Букет невесты
Салли Лионс


Пресыщенный вниманием женщин принц княжества Сен-Монт приезжает в Америку, чтобы привлечь капитал для развития своей страны и заодно подыскать себе жену. Волею случая он знакомится с молодой журналисткой, которая мечтает взять у него интервью. Чтобы оградить себя от назойливых претенденток на его руку и сердце, принц заключает с журналисткой сделку, она сыграет роль его невесты, а он даст ей интервью. Однако молодых людей связывает не только сделка, но и взаимное влечение, хотя оба боятся в этом признаться. Чем же закончится старая как мир история Золушки и принца?


Салли Лионс

Букет невесты


Пролог


— Дочка, как здоровье Билла?

— Он в отличной форме. На днях выписался из больницы.

— Может, ты меня с ним наконец-то познакомишь? Придете ко мне на ужин, я приготовлю твой любимый салат, испеку пирожные…

— Не надо, мама.

— Джун, детка, если ты боишься, что я начну приставать к нему с расспросами, то, уверяю тебя, у меня и в мыслях нет ничего подобного. Просто жутко любопытно взглянуть на твоего приятеля. Нет, правда, приходите!

— Не обижайся, мамуля, но лучше как-нибудь в другой раз… А если честно, то мы с ним расстались.

— И ты говоришь об этом вот так, между прочим?!

— А разве я говорила тебе, что Билл — любовь всей моей жизни?

— Да нет, просто я подумала, раз вы решили жить вместе, у вас это серьезно…

— Похоже, ты расстроилась куда больше, чем я.

— Понимаешь, детка, меня не оставляет чувство вины.

— Ты-то в чем виновата?

— Боюсь, из-за нашего с отцом разрыва у тебя сложилось не слишком благоприятное представление о семейной жизни.

— Не бери в голову, мама! Впрочем, раз уж ты сама начала… Вот ты винишь во всем себя, а ведь это отец нас бросил!

— Я стараюсь думать обо всем хорошем, что у нас с ним было. И благодарна ему.

— За что же, если не секрет?

— Хотя бы за тебя и твоего брата. Понимаешь, детка, главное при расставании не думать, что ошиблась. Иначе будет трудно жить.

— И он ушел от такой женщины, как ты?!

— Твой отец не создан для семейной жизни. Правда, я поняла это слишком поздно. Знаешь, он мне как-то сказал, что наша с ним любовь была встречей двух совершенно не похожих друг на друга существ…

— Можно подумать, что бывают «совершенно похожие друг на друга существа»!

— Совершенно похожих не бывает, но встретить родственную душу можно. Надо только суметь ее разглядеть.

— А если ошибешься?

— Знаешь, иной раз мне кажется, будто ты мама, а я дочка! А если серьезно, Джун, то теперь мне стало ясно: моя красавица и умница дочь пока еще не знает, что такое любовь.

* * *


«А ЕЩЕ У МЕНЯ ЕСТЬ ЛИМУЗИН».


Покосившись на наклейку на заднем бампере своей видавшей виды малолитражки, Джун Томпсон невесело хмыкнула, вытащила из бензобака заправочный пистолет и с трудом повесила его на колонку: дождь хлестал в лицо, ветер рвал шланг из рук. А неплохо было бы, откинуться на спинку заднего сиденья лимузина и расслабиться, пока шофер под дождем возится со шлангом и крышкой бака, но… с нынешней зарплатой подобная перспектива ей определенно не светит.

Впрочем, мечтать не вредно, ну а пока, невзирая на непогоду, ей пилить и пилить на своей старушке. Шлепая по лужам — все равно ноги уже мокрые, — Джун напрямки понеслась к магазинчику при бензоколонке.

Вот и верь после этого прогнозам погоды: ну прямо потоп, да и только, а ведь уверяли, будто ураган обойдет Калифорнию стороной. Влетев внутрь и захлопнув за собой дверь, Джун остановилась на пороге, стряхнула воду с ярко-красного дождевика и отерла с лица. Хотя машина стояла метрах в десяти от колонки, одежда промокла до нитки.

Надо спешить, пока ураган не разгулялся, подумала она, подошла к кассе и встала за темноволосым плечистым мужчиной в темно-зеленой куртке. Порывшись в сумке, Джун достала кошелек и отсчитала деньги за бензин и только тут заметила, что мужчина не расплачивается, а уткнулся в газету.

Незнакомец с неподдельным интересом изучал первую страницу местной бульварной газетенки с претенциозным названием «Как сообщают …»

— Извините, я спешу, — буркнула Джун, обошла мужчину и искоса бросила на него взгляд выразительные черты, твердый подбородок — как правило, такие типы не упиваются чтением колонок светской хроники.

Вздрогнув и торопливо швырнув газету на стойку, будто его застали за непристойным занятием, мужчина, не поднимая глаз, отошел к автомату с напитками.

В его походке чувствовалось нечто необычное — какая-то не поддающаяся описанию раскованность. Во всяком случае, Джун — правда, она не успела рассмотреть незнакомца как следует — еще ни разу не доводилось встречать столь колоритного любителя желтой прессы.

Вот что значит магия печатного слова! — усмехнулась она про себя, не в силах справиться с любопытством. Да что же он там вычитал?

Не обращая внимания на недовольную мину кассира, Джун пробежала глазами заголовки первой страницы таблоида. История про инопланетную тарелку, приземлившуюся в Нью-Мексико, вряд ли его так захватила бы. Ага, наверное, вот что: «ПРИНЦ АЛЕКС БЕЗУТЕШЕН — НЕВЕСТА ПРОМЕНЯЛА ЕГО НА БОКСЕРА».

«Пэтси Понкеведж, троюродная сестра принца Алекса и, по слухам, одна из наиболее вероятных кандидаток в невесты наследника престола, повергла в шок семью и близких, сбежав из дому с восходящей звездой бразильского бокса Хуаном Санчесом.

Как нам стало известно из достоверных источников, убитый горем принц княжества Сен-Монт Александр отправился в турне по Соединенным Штатам на поиски очередной невесты. Интересно, кому же посчастливится занять место ветреной красавицы Пэтси?»

На фотографии под аршинным заголовком — коварная Пэтси, припавшая в экстазе к плечу гориллоподобного монстра в куртке из змеиной кожи, а под снимком: «Подробности на девятой странице». Джун не стала вникать в леденящие душу подробности: скандал в благородном семействе смаковался на страницах желтой прессы не первую неделю.

Вот она обязательно напишет о принце классную статью! Дело за малым: разыскать его и уговорить дать ей интервью.

Джун работала репортером в ежемесячном журнале «Мир звезд», который — чего греха таить! — хотя и выходил на мелованной бумаге, по сути мало чем отличался от таблоида: оба издания гонялись за дешевыми сенсациями, подчас не брезгуя и дезинформацией. Словом, пока гордиться ей особенно нечем, но, если удастся разыскать принца Алекса, в ее жизни все может измениться.

Если Джун уговорит принца дать ей эксклюзивное интервью, вдруг повезет и она найдет себе работу в каком-нибудь серьезном издании? С лимузином и с личным шофером, конечно, придется повременить, но хотя бы редактор не станет заставлять ее писать об очередном запое рок-звезды и «творческом» кризисе супермодели.

В первую очередь нужно разыскать принца. Джун надеялась перехватить его в Салинасе, где, по слухам, принц Алекс, большой ценитель и знаток вин, собирался остановиться по дороге в Сан-Франциско, Во всяком случае, редактор посчитал, что слухи эти не лишены оснований, идея Джун с интервью ему понравилась, и он согласился оплатить дорожные расходы.

Нахлобучив капюшон, Джун нырнула в пелену дождя и бегом вернулась в машину. Хорошо бы переждать грозу в каком-нибудь уютном мотеле, но надо спешить: если она не застанет принца в Салинасе, прорваться к нему в отеле в Сан-Франциско удастся навряд ли.

Дождь молотил по крыше, заливал ветровое стекло — словно машину окатывали из гигантского брандспойта — и дворники не справлялись. Джун выехала на шоссе и, не теряя времени, принялась репетировать вслух:

— Ваше высочество, если вы расскажете благожелательному репортеру, как обстоят дела на самом деле, это поможет положить конец нелепым слухам.

Однако репетицию пришлось отложить: задние фонари идущего впереди автомобиля растворились за стеной дождя Джун сбросила скорость до предела и поползла, взвешивая в уме мрачную перспективу: «поцеловать» машину, идущую впереди, или получить в зад от следующей за ней.

Скоро впереди показались перекресток со светофором и полицейский в плащ-палатке, направлявший все машины направо. Опустив боковое стекло, Джун крикнула сквозь шум дождя и ветра:

— Что случилось?

— Шоссе затопило. Не задерживайте движение, мэм, сворачивайте направо! — раздраженно рявкнул коп, и Джун показалось, что он вот-вот пнет ее машину, чтобы не мешалась под ногами.

Джун послушно свернула направо вслед за тускло мерцающей в серой мгле змейкой габаритных фонарей, надеясь, что водитель идущей впереди машины знает объездную дорогу на север. Как истинная представительница слабой половины человечества Джун страдала пространственным кретинизмом и понятия не имела, в каком направлении нужно ехать, а остановиться, чтобы свериться с картой, было негде.

Постепенно поток машин растворился в пелене дождя и впереди больше не маячили ставшие родными чьи-то габаритные огни, а может, так даже спокойнее — ползи себе потихоньку и обгонять никого не надо.

Внезапно слева неслышно промелькнула большая черная тень, обдав малолитражку Джун фонтаном воды. От неожиданности Джун выпустила руль, машину повело вправо, впереди, словно ниоткуда вспыхнули зловеще яркие задние фонари седана — и переднее правое колесо малолитражки соскользнуло с размокшей обочины.

— Этого еще только не хватало — Алекс заметил, что машина, которую он обошел, съехала на обочину и вот-вот скатится в кювет.

Резко затормозив, он включил аварийные огни и, не рискуя съезжать на узкую обочину, вылез из седана. К счастью, ничего страшного не случилось: ведущий мост застрял в грязи, водитель цел и невредим, но ведь не оставлять же бедолагу одного на дороге в такую непогоду!

Черт! Надо было держать дистанцию, а не глазеть на дурацкую наклейку… Кто мог знать, что малолитражка ползет по шоссе как черепаха? Пришлось обойти, чудом не врезался!

Что за идиотская мода у американцев — клеить все подряд на бампер! Ведь это надо додуматься: «А ЕЩЕ У МЕНЯ ЕСТЬ ЛИМУЗИН»!

Хорошенькое начало путешествия! Эта наклейка запомнится мне надолго: придется теперь задержаться, ничего не поделаешь… Хотя па сравнению с выходкой Пэтси это сущие пустяки. Да, услужила сестричка, нечего сказать… Впрочем, что от нее ждать? Она всегда была взбалмошной. Алекс вспомнил, как они в детстве играли на пляже и Пэтси швырнула ему в лицо пригоршню песка. Мать Пэтси, приходившаяся ему двоюродной теткой со стороны матери, всегда была слишком занята собственной персоной, чтобы заниматься воспитанием дочери, — не в пример его родителям, которые безмерно любили сына, но были строги с ним. Алекс до сих пор переживал смерть матери: она погибла семь лет назад в автокатастрофе, когда ему исполнилось двадцать пять. Отец так и не женился во второй раз, хотя, пожалуй, лучше бы женился, а не уговаривал сына обзавестись женой и детьми.

Алекс подошел к малолитражке и хотел предложить помощь, но не успел и рта открыть.

— Полюбуйтесь, что вы натворили! Вот кретин! Столкнул меня с дороги! — выпалила, выскочив из машины, молодая женщина и гневно вперилась в безнадежно застрявшие в грязи колеса.

Спокойствие и достоинство — лучший способ защиты, думал Алекс, молча выслушивая возмущенный монолог незнакомки в ярко-красном дождевике.

Какое красивое лицо… Собранные на затылке мокрые волосы открывали его полностью: изящный овал лица, выразительный взмах бровей, правильный нос — прямой и тонкий, именно нос, а не излюбленный американский чуть вздернутый носик, — словом, в этом лице чувствовалась природная красота, которая не нуждается в косметических ухищрениях.

Когда незнакомка подошла поближе, чтобы излить свой гнев — а может, испуг? — Алекс разглядел, какие у нее глаза — карие, опушенные длинными ресницами, — и обратил внимание на губы: полные, особенно нижняя, словно созданные для поцелуев.

И для ругани, про себя усмехнулся он, а жаль, на редкость привлекательная молодая леди…

— Какая незадача, что сегодня вы оставили другую машину дома, — мягко заметил он, воспользовавшись паузой в бурном монологе.

— Что?!

— Я имею в виду ваш лимузин.

— А вы что, ехали так близко, что умудрились прочитать наклейку у меня на бампере?

— Люблю удачные шутки, — уклонился он от ответа, давая ей понять, что оценил комизм ситуации, и тут же удивился, почему для него важно ее мнение. — Чем могу помочь?

— Помогите вытолкнуть машину.

Он обошел малолитражку, делая вид, что прикидывает, как бы это сделать, хотя не сомневался — ничего не выйдет.

— Боюсь, без техпомощи вам не обойтись.

— Я с удовольствием подвезу вас до ближайшего автомата.

— Отлично! Или я торчу здесь и смотрю, как моя машина утопает в грязи, или сажусь в машину к первому встречному.

Вид у нее был такой несчастный, что Алекс тут же простил ей дурацкую наклейку, из-за которой все случилось, но не забыл, что прекрасная незнакомка обозвала его кретином.

— Давайте знакомится. Алекс Франциск. — представился он и протянул ей мокрую от дождя руку — американцы ведь любят рукопожатия.

Женщина молча смотрела на него во все глаза — он понял, что его узнали. Черт! Надо было назваться любым вымышленным именем, ну кто меня тянул за язык!

— Алекс, то есть Александр — недоверчиво спросила она.

Он едва заметно кивнул, недоумевая, почему она даже не пытается прикрыть лицо от дождя. Он не мог представить ни одну из знакомых женщин, которая стояла бы под проливным дождем, нимало не заботясь о том, как при этом выглядит. Одно из двух: либо незнакомка осознает, насколько хороша при любых обстоятельствах, либо полностью лишена тщеславия. Однако выяснять, как именно обстоят дела, сейчас не время и не место.

Неужели это принц?

Ну конечно это он, но ведь в жизни так не бывает!

— Вы Александр Луи Франциск, принц княжества Сен-Монт?

— А если я и в самом деле принц, — сказал он с чуть заметным акцентом, — не соблаговолите ли вы сесть ко мне в машину и прекратить этот глупый разговор под проливным дождем?

— Кем бы вы ни были, выбора у меня все равно нет.

— Решайтесь, пока в мою машину никто не врезался. Кстати, я взял ее напрокат.

Все еще не в силах поверить, что это ей не снится, Джун позволила взять себя за руку и послушно пошла за ним к горящим неподалеку габаритным огням седана. Алекс ее чуть ли не тащил, и она с трудом поспевала за его широкими шагами.

Принц Алекс!

Загляделся на наклейку у нее на бампере и столкнул ее с дороги… А теперь выступает в роли спасителя, если можно так выразиться. — Постойте! Я забыла в машине сумочку! Джун выдернула руку из его ладони, на ходу удивилась, как приятно прикосновение его теплых пальцев, и побежала к своей машине. А вдруг уедет? — проснулся в ней репортер, и, схватив сумочку и рюкзачок с фотоаппаратом и диктофоном, она заперла машину и бегом вернулась назад.

Не обращая внимания на ливень, принц галантно распахнул перед ней дверцу седана. Джун выдавила «спасибо» — от волнения ее била дрожь, даже зубы стучали.

— Вы простыли? — участливо осведомился он, садясь за руль.

— Нет, Просто не по себе: ведь по вашей милости я чуть не попала в аварию.

Зачем же так грубо! — запоздало одернула себя Джун. Ну и ладно, а то еще решит, будто я лишилась дара речи от счастья, что сижу с ним в одной машине.

Джун работала в журнале шестой год, и ей доводилось брать интервью у многих знаменитостей, но принца среди них еще не было. Она злилась на охватившее ее волнение и убеждала себя, все дело в том, что на это интервью я возлагаю большие надежды. А в жизни принц намного лучше, чем на фотографиях! — промелькнула неуместная мысль. Хотя у него и не достало ума держать дистанцию, надо признать — внешне он просто неотразим.

— Вы не посмотрите по карте, где бы нам остановиться? — спросил он. — Ветер усиливается.

— А по прогнозу на сегодня обещаны временные осадки.

— Как говорится, нет ничего постояннее временного.

— Знаете, есть хохма: синоптики никогда не ошибаются… — Джун на мгновение стиснула зубы, чтобы унять дрожь, — они только путают время и место.

Принц рассмеялся, и, судя по всему, от души. Джун хотела продолжить безопасную метеорологическую тему — чтобы выиграть время и окончательно собраться с мыслями, но внезапно Алекс спросил:

— А как вы меня узнали? До недавнего времени я носил бороду.

После минутного замешательства Джун решила, что обманывать его не стоит: в конце концов, она работает не в дешевом таблоиде, а в журнале — пусть и не в самом респектабельном.

— Года три-четыре назад бороды у вас не было.

— Верно, только откуда вам это известно? — Голос у него стал суше и, показалось Джун, даже акцент усилился.

— Если честно, сэр… Кстати, как мне к вам обращаться? Ваше высочество?

— Можно Алекс. Если только вы не из племени шакалов, которые предпочитают называть себя репортерами.

— Ваше высочество… — смиренно пролепетала Джун, лихорадочно соображая, как бы расположить принца к себе, не падая ниц и не целуя край его одежды.

— Значит, вы репортер. Да, путешествие не задалось… — Он вздохнул. — Час от часу не легче. — Между прочим, я работаю в солидном журнале, а не в каком-нибудь низкопробном таблоиде, вроде того, что вы читали на бензоколонке, — с достоинством сообщила Джун. — Надеюсь, я напишу о вас серьезную статью, которая положит конец всяческим слухам и домыслам.

— Надеяться вы можете, на что вам будет угодно. Однако это вовсе не означает, что вам это удастся, — сухо возразил он. — Во всяком случае, я вам в ваших устремлениях содействовать, не намерен. Как только найду телефон, наше знакомство будет окончено.

— Значит, поговорить с репортером из солидного журнала вы себе позволить не можете, а читать «Как сообщают…», даже не удосужившись купить газету, можете?

Джун понимала, что таким образом лишь восстанавливает принца против себя, но не могла спокойно выслушивать, как он поносит журналистскую братию.

— Уверяю вас, это не в моих правилах. Просто на сей раз у меня были на то веские причины.

— Охотно вам верю. Некоторые получают удовольствие, видя свое имя на страницах газеты, а мы оба знаем, что ваше имя частенько мелькает в заголовках.

— В жизни не слышал ничего абсурднее! Впрочем, чему тут удивляться? Журналисты горазды делать скоропалительные выводы. Кстати, в пылу полемики вы не пропустите телефон-автомат? Нет? Впрочем, это уже неважно — судя по указателю скоро будет мотель. Вот оттуда и позвоните.

— Ну а все-таки признайтесь, ваше высочество, что вас так заинтересовало, в той газетенке? — упорствовала Джун. — И зачем же всех стричь под одну гребенку?

— Коль скоро я не удовлетворил ваше любопытство в первый раз, стоит ли так упорствовать? Ведь таким образом, мисс…

— Джун. Джун Томпсон. Коль скоро вы собрались меня унизить, для начала вам придется признать, что я тоже человек и у меня есть имя.

— Мисс Томпсон, а вы отдаете себе отчет, сколько горя приносит людям ваша профессия? Да из-за назойливых папарацци и докучливых репортеров я не могу вести нормальный образ жизни.

— Разве у принца может быть нормальный образ жизни?

— Вы правы, не может! — устало согласился он, свернул с дороги и затормозил у приземистого домика с облупившейся краской под неоновой вывеской «МОТЕЛЬ».

— Добро пожаловать в мотель «Калифорнийский кондор», — прочла вслух Джун на аляповатом рекламном щите. — Уютные бунгало на двоих. Круглосуточно.

По обе стороны покрытой гравием подъездной аллеи виднелись неказистые домики — под стать офису облупившиеся и такие маленькие, что в голову закрадывалось сомнение: а влезет ли туда двуспальная кровать?

— Пожалуй, я зайду с вами. Дождусь, пока приедет техпомощь.

Джун хотела было съязвить — мол, сие заведение не достойно особы голубых кровей, — но промолчала: пока остается хотя бы ничтожный шанс взять у принца Алекса интервью, стоит прикусить язычок.

Устроит ли редактора статья о том, как принц столкнул ее малолитражку с дороги, пытаясь прочесть наклейку на заднем бампере, после чего отказался дать ей интервью? Вряд ли. Неплохо бы присовокупить пару-другую фактов из жизни принца, а то недолго опуститься до уровня «Как сообщают…».

В офисе никого не было. Алекс подошел к конторке и нетерпеливо нажал на кнопку вызова. Интересно, кого и откуда он вознамерился вызвать звонком в пустой однокомнатной каморке? — подумала Джун и, углядев на столике за конторкой телефон, сказала:

— Попробую вызвать техпомощь. — И решительно шагнула на чужую территорию.

— Может, стоит спросить разрешения? — заметил Алекс.

— Да я всего на одну минуту и по местному номеру.

— Ишь чего удумала! — раздался за спиной скрипучий голос.

Джун от неожиданности вздрогнула, а Алекс чуть заметно усмехнулся. В дверях стоял старик в старомодном клетчатом дождевике.

— Я вам заплачу! — с готовностью выпалила Джун. — Мне нужно вызвать техпомощь. Чтобы вытащить мою машину. Она застряла на обочине.

— Да ты что, рехнулась? Куда тебя понесло в такую непогоду! Больно надо кому тащить из грязи твою тачку…

— Говорили, ураган пройдет стороной.

— Видать, ураган тот прогноз не слыхал.

— Может, стоит вызвать мастера с ближайшей станции техобслуживания? — вмешался в разговор Алекс. — Я бы щедро заплатил ему за услуги.

— Это можно. Выходи за дверь и ори сколько влезет. Вдруг кто услышит… А телефон не работает. И света тоже нету. Так что, если у вас двоих есть на примете место, где притулиться, нечего тут понапрасну лясы точить.

— Такого места у нас нет, — ответил за обоих Алекс. — Придется ехать дальше.

— Не советую, мистер. Я только что из города. Воды на улицах по колено, кругом оборванные провода. До города рукой подать, а я насилу дотащился — на дорогу упало дерево, пришлось давать кругаля.

— Я так понял, вы предлагаете нам снять у вас два домика? — не без ехидства осведомился Алекс.

— Двух свободных у меня нету. Остался один, последний. Двести баксов за ночь. Уговаривать не стану.

— Уговаривать нас не надо, а расценки у вас… — Джун постучала пальцем по замурзанной картонке, приклеенной скотчем к конторке, — тридцать три доллара за ночь. На ночь оставаться мы не собираемся, нам всего на пару часов… пока не утихнет ураган.

— Это расценки в хорошую погоду, а в ураган тариф другой. Две сотни.

— Мы согласны. — Алекс достал чековую книжку.

— Чеки не берем. Только наличные.

Старик смачно сглотнул, кадык на тощей морщинистой шее дернулся вверх-вниз, и Джун подумала: вот он, его звездный час!

— Но это же чек швейцарского банка, — пытался возражать Алекс. — У него отделения по всему миру!

— Уж не знаю, как там во всем мире, а мы тут чеки не берем. Ну ладно, раз уж телевизор не работает, комиссионные с вас брать не стану.

— Какая— щедрость! — Алекс выпотрошил бумажник и принялся отсчитывать не привычные для него доллары. — Двадцать, сорок… И вот еще три по одному. Сорок три доллара. Больше у меня нет, это и так на десять долларов больше, чем вы берете за ночь.

— Плохо дело… — Старик сокрушенно покачал головой. — Плохо ваше дело, у меня-то все в порядочке. Новое шоссе перекрыли, все ломят в объезд, по старому, так что домики мои долго пустовать не будут.

— Подождите, я взгляну, сколько у меня с собой, — неохотно предложила Джун, в глубине души кипя от гнева на старого сквалыгу.

Перед отъездом она получила жалованье и, как и любой хороший репортер, прихватила с собой деньжат на всякий пожарный случай. Принц хмурился, молча наблюдая, как она отсчитывает недостающие доллары.

— Вас смущает, что платит женщина? — вполголоса полюбопытствовала она, пользуясь удобным моментом.

— Отнюдь.

Их глаза встретились — и Джун затрепетала. Она не успела согреться, но от взгляда Алекса по телу разлилось живительное тепло. Глаза — цвета шоколада, почти черные на фоне белков, с едва различимыми зрачками — казались бездонными, а нависавшие над ними соболиные брови подчеркивали пронзительность взгляда, Джун поспешила отвести глаза.

Старик пересчитал деньги и с нескрываемым удовольствием отправил их в карман дождевика.

— Вам повезло. Счастливое число. Номер семь, — объявил он, брякнув ключом по стайке. Вместо брелока на кольце висела внушительного размера деревянная груша. — Это чтобы вы, часом, не прихватили ключ с собой по ошибке. Залог за ключ — два бакса. Сдадите ключик — получите назад денежки.

— Нет, это уже слишком! — возмутился принц. — Вы и так нас обобрали.

— Получите залог за ключ. — Джун смиренно выложила еще два доллара, обдумывая заголовок разоблачительной статьи, например — «РАЗБОЙНИК С ОБЪЕЗДНОЙ ДОРОГИ».

— А фонарь напрокат взять не желаете? Света нету.

На этот раз не выдержала Джун.

— За две сотни баксов прикажете сидеть в потемках?!

— Могу предложить керосиновую лампу. Поди, вы, городские, этакой штуки отродясь не видали, но ее любой дурак запалить сможет. — Старик извлек из-под прилавка допотопную керосиновую лампу. — Сперва снимаешь стекло. Потом подымаешь фитилек вот этой вот ручкой и зажигаешь. Коробок спичек я вам дам. Ну а потом ставь стекло на место — и хоть книжку читай!

— Сколько? — обреченно спросил Алекс.

— Всего три бакса — за керосин и эту, ну как ее, мортизацию.

За прокат лампы Джун пришлось отдать все четвертаки, припасенные для телефонов-автоматов.

— Расчетный час в полдень. Надумаете остаться еще на денек, скажите мне загодя.

Алекс издал горловой звук, который несколько напугал Джун, но не произвел ни малейшего впечатления на хозяина мотеля — старику было неведомо, что его заведение осчастливил своим присутствием принц крови.

— Мы побудем здесь часа два-три, — не слишком уверенно сказала Джун.

Неужели принц будет столь неучтив, что откажет мне в интервью — ведь львиную долю за номер заплатила я!

— Должен признать, из-за этой вашей наклейки я совершенно не держал дистанцию, — говорил Алекс, открывая дверь в бунгало. — А вы еле-еле ползли, — добавил он с досадой. — Расходы за номер и услуги техпомощи я вам возмещу, однако не надейтесь, что вам удастся воспользоваться случаем и принудить меня дать интервью. Я всегда возвращаю долги, но расплачиваться душевным стриптизом не намерен.

Войдя внутрь, он обреченно осмотрелся. Ему еще не доводилось останавливаться в подобных «апартаментах» — каморка с подслеповатыми оконцами была сплошь обита сучковатой сосновой вагонкой, покрытой жирным слоем олифы. Алекс поставил керосиновую лампу на щербатый комод и подумал: может, оставить женщину здесь, а самому переждать ураган в седане?

— А я не собираюсь вас принуждать, — с обидой парировала Джун. — Просто подумала, раз уж мы тут застряли, могли бы и… побеседовать.

— И вы поклянетесь, что ни одно слово из нашей с вами беседы не попадет в прессу? — с вызовом спросил он, удивляясь тому, какое удовольствие ему доставляет словесная пикировка с этой привлекательной репортершей.

— Давайте, чтобы убить время, во что-нибудь поиграем? Например, в двадцать вопросов, — робко предложила Джун, все еще держа в руках сумочку и рюкзак с аппаратурой — словно не знала, куда их девать.

— Положите сумку на комод, — распорядился Алекс и, взяв у нее из рук рюкзак, отодвинул лампу в сторону. — Может, рискнем зажечь эту штуку?

— Пожалуй. Все лучше, чем сидеть в потемках. А ветер-то как завывает… — Она огляделась, словно прикидывая, выдержат ли стены шквал дождя и ветра.

— Будем надеяться, что тут в глубинке ветер потише, чем на побережье, — ободряющим тоном заметил принц, хотя сам не был в этом уверен: в ураган он попал впервые.

— Пойду посмотрю, есть ли в ванной полотенца. Хочется поскорее обсохнуть. — Джун сняла мокрый дождевик и повесила на одну из трех металлических распялок на вешалке за дверью.

Алекс невольно задержал дыхание: коричневый топ плотно облегал высокую грудь и тонкую талию Джун, на шее поблескивал медальон на золотой цепочке. Наверное, с фотографией любимого, предположил он и почему-то почувствовал укол ревности. Женщина с такой внешностью не может быть одинокой.

Когда Джун входила в ванную комнату, он рассмотрел ее ноги — длинные и стройные, с изящными лодыжками. Просторные замшевые шорты не могли скрыть чувственный изгиб бедер. А кожа — нежная и гладкая, с легким загаром цвета меда — так и приковывала взгляд.

Она подняла руку повернуть дверную рукоятку, и Алекс обратил внимание на тонкое запястье с золотыми часиками и на длинные пальцы с ухоженными ногтями.

— Пойду высушу волосы, — сказала Джун. — Я ненадолго.

— Похоже, спешить нам некуда. Ураган только начинается.

— Возликуйте! Здесь есть полотенца, — сообщила она, заглянув в ванную, вошла туда и через миг в проеме показалась рука с полотенцем. — Могу поделиться.

— Спасибо, не откажусь.

Интересно, какого цвета у нее волосы, когда сухие? — пришло Алексу в голову, и он представил, как они шелковым водопадом струятся по плечам Джун. Он снял с ее руки полотенце и, едва закрылась дверь, подумал: скорее бы она вышла!

Ну что за бредовые мысли! Как бы чертовски соблазнительна ни была эта женщина, я не должен думать о ней. Для меня она прежде всего журналистка. Могу представить, какую бы статейку она настрочила, если бы ласками сумела разговорить меня по душам. Не отклонись я от маршрута, не сидел бы теперь в этой дыре! Ведь не в первый раз в Америке, а тут никогда без приключений не обходится.

Мать Алекса была американкой, и он с самого детства приезжал в Штаты в гости к родным. История любви его родителей напоминала старую добрую сказку: юный принц с первого взгляда влюбился в красавицу-простолюдинку.

Алекс внезапно почувствовал, что продрог до костей. Куртку хоть выжимай — вопреки ярлыку она воду не отталкивала, а отлично впитывала, мокрые брюки облипали ноги.

* * *


Весь его багаж был в отеле в Пасифик-Гров, а одежда — тщательно вычищенная и отутюженная камердинером — висела в гардеробной номера люкс. Надо было ехать прямиком в Салинас, так нет же решил повидать давнишнюю приятельницу, модель, которую пригласили на пробы в Голливуд, а по дороге умудрился попасть в переделку, достойную сериала для домохозяек. Тут тебе и ураган, и авария, и принц, и красотка-журналистка в малолитражке с дурацкой наклейкой.

С каким удовольствием я взял бы напрокат лимузин и отправил ее куда подальше! Однако придется посидеть в этой дыре, а для начала не мешает как следует просохнуть.

Оглянувшись на затворенную дверь ванной, Алекс вздохнул и начал снимать мокрую одежду.

Джун не спешила выходить из ванной, вернее, если быть до конца откровенной, ей не терпелось вернуться к принцу, только она никак не могла придумать, каким образом уговорить его дать ей интервью. В нем ощущалась внутренняя сила и уверенность в себе, а лицо… словно высечено из мрамора — чистый лоб, высокие скулы, твердый подбородок с ямочкой и резко очерченные полные губы. По телу Джун прошла дрожь, и она снова принялась растирать руки полотенцем, убеждая себя в том, что никак не может согреться.

За пять лет журналистской работы Джун пришлось общаться с сотнями мужчин: не единожды ей предлагали руку и сердце рок-звезды, щипали за мягкие места продюсеры, но никогда еще ни один мужчина, у которого она брала интервью, не вызывал в ней подобных чувств.

Я не имею права думать о принце как о мужчине, сказала себе Джун. Это командировка, а не романтическое путешествие. Как профессионал я не могу допустить, чтобы принц Алекс сломил мою броню — впрочем, с чего я взяла, что интересую его как женщина? Скромнее надо быть: ведь я не супермодель и не богатая наследница.

Щетка для волос осталась в чемодане с одеждой в багажнике, так что Джун вытерла волосы насухо, расправила насколько возможно руками и открыла дверь в комнату. В это время налетел порыв ветра и стены бунгало задрожали. Ничего себе укрытие! Домик глупого поросенка, да и только…

Джун вышла из ванной и расхохоталась. Принц Алекс стоял посреди комнаты, завернутый в простыню — на манер тоги, — и проверял на прочность узел на плече.

— Изображаете из себя Юлия Цезаря?

— Предпочитаю Марка Антония. Джун снова хохотнула.

— Что, у меня такой нелепый вид?

— Да нет, вид у вас такой, будто вы родились в простыне — то бишь в тоге.

— Брюки насквозь промокли. Повешу их на стойку душа, если вы не возражаете.

Он спешно скатал лежавшие на кровати брюки, но Джун успела заметить маленький черный шелковый треугольник. Да это не принц, а плейбой! Столь сексуальный предмет мужского туалета ей приходилось видеть лишь на страницах дорогих каталогов нижнего белья.

— В ванной они никогда не высохнут. Лучше повесьте на стул, а стул придвиньте поближе к лампе.

— Нет, это неудобно.

— Бросьте, ваше высочество! Я росла со старшим братом, так что имею представление, как выглядит мужское нижнее белье.

Метнув в сторону Джун гневный взгляд, принц Алекс повесил брюки на стул, но прежде затолкал трусы в карман.

Воображение его не обмануло: волосы у нее были пышные и шелковистые, цвета спелой ржи.

Скинув мокасины, Джун взбила подушку и с ловкостью кошки устроилась у прибитого к стене деревянного изголовья кровати, согнув ноги в коленях и обхватив их руками.

— Ну хотя бы на один вопрос вы мне ответите — не для протокола?

— А вы обещаете не писать об этом в журнале?

— Обещаю. Ни слова в журнале.

Окинув ее насмешливым взглядом, Алекс осведомился:

— И вашему слову можно верить? Как и наклейке на бампере?

— Моему слову можно верить, — чуть помедлив, ответила она и досадливо нахмурилась.

— В таком случае — спрашивайте.

— Скажите, почему вы читали «Как сообщают…»?

Он глубоко вздохнул, решая, в какой мере можно быть с ней откровенным. Джун приветливо улыбнулась, повела плечами — и Алекс представил, как обнимает ее…

— Мне не безразличен один человек, упомянутый в той газете.

— Неужели вы на самом деле хотели жениться на Пэтси Понкеведж?

А она неглупа и, похоже, не притворяется, почему-то обрадовался Алекс. Хорошо, что не все приняли эту «утку» за чистую монету.

— Не совсем так.

Придерживая простыню, он шагнул к запотевшему окошку. В подобном наряде принц чувствовал себя несколько неловко, зато начал согреваться.

До чего же хороша собой эта журналистка! Алекс не без оснований считал себя большим знатоком и взыскательным ценителем женской красоты. Его общества домогались столько женщин, что иной раз ему казалось, будто он племенной жеребец в стаде кобылиц. Благодаря стараниям прессы, нынешний визит в Штаты грозил превратиться в сущий кошмар. Он еще не успел отойти после бредовой истории о «женитьбе принца на трижды разведенной актрисе», а теперь еще Пэтси с ее боксером… Если он решит связать себя узами брака — а в свое время сделать это придется, — то лишь с женщиной, которая заслужит его уважение: честной, верной, достойной, с независимым характером. Если она будет при этом еще и красива, тем лучше, но для человека его круга красота далеко не самое главное. Разве можно объяснить свои чувства репортерше? Не стоит и пытаться.

— Даже если бы я и намеревался жениться на дальней родственнице, я бы вряд ли выбрал Пэтси. Мы слишком хорошо знаем друг друга.

— Она ваша троюродная сестра?

— Если бы вы подготовились к интервью как следует… — насмешливо протянул он.

— У меня не было на это времени. — Джун соскочила с кровати. — Я торопилась перехватить вас в Салинасе.

— А как вы узнали, что я там буду?

— Разве это важно? Вернемся к Пэтси.

— Она на самом деле моя троюродная сестра по материнской линии, — ответил Алекс, удивляясь собственному терпению. — Когда мы были детьми, я частенько приезжал в Штаты на каникулы. Родных братьев и сестер у меня нет, поэтому я отношусь к Пэтси как к младшей сестре, причем изрядно избалованной.

— Так вы не одобряете ее брака с боксером?

— Сомневаюсь, что это надолго. — Он пожал плечами. — Впрочем, все зависит от того, какую часть наследства Пэтси этот тип сумеет прибрать к рукам.

— Какой цинизм! А что, если они на самом деле любят друг друга?

— А вы полагаете, что счастье в браке зависит только от любви?

— Не только. Во всяком случае, насколько я могу судить по печальному опыту моих родителей. — В это время раздался громкий треск, и Джун вздрогнула. — Что это было?

— Похоже, на крышу что-то упало. Пойду взгляну.

Алекс приоткрыл дверь, порыв ветра распахнул ее полностью, и в комнату хлынул дождь.

— Не надо! Наверное, это ветка! — Она схватила его за руку и потащила назад.

— Пожалуй, вы правы. — Алекс с трудом затворил дверь. — Будем надеяться, домик не развалится. Хозяин не стал заколачивать окна досками, а ведь здесь ураган не редкость.

— Вы опять промокли, — сказала Джун, поспешно опустив глаза: под мокрой простыней отчетливо проступали очертания тела.

— До нитки, — согласился он, тряхнув мокрыми темными кудрями, и попятился к кровати. — Не могли бы вы на минутку отвернуться?

— Разумеется.

Нет, этого не может быть! Напиши об этом в журнале, ни один, даже самый доверчивый, читатель не поверит ни единому слову — и будет прав!

— Можете повернуться.

На сей раз принц завернулся в ярко-желтое одеяло, которым была накрыта кровать, закрепив его под мышками и оставив плечи открытыми.

Джун отвела глаза: покрытые бронзовым загаром мускулистые плечи и руки — словно вышедшие из-под резца античного скульптора — завораживали красотой формы, и она ощутила непреодолимое желание коснуться их кончиками пальцев.

— Вы похожи на бройлерного цыпленка, — поддразнила она Алекса, старательно концентрируя взгляд на одеяле.

— Могли бы сказать, на петуха. — Принц отступил подальше от лампы в тень, несомненно уязвленный тем, что его достоинства ставят под сомнение, и внезапно спросил: — А что вас так привлекает в работе репортера?

Может, он наконец осознал, что я не только репортер, но еще и человек, с которым можно общаться? — обрадовалась Джун.

— Мне нравится разговаривать с людьми. О знаменитостях принято судить лишь по тому, чего они добились в жизни, а за фасадом иной раз скрывается на удивление приятная личность.

— А иной раз неприятная.

— Знаете, пару лет назад я познакомилась с одним рок-гитаристом. Так он на гастроли возил с собой ручного удава…

Тут раздался такой оглушительный удар, что дрогнули доски под ногами. Джун замерла от страха, лихорадочно соображая, что делать — бежать из дома или прятаться под кровать.

— Что это было?! — выдохнула она, обомлев еще больше, когда Алекс подскочил к ней и обнял.

Там, за стенами домика, происходило что-то, страшное, и Джун, инстинктивно обхватив Алекса за плечи, прижалась к нему.

— Не бойтесь. Наверное, дерево упало, — успокаивал он, прижимая ее щеку к пушистому одеялу.

Джун пришла в себя. Что он теперь обо мне подумает?! Решит, будто я изображаю слабую женщину, чтобы разжалобить и обманом добиться своего!

— А я и не боюсь. — С большой неохотой она отстранилась. — Думаете, я трусиха?

— Нет. — Он усмехнулся. — Но если вы хотели заставить меня почувствовать себя большим и сильным, вы определенно преуспели.

Джун не хватило времени придумать достойного ответа: дверь с грохотом распахнулась и в их ненадежное убежище снова ворвалась стихия.

Алекс подбежал к двери и, навалившись плечом, с силой захлопнул.

— Мне казалось, я запирал дверь.

— Запирали.

— На этот раз закрою еще на цепочку, хотя не уверен, что она выдержит.

— А вы подоприте стулом! — Скинув брюки на кровать, Джун подтащила к дверной ручке деревянный стул.

— Не помешает, — согласился Алекс и последовал ее совету.

Джун зябко повела плечами: что, если ураган разыграется во всю силу?

— Предлагаю предпринять еще кое-что, — сказал принц, вытирая босые ноги о линялый голубой коврик у кровати.

— Спрятаться под кровать? — предположила Джун, стараясь не думать о том, чем можно было бы заняться на кровати.

— Почти угадали. Думаю, самое безопасное место вон в том углу. Помогите мне подвинуть матрас.

— Построим себе крепость?

— Что-то вроде этого.

Отгородив угол комнаты перевернутым матрасом, они устроили подобие укрытия. Джун расстелила последнюю сухую простыню, взбила подушки… Потом по привычке перенесла поближе рюкзачок с аппаратурой.

— А вы хотя бы иногда о чем-нибудь другом думаете? — с ехидцей осведомился Алекс, поправляя на себе одеяло, и опустился рядом с ней на пол.

На самом деле в этот момент Джун было не до интервью. Она могла думать лишь о том, что, кроме одеяла, на Алексе ничего нет, и всей кожей ощущала близость его большого сильного тела. Ей казалось, что воздух в уголке за пыльным матрасом пронизан электричеством.

— Похоже, вы не большая любительница менять туалеты, — заметил принц, покосившись на рюкзак с аппаратурой. — А вот я бы сейчас не отказался сменить костюмчик.

— Вся моя одежда осталась в багажнике машины. Я захватила только дорожную сумку.

— Надеюсь, фотографировать меня вы не собираетесь? — Алекс повернулся и взял ее за кисти рук.

Надо было бы оскорбиться, но прикосновение его пальцев показалось Джун естественным и приятным, даже ласковым. Разве у принца могут быть грубые руки?

— Я хотела поделиться с вами съестными припасами. Правда, у меня их маловато: на ураган я не рассчитывала.

Отпустив ее руки, Алекс смотрел, как она извлекает из рюкзака пару банок с содовой и пакет с галетами, и расслабился, лишь когда Джун застегнула молнию и отложила рюкзак в сторонку.

Какое-то время они молча грызли галеты, запивая содовой, и Джун то и дело украдкой поглядывала на товарища по несчастью. Она уловила едва заметный холодноватый запах лосьона после бритья и поразилась, что после сегодняшних многократных водных процедур он все еще ощущается. Выходит, реклама не врет и «запах успеха пропитывает кожу и остается с настоящим мужчиной навсегда»? А может, это его природный запах? Ей вдруг захотелось проверить свои домыслы — подвинуться к Алексу поближе и уткнуться носом в ямочку меж ключиц. Если бы не интервью, она бы именно так и поступила.

Обстановка, на взгляд принца, как нельзя лучше способствовала обольщению: мерцающий тусклый свет лампы, непогода за окном, потрясающая красотка под боком… Однако романтическое приключение с журналисткой — пусть и чертовски соблазнительной — в планы Алекса не входило. Он чуть было не велел Джун сидеть спокойно: ее ёрзанье сводило его с ума. Позабыв все свои благие намерения, он придвинулся к ней вплотную и словно ненароком обхватил рукой за плечи.

— Вы не возражаете… — севшим от волнения голосом полуспросил он.

— Здесь так тесно…

Каким-то неведомым образом ее бедро оказалось прижатым к его ноге как раз там, где расходилось одеяло.

— По-моему, ветер стал тише, — невпопад заметил Алекс через минуту, показавшуюся обоим вечностью. — Не будет же ураган бушевать всю ночь.

Принц гордился своим самообладанием, но сидеть рядом с Джун было истинной пыткой. Вечер только начинался, а в уголке за матрасом становилось все теснее.

В этот момент оба — словно сговорившись — поменяли позу и оказались так близко, что голова Джун легла на плечо Алекса, а волосы защекотали нос.

— Пол такой жесткий, — прервала она неловкую паузу.

— Очень.

— Зато здесь, за матрасом, поспокойнее.

— Конечно.

— Старый сквалыга обобрал нас до нитки, а сам даже не удосужился заколотить окна.

— Надеюсь, окна не вылетят.

— Только битого стекла нам и не хватало…

— За матрасом мы в полной безопасности, — успокаивал Алекс, все сильнее сжимая пальцами ее плечо.

Интересно, на сколько меня хватит — сидеть вот так рядом с ней и бездействовать? Алекс старался не думать о Джун как о желанной женщине, но у него ничего не получалось. Даже закрыв глаза, он ощущал тепло ее тела, а пьянящий запах ее кожи кружил голову.

Нет, все-таки она удивительная — и не только потому, что красивая и чувственная. А какое у нее самообладание! Надо признать, хоть она и журналистка, но женщина потрясающая, не чета остальной пишущей братии. Пожалуй, ей я мог бы дать интервью. А вдруг хорошая статья и в самом деле поможет развеять дурацкие домыслы, например, укрепившуюся за мной с легкой руки прессы репутацию плейбоя?

А ветер все сотрясал стены бунгало, и Алекс инстинктивно обнял Джун, словно хотел защитить хотя бы от себя самого. Внезапно ему пришло в голову, что они могут прийти к соглашению или, если угодно, заключить обоюдовыгодную сделку.

— Скоро ураган стихнет, — шепнул он ей на ухо. — Попробуйте закрыть глаза и хотя бы немного вздремнуть.

Напрасно я ее обнимаю, напрасно поглаживаю плечо и вдыхаю сладкий запах ее волос… Но, стоило ей доверчиво расположиться на моем плече, как я ощутил в душе покой и неизъяснимое наслаждение, которое по силе почти не уступает утоленному желанию. Жаль, что она репортер…

Джун молчала, уютно уткнувшись ему в плечо, а Алекс обдумывал внезапно возникший план. Сначала надо ее подготовить, дать время принять решение — кто знает? — ведь она может и не согласиться, а давить на нее я не стану.

— А ведь я так и не ответил на ваш вопрос, — нарушил он молчание.

— Какой вопрос? — сонно пробормотала Джун. Похоже, на время она забыла о вожделенном интервью.

— Почему я читал тот таблоид.

Теперь обратной дороги нет. Остается лишь убедить ее принять мои условия.

— Вы сказали, вам было интересно, что пишут про вашу троюродную сестру.

— Однако дал понять, что меня волнует исключительно ее благосостояние.

— А что, разве это не так?

— Не совсем. У меня был к Пэтси и свой интерес. Я приехал в Штаты по делам — завязать связи с виноделами из Салинаса. Может, удастся привлечь в Сен-Монт инвестиции для развития гостиничного бизнеса…

— А при чем здесь ваша сестра? — Джун окончательно стряхнула дремоту.

— Пэтси должна была помочь мне… как бы поточнее выразиться… обеспечить свободу перемещения.

— Как это? Не понимаю. — Она чуть отодвинулась — к превеликому сожалению Алекса.

— Пэтси обещала сыграть роль моей невесты, чтобы меня не осаждали толпы дам брачного возраста.

— То есть вы делаете вид, что помолвлены, только для того, чтобы вас не преследовали женщины?

— Именно так мы условились с Пэтси, пока не появился Хуан и не спутал мне все карты.

Джун рассмеялась и, расположившись поудобнее у него на плече, спросила:

— Почему бы вам не пригласить на эту роль кого-нибудь еще?

— А вы полагаете, у меня большой выбор? Ведь невеста нужна мне лишь на время поездки по Штатам. Где гарантия, что исполнительница роли невесты не воспримет договор всерьез?

— Благодарю вас, ваше высочество!

— За что?!

— Только что вы подарили мне отличный сюжет для фельетона!

Алекс уже достаточно хорошо изучил штучки своей новой знакомой и понял, что на этот раз над ним всего лишь подтрунивают.

— А вам не приходило в голову поменять профессию? Из вас вышла бы отличная актриса.

Джун отодвинулась, села на колени и заглянула Алексу в глаза, пытаясь понять, не шутит ли он.

— Вы что, предлагаете эту роль мне?

— Если вы согласитесь мне помочь, я щедро вознагражу вас за услугу. Кстати, в Штаты я ненадолго.

— Я не соглашусь сыграть роль вашей невесты ни за какие деньги.

— Вы меня неправильно поняли. От вас требуется лишь одно: появляться со мной на публике. У меня и в мыслях не было… Как вы могли подумать, что я… То есть я хочу сказать уверяю вас вашей добродетели ничто не угрожает.

— Боже мой! Какой текст! Достойный уст моей бабушки. Однако я поняла, что вы имеете в виду.

— Прошу принять к сведению: это строго деловое предложение. Если вам нужны деньги…

— Я согласна.

— Но вы только что сказали…

— Говорю вам, я согласна. Только не за деньги, а в обмен на эксклюзивное интервью. Такое интервью, которым я буду гордиться, не то что бредни из таблоида.

— После возмутительной статьи о моей связи с актрисой… я не даю интервью американским журналистам…

— Понимаю ваше негодование, — прервала его Джун, — но, согласитесь, бурная личная жизнь этой кинодивы кормила и кормит не одну газету. Ей-богу, напрасно вы восприняли это так серьезно…

— Что «это»? Удар по моей репутации? Для меня честь — понятие не абстрактное.

— Поверьте, я сумею написать отличную статью. Честную, объективную, без налета идолопоклонства…

— Сумеете ли?

— Да, сумею, — чуть помедлив, уверенно ответила Джун.

— Как я вижу, среди ваших добродетелей скромность не числится.

— Вы правы, ложная скромность мне не свойственна. — Джун с вызовом улыбнулась. — А вы, похоже, тоже не страдаете от заниженной самооценки.

— Не страдаю, но смею надеяться, что этот пробел вы мне с радостью восполните.

— А мне представится такая возможность?

— Да. Я принимаю ваши условия. Эксклюзивное интервью в обмен на то, что вы некоторое время «поработаете» моей невестой. Когда я отправлюсь домой, можете официально объявить, что разорвали помолвку.

— Журналистка бросает принца?

— Формулировку выбирайте по своему усмотрению.

— Нет, предпочитаю молча уйти в тень. У меня, представьте, тоже есть личная жизнь.

— В настоящий момент жениха у вас нет, так? А близкого друга, которого подобная сделка может обидеть?

— Нет. А мама как нельзя кстати только что уехала погостить к брату на Багамы. Надеюсь, повезет, и о моей «помолвке» они ничего не узнают.

Алекс не мог сдержать улыбки. Только что он совершил величайшую глупость, но по непонятной причине был весьма доволен собой.

* * *


Постепенно ветер стих, и только дождь все стучал по крыше. Похоже, их вынужденному заточению подходит конец, впрочем, принц не был расположен торопиться.

Камердинер принца Антуан напоминал Джун библейского Голиафа — под два метра ростом, могучего телосложения, мрачновато-спокойный… Такой в два счета уложит любого, кто осмелится бросить косой взгляд на хозяина. Именно Антуану принц поручил превратить заурядную журналистку в свою невесту, хотя бы и временную.

Войдя в гостиничный номер, Джун невольно замерла, ослепленная роскошью интерьера: стены украшали полотна в массивных золоченых рамах и хрустальные бра, на окнах висели бархатные портьеры гранатового цвета, за стеклянной балконной дверью виднелся шезлонг и настоящие пальмы в кадках… Если это сон, то просыпаться она не намерена.

Еще вчера утром она ехала в ураган на поиски принца Алекса, а всего лишь через сутки — она его гость в шикарном отеле «Эксельсиор» под неусыпным присмотром стража Антуана.

— Если вам что-нибудь понадобится, мисс, звоните. Я в номере двадцать первом. — Великан едва заметно склонил голову. — Я распорядился, скоро вам подадут завтрак.

— А я думала, мы едем за покупками.

— Едем, мисс, но чуть позже. Я зайду за вами ровно в час.

Его английский был безупречен, и даже слишком, что выдавало в Антуане иностранца. Если говорит «ровно в час», опаздывать не стоит, не без опаски подумала Джун, покосившись на его черный костюм, снежно-белую накрахмаленную рубашку, черный парчовый жилет и шелковый серый галстук в строгую полоску.

Ну а я-то хороша, замарашка, да и только! — пришло ей в голову и захотелось провалиться сквозь натертый до зеркального блеска дубовый паркет. После бессонной ночи, проведенной в углу за пыльным матрасом, не успев толком ни причесаться, ни накраситься, изрядно устав с дороги, выглядела Джун далеко не идеально.

По мере удаления на север ураган стихал, и часам к десяти Алекс и Джун без приключений добрались до Пасифик-Гров, обговорив по пути условия сделки. Принц согласился ответить на все ее разумные вопросы, а Джун дала слово никому не говорить, что лишь играет роль невесты — за исключением, в случае необходимости, своего редактора. Надо будет время от времени позванивать Стэнли в офис, чтобы он знал: Джун напала на след, но пока вдаваться в подробности не может, так что старине Стэнли придется ей довериться.

Алекс поднял вопрос о ее гардеробе, вернее об отсутствии оного. Когда Джун услышала перечень мест, где ей предстоит побывать, у нее голова пошла кругом. Поначалу она наотрез отказывалась надевать туалеты, купленные на деньги принца, но поскольку вечерних платьев она с собой не захватила — откровенно говоря, в ее гардеробе с парадными нарядами было туго, пришлось пойти на компромисс. После завершения сделки весь гардероб отправится на благотворительную распродажу.

Итак, завтра вечером Золушка едет на свой первый бал, а вместо доброй феи с волшебной палочкой при ней Антуан. Своими изысканными манерами он внушал Джун благоговейный ужас. Вели он ей лечь на пол и десять раз отжаться, она бы не задумываясь выполнила приказ.

Джун понеслась принимать душ и брить ноги — а то еще кто-нибудь из магазинной обслуги заметит волоски на ногах у невесты принца. Она решила надеть замшевую юбку-миди и трикотажный топ: в ее багаже была только повседневная одежда. Не успела Джун одеться, как в номер принесли салат, сервированный на вазе со льдом, и микроскопические канапе с огурцами. Проглотив все, она так и не насытилась.

Ровно в час она услышала стук в дверь.

Впервые в жизни Джун отправлялась покупать одежду в обществе мужчины, впрочем, встречаться с камердинерами принцев ей тоже пока не доводилось. Минут через десять они добрались до центра курортного городка, где сувенирные лавки соседствовали с фирменными магазинами с громкими именами.

— Мы приехали, мисс.

Антуан остановил седан у магазина с красной черепичной крышей, лепниной на фасаде и резной дубовой дверью с медной табличкой «ОНА». Одетый в зеленую ливрею швейцар распахнул перед Джун дверь и, как только Антуан вылез из машины, занял его место и отогнал седан на стоянку.

Если в магазине и были посетители, Джун их не заметила. В подобные места редко забредают случайные люди, здесь своя клиентура. Антуан вручил элегантной даме в черном визитку с золотым тиснением, и та повела их в святилище — демонстрационный зал.

Начался показ. Одна за другой на подиум выходили модели в вечерних нарядах — высокие эфемерные красавицы, — а Антуан сосредоточенно делал пометки в блокноте. Неужели они не нашли занятия поинтереснее — недоумевала Джун, разглядывая живые манекены, и не сразу заметила, что Антуан спрашивает ее мнение о платьях.

— Мне понравилось вон то, оливкового цвета! — выпалила она наугад.

— Его высочество этот оттенок не любит, — не моргнув глазом сообщил Антуан.

Как выяснилось далее, принц также не жаловал оборки, туфли на платформе и двубортные женские пиджаки, зато был неравнодушен к нижнему белью палевого и абрикосового цветов, особенно к бюстгальтерам на косточках с низко вырезанными чашечками. Джун понятия не имела, сколько предметов туалета заказал Антуан, но одно знала наверняка: попасть на распродажу этих вещичек она бы не отказалась!

К вечеру ноги у нее гудели и в мечтах виделись кроссовки, джинсы и майки. Когда Антуан — наконец-то! — поставил точку и отвез ее в отель, не успела Джун войти в номер, как ей принесли ужин, а через пару минут явился Жильбер.

Жильбер, один из телохранителей принца Алекса, был приставлен к ней вовсе не для того, чтобы составить ей компанию — ему надлежало ввести Джун в краткий курс истории и традиций княжества Сен-Монт. У его высочества, поведал он Джун, сегодня вечером деловая встреча. Чем-то Жильбер неуловимо напоминал Антуана, только был намного моложе и менее внушительных габаритов.

Поскольку Джун оказалась способной ученицей, Жильбер довольно быстро выполнил поставленную перед ним задачу и, перед тем как уйти, галантно подкатил к ней тележку, уставленную всевозможными тарелками и блюдами, накрытыми металлическими крышками. Оформление блюд поражало воображение — розы из редиса, перышки зелени, спирали из апельсина и дольки лимона с узорами на шкурке, — однако содержание показалось Джун весьма скудным. Отварная куриная грудка, салат из шпината и паровые овощи…

Наверное, Антуан решил посадить меня на диету. Нет, так дело не пойдет! При росте метр семьдесят вес около шестидесяти меня вполне устраивает, ну а если на вкус его высочества я несколько толстовата, — ничего не поделаешь! — придется «им» потерпеть.

Покопавшись в дорожной сумке, Джун извлекла пакетик с соленым арахисом, забралась на кровать, села по-турецки на бежевом атласном покрывале и принялась за орешки. Ну и попала же она в переделку! Вытягивать интервью из знаменитостей — одно дело, а строить из себя одну из них — совсем другое. Быть невестой принца не так уж и просто — тут платьями «от кутюр» и кратким курсом истории Сен-Монта не обойдешься.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Джун решила принять ванну. Наполнив огромную утопленную в пол ванну водой, она бросила в нее пригоршню ароматизированной соли, опустилась и, подложив под голову подушечку, полностью расслабилась.

Сквозь дремоту пробился телефонный звонок. Он все звонил и звонил, и спросонья Джун чуть было не выскочила из ванны и не понеслась в комнату — снять трубку. Однако в этом не было необходимости: в изголовье ванны, в нише малахитово-зеленой стены, стоял телефон. Джун протянула руку и сняла трубку.

— Алло?

— Я вас разбудил? — Она сразу узнала голос Алекса.

— Нет, я принимаю ванну. — Джун не могла называть его по имени, но обращаться к жениху «ваше высочество», пожалуй, слишком.

— Не возражаете, если я зайду к вам на пару минут?

— Пожалуйста.

— В таком случае я сейчас приду.

Он повесил трубку, и Джун не успела попросить его немного повременить, чтобы она успела одеться. Звонок застал ее врасплох, и, услышав голос Алекса, она ощутила внутреннюю дрожь от корней волос до кончиков пальцев на ногах — словно сквозь ванну пропустили ток, а ее смугло-розовые соски заострились подобно двум бутонам.

Только без паники! Выскочив из ванны, Джун схватила огромную пушистую белую простыню и наскоро вытерлась. В углу на полке поверх стопки полотенец лежал аккуратно сложенный махровый белый халат. Надев его, запахнувшись и туго затянув пояс, она понеслась в спальню, соображая на ходу, что бы надеть.

Но тут в дверь постучали. После горячей ванны Джун раскраснелась, волосы в беспорядке падали ей на плечи.

Это всего лишь деловое соглашение, напомнила она себе, метнулась, босая, к двери, перевела дыхание и, не спрашивая, открыла.

— Добрый вечер!

Алекс улыбнулся, и глаза у него потеплели.

— Добрый вечер!

Джун отступила на шаг и потупилась. Смокинг, лихо сдвинутый набок галстук-бабочка, на подбородке чуть заметная на фоне отложного ослепительно белого воротничка синева щетины. Принц выглядел усталым, но таким красивым, что Джун потеряла дар речи.

— Нам нужно кое-что обсудить, — сказал он, входя и закрывая за собой дверь.

Она молча кивнула и чуть не присела в реверансе: перед ней стоял не Алекс, а принц Сен-Монта Александр Луи Франциск — принц от темно-каштановой макушки до зеркальных лакированных туфель.

— Вы довольны своим гардеробом? — спросил Алекс, впервые за многие годы чувствуя смущение в обществе особы противоположного пола.

— Не совсем.

— Вот как! — приподняв бровь, удивленно заметил он — Если чего-то не хватает, то Антуан…

— Нет, дело не в этом. Напротив, всего слишком много. Ведь мы будем разъезжать по разным городам, так что можно будет надевать одни и те же платья. Ну к чему такое расточительство…

Он негромко рассмеялся: ему нравилось в Джун все — ее рачительность, ее искренность, раскрасневшиеся щеки… Необъятный халат скрывал обольстительные изгибы ее тела, и внезапно Алексу захотелось развязать узел пояса, который Джун беспрестанно теребила, и освободить ее из-под покрова ткани.

И что только на него нашло, когда он дал слово не соблазнять ее? Алекс с трудом сдерживал себя, чтобы не думать о том, какая пленительная грудь скрывается под этим целомудренным белым коконом… Какое расточительство с его стороны — связать себя словом и не воспользоваться столь удобным случаем!

— Ну зачем мне четыре платья для коктейля, да и черный костюм можно вернуть…

— Бедный Антуан! Вы отказались от половины вещей, которые он для вас выбрал, а я отчитал его за скупость.

— Зачем?!

— Не волнуйтесь! Он со мной, сколько я себя помню, и, как правило, это он меня отчитывает.

— Охотно вам верю. Он такой… — Джун осеклась и, раздумав критиковать камердинера, продолжила: — Очень обходительный.

— Признайтесь, что хотели сказать «суровый»! — Алекс от души рассмеялся, впервые за день чувствуя себя легко и непринужденно. — Ну разве так бывает? Репортер — и вдруг боится Антуана.

— А я не боюсь! — Джун приняла вызов, и в глазах ее промелькнула озорная искорка. — Если вам интересно мое мнение, так вам следует наказать Антуана. И знаете как? Велите ему самому есть то, что он мне заказывает. По-моему, он решил к завтрашнему вечеру уморить меня размера на два-три.

— Я ему так и передам.

— Не надо! Он сегодня так старался, не хочу его обижать.

Алекс снова рассмеялся, удивляясь, почему его смешит все, что она говорит. Он пресытился жизнью и привык подозревать в людях дурное. Почему же эта женщина действует на него подобно глотку родниковой воды?

— Вы правы, Антуана обижать не стоит. Если бы не он, я бы ходил в синих носках и в черных брюках.

Ну надо же сморозить такую глупость! — тут же отругал себя принц. А все потому, что я пытаюсь произвести на нее благоприятное впечатление этой легкой болтовней, что на меня совсем не похоже.

Ему вдруг захотелось отведать вкус ее губ, но, скованный своим же собственным словом, принц сдержался. Нет, каким же я был идиотом — сам напросился, придумал «сугубо деловое предложение», наобещал Бог знает чего, а теперь вот приходится изображать из себя монаха-отшельника…

От одной мысли, что между ними могло бы быть, у Алекса темнело в глазах.

— Прошу прощения за мой наряд. Я не думала, что вы зайдете. — Вопреки словам вид у Джун был отнюдь не сконфуженный: ведь это принц явился к ней в номер в неурочный час.

— Я подумал, может, вы захотите узнать мои планы… то есть наши планы на завтра.

— Разумеется.

Алекс опустил глаза — и увидел ее тонкие щиколотки и изящные ступни, все еще розоватые после ванны. Он перевел дыхание и ощутил слабый аромат жасмина.

— Я не напомнил Антуану про духи. Вы подыскали себе что-нибудь по вкусу?

— Духи мне покупать не надо: у меня есть с собой флакончик моей любимой «Кувшинки».

— Никогда не слышал. Думаю, завтра вы подберете себе духи в салоне красоты.

— В салоне красоты?

— Антуан обо всем договорился. Ровно в шесть утра вас разбудят, а в семь будут ждать в салоне. Завтра у нас первый выход, пока что неофициальный… Подойдет любое платье для коктейля. Машину подадут к подъезду в половине восьмого вечера.

— Все эти платья…

— Как же вы, репортер, и вдруг забыли про прессу?

— Нас будут фотографировать?! — испуганно пролепетала Джун и съежилась, став еще меньше в необъятном халате.

— А как же! — Алекс злорадно ухмыльнулся. — Сладких снов, любимая!

Он ушел, а Джун все стояла у закрытой двери, переваривая небрежно оброненное им ласковое слово. Ясное дело — входит в роль жениха… Все равно это слово царапнуло душу: когда мужчина называет тебя любимой, хочется, чтобы так оно и было.

Она долго не могла уснуть: в голове суматошно толклись тревожные мысли, внезапно захотелось бросить все и потихоньку сбежать.

А может, лучше прямо сказать Алексу, что передумала? Нет! Сделка есть сделка, а я человек слова, так что придется вытерпеть все до конца.

Ровно в семь явился Антуан — лично препроводить Джун в салон красоты отеля «Эксельсилор». Спасибо и на том, что Голиафа не будет рядом со мной в «пыточной камере»! — усмехнулась про себя Джун, когда он передал ее из рук в руки хозяйке салона мадемуазель Жанетт. Та уверяла, что к вечеру Джун будет чувствовать себя свежей и отдохнувшей, будто заново родилась на свет. Поскольку Джун под отдыхом подразумевала сон до полудня, поедание под бутылочку колы холодной пиццы в постели, разговор у женщин не заладился.

Джун удалось вздремнуть урывками во время изнурительных процедур и сеансов, как-то: паровая баня с эвкалиптом, обертывание на основе травяного экстракта, ароматерапия и гидромассаж, — однако пришлось и изрядно потрудиться во время занятий шейпингом и аэробикой. Что до классического массажа, то, как только Джун попала в лапы Веры, она с нежностью вспомнила Антуана — тот хотя бы не месил ее, как тесто.

Переходя из кабинки в кабинку, она мельком видела дам из «мира звезд», облаченных, как и она, в розовые простынки, и поняла по восторженным отзывам завсегдатаев салона, что все ее муки не пропадут даром — кожа станет нежной, как атлас.

После завтрака, во время которого Джун снова с благодарностью вспомнила Антуана — да он ее просто закармливал! — ее отвели на крышу отеля принимать воздушные ванны. Тут все были на равных — Джун узнала бывшую жену американского миллионера и теперешнюю любовницу всемирно известного оперного певца — нагишом, обильно смазанные маслом для загара, дамы ловили ультрафиолет.

Над головой сиял безупречно голубой, без единого облачка купол неба, но воображение Джун вмиг нарисовало нависшие над крышей вертолеты и приникших к иллюминаторам туристов мужеского полу, вооруженных биноклями и фотоаппаратами. Вот куда давно пора организовать воздушный тур! На всякий случай Джун, единственная из всех, принимала ванны в розовом полотенечке.

После солярия на повестке дня был визит к парикмахеру. Господин Браун оказался истинным мастером своего дела. Он священнодействовал в команде со стилистом и визажистом. Джун не могла придраться к результатам, хотя ей и показалось, будто из зеркала на нее смотрит незнакомка. Последним пунктом программы значился маникюр — через полчаса ногти заблистали, как отшлифованный перламутр. Словом, день прошел не зря.

Вернувшись в номер, Джун обнаружила на кровати вечерний туалет: сизо-голубое облегающее платье до колен, с длинными рукавами, закрытое спереди, и с низким, до самой талии, вырезом на спине. Не без смущения она заметила, что Антуан предусмотрительно подготовил буквально все — бюстгальтер цвета слоновой кости, колготки, жемчужно-серую сумочку-визитку и туфли на шпильках в тон. Не хватало лишь маленькой детали — трусиков. Что бы это значило? Одно из двух: либо Антуан слишком деликатен, чтобы выбирать за подопечную столь интимный предмет туалета, либо таким образом намекает, что под узкое платье надевать трусики не следует.

Тяжко вздохнув, Джун подошла к комоду из красного дерева и занялась изучением содержимого ящиков, пока в одном не обнаружила купленное накануне нижнее белье — аккуратно сложенное и разложенное стройными рядами и стопками вездесущим Антуаном. Нет! Есть вещи, решать которые может только женщина!

Она была готова раньше условленного срока, но не могла сидеть спокойно и. поджидая Антуана, мерила шагами гостиную. Услышав стук в дверь, сосчитала до десяти, подскочила к двери и открыла.

На пороге стоял Алекс — строгий, молчаливый, в элегантном дымчато-сером шелковом костюме, белой рубашке и серо-черном галстуке «под мрамор».

— Жаль, что мы выступаем в одной цветовой гамме! — выпалила Джун первое, что ей взбрело в голову.

Не спеша оглядев ее с головы до ног и заметив, что цвет ее туфель-лодочек совпадает с одним из оттенков его галстука, он усмехнулся.

— Да, старине Антуану не откажешь в изысканности вкуса! — Принц приподнял ногу и чуть задрал штанину — чтобы продемонстрировать цвет носков.

Джун рассмеялась — стена отчуждения между ними рухнула, и Алекс улыбнулся.

— Вы потрясающе выглядите, мисс Томпсон! — сказал он, взял ее руку в свою и слегка коснулся губами кончиков пальцев.

— Еще бы! Надо мной целый день трудился весь салон, так что теперь я с трудом припоминаю, кто я.

— Не волнуйтесь, я вам напомню. Да, сегодня вы красивы, но не более чем позавчера, когда я впервые увидел вас на шоссе под проливным дождем.

— Вы мне льстите, ваше высочество!

— Извольте называть меня Алексом. В противном случае вы рискуете вызвать наш высочайший гнев. Придется мне вас наказать.

— С каких это пор Калифорния подпадает под вашу юрисдикцию?

Ее глаза озорно сверкнули, и принц, может быть, впервые в жизни пожалел, что он не деспот. Как бы он хотел, чтобы эта американка была полностью в его власти!

— В вашей стране я всего лишь гость, — сказал он, предлагая Джун руку, — так что постараюсь соблюдать ваши законы и традиции.

— Это обнадеживает! — Она улыбнулась, и у принца потеплело на душе.

Нет, все-таки Джун удивительная женщина… Ну чем не невеста для принца! Пожалуй, Пэтси оказала ему услугу, сбежав со своим боксером, да и судьба улыбнулась, когда он чуть не врезался в машину Джун, пытаясь прочесть эту дурацкую наклейку на бампере.

Когда они подъезжали к особняку, где их ждали на званый ужин супруги Солсбери, Алекс первым заметил притаившихся у живой изгороди папарацци.

— А вон и ваши коллеги! — поддразнил он Джун, предвкушая, как ей придется прорываться сквозь строй жадных до сенсаций репортеров.

— Здесь, наверное, только местные. Между прочим, у нас в журнале интервью берут исключительно по предварительной договоренности, — с достоинством поведала она, чтобы поставить его на место. — Боюсь, ваш приезд — событие вселенского масштаба только в Пасифик-Гров… и на страницах таблоидов.

— Хватит, — процедил он сквозь зубы. — Выходим. И быстро в дом.

Джун с вызовом вздернула подбородок, давая понять, что бегать от репортеров не намерена.

Антуан вылез из-за руля, открыл дверцу и подал Джун руку. Она вышла — защелкали затворы фотокамер, засверкали вспышки… Джун ожидала, что Алекс схватит ее за руку и потащит поскорее в дом, но вместо этого он обнял ее за плечи и крепко поцеловал в искусно подрисованные и накрашенные визажистом губы.

Джун увидела звезды — то ли на небе, то ли в своем воображении. А может, это были вспышки фотокамер? Ей захотелось прикрыть рот рукой, чтобы подольше сохранить сладость поцелуя.

— Дорогая, нас уже заждались, — услышала она как во сне насмешливый голос Алекса и поняла, что не может прийти в себя от потрясения.

Он положил руку ей на талию — как раз там, где кончался вырез, — и направил к порогу. Джун пошла, но только после того, как пальцы принца уверенно подтолкнули ее вперед. Казалось, они безмолвно поддразнивают: ну же, просыпайся! или тебя ущипнуть?

Наконец они вошли в дом. Принц отвечал на приветствия и ему было не до извинений за публичный поцелуй. Впрочем, подумала Джун, с чего я взяла, будто он намерен извиняться? А губы все горят…

— Весьма польщен, — говорил тем временем Алекс тучной седовласой в открытом бордовом платье даме, обильно увешанной бриллиантами. — Позвольте мне представить вам мисс Джун Томпсон.

Хорошо, что он не стал вдаваться в подробности! — обрадовалась Джун. И незачем сжимать мою талию: я не дура, сама знаю, что говорить, кому и как.

Улыбнувшись, она пожала пухлую руку хозяйки и пролепетала:

— Приятно познакомиться, миссис Солсбери. Какое у вас очаровательное колье!

По-видимому, Джун попала в самую точку, хозяйка засияла и, источая мед, отвечала:

— Зовите меня Кэтрин, а лучше — просто Кэт. Так меня зовут друзья.

— А вы зовите меня Джун. Других вариантов — увы! — нет.

Алекс убрал руку: птенчик явно встал на крыло.

Джун и в самом деле воодушевилась, войдя в роль, и расточала улыбки, решив, что бывает работенка и потруднее, однако часа через четыре она едва не валилась с ног от усталости.

— Загнанных лошадей пристреливают, не так ли? — шепнула она Алексу, когда они ненадолго оказались вдвоем.

Он рассмеялся — в последнее время он много смеялся.

Ужин закончился, а гости все прибывали. То ли опаздывали, то ли это мелкие сошки, которых не сажают за стол? — размышляла Джун, рассеянно разглядывая публику. И вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо. Супермодель Лиза! В прошлом году Джун брала интервью у этой не обремененной интеллектом куклы, которая могла похвастаться разве что своим благородным происхождением — она уверяла, будто ее предки из русских дворян, однако по-русски знала одно-единственное слово — водка.

— Алекс, позвольте для разнообразия и мне представить вам одну мою знакомую, — сказала Джун, беря принца под руку и подводя к суперстройной славянке.

— Добрый вечер, Лиза! Я — Джун Томпсон. Помните, я брала у вас интервью? — Она намеренно умолчала о том, что сегодня здесь в качестве невесты принца.

— Ну конечно, помню! Мне так понравилась ваша статья! Правда, фотографию вы выбрали жуткую — я там вышла такой растрепой…

— Знакомьтесь — принц Алекс, — представила своего кавалера Джун, злясь на себя за то, что ей приятно висеть у него на руке.

— Алекс, дорогой! — Лиза потянулась к нему всем своим гибким телом и поцеловала прямо в губы.

Внезапно Джун ощутила себя человеком-невидимкой.

— Так вы уже знакомы…

— Мы встретились в таверне в Пиренеях, — ответила Лиза, глядя сквозь Джун на принца.

— Да, мы вместе катались на горных лыжах, — пояснил Джун Алекс. — Прекрасно выглядишь, Лиза.

— А вот чувствую себя ужасно! И все из-за урагана… Вся неделя пошла насмарку.

— Зато ураган придаст остроты твоим мемуарам, — заметил Алекс.

— Дорогой, тебе ли не знать, остроты в моих мемуарах и так хоть отбавляй.

Не сомневаюсь! — мрачно усмехнулась про себя Джун. Боже, неужели этот вечер никогда не закончится?!

По дороге в отель Алекс молчал. Впрочем, вспомнила Джун, когда мы ехали на ужин, он тоже молчал. А чему тут удивляться? Почему принц должен со мной разговаривать? Ведь я репортер, то есть враг. И он со мной лишь потому, что я — меньшее из двух зол. Да он просто терпит мое общество, потому что в противном случае на него вешались бы всякие прочие особи женского пола!.. Однако он был вовсе не прочь пофлиртовать, когда к нему прилипла Лиза. А как они ворковали, сидя в уголке?! Будто одни в гостиной…

Откинувшись на спинку сиденья, Алекс украдкой посматривал на Джун. Лиза не на шутку разозлилась, когда он не стал объяснять ей, почему пришел на званый ужин с Джун. Ее гнев польстил его мужскому самолюбию, особенно потому, что элегантностью Джун значительно превосходила волоокую модель.

Он вдохнул и почувствовал тонкий запах духов. Ну и характер! Надушилась своими… И правильно сделала! Джун подходит этот аромат — свежий, словно дуновение ветерка из омытого дождем цветущего сада. Интересно, куда она наносит духи — на запястья или за ушки? И Алексу захотелось выяснить это немедленно.

Стараясь прогнать опасные мысли, он перевел дыхание, выглянул в окно и с облегчением заметил, что они уже подъезжают к отелю.

— Я провожу мисс Томпсон в номер, — сказал он Антуану. — Можешь ставить машину на стоянку: она мне больше не понадобится.

Джун почувствовала нечто вроде облегчения. Всю дорогу она представляла, как Алекс выгружает ее, будто ненужный багаж, в отеле, а сам проводит остаток ночи в приятной компании, например, с Лизой. Конечно, ее это не касается, но все же…

— Боюсь, вечер показался вам скучным, — сказал Алекс, когда они подошли к двери ее номера.

— Ну почему же, было занятно.

— Занятно?.. А можно поподробнее? Вы ведь — мастер слова. Скажите прямо: тоска смертная.

— Для вас — может быть, и так. А я люблю общаться.

— Вот как?

Он слегка коснулся ее подбородка загорелым пальцем. Джун стиснула зубы — чтобы Алекс не заметил охватившую ее дрожь.

— Вы выглядите потрясающе. Весь вечер я гордился тем, что вы рядом со мной, — шепнул он.

— Да, в салоне потрудились на славу.

— В салоне вы всего лишь убили время, пока я занимался деловыми встречами. Салоны для того и придумали, чтобы делать всех женщин одинаковыми К счастью, вы всем этим стилистам-визажистам не по зубам. Ваша красота особенного свойства.

Джун дрожала всем телом. Она уже знала, что Алекс может быть очаровательным, но сейчас от его слов у нее закачался пол под ногами.

— Спокойной ночи, Джун.

Они стояли совсем рядом — глаза в глаза — и на миг Джун почудилось, будто сейчас он ее поцелует… Но принц повернулся и молча зашагал прочь, а она еще долго пыталась попасть ключом в замочную скважину.

Утром Антуан принес в номер конверт с программой поездки, роскошный завтрак — наверняка Алекс прозрачно намекнул, что его «невеста» та еще обжора, — и свежую прессу. Стоило Джун бросить взгляд на первую страницу местной газеты, как ей стало не до яств. «ПРИНЦ УМЫКНУЛ КРАСОТКУ-АМЕРИКАНКУ!» — кричал заголовок.

Слава Богу, фотограф не успел запечатлеть поцелуй! Джун впилась глазами в снимок: Алекс, обняв ее за талию, ведет к особняку. Между прочим, выглядит она что надо! Правда, в таком виде ее и родная мама не узнала бы… Джун провела руками по слипшимся от лака зачесанным наверх волосам — хорошо бы поскорее причесаться по-своему, если Антуан не воспротивится…

Господи, что теперь думают обо мне друзья? А редактор? Кстати, а сама-то я, что думаю об этом невероятном погружении в мир богатых и знаменитых?

Джун дотронулась пальцем до подбородка — там, где вчера его коснулся принц, и ее мысли приняли опасный ход. А что, если бы палец опустился ниже, прошел по шее?.. Она вспомнила, как они стояли — глаза в глаза…

Раздался телефонный звонок, и Джун подняла трубку с ближайшего аппарата, коих в номере было не меньше полудюжины.

— Алло?

— Привет, Томпсон! Это Стэнли.

— Привет. — Джун с трудом скрывала разочарование. Хотя с чего бы принц принялся названивать ей с утра пораньше?

— Что у нас новенького с принцем? Газеты я уже видел.

— Неужели ты до сих пор веришь всему, что печатают в газетах? — попыталась отшутиться Джун. Накануне ей пришлось в общих чертах посвятить Стэнли в условия сделки: ведь он же ее босс.

— Как можно. Я уже большой мальчик, — понимающе хмыкнул он. — Ну ладно, держи меня в курсе.

— Непременно.

Неужели нельзя представить, что принц встречается с ней просто потому, что она ему нравится?! А разве можно? Ведь это жизнь, а не мексиканский сериал, где все так красиво и здорово, что горлом вот-вот пойдут мыльные пузыри.

Джун открыла конверт. Программа впечатляла как насыщенностью содержания, так и богатством оформления — на мелованной бумаге, с золотым тиснением на каждом листе… Антуан потрудился на славу помимо перечня всех мероприятий с указанием адреса и времени он предписывал и наряд на каждый конкретный случай. В частности, сегодня в полдень Джун надлежало быть в купальнике и в пляжном платье в бирюзово-черную полоску — до настоящего момента она прекрасно обходилась без этого предмета туалета.

Изучив всю программу, она пришла к выводу, что основная ее функция — менять туалеты. Интересно, а почему Алекс не пригласил на эту роль какую-нибудь модель? Хотя бы ту же Лизу. Стоит поманить пальцем — и эта вешалка повиснет у него на шее. И будет до смерти рада, если какая-нибудь газетенка тиснет статейку про ее шашни с его высочеством.

Внезапно Джун вспомнила, как пообещала Алексу написать о нем «отличную статью — честную, объективную» и так далее, ну так что же она раскисла? Или забыла, зачем сюда приехала? Сделка есть сделка.

Когда в дверь постучали, Джун сидела наготове Антуан пришел на пять минут раньше, отметила она, открывая дверь, и обомлела: на пороге стоял Алекс.

— Надеюсь, вы любите копченого лосося и коктейль «мимоза»? — спросил он с ухмылкой и перекинул из одной руки в другую сумку-холодильник.

— А я думала, это Антуан, — невпопад ответила она.

— Простите великодушно, что невольно разочаровал вас.

— Ну что вы, я вовсе не разочарована.

Отлично — сердце вот-вот выпрыгнет из груди! — увещевала себя Джун, стараясь не смотреть на его загорелые руки и ноги: принц был в темно-зеленых шортах, бело-желтой футболке и в сандалиях. Через плечо небрежно перекинуто белое махровое полотенце. Неужели мы и в самом деле едем на пикник?

— Один мой старинный приятель любезно пригласил нас воспользоваться его личным пляжем. Идеальное место для двух голубков! — В глазах Алекса запрыгали чертенята.

— Но ведь по программе мы должны резвиться на глазах у прессы.

— Не волнуйтесь! Мы не станем нарушать программу, и никто не усомнится в наших с вами нежных чувствах. — Когда Джун вышла и закрыла дверь, принц взял ее под руку. — Вы не можете себе представить, как мне приятно!

— Представьте — могу, — сухо ответила она, вспомнив, как Лиза лезла к нему целоваться.

У входа в отель их поджидал серебристо-серый лимузин.

— Поскольку свой вы оставили дома, — принц распахнул перед Джун дверцу, — придется прокатиться в этом.

Хотя бы с юмором у него все в порядке — подумала Джун, опускаясь на велюровое сиденье, и оглядела салон: телевизор, стереомагнитола, телефон, тонированные стекла, бар…

— А я уж думала, не выйти ли замуж, чтобы хоть раз в жизни прокатиться на такой тачке.

Принц сел рядом и положил руку на спинку сиденья позади Джун.

— Если мне не отказывает память, по условиям сделки обниматься мы не должны, — процедила она и отодвинулась подальше.

Хотя Алексу было приятно ощущать рядом тепло ее тела, загонять Джун в самый угол сиденья он не собирался. Легкий аромат ее духов пьянил голову. Принц привык иметь дело с женщинами, которые могут позволить себе заказывать у самых именитых парфюмеров индивидуальные духи, но ни одна из них не сумела вызвать в нем чувства, подобные тем, которые вызывала Джун.

Напряженную тишину нарушил треск портативной рации — она лежала на сиденье, под полотенцем — и от неожиданности Джун вздрогнула.

— Извините, это Жильбер на связи, — объяснил принц. — Мои люди следят за машинами, которые едут за нами.

— А вы уверены, что мы направляемся на пикник? Больше смахивает на шпионскую миссию.

— Что поделаешь, Джун, такова моя жизнь — во всяком случае, за пределами Сен-Монта. На родине меня не воспринимают как из ряда вон выходящее явление.

— Вот как! А я-то думала, матери с младенцами на руках выстраиваются в очередь, чтобы вы погладили их чад по головке, а юные девы преклоняют колена, чтобы приложиться к вашему перстню…

— Увы! Ничего похожего.

— Вы меня разочаровали. — Она ухмыльнулась. «— Может, и замка у вас нет?

— И замка нет. Еще в восемнадцатом веке мои предки его покинули. Он стоял на горе, воду приходилось поднимать наверх — словом, с удобствами в замке было туго.

— Так где же вы живете?

— Мы с отцом живем в резиденции. Там двадцать две спальни, но иной раз бывает тесновато. А вы живете одна или с родителями?

— Мы с мамой живем в Сан-Диего. И, хотя живем мы порознь, иной раз бывает тесновато.

Алекс рассмеялся, а душу все точил червь сомнения: неужели такая красивая женщина живет одна?

— Может, когда я стану отцом, я тоже попытаюсь руководить жизнью своих отпрысков.

— Да нет, мама не пытается руководить, просто она у меня на редкость пытлива. Например, если я обедаю с коллегой мужеского полу, ей необходимо знать его биографию.

— А мой отец, дай ему волю, организовал бы международную горячую линию со всеми незамужними женщинами, а то и брачное агентство под эгидой Интерпола. Хотите „мимозы“?

Джун молча кивнула и так же молча потягивала шампанское с апельсиновым соком, без дурацких высказываний вроде — как можно пить спиртное утром? — и без избитых комментариев насчет пузырьков. Вот почему с ней так интересно: она никогда не говорит банальности! — понял Алекс.

— На самом деле я восхищаюсь мамой! — прервала паузу Джун. — Когда отец ушел от нас — кстати, с его четвертой женой я еще не успела познакомиться, — маме пришлось распроститься с красивой жизнью. Загородные клубы, прислуга, светские рауты и все такое прочее… У нее остались только мы с братом да диплом по филологии. До развода она не работала.

— Но ведь отец помогал вам материально?

— Помогал, но молодые жены — дорогое удовольствие, так что помощь была минимальной. Маме пришлось расстаться и с изящной словесностью. Она обожала английскую литературу. Между прочим, это она решила назвать меня Джун — она защищала диплом по „Саге о Форсайтах“ Голсуорси. Чтобы прокормить нас с братом, мама пошла работать агентом по недвижимости и, представьте, преуспела и в этом. У нее отбою нет от клиентов. Она занимается продажей дешевого жилья и помогает советом малоимущим.

— Моя мама тоже делала людям много добра.

— Она погибла в автокатастрофе. Говорят, ваша мать была замечательной женщиной.

— Да.

Снова затрещала рация. Жильбер докладывал, что пресса по-прежнему висит на хвосте лимузина.

От второй порции „мимозы“ Джун отказалась — ей нужна трезвая голова. Такого красивого свидания у нее еще не было — французское шампанское, лимузин, кавалер с изысканными манерами и демонической внешностью… Жаль, что это всего лишь игра! Но, пока игра продолжается, она насладится каждым ее мигом.

Постепенно дистанция между ними сошла на нет: Джун ощущала прикосновение тела Алекса, ноздри щекотал запах его лосьона после бритья, оживляя в памяти тот поцелуй… Если в обязанности невесты входит время от времени целоваться, она возражать не станет. Интересно, в Европе все так целуются или у Алекса врожденный дар? Если он на публике целовался „понарошку“, то как же он целуется „взаправду“?

Лимузин сбросил ход и свернул к побережью, где располагались самые дорогие поместья с закрытыми пляжами. Вскоре они притормозили у ажурных кованых ворот, и вооруженный охранник отворил створки, жестом приглашая проехать на территорию.

— А как же сюда проникнут репортеры с фотокамерами? — спросила Джун.

— Никак. — Алекс довольно хмыкнул. — Впрочем, это их проблемы. Самые рьяные могут рискнуть залезть на бетонные ограждения. Если не сломают шею и не разобьют камеры, пусть себе щелкнут парочку кадров. Так что советую не снимать верхнюю деталь купальника.

— Благодарю покорно, но я и не собиралась.

— Ах, извините, как же я забыл — американки на редкость стыдливы. Впрочем, окажись вы на пляже в Европе, наверняка последовали бы моему совету.

— Не думаю.

— Откуда такая уверенность? — с усмешкой возразил он. — Лучше попробуйте — и почувствуете разницу.

Джун представила картину: они лежат на пляже, ее обнаженную грудь ласкают не только солнце и морской бриз, но и губы, и руки Алекса… — и ее охватило волнение.

— Хозяин в отъезде, так что идем сразу на пляж, — сказал он, когда лимузин остановился неподалеку от белой виллы, стоящей в тени деревьев. — Прогуляемся пешочком.

Охрана принца осталась за оградой, шофер явно не собирался покидать лимузин… Алекс взял полотенце, сумку с провизией и не спеша зашагал по аллее, которая вела к пляжу.

Хотя Джун почти всю жизнь прожила у океана, увидев пляж, она замерла от восторга: жемчужно-белый песок, шелест изумрудной зелени пальм и плеск лазурных волн — ну чем не картинка из рекламного проспекта? — и ни одной живой души, словно на острове, затерянном в океане. Под ногами тут и там попадались ракушки и отполированные волнами камешки — на общих пляжах их растаскивают на память туристы.

— Какая красота! Даже не верится, что мы тут одни! — воскликнула она.

— Будьте спокойны — объективы ваших коллег найдут нас.

Он подошел поближе к воде, остановился в паре шагов от кромки прибоя, опустил сумку и разложил на песке полотенце.

— Подойдет? — спросил Алекс, стягивая футболку.

— Вполне.

Какая разница — песок везде одинаковый… Джун старалась не смотреть на обнаженный торс принца, но загорелая грудь с островком черных волос и смуглыми, будто шоколадными, сосками притягивала взгляд.

Повернувшись к ней спиной, Алекс расстегнул молнию — шорты соскользнули на песок, и он перешагнул через них, оставшись в весьма откровенных плавках цвета морской волны. Королевские ягодицы были идеально округлой формы, а когда он повернулся лицом… Джун перевела дыхание и поспешно встала к Алексу спиной.

— Позвольте вам помочь. — Он положил руки ей на плечи, но Джун судорожно вцепилась в платье на груди. — Надеюсь, вы в купальнике?

— Разумеется. Разве я могу ослушаться Антуана? Джун разжала пальцы, он помог снять платье, и она ощутила на своих обнаженных плечах тепло его дыхания. Алекс стоял у нее за спиной и нежно терся носом о ее шею.

— Купальник выбрал Антуан, — еле слышно выдохнула она, опустив глаза и только теперь заметив, как мало ткани пошло на перламутровое бикини.

— Он заслуживает вознаграждения.

Алекс положил руки ей на талию, и, пока Джун решала — то ли ей отодвинуться, то ли прижаться, — руки спустились ниже, скользнув по обнаженным бедрам.

— Если мама увидит такой снимочек в газете…

— Вы правы! — И он отстранился, но прежде успел игриво притянуть ее к себе. — Ну что, пошли?

У Джун голова шла кругом, а он уже тащил ее в воду. Океан был довольно спокойным, Алекс отпустил ее руку, поднырнул под волну и не выныривал так долго, что Джун уже начала беспокоиться. В голову полезли жуткие мысли, перед глазами встал заголовок „НАСЛЕДНИК ПРЕСТОЛА УТОНУЛ В ОКЕАНЕ“.

— Алекс! Алекс!

Она поплыла за ним, но, казалось, океан поглотил его. Оглянувшись на берег, Джун поняла, что заплыла дальше, чем хотелось бы. Она неплохо плавала в бассейне, но океана побаивалась. А Алекс все не появлялся.

Внезапно ее потянули за ногу под воду. Не успев испугаться, она вынырнула — и увидела прямо перед собой его лицо.

— Вы меня напугали! — выпалила Джун, уворачиваясь от его рук.

— Прошу прощения за глупую шутку. Я думал, вы догадаетесь, что это я.

— Я догадалась. Просто мне показалось, будто — вы утонули. Вы так долго не выныривали…

— А если бы я утонул, вы бы огорчились? — Алекс обнял ее за шею. — Скучали бы по мне?

Скучала? Джун молчала, не зная, что сказать. Знала лишь одно — она тонет, но не в океане, а в омуте нахлынувших на нее чувств. Алекс обнял ее за талию, привлек к себе, и они опустились под воду. Губы их встретились и не расставались до тех пор, пока Алекса и Джун не вытолкнуло на поверхность.

— А теперь еще разок — не для печати, — шепнул Алекс, не отпуская ее и продолжая работать в воде ногами за обоих, и снова жадно поймал ее рот.

Джун закрыла глаза и доверилась ему. Он ласкал ее губы, касался языком ее языка — сначала нежно, потом со все нарастающей страстью, пока у нее не захватило дух.

— Ах! — негромко вскрикнула Джун.

— Надеюсь, это комплимент!

— Вернемся на берег, — попросила она и высвободилась из плена его рук.

Джун запаниковала, а вдруг она в него влюбится? Зачем ей это? Ведь она поклялась никогда не зависеть от мужчины. Она не забыла тот кошмар, в который превратилось ее образцово-показательное детство, когда мать осталась одна. Нет, лезть в западню она не собирается! Строить жизнь под мужчину? Никогда! Впрочем, Алекс не предлагает ей разделить с ним престол…

Нельзя допустить, чтобы красавчик-принц усложнял ей жизнь. Самое время дать задний ход — пока еще не поздно.

Когда они вернулись на берег, Алекс извлек из сумки маленькое полотенце, протянул Джун и молча смотрел, как она вытирает лицо и руки.

— Простите, если испугал вас. Клянусь, я не нарочно.

— Мы заключили деловое соглашение. И подобные экспромты мне ни к чему! — выпалила Джун, тут же пожалев, что вышло чересчур резко.

— Вы слишком много читаете газет. По-вашему, я только тем и занимаюсь, что обольщаю женщин.

— Ну почему же! У вас есть и другие занятия. — Она яростно терла волосы полотенцем, демонстративно отвернувшись от Алекса.

— Вы хотите сказать, что основное мое занятие все-таки обольщение?

— Не придирайтесь к словам! Я не прокурор и не собираюсь выносить судебное решение относительно вашей личной жизни.

— И на том спасибо, — сухо ответил он. — Тем более что вы о ней ровным счетом ничего не знаете. Но ведь вы репортер, и, подтасовывать факты — ваша работа.

— Это подло! Конечно, вы привыкли, что перед вами все заискивают…

— Заискивают?! — тихо переспросил Алекс, и Джун испугалась, что хватила через край. — Люди уважают меня за то, что я уважаю их.

— А меня вы уважаете?

С минуту он смотрел на нее молча, но потом, к превеликому ее облегчению, усмехнулся.

— Думаю, уважаю.

— Пожалуй, я несколько переиграла, — заявила Джун с премилой ухмылкой.

— А может, испугались, что распробуете и вам понравится со мной целоваться? — поддразнил ее Алекс, хотя ему и в самом деле хотелось понять, как Джун к нему относится.

— Если вам интересно — мне понравилось.

Он улыбнулся — ее искренность не могла не подкупить. Немного притворства лишь добавило остроты их отношениям, а то принцу изрядно надоели „скромницы“, которые мягко стелят, а сами так и норовят захомутать мужчину. Вот почему он уговорил Джун сопровождать его в поездке по Штатам.

— Не поворачивайтесь! По-моему, там что-то блеснуло, — предупредила Джун.

— Появились наши друзья с камерами?

— Да, теперь вижу точно — они.

— Ну тогда начали! — Алекс достал из сумки флакон с лосьоном для загара. — Кто первый?

— Смазать лосьоном вам спину? — спросила Джун с сомнением в голосе.

— Спину и все прочее — по вашему усмотрению.

— Ну ладно. Садитесь.

Джун опустилась на колени у него за спиной и выдавила на ладонь лосьон.

— Как много вылилось!.. Такой холодный, вам вряд ли понравится.

— Об этом никто не узнает, — заверил Алекс.

— Мое дело — предупредить. Приступим.

Да, нежным поглаживанием это не назовешь! Алекс едва заметно поморщился. Шлепает по спине — будто квашню отбивает, да и руки не успели согреться… Словом, удовольствие ниже среднего.

— Столько лосьона осталось — хватит на взрослого бегемота, — посетовала она. — Так и течет сквозь пальцы.

Повернувшись, Алекс схватил руку Джун, провел ею по своей шее и по курчавой груди, а потом прижал к щеке.

— Я решил вашу проблему?

Она молча кивнула и попробовала освободить руку, но Алекс и не думал ее отпускать.

— Уже все смазано, — севшим от волнения голосом сказала она.

— Похоже, по этой части вы не специалист. — Его губы прижались к тыльной стороне ее ладони — опять не нарочно, но так волнующе приятно…

— Отпустите, пожалуйста, руку.

— Разумеется. — Он отпустил ее ладонь и, пока Джун не успела отодвинуться, провел кончиками пальцев вдоль всей руки. — А теперь ложитесь на живот, я покажу вам, как это делается.

— Лучше не надо! — пискнула Джун.

— Неужели вы хотите, чтобы наши соглядатаи решили, будто я, деспот, нагло эксплуатирую женщину, не заботясь о ее защите от ультрафиолета?

— А потом скажете, что это входит в условия нашего договора?

Джун сделала вид, что покоряется силе, и устроилась поудобнее на теплом полотенце. Алекс сел, заслонив ее спиной от объективов, так что позировать нужды не было. Нежный бриз навевал дремоту, лосьон приятно холодил кожу…

— У вас в самом деле здорово получается, — признала Джун, чувствуя, как его руки неспешно скользят по плечам и спине.

— Продолжать?

— Продолжайте.

Потом я наверняка об этом пожалею, лениво подумала Джун, но сейчас… Его руки спускались все ниже и ниже, до самых кончиков пальцев на ногах, — Джун едва не мурлыкала от удовольствия.

— Ну вот, теперь вы не сгорите.

Тут Алекс ошибался: он распалил в ней такой огонь, что с каждым мигом становилось все жарче и жарче.

— Ну а теперь можно и перекусить! — объявил он.

— А можно сначала чуть-чуть вздремнуть?

— Если я улягусь рядом, мисс Томпсон, — проворковал он, — боюсь, ваша мама такой ракурс не одобрит.

— Ненавижу сниматься! — буркнула Джун и нехотя села, стряхнув приятную дремоту.

— Откройте рот, — приказал Алекс.

— Зачем?

— Затем что я принц и так велю! — поддразнил ее он, помахивая гроздью розового винограда.

— Ну раз так… — Джун закрыла глаза и с удовольствием раскусила сочную виноградину, которую Алекс отправил ей в рот. — Восторг!

— А теперь корми меня! — скомандовал он.

— О, мы уже презрели формальности? Или это тоже для репортеров, у которых большие уши?

— Исключительно для них.

— Ну ладно.

Он вручил Джун пластиковый контейнер с канапе — тонюсенькими кусочками поджаренного хлеба с копченым лососем и сыром. Она взяла один наугад, положила ему в рот — Алекс прихватил ее пальцы губами и причмокнул, как младенец.

— Ты уже большой мальчик — ешь сам! — укорила его Джун, а рука сама потянулась за следующим кусочком.

Но отправить его по назначению Джун не удалось: Алекс наклонил голову и поцеловал ее, властно раздвинув языком губы. А почему бы не притвориться, что все это взаправду? — мелькнула у Джун бесшабашная мысль. Принц целует меня, потому что ему так хочется, только и всего!

Алекс прикрыл глаза и представил: нет назойливых репортеров с камерами, на пустынном берегу только они с Джун — и к черту все договоренности!

Он наслаждался теплом и сладостью ее рта, но, когда ему уже начало казаться, что поцелуй будет длиться вечно, Джун отстранилась и деловито спросила:

— Ну что, достаточно?

Вместо ответа он посмотрел ей в лицо долгим взглядом, словно хотел запомнить ее такой — чувственной, с припухшими губами и затуманенными страстью глазами… Как бы он желал продлить очарование поцелуя — даже в груди защемило… Поборов себя, Алекс отстранился и потянулся за одеждой — настало время возвращаться.

— Одного чемодана не хватает, — сварливо заметила Джун, оглядывая только что доставленную в номер тележку с багажом.

— В вестибюле ничего не осталось, мадам, — возразил коридорный — загорелый красавчик атлетического сложения.

— Куда же он мог подеваться?! — всполошилась она.

Как назло, пропал чемодан с вечерними платьями, а через пару часов их ждали на приеме, где принц собирался объявить о „помолвке“.

— Я наведу справки. Может, по ошибке отвезли на другой этаж, — заученно вежливо предположил коридорный, но от Джун не ускользнула его недовольная мина.

— Он черный, точно такой же, как и эти два. А на ярлыке мое имя — Джун Томпсон.

— Хорошо, мадам. Непременно спрошу у портье.

— Будьте любезны, поскорее.

Джун отвалила ему чудовищные, по ее понятиям, чаевые, но здесь, в отеле „Золотые ворота“ в центре Сан-Франциско, такие суммы были в порядке вещей. Если чемодан не найдется… Сегодня она должна быть в наилучшем виде: как только Алекс публично объявит о „помолвке“, „невеста“ окажется под прицелом объективов. Нет, не стоит раньше времени впадать в панику. Чемодан обязательно найдется! — уговаривала себя Джун, решив, пока есть свободная минутка, доложиться Стэнли.

— Говорит Томпсон.

— Привет, пропащая! Ты откуда?

— Из Сан-Франциско.

— Вздумала меня разорить?

— Между прочим, редакции это не будет стоить ни цента, — без особого удовольствия призналась Джун.

— Однако жалованье ты получаешь. Ну, что там у тебя с принцем?

— Я же говорила — у нас деловое соглашение. Он попросил меня сыграть роль невесты, чтобы оградить себя от толп поклонниц-претенденток. А перед отъездом на родину даст мне эксклюзивное интервью. Обещал ответить на все мои вопросы.

— Звучит неплохо! — Стэнли одобрительно хмыкнул. — А как же быть с помолвкой?

— Никак. Придется мне его бросить. Стэнли заржал во всю глотку — Джун даже отстранила трубку от уха. Неужели так смешно?

— Ну и поворот сюжета! Представляю себе заголовок типа „ОНА ОТВЕРГЛА ПРИНЦА!“.

— Будь спокоен, я напишу классную статью. О том, каково быть принцем во второй половине двадцатого века.

— Пиши все, что хочешь, лишь бы журнал покупали. Не забудь, кто тебе платит.

— Я свою работу знаю.

— Держи меня в курсе.

Босс повесил трубку, и Джун осталась наедине со своими мыслями. С тех пор, как они ездили на пикник, Алекс держался с ней холодно-сдержанно, целыми днями занимался делами — даже в самолете корпел над документами… Черт, куда же запропастился чемодан?

Джун позвонила портье — чемодан пока не нашелся. Что делать? Шестой час… Даже если она сумеет в незнакомом городе найти дорогой магазин, который еще открыт, денег на подходящее платье у нее все равно не хватит.

Она приняла душ, причесалась, накрасилась и за полчаса до выхода снова позвонила портье, а потом и дежурному администратору — и снова ничего, кроме витиеватых извинений… Ну и что теперь? Отменять помолвку? Нет, это просто смехотворно — у нее целых два чемодана новехонькой одежды, неужели она не сумеет подобрать что-нибудь подходящее к случаю?

Джун разложила на кровати все приемлемые варианты: несколько костюмов, два шелковых платья, даже свою любимую замшевую юбку и пару топов. Пожалуй, стоит остановиться на костюме. В костюме ходят куда угодно — только не на званый ужин…

Когда раздался стук в дверь, она все еще была в нижнем белье и в колготках, так и не сумев выбрать наименьшее из зол.

— Я почти готова! — крикнула Джун. Готова? Разве что умереть от стрaxa. Алекс думает, что его „невеста“ при полном параде — как в тот раз, когда они ходили на званый ужин к Солсбери, а она… Без прически, без вечернего макияжа — только подкрасила ресницы и губы да волосы расчесала и уложила феном, как обычно.

Джун бросила отчаянный взгляд на разбросанные по кровати вещи. Придется надеть черный костюм. Схватила юбку, трясущимися руками натянула на бедра. Теперь жакет и черные лодочки… Стоп! Сегодня помолвка, Алекс наверняка в смокинге, а она, как неутешная вдова, вся в черном?!

Джун представила за дверью Алекса и его свиту… Скинув жакет, метнулась к чемодану, схватила наугад белую атласную блузку, судорожно натянула и посмотрелась в зеркало. Блуза — свободного покроя, без рукавов, с вырезом под горло — едва прикрывала пояс юбки. Ничего, сойдет! Вспомнив в последний момент про золотой медальон, Джун нацепила его и открыла дверь. — Добрый вечер! — Алекс стоял за дверью один, охранники ждали поодаль, в холле у лифта. — Прекрасно выглядишь!

Комплимент прозвучал тепло и искренне, но кто поймет принца? Может, он так говорит просто из вежливости?

— Извини, что я не в вечернем платье. У меня пропал чемодан…

— Какая удача! Не могу представить костюма лучше. Тебе очень идет. Просто и элегантно.

— Ты тоже отлично выглядишь, — пробормотала Джун, стараясь не глазеть на принца, — он был словно рожден для смокинга, но не говорить же мужчине: „Ты ослепителен“…

У подъезда отеля ждал лимузин: рядом с шофером сидел Антуан, Жильбер и Мишель, второй телохранитель принца, устроились на откидных сиденьях.

— Надеюсь, музей деда тебе понравится, — сказал Алекс таким тоном, каким Жильбер читал ей лекции по истории Сен-Монта. — Старина Кларк питал слабость к технике и собирал предметы промышленного дизайна. В его коллекции вся история техники от начала девятнадцатого века до сороковых годов двадцатого. Есть на удивление красивые вещи.

Внезапно он посмотрел на нее так, словно имел в виду не коллекцию, а ее. Джун сидела ни жива ни мертва: узкая короткая юбка подходила для стоячего положения, что же до сидячего… Она боялась лишний раз пошевелиться, не то что положить ногу на ногу, да и серебряная сумочка не вязалась с золотым медальоном…

— А как случилось, что дочь инженера из Сан— Франциско вышла замуж за принца?

— Воля случая! Они познакомились в опере. Мама пошла в театр вместо старшей сестры — та приболела и отдала ей свой билет. Отец влюбился в нее с первого взгляда. Ну, вот мы и приехали.

Джун удивленно покосилась в окно на мрачноватое длинное трехэтажное кирпичное здание — больше похожее на торговый склад, а не на музей.

— Не впечатляет? — прочитал ее мысли Алекс. — В двадцатые тут был бордель, потом склад, корсетная фабрика, и Бог знает что еще, пока дед не купил здание под музей.

Еще один урок истории! В данный момент Джун куда больше волновало, что Алекс думает по поводу ее наряда. Она все отдала бы, лишь бы увидеть себя глазами принца.

В вестибюле их встречал директор музея, спонсоры и члены правления. Джун сразу поняла: тут Алекса любят все, даже те, кто видит его впервые, — то ли за щедрый дар его деда городу, то ли просто так, из личной симпатии. После весьма утомительной процедуры приветствия она отправилась побродить по музею. Хотя Джун не слишком разбиралась в промышленном дизайне, она с интересом разглядывала „прадедушек“ тостеров, пылесосов и прочие достижения технической мысли.

После девяти гости начали подтягиваться на второй этаж, поближе к залу, откуда доносились дразнящие ароматы. Спонсоры не поскупились; столы ломились от деликатесных закусок: семга, икра, ветчина, телятина, салаты, море овощей и фруктов, ну и, конечно, знаменитые калифорнийские вина из долины Нала… Как почетный гость Алекс открывал банкет.

— Дамы и господа! Позвольте мне поблагодарить вас за то, что вы оказали мне честь своим присутствием. Мне особенно приятно встретиться с вами здесь, в любимом детище моего деда — Музее промышленного дизайна Кларка. Я не случайно выбрал это место для того, чтобы сделать весьма важное заявление. Позвольте мне представить вам мисс Джун Томпсон. Некоторые из вас наверняка знают ее как корреспондента журнала „Мир звезд“.

Он кивнул в сторону фоторепортеров, предусмотрительно занявших позицию поодаль от толпы проголодавшихся гостей.

— Мисс Томпсон оказала мне честь, дав согласие стать моей невестой.

Хотя для Джун сообщение новостью не было, она замерла от восторга. Неужели это не сон? Алекс обнял ее и поцеловал. Она закрыла глаза, чтобы ничто не мешало ей насладиться этим мигом блаженства… Только когда он отпустил ее, Джун заметила возбужденный гул и вспышки фотокамер.

Алекс вложил ей в руку тончайшую фарфоровую тарелку с золотым ободком и повел к столу с закусками. Как можно есть после такого божественного поцелуя? — недоумевала Джун. И как именно должна есть невеста принца? Но что еще существеннее — не узковата ли юбка для подобной трапезы?

— Ты почти ничего себе не положила, — заметил Алекс, когда они дошли до середины стола.

— Я берегу место для… для морковного салата. Обожаю морковь с изюмом и с грецкими орехами.

Однако Алекс на этом не успокоился, взял из рук Джун тарелку, и шеф-повар отрезал для нее изрядный кусок сочной розовой телятины. Спрятавшись за спину Алекса, Джун благополучно избежала вала поздравлений, пока они добирались до отведенного им столика. Сев, она спрятала колени под белоснежную льняную скатерть и несколько успокоилась.

— В какой-то момент мне показалось, что я умру от страха! — призналась Джун.

Алекс улыбнулся.

— Кроме меня, никто этого не заметил.

— Спасибо!

— За что? — спросил он, пристально глядя ей в глаза.

— За то, что ты так мил со мной.

Джун порывалась сказать что-то еще, но к ним подошли, Алекс незаметно пожал ей под скатертью руку и продолжил быть принцем.

Есть Джун не могла, хотя честно старалась. Ей задавали вопросы — и она, словно со стороны, слышала свои ответы, иной раз весьма остроумные, — но ее душа рвалась на куски от боли. Все это лишь фарс, а ей хотелось, чтобы это было на самом деле!

Алекс положил руку ей на колено, но Джун сбросила ее и, извинившись перед присутствующими, поспешно встала из-за стола. Алекс тоже поднялся, но она буркнула:

— Я скоро вернусь, — и быстро, насколько позволяли достоинство и ширина юбки, вышла из зала.

Хватит лжи! Нужно срочно окунуться в суровую реальность — и Джун знала, как это сделать. Ноги сами принесли ее к центральному входу, где на ее удачу оказался телефон-автомат. Правда, мелочи в сумочке не оказалось, но Стэнли знает — за его счет Джун попусту болтать не станет.

— Что стряслось? — сонно спросил тот, когда она дозвонилась ему домой и предупредила, что разговаривает за счет абонента.

— Я помолвлена.

— Поздравляю.

— Это не всерьез. У нас деловое соглашение.

— Я в курсе. Так что случилось?

— Просто хотела тебе сообщить. И попросить об одном одолжении. Дай мне отпуск на неделю, начиная, с сегодняшнего дня.

— Зачем?

Действительно, зачем? Хотя бы из инстинкта самосохранения — Джун не могла больше работать на журнал и на Алекса. И не хотела. Сказка закончилась. У Джун появилась призрачная надежда: если она продолжит игру в свободное от работы время, ей будет не так больно.

— Понимаешь, пока у меня нет времени писать статью.

— Считай, ты уже в отпуске.

— Я позвоню через неделю, — пообещала она и повесила трубку.

Стоило Джун выйти, Алекс заметил — в зале невыносимо душно и шумно. Выждав из приличия минут пять, он встал из-за стола.

— С вашего позволения, дамы и господа, я поищу мисс Томпсон… то есть свою невесту.

Действуя по наитию, он прямиком направился к центральному входу. К счастью, он услышал голос Джун прежде, чем увидел ее. Он не имел права за ней шпионить, но, услышав, что она говорит про помолвку, догадался: Джун звонит своему редактору.

Впрочем, на что я рассчитывал — спросил себя Алекс. Что, войдя в роль невесты, она перестанет быть журналисткой? Куда там! Понеслась сломя голову докладывать боссу горячие новости… И о чем я только думал! Связался с журналисткой — сам, никто не неволил.

Не дожидаясь конца разговора, он ушел незамеченным, хотя его так и подмывало отчитать притворщицу и… и затащить в постель. Но он не мог позволить себе так осложнять свою жизнь. Сжав кулаки и переведя дух, Алекс вернулся к гостям.

А Джун все не появлялась. Сначала он был даже рад, что нет нужды изображать влюбленного жениха, но постепенно забеспокоился. Уже ночь, вдруг она надумала вернуться в отель одна? Эх, надо было приказать Жильберу не спускать с нее глаз.

— Извините, господа, но, к сожалению, Джун сегодня нездоровится. С вашего позволения, я снова ненадолго вас оставлю.

Алекс разыскал Жильбера, который из укромного уголка наблюдал за гостями в западном крыле музея. — Ты не видел мисс Томпсон?

— Видел, ваше высочество. Минут десять назад она поднялась на третий этаж.

— Ей понравились кухонные приспособления, — пробормотал Алекс, злясь на себя за то, что ему приходится объяснять телохранителю, куда могла подеваться его невеста. — Следи за центральным входом. Если увидишь мисс Томпсон, передай, что я ее ищу.

Он поспешно поднялся по лестнице. Некоторые гости уже оторвались от стола и разбрелись по лабиринту музейных залов, так что приходилось на ходу учтиво улыбаться и отвечать на поздравления. Уязвленное самолюбие принца не позволяло ему, бегать по залам и тем паче расспрашивать гостей, не знают ли они, где его „невеста“.

На третьем этаже располагались любимые экспонаты деда — изобретения-курьезы, не сумевшие оправдать надежд своих изобретателей. Например, шлем, который якобы стимулирует рост волос с помощью электрического тока малой частоты. Однако лысых с тех пор меньше не стало. Алекс горько усмехнулся; ирония судьбы — он ищет „невесту“ среди изобретений, разочаровавших своих создателей.»

Август выдался на редкость жаркий, и на последнем этаже, под раскаленной зноем крышей, чувствовалась духота. Внезапно повеяло ночной прохладой — дверь на пожарную лестницу была приоткрыта. Выглянув наружу, Алекс увидел на площадке у металлической ограды Джун.

— Что ты тут делаешь?

— Дышу воздухом.

— А я думал — играешь в прятки. Битый час ищу тебя по всему этажу.

— Извини, что не вернулась к столу. Моя работа на сегодня еще не закончена?

— Наверное, у тебя была веская причина для столь длительного отсутствия. — Алекс недвусмысленно предложил ей объясниться, но Джун не стала.

— Прошу прощения за свой наряд. У меня на самом деле пропал чемодан с вечерними платьями.

— Я велю Антуану навести справки. Он большой специалист по розыску пропавших вещей, но извиняться тебе не за что. Ты прекрасна в любом платье. — Он протянул руку, коснулся медальона у нее на шее и снова, подумал: что же Джун там хранит?

— Ты очень добр ко мне.

— Но это правда. — Неужели она не осознает, до чего хороша? — Ты великолепна. Мне сегодня завидовали все мужчины.

Джун тихо рассмеялась, но Алекс заметил грустные нотки — или он выдумывает то, чего нет?

— Так что я должна сейчас делать? Объяснить, куда и зачем звонила, хотел сказать Алекс, но не мог: ведь он за ней шпионил!

Господи, ну почему в тот злополучный день я не подрезал на шоссе медсестру или учительницу?! Почему она оказалась именно журналисткой?..

— Ты отлично сыграла свою роль. На сегодня от тебя больше ничего не требуется.

Джун отвернулась, молча глядя вниз на ярко освещенную стоянку с машинами.

— Как тебе дедов музей? — спросил Алекс, которому не хотелось оставлять ее здесь одну.

— Замечательно! Я и не подозревала, что механизмы могут быть такими красивыми и… одухотворенными. Особенно мне понравился один навесной мотор — такой красивый, по-моему, самолетный.

— Лодочный. К сожалению, толку от него оказалось мало.

— А так часто бывает: снаружи вещь кажется красивой, но не оправдывает надежд.

Ему снова почудилась грусть в голосе Джун. Алекс шагнул к ней, положил руки ей на спину, почувствовал под тонким атласом лопатки, и ему показалось, что рядом с ним она такая хрупкая и беззащитная…

— Джун… — Запах ее духов кружил голову. — Ты такая… — Он не мог найти нужные слова. — Такая потрясающе красивая.

Ему захотелось поцеловать ее, когда их никто не видит Алексу уже были знакомы очертания ее губ и сладость рта, но он хотел знать намного больше. Как она стонет в пылу страсти? Хватит ли у нее духу всецело довериться ему?

Алекс подвинулся к Джун вплотную, взялся за чугунные перила — словно захватил ее в плен. Он знал, что поступает крайне неразумно, нарушая слово не выходить за рамки деловой сделки, но совладать с собой не мог. Джун хотела что-то сказать, однако он опередил ее, запечатав рот поцелуем и прижав к себе.

Она потеряла счет времени… У нее перехватило дыхание, и он оторвался от ее губ и осыпал поцелуями все лицо. А потом снова ласкал ее рот — он не просто целовал, он объяснялся ей в любви. И Джун перестала противиться желанию, обвила Алекса руками и прижалась изо всех сил — будто в нем было ее спасение.

За полуоткрытой дверью погас свет, потом загорелся и снова мигнул.

— Нам дают знать, что пора возвращаться, — севшим от волнения голосом сказал Алекс.

— В противном случае нас здесь запрут и опечатают?

— Вряд ли Антуан такое допустит.

А как же он допустил это? — подумала Джун, пробуждаясь от сладостных грез. Что с нами происходит? Разве деловые партнеры так целуются — если допустить, что вообще целуются?!

— Нам пора идти, — будничным тоном заметил Алекс.

Джун молча повиновалась. Ей казалось, будто у нее на лбу вытатуировано «ЗАНИМАЛАСЬ ЛЮБОВЬЮ С ПРИНЦЕМ» и все элегантные дамы и господа разглядывают ее с живейшим интересом.

— Машина стоит у служебного входа. Следуй за мной, — приказал Алекс.

Внезапно Джун захотелось показать этому сумасброду язык. Да у их высочества, похоже, с головой не все в порядке — то возносит до небес, то швыряет оземь. Хватит с нее катаний на «американских горках» — сыта по горло!

Как я мог позволить себе такую безответственность?! Мне нет оправдания: я нарушил слово… И из-за кого? Из-за женщины, которая питает ко мне сугубо профессиональный интерес!

Бегая по музею в поисках Джун, в первую очередь Алекс хотел излить свой гнев — за то, что она понеслась докладывать боссу новости, даже не удосужившись дождаться конца церемоний помолвки. Но когда он нашел ее…

— Останови у супермаркета, — приказал принц Антуану. — Я минут на двадцать.

Алекс вышел из седана и с обреченным видом отправился в магазин: ему взбрело в голову купить темные очки. Жильбер шел следом, хотя необходимости в этом не было: здесь, в Штатах, безопасности принца ничто не угрожало — разве что всеобщее поклонение. Американцы обожают коронованных особ и за неимением собственных вечно именуют своих любимцев то «королями рок-н-ролла», то «принцами бейсбола». Ну а когда к ним приезжают настоящие коронованные особы, они просто звереют от восторга.

Принц вздохнул: хорошо бы путешествовать инкогнито, но, пока на свете есть желтая пресса, об этом можно лишь мечтать.

Джун соображала, куда бы приткнуть очередной букет — охапку лимонно-желтых роз на длинных стеблях — и наконец пристроила его на подоконнике между корзиной с китайскими розами и вазой с чайными. Цветы стояли повсюду, отчего номер стал смахивать на траурный зал морга.

Надо срочно выйти прогуляться, но как миновать незамеченной вестибюль?.. Кто бы мог подумать, что быть «звездой» так не просто! Нужно изменить свой внешний вид, и одними темными очками здесь явно не обойтись. Джун решила переодеться в свои видавшие виды джинсы — они по-прежнему лежали в дорожной сумке — и собрать волосы в хвост. А куда девать Мишеля, который следует за ней повсюду, словно тень?

Она в сотый раз включила телевизор. Больше всех отличился местный канал: его сотрудники умудрились разыскать Тони Смита, бывшего одноклассника Джун. Каждые полчаса — вперемежку с рекламой прокладок — на канале гоняли интервью, в котором он поведал миру, что «Джун Томпсон ангел и божественно целуется».

— Вот подлец! — возмущенно прокомментировала Джун. — Да я с ним ни разу не целовалась!

В дверь постучали.

— Если это очередной букет, поставлю в унитаз. Больше некуда! — буркнула она, открывая дверь.

— Привет. — Ты?

— Можно войти? — спросил Алекс и вошел, не дожидаясь приглашения: руки у него были заняты чемоданом и пакетом.

— Входи, если у тебя нет аллергии на цветы. Ты видел эту мерзость? — Джун кивнула в сторону телевизора. — Мне было пятнадцать, когда меня угораздило сходить на свидание к этому типу. И теперь у него хватает наглости утверждать, будто я — любовь всей его жизни!

— Охотно верю, так оно и есть! — Алекс усмехнулся. — По телевизору врать не станут.

— Издеваешься?! Ты знал, что все именно так и будет! Зачем ты втянул меня в этот… этот…

— Балаган? Добро пожаловать в мир звезд, мисс Томпсон! Я положу чемодан на кровать, ладно?

— Нашелся чемодан? — Она взяла чемодан у него из рук и расстегнула молнию. — Вроде бы все на месте.

— В том числе платье для завтрашнего благотворительного бала. Я же говорил, Антуан найдет пропажу. Зря ты сразу не обратилась к нему за помощью.

— Как же ему это удалось?

— Он гарантировал крупное вознаграждение тому, кто найдет чемодан, и обещал не задавать лишних вопросов.

Алекс по-прежнему не выпускал из рук большой фирменный пакет из супермаркета. Джун выключила телевизор, и в номере стало напряженно тихо.

— Я тут зашел в супермаркет, — неуверенно сказал он, начав сомневаться в правильности своего поступка.

— Ходил по магазинам? Наверное, искал подарок отцу?

— Наверное, я плохой сын — даже не подумал об этом.

Одна половина Алекса хотела сказать правду: с тех пор, как он нашел Джун на площадке музея, он только о ней и думает. Но другая половина ехидно вопрошала: как ты признаешься в этом женщине, которая спит и видит, как бы допросить тебя с пристрастием?

— Спасибо, что принес чемодан.

— Пожалуйста. А номер тебя устраивает?

— Вполне. Я хотела спросить — должна ли я поблагодарить тех, кто прислал мне все эти букеты? Я почти никого не знаю…

— Этим займется Антуан. А ты, будь добра, отдай ему все карточки и укажи, кто что прислал.

— А не займется ли он и цветами? Может, отправить их в больницу или в приют? Прислали целую оранжерею… Ну зачем мне столько? А розы — просто прелесть, да?

— Прелесть! — не отрывая от нее глаз, с готовностью подтвердил Алекс, правда, имея в виду не цветы. — А это тебе, — сказал он и, достав из пакета коробку, протянул Джун.

Но она не взяла, и Алекс, положив коробку на кровать рядом с чемоданом, попросил:

— Открой, пожалуйста, и скажи, нравится тебе или нет.

— Ты хочешь, чтобы я это надела?

— Только если тебе понравится, — поспешно уточнил он, почувствовав ее настроение. — Это подарок, и мне бы не хотелось, чтобы и он отправился на распродажу.

— Сувенир на память о нашей мнимой помолвке?

— Нет, подарок с извинениями.

Джун подняла на него глаза, но все не открывала коробку, словно боялась к ней прикоснуться. Принц впервые в жизни столкнулся с такими трудностями при вручении подарка даме.

— Я обещал не выходить за рамки делового соглашения, а вчера вечером нарушил слово. Я не имел права тебя целовать.

— По поводу вчерашнего…

— Открой подарок.

Джун неохотно сняла крышку и развернула тонкую бумагу.

— Что это?

— Достань.

Она вынула из коробки бархатную темно-синюю накидку с атласной подкладкой, потрогала блестящую застежку из горного хрусталя и, словно не веря глазам, выдохнула:

— Накидка!

— Наденешь сегодня вечером. Позволь, я помогу тебе примерить.

Он набросил на нее накидку и, задержав на миг руки на ее плечах, спросил:

— Нравится?

— Очень! Она такая красивая… Но я не могу ее принять. Не смейся, Алекс, я серьезно.

— Знаю, что серьезно, поэтому и смеюсь! Неужели, если ты примешь мой подарок и извинения, это нанесет непоправимый урон твоему репортерскому реноме?

И как ей удается меня одновременно злить и смешить?.. — удивился Алекс. Но самое ужасное, что бы она ни вытворяла, я безумно ее хочу.

— По поводу вчерашнего… Алекс, это не должно больше повториться, — сказала Джун, Отводя глаза.

— Что «это»?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Он пожал плечами, вынуждая ее говорить дальше.

— Я прошу, не надо меня больше целовать. Ведь это не входит в условия сделки.

— Не входит. Я вышел за рамки договора и приношу свои извинения. Прошу тебя — прими мой подарок. В знак примирения. — Он и сам не мог толком объяснить, почему для него это так важно.

— Ну ладно. — Джун коснулась бархата тыльной стороной ладони. — Такой мягкий… Спасибо, Алекс. У меня никогда еще не было такой красивой вещи.

Алекс представил, как набрасывает накидку на ее обнаженное тело, а потом занимается с Джун любовью на прохладном атласе.

— Я пришел пригласить тебя на прогулку, — сказал он, отгоняя опасные мысли.

— А что мне надеть? — спросила Джун, снимая накидку и аккуратно укладывая ее в коробку. — Это такая головная боль — постоянно думать, что надеть. Может, посоветоваться с Антуаном?

— Поступай по своему разумению. У тебя отличный вкус. Надевай, что хочешь, а можешь остаться в том, что есть.

Джун придирчиво оглядела бежевый трикотажный топ, рыжую замшевую юбку и коричневые туфли-лодочки на плоском каблуке.

— Но моя одежда…

— Все в порядке. Не будем терять времени: ехать нам далеко, мы приглашены на чай, так что можно обойтись без вечернего туалета.

— На чай?

— Пошли.

Схватив за руку, Алекс потащил Джун в холл и, так и не выпуская ее руки, довел до седана.

— А где же телохранители? — спросила Джун, когда он распахнул перед ней переднюю дверцу и она села.

— Обойдемся без них.

— Куда мы направляемся?

— Секрет.

— Скажи! Терпеть не могу сюрпризы.

— Это любопытство или осмотрительность? — поддразнил Алекс.

— Просто хочу знать, куда еду.

— Придет время, узнаешь.

— Не надо со мной так!

Тем временем Алекс уже сворачивал на оживленное шоссе.

— Дать тебе атлас? — Джун открыла «бардачок», но атласа там не оказалось.

— Сан-Франциско — мой второй дом. В детстве я частенько приезжал сюда на каникулы. Мы с Пэтси играли вместе — ее мать родом отсюда.

— Мы едем к ней?

— Боже упаси! Тетушка сейчас в Лас-Вегасе. Ее муж составляет энциклопедию карточных игр. Если не ошибаюсь, он изучает сей предмет лет этак двадцать.

— Судя по тону — ты играть не любишь?

— Я не люблю проигрывать. — Алекс покосился на нее и улыбнулся. — А все игроки рано или поздно проигрывают. Я предпочитаю делать подарки красивым женщинам.

— Полагаю, не безвозмездно, — съязвила Джун.

— Принц-плейбой, да? А ты хотя бы для разнообразия читаешь что-нибудь, кроме бульварной прессы?

— Представь себе, читаю!

Он подбросил ей наживку — и Джун ее проглотила.

— В таком случае, с чего ты взяла, что я бабник? — спросил он.

— Ты же сам сказал…

— Мало ли, кто что сказал.

— Но ведь это слова из первоисточника.

— Все равно это ровным счетом ничего не доказывает. А если бы я поведал тебе, что тайно женат, ты поспешила бы тиснуть статейку в газете?

— Конечно нет. Сначала я проверила бы достоверность информации.

— Даже если бы знала, что это может оказаться выдумкой?

— Так это выдумка?

— Вот видишь, я оказался прав! Ты склонна верить дешевым сенсациям.

— Неправда! — Джун смотрела в окно, но мало что видела: язвительный тон Алекса бесил ее, и она уже не раз пожалела, что согласилась с ним поехать. — До каких пор будет продолжаться эта игра? — спросила она с досадой.

— Если ты о помолвке, то тебе недолго мучиться.

— А ты можешь — хотя бы для разнообразия — дать прямой ответ? Из тебя получился бы знатный политик.

— А ты полагаешь, что я таковым не являюсь? Спасибо на добром слове.

— Пожалуйста. А куда мы так несемся? — Джун покосилась на спидометр. — Может, ты хочешь прочесть наклейку на бампере вон того пикапа?

— Ну нет — с меня и прошлого раза хватило!

— Все-таки куда мы едем, Алекс?

— «ПРИНЦ ПОХИЩАЕТ РЕПОРТЕРШУ», — дурачась, зловеще прорычал Алекс.

— К твоему сведению, я — журналист и пишу статьи для журнала. Это не одно и то же.

Обогнав красный фургон, он резко вырулил в левый ряд.

— А ты не автогонщик!

— Ты просишь ехать помедленнее?

— Да! Очень прошу!

Он тут же сбросил скорость, пристроился в хвост за белой малолитражкой и, держа руль одной рукой, спросил:

— Так лучше?

— Да, спасибо. И, если можно, держи руль обеими руками.

— Твое желание для меня закон.

— Тогда скажи, куда мы едем.

— К моей двоюродной бабке Кэссиди, сестре деда Кларка. В прошлом мае ей стукнуло девяносто, но язычок у нее будь здоров, так что держи с ней ухо востро. К тому же у нее редкий дар — видеть в людях суть. Ну а если она кого невзлюбит… Между прочим, ей никогда не нравился мой отец.

— Она возражала против брака твоей мамы с ним?

— Да. Мама всегда была ее любимицей. Тетка мечтала, что мама выйдет замуж за президента или хотя бы за сенатора.

— А сама замуж так и не вышла.

— Тебе и это ведомо? — удивился Алекс, сбрасывая скорость: они подъехали к контрольному посту. — У тебя не найдется сорока центов?

— Счастлива услужить хотя бы такой малостью! — съязвила Джун, покопалась в сумочке вручила ему мелочь. — Так почему Кэссиди не вышла замуж?

Алекс протянул кассиру в будке плату за проезд, и им дали зеленый свет.

— Она любила президента.

— У нее была…

— Вот именно, любовная связь с президентом.

— А я об этом ничего не слышала.

— В те времена люди вели себя осмотрительнее.

— А с каким именно президентом? Как они…

— Это ее тайна, Джун. Так что, будь добра, когда станешь писать статью, пощади чувства старушки.

— Можешь думать обо мне все, что угодно, но я не опущусь до того, чтобы разносить старые слухи.

— А это не слухи. Просто я пытаюсь объяснить, почему принц Сен-Монта — с точки зрения тетушки Кэссиди — не подходил в мужья ее любимой племяннице. Как истинная патриотка, она превыше всего ставит американский образ жизни. Так что для нее принц какого-то крохотного княжества в Старом Свете не был хорошей партией для девушки из состоятельной семьи.

Какое-то время Алекс вел машину молча, и Джун больше ни о чем не спрашивала. Она не следила за указателями и теперь не была уверена, где они — в Неваде или в Орегоне. Вскоре на холме показался небольшой особняк, утопающий в зелени деревьев и выходящий фасадом на озеро.

— Нас ждут? — спросила Джун, когда они миновали гостеприимно распахнутые чугунные ворота.

— Если бы я посмел приехать без предупреждения, тетка отхлестала бы меня по щекам веером.

— Неужели она так сурова? Если ты хотел меня напугать, тебе это удалось.

— Сама увидишь. Она уже знает про помолвку, — сказал Алекс, заглушая мотор у широких ступеней особняка. — Посмотрим, сумеешь ли ты пройти проверку.

— Алекс, мы так не договаривались! Ты что, не скажешь ей правду?

— Если хочешь, скажи сама.

Он поднялся по ступеням, нажал на кнопку, и за потемневшей от времени дубовой дверью раздался мелодичный перезвон колокольчика.

Дверь отворила пожилая седовласая женщина в униформе.

— Ваше высочество! — Она расплылась в улыбке. — Как хорошо, что вы приехали! После вашего звонка хозяйка меня замучила. Столько распоряжений! Столько шуму!

— Познакомься, Джун. Это мисс Тэйлор. Служит у тетки Кэссиди лет сорок… Или сорок пять?

— Вы правы, ваше высочество. В апреле будет сорок семь лет.

Вслед за Алексом Джун вошла в просторную гостиную с белой плетеной мебелью, оформленную в модном в двадцатые годы стиле «ар деко».

— Тетушка Кэссиди!

Алекс поспешил поцеловать в щеку высокую худощавую старуху в коричневых брюках и в абрикосовом свитере. Седые волосы, не без кокетства собранные на макушке, упрямо выбивались на лоб и свисали на морщинистые щеки, а пронзительные голубые глаза с возрастом, похоже, ничуть не выцвели.

— Значит, это твоя невеста. — Она вперила в Джун рентгеновский взгляд и погрозила сложенным веером. — Полагаю, курочка скоро снесет яичко? Такие вещи нельзя пускать на самотек, — заметила она Алексу и снова погрозила Джун веером.

— Нет! — выпалила Джун, опередив Алекса. — И, откровенно говоря, мисс Кларк, вас это не касается!

Кэссиди сжала веер костлявыми пальцами, постучала им по ручке кресла — и Джун подумала, что за свою дерзость сейчас схлопочет по щекам. Однако старуха от души расхохоталась.

— Мне нравится твоя невеста, Алекс. За словом в карман не лезет, А ты — вылитый отец. Такой же красавчик… И от девушек тоже нет отбою. Говорила я твоей матери: ох и намучаешься ты со своим принцем! А вы, юная леди, подумали о последствиях?

— Зовите меня Джун.

— Рада познакомиться! Пока не забыла, Алекс, у меня для тебя подарок. Портрет твоей матери в молодости. Его сделал один мой старинный приятель-художник. Пойди в зеленую спальню, увидишь там на полке лаковую миниатюру в серебряной рамке. А мы пока поболтаем с Джун по-девичьи. Ну иди же, Алекс, принеси портрет.

Алекс снисходительно улыбнулся, подмигнул Джун и оставил на растерзание тетушке.

Чай подали в чашках тончайшего китайского фарфора, с бутербродами и домашними пирожными с вишней и с лимоном.

— На свадьбы я больше не ходок! — заявила Кэссиди, когда гости собрались уходить. — Я была подружкой невесты тридцать семь раз, и каждой раз это была скука смертная! Но если ты, детка, не раздумаешь выходить за него замуж, я подарю тебе свою диадему с бриллиантами.

— Я не могу…

— Нам пора, тетушка Кэссиди, — вмешался в разговор Алекс.

— Иди, мой милый, Джун тебя сейчас догонит. Когда Алекс отошел, тетка заговорщицки улыбнулась, наклонилась поближе к Джун и шепнула ей кое-что на ухо.

По дороге в отель Джун сделала открытие Алекс оказался жутко любопытным.

— Вижу, тебе понравилось общаться с тетушкой Кэссиди, — как бы между прочим заметил он, когда они подъезжали к Сан-Франциско. — Да и она редко с кем так разговаривает.

— Кэссиди — просто чудо! А тебя она обожает.

Джун сразу поняла, Алекс надеется выведать, о чем его тетка секретничала с ней, но не собиралась удовлетворять его любопытство. В другой раз не будет вредничать! Сколько он ее мучил, прежде чем сказал, куда они едут!

— Обожает? Что-то не заметил…

— Тебе не нравится, что она тобой командует?

— Тетка — большой оригинал. Я люблю ее, вот и ублажаю. А что за секрет она тебе поведала перед самым отъездом? Ты ведь не сказала ей про наш договор?

— Нет. Зачем было портить старушке настроение?

— Ну скажи, что это за секрет?

— И не мечтайте, ваше высочество, — с металлом в голосе ответила Джун. — Это сугубо девичьи дела.

Кэссиди болтала без умолку, меняя темы и перескакивая из настоящего в прошлое с живостью кикбоксера. Пока Алекс ходил за портретом, она уверяла Джун, что «мальчик влюблен в невесту без памяти».

Но ведь она ему не невеста… И разве можно верить старой тетушке, которая живет воспоминаниями о большой любви и до сих пор верит в сказки со счастливым концом?

Хотя Алекс превосходно владел собой, Джун заметила — он недоволен. Отчет председателя попечительского совета детской клиники изобиловал цифрами, и Джун слушала вполуха, думая о своем.

— Я, конечно, не специалист, — вклинился Алекс в заученный монолог Генри Стоуна, когда они входили в служебный лифт, — но полагаю, что в детской клинике подбор сестринского персонала имеет первостепенное значение.

Детская клиника получала дотации Фонда Кларка, основанного дедом Алекса, и в обязанности принца входило следить за их распределением.

— Наша клиника оснащена по последнему слову техники, — продолжал бубнить свое Стоун, когда двери лифта открылись на пятом этаже.

Джун подняла глаза на Алекса, и ей стало его жалко: он сдерживался из последних сил принялся теребить пуговицу на пиджаке, то и дело поправлял волосы, но сумел таки взять себя в руки. Бедолага! Нетрудно представить, до какой Степени ему все это надоело… Чего стоит хотя бы эта въедливая очкастая особа из отдела по связям с общественностью? Который час ходит за Алексом хвостом, смотрит в рот и записывает каждое его слово в блокнот. Какое это напряжение постоянно ощущать себя в центре всеобщего внимания — все равно что жить под микроскопом!

Стоун все вещал и вещал, не замечая недовольства высокого гостя, а Джун с интересом следила, как Алекс общается с персоналом и с больными детьми. Он умудрялся задавать такие вопросы, что узнавал о работе клиники куда больше, чем того хотелось председателю попечительского совета.

— Спасибо, что взял меня с собой, — сказала Джун, когда осмотр клиники закончился и Алекс послал Жильбера подогнать седан к центральному входу, — Знаешь, я тебе даже немного завидую. Хорошо, когда можешь оказать людям реальную помощь.

— Мой вклад весьма незначителен. В правлении фонда подобрались одни трудоголики, а директор — настоящий фанатик своего дела. Так что я мало чем могу им помочь.

— Не скромничай! А сегодняшний бал? Антуан сказал, там соберутся сливки общества Сан-Франциско, а все пожертвования пойдут на счет детской клиники.

— Антуан становится болтливым, как старая… дама, — с добродушной усмешкой заметил Алекс.

– А по моим наблюдениям, джентльмены куда словоохотливее дам. У нас в редакции именно они то и дело пьют кофе и устраивают перекур, а заодно обмениваются сплетнями.

— А дамы тем временем спускаются в забой и пилотируют самолеты? Исправьте меня, если что не так, миз Томпсон — Вид у Алекса был серьезный, но в глазах пряталась улыбка.

— У тебя усталый вид, — поменяла тему Джун, пропустив мимо ушей феминистское обращение. — Не мешало бы тебе перед балом часок вздремнуть.

— Вздремнуть?! — Алекс возмущенно фыркнул. — В четыре у меня деловая встреча с виноделами из Калистоги, а потом надо привести в порядок кое-какие бумаги.

— Сдаюсь! Ты такой занятой и такой важный… Нижайше вас прошу, ваше высочество, больше на меня не фыркайте.

— А разве я фыркаю? — удивился он.

— А разве нет? Ты всегда фыркаешь, когда впадаешь в праведный гнев.

— Клянусь, если еще раз фыркну, заточу сам себя в темницу.

Он улыбнулся, и сердце Джун затрепыхалось от радости, что у нее такой жених — хотя бы на время.

— Неужели в Сен-Монте есть темница?! — спросила она с напускным испугом.

— Разумеется. В старом замке. Мне запрещали там играть, когда я был ребенком, и мы с друзьями частенько залезали туда тайком.

— Не могу представить тебя ребенком.

— Я не был паинькой. А мальчика для битья в отличие от моих предков у меня не было.

— Мальчика для битья?

— Ну да, мальчика, которого пороли за провинности наследника престола. Как видишь, в наше время быть принцем куда сложнее, чем прежде.

— Однако тебя вполне устраивает.

— Что ты имеешь в виду? — Алекс стоял так близко, что Джун ощутила холодноватый аромат его лосьона после бритья.

— А вот и машина! — обрадовалась она, не отвечая на вопрос, на который не было ответа.

До прихода стилиста оставался еще целый час, но Джун не могла лечь и отдохнуть — так была взволнована и напугана. Алекс придавал большое значение сегодняшнему балу и надеялся на солидные пожертвования, так что нужно проявить себя с наилучшей стороны. Спасибо Антуану — обо всем-то он позаботился! Надо будет отблагодарить его, но как? Разве что «осчастливить» годовой подпиской на журнал «Мир звезд».

Стилист — элегантная платиновая блондинка с короткой стрижкой — явилась минута в минуту. Она сделала Джун прическу, вечерний макияж и даже — в знак особого расположения — помогла одеться. Платье, простое и элегантное, без бретелек и с глубоким декольте, внушало Джун опасения. Улучив момент, когда стилистка отвернулась, она потрясла плечами и наклонилась — проверить, не выскочат ли из рискованного выреза груди? Узкое платье облегало тело как перчатка, а недлинный шлейф крепился к левому запястью серебряной петелькой — чтобы не наступать на «хвост» при повороте, приходилось слегка сгибать руку в локте. При движении ткань цвета расплавленного серебра струилась и мерцала — словом, в этом платье Джун почувствовала себя настоящей принцессой.

В последнюю минуту стилистка набросила ей на плечи бархатную накидку, окинула критическим взором результат своих усилий и, отвергнув чаевые, заметила:

— Принц позаботился обо всем. Вам очень повезло, мадам.

Жильбер проводил Джун до лимузина, где уже ждал Алекс. Увидев «невесту», принц улыбнулся — и его улыбка сказала Джун больше любых слов.

— Ты прекрасна! — шепнул он, помогая ей сесть в машину.

Жильбер и Мишель уже устроились на откидных сиденьях — волшебный миг закончился так же быстро, как и начался, и Джун не успела вдоволь насладиться великолепием Алекса, но обратила внимание на массивные серебряные запонки в виде фамильного герба.

Не успели они проехать пару кварталов, как Алекс взял ее за руку и, проникнув мизинцем в разрез перчатки, погладил запястье. Джун метнула взгляд на телохранителей — те сидели невозмутимые, как сфинксы.

— Если бы я мог, то весь вечер танцевал бы с тобой одной! — прошелестел Алекс ей на ухо, отпустил руку, но придвинулся так близко, что Джун бросило в жар.

Алекс наклонил голову, скользнул губами по ее шее и поймал пальцами хрустальную капельку-сережку.

— Ты должна носить бриллианты.

— Не думаю. Ведь все это лишь фарс, Алекс, — ледяным тоном возразила Джун, — так что бриллианты были бы неуместны.

— Неуместны? — Он хохотнул. — Ловко вы играете словами, мисс Томпсон!

— Работа такая! — с расстановкой ответила она, падая с небес на землю.

Настроение было вконец испорчено. Впрочем, чего она хотела? Ведь бал — не романтическое приключение, а запланированное шоу, и едет она туда не развлекаться, а работать! Джун представила толпы разодетых женщин, которые так и липнут к принцу, и ей стало совсем тошно.

— А еще говорят, что мужчины — существа приземленные… Куда нам до вас! — с обидой буркнул Алекс.

Остаток пути ехали молча. Джун корила себя за резкость. Ну кто меня тянул за язык? Похоже, Алекс на меня обиделся. Да, у нас деловое соглашение, но разве он не может сделать мне безобидный комплимент? И что у меня за дурацкая манера цепляться к словам!..

— Мы приехали, принцесса! — прервал ее мысли Алекс. — Смею ли я надеяться на прощение? — И улыбнулся так, что Джун вмиг растаяла.

— Вы прощены. В последний раз! — подыграла она ему и протянула руку в перчатке. Стоит подумать, что я его достаточно изучила, как он в очередной раз меня удивляет.

Алекс взял ее руку в свою, поднес к губам… Внезапно ему захотелось коснуться нежной кожи, спрятанной почти до самого локтя под тонкой снежно-белой перчаткой. Он расстегнул пуговки, неловко стащил перчатку и не поцеловал — лишь слегка прикоснулся к каждому пальцу Джун.

— Оркестр ждет нас, — тихо сказал Алекс, и в его душе запели скрипки.

Джун шла, не чувствуя под ногами пола. Великолепие парадного зала отеля «Президент» и роскошь туалетов ослепили ее — а может, она ничего не видела, — потому что смотрела только на Алекса.

В ее руке оказалась серебряная маскарадная маска. Наверное, вручили при входе, словно сквозь туман соображала она. Алекс надел маску, взял маску у Джун и осторожно надел на нее, стараясь не смять резинкой хитросплетение локонов.

— Никогда не встречал женщины красивее тебя! — шепнул он.

И на этот раз Джун ему поверила.

К ним чередой подходили приглашенные — сегодня здесь собрался цвет Сан-Франциско, — расточали принцу улыбки и говорили красивые слова.

А оркестр и в самом деле ждал, пока принц Алекс и его невеста откроют бал. Все расступились — они остались вдвоем посреди огромного танцевального зала — и дирижер поднял палочку.

Накануне бала Джун волновалась, хватит ли у нее грации и чувства ритма, чтобы танцевать с принцем. Она никогда не занималась танцами всерьез и помнила разве что отдельные движения и шаги из школьных уроков ритмики.

Оркестр заиграл вальс Джун закрыла глаза, чтобы ухватить ритм, Алекс обнял ее, шлейф серебряного платья взлетел вверх и ноги сами закружили Джун по вощеному полу в такт музыке.

Да и разве могла она ошибиться, когда сильная рука Алекса лежала у нее на талии и уверенно вела ее? Джун порхала в его объятиях, словно в сладком сне, и даже не заметила, — как к ним присоединились другие пары.

— Ты танцуешь божественно! — сказал Алекс, прижимая ее к себе, и Джун почувствовала себя самой желанной и любимой женщиной на свете.

В маске Алекс казался другим человеком, да и она сама стала другой. Жаль, что они не могут остаться этими другими навсегда… Как выяснилось, у принца и на балу есть обязанности. Он танцевал с молодыми красавицами и с элегантными дамами в возрасте, а Джун приглашали какие-то неприятные типы с потными ладонями и с пустыми глазами.

Джун хотела быть только с Алексом — никто другой ей не нужен. Она постоянно следила за ним глазами и, когда ему удавалось пригласить ее на танец, чувствовала себя на седьмом небе.

В полночь все сняли маски, и Джун попросила Алекса положить ее маску в карман.

— Хочу сохранить на память, — сказала она с потаенной грустью: ей был нужен Алекс, а не маскарадная маска.

— Может, оставить и мою?

— Оставь. — Джун подумала: вернусь домой и повешу обе в рамочку. Хотя бы маски останутся навсегда вместе.

Алекс проводил ее в буфет и кормил черной икрой на крошечных крекерах в форме сердечка, придвинув свой стул так близко, что их ноги переплелись под накрахмаленной скатертью.

Потом оркестр заиграл снова, и важные дамы и господа, которые весь вечер разлучали Джун с принцем, вдруг куда-то подевались. Наверное, наконец-то заметили, как принц прижимает к себе невесту, и тактично отошли в сторонку…

— Какой чудесный вечер! — сказал он, кружа ее в танце.

— Да, вечер был прекрасный.

— Не хочу, чтобы он кончался!

— Рано или поздно все кончается.

Джун надеялась, что Алекс вот-вот возразит. Ну почему она не может быть невестой принца?! Она научится всему, что потребуется. Антуан покажет ей, как правильно ходить, говорить и вести себя. Она готова зубрить историю Сен-Мон-та хоть до полного умопомрачения. А если надо, то выучит местный диалект, а заодно и французский с испанским. Неужели Алекс не видит, какая она способная ученица?!

— К сожалению, нам пора уходить, — севшим от волнения голосом сказал Алекс и прижал ее к себе так, что у Джун перехватило дыхание.

— Если бы сыграли еще один последний танец…

Принц поднял палец и откуда-то — словно из-под пола — материализовался Жильбер.

— Попроси музыкантов сыграть еще один вальс и поблагодари от моего имени, — приказал ему Алекс.

Он закружил Джун в танце, и она подумала вот он, самый счастливый миг в моей жизни…

После бала Золушка принялась выметать золу из очага, невесело усмехнувшись, подумала Джун, направляясь в тренажерный зал отеля. Ну что ж, волшебство закончилось, пора за работу. Физическая нагрузка мне не повредит: а то еще, не дай Бог, располнею и не влезу в парадные туалеты…

А может, бал только привиделся мне во сне? И Алекс не просил музыкантов сыграть еще один вальс, чтобы подольше держать меня в своих объятиях? Но после бала до номера меня провожал Жильбер, и с тех пор Алекс ни единым словом не обмолвился о случившемся.

Толкнув тяжелую дверь, Джун вошла в зал и предъявила пропуск дежурному с туповатой физиономией, испещренной угрями. С недавних пор все особи мужского пола, с которыми Джун приходилось сталкиваться, вызывали в ней исключительно неприязнь. Все, кроме одного…

Она сразу заметила Алекса: тот занимался штангой. Его обнаженный торс поблескивал от пота, и Джун с трудом отвела глаза от загорелой груди и подтянутого живота с темной полоской шелковистых волосков, убегающей за пояс спортивных трусов.

Ненавижу тебя, принц Александр Луи Франциск! — подумала Джун и решила уйти, пока он ее не заметил. И как это ему удается — в одно и то же время быть таким обаятельным и таким бесчувственным?! Неужели он не понимает, каково мне изображать его невесту и при этом делать вид, что между нами ничего не происходит? От осознания того факта, что винить за все можно лишь себя, на глаза Джун навернулись слезы. Ну и что теперь? Бегать от трудностей? Вот еще! И она решительным шагом направилась к гребному тренажеру: он стоял так, что с него не было видно Алекса.

Алекс увидел, как Джун вошла, и по ее виду сразу догадался: она делает вид, будто его не замечает. Интересно, что она задумала на этот раз? Она держала его в постоянном напряжении. В последнее время он только и думал о ее чувственных губах, соблазнительных бедрах и скучал по ее на удивление приятной манере вести разговор.

Закончив цикл упражнений, Алекс не спеша вытер грудь и руки полотенцем и повесил его на шею. Трусы липли к влажным ягодицам, и тело было мокрым от пота. В таком виде не стоит подходить к женщине, решил принц, но его тянуло к Джун, как железо к магниту.

Жильбер отправился в сауну, Мишель болтает с тренером — а почему бы и не подойти к Джун? — размышлял Алекс, глядя в ее сторону. Та старательно работала веслами: тонкий трикотаж не скрывал напряженных мышц. Такая изящная и такая сильная… Он вдруг представил, как она в порыве страсти обвивает его торс ногами.

После бала Алекс хотел проводить Джун до номера и остаться с ней, в ее чувствах он не сомневался и знал, она ему не откажет и его самолюбие не пострадает, но, вспомнив в последний момент, что презервативы лежат в одном из чемоданов, передумал.

Алекс и сам не мог толком объяснить свои чувства к Джун: с одной стороны, он восхищался ее независимостью, а с другой — она казалась ему абсолютно беззащитной… Когда она была рядом, он постоянно чувствовал возбуждение — ни одна женщина не вызывала в нем столь непреодолимого влечения.

Он испробовал все средства: держал дистанцию, почти не разговаривал с Джун, а в результате… лишь распалил желание.

— Доброе утро, Джун! — сказал он, подходя к ней.

— Доброе утро, ваше высочество! — отозвалась она, продолжая энергично работать веслами.

— Как официально! Чем я заслужил такую немилость?

Она гребла, не поднимая глаз, и Алекс молча любовался округлостью груди в вырезе трико и золотистой прядью волос, приставшей к влажной щеке. Представил, как несет Джун на руках в сауну и там не спеша снимает с нее ярко-голубой леотард… От сухого жара ее нежная кожа порозовеет, а от его ласк разрумянится еще сильнее.

Он хотел Джун — и это было так просто… и так сложно, что у него голова шла кругом.

— Не понимаю, о чем это вы… Разве у вашего высочества сегодня нет деловой встречи? — спросила Джун как бы между прочим.

— Ты права, через полтора часа я еду на переговоры с частными предпринимателями. Может, удастся убедить их вложить капитал в гостиничный бизнес Сен-Монта. Ты любишь задавать вопросы, а сама чертовски ловко от них ускользаешь. Кстати, с каких это пор я перестал быть Алексом?

Она подняла глаза и медленно осмотрела его с головы до ног. Ее взгляд словно обжег Алекса, и ему пришло в голову: вот почему женщины, когда на них пристально смотришь, инстинктивно прикрывают обнаженную грудь руками — не хотят, чтобы по затвердевшим соскам заметили их возбуждение.

Под взглядом Джун он почувствовал себя раздетым и, чтобы она ничего не заподозрила, снял полотенце с шеи, развернул его и, вертикально держа перед собой, не спеша промокнул краем лицо и шею.

— Тебе наскучили королевские почести? — Джун перестала грести и выпрямилась, с вызовом глядя на него снизу вверх.

— Ну вот, опять! Вместо ответа — еще один вопрос.

— Ничего не поделаешь! Это у меня лучше всего получается.

— Не думаю. У тебя есть и другие способности…

Алекс прикусил язык — ему казалось, будто он идет по топкому болоту. Один неверный шаг — и затянет трясина.

— Пойду поработаю на велотренажере. — Джун ловко поднялась прежде, чем он успел предложить ей руку.

— А ты еще не ходила в сауну?

Алекс приглашал ее — и она это поняла. Вряд ли там удастся остаться наедине, но он хотел смотреть на нее, завернутую в одно полотенце.

— Нет. Схожу как-нибудь в другой раз, — небрежно ответила Джун. И одна — подумала она и добавила: — Знаешь, я вижу тебя словно глазами других людей.

— Что ты имеешь в виду? — Алекс нахмурился, в который раз удивляясь, почему ему так важно знать, что она о нем думает.

— Твой титул. Иной раз ты кажешься таким недосягаемым… почти нереальным.

— Уверяю тебя, я человек из плоти и крови, с присущими всем смертным недостатками и слабостями.

— Хочешь пойти ко мне в номер?

От неожиданности у Алекса пересохло в горле и онемело лицо — словно с него внезапно стянули плотную маску. Он хотел солгать или отшутиться, чтобы нарушить возникшую между ними напряженность, но, взглянув на полные чувственные губы Джун, дрогнул.

— Хочу.

— Но не пойдешь.

— Не пойду.

— А я и не приглашаю. Просто спросила из любопытства.

— Я так и понял, — солгал он.

— И я поняла. У тебя есть обязательства, и ты к ним серьезно относишься. Ты не можешь позволить себе опоздать на деловую встречу.

— Верно.

Алекс отрешенно покачал головой. О чем мы говорим? Нет, мы не говорим, а воздвигаем между собой из слов стену отчуждения. Джун знала — я не признаюсь в том, что хочу заняться с ней любовью. Остается только поражаться ее проницательности и бояться остроты собственных чувств. Она понимает, что я не имею права слепо следовать своим желаниям, но как мне убедить в этом самого себя?! Если бы она знала, как мне хочется обнять ее и целовать, целовать до полного изнеможения…

— А у тебя на сегодня какие планы? — спросил Алекс.

— Хочу побродить по городу. Может, съезжу на остров Алкатрас.

— Желаю хорошо провести время. Ну а мне пора готовиться к встрече. Я позвоню тебе часов в шесть.

Он ушел, а Джун смотрела ему вслед и сожалела о том, чему не суждено случиться. Тоска по несбыточному смешивалась с восхищением. Джун нравилось в Алексе все, в том числе и походка. Казалось бы, что в ней такого особенного? Идет, как все — ставит одну ногу впереди другой… Нет, это нечестно! Сколько в одном человеке красоты, силы и достоинства!

А я-то хороша! — ужаснулась Джун. Додумалась пригласить принца к себе в постель, а он отказался! Она забралась на велотренажер и крутила педали до тех пор, пока не свело икры. Она влюбилась — и это не смешно!

Ничего похожего она еще не испытывала. Похвастаться богатым опытом общения с противоположным полом Джун не могла. Кроме детского увлечения Джоном в старших Классах и весьма бурного, но непродолжительного романа с Грегори в университете, у нее была связь — надо признать, весьма пресная — с фоторепортером Биллом. Откровенно говоря, их связывали отношения не романтического, а практического порядка: они вместе работали, снимали квартиру на двоих, время от времени занимались любовью… И расстались друзьями, когда Билл после операции по удалению аппендицита влюбился в практикантку-медичку из Флориды. Джун даже испытала нечто вроде облегчения. Не зря говорят — любишь то, что боишься потерять…

Ее чувство к Алексу было сродни наваждению. Она думала о нем днем и ночью, ворочаясь без сна в постели и представляя себя невестой принца не по договору, а на самом деле. Любовь привела ее в смятение, захотелось, как в детстве, побежать к маме, уткнуться ей в колени и спросить совета…

Джун закончила крутить педали и вышла из тренажерного зала совершенно разбитой. Гордость не позволяла ей падать духом: она докажет Алексу, а главное, самой себе: жизнь продолжается. Пусть он едет в свой Сен-Монт, а у нее есть мама и брат, любимая работа, друзья, увлечения…

Переговоры прошли успешно — правда, заслуги Алекса в этом не было. Если бы не поддержка опытных юристов, сделка не выгорела бы. Алекс не мог заставить себя сосредоточиться — всеми его мыслями завладела Джун. Он беспрестанно прокручивал в мозгу их последний разговор, силясь понять, что толкнуло ее на столь решительный шаг, но так ни в чем и не разобрался. Понял лишь одно: он болен. И серьезно. Он уже не мог обходиться без Джун.

Вечером они должны ужинать в обществе техасского нефтяного магната — потенциального инвестора — и его супруги. Как только часовая стрелка доползла до шести, Алекс позвонил Джун в номер, но она не поднимала трубку. После третьей безуспешной попытки он приказал телохранителям ждать в вестибюле, а сам в мрачном расположении духа пошел к ней. А что, если она до сих пор не вернулась с экскурсии. Алекс терялся в догадках, как поступить. Ждать ее? Вдруг с ней что-то случилось?! А может, она взяла и уехала, даже не удосужившись попрощаться?

Он сделал все, чтобы Джун осталась с ним до конца турне, но, если она надумала уехать, пусть едет хоть сейчас. Приказывать ей он не может, а просить не станет. Интервью в любом случае даст — Джун его честно заслужила.

Тяжко вздохнув, он осторожно постучал в дверь ее номера и приготовился к худшему, но дверь распахнулась, и Алекс с облегчением улыбнулся.

— А я уж решил, что ты раздумала идти со мной на ужин.

— С чего бы это?

— Ты не поднимала трубку.

— Так это ты доставал меня звонками?

— А ты слышала и не снимала трубку?

— Я лежала в ванне — хотела расслабиться после экскурсии. Да я бы все равно не успела добежать до телефона.

Хотел бы я видеть, как она лежит в ванне, как встает из пены и накидывает на разгоряченное тело пушистый халат… Но и сейчас смотреть на нее одно удовольствие: платье палевого цвета облегало соблазнительные округлости и подчеркивало легкий медовый загар.

— Как прошел день? — спросил Алекс, делая над собой усилие и отводя глаза.

— Отлично. Ездила на остров Алкатрас. Раньше там был испанский форт, потом федеральная тюрьма для особо опасных преступников, а теперь открыли музей. Посмотрела, где сидел Аль Капоне, Келли-Пулемет и прочие…

— Извини, что перебиваю, но лимузин уже у подъезда, — сказал Алекс, кляня в душе ни в чем не повинного нефтяного магната вместе с супругой. Как бы ему хотелось запереться в номере и провести весь вечер наедине с Джун!

— Может, захватить дождевик? Когда я вернулась в отель, начинал накрапывать дождь.

— Не стоит. У водителя есть зонт.

— Разумеется. Ну как же я забыла — все так и падают с ног, лишь бы услужить вам, ваше высочество!

— В данном случае твой сарказм неуместен. Позволь тебе напомнить, демократка ты моя, мой образ жизни дает возможность многим людям зарабатывать, и довольно неплохо.

— Да я не хотела тебя обидеть! Но ты попробуй на минутку представить себя на месте Жильбера и Мишеля. Целыми днями ходят за тобой, как пара сторожевых псов… Думаю, им до смерти надоело.

— В моей стране их работа считается весьма престижной. Они прилично зарабатывают, много путешествуют, вкусно едят, живут в хороших отелях…

— Но лишены семейного уюта и личной жизни…

— Я езжу за границу не развлекаться. От этих визитов зависит благосостояние моей страны, — довольно резко возразил Алекс, злясь на правоту ее слов и особенно — на ее дерзость.

Джун подлила масла в огонь.

— Вижу, что прогневала вас, ваше высочество!

— У тебя есть полное право высказывать свое мнение — пусть даже ошибочное.

— Если ты не возражаешь, я, пожалуй, поужинаю в номере…

— Столик уже заказан.

Он взял ее за руку, чуть повыше локтя, и снова удивился, как в Джун уживаются податливость и упрямство.

— Ну да! Еще одно протокольное мероприятие.

Джун не скрывала раздражения, и Алекс решил поменять тему, чтобы окончательно не испортить вечер.

— Расскажи мне, где еще ты была сегодня. К сожалению, у меня на достопримечательности вечно не хватает времени.

Взяв под руку, Алекс вывел ее в коридор и закрыл дверь.

— Ходила в Музей современного искусства, — уже мирным тоном ответила она. — Ездила в Рыбачью пристань.

— А еще куда? — Приобняв за талию, Алекс направил Джун к лифтам.

— Неужели тебе интересно? — спросила она и состроила премилую гримаску.

Губы у нее приоткрылись, и нижняя выдвинулась чуть вперед — словно приглашая поцеловать… Потеряв самообладание, Алекс порывисто развернул Джун лицом к себе и поцеловал, вложив в поцелуй всю свою страсть и отчаяние. Он понимал, что ведет себя безрассудно, и знал, что это ни к чему не приведет, но желал эту женщину до исступления.

— Позвольте пройти, — раздался у него за спиной незнакомый голос.

Они загородили узкий коридор, и седовласый джентльмен тактично кашлянул, а его пожилая спутница сделала вид, будто не замечает следов губной помады на лице принца.

— Прошу прощения, — буркнул Алекс, отступая к стене и не выпуская Джун из объятий.

Лукаво улыбнувшись, она коснулась его рта кончиками пальцев и заметила:

— Ты весь в помаде. Может, вернемся в номер и приведем себя в порядок?

— К несчастью, я непременно должен быть на этом ужине. — Достав из кармана носовой платок, Алекс вытер губы.

— А разве я предлагаю отменить ужин? — спросила она подозрительно сладким тоном.

— Мне нравится, когда у тебя не накрашены губы. Они у тебя и так яркие. — Сложив платок на чистую сторону, он вытер и губы Джун.

— Признавайся! — с вызовом потребовала она.

— В чем? — удивился Алекс.

— В том, что это был самый лучший поцелуй в твоей жизни. И вот еще что. Думаю, теперь ты и сам справишься с потенциальными принцессами. Я устала от этой… игры.

— Значит, хочешь вернуться домой без интервью?

— И не мечтайте, ваше высочество! Вы дали мне слово.

— Вот как? И ты, смею напомнить, тоже! — Он уперся руками в стену, захватив Джун в плен. — А теперь надумала играть со мной в кошки-мышки? Ну-ка, признавайся, что тебе на самом деле от меня нужно?

Но он не дал ей ответить — не захотел в очередной раз слушать про ее преданность делу и карьерные устремления, а снова поцеловал. На этот раз почти грубо, словно в отместку за ее отказ, который сводил его с ума.

— Нам пора, — сказал Алекс, с сожалением отрываясь от губ Джун.

— Я тебя не задерживаю!

Она вырвалась из его рук и зашагала к лифту, сердито постукивая каблуками, а он все не мог оторвать глаз от ее ног в разрезе платья и волнующего изгиба бедер…

Прибыл лифт, и Алекс, тяжко вздохнув, присоединился к Джун. Да, вечер явно не заладился..

За окном моросил дождь. Джун смотрела, как капли бегут по стеклу, и, выбрав две, загадывала, которая из них первой достигнет нижней перекладины рамы. Проиграв три раза подряд, она горько усмехнулась и окончательно записала себя в неудачницы.

Она совершенно запуталась. Порой ей казалось, что она знает про Алекса все — хоть книгу пиши, но в то же время во многом он до сих пор оставался для нее тайной за семью печатями. Почему он смотрит на нее так, что она тает, как мороженое на пляже? Зачем то распаляет ласками, то вдруг становится холодным и неприступным? Господи, и зачем только он втянул ее в эту авантюру?!

— Ничего себе «втянул»! — Джун усмехнулась, не в силах погрешить против истины. — Да я с радостью согласилась… Лишь бы быть с ним рядом.

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей и убить время, она принялась листать журналы. До начала уличного фестиваля «Дикий Запад» оставалась уйма времени. В дверь постучали.

— Извините, мисс Томпсон, но я неверно вас информировал. — Антуан чуть заметно склонил голову. — Принц пожелал быть на празднике в соответствующем костюме. Так что и вам надлежит одеться сообразно случаю.

— Нет проблем! Джинсы у меня найдутся.

— Прошу прощения, мисс, но даме, — он выдержал паузу, — не пристало быть в брюках. Я обо всем договорился. Вас ждут в магазине одежды в вестибюле. Полагаю, там же вы подберете себе обувь, шляпу и прочее. Если пожелаете, составлю вам компанию.

— Спасибо, Антуан, но в этом нет необходимости. У вас и так масса обязанностей.

— Вы очень любезны, мисс. Счет выпишите на свой номер. Принц выразил уверенность, что вы подберете себе отличный костюм э-э-э… коровьей пастушки.

— Вы хотите сказать, ковбойский костюм? Не беспокойтесь, Антуан, все будет о'кей.

— О'кей, — повторил Антуан иностранное слово, словно пробуя на вкус, и по его лицу скользнула тень неодобрения. — Если я вам понадоблюсь, мисс, звоните мне в номер, — добавил он, откланялся и с достоинством удалился.

Через пару минут Джун уже спускалась на лифте в вестибюль. Как и все представительницы слабого пола, она любила ходить по магазинам. Правда, до недавнего времени в гостиничных лавках она по большей части глазела: в одной из них за пачку жвачки заломили такую цену, что потом было жалко выплевывать резинку. Однако перечить Антуану она не рискнула: раз Алексу вечером нужна «коровья пастушка» — он ее получит.

Увидев Джун, продавщица в лавке ковбойской одежды расплылась в улыбке и с воодушевлением затрещала:

— Вы невеста принца Алекса? Я сразу вас узнала. Его камердинер предупредил, что вы зайдете. А что конкретно вас интересует, мисс? У нас отличный выбор одежды и аксессуаров.

Вот оно, бремя славы! — сокрушалась про себя Джун. А я-то размечталась: думала, убью час-другой в лавке, выбирая наряд на вечер…

Тем временем продавщица развила бурную деятельность: притащила в примерочную вороха джинсовых платьев, юбок, ковбоек, жилеток и Бог знает чего еще в ковбойском стиле. Девица источала любезность, однако это не мешало ей вламываться в кабинку с очередной порцией одежды, нимало не смущаясь тем, что клиентка едва одета. Джун чувствовала себя музейным экспонатом — рассматривают чуть ли не в увеличительное стекло, да еще и руками норовят потрогать! А потом примутся смаковать подробности: узрят какой-нибудь прыщик — вот и будет о чем почесать с подружками языки за чашечкой кофе… Впрочем, кто знает, как бы она сама повела себя, окажись на месте продавщицы? Может, Алекс прав в своем неприятии журналистской братии. Людям нравится читать про изъяны и слабости известных личностей. Наверное, от осознания, что богатые и знаменитые тоже плачут, обывателям легче мириться с обыденностью собственной жизни. И все-таки, нравственно ли копаться в личной жизни «звезд» в поисках их недостатков? Как же расценивать работу репортера — как социальный заказ или как недопустимое вмешательство в личную жизнь?

Чем больше Джун об этом размышляла, тем очевиднее ей становилось: Алекс прав. Неудивительно, что ее профессиональный интерес к его особе претит ему еще больше, чем досужий вымысел или откровенная ложь на страницах бульварной прессы!

— Спасибо, но это не совсем то, что мне нужно, — сказала Джун, возвращая продавщице охапку чудовищно дорогой одежды. — Пожалуй, я еще подумаю.

— Нам только что завезли прекрасные серебряные пояса и…

— Спасибо, но сейчас мне некогда, — буркнула Джун и поспешила уйти, чувствуя себя виноватой перед расторопной девицей, которая с трудом скрывала огорчение.

Она поднялась в номер, схватила дождевик, спустилась в вестибюль и, улучив момент, пока швейцар объяснял что-то двум японским бизнесменам, поймала первое попавшееся такси.

— Мне нужен магазин одежды в ковбойском стиле, — сказала она таксисту. — Только такой, куда ходят нормальные люди, а не богатенькие туристы.

Шофер понимающе хмыкнул и, лихо развернув машину, помчал по лабиринту улиц, а Джун с некоторой тревогой следила за счетчиком. Когда он остановился у большого, похожего на склад здания, пестревшего яркими вывесками скидок, она с облегчением перевела дух: ее привезли точно по назначению.

— Будьте любезны, приезжайте за мной через час, — попросила Джун таксиста.

— Лучше через два, мисс. За час вы навряд ли управитесь.

Через два часа она вышла из магазина, увешанная покупками, которые изрядно облегчили ее кошелек, зато укрепили чувство собственного достоинства.

Премного вам благодарна, ваше высочество, но пока что я и сама могу покупать себе одежду! — даже когда Алекса не было рядом, Джун не могла отказать себе в удовольствии лишний раз его уколоть.

Дождь закончился, но вечером, когда Джун облачилась в новый наряд, зарядил снова. Она купила себе голубое джинсовое платье, отороченное оборкой, и белые остроносые сапожки, расшитые блестящими камушками — точь-в-точь под сережки, которые она надевала на бал.

Начесав волосы, Джун щедро полила их лаком и надела белый замшевый жилет с бахромой. Жилет украшали разбросанные тут и там тисненые тавро, а довершала туалет белая широкополая шляпа «стетсон». Джун никогда не носила ковбойскую шляпу и, примерив ее и так и эдак, примяла верх, чтобы придать фетру ношеный вид. Оглядев свое отражение критическим взглядом, она осталась вполне довольна. Жаль только, что не прикупила темные очки в белой оправе с блестящими камушками..

Интересно, понравится ли наряд Алексу? Джун не могла дождаться его прихода и коротала время перед зеркалом, отрабатывая ужимки и фразочки из классических вестернов.

— На этот раз ты хватил через край, приятель — сказала она, подражая интонации легендарного Джона Уэйна, и залихватски крутанула на пальце воображаемый кольт.

Раздался стук в дверь, и Джун, бросив последний взгляд в зеркало, поправила шляпный шнурок под подбородком, сосчитала до десяти и открыла.

— Привет, красавчик! — приветствовала она Алекса, на этот раз имитируя Крошку-вамп Мей Уэст.

А он и впрямь был неотразим в классической клетчатой рубашке-ковбойке, в замшевой куртке с бахромой и в джинсах «Рэнглер». Джинсы сидели как влитые, подчеркивая достоинства ладной фигуры, а из-под отворотов выглядывали рыжие ковбойские сапоги из тисненой кожи. Как истинный джентльмен, шляпу принц держал в руке.

— Какое расточительство! — воскликнул он, оглядев Джун с головы до ног, и даже присвистнул.

— Не извольте беспокоиться! Все это я купила на свои денежки, и, между прочим, мне мой наряд очень нравится.

— Между прочим, мне тоже. — Он вошел и закрыл дверь. — Какая жалость, что фестиваль отменили!.. Только это я и имел в виду. А мне так хотелось похвастаться своей невестой, одетой в ковбойском стиле!

— Отменили? — переспросила Джун упавшим голосом и тут же сама на себя разозлилась. Отменили — так отменили! В конце концов, это не бал-маскарад, а так, очередное мероприятие в программе турне…

— Да, из-за плохой погоды. Так что вечером мы свободны.

— Ты вовсе не обязан меня развлекать.

— Не обязан. Но мне приятно тебя видеть. Ты такая красивая… Что бы ни надела — тебе все к лицу.

— Спасибо за комплимент. — Джун надеялась, что румяна скрывают огонь, пожирающий ее щеки.

— Где будем ужинать? — спросил Алекс уже будничным тоном, словно зашел к ней лишь потому, что проголодался. — Может, в отеле? Погода явно не располагает к прогулкам. Давай закажем ужин в номер.

— Нет.

— Ну ладно. Тогда поужинаем в одном из ресторанов отеля? Выбирай любой на свое усмотрение.

— Спасибо, не хочу.

Однако надо отдать должное — самообладание у него завидное! А может, все дело в том, что ему безразлично, будет она с ним ужинать или нет?

— Выходит, придется мне ужинать в одиночестве. А я, между прочим, всерьез воспринял твои слова насчет своей свиты. Даже отпустил на весь вечер телохранителей. И Антуана тоже.

— Что-то ты подозрительно легко сдаешься… — Джун состроила недовольную мину. — Неужели ты думаешь, что я нарядилась этакой королевой родео лишь для того, чтобы слоняться по отелю?

Он широко улыбнулся, и тепло его улыбки согрело ей душу.

— Ах вот в чем дело! Ты вознамерилась сразить наповал завсегдатаев местного салуна?

— Угадал. Составите мне компанию, ваше высочество?

— А у меня есть выбор?

— Боюсь, что нет.

— А ты знаешь подходящее заведение?

— Нет, но знаю, как его найти.

— По телефонному справочнику?

— Не угадал. С помощью таксиста. Именно так я нашла магазин, где купила все это. — И, широко разведя руки в стороны, Джун покружилась, чтобы Алеке смог по достоинству оценить ее наряд.

— Убедила!

— Я накину красный дождевик. А у тебя есть плащ или зонт?

— С такой шляпой, леди, — сказал он, нахлобучивая шляпу и входя в роль ковбоя, — зонт не понадобится.

— Послушай, а вдруг нас узнают? Что тогда будем делать?

— Нет проблем. — Загадочно улыбнувшись, Алекс направился в ванную, оставив Джун в полном недоумении.

Через пару минут он вышел преображенный — мокрые волосы гладко зачесаны назад, как у торговца наркотиками, ковбойка расстегнута до пупа. Увидев загорелую грудь с островком курчавых шелковистых волос, Джун поспешно отвела глаза.

— Ну, что скажешь? Надеюсь, это поможет нам хотя бы выскользнуть из отеля незамеченными.

Спустившись на лифте на второй этаж, они прошли по коридору в боковое крыло и по служебной лестнице вышли в переулок, где им сразу удалось поймать такси.

— Сам Джеймс Бонд тебе бы позавидовал! — поддразнила принца Джун. — Удовлетвори мое любопытство. Тебя обучали «делать ноги» или это врожденный талант?

— Ни то ни другое. Метод проб и ошибок. — Он снял шляпу, положил на сиденье сбоку и как бы ненароком пододвинулся поближе к Джун.

— Мы бы хотели поужинать в салуне, — сказала она водителю. — Отвезите нас куда-нибудь, где подают жаркое на вертеле и где нет туристов.

Таксист — молодой белобрысый парень в джинсовой куртке — задумчиво ворочал во рту жвачкой.

— Поблизости таких заведений нету, — наконец изрек он. — Да и откуда им взяться? Здесь ведь сплошь одни отели.

— А где-нибудь подальше, скажем, в получасе езды — такое заведение найдется?

— Неважно, сколько это будет… — решил вмешаться Алекс, но Джун дернула его за рукав и потрясла головой, призывая помолчать.

— Чуток подальше есть один салун — «У Фредди». Правда, публика там еще та… Шумное местечко. Иной раз и драки случаются.

— А туристы бывают?

— Откуда им там взяться?

— Скажите, а другие заведения… — снова попытался вклиниться в разговор Алекс, но Джун его перебила:

— Отвезите нас туда! — велела она таксисту и покосилась на своего спутника — не возражает ли?

Но тот лишь ухмыльнулся и пожал плечами, всем своим видом давая понять: на этот раз он подчиняется ее выбору.

— Как скажете. — Таксист заложил такой вираж, что Джун швырнуло к дверце, а Алекс едва ли не очутился у нее на коленях.

— Прошу прощения. Ты не ушиблась? — спросил Алекс, чуть отодвигаясь.

— Нет, но, пожалуй, не мешает пристегнуться. Обшарив сиденье у себя за спиной, Джун нашла лишь одну часть ремня безопасности.

— Позволь, я тебе помогу. — Наклонившись, Алекс сунул руку между спинкой и сиденьем, извлек оттуда вторую половинку с замком и потянулся за той, что была в руках у Джун. Концы не сходились.

— Одно из двух. Либо я поправилась, либо ремень слишком короткий. — Джун изо всех сил вжалась в спинку сиденья, чтобы руки Алекса не касались ее живота.

— Сейчас что-нибудь придумаем.

— Не стоит… Обойдусь и без ремня.

— Нет, береженого Бог бережет. Я — за безопасность.

Джун насторожилась: интересно, он имеет в виду ремень… или что-то другое?

Тем временем Алекс ослабил пряжку и, отрегулировав длину ремня, соединил половинки в замке у нее на животе точно посередине. В процессе он неведомым образом исхитрился не единожды задеть рукой ее грудь, обнять за талию и сдвинул подол платья выше коленей. Этого еще только не хватало!..

— Большое спасибо. Теперь я в полной безопасности, — сухо поблагодарила она, убирая его руку со своего бедра.

Джун бросало то в жар, то в холод. Перед глазами вставали картины одна соблазнительнее другой… Но она сумела совладать с собой. Поумерьте свой пыл, Александр Луи Франциск! Сделка есть сделка. Что он себе позволяет? Разве я игрушка?! Скоро все закончится — и пусть в памяти останется, как мы танцуем вальс на балу, а не то, как принц тискает меня на заднем сиденье такси!

— А почему ты не пристегиваешься? — спросила Джун, чтобы нарушить неловкую паузу.

— В этом нет необходимости, — довольно резко ответил он, злясь на себя за несдержанность.

— Ваше высочество, разве можно рисковать цветом нации?! — шепнула она с ехидцей.

Поделом тебе! — корил себя Алекс. За удовольствия надо платить. Приставал к ней, как озабоченный подросток, так теперь сиди и слушай отповедь! Не хватает еще, чтобы она догадалась, насколько дорога мне, а потом расписала в красках в своем журнале…

* * *


Схватив половинки ремня безопасности, он рывком соединил их — замок клацнул, а Алекс в сердцах фыркнул.

— Ну вот! Ты опять фыркнул.

— Разве?

Докатился! Она надо мной смеется в открытую! Неужели в ее глазах я так смешон? Подобных терзаний Алекс не испытывал с тех пор, как начал бриться. Да что со мной на самом деле происходит?! Я же и впрямь смешон! Совсем заигрался… Нарядился в ковбойский костюм, отправил гулять телохранителей, сел с подружкой в такси и отправился «погудеть» в салун!

Он чуть было не велел таксисту поворачивать назад, но передумал — если они вернутся в отель, не удастся побыть с Джун наедине.

— Давай сыграем в игру, — предложила она. — Если до полуночи ты еще хоть раз фыркнешь, то заплатишь мне штраф.

— Какой?

— По моему усмотрению.

— Договорились. Но с одним условием. Если выиграю я, то штраф платишь ты. И по моему усмотрению.

— Пожалуй, это справедливо, — не сразу, но согласилась она.

— Итак, до полуночи. Согласна?

— До полуночи, — мрачно подтвердила Джун, словно скрепляя клятвой тайный договор.

Такси остановилось у довольно большого бревенчатого здания с аляповатой неоновой вывеской на крыше. «САЛУН „У ФРЕДДИ“». На парковке сплошняком стояли грузовики.

Открыв дверь в заведение, Алекс невольно отпрянул — по ушам ударила музыка. Мощные усилители грохотали так, что дрожали стены. От неожиданности — Алекс представлял себе негромкую музыку в стиле кантри — он попятился, но, взглянув на Джун, с решительным видом перешагнул порог. Щеки ее порозовели от возбуждения, глаза горели, а губы полуоткрылись в улыбке… За этой женщиной он готов идти куда угодно — хоть к черту в зубы!

— Сколько вас — спросила хозяйка заведения, разбитная толстуха неопределенного возраста в короткой юбчонке и в тесной маечке.

— Двое, — ответил Алекс.

Толстуха отвела их к высокому столику с круглой черной столешницей и двумя высокими стульями, стоящими друг против друга.

— Попробую взгромоздиться, — смущенно буркнула Джун, но, поставив ногу на перекладину, без труда забралась на сиденье.

Алекс тоже сел и, подперев лицо кулаками, наклонился вперед. В салуне царил дымный полумрак, но он смотрел только в глаза Джун — глубокие, словно два омута, — и сознавал, что стремительно тонет… Взял ее ладонь в свою и бережно поднес к губам.

Узнаю сказочного принца с бала! — пронеслось в голове Джун, а Алекс медленно и нежно целовал каждый ее палец.

— Я так рад, что ты согласилась поужинать со мной! — признался он.

А может, мне это только показалось? — усомнилась Джун. Музыка заглушает все. Да, здесь особо не разговоришься…

Словно прочитав ее мысли, Алекс переставил свой стул и сел вплотную к Джун, чтобы говорить на ухо, и от его слов у нее закружилась голова… Впрочем, она не могла с уверенностью сказать, какие именно слова он говорил и говорил ли вообще — от его близости с Джун творилось нечто невообразимо приятное.

Подозвав официантку, Алекс, не советуясь с Джун, заказал столового вина, и через пару минут принесли графин сухого красного.

Она поднесла бокал к губам, но он остановил ее.

— Не глотай сразу! Так вино не пьют.

— А как пьют? — смиренно спросила Джун.

— Глотать вообще необязательно. Удовольствие получаешь, не когда вино попадает в желудок, а когда почувствуешь его вкус. — Алекс оседлал любимого конька. — И нюхать надо подольше. Нюхать, а потом перекатывать во рту. После этого вино можно выплюнуть…

— Как это выплюнуть?! — возмутилась Джун.

— Так и выплюнуть. Больше оно ничего не даст. Джун с интересом следила за выражением его лица и чуть не прыснула, когда Алекс, отпив глоток, мученически сморщился и — вопреки своим же наставлениям — не выплюнул, а проглотил.

— Какая гадость!

Джун сделала глоток — у нее свело скулы.

— Ну и кислятина!

— Пусть заберут это пойло!

— Не гневайтесь, ваше высочество! — Джун подняла бокал и чокнулась с Алексом. — Раз туристы сюда не ходят, полагаю, что и к принцам с благородными замашками и утонченным вкусом здесь не привыкли.

— Ты права. Сомелье в этом заведении, надо думать, нет.

— Кого-кого здесь нет?

— Сомелье. Старшего официанта, отвечающего за вина.

— Приму к сведению. Кстати сказать, у меня к тебе одна просьба.

— Какая? — спросил Алекс, предвидя очередной подвох.

— Дозволь мне самой выбрать еду. Понимаю, выбор напитков ты, как эксперт по винам, не мог доверить дилетанту…

— Может, хватит издеваться? — перебил ее Алекс. — Выбирай что угодно на свой вкус. — И подозвал официантку.

Они заказали две порции фирменного блюда — жареных цыплят и мясо на ребрышках, — а на гарнир взяли убойную дозу жареной картошки. К блюду подали томатный соус — такой острый, что по сравнению с ним вкус вина показался мягчайшим. Официантка повязала им бумажные нагрудники, что оказалось весьма кстати — к окончанию трапезы белые переднички щедро украшали брызги жира и пятна соуса.

А потом они танцевали… Танцевали все подряд — кружили в обнимку под заунывные баллады и отплясывали вместе со всеми залихватскую кадриль, меняясь партнерами под одобрительный свист толпы. Сначала Джун от смущения путала шаги и фигуры, но потом втянулась и присоединилась к общему веселью.

Здесь все были на равных — старые и молодые, отличные танцоры и неумехи, с трудом попадающие в такт. Кое-кто просто обнимался и целовался под музыку, а один костлявый ковбой танцевал сразу с двумя партнершами — и все трое были донельзя довольны друг другом. Рядом с Джун пожилая пара выделывала коленца, которым позавидовали бы Джинджер Роджерс и Фред Астер, а за спиной у Алекса сухонькая старушка уверенно вела молодого увальня и по ходу дела громогласно его поучала.

Джун давно так не веселилась. Конечно, это не бал в благородном собрании, зато здесь Алексу нет нужды быть принцем.

— Люблю повеселиться! — вырвалось у нее от избытка чувств.

— А я люблю тебя! — отозвался он.

Во всяком случае, Джун показалось, что именно это Алекс сказал. Но ведь не станешь просить повторить на бис! Вдруг ей только померещилось? Может, он напевает строчку из песни, вторя солисту. Ну да, так оно и есть… При чем здесь любовь? Прижал к себе так, что они стучатся коленями и теснит грудь… Это не любовь, а вожделение или, если угодно, похоть — только и всего!

Джун танцевала с принцем и завидовала всем женщинам в зале — в любой момент каждая из них может пойти домой вместе со своим любимым. А ей предстоит распрощаться с Алексом навсегда… Как ей теперь жить без него?! У нее шла кругом голова и путались мысли. И тут Алекс наклонился, поймал губами ее рот и раздвинул языком губы.

Ну и что с того? — упрямо подумала Джун. Да все кругом только и делают, что целуются и обнимаются! Похоже, это заразно…

Они стояли посреди толпы танцующих, и пары обходили их — так вода обтекает валун посреди ручья. Жар губ Алекса передался Джун, а его язык, заполонив рот, разбудил в ней желание. Прильнув к Алексу всем телом, она хотела ответить, но он не позволил — это был его поцелуй. И чем дольше он длился, тем больше Джун хотелось, чтобы поцелуй никогда не заканчивался.

Открыв глаза, Джун заметила — вокруг никого нет.

— Алекс, — выдохнула она, усилием воли легонько его оттолкнула и услышала за спиной смешки, а потом хохот. И только тогда поняла — музыка давно смолкла. Зато со всех сторон понеслись одобрительные возгласы:

— Продолжай в том же духе, приятель!

— Ну-ка, ковбой, давай еще разок!

От стыда Джун хотелось провалиться сквозь пол, а Алекс преспокойно обнял ее за плечи и снова поцеловал — на этот раз на потребу публики. Стяжав бурные аплодисменты и восхищенный свист, они — не сговариваясь — дружно расхохотались и вернулись за свой столик. Алекс усадил Джун на стул и, обняв за плечи, шепнул на ухо:

— Ты вела себя, как королева. Простишь меня?

— Я подумаю. — На самом деле Джун могла думать лишь об одном — чувствует ли он то же, что и она?

Алекс заказал легкого белого вина, похожего на сидр, и они пили за все подряд — в том числе за процветание Калифорнии и за благосостояние гостеприимного Фредди.

— Пью за здоровье самой прекрасной женщины на свете! — произнес последний тост Алекс и чокнулся с Джун.

Словом, возвращались в отель они слегка навеселе. Во всяком случае, так наверняка решил таксист — особенно, когда Алекс вручил ему полсотни, небрежно бросив:

— Сдачи не надо.

— Ну зачем же сорить деньгами! — сокрушалась Джун, когда они входили в вестибюль. — На чаевые за глаза хватило бы и пары долларов!

— А ты чересчур рачительна. Не стала покупать одежду в отеле, как я просил, и потратила свои деньги…

— Я могу покупать одежду сама.

— Разве я спорю? Можешь! И вкус у тебя отменный.

— А ты можешь? Признавайся, кто купил тебе эти джинсы?! Антуан?

— Удачная шутка!

Он расхохотался, да так заразительно; что Джун не могла не присоединиться. На них неодобрительно покосился портье, а благообразный седовласый господин отпустил едкое замечание насчет молодежи с ее пагубным пристрастием к алкоголю.

— Из-за тебя нас того и гляди вышвырнут из отеля! — притворно ужаснулась Джун, давясь от хохота.

— Я вовсе не пьян! — громогласно объявил Алекс. — Да будет тебе известно — на меня алкоголь вообще не действует. Если я пьян, то лишь тобой!

— Вот как! Я рада. — Она старалась говорить как можно тише. — Пошли скорее в лифт.

— Пошли!

Внезапно он схватил ее за талию и одним движением забросил себе на плечо.

— Алекс! Что ты делаешь?! — закричала она, барабаня кулаками ему по спине. — Опусти меня! Сию секунду!

Он опустил — но лишь тогда, когда вошел в кабину и двери лифта закрылись. После чего продолжил с того самого места, на котором они остановились в салуне.

Нашарив за спиной Алекса панель, Джун нажала на кнопку своего этажа.

Слава Богу, кроме них, в лифте никого не было…

— Не хочу, чтобы вечер кончался! — шепнул Алекс, отрываясь от ее губ, а в голове стучало одно: неужели я провожу ее до двери номера — и все?!

— Рано или поздно все кончается.

Уловив в ее голосе грустные нотки, Алекс воодушевился. Теперь он знал наверняка — за внешней сдержанностью скрывается страстная натура. Как и то, что эту ночь они проведут вместе.

Джун сняла шляпу, и при виде ее прелестного лица в нимбе пышных волос у Алекса защемило в груди. Раздался мелодичный звон — двери лифта открылись.

Когда они дошли до ее номера, Алекс с надеждой спросил:

— Угостишь чашечкой кофе?

— Я как-то пробовала готовить кофе в номере. Ничего путного у меня не вышло.

— Вообще-то я хочу не кофе.

— Я так и поняла, — игриво ответила Джун, опустив глаза. — Где же ключ? — Она покопалась в кармане дождевика. — Наверное, в другом кармане…

Джун обшарила карманы по два раза — ключ так и не сыскался.

— И денег нет… Я брала с собой десять долларов. Меня обокрали!

— Наверное, карманы обчистили, пока мы танцевали. Ты оставила плащ на спинке стула.

— И где только была моя голова! Интересно, а ключ-то им зачем понадобился? Ведь на брелоке нет названия отеля, а только номер… Ну и что теперь делать? Второй ключ заперт в номере. Вот растяпа!

— Не огорчайся! Невелика потеря.

— Дело не в этом. Просто неудобно перед портье.

— Не переживай! — Алекс обнял ее за плечи. — Я позвоню ему из своего номера и попрошу принести дубликат. Хочешь, скажу, что ключ потерял я?

— Не надо! Я спущусь к нему и все объясню сама.

Алекс хотел поцеловать ее в щеку — чтобы приободрить — но в этот момент Джун повернула голову, и их губы встретились. От этого прикосновения он почувствовал такой прилив желания, что в порыве страсти прижал ее к себе и поцеловал. У Джун перехватило дыхание, она приникла к Алексу, а ее язык затрепетал в ответной ласке. Они словно пили друг друга и все не могли напиться…

— Пойдем ко мне в номер, — сказал Алекс, неотрывно глядя ей в глаза.

Прикрыв рот тыльной стороной ладони, Джун молча смотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Я позвоню портье, — буркнул Алекс первое, что пришло на ум, лишь бы удержать ее рядом.

— Буду тебе весьма признательна, — ответила она чужим голосом.

Дойдя до своего номера, Алекс опустил руку в карман — к счастью, бумажник и ключ оказались на месте. Открыв дверь со второй попытки — в первый раз он норовил вставить ключ не той стороной, — он пропустил Джун вперед.

— Все почти точно так, как и у меня в номере, — невольно вырвалось у нее.

— Тебя это удивляет? А что ты представляла?

— По меньшей мере — номер люкс. При входе наготове стоит Антуан, а телохранители — навытяжку по обе стороны… — Она замешкалась.

— Кровати? — подсказал он и отвернулся, чтобы не смущать ее ухмылкой.

— А вот кровать здесь и в самом деле королевского размера.

— Разве у тебя в номере не такая?

— Нет. А мне широкая и ни к чему. Я сплю очень спокойно. Мне вполне хватает одной подушки. Даже если на кровати есть еще две…

Джун зарделась, и Алекс в который раз удивился — кто бы мог подумать, что такая женщина засмущается в спальне мужчины?

— Я вспомнила, ты отпустил слуг до утра. — У каждого свой отдельный номер.

— Разумеется.

Она пожала плечами, а Алекс насторожился. Ну конечно! Как же он сразу не догадался — самый подходящий момент для интервью!

— Я бреюсь, одеваюсь и даже тру себе спину сам. Еще вопросы есть?

— Я ни о чем не спрашивала!

Не обращая внимания на ее возмущенный протест, он как ни в чем не бывало продолжил:

— Одежду мне стирает, гладит и чистит Антуан. Обувь чистит тоже он — у меня пунктик по этой части, и он же следит за порядком в номере. Кроме того, Антуан выполняет секретарские обязанности и делает покупки.

— Ловко ты устроился! — небрежно заметила Джун, делая вид, будто рассматривает гравюру над кроватью.

— А еще он тактично поправляет меня, если я не прав. У Антуана это отлично получается. Между прочим, на должность камердинера его назначил мой отец, а я к нему так привык, что мне и в голову не приходит нанять кого-нибудь другого.

— Послушай, а почему мы говорим об Антуане? Позволь напомнить — мне нужно попасть в свой номер. — Джун шагнула к двери.

— Да я помню! И Антуан здесь ни при чем. Просто я наглым образом пытаюсь тебя задержать. Я готов на все — лишь бы ты осталась.

Джун будто приросла к полу.

— Алекс…

Она повернулась, их глаза встретились — и он прочел в них все, что хотел знать.

Джун смотрела, как он, словно в замедленной съемке, идет к ней, и лихорадочно соображала — под каким бы предлогом выскочить из номера? Но Алекс заключил ее в объятия — и все мысли дружно улетучились.

— Можно, я тебя поцелую? — тихо спросил он. Она удивленно подняла на него глаза — неужели он действительно ждет разрешения?

— Хочешь пожелать мне спокойной ночи? Я не против, — лукаво шепнула Джун.

— Не хочу. — Он не стал ее целовать, но и не отпускал.

— Почему?

— Если я тебя поцелую, ты останешься со мной на всю ночь.

— Даже не подумаю! — не слишком уверенно возразила она.

— Это судьба.

— Нет, Алекс, это уже перебор! — Она засмеялась. — Ну чем не диалог из старой мелодрамы!

Он отпустил ее, подошел к окну и невидящими глазами смотрел сквозь мокрое стекло на огни ночного города.

— По-твоему, я смешон?

— Да нет! Ничего подобного. Ты особенный… Ты самый замечательный из всех, кого я знаю.

— Иди ко мне. — Это была не просьба, а приказ.

— Если я тебя обидела — извини. Но приказывать мне ты не имеешь права.

— Иди ко мне, — повторил он все тем же тоном.

— Я иду к портье за ключом, — с решительным видом заявила Джун, но не тронулась с места.

— Прошу тебя, останься! Хотя бы ненадолго…

— Алекс… — Голос у нее дрогнул. И как меня только угораздило влюбиться в принца?! — с грустью подумала Джун. Будь он фермером или инженером, все могло бы быть иначе… Если я сейчас же не уйду, то испорчу себе всю жизнь.

Не сводя глаз с лица Алекса, она неуверенно попятилась к двери. Надо уйти — и поскорее! Чем больше они сблизятся, тем мучительнее будет разрыв. А если они сейчас займутся любовью, то потом, когда Алекс уедет и найдет себе достойную жену, ее сердце разорвется от горя.

— Прошу тебя, иди ко мне! — едва слышно вымолвил он, но Джун услышала в его голосе страсть и тоску. Он умолял ее остаться — хотя и не стоял на коленях.

— Думаю, мне лучше уйти… — едва не заикаясь, выдавила она.

— Останься!

— Мы оба об этом пожалеем.

— Никогда! — отрезал он.

— И зачем я только тебя встретила!

— Неправда! Ты так не думаешь.

Он снова прав! — пронеслось в голове Джун. Даже страшно подумать, как много значит для меня этот мужчина!

— Решать тебе, Джун! Я обещал не злоупотреблять твоим доверием. Иди ко мне, моя милая… Освободи меня от моего слова.

— Ты и так свободен.

— Нет, только если ты сама придешь ко мне в объятия.

— Перестань! — выпалила она, сама не понимая, о чем его просит. Что перестать — соблазнять ее или желать?

Джун все так и стояла в дождевике. Вор не побрезговал даже носовым платком, так что плакать она не решалась. Внезапно она почувствовала, как ей душно и жарко, а ноги гудят после танцев. Она повела плечами, дождевик соскользнул на пол, но лицо у Джун по-прежнему горело.

— Нам надо поговорить, — осторожно начала она.

— Поговорить? — насторожился он. — Ну да! Ведь слова — это твоя профессия?

— Верно. Но слова помогут нам разобраться. Понять, что чувствуешь ты… и что я.

— Что я чувствую? — переспросил Алекс с усмешкой. — Даже не знаю, как объяснить. Раньше ничего подобного со мной не случалось. У меня кружится голова…

— Это вино виновато.

— Знаешь, где бы я ни был, я все время ищу тебя глазами.

— А я спускаюсь в вестибюль и жду, вдруг ты пройдешь мимо.

— Просыпаюсь утром и ломаю голову — какой бы предлог выдумать, чтобы отменить деловую встречу и провести весь день с тобой.

— А я целый день только и жду, когда ты постучишь ко мне в дверь.

Оба не сдвинулись с места, но расстояние между ними стремительно сокращалось.

— Я так хочу обнять тебя!

— А я хочу к тебе прижаться. — И Джун шагнула ему навстречу.

— В жизни все так непросто.

Это предупреждение? Ну и пусть! Она ничего не боится. Глаза Алекса звали ее и придавали сил пройти путь, который Джун должна пройти.

— А я не боюсь! — старалась она убедить саму себя.

— Иди же ко мне, Джун! — Это был приказ, но она услышала в его словах сладкую муку и страстное желание.

— Я об этом пожалею. — Она сделала еще два шага.

— Только не сегодня.

Как зачарованная, Джун смотрела на него, словно хотела на всю жизнь запомнить его стройное сильное тело. Во рту у нее пересохло, сердце бешено колотило в ребра, ноги подкашивались, но она приняла решение. Облизнув губы, прошептала:

— Мой милый… — и снова шагнула ему навстречу.

В два прыжка Алекс оказался рядом и, заключив Джун в объятия, нежно приник к ее губам. Покрыл поцелуями все лицо, шею — и Джун почувствовала, как внизу живота разливается тепло… Внезапно ее охватила паника — она вспомнила про макияж и липкие от лака волосы. Нет, в таком виде она не станет заниматься любовью.

* * *


Тем временем губы Алекса продолжали свое дело, а поцелуи из нежных переросли в страстные. Джун казалось, что табачный дым салуна пропитал ее насквозь, и, отстранившись, она объявила:

— Я иду к себе. Принять душ.

— У тебя же нет ключа, — шепнул он ей на ухо и принялся ласкать языком мочку.

— А я спущусь к портье.

— Даже не мечтай.

Алекс стащил с нее жилет и — чтобы помочь ей расслабиться, — положив руки на плечи, стал их разминать.

— Я ненадолго. Только приму душ и сразу вернусь. Честное слово!

А его руки тем временем ловко расправлялись с металлическими пуговками. Расстегнув платье до талии, он положил ладонь на грудь, прикрытую тонким кружевом бюстгальтера, и еле слышно простонал:

— Ты восхитительна…

Нет, мне срочно надо в душ! — с отчаянием подумала Джун. Я вся взмокла, косметика поплыла, да и волосы как мочало… Такой замарашкой заниматься любовью с принцем?! Ни за что!

— Прошу тебя, Алекс, мне нужно к себе в номер.

— Я понял. — Отпустив ее, он подошел к комоду. — Если честно, то я надеялся, что ты согласишься провести со мной ночь, и обо всем позаботился.

Он извлек из верхнего ящика упаковку презервативов, положил ее на прикроватный столик, а Джун, улучив момент, проскользнула в ванную.

— Приму душ, а то я вся пропахла салуном! — твердо заявила она, закрывая дверь, и повернула защелку.

Наверное, я сошла с ума… Ну зачем мне это приключение? Случайные партнеры на одну ночь не в моих правилах. Переспать с принцем? Но ведь я не игрушка, а принцы первых встречных в жены не берут, даже если и подвозят их до мотеля в ураган.

Надо срочно привести в порядок мысли и как следует все обдумать. Не хватало еще в состоянии подпития наворотить дел, а потом расхлебывать…

Стянув с ног сапожки, Джун с облегчением вздохнула и пошевелила онемевшими пальцами, стараясь не думать о горящих как угли глазах Алекса и его сильных руках. Ну и попала же она в переделку! А отступать поздно: придется выбирать, чему довериться — разуму или сердцу? В таких делах компромиссы исключены.

Скинув одежду, Джун зашла в кабинку и, открыв воду, встала под душ. Щедро вылив на волосы гостиничного шампуня, зажмурилась и с наслаждением подставила голову под теплые струи.

Послышался шум — и сердце у Джун ёкнуло, но, вспомнив, что дверь заперта, она успокоилась. Я не героиня фильма «Психоз», так что ко мне в душ с ножом никто не ломится! — усмехнулась она про себя и тут же завопила от ужаса: раздвижная дверь душевой кабины приоткрылась…

— Извини, что напугал тебя, моя милая! — Алекс вошел и обнял ее за плечи. — Я думал, ты меня слышишь.

— Я же запирала дверь!

— Разве ты не знаешь, что замки в гостиничных ванных комнатах легко открываются? Мало ли что может случиться… Вдруг кто поскользнется?

— Ты взломал замок!

Джун и хотела бы возмутиться, но не могла устоять перед великолепием Алекса. Мускулистые, словно литые плечи, мощный торс, плоский живот…

Опустив глаза ниже, она вспыхнула и перевела дыхание, а Алекс подошел к ней вплотную и встал под душ у нее за спиной.

Я никогда не принимала душ с мужчиной! И что теперь делать? Неужели он собрался…

Протянув руку к полочке в нише стены, Алекс взял большой кусок бледно-желтого мыла.

— Варили по моему личному рецепту, — поведал он, вспенивая мыло в ладонях.

Неужели он на самом деле собрался меня мыть?!

А его руки уже скользили по ее спине и плечам, покрывая тело душистыми мыльными пузырьками. Потом он повернул Джун к себе лицом и не спеша намылил грудь.

От его прикосновений соски набухли, по телу разлилась истома… Постепенно Джун забыла про все запреты и, когда Алекс опустился на колени, доверилась ему полностью.

Словно со стороны она слышала свои сладкие стоны и, спрятав пальцы в его мокрых волосах, забыла обо всем на свете — но Алекс поднялся, игриво шлепнул ее по ягодице и вложил в руку мыло.

Неужели он хочет, чтобы я его… Но как? Я не умею! Да и не смогу…

Как выяснилось, смогла — и умела. Джун быстро вошла во вкус, и ей доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие касаться смуглой кожи, гладить сильное тело, ощущая свою власть над ним…

Когда Алекс выключил воду, Джун не смогла скрыть разочарования.

— Все только начинается! — пообещал он, глядя ей в глаза.

Выйдя из душа, подал ей руку и завернул в огромное белое полотенце. Не спеша вытер, просушил и расчесал спутанные волосы. Когда Джун потянулась за сухим полотенцем для него, Алекс улыбнулся и, схватив ее в охапку, молча понес в спальню.

— Я уже и так высох, — пояснил он на ходу. — И снаружи, и изнутри. Как же долго ты меня мучила, коварная женщина!

— Ты явно преувеличиваешь! — Она обвила руками его шею и, приникнув к плечу, вдохнула свежий запах его кожи.

— Может быть! — согласился Алекс, опуская Джун на прохладный шелк простыни.

В душевой кабине Алекс застал ее врасплох, но, оказавшись в кровати, Джун снова засомневалась. У их отношений нет и не может быть будущего… Она подняла на него глаза — и он улыбнулся, а глаза вспыхнули страстью.

Господи, ну до каких же пор я буду себя обманывать! Я его люблю — и будь что будет!

Джун простерла к Алексу руки, он опустился на кровать рядом с ней и, проведя пальцем по ее подбородку, восхищенно прошептал:

— Господи, до чего же ты красивая!

И принялся осыпать поцелуями ее лоб, глаза, щеки…

Впервые в жизни Джун по-настоящему расслабилась, и это, прежде не ведомое, чувство покоя приятно кружило голову. Она просто наслаждалась своими ощущениями. Закинув голову, чтобы Алексу было удобнее целовать ее шею, гладила его затылок, играла завитками волос…

— Я хочу сделать тебя счастливой, — севшим от волнения голосом сказал он, любуясь Джун.

— А я счастлива, — просто ответила она. Алекс хотел знать о ней все. Ирония судьбы!

Они словно поменялись местами — вопросы так и сыпались с его языка. Был ли у Джун мужчина? Какие чувства она к нему испытывала? Вызывал ли он в ней ответную страсть? Дивясь самому себе, Алекс ревновал ее даже к придурку-однокласснику, утверждавшему в телеинтервью, что он с ней целовался.

Как правило, Алекс не интересовался сексуальным опытом женщин, с которыми собирался переспать, и предпочитал не иметь дела с девственницами. Однако с тех пор, как он встретил Джун, его взгляды кардинально изменились. Он хотел быть первым мужчиной в ее жизни, мечтал научить ее искусству любви и наслаждаться вместе с ней радостями секса.

До встречи с ней ему нравилось быть ведущим, и он привык к тому, что его команды беспрекословно выполняются. Джун все перевернула с ног на голову. Теперь ему хотелось просто быть с ней рядом, держать в объятиях, вдыхать аромат кожи, смотреть в глубину карих глаз…

Окинув ее жадными глазами, Алекс приник к ее груди. Обвел языком вокруг затвердевшего соска, отстранился, дразня и мучая Джун бездействием, и лишь потом захватил сосок и принялся ласкать его языком. Она сладко застонала, и его захлестнуло желание.

— Ты само совершенство! — прошептал он, глядя на нее так, будто не верил своим глазам.

Он лег рядом, прижал Джун к себе и, с трудом совладав с собой, снова принялся ласкать — чтобы как можно дольше продлить удовольствие.

Его руки и губы отправились путешествовать по телу Джун, отыскивая самые чувствительные, уголки и все больше распаляя желание.

— Хватит, Алекс… Я больше не могу… — взмолилась она и притянула его к себе, обхватив руками за шею.

Алекс даже не подозревал, что столь изящная женщина может обладать такой силой, — и он вошел в нее.

Джун никогда не испытывала подобного наслаждения. Обхватив Алекса стройными ногами, — она двигалась в такт толчкам его тела, чтобы слиться с ним воедино и насладиться еще и еще…

— Ты такая горячая, Джун, такая страстная! — бормотал он, с первобытным восторгом любуясь ее затуманенными страстью глазами, отрешенным лицом и золотистыми волосами, разметавшимися по подушке.

— Алекс! — простонала она в ответ его имя и, приникнув к нему всем своим податливым телом, замерла от неземного блаженства, а он, уже не в силах больше сдерживаться, наполнил ее.

— Я не знала, что так бывает, — удивилась Джун вслух.

Заботливо укрыв ее простыней, он лег рядом и нежно привлек к себе.

— У меня никогда не было… Ничего подобного…

— Никогда?

— Ни разу… — Она погружалась в сладкое забытье и на миг испугалась — вдруг все это только померещилось? — А мужчинам тоже всегда так приятно?

— Так приятно мне никогда еще не было, — шепнул он.

— По сравнению с этим все остальное кажется пустой тратой времени. — Закрыв глаза, Джун прижалась к нему всем телом.

Когда Джун проснулась, за окном было еще темно. На столике у кровати горел ночник, Алекс лежал рядом, глядя на нее, и по его лицу блуждала умиротворенная улыбка.

— Так это был не сон? — спросила она.

— Нет, не сон.

— И повторить на бис можно?

— Сколько угодно, радость моя.

— А ты до полуночи ни разу не фыркнул, — вспомнила вдруг она.

— В таком случае изволь уплатить штраф. — И какой же?

— Сто поцелуев. Причем немедленно.

— Ты — деспот!

Джун всегда отдавала долги, и, когда в окна закрался рассвет, она рассчиталась с Алексом сполна — а потом оба еще долго лежали, прижавшись друг к другу, в полном изнеможении.

Джун приоткрыла веки и зажмурилась: яркий солнечный свет слепил глаза. Повернувшись на спину, сладко потянулась. Интересно, который час? — думала она, нежась в постели, а ноздри дразнил запах свежего кофе.

— С добрым утром, дорогая! — раздался за спиной голос Алекса.

— Ты уже встал!

Алекс не только встал, но и успел одеться. Бросив взгляд на его безупречно сшитый костюм, накрахмаленную рубашку и стильный галстук, Джун натянула на лицо простыню.

— Прошу тебя, уходи! Я не успела привести себя в порядок.

— Я принес тебе кофе.

— Спасибо. Будь добр, поставь на столик.

— Хорошо. А еще я пришел поцеловать тебя с добрым утром.

— Ты уже поцеловал пару часов назад.

— Верно. Значит, я пришел поцеловать тебя с добрым днем. Мне пора на деловую встречу.

Присев на край в изголовье кровати, он начал потихоньку тянуть простыню вниз. Джун села и, прижав простыню к груди, недовольно буркнула:

— Так нечестно! Ты умылся, причесался и…

Побрился, не успела договорить она, почувствовав гладко выбритый подбородок, когда Алекс запечатал ей рот долгим, нежным поцелуем.

— Мне так не хочется уходить! — признался он, заглядывая Джун в глаза. — Но вечером мы летим в Сан-Диего, а мне еще надо успеть кое с кем переговорить.

— Я буду по тебе скучать.

Может, не стоило в этом признаваться? Впрочем, какая теперь разница!..

— Ключ от твоего номера на комоде. Антуан принес тебе кое-какую одежду и приготовил горячую ванну.

— Антуан был здесь?!

— Да. Только что ушел.

— И он видел меня в твоей постели?!

— Ну и что? Ведь не станет же он писать об этом статью в газету. У Антуана благородство в крови.

— И все же тебе надо было предупредить меня, чтобы я ушла до его появления. Мне неловко, что он видел меня в твоей постели.

— Мне бы твои заботы… Моя жизнь на виду с тех самых пор, как я покинул утробу матери. Что до Антуана, то будить меня по утрам входит в его обязанности.

— А меня не интересуют обязанности твоего камердинера. Но мне крайне неприятно, что меня видели спящей, да еще в твоей постели!

— В таком случае прошу меня извинить, — сухо официально заметил он. — А мне было очень приятно смотреть, как ты спишь.

Алекс встал и пошел к двери.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! — бросила Джун ему в спину.

— Ты права. Я все понимаю, — отрезал он и вышел, не попрощавшись.

Ничего себе — хорошенькое начало дня! Джун хотела позвать Алекса — чтобы сказать, какой он замечательный, и услышать при свете дня слова любви, которые он шептал в угаре страсти. Она хотела знать, важно ли для него то, что произошло между ними ночью, или это лишь очередное приключение…

Еще пару минут она молча смотрела на закрытую дверь, чутко прислушиваясь, не раздадутся ли в коридоре его шаги. Вдруг он все-таки вернется — хотя бы для того, чтобы сказать «до свидания»?

— Еще один день и еще один пункт в программе турне, — изрекла она, встала и, завернувшись в простыню, подошла к окну. Не разгуливать же нагишом по спальне принца, где то и дело снуют его слуги?

Джун усмехнулась. После того, что случилось ночью, она словно забыла, что Алекс на самом деле принц Александр Луи Франциск.

Она заглянула за портьеру — по глазам ударил полуденный свет. Путешествие подходит к концу, а значит, и фиктивной помолвке тоже скоро конец. Только теперь до Джун начало доходить, как непросто будет объяснить все своим знакомым, да еще и вездесущим репортерам!

Ах, если бы можно было повернуть стрелки часов назад!.. Джун вздохнула и понуро поплелась в ванную. До чего же приятной и простой была жизнь, пока меня не угораздило влюбиться!

День явно не заладился. Один из главных инвесторов на встречу не пришел — якобы по семейным обстоятельствам. Деловой завтрак проходил в зале заседаний совета директоров банка. Когда подали закуски, Алекс обжег рот невинным на вид рыбным соусом. Чтобы снять жжение, залпом опрокинул чашечку кофе, который оказался очень горячим, и чуть не сварил язык. Одно к одному! Без главного финансиста банкиры не стали принимать решения, пообещав, правда, через пару дней связаться с принцем. Словом, Алекс зря только потратил полдня на пустые разговоры — вместо того чтобы провести все это время с Джун.

Из банка Жильбер помчал его в аэропорт. Когда они приехали, на рейс уже вовсю шла посадка. Как назло, два места из зарезервированных пяти оказались занятыми. Антуан возмущался — насколько позволяли его изысканные манеры, — поскольку именно его место и место Жильбера заняла пожилая супружеская чета, но так ничего и не добился. Склочные старик и старушка не выказывали ни малейшего желания покинуть салон первого класса, хотя его и не оплачивали, и лишь после вмешательства стюардесс соблаговолили освободить места и вернуться на свои, в хвостовом отсеке, причем в обмен на гарантию солидной компенсации.

Джун сидела у иллюминатора, а соседнее место занимал огромный парень с внешностью профессионального футболиста. Заметив Алекса, она лишь кивнула ему и уткнулась в книгу. Обсудив дела с Жильбером, Алекс надеялся поменяться местами с Антуаном или с Мишелем — если Джун согласится сидеть с одним из них, — и его жутко раздражало, что он никак не может к ней подобраться. А ее холодный вид отбивал всякую охоту предложить ей поменяться местами с Жильбером.

И зачем только я ушел из отеля, не попрощавшись! — досадовал на себя принц. Ну и что из того, что опаздывал на встречу? Это не оправдывает моей резкости. И насчет Антуана я допустил промашку… А ведь мог бы догадаться, что Джун не понравится, когда она узнает, как мой камердинер ходил взад-вперед по номеру и лицезрел ее спящей в моей кровати!

Алекс пытался поймать ее взгляд, пока стоял в проходе, но Джун не поднимала глаз от книги. Теперь удастся поговорить с ней только в Сан-Диего.

Надо было лететь чартерным рейсом на маленьком самолете… Обычно Алексу нравилась суета международных аэропортов и вполне устраивал относительный комфорт салона первого класса, но теперь его раздражало все, что мешало быть рядом с Джун.

Она чувствовала его взгляд. Переворачивала страницы, скользя глазами по строкам и даже не пытаясь понять, о чем читает, и не поднимала голову до тех пор, пока Алекс не сел через пару рядов впереди нее. Разве можно говорить о серьезных вещах в переполненном салоне?

Впрочем, спохватилась Джун, нам нечего сказать друг другу!.. Впереди черной дырой маячит Сан-Диего. Там Алекс сядет на реактивный лайнер, улетит в свой Сен-Монт и забудет про меня, будто меня и вовсе не было. А мне предстоит спасать карьеру и остатки самоуважения. Если бы он только знал, что я готова на все, лишь бы быть с ним рядом… Ну разве это не смешно, ваше высочество?

Когда самолет приземлился в Сан-Диего, Алекс не поднимался с кресла до тех пор, пока Джун не поравнялась с его местом. Встав за ней, он присоединился к очереди пассажиров, идущих к выходу.

— Я хотел сидеть с тобой рядом, — шепнул он ей на ухо и выхватил у нее из рук сумку с аппаратурой, которую Джун по укоренившейся привычке не сдавала в багаж. — Неужели ты не могла доверить ее Мишелю?

— Я же не прошу тебя ее тащить. Свои вещи я могу нести и сама.

Она попыталась отнять сумку на выходе, пока стюардесса одаривала именитого пассажира лучезарной улыбкой, но Алекс не выпустил сумку из рук. Они протиснулись в люк вдвоем, и на входе в терминал Джун предприняла еще одну безуспешную попытку вернуть сумку.

— Хочешь вогнать меня в краску, дорогая моя Джун? — спросил Алекс.

— Ну раз уж тебе так хочется, неси! — Его игривый тон задел ее за живое. — И я не твоя дорогая.

— Я хочу извиниться за…

Она оглянулась — и увидела всю свиту. Этого еще только не хватало: ведь они все видят и слышат!

— Замолчи сейчас же! — задыхаясь от гнева, выпалила Джун и опрометью бросилась бежать — как выяснилось, не в ту сторону.

Через пару минут Мишель, разыскав Джун в толпе транзитных пассажиров, отвел ее в зал ожиданий для высоких гостей, а сам отправился за багажом. Судя по его запыхавшемуся виду, он не на шутку перепугался — вдруг не найдет ее? — и тогда не миновать бедолаге монаршего гнева. Ну а его высочество — ясное дело! — не соизволили бегать за ней самолично!

— Я хотел извиниться за то, что впустил Ан туана к себе в номер. Прости меня, пожалуйста! Я был не прав, — чуть слышно признался Алекс.

— А я подумала, что ты хочешь извиниться за… Я тебя не так поняла.

— Полагаешь, я должен извиниться и за… все остальное?

— Разумеется, нет! — Она помолчала, прикусив губу. — Пожалуй, я сразу поеду к себе домой. Так что сегодня номер в отеле мне не понадобится.

— Но ведь мы приглашены на вечеринку в ресторане отеля! Было бы удобнее, если бы ты осталась на ночь. Я уже распорядился насчет отдельного номера. Право, так будет намного удобнее.

— Я бы предпочла эту вечеринку пропустить. А ты скажешь гостям, что я приболела, или придумаешь еще что-нибудь…

— Если ты не придешь, мне будет неловко. Неужели ты меня так подведешь?

— Да я тебе больше не понадоблюсь.

— Позволь мне самому решать, понадобишься ты мне или нет. Я всего лишь придерживаюсь условий нашего соглашения.

— Правда твоя. Сделка есть сделка! — Джун мрачно усмехнулась.

Прежняя Джун стала бы настаивать на своем, а нынешняя быстро сдалась, хотя и кляла себя за бесхребетность. Она пойдет на вечеринку, но лишь для того, чтобы прекратить этот ненужный разговор и отсрочить неизбежное прощание.

В машине по дороге в отель она исподтишка поглядывала на Алекса, любуясь его профилем. Сильные, выразительные черты — словно с почтовой марки или обратной стороны монеты…

Кто он — и кто я? Да мы из разных миров! Прикрыв глаза, Джун сделала вид, что дремлет.

В отеле Алекс, не вдаваясь в подробности, поведал, что вечеринку устраивает его старинный приятель — вместе учились во Франции — по поводу юбилея окончания Сорбонны и что приглашено более сотни гостей.

— Может, на вечеринке будет уместно сообщить о расторжении помолвки? — спросила Джун, заранее страшась вопросов и поздравлений близких друзей Алекса.

— Надеюсь, ты шутишь?! Более неподходящего момента и представить нельзя! Сегодня ты нужна мне как никогда. Прошу тебя, не подведи меня!

Хотя Джун было не до шуток, она снова сдалась — под натиском его черных глаз у нее не хватило духу признаться в том, что она говорит совершенно серьезно.

— Ну ладно! Придется сыграть роль невесты еще разок.

Она изо всех сил старалась сохранить хорошую мину при плохой игре, и, похоже, Алекс ничего не заметил. Получив согласие, он утратил к ней всякий интерес.

Времени до вечеринки оставалось в обрез, так что Джун не успела насладиться роскошью номера, а бегом понеслась в салон красоты приводить себя в порядок. Само собой разумеется, обо всем договорился предусмотрительный Антуан, которому она до сих пор не смела смотреть в глаза.

В салоне над ней потрудились на славу: волосы зачесали наверх и уложили на макушке локонами — специально под нитку крупного японского жемчуга, что надлежало надеть к строгому черному платью, последнему ненадеванному из ее вечерних туалетов. Мастерский макияж скрыл синеву под глазами, но не спрятал печаль в их глубине и горькие складки в уголках рта. Одевшись, Джун встала перед зеркалом и попыталась войти в образ счастливой невесты, но ничего путного у нее не вышло. Лучше бы Алекс пригласил на эту роль профессиональную актрису…

Услышав стук в дверь, она невольно взбодрилась. Даже когда Алекс вел себя холодно и отстранение, рядом с ним Джун легче дышалось.

Неужели ей суждено превратиться в полоумную старушку, живущую воспоминаниями о своей большой любви, среди развешанных по стенам газетных вырезок о принце, который в один прекрасный день уехал от нее навсегда? Джун подошла к двери и, приклеив улыбку, приготовилась к выходу.

— Добрый вечер, мисс! — приветствовал ее Мишель. — Его высочество велели вам передать. — И он протянул ключи от ее малолитражки с видавшим виды брелоком, подаренным братом в день, когда Джун сдала экзамены на водительские права.

— Ваша машина на стоянке. А вот и квитанция на получение.

— Спасибо.

Джун едва не заплакала. Теперь, когда машина стоит на стоянке отеля, ее уже ничто не держит — утром она едет домой. Все кончено…

— Его высочество просили вас подняться в ресторан на вечеринку. Вы позволите? — Игриво улыбнувшись, Мишель предложил ей руку. — Сочту за честь вас проводить!

Швырнув ключи на кровать, Джун вышла из номера под руку с телохранителем.

Пока Джун не пришла в ресторан, Алекс словно пребывал в сомнамбулическом сне. Пожалуй, не следовало поручать Мишелю сопровождать Джун на вечеринку, но Алекс боялся оставаться с ней один на один в комнате с кроватью. Напрасно он надеялся, что, переспав с Джун, хоть немного утолит снедавшее его желание. Вышло все с точностью да наоборот — он стал ненасытным и желал ее так, что презирал себя за слабость и безмерно страдал от унижения при одной мысли о грядущем интервью. Статья в газете преследовала Алекса в кошмарных снах — для него душевный стриптиз был страшнее, чем сфотографироваться в чем мать родила на обложку дешевого таблоида.

Тем временем хозяин вечеринки Джордж Райли дошел до самого пикантного места своего повествования — старина Джордж по праву считался душой компании, — но стоило Алексу увидеть выходящую из лифта Джун под руку с Мишелем, как он сразу потерял нить.

— А вот и моя невеста! — сообщил он и тут же устыдился, что приходится лгать старому приятелю.

Господи, и зачем только я все это выдумал! Зачем втянул эту прекрасную женщину в дурацкую аферу?! Страшно даже представить, во что превратится ее жизнь, когда станет известно о расторжении помолвки!.. Стоит ли карьерный рост такой муки — ее и моей?

— Вот это да! — Джордж даже присвистнул. — Ну и красотка!

Столь откровенный комплимент покоробил Алекса, хотя он отлично понимал, насколько глупа его ревность. Ведь Джордж не слепой! Какой мужчина не заметит красоты Джун? Да я сам очарован ею и схожу с ума от желания — хотя и поклялся держаться от нее подальше весь вечер… Разве можно жениться на женщине, которая лишь использует меня как очередную ступеньку для продвижения по карьерной лестнице?! У наших отношений нет будущего: я слишком хорошо к ней отношусь, чтобы сделать из нее содержанку. А что я скажу отцу? Ведь старик надеется, что я вернусь из Штатов с невестой!

Заметив Алекса, Джун направилась к нему, но их разделила толпа гостей.

— Алекс! Как я рада тебя видеть! — Лиза схватила принца за локоть и повисла на нем, обдав приторно-сладким дурманом жасмина. — Если бы ты знал, сколько раз я проклинала злополучный ураган! Ведь это из-за него мы с тобой не встретились!

— Нет, Лиза! Нас разлучила судьба. — Алекс повел плечами, но Лиза обвила его руку, словно плющ. — Ну и как продвигаются твои кинопробы в Голливуде? Вернее роман с продюсером… Запамятовал, как его зовут?

Лиза закатила глаза и залилась колокольчиком.

— Да ты что! Какой еще роман! Просто знакомый… Кстати, а где твоя невеста? Или ты разбил ей сердце и бросил, как и всех прочих?

— Не угадала. — Алекс чувствовал ее цепкие коготки сквозь рукав смокинга. Да, от нее так просто не отделаешься…

Он покосился в сторону лифтов, но Джун словно сквозь землю провалилась.

Внезапно как нельзя кстати появился Джордж и сумел-таки отлепить Лизу от своего приятеля.

— Алекс! Ты не познакомишь меня с этим неземным созданием?

— Разумеется. Знакомься, Джордж. Это Лиза. А это хозяин вечеринки и мой старинный приятель Джордж Райли.

— Очень приятно! Господин Райли, вы простите меня за то, что я ворвалась незваной к вам на вечеринку? Видите ли, мой приятель настоял…

Воспользовавшись удобным моментом, Алекс ускользнул, надеясь, что его дважды разведенный и в настоящий момент свободный друг заинтересуется Лизой настолько, что сумеет ее достойно развлечь.

— Мишель! — Увидев телохранителя, Алекс окликнул его громче, чем хотел, и разозлился на себя за неуместную резкость.

— Ваше высочество, мисс Томпсон только что была здесь. Наверное, она спустилась по лестнице. Во всяком случае, на этом этаже ее не видно. — И он кивнул в сторону боковой лестницы, ведущей на первый этаж.

— Жди ее здесь! — велел Алекс. Перескакивая через две ступени, он бежал вниз, а в голове стучало: вдруг она села в машину и уехала?! Неужели Джун исчезнет, даже не попрощавшись? Нет, этого не может быть! — думал он, торопливо пересекая вестибюль и вертя головой по сторонам.

Алекс заметил Джун во внутреннем дворике, неподалеку от фонтана. Вокруг нее увивался какой-то неприятный тип в темном костюме и в мокасинах с белыми носами. Тип возбужденно размахивал руками — видно, пытался в чем-то убедить. Алекс незаметно подошел поближе и, встав в тени, обратился в слух.

— Уверяю вас, мисс Томпсон! Я говорю с вами по поручению главного редактора. Он сам назвал сумму аванса — пятьсот тысяч. У него к вам только одна просьба — книга должна быть дописана как можно скорее. Если вам нужна помощь — мы ее обеспечим.

— Ну сколько можно повторять! Никакой книги о принце я не писала и писать не собираюсь!

— Если я буду вашим агентом, книга это только начало. У меня есть связи на телевидении и в самых престижных журналах. Ваше фото украсит обложки, а в качестве гонорара получите спортивную машину с салоном, обшитым мехом норки.

— Послушайте, что я вам скажу! Позировать нагишом для женских журналов я не намерена. И книгу про принца Александра не пишу, так что моим литературным агентом вам не бывать. А если вы от меня не отвяжетесь, я с вас шкуру спущу, как с той норки. Понятно?

Алекс невольно усмехнулся: эта особа умеет за себя постоять!.. А руки так и чешутся задать перцу пройдохе в мокасинах!

— Если дело в деньгах, так прямо и скажите! — не унимался агент. — Полмиллиона я назвал просто так, для начала. Если выйдете замуж за принца…

— С меня хватит! Я зову охрану.

Алекс неслышно подскочил к назойливому типу и схватил одной рукой за шиворот, а другой за ремень брюк.

— Охрана отеля! — гаркнул он, подмигнув Джун из-за спины незадачливого агента. — Мы не допустим, чтобы нашим гостям докучали.

— А я и не докучал! Вы не имеете права! Отпустите меня сию секунду, а то я подам на вас в суд!

Алекс доволок агента до фонтана и, приподняв над бортиком, отправил прямиком в подсвеченную фонарями воду.

— Завтра утром к вам придет мой адвокат! — вопил тот, бултыхаясь на мелководье. — И ваш отель лишат лицензии!

— Не советую понапрасну беспокоить адвоката, — заметил Алекс с довольной ухмылкой. — Во-первых, к отелю я не имею никакого отношения, а во-вторых, у меня дипломатическая неприкосновенность. А мисс Томпсон, если пожелает, может подать на вас в суд.

Он подошел к Джун и предложил ей руку.

— Вечеринка давным-давно началась. Полагаю, нас там заждались.

Когда докучливый агент отправился в фонтан, Джун от души позабавилась, но одного взгляда на лицо Алекса с лихвой хватило, чтобы умерить ее веселость. Мрачнее тучи! — содрогнулась она. Наверное, решил, что я сама дала этому типу повод!

— Я вышла подышать воздухом, а этого, в мокасинах, вижу впервые в жизни! — выпалила она, с трудом поспевая за Алексом в длинном узком платье. — И вообще, я бы и сама с ним справилась! Я велела ему оставить меня в покое.

— Похоже, он тебя не слушал. Во всяком случае, мне так показалось из моего укрытия, — сдержанно заметил Алекс.

Можно подумать, швырять людей в фонтан для него занятие привычное… Наверное, наказывать злодеев у его высочества в крови, решила про себя Джун, а вслух сказала:

— Не знаю, что тебе показалось, но я и сама могу за себя постоять.

А ты, раз уж вознамерился спасать прекрасных дам, мог бы сделать физиономию полюбезнее! — добавила про себя Джун.

Тем временем приглашенные из буфета переместились в отдельный зал, где их ждал ужин. Отсутствие почетного гостя не осталось незамеченным — как только Джун и Алекс поднялись в зал, поклонники и поклонницы обступили принца плотным кольцом.

Джун казалось, что вечер никогда не закончится. Лишь дикая усталость и слабая надежда — вдруг Алекс зайдет к ней в номер? — сдерживали желание забрать машину со стоянки и ехать домой посреди ночи.

Интересно, есть ли среди этих богатеньких красоток соискательницы на роль жены принца? — мучила себя догадками Джун, ворочаясь без сна в постели и перебирая в памяти всех дам, с которыми Алекс танцевал после ужина. Кого среди них только не было — и исполнительница главной роли в супермодном телесериале, и оперная дива из Милана, и наследница парфюмерного концерна…

Почему-то сегодня, на вечеринке у Джорджа, Алекс не стал использовать «невесту» в качестве щита от назойливых воздыхательниц. Похоже, он наслаждался их обществом, а с Джун танцевал всего два раза, да и то — если судить по его кислой мине — исключительно ради приличия.

Ну и пусть! Утром поеду домой, думала Джун. Надо хоть немного поспать, а то еще усну прямо за рулем… Почему-то вдруг отчетливо вспомнилось, как мама в детстве рассказывала ей с братом про библейского царя Давида, у которого было кольцо с надписью «все проходит». Когда грустно, от этих слов становится весело, а когда весело, то становится грустно. Надо завести себе такое кольцо… И с этой утешительной мыслью Джун заснула.

После бессонной ночи гудела голова и слипались глаза. Переминаясь с ноги на ногу, Алекс стоял у двери номера Джун и все не решался постучать.

Нужно извиниться за неучтивое поведение на вечеринке, а главное — объяснить, как он терзался, видя ее танцующей с другими. Он нарочно держался от нее подальше, надеясь, что в обществе других женщин сумеет ее забыть, но добился обратного результата.

Как ему жить дальше? Даже если он сумеет убедить отца, что Джун подходит ему в жены, как убедить в этом себя самого? Кто знает, может, он интересует ее лишь с профессиональной точки зрения? Устав жить под постоянным прицелом прессы, Алекс не мог заставить себя устроить показательный спектакль из своей личной жизни и с ужасом думал о грядущем интервью.

Инстинкт самосохранения советовал ему уйти, не поговорив с Джун.

На миг Алекс представил ее спящей в кровати, и ему захотелось прижать ее к груди, почувствовать ее нежную кожу, шелковистые волосы…

А может, она сейчас стоит в ванной у зеркала, порозовев от горячего душа, и заворачивается в полотенце… Ему нравилось в Джун все — тонкие руки, изящные плечи, гордая осанка и точеная шея. Внезапно ему в голову пришла фантазия — украсить ее обнаженное тело фамильными драгоценностями: надеть на голову бриллиантовую диадему, в уши сапфировые серьги, на шею жемчужное ожерелье… Он бы нанизал перстни на все ее пальцы, покрыл бы руки браслетами, а изящные лодыжки золотыми цепочками. Но никакие драгоценности не сделают ее прекраснее, чем она уже есть в его глазах.

Алекс страдал под натиском неведомых ему прежде чувств: смущение, неуверенность в себе, страх совершить ошибку… За всю свою жизнь он никого не боялся, разве что отца, когда был непослушным подростком. Невероятно, как эта красивая американка перевернула все вверх дном, даже его собственное представление о себе.

Собравшись с духом, Алекс негромко постучал в дверь.

Не спеша сосчитал до тридцати, давая Джун время дойти от ванной, а потом постучал снова, уже громче и настойчивее — чтобы разбудить ее.

А вдруг она уехала? От одной этой мысли ему стало жутко.

Алекс верил в судьбу. Наклейка на бампере изменила всю его жизнь. Даже если он уйдет, так и не увидев Джун, он ее никогда не забудет. Никогда еще он не был так страстно влюблен, и вряд ли другой женщине удастся вызвать в нем подобные чувства.

Пораженный неожиданным открытием, он все смотрел на закрытую дверь и внезапно отчетливо понял, почему не может попросить Джун стать его женой. Он привык считать себя сильным человеком, не боящимся рисковать и брать на себя ответственность, а, оказывается, он трус: не открывает свои чувства из боязни получить отказ! Он уже собрался уходить, но дверь открылась.

— Алекс? Я тебя не ждала.

Повседневная одежда — светлые брюки и джемпер цвета морской волны с вырезом «лодочкой» — шла Джун ничуть не меньше шикарных вечерних туалетов. Распущенные волосы в беспорядке разметались по плечам — судя по щетке в руке, перед его приходом Джун причесывалась.

— Я подумал, вдруг ты… Впрочем, это неважно.

— Может, зайдешь?

Молча кивнув, он вошел в номер и, словно во сне, взял щетку у нее из рук. Джун не проронила ни слова, а Алекс, встав за ее спиной, принялся расчесывать ей волосы, и какое-то время тишину нарушал лишь треск статического электричества.

— У тебя роскошные волосы, — прервал наконец Алекс напряженную паузу.

— И ты пришел, чтобы это мне сказать?

Она повернулась к нему лицом — Алекс с удовольствием отметил, что Джун не воспользовалась косметикой. Внезапно ему захотелось почувствовать прикосновение ее нежных губ на своем теле. Он дотронулся до них кончиками пальцев, но Джун не ответила на ласку.

— Тебе не стоило приходить, — прошептала она и отвела его руку.

— Извини.

— Нет! Твои извинения мне не нужны! Сначала ты делаешь все, что пожелаешь, потом приносишь извинения, а я, по-твоему, должна заходиться от восторга?

— Все совсем не так. — Ему показалось, будто ему влепили пощечину.

— Допустим. Тогда, будь любезен, объясни, за что именно ты извиняешься. За то, что настоял, чтобы я пошла на вечеринку? Если откровенно, то я теряюсь в догадках, зачем тебе это понадобилось.

— Но ведь у нас было соглашение.

— Было. Правда, теперь я не понимаю, чего ради ты его заключал. По-моему, внимание женского пола к твоей особе тебе нисколько не претит.

— Ты не права. Танцуя с гостями на вечеринке у Джорджа, я лишь выполнял долг вежливости. — Он чувствовал себя загнанным в угол, и ложь лилась с удивительной легкостью.

— У меня нет ни времени, ни желания слушать твои сказки.

Джун подошла к кровати, где ровными стопками лежала одежда.

— Вещи, которые нужно отдать в стирку, я сложила в пластиковый мешок. А все остальное Антуан может отнести в комиссионный магазин. Мне не приходилось носить такую дорогую одежду, и я не знаю, нужно ли сдавать ее в химчистку.

— Мне бы хотелось, чтобы ты оставила ее себе. Хотя бы серебряное платье…

— И куда мне в нем ходить? На рождественскую вечеринку с коллегами?

— Ну оставь хотя бы костюмы. Неужели карьерной женщине некуда в них ходить! — с досадой воскликнул он, злясь на Джун за ее упрямство, а еще больше на себя самого: пришел извиняться, а лезет в бутылку!

— Хватит, Алекс! Или теперь, когда помолвка расторгнута, я должна говорить «ваше высочество»?

— Расторгнута? — мрачно переспросил он. — Так ты сделала заявление для прессы?

— Нет. И не собираюсь.

На миг Алекс дал себе обмануться — может, она имеет в виду помолвку? Куда там! Да Джун спит и видит, как бы поскорее заполучить обещанное интервью! Ну что же — он сдержит слово, чего бы ему это ни стоило. Но сумеет ли открыть душу этой… репортерше так, чтобы она не догадалась, как он страдает от любви к ней?

— А как ты себе это представляешь, Джун?

— Никак. Все в твоих руках. Поступай, как считаешь нужным. А я никаких заявлений делать не буду.

Она все перебирала вещи — разгладила юбку, застегнула жакет, открыла футляр с ниткой японского жемчуга…

Несмотря на мрачное расположение духа Алекс отчетливо представил Джун — обнаженную, в ожерелье из настоящего жемчуга… На него нахлынуло желание, и он поскорее отошел к окну, чтобы она не заметила его возбуждения.

А что, если попытаться соблазнить ее снова? Алекс хотел ее так, что с трудом сдерживался, чтобы не упасть на колени и не признаться в своих чувствах. Он был готов вытерпеть унижение, но только не отказ. Проклиная в душе свою гордость и тот день, когда они встретились, Алекс решил сосредоточиться на главном: как расторгнуть помолвку с минимальной оглаской?

— Как только вернусь домой, сделаю заявление для прессы. Тебя устроит, если я скажу, что мы расторгли помолвку по обоюдному согласию и без взаимных претензий?

— Вполне, Алекс.

Лучше бы возразила, подумал он, в конце концов, я ведь обещал, что помолвку разорвет Джун.

— Если хочешь, я скажу, что инициатива принадлежит тебе. А можешь и сама сделать заявление…

— Ну какое это имеет значение! Разве моя персона хоть кого-то интересует? Мир крутится вокруг таких, как ты. Говори и делай так, как тебе удобно.

— Ладно. Я подумаю. Можешь быть уверена, я постараюсь сделать это как можно тактичнее. Чтобы твоя репутация не пострадала…

— Спасибо.

Она все возилась с одеждой, а Алексу безумно хотелось обнять ее, но что сказать женщине, которая вот-вот получит вожделенное интервью для своего журнала?

— Куда ты собираешься? — спросил он, заранее зная ответ и лишь оттягивая неизбежное расставание.

— Домой.

— А потом на работу?

— Только не сегодня. У меня отпуск. В прошлом году я не отдыхала, так что еще целую неделю могу расслабляться дома.

— Понятно. — На самом деле он ничего не понял, но работа Джун интересовала его меньше всего. — Значит, мы можем приступить к интервью? Если хочешь, начнем прямо сейчас.

— Нет! — Она давно ждала, когда Алекс затронет эту тему, но не испытывала ни малейшего желания ее обсуждать. — Понимаешь, сначала мне нужно подготовиться. Набросать план, подобрать вопросы… Словом, «въехать в тему», как говорят профессионалы. А ты пока останешься в Сан-Диего?

Джун приготовилась к худшему — сейчас Алекс скажет, что уезжает завтра или послезавтра.

— Я жду звонка из банка Сан-Франциско, а потом на пару дней слетаю в Вашингтон. Ведь я приехал в Штаты не только отдохнуть.

— Тогда выбирай любой день, только не сегодня.

Зря я откладываю это дурацкое интервью! — подумала Джун. Лучше бы побыстрее отвязаться. Диктофон готов, а вопросов я набросала столько, что хоть книгу пиши! Ну зачем продлевать обоюдные муки?

— Давай условимся на завтра, — деловым тоном предложил Алекс. — Скажем, в три часа. Согласна?

— Согласна.

— А если вдруг что изменится, я тебе позвоню. Если не возражаешь.

— Звони.

— Раз на работу ты не собираешься, может, дашь мне свой домашний номер?

— Лучше я сама тебе позвоню… Впрочем, как хочешь. Только найду листок бумаги.

Тоже мне пятизвездочный отель — даже блокнота не сыщешь! — сердилась Джун. Или я ничего не вижу, потому что глаза застилают слезы? Что же я плачу? Ведь с самого начала знала: помолвка «понарошку». Значит, и разрыв тоже… Почему же так болит душа? Посмотри правде в глаза, Джун! На вечеринке твой возлюбленный едва обращал на тебя внимание и даже не удосужился проводить до номера. Чего же ты ждешь? Все яснее ясного!

Покопавшись в сумочке, она извлекла письмо, которое так и не отправила маме, и, вынув его из конверта, написала на обратной стороне номер телефона.

— Извини за вечеринку. Боюсь, тебе было скучно.

— Напротив! Твой приятель Джордж — просто чудо. У него такое чувство юмора! Он все время меня смешил… И танцует превосходно. Мы с ним целый вечер танцевали…

Щебечу под стать этой безмозглой кукле Лизе! — ужаснулась Джун. Ну и ладно! Зато он не догадается, как оскорбил меня своим невниманием.

— Я заметил, — сказал Алекс с досадой, и у Джун затеплилась надежда, но тут же погасла, когда он напомнил ей про инцидент с агентом. — Жаль, тот наглый тип испортил тебе настроение.

Она пожала плечами.

— Ничего страшного! Знаешь, хотя спасать меня нужды не было, должна признать — ты мастерски с ним разделался.

— Редкостный нахал! Надеюсь, теперь он оставит тебя в покое. От таких типов нужно держаться подальше — что бы они ни обещали.

— К твоему сведению, позировать нагишом я не собиралась.

— А я в этом и не сомневался.

Сегодня Алекс был одет просто: темно-синяя спортивная куртка, серые брюки, тенниска с расстегнутой верхней пуговкой… Джун смотрела на него, и ей не верилось, что позапрошлой ночью она лежала в его объятиях, прильнув щекой к его груди…

Отвернувшись — чтобы Алекс не заметил боли в ее глазах, — Джун подошла к окну и сделала для себя еще одно невеселое открытие: актриса из нее никудышная! С ролью невесты не справилась, даже скрыть свои чувства не в силах…

Надо постараться найти в Алексе непривлекательные черты и сосредоточиться на них — может, тогда станет легче? Сомнений нет: то, что произошло между ними позапрошлой ночью, для него всего лишь эпизод. Ведь он даже не пытался склонить ее переспать с ним еще раз!

Однако как Джун ни старалась, она не сумела найти в нем изъяна. Принц Алекс — настоящий мужчина. А танцуя с другими женщинами, просто давал ей понять, что не придает их отношениям большого значения. Может, он и виноват в том, что соблазнил ее, но — чего греха таить! — ему не пришлось долго упрашивать. Даже теперь, несмотря на ее душевную муку, помани он — и она с радостью упадет к нему в объятия.

На миг Джун представила, как они занимаются любовью прямо на ворохе стильной одежды. Она расстилает серебряное платье, ложится на прохладный атлас и ласкает Алекса до тех пор, пока он не обезумеет от желания обладать ею…

Прогнав дразнящее видение, Джун бросила прощальный взгляд на роскошный номер, повесила на плечо сумочку, взяла в руки рюкзак с аппаратурой и дорожную сумку и объявила:

— Ну, мне пора!

— Позволь, я тебе помогу, — вежливо предложил Алекс.

— Нет! Спасибо, не надо. Я привыкла обходиться своими силами. Как-нибудь управлюсь!

— До чего же ты упрямая особа, Джун Томпсон! Скажи на милость, ну что ужасного в том, что я поднесу тебе вещи до машины?

— Ничего ужасного в этом нет, — задумчиво ответила она, зная, что сказать правду не может. И не может дольше оставаться в обществе этого вежливого незнакомца.

Как говорится, надо уметь проигрывать… Ни слез, ни истерики она себе не позволит. И на шею бросаться с прощальными поцелуями тоже не собирается.

— Мне на самом деле пора, Алекс! Только провожать меня не надо.

Он молча смотрел на Джун с непроницаемым выражением лица и, когда она шагнула к двери, произнес всего одно слово:

— Подожди!

Она замерла, не смея поверить вновь вспыхнувшей надежде. Алекс не даст мне уйти! Неужели он наконец-то увидел — мы созданы друг для друга!

Он заговорил, и Джун упала с небес на землю.

— Мне бы хотелось сделать тебе подарок. Ты примешь его? — И он протянул ей футляр с жемчужным ожерельем. — Жаль, жемчуг ненастоящий.

— Алекс, я не…

Внутри у Джун что-то оборвалось. А не все ли равно, мелькнула мысль, куда отправится эта красивая побрякушка — на благотворительную распродажу или в ящик моего комода? Во всяком случае, носить этот жемчуг я точно не стану — он будит во мне далеко не самые радужные воспоминания.

Однако Джун поблагодарила дарителя по всем правилам. Видела бы мама, похвалила бы дочку: девочка выросла на редкость воспитанной…

Запихнув футляр с ожерельем в рюкзак с аппаратурой, Джун ушла, а Алекс так и остался стоять посреди номера.

Взяв машину со стоянки, Джун как в тумане отправилась домой, думая о том, что лучшая часть ее жизни осталась позади.

Квартира показалась ей мрачной и сырой, словно в ней давно никто не живет. Что до влажности, тут все понятно — океан совсем близко, а мрак и запустение поселились у нее в душе. Наверное, именно так чувствовала себя Золушка, вернувшись с бала в дом к злой мачехе…

Телефон звонил без умолку, но Джун не снимала трубку, а потом и вовсе выдернула шнур из розетки. Разговаривать со Стэнли у нее не было сил, да и порадовать его пока нечем.

Проснувшись утром, Джун твердо решила начать новую жизнь. Первым делом надо покончить со статьей. Итак, какие у меня варианты? Можно обманывать себя, делая вид, что из затеи с интервью выйдет нечто путное, а можно взглянуть правде в глаза. Принцы в журналисток не влюбляются.

Алекс презирает бульварную прессу, и для него мой журнал ничуть не лучше дешевого таблоида. Ему вряд ли понравится моя статья — как бы хорошо я ее ни написала, а я буду понапрасну переживать и мучиться?

Вывод — никакую статью я писать не стану.

Да и не смогу! Во-первых, это предательство по отношению к самой себе, вернее, к моим чувствам к Алексу. А во-вторых, нечестно и по отношению к Алексу. Использовать его — и для чего? Чтобы заработать одобрение Стэнли и получить повышение по работе, которое меня больше не прельщает? Ни за что!

Значит, и никакого интервью с Алексом не будет — даже если это поставит под угрозу мою карьеру, а так оно и будет. Стэнли рассчитывает на эксклюзивное интервью, а получит шиш. Вряд ли он такое скушает!.. Кто я? Рядовая журналистка, каких пруд пруди. Пока еще не Дороти Томпсон, у которой, помимо таланта, был еще и муж Синклер Льюис, маститый писатель и первый среди американцев лауреат Нобелевской премии.

Остается сделать выбор: уйти по собственному желанию или подождать, пока уволит босс? Можно быть гордой и уйти добровольно, ну а если быть практичной и дождаться, пока тебя вышвырнут на улицу, получишь выходное пособие, что отнюдь не помешает — ведь предстоит искать новую работу.

И чем же займется безработная журналистка? Впрочем, какая разница! Да лучше мыть машины на бензоколонке, чем писать статьи типа «КАК Я ПЕРЕСПАЛА С ПРИНЦЕМ, или ИСТОРИЯ О РАЗБИТОМ СЕРДЦЕ». Раз все решено, остается соблюсти приличия — позвонить и отменить интервью.

Джун взяла телефонный справочник, сняла трубку, но так и не позвонила. Она не сумела разобрать номер отеля на желтой странице — безудержные слезы застилали ей глаза.

Отменив ланч с Джорджем, Алекс отправился в тренажерный зал и измотал себя до полного изнеможения. Принял душ, оделся и стал ждать.

За час до прихода Джун он предупредил Антуана, чтобы его не отвлекали, и сидел, перебирая в голове все мыслимые и немыслимые вопросы, на которые ему придется давать ответы.

— Скажите, ваше высочество, — сказал Алекс, подражая интонации Джун, — а вы не собираетесь жениться? Ведь Сен-Монту нужен наследник.

На этот вопрос у него ответа не было. Как выяснилось, когда речь заходит о планах на будущее, он становится на удивление косноязычным и не может внятно ответить ни на один вопрос — словно его жизнь висит на волоске и нет нужды строить планы.

Пробило три часа — Джун не пришла.

Странно, она никогда не опаздывала.

В четыре Алекс позвонил ей домой. Дома ее тоже не было — или она не поднимала трубку.

Алекс звонил в половине пятого и ровно в пять, но из трубки неслись заунывные, тревожные гудки. Тогда он достал конверт, на котором она черкнула свой номер, и прочел в левом верхнем углу аккуратно вписанный печатными буквами обратный адрес — адрес Джун: «Сан-Диего, Камино-реаль 24, квартира 7».

Джун собиралась ложиться спать. Расчесала волосы, почистила зубы, надела белую шелковую сорочку и растянулась на прохладной простыне.

Ей не спалось, и, включив телевизор, она какое-то время смотрела, как на экране мелькают картинки, даже не пытаясь вникнуть в суть.

Время шло, а чувство утраты все росло и росло, вытесняя собой все. Джун овладела апатия. Не хотелось ничего делать, не хотелось никого видеть, даже маму с братом…

Внезапно ночную тишину нарушил зуммер домофона. Этого еще только не хватало! Джун представила внизу в вестибюле разъяренного Стэнли с наручниками — прикует ее к столу и заставит писать обещанную статью…

А зуммер все зудел, и Джун, не сразу нажав кнопку домофона, спросила очень сонным голосом, чтобы урезонить ночного гостя:

— Кто там?

— Алекс. Я войду?

Звучит как приказ… Разве можно не впустить принца?!

Алекс — в замшевой куртке, в черных джинсах и в ослепительно белой шелковой сорочке — вошел в крошечную гостиную, освещенную тусклым светом напольной лампы, и огляделся. Диван, обитый гобеленом с геометрическим рисунком, дубовый письменный стол, полки с книгами… Джун пыталась увидеть свое скромное жилище глазами принца. Впрочем, не все ли равно, что он думает о вкусах «карьерной женщины»?

— Почему ты не пришла брать интервью? Запоздало вспомнив, что она в кружевной сорочке, Джун сложила руки на груди.

— А я передумала. Никакой статьи не будет. Какое-то время он молча смотрел на нее, буравя глазами.

— Конечно, надо было позвонить… — начала оправдываться она. — Извини, если я тебя расстроила.

— Расстроила? — переспросил Алекс. — Я тебя не понимаю. Ты что же, ждешь, пока я уеду? А потом состряпаешь что-нибудь без всякого интервью? Ты все-таки согласилась писать книгу?

— Уходи! Ничего я не пишу. И не собираюсь. Ясно? А теперь оставь меня в покое!

— Ну уж нет, Джун! Даже не мечтай. Ты едешь со мной.

— Можно узнать, куда и зачем?

— Осталось спросить, когда и как. Узнаю журналистские штучки!

— А я, может статься, уже не журналистка, хотя тебя это и не касается. Что это ты делаешь?!

Алекс снимал с вешалки ее красный дождевик.

— Достал твой плащ.

— А я никуда не собираюсь!

— Собираешься, поверь мне!

Он набросил плащ на плечи Джун и едва ли не силой засунул руки в рукава.

— Да что ты делаешь? С ума сошел?

— А где твои туфли? Ладно, сам найду.

Он скрылся в спальне и через минуту вернулся с ее парадными черными лодочками на высоком каблуке с тонюсеньким ремешком на щиколотке.

Опустившись на колени, принц собственноручно надел на ее босые ноги туфли, и Джун не знала, что делать — плакать или смеяться.

Схватив на ходу сумочку — Джун даже не была уверена, там ли ключ от квартиры, — Алекс выволок ее за дверь, и они чуть ли не бегом спустились во двор.

На парковке перед домом в лунном свете поблескивал лаком белый лимузин — с наклейкой на заднем бампере.

— А это еще что такое?

Высвободив руку, Джун подошла поближе и прочла надпись: «ДОРОГУ НОВОБРАЧНОЙ!».

— Дорогу новобрачной? И как это понимать?

— Я взял лимузин напрокат. А он только что со свадьбы. Другого — увы! — не оказалось. Так что, если не хочешь сидеть на зернах риса и счищать потом с одежды налипшие конфетти, советую занять место рядом с водителем.

Алекс распахнул дверцу, Джун подошла и заглянула в салон.

— А где же водитель?

— Мадам, он перед вами!

Алекс усадил ее на переднее сиденье, закрыл дверцу и, обойдя машину, сел за руль.

— А ты справишься с этим монстром?

— Надеюсь!

— Алекс, куда ты меня везешь?!

— В романтическое путешествие. — Он загадочно улыбнулся и больше не проронил ни слова.

Алекс вел машину быстрее, чем Джун хотелось бы, но лимузин шел мягко и плавно, уютно шурша шинами. Перед глазами мелькали лишь фары встречных машин, и Джун вскоре задремала.

* * *


— Просыпайся, дорогая!

— Где мы?

— Взгляни сама.

Если это сон, то просыпаться она не намерена. Лимузин остановился у развалюхи-мотеля со знакомым аляповатым рекламным щитом.

— Неужели «Калифорнийский кондор»?!

— Он самый! Я пошел за ключом.

Алекс побежал в контору, а Джун смотрела, как ползут по ветровому стеклу капли дождя, и думала: может, это все-таки сон?

Через минуту Алекс вернулся и, сев за руль, направил лимузин в глубь темной аллеи.

— Зачем ты везешь меня в бунгало, где мы ночевали в ураган?

— Старый разбойник уверил меня, что тот домик занят, но за кругленькую сумму предоставил нам люкс — номер для новобрачных.

— Алекс, ты сошел с ума!

— Пожалуй.

— Зачем мы сюда приехали?

— Я хочу извиниться.

— Ну вот! Дождь пошел сильнее. Выскочив из машины, он распахнул для Джун дверцу. В салоне загорелась лампочка, но даже в ее тусклом свете Джун заметила, что куртка у Алекса мокрая, а в руке у него ключ с деревяшкой размером с кулак вместо брелока и большой пластиковый пакет.

— Осторожно! Ты промочишь ноги!

Взяв в охапку, он понес Джун к бревенчатому домику, над дверью которого приветливо светил фонарь. Каким-то образом Алекс умудрился вставить ключ в скважину и отпереть дверь, не уронив ни Джун, ни пакет.

Шагнув за порог, Алекс щелкнул выключателем, и Джун убедилась, что это действительно номер люкс, правда, в миниатюре. В крошечной гостиной стояли два бамбуковых кресла, а на них — черные подушки, украшенные вышитыми Шелком экзотическими цветами.

Не опуская Джун на пол, Алекс ногой затворил дверь, исхитрившись, задвинул засов и понес ее в спальню.

— Дикая роскошь! — воскликнула Джун.

Кровать висела на медных цепях, а на потолке над ней красовалось зеркало, отражая полинявшее от времени розовое покрывало из шенили.

— Признайся, что такое твое высочество и представить не могло! — с ехидцей заметила Джун, когда Алекс усадил ее на край кровати — ложе тут же закачалось на скрипящих цепях.

— Куда мне! Такое не привидится и в кошмарном сне. — И Алекс расхохотался, глядя, как Джун пытается слезть с кровати.

— Так ты похитил меня и привез среди ночи в это… любовное гнездышко? Хотелось бы узнать, для чего?

— Я же сказал — извиниться.

— За вечеринку? Это ни к чему. Зря мы сюда приехали…

Алекс снял куртку и повесил на спинку стула, а Джун сунула руки в карманы дождевика, всем своим видом давая понять, что задерживаться тут не собирается.

— Вечеринка — самое ничтожное из моих прегрешений. И за нее я уже поплатился, глядя, как ты танцуешь с другими.

Говорил он так грустно, что Джун захотелось обнять его и утешить, но она не решилась — ведь перед ней принц Сен-Монта Александр Луи Франциск. И ночь в дешевом мотеле в их отношениях ничего не изменит.

— Я тебе лгал. Все началось именно здесь. Вот почему я и решил привезти тебя сюда.

Присев на край кровати, он взял Джун за руку и усадил рядом. Кровать закачалась, и оба, не сговариваясь взглянув на потолок, негромко рассмеялись.

— Надеюсь, она еще чуть-чуть продержится, — поменяла тему Джун, пытаясь скрыть свое любопытство и волнение.

— Я приехал в Штаты, чтобы найти себе жену.

— А наш договор…

— Тоже обман. Предлог, чтобы удержать тебя рядом.

— А все женщины, с которыми ты танцевал…

— Кандидатки в невесты. Джордж расстарался для старого приятеля.

— Значит, ты сделал свой выбор.

Как он мог так жестоко со мной обойтись?! И зачем притащил меня сюда — чтобы все это рассказать?

— Сделал, но пока не знаю, согласится ли она.

— Не волнуйся, согласится! Какая женщина не захочет стать принцессой?

— А мне не нужна женщина, которая хочет быть принцессой. Мне нужна женщина, которая меня любит. Только, боюсь, я сам все испортил.

— Алекс, зачем ты привез меня сюда? И зачем мне все это рассказываешь?

На глаза Джун навернулись слезы, но она сдержалась — такого удовольствия она принцу не доставит!

— Я в тебе ошибался. Думал, тебя ничего, кроме продвижения по службе, не интересует.

— Нет, меня интересовал только ты. — Как ни тяжело, подумала Джун, но я должна открыть свои чувства. Другого шанса не представится. — Я просто хотела быть рядом с тобой. Кто она? Кого ты выбрал себе в жены?

— Разве ты не знаешь? — спросил Алекс с таким теплом, что в душе Джун робко шевельнулась надежда.

— Ничего не понимаю… А зачем же понадобилось делать вид, будто мы помолвлены?

— Потому что я хотел этого больше всего на свете. Я сразу в тебя влюбился, но не мог представить журналистку в качестве жены.

— Жены?

— Раньше я не верил в любовь с первого взгляда. Но когда увидел тебя на шоссе под проливным дождем… А может, раньше я вообще не знал, что такое любовь. Ведь уговорил же меня отец искать себе жену, руководствуясь соображениями благополучия нашей страны.

Дотронувшись рукой до ее щеки, Алекс скользнул кончиками пальцев по губам Джун, и она легонько их поцеловала.

— Джун, ты станешь моей женой? — шепнул он.

— Я? Твоей женой?!

Неужели это не сон? Нет, так не бывает!

— Я люблю тебя. Прошу тебя, скажи «да».

— А я люблю тебя, Алекс! Да. Да, да, да!

У нее с ноги упала туфля, и оба рассмеялись легко и беззаботно.

— Хочешь, достану? — вызвался Алекс. В ответ Джун сбросила вторую.

— Пожалуй, не стоит. А в плаще становится душновато.

Спрыгнув с кровати, она сняла дождевик.

— Да, это будет нелегко… — пробормотал Алекс севшим от волнения голосом.

— Быть принцессой?

— Нет, нелегко быть мужем самой прекрасной женщины в мире. Придется учиться не ревновать тебя ко всем мужчинам, у которых есть глаза.

— Алекс, ты на самом деле хочешь, чтобы я стала твоей женой?

— Клянусь честью.

— А ты будешь любить меня, когда я состарюсь?

— Ты всегда будешь прекрасной. Я с самого начала знал — твоя красота, Джун, особенного свойства. Знаешь, у нас в семье принято скреплять помолвку подарком.

Достав из пакета черный бархатный футляр, он подошел к Джун, снял с нее ночную рубашку и она стояла перед ним, нагая, подрагивая от возбуждения.

— Это ожерелье подарили по случаю помолвки моей прабабушке.

Он извлек из футляра мерцающие в тусклом свете жемчуга, надел ей на шею, и прохладные бусинки уютно легли в ложбинку между двух соблазнительных округлостей. Джун замерла от восторга.

— Ты затмеваешь блеск драгоценностей… — Склонив голову, Алекс поцеловал Джун, держа руками ее груди, и застонал от наслаждения.

Джун не могла выразить словами, как его любит. Молча погладив его по лицу, принялась не спеша расстегивать рубашку.

У Алекса перехватило дыхание — и у него вырвался стон или…

— Ты снова фыркнул!

— В таком случае, моя дорогая принцесса, выбери мне наказание.

— Миллион поцелуев! — с готовностью выпалила Джун и приоткрыла губы. — Но это только для начала…

— Слушаю и повинуюсь.

Когда в окошке забрезжил рассвет, Алекс уснул, положив голову на плечо Джун и обхватив ее рукой, а она еще долго лежала без сна, глядя в зеркальный потолок на их отражение.


Эпилог


— Джун… Смажь мне спину лосьоном для загара, радость моя.

— Твое желание для меня закон. Ты уже смотрел газеты и журналы, которые принес Антуан?

— У меня на это нет ни времени, ни сил, любимая. Особенно в последние дни…

— А я должна испить эту чашу до дна! — И Джун потянулась за журналами.

«Мир звезд»: «ИСТОРИЯ ЛЮБВИ ДЖУН ТОМПСОН И ПРИНЦА АЛЕКСА. Стэнли Грин: это я их познакомил».

«Как сообщают…»: «СУПЕРМОДЕЛЬ ЛИЗУ ПОХИТИЛИ ИНОПЛАНЕТЯНЕ. Убитый горем принц женился на репортерше».

«Сан-Диего кроникл»: «ТАЙНОЕ ЛЮБОВНОЕ ГНЕЗДЫШКО РАСКРЫТО. Принцу и его подружке мой мотель сразу приглянулся, сообщил нам хозяин „Калифорнийского кондора“».


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.