Наследники испанского пирата
Лилия Мельникова

Ольга Трушкина








События, о которых пойдет речь, произошли давным-давно, в конце восемнадцатого века.

Погожим весенним утром из южно-африканского порта Кейптаун вышла красавица-бригантина под британским флагом…






Лилия Мельникова, Ольга Трушкина

Наследники испанского пирата



События, о которых пойдет речь, произошли давным-давно, в конце восемнадцатого века.

Погожим весенним утром из южноафриканского порта Кейптаун вышла красавица-бригантина под британским флагом.

Это была «Квин Элизабет». Судно принадлежало Ост-Индской промышленной кампании. Груженый золотом и драгоценными камнями, добытыми в колониях «Британского льва», корабль держал путь домой, в Англию.

Ценный груз сопровождал сэр Артур — сын владельца компании лорда Роберта Броквуда.

Артур провел в колониях четыре года. За это время привел в порядок все дела, и теперь, с чувством удовлетворения от успешной работы, возвращался домой. С ним была молодая жена леди Глэдис и трехлетний сын Роберт. Мальчик родился в Африке и был назван в честь дедушки.

Рождение внука стало для Роберта Броквуда важным событием. После женитьбы сына, старый лорд, начал с нетерпением ждать наследника. Вопреки ожиданиям, на свет появилась внучка — маленькая прелестная Ровена. Девочку сэр Роберт, несмотря на некоторое разочарование, полюбил всей душой. И вот, три года назад, почтенный лорд получил из колонии весть о рождении внука.

Радости в доме Броквудов не было предела: супруга лорда леди Анна, маленькая Ровена, а так же многочисленные слуги, ликовали.

В старинном особняке, близ Лондона, Броквуды устроили торжественный прием для родственников и друзей по случаю знаменательного события.

Когда внуку исполнился год, Роберт Броквуд прислал маленькому Бобби замечательный подарок — золотой медальон, усыпанный драгоценными камнями. Он открывался, словно маленькая книжечка. А на створки были вставлены портреты родителей, искусно написанные лучшим художником Лондона.

На тыльной стороне медальона красовались инициалы мальчика RB, переплетенные замысловатой вязью. Это прелестное украшение, а так же гибкий золотой обруч, на котором оно подвешивалось, закрывались пружинными замочками. Их можно было открыть только с помощью крошечного золотого ключика. Он лежал рядом в бархатной коробочке на шелковой подкладке. К подарку прилагалось письмо, в котором сообщалось, что таких медальонов сэр Роберт заказал два: один для Бобби, а второй для его сестренки Ровены.

Украшения были совершенно одинаковы, инициалы детей совпадали. Других таких медальонов в мире больше не было. А еще в письме содержалась убедительная просьба сразу же надеть украшение на шейку ребенка и не снимать до самого возвращения в Лондон. Супругам эта просьба показалась несколько странной, но, тем не менее, они ее выполнили.




Глава 1. Кораблекрушение


«Квин Элизабет» шла полным ходом вдоль западного берега Африки. Погода благоприятствовала путешествию, дул попутный ветер. В этот день судно вошло в экваториальные воды Атлантики. Солнце клонилось к закату, стало прохладнее.

Немногочисленные пассажиры высыпали на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Лорд Артур и леди Глэдис стояли у правого борта. Они тихонько переговаривались.

Рядом в легкой колыбельке из пробкового дерева сидел трехлетний Бобби. Малыш громко спорил с чернокожей няней Эмми. Он не хотел, чтобы его привязывали к поручням кроватки. Подвижный живой мальчик собирался побегать по палубе, но родители ему строго запретили. Они боялись, что ребенок может упасть за борт. Наконец няне удалось крепко обхватить талию мальчика тонким кожаным ремешком и привязать к колыбельке.

— Вот так-то лучше, масса Бобби, — сказала Эмми, удобно усаживая его, — теперь мама будет спокойна за вас.

Легкая, расширяющаяся к основанию кроватка-колыбелька, сделанная туземным мастером, была очень удобна и устойчива. Ее специально взяли с собой, чтобы мальчик чувствовал себя комфортно в дороге.

Глэдис с улыбкой наблюдала за сыном. Она думала о том, как они скоро приедут домой и Бобби, наконец, познакомится со своей старшей сестренкой. Маленькую Ровену родители оставили в Лондоне, опасаясь страшных африканских болезней. Мать все эти годы очень скучала по ней.

«Сейчас Ровене уже одиннадцать, — думала молодая женщина. — Совсем взрослая девочка, очень обидно, что она росла без меня. Какая она теперь? Как мои дети похожи друг на друга — изумрудно-зеленые глаза и каштановые волосы».

Она ласково потрепала сына по щеке. А Бобби, тем временем, занимался своим медальоном. Он очень любил играть этой замечательной блестящей вещицей.

— Как ты думаешь, дорогая, — обратился к жене Артур, — нашей дочери понравится братишка? Ведь он еще такой маленький, станет ли она играть с ним?

— Бобби такой чудесный малыш, ласковый, умный, девочке с ним будет интересно. Он знает много песен и стихов, — улыбнулась Глэдис.

— Да, ты права, дорогая, Ровена его полюбит. А дед с бабушкой будут от него в восторге, — Артур с улыбкой обнял жену за плечи.

Некоторое время супруги стояли на палубе, вглядываясь в горизонт, в надежде увидеть долгожданный берег. Капитан обещал к ночи зайти в порт для пополнения запасов пресной воды.

— Скоро мы сможем погулять по берегу, — сказал Артур, — давай возьмем с собой Бобби, пусть побегает по суше! Ему надоело гулять по палубе.

— Хорошо, — согласилась Глэдис, — только бы скорее добраться до порта.

В ту же минуту страшный порыв ветра сотряс корабль. За считанные мгновения море превратилось в ужасного монстра. Судно завертелось на месте, и чудовищная волна, словно зеленая стена, весом в десятки тысяч тонн, нависла над кораблем.

— О, Боже! — единым вздохом вырвалось из уст людей, в тот же миг корабль перевернулся килем вверх. Последнее, что увидела леди Глэдис — взметнувшаяся высоко в воздух колыбелька с ее малышом. Затем наступил мрак, все было кончено. Корабль исчез в огромной воронке.

Человек не может противостоять чудовищной силе разбушевавшейся стихии. Такие ужасные трагедии случаются в море и в наше время. Порою, даже оснащенный по последнему слову техники корабль, исчезает бесследно в морской пучине.

Шторм прекратился также внезапно, как и начался. Смерч промчался, оставив после себя плавающий на поверхности мусор.

В стороне от места катастрофы одиноко покачивалась на волнах легкая пробковая колыбелька с насмерть перепуганным ребенком. Страшный порыв ветра, предшествующий гигантской волне, поднял, словно скорлупку, детскую кроватку высоко в воздух, и как перышко, отнес ее далеко в сторону. Поэтому ужасная воронка не затянула ее вместе с кораблем.

Каким-то чудом, а может быть, благодаря няне, крепко привязавшей ребенка, малыш не выпал из колыбельки. Бобби остался жив. Судьба берегла его.

Промокший до нитки и продрогший ребенок крепко держался за поручни кроватки, горько рыдал, сквозь слезы звал маму, папу и няню, не понимая, почему никто не отзывается. В силу возраста Бобби не мог осознать, какая трагедия разыгралась на море, и что он никогда больше не увидит родителей.

Волны перекатывались рядом с колыбелькой, обдавая ребенка солеными брызгами, а он все звал и звал. Легкая, но прочная скорлупка выдерживала натиск океана, оставаясь на плаву. Наконец, обессиливший малыш свалился в промокшую постель и заснул крепким сном.

Сгустилась тьма. Ветер стих. Из-за туч выплыла полная желтая луна. Она осветила крошечную колыбельку, одиноко покачивающуюся на волнах, с крепко спящим в ней беззащитным маленьким мальчиком. Он был один посреди огромного враждебного океана.




Глава 2. Дельфины


В нескольких милях от места трагедии находился архипелаг из нескольких островов. На трех самых больших жили люди, другие же, маленькие, были необитаемы. Самый отдаленный от морского пути островок облюбовали дельфины. Закрытая маленькая лагуна, врезаясь глубоко в скалистые берега, создавала идеальные условия для отдыха морских животных. А узкий пролив, соединяющий с океаном, обеспечивал надежное убежище от кровожадных акул.

Крутые обрывистые берега и гряда рифов вокруг делали остров недоступным для местных рыбаков. В лагуне был лишь один маленький пологий пляж, созданный наносами ручья, стекающего с покрытых тропическим лесом, гор.

Эти неудобства и отдаленность острова от остальных заставляли местных рыбаков обходить стороной этот недоступный дикий кусочек суши посреди океана.

Уже много поколений дельфинов обитало в лагуне. Жители-аборигены этот остров называли Дельфиньим, а лагуну — Бухтой Дельфинов.

В те далекие времена там обитала небольшая дельфинья семья во главе с дельфинихой по имени Эя. Всего их было пятеро: дочь и сын Эй, а так же две ее младшие сестры.

В семьях дельфинов царит строгий матриархат. Во главе группы всегда сильная опытная самка средних лет, которой подчиняются более молодые члены семьи, обычно родственники: малолетние дети обоего пола и молоденькие самочки, которые набираются от главы семейства опыта и разума. В семье дельфинов никто никогда не ссорится, все признают над собой власть более мудрых старших самок. Распорядок жизни дельфинов четкий и постоянный. Маленькие группы, такие как семья Эй, входят в состав общей стаи. Все они встречаются во время большой охоты, когда появляется косяк рыбы. Гораздо легче и веселее вместе загонять добычу и насыщаться вволю.

На охоту семья Эй отправлялась с наступлением темноты. Под утро насытившиеся дельфины возвращались в свое убежище для отдыха и сна.

День, когда произошло кораблекрушение наши дельфины, спокойно переждав бурю в бухте, отправились на охоту позже обычного, когда уже светила луна.

Они плыли в открытое море, весело переговариваясь между собой на языке свиста и трелей. Как всегда, Эя шла впереди. По обе стороны от нее плыли дети — двухлетний сын Сиу и послушная пятилетняя дочь Ися, замыкали группу сестры-подростки Гая и Юся.

Вскоре дельфины оказались на месте недавней трагедии. Эя внимательно всматривалась в темную воду, улавливая малейшее движение морских существ, способных насытить семью. Вдруг ее внимание привлек плавающий на поверхности мусор.

— Здесь недавно затонул корабль! Бедные люди, наверное, они все погибли, вокруг не видно ни одной лодки, — печально сказала она своим спутникам, — осмотрите все внимательно, может хоть кто-то остался жив и нуждается в помощи.

Дельфины со свистом и плеском бросились в разные стороны.

Зрение у этих животных отличное, в несколько раз острее человеческого, они одинаково хорошо видят в темноте и при свете дня. А когда необходимо — включают эхолокацию.

Но сейчас этот прием не понадобился, потому что луна хорошо освещала поверхность океана, каждый предмет был виден отчетливо.

Ися первой заметила колыбель, покачивающуюся на воде. Приблизившись, она увидела в ней маленького человечка и громко позвала остальных. Обнаружив крошечное человеческое существо, дельфины пришли в восторг и начали прыгать и кувыркаться вокруг кроватки, обдавая брызгами и без того промокшего ребенка. Эя остановила их веселье.

— Детенышу нужна наша помощь, он замерз и голоден, давайте срочно доставим его к людям, на Большой остров, — сказала она.

Дельфины стали дружно толкать колыбельку перед собой, стараясь, чтобы волны не захлестывали спящего ребенка. Эя плыла рядом, и все время внимательно вглядывалась в личико человечка.

Детеныш спал крепко, и на губах его играла безмятежная улыбка.

— Видно ему снится что-то очень приятное, какой он славный! — сказала дельфиниха. — Как хорошо, что мы появились тут раньше акул. Эти твари сожрали бы его в один миг.

Горячая волна нежности поднималась в душе Эй.

— Вьюи! — вдруг громко просвистела она. — Вьюи, Вьюи, — радостно подхватили остальные.

Так звали младшего сына Эй, шестимесячного дельфиненка, растерзанного акулами, примерно неделю тому назад.

Это была жестокая схватка. Громадные белые акулы — давние враги семейства Эй внезапно напали на дельфинов, когда те были увлечены охотой.

Все спаслись, кроме Вьюи, он был слишком мал и слаб, чтобы уворачиваться от острых зубов хищников. Мать самоотверженно защищала сына, но ей не удалось уберечь его. Самая громадная акула подплыла под дельфиненка и распорола ему брюхо зубами, как острым ножом.

Так, на глазах несчастной Эй, погиб ее самый маленький детеныш — Вьюи. Все эти дни дельфиниха тосковала по нему. И вот теперь, здесь в океане она нашла человеческого детеныша, который напомнил ей потерянного сына. Этому малышу нужна была материнская забота. Эя была готова отдать ему всю свою любовь. Дельфиниха даже могла кормить это существо, ведь у нее было столько молока!

— Плывем в нашу лагуну, — объявила Эя, — до Большого острова еще далеко, а акулы могут напасть в любую минуту. Мы должны беречь малыша.

— Хорошо, Эя! — хором отозвались дельфины, — поплывем в нашу лагуну.

Через полчаса стая была на месте. Ребенок крепко спал, и Эя решила отложить кормление до утра. Об охоте больше никто не думал, жизнь этого хрупкого существа теперь зависела только от дельфинов. По команде Эй все окружили колыбельку и задремали.

Спят эти создания не так, как люди. Во время сна отключается только одна половина мозга, другая бодрствует. Она контролирует дыхание и заставляет оставаться на плаву. Так, чтобы дыхательные отверстия все время находились над водой. Иначе дельфины бы захлебнулись и утонули.

Ночь прошла спокойно. Ребенок спал. Но как только забрезжил рассвет, громкие детские крики огласили тихую лагуну. Дельфины забеспокоились, засуетились, пытаясь как-нибудь утешить малыша. Они начали прыгать и нырять вокруг его колыбельки, но ребенок заплакал еще громче. Он стал просить этих странных животных отвезти его домой, к маме и папе. Но дельфины его не понимали. Сердце Эй разрывалось от жалости.

— Как же мне накормить это слабое существо? Ведь он даже не умеет плавать. Но нужно попробовать, — сказала дельфиниха.

Она подплыла к ребенку как можно ближе, перевернулась вверх брюхом и пустила в лицо малыша струю молока. Теплая жидкость облила личико ребенка, но в рот ничего не попало. Он даже и не пытался поймать струю. Слишком непривычным был для него такой способ питания. Бобби растер руками молоко по лицу и изумленно посмотрел вокруг. Странные существа окружали его, они кивали головами, что-то стрекотали и высвистывали. Потом одно из животных открыло рот и стало ловить молоко дельфинихи. Тут до малыша дошло, что они приглашают его попить молочка. Ребенок широко открыл рот и начал ловить белую струю. Не сразу, но у него получилось.

Напившись густого жирного молока, мальчик насытился. Он попытался еще раз поговорить с животными. Но те ничего не поняли, и ребенок расплакался от обиды. Вскоре он успокоился и заснул.

Накормив маленького человечка, Эя почувствовала себя счастливой.

— Теперь он не умрет от голода и жажды, — сказала она. — Мы сможем оставить его в нашей семье.

От радости дельфины засвистели, застрекотали и пустились в пляс. Они уже успели привязаться к маленькому существу, им очень не хватало трагически погибшего дельфиненка Вьюи. А этот малыш теперь заменит его.

— Но, — продолжала мудрая Эя, — не забывайте, что он человек, а люди не могут постоянно находиться в воде. Их тело не создано для этого. Нежная человеческая кожа должна дышать воздухом. Часть времени ребенок будет проводить на суше, особенно ночью. У меня есть план, как это устроить. Но сначала надо научить Вьюи плавать и нырять, иначе он не сможет с нами общаться.

Пока дельфины решали, как обустроить жизнь ребенка, сытый и довольный мальчик спал в колыбельке, даже не подозревая, что его ждет новая, совершенно необычная для человека жизнь.




Глава 3. Водная жизнь


Вьюи спал, а дельфины терпеливо ожидали его пробуждения, чтобы начать уроки плавания. Когда ребенок проснулся, то первым делом позвал маму. Оглядевшись вокруг, вспомнил, что с ним произошло что-то ужасное, и расплакался.

Тут вокруг мальчика началась необычная суета. Один дельфин ловко перекусил ремешок, которым был привязан ребенок и перевернул колыбель. Вьюи оказался в воде. Страх охватил ребенка, он начал отчаянно барахтаться и попытался ухватиться за спасительную колыбельку. Дельфины отталкивали ее от малыша все дальше и дальше. Вьюи захлебывался горько-соленой водой, бил руками и ногами, и, каким-то чудом, держался на поверхности.

Когда он окончательно выбился из сил, дельфины подхватили его с обеих сторон и вытолкали на берег. Они остались довольны. Для Вьюи начиналась водная жизнь.

Через несколько дней ребенок уже самостоятельно плавал и пытался нырять, подражая дельфинам.

Судьба берегла ребенка, все благоприятствовало ему. И встреча с дельфинами, принявшими его в семью, и новый дом — тихая неглубокая лагуна с теплой водой, хорошо прогреваемой солнцем. Постоянные трели дельфинов, в которых слышалось «Вьюи, Вьюи», постепенно убедили мальчика в том, что теперь это его новое имя.

Он стал откликаться, и его друзья приходили в восторг, они устраивали для своего Вьюи целые представления. Ребенок громко смеялся, хлопал в ладоши, бегая по песчаному пляжу.

Эя разрешала мальчику выходить на берег, чтобы гулять, пить воду из ручья и собирать тропические фрукты, которые ручей приносил с холмов. Дельфиниха не раз в своей жизни видела, что люди едят фрукты и одобрительно кивала, когда мальчик их собирал.

После заката дельфины уплывали на охоту. Один из них оставался в лагуне с Вьюи, чтобы охранять его, спящего в колыбели, покачивающейся на волнах. На рассвете дельфины возвращались. Несколько часов отдыхали, а потом начиналось веселье и игры. Вьюи стал принимать активное участие в этих забавах.

Питательное дельфинье молоко, богатое витаминами, свежие фрукты, а так же постоянные физические упражнения в воде вскоре сделали из малыша крепкого и сильного мальчика. Его гладкая эластичная кожа загорела до шоколадного цвета, волнистые каштановые волосы отросли и теперь свободно струились по плечам, а золотой медальон сиял на шее, как маленькое солнце. Так, Роберт, наследник славного рода Броквудов стал дельфиненком по имени Вьюи.

Уже к концу лета мальчик научился понимать язык дельфинов. Обычно эти существа, в общении друг с другом, издают более тридцати звуков. Мальчик выучил их все и начал разговаривать с дельфинами. У каждого члена семьи был свой особый тембр голоса. И Вьюи безошибочно различал и узнавал его на расстоянии. Самым поразительным, чего достиг мальчик в общении с этими удивительными созданиями, стало умение телепатически передавать и принимать мысли дельфинов. Этому научила ребенка мудрая Эя.

Касаясь его головы, она предавала изображения предметов и создавала в его воображении целые картинки. Мальчик, в свою очередь, мог рассказать ей обо всем, что видел на берегу и спросить о чем-нибудь, чего не понимал. Как-то раз, когда дельфины нежились на мелководье у ручья, Эя начала рассказывать Вьюи о людях.

— Ты человек, — сказала она, — и когда-нибудь вернешься в мир людей. Поэтому тебе нужно многое узнать о своих собратьях. Я помогу тебе в этом.

— Но Эя, — ответил мальчик, — ты сказала, что мои родители погибли, теперь ты моя мама. Я не хочу расставаться.

Дельфиниху очень растрогали слова мальчика, ведь она успела привязаться к маленькому человечку и тоже считала его своим сыном.

Постепенно Эя поведала мальчику все, что знала о людях она сама, и то, что рассказывала ее мама. Стараясь научить его любить людей, дельфиниха предупреждала, что не все они хорошие. Встречаются среди них и плохие.

Дельфины, вообще чувствуют к человеку большую симпатию, часто подолгу сопровождают корабли, наблюдая за поведением людей и их привычками.

Несколько раз Эя сама видела, как люди убивают друг друга, жгут корабли и топят их в океане. Она, конечно же, не знала, что такие люди называются пиратами и просто называла их плохими.

В те далекие времена морскими разбойниками кишели моря и океаны. Пираты поджидали торговые суда на основных морских путях, грабили, убивали людей, а корабли сжигали и топили. Иногда хорошо одетых людей разбойники брали в плен, чтобы потребовать за них большой выкуп.

Вьюи внимательно слушал дельфиниху.

— Почему одни люди убивают других, ведь не едят же они друг друга? — спрашивал он.

— Конечно же, нет, — отвечала Эя, — плохие люди отнимают у хороших такие же блестящие кружочки, как у тебя на шее, или красивые камешки.

— Они любят играть ими? — удивился мальчик.

— Не знаю, сынок, но, наверное, это так. Все люди любят разные блестящие штучки, ведь тебе нравится твоя игрушка?

— Да, Эя, мне очень нравится, — и, дотронувшись рукой до медальона, он вдруг произнес. — Мама!

При этом мальчик сосредоточился, пытаясь представить свою маму, но ее образ уплывал от него дальше и дальше.

Вьюи вел в лагуне активную жизнь, он весело играл с дельфинами. Любимым приятелем по играм и всяческим забавам был его брат Сиу. Дельфиненок все время что-то выдумывал, находя все новые и новые забавы и увлекая в них мальчика.

Озорной дельфиний подросток часто доставал со дна лагуны рыб тетродонов, которые, попав на поверхность, раздувались, как шары. Сиу подбрасывал такой «мяч» высоко в воздух, а потом ловил его на кончик клюва и вертел, словно заправский жонглер. А затем бросал в воду и нырял в глубину, успевая еще раз поймать несчастную рыбу, пока та не коснулась дна.

Вьюи смеялся и аплодировал приятелю. От его похвал, дельфиненок еще больше старался и проделывал акробатические упражнения с импровизированным мячом-тетродоном. А несчастная рыбка умирала от страха и наконец, когда ее отпускали, старалась уплыть на дно и поскорее забиться в щель между кораллами.

Сиу опекал маленького Вьюи и учил различным трюкам. Благодаря нему, мальчик научился выпрыгивать из воды, нырять на глубину и быстро плавать. Эя одобряла их дружбу, она надеялась, что при случае, Сиу выручит мальчика из беды.

Жизнь шла своим чередом, Вьюи чувствовал себя прекрасно среди дельфинов, а свою настоящую семью почти забыл, он не помнил даже родной язык.

Только иногда в рокоте волн и шуме ветра, а порой и в крике чаек, ребенку чудились знакомые звуки и перед глазами проплывали смутные образы и чей-то очень нежный голос звал его: «Бобби, Бобби!» В такие минуты ребенок становился беспокойным и грустным, на глаза накатывались слезы и, теребя пальцами медальон, он повторял: «Мама, мама…»

Такие воспоминания приходили к нему только ночью. Днем жизнь казалась прекрасной. Постоянно ныряя, мальчик изучил рельеф дна лагуны, все закоулки, впадины и возвышенности. Он познакомился со всеми подводными обитателями бухты, а с некоторыми даже подружился.

Одна большая и толстая, губастая рыбина, похожая на клоуна, всегда сопровождали мальчика в его заплывах. Это был группер, но ребенок не знал названия своего спутника, а только играл и веселился вместе с ним. Смешная рыба разрешала Вьюи гладить и щекотать себя, и часто затевала игру в прятки.

Со дна мальчик доставал причудливые раковины и красивые ветки кораллов. Все это он раскладывал на солнышке у ручья и любовался своими богатствами.

В зарослях водорослей и кораллов, мальчик иногда наблюдал смертельные схватки морских обитателей: борьбу крупных крабов, охоту актиний, раскрывающих свои красивые и безобидные с виду лепестки навстречу мелкой добыче.

На коралловом рифе кипела жизнь. Мальчик часто спасал симпатичных ему животных от смерти, помогал ракам отшельникам найти новые, более просторные раковины, играл с медузами и морскими звездами. Постепенно ребенок усваивал, что в этом мире выживает тот, кто сильнее и зубастее.

Лето подходило к концу, и дельфиниха Эя решила воплотить свой план в жизнь — поселить человечка в пещере, известной лишь ей одной.




Глава 4. Пещера


Еще в детстве, Эя, исследую скалистые берега лагуны, обнаружила висячую скалу, которая круто опускалась в воду, не доходя до дна. Поднырнув под нее, дельфиниха оказалась в небольшом бассейне, отгороженном от основной бухты. Из этого небольшого водоема вглубь горы открывался вход в пещеру, в которую можно было подняться по естественным выступам скалы, напоминающим ступени. Тогда молодая Эя не придала значения своему открытию, но сейчас пещера могла бы стать очень удобным жилищем для приемного сына. А главное, жить в ней было бы абсолютно безопасно для ребенка, потому что пещера была надежно скрыта от посторонних глаз.

Легкий и подвижный Вьюи ловко поднялся по выступам и оказался в уютной сухой пещере. Новое жилье пришлось ребенку по вкусу. Ему давно хотелось спать на суше, вытянувшись во весь рост. Колыбель стала слишком коротка и тесна для него. Мудрая Эя не отпускала мальчика одного на берег ночью. Ведь дельфины там не могли помочь ему в случае опасности. Теперь же, поселив малыша в пещере, дельфины могли спокойно всей семьей отправляться на ночную охоту.

Первую ночь в новом жилище Вьюи провел спокойно. Нащупав у стены что-то мягкое, он уютно устроился и крепко заснул. Наутро ребенка разбудил солнечный луч, пробивавшийся откуда-то из глубины пещеры. Он светил ребенку прямо в глаза. Мальчик пошел на свет, и через несколько шагов уперся в небольшую каменную глыбу, которой был закрыт выход.

Поднатужившись, ребенок вытолкнул камень наружу и оказался в кустах, оплетенных лианами. Продравшись сквозь заросли, он оказался в лесу. Так ребенок понял, что в пещеру есть еще один вход, со стороны острова.

Вернувшись назад, Вьюи увидел, что без камня, перекрывающего вход, в пещере стало немного светлее. Он начал внимательно осматривать свое новое жилище.

В углу, где он провел ночь лежали сваленные в кучу полуистлевшие ковры и ткани. Из любопытства мальчик начал их двигать и у стены обнаружил большой, почерневший от времени предмет, похожий на ящик, которые иногда дельфины вылавливали в море и приносили в лагуну для игры.

Это был старинный кованый сундук. Ребенок попытался открыть потемневший от ржавчины висячий замок, но тот не поддавался. Тогда Вьюи нашел острый камень и несколько раз стукнул по нему. Замок рассыпался в пыль. Подняв крышку, ребенок, к своему удивлению, обнаружил, что сундук полон желтыми блестящими кружочками и красивыми разноцветными камушками. Мальчик радостно схватил несколько золотых монет, он выбежал из пещеры и помчался по крутому склону вниз на пляж. Дельфины только что вернулись с ночной охоты.

— Эя, смотри! — радостно закричал Вьюи. — Я нашел эти кружочки в пещере, их там много!

И он стал бросать дельфинам золотые монеты. А они ловко ловили их открытыми клювами и веселились.

Эя, почему-то, не обрадовалась находке.

— Эти игрушки нельзя оставлять на берегу, из-за них люди убивают друг друга, — строго сказала она.

— Здесь нет людей, Эя! — возразил мальчик.

— Они иногда заплывают и в нашу лагуну. Поэтому могут появиться здесь в любую минуту. Собери все кружочки и отнеси их в пещеру. Там ты можешь спокойно играть с ними. — Эя задумалась, а потом спросила. — Вьюи, как ты оказался на пляже? Я не видела, чтобы ты выходил из воды.

— Эя, я нашел другой выход из пещеры, он там, на горе! — мальчик показал рукой в сторону леса.

— Это очень удобно для тебя, малыш, — обрадовалась Эя. Несколько дней после этого дельфиниха была очень задумчива.

— Я никогда не видела, чтобы люди добирались до пещеры. И моя мама, славная Дая, никогда не говорила об этом. Значит, они посещали пещеру очень давно. В те времена, когда наши предки еще не поселились в этой лагуне. Я думаю, — продолжала она, — нам нечего бояться. Те, кто принес в пещеру желтые кружочки, уже давно умерли, а другие люди ничего не знают о них, — предположила она.

Через несколько дней дельфиниха сказала Вьюи, что больше не может кормить его молоком. Начинается сезон дождей и придется подолгу голодать.

— Придется тебе переходить на взрослую еду — рыбу, — сказала Эя.

И Вьюи начал питаться рыбой. Хотя поначалу ее вкус не очень-то нравился мальчику, но постепенно мальчик привык к новой диете.

И вот пришел сезон дождей. Несколько дней океан бушевал. С юга Африки примчался большой шторм. Небо было обложено тяжелыми черными тучами. Стало темно, только время от времени, полыхали ослепительные белые молнии. А оглушительный гром, как казалось, разрывал все вокруг. В это время дельфины оставались в лагуне. Они были подавлены и взволнованы. Молчаливой кучкой, прижимаясь друг к другу, эти существа стояли вдоль берега у ручья. Даже в тихой защищенной лагуне ощущалось волнение. Вьюи было запрещено выходить из пещеры.

Дельфины боятся штормов, при большом волнении у них пропадает эхолокация. Пузырьки воздуха, скапливаясь в большом количестве в кипящих волнах препятствуют прохождению ультразвукового луча. Дельфины теряют ориентацию. В шторм они становятся беспомощными и могут разбиться о скалы.

Так случилось со старой дельфинихой Даей, матерью Эй. Надвигался шторм, но кормящая мать, оставив семью в лагуне, захотела немного подкрепиться. Но она не успела вернуться — страшный шторм настиг ее уже по пути домой. Ее унесло далеко в, к скалистым берегам, где она и разбилась на смерть об острые камни.

Помня об этой трагедии, Эя никогда не выходила на охоту в шторм. Лишь на четвертые сутки гроза прекратилась, волны утихли, и семья, голодавшая все это время, вышла на охоту.

Вьюи, в отличие от дельфинов, не был голодным, в пещере всегда лежал запас фруктов. Кроме этого, ребенок не скучал, у него было много блестящих игрушек. Мальчик запускал руки в сундук и с восторгом перебирал драгоценности, не сознавая, каким богатством обладает. Сверкающие алмазные и жемчужные ожерелья, золотые цепочки, серьги и браслеты доставляли ему огромную радость. Мальчик играл разноцветными камешками, подбрасывал золотые монеты и слушал их мелодичный звон.




Глава 5. Кот May


Однажды, после очередной бури, на закате солнца, дельфины, как всегда, вышли в море на охоту. Вьюи проводил их, а потом вволю наплавался в лагуне. Он уже собирался вернуться в пещеру, как вдруг увидел, что дельфины возвращаются. Мальчик очень удивился, никогда раньше они так не делали.

Но в этот раз все члены семьи заходили в лагуну, громко высвистывая на разные голоса его имя:

— Вьюи, Вьюи, Вьюи! Скорее сюда! Плыви к берегу, посмотри, кого мы нашли в море.

Мальчик быстро добрался до пляжа и увидел, что его названный брат Сиу и сестричка Юся, толкают перед собой широкую доску, на котором распластавшись и крепко вцепившись когтями, лежит странное животное. Оно издавало пронзительные звуки: «May, мау!»

— Скорее, Вьюи, — крикнула Эя, — вытащи зверя на берег! Он промок до костей, видно долго плавал в море. Я знаю, он тебе понравится. Много раз видела таких животных на кораблях рядом с людьми. Возьми его с собой в пещеру.

И дельфины, весело стрекоча, уплыли в море.

Мальчик вытолкнул доску с животным на берег. Только хотел дотронуться до существа рукой, как кот, а это был именно он, выгнул спину дугой, ощерился и громко заорал: «May!».

— Тебя зовут May, — решил Вьюи и опять потянулся к зверю. Но тот еще больше оскалился и больно ударил ребенка по лицу когтистой лапой.

Пока мальчик со слезами на глазах размазывал кровь по лицу, кот прыснул в заросли. Немного успокоившись, ребенок стал звать зверя, но тот был уже далеко. Расстроенный мальчик вернулся в пещеру и лег спать.

Несколько дней Вьюи ждал, что кот вернется, но тот не появлялся. Изголодавшееся и натерпевшееся страха животное обследовало остров.

В зарослях водилось великое множество птиц. Непуганые и очень любопытные пернатые сами шли в лапы разбойника. Вскоре кот отъелся и оправился от пережитого. Его шерсть стала пышной и серебристой, недаром его настоящее имя было Сильвер-серебряный.

Кот с раннего детства, почти пять лет, плавал на торговом судне. Он был любимцем капитана и баловнем всей команды. Кормили Сильвера свежей рыбой, постоянно ласкали и гладили. В ответ на внимание кот закрывал глаза от удовольствия и громко мурлыкал, приводя в восторг всю команду. Он напоминал этим суровым, закаленным людям о доме, семье и домашнем уюте.

Вскоре на острове кот начал испытывать одиночество, не для кого было мурлыкать, а очень хотелось. Тогда Сильвер вспомнил про маленького голого мальчика, которого сильно поцарапал при первой встрече. Укрывшись в зарослях, кот стал наблюдать за ребенком. Он видел, как мальчик встречает дельфинов на рассвете, а те угощают его свежей рыбкой. Сильвер давно уже не ел своей любимой пищи, а птичье мясо уже порядком надоело. Но подойти к ребенку не решался. Кот затаил обиду на людей. Кошки, вообще, злопамятные существа. Когда во время бури его смыло волной за борт, никто из команды не бросился спасать любимца. Судорожно вцепившись в случайно попавшуюся доску, кот долго и отчаянно призвал на помощь. Но судно быстро удалялось от него.

«Они даже не заметили, что меня смыло за борт, — с горечью думал несчастный Сильвер. — Вот такова она человеческая любовь: до первых трудностей. Люди думали только о себе, а про меня забыли».

Трое суток мотало по волнам несчастного кота, и за это время много горьких мыслей посещало его. Самое главное — Сильвер разочаровался в людях.

«Если выживу — не буду больше любить людей. Я им теперь не верю, все они предатели. Жизнь кота для них ничего не значит», — с этими мыслями Сильвер начал жизнь на острове.

По натуре кот был добродушным и общительным существом. Вскоре одиночество ему надоело, и так захотелось подружиться с маленьким человечком!

«Он такой шустрый и веселый! Так хорошо играет с существами, похожими на огромных рыб», — думал кот, незаметно следя за каждым шагом мальчика.

Но днем Сильвер так и не решился подойти к ребенку. А ночью тайком пробрался в пещеру и с громким мурлыканьем лег рядом с мальчиком. От неожиданности Вьюи вскочил на ноги, но ласковое урчанье кота привело его в восторг, и он уснул, обнимая пушистое животное. Так и стали они жить вместе.

Мальчик был счастлив и называл Сильвера — May.

«Ну что ж, May, так May, — думал кот. — Это не имеет значения, даже лучше, потому что короче».

За время жизни на острове Сильвер преобразился. Вместо промокшего костлявого существа, он стал большим пушистым серебристо-голубым зверем с круглыми оранжевыми глазами. Вьюи смотрел на него с неподдельным восхищением. Какие-то смутные воспоминания говорили ему, что он уже когда-то видел такого зверя, в прошлой жизни. Он вспомнил рыжую кошку Пусси, с которой когда-то играл.

На суше зверь и ребенок были неразлучны, но когда Вьюи приглашал искупаться и поплавать вместе, May вежливо отказывался. Он тут же убегал и прятался в зарослях. Дельфиниха Эя одобряла дружбу сына с пушистым зверем.

— Он тоже сухопутное существо, вместе вам должно быть весело, — говорила она. — А мы можем играть с тобой только в море.

Каждое утро мальчик и кот встречали дельфинов на берегу и лакомились свежей рыбкой. После завтрака, когда морские животные ложились спать, Вьюи и May бродили по острову. Мальчик собирал упавшие с деревьев фрукты, а кот охотился на птиц. Остаток дня, до самого заката, ребенок играл и плавал с дельфинами, а после, проводив их на охоту, вместе с котом возвращался в пещеру. Там начинались игры с монетками и камешками. May очень нравилось катать блестящие разноцветные предметы. Он ложился на спину и ловил лапами драгоценности. Потом они засыпали, крепко прижавшись друг к другу.




Глава 6. Дельфиний Бог


Как-то весной в лагуну приплыла лодка. С большим трудом темнокожим рыбкам удалось пройти все рифовые барьеры на пути в бухту.

Был полдень. Дельфины только что проснулись и позвали Вьюи поиграть, они еще не видели лодку, которая появилась из-за поворота. Эя не успела предупредить мальчика, чтобы он спрятался.

Как только люди высадились на берег, из-под висячей скалы вынырнул ничего не подозревающий ребенок. Рыбаки окаменели от удивления и суеверного страха — пред ними явилось божество, в виде обнаженного ребенка с сияющим золотым медальоном на груди.

Дельфины бросились к мальчику и окружили его, пытаясь скрыть от посторонних глаз. С громкими криками они умчали его в другой конец лагуны и спрятали за выступом скалы. Как ни старались рыбаки, но больше им не удалось увидеть мальчика.

По приказу Эй Вьюи спрятался в пещере. Рыбаки недолго пробыли в лагуне, им нужно было всего лишь набрать пресной воды из ручья.

Вернувшись на Большой остров, они рассказали всем жителям деревни, что на Дельфиньем острове появилось странное существо, похожее на человека. А на его шее горит маленькое солнце.

— Это Бог Дельфинов, он живет на дне лагуны и только иногда появляется из воды. Дельфины охраняют и защищают свое божество, так что увидеть его очень трудно, — с восхищением и ужасом рассказывали рыбаки.

Их рассказ всполошил все население деревни. Его предавали из уст в уста, с новыми и новыми удивительными подробностями. Теперь островитяне утверждали, что Дельфиний Бог лишь до пояса человек, а вместо ног у него дельфиний хвост, поэтому он так хорошо плавает.

Вскоре на всех островах архипелага узнали о существовании удивительного божества, которое живет в лагуне Дельфиньего Острова. Эти слухи дошли и до доктора Николаса Шелтона.

Это был двадцатипятилетний мужчина, выше среднего роста, худощавый и светловолосый, с красивым открытым лицом и внимательными голубыми глазами. Молодой человек работал врачом в местной больнице. Ник был из породы редких людей — энтузиастов, которые ради идеи были готовы на любые жертвы. Шелтон лечил жителей всех обитаемых островов архипелага, взрослых и детей. Он пользовался любовью и уважением среди местного населения.

Ник Шелтон еще в детстве решил свою жизнь посвятить служению людям. Он искренне верил в равенство и братство всех народов, считал, что человеческая жизнь бесценна. Врач и ученый Шелтон скептически отнесся к россказням местных рыбаков. Услышав о божестве в образе ребенка, Ник подумал, что, скорее всего, какой-то малыш попал в беду, и ему нужна помощь.

«Я найду этого мальчика, — решил он. — Надо все хорошо обдумать и подготовиться к поездке на Дельфиний остров».

Оставив пациентов под попечением опытной медсестры Луизы Томпсон, доктор позвал своего слугу, восемнадцатилетнего темнокожего Калиоко.

Это был его незаменимый помощник в любом деле. Юноша недавно окончил церковно-приходскую школу, он прекрасно владел английским и знал все местные диалекты. Калиоко был для Ника и лодочником, и переводчиком. Он сопровождал доктора во всех поездках и был очень предан хозяину.

— Подготовь все необходимое для путешествия по морю, — приказал доктор.

— Куда мы едем, масса Ник? — весело спросил Калиоко.

— Завтра утром отправляемся на поиски Бога Дельфинов, — ответил Шелтон.

— В лагуну? Неужели вы верите в эти сказки? — засмеялся юноша, показывая удивительно ровные и белые зубы.

— Конечно, нет, Калиоко, — ответил доктор, — но проверить слухи не помешает. Вдруг там действительно есть что-то, породившее эту легенду.

— Хорошо, масса, я все подготовлю. Знаю безопасный проход между рифами. Мы обнаружили его с отцом случайно, когда я еще был маленький, — гордо сказал Калиоко.

— Тем лучше, дружище, нам не придется рисковать, — улыбнулся Ник.




Глава 7. Тайна Дельфиньего острова


На следующий день Ник Шелтон и Калиоко отчалили с Большого острова, они вышли в море. Деревенские жители, узнав о затее доктора, собралась в порту, чтобы проводить. Люди принесли продукты в дорогу и необходимые инструменты: мешки и веревки, которые, по мнению доктора, им были вовсе не нужны.

Ник и Калиоко были прекрасными пловцами, разбирались в морском деле и легко справлялись с парусом и веслами. К вечеру они прибыли к месту назначения. Успешно пройдя рифы, мужчины вошли в лагуну с последними лучами солнца. В красном зареве заката Ник увидел маленькую фигурку на пляже. Ребенок махал рукой вслед уплывающим в море дельфинам. Через секунду фигурка исчезла.

— Мне показалось, или на пляже действительно был ребенок? — спросил доктор.

— Да, масса Ник, я тоже видел голого мальчика, — ответил Калиоко, — но откуда он тут взялся, остров-то необитаем?

— Вот это и надо выяснить, — задумчиво ответил Шелтон. Сгущалась тьма. Мужчины высадились на берег.

— Будем устраиваться на ночлег, — сказал Ник, — вынимая одежду и припасы из лодки, — в темноте мы все равно ничего не сможем выяснить.

Едва забрезжил рассвет, как путешественники уже были на ногах.

— Калиоко, я думаю, нужно спрятать лодку и наши вещи. Скоро вернутся с охоты дельфины, я не хочу, чтобы они нас обнаружили. Если они нас заметят, то спрячут мальчика, а мы так ничего и не узнаем, — произнес Ник, задумчиво глядя куда-то вдаль.

Помощник быстро втащил лодку в кустарник и спрятал там же все вещи. Сами мужчины спрятались между каменных глыб.

Вскоре у входа в лагуну появилась небольшая группа дельфинов.

— Их всего пять, — насчитал Калиоко.

— Да, немного, — ответил доктор, — а я-то думал, их целая стая.

Животные подплыли к пляжу и начали громко свистеть. Они ловко выбросили на песок несколько серебристых трепещущих рыбок. Вскоре с горки спустился маленький обнаженный мальчик в сопровождении огромного серого кота. Ребенок что-то весело защебетал, поднял с песка рыбок, две из них бросил коту, который начал их пожирать с громким урчанием, а оставшихся порвал на мелкие кусочки, положил на плоский камень и начал отправлять к себе в рот. При этом он продолжал стрекотать, очевидно, рассказывая что-то дельфинам, а те радостно свистели ему в ответ.

Мужчины, как завороженные, смотрели на эту сцену и не верили своим глазам.

— Как красив этот ребенок, масса Ник, — прошептал Калиоко, — он белый, просто очень сильно загорел, и что-то сияет у него на шее!

— Кажется, это золотой медальон, — ответил Шелтон, потрясенный зрелищем.

В этот момент, кот, почуяв присутствие посторонних, оторвался от еды и грозно зашипел. Мальчик вздрогнул и внимательно посмотрел в сторону залегших путешественников. Нику удалось рассмотреть его лицо с большими зелеными глазами. В ту же секунду, ребенок кинулся в море, дельфины окружили его со всех сторон, и вся группа исчезла за поворотом.

Кот с яростным ревом скрылся в зарослях.

Раздосадованные мужчины вышли из укрытия.

— Теперь мы его не увидим, — сказал Шелтон, — и все из-за проклятого кота. Как он смог нас учуять? Ведь он не собака!

— Да, масса Ник, нехорошо получилось, давайте подумаем, что делать дальше? Ведь не напрасно же мы сюда прибыли? — сокрушался Калиоко.

— Будем ждать! — спокойно ответил Шелтон.

— А сколько времени нам придется ждать? — спросил юноша.

— Столько, сколько понадобится! Мы не оставим ребенка на этом острове. Слух о мальчике уже распространился повсюду, о нем могут узнать пираты или работорговцы. Они специально приедут сюда за чудо-ребенком, чтобы продать его в цирк, а потом его будут выставлять на потеху зрителям, — сказал доктор.

— Да, вы правы, нельзя его тут оставлять. Наверное, у мальчика есть родители? Ведь кто-то же повесил ему этот медальон, — большие темные глаза Калиоко выразили недоумение.

День прошел безрезультатно. Дельфины больше не подплывали к пляжу, они легли спать у висячей скалы, а Вьюи приказали спрятаться в пещере. Кот сидеть там не захотел и отправился в кустарник, откуда внимательно наблюдал за незнакомцами. Он успел побывать даже в лодке. Мужчины то и дело слышали в зарослях подозрительные шорохи и видели мелькающую тень подозрительного зверя, но кот их не интересовал. Все мысли были заняты загадочным маленьким мальчиком.

Нику трудно было представить, как маленький ребенок оказался в обществе дельфинов. Будучи образованным человеком, доктор даже не представлял возможность сосуществования таких различных по образу жизни созданий, как человек и дельфин.

«В первую очередь нужно как-то наладить контакт с ребенком, — думал Шелтон, — но он совсем одичал и на сближение не пойдет. Да умеет ли он разговаривать? По всему видно, что дельфиний язык он освоил хорошо, а человеческую речь или никогда не знал, или совсем забыл».

В первый раз за свою трехлетнюю практику врача, Ник не знал, что делать.

Из задумчивости Шелтона вывел голос Калиоко.

— Масса, а давайте-ка перестанем прятаться от мальчика. Будем действовать открыто. Покажем ребенку, что мы хотим подружиться с ним и не собираемся делать ему плохою, — предложил юноша.

— Ты прав! Нам не следует скрываться, пусть сам убедиться, что мы не собираемся причинять ему вред, — согласился доктор.

Зная, что ребенок наблюдает за ними, мужчины развели костер на пляже и начали жарить рыбу, пойманную ночью.

— Мальчику это будет интересно, он, наверное, никогда не видел огня, — сказал Калиоко.

Костер разгорелся на славу, от рыбы пошел дивный аромат. Мужчины разговаривали, наблюдая за лесом и морем. Было неизвестно, откуда может появиться ребенок. Вскоре из-за большого камня совсем близко от костра появилась голова мальчика. Он, как зверек, ноздрями втягивал вкусный запах и смотрел на костер.

— Тихо, масса Ник, не делайте резких движений, вы можете спугнуть малыша, — прошептал Калиоко.

Шелтон, взяв жареную рыбку, повернулся к мальчику и протянул ему угощение.

— Не бойся, возьми рыбку, — сказал он ласковым голосом. — Она очень вкусная.

Вьюи, к тому времени, совсем забыл родной язык. Больше года он не слышал человеческой речи. Но ребенок понял, что ему предлагают еду, да и голос незнакомца не вызывал в его душе тревоги. Поэтому мальчик вышел из-за камня, взял рыбку, но, тут же, спрятался обратно. Прежде чем съесть свою добычу, немного подождал, опасаясь, погони. Поняв, что никто не собирается его хватать, Вьюи слопал рыбку прямо с костями. К людям он больше не подходил, предпочитая находиться от них на безопасном расстоянии, следя за каждым их движением.

А незнакомцы спокойно сидели у костра. Они пили чай и делали вид, что вовсе им не интересуются. На закате Вьюи проводил дельфинов на охоту и по приказу Эй вернулся в пещеру водным путем. Дельфиниха очень беспокоилась за своего приемного сына и просила держаться от людей подальше. Ей было неизвестно, что на уме у незнакомцев.

Ник Шелтон и Калоиоко, внимательно наблюдавшие за ребенком, так и не поняли, куда он подевался. Мальчик в этот вечер больше не вышел на берег.

— Неужели он ночует в море? Наверное, рыбаки были правы, — сказал Калиоко.

— Этого просто не может быть, — ответил доктор. — Находясь целую ночь в море, он просто бы умер от переохлаждения. Человеческий организм не приспособлен для такого долгого пребывания в воде. Тут дело в другом, я подозреваю, что из моря есть еще какой-то выход на сушу, может быть это подводный тоннель. Завтра с утра мы обследуем это загадочную лагуну, ее дно и прибрежные скалы.

Поговорив еще немного и послушав голоса ночных птиц, доносившиеся из глубины острова, мужчины устроились на ночлег, прямо на пляже, подстелив мешки из рогожи и накрывшись плащами.

Утром к дельфинам на пляж за рыбой вышел только кот. Злобно и недоверчиво глядя на людей, он подобрал угощение, быстро съел его и скрылся в лесу. Мальчик в это время уже плавал в лагуне среди дельфинов, весело стрекоча на их языке. Как он там оказался, было непонятно.

После непродолжительного общения с ребенком, семья дельфинов легла спать на мелководье. Там они обычно отдыхали и пили полусоленую воду из ручья.

Ребенок продолжал резвиться в воде, бросая любопытные взгляды на гостей. Вьюи чувствовал непреодолимое влечение к этим людям. Ему нравилось их внимание, хотелось подойти к ним. Но осторожность и чувство самосохранения, присущее всем диким существам, каковым он и являлся, сдерживало его порывы. Видя, что за ним наблюдают, ребенок решил показать все, на что был способен в воде: нырял на большую глубину, подолгу не всплывая на поверхность, выпрыгивал высоко в воздух, делая сальто, как настоящий дельфин.

Мужчины, стоя на берегу, с восхищением смотрели на эти номера и бурно аплодировали юному артисту. Польщенный их вниманием, Вьюи жестами пригласил гостей поплавать вместе. Ник и Калиоко незамедлительно воспользовались столь любезным предложением, и поплыли к мальчику.

Дельфиниха Эя, которая не спала, а только дремала, сразу же встревожилась и прокричала что-то Вью, увидев рядом с ним незнакомцев. Повинуясь приказу приемной матери, малыш глубоко нырнул и больше не показался на поверхности воды. Прождав более получаса, мужчины поняли, что ребенка уже нет в лагуне.

— Значит, я был прав, в скалах есть какой-то тоннель, ведущий вглубь острова, и нам нужно обязательно найти его, — сделал вывод доктор.

— Давайте нырять по очереди, масса Ник, так мы скорее найдем выход на сушу, — предложил Калиоко.

— Что ж, попробуем, — согласился Шелтон.




Глава 8. Сундук с сокровищами


Мужчины начали погружаться в воду, обследуя каждую щель в скалах. Через некоторое время, ликующий Калиоко, с победным криком: «нашел!» вынырнул из-под висячей скалы.

— Здесь есть вход в сухую пещеру, там-то и живет наш таинственный мальчик, — юноша вновь погрузился в воду, а вслед за ним под скалу нырнул и доктор.

Увидев поднимающихся по уступам людей, Вьюи очень удивился, но не испугался. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ребенку, что они не причинят ему вреда. В широко открытых зеленых глазах Вьюи застыл немой вопрос: «Как незнакомцы смогли обнаружить его жилище?»

Стараясь не спугнуть мальчика, доктор и его помощник не стали приближаться к нему, а уселись у входа в пещеру. Немного помолчав, Ник обратился к мальчику.

— Как тебя зовут? — спросил он.

Ребенок ничего не ответил. Тогда доктор дотронулся до своей груди, произнес: «Ник!»

А затем, показывая на слугу, раздельно и четко поговорил: «Ка-ли-о-ко».

Ребенок понял и, похлопывая себя по бокам, просвистел: «Вьюи, Вьюи».

— Вьюи? — переспросил Ник.

Мальчик радостно закивал головой. Тогда доктор.

— Вьюи иди ко мне! Иди, не бойся, я тебя не обижу, — он протянул к ребенку обе руки.

Мальчик медленно приблизился к мужчине, и тот ласково погладил его по головке. Эта простая ласка вдруг всколыхнула в душе ребенка давно забытые воспоминания о крепких руках отца, обнимающих его.

Вьюи вдруг вскрикнул: «Папа!» Он прижался к груди Ника. Доктор обнял ребенка и стал называть его всеми известными ему ласковыми словами.

— Мой родной, мой бедный малыш, я никому тебя не отдам, ты не будешь больше один. Я все для тебя сделаю! — говорил он.

Доктор говорил еще долго-долго и его слова звучали для мальчика, словно музыка. Глядя на эту трогательную сцену, Калиоко даже прослезился. Доверие ребенка было завоевано. Можно было забирать его и уплывать с острова. Но доктор решил, что нужно подождать еще хотя бы одни день, чтобы познакомиться с ребенком поближе и научить его, хоть немного, разговаривать.

Пока Ник общался с мальчиком, Калиоко решил обследовать пещеру. Идя к источнику дневного света, юноша обнаружил второй вход, но он так зарос лианами и колючим кустарником, что взрослому человеку было невозможно протиснуться наружу через этот узкий лаз. У слуги на поясе всегда висел большой рыбацкий нож, с помощью которого он и расчистил вход, срубив несколько веток кустарника и лианы. В пещеру сразу же хлынул яркий свет, что очень удивило Шелтона. Доктор позвал Калиоко, и тот радостно сообщил, что из пещеры есть выход в лес. Теперь стало понятно, почему ребенок иногда появлялся на пляже, спускаясь с горы.

Мужчины продолжали обследовать жилище Вьюи, надеясь, что хоть какая-то деталь поможет прояснить им прошлое ребенка. В дальнем углу они обнаружили пробковую колыбельку с обрывками детской одежды, на которой были вышиты те же две буквы, что и на обратной стороне медальона «RB»

— Как же эта кроватка попала в пещеру, — удивлялись мужчины. — Неужели кто-то специально принес ее сюда?

Все было с этим ребенком так странно и загадочно, что не поддавалось никаким объяснениям. В противоположном углу пещеры оказались ветхие пыльные ковры и рулоны полуистлевших дорогих тканей. Из них ребенок устроил себе постель. Внимательно следя за действиями людей, Вьюи вдруг начал отодвигать эти вещи в сторону. Под ними оказался огромный, потемневший от времени сундук. Ребенок настолько проникся доверием к людям, что решил показать им свои игрушки. Каково же было удивление гостей, когда Вьюи поднял крышку сундука! Там было полно сокровищ! Видя изумление своих новых друзей, Вьюи начал со смехом кидать им пригоршнями золотые монеты и самоцветы.

— Вот это да! — только и успел произнести пораженный Калиоко, он принялся собирать разбросанные по всей пещере драгоценности и складывать их обратно в сундук.

«Откуда такие богатства у маленького ребенка, — думал, потрясенный до глубины души доктор. — И ведь спросить у него нельзя — говорить не умеет. А если бы мог разговаривать, объяснить не сумел бы, слишком мал».

Ужасная мысль вдруг пришла на ум Нику: «Пираты! Это они спрятали в пещере награбленные сокровища и могут в любую минуту вернуться за своим добром».

— Калиоко! — позвал он слугу. — Нам всем грозит опасность. Эти сокровища принадлежат пиратам, они убьют нас и ребенка, если застанут здесь, нужно срочно уходить!

— Масса Ник, не волнуйтесь так, насколько мне известно, морские разбойники никогда не заходят в Бухту Дельфинов, ни один корабль не может преодолеть эти рифы. Да и не всякая лодка войдет в лагуну. Нужно очень хорошо знать все проходы, — ответил юноша.

— Но все равно, лучше поскорее убраться отсюда, от греха подальше, — немного успокоившись, сказал доктор.

— А что же делать с сокровищами? — спросил Калиоко. — Не оставлять же их в пещере.

— Конечно, нет! Но сначала попытаемся, кому они принадлежат, — задумчиво ответил Шелтон.

Мужчины начали тщательно осматривать все углы пещеры. В самом низу, под тканями они обнаружили целый склад холодного оружия, завернутого в промасленную ткань. Здесь были старинные мечи и сабли, шпаги и кинжалы, рукоятки которых были украшены драгоценными камнями.

— Это ведь настоящая коллекция старинного оружия! Они сделаны не позже четырнадцатого века, такая древность! — восхищался Шелтон.

— А какое отменное качество, — подхватил Калиоко. — Клинки острые, словно бритвы!

Внимательно рассмотрев эти предметы, мужчины аккуратно запаковали их в ткань.

Вьюи, окончательно освоившись, принимал активное участие во всех делах. Он пытался что-то говорить, но пока у него не получалось.

— Мне кажется, — сказал Калиоко, глядя на мальчика, — он скоро заговорит. И тогда мы сможем узнать, что с ним произошло.

— Не думаю, что это произойдет так быстро, ведь он попал к дельфинам в очень раннем возрасте, и живет с ними не меньше года. Ребенок не сможет объяснить нам, что с ним произошло, и кто были его родители. Нам предстоит это выяснить самим. В этом нам поможет медальон мальчика.

— Каким образом? — не понял Калиоко.

— Это очень дорогое украшение, оно говорит о том, что ребенок из богатой семьи. В таких двустворчатых медальонах, обычно помещают портреты родителей. Нам нужно открыть его, и тогда многое станет ясно о семье ребенка, — пояснил доктор.

Шелтон ласково подозвал Вьюи к себе.

— Что это у тебя на шейке? Покажи мне свою игрушку, малыш? — Ник дотронулся до медальона.

Вьюи испуганно прикрыл руками украшение, и, попятившись, произнес: «мама».

«Мама» и «папа» были единственные слова, которые он не забыл и мог сказать. Ник понял, что пока не стоит волновать ребенка вопросами о медальоне.

Мужчины решили осмотреть стены пещеры. И, прямо над рулонами тканей, обнаружили полустертые буквы, начертанные углем. Освещение было недостаточное, чтобы разобрать надпись. Шелтон послал Калиоко за факелом. Пока слуга исполнял поручение, доктор пытался научить Вьюи разговаривать. Он указывал на предметы и называл их, ребенок повторял за ним, получалось очень плохо. Оба смеялись от души, было очень весело.




Глава 9. Послание из прошлого


Наконец, появился Калиоко с горящим факелом в руке. Ник, при ярком свете, начал разбирать надпись на стерне. Это было целое послание, написанное по-испански. Первые строки полностью сохранились. Доктор их легко разобрал.

«Я, благородный корсар, Диего Мария Сантос, с единоутробным братом своим, Педро, по воле провидения оказались на этом острове. В году 1531 от рождества Христова».

Далее в стертом от времени послании можно было прочесть только отдельные слова.

«…наш бриг „Изабелла“ …англичане…захват…команда перебита…схоронились в трюме…пьяные оргии три дня и три ночи…спустили шлюпку…погрузили сокровища…шторм…суша…пещера…укрылись…смерть брата…отправляюсь в путь…вернусь…сокровищем…»

И дальше вполне разборчиво «Святая дева Мария, спаси и сохрани смиренного… Диего».

Мысленно дополнив текст недостающими по смыслу словами, Ник ясно представил себе трагедию, произошедшую с испанскими купцами, произошедшую более двухсот лет назад.

Энергичные смелые братья, владельцы пиратского судна «Изабелла» Диего и Педро Сантос, везли в колонии дорогие ткани. По пути судно захватили английские разбойники. Они перебили и выбросили за борт всю команду. Братьям, каким-то чудом, удалось спрятаться в трюме, среди тюков ткани. Англичане их не обнаружили, на судне началась пирушка — разбойники отмечали захват богатой добычи. Пьянка длилась три дня и три ночи. Никто не управлял судном. Все это время братья-испанцы провели в трюме, ожидая удобный момент для бегства. Наконец он настал: захватчики лежали пьяные на палубе. Поздним вечером Сантосам удалось спустить шлюпку на воду, они погрузили в нее часть своих товаров, захватили свой сундук с сокровищем и оружие. Братья, видимо хорошо разбирались в морском деле, если решились на такой отчаянный поступок. А скорее всего, у них просто не было другого выхода. Дальше произошло что-то непонятное. Поднялся шторм, который гонял утлую лодчонку по океану. Огромные волны, в конце концов, выбросили ее на пустынный остров, перенеся через рифовые барьеры. Очутившись на суше, они выгрузили вещи на берег и начали искать убежище. Остров оказался необитаемым. Им удалось обнаружить пещеру, где и поселились. Сколько прожили братья в этом убежище, неизвестно. Но по какой-то причине Педро умер, то ли от странной болезни, то ли погиб при неизвестных обстоятельствах. Похоронив брата, Диего решил сделать отчаянную попытку добраться до большой земли. Он не рискнул взять с собой сокровища, опасаясь других пиратов. Испанец надеялся вернуться за ними позже. Что случилось с отчаянным храбрецом, неизвестно. Скорее всего, он так и не добрался до континента, погиб по пути. А иначе обязательно вернулся бы на остров, чтобы забрать свой клад.

Трагическая история испанских пиратов, произошедшая примерно лет двести назад, потрясла доктора Шелтона так сильно, будто это произошло вчера. Калиоко внимательно выслушал печальное повествование о несчастном испанце.

— Вот бедолага, этот Диего, не повезло ему! Ну что теперь-то горевать? Ясно одно — сокровище не принадлежат никому, и мы можем взять их себе, — сделал выводы юноша.

— Ты ошибаешься, друг мой, эти богатства должны достаться ребенку, как первооткрывателю. Он — наследник испанских пиратов по праву. Клад обеспечит будущее мальчика, — возразил доктор.

— Я согласен с вами, мистер Шелтон. Мальчик должен владеть сокровищами. Мне только хотелось бы взять себе маленький кинжал в серебряных ножнах, уж очень он мне понравился, — опечалился слуга.

— Конечно, Калиоко, ты его получишь, и еще какую-то часть сокровищ. Но все это позже, когда мы благополучно вернемся домой. А главное, никто не должен знать о сокровищах! Ни одна душа, иначе мы все погибнем, заплатим за драгоценности своими жизнями. Ты же знаешь, насколько корыстны люди. Они пойдут на все, чтобы завладеть этими богатствами, — назидательно произнес Шелтон.

— Я все понимаю, масса Ник, от меня никто ничего не узнает, клянусь вам в этом, — заверил Калиоко.

— Вот и договорились! Я всегда был в этом уверен. А теперь неси мешки, мы все упакуем и погрузим в лодку. Завтра на рассвете — отплываем! — Шелтон принялся объяснять мальчику, что утром он вместе с ними должен покинуть остров дельфинов.

Вьюи понял, что новые друзья берут его с собой. Ему нравились эти люди, но он не представлял себе жизни без дельфинов. Мальчику стало грустно, и он отправился в лагуну. Эя встретила известие об отъезде своего приемного сына спокойно. Все равно расставание с мальчиком бело неизбежно, она хорошо это понимала. Эти люди внушали дельфинихе доверие. Она видела, как ласково они обращались с Вьюи.

— Они хорошие, — утешала Эя ребенка, — будешь жить с ними на суше, в доме, носить одежду, как они. Научишься разговаривать на языке людей. Дельфиниха нежно прижалась к сыну, касаясь головой его щеки. Она передавала ему информацию в картинках.

Весь остаток времени мальчик провел с дельфинами, он прощался с ними, целуя и обнимая каждого. Все были очень нежны с ребенком, они так сильно полюбили его за время совестной жизни!

Солнце садилось, вода в лагуне окрасилась всеми цветами радуги. Люди на берегу, укладывая в лодку вещи, наблюдали удивительную картину. Дельфины, в отблесках заката, похожие на сказочных существ, образовали круг, в центре которого находился маленький мальчик. Они плавно двигались вокруг ребенка, как будто исполняли ритуальный танец. Время от времени кто-нибудь из танцующих выпрыгивал из воды, кувыркаясь воздухе.

— Смотри, Калиоко, дельфины дают прощальный концерт в честь своего приемыша! Как это трогательно! Я никогда бы не подумал, что может быть такая любовь между этими существами и человеком, — задумчиво произнес доктор.

— Да, масса Ник, я тоже не мог себе такое представить, — отозвался Калиоко.

Мужчины еще некоторое время любовались прощальным танцем дельфинов.

Внезапно солнце скрылось за горизонтом, словно утонуло в океане. Чары рассеялись, и Калиоко принялся разводить костер, чтобы приготовить ужин.

Вскоре из воды на берег вышел Вьюи, он проводил дельфинов на охоту и присоединился к людям. Шелтон заметил, что мальчик грустит. Нелегко ему далось расставание с приемной семьей. Доктор обнял ребенка за плечи и начал тихонько разговаривать с ним.

Во время ужина, из кустов, растущих поблизости от пляжа, доносились какие-то шорохи. Там залег кот May, наблюдая за людьми и не желая подходить к ним. Вьюи время от времени звал его, но тот не реагировал.

Коту было грустно и тревожно, он понял: люди собираются покинуть остров. Зверь боялся, что они заберут с собой мальчика.

«Нет, Вьюи не может покинуть меня, он не предаст друга, он не такой, как остальные люди!» — в отчаяние думал кот.

Когда на рассвете все трое появились на пляже, May был уже там. Он видел, как люди садились в лодку и понял, что предчувствие не обмануло его.

«Они увозят моего единственного друга!» — пронеслось в голове у зверя.

Дикий вопль отчаянья вырвался из груди бедного животного.

— May, May! — позвал Вьюи, пытаясь жестами объяснить коту, чтобы тот прыгал в лодку.

Кот завыл еще громче, но не вышел из кустов.

Было пора отчаливать, а люди терпеливо ждали May, надеясь, что он все-таки решится поплыть с ними. Кот не собирался покидать остров, слишком свежи были в его памяти страхи, пережитые во время бури в открытом море. Он прекрасно помнил, как его носило по волнам и что лишь чудом удалось спастись.

«Зачем опять лезть в море? Рисковать здоровьем, когда здесь так хорошо, сытно, спокойно, и он, кот, единственный хозяин на острове. Очень грустно расставаться с мальчиком, но своя шкура дороже», — так думал May, когда люди звали его с собой в новую жизнь.

Зверь сделал свой выбор — предпочел остаться на острове.

Поняв, что кота не переубедить, люди покинули остров. А несчастное животное взобралось на скалу и еще долго следило глазами за лодкой, пока она не скрылась из виду.

Дельфины, возвращаясь с охоты, догнали лодку в открытом море и проводили людей, выкрикивая вслед добрые пожелания.

К вечеру того же дня путешественники прибыли на Большой остров.




Глава 10. Возвращение к людям


Нужно сказать, что Большой остров, на самом деле был очень маленьким. Там была всего одна рыбацкая деревня с сотней домов, но, по сравнению, с остальными островками архипелага, его размеры казались внушительными.

Главным достоинством этого кусочка суши посреди океана было то, что он лежал на основном морском пути, по которому ходили торговые суда. Выгодное местоположение и удобная защищенная от ветров гавань, делали его прекрасным промежуточным пунктом для кораблей, идущих в колонии Южной Африки. Здесь можно было пополнить запасы продуктов и пресной воды, переждать шторм.

На протяжении почти трех веков шла постоянная борьба за владение этим стратегическим пунктом между сильнейшими морскими державами. Большой Остров постоянно переходил из рук в руки. До середины 16 века им владела Голландия, затем, до середины 17 за него боролись Испания и Великобритания. И, наконец, владычица морей водрузила на Большом Острове британский флаг. Бурно развивающая свою деятельность торгово-промышленная компания с тех пор сделала остров своим форпостом на пути в колонии. Территория обезопасили от посягательств других держав, а так же от нападения пиратов. Для этого на острове разместили военный гарнизон и построили высокая сторожевая башня, с которой открывался обзор на все стороны света и велось неустанное наблюдение за всеми кораблями. В порту стоял на страже хорошо вооруженный военный корабль.

Агенты компании, по всей Англии набирающие специалистов для колоний, привлекли на остров учителя, священника, врача и других служащих. Была построена церковь и больница.

Появление Ника с Калиоко и мальчиком осталось почти незамеченным, только военные моряки приветствовали их. Да еще несколько местных жителей, возившихся у своих лодок, с любопытством глазели на необычного ребенка. По просьбе доктора один из рыбаков прикатил из сарая небольшую тележку, все мешки вынули из лодки погрузили на нее.

Доктор, ведущий за руку смуглого малыша в набедренной повязке и Калиоко, толкающий тележку, спокойно добрались до дому.

Больница, построенная в конце 17 века, представляла собой двухэтажное белоснежное строение с балконами и открытой верандой. Очень удобно расположенное на холме здание было одинаково хорошо видно со стороны порта и со стороны деревни. Больницу окружал огромный тенистый парк с цветниками и скамейками.

На первом этаже были приемный покой лаборатория, палаты для пациентов, кухня и другие служебные помещения. Второй этаж был жилым, его отдали в распоряжение медперсонала. Работать и жить в больнице, было для всех очень удобно. Сестры милосердия и врач работали по контракту, а все остальные были наняты на острове: повариха, нянечки, прачки, сторож и садовник, о котором речь пойдет позже.

Доктор Шелтон предупредил женщин, работающих в больнице, что ребенок не умеет разговаривать. Сердобольные дамы удивленно всплескивали руками и причитали, не зная, как общаться с малышом. А Вьюи испуганно смотрел на них зелеными русалочьими глазами и молча прижимался к Нику.

Доктор успокоил ребенка, напоил молоком и уложил спать на мягкую чистую постель. Утомленный и переполненный впечатлениями мальчик, уснул мгновенно. И только тогда Ник, за общим ужином, рассказал сотрудниками о том, как жил маленький ребенок один на необитаемом острове и как его воспитывали дельфины.

— Нам всем понадобится много терпения и душевных сил, чтобы вернуть ребенка к нормальной человеческой жизни, — пояснил доктор. — А еще предстоит выяснить все обстоятельства, при которых ребенок оказался в семье дельфинов, но это уже моя забота!




Глава 11. Больница доктора Шелтона


На другой день слухи о том, что доктор Шелтон привез в больницу Бога Дельфинов, распространились не только на Большом острове, но и проникли на все соседние острова.

У рыбаков новости разносились очень быстро. Стоило узнать о чем-то интересном кому-нибудь одному, как он тут же передавал новость соседу, брату, другу. Народ потянулся в больницу под разными предлогами, сразу сказались больными даже те, кто никогда раньше не обращался за медицинской помощью.

Люди жаждали взглянуть на Бога Дельфинов. Пришлось показать им ребенка. Убедившись, что это вовсе не божество с дельфиньим хвостом вместо ног, а обыкновенный белый мальчик, островитяне успокоились, но все-таки захотели узнать, каким образом маленький ребенок попал на Дельфиний Остров. Но на этот случай Шелтон сочинил легенду о том, что шторм забросил рыбацкую лодку на рифы у входа в лагуну. Суденышко разбилось вдребезги, родители погибли, а мальчика спасли дельфины, они и доставили его на остров. Ребенок жил там некоторое время один, питался фруктами и пил воду из ручья, пока его не нашли. На вопрос, почему мальчик не разговаривает, доктор отвечал, что от сильного испуга малыш потерял дар речи, но скоро придет в себя и заговорит.

Эти объяснения успокоили людей, и, вскоре, они перестали проявлять к мальчику повышенный интерес.

Между тем, Вьюи стал очень быстро осваиваться в новой обстановке. Природный ум и любознательность помогали ребенку преодолевать речевой барьер, который стоял между ним и окружающими людьми. Живой и подвижный мальчишка успевал везде: то его видели в палате у больных, то в комнатах сестер милосердия, а иногда он пробирался в приемную, помогать доктору осматривать пациентов.

На третий день своего пребывания в больнице начал разговаривать, пока это были простые вопросы: «кто это?» или «что это?»

Постепенно ребенок научился строить связные предложения. Ник радовался успехам мальчика и решил, что настало время узнать что-нибудь о семье найденыша. Для этого нужно было снять с него золотой медальон и раскрыть створки.

Мальчик уже вполне доверял Шелтону и позволил снять ему свою игрушку с шеи. Но сделать это оказалось не так-то просто: через голову гибкий обруч не пролезал, пришлось отсоединить одну из пластинок при помощи хирургических инструментов. Раскрыть медальон без ключа оказалось еще труднее, хитроумная пружинка не поддавалась. Пришлось с силой разжать створки хирургическим ланцетом.

И вот, наконец, настал момент истины: в медальоне были два портрета — женский и мужской. А под ними мелкими буквами выгравированы имена, которые удалось прочесть при помощи лупы. И эти имена были: леди Глэдис Броквуд и лорд Артур Броквуд. От волнения у Ника задрожали руки.

— Так вот чей ты сын, Вьюи! — воскликнул потрясенный доктор. — Ты маленький лорд Роберт Броквуд. Наследник знаменитой династии!

Теперь стало ясно, что появление маленького ребенка в семье дельфинов было связано с ужасной гибелью судна «Квин Элизабет», которое произошло более года назад. Эта трагедия потрясла Англию и африканские колонии.

Люди гадали, как мог исчезнуть без следа корабль, нагруженный сокровищами, со всей командой и пассажирами. Эта катастрофа породила многочисленные мистические легенды о потусторонних силах, забравших судно в ад, за какие-то великие грехи их владельцев. И до сих пор еще эти слухи ходили в народе.

Но как могло случиться, что из всех людей, находившихся на борту, остался в живых только маленький ребенок? Это понять было невозможно. Но реальность оказалась такова: внук сэра Роберта жив. И теперь, перед доктором Шелтоном стояла задача: как можно скорее сообщить эту радостную новость семье Броквуд. Нужно было дождаться прихода корабля компании. На обратном пути из Кейптауна судно всегда заходило в порт Большого острова, чтобы забрать почту служащих компании и список заказов на лекарства для больницы.

«Да, я так и сделаю, — думал Ник, — составлю завтра же подробное письмо для сэра Роберта, приложу к нему золотой медальон ребенка, чтобы не возникло сомнений насчет принадлежности мальчика к семье Броквуд. Время есть, я все успею. Судно прибывает в порт через неделю. Капитан Мелвилл славный парень, на него можно положиться, он выполнит это поручение».

Шелтон не мог уснуть в ту ночь, он лежал без сна и думал о странной судьбе маленького мальчика.

«В таком раннем возрасте пережить столько испытаний, страшное кораблекрушение. Огромный враждебный океан, где он неминуемо должен был погибнуть, если бы не откуда-то взявшиеся дельфины. Как мог трехлетний малыш приспособиться к жизни в семье дельфинов и прожить с ними более года? Как хорошо, что я раньше нашел малыша! Определенно кто-то или что-то охраняет мальчика! Неужели золотой медальон является оберегом маленького Броквуда? Может, в этом украшении заключена магическая сила? — доктор прогнал от себя эти мысли. — Вздор! Такого просто не может быть. Это уже мистика!»

И он заснул с улыбкой на губах, думая о том, какой огромной радостью будет для сэра Броквуда узнать, что ребенок жив.




Глава 12. Бобби Броквуд


Утром доктор первым делом подошел к кроватке мальчика.

— Доброе утро, Бобби! Ведь так тебя называли мама и папа? Вспомни! — сказал он.

Ребенок вскочил на ноги и запрыгал на кровати.

— Бобби, Бобби! Меня зовут Бобби, я помню! — кричал он.

— Вот и хорошо, Бобби, вставай, одевайся. Сейчас тебе принесут завтрак, — ответил Шелтон.

Доктор, прежде, чем начать обход больных, собрал всех сотрудников в гостиной и объявил им сенсационную новость, что мальчик Вьюи, на самом деле, является внуком сэра Броквуда. Он — маленький Бобби Броквуд. В подтверждение своих слов, Ник предъявил раскрытый медальон мальчика с портретами родителей. Эта новость вызвала целую бурю эмоций. Сразу же посыпались вопросы: почему и как ребенку удалось спастись с тонущего судна? Ник ответил, что сам толком ничего не знает и, что главное — то, что ребенок жив и должен быть возвращен в семью лорда.

Больше всех разволновалась старшая сестра милосердия. Луиза Томпсон — невысокая худенькая женщина, лет тридцати с небольшим. Тихая и незаметная, с незапоминающимся бледным личиком и светлыми волосами, всегда тщательно уложенными в гладкий тугой узел на затылке.

Она выскочила на балкон и, прижимая к глазам носовой платок, плакала навзрыд. Ник очень удивился такой реакции и подошел к ней.

— Что случилось, мисс Томпсон? — поинтересовался доктор.

— Ах, доктор Шелтон, мне так жаль несчастных родителей Бобби. Я ведь лично была знакома с ними. Какие это были замечательные люди! Простые, приветливые и никогда не кичились своим высоким положением в обществе, — едва сдерживая рыдания, ответила Луиза.

— Мисс Томпсон, расскажите мне о себе и о вашем знакомстве с семейством Броквудов. Мы работаем вместе уже три года, но я ничего толком не знаю о вас, — попросил Ник.

— Мистер Шелтон, в моей жизни нет ничего интересного. Я — круглая сирота, воспитывалась в монастыре. Там и получила медицинские навыки и научилась еще многим вещам, которые так необходимы в жизни для бедной сироты. Я умею все: шить, стирать, готовить, но больше всего я люблю свою профессию сестры милосердия. Когда я достигла восемнадцатилетнего возраста, мать-настоятельница дала мне очень хорошие рекомендации и помогла устроиться ассистенткой к знаменитому доктору Дэвиду Шерману, — начала Луиза.

— О, я был знаком с доктором Шерманом. Он преподавал мне в университете. Он был очень хорошим диагностом. Вам повезло, мисс Луиза, у такого замечательного врача можно многому научиться, — вставил слово Ник.

— Так и было, доктор Шелтон. Всему, что я знаю, я обязана Дэвиду Шерману. Я понимала его с полуслова, а он называл меня «правой рукой». Так незаметно, в работе, прошла моя молодость. Я не встретила своего мужчину и осталась старой девой. С доктором Шерманом проработала пятнадцать лет, до самой его смерти. Мы выезжали с ним к больным по вызову, а также принимали пациентов на дому.

Как-то раз, лет двенадцать-тринадцать назад, нас вызвали принять роды в поместье Броквудов. Леди Глэдис — жена лорда Артура, рожала первенца. Все прошло благополучно, и на свет появилась дочь Ровена. Ребенок был очень слаб, и сэр Роберт попросил доктора Шермана оставить меня в поместье, чтобы поухаживать за внучкой. Я пробыла в семье Броквудов десять дней, пока опасность для жизни ребенка не миновала. За это время я очень сблизилась со всей семьей, особенно с молодой мамой.

Леди Глэдис поразила меня своей красотой: высокая, стройная, с прекрасными густыми каштановыми волосами и большими изумрудными глазами. При этом она оставалась простой и естественной. Мы были, как подруги.

Еще раз мне удалось побывать в доме сэра Роберта, когда после смерти доктора Шермана я осталась без работы. Денежных накоплений у меня не было, потому что большую часть своих заработков я отправляла в приюты на воспитание таких же сирот, какой когда-то была и я.

Не найдя подходящей работы, я обратилась к сэру Роберту с просьбой подыскать мне хорошее место. Старый джентльмен встретил меня удивительно тепло и с гордостью представил мне свою любимую внучку Ровену. Девочке на тот момент уже исполнилось девять лет. Она обещала стать такой же красавицей, как ее мама. А потом сэр Роберт сообщил мне, что его сын Артур и его невестка Глэдис находятся в Кейптауне, и год назад у них родился сын Роберт — долгожданный наследник. Я поздравила доброго старика с такой замечательной новостью, а потом изложила ему свою просьбу. Он предложил мне поехать на Большой остров в качестве ассистентки молодого доктора: «Я знаю, мисс Томпсон, вас как опытного и добросовестного работника, и мистеру Шелтону, как раз, нужен такой помощник».

И вот, доктор, мы с вами уже работаем вместе долгое время, и между нами царит полное согласие и взаимопонимание, — закончила рассказ сестра милосердия.

— Да, мисс Томпсон, я очень доволен вами. У вас золотые руки и доброе сердце. А теперь перед вами стоит важная задача — подготовить Бобби к встрече с родными. Вы единственный человек среди нас, который хорошо знаком с семьей Броквуд. Расскажите ему о дедушке, бабушке и сестренке, — попросил Шелтон.

— Конечно, доктор. Буду с радостью делать это каждый день. Я полюбила этого ребенка всем сердцем, с первого дня его появления среди нас. А сейчас, когда я узнала, чей он сын, моя любовь и нежность к Бобби стала еще сильней, — согласилась мисс Томпсон.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил с улыбкой Ник и отправился писать письмо лорду Броквуду.

Подробно описав все, что произошло с маленьким Бобби, Ник завершил письмо словами: «Дорогой сэр Роберт, этот ребенок стал мне так дорог, что я не могу никому доверить его отправление домой. Я должен сделать это сам лично, потому что путешествие долгое и слишком рискованное. Не хочу рисковать жизнью и здоровьем вашего маленького внука. Поэтому прошу прислать мне замену на время нашего путешествия в Англию. Искренне ваш, доктор Николас Шелтон».

Вечером Ник позвал Бобби к себе в кабинет, чтобы набросать его портрет цветными мелками. Это оказалось трудным делом. Маленький непоседа не мог спокойно позировать, вертелся, вскакивал, подбегал посмотреть что получается, хватал цветные мелки, пытаясь рисовать вместо доктора. Наконец, общими усилиями набросок был готов. По мнению Шелтона, он получился удачным.

Отправив ребенка гулять с мисс Луизой, доктор упаковал в пергаментную бумагу письмо, медальон и портрет ребенка. Все эти вещи он поместил в холщевый мешочек, крепко перевязал шнуром и запечатал своей именной печатью и сделал надпись: «Лорду Роберту Броквуду, в собственные руки».

Все было приготовлено к прибытию корабля, и можно было жить спокойно. Но какая-то смутная тревога за судьбу Бобби не покидала Ника с того самого дня, как стало известно о том, что мальчик — внук сэра Роберта.

Предчувствие беды не давало спать спокойно доктору Шелтону. Зная, как богат и влиятелен лорд Броквуд, преступники могли похитить малыша, чтобы получить за него огромный выкуп.

Луиза Томпсон и Калиоко разделяли опасения доктора, поэтому не спускали глаз с ребенка. Теперь даже пациенты казались доктору подозрительными. Он внимательно наблюдал за каждым больным, стараясь угадать злой умысел.




Глава 13. Садовник-француз


Из работников больницы самым подозрительным доктору казался садовник. Это был француз неопределенного возраста с маленькими бегающими глазками и неизменной слащавой улыбкой на лице.

Ксавье Курвель — так звали француза, начал работать садовником при больнице примерно полгода назад. Мсье Курвель объявил, что он и садовник, и брадобрей, и повар.

— Выбирайте, доктор Шелтон, в каком качестве я вам больше подхожу? — угодливо осклабился мужчина.

— Если не возражаете, мсье Курвель, то в данный момент я нуждаюсь в садовнике, — ответил Ник.

— Ну что ж, я готов! Просто обожаю цветы, особенно розы. А у вас в парке так много розовых кустов! — француз улыбнулся еще шире.

— Тогда приступайте к своим обязанностям хоть сегодня, мсье Курвель. Жить будете в садовом домике в глубине парка, как и прежний садовник, если, конечно, это вам подходит, — закончил разговор доктор Шелтон.

Нику сразу же не понравился этот человек.

«Скользкий тип! — думал он, — от такого можно ожидать чего угодно».

Но выбора не было — нужно было кому-то ухаживать за парком. Так француз и стал садовником.

Целыми днями он возился с растениями, приводил в порядок дорожки и клумбы. Розовые, кусты несколько лет назад привезенные из Англии, теперь цвели пышным цветом и благоухали, как никогда. Француз знал свое дело! В общем, упрекнуть нового работника было не в чем. Правда, в народе про мсье Курвеля ходили нехорошие слухи. Поговаривали, что он беглый каторжник, скрывающийся от правосудия и живущий под чужим именем. Некоторые рыбаки часто видели француза у маяка, где собирались самые отпетые личности и куда нередко захаживали пираты и контрабандисты. Эти слухи тревожили Ника, он часто замечал, гуляя с Бобби в парке, какие недобрые, хищные взгляды бросает садовник на ребенка.

«Этот человек что-то замышляет! — звучала постоянно мысль в голове доктора, — надо быть внимательнее».

Чтобы обезопасить мальчика, Шелтон велел ночной темнокожей сиделке Таме проводить ночи у кроватки Бобби. Приняв все меры предосторожности, Ник немного успокоился и решил, что теперь можно заняться сокровищами. Необходимо было пересчитать и рассортировать драгоценности, чтобы иметь представление об их количестве.

За четыре дня до прибытия корабля, Ник вместе с верным слугой Калиоко спустился в подвал. Был поздний вечер, вся больница уже спала. При свете свечей они приступили к разборке и описи сокровищ. Золотых монет было много. В основном, это были старинные испанские дублоны и английские флорины времен короля Эдуарда третьего. Решили их не пересчитывать, а просто взвесить. Отсчитав для Калиоко десять золотых флоринов, Ник тщательно завязал мешок с золотом, написал на нем вес и поставил именную печать.

Затем приступили к разборке драгоценных камней и украшений. Разрешив юноше выбрать для своей невесты Симаи какое-нибудь красивое изделие, доктор описал и пересчитал украшения: броши, колье, серьги, кольца, браслеты — поместил их в отдельный мешочек, запечатал и подписал. Драгоценные камни тоже разложили по мешочкам. Отдельно бриллианты, изумруды, сапфиры и рубины.

Была уже глубокая ночь, когда мужчины начали разбирать холодное оружие.

Шелтон, равнодушный к драгоценностям, не мог без трепета смотреть на все эти клинки, ножи и шпаги из дамасской стали.

«Ведь каждое из них имеет свою историю!» — думал он, с благоговением дотрагиваясь до блестящих стальных поверхностей. — Сколько жизней унес, например, этот кинжал! — воскликнул Ник, передавая Калиоко приглянувшийся ему клинок в серебряных ножнах. — Смотри, парень, будь осторожен в обращении с этим оружием. Постарайся не применять во зло.

— Что вы, масса Ник, я не собираюсь никого убивать. Это только для самообороны! — и юноша сразу же повесил кинжал себе на пояс. Пока пересчитывали и сортировали оружие, Калиоко чувствовал себя таким счастливым и богатым: один карман на его поясе был полон золотых момент, в другом лежало жемчужное ожерелье — подарок для любимой.

Юноша уже мысленно представлял себе, как оно будет красоваться на темно-шоколадной шейке Симаи. А еще, как много он может сделать для себя и своей семьи на это золото — построить новый дом, поехать на материк и купить там самую лучшую лодку для отца, а потом справить роскошную свадьбу и еще много останется.

— Спасибо вам, масса Ник! Вы так добры ко мне! — прочувствованно произнес Калиоко.

— Ты это заслужил, приятель. Своей преданностью и хорошей службой. Без тебя я не смог бы найти и привести сюда Бобби, — ответил доктор.

Мужчины уже заканчивали работу, когда вдруг услыхали чьи-то тяжелые шаги, в тишине они гулко звучали на ступенях, ведущих в подвал. Оба как по команде подскочили к входной двери, Калиоко быстро распахнул ее.

— Кто здесь и что вам нужно? — закричал Калиоко.

К их удивлению, у входа в подвал, со свечой в руке стоял сторож, дядюшка Ватука.

— Ах, это вы, доктор Шелтон и Калиоко? А я-то думал, что кто-то чужой проник в подвал и хотел уже поколотить вора, — удивленно спросил старик.

— Мы с Калиоко разбирали лекарственные травы, чтобы утром приготовить микстуры и отвары для больных, — ответил доктор.

— Да, мистер Шелтон, я все понимаю, но моя обязанность — сторожить больницу и охранять всех людей. Я хочу вам кое-что сказать: больно много чужаков стало шастать вокруг больницы, в последнее время, и днем, и ночью. Ходят, вынюхивают и высматривают, — зловещим шепотом начал старик.

— Ну-ка, Ватука, расскажи мне, кого ты заметил, — заинтересовался Ник, запирая дверь подвала на большой висячий замок.

— Я не знаю этих людей, — продолжал сторож, — но все они ходят к нашему садовнику, а сам он вчера весь день просил дать ему ключ от подвала, якобы там лежат нужные ему садовые инструменты.

— А ты что? — тревожно спросил Ник.

— Ватука не дурак! Знает, что там нет никаких инструментов. В подвале есть только продукты и запасы лекарств. Да и вы велели никому не давать ключ, — ответил старик.

— А сам-то ты заходил сюда? — поинтересовался Калиоко.

— Мне без надобности! Мое дело — не пускать никого, а не самому лазать по подвалам! — произнес сторож.

— Молодец! — похвалил Ник. — Но лучше отдай мне второй ключ. Пусть у меня оба хранятся — так будет безопаснее.

Сторож отдал доктору ключ, зажег от свечи факел и направился в густую тьму ночного парка.

— Этот садовник-француз что-то знает о сокровищах! — сказал Калиоко. — Его внимание привлекли мешки, которые мы привезли с острова дельфинов.

— А он видел, как мы заносили вещи в подвал? — спросил Ник.

— Да, этот Курвель везде успевает. Он стоял у входа в подвал и все видел. Наверное, негодяй пытается выяснить, что в мешках. Может быть, даже догадывается, что в них, потому что услышал звон монет, — ответил Калиоко.

— Думаю, что садовник очень опасен, — сделал вывод доктор. — Завтра утром пойдешь в гарнизон к капитану Вилсону и от моего имени попросишь прислать нам вооруженного гвардейца для охраны больницы. Вилсон славный малый, я думаю, не откажет нам в просьбе.

Утром следующего дня в больнице появился здоровенный гвардеец, вооруженный с головы до ног. Бобби с восторгом бегал вокруг него, восхищаясь новенькой формой и задавая массу вопросов. Вскоре мисс Луиза увела ребенка к себе, чтобы надеть на него собственноручно сшитую для него матроску — белую рубашку с большим синим воротником и синими же штанишками до колен. Ребенок был удивительно красив в этой одежде, и сам себе очень нравился, постоянно гляделся во все зеркала. Довольная мисс Томпсон после обеда увела Бобби гулять в парк.




Глава 14. Праздник Рыбы


Ник сидел у себя в кабинете, ожидая больных. Пациентов на прием почему-то не было, хотя обычно их набиралось немало. Неожиданно в кабинет вошел сияющий Калиоко.

— Доктор Шелтон, не ждите больных, сегодня никто не придет. У нас в деревне большой праздник. Все готовятся к нему. Будет хорошее угощение и танцы. Наш вождь Харуна просит вас с Бобби прийти к нам после захода солнца. Будет очень весело.

— Что за праздник, Калиоко? — удивился доктор.

— Как? Вы не помните, масса Ник? Сегодня Праздник Рыбы? — радостно возвестил юноша.

— Ах, да, Калиоко! Я совсем забыл, ведь ты говорил мне о нем недавно, — вспомнил Шелтон.

— Да, масса. Приходите обязательно. Наши люди очень уважают вас и любят дельфиненка Бобби. Все обидятся, если вы не придете, — сказал Калиоко.

— Спасибо, мы обязательно придем, — улыбнулся Ник, — мальчику сшили новый костюм, и он будет очень рад покрасоваться в нем перед людьми. Да и мне неплохо было бы отвлечься от всех проблем, отдохнуть, — мечтательно произнес Шелтон.

— Я зайду за вами вечером, — обрадовался юноша, — а сейчас мне нужно успеть сделать еще очень многое, — и Калиоко убежал.

Вечером, весело болтая, Калиоко, Ник и Бобби появились на поляне, где начинался праздник. В центре большой поляны горел огромный костер. Вокруг него на земле сидели жители деревни. В правом углу, рядом с креслом вождя поставили еще два кресла для почетных гостей. Доктора и Бобби приветствовали громкими и радостными криками.

Праздник Рыбы начался. Пожилые женщины угощали всех сидящих разнообразными рыбными блюдами: тут была и запеченная в банановых листьях на углях мелкая рыбешка, и отваренная в большом котле огромная рыбина, и очень вкусно приготовленные моллюски с кружочками бананов. Все эти яства запивали легким пальмовым вином. Перед доктором Шелтоном поставили большой глиняный кувшин с высоким горлом. Этот древнейший напиток считался целебным. Его разрешали пить даже детям, потому что он был сладковатым на вкус, ароматным и совсем не крепким.

Нику вино очень понравилось.

— Как его готовят? — спросил он у вождя Харуны.

— Мы его готовим из сока кокосовой пальмы, собираемого из надрезанного ствола дерева. Жидкость сливаем в большой чан и оставляем его там, пока он не перебродит. Потом готовое вино переливаем в глиняные сосуды, закупориваем и закапываем в землю, где напиток со временем набирает крепость и приобретает специфический вкус. Открываем кувшины только по большим праздникам и наслаждаемся его вкусом, — охотно рассказал вождь, польщенный вниманием к любимому напитку.

После рыбного пиршества началось представление, которое и было главным действом рыбного праздника. Называлось оно «Поймай свою рыбку». Под звуки бамбуковых дудок, погремушек и барабанов у костра появилось шесть молодых девушек, стройных и гибких. Тела красавиц были раскрашены под рыбью чешую, и на их лицах красовались маски рыб. Из шести девушек три были невестами присутствующих здесь молодых парней. Все они под масками с одинаковой раскраской были так похожи, что только большая любовь могла помочь юношам узнать свою единственную. Трое женихов с рыболовными сетками в руках должны были поймать каждый свою рыбку-невесту. Если это удавалось, то тут же под всеобщее веселье объявлялся и назначался день свадьбы. Вождь, радостно улыбаясь, рассказывал Нику про этот оригинальный обычай племени рыбаков.

— А что? — спросил доктор. — Может быть такое, что парень ошибется и поймает чужую невесту, вместо своей?

— Конечно, такое тоже бывает. Но молодежь нынче хитрая. Они научились подавать друг другу особые знаки и почти всегда находят друг друга, — ответил Харуна.

— Очень интересно, — сказал Шелтон, — никогда даже не слышал про такой обычай.

— Ну, доктор Шелтон, вы еще много не знаете о нашем народе и о древних традициях. Наши люди очень мудрые, а обычаи очень старые, переходят из поколения в поколение. Вообще предки племени рыбаков жили на материке, в Британской Гвинее и в Камеруне, селились вдоль берегов и занимались рыболовством. Часть племени во время войны испанцев с голландцами переселилась на острова, где теперь мы все и живем.

В это время Бобби дернул доктора за рукав.

— Дядя Ник, смотрите! Вон там наш Калиоко! Он тоже ловит свою невесту! — ребенок в азарте закричал: — Калиоко, давай, давай, поймай свою рыбку.

Все собравшиеся тоже громко выкрикивали подсказки, подбадривая и распаляя женихов. Даже Ник поддался общему настроению и орал во все горло.

Было очень весело, хохот и визги оглашали поляну. Танцующие полуобнаженные девушки в свете колеблющихся языков пламени костра казались какими-то нереальными существами из мифов и легенд. Давно уже Нику не было так хорошо. Все его тревоги и проблемы куда-то отступили. Он расслабился и чувствовал себя легко и свободно. Ему казалось, что его душа слилась воедино с душами этих простых и добрых людей. Все они вместе наслаждались праздником.

Калиоко первым поймал свою рыбку — Симаю. Юноша, под крики всеобщего ликования, сорвал с девушки маску рыбы и надел на ее стройную шейку драгоценное жемчужное ожерелье, украшенное бриллиантами и сапфирами. Молодые люди под гром аплодисментов подошли к Нику и Бобби, сели на землю рядом с ними. Бобби тут же уселся рядом и принялся болтать без умолку.

Вскоре и остальные рыбаки-женихи поймали своих невест, и вождь объявил, что осенью будет сразу три свадьбы. Затем начались общие танцы. Малыш Бобби отплясывал, взявшись за руки с Калиоко и Симаей. Доктора тоже приглашали потанцевать, но доктор стеснялся. Ему казалось, что среди полуобнаженных тел его фигура в белом костюме будет выглядеть нелепо. Его белая батистовая рубашка с жабо и короткие панталоны с бантами на коленках здесь были не к месту.

Праздник был в самом разгаре, когда Ник понял, что им с Бобби пора домой. Ребенка нужно было укладывать спать.

— Дядя Ник, тут так весело, я не хочу домой! Давай побудем еще немножко, я не хочу спать! — возражал Бобби.

В конце концов доктору удалось уговорить разгулявшегося мальчика. Он напомнил Бобби, что им утром надо вставать очень рано, чтобы успеть поплавать до завтрака. Это удовольствие ребенок не хотел упускать и согласился идти домой. Шелтон хотел позвать Калиоко, чтобы он проводил их, но видя, как тому хорошо и весело с невестой, не решился разлучать влюбленных.

— Пусть Калиоко еще повеселится, ведь мы можем сами добраться до больницы. Здесь совсем недалеко, — сказал он Бобби и, взял зажженный факел. Весело болтая, они углубились в чащу.




Глава 15. Похищение


— Ты не устал, Бобби? — спросил Шелтон. Но ответа не услышал. Что-то тяжелое ударило доктора по голове, и, выронив факел, он упал лицом вниз, потеряв сознание. Испуганный ребенок с криками кинулся к доктору, но чьи-то грубые руки схватили его, зажали рот и куда-то потащили.

Разгоряченный танцами и опьяненный любовью Калиоко не сразу заметил исчезновения доктора Шелтона и Бобби.

— А где же твои друзья, Калиоко, я их не вижу? — спросила его Симая.

— Как? — встрепенулся юноша, бросив взгляд на пустые кресла. — Неужели они ушли, не позвав меня? Я ведь обязан охранять доктора и Бобби.

Калиоко, схватив факел, помчался вслед за ушедшими. Вместе с ним побежали еще трое юношей. Калиоко мчался во весь опор, не разбирая дороги. Вдруг впереди заметил на тропинке что-то белое. Юноша наклонился и увидел, что это доктор. Перевернув его на спину, нащупал пульс. Шелтон был жив, но без сознания. Юноша начал трясти доктора за плечи.

— Масса Ник, очнитесь! Где Бобби? — кричал он. Ник открыл глаза и застонал.

— Это ты, Калиоко? А где же Бобби? — слабым голосом спросил доктор.

— Это я вас спрашиваю, где мальчик? И как же вы могли уйти без меня? — в отчаянии повторял юноша.

Доктор с трудом поднялся с земли. Голова нестерпимо болела, ноги дрожали, он оперся на руку Калиоки.

— Я ничего не могу объяснить тебе, друг мой, я никого не видел. Меня ударили сзади по голове. Но я подозреваю, что это дело рук садовника и его дружков. Неужели ребенка похитили? Как же я боялся этого, но все равно не смог уберечь мальчика. Надо искать похитителей, — произнес Шелтон.

В это время подоспели трое парней, и Калиоко велел им прочесать лес. Может быть, ребенок успел скрыться от преступников и где-нибудь спрятался?

— Бобби, Бобби, отзовись! Это мы, твои друзья! Не бойся, отзовись! — кричали они.

Но ответа не последовало.

Калиоко отвел Ника в больницу, а сам отправился поднимать деревню на поиски мальчика. Он предупредил военных, чтобы следили за морем, за каждой лодкой.

Луиза перевязала голову доктора и напоила его болеутоляющим отваром. Вся больница была поднята на ноги. Несколько человек прочесывали парк, другие спустились по лесенке на больничный пляж. Шелтон лежал в постели.

— Нет мне оправдания! Бедный ребенок! Как я мог так расслабиться и забыть об опасности! И что я скажу лорду Броквуду? Нашел ребенка и вновь потерял его?! — повторял он.

Мисс Томпсон, вся в слезах, успокаивала доктора.

— Не переживайте! Ребенка обязательно найдут, а вам нужно отлежаться, чтобы не было хуже, — говорила она.

— Спасибо, мисс Томпсон, за заботу, но не время лежать — нужно действовать! Как только вернется Калиоко, я присоединюсь к поискам. Нет сомнения, что тут задействована целая группа негодяев, во главе с французом. Они могут увезти ребенка в Англию, чтобы вернуть его лорду Броквуду за огромный выкуп. Я не могу допустить этого и готов отдать все сокровища за маленького Бобби! — сокрушался Шелтон.

Луиза, конечно, не поняла, о каких сокровищах идет речь, подумала, что это просто образное выражение.

В это время подошел Калиоко, он рассказал доктору, что на острове задействованы все силы.

— Рыбаки проверяют каждую лодку, моряки следят за морем, военные прочесывают лес, проверяют каждую лачугу, — доложил слуга.

— А на маяке были? — спросил Ник.

— В первую очередь его проверили, как самое подозрительное место на острове, ног там никого не оказалось, кроме молодой девушки — дочери смотрителя. По ее словам отец и брат с самого утра отправились на другой остров за каким-то товаром, обещали вернуться только на следующий день. Девушка вообще не знала, что пропал маленький мальчик Бобби, — рассказал юноша.

— Здесь что-то не так, — сделал выводы доктор. — Получается, что смотритель и его сын не причем, если их не было на острове. Выходит, они непричастны к похищению ребенка? Но не мог же садовник все это организовать в одиночку: украсть и спрятать мальчика так, что его невозможно было найти? Здесь работала целая шайка. И, наверное, где-то в море, похитителей с их ценной добычей ждет какой-нибудь корабль. Все они жаждут богатого вознаграждения за свою подлость.

— Я согласен, масса Ник, — вставил слово юноша, — негодяи все продумали и хорошо подготовились к похищению. По-моему, это дело не обошлось без смотрителя и его сына. Они ведь связаны с пиратами.

— Вот что, Калиоко, мы с тобой сейчас пойдем к маяку и еще раз проверим там все. Надо вооружиться, мы идем в разбойничье логово. Там слова не помогут, эти люди понимают только язык оружия, — доктор снял со стены ружье, зарядил его, и мужчины пошли кратчайшим путем через гору к маяку.




Глава 16. Старый маяк


Старый маяк, высотой более двадцати метров, построенный в шестнадцатом веке голландцами, находился на самой западной оконечности острова, глубоко выступающей в море.

Смотрителем на нем работал пожилой испанец Фернандо, который жил там с сыном Родриго и дочерью Соледад. Вся нижняя часть маяка служила семье жилищем. На вершину башни вела узкая винтовая лестница. Там, на крыше, находилась огороженная площадка, в центре которой стояло параболическое зеркало. Перед ним был установлен огромный фонарь, внутри которого находился промасленный фитиль, который заменяли по мере сгорания. Фонарь зажигали с наступлением темноты и гасили на рассвете. В туман и ненастье маяк светил круглые сутки. Зеркало отражало и в несколько раз усиливало свет фонаря, который был виден на многие мили и долгие годы служил путеводной звездой мореплавателям, не давая им сбиться с курса и заблудиться в океане.

Калиоко шел впереди, освещая путь. Не доходя до маяка, примерно пятидесяти метров, мужчины погасили свет, чтобы их не заметили, и, молча подкрались к башне.

На первом этаже горел свет. Юноша заглянул в крошечное оконце и увидел, что за большим столом в комнате сидело несколько мужчин. Они пили вино и громко разговаривали. Калиоко хотел было ворваться внутрь и потребовать выдачи ребенка, но доктор жестом остановил его.

— Подожди, друг, давай послушаем, о чем они говорят, это может нам помочь все выяснить, — сказал Шелтон.

Так они и сделали. Тихонько сидели под окном и внимательно слушали.

— Да, ловко мы провели гвардейцев, — раздался грубый хриплый голос смотрителя. Я предвидел, что сюда они сунутся в первую очередь, поэтому запихнул мальчишку в бак с питьевой водой во дворе.

— А они, тупые солдафоны, даже не догадались заглянуть в него, — хихикнул сын смотрителя, Родриго, — а сразу же поперлись на самый верх, и там, конечно же, никого не нашли.

— Еще хорошо, что девчонка не знала, что мы притащили с собой этого богатого ублюдка, — раздался голос садовника — а то бы стерва выдала им этого мальчишку.

— Ты, Ксавье, полегче, нечего оскорблять мою доченьку, а то живо схлопочешь по роже! Я и не с такими как ты справлялся, — грозно прорычал Фернандо.

— Да я шучу, шучу! — поспешил заверить смотрителя месье Курвель.

— Да ладно вам, сейчас не время ссориться, у нас общее дело! — произнес чей-то незнакомый голос, — давайте лучше обдумаем, как нам похитрее выбраться с острова с нашим драгоценным пленником.

— Это пират Хитрый Лис, — прошептал Калиоко, — он здесь частый гость. Занимается разбоем и контрабандой. У него своя быстроходная фелука под тремя парусами.

— Я понял, — ответил доктор, — но давай еще послушаем?

— Так вот, — продолжал Хитрый Лис, — моя фелука стоит наготове в бухте соседнего острова. Вы уж постарайтесь на рассвете добраться до нее незаметно. А там уже спокойно дойдем до Англии и заставим Броквуда раскошелиться, — он громко захохотал, — думаю, старик не поскупится, жизнь единственного внука стоит всех его миллионов.

— А если ребенок простынет, сидя в холодной воде, и подохнет? — тонким гнусавым голосом пропищал еще один незнакомец.

— Не бойся, Гундя, — ответил Фернандо, — как только солдаты ушли, я вынул гаденыша из бака и перенес его наверх. Уверен, второй раз они сюда не сунутся.

Возмущенный до глубины души Шелтон, хотел уже ворваться в помещение, как заговорил месье Курвель.

— Послушайте, братцы, есть выгодное дельце, до рассвета еще часа три, чего нам зря рассиживаться? — сказал садовник.

— Не тяни, говори, — пропищал Гундя.

— В чем наш интерес? — спросил Фернандо.

— А в том, — понизив голос и на всякий случай оглянувшись, продолжал садовник, — а в том, что наш докторишка прячет в подвале целый мешок золотых монет. Я слышал их звон, когда он со слугой и мальчишкой вернулся с острова Дельфинов.

— Не может быть, тебе показалось, — в один голос воскликнули негодяи.

— Звон золотых монет моя любимая музыка, и я ее слышал, как слышу вас сейчас! Я видел, как вонючий негритос сбрасывал мешок в подвал, стоял такой звон, что уши заломило. Сейчас самое время прибрать к рукам эти монеты. Все заняты поисками мальчишки, мы можем быстренько решить этот вопрос и вернуться к рассвету за ребенком, — заверил Курвель.

— Это рискованно, — сказал Фернандо, — нас могут застукать.

— Если вы трусите, тогда я сам пойду на дело. Это золото уже больше месяца не дает мне спать спокойно. Я пошел, — и француз поднялся с места.

Допустить такое Хитрый Лис не мог. Он славился своей алчностью и жестокостью.

— Ладно, ты ведь главный! Мы все пойдем за тобой! Не оставлять же золото докторишке! Поторопитесь, время не ждет! — заорал он. Негодяи вышли из помещения, прямиком направляясь в больницу.

— Масса Ник, что же нам делать? Ведь они украдут сокровища! — перепугался Калиоко.

— Может быть, Калиоко, — ответил доктор, — но Бобби нам дороже. Поэтому сначала спасем ребенка, а потом постараемся остановить разбойников.

Когда шайка негодяев скрылась из виду, Шелтон и Калиоко, взяв со стола зажженную свечу, быстро поднялись по крутой винтовой лестнице на башню маяка. Первое, что они увидели наверху, была фигура девушки в белом ночном одеянии. Она, склонившись над перилами, смотрела вниз на темную воду.

— Бедный мальчик! Зачем же ты бросился в море?! Я же хотела тебя спасти, но ты не поверил мне. Думал, что я такая же, как и они и предпочел смерть плену, — с рыданиями причитала она.

Увидев доктора и Калиоко, Соледад упала на колени.

— О, доктор Шелтон, простите меня! Я хотела только помочь мальчику, развязала ему руки и ноги, вынула кляп изо рта, а он вдруг бросился вниз с такой высоты. Я не виновата в его гибели, поверьте мне! — взмолилась она.

— Успокойтесь, Соледад, — сказал доктор, поднимая девушку с колен, — мальчик не погиб! Бобби очень хороший пловец, ведь он — дельфиненок! Единственная опасность для него в море — это акулы! Вода — его родная стихия! Он обязательно выплывет. Только нужно уберечь его спасти от людей-хищников, таких, как ваш отец, Соледад. Идите к себе и ложитесь спать!

Мужчины быстро спустились вниз, взяли факел, отвязали лодку смотрителя и погребли, что есть силы, постоянно окликая мальчика.

Бобби был уже далеко. Он плыл в открытое море, опасаясь, что злые люди догонят его на лодке. С ужасом вспоминал, как его схватили и связали, а потом посадили в бочку с холодной водой. Бедный ребенок был до такой степени напуган, что сидел, почти не дыша, боясь пошевелиться. Он прекрасно слышал, как приходили военные, искали его, спрашивали у девушки, куда делся мальчик. Но она даже не знала, что Бобби сидит здесь во дворе в бочке с водой. Военные ушли. Потом пришли плохие мужчины, вытащили его из бочки и потащили на вершину башни, где горел большой факел и опять посадили в бочку, но без воды. Там был отвратительный запах прогорклого масла, дышать было почти нечем, ныли ноги и руки, связанные веревками, горло пересохло. Кляп мешал свободно дышать. Бобби не мог понять, за что его так мучили и куда делся его друг дядя Ник. Может его, убили те злые люди? Размышляя о случившемся, Бобби вспомнил, как дельфиниха Эя предупреждала его, что не всем людям можно доверять, что на земле много плохих людей, которые убивают себе подобных. Вот теперь и на его пути встретились такие ужасные люди! Скорее всего, его тоже хотели убить. Мальчику стало так жаль себя и своего друга Ника, что он начал потихоньку всхлипывать. Эти звуки услыхала молодая девушка. Она как раз поднялась наверх, чтобы сменить фитиль. Приподняв крышку бочки, Соледад обнаружила там связанного ребенка. Она развязала его и вытащила кляп.

— Бедный мальчик, кто ты и как попал сюда? — спросила она.

Но Бобби ничего не ответил ей, он вскочил на железные перила и бросился с башни в море. Коснувшись дна, быстро всплыл наверх и со скоростью, на какую был только способен, поплыл. Темная толща воды не казалась ему враждебной, наоборот, он ощущал восторг от обретенной свободы. Опасность быть пойманным этими плохими людьми гнала его все дальше в море, пока береговые огоньки не превратились для него в крошечные точки. Тогда, наконец, Бобби успокоился и начал думать, что делать дальше. Возвращаться на берег опасно, плыть в океан — можно встретиться с акулами, что грозило неминуемой смертью. Единственное, что могло бы спасти Бобби это встреча с дельфинами. Но где его приемная семья сейчас, трудно было даже представить. Не отдавая себе отчета, мальчик начал горячо призывать маму-дельфиниху.




Глава 17. Дельфины спешат на помощь


— Эя, Эя, где ты? Помоги мне, плыви ко мне, спаси меня, я твой сын Вьюи! — он звал все громче и громче, пока не охрип.

И дельфиниха услыхала призыв своего приемного сына. Ее семья в ту ночь охотилась в районе большого острова. Дельфины внезапно напали на большой косяк сельди, что в последнее время удавалось им нечасто. Заглатывая вкусных скользких рыбешек, животные получали огромное удовольствие, настроение, поэтому у всех было прекрасное. Они уже давно насытились, а рыба все шла и шла. Остановиться было невозможно, и дельфины набивали желудки уже по инерции. Не оставлять же такое добро, ведь неизвестно, когда еще так повезет. Вдруг главная дельфиниха встрепенулась и замерла на месте. Ей показалось, что она слышит знакомый голос. Сомнения не было — это голос ее приемного сына.

— Вьюи! — вскрикнула Эя, — меня зовет Вьюи! Он в опасности, он просит о помощи! — И она безошибочно направилась на далекий звук.

У дельфинов очень хороший слух, во много раз лучше человеческого. Они способны улавливать звуки на расстоянии в несколько миль.

Эя мчалась на знакомый голос изо всех сил, и только одна мысль билась в ее голове: «Скорее, скорее, Вьюи грозит опасность! Только бы успеть, только бы не было поздно».

Вся семья устремилась за Эей. Они тоже уловили звуки голоса Вьюи. С волнением, щебеча и стрекоча на разные голоса, дельфины в считанные минуты преодолели расстояние в три мили. И вот они, наконец, окружили своего приемыша.

— Эя, Эя! — радостно воскликнул мальчик, обнимая дельфиниху.

Его братья и сестры тоже начали ласкаться к ребенку, и все сочувственно спрашивали, что с ним случилось, и почему он оказался один в открытом море.

Семья еще радостно общалась некоторое время, держа направление к острову. Бобби вдруг заметил, что среди дельфинов нет Юси.

— А где Юся? — удивился мальчик, — не случилось ли с ней чего-нибудь плохого?

— Не беспокойся, Вьюи, — ответила дельфиниха, — она нашла себе мужа. Прошла уже одна луна, как они отправились в свадебное путешествие. Скоро сестренка вернется в семью и будет ждать рождения малыша.

— Как? — удивился мальчик. — Где же она познакомилась со своим мужем?

— А помнишь, я рассказывала тебе про большую охоту, на которую собираются дельфины Атлантики? Это происходит каждые шесть лун. Мы сбиваемся в большую стаю, загоняем огромный косяк рыбы и пируем. Насыщаемся, поем все вместе, танцуем и рассказываем о главных событиях, произошедших в наших семьях, а главное — показываем своих детенышей. Раньше, когда мы не могли оставить тебя одного в лагуне, мы не посещали эти сборища-праздники, но когда ты ушел с людьми, решили вновь отправиться на большую охоту. Все друзья радостно встретили нас, они расспрашивали о тебе. Было так весело! На этом празднике молодые дельфинихи знакомятся с женихами и образуют пары. Молодожены покидают свои стаи, потому что у них любовь, им хочется быть только вдвоем. Проходит время, и пары расстаются. Молоденькие дельфинихи возвращаются в свои семьи, где за ними ухаживают родственники и с нетерпением ожидают появления малыша. Так вот, моя младшая сестренка Юся скоро вернется к нам.

— Я так рад за Юсю! Я бы хотел остаться, Эя, но у меня нашлись родственники среди людей — дедушка, бабушка и сестренка. Я очень хочу с ними познакомиться, и скоро мы с дядей Ником поплывем к ним далеко-далеко на корабле, — сказал Вьюи.

— Мой милый сыночек, я так рада за тебя, — сказала Эя, ласково прикасаясь к щеке мальчика.

— И мы, и мы все очень рады! — просвистели дельфины, они весело запрыгали вокруг Бобби.

Мальчику стало так хорошо в их обществе, что он даже забыл про перенесенные мучения, гладил своих названых родственников.

— Ися, Гая, Сиу! Как хорошо с вами! — он нежно шептал их имена.

Потом мальчик вдруг вспомнил про оставленного на острове дельфинов кота.

— А как там мой друг May? Он встречает вас по утрам на берегу? — спросил ребенок.

— Да, да! Мы каждое утро приносим ему свежую рыбу! — заверещал Сиу.

— Он любит нас, и мы его тоже любим, но May не хочет плавать, он не любит море, — вставила Гая.

— Я знаю! — засмеялся Бобби. — May боится моря, он помнит, как ему было плохо в воде во время шторма. Если бы не вы, он бы утонул.

Вдруг Бобби увидел далекий огонек, который медленно приближался.

— Это, наверное, лодка, а в ней плохие люди. Они приплыли за мной! — испуганно произнес мальчик, — спрячьте меня.

— Нет, нет, Вьюи, не бойся! — ответила зоркая Эя. — Это твои друзья, они хотят спасти тебя. Слышишь, они зовут тебя!

Лодка тем временем подплывала все ближе и ближе, Бобби услышал голос Ника и увидел его стоящего в лодке с факелом в руке.

— Бобби, Бобби, мы здесь! Плыви сюда! Наконец-то мы тебя нашли! — громко кричал Шелтон.

Мальчик обрадовался, попрощался с дельфинами и поплыл к лодке. Ник поднял ребенка из воды и прижал его к сердцу.

— Слава богу, ты жив, мой мальчик, больше я никому не дам тебя обиду, — сказал доктор.

Потом Шелтон повернулся к дельфинам и помахал им рукой.

— Спасибо, милые друзья! Вы снова спасли нашего Бобби-Вьюи! — закричал он.

Дельфины что-то прострекотали в ответ и потом долго смотрели вслед лодке, пока она не скрылась из виду.

Калиоко развернул суденышко в сторону порта, и пока он греб, Бобби рассказал Нику, что произошло, когда его схватили чужие люди на лесной тропинке. Доктор выслушал ребенка.

— А ты знаешь тех людей, которые тебя схватили? — спросил он.

— Нет, дядя Ник, это были чужие плохие люди, я раньше никогда их не видел. Но в доме с высокой башней, где горел огонь, был наш садовник и еще другие незнакомые люди. Курвель увидел меня и громко захохотал. «Ну что, дельфиненок — богатенький ублюдок?! Наконец ты нам попался. Теперь твой дед отдаст нам все свои миллионы», — сказал он. Мне стало очень страшно, но я ничего не понял. Какие миллионы? — спросил Бобби.

— Ничего, мой мальчик, — ласково ответил Ник, — садовник и другие негодяи ответят за свои дела. Их всех ждет виселица.

Ребенок, конечно, не знал, что такое виселица, но ему сразу стало спокойно.

У входа в гавань путь лодке преградила сторожевая шлюпка, полная военных моряков, но узнав доктора Шелтона и мальчика, моряки радостно приветствовали их и пропустили к берегу. Доктор сообщил им, что в бухте ближайшего острова стоит пиратская фелука. Моряки сразу же отправились туда, чтобы задержать разбойников.

На берегу Шелтона и Бобби встречала толпа народа. Несмотря на глубокую ночь, люди ожидали известий о судьбе ребенка. При виде живого и невредимого дельфиненка Бобби, толпа стала издавать восторженные крики. Все хотели пообщаться с мальчиком, узнать, что с ним случилось. Но доктор сказал, что Бобби очень устал и ему нужно поскорее лечь в постель.

Толпа с факелами в руках проводила ребенка до самой больницы. Шелтон отдал Бобби на попечение старшей медсестры, а сам вместе с Калиоко и несколькими гвардейцами спустился в подвал. Их ожидало ужасное зрелище. На ступеньках у входа лежало распростертое тело сторожа Ватуки. Из груди старика торчал большой нож, сторож тихо стонал. Замок был сорван, дверь распахнута настежь. Доктор бросился к раненому, склонился над ним.

— Это садовник, а с ним еще двое, они побежали в парк! — прошептал старик и потерял сознание.

Калиоко ринулся в подвал, а гвардейцы перенесли раненого в операционную. Доктор принялся хлопотать над ним. На помощь ему пришли Луиза и Кэтрин.

— С кем оставили мальчика? — тревожно спросил Шелтон.

— Не беспокойтесь, доктор, с ним сиделка Тами и вооруженный гвардеец, — ответила сестра Томпсон.

Ник успокоился и сосредоточился на раненом. К счастью, сердце не было задето, удалось вытащить нож и остановить кровотечение. Зашив рану, доктор оставил больного на попечение сестер милосердия. Теперь все зависело от организма мужчины.

Шелтон решил проверить, что случилось с драгоценностями. Войдя в подвал, сразу же увидел, что мешка с золотыми монетами нет на месте. Но, как ни странно, маленькие мешочки с самоцветами и украшениями были нетронуты. Может быть, разбойники очень торопились и не успели их захватить, а может, просто не обратили на них внимания, подумали, что там медикаменты.

Старинное оружие, тщательно упакованное в промасленные мешки, лежало в противоположном углу подвала, оно тоже не привлекло внимание грабителей.

«Что ж, — подумал доктор, — негодяи очень хорошо все продумали. Действительно, время для ограбления было выбрано удачно: все оказались заняты поисками ребенка. Ведь кроме меня и Калиоко, никто не знал, что там спрятаны сокровища. Потеря, конечно, велика, но еще много ценностей осталось нетронутыми, так, что все не так уж плохо. Маленькому лорду хватит на всю жизнь. Но главная наша победа в том, что удалось вырвать Бобби из рук преступников. Теперь он может вернуться в семью. А всех разбойников обязательно поймают, им не уйти от правосудия».




Глава 18. Негодяи схвачены


Шелтон почувствовал, что смертельно устал, ноги подкашивались и спина разламывалась так, будто он всю ночь таскал тяжелые бревна. Доктор сел на расшатанный старый стул, положил руки на стол, уронил на них голову и погрузился в сон. Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечи.

— Масса Ник, а масса Ник! Проснитесь же, наконец! — это был голос Калиоко.

— Что случилось? Где Бобби? — вскочил доктор.

— С мальчиком все в порядке, он спокойно спит в своей кроватке. Вот, смотрите, что я принес, — и юноша поставил на стол мешок с золотыми монетами. Темное лицо его сияло торжеством, улыбка обнажала сверкающие белизной зубы.

— Как тебе удалось отнять золото у садовника? — восхищенно произнес Шелтон.

— А дело было так, — начал свой рассказ юноша, — со слов дядюшки Ватуки я понял, что ограбление произошло недавно. Видно что-то мешало разбойникам сделать это раньше. Поэтому я понял, что они не успели уйти далеко. Взяв с собой трех гвардейцев, я помчался им вдогонку. И вскоре в неясном утреннем тумане разглядел три расплывчатые фигуры. Негодяи громко спорили, кому нести мешок. И тут я услышал злобный голос садовника.

— Идите вперед, я вам не верю! Мешок с золотом понесу сам. Не хочу, чтобы вы его украли, а меня прирезали. Я должен видеть вас обоих перед собой, да поторопитесь. Нужно успеть добраться до лодки, пока совсем не рассвело, — сказал Курвель.

Смотритель с сыном, грязно ругаясь, вышли вперед и помчались, что есть духу. Садовник едва успевал за ними. Видимо, ему было тяжело. В это время мы и догнали похитителей.

— Стоять! Вы окружены! Оружие на землю, сдавайтесь! — крикнул сержант.

Испанцы бросились наутек, и гвардейцы открыли по ним стрельбу. Негодяи вместо того, чтобы сдаться, прыгнули с обрыва на берег и помчались к лодке. Гвардейцы последовали за ними тем же путем. Садовник, не желая расстаться с добычей, залег в кустах, и, прикрываясь мешком, начал обстреливать меня. У меня не было мушкета, поэтому пришлось спрятаться напротив него в кустах. Негодяй, изрыгая ругательства, прицельно палил, срезая ветки кустарника вокруг моей головы. Но вскоре он расстрелял все патроны. Поняв, что я безоружен, пошел на меня с ножом. Но напрасно Курвель решил потягаться со мной в быстроте и ловкости! Садовник только успел замахнуться, как я, пригнувшись, вонзил свой замечательный кинжал ему в правую ногу. Негодяй выронил нож, упал и начал кататься по земле от боли. Я не стал добивать его, правосудие свершится над ним и без моего участия. Крепко связав ему руки веревкой, я оторвал кусок рукава от рубашки и перевязал кровоточащую рану. Чтобы он не истек кровью и не умер раньше, чем его повесят.

В это время подошли гвардейцы. Они вели двух связанных испанцев. Солдаты рассказали, что в лодке преступников ждали двое сообщников, но те успели удрать. Масса Ник, им все равно не удастся скрыться, потому что на фелуке устроена засада, — закончил свой рассказ юноша.

— Да, — вставил слово доктор, — Хитрый Лис всегда уходил от правосудия, только не в этот раз. Ты настоящий герой Калиоко, что бы я без тебя делал?

— А я без вас? От вас я многому научился, да еще и стал богатым! — радостно ответил юноша. — Теперь отнесем сокровища на место?

— Ну, конечно, друг мой! А потом надо будет немного поспать. Мы славно поработали и теперь нуждаемся в отдыхе. Завтра я посмотрю рану месье Курвеля. А вечером предстоит встретить корабль компании, — пояснил Шелтон, пока они спускались по крутым ступенькам в подвал.

Мужчины тщательно прикрыли мешок с золотом ветошью, повесили на дверь подвала новый замок и отправились по своим комнатам.

Проспав пару часов, доктор Шелтон вскочил на ноги. Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, будто не было тяжелой, полной тревог ночи. И голова почти не болела. Из столовой доносились негромкие голоса медперсонала. Все завтракали.

«Как хорошо, — подумал Ник, — преступники пойманы, ребенок в безопасности. И всех ожидает радость — прибытие корабля».

С этими приятными мыслями доктор присоединился к трапезе.

Бобби вскочил с места и кинулся в объятия Шелтона.

— Я так долго ждал, когда вы встанете. Мисс Луиза велела не будить вас. А вы и сами проснулись! — радостно сообщил малыш.

— Вы могли еще поспать, доктор Шелтон. Сегодня воскресенье и приема нет. После завтрака мы все идем в церковь и Бобби с нами, — улыбнулась мисс Томпсон.

— Я только выпью чашечку чая и пойду, проведаю дядюшку Ватуку. Сегодня много дел. Так что идите без меня, — ответил Шелтон.

— У дядюшки Ватуки сидят жена и дети. Он чувствует себя превосходно, но родственники не дают ему покоя, — сказала Луиза.

— Эти семейные посещения больному только на пользу, — ответил доктор, — они помогут ему скорее поправиться. Мне нужно побывать на военном корабле, осмотреть раненую ногу садовника. А где Калиоко? Вы его не видели?

— А он и не ложился спать вовсе, — ответила сестра Кэтрин, — у него ведь любовь. Парнишка сразу же помчался к своей невесте.

— А вот и он, легок на помине! — сказал Ник, увидев входящего Калиоко.

— Готовь скорее лодку, мне нужно перевязать ногу Курвелю.

Доктор допил чай, и мужчины отправились в порт. Дежурный офицер встретил их очень приветливо.

— Пираты Хитрый Лис и Гундя пойманы. Фелука отбуксирована в порт и стоит на приколе, — доложил он.

Шелтон в сопровождении вооруженного матроса спустился в трюм. Рана Курвеля оказалась неглубокая. Кость не задета. Доктор обработал порез и наложил на него свежую повязку. Во время процедуры садовник слащаво улыбался и был нарочито вежлив, но в его елейном голосе Шелтон чувствовал насмешку.

— Вы так заботитесь о моем здоровье, доктор Шелтон, будто ждет меня увлекательный круиз, а не путь к виселице, — произнес француз.

Ник внимательно посмотрел на садовника.

— Мне искренне жаль вас, месье Курвель. Вы неглупый человек и могли бы выбрать себе более достойную жизнь. Мой врачебный долг предписывает мне лечить всех, без исключения, и даже преступников, — спокойно ответил доктор.

Закрыв сумку с медикаментами, доктор собрался подняться на палубу, как услышал мерзкий смешок Курвеля.

— Доктор Шелтон! Все еще может случиться в этой жизни. Я уверен, наши пути еще пересекутся! Так что до встречи и будьте здоровы! — сказал бывший садовник.

— Уверен, мы больше не встретимся, — сухо ответил Ник.

Он повернулся и ступил на трап. Его остановил чей-то негромкий голос.

— Доктор Шелтон, я знаю вас как честного и благородного человека. Не откажите в просьбе идущему на казнь, — взывал он.

Вглядываясь в полутемный угол, Ник увидел смотрителя маяка Фернандо. Тот, умоляюще сложив руки на груди, продолжал:

— Не за себя прошу, доктор. Моя жизнь кончена, как и жизнь моего сына. За дочь молю вас! Позаботьтесь о ней. Она не замешана в наших грязных делишках. Соледад — еще дитя, чистый ангел, жизни не знает. Пропадет ведь! — преступник, рыдая и, гремя цепями, упал на колени.

— Фернандо, я даю вам слово джентльмена, что позабочусь о вашей дочери. Я собирался это сделать и без вашей просьбы. Но я рад, что сердце ваше не совсем очерствело, раз вы сохранили любовь к своему дитя. Прощайте. Отправляйтесь на казнь с легким сердцем. Я выполню вашу последнюю волю, — торжественно произнес Шелтон.

— Да сохранит вас Святая Дева Мария, и Божья благодать пребудет с вами, — услышал Ник слова преступника, сказанные ему вслед.

Покончив с неприятным визитом, доктор облегченно вздохнул.

— Поплывем сразу к маяку, морем ближе, чем по суше. Надо навестить дочь смотрителя. Девушка ничего не знает о судьбе отца и брата. Наш долг сообщить ей обо всем, что произошло этой ночью, — сказал он Калиоко.




Глава 19. Соледад


Вскоре лодка причалила к берегу возле маяка. Навстречу к ним выбежала заплаканая Соледад.

— Ах, доктор Шелтон, я всю ночь провела без сна. Что с моими отцом и братом? — спросила девушка.

— Случилось то, что должно было случиться, ваши родственники арестованы. Их увезут в Англию для свершения правосудия, — строго ответил доктор.

Девушка заплакала и опустила голову.

— Я знала, что контрабанда, работорговля и убийства не могут остаться безнаказанными. Сколько раз умоляла отца и брата бросить эти дела и начать новую жизнь! Но меня поднимали на смех. Моим делом было убирать, стирать и готовить пищу. Я жила, как рабыня. Меня не выпускали из дому. — тихо произнесла она.

— Но почему вы терпели такую жизнь и не сбежали от этих извергов? — возмутился Шелтон.

— А куда мне идти? На острове они меня бы все равно нашли. Уплыть на корабле — на это нужны деньги, а у меня ни гроша за душой. Да и что бы я делала на воле? Я неграмотная, говорю только по-испански и немного по-английски. Кому я нужна, такая? — и девушка залилась слезами.

— Успокойтесь, Соледад, все не так уж плохо. Я устрою вас в больницу, будете помогать сестрам милосердия, научитесь ухаживать за больными, освоите грамоту. Сколько вам лет? — поинтересовался доктор.

— Недавно исполнилось двадцать, — ответила Соледад, вытирая слезы.

— Вся жизнь впереди, — ободряюще добавил Калиоко, — у вас все будет хорошо!

— На маяке вам оставаться нельзя, это работа не для молодой девушки. Да и молва об этом месте ходит нехорошая, — заметил Шелтон.

— А кто же будет зажигать огонь на башне? Ведь нельзя же его оставить без присмотра? — удивилась испанка, но по ее лицу было видно, что мысль уйти отсюда пришлась ей по душе.

— Вот что, собирайте-ка вещички и поплывем с нами в больницу. А до вечера мы найдем вам замену, — Ник улыбнулся испанке.

Соледад вспыхнула от удовольствия, щеки ее заиграли румянцем. Одарив доктора сияющим взглядом, она убежала складывать вещи. Ник поймал себя на мысли, что любуется девушкой.

«Какая красавица! Волосы длинные и черные как ночь, глаза — словно звезды. Удивительно изящна, как прекрасная статуэтка. Настоящая испанская сеньорита», — такого наплыва чувств доктор не испытывал со студенческих лет. Словно удар молнии поразил его. Необычное душевное состояние очень смущало и волновало молодого человека.

В больнице Шелтон представил сестрам новую сотрудницу, попросил их быть с испанкой поласковее и научить ее ухаживать за больными. Все были рады появлению девушки. А маленький Бобби сразу кинулся к ней в объятия. Он уже знал из рассказа Ника, что Соледад хотела спасти его от злых людей.

Дел у доктора Шелтона было много: обойти и осмотреть всех больных, выписать лекарства и заняться приготовлениями к встрече корабля. А еще нужно было найти нового смотрителя маяка.

Кандидатуру на это место предложил Калиоко.

— Масса Ник, — сказал юноша, — мой дядя Аргуна вполне справится с этой работой. Он сейчас не занимается рыбалкой. Три месяца назад акула повредила ему кисть левой руки. Вы еще сами его оперировали, помните? — сказал Калиоко.

— Конечно, я помню Аргуну, тихий скромный человек. Но как он с больной рукой сможет зажигать огонь? — поинтересовался доктор.

— Он научился все делать одной рукой и у него много помощников: жена и еще сыновья-подростки, близнецы Татыле и Караман. Вы их видели на Празднике Рыбы. Они будут помогать ему. Живет семья в крошечной хижине, им очень тесно. А на маяке много места, вот пусть туда и переселятся! — пояснил юноша.

— Что ж, пусть работает. Сегодня же обязан приступить. Маяк должен гореть всегда! А бумагу мне завтра подпишет губернатор Эшли, — обрадовался Шелтон.

Калиоко помчался к дяде сообщить хорошую новость.

Все дела были закончены, на душе у доктора стало легко и спокойно.

Население острова готовилось к встрече корабля. И вот, наконец, со сторожевой башни раздался звон колокола, возвестивший о прибытии долгожданного судна.




Глава 20. Прибытие «Британии»


Рыбаки с семьями, служащие компании и персонал больницы, все потянулись в гавань. Люди оживленно разговаривали, вглядываясь в приближающийся корабль. Многие ждали вестей из южных колоний, другие отправляли корреспонденцию в Англию.

Туземцы приходили просто поглазеть на корабль и его пассажиров, приобрести какие-нибудь товары в обмен на рыбу. Эти торги происходили тут же, на берегу.

Доктор Шелтон и сестры милосердия по такому случаю оделись во все лучшее. Нику пришлось нацепить белый парик с буклями по бокам и косичкой сзади, который, в обычное время, он не носил. Мисс Томпсон одела Бобби в шелковую рубашку с кружевами и бежевые бархатные штанишки.

Среди встречающих были: преподобный Джефферсон, учитель Томас Миллер с супругой, капитан гвардейцев Джон Уилсон. Возглавлял светское общество торговый представитель компании, постоянно проживающий на острове и выполняющий обязанности губернатора, сэр Уильям Эшли с женой и двумя дочерьми. Деятельность сэра Эшли заключалась в том, что он подписывал кучу казенных бумаг и приказов, исходящих из метрополии и скреплял печатью, хранителем которой он был назначен самим королем.

Сэр Эшли, маленький тощий человечек с морщинистым личиком, и глазами печальной мартышки, был всегда очень серьезен, какой и должна была быть, по его мнению, персона, облаченная властью. Седой громоздкий парик он носил, не снимая, считал, что «положение обязывает». Это был совершенно безвредный и незаметный человек. В круг его полномочий, помимо всего прочего, входила организация банкетов и приемов на казенные деньги, в честь прибывающих гостей.

И вот, наконец, под звуки канонады и громкие крики «ура» белоснежная флойта, под названием «Британия», медленно и величественно, словно лебедь, вплыла в порт и пришвартовалась к причалу.

Веселый, улыбающийся капитан Мелвилл сошел на берег, в сопровождении офицеров.

Это был невысокий, плотного телосложения мужчина лет сорока. Его круглое румяное лицо украшала темно-русая шкиперская бородка, в голубых навыкате глазах сверкали веселые икорки. Весь облик капитана выражал доброту и благодушие.

После официальных приветствий последовали крепкие рукопожатия и объятия. Встретились добрые друзья.

Шелтон познакомил Мелвилла с Бобби.

— А это маленький лорд Роберт Броквуд, — торжественно объявил он, сажая Бобби к себе на плечи, — прошу любить и жаловать!

Добродушная физиономия капитана вытянулась, и он изумленно посмотрел на маленького красивого мальчика.

— Как лорд, какой Броквуд? Да ты шутишь, приятель? — с трудом выговорил морской волк, при волнении он всегда начинал заикаться.

— Я серьезно, Джек! Это пропавший внук нашего сэра Роберта. Представь себе, он жив и здоров! Но об этом поговорим позже. А сейчас сэр Эшли приглашает всех на банкет! — ответил доктор.

— А мисс Томпсон тоже там будет? — как бы невзначай спросил Мелвилл.

— Луиза? Нет, она не любит светских приемов. Мисс Томпсон сегодня попросилась дежурить в больнице, — ответил доктор.

При этом известии веселое лицо капитана помрачнело.

Резиденция губернатора представляла собой большой двухэтажный розовый дом, расположенный на холме рядом с церковью.

Праздник удался на славу. Отлично сервированный стол на открытой веранде был заставлен всевозможными яствами и дорогими винами. Прислуживали темнокожие лакеи, одетые в ливреи, их руки были затянуты в белоснежные перчатки.

В центре всех разговоров была история чудесного спасения маленького лорда Броквуда. Чувствительные дамы так затискали Бобби, что он, в конце концов, сбежал от них к Шелтону и капитану Мелвиллу.

Капитан гвардейцев рассказал о поимке закоренелых преступников, давно разыскиваемых полицией. Он передал Мелвиллу официальное письмо подписанное губернатором, чтобы капитан «Британии» принял на борт арестованных и доставил их в Англию.

Гости разошлись поздним вечером. Доктор Шелтон пригласил капитана Мелвилла переночевать в больнице. Там он собирался побеседовать с ним с глазу на глаз и поручить приятелю одно ответственное дело.

— Ты знаешь, Джек, как я тебе доверяю? Я мог бы попросить тебя отвезти ребенка в Англию и доставить его в дом лорда Броквуда. Но, боюсь, что эффект неожиданности будет настолько силен, что сердце старого джентльмена не выдержит. Поэтому я решил сначала подготовить его к этому радостному событию. Кроме того, за короткую жизнь ребенка произошло столько ужасных событий, что боюсь оторвать его от себя даже на минуту, чтобы с ним чего-нибудь не случилось. Сам лично хочу доставить Бобби в его семью. Но не могу бросить больных на произвол судьбы. Мне нужна замена на время. Об этом я прошу лорда Броквуда в письме, — взволнованно поведал доктор. — Вот в этом пакете письмо, портрет мальчика и золотой медальон, снятый с его шеи. Он подтверждает принадлежность мальчика к роду Броквудов. Ты должен передать этот пакет лично в руки старому лорду.

— Я все понимаю, дружище. И, разрази меня гром, если я не выполню твое поручение. А еще гонца, приносящего добрую весть, владыки щедро одаривают, — добродушный капитан громко рассмеялся.




Глава 21. Стрелы Амура


Проснувшись на рассвете, капитан Мелвилл поспешил в лабораторию, где мисс Томпсон, по своему обыкновению, каждое утро готовила микстуры для больных.

— Как поживаете, дорогая мисс Топмсон, приветливо спросил капитан, слегка приоткрывая дверь. — Можно мне войти?

— Ах, это вы, капитан Мелвилл! Так неожиданно! Пожалуйста, проходите, — пригласила Луиза. — Рассказывайте, что нового творится в мире? А то мы тут, на острове, совсем отстали от жизни.

— Все по-прежнему, земля вертится, реки текут, моря бушуют! — радостно возвестил Мелвилл.

— А вы, как всегда, шутите, дорогой капитан! Как поживает наш старый лорд Броквуд? Здоров ли? — поинтересовалась сестра милосердия.

— Старик, как всегда, бодр и полон энергии, зато леди Анна все время хворает, — ответил Джон, глядя на девушку влюбленными глазами.

— Ну, ничего, как узнает хорошие новости о внуке, сразу поправится, — сказала мисс Томпсон, одаривая капитана ласковой улыбкой.

— Все-то вы о других печетесь, да работаете! Так нельзя, надо бы вам и о себе подумать, — вдруг сказал Мелвилл.

— А что о себе думать? Молодость моя прошла, замуж я так и не вышла, да и вряд ли уже выйду. Остается только о других и заботиться, — скромно потупив взор, ответила девушка.

— Как знать, как знать. В жизни всякое бывает! — улыбнулся Джон.

— Ну, мне пора к больным, простите, капитан. Работа — прежде всего! — сказала Луиза и, подхватив поднос со склянками, выпорхнула из лаборатории.

— М-дя! — задумчиво произнес капитан и отправился в кабинет Шелтона.

Через трое суток быстроходная флойта отчалила от острова. Она летела на всех парусах, чтобы кроме драгоценных металлов, добытых в колониях, доставить в Англию закоренелых преступников. И самое главное — замечательное известие для лорда Броквуда.

На острове начался сезон дождей. Небо теперь постоянно было задернуто черными тучами, дождь то моросил, то лил, как из ведра. В больнице прибавилось работы, в шторм рыбаки, обычно, не выходили в море и начинали вспоминать о своих болячках.

Белые жители тоже зачастили к доктору, кто с простудой, кто с ломотой в суставах. Сырая погода способствовала обострению застарелых недугов.

Несмотря на занятость, доктор Шелтон чувствовал себя превосходно, в душе его царил покой. Казалось, что все несчастья были позади, осталось только дождаться возвращения корабля. Все свободное время Ник занимался ребенком.

Благодаря мисс Томпсон, Бобби уже многое узнал о своей семье. Мальчик мечтал о встрече с бабушкой и дедушкой, а особенно с сестренкой Ровеной.

Смышленый малыш уже учился читать. Ник сделал для него красивую азбуку с яркими рисунками. Бобби свободно складывал из букв свое имя и имена близких.

Постоянные дожди и штормы сблизили обитателей больницы. Вечерами люди подолгу сидели за ужином в гостиной, беседуя на разные темы. Соледад уже неплохо справлялась с работой, она стала незаменимой помощницей для сестер милосердия.

— Я не боюсь работы, — говорила испанка с улыбкой. — С детства только тем и занималась, что обслуживала отца и брата.

Нику все больше и больше нравилась эта красивая девушка. Доктору хотелось все время смотреть на Соледад, разговаривать с ней. Звуки ее мелодичного голоса приводили молодого человека в смятение. Ему казалось, что красавица околдовала его.

По ночам, стоило только закрыть глаза, как милый образ вставал перед ним.

— О, Соледад, милая, — шептал Ник и мысленно целовал ее коралловые губы и вдыхал аромат ее волос. Утром он вставал разбитый и утомленный.

«Что же со мной происходит? — изумлялся доктор.

— Это любовь, — отвечал ему внутренний голос. — Ты уже ничего не сможешь с этим поделать».

Как объясниться с девушкой, Шелтон не знал. Они очень редко оставались наедине. Если случалось вдруг, что они одни, молодой человек не осмеливался заговорить с Соледад о своей любви. А при людях доктор старался быть с девушкой строгим и придирчивым, чтобы не выдать своих чувств.

Несчастная испанка часто плакала в своей комнате, видя такую холодность со стороны обожаемого доктора. Она была влюблена в Ника с самой первой их встречи на маяке. Тогда он был так добр и ласков с ней, проявлял о ней заботу.

«Что с ним произошло? Почему Шелтон не замечает моей любви? — думала девушка. — Через месяц-другой придет корабль и увезет моего любимого в Англию вместе с маленьким Бобби. Что же я тогда буду делать? Не перенесу разлуки с ним. Покончу с собой! Лучше расстаться с жизнью, чем потерять его навсегда», — девушка металась в кровати без сна, а наутро принималась за многочисленные больничные дела, стараясь не смотреть в глаза доктору.

Но однажды вечером, когда дождь хлестал по окнам и злобно завывал ветер, все обитатели больницы собрались в гостиной перед пылающим камином. Они уютно устроились в мягких креслах с чашечками крепкого чая в руках. Разговоры шли о погоде, о пациентах и, конечно же, о проделках Бобби.

— Соледад, а почему бы тебе не сыграть на гитаре и не спеть для всех испанские романсы? Доктор Шелтон еще ни разу не слышал, как ты поешь! — вдруг сказала сестра Кэтрин.

Все поддержали эту просьбу. Ник замер от удивления, но не смог заставить себя произнести хоть слово. Соледад, кинув на него горящий взгляд, встала и пошла за гитарой.

Через минуту она вернулась и взяла первый мощный аккорд.

— Старинный рыцарский романс о несчастной любви, — объявила испанка и запела красивым бархатным контральто.

Ник хорошо знал испанский и понял, что речь идет о любви рыцаря к своей невесте, о клятве верности, которую влюбленные дали друг другу перед расставанием. Но невеста не дождалась любимого из крестового похода и вышла замуж за другого. И тут начинались страдания несчастного рыцаря. Голос девушки звучал то ласково и нежно, как флейта, то рыдал на низких нотах, когда речь шла об измене. Все замерли от восхищения.

Ник вдруг понял, что Соледад поет только для него. Их взгляды встретились. Глаза девушки горели страстным огнем, который, как казалось доктору, прожигал его насквозь. Шелтон почувствовал, что Соледад любит его. Сердце молодого человека забилось часто-часто, ему вдруг стало душно. Он встал, раскрыл двери на веранду и подставил голову под дождь. Затем, взяв себя в руки, вернулся на место.

— Как здесь стало жарко, мне хочется на воздух, — тихо сказал он.

Луиза сочувственно посмотрела на Ника, она все поняла. Тонкая улыбка заиграла на ее губах, но девушка, как ни в чем ни бывало, продолжала восхищаться пением испанки и попросила ее исполнить еще что-нибудь.

Соледад спела старинную кастильскую балладу о войне испанцев с маврами. Это был героический эпос, звучал романс строго и торжественно.

Такого исполнения доктор еще не слышал в своей жизни.

«Какой чудный голос и какая страсть», — с восхищением глядя на юную испанку, думал он.

— Соледад, кто научил вас так искренне и задушевно петь? — спросил Шел тон.

— Это бабушка Хуана. Тогда мы еще жили в Барселоне, — Соледад тяжело вздохнула, извинилась и ушла в свою комнату.

Все разошлись. Доктор Шелтон остался сидеть у камина.

— Подожду, пока дрова догорят, спать не хочется, — сказал Ник.

В его ушах все еще звучал чудный бархатный голос испанки, и он видел ее горящие страстью глаза.

«Боже мой! Неужели я любим? Не может быть, чтобы такая удивительная красавица полюбила меня, ничем не выдающегося простого врача», — в смятении думал Шелтон.




Глава 22. Объяснение в парке


Дождь прекратился. Из парка доносился аромат свежей зелени, Шелтон решил немного прогуляться. Молодой человек медленно шел по аллее, думая о том, что произошло в гостиной. Вдруг услышал чьи-то легкие шаги.

— Соледад! — тихонько окликнул он, закутанную в шаль, женскую фигуру.

Девушка, не произнося ни слова, прильнула к нему, доктор заключил ее в свои объятия.

— Я люблю тебя, — произнесли они одновременно, их губы слились в страстном поцелуе.

— О, Ник, — вдруг в отчаянье сказала Соледад, — ты скоро покинешь меня! Уедешь отсюда навсегда! А моя жизнь без тебя ничего не стоит.

Девушка разрыдалась.

— Но, любимая, — ответил доктор, нежно обнимая ее, — я не собираюсь расставаться с тобой. Увезу тебя в Англию, и ты станешь моей женой. Я никогда еще так не любил. Моя жизнь принадлежит тебе. С этой минуты ты моя невеста, мы больше никогда не расстанемся.

Ник покрыл поцелуями лицо и волосы Соледад. Влюбленные еще немного погуляли, шепча ласковые слова. Вдруг полил сильный дождь. Оба тут же промокли до нитки.

— Пойдем скорее в дом, — сказал Ник, — боюсь, ты простудишься. Ложись спать, а завтра мы объявим о нашей помолвке. Ночь закончиться, и мы опять будем вместе.

Не веря своему счастью, девушка быстро взбежала по ступенькам, и, войдя в комнату, бросилась на колени перед глиняной, ярко раскрашенной статуэткой Девы Марии.

Добрая католичка Соледад стала истово молиться, повторяя слова благодарности. Затем, счастливая и умиротворенная она легла в постель и сразу же заснула.

Доктор, не в силах поверить, что испанка его любит, в эту ночь не сомкнул глаз. Он вспоминал каждый жест любимой, каждое слово. В ушах звучало ее дивное пение.

«А вдруг утром все измениться, и она даже не взглянет в мою сторону», — думал влюбленный.

Но утро рассеяло все сомнения.

— Доброе утро, любимый, — Соледад нежно поцеловала его в губы. Ник сжал девушку в объятиях.

— Люблю тебя, мой ангел! Сегодня все узнают об этом, вечером устроим праздник в честь нашей помолвки, — прошептал он.

С самого утра опять лил дождь. Море штормило. Работы в больнице накопилось так много, что влюбленным было некогда перекинуться словечком. После обеда выдались свободные часы, но они целиком принадлежали маленькому Бобби.

Доктор писал, читал и рисовал вместе с мальчиком. Ребенку все легко давалось, и он с удовольствием выполнял все задания. Но мысли Ника были далеко, так что иногда он отвечал на вопросы мальчика невпопад, что очень смешило Бобби. Поняв свою оплошность, Шелтон хохотал вместе с ним. Им было очень весело вместе.

Перед ужином, доктор предупредил коллег, что хочет сообщить им что-то важное. Попросил их принарядиться. А поварихе поручил приготовить праздничный ужин, испечь сладкий пирог и принести из погреба шампанское.

Затем доктор, улучив удобный момент, спустился в подвал. Шелтон решил выбрать подарок для невесты. Он долго перебирал украшения, но никак не мог решить, что лучше подойдет для такой красавицы. Поэтому взял мешочек с драгоценностями в кабинет, чтобы при дневном свете спокойно выбрать что-то самое прекрасное, достойное его несравненной Соледад.

Решив, что лучше и красивее бриллиантов ничего быть не может, молодой человек подобрал для испанки комплект — колье, серьги и кольцо. Драгоценные камни так сверкали, что Ник даже зажмурился. Когда он преподнес свой подарок девушке, та чуть не умерла от восторга.

— Наряжайся в лучшее платье, надень украшения, нас уже ждут, — сказал Ник, целуя любимую.

На ужин пригласили весь персонал больницы и Калиоко с Симаей. В гостиной зажгли множество свечей в красивых канделябрах, накрыли стол и с нетерпением ждали появления доктора Шелтона и Соледад.

Все уже догадывались, по какому случаю состоится праздничный ужин. И когда доктор Шелтон ввел в гостиную Соледад в красивом платье и изысканных украшениях, все встали с мест и зааплодировали.

Глаза влюбленных сияли ярче, чем бриллианты испанки.

— Разрешите представить вам мою невесту. Мы с Соледад любим, друг друга и решили пожениться. Но сегодня только помолвка, свадьбу решили сыграть в Лондоне, — торжественно объявил Шелтон.

Раздались громкие крики «Ура!», под звон бокалов начались поздравления. Больше всех радовались за молодых Калиоко и Симая.

А маленькому Бобби разрешили не ложиться спать по такому случаю. Мальчик был просто счастлив, он целовал то Ника, то его красавицу-невесту.

Так состоялась помолвка доктора Шелтона с самой прекрасной девушкой Большого острова, испанкой Соледад.




Глава 23. Наследница испанского пирата


Шли дни. Бушевали бури. Лили дожди. А любовь молодых расцветала и крепла с каждым днем.

Как-то вечером, влюбленные сидели вдвоем у камина в гостиной. Ник попросил девушку рассказать немного о себе.

— Любимая, ведь ничего о тебе не знаю, хотя очень люблю тебя. Мне интересно знать о твоей семье все. Я даже никогда не спрашивал твоей фамилии, — сказал Шелтон.

— Мое полное имя Мария Соледад Сантос.

«Сантос? — вздрогнул Ник. — Эта фамилия мне знакома. Неужели девушка имеет какое-то отношение к погибшим давным-давно испанским пиратам?»

— А кто твои предки? Деды, прадеды? Из какого ты рода? — заинтересованно спросил доктор.

— Мои далекие пращуры были мореходами, они имели несколько кораблей, возили в разные страны мануфактуру, а привозили оттуда специи и благовония, — улыбнулась испанка.

Потрясенный Ник уже почти не сомневался, что Соледад является наследницей Диего и Педро, погибших много лет назад. Это не могло быть простым совпадением.

— А как звали твоих далеких предков? — спросил он.

— Почему тебя это интересует, милый? — удивилась девушка.

— Поверь, дорогая, мне очень важно это знать, в твоих же интересах. Подумай, имена Диего и Педро ни о чем тебе говорят? — продолжал расспросы доктор.

— Не знаю, любимый. Я ведь покинула Испанию маленькой девочкой. Никто, кроме бабушки, в нашей семье никогда не вспоминал о предках. Я помню только имена бабушки и деда, их звали Хуана и Леонсио. Дедушка умер, когда мне было пять лет. Он много пил и мучился подагрой. А бабушку я очень хорошо помню и люблю до сих пор. Она воспитывала меня до десяти лет. Семья больше не занималась торговлей. Наши предки разорились очень давно. Отец оставил меня своим родителям, мама скончалась, произведя меня на свет. А потом он с моим старшим братом Родриго ушел из дома и связался с пиратами. Отец почти не общался с нами, только передавал деньги на мое содержание. Когда умерла бабушка, ему пришлось взять меня с собой. Мы переезжали с места на место, пока отец не устроился на этот остров смотрителем маяка. Это было шесть лет назад. Здесь, в глуши, отцу и брату было удобно заниматься темными делами. А что произошло дальше — ты знаешь. Вот вся моя история, — девушка замолчала и прижалась к Нику.

Доктор нежно поглаживал ее темные волосы.

— Вспомни, Соледад, бабушка не упоминала случайно названия кораблей ваших предков? — продолжал спрашивать он.

— Я помню только один корабль, который утонул. Назывался он, кажется, Изабелла. После его гибели и началось разорение рода Сантос, — печально сказала Соледад.

«Сомнений нет», — подумал Ники, улыбнувшись, и сказал:

— Любимая, ты очень богата. Твои далекие предки оставили тебе огромное состояние.

— Ты бредишь, милый? Какие еще предки? А об их богатстве вообще не имею понятия. Да мне ничего и не нужно. Только будь со мной всегда. И тогда я стану самой счастливой женщиной на свете! — Соледад обняла доктора.

— Ты, конечно, не можешь поверить в это, но я говорю правду. Скоро ты в этом убедишься. Слушай меня внимательно… — и Шелтон рассказал девушке о найденном в пещере кладе, о письме на стене, начертанном углем рукой испанского корсара Диего Сантоса более двух столетий назад.

— Насколько я понял, только ты являешься единственной наследницей этого огромного богатства, потому что ты — последняя из рода Сантос, — торжественно произнес Шелтон.

Огромные, широко раскрытые от удивления глаза девушки смотрели на доктора. Соледад не могла поверить в то, что рассказал ей любимый.

— Ты так пошутил, чтобы развеселить меня? — спросила она.

— Завтра, милая, ты увидишь все сокровища своими глазами. Они хранятся в подвале больницы и принадлежат тебе по праву. Никто, кроме меня и Калиоко, не знает о них. Только часть этого клада придется выделить его первооткрывателю, каким является маленький Бобби. Он нашел эти сокровища раньше всех.

Наконец, до девушки дошло, что Ник говорит серьезно и вовсе не думает шутить.

— А эти украшения тоже оттуда? — спросила она, дотрагиваясь до бриллиантовых сережек в ушах.

— Да, Соледад. Как видишь, я угадал, они тоже принадлежат тебе, как и все остальное, — улыбнулся доктор.

— Я не согласна! — вдруг резко сказала девушка. — Ты нашел сокровища, значит, они твои. А я не имею к ним отношения. Фамилия Сантос очень распространена в Испании, и, если поискать, найдется немало людей с такой фамилией. Все они станут претендовать на это наследство. Предки их так же могли быть мореходами. Так что, милый, не приписывай мне этого богатства, мне достаточно чудесных украшений, которые ты мне подарил. Давай больше не будем говорить на эту тему!

Рассерженная и взволнованная Соледад показалась Нику еще прекраснее. Он не удержался от поцелуя. Было поздно, влюбленные наконец-то расстались, чтобы хоть немного подремать до утра.




Глава 24. Эя предупреждает об опасности


Чуть только забрезжил рассвет, в комнату Ника влетел возбужденный Бобби.

— Вставайте, дядя Ник! Дождь прекратился, море успокоилось. У берега нас ждут дельфины. Пойдемте скорее, они хотят сообщить что-то важное! Эя зовет меня, я слышу ее голос. Скорее!

Ник вскочил, и они побежали на пляж. В море, почти у самого берега они увидели дельфинов. Животные что-то щебетали взволнованными тревожными голосами. Доктор и мальчик подплыли к ним. Эя, поприветствовав друзей, сразу же прильнула к мальчику. Тесно прижавшись головой к голове, она стала передавать ребенку важное сообщение. Остальные дельфины возбужденно плавали вокруг, пытаясь движениями и звуками что-то рассказать. Затем животные, даже не поиграв с мальчиком, быстро попрощались и уплыли на юг.

Бобби и Ник вышли на берег. Мальчик рассказал доктору, зачем приплывали дельфины.

— Дядя Ник, Эя сказала, что скоро случиться что-то страшное. Всем людям нужно уходить с острова, — сообщил малыш.

— Что же должно случиться? — удивился Шелтон.

— В той стороне, совсем недалеко, — ребенок показал на север, — со дна океана растет огромная гора. Я ее видел на картинке, которую мне передала дельфиниха. Гора похожа на пирамидку, которую вырезал мне из дерева дядюшка Ватука. Из ее вершины течет огненная красная вода. Она такого же цвета, как угли в нашем камине. Вокруг горы море кипит, везде плавают мертвые рыбы и другие морские создания. А еще из ее середины выходят большие пузыри. Эя сказала, что скоро гора вырастет еще больше и поднимется над водой. Тогда из нее полетят горячие камни, которые попадут на остров и сожгут все живое. А вокруг горы появятся огромные волны и затопят все острова. А еще Эя сказала, что нужно плыть на лодке туда, — мальчик показал на юг. — Она просила, что бы вы предупредили всех людей. Надо уплывать прямо сейчас. Иначе никто не выживет. Только Дельфиний остров не пострадает, он далеко отсюда. Мы можем спрятаться там. А остальные пусть плывут на военном корабле к большой земле.

— Когда это случится? — тревожно спросил Ник.

— Эя сказала, сразу после заката. Плыть нужно сейчас, чтобы быть далеко отсюда, когда это случится, — пояснил Бобби.

— А куда поплыли дельфины? — поинтересовался доктор.

— Они поплыли туда, — мальчик снова указал на юг, — туда плывут все рыбы и животные, чтобы спастись. Дельфинам это хорошо, по пути они смогут есть много рыбы. А здесь уже нечего кушать. В бухту они вернутся нескоро. Они не хотят голодать.

— Бобби, а это не может быть шуткой? Дельфины ведь любят шутить, — спросил Ник, хотя прекрасно понимал, что эти существа не могут устроить такой злой розыгрыш.

— Разве вы не знаете, что они нас любят? Они не станут обманывать, — возмутился мальчик.

Ник с удивлением заметил, что ребенок рассуждает совсем как взрослый, когда дело касается дельфинов.

— Да, Бобби, я все понял. Времени мало! Начинается извержение вулкана. Это грозит большой бедой. Нужно предупредить людей, чтобы все успели покинуть остров, — доктор схватил ребенка на руки и побежал в больницу.

Вскоре тревожно зазвонил колокол на сторожевой башне, созывая всех жителей на главную площадь. Толпа людей гудела, как встревоженный улей. Все хотели знать, что случилось.

— Надвигается страшная катастрофа: на дне океана проснулся вулкан, — взволнованно начал Шелтон. — Раскаленный конус растет очень быстро, вскоре он появится над поверхностью воды. Тогда из жерла полетят раскаленные газы вместе с пеплом и огненными камнями. Будет страшный взрыв и пепел засыплет весь остров. Оставаться здесь нельзя, нужно срочно плыть на юго-восток, к берегу Африки. Времени на сборы не больше часа. Если цунами догонят лодки и корабли, то мы все погибнем!

Жители острова очень любили и уважали Шелтона. Они верили каждому его слову. Без лишних разговоров все начали готовиться к отплытию. На военный корабль погрузили запасы еды и питьевой воды.

Рыбаки, не захотевшие бросить свои лодки, тоже запаслись продуктами, с семьями и домашними животными на борту, отчалили от острова. По пути они предупреждали жителей соседних островов о грядущей катастрофе.

Солдаты проверили каждую хижину, чтобы не забыть никого из людей.

Калиоко с отцом вызвались вести фелуку к острову дельфинов. Легкое быстроходное судно с узким корпусом, могло, без труда, пройти между рифами в лагуну.

Доктор посадил на фелуку всех коллег и трех вооруженных гвардейцев. Собирая медицинский чемоданчик с лекарствами и инструментами, он запихнул в него так же и мешочек с драгоценностями. Об остальных сокровищах доктор и не думал. Места едва хватило для персонала и продовольствия. Тут уж не до сокровищ, главное — спасти людей.

Все суда и лодки, наконец, покинули Большой остров. С соседних островов также отчаливали суденышки с туземцами и их пожитками.

Военный корабль, до отказа набитый людьми, поплыл к берегу Африки, туда было почти трое суток пути.

Доктор, стоя на палубе фелуки, следил, как остров, который стал ему родным, становится все меньше и меньше.

«Кто знает, придется ли мне еще раз увидеть его живым и цветущим? Может, его поглотит цунами или он превратится в руины, засыпанные пеплом» — с грустью думал Шелтон.

Он вспомнил, как когда-то читал письма древнеримского автора Плиния Младшего историку Тациту. В них сообщалось о гибели городов Геркуланума и Помпеи. Это произошло в 79 году новой эры при извержении Везувия. Плиний был очевидцем катастрофы и очень красочно ее описал. Он рассказывал, как тучи черного раскаленного пепла и удушливые газы вылетали из жерла, отравляя людей и животных. Как огненные глыбы базальта и гранита обрушивались на дома и рушили их. А потом пепел оседал на землю, покрывая ее толстым слоем.

Шелтону стало очень тяжело. Что, если то же самое произойдет с их островом?

Бобби тоже грустил. Ему трудно было поверить, что на острове погибнет все живое, и его друзья дельфины могут никогда не вернуться в свою лагуну, потому что им будет нечем питаться.

— Дядя Ник, а может, вулкан пощадит Большой остров и морских животных? Тогда дельфины вернутся к нам? — с надеждой спросил ребенок.

— Ах, мой мальчик, я не знаю, что произойдет. Человек не властен над природой. Но если извержение будет не очень сильным, то рыбы и другие морские жители смогут выжить, не все, конечно, но большинство. Тогда твоим дельфинам будет, чем питаться, — сказал Шелтон.

Ник ласково погладил мальчика по головке. Бобби заметно оживился и повеселел. Вскоре к ним присоединились Соледад, а так же сестры милосердия Луиза и Кэтрин.

— Доктор Шелтон, — спросила Кэтрин, — тревожно глядя на север, — вы заметили, что волны становятся все больше и больше? И в небе появилось оранжевое свечение?

— Наверное, кратер уже поднялся над поверхностью воды, и пламя, вылетающее из жерла, окрасило небо. Не волнуйтесь, милые дамы, скоро мы достигнем Дельфиньего острова, там будем в безопасности. В закрытой лагуне цунами нас недостанет, — ободрил сестер милосердия Шелтон.




Глава 25. Извержение


Все замолкли и наблюдали, как разрастается зарево. Вдруг раздался чудовищный грохот, словно взорвалось само небо. Откуда-то появилась огромная туча и заволокла все вокруг.

— Все вниз! — скомандовал Шелтон, хватая мальчика и Соледад за руки.

Вулкан взорвался. Из жерла вылетели ядовитые газы и туча пепла. Вскоре туча разверзлась и пролилась огненным, а затем черным дождем над океаном.

Люди с ужасом наблюдали страшную картину через иллюминаторы. Только Калиоко и его отец Лукумба не укрылись на нижней палубе, а героически продолжали вести корабль. Остров Дельфинов приближался. Впереди предстояло самое трудное — провести корабль между рифами. Темный ливень, обрушившийся на судно, окрасил паруса в черный цвет, как у пиратского корабля. Лица и одежда Калиоко и Лукумбы покрылись грязными разводами. Но туземцы плавно ввели судно в лагуну, будто и не было на пути смертельно опасных рифов.

— Все! Мы спасены, — выдохнул Калиоко.

— Ай да Лукумба! — восхитился внезапно появившийся на палубе, доктор Шелтон. — Не знал я, что ты такой замечательный лоцман, с тобой не страшны любые рифы!

Чумазый, в перепачканной пеплом одежде, мужчина радостно улыбнулся:

— Спасибо, доктор, всегда рад служить вам!

Судно причалило. Черный дождь прекратился. Но волны становились все больше и больше. У входа в лагуну они разбивались о рифы и уже были не страшны ни кораблю, ни людям.

Сойдя на берег, островитяне начали обустраивать свой быт. Гвардейцы отправились в лес, чтобы нарубить крепких кольев для устройства навеса. Дождь лил беспрестанно, но уже не черный с пеплом, а чистый и прозрачный. Ветер переменился и отнес насыщенную пеплом тучу обратно, на север.

Шелтон собрал женщин и повел в пещеру. Перед входом пришлось рубить бурно разросшиеся лианы, протиснуться сквозь них было невозможно. Когда женщины вошли в убежище, на них из темноты выскочил какой-то взъерошенный зверь, перепугав всех до смерти.

— May! May! Иди ко мне, это я, Вьюи! — закричал мальчик.

Огромный кот, а это был, конечно же, он, не веря своим глазам и ушам, кинулся на грудь Бобби. Он урчал, мял своего друга пухлыми лапами, втянув когти. Лизал его лицо и завывал от радости. Кот так устал от одиночества, что свободная и сытная жизнь на острове стала ему не мила. И вот опять появился его друг! May больше ни за что не хотел с ним расстаться. Дамы с интересом наблюдали за этой необычной встречей. У Луизы на глазах выступили слезы. А Соледад осторожно поглаживала кота, сидящего на коленях у Бобби. И May вовсе не был против этой ласки, его просто распирало от счастья.

На фелуке специально для ребенка привезли козу, молоко которой он пил постоянно. Луиза спустилась на берег и принесла бутыль с молоком, стакан для Бобби и блюдце для кота. Оба с наслаждением пили эту питательную и целебную жидкость.

Кот сразу же вспомнил далекое детство, когда его поили молоком из блюдечка, и попросил добавки. Добрая женщина налила ему вторую порцию. С этого момента May проникся к ней доверием.

Ник принес свежих фруктов и ушел к мужчинам на берег. Кот, Луиза и Бобби легли рядом в пещере.

С этого дня беженцам пришлось приспосабливаться к непривычным и сложным условиям жизни. Погода бушевала. Море разыгралось не на шутку. Дул сильный ветер, лил дождь. Костер пришлось разжигать под навесом. Женщины варили в большом котле похлебку. Горячее ели раз в сутки, продукты надо было экономить. Было неизвестно, сколько дней придется провести на острове.

А теперь на время оставим наших героев и перенесемся в Англию.




Глава 26. Лорд Броквуд


Ранним туманным утром «Британия» вошла в Лондонский порт. Капитану Мелвиллу не терпелось поскорее отправиться в замок Броквудов, чтобы сообщить лорду радостную весть. Нужно было дождаться полиции, чтобы сдать опасных преступников. Для этого в полицейское управление был отправлен матрос с письмом. Вскоре появилась тюремная карета с зарешеченными окнами. Она подъехала в сопровождении полицейского эскорта. Офицер поднялся на борт и, отдав честь капитану, стал ждать, когда из трюма выведут преступников. Но случилось непредвиденное: когда арестантов вывели на палубу, один из негодяев, оттолкнув стражника, рванул в сторону и бросился за борт. Ему вслед прогремели выстрелы, преступник исчез под водой.

Как мог этот человек решиться на такой рискованный поступок, трудно представить. Выяснилось, это был Ксавье Курвель. Начались поиски сбежавшего, но он, действительно, «в воду канул».

Матросы ныряли, обшарили все дно вокруг корабля, но поиски были напрасны. Нашли только кандалы и тяжелую цепь, которые преступнику удалось сбросить прямо на палубе. Они оказались подпилены. Пока составлялись документы и акты, прошел почти весь день. Мелвиллу удалось выпутаться из этой неприятной истории только к вечеру. Он нанял карету и отправился с визитом к старому лорду.

Родовой замок Броквудов находился в нескольких милях к юго-западу от Лондона. Он был расположен среди зеленых холмов и лугов. Строение окружал огромный парк с прудами, горбатыми мостиками и уединенными беседками. Все здесь дышало уютом и спокойствием.

Леди Анна, супруга сэра Роберта увлекалась разведением роз. Их чудесный аромат проникал в покои сквозь широко раскрытые арочные окна.

За долгие годы существования замок многократно перестраивался. Каждый хозяин — представитель рода Броквудов вкладывал в него часть своей души и свое понимание красоты. В реконструкции и украшении замка особенно преуспел дед лорда Броквуда, сэр Монтгомери Броквуд. Он был большим любителем и поклонником стиля барокко в архитектуре и живописи. При нем впервые в парке появился роскошный фонтан с фигурками нимф и маленьких амуров, а также ажурные легкие беседки, которые так и манили отдохнуть в приятном обществе.

Сэр Роберт старался сохранить все это великолепие, постоянно следил за парком и приводил в порядок статуи, ничего не меняя в стиле. Для ухода за скульптурами и растениями в замке содержалась целая армия слуг. Внутри здание, при сэре Роберте, было полностью перестроено. Жилые помещения стали выглядеть современными и удобными.

В прежнем виде Броквуд сохранил только библиотеку и собственный кабинет. Стены этих помещений были увешаны портретами предков, каждого из которых Сэр Роберт глубоко чтил и помнил о нем все.

Броквуд был из старинного аристократического рода, уходившего корнями в двенадцатый век. По материнской линии его предки происходили из династии Стюартов, а по отцовской были королевскими сановники и полководцами. Роберт Броквуд считал, что в нем воплотились все лучшие качества его благородных предков: внешность, осанка, характер и даже привычки.

Он любил лошадей, и, несмотря на преклонный возраст, все еще был прекрасным наездником.

Лорд коллекционировал холодное оружие. Одна стена в его кабинете была увешана старинными клинками, некоторые из них относились к временами Римской империи. Пожилой джентльмен не упускал возможности приобрести где-нибудь по случаю старинную саблю или шпагу, не считаясь с деньгами.

В этот погожий весенний вечер семья Броквуд сидела за традиционным пятичасовым чаепитием. Было все, как обычно: служанка подала чай, подогретое молоко, тосты, бисквиты, сливочное масло и аппетитно пахнущий малиновый джем. Тринадцатилетняя внучка Ровена возбужденно рассказывала деду о своем любимом коне по кличке Изумруд. Дедушка внимательно слушал свою любимицу, изредка вставляя короткие реплики. Леди Анна думала о своих розах, которые утром предстояло подрезать, уж очень буйно разрослись кусты.

В гостиной было уютно, в камине мирно потрескивали дрова. Сэр Роберт, время от времени, ворошил их длинной кочергой. Грустные мысли о погибших сыне и внуке не оставляли его ни на минуту. Ровена внимательно посмотрела на дедушку и поняла, что он опять грустит о погибших. Девочка вздохнула и чтобы как-то утешить деда, встала с места и села на пол рядом с его креслом. Обняв колени лорда, Ровена положила на них свою прелестную головку.

«Какое чуткое дитя! Она замечает любое движение моей души — думал старик, перебирая пальцами крутые каштановые локоны, рассыпавшиеся на его коленях. — Если бы ни она, я бы не смог существовать с таким горем на сердце. Но ради этой девочки я буду жить и продолжать дело всей моей жизни».

В этот момент в гостиную вошел дворецкий, старый Мэтью.

— Сэр Роберт, к вам капитан судна «Британия» Джон Мелвилл, — торжественно объявил он.

— Проси! — равнодушно сказал лорд.

Вошел капитан. И остановился у порога.

Броквуд поднялся к нему навстречу, ответил на приветствие и любезно пригласил к столу.

— Рад видеть вас, капитан. Присаживайтесь, выпейте с нами чаю! Как прошел ваш рейс? Все ли в порядке с судном? Надеюсь, ничего плохого не случилось? — сэр Броквуд внимательно посмотрел на Мелвилла.

Лицо Джона сияло.

— Мой визит к вам, сэр, вызван удивительным и очень приятным событием, касающимся лично вас и вашей семьи, — капитан сделал паузу, чтобы проверить впечатление, произведенное его словами. Сэр Роберт удивленно поднял брови, леди Анна замерла с чашечкой чая в руках. А Ровена вскочила с места.

— Ну, говорите же, капитан, что случилось, какие события? — нетерпеливо прокричала она.

— Вы только не волнуйтесь. Дело в том, что ваш внук, — он опять сделал паузу, — маленький Бобби Броквуд жив! И вот тому доказательство.

Мелвилл протянул сэру Роберту пухлый бумажный пакет.

Руки старого лорда задрожали, он не смог принять его от капитана. Леди Анна уронила чашку, и она разбилась вдребезги. Ровена подскочила к Мелвиллу и, схватив пакет, тут же сломала печать, разорвала конверт.

— Не шутите так со мной, капитан, я старый человек, мое сердце может не выдержать, — пробормотал Броквуд.

— Это все чистая правда. Доктор Шелтон очень подробно описал в письме, все, что приключилось с маленьким Бобби, — ответил Мелвилл.

Тем временем Ровена вытащила из пакета все содержимое: золотой медальон, портрет мальчика и длинное подробное письмо от доктора. Девочка начала рассматривать медальон.

— Точно такой же, как у меня! — воскликнула она и дотронулась до своей тонкой шейки.

Леди Анна, всплеснув руками, стала причитать, как простолюдинка.

— Мой бедный внучек, что же произошло? Сколько несчастий выпало на твою долю? Где ты сейчас? — она рыдала без остановки.

На крики сбежались слуги. Никто не знал, что делать. Смущенный капитан попятился к двери и тихонько вышел из дому. Его отсутствия никто не заметил. Одна только Ровена не растерялась. Положив перед леди Анной портрет маленького Бобби, она сказала:

— Бабушка, прекрати истерику! Лучше любуйся своим внуком и слушай письмо, которое нам все сейчас объяснит. Девочка начала читать обстоятельное, длинное послание доктора Шелтона, в котором подробно описывалось чудесное спасение маленького Броквуда и все дальнейшие его приключения.

Когда Ровена закончила чтение, в гостиной наступила тишина. В дверях стояли и на полу комнаты сидели многочисленные слуги, которые сбежались, чтобы послушать письмо доктора Шелтона.

Ровена первой нарушила эту тишину.

— Мой братец жив! Он скоро будет с нами! — девочка кинулась обнимать и целовать дедушку и бабушку.

Через некоторое время, словно окаменевший, лорд Броквуд пришел в себя. Со слезами радости он прижал к себе внучку, потом поцеловал леди Анну.

— Есть Бог на небе! Он уберег моего внука от неминуемой гибели! Не зря я освятил оба медальона в церкви, прежде чем послать один из них моему маленькому Бобби. Эта вещица послужила оберегом для мальчика, — старый джентльмен поднес украшение Бобби к губам.

После его слов заговорили все сразу, даже слуги не постеснялись и бросились поздравлять старого лорда и Анну.

Старая леди попросила служанку принести из ее спальни изящную миниатюру: портрет Бобби, написанный в Южной Африке, когда ребенку исполнилось два года. Его переслал родителям сын Артур, чтобы они, хотя бы заочно, познакомились с внуком. Леди Анна сравнила этот портрет ребенка с новым, присланным в письме.

— Несомненно, это он — мой любимый внучек! Те же огромные зеленые глаза, те же алые губки! И, как похож на Ровену! Мне хочется поскорее прижать его к сердцу, — старая леди застонала от переполнявших ее чувств.

В этот вечер письмо перечитывали много раз. Медальон Бобби рассматривали, передавая из рук в руки. Семья была счастлива, все мечтали о встрече.

Утром лорд Броквуд встал очень рано. Он чувствовал невероятный прилив сил, готов был свернуть горы. К нему вернулся его прежний оптимизм и жажда деятельности. Не дожидаясь завтрака, старик выпил чашечку кофе, велел подать карету и поехал в управление компании, чтобы передать своим помощникам важные распоряжения.

Во-первых, нужно было срочно найти хорошего практикующего врача и опытную сестру милосердия для работы на Большом острове вместо доктора Шелтона и Луизы Томпсон. Во-вторых, составить документ о досрочном расторжении контракта с ними. Затем сэр Роберт вызвал к себе капитана Мелвилла, поблагодарил его за верную службу и преданность. Старый лорд приказал выплатить ему солидное вознаграждение. Затем Броквуд отдал распоряжение подготовить корабль к отплытию на Большой остров. Он хотел скорее привезти в Англию своего вновь обретенного внука, доктора Шелтона и его помощницу.

Затем старый джентльмен отнес своему знакомому ювелиру сломанный медальон внука. Надо было заменить секретные пружинки и изготовить новый ключик для них. Обновленное украшение лорд Бровкуд передал капитану Мелвиллу.

— Этот медальон сохранил жизнь моему внуку. Пусть он и дальше оберегает мальчика. Передайте его доктору Шелтону, чтобы он повесил украшение на шею Бобби, перед отплытием в Англию. Это очень важно, Шелтон поймет меня, — сказал старик.

— Непременно передам, сэр Броквуд! — серьезно ответил капитан, принимая из рук лорда драгоценную вещицу. — Не беспокойтесь, с мальчиком все будет в порядке! Это я вам обещаю!

Через неделю флойта «Британия» вышла в море.

С этого момента семья Броквудов стала с нетерпением ожидать приезда маленького Бобби. Ровена зачеркивала в календаре каждый прошедший день, мечтая о том, чтобы время летело быстрее.

Леди Анна не расставалась с двумя портретами внука: ранним и теперешним, находила в них все больше и больше отличий. У двухлетнего Бобби глаза были широко раскрыты, и в них застыло наивное детское удивление, на пухлых губках играла нежная младенческая улыбка. В наброске же, сделанном доктором Шелтоном, мальчик уже не выглядел наивным и беззаботным малышом. Прекрасные зеленые глаза смотрели на мир осмысленным взглядом, губы были твердо сжаты, овал лица слегка вытянулся. Во всем его облике чувствовалась уверенность и своенравный характер, но это был он — ее потерянный, незнакомый и в то же время такой родной и близкий маленький внук. Старая леди покрывала поцелуями оба портрета.

— Бедный мой, любимый мой, Бобби! Сколько же тебе пришлось пережить в таком юном возрасте! Но ничего, мы все тебе вернем, мой малыш! Все то, чего ты был лишен в первые годы своей жизни! — причитала старая леди.




Глава 27. Жизнь на Дельфиньем острове


На Дельфиньем острове жизнь постепенно налаживалась. Мужчины построили прочный навес от дождя, который одной стороной был прислонен к скале, две боковые стены защищали людей от ветра, а вход был завешен старыми парусами.

Женщины и ребенок ночевали в пещере. Сильные проливные дожди вскоре смыли с деревьев черный пепел, вода в ручье очистилась от мути и стала пригодной для питья.

Калиоко с отцом умудрялись ловить рыбу в лагуне, которую извержение подводного вулкана почти не затронуло. Водные обитатели здесь не поддались общей панике и не покинули свой уютный привычный мир.

Людям никогда не понять, чем руководствуются животные при приближении опасности. Видимо, какой-то древний инстинкт подсказал им, что нужно оставаться на месте.

Это обстоятельство особенно радовало маленького Бобби. Он верил, что дельфины вернутся, и жаждал встречи с ними. Мальчик постоянно забирался на скалы и с высоты внимательно всматривался в горизонт, надеясь увидеть своих друзей.

Шелтон объяснял ребенку, что так скоро не следует ждать возвращения дельфинов, океан на много миль вокруг стал пустым. Дельфины знают, что им будет нечем питаться, если он вернутся сюда, а той рыбы, которая водится в лагуне, им может хватить лишь на несколько дней. Бобби соглашался с Ником, но по-прежнему вглядывался в горизонт.

Как-то раз после недельных беспрерывных дождей сквозь разорванные черные тучи выглянуло солнце. Его горячие лучи быстро осушили все вокруг, и, только отдельные хрустальные капли все еще срывались с деревьев. Казалось, что они со звоном разбиваются о землю.

Бобби с восторгом ловил ладошками эти капельки и громко смеялся от радости. От этого неожиданного подарка природы, лица людей засветились улыбками. Все выбежали на берег, вдыхая свежий ароматный воздух.

Женщины решили отправиться в лес, чтобы собрать свежих фруктов. Ник привычно искал лицо своей любимой, но Соледад среди них, почему-то не оказалось.

Встревоженный доктор быстро взбежал по тропинке и пошел к пещере. Испанка сидела прямо у входа и зашивала разорванный подол платья.

— Привет, любимая! — произнес Ник и нежно поцеловал ее. — А я уже забеспокоился, не увидев тебя среди женщин.

— Спасибо, милый, что так заботишься обо мне, но мне не хочется выглядеть оборванкой даже в такой глуши, — она ласково улыбнулась Нику.

— Как хорошо, Соледад, что я застал тебя одну, хочу прочитать тебе послание испанского корсара Диего Сантоса. Считаю, что об этом не нужно знать другим, — он зажег свечу, протянул девушке руку и подвел ее к стене.

Прочитав вслух старинную надпись, доктор посмотрел на Соледад. Она стояла бледная, с расширенными глазами, ее дрожащие губы что-то шептали. Потом она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— О, Ник, ты не поверишь, но я почувствовала какую-то связь с этим давно погибшим пиратом. Тонкая нить из глубины веков протянулась ко мне, обмотала мне горло так, что я не могу дышать. Чувствую, что его дух присутствует здесь, — едва сдерживая плач, сказала девушка.

— Что ты, милая, успокойся, я не знал, что ты такая чувствительная! — испуганно ответил доктор, целуя свою любимую.

— Теперь я точно знаю, — сквозь слезы говорила Соледад, — он был моим предком. Я видела Диего, даже могу описать его внешность: это мужчина среднего роста, смуглый, худощавый, с тонкими усиками, бородкой клинышком, лет сорока, очень похожий на моего деда. Конечно, в таком возрасте у него должны были быть дети, сыновья, один из которых продолжил его дело и стал моим прапрапрапрадедом. Так вот откуда у моего отца и брата тяга к разбою! Выходит, пиратство у них в крови!

Девушка никак не могла успокоиться, она говорила и говорила, пока долгий поцелуй не прервал ее речь.

А потом влюбленные потеряли представление о реальности и времени, безумная страсть так долго сдерживаемая овладела ими.

Очнулись влюбленные лишь тогда, когда вдали послышались голоса. Вскочив на ноги и оправив одежду, они успели выскочить из пещеры и спрятаться в кустах, не желая выставлять напоказ свою любовь. Слишком дорого было то, что произошло между ними.

Подождав, пока женщины войдут в пещеру, Ник и Соледад удалились в лес, шепча друг другу слова любви.

— Ах, любимая. Не так я представлял себе нашу первую близость. Прости меня! — говорил молодой человек, целуя каждый пальчик на руке невесты. — Теперь ты моя жена навеки.

— Ник, мой родной, я так счастлива! Жалею лишь о том, что это не произошло раньше! Столько времени потеряно! — щебетала испанка.

Они бродили по лесу, пока сильный ливень не заставил их вернуться в пещеру. Ник проводил любимую.

Когда дождь закончился, он вернулся на берег к мужчинам. Дел было много. Очень трудно вести хозяйство в таких условиях. Даже развести огонь, чтобы приготовить пищу, стоило огромного труда. Но Шелтон был доволен уже тем, что никто не болел. По его подсчетам приближалось время прибытия корабля компании, это очень беспокоило доктора.

На отдаленном острове люди ничего не знали о военном корабле, который шел к континенту. Успел ли он добраться до Африки или в океане его настигло цунами? Если корабль погиб и не вернулся к Большому острову, чтобы дождаться там «Британии», то капитан Мелвилл, зайдя в бухту, может подумать, что все люди острова погибли. И вернется в Англию ни с чем. Этого нельзя было допустить.

У костра за ужином доктор Шелтон рассказал о своих опасениях. Подумали и решили, что стоит поплыть к Большому острову на фелуке, чтобы разведать обстановку. Но Нику не хотелось оставлять людей на острове Дельфинов без плавучих средств. Мало ли что может случиться? Вдруг по дороге фелуку застанет шторм? Что тогда делать людям, оставшимся на необитаемом острове посреди океана? Ведь никто не придет к ним на помощь?

— Лучше плыть всем вместе! — поддержали его остальные мужчины.

Прошло около месяца со дня извержения. Море почти успокоилось. Повторная катастрофа была маловероятна.

Через два дня беженцы поднялись на фелуку и отчалили с острова Дельфинов. Погода благоприятствовала мореплавателям. Дул попутный ветер. Судно полным ходом неслось на север.

Ник стоял на палубе и думал, что хорошо бы попасть на Большой остров до прибытия «Британии». И совсем здорово было бы застать в гавани военный корабль.




Глава 28. Возвращение


На закате дня, фелука приблизилась к месту назначения. Вместо цветущего, утопающего в зелени, острова перед потрясенными людьми предстали обугленные черные руины. Чем ближе подплывало судно, тем печальнее становилось зрелище — вся растительность выгорела. Рыбацкие хижины, стоявшие вдоль берега, исчезли. Волны цунами смыли их в океан. Молча смотрели на изуродованный погибший остров пассажиры фелуки. Судно медленно вошло в гавань. И, о, радость! В бухте стоял военный корабль, с гордо развевающимся над мачтой британским флагом. Крики «Ура!» вырвались из уст людей.

Ник понял, что никто не погиб. Корабль, доставив людей на материк, возвратился на пост.

— Капитан Вилсон молодец! Знает свое дело! Как славно, что на свете есть такие надежные люди, — закричал доктор.

Капитан радостно приветствовал доктора Шелтона.

— Как я рад снова видеть вас, дорогой доктор! Мы здесь стоим уже две недели. И, как видите, «Британия» еще не прибыла, — сказал он.

Пассажиры фелуки сошли на берег. Капитан Вилсон с офицерами присоединились к ним.

— Мы обследовали весь остров, — сказал капитан, — не осталось ни одного здания. Уцелел лишь маяк. Да, голландцы умели строить на века! От церкви остался один фасад. Губернаторский дом развалился, а у больницы уцелел лишь первый этаж. Да и то, только стены. Крыльцо, веранда и все пристройки сгорели.

— Да, похоже, что вулкан потрудился на славу! Все, что могло сгореть, сгорело дотла! А потом дело довершила чудовищная волна, — печально промолвил Шелтон.

Капитан и его команда уже привыкли к обугленным руинам. А вновь прибывшим людям с трудом верилось в реальность увиденного. Женщины плакали. Бобби дрожал всем телом и цеплялся за Ника. Серый кот May жался к ногам мальчика. Доктор, как мог, пытался успокоить ребенка. Говорил, что это все временно и скоро земля очистится от пепла. И тогда вновь повсюду вырастут зеленая травка, цветы и деревья. Прилетят птицы. А когда вернутся люди, построят новые красивые дома. Но Бобби его не слушал.

— Ничего живого не осталось, здесь нельзя жить. А в море нет рыбы, значит, дельфины никогда не вернутся! — твердил малыш.

Успокоить мальчика удалось только Соледад. Она взяла его за руку, повела к морю. Там они устроились на камнях. И вскоре Ник услышал веселый детский смех.

Начало темнеть, и капитан пригласил всех к большому костру, разведенному на пляже. Матросы сварили похлебку. Ароматный дымок сразу улучшил настроение проголодавшихся людей. Вскоре послышался дружный стук ложек.

Команда корабля жила в палатках, раскинутых у моря. Матросы поставили на берегу еще несколько для доктора Шелтона и остальных. Вскоре все люди мирно спали под охраной часовых. А маяк по-прежнему светил, указывая кораблям правильный путь. Об этом также позаботился верный своим принципам славный капитан Вилсон.

Рано утром доктор оставил Бобби на попечение мисс Томпсон, разбудил Соледад и вместе они отправились к руинам больницы. Он хотел выяснить судьбу оставшихся в подвале сокровищ. Теперь предстояло выяснить, как добраться до клада. И вообще, возможно ли его достать из-под разрушенного здания. С трудом, по бездорожью, через нагромождение камней и обломков, молодые люди дошли до больницы.

Перед ними были полуразрушенные стены без окон и дверей. Внутри все выгорело и почернело. Ступеньки, ведущие в подвал, оказались завалены камнями и глыбами. Спуститься вниз было невозможно. Обойдя здание со стороны бывшего парка, а теперь пустыни заваленной обломками, Ник нашел крошечное окошко, ведущее в подвал. Его стекла раскрошились и расплавились от пожара. Проем окна был настолько мал и узок, что сквозь него смог бы протиснуться только маленький ребенок.

Заглянув внутрь, Ник увидел, что подвал полон мутной воды. Доктор понял, пробраться туда невозможно и приуныл. Соледад подсказала ему:

— А что если Бобби пролезет в окошко и нырнет в подвал? Он сможет достать со дна мешки с драгоценными камнями и золотом, ведь для нашего дельфиненка это не составит труда!

Но немного подумав, девушка засомневалась:

— А вдруг там с мальчиком что-нибудь случится, мы ведь не сможем помочь ему вылезти обратно? Лучше не надо рисковать.

— Но ведь можно попробовать? — ответил Ник.

— Нет, милый, Бог с этими сокровищами, мне ничего не нужно, лишь бы ты был со мной! — сказала девушка, прижимаясь к любимому.

Тут внезапно хлынул дождь, молодые люди поспешили вниз с холма, пока подобие тропинки не превратилось в сплошной грязекаменный поток. Дождь лил весь день. Было сыро и неуютно. Люди загрустили. К вечеру капитан Вилсон предложил дамам перебраться в каюты военного корабля.

— Там хоть сухо и тепло и можно спокойно провести ночь. А днем, надеюсь, погода наладится, ведь сезон дождей уже кончается, — сказал он.

Ник был очень рад за Соледад и Бобби — самых дорогих ему людей. Он так боялся, что постоянная сырость и мокрая одежда могут навредить их здоровью.

Мужчины разместились в палатках, все, кроме Калиоко и его отца Лукумбы. Эти двое не покидали фелуки, постоянно ремонтируя и совершенствуя это замечательное судно. Ник обещал им, что когда «Британия» увезет его и женщин в Англию, то фелука достанется им по праву, как самым искусным мореходам. И Калиоко был просто счастлив от такой перспективы. Он с отцом уже строили планы на будущее, решили заняться торговлей.

Утро, как и предполагал капитан, разбудило всех яркими солнечными лучами. На небе не было ни облачка. День обещал быть жарким. Доктор Шелтон проснулся в хорошем настроении. Первая мысль его, как всегда, была о Соледад и Бобби. Затем он подумал о том, что неплохо было бы достать драгоценности с помощью дельфиненка.

Но как уйти незаметно для всех? После завтрака Ник объявил о том, что они с Соледад и Бобби собираются сходить на маяк. Девушке хочется посмотреть, что стало с жилищем, в котором она провела десять лет. Соледад все поняла и, взяв Бобби за руку, подошла к доктору.

Все трое быстрым шагом направились вдоль берега в сторону маяка. Затем, когда их лагерь скрылся из виду, они свернули в сторону и стали карабкаться на холм, к больнице. Бобби недоумевал:

— Дядя Ник, зачем мы поднимаемся в гору? Ведь на маяк мы так не попадем!

— Так надо Бобби, мы идем не к маяку, а в больницу. Нужно кое-что забрать там из подвала. Ты нам поможешь? — спросил Ник серьезным тоном.

— Конечно, дядя Ник, а что надо делать? — мальчик был явно польщен тем, что с ним разговаривают как с взрослым.

— Помнишь, в пещере на острове дельфинов ты играл разноцветными камешками и золотыми кружочками? — спросил доктор.

— Да, у меня их было много, и кот May тоже играл с ними, — ответил Бобби.

— Мы забрали все эти игрушки из пещеры и привезли их сюда. Сейчас они лежат в подвале, и мы хотим взять их с собой в Англию. Ты ведь не против? — продолжал доктор Шелтон.

Ребенок очень обрадовался.

— Очень люблю все эти блестящие штучки и хочу забрать их с собой. Знаю, что моя сестренка Ровена обрадуется таким красивым игрушкам. Я подарю их ей! — он засмеялся от удовольствия.

— Конечно, мой мальчик, — ласково сказал Ник, — ты сможешь подарить много камешек и монеток и бабушке с дедушкой, и сестренке, но сначала надо достать их из подвала. Это будет нелегко, потому что подвал полон воды и тебе придется нырять, чтобы найти их на дне.

В это время они как раз обогнули разрушенное здание больницы и с трудом подобрались к крошечному подвальному оконцу. Доктор Шелтон заглянул в него и увидел, что, благодаря сильному ночному ливню, уровень воды в подвале поднялся.

— Вот, Бобби, посмотри, тебе нужно будет пролезть в это окошко и нырнуть до самого дна, чтобы отыскать там камешки и монетки. Ты не боишься? Ведь вода очень грязная и черная от пепла. Там почти ничего не видно. Сможешь сделать это? — спросил Ник, с тревогой заглядывая в лицо ребенка.

— Дядя Ник, это для меня совсем нетрудно, я не боюсь, — ответил мальчик и начал раздеваться.

— Нет, не разрешай ребенку нырять в эту грязную воду! Это может быть опасно! Не будем рисковать его жизнью ради каких-то камешков, — вдруг в разговор вступила Соледад.

Бобби внимательно посмотрел на девушку.

— Соледад, ты забыла, что я дельфиненок? И могу очень долго не дышать под водой. Не бойся за меня! — ребенок обнял и поцеловал ее.

Соледад успокоилась. Ник повесил на шею Бобби мешочек.

— Если в воде ничего не будет видно, смотри на окно. Я буду держать в руке зажженную свечу, и она укажет тебе путь назад, как маяк. Понял, малыш? — спросил он.

— Да, дядя Ник! — мальчик скользнул в оконный проем и исчез в темной воде.

Соледад села на большой камень, закрыла глаза и начала читать молитву, а Ник застыл в напряженной позе, держа в протянутой руке горящую свечу. Ожидание показалось молодым людям вечным. Наконец над водой возникла голова мальчика и вытянутые вперед руки, в которых он держал какую-то блестящую глыбу, работая только ногами.

— Дядя Ник, держите! И он просунул в оконце бесформенную металлическую массу.

— О, Бобби, как долго тебя не было! Я вся извелась, — кинулась к мальчику Соледад.

Бобби, весь перемазанный черной сажей, вылез из окна, снял с шеи мешочек и протянул его девушке.

— Там было так темно! — сказал он, когда немного отдышался. — Никаких мешков я не нашел. Я натыкался только на какие-то железяки, а когда начал шарить руками по дну, то отыскал немного камешков. Они все в мешочке. Но там осталось их еще много! Я нырну за ними.

— Нет, ты больше не полезешь туда! — строго сказал доктор Шелтон. — Хватит и одного раза. Мы тут чуть не умерли от переживаний за тебя. Я не знал, что все так плохо, а то бы низа что не позволил тебе нырять в подвал. Сейчас мы спустимся к морю, вымоем и оденем тебя и больше никогда не вернемся к этому ужасному месту.

— А как же цветные камешки и кружочки? — спросил мальчик.

— Может быть, мы когда-нибудь вернемся за ними, — сказал Ник, и они поспешили к морю.

Пока Соледад оттирала грязь с тела Бобби, Ник рассмотрел желтую металлическую глыбу. Это оказались золотые монеты, расплавленные и склеившиеся под действием высокой температуры. Доктор понял, как это произошло: раскаленные вулканические бомбы залетали одна за другой в подвал и испепелили все, что могло сгореть: сухие травы, продукты, лекарства, мешки, в которых были упакованы драгоценные камни и золотые монеты. Как в адском пламени, все горело и плавилось, превращаясь в бесформенные массы. Затем волна цунами захлестнула помещение и расшвыряла драгоценности по всему полу. Холодное оружие погнулось и искорежилось. Вот почему Бобби натыкался на всякие железяки. Конечно, в подвале осталась большая часть клада, но и того, что он достал со дна, вполне хватило бы на роскошную жизнь для мальчика и Соледад. Теперь главное — пронести незаметно сокровища в лагерь. Доктор подозвал Соледад и крепко привязал золотую глыбу к широкому подолу ее нижней юбки, так что снаружи ничего не было заметно. А камешки он распределил по карманам своего широкого камзола. Бобби внимательно наблюдал за всеми этими действиями.

— Правильно, дядя Ник. Никто не должен знать про эти игрушки. Мама Эя еще на острове дельфинов предупреждала меня, что никому нельзя их показывать — может случиться что-то очень плохое, ведь все захотят иметь такие красивые штучки, — сказал мальчик.

Ник и Соледад улыбнулись мальчику.

— Твоя дельфиниха была права. Если никто не будет знать о сокровищах, мы спокойно довезем их в Англию, — сказала девушка.




Глава 29. Домой, в Англию!


День прошел без дождя, все в лагере повеселели. Моряки даже начали ухаживать за дамами, но в людях все-таки чувствовалось какое-то напряжение. Все с нетерпением ожидали прибытия корабля. Им надоел унылый безжизненный остров.

Бедной козе, которая поила молоком маленького Бобби и кота, было нечем кормиться. Ей приходилось есть только зерно. Кот May тоже приуныл без рыбы. Солонина, которая была в запасе у моряков, не устраивала его. Он ел ее нехотя.

И вот, наконец, настал долгожданный день. Вахтенный матрос увидел приближения парусного судна. Это была «Британия». Гонг прозвучал очень весело. Все обитатели острова собрались на берегу, приветствуя корабль криками «Ура!» и размахивая платками. «Британия» застыла на месте перед входом в бухту. Капитан Мелвилл не мог поверить своим глазам — вместо живописного, утопающего в зелени, острова перед ним предстали обугленные черные скалы зловещего очертания. Капитан колебался, не сбились ли они с курса. Но, увидев знакомый маяк и военный корабль с развевающимся британским флагом, он понял, что пришел, куда нужно. Но с островом случилось что-то ужасное. Пассажиры и матросы столпились на палубе, разделяя ужас и недоумение капитана. Наконец, «Британия» пришвартовалась, и первым, кого увидел капитан Мелвилл, был доктор Шелтон с маленьким Бобби.

Друзья обнялись, и Ник поведал Джону о страшном извержении вулкана, который погубил все живое. Мелвилл выслушал рассказ и под конец спросил:

— Как же вам и всем жителям удалось спастись? Ведь нереально было выжить в таком аду?!

— Нас предупредили о надвигающейся катастрофе дельфины — друзья Бобби. И мы успели эвакуировать все население, а вулкан, уничтожив все вокруг на много миль, взорвался и исчез под водой, — ответил доктор.

— Я рад, Ник, что все обошлось для вас с Бобби. Так давайте не будем задерживаться на этом погибшем острове и сразу же поплывем в Англию. Там вас ждут с нетерпением. Скажи своим людям, чтобы они собирались, а я пойду, пообщаюсь с капитаном Вилсоном, — сказал Джон.

Увидев прибывший корабль, Калиоко, Симая и Лукумба пришли попрощаться с Ником и его друзьями. Калиоко сообщил, что они тоже сегодня отправляются на материк, закупят там товары и будут курсировать между прибрежными городами Африки, занимаясь торговлей.

Ник обнял всех по очереди и пожелал им удачи в делах и здоровья.

Бобби тоже попрощался с Калиоко и Симаей и обещал, что он обязательно вернется сюда, когда Большой остров снова станет зеленым и цветущим. У Калиоко и Симаи от таких слов ребенка на глазах выступили слезы.

И вот все наши герои уже отплывали от острова на «Британии». Берег медленно удалялся от них, женщины махали платками оставшимся на берегу матросам и офицерам.

Бобби держал на руках своего любимца кота May, а Ник с Соледад стояли обнявшись, они с грустью смотрели на руины, которые остались от когда-то райского уголка, где зародилась их любовь.

— Увидим ли мы когда-нибудь снова эту землю, или нам не суждено вернуться сюда? — печально спросила Соледад.

— Не грусти, любимая. У нас впереди вся жизнь, полная любви и счастья, и остров останется в нашей памяти таким, каким мы его узнали, а не мертвым клочком земли, — ответил доктор.

Они еще долго стояли на палубе, думая о своем будущем, пока капитан Мелвилл не предложил спуститься вниз на обед. Перед тем, как сесть за стол, капитан торжественно вынул из внутреннего кармана кителя золотой медальон Бобби.

— Выполняя убедительную просьбу сэра Роберта, я прошу тебя, Ник, одеть на шею ребенка эту замечательную вещицу. Старый джентльмен абсолютно уверен, что медальон является оберегом для его внука. Поэтому сделай одолжение, выполни пожелание лорда, — сказал он.

Ник с радостью принял украшение из рук капитана и тут же повесил на шею Бобби. Мальчик был счастлив, что его любимая игрушка вернулась к нему. За обедом он часто дотрагивался до своей шеи, чтобы убедиться, что медальон на месте.

Трапеза затянулась надолго, по просьбам моряков Нику пришлось подробно рассказать о страшном извержении подводного вулкана и о том, как дельфины предупредили людей о грозящей опасности.

Присутствующие были потрясены рассказом доктора, задавали многочисленные вопросы, восхищались мужеством и самоотверженностью Шелтона. Переполненный впечатлениями Бобби уснул прямо за столом, вместе с уютно устроившимся на его коленях котом. Мисс Луиза взяла ребенка на руки и унесла в каюту.

Быстроходная флойта летела на всех парусах, словно огромная белокрылая птица. Капитан торопился доставить в Лондон драгоценных пассажиров.

Опытный судоводитель Мелвилл точно рассчитал время пути. В назначенный день белокрылая красавица Британия пришвартовалась в Лондонском порту.

Стоя на палубе Шелтон и Бобби издали увидели седовласого статного лорда и рядом с ним девочку-подростка, которые жадно вглядывались в пришвартовавшееся судно.

— Смотри, Бобби, — сказал Ник, указывая на взволнованную пару, — это твой дедушка Роберт и сестренка Ровена. Теперь ты сможешь обнять их!

Ребенок разволновался, рванулся было бежать к ним на встречу, но доктор остановил малыша.

— Сейчас подадут трап. Мы спокойно сойдем на берег и встретим твоих родных, — успокоил ребенка доктор.

Ожидающие на берегу дедушка с внучкой тоже сильно волновались. Они увидели маленького мальчика и поняли, что это Бобби.

— Бобби, мы здесь! Иди скорее к нам, — кричала девочка.




Глава 30. Долгожданная встреча


Ник, крепко держа Бобби за руку, подошел к сгорающим от нетерпения родственникам мальчика. Старый лорд, забыв об этикете, схватил ребенка на руки, и, рыдая, начал целовать его. Ровена повисла на ногах у Бобби.

— Братец, родной мой! Ты вернулся к нам, мы так тебя ждали! — закричала она.

Такая бурная реакция смутила доктора, он растерялся и не знал, что делать: уйти или остаться. Толпа зевак начала окружать эту странную группу людей, но полиция тут же разогнала любопытствующих. Наконец, сэр Роберт взял себя в руки, поставил ребенка на землю и вытер слезы шелковым платком.

— Дорогой доктор Шелтон. Раньше я не имел чести знать вас лично, хотя слышал о вас много хорошего. Но теперь вы стали для меня самым дорогим человеком, после членов моей семьи. Вы и мисс Томпсон будете желанными гостями в моем замке. Кстати, а где она? — обратился он к Нику.

Шелтон обернулся и увидел скромно стоящих в стороне Соледад и Луизу. Вторая сестра милосердия Кэтрин уже успела упорхнуть домой. Ник подозвал девушек.

Сэр Роберт сделал шаг навтречу Луизе и поцеловал ей руку.

— Мисс Томпсон, прошу вас быть моей гостьей! А эту молодую красивую леди я не имею чести знать, представьте меня ей, мистер Шелтон! — сказал лорд.

— Это моя невеста, мисс Соледад Сантос, — гордо произнес Ник и обнял девушку за плечи.

Соледад покраснела и молча поклонилась лорду.

— О, какая прелесть ваша невеста! Я так же приглашаю ее быть моей гостьей. За углом нас ждет карета, мой слуга вас проводит, — любезно предложил Броквуд.

Лакей в ливрее повел гостей к экипажу.

— А сейчас господа, прошу прощения, встретимся в моем замке. Я должен познакомить Бобби с его бабушкой. Она ждет нас в другой карете. — старый джентльмен вместе с детьми направился к леди Анне.

Матросы принесли багаж женщин и вещи доктора и погрузили в экипаж. Кареты тронулись в путь.

— Итак, — сказал Ник, удобно устраиваясь на мягких сидениях. — Моя миссия выполнена, теперь можно и о себе подумать. Погостим немного у лорда, пока Бобби не привыкнет к семье, а затем навестим мою сестру Каролину и сыграем свадьбу.

Девушка прижалась к жениху.

— У вас все хорошо, доктор Шелтон! А что же делать мне? Ведь у меня ни родных, ни работы в Лондоне, — горестно сказала Луиза.

— Сэр Роберт позаботится о вас. Я уверен, он предложит вам остаться в доме и даст достойное жалование. Бобби так к вам привязан! — ответил Шелтон.

— Я так хотела бы быть рядом с мальчиком, не ради денег! Люблю его как родного. — Луиза замолкла, погрузившись в свои мысли.

Карета остановилась у парадного крыльца, где уже стоял экипаж, привезший Броквудов. Дети и их бабушка уже вошли в дом, а сэр Роберт, как заботливый хозяин, поджидал Ника с дамами. Любезно подав руку мисс Луизе, он кивнул доктору, чтобы тот с невестой последовал за ними.

По обе стороны дверей выстроились слуги, разодетые в роскошные ливреи. Затем всех гостей развели по предоставленным покоям.

Нику и Соледад отвели две смежные комнаты с ваннами, наполненными специально нагретой водой. Помывшись с наслаждением, переодевшись в красивое платье, Соледад надела свои бриллианты. Когда прозвонил гонг, молодые люди спустились в столовую по лестнице из красного дерева. Посвежевшая и нарядная Луиза присоединилась к ним.

Маленький Бобби, вымытый, причесанный и разряженный, важно восседал в высоком мягком кресле, в окружении вновь обретенных родственников. Его личико сияло, щеки горели ярким румянцем. Ребенок увлеченно рассказывал о дельфинах, спасших его и принявших в свою семью. Взрослые, затаив дыханье, слушали этот удивительный рассказ.

При появлении доктора Шелтона, Соледад и Луизы все внимание переключилось на них. Ровена взяла братишку за руку.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату! Там ждут игрушки. Я сама выбирала их, — сказала девушка.

Дети тихонько ушли из столовой.

Увидев огромное количество замечательных игрушек, ребенок был потрясен. Деревянная лошадка на колесиках, оловянные солдатики всех родов войск, плюшевые игрушки — мишки, зайцы. Слоны и собачки, такого он еще не видел в своей жизни!

— О! И это все мое? — недоверчиво спросил мальчик, усаживаясь на лошадку.

— Конечно, они все твои. Играй, сколько хочешь! Но самое главное, ты увидишь завтра, — и она замолчала, лукаво улыбаясь.

— Что, что? Скажи? Что я увижу завтра, — не унимался Бобби. — Я все равно спрошу у дедушки, он мне все расскажет!

Мальчик собрался идти в столовую.

— Не надо, не ходи туда, пусть взрослые поговорят. Так уж и быть, я скажу тебе! В конюшне за замком стоит очень хорошенький маленький пони. Он будет катать тебя и станет твоим другом. Таким, как у меня мой конь Изумруд, — сказала девочка.

— А что такое пони? Он живой? — спросил Бобби. Ровена удивилась его вопросу.

— Пони — это такая маленькая лошадка. Для обычной лошади ты еще мал. А пони — как раз для тебя, — ответила она.

Бобби очень обрадовался, теперь у него будет своя лошадка!

— А этот пони полюбит меня? Он позволит мне сесть верхом? — расспрашивал малыш.

— Да, Бобби, он твой! Завтра утром ты с ним познакомишься. А сейчас скажи-ка мне, братец, ты и вправду знаешь язык дельфинов? Скажи что-нибудь по-дельфиньи, — опросила сестренка.

— Да, я умею с ними разговаривать. Но тебе будет трудно понять их язык. У них нет слов, как у нас, а только звуки. Вот послушай! — мальчик что-то быстро прострекотал и просвистел.

— А что это значит? — удивилась Ровена.

— Я сказал, что очень люблю тебя, сестренка. Мне хорошо тут с дедушкой и бабушкой, — ответил мальчик.

— Да, братец, мы тоже счастливы, что ты вернулся. Нам было так плохо без тебя! — девочка обняла малыша. — Расскажи еще что-нибудь про дельфинов!

Дети удобно устроились на мягком пушистом ковре, среди игрушек. Служанка принесла им поднос сэндвичами, фруктами и сладостями. Так они просидели дотемна, пока не пришло время для Бобби, ложиться спать. Ровена отправилась в столовую.




Глава 31. Ровена Броквуд


Эта девочка росла в окружении предметов старины, легенд и рассказов о подвигах и славных делах знаменитых предков. Не желая расставаться с внучкой, Роберт Броквуд, когда пришло время заняться образованием девочки, нанял ей самых лучших учителей. Обладающая живым и острым умом, Ровена охотно училась. Дед и внучка обожали друг друга. Ровена была благодарной слушательницей и лучшим другом лорда. Она не знала отказа ни в чем. Любое ее желание исполнялось немедленно.

К семи годам она свободно говорила по-французски, играла на клавесине, ездила верхом на пони. На свое одиннадцатилетие Ровена получила в подарок арабского скакуна по кличке Изумруд. На пару с дедом, они совершали конные прогулки. Местные жители часто встречали лорда с внучкой в окрестных полях и удивлялись дружбе столь различных по возрасту людей.

В дождливую и холодную погоду любимым местом Ровены становилась библиотека. Забравшись с ногами в мягкое кресло, девочка с увлечением читала. Взрослым приходилось, чуть ли ни силой, уводить ее оттуда, чтобы накормить или уложить спать.

Как-то раз, один из гостей лорда завел разговор о модных в то время писателях — энциклопедистах и просветителях. Девочку очень заинтересовала эта тема. Она попросила деда достать ей произведения Дидро, Вольтера и Руссо.

Вскоре Ровена зачитывалась произведениями просветителей. Она всерьез увлеклась их идеями. Возможность воспитания нового человека в свободном от расовых и сословных предрассудков обществе, целиком захватила воображение девочки. Она часто задавала вопросы дедушке о неравенстве в человеческом обществе. О том, почему богатые не делятся с бедными своим достатком. Сэр Роберт, не в силах ответить внучке, обычно отшучивался.

— Так уж повелось! И мы с тобой не в силах изменить веками сложившийся порядок. Ты — доброе дитя, Рони, мне приятно, что тебя волнует состояние нашего общества. Вырастишь большая, и тогда, сможешь заняться его переустройством, — он, улыбаясь, гладил девочку по голове, и старался сменить тему разговора.

Свободолюбивая бунтарская натура и сильный характер помогли Ровене составить собственное представление о жизни.

— Я свободная личность, всегда буду поступать так, как мне захочется. Никто не имеет права мной командовать и заставлять делать то, что мне не по душе! — говорила девочка.

Своими мыслями и идеями, почерпнутыми из литературы, Ровена делилась с единственной близкой подругой Беренис Велингтон, дочерью лорда Персиваля Велингтона.

Девочки дружили с раннего детства и очень любили друг друга. Сейчас Беренис училась в закрытом пансионе, и подруги встречались очень редко. В каникулы или на праздники, когда им удавалось увидеться, девочки не могли наговориться. Гуляя по парку, или сидя в библиотеке, они изливали друг другу души.

Бени и Рони, так называли девочек близкие, дополняли одна другую. Маленькая кругленькая Бени была по натуре робкая и тихая. А в обществе Рони оживала, становилась резвой и словоохотливой. Худенькая порывистая Рони делалась нежнее и тише. Девочки говорили обо всем на свете: книгах, родителях, и даже о любви. Бени мечтала встретить своего рыцаря и посветить ему жизнь. А Рони, наоборот, искренне считала, что никогда не выйдет замуж, но если уж настанет такая необходимость, то только великая любовь заставит пойти ее на этот шаг.

— Для меня не важно, из какого сословия будет мой избранник, лишь бы он любил меня и был достоин моей любви, — говорила она подруге в минуты откровения. — А детей у меня будет много. И воспитывать их буду по методу Руссо — свободными и независимыми. Тогда моя семья станет примером для всех и положит начало созданию нового общества.

Так рассуждала совсем еще юная девочка, наивно полагая, что своим примером она сможет изменить и улучшить человечество. В этом возрасте многие дети думают, что могут все. Энергия бьет ключом, они готовы на подвиги ради идеи, свято верят, что в состоянии решить многие проблемы. Проходит время, дети взрослеют и начинают понимать, что это были иллюзии и надо жить, как все, обычной жизнью.

Встретившись с маленьким братом, Ровена решила посвятить себя его воспитанию.

«Он такой замечательный мальчик! Дельфины воспитали в нем самые лучшие качества: любовь к свободе и любовь к ближним. А веселый характер и доброта делают общение с ним легким и приятным. Я постараюсь, чтобы взрослые не испортили ребенка своим воспитанием», — думала Ровена, направляясь в гостиную.

После обеда Броквуды с гостями перешли в гостиную, где им подали кофе со сладостями. Доктор Шелтон собирался поведать сэру Роберту об извержении подводного вулкана и о гибели острова. Но оказалось, что Броквуд уже знает о трагедии от гвардейцев и служащих компании, возвратившихся в Англию.

— Как только я отправил «Британию» за внуком, в тот же день в порт прибыло французское торговое судно, с нашими людьми на борту. Они-то мне и рассказали об ужасной трагедии. Уже все газеты трубят об этом. Адмиралтейство сразу же послало на остров военный корабль с командой, которая заменит Вилсона и его людей. Наш славный капитан уже находится по дороге в Англию, скоро будем его встречать, — сказал лорд.

— А ведь капитан Вилсон настоящий герой! — вставил слово Шелтон, — он спас из опасного района всех жителей. Благодаря нему никто не погиб. Жаль только, что рыбаки остались без своих домов, разбрелись кто куда. Некоторые, наверное, примкнули к пиратам. Надо же как-то кормить семьи!

— О да, это ужасно! Но компания постарается восстановить Большой Остров. Нужно чтобы люди туда вернулись. И все стало бы по-прежнему: работал порт, светил маяк, а местные жители снабжали проходящие корабли рыбой и овощами, — согласился Броквуд.

В гостиную тихо вошла Ровена и села рядом с дедом. Она намеревалась побыть с взрослыми лишь несколько минут, чтобы не огорчать лорда. Он сердился на внучку за то, что она не очень любит гостей, и не всегда к ним выходит.

— Это невежливо детка, нельзя пренебрегать людьми! — говорил Броквуд, — ведь ты будущая хозяйка нашего замка!

Ровена взяла из вазы большое красное яблоко и собиралась откусить от него, как вдруг леди Анна произнесла:

— Доктор Шелтон, расскажите нам, пожалуйста, как вам удалось отыскать Бобби в семье дельфинов и забрать его у них? Ведь это же не случайно?

Девочка встрепенулась. Ей тоже было очень интересно это узнать. В первый раз Ровена внимательно посмотрела на доктора. Пламя камина хорошо освещало лицо и плечи мужчины.

«Как он красив! — невольно отметила девочка. — Такой высокий лоб и выразительные серые глаза. Почему я раньше этого не заметила?»

Ровена, забыв о яблоке, удобно устроилась в кресле и приготовилась слушать.

Ник улыбнулся и начал рассказ. Его голос потряс девочку.

«Какой приятный тембр, одно удовольствие слушать его и любоваться этим мужчиной», — думала она, не в силах оторвать взгляд от рассказчика, лицо которого постоянно менялось, то ли от пляшущих в камине языков пламени, то ли от эмоций, возникающих в его душе.

Ровена слушала, как завороженная. Юное сердце билось часто-часто, горло пересохло, ее трясло от нервного возбуждения.

«Что это со мной? — в смятение думала девочка, не в силах справиться с собой. — А вдруг все заметили мое состояние?»

Она осторожно огляделась. Но никто за ней не наблюдал. Гости и хозяева были поглощены рассказом. У бабушки по щекам текли слезы, она даже не вытирала их. Дедушка вцепился в подлокотники кресла и подался вперед, ловя каждое слово рассказчика. Мисс Луиза прижимала платочек к глазам. А Соледад нежно гладила руку жениха и смотрела на него влюбленными глазами.

Ровена слегка успокоилась и бросила враждебный взгляд на испанскую красавицу.

«Да, у доктора хороший вкус! Она, и правда, очень красива и наверное по уши влюблена в него. И доктор тоже ее любит. — В душе девочки возникла неприязнь к Соледад и жалость к себе. — Как же теперь быть? Ведь я влюблена в Шелтона. А я для него просто сестра маленького Бобби».

Ровене хотелось плакать. Она себя чувствовала обиженным ребенком, у которого отняли игрушку. Девочке было трудно справиться с неожиданно возникшим чувством. Ее душа еще не была готова к такому испытанию.

А доктор Шелтон продолжал свой рассказ. Ровена уже не слушала его, а лишь пристально смотрела, не в силах отвести зачарованный взгляд от этого удивительного лица. На какой-то миг глаза их встретились, Ника поразило странное выражение лица Ровены. В смущении, доктор отвел взгляд.

— Доктор Шелтон, откуда вы знаете, как дельфины нашли моего внука после кораблекрушения, ведь вас там не было? — вдруг спросил Броквуд.

— Об этом мне рассказал Бобби, хотя помнить об этом он не мог. Дельфиниха Эя, приемная мать мальчика, поведала ему историю его спасения, когда он научился понимать дельфиний язык, — ответил доктор.

— Вы так просто говорите об этом, как будто малышу было легко выучить язык дельфинов? — спросила леди Анна.

— Я вас понимаю и сам удивляюсь, как трехлетний ребенок освоил язык свиста и трелей, ведь по-другому дельфины не умеют разговаривать. Даже имя у Бобби звучало по-дельфиньи — Вьюи. И мы первое время его так называли, пока не узнали его настоящего имени. Мисс Томпсон очень хорошо помнит это время. Правда, Луиза? — обратился Шелтон к помощнице.

— О да, доктор, как можно это забыть? Мы тогда пытались научить Бобби говорить по-человечески, а он старался говорить с нами по-дельфиньи, — улыбнулась сестра милосердия.

— Да, вы много сделали для моего внука, — сказал лорд. — Я хотел бы попросить мисс Томпсон остаться в нашем доме и помочь нам воспитывать Бобби. Мальчик так к вам привязан!

Луиза вспыхнула от удовольствия:

— Спасибо, сэр Роберт. Я об этом и мечтала!

— А с вами, доктор Шелтон, у меня будет особый разговор. Хочу предложить вам кое-что интересное. Но перенесем дела на завтра. Сейчас уже поздно, вы устали. Знаю по себе, как изматывает длинное морское путешествие, — улыбнулся Броквуд.

Доктор встал, подал руку невесте, вежливо попрощался со всеми и удалился в отведенные ему покои.

Соледад, сидя за туалетным столиком и заплетая в косу чудесные волосы, как бы невзначай спросила.

— Милый, ты заметил, как на тебя смотрела маленькая леди Ровена? Она пожирала тебя глазами. Тебе не показалось это странным?

— Нет, любимая. А что было странного? — спросил Ник.

— Эта малышка влюблена в тебя, дорогой. Я как женщина чувствую это! — с нотками ревности в голосе ответила испанка.

— Не говори так, она еще ребенок и ничего не знает о любви! Просто не каждый день можно услышать историю из жизни, которая так похожа на сказку! — возразил доктор.

— Ты ничего не понял! Эта девчонка еще себя покажет! Лучше нам поскорее уехать отсюда, — Соледад умоляюще и испуганно посмотрела на жениха.

— Не торопить, милая! Надо дать Бобби немного времени, чтобы он мог освоиться в семье. Это произойдет быстро, а потом мы спокойно покинем замок. Завтра я еду навестить свою сестру Кэролайн и племянников. Подготовлю их к встрече с тобой. А потом мы обвенчаемся и поедем путешествовать. Денег на это хватит. Броквуд щедро заплатил мне по контракту, — ответил Шелтон.

Вслед за доктором гостиную покинули леди Анна и Луиза. Перед сном они хотели посетить детскую. Чтобы посмотреть, как спит Бобби. Бабушка хотела убедиться, что с мальчиком все в порядке. Луиза с готовностью согласилась ее сопровождать.

В гостиной остались лорд и Ровена. По возбужденному лицу девочки дедушка догадался, что она встревожена.

— Ну, детка, в чем дело, — спросил сэр Роберт, вглядываясь в ее лицо. — Хочешь что-то мне сказать? Выкладывай, что случилось?

— Ах, дедушка, — заговорила Ровена, — я не знаю, что со мной происходит. Мне кажется, что я сейчас умру.

Она разрыдалась, закрыв лицо руками.

— Рони, что с тобой? Ты заболела? — дед положил ладонь на ее пылающий лоб. — Да ты горишь, дитя мое! Я попрошу доктора Шелтона спуститься к нам. Может он даст какое-нибудь лекарство.

Старый джентльмен потянулся за колокольчиком, чтобы вызвать дворецкого.

— Нет, дедушка, я здорова! Лицо мое горит от того, что я влюбилась и чувствую себя несчастной, — взволнованно ответила она.

— Ты влюбилась? Как такое возможно? Ты еще совсем ребенок! Сначала надо подрасти, а уже потом влюбляться, — Броквуд вытер платком пот, выступивший на лбу от волнения, — кто же предмет твоей любви, дорогая?

Старый лорд все еще не верил, что она говорит всерьез.

— Дед, я не шучу. Мне самой в это трудно поверить, но я влюбилась в доктора Шелтона. Не знаю, что теперь делать, ведь я уже не могу жить без него! — она повысила голос.

Сэр Роберт просто оторопел. Он понял, что Ровена не шутит.

— Бедная моя девочка, как же тебя угораздило влюбиться во взрослого мужчину, да еще и несвободного? Ничего, родная, все скоро пройдет! Это детские фантазии! Когда вырастешь, ты встретишь настоящую любовь! Выйдешь замуж и будешь счастлива. Ах, как бы я хотел дожить до этого дня, — дед обнял плачущую внучку и стал покрывать поцелуями ее мокрое от слез лицо.

Девочка обняла сэра Роберта.

— Дед, какой ты у меня замечательный! Только тебе я могу доверить все сокровенное! — прошептала она.

— Да, радость моя, ты всегда можешь на меня положиться. Дороже тебя у меня никого нет! А сейчас Рони у нас появилась еще одна важная приятная забота — маленький Бобби. Мы должны заменить ему погибших родителей. Я уже стар и вся надежда на тебя. Ты умная и добрая девочка. Знаю, что ты любишь братика! — сказал лорд.

— Да, дедушка, я очень люблю его. У меня есть много идей по его правильному воспитанию. С завтрашнего дня начну с ним заниматься, — согласилась Ровена, она понемногу приходила в себя.

— Вот и хорошо, детка! Утром проснешься в прекрасном настроении и забудешь про свою любовь, — ласково сказал лорд.

Ровена поцеловала деда и убежала в свою комнату. Сэр Роберт еще долго сидел в кресле перед камином, перебирая в мыслях события прошедшего дня. Появление внука вернуло ему смысл жизни, принесло радость и счастье в его дом. Немного огорчало старого джентльмена неожиданное признание внучки в любви к доктору Шелтону. Но он надеялся, что девочка всего лишь поддалась обаянию этого незаурядного сильного человека. Так и сидел лорд, думая и дремля, пока дворецкий не увел его в спальню.




Глава 32. Бобби в замке


Броквуд младший по привычке проснулся ни свет ни заря. Мальчик сначала не понял, где находится. Он окинул комнату изумленным взглядом и, увидев множество красивых игрушек, вспомнил, что он в замке у дедушки. Радость захлестнула ребенка, он вскочил и, путаясь в длинной ночной рубашке, начал с интересом рассматривать свою комнату.

«Как много игрушек, и все они мои, — думал мальчик. — Можно играть целыми днями. Только одному скучно. Хорошо бы позвать Ровену, с ней будет веселее. Интересно, когда встают в этом доме? Что-то очень тихо. Не слышно голосов».

Бобби посидел на лошадке, полистал книжки с картинками и вспомнил, что со вчерашнего дня не видел кота.

«А что, если мы забыли его на корабле? — мальчика охватило беспокойство. — Нехорошо бросать друзей!»

Так его учила дельфиниха Эя. Бобби решил поискать кота.

«Не может быть, чтобы его не привезли в замок. Он должен быть где-то здесь», — мальчик в ночном одеянии отправился искать любимца.

— May! May! Где ты? Иди ко мне! — звал он кота, шлепая босыми ногами по безлюдным коридорам. Вскоре Бобби заблудился в узких переходах. Расположение комнат в замке ему было еще не знакомо. Увидев перед собой винтовую лестницу, он решил спуститься по ней. Это была не парадная лестница, которая вела из холла к покоям. Она предназначалась для челяди и вела в служебные помещения: кухню, прачечную, кладовые и подвал. Очутившись внизу, мальчик услыхал приглушенные голоса. Идя на звук, он очутился в просторном, хорошо освещенном помещении. Это была кухня с огромной плитой посередине, на которой стояли кастрюли и сковородки. Все шипело и шкворчало. Бобби в нерешительности остановился в дверях, глядя на нескольких женщин, суетившихся у плиты. Толстая добродушная повариха Нэнси первой заметила мальчика.

— О, да к нам гость — маленький наследник, — радостно воскликнула она.

— С чем пожаловали, господин Бобби? Входите, не бойтесь, мы вас не обидим.

Женщины обернулись на ее возглас и обступили мальчика.

— Я ищу своего кота May, вы его случайно не видели? — вежливо спросил Бобби.

— Как же! Как же, здесь твой друг, у нас! Он сам пришел, — улыбаясь, ответила Нэнси. — Вон там, он спит в корзинке у стены. Она указала Бобби куда идти.

— May! Иди ко мне. Я тебя ищу, а ты здесь устроился. Иди же скорей! — позвал ребенок.

Кот не спеша, подошел к мальчику и потерся о ноги. Он был рад видеть Бобби, но уходить из кухни вовсе не собирался. Здесь так замечательно пахло: беконом, пирогами и еще чем-то очень вкусным. Кот уже решил, что останется жить здесь и выбрал себе новую хозяйку толстушку Нэнси. Она была с ним так ласкова, угощала мясом и молоком. А как приятно было сидеть на ее мягких коленях и мурлыкать, вдыхая восхитительные ароматы, исходящие от нее! Не жизнь, а сказка, о которой он всегда мечтал.

«Возраст уже не тот. Не до приключений. Хочется покоя, уюта и сытости. С мальчишкой было, конечно, весело, но у меня теперь другая жизнь, не до него», — думал May.

Поприветствовав Бобби, он подошел к поварихе и прижался к ее ногам.

— May, ты не пойдешь со мной? Хочешь жить здесь? — удивленно спросил мальчик.

В ответ кот еще сильнее прижался к Нэнси и замурлыкал. Бобби стало обидно. Он чуть не расплакался. Но Нэнси утешила ребенка.

— Не волнуйтесь за своего друга. Ему здесь будет хорошо, тепло и уютно. И назовем мы его Сейлором, ведь он моряк, не правда ли? Имя «Мяу» ему не подходит. Как-то не солидно, — женщина погладила серебристую шерстку кота.

— Ну ладно, — согласился Бобби. — Только я буду иногда навещать его, можно?

— Ну, конечно, хоть каждый день, — ответила Нэнси.

— Пока, Сейлор, — сказал Бобби, и хотел было уйти, как в кухню влетела встревоженная Луиза.

— Ах, вот ты где! Все ищут тебя, перепугались до смерти, думали, что с тобой опять что-нибудь приключилось! — она взяла ребенка за руку и повела в детскую, где уже столпились встревоженные горничные и дворецкий.

— Хорошо, что еще рано, лорд и леди не вставали. А то был бы большой нагоняй мне и всем остальным! Не делай так больше! — говорила мисс Томпсон.

— Я ходил искать кота. Но он не хочет больше жить со мной. Ему понравилось на кухне, — обиженно сказал мальчик.

— Ну что ж, он сам выбрал, где ему лучше. А тебя сегодня ждет пони. Ты не забыл? — напомнила Луиза.

— Да, да! Я хочу поскорее с ним познакомиться, — обрадовался мальчик.

— Только не сейчас. Сначала нужно позавтракать, поздороваться с бабушкой и дедушка. А потом Ровена отведет тебя на конюшню, — сказала мисс Томпсон.




Глава 33. Опасная прогулка


К завтраку все вышли в хорошем настроении. Семью радовало присутствие Бобби. Леди Анна не сводила счастливых глаз с внука. А сэр Роберт, глядя на то, как весело болтают Ровена и Бобби, радовался за внучку. Ему казалось, что девочка совсем забыла о своей любви, потому что ни разу не взглянула на доктора.

После трапезы дети отправились на конюшню. А лорд пригласил Шелтона в свой кабинет для серьезного разговора. Ник и сам намеревался поговорить с Броквудом о сокровищах.

Усадив доктора напротив себя, лорд закурил трубку. Ник обычно не курил, но за компанию согласился, и, взяв одну из предложенных трубок, тоже затянулся.

— Итак, дорогой доктор Шелтон, вы для меня теперь самый близких друг и Бобби любит вас, как родного. Я хочу сделать вам выгодное предложение: прошу вас стать моим заместителем в торговой компании и вести все дела нашей компании. Я доверяю вам, как самому себе, и не вижу лучшей кандидатуры на этот пост, — многозначительно произнес лорд.

Он помолчал немного, чтобы дать Нику время обдумать предложение.

— Ну как, друг мой, вы согласны? Это хороший шанс сделать карьеру, добиться успеха и разбогатеть. В ваших талантах я не сомневаюсь. Компания только выиграет от вашего участия в делах, — Броквуд вопросительно уставился на Шелтона.

Удивленный Ник не знал, что ответить. Ничего более заманчивого в его жизни даже не могло случиться. Но было как-то неловко воспользоваться великодушием благородного джентльмена. Сэр Роберт терпеливо ждал ответа, он волновался. Доктор сделал очередную затяжку.

— Дорогой сэр Роберт, я потрясен вашей щедростью. Это предложение мне очень льстит. Но в данный момент я не смогу принять его, может быть, позже. Через какое-то время я буду готов занять предложенный пост, но на ближайшие месяцы у меня другие планы. Вы знаете, что я женюсь. Мы с супругой решили сразу же после венчания отправиться в путешествие. Не знаю, сколько оно продлится. Хочу показать Соледад лучшие города Европы. Ей хочется все увидеть. Ведь она еще нигде не была, — ответил он.

— Я прекрасно вас понимаю, доктор. И одобряю. Вы прекрасная пара, Соледад достойна вашей любви. Только дайте мне слово, что по возвращении вы возглавите компанию. Я стар, а сын мой погиб. Меня некому заменить на этом посту, кроме вас, Ник, — огорченно промолвил Броквуд.

Доктор с удивлением отметил, что лорд впервые назвал его по имени.

— Ну что ж, на таких условиях я согласен. И с благодарностью принимаю все дела компании, — сказал он.

— Слава Богу! — ответил сэр Роберт. — Я был уверен, что вы мне не откажете. Старый джентльмен крепко пожал руку доктора.

— А теперь моя очередь рассказать вам кое-что интересное, — сказал Шелтон и поведал лорду о сокровищах испанского купца Диего Сантоса, большая часть которых осталась в подвале больницы. Но кое-что удалось привезти в Англию, — начал Шелтон.

Сэр Роберт выслушал Ника с большим интересом.

— А какой отношение к кладу имею я? Ведь он по праву принадлежит вам! — удивился Броквуд.

— Это не совсем так! Половина сокровищ должна достаться Соледад как единственной наследнице купца. А вторая половина — маленькому Бобби, который первым обнаружил сокровище в пещере, — пояснил доктор. — Я сейчас принесу, все, что удалось спасти после извержения вулкана. Пусть ваш знакомый ювелир оценит это, и тогда мы все честно разделим пополам.

Лорд долго рассматривал принесенные доктором драгоценности, восхищаясь тонкой ювелирной работой старых мастеров и чистотой самоцветов.

— Да здесь целое состояние, — с удивлением восклицал Броквуд, перебирая украшения и камни. — А сплав из монет ювелир взвесит и оценит. Да, Ник, вы не перестаете меня удивлять, ведь по праву это все должно было достаться вам. Зачем же с кем-то делиться?

— Как вы можете так говорить, — возмутился доктор. — Маленький Бобби для меня, как сын! Как же я могу обделить его?

— Ну, полноте, Ник! Я не хотел вас обидеть! — заверил его лорд. — За всю свою долгую жизнь я не встречал более честного и благородного человека, чем вы!

— Простите, меня, сэр, но мне нужно отлучиться. Предстоит много дел. А драгоценности пусть хранятся у вас в сейфе, и лучше, чтобы никто не знал о них, — Шелтон посмотрел на часы.

— Конечно, Ник, не беспокойтесь! Я не впервые занимаюсь подобными делами. Да, ведь вам понадобится экипаж? Я сейчас распоряжусь на этот счет. Надеюсь, к ужину вы вернетесь. А то невеста заскучает! — хитро подмигивая, сказал Броквуд.

Навестив сестру Каролину и племянников, Ник отправился в небольшую церковь к знакомому священнику, которого несколько лет назад вылечил от колик в желудке. Преподобный Сандерс встретил Шелтона, как родного. Он любезно согласился обратить Соледад в протестантство. А затем обвенчать молодых людей уже по законам этой веры.

Закончив дела, влюбленный доктор поспешил к невесте. Он знал, что Соледад ждет его в парке. Она отдыхала в беседке возле пруда. Девушка встретила Ника объятиями. Молодые сели рядышком и начали вместе мечтать о будущем путешествии.

Ровена, устав от шумных игр и затей с Бобби, вышла подышать свежим воздухом перед ужином. Девочка старалась освободиться от мыслей о Нике. Ей казалось, что она постепенно справилась со своими чувствами.

«Главное — не думать о нем», — говорила она сама себе, подходя к любимой беседке. Не дойдя до нее нескольких шагов, Ровена услышала негромкие голоса. Это были они: Ник и Соледад. Сердце девочки забилось с бешеной скоростью, дыхание перехватило. Чтобы не упасть, она прислонилась к вековому дубу.

— Любимая! — услышала она до боли знакомый голос Ника. — Я все устроил, на днях мы обвенчаемся, а потом поедем, куда ты пожелаешь. Где бы ты хотела побывать, милая?

— Ах, Ник, мне хочется все увидеть, но больше всего меня тянет на родину, в Испанию, мою любимую Каталонию и наш старый дом в Барселоне. Я во сне часто вижу бабушку, мне кажется, что она давно ждет меня в нашем доме, — ответила красавица.

Девушка положила голову на плечо жениха. Ник стал обнимать и целовать ее. Потрясенная тем, что невольно увидела и услышала, Ровена больше не в силах была там оставаться. Тихонько, на цыпочках, чтобы не выдать своего присутствия, она отошла от беседки, а затем помчалась прочь сломя голову.

Девочка бежала, задыхаясь от горя и ревности. Слезы лились по щекам, она размазывала их кулаком, как маленький ребенок.

— Ненавижу, ненавижу их обоих! Предатели! У них любовь. А как же я? Не могу жить без Ника, что же мне делать? — повторяла она и бесцельно бродила по парку. Противоречивые чувства раздирали юную душу — любовь и ненависть. Наконец, устав от переживаний, опустошенная Ровена присела на качели, оказавшиеся рядом и начала раскачиваться. Равномерные монотонные движения — вверх и вниз охладили ее.

«Что ж, пусть уезжают, это даже к лучшему. Тяжело видеть рядом любимого человека, который боготворит другую. Но, так будет не всегда! Знаю, чувствую, что когда-нибудь Ник полюбит меня. Я подожду, впереди много времени. Мой час еще не настал. Николас Шелтон — моя судьба. Буду ждать его, хоть всю жизнь!» — при этой мысли девочка окончательно успокоилась и с гордо поднятой головой отправилась в столовую. Все уже собрались к ужину. Ждали только ее, чтобы приступить к трапезе.

— Рони, детка, — укоризненно сказала леди Анна, — нехорошо опаздывать, мы тебя заждались!

— Да, бабушка, прости меня. Я забыла о времени. Сегодня в парке было так замечательно! — ответила Ровена.

— Почему ты не взяла меня с собой погулять? — с обидой высказал ей Бобби.

— Братец, у нас впереди целый вечер, успеем поиграть! — улыбнулась девушка.

Служанка внесла аппетитно пахнущее блюдо запеченной телятины с овощами, все принялись за еду.

На следующий день сэр Роберт и Ник собирались с утра отправиться по делам. Перед отъездом Шелтон обратился к Ровене с просьбой.

— Рони, боюсь, Соледад станет скучать без меня. Ей нечем будет заняться. Возьмите ее с собой на верховую прогулку. Она немного умеет ездить верхом и сможет составить вам компанию, — он широко улыбнулся девочке.

Ровена, не в силах отказать своему обожаемому Нику, кивнула в знак согласия.

Когда мужчины уехали, девушка предложила испанке одеться для верховой езды. Ровена не признавала дамского седла. Считала, что, сидя боком на лошади, нельзя наладить хороший контакт с животным. А когда обхватываешь ногами ее бока, лошадь чувствует каждое твое движение и с готовностью повинуется. Вскоре все трое: Бобби, Соледад и Ровена, весело шагали к конюшням. Соледад в облегающих лосинах и серебристых сапожках со шпорами, казалась еще прелестнее. В этом наряде она была похожа на красивого мальчика-подростка.

«Никогда не встречала такой изящной женщины! — думала Ровена, восхищенно глядя на испанку. — Выглядит, как настоящая аристократка, хотя из простой семьи».

Всю дорогу девушки болтали на общие темы. Бобби прыгал вокруг них и задавал вопросы. Когда они пришли на конюшню, навстречу им вышел старший конюх Чарли Смит с помощником Томом.

— Мисс Соледад тоже поедет с вами? — спросил мужчина.

— Да, Чарли, — ответила Ровена. — Только подберите ей лошадь поспокойнее. Она еще совсем неопытная наездница.

— Понимаю, мисс Ровена! Думаю, ей подойдет рыжая кобылка Долли! — улыбнулся Смит.

— Хорошо, седлайте Изумруда и Долли. А мы пока займемся с Бобби. Том, выведи пони. Мы посмотрим, как Бобби управляется с ним! — сказала юная хозяйка.

Том привел пони. Это была замечательная маленькая лошадка. Увидев Бобби, она ласково заржала и потянулась к нему. Мальчик вынул из кармана большую оранжевую морковку и протянул лошадке.

— Кушай, Лаки, кушай. Очень вкусная морковка! — произнес он.

Пони посмотрел на мальчика большими добрыми глазами из-под густых ресниц и тихонько заржал, благодаря за угощение. Бобби с восторгом гладил нового любимца, слушая, как тот аппетитно хрустит морковкой.

Потом мальчик легко вскочил в седло и сделал круг по манежу. Девушки с улыбками смотрели на лихого наездника.

Подвели коней. Ровена погладила Изумруда и угостила его ароматным желтым яблоком. Соледад в это время знакомилась с кобылкой Долли. Конюх давал ей ценные указания, как вести себя с этой лошадью. Наконец, девушки уселись в седла и выехали за ворота. Бобби тоже хотел поехать с ними.

— Тебе еще рано. Тренируйся в манеже, мы скоро вернемся! — приказала брату Ровена.

Было чудесное утро. Свежий прозрачный воздух был пропитан ароматами луговых трав, где-то в кронах деревьев, весело щебетали птицы. Вдали мычала корова. Наездницы молчали. Каждая думала о своем.

Проехав некоторое расстояние, Ровена взглянула на Соледад. Она заметила, что испанка держится слишком напряженно.

— Отпусти немного поводья и расслабься, — посоветовала она.

Соледад послушалась более опытную Ровену, Долли пошла легче. Изумруд нервничал и плясал под своей наездницей. Ему хотелось помчаться галопом.

«Он застоялся», — подумала Ровена и обернулась к Соледад.

— Ты непротив, если я пущу своего коня вскачь? Ему нужна скорость! Мы ненадолго оторвемся от тебя, — спросила она.

— Ну, если Изумруду так не терпится, скачите вперед. А мы тут с Долли поедем потихоньку, шагом, — ответила красавица.

— Хорошо! — обрадовалась Ровена и пустила коня вскачь.

Изумруд радостно заржал и помчался вихрем, оставив Долли далеко позади. Рыжая кобыла, увидев это, решила последовать за ним. Она неожиданно перешла в галоп, Соледад испугалась. Отпустив поводья, она вцепилась руками в гриву и непроизвольно впилась шпорами в бока лошади. От неожиданной боли кобыла завизжала и припустила еще быстрее.

Ровена увидела летящую во весь опор Долли. Соледад была перепугана насмерть, она потеряла поводья. Кобыла промчалась мимо Изумруда, перед Ровеной мелькнуло побледневшее лицо испанки. Девушка услышала ее душераздирающий крик.

Ровена знала, что впереди на пути Долли глубокий овраг с крутыми обрывистыми склонами. Если не остановить взбесившуюся лошадь, она неизбежно сорвется с обрыва и Соледад погибнет. На минуту в голове у Ровены мелькнула нехорошая мысль. «А что, если… несчастный случай? Соперница устранена, путь к сердцу Ника свободен! — но тут же ужас и раскаяние охватили девушку. — О чем я думаю? Нужно спасать Соледад!»

Она пришпорила коня. Умный и чуткий Изумруд все понял. Он стрелой помчался за кобылой.

— Изумруд, голубчик, догони Долли, останови ее! — закричала Ровена.

И вот уже близко, совсем чуть-чуть. Ровена, перегнувшись с седла, подхватила висящие поводья Долли. Рывок — и кобыла встала, как вкопанная, у самого края обрыва.

Девочка бросилась к Соледад. Та в полуобморочном состоянии все еще крепко держалась за лошадиную гриву. Ровене с трудом удалось освободить волосы испуганной кобылы от пальцев испанки. Поняв, что уже в безопасности, Соледад сползла с лошади и разрыдалась.

— Пресвятая дева Мария, — причитала она. — Я думала, что больше никогда не увижу любимого!

Лучше бы она не произносила этих слов. Волна ревности захлестнула Ровену. Ей больше не было жаль Соледад. Молча она усадила спасенную невесту Ника перед собой на Изумруда. И девушки тронулись в обратный путь. Долли спокойно пошла за ними. Соледад всю дорогу стонала и причитала, но Ровена не чувствовала к ней ни капли сострадания.

На конюшне их встретили перепуганные конюхи и маленький Бобби.

— Все в порядке, — успокоила их Ровена. — Никто не пострадал. Но вы, Чарли, недооценили характер кобылки Долли. Она неожиданно понесла Соледад и чуть не угробила ее. Хорошо, что я вовремя подоспела.

— Ах, леди Ровена, простите, я виноват. Не учел, что мисс Соледад такая неопытная наездница. Вот лошадь и воспользовалась ситуацией, показала себя. Но ничего, в следующий раз…

Тут Ровена прервала его:

— Следующего раза не будет! Она так перепугалась, что больше никогда не сядет в седло, — сухо сказала Ровена.

Бобби бросился к Соледад. По дороге к замку мальчик пытался ее утешить. Испанка попросила ничего не рассказывать Нику и сэру Роберту о происшествии. Брат и сестра согласились. Больше Соледад не участвовала в конных прогулках.




Глава 34. Отъезд супругов Шелтон


Через несколько дней Ник и его красавица-невеста простились с обитателями замка. Они не стали устраивать свадьбу, а обвенчавшись, в тот же день сели на корабль, отплывающий во Францию.

Бобби тяжело переживал отъезд четы Шелтон.

— Я думал, что мы будем жить в замке, все вместе! Не уезжайте дядя Ник! — в глазах мальчика стояли слезы.

Доктор обещал мальчику писать из каждого города, где они побывают.

— Мы скоро вернемся, Бобби. Ты даже не успеешь соскучиться, — утешал он ребенка.

Ровена простилась с Шелтоном очень сухо, а на его жену даже не взглянула, лишь кивнула головой на прощание. На душе у девочки было скверно, хотелось крикнуть: «Не покидай меня, любимый!» Но нельзя было выставлять чувства напоказ.

Шло время. От доктора регулярно приходили письма с подробным описанием стран и городов, в которых они побывали. В каждой строчке чувствовалось, как счастливы Ник и Соледад, как хорошо им вдвоем.

Бобби с восторгом читал эти послания. Складывал в ящик письменного стола, время от времени перечитывал, в ожидании следующих посланий.

Ровена, оставаясь внешне спокойной, с каждым новым письмом убеждалась, что Ник не спешит возвращаться в Англию.

Жизнь в замке шла своим чередом. Бобби занимался с учителями, мальчик проявлял отличные способности. Лорд Броквуд гордился внуком.

— Он весь в меня, — говорил сэр Роберт знакомым. — Схватывает все на лету и запоминает надолго. Из Бобби получится толковый экономист или юрист. Пусть немного подрастет, и тогда увидим, к чему он проявит склонность.

Леди Анна часто болела, почти не выходила из дома, но чувствовала себя лучше, когда Бобби находился рядом.

Ровена росла и хорошела с каждым днем. Постепенно из угловатого подростка она превратилась в прекрасную стройную девушку. Характер ее тоже изменился к лучшему. Взрослея, Ровена стала мягче и покладистее, не заводила споры по каждому пустяку. После занятий, проводила много времени с младшим братом. Они много гуляли и ездили верхом.

Луиза Томпсон, когда у нее выпадал выходной, посещала сиротский приют, одаривая детей игрушками и сладостями. Ровена как-то увязалась с ней, и с тех пор не пропускала ни одного такого визита. Ей нравилось приносить детям радость и немного скрашивать их сиротскую жизнь. Ребятишки с нетерпением ожидали прихода доброй богатой девочки, такой красивой и ласковой, совсем не похожей на расфуфыренных светских дам.

Эти особы иногда посещали приют и милостиво позволяли детям благодарить себя за подарки и целовать ручки.

Ровена была другая. Она держалась с детьми на равных, принимала участие в играх, рассказывала им сказки и пела песенки. Когда они с Луизой уходили, некоторые малыши плакали.

Путешествие семьи Шелтон затянулось надолго. Прошел год со времени их отъезда из Англии. В замке с нетерпением ждали их возвращения. Но вдруг пришло письмо, в котором Ник сообщал, что Соледад ждет ребенка. Они не вернутся в Англию, пока малыш не появится на свет. Доктор сообщил, что по желанию супруги, это событие произойдет в Испании, в родном городе Соледад. Дальше Ник восторженно описывал красоты Каталонии и города Барселоны.

«Что за чудесный край эта Каталония! Теплое море. Высокие горы. Как замечательно здесь отдыхать! А люди такие приветливые и гостеприимные! Соседи, которые присматривали за домом Соледад, встретили нас, как родных. Столько внимания мы не видели за все время нашего путешествия…»

Послание было длинным и подробным. В конце Ник просил Бобби прислать ему письмо о жизни в замке и дал свой барселонский адрес.

Ровена была расстроена: «Теперь, когда у него появится ребенок, все мои надежды на счастье рухнут! Ведь не стану же я отнимать отца у малыша? Придется смириться с мыслью, что Ник никогда не станет моим. А другой мужчина мне не нужен, поэтому, я никогда не выйду замуж, придется идти в монастырь. Но это случиться еще не скоро. Сначала нужно воспитать брата».

Бобби тут же принялся писать ответ, в котором описал все текущие события и свои успехи в учебе. Он просил Ника поскорее вернуться. Но ответа мальчик так и не получил, Шелтон перестал писать.




Глава 35. Страшное известие


Шло время. В светском обществе Лондона ходили разговоры о том, что в замке Броквуда подрастает красавица-внучка. Многие молодые люди, потенциальные женихи, искали случая познакомиться с девушкой и покорить ее сердце. Ведь о богатой невесте, да еще и красавице, мечтали многие светские повесы. В замок Броквуда стали приходить приглашения на балы и светские приемы из лучших семей Лондона. Сэра Роберта радовало всеобщее внимание к его обожаемой внучке. Но Ровена оставалась равнодушной ко всему этому. Такое безразличие к светским развлечениям, знакомые объясняли юным возрастом девушки: «Мала еще, красавица. Почти ребенок! Подождем пару лет, тогда уже можно будет серьезно побороться за ее руку, сердце, а также состояние!»

Но дело было вовсе не в юном возрасте Ровены, а в том, что ни один из окружающих ее мужчин не был похож на Ника. Все они проигрывали в сравнении с ним.

«Доктор Шелтон — единственный мужчина, достойный моей любви!» — считала девушка.

Сэр Роберт занимался делами компании, его беспокоило долгое отсутствие вестей от доктора.

«По всем срокам ребенок у супругов должен был уже появиться. Прошло почти два года! Наверное, что-то случилось, так долго нет писем», — думал лорд.

Наконец терпение лорда лопнуло, сэр Роберт, взяв адрес у Бобби, сам написал в Барселону. Но ответа на письмо Броквуд тоже не получил. Все обитатели замка оставались в состоянии тревожного ожидания.

Неожиданно из Испании пришел конверт с черной траурной рамкой. Горничная, робко постучавшись, принесла зловещее послание в кабинет сэра Роберта. Увидев конверт, не предвещавший ничего хорошего, пожилой лорд разволновался. Дрожащими руками вскрыл письмо, и увидел, что оно написано незнакомой рукой на испанском языке.

Медленно, с трудом разбирая чужой почерк, лорд прочел следующие строки:

«Многоуважаемый сеньор Броквуд, пишет вам Хулио Эстрада, сосед и друг детства сеньоры Соледад Шелтон. Мне очень трудно сообщить вам печальное известие о безвременной кончине моей подруги. Год назад Соледад умерла при родах, произведя на свет чудесную дочь, названную Изабеллой. Девочка вполне здорова, за ней ухаживают моя мать сеньора Матильда и кормилица Кончита.

Главное, что меня беспокоит — это доктор Шелтон. Он прекрасный человек, был заботливым и любящим супругом для нашей незабвенной Соледад. Смерть жены вывела этого доброго сеньора из душевного равновесия. Он потерял интерес к жизни. Целые дни он проводит на могиле супруги, а вечерами пьет. В своем неутешном горе он забыл о дочери, не уделяет ей внимание. Такая жизнь скоро сведет его в могилу и дитя останется круглой сиротой. Из рассказов доктора, я знаю, как он любит вашу семью. Только на вас надежда, дорогой сеньор Броквуд. Только вы сможете спасти сеньора Шелтона! Приезжайте скорее в Барселону! Помогите доктору!

С глубоким уважением и наилучшими пожеланиями всей вашей семье преданный вам Хулио Эстрада».

Сэр Роберт перечитал письмо несколько раз подряд. Он понял, что случилось ужасное несчастье и нужно спасать доктора. Не медля ни минуты, старый лорд с письмом в руке отправился к внуку.

Бобби уже закончил занятия и собирался поиграть с оловянными солдатиками. Мальчик очень удивился приходу деда, обычно сам Бобби навещал сэра Роберта. А тут вдруг дед заявился к внуку, по всему было видно, что старик встревожен.

— Что случилось, дедушка, — Бобби кинулся к Броквуду. — Почему ты не позвал меня, а пришел сам?

Старый лорд медленно опустился в кресло.

— Беда, мой мальчик! Я получил страшное известие из Испании. Скончалась Соледад, она родила дочь и умерла. Доктор Ник, к сожалению, не смог спасти свою жену и впал в отчаяние, — сказал он.

— Как! — воскликнул Бобби, вырывая письмо из рук деда. — Почему умерла Соледад? И что с маленькой дочерью, хоть она жива?

Мальчик попытался прочесть послание, но испанский язык он только начал изучать и понял далеко не все слова.

— Я позову Ровену! Она хорошо знает испанский и переведет нам письмо, мальчик помчался в комнату сестры, громко окликая ее.

Ровена взяла послание.

— Письмо от Шелтона? Но почему написано по-испански! Сейчас я разберусь, пойдем в детскую, — сказала она.

— Дедушка уже прочел его. Там написано, что Соледад умерла, — Бобби громко разрыдался.

Ровена на ходу читала письмо испанца. Сердце ее было готово вырваться из груди. В ней боролись два чувства: жалость к Соледад и радость оттого, что Ник теперь свободен.

— Дедушка, сказала она, — врываясь в детскую. — Что же делать? Нужно спасать Шелтона! Он погибнет в Испании от пьянства.

— Да, детка, — печально ответил лорд, — я уже думал об этом. Нужно срочно послать за ним капитана Мелвилла, он на днях вернулся из колоний. Я бы и сам поплыл с ним, но боюсь оставлять бабушку, она так слаба и нуждается в моем внимании.

— Я поеду с капитаном! — выкрикнул Бобби, — дядя Ник столько раз спасал меня от смерти, теперь настал мой черед спасти его и его дочь!

— Еще чего не хватало, — возмутился дед. — Где это видано, чтобы маленький ребенок отправлялся спасать взрослого мужчину?

— Дедушка, ты не понимаешь, — возразил Бобби. — Ник очень любит меня, я для него, как сын. Когда он увидит меня, сразу захочет уехать со мной в Англию, а его маленькая дочка станет мне сестрой, я буду заботиться о ней!

Сэр Роберт собрался что-то ответить, но тут заговорила Ровена:

— Дед, а ведь Бобби прав! Только он может вывести Ника из этого ужасного состояния. Но одного его нельзя отпускать, я поеду вместе с ним!

— Ты самая лучшая сестра, — обрадовался мальчик, кидаясь в объятия Ровены. — Мы вдвоем уговорим доктора вернуться домой. И будем жить все вместе в замке, как я и мечтал.

— Час от часу не легче! — возмутился лорд, разводя руками. — Теперь эти отчаянные дети решили отправиться вдвоем, спасать Ника Шелтона! Не могу допустить этого!

— Можете, сэр Броквуд, — твердо произнесла вдруг откуда-то появившаяся Луиза. — Я буду сопровождать ваших внуков. Так что за них не стоит беспокоиться. Глаз не спущу с обоих! Да и капитан Мелвилл очень ответственный человек, да к тому же друг доктора Шелтона. Он сделает все, чтобы вернуть Ника в Англию.

Броквуд не мог противостоять столь активному натиску. С тяжелым вздохом он согласился отправить всех троих в Испанию. Доктор Шелтон был для него дороже всех друзей. Его горе он чувствовал, как свое. Кроме того старому джентльмену очень нужна была помощь Ника в делах компании. В тот же вечер послали коляску за капитаном Мелвиллом.

Добродушный Джон был потрясен трагедией, произошедшей в семье Ника. Он был готов сделать все для спасения друга.

— Бедный Ник, он так любил Соледад! Невозможно представить, как он будет жить без нее, да еще и дитя осталось без матери. Нужно вернуть его на родину! Он должен помнить, что кроме дочери у него есть еще и названный сын! Правильно, Бобби, что ты собираешься поехать за ним, — он ласково потрепал мальчика по щеке.

— Мы все едем с вами, дядя Джон, — сообщила Ровена, — Бобби, я и мисс Луиза.

— Ну что ж, чем больше близких доктору людей примет участие в этом деле, тем скорее мы решим проблему! — сказал капитан.

— Надеюсь, ваша миссия завершится успешно, — произнес сэр Роберт. — Все под вашу ответственность, дорогой Джон! Я доверяю вам внуков! Их судьба в ваших руках. Если бы я сам мог поехать, то выбрал бы другой путь: через Францию по суше. Но, боюсь отпускать детей ехать дилижансами и почтовыми каретами с пересадками. Это слишком опасно! С вами, Мелвилл, путь будет длиннее, но надежнее.

— Я вас прекрасно понимаю, сэр! — ответил капитан. — Привезу ваших внуков и доктора живыми и невредимыми.




Глава 36. Путешествие в Испанию


Через несколько дней «Британия» отплыла от берегов Англии.

Стоя на палубе, Ровена с волнением думала о предстоящей встрече с Ником. Теперь, когда доктор овдовел, у нее появился шанс добиться его любви. Девушка не собиралась его упустить, даже если на это понадобятся годы.

«Он был счастлив с Соледад. Но любовь Ника к ней — просто ошибка! Поэтому она так скоро покинула этот мир. Женщина, которая нужна Нику — это я!» — так думала девушка, надеясь и веря, что ее мечта сбудется.

А корабль, между тем, шел полным ходом, огибая Европу. Погода стояла прекрасная. И вот уже Средиземное море!

Внезапно поднялся шквалистый ветер, море вздулось огромными волнами, которые обрушились на судно, чуть не потопив его. Наконец, матросам удалось спустить в конец изорванные паруса и выпрямить накренившееся на левый борт, судно.

— Да, неласково нас встретило Средиземное море! — вытирая пот со лба, устало проговорил Мелвилл.

Когда все стихло, пассажиры вышли на палубу и увидели, что натворил шторм. «Британия» из белокрылого лебедя превратилась в жалкого ощипанного гуся: паруса были порваны в клочья, на палубе валялись обломки мачты, пустые бочки и прочий хлам.

— Слава Господу, что этот кошмар закончился, — сказала перепуганная насмерть Луиза, крепко державшая, за руки Ровену и Бобби.

— Нам еще повезло, — бодро ответил капитан, — все живы, корабль остался на плаву.

Он лукаво подмигнул Луизе.

Луиза вспыхнула.

— Только на вас одного надежда, мой капитан! — кокетливо ответила она.

— А я ни сколечко не испугался, — похвалился Бобби. — Не боюсь моря. Ведь я — дельфиненок! Если бы корабль затонул, я бы всех вас спас по очереди, тут до берега рукой подать! Каких-нибудь пять миль.

— Да, Бобби, ты храбрец, чтобы мы без тебя делали, — засмеялся Мелвилл. Он приказал матросам убрать мусор с палубы и поставить паруса. — Хоть ветер изрядно потрепал нас, но до Барселоны мы как-нибудь доберемся! А там уже встанем на ремонт, — продолжал он, задумчиво глядя вдаль.

Команда занялась делами. Ровена, постояв немного на палубе, спустилась в каюту дочитывать книгу. А Бобби суетился, стараясь чем-нибудь помочь матросам, но только мешал. Луиза не отходила от мальчика ни на шаг, оберегая его от неожиданностей.

Спустя некоторое время, ранним утром, «Британия» вошла в порт Барселоны. Небо только начало сереть, но большой город уже не спал. В порту царила суета. Рыбаки продавали перекупщикам только что пойманную рыбу, те с шумом и криками торговались, пытаясь сбить цену. Тут же сновали торговцы фруктами и овощами. А из пекарни выгружали только что испеченный хлеб, аромат которого приятно щекотал ноздри. Вся эта шумная толпа с грохотом везла на телегах и повозках свой товар, старясь поспеть к открытию рынка. В общем, в Барселоне жизнь била ключом с самого раннего утра. Обычно вся эта суета затихала с наступлением жары. Все дела прекращались, наступала сиеста. А когда жара спадала, город вновь оживал. Это обычное явление во всех южных городах.

Сойдя с корабля, младшие Броквуды в сопровождении воспитательницы и капитана отправились по адресу к доктору Шелтону.

Дом Соледад Сантос они нашли без труда — это было двухэтажное старинное строение с большим балконом, расположенное неподалеку от порта. Двери им открыла пожилая полная женщина. Увидев группу иностранцев, она сразу же догадалась, что это гости доктора. Широко улыбаясь, толстушка что-то быстро затараторила по-испански и сделала приветственный жест, приглашая их войти в дом.

— Полагаю, вы сеньора Матильда? — вежливо спросил капитан по-испански. — Мы все друзья мистера Шелтона и приехали из Англии по поручению лорда Броквуда.

— О, да, сеньор! Я очень рада, вы прибыли вовремя. Проходите, пожалуйста! Сейчас предупрежу доктора. Он уже встал, — ответила сеньора.

Тут Бобби, дотронулся до руки Матильды.

— Добрая сеньора, очень прошу вас, не предупреждайте доктора, я хочу появиться перед ним неожиданно! Пожалуйста, пропустите меня вперед и скажите, куда идти! — попросил он.

Сеньора Матильда удивилась, но возражать не стала, а указала мальчику путь.

Капитан поспешил объяснить ей, что Бобби названный сын Шелтона и хочет сделать ему сюрприз.

Матильда понимающе улыбнулась и осталась вместе с гостями.




Глава 37. Барселона


Ник брился перед умывальником, как вдруг в зеркале увидел отражение Бобби. Доктор не проверил глазам и протер зеркало носовым платком. Но лицо мальчика не исчезло, а расплылось в широчайшей улыбке. Поняв, что это не галлюцинации, Ник обернулся и сразу же попал в объятия Бобби.

— Как? Как ты здесь очутился? — едва вымолвил от удивления доктор и прижал ребенка к груди. — Боже мой, этого не может быть! С кем ты приехал, малыш? И как сумел добраться в такую даль?

— Мы здесь, чтобы забрать тебя в Англию, дядя Ник, — ответил Бобби, освобождаясь из объятий доктора.

— Да кто «мы»? Кто еще здесь, с тобой? — Ник оглянулся. В дверях он увидел Ровену, Луизу и Мелвилла. Они бросились к доктору, протягивая руки для приветствия и улыбаясь.

— Вот так сюрприз! — весело воскликнул доктор, по очереди целуя и обнимая каждого.

— Мы узнали о твоем горе, и вот мы здесь! — заговорил капитан. — Скорбим о прекрасной Соледад, но жизнь продолжается! Сэр Роберт и леди Анна просили передать соболезнования. Все ждут тебя в Англии.

— Да, спасибо, друзья! Я все понимаю. Нужно жить дальше, но об этом — потом! Вы все мои гости, я счастлив видеть вас в этом доме. Располагайтесь! Скоро будем завтракать, вы, конечно же, голодны. А после трапезы я познакомлю вас с моей маленькой доченькой, Изабеллой! Уверен, что она вам понравится.

Все это время Ровена наблюдала за Ником.

«Как он изменился, — думала девочка, — щеки ввалились, а между бровей на переносице залегла глубокая вертикальная складка. Она придает скорбное выражение лицу».

Все равно Ник казался ей очень привлекательным, она подумала, что он стал еще красивее, чем раньше. Ровене захотелось утешить убитого горем доктора, сказать ласковые, ободряющие слова, но она не решилась.

Матильда со служанкой подали завтрак в гостиной. Когда все насытились, в комнату вошла дуэнья с ребенком на руках. Рядом с ними шла большая собака с длинной золотистой шерстью.

— А вот и малютка Изабелла! — воскликнул Ник, протягивая к дочери руки.

Из белоснежной пены кружев и оборок выглядывало розовое личико годовалой девочки. Черные глазки ее сияли, а из-под чепчика выбивались темные кудри. Дитя улыбалось отцу и тянулось к нему ручонками.

— Какая красивая малютка, — восхитилась Луиза и поднялась с места, чтобы взять Изабеллу. Но грозное рычание остановило ее. Собака вышла навстречу и преградила путь к ребенку.

— Голди, ко мне! — строго скомандовал Ник. — Собака послушно легла у его ног, но продолжала внимательно следить за каждым движением гостей, готовая в любую минуту кинуться на защиту ребенка.

— Не бойтесь, мисс Луиза, она вас не тронет! Собака добрая, но не очень доверяет незнакомым людям, беспокоится за малютку. Скоро она привыкнет к вам и станет вести себя спокойно, — пояснил Шелтон.

Девочка переходила с рук на руки. Все восхищались ею. Изабелла вела себя тихо, улыбалась и что-то лепетала на своем детском языке. Ровена отметила поразительное сходство девочки с Соледад.

«Такая маленькая, а уже удивительно похожа на мать, даже выражение лица, как у Соледад. Вырастет — станет ее точной копией», — в ее душе поднялось странное чувство, похожее на ревность.

А малютка тем временем успела очаровать всех. Особенно восхищался ею Бобби. Он смотрел на девочку как на дорогую, хрупкую игрушку. Боялся дотронуться до нее, опасаясь сломать.

— Какая маленькая, словно кукла! Как весело и звонко смеется — настоящий колокольчик! Только имя Изабелла слишком длинное и взрослое для такой крошки. А можно, я буду звать ее Белл, дядя Ник? — спросил он доктора.

— Ну конечно, зови ее, как тебе нравится. А ведь и правда, Белл звучит лучше, чем Изабелла, — Ник ласково улыбнулся мальчику.

«Господи, какое счастье, что они приехали. Я даже перестал думать о них, замкнулся в своем горе. А ведь Бобби мне, как родной сын! Как я жил эти годы без него! — думал Ник, наблюдая за веселой возней Бобби с маленькой Белл. — Как подрос мальчик! Ему ведь уже семь лет. А выглядит на все десять! Такой крупный, широкоплечий и сильный! Просто удивительно, как быстро растут дети! А Ровену так вообще не узнать! Она превратилась во взрослую девушку. И как хороша! Вероятно, уже и поклонники появились. Счастлив будет тот, кого она полюбит!» — ему почему-то взгрустнулось. Ведь совсем недавно он был так счастлив. А теперь… Он постарался заглушить боль в душе. — «Не время! В доме дорогие гости!»

Вскоре Кончита унесла ребенка, чтобы накормить и уложить спать.

Луиза и Бобби тоже отправились отдыхать. Ровена вышла на балкон полюбоваться городом.

Капитан Мелвилл и доктор, удобно устроились на креслах в гостиной. Ник достал из буфета бутылочку золотистого испанского вина. Мужчины закурили трубки и выпили по бокалу.

— Я вижу, ты пристрастился к выпивке? Не дело это! Вино еще никого не излечивало и не доводило до добра, — сказал Джон.

— Да, не скрою, я начал пить! Но не волнуйся, я возьму себя в руки и начну новую жизнь, — ответил Шелтон.

Мужчины немного помолчали. Затем капитан попросил рассказать, что случилось с Соледад, как она умерла.

— Ты выговоришься, и станет легче! — подбодрил он друга.

Мужчины выпили еще. И Ник начал свой рассказ.




Глава 38. Рассказ доктора


— Когда мы поженились, Соледад не захотела справлять свадьбу. Она попросила меня поскорее отправиться в путешествие. Ей так хотелось повидать мир, она словно чувствовала, что ей недолго осталось жить на этом свете! — Ник смахнул набежавшую слезу и продолжил. — Мы объехали почти всю Европу. Соледад нравилось переезжать из города в город, из страны в страну. Так прошел год. Везде только вдвоем: она и я. Это было незабываемое время — время нашей любви. Мне нравилось выполнять любой ее каприз, Соледад впервые за свою короткую жизнь почувствовала себя королевой, а не жалкой прислугой, которой она была у своих преступных родственников. И вот, наконец, насытившись впечатлениями, мы, по желанию Соледад, приехали в Испанию, в Барселону.

К нашему удивлению, старый родительский дом Соледад оказался пригоден для жилья. Соседи, синьора Матильда и ее сын Хулио Эстрада, приглядывали за ним и приводили в порядок. Они встретили нас так, будто каждый день ожидали нашего приезда. Это было очень приятно моей жене. Она даже расплакалась. Соседи помнили ее маленькой девочкой и верили, что когда-нибудь она вернется в свой дом.

Мы жили одной семьей. Сеньора Матильда готовила нам замечательные испанские блюда. Вскоре выяснилось, что Соледад ждет ребенка. Это стало радостным известием для нас обоих. Мы решили, что не стоит возвращаться в Англию, до рождения дитя — дорога трудная и далекая. Соледад считала, что ребенок должен появиться на свет в ее родном доме.

— Здесь родились все мои предки по женской линии: бабушка, мама и я. Пусть и мой ребенок начнет свою жизнь в Испании, — говорила она.

Я не возражал. Барселона мне нравилась больше других городов. Народ очень приветливый и гостеприимный. Мы жили здесь просто замечательно: много гуляли, общались с соседями. Соледад подружилась с женой Хулио. Они вместе ходили на рынок за фруктами по утрам.

Как-то раз мы бродили по пляжу на закате и наткнулись на умирающую собаку. Животное было крайне истощено. Подушечки лап кровоточили, множественные ссадины на теле и свалявшаяся шерсть говорили о ее долгих скитаниях. Мы не смогли пройти мимо. Собака смотрела на нас такими умоляющими глазами, она просила о помощи. Я взял ее на руки и отнес домой. Мы накормили и вымыли животное. Приготовил заживляющую мазь, которой смазал ее раны. Вскоре собака поправилась. Мы увидели, что это прекрасная девочка, породы бриар, с золотисто-желтой длинной шерстью. Мы привязались к ней, и она обожала нас, особенно Соледад. За золотистую масть назвали ее Голди.

С большим волнением мы ожидали прибавления семейства. Я мечтал о сыне, но Соледад была уверена, что родится дочь. Вместе с сеньорой Матильдой они готовили приданое для младенца.

Все шло хорошо, оставалось примерно две недели до родов, когда случилось непоправимое. В тот день мы собирались с утра на рынок. Я приготовил корзину и ждал Соледад внизу, на кухне. Как вдруг послышался страшный грохот и раздался душераздирающий крик. Похолодев от ужаса, я бросился к лестнице и увидел свою любимую. Она упала на спину и лежала на полу, в луже крови. Я позвал на помощь соседей. Мы отнесли ее на диван. Соледад громко стонала и корчилась от боли. Начались роды. Я быстро приготовил инструменты и принял ребенка. Появилась на свет девочка, как и хотела моя супруга. Женщины унесли новорожденную. А Соледад становилось все хуже и хуже. Вызванный на помощь местный лекарь и я пытались остановить кровотечение. Но все напрасно, видимо при падении были повреждены внутренние органы. Два опытных врача оказались бессильны. Ни лед, ни целительные травяные отвары не помогали. Соледад лежала бледная. Ее трясло, словно от холода.

— Я ухожу, милый, пригласи священника. Хочу исповедаться, — слабым голосом попросила она.

Я пытался согреть ее руки поцелуями. Соледад грустно смотрела на меня, слезы катились из ее прекрасных глаз. Пришел священник-католик, но это было уже не важно. Он отпустил ей грехи.

Потом умирающая захотела взглянуть на ребенка. Сеньора Матильда вошла с младенцем на руках. Моя жена с трудом открыла глаза, осенила крестом дочку и жестом попросила меня наклониться к ней. Я опустился на колени, Соледад еле слышно произнесла:

— Люблю тебя, милый, люблю, береги нашу дочь! Поцелуй меня на прощание.

Я прильнул к ее холодеющим устам. Она вздохнула в последний раз, и все было кончено. Ее чистая душа улетела на небеса.

Что происходило после смерти моей любимой помню смутно. Все было как во сне. Похороны, поминки. Мне не хотелось никого видеть. Соледад унесла с собой часть моей души. Я потерял волю к жизни. Не хотелось даже двигаться. Про дочь долгое время не вспоминал. Единственное существо, которое было всегда со мной — это собака. Она чутко прислушивалась к каждому моему движению, сопровождала на кладбище, Голди стала моим единственным близким другом и помощником…

Так уж получилось, что Ровена слышала весь разговор Шелтона с капитаном. Про девушку просто забыли, она стояла на балконе, боясь шелохнуться, чтобы не выдать своего присутствия. Сердце Ровены разрывалось от горя, по щекам текли слезы, ей было очень жаль Ника, так трагически переживавшего гибель жены.

— Бедный, бедный Ник, — беззвучно шептали ее губы. — Какое ужасное горе обрушилось на тебя! И ты переносил все страдания в одиночестве. Никого не было рядом, чтобы облегчить твои муки! — В этот момент Ник казался ей таким беззащитным! — Ты не должен знать, что я стала свидетелем твоей слабости! Нужно незаметно уйти отсюда, — она ждала подходящего момента, чтобы покинуть балкон.

Наконец, капитан поднялся с места.

— Прости друг, мне нужно быть на «Британии», жду мастеров, чтобы договориться о ремонте. Буду приходить к вам каждый день после захода солнца, — сказал он.

Ник встал вслед за Мелвиллом и пошел проводить его. Ровена, воспользовавшись моментом, прошмыгнула в свою комнату.




Глава 39. Дельфин Сиу в беде


Вернувшись в дом, доктор твердо сказал себе:

— Пора начинать новую жизнь. Моя прекрасная Соледад осталась в прошлом.

Утром следующего дня Ник встал бодрым, в хорошем настроении. Было воскресенье, доктор решил показать Бобби и Ровене Барселону. Дети с восторгом согласились на прогулку, а Хулио Эстрада заявил, что с удовольствием станет их гидом.

Собрались быстро. Нужно было успеть до жары осмотреть все самое интересное. Наняли извозчика — разбитного словоохотливого парня, который всю дорогу веселил их анекдотами. Осмотрев самые интересные памятники и площади, экипаж отпустили. Решили прогуляться по центру пешком.

Бобби был счастлив и не отпускал руки Ника, а Хулио сопровождал Ровену и вдохновенно ей рассказывал об истории города. Девушка слушала рассеяно и жадно следила за каждым движением Ника, завидуя Бобби. «Ах, как я хотела бы быть на месте брата! Болтать и улыбаться, держать Ника за руку, передавать ему свое тепло и нежность», — думала она.

Вдруг голос Хулио вывел ее из задумчивости.

— Синьорита Ровена, хотите посмотреть замечательное представление? Сегодня воскресение и на рыночной площади собирается много артистов. Через несколько минут начнется выступление! — спросил испанец.

— С удовольствием, сеньор Хулио, — оживилась девушка. — Мой братец еще никогда не видел живых клоунов и акробатов. Да и я люблю смотреть их выступления.

— Бобби! — окликнула она мальчика. — Пойдем смотреть артистов? Ты ведь мечтал увидеть клоунов? Сейчас будет представление!

Бобби и Ник присоединились к ним, все направились на рыночную площадь. Туда же, со всех сторон, спешили пешеходы, всадники, повозки и кареты.

Рынок — сердце всех южных городов. Самые главные события почти всегда происходят на рыночной площади. Здесь у торговых палаток и прилавков толпятся покупатели, продавцы громко расхваливают свой товар, зазывая покупателей. Тут же, в самой гуще народа, примостились брадобреи и зубодеры. В толпе снуют живописно одетые цыганки. На ходулях, возвышаясь над толпой, выкрикивают смешные куплеты, ряженые. Зазывала приглашает всех в кукольный театр. Толпа окружает помост, где стоит пестрый шатер бродячих циркачей.

Раздвигая локтями зевак, Ник и Хулио подобрались поближе к возвышению. Поставили детей перед собой. Представление началось!

Из шатра выскочили два забавных клоуна с красными носами. На их ногах красовались огромные башмаки. Клоуны громко смеялись, гонялись друг за другом. Спотыкались о свои громадные ноги и падали, вызывая восторженный хохот зрителей.

Затем вышли три акробата в обтягивающих синих трико: два взрослых мужчины могучего телосложения и маленьких хрупкий мальчик. Они кувыркались, делали невероятные трюки и сальто. Мальчик взлетал высоко в воздух, перебрасываемый от одного к другому. Публика умирала от страха, опасаясь, что взрослые уронят ребенка, и он разобьется. Но этого, к счастью, не произошло. Акробаты работали четко и слаженно. Толпа ревела от восторга, награждая артистов бурными аплодисментами. Бобби отбил себе ладошки, так сильно он хлопал. Потом маленький артист со шляпой в руках обошел зрителей, он вежливо благодарил за брошенные монетки.

Ник и Бобби высыпали ему всю мелочь, которая нашлась в их карманах. Маленький артист низко им поклонился. Бобби, впечатленный выступлением артистов, ударился в воспоминания.

— Дядя Ник, а помнишь, как я высоко прыгал в воде, когда меня подбрасывали дельфины? Я смог бы все это повторить, если бы дельфины были со мной, — и мальчик загрустил.

— Бобби, послушай, — вдруг заговорил Хулио, — здесь недалеко есть бассейн с живым дельфином. Его привезли два месяца назад. Он тоже показывает представление. Детям очень нравится!

— Где, где? — заволновался мальчик. — Скорее пойдемте к нему, я хочу посмотреть представление!

— Это недалеко, прямо на пляже. Тот бассейн, где он выступает, соединяется с морем, — сказал Хулио. — Пойдемте!

По дороге Бобби очень волновался, у него появилось нехорошее предчувствие.

— Дядя, Ник! Мне почему-то кажется, что это кто-то из моих друзей. Ему нужна помощь! — говорил он.

— Успокойся, малыш, — успокаивал его доктор. — Может быть, это какой-нибудь незнакомый дельфин. Ты напрасно волнуешься! Вот придем на место и все увидим.

Они подошли к огороженной территории. За невысоким дощатым заборчиком находился бассейн и стояли деревянные скамьи для зрителей. Доктор заплатил за вход, все подошли к бассейну, вокруг которого собралось много зрителей.

Бобби сразу же узнал выпрыгивающего из воды дельфина, это был его названный брат Сиу, сын Эй.

Мальчик не мог ошибиться. Вскормленный дельфиньим молоком, Бобби перенял от них прекрасную память.

Дельфины обладают феноменальной способностью запоминать. Увидев однажды человека они запоминают его на всю жизнь и никогда не перепутают с другим.

Так и Бобби безошибочно узнавал людей и животных, с которыми когда-либо общался.

Мальчик приложил руки ко рту и несколько раз прощебетал по-дельфиньи:

— Сиу, Сиу! Это я Вьюи, плыви ко мне!

Дельфин вздрогнул, повернулся на звук и радостно кинулся к краю бассейна, где стоял Бобби.

— Вьюи, Вьюи, — стрекотало несчастное плененное существо, не обращая внимания на строгие окрики хозяина.

Мальчик гладил скользкую, гладкую, такую родную голову.

— Вьюи, Вьюи! Помоги мне, здесь так плохо, я хочу на волю, мне нужно много плавать, я теряю силы! Спаси меня, братец! Плохой человек заставляет меня плясать и кувыркаться, за это другие люди дают ему белые и желтые кружочки, — жалобно взмолился Сиу.

— Я все понял, Сиу, — ответил Бобби. — Я спасу тебя! Потерпи немного!

В глазах у мальчика стояли слезы. Он с мольбой посмотрел на Шелтона.

— Скажи ему, что мы придем и освободим его ночью, — сказал доктор. — Сейчас нельзя.

Дельфин все понял и вернулся на середину бассейна. На радостях от встречи с мальчиком, он начал так красиво танцевать, как никогда еще не делал этого в неволе.

Выскакивая из воды, Сиу повторял:

— Это все для тебя, Вьюи! И для твоих друзей.

Хозяин Альберто, немолодой усатый сеньор, был просто потрясен, а публика неистово аплодировала.

Когда сеанс окончился, Альберто подошел к странной, по его мнению, группе людей.

— Мальчик, что ты сказал дельфину, почему он начал проделывать такие трюки? — спросил он у Бобби.

Мальчик, понял, что нельзя вызывать подозрений.

— Просто я очень вежливо попросил дельфина показать все, на что он способен, — ответил он.

Ник одобрительно посмотрел на Бобби, и друзья направились к выходу.

А взволнованный Сиу провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду.

По дороге домой Ник рассказал Хулио и Ровене, что это за дельфин и как он дорог мальчику.

Ровена и Хулио решили принять участие в спасении дельфина.




Глава 40. Освобождение Сиу


Выход в море преграждала высокая решетка из толстых железных прутьев. Она состояла из створок, открывающихся внутрь бассейна. Дельфин никогда не смог бы выплыть за пределы своей тюрьмы, даже если бы разбил замок.

План был таков: подплыть к бассейну с моря на лодке и попытаться открыть замок, распахнуть створки ворот и выпустить дельфина.

Хулио подготовил инструменты: связку ключей разных размеров, ломик и лопату, на случай, если окажется, что решетка врыта в грунт.

Поздно ночью, одевшись в темную одежду, друзья уселись в лодку и, бесшумно работая веслами, подплыли к бассейну со стороны моря. Площадка вокруг бассейна была освещена тусклым светом факела. В будке у ворот сидел сторож, но, как оказалось, он крепко спал, положив голову на руки.

Светила полная луна, с моря был хорошо виден весь бассейн. Ник, приказал Ровене остаться в лодке и, в случае опасности, подать условный сигнал. Затем жестами показал Бобби место, где лучше нырнуть в бассейн, чтобы не заметил сторож, даже если он проснется. Хулио и Ник прыгнули в море, чтобы обследовать решетку с внешней стороны. Вскоре Бобби нащупал на створках ворот большой амбарный замок, который сильно проржавел от морской воды.

Хулио попытался открыть его, просунув руки сквозь прутья. Подошел самый большой ключ, но он не проворачивался. Задача казалась невыполнимой. Тогда Бобби взял дело в свои руки. Подозвал Сиу к себе, нырнул с ним к решетке и показал замок с торчащим ключом. Сообразительный дельфин все понял. Крепко ухватив зубами ушко ключа, начал медленно вращаться всем телом вокруг него. Замок открылся.

Ник приказал Бобби вынуть замок из петель и бросить на дно. Мужчины, глотнув новую порцию воздуха, начали с силой толкать створки. Проржавевшие петли ворот стали поддаваться. Дельфин и Бобби тянули их на себя. И вот, наконец, путь был свободен. Сиу и Бобби оказались в море.

Дельфин и мальчик поплыли бок о бок, тихонько переговариваясь. Ник и Хулио сели в лодку и двинулись вслед за ними. Оказавшись далеко от берега, группа остановилась для прощания. Бобби тесно прижался головой к голове дельфина. Сиу передавал ему информацию в виде картинок. Он рассказал, как оказался в плену. Вьюи понял, что плохие люди на большой лодке поймали дельфина сетями и всю дорогу тащили за собой, пока не приплыли в это место. Потом другой злой человек посадил Сиу в «маленькое море». Ему там было плохо и тесно. Кормили дохлой рыбой, от этого постоянно болел живот. Сиу чувствовал, что скоро умрет и никогда больше не встретится со своей семьей. Но пришел Вьюи с друзьями, и они спасли Сиу.

Потом дельфин, подпрыгнул высоко в воздух.

— Я так люблю тебя, братец! Мне нужно спешить в океан! Плохие люди могут снова поймать меня, — сказал он.

— Хорошо, Сиу, — ответил мальчик. — Только расскажи мне немного о маме и сестрах. Все ли здоровы? Не появились ли у нас новые братья и сестры?

— Все здоровы, — весело просвистел дельфин. — У мамы родилась маленькая дочка, а у сестрицы сыночек. Они знают о тебе и любят тебя!

Бобби обнял Сиу.

— Прощай, братец Сиу! Передавай привет маме Эе, всем сестрам и братьям! — Бобби взобрался в лодку, мужчины заработали веслами.

Все увидели, как в воздух взметнулось, словно серебристая молния, длинное тело дельфина, это был прощальный прыжок. Затем Сиу поплыл в сторону пролива.

Бобби сидел грустный, Ровена прижала его к себе. Операция по освобождению Сиу прошла удачно. А наутро по городу пронесся слух, что умный дельфин сумел без ключа открыть замок и сбежал в океан. Найти и догнать его, уже было невозможно.




Глава 41. Ксавье Курвель — старый пират


Только один человек в городе не поверил в то, что дельфин смог самостоятельно выбраться из плена. Это был небезызвестный читателю закоренелый преступник Ксавье Курвель.

«Тут не обошлось без чьей-то помощи, — думал негодяй. — Разрази меня гром, если я не выясню, кто помог безмозглой твари бежать! Тогда этому уроду не поздоровится!»

Дело в том, что продал дельфина владельцу бассейна Альберто ни кто иной как сам Курвель. И еще не получил от испанца всей назначенной суммы.

— Теперь, черта с два, я смогу вытрясти со старого пройдохи хоть какие-то деньги, — разозленный пират пошел выяснять, кто побывал на представлении дельфина накануне побега.

Расстроенный Альберто рассказал, что кроме обычных горожан с детьми, бассейн посетили четверо странных людей, трое из которых — англичане: высокий светловолосый мужчина, девушка и маленький мальчик, который разговаривал с дельфином на его языке.

— Как, неужели это опять они — мои злейшие враги. Проклятый докторишка Шелтон и мерзкий дельфиненок Бобби! — кричал в ярости француз.

Он начал подробно выспрашивать, как выглядели эти посетители. Убедившись, что не ошибся в подозрениях, бывший садовник разразился дьявольским хохотом.

— Берегись, тупой лекарь! Хорошенько позаботься о внуке старого хрыча Броквуда! Вы теперь в моих руках! Я хорошо на вас заработаю, — с этими словами, радостно потирая руки, Курвель поспешил к сообщникам, рассказать им о возможности поживиться за счет богатого английского лорда.

Не теряя времени, Курвель разослал по городу наемных шпионов. Они должны были разнюхать, где живут эти прихвостни Броквуда и что они делают в Барселоне.

К вечеру француз знал все о докторе Шелтоне и о том, где именно Барселоне находятся внуки лорда — Ровена и Бобби. Ночью он со своими головорезами рыскал на лодке вокруг «Британии», стоящей на якоре в порту, обдумывая, как бы без лишнего шума захватить судно. Увидев на палубе с десяток вооруженных солдат, сразу же отказался от этой мысли.

Нужно было разработать план похищения внуков Броквуда.

А теперь вернемся на два с лишним года назад. Как уже говорилось, Ксавье Курвелю удалось избежать виселицы благодаря незаурядному уму и изобретательности. За долгие годы пиратства этот человек научился никогда не сдаваться, не терять надежды на спасение и выходить победителем из любой трудной ситуации.

Когда Шелтон спустился в трюм, куда поместили арестованных преступников для отправки в Англию, он принес с собой сумку с медицинскими инструментами. Доктор начал готовить перевязочный материал, чтобы обработать раненую ногу Курвеля, а бывший садовник как бы случайно опрокинул сумку с медицинскими принадлежностями. Француз вежливо извинился и принялся складывать рассыпавшиеся инструменты, а сам незаметно выкрал хирургическую пилу. Занятый делом доктор этого не заметил.

Корабль вышел в море и лег на курс. А Ксавье Курвель всю дорогу упорно трудился, подпиливая железные браслеты на руках и ногах. Сообщники мрачно над ним подсмеивались, говоря, что его усилия пропадут зря, бежать все равно не удастся. Он, как и все остальные пираты, закончит жизнь на виселице. В ответ француз только хитро улыбался, он твердо верил в свое спасение.

Корабль прибыл в Лондон, заключенных вывели из трюма на палубу, чтобы передать в руки полиции. Курвель быстро, не давая опомниться конвоирам, освободился от цепей, проплыл под водой большое расстояние и вынырнул в месте, где стояли рыбацкие лодки.

Убедившись, что его никто не видел, преступник спрятался в одной из них, прикрывшись сетями и корзинами. Там просидел до темноты, пока не затихла суета, вызванная его побегом. Оставаться в лодке дольше, было опасно, мог появиться хозяин и поднять крик.

Никем не замеченный Курвель пешком добрался до окраины города, где жила его престарелая мать, Сара Крейг. Эта женщина всю жизнь проработала прачкой и была единственным близким ему существом.

Все детство и юность Питера Крейга, таково было настоящее имя Курвеля, прошло в унижениях от сверстников. Дети дразнили его бастардом, мальчику приходилось все время драться, отстаивая свою честь кулаками. Он научился противостоять любому, даже самому сильному противнику. Питер возненавидел весь мир, окружающих считал врагами и предателями. Он не признавал ни любви, ни дружбы, в душе не было сострадания к больным и убогим. Юный Крейг понимал, что единственным человеком, который никогда не предал бы его, была его мать. К ней он приходил в трудные минуты жизни, но это бывало очень редко. Они не виделись годами, Сара, не имея представления, чем занимается ее сын, любила и всегда ждала его.

Она одна воспитала сына. Отцом Питера был какой-то заезжий француз-авантюрист с темным прошлым, по имени Ксавье Курвель. Он бросил Сару, когда Питер вот-вот должен был появиться на свет, мальчик никогда так и не увидел отца.

Когда Питер подрос, он поклялся, что эта достойная женщина никогда больше не будет надрываться на тяжелой работе и бедствовать.

Юный Питер Крейг долгое время пытался заработать на жизнь честным трудом. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, нанялся посыльным в лавку, затем почти два года трудился подмастерьем у сапожника, но ни то, ни другое занятие не приносило ожидаемого результата. Как ни старался Питер угодить своим хозяевам, в ответ получал лишь грубость и унижение. А платили настолько мало, что едва хватало на хлеб.

Устав от тяжелой, бессмысленной работы, озлобленный и разочарованный в жизни, юноша впервые пошел на преступление. Как-то ночью, возле трактира, он ограбил подвыпившего торговца. По иронии судьбы, это оказался хозяин той самой овощной лавки, где Питер когда-то работал.

Результаты этой операции порадовали и одновременно еще больше ожесточили парня. В похищенном кошельке оказалось столько денег, сколько он и за десять лет не смог бы заработать честным трудом. После этого преступления Питер несколько дней боялся выйти на улицу, но вскоре понял, что его никто не ищет.

Крейг был счастлив — он нашел легкий и быстрый способ обеспечить любимую мамочку. Но, совершив несколько ночных грабежей, он как-то раз, чуть не угодил прямо в лапы полицейских. За ним устроили погоню, только резвые ноги и хитрость помогли юноше убежать от преследователей.

После этого, Питер понял, что оставаться в Лондоне опасно. Он рано утром собрал самое необходимое, оставил матери все награбленные деньги и отправился в порт. Там он быстро нашел старую раздолбанную фелуку «Майская роза», на которую требовались матросы. Старый одноногий капитан Джим Хантер охотно нанял крепкого и смышленого юношу.

Питер не ошибся — он попал на настоящее пиратское судно, в шумную и веселую компанию подонков и головорезов, на которых ему так хотелось быть похожим. Так юный Питер Крейг сделался пиратом.

Встав на скользкий и опасный путь морского разбойника, Питер взял имя отца. Ему было удобно творить темные дела, не позоря при этом доброе имя Сары Крейг.

Уже через пару лет разгульной и опасной пиратской жизни, Ксавье Курвель скопил достаточно денег, чтобы купить для матери хороший двухэтажный дом с садом и нанять прислугу. Главная цель его жизни была выполнена — теперь Сара Крейг жила в красивом, роскошном доме, не работала и ни в чем не нуждалась.

Поздно ночью Курвель постучал в материнский дом. Обласканный и сытый он провел там несколько дней, а затем, взяв из тайника увесистый мешочек с золотыми монетами, отправился в портовый город Бристоль, предстояло все начинать сначала — раздобыть приличное судно, набрать команду. Курвель твердо решил вернуться к прежнему образу жизни — разбойничать на морях и океанах. Ничего другого он просто не умел, а кроме того, пиратская жизнь его увлекала. Приятно было осознавать себя властелином морей, вселять страх и ужас, жечь корабли, убивать людей.

Два месяца Курвель ошивался в портовых кабаках и других злачных местах Бристоля, подбирая команду из бывших пиратов, оказавшихся не у дел. В результате этих усилий он собрал вокруг себя самых отпетых преступников, готовых на все, ради легкой наживы. Среди них оказался и бывший капитан пиратского судна Билл Хэтч, обладавший богатым опытом кораблевождения. Этот негодяй стал правой рукой Курвеля. Вдвоем они разработали захват голландского торгового судна «Святая София».

Выждав, когда вся команда отправилась пьянствовать в портовый кабак, негодяи убили вахтенного матроса и помощника капитана, без лишнего шума захватили судно.

Успешная операция вдохновила пиратов на дальнейшие преступления. Головорезы заменили голландский флаг на французский, переименовали захваченный парусник в «Святую Анну». Под видом французского торгового судна «Святая Анна» заходила в крупные порты, там пираты выведывали у загулявших матросов, что везет их корабль и каков пункт назначения. А потом в открытом море стремительно нападали на намеченную жертву, убивали команду, перегружали товары к себе на борт, а потом сжигали судно.

Капитан Хэтч оказался незаменимым помощником. Он был отличным мореходом, успешно справлялся со штормами, ловко уходил от погони и прекрасно ладил с командой.

Матросы «Святой Анны» боялись Курвеля, как огня, и называли его «французом». За малейшее неповиновение он мог покалечить или даже убить любого из команды. Дисциплина на корабле поддерживалась железная. Несмотря на жестокость, француз справедливо распределял добычу между членами экипажа, за что команда его уважала.

Кровавое пиршество Курвеля продолжался больше года, пиратам всегда удавалось вовремя скрыться. Награбленное добро они сбывали в портах по пути следования. После нескольких крупных и особо жестоких предприятий в Атлантике, правительства нескольких морских держав объявили француза и его команду в розыск, за их головы была назначена огромная награда. Теперь во всех крупных портах «Святую Анну» поджидала засада. Нужно было уходить в более спокойные места, где ее появления не ждали.

Курвель всегда помнил о Большом Острове, где он работал садовником, скрываясь от правосудия, и так неудачно пытался завладеть сокровищами Дельфиненка. Помнил он и о том, что «паршивый черномазый» ранил его и передал в руки военных.

Курвель подумал, что неплохо было бы попытать счастья и вернуть золото, которое он считал своим. От знакомых моряков француз слышал, что Большой Остров после извержения вулкана лежит в руинах, больница разрушена.

«Значит, золотые монеты все еще находятся в подвале. Вряд ли у Шелтона было время вывезти сокровища перед надвигающейся катастрофой, — думал Курвель. — Этот благородный дурак был занят спасением черномазых, небось о сокровищах и не вспомнил, ведь для него люди дороже золота!» Он ненавидел доктора, а также его слугу Калиоко, из-за которого француз до сих пор еще хромал. Пират жаждал отомстить и за увечье и за «украденное» у него золото.

Посоветовавшись с Хэтчем, Курвель решил плыть до берегов Западной Африки, оттуда было рукой подать до желанного острова.




Глава 42. Курвель спешит за сокровищами


Пираты взяли курс на Большой Остров. Прежде чем зайти в гавань они решили подстраховаться и устроили базу на одном из островков неподалеку. Он назывался «Скалистый». Хэтч хорошо знал эти места, на острове была удобная, закрытая скалами со всех сторон, бухта. Теперь это место стало необитаемо. Жители после извержения не вернулись в свои разрушенные хижины.

Жизнь была восстановлена только на Большом острове, и то лишь благодаря действиям компании Броквуда. Островок Скалистый, где расположились разбойники, был весь покрыт густой зеленой травой. На нем не осталось ни одного дерева. Все дома жителей были разрушены до основания.

Наблюдения показали, что попасть на Большой остров будет непросто, все подходы к нему надежно охранялись. Повсюду дежурили военные моряки, их корабль стоял на якоре в бухте.

Тогда пираты переключили внимание на суда входящие и выходящие из гавани. Так Курвелю удалось выследить фелуку, когда-то принадлежавшую его подельнику Хитрому Лису. Француз пришел в ярость, убедившись, что она теперь находится в руках ненавистного Калиоко и носит гордое название «Жемчужина».

— Не бывать тому, чтобы черномазый дикарь владел таким замечательным и быстроходным суденышком. Я по праву являюсь наследником Хитрого лиса! Фелука должна перейти ко мне! — бушевал Курвель, громко топая по палубе и в ярости сжимая кулаки.

Пираты напали на «Жемчужину» в открытом море. Они убили Лукумбу, стоящего за штурвалом. Это произошло на глазах у его сына Калиоко. Самого бывшего слугу доктора схватили, привязали к мачте. Француз принялся жестоко избивать несчастного плетью, приговаривая:

— Помнишь, негритянская рожа, как ты чуть меня не убил и отнял мешок с золотом? Все помнишь, конечно! А теперь мой черед, я отплачу тебе за все несчастья, которые принесли мне вы со своим хозяином! Получай, тварь! — он хлестал Калиоко до тех пор, пока тот не потерял сознание.

Натешившись вволю, Курвель приказал окатить пленника водой. Бедняга пришел в себя.

— Перейдем к делу! Ты знаешь, где находятся сокровища с Острова Дельфинов? Они все еще в подвале? — спросил француз.

Калиоко молчал.

— Если ты не заговоришь, я убью твою жену и маленького негритянского гаденыша — твоего сына, — пообещал Курвель, грозно глядя на пленного.

Этого не мог вынести Калиоко, безумно любящий свою семью. Угроза пирата возымела действие.

— Золото все еще в подвале, но добраться до него невозможно. Путь завален обломками здания. Без меня вам не попасть туда, только я знаю, как туда проникнуть. Но вы, месье, Курвель должны взамен гарантировать мне и моей семье жизнь и свободу, иначе я не стану вам помогать, лучше убейте меня прямо сейчас, — ответил несчастный.

— Ах ты, мразь! — вскричал пират, больно хлестнув Калиоко по окровавленной спине. — Ты еще ставишь мне условия? Если не приведешь нас к кладу, мы схватим твою жену и сына и замучаем их у тебя на глазах.

Тут зароптала команда.

— Дохлый негр нам ничем не поможет! Пощади черномазого и его семью, это золото нам очень нужно! Что, мы зря проделали такой далекий путь? Соглашайся на его условия! — закричали разбойники.

— Ладно, ладно. Прекратите выступать, — прикрикнул на матросов Курвель. — Так и быть, не трону я его семью, и сохраню ему жизнь, хотя я очень зол на паршивца! Отвяжите его и наденьте цепи ему на руки и на ноги. Дайте ему глотнуть рому, чтобы очухался. Я принимаю твои условия, Калиоко, — театральным тоном сказал Курвель, обратившись к пленнику. — Смотри у меня, даже не пытайся бежать, все равно не удастся!

Калиоко лежал на палубе, его тело ныло от побоев. Из рубцов на спине сочилась кровь. Но молодой человек не думал о себе, все его мысли были о том, как бы уберечь жену и ребенка от кровожадных пиратов. В голове возникали различные планы спасения семьи, все они были невыполнимы, пока он оставался в плену.

Тем временем пираты привели фелуку к Скалистому. Они стали обсуждать план действия на предстоящую ночь. В целях безопасности было решено к острову пойти на «Жемчужине», а «Святую Анну» оставить в бухте.

Знакомое суденышко не должно было вызвать подозрений у бдительной стражи. Калиоко поставили у штурвала, а пираты затаились в трюме. Так они беспрепятственно вошли в бухту и высадились на берег. Вся процессия двинулась вглубь острова. Впереди шел Калиоко, в его спину упирался острый нож, а ноги, скованные тяжелой цепью не давали возможности сбежать.

Молодой человек был мрачен, ему пришлось пойти против совести.

«Я трус и предатель, — звучало в его душе, — предаю доктора Шелтона и нашу дружбу. Если бы Ник был на моем месте, он знал бы, как правильно поступить, а я не могу ничего придумать».

Вскоре бандиты были на месте. Больница представляла собой руины. На чудом уцелевшем перекрытии подвала громоздились горы камней и обломков.

— Как же мы туда попадем! — возмутился француз. — Чтобы разобрать эти развалины нужно несколько дней! Отвечай, черномазый, ты решил над нами подшутить? Это не в твоих интересах! Такая шутка тебе дорого обойдется.

— Не спешите, масса Курвель, — спокойно ответил Калиоко. — С другой стороны есть небольшое окошко, через которое мы и попадем в подвал. Только оно слишком узкое, придется немного расширить. Хоть я и тощий, мне все равно туда не пролезть.




Глава 43. Развалины больницы


Пираты молча обошли развалины. С другой стороны действительно было маленькое окошко. Через него осветили подвал. В помещении больше не было воды, толстый слой серого пепла покрывал пол и стены. Под ним ничего не было видно.

— А где же мешок с золотом? — вскричал разозленный француз.

— Здесь бушевал пожар, от сильного огня все сгорело, но золотые монеты, наверное, рассыпались по полу, просто под пеплом их не видно, — ответил Калиоко. — Снимите с меня цепи и дайте лом! Я постараюсь расширить проем.

— Как же, дадим мы тебе лом! — проворчал Хэтч, но кандалы с Калиоко снял. Два здоровенных пирата принялись ломами расширять отверстие. От могучих ударов сотрясались ветхие остатки сооружения.

— Довольно долбить, — сказал Калиоко. — Все завалите! Мне такой дыры хватит.

Он протиснулся в подвал. Пираты снаружи зорко следили за каждым движением пленника. Разгребая пепел руками, он нащупал слиток золота, который образовался из расплавленных монет. Калиоко подошел к отверстию и встал на цыпочки, пытаясь дотянуться до окна. Несколько алчных рук потянулись навстречу, пираты от жадности тяжело навалились на остатки стен. Раздался ужасающий грохот. Калиоко едва успел отскочить. Тут же перекрытия подвала вместе с остатками стен рухнули вниз, увлекая за собой двух разбойников.

Грохот падающих обломков оглушил Калиоко, он на некоторое время потерял сознание. А когда очнулся, услышал крики. Это Хэтч и француз окликали своих подельников. Но те молчали, они оказались похоронены под обломками. Калиоко тоже не проронил ни звука, чтобы себя не выдать. Больше часа пираты пытались отыскать своих товарищей, но все было напрасно. Дольше оставаться на острове им было опасно: приближался рассвет. Курвель и Хэтч спешно покинули остров. Они вернулись на «Жемчужину» и поплыли на базу.

А Калиоко, поняв, что пираты ушли, попытался выбраться из-под завала, но это ему не удалось. Слишком крепко держали его камни. Так прошла ночь, впавший в дрему юноша вдруг услыхал чьи-то голоса. Он открыл глаза и увидел, что уже утро. Рядом с развалинами играли несколько мальчишек. Калиоко слабым голосом позвал их на помощь. Мальчики подбежали и узнали его. Тут же дети принялись разгребать руками камни и, работая без устали больше часа, сумели освободить несчастного.

Очутившись на свободе, Калиоко понял, что все еще сжимает в руках золотой слиток. Он очень обрадовался, решил, что Бог, таким образом наградил его за мучения.

Юноша со всех ног помчался к военным и рассказал, что пираты отняли у него фелуку и обосновались на Скалистом острове. Военный корабль под командованием капитана Сэма Дугласа через пару часов уже входил в бухту Скалистого острова. Там стояло на якоре пиратское судно, но оно оказалось покинутым. Пираты, очевидно, успели сбежать на фелуке.

Преследовать их было бесполезно: прошло слишком много времени. «Святую Анну» привели в порт Большого острова.

Счастливый и почти невредимый Калиоко вернулся к жене и сыну. Золота оказалось вполне достаточно, чтобы купить себе новую лодку.

Пираты во главе с Курвелем, их всего осталось пять человек, спешно покинули остров на «Жемчужине». Им предстоял далекий путь. Француза просто душила ярость.

«Почему любое дело, хоть как-то связанное с доктором Шелтоном и его друзьями, всегда заканчивается для меня так плохо? — думал пират. — Вот и сейчас я всего лишь хотел забрать свое золото, а в результате лишился судна и двоих матросов! Единственный приятный момент в этой истории, это то, что черномазый наконец-то подох под завалами!»

— Да, Хэтч, — продолжал он вслух, — кольцо вокруг нас сжимается, нужно где-то схорониться, пока ажиотаж вокруг моего имени не утихнет.

— Дело нешуточное, — подтвердил капитан. — Нужно срочно спасать свои шкуры! Предлагаю перебраться в Средиземное море. У меня в Барселоне найдутся старые дружки. Тоже из пиратов. Они помогут нам перекантоваться некоторое время. Я у них скрывался от властей еще до встречи с тобой.

— Ну ладно, пусть так! Поплывем в Барселону, — согласился француз.

Ему было все равно, куда держать курс, лишь бы подальше от этого проклятого острова.

На пути фелуки часто встречались дельфины.

— Послушай старина! Давай поймаем одно их этих морских чудищ. Я знаю человека, который даст за дельфина хорошую цену, — как-то предложил Хэтч.

— На кой черт эта тварь твоему знакомому? — удивился Курвель. — Где он собирается ее держать?

— Этот чудак устроил бассейн специально для дельфинов. Он учит их разным штукам, а потом показывает публике за деньги. И, говорят, неплохо этим зарабатывает, — пояснил капитан.

— Прекрасная идея, — оживился Курвель. — Хоть что-то заработаем! Ведь грабить нам сейчас нельзя. А я помню, где-то здесь на «Жемчужине» должна быть большая и прочная сеть. Ею и воспользуемся.

Вскоре негодяям удалось поймать одного из дельфинов. До самой Барселоны его тащили за судном в сети. Это был Сиу, названный брат Бобби.

Дальнейшая его судьба уже известна читателю.




Глава 44. Месть старого пирата


За два месяца, проведенных в Барселоне, Курвель с помощниками пополнили команду несколькими пиратами, скучавшими на берегу и жаждущими приключений. Это были жестокие, закаленные в морских схватках, крепкие мужчины, хорошо владеющие оружием и приемами рукопашного боя.

Теперь Курвель задумал похищение внуков лорда Броквуда.

«А благородный дурак Шелтон, сам попадет в ловушку, пытаясь спасти мерзких ублюдков», — думал француз.

— Мы уничтожим проклятого Шелтона, а за своих внучков лорд Броквуд отвалит нам любые деньги, — потирая руки, мечтательно произнес француз.

— Да, это ты хорошо придумал! Но выполнить задуманное будет очень трудно. За гаденышами все-время кто-то присматривает, — засомневался Хэтч.

— Если день и ночь наблюдать за домом, можно улучить момент, когда оболтусы останутся без присмотра. Надо подготовить помещение для пленников. Я думаю, лучше всего спрятать их в горах, а как ты считаешь? — спросил француз.

— Твоя правда, приятель! Пусть ищут нас в море, а мы отсидимся на суше. А как же насчет маленькой дочери Шелтона, ее будем брать? — поинтересовался Хэтч.

— Ну уж нет, нечего связываться с младенцами. От них слишком много грязи и шума. И когда прикончим чертова докторишку, куда мы ее денем? И денег за нее никто не даст, — ответил Курвель.

Вскоре к дому доктора приставили четверых разбойников, а на соседней улице постоянно дежурила карета.

Первые сутки прошли безрезультатно. Дети выходили на прогулку только в сопровождении мисс Луизы или доктора Шелтона. Следующий день выдался очень жарким. С самого утра нещадно палило солнце. Преступникам казалось, что дом Шелтона просто вымер. Не видно было движений, не слышно голосов. Лишь под вечер, когда раскаленное светило закатилось за горизонт и подул легкий ветерок, дом оживился. На балконе появилась няня с ребенком на руках. Во внутренний дворик выбежали Ровена и Бобби. Весело переговариваясь, дети начали играть в серсо. Девочка ловко ловила кольца на деревянную рапиру, у мальчика ничего не получалось: он играл в эту игру впервые.

— Ну, Бобби, будь внимательней, не зевай и все получится, — говорила Ровена, высоко подбрасывая кольцо.

Бобби топтался на месте и все время смеялся. Наконец, детям надоела эта забава.

— Давай пойдем лучше к морю, посмотрим, какое оно сегодня? Так хочется искупаться! — предложил мальчик.

— Нет, Бобби, ты же знаешь, нам запрещено выходить на улицу без сопровождения. Дядя Ник очень рассердится, если мы ослушаемся, — возразила Ровена. — Чуть позже он сам поведет нас на пляж.

— Я тогда хотя бы издали, с улицы, посмотрю большие ли волны? Отсюда ничего не видно! — сказал Бобби.

Ровена не успела ничего ответить, как он выскочил за калитку.

— Постой, вернись! — девушка кинулась за ним.

Негодяи только того и ждали. Двое дюжих мужчин в масках набросились на детей. Перепуганные, ничего не понимающие Ровена и Бобби, связанные по рукам и ногам, с кляпами во рту оказались в черной закрытой карете. Кони помчались во весь опор.

Бобби заметил, что по щекам Ровены текли слезы. Чувство раскаяния и жгучая жалость к сестре переполняли сердце мальчика.

«Надо что-то сделать, чтобы спасти Ровену!» — он решил проверить, куда их везут. Извиваясь всем телом, Бобби с трудом подполз к маленькому оконцу и понял, что их везут в горы.

«Скорее всего за нас хотят получить выкуп, как тогда, на острове. Значит, убивать не собираются. Но кто эти люди? Как они узнали, что наш дедушка очень богатый?» — эти вопросы мучили мальчика.

Он вернулся на место, прижался к сестре, она ответила Бобби ласковым взглядом.

Карета остановилась. Мужчины вытащили детей и повели их по горной тропинке к одиноко стоящей хижине. Это строение было больше похоже на сарай, чем на жилой дом.

Бандиты завели детей внутрь и вытащили кляпы.

— Кто вы такие и что вам нужно? — гневно спросила Ровена.

— Ишь ты, какая шустрая девчонка. Погоди немного! Сейчас приедет француз и все тебе объяснит, — отозвался один из разбойников.

— Мы будем звать на помощь, вы не имеете права держать нас здесь! — продолжала храбрая девочка.

— Ха-ха-ха! — ответил ей тот же бандит, — Кричи — не кричи, все равно никто не услышит. Здесь на много миль вокруг — ни одной живой души. Так что, будь умницей и сиди тихо, вот видишь, как твой братец спокоен?

— Развяжите нас — подал голос Бобби, — мы никуда не убежим. Кругом горы!

— Разумно, — ответил тот же голос. — Чтобы вы могли есть и передвигаться в доме, я развяжу вас. Убежать вам все равно не удастся, а здоровье ваше очень важно. Вы ведь так дорого стоите!

— Хьюго! — обратился он к другому бандиту, который был снаружи. — Принеси детишкам воды и хлеба, пусть поедят, ночь-то длинная!

Вскоре вошел Хьюго с бутылкой воды и краюхой хлеба. Он поставил все это на грубо сколоченный деревянный стол и молча удалился.

Дети обнялись и сели рядышком на топчан, покрытый овечьей шкурой. К еде они не притронулись.

Послышался стук копыт. Вскоре в избушку вошел спешившийся всадник. Это был немолодой мужчина среднего роста с окладистой, выкрашенной в рыжий цвет бородой. Он был одет в зеленый камзол, расшитый золотом. Из-под низко надвинутой треугольной шляпы на детей смотрели маленькие хищные глазки. Казалось, что они буравят их насквозь.

— Приветствую вас, Броквуды-младшие, — церемонно поклонился мужчина. — Мне очень приятно видеть вас здесь, у меня в заложниках.

Его резкий высокий голос звучал насмешливо.

Бобби сразу же узнал в нем бывшего садовника с Большого острова.

— Мсье Курвель, — обратился к нему мальчик. — Зачем вы привезли нас сюда, что вам нужно?

— А ты не догадываешься, дельфиненок Бобби? — с притворным удивлением спросил француз. — Ты же такой смышленый! Даже моего дельфина сумел выкрасть и выпустить на волю. Я вижу, ты сильно подрос, с тех пор, как мы расстались. А сестренка твоя — чудо, как хороша! Эдакий нежный цветочек. Я бы порезвился с ней, занюхал бы до смерти. А уж поверь мне, в цветах я хорошо разбираюсь, недаром работал садовником! Но сейчас некогда возиться с цветами. Мне нужны только деньги! Так вот, слушайте внимательно, драгоценнейшие отпрыски лорда Броквуда. Вы и ваш любимый докторишка задолжали мне очень много денег! Так много, что вашему деду придется отдать все, чем он владеет! Если, конечно, он захочет вернуть своих внуков живыми и невредимыми.

Француз замолк, внимательно вглядываясь в лица пленников, желая насладиться их страхом и унижением, но прочел в глазах детей только презрение к себе.

Ровена и Бобби молчали, крепко держась за руки.

— Молчите, гаденыши? — угрожающе произнес Курвель. — Ничего. Отдохнете в хижине и завтра будете вести себя по-другому, с почтением и уважением к старшим. Как миленькие настрочите письмецо деду, трогательное и плаксивое!

Француз злобно сверкнул глазами и вышел из хижины, хлопнув дверью.




Глава 45. Заложники пирата


Дети услышали, как он строго приказал охранникам не спускать глаз с пленников. Разбойники, что-то недовольно ворча, загремели замком, и вскоре все стихло. Надвигалась ночь. В избушке стало холодно и неуютно. Не было даже свечи, чтобы осветить эту убогую лачугу.

В маленькое, без стекол, заколоченное досками окошко, едва проникал лунный свет. Ровене стало страшно. Первый раз в жизни она оказалась в такой ситуации. Ее безоблачное детство прошло в уюте и комфорте, среди любящих и ласковых людей. Бобби же в короткой прошлой жизни успел побывать в разных переделках, так хорошо известных читателю. Мальчик понимал, как сейчас тяжело сестренке и старался ободрить ее.

— Ничего, Рони, утром нас спасут. Я уверен, что Ник и Джон уже начали поиски. Не беспокойся, все будет хорошо! А садовника скоро повесят! Хочешь, я расскажу, как он похитил меня на Большом острове, а дядя Ник и Калиоко с помощью дельфинов спасли меня? — предложил он.

Мальчик поведал Ровене историю, которая случилась более двух лет назад. Всю ночь пленники не сомкнули глаз. Где-то тоскливо выли шакалы, раздавались жуткие крики ночных птиц, слышались подозрительные шорохи. Чудилось, что кто-то скребется в двери. Было тревожно и холодно.

Незадолго до рассвета обессиленные дети забылись тревожным сном. Но внезапно чуткое ухо Бобби уловило под окном тихое поскуливание. Мальчик вскочил на ноги и подбежал к окну. Чуть брезжило утро, снаружи доносился богатырский храп бандитов, уснувших перед входной дверью. А под окном скреблась и поскуливала собака.

— Голди! — тихо позвал мальчик, узнав этот голос.

Животное завизжало немного громче, но Бобби приказал ей молчать. Сняв с головы Ровены зеленую ленточку, просунул ее в щель.

— Возьми ленту и беги скорее домой! — приказал он собаке.

Голди все поняла и, подхватив ленту, убежала.

Собака знала в горах каждую тропинку. Когда-то, еще до того как она попала к доктору, ее звали Мартой, и она пасла отару овец вместе с пастухом Сильвио.

Он любил выпить и однажды так напился, что уснул мертвым сном. На беду в ту ночь на овец напали волки. Марта не могла добудиться пастуха, ей пришлось одной отбиваться от хищников. Собака бесстрашно сражалась, но одну овцу не смогла уберечь: волки загрызли ее и утащили с собой.

Наутро, обнаружив пропажу, хозяин обвинил Марту в том, что она не защищала стадо.

— Ленивая тварь! — приговаривал он, зверски избивая собаку кнутом.

Она едва унесла ноги от разъяренного хозяина. Обиженная несправедливостью Сильвио, собака не захотела возвращаться к нему. Она уходила все дальше и дальше от дома, пока не пришла к горному ручью. Долго отлеживалось у воды несчастное животное, зализывая раны, полученные от волчьих зубов и хозяйского кнута. Они ничего не ела несколько дней, только пила воду. Вконец истощенная, она спустилась с гор, забрела на пляж и собралась умирать. Там и нашли ее доктор с женой. Так Марта стала Голди и очень привязалась к своей новой семье.

Смерть молодой хозяйки стала для нее настоящим горем, всю свою любовь собака перенесла на доктора и его крошечную дочь. Когда внезапно пропали гости доктора — девочка и мальчик, Голди поняла, что теперь настала ее очередь спасать.

Пока люди что-то предпринимали, куда-то бегали, искали помощь, собака решила действовать самостоятельно. Она сразу же обнаружила следы детей, и поняла, что их увезла карета. Голди побежала по ее следам и вскоре обнаружила хижину, где находились дети. Это была привычная для нее работа, раньше она точно также, по следам, находила отбившихся от стада овец.

Получив от Бобби ленточку, Голди принесла ее домой, когда уже окончательно рассвело. Вооруженный отряд местной полиции и люди капитана Мелвилла уже собирались прочесывать все подозрительные места и трущобы города.

Доктор Шелтон, увидев в зубах у Голди знакомую ленточку, сразу же все понял.

— Голди, вперед, веди нас к детям! — скомандовал он.

Собака радостно понеслась, а за ней верхом отправились Шелтон, Мелвилл и Хулио.

Вооруженные люди последовали за ними в повозке.

Как только Голди убежала, Бобби разбудил сестренку.

— Ровена, собака доктора была здесь! Я дал ей твою ленточку. Скоро Голди приведет сюда помощь. Мы спасены, осталось ждать недолго, — радостно сообщил он.

Дети ликовали. Но тут послышался лязгающий звук открывающегося замка и на пороге появился Курвель. Он пристальным взглядом окинул пленников, но лица детей были непроницаемыми. Пирату это не понравилось.

— Ну что, детки, хотите жить? Тогда давайте сочинять послание вашему дедушке. Только будьте убедительны. Если откажетесь, пеняйте на себя, — недовольно сказал он.

— Нужно как-то протянуть время, — шепнула Ровена Бобби. — Скоро за нами приедут. Давай, заговаривай зубы этому пирату.

Пленников вывели на полянку перед хижиной, вынесли стол и табурет. Один из пиратов принес гусиное перо, чернила и бумагу. С ружьями наперевес разбойники окружили детей. Бобби насчитал восемь человек.

— Наверное, пираты боятся нас, раз так охраняют, — прошептал он.

— Нет, глупенький. Они боятся не нас, они опасаются потерять огромные деньги, которые собираются получить от дедушки, — ответила Ровена.

— Послушай, сестренка, ты пиши все, что он тебе продиктует, а я выкину что-нибудь такое, чтобы это письмо не попало французу в лапы.

Дети спокойно подошли к столу. Курвель торжествовал.

«Внуки Броквуда сдались! Они готовы писать письмо под мою диктовку! Жалкие, трусливые гаденыши перепугались до смерти» — думал негодяй, насмешливо глядя на Ровену и Бобби.

— Ну что ж, юная леди, берите в руки перо и пишите, — нарочито вежливо попросил Курвель.

Ровена обмакнула перо в пузырек с чернилами, пододвинула к себе чистый лист бумаги и, глядя в глаза пирату, простодушно спросила:

— А как мне начать: «Дорогой дедушка или уважаемый сэр Броквуд?»

Французу польстило, что девушка советуется с ним, и он даже почувствовал некую симпатию к ней, такой наивной.

— Деточка, пиши так, чтобы твой дед зарыдал от горя и жалости к своим несчастным замученным внукам. Он отвалит мне кучу денег — все свои миллионы! — он потер руки и закатил глаза от удовольствия, представив себя обладателем огромного состояния.

— Нет, мсье Курвель, — медленно проговорила девушка. — Так нельзя, я не стану писать про то, что нас мучили. Наш дедушка очень старенький, от горя может умереть, и тогда вы ничего не получите.

— Хм, — промычал француз. — Ты права, деточка. Я не подумал, что это известие может убить старого хрыча. Пиши помягче. Например так: «похититель обходится с нами очень деликатно, не обижает и хорошо кормит, поэтому отдай в руки подателя сего письма все свои деньги». Да, пиши именно так, и тогда с вами ничего плохого не случится.

Ровена с готовностью начала писать, а в душе думала: «Какой же ты мерзкий жадина! Ишь, захотел получить все! Не дождешься!». Она писала долго, медленно, уточняя и переспрашивая каждое слово, нарочно затягивая процесс. Бобби одобрительно смотрел на сестру и вдруг, как бы случайно, толкнул пузырек с чернилами, который опрокинулся прямо на письмо.

— Как же ты неловок, братец, теперь придется все писать сначала! — притворно возмутилась Ровена.

Курвель побагровел от гнева и, скрежеща зубами, схватил мальчика за ворот рубашки.

— Нет, нет, не трогайте Бобби, мсье Курвель! Иначе я не стану писать дедушке! — закричала девушка, закрывая собой брата.

— Ах вы, гаденыши! Сговорились! Но вам не удастся отвертеться! Я заставлю вас сделать это, даже если придется применить пытки! — Прорычал пират и грубо оттолкнул Ровену. Затем он схватил ружье и наставил на Бобби.

— Если через несколько минут письмо не будет готово, я размозжу ему башку! — прорычал он.

Испугавшись за брата, Ровена начала писать быстрее, а Бобби, не моргнув глазом, мужественно стоял под дулом ружья. Он был уверен, что Курвель не станет стрелять в него, ведь тогда дедушкиных денег ему не видать! Письмо было написано, оставалось только поставить подписи. Но тут прямо из кустов, заросли которых начинались за хижиной, выскочил доктор Шелтон с собакой, а еще с десяток вооруженных людей окружили поляну.

— Стой! — прокричал громовым голосом Ник. — Бросай оружие!

Пока Курвель удивленно оглядывался, доктор велел детям спрятаться. Француз, опомнившись, нацелил ружье на Ника.

— Вот и встретились, доктор Шелтон, как я и обещал вам на корабле, помните?! — он взвел курок. Но выстрелить не успел.

Голди с быстротой молнии взвилась вверх и схватила негодяя за руку, державшую ружье. Бандит взвыл от боли и выронил оружие. На него тут же навалились полицейские и связали ему руки. Со всех сторон набежали вооруженные люди. Некоторые пираты начали отстреливаться, но тут же были убиты. Другие же, бросив оружие, сдались в плен.

Чуть поодаль на Хэтча навалились Мелвилл и Хулио. Пират сипел и хрипел под ними, изрытая проклятия. Но сопротивление было бесполезно.

Всех бандитов обыскали и под конвоем увели к дороге, где стояли две полицейские кареты. Главарей — Курвеля и Хэтча посадили отдельно от остальных. Офицер полиции приказал особенно строго охранять их.

Когда стрельба стихла, доктор Шелтон и капитан Мелвилл разыскали детей. Ровена, увидев, что с Ником все в порядке, радостно бросилась к нему на шею. Доктор, сам того не ожидая, крепко обнял девушку и почувствовал, как она ему дорога.

— Бедная моя девочка, сколько же тебе пришлось пережить! Больше я никогда не дам тебя в обиду. Вам с Бобби ничего больше не угрожает, — прошептал он.

Ему очень не хотелось выпускать девушку из объятий, но Бобби уже ждал своей очереди, чтобы повиснуть на нем.

— Дядя Ник, дядя Ник, я хочу сказать тебе что-то очень важное! — Повторял мальчик, бегая вокруг доктора и сестры.

— Что, Бобби? Что важное ты хочешь сообщить мне? — очнулся Ник, отстраняясь от Ровены.

— У Курвеля на поясе я видел кинжал Калиоко! — таинственно прошептал мальчик, обнимая Ника.

— Как Бобби? Ты не ошибся? Это действительно был кинжал Калиоко? — удивился доктор.

— Дядя Ник, я не мог ошибиться. Ты же знаешь меня, — обиделся Бобби.

— Да, малыш, у тебя отличная память. Но это означает, что негодяй или убил нашего друга, или украл у него эту вещицу. Калиоко ни за что бы не расстался с кинжалом добровольно.

Нику стало грустно, и Бобби тоже притих рядом с ним. Оба они очень привязались к своему темнокожему другу. Трудно было представить, что Калиоко больше нет в живых.

— Пойдем к офицеру, попросим отдать этот кинжал на память о лучшем друге, — сказал доктор с тяжелым вздохом.

Вскоре изящный маленький кинжал в серебряных ножнах был в руках доктора. Он внимательно рассматривал стальной клинок, как будто желая прочесть на нем, что произошло с Калиоко. Но кинжал только холодно поблескивал, равнодушный к человеческим судьбам.

Наконец арестованных увели. Пока карета с пленными не скрылась из виду, слышны были проклятья и угрозы в адрес доктора Шелтона и семьи Броквудов.

Офицер испанской полиции был горд тем, что именно ему удалось поймать закоренелых преступников, которых безуспешно разыскивала полиция многих стран. Молодого человека ждало большое денежное вознаграждение и повышение по службе.

— Уж от меня никто не сбежит! Будьте спокойны! — прощаясь с доктором и капитаном, торжественно произнес полицейский. — Скоро пираты предстанут перед судом, их уже ждет виселица.

Все это время, героическая собака лежала перед раскрытой дверью хижины. Оттуда ей было удобно наблюдать за происходящим. Голди ждала, что ее похвалят. Ведь она это заслужила: нашла детей, спасла хозяина от смерти. Голди уже хотела было напомнить о себе лаем, когда к ней подбежала Ровена. Она селя рядом с собакой и начала гладить и обнимать ее.

— Ах ты, моя умница, героиня! Чтобы мы без тебя делали! — приговаривала девушка.

Собака с благодарностью смотрела ей в глаза, лизала руку и радостно повизгивала. Вскоре к ним присоединился Бобби. Он поцеловал собаку в большой черный нос и повязал ей на шею, найденную на земле изрядно потрепанную зеленую ленточку.

— Это тебе орден за спасение людей! Носи его всегда! — торжественно произнес мальчик.

Собака радостно вильнула своим пушистым хвостом и лизнула Бобби в щеку.

По дороге домой, сидя в карете, Ровена все еще чувствовала крепкие объятия доктора, слышала его ласковый голос. «Неужели Ник ответил на мои чувства? Он был так ласков со мной, говорил такие хорошие слова. Не могло же мне все это показаться!» — думала она.

Ровена пытливо вглядывалась в лицо Шелтона, сидящего напротив, но так и не прочла в его прозрачных голубых глазах ответа. Ник был поглощен рассказом Бобби и смотрел только на него.

Голди тоже была в карете. Собака слишком устала за последние сутки, чтобы можно было позволить ей бежать рядом.




Глава 46. Прощай, Барселона!


Дома спасенных и их освободителей встретили как героев. Луиза обнимала детей, Матильда тараторила без перебоя, время от времени вскидывая руки к небу, призывая в свидетели святую деву Марию.

Накрытый стол ждал проголодавшихся участников событий. Жена Хулио, Мария, без конца подкладывала еду в их тарелки. Когда, наконец, все насытились, Мелвилл торжественно объявил, что корабль готов к отплытию.

— Остаток сегодняшнего дня и вечер даю на сборы. А теперь разрешите откланяться, мне нужно быть на судне, еще многое надо сделать до отплытия, — сказал он.

Капитан покинул дом. Хулио тоже куда-то засобирался.

— Знакомый пастух обещал мне хорошую молочную козу для Изабеллы. Ребенку нужно молоко, но никто кроме меня об этом не подумал, — с упреком глядя на Шелтона, сказал он.

— Я с тобой! Я с тобой, — Бобби помчался догонять соседа.

— Спасибо, Хулио, что ты это сделал за меня! — крикнул ему вслед доктор.

Все разошлись, в гостиной остался только Шелтон. Няня Кончита принесла Изабеллу. Малютка только что проснулась и была в прекрасном настроении. Ник протянул к дочери руки и глаза его засветились нежностью.

— Господи, Белл, как я соскучился по тебе, — он взял девочку на руки.

Малышка радостно залопотала и занялась пуговицами на его рубашке. Доктор осторожно перебирал розовые детские пальчики и нежно целовал их. Белл это очень нравилось, она совала ручки в рот к отцу, заливаясь серебристым смехом. Ник делал вид, что пытается откусить ей пальчики. За этим занятием наблюдала Ровена, тихонько проскользнувшая в гостиную. Шелтон внезапно поймал ее пристальный взгляд и почувствовал, как живительные лучи ее зеленых глаз проникают прямо в его сердце.

Сильное желание обнять и поцеловать девушку охватило доктора, но разум взял верх над чувствами. «Да она просто околдовала меня! Кажется, я не смогу больше жить без нее. Неужели, это любовь?» — в смятении думал Ник, поднимаясь с кресла.

— Рони, ты уже собрала вещи? — строго спросил он девушку. Этот вопрос он задал, чтобы скрыть смущение. Ему хотелось говорить ей совсем другие слова, нежные и ласковые. Но доктор считал, что не имеет права смущать покой совсем юной девушки, почти ребенка.

«Нельзя поддаваться обаянию этого прелестного существа», — подумал он и вышел из гостиной с малышкой на руках, не дожидаясь ответа на вопрос.

Ровена осталась одна, она проводила доктора тревожным взглядом. Еще утром ей казалось, что между ними возникло какое-то чувство похожее на любовь, но прошло совсем немного времени и Ник опять стал таким же холодным, как обычно.

«Что же мне делать? — думала девушка, возвращаясь к себе в комнату. — Каков он настоящий? Нежный, ласковый или сухой и холодный? Что ждать от него? Завтра на корабле я обязательно поговорю с ним. Неизвестность хуже всего!»

Ее грустные размышления прервал вернувшийся Бобби.

— Рони, Рони! — затараторил мальчик. — Ты не представляешь, какую красивую козочку мы с дядей Хулио отвезли на корабль. Она белая, как снег, а вместо рогов у нее на лбу маленькие шишечки, еще у нее длинная шелковая бородка, по бокам головы — сережки. Я назвал ее Кетти, и она сразу же стала откликаться на это имя. Завтра утром ты с ней познакомишься.

В комнату заглянула Луиза и сказала, что все вещи Бобби уже собраны, а теперь нужно проверить, не забыла ли чего-нибудь Ровена.

Брат и сестра вышли на балкон, оттуда они увидели, как доктор куда-то отправился вместе с Хулио.

— Они идут в порт. Там моряки нашли брошенное пиратами судно Калиоко, и Ник собирается передать его Хулио, — пояснил всезнающий Бобби.

— Это правильно, не можем же мы бросить корабль без хозяина? Пусть им владеет хороший человек, — сказала Ровена.

— Я тоже так думаю, — согласился Бобби.

Вскоре Мария пригласила Луизу и детей к столу, она испекла миндальные печенья по старинному испанскому рецепту.

— Это печенье очень любила Соледад, я испекла его много, чтобы дать вам с собой в дорогу. А сейчас попробуйте его с молоком, — добрая женщина поставила на стол кувшин молока и блюдо печенья.

Ровена ела нехотя, а Бобби и мисс Луиза уплетали за обе щеки. В дверях появился Хулио Эстрада, его лицо сияло от счастья.

— Отныне фелука «Жемчужина» принадлежит нам, доктор Шелтон оформил ее на меня, — торжественно сообщил он жене.

— Какая радость! Огромное спасибо доктору, а где он сам? — спросила Мария.

— Он отправился на кладбище, попрощаться с могилой Соледад, — ответил Хулио.

За столом воцарилось молчание, всем стало грустно.

— Нику захотелось молча посидеть у могилы, чтобы никто не мешал, — пояснил сосед.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда доктор Шелтон вернулся домой. Ровена заметила, что его лицо стало спокойным и просветленным, будто горе отступило и он готов к новой жизни.

«Может быть, простившись с могилой, он, наконец, понял, что жизнь продолжается?» — думала девочка, глядя на доктора.

А он, как будто, понял немой вопрос девушки и ответил ей долгим, ласковым взглядом. Окрыленная надеждой, Ровена простилась и ушла в свою комнату.

Поговорив еще немного о предстоящем путешествии, люди разошлись, чтобы лечь пораньше. Только Ник все еще сидел в своем кресле, думая о странном облегчении, которое он почувствовал на могиле Соледад.

— Она отпустила меня, — сказал он вслух и отправился собираться в дорогу.

Быстро упаковав одежду и уложив в чемодан шкатулку с драгоценностями жены, доктор стал собирать многочисленные рисунки и наброски. Был еще парадный поясной портрет, написанный маслом за месяц до кончины жены. На нем доктор запечатлел Соледад в лучшем платье и с бриллиантами на шее. Этот портрет очень ей нравился.

— Я на нем настоящая королева, тебе он очень удался, милый. Нужно обязательно сохранить его для нашего ребенка, — говорила испанка.

Портрет стоял за шкафом, повернутый лицом к стене. Ник ни разу не смотрел на него после смерти Соледад, слишком тяжело было его видеть. Теперь его предстояло упаковать для перевозки.

Шелтон зажег несколько свечей, чтобы лучше рассмотреть картину. Тут он заметил странную вещь: что-то изменилось в выражении лица Соледад на портрете. Но что именно? Ник не мог сразу понять. Постепенно до него дошло — кончики ее губ слегка приподнялись, словно, испанка старалась сдержать улыбку. Этого не могло быть! Он прекрасно помнил, что лицо на портрете было серьезным, без тени улыбки. Соледад сама так захотела, для торжественности, сохранить строгое выражение лица. Улыбки он не писал, он точно знал. Что же произошло с картиной? Может быть, краски оказались некачественными и мазки поменяли направление?

Он осторожно дотронулся до картины в районе губ, все было в порядке — ни отслоения, ни трещин, краски лежали ровно. «Здесь какая-то загадка. В чем же дело? — думал Ник. — А вдруг это знак, который подает мне Соледад?»

Шелтон никогда не был мистиком, всем чудесам он мог найти разумное объяснение, но только не в этот раз.

«Неужели дух умершей вселился в портрет? Что она хочет мне сказать? На могиле я почувствовал умиротворение и понял, что она не желает, чтобы я страдал. И здесь, на портрете, своей улыбкой она подтвердила, что отпускает меня. Неужели Соледад из другого мира наблюдает за мной? Значит, она знает, что я влюбился в Ровену и хочет, чтобы я был счастлив с ней», — размышлял доктор.

Он еще раз внимательно вгляделся в лицо жены: на ее губах застыла слабая, едва заметная улыбка.

«А может я просто забыл, что запечатлел эту полуулыбку, чтобы придать лицу загадочное выражение, как у Моны Лизы?» — Ник уже ни в чем не был уверен и, со вздохом, упаковал портрет в бумагу.

Одежду и обувь Соледад доктор отдал жене Хулио, женщины были одинакового телосложения, обе маленькие и хрупкие, так что все оказалось Марии впору.

Ник лег спать далеко заполночь. Как ни странно, сразу же крепко уснул, встал на рассвете бодрым и свежим. Впереди ждала новая жизнь и в ней, как он надеялся, будет Ровена. За свою любовь мужчина был готов бороться, даже если весь мир будет против.

Доктор понимал, что должно пройти какое-то время, чтобы Ровена повзрослела и смогла разобраться в своих чувствах.

Утром багаж увезли на телеге. Отъезжающие отправились в порт пешком, идти было совсем недалеко.

В порту Хулио суетился, помогал с погрузкой.

Мария и Матильда плакали, женщинам было жаль расставаться с малюткой Изабеллой. Они осеняли ее крестами, читали молитвы, и наконец, передали на руки Кончите.

Шелтон обещал обязательно привезти дочь в Барселону, когда она немного подрастет. Он хотел, чтобы девочка познакомилась с домом предков и друзьями матери.

И вот наступил момент, когда величественная «Британия» медленно отчалила от берега, трепеща на ветру обновленными белоснежными парусами.

Капитан Мелвилл, стоя на мостике, отдал честь оставленным на причале испанским друзьям. А они осеняли крестами удаляющееся судно.




Глава 47. В море


По мере того, как флойта набирала ход, люди на берегу превращались в крохотные точки. Шелтон стоял у борта, пристально вглядываясь в постепенно тающий вдали берег. Он прощался со своей прежней жизнью.

На палубе остался только Бобби, а с ним, конечно и Луиза, не спускавшая глаз с озорника.

Козочку Кетти поместили в загончику правого борта. Туда поставили ведро с водой и охапку душистой, свежескошенной травы. Голди сразу же устроилась рядом с загоном, вспомнив свои пастушеские обязанности. Она зорко следила за каждым движением козы, хотя прекрасно понимала, что той некуда деться с корабля. Кетти спокойно пережевывала траву, изредка насмешливо поглядывая на собаку.

Бобби уселся рядом с ними. Он хотел поговорить с козой.

— Ну, скажи мне, о чем ты думаешь, Кетти? — допытывался Бобби.

Но коза только молча кивала головой, не давая вразумительного ответа на вопрос мальчика. Он гладил ее шелковистую шерстку и угощал животное яблоком.

Бобби скучал по дельфинам. Мальчику очень хотелось порезвиться и поиграть с ними в воде. Свою любовь к дельфинам мальчик теперь перенес на собаку и козу.

«Голди и Кетти тоже очень добрые и ласковые. Только жаль, что не разговаривают!» — думал мальчик, пытаясь представить себя то козой, то собакой, чтобы лучше разобраться в их мыслях.

С Голди было проще, она казалась открытой, все чувства тут же выражались на ее симпатичной мордочке и дополнялись движением хвоста.

А Кетти была скрытной и загадочной. Говорили только ее желтые навыкате глаза. Но о чем? Мальчику казалось, что коза знает что-то такое, о чем он даже не догадывается, и это касается именно его, Бобби, а может и всех людей, плывущих на корабле.

Мальчик все смотрел и смотрел в лукавые желтые глаза козы. И Голди, сидевшая рядом, тоже в чем-то подозревала эту белоснежную красавицу. Она даже пыталась пожевать веточку, которой Кетти так аппетитно хрустела. Но зелень оказалась безвкусной, и собака выплюнула ее.

Внезапно коза заблеяла и уставилась на Бобби, он вдруг увидел, что ее глаза заволоклись белым туманом, из которого вышли силуэты двух фигурок — мужской и женской. Мальчик потер себе веки, чтобы лучше разглядеть картинку, но вдруг все исчезло. Бобби заволновался.

— Что ты хочешь мне сказать? — спрашивал он.

Но животное отвернулось и принялось с аппетитом жевать траву.

Тут небо заволокло темными тучами и начал моросить мелкий осенний дождь.

Луиза увела Бобби в каюту, Голди нехотя поплелась за ними.

«Видно, показалось, — решил мальчик. — Бывает же такое!»

Судно шло на всех парусах, команда занималась своим делами, равнодушно взирая на разбушевавшуюся стихию.

К вечеру подул сильный ветер и резко похолодало. Шелтон поднялся на капитанский мостик.

— Завтра на рассвете минуем пролив, а потом пойдем через воды Атлантики, — сообщил Мелвилл.

— Да, каждый час нас приближает к дому, — задумчиво ответил доктор.

В это время на палубу вышла Ровена. Мысли о Нике не давали ей покоя. Она постоянно ловила на себе его восхищенные взгляды. Но этого было мало. Девушке хотелось точно знать, как Шелтон к ней относится, и что будет, когда они вернутся домой.

Увидев одиноко стоящую фигурку Ровены, доктор поспешил к ней.

— Рони! Как хорошо, что ты здесь, я хотел поговорить с тобой, — начал Шелтон, беря девушку за руку. — Выслушай меня, мне очень важно, как ты отнесешься к моим словам. С тех пор, как ты появилась в Барселоне, я потерял покой. Ты ворвалась в мою жизнь, как ураган! До нашей встречи на этом свете меня удерживала только моя маленькая дочь. Но теперь все поменялось, жизнь вновь обрела краски! Я люблю и надеюсь! — он вопросительно заглянул ей в глаза.

Девушка, не помня себя от счастья, прижалась к доктору.

— Я, я, — шептала она, — я люблю тебя, Ник! Я так тебя люблю, для меня нет никого дороже!

Сердце Шелтона чуть не выпрыгнуло из груди. Он обнял дрожащую Ровену.

— Рони, милая, я мечтаю, чтобы ты стала моей женой! Но тебе всего пятнадцать, — сказал доктор.

— Меня не пугает разница в возрасте! — возразила Ровена.

— А меня пугает, — ответил Ник. — Я взрослый мужчина, вдовец с ребенком на руках. А ты еще подросток, тебе еще рано выходить замуж!

— Мне скоро исполнится шестнадцать, — жалобно пролепетала Ровена.

— Вот пройдет еще пара лет и тогда я пойду просить твоей руки у лорда Броквуда, — рассмеялся доктор. — Мне никто не нужен кроме тебя, и я буду терпеливо ждать, когда ты повзрослеешь. Если, конечно, за это время не передумаешь.

— О, Ник! Я уже давно мечтаю о тебе, ты моя судьба. Ничто меня не остановит, не заставит отказаться от тебя! — девушка протянула губы для поцелуя, но доктор мягко отклонился, так что ее поцелуй пришелся ему в щеку.

Он взял девушку за руку и проводил в каюту. В дверях Ровена обернулась.

— У меня никогда не будет другого мужчины! — сказала она.

Ник вышел на палубу. Холодный и соленый от брызг морской воды ветер обдувал его пылающее лицо.

«Неужели такая чудесная девушка, умная и красивая, лишенная сословных предрассудков, любит меня!» — он вернулся в каюту и попытался заснуть, в его голове вновь и вновь прокручивался разговор с Ровеной. Не в силах справиться с эмоциями, доктор вновь вышел на палубу, чтобы подышать свежим воздухом.

Время близилось к рассвету. Тяжелый белый туман окутал корабль. Не было ничего видно даже на расстоянии вытянутой руки. Ощупью, вцепившись в перила, Ник двинулся к капитанскому мостику. По оживленным голосам, доносящимся оттуда, доктор понял, что Мелвилл не один, а с помощником. Из обрывков разговора, он узнал, что корабль только что миновал пролив и теперь они находятся в океане.




Глава 48. Побег


Арестованных пиратов перевозили в полицейской карете. Их везли к месту заключения по узким улочкам Барселоны. Вездесущие мальчишки с криками преследовали экипаж, свистели и швыряли камнями, так что полицейским приходилось их отгонять.

Через несколько дней морских разбойников осудили и сослали на пожизненную каторгу в каменоломни. А главарей, Ксавье Курвеля, по прозвищу «француз» и его правую руку капитана Беннета Хетча было приказано доставить в Мадрид. Злодеи должны были предстать перед королевским судом. Их ждал суровый приговор — казнь через повешение. Одетых в полосатую арестантскую робу, закованных в кандалы преступников посадили в черную карету с зарешеченными окнами и, в сопровождении конных конвоиров повезли вглубь страны, в столицу. Предстояла далекий трудный путь с остановками и ночевками.

Ксавье Курвель, первым делом внимательно осмотрел карету изнутри, надеясь найти хоть какую-нибудь возможность бежать. Но экипаж оказался очень прочным: ни единой трещинки, ни щелочки в полу.

В голове у бывалого пирата не укладывался тот факт, что для него уже все кончено. Он всегда умел найти выход, даже из самого отчаянного положения. Вот и сейчас, угрюмо вглядываясь в проносящиеся мимо дома, деревья и луга, он продолжал строить самые невероятные планы побега.

— Эй, Хэтч! — обратился он к молчаливому сообщнику. — Что-то ты совсем раскис, голову повесил! Неужто смирился и готов сдаться без боя?

— Какой уж тут бой? Впереди нас ждет виселица. Скоро будем болтаться в петле, на потеху зевакам, — хриплым голосом ответил капитан и хмуро уставился в окно.

— А я не собираюсь болтаться на виселице. Приходилось выходить живым еще и не из таких переделок, — бодро ответил Курвель. — Не падай духом, дружище! Что-нибудь придумаем!

Хэтч ничего не ответил. Оба надолго погрузились в молчание.

Время тянулось медленно. Надвигалась ночь. Когда совсем стемнело, кортеж остановился на отдых в придорожном постоялом дворе, примерно в трех лигах от Сарагосы. В город не заехали намеренно, чтобы не привлекать любопытных.

Постоялый двор с таверной располагался в глухой местности, сразу же за ним начинался лес. Эти земли принадлежали богатому и могущественному сеньору Карлосу Мендозе. Только он сам и его семья имели право охотиться в этих лесных угодьях. Местным жителям вход туда был строго заказан.

Арестантов вывели под конвоем из кареты и поселили в самой дальней комнате с решетки на окнах. На ночь с них сняли кандалы, на левую руку каждому надели цепь, которую приковали к ножке кровати.

Утомленные дорогой пленники повалились на кровати и задремали, в ожидании обещанной кормежки. Из соседней комнаты доносились веселый смех и шутки охранников. Полицейские ужинали и пили вино.

— Эти сторожевые псы про нас забыли, что ли? Сами жрут и пьют, а мы тут умираем от жажды и голода! Неужели придется лечь спать не поужинав? — проворчал Хэтч.

— Наберись терпения, приятель, — спокойно возразил Курвель. — Полицейские обязаны доставить нас в Мадрид живыми и здоровыми, а иначе не сносить им головы. Так что, без ужина не останемся!

И, действительно, через несколько минут послышался лязг отпираемого замка. В дверях появился охранник с подносом и горящей свечой. Он был изрядно пьян. Поставив на стол миски с горячей похлебкой, буханку хлеба и кувшин воды, он добродушно обратился к арестантам.

— Ну, что, преступнички и душегубы, проголодались? Жрите от пуза, пока еще живы! — и страж громко захохотал, брызгая слюной и хлопая себя по животу. Из кармана его форменного мундира небрежно торчала связка ключей. Выпитое вино притупило его бдительность, стражник был в хорошем расположении духа и собирался сказать пленникам еще несколько веселых колкостей, но не успел: Курвель и Хэтч переглянулись, и мгновенно, не сговариваясь, накинулись на охранника. Могучий удар тяжелого кулака Хэтча обрушился на голову бедняги. Тот упал, как подкошенный, не успев произнести ни слова.

Курвель быстро вынул ключи из его кармана, и пленники освободились от цепей. Затем они сорвали с охранника одежду и засунули бедняге в рот кляп из его же портянки. Пираты связали бесчувственное тело арестантской робой и приковали к кровати. Ксавье переоделся в одежду охранника. На могучего Хэтча, она, все равно бы, не налезла. Это было проделано быстро и почти бесшумно. Арестанты вышли в коридор, прислушались, закрыли комнату на замок, а ключи взяли с собой. Потом они прокрались во двор. На случай, если бы кто-то заметил беглецов, Хэтч шел согнувшись и держась за живот, а Курвель, под дулом пистолета, якобы, вел его в нужник.

На счастье беглецов, во дворе никого не оказалось. Все постояльцы спали, только из комнаты полицейских по-прежнему доносились веселые голоса и звон стаканов. Так, никем не замеченные, пираты достигли леса.

Ночью в лесу было очень темно, продвигаться вперед оказалось почти невозможно, мужчины натыкались на деревья. Они, злобно чертыхаясь, очень медленно двигались вглубь леса. Нужно было уйти как можно дальше, пока их не хватились.

Сейчас, когда они были уже на свободе, пиратам очень не хотелось попасть снова в лапы полицейских. Надо было спешить.

Вдруг, шедший впереди Курвель, услышал шум падения и приглушенный стон Хэтча. Тот споткнулся о торчащий из земли корень и повредил правое колено. Капитан сидел на земле и тихо стонал. Дальше идти он не мог. Нужно было найти укрытие, чтобы переждать остаток ночи.

— Иди один, без меня! Спасай свою шкуру, — сказал Хэтч, — со мной все кончено. Не хочу тянуть тебя за собой!

— Ну, уж нет, дружище! — спокойно возразил Курвель. — Я тебя не брошу! Столько лет мы вместе! Ты всегда был для меня опорой и незаменимым помощником. Ксавье склонился над несчастным, высек огонь из огнива, обнаруженного в кармане мундира охранника, поджег сухую веточку и осветил больную ногу товарища.

Колено сильно распухло, и доставляло невыносимую боль при ходьбе.

Курвель выломал толстую ровную ветку, срезал с нее сучки, складным ножом и протянул ее капитану. Хэтч оперся на нее, как на костыль, а с другого бока Курвель подставил ему плечо. Так они, медленно ковыляя, тащились еще больше часа, пока не заметили впереди, за деревьями, тусклый огонек.

— Оставайся здесь, а я пойду, разведаю, что там такое? — приказал Ксавье. — Если повезет, это может оказаться жилье.

Сказав это, он исчез в темноте.

Хэтч устало вздохнул, прилег на землю и вытянул натруженную ногу. Он не сомневался: француз придет за ним. Этот пират умел держать слово, и своих в беде не бросал.

Вскоре Курвель вышел к избушке на лесной поляне. Он сразу догадался, что это жилище лесника, кто еще мог поселиться в такой глуши, кроме стража леса? В избушке горела свеча. У стола сидел сухонький старичок с острой седой бородкой и чистил ружье. Других людей в доме не было видно.

У невысокой плетеной изгороди стояла стреноженная лошадь, она мирно пощипывала траву. На пороге спал огромный вислоухий пес. На шорох он приподнял голову, понюхал воздух и хрипло залаял. Видимо был очень стар, как и его хозяин. Лесник прикрикнул на собаку, продолжая заниматься своим делом. Пес недовольно заворчал, свернулся калачиком, и, прикрыв нос хвостом, захрапел.

«Ну что ж? Обстановка подходящая. Риска никакого, нужно действовать. Со стариком можно договориться, а если заупрямится, то справится с ним не составит труда».

Он подошел к избушке, бесцеремонно пнул ногой поднявшегося с грозным рычанием пса, так, что тот с визгом свалился с крыльца, и, поджав хвост, поплелся прочь.

Лесник с удивлением поднялся навстречу незваному гостю:

— Что здесь понадобилось сеньору полицейскому? Не случилось ли чего?

— Все в порядке, — ответил Курвель и вежливо поздоровался.

— Приветствую вас, сеньор, не знаю вашего имени?

— Пабло Гомес, тутошний лесничий, — поспешил представиться старик. — Состою на службе у сеньора Мендозы.

— Очень приятно, сеньор Гомес! У меня к вам большая просьба: нужно приютить на несколько дней одного человека. Я нашел его в лесу раздетого и избитого. Его ограбили разбойники и бросили умирать. Не найдется ли у вас какой-нибудь одежонки для несчастного, он стесняется показаться людям на глаза в таком плачевном виде?

— Да, конечно у меня есть пара лишних штанов и рубаха, — любезно предложил лесник висящую на спинке стула одежду.

— Но, сеньор Гомес, дело в том, что этот человек очень большой. Он не влезет в ваши штаны и рубаху, — произнес Курвель с сожалением. — Нет ли у вас одежды посвободнее?

— Дайте подумать, сеньор сержант! — сказал старик, почесывая затылок.

— На чердаке много всякого старья осталось от отца. Он тоже работал лесником и жил в этом доме. Отец был крупным мужчиной. Нужно порыться в сундуке — там вся его одежда. Сейчас поднимусь и поищу. А вы пока присаживайтесь, выпейте чайку! Чайник еще не остыл. Не стесняйтесь, наливайте себе. У меня чаек вкусный, настоянный на лесных травах!

Сухонький старикашка быстро взобрался по приставной лестнице на чердак.

Курвель налил себе в большую жестяную кружку чаю и жадно осушил ее. Ему показалось, что более вкусного напитка он еще не пил в своей жизни.

Лесник принес штаны и рубаху внушительного размера, а также громадные стоптанные сапоги.

— Думаю, эта одежда подойдет несчастному, пусть оденется, и приводите его сюда. А я пока подогрею похлебку с зайчатиной, вчера вынул из силка крупного зайца! Небось, проголодались? — сказал старик и принялся разводить огонь в печи.

Взяв одежду, поблагодарив гостеприимного лесника, Курвель поспешил к месту, где оставил Хэтча. Вскоре, спрятав арестантскую одежду в кустах, пираты добрались до избушки, где их ждала аппетитно пахнущая густая похлебка из зайчатины.

По дороге Курвель проинструктировал капитана, как себя вести и что рассказывать леснику. Хэтч представился наивному, ничего не подозревающему старику состоятельным купцом, возвращавшимся с ярмарки с богатой выручкой.

— Все отобрали разбойники, бандиты проклятые: и телегу, и лошадь, и все деньги! — плаксиво рассказывал капитан, по настоящему, входя в роль жертвы грабителей.

А Курвель изображал благородного героя-полицейского, спасшего купца от неминуемой смерти. Лесник разрешил Хэтчу пожить у него в избушке, пока не заживет нога. А Ксавье сказал, что завтра же уйдет, потому что, надо явиться на службу.

Рано утром лесник отправился на ежедневный обход своего участка. Старик распрощался с гостями, взял ружье, сел на лошадь, кликнул собаку и скрылся в лесу. Пираты, оставшись одни, отыскали бритву и ножницы. Сбрили бороды, подстригли волосы, изменив внешность до неузнаваемости. Нога Хэтча все еще болела. Решено было расстаться.

— По одиночке будет легче скрыться, — заявил капитан. — Ты иди, спасайся, а я, как только станет легче — тоже уйду. Не ровен час, нагрянет полиция. Ты поспеши, да избавься от полицейской формы.

Курвель принес с чердака изрядно потрепанную крестьянскую одежду: штаны, рубашку, жилет и, вполне еще приличные, сапоги. Через плечо перекинул найденную там же холщевую котомку, положил в нее кусок сыра, лепешку и бутылку с водой.

Все, что было в карманах полицейского, пираты поделили: серебряные часы, нож и огниво Курвель оставил себе, несколько монет поделили поровну. А пистолет охранника Ксавье отдал капитану, мало ли что? Вдруг придется обороняться?

Затем француз снял с гвоздя соломенную шляпу, в таких крестьяне, обычно, собирают виноград, надел ее и стал похож на поселянина. В таком виде его стало невозможно узнать. Пришло время расставания.

— Прощай, дружище Бен! Ты был отличным помощником и хорошим другом. Сколько дел мы провернули вместе! — прочувствованно сказал Курвель, обнимая Хэтча.

— Прощай, Ксавье, я чувствую, что мы больше не увидимся на этом свете! Неизвестно, что нас ждет. Но чему быть, того не миновать, — капитан смахнул набежавшую слезу. Большой грозный пират в этот момент выглядел жалким обиженным ребенком.

Сердце Курвеля сжалось от нехорошего предчувствия, и не зря.

В тот же вечер полицейские нагрянули в избушку лесника. Хэтч не пожелал сдаться живым, он отстреливался до конца, а последнюю пулю пустил себе в висок. Так закончилась жизнь грозы морей, пиратского капитана Хэтча.




Глава 49. Корабль-призрак


— Джон! — доктор окликнул капитана. — Ты все еще на мостике?

— Все, уже спускаюсь, — ответил Мелвилл. Через минуту капитан был рядом с Шелтоном.

— Что тут творится? — спросил Ник, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за бортом.

— А это так нас встречает Атлантика. Дождливая и туманная осень уже вступила в свои права. В это время года такое марево не редкость, — пояснил капитан. — Но в этом нет ничего страшного. Через пару часов туман рассеется. Устал я что-то, дальше Билл сам поведет судно.

Джон зевнул и сладко потянулся. Только он произнес эти слова, как прямо на пути корабля выросла какая-то громадная бесформенная масса, окутанная молочно-белым туманом.

— Стоп! Бросай якорь! — испуганно крикнул Мелвилл, но помощник уже и сам понял, что делать.

Капитан помчался на мостик, чтобы предотвратить столкновение. Корабль удалось остановить, лишь когда он оказался почти вплотную, с неизвестной громадой. Вблизи были четче видны ее контуры, стало понятно, что это какое-то судно.

Тот час же раздалось громкое блеяние козы, к которому присоединился вой собаки.

С расширенными от ужаса глазами, Мелвилл прокричал:

— Тысяча чертей, если это не «Квин Элизабет», наш пропавший корабль! А может это его призрак?

Доктор Шелтон с тревогой всматривался в проявляющиеся очертания судна, которое он никогда раньше не видел, но с ним столько было связано!

Усилившийся ветер разогнал последние клочья тумана, перед изумленными взглядами капитана Мелвилла и доктора Шелтона, предстал не фантом, а самый настоящий, реальный корабль.

На капитанском мостике стоял живой, из плоти и крови, человек.

— Стив! — завопил истошным голосом Мелвилл. — Ты ли это, старина?

Стив Гордон, капитан «Квин Элизабет», а это был именно он, радостно приветствовал своего давнего друга.

— Джон! — закричал он в ответ. — Как я рад тебя видеть! Уже целый месяц нашу посудину носит черт знает где! Наконец-то ты нашел нас!

Потрясенные, Шелтон и Мелвилл глазели на парусник, не понимая, о чем твердит его капитан.

— Очевидно, бедняга спятил, несет полный бред! — сделал выводы Мелвилл. — Нужно перейти на корабль и там все выяснить.

— Мы идем к тебе! — прокричал Мелвилл. — Прикажи зацепиться абордажными крюками!

С борта на борт были перекинуты сходни. На палубе «Квин Элизабет» Гордон обнял Мелвилла, а потом протянул руку Шелтону для знакомства.

Из каюты вышли мужчина и женщина — оба высокие и стройные, хорошо одетые, но печальные и бледные. Они с удивлением уставились на неожиданных гостей, появившихся, словно, ниоткуда.

По большим зеленым глазам Ник сразу же узнал леди Глэдис, он видел ее портреты в замке Броквуд.

«Такое может случиться лишь во сне, — растерянно думал доктор Шелтон. — Или мы просто выдаем желаемое за действительное? Необходимо во всем трезво разобраться. Как мог исчезнувший корабль появиться через четыре с лишним года? А ведь Стив говорит о совершенно другом сроке — утверждает, что их корабль дрейфовал в океане немногим более месяца».

Такие вопросы вертелись в мозгу доктора, и Шелтон не находил на них ответа. Мелвилл стоял перед четой Броквуд, как вкопанный, потеряв дар речи. Леди Глэдис нарушила молчание.

— Я рада приветствовать вас, дорогой капитан Мелвилл, — она протянула ему руку. — Вот, возвращаемся домой с прискорбным известием для лорда Броквуда, которое может убить старика. Дело в том, что мы потеряли нашего сына Бобби, малыш погиб во время шторма.

Прекрасные глаза Глэдис наполнились слезами. Сэр Артур принялся утешать супругу.

— Успокойся, родная, нельзя так убиваться! Ведь нас ждет маленькая Ровена! Мы посвятим ей всю оставшуюся жизнь.

Мелвилл, наконец, обрел дар речи.

— Все хорошо, все живы! Не волнуйтесь, — повторял он заплетающимся языком.

— Послушай Джон! Иди, поговори со Стивом. Узнай подробности трагического происшествия! А я постараюсь найти подходящие слова для Броквудов! Кстати, представь меня им, — попросил Шелтон.

— Это доктор Николас Шелтон, верный друг вашей семьи, — сказал капитан. — Он расскажет много интересного о ваших детях. Тогда вы все поймете!

— Дорогие леди Глэдис и сэр Артур, давайте пройдем в каюту, здесь сыро и неуютно, а разговор у нас будет долгим! — сказал доктор.

В каюте Броквудов, когда все удобно устроились на мягких диванах, Шелтон, прежде всего, попросил супругов не волноваться.

— Хочу сообщить, что ваш сын Бобби жив и здоров, — торжественно произнес он.

Радостный крик вырвался из груди леди Глэдис, а Артур недоверчиво посмотрел на доктора.

— Уверяю вас, сэр Артур, что я говорю чистую правду, — продолжил Шелтон. — Подробности вы узнаете от ваших детей. Ровена и Бобби находятся на борту «Британии». Мы возвращаемся домой из Барселоны.

Супруги вскочили с места, чтобы немедленно отправиться на флойту.

— Подождите господа, не торопитесь! Вы должны знать, что прошло более четырех лет с момента исчезновения вашего корабля. Бобби уже не трехлетний малыш, каким вы его помните. Мальчику скоро исполнится восемь. А Ровене почти шестнадцать, она совсем взрослая, — сказал доктор.

— Но как?! Как такое могло произойти? Вы говорите невероятные вещи, — разволновалась леди Глэдис. — Где же были мы все эти годы?

— Для меня самого это загадка. Но я обязательно постараюсь выяснить, что же произошло с судном — ответил Шелтон. — А сейчас, с вашего позволения, я должен покинуть вас. Необходимо предупредить детей о вашем чудесном воскрешении. Они даже не представляют, какая удивительная и радостная встреча их ждет!

Глэдис хотела было последовать за доктором.

— Успокойся, родная! Доктор Шелтон знает, что делает. Ему необходимо подготовить детей к встрече с нами, — удержал ее муж.

Ник покинул «Квин Элизабет» и пошел будить Ровену и Бобби. Утро уже было в самом разгаре. Ярко светило солнце. Туман исчез без следа, как будто и не было над океаном белого густого марева, обволакивавшего еще час назад все вокруг.

Доктор постучал в каюту Ровены. Девушка сразу же откликнулась. Она была уже одета и собиралась выйти на палубу:

— Ник, любимый мой! Ты пришел пожелать мне доброго утра? — спросила юная леди Броквуд, выбегая ему навстречу.

— Конечно, голубка моя, я желаю тебе доброго утра и отличного дня. А еще я принес тебе очень важную весть, которая сделает тебя счастливой! Произошло великое чудо — ваши родители живы, и через несколько минут вы встретитесь с ними, — ответил доктор.

Девушка побледнела, опустила руки, протянутые к Шелтону.

— Не шути со мной так, Ник! Это не достойно тебя, — и глаза ее наполнились слезами.

— Девочка моя! — воскликнул доктор, привлекая Ровену к себе, — я не шучу, скоро ты сама все поймешь и увидишь. Пойдем поскорее к Бобби, ему тоже нужно сообщить об этом необыкновенном событии.

Известие о том, что родители живы ничуть не удивило Бобби.

— Я знал! Я знал! — закричал мальчик, хлопая в ладоши.

— Что знал? Как ты мог знать об этом? — спрашивала Ровена, тряся мальчишку за плечи.

— А это коза! Коза! Она сообщила мне, что скоро произойдет чудо! И вот оно — чудо из чудес! Где они, дядя Ник? Скорей пойдем, мне не терпится обнять папу и маму! — неистовствовал Бобби.

— Уж не спятил ли мой братец? — удивилась Ровена, обращаясь к доктору.

— Что могла коза сказать ему?

Но тот лишь недоуменно пожал плечами в ответ.

В ту же минуту в каюту влетела Луиза. Она услышала, что леди Глэдис и сэр Артур живы, и, забыв всякие приличия, вцепилась в ворот рубашки Ника.

— Я не ослышалась? Доктор Шелтон, объясните мне, что происходит? Неужели Броквуды живы? Где они? Что случилось с ними четыре года назад? — встревожено заговорила она.

— Успокойтесь! Мисс Луиза, все так, вы не ослышались. Броквуды живы, и сейчас мы встретимся с ними. Они совсем рядом, на корабле «Квин Элизабет», — ответил доктор.

— Что?! — вскричали все разом. — И корабль тоже цел? Но как такое может быть?

— Я вам разъясню все позже, хотя и сам смутно представляю себе, что произошло. А сейчас, дети, расстегните верхние пуговицы своей одежды, чтобы видны были ваши фамильные медальоны. Папа и мама не представляют, что прошло так много времени, и их дети успели подрасти. Могут просто не поверить, что вы и есть Ровена и Бобби.

— Но почему? — начала было Ровена. Ник строго посмотрел на нее.

— Не сейчас. Сначала нужно встретиться с родителями, — сказал он.




Глава 50. Мытарства Курвеля


Тем временем, простившись с подельником, Курвель углубился в лес. Там он закопал полицейскую форму и начал продвигаться к дороге, ведущей в Барселону. От лесника пират знал, что между Сарагосой и Барселоной ежедневно ходит пассажирский дилижанс. Он выезжает рано утром. Ксавье решил остановить экипаж на дороге. В Барселону Курвелю было необходимо попасть во что бы то не стало. Все награбленное золото и деньги, пират прятал в тайнике в старом доме, который снимал последние несколько месяцев. Француз, конечно, понимал, что полиция побывала в его логове, но надеялся, что до тайника они не добрались. Слишком хорошо он замаскировал его под изразцами голландской печи. Теперь все помыслы Курвеля были направлены на то, чтобы поскорее добраться до цели.

Ксавье вышел к дороге и засел в кустах. И вот, после долгого ожидания, показался экипаж. Но, к великому разочарованию Курвеля, дилижанс окружали конные полицейские. Видимо, они догадались, что пират может попытаться воспользоваться этим транспортом. Ксавье пришлось отказаться от мысли добраться до Барселоны таким образом. Оставалось только идти через лес пешком.

Целый день Курвель шел параллельно дороге и прятался при каждом подозрительном шорохе. К вечеру пират выбился из сил и остановился на ночлег. Он съел всю захваченную в дорогу еду. А потом соорудил нехитрое логово из еловых веток. Ночь провел почти без сна, тревожно прислушиваясь. Наконец, наступил долгожданный рассвет. Ксавье допил остатки воды и пошел к дороге, вновь попытать счастья. Ждать пришлось недолго послышался тук копыт, заклубилась пыль, и Курвель увидел приближающийся дилижанс, в этот раз сопровождающих полицейских не оказалось. Ксавье выскочил на дорогу и остановил экипаж. Пошептавшись с кучером, он отдал ему серебряные карманные часы и занял свободное место в дилижансе. И когда экипаж тронулся с места, Курвель облегченно вздохнул. Наконец, он почувствовал себя в безопасности.

В пути было несколько остановок. Пока меняли лошадей, пассажиры могли перекусить в придорожных трактирах. Но Ксавье не решался выйти из дилижанса, боясь привлечь к себе внимание. Повсюду на остановках сновали полицейские, они внимательно вглядывались в лица пассажиров. Лишь когда совсем стемнело, на очередной станции, Ксавье вышел из экипажа, чтобы перехватить чего-нибудь в харчевне. Уже более суток у него не было ни крошки в желудке. Жадно глотая горячий мясной суп, пират не забывал об опасности, он все время оглядывался по сторонам. Вдруг он заметил, как группа вооруженных полицейских направилась к их дилижансу. Стражи порядка заглянули внутрь экипажа, внимательно оглядели пассажиров и спросили возницу, все ли путешествующие на месте? Кучер что-то объяснял им, указывая на трактир. Полицейские не уходили, видимо желая дождаться всех отсутствующих пассажиров. Француз понял, что нельзя возвращаться в дилижанс.

«Хорошо, что я вышел поужинать, — подумал он. — Иначе меня сцапали бы эти ищейки!»

Быстро доев ужин, Ксавье покинул харчевню. Ему предстояло переждать еще одну ночь. Идти в темноте пешком было не безопасно: на дорогах бесчинствовали лихие людишки.

Со слов кучера, француз знал, что дилижанс остановился на въезде в городок Лерида. Отсюда до Барселоны было еще около двадцати лиг.

«Ну что ж, — подумал Курвель, — пускай медленно, но верно я приближаюсь к цели».

А сейчас предстояло найти убежище на ночь. За трактиром начинался большой зеленый луг, на котором стояли стога свежескошенного сена. Недолго думая, пират разворошил один из них и забрался внутрь. Приятная теплота от полного желудка и аромат душистого сена моментально усыпили усталого беглеца.

Небо только начало сереть, когда Ксавье проснулся от смутного беспокойства. Как дикий зверь он почувствовал приближающуюся опасность. Выглянув из укрытия, пират увидел, как с дороги к лугу движутся серые тени.

«Это полицейские, — понял он, — они оцепили луг. Видимо кучер показал им часы, которыми я расплатился. Нужно уносить ноги».

Курвель выбрался из стога с обратной от дороги стороны и пополз в высокой траве к темнеющим за лугом деревьям. Он двигался медленно, осторожно, неподвижно замирая при малейшем подозрительном звуке. И, когда окончательно рассвело, он уже был в небольшой рощице и из-за деревьев наблюдал, как полицейские разворотили все стога, так аккуратно собранные и поставленные крестьянами.

— Вот сволочи! Черт бы вас всех побрал! — злобно выругался пират. — От вас нет житья не только преступникам, как я, но и мирным крестьянам. Весь их труд пошел насмарку.

Он произнес эти слова вслух и удивился сам себе.

«С каких это пор я начал сочувствовать людям? Нужно думать о себе! Придется поспешить, чтобы не попасть в лапы этим псам!»

Вскоре пират шагал по лесной тропинке, параллельно дороге, ведущей в Барселону. Без еды и без денег он вынужден был добираться до города пешком. Время близилось к полудню, солнце нещадно припекало, в горле пересохло от жажды.

— Да, так дело не пойдет, — сказал Ксавье, — нужно, хоть что-нибудь пожевать. А иначе ноги мне откажут. Я уже не так вынослив, как в молодости. Скоро полтинник стукнет! Да и вообще, если удастся выпутаться из этого дерьма, придется в корне менять свою жизнь. Осточертела мне эта постоянная охота: то ты кого-нибудь преследуешь, то за тобой гоняются. Баста! Заберу денежки из тайника, вернусь домой к матери. Бедная старушка! Уж, наверное, стосковалась по мне!

Так, погруженный в раздумья, пират шел вперед по тропе, как вдруг стук копыт и дребезжание телеги, донесшиеся с дороги, вернули его в реальность. Он быстро спрятался за толстым деревом. Показалась крестьянская телега. Лошадью правил плотный мужчина лет сорока с лихими, закрученными вверх черными усами.

Когда телега поравнялась с местом, где прятался Курвель, раздался грохот, телега едва не перевернулась и осела на правый бок. Мужчина всплеснул руками, выругался и остановил лошадь. Крестьянин соскочил на землю, обошел вокруг телеги и увидел, что заднее колесо слетело с оси. Огорченный мужчина принялся громко причитать.

— Что же мне делать? Одному тут не справится. Как же я до дому-то доберусь? — говорил он.

Крестьянин стоял посреди дороги, беспомощно оглядываясь по сторонам. Но не было видно ни одного конника, ни единой повозки.

«Вот это — мой шанс — подумал Курвель. — Я смогу заработать себе на еду, если помогу этому селянину».

Пират вышел на дорогу, делая вид, что не замечает, что у крестьянина случилась беда.

— Эй, сеньор, — обрадовался мужчина. — Сам Бог мне вас послал! Помогите поставить колесо на место! Тут нужны две пары рук. Одному не справиться! Я приподниму телегу, а вы уж, будьте любезны, поставьте колесо на место. Я вам заплачу.

— С удовольствием, дорогой сеньор, помогу вам! — подскочил к нему Курвель. Вдвоем мужчины быстро починили телегу.

На радостях крестьянин дал пирату все мелкие монетки, которые нашел у себя в кармане, продолжая причитать.

— Чтобы я без вас делал? Стоял бы до самой ночи! А куда вы держите путь, любезный сеньор? — поинтересовался крестьянин. — Садитесь, я вас подвезу. И вам хорошо, и мне веселее! Приятно повстречать доброго человека.

Курвель с радостью принял предложение селянина, ноги пирата гудели от усталости.

— Ну, будем знакомы! — весело сказал крестьянин. — Мое имя Энрике, я еду с ярмарки. Удачно продал поросят. А сейчас спешу домой. Моя деревня вон там, за холмом! А вас как величать, добрый сеньор?

— Зовите меня Франко, — ответил пират. — Я иду в соседнюю с вашей деревню, — он указал куда-то вперед.

— А чего же вы пешком идете? Ведь сейчас ужасная жара? — поинтересовался Энрике.

— Мой дом сгорел, денег нет, чтобы отремонтировать. Вот и приходится бродить по деревням, искать работу, — ответил Ксавье.

— Плохо дело, — огорчился Энрике. — А не хотите ли, дорогой друг, поработать у меня? Лишние руки в хозяйстве не помешают.

— Спасибо, Энрике, но меня уже ждут, — выкрутился пират.

— Ну что ж, если так, тогда хоть выпьем за знакомство? У меня припасена бутылочка домашнего вина. Достаньте ее, она сзади вас. Да и закусить есть чем: в салфетке хлеб, сыр и огурцы. Раскладывайте еду, угощайтесь! Наверное, вы проголодались в дороге?

Курвель не заставил себя долго уговаривать и с наслаждением принялся за еду. Легкое белое вино, с небольшой кислинкой, хорошо утоляло жажду. Подружившиеся мужчины с удовольствием отпивали из бутылки, передавая ее друг другу.

Примерно через час Энрике сказал:

— Ну, теперь мне направо. Сейчас будет поворот. Третий от дороги дом — мой! Если надумаете — приезжайте в гости. Моя жена и сыновья будут рады! А, может, зайдете прямо сейчас? — спросил Энрике.

Курвель поблагодарил гостеприимного селянина и вежливо отказался, ссылаясь на то, что его уже заждались. На самом деле он боялся, что полицейские будут прочесывать деревни и заходить во все дома. Лучше было не рисковать. Пират был сыт, в кармане жилетки звенели монеты. Их должно было хватить, чтобы добраться до Барселоны. На прощание он помахал рукой доброму крестьянину и пошел по тропинке, которую ему указал Энрике, чтобы сократить путь до соседней деревни.

Но заходить в нее Ксавье не собирался, он обошел ее кругом и снова вышел на дорогу. По подсчетам, до цели оставалось менее десяти лиг. Хорошо было бы остановить какой-нибудь экипаж, чтобы снова не тащиться пешком. Но, как назло, дорога оказалась пустынна.

Солнце садилось. Курвель подошел к маленькой придорожной харчевне. У входа стояло несколько экипажей. Пират затаился в кустах, чтобы выяснить обстановку. Ему пришла в голову шальная мысль: угнать какую-нибудь карету или повозку. Экипажи оставались без присмотра, пока их хозяева обедали в харчевне. Его внимание привлекла одиноко стоящая оседланная лошадь.

«Вот, то, что мне нужно!» — подумал мужчина.

Он потихоньку подобрался к рыжей кобыле, ласково потрепал ее по холке. Лошадь удивленно подняла голову и посмотрела на незнакомца. Широкая улыбка и добрые слова успокоили животное. Оно позволило отвязать себя. Курвель вскочил в седло. Дальновидный пират, предполагая погоню, повернул лошадь в сторону Сарагосы. Спокойно обогнув деревню, он, по уже знакомой тропинке, снова вернулся на дорогу, ведущую в Барселону. Беглец скакал без передышки до самой темноты. Постоянно оглядываясь, он понял, что его никто не преследует. Опасность осталась позади, и можно было подумать об отдыхе. Лошадь устала, да и сам француз едва держался в седле. Он свернул с дороги, спешился, взял лошадь под уздцы и повел ее по тропинке к небольшой речушке. Место было безлюдное, спокойное, очень удобное для ночлега.

Ксавье расседлал кобылу, напоил ее, и стреножил, пустив пастись. Сняв переметные сумки, он принялся рассматривать их содержимое. К его радости в одной из них оказался целый круг домашней колбасы, хлеб и пряники, а в другой — фляга с вином. Еда пришлась очень кстати. Пират вволю наелся и заснул на берегу речки. Весь следующий день он провел в седле. Выбирал тропинки, параллельные главной дороги, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Начало смеркаться, когда вдали показались огни Барселоны. Ночью он не рискнул войти в город. Усталый путник пошел искать какой-нибудь водоем, чтобы напоить измученное животное.

Вскоре он вышел к ручью. Чуть выше, на поляне расположился цыганский табор. Вокруг стояли пестрые кибитки, в центре горел костер. Оттуда доносился восхитительный аромат жареного мяса. Пустой желудок Курвеля тут же дал о себе знать.

«Может быть, пойти в табор? Не прогонят же цыгане усталого голодного путника, — думал пират — это мирный, кочующий народ Им знаком и голод, и холод. Надеюсь, они, хотя бы, накормят меня».




Глава 51. Чудесная встреча


Доктор Шелтон провел детей по перекинутым между кораблями сходням. Ровена и Бобби сразу же попали в объятия родителей.

Слышались всхлипывания и звуки поцелуев. Казалось, что эти четверо слились в одно целое. За трогательной встречей наблюдали все, кто находился на борту обоих кораблей. Луиза плакала навзрыд, не скрывая своих чувств.

Голди бегала вокруг счастливой воссоединившейся семьи с радостным лаем. По запаху собака поняла, что все они родственники. И сразу полюбила этих людей всем своим собачьим сердцем.

Оба капитана с недоумением следили за всем происходящим, и каждый из них думал, что другой что-то недоговаривает, скрывает от него истину.

И только один доктор Шелтон догадывался, что корабль «Квин Элизабет» каким-то образом попал в параллельный мир, другое измерение, где время и пространство устроены по-другому. В этом загадочном мире все происходит по собственным физическим законам. Он читал о таком феномене в сочинениях древнегреческих ученых. Там говорилось, что существует множество миров, параллельных нашему. Попасть в один из них можно через пространственно-временную воронку, которая появляется внезапно в любом месте — на суше и на море. Она может затянуть любой живой или неживой объект в один из этих миров.

Параллельные миры могут быть похожими или непохожими на наш. Время там идет по-другому: или медленнее, или быстрее, относительно нашего. В том мире, куда воронка затянула судно «Квин Элизабет», время текло гораздо медленнее, поэтому и возникла такая большая разница.

Для людей на пропавшем судне прошло чуть больше месяца, а в нашем мире их отсутствие продолжалось более четырех лет. Такая удача, что они вернулись именно в наше время и в наш мир! Могло случиться, что корабль вообще никогда бы не возвратился, его могло занести в прошлое или будущее. А может быть, затянуло бы в какой-то другой параллельный мир, совсем не похожий на наш.

Раньше Ник думал, что все эти теории про параллельные миры — просто выдумка и предположения древних мудрецов. Но сейчас он убедился, что они реально существуют.

— С фактами не поспоришь, — задумчиво произнес Шелтон и поспешил к капитану Гордону, чтобы подробно расспросить его о шторме и катастрофе, произошедшей у берегов Западной Африки.

— В тот самый день, стояла прекрасная погода, — начал рассказ капитан Гордон. — Дул легкий ветерок. Пассажиры вышли из кают подышать свежим воздухом. Вдруг, совершенно неожиданно, налетел ураганный ветер. Чудовищный порыв поднял с палубы пустые ящики и кроватку с ребенком. Огромная волна накрыла корабль. Все люди, в том числе и я, от страшного удара потеряли сознание. Сколько времени мы были без чувств, я не знаю. Очнувшись, увидел, что океан совершенно спокоен, корабль цел и невредим, все люди живы, если не считать маленького Бобби. Не было его и в океане, поблизости от корабля. Мы спустили на воду две шлюпки, искали пропавшего малыша до самого вечера. Все было напрасно. Ни ребенка, ни его кроватки найти не удалось.

— Когда вы очнулись, то заметили, что судно цело и невредимо. А ведь, если был сильный удар, то корабль должен был оказаться разбитым в щепки, и никто бы не выжил. Выходит, никакого удара не было? Что последнее вы заметили, перед тем как потеряли сознание? Вспомните, пожалуйста, это важно! — попросил Шелтон.

— Я видел огромную массу воды, нависшую над нами, — призадумавшись, ответил Гордон.

— Теперь все понятно, — многозначительно сказал доктор.

— Что же вам такое понятно, доктор Шелтон? — поинтересовался Гордон.

— А то, дорогой мой капитан, что волна не ударила корабль. Она обернулась вокруг него, как одеяло, завертело его с бешеной скоростью, от которой вы все и потеряли сознание. Это была пространственно-временная воронка. Она и перенесла ваше судно в параллельный мир, — торжествующе сообщил Шелтон.

— Надо же! Как же это возможно? — поразился Гордон. — Я про такое и не слышал-то никогда.

— А вы заметили что-нибудь необычное, когда очнулись в параллельном мире? — спросил доктор.

— Да все было каким-то не таким! Прежде всего, я не смог определить наше местоположение. Решил свериться по приборам. Но компас и секстант вели себя очень странно! Стрелка компаса вертелась, не показывая ни юг, ни север. А секстант невозможно было настроить. Тогда я стал ждать наступление ночи, чтобы определиться по звездам. Но, о ужас! На небе я не увидел ни единого знакомого созвездия! Ни тебе Южного Креста, ни Большой Медведицы! Я не мог даже понять, в каком мы полушарии! Пришлось покориться судьбе и дрейфовать в неизвестном направлении, по воле волн и ветра, — грустно промолвил Гордон. — В таком положении мы пробыли около месяца. Мечтали встретить хоть какое-нибудь судно, чтобы узнать, где находимся, или причалить к берегу. Но земли не было видно даже на горизонте.

— Да, все это ужасно, — согласился доктор. — А люди? Как вели себя люди, когда узнали, что корабль неуправляем?

— Люди, — со вздохом ответил капитан, — молились. Верили, что Бог поможет нам. Направит нас на истинный путь, и мы благополучно вернемся домой! Продуктов и воды хватало, мы, все-таки, не стояли на месте, а двигались вперед. И вот сегодня утром, слава Богу, мы встретили ваш корабль!

— Эх, капитан, вы даже не представляете, где побывали. Просто чудо, что вернулись обратно! И вот еще что, вы заметили что-нибудь необычное, перед тем, как попали в туман? — спросил доктор, внимательно вглядываясь в лицо собеседника.

— Все было необычным, — медленно, пытаясь что-то вспомнить, произнес Гордон. — Не могу понять, когда мы вернулись в наш мир, вчера днем или сегодня утром? Вчера был ясный солнечный денек, и вдруг, через долю секунды наступила темная ночь. От такого быстрого скачка времени у меня закружилась голова, потемнело в глазах. Я отключился на время. Очнулся от сырости и холода, густой туман окутывал корабль. Я ничего не видел вокруг, не знал, что предпринять. Тут-то мы чуть не столкнулись с вашей «Британией». Она возникла из марева совершенно неожиданно, а остальное вы уже знаете.

— Ну что ж, ваше перемещение обратно произошло несколько иначе, главное, что обошлось без потерь. С возвращением вас, дорогой капитан! — улыбнулся Шелтон.

Стив Гордон смотрел на него широко раскрытыми непонимающими глазами. Ему трудно было осознать, что неведомая сила забросила «Квин Элизабет» в незнакомый параллельный мир, где он и его команда прожили несколько лет, даже не заметив этого.

— Дружище, с вами произошло чудо, скоро об этом напишут газеты всего мира, — ободряюще сказал доктор. — И вы, Стивен Гордон, капитан корабля «Квин Элизабет», пропавшего без вести и вернувшегося через много лет, станете героем!

Шелтон вернулся на «Британию».

«Какое счастье для сэра Роберта! Его единственный сын возвращается домой живым и невредимым! Теперь мои услуги лорду уже не понадобятся. Артур займется делами, а сэр Роберт сможет спокойно уйти на отдых, — Ника радовало, что ему не придется брать на себя ответственность за управление компанией. В финансах он плохо разбирался. Доктору гораздо больше по душе была его профессия. — Да, как все хорошо обернулось! Судьба на редкость благосклонна к старинному роду Броквудов! Сколько бед выпало на их долю, и вот, наконец, все испытания позади. А Ровена? Как она поведет себя со мной после чудесного воскрешения родителей?»

Сердце Шелтона сжалось, ему так не хотелось потерять ее! Но девушка должна сама решать, быть или не быть им вместе.




Глава 51. Старый цыган


Ксавье подошел к сидящим у костра цыганам.

— Приветствую вас, добрые люди, — сказал он.

В центре, среди мужчин, сидел благообразный старик с длинной седой бородой и спадающими на плече кудрями. При виде незнакомца все замолкли. Только старик, видимо, главный среди них, попыхивая трубкой, спокойно ответил:

— Здравствуй путник. Ты идешь издалека, конь твой весь в мыле. Не дело так мучить животное! Расседлай кобылу и отдай мальчишкам. Они искупают и напоят ее. А ты садись поближе к огню, раздели с нами ужин. Зара! — обратился он к молодой цыганке, — неси еще вина и кружку для гостя! А ты, Марко, отрежь путнику кусок мяса побольше!

На вертеле жарилась туша барана. Все сидящие у костра отрезали себе куски мяса и с аппетитом их ели.

Курвель с наслаждением впился в баранью ножку, жадно запивая ее терпким красным вином. Старик внимательно наблюдал за ним черными, как маслины глазами. Когда он увидел, что гость насытился, сказал:

— А теперь давай поговорим. Кто ты? От кого бежишь? Рассказывай все без утайки, и не лги мне!

— Я англичанин, и зовут меня Джон Смит, — Ксавье назвал первое пришедшее на ум имя. — И ты прав, отец, я в бегах!

— Что ты натворил? — насторожился цыган.

— Я убил свою любимую жену, — медленно произнес Курвель, зная, что цыгане не прощают измены своим женщинам и отнесутся с пониманием к такому поступку.

— За что же ты убил жену? — строго спросил старик, глядя в глаза Курвелю.

— Я застал ее с любовником на сеновале, — с надрывом в голосе, стараясь выглядеть натурально, ответил Ксавье.

Старик помолчал минуту, а затем, посасывая трубку, ответил.

— Да, измену женам прощать нельзя. Ты поступил, как настоящий цыган. Но ты ведь не цыган, и, даже не испанец! У англичан это не принято!

— Я был женат на испанке, — ответил Курвель. — мы поклялись друг другу в вечной любви, но она предала меня и заслужила смерть.

— Ты прав, Джон, но что собираешься делать дальше? Тебе не скрыться от полиции. Повсюду шпионы. В конце концов, тебя поймают, — старик уставился на пирата глубоким, всепонимающим взглядом. — Ты, конечно, не тот, за кого себя выдаешь, но это меня не касается. Главное — что ты собираешься делать дальше?

— Я пробираюсь к морю. Хочу сесть на корабль и уплыть далеко отсюда, — ответил француз.

— Что ж, ты прав. Самое лучшее в твоем положении — убраться из страны. Но что ты будешь делать с лошадью? В море с ней нельзя. Продай ее мне. Кобыла у тебя хорошая, породистая. Только много за нее я не дам, не в таком ты сейчас положении, чтобы запрашивать цену, — предложил старик.

— Я все понимаю, отец, — поспешно ответил Курвель. — Буду рад любым деньгам. У меня в кармане пусто.

— Ладно, Джон, я тебя не обижу. Дам немного денег — их хватит на первое время, — цыган достал из-за пазухи большой, изрядно потертый кожаный кошелек, отсыпал десять серебряных монет и протянул их Ксавье.

Потом подозвал одну из старух, пошептался с ней и сказал гостю:

— Тебе нужно переодеться. В таком виде ты можешь привлечь внимание полицейских. Твоя одежда грязная и потрепанная. Сейчас тебе принесут все новое. Иди к ручью и вымойся, а старье брось в костер! — приказал старик. — В новой одежде ты будешь выглядеть, как горожанин.

На рассвете Курвель простился с гостеприимным табором.

— Удачи тебе, Джон Смит! — с усмешкой напутствовал его цыган. — А еще возьми вот это!

Старик протянул пирату медный амулет, в виде небольшой монеты с выгравированной толстенькой змейкой. В нем была пробита дырочка, сквозь которую продет кожаный шнурок.

— Для чего это? — удивился Курвель.

— Это для защиты от врагов. Такие амулеты заговаривает старая Ханна из нашего табора, она настоящая колдунья. Надень оберег на шею и носи, не снимая. Он спасет тебя в минуту смертельной опасности! — пояснил цыган.

— Спасибо, отец, — пират надел на шею амулет и спрятал под одеждой. — Прощай, и спасибо тебе за все!

Примерно через час, Курвель вошел в Барселону. В кармане новой жилетки приятно позванивали монеты.

Первым делом пират оправился в порт. Несмотря на ранний час, там, как обычно, кипела жизнь: тарахтели повозки, суетились продавцы, сновали скупщики рыбы. Курвель наблюдал за этой суетой, надеясь встретить кого-нибудь из старых знакомых. Необходимо было узнать последние городские новости и действовать по обстановке. Не увидев ни одного из своих прежних приятелей, Ксавье решил заглянуть в будку ночного сторожа, хромого Мигеля. Этот человек был неиссякаемым источником новостей и сплетен. Мигеля знали все. Он помогал контрабандистам сбывать товары, был посредником между рыбаками и торговцами.

Сторож сидел на топчане в своей будке и пил молоко, закусывая его сдобной булочкой. Он только что закончил ночное дежурства и собирался вздремнуть пару часиков. Больше старик не мог себе позволить, нужно быть в курсе всех дел, происходящих в порту. Без него не обходилось ни одно сколько-нибудь значительное событие.

Мигель Торрес — маленький, тощий человечек преклонного возраста. Самым примечательным в его сером дряблом, испещренным морщинами лице был длинный крючковатый нос. Не по возрасту ясные карие глаза выражали ум и проницательность. Увидев заглянувшего в будку незнакомца, сторож спросил громким раскатистым басом.

— Кто здесь? Что надо?

Курвель, пригнувшись, вошел в низкую дверь.

— Это я, не узнаешь? — тихо спросил он.

Сторож прекратил жевать и уставился на незваного гостя.

— Да кто ты? Черт возьми! Неужели француз? — от удивления у Мигеля отвисла челюсть. — Как ты здесь оказался? Где твоя знаменитая рыжая борода? Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя! Прошел слух, что ты и Хэтч уже болтаетесь в петле на главной площади Мадрида!

Курвель плотно закрыл за собой дверь и прижал палец к губам.

— Не кричи, Мигель, я в бегах, — тихо сказал он. — Если кто-то нас услышит — я пропал.

Сторож понимающе кивнул головой. Мужчины уселись рядышком на топчан, и Курвель поведал приятелю о побеге и всех своих злоключениях.

— Мне понадобится твоя помощь! — сказал пират. — Сам я не могу войти в свой дом, за ним, наверняка, ведется наблюдение. А тебе это сделать просто. Никто тебя не заподозрит. Сходи на разведку, узнай, нет ли там засады.

— Я конечно помогу тебе, француз, ты столько для меня сделал. Но тебе незачем идти в свой дом, он сгорел дотла. Камня на камне не осталось. Полицейские там что-то долго искали, а потом подожгли. Скажи. Там было припрятано золотишко? — хитро прищурившись, спросил Мигель.

— Да, Мигель, там было золото и деньги, все, чем я владел! Теперь я нищий! — он застонал, обхватив голову руками.

— Брось, француз, не стоит так сокрушаться из-за денег. Главное — что ты жив остался. Это — великое чудо! — сторож закатил глаза и поднял руки к небу, воздавая благодарственную молитву Пресвятой Деве, за спасение приятеля.

Они еще поговорили немного, а потом сторож сказал, что пойдет поспрашивает капитанов стоящих в порту судов, не нужен ли им опытный боцман или помощник капитана.

— Ты, француз, не высовывайся, жди меня здесь! Искать тебя тут не станут. Ты поешь, в кувшине осталось молоко, а тут, на блюде — свежая булочка, — Мигель вышел и поковылял к пришвартованным кораблям, сильно припадая на левую ногу. Сторож был хром от рождения.

Мигеля долго не было, Ксавье уже начал волноваться.

«А не сдаст ли меня полиции старый пройдоха? — мрачно размышлял пират. — Не хватало только опять оказаться в лапах ищеек, после стольких мытарств! Нужно бежать, пока не поздно!»

Но тут появился радостный, улыбающийся Мигель. Его морщинистая физиономия сияла, в глазах играли озорные искорки.

— Все, дружище, — заявил он с порога, — ты спасен! Я встретил знакомого грека Полиперхона Деметридиса. Он капитан шхуны «Одиссей», которая ходит из Греции в Африку за «черным деревом». Сейчас он остановился на ремонт, и сегодня в полночь снимается с якоря. Этот прохвост согласился взять тебя матросом. Конечно, ты мог рассчитывать и на большее, но сейчас не в том положении, чтобы отказываться! Вечером я отведу тебя на борт.

Он залился низким, хриплым смехом.

— Спасибо, Мигель, прочувствованно произнес Ксавье, — век тебя не забуду!

— Да, ладно тебе, приятель! Свои люди — сочтемся! — ответил Мигель. — У нас впереди целый день. Посидим, вспомним былое за бутылочкой хорошего вина.

Весь день до позднего вечера мужчины пили терпкое красное вино, предаваясь воспоминаниям. А когда пришло время, сторож проводил закутанного в длинный плащ Курвеля, на шхуну Одиссей.

Все прошло гладко, и судно благополучно отправилось по назначению.

Экипаж «Одиссея» состоял, в основном, из случайных людей. Тут были и уголовники с темным прошлым, и опытные мореходы. Сам капитан со странным именем Полиперхон выглядел очень внушительно: чернобородый гиганте громоподобным голосом. Он был настоящим морским волком, под стать ему был и молодой красавчик Костас. Юноша знал толк в морском деле, легко управлялся с картами и читал звездное небо, как открытую книгу. Матросами, весьма успешно командовал пожилой рыжий боцман Леонидас. Курвеля на судне команда приняла настороженно. И капитан, и матросы, вели постоянное наблюдение за новеньким. Но Ксавье легко и весело справлялся с любой работой: морское дело было для него не в новинку. Вскоре все убедились, что Курвель хороший и опытный моряк. Его прошлое никого не интересовало. Матросы догадывались, что новый матрос скрывается от полиции, но этим никого из них нельзя было удивить.

Ксавье тоже сразу же понял, что попал на пиратское судно. Он догадывался, что каботажные перевозки были лишь прикрытием для темных делишек команды «Одиссея». На самом деле судно поставляло живой товар из Африки в Бразилию. Работорговля официально была запрещена, но соблазн заработать хорошие деньги на темнокожих рабах, толкала многих на это грязное преступление.

Самому Курвелю приходилось не раз отлавливать африканцев и продавать их в рабство. Это дело, хотя и приносило немалый доход, казалось Ксавье слишком рискованным и хлопотным, тем более, что большинство пленников по дороге мерли, как мухи, не вынеся голода, жажды и душного трюма.

«Одиссей» шел по Атлантике, держа курс на Южную Африку. Капитан Полиперхон, а на английский манер просто Пол, вскоре убедившись в неоценимых качествах Курвеля, коротко с ним сошелся и даже начал делиться с ним своими планами на будущее.

Он выспрашивал многоопытного Ксавье, где по его мнению, в каких частях Африканского континента легче и безопаснее захватывать негров, чтобы не привлечь ненужного внимания. Курвель давал капитану дельные советы, стараясь еще больше расположить его к себе. Но, на самом деле, Ксавье не собирался принимать участия в делах пиратов. При первой же возможности он надеялся сбежать на берег, чтобы на попутном судне добраться домой, в Англию.

Команда предвкушала повеселиться в ближайшем порту, но капитан объявил, что он не намерен делать остановку.

— На судне есть все необходимое — запасы продуктов и пресной воды, — объявил он раскатистым басом. — В порт мы войдем только в случае крайней необходимости, если судну потребуется ремонт.

— Нам бы погулять, ноги размять на суше! С веселыми бабенками пообщаться! Мы не рабы на галерах, Полиперхон! — матросы кричали, выражая недовольство таким решением.

— Заткнитесь, бездельники! Еще успеете нажраться вина и потешиться со шлюхами! Вот набьем трюм «черным деревом», сбудем его по сходной цене, каждый получит свой куш. Вот тогда и погуляем вволю, — строго прикрикнул Леонидас. — А теперь за работу, остолопы!

Матросы еще немного поворчали и занялись повседневными делами. Это заявление капитана очень расстроило Курвеля, он уже представлял, как наймется на судно, следующее в Лондон. Он очень беспокоился за матушку, в последнее время старушка часто являлась ему во сне. В черством сердце пирата жило одно светлое чувтсво — любовь к матери. Мысли о ее судьбе не давали Ксавье покоя.

— Бедная Сара! Жива ли ты? Свидимся ли мы на этом свете? Я был плохим сыном тебе, матушка. Клянусь тебе, Сара, если удастся добраться живым до дому, я больше никогда тебя не оставлю. Будем доживать век вместе, запасов золота, припрятанных в твоем доме, хватит нам до конца жизни, — шептал Курвель, оставаясь в одиночестве.

Долгое плавание не входило в планы француза. Ему нужно было домой.

С момента побега взгляды Ксавье на жизнь начали меняться. Закоренелый преступник и злодей вдруг почувствовал усталость и апатию, отвращение к своей прежней жизни. Его больше не увлекали кровавые приключения, куда-то исчезла алчность. Даже потеря сокровищ, припрятанных в Барселоне, ему больше не казалась трагедией. Курвелю теперь хотелось тишины и покоя, простой и размеренной жизни.

«Как видно, приближается старость, — думал пират, — нужно менять жизнь, если впереди у меня еще что-то осталось».

Еще в юности, пройдя через нищету, несправедливость и жестокие унижения, Ксавье сделал для себя вывод, что все люди делятся на жертв и хищников. Себя и свою матушку, бедную, замученную непосильным трудом, прачку, он причислял к жертвам. Всеми силами Курвель стремился вырваться из этого положения. Став на путь преступлений, юноша почувствовал себя настоящим хищникам, и такая жизнь пришлась ему по вкусу. Было приятно чувствовать свою власть над людьми и совершать самые дерзкие преступления — убийства и грабежи на море и на суше. Ничто не могло поколебать тогда его уверенности в своей правоте.

Но теперь, встречи с несколькими людьми на пути из Сарагосы до Барселоны, во многом изменили представления пирата о человеческих отношениях.

«Так, значит, не все люди делятся на жертв и хищников? — с удивлением думал он. — Встречаются другие, не похожие не на тех, ни на других? Эти люди заняты самыми обычными делами, они не стремятся ни к власти, ни к наживе. Вот, например, бескорыстный добродушный лесник, приютивший нас с Хэтчем в своей избушке. Или простой крестьянин щедро заплативший мне за пустяковую помощь. А старый цыган, принявший и обогревший бедного странника. Он дал мне новую одежду и заговоренный амулет. Чего ждали эти люди от меня? Да ничего! Они ничего не требовали взамен, помогли из простого человеческого сочувствия. Раньше я не замечал таких людей и не понимал их. Поэтому, столкнувшись с благородным доктором Шелтоном, я люто возненавидел его, не понимая, что движет этим человеком? Что заставляет его помогать людям? Лечить их, спасать рискую своей жизнью при извержении вулкана. Только теперь мне все стало ясно, что на свете есть просто хорошие люди», — так размышлял Курвель, занимаясь обычными делами: драя палубу, поправляя паруса.




Глава 52. Джон и Луиза


Корабли продолжили путь. Впереди шла «Британия», за ней — «Квин Элизабет». Дети не вернулись в свои каюты, они предпочли остаться с вновь обретенными родителями.

Доктору стало грустно, ему очень захотелось увидеть дочь, малютку Изабеллу. Она встретила отца радостными криками.

«Какое счастье, что ты у меня есть!» — думал Ник, лаская ребенка.

После кормления девочка заснула. Шелтон осторожно уложил ее в кроватку и вышел на палубу.

Капитан Мелвилл уже ждал его. Доктор изложил другу свою гипотезу о том, где пропадала все эти годы «Квин Элизабет» вместе с экипажем и пассажирами.

Мелвилл внимательно выслушал его и признался, что все равно ничего не понял.

На палубу вышла Луиза. Она вся дрожала и куталась в теплую шаль. — Что с вами, мисс Томпсон, на вас лица нет? — удивился Шелтон.

— Ах, доктор, что-то я неважно себя чувствую, — ответила сестра милосердия.

— Спускайтесь немедленно в каюту, я должен вас осмотреть, — приказал Ник.

— Оказалось, что у Луизы сильная простуда. Шелтон дал ей микстуру и уложил в постель.

Капитан Мелвилл очень встревожился.

— Что с мисс Томпсон? — спросил он Шелтона, как только тот вернулся на палубу.

— Сдается мне, приятель, что ты неравнодушен к нашей Луизе, — добродушно рассмеялся доктор. — У нее обычная простуда. Можешь не волноваться, она скоро поправится.

— Я давно присматриваюсь к этой славной девушке, — густо покраснев, ответил капитан. — Она такая заботливая и ласковая. Вот бы мне такую жену!

— Не узнаю тебя, Джон, ты же закоренелый холостяк! С каких пор ты переменил свои взгляды? — спросил Шелтон.

— А вот с тех самых пор, как встретил мисс Томпсон, еще на Большом острове, — смущенно ответил Мелвилл. — Я давно хотел рассказать ей о своих чувствах, но никак не осмеливался. Как ты думаешь, она не откажет, если я предложу ей руку и сердце?

— Ты серьезно? — удивился Ник. — Тогда иди прямо сейчас и попытай счастья! Ей так нужна забота и внимание!

Мелвилл радостно помчался в каюту мисс Томпсон.

Луиза лежала в постели, накрытая тремя одеялами, с мокрым полотенцем на лбу. Ее прекрасные золотистые локоны, обычно уложенные в строгую прическу, теперь свободно разметались по подушке. Большие серые глаза горели лихорадочным блеском.

Сейчас эта незаметная женщина, серая мышка, показалась Мелвиллу настоящей красавицей.

— Мисс Луиза, как вы себя чувствуете? Могу я чем-нибудь помочь? — деликатно присаживаясь на краешек табурета, спросил капитан.

— Ах, это вы, Джон? Рада вас видеть. Спасибо, мне уже лучше, — слабым голосом ответила Луиза и ласково улыбнулась мужчине.

Ободренный приветливостью девушки, Мелвилл схватил ее горячую руку и принялся покрывать поцелуями. Мисс Томпсон смутилась, но руки не отняла.

— Я хотел бы знать, мисс Луиза, как вы ко мне относитесь? — робко спросил капитан.

— Я отношусь к вам очень хорошо, — с чувством ответила Луиза. — Вы прекрасный человек и опытный мореход.

— А вы знаете, жизнь под парусами, мне ужасно наскучила. Хочется домашнего тепла и покоя. У меня есть уютный дом с яблоневым садом в предместьях Лондона, за ним сейчас присматривает престарелая тетушка. Она не может дождаться, когда же я выйду в отставку! Старушке уже тяжеловато справляться с хозяйством, — многозначительно глядя на Луизу, сказал Мелвилл.

— И что же вы решили, дорогой Джон? — поинтересовалась мисс Томпсон.

— Я выхожу в отставку и женюсь, — гордо ответил капитан.

— И кто же эта счастливица? — нервно отдергивая руку, спросила сестра милосердия.

— Вы, милая Луиза, кто же еще? — снова беря ее ладонь в свою, ответил капитан.

— Но, Джон! — слабым голосом возразила она. — Зачем вам некрасивая, не первой молодости девушка, когда вокруг столько замечательных юных красавиц? Любая из них с радостью согласится стать вашей женой! Вы ведь такой замечательный человек!

— Луиза, милая! Меня не интересуют молодые девушки. Я по уши влюблен в вас! Мне нужна заботливая жена и хозяйка. Давно приглядываюсь к вам, лучшей пары мне не найти! И не правда, что вы некрасивы! Для меня вы самая очаровательная женщина в мире! Мы заживем с вами на славу, если конечно, я вам не безразличен! — горячо воскликнул капитан.

— О, Джон! Я так счастлива! Согласна стать вашей супругой, о большем счастье и не мечтала! Вы мне давно нравитесь, я тоже люблю вас, — ответила Луиза.

— Будем считать, что мы помолвлены, дорогая? — спросил Мелвилл.

— Конечно, милый! — согласилась сестра милосердия.

— Тогда прямо с корабля я заберу тебя к себе домой! А сейчас давай скрепим поцелуем наш союз! — предложил Джон, склоняясь над больной.

— Нет, милый, — отстранилась она и приложила руку к его губам. — Ты можешь подцепить от меня простуду, подождем до моего выздоровления! Иди, дорогой, у тебя много дел! А я тут одна, в тишине, стану мечтать о нашем будущем.

— Так не хочется расставаться с тобой! Но мне, и, правда, пора! Скорее поправляйся, любимая! — вдохновленный и радостный Джон отправился отдыхать в свою каюту.




Глава 53. Цыганский амулет


Шхуна шла вперед полным ходом, попутный ветер раздувал паруса, цель путешествия становилась все ближе и ближе. Судно двигалось вдоль западного берега Африки.

— Пожалуй, теперь нам следует зайти в ближайший порт, — однажды утром высказал свои соображения капитан Пол, в разговоре с Курвелем.

— Продукты и пресная вода почти на исходе, нам не дотянуть до конца пути.

— Что ж? Вы правы, капитан, — обрадовался Курвель. — Не мешало бы пополнить запасы. Всего несколько часов — и мы достигнем Конакри, там и отоваримся, а про себя подумал: «Вот он мой шанс! В порту я пересяду на Британское судно и отправлюсь домой».

Весть о решении капитана пополнить запасы продовольствия в Конакри вызвала радостный ажиотаж среди экипажа. Матросы предвкушали удовольствия, которые они смогут получить на берегу. Слышались их веселые голоса и радостный смех. Утомленные долгим плаванием люди жаждали отдыха и развлечений. Рыжий боцман Леонидас, смачно причмокивая толстыми губами, подзадоривал матросов рассказами о прелестях африканских девушек.

— Еще каких-то пять часов, ребята, и вы вволю натешитесь вином и красавицами. К вечеру войдем в порт, загрузимся, а потом — свобода на всю ночь. Гуляй — не хочу! Но, к рассвету, чтобы все были на месте! Я не собираюсь вылавливать вас по одиночке. Кто опоздает — останется на берегу! — весело посмеиваясь, Леонидас пошел по своим делам.

С мостика спустился молодой помощник капитана Костас, он был взволнован.

— Что-то мутно на горизонте! Боюсь, что надвигается шторм, все должны быть наготове! — сказал он.

— Да ладно тебе, Костас! Не паникуй! Все обойдется, — ответил один из матросов.

— Шторм пройдет стороной, — подтвердил другой. — Видишь, ветер относит облака к югу! Авось, пронесет!

Между тем погода все ухудшалась. Поднялся резкий порывистый ветер. Он нагнал черные зловещие тучи, которые повисли над судном и закрыли солнце. Стало темно, как ночью. Внезапно сверкнула ослепительная молния, казалось, что небо разорвется от раскатов грома. Из черных туч хлынули потоки дождя.

По команде капитана матросы принялись спешно убирать паруса. Чудовищные порывы ветра сотрясали судно, бросали его из стороны в сторону. Матросам никак не удавалось справиться с парусами. На помощь им кинулись Курвель и капитан. Огромные волны перекатывались через шхуну. В один миг океан превратился во взбесившегося зверя. На судне началась паника. Громкий голос капитана не смог перекричать грохот и шум бури. Было невозможно добиться слаженных действий команды. Каждый. Стараясь спасти свою шкуру, хватался за все, чтобы удержаться на скользкой от воды палубе. Нескольких матросов уже смыло за борт. «Одиссей» трещал по швам. Мачты ломались, как соломинки. Обломками одной из них убило боцмана. Курвель и капитан всеми силами старались выпрямить судно, давшее крен. Тут гигантская волна, накрывшая шхуну, довершила страшное дело. «Одиссей» перевернулся вверх килем, накрыв собой находившихся на борту людей.

Курвель не помнил, как ему удалось выбраться из-под корабля. Только когда он отдышался, то понял, что держится за обломок кормы. Осмотревшись, пират не поверил глазам: на поверхности не было ни судна, ни обломков, ни одного спасшегося человека. Крепко держась за кусок дерева, Ксавье боролся с волнами, которые захлестывали его, стараясь вырвать из рук спасительный обломок. Захлебываясь и почти теряя сознание, пират не выпускал его из рук.

Борьба с океаном продолжалась всю ночь, в полной темноте. Курвель чувствовал, что течение уносит его от африканского берега. Шансов на спасение не оставалось — чем дальше от морского пути — тем меньше шансов встретить какое-нибудь судно, это Ксавье понимал очень хорошо.

Когда начало светать, океан успокоился. Волны прекратили борьбу с человеком. Курвель понял, что остался жив наперекор стихии.

«Теперь мне остается надеяться на чудо», — думал Ксавье, внимательно вглядываясь в водную гладь.

До самого горизонта поверхность океана была пустынна: ни одного суденышка. В небе не летали птицы, значит, суша была далеко.

«Вскоре я окончательно выбьюсь из сил, окоченею и утону. Но не мне роптать, лучше такая смерть в океане, чем позорный конец на виселице».

Пирату стало легче от этой мысли, и он перестал думать о смерти. Некоторое время Курвель находился в забытье, но вдруг, прямо под ним проплыла светлая длинная тень.

— Акула! — в ужасе воскликнул Курвель, приходя в себя.

Хищная рыба описывала вокруг него круги, постепенно уменьшая радиус, подплывая все ближе и ближе.

«Это конец! Мне не справиться с этой тварью! Она в своей стихии, сильная, быстрая, с острыми, как бритвы зубами, а у меня даже ножа нет, чтобы защититься! Много людей я отправил на корм акулам, а теперь пришел и мой черед», — странно, но Курвель не испытывал страха. Была только лютая ненависть к отвратительному кровожадному чудовищу. Он сжался в комок, ожидая нападения и собираясь дорого отдать свою шкуру.

Акула продолжала наматывать круги вокруг жертвы, приноравливаясь, как бы удобнее ухватить ее. Затем хищница стремительно бросилась в атаку.

Курвель яростно заработал ногами, стараясь создать побольше брызг и шуму. Так он надеялся отпугнуть акулу. Но это лишь раззадорило чудовище. Оно кинулось на Ксавье и вцепилось в голень правой ноги. Адская боль пронзила все тело Курвеля, из его горла вырвался страшный крик отчаяния и боли. Собрав все силы, пират с размаха начал бить кулаками акулу по голове. Пронзительный звук его голоса, в котором слышалась боль и ненависть, отразился от поверхности воды, и, многократно усиленный, разнесся над океаном. Акула, оглушенная резкими ударами, разжала зубы и выпустила ногу жертвы. Курвель усиленно заработал здоровой ногой, стараясь подальше отплыть от чудовища. Кровавый след тянулся за ним, еще больше возбуждая хищную рыбу. Акула готовилась к очередной атаке.

Курвель вдруг вспомнил про подарок старого цыгана. На ум пришли слова, сказанные стариком на прощание: «Этот амулет поможет тебе в минуту смертельной опасности».

Схватившись за талисман, пират прошептал:

— Спаси меня, мой амулет, избавь от страшной смерти в зубах чудовища! — произнеся эти слова, он сжал кулак и протянул его вперед, готовый встретить акулу.

Но чудовище почему-то передумало на него нападать. Акула вдруг резко свернула в сторону и поплыла прочь. Тут Ксавье увидел, что его окружает стайка дельфинов. Двое из них, кинулись в погоню за хищницей, остальные образовали плотное кольцо вокруг человека, попавшего в беду. Курвель понял, что его спасают, и опять впал в полузабытье, продолжая крепко держаться за обломок кормы.

Сквозь дремоту он чувствовал, как его куда-то тащат эти добрые существа.

Семья дельфинихи Эй на рассвете возвращалась после ночной охоты. Вдруг чуткая дельфиниха замерла на месте и прислушалась. До нее донесся полный ужаса крик.

— Это голос человека, — сказала Эя остальным дельфинам. — Он в опасности и нуждается в нашей помощи. Все за мной!

Дельфины помчались на звук. Так они оказались на месте трагедии.

Прошло какое-то время, и Ксавье почувствовал, что находится на суше и тут же потерял сознание. Очнулся он, лишь когда солнце клонилось к закату. Страшная жажда мучила Ксавье, рот и горло пересохли до такой степени, что невозможно было пошевелить языком. Пират с трудом сел на песке и огляделся: место для него было незнакомым. Песчаный желтый пляж, обрамленный острыми скалами, чуть поодаль — холмы, покрытые густым тропическим лесом. Курвель осмотрел раненую ногу: кость осталась цела, кровотечение прекратилось, видимо жаркое солнце подсушило рану. Из голени был выдран большой кусок плоти. Каждое движение причиняло нестерпимую боль.

«Что же делать? — думал Ксавье. — Нужно найти пресную воду, иначе я умру от жажды!»

Вдруг у скалы он заметил постройку, это был примитивный навес от дождя и солнца.

«Там я могу найти пристанище» — решил Курвель и, преодолевая боль, пополз к навесу. Внутри жилища были деревянные нары, грубо сколоченный стол, кухонная утварь и посуда. В углу были свалены инструменты, среди них он отыскал ровную и толстую палку, на которую было можно опереться.

Теперь нужно было бы отдохнуть, но жажда настолько усилилась, что пришлось идти искать воду. Ксавье, тяжело опираясь на палку, превозмогая сильную боль, поплелся вдоль пляжа в поисках воды. Вскоре он набрел на ручей, впадающий в лагуну, и жадно припал к чистой прозрачной воде.

Утолив жажду, он упал на песок и забылся тяжелым сном. Проснулся Курвель так же внезапно, как и уснул. Острый голод дал о себе знать. Пират принялся осматриваться вокруг, в поисках съедобного. Вдоль ручья росли банановые деревья, в их кронах, высоко над землей, аппетитно желтели спелые плоды. Ксавье легко сбил палкой несколько гроздей и насытился питательной мякотью фруктов. Пират сразу же почувствовал себя намного лучше, к нему вернулась способность размышлять.

— Значит, я на острове! — сказал он вслух. — Так это же тот самый остров дельфинов, про который я так много слышал, но ни разу не бывал на нем! А дельфины, спасшие меня — это семья дельфиненка Бобби. Вот так штука! Как оно все обернулось! Я ненавидел Бобби и его дельфинов, а эти добрые существа спасли меня от акулы, да еще и поселили на своем острове! Мне век не искупить своей вины перед мальчишкой и его дельфиньей семьей! За мои тяжкие грехи посланы мне эти испытания!

С трудом поднявшись, Ксавье прихватил небольшую гроздь бананов и побрел в свое новое жилище.

«Вот так, здесь мне придется пожить некоторое время, пока не заживет нога, а там видно будет», — думал он по дороге.

Ксавье повалился на нары, и силы вновь покинули его. Сквозь сон он чувствовал, что нога все тяжелеет и тяжелеет, а боль становится сильнее. Он проспал тревожным сном до самого утра.

На рассвете пирата разбудили веселые голоса дельфинов, они громко стрекотали и свистели, будто вызывали его на берег. С трудом приподняв отяжелевшие веки, Ксавье увидел, что дельфины выбрасывают на берег трепещущих серебристых рыбок.

«Это они мне принесли, добрые существа!» — преодолевая сильную боль в ноге, опираясь на палку, пират поковылял к морю.

При виде спасенного ими человека, дельфины защебетали еще веселее и начали выпрыгивать из воды. Ксавье приветствовал новых друзей словами и жестами, а дельфины радостно отвечали на своем языке. Ксавье поднял с песка угощение и тут же начал есть рыбок прямо сырыми, это ему было не впервой. Дельфины одобрительно кивали головами и смотрели, как он насыщается. А потом криками и жестами начали приглашать гостя в море, поплавать с ними. Но пират не принял их приглашение, показывая на больную израненную ногу. Дельфины все поняли и уплыли в океан.

Между тем, островитянину становилось все хуже и хуже. Голова горела, его бросало то в жар, то в холод, нога пухла и раздувалась. Рана сильно воспалилась и загноилась. По опыту Курвель знал, как это опасно. За долгие годы пиратства на его глазах от заражения крови погибли несколько матросов.

«Видимо, и мне не избежать этой жалкой участи», — подумал пират и горько усмехнулся. Добравшись до нар, он, как сноп, свалился, и засыпая, думал: «Как глупо все получилось. Стоило преодолеть столько трудностей, пройти через весь этот ужас, чтобы умереть на этом острове в полном одиночестве. Смерть, недостойная мужчины».

И, положив руку на амулет, Ксавье забылся сном. Он метался в бреду несколько часов, как вдруг явилось видение: старый цыган, грозил пирату пальцем и говорил:

— Питер, не вздумай умирать! Ты еще можешь спастись. Вставай и иди в лес! Разыщи цветок жизни. Его легко узнать среди других. Это высокая трава, а на ее верхушке сидит большой красный цветок, под названием «Сингабера». Он таит в себе великие целительные свойства и огромную жизненную силу, ты узнаешь его по аромату лимона, исходящему от листьев. Собери двенадцать соцветий, шесть из них съешь, а остальные шесть разжуй в кашицу и приложи к ране. Сингабера вольет в тебя свою силу, рана затянется, и ты исцелишься! Сделай это до заката солнца, завтра будет поздно! Вставай! Иди за Сингаберой!

Голос старца звучал жестко и властно, Ксавье очнулся и не мог понять, сон это был и ли явь. Понял только, что должен повиноваться цыгану, только так спасет себе жизнь.

Преодолевая слабость, обливаясь холодным потом, Курвель побрел в гору, повторяя лишь одно слово: «Сингабера».

Так пират добрался до лесной поляны, на которой росла высокая трава с красными соцветиями. Приятный лимонный аромат, подсказал Ксавье, что это и есть Сингабера. Он сорвал двенадцать соцветий. Спустившись к пляжу, сделал все так, как велел старец.

Утром Ксавье проснулся с ясной головой, рана начала затягиваться, а опухоль спала. Наступать на ногу стало почти не больно. Настроение у Курвеля было превосходное.

— Ай да цыган! — радостно воскликнул пират. — Великий волшебник! Откуда он только узнал мое настоящее имя? Все так странно, необычно! Жизнь научила меня доверять только самому себе, а не надеяться на силу волшебства! Но я исцелился — а это главное! Значит, магический амулет работает! В самый страшный момент появляются дельфины, старый цыган подсказывает лечебный цветок — все это действия древнего амулета. Но за что мне такая милость? Ведь я злодей и душегуб! А может быть, это знак свыше, чтобы я изменил свою жизнь и добрыми поступками искупил то зло, что творил всю жизнь?

Так, полный сил и надежд, немолодой пират Курвель, готов был начать новую жизнь. В первую очередь занялся устройством быта. Найденные под навесом инструменты очень пригодились. Кое-какая одежда, оставленная прежними жильцами тоже пришлась кстати, у Ксавье не было ничего, кроме истрепанной матросской формы.

С дельфинами новоявленный островитянин очень подружился, он целыми днями плавал и играл с ними в лагуне. Вскоре Ксавье начал немного понимать их язык.

Ах, если бы только Эя и ее семья знали, кого они спасли и поселили на острове, то ни за что бы, не стали общаться с пиратом, пленившим и чуть не погубившим их любимого братца Сиу. Но они никогда раньше не встречали Ксавье и не знали его в лицо. А Сиу, став взрослым покинул семью и примкнул к стайке одиноких холостяков. Теперь он виделся с родственниками только во время «большой охоты».

Там же, на «большой охоте» самцы-дельфины находили себе невест, таковы были законы их жизни. И как бы Эя не тосковала по любимому сыну, она не имела права принимать его у себя в лагуне. Итак, семья дельфинов, на счастье Курвеля, не узнала в нем человека, которого считала заклятым врагом.

Прошло время, нога Ксавье окончательно зажила. Бывшему пирату, как ни странно, нравилась его новая жизнь на острове. Спокойная, размеренная, без хлопот и тревог.

Дельфины каждое утро приносили ему свежую рыбу, которая вместе с фруктами и составляла его каждодневную пищу.

Среди найденных вещей оказалось огниво, оставленное прежними хозяевами хижины. Ксавье мог разводить костер, чтобы варить или жарить рыбу. Пират делал это осторожно, стараясь готовить на углях. Он опасался привлечь внимание проходящего судна или рыбаков. Курвель знал, что рифовые барьеры вокруг острова дельфинов почти не проходимы, и не многим лоцманам под силу было их преодолеть. Но все-таки лучше было перестраховаться и не привлекать к своей персоне ненужного внимания. Быть пойманным означала для него виселицу.

На случай опасности, Курвель подготовил для себя убежище. Он вырыл землянку недалеко от навеса, на холме, под густым кустарником. Оттуда открывался хороший обзор на пляж, лагуну и океан. В тайную нору он принес все необходимое: сушеную рыбу, фрукты и воду в глиняном кувшине. Так можно было продержаться несколько дней, оставаясь незаметным для случайных гостей.

Каждодневные прогулки убедили Ксавье, что его остров совсем маленький, не более трех миль в длину, а в ширину — и того меньше. Кроме птиц и пресмыкающихся, других животных в лесу не водилось. Зато пернатых было великое множество. Изобретательный островитянин вскоре приспособился ловить птиц силками, так его меню стало разнообразнее.

Поначалу, без соли, вся пища казалась ему пресной. Но, вскоре он привык к новому вкусу и перестал это замечать.




Глава 54. Загадка «Квин Элизабет»


В Лиссабоне, куда корабли зашли, чтобы пополнить запасы пресной воды и свежих овощей, семья Броквуд перешла на борт «Британии».

Супругам хотелось поближе узнать замечательного доктора Шелтона, о котором так восторженно отзываются их дети.

Ник был рад этому: теперь он мог больше общаться с Ровеной и Бобби. Без них ему было тоскливо.

Лорда Артура очень интересовала тайна исчезновения «Квин Элизабет». Он старался вникнуть в гипотезу Шелтона о пространственно-временной воронке. Часто задавал ему вопросы на эту тему.

— Скажите-ка доктор, — спросил он как-то раз, — а может ли человек специально проникнуть в одну из этих реальностей, чтобы разобраться, что это такое?

— Дорогой сэр Артур, — ответил Ник, — я когда-то очень интересовался этой темой, но, к сожалению, современная наука не может объяснить и доказать существование параллельных миров, и не знает способов проникновения в них. А раньше, в глубокой древности, еще до всемирного потопа, человечество владело многими знаниями, к сожалению утраченными в наши дни. Может быть в далеком будущем, наука достигнет такого уровня, что человек сможет свободно проходить в параллельные миры через существующие проходы.

— А есть ли в этих мирах живые существа? — спросил Артур.

— Думаю, что да. Существа, их населяющие, могут быть совсем не похожи на нас. Не исключено, что древние люди общались с ними. Да, кстати, сэр Артур, — спросил Ник. — Когда вы были там, случайно не заметили в море или в воздухе что-нибудь живое? Рыб, птиц или еще кого-то?

— Нет, доктор, я ничего такого не видел! Но порой мне казалось, что за нами кто-то наблюдает. Я будто слышал чьи-то шумные вздохи совсем рядом, — ответил лорд.

— Наверное, сэр Артур, это были они — обитатели, населяющие ту реальность, где вы оказались. По какой-то причине они не пожелали вам показаться, — пояснил Ник. — Не исключено, что их цивилизация более древняя и гораздо более развитая, чем наша.

— Как все это странно, доктор, мне трудно поверить в то, о чем вы рассказываете, — задумчиво произнес Артур.

— Да я и сам до конца не понимаю. Раньше полагал, что все эти параллельные реальности — сказки и мифы, но, как видите, все это случилось с вами, а значит, существуют на самом деле. Прав был Шекспир, когда говорил устами своего героя «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам» — сделал вывод Шелтон.

Такие разговоры они вели все дни, пока плыли на корабле.

Леди Глэдис расспрашивала доктора в малейших подробностях о жизни сына без нее. Все время следила за каждым шагом сына, опасаясь потерять его вновь.

Бобби принял родителей так, будто никогда и не расставался с ними. В цепкой и острой памяти мальчика постоянно просыпались обрывки воспоминаний из раннего детства. Он помнил руки отца, узнал его старинный фамильный перстень, который любил когда-то рассматривать. Вместе с мамой пел свою любимую детскую песенку, постепенно вспоминая слова:
		Мерцай, мерцай, звездочка,



		Для меня — загадка.







		Ты над миром высоко



		Светишь в небе далеко.







		Твой глазок в ночи горит



		Пока солнце крепко спит.







		В темном небе ты висишь



		И в окно ко мне глядишь.







		Странник, шествуя во тьме



		Благодарность шлет тебе.







		Как бы путь он отыскал,



		Если б свет твой не мерцал?







		Кто ты, пусть не знаю я,



		Но мерцай, мерцай всегда!








Леди Глэдис приходила в восторг и осыпала поцелуями свое ненаглядное дитя.

Остаться наедине с Ровеной, доктору никак не удавалось. Он постоянно ловил на себе ее влюбленные взгляды. Это наполняло его душу надеждой и заставляло сердце биться чаще.

«Какое счастье, Ровена любит меня! Никто и ничто не сможет разлучить нас!» — думал Шелтон.

Маленькая дочь доктора, Изабелла, очаровала Броквудов. Ровена каждый день приносила ее в каюту родителей, и они часами возились с малышкой.

Луиза вскоре поправилась. Теперь все дни она проводила с капитаном Мелвиллом. У них начался серьезный роман. Джон торжественно объявил, что мисс Томпсон теперь его невеста, и они поженятся сразу же по прибытии в Лондон. Все радовались за счастливую пару, желали ей любви и согласия.

Бобби, когда удавалось улучить свободную минутку, усаживался рядом с козой и пытался завести с ней беседу.

— Кетти! Признайся, как ты узнала, что мои родители живы? И что скоро я их встречу? Ты что, волшебница? — допытывался он.

Но коза только смотрела на него загадочными желтыми глазами, в которых иногда вспыхивали озорные искорки. Она похрустывала ароматным сеном и ничего не отвечала.

Чернокожая девушка Эмми, бывшая няня Бобби, сияла от счастья. Ведь ее подопечный нашелся живым и здоровым. Теперь вина за его исчезновение снята с нее полностью. Хозяева простили Эмми, и Глэдис снова стала ласково обращаться с ней.

Спустя несколько дней корабли вошли в Лондонский порт. Трудно описать ту сенсацию, которую произвело возвращение «Квин Элизабет». Об этом чудесном событии через несколько дней говорил весь мир. Толпы репортеров самых известных газет осаждали порт, чтобы взглянуть на корабль, побывавший в никому неведомом параллельном мире и, через несколько лет, вернувшемся оттуда невредимым.




Глава 55. Курвель на Острове Дельфинов


Дружба с дельфинами скрашивала одиночество пирата. Каждый день перед закатом, эти существа подплывали к пляжу и вызывали Ксавье радостными криками, приглашая поиграть и поплавать с ними. Это было большим удовольствием для Курвеля, кроме того такая тренировка помогала держать мышцы в тонусе. Он чувствовал себя превосходно, тело стало молодым и гибким, кожа сделалась гладкой и эластичной, покрылась бронзовым загаром.

Как-то раз, гуляя вдоль ручья, Курвель обнаружил заросли бамбука. В голову пришла идея — вырезать свирель. В детстве он хорошо умел делать дудочки из тростника. В редкие свободные минуты мальчик играл для матери несложные мелодии, доставляя ей радость. Свирель получилась только с пятой попытки, но зато какая звонкая! В середине дня Ксавье сел на пляже и заиграл веселую детскую песенку. Подплывшие на звуки дельфины, пришли в неописуемый восторг, они долго танцевали и кувыркались под эту мелодию.

С тех пор повелось: Курвель играл, дельфины плясали. А потом он присоединялся к ним, и они вместе долго резвились в воде. Все было бы отлично в новой жизни бывшего пирата, если бы не постоянные мысли о матери.

«Каким же я был болваном, не уделял Саре должного внимания. Бедная мама, она не слышала от меня доброго слова, хотя жила только ради меня», — с грустью думал Ксавье.

Однажды, проводив друзей на ночную охоту, Курвель почувствовал непонятную тоску, сердце сжималось от дурного предчувствия, все валилось из рук, мысли о матери не давали покоя.

«Чувствую, с Сарой что-то не так! Наверное, она больна, а я так далеко, и не в силах помочь ей! Если бы хоть на минутку очутиться с ней рядом. Обнять, успокоить, сказать, как люблю ее!» — он в отчаяние сжал голову руками и просидел так на берегу до наступления темноты.

А ночью ворочаясь, не в силах заснуть, он вдруг на минуту забылся и увидел себя маленьким мальчиком, лет десяти. Вдвоем с матерью они несут белье в тяжелой плетеной корзине, чтобы прополоскать в реке. Питер чувствует усталось. Наконец они добираются до берега речки, там другие прачки уже полощут свое белье. Сара, подоткнув юбку входит в воду, а он подает ей вещи одну за другой. Вдруг, неловким движением, мальчик переворачивает корзину, и все белье оказывается в воде. Течение подхватывает простыни, полотенца, рубахи. Все эти вещи раздуваются, как пузыри и уплывают. Сара бежит за ними вдогонку, пытаясь поймать чужое, уносимое течением белье. В ужасе кричит:

— Пит, сынок, помоги мне, скорее лови белье! Нам за него не расплатиться! Мне одной не справиться!

Он бросается в воду, но не успевает ухватить ни одной вещи. И только кончиками пальцев едва дотрагивается до руки Сары, и вот она уже далеко. Ее уносит течением вместе с бельем, голос матери звучит откуда-то издалека:

— Прощай мой мальчик, у меня нет больше сил! Я не вернусь к тебе! Но ты не грусти и будь счастлив!

А маленький Пит плачет на берегу, все зовет и зовет свою маму.

В этот момент Курвель проснулся и понял: его матушка Сара Крейг умерла, и больше никогда он ее не увидит. Ксавье долго сидел, не в силах справиться с волнением, как вдруг из густого синего тумана, возникло лицо старого цыгана.

— Да, Питер, — печально сказал старец. — Твоя матушка только что скончалась. Но не терзай себя понапрасну, она ушла умиротворенная и счастливая, потому что успела попрощаться с тобой. Силой материнской любви она вызвала тебя из детства, да ты и сам это только что видел.

Цыган замолк, его лицо стало постепенно уменьшаться, пока не превратилось в точку и совсем не исчезло.

Ошеломленный Курвель сидел, не в силах осознать произошедшее. Лишь одно ясно понял: матушка умерла. Порвалась единственная тонкая нить, связывавшая Ксавье с миром детства.

О прошлой пиратской жизни он больше не хотел вспоминать. С этого дня Ксавье сделался просто островитянином. Теперь он хотел спокойно и незаметно дожить оставшиеся годы, или месяцы — это уже не имело существенного значения.




Глава 56. Семья Броквуд


Для сэра Роберта и леди Анны стало великим счастьем возвращение единственного сына Артура с невесткой. Невозможно передать чувства, переполнявшие сердца пожилых Броквудов. Все богатства мира им казались ничтожными, по сравнению с радостью воссоединения семьи! По этому случаю, лорд Броквуд заказал в соборе Святого Петра благодарственный молебен и устроил роскошный бал в своем замке для знатных друзей семьи.

Доктор Шелтон тоже был приглашен на бал, но боясь случайно выдать свои чувства к Ровене, он предпочел отказаться от приглашения.

На балу самыми прекрасными дамами были леди Глэдис и ее юная дочь Ровена. Многочисленные поклонники стали добиваться внимания внучки Броквуда. Но Ровену они не интересовали. Для нее существовал единственный мужчина — доктор Шелтон. За время отсутствия Ника, его сестра приобрела роскошный трехэтажный особняк с большим земельным участком. Возле дома был разбит красивый парк, устроен пруд и протекала речка. У Шелтона теперь оказалось много дел по приведению в порядок нового жилья.

Прошло два года, за это время в семействе Броквуд произошло приятное событие — леди Глэдис произвела на свет еще одного сына. Малыша назвали Чарльзом, в честь одного из предков.

Сэра Роберта очень обрадовало это событие.

— Отныне нашему роду не грозит вырождение! — говорил он. — Двое младших наследников будут способствовать преумножению и процветанию семейства Броквуд. Хорошо если один из них станет экономистом, а другой — юристам.

Об этом теперь мечтал по вечерам старый лорд, сидя в удобном мягком кресле у камина.

Дела компании шли отлично. Сэр Артур оказался хорошим управляющим. Его бурная деятельность способствовала приумножению капитала.

Доктор Шелтон был частым гостем в замке Броквуд. Сэр Роберт уговаривал его стать вице-президентом компании, но Ник твердо решил не иметь дел с экономикой и финансами.

— Я не чувствую себя способным заниматься этими вопросами, боюсь, от меня будет мало толку, — искренне говорил Шелтон в свое оправдание, — вам нужен профессионал, а мое призвание — лечить людей, этим я смогу принести гораздо больше пользы.

К тому времени доктор обзавелся солидной клиентурой, он пользовался огромной популярностью среди пациентов.

О любви между Шелтоном и Ровеной уже стало известно родителям девушки. Невозможно было не заметить пламенных взглядов, которыми обменивались влюбленные. Ровена каждый день жила ожиданием Ника, страшно волновалась, если он, по какой-нибудь, причине опаздывал или отменял свой визит.

Такие отношения между влюбленными продолжались более двух лет, пока юной невесте не исполнилось восемнадцать.

И вот, наконец, наступил день, когда доктор Шелтон приехал в замок Броквуд, для объяснения с родителями любимой девушки.

Был теплый майский полдень, цветущие деревья издавали нежный аромат, жужжали пчелы, радостно пели птицы. Вся природа дышала любовью и предчувствием счастья.

Ник, преисполненный радужных надежд, с охапкой красных тюльпанов в руках, влетел в гостиную. Объяснение с родителями любимой было коротким, но очень эмоциональным.

— Дорогие леди Анна, леди Глэдис, сэр Роберт и сэр Артур! — торжественно начал доктор. — Я люблю Ровену больше жизни! Ради нее готов на все! Прошу у вас ее руки! Обещаю сделать вашу дочь и внучку самой счастливой женщиной на свете!

Он умолк и, опустив голову, ждал ответа.

— Дорогой доктор, ближе вас у меня нет друга! Вы добрый гений нашего семейства, — заговорил сэр Роберт. — Трудно переоценить ваши заслуги, вы сделали для нас так много! Сегодня Бобби не было бы с нами, если бы не вы. То, что Ровена любит вас, знаю уже много лет. О лучшем супруге для своей внучки я и не мог бы мечтать! А теперь пусть выскажут свое мнения родители!

Старик посмотрел на сына и невестку.

— Ник, мы знаем вас не так давно, как отец и наши дети. Но мы понимаем, что вы замечательный человек, честный и благородный! — произнес Артур, а Глэдис кивнула в знак согласия. — Мы, с радостью готовы принять вас в нашу семью! Но Ровена еще так молода, ей всего восемнадцать, а по закону вступать в брак разрешается только с двадцати одного года. Как нам быть?

— Мы можем обвенчаться в любой Европейской стране, например во Франции, — ответил Ник.

Артур улыбнулся, и, обнял жену за плечи.

— Мы с Глэдис тоже прошли этот путь. Ей было семнадцать, когда мы поженились, это произошло в Париже, правда, милая? — улыбнулся он.

— Да, дорогой, так и было, — ответила Глэдис. — Но, доктор, это долгий путь, в Англии ваш брак признают действительным, только когда Ровене исполнится двадцать один год. Тогда же она сможет воспользоваться своим капиталом, который предназначен ей в приданое.

— Для меня это не имеет значения, главное, чтобы Ровена была со мной. Я и так достаточно богат, — с жаром ответил Ник.

— Ну что ж! Мы все очень рады и с удовольствием даем наше согласие на этот брак. А теперь давайте пригласим сюда Ровену, послушаем, что она скажет! — сказал старый лорд.

В гостиную впорхнула Ровена, она была сильно взволнована, щеки ее пылали, губы дрожали. Все это время девушка стояла в коридоре за дверью, она старалась не упустить ни единого слова, сказанного в гостиной.

— Любимая! Ты выйдешь за меня? — кинулся к ней Шелтон.

— О, да, — пролепетала девушка, — ты же знаешь, как я люблю тебя!

Ник, сияя от счастья, подбросил вверх охапку цветов, они осыпали девушку с головы до ног.

Как сама весна, стояла Ровена в светло-зеленом легком платье с ярко-алыми тюльпанами в волосах, на плечах, под ногами. В ту же минуту, Ник встал перед ней на колени, взял ее левую руку и надел на безымянный палец старинное золотое кольцо с большим изумрудом, которое когда-то принадлежало испанскому пирату.

— С этой минуты — ты моя невеста! Самая красивая и самая любимая на свете, — торжественно произнес доктор.

Поднялся с колен, взял девушку за руку и подвел ее к онемевшим от восхищения родственникам.

— Боже мой, Ник, как все красиво получилась, — произнесла леди Глэдис.

Тут все кинулись поздравлять жениха и невесту.

В комнату вбежал запыхавшийся Бобби, который был возмущен до глубины души, что его не пригласили на церемонию обручения. Он повис на шее у Шелтона, потом расцеловал Ровену.

— Я знал, я знал, что этим все кончится, я так рад, так счастлив! Я поеду с вами в свадебное путешествие! — приговаривал мальчик.

В столовой ждал накрытый праздничный стол. За жениха и невесту пили дорогое французское шампанское, желали им счастья.

Было решено, что молодые отправятся в Париж, там обвенчаются и проведут медовый месяц.

После ужина жених и невеста отправились в парк, где было много нежных слов и поцелуев. Поздно вечером Шелтон проводил девушку до дома.

— Любимая, родная! Так не хочется отпускать тебя, давай завтра же уедем, чтобы уже никогда больше не расставаться, ни днем, ни ночью, ты согласна? — спросил он.

— О, да! Я готова ехать хоть сейчас, куда угодно! Я так люблю тебя! Каждый день, прожитый без тебя, мне кажется потерянным! — задыхаясь от счастья, сказала Ровена.

— Тогда беги собирать вещи, рано утром я заеду за тобой, и мы помчимся навстречу нашему счастью! — прошептал Ник на прощание.

Молодожены вернулись в Лондон через пару недель. Нику не терпелось скорее привести молодую хозяйку в свой новый дом, которым он очень гордился. Особняк действительно был очень красивым и удобным. Доктор Шелтон не жалел ни сил, ни денег для того, чтобы устроить все по современной моде и по последнему слову техники. Ему хотелось доставить радость молодой жене.

— Это все для тебя, моя милая, и для наших будущих детей, — говорил Ник, показывая Ровене новое жилище.

В доме установили механический лифт, поднимающий на третий этаж в спальню. Шикарную огромную ванную комнату, отделали розовым мрамором. Комнаты обставили выполненной на заказ мебелью из красного дерева. В гостиной был огромный камин, на котором стояли канделябры в виде негритят, поддерживающих факелы.

— Это чудо, а не дом! — восторгалась Ровена, хотя ее, выросшую в роскоши, трудно было удивить.

Семейная жизнь супругов Шелтон была наполнена любовью и нежной заботой друг о друге. Маленькая Изабелла, которой шел уже четвертый год, очень привязалась к Ровене, а та в свою очередь начала испытывать к девочке материнские чувства.

Самыми частыми гостями в доме стали Бобби с дедом. Сэр Роберт всегда любил внучку, а теперь, когда он больше не занимался делами компании, свободного времени у него оказалось предостаточно.

По вечерам, когда Ник заканчивал прием пациентов, старый лорд играл с ним шахматы. Мужчины пили чай, обсуждали дела компании, говорили о политике и последних научных открытиях.

Бобби, которому уже исполнилось десять лет, стал рослым красивым подростком. Изабелла обожала его. Они играли в шумные игры, а когда уставали, Бобби читал девочке вслух сказки. Собака Голди всегда была участницей их игр.

Частенько наведывались к Шелтонам и супруги Мелвилл — Джон и Луиза. Своих детей они не смогли завести, хотя и очень мечтали о них. Поэтому всю свою нежность отдавали маленькой дочери доктора. Каждый раз баловали ее подарками и сладостями. Маленькая пухленькая Белл с нетерпением ждала их появления.

Иногда приходила в гости к Ровене ее подруга детства Беренис Веллингтон. Теперь эта голубоглазая блондинка вела светский образ жизни. Она пользовалась огромным успехом в обществе, но никак не могла найти себе кавалера по сердцу. Все лондонские джентльмены казались ей пошлыми и грубыми, а она мечтала о большой и чистой любви. Подружки часто уединялись и часами беседовали, делясь своими секретами.

Ник и Ровена не скучали. В доме всегда были гости, причем желанные и любимые.

По праздникам супруги отправлялись в замок Броквудов. Леди Анна часто болела и почти не выходила из своей комнаты. Каждый визит Шелтонов был для нее большой радостью.

В один из вечеров сэр Роберт завел разговор о будущем.

— Ник, послушай меня, только не возражай. Ваш брак считается недействительным до совершеннолетия моей внучки. Хорошо было бы, к этому времени, получить тебе дворянский титул.

— Для меня, да и для Ровены звания и титулы неважны, мы счастливы и без них, — запротестовал доктор.

— Другого ответа я от тебя и не ожидал, — рассердился старый лорд. — Но, для ваших будущих детей, дворянские привилегии будут иметь большое значение. Без них ваши сыновья не смогут добиться успеха. Таков уклад нашего общества. Ты не должен забывать об этом. Поэтому, разреши мне, как родственнику и другу, помочь тебе получить дворянское звание. У меня при дворе большие связи. Я могу подать прошение на имя короля, чтобы получить этот документ. Король просто обязан тебе дать дворянский титул и орден за заслуги перед отечеством.

— Какие такие у меня заслуги? — удивился доктор. — Я простой врач.

— Но ты же настоящий герой: спас моего внука, вывез все население острова, всех служащих компании во главе с губернатором! И сделал это вовремя, перед самым извержением вулкана. Если бы не ты, все бы погибли! А кто помог поймать закоренелого преступника — пирата Ксавье Курвеля? Не ты ли? Так что не скромничай и принимай то, что положено по заслугам! — с жаром произнес сэр Роберт.

— Ну что ж, — ответил доктор, — если это необходимо для моих детей, то я не против стать дворянином. Большое вам спасибо за заботу о нас с Ровеной.

— Это мой долг! — гордо сказал Броквуд. — Завтра же попрошу аудиенции у короля.




Глава 57. Нежданные гости


Прошел ровно год с того момента, как пират обосновался на Острове Дельфинов. За это время ни единое судно не заходило в лагуну. Такое положение вещей вполне устраивало Курвеля, бывший пират чувствовал себя полным хозяином маленького клочка суши. Ничто не омрачало его существование.

Но однажды, на закате, показалась рыбацкая лодка. С берега было трудно ее разглядеть. Ксавье разволновался, быстро забросал песком, оставшиеся от костра угли, снял сушившуюся на веревке рыбу, и, схватив в охапку все, что могло бы выдать присутствие человека на острове, поспешил в укрытие. Залег у входа в землянку, прикрылся ветками и принялся внимательно наблюдать за лодкой.

К удивлению островитянина, рыбацкая посудина легко миновала рифы и вошла в лагуну. Тогда Курвель смог рассмотреть, что это большая голландская лодка с каютой. Такие суденышки появились совсем недавно и стали мечтой каждого рыбака.

Посудина была заботливо выкрашена в желтый цвет, на ее бортах красовалось надпись «Симая». Самым удивительным было то, что лодкой управлял чернокожий житель Большого острова, Калиоко, которого Курвель считал давно погибшим под завалами больницы.

— Вот так сюрприз! — произнес вслух старый пират. — Этот черномазый плут, оказывается, до сих пор жив! Как ему удалось выбраться из-под развалин — ума не приложу! Ну что ж, это к лучшему — одной жертвой стало меньше на моей совести. А сейчас надо подсмотреть, что же ему здесь понадобилось. Ба, да он не один — а со всей семейкой!

На берег высадились четверо: сам Калиоко, его жена Симая и двое ребятишек: мальчик, лет четырех и девочка, еще помладше. Дети сразу же принялись носиться по песку, их звонкие голоса, казалось, заполнили собой весь остров. Взрослые вынесли из лодки корзину с продуктами, какие-то вещи и ведро со свежепойманной рыбой.

Негромко переговариваясь, они внесли пожитки под навес, и вскоре оттуда послышался удивленный голос женщины:

— Милый, только посмотри, тут все осталось так, будто мы только вчера покинули это место! Неужели тут никого и не было с тех пор, как мы с доктором Шелтоном скрывались тут от извержения вулкана? А ведь прошло пять лет!

«Ах, вот оно что! — подумал Ксавье. — Здесь жил доктор Шелтон и его люди? Судя по количеству оставленных вещей, они пробыли тут довольно долго!»

— А вот и мое старое платье! — услышал он радостный голос Симаи. — Тут юбка и блузка Соледад, и другие вещи! Может, они ей еще пригодятся?

«Значит, негритосы не знают, что супруга доктора умерла? — отметил про себя Курвель. — Как видно, Шелтон не поддерживает связь со своим бывшим слугой».

— Соледад! Не заходи в воду, ты еще не умеешь плавать, немедленно беги к маме, — раздался взволнованный голос Калиоко.

«Значит, они назвали дочь в честь жены доктора», — догадался Ксавье.

Маленькая девочка, громко шлепая босыми ногами по кромке воды, побежала к Симае.

Вскоре на пляже развели костер и женщина начала готовить на ужин пойманную рыбу.

Курвель, еще некоторое время понаблюдал за семьей. Когда стемнело, взрослые и дети улеглись спать под навесом.

На рассвете Ксавье, обычно ходил к морю встречать дельфинов с ночной охоты. Но в этот раз он не пошел за рыбой, боясь себя обнаружить.

«Если меня увидит Калиоко, то обязательно выдаст военным» — думал Ксавье.

Дельфины, заметив в лагуне незнакомую лодку, не стали подплывать к пляжу. Они немного покружили вдали от берега и поняли, что сегодня их друг не придет, и отправились спать к скалам.

Солнце было высоко, когда семья Калиоко проснулась.

— Вставайте, лежебоки! — Ксавье услыхал громкий голос отца семейства.

— Нужно быстро позавтракать и отправляться в пещеру! Разве вы забыли, зачем сюда приплыли?

На пляже началась суета.

«Тут есть какая-то пещера? Почему я ее не заметил?» — Курвель с еще большим вниманием начал прислушиваться к разговорам семьи.

На этот раз, костер разжигать не стали, ограничились привезенными припасами. Симая торопила детей, а Калиоко готовил факелы.

— Нужно обязательно проследить, куда они пойдут, — решил бывший пират, и крадучись, бесшумной походкой, двинулся вслед за африканцами.

Симая держала маленькую дочь за руку, а мальчик весело скакал впереди, задавая отцу бесконечные вопросы. Людям даже в голову не могло придти, что кто-то наблюдает за ними. Вскоре Калиоко остановился перед дебрями спутанных лиан.

— Как здесь все заросло! Трудно поверить, что это вход в пещеру! — сказал он.

— Конечно, милый, ведь прошло столько лет! — отозвалась жена.

Калиоко вынул из-за пояса острое мачете и принялся рубить колючки и лианы, густо обвившие камни перед щелью в скале.

— Да, действительно, трудно представить, что там пещера, — сказал себе Ксавье, с любопытством выглядывая из-за кустов.

— А испанский пират знал про пещеру? — спросил мальчик.

— Конечно же, нет, он обнаружил ее совершенно случайно и решил спрятать тут свои сокровища, чтобы никто их не взял, — ответил Калиоко.

— Тогда почему вы с доктором их нашли? — не унимался ребенок.

— Это не мы, а маленький мальчик Бобби, он жил здесь совсем один, — пояснил отец.

— Бобби жил в пещере один, без папы и мамы? — удивился Тонго.

— Погоди, не мешай мне, я расскажу тебе позже эту увлекательную историю, — ответил Калиоко, отодвигая камень, перекрывающий вход. Он поджег два факела, один передал жене, а с другим — шагнул первым в прохладную темноту.

Дальше следовать за семьей было невозможно, и Ксавье осторожно спустился на пляж.

«Пока негры бродят по пещере, я осмотрю их лодку, — подумал он. — Может, найду себе что-нибудь полезное».

Добротная новенькая лодка очень понравилась пирату. А он-то уж знал толк в морском деле.

— Такой посудиной легко управлять, она маневренная и быстроходная. Да, парень не дурак, знал, что приобрести! — бормотал Ксавье, осматривая лодку снаружи. Забравшись на борт, он заметил удочку и коробку с крючками.

— Вот то, что мне нужно, — обрадовался Курвель, и положил несколько крючков себе в карман. — А удилище я и сам сделаю. Затем пробрался в каюту, внутри ему тоже очень понравилось, там оказалось очень уютно. Заглянув в стенной шкафчик, пират обнаружил запас продуктов: в мешочках из плотной ткани хранились крупы, соль, сахар и сухари. Не мучаясь угрызениями совести, Ксавье взял мешочек с рисом, соль и пакет с сухарями.

— Мне эти продукты нужнее, чем им, — решил островитянин и покинул лодку. Затем пошел под навес, посмотреть, нет ли там еще чего-нибудь съедобного.

На столе, завернутые в салфетку, лежали плоские хлебные лепешки, а на глиняной тарелке была добрая половина головки домашнего козьего сыра.

У островитянина закружилась голова от аппетитного запаха хлеба и острого аромата сыра.

— Давненько не едал такой вкуснятины, — и руки сами потянулись к продуктам. Он схватил одну лепешку и отрезал себе добрый ломоть сыра. Все брать было опасно, могли заметить пропажу.

Курвель, прихватив добычу, поспешил укрыться в своем логове.

Уплетая хлеб с сыром, Ксавье ожидал возвращения Калиоко.

«Интересно, долго ли негритосы собираются пробыть на острове? Их дочка совсем маленькая, такую надо кормить кашками и молоком. Им нельзя тут долго задерживаться», — Курвелю не терпелось поскорее отправиться в пещеру, он ждал, чтобы гости как можно быстрее убрались с острова.

— А почему мальчишка говорил про какого-то пирата? Неужели доктор нашел клад испанского разбойника и спрятал в подвале больницы? Вот теперь-то мне ясно, откуда у Шелтона взялись сокровища, за которыми я так долго гонялся! И даже чуть не поплатился за это жизнью. Но сейчас для меня куда важнее свобода и полная независимость от людей и всех условностей, связанных с ними, — так размышлял Курвель, пока ждал семью Калиоко из пещеры.

Вскоре, весело болтая, люди спустились на пляж. Отец отправился за дровами, Симая принялась чистить рыбу к обеду, а ребятишки весело возились в песке.

— Ну что, Тонго, — спросила женщина мальчика, — тебе понравилось в пещере?

— Да, мамочка, — ответил ребенок, — только было немножко страшно. Там прячется испанский пират! Мне кажется, я видел его!

— Ну что ты, милый, тебе показалось. Он жил в пещере давно! — ответила Симая.

— Когда тебя еще не было на свете?

— Не только меня, а даже моего дедушки и прадедушки! — ответила женщина.

Ребенок задумался над словами матери, ему многое было непонятно.

Симая посмотрела на сына и засмеялась.

— Иди, поиграй с сестренкой. Соли зовет тебя!

Тонго сорвался с места и помчался к воде, где маленькая девочка пыталась поймать крабика.

Из этого разговора Курвель не упустил ни единого слова и понял, что клад был очень древний и не имел живых наследников. «Поэтому доктор Шелтон посчитал, что имеет право оставить его себе!» — решил пират. — Что ж, все по закону, все правильно, так, как и должно быть!

За обедом Калиоко рассказал детям историю дельфиненка Бобби, малыши слушали его затаив дыхание.

— Папа, ты обещал познакомить нас с дельфинами, где же они? — спросил Тонго.

— Они спят, видно устали после ночной охоты, — ответил Калиоко, — надо подождать, когда проснутся.

Действительно, через некоторое время появились дельфины. Животных замучило любопытство: что за люди приплыли на их остров? Увидев старого знакомого, Эя радостно защебетала. Остальные дельфины тоже подплыли к пляжу. Теперь дети могли с ними пообщаться и поиграть. Несколько часов промелькнули в бесшабашном веселье.

Солнце склонялось к закату, и настало время расставания. Дельфины уплыли на охоту. Маленькая Соледад и Тонго махали им вслед, выкрикивая добрые пожелания.

А на рассвете семья Калиоко отправилась в обратный путь. Легкая подвижная лодка «Симая» успешно миновала рифы и вышла из лагуны.

— Да, — восхитился Курвель, — этот черномазый отличный лоцман! А вот теперь я могу обследовать пещеру!

Немного подкрепившись сушеными фруктами, старый пират поспешил в пещеру, он хорошо запомнил дорогу.

К его великому разочарованию, пещера оказалась совсем маленькой, без ответвлений и коридоров. Единственной ее достопримечательностью был выход в море, о чем говорили выступы камней, спускавшиеся к воде и плеск волн доносившийся откуда-то снизу.

— В следующий раз надо будет обследовать этот второй выход, — решил Ксавье, — а сейчас лучше осмотрю саму пещеру.

На одной из стен он увидел надпись, сделанную углем. Ксавье попытался разобрать потускневшие от времени буквы, но понял, что ему это не под силу. Слова были написаны не на английском, а по-испански. Курвель прекрасно знал разговорный испанский, но читать и писать на этом языке не умел.

— Скорее всего — это послание испанского пирата, — догадался Курвель. — Там, наверное, говорится о сокровищах. До них мне нет дела, а вот сама пещера — очень пригодится. Во время шторма послужит надежным укрытием.

Довольный Ксавье вернулся на пляж.




Глава 58. Возвращение на Большой остров


Хмурым осенним вечером Ник Шелтон сидел у себя в кабинете. Шел серый дождь, его крупные капли барабанили по стеклу. На душе у доктора было тоскливо. В голове проносились воспоминания о Большом острове. Всплывали образы наивных и добродушных местных жителей, которые искренне любили своего доктора, и верили в него, как в Бога. Особенно ярко стояло перед глазами лицо верного слуги и друга Калиоко.

«Что с ним произошло? Как могло случиться, что этот честный и храбрый юноша погиб от руки коварного злодея Курвеля? Почему судьба так несправедлива? Сколько лет прошло! А я так ничего об этом и не смог разузнать. Как это печально!» — доктор вытащил из ящика письменного стола изящный кинжал, когда-то принадлежавший его темнокожему другу. Шелтон задумчиво разглядывал оружие, вспоминая приключения, связанные с ним. За этим занятием его застала Ровена.

— Милый, ты вспоминаешь старого друга? — спросила она.

— Да, Рони! Эта вещица связывает меня с прошлым. Мои лучшие годы прошли на островах Атлантики. Калиоко был мне не просто слугой, а лучшим другом, и надежным помощником. Так хотелось бы туда вернуться, побывать в знакомых местах! Расспросить людей о семье Калиоко, может, им нужна наша помощь? — он немного помолчал и продолжил. — Я мечтаю вновь посетить остров Дельфинов, пообщаться с этими удивительными существами. Погреться на песчаных пляжах, окунуться в кристально чистые воды океана! А какие там рассветы и закаты! Такое невозможно забыть! Ты даже представить себе не можешь, дорогая!

— Все, Ник! Решено, мы едем туда! — провозгласила Ровена. — Мне самой ужасно надоела эта промозглая лондонская погода, вечный дождь, сырость и грязь! Давно мечтаю побывать на островах, но не решалась просить об этом, ведь у тебя столько воспоминаний связано с ними, и причем, не только хороших! А сейчас, когда ты сам поднял этот вопрос, я не сомневаюсь ни минуты — надо ехать!

— Что ты детка, это невозможно! Я никуда не собираюсь. У меня пациенты, дом, маленькая дочка, как все это можно оставить? — возразил доктор.

— Ну, Ник, миленький, подумай хорошенько, что нас удерживает в Англии? Разве что, жаль оставлять надолго родственников? Пока наш брак официально не признан, нам лучше уехать из страны, — настаивала супруга. — Нам здесь делать нечего. В Лондоне много врачей, а на острове ты нужнее. Папа сказал, что там до сих пор место врача свободно. Никто не хочет работать на Большом острове после извержения вулкана, все боятся повторения катастрофы.

— А как же быть с Изабеллой? — спросил Шелтон. — Она еще очень мала!

— Изабелла, Бобби и собака поедут с нами! — продолжала настаивать Ровена. — Мой братец просто жаждет увидеться со своими дельфинами, он, как и ты, мечтает вернуться на острова. Еще вчера весь вечер рассказывал Белл о них. А малышка слушала его, раскрыв рот. Дом мы оставим на слуг, их у нас достаточно, с собой возьмем только няню Кончиту.

Доктор смотрел на супругу влюбленными глазами. Он не переставал восхищаться ее решительностью и трезвым мышлением.

— Ты молодец, Рони! Я тебя очень люблю. Пусть будет все так, как ты решила! Завтра же поедем к Броквудам и сообщим им о нашем решении, — радостно произнес доктор, обнимая молодую жену.

— Мы обязательно уедем, милый, даже если дед и папа будут против! — радостно заявила Ровена.

— А как обрадуется Бобби, — подхватил доктор, — его мечты скоро сбудутся!

Через две недели доктор Шелтон с семьей уже был на борту «Британии». Флойта держала курс на далекие острова. Стоя на палубе и глядя на изумрудно-зеленую гладь воды за бортом, он испытывал необыкновенный подъем сил.

«На Большом острове меня ждет любимая работа! Как хорошо, что там мы будем вместе: я, любимая жена, маленькая дочь и названный сын Бобби», — думал Ник. От этой мысли приятное тепло разливалось по всему телу.

Рядом с ним, мечтательно глядя куда-то вдаль, стояла Ровена. Она чувствовала себя победительницей. Скольких трудов стоило ей уговорить родителей и деда отпустить ее на острова. Особенно протестовала леди Глэдис, она до сих пор не могла наглядеться на своего драгоценного Бобби. А теперь снова предстояла долгая разлука с любимым сыном.

«Все-таки мне удалось убедить маму, — с гордостью думала девушка. — Мы с Ником сами позаботимся о его образовании. Тем более, что уезжаем не навсегда, контракту Ника всего лишь на три года.»

Ровена в последнее время чувствовала себя немного странно. Она поняла, что в ней зародилась новая жизнь, и скоро появится на свет их с Ником ребенок. Она хотела было сообщить об этом мужу, но решила пока промолчать, чтобы не сорвалась поездка.

«Пусть узнает об этом на острове!» — думала Ровена.

Больше всех возвращению на остров радовался Бобби, он сидел на корточках рядом с сестрой, обнимая Голди за теплую, мохнатую шею.

— Наконец-то я встречусь с дельфинами, — говорил он собаке. — Они тебе тоже понравятся. Знаешь, какие они добрые и веселые? Мы будем вместе нырять и плавать. Я обниму маму Эю и расскажу ей о жизни в мире людей. Как она обрадуется! А еще мы познакомимся с новыми братьями и сестрами…

Голди понимающе смотрела в глаза мальчику и тихонько виляла длинным пушистым хвостом, одобряя каждое сказанное им слово. Бобби подставлял лицо прохладному ветру и жадно ловил губами соленые брызги.




Глава 59. Сокровища мертвеца


Островитянин, захватив с собой инструменты и, на всякий случай, мешок, отправился в пещеру. Первым делом он закрепил на стене у спуска в воду, горящий факел. Затем нырнул под нависающую скалу и очутился в том самом месте у скал, где обычно спали дельфины.

«Вот теперь меня не застанут врасплох, когда буду плавать в лагуне, я смогу скрыться от преследователей в моем новом убежище».

Вернувшись в пещеру, Ксавье решил детально ее обследовать. Он взял тяжелый молоток и принялся простукивать стены, надеясь обнаружить ответвления или пустоты под нагромождением камней. Все стены оказались прочными, удары молотка глухо отдавались в пещере, не давая резонанса. Справа у входа, стена по цвету заметно отличалась. На ней было много неровностей и шероховатостей. Удары по ней звучали гулко, будто за ней была пустота.

— Ага! — вскричал пират. — Я был прав! Там есть коридор или еще какое-то помещение!

Он принялся ломать стену. Вскоре она поддалась мощным ударам молотка, камни, с грохотом и пылью посыпались в открывшуюся пустоту. Когда камнепад прекратился, а пыль немного осела, Курвель шагнул с факелом вперед и оказался в небольшой нише. Там он увидел возвышение из камней, на котором лежало что-то покрытое полуистлевшей тканью. Справившись с несвойственным ему волнением, Ксавье осторожно приподнял покрывало и увидел человеческие останки. Судя по всему, они принадлежали мужчине. Покойный был одет по старинной моде — в истлевший бархатный камзол и светлые панталоны. На ногах у него были высокие кожаные сапоги-ботфорты. Справа от мертвеца лежала сабля с золотым эфесом. Ее серебряные ножны были украшены драгоценными сапфирами и изумрудами. В сложенных на груди руках, скелет сжимал массивное золотое распятие, на котором кровавыми каплями поблескивали рубины. Безымянный палец левой руки покойного украшал массивный перстень с крупным розовым алмазом.

Курвель большой знаток и ценитель драгоценностей, сразу же понял, что такому большому розовому бриллианту, просто нет цены. С замиранием сердца он осторожно снял кольцо с руки мертвеца, стер с камня пыль, и алмаз, отполированный древним ювелиром, заиграл при свете факела всеми своими гранями, излучая необыкновенно чистый розовый свет.

— Вот это удача! — вскричал Ксавье. — Спасибо тебе дорогой брат-пират! Теперь я богат, как Крез!

В душе Курвеля всколыхнулась волна былой алчности. С трудом преодолевая нервную дрожь, он взял из рук скелета тяжелое золотое распятие, схватил драгоценную саблю, и все эти сокровища аккуратно завязал в пригодившийся мешок.

— Ну, дружище, порадовал ты бедного Ксавье! — радостно причитал старый пират.

Когда дело было сделано, островитянину захотелось узнать, что за останки лежат в нише, так тщательно скрытые от посторонних глаз.

— Неужели это тело самого испанского пирата, сокровища которого нашел доктор Шелтон? — рассуждал Курвель. — Но тогда кто же спрятал покойника и замуровал его за стеной? Не мог же бедняга похоронить сам себя? Значит, с ним был кто-то еще!

Пытаясь разгадать эту головоломку, Ксавье поднес горящий факел к стене ниши. Прямо над изголовьем каменного ложа, он увидел надпись, сделанную сажей.






«Педро Мария Сантос, 1505–1531»





А дальше шла длинная эпитафия, из которой Курвель понял лишь то, что писал ее брат покойного, Диего Мария Сантос.

— Да, значит, братьев-пиратов было двое! Судя по всему, второй брат собирался вернуться на остров за сокровищами. Вот как бывает в жизни. Никто не знает, что тебя ожидает завтра. Окажу тебе, драгоценный мой Педро, последнюю услугу — предам твои останки земле, тогда кости обретут вечный покой, а неприкаянная душа перестанет метаться. Прав был сынишка Калиоко: он что-то видел в пещере. Наверное, душа несчастного Педро витала над ними.

На следующее утро Курвель вырыл могилу недалеко от пещеры, в укромном, незаметном месте и похоронил скелет. Из молитв он знал только «Отче наш». Ксавье трижды прочитал ее над едва заметным холмиком. Затем он еще раз поблагодарил Педро за щедрый подарок, и, поклонившись могиле, отправился закладывать камнями вход в нишу.

— Так будет лучше для меня и для тех, кто вздумает посетить пещеру. Никто не должен знать, что здесь был тайник, в котором покоились останки пирата Педро. У Калиоко и Шелтона, если они снова сюда пожалуют, могут возникнуть вопросы: кто его обнаружил и куда делся скелет?

Приняв это мудрое решение, Курвель приступил к кропотливой работе. Восстановление стены заняло несколько дней. Наконец, вход был заложен, и пещера приняла свой первоначальный вид.

Все это время, восстанавливая каменную кладку, Ксавье думал о том, почему же пират Диего так и не забрал сокровища? Очевидно, он оставил умершему только его личные вещи, а сундук с драгоценностями оставил в пещере, чтобы поскорее вернуться за ним с кем-нибудь из подельников. Он не решился бы везти ценности в одиночку. Но как видно, Диего не удалось добраться до материка, испанец сгинул в океане. Поэтому сокровища лежали в пещере, пока Шелтон не обнаружил их. Вскоре Курвель вернулся к обычной жизни: играл на свирели и плавал с дельфинами, собирал и сушил фрукты, ловил рыбу. Но одна навязчивая идея теперь не давала ему покоя.

«Что же делать с неожиданно свалившимся на меня богатством? Когда я смирился с положением островитянина и полюбил эту спокойную жизнь, судьба снова искушает меня! Я, богатейший наследник испанского пирата, должен в нищете прозябать на забытом Богом острове, вместо того, чтобы жить в свое удовольствие на материке, ни в чем не нуждаясь! С моим богатством я мог бы помогать несчастным: детям-сиротам и убогим старикам. Попытался бы искупить великие грехи своей прошлой жизни. Но, видимо, мне суждено торчать на этом острове до конца дней! Так что эти сокровища достанутся тому, кто найдет мой труп».

Курвель, горько усмехнувшись, постарался отогнать от себя эти мысли, чтобы не бередить душу несбыточными мечтами.

Грозы и шторм налетели на остров неожиданно. До этого Ксавье казалось, что лето никогда не кончится, и над островом будет вечно сиять яркое солнце на бездонном синем небе. Все изменилось. Однажды, ясным утром, налетел ураганный ветер. Он принес с собой тяжелые черные тучи, которые заволокли небо, не оставив ни единого просвета. Грянул гром, сверкнули ослепительные молнии, и полил холодный серый дождь. Океан словно взбесился: огромные волны достигли, обычно спокойной лагуны.

Разгул стихии продолжался почти неделю. Дельфины, все это время, не выходили на охоту.

Курвель, под проливным дождем, перенес запасы продуктов в пещеру. Он оставался в ней все ненастные дни. На душе у бывшего пирата тоже было неспокойно. Стены нового убежища словно давили на него. По ночам Ксавье снились кошмары.

Самым мучительным для пирата стало появление во сне образа маленькой девочки. Ребенок тянул к нему ручки и горько плакал, будто просил помощи. Курвель просыпался с тяжелой головой, не понимая, откуда взялась эта малышка, и что ей нужно от него. Пират вспоминал все свои преступления.

«Неужели я когда-то обидел ребенка? К чему мне является эта девочка? — думал Курвель. — Да, я похищал детей, ради выкупа, но никогда не мучил их, и тем более не убивал. Я сводил счеты только с взрослыми. За что же эта малышка преследует меня?»

Ксавье не находил ответа, и его рука невольно потянулась к амулету. На этот раз цыган не показался, островитянин лишь услышал его голос: надтреснутый, глухой голос старца.

— Мне понятно Питер, твое недоумение, откуда взялся ребенок. Но поверь мне, он появился не случайно. Это твоя дочь. Девочка в беде, и ей нужна твоя помощь!

— Но у меня нет, и никогда не было детей. С волнением вскричал Курвель.

— Ты ошибаешься, Питер Крейг, вспомни Ливерпуль и рыжую девицу Долли, с которой ты развлекался, — возразил голос. — Так вот, девять лет назад она родила от тебя дочь. А в прошлом году малышка осталась сиротой. Ее имя Салли. Мать погибла в пьяной драке. Ты должен разыскать и воспитать своего ребенка!

Голос цыгана становился все слабее и слабее, пока совсем не исчез. Курвель пытался еще что-то спросить, но цыган больше не откликался.

Известие о том, что у него есть дочь, привела Курвеля в сильное волнение. И, вместе с тем, вызвала в его душе доселе неиспытанную радость и восторг. Но, так же он почувствовал и свою беспомощность. Нужно, во что бы то ни стало, выбраться с острова!

— Я не смогу больше жить спокойно здесь, зная, что единственный в мире родной человек, мое потомство, моя кровиночка далеко от меня. Ей угрожает опасность, а я тут прозябаю. О, Салли, дождись меня, родная. Я люблю тебя, сделаю все, что бы поскорее быть рядом с тобой!

Между тем, погода улучшилась: в небе появились просветы, ливень сменился мелким теплым дождем, волны утихли.

Курвелю не сиделось в пещере. Он бродил по острову, спускался на пляж и смотрел вдаль, на Север, будто сквозь пелену дождя надеялся разглядеть свое дитя.

Дельфины больше не жались друг к другу, они стали покидать лагуну в поисках пищи.

Ксавье теперь жил лишь мечтами о встрече с дочерью. Он пытался вспомнить рыжую Долли, но это ему удавалось плохо, черты ее лица ускользали из памяти пирата, и всплывали лишь некоторые мелочи: копна кудрявых рыжих волос и звонкий, заразительный смех девушки. Она в жизни Ксавье ничего не значила, так, легкое увлечение между пиратскими делами и заботами. Тогда, почти десять лет назад, его мысли занимало только одно: страсть к обогащению.

Внезапно появившаяся маленькая дочь волновала его воображение.

«Какая она? На кого похожа? Лучше бы она пошла в мать, ведь я очень некрасив, почти урод! А девочке важна красота. Хотя, с богатым приданным, любая дурнушка может хорошо устроиться в жизни. А мне не важна ее внешность, я буду любить ее, не смотря ни на что! — размышлял Курвель. — Но почему же я сижу? Надо действовать! Ждать какое-нибудь судно — бессмысленно. Придется строить плот. На острове полно бамбука, начну вырубать самые толстые стволы, другого выхода нет. За период дождей я смогу управиться, дело не хитрое. А там уж, если удастся выйти в океан — какое-нибудь судно подберет меня. Риск велик, но другого выхода я не вижу. Надеяться можно лишь на себя, и на удачу!»




Глава 60. И снова в океане


Ксавье принялся за работу. Он ходил в бамбуковую рощу, срубал самые толстые стволы и складывал их на пляже.

Ранним утром, после очередного дождя, островитянин спустился к лагуне и увидел, что дельфины буксируют к берегу продолговатый предмет. Присмотревшись, Курвель понял, что это перевернутая рыбацкая лодка. Он бросился в воду и вытащил на берег суденышко. Дельфины радостно защебетали, поняв, что угодили своему другу.

Ксавье с интересом принялся рассматривать находку. Это была маленькая двухвесельная лодчонка, неизвестно как оказавшаяся в океане. Очевидно, она долгое время дрейфовала, пока шторм не прибил ее к скалам, изрядно потрепав и продырявив в нескольких местах.

Дельфины, смекнув, что эта лодка может пригодиться их другу, подхватили ее и загнали в лагуну. Работы с суденышком предстояло много: очистить от ракушек и водорослей, заделать пробоины, законопатить щели. Все равно это было сделать легче, чем построить плот, который, еще неизвестно, как поведет себя в открытом океане.

Курвель решил приспособить к лодке мачту и поставить парус из куска брезента, найденного под навесом. А еще он намеревался сделать весла, для этого предстояло найти прочное дерево. Мысли о дочери делали Ксавье очень энергичным, за работой время летело быстро, он даже не заметил, как закончились дожди.

Над островом снова синело ясное небо. И вот настал день, когда все было готово: островитянин решил испытать лодку в лагуне. Оказалось, что мачта получилась слишком тяжелой для хрупкого суденышка, даже слабый порыв ветра мог опрокинуть лодку, а весла получились слишком легкими. Пришлось все переделывать, эта работа отняла у Курвеля еще неделю. Второе испытание показало, что суденышко готово для длительного плавания.

На рассвете, загрузив продукты, воду и сокровища, Ксавье с волнением покинул уютный гостеприимный островок, который так долго служил ему убежищем. С помощью дельфинов, он на веслах вышел из лагуны и отправился в полное опасностей и лишений плавание.

Дельфины сопровождали своего друга до того места в океане, где они часто встречали корабли. Умные и чуткие существа сразу поняли, что человек хочет встретить других людей.

Проводив Ксавье, они вернулись в лагуну.

Теперь главным для бывшего пирата было не потерять правильное направление. В бескрайнем океане, без навигационных приборов это оказалось непростой задачей. Хрупкую скорлупку кидало из стороны в сторону, и даже такому опытному мореплавателю можно было легко сбиться с курса.

Днем он старался ориентироваться по Солнцу, направляя лодку строго на Север. Ночью указателем пути служили звезды.

— Только бы не сбиться с пути, — с тревогой твердил Ксавье. — И лишь бы не испортилась погода. Малейший шторм меня потопит.

Пять дней и ночей погода благоприятствовала отчаянному храбрецу, дул попутный ветер и лодчонка уверенно двигалась на Север. Курвель зорко вглядывался в бескрайнюю водную гладь, надеясь увидеть какое-нибудь судно, но океан казался пустынным.

— Так куда же, черт возьми, подевались все корабли! — в отчаяние повторял бывший пират. — Я нахожусь на самом оживленном морском пути, не может быть, чтобы не встретилось ни одного судна!

На шестой день тревога Курвеля возросла. Погода начала портиться, надвигался шторм, к тому же запас воды и продуктов почти закончился. Сильный порывистый ветер грозил перевернуть лодку, Ксавье пришлось убрать парус и пуститься в дрейф.

— Течение понесет лодку в нужном направлении! — решил пират, отдаваясь на волю волн.

К его удивлению, шторм пронесся стороной, лишь слегка погоняв его суденышко по волнам и не причинив вреда.

Вечерело. Ксавье, как обычно, с наступлением темноты, зажег факел, чтобы привлечь к себе внимание. Устав от бессонных ночей, Курвель решил вздремнуть, устроившись на дне лодки. Он заснул крепким сном. А разбудили его яркие огни и громкие голоса.

Бывший пират вскочил на ноги и увидел справа по борту корабль, который показался нереально огромным, в сравнении с его крошечной лодчонкой.

Матросы приветствовали его радостными криками, выражая восхищение смелостью одинокого путешественника. Они спустили веревочный трап, чтобы Ксавье мог подняться на борт.

Курвель настолько обрадовался такой долгожданной, и вместе с тем, неожиданной встрече с кораблем, что в первые минуты не мог произнести ни слова. Он подхватил мешок с вещами и легко вскарабкался на борт.

Это оказалось португальское торговое судно под названием «Эшперанса». Матросы хлопали Курвеля по плечу и задавали ему десятки вопросов.

— Как он оказался один в океане на такой крошечной лодке, как долго был в пути, и что с ним приключилось?

Ксавье, немного оправившись от волнения, рассказал спасителям, что он матрос с греческой шхуны «Одиссей» потерпевшей крушение более года назад. Его имя Питер Крейг, он англичанин. Курвель в красочных подробностях рассказал, как чудовищный шторм погубил корабль, и как ему по чистой случайности удалось спастись. Волны выбросили его на необитаемый остров, где он и прожил все это время. Ксавье даже сочинять ничего не пришлось, все было именно так, как он и говорил, все, кроме преступного прошлого, о котором он предусмотрительно умалчивал.

Капитан Жуан Паблу Гомеш, очень вовремя вспомнил, что действительно, греческая шхуна «Одиссей» пропала в океане на пути в Западную Африку.

Курвель назвал имена капитана, его помощника и боцмана. У португальцев не оставалось сомнений, что спасенный говорит правду. Курвеля, а отныне Питера Крейга сытно накормили и отправили отдыхать.

Когда корабль прибыл в Лиссабон, бывший матрос с «Одиссея», Питер Крейг сошел на берег, чтобы продолжить свой путь в Англию.

Став добропорядочным господином, бывший пират теперь мечтал только об одном — поскорее отыскать свою нежданно обретенную дочь Салли. Он собирался посвятить ребенку всю оставшуюся жизнь.

Через два месяца после описанных событий, в Ливерпуле появился никому неизвестный господин. Это был немолодой человек, среднего роста, одетый по последней моде. Он был хорошо сложен, его лицо чисто выбрито, а седые волосы спадали на плечи мягкими волнами. Глубоко посаженные серые глаза мужчины смотрели из-под густых бровей острым, испытывающим взглядом, как будто он хотел узнать: кто перед ним, друг или враг? Незнакомец снял роскошный номер в самом дорогом отеле «Меркурий» и несколько дней уходил ранним утром по важным делам. Возвращался только поздним вечером. Это был, конечно же, Питер Крейг, который представлялся окружающим юристом, приехавшим из Бразилии и занимающимся наследственным делом недавно умершего миллионера. Респектабельный нотариус, запасшийся всеми необходимыми документами, якобы разыскивал наследников кофейного магната, не имевшего близких родственников.

Питер Крейг действовал смело, под своим настоящим именем, он был уверен, что его никто не разыскивает. Ведь искали бывшего пирата и преступника Ксавье Курвеля. Сильно изменившаяся внешность так же не позволяла в нем узнать знаменитого «француза».

Итак, Питер Крейг начал действовать. Он решил обойти все портовые кабаки, потому что не помнил, в каком из них, десять лет назад познакомился с рыжей Долли. В то время он скрывался после очередного побега с каторги. Общался только с такими же, как он людьми — подонками, бродягами и бандитами. С Долли Хокинз он встречался несколько месяцев, пока не подвернулся случай сесть на корабль, отправлявшийся к берегам Западной Африки. Так он попал на Большой Остров, где и устроился садовником в больницу доктора Шелтона. О своей подружке — девице легкого поведения, пират даже ни разу и не вспомнил.

Обойдя несколько злачных мест, Крейг не смог получить сведений о Долли Хокинз. Но, однажды, он забрел в крошечную пивнушку с барной стойкой и тремя столиками для посетителей. Хозяин забегаловки, по прозвищу Толстяк Джимми, стоял в дверях, дымил трубкой и зазывал клиентов. Видимо, дела у него не ладились.

Крейг вежливо поздоровался и спросил:

— А не знакома ли вам, любезнейший, девица по имени Долли Хокинз?

— А кто вы такой, мистер? — резким голосом спросил толстяк и смерил незнакомца неприязненным взглядом. — Почему вас интересует рыжая Долли? Уж не сыщик ли вы?

— Я, видите ли, являюсь личным поверенным мистера Самюэля Хокинза, который много лет назад уехал из Ливерпуля в Бразилию и там сумел сколотить себе нехилое состояние, — спокойно ответил Крейг, показывая Джимми бумагу со множеством печатей. — И вот оказалось, что у этого богатея нет никаких родственников, кроме единственной племянницы Долли Хокинз, которая, по полученным мною сведениям обитает где-то здесь, в порту.

Питер сделал многозначительную паузу, пристально глядя в глаза хозяину пивнушки.

Тот с волнением смотрел на документ, так не сумев разобраться в юридических хитросплетениях текста.

— Вы опоздали, сэр. Рыжая Долли, бедняжка, вот уже почти год, как здесь не живет. Она теперь на небесах, — печально пояснил толстяк. — Пьяный ухажер не поделил ее с другим ублюдком, завязалась драка, Долли кинулась их разнимать и получила нож прямиком в сердце! Столько было кровищи, аж вспоминать страшно.

— Как? — с притворным удивлением и разочарованием, воскликнул Крейг.

— Кому же достанется миллионное состояние моего доверителя?

— Погодите вы, сэр, не спешите делать выводы! У Долли осталась дочь, девочка имеет полное право на это наследство! Бедняжка осталась круглой сиротой, целыми днями околачивается в порту и просит милостыню, ночует где попало, и бывает, даже, подворовывает понемногу. Ведь кушать хочется каждый день! Вот повезло сиротке! Слава тебе, Господи! Это для нее как манна небесная! — сказал Джимми и истово перекрестился. — Есть на свете справедливость!

— А где я могу найти девочку? — оживился Крейг.

Тут к ним подошла компания из нескольких моряков. Они услышали, что разговор идет о Долли и ее дочери. Девочку в порту знали все: жалели, подкармливали и не обижали.

— Я знаю, где можно найти замарашку Салли, — сказал молодой матрос. — Хотите, сэр, я провожу вас к ней? Она девчонка боевая, но не доверяет чужакам. С вами нипочем не станет разговаривать.

— Благодарю вас, молодой человек, — обрадовался Питер. — Сделайте такую любезность, познакомьте меня с девочкой.

Вдвоем они отправились на старое корабельное кладбище, находящееся за территорией порта, где стояли отжившие свой век догнивающие суда: корабли и лодки.

— Это место считается нехорошим: здесь обитают нищие и подозрительные личности, — рассказывал по дороге молодой матрос. — Но Салли никого и ничего не боится. Она такая маленькая, ей от силы лет девять, а на вид и того меньше. Но постоять за себя умеет. Да и никому в голову не придет ее обижать — бедняжка круглая сирота.

Питер Крейг пришел в ужас, узнав, в каких условиях приходится жить его единственной дочери.

«Даже если девочка и не мое кровное дитя — все равно заберу ее отсюда и буду воспитывать, как свое родное!» — думал старый пират.

Вскоре они пришли на свалку. Матрос свистнул пару раз и позвал девочку по имени.

— Эй, замарашка Салли, выходи! Тут один славный джентльмен хочет поговорить с тобой!




Глава 61. Малышка Салли


Из дырявой лодки показалась голова девочки с всклокоченными рыжими волосами.

— Это ты, что ли, Дэн? — спросила она. — Какого черта тебе от меня нужно?

— Выходи уже, Салли, дело серьезное и выгодное для тебя, — выкрикнул Дэн.

— Опять ты говоришь о сиротском приюте? Сколько раз повторять, я туда, ни за какие коврижки, не пойду! — и голова девочки скрылась в лодке.

— Да нет же, Салли, послушай. Ты скоро станешь богатой! Иди сюда! Этот господин тебе все объяснит.

— А ты не врешь? — с сомнением в голосе спросила девочка.

— Истинный крест, не вру! Быстро вылезай и беги сюда!

Через пару минут маленькая чумазая оборванка подошла к мужчинам. Она была так худа, что казалось, даже слабый порыв ветра легко поднимет ее невесомое тельце в воздух и унесет.

У Питера сжалось сердце от сострадания к этому жалкому существу. Но он постарался придать своему голосу значительность, протянул руку для приветствия и произнес:

— Здравствуй, крошка Салли! Меня зовут Питер Крейг, я здесь, чтобы забрать тебя и увести далеко-далеко. Ты больше никогда не будешь голодать и мерзнуть! Я стану заботиться о тебе.

Девочка протянула ему маленькую, грязную ладошку и посмотрела в лицо. На худеньком, чумазом личике ребенка сияли чудесные глаза цвета фиалки — глаза Сары Крейг.

«Сомнений нет, это мое кровное дитя! Таких глаз, как у моей матери, больше нет ни у кого в мире!» — с волнением думал Питер, держа девочку за руку.

Питеру так хотелось обнять и прижать дочь к своей груди, но он опасался испугать ребенка. Только смотрел и смотрел на Салли, ни в силах оторвать взгляда от ее личика. А девочка, почему-то, очень быстро освоилась и, без тени недоверия и страха, болтала с незнакомым человеком, задавая ему множество вопросов: как он нашел ее? Куда они поедут? И большой ли у него дом?

Матрос Дэн удивился смелости замарашки. Видя, что она нашла общий язык с поверенным, юноша распрощался и пожелал маленькой Салли всего самого лучшего в ее новой жизни.

Счастливый отец привел дочь в отель «Меркурий», вызвал горничную и, щедро заплатив девушке, попросил ее хорошенько отмыть ребенка. А сам отправился в церковь, где должны были сохраниться метрические записи о рождении Салли Хокинз. За небольшую плату ему удалось получить новое свидетельство о рождении дочери, в котором он изменил имя девочки на Сару Крейг, и записал себя отцом.

Заполучив этот важный документ, Питер отправился подыскивать новую одежду для дочери. Магазинов готового платья в то время еще не было. Одежду, как для взрослых, так и для детей шили на заказ. Этот вариант не устраивал Крейга, ему нужно было, как можно скорее, покинуть город.

На рынке ему подсказали адреса нескольких модисток, у которых можно было купить готовую одежду. Так Крейг приобрел для дочери белье, несколько красивых платьев, обувь и нарядное пальтишко с пелериной, отороченной лисим мехом.

В отеле его ждала счастливая, чистенькая и накормленная девочка. Ребенка было не узнать: из грязной оборванки она превратилась в прелестное дитя. Густые волосы цвета меди доходили Салли до пояса, на худеньком личике со вздернутым носиком цвели глаза-фиалки.

При виде такой красоты, Питер не смог сдержать восторженного возгласа.

— Сара, детка! Ты настоящая красавица! Так похожа на свою бабушку! — он обнял дочь и прижал ее к себе.

— Меня зовут Салли, а не какая-то там Сара, — возразила девочка, освобождаясь из объятий. — И у меня сроду не было бабушки, мы жили вдвоем с мамой.

Она вопросительно посмотрела на Крейга, ожидая объяснений.

— Да, дитя мое, я понимаю, что тебе трудно привыкнуть, но мы поговорим об этом позже! А сейчас посмотри, что я тебе принес! Разворачивай свертки. Это все твое, иди примеряй! А я пока закажу ужин. Ты не против жареного цыпленка с овощами?

Девочка не стала возражать, ей было не до этого, она с восхищением рассматривала обновки. Ее личико раскраснелось от удовольствия, никогда в жизни у нее не было ничего подобного. Из угла на полу, где она устроилась, раздавались радостные возгласы.

— О мистер Крейг, какие красивые платья, ботиночки — просто прелесть, а пальто, как у принцессы!

— Ты и есть моя маленькая принцесса, дорогая Сара! Теперь у тебя будет самая лучшая одежда в мире. Когда приедем домой, я закажу вещи для тебя в Париже, — ответил счастливый отец.

— Ну почему вы это делаете для меня? — удивилась девочка.

— Да, потому, что ты моя единственная и любимая дочь! Твое имя — Сара Крейг. Я так долго жил в разлуке с тобой, и вот, наконец, отыскал, — прочувствованно ответил Питер.

— Вы мой отец? Этого не может быть! Мама никогда не рассказывала о вас! Она говорила, что мой папаша моряк, и он погиб еще до моего рождения, — в голосе ребенка звучало сомнение.

— Надень, детка, самое красивое платье, сейчас будем ужинать! — в дверях показался официант с подносом. — За едой мы спокойно поговорим.

Вскоре девочка подошла к столу в шелковом бледно-лиловом платье, отделанном кружевами.

— Это платье подходит к моим глазам, — пояснила она и уселась в мягкое кресло у накрытого стола.

— Да, моей дочери не откажешь во вкусе! — сказал Крейг. — Платье, действительно, тебе к лицу.

Они принялись за еду, и, вскоре, от цыпленка остались только косточки, у Сары был отменный аппетит.

— Кушай детка, тебе надо поправиться, ты очень худенькая, — ласково приговаривал Питер, любуясь дочкой.

Когда перешли к десерту, Крейг рассказал девочке вымышленную историю, о том, как они с ее мамой Долли любили друг друга. Он был моряком и часто и надолго уходил в море, оставляя ее одну. Но, однажды, не смог вернуться к любимой женщине, потому что злые пираты напали на его судно в море, сожгли его, перебили команду, а самых сильных взяли в плен, и заставили работать на себя. Пираты занимались работорговлей, а пленные помогали им отлавливать негров у берегов Африки. Так продолжалось много лет.

При этих словах Питер заметил, как прекрасные глаза дочери наполнились слезами.

— Папочка, как же тебе удалось удрать? — спросила девочка.

— А дело было так, — продолжал Крейг. — Наш корабль попал в сильный шторм. Судно перевернулось и затонуло. Думаю, все погибли! А меня волны вынесли на необитаемый остров.

Тут Питер вздохнул с облегчением, потому что с этого момента ему не пришлось больше врать.

Девочка слушала затаив дыхание и забыв о десерте. Она так осмелела, что приблизилась к Питеру и схватила его за руку. Отец был счастлив, он не ожидал, что так скоро сумеет завоевать ее доверие. Ведь на долю этого ребенка выпало столько несчастий! «Мне удалось сделать невозможное. Я теперь, в ее глазах, настоящий герой! Постараюсь оправдать доверие дочери и стану лучшим отцом на свете!»

Крейг продолжил рассказ, поведав о дружбе с дельфинами. О том, как они защитили его от зубов кровожадной акулы, как приносили ему рыбу, а он играл им на свирели. Закончил бывший пират тем, что на острове ему удалось найти сокровища.

— Теперь мы с тобой богачи, доченька! — сказал он, целуя Сару в лобик.

Глаза ребенка горели от восторга.

«Мой папа самый лучший на свете! Как хорошо, что он меня нашел! — думала девочка. — Теперь мы будем жить в большом красивом доме, он любит меня и никому не даст в обиду!»

Ее голова склонилась на плечо отца, вскоре девочку сморил сон.

Питер осторожно взял ее на руки и отнес в кровать. А сам еще долго сидел за столом, не в силах, до конца поверить в свое счастье. Ему так хотелось, чтобы мама радовалась вместе с ним!

— Матушка, родная, если бы ты только знала, что у тебя есть внучка, так похожая на тебя! Каким счастьем это было бы! — шептал он.

Рано утром, собрав вещи, Питер Крейг с дочерью покинул отель. У подъезда их ждала заказанная с вечера карета, дорога предстояла длинная, до самого Лондона.

Сара очень радовалась путешествию. Девочка нигде не бывала, кроме города, где родилась. Она, с любопытством, смотрела в окно, на поля, деревья, речки.

По дороге приходилось останавливаться, менять лошадей, все это казалось ей очень увлекательным.

Питер не переставал удивляться энергии и любознательности дочери. Им было интересно друг с другом. Время летело незаметно, вскоре карета загрохотала по булыжным мостовым Лондона.




Глава 62. Материнское благословение


Приезд Питера Крейга стал для старой служанки, все еще проживающей в доме Сары, полной неожиданностью.

— Ах, дорогой хозяин, мистер Крейг, как я рада видеть вас! — причитала Дороти. — Жаль, что ваша матушка не дождалась этого благословенного дня! Она так хотела проститься с вами!

Старушка зарыдала, прижимая к глазам фартук.

Питер обнял служанку.

— Да, Дороти, все это очень печально! Она умерла без меня, а я был так далеко, но никогда не переставал думать о ней. Позже ты мне все расскажешь. А сейчас познакомься с моей доченькой, юной Сарой Крейг.

— Детка, подойди, — позвал он девочку.

Тут служанка заметила, что хозяин приехал не один, а с ребенком.

— Святые угодники, — воскликнула Дороти и кинулась обнимать девочку. — Какая хорошенькая! Так похожа на вашу матушку, просто одно лицо! Только что, волосы другого цвета. Сара была блондинкой, а малютка рыженькая, как лисичка.

Дороти долго изливала восторги на девочку.

В доме был полный порядок, все вещи стояли на местах, как при жизни матушки. В комнате хозяйки висел большой портрет Сары, написанный художником в последний год ее жизни.

— Она боялась, что умрет и ничего после нее не останется для любимого сына, — пояснила Дороти. — Этот портрет будет напоминать вам о ней, так она мне сказала перед смертью.

Портрет Сары Крейг, написанный талантливым художником, оказался для Питера приятной неожиданностью.

— Ах, Сара, грустно произнес он, — вглядываясь в лицо на портрете. — Прости, что я был плохим сыном!

С холста на него смотрела усталая пожилая женщина. Жизнь не пощадила ее, когда-то миловидное лицо: теперь оно было испещрено множеством морщин. Но глаза фиалкового цвета, остались по-прежнему прекрасными и смотрели на мир с добротой и любовью.

Вволю насмотревшись на родные черты, Питер подозвал дочь.

— Сара, милая, подойди и посмотри на портрет: это твоя бабушка. Как жаль, что вы не успели познакомиться. Встреча с тобой была бы счастьем для нее.

Непоседа, едва взглянув на портрет, побежала обследовать дом, восхищаясь новым жилищем.

— Дороти! — позвал служанку Питер. — Послушай меня! Я теперь никуда не буду уезжать из дому. Я стану хорошим отцом своей девочке и сделаю все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Нам необходимо нанять горничную, повара, сторожа и хорошую гувернантку для маленькой Сары. Завтра же я поеду покупать карету и лошадь, а заодно — найму кучера. Так что, ты уж постарайся, дорогуша, поспрашивай у знакомых — нам нужны надежные люди.

Дороти застенчиво посмотрела на хозяина и робко спросила:

— А как же я? Что будет со мною? Мне некуда идти…

— Не беспокойся. Я не собираюсь увольнять тебя. Ты долгие годы служила моей матушке и была ей доброй подругой. Я тебя повышу в должности и назначу экономкой, будешь присматривать за слугами.

Старушка, смахнув набежавшую слезу радости, побежала на кухню готовить ужин.

Вечером Питер уложил Сару спать, а сам остался в гостиной. Он обдумывал планы на завтра. Вскоре сон начал накатывать на него тяжелыми волнами, Крейг поспешил в постель, которую расторопная служанка ему постелила в комнате матушки.

— Утро вечера мудренее, — произнес бывший пират, лениво зевая, и сон сморил его.

Через некоторое время Питер почувствовал, как на его лоб опустилась тяжелая, натруженная ладонь. Он не мог не узнать ее — это была рука его матери.

— Сара? — пробормотал Питер сквозь сон. — Ты пришла пожелать мне спокойной ночи?

Во сне он забыл, что матушка умерла и подумал, что она, как обычно, пришла перед сном поговорить с ним. Так было заведено с детства.

— Да, сынок, — услышал он тихий, ласковый голос. — Я пришла сказать тебе, что счастлива: ты, наконец, вернулся домой и привез с собой эту маленькую девочку — мою внучку. Теперь тебе есть ради кого жить! Я, надеюсь, сынок, что ты навсегда покончил с прошлой преступной жизнью и сумеешь правильно воспитать маленькую Сару.

— Но мама, откуда ты знаешь про мою жизнь? — удивился Питер и открыл глаза.

Рядом никого не было. Он пошарил вокруг себя руками, встал с постели, зажег свечу и приблизился к портрету матушки. В тусклом, неровном свете свечи ему показалось, что Сара на портрете кивнула головой и в глазах ее вспыхнули мерцающие огоньки.

Он подносил свечу к холсту то справа, то слева, но больше никаких изменений не происходило. Черты ее лица застыли в том же положении.

«Что это было? — подумал Питер. — Неужели мне все привиделось? Но я до сих пор чувствую прикосновение ее ладони. Может она подает мне знак?»

Тут он вспомнил про амулет и решил спросить старого цыгана, что все это значило? Но как он не крутил и не тер талисман, старик не показался и не подал голоса.

— Я понял! — вскрикнул Питер. — Это матушка послала мне свое благословение.

Прошел год. Питер Крейг стал судовладельцем. На деньги, вырученные от продажи розового бриллианта, он приобрел три корабля, нанял надежных людей и занялся торговлей специями. Их возили в Европу из Индии и Нового Света. Конечно же, сам он больше не выходил в море, теперь бывший пират занимался воспитанием дочери и подсчетом барышей.

Питер Крейг жил спокойной и размеренной жизнью преуспевающего и добропорядочного торговца. Он даже не подозревал, что его тихое и благополучное существование вскоре закончится, и коварная судьба вновь швырнет его в бурный водоворот захватывающих событий и опасных приключений. Она снова столкнет его со старыми знакомыми — доктором Шелтоном и дельфиненком Бобби. Но это будет уже другая история.