Ведущая сквозь тьму
Ольга Горовая


Прошлое. Что есть судьба, когда та, что для него дороже жизни, угасает? Что есть жизнь, когда тому, ради кого она дышит, угрожает опасность? Готовы ли двое положить свою любовь на алтарь смерти? Настоящее. Нет магии достаточно сильной. Или врага настолько могущественного. Нет ничего, что способно удержать Клода, Верховного Магистра Ковена от той, что уже давно и навечно принадлежит ему одному, от той, что придает смысл его существованию и вселяет свет в его тьму — Кристина. И вновь обретя друг друга, ничто не разлучит их впредь, ведь даже судьба оказалась тут бессильна. Эта история имеет два начала, но одно сердце.


Ольга Горовая

Ведущая сквозь тьму


Пролог


Клод резко сел в кровати, ощущая, как начинает расслабляться каждая напряженная мышца.

С трудом набирая воздух в легкие, сведенные спазмом немого крика.

Понимая, что пальцы рук покалывает от силы, которую Верховный Магистр Ковена призывал во сне…

Это было плохо. Нет. Дерьмо! Это было просто отвратительно!

Вот как это было, дьявол все побери!

Если Верховный Магистр начинает применять магию во сне — это грозит чертовски большими неприятностями для всех, кто находится вокруг.

Это ставит под удар самого Магистра, рождая в Ковене сомнения в верности выбора…

Да что же такое творится с ним?!

Наверное, всему виной приближающийся ритуал…

Наверное?

Ха, вот бы порадовался Дрю, слыша эту неуверенность в мыслях соперника, которому проиграл.

Магистр никогда не говорит «наверное». Неееет!

Словам «сомнения» и «неуверенность» нет места в его словаре.

Мужчина встал, отбрасывая атлас покрывала, погружая ступни в мягкий и теплый ковер, с высоким ворсом.

Он медленно подошел к окну, позволяя слабому свету луны пробежать по его обнаженному телу, подчеркивая его притягательность, словно, отмеченную дьяволом…

Да, он и сам знал, что был неотразим для каждого существа, которого пожелал бы использовать в своих целях.

И это не было раздутым самомнением, отнюдь.

Длинные, сильные пальцы мужчины поднялись, словно в попытке ухватить непостоянный лунный луч.

И усмешка раздвинула твердо очерченные губы…

Он не был напыщен.

Просто четко осознавал все, что имел, и умело использовал для достижения того, что желал получить.

А его цель была совсем близко…

Совсем.

Клод, буквально, находился в полушаге от того, чего так долго жаждал.

И было бы весьма прискорбно позволить какому-то сну испортить все то, к чему мужчина так настойчиво шел.

Легкий вздох, раздавшийся со стороны широкой постели, не привлек внимания Клода.

Сейчас, здесь были только он и Луна, единственная женщина, которой Верховный Магистр хранил верность.

Та, что лежала на его кровати, уже не интересовала мужчину.

Он удовлетворил мимолетную прихоть. Плотский огонь, вспыхнувший пару часов назад, когда мужчина наблюдал за этой девушкой, танцующей на сцене для него.

Теперь, дальнейшая судьба этого человека, не интересовала Клода.

Собственно, она и не была человеком для него, скорее, предметом обихода.

Нечто, что существовало для того, чтобы удовлетворять желания мужчины тогда, когда он этого хотел. Как полотенце, или красивая картина, дарящее наслаждение взору.

Ее можно было оставить на рассудительных слуг, или же… определить в жертву…

Время неумолимо приближалось к точке пересечения, и требовалось все больше крови, все больше новых жертв…

Но и это, сейчас, не отвлекало Клода от размышлений.

Сон…

Третью ночь подряд, этот сон накрывал Магистра, заставляя терять уверенность в том, что именно он был тем, кто контролировал все в своей жизни…

Рождая неудовлетворенность и странное разочарование…

Нечто…, нечто…, что можно было бы назвать тоскою…

Не самое приятное чувство, если бы кто-то захотел спросить его…

Впрочем, он не собирался хоть с кем-то делиться этим.

Ну, уж нет! Увольте!

Что же было в этом сне такого, что вынуждало его силу, в обход сознания, вырываться из-под контроля?

Рождало бурю ярости в нем, бурления бешенства…

Тьма…, только тьма и боль предательства…

Откуда?

Нельзя предать того, кто никогда и ни на кого не полагался…

Но как же, тогда, объяснить это ощущение того, что Клод что-то потерял, утратил в этой тьме, проиграл нечто бесценное…


Глава 1


— Мне надоели ваши регулярные прогулы. — Кристина обошла свое кресло, стуча каблучками по паркету, и остановилась у высокого окна, рассматривая вид города с высоты двадцать пятого этажа. — Еще один раз, и больше на работу можете не спешить. — Голос главного редактора был ледяным, а смысл — непререкаемым.

Черный ворон, нахохлено спящий на жерди возле стола, пронзительно каркнул, приоткрывая один глаз, словно подчеркивая слова хозяйки. А потом, переступив пару раз лапами, снова погрузился в сон.

Вычитываемый мужчина сжался на жестком стуле.

Лучше бы Стэн, как и большинство сотрудников, просто заболел этой непонятной хворью, которая охватила город в последний месяц. Лучше бы его сбила машина, или лифт, в котором фотограф поднимался на их этаж, оборвался, ломая все его кости при столкновении с полом подвала…

Все было предпочтительней для него, этой тихой беседы, в кабинете, залитом солнечным светом ранней зимы…

Вся редакция боялась эту мегеру.

Каждый, кого она вызывала в кабинет, готов был своими руками сотворить сенсацию, лишь бы не разговаривать с мисс Шайн.

И главное, что никто, впервые увидев, как эта, миниатюрная и хрупкая красавица переступает порог редакции журнала, не подумал бы, что управлять ими будет сущая стерва.

Наблюдая, как владелец «B amp;S» представляет сотрудникам нового главного редактора, весь персонал расслабленно улыбался, практически уверенный, что теперь-то, у них будет не жизнь, а сплошной праздник. Хотя…, они и до этого, не особо напрягались на работе.

Однако Кристина Шайн, уже в течение двух следующих недель, превратила жизнь подчиненных в ад, а сам офис, в филиал Чистилища на грешной земле.

И дело было не в набожности. Просто, каждый шаг, каждый вздох, каждый взгляд сотрудников, отныне, совершался лишь с позволения главного редактора.

Нельзя не признать, что подобный авторитарный метод управления приносил свои плоды, ибо, за неполные восемь месяцев, работа их редакции стала продуктивней в пять раз, а сам «B amp;S» поднялся в национальном рейтинге с пятидесятой строчки в первую десятку, и дальше завоевывая популярность.

Правда, в кулуарах офиса, ходили едва слышные сплетни, что тут не обошлось без нечистой силы. Ибо, сразу же, после начала «садистских» мер управления, эта хрупкая девушка была зачислена в разряд ведьм…

А кто еще, скажите на милость, может выглядеть так неотразимо, как выглядела Кристина Шайн, при этом, проводя, практически полные сутки на работе, читая книги по черной и прикладной магии, и всюду появляясь с неизменным черным вороном на плече?

Только ведьма, причем, практикующая самый черный, из всех черных видов колдовства, могла так быстро, и так стремительно преобразить разваливающийся и доживающий последние дни журнал, в прибыльное дело, на которое стали равняться другие, а мнение, высказываемое «B amp;S» — сделать непререкаемым авторитетом для всех женщин страны.

Но сейчас…, сейчас, даже понимая, что может вылететь с работы за один лишний вздох, Стэн Мерли не мог смириться с такой формулировкой его вины.

— Я не прогуливал, лишь пару раз опоздал, мисс Шайн. — Несмелым голосом, попытался возразить мужчина, отчаянно надеясь, что его голос не дрожит. — И такое, более, не повторится.

Черт! Это было даже смешно, то, что один вид женщины, в два раза меньше его, доводит мужчину до такого, дикого состояния страха и ужаса…

Да не могла она быть ведьмой.

Иисусе! Что за чепуха лезет в его пустую голову?!

Не существовала колдуний и прочей нечисти.

И потом, разве, это не крест поблескивает на ее шее?

Да, пусть вычурный и немного странный…, но крест же?! А ведьмы не носят крестов. Вот.

Девушка повернулась к нему, сверху вниз осматривая подчиненного, который осмелился возразить.

О, черт! Стэн начал ощущать себя букашкой, которой она вознамерилась накормить своего любимца. Вороны ведь едят мясо…, он это специально узнавал.

— У вас были веские причины, чтобы… опоздать? — Насмешливо вздернула холеную темную бровь мисс Шайн.

— Да…, авария на пересечении Тридцать второй и Сорок седьмой, достаточно веская причина? — Попытался съязвить фотограф.

— Вы живы. — Со странным намеком произнесла редактор, снова отворачиваясь к окну. — Значит, это не оправдание.

— То, что я жив, причина, по которой я здесь, опоздав лишь на двадцать минут. — В мужчине начинала просыпаться ярость.

Да он, бросил свой автомобиль, наорал на офицера полиции, и бежал, как сумасшедший, не обращая внимания на кровь, которая заливала лоб, лишь бы явиться на работу, а эта стерва упрекает его в то, что Стэн слишком живой?!

Вот… ВЕДЬМА! Чтоб хуже не сказать!

Фотографу захотелось выругаться в голос, но он прикусил себе язык, памятуя о том, что помимо всего плохого, что принесла с собой в журнал мисс Шайн, было и еще одно, весьма веское и хорошее дело с ее стороны — это размеры новых зарплат.

Даже такому профессиональному фотографу, как Стэн, было бы нелегко найти новую работу с таким окладом. Потому он и терпел.

Потому все они и терпели этот террор.

— Дискуссии не будет, Стэн. — Кристина Шайн продолжала смотреть в окно, тихо говоря эти слова. — Вы предупреждены. На данный момент, я сказала все. Можете возвращаться к своим обязанностям. — Девушка протянула руку в сторону насеста и черный ворон, который казался спящим, тут же перепрыгнул на тонкую протянутую ладонь, быстро взбираясь на предплечье, проворно перебирая лапами.

Хозяйка ласково пригладила черные перья на голове птицы, а та — потерла клювом о ее ладонь.

Мужчина еле удержался от того, чтоб не сплюнуть через плечо.

Чертовщина какая-то, ей Богу!

— Я могу идти? — Почти с надеждой спросил он, забывая о недавней вспышке ярости.

Прочь! Прочь отсюда, и чем скорее, тем лучше!!

— Да. — Не оборачиваясь, кивнула начальник темной головой.

Облегчено вздохнув, фотограф поднялся и почти добрался до двери, когда был остановлен тихим голосом, так несправедливо напоминающим звук самой нежной арфы… вот только, струны ее были отлиты изо льда…

— Завтра вечером я пойду с вами на Ежегодный прием. Кларисса заболела. Подхватила этот вирус. Так что, потрудитесь, хоть это событие не прогулять, мистер Фрей.

Сотруднику оставалось лишь кивнуть. Он потерял надежду доказать, что опоздание не было прогулом.

И вечер в компании мисс Шайн…, это будет сущей пыткой, Стэн ни капли не сомневался в этом, закрывая за собой дверь в ее кабинет, и издавая едва слышный стон. Она превратит его в жабу, сто процентов!

Мужчина лишь кивнул на сочувствующий взгляд секретаря главного редактора, и побрел в свою лабораторию.

— Они считают меня ведьмой, Жан. — Мягко и нежно пробормотала Кристина, продолжая гладить своего любимца. И ни один сотрудник журнала не поверил бы, что их редактор способна на такой тон. — Ты можешь это представить себе? Ведьмой! Ха! Вот что приводит к глупым сплетням — страх и лень. А стоит их прижать, заставляя работать — и ты ведьма! Идиоты!

Ворон внимательно смотрел на хозяйку черными бусинками своих глаз, слушая то, что тихо говорила улыбающаяся девушка.

И, если бы это не было полной глупостью, то забреди сюда сторонний наблюдатель — он мог бы поверить, что птица понимал каждое слово из того, что Кристина говорила ей.

* * *


Громкое карканье ворона, разбудило Кристину, вырывая оттуда, откуда, будь на то воля самой девушки, она никогда не пожелала бы уходить.

— О, Жан…, заткнись, черт тебя возьми! — Простонал она своему питомцу, в тщетной надежде удержать обрывки ускользающего сна.

Это не удалось.

И расстроенная девушка села в кровати, подтягивая одеяло до шеи, ощущая странный… озноб?

Да нет…

Не могла она подхватить эту гадость, которой сейчас полгорода болеет, ставя врачей на уши, ибо те не могут объяснить причину, по которой, их мегаполис, выборочно, чуть ли не единственный на всю страну, охвачен неизвестной эпидемией…

Но Кристина не такая, ведь так? Она не собирается болеть, и не заболеет…

Хотя, это было таким искушением, целый день пролежать в кровати и…

Жан снова закаркал, громко хлопая крыльями и подталкивая к хозяйке вибрирующий телефон.

Вот же ж, из-за какого-то наглого полуночника, и Кристина не сможет теперь уснуть до самого утра.

Так всегда бывало…

Имя на дисплее не рождало желания нажать на прием.

Вздохнув, Кристина отбросила треклятый аппарат на другую половину кровати, и встала, приглаживая перья довольно нахохлившегося Жана.

— Вот, непонятливый оказался, да, мой хороший? — задумчиво пробормотала Кристина, опуская руки в широкие рукава белого махрового халата. — Что не ясно-то этому Тэдду? Неужели у парня нет никакого самоуважения, чтобы понять, когда его не желают ни видеть, ни слышать?

Ворон лишь внимательно наблюдал за действиями хозяйки, неспешно переступая с лапы на лапу.

— Почему мужчины не такие, как ты, Жан? — Со слабой улыбкой спросила Кристина, направляясь к окну и отодвигая штору. — Было бы куда проще, разве не так?

Бросив через плечо взгляд на птицу, которая перелетела на свой насест, стоящий у оконного проема, девушка протянула питомцу орех из банки, стоящей на подоконнике, и какое-то время, наблюдала, как птица склевывала лакомство.

— Я так устала, Жан. — Едва слышно прошептала Кристина, вновь отворачиваясь к окну. Разговаривая, скорее, с самой собой, нежели с единственным другом. — Так устала…

Не ожидая ответа, она распахнула створку, глубоко вдыхая холодный ночной воздух, и протянула руку, словно пытаясь дотронуться до Луны…

Этот земной спутник всегда манил Кристину, необъяснимо притягивая.

Не так, как интересовало бы небесное тело обычного человека. Завораживая.

Потому, еще будучи подростком, Кристина начала изучать историю и все, что рассказывалось в ней о владычице ночного неба. Зачитывала книги по истории культов и магии до дыр, постепенно, расширяя границы своего интереса, находя себе увлечение и заполняя пустоту, которая незаметно образовывалась вокруг Кристины с того момента, как девочка переступила границу подросткового возраста…

С ее первого сна…

Заинтересованное «кар» ворона, отвлекло Кристину, принося понимание, что девушка так и стоит, протянув руку из окна. Освещенная лучом лунного света, словно молясь богине древности.

— Да уж, ты прав, старина, мне нужен отпуск. — Согласилась главный редактор, поглубже окунаясь в тепло халата, но так и не находя в себе сил отойти от открытого окна.

Птица еще раз каркнула, а потом, плавно опустилась на плече хозяйки.

На своем излюбленном месте…

Сказать по правде, девушка не знала точно, насколько «стариной» был ее Жан.

Просто, однажды, когда ей едва исполнилось шесть лет, этот ворон, вот так же, как и сейчас, плавно опустился на плечо девчушки, гуляющей с матерью в парке. Заставляя пронзительно визжать родительницу и весело хохотать маленькую Крис.

У птицы в клюве было странное украшение, очевидно, украденное где-то. Какой-то, старинный, то ли крест, то ли руна. И по сей час, девушка искала хоть что-то похожее на этот кулон во всех книгах по магии и истории религий и культов, подборку которых регулярно обновляла. Искала в интернете, но ничего не находила…

Тогда, двадцать лет назад, родители девочки упорно прогоняли странную птицу, облюбовавшую их дочь в качестве своего насеста, но не менее настойчивая птица, снова и снова, возвращалась к ней, тыкая, зажатым в клюве украшением в маленькую детскую ладошку.

И однажды, ее родители смирились, устанавливая в комнате маленькой Кристины насест для Жана, как девочка, по непонятной ни для кого причине, назвала ворона.

Она и сама, до сих пор, не могла объяснить, как ей, шестилетней девочки, пришло в голову, такой… взрослое имя для этого упорного пернатого. Но все обстояло именно так.

С тех пор, Жан всегда и везде был с нею, практически не покидая плеча Кристины.

Вместе с ней наблюдая, как один за другим, уходили все друзья девочки, испуганные ее странной птицей, непонятным поведением, и странной отчужденностью, все сильнее проявляющейся в девушке с возрастом…***

— Что ж, раз уж я не смогу больше поспать. — Кристина укоризненно посмотрела на ворона, который и был виновен в ее ночном бдении. — Пошли, заварим мне чаю, и будем читать.

Жан согласно каркнул, словно в попытке загладить свою вину.

Усмехнувшись, Крис почесала под клювом у друга, отворачиваясь от окна. Но все же, не удержавшись, еще раз, посмотрела на Луну через плечо, ощущая все то же, непреодолимое притяжение, как и всю свою жизнь…

Но и сосредоточиться на чтении Кристине никак не удавалось. Казалось, что вот то, непонятное состояние, с которым ее вырвали из сна, никак не покидало девушку, заставляя мелко дрожать кончики пальцев и зябко кутаться в мягкий и теплый халат, словно ее, и в правду, морозило.

— Может, я все же, заболеваю, Жан? Как думаешь? — Девушка бросила насмешливый взгляд своих прозрачных, аквамариновых глаза, на ворона, поверх ободка чашки. — Может и меня эта зараза стороной не обошла?

Жан посмотрел на нее, умудряясь взглядом своих черных глаз, выразить снисходительную насмешку и… фыркнул…

Вороны не фыркают?

Наверное, но Кристина всегда считала, что ее питомец — нечто большее, чем простая птица, и уже давно, не пыталась понять, как он умудрялся делать все, что Жан делал. Просто принимала это.

— Смейся, смейся, Жан. — Крис сделала еще глоток горячего чая, отодвигая от себя книгу, и откидываясь на спинку стула. — Не стоило позволять этому Тэдди себя целовать, он точно был заразным. — Таким заявлением она добилась одобрительного карканья со стороны стола, на которой Жан поглощал семена.

О, девушка ни капли не сомневалась, что именно так ее птица и отреагирует.

Жан, на дух, не переносил ни одного из тех мужчин, которые пытались выстроить хоть какие-то отношения с его хозяйкой. Возможно, оберегая свое место, или защищая гнездо, Кристина не сильно разбиралась в столь ревнивом поведении питомца. Но факт оставался фактом: стоило какому-то мужчине появиться в жизни Крис, и ворон приходил в весьма скверное расположение духа, нещадно мучая «счастливчика».

Больше всего не повезло тем, кому Кристина позволила попасть в свою спальню. Впрочем, учитывая плачевный результат таких попыток, нельзя сказать, что девушка так уж защищала горе-любовников от нападок Жана.

Больше на словах, если честно.

И, сказать по правде, почти и не испытывала стыда за такое и свое, и птицы — поведение.

Наверное, было не совсем нормально для здоровой девушки двадцати шести лет, проводить ночи на кухне в обществе ворона и книги по черной магии. Но, так уж было.

И вспоминая свои три, неудачные попытки сблизиться с реальными мужчинами, Кристина склонялась к мысли, что такое занятие — было во стократ предпочтительнее того, невыразительного, удручающего, и навевающего лишь разочарование и ощущение грязи, пыхтения своих кавалеров под одеялом.

Она могла простить такое Джеку, в конце концов, он, как и она, на тот момент, был девственником, не удивительно, что Крис не смогла испытать удовольствия от секса с прилично хватившим лишку студентом, да еще, и делающим это в первый раз.

Но, когда те же ощущения повторились и со вторым кандидатом на постоянные отношения, а спустя пару лет, и с третьим, Крис просто решила поставить крест на всем этом утомительном мужском сопении.

Что-то не так было с этими мужчинами.

Наверное, они думали иначе. Вполне вероятно, что эти парни именно ее, Кристину, считали фригидной ледышкой.

Но она-то знала, что это было не так.

Кристина могла испытать удовольствие.

О, да! Совершенно точно, могла.

Проблема состояла в том, что все оргазмы в своей жизни, Кристина испытала, будучи одна в кровати…, во сне…, с тем мужчиной, который так долго снился ей…

Возможно…, только возможно, что это было, все же, поводом, для обращения к психотерапевту.

В конце концов, когда мужчина из снов, удовлетворяет тебя так, как не может ни один реальный — причина, определенно, скрыта в подсознании. Фрейд, как бы там ни было, был не таким уж и маразматиком, как его пытались теперь представить.

Однако, Кристину, пожалуй, устраивало такое положение дел.

Сны, которые она видела с двенадцати лет, далеко не все были наполнены эротизмом.

Ох, нет!

Она не была озабоченной извращенкой, в конце концов, и это успокаивало ее, позволяя самой себе искренне наслаждаться теми ночами, когда Крис снился ОН.

В остальное же время, фантазии спящего ума, скорее, отражали ее увлеченность культами и магическими ритуалами, перенося Крис то на тайные церемонии, то в самую гущу жизни средневековых поселений…

И каждый ее сон, был поразительно реален…

Что, как ни прискорбно было признавать, так же, свидетельствовало в пользу изменения психики. И если такую реалистичность быта европейцев начала смутных времен она еще могла объяснить себе тем количеством книг, которые поглотила за жизнь, то детальность и… хм, поразительную изобретательность своих эротических сновидений, заставляющих ее краснеть по утрам, Кристина не могла сама себе объяснить.

Чем-чем, а литературой или другими материалами, содержащими эротику, девушка не увлекалась никогда. А те, жалкие попытки, ну никак не могли ее подсознанию дать такие картины…

Жан переступил лапами по столу, отвлекая Кристину от очередного приступа самоанализа. Пожалуй, стоило, все же, попытаться почитать, а вдруг, эта книга будет настолько нудной, что ее сморит сон?

Хотя, это никогда не срабатывало…, к сожалению.


Глава 2


Клод стремительно шел по коридору штаб-квартиры Ковена, пытаясь унять бушующее раздражение.

— Вы хотите мне сказать, что за пять дней до ритуала, вы обнаруживаете какой-то источник энергии, но не можете установить ее локализацию?!

Вот дерьмо! Не было похоже, чтоб ему удавалось совладать со своей яростью!

— Поймите нас правильно, Магистр. — Один из членов Совета Ковена склонил голову, признавая то, что такое упущение, было сродни слабости, и весьма отрицательно характеризовало этих самых Старейшин. — Да, мы признаем, что совершили где-то ошибку. Но никому из нас, ни по отдельности, ни совместными усилиями не удается определить, где именно источник этой неучтенной силы. Но, и я прошу обратить на это ваше внимание, Магистр… — Советник остановился, не успевая за размашистыми шагами, и склонил голову, откидывая на спину капюшон ритуальной мантии, блеснувший серебряным шитьем по краю. — Что это — весьма слабое сияние, которое не может изменить исход ритуала.

Клод иронично осмотрел своего собеседника, искренне радуясь в душе, что положение Магистра избавило его от необходимости носить этот балахон. Теперь он сам решал, в каком одеянии являться на собрания.

— Вы ошибаетесь, Джаред. — Мужчина обратился к Советнику по имени, придавая этим неформальность всему, что будет сказано между ними. — Всего лишь одна капля воды может заставить перелиться чашу, если она наполнена до краев. А, ведь, именно это мы и делаем. Максимально накапливаем и потенцируем всю энергию для ритуала. Так что, — Магистр рассматривал пальцы своей ладони, произнося все это. — Даже очень слабый источник энергии — должен быть локализован и учтен. Ясно?

— Но, Клод… — Попытался возразить Джаред, поднося руку ко лбу, и потирая кожу, испытывая неуверенность, очевидно.

Магистр иронично хмыкнул, наблюдая за этим.

Было чертовски приятно, заставлять нервничать тех, кто когда-то ставил под сомнение силу самого Клода.

— Дайте мне платок, Джаред. — Магистр прервал начинающиеся оправдания. — Я не желаю ничего слышать. — Проговорил мужчина, вытирая пальцы белым кусочком тончайшего шелка, который протянул ему собеседник. — Если в течение двух дней я не буду знать, кто или что причина этой силы — на следующей церемонии, в жертву будет принесен один из моих Советников. Пора добавить каплю свежей крови в это застоявшееся болото. — Усмехнулся Клод, возвращая, испачканный кровью, оставшейся после ритуала, платок его побледневшему владельцу. — Все ясно? Вот и хорошо. — Кивнул маг после неуверенного подтверждающего «да» собеседника. — И доведите это до сведения каждого Советника.

Магистр развернулся, не обращая более внимания на того, кого оставлял за спиною.

Удаляясь от подобострастных заверений, что все, как можно скорее, будет исполнено. Его не интересовало, что и как они сделают. Лишь бы сделали.

В противном случае… каждое сказанное Магистром слово — было правдой.

— Ты слишком суров с ними, не находишь. — Дрю догнал Клода, и теперь старался не отставать от мужчины, разговаривая.

— Я тебя о чем-то спрашивал? — Без выражения поинтересовался Клод, искоса глядя на бывшего соперника за пост Магистра.

— Нет, правда, — усмехнулся маг, не обращая внимания на то, что собеседник, определенно, не в духе. — Ты-то сам, сможешь определить этот источник, что так к Советникам пристебался, а?

— Дрю, отвали. — Спокойно произнес Клод, не прекращая своего следования по коридорам к никому не известной цели. — Или, твои легкие настолько устали поддерживать это тело, что ты сознательно нарываешься?

— Эй-эй, потише, о, Клод Ужасный. — Поддел Дрю Магистра. — Я знаю, что не мне с тобой тягаться, помню, чем закончилась последняя попытка. Но, зачем же так, с ходу, лишаться половины Совета? Тем более, за несколько дней до ритуала? — Вопросительно развел руками мужчина.

— Так, твое дело малое — обеспечить свое присутствие на ритуалах. Дальше этого — будь добр, не лезь. — Клод одарил следующего за ним мужчину, тяжелым взглядом карих глаз.

— Ладно-ладно. — Примирительно поднял руки с раскрытыми ладонями бывший соперник. — Но об источнике, все же, и сам подумай, не стоит только на них надеяться. — Все-таки, ввернул маг. — О, и кстати, не хочешь с ребятами в «Кельта» прогуляться. С тобой — на нас девушки лучше ведутся. — Вопросительно вздернул бровь Дрю.

— Я вам что, медом помазанный? Не умеете привлекать женское внимание — используйте магию, мне тебя учить, что ли? — Клод даже не пытался скрыть своего раздражения.

— Так с магией — это не то. — Протянул мужчина, уже понимая, что в этот вечер Магистра уговорить не удастся. — Ты же их без магии привлекаешь.

— Что ж, сочувствую. Не хочешь магии — работай над проявлением животного магнетизма. — Клод отмахнулся, утомленный настырностью Дрю. — А у меня не так уж и много времени до ритуала, так что, я занят. — И, не собираясь более разговаривать, Магистр шагнул на первую ступеньку лестницы, ведущую в его лабораторию.

— Тогда, не смею задерживать, Магистр. — Склонив взъерошенную голову, проговорил его собеседник. — Лично я собираюсь повеселиться.

— Удачи.

Ни один из них больше не смотрел в спины друг друга, расходясь в разных направлениях.

* * *


Наверное, проведение столь частых ритуалов отняло гораздо больше энергии у Магистра, нежели Клод определил, и именно это, как решил впоследствии мужчина, привело к тому, что Верховный Магистр… просто напросто, заснул над изучением древних текстов с указанием переломных пунктов в проведении церемонии, словно измученный школьник над домашним заданием.

Однако, никакое истощение резервов, не могло объяснить то, что приснилось Клоду в этом сне…

- Я все равно настигну тебя. Всегда. — Клод весело рассмеялся, со своего места наблюдая, давая небольшое преимущество девушке, с развевающимися темно-каштановыми волосами, проворно убегающей от него.

— Только, если применишь свою магию, Великий магистр. — Звонкий смех, словно рожденный золотыми струнами арфы бродячего менестреля, разнесся над лугом. Поплыл в жарком воздухе, пропитанном горячим ароматом летнего разнотравья.

Но девушка не собиралась упускать своего преимущества, оборачиваясь.

Она и дальше убегала от Клода, придерживая руками длинные юбки нижнего платья.

А он так по ней соскучился. Так хотел посмотреть в глаза…

Великий Магистр безумно, дико скучал по этой девушке.

По любимым чертам, прекраснее которых никогда не видел, пусть у него и было бессчетное количество женщин в жизни когда-то…

Ни одна, из которых, не стоила и волоска на ее голове.

По ее голосу, звук которого, казалось, вполне мог принадлежать ангелу.

Но больше всего, мужчина соскучился по ощущению ее волос, ее тела в своих руках…

По ней, лежащей под ним, и с такой любовью глядящей на Клода своими аквамариновыми глазами…

Наверное, сейчас, Верховный Магистр одного из сильнейших орденов в Европе выглядел чертовски глупо, глядя вслед убегающей девушке, как влюбленный мальчишка…

Но ему не было никакого дела до этого…

Решив, что дал ей достаточно времени, мужчина начал догонять любимую, стремительно настигая смеющуюся «жертву».

Девушка резко развернулась, услышав его шаги совсем рядом, бросаясь Клоду на шею, так крепко обнимая, что у мужчины перехватило дыхание…

Непонятное чувство зародилось в душе одного из сильнейших магов, нехорошее…, пугающее…, странная тоска… предчувствие?

Клод тряхнул головой, прогоняя это давящее ощущение, сильнее прижимая к себе Крис, и со смехом, накрывая ее губы таким долгожданным поцелуем, коварно повалил любимую в высокую траву. Своим телом, смягчая удар от падения.

— Я так скучала, любимый. — Прошептала девушка, утыкаясь горячими губами ему в плечо. Скользя своими ладошками по его лицу. — Почему ты всегда, так надолго меня оставляешь? — Щекотала она губами его кожу, воспламеняя Клода, заставляя его тело напрягаться.

Простым прикосновением, вынуждая с бешеной скоростью нестись по сосудам кровь Верховного мага.

Клод низко застонал, резким движением переворачивая Кристиану на спину, накрывая ее собой, вжимаясь в податливое тело. Устраиваясь напряженной и пульсирующей плотью между ее бедер, которые, все еще, были прикрыты юбками, вызывая этим раздражение у него.

Не на любимую, на любую мелочь, которая разделяла их.

— Я обещаю, что как только мы проведем ритуал — я ни на секунду не оставлю тебя, Кристиана. — Клод хрипло и низко шептал, тяжело дыша от того желания, которое она, всегда, с первой их встречи, рождала в мужчине. — Клянусь, любимая, я всегда буду с тобой. Но сейчас, это слишком опасно. Тебя могут использовать, в попытке управления мной.

Он жадно поцеловал ее губы, не имея никакой возможности удержаться. Не тогда, когда пил из ее рта тихий и тягучий стон.

— Я знаю. И все равно — не могу без тебя. — Прошептала Кристиана, обхватывая своими ладонями напряженное от всего, что бушевало у него внутри, лицо Клода. — Я умираю с каждой секундой, проведенной без тебя. Растворяюсь в пространстве. Исчезаю. И только ты — то, что удерживает меня. — Покрывая горячими поцелуями лицо мужчины, шептала девушка.

Страх охватил его, расползаясь по телу холодной и липкой змеей.

— Не смей так говорить, слышишь? Не смей. — Клод яростно поцеловал ее, закрывая рот. Запечатывая. Не давая произносить эти слова. Которые, вполне реально, могли стать истинной. — Не смей, Кристиана. Исчезнешь ты — исчезну я. Мне не для чего без тебя жить. — Тяжело дыша, Клод прижался к ее лбу своим, лишь тонкой полоской воздуха разделяя их губы. — У тебя было видение?

— Нет. — Прошептала Кристина, так же тяжело дыша от желания, смешанного с тоской и болью по нему, от которой, еще, у обоих, остался привкус горечи в душе. — Нет. Только странное чувство в груди…, словно из меня вытягивают жизнь. Что-то должно произойти, Клод. — Девушка, не имея возможности, вновь, терпеть и выносить время без него, сама потянулась к губам мужчины, нежно целуя их, дразняще скользя языком, рождая низкий стон в груди любимого.

Она лишь подалась навстречу, теснее обнимая Клода, когда его горячая рука плотно обхватила ее грудь, через льняную сорочку натирая сосок, заставляя его сжиматься.

И прерывисто застонала, ощущая ритмичные, непроизвольные движения его бедер в развилке ее ног.

Как же сильно ему хотелось погрузиться в ее тело, раз за разом погружаясь, клеймя, прогоняя из обоих этот страх. Неуверенность.

Но у них было так мало времени!

И до того, как Клод позволит себе наслаждаться страстью с любимой, забываясь, теряя ощущение реальности, просто исчезая с нею из этого мира, было еще кое-что, что Магистр собирался сделать.

Невероятным усилием, оторвавшись от таких желанных и так жадно тянущихся за ним губ, мужчина чуть кривовато усмехнулся, подушечкой большого пальца накрывая ее рот…, очерчивая, не давая возразить, опять затянуть его в этот омут удовольствия с Кристианой.

— Клод… — Почти всхлипнула она, — пожалуйста…, пожалуйста…

От ее тихой мольбы, ее рук, так отчаянно цепляющихся за его плечи, у него пропадал разум. Просто сметался, сгорал в пламенной стене жажды, в ее касании…

Но безопасность той, которую больше жизни любил Магистр, была важнее всего в этом мире. Даже их желания.

Это может подождать минуту.

А сохранность Кристиан — не то, что можно отодвинуть.

Его пальцы, так неохотно, оторвались от груди девушки, вздымаемой частым, возбужденным дыханием, и забрались под ворот собственной рубашки, через голову стягивая тяжелую золотую подвеску — кельтский крест.

— Ты будешь всегда носить этот кулон, Кристиана. — Клод осторожно и нежно приподнял голову любимой, надевая витую цепочку. — Всегда. Не снимай, ни при каких обстоятельствах. И я всегда смогу найти тебя. Как далеко ты бы не находилась. А если тебе будет нужна помощь — просто мысленно позови меня, любым способом, я помогу. Понимаешь? — Он так пристально смотрел на девушку, говоря это, что, казалось, выжигал слова на ее коже, в ее памяти.

— Я люблю тебя. — Прошептала Крис, крепко обнимая мужчину. — Почему я не имею достаточной силы, чтобы оградить тебя от всего, когда мы не рядом?! — В этом восклицании было столько боли, что его сердце сжалось…

Неужели, у Крис было видение, а она не желает ему рассказывать?!

Но… она никогда не обманывала и не лгала Клоду. Ни разу. Верховный Магистр ощутил бы искажение правды…

Он спросил — она ответила. Чего же тогда, Крис так боится?

Его губы прижались к ее рту, стирая этот страх, заменяя его стоном удовольствия и желания.

— Я сумею защитить нас обоих, Кристиана. Я обещаю — Прошептал Клод, обхватывая ее лицо ладони и упирая затылок девушку в мягкое покрывало зелени. — Я обещаю.

— Я верю, любимый. Знаю. — Просто прошептала Крис, забираясь горячими руками под его рубаху.

Забирая те крупицы сдержанности, за которые Клод так жестоко боролся с собственным возбуждением.

Отправляя их подальше.

К черту, возможно.

Это уже его не интересовало.

Мужчина низко и хрипло застонал в любимые губы, и с силой вжался возбужденным пахом в жар ее тела, сжимая пальцы на теле Кристианы…

Но девушки не было в его руках…

Она растворилась…

Исчезла…

Как растворилась и поляна, на которой они, только что, лежали, сменяясь сумраком комнаты в разрушающейся башне и… телом любимой, которая, мертвой… лежала у ног Магистра… в луже собственной крови…

Его душа взорвалась.

Разлетелась на части.

Он не понимал, что кричал. Яростно. Неистово.

Но это не волновала мага.

Клод обещал защитить ее и вот, стоял над телом той, которую любил больше всего, что когда-либо создавала вселенная.

Больше жизни.

Его не было, если ее не существовало.

Верховный Магистр раскинул руки, не произнося, рыча, воя слова заклинания, так, как завывала его душа, его разум над Кристианой…

Он стягивал силу отовсюду, куда только мог дотянуться… но, ее было недостаточно, так мало…

Клод резко вскинулся, поднимая голову со стола.

Ощущая, что каждая, треклятая мышца в его шее и плечах затекла и онемела, являясь сущим наказанием.

От биологических и физиологических процессов не спрятаться даже Великому Магистру, с усмешкой хмыкнул Клод…, тут же замирая, ошеломленный нахлынувшими образами недавнего сна…

Что, дьявол все забери, это значило?!

* * *


Он больше не спал этой ночью, пытаясь разобраться в том, что нес с собой этот сон.

Клод не верил в то, что такое было.

Не с ним. Мать твою!

Верховный Магистр не был таким.

Не мог быть по определению.

Он — сильнейший маг, среди всех, кто сейчас, вообще, практикует магию.

А после ритуала в момент пересечения времени — станет еще сильнее.

Он не был сентиментальным, или таким, который будет труситься над женщиной.

Клод просто не видел в этом смысла.

Да что такого должно быть в девушке, чтобы забыть из-за нее обо всем, скажите на милость?

Их были сотни, тысячи вокруг, и ни в одной женщине, что была в его постели, Клод не обнаружил ничего уникального.

Так что — кто-то пытается отвлечь Верховного Магистра.

Рассеять его внимание.

Что это было?

Снова и снова, раздраженно задавал себе мужчина вопрос, яростно меряя шагами собственную лабораторию.

Он знал множество видов воздействия на мозг и мага, и человека. Но не такого…

Слишком ярким был этот сон-видение.

А значит, он просто не мог быть правдой.

Сны не бывают такими…, такими… реальными…

Морок?

Возможно.

Это многое бы объяснило. Ведь было достаточно тех, кто сделал бы все, чтобы сорвать проведение ритуала.

Все было неправильно в этом наваждении, раздери его дьявол!

Он не мог просто заснуть над книгой! Не мог!

Это не было характерно для Клода, а значит — настораживало и вызывало подозрения.

Верховный Магистр еще не понимал, как, но точно знал, что на него пытаются воздействовать.

Были ли у него недоброжелатели?

Ха!

Да их были десятки! Он никогда не считался ни с чьим мнением или интересами, просто используя людей в собственных целях.

Кто мог обладать такой силой, чтобы пробиться сквозь защиту Магистра?

Возможно, члены Совета объединили усилия против Клода, встревоженные его угрозой и пытаются теперь отвлечь руководителя от собственных провалов?

Возможно, есть рациональное зерно в предложении Дрю, и стоит самому поискать этот источник неизвестной и слабой энергии, с которых старейшины не смогли справиться? Ведь, вполне вероятно, что они просто что-то скрывают…

Именно так Клод и сделает…, наблюдая, как Луна растворяется в предрассветном небе зимнего утра, решил Магистр. Именно так.

Он сам разыщет то, что было причиной сияния, и ткнет носами этих самоуверенных стариканов в их слабость и не дееспособность.

И… наконец-то избавится от этих сновидений!


Глава 3


Едва зайдя в помещение, полное элиты их города, Кристина поняла, что совершенно зря пришла на этот прием. Наверное, не обошла ее стороной, неясная хворь. И, матеря в уме, всеми известными ей словами тот злосчастный слюнявый поцелуй, главный редактор схватилась за руку Стэна, до смерти пугая фотографа — Ээ…, с вами все хорошо, мисс Шайн? — Неуверенно спросил мужчина, ощущая, как начальница, практически, оседает на него. — Нет. — Честно призналась Кристина, ощущая себя так…, так…, словно на полном бегу врезалась в бетонную стену. Ей не хватало воздуха.

Девушка просто не могла сделать вдох. Крис ощущала, как тело начинает трясти, словно в лихорадке. Но не это было самым пугающим. Ей казалось, будто из нее вытягивают душу, выворачивают на изнанку, сматывают в какой-то дикий, хаотичный комок… Боже, да что же это?

Лихорадочный бред?

Вероятно. Но у Кристины не было других слов, чтобы передать это ощущение… Наконец, опустившись на первый попавшийся стул, к которому ее, почти подтащил помощник, девушка смогла немного перевести дыхание… — Иди, работай, Стэн. — Прохрипела редактор, поразительна напоминая самой себе голос Жана. — Похоже, я заразилась. Немного посижу, и поеду домой. А ты — фотографируй. Составим потом фото-коллаж, а заметку состряпаем как-то, не в первой. — На последнем издыхание проговорила Крис, жадно глотая воздух ртом, и понимая, что спазмированное горло, все равно, не пропускает его в легкие. Неуверенно кивнув, и бросив на девушку еще один взгляд, помощник послушно пошел выполнять указания.

А Кристина, тяжело вздохнув, прислонилась к стене, вслушиваясь в бешенный стук сердца…

* * *


Клод искренне и непритворно скучал, даже не пытаясь скрывать это от окружающих его людей. Хотя эти толстосумы, окружившие колдуна, словно саранча, и бросали в его сторону неодобрительные взгляды, когда он, совершенно неприкрыто, зевал посреди разговора, но молчали, не имея возможности предъявить претензии одному из их круга. И такой расклад весьма забавлял. Жаль, не на столько, однако, чтобы развеять нудное плетение времени. Но его присутствие здесь — было тем обстоятельством, которое мужчина не мог изменить. Последней волей его отца, передавшего наследнику и магически дар, и богатство — было поддержание статуса их семьи в мире простых смертных. И оттого, Клод был вынужден ввести двойную жизнь, проводя вечера в компании этих напыщенных кретинов, разыгрывающих из себя небожителей, при этом даже не догадывающихся, насколько Клод был истинно близок к древним божествам по моще и силе. Куда ближе любого из тех, кто выпивал в этом зале… Понимая, что еще секунда в компании «старых приятелей» его отца, заставит мага сорваться, и просто напросто, проредить ряды гостей внося оживление в эту могильную вечеринку, мужчина отставив свой, так и нетронутый бокал, на подоконник, вышел на открытую террасу балкона. Здесь не было никого, кто мог бы привлечь внимание Магистра в его поиске неизвестной силы. Единственные люди, которые обладали тут даром, были приведены самим Клодом за компанию…, а так же в качестве изощренного наказания, чтоб не повадно было открывать рот, когда не надо. А потому, Дрю, Фред и Джаред разделяли с ним «радость» этого вечера, чтоб Магистру не одному приходилось подыхать от скуки. На самом деле, он просто потащил с собой тех, кто вызывали наибольшее подозрение, по возможности наведения на Клода того сна, вот колдун и не собирался спускать с них глаз. Но сейчас, Клоду опротивело каждое из этих лиц.

Даже его помощников.

Глубоко вздохнув морозного воздуха, мужчина запрокинул голову, чуть насмешливо улыбаясь Луне. Совсем скоро придет время для ритуала. Три дня, в которых пересекутся времена, давая тому, кто сумеет использовать подобный шанс, завладеть мощнейшей энергией, изменяя перевес в древнем состязании и… Что за… На него, словно, упало небо… Вот, дерьмо! Клод мог поклясться, что на мгновение, всего лишь на миг, но… у него потемнело в глазах…, и стало чертовски сложно, сделать новый вдох… Это что такое?! Неужели, их противники решили сегодня напасть?! Но, твою мать!! Это даже, не походило ни на один, из известных ему видов магических атак! А Магистр знал их все… Резко развернувшись на каблуках, все еще не в силах нормально вдохнуть, Клод влетел в зал, переполненный людьми, пытаясь найти своих подчиненных, чтобы попытаться хоть в чем-то разобраться… И застыл, забывая о том, что кого-то надо найти… В противоположном от него конце помещения, невысокая девушка поднялась со стула,… хохочущая пара прошла мимо замершего мужчины, не давая Магистру рассмотреть лицо той, кто была окружена слабой аурой силы… Выругавшись сквозь зубы, Клод бесцеремонно оттолкнул мешающих ему людей, пытаясь определить, не обнаружил ли он, только что, тот самый, таинственный и неучтенный ими фактор… Однако, девушка уже исчезала в проеме выхода, не позволяя магу рассмотреть ничего, кроме напряженно выпрямленной спины, темных волос, собранных в высокую прическу, и некоторую неуверенность шагов удаляющейся женщины… Очевидно, она или перепила на этом вечере, или же, была одной из жертв их деятельности, являясь «донором» энергии, которую Ковен вытягивал из людей по всему городу, накапливая, готовясь к ритуалу… Но… не слабость исчезающей женщины привлекала внимание Магистра…

Клод не замечал, что настолько сильно сжимает кулаки, что костяшки его пальцев побелели.

Так отчаянно он пытался сдержать силу, рвущуюся из него. Это не имело смысла. Совершенно определенно не имело… Но Клод был уверен, что он должен догнать эту девушку и…?? Выяснить, она ли была тем источником?! Определить, не была ли эта незнакомка виновата в атаке их противников, сотрудничая с другим Ковеном?! Что, черт его дери, собирался делать Клод, когда догонит эту девушку?! Мужчина не имел ни малейшего представления…, но, только натыкаясь на своих помощников, окруживших его, и что-то пытающихся хором сообщить, осознал, что почти пересек зал, даже не заметив этого…

Девушка ушла.

И в проходе коридора, уже не было видно ее силуэта. Отчего-то, это вызывало в нем ярость… на тех, кто посмел помешать Магистру настичь свою цель. — Что вам надо, вашу мать? — Клод! — Попытался сформулировать общую мысль Дрю. — Это где-то здесь! Тот источник силы. Тот, кто им является — здесь! — Уже нет, черт возьми. — Клод, продолжая сжимать кулаки, так и продолжая смотреть в сторону исчезнувшей. — Она была здесь. А вы — помешали мне догнать ее. И теперь, мы вернулись к тому, с чего начали… В этот момент, произошло… Что-то, чему Магистр не мог дать объяснения… Что-то, что никак не затронуло его людей, судя по непонимающему выражению их лиц… Но, что заставляло его осознание реальности трескаться, словно стекло бешенного несущегося автомобиля, в которое попал мелкий камушек… Что-то, что вынудило Магистра просто оттолкнуть…, возможно, впечатать в стену, он не останавливался, чтобы посмотреть, если честно, Дрю и, словно бешенному, устремиться на улицу…

* * *


Все, что ей было необходимо — это дойти до машины.

И тогда, Кристина, как можно быстрее сможет попасть, наконец, домой, снять туфли, которые в этот вечер начали казаться девушке тисками, распустить стянутые волосы и забраться в кровать.

А уж завтра, она совершенно точно, пошлет всех подальше, и редакцию в том числе, наконец-то позволяя себе отдохнуть, и останется дома…

Да, именно так она и поступит.

Кристина вышла на пустынную улицу, с удовольствием вдыхая морозный воздух.

Просто радуясь тому, что она, вообще, может вдохнуть полной грудью.

Оставалось всего ничего — мобилизировать последние силы, и доползти до стоянки за углом…

Отчего-то, стук ее каблуков, уж очень гулко разносился в ночной пустоте улицы, плохо освещенной фонарями, вызывая пугающее ощущение…

Заставляющее вслушиваться, высматривать кого-то, почти растворяясь в этом звуке — в этом перестуке чужих шагов…, таких зловещих и страшных, словно преследующих ее…

Рождая при этом внутри чувство холода, понуждая волоски на покрытой мурашками коже ставать дыбом…

Нельзя сказать, что у Кристины, в этот момент, были хоть какие-то силы, чтоб беспокоиться…

Но…, у нее в душе, словно резко включенный в темной комнате свет, вспышкой запылал страх…

Словно, кто-то прокричал ей на ухо «БЕРЕГИСЬ»!!!

Что за ерунда!

Она здесь совершенно одна!

Так ведь?

Но, какое-то движение, на грани обзора, уловленное боковым зрением, все же, заставило Кристину резко дернуть головой, оборачиваясь…

Заметив, как из тени здания, словно материальное воплощение всех ее страхов, выступила темная фигура, двигаясь на пересечение с маршрутом самой девушки.

Горло перекрыло комком, мешающим нормально дышать…, хотя ей, и так, очень нелегко давался каждый глоток воздуха?

Вот черт! Недаром говорят, что мысли имеют материальную силу!

В который раз за этот вечер, сердце девушки пустилось вскачь.

Изо всех сил стараясь совладать со своим страхом, (в тоже время) убеждая себя, что это такой же прохожий, как и она сама, и что никакая опасность, ни реальная, ни выдуманная, ей не угрожает.

И у нее почти получилось заверить в этом свой разум…

Но лишь, почти…

Это было не так…, и каждый стремительный шаг мужчины, только усиливал чувство паники, заставляя кожу покрываться липким холодным потом.

Противным. Омерзительным.

Выдающим ее беспомощность и страх.

Кристина попыталась идти быстрее, но казалось, что все было против нее в этой нереальном ночном кошмаре.

И, едва лишь девушка попыталась укоротить дорогу, уже почти сбежав с тротуара на проезжую часть, как тонкий каблук ее туфель, будто в ситуации из какого-то банального ужастика, намертво застрял в решетке водостока.

Похоже, судьба издевается над ней сегодня.

Но отчаянные судорожные попытки освободить обувь, не принесли, ровным счетом никаких результатов.

Преследователь приближался все в той же тишине.

Казалось, он идет по воздуху, не касаясь асфальта, порожденный самой тьмою, зловеще усмехаясь беспомощности девушки…

Хотя, возможно, это было очередной игрой ее воображения. Кто знает?!

И даже окажись это все правдой, у нее просто не было сил закричать, зовя на помощь.

Но чтобы она так просто сдалась на милость этого насильника?

Черт-ас два!

Резко высвободив ногу из застрявшей туфли, чувствуя, что растягивает лодыжку…

Посылая возникшую боль к черту…

Крис, все же, попыталась сорваться с места, но…, она опоздала.

Ее борьба с проклятой решеткой, стоила слишком дорого, украв драгоценные секунды.

Кристина ощутила, как горячие пальцы с силой обхватывают предплечье, резко дергая девушку на себя, заставляя терять равновесие, почти падать на этого человека, еще больше повреждая ногу.

От удара об его тело, которое показалось ей тверже камня, у Крис вышибло остатки воздуха.

Другой рукой он больно сжал ее подбородок, запрокидывая голову так, что у нее зашумело в ушах, и искры замелькали перед глазами.

Однако, черт бы все побрал! Она не станет жертвой какого-то уличного бандита!

Ни в этой жизни!!

И Крис боролась, отчаянно пытаясь извернуться, выскользнуть из стальной хватки.

Став свободной рукой царапаться, извиваться, дергаясь, стараясь задеть глаза, вырываясь, лягалась, при этом надеясь, что провидение смилостивится, и она сможет попасть этому ублюдку коленом в пах!

В сознании отчаянно бился крик о помощи, но просто ей не хватало воздуха просто, чтобы банально завизжать.

Пульс гремел в ушах, вторя тяжелому, надрывному дыханию, ее тело сотрясала дрожь, и она ощущала, как сила просто уходит из ее рук.

Крис слабела с каждой секундой этой драки, которая не заняла еще и нескольких минут,… а ей казалось, что прошло уже несколько часов.

Это был самый реалистичный ночной кошмар в ее жизни!

Господи! Ну когда же она проснется?!

Полную тишину борьбы нарушали лишь звуки ее отчаянного сопротивления противнику, который, определенно, превосходил ее по силам.

Боже. Она проигрывала и сама прекрасно это понимала…

В следующий момент мужчина резко отпустил руку девушки, и с силой ударив Крис по лицу так, что у нее зазвенело в голове, а рот наполнился соленым вкусом крови, горячей струйкой бегущей из разбитых губ.

Что-то взорвалось в ней, яростью захлестывая сознание девушки. Заставляя кончики пальцев покалывать в диком желании поранить, убить этого человека…, если этот поддонок, вообще, им был!

Мужчина скривил губы в издевке, словно прочитав этот ее порыв, и еще сильнее сжал пальцами, и без того, пульсирующее болью после удара лицо девушки. Потянув ее, при этом едва ли не ломая Крис позвоночник, он сильно дернул за подбородок.

— Да что ты, мы еще и силу имеем? Вот только, сомневаюсь, малышка, что тебе ее хватит, чтоб навредить мне. — Насмехаясь, проговорил он, оставляя Крис в полном недоумении.

Хотя сейчас, ей было по большому счету вообще наплевать на то, что он там говорил!

Не имея никакого намерения оставаться в роли жертвы и дальше…

Кристина, резко вскинула ногу, на которой еще остался туфель, целясь в своего обидчика.

Нападающий сдавленно зашипел, но не отпустил ее, замахиваясь свободной рукой, очевидно, собираясь оглушить Кристину.

Непроизвольно, девушка зажмурилась, сжимаясь в комок…

Но удара не последовало…

Громкое хлопанье крыльев и надрывное карканье ворона, пикирующего с неба на бандита, разорвало окружающую их тишину, отвлекая мужчину, ослабляя его хватку на ее теле.

Нападающий попытался отбиться от Жана занесенной для удара рукой, но ворон уворачивался от взмахов ладони мужчины, стараясь клювом попасть в глаза бандита.

Крис резко дернулась, надеясь, что появление птицы, даст ей преимущество и, еще раз ударив мужчину каблуком по ноге, ощутила как, острая шпилька, с чавканьем погружается в человеческую плоть.

И оставив ее там, Крис рывком сбросила туфлю с ноги…

Вырвавшись из цепких пальцев, она стремительно развернулась и понеслась к своей машине. Хромая, но игнорируя это, стараясь не чувствовать боли в поврежденной ноге, не замечать, как в кровь сбивает голые ступни о шершавый асфальт, оставляя за собой алые следы…

Уже и не пытаясь понять, откуда у нее взялись на это силы.

Она просто уносилась прочь.

Заставляя себя сосредоточиться только на одном действии за один раз.

Добежать.

Не видя, как за ее спиной, очертания птицы расплываются, теряя четкость. Превращаясь в темный, призрачный силуэт мужской фигуры, протягивающей руку в сторону того, кто напал на Крис.

Не слыша, за бешеным грохотом пульса в ушах, того, как эта тень, почти напевом глухо проговаривает какие-то слова…

Нападающий, сдавленно захрипев, упал на землю, к ногам морока, колеблющегося в слабом отблеске лунного света…

Но девушка не увидела ничего из этого, в этот момент судорожным рывком распахивая дверь своей машины.

И, когда Крис, ощущая, что ее легкие горят огнем, а сердце, вот-вот выскочит из груди, рухнула на водительское сидение, наконец-то, позволив себе оглянуться в зеркало заднего вида — она увидела лишь ворона, с карканьем, кружащего над поверженным бандитом…

Ей было глубоко плевать, КАК именно ее питомец добился такой победы…

К черту вся и всех!

Кристина высунула голову в окно, хрипло позвав птицу, трясущимися руками едва вставив ключ в зажигание, и едва ворон залетел в салон, резко рванула с места, оставляя на асфальте следы своих шин…

* * *


Едва выбежав из-за угла здания на территорию стоянки, Клод понял, что, чтобы тут не произошло, он, черт возьми, опоздал!

Идея с жертвоприношением помощников казалась все более заманчивой в сознании Магистра.

Мужчина не переносил, когда ему мешали.

А эти никчемные, именно это и сделали, черт их дери!

Магистр обернулся на резкий звук.

На противоположном крае стоянки, на полной скорости, с выключенными фарами, уносилась какая-то машина, а прямо перед ним…

Клод подошел ближе, носком ноги поддевая лежащее на земле тело, уткнувшееся разбитым лицом в асфальт стоянки.

Человек не был мертв.

Он дышал…

Хотя…, шансов у него никаких не было.

Магистр Ковена застыл над телом… пораженный тем, что видел.

Этого не могло быть.

Во всем этом было что-то очень… неправильное?

Что-то чересчур часто за последние дни он стал сомневаться в собственных выводах.

Но…, нет, черт его дери!

Это просто не возможно. Не могло быть такого.

И все же…

Перед ним на земле лежал адепт Ордена, с которым Ковен сражался многие столетия за власть и силу. Но не сам факт, подтвердивший вероятность проведенной на них этим вечером атаки, нарушил представление Клода о реальности.

Как ни чертовски глупо это было, но, глядя на поверженного мага, любой, обладающий силой сейчас, сказал бы, что именно Клод повинен в смерти врага…

Заклинание, вытягивающее сущность и заставляющее тело разлагаться в еще живом… состоянии — было личным почерком Магистра Ковена.

Вот, дерьмо!

Да что же тут творилось?!

Ведь не было никого, кто умел бы такое делать с жизненной энергией людей.

Никого, кроме Клода.

Он первый за восемьсот лет воссоздал это заклинание, которое, как было записано в их анналах, разработал один из древних Магистров Ковена, не оставив при этом ни единой заметки или намека на то, как именно ему удалось подобное.

Все, даже самые сильные и опытные маги считали это лишь легендой. Любому объединению, и магам в том числе, нужны подобные сакральные ритуалы, о которых, и посвященные, не имеют ни малейшего представления. Чтоб придать ареол таинственности и величия Ковену.

И только Клод смог доказать, что это было правдой.

Сам.

Лишь по найденным в архивах записям тех, кто якобы видел это заклинание в действии, он воссоздал то, во что никто не верил большую часть тысячелетия.

О чем Магистр, совершенно точно, мать его так, не рассказывал, ни единому живому существу. Он не сделал ни единой записи, как и древний предшественник, оставляя все расчеты и способы управления силой в собственном разуме.

Проклятие!

Это было его заклинание!

Но именно это и не могло быть правдой, не так ли?!

Клод совершенно точно знал, что не убивал этого человека!

Ему было глубоко плевать на последнего. Но то, что он не мог найти ни рационального, ни какого-нибудь бредового объяснения всему этому, просто приводило его в ярость.

Его рассудок больше не в ладах с ним, и Магистр стал просто забывать, когда и кого убивает.

Тогда, дело — дрянь, не так ли?!

Мужчина скривился, не обрадованный подобной версией.

Присев на корточки возле тела, он протянул руку, контактом пытаясь восстановить то, что произошло на этом месте за секунды до его появления на стоянке…

Это было ошибкой…, очевидно.

Даже себе, Клод не смог объяснить того, что произошло в следующий момент.

Словно бы…, этим касанием, он вытянул что-то из тела, опутанного заклинанием.

Забрал в себя часть…, часть… чего?

Неясные картины замелькали перед глазами Магистра. Картины, которые просто не могли быть отражением событий, происходивших на стоянке.

Все было так… как в том, навеянном ему сне.

Вспышки, словно кусочки обломки чужых воспоминаний, вспыхивали в сознании Клода, рождая непонятное чувство потери и тоски, скручивающее его внутренности, наполняющее его душу опустошением…

Тьмой.

Столетиями боли, тоски и ожидания…

Чувства вины и осознания ошибки, которая была совершена…

С единственным образом, довлеющим над всем…

Это поглотило сознание самого Клода, попыталось взять над ним власть.

Неужели очередная атака?!

И вдруг, не дав Магистру даже обдумать подобную вероятность, обрывочную тень наваждения словно прорвала плотина настоящего.

Он увидел девушку, выходившую чуть раньше из зала. Ту, которая имела странную силу.

Это была именно она. Без всяких сомнений. Та, что так заинтриговала Магистра настолько.

Но сейчас, она убегала, от того, кто преследовал ее, чье тело сейчас, было неподвижным, под рукой Клода.

И этот человек испытывал удовлетворение от происходящего в тот момент. Почти удовольствие.

Девушка обернулась, попав в ловушку собственно поспешности, с ужасом глядя в лицо преследователю и…

В очередной раз за этот вечер, мир крошился вокруг Клода. Маг почти слышал грохот, с которым опора понимания рассыпалась на кирпичики.

Существовало несколько аксиом, выполнение которых гарантировало незыблемое положение Магистра в Ковене. И самой главной из них — была — трезвый и холодный ум. Никто, имеющий хоть какие-то надежды задержаться на вершине их пирамиды, никогда не должен позволять чувством преобладать над умом и расчетом.

Но в тот момент, когда перед глазами Клода появилось испуганное лицо этой девушки — он испытал дикую, не контролируемую ярость, посылая к дьяволу всякий расчет и рассудок.

Мужчина не мог объяснить причин своей ярости, но понял, что сделал, только когда поток картин умирающего человека, внезапно иссяк, вместе с самим телом, за мгновение вспыхнувшим ярким огнем и испепелившим его…

Твою мать!

Какого дьявола он творит?

Клод стремительно выпрямился, пытаясь, хоть как-то, взять себя в руки.

Он совершил ошибку — пошел на поводу у врагов…

Это было… у него даже не было слов, чтоб описать такую дурость!

Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, Магистр отошел от черного пятна на асфальте, сжимая кулаки.

Вызывая ветер, развевающий пепел, оставшийся от того, кто мог быть чрезвычайно информативным, пусть и молчаливым свидетелем…

Клод выругался в голос.

За какие-то несколько минут, он одну за другой умудрился совершить ТРИ ошибки.

Клод упустил девушку.

Не разобрался в чем причина того ощущения, которое и сейчас терзало внутренности Магистра… и что за картины будоражили его сознание.

Магистр поддался ярости, возникновение которой не мог объяснить, и просто уничтожил тело, с отпечатком заклинания, которого не могло существовать на этом человеке…

Когда он успел стать таким идиотом?

Неужели это чье-то внешнее влияние?

Что ж, у Магистра осталась лишь одна связующая нить.

И, ступая по кровавым отпечаткам босых ступней, Клод принял решение.

Он пойдет за ней и узнает природу этой странной силы, которая так беспокоит его, и то, что вообще, черт возьми, тут происходит!

Мужчина присел, проведя пальцами по не успевшим еще засохнуть алым мазкам. Растерев кровь между пальцами, низким голосом произнес заговор, заставляя проявиться мерцающую дорожку на асфальте.

Теперь — он знал, куда ему идти.

Довольный тем, что разум, все же, соизволил вернуться к нему, Клод быстро подошел к своей машине, отправляясь на охоту.

В конце концов, именно он управляет ситуацией, а не неизвестный неприятель…

Однако, когда, через десять минут, Клод резко затормозил около пустой машины, припаркованной у дверей ИХ бара, в душе мага закралось сомнение.

Неужели, враги настолько обнаглели, что решили подослать своего человека в «Кельта»?

Всем было известно, что именно этот бар облюбован Ковеном, для внештатных и неофициальных «заседаний».

Но то, что девушка поехала сюда — не оставляло сомнений, что она была заодно с тем, кто нападал на них весь вечер…, последние три дня, если подумать…

Они настолько обнаглели, что считают себя вправе вторгаться на его территорию безнаказанно? Лезть ему в мозги, пытаясь подавить Клода?!

Что ж. Мужчина усмехнулся, выходя из автомобиля. Ох, и сладкая это будет месть.

В конце концов, с такой крошкой, какой была его добыча — это будет даже приятно.


Глава 4


Он почти слышал его мысли. Почти читал раздражение Клода, как бы умело Магистр не скрывал своих чувств.

Отлично.

Просто превосходно.

Возможно, в этот раз, все выйдет еще лучше.

Этот наглец думал, что сильнее.

Считал, что связав их, он сможет исправить все то, что совершил.

Очевидно, Магистр и не подозревал, что переплетая свою душу с душой этой девчонки, вплетает в новый виток и всех тех, кто был связан в прошлом.

Но — это лишь на руку ему самому.

Мужчина криво усмехнулся, глядя, как высокий мужской силуэт на несколько мгновений остановился у пустого автомобиля, а потом, стремительно направился внутрь помещения.

О, да!

Эти двое еще не встретились.

А мы уже смогли зародить в них семена сомнения.

Превосходная работа.

Еще лучше, чем в прошлом.

И в этот раз, ничто уже не спасет засранца. Они уничтожат его вместе с ней. И теперь — навсегда.

Удостоверившись, что Магистр не планирует покидать бар, мужчина развернулся, скрываясь в темноте пустынных ночных улиц.

* * *


Вселенная прокляла ее в этот день!

У Кристины не было в этом ни малейших сомнений.

И окончательно удостовериться в сем прискорбном факте, ей пришлось посреди пустой темной улицы в автомобиле, который отказывался ехать дальше.

Не помогли ни угрозы, ни проклятия, ни планомерные удары головой о приборную панель.

Радовало только то, что судьба, продолжавшая так последовательно издеваться над ней весь сегодняшний день, оставила Крис небольшое утешение. «Мазда» девушки заглохла прямо перед мерцающей вывеской какого-то бара.

Что ж, похоже, у нее сегодня, впервые в жизни, был повод напиться.

Что она и собиралась сделать, черт бы все побрал!

Стерев с лица остатки слез и дорожки туши, а также вытерев влажной салфеткой кровь, Кристина просто-напросто махнула рукой на расплывшийся на щеке синяк.

Она шла напиваться, а не парня снимать. Какая разница, как именно выглядит девушка, накачиваясь спиртным?

Чулки, давно превратившиеся в сетку, Крис небрежно скомкала и бросила в отдел для мусора.

А затем, выходя, резко и сильно хлопнула дверью, показывая, как именно ее машина разочаровала свою хозяйку.

— Ну что, Жан? Так мы еще не веселились, верно? — Повернулась Кристина к питомцу.

Но птица, странно посмотрев на нее, только каркнула, вспархивая с плеча и теряясь в ночном небе.

— Предатель. — Вздохнув, Крис пожала плечами и, не удивляясь уже ничему, шагнула внутрь.

Это был самый странный бар, который ей только приходилось видеть в своей жизни.

Не то, чтоб Кристина так уж часто посещала подобные места. Но все же то, что этот зал имел довольно уникальную планировку, ей бросилось в глаза сразу.

Но сейчас ей было не до раздумывания над особенностями данного заведения. Кристина увидела барную стойку и пошла к ней, стараясь при этом, не очень сильно хромать.

Можно сказать, что ее появление… произвело впечатление на немногочисленных посетителей, большая часть из которых была мужского пола.

На этот счет не было никаких сомнений.

И теперь, все они — смотрели только на нее.

Наверное, и сама Крис выглядела не менее странно, чем все это место.

Босая, с огромным синяком, в потрепанном, а местами и надорванном платье и с взъерошенными волосами, она могла походить на кого угодно, но не на собранного и жесткого главного редактора «B amp;S».

Плевать.

Из-за растянутой ноги, а также изучающих, оценивающих, почти лапающих ее, взглядов, путь к стойке показался длинною в милю.

Казалось, что эти парни, вполне справлялись с додумыванием того, что еще оставалось скрытым под изодранной одеждой. А странная тишина, возникшая при ее появлении, сменилась усмешками и негромкими переговорами, о смысле которых, Крис совершенно не желала знать.

Ее интересовало только одно — как добраться до этой треклятой стойки и получить свою выпивку!

Наконец, вцепившись пальцами в стул, Кристина перевела сосредоточенный взгляд на бармена.

Он смотрел на нее.

И на его лице — была не менее широкая усмешка, чем у тех нескольких, на которых Крис так старательно не обращала внимания.

К черту.

— Бокал коньяка. И самого дорого, который у вас есть. — Прошипела девушка, задумываясь над тем, что стойка, отчего-то, была гораздо ниже, нежели в других барах. Да и вообще, странной какой-то. Что-то в ней было, определенно, не то…

— Ты уверена, что попала туда, куда собиралась, крошка? — Насмешливо вздернул бровь бармен, не стесняясь пристально рассматривать Крис. И, что ей совершенно не понравилось, так это, как его взгляд спустился к декольте платья, задерживаясь там. — Может, не в ту дверь зашла?

— Это бар? — Произнесла Крис своим самым ледяным тоном, надевая привычный образ стервы, игнорируя, непонятный ей намек, скрытый в словах мужчины.

— Типа того, милашка, только… тот ли это бар, который нужен тебе? — Ухмылка на лице бармена становилась все шире.

— Мне нужен стакан коньяка, дорогуша, и побыстрее. — Она вздернула бровь, глядя на него почти с холодным презрением. — Или у вас проблемы с этим?

— О, у нас — проблем нет. — Мужчина поставил перед ней пузатый бокал, отвинчивая пробку на бутылке. — Но наш бар… особое место, крошка. Тут можно получить несколько больше того, что может быть нужно. — Он застыл, прислонив длинное горлышко бутылки к стеклянному ободку. И во взгляде его было что-то такое…, что лишь подчеркивало атмосферу странностей вокруг Крис. — Так ты уверена в том, что именно это тебе надо? — Уточнил он.

Вместо слов, Кристина положила свою руку поверх бутылки, смещением опоры, заставляя жидкость литься в бокал.

Бармен усмехнулся.

— Ну-ну. — Хмыкнул он, наполнив стакан до краев. А после, отойдя в другой конец стойки, продолжил изучающе смотреть на нее.

Что она просто проигнорировала.

У Крис не было сил вставать и идти в зал.

К тому же, ни само помещение, большую часть которого занимали две танцевальные площадки с поблескивающими в тусклом освещении серебристыми шестами; ни коридор, с неясным для нее рядом дверей, в который сужался зал… И уж тем более, ни те немногочисленные посетители, которые, наверняка, уже прожгли своими взорами на ее платье огромные дыры — не стимулировали интерес к смене места.

Потому, Кристина только вздохнула, устраиваясь чуть удобней, и поднесла бокал к лицу, рассматривая блики коньяка на свету.

Что-то странное было в этом баре.

То, что заставляло ее напрягаться и чувствовать себя, словно, в логове тигров, хозяева которого сидели за теми столиками, раздумывая, какой бы кусочек Кристины откусить первым.

Плевать!

Она осторожно пригубила обжигающую ароматную жидкость, раскатывая каплю по языку. Задерживая вдох.

В этот момент, за ее спиной, хлопнула дверь, и в зале, в очередной раз, повисла тишина.

Бармен, повернувшись на звук, чуть заметно склонил голову, приветствуя нового посетителя.

Это не было ее делом, и Кристина не собиралась выяснять личность вошедшего, сосредотачиваясь на своей цели — напиться вдрызг.

Но… непонятное и необъяснимое ощущение не давало Крис, даже, вновь, пригубить напиток.

Наверное, все же болезнь, попыталась объяснить она сама себе, сжавшийся комок нервов в животе, и бешено застучавшее сердце. Другой причины просто не было…

Разве что…

Крис могла поклясться, как ощущает неясное, жаркое, тягучее прикосновение к своей спине.

Чей-то взгляд.

Плавно скользящий от затылка, по спине и… замирающий гораздо ниже талии. Обжигающий до костей.

Заставляющий волоски на коже вставать дыбом, а кровь — бешено нестись по сосудам…

Да что с ней творится, черт возьми?!

Что за бред?!

Наверняка, это все были последствия нападения…

Но все же, не выдержав, Крис резко повернулась, пытаясь убедить себя, что ей просто интересно, отчего все, до сих пор, молчат.

И задохнулась, едва не выпустив бокал из ослабевших пальцев, наткнувшись глазами на… мужчину…

Матерь божья…

Природа просто не могла создать представителя мужского пола великолепней этого…

Высокого, с широкими мощными плечами и узкими бедрами…

Да его телу, вероятно, завидовал каждый мужчина. А девушки, скорее всего, просто замирали в восторге, не в силах отвести взгляд. Впрочем, разве не это же случилось и с ней?

Боже, ей следовало отвернуться…

Но Кристина просто не могла.

Дорогой спортивный пиджак, словно литой сидел на его плечах, прекрасно гармонируя с джинсами свободного кроя. Одежда, сшитая, словно специально под заказ, лишь подчеркивала все достоинства вошедшего. А недостатки…, отчего-то, Крис точно знала, что таковых — у него просто не имелось.

Бесспорно, этот мужчина, на подсознательном уровне, привлек бы любую зрящую женщину.

О, черт! Она поймала себя на мысли, что почти жаждет увидеть, то, что скрыто под покровами дорогой одежды…

Вот, дьявол! Лучше бы, и дальше продолжала пить!

Однако, если тело этого мужчины — ошеломляло, то его лицо…, глаза — они просто добивали несчастную, попавшую под их прицел.

Незнакомец не был смазливым или чем-то, вроде этого.

Вероятно, этот мужчина никогда не соответствовал модельным параметрам красоты.

Но резкость и хищность этих черт — заворожила бы любую, взрывной смесью истинно мужской красоты, легкого налета высокомерия… и обжигающего взгляда темных глаз, словно обещающих сделать с ней все, что ему только взбредет в голову…

Кристине казалось, что ее накрыло волной. Сбивая разум с ног. Затаскивая на самое глубокое дно. Забирая всякую возможность сделать вдох.

Эти глаза… они, казалось, выжигали дорожку на ее коже, заставляя все тело Кристины пылать.

Такая реакция была для нее не нормальной.

Определенно, следовало отвести глаза.

Действительно стоило.

Потому что,… да хотя бы потому, что было невежливо так долго пялиться на незнакомых людей!

Но, отчего-то, у Кристины никак не получалось вернуть себе управление собственным телом.

В этот миг, незнакомец оторвался от разглядывания самой Кристины, встречаясь своими темными глазами с ее.

И в эту самую секунду что-то произошло. Нечто такое, что протянулось между ними через весь зал.

Изолируя. Связывая.

То, что заставило ее задрожать. И совсем не от страха. О, нет!

А когда на губах мужчины, так и стоявшего в дверях, появилась хищная улыбка, девушка поняла, что ошиблась. Сильно и по крупному.

Это не было логовом тигров.

Нет.

Это была территория лишь одного хищника. И вошедший, был именно им.

А Крис, со всей очевидностью, уже была расценена как его добыча.

Понимание этого, наконец, дало ей возможность резко повернуться, упираясь глазами в потертое, отполированное дерево столешницы.

Стоп.

Надо сделать вдох.

Нет. Для начала, надо вспомнить, как его сделать…

Ей это почти удалось.

С силой сжимая бокал двумя ладонями, Крис вдохнула аромат напитка, стараясь прислушиваться к каждому звуку за спиной.

Похоже, этот незнакомец знал здесь всех.

Кристина слышала неторопливые шаги, а потом негромкий разговор.

Очевидно, этот бар был вроде элит-клуба, куда не допускали чужаков.

Осознание этого внушало неприятное и настораживающее чувство.

Но…, она пришла пить, и именно это и намеревалась делать.

Или пыталась убедить себя в этом.

Звук отодвигаемого стула на противоположном конце этой, странно изогнутой стойки бара, против воли, привлек ее внимание.

Как и следовало ожидать, именно пришедший, повесив свой пиджак на спинку высокого стула, сел напротив девушки, чуть откинувшись назад, и с ленивым интересом начал изучать Кристину. Так, он был еще красивее. Хотя, помоги ей Бог, это казалось просто невероятным. Но тонкий серебристый свитер сидел на его теле так…, словно был частью его самого…

Девушка с трудом сглотнула.

Незнакомец отрицательно мотнул головой на вопросительный кивок бармена, так и не отрываясь от занятия, которое, похоже, развлекало его.

Это нервировало Крис. То, как именно этот… именно этот, вышибающий своим видом дух, мужчина, рассматривал ее.

И выражение его лица, глаз… изменяющееся в процессе этого, пристального изучения.

Не то, чтобы в обычном состоянии, Крис не была достойна внимания.

О, нет!

Но, ключевым словом здесь было слово — обычном.

Сейчас же, ее внешность, можно было охарактеризовать только двумя словами — вызывающая жалость.

Но этот мужчина, все так же, рассматривал Кристину… и его глаза, казалось, все ярче разгорались… интересом?

С трудом сглотнув, Крис старательно уперлась глазами в бокал, понимая, что вероятней всего, пялилась на этого незнакомца несколько минут…

Вот, черт! Ей, даже, было трудно понять, дышала ли она все это время?! И судя по тому, что ее легкие жгло — нет…

Ее щеки пылали, и в этом был повинен вовсе не жалкий глоток коньяка.

Даже заставляя себя смотреть в переливы напитка в стакане, она ощущала, как эти глаза скользили по ней.

Неимоверным усилием, Крис удалось сдержать желание повернуться, когда, вдруг с той его стороны, раздался звук отодвигаемого стула.

Выпивка, выпивка и еще раз выпивка!

Это все, что должно ее интересовать…

— Сделай это опять. — Хриплый шепот раздался над самым ухом Кристины, заставляя вздрагивать, едва не расплескивая коньяк.

— Что? — Не понимая, что происходит, девушка резко повернулась на звук этого голоса, теряясь в глубоких карих глазах, с серебристыми блесками.

Ощущая, как сбивается с ритма сердце. Понимая, что этим движением помогла его губам прикоснуться к мочке ее уха…

Он был так близко?!! Но как?! Она даже не услышала, что этот мужчина подходил именно к ней, стараясь сосредоточиться на бокале…?!

Кристина попыталась сглотнуть, перекрывший горло комок.

— О… чем вы говорите? — С трудом выговорила она.

Ленивая, понимающая улыбка приподняла уголки его губ. Словно он знал, отчего ее голос настолько дрожал.

Но это же не могло быть правдой?!

— Твой взгляд. — Низким голосом, тихо произнес мужчина, еще ближе прижимая свои губы к ее коже. Задевая ее при каждом движении. Заставляя подниматься короткие волоски на затылке. — Посмотри на меня так еще раз. — Все с той же усмешкой продолжил он и, вдруг, захватил мочку зубами, чуть прикусывая.

Тело Кристины, будто пронзило током.

Это было… невероятное ощущение…

— Что вы… — Попыталась отодвинуться она от него. — Я ничего подобного… — Прошептала Крис, понимая, что пальцы, обхватывающие бокал дрожат все сильнее.

— Словно ты дико хочешь меня. Словно умрешь, если не попробуешь меня своими губами, языком… — Горячая ладонь накрыла ее затылок, медленно поглаживая вверх-вниз. Возбуждая. Рождая в ней желание прижаться ближе к нему. Так, чтобы… — Не оближешь каждый сантиметр моего тела…

Что?!! Она не хотела такого слышать!

Совершенно не хотела!

Да она впервые в жизни видела этого мужчину, а он позволял себе подобное?! Это же просто ненормально!! Ей стоит прислушаться к сегодняшнему опыту, и бежать!!!

Однако… было что-то в его голосе, что не позволяло Кристине сдвинуться с места. Пробуждая в ее сознании картины из ее снов. Шепот. Голос, который она так хорошо знала…

БРЕД!

— Вы что-то не так поняли. — С трудом проталкивая слова, проговорила она. — Я никак не смотрела на вас.

Но ее «собеседник» только вздернул бровь. Зато, его рука позволила себе, определенно, гораздо больше, уже спускаясь к плечам.

Пробегая горячими пальцами по ключице, почти порхая…

— Детка, я никогда не ошибаюсь… — Наклоняясь еще ближе, прошептал мужчина.

Его, определенно, стоит поставить на место. Вот только, отчего так предательски дрожали ее пальцы? А в животе, словно скручивался до болезненного удовольствия тугой узел.

— И что же вам говорит мой взгляд? — Попыталась отстраненно и холодно произнести девушка, поднося бокал к губам. Но добиваясь только того, что жестковатая улыбка на его губах стала еще шире.

Внезапно, его рука, легко соскользнула вниз, попадая в вырез платья, и Крис едва подавила стон, когда его пальцы, резко и сильно сжали сосок, превращая его в тугую горошину.

— Трахни меня. Жарко. Неистово. Так, чтоб я кричала от наслаждения. — При этих словах его язык проник в ее ухо, а пальцы, так и продолжали играть напрягшейся вершиной груди.

О Боже!!

Да ведь бармен все еще пялился на них, широко и понимающе улыбаясь!

А Кристина, вместо того, чтоб влепить этому наглецу оплеуху, поняла, что от этих четырех слов, и того, что делали его пальцы, язык — возбудилась так, как никогда не возбуждалась за всю свою жизнь!

Так, что ее руки неистово затряслись, расплескивая дорогой коньяк на пальцы.

Она была настолько возбуждена, что стала нереально влажной, мокрой от одних этих слов.

— Счет, пожалуйста. — Прохрипела Кристина, отчаянно борясь с желанием просто-напросто, откинуться на этого мужчину, прижавшегося к ней спиной, весьма однозначно двигающегося своим телом, которое казалось ей тверже камня…, и в то же время, притягивало ее, заставляя кожу Кристины гореть. А он, продолжал теребить ее сосок под платьем, не делая из этого никакого секрета.

— Не беспокойся, крошка. — Мужчина положил свою ладонь поверх ее, заставляя поставить на стойку бокал. — Джек запишет на мой счет, не так ли, старина? — Он все так же улыбался, поднося к своим губам ее кисть, и начиная, один за другим, облизывать пальцы Крис, собирая ароматный напиток. — Прекрасный выбор. — Проговорил он, глубоко вдыхая аромат коньяка с ее кожи, чуть натирая губами пульс на запястье. — Из моих личных запасов, если я не ошибаюсь?

Бармен хмыкнул и кивнул все с той же улыбкой.

А Крис ощущала, как с каждым медленным движением его языка по ее ладони, все сильнее вжимается в ее попку его напряженный и твердый член.

И девушка не смогла бы сказать, что ее заводит больше, эта тягучая ласка губ, зубов и языка, или же — понимание того, что и он возбужден от всего этого…

Однако, казалось, было что-то, что отвлекало его…

Кристина услышала, как он резко и с силой втянул в себя воздух. И этот звук заставил мышцы ее влагалища сжаться, пульсировать, уже от этого одного признака его возбуждения.

Это было настолько нехарактерным для Крис, вести себя так с мужчинами, да еще и на глазах у других людей…

Она должна была бы сгореть от стыда! А вместо этого, запрокинув голову, упиралась макушкой в его плечо, не сумев, даже прикусив губу, удержать еще один негромкий, томный стон. Подставляя свою шею под ласки его губ, уже отпустивших руку.

Казалось, что он весь напрягся от этого звука.

Крис почти ощутила, как часто и тяжело начала двигаться тесно прижатая к ее спине грудь мужчины. Почувствовала ритмичный толчок, еще сильнее вжавший каменно-твердый член в ее ягодицы.

А потом, грубо выругавшись сквозь зубы, он резко поднял голову и глянул на бармена.

— Все вон. — Низко и хрипло приказал он, почти прорычав эти слова, с угрозой в голосе. — Живо.

Наверное, ее затуманенное сознание должно было задуматься над тем, отчего бармен беспрекословно послушался этого человека. Вот только, ей было не до того.

Кристина, уже была настолько оторвана от мира в своем желании стать еще ближе к нему, ощутить касание кожи к коже, что даже радовалась тому, как быстро тот вышел из-за стойки. И, судя по тихим звукам сзади, остальные посетители последовали его примеру…

Странно… Но девушку это совершенно не заботило!

Боле того, ощущение его напряженного, возбужденного и опаляющего ее, даже через всю их одежду, тела этого мужчины — казалось ей таким правильным и необходимым!

Она могла поклясться, что умерла бы, отойди он хоть на шаг. И просто не могла допустить подобного!

Мужчина не собирался дожидаться, пока выйдет последний человек. Он обхватил ее талию руками, и с легкостью подняв Крис со стула, усадил на барную стойку лицом к себе.

И, шагнув вперед, так стремительно накрыл ее рот жадными губами, словно, не мог совладать с желанием проглотить ее целиком.

Кристина уже не могла сдерживаться, отдаваясь во власть адреналина, собственного возбуждения и сильных, дразнящих, горячих рук мужчины, превращающих ее тело в пылающий вулкан…

Одна его ладонь обхватила ее подбородок, удерживая лицо и не давая отстраниться. Но Крис не было больно. Наоборот, его мягкие, поглаживающие, чуть натирающие прикосновения большого пальца к ее синяку — притупляли пульсацию и боль в разбитой половине лица.

Второй рукой мужчина, потянув платье вниз, обнажил ее груди. И теперь, его пальцы свободно гладили и зажимали их вершины, заставляя ее соски томительно ныть в предвкушение чего-то большего. В диком желании, жаждать почувствовать влажное касание его губ на этих твердых горошинах.

Его язык дразнил, завоевывал, исследуя ее рот. Проникая глубоко внутрь, он скользил по ее зубам, ласкал язык самой Кристины, в то время, как напряженная плоть, все сильнее прижималась к пульсирующему лону девушки.

Не было никакой нужды заставлять Кристину обхватывать его талию ногами, притягивая мужчину еще ближе. Она сделала это сама, вдавливая пятки в его спину, испытывая странную в своей дикости, жажду быть еще ближе.

Наверняка, он уже ощущал, насколько она была там мокрой.

Кристина не удивилась, если бы ткань его джинсов полностью промокла от влаги ее возбуждения, уже давно пропитавшей кружевное белье.

Он низко застонал, и отпустив припухшие губы, с жадностью обхватил губами ее грудь. Всасывая сосок, едва ощутимо прикусывая его зубами, мужчина мягкими, пульсирующими ударами языка по напряженной вершине, заставлял Кристину все сильнее прогибать спину.

Похоже, у нее появилось предположение о причине, столь нестандартной высоты этой стойки…

Но эта мысль стремительно покинула Крис, едва она поняла, что горячие пальцы мужчины, скользят по ее бедру, целенаправленно поднимая подол платья.

Вцепившись пальцами в его густые, чернее ночи, пряди волос, она была уже не в силах выдерживать мучительно сладкой пытки его языка на своей груди, и откинув голову, издала громкий стон.

Крис поняла, что испытывает странную потребность, стонать его имя…

Это было абсурдным желанием на фоне всего поведения Крис за последний вечер, но оно казалось настолько важным, что девушка, не задумываясь, спросила его об этом.

Губы незнакомца замерли на ее груди, прерывая томительное наслаждение.

Его пальцы застыли, у самого края влажных кружев…, и все же, словно против воли самого мужчины, продолжали скользить вверх вниз по этому краю белья, сочащегося ее возбуждением. Все его тело напряглось, будто в борьбе с самим собой, так, словно он собрался отстраниться…

Она не могла этого допустить.

Ее лодыжки сильнее сжались на его спине, не давая отступить, а сама она прижалась к его груди, ощущая, как соски трутся о ткань свитера.

Он пристально посмотрел ей в глаза, и Крис показалось, что в темной глубине этих карих очей, разлились серебряные озера, обдавая ее холодом.

Она покрылась мурашками, опустошенная.

Не понимая, что именно так рассердило его в этом вопросе? Из-за чего в его глазах зародилось подозрение?

— Тебя подослали, не сказав мое имя? — Его голос был таким же напряженным, как и все тело мужчины.

Словно он боролся с чем-то.

С самим собой.

Жевалки играли на его напряженной челюсти, когда пальцы мужчины охватили щеку Кристины, пока он внимательно, пристально всматривался в аквамариновые, одурманенные желанием к нему, глаза Крис.

Она почти видела эту битву, бушующую у него внутри. По проявившейся между бровей морщине. По тому, как раздувались его ноздри от тяжелого дыхания.

— Клод. — Наконец, выругавшись сквозь стиснутые зубы, тяжело проговорил мужчина.

Заставляя Кристину вздрагивать от непонятной значимости звука этого имени. Но тут же отвлек девушку от размышлений об этом.

— А ты великолепно играешь, малышка. — Он чуть надавил на ее подбородок, так и не прекратив дразнящих поглаживаний пальцев второй руки у самого края ее промежности, чуть проскальзывая кончиком указательного пальца под кружево, в горячую влажность. — Сыграешь для меня, крошка? — Клод чуть приподнял темную бровь, отнимая ладонь от ее белья, и прижал этот палец к губам Кристины, понуждая облизать.

* * *


Она не знала отчего, даже не представляла, но это выражение его глаз — оно было нестерпимым.

И та женщина, в которую Крис сейчас превратилась, была готова на все, лишь бы заставить эту подозрительность уйти.

А ведь он не спросил ее имени.

Это было не важно для него? А для нее?

К черту!

Девушку, к дьяволу все домыслы о том, какого хрена она творит в пустом баре с незнакомым мужчиной на стойке бара, гораздо больше волновало то, что между ними, словно, встала прозрачная и эластичная стена.

Которой он и отгородился.

Словно, настойчиво пытаясь оттолкнуть Крис от себя, но, не имея сил сделать это, притягивал опять. Она будто видела эту преграду. Позволяющую Клоду ласкать Крис, но не пропускающую ее внутрь его, отталкивающую.

И, Кристина, по неясной для себя причине, была не просто готова сделать что-то.

Вполне, вероятно, прикажи он ей в этот момент убить, она, без раздумий, убила бы того, на кого он указал, только бы стереть это выражение из его карих глаз.

Даже, если бы ей пришлось делать это голыми руками.

Такое рвение, должно было бы испугать, а вместо этого, лишь больше возбудило Крис, заставив ее язычок проскользнуть меж губ, и медленно слизать свой вкус с его пальца, точь-в-точь, повторяя недавнюю ласку его рта на ее руке.

Кристина видела, как при этом жесте напряглись его мышцы, как Клод шумно втянул воздух, тихо проклиная все, и снова впился в ее губы своим ртом.

В этот раз, стон был общим…

И это…, это что-то тормошило в ее сознании.

Не давало полностью отдаться его власти.

Хотя, кажется именно это она и делала, против всяких доводов рассудка.

Но каждый миг, каждая секунда в таком контакте, — будили в разуме Крис неясные образы.

Болезненное, смутное ощущение де жа вю.

Словно, она не один и не два раза вот так прижималась к нему, подаваясь бедрами навстречу, сгорая от безумной жажды его погружения в нее…

— Иди-ка сюда, крошка. — Руки Клода, скользнули вниз, чуть сжав полную грудь, и обхватили талию Крис.

Поддерживая ее спину, он поднял девушку со стойки.

Сильнее обняв ногами его торс, она обхватила ладонями лицо мужчины, не желая прерывать поцелуй, забирающий у нее всякий здравый смысл.

Ей было безразлично, куда он нес ее, лишь бы скорее сделал то, с чего сам начал их разговор.

Что ж. Она готова была признать, что с первой же минуты хотела секса с ним.

И было совершенно очевидно, что он прекрасно это видел.

Клод остановился, упирая ее спину в что-то холодное и узкое, а потом, слегка придавив ладонью на ее голень, вынудил Кристину разжать ноги, так крепко обнимающие его талию.

Не понимая замысла мужчины, она поддалась нажиму, плавно соскользнув по его телу вниз, чуть вильнув бедрами вперед, желая почувствовать своей влажностью, его твердую эрекцию.

Закусив губу, Кристина недоуменно моргнула, когда Клод, подняв ее руки над головой, сжал вокруг чего-то пальцы Крис, а сам — отступил на пару шагов пристально глядя девушке в глаза, сжигая ее душу огнем, который переливался серебром в глазах мужчины.

Он поставил ее у шеста?! Зачем?

Крис не улавливала смысл…

— Сыграй для меня на бис, детка. — Повторил мужчина, и его голос был настолько низким, что почти рокотал, одним этим звуком, заставляя все сжиматься у нее внутри, превращая холодную и невозмутимую Кристину, в пульсирующий комок предвкушения. — Докажи, что ты хочешь меня так сильно, что не в силах терпеть. Покажи, где ты хочешь ощутить мои прикосновения, как ты хочешь, чтобы мои пальцы и мои губы ласкали тебя. И если я поверю… — Он замолчал, с силой, резко втягивая воздух, и так сжимая кулаки, что пальцы побели.

Словно сам себе не давал протянуть их к ее телу.

Он хотел посмотреть, как она будет ласкать себя, воображая, что это он?

Не самая стандартная ситуация в отношениях Кристины и ее немногочисленных любовников. Даже, неожиданная для нее.

Разве что, в своих снах…, картинки из которых, все это время вспыхивали в ее разуме, сливая два мужских образа в единый, почти убеждая ее, что он и был тем самым…, хоть Крис и понимала всю абсурдность подобного убеждения.

Девушка думала о том, что готова была убить, лишь бы стереть эту тень подозрения в глазах Клода, пусть и совершенно не могла понять своим задурманенным вожделением умом, в чем именно причина этого сомнения.

То, что он приказывал — было сущей мелочью по сравнению с этим.

Руки Крис отпустили прохладу шеста и спустились вниз, мягким движением ткани по телу, заставляя порванное платье падать на пол у ее ног.

Она увидела, как дернулся кадык на шее Клода.

Понимание того, что она так его возбуждает — было самым невероятным ощущением в жизни девушки.

Теперь на Кристине остались лишь тонкие кружевные стринги.

Карие глаза запылали, впиваясь в тело, по которому порхали руки Кристины.

Мышцы на его скулах дернулись, когда она сама обхватила свою грудь ладонями, чуть растопыривая пальцы, чтобы он видел, как торчат горошинки сосков, натертые его губами.

Девушка сильнее вжалась спиной в холодный метал шеста, ощущая, что просто не может стоять на ногах под этим пристальным вниманием.

Мужчина так напряженно следил за скольжением ее пальцев по нежной коже, что Кристине казалось, будто это карие глаза ласкают ее, а не собственные руки. И ощущение этого — дико возбуждало, еще больше погружая девушку в водоворот сюрреализма.

А когда тонкие пальцы спустились вниз, и ее ладонь накрыла влажную промежность поверх черных кружев, Клод дернулся, словно желая заменить ее своей рукой и, лишь, неимоверным усилием воли, заставил себя остаться на месте.

Это не просто возбуждало.

Крис заводилась все сильнее, хоть никогда и не думала, что может быть настолько возбуждена.

Ее грудь задорно торчала от прохлады воздуха.

Вздымалась тяжелым и частым дыханием девушки. А мужчина, не отрываясь, пристально смотрел на это, казалось, готовый в эту же секунду приблизиться, и языком повторить каждый сантиметр пути ее рук… Но, он так и стоял в двух шагах от Кристины.

Однако, когда девушка через трусики чуть сжала своей ладонью собственную плоть, изгибаясь от удовольствия, которое ее при этом пронзило, не замечая, как взметнулись темные пряди ее волос, обвиваясь вокруг шеста — Клод не удержался, и шагнул вперед, так и продолжая сжимать кулаки.

— Сними их для меня, девочка. — Хриплый голос мужчины почти царапал силой сдерживаемого напряжения. — Медленно и плавно. Сними их. — Приказал Клод.

Она не задумываясь, подчинилась. Наклонившись и поддев кончиками пальцев резинку, она изогнула спину, так, что ее попка сильно вжалась в металл специфической опоры.

И не было ничего более возбуждающего в жизни Крис, чем резкий звук, с которым Клод выдохнул, от вида картины, представшей перед ним.

Черт! Она стала нереально влажной от этого звука. Кристина даже не представляла, что могла настолько возбудиться.

— Дотронься до себя. Погладь, так, чтобы я видел, как тебе это нравится. — Казалось, каждое слово давалось Клоду титаническим усилием. А эти глаза… они давали ей увидеть, что не только Кристина тут, едва не сгорала заживо.

Рука девушки послушно скользнула по бедрам вверх, накрывая мокрую от собственного возбуждения плоть.

Вырывая из его губ проклятия.

Что-то, очень жесткое, насколько могла разобрать Крис, не уверенная, что вообще, еще находилась в этом мире.

Но, когда ее пальцы скользнули вниз, почти проникая внутрь лона, выдержка покинула мужчину.

— Твою мать! — Прорычал Клод, в мгновения ока стерев всякое пространство между их горящими телами, с силой обхватил ее влажную руку, прижав к своему вздыбленному паху. А его рот грубо завладел губами Кристины.

Она уже не нуждалась в наставлении.

Крис сама не заметила, как ее рука расстегнула джинсы Клода. Все, что составляло ее ощущение реальности в этот момент — это рот мужчины, выпивающий каждый ее стон, руки, перекатывающие и теребящие ее соски, и его горячая, каменно-твердая плоть, пульсирующая в ее влажных пальцах.

Это не было тем, что могло стать основой здравомыслия.

— Ну, так что, девочка. Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь, заставив стонать мое имя? — Пробормотал Клод, отпуская губы Крис, и прикусывая ее подбородок. Но, несмотря на напускную грубость этих слов, она ощущала, как неистово колотится сердце в груди мужчины.

— Да. — Она едва смогла произнести это слово спазмированным горлом. — Да. — Второй рукой, она начала задирать его свитер, скользя ладонью по горячей коже его груди.

Не в силах отказать в этом себе.

Лихорадочно стаскивая эту преграду между ними.

Он усмехнулся такому рвению.

— Ок, детка. Спектакль достойный оваций. — Пророкотал его голос ей в ухо, тогда как большие ладони, сжимая, обхватили попку Крис, резко вздергивая ее тело вверх.

И наконец-то! О Боже, он был в ней.

— Клод… — То ли простонала, то ли прохныкала девушка в полный голос, почти взрываясь от ощущения, такого желанного наполнения.

— Да, детка? — Лукаво протянул он.

Но его же голос выдавал и напряженное удовольствие мужчины от каждого движения.

Кристина не могла ответить ничего вразумительного.

И только снова и снова стонала его имя на каждый сильный, растягивающий ее тело, толчок плоти этого мужчины.

А он, казалось, заводился от этого еще больше, все сильнее вжимая ее спину в металл шеста. Возможно, даже, оставляя на ней ссадины. Только, ни ее, ни его это не волновало.

Странные картины мелькали под сомкнутыми веками Крис. Образы, спутанные, переплетенные. Десятки, сотни ночей в руках этого мужчины.

Она взрывалась от этого ощущения, двигающейся внутри нее плоти Клода…

От звука его тяжелого дыхания…

От нежной силы, с которой его пальцы сжимали ее тело…

И предельно четко знала это ощущение.

Такого не могло быть.

Но Кристина, не в силах объяснить этого, все сильнее вдавливая босые ступни в его спину и царапая ногтями его плечи — всё больше убеждалась, что, когда-то давно она уже испытывала подобное…

И поняла, что больше не в силах терпеть напряжение, волнами нарастающее в теле. Прижавшись губами к его ключице и чуть прикусив кожу мужчины, она от следующего же глубокого и резкого толчка, задохнулась от неописуемого наслаждения, подобного которому, не знала в своей жизни.

Не в этой, по крайней мере…

— Клод. — Простонала она, вцепившись в его тело.

— Да, Кристиана, да… — Прохрипел ей в ответ мужчина, не поднимая прикрытые от предвкушения собственного освобождения веки. Утыкаясь лицом в шею содрогающейся в оргазме девушки.

И, наконец-то, своим взорвавшимся удовольствием, лишь усиливая ее наслаждение.


Глава 5


Сильнее, быстрее, жарче.

Единственное о чем он сейчас мог думать — как продлить это блаженство, словно лавой опаляющее его изнутри.

Клод врезался в тело этой девушки, мечтая лишь о том, чтобы это не прекращалось.

Он хотел делать это опять и опять.

Вонзаясь в нее резче, глубже, доставая до самого упора, так, чтобы вдавить ее хрупкое тело в себя. И медленно, протяжно выйти. Вызывая новый стон. Только затем, чтобы в следующий же момент, снова, погрузиться в ее лоно, наблюдая, как колеблется ее полная грудь в такт каждого толчка, чувствовать, как трутся соски о его кожу. Доводя его до неистового безумия.

Впервые в жизни мужчину сжигала такая страсть. Магистра уже не волновало, как именно эта девушка довела его до такого состояния дикой, иссушающей потребности опять и опять врезаться в ее тело. Ощущая, как он все ближе подступает к краю своего оргазма.

— Клод. — Простонала она, вонзая свои ногти в его спину.

Его имя, произнесенное ее хриплым от стона голосом, и легкая боль от ее ноготков, добавляли наслаждению ни с чем несравнимую остроту. Он забывал о размеренности, все сильнее, все больше ускоряя ритм толчков.

Тяжело и часто дыша, он ощущал, как первые волны удовольствия заставляют сжиматься тело девушки в его руках. До чего же туго она сжимала его… Да, о да! Так тесно обхватывая его набухший член.

— Клод… — Простонала девушка.

Такая горячая и тесная.

— Да, Кристиана, да. — Прорычал мужчин, зарываясь лицом в ее кожу и с силой вдыхая дурманящий его аромат. Взрываясь, изливаясь в нее, еще и еще.

На какие-то мгновения, все мысли покинули Клода.

Он был экстазом в чистом виде. Они. Эта девушка, Кристиана и он — слитые, спаянные друг с другом — составляющие эйфорию…

Черт! Ему никогда не было так хорошо просто от того, что он погружался в женщину.

Никогда.

Она была создана для того, чтобы он мог брать ее до беспамятства. Без разницы, ее или своего.

Он ни за что бы ни подумал, впервые увидев ее, такую растрепанную, с синяком на все щеку, с какой-то отчаянной решимостью в глазах, что эта девушка…

Которую он собрался сломать и допросить о цели Ордена, когда садился напротив, изучая ту, что враги подослали Магистру…

Черт!

Клод резко напрягся, словно его сбросили в ледяную воду.

Дьявол! Что он только что сделал, во имя всего святого?! Он так поддался на сомнительные прелести приманки, которую должен был растоптать, что совсем потерял голову?!

Идиот недоделанный!

Где его разум, черт возьми? Где расчет и хладнокровие, которое никогда не оставляло Клода, ни в интригах, ни в постели.

А с этой…, с этой…

Мужчина выругался, стиснув зубы, и сделал резкий шаг назад, сбросив с себя ее цепляющиеся руки. Не обращая внимания на то, что она все еще была потерянной и не понимающей, что произошло. Едва держась на ногах, девушка с трудом стала, цепляясь за шест.

Это оказалось провоцирующей картиной. Она и шест, и вся его кожа, еще пылающая формами ее тела, которое мужчина, еще минуту назад так сильно вдавливал в себя.

— Твою мать! — Пробормотал мужчина, резким движением подтягивая джинсы и застегивая пояс.

Чтобы подавить это чертово наваждение ее плоти, Клод сильно, до боли и до надрыва связок стиснул кулаки. И не сказать, что успешно.

— Что…? — Попыталась выговорить девушка непослушными, искусанными губами.

— Кто тебя послал? — Разъяренно пророкотал мужчина, резким взмахом руки прерывая ее вопросы.

— Я…, я не понимаю…

— Хватит, детка! — Клод резко обхватил пальцами ее подбородок, заставляя замолкнуть. — Ты великолепно сыграла, но представление — окончено. Орден? — Жестко выплюнул мужчина.

— Клод? — Неуверенно произнесла девушка, глядя на него своими, прозрачней и чище любого аквамарина, глазами, в которых еще плескалась страсть и отголоски только что пережитого оргазма. — Я не понимаю, о чем ты. Какой Орден? Ты ждал кого-то?

Она попыталась повторить его шаг, приблизиться к его телу.

Это вызвало ярость. Зачем она отрицает очевидное?! Не бывает совпадений!

Гнев заставил его почти зарычать, и он со злостью откинул ее тянущиеся к нему руки.

— Кто. Тебя. Прислал? — Проговорил мужчина, вкладывая в эти слова все презрение, которое смог в себе наскрести. К собственному отвращению, осознавая, что вся мера этого презрения была направлена на него самого.

Как можно быть таким озабоченным никчемным кретином?!

Она все равно попыталась приблизиться. Второй раз.

Мужчина вытянул руку, перехватывая ее плечо. Останавливая.

— Не приближайся, крошка. Этот акт в твоем представлении — мы уже сыграли. Пора перейти к угрозам или признаниям. На твой выбор. Хотя я предпочел бы второе. — Криво усмехнулся Клод. — И если в этой роли ты будешь столь же убедительно правдива, сколь и в первой… — Он закусил нижнюю губу зубами, подчеркивая жесткий изгиб своей насмешки. — Возможно, я и дам тебе то, чего ты так откровенно просишь. — Магистр вздернул бровь над холодными, мерцающими отблесками серебра, глазами.

Она была, действительно, великолепной актрисой. Достойной играть в лучших театрах. Даже он, маг, не смог заметить подлога в ее ошарашенном оскорблении таким его поведением.

Но обман должен был быть там.

Не бывает совпадений. Повторил Клод, убеждая сам себя.

Девушка гордо вскинула голову, сверкнув праведным возмущением в глубине ее глаз.

Бесподобно. Он был готов зааплодировать…

Сделать что угодно, лишь бы занять свои руки и не поддаться соблазну, вновь, наполнить пригоршни ею.

Черт бы его побрал!! Неужели он настолько влип?!

— Итак? — Лениво протянул Магистр.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Проговорила девушка ледяным тоном. — И не собираюсь обсуждать какой-то бред. — Она сжала свои пальцы в кулачки.

Смешная. Словно пыталась угрожать ему этим.

Магистр едва удержал на лице надменную маску.

Ему захотелось улыбнуться от этой бравады, которой от нее веяло.

Однако он мог поклясться в том, что этот золотистый тембр дрожал. И она изо всех сил старалась не показывать ему этого.

Страх, что он разгадал ее игру? Или оскорбление? Его непреодолимо тянуло сделать то, что ему, если он сохранил хоть толику от того, что было когда-то разумом Клода, делать не стоило.

Эта девка чересчур сильно искушала его. Безумно искушала.

В этот момент, Магистр четко понял, что был на самом краю от совершения еще одной ошибки. Которая, вполне вероятно, может весьма дорого ему обойтись.

Только огромным усилием воли, Клоду удавалось удерживать себя, свою силу и свое бешенное, необъяснимое желание к этой девушке, хоть в условной узде.

Магистр резко втянул воздух, понимая, что готов зарычать от злости на себя или что-то сломать.

И если, сейчас, в эту же секунду, Клод не избавиться от нее — он снова наброситься на Кристиану, очевидно, тем самым, пойдя у врагов на поводу…

Так ничего и не выяснив.

О, черт! Черт! Черт! Клод не должен даже думать о ней по имени! Тем более, что не было никакой гарантии, что это было ее настоящим именем.

— Убирайся. — Прошипел он, отдергивая свою руку от плеча девушки. По непонятной причине, ощущая пустоту в душе, видя, как она вздрагивает от этого слова. От тона, которым он это сказал. — И чтоб я никогда больше даже близко не видел тебя возле мест, которые принадлежат Ковену. НИКОГДА. Вон. — Последние слова, он почти прорычал.

Из-за ярости, нарастающей внутри.

Из-за злости.

Из-за презрения, которое разрасталось в Магистре на того идиота, неясно откуда появившегося в нем, и который сейчас мучился из-за того, что появлялось в аквамариновых глазах при каждом его произнесенном слове.

Она играла, черт все побрал! Она врала!

А это имело значение? — прошептал тихий голосок внутри. — Разве ты не можешь сделать так, что она забудет обо всем, кроме тебя?

О, черт! Заткнись!

То, что он отпускал ее — было просто подарком для девушки. И его огромной ошибкой.

— Вон. — Почти прокричал он. Убеждая себя, что это была лишь искусная игра — слезы обиды в глазах девушки. — Убирайся.

Мужчина резко отвернулся от нее, от этих глаз, от разыгрываемого непонимания и обиды. И подняв свитер с пола, заставил себя насмешливо проговорить.

— У тебя есть две минуты на сборы. Иначе, я выброшу тебя на улицу в том, что на тебе сейчас.

Клод слышал, как резко она выдохнула, почти всхлипнув.

Он сжал кулаки.

«Да приди же в себя, придурок!» — захотелось ему закричать в полный голос.

Но Клод просто молчал, глядя на стрелку часов, висящих над барной стойкой.

— Мину… — Начал Магистр, едва сдерживаясь, чтоб не развернуться, когда девушка прошла мимо него, одетая в измятое и порванное платье.

Не глядя. Не оборачиваясь. Так отчаянно стараясь не прихрамывать…

Она рывком распахнула дверь, сделав вид, что не услышала, как Клод дернулся за ней, даже себе не в силах объяснить причины, по которой сделал это.

Дойдя босиком по холодному мерзлому асфальту до своей машины, она села в нее, сделав вид, что здания за ее спиной, просто не существовало.

Что-то во всем этом было не так.

Ей полагалось радоваться, что она так легко отделалась.

Или же, эта — предпочитала до самого конца доигрывать свои роли?

Его это уже не касалось.

Клод с силой захлопнул двери бара.

Он спокоен и собран. Он должен подумать.

Кулак врезался в стену со всей силой, которую мужчина мог только вложить в этот удар. Разбрызгивая по стене капли крови.

Что, дьявол его раздери, Клод творит?!

В отличие от стены, столик не выдержал удара, и доска треснула, вгоняя щепку в его ладонь.

Дерьмо.

Он постарался глубоко вдохнуть, но закрыв глаза, громко выругался, увидев ее лицо под сомкнутыми веками.

Какого черта…?!

Не успел он додумать свою мысль, как второй раз за эту ночь, почувствовал себя так, словно на него упало небо. Только в этот раз, раздавив, размазав по земле до тонкого слоя крови. Окунув во тьму.

Не имея возможности сделать новый вздох, Магистр, внезапно, почувствовал себя оглушенным какофонией звуков и образов вокруг…

* * *


— Мы ищем что-то конкретное, мастер? — Клод обернулся к говорившему.

Мальчик, одетый весьма странно, внимательно смотрел на него, ожидая ответа.

— Нет, Кевин. — Его губы произнесли это, неожиданно для самого мага, словно кто-то другой управлял телом. — Мы на ярмарке и просто развлекаемся. — Но, с каждым словом, Клод все больше, будто бы сливался с тем, что его окружало, растворялся в знакомой обстановке.

Парень скептично поджал губы, но не осмелился возразить Магистру.

Грань стерлась, переходя в полное слияние.

Клод хмыкнул про себя. «Смышленый парнишка, есть шанс, что сможет вскарабкаться повыше в иерархии Ковена. Понимает, что не просто так они слоняются между пестрых палаток и лотков торговцев, съехавшихся со всей страны.»

Да и вообще, Верховный Магистр никогда не бродил просто так. Он ничего не делал без существенной причины. И то, что мальчишка, понимая это, не полез с расспросами, хоть господин и дал понять, что их можно задавать, говорило в пользу Кевина.

Он поднял голову от отрезов тканей, которыми переливался прилавок, выбранный ими, как ориентир для встречи с другими членами совета, и осмотрелся.

Повсюду царило оживление. Звуки музыки представлений балаганов и одиноких менестрелей смешивались, сливаясь в какофонию нот, плывущих над гамом толпы. Так же, как и многочисленные ароматы экзотических восточных специй, духов и пирожков с мясом. Рождая, порою, совершенно невыносимый запах.

Казалось, город захватила атмосфера праздника, захлестнула его, пробираясь в каждое сердце и голову, заставляя людей быть добродушными и доверчивыми, меньше думать, и больше подаваться желаниям.

Идеальное место для магов, желающих накопить силу.

Так же, как для воров и мошенников, которыми изобиловала площадь. Они скользили между торговцами и акробатами в пестрых одеждах, просачивались мимо стражи и охранников. Плавно струились, незаметно проникая в карманы и кошели, обкрадывая людей.

Но обходя этих двоих стороной. Вор обязан иметь идеальное чутье, молниеносно улавливая опасность. Клод же, они прекрасно это ощущали, был опасностью, возведенной в абсолют.

Маг усмехнулся, не обращая внимания на то, что Кевин наблюдает за ним с явным интересом, очевидно, пытаясь понять, что же такого особенного было в Магистре, что позволило ему стать тем, кем он являлся.

Люди, всегда, так предсказуемы. Власть притягивает, вызывает желание приблизиться, разгадать секрет, урвать свою долю.

Что ж, возможно, этому мальчишке в чем-то и повезет. Клод все еще присматривался к нему.

— Верни сейчас же, воровка! — Громкий крик разрезал гам, привлекая внимание народа к тому, что происходило совсем недалеко, в миг, собирая толпу вокруг.

Магистр хмыкнул, поворачиваясь в другую сторону. Люди всегда падки до зрелищ, особенно, если в этом страдает чья-то судьба. И не их самих, разумеется.

— С удовольствием! Если ты соблаговолишь сообщить, что именно, я у тебя украла! — Надменный женский голос, пропитанный насмешливым презрением, поплыл над головами любопытствующих.

Клод обернулся, пытаясь определить источник этого голоса. Он не мог сказать, отчего обратил внимание именно на этот звук в общем гаме. Очевидно, от скуки, в ожидании, когда подойдут помощники. Но Магистр так и не смог рассмотреть ту, кому принадлежал этот голос. Двое мужчин, стоящих неподалеку, у лотка булочника, своими спинами, мешали обзору.

Что-то привлекло мага в этой сцене. И, кроме того, было там то, что стоило поверить. Сила. Кто-то из тех людей, которые были в этом импровизированном балагане, обладал даром.

Следовательно, Магистр должен был разобраться, не несёт ли это угрозы его Ковену и ритуалу, к которому все они так долго готовились. И насколько случайно их пребывание тут, возле встречи членов совета Ковена?

Положив ладонь на рукоять меча и дав знак Кевину следовать за ним, Клод сделал шаг, не замечая, как вокруг него мимо воли, расступается толпа, словно бессознательным чутьем, ощущая силу, клубящуюся внутри мага. Не задумываясь, расценивая его как того, от которого, лучше держаться на расстоянии.

Магистр приблизился на несколько шагов и постарался уловить смысл возмущения булочника, яростно размахивающего руками перед лицом у хрупкой девушки, которая холодно и невозмутимо глядела на мужчину, слушая этот крик.

— Ты украла у меня буханку! — Раз в третий проорал торговец, тряся могучим кулаком у самого лица девушки, едва не задевая, довольно милый, вздернутый носик.

Клод остановился, рассматривая картину, разворачивающуюся перед ним.

Девушка громко хмыкнула.

— Да кому нужен твой хлеб?! Ты в своем уме? Весь город знает, что он у тебя, черствее булыжников в этой стене! — Всплеснув руками, насмешливо ответила она, уклонившись от кулака мужчины и указав на дом у края площади.

Она не врала. Клод проверил ее ауру. Сила. Это она обладала ею. Слабый дар. Не несущий угрозы ни Ковену в целом, ни Клоду. Возможно, на уровне предчувствия или видений, в лучшем случае слабых способностей целительницы.

И сейчас, имеющая дар девушка говорила правду.

— Так же, как и все знают, что твоя семья в нищете, Кристиана. Ты беднее церковной мыши и именно ты украла мою буханку. Я видел, что она лежала вот тут! — Булочник разъяренно потряс пальцем, указав на место предполагаемой кражи и обернулся к людям, очевидно, призывая тех в свидетели.

И этот краснолицый толстяк не врал. Клод ухмыльнулся. Становилось интереснее. Ощущая внутри какое-то неясное сомнение, маг, привыкший доверять своей интуиции, подошел еще ближе, наконец-то, получив возможность рассмотреть эту компанию.

Девушка одарила обвинителя яростным, возмущенным взглядом. Она была красива. Очень красива. А Клод умел ценить женскую красоту и охотно отдавал ей должное, к обоюдному удовольствию и себя, и женщин. И ярость только подчеркивала очарование нежным румянцем на бледных щеках и огнем в глазах, которые блестели запалом. «Интересно, а как бы она выглядела, пылая от страсти?» С ухмылкой задумался Магистр, чуть склонив голову, рассматривая фигуру обвиненной.

Девушка, определенно, была благородного происхождения. Однако ее платье не блистало новизной и яркостью красок, скорее, выглядело весьма поношенным. А под глубокими и ясными аквамариновыми глазами залегли легкие тени. Да и черты лица были заострены чуть больше естественного, наводя на предположение, что ей ведомо понятие голода. Самым вероятным было предположить, что семья этой незнакомки, в самом деле, пребывала в стесненных обстоятельствах, что и было причиной подобной готовности к нападению. Тот, кто рано сталкивается с самой тяжелой стороной жизни, должен научиться защищаться от мира, иначе его затопчут до смерти.

Клод знал это лучше многих.

— Да как ты смеешь?! — Девушка уперла ладони в бедра, и Клод, невольно, задержался взглядом на них, вновь, возвращаясь к «греховным» мыслям. — То, что я бедная, не значит, что я воровка! — Она одарила своего обидчика яростным взглядом. — Я леди. Не забывай об этом! Мой отец — лорд, и не тебе упрекать меня беднотой, смерд!

Булочник на мгновение утратил дар речи, от подобной отповеди. И девушка, тут же воспользовалась этим.

— Я могу доказать, что не брала твою буханку. — Громко проговорила она, складывая руки под грудью, и уверенно глядя на людей вокруг. Не замечая, очевидно, что, таким образом, натягивает лиф платья, давая воображению присутствующих мужчин, весьма заманчивую картину того, что было скрыто под невзрачной затертой тканью.

Клоду стало интересно, каким образом она собиралась доказывать подобное.

Как и людям вокруг, очевидно. На лицах толпы была отраженна целая гамма чувств, и определенно, у каждого зрителя, уже имелись свои предпочтения в этой драме.

— Каким же образом, Кристиана? — Со злой насмешкой вопросил, пришедший в себя, булочник. — Разденешься?

Краска ударила в лицо девушки, в этот момент ее глаза не просто засверкали, в них запылало пламя гнева.

— Я позволю обыскать себя. — Надменно выговорила она, и Клод мог поклясться, что ей безумно хотелось плюнуть в лицо обидчика. — Но. — Она презрительно фыркнула, когда увидела, как похотливо заблестели глаза булочника. — Не тебе, Стивен. Если уж, чтобы доказать, что невиновна, я должна подвергнуться подобному позору, то обыскивать меня будет человек благородного происхождения. — Непререкаемо проговорила Кристиан, обводя глазами собравшуюся толпу. Понимая, очевидно, что выбрать такового исполнителя среди собравшихся, будет весьма затруднительно.

Не было похоже, что в этот момент, тут находилась хотя бы еще одна леди, на присутствие которой, скорее всего, и рассчитывала девушка. Собственно говоря, как Магистр мог определить, он был тут единственным, кто подходил под предъявленное требование.

И, остановив на нем тяжелый и разочарованный взгляд, Кристиана, очевидно, так же признала свое бедственное положение.

— Милорд. — Произнесла девушка, глядя прямо в глаза Клоду, но при этом, очень стараясь оставаться надменно невозмутимой, понимая, что ей не избежать унизительного действа у всех на глазах. — Вы не могли бы помочь справедливости восторжествовать? — На секунду, ему показалось, что она потеряет решимость, но девушка только крепче сжала сложенные на груди руки.

Усмехнувшись и сняв перевязь с мечом, Клод вручил оружие Кевину, с интересом следящим за хозяином, и вышел в центр свободного пространства, которое толпа оставила для вероятных разборок, сопровождаемый подавляемыми смешками и завистливыми перешептываниями мужской части «зрителей».

Будь Клод действительно благородным душой и знай то, что и так знал о правдивости слов девушки — он мог бы сказать, что лицезрел всю картину кражи. Мог бы сообщить, что видел, как буханку стащил какой-то уличный воришка. Никто не посмел бы опровергнуть слова благородного и богатого господина. Тем более не такого, кто выглядел подобно Клоду, источающим силу.

Но Магистр не был таким. Напротив. Ему весьма понравилась подобная перспектива. И он был совсем не против доказать ее невиновность, в которой и так не сомневался, методом осмотра.

При такой ответственности за слова и стоящей на кону «неимоверно ценной» черствой буханке хлеба, истинно благородный человек должен быть полностью уверен в том, за кого он поручается.

Взгляд Магистра, остановился на девушке, в то время как на его губах играла галантная улыбка. Он отдавал себе отчет в том, что в его глазах, одновременно с этим, стояла совершено негалантная ухмылка.

— С удовольствием. — Чуть склонил голову маг. Смешки позади подтвердили, что в этом его утверждении, никто из присутствующих не сомневался.

Девушка вспыхнула еще сильнее, гордо вскидывая голову, увенчанную косами. Прозрачная ткань, покрывающая ее волосы, мягко заколебалась от этого проявления возмущения.

Но она решительно шагнула на встречу Клоду.

Смелая.

— Позволите, миледи? — Гораздо тише, переводя разговор в более интимный, поинтересовался он, кладя ладони ей на плечи.

— О, конечно, будьте моим гостем. — Насмешливо пробормотала она, поднимая на него аквамариновые глаза, которые казались такими спокойными. Но что-то пряталось в них, за этой, напускной невозмутимостью.

Дерзкая. Но именно таких он и любил, потому что, мало кто осмеливался на подобное.

Похоже, она подозревала о его весьма не благородных побуждениях.

Клод ухмыльнулся ее поведению, позволив своим рукам соскользнуть вниз. Обведя контур груди, чуть обхватив ее, он отвел от лифа кулачки девушки.

Она хмыкнула.

— Определенно, здесь нет ничего черствого. — Низким голосом прошептал Магистр, склоняясь ближе к ушку, пылающему алым цветом, не менее ярким, чем горели ее щеки. И повел раскрытыми ладонями ниже, обхватывая тонкую талию.

— Похоже, вы большой знаток в деле обыска девушек, милорд. Чувствуется, что вашими действиями руководит опыт благородных побуждений. — Не глядя на него, насмешливо пробормотала Кристиана. — Мне повезло с таким свидетелем.

— Всегда рад оказать услугу даме. И, позвольте заметить, пока, еще никто не жаловался на качество моих… исследований.

Усмешка на его губах становилась все многозначительней, пока его руки, изучали ее спину, опускаясь ниже талии. Гораздо ниже.

— Вы так тщательно проверяете, нет ли там буханки? — Насмешливо протянул девушка, почти прожигая его аквамариновым взглядом.

— Я должен быть уверен в своих показаниях. — Почти с урчанием проговорил Клод, наслаждаясь каждой секундой этого дознания. Понимая, что уже был весьма заинтригован этой девушкой.

Возбужден. Пожалуй, было бы более честным определением.

И будь его туника чуть теснее и короче, Клод мог оказаться в весьма неудобной ситуации, опровергая напряженным возбуждением всю благородность своих побуждений.

Впрочем, девушка, похоже, уже и так, догадывалась, что поиски были излишне тщательными. Как и зрители, все громче отпускающие двусмысленные намеки о хлебе и булках.

— Вы закончили свое исследование? — С поразительным самообладанием поинтересовалась Кристиана, когда Клод чуть присел, повторяя ладонями, контуры ее ног и бедер через слои ткани.

Он усмехнулся, кивая. Отчетливо осознавая, что его взгляд не скрывал, что Клод был весьма не против продолжить «дознание» в более уединенном месте.

Однако, что-то, яростно сверкавшее в глубине аквамариновых глаз, наводило на мысль, что девушка, пока, не готова пасть жертвой его галантного обаяния.

Странно. Он очень старался ее обелить, чтоб никто не сомневался в том, что она, и в самом деле, ничего не украла.

— Я вижу в ваших глазах ужасающую меня черную неблагодарность. — Прошептал он ей на ухо, насмешливым голосом. И сам с удивлением обнаружил, что в нем появилась хриплость от возбуждения, которое это девушка вызвала в Клоде. А ведь она даже, не дотронулась при этом до мага и пальцем. — Она ничего не крала. — Громко проговорил Клод, отступая на шаг, до того, как у нее появилась возможность, прокомментировать тихое заявление.

— Да, мы видели, что вы были весьма тщательны, милорд. — Прокричал кто-то веселым басом.

И чье заявление было встречено громким смехом. Кристиана только вскинула голову, еще больше выпрямив спину и сжав кулачки, словно собиралась его ударить.

— Я вам необычайно признательна, милорд. — Проговорила девушка шелковым голосом, убивая при этом, Магистра взглядом. — И восхищена тем, насколько вы честны, благородны, и тщательны во всем, что делаете. — Нанесла она свой удар, заставляя, в этот раз, уже над ним, хохотать толпу.

— Кто бы мог упрекнуть меня, в таком усердном желании помочь столь прекрасной даме?

Клод примирительно развел руки, признавая свое излишнее рвение и одарил Кристиану самой галантной улыбкой из своего арсенала. Он умел покорять женщин. Но эта, похоже, придерживалась иного мнения. Насмешливо фыркнув, девушка развернулась и, пылая негодованием, начала стремительно удаляться, смешиваясь с расходящимися людьми.

— Вы действительно считали, что она могла прятать хлеб там…, ну, под юбками, мастер? — Заинтересовано проговорил подошедший Кевин, протягивая Клоду его перевязь с мечом.

— Кто знает, Кевин. — Произнес Клод, глядя вслед быстро удаляющейся девушки ощущая, как широкая ухмылка расплывается на его губах. — Кто знает…

Похлопав слугу по спине, Магистр развернулся и направился к месту встречи с советниками, бросив все еще пылающему яростью булочнику золотую монету через плечо.


Глава 6


Наше время


Мужчина с довольной усмешкой расположился в кресле у камина, глядя на огонь. Он любил пламя. Ему нравилось заставлять огненные языки танцевать в том ритме, который был угоден лично ему.

Покорить стихию. Подчинить себе разрушение. И знать, что его легкого взмаха, незаметного жеста руки, будет достаточно, чтобы обрушить на того, на кого он укажет, невидимую и несокрушимую мощь.

Улыбка на губах мужчины стала шире, когда он повернулся, на звук открываемой двери.

Слуга, вошедший в библиотеку, вздрогнул, увидев довольное выражение лица своего хозяина. Слишком специфическим чувством юмора обладал его господин, и слуга боялся даже себе представить, что же в этот раз могло вызвать его усмешку. От одной мысли, что это, может быть, как-то связано с ним, он испытал безумный и неконтролируемый приступ паники.

Он не совершил ни одной ошибки, но прекрасно знал, что для уроков Главы никогда не нужна причина.

— Подойди ближе, Сэм. — Негромкий голос казался слишком низким для этого сухого и тощего тела, но слуге было известно, сколь обманчив может быть внешний вид. Особенно в Ордене. — И налей-ка мне вина.

— Да, господин. — Поспешно проговорил Сэм, подойдя к столику с хрустальными графинами, мягко переливающимися различными оттенками во всполохах огня. — Вы чем-то довольны, хозяин? — с опаской спросил слуга, наливая в бокал вино, играющее рубиновым цветом.

— Да, Сэм. Я доволен. — Тонкие, иссушенные пальцы, напоминающие обтянутый кожей скелет, обхватили богемское стекло бокала, а потом указали слуге на пол, перед камином. — Садись, хочу обсудить это с тобой.

Ощущая, как на коже начинает выступать липкий пот страшащего предчувствия, мужчина покорно сел.

— Они встретились, Сэм. Я помог случиться этому. — Все так же улыбаясь, хозяин поместья пригубил вино, продолжая смотреть на огонь, поверх плеча слуги. — Мы связали два основных пути, и теперь, нам стоит быть повнимательнее.

— Вы собираетесь полностью повторить путь, господин? — Сэм внимательно слушал, пытаясь понять, зачем его хозяин рассказывает об этом. Должна была быть причина. Всегда была какая-то причина. Хотя, порой, слуге казалось, что господин говорил не с ним, а сам с собой. Ему нужен был восторженный, почтительный, но безликий слушатель, поддерживающий своей беседой ход размышлений Главы.

— Нет, пока, я буду только наблюдать, Сэм. Достаточно времени. — Мужчина отпил еще глоток вина, всматриваясь в переливы бархатистого напитка в мерцающем свете пламени. — Пока, мы только смотрим.

— Значит, в этот раз, вы лишь создаете иллюзию того, что связь имеется? — Уточнил слуга, ощущая, как по его спине стекают капли пота, из-за жара, подбирающихся все ближе, языков пламени.

Хозяин разжигал их сильнее, забавляясь, испытывая его выдержку.

— Да, думаю, в этот раз, и этого будет достаточно, чтобы укоренить подозрения, зароненные прошлым. Предательство пускает глубокие корни. Очень глубокие. Прорастающие и в смерть, и в возрождение. — Усмешка перешла в ухмылку, когда мужчина, одним глотком, допил вино, продолжая прокручивать бокал в иссушенных пальцах. — И, твое присутствие, конечно. Ты, теперь, будешь рядом каждую минуту, стараясь, чтобы он хоть раз, но заметил тебя. Не приближаясь. Одной смерти в этом деле на сегодня для нас более чем достаточно. Марк прекрасно послужил делу Ордена своей гибелью. Но ты мне необходим живым. — Все с тем же задумчивым размышлением, словно передвигал шахматные фигурки на доске, а не играл жизнями, произнес мужчина, сидящий в кресле.

А затем, все еще рассматривая в пламени что-то, видимое лишь ему одному, он громко захохотал. Заставляя Сэма сжиматься от этого звука, корчится на полу, мечтать о том, чтобы скукожиться, исчезнуть…, раствориться…

Его вины не было ни в чем, но это не волновало хозяина. Иногда, и прекрасная служба заслуживала свою похвалу у того, кто давно обменял душу на мощь и силу.

Сэму хотелось кричать, орать, вгрызаясь зубами в паркет пола, вспарывая ногтями свою уже полностью объятую огнем кожу.

Он вдыхал гарь своих паленых волос и стискивал зубы, ощущая, как тонкими пузырями вздувается кожа на спине, отслаиваясь, заполняясь сукровицей, заставляя его болевые рецепторы взрываться ощущением невыносимой боли. Чувствуя, как обжигает его глаза прозрачно-алое зарево.

И сильнее сжимал пальцы, прорывая ногтями кожу ладоней, покорно глядя в, не имеющие в этот момент даже белков, глаза хозяина.

Лишь пустота, заполненная огненными языками. Такими же, как и те, что поедали, слизывали плоть Сэма с костей.

Однако слуга молчал, зная, что за малейший намек на звук или движение, Глава во стократ усилит его муки, делая пытки еще более изощренными.

Ему нужно было лишь переждать пару минут.

Каждый в Ордене знал — невыносимой боли не бывает. Надо лишь переждать. Глава был прекрасным учителем долготерпения.

* * *


12 век от рождества Христова — Ты уверен в этом? — Магистр беспристрастно смотрел на стоящего перед ним человека.

Тот кивнул головой. А потом, в двадцатый раз за последние несколько минут, начал озираться по сторонам. Его руки дрожали. И Клод точно знал, что в душе у этого человека царила паника. И, тем не менее, он пришел на встречу. И для Магистра, это оказалось весьма кстати.

— Если тебе удалось узнать о самом плане, почему, ты не смог выяснить, кто это будет? — Глядя на полную Луну, висящую в черном небе, спросил он у шпиона.

— Я не имею в Ордене такого веса, Магистр. Пока. — Едва слышно прошептал его собеседник, при этом стараясь стоять так, чтобы оставаться в тени. Очевидно, надеясь, что веселящиеся не так далеко люди, не заметят его. И не смогут выдать даже несознательно.

— Тогда возвращайся назад, Раф. И узнай больше. Иначе, я сам убью тебя. Мне не нужен шпион, который выполняет работу лишь на треть.

Раф сильнее задрожал, глубже отступая в тень и все сильнее склоняя в страхе голову.

— Как прикажете, Магистр. — Хрипло пробормотал мужчина, прерывающимся голосом.

Он великолепно знал, что Клод не бросал слов на ветер и без сожалений убивал тех, кто не угодил ему. Порою, используя провинившихся, в качестве жертв в особо изощренных ритуалах.

Не ради жестокости, в назидание.

— Через неделю я хочу знать больше. — Коротко бросил Клод, отворачиваясь от шпиона, пытающегося слиться с чернотой тени. — А сейчас, убирайся.

И не оборачиваясь, Магистр пошел прочь, сливаясь с толпой.

Гуляния на ярмарке продолжались и с наступлением темноты.

Повсюду, не смотря на теплый сентябрь, пылали яркие костры. Люди сновали от одного островка света к другому.

Отовсюду неслись звуки песен и взрывы хохота, веселящейся толпы. А в ночном воздухе расплывался сладковато-горький запах пылающих сосновых дров, на которых жарили барашков, смешиваясь с пряным запахом эля и медовых лепешек, пекущихся на горячих камнях походных очагов.

И музыка.

Она наполняла пространство. Звук чьей-то арфы долетал с севера, там, где развлекались наиболее благородные и богатые горожане. Свирель, порою, перекрывала это утонченное звучание, задорно наигрывая рил, под который охотно плясали простые люди, наслаждаясь праздником в честь окончания жатвы.

Клод, не обращая ни на что внимания, шел сквозь толпу, размышляя над тем, что ему сообщил Раф. Орден собрался подослать предателя. Кого-то, кто должен будет сорвать ритуал. И этот человек должен появиться в Ковене совсем скоро.

Кто это мог быть? Один из их магов — предатель? Или же, Орден убил кого-то из его людей, которые жили в приграничье, и надеялся подменить его своим человеком? А, может быть, это кто-то из новичков, которых завтра должен был представить ему совет на одобрение кандидатов?

Здесь нельзя было ошибиться. Клод должен был быстро вычислить, кто предатель и убить его.

Пусть до самого ритуала еще достаточно времени, подготовительный этап был в самом разгаре, и любая неточность или ошибка могла стоить невосполнимо дорого. Оттого, ее просто нельзя было допустить. До летнего солнцестояния еще больше десяти месяцев, но путь к нему начинался уже завтра, а значит…

Низкий звук бубна перекрыл и звучания арфы и задорную трель свирели. Ритм был тревожным, завораживающим, заставляющим вслушиваться.

Магистр остановился, осматриваясь. Он находился среди бедняков, развлекающихся у костров песнями и танцами, пьющих самое дешевое вино и, по слухам, самый мерзенный, отвратительный эль. Но, сколько Клод не оглядывался, он так и не смог найти источник этого звука. Пока, к ритму, отбивающемуся ударами невидимой руки, не присоединилось столь же завораживающее звучание струн. Казалось, что сердце каждого, начинало стучать в этом ритме, который задавал невидимый музыкант.

Похоже, что где-то неподалеку, бродячий менестрель собирался рассказывать балладу о боях и сражениях.

Отметив достойное умение этого человека привлекать внимание слушателей, Клод усмехнулся и собрался было продолжить свой путь, когда над притихшими вокруг него крестьянами, поплыл напев.

— Сражаетесь во имя Господа, вы верите, что праведно сие…

Магистр вслушался. Женский голос, поющий о войне. Он узнал его.

Клод замер, еще раз, внимательно осматривая пространство вокруг, и, наконец, определил костер, возле которого собрались притихшие крестьяне, вслушиваясь в начавшийся напевный рассказ. Он подошел ближе, и толпа расступилась, пропуская благородного господина.

Костер ярко пылал в темноте, и дети, от самых маленьких до подростков, сидели прямо на земле, заворожено глядя на тонкую фигуру девушки, двигающуюся в центре.

Он мог понять их восхищение и завороженную опустошенность взглядов.

Магистру показалось, что его пульс начал биться в ритме бубна, который звенел в ее руке.

Девушка танцевала в сполохах костра, наигрывая себе.

Ее голос, глубокий, полный чувств, окружал, укутывал всех, кто слушал, стоя рядом. Наполняя слух, проникая в разум, растекаясь с кровью по сосудам, заставляя тело вибрировать в такт этому голосу.

Она повернулась, легко отрываясь от земли, и у Клода, Великого Магистра Ковена, перехватило дух, от ее, такой открытой, почти языческой красоты.

Кристиана была совершенно иной, нежели сегодня утром на базаре. Казалось, что в этот миг ничто не сдерживало ее. Она отпустила всю себя на свободу. И это, проявлялось в каждом ее движении и жесте.

Длинные темные волосы девушки были распущенны и так же свободны, как и сама Кристиана. Они обвивали ее руки и тело, полыхая красными отблесками танцующего вместе с ней пламени. Шелковые пряди, словно живые, льнули к хозяйке, повторяя каждый поворот и изгиб, подчеркивали каждый жест поющей девушки.

Это колдовское облако буквально заворожило его. Клод не мог отвести взгляда, зачарованно глядя, как легко она поворачивается, ни капли не боясь оступиться у огня, как грациозно склоняется, словно желая, чтобы дети лучше услышали слова баллады.
		— Я думаю о семьях, что и враги, так чтят


		Живется ли им также?


Ее тело было невозможно, нереально плавным в этом танце. И она, настолько неприкрыто наслаждалась каждым своим движением, что Магистр просто не мог отвести взгляда.

В этот момент, он вспомнил малейший изгиб, малейший нюанс ее тела, которое утром так тщательно изучал, доказывая невиновность Кристианы.

Клоду казалось, что его пальцы ощущают это чувство наполненности его рук ее изгибами, полнотой ее груди. Тело мужчины напряглось от этого воспоминания, от желания, которое начало разгораться в нем, превращаясь в такой же жар, как и тот, которым пылал костер за спиной Кристиан, придавая ей таинственный, колдовской ореол.

Девушка стремительно повернулась в своем танце-балладе, и Магистр пропал, околдованный видом ее босых изящных ступней, мелькнувших под юбками, всколыхнувшимися от этого танца. Она танцевала босиком, беря силу в земле, даже, если сама не понимала этого. Обращалась своим голосом к Луне, неосознанно призывая ее магию.

Он не знал, отчего она была тут. Очевидно, благородные горожане, все же, не желали допускать в свой круг нищету, и девушка была среди таких же бедняков, как и она сама. Но это не имело никакого значения для него.

Кристиана была всем тем, в чем, как оказалось в этот момент, всегда, отчаянно нуждался Клод. Его тело вибрировало потребностью жаркого касания обнаженной кожи этой девушки, вызывая негодование мужчины от того, что сейчас, ткань мешала этому.

Его руки сжимались в кулаки, в бешеном желании погрузить пальцы в эту тяжелую массу, сжимая ладони, притягивая ее ближе к себе, заставляя их шелковистое касание струиться вниз. Клод ощутил, как животный рык, дикий, примитивный, рождается в его груди. Он хотел заполучить ее. Сделать своей.

Покорить ее притягательный, языческий рот, лаская его языком, дерзко проникая им внутрь.

Магистр желал наполнить свои ладони ее грудью, ощущение полноты которой так хорошо запомнил, жаждал обвести языком ее соски, венчавшие вершины.

Кристиана продолжала танцевать, не подозревая о мыслях и желаниях, обуревающих невольного зрителя, которым он стал. Не догадываясь о том, какую власть они приобрели над сущностью Клода.

Ее аквамариновые глаза, казавшиеся в темноте, почти сапфировыми, сверкали страстью, которую она вкладывала в каждое слово, в каждый вздох, в каждый жест. Даже изгиб ее кисти, ударяющей в бубен, соблазнял Клода, заставляя тело Магистра болезненно напрягаться в неистовом желании.

Он неотрывно следил за этим танцем, видя перед собой не благородную леди, скованную традициями и обычаями своего положения, а дикую и страстную язычницу, неудержимую в своей страсти. И Клод хотел ее. Так же дико и страстно.

Последний удар…, последняя нота…, последнее слово песни, растворились в воздухе над пламенем, исчезая над притихшими людьми, замершими от подобного представления.

Кристиана развернулась, останавливаясь, прекращая этот танец, и замерла, обводя сверкающими глазами круг народа.

Мужчина смотрел на нее, не отрываясь.

Он знал, что его собственные глаза горели желанием, потребностью и жаждой по Кристиане. Видя, как тяжело вздымается ее грудь после танца, и его плоть болезненно пульсировала в такт каждому этому трудному вдоху. Наблюдая, как пылают щеки, он, казалось, ощущал этот жар своими губами. Его очаровывали пряди у ее лица, завившиеся от влажной, горячей кожи, вспотевшей в танце, наполненном страстью. Он хотел обернуть ими свои пальцы…

И в этот момент, аквамариновые, переливающиеся отблесками костра, глаза Кристианы встретились с горящим взглядом Магистра…
		Сражаетесь во имя господа, вы верите, что праведно сие


		Рискуя жизнями и милым домом, выходите, борясь со Злом


		Но в ночь, что нет темнее,


		Когда малютки крепко спят


		Я думаю о семьях, что и враги так чтят


		Живется ли им также, что чувствуют они


		Уверывая в правду, коротая жизни дни


		Они, должно быть, дарят кровинкам, как и мы


		Всю нежность и заботу хранящую внутри.


		Мы все равны от Бога в сердцах, что нам даны


		И нет под небом этим священнее борьбы


		Чем та, что века ведется во имена Любви


		И вновь и вновь, уже лета, не прекращается война


		Не видим мы всего пока


		А именно


		Что мы едины.


Глава 6


Керамика со звоном разлетелась на куски.

Черт!

Кристина, конечно же, отдавала себе отчет, что каждый излишне сильный ее порыв, каждое хлопанье дверцей шкафчика и эта разбитая чашка — были прямым следствием ее раздражения. Злости. Гнева.

Она действительно понимала это…

Вот только, никак не получалось до конца подавить в себе это чувство.

Сегодня вообще все было не так. Хотя вчера, выходя из того, треклятого бара, она могла бы поклясться, что хуже просто быть не может. Сейчас она понимала насколько ошиблась.

Сама же дура. Повела себя как полнейшая идиотка.

Отдалась первому встречному! Даже не пытаясь прислушаться к разуму. А теперь расстраивается из-за того, что он ее прогнал после этого. Доктору Фрейду и не снилось такое.

Да она сама себя бы прогнала, чтоб не видеть и не чувствовать! Жаль, такое было просто нереально!

Крис резко выдохнула, а потом с усилием втянула воздух, стараясь успокоиться. Не помогло. Черт! Черт! Тысячу раз, черт! Как же ей прекратить себя доводить?!

Она никак не могла заставить себя вернуться к разумному взгляду на действительность. Никак.

Мало того, что он выгнал ее! Она до сих пор не могла поверить, что этот гад посмел такое сделать! Так еще и ее машина преспокойно завелась, рождая нехорошее ощущение, что стоило ей подождать пару минут, а не идти напиваться, и она благополучно могла бы доехать домой, не испытав величайшее унижение в своей жизни. «Как и самого потрясного секса в ее жизни», — прошептал неуверенный голосок внутри, заставляя вспыхивать кончики ее ушей. Но Кристина настойчиво подавила неуместные в злости воспоминания.

Жан философски каркнул, заставляя ее вздрагивать от этого возвращения в реальность и, перепорхнув через осколки, лежащие на столе, продолжил клевать семена.

— А с тобой, Иуда, я вообще говорить не хочу. — Сердито бросила Кристина, не обращая внимания на доводы разума, считая, что не брось ее ворон одну, то она не наделала бы подобных глупостей.

Птица насмешливо посмотрела на нее своими черными глазами-бусинами.

Ну, может Крис преувеличивала.

Она уже выплакалась в «жилетку» своему питомцу. Если можно было сказать так о птице. Едва Кристина вышла из машины у подъезда своего дома и увидела Жана, сидящего на ветке рядом, ее словно прорвало. Она говорила, возмущалась, кричала, плакала. И пусть в этом бессвязном потоке было очень сложно что-то разобрать, Крис не могла остановиться. Да и не думала, что в этом есть необходимость. В конце концов, сколь важным и близким он ни был бы для нее, Жан был всего лишь вороном, и навряд ли смог бы что-то посоветовать своей хозяйке. Только смотреть, каркать, да периодически вспархивать на ее плечо, трясь головой о щеку Крис. А иногда, он так смотрел на нее, словно хотел, чтобы она задумалась над тем, что говорила. И Кристина замирала, долго думая, что же именно ворон имел в виду, и не свихнулась ли она окончательно, выискивая смысл во взглядах ворона?

А то, что мысли о собственном безумии посещали девушку за ночь неоднократно, было чистой правдой. Ну, в самом деле, разве нормальному человеку придет в голову после того, как на него нападут, пойти не домой, не к подругам (ладно, у нее не было подруг, а родителей, совсем не хотелось будить среди ночи подобным сообщением), а отправиться в бар. И не просто напиться! Неееееет! Дать себя поиметь непонятно кому, да еще и на барной стойке! Оу, ладно, не только там…, еще и у шеста…

А теперь…, теперь, ее стали посещать еще более безумные мысли, что она, и правда, виновата в чем-то перед ним… Пфф…Ну, не диагноз, ли? Точно, прогрессирующее сумасшествие.

И все же…, стоя перед зеркалом в ванной, после очень, очень долгого пребывания под душем, не помогшего смыть ощущение его кабалящих прикосновений и поцелуев; и глядя на свое потрепанное изображение, Кристина никак не могла избавиться от иррационального и необъяснимого чувства того, что Клод имел право так думать…

Как так?

Она не имела ни малейшего понятия. Крис ни слова не поняла, ни про Ковен, ни про Орден, о котором так зло говорил мужчина. И, даже начала подозревать, что это какое-то безумное движение ролевиков, в которое она непонятным образом умудрилась влезть. Но странное, тревожащее душу чувство вины и не думало исчезать от этого разумного объяснения.

Ее пальцы так крепко сжимали ручку пустого сосуда, что вторая чашка, вполне вероятно, могла повторить судьбу своей предшественницы.

Но она не обратила на это никакого внимания.

Налив, наконец, себе кофе, Крис стала у окна, рассматривая вид раннего зимнего утра, пытаясь, в аромате напитка, найти успокоение. Не помогало. Как и все, что она делала весь остаток ночи.

Ей, почти не удалось поспать. Но, самым раздражающим и выводящим ее из себя фактом, было то, что когда Кристине это удавалось — ей снился Клод. И то, что во сне она вновь и вновь охотно отдавалась этому мужчине — не способствовало хорошему настроению.

Ну, сколько можно мучить девушку?!

Теперь у ее любовника из снов было лицо. И, как не противно было бы сейчас ей думать об этом, но и сам ее вчерашний визави уж очень соответствовал образу, которое так давно создало подсознание Крис.

Насмешливо фыркнув, насмехаясь над собой, Кристина поставила чашку с недопитым напитком на стол и, выйдя в холл, набросила пальто поверх костюма.

— Нет, дорогой мой. — Ехидно проговорила девушка птице, пытающейся опуститься ей на плечо. — Ты сегодня остаешься дома, я все еще не простила тебя. — И не обращая внимания на укоряющий взгляд черных глаз, которые, словно бы напоминали ей, что Жан никоим образом не заставлял ее бросаться в объятия первого встречного, а наоборот, помогал приходить в себя весь остаток ночи, Крис хлопнула дверью.

Набрав полные легкие воздуха и крепко сжав в кулачке крестик, на котором вчера, во время драки с бандитом, порвалась цепочка, она пошла к лифту.

Если подозрения в надежности машины и терзали еще Крис, ее «мазда» не собиралась их оправдывать. И главный редактор благополучно добралась до редакции, умудрившись даже избежать пробок.

Пытаясь сохранить невозмутимый вид и памятуя о замаскированном макияжем синяке, она прошествовала через редакцию, просто-напросто, старательно игнорируя подчиненных.

Они, от чего-то, с этим не были согласны.

— Мисс Шайн! — Кэролайн, ведущая ту злосчастную рубрику светских новостей, из-за которой и начались все неприятности вчерашнего вечера Крис, махала ей рукой, торопясь догнать начальницу.

Пришлось остановиться и подождать рьяную подчиненную.

— Мисс Шайн. — Девушка, наконец-то, поравнялась с ней. И ее любопытные глаза, тут же впились в синяк, который, все равно, проступал даже через макияж. — А я думала, что вы заболели, Стэн сказал…

— Забавно. — Холодно прервала ее Кристина, с трудом сдерживая раздражение и желание сорваться хоть на ком-то. — Я-то вас считала больной. — Она вопросительно вздернула бровь, рассматривая стушевавшуюся девушку. — Молниеносное исцеление за день? Просто чудеса медицины. Стэну, не стоило бы попусту болтать, а вам — слушать, Кэролайн. Раз уж вы выздоровели, беритесь за работу, а не бегайте по редакции, собирая сплетни.

Возможно, она немного перебарщивала, но, черт возьми, если бы этой девице не приспичило прогулять два дня, под предлогом мнимой простуды, Крис не попала бы в такую дурацкую ситуацию.

И развернувшись на каблуках, Кристина пошла от пытающейся что-то пролепетать в свое оправдание девушки, в сторону своего кабинета.

Ее секретарь, даже не заметила появления начальницы, так усердно девушка обсуждала планы на обед с кем-то по телефону. Похоже, что и эта уже успела, поболтать с фотографом, и сейчас, занималась своим любимым делом, то есть — не делала ничего.

О, а, Крис совершенно не была зла. Ни капельки. Она была абсолютно спокойна. Абсолююютно…

— Потрудитесь вернуться к своим прямым обязанностям. — Невозмутимо произнесла она, нажав на сброс звонка в телефоне секретаря. И, не обратив внимания на то, что девушка испуганно застыла, так и забыв закрыть рот от неожиданности, продолжила. — Или вечером — получите расчет.

Отворачиваясь от испуганно глотающего воздух секретаря, Кристина пошла к своему кабинету.

— Меня ни для кого нет. И никого не впускать. Пора бы уже самим научиться работать. — Редактор раздраженно хлопнула дверью, и направившись к вешалке, и наконец-то, смогла выдохнуть.

После этого утра они точно решат, что она ведьма. Плевать. У всех бывают тяжелые мину…

Кристина замерла, так и не дотянувшись до вешалки, пораженно глядя перед собой, оторопев от картины, которая предстала ее глазам.

Она моргнула. Закрыла глаза, крепко сжав веки, так, что под ними поплыли огоньки.

Но, когда проделав это все, Крис открыла глаза — ничего не изменилось.

На ее диване! В ее кабинете (!), нагло развалившись и закинув ногу на ногу, невозмутимо сидел Клод, с чуть насмешливой улыбкой наблюдая за ней.

КАКОГО ДЬЯВОЛА ОН ТУТ ДЕЛАЛ?! Как, вообще, узнал, кто она и где работает?! Она же даже имени своего не сказала. Да, как у этого гада, не дающего ей покоя ни во сне, ни в реальности, вообще хватило наглости, припереться сюда после всего?! И почему ей не сказали, что ее кто-то ожидает?!

Вопросы затолпились в ее разуме, заставляя терять и так шаткое самообладание.

— Что ты здесь делаешь?! — Почти прошипела она, вешая пальто.

Мужчина промолчал, рассматривая Крис в упор.

— Ты оглох? Какого черта ты сюда приперся?! И как, вообще, зашел в кабинет? Только не говори, что переспал с этой дурой, моей секретаршей? — Кристина очень старалась снова вздохнуть, чтобы успокоиться.

Ей надо было взять себя в руки и перестать выставляться обиженной идиоткой. Но накопившееся раздражение, гнев, обида — душили ее, заставляя забывать про всякую сдержанность и здравый смысл. И это, дурацкое, чувство вины.

Господи! Прости ее, но Кристина, сейчас, просто-напросто побьет его, если дотянется… ЧЕРТ! От одного его вида, у нее все сжималось внутри. И как ни отвратительно было все это признавать, не только от гнева…

— Нет. Стоп. — Резко прервала она мужчину, который, наконец-то, открыл рот, очевидно, собираясь что-то произнести. Кристина выставила перед собой руку, игнорируя его ленивую усмешку. — Я не хочу этого знать. И, вообще, ничего не желаю о тебе знать. Даже видеть тебя не могу. — Ее пальцы дрожали.

А он тихо рассмеялся!

Вот гадство! Он был слишком…, слишком заманчивым для нее. Настолько, что даже после того, что сделал, даже после того, как она полночи проклинала его, и, не смотря на то, что хотела расцарапать это, преследующее ее везде лицо, Крис не могла забыть его обжигающих поцелуев и касания рук. Что с ней не так, черт возьми?!

Кристина сжала кулаки, чтобы он не увидел этой предательской, сдающей ее с потрохами, дрожи.

— Убирайся. — Холодно, со всем презрением, которое накопилось в ней за прошедшие несколько часов, к нему, к себе, проговорила Крис. — Вон. — Повторила она его же слова, сказанные накануне.

— И тебе доброго утра, красавица. — Абсолютно не смутившись подобным приемом и не потеряв ни капли своей, греховной привлекательности, медленно проговорил Клод, так и не перестав улыбаться.

«Вероятно, он был самим дьявол. Демоном-искусителем, как минимум», решила она, стараясь игнорировать реакцию собственного тела на этот голос.

Кристина отвернулась и прошла к столу, крепко сжимая крест в кулаке, словно беря в нем силу, чтобы не сорваться еще больше. Это было бы полным провалом. Она сильная и невозмутимая. Вот так. Даже, если это сейчас и не очень заметно.

Мужчина хмыкнул на ее молчание, но так пристально следил за каждым ее движением, что заставлял Крис остро чувствовать, как плотно ее атласная черная юбка обтягивает бедра, насколько прозрачна газовая блуза, не скрывающая ажурного плетения белья, и сколь открыты борта ее жакета.

В целом, напоминая ей о том, что весь костюм был подобран для того, чтобы доказать всему миру и самой себе, что Кристина не та девушка, которую можно безнаказанно выгонять после умопомрачительного секса.

Она не собиралась оглядываться, но судя по отражению в окне, к которому Крис подошла, мужчина не остался равнодушен к ее виду.

Это не задобрило ее.

Ну…, разве что, самую малость. Раздувая в ее душе слабый огонек удовлетворения от понимания того, что она его возбуждает…

Черт возьми! О чем она думает?!

Да он обошелся с ней, как с какой-то шлюхой.

Крис глубоко вздохнула.

— Ты не понимаешь человеческой речи? — Холодно спросила она, и не думая отвечать на приветствие. Усиленно убеждая себя, что за спиной очередной подчиненный, которому надо устроить разнос. Не более того.

Не то, чтоб у Крис это выходило.

Наоборот, странное, необъяснимое ощущение того, что за ней, и правда, имеется какая-то вина, начало мучить ее сильнее, лишь усиливая и без того полную сумятицу в мыслях и чувствах. И все ее попытки взять себя в руки не давали пока результата.

Наверное, остаток ночи, проведенный в размышлениях о том, что вообще произошло, и как она, здравомыслящая, пусть и со странностями молодая женщина докатилась до спонтанного секса с незнакомцем в баре…, у шеста… Мда, это определенно не способствовало хладнокровию.

И сейчас, при очередном воспоминании об этом, она почувствовала, как к щекам прилила кровь, и стало тяжело дышать. Крис захотелось запрокинуть голову, встряхивая волосами, и провести пальцами по шее вниз, вспоминая прикосновение его руки.

И то, что Клод сидел прямо за ее спиной, обжигая кожу Кристины взглядом, вероятно, способствовало этому, унижающему ее гордость, желанию.

Ну, уж нет, она не собиралась поддаваться. Пфф.

Словно ощутив эту двойственность у Крис внутри, мужчина снова заговорил, заставляя ее кожу покрываться «мурашками».

— Я думаю, нам есть, что обсудить, детка. — Чуть растягивая слова, сверля взглядом ее затылок, хрипловато проговорил Клод.

— А не пошел бы ты? — Проговорила она, сердясь на себя за то, что не смогла сдержаться. Он раздражал, бесил, возбуждал ее, будь она проклята! — Нам не о чем говорить. Ты вчера все предельно ясно сказал. Так ясно, что никаких вопросов не осталось. Вон. И, — она обернулась, смеривая мужчину самым презрительным взглядом, на который была способна, — поскольку тебе не надо приводить себя в порядок, я не дам тебе двух минут. Убирайся. Немедленно.

Ленивая усмешка расплылась на его губах, а глаза, следящие за ней, казалось, расплавились, переливаясь серебряными искрами в темном янтаре его взгляда.

— Это можно исправить, если ты потом добавишь времени, чтобы мы могли поговорить. — С неясным для нее, выражением проговорил Клод.

— Что?! — Крис задохнулась, теряя дыхание. Она не могла поверить в такую самоуверенную наглость и не пробиваемое самомнение этого мужчины. И с трудом сглотнула, ощущая, как сжимаются соски под тонким ажуром кружева, а между ног становится предательски влажно.

Нет! Да пусть этот самец катится подальше!

Он что, считал, что стоит ему пальцем поманить и Кристина падет к его ногам?! Она готова была очень удивить Клода.

Вчера…, это было сумасшествие. Адреналин после нападения. Жажда доказать себе и всему миру, что она жива. Эмоциональный всплеск и очень длительное воздержание. В реальности…

Но после всего — нет уж, увольте.

Кристина проигнорировала собственное возбуждение.

Ну, ладно. Попыталась это сделать.

— Ты больной?! Думаешь, стоит тебе появиться тут, непонятно для чего, и я буду готова выполнять все твои прихоти?! Так вот — у меня для тебя есть новость. Я не собираюсь с тобой говорить. Я никогда больше не желаю тебя видеть. Ни в реальности, ни в своих снах, черт тебя дери! Убирайся! — Она уже кричала, но ей было плевать на забытый самоконтроль.

Вероятно, ее было слышно всем в приемной. Но, даже то, что во время этой ее вспышки, что-то изменилось в его лице, мелькнуло тенью в глазах мужчины, неотрывно глядящих на нее, не отвлекло Кристину от праведного гнева.

— Выметайся отсюда.

Но, вместо того, чтобы встать и уйти, Клод чуть наклонил голову к плечу, как-то странно смотря на Крис. Заставляя ее испытывать неуверенность в том, что она контролировала ситуацию.

— Я снюсь тебе, крошка? — Все с той же ленивой самоуверенностью усмехнулся он, вот только, уголки его глаз, пристально вглядывающихся в девушку, больше не улыбались. Клод был напряжен. И, черт все забери, она бы многое отдала, чтобы узнать, отчего? — Вот видишь. У нас есть тема и повод для разговора.

— Нет, не вижу. — Гневно отрезала Кристина, вновь поворачиваясь к стеклу, пытаясь убедить себя, что с ее двадцать пятого этажа открывается захватывающий вид. Настолько потрясающий, что можно и об этом мужчине забыть. Она так напряженно всматривалась вниз, что у нее заболели глаза.

— И давно я тебе снюсь, Кристиана? — Произнес его голос над самым ее ухом.

Вот черт! Она, вновь, даже не заметила, как он подошел! И снова была готова просто растаять от этого тембра, который, казалось, перекатывался урчанием в его груди. Как же это было отвратительно…

И так, пропади оно все пропадом, возбуждающе, заставляя ее при этом задыхаться…

— Расскажи. — Понижая голос до хриплого шепота, проговорил Клод, щекоча своим дыханием ее щеку.

— ИДИ К ДЬЯВОЛУ! — Ей очень хотелось сказать это яростно и непреклонно. Так, чтобы он понял, что она презирает и ненавидит Клода за то унижение, которому он ее подверг вчера ночью.

А вместо этого, получилось лишь тихо и прерывисто прохрипеть это проклятие.

Выдавая себя с головою. Показывая ему, как она возбуждена от его присутствия рядом, от картинок снов, переплетенных с реальностью, которые запылали в ее мозгу, заставляя розоветь щеки и задыхаться.

— Я не собираюсь тебе ничего рассказывать.

Она попыталась отступить, но Клод уперся своими руками в стекло по обе стороны от головы Кристины, не давая девушке улизнуть.

У нее перехватило дыхание. Черт бы побрал этого мужчину!

— Тогда, давай поиграем. — Словно дьявол, заманивая душу, предложил он, прижимаясь своим телом к Крис, заключая ее в ловушку мужского запаха, сильного и твердого тела мужчины. Давая ей в полной мере ощутить, как напряжен его пах. Что ж, по крайней мере, она была здесь, определенно, не единственной, лишенной разума. — Я попробую угадать, что ты видишь в своих снах. И на каждый угаданный мною вопрос, ты будешь делать то, что я скажу. Согласна, Кристиана? — Прошептал Клод, опустив свое лицо в ее, рассыпанные по плечам волосы, достающие до самой талии девушки.

Она слышала, как резко и с усилием, он втягивал в себя воздух, вдыхая ее аромат. От этого звука, ее рот увлажнился, наполнившись слюной.

— Нет. — Прошептала она.

«ДА!!» — кричало все у нее внутри, заставляя сжиматься, пульсировать низ живота, сворачиваясь обжигающим узлом.

Ох, да она же, только несколько часов назад, была с ним! И чем это закончилось?!

«Девочка, очнись!!», — кричала Кристина сама себе, но это не особо помогало.

Ее губы пересохли, и она лихорадочно увлажнила их языком, с усилием сглатывая.

Клод поймал отражение ее язычка в оконном стекле, и она увидела, как ярче засверкало серебро в его глазах. Только сейчас, оно не замораживало Крис. Скорее, согревало, обжигало темным огнем янтаря, в который было заключено.

— Я так и думал, что ты будешь «за». — Усмехнулся мужчина. Но и его дыхание было тяжелым и частым. А голос таким напряженным и низким, что казался рыком.

Кристина замотала головой.

— Нет. Нет, я не согласна. — Пробормотала Крис, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони, а крестик просто впечатался в руку. Ей было тяжело, правда, тяжело говорить все это, находясь в таком состоянии. Но она прекрасно помнила обиду и боль, когда Клод ее прогнал, что не собиралась сдаваться!

Вместо возражения на такую откровенную ложь, его зубы легко заскользили по затылку Кристины, вызывая тихий всхлип.

— Нет, крошка, правду. Ты будешь говорить только правду.

Мужчина, очевидно, не особо поверил тому, что произносил ее рот. Скорее, он предпочел учесть движения тела Кристины, которое так охотно прижималось к нему, вспоминая ночь. Так бесстыдно скользило по твердому и напряженному телу самого Клода, в обход сознания Крис, вдавливая свою попку в его пульсирующий пах.

— Итак, детка. — Одна рука Клода обхватила ее живот, с силой, резким движением притягивая к себе ее ягодицы, так, что не осталось никакого пространства между ними. — Я делаю так в твоих снах? — Горячие губы прошлись по ее шее, засасывая кожу, оставляя влажную дорожку розовых скользящих следов. Заставляя искры разбегаться по всему телу Крис, так, что у нее сжались пальцы на ногах. — Уверен, что да. Ни за что не отказал бы себе в таком удовольствии.

У нее не было возможности что-либо ответить, потому что, в этот момент, его рука на ее животе сжалась в кулак, сминая ткань юбки, заставляя ее подниматься вверх.

— Нет. — Прохрипела Кристина, качая головой.

Он усмехнулся.

— Ложь. Я знаю, когда ты лжешь, крошка. — Ткань юбки все выше скользила по лайковому чулку, уже позволяя Кристине ощутить прохладное касание воздуха выше кружев. Заставляя ее понимать, насколько она была там влажной.

Да, какого черта, она позволяет ему?!

Кристина, в очередной раз попыталась извернуться в его руках, но это только помогло поднять атласную юбку почти до пояса.

— Ты предугадала то, что я собирался потребовать в награду за догадку, красавица. — Проурчал ей в плечо мужчина, щекоча кожу дыханием через влажную от его языка ткань.

— Отпусти меня. — Удалось ей проговорить достаточно твердо.

Но сама Кристина понимала, что это уже было не тем, чего она хотела.

— Опять. Я же сказал, только правдивые ответы, детка. — Клод осуждающее покачал головой, дразня затылок Крис.

И, оставив ее с задранной юбкой, скользнул обжигающей ладонью выше, расстегнув единственную пуговицу, на которой держался жакет.

— Отведи руки назад, Кристиана. — Почти жестко приказал Клод.

И, черт ее побери, но она послушалась, упершись пылающей щекой в холодное стекло, вмиг запотевшее от жара их возбужденного дыхания, и отвела назад руки. Резким движением, мужчина сдернул ее жакет, отбросив его куда-то назад, в глубину кабинета.

— Кристина. — Задыхаясь, прошептала она.

Мужчина замер, прижимая ее к стеклу окна, и тяжело дыша. Его ладонь на ее животе напряглась, но касание осталось мягким.

— Что? — Тихо и как-то неуверенно переспросил Клод.

— Меня зовут Кристина. — Она, вероятно, была помешанной, но ей хотелось слышать свое имя из его уст, свое, не чье-то еще.

Если уж она позволяла ему брать себя то, по крайней мере, хотела, чтобы он четко знал, кого именно имеет.

— Я не забуду этого. — Со странным выражением голоса прошептал он, почти яростно. И неистово припал к ее губам своим ртом, пальцами повернув подбородок девушки, одновременно с этим, расстегивая пуговицы на блузке.

Он не просто целовал ее рот.

О, нет. Он им овладевал, скользя языком вперед и назад, задевая кромку зубов, засасывая губы Крис, и отпуская. Показывая, что он собирался делать с нею.

А в это время его пальцы, еще плотнее уложив бедра Крис на свое тело, скользнули между половинками ее ягодиц, резко проникая во влагалище сзади. Она проглотила своим поцелуем его довольную усмешку оттого, что ему понравилось, насколько мокрой была плоть Кристины между нежными складками.

И грудь уже потяжелела и набухла от трущих движений ладони мужчины поверх кружев.

Он все терзал и терзал ее рот, заставляя губы Крис припухать и становиться почти болезненно…, но так потрясающе чувствительными. Клод толкался своей напряженной и пульсирующей сквозь брюки эрекцией в ее попку.

Когда ему, наконец, удалось добиться тихого стона, мужчина оторвался ото рта Крис, мягко проведя по чувствительной, нежной коже щекою.

Она ощутила щетину на его скулах.

Это было такое неожиданное и такое пронзительно острое ощущение, что влагалище Кристины сжалось, обжимая его пальцы, вырывая из груди Клода хриплый рык.

— Да, девочка. — Прошептал он ей на ухо, дыша тяжело и прерывисто. — Сожми меня так. Обхвати еще сильнее. — Ее тело отзывалось на каждое хриплое слово, без всякого сопротивления давая ему все, что Клод желал получить. — Дай ощутить, как сильно ты хочешь меня. Как обхватишь мой член, когда я погружусь в тебя, упирая в это окно, над всем городом.

Она едва не кончила от этих слов. От настойчивых погружений пальцев Клода в ее тело, от того, что второй рукой он уже давно спустил кружевную чашечку бюстгальтера, теребя напряженный сосок, задевая им холодное стекло при этом.

Однако, словно ощутив, что она так близка к оргазму, пальцы Клода выскользнули, прервав равномерные погружения. И изменили тактику, теперь скользя, растирая влагу по ее плоти, едва задевая клитор. Не давая кончить, а продлевая неудовлетворенную муку. Добиваясь того, что Кристина потеряла разум от желания, чтобы он надавил, прижал, сильнее, резче.

— Ты служишь Ордену, Кристина? — Палец Клода накрыл ее клитор, легонько прихлопнув, и тут же отстранился, вновь, став рисовать круги рядом.

Она не понимала, о чем спрашивал мужчина, так как уже находилась за всякой гранью разума. И все, чего ей хотелось, это, чтобы он не останавливался.

— Я не понимаю. — Прохныкала она, оттопыривая попку, прижимаясь к нему сильнее, почти требуя, чтобы Клод, наконец, дал ей кончить. — Какой Орден? Что…? О. о…о..

Пальцы мужчины чуть сжались на плоти Крис, посылая новые волны возбуждения, еще на шаг приближая ее к оргазму…, но, так и не давая его.

— Ты обманываешь меня, Кристина? — Голос Клода стал ниже. Хотя, это не представлялось возможным. Но затуманенному разуму Кристины казалось, что он множился, разносясь эхом в ее пустом от вожделения и жажды по нем, сознании. — Ты предашь меня, Кристина? — Напор его голоса, его вопросов, захватывал ее, не давая ускользнуть и подумать.

— Нет. — Простонала девушка. — Нет…

— Я убью тебя, если обманешь. — Прохрипел Клод, царапая ее щеку небритым подбородком, и придавил бугорок ее клитора, заставляя Кристину кричать, взрываясь в оргазме. Вжимая ее в стекло, едва ли не ставшее горячим от бешеного жара, пылающего между их телами. — Запомни это. — Он почти клеймил ее словами.

Его горячий и твердый, огромный член уже протискивался между ее ягодицами, и одним резким толчком Клод погрузился в лоно Крис, распластывая ее на окне, все еще бьющуюся в пароксизмах первого взрыва этой страсти.

И снова, заставляя Крис взрываться.

Холод стекла, к которому он прижал ее тело, обхватывая груди ладонями, сжимая на них свои длинные, покрытые ее влагой пальцы; резкие толчки, каждый из которых, сопровождался протяжным свистящим вдохом Клода — это все, вновь, и вновь, заставляло ее влагалище сжиматься, обхватывая его плоть именно так, как он ее уговаривал.

— Да, девочка. Да, вот так. — Голос Клода так и не избавился от странной хриплой глубины звучания. — Именно так.

Он погружался в нее опять и опять, стараясь проникнуть все глубже. И Кристине было плевать, что тот, кто так унизил ее накануне, снова распоряжался всем ее телом, неистово вбивая свою плоть, практически, на глазах у всего города.

Ей было все равно. Лишь бы это не заканчивалось.

Она стонала в полный голос, не заботясь о том, что ее могла слышать вся редакция, просто не представляя, как сможет прожить без следующего толчка его плоти, до упора наполняющего ее тело.

Клод наклонился, царапая зубами затылок Кристины, отводя пальцами длинные темные пряди.

— Сделай это. — Искушающе прошептал мужчина, проводя языком по ее коже, одновременно с этим, еще глубже погружаясь в Крис, ладонью сжимая ее попку. — Кончи для меня, детка. — Он крепко сжал ее кожу зубами, почти впиваясь в затылок. Не до боли, а останавливаясь на пронзительной грани.

И она закричала, разлетаясь на части. Снова и снова всхлипывая от настолько неистового оргазма, что он вполне мог показаться маленькой смертью. Теряя себя. Растворяясь в хриплом голосе, который шептал ей слова одобрения, наслаждаясь пульсацией тела Крис.

Ощутив, что конвульсии немного затихли, мужчина осторожно перехватил ее руками, удерживая под грудью и на уровне бедер и, так и не покидая ее влажного жара, развернулся, уложив девушку обнаженным животом на деревянную столешницу.

— Хочешь еще, Кристина? — Проговорил он, наклонившись и накрыв ее собою, касаясь своей грудью ее спины.

Все, что она могла сделать, это прохрипеть сорванным горлом нечто соглашающееся, одновременно с этим, слабо кивая.

— Хорошо, девочка. — Голос Клода перекатывался урчанием. — Я возьму тебя так, как хотел сделать, едва увидев, входящей в эти чертовы двери. Такой надменной и отрицающей то, что умираешь от желания ко мне. Я буду погружаться в тебя резко и жестко, но ведь, именно так ты и хочешь, правда, Кристина? — Он поцеловал ее шею, заглаживая следы зубов губами, и резко толкнулся бедрами, показывая, как именно будет брать Крис. — Ты будешь наслаждаться, снова и снова кончая для меня, не так ли? — Напористый толчок его плоти, заставивший ее хныкать в новом диком приступе желания.

— Да. Пожалуйста. — Прошептала она, распластывая кулачки по лакированной поверхности стола, уже не слыша слабого звона позабытого в руке крестика.

Клода не надо было упрашивать.

Его член начал неистово, напористо погружаться в ее тело, наполняя, растягивая. Так сильно. Так глубоко. Почти вколачивая себя в нее. Словно хотел сделать их неразрывными, подчиняя своему желанию страсть Крис.

А она стонала, закусывая губу на каждое проникновение, и только жаждала большего. Впрочем, это ее желание, мужчина удовлетворял с настойчивым рвением.

И когда Крис потерялась в бессчетном количестве оргазмов, которые испытала. Захныкала, почти готовая умолять о пощаде, Клод резко наклонился, накрывая губами ее ухо.

— Нет, девочка, я лучше знаю, когда хватит. — Уже с напряжением, надрывом, не в силах скрывать, что и он был на самой грани, пробормотал мужчина, и сильно, до упора, ворвался в ее лоно.

И да, он оказался прав.

Кристина была вполне способна еще раз раствориться в этом сумасшедшем удовольствии, ощущая, как горячее семя Клода, пульсируя, заполняет ее.

С хриплым стоном, он упал на нее сверху, стараясь упираться на руки и позволяя Крис сохранить дыхание. Обхватив ее ладони своими руками, он сделал синхронными их прерывистые вдохи.


Глава 7


12 век от рождества Христова


Тяжело дыша, девушка прислонилась к грубо сколоченным доскам стены сарая.

О, Луна! Что же она творит?! На что надеется?

Ни на что. У нее не было надежды. Так же, как и сил. Потому она и оказалась в этой ситуации. Потому и начала странную пляску с дьяволом, которая могла привести лишь к одному — к смерти.

Задержав дыхание, чтобы унять бешеный стук сердца в груди, Кристиана крепко сжала кулаки и шагнула внутрь темного пространства. Босые ноги закололо от сухих соломинок.

Ее уже ждали.

Кристиана не знала, как ощутила это присутствие, но то, что Глава был здесь, не вызывало никаких сомнений.

— Ты прекрасно танцевала, девочка. Даже по приказу, я уверен, у тебя не вышло бы лучше. — Голос был тихим и довольным. Ее собеседник, казалось, был удовлетворен тем, что происходило.

Для Кристиан это было хорошим признаком. Давало шанс ее семье. Позволяло ей, одной из самых слабых послушниц, надеяться на помощь.

Только…, стоило ли это того?

Она оборвала такие мысли, стараясь не вглядываться во тьму, прикрывая глаза веками. Кристиана не желала видеть Главу. Никто, в здравом уме, не пожелал бы подобного. Не потому, что его вид наводил ужас. Нет. Просто, не всякому, кто смотрел открыто на Главу, нравилось то, что тот мог потребовать за такую самоуверенность.

— Благодарю. — Тихо произнесла она, не поднимая глаз. — Если вы считаете, что это было именно так…

— Не стоит лукавить, моя дорогая. — В голосе Главы появилась усмешка. — Ты прекрасно знаешь, что все и было именно так. Даже меня не оставили равнодушными чары твоей невинной прелести и страсти, что уж говорить о нашем Магистре, который и утром был очарован тобой.

Кристиана просто стояла, молча принимая эту заставляющую дрожать ее пальцы похвалу. Молясь и Луне, и Матери, чтоб это оказалось лишь изощренной шуткой безумного разума. Ибо внимание Главы было не тем, что ей хотелось бы пережить на своем опыте. Или, даже вероятно, не тем, после чего ей позволили бы выжить.

Будто прочитав затаенные опасения девушки, ее собеседник усмехнулся, нарушив тишину сарая сухим надломленным смехом.

— Не стоит опасаться, девочка. Нынче, ты ценнее в этой роли, нежели будучи подо мной. Хотя…, кто знает, что я возжелаю в следующий миг? — Усмешка приобрела зловещий оттенок, которым, казалось, начала переливаться тьма пустого помещения. Кристиана замерла, боясь шелохнуться. — Но…, пока, меня все и так устраивает.

Кристиана, облегченно, набрала воздух в легкие.

— Возвращайся, девочка. — Глава прошелся в темноте помещения, оставляя в воздухе слабый привкус горьковатого аромата. — И помни, что только честность и открытость защищают тебя.

Ей безумно хотелось уйти отсюда, как можно скорее. Сорваться с места, и убежать далеко-далеко, стремительно, подобно испуганной лани. Но Кристиана не могла позволить себе ничего подобного. Иначе, все, ради чего девушка согласилась на это, потеряло бы смысл.

— Простите, что напоминаю, Глава. Но мой отец, он…

— Не тревожься, я помню о нем. — Небрежно прервал ее собеседник. — И никогда не нарушаю своего слова. Ему помогут, как и было обещано. Иди. Вполне вероятно, что Магистр ищет тебя. А мы бы не хотели заставлять его ждать, не так ли, моя славная? — Эта насмешка, которой было пропитано все округ, жгла Кристиане кожу, напоминая о том, как глубоко она оказалась замешана в том, чего всю свою жизнь стремилась избежать.

— Как прикажете, мастер. — Еще ниже склонив голову, Кристиана так сильно сжала кулаки, что ногти больно впились в кожу, оставляя следы на линиях ладони.

Не рискуя оставаться еще хоть на мгновение, памятуя о том, как непредсказуем в желаниях может быть этот человек, Кристиана торопливо покинула помещение, стремясь оказаться как можно скорее и как можно дальше.

И только отойдя на приличное расстояние и оказавшись на самом берегу небольшой реки, она позволила себе остановиться, делая глубокий вдох.

Кристиана действительно безумно боялась этого человека. И надеялась, что сможет здесь успокоиться и прийти в себя.

Крис запрокинула голов, и взглянув на круглую полную Луну, медленно направилась к далеким кострам, стараясь не повредить и без того израненные ступни еще больше. Она не думала, что ей придется идти на встречу с Главой, когда, взбудораженная взглядом того мужчины, ускользнула от костра, оставив и обувь, и бубен в круге. И теперь, кожа ее ног была изранена и поцарапана камешками и сучками.

До чего же неразумно. И непозволительно расточительно!

У нее не было денег, чтобы заплатить кожевнику за пошив новых туфель. У нее даже не было кожи, чтобы, вообще, можно было вести об этом речь. Ей следовало вернуться к тому костру, надеясь что люди, прекрасно осведомленные о бедственном положении семьи Кристианы, не забрали ее обувь. И бубен.

Ну не глупо ли было убежать, оставив единственное, что помогало ей время от времени зарабатывать немного медяков, чтобы купить еду. Пение и травы, из которых Кристиана, благодаря своей довольно незначительной силе, готовила различные настои, было единственным, что не давало всей ее семье умереть с голоду.

Нужно было возвращаться. Но ей было страшно.

И правда состояла в том, что не Магистра испугалась Кристиана, и даже не того, как он смотрел на нее во время танца. А того, как ее тело дрожало, когда его глаза пробегали по ней, задерживаясь, словно касаясь кожи под тканью. Она была ошарашена тем, что испытала, когда его пальцы, руки этого мужчины обследовали ее, ища пропавший хлеб. Дикое, необъяснимое желание податься навстречу, полностью окунуться в горячий взгляд карих глаз, затеряться в дурманящем аромате этого мужчины, красивее которого Кристиана не встречала за всю свою жизнь — вот что заставило Кристиану бежать прочь.

Ощущения оказались такими необычными. Такими тревожащими и пугающими, что ее сердце начинало с неистовой силой биться в груди при виде него. Словно, только в присутствии этого мужчины и оживало, все остальное время лишь выжидая без него. И кровь Кристианы с неистовой скоростью неслась по телу, разнося возбуждение и непонятное томление, жар, словно в танце…, только сильнее, в тысячу раз яростнее.

Еще раз вздохнув, девушка медленно побрела к огням, стараясь идти ближе к воде, где трава была гуще и мягче, и не колола ступни жесткими остовами.

«У меня не было выбора», — думала она.

Той мизерной силы, которой она обладала, было совершенно недостаточно, чтобы излечить отца. У Ордена же были лучшие целители. Именно потому она и вступила в него, согласившись принести в жертву все, что могли с нее потребовать.

Ступни все равно жгло, превращая каждый шаг почти мукой. Стремясь унять боль, Кристиана, закусив губу, шагнула в прохладу журчащей воды и облегченно вздохнула, ощутив, как река смывала боль с ее кожи.

Так и не выйдя из воды, она присела на валун.

Только минутку. Она посидит тут совсем чуть-чуть, а потом пойдет назад к тому костру.

Запустив пальцы в длинные волосы, она потерла кожу головы, стараясь успокоиться. Вслушиваясь в привычный перезвон подвесок браслета на руке. Кристиана посмотрела на глиняные и деревянные фигурки животных, которые задевая один другого, создавали мягкий мелодичный перестук. И в очередной раз грустно вздохнула. Она приподняла одну ступню и осмотрела кожу, мокрую от прохладной воды.

— Думаю, не стоило так беспечно бросать туфли у костра. Тем более что просто грех, сбивать такие ножки из-за поспешности. — Глубокий голос окутал Кристиан, заставив задрожать. Ее сердце, в третий раз за сегодня, пустилось вскачь, выбивая неясный, но сладостно-тревожный ритм.

Ей не надо было поднимать голову, чтобы знать, кто стоял рядом, но она, все же, подняла лицо, застыв под пристальным взглядом этих завораживающих глаз.

Мужчина смотрел на нее, проходясь глазами от ног, погруженных в воду, до растрепанных волос, и ей казалось, что по коже разливалось тепло от темного янтаря этих очей. В которых, так же как в тот момент у костра, притаилось желание, вот-вот готовое перерасти из тлеющего жара в пламя.

В его руке была пара ее башмачков. Что ж, по крайней мере, больше не надо было идти разыскивать их. Правда, еще был бубен…

Так и продолжая безбожно разглядывать его, девушка с трудом сглотнула, облизав пересохшие губы.

Он усмехнулся ее молчанию, и эта усмешка просто засияла самодовольством.

— Утром вы были более разговорчивы, миледи. — Поставив туфельки на траву, мужчина сел рядом с ней, придвинувшись гораздо ближе, чем ей стоило позволять ему. Намного интимней, чем следовало бы. Впрочем, после того, как он полностью «обследовал» ее на базаре, не поздно ли было думать о скромности? Да и хотелось ли? — Что же случилось с вашей бойкостью?

— Очевидно, и ее позабыла у того костра, милорд. Наверное, мне стоит вернуться и поискать ее. — Стараясь заставить себя говорить еще нетвердым, после встречи с Главой, голосом, Кристиана попыталась отодвинуться.

Он не позволил ей сделать этого. Чуть наклонившись, мужчина перехватил мокрую ступню девушки и посмотрев на царапины в тусклом свете Луны, мягко провел по коже пальцами.

Крис едва не задохнулась от этого контакта кожи к коже. От покалывающего жара, разбежавшегося вверх, по всем ее членам, ударившего в голову, словно молодое вино, спутавшего мысли и разум. Заставившего что-то сжиматься у нее внутри, забыв о новом вздохе.

Это было настолько неординарное ощущение, что она застыла, чуть приоткрыв губы в полувздохе, даже не заметив, что боль начала уходить под его пальцами.

Он внимательно наблюдал за ее реакцией, определенно довольный тем, как задрожала Кристина от такого, казалось бы, простого, касания. Глаза Магистра потемнели, став глубже, вспыхнув серебряными отблесками лунного света. Или же, это ей просто показалось?

— Мне пора возвращаться, милорд. — Дернулась Кристиана, стараясь избавиться от мягкого захвата руки мужчины, обхватившей ступню. Ей не нравилось это ощущение, определенно не нравилось. Оно было чересчур тревожащим, смущающим. — Моя семья будет искать…

— Клод. — Растянув слово, проговорил мужчина низко. — Думаю, что мы достаточно знакомы, чтоб ты называла меня по имени, Кристиана. — В тоне мужчины появилось лукавое, соблазняющее перекатывание, вынудившее ее умолкнуть на полуслове, и совершенно забыть о том, что именно Крис собиралась сказать в оправдание бегства.

Мужчина улыбался все шире, не прекращая мягких натирающих движений пальцев по ее коже.

Это следовало прекратить, немедленно. Это…

Кристиана тряхнула головой, пытаясь вернуть хоть крупицу разума.

— Мне пора. — Хрипло прошептала она, уже не замечая, что, словно зачарованная, смотрит в глаза Клода, даже не пытаясь вновь подняться.

— Не думаю. — Серебро в его темных глазах вспыхнуло, почти опаляя Крис желанием. — Не раньше, чем я узнаю, так ли ты волшебна на вкус, как кажешься. — Свободная ладонь мужчины обхватила щеку Крис, притянув ее лицо ближе, закрыв от нее сияние Луны и скрывая звезды, кроме тех, что отражались в глазах Клода, от которых у Кристианы, никак, не выходило оторваться.

Влажные, прохладные пальцы скользнули в тяжелые пряди, лишив девушку всякой возможности отстраниться, мягко захватив ее затылок. И губы Клода накрыли рот Крис, заставив ее забыть обо всем, что их окружало…

Вот только, это не было тем, что стоило делать. Она не могла сейчас забыться.

И потому, как ни хотелось бы Кристиане чуть податься вперед, чтобы еще полнее ощутить это касание, девушка сделала то, чему ее еще в десять лет научил отец, мысленно благодаря папу за такую науку.

Правда, Крис не предугадала того, что Клод именно так наклонится, в конце концов, она впервые целовалась с мужчиной, ей было простительно промазать. И когда ее крепко сжатый кулачок попал в прикрытый веком глаз мужчины, вместо щеки, то она решила, что извинения и объяснения не будут уместны в потоке брани, которую выдал Верховный Магистр.

— Боюсь, что могу оказаться неожиданно горькой, милорд. — Воспользовавшись тем, что от неожиданности, руки Клода на мгновение разжались, Кристиана вспорхнула с валуна и опрометью помчалась к кострам.

Не оборачиваясь, чтобы проверить, преследует ли он ее.

* * *


Наше время


Все должно было быть иначе. Не так, черт его дери.

Когда Верховный Магистр шел по коридорам редакции, наполненной утренней суетой, не замечаемый и не видимый никем, привычно отводя глаза любому, он и не предполагал, что все закончится безудержным сексом на столе.

Но это и не было сексом.

Клод занимался с Кристиной любовью. Как бы дико, черт возьми, не звучало для него такое утверждение!

Снова и снова погружаясь в тело, стонущей под ним Крис, он был ошеломлен и обескуражен теми чувствами, которые захватывали его, стоило ее увидеть.

С момента появления Кристины в этих чертовых дверях, все, на что хватало его выдержки и хладнокровия — это не начать раздевать девушку немедленно, в ту же секунду, как она, облегченно вздохнув, прислонилась к захлопнутой двери. Еще не видя его. Не зная, насколько соблазнительно ее грудь двигалась при каждом вздохе.

Ни этого он ожидал от данной встречи. Да какой там, даже близко не стояло.

Придя в себя посреди разгромленного им бара. Ни черта не понимая в том, что только что видел, Верховный Магистр какое-то время просто приходил в себя. Но потом, выточенная годами практики, рассудительность все же взяла верх. Его главной загадкой была Кристина. Вот какую тайну необходимо было разгадать.

И после скупого на объяснения, короткого и резкого приказа, немедленно узнать о ней все, что только можно и плевать каким способом, он впитывал в себя каждую кроху, каждую крупицу тех деталей, которые раз за разом сообщали подчиненные, буквально разрывая его телефон звонками.

Сидя за этой треклятой барной стойкой, матерясь сквозь сжатые зубы и вертя в руках так и не допитый ею бокал с коньяком, он честно пытался заставить себя разобраться в том, что с ним происходило.

Верховный Магистр был бы дураком, если бы продолжал упорствовать в своем убеждении, что эти видения являлись попыткой иного мага воздействовать на него.

А Клод дураком не был. Иначе, просто не стал бы Великим Магистром Ковена. Эти видения были чересчур полны, чересчур реалистичны. Насыщены деталями и ощущениями. Его ощущениями. Не наведенными кем-то, а пережитыми им…

Хорошо. Он позволил себе допустить подобную возможность.

Проводя пальцами по следу от ее губ на тонком стекле стакана, словно вбирая этот отпечаток ладонями, растирая ощущение его, втирая в свою кожу, он размышлял над тем, что, из виденного им в этих картинах действительно было…

Все еще чувствуя на своем теле ее запах, не имея реальной возможности выкинуть из головы лицо и голос этой девушки, ее удивление, и столь явную обиду от его поведения, Клод, снова и снова размышлял над тем, а играла ли она?

Часть его, холодная и бесчувственная, подозрительно относящаяся ко всему вокруг, предупреждала мага, напоминая, зная, что никому нельзя было верить. Не могло это быть ничем иным, кроме искусно разыгранного обмана. И хотя Клод не видел, как это вообще могло быть сделано, но эта его рассудительная часть, казалось, на сто процентов была уверена, что девушка лгала.

Однако другая часть мага, с каждым новым сном, с каждым видением, приобретала все больше веса в его разуме, становилась все сильнее, не просто убеждая, требуя от Магистра послать все к черту, и просто поверить в то, что это не могло быть обманом.

Слишком ярко, слишком правдиво. Слишком по-настоящему.

Не чересчур ли «слишком» было в этом всем убеждении? Клода это мало волновало.

За три часа его люди собрали всю доступную информацию по тем данным, которые он им смог предоставить.

Единственной девушкой на том треклятом вечере, которая отвечала его описанию, была редактор модного журнала «для современных и стильных женщин». Они узнали всю ее биографию. Изучили так досконально, как это было возможно, удивляясь тому, что она никогда не попадала в поле их внимания, пусть сила девушки и была минимальной.

Нигде не замечена, ни разу не контактировала, ни с Ковеном, ни с Орденом. Так, словно ее вообще, до этого не существовало.

Но она существовала, у него на руках имелись все ее данные, с рождения и до вчерашнего вечера. Незнание об этой женщине было упущением в работе Ковена.

И он был тем, кто собирался это исправить.

Вполне вероятно, что вначале стоило послать кого-то другого. Возможно, это было бы куда разумнее. Но сама мысль о другом мужчине, приближающемся к Кристине, заставляла Клода сжимать зубы, ощущая, как покалывает пальцы в приливе силы. И он не мог найти этому никакого, даже самого никудышного объяснения.

Вот, дерьмо! Похоже, в его разуме здравая часть не преобладала. И Верховный Магистр отдал бы многое, чтобы выяснить причину настолько безмозглого своего поведения.

А значит, ему стоило самому пойти на встречу.

Да и не особо хотелось посвящать еще кого-то во все то, что с ним происходило в последнее время. Клод никому не доверял настолько, чтобы поделиться чем-то, подозрительно напоминающим слабость.

Именно он должен был узнать, что Кристина знала о тех видениях, которые преследовали мага, и насколько, вообще, была посвящена в то, что обладала силой.

Было ли это мотивом или оправданием? Честно говоря, на тот момент это мало волновало Клода.

Он отправился в эту редакцию, по указанному подчиненными адресу, прямо из бара, даже не заехав домой, чтоб переодеться или побриться.

Желание разобраться в происходящем с неимоверной силой притягивало Магистра, не позволяя отвлекаться на подобные незначительные детали.

Но стоило ему оказаться в одной с ней комнате, как всякая здравость в поведении мага просто-напросто улетучилась.

Глубоко вздохнув, понимая, что мало в чем продвинулся в выяснении причин поступков и поведения Крис до этого момента, Клод осторожно приподнялся на руках, дав ей больше пространства для дыхания. При этом, борясь с собой за каждый сантиметр между ними, который выделял для Кристины.

Ему хотелось прижать ее еще ближе, еще сильнее. Что было полнейшим абсурдом, а потому исключалось.

Кристина прерывисто вздохнула, начиная понемногу возвращаться в реальность. И маг, с удивлением понял, что ему нравилась мысль о том, что это именно он был повинен в такой ее удовлетворенной потерянности.

Надо было отступить. Иначе, им вообще не удастся поговорить в ближайшее время. Так как, видя перед собой такую картину распростертой на столе девушки, все, о чем он мог думать, сводилось к примитивному желанию иметь ее снова и снова. Он выпрямился, поправляя одежду. С чувством мужского удовлетворения, наблюдая за тем, как сложно Крис понять, что ее окружает. — Нам, все же, надо поговорить, детка. — Ленивая довольная усмешка растягивала его губы, как бы он не сопротивлялся. Не удержавшись, он протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

Она приняла помощь.

— Если разговор будет подобен ночному, лучше сразу убирайся. — Очевидно, он вчера преподнес ей шикарный урок по недоверию к окружающим вообще, и к нему в частности. Клод не смог бы упрекнуть Кристину в таком отношении. Однако, то, что едва придя в себя, она начала жалеть о случившемся… его раздражало. Вызывало негодование, так было бы точнее. Он опустил это, отодвигая туда же, куда заталкивал и все свои идиотские идеи в последнее время.

— Я серьезно прошу тебя о разговоре, Кристина. — Он понизил голос, глядя ей в глаза. И чуть усмехнулся, испытывая удовлетворение от того, что девушка не могла скрыть своей реакции на его голос, и все его внимание, обращенное только к ней, вздрагивая, и замирая под этим взглядом, с трудом вспоминая о том, что стоит вздохнуть.

— Признаю, что вчера повел себя ужасно. — Он склонил голову, разводя руками, словно принося ей извинения.

На самом деле, наслаждаясь видом того, как она, растрепанная и взъерошенная его руками, прятала глаза, пытаясь не поддаться очарованию мага. Это было волшебное зрелище. И совершенно бесполезное с ее стороны занятие.

Клод умел добиваться всего, чего ему желалось. Тем более, когда желание было столь неистовым.

— Это было не просто ужасно. — Произнесла Крис, не поднимая на него глаз, усевшись на столешницу своей, забирающий львиную долю его внимания, голой попкой, пытаясь застегнуть блузку трясущимися руками.

Забыв о бюстгальтере, который он где-то между окном и этим столом стянул с ее грудей, так, что опущенные чашечки подпирали грудь девушки снизу, заставляя их задорно торчать, маня, приковывая внимание мага к соскам, темнеющим сквозь тонкий слой опалесцирующей ткани ее рубашки. Заставляя его рот увлажняться в желании втянуть их в себя. Он перевел взгляд, ища нейтральную территорию для стабилизации своего сознания. И уперся глазами в кружево чулков, которые все еще оставались на ней.

Иисусе! Эта женщина была чистым, селекционным испытанием для Магистра.

— Такого, никакая уважающая себя женщина, не прощает. — Она все еще пыталась привести себя в порядок. И с каждым произнесенным словом, в голосе Крис все явственнее слышалось злость и раздражение, которое приходило к ней с пониманием, что ее только что поимели на столе в ее же кабинете, да еще, и тот, кто вчера так бессовестно с ней обошелся. И, наверняка, ее также злило то, что она тонула в удовольствии каждую секунду их близости…

Он не был самодовольным. Ни капли.

Скорее, настолько поглощен открывающимся перед ним видом, что, вновь забывая о цели своего визита, просто пялился на нее, начиная снова твердеть от желания.

С этим дурдомом пора было заканчивать. Без шуток. Если не мозг руководит поступками мага, тогда начинаются неприятности. В случае Верховного Магистра, это сулило не просто мелкие проблемы, а катастрофы глобального масштаба. Нечто, сравнимое с землетрясением восьми-десяти балов.

«Иисусе, да приди же в себя, придурок!»

Клод с силой сжал кулаки и вспомнил про себя все известные ему ругательства.

И отчего его отнюдь не удивила вся тщетность таких попыток?

— Я повел себя отвратительно. — Он наклонил голову, заставляя себя смотреть куда-либо, помимо ее тела. — Но то, что только что произошло между нами, лишь подчеркивает необходимость разговора, Кристина. Ты же не будешь отрицать, что тебя безумно ко мне тянет? — Клод вздернул бровь, сосредотачиваясь лишь на ее глазах и щеках, с проступающим румянцем. — И сны, о которых ты упоминала, детка…?

Маг замолк на полуслове, позволив своей догадке повиснуть в воздухе.

Девушка смутилась, вскочив со стола, и отошла в сторону, с шумом вдохнув. Кажется, что-то пробормотав сквозь зубы.

Против воли, усмешка растянула губы Клода. Но он тут же замер, натолкнувшись взглядом на украшение, которое Крис забыла на деревянной поверхности, посреди помятых бумаг и разворошенной ими канцелярии.

Ощущая, как каменеют мышцы его лица, маг напрягся, словно глядя в лицо врага, и протянул руку, поднимая золотой крест. Надо было быть слепым, чтобы не узнать это украшение.

— Знаешь, не таких извинений ждет девушка, после такого оскорбления. Каким бы классным сексом оно не сопровождалось… — Кристина повернулась, подчеркивая свое возмущение резкими взмахами руками, и остановилась, увидев, насколько сосредоточен был Клод на крестике. Он просто не мог оторвать взгляда от этого знака. — Клод?

— Откуда у тебя это? — Маг поднял глаза, пристально вглядываясь в аквамариновый взгляд, словно пытаясь прочитать все ее тайны, если таковые имелись. Его голос стал низким и властным. Приказывающим повиноваться. Мужчина шагнул к ней навстречу, обхватив лицо девушки пальцами, чтобы она не могла отвернуться. — Откуда у тебя это украшение, Кристина? — Он внимательно вглядывался в каждое изменение ее выражения, казалось, не замечая, как непроизвольно, начинает натирать огромный синяк, после вчерашнего нападения, пальцем, пытаясь унять вероятную саднящую боль. Начиная понимать и связывать часть событий их вчерашнего вечера.

— Оно у меня с детства. — Опешив от такого напора из-за какого-то украшения, Крис забыла о своем раздражении, позволив Клоду себя касаться. — Но какое это имеет значение?

— Я не уверен, что знаю, детка. — Маг так и не мог оторвать своих пальцев от кожи девушки, с силой зажимая крест в кулаке. — Но это только подтверждает, что…

Резкий звонок телефона прервал его фразу.

Выругавшись, Магистр потянулся за мобильником. Не той рукой, которой стоило бы. Так и продолжая гладить щеку Кристины.

— Да. — Коротко бросил он в трубку, наблюдая, как она закусывает губу, но не пытается отстраниться. Очевидно, просто растерявшись.

Новости Джареда не были хорошими, заставляя его с силой сжимать руку на телефоне.

— Проклятье! — Клод резко выдохнул, принуждая себя воздерживаться от более резких высказываний. — Вы хоть с чем-то можете сами справиться, раздери вас дьявол?! Хорошо. Я буду через пятнадцать минут. — Он раздражено нажал на отбой, глядя на ее лицо, с сузившимися в раздражении и злости глазами.

— Мне надо уехать, крошка. — Он накрыл пальцами скривившиеся губы, без всякого сомнения, готовые обрушиться на него сарказмом или оскорблениями. Сложно было упрекать Крис в подобной реакции. — Тихо, девочка. Я ни от чего не отказываюсь. За тобой сегодня приедут. И мы, наконец-то, сможем поговорить нормально. Поверь мне, я уже ничему не позволю помешать нам все обсудить. — Клод со всей возможной серьезностью смотрел в ее глаза, убеждая.

— О, катись к черту! — Кристина сердито всплеснула руками, став отталкивать его пальцы от своего лица. — Выметайся, чтоб я больше тебя никогда не видела. — Она попыталась отступить. — Никуда я не поеду, и уж точно не собираюсь с тобой ни о чем разговаривать.

Он стремительно приблизился, не позволяя ей отстраниться. И не ища уже этому оправданий. Обхватив ее лицо ладонями, Магистр наклонился так, что почти упирался своим лбом в ее.

— Ты приедешь, девочка. — Он не давал ей отвернуться, удерживая аквамариновые глаза своим взглядом. — Приедешь. И я клянусь, что в этот раз нам ничто не помешает все выяснить. — Позволив своему пальцу скользнуть к ее губам, обводя их контур, так и не отпуская щек Крис, Клод пустил в ход последнее оружие, не понимая, почему ее согласие было столь важно, если он мог просто приказать ей подчиняться. — Пожалуйста, Кристина. — Хрипло произнес Магистр, наклоняясь еще ниже, и вслед за пальцем, накрывая ее рот своими губами. Нежно, обольщающее. Очерчивая языком дорожку, проложенную его пальцем.

Испытывая удовлетворение и… радость от того, что ее дыхание сбилось от этого контакта.

Он стоял так, продолжая удерживать ее, не отпуская, но и не усиливая напора этого странного поцелуя, пока не добился слабого кивка, защекотавшего его ладони скольжением ее кожи.

— Хорошо. — Кивнул он, поражаясь тому, насколько низким стал его голос. Клод был рад, дико рад ее добровольному согласию.

Это было чересчур опасно. Но кого это волновало? Дьявол.

— За тобой приедут, вечером. — Маг обхватил ее кисть, зажав в ладони девушки крестик, и резко отвернулся, направившись к двери. — И, кстати, можешь не переодеваться. — Бросил он коротко, обхватывая ручку двери. — Не думаю, что смогу позволить тебе долго оставаться даже в таком количестве ткани. — Клод позволил своим губам растянуться усмешкой, на секунду оборачиваясь и одаривая застывшую от такой наглости Крис, обжигающим взглядом. А потом, быстро вышел, заглушив звуки ее проклятий от всех, кто находился рядом, так же, как все это время не давал ни одному звуку их страсти вырваться за пределы кабинета. В конце концов, разве не для того он и был магом, чтобы делать свою жизнь приятней?


Глава 8


Он ненавидел его.

Порою, Ему казалось, что эта ненависть родилась вместе с Ним самим, впиталась с молоком матери, просочилась в поры с воздухом, который Его окружал.

Конечно, это было не так. Но ненависть настолько давно разъедала Его сущность, что казалась врожденным чувством.

Каждый раз при виде Клода, ему до зуда, до ломоты в руках, хотелось сомкнуть свои пальцы на шее этого выродка, и сжимать их. Сильнее и сильнее. До тех пор, пока это самодовольное и надменное лицо не посинеет от нехватки кислорода. До тех пор, пока хрипы и судороги Магистра не затихнут, обрываясь смертью…

Он мечтал об этой картине. Грезил ею. Смаковал каждую секунду того, как это будет происходить.

Но день за днем, год за годом, она так и оставалась, только мечтой.

Он искал пути, вынюхивал лазейки, шпионил, пресмыкался и лебезил. Он улыбался и пытался стать самым близким, самым доверенным Клоду лицом.

Однако этот сукин сын был чересчур осторожным, слишком самоуверенным.

Магистр никого не подпускал к себе. Ни на кого не рассчитывал, и никогда не позволял никому приближаться на расстояние, которое могло бы стать смертельным.

Хренов ублюдок.

Столько времени он пытался найти слабину, выискивал уязвимое место. И ничего. Ноль!

Казалось, что нынешний Магистр был не человеком, а бездушным демоном, преследующим свои, никому не известные цели.

Но вчера, кое-что произошло. Что-то изменилось в этом подонке.

Клод поднял на ноги весь Ковен посреди ночи ради какой-то девки. Такого никогда ранее не случалось.

Он задумался, поддерживая на лице вечную приветливую улыбку. Иногда, Ему казалось, что мышцы давно окостенели в этой чертовой гримасе «хорошего и в доску своего парня», такого, которому можно доверять, такого, который не хватает звезд с неба, но на которого можно положиться. До чего же это было мерзко!

Магистр прошел мимо Него, удостаивая лишь легким кивком в приветствие. Ничего… Он привык ждать, и знал, что обязательно дождется удобного момента. Он сделает так, что его мечта станет реальностью. Он убьет Клода, чего бы это Ему не стоило. И, похоже, что впервые за все эти года, Он был в начале той тропинки, которая могла привести Его к желанной цели.

Облокотившись на стену, Он внимательно следил за каждым шагом, каждым скупым жестом Верховного Магистра, выискивая хоть какие-то признаки, что что-то не так.

И не находил их. Этот чертов сукин сын был таким же собранным, бесчувственным и невозмутимым, как и всегда. Словно это и не он гонял всех, кто сидел тут полночи ради какой-то шлюхи, у которой и силы то — кот наплакал.

Могло ли это быть сиюминутной прихотью? Да ну. Сомнительно. Клод никогда не прилагал столько усилий, чтоб узнать что-то о женщине. Ему это просто не было нужно. Они сами липли на Магистра как пчелы на мед. Так отчего Клод настолько взбесился в этот раз?

У Него пока не было ответа, а потому, Он продолжал внимательно всматриваться в объект своей ненависти, обращая внимание, что что-то, все же, с Клодом было не так, как обычно.

— Джаред, ты позвал меня только потому, что тебе что-то показалось? — Магистр говорил тихо, но казалось, что воздух в комнате замерзал кристаллами, до крови царапая глотки и легкие тех, кто пытался сделать вдох.

Он сглотнул в своем рту соленый привкус гнева Клода. Сукин сын!

Ничего, скоро Он сможет за все отплатить. Непременно сможет, стоит только набраться терпения. Уже совсем скоро.

Но не Джаред решил отвечать на гнев Магистра. Дрю выступил вперед, морщась, как и все, кто находился здесь. Клод одарил его безразличным взглядом… все как обычно…

Он напряг глаза, всматриваясь, стараясь удержать все ту же долбаную, улыбку.

И все же, сейчас Он был уверен, что с Магистром что-то было не так, что-то горело в глубине его темных глаз. То, чего раньше Он там определенно не видел…

— Клод, нам не просто показалось. — Дрю уселся на край стола, делая вид, что он небрежен.

Ха, все тут понимали, что просто сил стоять против ярости Магистра ни у кого из них не было. Что бы этот Дрю из себя не строил. Все они тут были просто кучкой высокомерных ублюдков, кичащихся своим происхождением и даром.

Плевать он хотел на этих никчемных выродков. Его волновал только Клод.

И сегодня все могло измениться, по крайней мере, так казалось Ему, пристально вглядывающемуся в Магистра.

— Зачем вы меня вызвали? — Глядя в пространство над Дрю, небрежно проговорил Клод. Так, словно его ничего не интересовало. Было ли это, в самом деле, правдой? Или Магистр притворялся?

— Орден активизировался, Клод. — Дрю попытался глубже вдохнуть. — Возможно, в ответ на наши действия в последнюю неделю, или из-за того, что они знают о точке пересечения не хуже нас, и сами что-то готовят. Но город просто кишит их людьми. Они наступают нам на горло. И это в нашем городе, понимаешь?! Куда не повернись — везде Орден! Их как грязи на улице. — Маг взмахнул рукой, забывшись, и тут же скривился от того усилия, которое потребовалось для этого в замерзшем, застывшем и тягучем пространстве.

— И? — Магистр вздернул бровь, с ног до головы осматривая Дрю, который выступал от всех советников. — Это и есть ваша работа, выявлять и делать невозможным влияние Ордена. Зачем вы меня позвали?

Голос был другой интонации. Все же, Он не ошибся. Что-то было не так с Магистром. Вот только связано ли это с той девкой?

— Да, ты прав. — Дрю вытер кровь, тонкой струйкой начинающей стекать из его носа. — Слушай, перестань, а? Или просто прибей нас разом. Мы и так знаем, что дали маху. — Мужчина раздраженно ударил по столу ладонью, признавая ошибки.

Это вызвало усмешку на губах Клода. Но напряжение в воздухе спало, позволяя нормально дышать. Казалось, каждый из присутствующих испытал невероятное облегчение, зная, что пик миновал.

— Что вам удалось узнать? — Магистр откинулся на спинку кресла, закидывая ногу на ногу.

— Тебе это не понравится. — Дрю растирал свою кровь между пальцами, глядя на мазки на руке.

— Удиви меня. — Как же Его бесило это высокомерие и упрямая непробиваемость. Если бы Он мог, то размазал бы это выражение лица Магистра по стене. Но пока, ему не представилось подобной возможности. И Он терпел.

— Они не делают ничего. Просто наблюдают. Ни поисков, ни нападений, ни ритуалов…

— Вчера один из их адептов совершил нападение. — С ехидством рассматривая своих советников, произнес Клод, вынудив замолкнуть Дрю. Все уставились на Магистра. И Он видел, как усиленно заработали мозги этих высокородных кретинов, пытаясь вычислить, где они просчитались.

— На кого, где?! — Джаред сделал шаг вперед, становясь рядом с Дрю. — Мы ничего не знаем о таком эпизоде. Ты уверен, Клод? Мы бы знали, был бы труп, свидетель, следы, в конце концов. — Советник развел руками. — Кто тебе сказал о нападении?

— Никто. — Магистр с ухмылкой смотрел на своих помощников. — Я не оставляю следов, о которых вам бы могли сообщить.

— Напали на ТЕБЯ?? — Дрю пораженно выругался, вскакивая со стола. — Какой законченный придурок решился на такое?!

— Нет. — Темные глаза Магистра заледенели, хоть усмешка так и осталась на лице Клода. Сомнительно, чтобы кто-то, кроме Него заметил это… — убил я, но нападали не на меня.

Это спокойствие истинное или наигранное? Как много Он бы отдал, чтобы знать, что за мысли сейчас неслись за этими ледяными глазами! Все, что у него есть.

— А кто был целью? — Уточнил Джаред, начиная мерить шагами кабинет.

— Пока, это вас не касается. Я сам разберусь. — Клод со скукой изучал собственный пальцы.

Только теперь Он не очень верил этому…, ему хотелось думать, что наконец-то, судьба дала шанс и Ему.

Ни Джаред, ни Дрю не решились что-то возразить.

— Что-то еще? — С той же скукой в голосе спросил Магистр.

— Есть информация, что видели Сэма. — Дрю потер лицо, очевидно, пытаясь прогнать сон.

Только этот безучастный сукин сын, виновный в бессонной ночи всех присутствующих, мог спокойно бодрствовать в течении несколько суток. Наверняка, сам дьявол помогает ему.

Это привлекло внимание Магистра.

— Где? — Клод поднял глаза, глядя на помощника.

— В центре, возле Музея…

Магистр резко поднялся, отворачиваясь, подходя к окну.

Черт. Так Он не мог видеть выражения его лица. Этот ублюдок вечно усложнял Ему жизнь.

— Пусть кто-то постоянно следит за ним. За каждым шагом и вздохом. — Клод говорил тихо и спокойно, но все напряглись, ощущая угрозу в этом тоне. — Докладывать только мне. Упустите — убью каждого, кто будет причастен. Ясно?

Тихий хор голосов подтвердил, что дураков в этой комнате нет.

Магистр обернулся и замер, обводя всех присутствующих внимательным изучающим взглядом.

Улыбка, улыбка, эта долбанная улыбка.

Темные глаза не задержались на Нем дольше обычного, и Он позволил себе тихо вздохнуть. Это становилось интересно. Стоило и самому за этим Сэмом приглядеть.

Кивнув всем, чтоб расходились, заниматься своими делами, Клод взмахом руки подозвал к себе Дрю.

Один шаг, и Он оказался рядом с ними, но как всегда, в тени, словно бы случайно оказался поблизости.

— Через четыре часа пошлешь машину по Сорок пятой 57В, и поедешь сам. — Клод пристально смотрел в глаза помощника, и Он видел, как в них полыхало пламя.

Неужели? Неужели наконец-то есть что-то, что можно использовать?

— Зачем? — Дрю не видел, что кто-то стоял рядом. Но этот ублюдок, Магистр, всегда был настороже.

— Приедешь, позвонишь мне. — Коротко бросил Клод, отворачиваясь. — Джаред, — позвал он второго советника, через двадцать минут в зале, мне нужна жертва. Без разницы кто, устроит и любое животное. Только не кролик, сам работай с таким материалом. — Магистр брезгливо скривился, отдавая указания.

Джаред склонил голову и вышел из комнаты.

А Магистр, ни на кого больше не обращая внимания, подошел к окну, и вперился во что-то взглядом.

Похоже, стоило отложить пока слежку за Сэмом и приглядеть за этим странным поручением Дрю. Именно так Он и поступит.

Эта улыбка никак не желала отклеиваться от его лица, словно припаянная.

* * *


12 век от рождества Христова


Устало вздохнув, Кристиана тряхнула головой, пытаясь просушить влажные волосы. Жара все еще держалась, не спадая и ночью, делая тело влажным при малейшем действии, заставляя нижнюю сорочку липнуть к коже. Тем более, после танца, да еще, и всей той беготни, которою ей пришлось устроить сегодня. Потому сейчас, она просто наслаждалась ощущением чистоты, обмывшись и обтеревшись, насколько это было возможно, водой из колодца.

Было уже очень поздно. Даже шум гуляний стихал, люди расходились.

Когда Крис вернулась домой, все уже спали, и девушка сталась передвигаться почти бесшумно, чтобы не разбудить родителей, спящих в комнате этой сторожки, в которую они перебрались несколько лет назад, после того, как основной дом окончательно пришел в упадок. Судя по запасам снадобий, которые она по привычке проверила, осторожно встряхнув склянки, отцу снова было плохо. Наверное, опять был приступ, и далеко не самый легкий, если уж мать уговорила его выпить все. Завтра с самого утра надо будет готовить новую порцию. Кристиана беззвучно вздохнула, почти крадясь к лестнице наверх. Однако, как бы тихо Кристиана не передвигалась, ей казалось, что одним только бешеным грохотом своего глупого сердца, могла бы поднять на ноги весь дом.

Даже сейчас, сидя в своей каморке на чердаке и лениво перебирая влажные пряди, ей никак не удавалось успокоиться настолько, чтобы забыть мягкое, изучающее прикосновение его губ. Оглянувшись, словно боясь, что ее поймают на чем-то неприличном, Кристиана осторожно прикоснулась пальцами к горящим губам. Интересно, что она ощутила бы, подайся немного вперед, ему навстречу?

Прерывисто вздохнув, она резко тряхнула головой, отчаянно стремясь прогнать этот неуместный интерес. Магистр Ковена был слишком сильным, про силу которого ходило такое множество слухов, что было просто неразумно столь… насыщенно думать о нем. Не дай Бог, почувствует!

Стремясь отвлечься, Кристиана распустила шнуровку платья и стянула ткань с плеч, позволив той упасть к ее ногам. Но потом, невесело усмехнувшись, наклонилась, чтобы поднять одежду. Какой был прок притворяться, что сейчас служанка займется отброшенной одеждой, если уже очень много лет ей все приходилось делать самостоятельно? Осторожно развесив порядком поизносившуюся ткань, Крис устало опустилась на подушку, брошенную ею у окна, так, чтобы в проеме было видно только ночное небо, Луна и звезды. Надо было ложиться спать. Завтра, а точнее, уже сегодня утром, ей, так же как и обычно, надо будет встать в самую рань, чтобы помочь матери по хозяйству, сколь бы ничтожным то ни было. Но как же сложно было подняться, когда утомленное за день и вечер тело, получило хоть какой-то отдых. Кристиан казалось, что она, вообще, не сможет теперь встать с этой подушки. Облокотившись о на стену, девушка просто смотрела на небо, не имея сил и желания пошевелить хоть пальцем. Даже для того, чтобы напиться, утоляя обычную после танцев… и, весьма необычного побега от Клода,… жажду, сил вставать не было. Она потерла слипающиеся глаза рукой. Жалко, что из-за своей поспешности, Крис так глупо оставила свои башмаки у того валуна. Но убежать от мужчины, в тот момент, ей показалось важнее.

Нет, ей нельзя было вспоминать о нем…, хотя, это не представлялось чем-то, реально осуществимым… Как можно было забыть о нем после того, что… Ей следовало остановиться.

И потому, Крис просто сидела, глядя в ночь, не замечая, как все ниже опускаются ее веки, а тихий шелест ночного ветра в деревьях за проемом окна, убаюкивает ее…

… Река мягко омывала ей ноги, унимая боль в царапинах. Собственно, которых, Кристиана уже и не ощущала. Ей было хорошо и спокойно. И лишь темная вода ночной реки манила наклониться и сделать глоток, чтобы смочить пересохшие губы, но ей было лень двигаться. Девушка так и сидела на валуне, почти заворожено глядя в тихо журчащую воду.

— Похоже, нам просто суждено постоянно встречаться, Кристиана. — Мягкий голос окутал ее, не нарушая этой завороженной лености, не пугая, и не разрушая царящей вокруг, тягучей тьмы. — Надеюсь в этот раз ты их не забудешь? — Клод приподнял руку, с зажатыми башмачками Крис, и опустился рядом на камень, ставя туфли у валуна. — Или, ты делаешь это специально, чтобы я снова и снова искал встречи?

Ей не хотелось отвечать. Но Кристиана просто не могла позволить себе смотреть на этого, чересчур красивого для простого смертного, мужчину. Хотя бы от того, что не хотела льстить его и так раздутому эго.

Да, бог свидетель, он был неотразим, но не могла же она пялиться на него, как идиотка.

— А может, это вы делаете что-то, чтобы я забывала об обуви, милорд? И у вас имелся повод искать меня? — Кристиан попыталась добавить сарказма в свой голос, несмотря на то, что от столь близкого его присутствия, ее била мелкая дрожь. Что за ерунда?! Он же ей совсем не нравится?! Верно?!

— Значит, я заставляю тебя о чем-то забывать? — На лице Клода промелькнуло самодовольное выражение лица. — Милая, если это и происходит, то только благодаря моему врожденному обаянию, которому ты, очевидно, не в силах противостоять. — Усмешка подняла уголки его губ.

— Пфф… — Она даже не знала, что ответить на подобное самомнение, лишь хмыкнув.

Хоть и не могла не признать, что где-то глубоко в душе, очень и очень глубоко, его обаяние, в самом деле, производило на нее эффект, сравнимый с эффектом катапульты, просто-напросто разрушая все оборонительные сооружения в разуме Кристиан.

Казалось, что Клод не удивлен ее молчаливостью, принимая это как само собой разумеющиеся. А Кристиан просто не могла прийти в себя…, да и не хотелось упускать такого момента. В конце концов, это всего лишь сон. И несколько минут они просто сидели, вслушиваясь в мерное журчание. Она смотрела на него, поражаясь, как подробно ее подсознание запомнило все детали его внешности, и тайно наслаждалась видом мужчины, сидящего рядом. А он, ничуть не смущаясь, с таким же интересом рассматривал ее. И казалось, что воздух вяз между ними, уплотняясь от этих взглядов, от странного напряжения, которое все нарастало.

Пока, в очередной раз, терзающая ее жажда не напомнила о себе, заставив Крис провести языком по сухим губам, с трудом сглотнув.

Глаза Клода вспыхнули серебром. Но, как ни странно, это не вызвало никакого отрицания или испуга в ней, лишь сделало дыхание более глубоким и частым, сдавливая грудь неясным ощущением нужды в чем-то…, чего она не могла определить.

— Испытываешь жажду, Кристиана? — Его голос оставался таким же плавным и вкрадчивым, как и раньше, контрастируя с тем, что так ярко пылало во взгляде.

— А если и так, что с того, милорд? — Хрипло прошептала Крис, с трудом размыкая пересохшие губы. — Все равно, пить здесь нечего.

— Позволь мне помочь тебе. — Клод наклонился ближе, протягивая к ней свою руку, и она увидела, что его ладонь, сложенная чашечкой, наполнена водой.

Чистой, кристальной, настолько прозрачной, что казалось, солнечный луч, вопреки царящей вокруг них темноте, затерялся в этих каплях, стекающих по мужской руке. Наверное, это должно было бы удивить ее, но во снах возможно все. И Кристиана даже не задумалась, отчего, срываясь с этих длинных пальцев, падая вниз, в реку, капли не убывали из этой импровизированной чаши.

Сердце сбилось при мысли о том, что она может сделать нечто подобное — наклониться и испить из его рук. И, качая головой в отрицании подобного предложения, она, все же ощущая какую-то странную, несвойственную ей бесшабашность, даже, пожалуй, смелость, противореча тому, что только что отказалась, наклонилась, обмакивая губы в предлагаемую им влагу. Ее ладошка, в поисках опоры, обхватила его ладонь, чтобы стабилизировать свое положение на камне, и Кристиана сделала первый глоток.

— Вот видишь, в этом нет ничего страшного. — Голос Клода стал ниже, насыщенней, словно ощутимей, касаясь ее кожи. — Одно удовольствие, вот все, что я тебе обещаю.

Крис проигнорировала его слова, просто наслаждаясь.

Вода была почти сладкой. Не обжигающе холодной, а приятно прохладной. Она ощущала, как капли стекают по ее подбородку, по пальцам, обхватывающим столь необычный сосуд, прочерчивая влажные дорожки на ее шее и руке. И ощущение этой воды на ее губах, языке, было самым невероятным удовольствием, которое она когда-либо до этого момента испытывала, от такого простого факта, как обычный глоток воды.

Делая следующий глоток, Кристиана ощутила, как вторая ладонь Клода мягко легла на ее затылок, и мужские пальцы начали медленно перебирать тяжелые пряди, едва-едва проводя по коже, заставляя волоски на ее теле вставать дыбом, и разливая по каждому ее члену непонятную дрожь, делая весьма сложным довольно обыденное действие глотка.

Она слышала, как мужчина глубоко втянул в себя воздух, вдыхая аромат ее волос. Ее собственное дыхание сбилось от этого звука, и непроизвольно, Кристиана облизала влажные губы, едва ощутимо задевая своим язычком его ладонь. Надеясь, что он не заметит этого.

Очевидно, напрасно.

Раздался странный звук, словно мужчина рядом с ней заурчал, как довольный тигр. И с каждой секундой, новый вдох давался Крис все сложнее.

— И как, Кристиана? — Он склонился к ее уху, задевая губами мочку. Она попыталась отстраниться, но рука Клода не позволила. — Тебе понравился мой вкус? Моя кожа слаще воды, которую ты пробуешь?

Крис ощутила, как ее щеки запылали, но так и не смогла отстраниться из мягкого, но настойчивого плена. А потому, снова глотнула, словно не расслышав…

Магистр тихонько усмехнулся.

— Ты слышала легенду о Персефоне, Кристиана? — Низкий, тягучий, перекатывающийся голос обволакивал девушку густотой своего тона. — О том, как Аид заманил ее в свое царство, угостив зернами граната?

Ей показалось странным подобное течение их разговора, но этот вопрос, казалось, был безобиднее предыдущего и, сделав последний глоток, наслаждаясь тем, что жажда ушла, а по телу разлилось тепло от его мягких прикосновений, Кристина усмехнулась.

— Хотите утащить меня, в свое логово, Милорд? И какова же будет плата? Я выпила сколько? Четыре глотка? И как же вы посчитаете это?

Длинные влажные пальцы прикоснулись к ее щеке, не давая отстранить лицо от его ладони.

— Неверно, крошка. — Клод склонился ниже, почти впритык сближая их лица, пристально глядя в глаза девушки. Вызывая непонятное чувство, словно невидимой рукой, перекрывающей ей горло, не давая совершить вздох от непонятного… жара? — Я считал бы каплями, Кристиана, не глотками. И тут, думаю, набралось бы на всю твою жизнь, и даже больше. Аид брал месяц за зернышко. Я не царь подземного мира, и не мог бы позволить себе подобное великодушие. Я брал бы год за каплю.

— Не честно милорд, не предупредив… — Хрипло прошептала она, внезапно севшим голосом, задевая губами его щеку, так близко он склонил свое лицо. Крис ощутила, как непонятно тревожное тепло начинает зарождаться в ее животе. И, как бы ни пыталась Кристиан хорохориться, казалось, Клод ощутил это, продолжая так же легко гладить ее скулу, обжигая серебряным пламенем в темно-янтарных глазах.

— Персефону так же, не предупреждали, девочка. Она попала в плен своего любопытства и поддалась плетению искуса Аида. — Он усмехнулся, щекоча ее кожу этой усмешкой, и накрыл пальцами ее губы, мягко скользя по их контуру. — Но пока, единственное, что я хочу — это твой поцелуй, в обмен на утоленную жажду. Твой вкус, в обмен на эту воду, которая так тебе понравилась. Довольно честный обмен, не так ли? — Один уголок его рта приподнялся, придав мужчине чуть бесшабашный вид, и Кристиана, сама не понимая как, завороженная движением этих идеальных губ, ощутила, что ее голова дернулась в легком кивке согласия.

Крис просто отбросила закрадывающийся вопрос, выглядел ли Аид столь же неотразимо, протягивая Персефоне гранатовые зерна? Что ж, если властитель подземного царства хоть вполовину был похож на этого мужчину, она вполне могла понять богиню весны.

В конце концов, это лишь поцелуй. Что плохого…

Ничего — через несколько минут осознала Крис. Ни малейшего вреда… Кроме того, что от первого же касания этих, таких обманчиво твердых губ, ее разум стремительно улетучился, а тело начало плавиться, словно снег под лучами солнца. Совершенно ничего плохого, помимо того, что Кристиана совершенно потерялась в реальности, ощущая, как его язык скользит, вслед за пальцем очерчивая абрис ее рта, и чуть надавливая, понуждает губы Кристианы приоткрыться. И до чего же, мучительно-сладкой казалась мысль поддаться соблазну…

Она застонала, ощутив, как язык Клода скользнул внутрь, осторожно, но, настойчиво захватывая все больше пространства, не давая ей отстраниться, не позволяя прийти в себя. И все больше погружая в неясное ощущение жара…

Крис казалось, что она запылала от этого ощущения плавных, но порабощающих движений его языка в ее рту, ласк губ на своих губах. И Клод ответил на ее стон довольным одобрительным урчанием, очерчивая рукой скулы Крис.

— Именно такая, как я и предвкушал. Слаще нектара. — Хриплый шепот мужчины лишь усилил ее потерянность в его объятиях.

Но она отчаянно старалась бороться с этим.

— Ц-цена уплачена. Отпус. сти — Потребовала Крис, поражаясь тому, сколь прерывистым и хриплым, стал ее голос… Да что же с ней твориться?! — Вы получили, что хотели. — Это было невероятно и абсурдно, но ей почти не хотелось, чтобы Клод прекращал.

Просто игнорируя ее требование, его рука, открытой ладонью прошлась по шее Кристианы, чуть задерживаясь над бешено стучащим пульсом, и легко потерла, словно нагревая эту точку.

— О нет, девочка. Я еще даже не начинал пробовать тебя. — Крис не имела понятия о том, как, но была уверена, что голос мужчины стал еще ниже, еще раскатистей…, почти темным… Хоть, и порази ее гром, она не смогла бы объяснить, как звук может иметь оттенок. Но он имел его! И это было пугающе… соблазнительно. Вот черт! — Когда я начну, ты будешь плавиться в моих руках, стонами моля о большем. — Сильные пальцы очертили переход ее плеча в ключицу, рождая странную дрожь. Только, сложно было понять от действий или от слов, наполненных непонятным ей, но таким искушающим обещанием. — А когда я закончу, посчитав, что цена уплачена — ты будешь не в силах даже пошевелиться. И обещаю, ты сорвешь голос, крошка. — Клод так самоуверенно усмехнулся, что…

Но мужчина не дал возмущенному возгласу превратиться в нечто осмысленное. И совершенно проигнорировал попытку девушки оттолкнуть его тело, прижатое слишком близко. Неуловимо быстро, он склонился, вновь, запечатывая напором своих губ ее рот, глотая отрицание и возмущение.

Это было…, было… Ох, черт, она даже не могла сейчас адекватно оценить это!

Несмотря на то, что Крис росла в стесненных обстоятельствах, она еще никому не позволяла так к себе прикасаться. И сейчас, такое невероятное обилие новых и неожиданно приятных, захватывающих ощущений, просто растаптывали всякое здравомыслие, заставляли ее тело пульсировать, а каждую мышцу становиться странно тяжелой.

Тихо всхлипнув, ощущая, как пальцы Клода скользят по ключице, она не смогла сдержать стон, когда его губы начали медленно спускаться вслед за рукой, оставляя влажную дорожку на ее шее. Кристиана никак не могла решиться на то, чтобы его остановить.

Чем ниже спускались губы Клода, тем тяжелее становилось ее дыхание, и тем резче были вдохи этого мужчины, который полностью околдовал ее.

— Слаще амброзии. — Он урчал, словно довольная пума, языком касаясь, облизывая, пробуя кожу на вкус.

Кристиана попыталась воспользоваться этой паузой…

Но в тот момент, когда она уже открыла рот, чтобы остановить Клода в последнем проблеске здравого смысла, губы мужчины накрыли ее грудь, увлажняя ткань рубашки, которую она не сняла перед тем как заснуть, втягивая через материю сосок в свой рот. Он перекатывал его губами, рождая странное, словно искрящееся ощущение…, ничего более правильного для сравнения, затуманенное сознание девушки найти не смогло.

Одновременно с этим, рука Клода обхватила вторую грудь, повторяя пальцами те же действия с другой вершиной. Заставляя сжиматься соски в тугие горошины, набухать и покалывать, делая их невероятно чувствительными. И, вместо требований остановиться, она застонала…, неосознанно выполняя его обещание. А внизу ее живота, образовался, стремительно увеличиваясь в размерах горячий ком…, и, в самой ее сокровенной части, стало невозможно горячо и мокро.

Невольно, совершенно не преднамеренно, ни капли… нет,… но, она обхватила голову Клода руками, погрузив пальцы в черные волосы и еще сильнее прижав его губы к своей груди.

Это вызвало у мужчины легкий тихий смешок, который шершавым бархатом прошелся по болезненно-чувствительной коже Кристианы.

— Не волнуйся, девочка, я и не собираюсь прекращать. — Хрипло, так, словно слова довались ему с некоторым трудом, проговорил Клод, чуть отрываясь от ее тела, и пристально глядя на припухшие губы девушки. Он опять наклонился, целуя второй ее сосок, только в этот раз, одна его рука легла на ее рот, мягко натирая губы, а вторая обхватила плечи девушки. Чуть подвинувшись, Клод заставил ее откинуться на свою руку, укладывая Крис на валун спиной. — Мы заключили сделку — вода за твой вкус. А я еще не испил его и наполовину. Но мне нравится то, как ты так отзывчива. — Он втирал эти слова в ее сосок, обводя его языком сквозь ткань, словно бы чертя их на ней, заставляя все ее тело пульсировать и сжиматься в такт своего голоса.

И, сколь бы невероятно и непристойно ни было подобное желание, Кристиана дико, отчаянно захотела, чтобы этой ткани не было между ними.

Словно ощутив такой ее порыв, Клод скользнул рукой вниз, по ее животу, гладя бедро, и резким движением собрав в кулак материю сорочки, рванул ткань, разрывая… Открывая своему жадному пылающему взору тело Кристиан во всей наготе. Поцелуем, стирая всякий протест, который мог бы сорваться с ее губ.

Впрочем, Кристиана так и не смогла сообразить, как именно надо возмущаться в этой ситуации. Разве не именно этого она только что желала?

На секунду оторвавшись от нее, мужчина прошелся по ней взглядом. Каждый его вдох вибрировал урчанием, отдаваясь новой волной жара в теле Крис. А его пальцы скользили по груди и животу, будто повторяя путь глаз. Прошептав проклятие, он снова обжег ее губы поцелуем, но на этот раз он был еще неистовее, поглощающее, пробуя языком на вкус каждый уголок ее рта, не давая ей прийти в себя, не позволяя даже вздохнуть. В то время как его пальцы мучили ее грудь лаской, настойчиво сжимая и теребя сосок пальцами.

Она всхлипывала на каждом вздохе, не в силах терпеть такого острого и непривычного ощущения молча.

Тихо бормоча проклятие, Клод оторвался от ее губ, и жадно накрыл ртом горошину соска, втягивая его губами, обхватывая полноту груди своими пальцами.

И Кристиана низко, протяжно, с надрывом и жаждой застонала.

Ему, определенно понравился этот звук. Маг резко выдохнул, заставив вершину сжаться еще сильнее, и почти зарычав, словно был не в силах удержаться, начал покрывать легкими поцелуями ее живот, не прекращая ласкать грудь руками. Делая ее тело одним сплошным клубком предвкушения чего-то неизведанного…

И в тот момент, когда непонятное напряжение и томление в ее теле, начало становиться просто невыносимым, скапливаясь, собираясь внизу живота тугим жаром, делая почти невозможным терпение, Крис ощутила, как его пальцы скользят по ее бедру, слишком близко приближаясь к лону…

Нет. Это было неправильно! Слишком…, слишком стыдно, недозволенно…

Она дернулась, пытаясь отодвинуться, увернуться. Но мужчина так осторожно, но крепко удерживал ее на месте, что это было нереально.

Его пальцы скользнули по ее плоти, а она просто уткнулась ему в плечо, испытывая стыд, и непонятное, неправильное, но такое сильное возбуждение, что даже дышать — не было сил.

Кристиана знала, что у нее там было мокро и горячо, она почти ощущала, что ее лоно сочилось влагой, и совершенно не представляла, отчего каждое плавное скольжение его пальцев, сотрясало все ее тело дрожью. Не ощущая, что закусила губу, она уже не отодвигалась, а наоборот подавалась бедрами навстречу его жаркой ладони.

А Клод, каждый свой поцелуй, каждую ласку сопровождал напряженным прерывистым вздохом и довольным урчанием, одобряя ее реакцию. Его глаза пылали серебром на напряженном лице, но он казался безмерно довольным тем, что Крис меньше и меньше сопротивлялась его ласке.

Он осторожно натирал ее плоть, рождая непонятное… предвкушение чего-то? Томление? Нужду?

Кристиана жаждала чего-то, о чем не имела понятия, и это заставляло ее желать каждого движения пальцев Клода, сильнее и сильнее прижиматься бедрами к его, скользящей по ней, руке.

Внезапно, палец Клода погрузился в нее, проскальзывая внутрь Кристианы…

И ее бедра мелко задрожали, каждая мышца напряглась…, но…, но этого было недостаточно. Мало для того, чего, как казалось, ждало ее тело. Крис захныкала, умоляюще, требовательно, сама не ожидав от себя такого, и подалась вперед. Но Клод мягко накрыл ее плоть ладонью, так и не вынимая своего пальца из тела Крис.

— Не торопись, милая. У нас сделка, помнишь? И я жажду испить твой вкус так, как ты пила воду из моих ладоней. — Его шепот был невозможно низким, хриплым, будто внутри Магистра бушевал ураган силы, которую он пытался сдержать, но отчего-то, это совершенно не пугало Кристиану. — Давай проверим, такая же ты на вкус,… - Он дерзко прошелся языком по ее припухшим губам, вновь сделав их влажными. — И как тут… — Жадные губы втянули покалывающий от возбуждения сосок, в требовательный и горячий мужской рот. — Давай сравним, везде ли ты сладкая… — По правде сказать, она не понимала и половины из того, что он говорил, и могла думать лишь о том, чтобы наконец-то, избавиться от этого напряжения, горячим комком скручивающегося внизу ее живота, под его большой ладонью, чуть шершавой, несущей на себе следы меча.

Одним плавным движением, Клод скользнул вниз, натирая своим телом обнаженную кожу Кристианы, опустившись коленями в траву у валуна. Внезапно, жар и влажность, напор его губ, языка, всего его рта, оказались там… на ее нуждающейся плоти, заставив Кристиану протяжно застонать, дернуться бедрами вверх к нему.

— Пряная. — Он так произнес это, обдувая своим дыханием ее влажную плоть, словно… был поражен этим открытием. — Ты словно сахарный имбирь, девочка. Сладкая, и вместе с тем, изысканно острая. — Она ощутила, как Клод облизал свои губы, и застонала, понимая, что она только что ему позволила…Это осознание делало удовольствие от всего происходящего пронзительно острым, едва выдерживаемым ощущением, забирающим разум. А его палец, так и не покидающий тело девушки, лишь усугублял ее опустошающую потребность в немедленном продолжении. Он знал это…

К черту! Лишь бы не останавливался!

Крис дернулась, почти непроизвольно, приближая к губам и рту мужчины свои бедра. Клод воспользовался этим приглашением с покоряющей жадностью, став одновременно ласкать ее языком, прижимая, посасывая губами горячую плоть Крис, втягивая ее в себя, и плавно двигать своей рукой, все глубже и глубже вводя палец в лоно Кристианы.

Это было настолько непередаваемо, что просто не могло быть ничем, кроме сна. И в этой своей фантазии, Кристиана не смогла выдержать напора его пальцев, его губ, движений влажного языка. Она почувствовала, как все ее тело сжалось, и, затем словно разлетелось, потерявши плотность и вес. Стало таким же нереальным, как и этот сон.

Она не слышала ни своего крика, ни хриплого резкого и тяжелого дыхания мужчины, буквально пожирающего взглядом ее запрокинутую голову, со струящимся по камню водопадом темных волос, и потерянное лицо. Не ощущала, что ее пальцы царапают этот валун, в который упиралась спиной. Не было ничего, кроме этого неземного ощущения, которое затопило ее, и того мужчины, который мягко и нежно целовал плоть и живот Крис, продлевая наслаждение.

— Вот теперь — цена уплачена. На сегодня. — Раздувая ноздри, с шумом втягивая себя в аромат ее страсти, Клод поднялся. Облизыв свои пальцы, он покрыл поцелуями все тело Кристианы, еще не обретшее материальности своих ощущений. — Но… может быть завтра, я посчитаю, что за каждую каплю воды, с тебя причитается нечто большее. — И с нажимом завладел ее губами, целуя, оставляя на ее языке привкус этого наслаждения. — Спи, Кристиана.

И Клод тихо исчез, бесследно растворившись во тьме ее сна, так же тихо, как и появился.

Прерывисто вздохнув, Крис перевернулась на живот, подложив ладонь под щеку. Лишь на секунду вынырнув из омута сна, она подтянула ноги к животу, вновь погрузившись в царство Морфея.


Глава 9


Ей следовало быть умнее.

Нет, правда.

Стоило взять себя в руки и трезво обдумать ситуацию. А еще лучше — послать все к черту и, вернув себе присущее хладнокровие, заняться работой. Поехать домой, в конце концов. Выспаться после такой безумной ночи, и не менее бурного дня, в течение которого она так и не смогла сосредоточиться на работе.

А вот что, совершенно точно, не следовало делать, так это садиться в эту машину, принимая помощь абсолютно незнакомого ей мужчины, единственной рекомендацией которого были слова: «меня прислал Клод».

Совершенно неубедительная фраза. Ей стоило бы послать его подальше, вызвав охрану. Но отчего-то, она не сделала этого. И сейчас никак не могла понять, что привело ее к этой точке пространства у припаркованного автомобиля с открытой дверью.

Был ли в этом виновен его голос в трубке ее телефона, номер которого она не давала Клоду, или же то, что произошло на столе, мысли о чем, заставляли ее испытывать жар весь этот дурацкий день? Как она докатилась до того, что собралась ехать черт знает куда, из-за просьбы мужчины, который так ее унизил? И о котором, кстати, разрази все гром, она ни черта не знала, кроме того, что его поцелуи и прикосновения жгли ее изнутри. И для нее, совершенно точно, не должно было иметь значение то, как он напомнил о ее согласии…

Даже сейчас волоски на ее коже поднялись дыбом, и кровь прилила к щекам, от воспоминания тона его негромкого «ты обещала, Кристина»… после этого Крис едва смогла набрать в легкие воздуха, отведя невидящие, подернувшиеся пеленой глаза от того, кого Клод прислал за ней.

Господи! Она даже не запомнила имени этого парня из-за его звонка, и так спокойно шла за ним! Да она, просто-напросто, идиотка! И последние сутки были яркой иллюстрацией ее диагноза.

Неужели Кристина совершенно лишилась рассудка и самоуважения, и серьезно собиралась сесть в машину?

Распахнутая дверь черного «крайслера» с тонированными окнами вызывала опасения, царящей в салоне полутьмой. Девушка оперлась на руку мужчины и, выдохнув, словно перед прыжком с огромной высоты, пригнула голову, сев вовнутрь.

«Больная на всю голову». Определенно. И надпись на ее надгробие, именно об этом и будет гласить: «Она пала жертвой собственной беспросветной дурости, поддавшись искушению любопытства».

Дверь плавно закрылась, и мужчина, быстро обойдя машину, сел с другой стороны. Черт! Что же она творит?!

Кристина прикусила губу и крепко сжала кулаки. Она еще могла выйти, машина не успела отъехать, ища просвет в интенсивном движении, но…, Крис точно знала, что, несмотря на всю дурость подобного поступка, она поедет.

Еще глядя на дверь, которую Клод захлопнул за собой, и пылая негодованием после его замечания, она уже тогда не сомневалась в том, что не откажется от этой поездки.

Почему?

У нее не было ни единой здравой идеи по этому поводу.

— Расслабьтесь. — Голос ее провожатого заставил Крис вздрогнуть, подчеркнув напряженность обстановки. — Нам не так уж и далеко ехать. Но, может, вы хотите что-то выпить? — Мужчина открыл встроенный мини-бар, предлагая ей напитки.

О, нет! Она не собиралась пить и окончательно терять мозги. Ей и так, мало что удалось сохранить в своей голове за последние сутки.

С трудом сглотнув и поняв, что ей не удастся ничего сказать, Кристина судорожно мотнула головой.

«Крайслер» наконец отъехал от обочины и влился в напряженный поток машин.

Отступать было поздно.

Глубоко вдохнув, Крис посмотрела на своего спутника.

— Простите, но я прослушала ваше имя. — Чуть извиняясь, проговорила она, стараясь не показывать, чего ей стоила подобная сдержанность.

Мужчина открыто улыбнулся.

— Дрю.

— Просто Дрю? — Крис очень хотела узнать немного больше о том, во что она влезла. И такая краткость ответа ее не устроила.

— А зачем еще что-то? — В усмешке парня появилась бесшабашность.

Крис пожала плечами.

— Хорошо, просто Дрю. И как ты связан с Клодом?

— Я его помощник. — Спокойно ответил мужчина.

Создавалось такое ощущение, что она проводила допрос. А ее сопровождающий это понимал и в глубине души посмеивался над Крис. И не похоже было, чтобы для него было нечто необычное в таком времяпрепровождении.

— Помощник в чем? — Кристина окинула Дрю с ног до головы взглядом, внимательно изучив.

Он не выглядел клерком или кем-то в этом роде. Уж тем более, ни капли не походил на офис-менеджера. Скорее, напоминал парня, склонного проводить вечера в барах в компании девушек, прожигая жизнь, нежели выполнять какие-либо поручения босса. И его бесшабашная улыбка, модный беспорядок в дорогой стрижке темных волос, и пресыщенный взгляд серых глаз, лишь укреплял Крис в таких выводах.

Если бы не одно но… Так же, как и в глазах Клода, за этой бесшабашностью порой просматривалась твердость стали.

— В его… работе, в делах, во всем. — Мужчина отвел глаза, скрывая тот самый блеск металла, отвечая на ее вопрос.

Ей не понравился этот уклончивый ответ, зародивший еще больше вопросов по поводу рода деятельности и этого парня, и самого Клода.

— Ты выполняешь любое его указание?

— В этом и состоит моя работа. — Хмыкнул ее спутник.

— И часто ты делаешь такое? — Отвернувшись к окну, безразлично проговорила она, убеждая себя, что это страх стягивает ее внутренности неприятным узлом. Она же разумный человек, и должна бояться…, а не переживать, скольких девушек таким же образом Клод звал к себе. О, черт!

— Что? — Дрю поднял бровь, словно не совсем понял вопрос.

— Часто ты привозишь девушек к нему? — Кристина внимательно рассматривала выражение лица собеседника в отражении тонированного стекла, совершенно не различая и не запоминая дороги, хоть и следовало бы.

Мужчина хмыкнул.

— Впервые. — Он насмешливо посмотрел на нее. — Еще вопросы будут?

О, да! У нее были десятки вопросов, но, исходя из того, каким тоном Дрю это произнес, стало сразу понятно, что даже если она и решит их задавать, ответов, по крайней мере, честных, никто ей не даст.

Кристина прикусила язык и, послав все подальше, слепо уставилась в окно, став рассматривать пейзаж.

* * *


Клод оперся на перила террасы, внимательно всматриваясь в наступающие сумерки.

Дрю звонил ему полчаса назад, и Клод сразу же набрал номер Крис, не уверенный, что она не попытается избавиться от его помощника.

Стоило поехать самому. По неясной для него причине, Клода раздражало и выводило из себя то, что Кристину вез Дрю.

Но Магистр отбросил неуместную и совершенно необъяснимую злость. Это было полным абсурдом. Он не должен был беспокоиться об этом… Как и о многом другом.

Однако, весь день, даже проводя ритуал, маг ловил себя на неуместных и бредовых размышлениях.

Черт бы все побрал. Он абсолютно верно поступил, послав за Кристиной Дрю. Ему стоило вернуть контроль над своим поведением и не поддаваться дикому желанию сжать на ней свои руки, всякий раз, как та оказывалась в поле его зрения.

Надо вернуть былое хладнокровие и попытаться оценить все то, что происходило между ними…

Надо было. Вот только, пока это выходило у него не ахти как.

Он постарался отстраниться от чувств, не имеющих на данный момент никакого рационального объяснения, и задумался над тем, что было в категории фактов, а не неясных предположений.

Ничто не указывало на то, что Кристина имела хоть какое-то отношение к Ордену. Но чем объяснить то нападение на стоянке, и Сэма, которого засекли его люди у Музея? Поверить в реальность того, что ближайший помощник Главы Ордена просто так отирал стены здания, находящегося через дорогу от офиса Крис, было не очень легко.

Клод не верил в совпадения. Но теперь, и не был готов с уверенностью утверждать, что Кристина была шпионкой его врагов.

Глаза Магистра пристально наблюдали за светящимися точками фар, приближающейся к воротам машины.

Крис не лгала, когда отвечала на его вопрос. Мог ли он верить ей без сомнений и подозрений? Клод не верил никому, даже Дрю. Но какая-то дикая и безумная часть его сознания упрямо хотела верить этой девушки, которую он знал меньше суток.

Полнейший бред.

И, кроме того, если Кристина, все же, не связана с Главой…, Клоду придется очень постараться, чтобы заставить ее верить ему после прошлого вечера.

Что ж, Магистр умел убеждать, а трудности никогда не пугали его.

Усмехнувшись, он развернулся, зайдя в темную комнату и быстро пересекая ее, не позаботившись о свете. Сегодня же он и начнет убеждать Кристину, что заслуживает прощения за свое поведение в «Кельте» и сам будет внимательно присматриваться к ней.

Основным в этом плане, оставался пункт по удержанию себя в узде контроля. В этот вечер, Клод будет самим Мистером очарование и обходительность… И искушение, которому Кристина не сможет сопротивляться.

Насмешливая улыбка мелькнула на губах мага, но тут же исчезла, едва он увидел, как Дрю открыл входную дверь, галантно пропустив свою подопечную вперед, не позаботившись, при этом, дать осматривающейся Кристине достаточного пространства для прохода.

Что ж, возможно, ему не надо будет искать следующую жертву. Надоедливый помощник — благодатный материал. Клод ощутил, как из-за раздражения на Дрю, начинают покалывать кончики пальцев прорывающейся силой… и крепко выругался про себя, надев на лицо обворожительную маску.


— Кристина, — остановившись в шаге от девушки, Магистр мягко обхватил ее запястье рукой, и едва ощутимо провел по коже внутренней стороны кисти своими пальцами. — Спасибо, что приехала. — Не отрывая взгляда от ее глаз, он поднял их руки и прижался губами к бьющейся под тонкой кожей жилке.

— Мм…, да. Я же обещала с тобой поговорить. — Казалось, Крис было не так и легко произнести это в ответ.

Ему нравилось, что он вызывал в ней такую реакцию. Чертовски нравилось.

Но все же он одернул себя. Это и было его планом, в конце концов.

Контроль и хладнокровие.

— Ты свободен, Дрю. — Клод не повернулся к помощнику, продолжая удерживать взгляд Кристины.

— Разве даму не надо будет отвезти домой? — Он что, издевается над ним?

— Надо, конечно. Я… — Кристина обернулась, взглянув на его помощника с такой надеждой, словно ее затащили в логово людоеда, а Дрю был единственной надеждой на спасение.

Это… раздражало. Вызывало в нем ярость. Но он понимал, что заслужил ее опасения.

Клод все же постарался себе напомнить, что если он сейчас убьет Дрю, то найти помощника равного тому по силе, да еще и перед самым обрядом, будет весьма нелегко.

— Твоя помощь не понадобиться. — Лишь на минуту переведя взгляд, Магистр задержался глазами на помощнике. Тот враз утратил всякую веселость, совершенно верно истолковав угрозу в глазах Клода. И, даже если он не понял причины, вызвавшей в боссе такой гнев, Дрю оказался достаточно сообразительным, чтобы внять предупреждению.

Молча склонив голову, помощник вышел, плотно закрыв входную дверь.

Стирая обещание смерти из своих глаз, он снова посмотрел на Кристину. Она, казалось, была не особо рада остаться с ним наедине и старалась не встречаться взглядом с мужчиной.

Выругавшись про себя, проклиная собственную неадекватную реакцию на ее присутствие, Клод постарался вернуть их общению хоть какую-ту непринужденность.

— Ты голодна? — Так и не выпуская ее руку, он продолжал чуть ощутимо натирать нежную кожу подушечкой большого пальца.

— Нет. — Ложь. Клод усмехнулся, не позволяя Кристине отступить. — Давай уже покончим с этим. — Она нервничала, хоть и пыталась это скрывать. И подобная неуверенность делала его задачу проще и легче. — О чем ты хотел поговорить?

— Уверен, мы вполне сможем обсудить это и за ужином. — Еще раз поцеловав запястье Кристины, просто потому, что ему хотелось этого, он разжал пальцы, и обошел девушку со спины, положив свои руки на ее плечи.

— Клод, я не хочу есть. — Кристина повернула голову, пытаясь поймать его взгляд. И он увидел, как ее глаза распахнулись чуть шире, когда она поняла, насколько близко он стоял за ней. Почти касаясь… Почти…

— Это ложь, Крис. Не стоит. Я всегда знаю, когда ты обманываешь. — Он наклонился, вдохнув аромат ее волос, и позволил своим пальцам чуть задеть ее кожу, приспустив наброшенное на плечи Кристины пальто.

Девушка задохнулась.

А он, глядя на ее затылок, видел перед глазами их утро и ее, прижатую им к стеклу…

Иисусе! На кой он вообще придумал этот план?! Да, он должен был продолжать соблазнять Кристину. Но как же этот чертов план искушал и его самого, при этом, не позволяя ему обнять ее, прижать к себе так крепко, чтобы снова ощутить каждый изгиб этого тела.

Это оказалось сложнее, чем можно было ожидать.

А, чтоб его. Он Великий Магистр или юнец, впервые увидевший женщину?

Нет, Клод был Магистром.

Но его реакция на Кристину не была тем, что он мог спрогнозировать, строя планы на этот вечер. Даже, с опытом двух предыдущих встреч. Словно, стоило этой девушке оказать где-то ближе, чем на расстоянии мили от него, и у Клода не было шансов избежать этого бешеного притяжения.

Они притягивались друг к другу как разнонаправленные заряды. И он не видел никакой возможности повлиять на это. Просто держать себя сейчас в руках, казалось самым сложным делом из тех, которые ему когда-нибудь доставались.

Будто их связывало что-то настолько крепкое, что касалось не просто страсти или телесного притяжения,…а душ? Связь.

Клод выругался вслух, когда догадка, вспышкой, мелькнула в его разуме.

Кристина удивленно посмотрела на него, но Магистр быстро взял себя в руки, изобразив улыбку.

— Мы прекрасно поговорим и за ужином.

Он проверит. Каждую, даже самую невероятную версию.

Сняв наконец с нее пальто, он повесил его на вешалку, но так и не позволил Кристине отступить, снова завладев ее ладонью.

— Пойдем. — Магистр пошел вперед, вынуждая Кристину следовать за собой.

* * *


Спускаясь с крыльца, Дрю удивленно хмыкнул и, запрокинув голову, посмотрел на пасмурное небо, с которого начал сыпать пока еще редкий снег.

Черт. На миг, он почти поверил, что Клод там же, на месте прикончит его одним лишь взглядом. Самым реальным образом. Просто уничтожит за то, что Дрю позволил себе неудачно пошутить. Вот же ж нарвался.

Парню стоило расслабиться. Он слишком серьезно отнесся к этой Кристине, на сторонний взгляд своего помощника. Не то, чтобы крошка не стоила серьезного отношения. О да, она была определенно лакомым кусочком. Весьма даже аппетитна. И с характером, что не маловажно. Дрю и сам любил таких, с огоньком.

И если эта была та самая крошка, о которой сегодня в Ковене ходили слухи, он мог понять, что заставило Клода выгнать всех, и Джека в том числе, на холод вон из бара.

Но что в словах Дрю могло вызвать такой гнев Магистра? Клод никогда серьезно не воспринимал женщин, меняя их чаще, чем успевал запомнить имя. Если вообще, спрашивал девушек о подобном. Но из-за этой… Кристины? весь Ковен уже сутки надрывал свои задницы, лишь бы угодить Магистру.

Возможно, Клоду известно о ней нечто большее, и он всего лишь плетет очередную паутину интриг. А та и не догадывается, что уже увязла по самое горло? Их Магистр был мастером иллюзии и лжи. Вероятно…

Дрю искренне признавал, что Клод превосходил его по всем статьям, и то, что он уступил ему в состязании — было закономерно. Проиграть Клоду — не было поражением. Он был лучшим в Ковене. И даже служить ему — было честью на взгляд Дрю. Конечно, немаловажную роль в его довольстве своим положением, играло то, что Дрю, достаточно приближенный к верхушке, в полной мере осознал, от какого груза ответственности перед сотнями членов Ковена оказался избавлен своим поражением. Черт, он был искренне рад, что оказался слабей.

Слизнув с губы упавшую снежинку, Дрю покачал головой, вновь недоумевая, что из его глупых шуточек могло настолько допечь Клоду в этот раз? Он мог поклясться, что тот взгляд…, о, черт! Он еще долго будет сниться ему в кошмарах, это точно. Наверное, именно так и смотрит Мрачный жнец, забирая душу своих жертв.

Но Дрю еще рано было отправляться на тот свет. А потому, лучше держаться на расстоянии от этой крошки и плохого настроения Клода, и…

Что за черт?!.. Маг насторожился, внимательно осматриваясь, и медленно подошел к машине, которая стояла у крыльца.

Вроде бы, вокруг никого не было. Дрю наклонился, постучав по стеклу, и дождавшись, пока водитель откроет окно, заглянул в салон.

— Все нормально? — Маг продолжал осматриваться, разговаривая с шофером. — Тут никто не появлялся, пока я был в доме?

— Да нет. — Парень хмыкнул. — Тишина. Да и кто сможет пробраться сюда? В Форт-Нокс попасть легче, чем к дому Магистра.

— Ты прав, Кевин, есть такое дело. — Дрю усмехнулся в ответ, но странное ощущение не покинуло его. Выпрямившись, мужчина осмотрелся еще раз. Вокруг было тихо и пусто. Парк, окружавший дом Клода, был опутан защитными заклинаниями и полностью просматривался камерами наблюдения. Даже мышь не просочилась бы внутрь без позволения.

Маг закрыл глаза и проверил защиту. Все было на месте и нигде не было ни одного признака чьего-либо проникновения.

Но он продолжал ощущать какую-то неуверенность.

На всякий случай, добавив пару заклинаний, Дрю сел в машину, и достав телефон, набрал номер Клода, надеясь, что босс достаточно адекватен, и не прикажет убить его за звонок.

— Поехали, приятель. — Хлопнув Кевина по плечу, Дрю откинулся на спинку сидения, здраво рассудив, что дополнительная страховка в виде расстояния, в данном случае, лишней не будет, и стал вслушиваться в гудки дозвона.

* * *


Зря она согласилась. Кристина шла вслед за Клодом по полутемному коридору, понимая, что снова теряет контроль над ситуацией. Она не собиралась ужинать с ним. Даже не планировала задерживаться в этом доме. Все, что ей хотелось — это поскорее оказаться как можно дальше от этого мужчины и его темно-янтарных глаз.

Ложь.

Так он сказал. И был прав. Тысячу раз прав. Она врала себе. Врала ему. Но остатки самоуважения не позволяли Кристине признаться в том, что стоило ей увидеть Клода, спускающегося по лестнице в холл, и ощутить на себе его взгляд — и она забыла обо всем, с трудом удерживаясь от того, чтобы не потребовать поцелуя.

Это было каким-то наваждением. Серьезно. Сколько можно вести себя так, словно у нее гормоны вместо мозга?!

Тихий звук вибрации телефона отвлек Кристину, заставив присмотреться к своему провожатому. Свободной рукой, Клод вытащил мобильный из кармана и, посмотрев имя на дисплее, поднес аппарат к уху.

— Дрю, ты нарываешься. — Клод говорил тихо, как и его собеседник, и даже в тишине, полноправно царившей в этом огромном и пустом доме, ей не было ничего слышно из того, что говорили на том конце связи.

Не то, чтоб для Кристины это имело какой-то интерес. Просто в этот момент, она была готова сосредоточиться на чем угодно, лишь бы отвлечься от вида хозяина дома сзади.

Черт! Как она, вообще, позволила уговорить себя на подобное мероприятие?!

Поговорить ему хотелось, видите ли. Раньше он, что-то, об этом не заботился. И, вообще, что за странное гостеприимство — вести ее по темным коридорам дома. У него проблемы с освещением? Или он экономил на электричестве?

Кристина одернула себя, понимая, что все дело было в волнении, из-за которого в голову лез всякий бред…

Она хотела бы рассмотреть этот дом внимательней. Потому что, там, в холле, где свет позволил увидеть окружающую обстановку, у нее возникло странное чувство несоответствия, и дисгармонии…

Дом, определенно, был старым, вероятно, принадлежавшим не одному поколению семьи Клода, если, конечно, тот не приобрел его, как это было сейчас модно, создавая древние корни и связи. Да нет, вряд ли. В этом мужчине, и с закрытыми глазами, чувствовалась порода, так что, дом, скорее всего, все же достался ему по праву. Но рассматривая старинные картины, висящие на светлых стенах и, украшающую холл, резную лепнину, в стиле барокко, а также видя Клода, стоящего посреди всего этого — она была уверена, что дом не отражал ни одной черты из его характера. Это не было тем случаем, когда по обстановке жилища, можно было судить о личности его хозяина.

Идя по пустым и темным коридорам с высокими потолками, на которых угадывались неясные росписи, и, видя силуэты довольно пышной, даже вычурной обстановки, она могла поклясться, что Клод ни привнес сюда ничего, из своего характера или мировосприятия. Откуда она это знала? Чувствовала, и все.

И Кристина вспомнила свое вчерашние впечатление, сравнивая тогда этого мужчину с хищником. Только в том баре, он смотрелся более гармонично, нежели посреди этой пышности и тускло поблескивающей позолоты.

Она могла поклясться, что это не было его настоящими домом, не тем, который он бы воспринимал как свое убежище и крепость. А значит, Клод не захотел ей слишком открываться. Почему? Не хотел допускать в истинное обиталище, посчитав недостойной подобного? Или же, наоборот, решил, что древним родовым гнездом произведет большее впечатление?

Повернувшись, она скользнула взглядом по нечеткому портрету и поежилась от зловещего изображения какого-то старика, который, казалось, следил за ней злобным взглядом. «Это все нервы» — попыталась Крис вернуть себе ощущение реальности, но все равно, чуть ускорила шаг, стараясь держаться ближе к хозяину дома.

Ей было не по себе. А рядом с Клодом, она не испытывала страха. И вполне возможно, напрасно. Тяжело вздохнув, Кристина нервно облизала губы.

Клод обернулся к ней, и вопросительно подняв бровь, продолжил прислушиваться к тому, что говорил его собеседник в трубке. Кристина отвернулась от его обжигающего взгляда, заставляя себя смотреть на стены, пытаясь рассмотреть висящие на них картины, да, что угодно, лишь бы не пялиться так явно на его…

К дьяволу! Разговор с ним будет достаточно… изматывающим мероприятием, однозначно.

— Я понял, Дрю. Позаботься об этом и сообщи Джареду.

Нажав на отбой, Клод внезапно притянул ее ближе и обхватил за талию.

— Все в порядке? — Он бросил телефон на какую-то тумбу, стоящую в коридоре, и увлек ее в темную арку входа.

— У тебя проблемы со светом? — Кристине не удалось скрыть раздражение, вызванное таким количеством ощущений, рвущих ее на части. Да и истеричные нотки в собственном голосе ей определенно не понравились.

Такая придирка вызвала ухмылку на губах мужчины, который обнял ее еще крепче. Но все равно, недостаточно сильно.

Пришла очередь Крис вспоминать проклятия. Какого черта она его так жаждет?

— Со мной, тебе никогда не стоит ничего бояться. — Клод с усмешкой, почти шептал эти слова ей на ухо, заставляя Крис жмуриться от ощущения мурашек, разбегающихся по всему телу от его дыхания. — Я смогу защитить тебя от любого, выдуманного или реального страха.

Крис ощутила, как едва произнеся это, он застыл, а его мышцы напряглись, словно закаменев под ее ладонями, которыми девушка опиралась на его грудь.

А она…, что-то сжалось у нее внутри от этого обещания, словно сердце превратилось в глыбу льда, распространив холод к каждому члену. Крис замерла, не решаясь открыть глаза и посмотреть на него, даже в полумраке. И странное чувство, что и он ощутил это, не желало покидать ее, несмотря на все разумные доводы. Будто, она уже слышала эти слова, сказанные его голосом.

Необъяснимое, иррациональное, ничем не подкрепленное ощущение беды скрутило внутренности Кристины тугим узлом. Как предчувствие смерти, заставив задыхаться и проваливаться в какой-то омут…

— Кристина. — Клод позвал ее, все тем же низким и обволакивающим голосом, разбивающим странное наваждения страха. Возвращая ее в реальность. — Расслабься. Мы всего лишь поужинаем. — Теплая ладонь обхватила ее щеку, прогоняя холод. — К тому же, в совершенно неофициальной обстановке, а ты сжалась, словно тебя приготовили к закланию.

Она решилась приоткрыть веки, ободренная реальностью мягкой насмешки его голоса. Да что за бред лезет ей в голову? Ей надо взять себя в руки и перестать за него цепляться так, словно она не может оторвать от этого мужчины свои руки. И пусть это было правдой, не стоит льстить его самомнению, так наглядно выдавая себя.

Глубоко вздохнув, Крис попыталась отодвинуться от этого мужского тела, но лишь больше погрузилась в его острый запах, словно он просачивался в нее, обволакивал снаружи и проникал в поры, в легкие. Кабалил. Очаровывал.

— Черт! Прекрати! — Не выдержала она, тряхнув головой, в попытке избавиться от его очарования и, с удивлением, только в этот момент, заметила, что их больше не окружала темнота.

— Что прекратить? Я еще ничего не начинал делать. — Клод широко улыбнулся, казалось, прекрасно понимая, что именно девушка требовала остановить, но, не собираясь внимать ее требованию. Да и разве он смог бы стать менее привлекательным?! Не зная, что сказать, чтобы окончательно не выставить себя дурой, она просто продолжила осматриваться.

Они пришли на…, очевидно, это была кухня. Помещение было довольно просторным. Ладно, очень просторным, в общем-то, со стенами, облицованными плиткой теплого оттенка какао.

В центре, располагалась деревянная столешница, выполненная в виде прямоугольного стола, с раковиной у ближнего к ним края, и плитой посередине.

В одной из стен был камин, который сейчас давал мягкий свет, освещая все игривыми языками пламени, а на столе и подоконнике высокого окна стояло довольно много толстых свечей, которые дополняли это странное освещение.

Но…, ведь секунду назад, не было никакого света, ни огня, ни электричества. А Клод всё не отступал от нее ни на шаг… Какого дьявола?!

По непонятной причине, после только что пережитого… страха, это насторожило и еще больше испугало Кристину.

— Это искусственный камин? — Она подозрительно смотрела на улыбающегося мужчину и могла поклясться, что в мерцающем свете огня, видела отблеск настороженности в его непроницаемых глазах.

— Нет. — Казалось, Клод даже с интересом произнес это, словно ему было весьма любопытна ее реакция.

— Тогда, как он зажегся? И свечи… — Она, все же, отступила. И в этот раз, Клод не удерживал. Наоборот, отвернувшись, отошел сам, направившись к холодильнику, стоящему в одном из углов.

— А как ты думаешь? — Он бросил на нее внимательный взгляд через плечо, стоя перед распахнутой дверцей холодильника, хоть и продолжал усмехаться, сохраняя шутливый тон.

— Мне не смешно, Клод. — Отчего-то, ей стало страшно. Она вспомнила, что ничего не знает об этом мужчине. И никому, кроме него и его людей, неизвестно, что Кристина была здесь. Какая же она идиотка!

— Кристина. — Так, словно его забавляла ее реакция, протянул Клод, подойдя к столу и став раскладывать на поверхности продукты, которые были у него в руках. — Ну, подумай сама, как зажигают камин? С помощью огня, разумеется. Хотя, будь я колдуном, достаточно было бы пары слов… — Он широко усмехнулся, открывая банку оливок, и подмигнул Кристине. — Но, серьезно, ты же не веришь в магию, Крис?

Голос Клода был легким и насмешливым. Он подшучивал над ней, очевидно, чувствуя, что девушке было не по себе. Вот только, отчего, понимая, что он так и не ответил на ее вопрос, ее не покидало ощущение, что она стоит под сканером, видящим ее насквозь?


Глава 10


Кристина никому бы не смогла это объяснить, но отчего-то, в устах Клода, слова о магии приобретали для нее странный смысл. Словно зависая в воздухе призрачными вопросами. Холод прошел вниз по ее позвоночнику, а кончики пальцев закололо. Она сжала руки в кулачки и сделала два шага назад, будто пятясь.

Это не укрылось от взгляда мужчины. Он отставил оливки и, извиняясь, развел руки.

— Там газовый запал, Крис. И у меня система интеллектуального управления, датчики движения. — Вздохнув, объяснил Клод. — Прости, просто ты так выглядела, что я не удержался от шутки. Правда.

Кристина моргнула, вдумываясь.

— Оу… — , это имело смысл…, но… Она почувствовало себя глупо.

— Иди сюда. — Клод протянул руку, словно приманивая ее, и, несмотря на все предчувствия и опасения, Кристина подошла к столу, садясь на стул. — Не могу сказать, что выбор шикарен, но голод можно утолить. — Снова одарив ее своей улыбкой, хозяин дома, снял с подвесной подставки над столешницей два бокала и поставил один перед Крис.

— Давай, я попытаюсь тебя накормить. — Клод откупорил бутылку белого вина, которую принес из холодильника, и наполнил ее бокал. — А ты попробуешь простить мне эту неудавшуюся шутку, и немного рассказать о себе. Например, про то, откуда у тебя тот крест? — Этот вопрос всколыхнул воспоминания сегодняшнего утра, заставив вспыхнуть щеки Кристины.

Она поднесла к губам бокал, пригубив вино, словно желая спрятаться за стеклом, и попыталась прочистить горло.

Клод понимающе усмехнулся и одарил Кристину взглядом, от которого у той вспыхнула кровь, прогоняя всякие подозрения и здравый смысл. Улыбка мужчины стала шире, но он никак не прокомментировал ее поведение. Наоборот, отвернулся, и вынув из подставки нож, начал резать сыр, ожидая ответа на свой вопрос.

Клод, пытающийся сервировать стол, чтобы накормить ее ужином, было самым невероятным, что могла ожидать Кристина от вечера, садясь в тот «крайслер» около часа назад. Клод, готовящий ей ужин… Кристина покачала головой. Этот образ никак не вязался с тем, что уже сложился в ее представлении…

* * *


— Кристина…, - голос Клода отвлек ее, заставив оторваться от наблюдения за его движениями. — Крест?

— Да… — Кристина моргнула. — А какая, собственно, разница? С чего вдруг такой к нему интерес?

— Красивая вещь стоит внимания. — Клод улыбнулся ей, но как-то иначе, так, что было весьма сложно ему отказать.

Ха! А когда за эти сутки, она вообще, смогла это сделать? Вот и сейчас, Крис поняла, что не удержится. По абсолютно неадекватной причине — ей хотелось ему рассказать.

— Когда мне было шесть лет, принес мне этот крест Жан. — Она поднесла бокал к губам, делая глоток.

— Жан? — Голос Клода совершенно не изменил тона, но отчего-то, ее снова пробрала дрожь.

— Мой ворон. — Объяснила Кристина, с трудом глотая вино.

— У тебя был ворон? — Клод вздернул бровь, и отблеск огня заставил вспыхнуть серебром его глаза. — Необычный подход к домашним питомцам.

— Он и сейчас у меня есть. — Поняв, что все же голодна, потому что так и не успела пообедать, а утром — даже кофе не допила, Крис потянулась к пиале, в которую Клод выкладывал оливки. — Когда мне было шесть лет, или около того, он прилетел ко мне в парке с этим крестом, и буквально преследовал, игнорируя все попытки моих родителей прогнать его. В конце концов, они смирились. И Жан стал жить со мной…, - она замолчала, с удивлением глядя на Клода, который перехватив ее ладонь над столом, не позволил взять черную ягоду. Но Крис не успела даже возмутиться.

— Я обещал тебя накормить. Мне же надо доказать, что я не настолько плох, как ты могла подумать. Просто дай мне минутку, чтобы приготовить это. — Но, словно поняв, что она проголодалась, он усмехнулся, отпустив ее ладонь, и сам поднес оливку к губам девушки.

— Я не думаю, что стоит так уж буквально…, - он прижал свои пальцы к ее рту, воспользовавшись тем, что Крис говорила, не обратив при этом никакого внимания на сам смысл возражений.

На какой-то миг они оба замерли, и у Кристины перехватило дыхание от того, как явно горело желание в его глазах. Не удержавшись, она, все же, обхватила оливку губами, задев при этом и его пальцы. Ее рука, удерживающая бокал, дрогнула, заставив пролиться капли вина. Клод резко выдохнул, и на его скулах заиграли желваки.

Было в этом что-то…, интимное. Что-то другое…, для чего она не могла подобрать слов…, что-то, заставляющее сердце биться чаще, от не ясного ощущения…

Но Клод не дал ей додумать, быстрее нее возвратив собственное самообладание.

— Это сложнее, чем я думал, но все же, давай попытаемся просто разговаривать, — все с той же, чарующей улыбкой, отобрав бокал из ее дрожащих рук, мужчина протянул ей бумажное полотенце. Кристина благодарно приняла его и кивнула, радуясь тому, что рот занят, и голос не выдаст того, что она сейчас чувствует.

— Позволь мне и с этим тебе помочь. — Она замерла, ощущая, как сердце пропускает удары.

Клод протягивал ей бокал, возвращая, обхватив тюльпан за днище. В таинственном полумраке отблесков огня, казалось, что это вода плещется в руке мужчины, которую он ей протягивал, предлагая напиться.

Это было сродни удару. Как будто, она с разбегу врезалась в бетонную стену.

Кристина пыталась и не могла вдохнуть, понимая, что каждую мышцу в теле свело спазмом. Она могла поклясться, что ее жизнь отмотали и включили заново, и она повторно проживает этот момент…

Невозможно. Де жа вю… просто, ошибка, сбой в работе ее сознания. Она много читала о данном феномене.

Но при виде того, как уходит улыбка с лица Клода, а взгляд мужчины просто впивается в нее, словно и он ощущает это, научное объяснение психиатров таяло как снег на солнце, не в силах убедить Кристину, что все было в порядке,…

Одного де жа вю на двоих не бывает…

Не осознавая, что она делает, словно в трансе, Крис медленно наклонилась, даже не подумав забрать бокал, и сделала глоток, совершенно не ощущая вкуса напитка. И крепко сжала веки, услышав резкий звук, с которым Клод выдохнул. Это было… так странно, словно они потерялись в пространстве.

Мужчина резко отнял руку, не позволив сделать еще один глоток и, поставив бокал на стол, коснулся ее лица своими пальцами, заставив их глаза встретиться.

— Ты это тоже ощущаешь. — Он утверждал, не спрашивал. Она кивнула, непроизвольно, чуть поворачивая лицо, чтобы сильнее прижаться к его руке.

Абсурд. Не могла она испытывать нужду в нем, после суток знакомства. Не могла.

Но испытывала.

Глубоко вдохнув, Клод сжал пальцы в кулак, отняв ладонь от ее кожи, и отвел глаза, возвращаясь к нарезке сыра.

— Этому кресту больше восьмисот лет. — Совершенно неожиданно для нее, произнес Клод, словно и не было вовсе предыдущего мгновения. — Последнее упоминание утверждает, что он был создан…, - мужчина задумался на миг. — Одним знатным человеком…, колдуном, если верить источникам. — Усмешка появилась на его губах, когда Клод протянул Кристине бокал, в который долил вина, но теперь, предусмотрительно, поставив его на стол, не дожидаясь, пока она протянет руку. Крис вцепилась в тонкое стекло, словно в якорь, пытаясь обрести точку опоры и сосредоточиться на рассказе Клода, который, как ни странно, вызывал в ней больше, чем просто любопытство. — Это было непросто украшение.

Клод замолчал на какое-то время, словно над чем-то размышляя, и не глядя на нее, начал нарезать томаты. А потом, будто, что-то решив, одарил ожидающую продолжение рассказа Крис внимательным взглядом.

— И что же было необычного в этом кресте? — Не удержалась Кристина. Ведь так долго она искала любую информацию о своем украшении и не находила ничего.

— Он был амулетом. — Клод задумчиво смотрел на нее, словно пытаясь узнать нечто большее по реакции девушки на его слова, заглянуть внутрь нее. — В какой-то мере, он обеспечивал двухстороннюю связь. Как телефон сейчас. Образно говоря. — Мужчина усмехнулся. — С его помощью, тот, кто его носил, всегда мог связаться с тем человеком, на кого крест был настроен.

— Подожди, — она воспользовалась тем, что Клод прервался, разрезая яблоко на дольки, и попыталась уточнить. — О чем ты говоришь? Восемьсот лет…, это же двенадцатый-тринадцатый век, о какой связи или настройках, вообще, может идти речь? — В ее голосе отчетливо звучало недоверие и даже смех, но на самом деле ей не хотелось смеяться. Дрожь шла по телу, и волоски вставали дыбом от каждого его слова.

— А ты представь, что вместо привычных тебе микросхем и не вызывающих вопросов компьютерных программ, для этого использовалась магия и заклинания. Что в принципе, почти то же самое. Дело веры и наличия необходимых данных. — Клод насмешливо приподнял бровь, и, глядя ей прямо в глаза и лукаво усмехнувшись, начал раскладывать яблоки на тарелку. — Не забывай, кем называли владельца этого креста исторические источники. Колдуном. И не рядовым чародеем, а Великим Магистром Ковена.

Кристина насмешливо фыркнула и не обратила внимания на то, как на мгновение, что-то блеснуло за веселой маской Клода, не заметила напряженного взгляда, с которым он следил за ней, выискивая малейшие отражения реакции на такую информацию.

— Да. Ладно. Сделаем скидку на суеверия и средневековые взгляды. — Она посмотрела на пламя камина, раздумывая над тем, что рассказывал Клод.

Странно, но проводить вечер подобным образом оказалось неожиданно приятно. Сидеть в полумраке, разговаривая с Клодом, позволяя ему готовить ужин… — было тем, чему больше всего соответствовало ее восприятие «правильно». Не в смысле моральности их поведения этим вечером. Ей просто было комфортно сейчас. Не было никакого ощущения дисбаланса, который Кристина всегда ощущала на свиданиях. Словно этот мужчина что-то дополнил, заполнив недостающий кусочек в пазле…

Она даже вздрогнула. И встряхнувшись, попыталась вернуться в реальность. Ей стоило быть более предвзятой. Еще утром она проклинала этого мужчину, чувствуя боль, обиду и унижение от воспоминаний о том, как он обошелся с ней в том баре, а сейчас… Она напряглась. Нет, не стоило так легко доверять его очарованию.

Словно ощутив ее сомнения, Клод прервал затянувшуюся паузу, вновь увлекая Кристину рассказом.

— Не такие уж это были и суеверия, если верить все тем же записям. — Его улыбка была открытой и искренней. А вот глаза…, они не улыбались, внимательно всматриваясь. — Этого человека, в самом деле считали одним из самых могущественных магов в Европе того времени. Хотя, возможно, он просто умел искусно манипулировать людьми, теперь уже сложно что-то понять.

— Меня это не убеждает. — Кристина улыбнулась. — Но что же случилось с крестом этого мага, исходя из записей?

— Хорошо, вернемся к рассказу, — поддержал ее усмешку Клод. — Записи утверждают, что маг создал этот крест для одного человека…, для девушки, которая много для него значила. — Он сделал небольшую паузу перед этим уточнением, почти незаметную, но…

— Хотел иметь способ с ней связаться? — Поддела Кристина, вымучено улыбаясь, стараясь унять странное ощущение пустоты в районе желудка. Словно она застыла над краем пропасти, и с нездоровым, почти болезненным любопытством туда заглядывала, почти ожидая, что сорвется в следующее мгновение.

Может он ее чем-то опаивает? И в этом причина странных и непонятных ощущений и ассоциаций? Да нет, вряд ли, Клод пил то же самое вино. Сомнительно, чтобы он что-то подмешал в него. Да и для чего? Чтобы что-то от нее получить, ему было достаточно просто быть тем, кем он был. Боже, она становится невротиком.

Кристина отпила из бокала, больше, чем в предыдущие разы. Будто в попытке убедить себя, что все в порядке, и никакого странного ощущения тоски и безнадежности, словно неуловимого обрывка воспоминания о старом сне, не появляются у нее внутри от каждого нового слова в его рассказе.

— Не думаю. Скорей всего, он хотел защитить ее. Знать, что она всегда сможет позвать его, если ей будет грозить опасность. Возможно, ему или ей угрожали, но нам не узнать правды, верно? — Клод чуть нахмурился, словно не был в этом уверен. — Впрочем, это только мои догадки, а записи умалчивают о причинах такого подарка…, - Клод в свою очередь отпил вина. — Однако, — он замолчал, отвернувшись, чтобы взять еще одну тарелку, и поставил ее на стол. А Кристина не могла набрать воздуха в легкие, сведенные спазмом, не понимая, отчего, то, что она почти догадывается об окончании этой истории, вызывает в ней такую панику… — Так или иначе, через несколько недель они оба погибли. Некоторые источники утверждают, что всему виной было предательство. Правда, не уточняют, кто и кого предал. Крест, и еще несколько их вещей, так и не были найдены.

Кристина едва заставила себя проглотить вино, которое так необдуманно набрала в рот. Оно показалось ей кисло-горьким, разъедающим внутренности. И ей стало больно, по-настоящему больно от этого рассказа.

И странные картины, в который раз за этот вечер вспыхнули в сознании, наполняя душу отчаянием и страхом. Да что же с ней творится, Господи?!

— Вот такая история. — Голос Клода вернул ее к реальности, заставив Крис вздрогнуть.

— Печально. — Она отвела глаза, не желая показывать, что этот рассказа настолько ее затронул. Ей не хотелось чересчур открываться. Все, что происходило, и так, было слишком стремительным. Слишком странным. — А ты так много знаешь об этом…?

— Я имел к этой истории некоторый интерес, — Клод взял со стола еще одно яблоко, но не спешил разрезать его. — Можно сказать, что в определенном смысле, род моей деятельности был связан с этим. — Мужчина произнес это, будто мимоходом.

Она не поняла его замечания, и просто пропустила это мимо ушей. Как-то странно они, вообще, разговаривали, совершенно не о том, о чем Кристина могла бы ожидать.

— Но причем тут мое украшение? С чего ты решил, что это тот самый крест?

— Этот крест был единственным в своем роде, — Клод разрезал яблоко на половину, совершенно не глядя на нож, а наблюдая за чем-то позади нее, словно задумавшись… или не желая встречаться с ней глазами. — Поэтому я изучил все, что имело к нему отношение, и все имеющиеся рисунки, чтобы узнать отличительные признаки.

— Да ладно, Клод, это смешно. Фальсификация — достаточно древнее слово, и это, даже если не принимать во внимание то, что как люди, живущие в двадцать первом веке, мы с тобой прекрасно знаем, что никакой магии не существует. — Кристина насмешливо хмыкнула. Только у нее, все же, не получилось избавиться от странной, заполонившей ее душу, зябкости. — А значит, это по определению, не может быть тем, — она сделала акцент на этом слове, подчеркивая нереальность подобного, — крестом.

— Думаешь? — Он с усмешкой в глазах посмотрел на нее. — Хотя, с такой точки зрения ты действительно права. Но я больше чем уверен, что это тот самый крест. И даже полагаю, что смогу тебе это доказать. Он у тебя с собой? — Клод вопросительно посмотрел на нее.

— Конечно, — Кристина кивнула. — Я всегда ношу его. — Мимовольно, она опустила руку в карман, обхватывая украшение пальцами. Словно черпая в этом уверенность. Выражение на лице Клода изменилось, но Крис не смогла понять, что именно это могло значить. — Просто вчера…, - она запнулась. — Вчера я порвала цепочку, и не успела поменять…

— Ложь, — он прервал ее, и она вздрогнула от того, что услышала в его голосе, словно в один миг, ставшем ниже. С удивлением, Кристина заметила, как напряглись мышцы на лице мужчины, от того, с какой силой Клод сжал челюсти. — На тебя вчера напали, Кристина. — Глаза ее собеседника вспыхнули яростью, и она, невольно, отшатнулась, вновь испытав неуверенность. Общение с этим мужчиной напоминало ей катание на американских горках. Она никогда не знала, чего ждать от следующего мига.

— Прости. — Заметив ее реакцию, Клод резко выдохнул, словно пытаясь успокоиться, и она увидела, как он с силой сжал кулаки. Странно, но на секунду ей показалось…, что кончики его пальцев…засветились. Кристина тряхнула головой. Бред. Наверное, это отсвет свечей. — Я не хотел напугать тебя. — Он протянул ей сыр, словно пытаясь загладить напряженность, возникшую между ними. — Сейчас это не важно…

Но Кристина отклонилась.

— Откуда ты знаешь? — Ей не понравилось то, что голос стал хриплым и дрожал. Она не хотела, чтобы он знал о ее неуверенности, неясных подозрениях и страхе.

* * *


Это становилось проблемой. Серьезно. Еще и разу не выходило, чтобы общение с Кристиной шло по тому пути, которому Клод планировал. Да что же не так с этой девушкой, черт возьми?! Или это с ним какие-то проблемы?!

Мало того, что он, поддавшись импульсивному порыву, рассказал ей свое видение об этом кресте, выдав его за историческую информацию. Так еще, и сам почти поверил в то, что тот сон был правдой, а не плодом уставшего и вымотанного подготовкой к ритуалу разума. Но ему было просто необходимо проверить, имеет ли она отношение ко всей этой чертовщине, которая атаковала его мозг в последние четыре дня.

Но теперь, вспомнив о том, что на нее напали, он снова едва не сорвался. Похоже, у его контроля полетели все предохранители.

Резко выдохнув, Клод задержал дыхание, пытаясь привести мысли в порядок. Как много стоит ей рассказать, чтобы понять, знает она о нем, или случайно оказалась замешана в противостояние двух ковенов? И замешана ли, вообще?

— Может вернемся к разговору о кресте? — Постаравшись, как можно более непринужденно улыбнуться, Клод поймал глазами взгляд девушки. Хм, похоже, она так легко не согласиться отступить от этой темы… А, чтоб его! Надо же было сорваться, когда все шло так хорошо!

— Нет, — подтверждая его опасения, хрипло произнесла Кристина. — Я хочу знать, откуда тебе известно о нападении. — Девушка отодвинулась от стола, и выглядела так, словно была готова в любой момент сорваться со своего стула и убежать от него. Будто он был огромным серым волком, обманом затащившим ее в свое логово, и намеревающимся поужинать именно Кристиной… Ну, не то, чтоб истинные обстоятельства не подходили под такое описание… Но все же, он не собирался ей угрожать. Не физически, по крайней мере.

— Кристина, — Клод отложил нож, который все это время держал в руке и, наконец-то, позволил себе сделать вдох, стараясь подобрать слова так, чтобы развеять ее недоверие. Он помнил, что Крис не лгала ему, когда Клод спрашивал ее об Ордене. Она говорила правду, когда клялась, что никогда ничего об этом не слышала. И она была искренна, когда обещала, что не предаст его… Вопрос был в другом, насколько этому можно было верить?

Он хотел верить. Дико, абсурдно, в противовес всякой логике и здравому смыслу. Но что-то, остерегало его. Часть его… почти боялась того, что он может узнать, если пойдет дальше.

— Я же, просто, видел, в каком виде ты вчера была в том баре…, - Клод попытался построить логичное объяснение, обходя стол и приближаясь к ней. Медленно. Плавно. Чтобы не спугнуть ее, как настороженную, пугливую птичку, готовую вот-вот вспорхнуть со своего насеста.

— Нет… — внимательно всматриваясь в него, так, словно это она была Великим Магистром могущественного Ковена, ощущающим малейшую ложь, Кристина медленно покачала головой, не замечая, что узел, в который были собраны ее волосы на затылке, ослаб от этого движения, и темные пряди укрыли хрупкие плечи. Дьявол! Подойти ближе было не очень разумной идеей. В самом деле, просто паршивой. — Дело не в этом. Я не знаю, как…, но не в этом дело, Клод. — Кристина привстала со стула. — Ты врешь. Говоришь правду, и в тоже время обманываешь…

Он сделал шаг вперед, отбрасывая пока опасения о потери контроля над собой. Перед ним были проблемы посерьезней.

— Кристина, давай попытаемся еще раз, хорошо? — Клод мягко улыбнулся, чуть приподнимая бровь, и положил свою ладонь ей на плечо, чтобы не позволить девушки уйти. — Я не обманываю тебя. Твой вид, в самом деле, не оставлял сомнений в том, что с тобой произошли не очень приятные события. Тем более…, - Он замолк на мгновение, в последний раз позволяя себе обдумать и утвердиться в принятом решении. — Я был на том приеме, Кристина, — Клод пристально вглядывался в ее глаза, стараясь не упустить ни малейшей реакции, ни одного нюанса молчаливого ответа тела Кристины.

Опуская то, что его пальцы не могли не гладить ее шею, удерживая девушку перед собой.

— На каком приеме? — недоуменно и растеряно переспросила Крис, несколько раз моргнув. Казалось, она совершенно не понимает, отчего Клод так перескакивает с темы на тему в их разговоре. — Подожди, — она наконец-то, поняла. — Ты был на том балу? Но я не видела тебя там, — она чуть потерла лоб пальцами, словно пытаясь этим привнести ясность в свои мысли.

Его ладонь дернулась, и Клод осознал это только тогда, когда пальцами ощутил шелковистые пряди. Сжав кулак, он осторожно отвел волосы с ее лица…, и не смог разжать ладонь, почти забывая, о чем они говорили, глядя в ее расширившиеся аквамариновые глаза.

Дьявол. Снова…

Это было сильнее их обоих. Мощнее ее страха, его недоверия и всех его подозрений к ней. И то единственное, что приходило на ум Великому Магистру Ковена для объяснения подобного притяжения… слегка выбивало из колеи…, совсем немного. Так, как вас может сбить несущийся скоростной поезд на монорельсовой магистрали. Превратив в месиво, и даже не затормозив.

Глубоко вздохнув, Клод заставил себя вернуться к разговору.

— Зато, я тебя видел, — он принудил свои губы растянуться в бесшабашной улыбке. — Даже пытался пробраться через ту толпу, чтобы с тобой поговорить. Но меня задержали — Дрю и Джаред могут быть весьма надоедливыми, когда желают что-то сообщить — Он продолжал всматриваться, выискивая хоть малейшие признаки того, что это ей и без него было известно и… не находил ни одного. Кристина отреагировала на имя Дрю, да, но его она сегодня узнала. При упоминании же Джареда — который Ордену не мог быть не известен — в ней ничего не дрогнуло. Хм,…

Не обманывал ли он сам себя, принимая желаемое за действительное?

— Даже не знаю, расстраиваться мне из-за того, что мы не познакомились в том зале, или же потому, что все же встретились в баре, — съязвила Кристина. Похоже, помимо воспоминаний о нападении, своими словами он прошелся по все еще кровоточащей ране ее гордости, напоминая о том, как унизил Крис. И она не собиралась ему этого подарить.

Клод беззвучно вздохнул. А вечер так хорошо начинался. Он даже подумал на мгновение, что все под его контролем.

— Хорошо, я заслужил, — он кивнул, признавая ее право на негодование. — Но…

— Подожди, — внезапно, Кристина замерла, и не обращая внимания на то, что его руки лежали на ее плечах, а пальцы почти касались тонкой газовой ткани, ничуть не скрывающей шеи и ключиц, при этом едва заметно смещая лацканы жакета в бок. Или… она просто не хотела показывать, что ей это так же нравилось? — То, что ты был в зале, не объясняет, что тебе известно о нападении. Тем более, если тебя задержали, и ты даже не смог ко мне подойти? — в ее взгляде застыл молчаливый вопрос.

И Клод снова ощутил, как в нем поднимается волна ярости, от воспоминании о том, что он ощутил, когда на нее напали. И, будучи честным с самим собой, он не мог теперь не понять, что это крест передал ему ее панику и ужас, ее призыв. Но, дьявол раздери все, как он смог это ощутить? Кто и когда, настроил этот крест на него? Это могли сделать только два человека, и один из них был уже восемьсот лет как мертв, а вторым — был сам Клод…, но он то, однозначно, этого не делал. Даже не видел этот амулет вживую до сегодняшнего утра. Если только…

— Ох,… - Кристина дрогнула и с удивлением наклонила голову набок, прижав щеку к его ладони и накрыв своими пальцами его руку, все еще лежащую на ее плече. — Тебя лихорадит? Надеюсь, ты не подцепил эту болячку, что бушует в городе? Мне кажется, что твои пальцы…, они такие горячие, — ее ладошка легла на его лоб, словно она беспокоилась, что он мог подхватить эту болезнь.

Это рассмешило Клода, тем более что не было никакой заразы, и именно он и его маги были виноваты в недомогании сотен людей. Но ему понравилась ее забота. Понравилось то, что она, даже будучи злой, беспокоилась о нем. Хотя, казалось бы, он не давал Кристине ни малейшего повода для подобного отношения. Только и делал, что отталкивал и оскорблял. Снова подвох?

Клод не ощущал в ней фальши, наоборот, видел, что Крис сама смущена и обеспокоена таким проявлением собственного импульсивного беспокойства о нем.

Это отвлекло Клода от картины из воспоминаний того, кого он сжег на стоянке прошлой ночью. И заставило его улыбнуться, сблизить их лица мягким давлением ладоней на плечи и затылок Кристины.

— Думаю, что вполне здоров, — с усмешкой, тихо и низко протянул он, не позволяя девушке отвести взгляда. — Но если бы со мной что-то случилось, я хотел бы, чтобы ты — была той, кто меня бы лечил, заставляя пить ужасные пилюли. — Попытался увильнуть он.

Клод никогда не болел. Так как имел достаточно силы, чтобы исцелить себя практически от всего. И, кроме того, у Ковена имелись лучшие целители… Хотя и сама Кристина обладала для этого силой. Он ощущал, что она в будущем вполне могла бы заниматься целительством… Но решил проверить, что ей самой известно об этом.

— Ээ…, - казалось, от такого тесного контакта, ей снова сложно было сосредоточиться. — Я не уверена, что… — девушка нервно облизала губы. Черт. Он возбудился и затвердел от одного этого жеста. Похоже, он увяз по уши. — Никогда не пробовала выхаживать больного, — Кристина попыталась разорвать контакт их глаз, опустив голову. Но он не позволил, обхватив ее подбородок пальцами. — И вообще, мы отошли от вопроса. Как ты узнал, что на меня напали? — она произнесла это, глядя ему в глаза.

По-видимому, у Магистра не оставалось иного выбора. Дерьмо — вот как называется то, в чем он загруз.

— Я… пошел… за тобой, — медленно, тщательно подбирая каждое слово, произнес Клод. — На ту стоянку, — он не был уверен, что ему стоило сейчас смотреть ей в глаза. Даже касаться ее, раз уж она так хорошо ощущала его. Но не мог разорвать контакта. Был просто не в состоянии. — Но когда я туда добрался, ты уже уезжала, а на стоянке оставался только…

— О, Боже! — Кристина, все же, вскочила со стула, хотя и не вырвалась из его рук. Она обхватила лоб ладонью, словно только сейчас что-то осознала и с ужасом посмотрела на него. Будто… искала поддержку. Это было… приятно… Черт! — Тот мужчина…, Господи, я даже не подумала, совершенно забыла… Но, что если он меня ждал, и знает… и попытается найти, — Клод ощутил, что при мысли об этом ей стало страшно, действительно, по-настоящему страшно.

Неужели она не знала, во что его превратила? Или…, и к этому Крис не имела отношения? Что-то, слишком много загадок на квадратный сантиметр такого хрупкого тела. Клод уже ощущал какую-то непривычную растерянность.

— Кристина…, - он, мягким нажимом пальцев на ее подбородок, заставил девушку поднять глаза. — Ты была одна на той стоянке? Одна с ним дралась?

Магистр внимательно всматривался, ловя все, что только мог получить и узнать от человека при прямом контакте.

— Да…, то есть, нет, кроме Жана, — она набрала воздух в легкие. — Благодаря тому, что Жан пытался выклевать его глаза, я и убежала, — страх мелькнул на ее лице. — Он может найти меня, да? Как думаешь? — Кристина будто забыла, что еще минуту назад не доверяла ему. Очевидно, страх к нападавшему был сильнее. Но как?! Как, черт побери, она могла не знать, что, уже тогда, когда ее машина выруливала со стоянки, тот ублюдок уже никому не мог навредить? И Крис не лгала. Опять. Ни единой нотки обмана или фальши внутри.

Значит Жан…? У Великого Магистра появилось непреодолимое желание познакомиться с этой птичкой.

— Не волнуйся, — Легко надавив на ее плечи, Клод заставил Кристину сесть на стул и, потянувшись, взял со стола ее бокал, предлагая выпить. Ей нужно было отвлечься. — Я о нем позаботился. Он больше никогда не будет угрожать тебе.

Наверное, что-то в его голосе выдало его. Или, возможно, он недостаточно тщательно контролировал выражение своих глаз. Но бокал в ее пальцах дрогнул.

— Клод…, что ты…? — Кристина смотрела на него со страхом. Однако, очевидно, не была уверена в том, что стоило закончить то, что начала говорить. Резко отвернувшись от него, она оперлась локтями о столешницу и сделала глоток вина.

Клод просто ждал, давая ей немного адаптироваться и прийти в себя.

— Почему ты так поступил в баре? — Кристина не смотрела на него, рассматривая всполохи огня в своем бокале. — Если ты хотел познакомиться со мной на приеме, даже пошел следом… Ты с самого начала планировал так себя повести? Это твое обычная тактика с девушками?

Да.

Нет. Не было ничего обычного в его с ней поведении.

Клод сел на соседний стул сбоку от Крис и придвинул к ней тарелки, на которых были выложены сыр, оливки и порезанные овощи.

— Поешь.

— Не хочу, — Кристина не повернулась к нему, ясно давая понять, что ожидает ответа на свой вопрос.

— Думаю…, мне стоит объясниться. Но я буду говорит, а ты есть. В конце концов, я обещал накормить тебя, — Клод придал своему голосу мягкость, попытавшись этим скрыть непререкаемость указа. А потом, взял с тарелки кусочек сыра и протянул ей. Зная, что она не могла не подчиниться, хоть и не поймет, почему. — Я руковожу одной… организацией, — он осторожно подбирал слова, продолжая следить за ее реакцией. — Я бы даже сказал корпорацией, что делает меня ответственным за сотни человек. И у нас есть конкуренты. Схожая… организация, которая пойдет в буквальном смысле этого слова на все, чтобы разрушить то, над чем мы сейчас работаем. — Клод видел, как она задумчиво прикусила губу, ловя каждое его слово. Ему нравилась эта ее привычка. Очень. — Между нами, уже очень давно длится эта…конкуренция. Еще до того, как я возглавил нашу. Потому, доверие не входит в число моих достоинств, Кристина. Я привык везде видеть подвохи и шпионов.

— Но, при чем тут я? — было видно, что она начинала злиться. Отчего, не заметив, съела протягиваемую им оливку, уже не забрав из его рук, а просто наклонившись и взяв ее губами.

— В тот вечер, еще до того, как я увидел тебя на приеме, со стороны этой конкурирующей организации было несколько провокаций. И тот мужчина, со стоянки — был одним из людей той корпорации. И не каким-то рядовым сотрудником, а входящим в звено управления.

— И? — Кристина нахмурилась, отставляя бокал с вином в сторону. — Это все, конечно, интересно. Я никогда не верила, во все эти слухи о крупных организациях и их готовности пойти по головам ради новой разработки — и узнать, что это все правда… круто. — Она тихо хмыкнула, качая головой. — Но как это касается меня, и того, как ты со мной поступил?!

— Кристина…, - Клод поймал ее ладонь своей рукой и заставил посмотреть на него. — Я как раз пытаюсь объяснить. Просто попробуй дослушать до конца, пожалуйста. Может я и не заслужил своим поведением твоего доверия, но все же, прошу, — Клод поймал ее взгляд и замолчал, ожидая реакции.

— Хорошо, — в ее голосе не слышалось уверенности, но она кивнула и, казалось, была готова слушать дальше.

— Это похоже на вероятную тактику моих конкурентов, таким способом отвлечь мое внимание… — Он тщательно подбирал слова, стараясь не допустить ни одной ошибки. — Увидев тебя на том балу, я не думал, что ты имела к ним отношение, но потом, когда ты вышла, и этот ублюдок на стоянке…, просто было несколько признаков того, что тебя могли подослать они. И «Кельт»…, - Клод встал со стула, чувствуя, что все это не так и просто безучастно объяснить, и поэтому приблизился вплотную к Кристине. — Черт возьми, пойми, это наш бар! Он, что-то типа клуба внештатных заседаний. Туда не приходят со стороны. Просто не попадают. А ты пришла и… — Клод развел руками, понимая, что человеку, который не имеет понятия о магии и Ковене — а он все больше склонялся к мысли, что Крис была именно такой — это покажется полнейшим бредом.

— У меня заглохла машина! — Крис разозлилась. Она почти начала кричать, резко поворачиваясь лицом к Клоду. — Я весь вечер паршиво себя чувствовала, и в довершение банкета на меня напали, ударили, и я вывихнула ногу, пытаясь убежать! Я была уверена, что меня убьют! И после всего этого, когда я чудом смогла вырваться и уехать, моя машина просто заглохла у этого вашего дурацкого бара, напрочь отказываясь заводиться! — Девушка вскочила на ноги, став напротив Клода. Не обращая внимания на то, что доставала ему лишь до плеч, она яростно взирала на мужчину, гневно сверкая аквамариновыми глазами. — Я попросту решила напиться. И мне было плевать на то, что именно это был за бар. И в дополнение этого всего, меня поимел самоуверенный, наглый придурок, видящий в каждом человеке шпиона мирового масштаба. Поимел на барной стойке, а потом выставил, как последнюю шлюху! — Кристина взмахнула рукой, не в силах сдержать свой гнев, едва не задев при этом Клода. — И ты думаешь, что я должна воспринимать это нормально? Нет, правда, Клод… — На щеках девушки выступил румянец, а волосы, окончательно растрепавшись, просто рассыпались по плечам.

А он, словно самый обычный парень, а не могущественный, циничный маг, не имея никакого желания продолжать этот спор, просто потому, что не знал, как это можно объяснить, чтобы не утвердить Кристину в мысли, что он какой-то помешанный, поддался импульсу и, наклонившись, поцеловал ее.

Вот так, просто.

Именно в этом, между ними, как ни странно, не было ни недопонимания, ни гнева, ни упреков. Стоило его губам накрыть ее рот, а рукам Клода прижать к себе тело Кристины — и все становилось правильным, а остальное отступало на второй план. И для него, и для нее, он ощущал это…сердцем?

Но в этом и был подвох, разве не так? Великий Магистр не мог так терять голову от простого поцелуя…

Однако вопреки всему мысли оставили его. Стерлись скольжением его языка, очерчивающим контур ее губ, затерялись в ее волосах, в которые Клод погрузил свои ладони, не позволяя все еще сердитой Кристине отстраниться. Исчезли, отправляясь вслед за ненужным им теперь дыханием.

А чтоб его! Тяжело дыша, он оторвался от уже уступивших и поддавшихся его напору губ Крис и уперся своим лбом в ее, пытаясь вернуть себе разум.

— Согласен, это выглядит, как дурацкий неудачный розыгрыш. Но это правда, Крис. И я…, ты же и сама ощущаешь это, детка. Нас притягивает, словно магнитом, — Клод погладил ее скулу, ощущая удовольствие от того, что ее дыхание стало тяжелым и неровным всего лишь от поцелуя, продлившегося пару мгновений. — И то, что я выгнал тебя…, - он замолк на секунду, понимая, что ни одной девушке не понравилось бы то, что он сейчас скажет. Раньше его это не взволновало бы, но реакция Кристины была значимой. — Обычно я не поступаю так мягко с теми, кого подозреваю в шпионаже, поверь мне, детка. Это было не оскорблением, хоть таковым и казалось. Это было огромной поблажкой. Шансом, который я никогда и никому не давал.

Кристина отступила на шаг, освободившись из его объятий, и настороженно посмотрела.

— Зачем же ты тогда пришел утром? — настороженно и почти с опасением спросила она, опираясь рукой на столешницу. — Если считал, что я работаю на ту корпорацию. Или, ты и сейчас так считаешь? — она насмешливо вздернула бровь, пытаясь скрыть неуверенность.

— У меня сейчас нет повода считать, что ты имеешь к ним отношение, — Клод сжал пальцы, не позволяя себе сделать хоть одно лишнее движение. Все в этом вечере,… мать его так, пошло наперекосяк. Абсолютно все.

— И что же убедило тебя? — Крис поджала губы.

— Перед тем, как прийти, я узнал о тебе все, что только можно узнать из досье и файлов, содержащихся в государственной базе данных. От момента рождения и до вчерашнего вечера. — Клод понимал, что Кристина не будет довольна подобному признанию. Но это казалось лучшим выходом, чем сообщить ей, что он проверял ее личность с помощью магии.

Девушка отвернулась, тихо пробормотав ругательство.

— Вызови мне такси, — хрипло произнесла она, так и не глядя на него. — Я не собираюсь больше здесь оставаться.

Клод подавил порыв приказать ей остаться. Она не смогла бы не подчиниться. Но было ли это тем, что им обоим надо?

— Я сам отвезу тебя домой.

— Нет. Я этого не хочу, — Кристина обожгла его через плечо злым взглядом. Но за гневом, он видел обиду и разочарование. И ему это не понравилось.

Черта с два он позволит ей добираться сейчас домой в одиночку! Он отвезет ее, и использует это время, чтобы попытаться хоть немного исправить то, что напортачил за вечер. А если точнее, за сутки. Почему? Да какая разница?!

— Это не обсуждается, Крис, — он обхватил ее ладонь, притянув девушку к себе, словно и не заметив ее сопротивления. — Я обещал, что отвезу тебя, и именно это я и сделаю. Я хочу быть уверен в твоей безопасности, — с этими словами, он провел кончиками пальцев по ее брови, повторяя очертания. А если у него ничего не выйдет, он просто использует магию. Но не отпустит. В этом Клод уже ни секунды не сомневался. — Боюсь, что из-за меня, ты оказалась втянута в самую гущу борьбы двух корпораций, — Он усмехнулся, пытаясь создать видимость подшучивания.

— А, к черту! — Кристина вырвала свою ладонь из его рук, случайно задев одну из свечей, стоящих рядом, опрокинув ее. И сощурилась, увидев, как он не позволил ей скатиться на пол, подхватив и возвратив в вертикальное состояние. — Хорошо. Я просто хочу оказаться дома. Как можно скорее. Одна.

Девушка развернулась и направилась к выходу, пробормотав себе под нос — «и забыть о тебе, наконец-то», посчитав, очевидно, что он не слышал этого. Клод усмехнулся, взмахом руки гася пламя. У него был сюрприз для Кристины — он, даже удивляя себя силой подобного устремления, не собирался позволять ей сделать хоть что-то подобное.


Глава 11


Когда Кристина ехала к Клоду, она не знала, чего ей стоило ждать, и соответственно, не могла чувствовать себя разочарованной в своих ожиданиях. Но чувствовала. И это было настоящим бредом.

Она хмыкнула, невидящим взглядом смотря на стекло автомобиля. Дороги не было видно. За окнами машины сыпал снег. Лопатые снежинки густым покрывалом укутывали все, что только можно, облепив дома, деревья, машины. Лично она ничего не видела в этой метели, и совершенно не представляла, что мог видеть Клод.

Но он что-то видел. Спокойно выруливая со своего двора, мужчина уверенно вел машину в этой круговерти белых пушинок.

— Я так понимаю, что мне нет нужды сообщать тебе адрес? — Кристина отвернулась от бесполезного окна и посмотрела на Клода. Она не собиралась с ним говорить. Даже была уверена, что гордо и надменно промолчит всю дорогу, показывая ему, как сильно обижена и расстроена его к ней отношением. И вот, не смогла.

— Ты права, я знаю, где ты живешь. — Клод повернулся к ней с легкой улыбкой на губах.

— Смотри на дорогу, Клод! — Она искренне испугалась. — При такой погоде, нельзя отвлекаться. Мне надо было вызвать такси. — Покачав головой, Кристина в душе сокрушаясь, что волновалась и переживала о том, кто вообще, не должен был ее затрагивать. Проверял он ее, видите ли!

— Успокойся, Крис. Я доставлю тебя в целости и безопасности, — проигнорировав ее опасения и улыбнувшись еще шире, Клод протянул руку, убрав свои пальцы с руля, и погладил ее по щеке.

А ей, как самой последней дуре, не имеющей ни гордости, ни чувства собственного самосохранения — это понравилось.

Вот, черт! Да он же чуть ли не открыто признался, что мог ее убить. И, что еще ужасней, похоже, убил того парня, который на нее напал… И… не то, чтоб это был повод для грусти, но…

— Ты, похоже, знаешь обо мне все, — снова отвернувшись к окну, Кристина вздохнула, пряча от Клода свои глаза. — А я о тебе не знаю ровным счетом ничего. Даже этот дом, — она слегка махнула рукой назад, — в который ты меня привез, и в этом я почти уверена, твоим не был. Ты не находишь, что это нечестно? — о, здорово. Она сама шла навстречу своей погибели, давая ему понять, что ей интересна его жизнь. Похоже, она собиралась ступить в эту бурную и неизведанную реку, в которой была уйма порогов и ни одной переправы… И все же, даже понимая, насколько глупо себя ведет, Кристина задержала дыхание и повернулась к Клоду, чуть вздергивая бровь в немом вопросе.

Несколько секунд, в которые, как ей казалось, снежинки зависли в воздухе, и даже дворники не скользили по лобовому стеклу их машины, в салоне стояла мертвая тишина. А глаза Клода так внимательно смотрели на Кристину — вместо того, чтоб следить за дорогой — что едва не прожгли в ней дыры своим янтарным огнем.

Он был доволен. Еще бы, ему таким не быть. Она заглотнула наживку. Но отступать было поздно.

— Вообще-то, это действительно мой дом, — широко улыбаясь, Клод снова коснулся ее щеки. Но, все же, вняв яростному, намекающему взгляду Крис, мельком взглянул на дорогу, удостоверяясь в том, что помимо них никому больше не пришло в голову выбираться из дома в такую погоду. — Здесь я вырос. Это поместье уже пять поколений принадлежит моей семье. Но ты права, — мужчина лукаво подмигнула Кристине. — Я не живу здесь постоянно, скорее, появляюсь время от времени. Надеюсь, ты простишь мне желание произвести на тебя впечатление, — он отвернулся, поворачивая с их дороги на основную магистраль. — Моя холостяцкая квартира не подходит для того, чтобы кружить головы девушек.

— Не думаю, что для этого, тебе вообще необходимо хоть какое-то помещение, — насмешливо протянула Крис, ощутив в душе неприятный укол. Ей, совершенно точно, было все равно, кого и сколько раз он привозил в это имение.

— В точку. Раньше мне даже не нужно было прилагать усилий, чтоб заполучить любую из них. Но сейчас все иначе… С тобой все иначе. Потому, наверное, все и выходит комом. Похоже, в этом мне не хватает практики. — Тон Клода изменился, став ниже. Растекшись в этом замкнутом пространстве дорогой машине с обтянутыми кожей сидениями. Вызвав легкую дрожь удовольствия, распространившуюся по ее телу.

Ложь. Легкий обман, чтобы попытаться заслужить ее прощение. Вот как ей следовало думать, имей она хоть толику здравого смысла. Но Кристине хотелось верить ему.

Она кашлянула, прочистив горло, и ощутила, что его перехватило неуместным волнением.

— Что ж, у тебя есть прекрасная возможность попытаться исправить то впечатление, что ты уже успел произвести, — она насмешливо улыбнулась. — Давай, великий руководитель таинственной организации, расскажи мне о себе, в обмен на то, что уже успел накопать на меня.

На секунду, ей показалось, что он замер, а его глаза стали темнее, отблескивая серебром. Но это продлилось меньше мгновения, и Клод, широко и открыто улыбнувшись, кивнул.

— Хорошо, это будет справедливо. Что ты хочешь знать?

— Хм, учитывая то, сколько ты знаешь обо мне… Все. Я думаю, это будет достаточной компенсацией, — Кристина не поняла, когда умудрилась перейти перешла на тот же шутливый и легкий тон, который все это время поддерживал Клод. Даже не заметила, как атмосфера в автомобиле стала легкой и непринужденной. Но осознав это, поняла, что таким разговор нравится ей больше. И немного испугалась подобного озарения.

— Ты не размениваешься на мелочи, верно? — рассмеявшись, Клод посмотрел на дорогу. — Это будет не так легко, и потребует немало времени, — он вздернул бровь, подкалывая ее.

— Я не сплю с первым встречным, Клод, и не позволяю ему помыкать собой, трахая в моем же кабинете после кошмарного унижения. Поэтому, пощади мою гордость, и сделай так, чтоб мы оказались достаточно знакомы, и я могла убедить себя, что делала это с известным мне человеком. Окажи любезность, — несмотря на все, она не собиралась позволять ему думать, что забыла о причине своей злости, требуя искупления.

— Нокдаун, — оторвав руки от руля, и вновь заставив ее от этого возмущенно вздохнуть, он поднял их, словно признавая поражение. — Не в бровь, а в глаз, девочка. Ты умеешь выбирать аргументы для убеждения.

Кристина не стала комментировать это заявление, продолжив выжидающе смотреть на него.

— Что ж, — Клод снова уверенно держал руль. — Должен сказать, что в моей жизни нет ничего особенного.

Кристина поджала губы, выражая недоверие этому заявлению.

— Нет, правда, — он подмигнул ей, и снова кинул взгляд на дорогу, свободно и легко вписавшись в новый поворот. Словно и не было никакой метели. — Родился тридцать лет назад, вырос в том самом доме, который ты сегодня имела возможность оценить. Родители с именем и достатком, положение в элите нашего города и страны, как следствие — привилегированная закрытая школа и домашние репетиторы. Дальше Оксфорд, факультет экономики и управления. Друзья из таких же семей. И семейный бизнес, который мне довелось возглавить пять лет назад, после гибели родителей. Разумеется, не без каверз со стороны совета…директоров и прочей бюрократической проволоки. И, как результат довольно высокое… — он задумался на секунду, сделав вид, что напряженно думает, сведя брови над переносицей. — Чувство уверенности в себе, и вероятно — я даже готов это признать — замашки того, кому все позволено в отношении других людей. Власть внушает некоторую самоуверенность. Или ты, или тебя, — своей рукой он накрыл ее ладони, сложенные на коленях, и она… не забрала своих рук. Пусть и понимала, что половина из того, что Клод рассказывал, предназначалось для того, чтобы отвлечь ее, и вызвать симпатию, влекущее за собой прощение его поведения. Пфф…

— Мне жаль твоих родителей, — Кристина чуть погладила своими пальцами его ладонь. — Вы были близки?

— Да. — она почувствовала, как он напрягся, но, тем не менее, не поменял темы разговора. — Они погибли из-за того, что вовремя не был раскрыт шпион из конкурирующей корпорации. Тот повредил самолет, на котором мои родители летели вдвоем. Отец был хорошим пилотом… — Клод помолчал мгновение. — Как бы там ни было, я нашел и наказал виновного. Хотя их это уже не вернет.

— Мне так жаль, правда, Клод, — Кристина положила одну свою руку сверху, обхватывая его ладонь своими пальцами. — Это многое объясняет. И твою подозрительность, так же, — она старалась говорить осторожно, чтобы не обидеть или еще больше не растревожить его боль.

— Ты считаешь меня параноиком, верно? — мужчина насмешливо вздернул бровь, но в его глазах было видно напряжение.

— Нет. Теперь я лучше понимаю, почему ты так предубежден. Похоже, у тебя есть для этого веские причины.

— Ладно, это уже в прошлом. Что тебе еще интересно? — он крепко, но осторожно, почти нежно сжал ее ладонь.

— Даже не знаю, — Кристина растерялась, увидев кусочек другого Клода, не такого, каким он был в эти сутки. — Хобби, возможно? Чем ты увлекаешься?

Эти вопросы, отчего-то, вызвали широкую улыбку на его губах.

— Я люблю историю, Крис. Все, что связано с магическими орденами и теми, кого в истории считали магами. Тайные общества, поклонение Луне…

— Этого не может быть, — Кристина пораженно уставилась на Клода, не веря, что бывают такие совпадения. — Ты шутишь, да? И это умудрился узнать? Знаешь, это уже не смешно, Клод, — она почти обиженно поджала губы.

— О чем ты? — на лице Клода было написано искреннее недоумение. — Узнал что? — мужчина отвернулся, отвлекаясь на новый поворот, и Крис поняла, что они уже останавливаются возле ее дома. Он и правда знал, где она живет. Точно также как выяснил о ее увлечении, и решил использовать? Или…

— Это мое хобби, Клод. Магия, черная, белая, неважно. Я собираю по ней книги, изучаю историю культов, и пытаюсь найти хоть какое-то упоминание о своем кресте. И поклонение Луне…, это ведь женская парафия по всем историческим данным? — она выжидающе посмотрела на него.

Клод хмыкнул, поворачивая ключ, глуша машину.

— Что ж, как выяснилось у нас больше общего, чем мы могли предположить в том баре, — мягкая усмешка на его губах, и теплое касание его ладони, заставили сбиться дыхание Крис. Клод приблизил к ней свое лицо, словно собираясь что-то сообщить по секрету.

— А по поводу Луны, у тебя не совсем верные данные, но я с радостью поделюсь сведениями, — шепча это, Клод нежно касался ее уха горячими губами, продолжая гладить щеку Кристины пальцами. А потом, чуть сместившись, он быстро поцеловал ее в губы, забирая дыхание и посылая подальше весь ее здравый смысл.

Но тут же с тихим проклятием отстранился, не дав ни себе, ни ей, поддаться соблазну. Оставляя в ее теле сладкую, неудовлетворенную дрожь и желание большего…, гораздо большего.

— Мы приехали, девочка, — чуть вздернув бровь, Клод посмотрел на Кристину. — Я же обещал, что со мной тебе нечего бояться, и ты окажешься дома в целости и сохранности, — мягко прошептал он, лаская скулу девушки пальцами.

Что-то протянулось между ними. Но не так, как вчера ночью в баре. Не столько физическое напряжение, хотя оно и искрилось в воздухе салона. Но, нет, не только это. Кристина ощутила нечто другое. Желание близости. Понимание устремлений другого человека…

Пфф, она тряхнула головой, в попытке прогнать наваждение. Этого просто не может быть. Не за день, и тем более, не за пару часов такого насыщенного вечера.

Видя ее растерянность, Клод только усмехнулся и вышел из машины, обходя автомобиль и открывая дверь с ее стороны. Кристина оперлась о предложенную руку, и через миг оказалась окруженной мириадом кружащих снежинок, превративших мир в иллюстрацию к книге сказок.

— Ты не пригласишь меня на кофе? — с той же усмешкой спросил Клод, притягивая Крис ближе к себе, словно укрывая от этой метели.

Она подняла голову и заглянула в его глаза.

— Не думаю, что стоит… Что за…?! — Кристина ощутила, как ее сердце замерло, пропустив от страха удары, и дернулась, пытаясь обойти напрягшегося Клода, чтобы получить лучший обзор.

— Что случилось, Крис? — мужчина не отпустил ее, сильнее сжал руки, внимательно осматриваясь. — Что?!

— Это моя квартира… — она вытянула руку, показав на распахнутые окна, створки которых шатались под порывами метели, впуская в темный проем тысячи снежинок. — Я не понимаю, почему, они…

Клод резко дернул ее, расположив между машиной и собой, и подняв голову, внимательно всмотрелся в указанные окна. А потом, грубо выругался сквозь зубы, и не поворачиваясь, протянул руку, крепко сжав ладонь Кристины.

— Похоже, что я, так или иначе, пойду с тобой, Крис, — тоном, не допускающим возражений, произнес мужчина, и направился к подъезду, ведя ее за собой так, словно это он был тут хозяином.

Кристина была слишком растерянной, чтобы возразить. Страх, который она впервые в жизни испытала вчера на стоянке, снова сковал ее тело. И девушка было искренне рада, что в этот раз, Клод оказался рядом…

* * *


Дьявол! Этот ублюдок, как всегда не вовремя! Какого черта?! Почему Клод все время оказывается рядом, путая все планы?! Это раздражало Его. Вызывало бешенство и желание уничтожить ненавистного выродка. Но пока, Он не имел силы. Затаившись в тени на противоположной стороне улицы, Он делал все возможное, чтобы Магистр не обнаружил и намека на Его присутствие. Тогда — все пропало бы. Какого черта эти двое делали тут?! Он сам следил за имением Магистра, и совершенно точно знал, что эту девку доставили по месту назначения. И что же, спустя каких-то жалких пару часов — они вернулись? Да, судя по тому, какой переполох Клод устроил в Ковене утром, Он был уверен, что тот продержит ее в своей постели не меньше суток. Именно в этом и состоял весь расчет, когда Ему пришло в голову проникнуть в квартиру к этой шлюшки, чтобы изучить, проверить, узнать, чем же она так зацепила их Магистра-выродка. Все шло просто шикарно. Он был почти у цели. Но тут угораздило появиться этой чертовой птице. Откуда у этой редакторши такой ворон? Да Он, еле ноги унес, еще минута, и можно было бы смело заказывать место на кладбище…, если бы было, что хоронить… На один миг, Ему даже показалось, что это… Да нет, бред! Чтоб его! Интересно, а Клод знает, что к этой девке, в комплект прилагается такой мерзкий довесок? Или же, как и Его самого, этого ублюдка ждет сюрприз? Это было бы забавно. Он многое бы отдал, чтобы посмотреть, как самоуверенного выскочку атакует этот шипящий крылатый демон. Такому жителю, без сомнения, обрадовались бы и в аду. Этот чертов ворон вынудил Его бежать. И не просто бежать, а спасаться. Да и еще, каким-то, совершенно неясным образом, этот пернатый уродец смог увернуться от Его собственной атаки… Что-то слишком неординарная и сильная птичка у этой шлюшки. Может, все же, то впечатление не было бредом? И этот ворон — … - Интересный выбор места для прогулок в такую метель, — тихий насмешливый голос вырвал его из размышлений, не дав додумать свою мысль до конца. Он вскинул руки, готовый отразить нападение, или же, сам, первым атаковать врага. А в том, что это — противник, не было никаких сомнений. Только дурак мог не узнать Сэма после всех заседаний Ковена. Там, где был этот маг — был и Глава. Сэм был связью, ушами и глазами того, кто возглавлял Орден. Его посылали туда, где Глава не мог появляться. — Так много ненависти, что она чувствуется горечью и желчью в воздухе, пачкая такой белый снег, — Сэм совершенно не обратил внимания на его позицию, и не попытался защититься или укрыться от вероятного нападения. — Хм, на кого же направлен такой тайфун отвращения? — Маг повернулся туда, куда только что смотрел Он, наблюдая, как Клод заводит девушку в помещение, укрывая собой от всего. — Интересно…, - протянул Сэм. — Очень интересно… Он не видел в этом ничего интересного. И просто хотел знать, что именно, раздери его бес, понадобилось от него этому напыщенному кретину?! Но отчего-то, Он не решался первым начать разговор, ощущая какую-то настороженность. В это время, Сэм, очевидно, не видевший смысла в рассматривании пустого двора у дома девушки, снова перевел на Него свои глаза. — Думаю, что у нас есть кое-что, что может привлечь твое внимание, — медленно, глядя прямо в Его глаза, с ленивой усмешкой протянул маг. — Отчего бы нам не поговорить в более тихом и спокойном месте? Что ж…, в самом деле, отчего? Можно было и поговорить… Он медленно опустил руки и кивнул.

* * *


От квартиры Крис на милю разило магией. Не то, чтобы он думал говорить ей об этом. Клод внимательно осматривал коридор, без подсказки Кристины зная, которая дверь ее. — Клод? — Кристина попыталась выглянуть из-за его плеча, но он, совершенно точно, не собирался позволять ей сделать нечто подобное. Как и не планировал пропускать ее вперед, пока не разберется в ситуации и не удостоверится, что здесь никого не осталось. — Что-то не так? Почему мы все еще тут стоим? Может, войдем? — Клод ощутил, как ее ладонь коснулась его пальцев. Невольно, наверное, но он воспользовался ее неуверенностью и сжал руку, обхватив кисть Кристины, даже не думая отпускать. — Войдем, — он обернулся, чувствуя, как ей страшно. — Через пару минут. Когда я буду уверен… Это был дом Кристины, и она не могла не понимать, что ничем хорошим здесь не пахнет. Даже, если и не ощущала следов магии. Хотя, в этом маг сомневался. Скорее не понимала, что именно ее терзает, пробегая дрожью по нервам. Он снова всмотрелся в темноту за дверью. Надо было быть последним придурком, чтобы напасть на Магистра, но кто знал, каков уровень интеллекта того, кто побывал здесь? — Но…, - казалось, Крис растерялась. Однако быстро взяла себя в руки, и даже попыталась улыбнуться, пусть это и не очень хорошо у нее получалось. — Ладно…, хорошо, — она закусила губу, и крепче сжала его руку, которую не собиралась, похоже, отпускать, как минимум до завтра. Это оказалось приятней, чем можно было бы предположить. Черт. Ему хотелось успокоить Крис. Хотелось обнять, прижав крепко к себе, и сказать, что все нормально и ей нечего бояться. Что он защитит ее… Но, в первую очередь, стоило разобраться с тем, оставался ли кто-то в квартире. Еще на улице, при беглом взгляде, Клоду стало ясно, что кто бы тут ни был, он на мелочи не распылялся. А точнее — они. Здесь орудовали, как минимум, два мага. И судя по следам боевых заклинаний, эти двое — не были дружны. Сейчас, казалось, что в темноте за приоткрытой дверью, не было ничего живого. Но Клод не спешил принимать что-то на веру, предпочитая удостовериться, и лишь после этого соваться туда, где могло остаться достаточно неприятных сюрпризов после столкновения двух колдунов. Поэтому он и торчал в коридоре, не давая Кристине сдвинуться, и «прощупывал» территорию. Жаль, что не у кого было поинтересоваться, какого дьявола, вообще, квартира Кристины превратилась в поле боя?! До этого дня, исходя из сведений его людей, ничего подобного за девушкой замечено не было… И она сама не знала причин. Клод успел задать ей пару наводящих вопросов, пока они поднимались, и в который раз убедился, что Кристина — кристально чиста в отношении всего, что было связано с магией. Девушка ничего не знала, и боялась лишь того, что это были воры, или же те, кто мог быть связан с ублюдком, который вчера хотел убить ее на стоянке. Клод готов был рассмотреть последний вариант. В этом вполне мог оказаться замешанным Орден. При том-то накале, с которым сегодня его люди искали Крис, это не могло не привлечь внимания. Дьявол! Он сильнее сжал пальцы, понимая, что вероятно, привлек внимание Ордена к ней. Хотя…, они и прошлым вечером искали Крис. Какова же может быть их цель? Воры… пфф, Клод рассмеялся бы, окажись все настолько банально. Так просто не могло быть. И не бывало. Никогда не бывало. Он то знал. Но Магистр не собирался пока говорить об этом Кристине. Ему было ненавистно то, что она боялась. И маг не собирался еще больше усиливать этот страх. — Ты опасаешься, что там кто-то есть? — в ее голосе звучала собранность и готовность встретиться лицом к лицу с чем бы там ни было. Похоже, что Кристина уже смогла немного адаптироваться и созрела для решительных действий. Клод усмехнулся уголками губ, довольный ее стойкостью. — Нет, я сомневаюсь в этом, скорее всего, кто бы это ни был, они уже ушли, — он внимательно осмотрел дверь и толкнул ее, ступая в темную прихожую. — Они? Думаешь, их было несколько? Почему? — Кристина внимательно посмотрела на него и снова попыталась обойти Клода. Он, в очередной раз, не позволил ей этого. Прикрыв дверь в коридор, маг застыл в прихожей, внимательно рассматривая руины, что лежали перед ними… и которые, теперь сложно было назвать жильем. Хоть стены и устояли, мебели, в основном, повезло меньше. Теперь здесь, пожалуй, сложно было бы найти хоть один целый стул или шкаф. Повсюду валялись всевозможные осколки и обломки. Обои местами висели лохмотьями, а кое-где, и вовсе обгорели, словно тут прошелся огненный вихрь. Клод мог предположить, что так и было, он знал пару подобных заклинаний. Но…, какого черта, было их тут применять? Это совершенно сбивало Магистра с толку. Ярость захлестнула его, подогреваемая непонятным ощущением, для которого у Клода не было названия…, и которое он совсем не хотел ощущать. Слишком неприятным было это чувство. Девушка за его спиной сдавленно охнула, очевидно, опустошенная представшей картиной, и сильнее стиснула его пальцы. Клод ощутил странное тепло внутри, оттого, что она искала у него поддержки. Но постарался сосредоточиться на другом. Повсюду в квартире витала магия. Она сочилась с каждого уголка, заполняя собой воздух. Клод чувствовал не только следы недавнего боя, нет, старые заклинания и отпечаток сущности кого-то, кто был здесь постоянно… Да, здесь были следы силы хозяйки, но помимо этого… кто-то еще, обладающий силой, постоянно жил в этом доме…, с Крис… Кто-то, чью сущность Клод знал. Магистр нахмурился, чувствуя странное ощущение узнавания, словно смотрел в лицо человека, но никак не мог вспомнить его, хоть точно знал, что должен бы. Недоумение не было чем-то привычным для него. Но сейчас, Магистр был в растерянности. Казалось, он знал всех, кто оставил здесь свой отпечаток. Чего просто не могло быть. Клод закрыл глаза, пытаясь отстраниться и разобраться в том, что окружало его. И точно видел три сущности. Три мага. Кристина — ее отпечаток он выделил сразу. И еще два. Один из них принадлежал нападающему и не имел следов длительного пребывания, это были остатки атакующих и защитных заклинаний. Очевидно, проникнув сюда, этот некто, столкнулся с сопротивлением, и был вынужден защищаться. Но, черт возьми, на кого же он нарвался, что применял такую… — Жан! — резко вздернув голову, словно вспомнила о чем-то важном, Кристина попыталась обойти его, но Клод не дал, так и не отпуская руку Крис, которую все еще держал в своей. — Клод, пусти, я Жана дома утром оставила… — девушка попыталась взять себя в руки, он видел это, но не мог позволить Крис бродить по квартире, когда каждый шаг тут был подобен блужданию по минному полю, с таким-то количеством остаточной магии. — Нет, — он покачал головой, пытаясь, все же, понять, что его так настораживает. Эта мысль о Жане…, второй след был таким же, какой Клод ощутил на стоянке вчера. Неужели, это все же ворон? Маг, который маскируется подобным образом? При мысли о том, что рядом с Крис мог быть другой маг, его затопила волна неконтролируемой ярости. И то, что некто был возле нее так долго, пусть и защищая, вероятно… ДЬЯВОЛ!! Это выбивало его из колеи, срывая всякий налет цивилизованности с Магистра… Она была ЕГО. И точка. Он не задумывался над тем, что еще два дня назад и понятия не имел о существовании Кристины. Ее принадлежность ему — была уже аксиомой, и не требовала объяснений или оправданий. А потому, всякий, кто был рядом, рассматривался Клодом, как враг. — Кристина, стой рядом, — его голос не скрывал внутреннего накала мага. И это прозвучало жестче, чем он хотел. Но слишком много всего было вокруг них, что несло в себе опасность. Чересчур много того, что он не был готов сейчас ей объяснять. И потом, Магистр привык, что каждое его слово воспринималось как не обсуждаемый приказ. Однако, похоже, что Кристину забыли об этом осведомить. В аквамариновых глазах вспыхнул непокорный и злой огонь. Вероятно, она решила, что нашла прекрасный объект для избавления от своего раздражения, страха и растерянности. — Иди к черту, Клод! Нечего мне указывать в моем собственном доме! — она попыталась выдернуть свою руку и отстраниться от него. — Или в том, что осталось от него, — девушка резко отступила и, не заметив, споткнулась об обломок вешалки. Клод дернулся вперед, подхватывая, не давая ей упасть, и замер, в очередной раз, накрываемый неожиданной картиной видений… Картинка его сна…, того, о котором он столько вспоминал сегодня, рассказывая Кристине о кресте, выдавая его за историческую правду. Странно, но Клод совершенно забыл об окончании этого видения. И сейчас, он ощутил, как холод сковывает его внутренности, не давая нормально вздохнуть, а вены обжигает ярость, растекаясь в крови пламенем… Кристина, мертвая Кристина лежала у его ног, а Клод не мог ничего уже поделать. Даже всей силы, что имелась у Магистра, было мало для того, чтобы обратить время вспять, спасти…Почему?! Как?! Он не понимал, не мог осознать этого, не мог принять… Не собирался смиряться…Не мог… — Черт возьми, Клод! Что не так с твоими руками?! — ошарашенный голос девушки вернул его в реальность. Магистр осознал, что стоит, прижимая Крис к стене, словно закрывая от любого, что только могло ей угрожать. И магия…, он опять стягивал всю энергию, которую только мог достать из окружения, чтобы не допустить нечто, подобное виденному во сне. Как последние четыре дня при пробуждении. Это было реальной проблемой. Тем более что от его пальцев уже распространялось свечение заклинания, неосознанно сплетаемого им, чтобы защитить Кристину, и это переливистое свечение словно растекалась по коже пораженной Крис… — Матерь Божья… — Кристина ошеломленно смотрела на него. Со страхом. Дерьмо. Он этого, определенно, не планировал! Не так, сразу, открыться. Не таким образом, чтоб его! Черт! — Что…? — она попыталась дернуться, вывернуться, выскользнуть из его рук. Возможно, раздумывала над тем, чтобы его ударить. Некая тень во взгляде Крис наводила на такие догадки. Но нечто внутри него, не поддающееся более контролю разума, не собиралась позволить девушке сделать ничего из этого. — Кристина, — голос Клода выдавал ярость и силу, бушующую сейчас в Магистре и, как оказалось, было достаточно малейшего намека, чтобы контроль исчез, выпуская это все на волю. Девушка уперлась руками ему в грудь, стараясь освободиться. Не лучший для нее выход. Но у Клода не было пока возможности объяснить это Крис. — Просто дай мне минуту, — он попытался глубоко вздохнуть. Но Кристина все так же сопротивлялась его объятиям, почти брыкаясь. — Черт, Крис, — он едва не встряхнул девушку, желая стереть это выражение испуга на ее лице. Испытывая непреодолимое искушение доказать, что в нем нет ничего, из-за чего она могла бы ТАК смотреть на него. Как на чудовище. Дьявол! Это взбесило его. Впервые в жизни, вызывая неприятное чувство страха. Опасение, что она отринет его. — Я не какой-то монстр, чтобы так на меня смотреть. Я пытаюсь защитить тебя. И точно знаю, что ты чувствуешь то, что здесь есть. Чувствуешь, чем пропитано все вокруг, просто не можешь не ощущать этого. Казалось, эти слова и та напористость с которой он говорил, что-то задели в ней, и на миг Кристина замерла, настороженно глядя в глаза Магистра, но уже в следующую секунду, моргнув, девушка отвела взгляд. Не давая ему возможности убедить ее. — Черт возьми, девочка, — Клод не позволял ей отвернуться или выскользнуть из своих рук, крепко сжимая хрупкие плечи. — Просто закрой глаза, и скажи мне, что ты видишь… — Ты больной…, серьезно, — Кристине стало по-настоящему страшно. — Отпусти меня. Таким она Клода еще не видела. Хотя, как она, вообще, могла иметь представление об этом мужчине, если и суток его не знала?! Какая же она кретинка! И сейчас, глядя в холодный блеск серебра, расплавленного в темном янтаре его взгляда, она ни капли не сомневалась, что Клод убил того, кто напал на нее вчера. И, была уверена, что он ни на йоту не усомнился в целесообразности или моральности того, что совершил. Этот мужчина был над тем, что она привыкла считать нормой. И очевидно, он сам себя считал превыше закона или чего бы то ни было еще… — Нет, Крис, — Клод не давал ей увернуться. — Я не позволю тебе сделать вид, что ты не чувствуешь этого, что ты не замечаешь… — Его голос обжигал. Если только лед мог вызвать ожег. Она не понимала, о чем он вообще говорил. Но чувствовала непреодолимое желание закричать. Ей хотелось не видеть этого странного и непонятного света, который, казалось, исходил от его рук. Не вспоминать того, что зародилось в душе, когда она увидела вспыхнувший камин на его кухне. Не разбираться в подозрении, которое возникло, когда Клод ловил свечу, опрокинутую ее рассерженным жестом перед их уходом. Она же знала, что никакая система интеллектуального управления домом, не могла зажечь обычную свечу, у которой не было автоматического поджога. Но закрыла на это глаза. И этот жар, сияние на его пальцах… он вызывал отрицание в разуме, да, но и неясное понимание… Как и то липкое чувство опасности, которое холодным комом осело в ее животе, предчувствием опасности, едва они оказались у ее дверей… Будто неясная тень на самом краю поля зрения, мелькала всполохами, происхождение которых не было ей ясно… Каждая мелочь, факт за фактом, подпитываемые картинками полузабытых воспоминаний из снов Крис, складывались одна на другую, подталкивали ее к признанию чего-то важного, жизненно необходимого, того, что могло стоить всего… Но она отворачивалась, не желая этому поддаваться. Только пальцы Клода не пускали, не позволяли отвести взгляда, почти гипнотизируя, подавляя отрицание. Словно бы мимо воли, в обход ее нежелания, Кристина опустила веки, подчиняясь приказу в голосе Клода, и пожалела об этом… За плотно сомкнутыми веками, она увидела то, что за пару секунд разрушило картину ее четкого и логичного мира, пусть и немного странного, но совершенно адекватного: казалось, что всю квартиру Кристины укутывает странное марево, как облако тумана, переливающееся, вспыхивающее электрическими разрядами различных оттенков. И каждый нерв, каждая клеточка в теле Кристины, при виде этого, кричала, надрывалось предупреждением «ОПАСНОСТЬ». Именно так, как предупреждал Клод, чьи пальцы, все еще сжимали плечи Крис, согревая, укутывая странным сиянием, так отличающимся от всего, что сейчас видела она в своем доме. Словно этим светом мужчина… защищал, оберегал ее от этого марева. Кристина поняла, что ее подводят собственные ноги, и привалилась к стене, куда так упорно отталкивал ее Клод все это время. — Но…, как? — хрипло прошептала Кристина ломающимся голосом, в упор глядя на мужчину, который… казалось, был доволен тем, что она подчинилась его приказу.


Глава 12


Он смотрел на нее и думал над тем, как стремительно ворвалось это странное, необъяснимое «нечто» в его жизнь.

Молниеносно — пожалуй, подходящее слово. И в то же время, Клоду казалось, что он уже вечность знает Кристину. Огромную, необъятную… и большей частью, мучительно пустую вечность…

Стоило бы хмыкнуть и рассмеяться над самим собой. Но Клод был Магистром, и слишком хорошо знал, как много в мире того, что почти невозможно осягнуть, смотря глазами обычного человека.

Осторожно, чтобы не разбудить заснувшую Крис, он подсунул руку ей под шею, наслаждаясь шелковым касание ее волос, а второй рукой аккуратно подхватил под спину и легко поднял с кожаного сиденья своего автомобиля, все это время, не отрывая глаз от ее бледного лица. Девушка тихонько пошевелилась на его руках, словно удобней устраиваясь, и затихла, уткнувшись носом в его свитер.

Вероятно, сознание Кристины не было готово к тому, что Клод заставил ее увидеть, и сейчас она не проснулась бы и от прогремевшего над ухом выстрела. Ей была необходима передышка.

Он же — готов был обеспечить ей покой и безопасность на это время. Пожалуй, даже уничтожил бы любого, кто захотел бы оспорить его право на защиту Кристины.

Захлопнув ногою дверь автомобиля, Клод на секунду задумался, вспоминая о сумке, лежащей на заднем сиденье. Но затем быстро отбросил эту мысль и направился к подъезду.

В первые минуты после того, как Крис отпустила свою силу, Клод, пожалуй, даже был поражен тем, как стойко она это восприняла. Осталась все такой же собранной и внимательной — и поскольку он категорично заявил, что не позволит ей остаться здесь, хоть с полицией, хоть без оной — согласилась подождать с вопросами пока они доберутся до его квартиры. А после того, как Клод осторожно попытался выяснить, куда могла деться птица, Крис пожав плечами, сделала вполне разумный вывод, что ворон улетел, испуганный теми, кто забрался в ее квартиру. И спокойно сообщила, что волноваться не о чем, так как Жан скоро объявится, поскольку всегда прилетал к ней, где бы она сама ни находилась. Чем только усилила его подозрительность.

И только заметив, как безвольно Крис стоит перед шкафом в более-менее сохранной спальне — куда Клод осторожно провел ее, словно по минам, после просьбы девушки взять кое-какие вещи — он понял, как она ошарашена. Дезориентирована.

Кристина не ответила, когда Клод ее окликнул, даже не повернулась на голос, продолжая бессмысленно смотреть в темное, наполненное одеждой, пространство гардероба. Она была ошарашена. Ее сознание пребывало в шоке. И лишь крепко обняв ее, пристально всматриваясь в аквамариновые глаза Крис, он увидел в них отблеск страха и нежелание принимать такую… непривычную реальность жизни.

Тогда Клоду пришлось вмешаться, немного подавляя сопротивление воли Кристины потребностям организма, и девушка почти моментально отключилась, давая разуму необходимый отдых.

И вот теперь, тихим приказом и неуловимым жестом открывая дверь своей квартиры, которая не поддалась бы ни единой отмычке, Клод стоял перед сложным выбором. Как объяснить Кристине то, о чем он сам толком не имел представления? Как доказать, что было что-то важное в этой связи между ними, вспыхнувшей в одно мгновение, и за жалкие сутки переросшее во что-то настолько огромное, что поглотило все его устремления и мысли. Даже ритуал теперь казался не настолько весомым, как двадцать четыре часа назад, до той минуты, как он впервые ощутил присутствие Крис рядом. Как теперь завоевать ее доверие? Настоящее, безоглядное. И это после всего, что он умудрился ей сделать.

Не включая освещение, он прошел по квартире, неся Кристину в спальню, оставляя за собой шлейф вспыхивающих свечей, мягкий свет которых всегда предпочитал электричеству. Осторожно положив ее на постель, он снял с Крис туфли, и мягко обхватил ее лодыжки, согревая их, наслаждаясь ощущением хрупких стоп в своих ладонях.

Следовало раздеть ее, обеспечив больший комфорт. Однако с этим были проблемы.

Даже после того, что было между ними за эти сутки — или особенно после этого — Крис все еще вызывала желание в его теле, в самой сущности мужчины. Он хотел касаться ее кожи, целовать ее, скользя по ней губами. Это было просто неуместно, и весьма напоминало одержимость. И эта чертова блузка, только осложняла его попытки отстраниться от соблазна.

Крис так с утра и не переоделась. То ли не имела возможности, то ли была не так уж и против его предупреждения, с усмешкой брошенного у дверей ее кабинета утром. Возможно, она просто забыла…

А вот Клод, даже разговаривая с ней на кухне поместья, пытаясь доказать какой он собранный и невозмутимый, едва справлялся с задачей не пялиться на ее тело, ни капли не скрытое этим прозрачным издевательством над одеждой. И с трудом уводил свои мысли от воспоминаний о том, как его губы втягивали, зажимали соски, весьма четко проступающие под кружевным бельем и этой прозрачной, опалесцирующей тканью.

И, как для Верховного Магистра, абстрагироваться у него получалось весьма посредственно. Хотя сейчас, видя ее такую хрупкую и беззащитную, безудержное желание к Крис приобретало новые грани. И он не имел определения для подобного чувства. Но в этот момент Магистр знал одно. Ему хотелось заботиться о Кристине, защищать ее. Уберечь от подобных потрясений, чтобы ничто и никогда больше не нарушало ее покой. Он не имел ни капли представления, откуда в его расчетливом и циничном уме появилась эта мягкость, но уже не мог просто уйти, или попытаться сделать вид, что не испытывает подобного. Хотя и впервые его мысли приняли подобное направление относительно женщины.

Клод сел на край кровати и отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Он глубоко вздохнул, и жестко потер лицо ладонью.

Все же, двое суток бодрствования, и четыре дня непонятных кошмаров перед этим не проходят бесследно даже для мага такой силы. И чем больше Клод уставал, тем меньше контролировал свою силу. Потому и едва не сорвался там, у дома Крис, когда ощутил опасность для нее. Потому и сейчас, ему было так сложно сдерживаться, чтобы, хотя бы не коснуться ее, осторожно проводя пальцами по щеке…

Чертыхнувшись сквозь зубы, проклиная то направление, которое опять приняли его мысли, Клод встал и подошел к окну, распахивая створку, чтобы попробовать морозным воздухом прояснить мозги.

Но наблюдая с насмешливой улыбкой за хаотичным кружением метели, он не смог не признать, хотя бы перед самим собой, что вовсе не хочет избавляться от хаоса, который Крис внесла в его четко структурированный взгляд на мир. Даже, наоборот.

И потом, если подумать, то он ей, за какие-то пару десятков часов, испортил жизнь в гораздо большей степени.

Сделав еще один глубокий вдох холодного воздуха, Клод закрыл окно, перекрывая доступ снега в комнату, и вернулся к постели. К Кристине, которая лежала в ней.

Он не лгал, когда говорил Крис, что эта квартира не подходила для того, чтобы водить в нее девушек. Но имел в виду не совсем то, что могло показаться.

Это был его настоящий дом. Его убежище, о местоположении которого, даже в Ковене, знали лишь пару человек. Девиц он приводил в свои покои в штаб-квартире Ковена, в поместье. Но сюда…, в эту квартиру никто и никогда не допускался. Кристина была первым живым человеком, которого он привел сюда. Принес, если быть точнее.

Эта мысль заставила его улыбнуться.

Что ж, он был готов рискнуть. С ней.

Клод начал аккуратно расстегивать пуговицы на переде ее блузы, стараясь не разбудить Кристину. И очень пытался понять, что же происходило с ними.

Все эти сны, видения, возникшее между ними притяжение, которое связывало не только тела, не ограничивалось страстью… Да, Магистр мог ощущать ложь, мог улавливать настроение и страх тех, кто попадал в поле его наблюдения. Но не так, как с Крис. Обычно, ему не удавалось отличать нюансы. Такой вариант, вообще, был возможен только в одном случае. И именно это понимание натолкнуло его еще в поместье на единственное предположение, которое могло подобное объяснить. Но когда, черт бы все побрал, он мог успеть связать их души?! Это предположение тянуло за собой другое, даже для Магистра, довольно фантастическое… Пусть он и знал, что это было в его силах… нынешнего или… того, предыдущего…

Крис недовольно скривила губы и чуть поежилась во сне от холода, когда он приподнял ее, стягивая эту треклятую блузу. Но не проснулась, а потянулась ближе к мужчине, очевидно, ощущая его тепло.

Клод обхватил ее щеку ладонью, стараясь удержаться от того, что могло стать последней каплей, переполнившей чашу его выдержки, и с протяжным выдохом, уперся своим лбом в плечо Крис.

— Что же ты со мной делаешь, детка? — почти беззвучно прошептал он с усмешкой, едва шевеля губами, не надеясь, что она ответит.

Просидев в таком положении пару минут, просто вдыхая аромат ее кожи, Клод заставил себя вернуться и к размышлениям, и к процессу раздевания Кристины, имея ироничное предположение, что после такого испытания, точно сможет вынести любое издевательство…, если сейчас не сорвется.

С юбкой дела обстояли сложнее, но ему удалось избавиться и от нее. А то, что он проделал это все почти без магии, не имея уверенности в том, как может отреагировать Кристина на любое столь близкое проявление магии, даже бессознательно, добавило ему толику гордости. Которую он, по здравому размышлению, с насмешкой над собой, отбросил.

Должно было быть что-то такое, что помогло бы ему разобраться полностью. Какие-то вехи, которые он бы оставил себе, подсказки, помимо неясных видений. То, что натолкнуло бы Клода на понимание, если его невероятное предположение о душах и перерождении все же было верным.

Но пока, ему не удалось определить даже направления вероятных поисков этих подсказок. Крест возможно? Он решил лучше обдумать эту идею…

И с тихим стоном, признающим полное поражение, уткнулся лицом в шею Кристины, наслаждаясь ее сонным вздохом от этого прикосновения. Испытывая ни с чем несравнимое удовольствие просто от того, что держал свои руки на ее теплой коже, что касался губами пульсирующей жилки у ее ключицы. Это даже не было вожделением. Не только им, во всяком случае. Он испытывал в эту минуту нечто большее…

Ему и самому не мешало бы выспаться, определенно. Если только он не хотел, чтобы его сила и подавляющее все стремление к обладанию Кристиной, стали доминирующими над разумом.

С трудом заставив себя оторваться от нее, Клод встал, выходя из комнаты.

Проверив заклинания на дверях и окнах, он, поддавшись опасению после того, что видел в квартире Крис, усилил защиту, добавив чары и на стены. Теперь, никто не смог бы проникнуть сюда, и даже землетрясение, случись таковое, не сдвинуло бы и камня в этом доме.

Погасив свечи и погрузив квартиру в темноту ночи, Клод вернулся в спальню, стягивая по дороге свитер и расстегивая ремень брюк.

Он не знал, было ли хорошей идеей проверять свою выдержку, засыпая рядом с Кристиной. Но определенно не собирался спать где-то еще, когда она лежала здесь, в его спальне, в его постели. И пропади оно все пропадом.

Сбросив брюки, Клод с усмешкой посмотрел пару мгновений на девушку, которая, за эти несколько минут, успела свернуться клубочком, очевидно в попытке согреться. Опустившись на кровать, он немного приподнял ее, высвобождая покрывало, и прижал спящую Кристину к своему телу, накрыв их обоих одеялом. Впервые за последние пять дней, засыпая без видений, ощущая странное умиротворение от того, что она рядом.


Пробуждение наступило внезапно. Словно чей-то толчок выбросил ее из марева сна в реальность. А вместе с пробуждением пришло и осознание того, что произошло с ее жизнью.

Кристина открыла глаза и без всякого удивления посмотрела на незнакомую обстановку. Она, даже и не видела ее. Перед глазами стояли разгромленные комнаты собственной квартиры, а мозг заполняло понимание, что ей, в общем-то, некуда теперь возвращаться.

Магия…, это было даже страшно.

Но Кристина понимала, что никак не может испугаться, не теперь, во всяком случае. Это было настолько странно, почти неадекватно, но ее тянуло рассмеяться. Когда-то, Крис искренне мечтала о том, чтобы оказаться ведьмой. Лежа на полу своей детской спальни в доме родителей, пролистывая книги по черной магии и подкармливая Жана орехами, она хотела, чтобы то, о чем писалось в книгах — существовало. По крайней мере, в ее жизни.

Можно ли теперь сказать, что она всегда подозревала о своей…, хм, силе? Способностях? Вероятно. Но сколько подростков уверены в том, что имеют способности к колдовству? Тысячи…

Почему именно с ней это оказалось правдой? Да еще и теперь, когда Кристина давно перестала мечтать о подобном.

И все же…она не могла не признать, что в глубине души, вероятно, продолжала удерживать мысль о таком варианте. Уж больно спокойно, по здравому размышлению, мозг воспринял подобное прозрение.

Да, ей было непривычно и страшно — все изменилось в мире, который она так хорошо знала до вчерашнего вечера. Однако…, Кристине казалось, что она сможет смириться с этим.

Вздохнув, Крис наконец-то присмотрелась к комнате.

Ее взгляд, не задерживаясь и не цепляясь ни за что, прошелся по окну, за которым было еще сумрачно и шел снег; по римским шторам, почему-то, темно лилового оттенка, поднятым над рамой. По стенам, выкрашенным в серебристый цвет с какой-то странной фактурой штукатурки. По книгам, корешок к корешку, стоящим на полке над столом, почти сплошь укрытым различными документами.

Никакой лепнины, картин или позолоты. Никакого барокко. Простота и функциональность. Вот теперь, она могла поверить, что это дом Клода. Тот, в котором была видна сущность этого человека. Мага…

А потом, все это время, ощущая тепло того, кто лежал рядом — но о ком Крис старалась не думать, решив разбираться с вопросами по порядку — она позволила себе осторожно повернуться и посмотреть на Клода, в постели которого, без всякого сомнения, и лежала. Взгляд Кристины остановился на лице мужчины, руки которого обнимали, укрывали ее и во время сна, прижимая к себе настолько крепко, что это должно было бы мешать. Но, вопреки подобному предположению, совершенно неожиданно, ей даже понравились такие объятия.

Сейчас, с утра, она как-то довольно просто осознала, или скорее, смирилась, что жизнь была не такой, какой Крис всегда считала. Так уж вышло.

И все ее знания, ее хобби, которым она увлекалась с двенадцати лет… это было достаточным основанием, чтобы позволить такой действительности вступить в свою жизнь. А вот ощущение тела этого мужчины, лежащего рядом, его тепла, его тихого и размеренного дыхания… Все эти ощущения не были тем, что она знала, не казались чем-то самим собой разумеющимся. Они были…, потрясающими, пожалуй. Чем-то, что меняло все ее восприятие реальности. Это было нечто нежное и трепетное, усиливающееся от осознания того, что даже во сне, он старался защитить ее, пусть и не совсем понятно от чего.

Осторожно высвободив одну свою ладонь из-под одеяла, Крис, едва ощутимо коснулась щеки Клода — она впервые просыпалась с кем-то в кровати. Даже в комнате, в общем-то. Жан в счет не шел. И то, что она ощущала — было приятным, совершенно иным чувством, чем все, что этот мужчина вызывал в ней до этого.

Его щека была теплой и… Клод открыл глаза, и Кристина тут же потеряла свою мысль, начиная тонуть в глубине этих, еще немного сонных, карих глаз. В них не было сейчас злости или подозрения, только тепло. Тепло и удовольствие от того, что она рядом. И, пожалуй, удивление, которое давало Крис понять, что не только для нее проснуться рядом было откровением. На Клода такое событие произвело не меньшее впечатление. Это…, сбивало с ног похлеще, чем неприкрытая голодная страсть, которой вчера у них было в избытке.

Это казалось чем-то большим. Словно следующим шагом. И более необыкновенным, нежели то, что она, похоже, все это время жила в «Десятом королевстве». От этой мысли Кристина едва не рассмеялась.

— Привет, — хрипло произнесла Крис, не совсем уверенная в том, что следовало говорить мужчине, когда просыпаешься с ним в одной кровати. Тем более, после всего…

— Привет, — Клод усмехнулся, приподнимаясь и подпирая голову рукою, будто он мог почувствовать ее растерянность. Хотя, после всего, что она узнала, возможно, именно так и было на самом деле. — Как ты? — его большая рука легла поверх ее кисти, обхватывая тонкие пальцы. Поднеся их к своим губам, Клод легко поцеловал ладонь Кристины, заставляя просыпаться ее тело, посылая по нервам приятный, будоражащий трепет. — Легче?

Кристина хмыкнула и, не отнимая ладонь, повернулась на спину, прижимаясь боком к Клоду. Начиная ощущать нереальное, странное понимание «правильности» всего происходящего.

Она задумчиво уставилась в потолок, раздумывая над вопросом.

— Пожалуй, — наконец, со вздохом, признала Крис, — все не так плохо, как могло бы быть. Сегодня это кажется приемлемым. Не обыденным…, но…, - она повернулась к нему, не зная, как до конца выразить мысль. — Я могу поверить в это. Магия, хм… — Кристина чуть вздернула плечами, наслаждаясь тем, что Клод так и не отпускает ее пальцы, продолжая чуть лениво целовать их, даже когда задавал вопросы. — И почему это не могли быть обычные воры? — с легким смехом проговорила она, который, все же, не был полностью лишен истеричных ноток. И улыбкой признала, что не совсем справляется, пытаясь себя убедить, что не случилось ничего необычного.

Да и смущение, легкая растерянность от того, что он так… интимно близко рядом, не сексуально, а душевно — ее дезориентировало.

Клод внимательно посмотрел в лицо Кристины, и плавно перекатился в кровати, нависая над ней, упираясь локтями в постель по сторонам от ее головы, так, чтобы касаться щек Крис раскрытыми ладонями, будто хотел быть точно уверенным, что она внимательно слушает то, о чем он будет ей говорить.

— Дело не только в ворах, детка, — он наклонился так близко, что пряди его волос задевали ее щеку.

И это было приятно. — Это не самое существенное, пусть и важно. Это — затрагивает все, не только вчера или сегодня. Всю твою жизнь, то, чем ты есть…

Она кивнула, пытаясь следить за словами. Хотя, в этот момент, от понимания того, что она лежит почти полностью обнаженная под ним и Клод, так же, хм,… совсем не одет, ей было немного сложно на чем-то сосредоточиться.

Слишком много ощущений для утра. Слишком разнообразны они были, чтобы Крис могла спокойно в них разобраться. Надо было что-то с этим делать. Потому что, предмет разговора имел значение. Как правильно заметил Клод, слишком много в этом было… вся ее жизнь.

— Кгм, Клод…, - голос Крис прервался, срываясь немного от чувств, которые этот мужчина будил в ее теле. И ленивая усмешка, расплывшаяся на его губах от этого тона, как и плавный толчок его бедер — не оставляли сомнений, что он осознавал причину волнений Кристины. — Может, поговорим за кофе? — как можно невозмутимый попыталась она, стараясь абстрагироваться.

Ей это не удалось. И она это поняла, только тогда, когда выгнулась навстречу его горячему и твердому телу.

Однако Клод решил пойти навстречу. Кивнув, он быстро наклонился, опять щекоча ее щеки своими темными волосам и, стремительно поцеловал губы Крис, а потом, столь же проворно освободил ее, оставляя легкое сожаление и чувство потери.

— Ты права, лучше поговорить за кофе, — он встал с кровати и протянул руку, предлагая ей помощь. — Так будет более вероятно, что мы действительно поговорим, — улыбка на его губах стала шире, когда он перехватил взгляд Крис, скользящий все ниже по его груди и мышцам пресса. — Кристина? — Клод насмешливо приподнял бровь, продолжая протягивать ей ладонь.

Она ощутила, как краснеет, но приняла ладонь, и даже смогла дерзко посмотреть ему в глаза. В конце концов, было бы довольно глупо стесняться чего-то после бара…, и кабинета.

Он только одобрительно хмыкнул, крепче сжимая ее пальцы, и рывком притянул Кристину к себе, обнимая, почти прижимая к обнаженной груди.

— Идем пить кофе…? — он позволил повиснуть многозначительной паузе, но, несмотря на возникшее искушение, им стоило во всем разобраться. Во всяком случае, Кристина уж очень многого не понимала в том, что теперь происходило вокруг, а у Клода имелись ответы на эти вопросы, или, хоть на часть из них.

— Кофе…, - с разочарованием, которое ей не удалось скрыть, протянула Кристина, кладя голову ему на плечо, и почти наслаждаясь тем, что касается этого мужчины вот так, утром, без стеснения и напряжения. Это было чересчур стремительно, как и все в их отношениях. Но отчего-то — казалось правильным.


Кухня в этой квартире, как и весь интерьер, совершенно отличалась от той, где они накануне ужинали. Если можно назвать ужином тот разговор. Здесь было все очень, хм, по-современному. Стиль hi-tech в самой наглядной демонстрации. Сталь, пластик и минимум элементов.

Остальная часть квартиры ей понравилась больше. Но, вполне вероятно, Клод проводил на кухне немного времени, потому она и чувствовала себя здесь не комфортно, словно в необжитой комнате. Он не был из тех мужчин, которые с готовностью натянут фартук для готовки. Во всяком случае, ей он таким не казался, определенно.

Задумчиво покрутив горячую чашку, Крис поднесла ее к губам и осторожно глотнула кофе, стараясь не обжечься.

На ней была надета белая длинная футболка и штаны, подвернутые со всех возможных сторон. Клод ограничился хлопковыми брюками, радуя Крис видом своего обнаженного торса. О чем она ему, безусловно, не говорила. Догадываясь, что он и без ее слов прекрасно об этом знал. К сожалению.

К тому же этот наглый колдун отказался идти за ее сумкой, пока не выпьет кофе. А когда она проворчала, что Клод мог бы просто перенести ее вещи сюда каким-нибудь магическим образом — расхохотался, и с хитрым блеском в глазах, заявил, что ему не известно ничего подобного.

Кристина подозревала его в обмане. В конце концов, это же основополагающее представление о магах, что они взмахом руки, палочки, или еще чего-то там, могут достать то, что им хочется иметь и перенести в желаемое место.

Над этим утверждение Клод смеялся минуты три, не меньше. Но не опроверг его, что и усилило подозрения Крис.

Так или иначе, сейчас они сидели на этой стерильной кухне, и она не знала с чего начать выяснения. А Клод не спешил приходить ей на помощь, с довольным выражением на лице поглощая свою порцию кофе, и лукаво наблюдая за ее пристальным изучением пространства. И все-таки, Крис могла бы поклясться, что этот мужчина вполне представляет себе спектр ее чувств и ощущений.

Сделав еще глоток кофе, она решила отталкиваться от того, что уже знала о нем.

— Итак, ты говорил, что управляешь корпорацией. Насколько это правда? — Кристина аккуратно поставила свою чашку на стол и внимательно посмотрела на Клода.

— Почему у меня такое ощущение, что мы поменялись ролями, и теперь — ты подозреваешь меня в чем-то? — Клод, в свою очередь, отставил чашку, и с улыбкой посмотрел на Кристину.

Она промолчала, многозначительно хмыкнув и подняв бровь.

Его улыбка стала шире, начиная напоминать ухмылку.

— Это все — правда, — Клод немного наклонился вперед, опираясь руками на стол, который разделял их, так, что лица оказались очень близко. Слишком близко для ее способности думать ясно. Это не ослабило ее внимания к его словам, однако. — Я возглавляю Ковен магов, являясь Верховным Магистром этого объединения. На мне лежит ответственность за жизнь и благополучие каждого члена нашего Ковена. Причем, помимо магической стороны жизни, нам принадлежит достаточно много обычных компаний и предприятий. За них, так же, отвечаю я. Хотя, безусловно, имеются и помощники, — он протянул одну руку, захватывая ее локон, и начал наматывать его на свои пальцы. Словно ему постоянно хотелось касаться хоть части Кристины.

Это доставило ей больше радости, чем следовало бы после двух суток знакомства. Но Крис искренне казалось, что прошла уже вечность с той встрече в баре, и нет ничего странного в том, что их настолько притягивает друг к другу. Не на фоне всего остального, во всяком случае.

Она откашлялась, пытаясь осмыслить все то, что Клод только что рассказал.

— Ковен? — она задумчиво протянула это слово, будто пробуя его на вкус. — Это что-то, типа ордена рыцарей в древности? Как тамплиеры? — Крис попыталась пошутить, давая себе время лучше разобраться в ситуации, но Клод отчего-то напрягся.

— Нет, — мужчина вдруг стал чересчур серьезным. Его пальцы отпустили локоны Крис, и с небольшим нажимом обхватили ее щеку. — Я понимаю, насколько это кажется невероятным. Но ты должна понимать, что все серьезно, — он легко надавил, заставив Крис смотреть прямо на него. — Вспомни, что вчера представляла собой твоя квартира, — голос Клода стал ниже, приобретая то гулкое звучание, которое она уже не раз в нем замечала. И обычно, в такие моменты он был близок к гневу или ярости, насколько Крис смогла провести ассоциации.

— Клод? — неуверенность столь явно прозвучала в ее тоне, что он не смог бы не обратить на это внимания.

Пришла очередь Клода делать глубокий вдох. Но он так и не убрал своей ладони с ее щеки. И это было приятно.

— У Ковена есть враги, — он мягко погладил ее кожу. — Я не лгал вчера, когда тебе об этом рассказывал. И когда ты заговорила об Ордене, — Клод улыбнулся, словно извиняясь, — прости, но это почти непроизвольная реакция. То, что передается с генами у каждого, относящего к Ковену. Орден — это те, с кем мы боремся за преобладание, Кристина, боремся уже больше девятисот лет, с более-менее постоянным успехом. Им это не нравится. И они стараются изменить такой ход событий.

Это рождало какие-то ассоциации. Неясную дрожь внутри. Словно холод, сквозняк, который заставляет ежиться, но ты никак не можешь выявить его источник.

Как будто не заметив такого ее состояния, Клод продолжал говорить, все ближе притягивая лицо Кристины к своему.

— Я практически уверен, что это Орден виновен в нападении на тебя на той стоянке, — его пальцы чуть сильнее сжались на щеке. — И вчера днем, за тобой опять следили люди из Ордена. Так что я больше не собираюсь оставлять тебя без охраны. Случившееся вчера в твоей квартире — последняя капля. Потому…

Она прервала Клода, чувствуя, что непроизвольно сжимает губы и прищуривается.

— А откуда ты знаешь, что они следили за мной вчера? — голос Кристины был недовольным, но она не собиралась извиняться за подобное. Даже не задумываясь над тем, было ли плохо то, что кто-то там, неизвестный, якобы следил за ней.

— Потому что моим людям было приказано наблюдать за тобой и охранять, — Клод не выглядел раскаивающимся. Ни капли, черт его дери! Он усмехнулся, видя ее недовольство подобным обстоятельством.

— А тебе не кажется, что ты перешел допустимые нормы? — она попыталась дернуться, освободиться, отстраниться от его ладони. Но Клод не позволил.

— Нет, — словно специально, он еще сильнее наклонился, почти прижимая свой лоб к ее. — Мне кажется, что я, наоборот, оказался небрежен, раз с твоим домом, все же, случилось подобное.

— Слушай, а тебе не кажется, что захват контроля над моей жизнью и мной это уже перебор? — Кристина была почти возмущенна. — Я, знаешь ли, и сама неплохо справлялась до этого. Твой напор это уже чересчур. Клод, мне это не нравится. Я этого — не хочу, — она попыталась встать.

Горячая ладонь легла ей на плечо, не позволяя подняться, а вторая его рука, так и не отпустив ее лица, надавила. Их губы коснулись друг друга. Кристине показалось, что даже атмосфера в кухне изменилась.

— Не стоит говорить то, что не является правдой, милая, — низкий голос Клода окружил ее, гулко отдаваясь в ушах. — Я защищаю тебя. И имею на это право.

Ни его тон, ни выражение глаз с плавящимся в них серебром не оставляло сомнений, что он не спорит, а просто ставит ее в известность.

— Серьезно? — попыталась съязвить она. — Не помню, чтобы давала его тебе, — Крис надменно смотрела на него, не показывая, что у нее возникло странное ощущение, дрожью пробежавшее по позвоночнику, будто Клод убьет любого, кто посмеет угрожать ей. Какая-то, первобытная часть сознания Крис растаяла от такого предъявления на нее права. От дикого рыка своего мужчины «Мое!».

Только, не слишком ли это все? И когда это она решила, что он «ее мужчина»?! Вот черт! Ей, определенно вредно находится рядом с ним так долго.

Но и уходить никуда не хотелось. Даже на работу, куда, кстати, идти было просто необходимо. А у Кристины возникли серьезные сомнения в том, что Клод отпустит ее и туда. И, несмотря на все несогласие взрослой разумной женщины, которой она на самом деле и была, противопоставить этому первобытному рыку — Кристине оказалось нечего.

— Давала, детка, уж поверь мне, — казалось, он ощутил противоречия, которые появились у нее внутри. Голос Клода стал тише и мягче, обволакивая ее. — Просто ты не позволяешь себе об этом вспомнить. Как не давала пробудиться своей силе. Глупо противиться судьбе. Все, что происходит — неотвратимо.

Возможно, только возможно, но глядя в его янтарные глаза, всматриваясь в лицо Клода, которое было так близко, что Кристина видела тонкие лучики упрямых морщин в уголках его рта, она с удивлением осознала, что в чем-то он был прав…

Стоп. Кристина же никогда не верила в судьбу! Отчего же сейчас соглашается с подобной чепухой?!

И все же, что-то было в его словах. Нечто большее, чем Клод хотел бы ей сказать. Кристина не смогла бы объяснить, как узнала это, но вот как-то ощутила, и все тут. Что он там говорил про нежелание вспоминать и чувствовать? Может ей опять попробовать сделать как вчера вечером? Она же ведьма, в конце концов!

И вот эта идея — оказалось последней каплей для нее.

Кристина рассмеялась. Весело, хоть и немного неуместно. И этот смех — снял напряженность, повисшую между ними, возвращая непринужденность общения, с которой они проснулись.

Клод улыбнулся, словно ему было приятно видеть ее веселой. И напряжение, понемногу, ушло из его янтарных глаз.

— Что ты имеешь в виду? — она, все же, немного отстранилась, и в этот раз — он позволил это, убирая свои пальцы с кожи Кристины. — Что значит — «не позволяю себе вспомнить»? — Крис спряталась за чашкой, делая очередной глоток кофе. — Не думаю, что встреча с тобой, имей таковая место, смогла бы затеряться в глубинах моего подсознания.

— У меня есть одно предположение, — Клод выпрямился, убирая локти со столешницы, и подошел к окну, за которым все еще кружили хлопья снега. — И с каждым часом, я все больше уверяюсь в его правдивости.

— О чем именно? — Крис не совсем понимала, как его предположение связано с правами на ее защиту или на вмешательство этого мужчины в ее жизнь.

— Помнишь, я вчера рассказывал тебе о маге, который создал твой крест для девушки, которую любил? — он не обернулся, спрашивая ее. Крис кивнула головой, все еще не улавливая связи.

— Ты веришь в реинкарнацию? — так же невозмутимо продолжил Клод.

Кристина прыснула, забрызгивая себя кофе, понимая, что в который раз за утро начинает истерично смеяться. И с благодарностью приняла полотенце, которое Клод протянул ей, все еще ожидая ответа на свой вопрос. Он что, серьезно?!

— Нет, — немного успокоившись, выговорила она. — Но и в магию, еще до вчера, я убеждала себя, что не верю. Значит, реинкарнация, да? — Кристина очень старалась сделать вид, что в этом разговоре нет ничего неестественного, но… Господи! Да у кого хватит выдержки?! — Это перерождение душ, верно?

Кажется, Клод понял, что ей не так уж и просто. Он обошел стол, и облокотился о его край, около нее, рукой обхватывая затылок Крис. Нежно гладя по волосам.

Вполне вероятно, это было еще одной гранью ее ненормальности, но вот так, ощущая его прикосновение, было легче принять любую, самую фантастическую версию искривления реальности.

— В какой-то степени, — сейчас голос Клода был таким же мягким, как и касание ладони. И это было почти физически приятно. — Думаю, эта легенда — она о нас с тобой, Крис.

— И какие у тебя основания для подобных подозрений? — недоверчиво качая головой, спросила она.

— Сейчас очень необычное время, — Клод прикрыл веки, будто погружаясь внутрь себя. — Точка пересечения времен. Период, когда можно получить колоссальную силу, если знать, как именно это сделать, — его пальцы продолжали гладить ее волосы. Но Клод так и не смотрел на Кристину. — Последний раз такое было восемьсот лет назад. И в ночь, когда должен был бы проводиться ритуал… — они погибли. Но силу исчерпали, — вот теперь, он посмотрел на нее. — Кто-то использовал весь потенциал, который только можно было взять. Это был не Орден. Но и Ковену не перепало ничего от подобной мощи. Все, что я знал еще неделю назад — это то, что того Магистра предали. Он был захвачен адептами Ордена. Но потом…, потом, всех тех, кто там был — обнаружили мертвыми. Включая и самого Магистра, и девушку.

— Ты думаешь, что он использовал эту силу, чтобы убить своих врагов? — попыталась разобраться Крис. Но произнося это, она словно чувствовала, что все было не так. Что говорит неверно. И от такого понимания — становилось по-настоящему страшно.

— Нет…, - Клод покачал головой, и ей сложно было понять его мысли по непроницаемому выражению лица. — Той энергии, которая использовалась — вполне хватило бы на то, чтобы просто растереть в пыль весь Орден, а сами бы они остались живы.

— И что ты думаешь? — Крис побледнела, хоть и не смогла бы сказать, что именно в тихих, задумчивых словах мужчины так напугало ее.

— Я считаю, что Магистр использовал всю силу для иного, — Клод наклонил голову, пристально всматриваясь в ее лицо. — Всю эту неделю меня преследуют видения…, воспоминания… Есть такой ритуал, Крис — связывание душ. Для него необходима колоссальная сила мага, и лишь единицы, даже имея источник подобной силы, могут его провести. Тот Магистр — он имел такую силу и умения, — Клод замолчал на секунду. — Как и я. А то, что есть между нами — это не подпадает ни под какие категории нормальности, тебе так не кажется? — Он легонько усмехнулся, видя, как Кристина неуверенно пожимает плечами. — Но в то же время — это так верно, ты же ощущаешь это, я знаю. Словно, только теперь, все и идет так, как должно быть.

У нее не имелось заготовок для ответа в подобной ситуации. Кристина гораздо меньше его знала о всяких ритуалах. Она совершенно не представляла себе, было ли реальным то, о чем Клод с такой уверенностью говорил. Но…, все же, нечто внутри нее было с ним согласно. Кристина, в самом деле, ощущала некоторую правильность, когда была рядом с этим мужчиной. Абсурд…? Однозначно… и все же…

— Неделя…, - Крис хмыкнула, — ты снился мне с двенадцати лет, — она и сама не знала, отчего сказала это, если только что убеждала себя в абсурдности такого предположения. — Мне снились ритуалы, маги, просто жизнь в двенадцатом веке. И ты… — она отвернулась, не уверенная, что готова смотреть в глаза Клоду, когда говорила о таком. — Эти сны… я не хотела просыпаться, Клод. Мечтала, чтобы это было правдой. Но с каждым прожитым днем, все надежней убеждала себя, что это все — только игры подсознания. И потом, там, в баре… — Крис не повернулась, даже услышав, что он подошел ближе, преодолевая последние полшага, которые разделяли их. — Мне казалось, что я схожу с ума. И мои фантазии начинают преобладать, стирать ощущение реальности. Сон, воплотившийся в жизнь. Я была уверена, что в тот момент — попроси ты, и я бы убила кого угодно лишь за твой поцелуй, только чтобы ты не останавливался, даже не задумываясь — почему? А теперь… — Крис встала, не уверенная в том, зачем, вообще, решила об этом говорить.

Его ладонь, которая все еще обхватывала затылок Кристины, напряглась, и она ощутила легкое, но непреодолимое давление, заставляющее смотреть вверх. В его глаза.


Последнее, о чем он хотел бы сейчас ей напомнить — это о том вечере, когда так унизил Крис. Кажется, он собирался завоевывать ее доверие. И потому, не стоило снова возвращаться в неудачное начало. Тем более, сейчас, когда тема была настолько важной, основание для его догадок — достаточно зыбким, а сам он ощущал странное, покоряющее ощущение внутри, от мысли, что она могла так долго…, что? Ждать его? Помнить о нем? Даже если считала это все сном?

Он притянул девушку к себе, понуждая ее расположиться между его бедрами так, чтобы Крис опиралась на него, но все еще не отпустил ее щеки.

— А что, если это не сны, Кристина? — Клод обхватил ее лицо и второй ладонью, притягивая ближе к своему. — Что, если мы с тобой это прожили? И это — наши воспоминания? Допусти такое.

— Я согласилась с магией, Клод, — Кристина прерывисто вздохнула, но он видел неуверенность в аквамариновых глазах. — Но дай мне время, я… мне сложно, черт возьми! — Крис закрыла глаза, и уткнулась лбом в его грудь.

Что ж, похоже, пришла его очередь для откровений…

— Я помню, как дарил тебе крест, — он обнял ее за плечи и накрыл ладонью затылок, словно старался укрыть от всего, хоть и сам до конца мог разобраться во всем, что ощущал. Клод, вообще, не привык ощущать внутри хоть что-то, помимо пустоты и уверенности в правильности своих действий. Сейчас же — все было не так. И он не был специалистом в том, что творилось, черт возьми. Ему и самому нужно время, чтоб разобраться до конца. Но убедить Кристину — было важнее. Клод не знал почему, просто знал, что не ошибается. — Помню так, словно это было вчера. И те опасения, которые заставили меня сделать его. Что я был уверен — тебе грозит опасность, — он еще крепче обнял ее, вспоминая свой сон. — И я помню, что ощущал, когда потерял тебя… — он достал из кармана своих штанов крест, который выпал вчера из ее одежды, когда Клод раздевал Крис. И надел ей через голову кожаный шнурок, отделанный золотом, к которому утром прикрепил крест, чтобы украшение снова было на шее Кристины.

Она напряглась в его объятиях, но не воспротивилась. А он просто не мог отступить, не мог дать ей больше времени.

Дьявол. Клод искренне хотел бы. Но у них осталось чуть больше двух суток до того момента, когда сила начнет нарастать. И если он прав — они должны быть готовы не к самому радужному варианту развития событий.

Он понимал все это. Но в этот момент, Клод осознал и еще одну простую истину — ее желание, ее душевный покой и комфорт значили больше всего этого.

Опустив лицо так, что уперся носом в макушку Кристины, он глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом ее волос.

— Хорошо, давай пока остановимся на этом, — тихо произнес Клод, не позволяя Крис отстраниться, и ощутил, как ее тело расслабилось, а сама Крис выдохнула. Сложно было не услышать облегчение в этом тихом звуке. — Что ты собиралась делать сегодня до того, как столько узнала о себе? — сменил Клод тему.

Кристина хмыкнула.

— То же, что и всегда. Именно то, что и сейчас собираюсь делать — мне надо на работу, — она подняла лицо, с легким вызовом глядя ему в глаза. Словно боялась, что Клод попробует запретить.

Собственно, он мог такое сделать. И даже хотел это сделать. Однако ее комфорт имел значение, дьявол все раздери! И Клод сделал нечто невероятное для себя, для того, каким он был еще сутки назад. Переступив через собственное желание и мнение, Клод кивнул.

— Я отвезу тебя до редакции, — проговорил он спокойно.

Если Кристине надо время — она получит его столько, сколько он, Верховный Магистр, вообще, в состоянии дать его ей.

Она удивилась, это было заметно, но кивнула в ответ на эти слова.

— Для начала, неплохо было бы все же достать сумку с одеждой, — ему доставило удовольствие, что в ее улыбке теперь было больше искренности и тепла.

— Хорошо, — усмехнулся Клод в ответ.


Добраться до редакции оказалось не так и просто, несмотря на то, что машин было меньше обычного. Но продолжающаяся метель превратила дороги в нечто на ее взгляд непригодное для передвижения. Похоже, однако, что Клод так не считал. Он совершенно спокойно, как и накануне, управлял машиной, и казалось, не замечал белого вихря снежинок за окнами автомобиля. Возможно, ему не грозила смерть в аварии?

Кристина растерянно потерла лоб, теряясь во всем, что теперь стало ее реальностью.

— Клод…? — она не была уверена, что стоит отвлекать его внимание при такой-то дороге, но тот сразу же повернулся к ней лицом, с улыбкой приподнимая бровь.

— То, что ты рассказывал о своей семье,…- она чуть поджала губы, сомневаясь, что о таком можно спросить тактично, но он смотрел на нее так же спокойно, и это придало силы Крис. — Это правда?

— Да, — так же спокойно ответил Клод, отворачиваясь к дороге, — с поправкой на вмешательство Ордена и магии, конечно. — Он уверенно затормозил перед самым входом в здание, где располагалась ее редакция, и опять с легкой улыбкой повернулся лицом к Крис. — Иди, милая, ты хотела время — я даю его тебе, но на моих условиях, — Клод наклонился вперед, почти касаясь ее губ, и Кристина совсем не хотела и не собиралась отклоняться. — Имей в виду, за тобой будут присматривать. Больше ты не останешься без охраны, — Клод жарко и крепко поцеловал ее, — и не смей снимать крест.

После такого поцелуя ее дыхания не хватало на слова, только на слабый кивок. Вероятно, на это он и рассчитывал, планируя таким образом отвлечь от новости о постоянной охране. Уже успев немного изучить этого мужчину, Крис вполне могла допустить подобный вариант.

— Я заберу тебя вечером, — губы Клода все еще были близко к лицу Кристины, пока он продолжал «инструктаж», а его ладонь обхватывала ее щеку. — А ты — будешь звонить мне, если вдруг, что-то случится, или если тебе покажется что-то неладное, и каждый час — просто, чтобы сказать, что не случилось ничего. Ясно?

— Это немного напоминает паранойю, Клод, тебе так не кажется? — Кристина отстранилась, усмехаясь, и потянулась к ручке двери.

— Возможно, — легко согласился Клод, останавив ее руку, и сам вышел из машины. — Но я не собираюсь снова допустить ошибку, — продолжил он, открывая дверь с ее стороны, и подавая Кристине руку, чтобы помочь выйти. — Это не обсуждается.

— Клод…, - она собиралась возмутиться и напомнить, что пока он, со всем этим бредом о магии и колдунах, о перерождении и воспоминаниях из прошлого, не появился в ее жизни — Кристине ни разу не угрожало ничего серьезней, чем нелестная критика ее журнала в рейтинге, или падение кирпича с крыши дома. То есть все то, что по статистике, могло угрожать любому человеку.

Однако Клод, уже знал, казалось, как можно прервать любое возмущение Кристины. И последней здравой мысль до того, как она полностью отдалась поцелую, которым он отвлек ее, было недовольство тем, сколь быстро Клод нашел к ней подход. А потом, на пару минут, она забыла и о том, что стояла на улице, посреди метели, и обо всем, что узнала за утро и предыдущую ночь. В этот миг не было ничего важнее его губ, которые так нежно, но с напором, ласкали ее рот; его языка, который лишал всякого здравого смысла своими движениями. Ничего, кроме Клода. И это казалось чересчур верным…

— Я жду звонка через пятьдесят пять минут, девочка, — дыша не менее прерывисто, чем она сама, Клод, наконец, отстранился от ее губ, целуя щеку. — Если ты не позвонишь — я буду здесь через десять минут. Потому, когда мысль о паранойе придет тебе в голову, Кристина, вспомни, чем окончился прошлый мой визит в твой кабинет, — он насмешливо скривил губы и легко поцеловал кончик ее носа, разворачивая Крис ко входу, — через пятьдесят три минуты, — уточнил он еще раз, вызывая у Кристины нечто, напоминающее недовольный рык. Впрочем, Клод не казался впечатленным или испуганным подобным проявлением ее раздражения в ответ на его настойчивость.


Глава 13


Часы показывали без двадцати минут двенадцать.

Это был рекорд. Из трех часов, прошедших с момента их расставания, последние тридцать минут были самым продолжительным временем, за которое Крис ему ни разу не позвонила.

Клод усмехнулся. Да уж, дать ей время — было хорошей идеей. Очевидно, его присутствие рядом, чересчур отвлекало Кристину, мешая думать. Потому что, первый раз она позвонила ему спустя десять минут после их «прощания».

Воспоминание о том, как он едва не развернул машину, наплевав на здравый смысл и решение дать ей отдохнуть от всей этой мистики, едва увидел на дисплее номер Крис, заставило Великого Магистра покачать головой. Он слишком серьезно отнесся к вопросу ее безопасности. Но не собирался об этом сожалеть.

Однако то, как именно звучал ее голос на вопросе «Я — ВЕДЬМА?!» в трубке — послужило хорошей компенсацией за этот… хм, за беспокойство. Очень, очень сильное беспокойство, испытанное по ее вине.

Кажется, Кристину немного обидел его смех в ответ на эти слова…

Но она быстро отошла.

После этого, не проходило и десяти минут, чтобы Крис ему не позвонила. И каждый раз у нее был целый список вопросов.

Чертовски огромный список забавных вопросов.

Клод даже начал подозревать, что все время в промежутках между их разговорами она тратит на их составление.

Он не удивился вопросам о душе, скорее ждал чего-то подобного. Но не поверил себе, когда она, весьма прагматичным голосом, начала уточнять, насколько именно далеко позволено заходить в применении магии, с сохранением пропуска в рай?

Откинувшись в своем кресле, Клод, не выдавая своего удивления таким вопросом, как можно безучастней, постарался выяснить, какой именно вид черной магии Кристина решила практиковать, раз сомневается в сохранности своей души?

И вот тут, услышав в ответ нецензурное высказывание, произнесенное почти шепотом, он понял, что недооценил, насколько это все для нее может быть трудно, осознать то, что это — новая реальность жизни Кристины, а не глупый, неудачный розыгрыш.

Тогда Клод стал просто отвечать на любой, даже самый странный вопрос с ее стороны.

А ее интересовало все, любые, самые незначительные детали. Порою даже, такое, что Клод растерянно качал головой, удивляясь, отчего Крис пришла к подобной мысли. Конечно, ему самому было несоизмеримо легче принимать свою суть. Клод родился и рос среди тех, кто прекрасно знал о своих силах. Кристине так не повезло.

А потому, сидя в своем кабинете на третьем этаже резиденции Ковена, он спокойно и тщательно рассказывал обо всем, что вызывало ее интерес. От влияния времени года на уровень силы, до методов использования магии в играх на бирже. Самым смешным ему показалось ее расстройство от того факта, что Кристина могла неосознанно использовать собственный дар в управлении подчиненными.

Клод ухмыльнулся этому огорчению но, стараясь, чтобы голос не отразил усмешки, спросил — почему ее это расстраивает? А когда Кристина сказала, что хотела сама по себе добиться хорошей работы своих сотрудников, он спокойно и настойчиво, стараясь сказать, как можно мягче, произнес: «Но это и есть ты. Сила — такая же часть тебя, как твой разум».

И он ощутил, что часть его спокойной уверенности, передалась Кристине.

Еще раз посмотрев на циферблат, Клод встал и подошел к окну, наблюдая за продолжающимся снегопадом.

Без пятнадцати.

Это было странно, но он почти испытывал дискомфорт от того, что она перестала звонить так часто.

Или же это беспокойство было иного рода?

У нее могли быть дела, в конце концов. В перерывах между тем, как допрашивать его, Кристина могла и работать.

Рассеянно глядя на кружащиеся снежинки, Клод делал то, что ему еще не приходилось делать — приводил в порядок свои чувства и эмоции, пытаясь вычленить то, что вызывало почти ощутимое неудобство.

Верховный Магистр не привык испытывать эмоции. Его часто считали бесчувственным. Называли за глаза ледяным выродком. Он это знал.

И Клода ни капли не беспокоило подобное, потому что он был именно им. Эмоции и чувства были чем-то, что никогда не нарушало его сосредоточенности. Не потому, что Клод не хотел бы ощутить нечто подобное. Просто так было.

Он мог ощутить отдельный проблеск интереса, мог испытать желание или потребность в удовлетворении своей нужды. Но это никогда не превалировало в нем. Никогда не было сильнее его стремления обрести максимальную силу и мощь. Никогда не заставляло терять голову и творить безумства, на подобии тех, что он и совершал с первой секунды встречи с Крис. Это было настолько непривычным и новым, что следовало потратить время, чтобы разобраться в самом себе, навести подобие порядка в этом клубке непонятных, бурлящих чувств.

А вот сейчас — он чувствовал. И это не было приятно. Потому что чувствовал Клод — страх.

Он боялся за Кристину. И эта боязнь усилилась за последние пятнадцать минут.

Обычный человек махнул бы на подобное ощущение рукой, со смешком сваливая все на разгулявшуюся паранойю. Маг не мог позволить себе подобной безалаберности, игнорируя интуицию.

Стремительно отвернувшись от метели, он потянулся за телефоном, лежащим на столе. Пусть лучше он перегнет палку и снова будет обвинен во вмешательстве в ее личную жизнь, чем…

Не успел Клод нажать на дозвон, как дисплей телефона вспыхнул. На экране засветилось не то имя, которое Клод хотел бы видеть. И то, что звонил Дрю, было чертовски плохим признаком. Полчаса назад, Клод послал его сменить Фреда, который до этого охранял Кристину…

— Да? — еще до того, как помощник успел произнести хоть слово, Клод знал, что ему не понравятся новости.

— Клод, тебе лучше приехать сюда, — он был прав, ему не понравилось ни одно слово из произнесенного, как и тон голоса Дрю. Черт бы все побрал.

— Что с ней? — даже для него самого, голос прозвучал слишком гулко. Слишком. От одного предположения, что Кристина в беде, он начал терять контроль, чувствуя, как сила стремится вырываться.

— Я не знаю, Клод, — Дрю был напряженным и злым, это ощущалось. — Но тут…, тут было что-то, однозначно, это я могу тебе гарантировать. Фред вырублен, я не могу пока сказать, удастся ли привести его в чувство. А сама редакция… Это надо увидеть, — Дрю периодически матерился, раздавая какие-то указания.

Клод не знал, кем командует его помощник, но это его уже не волновало.

— Собирай всех.

Он резко нажал на отбой, на секунду замирая посреди кабинета.

А потом, не задумываясь о том, как; не размышляя, о цене, которую заплатит потом за это, он сделал то, что не удавалось никому за последние восемьсот лет. В том числе и самому Клоду.

Движением, которого не мог знать, приказом, который был запретен, для любого, пекущегося о своей душе, Клод открыл пространственный портал, зияющий тьмой, обжигающий ледяным холодом, и без раздумий шагнул в проход, переливающейся чернотой, выходя в редакции прямо перед Дрю.

И в этот момент ему было совершенно плевать на обилие нецензурного словарного запаса побледневшего помощника.

Ладони Клода раскалились от срывающейся силы…

Перед ним лежал в руинах кабинет Кристины…


Это зрелище вызвало ярость, сильнее которой он еще не испытывал. Клод ощутил, как в нем забурлила сила, перехватывая контроль над разумом. Но сейчас он даже не хотел с этим бороться.

К черту контроль!

К дьяволу сдержанность и расчет!

Он хотел видеть Кристину! Сейчас. Немедленно.

Ему была нужна уверенность, что с ней все нормально…

Но он уже знал, что это было не так.

И к бесу, что таким появлением, Клод наверняка разрушил какую-нибудь легенду Дрю, об их секретной работе на правительство по обеспечению безопасности в стране.

Отгородившись от гама, который стоял в редакции, не обращая внимания на проклятия, которые вызвал своим появлением, он постарался сосредоточиться на зрелище перед собой.

Это было почти нереально.

Казалось, что Клод, Верховный Магистр Ковена, перестал существовать. Он испарился, полностью передав свое тело в контроль ледяной, ревущей силы, требующей Кристину, и беснующейся от того, что это требование не удовлетворялось в тот же миг.

Как и в квартире Крис вчера, здесь, в кабинете, не уцелело практически ничего. Пол был усеян обломками и обрывками мебели, покрыт обгоревшими фотографиями и листами бумаг, с какими-то набросками и эскизами.

Из мебели уцелел только стол.

Клод не смотрел на него. Пока не смотрел.

В одном из углов стоял насест, но самого ворона, того загадочного Жана, о котором он столько слышал, и которого все никак не мог отловить — нигде не было. В кабинете было холодно, очень холодно, и кружила метель. Целых окон просто не осталось.

И посреди этого всего, на том самом столе, лежал крест. Тот, который лишь несколько часов Клод сам одел на шею Кристины.

Жжение силы в ладонях перешло в ледяной, арктический холод.

Пять шагов.

Его пальцы сомкнулись на золоте, игнорируя то, что холодный металл покрывается инеем от касания его пальцев. Он стиснул кулак так крепко, что стало больно. К черту.

Кто-то мог сказать, что создание портала было ошибкой. Не было прощения тому, кто творил переход, используя мощь тьмы, переступая грань данного и беря предложенное во искушение. Но ему было плевать.

Клод был готов и дальше нарушать все, чем его пугали с раннего детства, лишь бы сейчас увидеть здесь Кристину.

Она дралась за себя. Пыталась сопротивляться. Аура ее силы прослеживалась так четко, словно была подсвечена неоном. А воздух был пропитан ее страхом, оставляя на губах Клода горький, ядовитый привкус.

На нее напали не более часа назад. Всего лишь через несколько минут после того, как они закончили говорить.

Почему, черт возьми?! Почему он ничего не ощутил?! Какого дьявола ее крест был тут, а не на ней?! Кто смог снять его, до того, как Кристина ощутила опасность?!

Тот, кого она знала? Кому безоговорочно доверяла? Так, как еще не верила ему?

Жан…? Дьявол.

Не имея ни малейшей чертовой возможности получить ответы на все эти вопросы, Клод отвернулся и вышел в приемную, через проем, на котором уже не было дверей. Их просто напросто сорвало, оставив лишь деревянные обломки качаться под порывами сквозняка.

Неудивительно, что все эти люди, которых уже согнали в приемную, выглядели так… опустошенно и подавленно. Наверняка, им впервые в жизни довелось столкнуться с неведомым столь близко.

Но его Крис была еще ближе. В самом эпицентре всего этого. Дьявол.

Еще крепче сжав пальцы, он осмотрел сотрудников редакции, которых окружали его подчиненные, уже подоспевшие сюда после приказа о сборе.

Люди старались держаться ближе друг к другу, очевидно, пребывая еще в состоянии шока. Он улавливал исходящий от них страх, почти ужас. И растерянность. Никто из них не понимал происходящего.

Клод смотрел на них, и не видел ничего, что имело бы ценность. Пешки, марионетки.

Они были ничем. Пустым местом. Овцами. И выглядели, как жалкая отара, сбившихся в кучу овец. Черт их дери.

Клоду было плевать на этих людей.

На всех людей, в общем-то.

Только Крис имела значение.

Только она.

И потому, он собирался выжать из этих, трясущихся пустышек все, что только можно было.

Повернувшись к столу секретаря, за которым сидела всхлипывающая девушка, Клод направился прямиком к ней, лишь мимолетным взглядом, убедившись, что Дрю занимается Фредом, пытаясь привести того в сознание.

— Что здесь произошло? — он говорил тихо, но от того, как разносился его голос по приемной, от того, что было в этом негромком тоне, умолкли все, и испуганные сотрудники, и повидавшие много пугающего в своей жизни, члены Ковена.

Клод понимал, что с этой, хлюпающей носом истеричкой, стоило бы говорить иначе, но у него уже не было никакого желания сдерживать себя и свою силу.

Каждая минута, каждая секунда времени, которую он терял — могла стоить Кристине жизни. И боли… Чертовски много боли. Ни один из его врагов не отличался милосердием или состраданием.

Как и он сам, впрочем.

Но одна мысль о том, что кто-то заставляет его Кристину страдать, а он не может добиться ответа от этой идиотки, выпучившей на него свои покрасневшие испуганные глаза, заставляла его силу бесноваться.

Клод слишком близко подошел к черте, из-за которой не было возврата. Портал лишь подтолкнул его к тому пути, который так часто предрекали «бесчувственному выродку».

Кто бы мог подумать, что Клод пойдет по нему из-за того, что именно чувства сейчас его и обуревали. Что страсти, которых Магистр, казалось бы, был лишен с самого раннего детства, настолько овладеют его сознанием, что он перестанет задумываться о целесообразности творимого им. И все — свою жизнь, саму бессмертность собственного существования — положит в жертву мощи и силы, о которой ранее не позволял себе даже думать.

Не из-за превосходства или стремления к могуществу. Из-за женщины…

Нет.

Из-за Кристины. Только из-за нее.

И к дьяволу, что лишь два дня назад, подобное показалось бы ему бредом.

Клод уже даже не задумывался об этом.

В конце концов, если его догадки верны — он не в первый раз творил подобное ради нее.

Но почему?! Почему, черт побери, он раз за разом совершает промахи?! Отчего, снова и снова упускает что-то важное, то, что позволяет неизвестному врагу подбираться так близко, что ставит под угрозу жизнь Кристины?

— Что здесь произошло? — почти по слогам повторил Клод.

Но эта дура, секретарь Кристины, лишь принялась снова рыдать от его тона, размазывая по лицу косметику, и попыталась вдавиться в стену за своей спиной.

Иисусе! Ему захотелось убить ее. Здесь. На глазах у всех. Так, чтобы каждый из этих трясущихся ничтожеств понял, что будет с тем, кто стоит между Клодом и его целью. Так, чтобы кровь этой дуры залила пол, забрызгала тех, кто стоял рядом.

Сила бурлила в нем, требуя жертву. Тьма. Ледяная Тьма так быстро, так полно начала захватывать власть над ним.

Он отступил на шаг, делая глубокий вдох, и в тот же момент ощутил, как Дрю положил на его плечо руку.

Зря помощник так поступил.

Клод с трудом справлялся с налетевшими и обуревающими его сейчас эмоциями и порывами. И у Дрю не было никакой гарантии, что его Магистр, просто-напросто не испепелит уж больно рьяного помощника. Черт. Да у самого Клода не было ни малейшего представления о том, что он может вытворить в ближайшее же мгновение, если хоть кто-нибудь не скажет ему, куда пропала Кристина. И что с ней произошло…

Хотя, он не был уверен, что ответ на последний вопрос поможет ему взять себя в руки…

— Клод? — Дрю немного сжал пальцы на его плече. — Ты уверен, что это лучший метод?

Похоже, что его желание смерти было крупными буквами написано на лице Магистра. Дело дрянь. И становится все дряннее. Дерьмо.

Сжав зубы, Клод пристально посмотрел на помощника. Тот отдернул ладонь, но не отступил. Смелый паршивец. Но он и так это знал. Потому и оставил при себе, когда стал Магистром. Почти доверяя Дрю.

Втянув в себя воздух, Клод кивнул.

Он был почти благодарен. Не останови его Дрю, и он сорвался бы.

Лицо помощника расслабилось. Не так уж и уверен тот был, очевидно, что ему спустят с рук подобное вмешательство. Магистру даже послышалось ехидное: «всегда, пожалуйста», которое Дрю проворчал сквозь зубы, отворачиваясь. Но проигнорировал это.

— Мне нужны ответы.

Отвернувшись от скулящей секретарши, он обвел взглядом всех, видя одинаковый страх и на лицах людей, и в глазах магов. Вот только члены Ковена были более опытными в сокрытии своих слабостей.

— И плевать, каким способом.

Овцы переполошились, наполняя помещение своим страхом.

Его люди кивнули.

И раньше, мало кто решался спорить с Магистром. Теперь же, очевидно, его вид отбивал всякое желание. Вот и отлично. Это устраивало Клода.

— Если кто-то из вас, — он обвел взглядом перепуганных работников журнала, — может что-то сказать о том, где может быть мисс Шайн, и кто…, - Клод сжал челюсти, — сделал вот это, — он махнул рукой в сторону сорванных дверей кабинета, и всего того, что было за ними. Сжал пальцы в кулак. Чтобы не поддаться искусу силы. — Я готов слушать. И поверьте мне, для каждого из вас будет лучше вспомнить обо всем самостоятельно.

Он еще раз посмотрел на всех этих людей, от которых, просто на милю несло ужасом.

— Я не уверен…

Один из мужчин вышел вперед. Клод не знал его. Но если этот парень мог что-то сказать — он готов был слушать любого.

— Я выходил из кабинета мисс Шайн, когда к ней зашел какой-то посетитель. Мы столкнулись в дверях, — парень нервно потер лоб, на котором ярко выделялся пластырь. — А через пару минут, после того, как они закрылись в кабинете — это все и… вспыхнуло, что ли, — мужчина неопределенно махнул рукой, и в этом жесте можно было увидеть и страх, и растерянность. — Словно маленький ядерный взрыв! Бог мой! — парень резко выдохнул и покачал головой.

— Ты раньше видел этого человека? — Клод так и не разжал рук, стараясь, все же, сохранит хоть немного разума, продолжая сжимать амулет пальцами.

— Нет, — парень покачал головой, и опять начал тереть свой пластырь. — Он никогда не появлялся здесь.

Это не вписывалось в картину. Увидь Кристина незнакомца, и начни тот угрожать ей — крест предал бы Клоду ее страх, любую ее реакцию, связанную даже с возможной опасностью. Но ничего, хоть отдаленно похожего, он не ощутил.

Значит, в тот момент креста на ней уже не было?

Дьявол. Ему было нужно гораздо больше информации.

Не обращая больше внимания на остальных сотрудников, которыми занялись его люди, он махнул этому парню, чтобы тот подошел ближе.

— Подойди, — Клод собирался выяснить, как выглядел тот незнакомец, и он готов был даже разрушить сознание этого человека, лишь бы получить информацию. — А Жан, он был с Крис? — развернувшись, Клод снова зашел в кабинет, не обращая внимания на вихри снежинок, которые сквозняк носил по разрушенному помещению.

— Ворон? — парень пригнулся, проходя под болтающейся балкой дверного косяка. — Нет, я его последние два дня вообще не видел. Видно он провинился, и мисс Шайн оставила его дома. Она так делала иногда.

Ему не понравился тон, которым этот человек говорил о Кристине. И не понравилось то, что в его чувствах читалась неприязнь к своей начальнице.

На секунду, Клод испытал ничем не мотивированное желание просто напросто убить его. Только за то, в каком тоне тот отозвался о его Кристине.

Черт. Ему стоило призадуматься. И постараться подчинить силу — разуму. Очень стоило.

— Как тебя зовут? — Клод заново осматривал кабинет, размышляя о том, понимал ли этот человек, насколько близко он ходит по краю?

— Стэн, — парень, казалось, впервые зашел сюда после всего случившегося. Во всяком случае, чувство ошеломления от увиденного явственно читалось на его лице. — Твою ж…! Я даже представить не могу, что могло привести к такому, — он покачал головой, поддевая ногой какой-то обломок. — А я ведь был тут двадцать минут назад…

— Ты вышел из кабинета и столкнулся с человеком, который приходил сюда впервые, — Клод снова привлек внимание Стэна к себе. — Как он выглядел? Вспомнить можешь?

— Да ничего особенного, — парень пожал плечами, продолжая рассматривать погром. — Невысокий, какой-то…, скользкий, — он даже замер посреди кабинета, раздумывая над вопросом Клода. — Хм, это странно, я фотограф, и запоминаю лица. Но его вспомнить не могу. Этот тип…, он какой-то размытый, что ли, — Стэн нахмурился и снова потер лоб.

Клод даже не испытывал необходимости в том, чтобы касаться его сознания. Магистру и без этого было ясно, что на парня влияли. Очевидно, как и на каждого, кто видел этого таинственного посетителя. Дьявол!

— Хорошо, — Клод медленно разжал пальцы и продел руку в кожаный шнурок, размерено и тщательно наматывая его на свое запястье. Стараясь сосредоточиться на этом. Пытаясь отстраниться от ледяного урагана, бушующего у него внутри. — Ты вышел, и этот человек остался один на один с Кристиной…

— Нет, — Стэн вздернул головой, и махнул рукой. — Мисс Шайн была не одна в тот момент, с ней был…

Ад!!

Небо, второй раз за последние два дня, упало на него.

Во всяком случае, ощущалось все именно так.

Клод с силой, сквозь сжатые зубы, втянул холодный воздух, проклиная все на свете, и осторожно, так, словно поднимал бетонную плиту весом минимум в тонну, постарался повернуться, пытаясь обнаружить причину этого… ощущения, чтоб его!

— Вон, — прошипел он, так и не разжимая зубов.

— Что? — Стэн растерянно повернулся и уставился на него.

— Убирайся!

Это вызвало его раздражение. Насколько же надо было быть тупым, чтобы не понять такого простого распоряжения?!

Очевидно, его вид не наводил ни на какие приятные ассоциации, так как Стэн, резко побледнев, почти бегом бросился прочь из кабинета.

Верное решение. Потому что Клоду уже было не до того.

Продолжая сжимать в руке крест, он медленно приближался к разбитому окну, наблюдая за увеличивающейся черной точкой среди продолжающейся метели. Ощущая, как реальность уходит, становится эфемерной для него, а разум заполняют сменяющие друг друга картины. Кадры совершенно иной жизни.

И почти уже не понимая того, что происходит вокруг него. Видя перед глазами не разрушенный кабинет, а зал старой башни, Клод протянул руку вперед, невидящими глазами наблюдая, как на его протянутую кисть садится черный ворон.

И уже не ощутил резкого порыва силы, разметавшего все вокруг, заставляя обрывки бумаги кружиться в сумасшедшем вихре, который породил этот контакт. Не увидел ослепительной вспышки света, скрывшей фигуры мага и птицы от всего мира.

Он стоял в огромном зале, освещенном лишь слабым светом свечей, окруженный десятками магов, и у его ног лежала мертвая Кристиана…


Крис попыталась сглотнуть, с удивлением понимая, что это не так и просто сделать. Горло пекло. Рот, казалось, был набит ватой, пить хотелось до одури. И все, абсолютно все — болело. Каждая косточка, самая маленькая мышца — противно, ноюще тянула и скручивалась, словно напоминая хозяйке о своем существовании.

Какого дьявола?! По ней что, каток проехался?

И почему так холодно?

Не понимая, что с ней, и отчего так неудобно в собственной кровати, что все тело затекло, а руки ломит, Кристина постаралась открыть глаза.

Ей это удалось не с первого раза.

Зато, в результате этих попыток, она смогла выяснить, что, помимо боли, ее мучает дикая слабость. Такая, что и веки поднять, казалось, работой для титана. Наконец, она открыла глаза и осмотрелась.

Это была не ее спальня.

И даже, не спальня Клода.

Комната была маленькой — не больше трех шагов в длину и пяти-шести шагов в ширину. Здесь не было электричества или чего-то, хоть отдаленно напоминающего освещение, кроме небольшого, зарешеченного окошка почти под самым потолком. Через которое в помещение залетали снежинки. И на голом каменном полу уже собрался приличных размеров сугроб.

Стены, так же, были из голого серого камня. В одной из стен имелась железная дверь. Запертая.

Она, вообще, не представляла, где находится, черт возьми!

Кристина лежала на холодном, сыром, расположенном у противоположной от окна стены… постаменте? наре?…со связанными за спиной руками.

Господи! Да что за бред?! Где она?! Что с ней произошло?!

Она не могла совершенно ничего вспомнить.

Кристина попыталась сосредоточиться и заставить мозг работать.

Он сопротивлялся. И от каждой попытки уловить хоть какую-то мысль, установить связь событий — головная боль становилась все сильнее.

Решив поступить иначе, она опять закрыла глаза и расслабилась. С трудом, она сделала глубокий вздох, закашлявшись от холодного воздуха этой камеры. Облизала сухие губы. И постаралась вспомнить.

В памяти, словно насмехаясь, мелькнули совсем не те картинки, а образы ее прошлого пробуждения. Мирного. Необычного. Такого… не нежного, нет, но интимного. Хрупкого, от понимания чего-то бесценного, что было между ними.

Утро с Клодом. С человеком, который за двое суток стал так много значить для Крис. С его улыбками и шутками, с взглядом, в котором больше не было подозрения, и ответами на все вопросы…

Воспоминание об утре сделало нынешнее положение Крис еще более ужасным. Слишком огромной была разница между этими двумя пробуждениями.

Она закусила щеку и начала думать дальше, проталкиваясь сквозь головную боль и потерянность, в поисках понимания того, как же ей довелось оказаться тут.

Крис помнила, как они добрались до ее работы. Помнила целый список его требований, которыми Клод пытался обеспечить ее безопасность неясно от кого.

Черт! Похоже, она зря так недоверчиво относилась к этому, считая Клода параноиком. Посмотрите только, где она сейчас!

Но почему же все, что сделал Клод, не сработало?

Кристина откинула страх и постаралась сосредоточиться на воспоминаниях.

В конце концов, ей было не привыкать полагаться только на себя. Хотя, она не могла не признать, что ей до безумия хотелось, чтобы случилось чудо, и здесь появился Клод.

Пусть Кристина и была пока одна в этой комнатушке, но у нее не возникало сомнений, что просто так, ее тут не оставят… Ведь зачем-то она же тут оказалась?

Да и не было похоже, что кто-то собирался как-то облегчить ее положение, или позаботиться о том, чтобы Кристина не подхватила пневмонию, лежа на холодном, сыром камне.

«Сосредоточься, Крис. Просто хорошенько подумай, и вспомни, что произошло».

Она пыталась уговорить себя, но мозг не очень охотно шел на контакт. Ну и черт с ним!

Кристина помнила, как приехал какой-то человек, от Клода. Кажется… его звали Фред. Да, точно, Фред. Она, как раз, в очередной раз допекала Клода вопросами, когда этот мужчина зашел в ее кабинет, и Крис тотчас же уточнила у него, посылал ли тот к ней кого-то.

Клод заставил ее описать ему внешность этого Фреда…

Честно, тогда ей казалось, что он переигрывает.

Сейчас, она жалела, что вообще настояла на посещении работы. Черт возьми! Но и не прятаться же ей было от жизни. То, что она встретила Клода и узнала столько нового о себе и об окружающем мире, не меняло того факта, что у нее была работа и потребность в ней. Хоть в зарплате, в конце концов.

Фред оказался именно тем, кем представился, и Крис позволила ему остаться в ее приемной. Он сказал, что так сможет проверять всех, кто будет приходить…

Нет…, что-то там происходило не так. Совсем не так.

Она помнила, что к ней зашел Стен.

Да, точно, они обсуждали что-то по последней версии макета на следующий месяц. И потом, в ее кабинете появился Фред, чтобы…

Кристина нахмурилась, ощущая, как усиливается головная боль. Ей пришлось сильнее прикусить щеку.

Нет, нет…

Проклятие! Она не могла вспомнить, кто и когда заходил к ней, совершенно потерялась в очередности посещений Фреда и Стена. Но точно помнила, что, как минимум раз, они пересеклись, при ней. А потом…,хм,… что же было потом?

В ее разуме всплыл образ еще одного мужчины. Не очень четкий, почти размытый. Но она знала одно — он был опасен. Чертовски опасен для нее.

Кристина была уверена, что именно этот, последний мужчина и являлся причиной ее нынешнего, настолько незавидного, местоположения.

Но почему крест не сработал? Клод говорил, что ощутит любую угрожающую ей опасность… А Крис, определенно, испытывала страх и ужас в тот момент, когда напал этот мужчина.

И, напал он, кажется, не только на нее. Кристина не могла вспомнить, был ли в кабинете Фред или Стен, или они оба, на тот момент.

Во рту появился соленый привкус крови. Она прокусила щеку, пытаясь справиться с нарастающей паникой и усиливающейся головной болью.

Определенно, ей было страшно. Но никто не появился, чтобы спасти ее. Почему? Сбой в системе передачи заклинаний?! Линия была отягощена запросами?! Пфф…, как же паршиво, что она так мало понимала в этом всем.

Крис прислушалась к себе. И с удивлением осознала, что не было привычной тяжести старого амулета на ее шее. На Кристине не было креста.

Каким образом это было возможно? Гадство.

У нее реальные проблемы. Реальней некуда. И не похоже, что Клод сможет в ближайшее время примчаться на помощь.

Она не помнила, чтобы снимала крест. Хотя… смутная картинка золотого амулета, раскачивающегося перед ее лицом на шнурке, вспыхнула в сознании.

Крис сняла его…?! Но зачем? Она никогда не делала ничего подобного. Даже купалась в этом украшении. И уж тем более, не сделала бы этого теперь…

Одни вопросы.

И никаких ответов.

Вот дрянь. Дрянь, дрянь, дрянь…!!!

Кристина попыталась хоть немного размять затекшие члены, но стоило ей шевельнуться, как все тело, словно пронзило тысячами иголок. Это было больно. По-настоящему больно. Так, что она не смогла удержать стона, а под закрытыми веками выступили слезы.

— Что, неудобно? — тихий насмешливый голос прозвучал для нее, подобно грому, посреди ясного летнего дня. Хотя, ее день, определенно, не был ясным и солнечным. — Тем, кто решает нас предать, всегда… неудобно, Кристиана.

С трудом заставляя колотящееся сердце вернуться на место из горла, в котором оно, по всем ощущениям, оказалось, Крис распахнула глаза.

Перед ней стоял мужчина.

Она совершенно не представляла, когда именно он сюда вошел. Крис не слышала ни единого звука до этого вопроса, в котором так явно звучала едкая издевка.

Но не момент его появления, ошарашил Кристину. Она впервые в жизни видела этого сухощавого, невысокого мужчину. И в то же время, она знала его. И это знание рождало такой ужас в ее душе, что Кристине захотелось закричать, сжаться в комок, забиться в самый дальний угол и исчезнуть. Так, чтобы больше никогда не видеть его.

Она не сделала ничего из этого. И не только потому, что была связана.

Какая-та часть ее знала, что этому человеку нельзя показывать слабость. Что бы он ни говорил. Что бы ни делал.

Крис молча смотрела на него.

Его не смутило ее молчание. Наоборот, казалось, позабавило.

— Ты решила, что можешь безнаказанно уйти от нас? — он не приблизился к ней и на шаг, но Крис очень четко ощутила, как на ее подбородке сжались сухие пальцы, вздергивая лицо вверх. — Я не люблю предателей, Кристиана. Тем более, когда столько сделал для них.

Этот мужчина, не касаясь ее ни одним пальцем, заставлял Крис смотреть прямо в его глаза, ощущая свою ничтожность.

Она не понимала, о чем он говорит. Ведь правда же, не понимала?…

Неясные образы, картинки снов, воспоминаний, замелькали перед ее глазами. Быстро, слишком быстро, чтобы осознать.

— Я не понимаю, о чем вы говорите… Кто вы? — Крис попыталась прояснить мозг. Потребовать ответа. Выяснить, какого черта они похитили ее?!

Он улыбнулся. И по ее заледеневшей коже, прошел мороз от этой улыбки.

— Не понимаешь? Не думаю, Кристиана. Но мне не сложно напомнить… — он легко махнул сухой кистью в ее сторону.

Кристина закричала. От боли. От страха. От того, что навалилось на нее.

Она могла поклясться, что ее разум взорвался.

Образов, которые обрушились на мозг, было слишком много. Крис сходила с ума. И казалось, что не будет спасения от этого потока, сметающего все на своем пути.

… Она, совсем крошка, одетая в льняную сорочку, которая путалась в ее, еще не окрепших ножках, бежала по заросшему высокой травойлугу. Ее отец, с улыбкой стоял там, впереди, готовясь поймать дочурку. А сбоку стояла мать, с улыбкой наблюдая за семьей…

Кристина закусила губу, пытаясь совладать с этой лавиной. Но у нее не выходило, и новые кадры мелькали перед распахнутыми глазами.

Она крепко сжимала руку матери, вместе с которой пришла к старой ведьме. И теперь старуха, внимательно рассматривала семилетнюю девочку, стоящую перед ней.

— У твоей дочери есть сила, — старуха кивнула, пожевывая губу. — Небольшая. Но она сможет стать целительницей. Я буду учить ее, — ведьма кивнула.

А мать обрадовано посмотрела на Кристиану.

Ей было страшно, потому что она не знала, что теперь ее ждет. Ее пугало, что надо было скрывать это от всех, кто был не таким, как она. И особенно, от священников. Но в то же время, Крис испытывала волнение и радость. Она была особенной. Пусть не очень сильной, но и не бездарной. Она унаследовала семейную силу…

Вспышка боли, свет и снова тьма.

…Кашель становился все тяжелее, отец наклонился, пытаясь сделать вдох. Ему было так плохо, а она ничем не могла помочь! Кристиана была в отчаянии. Всей ее силы, всех умений и знаний, хватало лишь на то, чтобы ненадолго облегчить состояние родного человека. И это приводило Кристиану в отчаяние. Незаметно выскользнув из дома, она побежала, на ходу утирая слезы, не замечая, что камни больно врезаются в босы ступни.

Простое платье цеплялось за низкие ветки кустарника, ткань трещала, но это не останавливало Крис. На этой материи, давным-давно утратившей свое первоначальный цвет, и без того было немало заплат. Одной штопкой больше, одной меньше… сейчас, это не имело для нее значения. Несмотря на слезы и ссадины, Кристина спешила скорее добраться до хижины, тропинку к которой знали единицы. Туда, где она провела столько дней и лет. К своей наставнице.

Едва распахнув дверь, Крис бросилась к Хильде.

— Помоги мне, пожалуйста, — она упала к ней в колени, отвлекая ведьму от трав, которые та перебирала. — Я не справляюсь. Помоги.

— Тише, Кристиана, успокойся, девочка моя, — Хильда наклонилась, гладя ее по голове теплыми ладонями. — Что случилось? Чем я могу помочь?

И захлебываясь слезами, пытаясь быстро все рассказать, путаясь, сбиваясь, Кристиана начала говорить.

Хильда слушала ее не перебивая. Лишь два раза уточнила причины, которые ухудшали состояния отца. А когда Крис закончила, ее наставница тяжело вздохнула.

— Я не смогу тебе помочь, Крис, и моей силы тут будет недостаточно. Но есть люди, которые имеют власть исцелить и такую болезнь, — она остановилась, и снова тяжело вздохнула.

Но Кристиана не заметила осторожности, которая светилась в глазах старой ведьмы.

— Отведи меня к ним, умоляю тебя, — ее пальцы так крепко вцепились в ткань передника учительницы, что нить могла и не выдержать. — Прошу, если они могут помочь… О, Хильда! Я все готова отдать, чтобы спасти отца!

Старуха нахмурилась, и сделала еще один глубокий вдох.

— В том-то и дело, девочка моя. В том и дело. Они и могут попросить все. Их цена никогда не бывает умеренной. Стоит ли оно того, подумай, Кристиана. Тебе еще только предстоит прожить свою жизнь, в то время, как твой отец… — она замолчала, многозначительно глядя в ее глаза.

Крис знала, что хотела добавить ее наставница. Ее отец умирал.

Но она обожала своего папу. И готова была на все ради его здоровья. Не было того, что она не отдала бы в уплату. Так, как и ее родители, всегда все отдавали для ее блага.

— Хильда, я готова уплатить любую цену, лишь бы они помогли, — Крис собралась, и вытерла слезы, твердо глядя на наставницу. — Отведи меня к ним.

— Ты даже не представляешь, что с тебя могут взять, девочка моя, — Хильда была расстроена таким решением воспитанницы. — Никто не представляет себе цены, до самого конца. До того момента, когда уже поздно отказываться. Но это твое право. Пойдем.

Ведьма встала, протягивая руку Кристиане…

Слабый стон, все же, вырвался из прикушенных губ, хоть Крис и старалась не показывать слабости тому, кто так ее мучил.

Что это? Что, разрази все гром, это было?! Неужели, Клод был настолько прав, говоря о прошлой жизни? Несколько секунд передышки между этими временными провалами ее мозга были недостаточным временем для осмысливания. Она не справлялась, не успевала…

…- Я решил, что ты можешь сделать во благо Ордена, Кристиана, — насмешливый голос гулко раздавался в комнате, хоть его хозяин и говорил тихо, едва шевеля губами. — Ты идеально подойдешь для этой миссии и отплатишь Ордену за то, что мы приютили тебя, когда ты пришла просить о помощи.

— Я с радостью выполню все, что Вы прикажете, — она склонила голову, не всматриваясь в абрис профиля, выделяющийся на фоне пылающего камина.

Ей было безопасней смотреть на танцующее пламя, ярко горящее, несмотря на летнюю жару. Теперь, она уже почти знала, подозревала, отчего Хильда так не хотела, чтобы ее ученица использовала этот путь. И порою, задумывалась о том, что в самом деле, ошиблась. Но Кристиана тут же пресекала подобные мысли.

На чаше весов была жизнь ее отца. И она стоила этого.

— Хорошо, девочка, очень хорошо, — Глава усмехнулся, — мне нравится твоя готовность.

— Что я должна сделать? — Крис все еще смотрела в пламя, ощущая, как по спине начинают стекать капли пота, а нижняя сорочка липнет к коже из-за удушливой жары, царящей в покое.

— Завтра, на ярмарке, тебе покажут одного человека, — губы Главы растянулись в улыбке, которая заставила Крис задрожать, несмотря на жару. — Ты всего лишь должна привлечь его внимание. Ничего сложного, моя хорошая, только быть собой. Он привык, что дамы падают к его ногам, но ведь ты не такая? — вопрос Главы не подразумевал ее ответа. Он просто разговаривал сам с собой, а она должна была покорно и восторженно внимать ему. — Будь собой, Кристиана. Вот и все, что ты должна сделать. А завтра, Сэм расскажет тебе подробней.

— Да, мой господин, — Кристиана поклонилась, не уверенная, что все так просто, как Глава говорил.

Нехорошее чувство зашевелилось в ее душе.

Предчувствие беды.

Она была слабой провидицей. Еще худшей, чем целительницей. Но все же, предчувствия редко обманывали Крис. Но, как бы там ни было, поздно было идти на попятную. Ее изначально предупреждали, что цена будет высокой…

Дальше, картинки замелькали все быстрее и быстрее.

Она видела ярмарку, толпу людей, и себя, словно со стороны наблюдая, как внимательно всматривается в спину мужчины, которого ей указал Сэм…

…Он, определенно был богатым, имеющим положение. Холодок странного предчувствия, не страх, но что-то неясное, прошелся вдоль ее позвоночника. Но Кристине нечего было опасаться. За ее спиной стоял Орден.

Она кивнула Сэму, и отошла с дороги стражников, прижимаясь к лотку булочника, с удивлением наблюдая, как подмигнувший ей Сэм, нагло стягивает буханку у зазевавшегося торговца и исчезает в толпе. Не уверенная, что именно должна с этим делать, Крис растерянно осмотрелась, и в этот момент, раздался громкий крик:

— Верни сейчас же, воровка!

И только когда орущий торговец схватил ее за руку, Кристина осознала, что он обращается к ней.

— С удовольствием, — решив не поддаваться панике от того, что Сэм бросил ее одну посреди базара, да еще и в такой, двусмысленной ситуации, она глубоко вздохнула и постаралась невозмутимо продолжить. — Если только, ты соблаговолишь мне сказать, что именно я украла.

Крис не знала, каким чувством, но точно ощутила, когда взгляд того мужчины прошелся по ней, усиливая то странное ощущение, которое появилось в ее душе несколько минут назад.

Словно бы случайно, она обвела глазами площадь, и забыла о дыхание, поймав его взгляд.

Клод. Она увидела Клода…

— Теперь ты понимаешь, Кристиана? — голос Главы хлестко ударил ее, словно плетью по обнаженным нервам, которые еще не успели оправиться от такой встряски.

О, да! Теперь, она вспомнила…

Господи!!

Клод был прав, когда говорил о реинкарнации.

Ох, черт! Он был прав, когда подозревал ее…

— Не хорошо отворачиваться от тех, кто столько сделал для тебя, Кристиана, — Глава сделал несколько тихих шагов, становясь почти впритык к ее «ложу», и по-настоящему обхватил ее лицо своими тонкими, сухими, но такими сильными пальцами. Сжал. Специально надавливая там, где был свежий синяк после нападения того бандита на стоянке. — Ты наш человек. И Орден своих не отпускает, — словно сожалея о том, что причинил ей боль несколько секунд назад, этот мужчина почти нежно погладил ее кожу. — Думаешь, ты будешь нужна ему, когда он все вспомнит? Серьезно считаешь, что Клод простит тебе предательство?

Этот вопрос повис в воздухе, острым ножом разрезая душу Кристины на части.

— Это ведь ты предала его тогда, Крис. — Глава усмехнулся. А она ощутила, как ее сердце пропускает удары, убеждаясь в том, что только что так боялась даже представить. — Сама привела в наши руки, чтобы принести его жизнь, его силу в жертву ритуала, который должен был нас прославить. Дать Ордену неимоверную силу, — казалось, что он позабыл о ней. Его пальцы опали с лица Кристины, и глаза уперлись в пространство, загораясь огнем фанатика. — И ты прекрасно справилась с заданием, которое я поручил. Клод так ничего и не заподозрил. Не узнал, о том, кому ты служишь, — он засмеялся.

Но ей стало не до этого безумца.

Она помнила, как относился к ней Клод, когда считал шпионкой. Выходит, он имел на это полное право? Наверное, его разум, его душа, сохранили и память о ее предательстве…

Его поведение было оправданным.

И это было ужасно. Его презрение. Пренебрежение. Она заслужила все это…

Но как жить теперь? Как посмотреть на него, видя отвращение в его янтарных глазах, когда уже познала нежность и заботу?

Как она сможет пережить его ненависть? Если, конечно, он вообще, позволит ей к нему приблизиться.

Только очередные слова ее мучителя не позволили Крис постыдно разрыдаться.

— Я буду считать, что ты просто не понимала, что делаешь, Кристиана, — Глава, почти с отеческой заботой, похлопал ее по щеке, — а теперь, ты снова с нами, и ясно понимаешь, на чьей стороне, не так ли? — резко, неожиданно, он хлестнул ее ладонью.

Но Кристина даже не вскрикнула. Она была слишком ошарашена. Опустошена. Раздавлена.

Ее голова дернулась от силы этого удара, и затылок врезался в камень стены позади ложа. Перед глазами замелькали искры.

Но и это не задело Кристину. Не удар оглушил ее.

Понимание.

— Ты вернешься к нему. И будешь делать то, что я буду приказывать. Тебе все ясно, моя хорошая? — Будто утратив к ней всякий интерес, Глава развернулся и отошел к окошку. — Он не должен догадаться о том, что именно я тебе сказал. Ты ведь так хорошо умеешь его обманывать, — мужчина хмыкнул, — используй это, — он провел рукой в воздухе, обводя контуры ее тела. — Иначе…, поверь, я все еще умею наказывать. И, как видишь, он не сможет защитить тебя, — его голос менялся, звучал странно, иначе, затуманивая сознание, путая мысли. — Ты принадлежишь Ордену, Кристиана. Твоя жизнь, и жизнь всех твоих близких, в моей полной власти. Так звучал наш договор, как мне помнится, — он снова рассмеялся. Только громче. Почти оглушающе.

Но Кристина уже не слышала этого смеха. Ее разум не выдержал очередной вспышки боли, которая впивалась ледяными осколками, разрывая, терзая внутренности болью…


Он стоял посреди темного, освещенного лишь отблесками пламени черных свечей, зала. Стрельчатые потолки помещения уносились ввысь и терялись в колеблющихся тенях тех, кто наполнял этот зал.

Но Магистр почти не замечал того, что было вокруг.

Клод был оточен врагами. Плевать!

Его руки были скованы так, что он почти не мог пошевелить кистями. Но и это сейчас не было важно.

У его ног…

Дьявол! Его сердце разорвалось от боли. От осознания того, что он не хотел принимать. Не желал понимать такой правды.

Кристиана его предала.

Кристиана служила Ордену.

Кристиана… мертвая лежала у его ног, мгновение назад, заменив Клода собой в том ритуале, который задумал Глава…

Он ни черта не понимал!!

И разрази все гром, Клод был не единственным, кто пребывал в ступоре! Весь зал ошеломленно замер.

Но в отличие от всех этих выродков, он не собирался смиряться.

Клод был в ярости, в бешенстве,…

О, боги! Он был в отчаянье!

Зачем она это сделала?! ЗАЧЕМ?! Если Крис предала его, то на кой черт ей было убивать себя сейчас, нарушая весь ритуал, ломая все планы своего Главы?!

Это ни с чем не вязалось! Ни с чем…, кроме того, что все это время он в ней ощущал.

Она любила его.

Несмотря на то, что сделала, Кристиана любила его. И только это, отчего-то, стало главным.

Клод просто опустил все остальное, закрыл глаза, забыв свой шок и опустошенность, накрывшие его, когда увидел ее, вошедшей в этот зал. Он отбросил это, как несущественное.

Великий Магистр сможет повлиять на нее, сможет стереть все из ее сознания, оставляя только память об их счастье. Сможет!!!

Но для этого, он должен вернуть Кристиану себе!

Однако ощущая, как начинают жечь ладони, сведенные за спиной, как тянется к нему сила — отвечая на призыв Великого Магистра — и лопаются звенья цепей на его кандалах, разрезая его плоть до крови, Клод с ужасом осознал, что этого мало.

Катастрофически мало.

Всей мощи, которую он мог стянуть, даже всей силы этого момента пересечения — время которого, наконец, настало — не хватило бы Клоду, чтобы вернуть ее обратно, оживить…

То, что сотворила Кристиана, вонзая нож в свою грудь вместо его груди, та мощь, во славу которой творилось это все, с жадностью набросилось на ее силу. А Крис была слишком слаба. Слишком хрупка, черт побери! И открытый призыв, не удовлетворившись малым, позарился на то, что еще было у этой, добровольной жертвы.

Клод искал, отчаянно искал хоть одну нить ее существа, хоть что-то, что он мог бы ухватить, удержать Кристиану подле себя. И не находил.

Пентаграмма, начерченная на полу, светилась все ярче, вытягивая из его любимой все, что только можно было. Почти добираясь до души…

У него оставался лишь один шанс.

Колдуны вокруг него начали приходить в себя, словно отряхиваясь от ступора, который владел всеми эту пару минут. Засуетившись, они бросились к Клоду.

Понимая, что последует за этим, не думая уже ни о чем от агонии и боли, терзающей каждую частицу его собственной души, Клод рванул временную реальность, отдавая на это малую часть той силы, которая скопилась в его руках.

Все застыло вокруг. Даже пламя свечей не колебалось. Стих шум ветра за окном.

Все остановилось. Сама земля замерла. Все.

Кроме него.

У него было лишь пару минут. Но большего Магистру не требовалось.

К дьяволу, что она предала! Клод мог забыть все, простить, только бы она была с ним.

Упав на колени у мертвого тела, в котором уже нельзя было ничего воскресить, запрещая себе смотреть на ее лицо, отстраняясь от всего, что могло отнять драгоценные секунды. Пальцами — кожа на которых стала краснеть, покрываясь волдырями от жара такой мощи — он сорвал с ее запястья браслет, с глиняными подвесками.

Клоду было все равно, из какой фигурки создавать голема.

Первым попался амулет ворона. Что ж, пусть будет так.

Кожа на ладонях начала темнеть. Еще несколько минут, и кисти обуглятся до кости.

Никто не мог безнаказанно так использовать подобную силу. Без всякой предосторожности.

К черту!

Он обмакнул фигурку в кровь, неровным пятном расплывшуюся на ее груди.

А затем, начиная проговаривать заклинание, которого не было до сего момента, сплетая его из своей боли, отчаяния и ненависти к такой реальности, к такой вселенной, Клод прижал влажную, липкую фигурку ворона к своим порезанным, кровоточащим запястьям.

Он не отпустит ее, не потеряет. Ни за что! НИКОГДА! НАВЕЧНО только его! Вкладывал в этот крохотный амулет всю безграничность своего чувства к ней, того, на которое не считал себя способным. Он отдавал этому окровавленному кусочку глины все свои эмоции, свою силу. Чтобы до того момента, когда он сможет найти Кристиану в иной жизни, этот ворон, эта часть его — защищала, оберегала ее. Чтобы он не позволил Ордену найти ее, давая Клоду шанс все изменить.

Десять ударов сердца, и черная птица вспорхнула с его обугливающейся ладони, подхватывая клювом золотой крест, который Клод осторожно снял с шеи Кристианы. И исчезла, затерялась под тьмой потолка.

Ледяной покой и безразличие затопило внутренности Клода.

Он опустил руки, в последний раз, смотря на ее бледные, неподвижные черты.

Не смог прикоснуться к ним, и лишь обвел, скользя по воздуху, в нескольких миллиметрах от любимого лица.

Время вернуло свой ход, резким толчком реальности, выбив воздух из его легких.

Но Клоду уже было все равно. Он поднял глаза, безразлично глядя на колдунов, которые продолжили свой бег к нему.

И всю мощь, оставшуюся в нем, собрал, сконцентрировал, для одного единственного, последнего удара…

Клод понял, что стоит у самого края разбитого окна на двадцать пятом этаже, в разгромленном кабинете Кристины. И до обрыва осталось меньше шага.

Его легкие горели так, словно он не дышал все это время, и Клод с жадность вдохнул морозный, наполненный снегом, воздух. Уперся левой рукой в раму, ища опору.

И пораженно уставился на маленькую, глиняную фигурку ворона, лежащую в раскрытой правой ладони. Поверхность амулета была покрыта темными неровными пятнами.

А чтоб его!

У Клода пока не было ни одной здравой мысли.

Зато все внутри него бурлило и взрывалось, переполняя мага чувствами и эмоциями, которых Клод никогда не знал ранее. Не в этой жизни, во всяком случае.

И все же, привычка, разум, взяли верх над этим хаосом, которым теперь стал Клод.

Крепко зажав древний кусочек глины в своем кулаке, он резко отвернулся от проема и пошел к выходу, за которым слышался гомони голоса его людей, что-то внушающих служащим редакции.

Сначала, он найдет ее. Все остальное — после…


Глава 14


Она не знала, сколько времени прошло. Не представляла, часы или сутки она лежала в этой промозглой, ледяной комнатушке на холодном голом камне.

Когда Кристина пришла в себя, в ее камере уже никого не было. Она снова осталась одна. Но даже и появись тут кто-то, Крис могла и не заметить этого.

Она была погружена в себя. Ее разум представлял собой мешанину имен, лиц, образов. Она не могла провести черту между тем, что было когда-то, и тем, что пережила уже в этой жизни. Не видела где двенадцатый, а где — двадцать первый век.

Наверное, со стороны она напоминала сомнамбулу или помешанную, заключенную в одиночный карцер бедлама, но Крис ни до чего не было никакого дела.

И если ее мозг только так и мог осознать все происходящее, что ж, Кристине не из чего больше было выбирать.

Каким-то отдаленным уголком сознания, Крис ощутила, что в комнатушке стало темно, заметила, как перестали кружить снежинки. Но не могла сделать выводов из этих фактов. Лишь неподвижно лежала, всматриваясь в картины, мелькающие в ее памяти.

Возможно, это было защитной реакцией. И ее организм, понимая, что не перенесет, сойдет с ума от такого шока, отгородился от всего мира странной стеной оглушенности.

Спустя какое-то время, сквозь круговерть образов, начали пробиваться ощущения. Ей было очень больно. Затылок раскалывался от боли, а щека, по которой Глава ее ударил — распухла и пульсировала. Руки в плечах затекли, причиняя ужасные муки, как и жжение в связанных за спиной запястьях.

Одно хорошо — ей уже не было холодно.

На смену ознобу и ледяной скованности пришло странное и неожиданное ощущение тепла и расслабленности. Мелькающие картинки из прошлой жизни начали убаюкивать.

Спать.

Кристине безумно захотелось спать. И она, не видя никаких причин сопротивляться этому желанию, поддалась соблазну, опустив веки.

Но, так и не закрыв их до конца, Крис отчего-то напряглась. Встрепенулась, закусив губу от боли во всем теле.

Какая-то мысль настойчиво стучалась в ее сознание. Что-то пыталось пробиться к ней.

Образ мужчины с глазами цвета темного янтаря и плавящимся в них серебром.

Клод…

Мысль о нем вызвала новый приступ боли. Только теперь болело сердце. Ее душа разрывалась от осознания того, что она тогда наделала. И Крис не питала ложных надежд. Такое невозможно было простить. Она его предала.

Это ОНА стала причиной его смерти.

Кристина не помнила еще, как именно все произошло. Но смутное чувство вины подтверждало каждое слово Главы. Она ощущала себя виновной. И сейчас, и там в прошлом… Это чувство мучило ее тогда, когда она смотрела на его спящее лицо, крепче прижимаясь к боку Верховного Магистра в верхних покоях его замка, разъедало, когда она обнимала Клода, еще крепче прижимая его к себе…

Не могло быть никаких сомнений в том, что это Кристиана, купив жизнь отца, заплатила своей любовью к Клоду.

И то терзание, которое она испытывала, в момент, когда должна была бы негодовать на Клода за унижение в баре — не лучше ли всяких воспоминаний говорило, что, даже если она не помнила этого, сердце…душа…знали — она была виновной?

Нет! Кристина не хотела думать об этом!

К чему? Все размышления — бессмысленны. Он никогда ее не простит.

А она не представляла себе, как сможет посмотреть в глаза этого мужчины, и сделать вид, будто все осталось как прежде.

Даже если Глава убьет ее за это. Даже если он будет угрожать ее родителям.

Кристина не знала, как у нее получалось обманывать Клода в прошлом. Но то, что сейчас она не способна на это, да и не хотела ничего подобного — ей было известно совершенно точно.

Лучше просто уснуть.

Забыться. Спрятаться от всех проблем и ужаса правды в той усталости, которая все ниже опускает ее веки. И больше не сопротивляясь, Кристина закрыла глаза, отметая то знание, что нельзя спать на холоде. Игнорируя факт того, что только приближение смерти может обмануть разум, превращая озноб в чувство тепла и довольства.

В этот момент, смерть казалась ей избавлением.

Но ее грубо и жестоко вырвали из ласковых объятий усталой дремы. Руки, словно вырубленные из камня, твердые, холодные, так крепко сжали ее тело, что вызвали боль даже в отмороженных конечностях.

Кристину небрежно сдернули с каменного ложа, не обращая внимания на стон, который вызвало это движение, и почти поволокли куда-то.

У нее не было выбора, кроме как подчиниться. Она не могла сама переставлять ноги, не могла сопротивляться. Да и попросту — ничего не видела. Несмотря на то, что ее глаза были широко распахнуты.

Где-то, на задворках сознания, мелькнуло понимание, что на нее просто наложили заклинание. Теперь она воспринимала некоторые вещи проще. В самом деле, зачем надевать жертве мешок на голову, зачем завязывать глаза, привлекая ненужное внимание, если были куда более эффективные методы?

Некоторое время ее тащили по узким коридорам — она решила так, потому что время от времени задевала стены. И от этого, каждый раз ее всю пронзала боль.

Наконец, они добрались до пункта назначения, и ее грубо толкнули.

Кристина не могла бы сохранить равновесия со связанными за спиной руками, даже если бы очень захотела. Потому рухнула на что-то, довольно мягкое, но при этом, больно ударилась головой о нечто, выступающее из… Из…, одурманенный холодом и болью мозг отказывался соображать. Кристина никак не могла понять, что же ей это все напоминает, пока не услышала тихий, ровный, характерный шум заводящегося мотора. Ее «усадили» в машину! И то об что она ударилась — оказалось ручкой дверцы.

Но эта догадка лишь на пару мгновений вывела Крис из состояния полного безразличия.

Ей не было интересно, зачем она здесь, и куда ее собираются везти. Она просто подтянула ноги к груди, желая стать меньше, исчезнуть и, снова провалилась во временные ямы своей памяти.

Она видела свое детство все четче, в самых мелких деталях. Вспоминала, как постепенно беднела их семья, с каждым годом все больше отказывая себе в самых необходимых мелочах. И как они перебрались в старую сторожку из полуразрушенного замка. Но каждый миг этих картинок — до болезни отца — был пропитан счастьем. Наверное, потому она и решилась обратиться за помощью в Орден. Кристиана очень дорожила родителями. Гораздо больше, чем современная Кристина — своими…

Это различие заинтересовало ее сознание даже в таком состоянии.

Почему? Ее никогда не обижали, у нее было все, о чем только может мечтать ребенок, но, тем не менее, она всегда держалась от своих родных несколько отстраненно, на расстоянии…

Или не всегда…?

Крис заворочалась на сидении, испытывая боль от того, что к замерзшим конечностям приливает кровь из-за теплого воздуха в салоне автомобиля. Нет, ей не хотелось сосредотачиваться на боли. Лучше вернуться к воспоминаниям.

Да, она раньше очень любила своих родителей. Очень…

Пока у Кристины не появился Жан!

Сейчас, Крис начала ясно видеть, что едва ворон получил полноправное место на ее плече, как из ее жизни начали постепенно, одна за другой, уходить все привязанности, кроме самого Жана. Подружки, одноклассники, мама, папа…

И оглядываясь назад в своей памяти, думая над таким странным парадоксом, Кристина не могла не испытать странной уверенности, что ее любимец имел к этому вполне осознанное отношение. То, что она размышляла всего лишь о вороне, Крис ни капли не смущало.

Пффф! На фоне реалий, ее подозрения касательно Жана казались самыми безобидными и трезвыми мыслями.

Но и эта странная догадка не заставила ее сердце биться быстрее, не вырвала мысли из медленной, тягучей, сонной трясины безразличия.

Машина остановилась.

Очевидно, они добрались туда, куда собирались. Но вместо, ожидаемого уже ею звука распахиваемой двери, Кристину резко дернули, заставляя подняться. Она ойкнула, ударяясь плечом о спинку переднего сидения, все еще ничего не видя. И в этот момент, ей на ухо тихо прошипели:

— Твои родители под нашим наблюдением. И не только они, — с удивлением, Крис поняла, что знает этот голос. Сэм. Верный помощник Главы. Это он был тем, кто ворвался в ее кабинет перед похищением. — Каждый человек, кто имеет хоть какую-то роль в твоей жизни, кто хоть как-то связан с тобой — у нас на крючке. Только попробуй сделать шаг в сторону — и мы начнем их убивать. Одного за другим, — говоря это все, он, одновременно, притянул ее связанные руки к себе, и небрежно перерезал веревку, задевая ее кожу холодным лезвием.

Она лишь поморщилась от боли.

— Помни об этом, когда будешь улыбаться своему Магистру. Стони под ним так, чтоб он ни о чем не заподозрил, — Сэм рассмеялся, словно ему показалось забавным то, что он только что произнес, и резко толкнул Кристину.

Так, что она выпала в распахнувшуюся дверь машина, прямо в рыхлый придорожный снег, больно ударившись плечом о бордюр.

— Мы свяжемся с тобой.

С этими словами, она услышала, как дверь автомобиля захлопнулась, и машина рванула с места.

Кристина сделала глубокий вздох и села в сугробе. С ее глаз постепенно спадала эта черная пелена, которая окутала зрение в той камере. Она уже видела нечеткие контуры домов и дороги, вдоль которой стояли столбы фонарей. Но район не казался знакомым. Во всяком случае, пока, она не могла заметить ни единой детали, которая помогла бы понять, где именно Кристина находилась.

Ей снова было холодно. И это было гораздо хуже, чем до того, потому что Крис едва успела немного согреться. А теперь, сидя в снегу даже без пальто, в одной юбке и кофте, босая, она понимала, что не сможет подняться и куда-то идти. Более того, это ее даже уже не беспокоило.

Кристина подползла к ближайшему фонарному столбу, и облокотилась о холодный металл. Вот сейчас она немного отдохнет и решит, как встать. Только посидит немного, и пойдет… куда-нибудь…

К Клоду…

Даже если он ее прогонит. А вероятней, что так и будет, как только Клод узнает, что Кристина предала его.

Ну и пусть, ей хотелось к нему.

Ее веки не закрывались, она все лучше просматривала окружающую обстановку, но мозг отключился, плавая в какой-то невесомой прострации.

Джек щелкнул выключателем и в последний раз осмотрел пустой зал. Сегодня не имело смысла торчать в «Кельте». Все равно, никто не появится. Все маги Ковена, даже самые слабые новички, носились по городу, пытаясь найти Кристину.

Джек хмыкнул и недоверчиво покачал головой, удивляясь тому, что произошло за последние дни.

Никогда бы не подумал, да и не поверил никому, если бы кто сказал Джеку, что существует в мире женщина, из-за которой Клод потеряет голову.

А то, что его друг потерял свои мозги, Джек знал точно. Он слишком хорошо разбирался в поведении Клода, они все детство и юность провели вместе.

Да и сейчас, помимо Дрю, Джек был ближайшим к Клоду человеком в Ковене. Просто его самого никогда не интересовало карьерная лестница, и Джек был очень доволен проводя свои дни за стойкой, собирая слухи и сплетни по городу, обеспечивая таким образом, друга всевозможными сведениями.

Все считали его малозначимой фигурой в иерархии организации. И только сам Клод да Дрю, знали истинное положение вещей. Джек был главным центром сбора и обработки информации во всем Ковене.

Но сейчас, даже вся его информаторская сеть не могла дать один простой ответ. Никто в этом треклятом городе не знал, куда подевалась Кристина Шайн, когда пропала из своего офиса шесть часов назад.

Такого просто не могло быть. Свидетели были всегда. Но Джеку никак не удавалось выйти хоть на одного, кто мог сказать хоть что-то.

Это злило его самого, он не привык к тому, что не мог ответить на вопросы Клода.

Магистра же подобное обстоятельство приводили в бешенство.

Джек повернул ключ в тяжелой двери, и начал читать заклинание. Он не пользовался услугами охранных фирм и презирал иные защитные приспособления. Джек доверял только магии, зная, что ни один вор не разглядит в потрепанной кирпичной стене — вид которой он придавал входу в бар — двери.

Но до того как Джек завершил последний пас пальцами, тихий неясный звук привлек его внимание.

Странно, выйдя, он осмотрелся, и был уверен, что улица пуста. Джек не страдал галлюцинациями, но был очень склонен к излишним подозрениям. Паранойя передавалась в Ковене подобно вирусу. Или же, была заложена в генах.

Потому, он не стал списывать все на усталость и ветер, а повернулся спиной к двери, заново осматривая тротуары и дорогу у «Кельта».

Никого. Пусто.

Вместо того чтоб успокоиться, Джек еще больше насторожился и, быстро переступив две ступеньки крыльца, сошел на тротуар.

Есть. Опять этот звук. Словно кто-то тихо, во сне, стонет. Какого черта?!

Внимательно всматриваясь во тьму ранней зимней ночи, которую совершенно не рассеивали редкие фонари, Джек пошел в том направлении, откуда доносился этот стон.

И замер уже через три шага, с ужасом ощущая, как леденеет все внутри.

Это было невероятно. Две минуты, и он мог пройти мимо, даже не заметив…

Чтоб его!

Джек подскочил к девушке, калачиком свернувшейся в рыхлом снегу. То, что это была Кристина — не вызывало никаких сомнений. Джек выругался сквозь стиснутые зубы, рассматривая ее. Он пребывал в ступоре, и сам понимал это.

В первый момент, ему даже показалось, что она была мертвой.

Кристина выглядела так, словно ее сбила машина, но он сомневался, что именно это было причиной ее синяков и ранний. Более того, Джек вполне мог предположить, чьих именно рук это дело. Ее глаза были открыты, но Крис не подавала никаких признаков того, что видела его. Она была совершенно неподвижна, и если бы не тот стон…

Он потянулся к телефону, заткнутому в задний карман джинсов, но в этот момент с ее разбитых губ слетел еще один жалобный звук, и Джек изменил решение.

Протянув руки, он быстро подхватил ее со снега, понимая, что у девушки серьезное переохлаждение, вдобавок к побоям.

Она никак не отреагировала на изменения своего положения. Это было плохо.

Джек легонько ее встряхнул, пытаясь добиться хоть какой-то реакции. Но и это оказалось бесполезно.

Быстро развернувшись, он пошел к бару, на ходу снимая наведенные чары, заставляя механизм замка самостоятельно проворачиваться. Распахнув ногой двери, Джек занес ее в теплый зал, уложив на первый же диванчик, и быстро пошел к стойке.

Достав бутылку коньяка, он одной рукой отвинчивал крышку, а второй лихорадочно нажимал на кнопки телефона, набирая номер Клода.

Друг ответил после третьего гудка, и Джек вздрогнул, расплескивая коньяк на стойку. Этот голос не мог принадлежать Клоду…, но это был он.

— Да?

— Она в «Кельте», — Джек быстро взял себя в руки, не выдавая того, что испытал в первое мгновение.

Он знал, что уточнений не требуется.

На один, долгий миг в трубке повисло молчание, а потом Клод выдохнул.

— Я сейчас буду, — проговорил Клод, и впервые с момента пропажи Кристины его голос стал похож на человеческий.

Отбросив телефон, в котором уже пищали короткие гудки, Джек, почти бегом, вернулся к Кристине.

Он точно знал, что его друг будет в дикой ярости, когда увидит, что с ней сделали.

Джек не имел дара целителя, и мало чем мог сгладить впечатление от ее вида. Но ей надо было помочь, а потому, он решил обходиться подручными средствами.

Ему надо было попытаться привести ее в чувство. Иначе, у Джека имелось стойкое подозрение, что от бара даже камешков не останется после приезда Клода.

Приподняв ей голову, Джек прижал бокал с коньяком к губам Кристины, и постарался влить хоть немного жидкости.

Сначала ничего не удавалось, но через несколько секунд она сделала маленький глоток и тут же закашлялась, попытавшись вырваться, отвернуться. Но он не дал, крепко зажав ее затылок.

— Давай, детка, пей, — Джек уговаривал ее, словно маленького ребенка. — Я знаю, что плохо. Но Клод уже едет. Он скоро будет тут. Поможет.

При имени Клода, что-то в ней изменилось.

Кристина будто попыталась собраться, прислушаться к тому, что он говорил. А Джек все вливал в нее коньяк мелкими глотками. И теперь, она старалась его глотнуть.

Когда он удостоверился, что хоть треть бокала попала ей в рот, а не стекла ему на пальцы, Джек отпустил голову Кристины.

Она попыталась сесть, но от первого же движения вскрикнула, не сумев опереться рукой на диван, и закусила губу. Зато ее глаза уже не были безжизненными. В них появилось выражение. Пусть и с преобладанием боли.

Очевидно, переохлажденные мышцы болезненно реагировали на тепло и любое движение.

Но ее надо было согреть. И как можно быстрее.

— Подожди, я попробую помочь, — не уверенный, что она понимает его, Джек присел на корточки перед диваном, и плеснул коньяк себе на ладони, а потом начал растирать босые ноги Кристины через тонкие колготы, чтобы хоть немного ускорить кровообращение. Она всхлипнула, но продолжала терпеть, закусив губу. — Я знаю, что больно, знаю, — Джек старался отвлечь ее, заговорить, хоть немного облегчая то, что должно было мучить сейчас Кристину, — но это надо сделать. Тебя надо согреть.

Он привстал, переходя к ее рукам, растирая ледяные пальцы, и очень старался не задеть раздертых ран на запястьях. Но это было почти невозможно. Капли коньяка все равно попадали на ссадины и порезы, но Кристина терпела, только кривясь и тяжело втягивая воздух через нос.

На минуту Джек остановился. Стоило бы снять с нее эту одежду, которая в тепле зала стала влажной от растаявшего снега и теперь липла к коже девушки, усиливая переохлаждение. Но он не думал, что ему оставят жизнь, если зайдя, Клод обнаружит, что его друг раздевает Кристину…

И, словно подтверждая его мысли, за спиной хлопнула входная дверь.

Джек обернулся, собираясь объяснить Клоду, как нашел ее, но увидев лицо друга, прикусил язык и решил, что лучше отойти.

Он и потом успеет все объяснить. Зато, живым останется…


Это не было дыханием.

Шипение — вот что, толчками вырывалось сквозь его сжатые зубы. Клод не мог спокойно дышать и мыслить, видя состояние Крис.

Нечто в нем — то, что всколыхнулось на поверхность из самых глубин сущности от использования портала; то, что леденящей яростью окружало его, отпугивая даже самых закаленных магов; какая-то дикая, примитивная, ничем не сдерживаемая мощь — заревела в разуме Магистра, требуя смерти тех, кто причинил боль Кристине, и довел ее до такого состояния.

И он знал, что поддастся этому зову, выпустит этот, бушующий внутри него мрак, чтобы наказать ее мучителей.

Тонкий звон стекла прошел для него фоном. Клод не обратил на это ни малейшего внимания, пытаясь урезонить свой гнев.

И только Джек скривился, наблюдая за тем, как разлетаются на осколки стаканы и бокалы на барной стойке от ярости, бушующей в Магистре.

Но промолчал.

И это было правильным решением. Иначе, Клод мог и не справиться с собой.

После он разберется с врагами. Потом.

Первоочередным, единственно важным в этот момент для него — была забота о ней, о ее комфорте и благополучии.

Клод в три шага пресек расстояние до дивана, в углу которого, с очевидным усилием превозмогая боль, пыталась усидеть Крис. Кинул взгляд на Джека, который стремительно отошел назад, освобождая для него место. И молча кивнул. Он просто не мог сейчас говорить. Но не сомневался, что друг и без слов оценит меру его благодарности. В конце концов, потолок еще не рухнул, а пара стаканов… это мелочи.

Клод присел на корточки перед Кристиной, так, чтобы их лица были вровень, и обхватил ее щеки ладонями.

Ее глаза были просто огромными на бледном, измученном, покрытом ссадинами и кровоподтеками лице. И в их аквамариновой глубине плескалась неуверенность, боязнь, страх. И еще что-то…

Магистр мог предположить, что именно…

Однако это было не то, что Клод желал видеть в любимых глазах. Совершенно не то, будь все проклято!

Он хотел стереть это выражение, заменить его уверенностью, в нем, в них. И он сделает это, черт возьми!

— Прости, девочка, — он сблизил их лица, мягко касаясь своим лбом ее, и нежно поцеловал спутанные, влажные волосы, стараясь не причинить боли своими касаниями. — Я должен был защитить тебя.

— Клод, я…, - Кристина попыталась увлажнить разбитые губы, и что-то сказать, но голос не слушал ее. — Это я…, - с длинных ресниц сорвалась слезинка, скользнув на пораненную щеку.

— Тсс, не надо, милая, не говори ничего, после, — он губами поймал эту слезинку и нежно, едва ощутимо погладил ее скулы.

От его рук начало распространяться мягкое, золотистое свечение, окутывая кожу Кристины. Согревая. Исцеляя. Заживляя раны, унимая боль.

— Нам с тобой, видно, суждено все время встречаться в этом баре, — пытаясь хоть немного развеселить ее, Клод опустил лицо в ее волосы. — И ты только ничего не подумай, но…, - он лукаво усмехнулся, — от тебя разит коньяком, — Клод хитро улыбнулся, не давая проявиться всей той ярости, которую испытывал.

Осторожно проведя ладонями по ее затылку, он замер, обнаружив припухлость.

Кристина резко втянула воздух, скривившись от боли.

Это оказалось слишком для его выдержки.

Выдохнув и пробормотав сквозь зубы проклятие, Клод сильно прижал ее к себе и очень аккуратно ощупал голову, стараясь при этом контролировать силу и не добавлять ей лишних мучений.

Он уничтожит их всех.

Каждого, кто посмел тронуть ее.

Кто доставил ей столько боли.

Медленно. Жестоко. Безжалостно.

Но сейчас — он заберет ее домой и сделает все, чтобы Кристина забыла о том, что пережила.

Подхватив ее на руки, Клод, осторожно, стараясь не задеть пораненных рук, обнял, укладывая голову Крис на свое плечо, и посмотрел на Джека.

— Никто не должен знать, что она нашлась, — он смотрел прямо в глаза другу, зная, что тот понял, на что именно намекает Магистр. — Проследи за этим.

Джек подобрался, понимая, что ему поручили, и сдержанно кивнул.

Удовлетворенный, Клод подошел к двери, но уже на пороге остановился.

— Сделай так, чтобы сутки меня никто не трогал, мне будет не до их проблем. И еще, — он обернулся, глядя прямо в глаза друга и сильнее прижимая Кристину к своему телу. — Спасибо. Я твой должник.

Не дожидаясь ответа от ошарашенного подобными словами Джека, Клод стремительно вышел из бара и направился к своей машине.

Кристина попыталась поднять голову, протянула руку, словно желая заставить его посмотреть на нее, послушать то, что она хотела сказать. Но он чуть надавил своим подбородком на ее макушку, не позволяя шевелиться, и мягко прошелся силой по разуму любимой, погружая ее в дрему. Она перенесла достаточно, сейчас — ей просто надо было отдохнуть, а Клод сделает все остальное. Со всем разберется.

Удобней перехватив ее одной рукой, Клод открыл дверь своего автомобиля и опустил Кристину на сиденье, откинув спинку. Обходя автомобиль, Клод выругался, сжимая пальцы в кулаки.

Это становилось недоброй традицией. И вызывало его раздражение. Не на Кристину. Нет. Он злился на себя. На то, что допустил подобное.

Когда Джек позвонил ему, у него было искушение открыть еще один портал. Снова призвать ту мощь. Пусть и впуская в себя еще больше тьмы, но лишь бы в тот же миг оказаться около Кристины. Без секунды промедления.

Однако он смог побороть этот искус.

Не потому, что его останавливало осознание реальности последствий такого решения. Отнюдь. Клод просто не был уверен, что Кристина будет в состоянии выдержать обратное путешествие порталом. А он не собирался лишать ее и толики жизненной энергии. И сейчас, был искренне рад тому, что приехал к бару обычным путем.

До своего дома Клод доехал быстро. Отводя глаза полицейским, патрулирующим заснеженные улицы, и используя все свои знания, всю свою силу, чтобы никто, даже самый могущественный маг или провидец — не смогли вычислить их местоположение.

Он больше не собирался допускать промахов. Не после того, что вспомнил.

И, пусть не все прояснилось, пусть не вся картина прошлого имелась в его разуме, Клод знал, что никогда — проживи он хоть десяток жизней — не хотел бы пережить ее смерть еще раз. Нет, дьявол все раздери!

Оторвавшись от наблюдения за дорогой, Клод посмотрел на Кристину, не осознавая, что его жесткие черты смягчаются. Нежно погладив тонкие, проступившие под кожей скулы, он обвел контур губ, которые уже почти исцелились под продолжающимся воздействием его силы.

То, как она смотрела на него в баре…

Клод был почти уверен, что и она что-то вспомнила за этот день.

То, что заставило вину появиться в аквамариновых глазах Кристины.

Но он сотрет это выражение. Заменит его уверенностью и покоем. Любовью.

Чтобы там не произошло, чтобы они оба не совершили в прошлом, это не имело уже решающей роли.

Припарковав машину, Клод вышел и внимательно осмотрел двор. Закрыв глаза, он прозондировал все пространство на несколько километров вокруг. Ни одно из заклинаний, которыми он окружил их — не было нарушено. Все казалось нетронутым. Но Клод не собирался полагаться и на свои ощущения.

После похищения Кристины он не верил никому. Подозревал каждого. Кроме Дрю и Джека, пожалуй. А потому, не посчитал излишней предосторожностью — еще раз перепроверить все свои ощущения. Самоуверенность уже стоила им слишком дорого. День боли Кристины — был невыносимой платой за недостаточно тщательную проверку.

Удостоверившись, что ничто не вызывает его подозрений, Клод раскрыл пассажирскую дверь.

Крис не спала. Она смотрела на него, поджимая губы, а в ее глазах проступило затравленное выражение.

Он вздохнул, не имея представления, как ее успокоить.

Клод был сейчас не в том состоянии, чтобы находить разумные и рациональные доводы. Самым большим, на что казался способен его разум могло вложиться в несколько отрывистых односложных слов. Ему хотелось прижать ее к груди, так, чтобы не было ни малейшего расстояния между ними и прорычать, приказать «Забудь».

Только смогло бы это развеять ее сомнения и неуверенность? Стоило подумать и попытаться сказать нечто более веское.

— Клод, — она опередила его.

И хоть голос Крис был слабым и прерывистым, она не позволила ему прервать ее. Подняла руку, протягивая окровавленные пальцы к его губам, накрывая их, чтобы не дать ему говорить.

— Нет, я скажу это. Не мешай мне, — она вздохнула, словно собиралась с мыслями.

Его губы дрогнули в улыбке под ее ладошкой. Клод ощутил, как неясное тепло заполнило все внутри, прогоняя холод, растапливая лед.

— Это я… Я предала тебя в прошлом. И виновата в том, что тебя убили, — она закрыла глаза, словно испытывала боль, делая это признание. И он знал, чувствовал, что так оно и было. Она мучилась из-за этого.

Однако сам Клод не был уверен, что все происходило именно так.

— Нет, милая, — Клод пресек ее попытку самостоятельно выйти из машины. Не дал оттолкнуть его, почти силой обнимая и снова беря на руки. — Ты была той, кто спас меня тогда, пожертвовав собою. А с остальным — мы разберемся. Поэтому даже не надейся, что я отпущу тебя. Мы — связаны. Навсегда.

И мягко накрыв ее губы поцелуем, он пресек дальнейшие возражения, занося Крис в дом.


Кристина не была готова покорно сидеть на диване, куда Клод усадил ее, и ждать, пока он наберет горячую воду в ванну. Но и встать — не могла. Ноги, наконец-то отогрелись и теперь нещадно болели. Казалось, что тысячи иголочек вонзаются в чувствительную плоть.

Она не понимала, что он хотел сказать этими словами. Но… может быть Клод помнил лучше?

Кристина нахмурилась. Она не помнила того, о чем рассказал Клод.

Но и спорить с ним, сейчас, во всяком случае, желания не было. Да и не хотелось своими руками отталкивать то, что этот мужчина так просто ей предлагал — свое прощение.

Подтянув под себя ноги, она растирала их ладошками, чтобы хоть немного унять жжение в ногах, и сжала губы, думая.

— Не хмурься, — Клод зашел в комнату, и у нее внутри все задрожало от вида его улыбки. — Пошли, будем отогревать тебя более традиционным способом, чем пытался Джек. А то я чувству себя опьяненным — едва беру тебя на руки, — он нежно поцеловал ее ушко и потерся носом о скулу. — Впрочем, думаю, в этом виноват не коньяк, — мягко подшутил Клод над самим собой.

А она не смогла удержать легкий вздох, поражаясь тому, как то, что должно было заставить его проклинать ее — превратило их отношения в нечто, несоизмеримо большее?


Глава 15


Ванна, стены которой были выложены кафелем серебристо-стального цвета, была наполнена паром. Влажный, призрачно-белый, он клубился над водой, пропитывая комнату собой, делая помещение эфемерным.

Кристина даже облизнулась от предвкушения горячего тепла и чистоты, обещанием которых выглядела эта вода с пушистой шапкой ароматных пузырьков пены.

Такое неприкрытое предвкушение заставило Клода улыбнуться.

— Не терпится, детка? Сейчас, только разденем тебя.

Он усадил ее на край угловой ванны, занимавшей большую часть комнаты и, не дав Кристине и шанса пошевелиться, начал избавляться от изодранной одежды.

— Я и сама могу, — попыталась она вернуть себе хоть толику независимости, но Клод только хмыкнул.

— Зачем, если это могу сделать я? — он лукаво улыбнулся. — Ты же не стесняешься меня, детка?

Клод наклонился к воде, проверяя, насколько та горячая, а потом, опустился на корточки у ног сидящей Кристины, критически рассматривая промокший синий рукав своего свитера. — Или стесняешься? Тогда нам стоит поработать над этим… — его губы прижались к ее ноге, а язык дерзко, влажно скользнул по коже, рисуя круги вокруг коленки.

Он легко поддразнивал ее, стараясь поддержать все ту же непринужденную атмосферу, не давая Кристине размышлять над тем, что она узнала.

Впрочем, он мог бы и молчать, Кристина все равно не могла ни о чем думать, будучи так близко к нему.

Особенно после того, как в следующее мгновение, Клод потянулся и стянул через голову свой намокший свитер, небрежно откинув его в противоположный угол.

И, несмотря на усталость, на все злоключения последних часов, реакция ее тела была такой же сокрушительной и мощной, как и всегда рядом с ним.

Непроизвольно, ее рот увлажнился, а язычок скользнул по губам, увлажняя.

Ей захотелось поцеловать его, пройтись языком по его коже, спускаясь по рельефной груди вниз к напряженным мышцам пресса. Захотелось прижаться своей, в миг потяжелевшей грудью к его. Потереться, словно кошка, дразня этого мужчину касанием своих напряженных сосков.

Кристина прерывисто, громко вздохнула и тяжело сглотнула слюну, видя, как темнеют от желания янтарные глаза Клода, как плавится запаянное в них серебро…

Но он резко мотнул головой, заставив пряди волос разметаться в беспорядке, и тяжело выдохнул.

— Не искушай меня, девочка, тебе нужен отдых, — Клод с усилием втянул воздух в себя и сжал пальцы так, что хрустнули суставы. А потом уткнулся лицом ей в колени, медленно ведя горячей ладонью по ее стопам и голеням, избавляя Кристину от чулок. — Ты слишком маняща для меня, детка. Чистое искушение.

Одарив ее бесшабашной улыбкой — пытаясь подавить нарастающее напряжение страсти, разрядами тока проскальзывающее между ними — он осторожно расстегнул манжеты ее блузы и так аккуратно высвободил руки Крис, что не задел ни единой ссадины.

Впрочем, как с удивлением отметила Кристина, рассматривая свои кисти — раны уже затянулись, покрывшись новой кожей, чуть более яркого, розового оттенка.

И все-таки, хоть она уже и знала, на что он способен — это удивляло.

— Скоро кожа здесь станет такого же цвета, как и на остальных участках, — увидев, что она рассматривает руки, подмигнул Клод и, стремительно наклонившись, нежно поцеловал сначала одно, а потом и второе запястье. — А пока, ты можешь не волноваться, и спокойно наслаждаться горячей водой.

— Спокойно? — Кристина еще раз посмотрела на него, одетого только в джинсы, и опять увлажнила губы, хотя, в этот раз и в ее глазах сверкало лукавство. — Не думаю, что это слово можно употреблять в отношении чего-либо, когда ты рядом в таком виде…, - чуть подавшись вперед, она прижалась к его голой коже, с жадностью вдыхая аромат этого мужчины.

Впрочем, и она сама стояла перед ним уже полностью обнаженной.

И бешено стучащий пульс на шее Клода, ясно показывал, что он не остался равнодушным к наблюдаемому виду.

Однако, в глазах Магистра, помимо пылающей страсти, ясно читалась ярость от того, что он видел исчезающие следы побоев на ее теле. С явным усилием пытаясь держать свой гнев в узде, Клод нежно провел кончиками пальцев по каждой отметине, по каждому синяку и ушибу. И в этих касаниях было столько чувства, словно она слышала, как он вслух извиняется за все, что ей довелось пережить.

И это тогда, когда он знал уже о ее предательстве…

— Клод, — голос Кристины прервался от эмоций, которые тисками сдавили горло.

Ее сердце переполняли чувства к нему — и прошлые, и настоящие.

Но он медленно, дразняще, обвел большим пальцем контур ее губ, чуть растягивая тонкую кожу. И, не дав договорить, не комментируя собственных поступков, просто покачал головой. Казалось, им не нужны были слова, чтобы дать ощутить другому, насколько важно и бесценно то, что теперь у них имелось.

Все в той же наполненной невысказанными словами тишине, в которой шум воды звучал подобно грохоту водопада, Клод помог ей переступить через край ванны, и сам присел на него, оказываясь позади Кристины, но так и не разорвал контакта их сплетенных рук.

— Не думаю, что позволю тебе ходить на работу… некоторое время, — «очень, очень длительное время», добавил он про себя, но не собирался озвучивать это вслух, догадываясь, что Крис слишком привыкла быть самостоятельной, чтобы легко спустить ему с рук такое ограничение своей свободы. Даже при всем том, что они оба сейчас ощущали. — Впрочем, там и некуда пока возвращаться, если честно, — быстро произнес он, едва увидев, как дернулись ее губы, чтобы возразить. — Редакция больше напоминает зону боевых действий, особенно твой кабинет.

Клод потянулся через ее голову за бутылкой шампуня, который стоял на стеклянной полочке, прикрученной к стене над ванной, и выдавил немного себе на ладонь.

— Черт, это же надо теперь как-то объяснить, — Кристина забеспокоилась, и попыталась увернуться из его рук. Но Клод только усмехнулся и намочил ее волосы, намылив на мокрые пряди свой шампунь.

Мысль, что на ней будет его запах — чертовски возбуждала… и не только парфюмов галантереи. Самого Клода. Скоро.

Да, сейчас ей был необходим отдых, но едва Кристине станет лучше…

Черт! Клод испытывал такой голод по ней, обнаженной, прижатой к его голому телу, по Кристине под собой, что было дьявольски сложно сдерживаться.

Его терзало желание наклониться и обхватить губами острый сосок, темнеющий над водой, омывающей ее тело. Втянуть в свой рот эту тугую горошину и ласкать ее языком, пока Кристина не застонет, откидывая назад голову, накрывая мокрыми волосами его бедра.

Крепко выругавшись в уме, он заставил себя отвести глаза от ее полной груди, и посмотрел на лицо.

Кристина закусила губу и смотрела на него с таким выражением, словно ждала какого-то ответа.

Клоду пришлось быстро вспоминать, что именно она только что говорила.

— Хм, нет, — он мягко массировал ее голову, наслаждаясь прикосновением волос Крис. Да и вообще, получая огромное удовольствие от того, что делал. — Я уже позаботился обо всем. Мои люди представились службой внутренних расследований, — раньше ему никогда не доводилось никому мыть голову. Кроме себя. Но Клод, уж точно, не тратил столько времени и усилий на то, чтобы вымыть свои волосы. — И заставили поверить, что произошло замыкание проводки, или нечто типа этого. Дрю позаботится о том, чтобы все выглядело весьма достоверно. И даже обеспечит следы пожара, если в этом будет потребность, — он ополоснул пену с ее головы, решив, что ей придется часто терпеть его причуды, так как теперь Клод собирался сам мыть волосы Кристины. Так часто, как ему будет этого хотеться.

— И им поверили? — казалось, что, несмотря на свои попытки проявить независимость, и Кристина наслаждается происходящим. Тем, что он сам заботился о ней. — Никому не известным людям?

Она немного недоверчиво хмыкнула.

— Мы умеем убеждать людей, детка, — ухмыльнулся Клод. Но уже через секунду нахмурился, вспомнив о том, о чем не хотелось сейчас думать. — Ведь ты сняла крест? Не позвонила мне, когда это все началось? Видишь, иногда и маги поддаются влиянию большей силы. А что уж про обычных смертных говорить, — он не заметил, как его руки сжались на ее плечах с чуть большим нажимом, чем это было необходимо.

Клод снова, как несколько часов назад, ощутил отголосок ужаса и ярости, которые бушевали у него внутри, когда он ступил в ее кабинет.

Но Кристина потерлась щекой о его ладонь, так, будто поняла, насколько ему необходима уверенность, что с ней уже все хорошо, и она здесь, цела и невредимая.

Ее губы поцеловали его пальцы. Непроизвольно, неосознанно, она пыталась унять ту ледяную тьму, которая постепенно захватывала контроль над ним, после первого шага в сторону искушения силы. И благополучие Крис было единственным, что интересовало эту стороны его натуры.

Потому, Клод был благодарен, что своей нежной лаской, чутьем силы, Кристина поняла, что именно ему необходимо, и без слов, просто прижалась к нему. Обняла так крепко, как только позволяли ее силы, встав на колени из воды.

Он уткнулся лицом в ее мокрую макушку, не обращая внимания на то, что ручейки теплой воды теперь стекают и по нему, пропитывая джинсы влагой. И просто прижал крепче, наслаждаясь осознанием того, что сомкнул на ней свои руки.

А потом, спустя несколько минут, ощутив, что Кристину все сильнее клонит в сон после всех событий и горячей ванны, потянулся за пушистым полотенцем серебристого цвета, в тон всей комнаты, которое висело на сушилке.

— Пошли, милая, уложим тебя в постель, — с нежностью, которой и сам не ждал от себя, Клод укутал Кристину в теплое полотенце, и вынул из ванной.

Он очень старался не замечать, как порозовела ее нежная кожа от горячей воды; и как соблазнительно блестят капли воды, стекая влажными дорожками от ее груди к впадинке пупка, и ниже…

Но, дьявол! От подобного зрелища было сложно отстраниться.

— Я разучусь ходить, если ты даже в спальню будешь доставлять меня таким образом, — Кристина попыталась пошутить, но ее хриплый от желания голос не оставлял сомнений, что не ему одному было сложно сдерживаться.

«Однако для начала, ей все-таки следовало восстановить силы. Главное чаще себе напоминать об этом», — подумал он.

Клод медленно, чуть лениво улыбнулся, толкая ногой дверь в комнату.

— Вот куда-куда, детка, а в спальню, ты точно будешь попадать именно таким образом, — наклонившись, он крепко поцеловал ее теплые соблазнительные губы. — А, насчет остальных мест, посмотрим.

Клод подмигнул, укладывая Крис в кровать, в которой только этом утром, они с удивлением начали понимать, что значат нечто невероятно важное друг для друга.

«Именно здесь ей самое место», — с мужским самодовольством кивнул он сам себе, и потянувшись, разминая напряженные мышцы, лег рядом, сбросив влажные джинсы на пол.

Кристина немедленно устроила мокрую голову у него на груди, и почти тут же задремала, щекоча своим дыханием его кожу.

А он еще долго лежал, не думая ни о чем, кроме странного осознания, что именно сейчас, когда его четко контролируемая жизнь превратилась в полный хаос, а внутреннюю пустоту заполнили давно потерянные чувства, Клод ощущал себя невероятно, нереально живым и счастливым. Просто от того, что она спала рядом.


12 век от рождества Христова


Просыпаться не хотелось совершенно. Но луч солнца так настойчиво щекотал ее щеку и так шкодливо пробирался сквозь ресницы под веки, что спать и дальше не было никакой возможности. Кристиана перевернулась на другой бок и приоткрыла один глаз, осматриваясь. А потом, резко села на подушке и скривилась, увидев, насколько высоко встало солнце.

Черт! Она проспала. И сегодня, уже определенно, не успеет собрать травы, которые планировала.

Ну и ладно. Горевать-то все равно поздно. Кристиана опять легла, с удивлением отмечая, что так и уснула вчера на подушке под окном, не перебравшись в кровать. Ночью было безумно душно, а здесь имелось хоть немного прохлады. Да и она сильно устала вчера, потому, наверное, сегодня и проспала.

Но хоть отдохнула.

Кристиана потянулась, ощущая странную, непривычную легкость и эйфорию во всем теле. Обычно, после танцев и прилюдных выступлений она всегда была утомлена и измотана, потому что использовала часть своей силы, чтобы голосом дать людям увидеть то, о чем пела. Но сейчас…, ничего подобного не было и в помине.

И все равно, зря Кристиана вчера согласилась спеть. Eй надо было остаться дома с отцом и дать матери хоть немного отдыха, а не танцевать на гуляниях. Тем более что та встреча с Магистром, которая произошла у костра, была настолько тревожащей и…

Чертыхнувшись вслух, что очень редко себе позволяла, Кристиана, опять, подскочила на подушке, в ужасе от воспоминаний о своем сновидении…

Нет, это не может быть правдой. Ну и что, что он Великий Магистр, даже Глава не мог посещать сны людей. А молва поговаривала, что сейчас Глава Ордена был, как никогда, сильнее своего извечного противника, Великого Магистра Ковена.

Значит, Клод не мог прийти в ее сон. Это лишь игра ее разума, не более. Но стоило Кристиане посмотреть вниз, на свою грудь, обнаженную, белеющую кожей в теплых лучах раннего солнца, как все надежды рассыпались прахом.

Хотя… — она задумалась — ткань рубашки была очень ветхой, так как Крис не могла себе позволить купить отрез материи на новую сорочку. Возможно, она просто неудачно повернулась во сне, и звук рвущейся ткани вплелся в ее сновидение, родив такую странную фантазию?

Да, точно, именно так и было.

Немного успокоившись и переведя дыхание, которое стало слишком частым, Кристиана встала с подушки и повернулась к окну, решив набрать немного свежего воздуха в легкие, чтобы окончательно избавиться от переживаний.

Нога уперлась в ботинок и Крис небрежно отодвинула его босой ступней, удивляясь, отчего ей вчера вздумалось разуваться у самой кровати?

Ох! И снова ее ладони вспотели, а сердце забилось в неистовой пляске. Именно эти единственные имеющиеся у нее башмаки, она вчера и оставила у полыхающего пламени костра на гуляниях. И их же Великий Магистр Ковена принес во сне Кристианы!

О, Великая луна! Неужели ее сон был правдой?!

Щеки Крис окатило горячей волной, и на бледной коже выступил лихорадочный румянец при воспоминании о том, что именно она позволяла Клоду в своей ночной фантазии, неожиданно оказавшейся реальностью.

Он касался ее.

Целовал… губы, грудь… все, что желал, а Кристиана совершенно ему не противилась! Более того, наслаждалась каждым прикосновением этого властного и настолько уверенного в себе мужчины.

Ее пальцы с силой вцепились в шершавые, грубые камни подоконника. Это осознание — оно казалось Кристиане самым ужасным из всего, что только могло произойти. Просто катастрофой.

Она почти позволила Клоду овладеть собой!

Ну, хорошо, пусть во сне и не до конца.

Но он касался ее там, где Кристиана никогда и никому не позволяла. И это было ужасно!

«Вообще-то, это было просто восхитительно», — вмешался справедливый внутренний голос, и от мысли о том, что именно она испытывала при тех ласках, по ее телу прошлась дрожь, сладкая, искушающая.

Но что же ей теперь делать?! Что сказать Главе, который велел ни под каким предлогом не поддаваться чарам Клода? Как просто выйти на улицу и что-либо делать, зная, что каждый поворот, каждый перекресток может принести ей встречу с ее ночным визави?

И все же…, может быть, она ошибается?

И появление башмаков здесь может объяснить обычная рассеянность и невнимательность? И нигде она их не забывала, сама принесла домой, просто запамятовала. А сон…, сон был навеян встречей с этим мужчиной и той страстью, которую Крис увидела в его янтарно-серебряных глазах, когда плясала?

Ну да, разумеется, а священники ее, конечно, не сожгут при первом же упоминании о способностях к магии.

— Пффф, — не удержавшись, Кристиана фыркнула, понимая, что не может сама себя обманывать.

Крис была чересчур осторожна, чтобы скидывать со счетов любую, даже самую малую вероятность там, где дело касалось колдуна или мага. А если уж речь шла о таком могущественном чародее — мысль об ошибке была просто смехотворной.

И что теперь с этим делать? У кого спросить совета?!


Через два часа, выполнив по хозяйству всю работу, которую смогла, Кристиана была вынуждена все-таки отправиться в город. Мать попросила ее принести свежего хлеба. И теперь, мало того, что ей придется все время оглядываться в попытках избежать столкновения с Клодом, так еще и надо будет унизиться перед булочником. Сомнительно, чтобы тот уже позабыл вчерашний скандал. И хоть Кристиана в самом деле не крала ту булку, и ее гласно оправдали — не без помощи того самого человека, о котором она старалась не думать — это ничего не меняло.

Одернув свои мысли и не дав им пуститься по опасной дорожке, Кристиана тяжело вздохнула и уныло посмотрела по сторонам, а потом снова вперилась глазами в утрамбованную, сухую, потрескавшуюся землю дороги.

Надо было придумать, что именно она скажет Стивену. В конце концов, вчера, Крис громогласно порочила его товар на всю площадь. Такое злопамятный толстяк простит не так и легко.

Наконец, без лишних приключений добравшись до хлебной лавки, она неуверенно замерла перед дверьми, с жадностью вдыхая аромат свежеиспеченного хлеба.

Они с матерью сами пекли лепешки, которые потом и ели. Те были из серой, грубой муки. Единственной, на которую у них хватало денег. Но отец не мог есть такой хлеб. Для него Кристиана всегда покупала только самый лучший. Такой же белый, как первый снег.

Простояв так перед дверью некоторое время, она смирилась с мыслью, что никто этого за нее не сделает, и гордо расправив плечи, шагнула в лавку, наполненную запахами, от которых сводило ее пустой желудок, а рот наполнялся жадной слюной.

Стивен стоял за прилавком и как раз заканчивал обслуживать покупателя, когда увидел ее в дверях. Грузный булочник скривился так, словно ему в рот залетела навозная муха и демонстративно отвернулся.

Да уж, похоже, это будет сложнее, чем ей думалось.

Кристиана крепче сжала кулачки и, попытавшись придать себе более уверенный вид, шагнула вбок, пропуская уходящего покупателя.

Дверь за ее спиной хлопнула, но Стивен так и не повернулся, словно бы Крис была всего лишь предметом обстановки или попросту, пустым местом. Ей было не привыкать к подобному отношению с тех пор, как их семья обеднела. И можно было бы давно унять гордость и смириться. Унизиться. Но, черт ее дери, Крис ощущала обиду и боль всякий раз, когда ее вот так смешивали с грязью. Ведь, сохрани они свое положение — все было бы иначе. А в нынешних обстоятельствах — у нее не было шансов даже на то, чтобы отплатить той же монетой. Отцу был нужен хлеб.

Тяжело вздохнув, она вплотную приблизилась к прилавку.

— Мне нужна буханка белого хлеба, — ровным тоном проговорила Кристиана.

— Один золотой, — так и не повернувшись к ней, с явным злорадством ответил булочник.

Крис задохнулась от такого возмутительного грабежа. Это была неслыханная цена! И потом, Стивен прекрасно знал, что у нее не имелось таких денег.

Но до того как она смогла что-то ответить, булочник бросил презрительный взгляд через плечо, и с сальной улыбкой добавил:

— Впрочем, можешь расплатиться и своим телом.

Кристиана возмущенно ахнула от подобного предложения и ощутила, как гнев поднимается в груди, а щеки начинают гореть от возмущения.

ДА КАК ОН ПОСМЕЛ ПРЕДЛОЖИТЬ ЕЙ ПОДОБНОЕ?!


Но и в этот раз ей не удалось сказать ни слова в свою защиту, или колко ответить на подобное оскорбление. Позади нее раздался тихий мелодичный перезвон, в котором, даже не оборачиваясь, Кристиана узнала звук вынимаемого из ножен меча, и тихий, спокойный мужской голос с нескрываемой угрозой, проговорил:

— Уверен, ты совершенно бескорыстно и с удовольствием дашь моей леди* все, что она пожелает, и будешь так же поступать впредь, в расплату за это оскорбление. И тогда, возможно, я удержусь от того, чтобы не прирезать тебя на месте и не выпотрошить, как жирного борова.

За ее спиной стоял Клод.

Но Кристиана не обернулась, чтобы посмотреть на него. Ее и без того трусило от гнева, обиды, и просто от того, что рядом стоял этот мужчина.

Ох, чертовски много впечатлений для одного утра!

Стивен побледнел и затрусился так, что дощатый прилавок, на который он опирался, заходил ходуном, выдавая страх этой похотливой сволочи. И это, даже несмотря на все остальное, принесло Кристиане удовлетворение. Как ни грустно было подобное признавать, но у нее самой ни за что не вышло бы так поставить обнаглевшего булочника на место.

Она, молча, смотрела на булку хлеба, которую Стивен положил перед нею, подобострастно кланяясь и бормоча извинения, и думала о том, как ей реагировать на подобное заступничество Великого Магистра Ковена.

Он сам, все еще стоял за ее спиной, но теперь уже подошел гораздо ближе, настолько, что она ощущала его дыхание, щекотавшее голую шею и шевелящее тонкие волоски, выбившиеся из переброшенной наперед косы. Это нервировало ее, заставляло смущаться и дрожать пальцы. Как и та странная то ли оговорка, то ли преднамеренная ошибка, когда вместо «миледи», он совершенно иначе расставил акценты, едва ли не открыто обозначив Кристиану своей.

«Черта лысого ему, а не ее в свою собственность!», — решила она для себя. Но сказать нечто подобное вслух — показалось ей сейчас неуместным.

Так и не определившись, она ограничилась тихим «спасибо», ни к кому конкретно не обращаясь и, взяв хлеб для отца, хоть ей и хотелось ударить им наглого булочника… или Клода,…или обоих, направилась к выходу, решив, что игнорирование — наилучший выбор.

С металлическим щелчком вогнав меч в ножны, Клод пошел за нею, не удостоив Стивена ни единым словом на прощание.

— Вы сегодня просто поражаете своим красноречием, моя леди, — насмешливый, подразнивающий голос Клода заставил ее сбиться с размеренного шага. Кристиана непроизвольно замерла.

Вот, опять это ударение. И что ей, прикажите, делать?

И с чего это сердце так странно застучало, словно ей понравилось подобное предположение?!

Пффф! Упрямо тряхнув головой, она снова зашагала вперед, не имея возможности помешать Клоду идти за нею.

— Ничего, вы с успехом компенсируете мое молчание свой болтовней, милорд, — так и не оборачиваясь, тихо и немного невежливо ответила она. — И, кажется, наслаждаетесь звучанием собственного голоса. Как же я посмею портить вам удовольствие.

Она склонила голову в насмешливом полупоклоне.

— Такая же колючая, как и вчера у речки, — неожиданно для нее, горячая и властная ладонь Клода обхватила талию Крис, даже при ходьбе, приближая ее к его огромному и такому… ох, к телу, которое будило смутные картины сна, воспоминания, будоражащие разум. — Но мне нравится обходить твои шипы, это делает сердцевину, скрытую за ними, еще слаже и желанней.

Вероятно, он услышал, как ее дыхание сбилось, стало громким и частым.

Рискнув бросить быстрый взгляд в сторону мага, Крис не могла не заметить усмешку, приподнявшую уголки его губ, настолько привлекающих ее, что невозможно было оторваться от созерцания. Хотелось приподняться на носочки и поцеловать его так, как он целовал ее во сне… Но Кристиана в жизни так не поступит. Не на ту напал!

Это все наведенное. Он просто привораживает ее.

— Вы переступаете черту, милорд, — холодно ответила она, поспешно пряча во взоре жажду, разгорающуюся от его намеков. Господи! Ей было невыносимо жарко от того, что он стоял так близко…

Его усмешка стала шире.

Но проигнорировав ее слова, Клод наклонился еще ниже.

— Как спалось, милая? Видела хорошие сны? — в этот раз, он просто напросто прошептал вопрос ей в ухо, лаская этими самыми губами нежную кожу.

Кристиана не выдержала. Она, вообще, не отличалась покладистым характером, а тут — и подавно, не имела резервов для контроля.

— Ужасно, — с милейшей, насквозь фальшивой улыбкой, протянула она, останавливаясь и глядя прямо в глаза замершему рядом Клоду. — Наверное, съела вечером что-то не то и меня всю ночь преследовали кошмары про маленького злобного уродца.

Не ожидая ответа от слегка оторопевшего Клода, Кристиана резко развернулась и продолжила свой путь.

Но ей не удалось уйти достаточно далеко, чтобы не услышать искренний, довольный мужской смех, и его тихий голос, лениво проговаривающий: «Не убежишь, чертовка. Я все равно найду к тебе подход».

Надо было послать его к дьяволу, но Крис не решилась обернуться, подозревая, что вид этого смеющегося мужчины не будет тем, что она сможет вынести без душевных потерь. *milady — миледи(читается МАЙ ЛЕДИ сходное по звучанию с My lady)


Глава 16


Она так вымоталась за остаток дня, что совершенно не ощущала ни рук, ни ног. Поэтому с трудом добралась до кровати.

Отчасти, Кристиана сама стремилась к этому.

Пытаясь прогнать тревожащие разум мысли и унять странное волнение в теле, захлестывающее ее при одном лишь воспоминании о словах, касаниях и взглядах Клода, она просто шла и, не раздумывая, выполняла, всю работу по хозяйству, до которой не доходили руки уже несколько месяцев.

Мать уговаривала ее отдохнуть, удивлялась причине столь яростного приступа трудолюбия, но Кристиане нечего было ей сказать, оттого она просто отшучивалась в ответ на расспросы родителей. Отворачивалась от пристального взгляда отца, который сидел на старом табурет, греясь на солнце, и наблюдал за ее метушней по хозяйству.

Но сейчас, упав на застеленную кровать, не имея сил даже на то, чтобы по-человечески снять платье, Крис была вынуждена признать, что все ее старания пропали втуне.

Одной мимолетной мысли об этом мужчине оказалось достаточно, чтобы по разбитому телу начало растекаться странное томление и жар. Словно Клод, в самом деле, ее привораживал. Только она не ощущала никакого магического воздействия. Ничего подобного.

И потому, не совсем понимала, что именно с ней происходит.

Может быть, Кристиана заболела? И потому ее бросало то в жар, то в холод, а все ее подозрения и мысли о Клоде совершенно ни при чем?

Но и будучи полностью вымотанной, она не могла врать себе. Такое объяснение было бредом.

И только этот мужчина, Клод, Великий Магистр Ковена, от которого ей стоило бежать, как от прибывшего в их порт корабля, экипаж которого болен чумой, являлся причиной ее «нездоровья».

Кое-как распустив шнуровку на лифе, Кристиана попыталась стянуть верхнее платье, чтобы остаться в нижней сорочке. Но даже то, что это принесло бы ей прохладу, не придало сил. Натруженные руки, трясущиеся после работы, которую пришлось делать сегодня, пульсирующие от потертостей и ссадин, которые Кристиана заработала из-за рассеянности, безвольно упали на покрывало.

«Полежу пару минут и опять попробую раздеться», — решила Крис, поддаваясь приятной слабости, окутывающей и тело, и разум…

…Кристиана гуляла на окраине леса. Ее израненные руки с удовольствием касались старых, мощных стволов дубов, напитываясь их силой, журчащей током сока под грубой корой. Деревья охотно делились с ней своим теплом, помогая измученному телу восстанавливать энергию. Луна, все еще кажущаяся совершенно круглой, хоть и перешла в фазу убыли, ярко освещала опушку, позволяя Крис свободно ориентироваться в сумраке. Но с севера, к этой полнощекой хозяйке небосвода, подбирались темные, клубящиеся тучи, оглашая ночной воздух далекими раскатами грома, и высвечивая горизонт проблесками молний.

Приближалась гроза.

И Кристиана была этому рада. Возможно, дождь наконец-то смоет пыль и удушающую жару, от которой не было никакого спасения в последние недели.

— Ночью гулять по лесу в полном одиночестве весьма опасно, милая. Да еще, и в такую погоду, — как ни странно, но тихий, немного насмешливый голос Клода, раздавшийся за ее спиной, не напугал Крис.

Даже обрадовал.

— Опасно? Я выросла в этом лесу, милорд, и ни разу не подвергалась здесь никакой угрозе, — она постаралась, чтобы ее голос звучал недоверчиво, с усмешкой, но, наверное, чересчур устала для этого даже во сне. — Разве что, это вас мне стоит опасаться? — не сумев полностью к нему обернуться, она чуть повернула голову, опершись щекой в шершавый ствол дуба.

— Меня…тебе стоит бояться в последнюю очередь, Кристиана, — голос Магистра стал еще тягучей, словно диким медом, растекаясь по ее коже. — Я не причиню тебя зла, — странно, конечно, но эти слова прозвучали подобно клятве.

Крис почувствовала, как легкая, ничем необъяснимая дрожь, пробежала по коже. Но тряхнула головой, сбрасывая с себя это ощущение.

Он приблизился к ней почти впритык, уперев одну руку в ствол дерева, на который опиралась Кристиана.

— Значит, я могу быть спокойна и в полной мере насладиться красотой этой ночи, — ответила она, прерывающимся голосом. Но все-таки, не возмутилась его приближением.

— Раз уж ты такая смелая — может, будешь менее ершистой, и назовешь меня просто Клод? — его дыхание щекотало ее шею, заставляло тонкие волоски на затылке вставать дыбом.

Он был слишком близко. Гораздо ближе, чем допускали любые нормы приличия. И ей стоило бы уйти. Однако, единственное, что на данный момент смогла сделать Кристиана — остаться на месте, игнорируя свое желание оттолкнуться от дерева и прижаться сильнее к его крепкому и манящему телу. Он был так близко. Расстояние между ними казалось не толще ее ладони.

— Не думаю, что стоит, милорд, — наконец, с легким вздохом произнесла Крис, и попыталась ускользнуть, поднырнув под его локоть.

Но Клод, словно предвидя такой маневр с ее стороны, быстро повернулся и ухватил ладонь Крис свободной рукой, дергая на себя.

Теперь он упирался спиной в ствол дерева, а она стояла рядом. Только гораздо, гораздо ближе, чем до того. От рывка Кристиана почти потеряла равновесие и вынуждена была ухватиться за Клода. Ее пальцы сжались, невольно комкая его сорочку.

Что-то в этом всем тревожило ее, вызывая подозрения в разуме.

Столкновение с его телом вышибло воздух у нее из груди…

— Куда же ты так быстро, милая? — усмехнулся он, довольный тем, что теперь она была прижата к нему, а его рука обхватила ее кисть, гладя пальцами измученную ладонь.

Кристина скривилась, когда он задел ссадины, но ничего не сказала, задумываясь, отчего так ясно ощутила боль.

— Мне пора домой. Да и гроза приближается, — она попыталась высвободиться.

— До грозы еще есть время, — теперь нахмурился Клод, и хоть Крис не видела причины смены его настроения, все равно, забеспокоилась.

Магистр наклонил голову и все еще хмурясь, поднес их руки ближе к лицу.

Она вздрогнула, когда на второй его свободной ладони вспыхнули яркие серебристые огоньки. Очевидно, Клод не был удовлетворен бледным лунным светом.

Дрожь прошла по ее позвоночнику, и горло сжалось от внезапной догадки.

— Это ведь не сон, верно? — хриплым, севшим голосом пробормотала она. — Я в самом деле здесь… Но как? — Крис тряхнула головой, не веря, что подобное колдовство возможно.

Однако она так явно ощущала надвигающуюся непогоду, так остро чувствовала присутствие Клода, что сомнения отпадали сами собой.

Магистр чуть нахмурился, словно бы не был доволен ее прозорливостью, но проигнорировал вопрос.

— Что с твоими руками? — голос Клода утратил легкость и стал более напряженным. С чего бы? Кристиана не думала, что ее боль — его забота. Или это ее догадка раздосадовала мужчину?

— Ничего особенного, милорд, работа всегда оставляет следы, а мне отдыхать некогда, — Кристина не признавалась себе, что получает искреннее удовольствие от того, что ощущала его силу, тепло, а ее голову кружил запах его кожи, чуть солоноватый, острый. Мужской. Такой же опасный и острый, как предгрозовой аромат, разливающийся в воздухе. — Как ты смог добиться этого? — попыталась она вернуть себе здравомыслие, но он только усмехнулся.

— Зачем тебе работать? — вопросом на вопрос ответил Клод и посмотрел ей прямо в глаза, мягко, едва ощутимо проводя подушечками пальцев по царапинкам. Кристиана почувствовала, как по коже разлилось легкое тепло и покалывание.

У нее во рту пересохло, словно от жажды, а дыхание стало затрудненным. И вместо того, чтобы возмутиться подобным вопросом, сказать, что лучше сама будет делать всю работу по хозяйству, нежели примет одно из предложений, подобных утреннему оскорблению булочника — она замерла, не в силах высвободиться, не имея возможности отвести взгляд от его янтарно-серебряных глаз.

Где-то далеко прокатились отголоски грома.

Однако это не разорвало нити, будто связавшей их взгляды.

Лицо Клода стало напряженным, но его пальцы так же аккуратно скользили по ее коже, и Кристиана с удивлением поняла, что легкая боль, которая до этого неявно, но неотступно мучила ладони, начала уходить. Он исцелял ее.

— Не надо, — Крис снова попыталась высвободиться.

— Почему ты сама не заживила их, маленькая ведьма? — Клод смотрел на нее с легким недоумением. — Я же чувствую в тебе силу, ты имеешь дар к целительству.

— На мои вопросы не отвечаете, милорд, а сами требуете ответов? — ехидно заметила она, вскинув бровь. — Мне нужна сила для другого, — отведя глаза, все же ответила Крис, с чувством вины вспоминая об отце, — а работу за меня выполнять некому.

Он наклонил голову, испытывающее глядя на нее, и его глаза странно заблестели в холодных отблесках колдовского огня, танцующего на ладони.

— Тогда позволь мне позаботиться о тебе, милая, — он улыбнулся.

Крис моргнула, с недоверием глядя на этого мужчину, который имел славу одного из самых опасных колдунов их времени.

Ей не следует испытывать такое тепло внутри от этой заботы. Он просто пытался задурить ей голову и добиться своего. И не было сомнений, что стоит Клоду получить желаемое — он станет иным. Безразличным, вероятнее всего.

— И какова же будет цена этой заботы? — колючим голосом уточнила она, стараясь отстраниться от желания еще плотнее прижаться к большому мужскому телу, которое казалось таким надежным, внушающим безоговорочное доверие.

— Цена? Никакой платы, — он усмехнулся и, поднеся ладошку Кристианы к губам, поцеловал длинную ссадину, которая на глазах затягивалась новой кожей. — Я сделаю это потому, что хочу унять твою боль.

От этих слов по телу Крис пробежали маленькие грозовые разряды, подобные вспышкам молний, вспыхивающих над ее головой.

Она не нашлась с ответом, и молча, продолжила принимать его заботу, слушая, как все ближе подходит гроза, и все яростней шумят ветви старых деревьев. Но здесь, в объятиях Клода, ей было по странному спокойно.

Внезапно ее голову посетила пугающая мысль, заставившая кожу покрыться «мурашками».

Этот мужчина был подобен урагану.

Таким же опасным и настолько же неминуемым. Он ворвался в ее жизнь, сметя прочь здравый смысл и преграды, которыми Кристиана пыталась защититься. И с каждой минутой, с каждым новым поступком, с каждым словом, сказанным им, Кристиана понимала, что воронка этой бури затягивает ее все глубже.

Но как она сможет противиться ему? Своей неразумной тяге к Клоду?

Тогда, на площади, он показался ей просто нагловатым рыцарем, жаждущим ухлестнуть за любой, мало-мальски привлекательной юбкой. Такому не сложно было сопротивляться. Но и в тот момент ее тело откликнулось на его прикосновение.

Ночью же, у костра, увидев, как он наблюдает за ней, Кристине показалось, что между ними что-то протянулось.

И у реки… вчера…

На щеках Крис появился румянец. В этот момент она была рада, что набежавшие тучи погрузили опушку в сумрак.

Утро, когда Клод поставил Стивена на место, и вот эта его неожиданная, непредвиденная забота — окончательно сбили ее с толку. Сейчас, Кристиана не знала, как ей вернуться на исходные позиции своей неприступности? Как выкинуть этого мужчину за пределы своих укреплений, которые он обходил с пугающей легкостью.

— Для чего ты бережешь свои силы, милая? Что беспокоит тебя больше собственного здоровья? — Его голос был тихим. Бархатным.

Погасив свет, в котором уже отпала надобность, и опустив руку, Клод крепко сжал их переплетенные ладони, наполняя ее ощущением тепла и легкости. В то же время, притягивая ее еще ближе, укрывая собой от резких порывов налетевшего прохладного ветра.

— Я могу помочь тебе с теми заботами. — обхватив ее лицо пальцами, Клод приподнял подбородок Крис, стал всматриваться в глаза, которые она старалась от него спрятать.

— Спасибо, но я и сама справлюсь, — крепко сжала зубы Крис, краем сознания отмечая, что говорит неправду, ей не удалось решить эту проблему самой. Но теперь ее отцу помогут…

— Ты обманываешь меня, — Клод изогнул губы в усмешке и погладил ее щеку горячей рукой. — Я чувствую ложь. Ты не в состоянии справиться с тем, что тебя угнетает.

— Это не ваша забота, милорд, — она испугалась его проницательности или же способности чувствовать ложь. Что, если он ощутит и все остальное? Узнает о ее задании?

Кристиана резко дернулась. Настолько внезапно, что Клод не смог удержать, выпустил ее из своих рук. Воспользовавшись нежданной свободой, она отступила на три шага, не видя, что перепутала направление и спиной стала углубляться в лес. — Ни я, ни мои проблемы — вас не касаются. Найдите себе другой удовольствие. Более доступное и простое, а меня — оставьте в покое.

— Удивительно, но совершенно неожиданно я обнаружил в себе любовь к трудностям, — Клод, с хищной усмешкой, лениво оттолкнулся всем телом от дерева, делая медленный шаг в ее направлении. — Особенно, когда награда за их преодоление, так сладка.

Крис забила крупная дрожь.

Было что-то такое в его взгляде, что воскрешало в ее памяти рассказы о ягуарах, слышанные ею от рыцарей, сражавшихся за Грааль Господень в Святой земле.

Ни на единый миг ее не обманула кажущаяся неспешность движений Магистра. Ничто не могло скрыть дьявольскую опасность, заключенную в нем. Он был хищником, повелителем тех, кто волею судьбы оказался подле. И сейчас — Клод вышел на охоту. И отчего-то у нее появилось стойкое убеждение, что сегодня именно она — его жертва.

Не дожидаясь следующего шага, Крис стремительно сорвалась с места, и развернувшись, рванула вперед, только затем осознав, что бежит в лес. Впрочем, в этот момент ее заботило лишь желание убраться подальше от этого мужчины.

За ее спиной раздался открытый, искренний смех Магистра.

— Похвальная попытка, девочка, — с насмешкой прокричал он ей вдогонку. — Но я всегда догоню тебя, как бы быстро ты не бежала.

Кристиана не обернулась, и без взгляда, затылком, интуицией ощущая, что он бросился вслед за ней. И в душу закралось странное понимание, что никакая фора, никакое знание леса ей теперь не помогут.

Что она могла противопоставить Клоду, если даже собственное тело предавало Крис, млея от его голоса и прикосновений?

Но и сдаваться, вручая самое себя ему на блюдечке — она не собиралась.

Несмотря на то, что натруженные за день мышцы протестующее заныли, Кристиана заставила себя бежать быстрее, стараясь уворачиваться от веток и сучков, больно колющих кожу в темноте, цепляющихся за ткань, рвущих ее платье. У нее это получалось не особо успешно. Однако она не думала останавливаться.

В этот момент над темными вершинами колышущихся деревьев грянул гром, и прямо над ее головой разразилась гроза. Потоки ливня обрушились на Крис с неба, враз сделав платье мокрым и тяжелым, мешая ее бегству.

Не так далеко от этого места имелся небольшой грот. Ей просто надо добраться до него и спрятаться, переждав и дождь, и угрозу со стороны Клода. А потом она вернется домой.

Платье, промокшее от ливня, путалось в ногах и делало бег настолько сложным, что Кристиане казалось, будто она едва-едва переставляет ноги. Силы таяли, словно туман под первыми лучами солнца, и каждый шаг давался все тяжелее. Однако она уже не слышала рядом Клода, только дождь да раскаты грома наполняли пространство между деревьями, и это обнадеживало. Похоже, ей удалось оторваться.

Наконец, через пару минут, она увидела знакомые очертания холма. На трясущихся ногах Кристина бросилась к узкой расщелине, которую закрывал пушистый куст боярышника. Нагнувшись, она поднырнула под ветки и пробралась внутрь, стряхивая с себя дождевую воду.

В гроте было темно но, по крайней мере, сухо, что радовало на фоне потопа, которым разверзлись небеса снаружи.

Дыхание давалось ей тяжело, никак не желая восстанавливаться. Пульс стучал в ушах и отдавался в груди неистовыми ударами сердца после такого бега.

Потому, наверное, Крис не сразу заметила тяжелый, мускусный запах мокрой шерсти животного. И только когда глухое рычание наполнило пространство этой небольшой пещеры, она поняла, что не одна. Замерев от страха, Крис уставилась в холодные, светящиеся во мраке глаза животного.

Волк.

Огромный, судя по очертаниям, которые она могла разглядеть в темноте.

Наверное, непогода и его загнала в сухое место.

Она сомневалась, чтобы хищник обустроил здесь свою берлогу. Совсем недавно Кристиана проходила мимо этой пещеры к наставнице и никаких признаков обитания дикого животного не заметила.

Однако сейчас, это навряд ли ей поможет. Потому что в данный момент — самый настоящий волк стоял на расстоянии не больше десяти шагов от нее.

Дрожь возбуждения, той странной эйфории, которая пробегала по нервам Кристианы при разговоре с Магистром и во время ее стремительного побега, сменилась холодным и липким ознобом страха.

Она дернулась, сделав небольшой шаг назад.

Рык животного стал громче. Волк оскалился, обнажая клыки, и пошел за ней, мягко ступая в тусклый свет падающий от прохода.

Наверное, он был голоден. А добыча еще и сама пришла к волку в пасть.

Кристина не знала, что делать, мысли панично метались в разуме, а сил, чтобы убежать уже не было. Она отступила еще чуть-чуть. Волк яростно рыкнул, а его шерсть вздыбилась.

Ею овладел ужас. Еще секунда, и вопреки всякому здравому смыслу она бы бросилась бежать, провоцируя тем самым хищника…

— Не вздумай даже шевелиться, стой тихо, — голос Клода прозвучал у нее в ухе, одновременно с тем, как надежная и теплая рука, покрытая каплями дождя, обхватила талию, прижав Кристиану к его телу. Дыхание Магистра немного сбилось после бега, и теперь щекотало ее кожу. — Твои движения только дразнят волка. Замри.

Она послушалась, застыв мраморной статуей, так и оставшись прижатой к Клоду в поисках опоры и защиты. Правда, ей было не совсем ясно, чем им могла помочь неподвижность.

Но и волк замер.

Зверь начал переводить взгляд с нее на Клода, словно испытывал сомнения в том, на кого именно стоило напасть в первую очередь.

А Магистр, судя по всему, решил облегчить животному выбор.

Плавным, почти текучим движением он обошел Кристиану, задвигая ее себе за спину, так, чтобы девушка оказалась между ним и стеной. И не ожидая, пока вновь оскалившийся волк броситься — заговорил…

Пещеру наполнило колдовство.

Причем, того уровня, которого Крис никогда не достигнет.

Стоя сразу за ним, она ощущала, как сгущается в воздухе сила, сплетаясь странным узором неясного тумана, чуть поблескивающего во мраке грота. Видела, как эти, переливающиеся серебром нити опутывают могучее тело грозного животного.

Но все ее внимание занимало не это волшебство.

Голос Клода — глубокий, раскатистый, гулкий, проговаривающий слова, околдовывающие хищника — очаровывал и ее, лишая воли. Этот голос подчинял все вокруг. Даже гроза, как ей показалось, утихла подле грота, завороженная перекатами голоса мага.

Волк пытался бороться с голосом человека, но заранее был обречен на провал.

Грозно зарычав, он тряхнул головой один раз, второй, а потом рык стих в его горле. Зверь опустил голову и медленно, расслабленно потрусил к Клоду.

Кристиана сдавленно выдохнула, испугавшись, но ощутив пожатие ладони Магистра, которой он продолжал удерживать ее за руку, придушила зарождающийся крик.

В это время волк подошел впритык.

Он, в самом деле, оказался огромным. Зверь доставал Клоду до бедра, а этот мужчина, (ох, Луна, Крис не стоило бы смотреть на него так часто) был поистине высоким. Наверное, самой Крис этот хищник достал бы до пояса.

Но вместо того, чтобы напасть, волк остановился и с тихим рокотом, перекатывающимся в груди, потерся мордой о свободную руку Клода, словно бы был обычным дворовым псом. Магистр ласково потрепал волка по холке, а потом — легко шлепнул по спине. Тот тихо и послушно направился к выходу.

— О, Луна! Никогда не видела ничего подобного, — Крис пораженно выдохнула, чуть привстав на носочки, и перегнулась через его плечо. — Хильда рассказывала мне…, - не замечая этого, Кристиана недоверчиво покачала головой, упершись подбородком в плечо Клода. — Но она говорила, что для подчинения дикости истинной сущности зверя — нужна колоссальная мощь. Потому что это — невероятная энергия. А ты его подавил…, - голос Крис выдавал всю степень ее удивления и опасения. Почти трепета перед такой силой. — Меня…вы тоже хотите так подавить? — Кристиана была испугана и не скрывала своих чувств. Ей нечего было противопоставить магу, способному выдергивать ее из снов и голосом укрощать диких животных.

* * *


Клод тихо хмыкнул и повернулся, удобней укладывая свои руки на ее талии. Затем притянул Кристиану, которая все еще смотрела вслед волку, плотнее к своему телу.

— Тебе сказали правду, маленькая ведьма. Для того чтобы сломать — нужна колоссальная мощь. Но я не сломил ни одной грани сущности этого свободного волка, а лишь показал ему, что мы не несем в себе угрозы, — его губы коснулись ее щеки. Не поцелуем, просто задели легким касанием, когда Клод устроил ее голову у себя на груди. — Мы с ним не враги, а дети одного мира. Я всегда бережен с теми, кто слабее меня, и предпочитаю сохранять, нежели ломать личность Зачем мне безвольная кукла, исполняющая приказы? — он добрался до ее растрепавшейся косы, и теперь его пальцы ловко расплетали влажные пряди. — Я никогда не пытался и не стану подавлять твою личность. К тому же… куда слаще будет тот момент, когда ты придешь ко мне сама.

Она задумалась над его словами и покорно продолжала позволять Клоду делать все, что он хотел, все еще ошарашенная тем, что произошло. Он мог поклясться, что Крис даже не замечала его нежных и легких касаний.

И только когда его руки расправили ее мокрые после ливня волосы, раскладывая их на ее плечах, укутывая локонами хрупкую фигуру, Кристиана, казалось, осознала, что позволила этому зайти слишком далеко.

Она попыталась отступить, но Магистр не разжал своих рук, мягко удерживая строптивицу.

— Ответь мне, моя маленькая ведьма, кто такая Хильда? Твоя наставница? — Клод задал вопрос тихим, шелковым голосом, стараясь отвлечь Кристиану от того, что делал. Собираясь увлечь ее удовольствием до того, как у девушки останутся силы оттолкнуть его. — Расскажи мне про нее. Про то, чему она тебя учила.

Кристиана прикусила губу и задумчиво посмотрела на него, наверное, взвешивая разумность такого разговора.

Руки Клода напряглись, и кончики пальцев начало покалывать от силы.

Магистр мог ее подчинить. Но, как он только что ей говорил, Клоду не хотелось, что Кристиана лишь покорялась его воли.

В ней было что-то особенное. Что-то, что зацепило его в ней.

Он зашел с ней слишком далеко. Совершал то, что никогда не собирался делать. Наслаждался даже болью неудовлетворенной потребности, вместо того, чтобы найти облегчения в объятиях другой. А ему были доступны все. Клоду не требовалось прилагать усилий, чтобы получить понравившуюся женщину.

Но вопреки этому — Крис его оттолкнула. И он продолжал ходить за ней, открыто выказывая предпочтение, не мог удержаться от искушения прийти к ней во снах, опутывая Кристиану паутиной сладостного наваждения. А ведь они так недолго были знакомы, что это даже удивляло.

Эта колючая и строптивая маленькая ведьма увлекла его сильнее, чем самые искусные обольстительницы при дворе их короля. Да что там, даже наложницы из гаремов паши, которых тот дарил ему в благодарность за помощь, никогда настолько не увлекали Клода. Их приемы обольщения и отработанная техника чувственного удовольствия не стоили и ломаного гроша по сравнению с безыскусной, настоящей красотой и свежестью этой девушки, стоящей сейчас перед ним.

Ее желание, горящее в аквамариновых глазах, смешанное с опасением и неуверенностью, с сопротивлением, невероятно возбуждали Клода.

А эти эмоции, любопытство, которое бедняжка так отчаянно старалась подавить — заставляли бурлить и с ревом нестись по сосудам его кровь, распространяя невероятное возбуждение по всему телу.

И причиной тому являлись не плавные изгибы ее манящего тела. Было в ней что-то помимо плотского интереса. Что-то, что грело холодную тьму Магистра, царящую внутри.

Нечто крохотное, но невозможно теплое.

Когда он держал Крис в руках, как сейчас, или как тогда, у реки, когда девушка думала, что спит — это нечто разгоралось у него внутри. Будто бы эта малышка, была теплом, предназначенным для него. Единственным, кто хоть немного согревал Клода изнутри.

И мысль о такой вероятности — дарила Клоду удовольствие.

Хмыкнув от того, что поймал ее изучающий взор, вперенный в него, Клод осознал, что слишком сильно задумался, позволив Крис уйти от ответа. За пределами грота все еще бушевала гроза, и лес освещался частыми вспышками молний, но здесь было тихо и мирно. Тишина пещеры расслабляла.

— Я все еще жду, милая, — он погладил ладонью скулу девушки, обвел бровь, чуть вздернутую линию носа, не давая заметить, что второй рукой медленно ослабляет влажную шнуровку верхнего платья.

«Ей стоило снять влажную одежду», — Великий Магистр придумывал оправдание своим поступкам. — «Ведь Крис может простудиться, если будет стоять в мокром платье».

— Да, Хильда учила меня, как правильно собирать травы, каким образом применять силу, чтобы помогать тем, кто придет за помощью, — медленно проговорила она, заворожено глядя в его лицо.

— И ты никогда не развивала свой дар? Не пыталась получить большее? — он говорил все тише, словно убаюкивая ее внимание. — Не искала знаний в Ковене или…, - Клод немного помедлил, — Ордене?

— Я всегда была довольна тем, что имею, — проговорила Крис, чуть прикрыв веки, словно не могла уже удерживать глаза открытыми, — и старалась держаться в стороне от тех, кто жаждет власти через данное от природы. Меня пугают маги Ордена и Ковена, — Кристиана отвернулась, задев щекой кожу на его шее, позволив ощутить Клоду жар ее румянца.

— Что-то я не заметил, чтобы ты меня боялась, — хмыкнул Клод, нежно пробегая пальцами по впадинке спины Кристианы, жалея, что ткань нижней сорочки мешала ощутить ему ее тело. — У меня до сих пор болит глаз, в который ты вчера так ловко попала.

Взгляд Кристианы метнулся к лицу Клода, и на миг там отразилась разочарование, что никакого синяка не осталось.

Он рассмеялся, увидев это в ее глазах.

— Какая же ты кровожадная, ни намека на жалость и сострадания. Не верится, что ты занимаешься целительством, — его ладонь удобно устроилась в плавном изгибе ее спины над крестцом.

Кристиана напряглась, только теперь обратив внимание на то, что он сделал, поняв, что еще пара секунд и ее влажное платье окажется на полу.

— Отпусти, — хрипло пробормотала она, упираясь ладонями, которые до этого безвольно лежали на его груди, в плечи Клода. Попыталась оттолкнуть.

«Что ж», — констатировал он, — «похоже, его болтовня не помогла ослабить ее настороженность». Крис ни капли не смягчилась, хоть он и видел, как участилось ее дыхание от возбуждения.

У него осталось еще одно, уже проверенное с ней средство. Уж очень сильно не хотелось Магистру упускать это тепло, которое привносила Кристиана в его сущность, находясь так близко.

— Не могу, маленькая ведьма, похоже, это не я тебя, а ты меня приворожила, — он прошептал это все ей в губы, практически нависнув над Кристианой, и обхватив ее лицо своей ладонью, накрыл ее рот своим, пресекая дальнейшие возражения.

Она не покорилась.

Тихо застонав с явным удовольствием, она все равно попыталась его оттолкнуть. Даже пару раз стукнула Клода по груди кулачками. Но он не позволял ей отстраниться, мягко, но настойчиво прижимая к себе. Ласкал ее полные губы, дразнил их легкими укусами, и тут заглаживал следы языком, словно уговаривая этим касанием Крис уступить, открыться ему. Каждым прикосновением своего тела к ней, ослаблял оборону Кристианы, подталкивая ее сдаться желанию, все сильнее разгорающемуся у девушки внутри.


Глава 17


Настоящее время


Кристина распахнула глаза, растерянно хлопая веками, и поняла, что с жадностью заглатывает воздух пересохшими губами. Ей, определенно, не хватало дыхания.

В комнате все еще было темно, и только слабый отсвет фонарей со двора, отбрасывал неясные тени жалюзи на стены.

Сделав еще один глубокий вздох, Крис облизнула губы, остро осознавая, что вся горит, а по нервам, искрясь, обжигая разрядами, разбегается неудовлетворенное во сне желание.

Обнаженная кожа была невероятно чувствительной, особенно в местах, где Крис соприкасалась с мощным, горячим телом Клода…

А она касалась его едва ли не всей кожей.

Он, так же проснувшись, почти лежал на ней, и его твердая, уже полностью напряженная плоть упиралась ей в развилку бедер. Жар Клода, его запах, сам он — окутывал ее настолько плотным покрывалом, что невозможно было разобрать — проснулась ли Кристина или все еще спит, продолжая обнимать Великого Магистра в той пещере.

И судя по его, такому же тяжелому дыханию — они видели если и не один, то весьма схожие сны.

— Как ты себя чувствуешь? — негромко спросил он в тот момент, как его ладони заскользили по ее коже, поглаживая места, где еще несколько часов назад были ссадины и синяки.

— Нормально, — с трудом сглотнув, прошептала Крис.

Хотя это было неправдой — она чувствовала себя гораздо более чем «нормально», во всех смыслах. Почти прекрасно. И даже от этих легких прикосновений, в которые Клод старался вложить лишь заботу и нежность, ее кровь вспыхнула еще больше.

— Ты все-таки опять убежала от меня тогда, маленькая ведьма, — голос Клода был тихим, полным мягкой насмешки. — И я позволил тебе уйти в ту ночь. Отпустил… А не стоило, — усмехнулся он, подтверждая ее догадку о общности их сна-воспоминания.

Сделав глубокий вдох, отчего его грудь еще плотнее прижалась к ней, он потерся носом о шею Крис, как раз там, где надрывно стучал пульс, выдавая ее возбуждение.

Ее соски напряглись, а грудь моментально потяжелела, начиная покалывать от потребности в его касании. От нужды во влажности его рта на ее теле.

— Раньше ты был куда обходительнее в ухаживании, — стараясь сохранять легкость разговора, лукаво поддела она Клода. Но даже не попыталась высвободить из сладкого плена его объятий. Наоборот, закинула руки ему на шею, обнимая крепче, и чуть сместилась, обхватывая левым бедром его ноги. — И учитывал мою впечатлительность, завоевывая благосклонность постепенно. Не в пример нынешнему времени, — Кристина невольно улыбнулась, вспоминая, как немного корила себя за то, что так легко уступила ему в баре. Хотя, если задуматься, не похоже, чтобы у нее вообще был выбор. Не с тем притяжением, которое, как оказалось, присутствовало между ними в любой жизни.

Клод, однако, не усмехнулся в ответ.

Он резко выдохнул, а в глубине его янтарных глаз, пристально всматривающихся в ее черты, разгорелось неистовое пламя.

И Крис ощутила, как рухнул его контроль, сдерживающий все это время безумную, дикую страсть, нужду и радость от того, что она была с ним, целая и невредимая.

— К дьяволу ухаживание! — внезапно гулко прорычал Клод, крепче сжимая руки, обнимающие ее. Так, что почти вдавил в себя. — Слишком долго я тебя ждал, даже не понимая, что выедало меня изнутри, чтобы теперь попусту тратить время. Уж точно не после того, как чуть не потерял снова, едва разыскав. Потому сейчас, даже мир может катиться к черту… я больше не буду ждать!

Вдавив Крис в матрас тяжестью своего тела, он обхватил ее скулы настолько напряженными ладонями, что пальцы, казалось, дрожали. Словно Клод настолько сильно стремился убедиться, что ей не улизнуть из этого захвата.

Крис могла бы поклясться, будто чувствует легкое покалывание силы Клода, желающей опутать ее невидимыми цепями. Только в этом не было необходимости — она уже и так никогда не смогла бы его покинуть.

— Мог бы хоть попытаться, — не удержавшись, Кристина рассмеялась искренним, счастливым смехом от того, что и он с такой силой нуждался в ее присутствии рядом.

Но под его обжигающим взглядом, под настойчивыми, сильными поглаживаниями его рук, этот смех, почти мгновенно, превратился в стон желания.

— Если ты этого хочешь, милая, я готов постараться, — усмехнулся он такой реакции, и впился в ее губы поцелуем. — Только учти, у меня изменились методы, на дворе двадцать первый век, как ни как…, - лукаво прошептал он между поцелуями.

Она хотела сказать, что уже знакома с этими новыми «методами», но его ласки были такими обжигающими и желанными. Такими… казалось, она не жила без них.

Губы Магистра покрывали ее лицо жесткими, собственническими поцелуями. Лоб, веки, скулы — ни один, даже малейший участок, не остался без пристального внимания Клода, но при всем напоре, эти прикосновения были невыносимо нежными. Словно бы он молился на нее каждым поцелуем.

Кристина трепетала всем телом, забыв предмет разговора.

Ее ладони гладили его плечи, шею. Ее ногти оставляли следы на его коже, но ни он, ни она не замечали этого. Слишком сильным было желание, захлестнувшее обоих с головой. И теперешнее и прошлое. Чересчур внезапным было понимание того, что и сейчас над ними висит неизвестная угроза, способная разрушить все в один миг. Так, как это уже случилось однажды.

— Клод…, - ей хотелось сказать ему, объяснить, как сильно она в нем нуждается. Но он запечатал своими губами ее рот.

— Тсс, милая, поговорим после, — прижав ее к своему телу одной рукой, Клод резко повернулся в кровати.

Теперь Кристина оказалась сверху, оседлав его бедрами, так, что твердая плоть упиралась во влажное, горячее, пульсирующее от потребности в нем преддверие ее лона.

Ох, она была с ним согласна — к черту разговоры!

Упершись ладонями в грудь Клода, которая вздымалась под ее руками от прерывистого, глубокого дыхания, Крис оттопырила попку, и скользнула вверх-вниз вдоль его эрекции, дразня Великого Магистра.

Только он был не настроен на игры.

С низким горловым звуком, больше всего напоминающим урчание, Клод обхватил ее ягодицы и, резко вскинув свои бедра, одним движением почти полностью вошел в жар тела Крис, заставляя ее мышцы судорожно сокращаться.

А потом, так и не дав ей воли, начал с напором в нее погружаться.

— Ох, ооох! О, Господи! — как и всегда в его руках, она потеряла всякие здравые мысли, нисходя до примитивного желания владеть им, и ему же покориться.

Ей казалось, что руки Клода, его губы — были повсюду, лаская, целуя, мучая сладкой пыткой каждую ее клеточку. Заставляя все тело Крис превращаться в сосредоточие наслаждения. И от каждого нового движения плоти Клода, она разлеталась на части, забывая обо всем во вселенной, кроме этого мужчины. Только тот ни за что не позволил бы ей ускользнуть без его на то воли, даже в наслаждение. Он двигался так неистово, что она не могла ничего изменить. Да и не хотела. Было невыносимо сладко, на грани щемящей боли, подчиняться каждому наполняющему, растягивающему толчку.

Кристина слишком сильно его хотела, чтобы долго удерживаться на краю и, запрокинув голову, еще удобней подставив свою грудь под ласки его губ, она поняла, что все тело начинает сотрясать неудержимая дрожь удовольствия. Крис закричала, не в силах выносить такое наслаждение в тишине. И от звука ее стона, от пульсации плоти вокруг его члена — не выдержал и Клод, взорвавшись в невероятном оргазме, наполнив ее своим семенем.


Гораздо позже, когда к Кристине вернулась способность хоть как-то различать окружающую реальность, и когда они оба смогли восстановить надрывное дыхание — она поняла, что лежит в объятиях Клода, бездумно, лениво водя по груди Магистра, прямо над сердцем, кончиками пальцев. Ей было так хорошо, что даже слов для сравнения или описания этого состояния — не имелось. Они еще не испытывали такой близости — что ж, по крайней мере, не в этом времени — когда после оргазма сознание захлестывают не подозрения и страхи, а только безграничный покой и счастье в объятиях любимого человека.

— Это бессмысленно, детка, — пальцы Клода обхватили ее ладонь, прерывая поглаживания. Он поднес ее кисть к губам и нежно поцеловал внутреннюю сторону запястья. — Мое сердце и душа — и так неразрывно связаны с тобой навеки. Они принадлежат тебе, так зачем же ты рисуешь символы приворотного заклятия у меня на груди? Сомневаешься в слове Великого Магистра?

Насмешливо вздернув бровь, Клод посмотрел на нее.

Подняв голову, она удивленно всмотрелась в его глаза. Несмотря на тон, Клод не шутил. Ни единым словом.

Что-то внутри Кристины сжалось от невыразимого, небывалого счастья, от понимания значимости этих простых слов, несущих гораздо большее, чем обыденное признание в любви.

Не удержавшись, она поцеловала жесткую линию его подбородка, прежде чем хоть задуматься над словами, которые он произнес.

— Я не знала, что это приворотные символы, — если бы у Кристины остались силы, она бы засмеялась, а так, ее хватило лишь улыбку. — Мне казалось, что я просто бесцельно тебя глажу.

Беззаботно пожав плечами, Кристина, с довольным вздохом, опять опустила голову на плечо Клода.

— Вероятно, прошлые навыки и умения пробираются наружу в обход сознания, захватывая над тобой власть, — с кривоватой улыбкой, нежно поддел он ее.

— Боишься, что подействует? — в свою очередь она вздернула бровь.

Этот вопрос заставил громко рассмеяться Клода.

Осторожно повернувшись, он уложил ее на бок и обнял, крепко прижав к себе спиной, так, что она оказалась укутана его телом, как коконом.

— Не думаю, что найдется хоть что-то сильнее той магии, связавшей нас в той проклятой башне восемьсот лет назад. Тебе не убежать от меня. А я — совершенно точно не собираюсь избавляться от того, к чему столь долго стремился, — он ласково поцеловал ее в затылок, зарываясь лицом в волнистые после мытья пряди. — Спи, милая, у нас еще есть несколько часов до рассвета. А утром ты попробуешь вспомнить, что произошло в кабинете. У нас осталось мало времени: завтра ночью начнется пересечение времен, — очевидно, ощутив, что она напряглась после этих слов, Клод легко погладил ее плечи, потом скользнул пальцами на грудь, рисуя по ней едва ощутимые круги, и накрыл ладонью живот, согревая кожу. — Не тревожься, — его голос изменился, становясь тише, обволакивая сознание Кристины, — просто спи…

И поддавшись искушению этого предложения, она сладко зевнула, погружаясь в тягучую дрему.


В последнее время каждое ее пробуждение было непредсказуемым и дошло до того, что Кристина начала опасаться открывать глаза.

Но не сегодня.

Едва проснувшись, не успев еще поднять веки, она уже ощутила себя настолько умиротворенной и счастливой, что вставать совершенно не хотелось. Появилось детское желание так и пролежать весь день в кровати, укутавшись в теплое одеяло и такие нежные объятия все еще спящего Клода, забыв обо всем, что им угрожало.

Но это было бы огромной ошибкой, и Кристина великолепно осознавала, что такой подход оказался бы в корне не верен. Она никогда не убегала от неприятностей и проблем. Не в этой жизни, по крайней мере. Пусть Крис и не до конца помнила, какой была раньше, но прятать голову в песок, в надежде, что неприятности уладятся сами собой — сейчас, было не в ее правилах.

Потому она с улыбкой на губах открыла глаза и осторожно села в кровати, стараясь не потревожить Клода.

Как ни странно, но сегодняшнее утро мало чем отличалось от вчерашнего, которое она, так же, встретила в этой спальне. Вот только сама Кристина воспринимала теперь жизнь иначе.

Вспомнив о том, через что они прошли — как она боялась признаться любимому, как теряла его, умирая — все это заставляло Крис с невероятной жадностью впитывать каждое новое ощущение, каждый миг времени, проведенного рядом с ним. Потому что страх новой потери, исподволь, незаметно, против всякого желания, пробирался к ней в разум, подтачивая уверенность в счастливом исходе.

Потянувшись, она приказала себе не думать о плохом. Теперь все иначе: между ними нет больше лжи и недомолвок, нет недоверия, они открылись друг другу полностью. И пусть пока знают не всех своих врагов в лицо — по крайней мере, стало известно, что среди тех, кому Клод доверял, есть предатель. Его стоило как можно скорее найти, исключив угрозу.

Да, именно так. Когда есть промежуточные цели — легче достичь основной — сохранив свою любовь и жизнь в этом рождении.

— Доброго утра, маленькая ведьма. Как ты себя чувствуешь? — руки Клода обхватили ее за талию и немного сонный, хриплый голос окутал Кристину, заставляя жмуриться от удовольствия, что он рядом.

— Прекрасно, — абсолютно искренне призналась она, и потерлась о его обнаженную грудь щекой. А потом, с легким, полным довольства вздохом, Крис замерла, вслушиваясь в мерные удары сердца Клода.

Не было ничего совершенней или идеальней такого утра.

Это осознание нахлынуло на нее, подобно сокрушающему урагану. Крис охватило чувство эйфории и какой-то искрящейся радости. То чувство, которое теперь свободно жило в ее сердце, казалось невозможным, невероятным, но настолько настоящим, что его, словно бы, можно было потрогать руками.

Любила ли она Клода?

Кристина не смогла бы ответить на подобный вопрос однозначно. Это было за гранью общепринятого понятия любви или привязанности. Теперь она знала, что все свои двадцать шесть лет жила в постоянном ожидании их встречи. Только с ним все приобретало смысл, а плоское, унылое существование обретало выпуклые, переливающиеся всевозможными красками грани.

Нет. Любовь была слишком блеклым словом, чтобы описать ее чувства.

Она им жила. Им дышала. Ее душа сплелась с его настолько крепко, что и сердца их, казалось, стучали в унисон.

И такой вывод не казался ненормальным или смешным после четырех дней знакомства. У них была целая жизнь, прожитая в прошлом, и бездна…, пустая, черная бездна ожидания.

Будто ощутив, что ее мысли приняли немного мрачноватый оттенок, Клод обхватил подбородок Кристины пальцами и нежно поднял ее голову, сближая их лица.

— Я очень рад, что ты чувствуешь себя настолько хорошо, — он лукаво улыбнулся и хитро прищурился, всматриваясь в ее глаза. — Но давай отложим вселенские проблемы, по крайней мере, до завтрака, — с этими словами, Клод крепко поцеловал Крис, забирая ее дыхание и здравое сознание. Похоже, этот мужчина в любой жизни будет действовать на нее именно так. Довольная, Кристина и не думала спорить, охотно отвечая на уже такие родные ласки.

Завтрак они делали вместе. И это оказалось забавней, чем просто наблюдать, как готовит Клод. Каким-то образом, вероятно, благодаря шоку от похищения и всего, что произошло в последние сутки, обязательная стадия неловкости, которая еще вчера незримо присутствовала в их общении, была удачно преодолена. Потому, нехитрый процесс приготовления мюсли, залитых йогуртом, и варка свежего кофе — проходил в очень легкой, интимной атмосфере.

Ей безумно понравилось так проводить их утро. Только не хватало привычного хриплого карканья Жана, да хлопанья его крыльев.

Мысль о любимце заставила Крис нахмуриться.

— Что случилось? — тут же спросил Клод с улыбкой, но в его янтарных глазах мелькнул настороженный огонек.

— Знаешь, это довольно странно, — Крис присела на высокий стул, и задумчиво посмотрела на горку хлопьев в своей тарелке. — Обычно Жан гораздо раньше находил меня. Чтобы ни случалось, ему достаточно было пары часов, чтобы оказаться рядом. А сейчас, — Крис зябко повела плечами и, налив себе йогурта, уже без всякого энтузиазма перемешала мюсли.

Пару секунд Клод задумчиво смотрел на нее, а потом неожиданно вышел из кухни. Однако, еще до того, как Кристина успела действительно изумиться подобному поведению, он вернулся, что-то сжимая в руке.

— Он не прилетит, Крис, — Клод осторожно положил перед ней на стол небольшую фигурку из глины, покрытую какими-то бурыми пятнами. Кристина непонимающе смотрела на этот предмет, смутно отмечая, что фигурка представляла собой образ ворона. Но…, - Жан был големом, которого я создал, стоя над твоим мертвым телом восемьсот лет назад, — Клод подошел чуть ближе, и ласково провел по ее плечам рукой. — Я взял первую попавшуюся фигурку с браслета, который ты всегда носила на руке — ни на что другое просто не было времени — и вложил в нее все, что было у нас с тобой, всю любовь, разрывающую меня изнутри, большую часть своей души, — он резко вздохнул, и Кристина поняла, что воспоминания не давались ее любимому просто. — Все мои чувства к тебе, вместе с нашей кровью, были в нем, в этом вороне, который должен был найти и оставаться подле, защищая тебя от любой опасности до той поры, пока я не окажусь рядом.

Крис осторожно, словно боялась этого амулета, протянула руку и обвела пальцем контур крыльев на глиняной фигурке. Голем.

Перед глазами встало воспоминание, которое пришло в одном из недавних снов — где Кристина осторожно кралась к сараю, куда Глава позвал ее после танца у костра, и в поисках поддержки перебирала пальцами подвески-амулеты на браслете, одетом на левую руку. Да, среди тех фигурок был ворон. Ее лучший друг оказался лишь заколдованной статуэткой.

Кристине стало немного больно от такого понимания.

Однако ощущение теплой ладони Клода на плече утешало. Действительно, стоило ли сожалеть, если теперь весь он, во всей полноте своего, пускай порой и довольно скверного, самоуверенного характера, был рядом. Губы невольно дернулись в улыбке, и Кристина уткнулась лицом Клоду в живот, чтобы ее скрыть. В общем-то, обмен оказался не плох. Даже более чем…

— Ты очень расстроена? — голос Клода звучал немного неуверенно. А она, отчего-то, совершенно точно знала — Клод очень редко испытывал сомнения и неуверенность хоть в чем-то. Он действительно сожалел о том, что расстроил ее.

— Хм, — Кристина потерлась щекой об него. — Не могу сказать, что восприняла это легко. Но, пожалуй, я смогу это пережить.

Она невольно сильнее обхватила пальцами глиняную побрякушку.

Клод обратил на это внимание.

На его губах появилась ухмылка, но в глазах все еще светилось напряженное беспокойство. И это грело ей душу. То, что его настолько волновали ее чувства.

— Я могу создать тебе другого голема, если захочешь, — не перестав улыбаться, подмигнул он ей. — Конечно, ему уже, определенно, будет не хватать мое шарма и харизмы, — на этих словах, он самоуверенно, с насмешливым вызовом приподнял бровь.

Не удержавшись, Кристина рассмеялась, и шутливо стукнула Клода в бок кулачком. Вместо того чтобы возмутиться подобным неуважением к сану Великого Магистра, Клод искренне тепло улыбнулся и крепче ее обнял.

— Как-нибудь обойдусь тобой, — отдышавшись, ответила Кристина, искренне благодарная, что он помог ей переступить через это известие.

— Вот и хорошо, я жуткий собственник, вообще-то, — его глаза лучились теплым янтарным светом.

Несмотря на самодовольство этой фразы, его голос звучал настолько мягко, полным заботы о ней, что Крис сделала единственное, пришедшее ей в голову: запрокинув голову, она обхватила его лицо ладонями и, притянув губы Клода ближе к себе, сама поцеловала своего совершенно невыносимого, но тем и неотразимого мага.

— Что ты помнишь? — Клод поставил на невысокий стеклянный столик перед ней две чашки кофе и сел рядом, притянув Кристину к себе. Они ушли с кухни, и расположились на низком, широком диване-софе в гостиной.

— Не очень много, может, ты мне поможешь вспомнить яснее? — она удобно оперлась на его грудь, наслаждаясь теплом любимого, и порадовалась, когда он, с нежной улыбкой, обнял ее, заключив в кольцо рук, так, чтобы стало еще комфортней. Протянувшись, Клод взял ее чашку, поднеся кофе к губам Кристины.

Усмехнувшись такой опеке, Кристина, тем не менее, не возмутилась, а с удовольствием отпила глоток.

— С удовольствием, но для начала — расскажи все, что сама помнишь, — отставив ее чашку на столик, Клод взял свою и сделал большой глоток.

Она задумалась, и чтобы сосредоточиться, бесцельно начала осматривать комнату, в которой они сидели этим зимним утром. Но, ни серебристо-зеленые обои, ни стеллажи, доверху заполненные книгами, ни огоньки желтых восковых свечей, который Клод зажег лишь жестом, не привлекали ее внимание. Кристина перевела взгляд на языки пламени в самом настоящем камине, и вернулась мыслями на двое суток назад, в свой кабинет.

Вот она, поговорив с Клодом, нажала на отбой и перекинулась парой фраз с человеком, которого тот прислал. Крис помнила его располагающую улыбку и совершенно невыразительный вид. Она еще подумала тогда, что никогда бы не посчитала этого человека колдуном.

Хотя, что она знала о колдунах и корреляции их сил с внешностью на тот момент? Ничего. Но Фред действительно ничем не отличался от обычных людей. Он был простым в общении, и располагающим к себе, не в пример тому же Клоду или Дрю, от которых веяло властной самоуверенностью и чувством собственного превосходства. Да и Джек, бармен, который спас ее, излучал подобную уверенность в собственных силах. Было ли это чем-то врожденным? Или же зависело от уровня тестостерона в крови?

Отбросив данные размышления, она вновь вернулась к событиям вчерашнего дня.

После короткого разговора, Фред вышел из кабинета, сказав, что посидит в холле. Потом пару раз заходил Стэн и несколько других работников редакции. Они обсуждали новый выпуск, смотрели фото…

Кристина нахмурилась, покачав головой, когда Клод поднес ей чашку с кофе. Она не хотела отвлекаться. Чем ближе Крис подбиралась в своей памяти к моменту нападения, тем смутней и туманней становились образы. В голове, пока едва ощутимо, начала нарастать неприятная, тянущая боль. Но Кристине удавалось ее игнорировать.

Что же было потом?

Вот ее фотограф разложил макет перед ней, и она утвердила размещение фотоколлажа, после чего они согласовали следования материалов в журнале. Она отпустила Стэна, намереваясь позвонить Клоду, но в этот момент, когда сотрудник еще только выходил из кабинета, раздался звонок по внутренней связи…

Боль в голове усилилась, пронзая виски огненной иглой, настолько неожиданно, что Кристина скривилась и невольно прикусила губу, удерживая болезненный стон.

— Тихо, милая, расслабься, — руки Клода тут же обхватили ее еще сильнее, и он, будто укачивая, начал легонько поглаживать Крис по спине. — Не надо, не перенапрягайся, не мучай себя, — его губы нежно коснулись ее висков, словно Клод ощутил, где именно Кристину мучает боль. От этой простой ласки стало немного легче. А может, не так уж и проста она была, в конце концов, Клод ни в чем не был простымчеловеком.

— Я не могу вспомнить, что было перед нападением, — она продолжала покусывать губы, — мне кажется, что кто-то позвонил по внутренней линии, но я не уверена, было ли это…

Клод продолжал поглаживать ее спину в задумчивом молчании. Через пару минут он вздохнул и ласково прошелся ладонью по шее Крис, подбираясь к затылку, помассировал ей кожу, разминая напряженные мышцы, а потом обхватил голову с обеих сторон, заключая в теплый плен своих рук.

— Давай попробуем еще раз, только с моей помощью, негромко проговорил он, почти касаясь губами прядей волос на затылке.

Кивнув, она опять прикрыла глаза и постаралась выстроить события в разуме в стройную линию…


Глава 18


Мысли закружились хороводом, словно подчиняясь желанию Клода, и Кристина почти уловила их последовательность: вот Стен стоит рядом у ее стола, они раскладывают фото, утверждая коллажи, и Фред, который заходит пока еще идет обсуждение. Она не ошиблась, эти двое действительно пересеклись.

Защитник, приставленный к ней Клодом, приближается к столу, интересуясь с улыбкой, чем именно они занимаются, и напоминает, что Крис скоро стоит позвонить Клоду.

Она кивает, задумавшись над коллажем, и не особо обращает внимание на Фреда, глядя в спину удаляющему Стену. И вот оно — звонок по внутренней линии. Она берет трубку и…

Что-то пошло не так.

Кристина не знала, отчего, и было ли так запланировано, но ее сознание вдруг сорвалось, будто проваливаясь в яму, и картины позапрошлого дня смазались, исказились, сменяясь…

— Клод… — она не знала, сумела ли это сказать, или только простонала в уме, ощутив горький привкус на языке, когда ее мозг вновь заполнили картины гораздо более давнего прошлого…

12 век, через месяц, после праздника жатвы


Ей было плохо. Безумно, дико больно, а сил, чтобы хоть немного умерить свою муку, не осталось. Она все отдала три дня назад, когда Орден наконец-то исцелил ее отца. Все, до последней толики своей малой мощи вложила в то, чтобы ее папа вновь стал здоров.

И ей удалось это.

Нет, им — Главе, Ордену удалось.

А она, Кристиана, была лишь крупицей во всем этом.

И теперь, еще более полно, ее жизнь, жизни ее родителей на веки вечные принадлежали Главе.

Вот только, что-то непохоже, чтобы ей долго осталось жить.

Кристиана давилась, не в силах сделать вздох. Кашель душил ее, раздирая горящие легкие, все тело лихорадило, а кожу покрывал липкий, холодный пот. И слабость, такая страшная слабость.

Но никто из Ордена не приходил ей помочь.

Быть может, Кристиана уже сыграла свою роль и оказалась обременительной для Главы? Она успешно справлялась с заданием, отвлекая внимание Великого Магистра.

Кристиана не знала, для чего, хоть порою и задумывалась над тем, что вероятно, Глава внедрил в Ковен предателя, и ее сомнительная привлекательность используется для того, чтобы Клод не очень уж присматривался к тому, что творилось под его носом.

Впрочем, это были всего лишь домыслы, о которых она не стала бы распространяться.

Тело затряслось в очередном приступе кашля, и Кристиана согнулась пополам, ощущая во рту острый привкус крови. Откашлявшись, она осторожно и аккуратно отняла отрез ткани ото рта, оглянувшись через плечо. Ей не хотелось, чтобы мать увидела алые пятна.

Кристиана почти не сомневалась, что умирала. Она достаточно знала о хворях и целительстве, чтобы распознать чахотку, и к тому же, в самой стремительной и яркой форме. Кристиана не угасала, она сгорала, как тонкая щепка в ревущем пламени лесного пожара. А вот спасать ее было некому.

Хильда, ее старая наставница, не смогла справиться. И сама Крис оказалась настолько иссушенной после участием в исцеление отца, что на поддерживание своего состояния сил уже не было. О выздоровлении не шло и речи.

Испытывая угнетение и непередаваемую тоску, она свернулась клубочком на подушке, накрывшись одеялом с головой.

Жара сентября давно спала. Пришел октябрь, с теплыми днями и первыми заморозками по ночам, с красной листвой кленов и желтыми дубами. С одиночеством…

Даже странно, насколько она привыкла к постоянному вниманию Клода. Пусть так ни разу и не поддалась, в последний момент находя в себе силы увернуться, отшутиться, убежать, лишь бы не дать своим рукам обнять того, кого так хотелось.

И, как ни странно, он позволял ей уходить, то ли не будучи так уж заинтересован в Кристиане, то ли ощущая в ней вот эту предательскую дрожь всякий раз, когда их глаза встречались. Он ни раз и не два говорил, что добьется от нее капитуляции. И обещая, что она будет его, всегда насмешливо улыбался.

Крис не знала, отчего он так необычно вел себя с ней. Быть может, нашел другую, или других, которые развлекали Магистра ночами. Она старалась не думать о таком, но мимо воли, глаза наполнялись злыми слезами, а пальцы сжимались в кулаки. Хотя, она прекрасно знала, что ей не следовало увлекаться этим мужчиной, ни под каким предлогом.

Однако Глава казался довольным тем, как развивались отношения Кристианы и его врага, а значит, ей не о чем было волноваться… Но она все-таки переживала. Глупая, безмозглая курица!

Правда, было за эти недели несколько ночей, воспоминания о которых даже сейчас, несмотря на боль в легких, заставляли щеки Крис гореть вовсе не от лихорадки.

Она так и не смогла понять, чары ли навел на нее Магистр, или же само ее сознание, под влиянием его искушающих разговоров, породило такие сны.

Клод ни разу, ни намеком, ни улыбкой, не подтвердил того, что то сновидение имело к нему отношение. А Кристиане казалось, что он никогда бы не открестился от момента, когда она наконец-то поддалась искушению, и позволила своим рукам, губам наслаждаться его поцелуями, исследовать тело Магистра, касаться его так, как и не представляла, что женщина может прикасаться к мужчине. Она до сих пор, пусть и прошло почти две недели, помнила вкус его наслаждения, и силу пальцев Магистра, перебирающих ее шелковистые волосы. Чем это было? Явью? Видением?

Она проснулась тогда одна, в своей постели на чердаке коморки, даже не понимая, что произошло, и только шепот, жаркий и неистовый шепот Клода, звенел в ее ушах обещанием повторения. И требованием. Непререкаемой клятвой, что отныне он ее не отпустит, и Кристиана принадлежит только ему, Клоду, Великому Магистру.

Крис скривила губы в подобие усмешки.

Так много оказалось желающих заполучить ее тщедушное тело и метущуюся душу. Даже забавно. Вот только теперь все куда-то делись.

Мужчины.

Матушка всегда предупреждала ее, что они исчезают, получив желаемое.

Не то, чтобы Клод добился от нее всего. Но все-таки…

Кристиана вновь прижала ткань к губам, сотрясаясь в приступе кашля. Тело резало болью от каждого движения, и не имелось никакой возможности хоть как-то облегчить это состояние.

Клод уехал. Просто исчез однажды. А она, как самая глупая из всех глупых девиц, все еще ходила по улицам их городка, оглядываясь.

Впрочем, недолго ей и ходить осталось.

Рассматривая расплывающееся на материи красное, немного пенящееся пятно, Кристиана позволила оформиться в разуме мысли, которую все это время подавляла — именно в нее, в ее тело, перенеслась хворь батюшки во время того ритуала. Только, она никак не могла понять, для чего Глава решил избавиться от нее именно таким путем?

Последний приступ кашля иссушил ее. Даже для того, чтобы протянуть руку и взять дрожащими пальцами кружку, стоящую у ее импровизированного ложа — сил не осталось. И Крис с глухим безразличием смотрела на мерцающую в лунном свете поверхность воды, едва ли не наслаждаясь собственной мукой. Потому что только живые могут терзаться и страдать от жажды…

Вдруг, совершенно не ясно отчего, по водной глади прошла рябь, расходясь от центра сосуда кругами. Кристиана моргнула, подозревая, что у нее начинается бред из-за растущей лихорадки, и глаза уже играют с разумом.

А уже в следующий миг и тело подвело ее, даря непередаваемо приятное ощущение касания. И это чувство — теплой человеческой руки, было божественно приятно. Оно несло облегчение. Казалось, что и боль в легких стала терпимей. Наверное, Кристиана задремала…

— Почему ты не борешься, черт побери! Почему позволяешь болезни разрушать твое тело, Кристиана?! — голос Клода взорвал ее мозг, крича, требуя, бушуя яростью.

Крис застонала и попыталась сжаться в комочек. Ей захотелось спрятаться. Не было сил отвечать, не имелось резервов, чтобы бороться.

Но он не позволил.

— Почему ты не лечишь себя?! Как смеешь поддаваться болезни?! — сильные руки обхватили ее тело, и она сама не поняла, как оказалась прижатой к груди Великого Магистра, которому просто неоткуда было взяться на ее холодном и неотапливаемом чердаке.

Впрочем, во сне все вероятно…

— Кристиана, — он встряхнул ее, будто бы ощущал, что Крис все глубже скатывается в какое-то странное оглушенное состояние. — Крис…

Но она не отвечала. Зачем?

Ей вдруг стало так хорошо оттого, что он просто рядом. Пусть это лишь бред и видение перед наступающей смертью. Едва сумев собрать последние крохи сил, она повернула лицо и уткнулась носом в грудь Клода.

Он казался таким реальным, таким теплым и надежным. Словно и правда, стоял здесь. И этот запах его кожи — он был именно таким, каким она его помнила. Довольно вздохнув, пусть это и отозвалось болью в агонирующих легких, Кристиана закрыла глаза, ощущая почти счастье.

Внезапно ее окружило сияние. Она почувствовала этот искрящийся свет даже сквозь плотно сомкнутые веки. Он переливался, окутывал ее, согревал. Этот свет унимал ее боль и нес облегчение. И источником света — был Клод.

Но бред не может дать исцеления…

Кристиана пораженно распахнула веки и уставилась в янтарные глаза Великого Магистра, бушующие чем-то ей неведомым. Словно бы что-то…, кто-то, какая-то другая, темная сущность металась внутри него, заставляя теплый янтарь переливаться неистовым ледяным серебряным пламенем.

— Ты здесь? — недоверчиво прошептала она. Хотя, ее голос больше напоминал скрип старых дверей в ее комнате. — Настоящий…?

Она потянулась дрожащими пальцами, словно пыталась удостовериться в реальности существования Клода простым касанием.

— Ты должна была бороться за себя, Кристиана, — вновь легонько встряхнув ее, Клод вдруг с неистовой силой прижал Крис к себе и, обхватив ее пальцы своей ладонью, прижал их к своей щеке. — Ты не имела права сдаваться. Куда, разрази все гром, подевалась твоя сила?! Куда?! На что ты ее потратила?!

В его голосе бушевал гнев, но казалось, он был не на нее направлен. И сила. Мощь такой глубины, которая почти пугала Кристиану.

— Меня не было лишь две недели, — Великий Магистр, определенно гневался. Но ей не было страшно. Странно. Наверное, боль и смерть притупляют все. — Две недели, Крис, — он обхватил ее лицо пальцами и заставил посмотреть ему прямо в глаза. — И что ты наделала, маленькая ведьма?! Явись я завтра — и ты бы умерла! По какому праву, черт возьми, ты распоряжаешься тем, что является моим?! По какому, Кристиана?! Почему не борешься?!

Она моргнула, удивленно глядя на Клода.

— Значит, это не было сном? — прошептала Кристиана, ощущая, как приливает кровь к бледным щекам и отметила, что боль в легких стихает. — Та ночь…, - она облизнула пересохшие губы, еще острее ощутив свою жажду. — Она была настоящей?!

Клод усмехнулся уголками рта и сильнее стиснул ее в своих объятиях, словно укачивая младенца.

— Разве у тебя была хоть одна простая ночь после того танца у костра, маленькая ведьма? — с усмешкой прошептал он и прижал к ее устам ладонь, сложенную чашечкой. — Пей, Крис, все равно, вся твоя жизнь давно принадлежит мне, лишние капли ничего не поменяют, — он подмигнул ей, напоминая о первом предложенном им искушении, которому Кристиана поддалась. Но в глазах, все равно бушевало пламя.

Кристина потянулась губами, раздумывая над тем, может ли теперь считаться свободной от клятвы, данной Ордену? Ведь не они пришли спасать ее от чахотки…

И глотнула воду, которая показалась ей непередаваемо, сказочно сладкой. И мягкой, обволакивающей, исцеляющей ее несчастное горло, надорванное кашлем.

— Ты же уехал…? — все еще не имея сил говорить внятно, Кристиана блаженно вздохнула, впервые за три дня почувствовав облегчение от боли.

Клод глухо, едва ли не рыча, выругался.

— Проклятие, женщина! Я же сказал, что вернусь, и что ты моя! Так что, — она поняла, что он куда-то несет ее, только когда Клод ногой распахнул дверь ее комнаты. — Больше ты здесь не останешься. Теперь за тобой будут все время присматривать, даже когда я уезжаю.

Она попыталась возмутиться, вспомнив, что не планировала ему подчиняться.

Но это по-настоящему сложно, если вы последние три дня не ели ничего, кроме травяных отваров, и медленно умирали, отдав все силы в магическом ритуале.

— Отпусти меня! — требовательно прохрипела Крис, но, кажется, на Клода такое требование впечатления не произвело.

Он только хмыкнул и ласково потерся щекой о ее растрепанные, немытые волосы.

— Поздно, маленькая ведьма, поздно, — покачал головой Великий Магистр, невозмутимо входя в комнату, где сидели ее родители, волнуясь о дочери, раз за разом прогоняющей их из своей комнаты.

Ее отец, впервые за последние два года ощутивший силы, резко вскочил на ноги. С недоумением и возмущением он посмотрел на незнакомого мужчину, куда-то несущего его дочь.

— Что происходит?! Крис, — отец бросился к ней, а мать, наоборот, почувствовав силу нежданного гостя, отступила, понимая, что им нечего противопоставить подобному могуществу.

Клод только крепче сжал свои руки и холодно посмотрел на разорившегося лорда.

— Вы не смогли позаботиться о ней, — с надменностью, которая даже удивила Кристиану, пророкотал Магистр.

С ней он никогда не использовал подобного тона.

И иногда, Кристиана даже подозревала, что все россказни о нем, как о человеке, имеющем неограниченную власть и силу — сильно преувеличены, несмотря на все, что Клод творил перед ней. В конце концов, Глава Ордена выглядел гораздо более устрашающим. И чаще мучил людей. От Клода же она подобного не видела.

Однако сейчас, услышав такой тон, увидев гнев на своих родных в глазах Клода — Кристиана испугалась, отчего-то поверив, что и он способен на ужасные поступки, если что-то не по нраву Великому Магистру.

А в этот момент он определенно, был недоволен. Потому что считал Кристиану принадлежащей ему.

— Отпустите мою дочь, немедленно, — не испугавшись, потребовал ее отец.

Но Клод только скользнул по нему безразличным взглядом.

— Она больше не принадлежит вам, — ледяным голосом проговорил Магистр, заставив, казалось, воздух застыть кристаллами. — Я забираю ее. Кристиана теперь принадлежит только мне, — без тени сомнения произнес он, глядя в глаза матери Крис.

Очевидно, признавая лишь ее право на получение объяснений. Поскольку та имела силу, хоть и минимальную.

— Ты должна была помочь своей дочери, а не позволять ей умирать, ведьма, — презрительно и с обвинением проговорил Клод, не дав вмешаться Кристиане. Его пальцы лежали на ее лице, не разрешая открыть рот. Но от них, несмотря на это подавление, продолжало исходить целительное сияние силы, которое с каждой минутой возвращало Кристиану к жизни. — Теперь она потеряна для вас так же полно, как если бы смерть забрала вашу дочь.

Не добавив больше и слова, он быстро вышел из старой сторожки, не позволив Кристиане даже попрощаться с родителями.

Странно, но на какой-то миг, Кристиана испытала покой и облегчение, хотя должна была бы негодовать и злиться.

Может быть, Клод сильнее? Может быть, он сможет скрыть ее от Ордена? Преодолеет то, что Глава задумал для них…?

Да и ей было немного проще знать, что теперь ее отец здоров. Так или иначе, все, что случилось — имело свое значение, и жертва не оказалась пустой.

Вот только, заметив среди городских улочек Сэма, наблюдающего с усмешкой за ними из толпы, Кристиана поняла, что и ее хворь — имела отношение к планам Ордена. Неужели они знали, что Клод заберет Кристиану? Неужели рассчитывали на это?

Взгляд Сэма ясно показывал, чтобы Кристиана не вздумал забывать — ее жизнь, и жизни ее близких — принадлежат Ордену. Такова цена договора…

Испытав почти панику, она уткнулась лицом в ладонь Клода, который нес ее, будто демонстрируя всем и каждому, что отныне Кристиана являлась его собственностью. Только у нее не было никаких резервов для возмущения. Да и разумно ли кричать на того, кто сейчас исцелял ее, вырывая из костлявых пальцев смерти?

Подавив отчаяние, она постаралась прогнать странную, крамольную мысль, за которую Глава мог бы убить ее, обвинив в предательстве.

Но все равно, не смогла не подумать о том, отчего Хильда тогда отвела ее в Орден, а не к целителям Ковена?

Она смутно помнила, как Клод принес ее в свой замок. Даже, пожалуй, не смогла бы рассказать, где именно тот располагался.

Первые три дня Кристиана просто пролежала в постели. Клод не позволял ей вставать, властно требуя полного восстановления Крис.

Теперь, зная, что он может быть жестоким, непримиримым и властным, она никак не могла понять, отчего он так носился с ней? Что в ней особенного, что Магистр уделял столько внимания ничтожной по силе ведьме?

Он и сам не смог ответить на этот вопрос. Просто промолчал, когда Кристиана спросила, для чего Клод уделяет ей столько времени, если мог сбросить на целителей. А потом, нависнув над лежащей Кристианой, пророкотал:

— Ты — моя, и точка.

Больше она не спрашивала.

Дни, проведенные в замке Клода, проносились в памяти Кристины, наполняя прошлое смыслом, восстанавливая в памяти ход их жизни.

Она помнила их первую ночь. Настоящую, без прикрытия чар и сновидений. Помнила жар, который ничто не могло погасить, и нежность, с который он заменил ее боль удовольствием.

Помнила лукавство, с которым всемогущий Магистр рассмеялся на ее вопрос о других, к которым он в ее мыслях уходил после разговоров с Кристианой. Вспомнила, как Клод сильнее вжал ее тело в свое, хриплым шепотом признав, что не было других. Ни одной с момента их встречи на площади.

Наверно, Глава и правда что-то понимал, когда сталкивал Клода и Кристиану, обеспечивая ту встречу.

Кристина видела картины их дней и ночей, прожитых в той жизни. Вспомнила день, в который к ней пришло понимание, что она любит Клода. Когда он, этот жестокий и суровый колдун — в безжалостности которого к своим врагам она уже не сомневалась, имея перед глазами ни один пример его «наставлений и тактики управления» Ковеном — подарил Кристиане маленького котенка.

И ни капли не обиделся, оттого, что она отвергла перед этим десятки драгоценностей.

Прижав к груди маленькое теплое тельце, покрытое короткой шелковистой шерсткой, слушая стук сердечка котенка, Крис посмотрела в янтарные глаза Клода. Великий Магистр усадил ее на свои колени и нежно обнял, став перебирать пальцами волосы Кристианы, задумчиво наблюдая за пламенем камина в их комнате. Именно тогда Крис осознала — она никогда не сможет сделать то, что требовал Орден, мелькая лицами своих послушников в свите Ковена.

Медленно, но так верно преодолев все ее колючки и защитные стены, Клод сумел пробиться туда, куда Кристиана не должна была его пускать. Но и сам он, что ни капли не старался скрыть ни от кого, не устоял перед своей «маленькой ведьмой».

Это отношение к ней Верховного Магистра вызывало недоумение среди Ковена. Многие считали, что такая открытая привязанность ослабляет его. Тем более тогда, когда с каждым днем приближался решающий момент.

Но Клод умел поставить на место тех, кто шептался или высказывал свои сомнения в способности Магистра править Ковеном жесткой рукой.

Но и эта, темная, холодная, почти ледяная сторона ее любимого — уже не пугала Кристиану, всегда готовую открыть ему свои объятия.

Клод называл ее своим теплом. Светом, который согревал тьму силы и искушения у него внутри. Тем, что позволяло его разуму и душе не потеряться в соблазне темной мощи, который всегда приходил с силой.

Кристина вспомнила, что не имела счастливее зимы, чем та, что они провели вместе в его владениях. И даже постоянный страх перед Орденом, который Клод ощущал, но никак не мог извести в ней, не зная его причины, не портил счастья Кристианы.

Наверное, ей стоило бы больше думать о своих родителях. В конце концов, ради своего отца, ради его благополучия, она заключила сделку с Орденом. Вот только, тот момент, когда Кристиана участвуя в ритуале, отдала ему все… он сломал ее. Уничтожил нечто важное, что давало смысл и заставляло бороться. Не раз и не два Крис задумывалась над тем, что послушай она Хильду, оставь все как есть — и не было бы сейчас на ее сердце тяжкого груза вины перед любимым и тайны, о которой Кристиана так и не решилась рассказать Великому Магистру. Нет, она не жалела, что сделал все для здоровья папы. Вот только цена теперь казалась ей невыносимо большой. И потому, стараясь скрыть это от Клода, затолкать подальше в собственном сознании — она просто предпочла вычеркнуть родных из памяти. Может и трусливо, но на фоне того счастья, которым нежданно стал для нее Клод, такой поступок стал казаться обоснованным.

Но потом…, потом пришла весна. И Магистр начал вновь уезжать, готовя все для ритуала, который должен был произойти в день летнего солнцестояния. Несмотря на все их счастье, он был одержим идеей принести Ковену еще большую силу. Пусть и обещал, что после этого, они никогда больше не разлучатся.

Не то, чтобы у Кристианы имелся выбор. Она просто ждала своего любимого Магистра, проводя дни и ночи в замке и садах, окружающих мощное строение.

Клод никогда не оставлял ее одну. Кристиану всегда охраняли его ближайшие помощники. Она достаточно просто подружилась с ними, пытаясь хоть как-то заполнить пустоту внутри себя, когда рядом не было любимого.

Чаще всего Клод оставлял Дрю и Кевина, иногда Фреда. И казалось, что все всегда проходило нормально. Ни разу Орден не нападал.

Но… ровная гладь воспоминаний Крис подернулась странной, темной дымкой, вызывая тревогу и страх.

Да, вот. Она вспомнила день, наступивший за тем, когда Клод подарил ей крест.

Кристиана проснулась утром одна, и только несколько цветков лилии на соседней подушке, доказали ей, что любимый действительно возвращался.

Крис сжалась комочком в кровати, испытывая тоску и смутную тревогу. Она едва не расплакалась оттого, что Клод вновь уехал, одержимый идеей получить эту проклятую силу. А она так и не успела рассказать ему самого главного, того, что должен был знать Великий Магистр.

Спустившись в зал, Кристиана обнаружила, что сегодня с ней оставили Фреда.

Приветливо кивнув советнику, она опустилась на свое место за столом, не замечая ничего вокруг, размышляя над тем, как же свернуть с пути, который так явно мог привести к поражению. Даже несмотря на всю силу, которой обладал Клод.

Она начала вяло отщипывать кусочки от свежего белого хлеба. Тот всегда ждал у ее тарелки. Кухарка давно заметила, что хозяйка, которой вся челядь считала Крис, никак не может наесться такого немудренного угощения. Но и, несмотря на свою любовь к хлебу, сегодня в горло не лезло ни крошки.

И только звук захлопываемой двери, привлек внимание Крис, вынудив поднять голову.

Кристиана с удивлением заметила, что осталась наедине с Фредом в огромном обеденном зале, который заливал свет июньского солнца. Лучи плясали на маленьких пылинках, повисших в воздухе, и заставляли травы, которыми служанки усыпали пол, благоухать, наполняя пространство ароматом разнотравья лета.

Фред медленно приблизился к ней со странной, насмешливой, почти хищной улыбкой. И Крис ощутила холодок, который пробежал по ее позвоночнику от того выражения, с которым обычно приветливый советник сейчас смотрел на нее.

— Что случилось, Фред? — чувствуя, как все внутри нее кричит об опасности, Кристина непроизвольно вскинула руку, крепко обхватив пальцами крест, подаренный вчера Клодом. — Зачем ты отослал воинов?

— Затем, что они будут мешать нам, — сально ухмыльнулся Фред. — Мне всегда было интересно, что именно этот выродок, Магистр, нашел в тебе? Не поделишься, сучка, чем ты так околдовала нашего бесчувственного ублюдка?

Его голос звучал с издевкой. А сам мужчина, подходил все ближе и ближе, вынуждая Кристиану отступать к стене зала. Он был сильнее ее. И она об этом знала.

Да и сам Фред знал, что Крис нечего противопоставить его магии.

— Я не понимаю, Фред, что с тобой? — Кристиана растерялась, хоть уже и понимала, что события ринулись с места, подобно лавине камней, раньше, чем она или Клод ожидали. — Что ты делаешь? На что рассчитываешь? Он тебя убьет…

Фред громко захохотал, запрокинув голову.

— Этот ублюдок не достанет меня в Ордене, — сделав еще шаг вперед, он продолжал усмехаться. В глазах Фреда светилось безумие, которого Кристиана там раньше никогда не видела. — Ненавижу его! Он всегда так кичится своей силой. Считает себя выше других! — веселье Фреда сменилось злобным, разъярённым рычанием, и он стал метаться по залу, подобно дикому беснующемуся зверю. — Но я смешаю его с грязью, — Фред опять захохотал. — Я раздавлю его с помощью Ордена. И заставлю поверить, что именно ты предала его! — он ухмыльнулся, остановившись впритык к Кристиане. — Ох, но постойте-ка, ты ведь и так послушница Ордена, — брови Фреда вздернулись, словно бы он говорил что-то комичное. — И знаешь ли, твои хозяева недовольны, что ты позабыла свой долг, Кристиана, — он резко вскинул руку, ослепляя ее вспышкой.

Кристиана ничего не смогла противопоставить такой силе, только простонать в уме имя Клода, не зная, услышит ли ее любимый. И скорчившись от боли, она упала на пол, прижав руки к животу, с ужасом наблюдая за Сэмом, который появился в зале из тайного прохода в стене.

«Их предали. Клода предали. Не она. Но Кристиана послужила причиной, которая облегчила путь Ордену»…

С этой мыслью сознание Кристины рассыпалось на мелкие осколки, и вновь каким-то странным, серебряным вихрем, взвилось вверх, поднимаясь на несколько веков выше…

Она, Крис, стояла в своем кабинете и тянула руку к телефону, чтобы ответить на вызов по внутренней линии. А рядом стоял улыбающийся Фред…


Глава 19


— Крис! Кристина! — голос Клода врывался в видения, грозясь разрушить хрупкую последовательность событий, которую ей только-только удалось воссоздать.

Клод волновался, она слышала обеспокоенность в тоне Великого Магистра. Наверное, даже для него реакция разума Кристины оказалась неожиданной.

Однако, и понимая волнение любимого, его желание взять все под свой контроль, она не хотела сейчас вырываться из омута собственной памяти. Отчего-то, внутри у Крис поселилось твердое убеждение, что для того, чтобы не оказаться побежденными в этот раз, они должны знать все, абсолютно все о своем прошлом.

И потому, она только сильнее смежила веки, стараясь не упустить тонкой материи воспоминания.

Но разум не был полностью послушен Крис. Он сам, вне зависимости от желания хозяйки, выбирал время и место, которое желал воскресить. Оттого сейчас, она видела себя, стоящей в собственном кабинете сутки назад…

Благодарно кивнув Фреду, пусть и думала в данный момент больше о новом выпуске, который только закончила обсуждать со Стивеном, Кристина, не задумываясь, поднесла трубку к уху.

— Да? — еще успела произнести она.

— Кристиана… — смеющийся, холодный голос окутал ее, будто темная, полупрозрачная пелена. Кристина не успела даже задуматься над тем, с кем именно разговаривает. Она ничего не успела. В том числе и испугаться. Ей просто не дали на это времени. — Ты принадлежишь нам, Кристиана, — странным, непривычным, и в то же время, почти родным и знакомым речитативом продолжал говорить кто-то, по ту сторону провода. — Ты покорная послушница Ордена, не так ли моя дорогая?

— Да, — она не заметила, как ее губы прошептали ответ.

Возможно, имел место какой-то ритуал, который проводился с каждым членом Ордена. Быть может, какая-то подпрограмма вкладывалась в мозг всех, кем Глава собирался управлять. Разум Крис отстраненно и без особого интереса размышлял над подобной вероятностью, в то время как тело покорно замерло, ожидая распоряжения того, кто сейчас говорил в телефоне.

— Тогда сними крест, Кристиана, и опусти его на стол, не переживая и не беспокоясь ни о чем, — все тем же речитативом приказал ее невидимый собеседник. Впрочем, неясно откуда, но она точно знала имя того, с кем говорила. Сэм.

Не задумываясь, в обход собственной воли и сознания, ее руки дернулись, послушно сняв с шеи кожаный шнурок. Бездумно глядя на все шире расплывающуюся ухмылку Фреда, Крис покорно положила крест на стол.

Но в этот момент, что-то изменилось. Что-то дрогнуло в сознании Кристины. Вид золотого украшения на стекле стола вызвал дискомфорт, внутреннее сопротивление происходящему. Разве не здесь, сжимая в руках крестик, сгорая от удовольствия в руках Клода, она поклялась, что никогда не предаст его?!

Плетение покорного послушания, опутавшее ее разум, начало распадаться, треща по швам.

— Кристиана! — Сэм усилил нажим голоса, ощущая, что сознание Крис ускользает из его власти.

Но она уже сделала шаг по иному пути.

Кристина не была той, что восемьсот лет назад. Она имела опыт иной жизни, изолированной от влияния Ордена. Опыт жизни вдали от магии.

И, черт ее дери, если она просто так сдастся, предав того, кто был ей бесконечно дорог!

Едва ли не впервые ощутив всю полноту собственной силы, которой не давала свободы ни разу за всю жизнь, Кристина тряхнула головой, словно проясняла разум. И, чувствуя, как кончики пальцев покалывает жар, вскинула руки, собираясь дорого продать свою жизнь.

Фред довольно расхохотался.

Похоже, перспектива сражения с ней приводила его в куда больший восторг, нежели просто передача Крис на руки врагу. Возможно, он даже надеялся, что успеет уничтожить ее до того, как здесь появится Сэм.

Все могло быть.

И Кристина очень четко поняла это, когда тот, кто должен был ее защищать, с легкостью отбил удар ее небольшой силы, и в ответ использовал свою.

Боль, обжигающая, белая, будто яркая вспышка молнии, опалила все ее тело.

Кристина почти упала на поверхность стола, задыхаясь и глотая распахнутым ртом воздух, которого все равно не хватало. Совсем рядом от нее поблескивал тусклым золотом крест, но у Крис никак не выходило дотянуться до этого амулета хоть кончиком пальца. И оттого — не могла передать Клоду свою боль и страх, чтобы предупредить об опасности. В этот момент, все еще смеющийся Фред, занес руку, готовясь, очевидно, добить ее.

— Так приятно мстить этому выродку, ты даже представить себе не можешь, — нависнув над ней, довольно произнес Фред. — А ведь он и не представляет, что сейчас с тобой происходит. Думаю, это сведет его с ума, потерять тебя во второй раз, — он усмехнулся. — Что ж, я с радостью полюбуюсь на него, когда он обнаружит твое тело, — сила, которую Кристина видела, уже срывалась с его рук.

Но в этот миг, нечто более могущественное отбросило Фреда от нее.

По сознанию Крис, будто отражением, прошла вспышка силы, заставляя тело вновь корчиться от муки. И снова крест был ей недостижим. В трех сантиметрах от ее лица, но так бесконечно далеко, что ей никогда не дотянуться.

— Мы не любим тех, кто подставляет Орден для сведения собственных счетов, Фред, — произнес голос с порога ее кабинета. — Ты решил, что сможешь водить Главу за нос? Наивный, — Сэм хмыкнул. — Впрочем, ты заплатишь за это, — он поднял руку и произнес слова, смысл которых, как и звучание, не было понятно Кристине, мучимой агонией.

Смутно, от подводящей ее зрение боли, Крис увидела, как закатились выпученные глаза предателя, и Фред рухнул на пол.

Больше не интересуясь им, будто бы проблема была полностью решена, Сэм повернулся к Кристине, все еще опирающейся на стол и тщетно старающейся достать крестик.

— Итак, ты решила проявить непокорность, дорогая? — с мягкой улыбкой обратился к ней Сэм. — Что ж, посмотрим, как это понравится Главе, — он небрежно махнул кистью руки, будто бы обведя контур Кристины, и она поняла, что проваливается в темноту, теряя последние проблески разума…

— Кристина! — в этот раз она поддалась.

Тяжело, словно после мучительного кошмара, Крис попыталась поднять веки, чтобы посмотреть Клоду в глаза. Это удалось ей только с четвертой попытки. Но вид его янтарного взгляда, с бушующим серебряным пламенем, нивелировал тяготы. Присутствие Клода рядом компенсировало для нее абсолютно все.

— Я здесь…, - она облизала губы пересохшим, шершавым языком. — Кажется, я уже здесь, — повторила она и попыталась усмехнуться.

— А чтоб тебя! — гулкий, полный мощи голос Клода, казалось, отражался от стен комнаты. — Если ты еще хоть раз попробуешь так меня напугать, я… — наверное, не имея слов для описания всего ужаса, грозящего ей в таком случае наказания, Клод резко схватил Крис за плечи и ощутимо встряхнул. Да так, что у нее клацнули зубы.

И тут же с силой прижал к себе, спрятав лицо в изгибе ее шеи.

— Никогда не смей больше так пугать меня! Поняла?! Это приказ, Крис! — все тем же гулким голосом потребовал ее Великий Магистр.

Несмотря на все, Крис рассмеялась.

Ну, попробовала сделать это. Но пересохшее горло выдало лишь лающий сиплый кашель.

Клод, тут же отпустив ее назад на подушки дивана, прижал к губам Кристины чашку с уже остывшим кофе.

Сделав глоток, Крис задумалась над тем, сколько же прошло времени, пока она блуждала по закоулкам собственной памяти? Но тут же решила, что не это имело важность в данный момент.

— Фред, — произнесла она, уже более четким голосом, отталкивая чашку, которую Клод с силой прижимал к ее рту. — Фред был тем, кто провел Сэма в издательство. И именно он предал нас там, в прошлом, — Кристина облизнула губы, вздрогнув, когда заревело пламя камина за спиной Клода, а по комнате пронесся странный ледяной и темный, невидимый, но очень ощутимый вихрь силы Клода.

— Он умрет, — такого тона она еще у него не слышала. Ни в этом времени, ни в прошлом.

Что ж, Кристина не сомневалась — новость о личности предателя не обрадует ее любимого. Да и судьба последнего волновала ее только с позиции выбора максимально невыносимой смерти.

Как раз потому, что это еще было не все, в чем Крис собиралась признаться.

— Я не предавала тебя тогда, — Кристина попыталась подняться, вывернуться из крепких объятий, собираясь рассказать о том, что вспомнила. — Не я помогла Ордену захватить тебя, — Клод не желал отпускать, наоборот, с каждым произнесенным словом, его объятия становились все крепче, и он все сильней впечатывал тело Кристины в себя.

— Это не важно, даже тогда не имело значения. Я сразу простил тебя, — прошептал он уже с совершенно другими интонациями. Однако Крис ощутила, что Клод испытал облегчение и счастье от произнесенных ею слов. И даже на миг не усомнился в их правдивости. — Но все равно, спасибо, любимая. И, — он нежно-нежно коснулся ее губ. — Прости меня, за то, что поверил этому, — Клод опустился на колени у дивана, на котором лежала Крис, все еще продолжая обнимать ее.

Сложно было его не понять. Она бы тоже обрадовалась, узнав, что любимый не виновен во всем, что творилось с ними эти столетия. Кто бы не обрадовался?

И уж тем более, не винила его в тех мыслях. Разве не его готовность закрыть глаза на предательство даровала им этот шанс все исправить? Ведь именно Клод связал их души, подарив перерождение.

Но это еще было не все. И она нуждалась в пространстве, черт возьми, чтобы договорить то, что собиралась.

— Клод, пожалуйста, пусти, — тихо попросила Крис, надавив ему на плечи. Хоть и ощутила странную пустоту, когда он, удивленно посмотрев на ее лицо, отстранился. — Там, в той жизни, я не предала тебя. Хотя, вероятно, именно мой страх, переданный твоим амулетом, заставил тебя вернуться в расставленную Орденом ловушку. Но я ничего об этом не знала. Меня саму захватил Орден, выкрав из твоего замка. Они несколько дней держали меня в темнице, пока, ничего не объяснив, не привели в тот зал, где я увидела тебя, прикованного к стене.

Она опустила лицо и потерла его окоченевшими пальцами, пытаясь восстановить кровообращение в теле, леденеющем от всех этих картин.

— Крис, — ладони Клода обхватили ее щеки, согревая, окутывая теплом. — Не волнуйся, это все уже в прошлом. И я сам сделал тот крест. Сам возомнил себя настолько могущественным, что даже не допускал возможности проигрыша. Но теперь все не так. Теперь мы сильнее. Мы знаем больше о том, что творится вокруг. И справимся. Ты не должна испытывать страх.

Да, она могла бы и не сомневаться, что Клод уловит ее панику, нарастающую каждую секунду этого разговора. Вот только… она боялась его. Кристина опасалась реакции Клода на то, что собиралась сейчас рассказать. В чем планировала признаться ему.

— Клод, — Кристина поерзала на пдушках, так и не решившись поднять глаза. — Сила не решит всего, — вдавив пальцы в ладони, тихо сказала она. — Ты и тогда стремился к большей силе, несмотря на все, что у нас было. Тебе было мало. И именно из-за этого стремления заполучить больше могущества, Глава смог захватить нас обоих. Именно потому, он смог обнаружить и использовать уязвимое место в твоей обороне. Не меня. А то, что ты разрывался между двумя стремлениями — иметь и меня, и могущество.

Клод замер, словно задумался над ее словами.

Его лицо застыло, став каменным. Но он не оттолкнул Кристину. Нет. Даже, пожалуй, крепче сжал пальцы, которые так и держали ее щеки.

— Вероятно, — медленно, задумчиво произнес он, — ты в чем-то права. Однако, — Клод надавил на ее скулы, заставив Кристину посмотреть ему в глаза. — Я не думаю, что мое желание заполучить больше могущества для Ковена оказалось решающим, — он говорил так, будто бы рассуждал, предлагая ей обсудить это с ним. — Я не был одержим этим.

— Да? — Крис вздернула бровь, и в ее голосе явственно звучала горечь. — Тогда для чего ты так часто уезжал, оставляя меня на попечение своих помощников? Разве ты не был доволен тем, что мы имели?

С силой выдохнув, он резко поднялся и стремительно отошел к камину. Пламя вновь рванулось вверх, выдавая смятение того, кто не привык сомневаться в себе и своих решениях.

— Ты действительно считаешь так? — как-то задумчиво поинтересовался Клод, в противовес тому, насколько яростно бушевала его сила, сжимая вокруг них воздух. Впрочем, Кристине это не причиняло дискомфорта. Он оберегал ее и от своего гнева.

Она опустила ноги на пол и погрузила босые ступни в пушистый ковер.

Что Крис могла сказать? После того, что она узнала об их прошлом…

Да, Кристина действительно считала, что стремление Клода к максимальной мощи виновато во многом. Она не обвиняла любимого. Нет. Но и отрицать очевидного — не могла.

— Скажи, — Крис поднялась с дивана, испытывая слабость. — Ты помнишь ту ночь, когда наступило пересечение сил и времен? Тогда, когда они столкнули нас в зале?

Клод кивнул, все еще глядя на бушующее в камине пламя.

— Ты вошла в зал через южные двери, — голос Магистра гулко разнесся по комнате, и огонь Затрещал поленьями, вторя ему. — Тонкая и бледная, закутанная в мантию Ордена, сжимая в ладони ритуальный кинжал, — он говорил медленно.

Кристина предположила, что теперь, зная о ее воспоминаниях, Клод пытается по новой переоценить свои собственные. Не обвиняя Кристину, а ища в памяти доказательства ее невиновности.

— Да, два дня наставлений Главы не добавляют свежести внешнему виду, — иронично хмыкнула она, непроизвольно обхватив себя руками. Будто бы вспомнила боль пыток наставника Ордена.

Клод резко втянул в себя воздух, который едва не крошился от малейшего его движения.

— Крис…

Но она дернула головой, не дав ему продолжить.

— Я испытала ужас, увидев тебя, прикованного к стене, — отрешившись на время от эмоций, сказала она. — И тут они впихнули в мои руки тот кинжал. А Сэм сказал, что если я не убью тебя — они уничтожат каждого близкого мне человека. Мучительно и медленно. У меня на глазах, — она уставилась в окно, за которым завывал морозный зимний ветер. — Вот только, я сама это сделала, Клод. Там, в зале, — Кристина опустила глаза, рассматривая ворсинки ковра. — Меня уже не волновали жизни и судьбы моих родителей. Было лишь одно живое существо помимо тебя, которое имело значение. Но я сама убила его, чтобы дать тебе хоть какой-то шанс спастись, чтобы выиграть время для тебя.

— Кристина? — Клод, не понимая ее слов, повернулся и впился глазами в лицо Крис. Но она не желала пока встречаться с ним глазами.

— Тогда, убивая себя, вместо тебя в ритуале, я сознавала, что убиваю двоих — себя, и не рожденного ребенка, которого мы с тобой зачали…, - голосом, срывающимся от этих слов, наконец-то призналась Кристина, не зная, какой будет реакция Клода. — О котором я так и не успела рассказать тебе. Ты так быстро уехал в то утро, перед нападением.

Она все еще стояла посреди комнаты, обхватив себя руками. И отсчитывала секунды ударами сердца в могильной тишине, упавшей на комнату. Крис насчитала три.

— Ты должна была убить меня, Кристина! Должна была! — ладони Клода с нажимом обхватили ее, придавив Крис к его мощному торсу. Его тепло окутало ее, избавляя от тоски и ужаса из-за понимания от того, что она тогда сделала.

— Что бы это дало, Клод? — прижавшись к нему спиной так, будто старалась растворить в любимом, — прошептала Кристина. — Они бы все равно убили меня…, нас. А так…, так ты смог дать нам всем еще один шанс. И, — она повернула лицо так, чтобы увидеть янтарные глаза. — Тебе придется постараться и приложить все усилия, чтобы в этот раз не позволить Ордену нас сломать, — потребовала Кристина.

Клод промолчал.

Но по тому, с какой силой он обнимал ее, по странной связи, что только крепла между ними с каждой раскрытой тайной — Крис знала, что в этот раз Магистр не будет разрываться между двумя устремлениями. Клод сделал выбор. В тот самый момент, когда все узнал. И теперь, им осталось только бороться за него.


Глава 20


В комнате царила полутьма. Шторы на окнах были плотно задернуты. И только отблески огня в камине, да маленькие огоньки пламени сотен потрескивающих свечей давали красноватое освещение.

Кристина медленно опустилась на колени, находясь точно в центре круга, созданного ею из горящих свечей. В ее ладони, крепко зажатая, лежала крохотная глиняная фигурка голема ворона.

Сегодня даже ее малая сила имела значение. Пересечение времен являлось тем моментом, когда и настолько слабая ведьма, как она, могла оказаться полезной Ковену и своему любимому.

Глубоко вздохнув, Крис принялась медленно, тихо и четко проговаривать слова заклинания, которые теперь так охотно ей подсказывала пробужденная память.

Она находилась в полном одиночестве не только в комнате, но и во всей квартире. Клод даже слышать не захотел о том, чтобы брать Кристину с собой на собрание Ковена перед тем, как отправиться к Главе. Он не собирался оповещать Орден об официальном начале войны. Считал, что Глава сам сделал подобное заявление, когда похитил Кристину.

Сейчас, используя момент на полную, ее Магистр должен был проводить последний ритуал, который позволит ему усилить себя и свой Ковен в этой битве. И его мощь будет только нарастать с каждой каплей крови, вытекающей из жертвы, которую принесут для этого.

Однако, даже несмотря на такую мощную подпитку, Крис полагала, что и ее сила не будет лишней для Клода.

Именно потому в пустой, защищенной от любого проникновения квартире Магистра, сейчас звучал ее тихий речитатив.

Огромный зал в штаб-квартире Ковена заполнился до отказа.

Казалось, что и струйке дыма не просочиться между ритуальными одеяниями магов, которые собрались для решающего этапа тех ритуалов, которые выполнялись ежедневно на протяжении последних тридцати трех дней.

Вот только главная жертва оказалась более значимой, чем планировал или ожидал хоть кто-нибудь из них. Один из двенадцати главных помощников Магистра, Советник, лежал на холодном мраморе пола, исчерченном символами заклинания, и пытался освободиться, разрывая свои мышцы, кожу, сухожилия.

Безнадежно и бессмысленно.

Клод не вслушивался в слова заклинаний, которые монотонно напевали его помощники. Он не замечал судорожных подергиванийраспятого Фреда, лежащего у его ног. Металлические колья, вбитые в руки и стопы предателя, не давали тому сдвинуться с места и нарушить узор символов, что должен был связать призываемую силу с кровью Фреда.

Но не из-за поверженного и наказанного врага на губах Магистра играла удовлетворенная улыбка.

Он ощущал, как его окутывает и оплетает теплая, искрящаяся сила его любимой.

Кристине не стоило этого делать. Следовало бы поберечь энергию для себя, чтобы полностью восстановится после всего, что Глава с нею сотворил. Но его упрямая маленькая ведьма как всегда поступила по-своему.

Не оборачиваясь, Клод протянул руку, зная, что Дрю уже должен подать кинжал. Холодное лезвие привычно легло в руку.

Клод посмотрел в глаза тому, кто второй раз за восемьсот лет пытался разрушить его жизнь, и жизнь Кристины. Кто так или иначе был повинен в смерти его ребенка. И по хаотичному метанию глазных яблок предателя понял, что тот ясно видит свою судьбу в его взгляде.

Вот только убежать не может. Даже в тот иллюзорный мир пыток, которым еще недавно мучил его Глава, за попытку играть против них при нападении на Кристину. Он был легче реальных пыток Верховного Магистр. Но Клод безжалостно выдернул Фреда из того два часа назад, когда приехал в штаб-квартиру Ковена.

Теперь ничто не могло помешать Магистру мучительной и ужасной смертью — которая пойдет на пользу Ковену — наказать Фреда за все.

Не замахиваясь, Магистр с силой вонзил кинжал в грудь жертвы так, чтобы металл прошел сквозь кость грудины и прорвал оболочку сердца. Фред захрипел и его судороги сменились конвульсиями. На губах выступила пена, все больше окрашиваясь алой примесью крови.

Улыбка Магистра стала насмешливей.

Он знал, что не ошибся и пробил перикард ровно настолько, чтобы кровь медленно, капля за каплей заполняла «сорочку сердца», ведя ритуал и силу по верному пути. А то, что при этом кинжал задел долю легкого — уже не имело значения. Фреду теперь не ускользнуть от мести холодной Тьмы, бушующей внутри Клода. И только свет силы и тепла Кристины помогал ему, не теряя рассудок, идти верным путем, не поддаваясь нарастающему желанию подчинить себе весь мир. Теперь, когда сила точки пересечения начала вливаться в Клода, он был способен и не на такое. Однако, с момента возвращения Крис в его жизнь, у Магистра имелась иная цель и другая мечта.

Отпустив рукоять первого кинжала, он протянул пальцы, покрытые брызгами крови, за следующим из пятидесяти ножей. Которые лежали перед Дрю, различаясь по форме и размеру лезвий.

На простых костяных рукоятях этих ритуальных клинков имелись символы, удерживающие магию в пределах круга очерченного магом. Магистр сам мог решать, куда вонзать каждый из ножей. Однако существовали рекомендуемые точки.

Наплевав на них, Клод взял второй кинжал, в три раза короче первого, и вонзил его в глаз заоравшего Фреда. Тот, кто вынудил Крис убить себя — не заслуживает уменьшения боли.

Сзади раздался сдавленный вздох Дрю, наверное, удивленного такой жестокостью своего босса.

Ледяные щупальца пустоты, так явно проявившиеся после его перемещения в портале, вновь потянулись к сущности Клода. И, будто ощутив их шевеление, золотистый свет Крис стал ярче, указывая ему путь оттуда, домой, к ней. Рассеивая мрак и тьму.

Клод улыбнулся и протянул пальцы за третьим кинжалом…

Не заботясь о том, что его с головы до ног покрывала кровь, Клод поднялся с коленей и с чувством удовлетворения осмотрел Фреда, которого самолично превратил в некое подобие подушечки для игл. Все еще живое и скулящее подобие.

Небрежно обтерев пальцы о брюки, которым не повредили очередные пятна, он обернулся к своим помощникам.

Медленно осмотрев каждое лицо, замечая как люди, которые знали его с детства, опускают глаза от страха, он только шире усмехнулся. Теперь Клоду не имелось нужды опасаться, что кто-то из них захочет его предать.

Раньше они видели, как он может вознаграждать за помощь. Теперь стали свидетелями того, как Клод наказывает. И могли выбрать, что хотели бы получить от Магистра.

— Кто готов идти со мной в Орден? — он вытер лицо платком, который по обычаю протянул Джаред. И довольно хмыкнул, увидев, что каждый из присутствующих кивнул.

Приятно, когда в подчиненной тебе «корпорации», как несколько дней назад он описывал Ковен Крис, царит такое единодушие.

Отбросив окровавленную тряпицу белого шелка, Магистр одним движение кисти распахнул проход портала и мотнул в его сторону головой.

— Тогда, прошу, — с некоторой насмешкой над округлившимися глазами своих помощников, протянул он и шагнул первым.

Кристина продолжала стоять на коленях в центре своего горящего круга, даже когда свечи оплавились почти до середины, а поленья в камине превратились в угли. Глиняная фигурка вдавилась в ее плоть, оставив множество болезненных вмятин.

Прошло три часа.

Она точно знала, что ритуал давно окончен. А значит, все последние секунды и мгновения Клод сражается с Главой за право жить так, какони сами желают, хотя бы в этом перерождении.

И Кристина не собиралась разрушать границу ритуального круга. Пусть у нее почти не осталось сил, она хотела и эти крохи отдатьлюбимому, чтобы не позволить Клоду затеряться в холодной и пустой пучине, которая подбиралась все ближе по мере использования каждого недозволенного заклинания, что он применял, дабы добиться перевеса над Орденом.

Клод ощущал, как усталость медленно подбирается к нему, несмотря на мощь, которая вырывалась, извергалась из его сущности, лавой стекая с кончиков пальцев.

Несмотря на все даты и моменты времени, игнорируя всю силу, которую Клод имел — тело являлось лишь физическим объектом, и располагало ограниченным резервом физического потенциала.

Глава стоял на противоположном от него конце зала. И хоть его силы были явно истощены в еще большей степени, чем у Клода, Магистр чувствовал, что заклятый враг еще имеет пару карт в рукаве. Оставалось выяснить, чем были эти запасы — тузами, или пустыми двойками. И от того, насколько своевременно Клод это определит, зависели их с Кристиной жизни.

Большая, некогда почти пустая комната в имении Ордена была усеяна трупами колдунов. Среди них Клод видел и своих помощников, и адептов Ордена.

Единственное, что утешало Магистра — гораздо больше его людей стояло на ногах, почти одержав победу над магами противника. Они не просто продвигались к преимуществу в этой борьбе, Ковен уже практически уничтожил Орден. Тот не возродится.

Но пока жив Глава — жива угроза для его любимой. А Клод никак не мог подобраться к извечному врагу ближе, чтобы вызвать на открытое противостояние и не дать спрятаться за спинами помощников, как его враг(противник) делал все это время.

В этот момент, отвлекая Верховного Магистра от Главы, Стэн, на груди которого зияла огромная рана, в какой-то, наверное, отчаянной и последней, безнадежной попытке, закричал слова заклинания, призывая разрушающую силу предсмертной магии.

Несколько человек, находящиеся недалеко от самого верного и преданного помощника Главы просто упали замертво. Причем среди них имелись маги не только Ковена…

«С какой стати Главе и Стену ослаблять свои последние бастионы, когда враг уже дышит в затылок? Только для того, чтобы прикрыть побег…»

Не обратив внимания на уплотнившийся воздух, ставший едва ли не стеной, Клод рванул в сторону Главы, согбенная фигура которого почти исчезла за горой трупов, оставив последних выживших магов врага на своих людей. И едва успел заметить исчезающую воронку портала, которую Глава открыл прямо на теле того, кто всегда выполнял любое его приказания.

Заревев от гнева и ярости, что враг пытается ускользнуть из его плотно сжатого кулака, Клод ударил своей силой в этот след. И, разорвав тело Стена напополам, расширил портал, не раздумывая, последовав за Главой.

Магистр не имел ни малейшего представления о том, где именно окажется в момент выхода из этой обжигающе-ледяной, кристальной темноты. А потому приготовился к чему угодно…

Только не к тому, что выйдет из портала посреди собственной квартиры, которая априори должна была быть защищена от любого магического влияния, и в которой он с такой уверенность оставил Крис.

А на полу перед ним, истощенная попытками защитить его, будет сидеть Кристина, сопротивляясь стараниям Главы разрушить защитный круг из свечей, воск которых почти полностью сгорел…

Не существовало в свете определения для ярости той силы, которая заполонило существо Клода. Он не собирался позволять повториться тому, что уже однажды пережил. Никогда Великий Магистр не допустит, чтобы его любимая еще раз умерла, когда он мог помешать этому.

И не раздумывая более ни секунды, он раскинул руки, распахивая свой разум и душу для того, от чего Кристина так старательно оберегала Клода.

Ревущая, обмораживающая тьма набросилась, впилась режущими, зазубренными клыками в плоть Магистра, захолодила его внутренности, наполнила мозг непереносимой болью… Но и дала силу, равной которой Клод никогда не знал.

Воздух застыл, обмерзая ледяными шипами, прорастающими сквозь пол, пробивающими потолок. Они крушили все в помещении, разрывали пространство, заменяли исчезающий воск ее защитного круга темным глубоким сияние черного, как самая безлунная ночь льда.

И только убедившись в том, что его Крис в безопасности, только заглянув в ее расширенные от ужаса, от страха за него глаза, убедившись, что теперь даже Главе не добраться до нее, Клод медленными, струящимися шагами обошел возникший из ничего ледяной вал, чтобы стать лицом к лицу с таким давним врагом.

— Это наша последняя встреча, — голосом, который крошил воздух, осыпал его замороженными молекулами поземки под ноги, пророкотал Клод, глядя в безумные, пустые глаза.

Когда-то в тех отражалось пламя ада, но видно и пекло отвернулась от того, кто не смог оправдать доверия, лишив Главу даже той мощи, которая еще оставалась.

Сейчас перед Верховным Магистром стоял дряхлый и немощный старик, так долго манипулирующий сознаниями и приспешников и противников. Глава никогда не имел больше физической силы. Вся его власть заключалась в умении заставлять разум поверить в боль и пытку, в верном просчете ходов и тактики. В бою за него всегда бились другие. Даже просто на людях Глава никогда не появлялся, посылая вместо себя Стена. И вот тепер, впервые оказавшись лицом к лицу с врагом, он, из последних, отчаянных сил старался разогнуться и закрыть себя ладонями от обещания муки, которая мерцала в глазах Клода. Потому что не мог влиять на разум Магистра так, как управлял другими магами и людьми.

Но внешность этой змеи, как никого другого могла быть обманчивой. И Клод не собирался поддаваться жалости.

Он просто не имел ее внутри существа, заполоненного тьмой.

Руками, которые уже ему не принадлежали, он потянулся к Главе, не обращая внимания на то, что враг все же ударил пламенем, которое прятал, таил в надежде на внезапность.

Огонь обжег его кожу, и тут же застыл, опадая от соприкосновения с ледяными, почти черным ладонями Клода. Ничто уже не могло его остановить.

Пространство сужалось вокруг Главы, замерзало, превращая для того дыхание в заглатывание острых, режущих, граненных льдинок.

Те резали плоть Главы и снаружи, и изнутри. Разрывали бронхи, проникали в легкие, пропитываясь в кровь. Разносились ее горячим током по каждому сосуду, к каждому органу и члену. Замораживая, кристаллизуя, разрывая клетки.

И когда последний хриплый крик застыл в обледеневшем горле, Клод безразлично протянул руку и просто толкнул эту дьявольскую пародию на ледяную статую. Та закачалась, наполняя тишину обмерзшей комнаты гулким звоном. И, зависнув на долю секунды над полом, рухнула, рассыпаясь на миллиарды черных осколков, превратившись в ледяной порох. Становясь тем, что уже никому и никогда не возродить.

Ощущая внутри все больший холод, Клод медленно, с трудом повернулся, приблизившись к стене из черного льда, через который, словно через тонированное стекло за ним наблюдала Крис.

На поверхности льда с ее стороны имелись царапины и тонкие, разбегающиеся паутинки трещин.

Клод понятия не имел, как она смогла даже так повредить эти стены.

Из последних сил, обопрясь ладонями в лед так, чтобы они совпали с ее прижатыми с другой стороны руками, он губами, потерявшими чувствительность, прохрипел разрушающее заклинание.

И сделав единственный шаг, отделяющий его от любимой, рухнул, едва не подмяв под себя рыдающую, зовущую его Кристину, пытающуюся стать для него опорой.

Ледяная тьма сомкнулась в его сознании, застелила глаза плотным покровом. Поглотила Великого Магистра, забрав все, что он только мог, но не хотел предлагать той…


Эпилог


Перед ним маячил смутный, мерцающий, искрящийся золотистый свет. Его отблески злили, потому что Клод не мог их достать. Они слепили его, добавляя муки к боли, и так терзающей каждый атом того, что некогда являлось Клодом.

Он не знал, не имел понятия о времени и месте, не представлял себе, является ли материей, либо же давно превратился в развеянное по ветру пыльное воспоминание. Ничего не существовало в вакууме, которым стал Клод.

Ничего, кроме мельтешащего, настырного и такого манящего золотистого света, который заставлял его мыслить, принуждал тянуться за своими искрами. Согревал Великого Магистра, окутывая своим золотистым блеском.

Боль…

Все причиняло боль.

Тихий и мерный звук, словно воздух терся о воздух — он царапал, заживо сдирал кожу с тела Клода.

Мерные глухие удары, отчего-то ассоциирующиеся в его сознании с чем-то горячим и алым, барабанили по ушам с интенсивностью едущего по нему поезда.

И еле ощутимые прикосновения чего-то теплого и мягкого ощущались сродни втыканию раскаленных игл в каждый миллиметр его измученных мышц. Но Клод испытывал странную потребность в том, чтобы ни что и никогда не прекращало их.

Боль стала мерой его материальности на какой-то, неопределенно долгий и не измеренный отрезок времени, которого он так и не мог ощутить.

Ничего.

Только агония.

В какой-то момент в эту муку начали вплетаться другие ощущения.

Шелковистое прикосновение чего-то мягкого и гладкого. Тихий звук, который он смог вспомнить — дыхание, тщательно контролируемые вдохи и выдохи, будто бы кто-то боялся потревожить его покой этим звуком.

И почти неслышимый напев.

Все до той же мучительной боли знакомый голос, который пел Клоду о свете и тепле, окутывая его странными картинами, пока еще не определяемые разумом, но дарящие облегчение муки.

Колокольчик бубна, вплетающийся в этот напев, и такое желанное присутствие кого-то любимого и бесценно дорогого.

Того, кто давным-давно стало частью его самого.

А потом, спустя еще какое-то количество боли и темноты, его разбудил, заставил зажмуриться от режущего, слепящего света, влажный и горячий поцелуй. Нежный, томительный, полный такого объема чувств, который не преодолеть даже тьме и льдистому холоду.

— Кристина, — непослушные губы сами прошептали это имя, еще не имеющее образа. И тут же разум разорвало на части от безудержного потока воспоминаний и картинок всех их встреч и обеих жизней. — Крис! — преодолевая тягучую слабость и боль, которая так и не отпустила еще до конца его измученное тело, он поднял руки, чтобы сомкнуть их на теле любимой. — Моя маленькая ведьма, — шептал Клод ей в губы, слизывая своим поцелуем такие горячие и соленые слезы. — Из тебя все-таки вышла очень хорошая целительница, любимая, — сквозь спазм обожженного холодом горла, прохрипел Клод, с жадным вдохом уткнувшись в ее волосы.

Те шелковым покрывалом укрывали его грудь, даря то самое чувство тепла и мягкости.

Она ничего не смогла произнести, только всхлипнула.

И вдруг, с довольно приличной силой, стукнула его по лицу. Да так, что под тяжелыми веками вспыхнули звезды.

Великий Магистр застонал, не в силах даже обхватить раскрошившуюся голову руками.

— За что? — обиженно просипел он, тем не менее, не отпустив Кристину.

— Если ты еще раз так поступишь, — она плакала, и ее горячие слезы падали на его кожу, избавляя от остатков холода. — Если запрешь меня, лишив возможности помочь тебе — я сама убью тебя, Великий Магистр, — разъяренно прошипела его маленькая ведьма.

Но тут же, портя весь эффект, снова припала к его рту.

— Надеюсь, у тебя не будет такой возможности, Крис, — сцепив зубы, хмыкнул Клод. — Но все-таки, я бы и второй, и сотый раз поступил бы так же. Все, что угодно, чтобы защитить тебя, любовь моя. Мой свет, — обессилев от того усилия, которого потребовали эти слова, он просто всей тяжестью безвольной руки притиснул голову хмыкающей и, в то же время, всхлипывающей Кристины к своей груди.

После чего полностью счастливый и наконец-то избавленный от боли, погрузился в сон.

А там Магистра уже не преследовала тьма. Только золотистое сияние солнца над зеленой травой огромного луга у подножия его замка, сидя под которым Клод обнимал Кристину.