Спасенный рай
Рут Лэнган


Действие романа разворачивается на фоне событий Гражданской войны в Америке. Судьба сводит Далси Трентон и Кэла Джермейна на уединенном островке, в поместье, чудом уцелевшем вблизи от театра военных действий. Однако жизненные испытания настигают героев и здесь. Сможет ли зародившееся чувство прорваться сквозь боль и страхи прошлого?


Рут Лэнган

Спасенный рай


Пролог


Южная Каролина

Весна 1865 года


Дети и женщины, измученные и оборванные, вышли из рощи и, спотыкаясь, побрели к берегу. Далси, их предводительница, указала на оставленную кем-то лодку.

– Но она же чужая! – возразила темноволосая девочка с печальным лицом.

– Выбирать не приходится, Клара. Может, ты хочешь вернуться? – с вызовом спросила Далси, пристально взглянув на нее.

– Далси, ты разве не видишь – шторм надвигается! – воскликнула молодая женщина с волосами цвета осенней листвы и певучими ирландскими нотками в голосе.

– Ничего не поделаешь, – ответила Далси. Посадив одного ребенка к себе на спину, а другого взяв на руки, она перебралась через борт и усадила детей на дно лодки. – Мы можем спастись только в море. Назад дороги нет.

Одна из девушек схватила за руку маленького мальчика и пошатнулась под натиском неистового ветра, во все стороны раскачивавшего утлое суденышко.

– Далси, я не могу. Мне страшно.

– Фиона, Натаниэль, помогите Старлайт подняться. Нам нельзя терять ни секунды. – Вой ветра не мог заглушить ее уверенный голос. – Вы сами знаете, что может случиться, если мы задержимся.

– Верно. Давай-ка, подружка. – Ирландка, несшая на спине шестилетнюю девочку, взяла девушку за хрупкие плечи и повлекла к лодке через обрушивающийся на берег прибой.

Все влезли в лодку, и Далси, не теряя времени, подняла якорь и оттолкнулась веслом от песчаного дна.

– Нам удалось сбежать, и теперь… – Далси поочередно взглянула в испуганные лица своих спутников, – мы должны поклясться, что никогда и никому не расскажем о случившемся. От этого зависит наша жизнь. – Дети захныкали, а на глаза женщин навернулись слезы. У Далси задрожали губы, но она заставила себя продолжать: – Опасность еще не прошла, а возможно, никогда не пройдет. Поняли? Теперь поклянитесь, что будете молчать.

– Клянусь! – сказал Натаниэль, когда Далси обернулась к нему.

– А ты, Белль?

Рыжеволосая девочка лет шести кивнула.

– Эмили?!

Эмили взмахнула светлыми кудряшками.

– Клара?!

Все затаили дыхание, пока эта грустная девочка, бывшая выразителем общей совести, не кивнула:

– Клянусь.

– Я тоже клянусь, – сказала Фиона.

– И я, – негромко проговорила пятнадцатилетняя Старлайт.

– Вот и хорошо. – Далси, наконец, разжала кулаки – ее ногти до боли вонзились в ладони. Она осмотрелась и увидела, что берег уже пропал из виду. Ветер и волны несли лодку по морю, отдав ее на милость шторму. – А теперь, – почти задыхаясь, продолжала она, – будем молиться о спасении. Боюсь, что на смену одной опасности пришла другая.

И не успели они произнести первые слова библейского стиха, как шторм обрушился на них с такой яростью, что Далси не смогла удержать весло. Лодку кидало по волнам, словно щепку, и Фиону с Кларой отбросило назад. Даже раскат грома не смог заглушить ужасный звук, с которым их головы ударились о дерево. Вспыхнула молния, и все увидели тонкую струйку крови у Фионы на щеке. Рядом с ней неподвижно лежала Клара.

Далси прикрыла их своей накидкой, чтобы хоть немного защитить от бури, и заняла место Фионы, обняв плачущих детей. От страха она потеряла дар речи, но слова псалма продолжали звучать у нее в голове: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла…»


Глава первая


Остров Джермейн

Южная Каролина


Буря длилась меньше часа, но ветер с корнем вырвал несколько деревьев и рассыпал сарай, словно карточный домик. Дождь все еще лил, но гроза утихла. Кэл Джермейн с трудом пробирался вдоль примятых посевов, оценивая ущерб. Увиденное подтверждало худшие его опасения. Чтобы собрать какой-никакой урожай, придется все сеять заново.

Он отвернулся и зашагал вдоль захламленного прибоем берега и вдруг заметил покачивавшуюся на волнах деревянную плоскодонку.

– Что за болван оставил лодку без привязи? Если ее унесет, то поделом, – пробормотал Кэл, направляясь к лодке.

Он ухватил ее за корму и вдруг увидел такое, от чего у него перехватило дыхание.

По дну лодки распластались тела женщин и детей.

Громко выругавшись, Кэл подтянул суденышко ближе к берегу, на твердую землю, и вдруг услышал тихий стон. Он тут же забрался в лодку, чтобы найти того, кто пришел в сознание.

Молодая женщина в изорванном, промокшем платье приподняла голову. Мокрые пряди черных волос обрамляли лицо – мертвенно-бледное, только на щеках горели два ярких пятна.

– Сара! – невольно сорвалось с губ Кэла. – Боже всемогущий! Ты здесь…

Он пробрался к ней, опустился на колени и тут же понял, что ошибся. Это не Сара. Вблизи незнакомка совсем на нее не походила. Но голос Кэла еще дрожал.

– Значит, живы. Можете сесть? – И он осторожно положил руку на плечо девушки.

– Я… Да… – Тут Далси замолкла – у нее все поплыло перед глазами, но вскоре она увидела перед собой лицо мужчины. Темные волосы. Темные глаза. Строго сжатые губы. Когда он прикоснулся к ней, она отпрянула, дрожа с головы до ног.

Это движение не ускользнуло от Кэла. В глазах девушки удивительного зеленого оттенка затаился страх.

Он медленно опустил руку и отошел. Тогда она немного успокоилась.

– Где мы?

Ее голос – глубокий, приятный, с явным южным выговором – затронул в его душе какие-то потаенные струны.

– Вы в Штормовом заливе, на острове Джермейн. Вон там – Чарлстон.

– Далеко отсюда? – очень быстро спросила она, и он сразу заметил охвативший ее ужас.

– Добираться больше часа. – Он увидел, что страх на ее лице сменился облегчением. – Но в следующий раз я советую выбрать посудину покрепче. Удивительно, что вы вообще остались живы.

В это время остальные путешественники тоже начали подавать признаки жизни. Кэл обрадовался – значит, первое впечатление оказалось неверным.

– Я помогу вам сойти на берег.

Мужчина протянул ей правую руку, и тут Далси с ужасом заметила, что кисть левой руки у него отсутствовала. Она инстинктивно отпрянула.

Увидев ее реакцию, Кэл замер. На мгновение наступила гнетущая тишина. Оба вспыхнули: она – от смущения, он – от гнева. Далси быстро поднялась и проскочила мимо него.

– Я сама справлюсь, спасибо. – Собственное поведение неприятно поразило ее. Однако она не могла придумать, как исправить положение. – Может быть, вы поддержите остальных?

Далси перебралась через борт лодки, но не успела ступить на твердую почву, как волной ее сбило с ног, а Кэл наблюдал, даже не пытаясь помочь. И все же он внимательно проследил, как она добралась до берега и без сил упала на траву. После чего отвернулся и вытащил из лодки плачущего ребенка. Опустив его на сушу, Кэл снова пошел к лодке – и так до тех пор, пока все не оказались на траве. Убедившись, что люди живы, Кэл обратился к Далси, которая никак не могла отдышаться:

– Мне пора.

– Пора? – Она с тревогой подняла голову.

Терпеливо, словно обращаясь к ребенку, он произнес:

– Я должен пойти в конюшню и запрячь лошадей, чтобы отвезти вас в безопасное место.

– А-а… – Она отвернулась, но Кэл успел заметить облегчение на ее лице. Значит, она подумала, что он собирается их бросить. Учитывая царивший в стране хаос, в такой реакции не было ничего удивительного. В здешних краях нет ни одной живой души, не затронутой этой проклятой войной. И не в его силах исцелить все раны. Черт побери, он ведь даже себя исцелить не может!

Поддав плечом тяжелую дверь, он вошел в сарай, вдыхая запахи сухого теплого сена, влажной земли и навоза, всегда успокаивавшие его растревоженную душу. Быстро запряг лошадей и поспешил в дом, чтобы взять все необходимое. Вернувшись вскоре на берег, он увидел, что Далси стоит на коленях перед неподвижными телами двух своих спутниц.

Кэл опустился на колени рядом с ней.

– Волны чуть не потопили нашу лодку. Фиона упала, сильно ушиблась и с тех пор не приходит в сознание.

Кэл взял девушку на руки и осторожно положил ее в повозку, на пледы и подушки.

– Клара тоже ударилась и потеряла довольно много крови, – сказала Далси, указывая на лежащую в траве девочку.

Кэл перевязал Кларе руку и уложил рядом с Фионой. Когда он обернулся, Далси помогала детям подняться. Они передвигались медленно, будто в полусне. Забираясь в повозку, Далси поскользнулась и чуть не упала в грязь, но Кэл тотчас же протянул руку и поддержал ее. От этого прикосновения они оба вздрогнули. Когда он обхватил ее за талию, Далси замерла, не в силах двинуться с места. Потрясение пронзило ее насквозь, повергло в оцепенение. На мгновение лицо Кэла оказалось рядом с ее лицом, и она ощутила его горячее дыхание.

Кэл тоже был словно заворожен ее близостью – его рука задержалась на талии девушки, и давно забытые чувства устремились наружу, вызывая в памяти далекие картины прошлого. Он уже и забыл, как нежна женщина, как тепло ее дыхание, как сладок ее аромат…

Тут послышался невинный голосок маленького мальчика:

– Сэр, вы потеряли руку на войне?

Волшебство растаяло. Губы Кэла сжались в тонкую скорбную линию.

– Замолчи, Натаниэль, – укорила Далси. Но было поздно. Ни слова не говоря, Кэл усадил девушку в повозку, а потом наклонился за мальчиком. Когда все устроились, он сел на козлы, щелкнул кнутом и натянул вожжи. Покачиваясь, повозка медленно тронулась в путь.

Девочки плакали, и Далси обняла их, нашептывая слова утешения.

– Посмотрите! – Она указала на очертания сарая, которые проступили из-за стены дождя. – Скоро нам будет тепло и сухо.

Но они проехали мимо сарая, и Далси увидела красивый двухэтажный дом старой постройки. Из-за бури окна были закрыты деревянными ставнями. Оба этажа опоясывали веранды, а верхнюю поддерживали величественные колонны. Одно крыло дома пострадало от пожара, но другое осталось невредимым. На такое она даже надеяться не смела. Целый дом! Далси облегченно вздохнула.

Повозка резко остановилась. Дверь черного хода широко распахнулась, и на веранду вышли несколько человек.

Женщинам и детям помогли выбраться из повозки и подняться в дом. Фиону и Клару внесли туда на руках. В холле, где они оказались, на стене висели шерстяные плащи, а вдоль другой стены стояли в ряд рабочие сапоги, забрызганные грязью. В конце холла виднелась гостиная – там мерцали свечи, горел камин.

– Надо снять мокрые вещи. – В комнату широким шагом вошла рослая женщина с кипой одеял в руках. Ее темные волосы, подернутые серебром, подчеркивали строгую красоту лица.

– Вы не слишком ослабли? Поможете мне управиться с детьми? – спросила она у Далси.

– Конечно, – ответила Далси и тут же принялась раздевать детей.

Пожилая хозяйка кутала их в мягкие, теплые одеяла, а мужчины относили малышей в гостиную, к камину.

Старлайт тоже вскоре отправилась к детям, и, наконец, настала очередь Фионы. Хозяйка начала снимать с нее мокрую окровавленную одежду и вдруг замерла: спина и плечи девушки были сплошь в синяках и следах плети. Не сказав ни слова, она осторожно обернула Фиону чистой простыней и накрыла теплым одеялом, на котором сразу же проступили кровавые пятна. Двое мужчин отнесли ее в гостиную.

– Никого больше не осталось? – со вздохом осведомилась женщина.

– Нет. Спасибо вам.

– А теперь давайте-ка раздевайтесь.

Далси сняла мокрую одежду и с удовольствием взяла одеяло. Женщина провела ее в гостиную. Двое мужчин отвернулись от детей и взглянули на Далси, которая все еще тряслась от холода.

– Вы в гостях у семьи Джермейн. Я Элизабет Джермейн, но все зовут меня тетей Бесси, – представилась хозяйка.

– А я – Далси Трентон. Та, что без сознания. – Фиона О'Нил. А это, – продолжала Далси, коснувшись плеча юной девушки, лежавшей на диване у камина, – это Старлайт.

– Какое странное имя![1 - Starlight – звездный свет (англ.).] – удивилась тетя Бесси.

При звуке ее сурового голоса глаза Старлайт застыли – казалось, она перенеслась в какой-то другой мир.

– Она сама выбрала себе имя. – В тихом голосе Далси вдруг зазвучали твердые нотки, словно она бросала вызов кому-то. Старлайт с обожанием взглянула на нее, а потом закрыла глаза, не в силах бороться со сном.

– Мальчика зовут Натаниэль.

– Мне уже восемь с половиной лет, – гордо сообщил Натаниэль.

Далси, взъерошив ему волосы, продолжила:

– Это Белль, ей шесть лет, а Эмили – пять. А девочка, которая поранилась, – Клара, ей семь, – продолжала Далси. – Где она сейчас?

– Ее уложили спать, – произнесла тетя Бесси и указала на двух мужчин. – А это мои племянники, Барклай и Дарвин.

– Меня все называют Барк, – сказал тот, что был пониже ростом и постарше.

Далси ответила на крепкое рукопожатие и взглянула в его голубые глаза, в которых поблескивали искорки смеха. Интересно, что его так позабавило?

– Называйте меня Дарв, – негромко произнес высокий юноша с иссиня-черными волосами и такими же темными глазами. Голос у него был приятный и звучный, как у священника, а держался он очень прямо.

– Мы чрезвычайно признательны вам за гостеприимство. – Далси оглянулась. – Я хотела бы поблагодарить человека, который нас спас.

– Не стоит. Любое проявление благодарности его только оскорбит, мисс Трентон. Мой брат просто выполнил свой долг.

Брат… Это было для Далси неожиданностью, но она видела явное сходство между ними – в четкой линии подбородков, в непокорстве густых волос, в басовитых голосах. Но эти двое хотя бы пытались быть любезными, а их старший брат казался сердитым, даже враждебным. И сразу ушел, даже не представившись. Далси решила больше о нем не думать.

– Я хотела бы проведать Фиону и Клару.

– Нет необходимости, они в надежных руках. – Тетя Бесси обернулась к чернокожему слуге, который стоял в величественной позе: – Роберт, принеси детям теплого молока, а женщинам – вина. Я тоже немного выпью.

– Слушаюсь, мисс Бесси. – Роберт удалился, почтительно кивнув.

– Вам надо согреться, – властно распорядилась тетя Бесси.

Далси пошла проверить, все ли в порядке у детей, и тут увидела краем глаза стоящего в дверях Кэла.

– Как вы оказались в море в такую бурю? – резким тоном спросил он.

Дети взволнованно переглянулись и посмотрели на Далси, и эта внезапная смена их настроения озадачила Джермейнов.

– Мы не сделали ничего дурного! – выкрикнул Натаниэль.

Девочки заплакали.

– Ну же, успокойтесь. – Далси ободряюще положила руку на плечо Натаниэля и опустилась на колени, чтобы успокоить малышек. – Нас никто ни в чем не обвиняет, – тут она подняла голову и встретилась глазами с пронзительным взглядом Кэла, – правда?

– Просто мне интересно, какого черта вы сели в лодку в такой шторм.

– Я… я не знала, что надвигается шторм, – уклончиво ответила она.

– Уже поздно, Кэлхен, – негромко прервала его тетя Бесси, с интересом прислушивавшаяся к разговору. – Обсудим это завтра. Сейчас им нужно отдохнуть. Мисс Далси Трентон, позвольте представить вам моего старшего племянника, Кэлхена Джермейна.

– Мистер Джермейн, спасибо вам за то, что спасли нас. – Голос Далси был напряженным и официальным. – Благодарю Бога за то, что нас прибило к вашему берегу.

– Садитесь, мисс Трентон. – Тетя Бесси указала на кресло рядом с камином.

Вернулся слуга с рубиновой жидкостью, и женщина протянула Далси бокал.

Девушка откинулась на подушки и стала пить мелкими глоточками, чувствуя, как вино теплом разливается по жилам. Должно быть, она умерла и попала в рай. Далси смутно различала низкий гул расспрашивавших о чем-то взрослых голосов и звонкие голоса отвечавших детей.

– Когда вы в последний раз ели? – Это спросила тетя Бесси.

– Не помню, – ответил Натаниэль.

– А давно вы спали? – негромко спросил Барк.

– Давно. – Голос Белль немного дрожал.

– Где ваш дом? – продолжала спрашивать тетя Бесси.

– У нас нет дома, – последовал ответ. Наступило неловкое молчание.

– И никто из вас не видел, что надвигается шторм?

Снова молчание.

– Вы все живете вместе с мисс Далси? – осведомился суровый мужской голос.

– Да, – с чувством отозвался Натаниэль, и на губах девушки появилась ласковая улыбка. – Далси о нас заботится.

Она едва разбирала, о чем идет речь, но сейчас это было неважно. Детишки, наконец, в тепле и в безопасности – это единственное, что имеет значение, и теперь можно, наконец, немного расслабиться.

Голоса все удалялись куда-то, и полупустой бокал выскользнул из ее рук. Веки отяжелели и закрылись. Сквозь сон Далси почувствовала, как чьи-то сильные руки подняли ее и прижали к груди. Она улыбнулась, вспомнив, как в детстве папа относил ее в кровать.

– Папа, наконец-то ты вернулся… – С глубоким вздохом она обвила его руками и уткнулась лицом в шею мужчины.

Далси ощутила, что ее положили на кровать, подоткнули одеяло. Она поймала руку отца, прижала к губам и вдруг услышала негромкое проклятие. Она тут же открыла глаза и встретила напряженный, немигающий взгляд Кэла Джермейна.

– Это вы! – Она вспыхнула и резко отпрянула. Господи Боже, она только что выставила себя круглой дурой!

Не сказав ни слова, он отвернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. И оставил ее один на один с жестоким стыдом.


Кэл снял с себя мокрую одежду и вытерся полотенцем. Потом подошел к окну и стал смотреть на море.

В такую ночь отправиться в путь может только безумец или преступник. А к какой категории отнести спасенную им компанию? Ведут они себя странно. Облокотившись на подоконник, он подумал, что они явно чего-то боятся. Кэл уже видел такой взгляд в глазах сотен южан, пострадавших от войны. Но эти семеро определенно что-то скрывают. А Далси Трентон? В ней видна какая-то жесткость, будто она готова идти против любого, кто станет угрожать ее подопечным.

Как только он увидел ее, то сразу подумал… Боже, какой же он дурак! В его жизни больше нет места женщине. Ни одной. А особенно той, что будет напоминать ему о прошлом. И все же… Она назвала его папой и поцеловала во сне, а он отреагировал на этот поцелуй неожиданно и совсем не по-отечески… Он со злостью отбросил полотенце и лег в постель. Но сон не шел. Ворочаясь с боку на бок, он будто снова ощущал прикосновение ее губ.


Глава вторая


Далси поднялась с кровати и подошла к окну. На горизонте вставало солнце, золотившее капельки росы, которые покрывали все вокруг. На отдаленном холме паслось стадо оленей. Где-то рядом мычала корова, и птицы уже начали исполнять свою утреннюю симфонию. Свежевспаханные черные поля были разделены стройными рядами деревьев пальметто – их листья покачивались под легким ветерком. Кое-где величаво раскинули свои ветви поросшие мхом дубы.

От этого мирного сельского пейзажа у нее на глаза наворачивались слезы. Ее молитвы были услышаны и вознаграждены. Но теперь надо придумать способ, как остаться в этом раю. Папа всегда говорил: использовать существующую возможность может каждый дурак, но создать возможность на пустом месте под силу только умному.

Девушка отвернулась от окна и только тут заметила, что ее одежда выстирана и висит на спинке стула. Сорочка и юбки смотрелись как новенькие, а поношенное платье было прекрасно выглажено. Возле стула стояли до блеска вычищенные лайковые туфли.

На низеньком комоде виднелся тазик с водой, а рядом кусок лавандового мыла и мягкое льняное полотенце. Улыбнувшись, Далси начала умываться. Да благословит Господь Джермейнов. Несмотря на кажущуюся суровость, они необыкновенно добры…

– Она лжет, – резким от гнева голосом сказал Кэл. Присоединившись к тетушке и братьям за обеденным столом, он накладывал себе в тарелку кукурузный хлеб, яйца и жареную свинину.

– А дети? – полушепотом спросила тетя Бесси. – Как ты объяснишь их слова?

– Все они лгут. Этот шторм надвигался давно. Над Чарлстоном уже несколько дней собирались тучи.

– Так зачем же, по-твоему, они сели в лодку?

– Они от кого-то скрываются. Обычно беженцы рассказывают о погибших родственниках, о пропавшем имуществе. А они молчат. Здесь что-то не так…

– Может, они не в ладах с законом? – спросил Барк.

– Но мисс Трентон похожа на славную южанку, – возразила тетя Бесси.

– А разве славная южанка не может ничего натворить? – Кэл глухо рассмеялся. – Оглянитесь вокруг, тетя Бесси, и посмотрите, во что мы все превратились из-за этой войны.

– Говори за себя, – парировал Барк. – А меня вполне устраивает то, во что я превратился.

– Да уж! Сколько денег ты просадил в свою последнюю поездку в Чарлстон? – отрывисто осведомился Кэл.

– Вполне достаточно, чтобы меня пригласили на следующую партию в покер.

– В заведение Нелли Симпсон!

– Я хожу туда только ради карт, – не сдавался Барк.

– Я слышал, что игрок делает ставку лишь после того, как вернется от одной из барышень, – вмешался Дарв.

У тети Бесси сверкнули глаза.

– Я не допущу у себя в доме таких речей!

– Да, мэм. Прошу прощения. – Дарвин поднес к губам чашку и вперил взгляд в кружевную скатерть безупречной белизны.

– А ты, Барклай? – Тетя обрушила свой гнев на очаровательно улыбающегося среднего племянника. – Как ты можешь ездить в Чарлстон после того, что сделал генерал Шерман с этим прекрасным городом?!

– Кажется, мы говорили о наших гостях. – Кэл решил сменить тему, неизменно вызывавшую у тетушки вспышку раздражения.

– Разумеется. Знаешь, Кэлхен, – продолжала тетя Бесси, будто и не отвлекалась от этого разговора, – я не представляю, как мы можем отказать им в пристанище.

– Я и не предлагал этого. – Кэл откусил кусочек кукурузного хлеба и снова подумал о том, как не хватало ему на войне вот таких простых удовольствий. До войны многое принималось как должное – постель, сухая одежда и теплый кукурузный хлеб, только что вынутый из печи. – Во всяком случае, сейчас, – продолжал он. – Но как только больные поправятся, они вернутся в Чарлстон. – Чем скорее, тем лучше, добавил он про себя – и сразу почувствовал неловкость от непрошеного воспоминания: прильнувшее к нему тело женщины, нежность ее губ, мимолетное прикосновение ресниц… Внезапно потеряв аппетит, он отодвинул тарелку.

– Как ты думаешь, когда они будут готовы к отъезду? – спросила тетя Бесси.

Кэл пожал плечами:

– Должно быть, через неделю, не раньше.

– Может, приготовишь больным какое-нибудь снадобье? – спросила тетя Бесси.

– Сделаю все, что смогу, – отозвался он уже с лестницы.

Войдя в комнату к больной, он чуть было не столкнулся с Далси и инстинктивно вытянул руку, чтобы удержать ее. Кэла бросило в жар, и он тотчас же отпустил ее руку, сделав шаг назад.

Должно быть, ярко-красное платье Далси шили по последней моде, но теперь у него был порван рукав, а манжеты совершенно истрепались. Поверх платья был повязан белый передник, подчеркивавший тонкую талию. Но больше всего приковывало взгляд лицо девушки – теперь, когда она умылась, оказалось, что у нее прекрасная кожа, белая, словно мрамор. Блестящие темные волосы шелковистыми волнами спадали до самого пояса. Необыкновенные зеленые глаза были широко раскрыты от удивления.

– Что вы здесь делаете?

– Я обещал тете, что позабочусь о наших больных гостях.

Она стояла подбоченясь, будто хотела загородить ему путь.

– Почему?

– Я немного разбираюсь в медицине. – Кэл прошел в комнату, присел на край кровати и коснулся лба Фионы. Потом приподнял ей веки и, хмурясь, рассмотрел зрачки.

Далси наблюдала за ним, чувствуя, как внутри нарастает страх. Почему именно этот угрюмый, неприветливый человек будет заботиться о Фионе? Но это ведь его дом. Именно он укрыл их здесь от бури, и она не имеет права возражать.

– Вы врач, мистер Джермейн?

Он посмотрел на нее свысока.

– Я фермер, мисс Трентон. Простой фермер. Мисс О'Нил! – отрывисто произнес Кэл, обращаясь к больной. – Вы меня слышите, мисс О'Нил?

Желая стать посредником между подругой и суровым незнакомцем, Далси подошла к постели и, сжав руку Фионы, зашептала:

– Фиона, услышь меня! Ну, пожалуйста!

– Можете говорить нормальным голосом, мисс Трентон.

Далси смерила его подозрительным взглядом.

– Почему?

– Потому что ваша подруга в глубоком забытьи, а вы должны стараться проникнуть в ее сознание. Каждый раз, когда будете ее навещать, пробуйте с ней говорить. Вспоминайте то, что вы обе знаете, что пережили, зовите ее.

– Хорошо. Я так и сделаю.

– А эти рубцы у нее на спине…

Далси быстро вскинула голову, и Кэл понял: правды она не скажет.

– Откуда столько шрамов?

– У меня нет права вторгаться в ее тайны. Спросите у нее самой, когда она придет в себя.

– Я спрашиваю у вас, мисс Трентон.

Далси сжала зубы.

– Превосходно. – Кэл поднялся и вышел из комнаты.

Она отпустила руку Фионы и нагнала его в коридоре.

– Клара спит!

Пропустив ее слова мимо ушей, Кэл открыл дверь в комнату и подошел к кровати, на которой лежала девочка. Стоя в дверях, Далси смотрела, как он поднял руку Клары и осмотрел рану. Сделав новую перевязку, он потрогал лоб девочки, осторожно перевернул ее на живот и пробежал пальцами по спине. Когда он наконец укрыл ее одеялом и обернулся, перед ним стояла Далси.

– Вы называете себя простым фермером, мистер Джермейн, но ваше поведение говорит о другом. Я вам не верю.

– Значит, мы квиты, мисс Трентон. – И он смерил ее своим угрюмым, пронзительным взглядом. – Когда вы сказали, что не заметили приближения шторма, я вам тоже не поверил.

Лишившись дара речи, Далси молча провожала его взглядом.


Зайдя к Старлайт, Далси была приятно удивлена: дети выкупаны, опрятно одеты и причесаны. Однако, несмотря на это, вид у них был унылый.

– Скажите, что стряслось? – осторожно поинтересовалась Далси.

– Нам страшно, – пояснила Старлайт. – Джермейны такие строгие… Ох, Далси, что будет, если нас сегодня выгонят?

У Далси появился комок в горле – она задавала себе тот же вопрос.

– Вряд ли нас выгонят, пока Фиона и Клара не встанут на ноги. Так что несколько дней Джермейны потерпят наше присутствие. Возможно, потом мы что-нибудь придумаем и останемся еще.

– Но каким способом? – произнесла Старлайт.

Далси оглядела своих юных подопечных.

– Пути Господни неисповедимы, – как можно бодрее произнесла она и, выпрямившись, продолжила: – Теперь пойдемте. Пора поприветствовать наших спасителей.

Тетя Бесси оторвалась от штопки и подняла взгляд. Она не очень любила чинить одежду, но все домашние хлопоты легли на плечи Роберта, и приходилось как-то помогать ему.

– Я вижу, вы, наконец, встали.

– Да. Спасибо вам за приют, за ночлег. И за то, что постирали одежду, – сказала Далси.

– За это благодарите Роберта. Ему не понравилось, что на полу лежит куча грязной одежды, и он решил пожертвовать сном ради стирки.

Тетя Бесси убрала с колен корзинку с шитьем. Лохмотья были выстираны и выглажены, но не перестали быть лохмотьями, и это оскорбляло ее достоинство.

– В столовой подан завтрак. Проходите.

Все вошли в столовую и широко раскрыли глаза от удивления: буфет, казалось, стонал под тяжестью нагруженных серебряных подносов.

– Здесь кукурузный хлеб, свинина и вареные яйца, – объявила тетя Бесси. – Я послала Дарвина подоить корову – детям необходимо молоко.

– Вы очень добры. – Далси дала каждому ребенку по тарелке, но дети стали хватать еду руками, что привело тетю Бесси в ужас.

– Какая невоспитанность! – негодующе произнесла она.

Далси хотела ответить, но пришлось сдержаться. Неужели она не видит, что дети умирают с голоду?! Она решила сама дать нужные указания:

– Еду надо класть на тарелки. Потом можете взять добавку. А пока берите только то, что можете съесть.

Наконец все уселись. Далси наклонила голову. Остальные сделали то же самое и взялись за руки, а девушка вполголоса заговорила:

– Благодарим тебя, Отче, за то, что дал нам убежище от бури, и за эту чудесную еду.

– Аминь, – нараспев отозвались дети и приступили к еде.

Далси коснулась кружевной скатерти.

– Какая красивая!

Пожилая женщина слегка растерялась. Сначала ее не на шутку рассердило полное отсутствие манер у гостей, а потом прозвучала эта молитва, которая тронула тетю Бесси до глубины души. Давно уже она не слышала у себя в доме таких слов. Сама она никогда не выставляла веру напоказ. А племянники вообще не выказывали религиозных чувств с тех пор, как вернулись с войны.

– Это бельгийское кружево.

Роберт поднес ей дымящуюся чашку чая. Его темные брюки и рубашка, как всегда, были идеально выглажены, а ботинки сияли.

Минутой позже вошел Дарв с кувшином молока. Наполняя детям стаканы, он отворачивался в сторону, словно не хотел смотреть им в глаза, а потом быстро взглянул на Старлайт. Та ела медленно, как будто никогда раньше этого не делала.

– Молока?

– Да, пожалуйста.

Он быстро наполнил ее стакан и повернулся к Далси, но та отказалась. Тетя Бесси говорила про корову в единственном числе. Если в поместье только одна корова и молока мало, нужно оставить детям.

Покончив со своим заданием, Дарв быстро вышел – ему явно хотелось поскорее вырваться из общества голодных людей.

– Чаю мисс? – произнес Роберт.

– Да, благодарю. И спасибо за то, что постирали и выгладили нашу одежду, Роберт. Вы очень добры.

Яйца она ела впервые за много месяцев. Осознав это, Далси не смогла удержаться от вздоха. Откинувшись на спинку стула, она стала потягивать горячий, крепкий чай.

– Как чудесно, тетя Бесси!

– У нас простая пища – скажите спасибо янки, которые сожгли наши дома и разграбили запасы, – резко отозвалась пожилая женщина.

Краем глаза Далси увидела, как изменилось лицо Старлайт, и поняла, что та снова отгородилась от окружающего мира. Надо срочно сменить тему!

– Для вас, может быть, и простая, но для нас это просто манна небесная. – Далси с удовольствием наблюдала, как дети за обе щеки уплетают завтрак. Она впервые видела их умытыми, в чистой одежде. Вылитые ангелочки.

– Я уверена, что вам не терпится вернуться в Чарлстон, – начала тетя Бесси. Увидев, как все с явным страхом переглянулись, она вспомнила о словах Кэла. – Но племянник уверяет меня, что больные еще слишком слабы, чтобы ехать. Следовательно, вам придется остаться еще на несколько дней.

Наступило ощутимое облегчение. На мгновение воцарилась тишина, но Далси нарушила молчание:

– Мы отплатим за вашу доброту.

– Вам придется это сделать, – сурово ответила тетя Бесси. – У нас большое хозяйство, а рабочих рук нет. Надо скрести полы, выбивать ковры, мыть посуду и…

– …штопать одежду, – окончила Далси, глядя на свое оборванное платье.

При слове «штопать» тетя Бесси обрадовалась:

– А кто-нибудь из вас умеет шить?

– Я умею, – тихо ответила Старлайт.

– Прекрасно, дитя мое. Пойдемте со мной. Остальные могут предложить свои услуги Роберту. Но учтите, его поручения будут нелегкими.

– Мы не боимся тяжелой работы, – заверила ее Далси и обратилась к детям: – Поставьте посуду на подносы и несите на кухню. Папа всегда говорил: «Чем больше рук, тем легче ноша».

На кухне Роберт заворачивал еду. Он искренне удивился, когда Далси сообщила, что они будут работать в счет оплаты за жилье.

– Скажите только, что делать.

Роберт раздумывал несколько долгих мгновений, и Далси поняла, что он сомневается, можно ли им доверить заботу о прекрасном старом доме. Наконец он кивнул:

– Я распределю обязанности между детьми. А пока, мисс, отнесите мужчинам в поле еду и кувшин с водой. Вы справитесь? – Он взглянул на ее лайковые туфли. – Я бы посоветовал вам взять пару сапог в гардеробной. В поле грязь после грозы.

Далси последовала его совету и вышла из дома.

Она сразу увидела на дальнем поле мужчину, который с плугом шел за лошадью, вспахивая жирную черную землю. За ним следовали еще двое. Несмотря на палящее солнце, воздух был прохладным – с моря дул ветер. Далси наслаждалась возможностью побыть наедине со своими мыслями в такую чудесную погоду.

– Что вы здесь делаете? – спросил Барк.

– Принесла вам обед.

Барк уселся в тени дуба, Дарв опустился на землю рядом с ним, и оба принялись жадно пить воду из кувшина. А к ним уже приближался Кэл с плугом, оставляя за собой безупречно прямую борозду.

Девушка взглянула на него – и не могла оторвать глаз. Он был великолепен – именно это слово первым пришло ей в голову. Кэл снял рубашку, и его мышцы рельефно обозначались при каждом движении. В темной поросли на груди поблескивали капельки пота.

Поравнявшись с ними, он отер пот со лба.

– Роберта заменили, – сказал Барк, передавая брату кувшин с водой. – И я этому очень рад. На мисс Трентон смотреть гораздо приятнее.

Удерживая тяжелый кувшин одной рукой, Кэл запрокинул голову и долго пил, а потом вернул воду Барку и вытер губы.

Барк нетерпеливо развернул полотенце, достал ломоть хлеба со свининой и передал сверток остальным.

Кэл уселся, прислонившись к дереву, и лениво положил ногу на ногу.

– Чему обязаны таким удовольствием, мисс Трентон?

Далси еще больше покраснела. Его саркастичный тон говорил о том, что никакого удовольствия от ее присутствия лично он не испытывает.

– Ваша тетушка сказала, что мы должны работать, если хотим остаться еще на несколько дней.

– И вас это устраивает? – поинтересовался Кэл, пристально глядя на нее.

– Разумеется, – сквозь сжатые зубы проговорила она. – Мы не хотим ни для кого становиться обузой.

– Если вы и обуза, мисс Трентон, то самая очаровательная в мире, – рассмеялся Барк.

Далси благодарно улыбнулась ему.

– Что вы сеете, Барк?

– Сорго, кукурузу, фасоль, пшеницу. – С этими словами Барк приложил руку к пояснице. – И все остальное, что придумает Кэл, дабы мы целый день не разгибали спины. Верно, Дарв?

Дарв лишь кивнул и взял еще хлеба.

Кэл быстро покончил с едой и поднялся. Проходя мимо Далси, он вполголоса произнес:

– Может, вы и заработаете жилье, мисс Трентон, но нашего доверия вам не заработать никогда.

И он направился к своей лошади, чтобы снова взяться за монотонную, утомительную работу, которой не виделось конца на этих бескрайних полях.

Барк коснулся ее руки.

– Не обижайтесь, мисс Трентон. Кэл… он сам не свой после войны.

– Война повлияла на всех, – ответила Далси. Поворачиваясь, чтобы уйти, она почувствовала на себе мрачный, пронзительный взгляд Кэла. Вскинув подбородок, она встретилась с ним глазами, тряхнула головой и направилась обратно к дому. Не имеет значения, внушала она себе, что думает Кэл Джермейн, главное – чтобы им позволили здесь остаться.


Глава третья


– Нет, мисс, не так. – Раздраженно вздохнув, Роберт забрал у пятилетней Эмили метелку из перьев и обмахнул ею безделушки, которыми был заставлен столик в гостиной. – Надо вот так.

Но девочку больше интересовали зверюшки из искрящегося хрусталя, чем указания Роберта.

– Это же кролик! – радостно воскликнула она, взяв в руки одну фигурку.

– Не трогайте, – строго произнес Роберт и поставил кролика на место. – Статуэтки принадлежат мисс Бесси, их больше никому не позволяется брать.

– Да, сэр. – Малышка опустила голову.

– Я не сэр. Я просто… – он с трудом подыскивал нужное слово, – просто Роберт.

– Да, сэр.

Покачав головой, он вручил девочке метелку и подошел к Натаниэлю, который отчищал копоть с камина. Каменная кладка уже сияла, зато сам мальчик перепачкался с головы до ног – даже его светлые волосы были кое-где измазаны сажей.

– Ну, как? – гордо осведомился он.

Роберт не спеша оценивал проделанную работу. Своим старанием мальчик преподнес ему приятный сюрприз.

– Ай!

Это кричала от страха Белль, и Роберт помчался к ней на помощь. У нее было нетрудное задание: выбить из тяжелых штор пыль и паутину и открыть все окна, чтобы проветрить комнату. Слуга раздвинул шторы и посмотрел, что послужило причиной такой паники.

– Мисс, да ведь это просто дохлая мышка. Она уже не кусается.

Он хотел успокоить ее этими словами, но Белль зажмурилась и пустилась в рев. Натаниэль обнял девочку, как это всегда делала Далси, и прижал ее лицо к своей перепачканной сажей рубашке, объясняя встревоженному Роберту:

– Когда пришли солдаты, Белль несколько недель пряталась с матерью в погребе. Еда у них вся закончилась, и они начали питаться мышами. А потом ее мать умерла, и Белль осталась одна… – Со всей лаской, на которую способен восьмилетний мальчик, он погладил девчушку по голове и прошептал: – Не плачь, Белль. Далси же говорила – ты теперь всегда будешь с нами.

У Роберта появился комок в горле, и комок этот никак не желал исчезать. Наконец Роберт властно произнес:

– Натаниэль, вы можете возвращаться к работе. А вы, маленькая мисс, идите со мной.

Девочка проследовала за ним на кухню, и Роберт поставил перед ней чашку горячего чая, пододвинул тарелку, на которой лежало еще теплое печенье, и произнес:

– Когда закончите пить чай с печеньем, найдете меня в гостиной. – И с этими словами вышел.


Далси работала весь день – выбивала ковры, отскребала полы, терла на стиральной доске окровавленные простыни Фионы до тех пор, пока кожа не слезла с пальцев. И все это время думала о словах Кэла: «Нашего доверия вам не заработать никогда»…

Когда солнце уже клонилось к закату, она сняла простыни с веревки. Складывая их на сильном ветру, Далси обернулась и увидела самого Кэла – голый по пояс, он стоял у колодца и обливался холодной водой.

В паузе между двумя ударами своего сердца она не в состоянии была думать ни о чем, лишь заворожено смотрела на игру мускулов на его спине, когда он зачерпывал воду. Но Далси пересилила себя и пошла дальше. И тут он обернулся.

– Я вижу, вы усердно отрабатываете жилье, мисс Трентон.

Она вздернула подбородок и промолчала. Но не успела сделать и шага, как вдруг Кэл схватил ее за руку. Далси пошатнулась. Наверное, это все из-за жары. Или из-за усталости…

– Уберите руки, мистер Джермейн, – произнесла она таким голосом, будто говорила с солдатом-янки или с бандитом.

Кэл был доволен, что ей изменило обычное хладнокровие, которое так выводило его из себя, и едва заметно улыбнулся.

– А если не уберу?

– Как же вы объясните своей тетушке, почему я надела вам на голову стопку белья?

От такого неожиданного заявления он рассмеялся, запрокинув назад голову.

– Неужели вы серьезно?

– Подержите меня за руку еще немного – и узнаете.

– Боже, мисс Трентон, а ведь вы не шутите.

– Вот и отпустите меня.

– Отпустить? – переспросил Кэл волнующим шепотом и резко привлек ее к себе здоровой рукой.

Далси была так изумлена, что выронила корзину, не видя ничего – только эти бездонные темные глаза. Его губы прильнули к ее рту, и она забыла обо всем на свете, кроме этих губ – жестких, неумолимых, жаждущих.

Его желание передалось и ей. Далси знала, что должна оказывать сопротивление, но ее руки безвольно повисли. Она издала странный звук, похожий на стон – боли или наслаждения. Кэл ответил таким же стоном.

Кэл не мог найти в себе сил остановиться. Как безумец, он хотел целовать ее до тех пор, пока на остров не спустится ночь и не спрячет их под покровом тьмы. От терзавшего его желания грудь словно сжало тисками. Боже всемогущий, да что же с ним происходит? Сделав огромное усилие, он оторвался от нее и отступил назад.

Далси широко открыла глаза, и в ее взгляде Кэл увидел смущение, а потом и вернувшийся гнев.

– Надеюсь, вы простите меня, мисс Трентон. – Его удивило то, как трудно выговаривались слова.

– За что вы извиняетесь, мистер Джермейн? За поцелуй? Или за свои жестокие слова?

– И за то, и за другое, мэм.

Далси, не раздумывая, взяла корзину и опрокинула содержимое ему на голову.

– Извинения принимаются, – бросила она через плечо, а потом повернулась и быстро побежала к дому.


– Сейчас мое любимое время дня. – Тетя Бесси оглядела всех сидевших за столом. – Работа позади, а впереди вечер – долгожданная награда.

На тете Бесси было платье из черного муара с высоким гофрированным воротом и длинными зауженными рукавами. На груди – брошка с камеей, а в ушах – серьги из жемчуга и яшмы. Ее племянники надели накрахмаленные белые сорочки и темные сюртуки. Гостям не во что было переодеться, но и они сделали все возможное, чтобы не ударить лицом в грязь.

Далси указали место справа от Кэла. Сев за стол, она заметила, что на фарфоровых блюдах залегли трещины, а края золотых бокалов в зазубринах. Но в центре стола стоял серебряный канделябр с дюжиной свечей, и от их золотого мерцания обстановка казалась праздничной.

Роберт обошел стол, наполняя бокалы вином. Детям налили лимонад. Наконец и слуга занял свое место за столом. Далси и Старлайт взялись за руки, и дети последовали их примеру.

– Да благословит Господь эту пищу, – тихо сказала девушка и сразу заметила, как Джермейны переглянулись, изумившись ее смелости.

Тетя Бесси властно произнесла:

– В нашем доме ни к чему показное благочестие.

– Показное?! – начала было Старлайт, но прервала себя на полуслове, поймав взгляд Далси.

– Кроме того, я уверена, – сухо продолжала тетя Бесси, – что с начала этой проклятой войны Бог повернулся к нам спиной. Дарвин, молитву прочтешь ты.

– Благослови, Господь, нашу пищу, – нараспев произнес Дарв.

– Аминь, – хором отозвались братья, почувствовав облегчение от краткости и простоты молитвы.

Пригубив бокал с вином, тетя Бесси бросила на племянника испытующий взгляд.

– Ты слишком лаконичен для человека, которого обучали красноречию.

– У нас в поле был трудный день, – вступился за брата Барк, осушив бокал одним глотком. – И потом, вы же знаете, что Дарв не любит много говорить на людях.

– В отличие от тебя, – с укором ответила тетушка.

– Точно, – подтвердил он и повернулся к Далси: – А как поживают наши больные?

– Им лучше, спасибо. Фиона еще без сознания, но один раз открывала глаза и подавала голос. А Клара уже пришла в себя, но она пока что слишком слаба.

– Хоть бы Фиона скорее поправилась! – прощебетала Эмили. – Она пела нам песни. И рассказывала смешные истории.

– А помнишь ту историю… – начала Белль, но тетя Бесси оборвала ее:

– Детей должно быть видно, но не слышно. А теперь сядьте прямо и уберите локти со стола. У меня в доме девочки должны знать, как ведут себя молодые леди.

Малышки удрученно повиновались, а пожилая женщина взглянула на Роберта. Тот быстро принес из кухни поднос с ужином.

Далси улыбнулась детям, которые уплетали толстые куски жареной свинины с кукурузным хлебом, пропитанным горячей подливкой. Если они пробудут здесь еще, то восстановят силы и будут готовы к тому, что преподнесет будущее.

– Ужин очень вкусный, тетя Бесси. Для нас это редкостное лакомство.

– Я должна извиниться за однообразие блюд, – произнесла тетушка. – Были времена, когда для праздничного ужина мы жарили нескольких гусей, дикого оленя или свинью. – Вспомнив о прошлом, тетя Бесси с грустью вздохнула. – Пили французское шампанское, носили наряды из Парижа и Лондона. А теперь все это кажется чудесным сном. Проклятая война! Кто знает, когда нам удастся вернуть этому островку былое великолепие. – Она с минуту помолчала. – Впрочем, я забыла о своем обете. Я пообещала себе, что, если мои племянники вернутся с войны живыми, я ни на что не буду сетовать. И вот все мы вместе, и за это я нижайше кланяюсь судьбе.

– Вы все были на войне? – спросил Натаниэль. – А где?

Кэл пристально взглянул на мальчика, в чьем голосе слышалась какая-то боль.

Некоторое время все молчали, но потом Барк произнес:

– Я провел половину войны в Ричмонде, а потом присоединился к самому генералу Ли. Дарв воевал под знаменами генерала Пикетта в Геттисберге, а Кэл участвовал в Семидневной битве под началом генерала Джексона-Каменной Стены, пока не застрял в Чанселлорсвилле.

Кэл увидел, что Натаниэль опустил голову. Похоже, он не нашел в словах Барка того, что искал.

Далси знала, что эти жестокие, кровопролитные битвы закончились поражением конфедератов, и была потрясена тем, что молодые люди успели столько пережить.

Тетя Бесси промокнула губы салфеткой и сказала:

– Роберт, подавай кофе и десерт в гостиную.

– Слушаюсь, мисс Бесси.

Она вышла из-за стола и подождала, пока подойдет Кэл. Взяв ее под руку, тот прошел по коридору до узорчатых дверей, распахнул их и посторонился, ожидая, пока пройдут другие. В настенных подсвечниках и в канделябре, стоявшем посередине стола, горели свечи, и их свет заливал пол и столы. Пахло воском и мылом.

– Что случилось с этой комнатой? – Барк удивленно приподнял бровь.

– Мы тут прибрали, – с гордостью ответил Натаниэль. – Я чистил камин.

– Никогда не видел, чтобы здесь было так чисто, – похвалил Барк.

– Я протирала столы и стеклянных зверюшек, – взволнованно проговорила Эмили.

– Вы здорово поработали, – заверил ее Барк.

– Я их посчитала, – продолжала девочка. – Старлайт учит меня считать. Их было двадцать одиннадцать.

Дарв нахмурился, а Барк улыбнулся и сказал, подзадоривая Эмили:

– А можешь их всех назвать?

– Там кролик, черепашка, олень и… – На мгновение она замолкла, а потом объявила: – Но кролик мне понравился больше всех, хоть мне и нельзя его трогать.

– Почему же? – спросил Барк.

– Мистер Роберт сказал, что они принадлежат тете Бесси, и я никогда-никогда не должна их брать.

– Вот именно, – подтвердила тетя Бесси своим властным голосом.

Когда все расселись, Роберт начал разносить кофе с печеньем и молоко, специально для детей. Натаниэль потянулся за вторым печеньем, еще не съев первого. Увидев это, тетя Бесси строго упрекнула его:

– Натаниэль, невежливо брать больше, чем можешь съесть.

– Да, мэм. Но я же знаю, что могу съесть два. – И он с надеждой взглянул на Далси. Та помотала головой. Мальчик нехотя положил печенье на место. Но тут сидевший рядом Барк взял с тарелки два печенья и незаметно передал одно Натаниэлю. Мальчик просиял.

Кэл стоял в другом конце комнаты один, с чашкой в правой руке – левая безжизненно висела. Далси бросила на него взгляд и увидела, что он тоже смотрит на нее. Девушку охватила дрожь, и она сразу отвернулась, но, вопреки собственной воле, взглянула на него снова. Кэл едва заметно поклонился и приветственно поднял свою чашку. Залившись краской, Далси гордо выпрямилась и отвернулась.

А тетя Бесси заинтригованно наблюдала за происходящим.


Глава четвертая


– Пора пожелать всем спокойной ночи. – Тетя Бесси отдала чашку Роберту и направилась к двери. – Кэлхен, ты проводишь меня?

– Разумеется. – Кэл поставил свою чашку и предложил тетушке руку.

Когда они вышли из комнаты и стали подниматься по широкой лестнице, Далси сказала:

– Пойдемте, дети. Пора спать.

Утомленные работой и убаюканные плотным ужином, дети без возражений поднялись наверх. Далси подоткнула девочкам одеяла и поцеловала их, после чего зашла к Натаниэлю.

– Барк хороший, правда? Он поделился со мной печеньем.

Она взъерошила ему волосы и поцеловала в лоб на прощание.

Потом закрыла дверь и пошла проведать Клару и Фиону. Постояла у постели, прислушиваясь к спокойному дыханию Клары, и решила, что девочка идет на поправку. Потом подошла к Фионе. Темноту в комнате прорезала лишь тонкая полоска света. Она сжала руку подруги.

– Ох, Фиона, я так за тебя боюсь!

– Не бойтесь, – раздался сзади низкий голос.

Далси ахнула и резко обернулась.

– Простите, мисс Трентон. Я думал, вы видели меня. Мне захотелось проведать вашу приятельницу.

Кэл разглядывал освещенную луной Далси. Ему безумно захотелось погрузить руку в шелковистые волны ее черных волос, ощутить их мягкость. Его взгляд заскользил по ее губам, и у него пересохло в горле при мысли о поцелуе.

Воцарилось гнетущее молчание. Далси смотрела на мужчину, стоявшего в двух шагах от нее. Свет и тень разделили его лицо на две половины: одна – ясная и спокойная, а другая – темная и зловещая. Но больше всего ее тревожило то, что она не могла определить, какая из них ее больше притягивает.

– Желаю вам спокойной ночи, мисс Трентон, – сказал он, не двигаясь с места.

– Спокойной ночи, мистер Джермейн. – Она стояла как вкопанная, глядя на него. И вдруг, сама не зная почему, опустила взгляд на его левый рукав. Увидев, куда она смотрит, Кэл словно оцепенел, а потом развернулся к выходу. Ей захотелось удержать его словом или прикосновением – разрядить эту напряженность, каждый раз возникавшую между ними, но она не двигалась.

Несколько долгих мгновений девушка прислушивалась к дыханию Фионы. Больше не было слышно ничего, кроме биения ее собственного сердца.


Кэла разбудили женские голоса. Приоткрыв один глаз, он попытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте, после чего перевернулся на другой бок, чтобы урвать еще хоть немного сна.

Послышались переливы смеха, а потом – снова голоса. Со сном покончено, подумал он, вылезая из постели и хватая брюки. Даже не застегнув рубашку, он задержался у двери в комнату Фионы и Клары и прислушался к доносящимся оттуда звонким голосам. Еще не рассвело, а они уже трещат как сороки!

Он распахнул дверь:

– Здесь всем наплевать, что в доме спят люди?

Но тут его словно холодной водой окатило. Молодая ирландка сидела на кровати, опираясь на гору подушек. Рядом с ней сидела девочка с поврежденной рукой. Лица у обеих были еще бледные, но глаза уже смеялись. Однако его внимание приковала Далси, сидевшая на краю кровати. На ней была сорочка, юбка и поношенная шаль. Буйные кудри спускались по плечам до самого пояса.

Они тут же прекратили смеяться и с тревогой уставились на него.

– Простите, мистер Джермейн, – сказала Далси. – Мы так обрадовались тому, что Кларе и Фионе стало лучше, что забыли обо всем.

– Понятно. – Он подошел поближе к кровати и произнес, обращаясь к Фионе: – Значит, вы, наконец, пришли в себя.

– Верно. – Фиона подозрительно оглядела его. – А вы кто такой?

– Это мистер Кэл Джермейн, – поспешила объяснить Далси. – Он нашел нашу лодку и привез нас сюда, в свое поместье.

– Значит, я ваша должница, мистер Джермейн. – Фиона протянула Кэлу руку, но продолжала смотреть на него с опаской.

Кэл ответил на рукопожатие, а потом попытался коснуться лба Клары. Однако девочка отпрянула.

– Не бойся, – ласково произнесла Далси. – Мистер Джермейн хочет посмотреть, есть ли у тебя жар.

Кэл осторожно пощупал лоб девочки и сразу опустил руку.

– Вам нужно хорошо поесть, – сказал он, отстраняясь. – Пойду разбужу Роберта.

– Не надо. – Далси вскочила с кровати. – Достаточно того, что вы пожертвовали своим сном из-за нас. Я сама все сделаю.

Он старался не смотреть на ее голые ступни и изящные лодыжки, виднеющиеся из-под юбки.

– Как пожелаете, мисс Трентон. Пойдемте. – Он взял в руки свечку. – Я вам помогу.

Кэл прошел в кухню и зажег фонарь, чтобы рассеять мглу. Когда разгорелся очаг, и сразу стало уютнее, Кэл удалился.

Далси налила в чайник воды из ведра и поставила его на огонь. Потом накрошила в миску печенья, полила медом и поставила на плиту разогреваться. Когда вода закипела, она обернула руку льняным полотенцем и сняла закопченный чайник с огня. В этот момент появился Кэл – он держал в руках ведро с молоком.

– Я думала, вы пошли спать. – И она почувствовала, как заливается краской.

– Теперь уже не засну. Корову обычно доит Дарв, но сегодня я решил избавить его от этой работы. К тому же детям, наверное, хочется есть.

Кэл через нее потянулся наверх, к полке, и чуть задел рукой ее волосы. Ему было приятно нежное прикосновение, и, сам того не сознавая, он замедлил движение, чтобы подольше насладиться близостью девушки.

Он вдруг ощутил тонкий аромат, похожий на запах луга после весеннего дождя. Даже под толстой шерстяной шалью, полотняной сорочкой и юбками угадывалась безупречная фигура: длинные ноги, округлые бедра, тонкая талия, высокая, упругая грудь, изящный изгиб шеи… И лицо – такое прекрасное, что у него захватывало дух.

Кэл достал небольшой мешочек с чаем, перемешанным с пряностями.

– Тетя Бесси утверждает, что он обладает целительными свойствами.

– Пахнет замечательно!

– Тогда приготовьте и себе чашечку. И мне заодно.

Кэл сам не понимал, почему сказал это. Он уже несколько лет не пил любимого чая тети Бесси. Видимо, захотелось награды за столь раннее пробуждение.

Когда все было приготовлено, Кэл ловко взял одной рукой тяжелый серебряный поднос и указал на лампу:

– Вы будете освещать путь, мисс Трентон.

Поднимаясь за Далси по лестнице, он непроизвольно следил за покачиванием ее бедер. Если бы благовоспитанная мисс Трентон догадалась, о чем он думает, Кэл снова стал бы жертвой ее гнева. Только на этот раз на него обрушилась бы не бельевая корзина, а поднос с печеньем, молоком и горячим чаем. Он все еще ощущал вкус того первого, ни с чем не сравнимого поцелуя. А ради второго поцелуя согласился бы на любое наказание.

Увидев молоко и печенье, маленькая Эмили радостно захлопала в ладоши.

– Ой, Далси! У нас праздник?

– Конечно. Мы отмечаем возвращение Фионы и Клары к жизни. – Далси освободила место на тумбочке, и Кэл поставил туда поднос. Далси вручила Фионе чашку со словами: – Вот тебе чай с приправами тети Бесси.

– Кто это?

– Это тетушка мистера Джермейна. Она просила нас называть ее тетей Бесси, пока мы здесь живем.

Клара взяла стакан молока и серьезно спросила:

– А долго мы здесь будем?

Все посмотрели на Кэла.

– Я уверен, что вы сами с радостью отправитесь назад, когда Фиона и Клара окрепнут.

– Вы хотите сказать – в Чарлстон? – спросила Клара. – Но нам нельзя…

Далси в панике подвинула к девочке тарелку и твердо произнесла:

– Попробуй печенья, Клара.

Кэл заметил, как все встревожено переглянулись. Дети сидели, понурившись, стараясь не встречаться с ним взглядом. Даже Старлайт, не поднимая головы, нервно водила пальцем по рисунку на пледе.

Кэл быстро допил чай, даже не распробовав изысканных приправ. Поставив чашку на поднос, отрывисто бросил:

– Желаю всем доброго утра, – и вышел.

Далси взяла свечу и развела детей по комнатам, а потом пошла с подносом в кухню. Переступив порог, она сразу поняла, что сделала ошибку.

Кэл не пошел спать, он стоял у окна, глядя на залитые лунным светом поля. А когда обернулся, в его глазах появилось зловещее выражение.

– Что вы скрываете, мисс Трентон?

У Далси перехватило дыхание. Она поставила поднос на стол и собралась молча уйти, но Кэл остановил ее, взяв за рукав.

– Я требую ответа.

Она дерзко подняла подбородок и посмотрела ему в глаза.

– То, о чем вы спрашиваете, вас не касается, мистер Джермейн.

– Касается, хотя бы потому, что вы нашли приют в моем доме. Мне не нужны неприятности. Война и так принесла моей семье достаточно бед.

– Хочу напомнить, что не одна ваша семья пострадала от войны, – с горячностью возразила Далси. – Все мы пережили много горя. Но чтобы выжить, надо идти вперед.

Гнев лишил его всякой осторожности. Не раздумывая над своими действиями, он грубо привлек ее к себе.

– Женщина, мое терпение подходит к концу! Говори, что заставило всех вас отправиться в путь перед бурей!

Далси попыталась отстраниться, но он был сильней. Огонь в его глазах пугал девушку. Но все равно она ему не откроет правды.

– Вы заходите слишком далеко, сэр. Сейчас же отпустите меня.

– От кого вы бежите?

Далси похолодела, а он продолжал:

– Если это в моей власти, я вам помогу. Но вы должны доверять мне.

Далси зло рассмеялась.

– Война научила меня никому не доверять. – Ее глаза затуманил гнев. – Во всяком случае, тем, кто на меня набрасывается.

Кэл сощурил глаза, словно его ударили.

Не сказав ни слова, он отвернулся и вышел, хлопнув дверью.

Далси долго стояла, прислушиваясь к шагам Кэла, направлявшегося к конюшне. Если бы только она могла ему довериться! Нет, невозможно. Она заставила детей поклясться, что они сохранят тайну, а теперь сама нарушит клятву?!


Глава пятая


В столовой Далси и Старлайт встретились с тетей Бесси.

– Доброе утро. – Пожилая женщина посмотрела на них испытующим взглядом. – Дети еще в постели?

– Да. Я подумала, пусть еще немного поспят. – Далси осмотрелась и с облегчением заметила, что Кэла нет. – Я вижу, кое-кто тоже еще не встал.

Барк коротко рассмеялся:

– Если вы имеете в виду моего брата, мисс Трентон, то вы ошибаетесь. Кэл еще на рассвете отправился в поле.

– Как жаль, что мы не дали ему выспаться, – удрученно проговорила Старлайт.

– Кэлу? – Барклай покачал головой. – Не беспокойтесь. Он очень мало спит с тех пор, как вернулся с войны.

– Ранение все еще причиняет ему неудобства? – спросила Старлайт.

– Какое из них вы имеете в виду? – Барк отпил кофе.

Старлайт приподняла брови.

– А сколько ранений получил ваш брат?

– Одно вполне очевидно, – ответил Барк. – Думаю, потери руки вполне достаточно для любого. Но у Кэла есть и другая, скрытая рана.

– Скрытая? – тихо переспросила Старлайт. Далси замерла.

– Кэл – не первый, кого возлюбленная не дождалась с войны.

От этого открытия у Далси даже голова закружилась. Сара… Ту женщину звали Сара. Этим именем Кэл назвал ее там, в лодке. Далси вздрогнула, вспомнив его недобрые темные глаза, зловещую, угрожающую позу. Неужели она похожа на Сару? Может, поэтому он так ее невзлюбил?

– К счастью, у меня нет подобных трудностей, – со смехом добавил Барк. – Скорее напротив: моего возвращения дожидалось множество дам, и мне пришлось расточать свое внимание на всех. Это утомительное занятие до сих пор лишает меня сил – с каждым вечером все больше.

Далси попыталась улыбнуться в ответ, благодарная Барку за умение разряжать обстановку.

Роберт поднес ей чашку чая, и она с радостью приняла ее.

– Спасибо, Роберт. Где мы должны работать сегодня?

Роберт вопросительно взглянул на хозяйку, и та сказала:

– Можете заняться вторым этажом. Надо как следует убрать и проветрить комнаты. – И добавила, поморщившись: – Из комнаты Барклая вечно несет дымом от сигар. А у Дарвина скопилось столько книг – это просто чудо, что он еще может отыскать среди них свою постель.

Дарв покраснел до корней волос, но, по своему обыкновению, промолчал. В глазах Старлайт зажглась радость.

– Дарв, у вас есть книги? Дарвин кивнул, и Барк пояснил:

– Это его настоящая страсть. Ради чтения он готов забыть про еду и сон.

– Завидую вам, – тихо произнесла девушка.

– Может быть, вы возьмете у меня что-нибудь почитать? – спросил Дарв.

Старлайт вдруг тоже застеснялась.

– О нет, я не могу… Но благодарю вас за предложение.

И оба начали тщательно изучать содержимое своих тарелок.

Барк встал из-за стола.

– Пора за работу. Кэл, должно быть, уже вспахал очередной акр, а то и все пять. Сегодня он в дурном расположении духа, а это означает, что работать будет как вол.

Дарв поднялся и молча последовал за ним. Тетя Бесси проводила их грустным взглядом, а потом, словно заставляя себя отвлечься от невеселых мыслей, посмотрела на девушек.

– Начните с комнаты Барклая. Когда дети позавтракают, я пошлю их к вам на помощь. Но комнатой Кэлхена не занимайтесь. Он велел передать, чтобы там ничего не трогали.


Комната Барка и вправду пропахла табачным дымом и виски. На тумбочке рядом со стопкой зачитанных до дыр книг по юриспруденции стоял хрустальный графин с выдержанным бурбоном.

Девушки распахнули окна и сняли постельное белье. С помощью Роберта выволокли наружу перьевой матрац, выбили его и оставили сушиться на солнышке.

А в комнате Дарва на тумбочке рядом с книгами стояла непотушенная лампа.

– Какой он рассеянный, – вполголоса произнесла Старлайт, протирая почерневшее стекло.

– Посмотри, сколько книг! – воскликнула Далси.

На камине грудой лежали толстые фолианты по истории. На столе у окна – книги по астрономии, биологии и естественным наукам. Из-под кровати выглядывали томики стихов.

– Ты думаешь, человеку под силу все это прочитать? – спросила Старлайт.

– Ну конечно, – ответила Далси. – А иначе зачем они здесь лежат?

Старлайт с благоговением листала страницы.

– Дарв, должно быть, столько знает… Наверное, он необыкновенно умен.

Далси мысленно согласилась: Дарв Джермейн не так прост, как кажется. Он мало говорит, но явно обладает широким кругозором.

В комнате тети Бесси царило причудливое смешение аккуратности и беспорядка. Ее огромная кровать с балдахином была завалена подушками.

– Семь штук! – воскликнула Старлайт, складывая их. – Для чего нужны сразу семь подушек?

– Может быть, она ворочается во сне, – ответила Далси, снимая постельное белье.

Шкаф тети Бесси был образцом порядка: платья висели аккуратными рядами, туфли парами стояли внизу, шляпы и перчатки покоились на верхней полке. Зато драгоценности, выложенные из атласного футляра, раскинулись по всей поверхности туалетного столика. На каминной полке красовались хрустальные статуэтки, тяжелые серебряные подсвечники, различные безделушки и сувениры.

Перед камином стояло раскладное кресло, и через его спинку было небрежно переброшено узорчатое восточное одеяние.

– Как по-твоему, что это? – спросила Старлайт, проводя пальцем по рисунку.

– Скорее всего, китайские иероглифы, – сказала Далси.

– Неужели тетя Бесси ездила в такую даль – в Китай?

– Я бы не удивилась, – улыбнулась Далси.

– Ты только подумай, – со вздохом произнесла Старлайт, – она прожила такую интересную жизнь. А я нигде дальше Чарлстона не была. Если, конечно, не считать этот остров.

Далси посмотрела в окно и увидела вдали фигуры работающих мужчин.

– Папа говорил – не имеет значения, где живешь. Важно, как живешь.


Настало время ужина. Клара так сильно вцепилась в руку Далси, что костяшки пальцев побелели. Их с Фионой должны были представить обитателям дома, и девочка очень волновалась.

Тетя Бесси сидела во главе стола. На ней было черное атласное платье и нитка переливчатого жемчуга, блестевшего в мерцании свечей. Волосы собраны в тяжелый узел и заколоты гребешками, инкрустированными драгоценными камнями.

Далси подвела Фиону и Клару к столу со словами:

– Тетя Бесси, это моя подруга, Фиона О'Нил. А это, – она положила руки девочке на плечи, чтобы придать ей смелости, – это Клара.

– Наконец-то нас познакомили, – произнесла тетя Бесси. – Я рада, что вы окрепли и можете к нам присоединиться. – И она изящным жестом подняла руку. – Позвольте представить вам моих племянников: Кэлхена, Барклая и Дарвина. Мужчины церемонно кивнули.

– Проходите, садитесь, – сказала тетя Бесси. – Мисс О'Нил, присаживайтесь рядом со мной. Расскажите мне поподробней о том, как вы поранились. Что это было за приключение?

Занимая свое место, Фиона бросила взгляд на Далси.

– Верно, это было самое настоящее приключение. Когда разразилась буря, я подумала, что настал наш последний час. Представьте мое удивление, когда я очнулась среди такой роскоши.

– Ваши родные не будут волноваться? – резко осведомилась тетя Бесси.

Ирландский акцент Фионы, казалось, стал еще сильней.

– У меня нет родных в Америке. Обо мне некому волноваться, кроме Далси, Старлайт и детей. Мы заботимся друг о друге. – И она окинула их любящим взглядом.

Тетя Бесси позвала Роберта, и тот вошел с серебряным подносом. Когда он поднял большую полукруглую крышку, комната наполнилась ароматом жареной индейки с диким рисом и шалфеем.

– Роберт просто чудеса творит с дичью, – гордо объявила тетя Бесси.

Далси была рада его присутствию. Она предупредила Фиону и Клару о том, что тетя Бесси может быть очень дотошна и наблюдательна. Словно прочитав ее мысли, пожилая женщина смерила Клару проницательным взглядом и спросила:

– А ты, дитя? У тебя тоже нет семьи?

– Вот моя семья, – серьезно произнесла Клара. – Далси, Фиона и Старлайт, Эмили и Белль… и Натаниэль. – Имя мальчика она произнесла нехотя, будто сожалела о том, что приходится включать его в этот список.

– И никто вас не разыскивает?

Клара широко раскрытыми глазами посмотрела на Далси, после чего опустила голову и вперила взгляд в одну точку.

Разносивший ужин Роберт воспользовался моментом и остановился рядом с девочкой.

– Кладите себе еду, мисс.

Но у Клары дрожали руки, и Далси пришлось взять вилку и наполнить ее тарелку.

– Спасибо, Роберт, – пробормотала она. Он не представляет, как она ему благодарна за это вмешательство. Или он сделал это нарочно?

Когда Роберт сел за стол, Далси обернулась к тете Бесси:

– Вы не будете возражать, если мы попросим у Господа благословения?

– Неужели вы и вправду думаете, что Он может уследить за всеми нами, мисс Трентон? – Не дожидаясь ответа, тетя Бесси обратилась к среднему племяннику: – Ты прочтешь для нас молитву, Барклай?

– Отче, благослови эту замечательную компанию, особенно двух девушек, которым Ты дал силы, чтобы они, наконец, присоединились к нам, и благослови эту чудесную еду, которой Ты так щедро нас наделил.

– Аминь, – отозвались остальные.

– Вижу, ораторские способности к тебе вернулись, – сухо произнесла тетя Бесси и повернулась к Кэлу: – Как идет сев?

Кэл оторвал взгляд от Далси, изо всех сил старавшуюся успокоить взволнованную Клару. Здесь кроется некая тайна, думал он. Все они явно чего-то боятся.

– Буря уничтожила целое поле посевов – неделя работы пропала впустую. И похоже на то, что это не последняя.

– Нам нужен еще с десяток помощников, – безрадостно добавил Барк. – Мы с Дарвом не успеваем за Кэлом. Он, как одержимый, трудится от рассвета до заката. Он бы и ночью работал, если б мог.

Натаниэль поднял голову.

– Я могу помочь, – вызвался он с набитым ртом.

У Барка в глазах появилась улыбка.

– Я не тебя имел в виду, парень.

– Но я хорошо работаю. Скажи ему, Далси, – умоляюще проговорил он.

Взглянув на серьезное лицо мальчика, Далси ласково ответила:

– Конечно, Натаниэль. – В ее голосе появилось воодушевление. – Да и все мы можем помочь в поле.

– Это дело не для женщин и детей, – твердо произнес Кэл.

– Но… – начала было Далси.

– Я согласна, – прервала ее тетя Бесси. – К тому же я уже несколько раз напоминала детям, что разговаривать они должны, только когда к ним обратятся, и не с набитым ртом. Надеюсь, мне не придется говорить об этом снова. – И она многозначительно посмотрела на Натаниэля.

– Да, мэм, – понурив голову, ответил мальчик.

Когда все перешли в гостиную, Фиона указала на портрет, висевший над камином:

– Кто эти люди? Такие красивые!

– Наши родители, – в голосе Барка появилось тепло.

– Кэл похож на отца, – сказала Старлайт.

– Очень похож, – согласилась тетя Бесси. – Его и назвали в честь отца. Мой брат Кэлхен был весьма уважаемым судьей. А Барклай и Дарвин больше похожи на мать. Кэтрин была настоящей дамой и прекрасной учительницей. Ее все любили. Она стала мне лучшей подругой, когда вышла замуж за моего брата. Я постоянно скучаю по ней.

– Их давно нет? – нерешительно спросила Старлайт.

– Прошло уже три года. Кэлхен опередил Кэтрин меньше чем на месяц. Я уверена, что бедняжка умерла от горя. – Тетя Бесси вздохнула. – Любимый муж умер, все сыновья были на войне, и никто не мог ее утешить в трудный час. Черт бы побрал эту войну, – пробормотала она, откинувшись на спинку мягкого кресла. Клара ахнула, услышав из ее уст проклятие, а тетя Бесси уже громче продолжала: – Никогда не прощу этим янки того, что они сделали с моим любимым Югом.

– Не все зверства лежат на совести янки, – возразила Далси.

– Что за вероломные речи! – возмущенно обрушилась на нее тетя Бесси. – Девочка, ты разве не видела, что генерал Шерман сделал с нашей землей? Он сжег наши посевы, переколол весь скот, разрушил наши дома!

– Я это знаю, – ответила Далси. – Но к нашим бедам причастны многие, и далеко не все они янки.

– Вы совершенно правы. – Слова Кэла прозвучали тихо, но все повернулись к нему. – Ни на Юге, ни на Севере не осталось ни одного человека, не затронутого войной.

Роберт начал раздавать кофе, молоко и пирог с малиновым вареньем. Клара долго и пристально смотрела на свой кусок пирога, будто не веря собственным глазам.

– Мне что, можно съесть его целиком? – шепотом спросила она.

Получив подтверждение, девочка в считанные секунды управилась с лакомством. Далси предложила ей свою долю, но Клара покачала головой:

– Это будет нечестно.

Далси не решилась спорить с ее представлениями о том, что хорошо, а что плохо. Вскоре у девочки стали слипаться глаза, и она положила голову Далси на плечо.

– Пойдем, Клара, – прошептала Далси. Подошел Кэл и взял Клару на руки.

– Если вы посветите мне, мисс Трентон, я отнесу ее. Она ведь только сегодня встала с постели.

– Благодарю вас. – Далси взяла со стола свечу и направилась к двери.

Она поднималась по изогнутой лестнице, и сердце ее с каждым шагом билось все сильнее. Далси распахнула дверь в комнату Клары, поставила свечку на тумбочку и посторонилась, чтобы Кэл мог уложить спящую девочку. После этого накрыла ее одеялом и поцеловала в лоб. Выпрямившись, Далси обернулась и прошептала:

– Спасибо вам.

Кэл ничего не ответил. Он смотрел на нее, и взгляд этот был таким глубоким и пристальным, что у Далси по спине забегали мурашки.

– Спокойной ночи, мистер Джермейн.

Она направилась к двери, и тут он неожиданно взял ее за руку и задул свечу. Темноту теперь рассеивал лишь слабый свет, идущий из коридора. Свечка выскользнула у девушки из рук и упала бы на пол, если бы Кэл не поймал ее и не поставил на комод.

Потом с неожиданной нежностью коснулся ее щеки. Даже если бы он дал ей пощечину, это поразило бы ее меньше. Кровь у нее в жилах словно превратилась в обжигающее пламя. Но вдруг его прикосновение перестало быть нежным – он взял ее за голову и притянул к себе.

– Вы не должны… – начала, было, она, но его рот накрыл ее губы, не дав договорить.

В этом поцелуе не было ни нежности, ни ласки – лишь острое, нетерпеливое желание, подобное молнии, пронзающей ночное небо и застигающей людей врасплох. Она хотела оттолкнуть Кэла и уперлась руками в его грудь, но вместо этого ухватилась пальцами за его манишку, как за спасательный круг, наслаждаясь вкусом поцелуя до тех пор, пока у нее не вырвался тихий стон.

– Прошу вас, – шепнула она, слабо отталкивая его от себя. – Остановитесь.

– Хотите сказать, что вам не нравится? – Его низкий голос звучал резко, вызывающе.

– Нет, но я сама не знаю. Я… – Его губы снова поглотили ее слова, и она снова отдалась наслаждению.

Их сердца бешено колотились, дыхание было прерывистым – и вдруг поцелуй прервался так же внезапно, как начался. Кэл поднял голову и отступил назад, будто боялся обжечься.

Далси стояла как завороженная, когда он коснулся рукой ее шеи, там, где бился пульс. Она не могла ни двигаться, ни говорить, ни думать. Все исчезло, кроме прикосновения ласкающих ее пальцев.

– Я не знаю, зачем вы сюда прибыли, мисс Трентон. – Многозначительность его тихих слов обрушилась на нее со всей силой. – Но я знаю, что если вы останетесь, то… оба мы пропадем. Понимаете?

Далси кивнула. Она боролась со своими чувствами, столь непривычными и всепоглощающими… Как зачарованная, она сделала шаг к двери, желая убежать, и снова он ее задержал.

– Фиона и Клара уже окрепли и могут добраться до материка – вы с этим согласны?

Она прикрыла глаза, стараясь справиться с болью, и кивнула.

– Значит, завтра, – кивнул Кэл. – Я договорюсь с Барком, чтобы он вас отвез. Брат будет только рад освободиться от работы в поле.

Кэл окинул ее взглядом, задержавшись на губах. Она видела желание в его затуманившихся глазах, и ей самой непреодолимо захотелось протянуть к нему руки, обнять, утешить…

– Это самое лучшее решение. – Он хотел добавить еще что-то, но передумал и вышел.

Их судьба была решена всего за считанные секунды.

Завтра они снова вернутся в ад.


Глава шестая


Буря началась незадолго до рассвета.

Далси разбудил звук, подобного которому она не слышала никогда.

Она соскочила с постели и подбежала к окну. Огромные деревья низко пригибались к земле. Некоторые из них ломались, как прутики, и ветер относил их на сотни ярдов, пока они не падали, круша все, что попадалось на пути.

Небо озарилось молнией, а гром прогремел с такой силой, что старый дом содрогнулся. Тут яркая вспышка молнии прорезала нижнюю веранду, и появились клубы дыма.

– О Господи! Пожар! – закричала она, выбегая из комнаты, и стала колотить в закрытые двери. – Скорей! Скорей! В доме пожар!

Вскоре все высыпали в коридор, а Роберт уже выносил из кладовой ведра.

Ветер валил с ног. Пытаясь противостоять буре, Далси согнулась в три погибели. Она хотела уже приказать детям возвращаться, но было поздно – взявшись за руки, они образовали живую цепочку и передавали друг другу ведра, которые Роберт наполнял водой из колодца.

Общими усилиями огонь удалось потушить. Но ветер подхватил искры и унес их к конюшне, и через несколько минут пламя уже полыхало вовсю.

– Конюшня! – воскликнула Далси. – Быстрее! Конюшня горит!

Даже отдышаться было некогда. Пока братья Джермейн укрощали огонь, Далси и тетя Бесси укрыли лошадей и корову в маленьком сарайчике. Когда они вернулись, конюшня, а с ней и амбар были в языках пламени.

Дети продолжали передавать ведра по цепочке. Барк и Дарв непрерывно лили воду в разбушевавшееся пламя, а Кэл хлестал лошадиной попоной по стенам. Далси нашла еще одну попону и пришла к нему на помощь.

– Туда! – крикнул он. Далси увидела, что на дальней стене вспыхнул тонкий язык пламени. Вскоре Кэл присоединился к ней, и они сражались с огнем вдвоем, пока под порывом ветра пламя не взвилось стеной. – Назад! – скомандовал Кэл. Его голос заглушил вой ветра.

Но Далси не сдавалась. Она хлестала стену до тех пор, пока не почувствовала, что руки скоро отвалятся. Но когда ей удавалось сбить пламя в одном месте, ветер взвивал искры в воздух, и огонь вспыхивал уже в другом. Пламя охватило стойла, зазмеилось по высоким деревянным балкам. Далси и Кэл продолжали упорно сражаться, но тут стены завалились внутрь, и крыша начала обрушиваться.

– Бежим! – Кэл схватил девушку за руку и потащил к колодцу, откуда все смотрели на пожар. Далси упала на траву рядом с Фионой.

И тут небеса разверзлись. Дождь уже не мог спасти конюшню и амбар, но уставшие люди облегченно вздохнули – теперь огонь не перекинется на другие постройки.

– Пойдемте. – Обессиленная тетя Бесси тяжело оперлась на руку Кэла и повела остальных за собой.

Далси передала детей Старлайт и обернулась к Фионе – та продолжала лежать.

Невзирая на протесты девушки, Барк взял ее на руки и отнес в дом.

– Барк, вы не принесете одеяло? – попросила Далси.

– Разумеется. – Через несколько минут он вернулся и накрыл одеялом дрожащие плечи Фионы.

Далси сходила к Роберту за чашкой чая, велела девушке выпить его и переключила внимание на дрожащих детей, сбившихся вокруг Старлайт.

– Все хорошо себя чувствуют? – спросила она.

– Все, – заверила ее Старлайт. – Только немножко промокли и замерзли.

Битва с огнем, казалось, воодушевила хрупкую девушку. Далси сбегала наверх за одеялами. Роберт начал разливать чай с сахаром и молоком, а она проследила, чтобы дети сняли мокрую одежду и согрелись.

Гроза продолжала бушевать. От порывов ветра и дождя дребезжали стекла в окнах. Белль и Клара захныкали и придвинулись поближе к Старлайт. Тетя Бесси со стуком поставила чашку на стол.

– Мне кажется, лучше перейти в гостиную, – объявила она. – Роберт, ты не мог бы разжечь там камин?

– Да, мэм.

– Дарвин, принеси, пожалуйста, какую-нибудь книжку для маленьких. Дети, идите за мной, – распорядилась тетя Бесси. – Кэлхен, а вы с Барклаем помогите Фионе добраться до постели. Далси, ты пойдешь с ними на всякий случай.

– Да, конечно. – Преодолевая страшную усталость, Далси заставила себя последовать за мужчинами, помогавшими Фионе подниматься по лестнице.

Как только Фиону уложили в постель, Кэл поймал руку Далси, рассматривая обожженную, покрытую волдырями ладонь.

– Боже, как вы можете такое терпеть? – Не церемонясь, он взял ее за локоть и повел к лестнице. – Барк, скажи Роберту, чтобы пришел на кухню и принес мои мази.

– Это… не страшно, – тихо сказала Далси.

Кэл привел ее на кухню, заставил сесть и скомандовал:

– Покажите ладони.

Чувствуя, что краснеет, Далси положила на стол руки ладонями вверх. Рассмотрев их, Кэл ушел и вернулся с тазиком мыльной воды.

– Будет щипать, – предупредил он, по очереди опуская туда ее измазанные сажей ладони. Потом разложил рядом с тазиком льняное полотенце и открыл принесенные Робертом пузырьки. Когда он осторожно начал смазывать ей руки, Далси невольно вскрикнула от боли.

Вошла тетя Бесси и остановилась, наблюдая за тем, как Кэл бинтует полосками ткани ладони девушки.

– Я думаю, мисс Трентон надо лечь в постель, – сказала тетя Бесси, как только он закончил. – Помоги ей, Кэлхен.

– Но дети… – начала Далси.

– За детей не волнуйтесь, Дарвин читает им книжку в гостиной. – Голос тети Бесси чуть-чуть смягчился. – Пора вам подумать о себе.

Далси то проваливалась в сон, то просыпалась. Один раз, вскрикнув от боли, она увидела у своей постели Кэла, подносящего к ее губам стакан виски. Выпив обжигающую жидкость, девушка погрузилась в глубокий сон без сновидений.

В очередной раз открыв глаза, она увидела, что над ней склонились Кэл и Фиона. Кэл снял запачканную повязку и объяснил Фионе, как правильно обрабатывать ожог. Далси хотела заговорить с ними, но веки у нее отяжелели, и она заснула.

Когда она проснулась вновь, солнце уже было высоко, а в доме царила странная тишина. Далси лежала, слушая успокаивающее пение птицы за окном.

Тут приоткрылась дверь, и в комнату заглянула тетя Бесси. Увидев, что у девушки открыты глаза, она распахнула дверь и вошла.

– Вам больно?

– Немного, но вполне терпимо. Где дети?

– Отправились с моими племянниками на другой конец острова, рубить деревья. – Тетя Бесси села у постели. Она казалась измотанной, но утреннее платье из серого шелка, с юбкой клиньями и окаймленным бахромой корсажем, было хорошо выглажено, а волосы аккуратно собраны на затылке. – Кэлхен говорит, что построит новый сарай до конца лета.

– Это хорошо. Но зачем он взял детей?

– Чтобы развлечь их. Они так за вас волновались, все время рвались сюда.

– А что Фиона и Старлайт?

– Старлайт шьет для меня, – с явным удовольствием ответила тетя Бесси. – Эта девушка просто чудеса творит с ниткой и иголкой. А Фиона вызвалась помочь Роберту на кухне.

– Значит, дети одни с вашими племянниками. – Далси охватило волнение. Было бы лучше, если бы с ними пошли Фиона и Старлайт – на случай, если Кэл снова начнет расспрашивать о шторме и об украденной лодке. – Это не опасно – валить деревья?

– Пока они с Кэлхеном, волноваться не о чем, – ответила тетя Бесси. – А мне Кэлхен велел присматривать за вами. Хотите позавтракать?

Далси помотала головой. Тревожные мысли не давали ей покоя.

– Еще нет, спасибо.

– Тогда отдыхайте. – И тетя Бесси поднялась со стула. Девушка закрыла глаза. Невзирая на все волнения, через несколько минут она уже спала.


Глава седьмая


– Удалось что-нибудь разузнать у детей? – спросила тетя Бесси у Кэла, устроившись вместе с племянниками в гостиной у камина. Фиона и Старлайт сразу после ужина отвели детей спать, и семья Джермейн впервые после пожара осталась без посторонних глаз. Роберт принес графин бурбона и четыре бокала.

– Ни слова. Они такие же скрытные, как и Далси.

– Детишкам определенно велели молчать, – вставил Барк. – Они боялись собственных теней. Когда я спрашивал у девочек, как им жилось в Чарлстоне, они сразу начинали смотреть на Натаниэля, чтобы он за них ответил.

– Так ничего и не сказали?

– Только то, что мы уже знаем. Семей у них нет, – сказал Барк.

– Разгадка в Далси, – добавил Кэл. – Это она собрала их всех у себя.

– Ну, одно ясно наверняка, – полушепотом сказала тетя Бесси. – Они не воры. Я их испытала: нарочно разбросала по столику драгоценности, а потом послала их убирать в моей комнате. Ничего не пропало.

Дарв, казалось, был поражен признанием тетушки.

– Ты их искушала?

– Да. И даже от яблока не было откушено ни единого кусочка, – гордо ответила тетя.

– Значит, ты установила, что они не воры. – Кэл взял в руки бокал. – Но это не объясняет, кто все-таки они такие.

– Да, но я не могу забыть о том, что они сделали прошлой ночью, – голос тети Бесси понизился до пылкого шепота. – Как самоотверженно тушили пожар вместе с нами. А Далси к тому же сильно пострадала – не надо об этом забывать.

Кэл поставил нетронутый бокал на стол и встал.

– Пожалуй, пора проведать пациентку.

Когда он ушел, все молча переглянулись. Наконец Барк произнес:

– Я правильно расслышал? Мой старший брат, в самом деле, это сказал?

Тетя Бесси засияла от радости:

– Он назвал мисс Трентон своей пациенткой!

– За это нужно выпить еще. За мисс Трентон! – провозгласил он. – Хотя Кэл и считает ее орудием дьявола, она, возможно, послана Небом.

Высоко держа свечку, Кэл подошел к постели и начал рассматривать спящую девушку.

Далси лежала на боку лицом к нему и спала спокойно, как младенец.

Кэл присел на край постели. Достав из кармана маленькие острые ножницы, разрезал повязку у нее на руке, отложил ножницы в сторону и стал втирать снадобье из пузырька в ее ладонь. Потом взял руку девушки и повернул к свету. Обожженная кожа уже не была красной, а приобрела здоровый розовый оттенок.

Какие маленькие руки, подумал он, и столько сделали! Речь не только о пожаре, хотя это тоже был настоящий подвиг. Гораздо удивительнее то, как преданно заботится она о своих бездомных питомцах.

Далси вдруг открыла глаза и, увидев его, вырвала руку.

– Что вы тут делаете?

– Простите, что напугал вас. – Он все еще сидел на краешке кровати. – Я осматривал ваши ожоги.

Доказательством его слов были ножницы, пузырек и комок испачканных бинтов. Далси села, отбросив волосы со лба и еще не успев сообразить, что ночная рубашка не самое скромное из одеяний. Нерешительно сжимая и разжимая пальцы, она сказала:

– Извините. Мне уже почти не больно. Напрасно вы так беспокоитесь…

Но тут Далси замолкла, потому что он закрыл ее рот своими губами. Кэл провел рукой по ее шее и погрузил пальцы в волосы девушки.

Его губы не ласкали, не просили, они просто-напросто брали ее. И хотя не в ее характере было покоряться кому-то, чувственность взяла верх над независимостью, и она со вздохом отдалась поцелую.

Поцелуй становился все глубже. Кэл вложил в него все свои смятенные чувства. И вдруг оторвался от нее, медленно поднялся и проговорил на прощанье:

– Я не нуждаюсь в вашей благодарности, мисс Трентон. Теперь мы квиты. Если бы вы не предупредили о пожаре, мы бы могли потерять дом и даже жизнь. – Он повернулся на каблуках и вышел.

Не шелохнувшись, Далси наблюдала за игрой света и тени на стене – это лунный свет лился сквозь ветви деревьев.

Действительно ли он сидел сейчас рядом, нежно держа ее за руку? Или ей это только приснилось? Она затрясла головой, чтобы прогнать эти глупые мысли. Перед пожаром Кэл Джермейн велел ей покинуть остров. И ничего не изменилось. Очень скоро она исчезнет из его жизни. И снова ее захватит водоворот, из которого ей почти удалось спастись.


– Старлайт, где мое платье? – Далси стояла посреди комнаты в рубашке и нижней юбке. Ее заставили несколько дней пролежать в кровати. Она ела в постели и спала как младенец, но сегодня решила взбунтоваться против своего вынужденного безделья.

– Оно слишком сильно пострадало от огня. Тетя Бесси сказала, что его уже не спасти.

– И велела его выбросить?

– Сожгла в камине. – Старлайт показала ей чудесное розовое платье с такой же шалью, окаймленной бахромой. – Взамен она велела перешить на тебя вот это.

– О-о, – Далси покачала головой, – слишком нарядно для работы.

– Тетя Бесси сказала, что тебе нельзя трудиться, пока руки не заживут.

Далси показала ей свои розовые ладони, покрытые шрамами.

– Но они уже почти зажили. А если я не буду работать, то чем же мне заняться?

Старлайт рассмеялась:

– По замыслу тети Бесси, ты составишь ей компанию. По-моему, в глубине души она очень довольна, что ей будет с кем поговорить. Она даже с детьми заводит беседы, хотя и следит, чтобы они не заговаривали первыми.

Когда Старлайт покончила с застегиванием целого рада маленьких пуговичек, Далси посмотрелась в зеркало. Было странно видеть себя в таком красивом наряде.

– Дети оделись?

– Фиона им помогает. Они скоро придут. – Старлайт поднесла щетку к густым темным волосам Далси. – Садись, я тебя причешу.

– Я не привыкла, чтобы со мной так носились!

Старлайт заколола Далси волосы двумя перламутровыми гребешками и отошла, чтобы оценить свою работу.

– Ну вот. Теперь ты как настоящая леди!

Не успела Далси ответить, как постучали в дверь. Вошли Фиона и дети, и все дружно ахнули, увидев ее.

– Выглядишь ты просто великолепно! – Фиона подбежала к подруге и обняла ее.

– Слишком великолепно, но, похоже, у меня нет выбора. Мое платье сожгли, – пожаловалась Далси.

– Давно пора, – засмеялась Фиона.

Спускаясь со всеми по лестнице, Далси положила руку Фионе на плечо.

– Ты уже окрепла?

– Конечно! Я могла бы отскрести полы в сотне комнат и подоить несколько дюжин коров.

Далси засмеялась:

– Смотри, как бы Джермейны не услышали и не заставили тебя валить деревья.

– Я вовсе не прочь этим заняться, – ответила Фиона. – Не знаю, в чем здесь дело, в еде или в мягкой постели, но я уже давно не чувствовала в себе такой силы.

Щеки Фионы и вправду горели румянцем, а под смеющимися голубыми глазами больше не было темных кругов.

– Итак, – произнесла тетя Бесси, как только они вошли в столовую, – вы, наконец, с нами, мисс Трентон.

Трое мужчин подняли на нее глаза.

– Да. Спасибо вам всем.

– Я вижу, Старлайт сумела удачно переделать это старое платье, – добавила тетя Бесси. – На вас оно смотрится гораздо элегантнее, чем когда-то на мне.

– Лучше бы вы подыскали мне что-нибудь попроще, тетя Бесси. Это – слишком красивое. – Далси ощутила на себе взгляд Кэла и покраснела.

– Вздор. Мои старые платья лежали в сундуке, и только пыль собирали. Пусть от них будет хоть какая-то польза. А теперь садитесь и поешьте, как следует, мисс Трентон. Со дня пожара вы почти ничего не ели.

Заняв свое место, Далси наклонила голову и взяла за руку Натаниэля. Поймав неодобрительный взгляд тети Бесси, она опустила другую руку на колени и начала молитву:

– Благодарим Тебя, Отче, за этих добрых людей, которые дали нам приют от бури. И благодарим Тебя за эту изобильную пищу.

Сидевшие напротив мужчины молча смотрели на нее. А дети, наскоро произнеся «аминь», принялись за еду.

– Кэлхен, ты сегодня будешь рубить деревья или сеять? – спросила тетя Бесси.

– И то, и другое. Надо продолжать сев, если мы хотим собрать урожай. А урожай надо где-то хранить – посему придется поспешить с постройкой амбара. – И он вышел из-за стола. – Так что утром мы будем сеять, а потом – валить деревья. Дотемна.

– Ты бы не возражал, если бы в сутках было побольше часов, – с укором произнесла тетя Бесси.

– И поменьше бурь. Пойдемте, – сказал Кэл братьям. – Мы и так много времени потратили зря.

Далси больше не могла молчать.

– Если помните, мистер Джермейн, несколько дней назад Натаниэль предложил отличное решение: вы с братьями можете целый день рубить деревья, а мы будем сеять.

– А что вы знаете о том, как надо сеять? – с вызовом спросил Кэл.

– Мой отец был испольщиком, – запинаясь, призналась Старлайт. – Я ему помогала.

– А я уже работал в поле, – гордо заявил Натаниэль.

– И я тоже, – тихо сказала Далси и почувствовала, как угрюмый взгляд Кэла впивается в нее. – Когда наши мужчины ушли на войну, мы стали делать мужскую работу. Даже те из нас, кто жил на богатых плантациях. – И она дерзко вздернула подбородок.

Похоже, ее отец и впрямь был человеком небедным, подумал Кэл. Тем не менее, эту девушку трудностями не испугать. Только почему ему все время кажется, что мисс Далси Трентон – искусная лгунья?

– Ну что ж, прекрасно. После завтрака все пойдут со мной в поле, кроме мисс Трентон. Я не позволю вам копаться в грязи с такими ожогами. – Голос Кэла был категоричен.

– Мои руки зажили, и им не привыкать к тяжелой работе, – нерешительно возразила Далси.

Он раздраженно вздохнул и произнес равнодушным тоном:

– Пойду запрягу повозку. Мы с братьями оставим вас на южном поле, а сами отправимся в лес.

– Мы все поедем? – переспросила Далси.

– Да, мисс Трентон, – сквозь зубы процедил Кэл. – Все.

Заканчивая завтрак, Далси старалась ничем не выдать свою радость. Они снова нужны, а значит, пока останутся здесь. Папа говорил, что лучший способ стать желанным гостем – разделить с хозяином работу. Она готова на любую работу, лишь бы не возвращаться в Чарлстон.


Глава восьмая


Далси, согнувшись, мелкими шажками продвигалась по борозде, закладывая семена в землю аккуратными, ровными рядами. Несмотря на широкополую шляпу, солнце жгло нещадно. Как и остальные, она скинула туфли. Сначала земля казалась приятно прохладной, но теперь так раскалилась, что припекала ноги. Далси выпрямилась и прижала руки к ноющей пояснице. Что ж, она сама настояла, чтобы вместе со своими подопечными взять на себя эту тяжелую работу. Если такова цена за то, чтобы остаться в этом раю, то все они готовы ее заплатить.

Далси взглянула на ряд деревьев на другом конце поля, под которыми Кэл оставил для них еду и питье.

– Старлайт! – позвала она. – Скажи детям, что пора обедать.

Девушка кивнула и пошла через поле. Когда все собрались, Далси уже разложила кукурузный хлеб с ломтями индейки, персиковое варенье и печенье с сахаром и корицей. Колодезная вода уже успела согреться, но все напились с большим удовольствием.

Фиона села на землю под сенью сучковатого пальметто и вздохнула.

– Теперь-то вы понимаете, почему столько людей стремилось покинуть мою чудесную зеленую страну? Приходилось гнуть спину с утра до ночи, чтобы она оставалась зеленой.

– А ведь мы только начали, – кивнула Далси.

Старлайт тяжело вздохнула.

– Старлайт, после обеда ты останешься с детьми отдыхать, – предложила Далси.

– Днем спят только малыши и девчонки! – возразил Натаниэль. – Я не буду спать, я хочу сеять.

– Сейчас самое пекло, – терпеливо объяснила Далси. – Я хочу, чтобы вы вздремнули в тени, пока жара не спадет.

Старлайт и девочки не возражали. Еще не закончив обед, они уже свернулись калачиком и уснули. Удрученный Натаниэль сел на корточки и стал чертить на земле круги. Далси опустилась на колени рядом с мальчиком и обняла его за плечи.

– Мне будет спокойнее оттого, что ты приглядываешь за Старлайт и девочками.

Настроение Натаниэля тотчас изменилось. Прислонившись к стволу дерева, он надвинул шляпу на лицо и через несколько минут уже сладко спал.


– Ну, на сегодня хватит, – сказал Кэл, рукавом отирая пот со лба. – Надо погрузиться до темноты.

Братья с большим трудом втащили срубленное дерево в повозку, где уже лежало с полдюжины таких же стволов. Кэл залез на козлы и взял вожжи, Барк с Дарвом уселись на бревна, и повозка покатилась по полю.

– Интересно, наши новые помощники еще живы? – осведомился Барк.

– Скоро увидим.

Как только повозка поравнялась с полем, Далси выпрямилась. С помощью пояса она закрепила юбку между ног – получились широкие панталоны, и ноги ее были обнажены до колен, что представляло весьма соблазнительное зрелище.

– Пора домой – ужинать! – крикнул Кэл. Барк и Дарв вылезли из повозки и помогли детям поудобнее устроиться на бревнах.

Прежде чем взять свои туфли, Далси быстро развязала пояс и опустила юбки.

– Поднимайтесь, мисс Трентон, – сказал Барк и усадил девушку рядом с Кэлом.

Они оказались так близко друг к другу, что их бедра соприкоснулись.

Кэл стегнул лошадей, и повозка, громыхая, покатила дальше.

– Удивительно, что вы еще держитесь на ногах. – В голосе Барка звучало восхищение. – Я после первого дня думал, что мне никогда уже не выпрямиться.

– Я тоже так думаю, – смеясь, ответила Фиона. – Но зато мы засеяли половину поля. Этого достаточно?

– Более чем достаточно, – заверил ее Барк. – Вы с лихвой покрыли свое содержание.

Кэл молчал, с необыкновенной пронзительностью ощущая близкое соседство Далси. Подул ветер, и он почувствовал, как ее локон мимолетно коснулся его щеки. Он видел маленькие перепачканные руки, сложенные на коленях, голые ступни, видневшиеся из-под юбок.

– Поскорее бы сунуть голову в ведро с водой, – сказал Барк, отирая пот со лба.

– Да, не мешало бы искупаться, – весело отозвалась Фиона. – Смыть с себя весь этот каролинский чернозем.

– Искупаться? – На мгновение Барк задумался. – А ведь это идея. Что скажешь, Кэл? Может, по дороге остановимся?

– Нам надо разгрузить бревна, – сказал Кэл. – Но гостей мы можем высадить на берегу.

– Так нечестно, – возмутился Барк. – Почему только им должно быть хорошо? Ну, давай, Кэл, – уговаривал он. – Мы заслужили купание.

Машинально повернув к берегу, Кэл не стал корить себя за легкомыслие. Фиона первая отбросила туфли и шляпку и сломя голову побежала в воду. Волны накатывались ей навстречу, и она радостно смеялась, погружалась в воду и, отфыркиваясь, выныривала, чуть не падая из-за длинных юбок.

– Просто божественно! – восклицала она.

Далси помогла детям снять громоздкие одеяния, сожалея о том, что скромность не позволяет и ей самой избавиться от верхней одежды. Сняв обувь и шляпу, она взяла за руку Старлайт, и они повели робких девчушек на мелководье. Оказавшись в воде по щиколотки, те радостно завизжали.

Барклая и Дарвина не пришлось уговаривать скинуть рубашки и нырнуть. Вскоре они уже резвились в воде, как дельфины.

Снимая рубашку, Кэл заметил, что Натаниэль в одиночестве сидит на берегу.

– Ты умеешь плавать?

Натаниэль покачал головой.

– А пробовал когда-нибудь?

– Да, сэр. Но это было давно.

– Значит, ты сможешь вспомнить. Хочешь попробовать еще раз?

Натаниэль пожал плечами, и, взявшись за руки, они зашли на мелководье.

– Я не боюсь! – решительно сказал мальчик, когда к ним подкатилась волна. Вцепившись в руку Кэла, он почувствовал, как волна приподняла его, потащила за собой и вернула обратно, на твердую землю.

Когда волна прошла, Кэл опустился на колени рядом с мальчиком и посмотрел ему в глаза.

– Запомни, Натаниэль: в страхе нет ничего позорного.

– Значит, я не трус, если боюсь воды?

– Конечно же, нет. – Кэл поднялся на ноги, все еще держа Натаниэля за руку. – Вполне естественно бояться того, что мы не можем подчинить себе. – Он все дальше вел мальчика в воду, тихо продолжая: – Когда я был маленьким, отец привел меня вот сюда и сказал, что вода, окружающая наш остров, будет мне либо другом, либо врагом – выбор за мной.

– И что же вы сделали? – Мальчик слушал, широко раскрыв глаза.

– Я захотел сделать океан своим другом – и для этого научился плавать. Хочешь попробовать?

Немного поколебавшись, Натаниэль ответил:

– Да, сэр.


Глава девятая


– Ради Бога, что с вами?

Тетя Бесси в ужасе смотрела, как девушки поднимаются по лестнице, приподнимая юбки, чтобы не замочить пол. Дети шли за ними, неся в руках мокрую, перепачканную в песке одежду.

– Мы искупались, – пояснила Старлайт.

– Слава Богу, что у этого зрелища не было свидетелей! А где мои племянники?

– Разгружают бревна, – ответила Далси, оглянувшись через плечо. – Скоро будут здесь.

Когда они ушли наверх, Роберт прошелся шваброй по полу, затирая мокрые следы. Но как только он закончил, вошли Кэл, Барк и Дарв, задавая ему новую работу.

В широко раскрытых глазах тети Бесси появилось изумление.

– Вы купались вместе с молодыми дамами?! Но это немыслимо! – простонала тетя Бесси. – Каким еще ужасам вы научились на войне?

У Барка в глазах заплясали веселые искорки, и он легонько поцеловал тетушку в щеку.

– Вы и в этом будете винить проклятых янки, тетя Бесси?

– А почему бы и нет? Уйди от меня, негодник. – Она шутливо оттолкнула его.

Оставшись в одиночестве, тетя Бесси взяла веер и пошла в гостиную. Вечер выдался необыкновенно жарким и тихим, занавески даже ни разу не колыхнулись. Что ж, призналась она себе, если бы ее заставили работать под палящим солнцем, она бы тоже не упустила возможности искупаться, невзирая на правила приличия.


Сняв рубашку, Кэл намылил лицо и взял в руки бритву. Поначалу, когда он вернулся с войны, тетушкины требования соблюдать этикет за ужином раздражали его и казались глупыми. Но со временем он начал понимать, что упорядоченность существования, подобно бальзаму, излечивала его раны, облегчала боль.

Но теперь, думал он, делая легкие движения бритвой, с появлением Далси вся упорядоченность куда-то исчезла. А вместо нее появилось…

Что же появилось? Его рука застыла в воздухе. Что эта девушка принесла в их жизнь? Осознание того, что даже здесь, на их маленьком островке, невозможно скрыться от правды войны.

Кэл закончил бриться и стер с лица мыльную пену, а потом подошел к окну. Он вернулся домой, чтобы исцелить свои раны. Вернее, не так, поправил он себя, прислонившись к подоконнику. Он вернулся, чтобы спрятаться. Этот остров стал убежищем от реальной жизни. Теперь его заставили вспомнить о кошмарах войны, а он совершенно не хотел этого. Не хотел заботиться о мальчике, который отчаянно пытался быть взрослым. Не хотел видеть страх и муку в глазах девочек. Не хотел смотреть, как юная девушка делится своим мужеством с теми, кто его потерял.

Но больше всего ему не хотелось, чтобы сердце начинало бешено колотиться, когда она заходит в комнату. Он не имел права на подобные чувства, потому что к добру они все равно не приведут. Какая женщина в здравом уме польстится на него – такого, каким он стал сейчас?

На веранде послышались детские голоса, и он поспешно отошел в тень. С другой стороны появилась Далси. Дети выстроились в ряд, и она поправила им ленточки, завязала пояса. Довольная тем, как они выглядят, Далси взяла их за руки и повела дальше со словами:

– Поспешим, скоро ужин, а мы не должны заставлять тетю Бесси ждать.

Кэл застегнул сорочку и натянул сюртук. Он не мог не признать, что с прибытием мисс Далси Трентон и ее оборвышей за ужином стало гораздо веселее.


Тетя Бесси оглядела свежеумытые лица сидящих за столом. Девушки и дети были в новой одежде, найденной на чердаке, а мужчины – в накрахмаленных белых рубашках и темных костюмах, и это делало атмосферу обычного ужина праздничной.

– Я замечаю в вас большие изменения к лучшему.

– Кэл научил меня плавать, – гордо сообщил Натаниэль.

– Сегодня? Неужели? – Тетя Бесси увидела полные обожания глаза мальчика и обернулась к племяннику. Казалось, он никогда еще не чувствовал себя так неловко. Неужели малыш нашел скрытый просвет в стене, которой окружил себя Кэл?

– Ты уже умел плавать, – сказал Кэл. – Я просто помог тебе вспомнить.

Натаниэль улыбнулся.

– Я еще не умею плавать, – сообщила Эмили. – Но Далси сказала, что научит меня, когда я подрасту.

– А я даже учиться не хочу. – От страха у Белль расширились глаза. – Вода темная, и не видно опасностей, которые тебя поджидают.

– Каких опасностей? – поинтересовалась Эмили.

– Большие рыбы – акулы, киты и еще… – она с трудом выговорила: – восьминожки.

Услышав это, Дарв наморщил лоб.

– А кто это – восьминожки?

Маленькая Эмили широко раскрыла глаза:

– Они большие и мохнатые, с усами и с щипцами – схватят тебя и задушат.

Все улыбнулись, но Дарв нашел нужным пояснить:

– Надо говорить – осьминоги. Они не опасны, и у них восемь рук. Это не щипцы, а щупальца.

– А они мохнатые? – спросила Эмили.

– Нет, они гладкие, как угри. Хотите, покажу вам осьминога на картинке?

– Хотим, хотим! – воскликнули дети, радостно хлопая в ладоши.

– После ужина я принесу книжку, и мы посмотрим ее в гостиной.

Далси удивило, с каким удовольствием тихий и застенчивый Дарв разговаривает с детьми. Но еще больше ее удивило, что тетя Бесси не вмешивается, а лишь изумленно наблюдает за младшим племянником.


– Это осьминог. А это кальмар.

Дети столпились вокруг дивана, где Дарв, кивая и вполголоса что-то растолковывая, показывал им картинки в книжке. Он надел очки и от этого стал походить на сову, однако это отнюдь не портило его.

Старлайт, сидевшая с корзинкой для шитья на коленях, удивленно воскликнула, взглянув на картинку:

– Ой, какой страшный!

– На самом деле он вовсе не страшный, – заверил ее Дарв. – Если бы вы с ним встретились в воде, то еще неизвестно, кто бы больше испугался – вы или осьминог.

– Конечно, я, – к общему веселью, сказала Старлайт. – Я бы со всех ног помчалась прочь. Вернее, поплыла.

– И осьминог тоже, – смеясь, ответил Дарв. – Только в противоположную сторону.

– Приятно слышать. – Старлайт продела нитку в иголку и стала подшивать платье тети Бесси. – Дарв, откуда вы столько всего знаете?

– У меня… были хорошие учителя. – Смех в глазах Дарвина внезапно погас, и он захлопнул книгу. – Желаю всем спокойной ночи.

Он встал и направился к двери. Старлайт и дети обеспокоено переглянулись. Когда Дарв вышел, Старлайт нерешительно спросила:

– Я что-то не то сказала, тетя Бесси? Тетя покачала головой.

– Не надо себя винить. Такой у Дарва характер. Ему сейчас надо побыть одному.

– Но смотреть картинки было так весело, – сказала Эмили. – Почему же ему захотелось побыть в одиночестве?

Серьезная маленькая Клара произнесла с недетской мудростью:

– Ты не поймешь, Эмили. Ты помнишь только счастливые времена. Но некоторые из нас еще помнят о плохом. И иногда нам хочется плакать, когда все вокруг смеются.

Эти слова как ножом пронзили Далси.

– У нас всех есть тяжелые воспоминания, Клара. И нет ничего зазорного в том, что мы из-за них плачем.

– Даже взрослые?

– Да. Даже взрослые.

– Тогда почему Дарв не поплачет, чтобы ему стало легче?

– Мой папа говорил, что бывает боль слишком сильная для слез. – Далси прижалась губами к виску Клары. – А вам уже пора спать.


Далси прикоснулась к изысканной вышивке ночной рубашки, извлеченной из сундука тети Бесси. А ведь совсем недавно она воспринимала такие роскошные вещи как должное. Глубоко задумавшись, девушка подошла к окну. Это было раньше, до того, как мир сошел с ума. И до того, как отец надел свою великолепную конфедератскую униформу и отбыл на войну, чтобы никогда не вернуться.

Внимание Далси привлек мирный пейзаж, простиравшийся внизу. Лунный свет заливал поля, волны лениво бились о берег, а ряды пальметто напоминали безмолвных стражей. Иногда, когда в доме становилось тихо, и все вокруг окутывала тьма, ей почти удавалось убедить себя, что ничего не произошло и все они в полной безопасности. Быть в безопасности – это все, чего ей хотелось для себя и для других.

Она вышла на балкон и увидела, как мимо бесшумно пролетела сова.

– Вы тоже хотели бы так летать?

При звуке этого низкого голоса Далси вздрогнула и оглянулась.

Рядом, небрежно облокотившись на перила, стоял Кэл. В руке он держал сигару, и завитки дыма кружились у него над головой, растворяясь в воздухе. Он был обнажен по пояс, и у Далси заколотилось сердце.

– Да, раньше я мечтала летать, – призналась она.

– А куда бы вы полетели, если бы могли?

Она пожала плечами, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– В какое-нибудь безопасное место, не затронутое войной. Где никогда не умирают родители, где дети могут мечтать о лучшем будущем. – И она подняла на него взгляд. – А вы?

– Я видел слишком много разных мест и больше не горю желанием никуда ехать. Лучше остаться на своем островке… – Кэл посмотрел вдаль. – Мечты – это для детей. А я вижу впереди только тяжкую работу да постоянную борьбу за существование.

– Но ведь в детстве вам чего-то хотелось.

– Наверное. – Он смотрел, как лунный свет бриллиантами переливается в ее волосах, делая их иссиня-черными. – Но война все переменила.

В его голосе Далси уловила тщательно скрываемую боль и, не подумав, коснулась его руки.

– Не все! Ведь у вас же остался дом, семья, остров.

Вместе с нежностью ее прикосновения Кэл ощутил поднимавшийся в нем жар. Он сразу напрягся, чтобы ничего не чувствовать, и голос его прозвучал грубее, чем он ожидал.

– Я мечтал, мисс Трентон, но не об этом острове.

– Простите. Я не имела права… – Она хотела отойти, но Кэл отбросил сигару в сторону, и его сильные пальцы обхватили ее запястье.

– Не имели права? Но такие вещи никогда не останавливали храбрую мисс Далси Трентон! – Он приблизил ее к себе. – Вы не имели права вытаскивать невинных детей в море во время шторма – но вы это сделали. Вы не имели права вторгаться в нашу жизнь – но вы это сделали. – Глаза Кэла были словно из стали. Он привлек Далси еще ближе. – И вы не имеете права напоминать мне, как бесплодны мои мечты. Но делаете это каждый раз, когда смотрите на меня.

– Прошу вас…

Кэл прижал ее к себе, и его голос стал хриплым.

– Вы спрашиваете, о чем я мечтал. Я вам скажу: о женщине – нежной, ласковой и любящей, которая захочет стать моей женой. О детях, которых будет вокруг так же много, как древесных листьев. О любимой профессии…

– Тогда почему…

Но его яростный шепот перебил ее:

– А вместо этого меня мучает искусительница с ангельским голосом. Женщина, которая лжет, интригует и затевает коварные планы.

– Как вы смеете…

И снова он прервал ее – грубым, жестоким поцелуем.

Кэл испытывал страсть и раньше, но такого чувства он еще не знал. Желание, сильное, сводящее с ума желание терзало его изнутри, искало выхода. И когда его губы прикоснулись к ее губам, а тело прильнуло к ее телу, Кэл подумал, что должен овладеть ею, чтобы не сойти с ума. Он чувствовал, как девушка постепенно тает в его объятиях. Сначала она была охвачена страхом, но потом обхватила его за плечи так, будто цеплялась за спасательный круг, а губы ее раскрылись.

Его прикосновения стали нежнее, хотя он сам этого не сознавал. Кэл погрузил руку в ее волосы и удивился их мягкости. Со стоном наслаждения он начал покрывать поцелуями ее шею, и Далси вознаграждала его за это тихими вздохами. Это совсем не то, что мне нужно, напоминал себе Кэл. Но в то же самое время его губы снова прильнули к ее губам, и он понял, что обманывает себя: ему нужно все это, ему нужна Далси.

Он крепко прижал девушку к себе, пока не почувствовал биения ее сердца. Или это его собственное сердце колотится так громко?

Далси знала, что может смириться с его оскорблениями, справиться с его гневом и горечью. Но ей нечем было бороться с его нежностью. Она была готова провести в его объятиях целую вечность. Как странно, что этот загадочный угрюмый человек вызывает у нее такие чувства.

Оторвавшись от ее губ, Кэл глубоко вздохнул, словно собирал все свое мужество, и отстранился. Зачем он так накинулся на нее? И с нежностью, которой он сам в себе не подозревал, Кэл коснулся пальцем ее щеки.

– Мисс Далси Трентон, а ведь вы и вправду строите коварные планы и лжете с того самого момента, как приехали сюда.

Он прикоснулся большим пальцем к ее губам, обводя их плавный контур. Затем сощурился и привлек ее к себе, чтобы поцеловать в последний раз. Они оторвались друг от друга, только когда уже не могли дышать.

И тут, ни слова не говоря, он отпустил ее и подтолкнул ко входу в комнату. Когда девушка обернулась к нему, он резко произнес:

– Иди, Далси. Пока я не сделал того, о чем мы оба будем жалеть.

Оглушенная его словами, она, словно во сне, прошла к себе в спальню, оставив его на балконе.

Кэл посмотрел вдаль, в сторону Чарлстона. Боже всемогущий, что же с ним происходит? Надо побороть искушение. Даже если они смогут доставить друг другу мимолетное наслаждение, у них все равно нет будущего. Слишком многое их разделяет.


Глава десятая


Кэл щелкнул хлыстом, поводья натянулись, и лошади с трудом потащили за собой драгоценный груз – повозку, нагруженную бревнами.

Маленькие зеленые ростки уже пробивались сквозь землю, и простиравшийся кругом чернозем был сплошь покрыт зеленым одеялом побегов.

За последние недели зной усилился, и даже ночью стало жарко и душно. Грозы, которые все чаще приходили со стороны океана, не охлаждали воздух, хоть и создавали прекрасные условия для посевов.

– Сколько же этих сорняков! – негодующе произнесла Фиона.

Рядом с ней Далси орудовала мотыгой так, будто это был карающий меч справедливости.

– Если мы сейчас же не уничтожим их, они высосут все соки у наших драгоценных побегов.

Кэл расслышал эти слова, и его согрело чувство удовлетворения. Она сказала – «наши драгоценные побеги». Интересно, когда это поля успели стать собственностью Далси? Он бросил взгляд на единственную стену будущего амбара. Строительство шло медленно – ведь их было только трое. Но если они придержутся намеченного плана, то до сбора урожая все будет готово.

Разговоров о возвращении в Чарлстон больше не заводилось – теперь, когда начали прорастать всходы, помощь была нужна как никогда. Все знали, что отъезд неизбежен, но было ясно, что гости останутся здесь до тех пор, пока не будет собран урожай.

Прошло уже две недели с того случая на балконе, и с тех пор они, как могли, сторонились друг друга. Но когда Далси приходилось с ним видеться, она неизменно вспоминала о его поцелуях, и ее начинало трясти. Что касается Кэла, он всегда мрачнел, когда она попадалась ему на глаза, и почти никогда не заговаривал с ней.

– Кэлхен, ты можешь завтра обойтись без наших гостей? – спросила тетя Бесси, когда все собрались в гостиной. – Мне нужна помощь по хозяйству.

– Да, тетушка.

– Благодарю. – Она церемонно села в свое любимое кресло и посмотрела в угол, где Барк учил детей играть в карты. – Во что вы играете? – осведомилась тетя Бесси.

– В «головореза», – невинно ответила Белль.

– И в «безумную двойку», – добавила малышка Эмили.

– О Боже! – Тетя Бесси яростно замахала веером и призвала Роберта. – Я хочу выпить чего-нибудь крепкого. И побыстрее!

– Слушаюсь, мисс Бесси.

Налив виски тете и племянникам, он предложил Далси и Фионе чаю, и на некоторое время наступила умиротворенная тишина.

Далси смотрела на эту мирную сцену и дивилась тому, как им удалось найти такое пристанище. Какой бы тяжелой ни была работа, вознаграждение за нее все окупало. И ради того, чтобы всегда слышать смех детей и видеть в их глазах радость, она готова была работать в два раза больше.

– Забыла тебе сказать, Кэлхен, – сказала тетя Бесси, прервав размышления Далси. – Сегодня у наших берегов я видела лодку. Там было несколько человек, и я подумала, что они бросят якорь и нанесут нам визит.

Кэл увидел, что чашка, которую Далси собиралась поднести к губам, вдруг затряслась, и обжигающий чай перелился через край, но она, казалось, этого не заметила. Девушка смотрела на тетю Бесси так, будто увидела привидение.

– Может, это были бродячие торговцы? – спросил он.

– Трудно сказать. Но это определенно были южане – на них болтались остатки конфедератских мундиров.

В другом конце комнаты Старлайт оцепенела. Она раскачивалась вперед и назад, вперив взгляд в горящие свечи.

– Один из них озирался, будто что-то искал, – продолжала тетя Бесси. – А потом они развернулись и поплыли обратно к Чарлстону.

Кэл все еще наблюдал за Далси. Она побледнела как мел. Чашка выпала из ее онемевших пальцев, упала на пол и разбилась.

– Ох! – воскликнула девушка. – Простите. Я… я не знаю, что это на меня нашло.

Она бросилась собирать осколки, но Роберт опередил ее.

– Если вы не возражаете, нам пора спать. Пойдемте, дети. – И девушка вывела их из комнаты. Фиона обняла Старлайт за плечи, увлекая ее за собой.

Когда Джермейны остались одни, тетя Бесси обернулась к старшему племяннику:

– Во имя Господа, что произошло?! Они испугались до смерти!

Но вряд ли имеет смысл требовать у Далси объяснений, мрачно подумал Кэл. Она научилась очень искусно лгать – или, во всяком случае, скрывать правду.


Войдя в свою темную комнату, Далси опустилась на колени у окна и проводила взглядом упавшую звезду, а потом крепко зажмурила глаза и загадала желание. Но легче ей не стало. Этот остров создавал ложное впечатление безопасности, на самом же деле безопасности не было нигде.

Ей понадобилось два часа, чтобы успокоить детей. Старлайт боялась оставаться одна и нашла прибежище в спальне Фионы.

У Далси в комнате было жарко и душно, но она боялась выйти на веранду – вдруг Кэл подстерегает ее там в темноте. И она, съежившись, сидела у окна, смотрела в ночное небо и молилась, прося вразумления и защиты.


Кэл мерил шагами верхнюю веранду, то, проклиная женщину в соседней комнате, то, беспокоясь о ней. Она очень испугалась, когда узнала о людях в лодке. И остальные тоже. Но что же ему предпринять?

Он сделает все, чтобы защитить женщин и детей, но в первую очередь следует позаботиться о собственной семье. А Далси Трентон он скажет, что не потерпит больше лжи. Она должна рассказать правду! И тогда он решит, оставить их здесь или же указать на дверь.

Однако принятое решение не успокоило его – напротив, он почувствовал еще большую тревогу. Выбросив сигару, Кэл широкими шагами вошел к себе в комнату. Пора одеваться – и за работу. Сегодня ночью все равно не заснуть.


Глава одиннадцатая


– Ты поспала хоть немного? – спросила Фиона у Далси, когда та вошла к ней в комнату поутру.

– Поспала. – Далси чувствовала себя придавленной к земле бесконечными заботами. Из-за горизонта уверенно поднималось солнце, обещая очередной жаркий и душный день.

Остальные, как следует умытые и аккуратно одетые, уже собрались у постели Фионы, на их лицах отражалось беспокойство.

– Как ты думаешь, Далси, они вернутся? – Клара взволнованно сцепила руки.

– Мне кажется… – Далси облизала пересохшие губы и повторила то, что любил говаривать ее папа, – что мы должны забыть о страхах прошлого и смело идти вперед.

– Но эти люди…

– Может, это бродячие торговцы или рыбаки. А может, они разыскивали свои семьи. Пойдемте, – твердо произнесла Далси. – Пора начинать новый день. Посмотрим, какие задания приготовила нам тетя Бесси.

Они спустились по лестнице. Тетя Бесси и ее племянники уже сидели за столом.

– Доброе утро, – приветствовала их тетя Бесси, старавшаяся казаться веселой.

– Доброе утро, – сказала Далси в ответ. Заняв свое место, она почувствовала облегчение оттого, что сегодня не придется ехать в поле с мужчинами.

– Чаю, мисс?

Услышав за спиной голос Роберта, она уронила вилку. А когда подняла глаза, обнаружила, что все на нее смотрят.

– Да, пожалуйста. – Девушка смущенно опустила голову, но успела заметить взгляд, брошенный ей Кэлом.

– Я поговорю с вами после завтрака, мисс Трентон. – Голос Кэла не оставлял никаких сомнений в его намерениях.

– К сожалению, твой разговор с мисс Трентон должен подождать до вечера, Кэлхен. – Тетя Бесси прекрасно знала, что на уме у племянника, и хотела оттянуть неизбежное до тех пор, пока не будет сделана вся работа по дому. – У нас с Робертом столько дел, что придется начать немедленно, если мы хотим закончить до вечера.

Кэл поднялся.

– Кажется, вы получили передышку, мисс Трентон. – Его губы изогнулись в усмешке. – Но только до вечера.

Он быстро вышел из комнаты, и братья последовали за ним.


После завтрака Фиона и девочки стали лепить из воска свечи под зорким наблюдением тети Бесси, а Далси с Натаниэлем – сбивать масло. Старлайт уселась у окна и достала корзинку с шитьем. Эта казавшаяся бесконечной работа успокаивала девушку.

Тетя Бесси заметила, что Старлайт задумалась, и тихо спросила:

– Что с тобой, дитя мое? Ответа не последовало.

Далси была занята маслом и не заметила, как пожилая женщина наклонилась к Старлайт и положила ей руку на плечо. Девушка отпрянула и вскочила, уронив корзинку с шитьем. Катушки, пуговицы и иголки посыпались на пол. Старлайт открыла рот, но звук, последовавший за этим, мало напоминал человеческий голос. Он больше походил на вопль дикого зверя, мучающегося в агонии. Тетя Бесси отскочила, прижав дрожащие руки к груди.

Далси подбежала к подруге и крепко обняла ее. Крики девушки превратились в тихие всхлипы, а потом и вовсе затихли. Далси отпустила ее, и Старлайт, моргая, посмотрела на раскатившееся по полу содержимое корзинки.

– Что это? – в смятении произнесла она. – Что случилось?

– Тише, – шепнула Далси. – Ничего страшного.

– Но я ничего не помню…

– Это неважно, – заверила ее Далси. – Я сейчас все быстренько соберу. – И незаметно сказала Роберту, когда он присоединился к ней: – Мне кажется, надо заварить твоего особого чая.

– Да, мисс. – И Роберт поспешно вышел из комнаты.

Когда он вернулся с чашкой горячего чая, Старлайт уже спокойно сидела в кресле с корзинкой на коленях. И тете Бесси пришлось разгадывать еще одну часть этой странной головоломки.

Фиона и девочки до блеска вычистили кухню, и Роберт смог провести утро за ловлей рыбы. Дел по дому и вправду накопилось немало, но смена занятия всем понравилась. К тому же в доме было так прохладно после стольких недель, проведенных под палящим солнцем! Вернувшись с рыбалки, Роберт показал детям, как чистить рыбу и разделывать ее для жарки. Потом он принялся печь печенье, а Фиона опустила кувшин с готовым маслом охладиться в колодец.

На первый взгляд все было по-домашнему тихо и спокойно, но страх уже проник в этот уютный мирок.


– А эту комнату надо прибрать, тетя Бесси?

Далси, отскребавшая пол в коридоре на первом этаже, остановилась возле узорных двустворчатых дверей.

– Вряд ли это возможно, – сжав руки, ответила тетя Бесси.

– Сильно все обгорело?

– Да. – Глубоко вздохнув, тетя нажала на дверную ручку, распахнула дверь и нерешительно заглянула внутрь. – Здесь… здесь у нас был бальный зал. А теперь посмотреть страшно. – Тетя Бесси вздохнула, окинув взглядом почерневшее помещение. Ей не хотелось входить, но что-то заставило ее. – Полы – из итальянского мрамора, – сказала она, приподняв юбки и ступив на обгоревшую деревянную балку.

Далси последовала за ней, осторожно продвигаясь по обломкам и мусору. Несмотря на беспорядок, нетрудно было представить, как эта комната выглядела когда-то. Стены хоть и почернели, но остались невредимыми. Двери и окна украшали изящно изогнутые арки, когда-то отделанные изысканным орнаментом, а теперь обугленные и почерневшие. Потолок частично обвалился, и пол был усеян и штукатуркой, и осколками хрусталя от некогда прекрасной люстры.

– Вы не представляете, какие приемы здесь устраивали мои родители! Отец привез рояль из Парижа для мамы – она превосходно играла. Каждое Рождество она устраивала праздник и нанимала с полдюжины лодок, чтобы гости добрались сюда из Чарлстона. Ах, что это были за времена… – Она замолкла и подняла что-то с пола.

– Что это, тетя Бесси?

– Так, старая пуговица.

Но по ее голосу Далси догадалась, что эта вещь имеет для нее особенное значение.

– Она от вашего платья?

– Нет. От… от костюма моего брата. – Вдруг плечи тети Бесси поникли, она сгорбилась и стала выглядеть очень усталой. – Я поднимусь к себе, отдохну.

– Хорошо, мэм.

Осторожно пробираясь по обломкам, она вышла. Далси осмотрелась, пытаясь представить, каким был этот зал раньше. Ей кое-что пришло в голову, и она побежала разыскивать остальных.


Тетя Бесси не стала спускаться к обеду, и дети поели с Робертом на кухне, за большим исцарапанным столом. Потом Далси позвала всех в бальный зал.

Когда она предложила устроить тете Бесси сюрприз, Роберт покачал головой:

– Слишком много работы, мисс.

– Но ведь и нас немало.

Он оглянулся, и в его глазах появилась тоска. Возможно, он тоже представлял этот зал в его былом величии.

– Как пожелаете. Но я предупреждаю, что до вечера вы вряд ли управитесь.

Далси чуть не обняла его, но вместо этого просто сказала:

– Спасибо, Роберт. Мы сделаем все, что в наших силах. – Она обернулась к остальным: – А вы что думаете?

Натаниэль ответил первым:

– По-моему, пора начинать.

В следующие несколько часов они бессчетное количество раз выходили из дома, вынося обломки и мусор, а потом принялись отчищать пол, потолок и стены от сажи. Фиона и девочки постирали занавески, выгладили их и повесили.

Потом Фиона и Старлайт стали чинить обгоревшую обивку на стульях и диване. Далси и девочки старательно собирали в ведра хрустальные осколки, надеясь, что когда-нибудь прекрасную люстру можно будет восстановить.

К вечеру все довольно огляделись по сторонам – обстановка заметно улучшилась.

– Пойдемте к колодцу, – сказала Далси. – Пора вымыться и помочь Роберту накрыть на стол.

– Мы будем пить кофе в гостиной, – объявила тетя Бесси в конце ужина.

– Слушаюсь, мэм.

Никто не сказал ни слова о бальном зале. Было решено, что это станет для тети Бесси сюрпризом.

У Далси, несмотря на проведенный в трудах день, пропал аппетит. Минута, которой она так боялась, неумолимо приближалась, а она все еще не знала, что сказать Кэлу.

– Барк вас проводит, тетя Бесси, – сказал Кэл. – Мы с мисс Трентон придем через несколько минут. Нам надо поговорить.

Далси даже не подняла взгляда, когда говорил Кэл, – она неотрывно смотрела в свою тарелку.

Взяв под руку Барка, тетя Бесси вышла из комнаты, а за ней – и все остальные.

– Далси… – Клара обернулась, но Фиона решительно взяла девочку за локоть и увела, прежде чем та могла сказать еще хоть слово.

Роберт взял серебряный поднос с десертом и кофе и тоже вышел.

Они остались одни.

Далси выпрямилась, расправила плечи и подняла подбородок.

Кэл молча наблюдал за ней. Он сидел неподвижно, положив руку на кружевную скатерть. Далси поймала себя на том, что изучает контраст между его огрубевшей рукой и изысканным кружевом.

– Настало время объяснений, мисс Трентон.

Услышав эти тихие слова, она посмотрела на него, но тут же отвела глаза.

– Давайте начнем с факта, который невозможно отрицать. – Кэл обернулся. – Судя по тому, как вы вчера восприняли слова моей тети, совершенно очевидно, что эти люди в лодке разыскивают вас.

Далси взяла в руки затейливую серебряную ложку и стала молча ее рассматривать.

– Почему они вас разыскивают?

Она проглотила комок в горле.

– Из-за лодки, в которой мы приплыли.

– А что с лодкой?

– Она не моя. Я… ее украла.

Он вздохнул. Ну, наконец-то.

– Понятно. Вы украли лодку. Это объясняет, почему вы вышли в море в такой шторм. – Кэл замолк, изучая ее взглядом. – И вы думаете, что кто-то из этих людей – владелец лодки?

Далси удивленно вскинула голову.

– Конечно… то есть да. Вы разве не понимаете? Тетя Бесси сказала, что они явно искали кого-то… то есть что-то, – поправилась она. – Очевидно, увидели на берегу лодку и узнали ее.

– Тогда почему не пристали к берегу и не потребовали ее назад?

Она начала лихорадочно думать в поисках подходящего ответа.

– Может, подумали, что им придется за нее драться, а может, хотели подождать до темноты.

В голосе Кэла появились вызывающие нотки:

– Но лодка все еще там, мисс Трентон. Если они намеревались забрать свою украденную собственность под покровом тьмы, то сделали бы это вчера.

– Наверное, прилив был слишком сильным или волны. Или у них были другие дела.

– Или им нужна не только лодка. – В его голосе вдруг появилось отчаяние. – Почему вы скрываете правду, мисс Трентон?

Он направился к ней. Девушка вскочила, опрокинув стул, но Кэл поймал ее за руку, не дав убежать.

– Наш разговор не закончен.

– Я сказала вам правду. – Она попыталась вырваться, но его пальцы сжались еще крепче. – Мне больно! – воскликнула она.

Кэл немного ослабил хватку, но не выпустил Далси, а привлек к себе, и их лица оказались совсем близко друг к другу.

Ее голос понизился до шепота:

– Неужели вам недостаточно? Вы собираетесь унижать меня и дальше?

– Я не собирался вас унижать, мисс Трентон. Меня волнует только безопасность нашего острова. А вы так и не смогли объяснить мне одну очень важную вещь.

– Какую? – Она вскинула голову, не собираясь сдаваться. Загнанная в угол, она была готова защищаться любыми способами, даже с помощью показной бравады.

На его лице появилась зловещая улыбка, и у Далси чуть не остановилось сердце.

– Вы не сказали мне, зачем украли лодку.


Глава двенадцатая


У Далси пересохло в горле, и она словно услышала голос папы: «Раз солгав, уже не остановишься».

– Это… было необходимо, – тихо сказала Далси. – Нам пришлось бежать из Чарлстона.

– Почему?

– Потому что я… – она проглотила комок в горле, слова теперь произносились словно сами собой, перегоняя друг друга, – я украла еду. Для детей. Им хотелось есть. – Она подняла взгляд и увидела, как он побледнел и сделал шаг назад.

Ее слова попали в цель, как хорошо направленный кинжал. У Далси даже заколотилось сердце. Она радовалась, что удалось выкрутиться, и в то же время чувствовала угрызения совести. Ей пришлось опуститься до лжи, чтобы не подвергать опасности детей.

Далси глубоко вздохнула.

– Ну вот, я вам все сказала. И раз уж на то пошло, признаюсь еще кое в чем. – С каждым словом ее голос звучал все громче, и она видела, как это воздействует на Кэла. – Я не сожалею о содеянном. И если придется, сделаю это снова.

Ее уверенность все росла, а вместе с ней – раскаяние Кэла.

– Простите, мисс Трентон. Я не имел права вынуждать вас к такому признанию.

– Значит… вы не считаете меня преступницей?

– Вам ведь необходимо было выжить. Здесь, на острове, у нас есть пища в изобилии и крыша над головой, и мы иногда забываем о том, что война делает с людьми. Любой украл бы, чтобы накормить детей, и я вовсе не виню вас. Я бы сделал то же самое.

– Правда? – обрадовалась она.

– Конечно.

– Значит, мы можем остаться? Вы не прогоните нас?

Кэл впервые улыбнулся. Он чувствовал такое же облегчение. Все это время он надеялся, что она не натворила ничего серьезного. И дело не только в нем. Гости начинали нравиться и тете Бесси, и братьям.

– Нам ведь теперь без вас не обойтись. Пока амбар не будет достроен, и мы с братьями не вернемся в поле, вы останетесь здесь.

Снова обретя уверенность в себе, Далси решила преодолеть последнее препятствие:

– А те люди? Что, если они вернутся?

– Они, должно быть, видели, что их лодка сильно повреждена – она почти целиком ушла в воду, так что все равно от нее никакого проку. – Кэл пересек комнату и открыл дверь. – Пойдемте к остальным. Им наверняка не терпится узнать, чем кончилась наша маленькая беседа.

Девушка прошла вперед, молясь, чтобы Кэл не заметил, как у нее дрожат колени.


Когда Далси вошла в комнату, вокруг нее сгрудились друзья. В другом конце комнаты Кэл и его родные шепотом обсуждали их разговор в столовой.

– Было очень страшно? – тихо спросила Старлайт. – Он наверняка пришел в ужас, когда ты ему рассказала.

– Тише, – сердито произнесла Фиона. – Хватит об этом! – И она шепнула Далси: – Я сказала детям, чтобы утром они были готовы к отъезду. Где-нибудь да найдем себе приют.

Эмили и Белль заплакали. У Натаниэля задрожали губы, как он ни старался храбриться.

– В этом нет необходимости, – пробормотала Далси. – Мы остаемся.

Наступило изумленное молчание. Наконец Клара произнесла:

– Ты не сказала ему правду?

– Нет, не сказала. Я солгала, прости меня, Клара.

Услышав эти слова, все ахнули.

Клара нахмурилась, но потом сжала ее руку в своей – так, как это всегда делала сама Далси, чтобы приободрить их.

– Ничего, Далси. Видит Бог, ты хотела уберечь нас от опасности. Я знаю, Он простит тебя.

Подошел Роберт и, наклонившись к Далси, произнес:

– Все готово, мисс.

– Спасибо, Роберт. – Далси допила кофе и почувствовала, как уверенность возвращается к ней. Она повернулась к тете Бесси. – Мы приготовили для вас особый сюрприз.

Тетя Бесси, испытавшая огромное облегчение, когда племянник заверил ее, что гости остаются, захлопала в ладоши.

– Сюрприз? Как приятно! Какой же сюрприз?

– Пойдемте с нами, – ответила Далси. – Натаниэль, ты проводишь тетю Бесси?

Мальчик с серьезным видом подошел к хозяйке дома и предложил ей руку, подражая Кэлу. Заинтригованная тетя Бесси позволила вывести себя из гостиной. Остальные последовали за ними и вскоре остановились у закрытых дверей бального зала.

Роберт распахнул двери и посторонился, чтобы дать всем пройти. Тетя Бесси на мгновение застыла, словно боялась смотреть вперед, но все-таки вошла.

В настенных подсвечниках горели свечи, озаряя комнату золотым мерцанием. На рояле стоял серебряный канделябр. Мебель чинили наспех, и по большей части она все еще была поломанной и обветшалой, но мраморные полы, стены и потолок блестели в отблесках свечей.

На круглом столе, покрытом накрахмаленной скатертью, стояли хрустальные бокалы с виски, а для детей – лимонад и еще теплое печенье.

– Боже! Как вам это удалось?! – изумилась тетя Бесси. На ресницах пожилой женщины блеснули слезы, и она их смахнула.

– Не плачьте, тетя Бесси, – сказала Белль. – Мы это сделали, чтобы вы больше не грустили.

– Ах, дорогие, дорогие детки. – Тетя Бесси крепко обняла их. Слезы лились по ее щекам, и она вполголоса произнесла: – Я плачу не потому, что мне грустно. Я плачу, потому что вы сделали меня очень счастливой.

Прижав ребятишек к себе, она взглянула на улыбающихся девушек. Что же это за странная компания? Такие скрытные – и в то же время ласковые. Бездомные, нищие – и удивительно щедрые.

– Я никогда этого не забуду, – сказала она, поднявшись. – А теперь нам надо это отпраздновать.

– Как? – поинтересовалась Клара.

– Действительно, как? – Тетя Бесси убрала со лба девочки темные волосы и вдруг радостно улыбнулась. – Знаю! Мы будем танцевать. Ведь это же бальный зал.

– Я умею играть на пианино, – вызвалась Фиона.

– Вот молодец! – Барк взял ее за руку, подвел к роялю, и они стали перебирать ноты.

Фиона села за рояль и пробежала пальцами по клавишам. Далси не могла понять, отчего засмущалась ирландка – то ли от незнакомого инструмента, то ли от знаков внимания, оказываемых ей красавцем Барком. Как бы то ни было, щеки у Фионы порозовели, и она казалась очень радостной. Девушка начала играть, и комнату наполнили звуки вальса.

Тетя Бесси подошла к старшему племяннику. Кэл церемонно поклонился, и они начали вальсировать. Было видно, что раньше они танцевали часто. Пожилая женщина кружилась в танце грациозно, как бабочка. А Кэл, в своем черном сюртуке и накрахмаленной белой сорочке, выглядел в точности так, как должен выглядеть хозяин поместья.

Дети одобрительно захлопали в ладоши. Улыбающаяся тетя Бесси что-то шепнула Кэлу. Потом вдруг отошла от него, протянула руку Натаниэлю, и они стали вальсировать под общий смех.

Кэл приблизился к Кларе, церемонно поклонился и произнес:

– Позвольте пригласить вас на танец? Девочка засмеялась, и он увлек ее за собой.

Через несколько минут партнеры снова поменялись: тетя Бесси стала танцевать с Дарвином, Натаниэль поклонился Старлайт, Клара выбрала Эмили, а Кэл подошел к застенчивой Белль. Барк, который переворачивал для Фионы страницы нот и шептал ей что-то такое, от чего она краснела и смеялась, увидел, что Далси стоит одна. Он быстро подошел к ней, с серьезным видом поклонился и закружил ее в танце. Вскоре уже у всех были счастливые, раскрасневшиеся лица.

Фиона начала играть новую пьесу, и тетя Бесси объявила, что они снова должны поменяться партнерами. Далси стала танцевать с Натаниэлем. Мальчик был очень доволен, его глаза горели радостным волнением. Но через несколько кругов партнеры снова сменились, и Далси оказалась в объятиях Кэла.

– Вы таите в себе множество сюрпризов, – наклонившись к ней близко-близко, пробормотал он, как только они начали двигаться под музыку.

– Мне кажется, тетя Бесси довольна.

– Довольна? – Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Да моя тетя в восторге! Вы очень великодушны, мисс Трентон.

От его похвалы на душе у нее потеплело.

– Всего час назад я боялась, что это будет моей последней возможностью отплатить за вашу доброту, – тихо призналась она.

– Если эта работа – образец того, на что вы способны, мисс Трентон, то я вдвойне рад, что вы остаетесь.

– Вдвойне?

Он улыбнулся.

– Рад и за тетю, и за себя.

Он крепко прижал ее к себе, медленно двигаясь в танце, и она опасалась, что сердце ее сейчас разорвется от счастья. Далси закрыла глаза, наслаждаясь обрушившимися на нее головокружительными ощущениями. Ей казалось, что она может провести вот так, в объятиях Кэла, всю жизнь.

Когда пришлось снова меняться партнерами, Далси улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, отпуская ее. Вскоре она, радостно смеясь, кружилась в танце с Барком.

Тетя Бесси подтолкнула застенчивую Старлайт к Дарву, и они начали танцевать, но так, будто боялись прикоснуться друг к другу, а когда музыка кончилась, столь резко отпрянули друг от друга, что чуть не упали.

Было уже за полночь, когда Роберт обошел их с серебряным подносом, в последний раз предлагая угощение. Дети были очень довольны празднеством, но все же с трудом скрывали зевоту.

– К сожалению, все хорошее когда-нибудь да кончается, – объявила тетя Бесси и обернулась к Фионе: – Надеюсь, скоро вы снова порадуете нас своей игрой.

– С большим удовольствием, – ответила девушка. – Мне уже давно не представлялось такой возможности.

– Вы скромница, мисс О'Нил, – сказал Барк, поднеся ее руки к губам. – У вас множество талантов.

Щеки Фионы вспыхнули и цветом могли поспорить с волосами.

– Вам понравился сюрприз, тетя Бесси? – спросил Натаниэль.

– Разумеется! Благодарю вас всех за этот чудесный вечер, такое не забывается. Я желаю всем спокойной ночи.

Она обернулась к Кэлу и величественно направилась к выходу, а остальные последовали за ней. В дверях тетя Бесси задержалась, чтобы бросить последний взгляд на зал. В глазах ее блестели слезы радости.


Кэл стоял на балконе, прислушиваясь к тихим голосам: детей укладывали спать.

Он выдохнул струю густого сигарного дыма и посмотрел в темноту. Присутствие детей сделало дом уютным. Эта плантация была холодной и безжизненной с тех пор, как он вернулся с войны. С появлением Далси и ее питомцев дом снова наполнился жизнью, любовью, смехом, слезами… Дом возродился.

И он сам тоже. И причиной тому была Далси Трентон.

Огонек свечи в ее окне привлек его внимание. Он видел, как девушка, уже надевшая ночную рубашку, аккуратно сняла с кровати покрывало. Потом села у туалетного столика и стала расчесывать волосы. С каждым движением ее руки Кэл чувствовал, как у него внутри что-то сжимается. Но вот она подошла к тумбочке и задула свечу.

Он выбросил сигару и еще долго стоял на балконе, борясь с демонами, давно, казалось, его покинувшими.


Глава тринадцатая


– Натаниэль, – произнес Кэл однажды утром, когда все они ехали в повозке по направлению к полю, – хочешь поработать с нами сегодня?

– Серьезно? – Глаза мальчика радостно загорелись.

– Конечно. – Кэл взглянул на Далси. – Если женщины смогут без тебя обойтись.

– Но он же еще маленький, – возразила Далси.

– Далси, ты говоришь так, будто я ребенок. – Мальчик сник, и она тут же пожалела о своих словах.

– Хорошо, Натаниэль. – Далси обняла его за плечи. Она посмотрела на Кэла, который держал поводья, ожидая ее решения. – Конечно, пусть едет с вами.

– Спасибо, Далси! – Мальчик бросился к ней на шею, и она постаралась не выдать своей тревоги.


Когда подошло время обеда, мужчины отложили в сторону инструменты и уселись на землю.

Натаниэль сел рядом с Кэлом, прислонившись к огромному дубу. Кэл передал мальчику кувшин с водой и спросил:

– Устал?

– Нет, сэр.

Кэл улыбнулся:

– Значит, ты сильней меня. Я очень рад, что наступил перерыв.

– Вообще-то я тоже немного устал. И очень хочу есть, – признался мальчик. – Но спать я не буду. Спят только дети. И девчонки, – презрительно добавил он.

– Никто и не говорил, что ты должен спать. А вот вздремнуть после обеда никому не мешает. Я и сам иногда так делаю.

Барк раздал всем толстые ломти индейки и намазанные маслом галеты. Покончив с едой, они стали лакомиться сладким печеньем, запивая простоквашей из другого кувшина.

– Никогда не ел ничего вкуснее, – сказал Барк.

– Моя мама пекла лучшее печенье в мире, – похвалился Натаниэль.

– Какое? – Кэл откинулся назад, положив ногу на ногу. Мальчик в первый раз упомянул о своей семье. Это обнадеживало – возможно, душевные раны уже начали затягиваться.

– Мама называла их «Сэмми-сластены». Они были очень сладкие, с пекановыми орешками. Просто во рту таяли.

– А ты давно потерял маму?

Мальчик пожал плечами:

– Наверное, прошло года два, потому что я живу с Далси уже больше года.

– Как ты у нее оказался? Она твоя родственница?

– Нет, я ее не знал. Но однажды она нашла меня, когда я спал в сарае, и забрала к себе и Фионе.

Братья переглянулись.

– А почему ты спал в сарае? – осторожно спросил Кэл.

– Когда мама умерла, я решил остаться в доме, – голос Натаниэля стал тише. – На случай, если папа вернется: он же не знал, где меня искать. Я пытался возделывать поле, но без лошади и плуга у меня мало что получалось. Но я старался, как мог, и у меня хоть было что поесть. Однажды ночью, когда я спал, какие-то люди разбили окна и стали тащить все из дома. Я вылез из окна и спрятался в лесу. А потом они подожгли дом. Я хотел остаться в лесу – поджидать папу. Но эти люди пошли ко мне навстречу с фонарями. Я бежал, сколько мог. – Мальчик отвернулся, боясь встретиться взглядом с кем-нибудь из взрослых. Они наверняка считают его трусом – ведь он убежал. – И я спрятался в сарае Далси.

– Значит, ты остался один, когда умерла твоя мама. – Барк взглянул на братьев и понял, что те тоже удивляются, как такому маленькому мальчику удалось выжить.

Мужчины молчали, потрясенные и этой историей, и храбростью мальчика.

– Да, это удача, что ты нашел мисс Трентон, – сказал Барк, посмотрев на склоненную голову Натаниэля. – Они с Фионой всегда жили вместе?

– Нет. Плантация принадлежала Далси, а когда я стал там жить, Фиона была такой слабой, что не могла даже встать с постели. Далси нашла ее, а потом меня, Клару, Белль, Эмили и Старлайт.

И снова наступила тишина, пока мужчины размышляли над словами мальчика. Тут Кэл спросил:

– Ты говоришь, Далси жила на плантации? А почему вы оттуда ушли?

Мальчик быстро вскочил, и глаза у него наполнились слезами. Как же он мог быть таким неосторожным? Он же обещал, поклялся! И он затараторил, как попугай:

– Далси не сделала ничего плохого!

Кэл встал и протянул мальчику руку, но Натаниэль отскочил. Он явно был очень расстроен.

– Я этого и не говорил, сынок. Я просто удивился, почему она ушла из дома и забрала с собой всех вас.

– Просто она… ушла. И мы с ней. Может, продолжим работу? – спросил Натаниэль. У него дрожали губы.

– Хорошо, давайте работать. – Кэл отвернулся и взял в руки топор, обдумывая услышанное. Натаниэль чего-то очень боялся. И это что-то имело отношение к Далси. Как он не догадался, что ее история о краже еды – всего лишь выдумка? Кэл поднял топор и с такой силой обрушил на ствол дерева, что прорубил его насквозь. Здесь таилось что-то гораздо более опасное, а свидетелями – или участниками – были Натаниэль и все остальные.


– Натаниэль! – звонко воскликнула Эмили, мчась к повозке. – Ты срубил какое-нибудь дерево?

Мальчик сидел на бревне, лихо сдвинув шляпу на затылок и закатав рукава. Никогда еще он не был так доволен собой. Он, конечно, немного проговорился, но ничего ужасного не случилось. Джермейны больше не приставали с расспросами, и Натаниэль был уверен, что они уже обо всем забыли.

– Не называй меня Натаниэлем, – небрежно ответил он. – Я хочу, чтобы теперь меня звали Нат.

Прикрывая ладонью глаза от солнца, Далси перевела взгляд с Натаниэля на Кэла. Казалось, он тоже был удивлен заявлением мальчика.

– И почему же мы должны тебя так называть? – спросила она.

– Ну, раз Кэлхен – Кэл, Барклай – Барк, а Дарвин – Дарв, то я уже вполне взрослый, чтобы меня звали Натом.

Мальчик спрыгнул на землю вместе с Барком, чтобы помочь женщинам и детям забраться в повозку. Через несколько минут они уже ехали через зеленые поля. Сидевший сзади Натаниэль рассказывал девочкам о своих успехах. Далси, расположившаяся рядом с Кэлом, была странно молчалива.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Еще вчера он был ребенком.

– Не печальтесь так, – сказал Кэл, ловко управляя упряжкой. – Взрослеть приходится всем.

– Но он так и не побыл беззаботным малышом, не успел поиграть, как остальные дети.

– Многие не успели. Он хотя бы остался жив и пока находится в безопасности. А это, должно быть, очень много значит. Разве вы не говорили этого Натаниэлю, когда взяли его к себе?

Далси повернула голову к сидящему рядом мужчине. Голос его был тихим, лицо – безразличным. Но было в его словах что-то, вызвавшее в ней тревогу. И тут ее словно ударили. Неужели Натаниэль нарушил их клятву? Придется очень осторожно разузнать это.

– Что вы хотите сказать, мистер Джермейн?

– Вы очень заботитесь, чтобы ваши подопечные не подвергались опасности. И ради этого вы способны на что угодно. Разве не так?

Она поняла, к чему он клонит.

– Да. – И она вздернула подбородок тем движением, которое всегда приводило его в ярость.

– Значит, эта история о том, как вы украли еду, – всего лишь уловка, чтобы убедить меня, будто все вы заслуживаете доверия.

– Я не просила вас мне доверять. Мы нужны, вам, мистер Джермейн. Точно так же, как вы нужны нам.

Он говорил тихо, чтобы остальные не услышали:

– Пока – может быть. Но помните, мисс Трентон: урожай скоро будет собран. А когда это произойдет, мы с семьей останемся здесь, в безопасном месте. А вам и вашей компании придется вернуться к тому, от чего вы скрываетесь. Если только… Кэл заметил, как она вздрогнула после его слов.

– Если только – что?

– Если только вы не доверитесь мне и не скажете правду. Сказками я сыт по горло.

Далси вспыхнула и отвернулась, но он успел заметить боль в ее глазах.


– В дупле дерева, которое мы сегодня срубили, жил енот, – начал Натаниэль, как только они расположились в гостиной после ужина. – Не представляете, как он разозлился, когда мы начали рубить.

– Там ведь был его дом. Почему вы не оставили енота в покое? – огорченно спросила Клара.

– Мы не со зла, Клара. Мы даже не знали, кто там живет, пока не принялись рубить дерево, – пояснил Натаниэль. – А потом он высунул голову и зашипел на нас, и я так испугался, что топор уронил.

– Он за вами погнался? – Глаза у маленькой Эмили стали большими, как тарелки.

– Нет, там были детеныши. Но когда Барк и Дарв стали пилить дальше, еноту пришлось уйти вместе с малышами.

– Бедняжки еноты, – тихо сказала Клара. – Теперь у них нет дома.

Барк с мягкой улыбкой успокоил девочку:

– Она нашла для своей семейки другое дерево с дуплом. Нет никого сильнее и умнее мамы-енотихи. Бьюсь об заклад, что сейчас все ее детки спят, свернувшись, вокруг нее.


Глава четырнадцатая


Погожие, наполненные тяжелой работой дни пробегали с необыкновенной быстротой. На поле, с любовью возделанном женщинами и детьми, заколыхались под летним ветерком тяжелые колосья.

Уже поспели кукуруза, фасоль и фрукты. Персиковый пирог Роберта стал настоящим украшением вечеров в гостиной, где все воодушевленно обсуждали религию, политику и хозяйственные новшества. Тетя Бесси даже приглашала к участию в разговоре детей, объясняя это тем, что ее родители в свое время поступали так же.

А дети просто расцвели – не только от обилия вкусной пищи, любви и заботы, но и от занятий с Дарвом, который до войны был учителем. Работы на ферме становилось все меньше, и дети каждое утро проводили два часа в бальном зале, который был теперь наполнен книгами, грифельными досками, музыкой и смехом.

Новая конюшня и амбар, вдвое больше прежнего, строились очень быстро.

Далси стояла на балконе в утренней дымке, на душе у нее было неспокойно. Кэл становился все более холодным и отстраненным, и она знала: это из-за того, что она не хочет ему довериться. Но если она это сделает, их могут немедленно выдворить отсюда. Очень скоро Джермейны перестанут в них нуждаться, и в любом случае придется возвращаться в Чарлстон. Будущее казалось беспросветным.

Зато ей удалось выиграть хоть немного времени, и за это она вечно будет благодарна. Они отдохнули, окрепли и подготовились к новым опасностям.

– О чем задумались?

Услышав голос Кэла, девушка резко обернулась.

– Почему вы вечно ко мне подкрадываетесь?

Кэл, казалось, не обратил внимания на ее слова.

– Неужели жизнь так уж плоха, мисс Трентон?

Несмотря на мрачные мысли, ей удалось ответить вежливо:

– Как может что-то казаться плохим в такой прекрасный день?

– И, правда – как? – Он стоял на месте, не приближаясь, чтобы не искушать судьбу. Она была слишком соблазнительна в своей ночной рубашке, прикрытой лишь старенькой шалью. Кэл почти всю ночь боролся с желанием войти к ней в комнату и сейчас почитал за лучшее держать дистанцию.

Заметив, как он на нее смотрит, Далси сказала:

– Мне пора одеваться.

– Одну минуту, мисс Трентон. – И он достал из кармана маленький пистолет. – Я бы хотел, чтобы на работу в поле вы теперь носили с собой вот это.

Она вся напряглась при виде оружия.

– Зачем? Что случилось?

– Вчера тетя видела у берега лодку, полную людей.

– Почему она об этом не сказала? – в ужасе спросила Далси.

– Чтобы не пугать детей.

– Спасибо, что предупредили. – Она подняла глаза и встретилась с его открытым взглядом.

Когда Кэл протянул ей пистолет, она мысленно взмолилась, чтобы он не заметил, как дрожат у нее руки.

– Вы знаете, как им пользоваться? Она кивнула и быстро отвела взгляд – излишне быстро.

– Так вы уже пользовались оружием? Ей понадобилось время, чтобы найти в себе силы ответить:

– Пару раз. А вы?

– Мы научились стрелять и ездить верхом одновременно. – Кэл заметил, что она опять ответила на его вопрос вопросом. Он немного подождал, но Далси больше ничего не сказала, и тогда он продолжил: – Чтобы вы не сомневались, что в лесу Натаниэлю ничего не угрожает, знайте: я ношу с собой туда ружье. И Роберту велел держать одно ружье дома.

– Вы думаете, они вернутся?

Кэл чувствовал, что в каждом ее слове сквозит напряжение, и, подойдя поближе, хоть и не собирался этого делать, протянул к ней руку, чтобы утешить.

– А вы так не думаете, мисс Трентон?

Далси посмотрела на берег, где постепенно погружалось в воду суденышко, принесшее их сюда. К концу лета оно затонет окончательно. Стараясь, чтобы не дрожал голос, она сказала:

– Пусть забирают свою лодку.

Кэл взял ее за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза. В первый раз за много недель он прикоснулся к ней, и от этого прикосновения они оба вздрогнули.

– Им нужна вовсе не лодка, правда, мисс Трентон?

У Далси появился комок в горле – она знала, чего он ждет от нее. Он обвел пальцем контур ее губ, и ее обдало таким жаром, что она лишилась последних сил. Его голос был тихим, чарующим:

– Доверьтесь мне, Далси.

– Я… я хочу вам довериться. – Пора было признаться.

Он нежно приложил руку к ее щеке, наслаждаясь прикосновением к шелковистой коже. Надо действовать медленно, осторожно, чтобы не напугать ее снова, думал он.

– Я помогу тебе, Далси, только расскажи мне обо всем.

Кэл стоял неподвижно и смотрел Далси в глаза, и ее захлестнула волна горького разочарования. Она надеялась заблудиться в бездумном наплыве страсти, а он добивался доверия. Но как только он узнает правду, то отвернется от нее навсегда.

– Мне никто не может помочь.

Мгновение искренности прошло. Его протянутая рука опустилась.

Она отвернулась и пошла к себе.


Глава пятнадцатая


Вечер выдался жарким и душным. Тетя Бесси сидела в кресле, обмахиваясь веером. Кэл и Дарв устроились рядом и рассуждали, как можно спасти кукурузу, загнивающую на корню. Пол-урожая было попорчено, и его нельзя было даже скормить животным. Оставалась надежда только на зерновые.

Кэл перешел в другой конец комнаты, к женщинам и детям, собравшимся вокруг Дарва, который держал в руках книгу по биологии. Как обычно, он подробно разъяснил основу предмета, прежде чем приступить к чтению. Но вдруг поднял глаза.

– Кэл, ты же гораздо лучше можешь просветить моих учеников на эту тему. Может, ты это прочитаешь… – Но жесткий взгляд брата прервал его на полуслове.

Несколько мгновений Кэл и Дарв безмолвно смотрели друг на друга.

– Прости. Я не подумал… – начат Дарв, но Кэл ушел, не сказав ни слова.

Далси озадаченно взглянула на Дарва, а тот уже продолжил занятия. Тетя Бесси молча провожала взглядом старшего племянника, четкими шагами поднимавшегося по лестнице.

Позже, лежа в постели, Далси снова вспоминала ту странную сцену в гостиной. Она все никак не могла забыть, каким в ту минуту был Кэл – потрясенным, разозленным, уязвленным. Что же он скрывал? Неужели этот человек, постоянно обвиняющий ее в недостатке искренности, тоже скрытничает?

В конце концов, Далси надоело ворочаться с боку на бок; она отказалась от попыток заснуть и вылезла из постели. Накинув на плечи шаль, девушка вышла на балкон. Все еще было жарко. Повесив шаль на перила, она убрала с шеи и плеч тяжелые волосы. Облака стремительно проносились мимо луны, небо прорезала зарница, и в ее свете Далси вдруг показалось, что по берегу кто-то идет. Потом все снова погрузилось в непроглядную темь.

У Далси заколотилось сердце, в висках бешено застучало. Она бегом вернулась в комнату и достала пистолет, который ей дал Кэл. Промчавшись вниз по лестнице, девушка выбежала в ночь. Если те люди снова приплыли на лодке, нужно их остановить, пока они не подошли к дому. У нее были преимущества: темнота и внезапность появления. Тут она наткнулась на острый камень и вскрикнула от боли, ругая себя за то, что не успела натянуть сапоги. Заставив себя не обращать внимания на боль, она продолжала бежать, то и дело прячась за деревьями и вглядываясь в темноту в поисках незваных гостей.

Наконец Далси добралась до берега и упала на колени рядом с большим валуном. Дыхание вырывалось у нее из груди короткими толчками, а сердце билось так громко, что она боялась, как бы этот стук не выдал ее. Осторожно поднявшись на ноги, она огляделась вокруг и вдруг заметила приближающуюся фигуру. Она снова спряталась за камнем и стала напряженно прислушиваться, ожидая звука шагов.

Прошло время, показавшееся ей целой вечностью. Наконец она решилась выглянуть еще раз – и оцепенела. Прямо перед ней маячил чей-то высокий силуэт.

Далси поняла, что человек ее увидел и прятаться дальше бесполезно. Сердце у нее билось где-то на уровне горла, но она подняла пистолет и вышла из укрытия.

– Стой, где стоишь. – Она надеялась, что голос не выдаст ее страха. Но тут облака рассеялись, и луна осветила стоявшего перед ней человека. – Кэл! – Это имя вместе с облегченным вздохом сорвалось с ее губ.

Но облегчение было недолгим – Кэл вышиб пистолет у нее из рук и произнес:

– Что вы здесь делаете, дурочка этакая? Следите за мной?

– За вами? – В ее голосе послышался оттенок презрения. – Вот еще!

– А почему вы здесь?

– Я… я кое-что увидела с балкона и решила проверить, не вернулись ли эти люди.

– Так почему же не разбудили остальных?

– Не хотела беспокоить их понапрасну. Голос Кэла был полон сарказма.

– Как вы считаете, мисс Трентон, каково было бы нам найти вас мертвой поутру? Или если бы вы бесследно исчезли, что еще хуже?

Подняв взгляд, Далси даже испугалась, увидев его полные презрения глаза.

– Вы действительно пришли сюда поэтому, мисс Трентон? Или вы решили, что незваных гостей нужно как можно тише и быстрее убрать, дабы они не успели рассказать, зачем ищут вас?

Услышав эту догадку, весьма близкую к правде, Далси отпрянула.

– Я не хочу слушать…

– Нет, вы будете слушать. И будете объяснять.

Она попыталась отстраниться, но пальцы Кэла остановили ее, крепко сжавшись у нее на плече. Далси знала, что бороться бесполезно – особенно когда он в таком плохом настроении, и решила высвободиться с помощью слов.

– Хорошо. Я объясню…

Тут она почувствовала, что он немного ослабил хватку.

– …как только вы объясните мне сегодняшнюю сцену в гостиной. – В ее голосе звучала откровенная насмешка.

Он беззвучно ахнул, и Далси поняла, что попала в точку, и это придало ей смелости.

– Почему вас так расстроила просьба брата?

– Вас это не касается, мисс Трентон.

– Неужели? – Она тряхнула головой, намереваясь нанести последний удар. – Вы не правы, мистер Джермейн. Меня касается все, что угрожает моим подопечным. Так скажите, какое воспоминание о прошлом заставляет вас разгуливать по ночам?

– Мое прошлое – только прошлое, и ничего больше.

– Вы как-то назвали себя простым фермером, – прошептала Далси. – Я тогда не поверила этому, не верю и сейчас.

– Не хотите – не верьте, мисс Трентон. Но никогда больше не задавайте мне бестактных вопросов.

С этими словами он собрался уходить, но Далси от гнева не помнила себя – не подумав, она схватила его за покалеченную руку, и Кэл остановился. Она тут же поняла свою ошибку, но было уже поздно.

Полный ярости, он обернулся.

– Черт возьми, это уж слишком! – Но вдруг опустил голову и закрыл ей рот поцелуем.

Гнев испарился, все недоразумения забылись. Он провел рукой по ее плечу, коснулся шеи, погрузил пальцы в ее волосы. Поцелуй все длился и длился, и Кэл с волнением расслышал тихий стон, сорвавшийся с губ девушки. Ведь он же поцеловал ее только для того, чтобы остановить дальнейшие расспросы. Но теперь, когда их губы соприкасались, а огонь внутри пылал все сильнее, ему захотелось большего. Пока она не будет принадлежать ему, он не сможет совладать с нестерпимым желанием.

Кэл со стоном притянул ее к себе и упал на колени, увлекая Далси за собой на влажный песок. Никогда он еще не испытывал такой всепоглощающей страсти – она затуманивала его сознание, лишала рассудка. Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. Кэл, задыхаясь, поднял голову. Боже всемогущий, что за напасть? Весь его здравый смысл бесследно улетучивался при одном прикосновении к этой проклятой женщине.

Глубоко вздохнув, он с трудом поднялся на ноги, а за ним и Далси. Она боялась лишний раз пошевелиться, чтобы дрожь не выдала ее волнения.

Он наклонился, поднял упавший пистолет и отдал ей.

– В следующий раз потрудитесь узнать, в кого собираетесь стрелять, мисс Трентон.

В ее глазах зажглись искорки.

– Возможно, в следующий раз я сперва выстрелю, мистер Джермейн, так что мне и спрашивать ни о чем не придется.

Она повернулась и пошла прочь.

Кэл смотрел, как в темноте, подобно белому мотыльку, трепещет ее ночная рубашка. Гнев его сходил на нет, и сжатый кулак постепенно разжимался. Далси снова отвлекла его внимание от зловещих загадок своей скрытной души и заставила его заглянуть в свою собственную.


Глава шестнадцатая


– Меня очень беспокоит, где Барклай, – прошептала тетя Бесси. Только-только рассвело, но она уже спустилась в столовую и застала там Кэла, погруженного в угрюмое раздумье. Было видно, что он провел ночь так же беспокойно, как и она.

– Ничего, он вернется. – Кэл поднес к губам дымящуюся чашку кофе. Теперь, когда под одной крышей с ним жила мисс Далси Трентон, он отказался от всяких попыток выспаться. Может, стоит воспользоваться излюбленным средством брата и уплыть в Чарлстон? Однако виски и покер вряд ли ему помогут.

– Но прошло уже пять дней. Он никогда еще не уезжал так надолго. И потом, ты же видел, какое у него было лицо перед отъездом, – устало возразила тетя. – Он был такой грустный, уязвленный. Я боюсь за него.

Тут в дверях появилась знакомая фигура.

– Однако как вы сегодня рано! – сказала тетя Бесси.

Далси вздрогнула – она не ожидала увидеть кого-либо в такой ранний час.

Тетя Бесси заметила, что под глазами девушки залегли тени.

– Дорогая, вы плохо спали?

– Нет… Да. – Она подняла взгляд и увидела в глазах Кэла насмешку. – Не очень хорошо.

– Я вам сочувствую, но рада, что завтракаю не одна, – сказала тетя Бесси, намазывая маслом печенье. – Меня ужасно расстраивает мысль о том, что Барклай находится в таком нехорошем месте.

Нехорошее место… Интересно, подумала Далси, что имеет в виду тетя Бесси: публичный дом Нелли Симпсон или развалины, в которые превратился Чарлстон? Теперь, после войны, трудно определить, что опаснее.

Она ободряюще коснулась руки тети Бесси.

– Не надо расстраиваться.

– Жизнь – забавная штука, – сказал Кэл, пронзая ее своим мрачным взглядом. – Чем больше мы знаем, тем сильнее стремимся узнать. Пример тому – ваши странствия, мисс Трентон, прибившие вас к нашему берегу. Тетушка согласна со мной в том, что есть много чрезвычайно интересных подробностей, которыми вы до сих пор не хотите с нами поделиться.

Далси уловила в его голосе сарказм и пришла в ярость.

– Могу сказать то же самое о вашей довоенной жизни, мистер Джермейн. С большим удовольствием послушала бы ваш рассказ о тех временах.

Тут открылась дверь, и все посмотрели в ту сторону. Вошла Фиона – бледная и уставшая.

– Доброе утро. Рада видеть, что бессонница не у меня одной. Наверно, это из-за жары, – солгала Фиона. На самом деле она тоже боялась за Барка. – Роберт, вчера я видела у болота чернику. Хочешь, соберу перед работой?

Слуга явно обрадовался.

– Мисс Бесси обожает пирожки с черникой. Сегодня же испеку их на ужин. Я дам вам ведерко после завтрака.

Тетя Бесси почувствовала, как остатки тревоги рассеиваются. Потягивая чай, она улыбнулась сидящим за столом, с удовольствием думая о черничных пирожках. Что может омрачить такой прекрасный день?


Фиона шла, размахивая пустым ведерком. На этом острове многое напоминало ей любимую Ирландию – зеленые поля и внезапные порывы пахнущего морем ветра. Но такого яркого солнца она еще не видела. Несмотря на длинные рукава и шляпку, затеняющую лицо, ее нежную кожу обжигали солнечные лучи. Она посмотрела на свои загорелые руки. Мама пришла бы в ужас, если бы их увидела. У девушки заныла душа при одной мысли о рано покинувшей ее матери. После этого события жизнь в роскошной усадьбе перестала быть счастливой для четырнадцатилетней Фионы. Некому было ее утешить, защитить от…

Она отогнала воспоминания и начала обходить болото. Здесь было прохладней благодаря тени деревьев и темной стоячей воде, скопившейся вокруг упавших бревен. Это место было идеальным для размножения комаров и пиявок, но Фиона, не обращая на них внимания, поставила ведерко на пенек и стала собирать ягоды. Искушение попробовать их было непреодолимо – она часто останавливалась, чтобы закинуть в рот горсть ягод, и вскоре ее руки и губы окрасились в темно-синий цвет.

Наполнив ведерко доверху, Фиона взяла в рот еще одну горсть и собралась идти домой.

– Ну и ну, мисс О'Нил!

Услышав голос Барка, она резко повернулась. Первым ее чувством было облегчение оттого, что он, наконец, вернулся. Но вскоре облегчение сменилось отчаянием: подбородок Барка зарос щетиной, рукава мятой белой рубашки закатаны до локтей, а пиджак небрежно перекинут через плечо.

– Значит, ягоды собираете. – И он ускорил шаг, чтобы нагнать ее.

– Верно. А вы, я вижу, под хмельком. Не переношу пьяных. – Она не остановилась и даже не замедлила шага. Когда Барк догнал ее, девушка наморщила нос и прибавила ходу. От него разило сигарным дымом и перегаром.

– Вы по мне скучали? – спросил он.

– Ни капельки, – вскинув голову, ответила она.

– Очень жаль, мисс О'Нил. Потому что я все время думал о вас.

Фиона фыркнула, продолжая идти.

– Вы это говорите из-за виски. Когда протрезвеете, пожалеете о своих речах.

Уязвленный ее словами, Барк полез в карман и вытащил пачку векселей.

– Я хочу, чтобы вы посмотрели, чем я занимался в Чарлстоне, – сказал он заплетающимся языком. – Я теперь богат, мисс О'Нил. Очень богат. – И Барк потряс векселями у ее лица. Ветер подхватил несколько бумажек и закружил в воздухе, но он не обратил на это никакого внимания. – Я так богат, что могу купить все семена на следующий год и внедрить все эти фермерские новшества, о которых мечтает Кэл. Хватит даже на то, чтобы купить вам, тете Бесси, Старлайт и мисс Трентон роскошные наряды. Хорошая идея, правда?

Она обернулась и обругала его на смеси английского и гэльского, рассерженно заключив:

– Пьянство не может быть приличным занятием, оно достойно презрения!

Услышав это, Барк запрокинул голову и громко расхохотался, что еще больше разозлило ее. Сжав зубы, Фиона прошла мимо него и направилась к дому.

Поняв, что девушка не собирается останавливаться, Барк побежал за ней вдогонку.

– Черт тебя возьми, да посмотри же на меня! – Он схватил ее за руку и развернул к себе – гораздо грубее, чем собирался.

Застигнутая врасплох, она бросила в него ведро. Барк успел увернуться – ведро пролетело мимо, и черника посыпалась на землю. Это еще больше рассмешило его. Он притянул Фиону к себе и сказал:

– В гневе вы еще прекрасней.

Девушка с нарастающим испугом стала его отталкивать, но чем больше она сопротивлялась, тем крепче он ее держал и тем громче смеялся.

– Пожалуйста, поверьте: я смеюсь совсем не над вами. Просто ничего не могу с собой поделать. Понимаете, это все спиртное. Из-за него все кажется смешным. И вы, и я, и весь этот безумный мир – все так чертовски забавно! Но я не хочу с вами ссориться. И не хочу, чтобы вы на меня сердились.

Но Фиона не слышала его. Она молотила его кулаками, пока он не поднял руки и не отступил назад.

– Да что с тобой?

По щекам девушки струились горячие слезы. Громко крича, она побежала к дому, а Барк в изумлении смотрел ей вслед.

Кэл с Дарвом запрягли лошадей и подъехали к двери черного хода. Дети и женщины только что закончили завтракать и помогали Роберту на кухне. Покончив с работой, они вышли из дома, готовые ехать на поле.

– Не забудьте забрать Фиону, – сказала тетя Бесси. – У меня слюнки текут, как подумаю о черничных пирожках.

– Не забудем, – ответила Далси, как только Роберт вручил ей завернутый в полотенце обед.

Но вдруг послышались громкие вопли.

– Господи! – воскликнула Далси. Она сбежала вниз по крыльцу, подобрала юбки и помчалась к полю, крикнув через плечо: – Несите ружья! Это Фиона!

Пробежав через поле, ирландка с плачем бросилась в объятья Далси. Остальные, собравшись вокруг, беспомощно наблюдали, как Далси шепчет девушке слова утешения.

Прибежали запыхавшиеся Кэл и Роберт с ружьями, но не увидели никого подозрительного.

– Барклай! – воскликнула тетя Бесси, увидев приближавшегося нетвердым шагом племянника. – Слава Богу, вернулся. Ты не видел поблизости чужих?

Как только он подошел, Фиона испуганно вскрикнула, вырвалась из объятий Далси и побежала в дом провожаемая удивленными взглядами.

– Что, черт возьми, ты ей сделал? – потребовал ответа Кэл.

Барк был явно смущен.

– Не знаю. Может, я вел себя слишком смело. – Он уже не чувствовал себя ни пьяным, ни довольным.

– Слишком смело? – Тетя Бесси была в ужасе. – Что ты сделал с бедной девушкой?!

– Говорю же вам, ничего. Показал ей деньги, которые выиграл в Чарлстоне, но ее волновало только то, что я пьян. – На мгновение он в отчаянии замолк. – Я смеялся, и ей, наверно, это не понравилось. Она заплакала и стала меня колотить. Но поверьте мне, я не сделал ничего дурного!

– Девушка очень испугана, – произнес Кэл. – Ты все сказал?

Далси коснулась его руки, чтобы остановить, пока он не обвинил брата во лжи.

– Я объясню.

Дети сгрудились рядом, уцепившись за ее юбки. Даже Натаниэль, который проводил много времени со взрослыми и уже привык чувствовать себя независимым, схватил ее за руку. Губы у него дрожали, а глаза затуманил страх. Ведь все они – одна семья, и когда страдает кто-то один, больно и остальным.

Далси тихим голосом произнесла:

– Отец Фионы был богатым землевладельцем, и ни у кого не хватало смелости бросить вызов его власти. А еще он много пил и часто бил ее мать.

– Неудивительно, что бедная девочка так перепуталась, – тихо вздохнула тетя Бесси.

Барк пристыжено опустил голову.

– Но это еще не все, – продолжала Далси. – Когда умерла мать, он начал избивать Фиону. Она решила при первой же возможности сбежать из дому и приехать в Америку, надеясь обрести здесь свободу. Она познакомилась с состоятельным джентльменом. Он сделал ей предложение и прислал билет для приезда в Чарлстон. Но когда она приехала, его уже убили на войне. А его родные сделали Фиону бесплатной служанкой, вместо того чтобы принять ее в семью.

– Но это же возмутительно! – воскликнула тетя Бесси. – Не могу поверить, чтобы благородное чарлстонское семейство повело себя таким отвратительным образом.

– И что же было потом? – спросил Кэл.

– Фиона осталась, работая за ночлег, – негромко продолжала Далси. – Но однажды хозяин дома пришел домой пьяный и взялся за кнут, когда она отвергла его домогательства.

Тетя Бесси вскрикнула и прикрыла рот рукой. Дети захныкали. Старлайт странно примолкла.

– Откуда вы все это знаете? – спросил Кэл. Он вспомнил о шрамах, которые видел на спине у девушки. Тогда он еще подумал, что ее явно кто-то избил.

– Я нашла Фиону, когда она пила из моего колодца – окровавленная, в полубессознательном состоянии, – пояснила Далси. – Я взяла ее к себе и выходила. Тогда-то она мне все и рассказала.

Глаза Барка были полны слез. Опустив голову, он с раскаянием прошептал:

– Как я мог быть таким бесчувственным! – Барк провел рукой по небритому лицу и с отвращением закрыл глаза. Что он наделал!

– Извините, – произнесла Далси, – но я должна пойти к Фионе. Я ей нужна.

– Дети пойдут со мной, – сказала Старлайт и повела детей к повозке. – Идемте. Работа в поле отвлечет нас от грустных мыслей.

Барк остался один. Он проклинал тот день, когда впервые вспомнил о заведении Нелли Симпсон. Больше всего на свете ему хотелось повернуть время вспять.


В доме было пусто и странно тихо. Барка не было ни видно, ни слышно – он заперся у себя. День клонился к концу, и тетя Бесси пошла вздремнуть. Роберт, взяв ведро, отправился в рощу на поиски оставшейся черники – он рассудил, что в конце такого длинного, тяжелого дня хороший десерт будет как нельзя кстати.

Подождав, пока Фиона заснет, Далси пошла в поле, к Старлайт и детям.

В комнате Фионы благодаря задвинутым шторам царил полумрак. Она лежала с закрытыми глазами, ее дыхание было ровным и спокойным. Вдруг девушка села на кровати, отбросив с лица густые рыжие волосы. Воспоминания нахлынули с новой силой: взъерошенный Барк, его пьяный смех, дыхание, отдающее перегаром. Она зажмурилась, пытаясь избавиться от кошмара. Неважно, что Барк не такой, как другие. Даже в пьяном виде он оставался прежним – веселым и обаятельным. Умом Фиона это понимала, но сердце не желало соглашаться.

Послышался робкий стук в дверь. Фиона не ответила, надеясь, что тетя Бесси уйдет. У нее не было сил никого видеть. Но стук раздался снова – на этот раз более настойчивый. Она набросила на плечи шаль, открыла дверь и увидела на пороге высокий силуэт Барка.

Он побрился и причесался, одежда была безупречно чистой. Лишь воспаленные глаза говорили о том, как он провел последние дни.

– Прошу вас, мисс О'Нил. Я должен с вами поговорить.

– Нет. – Она хотела закрыть дверь, но он оказался проворней и вошел. Фиона отступила на шаг.

– Пожалуйста, выслушайте меня, – сказал он, прислонившись к закрытой двери. – Я пришел извиниться за свое отвратительное поведение. До сих пор я был бездумным и тщеславным, больше ценил в себе и в других остроумие и обаяние, чем честность, откровенность, надежность.

Фиона молчала, и он испугался, что она не слушает.

– Я подумал, что если буду пить, играть и веселиться, то забуду об этой чертовой войне, которая лишила нас не только средств к существованию, но и достоинства.

Наконец она посмотрела на него.

– Невозможно лишить достоинства, мистер Джермейн. – Она говорила официальным тоном, с сильным акцентом. – Вы сами можете либо сохранить его, либо отбросить.

– Теперь я это понял, мисс О'Нил. – Барк почувствовал прилив облегчения оттого, что она наконец-то заговорила. Она его выслушала и даже ответила, значит, можно еще достучаться до ее сердца. – Но когда я вернулся с войны, мне казалось, что я всех подвел. Отец вложил в мое образование много времени и денег, он столько от меня ожидал…

– А чего он от вас ожидал? – спросила Фиона.

Барк приблизился к ней. Она с опаской взглянула на него, но не отстранилась.

– Учитывая мое образование и знакомства, он хотел, чтобы я пошел во власть, занимал солидное место в правительстве, – запинаясь, ответил он.

Фиона почувствовала любопытство.

– Почему же вы отказались от своей мечты? Или эта мечта принадлежала вовсе не вам, а вашему отцу?

Барк покачал головой.

– Теперь все это не имеет смысла, понимаете? Юг потерпел поражение, власть сосредоточилась в Вашингтоне. А политик из Южной Каролины вряд ли будет принят в правительстве.

Фиона подошла к окну, полная тревожных мыслей. Она все поняла – возможно, даже лучше, чем он сам.

– А мне кажется, что жители вашего штата будут очень рады видеть своего представителя в коридорах власти. Того, кто делил с ними боль, печаль, стыд поражения. – Она обернулась и пристально посмотрела на него. – Красивого, обаятельного, который может убеждать, не навязывая своей воли, но не сдается в споре. Разумеется, – продолжала она, словно про себя, – это должен быть человек, который может пользоваться своей властью, не злоупотребляя ею. И человек этот должен противостоять искушениям, которые приносит власть, – таким, как пьянство, женщины и карты.

У него замерло сердце. Открывает ли она дверь, чтобы принять его извинения, или наоборот – хочет закрыть ее навсегда? Барк этого не знал, но решил попытаться еще раз. Глубоко вздохнув, он подошел к ней, опустился на колени и произнес:

– Мисс О'Нил, я смиренно молю вас о прощении за всю боль, которую вам причинил. Я сделаю все, чтобы в вашем сердце больше не было печали. Если вы дадите мне еще одну возможность, я все исправлю!

– Каким образом, мистер Джермейн? – тихо осведомилась она.

– Клянусь могилами своих родителей, что никогда больше не прикоснусь к виски и картам.

– Это обещание будет трудно сдержать, – сказала Фиона. – Спиртное – образ жизни для Джермейнов.

– Вы совершенно правы. Тетя Бесси обожает выпить чего-нибудь крепкого перед сном. К тому же у нас в запасах – лучшее виски в стране. Но обещание есть обещание, мисс О'Нил, и я отношусь к нему совершенно серьезно. Клянусь никогда больше не брать в рот виски.

– А женщины у Нелли Симпсон не затоскуют без вас?

– С этим полный порядок, мисс О'Нил. Моей слабостью всегда были виски и карты, хотя некоторые девушки Нелли довольно соблазнительны. Но я решил сохранить себя для настоящей женщины. Хотя должен признать, что сам я такой женщины уже недостоин.

– Вот именно, совершенно недостойны – согласилась Фиона. – Но и среди настоящих может найтись… одна или две, которым вы приглянетесь.

Барк услышал в ее голосе смех и воспрял духом.

– И еще я клянусь, что постараюсь исполнить мечту отца. Если жители Каролины захотят этого, я буду представлять их в Вашингтоне и работать на их благо. Конечно, жизнь политика нелегка, и женщина, которая согласится разделить ее со мной, должна быть особой. Она должна уметь принять любых гостей, вести беседу и с простыми людьми, и с королями. Она…

– Зачем вы рассказываете мне все это, мистер Джермейн?

– Я просто думаю, существует ли такой идеал на самом деле.

Фиона пожала плечами и отвернулась, но Барк успел заметить, что она покраснела, а в глазах появился блеск.

– Время покажет, – вполголоса сказала она и сделала вид, будто рассматривает пеструю птичку, сидевшую на балконных перилах.

– Времени у меня сколько угодно, мисс О'Нил. – Встав, он впервые осмелился коснуться ее волос. Как ему хотелось погрузить пальцы в эти непокорные рыжие кудри, притянуть ее к себе, ощутить вкус ее губ… Нет, еще рано. Слишком рано. Сначала надо завоевать ее уважение, доверие, доказать, что достоин ее. – И терпения мне тоже не занимать, тем более ради такой благородной цели, – хрипловатым голосом пробормотал он и направился к двери.

Остановившись на пороге, он оглянулся. Фиона все еще смотрела в окно. Облаченная лишь в рубашку, юбку и шаль, она, тем не менее, казалась величественной, как королева. Королева, завладевшая его сердцем. И Барк понял, что безнадежно влюблен.


Глава семнадцатая


Знойные, влажные дни позднего лета тянулись медленно и лениво. На поле собирали урожай, мужчины рубили деревья, чтобы доделать последнюю стену конюшни и амбара, но в самое жаркое время дня все укрывались от солнца в доме. Дарв и Старлайт пользовались этим, чтобы продолжить занятия с детьми. Тетя Бесси рассказывала о далеких странах, а также давала уроки хороших манер – она считала их необходимым условием для выживания человечества.

– С тех пор как эти ужасные янки замутили наши воды, хорошие манеры отошли на второй план. Только истинный джентльмен-южанин знает, как вести себя, – часто приговаривала тетя Бесси, обучая их правильно сидеть, стоять, пожимать друг другу руки и накрывать на стол.

Далси обычно коробили такие заявления, но Дарв всегда тактично поправлял свою непреклонную тетушку, напоминая, что война закончилась и трагическим образом разделенная страна борется теперь за то, чтобы воссоединиться. Далси взглянула на строгий профиль Кэла Джермейна, проходившего мимо окна, и у нее сжалось сердце. Как может воссоединиться страна, превратившая своих граждан в добровольных изгоев?


– Управишься с поводьями, сынок? – Кэл и его братья сгибались под тяжестью бревна, а Натаниэль сидел на козлах, крепко держа вожжи.

– Да, сэр.

– Держи, как следует, лошади волнуются, – предостерег его Кэл.

Мальчик изо всех сил тянул поводья, пока лошади не успокоились. Мужчины, наконец, затолкнули последнее бревно в повозку, и Барк сказал:

– На сегодня хватит. Поехали.

Кэл посмотрел на небо.

– Мы успеем срубить еще одно дерево, пока не стемнело.

– Но нам уже не хватит места, – возразил младший брат.

– Все равно, нельзя терять драгоценное время. Я срублю дерево и оставлю его здесь до завтра. – Кэл взял топор и направился к ряду деревьев. – Вы с Дарвом отвезите бревна и вернитесь за мной, а по пути мы подберем женщин и детей.

Барк покачал головой: Кэлу лишь бы работать.

– Поехали, – сказал он Дарву и Натаниэлю. – Разгрузим бревна у дома. – И он взглянул на мальчика, который устроился на козлах рядом с ним. – Хочешь править упряжкой, Нат?

– Вы серьезно?!

– Конечно, почему бы и нет? – И Барк подвинулся, уступая ему место.

Натаниэль щелкнул кнутом, и лошади медленно тронулись в путь, с усилием таща тяжелый груз.

Дарв, усевшись на бревнах, завел с мальчиком разговор.

– Ты когда-нибудь правил лошадьми?

– Да, сэр. Когда папа ушел на войну, остались только мы с мамой. Надо было каждый день ездить в город за продуктами. А когда мама умерла, пришлось продать упряжку мистеру Смитфилду из магазина, чтобы заплатить за еду.

Барк приподнял шляпу и посмотрел на мальчика. Он все еще выглядел худеньким, но заметно окреп. Благодаря целому лету работы на руках у него начали рельефно выделяться мускулы.

– Молодец! Ты вырос на целый дюйм с тех пор, как приехал. – Барк подмигнул ему, и лицо мальчика озарилось улыбкой.

Повозка катилась по полям, и Барк натянул шляпу на лицо.

– Ты правь, Нат, а у меня пусть немного глаза отдохнут.

Мальчик залился краской от гордости.

Когда они подъехали к почти достроенной конюшне, Натаниэль остановил лошадей, и мужчины стали разгружать бревна. Покончив с тяжелой работой, Барк и Дарв пошли к колодцу и по очереди облились водой из ведра, после чего без сил растянулись на траве.

Натаниэль тронул поводья, и лошади медленным шагом приблизились к братьям. Из дома доносились необыкновенно аппетитные запахи – Роберт готовил ужин.

– Курица с клецками, – вздохнув, сказал Барк.

– И персики, – добавил Дарв. – Бьюсь об заклад, что Роберт печет персиковый пирог.

Барк приподнялся на локтях.

– А ведь придется еще ехать в лес за Кэлом.

– Я могу съездить один, – вызвался Натаниэль. – А вы за это время успеете вымыться к ужину.

– Кэл меня убьет, если я отпущу тебя одного, – сказал Барк.

– И меня заодно, – добавил его младший брат.

Натаниэль пожал плечами:

– Править я буду очень осторожно.

Барк тоскливо посмотрел на бочку, полную прохладной дождевой воды. Желание искупаться, пока не приехали женщины было непреодолимым.

– Я, пожалуй, останусь, – сказал он Дарву. – Может, вы съездите без меня?

– А мне надо подготовиться к уроку астрономии, – быстро ответил Дарв.

Барк перевел взгляд на мальчика, сидевшего на козлах.

– Вот и договорились, Нат. Тебе поручается забрать остальных.

Натаниэль был явно обрадован тем, что ему так доверяют.

– Я скоро!

– Не торопись! – сказал Барк, как только мальчик схватился за поводья. – Не спеши, слышишь?

– Да, сэр, – ответил Натаниэль, стегнув лошадей.

Довольные тем, что избавились от обременительной обязанности, братья провожали повозку взглядами, пока она не исчезла за холмом, после чего каждый стал заниматься собственными делами.

Свободные от тяжелого груза, лошади с легкостью бежали через поля. Натаниэль подскакивал на жестком деревянном сиденье, порывы ветра ерошили ему волосы, но он был полон радостного волнения и не обращал на это никакого внимания.

Он улыбался про себя, думая о том, что скажут Далси и остальные, когда увидят его с поводьями в руках. Можно представить, какое лицо будет у Клары – не станет больше умничать!

На небе, заволакивая солнце, сгущались темные облака. Мальчик почувствовал запах моря. Дождь. Он ощущал его запах и даже вкус. Натаниэль щелкнул кнутом, подгоняя лошадок.

Прогремел гром, за ним последовала неровная вспышка молнии. В считанные минуты небо зловеще почернело. Снова послышались грозовые раскаты, и лошади, испугавшись, быстро понеслись вперед.

– Эй, ребята! – крикнул Натаниэль, но лошади, прижав уши, свернули с дороги и мчались по аккуратно высаженным рядам фасоли, давя посевы.

Натаниэль отчаянно натягивал вожжи, но лошади рванули вперед, словно осатанелые. Мальчику не удалось удержать поводья, и он вцепился в сиденье, изо всех сил стараясь не слететь с козел. Страх его сменился настоящей паникой.

Впереди показался ряд пальметто, и в макушку самого высокого дерева внезапно ударила молния. Сверху дождем посыпались искры – казалось, лес вот-вот загорится. Обезумевшие лошади в ужасе отпрянули. Сбруя лопнула, и животные, оказавшись на свободе, галопом умчались прочь.

Повозка перевернулась, Натаниэль вылетел из нее и, больно ударившись о землю, упал в грязь. Несколькими секундами позже прямо на него свалилась и повозка.

Мальчика захлестнула нестерпимая боль. Он попытался высвободиться, но вдруг с ужасом обнаружил, что собственное тело ему не подчиняется. Боль становилась все сильней и сильней. Не выдержав, мальчик начал громко кричать. Но его никто не услышал – вокруг были только дождь и широкие пустые поля. Крики постепенно перешли в хрип, а потом в тихие всхлипы.

Наконец, когда Натаниэль понял, что не сможет дольше выдержать боль, перед ним раскрылась зияющая пропасть и поглотила его.


Глава восемнадцатая


При первых раскатах грома Далси собрала девочек вокруг себя, чтобы идти домой пешком.

– Я устала! – воскликнула пятилетняя Эмили. – Почему нет повозки?

Тело у Далси ломило от долгой работы, но она присела и посадила девочку к себе на спину.

– Мужчины еще не приехали и ехать, по-моему, не собираются. Наверно, все еще возят бревна. Пойдем пешком и встретимся с ними по пути.

– Я боюсь грозы, – захныкала шестилетняя Белль.

– Вздор. Подумаешь, погромыхает немного. – С трудом неся тяжелую ношу, Далси взяла вторую девочку за руку. – Дождь пойдет на пользу урожаю.

Фиона прижала к себе Клару, с тревогой осмотрелась и попыталась сделать веселое лицо, несмотря на страх.

– Да они прибудут с минуты на минуту.

– Я никого не вижу! – отозвалась Старлайт, пытаясь перекричать гром.

– Идите, – велела Далси. – Мы скоро с ними встретимся.

Небо потемнело, а гром и молнии превратились в сплошной оглушительный шум и непрерывные всполохи огня. Вдалеке, над деревьями пальметто, плясали искры, расчерчивая небо фейерверком. И, в довершение зол, начался дождь.

Огромный дуб упал на землю, сотрясая все вокруг, и Кэл почувствовал удовлетворение. Он долго работал и даже не заметил, как почернело небо.

При первом ударе молнии он отложил инструменты в сторону и пошел по направлению к дому, надеясь встретить по дороге повозку.

Поднялся ветер, покрыв поле рябью. Ветви деревьев раскачивались и клонились к земле. Становилось все темнее. Небо прорезали ослепительно яркие полосы, а гром заглушал все остальные звуки. Несколько раз Кэлу почудилось, будто он слышит крики – должно быть, это кричали птицы, искавшие укрытия от грозы.

Хоть бы у братьев хватило ума забрать женщин, пока поля не превратились в сплошное месиво! – думал он.

Что до него, то ему в жизни приходилось и хуже. Подумав о сухой одежде и стряпне Роберта, он еще быстрее зашагал вперед.


Роберт поставил чайник на огонь и поднял голову, заслышав громкий стук копыт. Мистер Кэл, должно быть, сам не свой от волнения, если так скачет. Хорошо еще, что он смог обогнать грозу. Роберт вышел к двери черного хода, чтобы встретить женщин и детей, но, к его ужасу, во дворе было пусто. Ни детей, ни мистера Кэла, ни повозки.

У Роберта замерло сердце. Перед ним были две лошади, они фыркали и били копытами, все еще пытаясь выпутаться из порванной сбруи.


Гроза теперь бушевала не на шутку. Небеса разверзлись, и оттуда хлынули потоки воды, приминавшие стебли кукурузы, мочившие волосы и одежду женщин, с трудом пробиравшихся вперед.

– Надо где-нибудь переждать дождь! – воскликнула Старлайт, стараясь перекричать рев ветра.

– Нет! – крикнула Далси в ответ. – Ты видела, как молния ударила в пальметто? Лучше уж оставаться на открытом месте.

Низко согнувшись, они продолжали путь. Поля быстро превращались в месиво грязи, которая липла к ногам, мешая идти.

Старлайт споткнулась и с испуганным возгласом упала в глубокую колею между двумя рядами кукурузы. Фиона и Далси подошли к ней с двух сторон и помогли подняться. Тут небо осветилось вспышкой молнии, и Далси увидела знакомый силуэт.

– Кэл! – закричала она. – Сюда!

Кэл быстро подошел. На его лице было написано удивление.

– Вы еще здесь? Значит, повозка за вами так и не приезжала?

Его удивление быстро переросло в гнев, как только он увидел их изможденные лица. Не сказав ни слова, он снял Эмили со спины Далси и посадил ее к себе на плечи, а Белль взял за руку.

– Идите за мной, – скупо произнес он. – Скоро мы будем дома.

Тут к ним галопом приблизились два всадника – Барк и Дарв. Не успели лошади остановиться, как они спрыгнули на землю и подбежали к старшему брату.

– Мы послали на повозке Натаниэля, чтобы он забрал вас… – начал Барк.

– …но лошади вернулись одни, – договорил Дарв.

– Мы подумали, что ты, возможно, с ним встретился… – И Барк замолк.

– Боже, я ведь слышат чьи-то крики – встревожился Кэл. – Там, где пальметто. Я думал, это птицы. Но это, должно быть, кричал Натаниэль.

Он вскочил на коня.

Задыхаясь от слез, Далси побежала за ним, но поняла, что не сможет догнать его. Тогда она села на вторую лошадь и, невзирая на возражения Дарва, последовала за Кэлом.

Остальные тоже помчались к деревьям.

Увидев перевернутую повозку, Кэл спешился. Далси вскрикнула и натянула вожжи. Оба опустились на колени рядом с окровавленным мальчиком.

Кэл приложил руку к горлу Натаниэля и быстро нащупал пульс – слабый, неровный. И все же это был признак жизни.

Глядя на Натаниэля, погребенного под развалившейся повозкой, все бросились на помощь, включая детей. Сняв колеса и перекладины, мужчины надавили плечами на каркас, и им удалось приподнять его на несколько дюймов. Далси с Фионой вытащили мальчика из-под повозки.

Дождь лил как из ведра. Женщины и дети окружили лежавшего без сознания мальчика. Барк и Дарв, терзаемые тягостным чувством вины, стали спорить, кто из них повезет мальчика.

– Барк, ты сильнее, – распорядился Кэл. – А ты, Дарв, проводишь остальных.

Возражений не последовало. Только Далси вдруг испустила возглас отчаяния:

– Не оставляйте меня здесь! Я должна быть с ним!

Увидев ее искаженное тревогой лицо, Кэл осадил коня и помог ей забраться в седло позади себя. Далси обхватила его за талию и прижалась щекой к сильному, мускулистому плечу Кэла, подавляя рыдания.


Тетя Бесси и Роберт ждали у двери черного хода, прижав лица к стеклу и вглядываясь в темноту. Не успели всадники достичь крыльца, как дверь распахнулась, и Роберт осветил им дорогу.

– Что это? Господи, что случилось?! – воскликнула тетя Бесси, увидев мальчика на руках у Барка.

– Натаниэль серьезно ранен. Дайте мою сумку, тетя Бесси. – Голос Кэла был на удивление спокойным. – Еще мне нужен кипяток и чистые полотенца. Роберт, принеси мне фонари и свечи.

– Да, мистер Кэл.

– Куда его отнести? – спросил Барк.

– В мою комнату.

– А мне что делать? – спросила Далси. Кэл внимательно оглядел ее. Она была явно напугана, но вполне владела собой.

– Вы будете мне ассистировать.

– Ассистировать?

– Я хирург, – резко ответил он. – Во всяком случае, был им вот до этого. – Он посмотрел на свою покалеченную руку.

Далси открыла рот, будто что-то хотела сказать, но промолчала.

Барк положил мальчика на кровать. Кэл разрезал то, что осталось от одежды Натаниэля, и наклонился, обследуя своего пациента. Увиденное потрясло его, но он тут же взял себя в руки.

– Барк, пододвинь сюда стол, – скомандовал он. – И зажги фонарь.

Барк повиновался, а тетя Бесси достала с полки потертую кожаную сумку. Когда пришел Роберт с кипятком, Кэл приказал ему разобрать сумку и опустить содержимое в чайник. Потом он велел тете Бесси развернуть полотенце, вынул из чайника инструменты и в строгом порядке разложил их на ткани.

– Барк, Роберт, кладите его на стол. И поставьте сюда два фонаря. – Далси, – мягко проговорил Кэл, – вы будете моей второй рукой. Вы должны выполнять все, что я скажу, без колебаний. Сможете?

– Я буду делать все, что вы скажете.

– А я? – спросила тетя Бесси.

Кэл обернулся. Он совсем позабыл о тете.

– А вы, тетушка, лучше идите вниз, дождитесь Дарва и остальных. Им понадобится сухая одежда и отдых.

Она направилась к двери.

– Тетя Бесси! – окликнула ее Далси слабым, напряженным голосом.

Пожилая женщина обернулась.

– Помолитесь, пожалуйста, – попросила Далси.

Не успела тетя Бесси выйти за дверь, как из глаз у нее полились слезы. Ей понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Когда она стала спускаться по лестнице, ее губы шептали слова давно позабытых молитв.


– Держите. – Голос Кэла был твердым и решительным.

Далси крепко сжала инструмент с длинной ручкой, в котором был зажат кусочек оторванной плоти, а Кэл тем временем отвязал несколько резиновых жгутов.

– Вытрите кровь.

Она сделала, как он велел, и была потрясена, увидев зазубренный край торчащей из раны кости.

– Там кость…

– Знаю. Держите. – Кэл работал быстро и умело – резал, перевязывал, сшивал. – Сломанные кости – самое меньшее, о чем нам надо волноваться, – пробормотал он.

Далси взглянула на него. Он работал уже больше двух часов, и по лицу у него струился пот. Она взяла со стола влажную салфетку и промокнула ему лоб. Метнув ей благодарный взгляд, Кэл снова принялся за работу.

Натаниэль застонал и беспокойно зашевелился.

– Дайте ему еще хлороформа, – шепнул Кэл.

Далси приложила к лицу мальчика тряпочку, и он снова затих.

– Далси, мне нужна ваша помощь.

Услышав просьбу Кэла, она быстро встала рядом с ним, и они начали работать сообща, сшивая разорванные ткани и выправляя сломанные кости. Наконец они закончили, продезинфицировав рану и перевязав ее чистыми бинтами.

Когда Кэл, наконец, поднял голову, светильники уже догорали, а у стоявших вокруг людей были бледные и изможденные лица.

– Можете укладывать его на кровать, – сказал Кэл Барку и Роберту.

– Как ты думаешь, худшее уже позади? Кэл помотал головой и отвернулся:

– Нет. Худшее впереди.


В доме было тихо. Будто кто-то умер, подумала Далси, пробираясь на кухню в полуночной тьме.

Нетронутый ужин, приготовленный Робертом, давно остыл в почерневшем котелке. Персиковый пирог лежал на буфете рядом с забытым кофейником.

Ей не понадобилось свечи, чтобы найти чай и еще горячий чайник. Налив две чашки, Далси вернулась в комнату к Кэлу – она, не смыкая глаз, сидела там с тех пор, как закончилась операция.

Гроза прошла, стало прохладно. Далси открыла дверь и увидела силуэт Кэла у окна.

Он обернулся и взял чашку.

– Дети спят?

Она кивнула.

– Они боялись остаться одни, так что Клара спит в комнате Фионы, а Эмили и Белль – у Старлайт.

– А тетя?

– Роберт приготовил ей мед с теплой водой и виски, и она легла в постель.

– А что мои братья?

Далси покачала головой.

– Вряд ли они сегодня заснут. Барк бродит где-то на берегу, а Дарв заперся в комнате.

– Я бы просто придушил их…

– Не надо, – перебила Далси. – Все мы допускаем ошибки. Но на этот раз… – Она замолкла. Но на этот раз, как сказал бы папа, ошибка может оказаться фатальной.

Далси взглянула на неподвижную фигурку Натаниэля. Какой же он маленький и беспомощный!

– Он поправится?

Кэл отставил чашку и потер онемевшее плечо. Не стоит сейчас говорить о плохом.

К тому же он может ошибаться. Во всяком случае, он молил Бога о том, чтобы ошибиться.

– Утром посмотрим. Может, поспите?

– Я не могу его оставить. Надо быть здесь на случай, если он придет в себя. – Девушка пододвинула стул поближе к постели. – Если захотите отдохнуть, можете устроиться у меня в комнате. Или у Натаниэля.

Кэл помотал головой.

– Через несколько часов должен наступить кризис. Мне нужно быть рядом.

Он отвернулся и подошел к окну. Луна освещала Барка, который мерил шагами берег, словно пантера в клетке. Этот остров всегда был для них и убежищем, и тюрьмой.

Кэл потер воспаленные глаза и мимоходом подумал о том, что надо бы вымыться и переодеться. На его брюках и рубашке остались пятна запекшейся крови, на сапогах засохла грязь. Он взглянул на Далси. Она выглядела не лучше – окровавленное платье, мокрые, спутанные волосы. И все же, невзирая на кровь и грязь, она никогда еще не казалась ему такой… прекрасной. Ни одно другое слово не пришло Кэлу на ум. Во время всех процедур она вела себя необыкновенно – никогда он еще не видел такой решительности. Ни разу даже не поморщилась: промокала кровь, перевязывала, накладывала швы. Должно быть, она невероятно устала – и все же готова была остаться здесь, с Натаниэлем.

Кэл пододвинул стул к другой стороне кровати и с удовольствием опустился на него.

– Мы подождем вместе, – сказал он и поднес к губам чашку.


Кризис наступил незадолго до рассвета. Тихо и недвижимо лежавший Натаниэль вдруг сел на кровати и испустил безумный, первобытный вопль.

Успевшая задремать Далси почувствовала, как у нее кровь застыла в жилах. Очнувшись, она схватила мальчика за руки. Они были горячие, как уголья.

– Господи! – прошептала она. – Он весь горит!

– Принесите воды, надо его обтереть, – сказал Кэл, разбинтовывая мальчику ногу.

Вернувшись от колодца с ведром воды, Далси с ужасом увидела, что Кэл снова раскладывает инструменты. У кровати с обеих сторон горели лампы. Натаниэль уже лежал на кровати, бледный и неподвижный. Бинты были разрезаны, нога распухла и стала фиолетово-черной. Сильно пахло хлороформом.

Кэл вытащил из сумки маленькую пилу.

У Далси замерло сердце.

– Что вы собираетесь делать? – охрипшим голосом спросила она.

Не глядя на нее, он ответил:

– Я хочу, чтобы вы ушли.

– Я не уйду! – Она опустила ведро на пол и подбежала к кровати, словно рассвирепевшая медведица, вставшая на защиту детеныша. – И не позволю вам… сделать то, что вы собираетесь.

– Не позволите? – Он возмущенно обернулся к ней. – Не позволите?!

– Вот именно! Я знаю, что вы затеваете, и не допущу этого.

– Ради Бога, неужели вы думаете, что у меня есть выбор?!

– Как вы можете? – воскликнула она. – Как вы можете даже подумать о таком ужасе? Вы понимаете, что с ним будет?

– И вы еще спрашиваете меня об этом?! – Кэл вскинул покалеченную руку. – Вам не кажется, что я лучше, чем кто-либо, знаю, что с ним будет?

Далси ошеломленно молчала. Отвернувшись, он взял пилу, и она подавила рыдания. Плакать нельзя – только не теперь. Сейчас надо собрать все силы.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Вы не можете немного подождать?

Не оборачиваясь, он произнес – резко, будто тоже боролся с обуревавшими его эмоциями:

– Рана сильно заражена. Чем дольше мы будем колебаться, тем сильнее будет инфекция. Скоро под угрозой окажется не только его нога, но и жизнь.

Осознав сказанное им, она тихо сказала:

– Всего один час. Пожалуйста, умоляю вас.

Кэл медленно кивнул и опустил пилу на стол.

Она положила на его руку свою и ощутила дрожь, которую он не мог сдержать.


Глава девятнадцатая


– Так нельзя, Далси. Вам надо отдохнуть.

Кэл стоял у окна и смотрел, как она смачивает холодной водой разгоряченное тело Натаниэля.

– Как я могу отдыхать, когда он борется за свою жизнь? – Она намочила тряпочку и положила ее мальчику на лоб. Его грудь поднималась и опадала в такт слабому, неровному дыханию.

– Я знаю, как это для вас ужасно, Далси, но лучше отступить. – Кэл обошел кровать и потянул ее за руку, чтобы она встала. – Посмотрите на себя, вы же скоро упадете без чувств. Идите в постель, перестаньте играть в Бога.

– Как вы смеете! – Она оттолкнула его. – Я не играю в Бога. Просто я не хочу сдаваться – в отличие от вас, доктор Джермейн.

Ее сарказм не ускользнул от Кэла, но он решил не отвечать на вызов. Его голос стал мягче.

– Это и есть самое тяжелое в работе врача, Далси. Временами приходится принимать трудные решения. Решения, которые навсегда меняют жизнь пациента.

– И что же, вы никогда не ошибались? Полным усталости голосом он ответил:

– Бессчетное количество раз. Но в разгар битвы надо решать быстро. Чтобы спасти людям жизнь, приходилось ампутировать им конечности, которые в мирное время и при хорошем уходе можно было бы спасти.

– И вашу руку тоже?

– Да.

В одном-единственном слове прозвучало столько боли, что весь гнев Далси куда-то улетучился, и она, не подумав, воскликнула:

– О, Кэл! Как это произошло?

Она тут же пожалела о своих словах, но поздно. Кэл отвернулся и стал внимательно осматривать ногу мальчика, и Далси поняла, что он пытается успокоиться. Молчание затягивалось, и она опустила голову, уже не ожидая ответа.

Но, к ее удивлению, он сказал:

– Я добровольно пошел полевым врачом к генералу Томасу Джонатану Джексону.

– К Джексону Каменной Стене?

Кэл кивнул.

– Когда он вел дивизию к Чанселлорсвиллю, я работал у них в лазарете.

Он провел рукой по инструментам, разложенным на ткани, и Далси поняла, как он когда-то гордился своей профессией – профессией, которую бросил, оставшись без руки.

– Сначала потерь было немного. Генерал Джексон был прекрасным командиром, и мы громили янки, хотя нас было вполовину меньше. Но федералы получили подкрепление, началась настоящая бойня, и мне приказали уходить, чтобы я не подвергался опасности.

– И куда вы пошли? – тихо спросила Далси.

– Как я мог их оставить? Они же каждый день погибали сотнями. Мне удалось спасти несколько жизней. – Он заговорил тише, и она снова уловила в его голосе глубокое волнение. – Во время одной особенно жестокой битвы я занимался ранеными прямо на поле боя, и в руку мне угодило картечью из мушкета.

Она ахнула.

– Я сразу понял, как серьезно ранение. Почти все пальцы и кости были раздроблены. У меня не оставалось выбора.

Кэл отвернулся к окну, бессознательно потирая руку. Он снова переживал тогдашнее страдание – и физическое, и духовное, когда ему пришлось отрезать себе руку теми убогими инструментами, что имелись в наличии.

– Битва при Чанселлорсвилле окончилась самой блестящей победой генерала Ли, – сказал он. – За ценой мы не постояли.

Да, не постояли, подумала Далси. В глазах у нее появились слезы. Он мог уехать в безопасное место, но отказался. Вот какую цену он заплатил. Далси порывисто подошла к Кэлу и положила руку ему на плечо. Никакими словами она не могла бы выразить свои чувства. Она не знала человека храбрее, благороднее – и несчастнее.

Тут Далси отстранилась – она не хотела, чтобы он увидел, как по щекам у нее струятся слезы. Слезы, которые она проливала по герою и по ужасной потере, которую ему пришлось понести из-за собственного мужества.


– Надо выспаться перед тем, как… заниматься Натаниэлем, – сказал Кэл. – Я должен быть готов к тому, что произойдет. – И он взглянул на девушку, которая ни в какую не соглашалась отдохнуть. Глаза у нее были красные, под ними появились темные круги. – Вы тоже должны поспать, Далси. Ему нужен будет хороший уход после… – Он не договорил, но она прекрасно знала, что имелось в виду.

Постучали в дверь. Кэл открыл, впустил тетю Бесси и произнес, обращаясь к Далси:

– Я попросил тетю Бесси посидеть с больным, пока мы соснем. Если произойдут перемены, она нас разбудит.

Далси вышла из комнаты за Кэлом, а когда он вошел в комнату Натаниэля, прошла дальше и постучалась к Фионе.

– Ну что? – спросила девушка, не успела Далси войти.

Далси тяжело опустилась на край кровати и закрыла лицо руками.

Девочки сейчас же собрались вокруг нее, стали, как могли, утешать, гладили по плечу.

– Не плачь, Далси. Пожалуйста, не плачь, – тихо проговорила Эмили.

– Кэл считает, что надежды нет. Чтобы спасти Натаниэля, он должен… – Но Далси поняла, что нельзя говорить этого при детях.

Старлайт и Фиона поняли, что она имеет в виду, и у них перехватило дыхание. Дети же понятия не имели, в чем дело, но поняли, что ситуация серьезная, и ударились в рев. Теперь настала очередь Далси их утешать.

– Ну же, надежда еще осталась… – И вдруг Далси прошептала: – Я кое-что придумала.

Фиона подняла голову.

– Что, Далси?

Девушка опустила взгляд. Это, конечно, глупо и совершенно несерьезно. Но ведь она была в отчаянии, а папа всегда говорил, что отчаянное положение требует отчаянных мер.

– Фиона, ты помнишь болото, где растет черника?

Дав подробные указания, Далси вернулась к себе в комнату, чтобы наконец отдохнуть, а Старлайт, Фиона и девочки поспешно выскочили из дома.


Кэл сел и потер онемевшую шею. Даже на это легкое движение его мышцы отреагировали крайне болезненно. Выглянув в окно, он увидел, что солнце уже высоко, и разозлился, что тетя Бесси его не разбудила. Он собирался подремать минут тридцать, а вместо этого провалился в глубокий сон.

Должно быть, это все же хороший знак. Если тетя Бесси несколько часов его не трогала, значит, мальчику хуже не стало. Но все равно ногу навряд ли удастся спасти. Кэл видел все признаки заражения, а инфекция может проникнуть в остальные части тела вместе с кровью.

Кэл с тяжелым сердцем вошел в свою комнату и прислонился к двери, пока глаза привыкали к темноте, поскольку шторы были задернуты, в комнату не попадал свет.

Кресло, предназначенное для тети Бесси, пустовало. Кэл подошел поближе и понял, что на кровати рядом с Натаниэлем кто-то спит.

Далси! Глаза у нее были закрыты, а рука лежала на плече мальчика, словно она хотела его защитить. Дышала она так же спокойно и ровно, как и Натаниэль.

Кэлу потребовалось время, чтобы это сознать: дыхание Натаниэля больше не было слабым и прерывистым.

Он подошел поближе и прислушался. Убедившись в том, что мальчик и вправду дышит спокойно, он подошел к окну и раздвинул шторы. В комнату хлынул солнечный свет, и Далси проснулась, села, испуганно глядя на подошедшего Кэла. Он потрогал лоб мальчика, потом нащупал у него на шее пульс.

– Не может быть! – Нахмурившись, он перевел взгляд на ногу Натаниэля и с изумлением увидел, что рана покрыта толстыми пиявками. Кэл был ошеломлен, но справился с волнением, сел и рассмотрел рану вблизи. Она все еще кровоточила, но зловоние исчезло, и кожа на ноге снова стала розовой.

Не веря своим глазам, Кэл поднял брови.

– Это вы сделали?

Далси со страхом кивнула.

– Папа говорил, что ставил пиявки маме. Но… ей не помогло. Заражение оказалось слишком сильным. Но я думала – надеялась, – что для Натаниэля еще не поздно.

– Не поздно! Боже мой! – Кэл закрыл глаза и прижал руку ко лбу, испытывая ужасную боль.

Далси вскочила и подошла к нему.

– Простите, Кэл. Я была в отчаянии. Я готова была все сделать, чтобы спасти Натаниэля. Простите, если я сделала хуже.

– Хуже? – Он поднял голову, и на мгновение Далси показалось, что он ее ударит. Но Кэл обхватил ее за плечи и притянул к себе. – Ты что, правда не знаешь, что сделала?

Далси посмотрела на него, и глаза у нее наполнились слезами. Ее горло сдавил спазм, и она смогла лишь покачать головой.

– Господи, ты же спасла его! Не только жизнь, но и ногу тоже!

Она, казалось, не понимала смысла его слов. Плача навзрыд, Далси повторяла:

– Я не хотела сделать хуже… Простите, простите!

– Далси, ты меня слышишь? – Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. – Ты спасла его. Твои отчаянные меры вернули его к жизни.

– Спасла? – Она почти ничего не видела сквозь пелену слез, но коснулась рукой щеки Кэла и, почувствовав, что она мокрая, поняла, что хладнокровный Кэл Джермейн плачет вместе с ней. Господи, как же она его любит! Да, любит. Сделав это чудесное открытие, она больше не могла отрицать того, что ее сердце знало давно: она любит этого озлобленного, израненного, героического человека так, как никогда никого не любила.

Кэл притянул ее к себе. Обнявшись, они плакали, и это длилось целую вечность. Наконец они оторвались друг от друга и позвали других, чтобы поделиться радостной вестью: Натаниэль спасен.


Далси стояла на балконе. Прохладный ночной ветерок обвевал ее, трепал подол ночной рубашки. Она получше закуталась в шаль и глубоко вздохнула.

Весь день она отсыпалась, а Фиона и Старлайт по очереди сидели с больным, которого уже перенесли в его комнату. На несколько коротких мгновений мальчик приходил в себя, но еще не понял, через какое тяжелое испытание прошел.

Как следует, искупавшись и освежившись, Далси присоединилась к остальным за праздничным ужином и была страшно разочарована, узнав, что Кэл не придет. А ей так хотелось его увидеть! И теперь, когда все уже разошлись, в ней нарастало нетерпение, будто она тоже проходила через кризис.

То, что она испытывает к Кэлу Джермейну, называется любовью – в этом можно не сомневаться. Не благодарность, хотя она всегда будет ему благодарна, и не жалость, а просто-напросто любовь. Она любила его так сильно, что до боли захватывало дух, а сердце переполнялось чувствами.

Быстро пройдя по темному балкону, она оказалась у двери в комнату Кэла. Ей было видно в окно, что он сидит за письменным столом и листает какую-то книгу. Над головой у него вился дым от сигары. Далси глубоко вздохнула и распахнула дверь в комнату.

Кэл тоже снял перепачканную одежду – на нем были только узкие черные брюки. Судя по капелькам воды на темных волосах, он только что вымылся и выглядел бодрым и вполне отдохнувшим. Казалось, он даже испугался, увидев дерзко ступившую на его порог гостью.

Девушка прислонилась к двери, надеясь, что он не заметит, как у нее дрожат колени.

– О чем задумались?

– Далси, что вы здесь делаете?

– Вас не было за ужином.

– Я его проспал.

– Могу принести вам что-нибудь поесть, – предложила она.

Кэл покачал головой и затянулся сигарой.

– Мне не очень хочется есть. – Он выдохнул облачко дыма и проследил взглядом, как оно поднялось к потолку. Это было лучше, чем смотреть на нее и при этом чувствовать, как становится трудно дышать. – Я могу подождать до утра.

– А я не могу. – Она направилась к нему, и Кэл вскочил, словно его коснулись раскаленной кочергой. Если она дотронется до него, ему конец.

– Я только что проверил, как там Натаниэль. – Ему хотелось, чтобы разговор продолжался на спокойной, нейтральной ноте. Он отступил на шаг, но Далси продолжала приближаться к нему.

– Я тоже. Наверно, мы разминулись. – Она сжала руки, и лицо ее осветилось счастливой улыбкой. – Он так безмятежно спал, что мне захотелось его обнять. – Замолкнув на мгновение, она продолжила: – И вас, конечно же, тоже.

Кэлу показалось, что он не совсем расслышал. Неужели она вправду это сказала? Он взглянул в ее сияющие кошачьи глаза и увидел, что они смотрят совсем не так, как всегда. Или, может быть, раньше он просто не замечал этого взгляда?

– Вы развлекаетесь, мисс Далси Трентон?

– Пока нет, но надеюсь на это. – Далси вынула из его пальцев сигару и погасила ее в хрустальной пепельнице. Снова повернувшись к Кэлу, она положила руки на его обнаженную грудь.

Такой дрожи он не испытывал даже в тот момент, когда столетний дуб обрушился на землю, сотрясая все вокруг. Кэл напрягся, опасаясь, что внутри у него все разорвется.

– Я хочу тебя поцеловать, – прошептала она.

Кэл не мог сдержать себя. Когда ее губы коснулись его рта, он сделал то же, что сделал бы любой мужчина, – ответил на ее поцелуй. Этот порыв был таким сильным и глубоким, что они испуганно оторвались друг от друга, обмениваясь настороженными взглядами.

Кэл лихорадочно раздумывал, что делать. Нужно остановиться, пока дело не зашло слишком далеко. Он с нарочитой небрежностью оттолкнул ее от себя.

– Если вы закончили, то мне нужно еще прочитать несколько книг по медицине, чтобы поскорее вылечить мальчика. – Он увидел обиду в ее глазах и решил нанести последний удар – для ее же блага. – Вы ведь еще помните Натаниэля?

Далси закрыла глаза, не в силах справиться с болью, и решила, что пора возвращаться к себе, спрятаться там и в одиночестве зализывать свои раны. Но тут она случайно подняла взгляд – и увидела в его глазах раскаяние.

– Ты не умеешь лгать, Кэл.

– В отличие от тебя, Далси?

– Вот именно. Я это делаю лучше. У меня не слишком много опыта, но мне говорили, что я хорошо схватываю. – Она прильнула к нему всем телом и услышала, как он тихо ахнул. Это единственное, что ей было нужно для полной уверенности в себе.

Кровь стучала у Кэла в висках, его захлестнула волна желания, но он все же решил дать ей отпор.

– Ради Бога, ты же невинная девушка!

– Ну, это беда поправимая, – вполголоса произнесла она.

Он пытался дышать спокойно, но не мог надышаться ею, потому что с каждым вдохом чувствовал ее – только ее.

– Далси, перестань. – Кэл попытался отстраниться, но вдруг понял, что касается рукой ее волос. – Ты сама не понимаешь, что делаешь. – Он смотрел, как свеча играет светом и тенью на ее прекрасном лице, и старался говорить резко, чтобы она отказалась от своего опасного плана. – Далси, я не бездомная сиротка, а мужчина, и к тому же с плохим характером. Если ты сейчас же не уйдешь, мне придется поступить не самым лучшим образом, и после этого ты меня возненавидишь.

– Кэл, я не могла бы тебя возненавидеть после того, как ты боролся за жизнь Натаниэля.

Грубо оттолкнув ее, он заметил:

– Видишь, ты путаешь благодарность с любовью. Я сделал это не с какой-то высокой целью, а только потому, что рядом не оказалось врача. Но завтра я снова стану фермером – и никем больше. А теперь уходи, пока окончательно не скомпрометировала себя.

Чтобы еще сильнее ее обидеть, Кэл отвернулся и достал сигару. Засунув ее в рот, он взял свечу и поднес к лицу.

Далси отвернулась, побежденная и униженная. С чего она взяла, что может интересовать Кэла Джермейна, который так устал от жизни? Ведь она – всего лишь забава для мужчины, который слишком много времени провел без женщины на этом Богом забытом острове. Но тут Далси подняла взгляд и, увидев, как у него трясется рука, поняла, что он из последних сил разыгрывает равнодушие.

Она произнесла, надеясь, что голос не выдаст ее:

– Ты прав, Кэл. Я сейчас уйду, а ты читай свои книги. Но можно мне… – Она повернулась и опустила глаза. – Можно попросить тебя об одолжении?

Он сделал глубокую затяжку, и его переполнило облегчение. Еще минута – и он бы пропал.

– Ты хочешь, чтобы я сегодня подежурил у Натаниэля, – несколько надменно ответил он. – Конечно, я буду рад…

Далси сбросила шаль на пол и поднесла руку к пуговицам на своей ночной рубашке. И как только начала их расстегивать, он яростно затушил сигару, подошел к ней и взял ее руки в свои. Его голос был хриплым от гнева.

– Боже мой, да что, у тебя совсем стыда нет?!

– Нет, – шепнула она, высвободив руки и обняв его за шею. – Совсем нет. Не прогоняй меня, Кэл, я этого не вынесу. Я хочу быть здесь, с тобой.

Он закрыл глаза и тихо произнес:

– Тогда – да поможет нам Бог.

Его гнев исчез так же быстро, как и появился. Он провел рукой по нежному изгибу ее щеки.

– Если ты останешься, обратного пути не будет.

– Я знаю.

– Ты ничего не знаешь, Далси, – пока. Но скоро узнаешь, – прошептал Кэл, накрывая ее губы своими.


Глава двадцатая


Впившись пальцами в ее нежные плечи, он прижал девушку к себе.

Если он хотел ее напугать, чтобы дать последнюю возможность передумать, то ему это не удалось. Она с радостью отозвалась на его поцелуй.

Не отрываясь от ее губ, Кэл прислонил ее к стене и приподнял, пока она не обхватила его ногами. Он не говорил нежных слов, не шептал никаких обещаний, не просил ее ни о чем. Его рот, наконец, оторвался от ее губ и опустился ниже, на шею. Кэл нетерпеливо разорвал ее ночную рубашку, и его губы сомкнулись у Далси на груди. Никогда она не чувствовала ничего подобного. Ее тело словно ожило, и миллионы нервных окончаний умоляли о том, чтобы к ним прикоснулись.

Рубашка упала на пол, и он ощутил горячую, влажную плоть Далси, которая жаждала его. Она ахнула, возмутившись его самоуправством, но он закрыл ее рот своим, не дав возгласу протеста сорваться с губ. Его загрубевшие от работы пальцы возбуждали в ней страсть, и, задыхающаяся, охваченная дрожью, она пришла к первому апогею чувств. Но не успела перевести дыхание, как он увлек ее дальше – прилив захлестывал ее, и она то летела на гребне волны, то ударялась о берег, опустошенная и обессиленная.

Только сейчас она до конца поняла, что затеяла и чем это может обернуться. И все же ей хотелось испытать все.

Нетерпеливым движением он скинул брюки, отбросил их в сторону и упал на колени, увлекая ее за собой. Страсть накалялась все сильнее. Весь мир куда-то исчез – осталась только эта комната. За окном вздыхал ветер, кричала ночная птица, но они ничего не слышали, ощущая лишь волнующие прикосновения, пьянящий вкус и загадочный терпкий запах страсти: он затуманивал им глаза, лишал дара речи, приводил на грань помешательства – и все же приносил облегчение.

– Я мечтал о тебе так долго, так долго… – Произнося эти слова, он завладевал ее ртом.

Это признание лишь распалило ее, и он со стоном унес ее с собой в вихре головокружительного удовольствия. Его губы, пальцы, язык сводили ее с ума.

– Кэл! Пожалуйста… – воскликнула она в нетерпении.

Далси лежала на скомканной одежде, которую они с себя сбросили, но даже не помнила, как оказалась на полу. Он склонился над ней, и она увидела в этих таинственных глазах себя – красивую, желанную. Далси не чувствовала ничего, кроме наслаждения, такого сильного, что оно почти граничило с болью. И больше всего на свете ей хотелось, чтобы он испытал то же самое. Ее страсть была такой глубокой, такой неволимой – ей казалось, что если он не будет обладать ею прямо здесь и сейчас, то она сойдет с ума.

– Скажи, Далси, скажи, что я тебе нужен.

– Да, я твоя. О, Кэл, как я люблю тебя! «Люблю». Это слово сразу открыло все двери, разрушило все препятствия. Его сердце, разум, душа, наконец, освободились. Не было больше ограничений, не было сомнений и страхов. Вот чего он хотел, о чем мечтал долгими ночами. Его женщина, только его.

Услышав, как она вскрикнула, Кэл понял, что делает ей больно. Боже, набросился на нее, как дикарь. Собрав всю свою волю, Кэл остановился. Стараясь сдержать натиск страсти, он с раскаянием произнес:

– Прости, Далси! Тебе больно…

– Молчи. – Коснувшись пальцами его губ, она посмотрела ему в глаза.

То, что он увидел, потрясло его до глубины души – ее взгляд пылал страстью.

– Далси, ты знаешь, как я тебя люблю?! Он закрыл ее рот своим, и они вместе отдались на волю бури – она несла их все быстрее и быстрее, пока водоворот не поглотил их окончательно.


– Господи, Далси! – Кэл приблизил к ее лицу свое, пытаясь перевести дыхание.

Она лежала неподвижно, привыкая к покою, наступившему после безумного шторма. Она словно умерла – или родилась заново.

– Это… – Помолчав, она продолжила: – Это всегда так бывает?

– Нет, – быстро ответил он. Ему самому не верилось. Ничего удивительнее в его жизни еще не случалось. – Вернее, я такого еще не испытывал. Но я не хотел быть таким грубым. – Покрывая ее лицо нежными поцелуями, Кэл вдруг ощутил соленый вкус ее слез. – Боже, я сделал тебе больно! Как я мог не подумать!

Он начал было отстраняться, но Далси его остановила:

– Нет, я плачу из-за… из-за потрясения. У меня просто дух захватило. – Она тихо рассмеялась. – Но ты такой тяжелый, а пол жесткий.

Кэл повернулся на бок и прижал Далси к себе, положив ее голову на свою грудь.

– Так лучше?

– Гораздо. Но в постели удобнее.

Как ни соблазнительна была эта перспектива, никто из них не пошевелился, чтобы встать. Мысль о том, что придется расстаться хотя бы на миг, казалась ужасной.

– Ты, правда, хотел этого уже давно? – спросила она.

Кэл кивнул, намотав прядь ее волос на палец, наслаждаясь их шелковистым прикосновением к своей обветренной коже.

– А с каких пор?

– Помилуйте, мисс Трентон, на какие еще вопросы мне придется отвечать?

– На те, которые я задам.

– А я? Мне тоже позволено что-нибудь спросить?

– Да, пожалуй. – Она с минуту поразмыслила. – За каждый твой ответ я буду давать свой.

– Справедливо. – Он стал ленивыми, легкими движениями поглаживать ее по спине. Если бы она была котенком, то начала бы мурлыкать.

– Я тебе сразу понравилась?

– С той самой ночи, как впервые увидел тебя, полумертвую, но готовую сражаться со мной за своих питомцев.

Она прижалась к нему сильнее.

– Ты назвал меня Сарой.

– Что? – Кэл отодвинулся и посмотрел на нее.

– Ну, ты назвал меня…

– Я слышал, что ты сказала, – улыбнулся он. – Должно быть, это был последний раз, когда я вспомнил Сару. Благодаря тебе я забыл о ней навсегда.

– Барк говорил, что ты любил ее, а она променяла тебя на другого.

– Ну и слава Богу.

– Хочешь сказать, что тебе не жать?

Он запрокинул голову и рассмеялся.

– Раньше было жаль. Но теперь я понимаю, какой опасности избежал. Наверное, сейчас мы бы уже возненавидели друг друга.

Далси хотела что-то сказать, но он перебил ее:

– Теперь моя очередь спрашивать.

Кэл почувствовал, как она, напрягшись, приготовилась к неизбежному. Значит, даже после всего, что между ними было, она боялась довериться ему и сказать правду. Он постарался справиться с разочарованием – ему не хотелось омрачать эти мгновения. Разгадка тайны подождет пару дней, пока она не будет уверена в его любви.

Любовь. Это странное и нежданное чувство наполняло его давно забытым умиротворением.

К ее удивлению, он спросил:

– Как получилось, что ты взяла к себе этих сироток?

Он услышал, как у нее вырвался глубокий вздох, и понял, что сделал правильный выбор. Пока лучше не задавать сложных вопросов, а постепенно завоевывать ее доверие. Прижавшись к нему, Далси успокоилась.

– Папа говорил, что я всегда жалела бездомных. Должно быть, такова моя натура. В детстве я подбирала щенков, лисят и енотов. А во время войны появилась Фиона, за ней Натаниэль. И не успела я опомниться, как весь дом оказался заполнен людьми, которые от меня зависели. – И она прижалась губами к шее. Кэла.

– Если будешь продолжать в том же духе, – хрипло прошептал он, – то получишь еще одного бездомного бродягу. Я испытываю слабость к нежным поцелуям, особенно в шею.

– Вот к таким? – И она пробежала полуоткрытыми губами по его горлу, пока он не издал тихий, глубокий стон.

– Мисс Далси Трентон, вы бесстыдница.

– Знаю, – сказала она, продолжая осыпать поцелуями его грудь, живот, двигаясь все ниже, пока он не отреагировал точно так, как она ожидала.

– Совершенно никакого стыда, – произнес он, притянув ее к себе и накрыв ее губы своими. – Не могу поверить в то, что ты со мной делаешь.

Он перевернулся на бок и привлек Далси к себе, и она прошептала:

– Еще вопрос – только один.

Издав тяжелый вздох нетерпения, он произнес:

– Какой вопрос?

– Если мои подозрения насчет твоего дальнейшего поведения верны, не могли бы мы на сей раз лечь в постель?

Он со смехом подхватил ее на руки и понес к кровати. Как только они упали на покрывало, он пообещал себе, что на этот раз путешествие будет медленным и долгим, даже если для этого понадобится вся ночь.

Так и оказалось.

Им удалось немного вздремнуть, но оба были слишком возбуждены, чтобы тратить время на сон. Они любили друг друга спокойно и неторопливо, подобно волнам, накатывающим на берег жарким летним днем, а потом – неистово и бурно, давая золю сжигающей их страсти.

– Почему ты бросил медицину? – Свернувшись калачиком у его груди, Далси медленно обводила пальцем его темные брови.

– Хирургу необходимо иметь две руки. Без твоей помощи я не смог бы помочь Натаниэлю.

– Это не так! – сказала она, садясь. – Разве ты не понимаешь? Натаниэля спас твой талант, а вовсе не я. Твои знания бесценны, и война не смогла их у тебя отнять. Их нельзя растрачивать понапрасну. Папа говорил…

Он закрыл ей рот ладонью. Далси не поняла, согласен он с ней или нет, сердится или просто задумался.

Наконец Кэл произнес:

– Ты так часто повторяешь слова своего отца. Расскажи мне о нем.

– Папа умел прекрасно говорить. Всех к нему тянуло: мужчины покупали у него любой товар, а женщины… – Она покачала головой, вспоминая. – Женщинам хотелось заботиться о нем и о маленькой девочке, которая осталась без матери. – Далси взглянула на Кэла. – Я тебе говорила, что мама умерла, когда я была совсем маленькой?

– Нет, ты об этом не упоминала.

– Она умерла, и папа обо мне заботился, а я – о папе. И нам никто больше не был нужен.

– Я знаю, ты прекрасно можешь позаботиться о себе, – улыбнулся Кэл. – Вижу, ты идешь по стопам отца.

Она кивнула, не уловив юмора в его словах.

– Я всегда была папиной дочкой.

– А братья или сестры у тебя были? – спросил Кэл.

Она покачала головой.

– Только мы с папой. Пока не появилась Белинда.

– Белинда? – переспросил Кэл.

– Папа женился на ней, когда мне было тринадцать лет. Она влюбилась в него с первого взгляда. Отец Белинды был чарлстонским коннозаводчиком. Он не хотел расставаться с единственной дочерью и дал папе сто акров прекрасной земли, чтобы он устроил на ней собственную плантацию.

Дедушка мне нравился, но… – голос Далси стал звучать мягче, – мне был нужен только папа. С ним было так интересно, так… – Она замолкла, но Кэл успел почувствовать, сколько любви было в ее словах. – Я устала говорить, – пробормотала она, покрывая поцелуями его грудь. – Может, мы займемся чем-нибудь другим?

– Мисс Трентон, – протяжным голосом отозвался он, почувствовав, как громко у него заколотилось сердце, – вы – коварная маленькая ведьмочка.

– Папа гордился бы мной, – прошептала она, и их захлестнула волна страсти.

Позже, когда они без сил лежали рядом, Кэл понял, что так ничего и не узнал об отце Далси – этот человек так и остался загадочной фигурой из ее туманного прошлого.


Кэл лежал и смотрел на спящую Далси. За окном горизонт окрасился первыми, еще бледными лучами света. Свежий утренний ветер пах морем. Все было как всегда, но в то же время совсем по-другому – он чувствовал себя возрожденным. В первый раз с тех пор, как кончилась война, ощущал душевное равновесие. Благодаря этой дерзкой, страстной девушке, которая любила его.

Любовь. Это чувство расцветало у него в сердце, наполняло его такой радостью, что ему хотелось прокричать о нем на весь дом.

У Далси дрогнули веки, и, открыв глаза, она спросила:

– Чему ты улыбаешься?

Кэл прижался губами к ее ладони.

– А я разве улыбаюсь?

– Да.

– Для улыбки имеется повод. Благодаря тебе я снова чувствую себя полноценным мужчиной.

Далси села и убрала волосы с лица. В ее глазах вспыхнул огонь, и она возмущенно произнесла:

– Как ты можешь говорить такие ужасные вещи! Когда же ты поймешь, что отсутствие одной руки не делает тебя неполноценным!

Ее гнев возбуждал его даже больше, чем попытки соблазнения. Стараясь не улыбаться, он решил вовлечь ее в спор.

– Значит, ты все равно любишь меня? Безрукого?

Она ткнула его пальцем в грудь и проговорила голосом, которым говорят с упрямым ребенком:

– Кэл Джермейн, твоя рука здесь совершенно ни при чем. Я тебя люблю, вот и все.

Он притянул ее к себе, пробормотав после долгого и страстного поцелуя:

– Скажи это еще раз.

– Я люблю тебя, – улыбнулась Далси.

– Еще раз.

– Я люблю… – Она не договорила, потому что Кэл привлек ее к себе и унес в таинственные края, куда попадают только влюбленные.


– Нам непременно нужно вставать? – Уютно приникнув к Кэлу, Далси прижалась губами к его шее.

Он глубоко вздохнул и удивился: как он жил без нее до сих пор? Нет, это была не жизнь, а просто борьба за существование, от которой оставался всего шаг до безумия. Теперь же он чувствовал себя поразительно живым, полным надежды – и таким счастливым, что хотелось разделить это счастье со всеми.

– Больше всего на свете мне бы хотелось запереть дверь и навсегда остаться здесь, – прошептал он, уткнувшись в ее висок. – Но у нас уйма работы.

– А твои родные, чего доброго, выломают дверь, если мы сегодня не выйдем.

Кэл поцеловал кончик ее носа и сказал:

– Пора умыться и выйти на свет. Если хочешь, иди первая.

Завернувшись в растерзанные остатки ночной рубашки, Далси заметила:

– Кажется, придется заняться починкой.

– Не стоит, Далси. – За этими словами последовал долгий поцелуй. – Сегодня ночью я сорву ее с тебя снова.

– А почему вы решили, что сегодня я снова к вам приду, мистер Джермейн?

– Потому, мисс Трентон, что вы весь день будете обо мне тосковать.

Накинув шаль, Далси пошла к балконной двери, но внезапно вернулась. Приблизившись к Кэлу, обвила руками его шею и тихо произнесла:

– Хочу, чтобы ты тоже тосковал обо мне.

Но уйти она не смогла – Кэл обнял ее так крепко, что чуть не оторвал от пола. Не успела она опомниться, как уже лежала в постели рядом с ним. Ночная рубашка и шаль валялись на полу.

– Ты зря это сделала, Далси, – прошептал он. – Теперь мы наверняка опоздаем к завтраку.

– Кэл, мы будем сегодня рубить деревья? – спросил Барк.

Не успел Кэл ответить, как в комнату, шелестя юбками, вошла Далси. Ее волосы были тщательно убраны лентами, глаза таинственно блестели, а лицо светилось счастливой улыбкой.

– Чудесный сегодня день, правда? – произнесла она вместо приветствия.

– Чаю, мисс? – спросил Роберт.

– Да, спасибо.

– Хотите джем?

– С удовольствием.

Кэл допил кофе, но его завтрак так и остался нетронутым. Он наслаждался чистым, свежим ароматом Далси и мечтал отнести ее обратно в комнату и остаться там навечно.

– Ну, так что? – переспросил Барк. – Мы идем?

– Куда? – очнулся Кэл.

Барк не мог скрыть раздражения:

– Рубить деревья!

Кэл заставил себя сосредоточиться.

– Нет, сегодня нам лучше доделать амбар, чтобы все было готово к урожаю. К тому же я буду рядом, если понадоблюсь Натаниэлю.

– Хорошая мысль, – сказал Дарв. – Сегодня утром я к нему заходил. Спит как младенец.

– Далси, ты сидела с ним ночью? – невинно осведомилась Старлайт.

Далси резко вскинула голову.

– Почему ты спрашиваешь?

– Я к тебе стучалась. Мне… – Старлайт опустила взгляд на свои руки. – Мне не спалось, и я хотела с тобой поговорить. Но ты не отозвалась, и я решила, что ты у Натаниэля.

– Старлайт, вы сможете сегодня быть на уроке? – забеспокоился Дарв.

– Конечно, я его не пропущу. – На лице Старлайт расцвела улыбка. – Вы же говорили, что мы почитаем сонеты Шекспира.

– Сонеты Шекспира? – Барк с интересом взглянул на младшего брата.

Сидевшая во главе стола тетя Бесси внимательно за всем наблюдала и ко всему прислушивалась. В последнее время столько всего случилось, что голова шла кругом. Дарв стал другим человеком – он снова нашел радость в учительстве. А Барк после того случая с Фионой ни разу не говорил о картах и о Чарлстоне.

Но больше всего ее озадачивал старший племянник. Сегодня утром он явно очень переменился, и тетя Бесси была склонна думать, что причина этого – Натаниэль. Ведь Кэл, наконец, вспомнил, что он врач. Она перевела взгляд на девушку, сидевшую рядом с Кэлом: на лице у Далси играл румянец, глаза сияли. Кэл что-то тихо произнес, и Далси с улыбкой обернулась к нему. У тети Бесси замерло сердце. Боже всемогущий! Значит, они стали любовниками. Так смотреть друг на друга могут только влюбленные.


Глава двадцать первая


– Он пришел в себя! – прозвенел из коридора голос Клары. – Быстрее, Натаниэль пришел в себя!

Маленькая Клара всех удивила – она, словно верный страж, дежурила у постели мальчика, лежавшего в глубоком забытьи. Кэл несколько суток подряд, пока не пройдет кризис, давал больному снотворное.

– Итак, – произнес Кэл, придвинув к кровати стул, – ты все-таки решил вернуться к живым.

– Я думал, что умру. – Голос Натаниэля был тише шепота – он вспоминал о пережитом ужасе.

– Ты нас очень напугал. – Далси сжала его руку, ощутив, как ее переполняет любовь к этому маленькому, но стойкому существу.

Натаниэль оглядел улыбающиеся лица и удивился всеобщей радости.

– Извините меня за упряжку, – прошептал он. – Лошади не поранились?

– Они целы и невредимы, – заверил его Барк.

– А повозка? – спросил мальчик. – Я знаю, она разбилась.

– Мы с Барком ее уже починили, – мягко произнес Дарв.

– Я вас подвел. – Натаниэль избегал взгляда Кэла. – Я слишком быстро погнал лошадей, а потом вдруг свалился. Это все из-за того, что я воображал. Так мне и надо.

– Послушай, сынок, – твердо начал Кэл, – это был просто несчастный случай, и происходят они не потому, что мы заслуживаем наказания. Ты же не мог знать, что надвигается буря. Мы очень рады, что ты остался жив. И теперь тебе придется пройти через еще более трудное испытание.

– Какое? – Натаниэль готов был сделать что угодно, чтобы искупить свою вину.

– Ты должен быть очень мужественным. Ты серьезно поранил ногу, и тебе будет очень трудно добиться, чтобы она стала такой, как раньше. Тебе придется идти вперед, когда будет казаться, что невозможно больше сделать ни шагу, и сгибать колено, когда от каждого движения будет больно до слез. И видеть, как другие тебя обгоняют, даже когда ты бежишь изо всех сил. Ты сможешь?

Натаниэль проглотил комок в горле. Лучше пройтись по горячим угольям, чем потерять уважение Кэла.

– Да, сэр.

– Вот и хорошо. Еще несколько дней отдохнешь, а потом, когда сможешь вставать с постели, начнем. – Кэл потрепал его по плечу и посторонился, чтобы дать подойти остальным. Обрадовавшись этой возможности, все кинулись целовать мальчика, хватать его за руки, словно хотели удостовериться, что он снова с ними. Натаниэль делал вид, что снисходительно относится к этим знакам внимания, но в душе был доволен – особенно когда они исходили от Клары.


Собрав ужин для Натаниэля, Роберт поднялся наверх.

Остановившись у двери в комнату, он вдруг услышал всхлипы – должно быть, Натаниэлю опять больно. Он подождал, зная, что гордость мальчика будет уязвлена, если он сейчас войдет.

Когда плач затих, Роберт нарочно погремел подносом и постучал.

– Кто… кто это?

– Я принес ужин. – Роберт открыл дверь и поставил поднос на тумбочку, стараясь не смотреть на мальчика, вытиравшего слезы рукавом.

– Выглядит очень вкусно, Роберт, но я не хочу есть.

– Ясное дело, откуда появиться аппетиту, когда весь день лежишь в постели. Но вы должны накапливать силы.

Он порезал мясо на мелкие кусочки и разломил галету. Поставив тарелку перед мальчиком, он подошел к окну, нарочно поворачиваясь к Натаниэлю спиной – может, так он поест хоть немного. Пожалуй, стоит остаться и вовлечь его в разговор.

– Хлеб уродился на славу. Урожай впервые после войны должен принести доход. Помню первый год, как я здесь оказался. – Роберт окинул взглядом идеально симметричные поля. – Отец мистера Кэла, упокой Господь его душу, дал мне кров, когда моя маленькая лодка приплыла к этим берегам. Он предложил мне работать на кухне, чтобы я мог здесь жить с женой и сыновьями…

– Сыновьями? – перебил его Натаниэль. – У тебя есть сыновья?

Роберт обрадовался, что сумел, наконец, зажечь в мальчике интерес, и медленно обернулся.

– У меня было три сына – Роберт, Томас и Джозеф.

– А где они теперь? Почему я их не видел?

Голос Роберта слегка дрогнул, но он взял себя в руки.

– Роберт и Томас погибли на войне. А Джозефу пошел тринадцатый год, он уже почти взрослый. Он сейчас в безопасном месте – где-то на Севере, если судить по его последнему сообщению.

– Но почему он не живет здесь, с тобой? – Натаниэль вдруг вспомнил о своем отце и затосковал. – Если бы я знал, где сейчас мой отец, я бы помчался к нему, несмотря на больную ногу.

Роберт улыбнулся, но в глазах у него была печаль.

– Джозефу было опасно здесь оставаться.

– Но почему? Война же кончилась.

– Да, но многие все еще не хотят признавать, что мой сын – свободный человек. – Роберт сел рядом с кроватью. – Война велась по многим причинам, но для меня важно только одно – свобода. Понимаете, я родился свободным на маленьком островке в Карибском море. Но когда я приехал сюда, то полюбил дочь раба. Когда родился наш первый ребенок, она пообещала мне, что он будет свободен, как и я.

– Она убежала с тобой? Роберт кивнул.

– Мы устроили побег, с риском для жизни. Джермейны приютили нас и дали понять, что я могу либо остаться здесь навсегда, разделяя с ними работу, либо уехать.

– Ты работал за деньги? Так почему же ты не взял их и не поехал на Север, к сыну?

– Здесь мой дом, здесь похоронены мои сыновья и жена. К тому же этот остров напоминает мне то место, где я провел детство. Я никак не могу отсюда уехать. И потом, я не выдержу северного холода и снега – просто умру.

– А Джозеф когда-нибудь приедет жить к тебе? – Сам того не осознавая, Натаниэль откусил галету. Роберт одобрительно посмотрел на него.

– Джозеф вернется, когда мы с мисс Бесси и мистером Кэлом убедимся, что ему ничто не угрожает.

– Они знают, где он?

Роберт кивнул и забрал у мальчика пустую тарелку, поставив перед ним молоко с печеньем.

– Это мистер Кэл нашел для Джозефа убежище, где он может учиться, ничего не боясь. Если бы не доброта мистера Кэла, я бы и его потерял. Джозеф очень храбр, но еще молод и глуп – хотел идти на войну вместе с братьями, – вздохнул Роберт. – Но скоро он вернется к отцу, который его любит, и в семью, которая примет его как равного.

– Здорово! – Натаниэль попробовал печенье и широко распахнул глаза. – Роберт, это же мамины «сладкоежки Сэмми»!

– Правда? – со смехом спросил Роберт. Натаниэль еще не слышал, чтобы тот смеялся. – Не знаю, как они называются, но Джозеф их обожал. Поэтому я и вам их испек.

Стоявшая за дверью Далси на цыпочках удалилась, не желая подслушивать. Теперь у нее появилась еще одна причина, чтобы любить Кэла Джермейна: он разделял ее слабость к бездомным, хоть и не признавался в этом.


– Он идет! – воскликнули Эмили и Белль.

Сев за стол к остальным, они уставились на дверь. Лицо Роберта расплылось в улыбке. Он распахнул дверь и нараспев произнес:

– Добрый вечер. Мы рады, что вы снова в нашем обществе.

Натаниэль убрал руку с плеча Клары и без поддержки, медленно и с большим трудом стал продвигаться к своему месту. Лицо мальчика было невероятно сосредоточено. Когда он, наконец, сел, на лбу у него сверкали капельки пота. Скрипя зубами, мальчик откинулся на спинку стула и позволил Роберту пододвинуть его к столу. Клара сжала его руку.

– Нат, как чудесно, что наша семья снова в сборе, – со счастливой улыбкой сказала Далси. – Правда, Кэл?

Кэл кивнул и подумал: поняла ли она, что сказала? Неужели эта разношерстная компания успела превратиться в семью?

– Ты делаешь большие успехи, Нат, – серьезно произнес он.

Несмотря на боль, мальчик не без гордости улыбнулся.

– В честь такого события я приготовил утку с персиками, сладким картофелем и овощами, – объявил Роберт, внося первый поднос.

Когда все наполнили свои тарелки, Далси произнесла:

– Мне кажется, молитву должен прочитать Нат.

Тетя Бесси взяла мальчика за руку, а вторую руку протянула Эмили. Остальные медленно последовали ее примеру, тоже взявшись за руки.

Далси оглядела улыбающиеся лица и сияющие глаза, а Натаниэль начал:

– Отче, благодарю Тебя за то, что заботишься обо мне, когда я сам о себе не забочусь. И за то, что дал мне любящих людей, которые заменили мне родных, и за вкусные вещи, которые готовит Роберт. Поскорее пришли его сына к нам, чтобы он тоже мог их попробовать.

На мгновение воцарилось молчание. Роберт отвернулся, но Кэл успел заметить, как он смахнул с глаз слезы.

Все приступили к еде, но Кэл продолжал повторять про себя слова мальчика: «Любящих людей, которые заменили мне родных…»


– Ну, вот и все, – выкрикнул Барк, как только они с Дарвом приладили на место последнее бревно.

Вытирая пот со лба, братья отступили назад, чтобы оценить свою работу. Амбар, как и предусматривалось, был в два раза больше прежнего, и в нем имелся второй этаж для хранения зерна. Сооружение укрепили балками для защиты от бурь. Стены братья собирались проконопатить, чтобы зерно не намокало.

Возвращавшиеся с полей женщины и дети остановили повозку, чтобы полюбоваться их работой.

– Неплохо для врача, адвоката и учителя, – похвалила Далси.

Мужчины, запрокинув головы, расхохотались. Далси снова подумала, как чудесно видеть этих людей такими веселыми и беспечными.

– Главное – поспели вовремя, – произнес Кэл. – Ведь уборкой урожая придется заняться всем, пока не испортилась погода.

– Роберт, заготовь еды на несколько дней, – сказал Кэл. – Если будешь помогать в поле, у тебя не останется времени на готовку.

– Я начал уже с утра, мистер Кэл. – Роберт взял ведро и направился к колодцу.

– А кто останется с Натаниэлем? – спросила Далси.

– Мисс Бесси заверила меня, что позаботится о нем, – на ходу ответил Роберт.

Вспомнив о Натаниэле, Клара побежала в дом его проведать.

– Не знаю, как вы, – сказал Барк, – а мне хочется вымыться перед ужином. – И он лукаво взглянул на Фиону. – Или, может быть, искупаемся?

Он протянул вперед руку, и за нее ухватились Эмили и Белль, увлекая за собой смеющуюся Фиону.

– Дарв, а ты?

– Только если с нами пойдет Старлайт.

– С удовольствием, – робко ответила девушка.

– Кэл! А ты?

– Мне нужно закончить одно дело, – отозвался сидевший на стропилах Кэл.

– Ну а ты, Далси? – спросили друзья. Далси была расстроена тем, что Кэл не обращает на нее внимания.

– Идите без меня.

Все побежали к берегу, а Далси бросила взгляд наверх.

– Ну? Чего ты ждешь? – И Кэл похлопал рукой по полу, усыпанному свежим сеном.

Далси недоуменно воззрилась на него, а потом расхохоталась.

– Кэлхен Джермейн, вы сказали, у вас какое-то дело.

– Так оно и есть, мисс Трентон, – со смехом ответил он. – И чем скорее вы подниметесь и окажетесь в моих объятиях, тем быстрее я к нему приступлю.


– Предлагаю вам сегодня лечь пораньше – сказала тетя Бесси, как только все собрались в гостиной после ужина. – В поле будет много работы. Насколько я помню, сбор урожая гораздо утомительнее сева.

– А я думала, худшее позади, – тяжело вздохнула Фиона.

– Мы дадим вам работу полегче, – заверил ее Барк. – Будете собирать помидоры и кукурузу, а картофель и сорго мы возьмем на себя.

Дарв сел в углу, и его окружили дети и Старлайт.

– Только одну историю, – объявил он, придвинув лампу поближе к книге. – А потом – спать. Нам надо встать на заре.

Надев очки, он пояснил:

– Это история о моряке, который потерпел кораблекрушение и определял путь по звездам. Но однажды ночью звезды заволокло тучами, и он безнадежно заблудился. А потом попал на отдаленный…

Старлайт вдруг вскочила и издала пронзительный вопль. Глаза у нее остекленели и не выражали ничего, кроме дикого ужаса.

Фиона стала успокаивать детей, а Далси обняла Старлайт и крепко прижала ее к себе. Наконец девушка вышла из транса и увидела, что все изумленно смотрят на нее. Это происходило уже в который раз, и Старлайт могла бы, как всегда, промолчать, но тут она увидела глубокое огорчение в глазах Дарва, вспомнила о его робких признаниях, о том, как он не спал из-за нее всю ночь.

– Старлайт, я провожу тебя до комнаты, – прошептала Далси.

Девушка покачала головой. Обернувшись к Дарву, она неуверенно произнесла:

– Вы все имеете право знать, почему у меня бывают припадки.

Далси ошеломленно глянула на Фиону. Ирландка удивленно подняла брови, но промолчала. Далси сжала руку Старлайт, чтобы той было легче вести свой страшный рассказ, но девушка отстранилась. Дрожащим от волнения голосом она начала:

– Когда мой отец ушел сражаться, маме, двум моим сестрам и мне пришлось работать в поле вместо него. Помню, он поцеловал нас на прощанье и сказал, что не пройдет и месяца, как война кончится. Больше я его не видела. Потом у меня был день рождения. – Она говорила почти шепотом. – В тот день, когда пришли солдаты, мне исполнилось тринадцать. Мама взяла папино ружье, велела спрятаться в колодце и сказала: «Что бы ты ни услышала – не высовывайся».

Все слушали ее, не дыша. Роберт забыл, что держит в руках поднос. Кэл как вкопанный стоял у окна. Тетя Бесси выпрямилась.

– Я услышала выстрелы и решила, что это мама стреляет в солдат, но потом раздались крики – это были мама и сестры, и я поняла… – Глубоко вздохнув, она заставила себя продолжить: – Крики были слышны весь день. Ночью раздавались только стоны, но я знала, что они еще живы. Потом запахло дымом, небо осветилось огнем, и я поняла, что они подожгли наш домик. Я все плакала, плакала и думала, остались ли там мама и сестры. Наконец я заснула, а когда проснулась, шел дождь, и я не могла определить, день или ночь на дворе. Но потом дождь кончился, и я увидела звезды. Я все ждала, когда мама придет и скажет, что можно выходить, но стояла тишина. Мне было страшно, очень страшно. Я просидела там еще двое суток…

Она примолкла, и все решили, что ее история закончена. Но, к всеобщему удивлению, Старлайт, подняв голову, продолжила:

– Но однажды ночью я услышала, как меня зовет мама. Я вылезла из колодца и нашла… – девушка переменилась в лице, и все поняли, что она увидела, – то, что осталось от мамы и сестер. Маму я узнала вот по этому. – И она показала свой медальон. – Подарок папы на свадьбу. Там внутри – их портреты. – Сцепив руки, Старлайт вперила взгляд в пол. – Я поняла, зачем меня звала мама… А потом увидела солдат. Они направлялись к другому домику, к другим беспомощным женщинам и детям. Я знала, что должна отомстить им, но вместо этого убежала, как трусиха. Бежала до тех пор, пока меня не нашла Далси. Но к тому времени я забыла, как меня зовут, и сказала, что она может называть меня Старлайт. Иногда… иногда я начинаю вспоминать, но потом находит это ужасное чувство, и… когда я прихожу в себя, то ничего не помню, кроме пустоты и света звезд.

По щекам тети Бесси текли слезы. Кэл сжал руку в кулак, чувствуя, как внутри нарастает ярость. Дарв, подойдя к Старлайт, тихо произнес:

– Не надо вспоминать, это слишком больно. Забудьте обо всем.

– Вы разве не понимаете?! – воскликнула она с искаженным от боли лицом. – Я такая трусиха! Я спряталась, а мама и сестры…

Дарв обнял ее и прижал к себе, робко поглаживая по волосам.

– Ваша мама пошла на смерть, зная, что одна из ее дочерей останется в живых. Старлайт, она хотела, чтобы вы жили.

– Но ее голос…

– Она звала вас, чтобы вы вышли из колодца. Но не ради мести, а ради жизни.

Она подняла на него глаза, полные слез.

– Вы, правда, так думаете?

Обхватив ее лицо руками, Дарв тихо произнес:

– Я это знаю. Она направила вас к Далси, а потом – к нашим берегам. Моя мать поступила бы так же.

– Но у меня даже нет имени.

– У вас прекрасное имя. – Он вытер ей слезы, взял за руку и прошептал: – Если хотите, я буду спать в коридоре у вашей двери, чтобы вам не было страшно.

– Правда?

Он подвел Старлайт к лестнице, и все услышали, как он сказал:

– Я все для вас сделаю, Старлайт. Все.


Глава двадцать вторая


Палило солнце, в небе не было ни облачка. Далси отмахивалась своей широкополой шляпой от комаров, но это не помогало. Нахлобучив шляпу на голову, она подняла полную кукурузы корзину и потащила ее к повозке.

В это время появился Кэл с мешком сладкого картофеля через плечо.

– Места больше нет, – объявила Далси.

Положив мешок на землю, он взглянул на изобилие овощей и улыбнулся:

– Судя по всему, голодать нам зимой не придется.

Пошатываясь под корзинами с кукурузой, подошли девочки.

– Вы молодцы, – сказал Кэл, забирая у них корзины.

– Я хочу пить, – пожаловалась Эмили.

– Под повозкой есть кувшин. Девочки с радостью перебрались в тень и стали пить воду.

Заметив у Далси под глазами крута. Кэл коснулся ее щеки:

– Надо было настоять, чтобы ты поспала побольше.

– Насколько я помню, мистер Джермейн, у нас были другие важные дела, – рассмеялась она.

Он улыбнулся, вспомнив об этой ночи. Кэл убеждал себя, что пришел к ней в комнату только затем, чтобы утешить. История Старлайт глубоко его взволновала, и он снова подумал о том, как мало о них знает. Кэл надеялся, что признание подруги побудит Далси рассказать ему собственную историю. Ночью он обращался с ней очень ласково и остался до утра, но она о прошлом не вспоминала. Он твердил себе, что надо потерпеть, дать ей побольше времени, и когда-нибудь все прояснится.

Кэл указал на упряжку:

– Может, ты отвезешь овощи в амбар? Возьмешь с собой Фиону, Старлайт, девочек. Там прохладно – пока разгрузите, жара уже спадет.

Она бодро кивнула.

– Хорошо. Может, захватим сюда Натаниэля?

– Отличная мысль. Должно быть, ему ужасно надоело торчать в четырех стенах.

– Не думаю, – засмеялась Далси. – Твоя тетя так его балует, что он наверняка уже к этому привык.

А тетя Бесси тем более, подумал Кэл, возвращаясь к работе. Он уже боялся, что тетя никогда не обретет счастья, но их незваные гости словно вселили в нее новую жизнь. Она даже принесла Натаниэлю свою коллекцию хрустальных фигурок, это был самоотверженный поступок.

Далси села на козлы и подождала, пока Фиона и Старлайт погрузят в повозку очередные корзины со спелыми овощами.

– Кэл сказал, что нам нужно все отвезти в амбар, – сказала она.

Девушкам не терпелось укрыться от жаркого солнца, и они залезли в повозку.

– Первое, что я сделаю, – полью голову холодной водой, – сказала Фиона, обмахиваясь шляпой. – Я вся горю.

– А ты и вправду горишь, – сказала Клара, со смехом указывая на ярко-рыжие волосы Фионы. – У тебя волосы словно огонь.

Они впервые услышали, что всегда грустная Клара шутит. Это так их удивило, что все рассмеялись.

– Это напоминает мне одну ирландскую песню, – сказала Фиона. – О мальчике, у которого волосы стали рыжими, когда он разжег костер в поле.

– Научишь нас ее петь? – захлопала в ладоши Эмили.

Скоро они уже во весь голос пели смешную песенку под руководством Фионы. Въезжая во двор, они уже хохотали вовсю, придумывая для песни разные нелепые слова.

Сердце Далси переполнялось любовью. Невзирая на трудности, проведенные на острове Джермейнов, дни были самыми счастливыми в ее жизни. Она даже начала верить, что все плохое осталось в прошлом, и решила ничего не рассказывать Кэлу. Зачем ему лишнее бремя? Будущее казалось счастливым и светлым.

Выпив холодной воды из колодца, она вернулась на козлы. Взяв вожжи, Далси взглянула на остальных – они поливали друг друга из ведер.

– Я поеду в конюшню, – сказала она. – А вы, когда закончите, можете помочь мне разгрузить корзины.

Фиона окунула руки и лицо в ведро с водой и со вздохом облегчения сказала:

– Мы скоро.

Далси стегнула лошадей.

В конюшне было прохладно и тихо. Ей понадобилось время, чтобы глаза привыкли к полумраку. Далси спрыгнула на землю – и слишком поздно заметила, что она не одна. Девушка в ужасе замерла. Не успела она шевельнуться, как чьи-то сильные пальцы сомкнулись на ее горле, не давая дышать. Она впилась в них ногтями, но не смогла разжать. Перед глазами у нее прыгали мошки, в ушах стоял странный звон. Но как только ей показалось, что она вот-вот умрет, хватка ослабла. Она стала отчаянно ловить ртом воздух.

В спину ей уткнулось ружейное дуло.

Тишину будто ножом прорезал леденящий голос из прошлого:

– Я говорил, что тебе от меня не убежать. Теперь ты мне заплатишь за все.


Фиона, Старлайт и девочки пошли к конюшне, все еще напевая свою беспечную песенку. Они отдохнули, освежились и были готовы заняться разгрузкой. Распахнув дверь, они оказались в полумраке и, как только глаза привыкли к темноте, стали осматриваться в поисках Далси.

Фиона взглянула вверх.

– Далси, только не говори, что начала без нас.

– Нет, – раздался вдруг голос из ближайшего стойла. – Мы вас поджидали.

И из укрытия вышли несколько оборванных мужчин, ведя перед собой Далси.

– Мы хотели, чтобы все были на нашей пирушке, – сказал один из них, толкнув Далси. Она потеряла равновесие и упала.

Девочки, вскрикнув, подбежали к ней и помогли встать. Мужчины окружили их, нацелив ружья на головы.

Главарь шайки, с грязными светлыми волосами и косматой бородой, был облачен в драный конфедератский мундир. Глаза его пылали ненавистью, граничащей с безумием.

Остальные трое были в лохмотьях, ноги обмотаны тряпками.

– Нашли себе богатого плантатора? – произнес предводитель, взглянув на нагруженную овощами повозку, и подмигнул приятелям. – Зачем нам этот хлев, когда можно поразвлечься в хоромах? Ну, милые дамы, проявите вежливость, пригласите нас в свой новый дом. Мы за вами наблюдаем с тех пор, как приметили лодку, что вы украли. А сегодня, наконец, убедились, что все мужчины ушли в поле. – Глаза у него заблестели. – Нет лучше места, чтобы перезимовать. Избавимся от них от всех, а потом вволю с вами повеселимся. А когда вы нам опостылеете, трупики сбросим в море. Умней не придумаешь!

Девочки безудержно рыдали, Фиона и Далси прижали их к себе, тщетно пытаясь успокоить.

– Тише, Клара, – прошептала Далси. – Призови свою веру. Господь нам поможет.

Главарь ткнул ее ружьем в спину.

– Точно, поможет. Даст нам еду и крышу над головой. Нам это в самый раз. А теперь быстро ведите нас к дому. Кто будет мешкать, убьем на месте.

Далси и Фиона схватили за руки Старлайт и девочек, силой выводя их наружу. Как только они оказались на ярком солнце. Далси проглотила слезы. Нельзя позволять страху парализовать себя. Слишком много людей зависит от нее.


Тетя Бесси подняла голову и потерла онемевшее плечо. Наверно, ей снился сон – она слышала какие-то голоса. Натаниэль спал и время от времени ворочался. Нога у него явно еще болела, но порошок подействовал.

Она встала и прижала руку к пояснице. Должно быть, скоро пойдет дождь. Перед грозой боль всегда обострялась. Выйдя из комнаты, она прошла по коридору и стала спускаться по лестнице. И вдруг услышала незнакомые мужские голоса. Один голос звучал явно разгневанно.

Тетя Бесси остановилась, испытывая противоречивые чувства. Первая ее мысль была о янки, которые однажды уже осквернили эту мирную гавань. Она испугалась, но гнев и возмущение взяли верх над страхом.

Пройдя по коридору, она завернула за угол и увидела женщин и девочек, а за ними – мужчину в серой конфедератской униформе.

Огонь в глазах тети Бесси потух, и она облегченно вздохнула:

– Слава тебе, Господи. Вы южанин. А я уже испугалась, что это – ненавистные янки…

– Заткнись, старая ведьма! Нам нужна еда, да побольше!

Взглянув на плачущих девочек, тетя Бесси выпрямила спину и возмущенно воззрилась на солдата.

– У меня дома не говорят в таком тоне. Вы что, не видите – здесь дети!

– А ты разве не видишь, у кого тут ружье? – Солдат кивнул одному из своих. Тот подошел к тете Бесси и ткнул дуло ружья ей в шею.

Испуганная Далси встала между ними, умоляя:

– Не трогайте ее! Она просто не поняла!

– Я все поняла! – Тетя Бесси стояла с поднятой головой, вне себя от гнева.

– Прошу вас, тетя Бесси. – Далси сделала шаг вперед и почувствовала, как в спину ей уперся холодный металл. Она мягко произнесла: – Садитесь, не спорьте с ними.

– Не спорить? В моем собственном доме? – Продолжая возражать, пожилая женщина позволила подвести себя к креслу с прямой спинкой. Усевшись, она обняла испуганных, дрожащих детей, и ее переполнила тихая ярость. Никто не имеет права так обращаться с невинными детьми! Но она поняла, что необходимо сдержать слова, уже готовые сорваться с языка.

– Так-то лучше. – Пока женщин держали под прицелом, главарь стал рыться на кухне.

– Еда! – выкрикнул он, наконец, швырнув остальным индейку и печенье. Те жадно набросились на съестное и сразу все проглотили, даже не распробовав.

– Дай мне пить, – приказал главарь, и Далси повиновалась. Когда ему показалось, что она недостаточно расторопна, он нацелил ружье на тетю Бесси и детей. Трясясь от страха, девушка налила ему кофе. – То-то же, – проворчал он. – Не забывай, кто тут командует.

Все это время Старлайт стояла, вперив взгляд в солнечные зайчики на стене.

– Что с ней? – спросил один из бандитов.

– Наверно, тронутая, – отозвался предводитель.

Тетя Бесси взяла Старлайт за руку и заставила сесть рядом. Девушка неподвижным взглядом смотрела в стену.

Вдруг главарь швырнул чашку об стену, и она разбилась на сотню осколков.

– Хватит с меня этого пойла! – крикнул он. – Хочу виски! – И он стал шарить по ящикам и шкафчикам, кидая на пол мешавшие ему тарелки. От звука бьющейся посуды все морщились, но лицо тети Бесси оставалось бесстрастным – только блеск в глазах выдавал ее волнение.

Тем временем главарь залез в кладовку и стал выкидывать на пол корзинки, банки и бутылки, пока не нашел виски в хрустальном графине. Вернувшись на кухню, он достал четыре стакана и наполнил их до самых краев.

Поймав возмущенный взгляд тети Бесси, он усмехнулся и толкнул бутылку к ней.

– Можешь налить себе, старуха, но только немного. Давно уже мы не баловались таким отменным виски – и таким количеством баб, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Заставляя себя не выказывать отвращения, тетя Бесси налила себе из графина.

– У меня такое чувство, что вы здесь не случайно. Зачем вы нас искали?

Главарь рассмеялся.

– Спроси лучше вот у этой дамочки. Пусть она расскажет, как пристрелила нашего командира.

Рука тети Бесси замерла в воздухе.

– Далси, что он говорит? Ты и вправду убила доблестного офицера-конфедерата?

Девочки снова заплакали. Они так долго хранили эту тайну, и теперь, когда правда вышла наружу, дети, наконец, полностью осознали всю серьезность преступления Далси и своего сообщничества.

Далси заговорила – громко и твердо:

– Да. Я убила их командира. Жалею только о том, что и остальных не пристрелила.

Тут ее голову пронзила острая боль. Вскрикнув, она упала на пол, и тьма поглотила ее.


Натаниэль проснулся и попытался вспомнить, где находится. От снотворного ему всегда казалось, будто он продирается сквозь густые водоросли, подбирается к самой поверхности воды, но не может выплыть – его погребает под собой какая-то липкая масса.

На лбу у него выступил пот. Наверное, все дело в снотворном. Но мальчика вдруг охватила паника. Ему показалось, что он снова в доме у Далси и слышит голоса солдат.

Послышался мужской смех, и его охватила дрожь. Он открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Нет, это дом не Далси, а Кэла. Кресло у кровати было пустым. Когда он засыпал, там сидела тетя Бесси – ее веер еще лежал на тумбочке. И только он начал успокаиваться, как послышались мужские голоса, женский крик и взрыв хохота. Натаниэль похолодел.

Ему не показалось – солдаты здесь, в доме Кэла. А кричала Далси.

Мальчик сел, и перед глазами у него все поплыло. Он ухватился за матрац и подождал, пока перестанет кружиться голова. Потом спустил ноги с кровати и с большим трудом встал. Боль оказалась нестерпимой – он упал на пол, но ухватился за кровать, поднялся и медленно направился к двери.

Голоса стали громче, и он понял, что они находятся прямо под ним. Тогда он повернулся и подошел к балконной двери. Выйдя на балкон, посмотрел вниз. Высоко прыгать, но придется. Ради Далси.

Только бы не потерять сознание.


Глава двадцать третья


Тетя Бесси и Фиона отчаянно пытались привести Далси в чувство. Щека у нее распухла, из пореза над глазом сочилась кровь. Они положили ей на лицо мокрые полотенца, и девушка, наконец, очнулась. Выпрямившись в кресле, она немигающим взглядом уставилась на предводителя головорезов.

Тетя Бесси наблюдала, как они огромными количествами поглощают прекрасное, выдержанное виски. Но она осознанно пошла на риск и не стала разбивать графин. Опьянев, они могут ослабить бдительность, и тогда появится шанс их одолеть.

– Я хочу рыжую, – сказал один из бандитов, осушив свой стакан.

Услышав эти слова, Фиона вздрогнула и с ненавистью посмотрела на него.

– Пожалуйста, можешь взять ее себе. – У главаря уже заплетался язык. Он кивнул в сторону Далси. – Я сначала возьму ту, которая убила командира, – но только чтобы отомстить. Вообще-то я охотник до маленьких девочек.

Тетя Бесси прикрыла рот руками, но с ее губ успел сорваться возглас ужаса.

– Что, старуха, удивилась?

Тетя Бесси поднесла к губам стакан и поняла, что у нее дрожит рука. Она сделала глоток обжигающего виски. Чем больше говорил этот человек, тем сильнее становился ее гнев.

– Скажите, а что вас привело в дом к мисс Далси? – небрежно осведомилась она.

– Есть хотелось. Но когда мы увидели, сколько у нее скрывается молодого мяса, то командир предложил остаться подольше и побаловаться. Ведь мы столько лет сражались за свою страну. – И он издевательским тоном добавил: – Соотечественники должны отблагодарить нас за принесенные жертвы.

Тетя Бесси обхватила стакан так крепко, что даже испугалась, как бы он не лопнул. Заставив себя разжать пальцы, она произнесла:

– И что, мисс Трентон отказалась… подчиняться вашим требованиям?

– Эта чертова идиотка нацелила на нас пистолет. Мы подожгли ей дом и весь двор. Думали уже, что наша взяла, но, когда открыли дверь, она пристрелила командира. Теперь-то она нам заплатит за все. – Он ткнул пальцем в Далси и продолжал: – Она знала, что если я ее выдам армии, то ее казнят за убийство офицера-конфедерата. Так почему, черт возьми, я не могу немного позабавиться?!

– Думаю, что ваши товарищи вряд ли одобрили бы то, что вы собираетесь сделать.

В глазах бандита появился недобрый блеск.

– Поверили бы нам, а не ей.

Он наполнил свой стакан и передал графин другим.

– Пейте! – сказал он. – А потом начнется потеха.

Тетя Бесси взглянула на Далси – обессиленную, окровавленную, но готовую защищать тех, кого любит. Господи, как она, должно быть, настрадалась!

– Вы что, не знаете, что война кончилась? Почему вы не вернулись домой?

– Некуда нам возвращаться. Пока воевали, наши дома сгорели, семьи разъехались. Командир сказал: будем стрелять, пока живы.

– В собственных беззащитных сограждан?

– В любого, у кого есть то, что нам надо.

Тетя Бесси взяла стакан, осушила его и осторожно поставила на место.

– Мне хотелось бы знать, как вас зовут.

– Иверел Брюэл. Но ребята зовут меня Злодеем. – Он рассмеялся. – Подходит, правда?

Тетя Бесси встала, высокая и величественная, и властным голосом произнесла:

– Иверел Брюэл, вы сделали то, что еще никому не удавалось.

На его губах появилась хищная улыбка, но от ее дальнейших слов у главаря отвисла челюсть.

– Мне стыдно за род человеческий. Вы позорите не только свой мундир, но и женщину, которая произвела вас на свет.

Он насупился.

– Да как ты смеешь…

– Вы позорите свою землю, и если есть на небе Бог, то вы не доживете до следующего дня. Вы не человек и даже не зверь, вы не заслуживаете жизни.

Главарь размахнулся и ударил тетю Бесси по щеке. Она упала на колени, а он взял ружье, чтобы заставить ее замолчать навеки.

Далси мгновенно выхватила из кармана пистолет, который дал ей Кэл. Она собиралась воспользоваться им только в крайнем случае, и вот такой случай настал.

Иверел краем глаза увидел, как она прицеливается, и, быстро повернувшись, выстрелил из ружья. Пуля попала бы в Далси, если бы она не упала на пол, при этом сильно ударившись головой. Пистолет выпал у нее из рук.

Вся его ярость была направлена теперь на эту девушку, которая осмелилась навести на него пистолет. Приближаясь к окровавленной Далси, он проревел:

– Ни одна баба не смеет мне угрожать!

– Стой! – крикнула Фиона и бросилась на него. У нее не было оружия, но она не могла спокойно смотреть, как он идет убивать ее подругу.

Мужчина удивленно вскинул ружье, но она вцепилась в его руку и укусила. Вскрикнув от боли, он выронил оружие. Остальные трое бросились к нему на защиту, но они забыли о детях. Девочки набросились на них, били кулаками, кусали, создавая неразбериху. Клара взяла почерневший кофейник и кинула его в одного из бандитов. Тот завыл от боли – обжигающий кофе ослепил его. Пока он тер глаза, она взяла его ружье и бросила через комнату.

Эмили и Белль пользовались вместо оружия подручными средствами. Эмили порезала одного солдата разбитой банкой, а Белль схватила каминные щипцы, зачерпнула горячих угольев и высыпала их на ногу другому, и тот завопил от боли и ярости.

Тетя Бесси, подобрав ружье, тоже вступила в бой. Она сделала два быстрых выстрела, и два бандита, смертельно раненные, свалились на пол. Но не успела она обернуться, чтобы наметить следующую жертву, как раздался выстрел, и ее вдруг чем-то обожгло. Ружье выпало у нее из рук. Пошатываясь, она отступила и, прижав руку к окровавленному плечу, опустилась на колени. Битва кончилась так же быстро, как и началась. Фиона и дети подбежали к тете Бесси и увидели, как она падает, теряя сознание.

– Неужели она умерла?! – воскликнула Клара.

Фиона проверила пульс и покачала головой.

– Нет, но она теряет много крови. Нужно…

– Прочь от нее! – скомандовал Иверел. В руках у него было ружье.

Женщины в испуге отпрянули. Главарь бросит ружье последнему своему дружку, процедив сквозь зубы:

– Если кто пошевелится – стреляй. Что до меня, то я сделаю то, зачем пришел. – Он схватил Далси за платье и заставил встать, бросив ухмылявшемуся дружку. – После меня можешь забрать то, что от нее останется. А потом я ее прикончу.


Кэл поднял голову и увидел, что к нему с бешеной скоростью скачет упряжка. Неразгруженная повозка, кренясь во все стороны, гремела и давила урожай.

– Какого черта…

Сидевший на козлах Натаниэль хлестал лошадей как безумный.

– Тпру! – крикнул Кэл, схватив вожжи, как только лошади поравнялись с ним. Ему понадобились все силы, чтобы остановить упряжку.

Лошади испуганно прижимали уши, на губах у них выступила пена.

Кэл с гневом и изумлением смотрел на мальчика.

– Далси и девочки… – начал Натаниэль, но Барк прервал его, воскликнув:

– Боже, Кэл! Посмотри на его ногу.

Сквозь грязные, развязавшиеся бинты сочилась кровь. Чудо, что мальчик выдержал такую чудовищную боль и еще не потерял сознания.

– Что случилось? – спросил Кэл.

– Мне пришлось спрыгнуть с балкона, – сказал Натаниэль, преодолевая дурноту. – Там солдаты! Они хотят убить ее и остальных!

– Какие солдаты?

– Конфедераты! – воскликнул Натаниэль. – Прошу вас, скорее!

– Зачем конфедератам нападать на своих?

Натаниэль уже кричал – и от волнения, и от боли:

– Далси убила их командира! В Чарлстоне! Он нас поджег. А теперь они пришли мстить! Кэл, пожалуйста, скорей!

Кэл с братьями запрыгнули в повозку. Роберт взял мальчика на руки и разорвал его рубашку на полосы, чтобы забинтовать рану.

Лошади мчались изо всех сил. Кэл испытывал неведомый дотоле страх. Даже на поле битвы, когда вокруг свистели пули и стонали раненые, он был готов спокойно встретить смерть. Но мысль о том, что с Далси вот-вот расправится шайка дезертиров, наполняла его ужасом.

Должно быть, этим людям нечего терять, и это делает их опасными вдвойне.


Фиону и девочек загнали в угол кухни, чтобы солдат мог и стеречь их, и наблюдать за давно предвкушаемой местью.

Тетя Бесси лежала на полу с окровавленным плечом.

Старлайт так и не шелохнулась. Во время схватки, когда все боролись за свои жизни, она все глубже и глубже погружалась в транс.

Главарь подтащил Далси к себе, и она скрипнула зубами от страха и боли. Он с треском разорвал ей платье, оно клочьями упало на пол. Девушка, опустив голову и беспомощно сцепив руки, стояла перед ним в сорочке и нижней юбке. Дети захныкали. Их плач усилил ее решимость, и она снова стала отталкивать его от себя.

Иверел рассмеялся над ее слабыми попытками защититься, и ей в нос ударило его зловонное дыхание.

– Неужто ты надеешься, что сможешь меня одолеть?

– Знай: я не сдамся, пока не умру. Сначала тебе придется меня убить. – Она могла только драться и кусаться, а это лишь распаляло бандита.

Однако, когда она пнула его сапогом в пах, его глаза вдруг разгорелись хищным блеском, и он ударил ее прикладом в висок. Вскрикнув, Далси упала. Она потрясла головой, чтобы рассеять пелену перед глазами, и почувствовала, как в грудь ей уперлось холодное ружейное дуло.

– Я передумал, ты мне не нужна. Больно много с тобой хлопот. А вот за смерть нашего командира ты заплатишь. И за то, что отказала мне в удовольствии. – Он победно улыбнулся, и его палец лег на курок. – А когда ты сдохнешь, я потешусь с этими милыми малютками. Начну с младшей, а потом доберусь и до тех…

Раздался звук выстрела, после чего внезапно наступила тишина.

Иверел широко раскрыл глаза от удивления и нацелил ружье на Старлайт, которая стояла в другом конце комнаты с пистолетом Далси в руках. Ее взгляд выражал теперь холодную решимость.

– Ишь, расхрабрилась сумасшедшая, – с издевательским смешком произнес бандит. – Брось пистолет, пока себя не покалечила, дура!

– Меня зовут Лора Гарленд. – Голос девушки дрожал, но не от страха, а от гнева. – И я мщу за мать и сестер, которые погибли ужасной смертью от рук такого же чудовища, как ты. Ты обидел последнюю женщину в своей жизни, Иверел Брюэл.

Прозвучал второй выстрел. Тело Иверела дернулось и стало оседать. Удивление на его лице сменилось гневом, а потом болью. Из зияющей раны в груди на рваный мундир брызнула кровь. Ружье выскользнуло у него из рук. Далси схватила его и успела отскочить, когда он свалился на пол.

Тут она увидела, что второй бандит направил ружье на Старлайт. Та, не замечая этого, все еще смотрела на человека, которого пристрелила. Времени на предостережение не было – Далси выстрелила. Схватившись за грудь, бандит упал, и тут в дом ворвался Кэл с братьями.

– Господи! – воскликнул Кэл, оглядев комнату.

Окровавленные тела, разбитые тарелки, перевернутая мебель. Дети всхлипывали, крепко прижавшись к Фионе и Старлайт.

Кэл проверил, все ли бандиты мертвы, и поспешил к неподвижно лежавшей тете Бесси. Барк и Дарв уже были рядом с ней и пытались остановить кровь.

– Ранение серьезное? – спросил Кэл.

– Пульс ровный, – сказал Барк.

Кэл осмотрел рану и объявил:

– Пуля прошла навылет. Надо продезинфицировать и забинтовать. Через несколько дней все будет в полном порядке. Давайте отнесем ее наверх.

– Я не какая-нибудь беспомощная старуха, сумею дойти сама, – запротестовала тетя Бесси.

– Только не сейчас, – твердо ответил Кэл.

Тетю Бесси отнесли наверх и уложили в постель. Вернувшись, Кэл оглядел кухню в поисках Далси и удивился тому, что она стоит в стороне. Все плакали и обнимались, а она неподвижно стояла с ружьем у плеча, глядя на распростертые на полу тела.

Кэл подошел к ней.

– Далси, они мертвы. Теперь тебе не угрожает ничто.

Она отпрянула, широко раскрыв глаза от ужаса.

– Они тебя больше не обидят. Дай ружье. – Он протянул руку, но Далси не отдавала ружье, продолжая пятиться.

– Ты не понимаешь, – срывающимся от волнения голосом произнесла она. – Они вернутся, они всегда возвращаются. Надо быть настороже. Надо быть сильной…

– Дорогая, ты и так слишком долго была сильной, – тихо сказал он. – Но теперь все действительно кончено. Больше тебя никто не обидит. Я тебе обещаю.

– Обещаешь?.. – Она зажмурилась. – Ведь именно из-за меня эти чудовища оказались здесь. Весь этот ужас из-за меня.

– Далси, ты здесь ни при чем. – Протянув руку, он медленно и осторожно забрал у нее ружье. – Боже мой, Далси, я боялся, что мы опоздали! – Кэл раскрыл ей объятия, и девушка, наконец, приникла к нему. Он поцеловал ее в висок, и Далси почувствовала, как он дрожит. Страх куда-то улетучился, ей захотелось его утешить.

– Ну же, теперь все хорошо. А тетя Бесси… – Вспомнив о ней, девушка попыталась отстраниться.

– У нее все будет в порядке. Пуля прошла насквозь и ничего не задела.

Далси обернулась. Старлайт была в объятьях Дарва. Они молчали, но глаза их говорили красноречивее всяких слов.

Фиона и Барк тоже стояли, крепко обнявшись. Барк шептал что-то такое, от чего девушка плакала, улыбаясь сквозь слезы.

Натаниэль стоял в дверях, прислонившись к Роберту. Его окружали девочки – они все еще плакали.

– А как Натаниэль оказался с вами? – спросила Далси.

Кэл взял ее за руку, и их пальцы переплелись. Ему не хотелось отпускать ее ни на секунду.

– Он понял, что вы в опасности, и спрыгнул с балкона.

– Спрыгнул? С больной ногой?

Кэл с улыбкой кивнул.

– Старлайт – не единственная, кого вы вдохновили своим примером, мисс Далси Трентон. Есть в вас что-то, что в каждом пробуждает героя. – Он крепко прижал ее к себе. – Почему ты не рассказала мне о солдатах?

– Я… боялась тебе довериться. Они же конфедераты, и я знала, что убийство офицера мне не простят.

– Далси, они творили ужасные вещи. Ты должна была защищаться…

– Мистер Кэл! – тревожно произнес Роберт. – Натаниэль потерял сознание. – Он взял мальчика на руки и пошел к лестнице.

Кэл прошептал:

– Я знаю, нам еще не скоро удастся побыть наедине. Придется снова стать эскулапом ради Ната. Ты будешь мне ассистировать?

– Сейчас принесу твою сумку.


Глава двадцать четвертая


На следующее утро, проходя мимо комнаты Далси, Кэл остановился. Он ждал ее всю ночь, хотя и понимал, что после всего пережитого она находится в полном изнеможении. Однако в комнате никого не было.

– Ну вот, – сказала тетя Бесси, как только он вошел в столовую, – я как раз говорила мисс Трентон о своей надежде на то, что ты вернешься к медицине. Стыдно растрачивать свой талант, когда столько людей в нем нуждаются. Надеюсь, ты не будешь возражать – я тут немного похвасталась, что до войны ты считался одним из лучших хирургов.

Промолчав, Кэл посмотрел на Далси. На ней было простое платье из хлопка, с высоким воротником и длинными суженными рукавами. Темные волосы мягкими волнами спадали на плечи. Она казалась такой юной и очаровательной, что трудно было представить ее с ружьем в руках.

Тетя Бесси потрогала свое забинтованное плечо.

– А ты не растерял умения, Кэлхен. Я снова чувствую себя вполне сносно. – А вот ты выглядишь неважно.

– Неужели? – со смехом осведомился Кэл.

– Хуже некуда, – улыбнулась тетя. – Ты хоть немного поспал?

– В общем, нет. А ты, Далси? Ты спала?

– Я… хорошо отдохнула.

– Как себя чувствует Натаниэль? – спросила тетя Бесси.

– С радостью сообщаю, что нога у него повреждена не очень сильно. – Кэл обращался к тете, но смотрел на Далси. – Организм юный, сильный, совсем скоро мальчик снова будет ходить. – Тут Кэл огляделся. – Я думал, Барк и Дарв тоже здесь. Их нет в комнатах.

– В последний раз я их видела, когда они гуляли по берегу с Фионой и Старлайт. Но им не нужны были свидетели, – вздохнула тетя Бесси. – После всего, что случилось, это неудивительно.

Вошел Роберт с чаем.

– Мисс Далси, вы должны что-нибудь съесть, – строго сказал он. Роберт всю ночь наводил порядок на кухне, но его белая рубашка и брюки выглядели безукоризненно.

– У меня нет аппетита. – Далси бросила взгляд на чисто убранную кухню и почувствовала облегчение. Ей не хотелось напоминаний о вчерашнем – достаточно того, что она всю ночь прокручивала все пережитое в памяти.

Услышав на лестнице шаги, все обернулись и с удивлением увидели Натаниэля, окруженного девочками. Он медленно двигался к столу.

– Неужели? – воскликнула тетя Бесси. – Вот не думала, что ты так скоро поднимешься.

– Я не хотел ничего пропустить.

Эмили выдвинула стул, и Натаниэль с трудом сел на него. Клара наполнила мальчику тарелку, а Белль заткнула ему за ворот салфетку. Нат, казалось, наслаждался всеобщим вниманием.

В комнату вбежали Барк и Фиона – лица у них раскраснелись, глаза сияли. Через несколько минут вошли Дарв и Старлайт. У Старлайт растрепались волосы, а во взгляде Дарва светилась неподдельная радость.

Посмотрев на них, тетя Бесси лукаво произнесла:

– Вы так запыхались, будто наперегонки бежали. – Она опустила глаза, стараясь скрыть улыбку. – Теперь, когда все собрались, – и она протянула руки тем, кто сидел рядом, – кто прочтет для нас молитву?

– Я, – тихо сказала Старлайт.

Когда все взялись за руки, девушка начала:

– Отче, благодарю Тебя за то, что спас нас, и особенно за то, что я снова обрела себя. И за то, что дал мне… – она взглянула на улыбающегося молодого человека, сидевшего рядом с ней, – то, чего желало мое сердце.

– Аминь, – хором произнесли все.

Барк гонял еду по тарелке, ни к чему не притрагиваясь, и наконец выпалил:

– Я хотел сегодня съездить в Чарлстон. У Фионы застыла в руке чашка, и она опустила глаза.

– Ведь ты, кажется, зарекся пить и играть, – укоризненно произнесла тетя.

– Я должен привезти священника.

Все обернулись к нему.

– Священника? – Тетя Бесси со звоном положила вилку.

– Нельзя же венчаться без священника. – Накопившееся волнение требовало выхода, и он больше не мог его сдерживать. – Я попросил Фиону стать моей женой, и она согласилась.

– Женой! – Дети едва не соскочили со стульев, но, глянув на тетю Бесси, остались на местах.

– Барк обещал мне, что вернется к юриспруденции, чтобы потом заняться большой политикой.

– А Фиона пообещала пройти весь путь рядом со мной. Я бы даже не ставил себе таких высоких целей без ее поддержки.

– Вы хотите сказать, что не будете жить на острове? – Улыбка тети потухла.

– Да, но мы будем сюда часто наведываться.

Дарв, все это время молчавший, ко всеобщему удивлению, отодвинулся от стала и встал.

– Барк, когда ты привезешь священника, мы устроим двойную церемонию.

Все ахнули.

– Старлайт согласилась выйти за меня замуж, – гордо объявил он.

– Не может быть! – воскликнула тетя Бесси. – Неужели я потеряю сразу двоих племянников?

Дарв помотал головой и взял Старлайт за руку.

– Мы решили остаться здесь. Я хочу основать школу для детей, которых война оставила без крова. Нашими первыми учениками станут Натаниэль, девочки и сын Роберта, когда вернется. Мы со Старлайт считаем, что дети смогут здесь отдохнуть душой после всего, что вытерпели.

– Чудесно! Я полностью согласна, – сказала тетя Бесси. Ее явно успокоило то, что дети остаются. – Я с удовольствием вела бы некоторые занятия сама – этикет, например, музыку и танец, и…

Увидев, что тетя увлеклась, Кэл вскочил навстречу братьям, пожал им руки и горячо обнял. Потом он поцеловал Фиону и Старлайт со словами:

– Теперь у меня есть две сестры. Добро пожаловать в нашу семью!

Далси тоже поцеловала своих подруг и обняла их будущих мужей, сказав:

– Я так за вас рада!

Когда она отвернулась, Кэл взял ее за руку и шепнул:

– Раз они привезут священника, я подумал… может, мы прибавим к списку еще одну свадьбу? – Поймав ее изумленный взгляд, он пробормотал: – Прости, Далси, что я выразился так неуклюже. Я надеялся сказать тебе нежные слова в более романтичной обстановке, но у нас было так мало времени! Да и потом, я не так красноречив, как твой отец.

При упоминании об отце из глаз ее брызнули горячие слезы, и она сдавленным голосом проговорила:

– Я не могу выйти за тебя замуж, Кэл.


Далси оглядела свою уютную, просторную комнату, вышла на веранду и облокотилась на перила. Вокруг простирались зеленые поля, разделенные величественными рядами деревьев. Неужели она провела здесь лишь одно лето? Почему же ей кажется, будто она прожила на этом острове всю жизнь? Ей будет его недоставать. Слезы обожгли ей глаза. Но нельзя плакать – только не здесь и не сейчас. Надо собрать силы и приготовиться к отъезду. Вот и снова у нее нет ни денег, ни крова. Но можно найти работу, устроиться в богатое семейство, хотя бы няней, с детьми всегда можно поладить.

Глаза у нее наполнились слезами. Дети… У нее болело сердце при одной мысли о том, что она не увидит, как они вырастут. Но с Дарвом и Старлайт им будет хорошо, они получат образование. И если вспомнить, как на них смотрит тетя Бесси, то в любви им тоже не будет отказано.

Далси увидела, как Барк и Дарв шли к берегу, чтобы приготовить лодку для поездки в Чарлстон. Сейчас нужно быстрее попрощаться со всеми, чтобы избежать лишних слез.

– Дитя мое, что случилось?

Тетя Бесси стояла у двери на балкон и смотрела на нее.

– Я… я хотела попрощаться.

Пожилая женщина была ошеломлена этими словами, но спокойно осведомилась:

– Ты куда-то уезжаешь?

– Мне пора возвращаться домой, в Чарлстон.

– Натаниэль сказал, что твой дом сожгли солдаты.

– Да, но земля цела.

– Должно быть, ты чувствуешь особую привязанность к поместью своего отца.

У Далси снова защипало глаза, и она стала смотреть на поля.

– Я должна уехать.

– Но ведь вы с Кэлом испытываете такие глубокие чувства друг к другу! Я думала… то есть надеялась, что вы поженитесь.

Далси взглянула на нее и проглотила комок в горле.

– Вы ошибались, тетя Бесси.

Голос тети зазвучал жестче:

– Это потому, что у него нет одной руки?

– Как вы можете так говорить?! – рассердилась Далси.

– Мне кажется, ты влюблена.

Далси показалось, будто ее ударили. Влюблена – не то слово. Она любит его так сильно, что ее сердце готово разбиться на миллионы маленьких осколков.

– Так в чем же дело? Если ты любишь его, то почему не хочешь выйти за него замуж?

– Пора вам узнать правду, тетя Бесси. – Она дерзко подняла подбородок. – А когда вы узнаете ее, то согласитесь с тем, что я вам не ко двору. – И Далси глубоко вздохнула. – Я солгала. Мой отец не был благородным джентльменом.

Тетя Бесси с нарочитым спокойствием поинтересовалась:

– А кем же он был?

– Сам он называл себя «странником». Мамы я не помню – она умерла, когда я была маленькой. После этого папа никак не мог осесть где-нибудь на одном месте. Он брал меня с собой торговать эликсиром.

– Эликсиром?

– Целительными снадобьями, любовным зельем и даже средством для рождения детей. Папа все это продавал.

Странствующий торговец-шарлатан, подумала тетя Бесси. Вот откуда у Далси эти цитаты на все случаи жизни!

– А когда мне было тринадцать лет, папа решил, что мне пора сделаться леди.

Мы тогда проезжали через Чарлстон, и он услышал, что у одного богатого коннозаводчика есть дочь – старая дева. Отец превратился в торговца лошадьми, продал богачу кобылку и вскружил голову его дочери.

– По твоим словам, он был холодным и расчетливым, – произнесла тетя Бесси.

– О да. Папа всех очаровывал и, когда ему чего-нибудь хотелось, находил способ это заполучить. Как только он решил, что у меня должна быть мама, которая сделает из меня леди, она появилась. Но он ее не любил.

– У тебя появилась новая мама и богатый дед, – сказала тетя Бесси. – Тебя это радовало?

– Сначала – да. Белинда хорошо ко мне относилась. В первый раз у меня был настоящий дом, и внешне я действительно стала похожа на леди – научилась одеваться, ходить и говорить, как благородная дама. Но в душе… – И в голосе ее зазвучало презрение к себе. – Я была все та же Далси Трентон, дочь бродячего торговца.

– А твой отец?

Далси отвернулась.

– Сначала ему нравилось быть деревенским джентльменом. Дед выделил ему сто акров чудесной земли и своих лучших лошадей. Но отец все так же любил скитаться, а когда началась война, он загорелся новым приключением. – В глазах у девушки появилась боль, и она прошептала: – Ему так шел мундир!

На мгновение Далси замолкла, собираясь с силами.

– Когда пришла весть о том, что отец погиб в битве у Бычьего ручья, мы совершенно не были к этому готовы. Он ведь обещал вернуться через несколько месяцев, а я думала… что он будет жить вечно.

– И когда же ты осталась одна?

– Дедушка скончался той же зимой. Белинда – весной. – Далси заставила себя встретить взгляд тети Бесси. – А я – дочь своего отца. Я не только убийца и лгунья, но и мошенница – я сделала все возможное, чтобы подольше продержаться в этом безопасном месте.

– Дорогая, любой сделал бы то же самое! – возразила тетя Бесси.

Но Далси не желала соглашаться.

– Я не заслуживаю ни такого человека, как Кэл, ни такой замечательной семьи, как ваша. Я не встречала никого лучше Кэла, и ему нужна достойная пара. А я… Как говорил папа, из свиных ушей шелкового кошелька не сделаешь.

– Дорогая моя! – воскликнула тетя Бесси. Глаза у нее наполнились слезами, и она не пыталась их скрыть. – Как ты не понимаешь, что истинная ценность человека не имеет ничего общего с его происхождением! Главное – это честность, сильная воля и мужество перед лицом несчастья. У тебя есть все это, и с избытком. Далси Трентон, ты окажешь мне честь, если войдешь в мою семью.

Однако Далси не сдавалась – если она поддастся нахлынувшим чувствам, то решимость покинет ее.

– Я всю жизнь обманывала, лгала, даже воровала. Несправедливо будет взвалить на Кэла такое бремя. Я должна уехать, тетя Бесси.

Пожилая женщина прижала девушку к себе и поцеловала.

– Любовь – это редкое, удивительное чувство. В молодости мне посчастливилось пережить любовь, пока ее у меня не отняли. И когда я покину этот мир, на небесах меня встретит с улыбкой мой любимый.

– О, тетя Бесси! – Далси больше не могла сдерживать накопившиеся слезы, и они полились рекой.

– Послушай моего совета, дитя мое, не трать этот дар впустую. – Тетя Бесси протянула ей кружевной носовой платок, после чего величественно вышла из комнаты.

Далси вытерла глаза и постаралась успокоиться. Нельзя, чтобы остальные видели ее слезы во время прощания.

Тут она услышала шаги и резко обернулась.

– Кэл! – Далси побледнела. – Ты давно здесь? – Но в этом вопросе не было нужды. Взглянув в его разгневанное лицо, она поняла, что он все слышал.

– Что мне сделать, чтобы ты мне доверилась, Далси? У тебя есть еще какие-то тайны?

– Ты хочешь сказать, что убийства, воровства и лжи недостаточно?

– Именно так. Ты обещаешь, что скажешь правду?

– Я ничего не скрыла! Если ты слышал, что я рассказала твоей тете, значит, ты знаешь все.

Но это его не успокоило.

– Поклянись, Далси.

Она не могла встретиться с ним взглядом.

– Клянусь. Больше мне не в чем признаваться.

Он уловил боль в ее голосе и произнес уже мягче:

– Просто я хочу ко всему быть готовым. Теперь я знаю, что ты дочь своего отца… – голос его подозрительно дрогнул, – что он торговал эликсирами, а в довершение всего заделался коннозаводчиком…

Она подняла голову и увидела, что в его глазах пляшут огоньки.

– Ты смеешься надо мной, Кэл Джермейн?

– Над чем же тут смеяться, мисс Трентон? Ты вторглась ко мне в дом… да еще соблазнила меня, воспользовавшись любовным зельем своего папочки.

– Это неслыханно!

Он крепко прижал Далси к себе и повел в свою комнату.

– Ты так и будешь отрицать, что соблазнила меня?

Стараясь оттолкнуть его, Далси произнесла:

– Я не говорила, что…

– Напоминаю вам, мисс Трентон, что вы обещали говорить правду.

Далси проглотила комок в горле.

– Хорошо, признаю. Я тебя соблазнила.

– Вот так-то лучше. А теперь поговорим о моем предложении.

– Ты не можешь на мне жениться после всего, что узнал.

– Об этом судить мне, мисс Трентон. Вы нужны мне больше всего на свете. – Кэл посмотрел на ее губы, но подавил нестерпимое желание ее поцеловать.

Далси не верила своим ушам. Он любит ее – даже теперь, когда все знает. Она обвила руками его шею, но он отстранился.

– О нет, мисс Трентон, я не позволю соблазнить меня во второй раз. Сначала вы ответите. Вы меня любите?

– Да, – прошептала она.

– Вы выйдете за меня замуж?

Девушка сделала вид, будто тщательно обдумывает его предложение, но сердце у нее стучало так громко, что она едва могла говорить.

– При одном условии.

– При каком?

– Я согласна с твоей тетей – ты не должен растрачивать свой талант впустую. Я не хочу выходить замуж за фермера. Предпочитаю быть женой врача.

– Какой толк от однорукого хирурга?

– Но знания остались при тебе. Почему ты не можешь поделиться ими с другими?

– То есть стать учителем?

Она кивнула.

– Если хочешь, можешь даже возглавить на острове маленькую школу – до тех пор, конечно, пока твоя слава не распространится по всей стране, а потом и по всему миру…

Он сощурился.

– Хочешь всучить мне свой эликсир, Далси? – Кэл притянул ее к себе. – Хорошо, я всерьез подумаю об этом. Но если только ты согласишься выйти за меня замуж.

– Кэл… Неужели тебя и вправду не волнует мое прошлое?

– Далси, ты самая чудесная девушка на свете! Стоило мне подумать о том, что ты уедешь, как я сразу находил причину, чтобы ты осталась. Я не мог лишиться тебя.

Далси встала на цыпочки и приблизила к нему свои губы.

– Пойдем вниз и объявим новость.

– Не сейчас. – И он стал расстегивать пуговицы на ее платье.

– Кэл, что ты делаешь? Сейчас утро!

– Я вас соблазняю, мисс Трентон. И пока не вернулся Барк со священником, намерен показать, как сильно вас люблю.

– Кажется, у меня еще осталась пара бутылочек эликсира для рождения детей, – пробормотала она.

– Думаю, они нам не понадобятся, – шепнул Кэл. – У меня есть свои средства, мисс Трентон.

– Ммм… Я вам верю, мистер Джермейн.

В объятиях Кэла Далси обретала себя. Она приехала сюда в поисках убежища, но нашла гораздо больше: дом, семью, свободу. И счастье всей своей жизни.


notes


Примечания


1


Starlight – звездный свет (англ.).