Тот, кого я хочу
Нэнси Уоррен


Англичанка Хлоя Флинт — похитительница мужских сердец, безжалостно играющая поклонниками. Она не собирается выходить замуж и намерена оставаться свободной до конца дней своих.

Но однажды судьба заносит Хлою в небольшой американский город Остин, где красавица встречает мужественного ковбоя Мэтью Таннера…

А парни Дикого Запада и в наши дни совсем не сторонники легких интрижек. Как бы там ни было, эту женщину Мэтт полюбил и не отступит от своего выбора.

И пусть она только попробует сбежать!..


Нэнси Уоррен

Тот, кого я хочу


Глава 1


— Я не смогу этого выдержать, — стонала в телефонную трубку Хлоя Флинт. Каждое слово дышало трагизмом и предельным отчаянием. — Мне так скучно!

В настоящий момент Хлоя должна была бы трудиться на пленэре, но ввиду явной нехватки энтузиазма она так и не смогла заставить себя пойти туда. Если не считать уроков рисования с живой натуры, а именно изображения обнаженного мужского тела, никакого удовольствия от занятий она не получала. Все оказалось куда хуже, чем она ожидала. Гораздо скучнее. Она выглянула из окна спальни загородной виллы, где располагалась та самая приглянувшаяся Хлое итальянская художественная школа. Золотистые умбрийские[1 - Умбрия — винодельческая область, расположенная в центральной части Италии.] холмы нежились под солнышком, словно наслаждаясь сиестой.

В том-то и состояла проблема. Все здесь располагало к расслаблению. Неторопливые завтраки, обеды и ужины, неспешный ритм жизни. Ни одного приличного торгового центра на несколько миль вокруг. Нет, вилла шестнадцатого века была действительно очень красива. Однако теперь, оглядываясь назад, Хлоя приходила к мысли, что, когда после расторжения очередной помолвки она решила сбежать из Лондона с целью восстановления душевного равновесия, ей стоило бы купить билет в Рим или Милан. А еще лучше в Париж. По крайней мере, там уж точно существует жизнь.

За исключением довольно соблазнительного тосканского повара, который просто обожал искушать ее капризные вкусовые рецепторы, ничто в новоизбранной ею карьере художницы не приносило Хлое ожидаемого удовольствия.

— Конечно, тебе скучно, — немного в нос протянула ее лучшая подруга Ники. Этот особый прононс делал голос Ники похожим на голос простуженной Киры Найтли.[2 - Кира Найтли — английская актриса, много снимающаяся в Голливуде.] — Возможно, ты поспешила с выбором карьеры. Надо было дать себе немного остыть после несостоявшегося романа.

— Как бы там ни было, я поняла, что у меня нет таланта к живописи, — сказала Хлоя, угрюмо глядя вниз, туда, где в саду с видом на виноградник стояли восемь мольбертов и семь художников с разной степенью мастерства накладывали мазки на холсты. Покинутый ею холст был ужасен. Даже глядя из окна, Хлоя смогла убедиться, что выбор охристо-желтого тона был ошибкой.

Рассказ Ники о том, как веселятся без Хлои ее лондонские друзья, еще больше испортил ей настроение. Казалось, еще немного, и она на самом деле умрет от скуки.

— Я больше не могу, — заявила Хлоя. — Придется мне все это бросить.

На том конце линии раздался смех. Этот смех раздражал Хлою.

— А как же иначе, глупышка? Мы заключили пари на то, сколько ты протянешь. В прошлый четверг я потеряла свои десять фунтов. Если ты дотянешь до конца недели, Джеральд Бартон-Хинкс сорвет банк.

Они заключили пари на то, как скоро она все бросит? Теперь уже из одного чувства противоречия Хлоя должна была бы остаться до конца курса обучения, просто чтобы доказать им всем, что она способна довести дело до конца.

С минуту Хлоя обдумывала такой вариант, а затем решила: плевать, она ни за что не останется здесь еще на месяц. Кроме того, разве не приятно узнать, что дома все так по тебе скучают, что даже заключают пари, надеясь на твое скорое возвращение?

— А кто сорвет банк, если я вернусь сегодня? — спросила она.

— Кажется, Джек.

Джек — старший брат Хлои, который досаждал ей больше, чем кто бы то ни было и который был до неприличия счастлив со своей американской подружкой.

— Превосходно. Возможно, если он на мне заработает, то не станет слишком сильно меня пилить за то, что я пустила по ветру очередную сумму со счетов папочки.

— Мы с тобой об одном и том же Джеке говорим? О твоем старшем брате? Он тебя обожает.

— Да что ты! — сказала Хлоя, надув губы. Когда не так давно ей пришлось в последнюю минуту отменить свадьбу, Джек был с ней прямо-таки безжалостен. — Он несносен.

— Просто он считает, что тебе пора остепениться и прекратить странные выходки.

— Я недавно порвала с человеком, с которым была помолвлена, — напомнила Хлоя своей подруге. — Думаю, я имею право на некоторую эксцентричность.

Ответом Хлое был смех.

— В первый раз это могло сработать. Во второй раз ты тоже неплохо справилась, но, Хлоя, три расторгнутые помолвки подряд — это уже начинает походить на плохую привычку.

Хлоя вздохнула, покрутила на запястье браслет с переплетением, образующим знакомые инициалы, и сказала:

— Я знаю. Просто мне нравятся не те мужчины. В этом смысле у меня ужасный вкус. И я решила исключить мужчин из своей жизни. Теперь я нацелена только на карьеру. Но чем мне заняться? Если я не стану художницей — а это, должна тебе сказать, весьма вероятно, — то какая работа могла бы мне понравиться? Дело в том, что в любом случае мне придется работать. Папочка сказал, что с него хватит. Так что это мой последний шанс.

— Плохи твои дела. Но с другой стороны, тебе всегда удавалось добиться от отца всего, чего ты хотела. Ты же знаешь, он не может тебе отказать.

И это действительно было так. Но вот только в последнее время отец ходил мрачный и даже завел привычку выключать в комнатах оставленный свет, чтобы сэкономить на электричестве.

— Послушай, ну что тебе стоит протянуть еще четыре недели? — спросила Ники.

Хлоя вновь посмотрела в окно. Она увидела, что художники решили передохнуть, размять, так сказать, уставшие руки. Приятная усталость, кто бы сомневался. Хлоя заметила, что все они собрались вокруг ее мольберта. Джорджио, их преподаватель, тыкал своей кисточкой в ее холст, и группа отвечала ему гомерическим хохотом.

Хлоя решительно тряхнула головой и заявила:

— Нет, я не могу остаться здесь ни на минуту. — И, дабы придать своему решению окончательность, вытащила из шкафа чемодан на колесах в паре с дорожной сумкой «Луи Вуиттон», которые купил ей ее первый почти муж, и, прижимая телефон к уху плечом, не без труда затащила чемодан на кровать.

— Ну ладно, — сказала Ники, которая не зря была ее лучшей подругой, — если не можешь остаться, значит, не можешь.

— Хорошо, когда у тебя есть кто-то, кто тебя по-настоящему понимает. Я вот о чем тебя попрошу: обзвони человек шесть-семь наших лучших друзей с престижной работой. Когда я вернусь, мы устроим встречу на высшем уровне в связи с чрезвычайным положением. — Скука отступала. Хлоя уже начинала испытывать приятное возбуждение. Она скучала по своим друзьям, и кто-то из них наверняка должен был знать о той шикарной высокооплачиваемой работе, которую она могла выполнять.

— Экстренное совещание на высшем уровне? Как в ООН?

— Только еда лучше, выпивка лучше и делегаты гораздо симпатичнее.

Ники скорее всего уже просматривала записную книжку в поисках нужных телефонов. Хлоя слышала, как она шелестела страницами.

— Посмотрим, что я могу сделать.

— Отлично. Мы устроим совещание сразу после вечеринки в честь моего возвращения домой.

Счастье уже переполняло Хлою, словно слезы глаза. Она раскрыла свой еженедельник.

— Значит, так: вылетаю я завтра, а в пятницу устроим вечеринку-сюрприз. А в субботу утром… Нет, так не пойдет. Только не на утро после пятницы… лучше в воскресенье часов в одиннадцать. Да, именно так. Заседание экстренной сессии по планированию моей карьеры назначим на позднее утро воскресенья.

— Но…

— Мне пора. Знаешь, после разговора с тобой я чувствую себя гораздо лучше.

Устроенная Хлоей вечеринка-сюрприз собрала кучу народа — все сплошь молодые, симпатичные и умные лондонцы. Но разумеется, и на всех вечеринках Хлои и ее друзей собиралась именно такая публика. Хлоя сказала Ники, что на сверхсекретном воскресном совещании по планированию ее карьеры она хочет видеть всего лишь шестерых стратегически мыслящих и самых продвинутых представителей. Но потом, общаясь с друзьями, она подумала о том, насколько рассудителен Руперт Хардвич, и пригласила и его тоже. К концу вечера она заметила Джеральда Бартон-Хинкса, стоящего в окружении приятелей, и вспомнила, что он занимается недвижимостью. Вероятно, у него масса полезных связей. Хлоя тут же представила себе, как она разъезжает по Лондону, демонстрируя квартиры потенциальным покупателям — или что там еще делают агенты по недвижимости. Хлоя подошла к нему и сказала:

— Привет, Джерри. Послушай, это строго между нами, но ты должен прийти в воскресенье часам к одиннадцати на сверхсекретное совещание, касающееся моей карьеры.

— Ты уже пригласила меня, моя сладкая, — сказал он со смешинкой в голосе. Что, интересно, так его позабавило?

— Неужели? — И, поскольку рядом с Джерри стояли еще двое приятелей, Хлоя подумала, что было бы невежливо не пригласить и их тоже. Но оказалось, что она и их уже пригласила. Когда, интересно, она успела? — О, отлично, — сказала Хлоя, допив бокал шампанского, который был, надо сказать, далеко не первым. — Чем больше голов, тем лучше.

— А как же насчет тех поваров, что испортили суп, поскольку их было слишком много? — хмыкнул Джеральд.

— Я никогда не была сильна в кулинарии, — сообщила ему Хлоя. — Когда я ездила учиться в Париж, то даже предположить не могла, что всю первую неделю мы проведем за чисткой овощей и отделением мяса от костей. — Хлою передернуло при воспоминании.

Джеральд одарил ее той самой снисходительной улыбкой, с какой мужчины смотрели на нее с тех самых пор, как в возрасте двух лет папочка пережил ее первую истерику.

— И сколько ты там продержалась?

— К твоему сведению, я могла бы сотворить суп, который заставит тебя рыдать, и закуски, которые вызовут у тебя вздохи наслаждения. — Она посмотрела на его губы. — И конечно же, я могла бы пощекотать твое брюшко.

Он засмеялся и чмокнул Хлою в щеку.

— Ты абсолютно безнадежна. Ты знаешь об этом? Хлоя надула губки. Фирменное выражение лица, неоднократно отрепетированное перед зеркалом. Первые десять лет жизни эта гримаска редко когда сходила с ее лица.

— Главные блюда скучны, а от десертой полнеют.

— Жизнь — это не серия легких закусок, Хлоя. Когда-нибудь ты это поймешь.

Но Хлоя считала, что вполне могла бы питаться только икрой с шампанским и никогда в жизни не заступать на территорию вареной говядины. Она очень надеялась па то, что приглашенные эксперты обеспечат ее работой, которая, в свою очередь, обеспечит ей возможность существовать на шампанском с икрой.

Разумеется, в результате той легкомысленной щедрости, с которой Хлоя раздавала приглашения, на поздний завтрак в воскресенье в квартиру Ники набилась целая толпа. Вообще-то все это куда больше напоминало веселую вечеринку, чем серьезное мероприятие. Да и как могло быть иначе, если Хлоя считалась признанной королевой вечеринок и большой их любительницей. Ни разу в жизни ей не пришлось столкнуться с проблемой, решение которой не стоило бы отложить еще на день ради общения с друзьями, ради вкусной еды и хорошей выпивки.

И все же, когда шампанского было уже выпито больше, чем того требовала абсолютная необходимость, Джеральд с серьезным видом уселся на один из вращающихся металлических стульев в стиле шестидесятых, купленных Ники в тот период, когда она после просмотра «Фабричной девчонки» решила по-новому оформить интерьер в своей квартире в районе Найтс-бридж.

— Итак, я предлагаю начать совещание по повестке дня.

Переждав, когда стихнут пьяные смешки и глупые шутки, он сказал:

— Мы все собрались здесь, чтобы помочь Хлое найти подходящую работу. Какие будут предложения?

После затянувшегося всеобщего молчания Миранда Пеппертри, которая чем-то там занималась в банковской сфере и от этого, вероятно, успела стать занудой, поинтересовалась:

— Что ты умеешь делать? И к какой работе чувствуешь призвание?

— Ну… — Хлоя уже обдумывала ответ на этот вопрос. Она не хотела являться на саммит неподготовленной. — Я отлично справляюсь с шопингом. И могла бы заниматься шопингом профессионально.

— Неплохо, — сказал Джеральд, как будто Хлоя не заметила, как Миранда закатила глаза и принялась за копченую лососину. — Правда, эта сфера деятельности слегка перенасыщена.

— Неужели ты считаешь, что, делая покупки для других людей, ты будешь получать такое же удовольствие, как если бы покупала что-то для себя лично? — спросила Ники. По крайней мере Ники мыслила трезво.

— О, как хорошо, что ты это отметила. Боюсь, я забуду о заказчиках и стану покупать лишь то, что могу оставить себе.

Прозвучало еще несколько предложений, но почти все упомянутые работы казались ужасно скучными и, кроме того, Хлое совсем не понравилось, что в названии предлагаемых ей должностей неизменно присутствовали слова «начальный уровень». Она-то позиционировала себя скорее на уровне пентхауса, чем на уровне тротуара.

— Жаль, что ты просто не вышла замуж за одного из этих богатых парней, которые были достаточно безумны, чтобы сделать тебе предложение, — подытожил Джеральд.

Ники усмехнулась:

— По-моему, единственное, что у тебя получается по-настоящему хорошо, так это разрывать отношения.

— Это не так.

— Так. И при этом сколько оригинальных творческих идей!

— Ну, каждый хочет быть оригинальным. — Хлоя перебрала в памяти несколько последних своих романов и, вспоминая концовки, вынуждена была признать, что талант ставить эффектную точку в конце отношений у нее действительно присутствует.

— Ты и мне помогла порвать с этим ужасным хлыщом из Уэльса. Ну, с тем, кого разбирало цитировать Шекспира всякий раз, как напьется. Ты помнишь?

— Конечно, помню. Мы написали ему сонет. И, насколько мне помнится, очень неплохой.

Ники хмыкнула:

— Он начинался «Сравнить ли мне тебя со стогом сена…».

— Ему нравились лошади и пасторальные пейзажи.

— И он был тупым и несносным.

— А почему бы тебе не делать на этом деньги, Хлоя? Ты могла бы небезвозмездно помогать другим людям, менее искушенным в такого рода делах, ставить жирную точку в отношениях с теми, кто стал им в тягость.

— Но нельзя же зарабатывать деньги на развале почти семейных отношений! — сказала Миранда.

— А почему бы и нет? Мы отдаем в стирку белье, мы платим чужим людям, чтобы они управляли нашими финансами, покупали нам продукты, готовили нам еду, ремонтировали машины. Почему же не заплатить специалисту за то, что он сделает за вас эту работу — порвет с кем-то, кто вам надоел? — возразила Ники. Пусть Ники и была самой ленивой девушкой в Лондоне, «о все же в ее словах был резон. — И если тебе удастся проделать это так, чтобы другому не было слишком больно, возможно, тебе удастся на этом заработать.

— Да, верно. Ты могла бы предложить клиентам разрыв в авторском исполнении, разрыв на заказ, так сказать. В сущности, все подготовленные и исполненные тобой разрывы таковыми и являются — они уникальны и неповторимы, — поддержал Ники Джеральд. Он был полон энтузиазма, насколько сие применительно к Джеральду.

— Расширь концепцию. Тебя скорее всего захотят нанять для разрыва связей малоприятных во всех отношениях, таких, из которых, как понимают все друзья данной пары, все равно ничего путного не получится.

— Таких, как у Генриетты с Джереми?

Засмеялись все, включая Джереми.

— Но… слишком многие тут меня знают, — вздохнула Хлоя, немедленно заметив порок в этом практически безупречном плане.

— Конечно, ты не можешь вести свой бизнес здесь, дорогая, — сказала Ники.

Хлоя почувствовала, как приятное возбуждение отступает под натиском суровой действительности. Она обвела взглядом толпу своих друзей.

— Уехать из Лондона?

— Не из Лондона, дорогая. Из Англии.

— Но куда я поеду? Слово взял Джереми:

— Тебе придется уехать в Америку. Тебя там полюбят. Американцы, знаешь ли, очень предприимчивый народ.

— Поехать в Америку? — Как-то так сложилось, что Хлоя никогда не бывала за океаном.

— Там ты сможешь начать с чистого листа.

На миг ее охватила паника при мысли о том, что придется бросить все такое знакомое и родное, но тут же, практически сразу, на нее накатил восторг.

— Америка? Ну конечно!

Америка — превосходное решение. Лучший ответ на все вопросы. Там она обязательно найдет широкое применение своим талантам. К тому же ей хотелось пробежаться по магазинам на знаменитой Родео-драйв, да и многим из ее друзей нравился Нью-Йорк. А если о стране можно судить по всем этим американским телешоу, то американцам явно не помешала бы ее помощь в решении проблем межличностных отношений.

— Я стану настоящей бизнесвумен со своей собственной компанией.

— И сколько же ты будешь брать за свои услуги? — поинтересовалась Ники.

Хлоя с минуту помолчала и выдала ответ:

— Я обзвоню несколько брачных агентств. И назначу цену вдвое выше той, что берут они.

— Вдвое выше?

— Конечно. Все мы знаем, что гораздо проще вступить в ненужные вам отношения, чем потом от них избавиться.

Джеральд захохотал:

— Ты знаешь, а я верю, что у тебя с этой твоей компанией в Америке дела пойдут успешно!

— Моя компания, — не без гордости повторила Хлоя. И озадаченно сдвинула брови. — Но как я ее назову? — Последний вопрос был обращен ко всем присутствующим экспертам.

Джеральд поднял бокал:

— За Хлою Флинт — виртуоза разрыва.


Глава 2


Англия, если задуматься, и в самом деле всего лишь маленький остров. Где тут развернуться ее, Хлои, талантам! Америка манила ее к себе, громадная, распростертая чуть ли не на весь континент чудная страна с ее ковбоями и фаст-фудом, с ее скоростными автострадами и кинозвездами. Хлоя чувствовала, что в жизни уже совершила довольно ошибок, что по горло сыта насквозь продуваемыми сквозняками древними замками и здешними мужчинами, от которых одни разочарования.

Она грезила о том, как какой-то большой, крепкий скотовод в огромной шляпе закинет ее к себе на плечо и назовет своей маленькой женщиной. Конечно, ей придется немного его облагородить и внушить ему мысль, что за пределами спальни она любит, чтобы с ней обращались как с принцессой.

Итак, она оставит прошлое в прошлом и будет двигаться дальше. У Ферги[3 - Стейси Энн Фергюсон — американская хип-хоп певица.] ведь все получилось?

Хлоя была не из тех, кто станет терять время, когда решение принято и выбран курс. Однако, как это всегда случалось в ее жизни, мужчины пытались испортить ей праздник. Папочка не был доволен ее решением.

— Нет, куколка. Я предупреждал тебя, когда ты расторгла помолвку и сбежала во Францию рисовать, что больше не стану финансировать твои сумасбродные идеи. Пора тебе взяться за ум.

Хлоя была настолько ошарашена первым «нет» отца, что все остальное уже не вполне понимала.

— Не во Францию, папа, а в Италию. Я рисовала в Италии.

Похоже, она его раздражала, но это ничего не меняло. Нравится отцу или нет, но ему придется ей уступить.

Она его заставит. До сих пор ей это всегда удавалось. Однако после получаса ее радостной болтовни отец, который к этому времени уже всегда таял, посмеивался и был готов сделать для дочери все, что угодно, сейчас едва улыбнулся.

— Найджел, ты должен наконец ей сказать, — заявила мать, потягивая уже третью порцию скотча.

— Что он должен мне сказать?

— Все дело в деньгах, дорогая. Мы не можем больше давать тебе деньги.

— Мне? Не можете? Но я же ваша дочь.

— Тебе двадцать семь лет, Хлоя. Пора становиться самостоятельной. Мы так надеялись, что у тебя все получится с тем горнолыжником и мы сумеем сбыть тебя с рук.

— Очень жаль, что я для вас такая обуза, — вздохнула Хлоя. Она пыталась держаться независимо, даже с вызовом, но внутри вся съежилась от страха. Мама и папа были ее надежной гаванью, где она могла укрыться от любой жизненной бури. С ними она всегда чувствовала себя в безопасности.

— Никакая ты не обуза, — сказал папа и сердито посмотрел на свою жену. — Конечно, мы не бедняки, дорогая, однако нам необходимо несколько сократить расходы.

Мать встала и, покачиваясь, направилась к передвижному столику с напитками.

— А как насчет моих кредиток? — ужаснувшись, спросила Хлоя.

Отец ее выглядел больным, и впервые в жизни она за него испугалась. Сейчас он казался ей старым и измученным. Хлоя испытала нечто вроде укора совести.

— На этот раз я их оплачу. Но этот раз будет последним.

— Не переживай, папа, — сказала Хлоя, чувствуя себя как Хейли Миллз в «Полианне».[4 - Мелодрама об оставшейся без родителей девочке.] — Как только моя компания в Америке заработает, я буду посылать деньги домой.

Вот теперь ей удалось вызвать у отца смех.

— Конечно, будешь, детка. Конечно, будешь! После этих выходных Хлоя пребывала в весьма тревожном настроении.

Ну что ж. Она рассчитывала занять у родителей немного денег для раскрутки своего бизнеса, но у нее это не получилось. Ничего, не смертельно.

По счастью, горнолыжник, с которым она недавно обручилась, не захотел, чтобы она вернула ему вульгарное кольцо с бриллиантом, которое подарил ей в ознаменование помолвки. Бриллиант был размером с Монблан (ну, может, чуть меньше) и принес Хлое вполне приличную сумму наличными после того, как ей удалось уговорить своего старшего брата Джека без лишнего шума продать его для любимой сестрички.

Спустя шесть недель после возвращения в Лондон Хлоя уже летела в Соединенные Штаты, а именно — в Остин, штат Техас.

Джек, хотя и был занудой, оставался в отличие от своей сестры человеком практичным и советы обычно давал правильные. Так вот, Джек отсоветовал ей начинать бизнес на Манхэттене.

— Шопинг и вечеринки опустошат твой кошелек за две недели максимум, а сейчас, не забывай, тебе приходится рассчитывать только на себя.

Затем выяснилось, что Рейчел, подружка Джека и по совместительству великолепный повар, жила в свое время в Лос-Анджелесе, так вот она считала, что туда Хлое тоже ехать не стоит. И тогда вопрос решил друг Хлои Джеральд.

— В Остине, в Техасе, у меня живет знакомый — владеет там кое-какой недвижимостью. Он приличный парень и за тобой присмотрит. Почему бы тебе не начать раскручивать свой бизнес там? Я уже поговорил с ним. У него есть дом под сдачу, и жилье обойдется тебе гораздо дешевле, чем в Лос-Анджелесе или в Нью-Йорке на Манхэттене.

Хлоя не была столь наивной, какой иногда притворялась. Она догадалась, что Джек сразу же позвонил Джеральду, попросив его направить энергию Хлои в безопасное русло. Вместо того чтобы вызвать в ней раздражение, мысль о том, что все эти люди заботятся о ней, Хлою порадовала. Да она и сама не видела ничего плохого в том, чтобы для начала обосноваться в Техасе. Наоборот, Техас чем-то ее даже привлекал. Может быть, сказалось то, что ребенком она любила смотреть все эти повторные показы «Далласа» и «Династии». Во всяком случае, возможность пожить в столь необычном и экстравагантном месте, сулила приятные впечатления.

Что касается Остина, то тут у Хлои были некоторые сомнения, но они исчезли, когда она увидела дом, в котором ей предстояло жить. Настоящий дом с настоящим садом и тремя спальными комнатами, из чего следовало, что офис она могла устроить в собственном доме.

Техас. Ковбои и нефтяные вышки, ранчо и земельные магнаты. Хлоя представила себя на фоне пейзажей «Горбатой горы» в окружении тех мужчин, с одной лишь оговоркой — они были мужчинами традиционной ориентации.

Все удалось организовать за поразительно короткое время. Джек помог с визой. Хлоя распечатала визитки и дала объявления во все важные газеты. Она даже открыла свой веб-сайт.

Текст рекламных объявлений был прост и ясен:

«Виртуоз разрыва»

Порвать отношения трудно. Мы предлагаем помочь. Профессионально, креативно. Мы чисто делаем грязную работу. Минимум страданий для ущемленной стороны.

Конфиденциальность гарантируется.

При соблюдении определенной экономии денег Хлое должно было хватить на полгода. Разумеется, через полгода бизнес ее окрепнет и начнет приносить прибыль. Возможно, к этому времени она уже расширит свое дело и охватит более крупные города. Хлоя с оптимизмом смотрела в будущее. Позитивный настрой жизненно важен для начала любого дела. Впрочем, Хлоя всегда смотрела в будущее с оптимизмом, когда бралась за что-то новое.

С таким вот легким сердцем Хлоя вышла из такси, доставившего ее по указанному адресу. Этот район Остина показался ей прелестным в своей провинциальности. Она почувствовала себя почти американкой. Осталось лишь заглянуть в соседний с ее домом коттедж, чтобы взять ключи. Все очень просто.

Хлоя огляделась. Позитивный настрой оставался при ней. Америка производила на нее благоприятное впечатление. Вдоль улицы росли деревья, которых она прежде никогда не видела. Дома, в основном кирпичные, радовали глаз своим опрятным внешним видом и ухоженными палисадниками. В таких домах хорошо жить семьей, растить детей. Во дворе одного из коттеджей она заметила неплохо оборудованную детскую площадку. Водитель такси выгрузил ее багаж, помог донести его до порога того коттеджа, где ей предстояло жить, и уехал. Хлоя поднялась на террасу дома напротив и постучала.

Все те американцы, что встречались ей до сих пор — в аэропорту и на улице, — разочаровывали Хлою своей заурядностью. Они мало чем походили на героев вестернов. Обычные люди — как везде. Но Хлоя сказала себе, что судить о стране по первому впечатлению нельзя. И она не ошиблась.

Дверь ей открыл мужчина, который вполне отвечал ее представлениям о настоящем ковбое. Он был высок, поджар и мускулист, с глазами цвета ореха, словно уставшими от жизни, с густой гривой каштановых волос и мощной челюстью, очертаний которой не смягчала легкая щетина. И тогда Хлоя поняла, что попала в Техас. Или в рай.

— Добрый день, — сказала она. — Меня зовут Хлоя Флинт. Я сняла у вас соседний дом.

Он пару раз моргнул, взгляд его сфокусировался и стал острее. Так обычно происходило, когда мужчины смотрели на нее. Не то чтобы Хлоя специально провоцировала мужское внимание, но, прекрати они так на нее смотреть, ей бы определенно чего-то стало недоставать.

Она тоже посмотрела на него наметанным взглядом: снизу вверх, из-под полуопущенных ресниц. При росте пять футов пять дюймов Хлоя не считала себя коротышкой, но рядом с этим мужчиной она ощущала себя крохотной.

— Вы подруга Джеральда. Все верно. — Он стоял на пороге, необыкновенно мужественный в этой своей футболке, подчеркивающей его роскошные мускулы, и в джинсах, отлично сидящих на бедрах. — Но я думал, вы старше.

Хлоя улыбнулась. Улыбка была ее вторым смертельным оружием после надутых губок.

— Ну что же, когда-нибудь я стану старше.

Что, черт возьми, еще наговорил про нее Джерри?

— Я — Мэтью Таннер.

Хлоя протянула ему руку первой, поскольку он вроде бы делать этого вовсе не собирался. Рукопожатие его оказалось приятным: теплым, в меру крепким, очень мужским. Да, подумала она, из этого соседства может получиться что-нибудь интересное.

— Вам нужно будет заполнить кое-какие бумаги для нанимателей жилья. — Он снова окинул ее взглядом. — Но вы выглядите довольно усталой. Вот ключи. Устраивайтесь, а бумажной работой можно и завтра заняться. Все для вас уже готово.

Усталой? Она выглядит усталой? Неужели Джеральд говорил о ней так, что он решил, будто она старая? Ладно. Первое, что она сделает после того, как выспится всласть, — это отправится на поиски приличных спа-салонов. Хочется верить, что в Америке они тоже есть.

— Спасибо вам большое, — сказала Хлоя, забирая ключи. Она повернулась и пошла к своему дому, стараясь придать походке нечто такое, что должно было внушить ее соседу, что она не слишком старая, но не слишком юная, а как раз то, что надо. И уж конечно, не усталая.

Хлоя затащила багаж за дверь своего нового дома и принялась устраиваться. Этот дом понравился ей с первого взгляда. И внутреннее его содержание не испортило первого впечатления. Дом был хорош снаружи, а внутри — и того лучше.

Полы из твердой породы дерева были теплыми и радовали как глаз, так и истомленные долгой дорогой ноги. Слева от просторной прихожей располагалась уютная гостиная со всей необходимой мебелью. Никаких излишеств. Абсолютная функциональность во всем. Все очень чистое и прочное. Надо, правда, подумать над тем, как освежить и облагородить интерьер. Но сделать это будет нетрудно ввиду того, что менять ничего не придется. Только добавить акценты. На ум пришли диванные подушки и какой-нибудь плед. За гостиной располагались столовая и светлая, веселая кухня с большим окном и дверью, выходящей на задний двор с садом и патио. Пожалуй, парочка цветочных вазонов придаст внутреннему дворику совсем иное настроение. Как хорошо, что арендатор оставил ей поле для фантазии и творчества, при этом обеспечив прочный фундамент для самовыражения. О насущном думать не придется. Во внутреннем дворе было все, что нужно, включая мангал и решетку для барбекю.

Хлоя бегом взлетела наверх и обрадовалась, увидев спальню — такая она была просторная и симпатичная. Спальне не хватало женственности, но кровать была что надо. Спасибо Джеральду. Дай ему Бог здоровья! Из спальни дверь вела в смежную комнату с ванной и душем.

Кроме большой спальни, на втором этаже находились еще две комнаты, одна из которых уже была переоборудована под рабочий кабинет. Отлично! Хлоя заглянула в третью комнату, обставленную как спальня, и решила, что в ней смогут ночевать ее друзья — на случай если кто-то решит к ней приехать. И там же бьша еще одна большая ванная. В ней было лишь все самое необходимое, но ничего такого, что она не могла бы легко и без лишних затрат немного усовершенствовать с эстетической точки зрения.

Завтра она займется закупкой продовольствия, а пока ей было хорошо и так, тем более что основное она привезла с собой: жестянку с чаем и коробку молочного шоколада.

Приготовив чай и распаковав самое необходимое, Хлоя занесла лэптоп в свободную комнату и водрузила его на стол. Настоящий старый дубовый письменный стол — какой приятный сюрприз! Поскольку дом сдавался вместе с мебелью, она уже думала о том, что придется куда-то отдавать на хранение кровать и покупать в комнату письменный стол, а оказалось, что и стол есть, и беспроводной Интернет тоже. Пока все было замечательно, и Хлоя поздравила себя с тем, что сделала правильный выбор.

Удача ее взмыла в стратосферу, когда, открыв страницу с входящими письмами, Хлоя обнаружила среди прощальных посланий друзей письмо от первого потенциального клиента.

«Вы не могли бы помочь? Мне никак не удается избавиться от моей подружки. Я все пытаюсь порвать с ней, но она словно ничего не понимает».

Хлоя покачала головой. Как людям удается создать проблемы на пустом месте? Она написала парню ответ и назначила с ним встречу на завтра. Затем легла в постель и стала думать о своей первой работе и своей собственной компании.

Ее стратегия будет зависеть как от личности самого клиента, так и от того, что он расскажет ей о женщине, с которой стремится порвать. Однако в голове Хлои уже роились идеи. Она могла бы заново разыграть спектакль, устроенный ею для Мартина Уиллоубрука, когда того взялась преследовать женщина, с которой он познакомился в Оксфорде. В тот раз все вышло просто и эффективно. Но кто ей здесь одолжит младенца?


Глава 3


Мэтью, зевая, направился на кухню, мечтая о кружке крепкого черного кофе. Проходя мимо входной двери, он заметил на коврике подсунутый под дверь толстый конверт.

Мэтью остановился, глядя на конверт, и, не отдавая себе в том отчета, подозрительно прищурился. Конверт явно не был доставлен почтальоном. Мэтью запер дверь в начале первого ночи, и тогда конверта под дверью не было. Мэтью взглянул на часы, задаваясь вопросом, кто мог подбросить ему это послание за последние семь часов и следует ли ему по этому поводу бить тревогу.

Как обычно, любопытство пересилило осторожность. Он взял конверт в руки. На конверте стояло единственное написанное от руки слово: Хлое. Конверт был мягким, закрытым, но не запечатанным. Человек с крепкими моральными устоями и чистой совестью, вместо того чтобы терзаться сомнениями, дошел бы до соседнего дома 22 и опустил письмо в нужный почтовый ящик.

Мэтью же открыл конверт и заглянул внутрь. Там лежала стопка купюр и записка.

Хлоя!

Спасибо большое. По очевидным причинам не хочу расплачиваться по кредитке. Все отлично сработало. Готов обратиться к вам еще.

Аллан

Мэтью пересчитал деньги и задумчиво пожевал губами. В сердце закралось неприятное предчувствие: похоже, и его, и его лондонского приятеля Джеральда грубо использовали. Мэтью снова сунул деньги в конверт и вышел. Утренний воздух был свеж и прохладен. В нескольких соседних домах горел свет. Гораций Блэк, живший через улицу, уже выезжал на своем новеньком грузовике на дорогу.

Народ просыпался по всей улице, и только в доме его ближайшей соседки никаких признаков жизни не наблюдалось. Она жила тут уже две недели и, хотя производила впечатление добропорядочной жилицы, имела привычку уходить и приходить в неурочные часы. И теперь у Мэтью возникло такое чувство, словно он знал, почему это происходит.

Он подошел к двери соседнего дома и постучал. Возможно, постучал он несколько более агрессивно, чем требовалось.

Его подставили, а он не любил оставаться в дураках.

Наверное, ему следовало бы вернуться домой, выпить кофе, дать себе возможность успокоиться, а этой маленькой мисс «Готов обратиться к вам еще» дать время проснуться. Но сейчас он не был расположен к рассудительности.

Мэтью подождал с минуту, потом снова заколотил в дверь, одновременно нажав пальцем звонок.

Прошла целая вечность и еще полвечности, когда дверь наконец приоткрылась и появилась Хлоя Флинт. Он не думал, что встрепанные после постели волосы могут выглядеть так сексуально. Мягкие и черные. Ее глаза немыслимого лиловато-синего цвета были слегка не в фокусе, как это бывает, когда человек еще не совсем проснулся. Он понятия не имел, что на ней надето — если вообще на ней что-то было, — поскольку в проеме двери торчала лишь ее голова.

— Вам следовало бы спросить, кто там, прежде чем открывать дверь! — прорычал он.

— Я выглянула из окна спальни, — зевнув, сказала Хлоя. — Я вас видела. — И словно его настоятельный совет произвел эффект, противоположный ожидаемому, она выпрямилась и широко распахнула дверь.

Мэтью окинул ее взглядом, каким одинокий мужчина в расцвете лет всегда смотрит на женщин. Он и раньше предполагал, что под модными шмотками его соседки скрывается очень привлекательное тело. Но он и представления не имел, насколько оно привлекательно.

Не отличаясь высоким ростом, Хлоя явно могла похвастаться изяществом форм. На ней были крохотные шорты, которые носят тоненькие девочки-подростки, с британским флагом по всему фронту, и маленькая белая футболка с распечатанным поперек груди лозунгом «Правь, Британия». Ноги у нее были удивительно красивыми, грудь — маленькая и совершенной формы. Даже небольшая полоска кожи между краем футболки и поясом шортиков восхитила его. Такая белая, такая гладкая.

Мэтью поднял глаза и, встретившись с Хлоей взглядом, обнаружил, что теперь глаза ее окончательно проснулись и смотрят на него с веселой догадкой. Проклятие, она его потрясла и знала об этом!

— Только не говорите мне, что у вас на одной чашечке бюстгальтера королева, а на другой принц Чарльз.

Хлоя окинул взглядом свой наряд, словно забыла о том, что было на ней надето.

— Это прощальный подарок от друга.

Солнце светило Мэтью в спину и уже начинало припекать. Справа от себя он услышал жужжание пчелы. Похоже, она собирала нектар с куста техасской сирени, посаженной им тут в прошлом году.

— Вы зашли, чтобы проверить, насколько патриотична моя пижама? — поинтересовалась Хлоя.

Мэтью понял, что уставился на нее как баран, и тут же почувствовал себя настоящим бараном. Это привело его в еще большее раздражение.

— Я пришел, чтобы доставить вам почту, которая попала ко мне по ошибке.

Мэтью показал ей конверт.

— Спасибо. — Хлоя протянула руку, но он не торопился отдавать ей конверт.

— Что происходит, Хлоя?

Она приподняла брови, что придало ее лицу выражение высокомерного недоумения. Казалось, сейчас она вызовет охранников своего дворца и прикажет им его пристрелить.

— Что, простите?

— Кто-то среди ночи подсунул мне под дверь конверт с тысячей баксов наличными, и мне стало любопытно.

— Тысяча долларов?! — воскликнула Хлоя. В голосе ее звучал восторг. — Должно быть, он добавил чаевые. Как это мило!

На какое-то мгновение Мэтью отвлекся, задумавшись о том, какого рода услуги Хлоя могла оказывать клиенту, чтобы заслужить столь щедрые чаевые.

— Доброе утро, Мэтт, и вам, мэм! — раздался у него за спиной бодрый мужской голос. Хлоя помахала в знак приветствия, и Мэтью, оглянувшись, увидел, как из проезжающего мимо фургона радостно машет ему Чак Доусон. Мэтт встал так, чтобы заслонить Хлою, хотя при этом спросил себя, с какой стати он вдруг озаботился целомудрием своей соседки, если сама она ничего не имеет против того, чтобы размахивать своим британским флагом перед всеми подряд.

— Думаю, мы могли бы обсудить это в доме, — сказал он.

— Обсудить что? Вы принесли мне мою почту. Спасибо. — Она вновь протянула руку, раскрыв ладонь.

— Откуда к вам поступили деньги?

Мэтью переступил с ноги на ногу и в этот момент увидел, как белый «универсал» свернул с дороги. Он слишком хорошо знал эту машину.

— Дерьмо! — пробормотал Мэтт и, резко шагнув вперед и невольно толкнув Хлою, так что она, взвизгнув, отскочила, зашел за порог ее дома и торопливо захлопнул за собой дверь.

— Как вы смеете?! Немедленно покиньте этот дом! — возмущенно воскликнула Хлоя, указав ему на дверь. Даже в ярости она не теряла королевского достоинства, эта маленькая принцесса.

Мэтью бросился на кухню. Подальше от застекленной двери.

— Вы сумасшедший? — Ее четко артикулированный, звонкий английский голос вибрировал от с трудом сдерживаемого гнева.

— Тише. Она вас услышит. — Он успел скрыться на кухне и теперь сидел, съежившись, на кухонном табурете — там его не было видно из окон соседнего дома, то есть из его собственного.

— Кто может меня услышать? Мэтью, что происходит?

— Бриттани.

Хлоя прошла следом за ним на кухню и взглянула на него сверху вниз.

— А кто такая Бриттани?

— Моя подруга.

Хлоя посмотрела на него так, словно у него выросли рога, но ни слова не сказала, за что Мэтью был ей, как ни парадоксально, благодарен. Насчет Бриттани так просто все не объяснишь. И чем дальше, тем больше все усложнялось. Бриттани идеально подходила ему во всех отношениях. Милая, смышленая, симпатичная — одним словом, женщина, из которой получится чудесная мама. Так почему же он, взрослый мужчина, которому давно пора определиться в жизни, прячется на кухне у соседки, которая, вполне возможно, занимается преступным промыслом?

Хлоя отвернулась и молча принялась молоть кофе, оставив своего соседа сидеть за дубовым кухонным столом в одиночестве и беспрепятственно заниматься самокопанием. Мэтью непроизвольно постукивал пальцами по лежащему на столе толстому конверту.

Загрузив кофеварку, Хлоя вышла из кухни и направилась к входной двери.

— Что вы делаете?! — завопил Мэтью шепотом — если такое возможно.

— Разве вы не хотите знать, что она делает?

— Я и так знаю. — Бриттани была вполне предсказуемой. — Она идет к входной двери. И в руках у нее блюдо с булочками.

Хлоя обернулась к нему.

— С пирожными. Она очень хорошенькая.

— Я знаю. — Больше никаких комментариев от входной двери не последовало, однако на кухню Хлоя не возвращалась. Мэтью чувствовал себя последним подонком. — Она пишет записку, верно?

— У вас отличная интуиция.

Хлоя вернулась на кухню, и через минуту Мэтью услышал, как отъехала машина.

Глаза Хлои расширились, и она вопросительно приподняла брови.

— Сливки и сахар? Мэтью прищурился.

— Исходя из предположения, что обе ваши игрек-хромосомы уже проснулись, вам не терпится узнать, в чем тут дело.

— Конечно, мне интересно. Однако каждый человек имеет право на свои секреты, Мэтью. — Хлоя многозначительно посмотрела на конверт.

Он взял конверт в руки и постучал им по столу.

— У нас разные ситуации. Когда вы заполняли форму нанимателя жилого помещения, вы сообщили, что ведете свое дело.

— И это так.

— Я считал, что это парикмахерская, магазин одежды или что-то в этом роде.

— Вы сексист?[5 - Сексизм — понятие, введенное ЮНЕСКО в 1981 году, означающее принижение роли женщин в обществе, недооценку женского потенциала, учет лишь биологических особенностей, разделение общества по признаку пола, устранение индивидуальных качеств и различий, переоценка роли мужчин.]

Хлоя налила кофе в белые чашки, элегантные, словно лебеди. Должно быть, она купила их сама, потому что Мэтью не помнил, чтобы он покупал такие. До Мэтью дошло, что он так и не ответил ей, с чем будет пить кофе, только тогда, когда она налила молоко в молочник в одном стиле с чашками и поставила перед ним на стол вазочку с сахаром с двумя ложками, сияющими новизной.

Мэтью налил в кофе немного молока.

— Вы правы. Не стоило мне делать поспешных заключений. — Он поднял на нее глаза. — Итак, какой именно бизнес вы ведете?

— Этого я не могу вам сказать.

Мэтью постучал ложкой по краю чашки, но издаваемый звук раздражал его самого, и потому он опустил ложку на блюдце и глотнул кофе. Кофе был хорош. Крепкий, с насыщенным вкусом. Еще один стереотип разбит напрочь. Еще один удар в его ворота. Сидя напротив, Хлоя наблюдала за ним. Ее аристократические сине-лиловые глаза следили за ним поверх края чашки.

Конверт с деньгами лежал между ними. И еще между ними повисла тишина, тяжелая как кирпич. Мэтью первый не выдержал гнетущего молчания.

— Послушайте, я — бывший коп. Я не могу сдавать жилье сомнительным личностям. Вам придется съехать, если вы проститутка.

Глаза ее расширились — то ли от того, что он обвинил ее в том, что она проститутка, то ли от того, что он признался в том, что был полицейским. Сейчас он ни в чем не был уверен.

— Итак, вы не только сексист. Вы еще вульгарный, бестактный и грубый тип, к тому же без всякого воображения. — Хлоя со стуком опустила чашку на стол, словно ставила точку в конце предложения.

— Послушайте, я просто…

— А вам не кажется, что тысяча долларов слишком значительная сумма для оплаты услуги проститутки?

Мэтью пожал плечами. Внезапно ему стало не по себе от того, в каком направлении пошел у них разговор. Возможно, ему следовало бы лучше пораскинуть мозгами, и тогда, возможно, у него появились бы свежие соображения относительно того, за какие еще услуги женщине среди ночи могут вручить конверт с кругленькой суммой наличными.

— Смотря какие услуги она оказывает.

— Понятно. Но если бы я платила тысячу долларов за секс, я бы велела доставить их в подарочной упаковке в шкатулке от «Тиффани».

— Ну… — Мэтью прочистил горло. — Это… У нас в Америке за секс обычно платят мужчины.

— А за что бы вы заплатили тысячу долларов? — спросила его Хлоя, с интересом глядя ему в глаза.

Мэтью взглянул на нее, и тут, по какой-то проклятой причине, его обдало жаром. Может, дело было в выражении ее глаз или в том, о чем он подумал, мысленно отвечая на поставленный вопрос. А подумал он о ее маленьком теле, обнаженном, обвитом вокруг него в пароксизме страсти…

— Я никогда не плачу за секс, — с трудом выдавил он.

— Понимаю.

Затем он подвинул к ней конверт.

— Хватит испытывать мое терпение, Хлоя. Каким еще бизнесом вы занимаетесь, если клиенты платят вам наличными и вы уходите из дома и приходите домой в такое время, когда все добропорядочные бизнесмены сидят по домам?

— Я не знала, что вы отслеживаете мои перемещения. Как ей это удается? Это холодное высокомерие в каждом взгляде, в каждом жесте. Этот голос, в котором рефреном звучит «у моей страны есть принцесса, а у твоей — нет»… Все это страшно бесило Мэтью и одновременно возбуждало. Он вдруг понял, что прятаться ему следовало не от Бриттани, а от этой своей соседки.

— Скажите, какой бизнес вы ведете? Это все, что я хотел бы знать.

Хлоя чуть наклонила голову и посмотрела на него немного искоса.

— Я управляю частным детективным агентством, — сказала она.

Он не засмеялся, хотя и был близок к этому.

— В самом деле?

— В самом деле. К вашему сведению, из женщин получаются отличные детективы. Женщинам свойственна деликатность, — сказала она с тонкой усмешкой, обнажившей ряд белых ровных зубов, и одной этой улыбкой непрозрачно намекнула ему на то, что деликатности в нем не больше, чем у несущегося на всех парах разъяренного быка.

Мэтью подумал, не попросить ли у нее визитку, но тогда ее ложь незамедлительно откроется, а ему не хотелось прерывать столь интересную беседу. Такого удовольствия он уже давно не испытывал.

— И у вас есть определенная специализация?

— Специализация?

— Нуда. Направления частных расследований, в которых вы специализируетесь.

— А-а, понимаю. Нет, мы отказались от узкой специализации. Я управляю агентством, предоставляющим все виды услуг сыска.

Мэтью уже собирался задать очередной вопрос, но Хлоя его опередила:

— На вашем месте я бы забрала пирожные. К чему оставлять их пылиться на пороге? Они пришлись бы весьма кстати с кофе. Я думаю, ваша подружка уже уехала.

Мэтью скривился.

Вот дерьмо. Бриттани. Спасибо, что напомнила. Бриттани превращалась в серьезную проблему, которую срочно надо решать. Если бы еще знать как.

— Ее зовут Бриттани. Мы поссорились.

— По ее вине? И это ее искупительное приношение? Мэтью покачал головой:

— Нет, это я виноват. Я поступил как подонок.

— О Боже! Бедная Бриттани. Она относится к тому типу женщин, которые любят, когда о них вытирают ноги, и чувствуют себя виноватыми, даже если ни в чем не виноваты?

— Нет. Бриттани верит в конструктивную силу переговоров. Думает, что можно найти решение любой проблемы, если ее обсудить. То, что она принесла, она принесла для того, чтобы разрядить обстановку. Но я-то знаю, что виноват и должен перед ней извиниться.

— Понимаю.

— Мы с Бриттани, вероятно, поженимся. — Мэтью словно издалека слышал свой голос, и ему совсем не понравился тон, каким он произнес посленнюю реплику. Радости в голосе не было. Зато была искренность. Размышляя о будущем, он ощущал не больше радости, чем несчастный, которого скрутила подагра. Однако Мэтью считал, что не имеет права увиливать от ответственности, обманывая ожидания всех тех, кого он считал людьми близкими: родственников, друзей, Бриттани. Особенно Бриттани.

— Именно поэтому вы прячетесь от нее, вместо того чтобы извиниться и тем самым разрешить недоразумение?

— Это все сложно.

— О, пожалуйста, не думайте, что я вас критикую. Именно так я всегда поступаю сама, когда понимаю, что следующим шагом в отношениях должен стать шаг к алтарю.

Мэтью мгновенно отвлекся от раздумий о собственных проблемах.

— И вы бы спрятались в моем доме, если бы ваш бой-френд проезжал мимо?

Хлоя смотрела на него, но вид у нее был отсутствующий, и он решил, что она раздумывает над тем, как повела бы себя в сходной ситуации.

— Нет, — сказала Хлоя. — Пожалуй, окажись я на вашем месте, я бы поцеловала вас долгим и страстным поцелуем на пороге вашего дома прямо на глазах у своего жениха.

Очевидно, не у него одного были проблемы с серьезными и прочными отношениями. И та картина, что мгновенно нарисовалась в его голове, никак не способствовала их разрешению.

— Почему?

— Я годами посещала лучших психотерапевтов, но дорогостоящие сеансы не помогли мне понять мое собственное поведение. — Она склонила голову набок, словно так ей легче думалось. — Видимо, мне нужен мужчина, который захотел бы за меня побороться.

— И такие находятся?

Хлоя наморщила нос.

— Нет, потому что все они или ужасно честные и благородные, или притворяются, будто не замечают того, что я с ними делаю, как бы отвратительно я ни поступала, пока в конечном итоге все не приводит к ссоре вселенского масштаба, после которой все уже окончательно заканчивается.

Мэтью встал и подошел к ней.

— Вы слишком долго пробыли в Англии. Здесь, в Техасе, мы поступаем по-другому. — Он представил, как бы поступил, если бы Хлоя была его женщиной и он бы застал ее с каким-то другим парнем. Честный и благородный — не эти слова первыми приходили ему в голову в такой ситуации.

— Это хорошо. — Кажется, он ее обнадежил. Он дал ей понять, что в Техасе все еще дерутся из-за женщин, и у нее от этого поднялось настроение. Кто бы мог подумать!

— Ни один мужчина не хочет, чтобы его женщина крутила роман с другим.

Хлоя пожала плечами:

— Мне нравятся острые сюжеты.

Внезапно Мэтью поймал себя на том, что ухмыляется.

— Должно быть, это вам не слишком помогает в бизнесе. Я имею в виду детективное агентство.

Она умела смотреть на мужчину свысока и в то же время с вызовом. Холодно и искусительно. Как ей это удается?

— Поживем — увидим.

Мэтью отнес пустую чашку в раковину. Хлоя содержала дом в идеальной чистоте, не придерешься. Раковина сияла, на кухонной стойке не было ни пятнышка.

— Мэтью!

— Да?

— А как насчет вас?

— Мне кажется, что острые сюжеты хороши для кино. Видит Бог, даже смех у нее был сексуальным. Легким и искристым. И кокетливым. Словно цветочный запах, который один раз вдохнешь и уже не забудешь.

— Я имела в виду вашу работу. Вы сказали, что были полицейским.

— Сейчас я занимаюсь недвижимостью.

— Чем именно вы занимаетесь? Мэтью пожал плечами:

— По-разному бывает. Я покупаю дома. Привожу их в порядок, а затем продаю или сдаю внаем.

Он не обернулся, но это не помогло. Хлоя все равно спросила:

— А почему вы больше не полицейский?

Мэтью обернулся.

— Это долгая история. А у меня много дел, да и у вас тоже. До встречи.

— До встречи, — сказала она, но при этом продолжала смотреть на него с испытующей пристальностью, и от этого взгляда ему захотелось бежать как можно дальше.


Глава 4


Хлоя смотрела вслед долговязому техасцу, который вышел из ее дома с таким видом, словно этот дом принадлежал ему. Правда, в данном случае так оно и было, но она сильно подозревала, что эта спокойная уверенность сильного ведет его по жизни, через какие бы двери он ни проходил. И определенно, мужчина, который в такую рань был способен выглядеть так чертовски сексуально, не мог не вызвать к себе интереса.

«О нет, не надо!» — мысленно приказала себе Хлоя, хотя ноги уже несли ее к окну, откуда она могла наблюдать за тем, как Мэтью неспешно, очень сексуально, с растяжкой направлялся к своему дому. Не время заводить романы, особенно роман с мужчиной, который, во-первых, был ее соседом, а во-вторых, хозяином ее дома. Две черные метки, которые тем не менее делали его в глазах Хлои еще более лакомым куском. И, даже зная о том, что Мэтью для нее — запретный плод, она не могла устоять перед тем, чтобы не облизнуться.

Ей показалось или в его походке действительно присутствовал некий дефект? Назвать хромотой это было нельзя, но и абсолютной ровности в поступи тоже не было. Эдуардо, один из бывших женихов Хлои, неудачно упал, катаясь на горных лыжах в итальянских Альпах, и после операции на колене ходил вот так же, если погода была влажной или после слишком интенсивной тренировки. Хлоя сомневалась, что этот техасец мог получить травму, катаясь на лыжах. Скорее всего травма имела отношение к его работе. Мэтью явно болезненно воспринял ее вопрос о том, почему он ушел из полиции. Хлоя готова была поставить сто баксов на то, что эти рывки в походке и уход из полиции взаимосвязаны.

Интересно… Не ее дело, конечно, но подобные мелочи никогда Хлою не останавливали.

Мэтью наклонился за блюдом с пирожными, прочел оставленную ему записку, а затем обернулся и окинул взглядом улицу, словно искал глазами женщину, от которой только что прятался.

Хлоя вернулась на кухню и налила себе еще чашку кофе. С первого взгляда на эту миловидную девушку с явно некрашеными и при этом очень светлыми волосами и обеспокоенным выражением лица было ясно, что Мэтью она совершенно не подходит. Девушка была из разряда тех, кого хлебом не корми, а дай кого-нибудь поопекать. Идеальная нянька или воспитательница в детском саду.

Хлоя поспешила наверх, чтобы принять душ. Сегодняшний день начался у нее гораздо раньше, чем она планировала. Стоя под тугими струями горячей воды, Хлоя фантазировала, сочиняя свою версию истории любви Мэтью и Бриттани. Она готова была поспорить, что Мэтью повстречался с Бриттани сразу после травмы. Ну конечно, он страдал от боли и, возможно, от ущемленного самолюбия, и эти страдания нашли отклик в заботливой душе Бриттани. Если он ушел из полиции из-за своего колена, то его не могло не потянуть к хлопотливой Бриттани с ее домашней выпечкой к утреннему кофе и вечной готовностью «поговорить об этом, если ты хочешь». Но теперь, когда Мэтью встал на ноги, он снова стал прежним. Прежним — сильным и независимым мужчиной. И поскольку он, вне всяких сомнений, испытывал к Бриттани благодарность за то, что она была рядом с ним тогда, когда он в ней нуждался, он не мог представить, как покончить с романом, который и сам считал абсолютно бесперспективным.

Бедный мальчик!..

Однако сегодняшний день начался не так уж плохо. И у нее появилась лишняя тысяча долларов.

Надев белье и подкрасившись, Хлоя зашла в свой кабинет.

Компьютер сообщил ей, что день у нее свободен, если не считать маникюра в два часа, на который она записалась, так как считала, что деловая женщина всегда должна иметь ухоженный вид.

Кроме того, кому, как не ей, Хлое, которая большую часть своей жизни провела в разного рода спа-салонах, не знать, что салоны красоты — настоящий рассадник сплетен, касающихся отношений полов. Возможно, мужчины тоже не прочь поведать парикмахеру о своих трудностях, но женщины выворачивают душу наизнанку перед стилистом, маникюршей или мастером массажа. Мир красоты и неги открывал перед бизнесом Хлои сказочные перспективы, обещая необозримые рынки сбыта для ее услуг.

Раньше Хлоя считала, что рынок — это то место, куда мамина домработница Марта ездила за продуктами, теперь же, став бизнес-леди, она очень быстро уловила связь между грамотным подходом к рынку и прибылью. Если ей нужны клиенты, то рынками надо заниматься всерьез. Маркетингом, так сказать. И поскольку она занималась маркетингом не сидя за компьютером, а там, где любила обычно проводить время, эта деятельность не казалась ей ни рутинной, ни скучной.

Хлоя надела черное льняное платье, босоножки в стиле Миу-Миу[6 - Миу-Миу (настоящее имя Сильвет Эрри) — известная французская актриса.] (зеленые замшевые, с золотыми каблуками-шпильками), взяла большую соломенную сумку, которая, с ее точки зрения, выглядела более демократично и в то же время более шикарно, чем портфель, и не забыла захватить бутылку питьевой воды и спрей от «Эвиан»,[7 - Лечебная косметика на базе знаменитой природной минеральной воды.] чтобы не пересыхала кожа под жарким техасским солнцем.

Затем Хлоя прихватила солнечные очки от Шанель, в которых она всегда чувствовала себя немного похожей на Одри Хепберн, и отправилась в город на арендованной машине. О том, что тут, в Америке, люди ездят по противоположной стороне дороги, ей пришлось напомнить всего один раз — какой-то водитель посигналил ей автомобильным гудком.

Первым пунктом назначения у нее был торговый центр, так называемый мол — очень американское учреждение, которое Хлое пришлось по вкусу. Внутри было прохладно — работали кондиционеры, и по обеим сторонам от прохода манили к себе весьма симпатичные магазины. Увы, на покупки у нее не было ни времени, ни денег, но отказать себе в удовольствии поглазеть на витрины Хлоя не могла, заодно она провела сама с собой психологический тренинг. «Сегодня ты должна заполучить новых клиентов, — строго сказала себе Хлоя, — и раздать как минимум десять визиток». И еще было необходимо разложить рекламные брошюры там, где, как ей покажется, наиболее вероятно появление людей, недовольных своими отношениями со второй половиной.

Рекламу Хлоя разместила в газетах Сан-Антонио, штат Даллас, а также в газетах Хьюстона и ежедневной газете теперь уже почти родного ей Остина. Веб-сайт функционировал как положено. Она работала, как предписывал гений маркетинга и ее, Хлои, друг Энтони, на трех уровнях: печатные издания, Интернет и прямые продажи из рук в руки. И она очень надеялась на то, что эта схема сработает и быстро принесет плоды. Прежде чем у нее кончатся деньги и ей все надоест. Последнего она опасалась больше.

Грустно вздохнув при взгляде на вывеску «Ниман-Маркус»,[8 - «Ниман-Маркус» — сеть дорогих универсальных магазинов одноименной компании.] Хлоя направилась в кафетерий, где взяла себе чашку кофе, села за один из свободных круглых пластиковых столов и принялась наблюдать за окружающими.

Она окинула взглядом людей, пьющих утренний кофе с липкими булочками. Кое-кто, очевидно, подпитывал себя энергией в преддверии утреннего шопинга, кто-то пришел сюда перекусить во время перерыва на работе, но за столиками сидели и те, кому просто нечего было делать. Хлоя сомневалась, что здесь, в кафетерии торгового центра, могут находиться ее потенциальные клиенты, но, понаблюдав пару минут за молодой парой, она пересела туда, откуда их было лучше видно, однако не настолько близко, чтобы помешать им говорить или, того хуже, побудить их уйти. Хотя, честно говоря, вряд ли они бы ее заметили, даже если бы она уселась за ближайший к ним столик в чем мать родила, настолько они были увлечены разговором.

Хлоя вытащила из сумочки сегодняшнюю газету и положила ее перед собой, сделав вид, будто она погружена в чтение — на случай если кто-то из этих двоих посмотрит в ее сторону, — и продолжила наблюдать за разворачивающейся перед ней драмой. Хлоя никогда не понимала, что привлекательного люди находят в реалити-шоу, показываемых по телевизору, когда шоу, разыгрывающиеся в реальной жизни, куда занимательнее.

Она прикинула возраст пары — обоим слегка за двадцать. На мужчине был костюм из тех, что в массовых количествах продаются в универмагах, и унылый галстук в полоску. Темно-русые волосы и очки — вылитый Кларк Кент, только, увы, неспособный превратиться в супермена. Длинные темные волосы женщины были подобраны так, чтобы пряди не падали на лицо. Большие темные глаза и полные губы делали ее выразительное лицо запоминающимся. И одежда ее куда ярче выражала личность того, кто ее носил, чем одежда мужчины. На ней была выдержанная в желтых и голубых тонах крестьянская блуза, ниспадавшая мягкими складками, узкая черная юбка и босоножки на высоком каблуке. Над левой лодыжкой был вытатуирован маленький дракончик.

Мужчина и женщина сидели друг против друга, напряженно подавшись вперед, и разговаривали. К кофе никто из них так и не притронулся.

— Проводите наблюдение? — Мужской голос, раздавшийся у Хлои за спиной, так ее испугал, что она пролила кофе на газету. Обернувшись, Хлоя недовольно оглядела того, чей голос она уже успела узнать, — своего соседа, ужасно ее раздражавшего.

— Что вы здесь делаете?

— Просто был поблизости.

Хлоя вздохнула, когда он обошел столик и встал напротив нее.

— Вы намерены пополнить собой ряды этих несносных типов?

— Каких несносных типов?

— Тех, что ходят за мной по пятам и выставляют себя дураками.

Мэтью выглядел несколько ошеломленным. Конечно, ни одному мужчине не понравится, когда ему говорят, что он выставляет себя дураком, и при иных обстоятельствах Хлоя нашла бы более деликатный способ его унизить, однако сегодня она была слишком занята, чтобы выбирать выражения.

— Вы действительно считаете, что я хожу за вами следом, потому что я… я…

Похоже, Мэтью не мог подобрать подходящего слова, и Хлоя пришла ему на помощь.

— Вы, видимо, влюбились? — Она видела в его глазах мужской интерес, когда он смотрел на нее. Но такое ей приходилось видеть слишком часто для того, чтобы обращать внимание на подобные проявления половой принадлежности, за исключением, правда, тех случаев, когда интерес был взаимным.

— Я сказал вам, что у меня есть подруга. Мы, вероятно, поженимся.

— Вы вломились в мой дом ни свет ни заря, чтобы укрыться от своей подружки, а сейчас преследуете меня. Что я должна думать?

— Например, вот что. Я не поверил тому, что вы рассказали мне сегодня утром, и решил выяснить, чем вы на самом деле занимаетесь.

Хлоя не была вполне уверена в том, что это правда, но, с другой стороны, он как-то не укладывался в то представление о влюбленных — и вследствие этого катастрофически поглупевших — мужчинах, которое у нее успело сложиться исходя из богатого личного опыта. Если принять на веру то, что Мэтью действительно хотел узнать, в чем состоит ее бизнес, она могла бы просто сказать ему это, и тогда он бы ушел. Но у Хлои отчего-то было ощущение, что он над ней посмеется, а у нее не было желания делать из себя посмешище.

Кроме того, дела говорят сами за себя — в отличие от слов. И она готова была нанести Мэтью смертельный удар. Делами. Вот тогда он перестанет ухмыляться.

Мэтью, не спрашивая, уселся напротив нее.

Хлоя собралась было возмутиться по этому поводу, но такого рода сцена привлекла бы к ним внимание. Поэтому она протянула ему разворот газеты, а сама сделала вид, что читает первую страницу.

Газета зашуршала, когда Мэтью расправил ее в руках.

— Спорт? — сказал он. — Да вы сексистка. Припомнив их утреннюю беседу на ее кухне, Хлоя не смогла сдержать улыбку. Она наклонилась к нему через стол.

— Я просто решила выпить кофе перед работой, и это все.

— А чем вас привлекли те двое? — Мэтью скосил взгляд в сторону столика, за которым она наблюдала. Проклятие.

— Мне нравится наблюдать за людьми.

— Да что в них такого интересного? Они говорят о том, как классно провели ночь и когда смогут все это повторить.

Хлоя покачала головой:

— Нет, их разговор к сексу не имеет отношения. Они оба слишком напряжены. У них какие-то проблемы.

— И они пришли в кафетерий торгового центра, чтобы поговорить по душам? — Мэтью протянул руку к ее чашке с кофе и без разрешения глотнул. И поморщился. — Слишком много сахара.

— Тогда сами возьмите себе кофе, — сказала Хлоя, отбирая у него чашку.

— Я обеспечиваю вам прикрытие, — пояснил он самым серьезным тоном. — Пусть эти двое, да и любой другой, кто захочет за нами понаблюдать, думают, что мы слишком заняты обсуждением нашей замечательной сексуальной жизни, чтобы отвлекаться на что-либо другое.

— У нас нет и не будет никакой сексуальной жизни! — отрезала она и тут же поняла, что, ответив так, допустила ошибку. Физиономия Мэтью расплылась в улыбке, медленной и сексуальной.

— Вы этого не знаете. — Он не сказал «пока не знаете». Конечно, он не мог этого сказать, пока Бриттани неустанно пекла ему пирожные и выбирала фасон для свадебного платья, вне сомнения — с изобилием всевозможных рюшечек и оборочек. И все же влечение между ними существовало. И еще какое! Хлою так и обдало жаром, хотя кондиционеры торгового центра работали вполне исправно.

Черт. Черт. Черт. Сейчас не время для романов, хотя мысль о возможности завести с ним интрижку заставила Хлою почувствовать приятное возбуждение. Мэтью был таким высоким, таким сексуальным, таким естественным, а она уже порядком устала от европейских плейбоев.

Дабы избежать обсуждения темы, усиливающей влечение, она предпочла проигнорировать его провокацию и ответить на вопрос, заданный им ранее.

— Эти двое пришли сюда, потому что им так удобно. Оба работают где-то неподалеку. — Хлоя легко могла представить этих двоих и не глядя в их сторону. И сделать правильные выводы. — Он помощник менеджера в одном из магазинов торгового центра, а она работает в отделе молодежной одежды в «Джей-Си Пенни».[9 - «JC Penney» — американская розничная сеть.]

— Вы их знаете?

— Нет, просто попыталась угадать.

Мэтью покачал головой.

— Он менеджер младшего звена в банке, а она — флорист.

— Флорист?

Мэтью пожал плечами.

— Ей нравится цвет, Текстура. Я думаю, что ее работа связана с цветами. И они определенно говорят о сексе.

Хлоя покачала головой.

— О разрыве.

— Ставлю двадцать долларов на то, что прав я.

— Двадцать долларов? Не вижу в вас уверенности. Пятьдесят. — Ну конечно, ей не следовало играть в азартные игры. Ей следовало экономить ресурсы, пока её компания не встанет на ноги, но полученный утром гонорар в тысячу долларов вскружил Хлое голову. Кроме того, с Мэтью она готова была играть в любые игры, перебранка с ним ее возбуждала.

— Принято.

Теперь они оба сфокусировали внимание на соседнем столике и вскоре стали свидетелями того, как молодой человек вытащил из кармана кольцо с бриллиантом и протянул его девушке.

— Черт, — сказал Мэтт. — Мы оба не правы. У них помолвка. Как вы думаете, каковы шансы у такого брака? Когда помолвка происходит в кафетерии торгового центра.

— Нет, — ответила Хлоя с глубоким чувством удовлетворения. — Он возвращает ей кольцо. Оно было у него в кармане, а не в коробочке. И она совсем не уверена в том, что хочет получить его обратно.

Вместо того чтобы надеть кольцо на безымянный палец своей избранницы, молодой человек протянул ей кольцо на ладони. При этом он заискивающе смотрел в лицо девушки, словно умолял принять его дар. После довольно продолжительной паузы она взяла кольцо и надела его на палец — тот, на котором носят обручальное кольцо, но Хлоя видела, что у девушки не было уверенности в том, что она поступает правильно. Несколько раз она повернула сверкающее кольцо на пальце. Молодой человек смотрел на нее с жадной преданностью — так щенок смотрит на свою пустую миску, когда подходит время кормления.

— Неплохо, — тихо произнес Мэтью.

— Неплохо? Я бы сказала, блестяще. Теперь вы верите, что я настоящий детектив?

Загорелая кожа в уголках его глаз собралась лучиками, когда он улыбнулся:

— Едва ли.

— Но вы отдадите мне проспоренные пятьдесят долларов.

За то время, которое потребовалось Хлое, чтобы допить кофе, в ней окончательно созрела убежденность, что эта пара совершает ошибку. Молодой человек поднялся и наклонился над столом, чтобы поцеловать свою невесту. Девушка осталась сидеть за столиком. Она смотрела вслед жениху с хмурой миной, которая портила ее хорошенькое личико.

— Идите за ним, — сказала Хлоя. Мэтью непонимающе моргнул и посмотрел вслед новоиспеченному жениху.

— Зачем?

— Это все-таки лучше, чем ходить по пятам за мной, вот зачем. Кроме того, что-то мне в нем не нравится.

— А что с ним не так?

— Это довольно трудно объяснить, но у меня хорошая интуиция.

— Хлоя, вы не перестаете меня удивлять. И если хотите получить от меня совет, то лучше оставьте эту девушку в покое.

Хлоя одарила его самой яркой из своих улыбок.

— Совет — это восхитительная вещь, не так ли? Каждый пытается сбыть его с рук, но никто не хочет принимать.

Мэтью поднялся во весь свой изумительный рост, вытащил бумажник и положил на стол три купюры.

— До свидания, Хлоя.

Две двадцатки и десятка. Класс. Ей нравились мужчины, которые платят по счетам.

Хлоя забрала свой выигрыш и помахала Мэтью рукой. Ей хотелось, чтобы он поскорее ушел. До того как соберется уходить девушка за соседним столиком. Но девушка продолжала сидеть, уставившись на кольцо с бриллиантом на своей руке с таким видом, словно оно могло ее укусить, если она потеряет бдительность.

Хлоя подалась вперед и, придав своему лицу выражение радостного возбуждения, сказала:

— Поздравляю.

— Что? — Девушка оторвала взгляд от кольца. В глазах ее была печаль и тревога. Бинго, мысленно поздравила себя Хлоя. Она никогда не ошибалась в том, кто кому подходит. Ну, почти никогда. Единственным исключением была сама Хлоя и те мужчины, которых она выбирала.

Поскольку девушка, похоже, от изумления приросла к месту, Хлоя пересела за ее столик, на то место, которое еще недавно занимал ее молодой человек.

— Я не могла не обратить внимания. Откровенно говоря, драгоценности моя слабость. У вас только что состоялась помолвка?

Девушка медленно кивнула. Но выглядела она совсем не так, как должна бы выглядеть счастливая невеста — разрумянившаяся от смущения и восторга.

— Ну, мы, если можно так выразиться, восстановили помолвку.

— О, мне так нравятся романтические истории. — Хлоя поставила локти на стол, подперла ладонями подбородок и приготовилась слушать. — Расскажите мне вашу историю.

— Но я вас даже не знаю.

— Ну конечно, как я могла забыть? Меня зовут Хлоя. — Хлоя протянула руку, и девушка не слишком охотно ее пожала.

— Мне, наверное, следовало бы…

— Как ни странно, иногда незнакомому человеку легче рассказать о своих проблемах. Мои мама и папа, конечно же, думают, будто они знают, что для меня лучше, и, откровенно говоря, мне кажется, я их шокирую. У меня еще есть старший брат, Джек, который считает, что я избалована без меры. Он, конечно, прав, но не в этом дело. Иногда, девушке надо выговориться, мы испытываем сильную потребность сбросить с себя груз, и легче сделать это с незнакомым человеком.

Девушка сдалась и глубоко вздохнула:

— Наверное, вы правы. Вряд ли моя семья меня поймет.

— Когда ваша свадьба?

— Не знаю. Я не хочу выходить замуж. Пока не хочу. Но Дерек действительно меня любит, и, возможно, мои друзья правы, и мне надо за него выйти. Просто надо, и все.

Хлоя сама многое могла бы рассказать о том, как друзья и семья подталкивают девушку к браку.

— А вы его любите?

— Не думаю.

— Тогда почему же ваши друзья хотят, чтобы вы за него вышли?

— Потому что мне всегда нравились непорядочные, испорченные парни, а этот по крайней мере имеет постоянную работу, у него нет татуировок, он не напивается и не пытается постоянно приударить за другой женщиной.

— Так поступал ваш последний бойфренд?

— Так поступали все мои бывшие бойфренды.

Хлоя на минуту задумалась.

— Но у вас есть татуировка. Я не могла не заметить. И она мне нравится.

— Дерек хочет, чтобы я ее свела. Ему кажется, что с ней я выгляжу как дешевка.

— Моя дорогая девочка… Кстати, как вас зовут?

— О, простите, Стефани.

— Нет, Стефани, вы не должны выходить за мужчину, которого не любите и который мечтает вас изменить. Это безнадежное дело.

Хлоя встревожилась не на шутку, увидев, что глаза Стефани наполнились слезами.

— Я знаю, что это безнадежное дело. Я — безнадежна.

Хлоя достала упаковку бумажных платков, на каждом из которых была изображена диадема, и протянула ее Стефани.

— Нет-нет, вы не безнадежны. Просто немного запутались. Такое случается с каждой из нас. — Она посмотрела на кольцо. — Что касается драгоценностей, то вкус у него неплохой. И это уже хорошо.

Стефани промокнула глаза платком.

— Он работает помощником менеджера в ювелирном магазине здесь, в торговом центре. Это кольцо нам досталось со скидкой сорок процентов.

— Возможно, я могла бы вам помочь.

— Сомневаюсь.

Хлою не смутил отказ. Она достала визитку и подвинула ее по столу Стефани. Стефани взяла визитку в руки и, прочитав то, что на ней написано, озадаченно нахмурилась.

— Не понимаю. Вы брачный агент?

— О нет. Совсем наоборот. Я окончательно разрываю плохие отношения. Разумеется, совершенно конфиденциально. Я делаю за вас грязную работу. Забочусь о том, чтобы вам не пришлось делать то, что вам не по вкусу.

На мгновение у Стефани зажглись глаза. Но тут же потухли.

— Я не слишком много зарабатываю, и сбережений у меня никаких. Мне нечем вам заплатить.

— Ах… — вздохнула Хлоя. Деловая женщина, жившая в ней, считала, что пришла пора подняться и уйти. Она не могла позволить себе работать бесплатно, при том что работы, за которую ей готовы были платить, у нее было слишком мало. И в то же время она чувствовала, что не должна допустить, чтобы Стефани вышла замуж за заносчивого зануду в плохом костюме.

И у нее родилась блестящая идея. Люди называли ее импульсивной, но у импульсов есть такое свойство: не ухватишь их сразу — и момент упущен навсегда.

— Тогда почему бы вам не пойти ко мне работать?

— Я думала, вы хотите, чтобы я вас наняла.

— Ну, такой вариант был бы, конечно, предпочтительнее. Но поскольку у вас нет денег и вы явно нуждаетесь в них, я могла бы предложить вам работу.

— В вашей компании по разбиванию пар?

— Именно.

— И что мне придется делать?

— Мне нужна секретарша. Кто-то, кто отвечал бы на звонки, когда меня нет в офисе, и, — Хлоя на мгновение задумалась, — кто делал бы всю ту работу, которую я делать не люблю.

— Понятно.

— Вы печатать умеете?

Этот вопрос немало удивил Стефани. Можно сказать, ошеломил:

— А иначе как бы я могла общаться по электронной почте со всеми своими друзьями?

— Ах да, конечно. Хорошо. — Идея нанять на работу эту девушку нравилась Хлое все больше. Проснувшись утром, она и не подозревала, что ей нужна ассистентка, а теперь она уже чувствовала, что без секретарши будущее ее в опасности. — Вы выясните, где мне следует рекламировать свои услуги. — Хлоя улыбнулась, полная радостного волнения. — Наши услуги. Вы сможете регистрировать клиентов, составлять файлы, вести документацию, счета. — Хлоя поморщилась. — Я терпеть не могу скучную бумажную работу. Когда вы сможете приступить?

И тут радость ее померкла, поскольку девушка пробормотала:

— Я не могу.


Глава 5


— Нет, — сказала Стефани, опустив взгляд на кольцо, словно в нем сидел джинн с тремя желаниями. — Нет, я не могу. Я должна выйти за Дерека. Вы не понимаете. Он для меня идеальный партнер. Моя семья так считает, да и мои друзья тоже. Я знаю, что это так.

Хлоя чувствовала искреннюю и горячую симпатию к девушке. Ее реакция была такой естественной и такой понятной.

— Боже, да я очень хорошо понимаю вас!

Стефани подняла глаза.

— Правда понимаете?

— Всякий раз, когда я получала предложение руки и сердца, его делал мужчина, который идеально мне подходил.

Стефани в недоумении заморгала.

— Всякий раз?

— М-м. Я была помолвлена три раза. Но всякий раз мой избранник оказывался не тем, за кого я хотела бы выйти.

— Готова поспорить, что у вас ни разу не доходило дело до рассылки приглашений.

Хлоя хмыкнула.

— В последний раз у нас было заказано помещение для приема — это был настоящий замок: был оплачен банкет и куплено очень красивое платье. Из антикварного шелка, с лифом, расшитым маленькими жемчужинами. Действительно очень красивое. Как бы там ни было, но когда я все отменила, то пережила самый ужасный за всю жизнь скандал.

— А как же насчет… — Стефани неопределенно махнула рукой. — Насчет всего?

— О, с этим проблем не было. В конечном итоге все сложилось очень неплохо. Граф Понсфорд, чей замок мы зарезервировали для свадьбы, устроил там собственную свадьбу. Кстати, женился он на очень милой девушке. На американке. Так что ничего не пропало зря. Ну, кроме платья. Его я отдала в благотворительный фонд. Мне приятно думать, что какая-то бедная девушка благодаря мне получит сногсшибательно стильное платье. — Хлоя просияла. — Вы видите сами: нет ничего такого, чего нельзя было бы отыграть назад. Просто нужно решиться.

В глазах Стефани затеплилась надежда. Она прикусила губу, пожевала ее пару секунд, но потом решительно тряхнула головой:

— Нет, я не могу.

Хлоя не собиралась никого умолять.

— И все же, если вы передумаете или узнаете о ком-то еще, кто нуждается в моих услугах, дайте мне знать. — Повинуясь внезапному порыву, она наклонилась над столом и накрыла руку девушки с новеньким кольцом своей рукой. — Удачи вам.

Стефани смотрела вслед уходящей англичанке. Та шла быстро, словно у нее была еще масса дел и она не могла терять ни минуты, но в ее походке было нечто такое… Стефани не сомневалась, что, будь ее недавняя знакомая повыше ростом, она вполне могла бы работать моделью. Шикарная женщина. Словно дорогие духи, облеченные в плоть. Элегантная и изысканная. Но какая-то странная. Сумасбродная! Только представить: она готова была предложить работу совершенно незнакомой девушке с улицы!

Стефани взяла визитку, повертела ее в руке, постучала ею по столешнице и, снова положив ее на стол, встала и направилась к выходу. Но она не успела еще выйти из кафетерия, как что-то заставило ее вернуться и забрать визитку. В конце концов, никогда не знаешь, как повернется жизнь. А вдруг она сможет передать эту визитку тому, кто с радостью воспользуется услугами англичанки, которая собралась зарабатывать на жизнь, разрушая сложившиеся пары?

Стефани стояла возле стола и у нее было ощущение, словно это кольцо с бриллиантом как тяжелый якорь приковало ее к месту. Она напомнила себе о том, что брак — это хорошо. Брак означает стабильность.

До начала смены у нее оставалось еще минут двадцать. Она решила сходить в отдел посуды, поразмыслить над списком подарков.

Стефани прошла по проходу до эскалатора и посмотрела вниз. Вверх поднимался всего один человек. Мужчина. На нем были джинсы, до дыр протертые на коленях. Едва ли эти дыры были плодом дизайнерской мысли, скорее они стали результатом длительной носки. Ботинки его тоже были потертыми и изрядно поношенными. Весь он был какой-то неряшливый. Светлые пряди в слишком длинных темно-русых волосах едва ли имели искусственное происхождение. Скорее всего этот парень много времени проводил на солнце без головного убора. Обветренное лицо покрывала небрежная щетина. На нем была потертая кожаная куртка, надетая поверх черной футболки, и в руке болтался мотоциклетный шлем.

Он поднял глаза, словно почувствовал, что она за ним наблюдает, и глаза ее встретились с его темно-карими глазами латиноамериканца. От этого взгляда внутри у Стефани все перевернулось. Словно ее кто-то ударил в грудь. Она поняла, что и мужчина почувствовал нечто похожее. Стефани подумала, что у него глаза поэта, и тут же сама себе сказала, что такое сравнение абсурдно. Откуда у бродяги глаза поэта? Но эти глаза продолжали смотреть на нее, заглядывали в душу, говорили ей о том, о чем обычно не говорят, о том, что скрывают, вожделея тайно. И тело ее вдруг затосковало по его телу. Парень приближался, он медленно подплывал к ней по эскалатору. Сейчас они окажутся на одном уровне. У Стефани вдруг возникла безумная мысль, что в этом случае наступит конец всему. И тогда пиши пропало. Едва не вскрикнув, Стефани заморгала и отвернулась. Что она делает? С момента ее помолвки прошло несколько минут, а она уже строит глазки парню в ее вкусе, знакомство с которым не могло сулить ничего хорошего. Нельзя поддаваться искушению. «Держись!» — приказала себе Стефани.

Она быстро пошла по направлению к очередному магазину одежды, пытаясь не замечать того, что творилось с ней — того зуда, что начинался где-то глубоко в животе, там, куда не дотянешься, не почешешь, не успокоишь.

Стефани знала, что это такое. Она понимала, что с ней происходит. Но она знала, как держать этот дьявольский зуд под контролем.

Стефани принялась медленно и глубоко дышать, в то время как ноги сами несли ее к магазину.

К тому времени как она дошла до магазина, сердце ее уже бешено колотилось, а живот был словно набит горящими угольями.

Но как только она вошла в дверь, сердцебиение немедленно улеглось. И зуд утих. Тут ей было хорошо. Здесь она чувствовала себя в своей тарелке. Ей нравился шопинг. Нравился сам процесс, да и результат тоже. Ей нравился запах новых вещей, нравились яркие цвета, свежие фасоны, модная обувь, сумочки, шарфы и — о, эти милые сережки и часы! Так много симпатичных наручных часов!

Новые часы не помешали бы ее маме. Маме, которая так мало радости знала в жизни и которая так радовалась, что ее дочь, ее Стефани, вырвалась из порочного круга и теперь выходит замуж за хорошего, надежного человека, который не пьет, который никогда не оставит ее дочь в беде.

При мысли о том, какое удовольствие получит мама от новых часов, Стефани улыбнулась. Вот этот зеленый кожаный ремешок смотрится интересно. Шикарно. И циферблат большой, на нем так легко читаются цифры. Но она знала, что мама выбрала бы что-то более практичное: такие часы, которые подошли бы к любому наряду.

И Стефани выбрала те, которые скорее всего понравились бы ее матери, — с кремовым кожаным ремешком. Хотя, возможно, золотой или серебряный браслет был бы более универсальным. Локоть ее задел стенд «Таймекс»,[10 - Товарный знак недорогих (электронных, кварцевых) часов массового производства корпорации «Таймекс».] и часы упали на пол. Стефани наклонилась, чтобы поднять их, и, когда она распрямилась, на стенд положила две пары часов. А те, что с кремовым ремешком, уже были у нее в сумочке.

Возбуждение, которое она при этом испытала, было сродни сексуальному, и тягостный зуд внутри начал рассасываться. Стефани направилась к отделу с шарфиками, но неожиданно у нее возникло неприятное чувство, словно за ней наблюдают. Делая вид, будто рассматривает итальянский платок, Стефани осторожно взглянула через плечо и увидела, что неряшливый байкер с эскалатора пристально на нее смотрит.

У Стефани перехватило дыхание. Теперь, когда он был ближе, его воздействие на нее стало еще сильнее.

Он следил за ней.

Его глаза цвета эспрессо, казалось, смотрят ей в самую душу, заглядывают туда, куда она никого не хотела пускать.

Заметил ли он, как она опустила часы в сумочку? Такой говнюк — а на нем словно было написано, что он говнюк, — может подумать, что кража в магазине — мелочевка, недостойная серьезных людей. Как оно, впрочем, и было. Стефани вскинула голову и с вызовом посмотрела на него. Да, она своровала часы. И что с того?

Стефани перешла от шарфов к сережкам, от сережек к солнечным очкам. Примерив громадные очки вроде тех, что любила носить Жаклин Кеннеди, она сделала вид, будто смотрит на себя в зеркало, а сама продолжала наблюдать за парнем. Он по-прежнему был здесь. Он не шел за ней по пятам, но все равно держался поблизости.

Теперь она ощутила приятный трепет погони. Игра в кошки-мышки с таким большим, таким мощным диким котом доставляла ей наслаждение.

От стенда с оптикой Стефани перешла к прилавку с косметикой. Парень направился к стенду с мужскими часами, не выпуская ее из виду.

Стефани побрызгала на запястье немного туалетной воды и поразилась тому, какой холодной она ей показалась. Кожа ее горела. Она ходила между стендами с духами и туалетной водой различных фирм, лениво размышляя о том, что положено знать популярным певцам, дизайнерам одежды и романистам о смешении запахов.

Продавщица спросила, не помочь ли ей, и, вежливо улыбнувшись и отрицательно покачав головой, Стефани двинулась дальше. Латиноамериканец, казалось, был всецело поглощен выбором дамской сумочки. Стефани с удовлетворением отметила, что на него служащие магазина смотрят куда более подозрительно, чем на нее.

В этой игре без слов, затеянной мотоциклистом было что-то завораживающее. Однако Стефани пора было возвращаться на работу. Она колебалась. Стефани была почти уверена в том, что парня интересовала она сама, а не то, заплатила она за лежащие в ее сумочке вещи или нет. Однако стопроцентной уверенности у нее не было. Чего только в жизни не бывает! Он мог оказаться детективом, работающим на магазин, а этот внешний вид лишь служил ему удобным прикрытием. Правда, до сих пор ей никогда не доводилось встречаться с сыщиками, которые бы выглядели как он.

Стефани накрасила губы пробником блеска для губ, решила, что у него слишком вульгарный розовый оттенок, и полезла в сумочку за бумажным носовым платком, чтобы его стереть. Когда она выходила из магазина, часы с кремовым ремешком лежали между двумя пузырьками с лавандовым маслом для ванн.

Стефани испытывала то самое мучительное ощущение ломки, которое знакомо каждому человеку с нездоровой зависимостью, если он лишен того, от чего он зависим. Мало того что ей не удалось раздобыть часы для матери, она еще, того и гляди, опоздает на работу.

Стефани шла очень быстро. Она чувствовала, как внутри у нее все горит. Каблучки стучали по облицованному керамической плиткой полу.

— Мудрое решение, — произнес у нее за спиной голос с легким испанским акцентом.

Вздрогнув, она обернулась и увидела мотоциклиста. Стефани не стала утруждать себя, разыгрывая невинность, — знала, что он не купится на эту уловку. К тому же ей надоело играть в игры. Она хмуро скривилась и небрежно бросила:

— Вы бы не узнали мудрое решение в лицо, даже если бы оно укусило вас за задницу.

Парень усмехнулся и, поравнявшись с ней, пошел рядом ленивой, раскованной походкой. На загорелом лице его зубы казались очень белыми.

— Куда это вы так торопитесь?

Стефани бросила на него взгляд. Она не могла не спросить. Она должна была знать.

— Вы охранник?

Парень покачал головой, и в движение пришла вся его густая неухоженная шевелюра.

— Нет.

— Тогда почему вы за мной следили?

Он прожег ее взглядом. Глаза в глаза.

— Вы знаете почему.

Она опустила глаза на кафельный пол. Поразительно, откуда может взяться сразу столько жара? Никогда еще с ней такого не бывало. Да, она знала, почему он за ней пошел.

— Я мог бы вас подвезти.

Тело ее — бессовестное, слабое тело — всегда тянулось к плохим парням, и этот случай не был исключением, ибо ничего сейчас не хотелось Стефани сильнее, чем забраться на его мотоцикл, прижаться грудью к его спине, крепко-крепко обхватить его за талию и позволить ему увезти ее куда угодно. Но здравый смысл все же одержал верх. Выходит, она не зря так много трудилась над собой, отучая себя от плохих парней.

— Нет, спасибо.

— Ладно. — Парень посмотрел на нее так, словно хотел запомнить ее черты. — Не переживайте. — И он поехал вниз по эскалатору туда же, откуда поднялся к ней пятнадцать минут назад.

Стефани остановилась и перевела дух, невольно втягивая носом воздух, в котором еще ощущался запах кожи и опасности. Его запах. Затем она дрожащими руками вытащила из сумки бумажник. Она уже опоздала на работу, поэтому лишняя минута ничего не изменит. А этот звонок мог ее спасти. Спасти еще раз, остановить прежде, чем она разрушит свою жизнь.

Она хранила эту визитку, несмотря на то что уже давно запомнила номер. И Стефани позвонила.

Рафаэль Эскобар не любил головоломок. Головоломки не такая безобидная штука, как это может показаться. Любовь к разгадкам головоломок может довести человека до чего угодно. Эта красотка с широко распахнутыми глазами и классной походкой была одной из таких головоломок. Она вела себя непонятно. Что заставило его пойти за ней в магазин?

Рафаэль Эскобар с радостью дал бы себе сейчас по лбу. Он знал, зачем он за ней пошел, даже если бы не хотел этого знать. Он, как радар, уловил идущие от нее сигналы SOS, все равно как если бы она кричала: «Спасите, тону!» Когда он заметил, поднимаясь по эскалатору, что она на него смотрит, в глаза ему бросилась яркость ее одежды. И ее сексуальность.

У нее были глаза мечтательницы, а когда он заглянул в них глубже, то увидел и другое. Наверное, это было безумие, но он сразу ощутил особую химию, реакцию взаимную и бурную, мощную смесь жара и вожделения, от которого мужчина может сгореть дотла. Но почти сразу же Рафаэль разглядел горящий в этих глазах сигнал «помогите».

Когда он наконец поумнеет? Раненые пташки не для него. С него довольно. Хватит ему голубок со сломанными крылышками. Он не мог вылечить их всех, и всякий раз, как он терпел неудачу, какая-то часть его самого умирала.

Он мог пообещать себе, что в следующий раз поведет себя иначе. И все равно при виде раненой птахи он порывался бежать ее спасать. Правда, в последнее время он не попадался в эту ловушку. Но почему эта девушка оказалась такой же? Почему сейчас это снова случилось с ним?

Глупец.

Шлем терся о его бедро, когда он выходил из прохладного торгового центра на залитую солнцем стоянку. Щурясь от солнца, Рафаэль достал солнечные очки. И как только солнце перестало бить в глаза, он увидел своего приятеля, который, уже явно теряя терпение, поджидал его возле грузовика — такого чистого, словно его хозяину нечем было заниматься, кроме как мыть его каждый день. С точки зрения Рафаэля, именно в этом и состояла проблема владельца машины.

И именно потому, что хозяин грузовика всем своим видом выказывал нетерпение, Рафаэль замедлил шаг, с удовольствием окинув взглядом свою классную тачку. По-настоящему классную. «БМВ-Моторад, К1200Р» — вот это мотоцикл. Он представил, как мчится на нем по скоростной трассе, ловко вписываясь в повороты. И еще отчего-то представил, что у него за спиной сидит эта глазастая женщина в юбке. Потому что, черт возьми, в своих фантазиях он никогда не видел женщину в байкерских кожаных штанах. Итак, она была в этой своей обтягивающей юбке и обвивала ногами его ноги, и вытатуированный у нее на лодыжке дракон отсвечивал на солнце голубым.

Качая головой и мысленно потешаясь над собственной глупостью, он медленно шел туда, где, прислонясь к отмытому до блеска грузовику и скрестив на груди руки, стоял МэттТаннер.

— Ну что?

— Я не видел никакой английской красотки.

— Она разговаривала с длинноволосой девчонкой с маленькой татуировкой на лодыжке.

Раф кивнул:

— Ее я видел. Но она была одна.

— В кафетерии?

— Нет. Я выследил ее в универсальном магазине. Но никакой англичанки с ней не было. — О том, что она там кое-что украла, Рафаэль не стал рассказывать приятелю по причинам, которые и сам не вполне понимал. Ведь она передумала, а значит, кражи не было, так что Раф с чистой совестью мог и промолчать.

— Хм…

— А что там с этой британской красоткой? Если ты что-то знаешь, то мог бы поделиться информацией со старым приятелем, который все еще при исполнении.

Мэтт покачал головой:

— Ничего такого, о чем ты подумал. Она снимает у меня жилье, только и всего. К тому же она совсем недавно в Штатах и имеет дурацкую привычку лезть в дела, которые ее не касаются.

Рафаэль вспомнил о попытке кражи и укрепился в своей решимости держать рот на замке.

— И она не занимается ничем противозаконным?

— Нет, если не считать противозаконным излишнее любопытство и высокомерие.

Рафаэль шмыгнул носом.

— А стоило бы считать.

— Заметь, это не я сказал.

Многолетняя привычка, связанная с работой, заставляла Рафаэля постоянно быть начеку. Даже здесь, на стоянке, он по привычке обшаривал взглядом окрестности, высматривая, нет ли где какой беды. Он прищурился. Да вот же она — его последняя подраненная голубка. Вышла из торгового центра и направилась к востоку от того места, где стояли они с Мэтью. Шла она быстро, словно и в самом деле куда-то опаздывала. Когда они расстались, женщина тоже, казалось, торопилась, так почему же она задержалась там, в центре? Может, она все же что-то украла, пока он за ней не следил?

У Рафаэля сегодня был выходной, да и мелкими кражами из магазина он не занимался, но у него все зудело при мысли, что после того, как он высказал ей то, что думает, она пошла и сделала какую-то глупость.

— Мне пора, — сказал Раф. Если Таннера и удивил внезапный уход приятеля, то виду он не показал.

— Пока, увидимся позже, — крикнул он ему вслед. — Спасибо!

— Без проблем, — оглянувшись, бросил Раф.

Рафаэль пошел следом за женщиной. Ему нравилось, как она шла на этих своих высоких каблуках, слегка покачивая бедрами, как отсвечивал голубым дракончик на ее лодыжке. Волосы ее волнообразно покачивались из стороны в сторону. Она могла быть мелкой воровкой, однако этот факт никак не умалял другого очевидного факта. Рафаэль питал слабость к длинным волосам. Серьезную слабость. Черт, с того момента, как взгляды их встретились, он попался на крючок.

Женщина вошла в банк, даже не подозревая о том, что за ней следят. Рафаэль не стал заходить следом, он занял удобную наблюдательную позицию на углу улицы, откуда ему было видно то, что происходит в банковском зале. К его удивлению, она вошла в единственную дверь, ведущую в служебные помещения, и скрылась за ней.

Через пять минут она вернулась и села за одну из касс.

Интересно, с некоторой тревогой подумал Рафаэль, как могло случиться, что воровка работает в банке?


Глава 6


У Деборы Бьюмонт не было времени на секс. Только не этим утром. Перед тем как встретиться с сегодняшними пациентами, она должна была просмотреть их карты, и еще ей надо было забрать заказанные недавно новые очки. Однако Джордан Эррингтон, ее партнер по работе и в жизни, провел ладонью вверх и вниз по ее груди, подавая ей хорошо знакомый сигнал. Только сейчас она вспомнила, что прошло немало времени с тех пор, как они в последний раз занимались любовью.

И поэтому она пошла ему навстречу, приподняв плечи так, чтобы Джордан мог снять с нее ночную рубашку. Дебора издавала поощряющие звуки, когда он гладил ее по груди, а затем рука его поползла вниз и раздвинула ей ноги. Он немного поласкал ее — ровно столько, чтобы вызвать в ней умеренное возбуждение, и спросил:

— Ты готова?

Джордан всегда об этом спрашивал. Весьма мило и тактично с его стороны, но иногда Деборе хотелось, чтобы он продолжал делать свое дело без лишних вопросов.

— Да, — прошептала она. Когда он вошел в нее, она начала двигаться с ним в одном ритме.

Поглаживая его по спине, Дебора задавалась вопросом, сделают ли Петерсоны домашнее задание, которое она задала им на неделю. Если и на этот раз они не захотят утруждать себя лишними хлопотами, ей придется предложить им обратиться к другому психотерапевту. Некоторые люди, похоже, не осознают, что успешный брак требует от них некоторых усилий.

Когда по ускорившемуся темпу и учащенному дыханию Джордана Дебора поняла, что он приближается к разрядке, она изобразила дрожь и тихо вскрикнула, как того требовал жанр. Сразу за этим последовали его дрожь и его стон. Вообще-то Дебора не была сторонницей имитации оргазма, но именно сейчас у нее не было ни времени, ни желания отдаваться сексу с искренним энтузиазмом, а обсуждать свои чувства она тоже не хотела, что определенно являлось оборотной стороной романтических отношений с коллегой-психотерапевтом.

Не сказать, чтобы у них в последние месяцы оставалось много времени на обсуждение чего бы то ни было — было много пациентов, к тому же ждала своего выхода в свет книга. Джордан, поцеловав Дебору в щеку, направился в главную ванную ее загородного дома, предоставив Деборе возможность воспользоваться ванной комнатой, смежной со спальней. Она не стала принимать ванну, а встала под душ, дабы возместить те несколько минут, которые она пожертвовала на то, чтобы ее отношения с Джорданом впредь могли протекать гладко.

Они с Джорданом продолжали жить порознь, и даже при том, что работали они бок о бок, в свой офис, расположенный в центре города, редко приезжали вместе. Вот и сегодня ехать на работу вместе с Джорданом Деборе было ни к чему. Ей еще предстояло забрать очки, к тому же работу они могли закончить в разное время, и тогда кому-то из них придется дожидаться другого. Так что, будучи связаны личными и профессиональными отношениями, они уважали независимость друг друга. Дебора подозревала, что однажды они все же съедутся, но пока все шло нормально, и торопить развитие событий никто из них не стремился.

Приехав в офис, Дебора прежде всего надела новые очки и с любовью посмотрела на сигнальный экземпляр своей книги «Идеальное общение. Идеальная любовь». Такими глазами любящая мать смотрит на свое дитя.

Это руководство было написано ею в соавторстве с Джорданом и явилось кульминацией многих лет ее работы в качестве практикующего психотерапевта и консультанта. В своей работе, как и в своей жизни, Дебора по возможности пыталась обратить бесконечный хаос в порядок. Рассмотреть все происходящее с точки зрения здравого смысла.

Деборе порядок был жизненно необходим. Он требовался ей так же, как другим нужна пища. Ей не нужно было получать ее научные степени в области психологии, чтобы понять, что детство и отрочество, проведенные в хаосе, подорвали в ней ощущение стабильности и защищенности, уверенности в собственной ценности и в ценности семьи. И этот порок развития Дебора компенсировала, создавая правила и руководства к действию. Но этот подход остался бы подходом к решению проблем лишь одной конкретной женщины, если бы она не обнаружила, что правила, выработанные ею для себя, вполне успешно помогли ее родителям справиться с их проблемами.

Помогая своим пациентам разобраться в их жизненных ситуациях, Дебора и познакомилась с Джорданом. С милым, надежным Джорданом она повстречалась, когда читала курс лекций под названием «Транстеоретическая модель обмена» для других психотерапевтов. Джордана она заметила сразу. У него были рыжевато-русые волосы, лицо интеллектуала и самые спокойные из всех виденных ею голубые глаза. Ничто не могло возмутить их потрясающего спокойствия, никакие глубинные водовороты. Смотреть в его глаза — все равно что вглядываться в зеркальную гладь озера с чистой и прозрачной водой. Бросив на него всего один лишь взгляд, Дебора уже знал, что Джордан один из тех редких людей, кому ведом секрет, как жить спокойно в нашем хаотичном мире.

Они были идеальной парой. Порядок, к которому Дебора с таким упорством стремилась, дабы управлять собственной жизнью, доставался Джордану без всяких усилий. Она почувствовала, что они прекрасно друг другу подходят для совместной работы, и наняла его, а уже затем они медленно, но неуклонно стали продвигаться в сторону интимной близости.

Всякий раз, когда Дебора смотрела на книгу с двумя их именами на обложке, ее охватывало ощущение мира и покоя.

Все шло прекрасно. Ее система работала идеально.

Она заметила отпечаток пальца на запылившейся обложке и, достав из выдвижного ящика стола салфетку для протирки от пыли, вытерла обложку, вернув ей первоначальный глянец. Зазвонил коммутатор, и Дебора окинула взглядом расписание приемов.

— Петерсоны уже здесь, — сообщила Карли.

— Спасибо. — Петерсоны пришли вовремя. Дебора высоко ценила пунктуальность во всех людях, в частности в своих пациентах.

Она поднялась из-за стола, прошла по голубому ковру, приобретенному из-за своей умиротворяющей расцветки, и распахнула дверь. Хенрик Петерсон сидел напряженно, отвернувшись от жены, теребя в руках «Блэк-берри».[11 - Беспроводное ручное устройство, основная функция которого — возможность мгновенного общения.] Дженни Петерсон сидела рядом, листая журнал.

— Джанин, Хенрик, — позвала их Дебора, — прошу вас, заходите.

Они поднялись, даже не взглянув друг на друга. Хенрик пропустил жену вперед, дождался, пока та пройдет в кабинет, но в глаза ей не смотрел.

Деборе все это совсем не нравилось. Пара расположилась на диване. Дебора постаралась, чтобы эта зона ее кабинета выглядела как гостиная. Неяркое освещение, обивка мягкой мебели нейтральной расцветки, журнальный столик из стекла и мрамора.

Дебора опустилась в кресло напротив Петерсонов с блокнотом в руках.

Она улыбнулась миссис Петерсон. Женщина ответила ей улыбкой. У Хенрика было такое выражение лица, словно он уже десять минут как должен был находиться где-то совсем в другом месте и на все это у него просто нет времени.

— Итак, как у нас прошла эта неделя? — Дебора переводила взгляд с одного своего пациента на другого. — Хенрик, может быть, начнем с вас?

Хенрик уставился на стеклянную столешницу.

— Не слишком хорошо. Молчание.

— Вы помните свое задание, оставшееся с прошлой недели?

Хенрик нетерпеливо заерзал.

— Да, помню. Перечислить то, что меня раздражает в Дженни. — Он пожал плечами. — Но этих деталей так много, что я не знаю, с чего начать.

Сделав у себя в блокноте пометку, чтобы позже поговорить с ним насчет того, отчего он недооценивает свою жену, Дебора сказала:

— Давайте посмотрим, что вы написали.

Дебора сама разработала формы, которые давала заполнять пациентам. Аккуратно переплетенные листы со стандартными формами и формами, переделанными под конкретных пациентов. Инструкции и вопросники, которые приятно взять в руки. Формы, в которых она щедро отводила место для самовыражения своих клиентов.

— У меня не было времени заполнить форму.

Если он считает, что развод не потребует у него на порядок больше его драгоценного времени, то он просто себя обманывает, раздраженно подумала Дебора, но, разумеется, она не могла допустить, чтобы пациенты заметили ее раздражение.

— Ну что ж. Возможно, на следующей неделе у вас будет немного больше времени.

Миссис Петерсон, как и большинство ее клиентов женского пола, легче шла на контакт. Она открыла папку без побуждения со стороны хозяйки кабинета, и Дебора увидела страницы, аккуратно заполненные ровным женским почерком.

— Вы попросили нас найти один второстепенный повод для конфликтов и на нем сосредоточиться. Я остановилась на том, что муж никогда не помогает мне мыть посуду.

Хенрик хмыкнул.

— Продолжайте, Джанин.

— Я сделала именно так, как вы сказали. Выбрала время, когда ничего особенного не происходило и у нас была возможность расслабиться.

— Расслабиться! Как я могу расслабиться, если ты меня постоянно пилишь?

Его слова втыкались в Дебору, как маленькие острые стрелы. Один укол, другой, третий… Сколько раз в своей жизни она слышала эти слова, этот тон. Отец постоянно кричал на мать. Мать кричала на отца. Да и братья с сестрами добавляли масла в огонь.

— Хенрик!

— Что? — Лицо его покраснело от натуги, а шея от напряжения вросла в плечи.

— Вы думаете, что это помогает?

— Я здесь, разве не так?

— Прийти сюда — это еще не все. Вы не пользуетесь книгой, которую я вам дала. Я не смогу помочь вам, если вы не будете работать с книгой.

Мистер Петерсон попытался ее перебить, но Дебора остановила его, предупредительно подняв руку, словно учительница младших классов. Впрочем, в эмоциональном плане она и ощущала себя именно так.

— Не перебивайте меня. Я вынуждена буду прекратить работать с вами. Бесполезно продолжать наши сеансы, — Дебора сделала паузу и выразительно посмотрела на него, — если вы сами не захотите работать.

Ее клиент побагровел еще больше, но разве она ждала чего-то другого? Он жил в эмоциональном хаосе и останется в том же состоянии, пока не начнет работать над собой.

— Я предлагаю вам, вернувшись домой, подумать, хотите ли вы сотрудничать со мной. Если вы решите продолжать, то, пожалуйста, заполните вашу рабочую тетрадь, как я вас просила, и позвоните в мой офис, чтобы вам назначили время для следующего сеанса. Или, если хотите, я помогу найти психотерапевта, который вам больше подходит.

Дебора встала.

— Простите, Джанин, — сказала она, чувствуя, что подводит эту приятную женщину. Ту, которая была готова сделать все, что от нее потребуется, чтобы сохранить брак. — Вы не виноваты. — И они обе посмотрели на мужчину, который шел к двери.

— Счастливо оставаться. — Прощание прозвучало весьма формально и несколько старомодно, что Дебору вполне устраивало. Вежливое поведение тоже диктовали правила.

Петерсоны ушли, и Дебора решила было воспользоваться оставшимся до следующего сеанса временем для того, чтобы поработать над кое-какими отчетами. Но тут вновь раздался звонок по коммутатору.

— С вами хочет поговорить по телефону Стефани Бакстер.

Вот уже несколько недель как Стефани не записывалась к Деборе на прием. Они прекратили регулярные сеансы после того, как прогресс Стефани стал очевидным. Дебора предложила ей встречаться раз в три месяца для профилактики. Этот звонок между запланированными сеансами не сулил ничего хорошего.

— Спасибо. Соедините меня с ней, пожалуйста.

— Мне нужно увидеться с вами как можно скорее, — произнес дрожащий голос в трубке.

— Где вы?

— В торговом центре.

У Деборы упало сердце. Сочетание Стефани плюс торговый центр могло означать беду.

— Как скоро вы сможете подъехать?

— Сейчас мне надо идти на работу.

— Хорошо. Приходите после работы. Я буду вас ждать. — Они с Джорданом собирались вместе поужинать, но, похоже, планы придется изменить. Надо помогать постоянным клиентам, если они попадают в беду.

* * *

— Я их почти украла. — У Стефани дрожали руки. — Я чуть не украла те часы. Они были у меня в сумочке. Я могла бы… — Она подняла на Дебору глаза, полные мольбы. — Я могла бы…

— Но вы этого не сделали.

— Он остановил меня.

— Кто?

Стефани закрыла глаза и прижала к ним дрожащие руки.

— Тот парень… Я не знаю, кто он такой. Он ходил за мной следом по магазину, наблюдал за мной.

— Охранник?

Стефани покачала головой:

— Не думаю. Но я не стала рисковать.

— Ладно. Давайте вернемся к тому моменту, когда вы почувствовали потребность взять что-то из магазина. Что тогда происходило?

Клептомания такая же болезнь, как наркомания или алкоголизм. Дебора знала это, но знала она и другое: в случае со Стефани эти приступы были как крик о помощи. Таким способом ее психика била в колокола.

— Я взяла у Дерека кольцо. Мы теперь снова помолвлены.

— Так вы, значит, расторгли помолвку? Я не знала об этом.

Дебора внимательно следила за тем, чтобы ничем не выдать своего отношения к этой новости. Спокойный, нейтральный тон должен был подействовать на Стефани успокаивающе. Она сделала быструю пометку в блокноте. Стефани, несомненно, находилась в кризисе, если пыталась покончить с самым стабилизирующим влиянием в своей жизни.

— Да. Мы поссорились, и я вернула ему кольцо.

— Понимаю. Из-за чего вы поссорились?

— Из-за ерунды.

Тишина.

— Если из-за этой ерунды вы решили расторгнуть помолвку, значит для вас это не ерунда.

Стефани уставилась в пол.

— Наверное, вы правы. Это из-за моей мамы. Дерек считает, что мама слишком многого от меня требует. Что она слишком цепко за меня держится.

— Понимаю. И что вы по этому поводу думаете?

Стефани непроизвольно напряглась. Дебора наблюдала за тем, как девушка сжала ладони, как было и тогда, при их первой встрече.

— Я не знаю. Маме пришлось в жизни нелегко, знаете ли.

— Да, я знаю, Вы говорили мне о том, что ваш отец пил и сидел в тюрьме.

— Может, мой отец не был образцовым родителем, но он по-своему любил нас. Мама просто счастлива, что я нашла Дерека. Ей кажется, что Дерек — лучшее, что случилось со мной. Вот потому, когда он так говорит о ней… Когда он говорит, что я должна реже видеть мать, меньше помогать ей… — Стефани пожала плечами. — Я думаю, мне бы стало ее не хватать.

— А что заставило вас передумать?

— Он сказал, что любит меня и очень жалеет о своих словах. Он не хотел меня обидеть. Да и все мои друзья считают, что он — лучший в моей жизни. — Стефани подняла глаза; они были тревожными и печальными. — Мне не везет на парней.

Дебора мысленно перебрала в уме список тех, в кого влюблялась Стефани. Один из них был наркоман, другой считал высшей доблестью прослыть местным юродивым, был и тот, кто работал механиком в гараже, да только оказалось, что в этом гараже разбираются на запчасти с целью дальнейшей продажи угнанные автомобили. Еще был боксер-любитель, который использовал свою подружку в качестве боксерской груши, когда бывал чем-то недоволен. Нет, Стефани не могла похвастаться тем, что влюблялась в положительных мужчин.

— Дерек так отличается от всех прочих. Это и привлекло меня в нем с самого начала. Я решила, что пора мне покончить с неудачниками и негодяями. Когда я познакомилась с Дереком, это было для меня как знак свыше. Он ходит на работу в костюме и галстуке, не пьет и никогда не просит у меня денег в долг.

Едва ли этого списка качеств хватало, чтобы счесть Дерека идеальным мужем, но для Стефани Дерек в роли жениха уже был серьезным шагом вперед.

— Вы связываете возникшую у вас потребность украсть что-то из магазина с фактом примирения с Дереком? — тихо спросила Дебора.

— Я не знаю. Не знаю. Эта женщина, которая сидела рядом с нами, за соседним столиком в кафетерии…

— Ваша помолвка состоялась в кафетерии? — Дебора обычно не перебивала своих клиентов, хотя ей приходилось слышать странные слова, но кто решится рассказать внукам о том, что твоя помолвка состоялась в кафетерии торгового центра?

— Ну, это ведь была повторная помолвка. В первый раз все происходило в шикарном ресторане, и официант подал мне кольцо на серебряном блюде. — Стефани сложила ладони домиком. — Знаете, такое блюдо с крышкой в виде купола?

— Как оригинально!..

— Да. Мне было немного стыдно из-за того, что все в ресторане захлопали, официант открыл бутылку шампанского, а… я так и не сказала «да».

— Но сегодня утром вы сказали «да». Наступила пауза.

— Вообще-то нет. Дерек меня не спрашивал. Что это — мужчина стремится держать жену под тотальным контролем, или просто парень перенервничал?

— А когда Дерек ушел, та женщина за соседним столиком подошла ко мне с поздравлениями. Меня это, надо сказать, удивило. Не думаю, что я вела себя как счастливая невеста. Но, поговорив со мной, она сказала, что мне не стоит за него выходить. И предложила мне работу.

— Совершенно незнакомая женщина посоветовала вам не выходить за Дерека замуж?

Стефани кивнула.

— И какую же работу она вам предложила?

— Секретаря в агентстве, которым она владеет.

— А что это за агентство?

— Я не знаю. Знаю только, что она помогает людям порвать друг с другом.

У Деборы вдруг разболелась голова.

— Что?!

— Она сама так сказала. Это что-то прямо противоположное брачному агентству.

— Не могу в это поверить.

— У меня есть ее визитка. — Стефани достала из сумки белую карточку и протянула эту карточку Деборе.

Дебора внимательно ее прочла, досадливо поморщилась и положила на стеклянную столешницу журнального столика.

— Судя по всему, эта Хлоя Флинт весьма деструктивная личность.

Стефани смотрела на Дебору с некоторым изумлением.

— Но вы сами всегда мне говорили, что не следует судить о людях поспешно.

Под кожей черепа словно натянулась тугая веревка и начала прокручиваться, причиняя Деборе сильную боль.

«Не смей со мной спорить», — хотелось ей осадить свою пациентку, но Дебора сдержалась, повторяя про себя словно мантру: спокойствие, только спокойствие. Спокойствие, сосредоточенность, сдержанность — три «С» как три кита, на которых стоял мир. Основа бытия, благодаря которой она, Дебора, все еще продолжала нормально функционировать.

— Обычно я не берусь судить о человеке, основываясь на информации в его визитке. Вы правы. — Что было в этой конкретной визитке такого, из-за чего артерии ее вибрировали, словно при приступе гипертонии? Дебора взяла со стола визитку и еще раз внимательно перечитала ее, не понимая, как могло нечто столь легкомысленное и столь ничтожное вызвать в ней подобную реакцию. — У этой женщины нет никаких научных званий, никаких степеней. Ничего. Какое она получала образование? Насколько она подготовлена для такой работы?

— Разве нужно учиться тому, как разрывать отношения?

— Нужно иметь мозги, чтобы не лезть в дела других людей! — отрезала Дебора.

Стефани спорить не стала, она лишь смотрела на психотерапевта своими огромными карими глазами. Зачем что-то говорить, когда и так понятно, о чем она думала. Дебора зарабатывала тем, что постоянно вмешивалась в чужую жизнь. Странно, что она так завелась из-за пустяка. На нее это совсем не похоже. Дебора сделала пометку в блокноте, чтобы не забыть обсудить свое странное состояние с Джорданом.

— Почему она захотела вас нанять? Человека, которого она совсем не знает?

— Ну, вначале она хотела, чтобы я ее наняла для того, чтобы она помогла мне порвать с моим женихом, но меня ее предложение не заинтересовало. Тогда она спросила меня, как я отношусь к тому, чтобы пойти к ней работать.

— И что вы сказали?

— Я отказалась.

Дебора и сама не заметила, когда задержала дыхание. И теперь с облегчением выдохнула.

— Я очень рада, что вы так поступили. Судя по всему, эта женщина не может оказать на вас хорошее влияние.

Вот и Дебора туда же, подумала Стефани. Еще один человек говорит ей, кто на нее хорошо влияет, а кто плохо. Когда же наконец ей будет позволено самой принимать решения?

Но затем Стефани вспомнила всех тех подонков, которые использовали ее, начиная еще со старших классов школы. Пожалуй, окружающие куда лучше, чем она сама, осведомлены о том, что для нее хорошо, а что плохо. Надо этот факт принять и смириться с ним.

— Хорошо, Стефани, — сказала Дебора. — Можно ли достоверно утверждать, что сейчас вы запутались?

— Ода.

— Думаете ли вы, что это состояние неопределенности явилось причиной того, что вы вернулись к той модели поведения, которую считаете контрпродуктивной, приводящей к результатам, обратным желаемым?

— Думаю, да.

— Достаньте вашу папку с формами. Почему бы вам не попытаться составить список «за» и «против» Дерека? Какие его качества убеждают вас в том, что следует выйти за него замуж? Что против этого?

— Ладно, — уныло согласилась Стефани, И раздражение, которое сегодня неоднократно напоминало о себе, комом встало в горле Деборы. Как бы ей хотелось высказать в лицо этой девушке все те слова, что готовы были сорваться с ее языка. «Возьми себя в руки, тупица. Ты уже не один год своей юной жизни потратила зря, растранжирила на неудачников. И когда наконец появился приличный парень, ты хочешь порвать с ним и продолжать таскать мелочовку из магазинов? Выйди за него, остепенись. Роди ему детей. Прекрати пускать свою жизнь на ветер».

Ничего этого Дебора ей не сказала. Она никогда не говорила вслух того, о чем думала. Вместо этого она улыбнулась своей спокойной, прохладной улыбкой, достала из нужной папки готовую форму для составления списка «за» и «против» и передала эту форму клиентке. А заодно и новую ручку.

— Я не знаю, с чего начинать.

«Мы с тобой уже заполнили дюжину таких форм. Неужели это так трудно?» Раздражение Деборы не проходило.

— Ну почему бы нам не начать с положительных моментов, как мы это обычно делаем?


Глава 7


Хлоя вернулась домой ближе к вечеру с чувством приятного удовлетворения. Она обошла немало салонов, оставив там массу брошюр и визиток, и к тому же сделала очень милый маникюр.

Если она не станет отказывать себе в привычных косметических процедурах, то, как она надеялась, сможет внести свой вклад в прибыль всех тех спа-салонов, в которых она оставила свои рекламные проспекты. Размышляла она и над тем, не назначить ли комиссию профессионалам, которые будут поставлять ей клиентов. Надо поделиться этой мыслью с Джеральдом, подумала Хлоя и остановилась, чтобы сделать пометку в своем блокноте.

Она уже почти дошла до дверей своего дома, как вдруг передумала и, тряхнув головой, повернула назад. Пройдя через лужайку, Хлоя подошла к дому соседа и постучала в дверь.

В доме играла музыка. Хлое пришлось постучать еще раз, прежде чем ей открыли дверь. С волос Мэтью стекала вода, и торс его был обернут синим мохнатым полотенцем. Хлоя старалась не замечать, насколько восхитительно мускулистым был этот торс. У нее даже слюнки потекли. Мускулы были именно там, где они ласкали женский глаз. Живот — приятно худощавый, и растительности на груди в самый раз — не много и не мало. Эти волоски были темными и влажными.

— Что?

— Вы были в душе, как я вижу.

— Работа сыщика явно идет на пользу вашим дедуктивным способностям. — Ресницы у Мэтью слиплись от воды, и только сейчас Хлоя заметила, что в его светло-карих глазах есть зеленый оттенок.

Приступ собственного нездорового вожделения побудил ее огрызнуться:

— Вы достаточно долго не открывали дверь. Вам не пришло в голову прихватить халат?

В глубине его глаз зажглись огоньки смеха. И еще она увидела в них огонь совсем иного рода. Сексуального притяжения между ними явно было больше, чем нужно.

— Вас это беспокоит?

Осознавая, что еще немного, и Мэтью по ее поведению догадается, насколько сильно вид его полуобнаженного тела подействовал на нее на уровне инстинктов, понимая степень грозящей ей опасности, Хлоя, закатив глаза, сказала:

— Ах, оставьте. Полотенце так полотенце. Сгодилось бы и что-нибудь поменьше — салфетка для рук, например.

Мэтью вопреки ее ожиданию нисколько не обиделся. В уголках его глаз собрались лучистые морщинки, и он спросил:

— Чем могу быть вам полезен?

О, она бы с удовольствием развязала этот узел, до которого было рукой подать, швырнула синее полотенце на пол и показала ему, чем конкретно он мог быть ей полезен. Однако Хлое было не до милых шалостей. Она приехала сюда работать, и, кроме того, между ними стояла Бриттани с ее домашней выпечкой, а значит, заняться с ним сексом прямо здесь и сейчас, на полу прихожей, какой бы заманчивой ни казалась эта мысль, время не пришло. Жаль, ничего не скажешь.

Полотенце доходило ему лишь до середины бедра, и Хлоя заметила несколько безобразных шрамов над левым коленом.

— Я хотела спросить, проследили ли вы за тем нудным молодым человеком?

Вначале она решила, что Мэтью не станет ей отвечать. Взгляд его из изумленно-веселого сделался жестким.

— Вообще-то здесь не принято следить за незнакомыми людьми.

Хлоя улыбнулась ему.

— Я знаю. Вот почему я вас об этом и попросила. Так вы проследили?

Мэтью коротко кивнул.

— И что?

— Вы бы лучше вошли.

— О, конечно! Видимо, это означает, что у вас для меня есть пикантные новости.

— Это означает, что я должен одеться, а потом мы с вами немного поговорим.

Хлоя вошла в дом, который был точно таким же, как и ее дом, только размером побольше.

— Присаживайтесь, — пригласил Мэтью ее, махнув рукой в сторону гостиной. — Я сейчас вернусь.

Хлоя задержалась в дверях, чтобы посмотреть, как он поднимается по лестнице, и наслаждалась видом мускулистой спины Мэтью, покрытой каплями воды. Ягодицы у него были изумительно округлой формы и крепкие как орешки, ноги — длинные и мускулистые. Ладно, пусть она не могла его трогать. Но это вовсе не значит, что она не могла на него смотреть.

Как только Мэтью скрылся из виду, Хлоя, проигнорировав его предложение присесть, решила обойти нижний этаж. В доме было на удивление чисто и опрятно, именно так, как она сама любила содержать жилье. Все внутренние двери, выполненные из темного дерева, были отполированы до шелковистой гладкости. Между двумя книжными стеллажами, плотно забитыми книгами самого разнообразного содержания, располагался камин. Подбор книг приятно удивил Хлою. Здесь была литература по плотницкому и столярному делу, романы самого разного пошиба — от классики до кровавых триллеров. Много научных книг.

Хлоя рассчитывала осмотреть весь этаж, но задержалась у книжных полок, да и Мэтью оделся на удивление быстро. Похоже, он торопился потому, что не доверял ей, подумала она с кривой усмешкой, услышав на лестнице его шаги. Мебель в доме Мэтью была довольно громоздкой, в испанском стиле, которую Хлоя находила красивой. Но эта мебель была не только красивой, но и удобной, как она обнаружила, когда наконец уселась в кресло.

Волосы Мэтью все еще были влажными, ноги его оставались босыми, однако все прочее было прикрыто джинсами и темно-зеленой рубашкой поло.

— Так куда он направился? Тот молодой человек, за которым вы следили? — поторопилась спросить Хлоя, желая опередить Мэтью и получить от него информацию прежде, чем он начнет говорить с ней о том, о чем собирался поговорить.

Мэтью сел в кресло напротив нее.

— Он пошел на работу. Он работает в ювелирном магазине, расположенном там же, в торговом центре. — Не сказать, чтобы Мэтью сообщил ей нечто сенсационное, тем более что Хлоя уже знала об этом от Стефани. Впрочем, теперь, когда девушка отклонила ее предложение, Хлою вообще не должно было занимать ни то, где работает ее жених, ни вообще что-либо, касающееся этой пары. Но отчего-то она не могла отпустить их с миром.

— Я ему не доверяю. Не думаю, что это хорошая партия для Стефани.

— Для той девушки из кафетерия?

С лица Мэтью не сходило все то же слишком серьезное выражение.

— Послушайте, Хлоя, я не знаю, что за игру вы ведете, но этой игре пора положить конец. Вы не имеете права приставать к людям в общественных местах и выслеживать, где работает тот или иной человек. Может, в Англии вы и ведете дела так, но у нас в Техасе, поступая подобным образом, вы напрашиваетесь на неприятности.

Хлоя, конечно, слышала, что он сказал, но не обратила на его слова ровно никакого внимания. Он не знал, что действия ее преследуют совершенно определенные цели, и Хлоя не желала, чтобы он об этом узнал, пока она не будет готова сама ему обо всем сообщить.

Что ее интересовало, так это подтекст. И, услышав в его словах то, что она хотела услышать, Хлоя удовлетворенно кивнула.

— Вы тоже ему не доверяете.

— Не доверяю. — Мэтью сжал губы, и Хлоя готова была дать голову на отсечение, что он мысленно сосчитал до десяти, прежде чем открыть рот. — Но вы меня не слушаете. Я сказал, что вы не имеете права так поступать.

— Признайтесь, вам нравится снова быть сыщиком.

— Мне не… — Мэтью замолчал и изумленно уставился на нее. — Откуда вы знаете, что я был сыщиком?

Знала ли она об этом? Хлоя задумалась, а между тем с его мокрых волос медленно стекали капли — по шее вниз, под рубашку, которая, как ей теперь было известно, прикрывала очень широкие, покрытые красивым загаром плечи.

— Я не знаю. Просто вы похожи на сыщика. — И снова в глазах Мэтью блеснул тот веселый огонек. Он был приятно удивлен. Это чувствовалось. И еще в его взгляде было что-то такое, что вызывало к жизни свернувшуюся внизу живота похоть. — Рыбак рыбака видит издалека.

Хлоя улыбнулась ему. Со временем, естественно, Мэтью выяснит, кто она такая и чем занимается, но ей не хотелось, чтобы он узнал об этом слишком скоро. Это бы испортило ей удовольствие. А ведь, как не без тревоги осознавала Хлоя, она действительно получала удовольствие. И еще какое! Она не помнила, когда в последний раз ей было так весело. И причиной получаемого ею удовольствия был этот мужчина, которого она явно сводила с ума. По этой части она была специалистом высокого класса.

— Куда вы ходили, пока я по вашей просьбе сидел на хвосте у того парня?

Хлоя пожала плечами:

— Были кое-какие дела, и еще я сделала маникюр, который оплатила вашими пятьюдесятью долларами. — Она показала ему руки, словно он мог ей не поверить. Хлоя отказалась от ярких цветов и попросила сделать ей старый добрый французский маникюр, которого следует придерживаться настоящей бизнес-леди.

— Красиво, — сказал он. И снова взгляд его сделался серьезным. — Послушайте, я знаю, что ваш дом очень далеко и что у вас здесь нет знакомых. Я обещал Джеральду присматривать за вами.

— Это очень мило с вашей стороны, но…

— Я пытаюсь объяснить вам, что я здесь, рядом. На случай если у вас будут какие-то проблемы и вам понадобится помощь.

Хлоя была тронута его неуклюжими словами. Она старалась не думать о том, что находится за тысячи миль от дома и всего того, что ей было знакомо и привычно.

— Спасибо вам.

— Только придерживайтесь закона.

— Справедливое замечание. Я думаю… — Она не успела закончить предложение, потому что зазвонил ее мобильный телефон. — Извините, — сказала она Мэтью. — Это, вероятно, деловой звонок. — Хотя скорее всего это звонила Ники, которой стало скучно. Однако звонок, как ни странно, действительно оказался по делу.

— Это «Виртуоз разрыва»? — нервно спросил мужчина. Он говорил так тихо, что Хлоя едва разбирала, что он говорит.

— Да. Могу быть чем-то вам полезна, сэр?

— У меня проблема.

— Понимаю, — сказала она. — Какого рода проблема?

Помахав на прощание Мэтью, Хлоя вышла из его дома и направилась к своему.

— Мне нужно разорвать отношения с женщиной, которая является моим боссом.

Хлоя подумала, что было бы очень эффектно разом покончить и с работой, и с романом, но, понимая, что не все разделяют ее любовь к драматическим развязкам и не всем нравится ходить в безработных, она сказала очень серьезно и веско:

— Понимаю. Это большая проблема.

— Да, — вздохнул мужчина. — Как вам кажется, вы могли бы что-то сделать? Только она не должна знать, что я являюсь инициатором разрыва.

— Вы хотите сохранить работу?

— Да, мне нравится моя работа, и я неплохо с ней справляюсь.

— А чем вы занимаетесь?

На том конце возникла пауза.

— Могу я быть уверен, что вы никому не расскажете?

— Разумеется. — В Хлое проснулся некоторый интерес. Возможно, ее собеседник был шпионом, публичной персоной, знаменитостью или…

— Пообещайте, что не будете смеяться.

— Разумеется.

Хлоя открыла дверь и легко взбежала наверх, в кабинет.

— Я консультант по взаимоотношениям. Моя начальница и наниматель написала книгу, я помогал ей, и поэтому она взяла меня в соавторы.

— И как называется книга?

— «Идеальное общение. Идеальная любовь».

Хлоя не засмеялась, по крайней мере не засмеялась вслух, опасаясь, что собеседник услышит ее по телефону, но ей все же пришлось зажать рот рукой, чтобы подавить смех. Либо то была удачная шутка, что казалось маловероятным, потому что звонок был местный, американский, а не с родины Хлои, либо парень действительно крепко вляпался.

— Понимаю, — сказала она, справившись со своим голосом. — Расскажите мне о ваших взаимоотношениях. — К этому времени Хлоя уже находилась у себя в кабинете. Не прерывая разговора, она набрала в поисковике название книги и обнаружила, что книга эта довольно грамотно раскручивается.

Ах, вот оно. Кое-что интересное. Без лишних церемоний Хлоя перебила собеседника:

— Оказывается, авторы будут присутствовать на прямой трансляции телешоу здесь, в Остине.

— Да, это так. Потому-то я и звоню вам. Я чувствую, что здесь кроется какой-то подвох.

— О, а это идея! Мы могли бы сделать так, что на шоу появится некто, ну, скажем, подсадная утка, и этот некто пожалуется, что книга сломала ему жизнь, и будет говорить всякую прочую ерунду, а вы, под предлогом катастрофы в профессиональном плане, могли бы покончить с романом.

Зависла пауза.

— Это ваше решение?

— Ну, вы должны признать, что так она никогда не узнает, что это вы решили порвать с ней.

— А вы не могли бы предложить нечто такое, что не разрушило бы наши репутации и наш бизнес?

— Мне кажется, что вашему бизнесу было бы лучше без этой книги. — Хлоя просматривала критические обзоры и то, что она там читала, было похоже на затхлый мусор.

— Поймите, я в отчаянном положении.

— Ладно, если идея с шоу вам не понравилась, мы можем сделать так, чтобы она влюбилась в кого-то другого.

На том конце линии раздался недоверчивый смех.

— Дебора? Вы думаете, что Дебора сможет меня разлюбить?

— А почему бы и нет? Вы же ее разлюбили.

— Вы не понимаете.

— Тогда вы должны мне объяснить. Нет, не сейчас, — перебила его Хлоя, когда он начал говорить. — При личной встрече. Давайте встретимся… — Хлоя открыла файл с календарем, который Джеральд так предусмотрительно для нее создал, — сегодня вечером. Встретимся и что-нибудь выпьем.

— Где-нибудь в тихом месте, где нас никто не увидит.

— Я знаю один прелестный ресторанчик с баром рядом со зданием суда. Вы знаете это место? На углу Рио-Гранде и Эм-Эл-Кей.

— Возле университета?

— Да-да.

— Хорошо.

— В половине восьмого?

— Годится. Как я вас узнаю?

— Вам это ни к чему. Возьмите с собой вашу книгу.

Я вас найду.

Когда Хлоя прибыла в ресторан спустя пять минут после назначенного времени, ее новый клиент уже был там. Приятно, когда человек так пунктуален. Он нервно озирался, бросая тревожные взгляды в сторону входа. Книга его лежала на столе так, чтобы название можно было прочесть со стороны двери. У него были рыжеватые волосы, и его можно было бы назвать милым, если бы он встречался с твоей лучшей подругой и ты бы не хотела ее обижать. Он не был обладателем волевого подбородка, но и безвольным его лицо назвать было бы неверным, скорее в нем ощущалась нерешительность. У него были бледно-голубые глаза и тип кожи, характерный для легко краснеющих людей. Но одет тем не менее он был безукоризненно. Хлоя еще ни разу не видела столь безупречно завязанного галстука или таких сияющих туфель.

Хлоя не ждала увидеть ничего выдающегося, принимая во внимание тот факт, что ее клиент был настолько робок, что не мог сам порвать с женщиной, которую больше не любил. Он даже не заказал себе выпить, просто ждал ее, сидя как на иголках.

Она плавно опустилась на стул напротив него и сказала:

— Привет, я — Хлоя.

Мужчина огляделся, словно рассчитывал увидеть настоящую хозяйку компании, которую Хлоя привела с собой, затем сказал:

— Да, здравствуйте. Я — Джордан.

Поскольку Хлоя считала, что встреча, назначенная на семь тридцать в баре, пройдет более гладко, если в руках у них будут бокалы с настоящей выпивкой, она жестом пригласила симпатичного паренька, протирающего стаканы за стойкой, и тот тут же подошел к ним.

— Привет. Что вам принести?

— Мне, пожалуйста, коктейль с шампанским.

Потенциальный клиент Хлои заказал бокал красного вина, и она готова была поспорить, что, потягивая свое вино, он думал исключительно о той пользе, что принесет оно для здоровья его сердца.

— Вначале, если не возражаете, я хотела бы провести нечто вроде маркетингового исследования. Как вы узнали о моей компании?

— Я нашел вашу карточку в офисе моей партнерши. Хлоя рассмеялась.

— А вы уверены, что она не горит столь же сильным желанием порвать с вами, каким горите вы? Иначе зачем ей моя карточка? — Черт, она славно поработала. Всего несколько дней назад она начала разносить брошюры и визитки по салонам и фитнес-центрам и уже пожинала плоды своих трудов на поприще маркетинга.

— Нет, вовсе нет. Эту карточку дала Деборе одна из ее пациенток. Дебора показала мне вашу визитку потому, что она не представляет себе, как это можно за деньги разрушать отношения между людьми.

— Ну вот, хрен редьку горькой назвал. Похоже, верно? — Хлоя кивнула на книгу, лежащую на столе. — Она делает деньги на том, что убеждает людей, будто они любят друг друга. А я всего лишь решаю проблемы людей, которых в этом убедить не удалось. Разгребаю грязь, так сказать.

Джордан смотрел на нее этими своими бледно-голубыми глазами, тревожно моргая.

— Все на самом деле совсем не просто. Я хочу сказать… Хлоя со снисходительным высокомерием махнула рукой.

— Ладно. Мы не станем спорить по поводу ценности наших уважаемых профессий. — Она приободрила его улыбкой. — Скажем так, работа для вас доставит мне особое удовольствие.

— Но вы же не станете делать ничего ужасного? Я не хочу, чтобы ей было больно.

— Конечно, нет. Мы найдем какой-нибудь разумный компромисс. Итак, что она собой представляет?

— Дебора?

— Да, Дебора.

— Ну, она помешана на чистоте. На порядке. — Джордан отодвинул свой бокал. — Она выросла в сложной семье, очень конфликтной, с постоянными скандалами. Предельно дезорганизованной и хаотичной. Именно поэтому Дебора стремится к порядку во всем. Он ей жизненно необходим.

— Вы думаете, из-за этого она к вам потянулась? Потому что вы тихий, порядочный и неконфликтный?

Он задумался над ее словами.

— Вполне вероятно.

— Значит, вам следует превратиться в грязнулю.

— Что?

— Это же так просто. Вы должны превратиться в свою полную противоположность. Сменить, так сказать, «плюс» на «минус». Все то, что ей в вас нравится, должно быть вычеркнуто из вашей жизни. Я, бывало… Я хочу сказать, у меня была клиентка, которая любила подолгу лежать по утрам в постели, с чашкой чая и газетой. Эта женщина всегда ложилась поздно, что вполне устраивало ее партнера. Когда она решила разорвать с ним отношения, она начала вставать ни свет ни заря и тут же бежала на кухню, поднимая при этом ужасный шум. — Хлоя поежилась, вспоминая, как она мучилась, поднимаясь в шесть утра и делая вид, будто способна к высокой активности в это время суток.

— И это сработало?

— Еще как. Очень скоро из-за недосыпания он стал чувствовать себя ужасно. Мне кажется, что если ваша подруга помешана на чистоте, то вы должны привести дом в полный беспорядок. И тогда она сама сбежит, и сделает это гораздо быстрее, чем вы думаете.

— Но я не смогу так жить. — Он прикоснулся к узлу галстука, словно проверяя, по-прежнему ли он безупречен. — Я тоже помешан на чистоте. В этом мы очень похожи.

К концу десятиминутного разговора с ним Хлоя решила, что Джордан и Дебора — самая занудная пара на свете, да и общего у них было слишком много.

— А вы уверены, что хотите с ней порвать? Похоже, вы идеально друг другу подходите.

Джордан глубоко вздохнул.

— Я знаю. Возможно, мы даже слишком похожи.

— В кого вы влюбились?

Он удивленно заморгал.

— Я не говорил…

— Разумеется, вы не говорили. Считайте, что сработала моя женская интуиция. — К тому же он, очевидно, был не из тех мужчин, которые стали бы нарушать статус-кво, не будь на то серьезной причины.

Джордан вздохнул, как влюбленный подросток.

— Ее зовут Пия. Она учится в университете на художественном факультете.

— На художественном?

— Да, она художница, — радостно сообщил Джордан. Хлоя догадывалась, что он как в омут головой бросился в роман с девушкой, которая намного его моложе. — Она пишет громадные фрески, широкими смелыми мазками, очень абстрактные.

— И тоже любит порядок?

— Нет, вовсе нет.

Хлоя была удовлетворена. Как может человек, сообщивший о себе, что у него семь высших образований, не видеть того, что маячит у него перед носом?

— У меня есть теория насчет порядка и хаоса.

— Теория хаоса? Наподобие той, что существует в физике?

Хлоя весело рассмеялась.

— Да нет же, глупыш. Теория насчет людей. Я думаю, что порядок всегда ищет хаос, а хаос откликается на зов порядка. Это базовая теория, лежащая в основе того, что противоположности сходятся. Ну конечно! — Хлоя постучала ноготками по столешнице из красного дерева. — Я абсолютно не права. Дебору не отвратит от вас то, что вы превратитесь в грязнулю. Наоборот, у нее появится цель в жизни — она будет стараться вас исправить. — Хлоя покачала головой. — Все очень просто. Я устрою так, что у нее появится пациент — мужчина, который будет таким грязнулей, что ей захочется наставить его на путь истинный. — Хлоя снова засмеялась.

— Но я — опрятный, а она в меня влюбилась. Хлоя внимательно посмотрела на него.

— Позвольте мне поделиться с вами еще одной моей теорией. Иногда то, чего, как нам кажется, мы хотим, и то, чего мы хотим на самом деле, — совершенно разные вещи.

Судя по выражению его лица, Джордан вспоминал то, чему его учили, и пытался найти подтверждение правильности ее предположения у признанных научных авторитетов. Что-то в его манере вести себя, манере ученого-теоретика, подсказывало Хлое, что учили его много чему, да и работа его представляла собой неисчерпаемый источник знаний о человеческих взаимоотношениях. В этом тягаться ей с ним было бесполезно. Однако где-то под ключицей Хлоя чувствовала покалывание — верный знак того, что она на верном пути.

Изначально Джордана привлекала в Деборе любовь к порядку и опрятность, но потом его увела у Деборы женщина, которая жила в мире забрызганных краской холстов, одежды в пятнах краски, тряпок для протирки кистей. — Хлоя, пусть и недолго, сама побывала в среде художников, и еще она позировала двум самым страстным представителям лондонской художественной богемы — разве кто-нибудь из них был аккуратистом?..

Возможно, Деборе нужен кто-то именно из мира грязи и хаоса, в противовес ее привычке к опрятности, тот, кто дал бы ей новую цель в жизни.

— Если вы не способны измениться, то мы подыщем Деборе кого-то другого, в кого она могла бы влюбиться.

Глаза Джордана слегка расширились — самое яркое выражение эмоций, которые Хлоя до сих пор наблюдала на его лице.

— Вы думаете, это возможно?

Ну конечно, мужское эго здесь, за океаном, было нисколько не прочнее, чем дома, в Британии. Такая же хрупкая субстанция. Но вместо того, чтобы презрительно фыркнуть и сказать: «Вы шутите? Не забывайте, что у нее хватило глупости влюбиться в вас», — Хлоя напомнила себе, что перед ней клиент, готовый оплатить ее услуги. Поэтому она одарила его улыбкой под рабочим названием «Так улыбаются лучшие деловые женщины Техаса» и сказала:

— Это будет, конечно, нелегко, но имейте в виду, что на меня работает команда профессионалов.

— У вас есть команда?

— Конечно. — У нее была команда, если считать секретаршу, которую еще только предстояло нанять, и оперативных сотрудников, которые обязательно понадобятся. Хлоя не могла разорвать все плохие отношения сама, у нее на это просто не хватит ни времени, ни сил. Еще одно дело, которое ей следует внести во все расширяющийся список неотложных задач: нанять штат сотрудников, который она пока не в состоянии содержать. Вот так. Успешный бизнес требует вложений, если ты веришь в его успех. Хлоя прочла это в каком-то деловом журнале, который захватила заодно с последним номером «Вог».

— Когда, по вашему мнению, вы сможете… э-э… довести это дело до конца?

— Вы хотите, чтобы разрыв состоялся до или после телешоу?

— Лучше бы до передачи. Так будет справедливее.

На взгляд Хлои, было бы ужасно жестоко и несправедливо разбить сердце женщины накануне того, как она получит свои заслуженные пятнадцать минут славы. Кто хочет появиться перед миллионами телезрителей с опухшими глазами и красным носом? Однако она решила, что клиент сам имеет право назначать сроки. Тем более что в ее интересах было получить гонорар как можно раньше.

— Хорошо. Телешоу состоится через две недели, поэтому начинать надо прямо сейчас. А теперь насчет моих гонораров.

Похоже, цена шокировала Джордана, но Хлоя слишком долго занималась шопингом на Оксфорд-стрит и Бонд-стрит, чтобы не знать, что дешевые товары не пользуются спросом. Если хотите получить изделие высшего качества и самое модное, готовьтесь платить за него высокую цену.

А она намеревалась выполнить этот разрыв на самом высоком качественном уровне и при этом не забывать об элегантности.

Хлоя коснулась Синей глянцевой обложки книги, принесенной ее клиентом. Книга была оформлена со вкусом, не придерешься.

— Вот эту книгу вы будете рекламировать по телевизору? — спросила она.

— Да, мы будем говорить об этой книге.

— Отлично. Я ее почитаю. — В ответ на его удивленный взгляд она добавила:

— Книга может дать мне кое-какие идеи относительно Деборы.

— Да-да, понимаю. — Джордан озабоченно наморщил лоб. — Но перед тем как что-то предпринимать, вы должны будете ввести меня в курс дела.

— Конечно. Не переживайте.

— Хорошо. — Он вытащил чековую книжку и выписал чек на половину той суммы, что назвала Хлоя. Она засунула чек в книгу вместо закладки и протянула руку для прощания.

Теперь ей оставалось лишь найти привлекательного, ненавидящего порядок мужчину для женщины, с которой она никогда не встречалась, и сделать так, чтобы та в него влюбилась и бросила своего партнера.

И все это за две недели.


Глава 8


Стефани сидела в кассовой кабинке банка как на иголках. Минуты ползли словно улитки по высокому склону. Часы, верно, сломались. Неужели с тех пор, как она в последний раз смотрела на них, прошли всего лишь две минуты? До обеденного перерыва оставался один час и пятьдесят одна минута. Голова у Стефани болела, в глазах щипало. Она плохо спала. По сути, она вообще почти не спала.

Листок со списком всех «за» и «против», аккуратно сложенный, лежал у нее в сумочке. Ей страшно хотелось уйти из своей кабинки и еще раз его просмотреть, чтобы лишний раз убедиться, что Дерек уверенно побеждает в этой игре «за» и «против».

— Следующий, пожалуйста, — обратилась она к пожилой женщине, которая ждала в очереди, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

Стефани вручную депонировала пенсионный чек, который можно было бы перевести на счет женщины и в электронном виде. Однако, как большинство пожилых клиентов, миссис Арлес не доверяла системе, из которой исключались документы на бумажном носителе. Ей нравилось получать чек, затем относить его в банк и видеть, как в ее сберегательной книжке появляется новая запись.

Миссис Арлес сняла со счета сто долларов, и Стефани отсчитала ей пять двадцатидолларовых купюр.

— Спасибо, дорогая, — поблагодарила ее женщина.

— Пожалуйста. Хорошего вам дня. Час сорок пять минут до перерыва.

— Следующий, пожа… — Стефани так и не смогла договорить слово «пожалуйста» до конца, потому что язык ее словно невероятно распух. Она испугалась, что собственный язык ее задушит. Тот самый байкер, кого она уже не чаяла увидеть вновь, подошел к ней этой своей нахальной походкой. Сияющий черный шлем покачивался у его бедра.

Стефани с трудом проглотила ком в горле и, глядя на посетителя ничего не выражающим взглядом, спросила:

— Могу я вам помочь?

— Можете. — Он сделал паузу, и слова его зависли в воздухе.

Время остановилось. Стефани заметила e него на переносице вмятину — очевидно, нос ему ломали. Левую бровь пересекал шрам. Еще один шрам, очень тонкий, был на щеке у губ, словно складка от улыбки.

Губы мотоциклиста были плотно сжаты — он не был размазней, это точно, но отчего-то казалось, что губы его мягкие на ощупь. Губы, которые словно созданы для поцелуев. Все это Стефани подметила, пока он стоял у стойки с таким видом, словно вообще не собирался от нее отходить.

— Я бы хотел снять немного наличности. — Он протянул ярко-голубую платежную карточку.

— Вы могли бы воспользоваться банкоматом вон там, — указала Стефани в нужную сторону.

— Я знаю. По правде говоря, мне нравится персональное обслуживание. — Он произнес последние два слова так, что у Стефани пробежала по телу приятная дрожь. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Эти кофейные глаза манили ее еще сильнее, чем тогда. В них было что-то неукротимое, необузданное, такое, к чему ее всегда тянуло. Он нарочито медленно опустил взгляд, уставившись на ее грудь. — Стефани, — прочитал он ее имя на золотистой карточке, приколотой к блузке. В его устах ее имя звучало как проявление нежности.

Стефани судорожно втянула носом воздух.

— Хорошо. Мне нужен любой документ, удостоверяющий вашу личность.

— Когда я пользуюсь банкоматом, от меня не требуют документ.

— Это так. Потому что у вас есть пин-код. Если же вы хотите получить деньги у кассира, вы должны предъявить удостоверение личности с фотографией.

Парень колебался, и Стефани уже решила, что сейчас он развернется и уйдет, но тут он полез в карман, вытащил черный кожаный бумажник и открыл его. Ее окатила жаркая волна, за которой немедленно последовала волна ледяная.

— Вы коп? — спросила она, едва дыша.

— Да, мэм. Я — коп.

Стефани вспоминала, как он следил за ней тогда в магазине, как дразнил ее, не спуская с нее глаз, как шел за ней, зная, что она положила те часы себе в сумочку. Она была так уверена в себе, чувствовала себя такой крутой. Что, если бы она вышла из магазина с часами? Она бы тогда все испортила. Все.

Стефани дала ему подписать бланк и увидела, что руки ее дрожат.

— Что вы здесь делаете? — еле слышно прошептала она.

— Снимаю немного наличности.

— Нет, я имею в виду в этом банке. — Она облизнула пересохшие губы… — Я имею в виду… Я никогда не видела вас здесь раньше.

— Скажем так: я присматриваю за этим местом. Когда готовится ограбление, лишняя осторожность не повредит.

Губы ее стали как резина. Нет, еще тверже и непослушнее. Как пластик. Стефани попыталась улыбнуться, но улыбка вышла ужасно фальшивой.

Она принялась отсчитывать деньги и сбилась со счета, чего с ней никогда раньше не случалось. Пришлось начать сначала. Когда она протянула ему деньги, он сунул пачку купюр в свой потертый черный кожаный бумажник.

— Спасибо, — сказал он. — Увидимся. — И посмотрел на нее, как ей показалось, с угрозой, словно хотел сказать ей взглядом, что будет кружить над ней как коршун до тех пор, пока она не сорвется и не совершит преступление.

К тому времени, когда наступил обеденный перерыв, Стефани была готова схватить сумку и мчаться со всех ног к ближайшему автовокзалу, чтобы бежать прочь из города. Ей было даже все равно куда. Она бы села в первый попавшийся автобус и ехала бы на нем до самого конца маршрута, где бы тот маршрут ни кончался. В животе снова начался знакомый жгучий зуд, кожа горела, и ее стянуло так, словно она вдруг оказалась мала для тела.

А если он сообщит о том, что видел, руководству банка? О Господи… Он был полицейским. Копом. Рафаэль Эскобар. Она прочла это имя на полицейском значке, и номер его значка отпечатался в ее памяти. С ней так бывало — стоило закрыть глаза, и на обратной стороне век словно отпечатывался негатив.

Конечно, он знал, что она ничего не украла, потому что он вовремя ее остановил. Но для сотрудника банка даже попытка кражи могла стоить работы. В банк, даже кассирами, не берут тех, у кого проблемы с законом. Чтобы лишить ее работы, ему достаточно просто пробить ее по полицейской базе несовершеннолетних правонарушителей. Эта база, как предполагается, закрыта для доступа, но у Стефани было такое чувство, что этот парень найдет способ ее вскрыть, если захочет.

Она не могла этого допустить. К счастью, сегодня в обеденный перерыв она встречалась с Дереком. Единолично решив, что им нужно скопить денег на свадьбу, Дерек заявил, что тратить деньги на обеды в кафе они не могут. Именно поэтому, как предполагала Стефани, он и решил повторить свое предложение руки и сердца в кафетерии торгового центра. Но теперь даже кафетерий какое-то время будет ей недоступен.

Они встретились на углу и оттуда спустились к реке, чтобы перекусить там. Все это было бы очень романтично, думала Стефани, если бы человеку не приходилось вставать в шесть утра, чтобы приготовить сандвичи.

Она шла быстро, постукивая каблучками по тротуару. Вокруг наблюдалось оживление. Повсюду в офисах начинался обеденный перерыв, и толпы хлынули на тротуар — из зданий банков, из страховых бюро, из зданий телекома. Она должна бы чувствовать себя частью этой толпы, должна бы слиться с ней, но Стефани казалось, что она — словно белая ворона в стае, словно на шее у нее висит табличка, на которой светящимися буквами выведено «Воровка».

Он знает, где она работает. Он дал понять, что будет за ней присматривать. Рука Стефани вспорхнула к горлу, и она поняла, что идет так быстро, что задыхается. А может, это приступ паники. «Медленнее! — приказала она себе. — Дыши глубже!»

Даже если он еще не сказал ничего ее руководству в банке, он знает про нее то, чего никто не должен знать. Теперь она у него на крючке. В любой момент он может прийти в банк к ее начальству и сообщить, что у них работает воровка. И он будет ее подозревать. Всегда будет подозревать. А что, если банк ограбят? Сначала он ее арестует, а уж потом будет разбираться.

Стефани готова была рассмеяться нервным, истеричным смехом. Ведь это в нем она заподозрила преступника. Она никак не могла предположить, что перед ней коп.

Дерек ждал на углу, как они и договорились. Он поцеловал ее и взял под руку. И начал рассказывать ей что-то о заказчике, приобретшем дорогой бриллиантовый набор. Стефани была рада, что он не заметил ее состояния, но все же ей было бы приятно, если бы он спросил, все ли у нее в порядке. Сердце у Стефани по-прежнему колотилось, и ей никакие удавалось выровнять дыхание.

Они прошли мимо безногого бездомного, сидящего на старом спальном мешке. Рядом с ним лежала губная гармоника, но он на ней не играл. Старый черный пес лежал, свернувшись, рядом с ним. Когда Дерек достал из кармана монетку и бросил ее в шляпу бедняги, Стефани была поражена.

— Я никогда раньше не видела, чтобы ты подавал бездомным.

— Это был старый жетон гольф-клуба. Я нашел его у себя в кармане, и мне надо было от него избавиться.

— И ты бросил его безногому парню? У него что, мало проблем?

— Я свои деньги зарабатываю трудом. Нелегким. Он должен поднять свою задницу и пойти работать.

— Но у него нет ног! — гневным шепотом проговорила Стефани.

Она провела рукой по ремешку сумочки. Ей хотелось достать из нее деньги и вернуться к тому безногому парню, чтобы положить эти деньги ему в шляпу. Если бы у нее хватило мужества противостоять Дереку… Но она знала, что он разозлится на нее, а ей очень нужно было, чтобы сегодня у него не портилось настроение.

Они нашли живописное местечко на берегу. День выдался жарким, но под деревьями была тень. Стефани разложила одеяло и вытащила сандвичи, печенье, сок и яблоки.

— Это какое печенье?

— Овсяное с изюмом.

— Мне больше нравится с шоколадной крошкой.

Стефани прикусила язык, хотя так хотелось ему сказать, что ей пришлось встать на час раньше, чтобы приготовить им ленч. И одного «спасибо» ей вполне бы хватило.

Она молчала, пока Дерек не съел большую часть своего сандвича и не поведал ей очередную историю, связанную с его работой. На этот раз речь шла о его амбициях, о том, что к Рождеству он надеется стать старшим менеджером. То есть продвинуться по служебной лестнице.

Стефани ждала именно такого момента.

— Я и сама подумываю о переменах. Дерек посмотрел на нее.

— О каких переменах речь?

— Мне не очень нравится моя работа. Я хотела бы подыскать что-то другое. Может, в другой области.

Он посмотрел на нее, и взгляд его стал жестче.

— Мы это уже проходили, — раздельно сказал он, словно она была слишком тупой, чтобы воспринимать речь в нормальном темпе. — Ты не можешь продолжать губить свою жизнь, Стефани. Мы скоро поженимся. Нам понадобятся твои деньги — зарплата и премии. Как только мы распишемся, твое жалованье будет переводиться на мой счет.

— Что?! — Новость была неожиданная и неприятная.

— Я буду выдавать тебе денежное пособие. — Дерек потянул ее за убранные в хвост волосы, словно они были детьми, играющими на школьном дворе. — Тогда ты не будешь транжирить свои деньги, как сейчас.

— Пособие? — Во рту у Стефани пересохло. Она не могла проглотить ни куска.

— Для себя я тоже буду снимать небольшую сумму наличными, а то, что останется после оплаты всех счетов, пойдет на погашение займа за дом.

— Но мне нужно…

— Ты перестанешь давать деньги матери. Теперь у тебя иные обязательства.

Он все успел спланировать. Если она потеряет работу, то весь его столь тщательно разработанный план полетит к черту. А что, если Дерек узнает о ее проблеме? Он, разумеется, не мог видеть ее счета за посещение психоаналитика, но как она сможет оплачивать их, если у нее не будет собственных денег?

— Я не хочу, чтобы моя зарплата шла на твой счет, — пробормотала она.

— Стефани, тебе пора повзрослеть. То, что ты встретила меня — самое лучшее, что могло с тобой случиться, тебе это известно. И твоей матери тоже. Ты знаешь, что она поблагодарила меня после того, когда я вернул тебе кольцо?

Дебора объясняла, что тяга что-то украсть из магазина как болезнь. Как мания. Она была как наркоманка без дозы. Именно такое ощущение, ощущение ломки, Стефани испытывала и сейчас. Снова. Нестерпимое желание, зуд. Только, странное дело, она никогда не испытывала потребности красть драгоценности. Как раз сейчас ей, напротив, страшно хотелось вернуть одно кольцо.

Уже во второй раз.

Стефани огляделась. На берегу реки сидели и другие пары, бегали подростки, фотографировались туристы.

— Ты никогда меня не спрашивал.

— О чем?

— Хочу ли я выйти за тебя. Я вспоминаю оба раза. Ты не спрашивал меня об этом ни в первый раз, ни во второй.

— У тебя на пальце мое кольцо. В чем, черт побери, ты видишь проблему?

— Я не могу этого сделать. — Сейчас ей это стало совершенно ясно. Так же ясно и просто, как список «за» и «против». — Прости, Дерек. Я хотела бы быть той женщиной, какая нужна тебе, но я не такая. Я не хочу сейчас покупать дом. Сейчас не хочу. И не хочу отдавать тебе все свои деньги и каждый день готовить тебе ленч.

Стефани сняла кольцо с сияющим камнем, положила его Дереку на колени и поднялась на ноги. Она не дала ему возможности что-либо сказать. Ей надо было срочно уйти. Она оставила на траве одеяло, оставила еду, по большей части нетронутую. Ей не понравилось выражение лица Дерека. Стефани вспомнился ее предыдущий бойфренд, Брюс. Он так смотрел на нее перед тем, как ударить.

Стефани быстро шла обратно, на работу, и, проходя мимо того же безногого парня, положила ему в шляпу пять долларов. «Будь ты проклят, Дерек! — подумала она, увидев в шляпе сверкающий на солнце жетон.

Она уже почти дошла до банка, когда заметила проезжавшую мимо полицейскую машину. Но ведь полицейские машины постоянно ездят по центру города. Стефани показалось, что машина немного притормозила, проезжая мимо банка, но, возможно, у нее просто разыгралось воображение.

И все же она достала сотовый телефон и набрала номер, который запомнила вчера.

В трубке ответили после третьего гудка.

— Алло? Это «Виртуоз разрыва». Говорит Хлоя.

— Привет. М-м… Это Стефани Бакстер.

— Да? — ответил хорошо артикулированный звонкий голос. Очевидно, женщина не помнила никакой Стефани. Стефани набрала в грудь побольше воздуха.

— Мы познакомились вчера в кафетерии. Вы… м-м… предложили мне работу.

— О Боже! Да, конечно, вы та самая Стефани.

Что немедленно заставило Стефани задуматься о том, скольких еще Стефани могла знать англичанка.

— Верно. Та самая Стефани. Наступила недолгая пауза.

— Чертовски жарко сегодня, не правда ли?

Стефани подняла глаза к небу, которое было синим и безоблачным. Согласно сегодняшнему прогнозу погоды, температура воздуха была умеренной — семьдесят восемь по Фаренгейту. Если англичанка считает, что это чертовски жарко, то пусть подождет еще месяц.

— Да, жарко.

— Могу я спросить вас, почему вы мне позвонили?

— Ах да. Насчет работы.

— Работы секретаря?

— Да. Место еще вакантно?

— Ну, вообще-то я как раз составляю объявление в газету. Было бы очень приятно вычеркнуть один пункт из списка срочных дел.

Стефани поймала себя на том, что улыбается. Впервые за день.

— Отлично. Хотите, чтобы я пришла на собеседование?

— Нет, я понятия не имею, о чем вас спрашивать. Почему бы вам не прийти в понедельник и не приступить прямо сразу к работе? Мы вместе разберемся с тем, что предстоит сделать.

— В понедельник… О, мне ведь придется еще подать заявление об увольнении, и меня могут сразу не отпустить.

— Ах так? — произнес голос с британским акцентом. В нем звучало разочарование. — Да, конечно. Но я так надеялась, что вы сможете сразу же начать работать.

— Знаете, я постараюсь что-нибудь сделать. Объясню, что очень вам нужна, и, если в банке не слишком много работы, возможно, меня отпустят без отработки.

И, словно солнце вышло из-за туч, голос англичанки немедленно изменился. От разочарования не осталось и следа.

— О, это было бы замечательно.

— Мы еще не обсуждали мой оклад.

— Да, деньги — тема унылая, не так ли?

Не настолько унылая, как их отсутствие, подумала Стефани, но вслух этого не сказала. Она просто что-то промычала в трубку.

— Сколько вам платят в банке?

Стефани ответила.

— Видит Бог, это не так уж много, если учесть, что вам приходится выдавать их целый день, верно?

— Да, не так уж много, — сказала Стефани, в первый раз полностью соглашаясь со своей будущей начальницей.

— Ну, поскольку вы уходите с хорошей работы, чтобы работать на меня, я добавлю десять процентов к тому, что вы получаете сейчас, кроме того, буду выплачивать нам премиальные за каждого нового клиента.

— Отлично.

— Договорились. Значит, до понедельника?

— Я уже не могу дождаться, когда он наступит.

— Адрес на моей визитке. У вас она есть или вам понадобится новая?

— Нет, она у меня. — Отпечаталась в памяти наряду со всякими бесполезными и не такими уж бесполезными пустяками.

— Как насчет девяти утра?

— Отлично. Буду в девять. — Стефани вытащила аккуратно сложенный листок со списком «за» и «против» брака с Дереком. Ей казалось, что в руках у нее не лист бумаги, а кусок цемента. Она скомкала листок в руке.

На какой-то миг у Стефани мелькнула мысль, не позвонить ли Деборе перед тем, как бросить работу, и в результате окончательно пустить все под откос.

Но она тут же решила, что пусть все идет своим чередом. Может, ей суждено по жизни лететь кувырком. Проходя мимо урны, Стефани бросила туда скомканный листок. Она могла бы выйти за Дерека по целой дюжине причин, но единственный довод «против» решил все дело.

Она его не любила. И он никогда не сделает ее счастливой.

Оставшиеся несколько минут обеденного перерыва она потратила на написание заявления об уходе. Такой легкости она не испытывала уже много месяцев.

И еще никогда ей не было так хорошо, когда она ломала свою жизнь.


Глава 9


Хлоя была так довольна началом дня, своей отличной работой и прекрасным приобретением в виде новой сотрудницы, что решила отправиться в спа-салон отпраздновать это событие.

Где еще женщина может провести вторую половину дня, чтобы вернуться домой не только с кучей деловых связей, но еще и с помолодевшим лицом и впечатляющим педикюром? Хлоя с удовольствием опустила взгляд на ухоженные, покрытые лаком цвета «Текилового восхода»[12 - «Текиловый восход» — название коктейля.] пальцы ног. Возможно, она проявила излишний консерватизм, решив сделать скромный французский маникюр. В конце концов, она не была юристом или банковской служащей, так почему бы ей не выглядеть столь же яркой и колоритной, как ее бизнес?

Она шла к дому, любуясь своими ножками со свеженьким педикюром, наслаждаясь гладкостью их кожи и сверкающим лаком.

— Упражняетесь в счете до десяти? — раздался низкий и так раздражающий ее голос от соседней двери. Хлоя подняла глаза и увидела Мэтью с кучей веток в руках. Похоже, он занимался обрезкой кустов в палисаднике.

— Нет, — сказала она, радуясь возможности ответить колкостью на колкость. — Я смотрю на траву перед домом. Вид у нее весьма неопрятный, вы не находите?

Мэтью положил ветки на траву. Лужайка перед его домом выглядела идеально ухоженной.

— Да, — согласился он. — Вид у вашей травы неприглядный.

— Вы не думаете, что вам следовало бы ее постричь? — с потрясающим высокомерием спросила она.

— Нет.

— И почему же?

Он производил впечатление человека, способного сделать все, что он захочет. Мастер на все руки — вполне, по мнению Хлои, подходящее к нему определение.

— Почитайте договор аренды. Работы по дому и уход за садом выполняются жильцами. — Похоже, сообщая ей эти ужасные новости, Мэтью получал немалое удовольствие.

Хлоя окинула взглядом пожухлую траву и заросшую сорняками цветочную клумбу. В Лондоне она жила в многоквартирном доме, а у родителей всю работу по саду выполнял приходящий садовник — старина Мо, как звали его все. Он приходил к ним каждую субботу. Хлоя пожалела, что старина Мо сейчас за тысячи миль отсюда. Кто бы мог подумать, что она вдруг соскучится по старику садовнику, присутствие которого в саду у родителей по субботам всегда воспринимала как нечто само собой разумеющееся…

— Здесь есть садовник, которого можно было бы нанять?

И снова этот его взгляд. Мэтью смеялся над ней одними глазами, что раздражало и интриговало ее одновременно.

— Возможно, где-нибудь и есть, но лично я не знаю никаких садовников. Здесь вообще-то все сами стригут газоны.

— Я не отсюда, — надменно напомнила Хлоя.

— Оно и видно. — Он смотрел на нее сверху вниз. Рост у него — замечательный. — Вы хотите сказать, что не умеете обращаться с газонокосилкой?

— Конечно, не умею.

Ответ, похоже, Мэтью не удовлетворил. Если она не будет соблюдать осторожность, то он, чего доброго, предложит свои услуги в качестве инструктора. Хлоя вздохнула.

— Моя мама — леди, — пояснила она. Мэтью в недоумении заморгал.

— И что же тут такого? Хлоя рассмеялась.

— Да нет, настоящая леди. Аристократка. Леди Хестер Торп.

— Я что-то не припоминаю, чтобы вы указали свой титул в договоре об аренде. Вы здесь инкогнито?

— Вовсе нет.

Похоже, она разбудила в нем внезапный интерес: лучистые складки в уголках его глаз углубились.

— Так что же вы сделали такого, за что лишились титула?

— Ничего не сделала. Просто этот титул не перешел ко мне по наследству.

В глазах Мэтью, прищуренных от солнца, плясали огоньки.

— Так вы хотите сказать, что вы не леди?

Хлое стало жарко, и не только потому, что солнце палило нещадно. Она прикрыла глаза, приставив к ним ладонь козырьком, и посмотрела на Мэтью снизу вверх.

— На каких условиях я могла бы убедить вас постричь траву на моей лужайке?

Он одарил ее белозубой хищной улыбкой. Коронной улыбкой Мэтью Макконахи из фильма «У нас в Техасе все больше, чем в других местах». И в этот миг Хлоя поняла, что, должно быть, чувствует добыча крокодила в последние мгновения перед смертью.

— Вы умеете готовить?

— Я училась в «Кордон-блю» в Париже, — гордо сообщила Хлоя. — Там учат готовить изысканно, для гурманов, — добавила она на случай, если он об этом не знал.

К счастью, в отличие от большинства других Мэтью не стал спрашивать, на какой именно срок она там задержалась.

— Впечатляет.

— Спасибо.

— В моем представлении вы не похожи на повара.

— Меня вдохновила Сабрина.

— Кто такая Сабрина?

— «Сабрина» — это фильм. Помните, с Одри Хепберн? Она дочь шофера и уезжает в Париж, чтобы там научиться готовить. Конечно, все заканчивается тем, что оба главных героя фильма, два брата, в нее влюбляются.

— Интересный подход к выбору профессии.

— В конечном итоге ничего из этого не вышло. Но я сказочно готовлю. — Супы и закуски, мысленно добавила Хлоя.

— Давайте договоримся так: поскольку вы не леди и мы все-таки находимся в демократической стране, я постригу ваш газон, а вы приготовите мне ужин.

Она, конечно, предпочитает готовить, нежели управляться с газонокосилкой, но главное блюдо станет проблемой.

— Как насчет того, чтобы ограничить ужин закусками и напитками?

Мэтью окинул взглядом ее палисадник и медленно покачал головой:

— Газон большой, и аппетит у меня не маленький. — Отчего-то в тот момент, когда он упомянул о своем аппетите, мысли Хлои резко свернули в сторону, далекую от пищи.

— Мэтью, могу я вам напомнить, что вы почти женатый мужчина?

— Вы можете делать все, что вам, черт возьми, угодно. Скажем так: вы готовите ужин на троих, а я беру с собой сопровождающего.

— Прекрасно. — К тому же у нее будет шанс лучше узнать Бриттани. — Завтра вечером?

— Годится.

Хлоя кивнула и пошла дальше; ее пальчики цвета «Текилового восхода» загадочно мерцали.

День выдался жарким, душным, и спешить ей, несмотря на то что теперь у нее уже появились кое-какие дела, было некуда. Хлоя вздохнула. Жизнь ее не кипела. Ни избытка работы, ни избытка удовольствий. В Лондоне ее едва ли не каждый день ждали по три-четыре интересных события. Вечеринки, открытия ресторанов, премьеры. Как только она более или менее прочно здесь обоснуется, надо будет заняться заведением связей для нормального общения в Остине.

Хлоя прикинула, который сейчас час в Лондоне, и позвонила Ники. Ей внезапно до боли захотелось услышать кого-то, кто говорил на понятном ей языке.

Три гудка, и никакого ответа. Хлоя уже хотела было отключить вызов, когда в трубке раздался смешок и знакомое:

— Ало? Ники!

— Хлоя, дорогуша!

До Хлои доносились шум голосов, музыка и смех. Ники веселилась. Вечеринка, судя по всему, продолжалась уже немалое время.

— Это Хлоя! — громко крикнула Ники, оповещая всех-присутствующих.

Хлоя услышала разноголосое «Привет, Хлоя!», произнесенное мужчинами и женщинами, находящимися в самых разных стадиях опьянения. Тоска сжала сердце Хлои. Тоска по дому, по друзьям.

— Передай им всем от меня привет, — сказала она.

— Ну так когда ты возвращаешься? — с некоторым сарказмом спросила Ники.

— Когда я приеду домой?

— О, ты не могла бы подождать до завтра? Я сорву банк, если ты завтра смотаешь удочки.

— Смотаю удочки? Ники, да ты просто пьяна. Разве ты забыла, что у меня здесь бизнес? — Хлоя произнесла этот вопрос так, словно ее агентство уже успели занести в заветную «Форчун-500».

Ответом ей был хохот. Ники ржала как лошадь.

— Я не настолько пьяна, чтобы забыть свою лучшую подругу. Но я очень хорошо тебя знаю. Ты всегда все бросаешь.

— Не всегда.

— Всегда. Школы, мужчин, увлечения… назови мне хоть что-нибудь, чего бы ты не меняла каждые несколько месяцев.

С учетом того, сколько стоил разговор по мобильному между США и Британией, возникшая пауза была весьма дорогостоящей. Хлоя задумалась: а действительно, есть ли хоть что-то, к чему бы она испытывала постоянную склонность?

Неожиданно Хлоя вспомнила и с удовлетворением заявила:

— Мой цвет волос.

Ее слова были встречены новым взрывом хохота.

— И то только потому, что некий художник грозился себя убить, заявляя, что такой бесподобный черный цвет не способен воспроизвести ни один колорист на земле. — Ники на весь мир прокричала о драме бедного Дэниса, полузабытого художника, нарисовавшего портрет Хлои. Ники намекала на эпизод, когда он порезал холст с портретом Хлои, которую считал своей музой, и поднес нож к горлу, угрожая убить себя, если Хлоя не согласится выйти за него замуж.

Она испугалась бы за него, если бы он угрожал себе чем-то поострее мастихина.[13 - Мастихин — стальная или роговая пластинка в виде лопатки или ножа, применяемая для удаления краски, нанесения грунта, чистки палитры.] Как обычно бывает, история эта получила широкую огласку, но выходка Дэниса заставила Хлою забыть о намерении изменить тот цвет, что подарила ее волосам природа, — цвет, который не под силу воспроизвести ни одному художнику.

Хлоя тоже рассмеялась. Да и как она могла не рассмеяться? Они с Ники дружили давно и слишком хорошо друг друга знали, чтобы ссориться по пустякам.

— Ты ведь на самом деле не веришь, что у меня получится, да?

— Дорогая, ты как Питер Пен.

— Тот мальчик, что летает?

— Нет, глупышка. Тот, что никогда не взрослеет. Джек говорит, что в этом твоя проблема. Ты не взрослеешь, вот в чем дело.

— Пусть Джек занимается своими делами и не лезет в мои. — Хлоя попыталась придать своему голосу оттенок раздражения и обиды, хотя втайне была рада тому, что о ней говорили и даже делали ставки на то, когда она вернется. По ней скучали и ее друзья, и ее брат. Как только она соберет нужную сумму, она поедет домой повидаться с ними со всеми. — Передай всем мою любовь. И скажи, что я очень соскучилась.

— Подожди, так я сорву банк?

Хлоя была уверена, что в том клубе, где собрались ее друзья, шум немного поутих и все они наклонились к трубке в ожидании ее ответа. Им всем не терпелось услышать, что она скоро вернется и опять будет среди них. И от этой мысли Хлое стало хорошо. Она улыбнулась:

— Не в этот раз.

Закончив разговор, Хлоя вдруг осознала, что находится в этой стране больше месяца и пятки у нее пока не горят от желания бежать отсюда куда подальше. Не так, как это бывало обычно. И это хорошо. Явный прогресс.

Новая профессия совсем не была скучной, потому что требовала постоянного притока творческой энергии. Как, например, в случае с новым клиентом. У Хлои было совсем немного времени на то, чтобы идеально развести по сторонам соавторов книги «Идеальные отношения. Идеальная любовь».

Она решила, что ей следует взяться за книгу Джордана и его босса, поскольку Джордан на настоящий момент был ее приоритетным клиентом. Она очень надеялась, что книга подскажет ей, как покончить с их романом до того, как их идеальную любовь и идеальные отношения станут показывать по телевизору.

Так как было жарко, Хлоя переоделась в короткие белые шорты, лиловый прозрачный топ из коллекции Стеллы Маккартни[14 - Стелла Маккартни — успешный дизайнер, настолько успешный, что мало кто вспоминает о том, что она — дочь Пола Маккартни («Beatles»).] и босоножки на плоской подошве, украшенные стразами. Хлоя терпеть не могла бейсбольные кепки, но, понимая, что нужно чем-то прикрывать голову и лицо от солнца, приобрела шляпу а-ля плантатор с широкими белыми полями. Едва надев эту шляпу, она почувствовала себя немного Скарлетт О'Хара. Перед тем как надеть большие солнечные очки и взять в руки книгу, Хлоя залихватски подогнула поля и сдвинула шляпу немного набок. Затем она заглянула на кухню, чтобы наполнить стакан чаем со льдом — американское изобретение, которое она начинала ценить и даже наслаждаться им, — прихватила еще спритзер[15 - Напиток, состоящий из белого вина и содовой.] от «Эвиан».

Вскоре Хлоя уже полулежала, удобно устроившись в шезлонге под тенистым деревом, с чаем в пределах досягаемости и книгой на коленях.

«Идеальные отношения, идеальная любовь, — прочла она во вступлении, — возникают в результате сотрудничества между двумя коллегами».

— Ну конечно. Бла, бла, бла, — пробормотала Хлоя и, перелистнув страницы предисловия, взялась за чтение первой главы.

Какой-то неприятный звук досаждал ей. Стрекот небольшого двигателя.

И это именно тогда, когда ей хотелось почитать в тишине. Хлоя поднялась, с удивлением подумав о том, что впервые в жизни у нее возникло желание весь день провести в тишине. И тут в поле ее зрения попала газонокосилка, а следом за ней — Мэтью. Голый по пояс, аппетитный, супераппетитный Мэтью.

Хлоя вновь уселась в шезлонг и продолжила чтение. По прочтении каждой следующей страницы она вознаграждала себя быстрым взглядом на самого вкусного из садовников.


Глава 10


Мэтью спрашивал себя, какого черта он разыгрывает здесь личного садовника леди Чаттерлей, растянувшейся в шезлонге с романом в руках. Да, красиво жить не запретишь.

Интересно, действительно ли она умеет готовить? И еще — если он не только пострижет ей газон, но и выполет сорняки на клумбе, не приготовит ли она ему заодно и завтрак?

В его кармане завибрировал телефон, и, взглянув на дисплей, Мэтт увидел, что звонит Бриттани. Перед тем как ответить, он отвернулся от своей соседки.

— Таннер, — сказал он, потому что всегда и всем отвечал одинаково, не делая различия между своими абонентами.

— Привет, Мэтью, это Бриттани. — У нее была привычка, звоня по телефону, всегда называть себя, хотя она знала, что Мэтью видит ее имя на дисплее. Люди часто по привычке совершают глупости, сказал себе Мэтью, стараясь не раздражаться и не злиться на женщину, на которой собирался жениться. Когда-нибудь.

— Привет, моя сладкая. Упаковываешь чемодан на конференцию?

Бриттани уезжала на конференцию учителей в Сан-Диего на три дня.

— Конференцию перенесли. Главный докладчик слег с пневмонией.

— Как плохо.

— Нет, хорошо. Теперь у меня будет три выходных дня, потому что я уже отменила занятия, а ты понимаешь, что это значит?

Мэтью даже думать об этом не хотелось.

— Это значит, что мы с тобой можем приступить к переоформлению.

Капля пота стекла Мэтью из-под бейсболки на висок, и он смахнул ее ладонью.

— Что за переоформление?

— Ну ты же знаешь. Речь идет о твоем доме.

— С каких это пор мы занимаемся переоформлением моего дома?

— Мой дорогой, разве ты не помнишь, как я сказала, что у тебя в доме слишком мрачно, и ты согласился?

Мэтью этого не помнил, но он знал за собой дурную привычку не слишком внимательно слушать все то, что она говорила.

— Ладно. Но мне не хочется все менять прямо сейчас. — Ему вообще ничего не хотелось менять. Может, у него действительно мрачновато, но он все-таки мужчина. Мужчинам нравятся темные цвета.

Мэтью вспомнил, какие цвета нравятся Бриттани, и решил, что предпочел бы прямо сейчас себя убить, но не допустить, чтобы друзья подняли его на смех, увидев разбросанные по всему дому яркие подушечки и расставленные повсюду фарфоровые куклы.

— Так почему бы нам завтра не побродить по магазинам, продающим товары для ремонта? Посмотрим образцы и прикинем, что у нас может получиться. Надо быть готовым к переменам, — ласково сказала Бриттани. И снова он почувствовал себя свиньей. Бриттани была права. Они встречались достаточно давно и неплохо ладили, да и в постели им тоже было неплохо друг с другом, хотя иногда Мэтью казалось, что она слишком старается ему угодить.

Пока его будущая жена перечисляла, что им предстоит сделать в течение захватывающе интересного дня, наполненного беготней по магазинам и покупками образцов красок и тканей, потоотделение у него усилилось, и липкие струйки потекли по лбу. Мэтью украдкой взглянул на соседку. Та от души хохотала над чем-то в своей книжке. Классную, должно быть, она читала комедию. Примерно такую, как его жизнь.

Ни с того ни с сего ему вдруг подумалось, что вот Хлоя никогда не стала бы пытаться ему угодить. Мэтью был почти уверен в том, что она относится к тому типу требовательных женщин, которые берут от мужчины все, что хотят, и отдают щедро, но без мысли угодить.

Ее шорты, надо сказать, очень короткие, открывали бледные ноги, не длинные, но зато стройные и красивой формы.

Как будто почувствовав его взгляд, Хлоя подняла глаза и перестала смеяться. Прочла ли она его мысли или нет, Мэтью не мог бы сказать, но ему вдруг захотелось ее с неожиданной остротой. Было ощущение, словно пространство между ними пробил заряд, подобный электрическому.

И, словно понимая, что подобным ощущениям не место между ними, оба одновременно отвели взгляд. Хлоя уткнулась в книгу, Мэтью уставился на кусты в ее дворе, росшие вдоль дороги. Кусты эти не мешало бы подрезать.

— А завтра вечером, — продолжала Бриттани, — мы могли бы сходить куда-нибудь поужинать. Только вдвоем. А то мы так заняты в последнее время, что почти не видимся.

— Да. Ужин — это неплохо… О, черт! Я совсем забыл. Завтра я ужинаю у Хлои.

— У Хлои?

— Ну да, у моей соседки.

— Ты ужинаешь с другой женщиной? — В голосе Бриттани звучало скорее удивление, чем ревность. Но Бриттани есть Бриттани. Она всему будет стараться найти какое-то разумное и невинное объяснение, прежде чем делать скоропалительные выводы.

— Я выполняю для нее кое-какую работу в саду, и она пригласила меня на ужин. Зная, что ты будешь в отъезде, я позвал Рафаэля. Отказываться теперь уже неудобно, но я могу сказать Хлое, что на ужин придет еще один человек.

— Мне не хотелось бы навязываться.

— Ты и не навязываешься. Я сделаю для нее еще какую-нибудь работу, чтобы мы были в расчете.

— Знаешь, по-моему, четное число гостей действительно лучше. Получается что-то вроде двойного свидания.

Мэтт усмехнулся про себя, представив неряшливого приземленного Рафаэля рядом с английской принцессой. Вечер обещал быть интересным.

— Так как насчет завтра?

Мэтью мог бы назвать миллион самых разнообразных дел, в том числе отбивание пальцев на собственных ногах тяпкой для прополки, которыми он бы занялся завтра с большим удовольствием. Однако в последнее время он действительно вел себя не слишком любезно по отношению к своей подруге, и поэтому решил, что воспримет завтрашний день как воздаяние за грехи.

— Хорошо. Я заеду за тобой в десять.

Мэтт закончил стричь газон и только после этого подошел к Хлое, чтобы сообщить ей приятную новость о том, что теперь ей придется готовить ужин на четверых.

Она снова смеялась. Мэтт захватил из патио стул и сел с ней рядом, чтобы немного передохнуть.

— Смешная книжка?

Хлоя подняла голову. В этой своей широкополой шляпе и солнечных очках она была похожа на кинозвезду.

— Авторы не стремились сделать ее смешной. Она закрыла книгу и показала ему заголовок. Мэтью почувствовал тошноту.

— «Идеальные отношения. Идеальная любовь». Зачем вы читаете эту гадость?

— Вообще-то это для работы.

Забавно. Хлоя раздражала его даже сильнее, чем Бриттани, но по крайней мере скучно с ней ему не было. С Бриттани бывало так, что он зубами скрежетал от злости, и в то же время у него челюсть сводило от скуки.

С Хлоей у него была лишь зубная проблема.

Она протянула ему книгу.

— Может, вам захочется ее почитать. Возможно, она поможет вам разрешить проблемы с Бриттани.

Мэтт прищурился.

— Почему вы решили, будто мне нужна помощь в этом вопросе?

— Женская интуиция. — Хлоя поднялась. — Вам, похоже, жарко. Не хотите чаю со льдом?

— Да, спасибо.

Мэтью полистал книгу, составленную, судя по всему, из правил, которым надлежало неукоснительно следовать. Правила о том, как любить. Как будто в жизни не хватает других правил.

Когда Хлоя вернулась со стаканом чая со льдом, Мэтт кивком поблагодарил ее и одним глотком осушил половину стакана. Затем вытер рот тыльной стороной ладони.

— Вы смеялись, читая это.

— Ничего более смешного и нелепого я в жизни не встречала, — сказала Хлоя. — Только послушайте. — Она забрала у него книгу и перелистала страницы.

Конфликт — естественная составляющая взаимоотношений. Враждебные чувства к партнеру могут стать деструктивными, если вы позволите им нарастать, приводя к отчуждению и скандалам. Мы рекомендуем вам проводить следующую регулярную процедуру с тем, кого вы любите. Представьте, что вы в кабинете у психотерапевта, поговорите друг с другом о том, что вас волнует, как шли у вас дела на неделе. И всякий раз заканчивайте сеанс, протягивая друг другу руки, глядя друг другу в глаза и говоря: «Я люблю тебя».

Мэтью нравилось, как звучал ее голос, такой отчетливый, такой британский, так отличающийся от тех голосов, что ему постоянно приходилось слышать. Возможно, именно поэтому Хлоя так его интриговала. Она была не такой, как все. Она была английской розой на поле, заросшем техасскими колокольчиками. Вот и все.

— Мне кажется, все это чушь.

— Вот именно. Лично я всегда за хорошую ссору. Очищает воздух.

— Да и секс после ссоры лучше, — заметил Мэтью — Более эмоциональный.

— Вы читаете мои мысли. — Похоже, она искренне радовалась тому, что они смотрят на ссоры с одних позиций. Мэтту показалось, что Хлоя хочет еще что-то добавить, но внезапно она захлопнула книгу и посмотрела мимо него вдаль. — Лужайка выглядит прелестно. Спасибо, что так сразу позаботились о ней.

Мэтью не знал точно, что заставило ее вдруг, ни с того ни с сего, повести себя с ним так, будто он был ее наемным рабочим, однако кое-какие мысли на этот счет у него все же возникли. Он поднялся со стула.

— Пожалуйста. Но я хочу попросить вас об одолжении.

— Да?

— Завтра я должен буду привести на ужин еще одного человека.

У Хлои брови поползли вверх.

— Сколько же у вас подружек?

И снова у него свело челюсти от желания заскрежетать зубами.

— Одна. Но завтра она должна была уехать, и на роль дуэньи я пригласил своего старого приятеля.

— Понятно. — Хлоя смотрела ему в глаза. — Вы знали, что я ждала Бриттани. Почему же вы не сообщили мне, что пригласили мужчину?

После двухсекундного раздумья Мэтью решил, что лучше сказать правду:

— В вас есть что-то такое, что выводит меня из себя. Хлоя бросила на него на удивление понимающий взгляд. Правда, если она, как он догадывался, большую часть жизни только тем и занималась, что заводила окружающих, такое понимание вполне объяснимо. К несчастью, он не был исключением. По сути, сейчас он стоял первым в списке по рейтингу.

— Итак, нас будет четверо? Как мило!

— Послушайте, мне несколько неловко. Как вы смотрите на то, чтобы я принес стейки и мы устроили барбекю?

Судя по виду Хлои, такое предложение привело ее в восторг, а еще она испытала облегчение.

— Прекрасно. Я приготовлю закуски и салат и куплю что-нибудь на десерт.

Мэтью поднялся.

— А я обещаю и дальше ухаживать за вашим газоном. Далее за темными стеклами очков он разглядел удивление в ее глазах.

— И что вы хотите взамен? Новые ужины?

— Я напомню вам о том, что вы моя должница, если мне понадобятся ваши услуги частного сыщика.

Вместо того чтобы заглотнуть его наживку, Хлоя одарила Мэтью улыбкой, которая показалась ему подозрительно самоуверенной. Улыбкой, не внушавшей ему никакого доверия.

— Я к вашим услугам, — сказала она.

Хлое нравились здешние рынки. Ей нравился запах пищи, нравилась суета, бойкие торговцы, яркие цвета и текстура того, что продавалось. Здесь все было таким непохожим на то, к чему она привыкла дома. Прилавков было больше, они были шире, просторнее; фрукты были крупнее.

Разумеется, она не привезла с собой книгу рецептов, но Интернет был к ее услугам и давал потрясающе разнообразную пищу для воображения. К тому же Хлоя наизусть знала рецепты своих любимых блюд.

Итак, мужчин будет двое, и если друг Мэтью похож на него, то вкусы у него скорее всего непритязательные, а аппетит не маленький. Хлоя тут же отбросила мысль о лягушачьих лапках, о салате эскариоль или о чем-то, предполагавшем наличие сложного соуса. В конечном итоге она остановилась на креветках в кокосовой масле и на салате из свежих овощей с заправкой по ее собственному особому рецепту, в котором секретным ингредиентом являлось шампанское.

Она купила букет веселых подсолнухов для украшения стола, набор симпатичных льняных голубых салфеток и свечи. А еще бутылку аперитива и хорошее, способствующее дружескому общению красное вино под стейки. На десерт Хлоя решила подать разнообразный сыр и фрукты.

Вернувшись домой, она прошла на кухню и, подпевая «Дикси-Чикс», принялась за работу.

Ровно в семь раздался звонок в дверь. Хлоя легко сбежала вниз по ступенькам, потратив лишь секунду на то, чтобы вдеть в уши бриллиантовые сережки. Какая точность!..

Открыв дверь, она испытала легкий шок. На пороге стоял похожий на бандита тип в потрепанной кожаной куртке, в джинсах отнюдь не дизайнерского вида и в изношенных ботинках. Волос его явно давно не касалась рука парикмахера, и еще ему не мешало бы побриться.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросила она, мысленно отругав себя за излишнюю импульсивность. Иногда все же следует посмотреть в глазок, прежде чем открывать дверь кому попало. Хорошо, что в соседнем доме живет Мэтью. В случае чего можно обратиться к нему за помощью. Стоит только погромче закричать.

Парень усмехнулся, словно прочел ее мысли.

— Меня зовут Раф, — сообщил он и поднял руку, в которой вместо смертельного оружия держал завернутую в бумагу бутылку. — Я друг Мэтта.

— О, спасибо, — сказала Хлоя, принимая вино. — Могу я взять вашу куртку? — Она заметила сияющий черный шлем. — И… м-м… ваш байкерский шлем?

— Спасибо. — Он протянул ей куртку и шлем.

Хлоя убрала их в шкаф в прихожей, подумав о том, что Мэтью стоило бы поторопиться. Легкости и непринужденности в общении ей было не занимать, но этот парень выглядел как уголовник, и она несколько нервничала.

— Я думаю, мы можем начать ужин на воздухе, — сказала она, проходя на кухню. — Вечер такой приятный.

— Согласен. Спасибо, что пригласили меня. Пахнет вкусно.

Ну, по крайней мере с манерами у него был полный порядок. Голосом, да и видом, он несколько напоминал Антонио Бандераса. Тот же немного старомодный испанский шарм. Хотя, если бы ей надо было подобрать актера на его роль, она бы остановилась на ком-то более зловещем, но при этом соблазнительном, скажем, на Бенисио Дель Торо.

Хлоя усадила гостя за стол в патио.

— Я могу предложить вам вина, пива или приготовить «Маргариту».

Он одарил ее белозубой улыбкой, от которой лицо его вдруг просветлело. С улыбкой он выглядел куда менее зловеще.

— Я попробую вашу «Маргариту», но учтите: судья я строгий.

— О Боже! Я никогда раньше не готовила этот коктейль. Я нашла рецепт в Интернете.

Гость, кажется, всерьез опечалился.

— Вы используете готовую смесь?

— Нет-нет. Я никогда не пользуюсь полуфабрикатами.

— Можно мне посмотреть? — Раф встал, прошел следом за Хлоей на кухню и углубился в распечатанный с Интернета рецепт.

Все необходимые ингредиенты уже были разложены на кухонной стойке. Прочитав рецепт, Раф взял в руки бутылку с текилой и одобрительно кивнул:

— Вы купили хорошую текилу.

— Я не знала, что следует брать, и поэтому взяла самую дорогую из тех, что продавались в магазине.

Темные глаза его озорно блеснули.

— Значит, так вы выбираете покупки? По цене?

— Нет, не всегда. Но этот метод не так уж плох. Вы сами сказали, что это хорошая текила.

Раф закатал рукава своей белой рубашки, сполоснул два лайма и спросил:

— Хотите коктейль?

— Спасибо. Вообще-то я собиралась сделать целый кувшин.

Раф покачал головой.

— «Маргариту» всегда следует делать порционно. Хлоя засмеялась:

— Я официально назначаю вас главным по коктейлям.

Парень явно относился к той особой породе мужчин, которые всегда готовы принять огонь на себя. Мужчин, которые хороши и на кухне, и, как подозревала Хлоя, в постели тоже. Он был мужчиной явно чувственным, и, как догадывалась Хлоя, ему было важно, чтобы удовольствие получила женщина — сначала удовлетворить даму и только потом позаботиться о себе. Качество, которое Хлоя особенно ценила в мужчинах.

Когда Раф выжал из лайма сок, а Хлоя очистила гигантскую тигровую креветку, она спросила:

— А откуда вы знаете Мэтью?

— По работе.

— С недвижимостью?

— Нет, по прежней его работе. Мы оба служили в полиции. — Возникла небольшая пауза. — Он был хорошим копом, — с некоторой грустью закончил Раф.

— Выходит, вы офицер полиции?

Он снова одарил ее своей чарующей улыбкой.

— Многих это удивляет.

— И в какой же области вы работаете?

— Немного того, немного другого, — уклончиво ответил Раф, и Хлоя понимающе кивнула. Работа под прикрытием. Как интересно!

К тому времени как появились Мэтью и Бриттани, а произошло это спустя полчаса после прихода Рафа, Хлоя и ее гость успели стать друзьями. Сначала ей казалось, что у них не будет общих тем для разговора, но выяснилось, что он тоже чувствовал себя здесь немного иностранцем. Раф говорил о том, что ему показалось странным в Остине и вообще в Техасе, а Хлоя рассказывала о своих впечатлениях.

— Во всяком случае, мексиканские рестораны здесь есть, — сказала она, вспоминая, что проходила мимо многих ресторанов, рекламирующих себя как мексиканские, — а вот я так и не нашла места, где могла бы выпить чашку приличного чаю или съесть миндальную лепешку с настоящими девонскими сливками.

Раф брезгливо поморщился:

— Мексиканская еда? Тех-Мех? Нет уж, увольте.

В это время появился Мэтью. Рядом с ним была симпатичная блондинка. Хлоя встала.

— Привет. — Она шагнула навстречу гостям. — Вы, должно быть, Бриттани? А я — Хлоя.

— Привет. Простите, что опоздали. Застряли в магазине тканей.

Раф едва не поперхнулся, сдерживая смех.

— Что, простите, вы сказали?

— Ничего, — поторопился ответить Мэтью. — Я кое в чем помогал Бриттани.

Хлое, конечно, было любопытно, что забыл Мэтью в магазине тканей, но теперь по крайней мере она понимала, откуда взялись эти упрямо-скорбные складки у губ и усталые морщинки вокруг его глаз. Он злился, и ему было жарко и скучно. Но в руках у него был поднос с толстыми стейками. К счастью, о них он не забыл.

Бриттани выглядела растерянной. Не раздраженной, не усталой, просто растерянной. Бедняжка. В руках она держала пирог. Хлоя одарила гостью сияющей улыбкой и взяла пирог.

— Чудесно! Как вы предусмотрительны!

Когда Раф приготовил еще две порции изумительных «Маргарит», возникла небольшая пауза.

Хлоя обратилась к Бриттани:

— Почему бы нам не оставить мужчин на время одних? Готовить мясо — мужское дело. Пусть делают то, что считают нужным. А вы в это время поможете мне на кухне.

— Конечно.

Вообще-то Хлоя уже почти все сделала, но ей хотелось немного побыть наедине с подружкой Мэтью. Тот обеспокоенно посмотрел в ее сторону, но Хлоя проигнорировала его взгляд.

Бриттани показалась ей милой женщиной. Располагающей к себе. Не может быть, чтобы в Техасе не нашелся мужчина, который подходил бы ей больше, чем Мэтью. Да таких мужчин должно было бы набраться несколько дюжин!

Хлоя мельком взглянула на Рафа, который явно не был женат, но одного взгляда на неряшливого «плохого парня» ей хватило, чтобы понять — он и девушка, похожая на капитана команды группы поддержки, уж очень неудачное сочетание. При всей вере Хлои в то, что противоположности сходятся, эти двое — не тот случай.

Оказавшись на кухне, Бриттани тут же заметила книгу «Идеальные отношения. Идеальная любовь», которую Хлоя забыла на стойке.

— О, у вас есть эта книга? Я слышала, что книга замечательная. Мне просто необходимо ее приобрести. — Она смущенно взглянула на Хлою. — Думаю, она пригодится нам с Мэтью.

Хлоя почти пожалела своего соседа, представив, что его заставят слушать всю эту дребедень. Или, того хуже, читать.

— Я еще не всю ее прочитала. Но, на мой взгляд, она слишком уж напоминает свод правил.

— Мне нравится жить по правилам. А вам разве нет?

— Нет, конечно! Единственное правило, которому я следую: никогда не покупай то, за чем приходится стоять в очереди. Еще я ничего не покупаю по каталогам. Я вообще во всем предпочитаю экспромт.

Хлоя сгорала от желания сказать этой женщине, что ее проблема состоит не в правилах, а в мужчине.

Несмотря на крайнее несходство характеров собравшихся и тот факт, что все гости знали друг друга, а Хлоя не знала никого из них, ей удалось стать сердцем вечеринки. Такой у нее был талант. Один из многих.

Закуски ее произвели впечатление и видом и вкусом, и по мере того, как шло время, все расслабились, особенно Мэтью.

Когда дело дошло до стейков, Хлоя вынуждена была признать, что ее сосед умел их готовить превосходно. За стейками с салатами разговор зашел о том времени, когда Мэтью и Раф работали вместе. Мэтью подтрунивал над своим бывшим партнером, напоминая ему о том, какую грязь тот оставлял в патрульной машине, и о том, что за стол Рафа никто никогда не садился, такой там был беспорядок. И тогда Хлою посетила блестящая мысль.

В голове ее вспыхнула иллюминация, словно на вечернем Бродвее.

Неряшливый, неспособный к самоорганизации, одетый как гангстер Раф, который при всем при этом был умен, тонок, страстно предан идее справедливости и обладал довольно необычной и привлекательной внешностью, должен показаться Деборе с ее маниакальным желанием подчинить правилам все, включая брак и любовь, заманчивым объектом для претворения своей теории в жизнь. Оставалось только уговорить Рафа записаться к ней на сеанс.

Во всяком случае, попробовать стоило. Но как убедить Рафа в том, что он именно тот самый мужчина, который может заставить Дебору забыть об изложенных в ее книжке правилах и, послав все к черту, броситься с головой в хаос жизни?


Глава 11


Как только ужин закончился, Мэтью и Бриттани собрались уходить.

— Спасибо за чудесный вечер, — сказала Бриттани.

— Мне приятно было с вами познакомиться. — Хлоя действительно была рада этому знакомству. Теперь у нее не осталось и тени сомнений в том, что Мэтью и Бриттани никогда не сделают друг друга счастливыми.

Но конечно, это можно было рассматривать лишь как дополнительный бонус, а сейчас ей следовало полностью сосредоточиться на том деле, за которое ей платили. Раф тоже поднялся, чтобы уходить, однако Хлоя остановила его.

— Не могли бы вы остаться, Раф? Мне хотелось бы с вами кое-что обсудить.

Мэтью бросил на нее удивленно-враждебный взгляд. Хлоя не сразу поняла, что он подозревает ее в том, будто она хочет затащить его бывшего партнера в постель. Она недоуменно приподняла брови, а затем многозначительно посмотрела на стоящую рядом с Мэтью женщину, терпеливо дожидавшуюся, когда он распрощается.

Мэтью, сжав зубы, коротко бросил «Пока» и ушел, почему-то сильнее, чем следовало, хлопнув дверью.

Раф молча смотрел на Хлою. Лицо его ничего не выражало — очевидно, следствие работы над собой.

Хлоя рассмеялась:

— О, не волнуйтесь. Я не собираюсь вас соблазнять.

Раф сел.

— Жаль это слышать, но зато теперь я знаю, что мне не грозят побои от моего приятеля — вашего соседа.

— Мэтью дурак, — сказала Хлоя.

— Весь вечер он куда больше смотрел на вас, чем на ту девушку, на которой решил жениться.

— О, он не женится на этой милой девушке. Иначе это стало бы катастрофой для обоих.

Раф впился в нее взглядом. Теперь это и в самом деле был полицейский.

— Мэтт сам вам это сказал?

— Ну конечно, нет. Сам он пока этого не знает. — Хлоя сделала глубокий вдох. Она знала, что вышла на очень скользкую тропу, и не могла позволить себе оступиться. — Но я попросила вас остаться не затем, чтобы поговорить о Мэтью. — Хлоя покрутила сережку в ухе. — Раф, я прошу вас оказать мне услугу.

— Слушаю вас.

— Я занимаюсь довольно необычным бизнесом.

— Да, Мэтью, похоже, здорово выводит из себя кое-что из того, что вы делаете.

— Мэтью выводит из себя все, что я делаю, — уточнила Хлоя.

Раф не стал спорить, и Хлоя невольно задалась вопросом, как много и как часто Мэтт говорит о ней со своими друзьями.

— Расскажите мне о вашем бизнесе.

— Но вы должны пообещать мне не говорить об этом Мэтью.

— Я не могу ничего обещать, если вы нарушаете закон.

Хлоя засмеялась.

— О Боже! Так вот что он обо мне думает? Бедный Мэтью! Нет, конечно, я не нарушаю закон. Я владею компанией под названием «Виртуоз разрыва».

— Вы занимаетесь косметикой?

— Нет, не косметикой. Я разрываю отношения. Люди платят мне за то, что я помогаю им покончить с отношениями, которые их не устраивают.

— Вы меня дурачите?

— Вовсе нет. Вы были бы удивлены, узнав, сколько людей хотят покончить со своими романами, но не знают, как это сделать. А я им в этом помогаю.

— И как же вы это делаете? Разносите увядшие розы и раздаете пощечины?

— Прошу вас, не надо. У меня есть свои приемы. Могу лишь сказать, что я стараюсь организовать разрыв так, чтобы доставить как можно меньше неприятных ощущений всем участникам.

— Но почему все-таки эти люди не могут разобраться со своими романами сами?

— О, причины бывают разные. Кто-то боится причинить боль своему партнеру, кому-то не хочется делать грязную работу. У многих уже появились новые романы, и они не хотят затруднений. Иногда человек просто надеется, что вторая половина его бросит.

Раф как-то странно на нее посмотрел, а затем уставился на свои руки.

— И вы делаете это одна?

— У меня есть помощница, — сказала Хлоя не без гордости. — Стефани, моя секретарша. Она приступает к работе с понедельника.

Он быстро посмотрел на нее. Взгляд у него был острый и немного встревоженный.

— Стефани? Я знаю Стефани, которая работает в банке.

— А еще говорят, что в жизни нет совпадений. Моя Стефани тоже работала в банке. Но я предложила ей работу, и она согласилась.

— Когда это было?

Похоже, он слишком живо заинтересовался вопросами, которые не имели к нему отношения.

— Я сомневаюсь, что мы говорим об одной и той же девушке.

— Да, вероятно. — Раф нервно заерзал. — Так в чем состоит ваша просьба?

И вдруг уверенность Хлои в том, что именно Рафа хотела бы она попросить об этом одолжении, покинула ее.

Но ведь он идеально подходил для этой работы, а если он скажет «нет», ну что же…

— Я понимаю, это звучит странно, но мне нужен кто-то очень похожий на вас, человек, вносящий во все беспорядок и хаос, но при этом умный и привлекательный. Я хотела бы, чтобы вы записались на прием к женщине-психотерапевту и добились того, чтобы она в вас влюбилась.

Хлое казалось, что прошло уже не меньше десяти минут, а Раф все так же молча сидел на месте. Конечно, на самом деле пауза продолжалась всего секунд тридцать, но эти тридцать секунд были одними из самых долгих в ее жизни.

— Каким же это образом я смогу влюбить себя какую-то незнакомую мне женщину?

— Почему-то мне кажется, что при всей вашей неряшливости в этой области у вас особых трудностей не возникает, — довольно резко сказала Хлоя.

Она была вознаграждена одной из его ослепительных улыбок, тех, на которых и базировалось ее предположение.

— А что мне это даст?

Хлоя, склонив голову набок, окинула его взглядом. Вопрос был ключевым.

— Вы, полагаю, не женаты?

— Нет.

— Я могла бы бесплатно избавить вас от отношений, которыми вы тяготитесь.

— У меня таких нет.

— Какой вы счастливчик. — Хлоя стояла посреди холла, который Мэтью наверняка переделал, потому что в доме стандартной постройки это помещение не могло быть таким удобным во всех отношениях, и думала, чем же ей завлечь мужчину, который с интересом смотрел на нее.

— Ну и конечно, эти сеансы у психотерапевта будут для вас бесплатными. У женщины, о которой идет речь, отличная профессиональная репутация. Может, у вас все же есть какая-то проблема?

Взгляд Рафа вдруг стал пристальнее. О, как интересно. Она явно задела что-то очень личное и к тому же болезненное.

— Я к психиатрам не хожу.

— В самом деле? А мне они нравятся. Так приятно сознавать, что можешь часами болтать о себе и при этом не чувствовать себя обязанным в ответ выслушивать рассказы о чужих проблемах. Я смотрю на посещение психотерапевта как на приятную косметическую процедуру для моей психики. На таких сеансах можно почерпнуть кое-что полезное для себя. Например, вы поймете, что в вашей психике есть некий маленький изъян, который вы захотите исправить.

Хорошие манеры Раф впитал с молоком матери — их вбила в него бабушка. Он неукоснительно следовал им с тех самых пор, как подрос настолько, что его стали сажать за один стол с взрослыми. Он знал, что бабушка сейчас перевернулась бы в гробу, если бы он поддался порыву и, забрав свою куртку и шлем, молча ушел бы отсюда.

К тому же это была та самая женщина, за которой его попросил проследить Мэтью тогда, в кафетерии торгового центра. И он знал, что ее видели со Стефани незадолго до того, как на сцену вышел он, Раф, и, поскольку она исчезла, он стал следить за Стефани.

Его разбирало любопытство.

И охватила тревога.

Что же заставило Стефани бросить надежную и стабильную работу в банке и переметнуться к этой легкомысленной и слегка сумасшедшей британке?

И вдруг он все понял, и ему стало страшно стыдно за себя. Уже давно Раф не испытывал такого мучительного чувства вины. Он зашел в банк специально, чтобы предупредить Стефани о том, что он за ней присматривает. Он пытался защитить ее. Он не хотел ее запугивать, не хотел заставлять ее бежать от привычного распорядка жизни, от спокойной работы с девяти до пяти, не хотел лишать ее источника заработка, а впоследствии и пенсии.

Неужели это все из-за него?

Как ни ненавидел Раф всю эту братию психоаналитиков, он с радостью воспользовался бы любым поводом присматривать за Стефани. А он почти не сомневался в том, что его Стефани и Стефани, о которой говорила Хлоя, — одна и та же девушка.

— Я об этом подумаю, — сказал он и шагнул к встроенному шкафу, куда Хлоя поместила его вещи.

Она неторопливо шла за ним.

— Спасибо. — Хлоя протянула ему визитку. Раф прочел ее и покачал головой.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то делал деньги на том, что разрывал отношения между людьми.

— А как же адвокаты, которые ведут дела о разводах? Они берут за свои услуги куда большие суммы и при этом причиняют людям гораздо больше боли и неприятностей, чем я. Вы должны понять одну важную деталь, Раф: прочные отношения я разрушить не в силах. К тому времени как кто-то из партнеров приходит ко мне, отношения уже почти исчерпали себя. Я просто сглаживаю дальнейшее течение процесса, делаю разрыв менее болезненным для другой стороны. Я так это вижу.

— Например, обманом заставляя эту женщину-психотерапевта влюбиться в такого парня, как я? От которого, не жди ничего, кроме беды?

Хлоя закатила глаза.

— Право же, дайте себе труд подумать. Если женщина, помешанная на этических нормах и правилах, начинает вдруг что-то испытывать к другому мужчине, она не станет этого мужчины домогаться.

Она просто осознает, что в ее отношениях с существующим партнером есть некий изъян. Эта женщина никогда не позволит себе завести роман с пациентом. Можете считать, что вам ничего не грозит. Все, что от вас требуется, — это немного мне помочь и, возможно, поделиться с ней частицей своего хаоса.

— Я уже пообещал вам подумать над этим. — Заканчивая фразу, Раф накинул куртку и стоял в дверях со шлемом в руке.

Быстро пройдя по дорожке к своему мотоциклу, он умчался в ночь. Даже если Раф и убеждал себя не делать глупостей, он все же пропустил нужный поворот и, вместо того чтобы поехать домой, направился на работу.

Паркуя мотоцикл возле полицейского управления, Раф в сердцах бормотал ругательства на родном испанском.

Служба у него была такая, что он часто появлялся на работе в самое разное время суток, так что никто не увидел ничего необычного в том, что он решил в одиннадцать вечера заскочить к себе в кабинет, чтобы поработать с компьютером. Сам себе Раф сказал, что делает работу, за которую ему платят, а вовсе не использует федеральную собственность в личных целях, однако убеждал он себя в этом не слишком старательно.

Работал Раф быстро. Он знал, что ее зовут Стефани, знал название ее банка и знал, в каком именно филиале банка она работает кассиром. Очень скоро он уже выяснил ее полное имя, дату рождения, номер домашнего телефона и адрес.

Он заметил на ее пальце обручальное кольцо. И в первый раз, и во второй. Хотелось бы знать, вместе ли они живут?

Раф решил, что подъедет к дому Стефани, проверит, горит ли там свет, и уедет.

И снова мотоцикл помчал его по нужному адресу в южную часть Остина, туда, где высились похожие на спичечные коробки многоквартирные дома.

Жила Стефани в доме номер два, в квартире под номером триста восемнадцать. Раф взглянул на часы. Половина двенадцатого. Во многих окнах третьего этажа горел свет, но он не знал, какое из окон ее, как не знал и того, одна ли она.

Он подошел к подъезду, подумывая, не позвонить ли в ее квартиру, но тут из подъезда вышла пара, и парень вежливо открыл перед ним дверь, пропуская в подъезд.

Конечно же, ему следовало бы прочесть этой парочке лекцию об основах безопасности жизни, но вместо этого Раф пробормотал «спасибо» и вошел.

По возможности Раф старался не пользоваться лифтом, вот и на этот раз он поднялся на третий этаж по лестнице, пропахшей затхлостью и средством от тараканов.

Свет в коридоре был тусклым, а ковер давно пора было бы заменить. Краска на стенах кое-где облупилась, по все же здесь было довольно чисто. В этом доме жили те, кто не собирался задерживаться в Остине надолго, или те, кто приехал недавно и еще не успел обзавестись приличным домом. Еще здесь жила молодежь и разведенные одинокие женщины и мужчины. Раф отыскал дверь с табличкой «318» и заметил под дверью свет. Он приложил ухо к двери и услышал голоса. Раф уже собирался уйти, когда до него дошло, что это работает телевизор.

Понимая, что поступает как безумец, он постучал в дверь.

После довольно продолжительной паузы женский голос из-за двери спросил:

— Что вы хотите?

Радует уже то, что хотя бы один человек в этом доме понимает необходимость соблюдения мер предосторожности, подумал Раф, хотя и почувствовал раздражение из-за того, что Стефани ему не открыла. Может, она там не одна? Он сказал:

— Полиция. — Если там у нее бойфренд, он придумает какое-нибудь объяснение. Раф не смог бы так долго работать под прикрытием, если бы не умел быстро соображать и быстро бегать.

И снова пауза. Он спросил себя, откроет ли все-таки Стефани ему, и, похоже, она сама как раз над этим раздумывала.

Наконец Раф услышал, как лязгнул засов, после чего дверь приоткрылась дюймов на шесть, не больше.

Стефани только что приняла ванну. Это первое, что он заметил. Волосы у нее бьши влажными и свисали завитками на воротник белого махрового халата — такие белые халаты полагаются вместе с полотенцами в отелях. Может, его она тоже украла?

Раф увидел дразнящий треугольник нежной влажной кожи в V-образном вырезе халата. Стефани была босиком. Халат доходил до середины икры. Ногти у нее на ногах были покрыты коричневым лаком, а на одном пальце ноги поблескивало серебряное кольцо.

Она ничего не говорила, просто смотрела на него своими карими глазами, которые влекли к себе странной смесью тепла и холодной настороженности. Раф прекрасно понимал, что она чувствовала, а его в ее присутствии бросало то в жар, то в холод. Он был в ярости оттого, что такая красивая женщина портит себе жизнь.

— Вы одна? — наконец спросил он.

Она заглянула ему за плечо.

— А вы?

— Да.

Взгляды их встретились и уже не могли отпустить друг друга. Стефани молча открыла дверь, и Раф вошел, при этом спрашивая себя, за каким чертом он это делает.

Дверь за ним медленно закрылась. Они молча стояли в тесной прихожей с бежевыми стенами и бежевым ковровым покрытием, и Раф думал, какое это неподходящее окружение для такой яркой, такой искрящейся женщины.

Стефани повернулась, потуже запахнув полы халата, и вошла в маленькую гостиную. Взяв пульт, она отключила телевизор.

Их окружила тишина.

Раф чувствовал себя так, словно у него вдруг резко поднялась температура. Но его это не удивило. Он уже успел заметить закономерность. Этот жар возникал всякий раз, когда Стефани была рядом. Все это сильно смахивало на безумие. Она была в беде, он не знал, в чем дело, но чувствовал ее боль, ее беспомощность. А ведь на пальце ее сверкало обручальное кольцо. Или нет? Раф повернул голову и увидел, что ошибался. Кольца не было.

— А где ваше кольцо?

— Я его сняла.

Раф подошел ближе. Он не мог удержаться. Он хотел чувствовать женственный запах шампуня, душистого мыла, лосьона для тела. Он хотел к ней прикоснуться. Он видел настороженность в ее взгляде, но она не отступила назад.

— Почему? Почему вы сняли кольцо?

Глаза ее вспыхнули гневом, Раф видел, что она готова послать его к черту, но вдруг их выражение изменилось. Он увидел в них печаль, растерянность, боль и вновь ощутил, что его тянет к ней с непреодолимой силой, необъяснимой с точки зрения нормальной логики.

— Мы расстались.

— Я рад, — сказал он, потому что это было чистой правдой.

— Но вы его даже не знаете. — Стефани произнесла эту фразу едва слышным шепотом. У нее был красивый рот. Сейчас, без всякой косметики, она выглядела очень юной, свежей, чувственной.

— Я рад за себя.

— Чего вы хотите? — Голос ее чуть дрожал, и Рафаэль напомнил себе, что пришел сюда вовсе не затем, чтобы отведать той наготы, что скрывалась под ее халатом.

— Я не хотел вас пугать, — сказал он.

Стефани нервно рассмеялась и отвернулась.

— Вы пришли в банк, фактически угрожая мне. И где бы я ни была, стоит мне обернуться, я вижу, как вы за мной наблюдаете. Так с чего бы мне бояться?

— Я пытаюсь защитить вас.

Она откинула голову, и влажные волосы хлестнули ее по спине.

— Защитить меня?! — вскричала она. — Вы меня преследуете, запугиваете меня, заставляете меня чувствовать…

— Что именно? — неожиданно хрипло спросил Раф.

— Вину.

— Я должен был вас остановить.

Стефани опустилась на диван, словно ноги не в силах были ее держать. Она покраснела. От смущения? От гнева? Из-за чувства вины?

— О чем вы думаете? — спросил он, садясь рядом с ней на диван. Рядом, но не вплотную. Осознав, что продолжает держать в руке, шлем, Рафаэль наклонился и опустил его на пол, затем выпрямился и повернулся к Стефани. — Зачем вам понадобилось воровать дешевую вещь, из-за которой вы могли бы попасть в большую беду?

— Раньше у меня была проблема, — сказала она, — но потом я от нее избавилась и не испытывала ничего подобного довольно долго. Я даже не знаю, что со мной такое. У меня просто возникает эта безумная потребность, и я не могу удержаться.

— Что, если бы вас поймали с поличным? Вы бы потеряли все. Работу, эту квартиру, все.

Стефани посмотрела ему в глаза.

— Да, это так. — Откинувшись на спинку дивана, она судорожно вздохнула. Халат ее распахнулся, но она, похоже, этого не заметила. Он попытался приказывать себе тоже этого не замечать.

— В течение нескольких лет я посещала психотерапевта. Только поэтому мне дали условный срок, когда поймали.

— У вас есть судимость? — Как могла она получить работу в банке, имея судимость за кражу? И как получилось, что эта информация не всплыла, когда он проверил ее по базе?

Она покачала головой.

— Мне было тогда шестнадцать. Судимость с меня сняли, но обязали пройти курс у психиатра. Мой адвокат сумел доказать, что кражу из магазина я совершила, находясь в состоянии стресса. Мои родители тогда разводились, и я связалась с плохой компанией. — Стефани поежилась, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Вы же знаете, как это бывает.

Раф кивнул.

— А как случилось, что вы больше не попадались? Думаете, вам будет вечно везти? — Он начинал злиться. Стефани была так молода, так хороша собой. Зачем ей швырять свою жизнь под откос ради какой-то дряни, украденной из магазина?

Глаза ее казались такими огромными и такими несчастными, когда она посмотрела на него.

— Вы не понимаете. Я никогда больше этого не делала. Как только у меня появлялись знакомые симптомы, я обращалась к своему психотерапевту, И она меня сразу же принимала. Это всегда мне помогало, спасало меня.

— Не всегда, — напомнил ей Раф.

— Не всегда, — согласилась она. — Если бы вы не ходили за мной следом, я бы взяла те часы. — Она потерла виски, словно у нее разболелась голова. — Я сорвалась.

— Что послужило причиной срыва? Стефани усмехнулась. Довольно жалко.

— Помолвка.

В ямочке у горла у нее бился пульс. Он уставился на эту бьющуюся жилку и не мог отвести взгляд. Если бы он прижался к ней губами, то почувствовал бы, как ее пульс бьется у его губ. Интересно, какой привкус у ее кожи? Он изнемогал от желания это выяснить.

— Должно быть, это не ваш мужчина.

— Нет, — печально сказала она. — Дело не в нем. Он как раз правильный. Дело во мне. Меня всегда тянет не к тем мужчинам.

— Всегда?

Она посмотрела на него, и Раф почувствовал жар, исходивший от нее. И от него.

— Да, — сказала она и, подавшись к нему, прикоснулась губами к его губам. И именно в этот момент он почувствовал, что больше не в силах сдерживаться.

Руки сами обняли ее. Он забыл обо всем: о сдержанности, о разумном поведении, о последствиях. Он снова ступил на ту же чертову дорожку, прекрасно зная, куда она его выведет. Еще одна раненая птица.

Но она так доверчиво прижималась к нему, от нее пахло всеми этими девчачьими ароматами, и под всеми искусственными запахами чувствовался ее настоящий запах, запах женщины… Разве мог он думать?

И надо ли думать?

Они целовались с жадностью: так изголодавшиеся набрасываются на еду. Раф погрузил пальцы в ее волосы, сжимая все еще влажные пряди.

Стефани просунула руки под кожаную куртку, которую он так и не снял, стащила ее с плеч. Он прервался только для того, чтобы сбросить с себя эту чертову куртку и помочь Стефани стащить через голову его рубашку. Рубашка зацепилась за золотую иконку, подаренную Рафу бабушкой, и цепочка чуть не задушила его, когда они оба пытались избавиться от его рубашки, в лихорадке страсти не замечая того, что мешает им это сделать.

Стефани прикоснулась к его обнаженной груди и, опустив голову, лизнула его кожу. Раф просунул руки под халат, лаская ее, лаская ее грудь, округлую, полную, совершенной формы. Когда он накрыл ее грудь ладонями, Стефани застонала, прикусила его сосок и продолжила путь вниз.

Она попыталась расстегнуть его ремень, но бушующая эрекция и еще то, что он сидел, мешали ей.

Рафаэль убрал ее руки, не желая терять время, и, привстав с дивана, сам справился с ремнем.

Затем он скинул ботинки, стащил носки и под неотрывным взглядом потрясающих карих глаз Стефани одним ловким движением стащил джинсы и трусы.

Она окинула его взглядом снизу вверх, и он почувствовал под этим ее жадным взглядом легкое смущение и желание — столь сильное, какого он не испытывал никогда прежде.


Глава 12


Стефани смотрела на него и думала, что еще никогда в жизни она не встречала парня, которого хотела бы сильнее, чем Рафа. Ей нравился темный цвет его кожи, тугой мускулистый живот и ликующий член, устремленный, словно стрела, в ее сторону.

Раф был последним в цепочке гибельных решений. Она это понимала. Дебора объяснила ей механизм действия разрушительных тенденций — ее пагубное пристрастие к «плохим парням», которые непременно должны были причинить ей боль, было сродни алкоголизму или наркомании. Стефани хотелось быть сильнее этой потребности. Она пыталась, но так и не смогла удержаться.

Глаза его были темными, влажными, веки отяжелели от желания — такими же, должно быть, были сейчас и ее глаза. Он сбивчиво, хрипло дышал. Раф потянулся к ней, и она увидела, как заиграли под кожей его мускулы, и ей это понравилось. На правом бицепсе Стефани заметила у него змейку.

Он протянул руку к поясу ее халата. Он смотрел ей прямо в глаза, развязывая его, и Стефани чувствовала себя подарком, с которого снимают ленточку.

Он опустил взгляд, любуясь ее обнаженным телом, и издал звук, который можно было интерпретировать как возглас одобрения. Она чувствовала себя красивой, неотразимой и перенасыщенной желанием. Еще немного, и она взорвется.

Он снова ее поцеловал. Затем проложил влажную тропинку из поцелуев от губ ее до груди, которой он уделил немало времени и внимания, и к тому времени, как он склонил голову к ее животу, она уже металась от нетерпения. Живот у нее не был столь мускулистым, как у него, но Раф, похоже, ничего не имел против этого.

Еще до того как Стефани вполне осознала его намерения, он раздвинул ей бедра своими крепкими руками, руками копа, и зарылся лицом в ее тепло.

Удивление, шок, острое наслаждение — все это было как удар, — как мощная волна. Он продолжал смаковать ее вкус, терзая ее и даря ей почти непереносимое наслаждение, лаская ее языком и губами.

Стефани откинула голову на подлокотник дивана и отдалась во власть ощущений. Пульсирующий жар, мелкая электрическая дрожь, накатывающая волнами все чаще и чаще. Когда он протолкнул в нее палец и безошибочно точно попал на ее точку «Джи», она не смогла сдержать крик. Тело ее вздымалось и падало, наслаждение плеснуло через край.

— Я хочу, чтобы ты вошел в меня, — сказала она, задыхаясь от отчаяния.

— Кондомы, — выдохнул Раф.

Она не сразу поняла, о чем он.

— В ванной. В шкафчике, — с трудом проговорила она. — Скорее!

Он бросился в ванную, предоставив ей возможность полюбоваться его мускулистыми округлыми ягодицам и бедрами атлета.

Стефани слышала, как распахнулся ящик. Что-то со стуком вывалилось на пол. Раф выругался, как отметила про себя Стефани, на испанском, и она улыбнулась, когда он перевернул что-то еще.

Потом она разберется со всем этим беспорядком. Со всем беспорядком. Да, она сошла с ума, но в настоящий момент это ее вполне устраивало. По крайней мере эта разновидность безумия не приведет ее в тюрьму.

Раф притащил с собой всю аптечку, в спешке рассыпав ее содержимое. Стефани могла бы помочь ему, но ей не хотелось. Теперь, когда крышку с бурлящего котла сорвало, когда она была совершенно уверена в том, что этот парень мог стать для нее самым худшим выбором во всех смыслах, она была рада довольствоваться тем, что любовник он великолепный.

Завтра она станет проклинать себя за глупость. Завтра, но не сейчас.

Раф натянул кондом, и в его неуклюжести было что-то особенно трогательное. Он был атлетом с отличной координацией, неуклюжесть таким людям обычно несвойственна.

И вновь он развел ее бедра. И вновь она открыла себя для него. На этот раз он смотрел ей в глаза. Эта близость была почти непереносимой, Стефани хотелось отвернуться, но она не отвернулась. Не смогла.

Он вошел в нее, и тело, принимая его в себя, отозвалось медленно нарастающим наслаждением. Тело Стефани все еще пульсировало после первого оргазма, и ей хватило малого, чтобы испытать второй.

Желая быть ближе к нему, желая большего, Стефани обвила его ногами, словно вбирая в себя. Он с каждым разом входил в нее все глубже.

Темп ускорился, наслаждение достигло самого высокого пика как раз в тот момент, когда спазмы разрядки потрясли и его. Они кончили одновременно. Раф повернулся, и теперь они лежали рядом. Стефани слышала, как бьется его сердце, как ритм его становится ровнее, как успокаивается дыхание. Кожа его из жаркой стала теплой.

Она провела кончиком пальца по змейке на его бицепсе.

— Почему именно змея?

— Хотелось выглядеть крутым. Не отставать от других парней.

Стефани кивнула. Она была сбита с толку. Даже эта татуировка — символ «плохого парня» — выдавала в Рафе парня хорошего.

И главным образом для того, чтобы дать себе повод прикоснуться к нему, она поддела его цепочку указательным пальцем, чтобы разглядеть иконку. Она была теплой, впитала жар его тела.

— А это?

— Это святая Гваделупа, покровительница Мексики. — Голос Рафаэля был низким, чуть рокочущим и тихим. — Я родился двенадцатого декабря, в день этой святой, и всегда думал, что пышные празднества и пир в этот день в мою честь. — Он усмехнулся. — Моя бабушка говорила мне, что я счастливчик, потому что меня благословила сама святая Гваделупа. Это бабушка подарила мне иконку.

— Красивая, — сказала Стефани. — Хотела бы я иметь святую, которая бы присматривала за мной.

Он поцеловал ее в плечо.

— У нас будет одна на двоих.

Стефани задремала, ей было тепло и хорошо. И, засыпая, она подумала, что ей куда больше хотелось бы, чтобы за ней присматривал Раф, а не золотой образ на шее.

— Малыш. — Тихий мужской голос пробудил Стефани от глубокого, без сновидений, сна. Она с трудом разомкнула тяжелые веки и не сразу поняла, где находится. Потом увидела, что лежит на собственном диване в собственной гостиной.

— М-м. — Она смахнула с лица мешавшую смотреть прядь.

Она была укрыта халатом как одеялом, а Раф, уже одетый, склонился над ней. Он словно снова стал чужим.

— Я ухожу, — сказал он. — Запри за мной дверь.

— Да, конечно.

Стефани поднялась, держа перед собой халат, как щит. Рафаэль направился к двери, и она торопливо просунула руки в рукава халата и быстро завязала пояс. Она чувствовала себя физически отдохнувшей, удовлетворенной, но эмоционально — в полном смятении. Ей хотелось плакать.

У двери Раф быстро повернулся к ней и чмокнул в губы.

— Увидимся, — сказал он.

— Да, увидимся.

И он ушел из ее жизни. Ушел, как многие до него. И снова Стефани почувствовала, словно от ее сердца откололся еще один маленький кусочек.

Запирая дверь на задвижку, Стефани спросила себя, сможет ли она когда-нибудь научиться управлять собственной жизнью. Выключив свет, она вошла в спальню и забралась в кровать. Простыни были холодными, и Стефани поежилась.

Увидимся… Он даже не спросил у нее номера телефона.

Увидимся? Если бы…

Хлоя действительно начинала думать, что теперь нашла работу, которая никогда не даст ей скучать. Работу, которую она не захочет бросить. Конечно, она была в самом начале карьеры, и ее доходы еще не покрывали расходов, но с каждым днем работы прибавлялось. Больше вопросов на веб-сайте, больше электронной почты, больше заказов.

Некоторые из тех, кто обращался к ней, были и в самом деле людьми странноватыми. И несколько раз Хлоя интуитивно отказала в помощи, так как, по ее мнению, люди были скорее заинтересованы в том, чтобы унизить своих партнеров или как-то им отомстить, чем в безболезненном и скором разрыве.

Хлоя безоговорочно отказывала тем, чьи просьбы шли вразрез с ее представлениями о выполняемых ею задачах. Встречались люди, живущие без принципов. Но обычно обращавшиеся к Хлое понимали, что разорвать отношения достаточно трудно и помощь третьей стороны может существенно облегчить задачу.

Дважды Хлоя организовала встречу втроем: любовная пара и она в качестве третьего лица. Одна из этих встреч закончилась примирением любовников, когда стало ясно, что женщина, попросившая Хлою помочь им с партнером расстаться, пребывала в заблуждении. Она считала, что у ее партнера роман на стороне, но оказалось, что это не так. Просто четыре вечера в неделю он играл в теннис.

По мнению Хлои, это уже было достаточным основанием, чтобы разорвать отношения — ведь из-за тенниса он не мог уделять своей второй половине того времени, что она заслуживает. Но тут парень сам предложил своей подружке ходить с ним играть в теннис и даже, пообещал оплатить ей уроки с инструктором в качестве подарка ко дню рождения, так что все проблемы разрешились сами собой.

Как бы там ни было, Хлоя получила свой гонорар, да еще и дополнительный моральный бонус.

Во второй раз Хлоя встретилась с воюющими сторонами за ужином. Нельзя сказать, что ужин прошел в приятной дружеской атмосфере. Напротив, после того раза Хлоя решила никогда больше на ужин с клиентами не ходить. И все же, титаническими усилиями добившись того, чтобы один из партнеров молчал хотя бы минуту, пока второй говорит, она заставила их прийти к обоюдному выводу о том, что их отношениям не суждено продлиться. К концу ужина оба уже готовы были смеяться над тем забавным, что стало их общими воспоминаниями, и Хлоя надеялась, что эти двое расстанутся друзьями.

Хлоя решила посетить банк, довольная тем, что может депонировать очередной чек. Мэтью вышел из дома как раз в тот момент, когда она вышла из своего.

— Доброе утро, — бодро сказала она, что вполне соответствовало ее настроению.

Мэтью в ответ что-то сердито пробурчал.

— Мне кажется, вчерашний ужин прошел очень хорошо, но вы, похоже, так не считаете?

Он помрачнел еще больше.

— Думаю, вы неплохо провели время.

Хлоя озадаченно смотрела на него.

— Мне казалось, что мы все хорошо провели время.

— Некоторые лучше, чем другие, — буркнул Мэтью. Хлоя никогда не относила себя к разряду терпеливых женщин.

— Видит Бог, вы сегодня встали не с той ноги, — сказала она, изо всех сил стараясь подражать интонации ДжуЛи Эндрюс в киноверсии «Мэри Поппинс». — Наверное, вам следует принять пилюлю счастья.

— А вы, похоже, прошлой ночью уже приняли свою пилюлю счастья.

— Вы просто так неудачно шутите или намекаете на что-то?

— Ни на что я не намекаю. Мне не нравится, когда соблазняют моих друзей, только и всего.

— Соблазнять… — Хлоя прикусила язык. Она едва не сообщила Мэтью, зачем именно попросила Рафа остаться. Однако вовремя вспомнила, что решила не сообщать ему ничего о природе своего бизнеса до тех пор, пока окончательно не встанет на ноги.

Хлоя наклонила голову, переложила сумочку в другую руку и подняла на Мэтью провокационный взгляд из-под полуопущенных ресниц.

— Могу заверить вас, что никакого соблазнения не потребовалось, — сказала она и, чтобы досадить ему, бросила на прощание, стараясь произносить слова как истинная американка:

— Приятного дня.

Когда Хлоя вернулась из банка, Мэтью, по счастью, нигде видно не было. Но вместо него она увидела Бриттани, которая выбиралась из машины, держа в руках целую кипу каких-то брошюр. Когда Бриттани попыталась закрыть за собой дверцу, одна из книжек упала на тротуар.

Хлоя, привлеченная как любопытством, так и желанием помочь ближнему, крикнула:

— Я сейчас вам помогу! — и, подойдя, подняла упавшую брошюру.

— О, спасибо, — сказала Бриттани, поддерживая стопку книжек подбородком. — Надо было взять сначала половину, а потом вернуться за другой, но мне жаль терять время.

— Я сама такая же, — согласилась Хлоя, взяв у Бриттани пару книжек, оказавшихся при ближайшем рассмотрении и не книжками вовсе, а оформленными в виде складных брошюр образцами отделочных материалов. Она первой направилась к соседскому дому. — Ремонт затеваете?

— Пока только собираем идеи. У Мэтью в доме все такое темное. Было бы неплохо немного освежить интерьер.

О, бедная миленькая заблудшая овечка, подумала Хлоя. И дело было не только в том, что выбранные Мэтью цвета вполне соответствовали его представлениям о доме и нисколько не раздражали глаз, но еще и в том, что любому дураку при одном взгляде на Мэтью стало бы понятно, что он не из тех, кого могут заинтересовать брошюры с образцами красок и обоев. Особенно если идеи были почерпнуты из журнала «Вдохновение в стиле кантри».

Пожалуй, подумала Хлоя, придется поспешить, пока эта заблуждающаяся женщина не раскрасила весь дом Мэтью уточками и зонтиками в веселенькую клеточку и пока он не задушил Бриттани в ее деревянной кроватке с гнутыми спинками.

В последнее время Хлоя была слишком занята раскруткой своего бизнеса и общением с клиентами, которые платили ей за услуги, так что времени на размышления об отношениях Бриттани и Мэтью у нее как-то не оставалось. Однако сейчас, когда демон перестройки овладел психикой Бриттани, пора было спешить на помощь Мэтью.

— Я год проучилась в Букингемском университете на факультете дизайнеров по интерьеру. Возможно, я могла бы вам помочь.

— Bay! Так вы профессиональный дизайнер?

— Не совсем. Диплом мне получить не удалось, но основы дизайна интерьеров я изучила. И была бы только рада вас проконсультировать.

— Это было бы замечательно.

— Вот и договорились. Почему бы вам не заскочить ко мне, когда у вас появятся какие-то конкретные мысли по цветовому решению? Мы могли бы их обсудить.

— О, спасибо большое. И я хочу еще раз поблагодарить вас за вчерашний ужин. Я прекрасно провела время.

— И я тоже. Знаете, мне пока не удалось здесь ни с кем по-настоящему подружиться. Я так скучаю по моим девочкам. — Хлоя подумала о Ники и Рейчел, да и вообще обо всех своих английских подругах.

— Я так вам сочувствую. Ну что ж, мы устроим вам выход в свет. Я имею в виду себя и своих подруг. Мы покажем вам, как веселятся у нас в Техасе.

— В самом деле? Это было бы замечательно. Спасибо.

— Мне и самой будет приятно.

Они занесли брошюры в дом, и Хлоя, положив свою стопку на ступеньку лестницы, направилась к двери.

— Когда Мэтью освободится, не могли бы вы попросить его помочь мне передвинуть кое-что из тяжелой мебели у меня в доме?

— Конечно.

Через десять минут в дверь Хлои громко постучали. Для того чтобы узнать причину этого стука, ей даже не пришлось выглядывать из окна спальни.

Хлоя закончила набирать электронное письмо для Джордана, в котором она заверяла его, что работа по его заказу продвигается и что она держит руку на пульсе событий, которые должны побудить Дебору порвать с ним отношения. Хлоя решила обойти молчанием то обстоятельство, что Раф пока еще не ответил ей согласием, поскольку в душе была оптимисткой и верила в свой талант убеждения.

Когда стук повторился, на сей раз сопровождаемый настойчивым нажатием дверного звонка, Хлоя встала и спустилась вниз.

— Я пытаюсь работать, — сказала она, распахнув дверь перед мрачно уставившимся на нее соседом. Судя по его виду, он явно скучал по работе в полиции — уже хотя бы потому, что испытывал настоятельную потребность размахивать оружием и постоянно кого-то арестовывать.

Он мог бы снизить уровень преступности в Остине уже силой одного своего взгляда. Не всякий преступник способен такой взгляд выдержать.

— Я тоже. Мне передали, что вам надо передвинуть мебель. Но в вашем договоре ничего не сказано насчет того, что я обязан переставлять вам мебель.

Хлоя спокойно смотрела на него.

— Вы бы еще укусили меня.

Мэтью щелкнул зубами и сжал челюсти, словно действительно пытался удержаться от того, чтобы ее не покусать.

— Бриттани пытается превратить мой дом в центр «Тутти-Фрутти», а вы требуете от меня переставлять мебель. Неужели вы, женщины, не можете просто взять и оставить человека в покое?

— Не можем, если хотим добиться положительных изменений, — сказала Хлоя, со значением глядя на него.

Мэтью прищурился и шагнул к ней, угрожающе выставив вперед корпус.

— Что вы решили передвинуть?

— Я хочу убрать кровать из второй спальни. Я наняла ассистентку. Мне нужно поставить для нее стол.

— Ассистентку, значит? Вы наняли ассистентку?

— Да, — сказала она и пошла наверх, рассчитывая, что он направится следом.

— Младшего детектива, — хмыкнул он уже несколько менее напряженно.

Хлоя скривила губы.

— Именно так.

Она засуетилась, пытаясь ему помочь, но Мэтью просто взвалил матрас на плечо и отнес его на чердак. Ту же операцию он проделал с пружинным основанием и с изголовьем, и Хлоя невольно залюбовалась игрой его мускулов и мужским подходом к решению проблемы, которая ей явно была не по зубам.

— Где стол? — спросил Мэтью, когда кровать исчезла. Он даже предложил унести заодно и трюмо, но поскольку в настоящий момент Хлоя не могла позволить себе покупку большого количества офисной мебели, она решила, что канцелярские принадлежности можно хранить и в трюмо.

— На кухне. В коробках. Его еще надо собрать.

— М-м, — промычал Мэтью. — Хотите, чтобы я взглянул?

— А мне не придется готовить еще один ужин?

— Меня вполне устроит кофе.

Хлоя занялась кофе, а он потащил коробки наверх. К тому времени как она принесла ему кружку только что приготовленного кофе, Мэтью уже успел разобрать содержимое коробок и, устроившись на полу, орудовал универсальным гаечным ключом — с точки зрения Хлои, самым хитроумным, можно сказать, дьявольским изобретением человечества.

Пробурчав «спасибо», он взял у нее из рук кружку.

— Почему вы не помогаете Бриттани с ремонтом?

Не отрываясь от своей работы, Мэтью бросил на нее сердитый взгляд.

Хлоя не торопилась уходить, любуясь ловкостью его движений и игрой бицепсов.

— Вы ведь понимаете, — сказала она, глядя, как вздуваются мышцы у него на спине, — что, если вы ее не остановите, все кончится тем, что вам придется жить в доме в клеточку, в полосочку и в цветочек, с мебелью в фольклорном стиле.

— Не лезьте не в свое дело.

Она покачала головой.

— Если бы вы не были таким гениальным сборщиком мебели, я бы на вас обиделась, — укоризненно проговорила она и пошла к себе в кабинет. Надо было закончить кое-какую бумажную работу.

Приятно было слушать, как шуршат деревянные детали стола, как скрипят под тяжестью Мэтью половицы. Когда он выругался, Хлоя мысленно улыбнулась. Только сейчас она осознала, как долго жила одна. Хлоя была рада, что теперь будет работать в компании.

Гораздо быстрее, чем она ожидала, Мэтью заорал из соседней комнаты:

— Куда поставить эту штуковину?

Хлоя встала и направилась в будущий кабинет секретаря. Она попросила поставить стол посередине, чтобы сидящий за ним был обращен лицом к двери. Стефани сможет передвинуть стол, если захочет, решила Хлоя, поскольку принимать в офисе клиентов она не собиралась.

— Спасибо, Мэтью. — Она была ему искренне благодарна, хотя он и успел ей нагрубить.

Однако Мэтью уходить не торопился. Вместо этого он принялся складывать в аккуратную кучку весь упаковочный материал.

— Итак, о Рафе.

Хлоя посмотрела на него.

— Да?

— Он хороший парень.

— Я и не думала, что вы считаете его плохим — он же ваш друг.

Мэтью переминался с ноги на ногу. Видно было, что ему неловко, но он исполнен решимости. Хлоя подозревала, куда он клонит, но желания помочь ему двигаться в выбранном им направлении не испытывала. Пусть выкручивается сам.

— Непохоже, чтобы он был мужчиной вашего типа.

Хлоя наклонилась, чтобы отодрать кусок липкой ленты, приклеившейся к дубовой половой доске. Кстати, пол тут, похоже, настилал тоже не кто иной, как Мэтью. Вероятно, сам он это покрытие и изготовил — распилил на доски дуб, который сам же и вырастил, а потом срубил.

— Откуда вы знаете, какой тип мужчин я предпочитаю?

Глаза их встретились, и произошло нечто вроде электрического разряда. Мэтью пару секунд молча смотрел ей в глаза, после чего повернулся и ушел.

— Да, наверное, не знаю.


Глава 13


Стефани изобразила счастливую улыбку — насквозь фальшивую. Маски, что надевают дети на Хэллоуин, и те выглядят куда естественнее. С этойфальшивой улыбкой на лице она приступила к работе. Менеджер ее филиала в банке проявил столько понимания, такую готовность помочь ей уволиться, не отрабатывая положенных двух недель, что у Стефани невольно закралось подозрение, что от нее не чают избавиться.

То, что ей не придется отрабатывать положенный срок, конечно, было хорошо, потому что она сразу же сможет приступить к своей работе у Хлои, но отчего-то радости по этому поводу Стефани не испытывала. Коллеги по работе и начальник хотя бы могли притвориться, что она являлась настоящим подарком для банковской кассы.

Ну ладно. По крайней мере Хлоя обрадуется. Стефани должна была доработать в банке до конца дня пятницы, потом два выходных, а там — новая работа. Время ползло, как улитка. Незадолго до перерыва наметилось некоторое оживление, когда парень из отдела доставки цветочного магазина зашел к ним с корзиной, в которой была дюжина розовых роз на длинных стеблях и симпатичные зеленые листья, которыми обычно украшают букеты.

Как романтично! Конечно, Стефани больше бы понравилось что-то более яркое, колоритное, герберы, например, или огромные веселые подсолнухи. Интересно, у кого сегодня годовщина свадьбы, подумала она. Момент был знаковый, ибо все — и сотрудники, и клиенты — на мгновение замерли.

— Кто здесь Стефани Бакстер? — спросил парень, судя по акценту, из Бронкса, оглядываясь по сторонам с высоко поднятыми бровями, словно он никогда еще ничего подобного никому не доставлял. Словно это не было его работой.

— Я Стефани. — Она почувствовала, как быстро забилось ее сердце. Он не спросил вчера номер ее телефона, он ушел из ее квартиры с засосами на губах и небрежным «увидимся». Неужели таким способом Раф давал ей понять, что вчерашняя ночь что-то для него значила?

Пока парень из отдела доставки водружал цветочный букет на ее рабочий стол, пока она подписывала квитанцию о доставке, у нее от радости кружилась голова. Хотелось петь и прыгать от. радости, как в детстве.

— Вы не возражаете? — спросила она у женщины, которая вынужденно задержалась у ее окошка.

Женщина была уже не первой молодости, полная, и белая блузка ее от частых стирок из белой сделалась желтоватой. Она переступала с ноги на ногу — наверное, у нее болели ноги. Но и у нее просветлело лицо при виде цветов.

— Нет, конечно, нет. Я замужем уже тридцать четыре года, и цветы в моем доме бывают лишь тогда, когда я срезаю те, что сама выращиваю у себя в саду. Такими моментами надо дорожить, девочка.

Стефани чувствовала на себе столько взглядов, выжидательных, а порой и завистливых, что руки у нее немного дрожали, когда она открыла маленький белый конверт.

«Любимая». О, он назвал ее любимой. Она бы ни за что не подумала, что он мог писать такое. Или говорить. Или присылать розовые розы.

Стефани прочла записку, затем перечитала ее еще раз, и только тогда до нее дошел смысл происходящего.

Любимая!

Пожалуйста, прости меня. У нас еще все получится. Я люблю тебя.

Дерек.

Дерек. Она сунула карточку обратно в конверт и вернулась к обслуживанию клиентки, извинившись перед ней за задержку.

Женщина смотрела на нее, и щеки у Стефани горели и чесались, словно они вдруг покрылись сыпью.

— Что же такое случилось, если и цветы не помогли?

— Он не сделал ничего плохого. — Стефани покачала головой. Ей так хотелось сказать кому-то то, о чем она думала. Она бы сейчас с радостью выплакалась на плече у этой милой женщины. — Просто он не тот парень.

— О, милая. Как сказали бы мои дети, это удар так удар.

Стефани ответила клиентке улыбкой.

— Да уж.

Вместо того чтобы позвонить Дереку, что неминуемо привело бы к очередному выяснению отношений, на что у Стефани не хватало мужества, во время перерыва она отправила ему письмо по электронной почте. Подобрать слова было так трудно, что у нее ушел чуть ли не час на коротенькую записку.

Дорогой Дерек!

Спасибо за цветы. Хотя я бы хотела, чтобы ты их не посылал. Я не изменю своего мнения. Мне жаль. Будь счастлив.

Стефани.

К концу дня она еле волочила ноги.

— Разве ты не возьмешь цветы домой? — спросила у нее Элизабет, девушка, работавшая за соседней кассой.

— Нет. Если хочешь, возьми их себе.

— Хорошо, я возьму, если они тебе не нужны.

Стефани могла бы поспорить, что Элизабет никто никогда роз не присылал. Она принадлежала именно к тому типу женщин, к которым Дерек относился с презрением, и поэтому Стефани приятно было думать, что серая мышь Элизабет понесет домой цветы, купленные Дереком.

Стефани взяла лишь маленькую карточку в белом конверте, чтобы выбросить ее в первую попавшуюся на глаза урну.

Дома она приготовила себе хлопья с молоком, на десерт взяла баночку персикового йогурта и, плюхнувшись на диван, включила телевизор. Ей и телевизор смотреть не хотелось, но так хоть был повод поваляться на диване. Конечно, она велела себе не быть идиоткой и не пытаться воссоздать в памяти все то, что происходило на этом диване прошлой ночью. И конечно, именно этим она и занялась. Укутавшись в халат, Стефани представила себе, что этот халат пахнет Рафом, и стала вспоминать все, что происходило сутки назад, в каждой ошеломительной подробности.

Когда зазвонил телефон, она так глубоко успела погрузиться в свои фантазии, что была уверена, что звонит Раф. Но потом вспомнила, что у Рафа нет номера ее телефона — ведь он не попросил дать ему его. Стефани подождала пару гудков, но потом подумала, что узнал же Раф, где она живет, и если у него есть ее адрес, то и телефон скорее всего тоже есть. Он ведь коп, а у полиции есть доступ к такого рода сведениям.

Стефани бросилась к телефону, ударившись пальцем ноги ю фен, который оставила включенным в наст енную розетку сегодня утром.

— Алло? — Она пыталась не выдать своего горячего желания услышать его голос в трубке.

— Стеф, нам надо поговорить.

Ощущения в ее животе были примерно такими же, как у человека в летящем в свободном падении лифте. Если у нее еще и были какие-то сомнения относительно правильности решения порвать с Дереком, то теперь они окончательно исчезли.

— Мы уже поговорили. Мне правда очень, очень жаль, но я не могу за тебя выйти.

— Но я люблю тебя. И у меня есть планы.

Дерек всегда говорил о себе. Похоже, его никогда не заботили ее чувства и ее планы. Однако она обидела его и знала об этом, и поэтому старалась отнестись к нему с пониманием.

— Я не думаю, что могла бы стать тебе хорошей женой. Тебе нужна женщина более… — Более послушная? Более рассудительная? Менее склонная к кражам из магазина в состоянии стресса? Не такая распутная? — Более зрелая. Я, видимо, еще не готова к браку.

— Ты боишься. Так бывает. Послушай, давай пообедаем завтра вместе. По крайней мере это ты можешь сделать.

Стефани уже готова была ответить согласием, но одернула себя. Если она пойдет с ним на ленч, то, пожалуй, совершит какую-нибудь глупость. Например, позволит ему снова надеть ей на палец это кольцо. Нет, она не могла. Просто не могла.

— Сожалею, но завтра я занята. Послушай, мне пора уходить.

— Подожди. — Тон Дерека изменился. Стал резким, осуждающим. — Я заскочу в банк. Мне надо тебя увидеть.

— Я больше там не работаю. Я ушла из банка.

— Ты что, сумасшедшая?

— Вероятно.

— Я серьезно. Тебе надо к психиатру. Ты бросаешь работу? И думаешь о том, чтобы меня бросить? С тобой что-то не так.

— Считай, что тебе повезло. Ты от меня избавишься.

— У тебя кто-то есть?

Раньше его постоянная ревность поддерживала в Стефани уверенность в том, что он ее любит. Мужчина, который так ею дорожит, едва ли станет ей изменять. Однако сейчас она начинала в этом видеть иную, темную сторону.

Стефани не знала, чего в ней сейчас было больше: эйфории или боли. Но она была уверена, что если честно ответит на его вопрос, то покончит с ним навсегда. Ей хотелось ответить «да», но правда состояла в том, что произошедшее прошлой ночью той же ночью и кончилось. Роман на одну ночь. То, что она чувствовала к Рафу, вовсе не свидетельствовало о его чувствах к ней.

— Мне надо идти.

Стефани услышала щелчок: Дерек первым положил трубку. Она закрыла глаза в ожидании, когда к ней придет сожаление. Но сожаления не было. Ничего удивительного. Ей всегда удавалось причинять себе боль.

Стефани снова взяла трубку, зная, что должна сделать еще один звонок — звонок, которого она боялась.

— Мама, это я, Стефани.

Через две минуты она получила именно то, на что и рассчитывала. Приглашение на ужин завтра вечером. Она расскажет матери о том, что они с Дереком расстались, а потом останется на ночь в своей детской комнате, той самой комнате, где она строила свои большие планы, где предавалась своим глупым мечтам до того, как жизнь ее повернула туда, куда повернула.

Дебора сделала то, что делала всякий раз, когда клиент выводил ее из себя. Из своего кабинета она прошла в кабинет Джордана. Оба уже закончили прием, Джордан что-то печатал на компьютере, и вид у него был серьезный и ученый.

— Джордан!

Он вздрогнул.

— Дебора, ты меня напугала.

— Извини. Я могу зайти позже, если ты занят.

— Нет-нет. Пожалуйста, заходи.

— Я хочу поговорить с тобой о Петерсонах. О паре, с которой я работаю. — Дебора поморщилась. — У меня не очень хороший контакт с ними.

— Расскажи мне о них.

Он всегда так поступал. Спокойно приглашал ее разделить с ним ее груз. Он всегда ее поддерживал. Дебора сёла в кресло напротив него и принялась размышлять вслух:

— Хенрик — трудоголик. Он редко бывает дома, думает и говорит он только о работе. Его жене кажется, что муж ею пренебрегает, что он ее недооценивает.

Джордан издал звук, подозрительно напоминающий хмыканье. Раньше он никогда не перебивал Дебору, поэтому она удивилась и посмотрела на него, приподняв очки для чтения, чтобы яснее его видеть.

— Что, прости?

— Нет, ничего. Продолжай.

— У меня такое ощущение, что я не могу до них достучаться. Джанин, его жена, выполняет задание каждую неделю, а Хенрик сопротивляется. Он не желает выполнять задания и вообще отказывается признать, что у него есть проблема. У тебя есть какие-нибудь соображения?

Джордан на какое-то мгновение задержал на ней взгляд. Может, освещение сыграло свою роль, но Деборе показалось, что взгляд у него не такой спокойный, как обычно.

— Иногда ты просто не можешь исправить людей, даже если очень этого хочешь.

— Мы здесь не для того, чтобы исправлять людей, — возразила она. — Мы исправляем отношения между ними.

— Иногда мне кажется, что это одно и то же. Хенрик не станет меняться до тех пор, пока он сам не захочет меняться. И какие бы усилия ни прилагали те, кто его любит, это ничего не изменит.

Дебора кивнула, подумав о Джанин, которая прилагала столько усилий в борьбе за внимание мужа. Однажды Хенрик проснется и увидит, что жены нет рядом, но тогда уже будет слишком поздно что-то делать.

— Иногда мне хотелось бы иметь волшебное зеркало, в которое люди могли бы смотреть и видеть, как их поведение приводит к разрушению их отношений.

— И мне бы этого хотелось, Дебора. Еще как хотелось бы!..

Дебора постучала ручкой по блокноту.

— Возможно, Петерсонам смог бы помочь другой психотерапевт? Может, с ним им бьшо бы лучше? Ты не хотел бы попробовать?

Джордан покачал головой:

— Думаю, с меня довольно безнадежных случаев. Дебора подалась вперед, обеспокоенная его словами.

— Разве у тебя в последнее время были проблемы с клиентами? Я не знала. Ты не хочешь об этом поговорить?

— Нет, все в порядке. Кажется, я уже понял, как решить проблему. — Джордан выключил компьютер. — Мне пора идти. Я ужинаю со старым школьным приятелем.

Дебора кивнула.

— А мне еще надо кое-что сделать. Увидимся завтра. Перегнувшись через стол, она чмокнула его в щеку.

— Да, увидимся завтра.

Хлоя не могла не заметить, что ее новая ассистентка пребывает далеко не в лучшей форме. Глаза у Стефани были усталыми, веки опухли, и улыбалась она вымученно.

— Надеюсь, вы пока еще не пожалели о том, что согласились на эту работу? — спросила Хлоя, как только увидела Стефани.

Стефани невесело рассмеялась.

— Я просто плохо спала. Наверное, волновалась. Все-таки начинаю новую жизнь.

— Знайте, что я так нагружу вас сегодня работой, что ночью вы будете спать как младенец.

Стефани невольно улыбнулась. Дай-то Бог, подумала она.

Зная, что вскоре Стефани сама расскажет ей о своих проблемах, Хлоя принялась задело: показала Стефани ее рабочее место — новенький стол, папки и прочие канцелярские принадлежности, купленные в субботу в специализированном магазине. Хлоя купила еще и второй компьютер, потратив несколько больше, чем ей того хотелось.

Вскоре Стефани уже формировала папки на каждого клиента. К тому же оказалось, что Стефани умеет пользоваться несложной бухгалтерской программой, которую Хлоя хотя и приобрела, но так ни разу и не пробовала. К одиннадцати часам, когда Хлоя спустилась на кухню, чтобы сварить кофе, она мысленно поздравила себя с великолепным приобретением — Стефани оказалась отличным работником.

Хлоя уже собиралась отнести поднос с кофе наверх, тем самым продемонстрировав Стефани, каких воистину демократических взглядов придерживаются современные предприниматели — ведь она не только сама приготовила кофе, но еще и обслуживает собственную секретаршу, — когда в дверь позвонили. Опустив поднос на столик в прихожей, Хлоя открыла дверь. На пороге стоял Раф.

Хлоя была несказанно рада тому, что он пришел, справедливо полагая, что ее оптимизм себя оправдал.

— Надеюсь, вы пришли с добрыми вестями?

Он кивнул.

— Я обдумал ваше предложение и решил, что окажу вам ту услугу, о которой вы просите.

— Чудесно. — Хлоя одарила его лучистой улыбкой. — Давайте поднимемся в мой кабинет и поговорим. Хотите кофе?

— Конечно.

Раф подождал, пока Хлоя достанет еще одну чашку, после чего приятно удивил ее тем, что взял у нее поднос и сам понес его наверх.

Хлоя шла позади него. Дверь в ту комнату, где находилась Стефани, была открыта. Стефани сидела за столом, склонив голову, но, очевидно, она услышала шаги, потому что сказала:

— Хлоя, у меня есть вопросы вот по этим папкам.

Встав из-за стола со стопкой папок в руках, она шагнула к Хлое и вдруг, к немалому удивлению той, покраснела, потом побледнела и уронила папки на пол.

Картонные папки с громким стуком попадали одна на другую, словно колода карт.

— Стефани, с вами все в порядке? — Хлоя готова была ринуться ей на помощь, но Раф с подносом загораживал дверь.

— Привет, Стефани, — сказал он таким тоном, что Хлое стало понятно, что между ними существуют отношения, причем довольно близкие. Раф вошел в кабинет, и Хлоя вошла следом.

Она переводила взгляд с Рафа на Стефани и обратно. Стефани была в шоке, кровь то приливала к ее лицу, то отливала от него. Раф выглядел обычно, но Хлоя могла бы поклясться, что чувствовала, как от него пышет жаром.

Не надо было смотреть в хрустальный шар, чтобы догадаться, что эти двое спали друг с другом. Как интересно. Весьма интересно.

Стефани нагнулась, чтобы собрать папки.

— Привет, — сказала она, уже наклонив голову, так что волосы упали на лицо и скрыли его. Оставалось только гадать, что оно при этом выражало.

Раф шагнул вперед, казалось, забыв о том, что у него в руках поднос с кофе и чашками. Но нет. Он огляделся и поставил поднос на стол Стефани. Пауза сгустилась настолько, что потребовалась бы кувалда, чтобы проломиться сквозь нее.

— Я не стала добавлять в кофе молоко и сахар, потому что не знала, как вы больше любите, — сказала Хлоя, автоматически принимая на себя роль любезной хозяйки, считающей своим долгом сгладить неловкость ситуации.

Поскольку никто ей не ответил, она пожала плечами, шагнула к столу и налила себе кофе, добавив в чашку немного молока из молочника и чайную ложечку сахара из сахарницы.

— Когда вы нальете себе кофе, Раф, не могли бы вы пройти в мой кабинет? Он рядом — соседняя дверь.

— Конечно, — сказал он, не сводя глаз с ее секретарши, которая уже стояла с папками в руках и тоже, казалось, никого и ничего, кроме Рафа, не видела.

Хлоя прошла в соседнюю комнату, решив, что должна ненадолго оставить их одних. Она услышала сначала голос Рафа — он говорил тихо и неразборчиво, потом короткую и явно резкую, хотя и тихую, реплику Стефани. После этого Раф зашел к ней в кабинет. Кофе он себе не налил, и Хлоя решила не напоминать ему об этом.

— Закройте дверь, — попросила она.

После некоторого колебания Раф закрыл дверь, прошел к столу и сел на стул напротив Хлои.

— Вы пришли в рабочее время. У вас есть возможность уходить с работы, когда вам захочется?

— Я работал под прикрытием, и теперь у меня полно компенсирующих отгулов.[16 - Компенсирующий отгул — отгул, который работник может потребовать вместо получения дополнительной платы за сверхурочные или работу в выходные и праздничные дни.]

— А почему так?

— Когда работаешь под прикрытием, сверхурочные тебе не платят, а вместо этого дают отгулы. Так что их у меня набралось порядком.

— И вы решили потратить их на то, чтобы помочь мне? Он посмотрел на нее этим своим особым взглядом полицейского. Очень выразительным взглядом. Однако Хлою этим было не пронять. Не дрогнув, она не раз смотрела в глаза разгневанным любовникам, своему брату и однажды даже — а о таком не забывают — принцессе Анне, когда Хлоя назвала ее лошадь не тем именем. Так что Раф еще не знал, с кем связался.

— Вы просили меня об услуге, помните? — наконец произнес он.

— Конечно. Но тогда мне показалось, что вам не очень-то хотелось меня выручить. И предложенная мной компенсация вас не слишком вдохновила.

Раф пожал плечами:

— Возможно, когда-нибудь я все же попрошу вас помочь мне разорвать отношения, которые меня не устраивают. — Раф поерзал на стуле. — Так расскажите мне об этой женщине. О психотерапевте.

Хлоя жестом остановила его. Это пока подождет.

— Вначале расскажите мне о вас и моей секретарше.

— Это личное. И здесь все запутано.

— Рвать отношения между людьми — тоже очень личный бизнес. Я не хочу осложнений.

— Никаких осложнений не будет.

— Хорошо. — Потом она поговорит со Стефани. От женщин всегда проще получить ценную информацию. — Вот книга Деборы Бьюмонт. Должна вас предупредить, ее содержание может вызвать у вас тошноту, и все-таки нам стоит ее прочесть. Что от вас требуется, так это предстать перед ней неопрятным, растрепанным — ну, таким, каким вы умеете быть.

Раф взял книгу и, перевернув ее, взглянул на последнюю страницу обложки.

— Объясните — зачем?

— У меня есть теория, согласно которой эта бедная женщина, как это явствует из ее книги, угодила в ловушку ею же разработанных систем. Сама не сознавая того, она мечтает влюбиться в безнадежно пропащего мужчину, чтобы затем его исправить.

Раф напрягся.

— Я не могу заставить женщину влюбиться в меня.

— Сходите к ней на прием и увидите, что произойдет. Всего один раз. Вот адрес. Я уже записала вас на завтра. — Хлоя протянула ему свою визитку, на обратной стороне которой она указала адрес и время, на которое Рафаэля назначили.

— Вы меня записали?

— Да. В противном случае пришлось бы ждать по меньшей мере неделю, чтобы к ней попасть.

— Но ведь я мог вам и отказать.

— Тогда мне пришлось бы отменить встречу, — с готовностью сообщила она. — Но к счастью, вы мне не отказали.

— А стоило бы. У меня такое чувство, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Чепуха. Вы помогаете двум людям найти свое счастье. Что может быть благороднее?

— Как вы себе все это представляете? Яне хочу иметь никаких дел с психиатричкой.

— Иногда мы испытываем большее удовольствие, когда рвем с кем-то, чем когда в кого-то влюбляемся. По крайней мере я очень надеюсь на то, что вы заставите ее пересмотреть свои отношения с тем мужчиной, с которым она связана сейчас, и понять, что у них нет будущего.

— Не уверен.

— Пойдите завтра на прием. Если больше не захотите приходить, можете на этом поставить точку.

Раф кивнул:

— Ладно.

— Могу я задать вам один вопрос? — Спрашивайте.

— Имеет ли ваше внезапное желание выполнить эту работу какое-то отношение к Стефани?

Рафаэль посмотрел на нее этими своими темно-кофейными глазами, и Хлоя ничего не смогла в них прочесть.

— В котором часу я завтра должен быть у нее?

Хлоя увидела перед собой кирпичную стену, о которую она уже билась головой. И поскольку у нее не было желания разбивать себе голову, она безнадежно вздохнула и сказала:

— В два часа дня.

Он взял у нее книгу и визитку и пошел к двери. Сексуальная грива высветленных солнцем волос мотнулась в сторону и упала на спину. О да, подумала Хлоя, если вы мечтаете о гремучей смеси сексуальности и хаоса, то Рафаэль Эскобар именно то, что вам нужно.


Глава 14


Не иначе как этот ублюдок прицепил к ней маячок! Стефани, вне себя от ярости, укладывала папки с только что приклеенными к ним этикетками в шкаф в определенном, ею же придуманном порядке.

Но если уж ему не хотелось выпускать ее из виду, то почему бы ей не позвонить? Почему бы не повторить своего ночного визита? Дрожа от гнева, Стефани вспоминала, что она поменяла постельное белье, побрила ноги, купила новую ночную рубашку и все выходные просидела дома в ожидании своего принца. Жалкая влюбленная дура!..

Рафаэль Эскобар не позвонил, не постучал поздно ночью в ее дверь, заставляя обмирать от желания и страха, не вошел напористо, по-хозяйски в ее квартиру и в ее тело. Он трахнул ее и был таков.

Может, он и носил полицейский значок, но при этом мало чем отличался от тех, кого ловил. Плохие парни всегда были слабостью Стефани. Роковой слабостью.

Стефани вдруг обнаружила, что ставит папку с этикеткой «Дорен» под букву «Б». Сегодня она должна была начать новую жизнь. Так ей казалось.

Еще раз жизнь с чистого листа. Но разве это возможно, если на новой работе этот человек не оставляет ее в покое? А ведь Раф мог бы спокойно прийти к ней домой, однако он не счел нужным это сделать.

Стефани решила, что не станет подслушивать, хотя, прижавшись ухом к стене, могла бы услышать все, что говорилось в соседней комнате.

Но она не позволила себе до этого опуститься.

Гнев кипел в ней, а еще ужасная боль, которая возникает тогда, когда совершишь какой-то по-настоящему глупый поступок и винить в нем можешь только себя. Наверное, нечто подобное испытывают люди, когда из-за гангрены лишаются конечности. Когда гангрена вынуждает их расстаться с важной частью собственного тела, чтобы спасти все остальное. Возможно, у нее сердечная гангрена.

Совещание в кабинете Хлои продлилось недолго. Ну и что?

Когда Стефани увидела, как Раф поднимается по лестнице, на мгновение она поверила в то, что он пришел к ней. Сердце ее радостно забилось, настроение поднялось до небес.

Он ее нашел!

Но Раф не бросился к ней, чтобы заключить в объятия, как виделось ей в грезах.

В который раз Стефани прокручивала в голове сцену их встречи под невнятное бормотание, доносившееся из соседней комнаты. Увидев ее, он сказал:

— Привет, Стефани.

Едва Хлоя ушла к себе в кабинет и оставила их вдвоем, Стефани спросила его:

— Что ты тут делаешь?

— Я пришел к Хлое.

Догадаться о том, что он чувствует, по его выражению лица она не смогла. Ни единого намека. А возможно, он как раз и хотел дать ей понять, что не чувствует к ней ничего.

Неужели она так никогда ничему и не научится?

Она спросила, знал ли он о том, что увидит ее здесь, и он сказал, что догадывался. И гангрена поползла дальше.

Стефани услышала, как открылась дверь соседней комнаты. Это означало, что встреча ее босса с Рафом закончена. Стефани мгновенно схватила трубку и начала говорить. Она развернула во весь экран страницу с контактной информацией своего дантиста и довольно убедительно изображала, будто записывается к нему на прием.

Раф задержался у раскрытой двери в ее кабинет.

— В четверг в девять? — сказала в трубку Стефани. А затем:

— Хорошо, как насчет пятницы в одиннадцать? — Поскольку Раф все не уходил, она сменила тему:

— Конечно, я с удовольствием расскажу вам о наших услугах. — И начала читать вслух выдержки из их рекламного проспекта.

Она продолжала читать до тех пор, пока шаги Рафа не затихли окончательно. Положив трубку, Стефани окинула взглядом кабинет, в котором успела просидеть всего несколько часов. А ведь у нее было столько надежд!

Она уже упаковывала сумку, когда в кабинет вошла Хлоя.

— Уже время ленча? — И как ей могла нравиться такая язва?

— Нет. Я ухожу. Я избавляю вас от необходимости меня увольнять.

Хлоя моргнула. Ее большие синие глаза закрылись и открылись, как у фарфоровой куклы, но никаких проявлений эмоций лицо ее не выдало. Ну может, только чуть-чуть любопытства.

— С чего бы мне вас увольнять?

— О, перестаньте. Раф был у вас в кабинете, а я не думаю, что ему бы потребовалась помощь в том, чтобы с кем-то порвать. Он сам великолепно справляется.

— Раф с вами порвал? Я поняла, что вы спали друг с другом. Я всегда это вижу. Но я считала, что вы все еще помолвлены с этим противным клерком из ювелирного магазина.

Стефани показала ей руку без кольца, и Хлоя пожала своими безупречными, словно у модели, плечами.

— Вот как? Ну что ж. Я рада. Этот ювелирный клерк показался мне полным ничтожеством.

В любое другое время Стефани обязательно бы улыбнулась. Но не сейчас. Да, Хлоя весьма отчетливо проговорила свою фразу, с настоящим дикторским произношением. Стефани еще ни разу не встречала человека, который бы мог произносить гадости с такой превосходной артикуляцией. Но улыбаться сейчас Стефани не хотелось. Ей хотелось рычать от злости.

— Раф рассказал вам обо мне.

— Что рассказал? Знаете, я бы хотела присесть. Выпейте кофе. Вы к нему не притронулись, а я приготовила его специально для вас.

— Я воровка! — Стефани выкрикнула эту фразу. Она кричала ее так, словно хотела, чтобы и Раф расслышал эти слова за адским шумом двигателя своего мотоцикла, который как раз сейчас уносил его прочь от нее.

Хлоя взяла чистую чашку с подноса, налила в нее кофе из кофейника и добавила молока из молочника. Затем она окинула взглядом комнату.

— Нам нужно поставить тут уютное кресло. Этот стул не годится. Возьмите свой кофе и идите за мной.

Стефани спрашивала себя, кто из них двоих более сумасшедший, когда следовала за своей начальницей (пока еще начальницей) не в другой кабинет, как она изначально предположила, а в спальню Хлои.

— Здесь гораздо приятнее, верно? Хотя до настоящего уюта еще далеко. Все никак руки не доходят. Придвигайте кресло поближе к кровати, и мы поговорим по душам.

Хлоя сбросила потрясающе красивые босоножки, подоткнула под спину две подушки и уселась на кровати, поджав под себя ноги. Покрывало на кровати было выдержано в черно-белой гамме, и, как отметила про себя Стефани, в нем безошибочно угадывались вкус и стиль Хлои.

Стефани пододвинула к кровати единственное кресло с подголовником — из тех, что продаются во всех мебельных салонах, — и села, не зная, что говорить теперь, когда она так неосмотрительно выложила Хлое свою проблему. Чувствовала она себя очень глупо.

Хлоя, напротив, говорила охотно:

— Вы воруете драгоценности? Мне всегда это казалось захватывающе интересным. — Она сделала паузу, чтобы глотнуть кофе. — Конечно, до тех пор, пока тебя не поймают.

— Можно сказать и так. Если считать дешевую бижутерию драгоценностями. — Стефани замолчала. Странное дело, воровство как таковое внушало ей не больше стыда, чем тот факт, что она опускалась до того, чтобы красть дешевку.

— Почему бы вам мне об этом не рассказать?

И Стефани рассказала. Рассказала о возбуждении, которое дарит опасность возможности быть пойманной с поличным. Рассказала, что не испытывала этой потребности целую вечность, а вот недавно эта пагубная страсть снова о себе заявила.

— Так, значит, Раф ничего вам не рассказал?

— Нет.

— Господи, я чувствую себя идиоткой.

— Напрасно. Я рада, что вы мне об этом рассказали.

— Вы, наверное, никогда ничего не крали.

— Ну, я тоже получала возбуждение от опасности, от того, что тебя могут поймать с поличным, когда занималась сексом в самых неподходящих для этого местах. И еще от того эмоционального заряда, который дают всякие жизненные перипетии. Поймите, у каждого из нас есть свои пороки. Мы просто должны научиться направлять эти энергетические потоки в нужное русло, чтобы не оказаться в омерзительной тюремной камере.

— Но… Вы не потребовали, чтобы я предоставила вам рекомендации с прежних мест работы. Вы только начинаете бизнес. Вам не кажется, что следует быть осторожнее?

Хлоя глотнула кофе и, похоже, задумалась над словами Стефани.

— Вы собираетесь меня обокрасть?

— Нет, что вы.

— Тогда у нас все будет в порядке.

У Стефани было странное ощущение, что Хлоя все правильно поняла. Самое любопытное, что это «все» Стефани и сама не могла бы определить в конкретных понятиях, а тем более объяснить другому. Как смогла эта Женщина из совершенно другого мира понять ее?

— Можно мне дать вам совет?

— Конечно.

— Попробуйте заняться сексом вне дома. Я думаю, что это вам понравится гораздо больше, чем то, к чему вас снова стало тянуть. И куда меньше риска оказаться за решеткой.

Стефани почувствовала, что улыбается. Словно корка на лице треснула.

— Мне почему-то кажется, что Раф мог бы взять вас с собой в очень интересные места. — Хлоя посмотрела на Стефани из-под полуопущенных ресниц. — На своем мотоцикле.

— Я не думаю, что мы с Рафом… — Стефани не стала заканчивать предложение. Не хотела озвучивать свои страхи.

Но Хлоя ее поняла. А как же иначе?

— Я видела, как он на вас смотрит. Он довольно сложная личность, но ведь все интересные люди не просты. И я бы сказала, что он влюблен.

Стефани презрительно фыркнула:

— Странный он выбрал способ, чтобы это показать.

— Что именно между вами произошло?

И вдруг рядом со Стефани оказалась живая душа, готовая ее выслушать — не родственница, не подружка, знавшая ее еще подростком со всеми завихрениями, свойственными этому возрасту, не психотерапевт, получающий гонорар за консультацию.

Стефани описала тот день, когда они познакомились, рассказала о том, как Раф шел по ее следам в магазине, как она почувствовала испуг, возбуждение, в том числе и сексуальное, а в конечном итоге злость, когда ей пришлось оставить часы в магазине.

— Значит, вы познакомились с ним в тот же день, когда познакомились со мной?

— Да. Странно, правда? Хлоя кивнула:

— Простое совпадение. Или нет?

— Что вы хотите этим сказать?

— О, ничего. Простите. Продолжайте. Что произошло потом?

И Стефани рассказала Хлое о том, о чем прежде не в состоянии была поведать ни одной живой душе. Ни подругам, которые станут ругать ее на чем свет стоит за то, что она порвала с Дереком. Ни маме, которую так расстроит то, что ее дочь не выйдет замуж за Дерека. Никому. А так хорошо, если можешь излить кому-то душу, особенно если это единственный человек, который совсем не в восторге от Дерека.

Дойдя до того места, когда Раф вошел в ее квартиру, Стефани вдруг замолчала. Не слишком ли много она себе позволяет, делясь подробностями своей сексуальной жизни не с кем-нибудь, а со своей нанимательницей, причем в первый же рабочий день? С другой стороны, Хлоя была совсем не такой, как другие начальники.

— И в постели он был сказочно хорош, верно?

— До постели мы так и не добрались, — усмехнулась Стефани, почувствовав, что ей стало жарко при одном воспоминании об эскападах на диване. — Да, он был великолепен.

Хлоя была в восторге.

— Я так и знала! Есть такие мужчины, на которых стоит один раз посмотреть, и сразу становится ясно, что в постели им нет равных. — Она вздохнула. — Скажите, а его попка в голом виде так же потрясающе смотрится, как в джинсах?

— Еще лучше. И не только попка, но и все остальное тоже.

Хлоя схватила подушку и швырнула ею в Стефани.

— Везет же некоторым! — воскликнула она.

— Не знаю. Он больше не звонил и не заходил. Я думаю, он меня бросил. — Стефани вздохнула. — Я сохну по парню, который меня не хочет, а тот, от кого я не чаю избавиться, не оставляет меня в покое.

— Что вы имеете в виду? — Хлоя насторожилась, и Стефани уже пожалела о том, что сказала это.

— Ничего плохого. Дерек присылает мне цветы, подсовывает под дверь сентиментальные открытки…

— О, только не говорите, что он засыпает вас открытками с дюжинами невозможно пышных роз и со столь же невозможно пышными сантиментами?

— Да, все именно так. — Стефани становилось нехорошо при одном воспоминании. — И я не удивлюсь, если он утром за мной следил.

Хлоя нахмурилась:

— О Боже!..

Стефани окинула взглядом комнату, которая была опрятной, явно женской и располагающей к отдыху.

— Иногда я жалею, что я не лесбиянка.

— Это когда в вашей жизни появляется мужчина вроде Рафа.

— И уходит из нее так быстро, что все начинает казаться сном.

— Я спросила Рафа, что между вами происходит, и он сказал мне, что все это запутано. Больше он ничего говорить не стал. Если бы Раф считал, что это роман на одну ночь, разве стал бы он называть ситуацию запутанной?

Стефани пожала плечами. Жизнь рано научила ее не доверять собственным суждениям относительно мужчин, но, к несчастью, она продолжала следовать своим предпочтениям. Сейчас Стефани чувствовала себя несчастной и была уверена в том, что выглядит еще несчастнее.

— Ну, — бодро заявила Хлоя, — как сказал Шекспир, лучше любить и потерять, чем никогда не любить.

— Вообще-то это сказал Альфред Теннисон.

— В самом деле?

— Да.

— Я не знала, что вы такая начитанная.

— Мы изучали это произведение в школе. Почему-то я его помню.

— Как интересно. Хотела бы я, чтобы вы всегда помнили, где я оставляю ключи от дома.

— Увы, я запоминаю только бесполезную информацию. И только то, что написано.

— У вас фотографическая память?

И зачем только она ляпнула эту цитату! Надо научиться держать рот на замке.

— Вообще-то нет. Но что-то вроде того, наверное.

— Но это же чудесно! Я думаю, это могло бы быть очень полезно для нашего бизнеса.

— Каким образом?

— Пока не знаю, но совершенно уверена, что что-то хорошее из этого получится. — Хлоя улыбнулась и изящно вытянула ноги. — Во всяком случае, вы отучили меня направо и налево сыпать фальшивыми цитатами из бедного Шекспира. Вот это уж точно полезно.

— Но если Раф приходил к вам не для того, чтобы поговорить, тогда зачем же он приходил?

— Ах да! Я не уверена, что вам это понравится.

Сердце Стефани упало.

— Он приходил для того, чтобы посоветоваться насчет своей партнерши?

Когда они набросились друг на друга в ее квартире, дома, вероятно, его ждала другая женщина. Стефани его об этом не спрашивала. Она даже ни разу об этом не подумала.

— Нет, совсем наоборот. — Хлоя откинулась на подушки. — Как вы понимаете, я ничего не знала о том, что между вами что-то происходит. И я попросила его помочь мне профессионально.

— Он коп. Что он будет делать? Подрабатывать детективом?

Интересно. Теперь, когда она знала, что Раф явился к Хлое не затем, чтобы сообщить ей о проблеме ее новой сотрудницы, гнев Стефани поутих. Если он приходил сюда потому, что будет подрабатывать у Хлои, то время от времени они смогут видеться. Что ж, не слишком много, но уже кое-что.

— Не совсем так. Ему предстоит добиться того, чтобы одна женщина почувствовала к нему достаточно сильный интерес. Это позволит ей понять, что она не любит своего теперешнего партнера. — Хлоя провела пальчиком по белому завитку на черном фоне покрывала.

— Ничего более глупого я в жизни не слышала. — Если не считать того, что именно это он сделал с ней, со Стефани. Въехал на эскалаторе в ее жизнь и за пару дней добился того, что она бросила своего жениха. — А что, если он в нее влюбится? — испуганно воскликнул Стефани.

Хлоя подняла на нее глаза.

— Тогда вам придется сделать то, что у вас так хорошо получается. Выкрасть его у той женщины и вернуть себе.


Глава 15


Мэтью буквально задыхался. Если он сию минуту не выйдет из дома, то непременно выскажет Бриттани, что клюква в ванной не заставит петь его сердце. Так же как и шалфей, хлеб из муки грубого помола и все прочие цвета, что она подсовывала ему. Цвета, которые ассоциировались с едой, что ему совсем не нравилось.

Мэтью казалось, что стены надвигаются на него. Его положение было безнадежным. Бриттани никогда не злилась. Даже если он вел себя как свинья. Если бы она хоть раз на него заорала, то дала бы ему шанс. Но она никогда не кричала. Поэтому Мэтью пытался подавить раздражение и заставить себя согласиться с тем, что Бриттани имеет право выбирать цвета, в их общем жилище. Но так ли необходимо постоянно быть такой милой и обходительной? Эта ее обходительность душила его.

Он вышел, когда она чертила расположение мебели гостиной на миллиметровке. Вне всяких сомнений, она имела право поменять это все на цвет тыквы, айвы или водорослей, а затем все переставить.

Мэтт сказал, что ему нужно поработать в саду, решив, что, возможно, с потом отчасти уйдет и раздражение.

Однако произошло обратное — его раздражение зашкалило, когда, выйдя в сад, он увидел у дома Хлои мотоцикл Рафа. Вот это да!

Конечно, не его это дело. Раф и Хлоя оба свободны, и если Раф сошел с ума, то едва ли ему можно чем-то помочь. Но жжение в области пищевода у Мэтта только усилилось. Напрягая мышцы, он взялся перетаскивать с места на место валуны, занимаясь столь же бессмысленными перестановками, как и те, что происходили сейчас у него в доме. Однако он испытывал необходимость в тяжелом физическом труде. Почему — он старался не думать.

Мэтью перетаскивал очередной булыжник с одной клумбы с кактусами на другую, когда за его спиной знакомый голос произнес:

— Помощь не требуется?

Он покачал головой, донес булыжник до нужной клумбы и бросил его на землю.

— Мне кажется, ты только что уничтожил кактус, — сказал его старый приятель и партнер.

— Ты много времени проводишь в этом районе.

Раф спокойно посмотрел Мэтью в глаза.

— Тебя это беспокоит?

— Да, черт возьми. Эта женщина не вполне в своем уме, и, насколько мы с тобой знаем, она замышляет что-то противозаконное.

— Ты уверен, что именно это тебе досаждает?

Руки у Мэтью были исцарапаны, футболка пропиталась потом и прилипла к телу, дышал он тяжело и натужно, и ему казалось, что его больная нога вот-вот подвернется. При мысли о том, что Хлоя и Раф спят вместе, ему хотелось выть.

— Да.

Раф покачал головой.

— Дурак, — сказал он по-испански и отошел от Мэтта.

Мэтью не владел испанским в совершенстве, но понять, что сказал Раф, не составило труда.

— Знаешь, вовсе не очевидно, что дурак я, а не ты, — сердито буркнул Мэтт.

Раф повернулся к Мэтью. Женщины всегда западали на его неряшливого партнера, жаль, что он об этом поздно вспомнил. И сейчас Мэтью уже клял себя на чем свет стоит за то, что познакомил с ним Хлою.

— Хлоя не делает ничего противозаконного, — сказал Раф, повернувшись к Мэтту.

— Откуда ты знаешь?

— Она мне рассказала о своем бизнесе.

— И чем же она занимается?

Раф сталкивался лицом к лицу с самыми закоренелыми преступниками Техаса. И уж конечно, у него не затрясутся поджилки лишь потому, что какой-то парень прекратил работу в саду, чтобы задать ему жару.

— Мне кажется, друг, ей не хочется, чтобы ты об этом узнал.

И, весело отсалютовав своему бывшему партнеру, Раф с непринужденной грацией оседлал мотоцикл. Мэтью перекосило от злости.

— Если бы не я, ты бы никогда с ней не встретился! — крикнул он вслед Рафу, но крик его потонул в мотоциклетном реве.

Дебора сунула в рот таблетку сильного обезболивающего и запила ее водой. Она отложила работу, чтобы сделать запись в дневнике головных болей. Дневник головных болей… Во что превратилась ее жизнь, если ей приходится вести дневник с таким странным названием?

В висках у Деборы стучало, и больше всего на свете ей сейчас хотелось задернуть жалюзи в кабинете, выключить свет, свернуться на диване в своей псевдогостиной и уснуть.

Но разумеется, ничего подобного она никогда не сделает. Ее ждут пациенты, и от того, что у нее разболелась голова, их проблемы меньше не станут. Какое им дело до того, что у нее развилась болезнь с мерзким названием «мигрень»?

— Вы испытываете стресс больший, чем обычно? — спросил ее врач в клинике. — Что-то вас беспокоит?

Именно эти вопросы задавала своим клиентам она, Дебора. Правда, ее формулировки были осторожнее.

Но у человека не может возникнуть мигрень внезапно, сама по себе, тем более в такой острой форме — ведь приступы настигали Дебору практически ежедневно. Она согласилась вести дневник только при условии, что врач отправит ее на обследование для выяснения физической причины болезни. Не то чтобы ей хотелось обнаружить у себя какое-нибудь ужасное заболевание, опухоль мозга, например, но она просто не могла поверить, что в ее организме есть некий физиологический механизм, спускающий с цепи головную боль, когда все в ее жизни идет как надо.

Дебора решительно приказала себе на время забыть о своих проблемах и стала готовиться к приему очередного клиента.

Рафаэля Эскобара.

Она потерла виски, попробовала сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, но пульсация в висках так никуда и не делась, когда секретарь по селектору сообщила ей, что мистер Эскобар прибыл. — Спасибо, — сказала она.

Дебора поднялась и направилась к двери. Открыла ее, и взгляд ее тут же устремился к мужчине, который выглядел совершенно неуместно в ее умиротворяющем своей опрятностью и упорядоченностью офисе.

Умиротворяющим он не был. И тем более упорядоченным. На самом, деле этот мужчина был живым воплощением хаоса.

Он встал, когда Дебора назвала его имя, подошел к ней, настороженно взглянул на нее и тоскливо огляделся. Ему не хотелось здесь находиться. Интересно, кто его заставил? Наниматель? Родители? Супруга или подруга?

Вскоре она об этом узнает. Обычно сама мысль о том, чтобы «починить» кого-то столь хаотичного, как мистер Эскобар, наполняла Дебору радостным ожиданием, но сегодня она испытывала раздражение от того, что ей снова придется выслушивать от очередного неудачника отчет о его наводящих скуку проблемах.

Шокированная собственными мыслями, Дебора натянула на лицо улыбку и, протянув клиенту руку, представилась:

— Меня зовут Дебора Бьюмонт.

— Раф, — сказал он.

Когда оба прошли из приемной в кабинет, Дебора проводила Рафа в «гостиную».

— Не хотите ли кофе или чаю?

— Нет, спасибо.

— Воды?

— Я в порядке.

— Отлично. — Почему она так злилась? Много раз Дебора сталкивалась с нежеланием клиентов раскрываться и даже с их враждебностью, но это не вызывало у нее такой реакции. Почему же сегодня? Должно быть, из-за головной боли. Или из-за того, что исповеди большинства посетителей этого кабинета были на удивление похожи, а сейчас у нее было ощущение, что тайны этого парня включали жуткие подробности, такие, например, как признание, где он закапывал тела жертв.

Они сидели друг против друга. Дебора не торопилась нарушить молчание. Некоторые из ее пациентов испытывали столь острую потребность освободиться от груза своих проблем, что их было не остановить.

Молчание затягивалось.

Раф, похоже, не принадлежал к категории отчаявшихся.

Дебора взяла в руки блокнот.

— У вас есть вопросы, которые вы бы хотели задать мне до того, как мы начнем?

— Нет.

— Отлично. Почему бы вам не рассказать, зачем вы пришли сюда?

Он опустил глаза и уставился на журнальный столик. Явный признак того, что пациент не собирается говорить правду.

— Я неважно сплю.

— Понимаю.

Дебора дождалась, когда он посмотрит на нее.

— Есть мысли, почему вы плохо спите? Он пожал плечами:

— Я много работаю по ночам. Не успеваю сделать за день все, что наметил.

Если бы его проблема состояла в нарушениях сна, он бы обратился к обычному терапевту, знакомому врачу, который у него наверняка имеется. Он не был первым ее пациентом, из которого надо было клещами вытягивать ответ на главный вопрос: в чем вы видите свою проблему?

— Почему вы не спите?

— Я сказал вам. Безумно много работы.

— В вашей регистрационной карте указано, что вы — офицер полиции.

— Это так.

— Есть ли в вашей работе нечто такое, что вас беспокоит?

— Я работаю копом уже восемь лет, а спать перестал только недавно.

— Что послужило толчком к этому? Раф поерзал на обитом кожей диване. Дебора решила применить иную тактику.

— Расскажите мне о своей жизни. Помимо работы. Что вы делаете, когда перестаете быть полицейским?

— Я ем. Навещаю семью. Общаюсь с приятелями. Гоняю на мотоцикле.

— Как я понимаю, вы не женаты. У вас есть подружки?

Он поднял взгляд. Жаркий взгляд. Потом снова уставился в стол, скрестил руки на груди и повернулся так, словно хотел защитить от нее свое тело. Но должно быть, этот пациент знал язык тела не хуже, чем она, Дебора, поскольку он нарочито медленно повернулся к ней, подался навстречу и посмотрел в глаза.

— Вообще-то нет.

— Вообще-то… Что это значит?

— У меня есть женщина. Но это довольно несерьезно.

Дебора сделала отметку в своем блокноте, напоминая себе, что должна вернуться к теме этих «несерьезных» отношений позже.

— На работе у вас все хорошо?

— Да.

— Есть ли какое-то дело, которое вас беспокоит?

— Я не могу об этом говорить.

Дебора подавила желание топнуть ногой. Но если ему нравится швырять деньги на ветер, кто она такая, чтобы ему мешать?

— А как дела у вас в семье?

— Прекрасно.

Он снова соскользнул на прежние позиции: поза обороняющегося. Дебора должна была продолжать задавать вопросы все в той же мягкой манере. Использовать одну из освоенных ею техник. Но у нее страшно болела голова, и ей вдруг подумалось, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на людей, которые лишь отнимали у нее время.

Она положила блокнот на стол.

— Раф, — сказала она, — зачем вы сюда пришли?

Впервые, как показалось Деборе, она целиком завладела его вниманием. Возможно, его удивило, что она прямо, без обиняков, обвинила его в том, что он ей лжет. У нее было странное чувство, что он проникся к ней уважением, оценив ее прямоту.

— Я читал вашу книгу.

Ладно, пусть он и не ответил на ее вопрос, но это уже было кое-что. Интересно. И удивительно.

— Вы читали?

— Да.

Большего она от него не добилась, но ведь он упомянул ее книгу по какой-то причине.

— И какую же главу вы нашли особенно интересной?

— Восьмую.

Она мысленно пробежала глазами оглавление.

— Неудачный выбор партнеров?

— Да.

Хорошо. Уже прогресс.

— Кого выбираете вы, Раф? И почему вы считаете свой выбор неудачным?

Он выдохнул так, словно годами удерживал дыхание.

— Раненых голубок.

— У вас комплекс Галаада?[17 - Сэр Галаад — один из рыцарей Круглого стола, воплощение рыцарских добродетелей.]

— Это вы психиатр, вы мне и скажите. — Раф сердито пробурчал эту фразу, но ведь он не стал бы поднимать такую тему, если бы не хотел об этом поговорить.

— Приведите мне пример одной из ваших раненых голубок, — тихо попросила Дебора.

Он покачал головой.

И вновь Дебора спросила себя, кто заставил его прийти к ней. Этот визит явно не был добровольным.

— Расскажите мне о первом человеке, которого вы когда-либо любили.

— Моя мама.

— Какая она?

— Святая.

— Вы хотите сказать, что она умерла?

— Нет, просто она лучший человек из всех, кого я знаю. Она собиралась стать монахиней, но… — Его лицо внезапно прояснилось и осветилось улыбкой. — Тут появился мой отец и внушил ей другие мысли.

Дебора поймала себя на том, что улыбается ему.

— Сколько у вас братьев и сестер?

— Два брата и три сестры. — Он крепко сжал руки. — Раньше было четыре.

— Что произошло?

— Наркотики. Вмешались наркотики. Моя сестра была ангелом, но она вляпалась в наркотики и вообще в дерьмо. Она умерла.

— И вы не смогли ее спасти.

Раф покачал головой.

— Сколько вам было?

— Семнадцать. — Голос его звучал хрипло. — А ей было пятнадцать.

— Мне жаль.

— Вашей вины тут нет.

— И вашей тоже.

Он посмотрел ей в глаза, и Дебора вдруг поняла, что они оба оказались сейчас именно там, где им нужно быть. В напряженном взгляде Рафа пульсировала боль. Его глаза блестели, но то не был влажный блеск слез, это был холодный тусклый блеск металла.

— Я знал, что происходит. И не забил тревогу. Думал, что сам справлюсь. Но я не смог.

— И теперь вы пытаетесь спасать других женщин?

— Пожалуй.

— Как отреагировала ваша мать на то, что ваша сестра умерла от передозировки?

Женщина задала вопрос спокойно, вопрос был по существу, но Раф почувствовал себя так, словно в плоть ему впились острые когти. «Ты должен был спасти ее!» — крикнула ему мать. И даже если потом она умоляла его простить ее за эти резкие слова, он знал, что в них была правда.

— Я родился двенадцатого декабря, — сказал он.

Дебора посмотрела на него с тем же вопросительно-вежливым выражением, как и тогда, когда он пришел сюда. Конечно, откуда ей знать?.. Даже сейчас Раф удивлялся тому, как часто он забывал о том, что это было частью его культуры и к Техасу отношения не имело.

— Это день нашей святой — святой Гваделупы. — Как ей объяснить? — Она небесная покровительница Мексики. Родиться в этот день означает… — Раф пожал плечами, не в силах объяснить необъяснимое. Он видел свою мать и бабушку. Он вдыхал аромат благовоний в церкви. — Это означает, что тебе несказанно повезло. Что тебя благословило небо. Мои мама и бабушка хотели, чтобы я стал священником. — Он почувствовал, что акцент его стал сильнее. Если он не вытащит себя из прошлого, то начнет говорить по-испански.

— И вы рассматривали для себя такую возможность?

Рафаэль кивнул:

— Когда был ребенком. И какой бы это стало катастрофой.

— Что было потом?

— Слишком много ненависти. — Он почувствовал, что погружается в себя, как в бездонный колодец. Туда, в прошлое, в темноту. Сестра была такой юной. Он опекал ее с того момента, как она подросла настолько, чтобы сделать из него своего кумира, идола. — Я нашел тех парней, что продали ей дозу. Я едва их не убил.

Он едва сам себя не убил, гнев правил им, но гнев дал ему и силу, невиданную силу.

— Я все бросил и приехал сюда.

— Чтобы стать полицейским.

— Да. — Рафаэль жалел о том, что пришел сюда, что согласился на этот глупый сеанс. Чувствовал он себя отвратительно, ему не хотелось говорить об этом. Ну почему он не сказал этой английской цыпочке «нет»?!

— Вы продолжаете отправлять правосудие и, как я полагаю, все еще мстите. — У психоаналитика были зеленые глаза, довольно бледные, но цепкие, и рыжие волосы, довольно неприметные, зачесанные назад и забранные в хвост.

— Я делаю свою работу, — с нажимом сказал Раф.

— А когда не работаете, вы спасаете раненых голубок.

Пожалуй, Дебора ухватила суть. Но Раф не был тупицей. Он и сам это давно понял. Проклятие.

Зачем он вообще сюда пришел? Зачем согласился через все это пройти? Она не могла ему помочь. Никто не мог. А что касается того, чтобы она в него влюбилась, так это просто смешно. Она не могла его заинтересовать, раз не была подранком. А он, не будучи пижоном с кучей научных степеней и с гардеробом сплошь от Армани, вряд ли мог заинтересовать ее.

— Что происходит после того, как вы залечиваете их крылышки?

Он посмотрел на Дебору. Взгляд ее был ясным и умным, но она все время терла виски, словно у нее болела голова.

— Что обычно происходит, когда у птицы заживает крыло? Она улетает.

— Не всегда.

Раф не ответил. Он почувствовал, как его тело вдавилось в диван. Он ссутулился, с трудом подавляя в себе желание положить ноги на этот ее безукоризненный стеклянный столик.

Дебора дала ему минуту на то, чтобы ответить, когда же стало ясно, что отвечать он не собирается, она решила его дожать.

— Что происходит, когда они излечиваются, но не оставляют вас?

— Ничего не происходит.

— Вы их покидаете? Вы теряете к ним интерес?

— Не знаю. Возможно.

— Расскажите мне про эту последнюю женщину.

— Она запуталась. И думаю, что я запутал ее еще больше.

Этот спокойный тихий голос был беспощаден. Как бормашина дантиста.

— Что, по вашему мнению, вам следует в этой ситуации предпринять?

— Я не знаю. — Рафаэль знал лишь то, что душа у него не на месте. Он пытался удержать Стефани на прямой дорожке, а получилось так, что он ее запугал настолько, что она бросила работу. Дерьмо. Он еще глубже вжался в диван.

— Мне кажется, я должен держаться от нее подальше. — Но, когда он произнес эти слова вслух, тело его возроптало. Оно словно хотело крикнуть: «Нет! Она страстная, пленительная, она такая нежная!..» А то, что они занимались любовью, лишь разожгло его аппетит.

Но, вмешиваясь в жизнь Стефани, он ей не помогал. Наоборот. Он мог причинить ей боль.

Правда, оказывая оговоренную услугу Хлое, он мог видеть Стефани всякий раз, заходя в офис.

Пусть для него это будет адом, зато он сможет присматривать за Стефани на случай, если Хлое придет в голову какая-нибудь безумная и опасная идея, которая может закончиться плачевно для обеих женщин.

Дебора снова потерла виски.

— Вы не хотите прекратить сеанс и выпить аспирин или еще что-нибудь? — спросил Раф.

Она улыбнулась, и он подумал, что улыбка заметно украсила ее лицо. Оно словно просветлело. Впервые она посмотрела на него не как на пациента, а просто как на другого человека.

— Вы умеете заметить, если у женщины что-то болит.


Глава 16


Стефани, вернувшись домой, обнаружила еще один конверт под своей дверью. Конверты появлялись под дверью ее квартиры каждый день, и это раздражало и утомляло. Все началось неделю назад, еще до того как она стала работать у Хлои. Ей следовало бы выбрасывать эти письма, не читая, но по какой-то причине она чувствовала себя обязанной их читать.

Стефани положила сумку, сняла туфли и прошла на кухню.

По дороге она открыла конверт и достала открытку. Эта отличалась от полученных ранее. Весьма отличалась. Вместо привычных цветов Стефани увидела простую белую карточку. Дерек взял буклет Хлои и, разрезав его на куски, наклеил на карточку, сотворив нечто вроде очень странного коллажа.

Название фирмы, «Виртуоз разрыва», было подчеркнуто жирным черным фломастером. С обратной стороны Дерек написал: «Это целиком ее вина».

И все. Он не умолял о воссоединении, не приглашал ее на ленч или на ужин, не обещал ей чудесную совместную жизнь.

По телу Стефани пробежали мурашки. Каким-то образом Дерек в ее отсутствие каждый день проникал в тот дом, где она жила. Правда, ключей от квартиры у него не было. И слава Богу. И все же Стефани зажгла повсюду свет и обошла квартиру.

И только убедившись, что она одна, взяла трубку и позвонила Хлое.

Реакция Хлои на то, что рассказала ей Стефани о последней открытке, оказалась странной.

— Какая глупость! Эти буклеты очень дорого стоили.

Стефани покачала головой. Она никак не могла привыкнуть к тому, что ее босс смотрит на окружающее с весьма неожиданной точки зрения.

— Понимаете, я не считаю его способным на что-то ужасное, но, — Стефани беспомощно пожала плечами, — кто знает?..

— Не хотите приехать ко мне и провести ночь в моем в доме? Мы можем спустить с чердака вторую кровать. Нет ничего проще. Устроим девичник. Будем пить только розовые напитки и смотреть фильмы, от которых хочется плакать.

Стефани засмеялась.

— Не беспокойтесь. Со мной все будет хорошо. У меня полдома знакомых.

— А еще у вас, по-моему, есть один знакомый коп, который любит делать ночные обходы.

— Моя ситуация не настолько отчаянная.

— Ну ладно. Позвоните, если передумаете и захотите приехать. На всякий случай — до свидания. Увидимся утром.

Звонок телефона вырвал Мэтью из сна. Так крепко ему удалось заснуть впервые за всю неделю. Первый звонок его разбудил, а после второго сна в нем уже не было вовсе. Прежде чем схватить трубку, он посмотрел на часы. Начало третьего.

— Таннер. — Мэтью уже успел вскочить с кровати и натягивал джинсы, когда вдруг вспомнил, что он больше не коп. И в тот же момент услышал задыхающийся женский голос в трубке:

— Мэтью?

— Кто это?

— Хлоя. — Она говорила шепотом, и голос у нее был испуганный.

— Что случилось?

— У вас есть оружие? — Идиотский вопрос, и задан он был в странное время, но Мэтью не стал ставить ей это в вину. Пока не стал. Вначале он, как его учили, должен убедиться в том, что ей ничего не угрожает. И только потом он на нее наорет.

— Да. Почему вы спрашиваете?

— Дело в том, что, возможно, я в беде.

Мэтью закатил глаза, но при этом, так еще и не одевшись, подошел к окну и через щелку в жалюзи посмотрел в темноту. Прежде, пока здесь не поселилась Хлоя, в округе царили тишь да благодать. Именно в таком спокойном месте и должен жить бывший коп, сгоревший на работе, повидавший в жизни все, что только можно повидать, коп, жаждущий мирной тишины. Но с тех пор как эта англичанка поселилась у него под носом, минуты тишины и спокойствия можно было по пальцам пересчитать.

— Я не вижу ничего подозрительного у вас перед домом, — сообщил он ей.

— По-моему, он пытается вломиться ко мне со стороны заднего двора.

Мэтью быстро поднялся наверх, на ходу достав из комода носки. Из окна гостевой спальни он увидел… ничего он не увидел.

— Свет не горит. Детектор движения ничего не обнаружил. Я никого там не вижу.

— О, не стоит волноваться. Должно быть, это была всего лишь угроза.

Мэтью почувствовал, как волосы на его затылке встали дыбом.

— Угроза? Какая угроза?

— Вам это не понравится.

— Конечно. Мне все это уже не нравится. Объясните же, что происходит?

Он снова вернулся в спальню, вытащил рубашку из стопки чистого белья, которое не успел положить в шкаф, и, натягивая ее, слушал, что говорит ему Хлоя.

— Примерно час назад мне позвонили.

— Кто позвонил?

— Мужчина. Не называя себя, он сказал, чтобы я свернула бизнес, а не то пожалею об этом. Естественно, и спросила его, в чем, собственно, дело, но он повесил трубку.

— А что происходит сейчас?

— Мне показалось, я видела что-то в саду, Но возможно, я ошибаюсь.

— Оставайтесь на месте. Я сейчас проверю.

Мэтью сунул ноги в кроссовки, выскочил на кухню, а затем тихо выскользнул из дома.

Ночь была теплой, воздух казался тяжелым от повышенной влажности. Мэтью замер, окидывая взглядом местность. Он не видел никакого движения, не слышал ни звука. Подождав с минуту и так ничего не увидев и не услышав, он решил обойти дом Хлои, а уже затем нанести своей соседке и съемщице жилья поздний визит.

Мэтью бесшумно прокрался вдоль живой изгороди, разделявшей их участки, дошел до конца импровизированного забора и пробрался между кальмией[18 - Кальмия широколистная — вечнозеленое растение с розовыми или белыми цветами.] и фисташковым деревом на территорию соседки, на задний двор.

Вокруг все было тихо. Мэтью вдыхал ароматы ночи. В дальнем углу он разглядел кактус — кактусы не требовали особого ухода, а Мэтью нравились растения, за которыми не надо особо ухаживать.

Слева от себя Мэтт услышал шорох и тотчас насторожился. Но оказалось, что это всего лишь кот по кличке Митзи, который жил в третьем по счету доме отсюда. Кот просто вышел на ночную охоту. Демонстративно проигнорировав Мэтью, он пошел дальше по своим кошачьим делам.

Мэтт всегда доводил дело до конца, поэтому он все же решил обойти дом Хлои полностью, а уже потом встретиться с ней.

Судя по тому, какой теплой выдалась ночь, завтра днем следовало ждать настоящего пекла. Однако размышления Мэтью относительно завтрашней погоды прервались, когда он увидел на боковой улочке нечеткий силуэт. Человек подбежал к дому и швырнул что-то в окно. Все произошло очень быстро. Мэтт лишь успел разглядеть, что это был мужчина. Кинув в дом какой-то предмет, незнакомец бросился в ту же сторону, откуда прибежал.

Мэтт крикнул:

— Стой! Полиция!

Однако повторять окрик не стал, а, завопив «Ни с места!», бросился к заднему крыльцу дома. Он решил, что этот сукин сын мог бросить бомбу. Загорелся свет — сработал детектор движения, — и Мэтт заорал:

— Хлоя, ложись!

Добравшись до заднего крыльца, он увидел, что то, что он принял за бомбу, оказалось всего лишь камнем. Камень отскочил от стекла, даже не разбив его. Мэтт был в ярости. Никто не смеет портить жизнь проживающим на принадлежащей ему территории, пугать жильцов и нарушать их сон. Почти не сбавляя скорости, Мэтт перепрыгнул через забор и бросился за парнем. Свет фар ослепил его, раздался рев мотора. Тот, у кого силенок не хватило даже на то, чтобы камнем разбить окно, не сможет переехать того, кто встал перед его «хондой».

Во всяком случае, Мэтью на это надеялся, потому что не собирался отпускать этого говнюка, не надавав ему хорошенько.

Ступни его коснулись земли. Он тяжело приземлился, и, хотя мозг приказывал ногам бежать, от удара о землю острая боль пронзила его снизу вверх, сосредоточившись в колене.

— Дерьмо! — заорал он, в бессильном гневе наблюдая за тем, как «хонда», царапая шинами гравий, проехала мимо. Глаза Мэтью застила боль и грязь, так что он лишь успел заметить, что номер машины начинался вроде бы с цифры «4», а может, и «3». Классно. Лучше не бывает.

Мэтью полежал на земле еще с минуту, не зная, на кого он злится больше: на того, кто швырнул камень, на Хлою или на себя, забывшего, что он уже давно не мачо и что пуля, оттяпавшая ему полколена, лишила его удовольствия проявлять геройство.

Пара очень трудных минут ушла на то, чтобы перейти из лежачего положения в сидячее. Вытирая ладонью пот, Мэтью прислонился спиной к забору.

Он размышлял, сможет ли подняться на ноги и доковылять до дома, но нога болела так, что ломило зубы, и поэтому его больше привлекала мысль провести остаток ночи, сидя на гравии.

Неподалеку послышался шорох — это вернулся Митзи. Задрав хвост, он пару раз обошел Мэтью по широкому кругу. Поскольку Мэтт не шевелился, кот уменьшил радиус и наконец подошел настолько близко, что Мэтт смог его погладить. Мех у Митзи был мягкий и немного пыльный, казалось, кот смотрел на Мэтта со снисходительным пренебрежением, поскольку тот не мог выполнить прыжок, который Митзи без всяких усилий выполнял по нескольку раз на дню.

Вскоре Мэтт услышал куда более громкий шорох, а затем Хлоя громко позвала его:

— Мэтью! Где вы? С вами все в порядке?

Он отозвался не сразу, но Хлоя была не из тех, кто легко сдается, так что он все же решил откликнуться, пока она не перебудила всех соседей. И еще Мэтту не хотелось чувствовать себя кем-то вроде заблудшего кота, разыскиваемого хозяйкой.

— Я здесь! — в конце концов крикнул он не очень громко. Соседям ни к чему видеть его таким.

Хлоя появилась по ту сторону забора, перегнулась через ограду и посмотрела на него сверху вниз. В темноте лицо ее казалось очень бледным. Она схватилась рукой за щеку.

— О нет. Что с вами?

— Старая травма калена, — объяснил Мэтт, пытаясь встать, опираясь на здоровую ногу и ощущая себя последним дураком. Он забывал о своем колене именно тогда, когда должен был о нем помнить и соблюдать максимальную осторожность.

Боль пронзила его, он застонал и едва не упал.

— Не двигайтесь, — приказала ему Хлоя, и Мэтт тут же забыл о боли, наблюдая за самой не спортивной из попыток перелезть через забор, какие ему приходилось видеть. Однако у него была возможность полюбоваться ее ляжками, и это не только подействовало на него как лучшее обезболивающее, но еще и заставило признать, как крупно ему повезло, что его соседка оказалась весьма далека от спорта.

— Джентльмен не стал бы так пялиться, — укоризненно заметила она.

— Я был ранен в бою. Увольте меня от своих замечаний.

Хлоя наконец слезла с забора и, отряхнув ладони, окинула Мэтта взглядом. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что случилось.

— Я не могу идти. — У него теперь даже костылей не было. Он избавился от них в тот же день, когда снова смог ходить.

— Ладно, — сказала она, — придется вам опереться на меня.

— Я для вас слишком тяжел.

— Чепуха. Я сильнее, чем это может показаться.

— Кто тот говнюк, что швырял камни в ваши окна?

— Поговорим в доме. Сейчас вы должны беречь силы.

Она обошла его и встала со стороны больной правой ноги. Мэтью невольно сжался. Однако Хлоя все делала так гладко и правильно, словно специально этому обучалась. Она пригнулась, скользнув под его правую руку, обвила его рукой за талию, а затем, посмотрев на него снизу вверх, спросила:

— Все в порядке?

Он кивнул и отодвинулся от забора. Медленно, с трудом, прыгая на одной ноге, от чего все тело Мэтта пронзала боль, они начали долгий путь вокруг дома к парадному входу. Очень скоро Мэтт понял, что Хлоя была права. Она действительно оказалась сильнее, чем можно было ожидать, глядя на нее; кроме того, она чувствовала, когда и как он собирался двигаться. Мэтт расслабился, повиснув на ней, и дело пошло лучше.

— Хорошо, — тихо сказала Хлоя. — Вы начинаете мне доверять.

— Как мышь удаву.

Она засмеялась.

— Мне нравится, когда вы так говорите. Чувствую в вас техасца, — заметила она, и Мэтт поймал себя на том, что улыбается.

— А как еще я могу говорить?

Ночь была тихой: ни звука вокруг, если не считать шороха гравия под их ногами. Митзи, потершись о ноги Мэтта, ушел по своим делам, и вся ночь оказалась в их с Хлоей распоряжении. Странно, что, несмотря на боль и злость на себя, на свою глупость, Мэтт очень остро ощущал близость Хлои. Ее грудь прижималась к его боку из медицинских соображений, но при этом он чувствовал, какая она приятная на ощупь.

И пахло от Хлои приятно. Он терпеть не мог духов и сомневался, что Хлоя ими пользовалась. Но, как бы там ни было, пахло от нее очень хорошо.

— Мы прошли больше половины пути. Как вы? Держитесь?

— Лучше, чем вы. Вы задыхаетесь.

Когда они добрались до парадного входа в ее дом, Мэтт уже понимал, что у нее не хватит сил дотащить его до его дома. Они остановились у машины Хлои.

— Обопритесь о капот и подождите минутку, — задыхаясь, сказала она. — Я сбегаю домой и возьму ключи от машины.

Ключи?

— Зачем?

Даже в темноте он прочел на ее лице, что она считает его полным тупицей.

— Чтобы отвезти вас в больницу.

— Нет, не стоит. Я знаю, что надо делать. Не в первый раз. Завтра я поеду к своему врачу.

Сейчас мне лишь следует положить лед на колено и держать ногу приподнятой.

Похоже, она хотела с ним поспорить, и поэтому он сказал то, что не могла бы заставить его произнести ни одна женщина:

— Пожалуйста.

— Вы сумасшедший. Вы ведь сами это знаете, верно? — проворчала Хлоя, но при этом снова скользнула ему под руку, и они продолжили путь.

Подниматься по ступеням было нелегко, но он уже поднимался по ним в подобном состоянии. Похоже, и Хлоя тоже делала это не в первый раз. Она помогла Мэтту добраться до своей гостиной, и он, подавив стон, опустился в кресло. Хлоя поставила рядом с креслом стул и осторожно подняла его ногу.

— Лед? — уточнила она.

— Да.

— У меня нет пакета для льда! — крикнула из кухни Хлоя. Мэтт слышал, как она высыпала кубики льда из формы. Затем она появилась в дверях, держа комковатый сверток, сверху обернутый кухонным полотенцем. И этот сверток она осторожно положила Мэтту на колено.

Включив торшер, Хлоя пристально на него посмотрела.

— Из обезболивающего у меня есть только «Эдвил».[19 - «Эдвил» — товарный знак болеутоляющего и жаропонижающего средства — ибупрофена.]

Мэтью отрицательно помотал головой.

— Не стройте из себя чертова героя. У вас дома наверняка есть сильные лекарства. Что-то, чем можно снять такую боль. — И она вдруг прикоснулась к нему, нежно пропела подушечкой указательного пальца по центру лба вниз.

Такой обычный жест, фактически ничего личного, но, испытав это легкое прикосновение, Мэтт уже знал, что хочет большего. Он хотел чувствовать прикосновение ее рук. Хотел ощущать ее в своих объятиях. Должно быть, мысли его каким-то образом проникли в голову Хлои, потому что он увидел, как глаза ее зажглись желанием. Губы ее чуть приоткрылись, и она наклонилась ближе к нему.

— При иных обстоятельствах, — сказала она тихим, чуть хрипловатым голосом, — я бы вас поцеловала.

Мэтью едва сохранял способность дышать. Возможно, то, что Бриттани всецело ему доверяла, заставило его прилепиться к креслу, словно оно было намазано самым сильным клеем.

— Если ваши поцелуи способны излечить мое колено, вы волшебница.

Хлоя улыбнулась своей особенной, по-женски загадочной улыбкой.

— Я бы не вылечила ваше колено, я бы просто заставила вас забыть о том, что оно у вас есть.

О Боже! Мэтью пытался отвести ударную волну похоти, накатившую на него после такого комментария, но ведь Хлоя опять сделает что-то, отчего та же волна, только еще сильнее, опять на него накатит.

— Аптечка в ванной наверху, — сказал он. — Там обезболивающее, которое выписал мне врач. — Мэтту не так уж и требовалось обезболивание, однако ему было необходимо побыть в одиночестве хотя бы пару минут, чтобы собрать в кулак волю.

Он уже подумал было, не вытащить ли из постели Рафа, чтобы тот приехал и помог ему добраться до дома, но решил, что не так уж много времени осталось до утра, чтобы беспокоить приятеля. Кроме того, у них с Хлоей появилась наконец возможность, немного поговори по душам.

Мэтт положил свой револьвер на столик — рядом с биографией Коко Шанель.

Не прошло и десяти минут, как Хлоя вернулась с обезболивающим. Она подала Мэтту стакан воды и, высыпав из склянки две таблетки, протянула ему на ладони.

— Я бы ни за что не подумал, что вы так профессионально умеете ухаживать за больными.

Она засмеялась — чуть хрипловато и очень сексуально.

— Я была помолвлена с одним итальянцем, бывшим чемпионом Олимпийских игр по слалому. У него были проблемы с коленом, очень похожие на ваши.

— Сомневаюсь. Она смотрела на него, чуть склонив голову.

— Что у вас за травма? Футбол?

— Пуля.

— Боже мой. — Учитывая, что шел четвертый час утра и ей едва ли удалось выспаться, соседка Мэтта на удивление хорошо выглядела. На ней был серый тренировочный костюм с эмблемой университета Торонто, и сейчас, с растрепанными волосами и при полном отсутствии косметики, она была похожа на студентку-первокурсницу. — Поэтому вы и ушли из полиции?

— В основном из-за этого. Меня перевели на кабинетную работу, но я для нее не создан. — Мэтью пожал плечами. — К тому времени у меня уже была парочка домов, которые я отремонтировал, и один сдал в аренду, а другой продал. В этом деле у меня все шло неплохо, поэтому я и остановился на нем. Надо же себя чем-то занимать. — Он сделал паузу. — Конечно, я бы мог заняться и тем, чем заняты вы. У Хлои округлились глаза.

— И чем же, по-вашему, я занимаюсь?

— Ну, частными расследованиями.

Она довольно быстро пришла в себя.

— Ах да, конечно. Правда, я почему-то не представляю вас в роли частного сыщика.

— Многие сказали бы то же самое о вас. Хлоя ответила ему лучезарной улыбкой. — Я знаю. Именно поэтому я имею столь ошеломляющий успех. .

— Кстати, насчет ошеломления. — Он ткнул пальцем в окно, которое так и не разбилось. — Что все это значит?

— Правду сказать, я и сама не знаю. У меня такое ощущение, что дело не во мне, а в моей сотруднице. — Хлоя нахмурила брови. — Я не могу вам ничего больше сказать, пока не увижусь с ней.

Она взяла с дивана темно-лиловый плед и укрыла им Мэтью, ловкими движениями подоткнув его со всех сторон. Затем принесла из кладовки в прихожей еще одну подушку и подсунула ее ему под голову.

— Не думайте об этом сейчас. Лучше поспите.

— Мне нужны ответы, а не сон.

Хлоя слегка похлопала его по щеке — на это у нее хватало самообладания.

— И вы их получите. Когда придет время.

Мэтт схватил ее за руку, чтобы не дать ей уйти, ощутил нежность ее кожи, но тут же вспомнил, какая она на самом деле сильная.

— Мы еще посчитаемся, Хлоя. Как-нибудь на днях. Она посмотрела, на их руки — одна в другой, — потом перевела взгляд на лицо Мэтта и посмотрела ему в глаза.

— Мы — инь и ян.

— Да, всякий раз, как я — инь, вы — ян.

Хлоя загадочно улыбнулась, быстро сжала его руку и лишь потом высвободила свою.

— Спокойной ночи, Мэтью. Спасибо, что меня защищаете.

— Я шлепнулся лицом в грязь, — напомнил он ей.

— Мужчина не перестает быть героем, даже если он ранен, — тихо сказала Хлоя и выключила свет. Мэтью слышал, как легко она взбежала наверх по ступеням.

Раненый герой. Эта женщина точно не в себе. Мэтт поймал себя на том, что улыбается в темноте. Даже если он и не думал, что этот говнюк-камнеметатель решит вернуться, он все равно будет стоять в дозоре, пока не рассветет.


Глава 17


Стефани вскрикнула и уронила на пол сумочку, отчего мужчина, спавший в кресле в гостиной Хлои, дернулся и в сердцах выругался, схватившись за колено.

— Что вы тут делаете? — спросила Стефани. Теперь, присмотревшись к нему повнимательнее, она его узнала. Это был сосед Хлои, живший в ближайшем отсюда доме, и владелец этого дома. Хотя Стефани показалось странным, что он тут спит.

— Хлоя знает, что вы здесь?

Мэтью протер глаза.

— А который час?

— Без десяти девять. — Она пришла рано. Но с тех пор как Стефани стала работать у Хлои, она всегда приходила на работу пораньше, ведь в отличие от предыдущей работы эта ей по-настоящему нравилась. А может, то, что ей так нравилась эта работа, свидетельствовало лишь о том, какой жалкой и никчемной была ее жизнь.

— Похоже, я заснул. И конечно, Хлоя знает, что я здесь. Она сама меня сюда притащила.

Хлоя была весьма сексапильной женщиной, и сосед ее был парень горячий, так что почему они находились на разных этажах, было выше понимания Стефани.

Пару секунд они молча смотрели друг на друга.

— Меня зовут Мэтт, — наконец представился Мэтью. — Я живу в соседнем доме.

— Я — Стефани. Я работаю у Хлои.

— Понятно. — Мэтт зевнул. — В ваши обязанности, случайно, не входит приготовление кофе?

Стефани улыбнулась:

— С удовольствием приготовлю его для вас.

— Спасибо. — Он вытащил телефон. Уже из кухни Стефани услышала, как Мэтт сказал:

— Привет, Раф. Нужна твоя помощь.

Целая столовая ложка очень дорогого французского кофе рассыпалась по кухонной стойке. Неужели он говорил с ее Рафом? Не может такого быть. Тот мужчина не мог быть ее Рафом.

— Тебе придется забрать меня отсюда и отвезти к врачу. Я у Хлои. Все из-за колена. — После паузы, во время которой он слушал своего собеседника, Мэтью сказал:

— Знаешь, это долгая история. Потом расскажу. Спасибо, друг. Я твой должник.

Стефани услышала шаги на лестнице, поэтому налила третью чашку кофе и добавила туда обезжиренного молока и немного сахара. Хлоя вошла в гостиную. На ней была ее домашняя деловая одежда, а именно — широкие белые брюки-клещ, футболка в сине-белую полоску и красные сандалии, украшенные крохотными якорями из стекляруса.

Стефани перехватила взгляды, которыми обменялись Хлоя и Мэтт, и пожалела о том, что некому было ее предупредить, чтобы она отвернулась, Странно, как она еще не заработала ожог роговицы.

— Доброе утро, Мэтью. Как спали?

Он усмехнулся и помолодел сразу на несколько лет. Его небритая физиономия, мятая рубашка и даже лиловый шерстяной плед у него на коленях нисколько не мешали ему выглядеть очень мужественным.

— Как младенец.

— Доброе утро, Стефани, — сказала Хлоя и, заметив в ее руках поднос с кофе, воскликнула:

— О, как это мило!

Стефани протянула Хлое ее кофе с молоком и сахаром, а затем поставила вторую чашку на столик рядом с Мэтью. Увидев лежащий на столе револьвер, она воскликнула:

— Почему здесь оружие?!

— Ах да. У нас тут ночью случилась небольшая неприятность. — Хлоя посмотрела на Стефани и сказала:

— Давайте присядем, чтобы Мэтью не пришлось тянуть шею, разговаривая с нами.

Стефани понятия не имела, почему они, вместо того чтобы работать, должны распивать кофе в гостиной и беседовать, однако сделала то, что ей велели, то есть села. Медленно потягивая кофе, который и в самом деле был великолепен, она наблюдала за тем, как Хлоя усаживается на диван. Стефани никогда не видела, чтобы кому-то удавалось превратить в спектакль столь обыденное действие.

— Мне кажется, ваш бывший нанес мне ночью визит.

Стефани посмотрела на Мэтта, которого, очевидно, ранили, потом на револьвер на столе.

— Вы его пристрелили? — с надеждой в голосе спросила она.

— Нет.

— Жаль, — вздохнула Хлоя. Когда Мэтт бросил на нее хмурый взгляд, она небрежно махнула рукой и сказала:

— О, я не имела в виду насмерть. Но если бы пуля попала ему в мягкое место, это не вызвало бы у меня сочувствия к нему.

Мэтью потер щетину и глотнул кофе.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что за… — Он не успел закончить фразу, потому что раздался звонок в дверь.

— Не будете ли вы так любезны? — обратилась Хлоя к Стефани.

Стефани полагала, что, будучи секретаршей, она обязана открывать дверь посетителям, но если сейчас в дверь звонил именно тот, о ком она подумала, то ей бы очень не хотелось эту дверь открывать.

Тем не менее она поднялась и прошла в холл. Поправив прическу, Стефани открыла дверь.

Раф смотрел на нее так, как мужчина смотрит на женщину, которую недавно видел голой и теперь хочет увидеть в том же виде снова и как можно скорее. Тогда почему он держится от нее на расстоянии? Среди всего того непонятного, что происходило в ее жизни, Раф стоял первым пунктом.

— Привет, — сказал он.

— Привет. Мэтью в гостиной.

Раф кивнул и прошел мимо Стефани в гостиную. Он ее даже не задел, но она почувствовала, как его сексуальность обволокла ее. Мощная и опьяняющая.

Он кивнул Хлое и подошел к креслу, в котором с задранной ногой полулежал Мэтт.

— Снова облажался?

— Угу.

Раф сжал Мэтью плечо, и на этом все закончилось. Обмен информацией состоялся. Стефани стояла у Мэтью за спиной. Они с Хлоей переглянулись. Любая из них стала бы выражать сочувствие, задавать массу вопросов, допытываться, вдаваться в детали, снова и снова возвращаясь к наиболее драматичным моментам и запивая все чаем с булочками. А этим двум мачо хватило трех слов, чтобы друг друга понять. Потрясающе.

— Вы хотите кофе, Раф? — спросила Хлоя.

Тот мельком взглянул на Стефани.

— Да, спасибо.

Кем она тут работает? Официанткой? Стефани, ничего не сказав, пошла на кухню. Приготовив новую порцию кофе, она достала еще одну чашку, наполнила ее и принесла в гостиную, заодно долив кофе остальным. Раф предпочитал черный кофе. Он едва кивнул, когда Стефани поставила перед ним на стол чашку. Раф сидел на диване рядом с Хлоей.

Стефани подвинула к дивану стул и села. Ей совсем не хотелось, чтобы Раф слышал, о чем они будут говорить.

Мэтью открутил крышку пузырька с лекарством и вытряхнул на ладонь две таблетки. Отправил их в рот и запил кофе. Хлоя озабоченно на него посмотрела, но промолчала.

— Ну что ж, — проговорил он, — а теперь рассказывайте, что произошло здесь прошлой ночью.

Хлоя посмотрела на Стефани и сказала:

— Может, мы поговорим об этом позже? Вам надо побыстрее показать ногу врачу.

— Я никуда отсюда не уйду, пока вы мне не скажите, какого черта тут происходит. И поскольку Раф — офицер полиции, ему тоже не мешает послушать.

Раф прищурился и повернулся к Мэтью:

— Что-то стряслось?

— Вчера ночью мне угрожали и на мой дом было совершено нападение, — начала Хлоя звонким, с идеальной дикцией голосом. Так актеры говорят со сцены. Стефани очень нравилась ее начальница. И с каждым днем нравилась все больше, но как ей удавалось из любой мухи делать слона?

Раф, очевидно, принадлежал к тому типу копов, которые умеют добраться до сути, отбрасывая все лишнее.

— Кто вам угрожал? — спросил он.

— Я думаю, что это был бывший жених Стефани. Раф перевел взгляд на Стефани. Острый, но невозмутимый:

— Это правда?

— Он не рассказывал мне о своих планах. Иначе я бы предупредила Хлою.

— Откуда вы знаете, что это был он? — Раф переводил взгляд с одной женщины на другую.

— Стефани говорила, что он не оставляет ее в покое — присылает ей цветы и открытки, звонит и шлет письма по электронной почте. Ей показалось, что тон его становится все более угрожающим, поскольку она отказывается идти с ним на контакт.

— И вот когда я пришла вчера домой, то обнаружила под дверью очередное послание, в котором он обвинял в нашем разрыве Хлою.

— Почему ты мне об этом не сказала? — требовательно спросил Раф, прожигая Стефани взглядом.

Она выдержала этот взгляд.

— А у меня была такая возможность?

— Черт, Стефани… — Раф так и не закончил фразу. Что он мог сказать? Что они переспали однажды и он все сделал для того, чтобы это не повторилось?

Если Мэтью и удивился, став свидетелем их обмена репликами, виду он не показал. Похоже, у него здорово болело колено. А Стефани чувствовала себя по шею в дерьме. Она виновата во всем. Это с ее появлением в дом такой милой женщины вошло несчастье. Злой рок, что преследовал Стефани с отрочества, не миновал ни Хлою, ни ее вполне симпатичного соседа. Плохо все это.

Неправильно.

— Вы говорили ему, где работаете? — спросил Мэтью.

— Он следил за мной. Шел по пятам от самого дома. — Она опустила глаза. — И не один раз.

— Какая у него машина? — спросил Мэтью.

— Серая «хонда-аккорд».

— Вы, случайно, не помните ее номера? Стефани без запинки перечислила все цифры, словно долго учила их наизусть.

— У Стефани фотографическая память, — с гордостью объявила Хлоя.

— Ты разглядел машину? — спросила у Мэтью Раф.

— Я уверен, что она — та самая. Хотя весь номер я не запомнил.

Хлоя снисходительно улыбнулась:

— Не стоит переживать, дорогой. Не все же имеют фотографическую память.

Мэтт закатил глаза, но обмен взглядами уже произошел, и в этих взглядах сквозила интимность, удивительная между людьми, которых не связывала физическая близость. В отличие, как отметила Стефани, от нее с Рафом — вот они-то хотя и спали вместе, но, похоже, общаться совсем не могли.

В комнате повисла тишина. Казалось, все ждали, что Раф, единственный среди них настоящий полицейский, возьмет на себя руководящую роль. И он оправдал их ожидания.

— Было ли что-то, что могло спровоцировать его выпад?

— Да, он сказал мне, что любит меня.

— И что ты ему ответила?

Стефани смотрела в чашку с кофе и мечтала оказаться далеко-далеко отсюда, в иной галактике.

— Я сказала, что между нами все кончено. — Она подняла глаза. — Он каждый день меня донимал. Я больше не могла терпеть. И тогда я солгала ему, что встречаюсь с другим.

Она подняла глаза на Рафа, и взгляды их встретились. Сцепились. И не могли расцепиться. Огонь и лед сражались друг с другом, Стефани в одно и то же время чувствовала и жар, и холод. Она совсем запуталась.

— Наверное, по этой причине он и стал швыряться камнями, — после очень долгой паузы заметил Мэтт.

— Да уж, огрызнулся так огрызнулся, — высказалась Хлоя, тем самым вернув к себе всеобщее внимание, за что Стефани была ей благодарна. — Он позвонил мне и сказал, что я всем создаю проблемы и что мне лучше бы оставить свой бизнес. Я объяснила ему, что он в корне не прав, а он стал грозить мне неприятностями из-за того, что я не вняла его предупреждению. Естественно, я не собиралась препираться с этим жалким неудачником, просто вежливо с ним попрощалась и положила трубку. — Хлоя театрально вздохнула. — Представьте мое потрясение, когда он атаковал этот дом:

— Слушая вас, можно подумать, будто он засыпал нас ядерными боеголовками, — буркнул Мэтью. Покачав головой, он повернулся к Рафу. — Этот ублюдок швырнул ей в окно камень, но даже стекло не сумел разбить.

Поскольку нападение на дом не привело к серьезным жертвам, Дерек стал объектом презрения. Что это за парень, который не смог даже разбить окно!

— Скажи его адрес. — Раф требовательно смотрел на Стефани.

Та пожала плечами:

— Я не помню.

— У тебя фотографическая память. Подумай получше.

— Что ты с ним собираешься сделать?

— Нам не за что привлечь его к ответственности. Но он этого не знает. Я собираюсь задействовать своего партнера, который из этого слизняка всю душу вытрясет. Не думаю, что он после этого еще к тебе полезет.

Стефани вопросительно посмотрела на Хлою, рассчитывая на ее совет. Хлоя кивнула:

— Я думаю, так будет лучше, Стефани. Дерек неделями не давал тебе жить. Пусть теперь с ним разбирается полиция.

Стефани неохотно кивнула и сообщила адрес и телефонный номер своего бывшего.

— Оказывается, я умею делать верный выбор, — удивленно сказала Стефани, глядя на то, как Раф усаживает Мэтью на заднее сиденье машины Хлои.

Мэтью выругался, устраиваясь поудобнее.

— И ты, и я — мы обе, — ответила Хлоя.


Глава 18


К удивлению Деборы, Рафаэль Эскобар пришел на второй сеанс. Дебора обнаружила, что ей приятно увидеть его вновь. Обычно она безошибочно определяла, кто вернется к ней, а кто нет, и ей показалось, что Рафаэль принадлежит к разряду людей, для которых открыться перед другим человеком — слишком трудное дело.

Однако, судя по его виду, удовольствия от визита он испытывал столь же мало, как и в прошлый раз.

— Добрый день, — сказала Дебора. Он удивленно на нее посмотрел.

— Привет.

И тогда ее формальная форма приветствия показалась вдруг Деборе слишком претенциозной. Кто она такая? Эмили Пост?[20 - Эмили Пост (1872–1969) — автор книг и газетных статей по этикету.] Предполагается, что в ее задачи входит работа с его психикой, а она ведет себя так, словно собирается учить его, как подавать чай.

Возможно, из-за того, что Рафаэль ее немного смутил, она решила его поддеть:

— Я думала, вы больше не придете.

Он поднял глаза и усмехнулся:

— На вашем месте я не стал бы проводить в Лас-Вегасе слишком много времени.

— Вижу, вы принесли с собой мою книгу. Раф положил книгу на стол перед собой.

— Да, я… Вы действительно верите в то, о чем тут написали?

— Конечно, иначе зачем бы я стала об этом писать. А что вы там такого вычитали, во что так трудно поверить?

— Понимаете, создается впечатление, что вы готовы дать совет на все случаи жизни. Вам кажется, что во всем надо руководствоваться правилами. А что же сталось со старой доброй химией?

Его слова Дебору задели. На что он намекает? Неужели на то, что она и старая добрая химия — вещи несовместимые? С другой стороны, Дебора не могла не признать, что в последнее время химическая реакция между ней и Джорданом была такой, как если бы смешали два не вступающих друг с другом в реакцию вещества. Вроде того как смешать воду из-под крана с водой из-под крана.

Может, она и не отличалась взрывным темпераментом, но ведь раньше они с Джорданом получали удовольствие в постели. И тут до Деборы внезапно дошло, что в последний раз такое случилось очень давно. Больше того, она даже не смогла вспомнить, когда именно они в последний раз любили друг друга иначе, чем просто по привычке.

Молчание затягивалось, и Дебора вдруг осознала, что она так и не ответила на вопрос Рафа.

— Химия? Да, это важно. Конечно, важно. Но одного физического влечения не всегда достаточно, верно?

— Не всегда.

— И я надеюсь, вы почерпнули из моей книги, что нас часто влечет к людям, которые нам совсем не подходят. К тем, кто для нас является самым неудачным выбором.

— Как у меня с подраненными голубками.

Дебора, разумеется, не стала с ним соглашаться, потому что терапия и заключалась как раз в том, чтобы пациенты сами выбрали для себя путь к исправлению. Она наклонилась к нему над столом.

— Раф, хочу вас попросить кое-что сделать.

— Что именно?

— Я бы хотела, чтобы вы нашли женщину, которую считаете привлекательной, и пригласили ее на свидание. Но она должна быть уверенной в себе и успешной. Тем самым вы нарушите собственную схему и посмотрите, что из этого выйдет.

Несколько секунд Раф пристально смотрел ей в глаза, и Деборе пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести взгляд от этих слишком темных глаз. На лице его было очень странное, какое-то необычное выражение: казалось, он собирался с духом, готовясь во имя долга, во имя высших целей совершить нечто такое, что ему претит. И вдруг он сказал:

— А как насчет вас, док? Вас я могу пригласить на свидание?

Дебора испытала шок. Буквально. Словно сунула палец в электрическую розетку.

— Я… э-э… я, конечно, польщена. — Обычно она за милю чувствовала, когда пациента начинало тянуть к ней. Знакомая модель: психотерапевт и пациент. Но с Рафом она ничего подобного не заметила. Никакого намека на влечение. — Однако вы должны знать, что с пациентом у меня не может быть никаких личных отношений. Это было бы нарушением профессиональной этики.

Раф откинулся на спинку дивана. Он не выглядел раздавленным, не выглядел даже расстроенным или задетым. Глядя на него, можно было бы подумать, что им движет одно лишь любопытство.

— Ладно. Допустим, я прекращаю быть вашим пациентом и какое-то время спустя мы случайно оказываемся в одно время в одном месте. Если бы я тогда попросил вас о свидании, вы бы согласились?

— Почему вы считаете, что я подхожу для этой роли?

— А почему вы отвечаете вопросом на вопрос? Дебора вздохнула.

— Нет, я не стала бы с вами встречаться.

— Почему? Из-за отсутствия химии?

Она подумала, что химии у него за глаза хватит на двоих. И этот танкер со столь взрывоопасной субстанцией находился в настоящий момент в опасной близости от нее. Самый взрывоопасный из всех химических элементов, упакованный в не слишком опрятный, но от этого не менее сексуальный сосуд. Неужели и с ней такое возможно? Неужели существует на свете реактив, способный превратиться в огненный фейерверк при смешении с порядком застоявшейся, не первой свежести водопроводной водой?

— У меня уже есть постоянный партнер, — сказала Дебора.

— Ну что ж. — Он усмехнулся. — По крайней мере я предпринял попытку. Верно?

Устоять было трудно. Может, он и грубоват, и ершист, и у него проблемы с женщинами, но в одном ему нельзя отказать — в умении очаровывать.

— Да, это так. И я польщена.

Раф поднялся.

— Ну ладно. Спасибо вам.

— Куда вы? Он покачал головой:

— Не думаю, что из этого что-то выйдет.

— Но вы даже не дали мне закончить сеанс. А вдруг я бы вам помогла?

Он загадочно на нее посмотрел. Каблуки на его изношенных ботинках так сильно стерлись, что Дебора едва удержалась, чтобы не дать ему адрес превосходной обувной мастерской, услугами которой пользовалась сама. Раф вновь покачал головой:

— Извините. Вы хорошая женщина. Настоящая леди. Просто это неправильно, в этом все дело.

О чем, скажите на милость, говорил этот мужчина?

— Прекрасно, — бросила она. — Уходите. Я не могу вам помочь, если вы сами себе помочь не хотите.

Раф направился к двери.

Дебора, зажала рот рукой. Лучше бы она сделала это раньше, чтобы не позволить себе этот глупый выпад. Она не могла понять, что с ней происходило. Все в ее так тщательно спланированной жизни вдруг смешалось, лишилось порядка и стройности. И, как она сейчас осознала, Раф словно чуть подтолкнул ее, чем окончательно вывел из равновесия. И все эти его разговоры о химии. Ее внутренний стержень, оплот спокойствия, которым она так гордилось, дал сбой. Та основа, которая охранялась правилами и порядком, вдруг закачалась и стала подавать сигналы бедствия, стала болеть и дергаться, как гнилой зуб. Дебора вдруг по-новому взглянула на своих пациентов и прониклась к ним иной симпатией. Теперь она была с ними на равных — ей тоже нужна была помощь психотерапевта.

Дебора приросла к креслу. Она продолжала сидеть и после того, как Раф тщательно закрыл за собой дверь. Его уход она пыталась объяснить себе тем, что отказала ему в свидании, но инстинкт и врачебный опыт подсказывали ей, что причина его ухода не в этом.

Какой он все-таки странный. Он знал себя лучше, чем обычно знали себя ее пациенты, и в то же время не хотел поработать над решением своей проблемы.

Дебора раздраженно постучала ручкой по листу блокнота со сделанной ею пометкой о том, что Рафаэль Эскобар не хочет помочь себе избавиться от своей проблемы.

Дебора хорошо знала, что, пока пациент не будет готов к переменам, она мало что может для него сделать.

И она надеялась, что Раф вернется.

Встав из-за стола, Дебора заметила оставленную им книгу. Видимо, Раф еще читал ее, потому что из книги торчала визитка, которую он, очевидно, использовал вместо закладки.

Она схватила книгу, собираясь перехватить Рафа до того, как он выйдет из здания, и поняла вдруг, что визитку эту уже видела.

Дебора раскрыла книгу на заложенной странице. «Хлоя Флинт, "Виртуоз разрыва"». Разве могла она забыть эту карточку, вызвавшую у нее такое раздражение?! Дебора перевернула визитку. На обороте аккуратным женским почерком, явно не рукой Рафаэля Эскобара, была выведена дата и время — именно тот день и в это время он появился у нее в первый раз. Дебора громко захлопнула книгу. Ее переполняла ярость.

Этот гнев был таким жгучим, таким невозможно едким, словно кислота сжигала ее внутренности. Он говорил о химии? Она ему покажет химию!..

Дебора выскочила за дверь, ворвалась в приемную, и то, что она там увидела, привело ее в еще большую ярость. Рафаэль Эскобар весьма уютно расположился в приемной рядом с еще одной ее клиенткой — Стефани Бакстер.

Деборе плевать было на то, что приемная не самое удачное место для разборок. Ей было плевать на то, что свидетелями безобразной сцены станут посторонние люди, включая парня, который поставлял ей кофе и все к нему полагающееся.

— Что здесь происходит?! — взвизгнула она и не узнала своего голоса.

Стефани вскочила и покраснела как рак. Раф медленно обернулся и уставился на Дебору. Может, он и считал, что ничем себя не выдает, но она хорошо знала язык тела: он повернулся так, словно хотел собой защитить Стефани — от нее, от Деборы. Размахивая визиткой, она кричала:

— Так вот куда ты устроилась, Стефани?! К этой разрушительнице?!

Дебора с удовлетворением отметила, как эта мелкая воровка съежилась от стыда и виновато кивнула.

Дебора переводила безумный взгляд с Рафа на Стефани и обратно.

— Вы — любовники!

— Дебора, я правда не знала…

— Почему время вашего приема написано на визитке этой… этой женщины? — Дебора слышала, как ее слова со свистом проносились по приемной, похожие на разрывные пули.

Она не давала им времени ответить.

— Как вы смеете?! — вопила она, чувствуя, как проваливаются под ней, сползая в бездну, словно зыбучие пески, все годы жесткой самодисциплины. Она швырнула визитку в ненавистную парочку. — Вы меня подставили. Вы намеренно сделали из меня дуру. Я хочу знать, что, черт возьми, происходит, и хочу знать это немедленно! Сейчас же!

Дебора всегда боялась того, что наступит роковой день и она превратится в дочь своих родителей. И вот сейчас она в нее превратилась. И каким зрелищным оказалось это превращение!

Стефани шагнула навстречу Деборе с явным намерением успокоить психотерапевта. О, все в этом мире перевернулось с ног на голову. Дебора, выбросив вперед руку, остановила свою пациентку. Получилось нечто вроде приветствия «Хайль Гитлер». Только рука не была такой твердой, как у фашистов. Тряслась.

— Ты знаешь, что твой любовник приглашал меня на свидание?

В этот момент из двери своего кабинета в приемную просунул голову Джордан. Он посмотрел на Дебору, потом на Рафа. Затем вышел и встал в дверях, словно не зная, то ли ему вернуться в кабинет, то ли вступить в схватку.

— Дебора, вы не хотите присесть? — произнес он своим идеальным для психотерапевта ровным, с умеренной ноткой сочувствия, голосом.

— Может, ты уберешься отсюда? — крикнула она ему в ответ.

Что с ней? Она должна извиниться перед беднягой Джорданом. Он не виноват. Но плевать. Ей не хотелось ни перед кем извиняться — не было настроения. Кругом одно дерьмо. Деборе вдруг открылось то, что было скрыто за фасадом размеренности и порядка.

— Сию же секунду объясните мне, что происходит! — вопила она, обращаясь к этой паре проходимцев.

— Простите, — сказал Раф, — но я не могу.

Дебора повернулась к Стефани:

— Ты принесла мне такую визитку пару недель назад и сказала, что эта женщина предложила тебе у нее работать.

Стефани кивнула. Вид у нее был несчастный. Наступила пауза. Заряженная электричеством тишина. Карли, секретарша, перестала стучать по клавиатуре. Поставщик кофе из буфета перебрался ближе к сцене и теперь стоял в дверях приемной, с любопытством глядя на Дебору. Джордан превратился в каменную статую. Было так тихо, что стало слышно гудение кондиционера.

— Так ты приняла ее предложение?

Стефани взглянула на Рафа, потом уставилась в пол.

— Да.

— Я еще раз вас спрашиваю, что происходит?

— Стефани тут совершенно ни при чем.

Вмешательство Рафа, которое, по-видимому, имело целью ее успокоить, оказало на Дебору эффект прямо противоположный.

— Ладно, если вы не желаете говорить мне, что тут происходит, я поеду к Хлое Флинт и сама ее спрошу.

— Подождите! — крикнула Стефани. — Разве вы не хотите подумать над этим?

— Нет! — Дебора бросилась в свой кабинет за сумочкой. Стефани, обычно такая нерешительная, последовала за ней. — Но как же я? У меня на это время назначен прием!

— Прием отменяется.

— Вы сами всегда говорите, что конфликтные ситуаций надо решать с ясной головой. Когда гнев пройдет. — Стефани выхватила из рук Деборы книгу и начала ее перелистывать. — Послушайте! Вы могли бы перечитать ту главу, где вы пишете о гневе.

— Я сейчас не в том состоянии, чтобы читать! — крикнула Дебора.

— Вам не кажется, что надо чуть-чуть притормозить и все обдумать?

— Нет!

Дебора обошла Стефани, схватила сумочку и бросилась к выходу. Как раз в этот момент новая пациентка Джордана, молодая женщина, вся на нервах, входила в дверь приемной. Хребта у тебя нет, жалкое беспозвоночное, машинально отметила Дебора, проносясь мимо женщины, которая и в дверь-то не входила, а скорее прокрадывалась, словно готова была и перед дверью извиниться за то, что доставляет ей неудобство. Такой когда-то была и Стефани.

У самого выхода Стефани остановила Дебору, вцепившись в ее рукав.

— Прошу вас, Дебора, составьте список всех «за» и «против».

— К чертям все «за» и «против»! — И дипломированный психотерапевт громко хлопнула дверью.


Глава 19


После столь драматичного ухода Деборы в приемной наступила тишина.

— Она действительно все это сказала, или мне показалось? — спросила Карли, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Я поеду за ней, — сказала Стефани. — Не могу же я оставить Хлою в одиночестве.

Раф покачал головой:

— Я бы сказал, что Хлоя сама на это напросилась.

— Она просто делает свою работу.

— Когда ты лезешь в личную жизнь других людей, не удивляйся, если вляпаешься в дерьмо.

— Но Дебора никогда такой не была.

— А сегодня она такая.

И тут внезапно ожил Джордан. Он быстро прошел в свой кабинет и вышел оттуда в пиджаке и с ключами от машины в руке.

— Карли, пожалуйста, перепиши всех моих сегодняшних пациентов на другой день. — Он взглянул на нервную молодую женщину, которая только что пришла. — Мне очень жаль, но у меня срочное дело.

Джордан открыл дверь, но затем обернулся и крикнул Карли:

— Да, и всех клиентов Деборы тоже перенеси на другой день.

— Сдается мне, ребята, что вам надо кофе пить без кофеина, — сказал доставщик кофе, качая головой и толкая перед собой уже пустую тележку.

Раф по-прежнему оставался на своем месте. Он смотрел на Стефани так, что от этого взгляда ей хотелось то ли пнуть его посильнее, то ли броситься ему в объятия. Чувства ее пребывали в совершенном смятении.

— Мне надо вернуться на работу, — сдавленно проговорила она.

— У тебя появился свободный час. Почему бы нам не прогуляться?

— Я могу понадобиться Хлое.

— То, что тем двум дамам следует сделать, пусть они лучше сделают без свидетелей.

У Стефани было ощущение, что Раф прав.

— Но я никогда не видела, чтобы Дебора так злилась.

— Никому не понравится, когда его вот так подставляют.

— Ты прав, — сказала Стефани, выразительно на него посмотрев, — никому.

Она взяла сумку и направилась к лифту. Раф шел следом, не отставая от нее ни на шаг. Что она могла с этим поделать? Они жили в свободной стране.

Стефани нажала на кнопку, и двери лифта открылись. В лифте уже был один человек, и Стефани решила, что Раф направится к лестнице, однако он вошел следом за ней в кабину.

Двери закрылись, и Стефани принялась сосредоточенно смотреть на светящееся табло, указывающее этаж.

Пять этажей проплыли у нее перед глазами. Она ощущала близость Рафа, его энергетику. Почувствовала, что он изменил позу.

— Мне жаль! — вдруг выпалил он. Еще два этажа.

— И мне. — Стефани услышала горечь в собственном голосе. Да, ей было жаль, это правда. Жаль, что она оказалась настолько глупой, что решила, будто он отличается от других.

Еще несколько этажей — и все. Давай, двигайся дальше.

— Я думаю о тебе, — сказал он тихо. Интимность его тона ощущалась как ласка, как нежное прикосновение к телу.

Второй этаж. Осталось проехать всего один.

— Странный ты выбрал способ, чтобы это показать.

— Послушай, у меня есть проблема.

— А у кого их нет?

Лифт спустился на землю, и Стефани тоже. Довольно возвышенных мечтаний о любви. Полагаться ей, кроме как на самое себя, не на кого, и чем быстрее она примет этот факт, тем лучше для нее.

Стефани вышла из лифта. Раф шел рядом.

— Меня тянет к сложным женщинам.

— А ты подыщи себе парочку простых.

— Ты не понимаешь. Я всегда западаю на раненых голубок.

— Так ты по совместительству работаешь ветеринаром? — Стефани не могла бы объяснить, почему так себя ведет, почему дерзит и огрызается. Возможно, нервный срыв Деборы, та катастрофа, свидетельницей которой она стала, каким-то образом повлияли и на нее. Однако правда состояла в том, что Раф заставлял ее ощущать себя язвительной и грубой.

Они вышли на Шестую улицу и оказались в районе старой заводской застройки. Многие здания здесь были переоборудованы под офисы и кондоминиумы.

Прошли мимо японского ресторана, миновали кофейню.

— Может, ты перестанешь язвить и выслушаешь меня? Если Дебора, психотерапевт с многолетним опытом, могла сорваться, то почему этого не может позволить себе она, обычная женщина без специального образования и с кучей проблем? Почему пациентка психотерапевта должна быть вежливой с мужчиной, который ее обидел, причинил ей боль?

— Нет, не думаю, что хотела бы тебя слушать.

Раф схватил ее за руку. Не слишком сильно, но, чтобы вырваться, Стефани пришлось бы приложить некоторое усилие. Пальцы его приятно грели кожу. Она подняла взгляд. Его глаза не отпускали, затягивали на глубину. Несмотря на то что вокруг было полно пешеходов, а на проезжей части полно машин, Стефани показалось, что вокруг нет ни души. Словно они остались вдвоем.

— Когда я увидел тебя, со мной что-то произошло. Как будто электрический разряд проскочил или что-то вроде этого. С тобой было так же?

Она никогда не забудет тот миг. Стефани полагала, что это ощущение стало следствием ее душевного разлада, эмоционального срыва, что это с ней случилось, поскольку в тот день она не могла мыслить ясно. А теперь Раф говорит ей, что он и сам испытал нечто подобное!

Ее гнев прорвался наружу. Слова полились сами:

— Почему же ты не позвонил? Почему не зашел? — Ну вот. Из ее же слов следовало, что она хотела, чтобы он позвонил, зашел, надеялась, что он даст ей понять, что хочет чего-то большего. Что одной ночью у нее на диване их отношения не исчерпаны.

Раф словно весь состоял из острых углов, он был похож на гангстера, на злодея, но иногда в его глазах проглядывала такая беззащитность, что Стефани хотелось погладить его, успокоить, утешить. Хотя ведь это он ее бросил, а не она его.

— Ты знаешь, о чем я разговаривал с Деборой?

— Конечно. Ты ее клеил. Она сама это сказала. К тому же сказала так громко, что весь город теперь об этом знает.

Раф улыбнулся, и от улыбки лицо его стало другим: мягче, добрее. Стефани захотелось прижаться к нему и поверить, что все может быть по-другому.

— Мне кажется, что твоя начальница сообразительнее, чем может показаться.

— Ну, на то она и начальница. Он усмехнулся:

— Ты ее недолюбливаешь?

— В настоящий момент я не могу сказать, что питаю к ней теплые чувства.

— Дело в том, что у меня и в самом деле есть проблема.

— Неужели? — В голосе Стефани звучал сарказм, но, честно говоря, она была поражена, увидев Рафа в приемной психотерапевта, каковы бы ни были причины, по которым он согласился на сеанс. Кто угодно, только не он, может признаться в собственной слабости.

— Меня тянет к женщинам с проблемами.

— Покажи мне женщину, у которой нет проблем. Если у нее нет проблем, то она еще просто не успела стать женщиной. Хотя и у девочек тоже есть проблемы.

Раф нетерпеливо тряхнул головой, и светлые пряди блеснули на солнце.

— К женщинам, которых нужно спасать. Поэтому я и держался от тебя подальше. Я думаю о тебе, я хочу тебя, но…

— Но ты избегаешь приближаться ко мне, потому что считаешь, будто я беспомощная, отчаявшаяся дурочка, — закончила за него Стефани.

— Это не…

Она вдруг почувствовала себя так, словно он ни с того ни с сего со всего маху ударил ее кулаком в живот. Она была раздавлена.

— Я облегчу тебе задачу. Ты мне не нужен. — Стефани тряхнула головой. — У меня тоже есть проблема. Меня всегда тянет к парням, которые меня используют и предают. Похоже, мы оба следуем излюбленной схеме.

— Я не хотел тебя обижать.

Сколько раз Стефани уже приходилось слышать эти слова! Она сбилась со счета. Едва ли не все мужчины в ее жизни говорили ей одно и то же. Надо будет купить партию футболок с отпечатанной на груди сакраментальной фразой и раздавать эти футболки своим парням в качестве прощального подарка.

— Уходи. Пусть все у тебя будет хорошо. — Она небрежно махнула рукой. — Со мной тоже будет все в порядке.

Ей показалось, что Раф хотел сказать еще что-то, но не сказал. Он просто стоял и молчал. Такой крутой парень — и такой беспомощный.

Стефани пошла своей дорогой, а он так и остался стоять, глядя ей вслед. И вдруг Стефани с удивлением поняла — она сказала ему то, что чувствовала на самом деле. Возможно, за последние несколько недель она, незаметно для самой себя, изменилась. Как бы там ни было, но сейчас Стефани чувствовала себя так, как давно не чувствовала. Спокойно. Уверенно. Хорошо. И ей нравилось то, что она одна, что она сама в ответе за себя и свою судьбу. И она верила, что с ней действительно будет все в порядке.

Дебора была готова рвать и метать. Ей хотелось нестись на предельной скорости, влетая в поворот так, чтобы визг тормозов пугал всю округу. Но, понимая нездоровый характер такого рода потребности, она с маниакальным упорством выполняла все то, что предписывали дорожные знаки и правила уличного движения.

Обычно, отправляясь в какое-нибудь новое место, она распечатывала маршрут, который выдавала ей программа в ответ на ее запрос по Интернету. Однако сегодня ясности мысли мешал гнев. К счастью, в машине у Деборы оказалась карта города, и ей не составило особого труда найти нужный адрес. Итак, Хлоя Флинт, «Виртуоз разрыва».

Дебора ожидала найти офис этой авантюристки в какой-нибудь ужасной подворотне, но, согласно указанному в визитной карточке адресу, офис располагался в при-я гном жилом квартале, весьма напоминавшем тот, где жила сама Дебора, что только еще сильнее ее разозлило. Она свернула к нужному дому и, назло хозяйке дома, поставила свою машину так, чтобы загородить проезд той единственной машине, что стояла у дома. Эта Хлоя Флинт никуда не поедет, пока они не поговорят по душам.

Дебора вышла из машины, закрыла ее и, нарочито громко топая, поднялась на террасу. Она стукнула в дверь и одновременно нажала на кнопку звонка. Дебора видела, что так делают люди в кино, однако самой ей так поступать никогда не приходило в голову. Но сегодня она вообще ощущала себя другой женщиной. В огне ее ярости, казалось, испарилось все то, что составляло сущность прежней Деборы, все ее прежние привычки и модели поведения. Но часть мозговых клеток все же функционировала, и прежняя Дебора, сжавшаяся до ничтожно малых размеров, сидя в голове у Деборы нынешней, отстраненно наблюдала за поведением последней, как будто собирала материал для научной статьи. Поскольку дверь не открыли немедленно, Дебора принялась изо всех сил колотить по ней, не переставая нажимать и на кнопку звонка.

Когда дверь распахнулась, перед Деборой предстала молодая и очень красивая женщина. Только сейчас она осознала, что ожидала увидеть старую желчную гарпию.

— Вы Хлоя Флинт? «Виртуоз разрыва»? — очень громко и очень невежливо спросила Дебора.

— Да! — прокричала в ответ хозяйка дома и кивнула на палец Деборы, продолжавшей жать на звонок. — Теперь уже можно его отпустить.

— О, конечно. — Дебора убрала палец, и внезапная тишина вызвала у нее некоторый шок.

— Вы записаны на прием?

Хлоя Флинт была спокойна и вела себя вполне непринужденно, отчего гнев Деборы разгорелся с новой силой. Этаженщинане была американкой, она была англичанкой, и этот факт Дебора отчего-то восприняла как оскорбление. Словно Хлоя Флинт пересекла Атлантику и явилась сюда, за тысячи миль от своего родного дома, лишь затем, чтобы доставить себе удовольствие, разрушив карьеру Деборы и лишив ее практики.

— Нет, я не записывалась на прием. Меня зовут Дебора Бьюмонт.

Было абсолютно ясно, что англичанка знала, кто такая Дебора Бьюмонт, потому что, воскликнув: «В самом деле?!» — она с интересом окинула Дебору взглядом, а затем заглянула ей за спину, словно надеялась увидеть там кого-то еще.

— Чем могу быть полезна?

— Думаю, вы знаете Рафаэля Эскобара.

— Да, знаю.

— А также Стефани Бакстер. Хлоя нахмурилась.

— А вы откуда знаете Стефани?

— Только не надо играть со мной в игры, мисс Флинт. — Дебора топнула ногой по деревянному, аккуратно покрашенному дощатому настилу террасы. — Раф Эскобар пригласил меня на свидание.

— В самом деле? — Молодая британка казалась очень довольной этой новостью. — И вы пойдете?

— Естественно, нет. Но я хочу знать, зачем вы подослали его ко мне. Я хочу знать, как смеете вы делать деньги на том, что разрушаете чужие жизни. Я хочу знать, как вы смели так жестоко разыграть того, кого даже не знаете. Я хочу…

— А вот я хочу выпить чаю. Хорошего чаю. Моя мама всегда говорит, что чай, как ничто другое, помогает разрядить напряжение в разговоре. Во всяком случае, на время чаепития. Пожалуйста, заходите.

— Чай? Я пришла не на светскую вечеринку!

Хозяйка дома вовсе не выглядела испуганной. Скорее наоборот. Она смотрела на посетительницу с веселым интересом, словно та ее забавляла.

— Я это уже поняла.

Хлоя вошла в дом, оставив Дебору перед выбором: задержаться на террасе, уйти или последовать за ней. Дебора выбрала последнее.

Дом был на удивление опрятен. Все в идеальном порядке. Кухня сияла чистотой.

— А может быть, вы хотите кофе?

— Нет, спасибо. Чай меня вполне устроит.

Дебора чувствовала себя несколько глупо. Она безуспешно пыталась смирить свою ярость, &то время как хозяйка дома спокойно поставила кипятить воду и достала из буфета какую-то незнакомую Деборе упаковку с чаем и фарфоровые чашки.

— Зачем вы послали ко мне Рафа? Для чего велели ему назначить мне свидание?

Возникла пауза. Англичанка ложкой достала чай из жестянки с британским гербом, засыпала его в голубой заварочный чайник и залила листочки кипящей водой.

— Боюсь, мой бизнес, так же как и ваш, требует конфиденциальности. — Она водрузила чайник на стол и туда же поставила две безупречно чистые белые чашки с блюдцами. — Однако я скажу, что то, что Раф предложил вам встретиться с ним, стало для меня большим сюрпризом. — Хлоя улыбнулась. — Подозреваю, что вы ему нравитесь.

— Но когда я вышла из кабинета, чтобы вернуть ему книгу и выяснить, каким образом ваша визитка…

— Меня удивляет, что он рассказал вам обо мне. Дебора нетерпеливо тряхнула головой.

— Он ничего и не говорил, просто использовал вашу визитку в качестве закладки. Раф забыл книгу в моем кабинете, и я взяла ее, чтобы ему вернуть. И тут я обнаружила вашу визитку. Когда же я вышла в приемную, то увидела Рафаэля беседующим со Стефани. Они выглядели как люди, которые очень хорошо друг друга знают.

— Да, меня это тоже удивляет. Стефани моя ассистентка, и я даю вам слово, что не имею ни малейшего представления о том, что она делала у вас в офисе.

Дебора почувствовала себя так, словно ей дали пощечину. Она, столь гордящаяся своим профессионализмом, только что сболтнула, что девушка, работающая на эту женщину, пользуется ее услугами — услугами психотерапевта.

— Вы пьете чай с сахаром? Со сливками или с лимоном?

— Нет, ничего не надо, спасибо.

Хлоя налила в чашки ароматного темного чая и сказала:

— Я рада, что у меня появилась возможность с вам познакомиться. Я, знаете ли, прочла вашу книгу. И думаю, что мы с вами так уж отличаемся друг от друга. Мы просто работаем на противоположных концах спектра взаимоотношений.

Нет, нет, и еще раз нет, С этой англичанкой у нее нет ничего общего.

— Вы пугаете меня, — сказала Дебора. — Вам кажется, что все очень просто. «Порвать трудно. Мы вам можем помочь», — глумливо протянула она, имитируя британский акцент. — Но это вовсе не просто. Я двенадцать лет занималась в университете, обучаясь методам и приемам помощи людям, и во многом помощь эта сводится к тому, чтобы научить людей поддерживать здоровые взаимоотношения с партнером.

— А у вас они есть?

— Что у меня есть? — растерянно переспросила Дебора.

— Здоровые взаимоотношения, как вы их называете.

— Да, конечно. Я… — И вдруг головная боль, с которой Дебора сегодня с трудом справлялась, неоднократно прибегая к помощи обезболивающих таблеток, снова напомнила о себе. Голова раскалывалась, боль пульсировала в висках, в затылке. С предельной ясностью она увидела то, чего упорно старалась не видеть уже несколько месяцев: их отношения с Джорданом были далеки от здоровых. Они вообще дышали на ладан. Как она этого не замечала? Месяцами они оба избегали настоящей близости. Если они и разговаривали, то в основном только на работе. Когда к их обычной немалой нагрузке прибавилось еще и то, что связано с публикацией книги, они вообще стали редко видеться вне офиса.

Наверное, она просто обманывала себя, считая, что они с Джорданом проводят вместе большую часть времени. Если посмотреть правде в глаза, они были лишь партнерами по бизнесу, но никак не партнерами по жизни.

— Мы сейчас не об этом говорим, — выдавила из себя Дебора.

— Не знаю. Я двенадцать лет в университете не училась. — Хлоя непринужденно рассмеялась. — Я даже двенадцати месяцев не продержалась, но зато у меня было много отношений. И большей частью совсем не здоровых. Насквозь гнилых. К тому же я принимала деятельное участие в том, как складывалась личная жизнь моих друзей и подруг. Мне кажется, если один из партнеров настолько несчастен, что готов положить конец этим отношениям, то их следует прекратить. А вы что скажете?

— Скажу, что мне срочно нужна таблетка. Очень болит голова.

— Одну минутку. Сейчас посмотрю, что у меня есть. — Хлоя, проходя мимо Деборы, участливо дотронулась до ее плеча. — А вы пока пейте чай.

Дебора послушно допила чай. Приятно, когда кто-то о тебе заботится. Не все же ей обо всех заботиться. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она раздавала советы, успокаивала, подавала носовые платки и оказывала поддержку.

Хлоя вернулась с пузырьком и вытряхнула из него на ладонь две таблетки.

— Спасибо, — поблагодарила Дебора. В дверь позвонили.

— Господи, сегодня это не дом, а самый настоящий Центральный вокзал! — воскликнула Хлоя и пошла открывать.

Дебора пыталась собраться с мыслями и вспомнить, зачем сюда приехала и чего пыталась добиться. Но тут из прихожей донесся знакомый голос:

— Простите, доктор Бьюмонт у вас?

— Да, она на кухне. Сюда, пожалуйста.

Голос Джордана показался Деборе таким родным, и она вдруг поняла, что подсознательно ждала его прихода сюда. Как она позволила себе так от него отдалиться? Что он должен думать о ней после той ужасной сцены в приемной?

Она видела, как он идет к ней, такой внимательный, такой заботливый. Он — родной ей человек, такой милый, всегда готовый прийти ей на помощь, всегда готовый встать рядом в трудную минуту. Но она больше не могла притворяться — ни перед ним, ни перед родителями, ни, самое главное, перед собой.

— О, Джордан, — воскликнула Дебора, — я так запуталась! Я в полном дерьме!..

Он заключил ее в объятия.

— Что ты, это совсем не так. Она энергично закивала:

— Так. Я выставила себя ужасной дурой в офисе. В присутствии клиентов. Я больше никогда не смогу там показаться.

— Нет-нет, сможешь. Ты же живой человек.

Дебора подняла голову, чтобы видеть лицо Джордана. Он улыбался и смотрел на нее так, как не смотрел уже много месяцев.

— Ты на меня не сердишься?

— Честно говоря, я в восторге. Мы все почувствовали себя куда лучше, когда увидели, что и тебе не чуждо ничто человеческое.

Она обняла его. Крепко. Чтобы не вырвался.

— Мне надо возвращаться, меня ждут пациенты.

— Нет, Карли все отменила.

— О, хорошо. Но тебе…

— Она отменила и мои сеансы тоже. Пойдем. Я провожу тебя домой.

— Моя машина…

— Раф доставит вам машину, — мелодично пропела Хлоя. — Это самое меньшее, что он может для нас сделать.

Дебора кивнула:

— Спасибо. Пожалуйста, скажите ему, что система тормозов может немного капризничать и…

— Пора ехать! — было сказано ей.

И она послушалась.


Глава 20


— Ну а теперь кто? — громко сказала Хлоя, когда снова зазвенел звонок. Она открыла дверь.

— Не могу сказать, что не ждала вас, — сообщила она Рафу.

— Я решил, что мне стоит присутствовать — вдруг придется кого-то от кого-то защищать.

Хлоя распахнула дверь, пропуская его в дом.

— Но, по-моему, вы не особенно торопились сюда, верно?

— Мне надо было кое-что сделать. — Раф смотрел на нее исподлобья, руки он держал в карманах. — Я чувствую себя последним дерьмом. Дело в том, что я использовал вашу визитку вместо закладки, потому Дебора и узнала…

— Можно лишь надеяться, что, работая в качестве секретного агента на основной работе, вы более… Какое слово здесь подойдет?

— Более осмотрителен?

— Допустим, что так.

— Я облажался. И теперь я ваш должник. Так что, если вы захотите, чтобы я еще что-нибудь для вас сделал, я согласен.

Хлоя засмеялась.

— Оказывается, вы очень милый, Раф. Вам это известно? — Импульсивно она чмокнула его в щеку. — И знаете, как ни странно, ваша промашка была более чем кстати.

— В самом деле?

— Да. Коллега Деборы, он же и ее бойфренд, бросился ее выручать, и я думаю, что, став свидетелем ее срыва, он будет иначе смотреть на нее. Ведь он увидел и ней ту, кто нуждается в нем. Многие мужчины в этом на него похожи. Вы об этом знаете?

Раф помрачнел, а когда он мрачнел, метафора насчет грозовой тучи, заслонившей солнце, вовсе не казалась метафорой. И Хлоя отступила.

— Как бы там ни было, все хорошо, что хорошо кончается, как говорит Шекспир. По крайней мере я надеюсь, что это Шекспир. Стефани поправит меня, если я ошибаюсь.

При упоминании о Стефани грозовая туча стала еще мрачнее, и тут Хлоя вспомнила, что Дебора видела их сегодня вместе. Из этого следовало, что те дела, которое Рафу нужно было сделать до приезда сюда, имели отношение к Стефани, и, судя по его мрачному виду, что-то у него шло не так.

— Вы не понадобитесь мне для других дел, но я вынуждена попросить вас отогнать машину Деборы к ее дому. Она оставила ключи от машины и адрес. Джордан повез ее домой.

— Это самое малое, что я могу сделать, — сказал Раф, и Хлоя, которая придерживалась того же мнения, не стала с ним спорить.

— Я поведу машину, а вы можете ехать за мной, а потом подвезете меня на своем мотоцикле.

— Я не захватил второго шлема. Не беспокойтесь. Обратно я доберусь на такси.

Поскольку Хлоя подозревала, что следующим номером на ее пороге появится несчастная Стефани, она отправила Рафа одного и пошла на кухню, чтобы поставить чайник.

Дебора не испытывала ничего подобного уже несколько лет. У нее было ощущение, будто ее телом овладел пришелец. Или в нее вселился другой человек. Она изнывала от плотского, почти животного желания. Эмоции, которые она годами держала в узде, вырвались из-под контроля.

Джордан вел машину осторожно, как и всегда. Она смотрела на его руки, которые он держал на руле в идеальной позиции — левая на десяти часах, правая на двух. У него такие красивые руки. Крепкие и надежные, как и весь он. Джордан не спросил ее, куда она хочет поехать, видимо, он решил, что она хочет домой. Он мало говорил. По-видимому, он целиком погрузился в свои мысли. Но когда она протянула руку и коснулась его руки, он пожал ее и не отпустил.

— Я должна кое-что сказать тебе, — прошептала она голосом, который показался ей незнакомым.

— Я тоже кое-что должен тебе сказать. — Джордан посмотрел на нее. Он всегда был джентльменом и потому добавил:

— Но вначале ты.

Она облизнула губы.

— Я умираю от желания. Еще немного, и я взорвусь. Машина дернулась, словно ногу на педали газа свела судорога.

— Прости, что ты сказала?

Дебора чувствовала себя настоящей женщиной. Кокетливой и хитрой.

— Ты меня слышал. — Конечно, два психотерапевта не могут даже возбудиться без того, чтобы не провести анализ ситуации, поэтому она добавила:

— Я думаю, это все из-за эмоционального всплеска. Слишком много эмоций накопилось, и они требуют выхода. — И от того, что она заговорила о своих потребностях, эти потреб ности стали еще острее. Она заерзала, изнемогая от желания.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал в связи с этой маленькой проблемой? — Может, Джордан и удивился се поведению — Дебора и сама удивлялась не меньше, — но, похоже, ее признание его вовсе не растрогало.

— Я не собираюсь вести себя как леди, — предупредила она, раздвигая ноги.

— Нет?

— Нет.

Джордан скользнул ладонью по внутренней стороне ее бедра, и она застонала. Когда он прикоснулся к ней там, это уже был полустон-полукрик. После чего она толкнулась навстречу его руке, демонстрируя свои потребности самым наглядным образом. До сих пор Дебора себе такой наглядности не позволяла никогда в жизни.

— Я должна тебе сказать кое-что еще.

— Что? — хрипло пробормотал он.

— Я не дотерплю до дома. Ты должен куда-нибудь заехать.

— Куда? Тут поблизости ничего нет, только универмаг, пивной бар и какой-то мотель.

— Превосходно, — сказала она.

— Ты шутишь?

— Нет. Поезжай в мотель. Скорее!..

Обстановка в машине была взрывоопасной. Кожа Деборы приобрела вдруг такую чувствительность, что о на остро чувствовала текстуру кожи сиденья и подлокотников. Шум проезжавших мимо машин слился в некий приглушенный гул, напоминающий ей сексуальные вздохи. В это время дня многие деловые люди спешили на встречи, родители развозили детей на занятия в спортивные секции, в кружки, рабочие направлялись ремонтировать печи и настилать полы. Но в сером «вольво» Джордана атмосфера была заряжена сексом — и только им.

Ему пришлось убрать руку, чтобы повернуть руль, и когда его рука исчезла, Дебора еще острее ощутила желание.

Они свернули на покрытую неровным асфальтом стоянку перед магазином, предлагавшим за отличную цену упаковку с шестью банками пива «Бад».

Дебора подумала, что Джордан спросит ее, уверена ли она в том, что хочет этого, но он ничего спрашивать не стал.

— Подожди здесь, — сказал он, и она поняла, что и он находится в том же отчаянном состоянии, что и она. С рекордной скоростью сняв номер, Джордан быстро вскочил в машину и подвел автомобиль к нужному входу.

Когда они вошли, Дебора окинула взглядом комнату, дабы убедиться в том, что с точки зрения гигиены там все в порядке. Все было в порядке, если судить по запаху дезинфицирующих средств. Она заглянула в ванную и увидела там белоснежный кафель, пусть местами и потрескавшийся, а также сиявшие чистотой, если не новизной, раковину, ванну и унитаз. Простыни под покрывалом из полиэстра тоже были чистыми.

Больше ее ничего не интересовало. В том, что они приехали сюда, было что-то очень возбуждающее. В нормальном состоянии Дебора никогда бы не решилась остановиться в подобном мотеле, особенно ради секса. Но они были тут: были потому, что она и ее любовник слишком сильно вожделели друг друга, чтобы дотянуть до дома.

Пока Дебора проводила гигиенический осмотр, Джордан задернул шторы. И от дребезжащего резкого звука по телу ее пробежала дрожь. С задернутыми шторами свет в номере сделался приглушенным, и Джордан включил лампу на прикроватной тумбочке.

Он подошел к Деборе со спины и провел ладонью по ее телу от шеи по груди, в которой ощущалось покалывание, по животу, до низа живота. Когда он коснулся ее лобка, Деборе захотелось застонать. И тогда он рез ким движением задрал подол ее платья, обнажив ягодицы. О да!

Схватившись за край покрывала, Джордан стащил его на пол, и Дебора взглянула на кровать, накрытую одной лишь белой простыней.

Джордан стянул с нее трусики, Дебора переступила через них, и они остались лежать на полу. Она слышали хриплое дыхание и понимала, что это она так дышит. О какой сдержанности тут могла идти речи.

— Забирайся на кровать на четвереньках, — сказал Джордан ей на ухо. Он никогда ею не командовал, но, похоже, сейчас он понимал, что ей хочется чего-то примитивного и грубого. Никаких хороших манер.

— Как быть с платьем?

— Пусть остается.

Жар пульсировал в ней, возбуждение нарастало. Джордан распоряжался ею. Приказывал, что она должна делать. И ей это нравилось. Может, после всех этих лет жесточайшего самоконтроля у нее просто сорвало крышу? Но иногда так приятно немного выпустить пар. Дебора могла бы сравнить себя с тектоническими пластами, поднимающими сушу со дна моря. Каждый школьник знает, что рано или поздно эти пласты должны прийти в движение, и тогда происходит землетрясение. Вот это с ней и случилось. Шагнув к кровати, она спросила:

— Туфли?

— Пусть остаются.

Дебора забралась на кровать — полностью одетая, если не считать трусиков, задом к Джордану.

— А теперь подними юбку. Выше. Закинь ее на спину. Дай мне посмотреть, что ты для меня приготовила.

Она издала какой-то странный горловой звук: то ли крик, то ли стон. Руки Деборы дрожали, когда она взялась за подол. Она обнаружила, что для того, чтобы закинуть подол на спину, она должна задрать ягодицы и опуститься на локти.

Она услышала металлический скрежет — это Джордан расстегивал пряжку на ремне. «О, поторопись!» — стучало у нее в голове.

Только самые интимные участки ее тела были сейчас на виду, и ничего, кроме них. Она знала, куда он сейчас смотрит, и жар его взгляда, словно прожектор, освещал ее, согревал, обнажал.

Пальцы Джордана прикоснулись к ней там, где она уже была липкой и влажной от возбуждения.

— Это для меня? — спросил он у нее за спиной.

— Да. — Никогда еще Дебора не чувствовала себя более сексуальной. Никогда.

Джордан залез на кровать, оставаясь позади нее, и кровать закачалась. Потом он потерся о Дебору членом, и она толкнулась ему навстречу, умоляя, чтобы он наполнил ее собой. Он с силой и резко вошел в нее без всяких предупреждений. И это Джордан — Джордан, который был всегда так предупредителен, который всегда относился к этапу прелюдии со всей серьезностью, который всегда спрашивал, готова ли она, прежде чем проникнуть в нее.

Внезапный шок от его вторжения был непередаваемо прекрасен.

— О! — закричала Дебора.

Джордан, крепко сжав в ладонях ее бедра, стал с яростью толкать себя в нее в бешеном темпе. Дебору охватил пожар. Она тоже толкала себя ему навстречу с необузданной страстью.

Снаружи доносился приглушенный гул автомобилей. На стоянке кто-то сильно хлопнул дверцей машины. А этот дешевый, обшарпанный номер заполняли стоны, вздохи и шлепанье плоти о плоть.

Дебора поднималась все выше и выше. Джордан дотянулся рукой до того истомленного, требующего ласки местечка и слегка его потер. И вдруг наслаждение хлестнуло через край, и с громким криком Дебора перемахнула через вершину, увлекая его за собой.

Он почти повис у нее на спине, все еще находясь в ней, и поцеловал ее в затылок. И вдруг у Деборы защипало под веками от необъяснимого странного чувства. Она знала, что им многое предстоит сказать друг другу, многое решить, но впервые в жизни ей не хотелось говорить о чувствах. Ей хотелось просто чувствовать. Она нащупала руку Джордана, сжала ее, и в такой позе они на какое-то время замерли. Неподвижные, ставшие единым целым.

Сердце Деборы колотилось, дыхание было неровным, и ей даже думать не хотелось о том, в каком состоянии сейчас ее платье. И вдруг она начала тихонько хихикать.

— Что тебя рассмешило? Только не говори, что ты смеешься над моей техникой.

Она повернула голову, нашла губами его губы и быстро его поцеловала.

— Твоя техника выше всяких похвал. Я смеюсь потому, что у меня перестала болеть голова.

— Иногда хороший секс многое излечивает, — задумчиво проговорил Джордан, и Дебора знала, что не только о ее больной голове речь.

Он поцеловал ее долгим, неторопливым поцелуем. Он никуда не спешил, и тело Деборы, изголодавшееся по сексу, стремительно вернулось к жизни. На этот раз Джордан раздел ее донага, целуя и лаская каждый постепенно обнажаемый им участок. Дебора сняла с него галстук, расстегнула его сорочку и распахнула ее. Он стащил туфли, она сбросила босоножки, и они с двойным глухим стуком упали на пол. Джордан целовал ее грудь, ласкал ее соски, как, он знал, ей нравилось. Играя, они возбуждали друг друга, пока оба не начали задыхаться от желания. Дебора открылась ему навстречу, и Джордан наполнил ее собой. Когда он вошел в нее, она испытала нечто незабываемое. Глаза его были такими серьезными, а тело таким родным, таким сокровенным для нее. Они двигались медленно, нежно.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Прошло столько времени с тех пор, как они в последний раз испытывали подобную близость, что Дебора почти забыла, какое это чудесное ощущение.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она. Потом они стали двигаться быстрее, жарче, еще жарче, пока жар этот не вылился в последний, слившийся в один крик.

Потом они лежали, обнявшись, грудью в грудь, и Дебора слышала глухое биение сердца Джордана.

— Мне так этого не хватало, — сказала она.

— А мне не хватало тебя.

Вот так, в этом второсортном мотеле, мимо которого мчались машины и где пахло жидкостью для дезинфекции, они наконец заговорили о том, о чем, как Дебора только сейчас осознала, им следовало начать говорить много месяцев назад.

— Мы как дети сапожника, что ходят без сапог, — сказала она со смешком, когда поняла, как сильно они отдалились друг от друга за эти месяцы отчуждения. — Я так рада, что мы вернулись на верную тропу.

Джордан поднялся и пошел в ванную. Дебора улыбнулась, заметив, что он так и не снял носки. Как могла она допустить, чтобы работа отвлекла ее от главного: от отношений с любимым человеком, которые заслуживали не меньшего времени и внимания?

Она вскочила с постели, полная сил и энергии.

— Но знаешь, чего я никак не могу понять?

— Чего? — спросил он из ванной.

— Я не могу понять, зачем женщина, которая называет себя виртуозом разрывов, послала ко мне в офис того парня. Вначале я подумала, что она из ужасной породы людей, которым надо постоянно делать гадости другим, но когда мы поговорили, она показалась мне вполне приличной дамой.

В ванной стало тихо. Джордан вышел, настала ее очередь. Когда же Дебора вышла из ванной, думая, что сейчас начнется очередной раунд, она обнаружила, что Джордан, полностью одетый, сидит на краешке кровати. Он выглядел забавно. Смущенным. Виноватым. Не отдавая себе в этом отчета, Дебора прижала руку к сердцу.

—Джордан? Что это?

— Я должен тебе кое-что рассказать.

— Хорошо. — Она подошла и села рядом с ним на кровать. По какой-то причине ей тоже захотелось одеться, вероятно, потому, что Джордан был одет. Одевшись, Дебора снова села рядом с ним.

— Это нелегко. — Он смотрел вниз, на свои сжатые руки.

— Ничего, — сказала она. Дебора решила, что она помолчит и даст ему возможность собраться. Стараясь унять сердцебиение, она слегка прикоснулась к его руке.

Дебора ждала. Он умел и любил говорить, прекрасно мог выражать свои мысли, и поэтому, видя его таким — зажатым, безъязыким, неуверенным в себе, — она испытала очень неприятное предчувствие.

Не в силах больше выдерживать молчания, она воскликнула:

— Джордан, пожалуйста, говори! Ты меня пугаешь! Он тяжело вздохнул.

— Я нанял Хлою Флинт, чтобы она разорвала наши отношения.

Дебора долго училась. Она была опытным психоаналитиком. Двенадцать лет она изучала модели поведения, основы взаимоотношений, различные методы терапии. Она могла бы последовать сейчас любой из изученных ею моделей, реагируя на его слова. Однако то, что она сделала, не укладывалось ни в одну из моделей, не описывалось в учебниках, не упоминалась в ее руководстве по проведению сеансов. Реакция была детской — из ее собственного детства. Она завизжала:

— Что ты сделал?!

— Прости. Я знаю, что поступил плохо…

— Я ничего не понимаю! Почему ты обратился к ней?

— Я не хотел делать тебе больно. Не хотел, чтобы разрыв повлиял на наши рабочие отношения.

Дебора замахала руками, словно отмахивалась от мухи.

— Нет, не это! Почему ты решил со мной порвать?

Молчание.

— Джордан, мы оба психоаналитики. Мы занимаемся тем, что консультируем людей, когда у них трудный период.

Он смотрел на свои руки, и вдруг до Деборы дошло очевидное.

— О Боже. У тебя кто-то есть?

— Прости, — сказал он.

Она упала навзничь на уродливое покрывало из полиэстра. И уставилась в потолок. На потолке она увидела раздавленного комара, и эта клякса напомнила ей картинку из теста Роршаха.[21 - «Чернильный» тест Роршаха — тест, в ходе которого испытуемому предлагают ответить на вопросы об ассоциациях, которые у него вызывает форма чернильного пятна.]

— Я — отвратительный штамп. Персонаж пошлых анекдотов. Я написала книгу об идеальном общении, идеальной любви, а тем времени мой партнер, которого я считала идеальным, трахает другую.

— Вообще-то я ее не трахал, — сказал Джордан. И его интонации, интонации ученого мужа, никак не вязались с грязным словом, которое он употребил. — Но должен признаться, что меня потянуло к другой женщине.

— К кому? Кто она?

— Художница. Студентка университета.

— Одна из твоих студенток?

Джордан читал лекции по психологии. Выходит, не одна Дебора демонстрировала здесь шаблонные модели поведения. Как это изъезжено — студентка, влюбляющаяся в профессора. Почти так же, как пациентка, влюбляющаяся в своего психоаналитика.

— Нет, я познакомился с ней на одном из мероприятий, устраиваемых кафедрой. На одном из тех, куда ты не поехала из-за занятости.

От Деборы не ускользнул сарказм, прозвучавший в его словах. Ей хотелось его ударить.

— Только не смей сваливать все на меня, ты, жалкий трус! Ты что, не мог сам поговорить со мной? Тебе понадобилось нанять чужого человека, чтобы порвать со мной? — Она вскочила. — Не могу поверить, что я только что занималась с тобой сексом!

— Прости, — сказал Джордан. — Я отвезу тебя домой.

Деборе хотелось послать его ко всем чертям. Пусть катится. Но похоже, у нее совсем не осталось сил. Их не было даже на то, чтобы вызвать такси и одной уехать из этого мерзкого мотеля.

По дороге к ее дому они не разговаривали. Джордан пару раз пытался что-то сказать, но Дебора затыкала ему рот. Дебора понимала, что в своем теперешнем состоянии она легко может сказать что-то такое, о чем потом пожалеет. Того, что она могла сейчас сказать Джордану, с точки зрения здравого смысла и прицела на будущее говорить не стоило. И она молчала. Кроме того, ее не оставляло ощущение, что вся ее жизнь была грандиозным провалом. Анекдотом.

Она сама была анекдотом.


Глава 21


Стефани бросила сумочку на пол своего кабинета в доме у Хлои. Хлои не было, и Стефани могла делать все, что хотела. Поэтому она открыла металлический шкафчик для документов и с силой захлопнула дверцу. Грохот получился страшный. Приятно. Удовлетворяет. Войдя во вкус, Стефани выдвинула ящик стола и проделала с ним ту же процедуру.

— Боже, по-моему, кто-то здесь в ярости, — произнес спокойный голос с британским акцентом.

Стефани вздрогнула.

— О, простите. Я думала, вас нет.

По аристократическому лицу хозяйки дома пробежала тень некоторого изумления.

— Так вот чем вы занимаетесь, когда меня нет? Гремите ящиками? Учту на будущее и буду сидеть дома.

— Обычно я этим не занимаюсь, потому что обычно я не испытываю потребности кого-то убить.

Хлоя кивнула.

— Дело в Рафе. Он выглядел довольно мрачным, когда приехал.

— Этот надменный идиот… — Сквозь гнев начало пробиваться чувство униженности. Неужели он с ней только из-за этого? Из-за потребности быть героем? Вызволять из беды заблудших особ? Стефани буквально тошнило от мысли, что он считает ее таковой. — Могу я вас кое о чем спросить?

— Разумеется.

— Как вам кажется, люди способны меняться?

— Милая девочка, люди меняются каждый день. Взгляните на себя. Два месяца назад вы чахли в банке и считали себя невестой этого ужасного типа. Теперь у вас сказочно интересная работа, с лучшим боссом по эту сторону от Лондона, и вы сами решаете, чего вы хотите от жизни. — Хлоя улыбнулась ей.

— Раф сказал, что он должен держаться от меня подальше, потому что раненые голубки — его слабость, а он намерен сломать эту пагубную для него систему.

У Хлои в глазах появились огоньки, некое мерцание, которое появлялось там всякий раз, когда она глубоко о чем-то задумывалась.

— Возможно, он уже сломал эту систему.

— Что вы имеете в виду?

— Вы — сильная, полная энергии, вы знаете себе цену. Думаю, вы его испугали.

— Он сказал…

— О, я догадываюсь, что он сказал. Дорогая, если бы мужчины знали себя, в мире было бы жить куда проще. Хотя далеко не так интересно, не правда ли?

Хлоя уже хотела выйти из кабинета, но Стефани ее остановила.

— Подождите. Дебора Бьюмонт сюда приезжала?

— Да, заскакивала.

Стефани глубоко вздохнула.

— Я бываю у нее. Хожу к ней на сеансы. Вот почему я задерживаюсь после обеденного перерыва каждые две недели. Мне надо было вам сказать об этом раньше, но…

— Совершенно незачем мне об этом знать. Это ваше личное дело.

— Но я не думала, что Раф там будет.

— Ну, и это мне понятно. На папке стоит имя «Джордан Эррингтон».

— Джордан? Но это же партнер Деборы.

Хлоя кивнула, выжидающе посмотрела на Стефани, и для той вдруг все кусочки мозаики сошлись в одну картину.

— О Боже! Женщина, которая должна была влюбиться в Рафа, и есть Дебора? Моя Дебора?

— К сожалению. Я ведь и понятия не имела, что вы ее клиентка.

Стефани махнула рукой. Конечно, Хлоя не могла об этом знать. Но сейчас ее занимало другое.

— Дебора сказала, что Раф назначил ей свидание.

— И мне она тоже об этом сказала. И Раф это признал.

— Но… Зачем вы посоветовали ему пригласить ее на свидание? Всего через пару недель после нашего знакомства? Я не понимаю.

— Попробую вам объяснить. По-моему, Раф пытается разобраться сразу с несколькими своими жизненно важными проблемами. Вам так не кажется? Если бы я позволила себе сделать некоторые предположения — а почему бы мне себе этого не позволить, мы ведь живем в свободной стране, не так ли? — я бы сказала, что он пригласил Дебору в надежде на ее отказ, ведь он получил бы тогда моральное право отказаться от этих сеансов, при этом чувствуя себя так, словно он выполнил свою часть договора со мной.

— Но…

— Что вы можете сказать о Деборе?

— Хороший ли она психотерапевт? Да, отличный. Знаете, если бы вы видели меня тогда, когда она только начала со мной работать, вы никогда не предложили бы мне работу. Я была в полном дерьме. — Стефани поморщилась. — Еще в большем дерьме, чем сейчас.

Хлоя кивнула.

— А я была абсолютно уверена в том, что она ничего собой не представляет как аналитик и, похоже, внушила Рафу такое же к ней отношение. И теперь я спрашиваю себя, не заставила ли она Рафа посмотреть в лицо своим демонам, хотел он того или нет.

— Мне Раф сказал только то, что он не может со мной встречаться, поскольку решил навсегда покончить с ранеными голубками. — Стефани скрипнула зубами и крепко сжала руки.

Несколько секунд Хлоя смотрела на нее, и ее сине-лиловые глаза были полны сочувствия. Затем она сказана:

— Стефани, даю вам полное право греметь ящиками и хлопать дверьми столько, сколько вашей душе угодно. Вы можете даже сломать что-нибудь, если вам будет от этого легче.

Когда она вышла из комнаты этой своей походкой модели, Стефани, дождавшись, когда за ней закроется дверь, принялась крушить все подряд, с наслаждением отыгрываясь на ни в чем не повинной мебели.

Раф подъехал к дому Деборы. Она жила в кирпичном доме в спокойном хорошем районе недалеко от университета. Деревья окружали довольно старые, но вполне добротные дома. Дом Деборы нельзя было назвать роскошным, но выглядел он солидно.

В доме горел свет. Раф постучал в дверь. Немного подождал. На террасе зажегся свет, и Дебора открыла дверь.

В первое мгновение Раф решил, что он ошибся адресом. Пьяные уличные проститутки выглядят лучше, чем та женщина, что открыла ему дверь. Платье ее было измято, волосы растрепаны, а глаза покраснели от слез. Лицо ее покрывали красные пятна, косметика размазалась по лицу. Тушь потекла, тени оказались где-то на висках, помада была где угодно, только не на губах.

— Я думала, вы китаец, — сказала она, шмыгнув носом.

— Нет, я мексиканец.

Шутка получилась не слишком смешной, и улыбаться было вроде бы нечему. Да и улыбка у Деборы получилась довольно жалкая.

— Я имела в виду китайскую еду. Я сделала заказ.

— Я пригнал вашу машину.

Дебора комкала в руках влажный носовой платок; Раф заметил это, когда она протянула руку за ключами.

— Спасибо.

— С вами все в порядке? — автоматически спросил он. Дурацкий вопрос. Как будто и так не видно.

— Нет, я далеко не в порядке, как видите. — Дебора говорила сильно в нос, словно была простужена. — И еще я одинока, что идеально вам подходит. Раненая голубка. — Она шмыгнула носом. — Так пригласите меня сейчас на свидание. Не хотите? Но ведь вы больше не являетесь моим клиентом, а у меня теперь нет партнера.

Раф почувствовал боль, скрывавшуюся за сарказмом. — Дебора, простите меня. Хлоя вовсе не просила меня назначать вам свидание. Это была моя идея.

Она махнула рукой.

— Мне все объяснили. Теперь я знаю, что мой глубокоуважаемый партнер по бизнесу, мой бойфренд и соавтор оказался слишком труслив для того, чтобы сообщить мне о своем желании выйти из игры, и поэтому нанял некую англичанку, звезду подиума, чтобы она сделала это за него.

— Тупой ублюдок.

— Спасибо. Вы озвучили мои мысли. — Дебора еще раз шмыгнула носом и посмотрела за спину Рафа. — Вы один. Хотите, я подвезу вас туда, где вы оставили свою машину?

— Нет, я могу попросить приятеля.

Они стояли и смотрели друг на друга. У Рафа было ощущение, что Деборе не хочется оставаться дома в одиночестве.

Странно, но и он не хотел быть один.

— Может быть, зайдете?

Раф кивнул, и Дебора провела его в гостиную, расположенную рядом с маленькой, но очень функциональной кухней. Вообще дом произвел на Рафа впечатление какого-то смышленого существа. Стены его словно впитали умные мысли хозяйки. В гостиной вдоль стен тянулись стеллажи с книгами, но все эти стоящие стройными рядами книги казались слишком громоздкими, чтобы пробудить в Рафе интерес. Даже картины на стенах были какими-то мудреными. Дебора была поклонницей абстрактного искусства, поэтому все на них изображенное было не таким, каким, казалось бы, должно быть. Как в жизни, подумалось ему.

— Хотите чего-нибудь выпить?

— Нет, мне и так хорошо.

Раф сел в кресло, обитое кожей цвета бургундского, а она устроилась напротив, подогнув под себя ноги и прижав к себе коробку с бумажными носовыми платками так, как другая женщина могла бы прижимать к себе кошку.

— Я чувствую себя насквозь фальшивой, — сказала Дебора, вытягивая из коробки очередной бумажный платок. — Мне искренне жаль моих пациентов. — Она высморкалась. — Даже вас, хотя вы и фальшивый пациент.

— Дебора, вы не фальшивы.

— Фальшива. Мой собственный бойфренд не смог со мной даже поговорить. Он нанял постороннего человека, чтобы порвать со мной. Как вы думаете, что я должна после этого чувствовать?

— Думаю, ничего хорошего. Дебора сдавленно засмеялась:

— Вы угадали.

Она огляделась, окинула взглядом книги, словно они, придирчиво оценив ее, признали ее несостоятельность.

— Конечно, это вы психиатр, а не я, но вам не приходило в голову, что проблема может быть в нем, а не в вас?

Дебора театрально взмахнула рукой, и смятый бумажный платок выпал из ее руки и опустился на платье. Рафу вспомнилось, как белые цветы вишни облетают под дождем.

— Разумеется, я отменю телевизионное шоу. Я не могу позволить себе делиться опытом с людьми, когда дело всей моей жизни оказалось сплошной ложью. — Она икнула и всхлипнула.

То, что сейчас видел Раф, как ни парадоксально, успокаивало и утешало. То, что эта всегда такая собранная женщина расклеилась и плакала у него на глазах, заставило Рафа увидеть ее в ином ракурсе. Она была обычным человеком, таким же, как и все, как он сам, со своими слабостями и проблемами.

— Мне не хочется признаваться в этом, но вы мне помогли. Понимаете, мне пришлось пойти на крайность — предложить вам встречаться, зная, что вы мне откажете. Ведь тогда я мог с чистой совестью бросить все и уйти. Но вы заставили меня посмотреть своей проблеме в лицо. И это хорошо. Губы у Деборы дрожали, но она улыбнулась:

— Спасибо, Раф. Вы очень добры.

— Вы же не поверили ни одному моему слову.

— Ни одному звуку.

Тут в дверь позвонили. Дебора высморкалась.

— Это, должно быть, разносчик из китайского ресторана.

Раф встал, понимая, что в таком виде она бы никому не хотела показываться на глаза. Даже разносчику из китайского ресторана.

— Я сам все сделаю.

— Спасибо.

Раф вытащил из кармана бумажник и открыл дверь. Но за дверью оказался не разносчик. Там стоял бывший возлюбленный Деборы и ее деловой партнер. Возможно, тоже бывший. Скорее всего. Они молча уставились друг на друга. Оба были явно смущены. Джордан набычился, при этом его лицо эрудита приняло упрямо-жесткое выражение. Бледные голубые глаза прищурились.

— Что вы здесь делаете?

Рафу не нравилось то, что этот проныра обидел Дебору, эту прекрасную женщину, которая всю себя отдавала своему делу. Он кивнул на бумажник в своей руке.

— Собирался забрать китайскую еду.

— Дебора не в том состоянии, чтобы принимать гостей…

— Может, вы оставите за ней право решать это? — Раф чувствовал враждебность, исходящую от этого кроткого психоаналитика, стоявшего на пороге, но не пытался ничем расположить его к себе. Напротив, он не много изменил позу, заслонив собой дверной проем.

Раф видел, как налилось кровью лицо Джордана, как угрожающе опустил он голову. Это выражение лица никак не вязалось с обликом тихого пария. И вдруг, абсолютно необъяснимо, агрессивность исчезла, уступив место глубочайшему унынию. Но тут Раф услышал за спиной шарканье и догадался, что Дебора вышла посмотреть, что происходит.

Из того набора фраз, которые ожидал услышать сейчас от Джордана Раф, большинство привело бы к тому, что Джордан был бы немедленно выставлен за дверь, и эту миссию Раф выполнил бы с большим удовольствием. Однако Джордан произнес лишь одно слово:

— Пожалуйста.

Он смотрел через плечо Рафа. Ответом ему был всхлип, сдавленный и потому больше похожий на фырканье. Джордан сделал шаг вперед. Однако Раф не собирался облегчать ему задачу. Он продолжал стоять в проходе не шевелясь.

— Дебора, я был таким ослом. Прости меня. Я люблю тебя.

— Я не знаю, что делать, — растерянно всхлипнула она.

— Я знаю. Пойдем со мной. Сейчас.

— Куда?

— Не знаю. Куда-нибудь. Хватит жить в башне из слоновой кости — и тебе, и мне. Мы будем жить полной жизнью. Я приглашаю тебя на танцы, а потом мы будем есть в эфиопском ресторане эфиопскую еду.

— Эфиопскую еду? — одновременно сказали Дебора и Раф.

Джордан пожал плечами:

— Ну не знаю. Какую-нибудь еду, какой мы еще никогда не пробовали. Дебора, нам надо чаще выбираться из дома и жить так, как живут настоящие люди, вот все, что я хочу сказать.

Раф обернулся и увидел, как волшебным образом преобразилась Дебора. Она светилась изнутри, и свет этот пробивался наружу сквозь все эти красные пятна и размазанную по лицу косметику.

— Хорошо. — Она прикоснулась к щекам. — Только мне надо привести в порядок свое лицо. — Дебора опустила взгляд на платье. — И переодеться.

— Даю тебе пять минут.

Она облегченно засмеялась.

Мужчины остались на крыльце. Джордан, очевидно, считал, что отбил Дебору у Рафа, а Раф был только счастлив, что он так думает. Дебора была замечательной женщиной. За нее стоило побороться.

Так же как за еще одну знакомую ему женщину.

— Скажите, — поинтересовался Джордан, — вы не знаете, где у нас в городе можно потанцевать?

Раф сдержанно усмехнулся, вытащил записную книжку и стал ее перелистывать. Если эти двое решили узнать вкус жизни, возможностей для этого было предостаточно.

Когда через несколько минут Дебора спустилась вниз, ее было не узнать. На ней были джинсы, босоножки на высоком каблуке и летящая блузка, очень сексуальная, которую, можно было биться об заклад, она еще ни разу не надевала. Она подкрасилась и распустила волосы. И выглядела она сейчас очень круто. Круче любого другого психоаналитика.

Джордан, очевидно, тоже так думал. Он сунул листок со списком злачных мест в карман, и они втроем вышли из дома.

Дебора и Джордан направились к серому «вольво». Джордан распахнул перед Деборой дверцу, но прежде чем она села в машину, он заключил ее в объятия и прижался к ее губам. Да, подумал Раф, с этой парочкой все будет в порядке.

Он подождал, пока они отъедут, и вытащил мобильник, чтобы вызвать такси. Но не успел он набрать номер, как подъехал парень из китайского ресторана.

Раф взял пакет, от которого шел потрясающи запах. Только тогда Раф почувствовал, как проголодался. Он заплатил парню, дал ему хорошие чаевые и попросил:

— Не можешь меня подбросить?

— Нам не положено.

— Я коп. — Раф достал значок. — К тому же я дам тебе пятьдесят баксов.

Парню едва ли исполнилось пятнадцать, и, судя по всему, он любил поесть.

— Экстренная ситуация?

— О да.

Раф объяснил парню, куда ехать, и машина сорвалась с места. На предельной для «джетты» восемьдесят шестого года выпуска скорости.

Они затормозили у дома, где жила Стефани, и Раф, забрав пакет с едой и заплатив парню, коротко бросил:

— Спасибо тебе.

— Только полегче на поворотах, — улыбнулся парнишка:

Но Раф не собирался притормаживать. Он хотел мчаться во весь опор. Лететь к ней. Он позвонил в домофон, но ему никто не ответил. Видимо, она еще не вернулась с работы. Поэтому он сел на бетонную плиту у двери в подъезд и стал ждать.

Через какое-то время ему стало скучно, и потому он достал из пакета печенье с предсказанием и разломил его. Люди возвращались домой с работы, но Стефани среди них не было. Некоторые поворачивали голову в его сторону, но большая часть не обращала на него внимания. А потом Раф увидел ее. На ней было то же платье, в котором он уже видел ее сегодня. Платье было голубое, короткое, а на ногах у Стефани были босоножки на высоком каблуке.

Нельзя сказать, чтобы она была в восторге, увидев его. Раф встал, сжимая в руке бумажный пакет. — Чего ты хочешь, Раф? — тихо спросила Стефани.

— У меня хорошие новости. Скоро у меня будет много денег, — сказал он, протянув ей бумажку с предсказанием из печенья. Стефани даже не улыбнулась. Она отвернулась, чтобы открыть дверь в подъезд.

— Меня не нужно спасать, Раф.

— Нет, тебя не нужно, — сказал он и притронулся к ее волосам. — А вот меня нужно.


Глава 22


Она не знала, что делать. Он пришел к ней, сказал, что его нужно спасать, а она никак не могла решить, впускать его или нет.

Раф, очевидно, почувствовал ее нерешительность, потому как сказал:

— С тех пор как я тебя встретил, я веду себя словно псих. Мне все время хочется быть с тобой.

Стефани взглянула на пакет. Любой другой на месте Рафа принес бы цветы. Если бы Раф решился сейчас на нее посмотреть, то увидел бы на ее губах смутную улыбку. Он посмотрел. И не смог оторвать взгляд от ее губ. Он привлек Стефани к себе. Медленно, неторопливо поцеловал ее и крепко-крепко прижал к своей груди. И тогда у нее словно голову снесло от желания. В пакете, зажатом между ними, что-то хрустнуло, и Стефани засмеялась, открыв дверь так, чтобы они оба смогли войти.

На лестнице она заметила, что Раф находится в куда лучшей физической форме, чем она, и, когда они добрались до ее лестничной площадки, он взял у нее ключи и прошел вперед, торопясь открыть дверь в квартиру, словно каждая секунда промедления могла стоить им жизни.

Потом им еще о многом придется поговорить, но сейчас обоим было не до разговоров, и, влетев в распахнутую Рафом дверь, Стефани увлекла его за собой.

— Еда, — сказал Раф, задержавшись лишь для того, чтобы положить пакет на кухонную стойку.

— Я люблю есть холодное, — ответила Стефани и потащила его за собой в спальню.

— У тебя красивые волосы. — Раф перебирал пальцами шелковистые пряди.

— И у тебя. — Стефани наклонила его косматую голову так, чтобы дотянуться до губ.

Лаская языком недра ее рта, Раф нащупал пояс платья и развязал его, затем потянул за ворот вниз, обнажая плечи. Стефани прогнулась ему навстречу, торопя Рафа высвободить ее грудь из кружевного бюстгальтера, но он немного подразнил ее, проведя кончиком пальца по кружевной каемке.

Стефани не ожидала этого, и неожиданность еще сильнее возбудила ее. Желание подошло к опасной черте.

Она так часто думала о Рафе, думала о том, что хотела бы сделать и сказать, — и вот теперь ей выпал шанс. Стефани через голову стащила с Рафа рубашку, сняла с него видавшие виды байкерские ботинки, испытывая трепет возбуждения при одном прикосновении к ним, стянула джинсы и боксеры, а затем и носки. Теперь на нем не осталось ничего, кроме страстного выражения лица и золотой иконки.

Стефани толкнула его на кровать, и Раф, усмехнувшись, упал навзничь на голубое пуховое одеяло. Она забралась на него сверху и принялась дразнить его, скользя губами по горячей коже все ниже и ниже, пока не добралась до его члена. Когда она взяла его в рот, Раф застонал и пробормотал что-то на испанском, похоже, свидетельствовавшее о том, что он на седьмом небе от счастья.

Стефани дразнила его, ясно давая понять, кто из них тут сейчас главный, и он, похоже, ничего не имел против того, что она взяла инициативу в свои руки. Раф ограничился лишь тем, что расстегнул ее бюстгальтер и снял его, чтобы иметь возможность побаловать себя, лаская ее грудь.

Почувствовав, что накопила в себе достаточно пара, Стефани сняла трусики и, протянув руку к прикроватной тумбочке, вытащила из выдвижного ящика презерватив. Она неторопливо и с чувством его натянула и по сдавленному стону Рафа поняла, что своими действиями подвела его ближе к краю, чем им обоим того бы хотелось. Но он был вполне пылок и вполне тверд, когда она, забравшись на него сверху, приняла его в себя.

И, начав движение, Стефани почувствовала, что и сама она куда ближе к краю, чем думала. Глаза Рафа, и без того темные, от страсти стали совсем черными. Эти глаза гипнотизировали ее, прожигали насквозь, а она и так уже была как в огне. Стефани двигалась, следуя тому древнейшему ритму, что звучал для них обоих. Безумный ритм древнего шаманского бубна. Руки Рафа были везде — они ласкали ее грудь, бедра, волосы, и золотая иконка металась по его вздымавшейся груди.

Стефани схватила его за руки, развела их в стороны и наклонилась, чтобы поцеловать, чтобы прикоснуться грудью к его груди. Ей казалось, что они с Рафом слились в единое целое, ив этот миг теснейшей близости наслаждение хлестнуло через край. Он губами ловил ее крики, а она — его.

Только ближе к утру дело дошло наконец до еды. Стефани принесла с кухни пакет с китайской едой, бумажные полотенца и бутылку газированной воды. Раф сидел, опираясь спиной о подушки, и улыбался ей.

— Ничто не нравится мне так, как завтрак в постели.

— Вы уверены, что правильно записали имя? — спросила Хлоя, входя в кабинет Стефани.

Стефани отклеила от папки розовую полоску бумаги и перечитала то, что было на ней написано. Стефани была просто до неприличия счастлива, и эпизод с хлопаньем железными дверцами и грохотанием ящиками вспоминался ей как дурной сон.

— Бриттани Сомерс. Да, именно так она назвала себя.

Хлоя взяла у Стефани листок с именем, нахмурилась, перечитала и начала хохотать.

— Что тут смешного?

— Вы умеете хранить секреты?

— Разве вам не следовало спросить меня об этом, прежде чем принимать на работу?

У Стефани оказалось весьма развито чувство юмора, и чем дольше она у Хлои работала, тем это очевиднее становилось. Хлоя была благодарна судьбе за то, что та подарила ей помощницу не только сообразительную и работящую, но еще и остроумную.

— Замечание по существу. Ладно, принимаю этот ответ как «да».

К тому же Хлое не терпелось поделиться этой замечательной новостью с тем, кто сумеет оценить парадокс ситуации. Увы, Ники, как бы Хлоя ее ни любила, не поняла бы, в чем тут юмор.

— Бриттани — подружка Мэтью.

Стефани отреагировала так, как Хлоя только могла мечтать. У нее округлились глаза и отвисла челюсть.

— Мэтью, что живет в соседнем доме?

— Да.

— Господи, и что вы намерены делать по этому поводу?

Хлоя сложила листок так, что получился аккуратный розовый квадратик, и рассеянно его разгладила.

— Не знаю. Это дело требует такта и деликатности, не так ли?

Стефани пожала плечами. К несчастью, от этого движения блузка ее сползла с плеча, обнажив достаточно заметный засос, что напомнило Хлое о том, что в отличие от Стефани, пережившей умопомрачительный секс, сама Хлоя была лишена его уже довольно долго. Слишком долго.

— Вот что мы сделаем. Перезвоните Бриттани и скажите, что я готова встретиться с ней… выберите сами какое-нибудь кафе в центре, где готовят приличный кофе. Ладно? Назначьте время. Не называйте ей моего имени, просто попросите ее описать себя так, чтобы тот, кто должен будет встретиться с ней в назначенное время, мог бы по описанию ее узнать.

— Ладно.

Хлоя танцующей походкой вернулась к себе в кабинет. Вот так дела! Она была не права. Напомнившее о себе больное колено Мэтью не стало той самой искрой, которая способна разжечь потухшие уголья их романа. Интересно — почему?

Хлоя была не чужда чувственных удовольствий, и мысль о том, что Мэтью скоро станет совсем свободен, не могла ее не порадовать. О лучшем исходе она не могла и мечтать. Теперь ей не придется переживать из-за того, что Бриттани будет больно.

На следующий день ровно в четыре пополудни Хлоя вошла в кафе, предложенное Стефани. Кафе действительно было очаровательным. В итальянском стиле, итальянской посудой и настоящим кофейным автоматом для настоящего итальянского эспрессо. С чудесным запахом свежемолотого кофе и живой музыкой.

— Привет! — улыбнулась молодая девушка за стойкой. — Садитесь где понравится.

Хлоя ответила ей улыбкой. Тоскания в техасском стиле.

Бриттани, как заметила, окинув быстрым взглядом зал Хлоя, уже была на месте. Она сидела за столиком в дальнем углу. Скорее всего она тоже заметила Хлою, потому что сидела, опустив голову и делая вид, что роется в сумочке.

Заказав два латте,[22 - Кофе-латте — эспрессо с горячим молоком.] Хлоя с улыбкой направилась через весь зал к Бриттани.

— Привет. — Хлоя остановилась у столика, за которым сидела Бриттани.

Бриттани подняла голову. Она была красной от смущения.

— О Боже! Хлоя! Что вы здесь делаете? — Взгляд Бриттани метнулся к двери.

Решив, что хватит терзать бедняжку, Хлоя сказала:

— С вами встречаюсь.

— Но это…

Хлоя протянула ей распечатку оставленного Бриттани телефонного сообщения. Бриттани прочла его и словно онемела. Она покраснела еще сильнее и почесала шею, словно у нее началась ветрянка.

К счастью, как раз в этот момент им принесли кофе. За то время, что потребовалось техасской версии итальянской бариста,[23 - Бариста — бармен в итальянской кофейне.] чтобы поставить перед ними кофе и весело прощебетать что-то насчет погоды, Бриттани успела взять себя в руки.

Когда обслужившая их девушка удалилась достаточно далеко, Бриттани, наклонившись к Хлое через стол, спросила:

— Так это вы — виртуоз разрыва?

В голосе ее звучал благоговейный страх, смешанный с крайней степенью удивления, что приятно пощекотало самолюбие Хлои.

— Да, — с гордостью ответила она.

— О, это ужасно, — сказала Бриттани и, наклонив голову, закрыла лицо ладонями. Золотистые кудряшки упали ей на лоб и руки.

— Что же в этом ужасного?

— Мэтью ваш друг, и я ощущаю себя ужасной женщиной. Теперь вы будете думать, будто мне так не терпится покончить с нашим романом, что я готова нанять профессионала, чтобы это ускорить.

Хлоя улыбнулась:

— Если вам это поможет, признаюсь, что я не считаю, что вы друг другу подходите.

— Не считаете? — с искренним удивлением в голосе спросила Бриттани. — Но все говорят, что мы идеальная пара.

— Понимаете, на мой взгляд, взгляд эксперта, все у вас не так.

— Но я так старалась.

— Я знаю. — Бриттани явно требовалось снять с себя груз вины, и Хлоя готова была позволить ей это сделать. — Что-нибудь произошло?

— Все дело в губках для посуды.

— В губках для посуды? Я вас правильно понимаю — вы имеете в виду такие поролоновые брусочки, которыми моют посуду? — Хлоя не могла себе представить, как нечто столь приземленное и обыденное могло разбить кому-то сердце.

— Да, Мэтью выбросил их в окно.

— Их? Сколько их было?

— Шесть штук.

— Безумие какое-то. Зачем же он выбросил шесть губок для посуды в окно?

— Дело в том, что они были сделаны в форме уточек. Мэтт сказал, что никто не заставит его мыть посуду чертовым селезнем.

За довольно непродолжительный период существования фирмы «Виртуоз разрыва» Хлоя уже успела выслушать всякие истории, в которых фигурировали воровство, измена, зависть, жадность и глупость, но чтобы тонкой соломинкой, которая сломала хребет отношений между мужчиной и женщиной, стала какая-то губка для посуды — с этим Хлоя сталкивалась впервые.

— Мне очень жаль, — прочувствованно сказала она.

— И мне! — воскликнула Бриттани. — Конечно, я бы не стала приносить эти губки для посуды, если бы знала, что они ему так не понравятся. И поэтому я сказала Мэтту, что мне очень жаль.

«Пожалуй, тебе бы стоило принести еще с полдюжины ковриков для ног», — подумала Хлоя.

— Вы извинились? Бриттани, но это Мэтт вел себя непростительно грубо. Это он уничтожил ваш подарок. Это ему следовало извиниться.

Бриттани прищурилась.

— Мэтт вам уже рассказал об этом?

— О летающих утках? Нет, конечно.

— Странно, потому что он сказал мне то же самое. Мне кажется, он разозлился на меня еще больше из-за моих извинений.

У Хлои было ощущение, что она прекрасно понимает Мэтта.

— И что же случилось потом?

— Я пошла домой. И знаете, что я сделала?

— Вы испекли морковный пирог.

Бриттани смотрела на Хлою так, словно та исполнила какой-то особенный трюк, который со стороны кажется чудом, если не знать механизма его выполнения.

— Я подумала о морковном пироге, но у меня не нашлось сырного крема для украшения. Поэтому я приготовила кексы с черникой. Послушайте, вы что, умеете читать мысли? — Бриттани отпила кофе. — Я положила кексы в корзину и на следующее утро собиралась привезти их Мэтью, чтобы мы с ним могли спокойно поговорить, но потом знаете, что я сделала?

— Пошли собирать клубнику, чтобы сварить варенье?

Бриттани покачала головой с самым серьезным видом, и кудряшки ее вздрогнули, как пружинки.

— Я съела три кекса. Одна. Я пила кофе и ела кексы. И думала: Мэтью Таннер, ты не заслуживаешь моей домашней выпечки и ты не заслуживаешь меня. А затем я упаковала оставшиеся кексы, привезла их в школу и раздала своим ученикам.

— Вот и молодец. — Хребет порой создается медленно, подумала Хлоя. Одна булочка — один позвонок.

— Дело в том, что Мэтью хороший человек. И я не хотела причинять ему боль, особенно теперь, когда колено у него опять разболелось. Вот я и решила обратиться за помощью к вам. Я поинтересовалась вашими расценками и уже выписала вам чек. — Бриттани полезла в сумочку за чеком, но Хлоя остановила ее движением руки.

— Бриттани, вы сами должны положить конец вашим отношениям с Мэтью.

— Но мне не хочется его обижать:

— Люди всегда обижаются. По своему опыту могу сказать, что без этого никогда не обходится. — Хлоя грустно улыбнулась. — Но я знаю, что боль будет меньше, если поговорить откровенно.

— Я не смогу придумать, что сказать. И если Мэтт будет умолять меня не бросать его, у меня не хватит духу ему отказать.

— Дорогая моя, мужчина, который выбрасывает ваш подарок из окна, не похож на того, кто счастлив в любви.

— Вы хотите сказать, что он…

— Он со мной не откровенничает, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть, что вы оба на перепутье.

— Но почему он ничего мне не говорит?

— Возможно, потому что он не хочет причинять вам боль, так же как и вы не хотите причинять боль ему.

— О, как ужасно все запутано. — Бриттани уставилась на стол. Хлоя с удовольствием потягивала свой латте. Кофе здесь и вправду был великолепный, и Она решила, что надо не забыть купить у них немного зерен перед уходом.

Время шло. Наконец Бриттани покачала головой и сказала:

— Нет, я не могу. Понимаю, что это трусость, но я не могу. Прошу вас, помогите мне.

— Ну что ж, вот вам мои самые излюбленные приемы на тот случай, когда никто никого не хочет обижать, — бесцеремонно заявила Хлоя. — Вы приглашаете Мэтью поужинать в ресторане, а вместо вас прихожу я и сообщаю ему, что вы больше не желаете его видеть.

Бриттани скривилась.

— Неужели вас нанимают для этого?

— Вас удивит, сколько людей нанимают меня именно ради этого. Во-первых, экономится время. Во-вторых, совесть нанимателя чиста, поскольку я гарантирую, что в течение целого дня буду поддерживать и утешать бывшего возлюбленного или возлюбленную. Мороженое, стриптиз-клубы, попойки и кутежи — я обеспечиваю все, о чем меня попросят.

— Нет, меня это не устраивает.

— Есть и более креативный пакет предложений. Например, обед с фальшивыми родственниками. Вы приглашаете его к себе, чтобы познакомить с членами вашей семьи, а я нанимаю актеров. А уж они сыграют все, что вы закажете: свору деревенских простаков, умственно-отсталых, мошенников, и наконец — это моя гордость — безотказно действует, когда каждый из членов семейства по очереди обращается к нему и просит одолжить немного денег.

— Это ужасно.

Хлоя пожала плечами.

— Вы можете начать вести себя странно, можете оставлять неопровержимые свидетельства того, что у вас роман на стороне, еще можете сказать ему, что вступили в секту, что решили стать монахиней. Число вариантов зависит лишь от вашего воображения и бюджета.

— Я не настолько жестока.

— Конечно, я могу устроить разрыв по спецзаказу. Но тогда вы должны рассказать мне: каким именно вы его видите?

Возникла пауза. Женщины за соседним столиком обсуждали занятия верховой ездой, которые посещали их дочери. Кофейный автомат через равные промежутки времени издавал зловещее шипение. В кафе становилось все более людно.

— Я не знаю. Могу лишь сказать, что мне хочется, чтобы это было сделано как можно проще и без моего участия.

— А по-моему, это было бы неправильно. Мэтью достойный человек. Он заслуживает честности.

— А что бы вы сделали на моем месте?

— Я бы соединила эти губки в шнур и придушила бы его.

Бриттани невесело рассмеялась.

— Мэтью стоило бы встречаться с такой, как вы. С такой же сумасшедшей. — Бриттани осознала сказанное, и глаза ее расширились от ужаса. — Нет, я вовсе не хочу сказать, что вы сумасшедшая.

— Не переживайте. Я поняла, что вы имели в виду. У меня к вам предложение. Я могла бы помочь вам написать Мэтью письмо. — Хлоя намеренно перечислила Бриттани те подходы, которые для той были явно неприемлемы, чтобы последний метод — простой и без затей — показался ей привлекательным.

— Вы имеете в виду обыкновенное письмо?

— Именно так.

— И я должна отправить это письмо ему по почте?

— Можно и по почте. Но на вашем месте я бы подбросила это письмо ему под дверь. Я могу попросить сделать это свою секретаршу.

Похоже, идея с письмом понравилась Бриттани.

— Я могла бы испечь Мэтту что-нибудь вкусненькое и положить в корзинку с печеньем письмо. Тогда у него осталось бы обо мне приятное воспоминание.

— Знаете, это прекрасная мысль.

— Ладно. — Бриттани кивнула. — Хорошо. Давайте напишем ему письмо.

Хлоя достала блокнот.

— Прямо здесь? Сейчас?

— А почему бы и нет?

— Но ведь я должна его тщательно обдумать.

— Поверьте, чем дольше вы думаете над такими проблемами, тем более сложным и запутанным все становится. Скажите, вы уверены, что хотите порвать с Мэтью?

Бриттани прикусила губу и кивнула.

— Хорошо. Тогда начнем.

— А не могли бы вы сами его написать? А потом я аккуратно перепишу.

— Как хотите.

Бриттани задумалась. Хлоя терпеливо ждала. Она приготовила ручку с золотым пером, которую прислал ей отец в ознаменование первого месяца ее успешной карьеры.

— Дорогой Мэтью, — наконец произнесла Бриттани. Хлоя послушно записала.

— На чем мы остановились?

— Дорогой Мэтью.

— Правильно. Дорогой Мэтью, мне очень жаль, но я не думаю, что могу и дальше с тобой встречаться.

— Отличное начало, — записав, одобрила Хлоя.

— Я не знаю, что сказать затем.

— Как вам такое: «Ты замечательный мужчина, но мне не подходишь. Я надеюсь, что мы можем остаться друзьями»?

— Годится. Мне нравится. Хорошо. А дальше что?

— Искренне твоя, Бриттани.

— Но письмо очень короткое. Вам не кажется, что я должна что-то объяснить насчет губок в виде уток?

— Нет и еще раз нет. Письмо получилось простым, ясным и по существу. Мне кажется, такой мужчина, как Мэтью, по достоинству оценит краткость и конкретность вашего письма.

— Возможно, вы правы. Но что, если он напишет ответ?

— Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Хорошо. Спасибо. Вы — настоящая подруга.

Хлоя передала Бриттани блокнот и ручку. Бриттани переписала письмо, поставила дату и подпись и надписала конверт, который у Хлои оказался с собой.

— Вы что, знали, что я буду писать письмо?

— Вообще-то нет. Просто я привыкла носить с собой кое-какие запасы. Меньше проблем, дай время экономится.

— Я так себя корила из-за Мэтью. Мне хочется, чтобы он был счастлив. У вас нет никого на примете, с кем ему было бы хорошо?

— Я не свожу людей, к сожалению. Только развожу.

— А вам не кажется, что такой подход несколько деструктивен?

— Нет, я так не считаю. Я думаю, что гораздо лучше чисто обрубить концы, чем тянуть с разрывом до тех пор, пока не случится какая-нибудь трагедия.

Бриттани кивнула. Казалось, с ее плеч свалился громадный груз.

— Вы знаете, наверное, вы правы. Мы с Мэтью встретились вскоре после его ранения, и я видела, какой он храбрый, какой сильный, ведь он так стойко все перенес: и ранение, и уход из полиции. — Жемчужные зубки покусывали полную нижнюю губу. — Но в этот раз у меня было такое ощущение, словно он не хочет, чтобы я ему и дальше помогала. Честно говоря, мне очень не нравилось, как он ко мне относился.

Бриттани вытащила чек и попыталась вручить его Хлое, но та вновь решительно отказалась.

— Вы нравитесь мне, Бриттани. И Мэтью тоже мне нравится. Я искренне считаю, что так будет лучше для вас обоих. — Хлоя улыбнулась. — Будьте счастливы.

Бриттани взяла письмо так, словно это было не письмо, а нож гильотины. И все же она согласно кивнула.

Они обнялись, и Бриттани направилась к двери, держа в руке письмо, начинавшееся со слов «Дорогой Мэтью», а Хлоя прошла к стойке, чтобы купить кофейных зерен.

— Взвесьте мне два фунта, — попросила она. — Гулять так гулять.


Глава 23


Мэтью сидел за обеденным столом, изучая проектные чертежи очередного дома. Проект этот ему сосватал один старый приятель. На этот раз предстояло не строить, а реконструировать. До сих пор Мэтью никогда не занимался реконструкцией зданий, если не считать того дома, в котором жил сам, но не мог не признать, что его привлекала идея превратить старую развалину с кроличьими норами вместо квартир в нечто приличное — вернуть зданию тот облик, который оно Имело когда-то, сделать вновь таким, каким его задумал архитектор.

Больная нога Мэтью покоилась на стуле, но обезболивающих он больше не принимал. Он считал, что почти пришел в норму — настолько, насколько это вообще возможно с простреленным коленом.

Когда позвонили в дверь, Мэтт нахмурился.

Поднявшись и открыв дверь, он с удивлением обнаружил на пороге Бриттани. Ему казалось, что после его столь грубой выходки она будет держаться от него подальше. По крайней мере до тех пор, пока он не вымолит у нее прощения. То, что сейчас она стояла у него на пороге с корзинкой в руках, розовая от волнения, заставило Мэтью почувствовать себя последним негодяем на планете.

Он уже открыл рот, чтобы извиниться, осознавая степень своей вины, но Бриттани подняла руку, жестом останавливая его. Вытащив из корзинки письмо, она протянула его Мэтью.

— Вот, — сказала она, волнуясь, — прочти.

Он взял письмо и внимательно посмотрел Бриттани в глаза. Она выглядела виноватой и в то же время решительной.

— Заходи.

— Нет, я не могу. — Она отвернулась. — Извини. Бриттани уже почти сошла со ступеней, когда вдруг поняла, что все еще держит в руках свою корзинку с пирожками, словно Красная Шапочка. Она поставила корзинку на ступеньку, а сама пошла дальше.

Мэтью разорвал конверт и пробежал взглядом короткое письмо.

Он почувствовал то, что, должно быть, чувствует приговоренный к смерти, которому только что сообщили о смягчении приговора. Мэтью еще раз перечитал письмо, чтобы удостовериться в том, что все правильно понял.

К тому времени Бриттани уже подошла к своей машине и собиралась ее открыть. Только Бриттани могло прийти в голову запирать машину, когда ей надо было отойти от нее ровно на пять шагов и снова вернуться.

— Эй, — окликнул ее Мэтт, — так ты меня бросаешь?

Бриттани так испугалась, что уронила ключи. Подняв их, она кивнула, не поворачивая головы.

— Мне очень жаль, — снова сказала она.

Мэтт, прихрамывая, спустился с крыльца — колено все еще болело. Подойдя к Бриттани, он одной рукой обнял ее за плечи.

— А знаешь что? — сказал он. — Я тобой горжусь.

— Гордишься? — Она смотрела на него так, словно собиралась потрогать его лоб на предмет жара.

— Наконец-то ты смогла за себя постоять.

— Так ты не расстроен?

«Эй, потише на поворотах, — сказал он себе. — Разыграй из себя крутого парня, который умеет держать удар». Пожалуй, прыгать от радости и петь в такой ситуации было бы не совсем красиво, даже если именно этого ему и хотелось.

— Мне тоже жаль, что у нас ничего не вышло, Бриттани. Но я счастлив, что у тебя хватило духу со всем этим покончить.

— О, слава Богу.

— Послушай, на ступеньках целая корзинка вкусностей. Почему бы тебе не зайти? А я приготовлю кофе. Посидим, полакомимся. — Мэтт улыбнулся. — Как друзья.

Она улыбнулась ему в ответ.

За кофе они разговаривали. Говорили о том, о чем не говорили раньше, и Мэтт с удовлетворением отметил, что все у них кончилось куда лучше, чем он мог предположить.

Когда Бриттани собралась уходить, Мэтью, бросив взгляд на письмо, оставленное на столике в прихожей, сказал:

— Могу я тебе кое в чем признаться?

— Конечно.

— Это письмо произвело на меня впечатление. Оно короткое, по делу, и, — он взял листок и показал его Бриттани, — на нем нет никаких уточек.

Бриттани рассмеялась.

— По правде говоря, написать его мне помогла Хлоя.

Прекрасное настроение Мэтью погасло быстрее, чем факел на сильном ветру.

— Хлоя? Ты имеешь в виду Хлою, что живет в соседнем доме?

— Да. — Бриттани стояла в прихожей и кусала губы. — О, может, мне не следовало тебе этого говорить. Но Хлоя не просила меня хранить это в тайне.

У Мэтью было неприятное ощущение, что он знает, откуда у всего этого ноги растут. И какое бы облегчение ни испытал он в результате интриг английской принцессы, живущей по соседству, ему была неприятна сама мысль о том, что та принцесса приложила руку к произошедшему. Может, она и правит Британией (заодно и Бриттани), но только не им.

— Но почему ты обратилась за помощью к Хлое? Разве в вашей школе не нашлось учителя английского, который мог бы написать за тебя письмо? — Того, кто не раздражал бы его и не возбуждал в нем похоть того же накала, что и раздражение.

— О, Мэтью, я попыталась ее нанять.

— Ты пыталась ее нанять?

— Да, только я не знала, что это она. Я увидела брошюру в парикмахерской. «Виртуоз разрыва». Я, может, и не стала бы туда звонить, но моя парикмахерша сказала, что несколько ее клиенток воспользовались услугами этой фирмы и остались очень довольны.

— Подожди. Ты наняла Хлою, чтобы порвать со мной?

— Я не знала, как ты это воспримешь. Я боялась сделать тебе больно. А то, что это Хлоя, я узнала только когда мы встретились.

— Должно быть, она хохотала до слез.

— Нет, она не смеялась. Она даже денег с меня не стала брать, а сказала, что я должна сама к тебе прийти и поговорить.

—А почему же ты не пришла?

— Я не могу делать людям больно. Но она сказала мне, что если я не могу сама тебе все сообщить, то мне стоит написать письмо. А насчет выпечки к кофе была моя идея.

Мэтью понимал, что сделанного не изменишь и не стоит портить Бриттани нервы.

— Все было очень вкусным. Спасибо.

— Ты ведь не будешь злиться на Хлою?

— Когда-нибудь я сверну этой женщине шею. Но к тебе это не будет иметь отношения.

— Как странно! Она тоже говорила что-то насчет того, чтобы свернуть тебе шею. У вас обоих какие-то необычные фантазии относительно друг друга.

— Просто мы ведем себя как добрые соседи.


Глава 24


— Меня пригласили на вечеринку в честь Четвертого июля! — объявила Хлоя. Она зашла к Мэтью, чтобы заплатить за жилье. — Я вижу, что и вы приглашены, — добавила она, кивнув на цветную распечатку у него на столе. Точно такую же она обнаружила сегодня у себя в почтовом ящике. — Какая чудная мысль — собрать всех соседей и повеселиться от души.

Мэтью взял у нее конверт с чеком и положил его на приглашение.

— Напоминаю вам, что Четвертого июля мы празднуем независимость от вас, англичан.

Понимание того, что сейчас он одинок, должно было бы притупить влечение к нему Хлои, поскольку свободные мужчины обычно наводили на нее скуку, но, странное дело, сейчас Хлою тянуло к нему даже сильнее, чем прежде. Особенно в свете того, что Мэтью не предпринимал никаких попыток к сближению.

Она любезно ему улыбнулась:

— Я не держу камня за пазухой. Пусть прошлые обиды останутся в прошлом, тем более что с тех пор миновало двести с лишним лет.

— Значит, вы пойдете?

— Да. А вы разве нет?

Мэтт пожал плечами:

— Может быть.

— Я думаю, что будет очень весело.

Семья Кармонди, которая, как поняла Хлоя, каждый год устраивала у себя праздник, владела самым большим и роскошным домом в округе — с бассейном и всем прочим.

Погода в день вечеринки выдалась такой же, как, наверное, всегда в Техасе летом: было солнечно, жарко и сухо. На Хлое было красное льняное платье с открытой спиной и маленькими обтянутыми тканью пуговицами на лифе, белые босоножки с тонкими ремешками и большая соломенная шляпа для защиты от солнца.

Естественно, для общего стола она принесла закуски. После долгих раздумий Хлоя остановилась на крохотных йоркширских пудингах, украшенных сверху кусочками жареной говядины с хреном. На случай если кто-то не поймет намека на британский характер ее угощения, она воткнула в каждый пудинг маленький бумажный британский флаг. Назло Мэтью Таннеру с его американским шовинизмом.

Прибыв на место, Хлоя обнаружила, что соседи по большей части уже собрались. Кроме соседей, здесь присутствовали еще друзья и родственники Кармонди, с которыми Хлоя не была знакома.

На вечеринках Хлоя чувствовала себя как рыба в воде и очень скоро обзавелась новыми друзьями. Мэтью тоже там был. В своих неизменных голубых джинсах и голубой футболке с надписью «С нами, техасцами, шутки плохи». Во всяком случае, честно.

Не в силах устоять перед искушением, Хлоя взяла поднос со своими изделиями и принялась угощать ими всех подряд. Когда очередь дошла до Мэтью, который болтал с Чаком о футболе, она спросила:

— Не хотите ли отведать британской закуски?

Чак сдавленно хохотнул и взял с подноса пудинг, а Мэтью, не притрагиваясь к еде, окинул Хлою весьма недвусмысленным взглядом и сказал:

— Да, не отказался бы.

Чака отвлек его сын, которому нужна была помощь в организации бейсбольного матча на заднем дворе, и, как только он удалился на почтительное расстояние, Мэтью сказал:

— Я достаточно проголодался, чтобы отведать сразу все. — Эта фраза могла бы быть воспринята как пошлость, если бы Хлоя не знала, что именно он имел в виду. Их тянуло друг к другу тем сильнее, чем дольше взаимный голод оставался неутоленным.

Однако даже злейшие враги не могли бы упрекнуть Хлою в том, что завоевать ее легко. Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц и сказала:

— Время ужина еще не наступило, Мэтью.

Затем повернулась и отошла от него.

К ее немалому и очень приятному удивлению, он пошел следом со словами:

— Черта с два, не наступило, — взял поднос из ее рук и поставил на ближайший стол.

— Что вы…

Мэтью схватил Хлою за руку и потащил к открытой двери на задний двор.

— Я хочу с вами поговорить.

— О чем? — Они были в саду, и жаркое солнце припекало им головы. — Учтите, Мэтью, я не взяла свою соломенную шляпу.

Он окинул Хлою взглядом, совершенно не озаботившись тем, что ультрафиолетовые лучи безжалостно атакуют ее бледную кожу и она совершенно беззащитна перед ними, если не считать солнцезащитного фактора дневного крема «Кёль».[24 - Натуральная американская косметика.]

— О вашей работе.

Если он решил устроить ей разборки по поводу ее агентства частных расследований, то она была не в том настроении.

— Мэтью, я не частный детектив. Я владею компанией, которая называется «Виртуоз разрыва».

— Я знаю.

У Хлои округлились глаза.

— Знаете?

— Да, я ушел из полиции не потому, что был плохим детективом.

— О! — И почему ей никогда не приходило в голову, что она совсем не так умна, как ей казалось? Неужели Мэтт с самого начала знал, чем она занимается?

— Я помогла расстаться вам с Бриттани, — сказала Хлоя под влиянием довольно странного желания во всем ему признаться.

— Я знаю.

Раздражение охватило Хлою, ощущение было такое, словно в ее желудке лимонный сок смешался с молоком.

— Почему вы ничего мне не сказали?

Мэтью покачивался с мыска на пятку и делал вид, будто рассматривает что-то интересное у нее за плечом.

— У меня были на то свои причины.

— Решили сделать из меня дурочку?! — огрызнулась она.

— Нет. — Мэтью перевел взгляд на ее лицо. Смотрел он пристально, испытующе. — Я думал, вы знаете.

— Знаю что? — Хлое было жарко, и ее злило то, что она столько энергии потратила впустую. Внезапно про хладные зеленые просторы далекой Англии с новой силой поманили ее к себе. Сейчас она могла бы делать покупки в Найтсбридже или плыть на яхте к острову Уайт, где жила ее подружка Банни. Могла бы кататься по зеленым холмам Йоркшира с Джереми Кирк-брайдом. — Я соскучилась по Уимблдону, — сказала Хлоя, следуя ходу своих мыслей. — И по регате Хенли.[25 - Хенли — город в Великобритании, место проведения ежегодных состязаний по гребле.]

— Хенли — это кто?

— Не кто, а что. Соревнования по гребле. Я могла бы носить потрясающую шляпку и потягивать имбирный лимонад, — сказала она, капризно надув губы.

— Я не успеваю следить за ходом ваших мыслей, — заметил Мэтью. Судя по его тону, ему было также жарко и он испытывал туже степень раздражения, что и она.

— Ну вот, уже приятное разнообразие. Так, может, вам пора перестать следить за мной и моими мыслями? — Хлоя повернулась и быстро пошла прочь.

Она слышала, как Мэтью окликнул ее, но, разумеется, не отреагировала на это. Она игнорировала мужчин, позволяющих себе с ней такой тон. Было жарко, трава выгорела, а платье царапало кожу, как мешковина.

— И цветочное шоу в Челси, — пробормотала Хлоя себе под нос, вспоминая зеленые газоны и изысканные цветы на ежегодном празднике садоводов. Настоящий цветочный рай. Правда, она была там всего один раз с матерью и поклялась больше никогда туда не ездить, но сейчас при воспоминании о геранях в виде Млечного Пути или клумбах с бархатцами в виде животных сердце ее щемила тоска. Как она по всему этому соскучилась!

Перед ней сверкала гладь плавательного бассейна. Прохладная синева воды среди высохшей травы под знойным небом манила к себе.

— Хлоя! Неужели нельзя минутку подождать?

Как он с ней обращается? Словно она лошадь или магазин во время ограбления.

— Я рад, что вы нас развели! — поняв, что она не остановится, крикнул Мэтью ей в спину.

Это оказалось для Хлои последней каплей. Она стремительно обернулась.

— Почему бы вам не оставить меня в покое?

— Потому что я хочу с вами поговорить.

Мэтью наступал на нее, наступал до тех пор, пока расстояние между ними не сократилось до нескольких дюймов. Глаза его прожигали Хлою насквозь — зеленовато-карие, бездонные.

— Я пытаюсь вас поблагодарить.

— За что?

— За то, что избавили меня от отношений, из которых все равно ничего бы не вышло.

Она фыркнула. Не пристало леди издавать подобные звуки: мама наверняка прочла бы ей нотацию, если бы услышала, как фыркает ее единственная дочь. Но мама была в Англии, а она, Хлоя, — в Техасе.

— Не думаю, что существуют отношения, из которых может что-то получиться, если в них участвуете вы.

Мэтью не рассердился. Напротив, казалось, она его позабавила. Он не улыбнулся, но кожа у него на скулах натянулась и лицо прояснилось.

— Вы так думаете?

И вдруг Хлое стало нечем дышать. Воздух стал слишком жарким, слишком тяжелым, он не хотел проникать в легкие. Голова у нее закружилась.

— Да-да, именно так я и думаю.

Ей показалось, что он сейчас подойдет к ней еще ближе, и она инстинктивно отступила. Из осторожности.

— И все же между нами существуют отношения. К тому же, похоже, мы неплохо ладим.

— Это потому, что я на удивление легкий в общении человек, — пояснила Хлоя. — А вот вы с Бриттани совсем друг другу не подходили. Она была слишком щедрой. Слишком самоотверженной. Она слишком хороша для вас.

— Ага. Вы намекаете на то, что мне нужен кто-то менее щедрый и самоотверженный? Кто-то похуже Бриттани?

Хлоя не собиралась так легко попадаться, поэтому состроила брезгливую гримасу.

— Я не свожу людей. Моя специализация — разрыв тех отношений, которые партнеров не устраивают.

— И теперь из-за вас я должен страдать? Брошенный и одинокий?

— Я… — В голове у Хлои гудело, словно там поселился целый выводок пчел. — Я уверена, что вы…

Но она не успела закончить фразу — он привлек ее к себе и поцеловал.

Поцелуй был не долгим, но страстным. Хлоя разрывалась между желанием оттолкнуть его и ответить поцелуем на поцелуй. И тут он поднял голову и посмотрел на нее, словно хотел оценить ее реакцию.

— Я не… — Хлоя никогда за словом в карман не лезла. Она всегда все держала под контролем. Как могло случиться, что поцелуй слишком высокого, слишком грубого, слишком самонадеянного техасца иссушил ее мозги? Она сделала шаг назад и услышала, как ее каблук чиркнул по цементу, однако она не поняла, что произошло, пока не потеряла равновесия.

— Эй, осторожнее, — сказал Мэтью, пытаясь ее удержать, но было слишком поздно. Вскрикнув, Хлоя полетела вниз. Ей показалось, что полет этот длился бесконечно долго. Словно в замедленном кино она увидела, как открылся рот Мэтта, но что он говорил, она не услышала, потому что как раз именно в этот момент ударилась о воду с громким всплеском, который поглотил все.

Шок от падения в бассейн длился не больше секунды. Хлоя успела подумать о том, что надо вынырнуть, глотнуть воздух, успела представить себе, что станет с ее волосами, но вода была такой изысканно прохладной, такой манящей, да и поцелуй был таким приятным, что она не стала сопротивляться погружению в синие прохладные глубины — до тех пор, пока ноги ее не коснулись дна. Одна босоножка от Валентино соскочила с ее ноги, тогда она скинула и вторую тоже, а затем оттолкнулась от дна босыми ногами и плавно поднялась на поверхность.

— Как водичка? — осторожно спросил Мэтью, не зная, какой будет ее реакция.

Хлоя засмеялась и легла на спину, раскинув руки и ноги.

— Замечательная. Не хотите присоединиться?

— Вы действительно сумасшедшая, — вздохнул он, а Хлоя, закрыв глаза, медленно поплыла на спине. Красное платье колыхалось на воде у ее ног. Затем она услышала всплеск и улыбнулась, глядя на синее-синее небо.

Она нисколько не удивилась, когда почувствовала прикосновение его руки. Потом она поняла, что он взял ее на буксир.

— Что вы делаете?

— Я не могу дрейфовать. Недостаточно жира.

— Спасибо вам большое, — сказала Хлоя, которая без всякого труда держалась на воде и, даже не открывая глаз, знала, что Мэтью ей улыбается. Вода приятно обтекала тело, холодила его, обостряя ощущения. Хлоя все отчетливее ощущала возбуждающее жжение под кожей. М-м-м…

Движение прекратилось. Вода плескалась о ее тело, лаская кожу. Она ощущала присутствие Мэтью. Он перестал плыть, значит, здесь было достаточно мелко, чтобы он мог стоять. Потом солнце перестало жечь веки, и Хлоя почувствовала, что образовалась тень. Она ждала, закрыв глаза и слегка приоткрыв рот, его прикосновения. И вот это произошло. Губы его были теплыми влажными и немного пахли хлоркой.

Мэтью не давал ей уплыть, лишь слегка придерживая ее. Хлое нравилось чудесное ощущение невесомости — ей нравилось чувствовать, что вода держит ее лишь с минимальной помощью со стороны мужчины, который ее целовал. Он не торопился. Они ждали друг друга целую вечность, сжигаемые неутоленным желанием, и теперь им казалось, что у них впереди бесконечность, и спешка была бы преступлением. И в то же время Хлоя чувствовала, как желание стремительно нарастает в ней.

Она чуть изменила центр тяжести, и ноги медленно опустились в воду. Она начала подниматься, движимая желанием прижаться к нему всем телом, не в силах больше ждать.

Мэтью был настолько выше ее, что она перестала доставать ногами до дна и обвила его руками за шею. Но в этот момент, к ее ужасу, Мэтью сделал подсечку и надавил ей на плечи. Голова Хлои с плеском ушла под воду.

Она вынырнула, отплевываясь и с негодованием глядя на него.

— Какого черта…

— Замолчите и барахтайтесь. Сюда идут.

Хлоя ничего не имела против публики, но, помня, что разрыв Мэтью и Бриттани произошел только что, дабы пощадить чувства Бриттани, она решила, что не стоит так уж явно демонстрировать их с Мэтью новые отношения. Поэтому она закричала:

— Помогите!

Хлоя надеялась, что крик ее прозвучал достаточно натурально. Для пущей убедительности она принялась махать руками, устроив фонтан из брызг. Мэтью взял ее на руки и направился к самой мелкой зоне бассейна. Хлоя представила себе, как они выглядят со стороны. Она воображала себя Скарлетт, которую Ретт несет по лестнице в дом после того, как они попали под ливень. Мокрая одежда липнет к телу, вода стекаете волос…

Чтобы не разрушать целостность художественного образа, Хлоя обняла Мэтью за шею и спрятала лицо у него на груди. Его сосок царапнул ей щеку, и она, слегка повернув голову, прикусила его сквозь мокрую рубашку. Мэтью вздрогнул, и Хлоя улыбнулась. «Поделом тебе», — подумала она.

Он был теплый и мокрый, и сердце у него сильно билось. О, и еще он был такой твердый! Руки его состояли из сплошных стальных мускулов. Сила его обнадеживала.

— Что случилось? — тревожно воскликнула Стелла Кармонди. — Хлоя! С вами все в порядке?

Хлоя не открывала глаз. Лицо ее все еще было прижато к груди Мэтью. Ей было приятно, что все так за нее беспокоятся, и она решила продлить драматический момент.

— Она ничего не говорит. Вдруг она умерла?

— Разумеется, я не умерла, — сказала Хлоя, но слова ее заглушила широкая грудь Мэтью.

— Может, ей сделать искусственное дыхание? Хлоя почувствовала дрожание крепкой груди у своего лица и с трудом подавила смех.

— Я не знаю. Освободите место, чтобы я мог положить ее.

Хлоя открыла глаза. Трава была ужасна на вид и еще ужаснее на ощупь — жесткая, прокаленная солнцем и колючая. Хлое совсем не хотелось на нее ложиться. Она несколько раз театрально взмахнула ресницами и закашлялась.

— Я в порядке. Небольшой шок, и все. Вы можете отпустить меня, Мэтью. Поставьте меня на ноги.

— Что случилось? Как вы оказались в бассейне?

— Разве английских девушек не учат плавать?

— Разумеется, я умею плавать. Просто я оступилась и упала и…

— И что?

— И задохнулась от неожиданности. Только и всего.

— Хорошо, что Мэтью оказался рядом.

Рассказать бы им всем, как он заставил ее погрузиться в бассейн с головой и наглотаться противной воды с хлоркой!

Хлоя сердито посмотрела на Мэтта.

— Да, хорошо.

— Вы бы не хотели переодеться, милая? Весь мой шкаф в вашем распоряжении.

— Я думаю, надо отвести Хлою домой, — вмешался Мэтью, не дав ей сказать ни слова.

— Да, — умирающим голосом согласилась Хлоя. — Наверное, это будет лучше всего. Я еще не вполне оправилась от потрясения.

— Ну конечно. Но вначале переоденьтесь во что-то сухое. Позвольте предложить вам мой спортивный костюм.

При мысли о том, чтобы натянуть на себя велюровый спортивный костюм, Хлою, с ее изысканным вкусом, передернуло.

— Спасибо, не надо. Мы скоро высохнем.

— О, милая, вы еще не вполне пришли в себя. От полотенца по крайней мере вы не откажетесь?

— Не откажусь. Спасибо.

И уже через минуту Хлоя шла по тропинке, вытирая лицо и волосы розовым пушистым полотенцем. Мэтью шел рядом, придерживая ее за талию.

— Приятная вечеринка.

— Вы идете слишком быстро.

— Тороплюсь попасть домой.

От взгляда, которым ее окинул Мэтью, по телу Хлои пробежала дрожь вожделения. Она молча улыбнулась, решив, что ее улыбка кошки, наевшейся сметаны, будет достаточно убедительна.

Они подошли к его дому, и Мэтью, схватив Хлою за руку, решительно, по-мужски, потащил ее к двери на кухню со стороны сада. Едва войдя в кухню, он сжал Хлою в объятиях и стал целовать, оттесняя к холодильнику. Она чувствовала жар его тела сквозь влажную одежду.

— Что вы делаете? — протянула она очень сексуально. Вопрос был риторическим, поскольку она прекрасно понимала, что Мэтью делает. Он расстегивал те три пуговицы, на которых держался лиф. Его крупным пальцам было нелегко справиться с крохотными, мокрыми, обтянутыми тканью пуговицами, но недостаток проворства с лихвой восполнялся энтузиазмом.

Хлоя решила, что не будет ему мешать, но и помогать тоже не будет; она наслаждалась близостью его жаркого тела. И от сознания того, что ждало их впереди, обоим становилось еще жарче. С первой пуговицей Мэтью удалось справиться. Между лихорадочными поцелуями и приглушенными ругательствами вторая тоже оказалась расстегнутой.

Мэтт что-то раздраженно прорычал, и Хлоя услышала, как третья пуговица ударилась об пол и покатилась.

— Очень хорошо, вы оторвали только одну пуговицу.

— Ваши пуговицы слишком маленькие, — буркнул он, целуя ее.

— Это ваши руки слишком большие, — возразила она и слегка прикусила его нижнюю губу.

Ладонь его скользнула под лиф и накрыла ее грудь. Хлоя поежилась.

Он приподнял голову и посмотрел на нее.

— Вам холодно?

— Несколько миль меня мокрую тащили по улице, а в настоящее время прижали к холодильнику.

Мэтью многообещающе улыбнулся:

— Я лишь спросил, не холодно ли вам?

Что Хлое в нем нравилось, так это умение заглянуть ей в душу. Добраться до сути. Она ответила улыбкой на улыбку.

— Нет, — сказала она и, взяв его за голову, прижалась губами к губам. И это было правдой. Кажется, ей давно не было так жарко.

И как будто одно-единственное слово решило все, Мэтью резко активизировался. Его большие ладони шарили по ее телу. Руки были везде, согревая Хлою там, где они к ней прикасались.

Он нырнул под юбку и потянул за мокрые трусики, пытаясь стащить их, но мокрая ткань липла к телу, словно силясь защитить целомудрие Хлои. Некоторое время он боролся с ними, но, разумеется, победил. Хлоя была уверена, что Мэтью не из тех мужчин, что сдаются, когда им чего-то по-настоящему захочется, а ее он хотел. Почти так же сильно, как она хотела его.

Лоскут влажного шелка упал на пол, и она переступила через него, удивившись тому, что от их влажной одежды не шел пар. На этот раз, когда рука Мэтью скользнула под ее юбку, на пути она не встретила препятствий. Мэтт прикоснулся к тому самому волшебному месту, и внезапно им обоим стало не до шуток.

— Мне нужно… Мне просто нужно… — выдавил он.

— Да, — прошептала она, и он прижался к ней. Мэтт тихо застонал.

— Секундочку, не шевелись, — сказал он и убежал, вернувшись секунд через десять с пригоршней презервативов.

Хорошо. Хлое нравилось иметь дело с мужчинами подготовленными. Даже в пылу страсти.

Он набросился на ремень собственных брюк, и Хлоя отступила, наблюдая за ним, наслаждаясь его лихорадочной спешкой, испытывая то же лихорадочное беспокойство. Торопись, казалось, говорило ее тело. Торопись!..

Он расстегнул ремень, расстегнул пуговицы, молнию и попытался стащить джинсы. Они не хотели подчиняться. Прилипли. Мэтт выругался и заскакал на здоровой ноге, пытаясь стянуть мокрую штанину. Хлоя в жизни не видела столь неуклюжего раздевания.

— Совсем как стриптизер на сцене, — съязвила она. — Вы, должно быть, много практикуетесь.

— Заткнись или помоги.

Хлоя решила заткнуться, потому что наблюдать за ним ей было интересно. Интересно было смотреть, как он изгибается в немыслимых позах. Хлое нравилось его тело.

Ругаясь, Мэтью наконец сумел стащить проклятые джинсы. Одновременно с джинсами он стащил и боксеры, и улыбка сползла с губ Хлои при виде весьма впечатляющего зрелища.

Он был могуч, тверд и великолепен. Она не могла отвести от него глаз. Как будто впервые видела обнаженного мужчину.

Мэтью, казалось, эта пристальность ее взгляда нисколько не смутила. Его великолепный член приветливо качнулся ей навстречу, когда Мэтью направился к Хлое. Он не снял рубашку, а она не сняла платья, но это не имело значения. Они слишком долго этого ждали, чтобы уделять внимание пустякам. Хлоя почувствовала, как поднялась ее юбка. Она больше не желала ждать ни секунды.

Мэтью натянул кондом куда проворнее, чем снимал джинсы, после чего прижался к ней, полыхая жаром. На этот раз он не дразнил ее языком, он наполнил им ее рот, овладел им. Он прикоснулся к ней там, где Хлоя чувствовала почти невыносимый жар. Она вскрикнула, боясь, что взорвется прямо здесь и сейчас. Но он был не из тех, кто рискует понапрасну, и она не удивилась, когда он стал нежно ласкать ее там пальцами. — Там так хорошо, так влажно. Ответом ему было неразборчивое бормотание. Хлоя почувствовала, что он улыбнулся возле ее губ, потом он с удивительной легкостью поднял ее. Она тут же ощутила себя маленькой и хрупкой. И наделенной властью.

Она обхватила Мэтта ногами за талию и соскользнула вниз. Он держал ее, опуская на себя медленно и бережно, хотя, будь на то ее воля, она бы не стала церемониться. Она бы набросилась на него. Как бы там ни было, Хлоя ощутила волшебно медленное растяжение, когда он вошел в нее.

На мгновение ей показалось, что они слились в одно неразделимое целое. Влажная рубашка липла к влажному платью сверху; внизу они бьши наги, но соединены еще крепче. Она чувствовала, как под ее пятками сжимаются мышцы его ягодиц, чувствовала, как он скользит в ней.

— О, Мэтью, мне так хорошо! — воскликнула она, и от сдержанности его не осталось и следа. И от осторожности тоже. Он вбивал себя в нее мощными толчками, и Хлоя отвечала ему тем же. Ей казалось, будто она летит высоко над землей, но при этом чувствовала, как крепко Мэтт ее держит. И это было как в сказке. Волшебно. Эротично. Спина ее билась о холодильник в мощном ритме, который вдруг прервался, когда она услышала звук бьющегося стекла и взвизгнула.

— Дозатор для льда, — выдохнул Мэтью.

Он развернулся с ней на руках, усадил ее на кухонную стойку, такую крепкую, надежную и красивую стойку со столешницей из темного гранита. Она холодила Хлое ягодицы, но ей понравились стабильность и изменение угла атаки.

Она отклонилась назад, опираясь на руки, и закрыла глаза. Мэтью входил в нее все глубже, задевая то чудное место внутри ее, которое, как и все прочие части ее тела, наслаждалось его вниманием. Она поднималась все выше и выше, чувствуя, как Мэтью ускоряет темп, словно его гнало отчаяние.

Она слышала, как автомат для изготовления льда заполнился вновь, слышала их хриплое дыхание, а потом скребущий звук собственных ногтей по граниту. Это у нее непроизвольно сжались руки. И все остальное в ней тоже сжалось, от горла до пальцев ног, а затем чудесная волна прокатилась по ней. Фоном ее собственному крику был стон Мэтью. По спине его пробежала судорога, и он, осев, тяжело навалился на нее, прижавшись губами к ее шее, опустив голову ей на плечо. Хлое приятно было ощущать его дыхание, щекотавшее шею, сначала тяжелое и частое, потом более ровное. Они ничего не говорили. В том не было нужды. Потом Хлоя поежилась, ощутив наконец холод, идущий от гранитной столешницы и от влажной одежды.

— Дорогой, — сказала она, — я окоченела.

— Горячий душ? — предложил Мэтт, уткнувшись ей в шею.

— М-м-м… Составишь мне компанию?

Он чуть прикусил нежную кожу у нее на шее.

— Ода.

Позже, когда они лежали, обнявшись, в его большой удобной кровати, Хлоя, испытывая приятное изнеможение и чудесную расслабленность во всем теле, сказала:

— Я потеряла счет оргазмам.

Мэтью открыл глаза и сонно на нее посмотрел.

— Ты их считаешь?

— Обычно это не так уж трудно.

Он снова закрыл глаза, но в уголках его закрытых глаз остались лучики, а левый уголок губ поднялся вверх. Хлоя толкнула его в плечо.

— Уберите это самодовольное выражение лица, молодой человек.

Мэтью засмеялся и улегся сверху, подмяв Хлою под себя.

— Просто я счастлив, что смог исполнить свой патриотический долг.

— Патриотический…

— Состоящий в налаживании англо-американских отношений.

— Ах да, конечно! — Но поскольку Мэтт ее уже снова целовал и у нее складывалось ощущение, что ее тайный счет вот-вот увеличится, Хлоя решила на сей раз закрыть глаза на его высокомерие.

На этот раз.

Потом, положив голову ему на плечо, она задумчиво смотрела в потолок.

— Когда ты узнал, чем я на самом деле занимаюсь?

Мэтью дышал так ровно, что казалось, будто он уснул. Однако он еще не спал, хотя и был к этому близок. Мэтт открыл один глаз.

— Ты всегда разговариваешь после секса?

— Если мне есть что сказать.

Мэтью открыл второй глаз, и Хлоя, не дав ему произнести ни слова, выпалила:

— Ладно, сознаюсь — всегда!

— А я после секса люблю поспать.

— Мы найдем компромисс. Сначала ты со мной поговоришь, а потом я позволю тебе уснуть.

Он зевнул и покачал головой. Хлое нравилось находиться здесь. Нравилось лежать у него на плече. Кожа Мэтью приятно грела ей щеку, и она слышала сильные удары его сердца. А потом услышала и рокот его слов.

— Довольно рано.

Проклятие. А ведь она так собой гордилась.

— А когда именно?

— Когда Раф стал проводить у тебя слишком много времени, мне стало любопытно. И однажды я за тобой проследил.

Хлоя закатила глаза, хотя знала, что Мэтью ее не видит.

— Ты все время за мной следишь.

— Всего два раза.

— Ты ревновал.

Хлоя чувствовала, что Мэтт борется с собой, и решила, что он станет отрицать этот неоспоримый факт, однако Мэтью приятно ее удивил, сказав:

— Да, черт возьми. Я ревновал. И страшно психовал, потому что не имел на это права.

— Ты мучился. Близок локоток, да не укусишь.

— Ты с таким удовольствием говоришь об этом. Но я вовсе не мучился.

Хлоя приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз.

— Не мучился?

Мэтью поднял руку и заправил за ухо упавшую на ее лицо прядь.

— Разве что чуть-чуть.

— Так-то лучше. — Она снова опустила голову ему на плечо. — Итак, ты страшно мучился из-за меня и поэтому решил снова проследить за мной.

— По-твоему выходит, будто я какой-то маньяк. Но я просто проводил собственное расследование.

Мэтью, похоже, сердился. Хлоя улыбнулась, уткнувшись ему в грудь, затем подняла голову и поцеловала его.

— Ты пошла в салон красоты с целой кипой брошюр и вышла оттуда какой-то странной походкой и в шлепанцах.

— Должно быть, я сделала педикюр.

— Я зашел в салон и увидел стопку брошюр с рекламой фирмы «Виртуоз разрыва». Проверить номер твоего телефона, зная адрес, труда не составило.

— Какой ты хитроумный сыщик.

Ей не надо было поворачивать голову, чтобы догадаться, что теперь он закатил глаза.

— Да уж.

— Выходит, ты все время знал?

— Да.

— И ничем себя не выдал.

— Как видишь.

— Ты хотел меня нанять?

Грудь Мэтью поднялась и опустилась. Он глубоко вздохнул.

— Я бы никогда тебя не нанял. Грязную работу я стараюсь делать самостоятельно. Только я не смог. Бриттани…

Мэтью замолчал, и Хлоя подумала, что, наверное, ему неловко вспоминать свою прежнюю подругу, лежа в постели с другой женщиной.

— Бриттани — душка. Но вы катастрофически не подходили друг другу. Вы бы ничего друг другу не принесли, кроме несчастья.

Мэтью снова зевнул.

— Могу я сейчас поспать, или ты настроена обсудить проблему разоружения либо глобального потепления?

Хлоя поцеловала его в щеку.

— Отдыхай. Силы тебе еще понадобятся.


Глава 25


Хлоя вошла в свой дом через кухню в девять тридцать утра, ощущая легкое чувство вины. Легко взбежав по ступеням на второй этаж, она заглянула к Стефани, которая что-то набивала на компьютере.

— Извините, я опоздала.

— Вам не нужно извиняться передо мной, ведь это ваша компания.

— Да, конечно. — Похоже, она сошла с ума. Окончательно свихнулась. Она сама себя раздражала. Обычно Хлоя старалась не оставаться на ночь у любовников. Дабы не слишком перед ними раскрываться. Это опасно.

И особенно опасно раскрываться перед Мэтью. Он был слишком… В нем всего было слишком. Он был слишком хорош собой, слишком хорош в постели, слишком самоуверен. От такого только и жди беды.

— Но я должна была быть на месте — вдруг бы вам что-нибудь понадобилось.

Стефани посмотрела на нее так, словно у Хлои отросли рога.

— Вы были рядом, в соседнем доме. Если бы мне что-то срочно понадобилось, я бы вас нашла.

— Откуда вы знаете? Я же могла быть где угодно.

— Ваша машина стоит перед домом. И я предположила…

— Забудьте об этом! — резко оборвала ее Хлоя. — У меня дурацкое настроение. Не обращайте на меня внимания.

— Ладно, — пожала плечами Стефани.

День прошел как в тумане. Хлоя не могла отделаться от странных ощущений в животе. Она не могла сосредоточиться. Можно было бы подумать, что ее организм требовал секса, но ведь в настоящее время у нее был лучший секс в ее жизни. И для этого не надо было предпринимать никаких усилий, всего лишь дойти до соседнего дома.

Когда Стефани подошла к своей нанимательнице, которая с отсутствующим видом смотрела в окно, та вздрогнула.

— Вы меня испугали.

— Простите. Я вас позвала, но вы не ответили. С вами все в порядке?

— Да. — Конечно, с ней не все было в порядке. Хлоя смотрела на то, как Мэтью стрижет газон, и живо вспоминала все те восхитительные действия, которые он проделывал с ней накануне ночью. То, что он шептал ей на ухо в темноте. — Я была…

— Я знаю, — сказала Стефани.

— Я как-то странно себя чувствую, — вздохнула Хлоя, решительно отвернувшись от окна и столь же решительно усевшись за стол. — У меня голова кружится и подташнивает.

— Вы не беременны?

— Нет, конечно, нет.

— Тогда вы, должно быть, влюбились.

Хлоя ошарашенно посмотрела на Стефани, а затем засмеялась каким-то странным, истерическим смехом:

— В Мэтью?

— Если, конечно, нет другого парня, с которым вы проводите все свободное время.

— Чепуха. С ним просто удобно. И он довольно привлекательный.

— И хорош в постели?

Хлоя прижала руку к груди.

— О, дорогая, не напоминайте мне об этом.

— Вам с ним весело.

— Да, в некотором роде.

— Вы говорили ему такое, чего никому другому не говорили?

Хлоя заерзала в кресле.

— Да, было дело. Пару раз.

Стефани кивнула.

— Когда выдумаете о будущем, вы видите его в нем?

— Откуда вы взяли эти вопросы? Из последнего номера «Космополитен»?

Стефани стояла молча и смотрела на нее.

— О нет! Неужели и вы тоже?

Стефани снова кивнула. Судя по ее виду, происходящее с ней не вызывало у нее столь явных невротических реакций, как у ее начальницы, но, с другой стороны, список расторгнутых помолвок у Хлои был куда длиннее.

— Поверьте мне, это любовь.

— Но я не хочу влюбляться в Мэтью! — вскрикнула Хлоя, когда Стефани была уже у двери.

Стефани обернулась. Ее взгляд был не по годам мудрым.

— Тогда вам надо решить, что с этим делать.

— Я думаю, мне стоит подышать в бумажный пакет.

Стефани прыснула.

— О, не забудьте, что я сегодня уйду пораньше. Сегодня Дебора и Джордан в прямом эфире отвечают на вопросы об их совместной книге. Меня пригласили в студию.

— Очень мило. И Раф идет? Стефани покачала головой:

— Он не хочет светиться по телевизору.

— Ну да, конечно. Что ж, я буду смотреть шоу и надеюсь увидеть вас.

Не успела Стефани выйти за порог, как под каким-то надуманным предлогом зашел Мэтью. Он выглядел так, словно только что занимался тяжелым физическим трудом. На нем была бейсбольная кепка, а на его рубашке осталась древесная стружка. Когда Хлоя увидела его на пороге, сердце ее подпрыгнуло. О Господи. Стефани была права. Она была в него влюблена.

Но вместо того, чтобы броситься в его объятия, Хлоя сморщила нос.

— Для сантехников и прочих чернорабочих вход со стороны кухни.

Мэтью смотрел на нее так, что она всерьез испугалась, что сейчас он закинет ее на плечо и отнесет в кровать, и, откровенно говоря, она бы не стала оказывать ему серьезного сопротивления. Однако вместо того, чтобы применить физическую силу, он сказал:

— Я пойду домой и приму душ. Как насчет того, чтобы поужинать в городе?

— О, но сегодня по телевизору шоу Деборы Бьюмонт. Мы должны это посмотреть. Прими душ здесь. А поесть мы можем потом.

Мэтью покачал головой:

— Предлагаю пойти ко мне.

— Почему к тебе?

— У меня телевизор в спальне.

— Мэтью, неужели ты не можешь думать ни о чем, кроме секса?

От его взгляда у Хлои участился пульс.

— Когда ты рядом — не могу.

Естественно, все кончилось тем, что они стали смотреть шоу, лежа на большой кровати Мэтью, голые, в обнимку и с одной бутылкой пива на двоих.

— Она совсем неплохо выглядит для доктора наук, — заметил Мэтью, когда ведущий представил Дебору и Джордана аудитории. — Вполне сексуально.

Дебора действительно выглядела потрясающе сексуально. Она очень отличалась от той женщины, что явилась в дом Хлои на пике эмоционального срыва. Теперь напряженности в ней не ощущалось, зато ощущалось нечто другое. Она выглядела так, как выглядит счастливая женщина.

Да и заурядный Джордан казался иным. Сейчас он больше походил на мужчину, а не на книжного червя.

Ведущий начал задавать им вопросы по теме книги. Он интересовался: каков секрет продолжительной любви? Дебора и Джордан посмотрели друг на друга, затем она сказала:

— Для здоровых отношений жизненно важным является общение.

Мэтью презрительно фыркнул:

— Вот так удивила!

Хлоя шикнула на него. Ведущий задал еще несколько вопросов, в частности, он спросил, как им пришло в голову написать книгу, а затем сказал:

— Насколько я понимаю, ваши отношения выходят за грани служебных. Считаете ли вы, что у вас отношения лучше, чем у большинства других людей, именно потому, что вы являетесь экспертами в области любви?

Джордан засмеялся:

— Да нет, мы скорее похожи на пару врачей, которые слишком заняты, чтобы пойти к доктору. — Он выразительно посмотрел на Дебору, и Хлоя сказала себе: «Bay, кто бы мог подумать!» Дебора подхватила мысль Джордана:

— Мы любим друг друга, но мы над этим каждый день работаем.

Затем пошли вопросы из зала.

— Мэтью, дорогой, — сказала Хлоя, — ищи там Стефани.

Но еще до того, как они увидели Стефани, в фокус камеры попало еще одно знакомое им лицо. Мэтью беспокойно заерзал.

— Что там делает Бриттани?

— Я помню, она говорила, что собирается купить книгу. Должно быть, она ее все же прочла и книга ей понравилась. — Бриттани сидела рядом с незнакомым парнем, который подходил ей так же идеально, как перечник к солонке.

Перечник поднял руку и, взглянув на зардевшуюся Бриттани, спросил в микрофон:

— Вы верите в любовь с первого взгляда? Дебора ответила:

— Если с вами это случилось, то я в нее верю.

В зале послышался смех, а затем раздались аплодисменты. Новый парень Бриттани сказал:

— Я преподаватель физкультуры. Когда я перешел работать в новую школу, то увидел эту женщину и… — Он ударил себя в грудь кулаком. — И стрела попала прямо сюда.

Хлоя посмотрела на Мэтью, чтобы оценить, как он относится к происходящему на экране. Похоже, от увиденного и услышанного его слегка подташнивало. Он окинул Хлою недоумевающим взглядом.

— Ему куда-то попала стрела? Теперь с экрана уже говорил Джордан:

— Не важно, с чего все начинается, не важно как возникает это чувство — внезапно или постепенно, важно помнить, что в любых отношениях проблемы неизбежны. И успех имеют только те отношения, где партнеры разговаривают друг с другом.

Хлоя убрала звук, понимая, что ни она, ни Мэтью не в состоянии есть эту манную кашу в таких количествах, но все же изображение оставила — на тот случай, если на экране появится Стефани.

Хлоя провела подушечкой пальца по ключице Мэтью до углубления в середине груди.

— Тебе тоже попала в сердце стрела, когда ты меня увидел?

— Сладкая моя, с того самого момента, как я тебя увидел, я не знаю, чего мне хочется больше — заниматься с тобой любовью или придушить тебя.

— Ну, главное, чтобы ты не перепутал одно с другим.

Мэтью фыркнул:

— А как ты? Тебе попала в сердце стрела, когда ты меня увидела?

— Разумеется, нет. — Взгляды их встретились и не захотели друг друга отпускать. «Остановись, мгновение!» — мысленно взмолилась Хлоя. — Но свист я все же почувствовала, — призналась она.

— Свист? Как в машине, которая требует ремонта?

— Ну, временами у меня словно вырастали крылья. А ведь ты, наверное, знаешь, что мы, англичане, народ очень сдержанный.

— Черта с два, — сказал Мэтью и, откинув одеяло, выставил на обозрение голое тело Хлои и стал его целовать, пока она не начала метаться и стонать, что уж никак не свидетельствовало о сдержанности.

— Пойдем, — приказал Мэтью, когда они наконец выбрались из кровати. Я хочу тебе кое-что показать.

— Что?

— Летучих мышей.


Глава 26


— О, посмотри на них! — воскликнула Хлоя. — Какие они чудесные!

Они стояли на мосту, и, кроме них, здесь была масса людей, многие из которых держали в руках фотоаппараты, наблюдая за ночным полетом громадной популяции плодовых летучих мышей, которые жили под мостом на улице Конгресса. С наступлением темноты летучие мыши отправлялись на охоту.

Вначале появилось всего несколько особей. Они походили на птиц с размытыми силуэтами. Но вскоре небо буквально почернело от них. Плотными потоками они разлетались в разные стороны. Запах был довольно противный, зато вид — потрясающий.

Все продолжалось примерно полчаса, а затем мост опустел — родители увели детей домой, влюбленные покидали мост парами, держась за руки. Хлоя и Мэтью, тоже держась за руки, отправились на поиски ресторана.

Мэтью нравилось водить ее в самые неожиданные места, он не уставал удивлять ее и радовать. Ему нравилось наблюдать за ее реакцией, а Хлое нравилось слушать его объяснения.

Как-то на уик-энд он повез ее в Сан-Антонио, и они посетили миссию Аламос.[26 - Испанская католическая миссия-крепость в г. Сан-Антонио, штат Техас, место героической обороны около 200 техасских повстанцев во время борьбы за независимость от Мексики 23 февраля — 6 марта 1836 года. Миссия реставрирована и вместе с музеем истории Техаса входит в состав парка штата.] Хлоя не ожидала, что во время экскурсии по миссии у нее на глазах выступят слезы. Она не знала, каким крохотным и каким интернациональным был отряд, с решимостью обреченных защищавший свой маленький форт.

Потом они ужинали в одном из ресторанчиков с видом на набережную, ночь провели в роскошном отеле, на помнившем Хлое европейские.

Все было безупречно. Слишком безупречно.

В последнюю ночь после волшебной романтической прогулки вдоль берега реки они занимались любовью в большой роскошной кровати, и в один из самых интимных моментов Мэтью прошептал:

— Я люблю тебя.

Он поцеловал ее, не дав ей ничего ответить, и Хлоя поняла, что он дарит ей свою любовь, ничего не требуя взамен.

И она вдруг с испугом осознала, что отвечает ему взаимностью.

По дороге домой они почти все время молчали. Они пересекли черту, и Хлоя не знала, как ей быть дальше. Однако она понимала, что ее чувство к Мэтью было иным, чем то, что она испытывала к мужчинам раньше. Новое чувство было глубже.

И это ее пугало.

Когда они приехали домой и вышли из машины, Хлоя решительно направилась к себе.

— Спасибо за чудесные выходные.

Мэтью посмотрел на нее так, что она поняла: он видел гораздо больше, чем ей хотелось бы показать.

— Ты потом придешь?

— Я больше недели не спала в своей кровати. Наверное, нет.

— Хочешь, чтобы я к тебе пришел? Хлоя опустила сумку и подошла к нему.

— Мэтью, я так больше не могу. Ты подавляешь меня.

— Черта с два! — Он схватил свою сумку и двинулся к себе. — Хочешь спать сегодня одна — прекрасно. Все, что от тебя требовалось, — сказать об этом.

— Дело не в том, чтобы спать одной, дело в… — Хлоя вскинула руки. Она понимала, что со стороны ее раздражение, растерянность и смятение выглядят надуманно, театрально. — Во всем. Я смотрю в окно — и там ты. Я… Я не могу выбросить тебя из головы. Я больше так не могу.

— Я скажу тебе, в чем твоя проблема, Хлоя. Ты привыкла сама всем распоряжаться. У тебя всегда были мужчины вроде тех итальянских марионеток, что всегда готовы плясать под твою дудку. Которых можно пнуть, если что не так. Но меня тебе пинать не удастся, и я не стану стелиться у твоих ног, чтобы ты могла вдоволь потоптать меня своими британскими ножками.

— Но я никогда…

— Ты избалована, Хлоя. Ты так привыкла получать все, что хочешь, что готова бежать куда глаза глядят, как только на твоем пути встречается настоящий мужчина.

— Это неправда, я…

— Я сказал тебе, что я тебя люблю. В этом все дело.

— Нет, это…

— Я не знаю, что за безумие на меня нашло, не знаю, как случилось, что я тебя полюбил, но, да поможет мне Бог, это действительно так. Вот ты и испугалась. Я тебя понимаю. Я тоже испугался.

— Испугался?

— Да, черт возьми. Неужели ты думаешь, что я хочу быть по гроб жизни привязанным к высокомерной мегере?

— По гроб жизни… — Хлою больше взбесили эта слова, чем то, что Мэтью назвал ее мегерой. — Я не могу загадывать так далеко. У меня едва получается спланировать педикюр на неделю вперед.

Наступила тишина, насыщенная смятением и жаром и почти двадцатью восемью годами привычки добиваться своего.

— Ты собираешься порвать со мной?

— Нет.

Мэтью сунул руку в карман, достал бумажник и вытащил оттуда две купюры по пятьдесят долларов.

— Я понятия не имею, какие у тебя расценки, но я нанимаю тебя. — Он шлепнул деньги на капот. — Сделай это.

— Сделать — что?

— Порви со мной.

Хлоя швырнула деньги ему в лицо. Никто еще не рвал с ней! Никогда!

Она ведь не собиралась с ним рвать. Или все же собиралась? Ей всего лишь хотелось, чтобы у них все было легко и весело. Много секса, много смеха. Никаких разговоров о любви и будущем, а Мэтью вдруг взял и все испортил.

— Я не возьму твоих денег! — с вызовом бросила она. — Этот союз я разорву бесплатно.


Глава 27


Хлоя вошла в ресторан и окинула взглядом столики. Понять, кто здесь Элис, оказалось до смешного просто. Хлоя могла узнать женщину, которую вот-вот готовы бросить, и без описания ее внешности. Обо всем говорил язык тела. Женщина была напряжена, слишком суетлива, с заискивающим взглядом — ведь в глубине души она уже знала, что все кончено. Бедняжка.

Хлоя подошла к столику на двоих, за которым сидела только одна посетительница.

— Элис?

Женщина озадаченно на нее посмотрела.

— Да.

— Я Хлоя. Меня прислал Джон. Озадаченность тут же сменилась тревогой.

— Джон? С ним все в порядке?

— Да, он в порядке. — Если не считать того, что этот крысиный ублюдок предпочел заплатить, нежели самому делать грязную работу. Хлоя опустилась на стул напротив, не спрашивая разрешения, и добавила:

— Джон попросил меня прийти вместо него.

Женщина посмотрела на часы у себя на запястье. Забавно, почему люди так поступают? Как будто в этот момент время имеет какое-то значение.

— А почему он не позвонил и не отменил встречу?

— Все довольно сложно, и я думаю, что вам будет легче, если вы все услышите от другой женщины. Не хотите выпить бокал вина?

— Обычно я не пью за ленчем, но что-то подсказывает мне, что в этот раз вино совсем не помешает.

Хлоя сочувственно ей улыбнулась. Женщины очень сообразительны. У них безошибочная интуиция.

— И давайте закажем самую дорогую закуску. За счет Джона.

— Все так плохо?

— Боюсь, что да.

Элис быстро вдохнула и выдохнула.

— Скажите мне вот что… Вы с ним спите?

Хлоя изумленно моргнула. Неужели, глядя на нее, можно подумать, что у нее столь дурной вкус?

— Господи, конечно, нет, — сказала она.

— Тогда почему вы здесь? Не ходите вокруг да около. Скажите мне все.

— Джон хочет порвать с вами, но он слишком труслив, чтобы сделать это самостоятельно. Поэтому он нанял меня.

— Он нанял вас, чтобы порвать со мной?

— Да.

Женщина не мигая смотрела на Хлою. Ей было слегка за сорок, стильно одетая и наверняка успешная бизнес-леди. На ней был элегантный костюм и шелковая блузка от Живанши.

— Джон даже заплатил, лишь бы ему не пришлось объясняться со мной самому?

Непохоже, чтобы у женщины была истерика. Просто она хотела расставить все точки над i.

— Да, это так.

— Сколько он вам заплатил?

После некоторого колебания, Хлоя, решив, что на месте этой женщины ей бы тоже захотелось это узнать, сказала:

— Я беру очень дорого. — И назвала сумму гонорара. Элис рассмеялась.

— Закажите бутылку самого дорогого вина, какое у них есть. Япозвоню своей секретарше и скажу, чтобы меня сегодня на работе не ждали.

Когда принесли заказанное, Элис, пригубив вино, сказала:

— Вы знаете, что меня действительно задело? Я не глупа, успешна, я не размазня и хорошо делаю свою работу. Но с мужчинами… — Она тряхнула головой. — Я полное ничтожество. Почему так?

Хлоя хотела было сказать: «Послушайте, мне платят за разрыв отношений, а не за психотерапевтические сеансы», но, по правде говоря, она сама не знала, почему часто случается именно так. Взять хотя бы ее и Мэтью. Вспомнив про Мэтью, Хлоя едва не разрыдалась.

— У меня тоже в личной жизни все идет наперекосяк.

Элис хмыкнула. Она допила вино и снова наполнила бокал.

— У вас? Вы, наверное, шутите. Женщины вроде меня таких, как вы, боятся, как ночных кошмаров. Всю жизнь боятся. Вы эффектная, сексуальная, умеете одеваться так, как надо. Готова поспорить, что за всю жизнь вас не бросил ни один мужчина.

Ее действительно никто никогда не бросал. Однако сейчас Хлоя начинала осознавать, что объяснялось это не только ее обаянием. Скорее всего дело было в том, что она вела себя как золотая рыбка, умеющая ловко уходить от крючка. Она всегда бросала мужчин задолго до того, как они успевали устать от нее.

— У меня все как у всех, — призналась она. — И тоже проблемы во взаимоотношениях.

— Тогда они, видимо, те же, что у Джона.

Ленч проходил в удивительно приятной и дружеской обстановке. Элис любила искусство, много путешествовала, у них с Хлоей оказалось немало общих тем. Конечно, это был бы странный способ заводить знакомство, но к концу ленча Хлоя уже решила, что хотела бы иметь Элис в кругу своих подруг. К тому же Элис была успешным брокером, и Хлоя полагала, что ей пора брать в собственные руки бразды правления своей жизнью, ни на кого не надеясь.

— Можно мне к вам как-нибудь обратиться? Как к профессионалу? — спросила она, когда ленч подошел к концу.

Элис снова засмеялась. Ее низкий, грустный смех напомнил Хлое Ники.

— Должна сказать, что более нелепой ситуации для приобретения клиентуры я и представить не могу. — Элис достала из сумочки визитку. — Конечно. Позвоните мне в офис. Как только выплачусь, я буду рада вам помочь.

— А сейчас вам лучше поехать домой. У меня с собой десерт и коробка с бумажными носовыми платками.

Элис встала и расправила юбку.

— Вы собираетесь проводить меня домой?

— Конечно. Это включено в пакет услуг.

— Вы приедете ко мне домой и будете подавать мне носовые платки?

— Платки, бренди, чай — цветочный или настоящий английский, по вашему желанию, — и четыре вида мороженого.

Элис хотела было возразить, но передумала.

— А какое мороженое? Хотя плевать! Я любое съем.

Поскольку Элис пришла в ресторан из офиса пешком, а Хлоя приехала на такси, до дома Элис они добрались тоже на такси. Квартира у Элис была просторная, современная, с высокими потолками и белыми стенами, увешанными произведениями искусства. Хлоя достала вазочки для мороженого и ложечки, распаковала мороженое, а Элис тем временем переоделась в джинсы и старый растянувшийся голубой свитер, в котором, наверное, чувствовала себя очень уютно.

— Но что у меня общего с таким ничтожеством, который не может даже сам порвать с женщиной и нанимает для этого человека за деньги?

— Я тоже себя об этом спрашиваю.

— Видимо, низкая самооценка.

— Но почему? Вы чудесная женщина. Джон просто дурак.

— Конечно. Но меня никогда не тянуло к положительным мужчинам. Это как болезнь. Я встречаюсь с мужчинами, которые, я знаю, будут обращаться со мной как с дерьмом. Словно в глубине души я считаю, что ничего лучшего не заслуживаю.

— Но вы наверняка способны измениться.

Элис пожала плечами, затем приложила руку ко лбу.

— Знаете, у меня заморозились мозги от ванильного с фисташками. Ох, бедная я, несчастная. — Она засмеялась. — Ведь должны же быть какие-то курсы, где бы женщин учили тому, как не вляпываться в такое вот дерьмо.

— Моя дорогая, — сказала Хлоя, — вы умница. — Она зачерпнула из своей вазочки немного мороженого. — Мне кажется, я знаю, к кому вам следует обратиться. Это Дебора Бьюмонт. Она психотерапевт, хороший психотерапевт. Загляните к ней как-нибудь на досуге.

Пожалуй, ей и самой не мешало бы сходить к Деборе на прием. И поскольку Элис, судя по всему, сейчас уже чувствовала почти облегчение от того, что Джон ее бросил, Хлоя решила, что может уйти.

Прежняя Хлоя после ссоры с Мэтью непременно помчалась бы к маме и папе и устроила бы роскошную показательную истерику с безутешными рыданиями. Новая версия Хлои — та, которая, как ей хотелось думать, могла бы называться Хлоей Американской, — такого желания не испытывала. Конечно, она поплакала всласть, но убегать на этот раз не стала.

Ей даже не пришло в голову вернуться домой. Пора было посмотреть правде в лицо — понять, кто она такая и чего хочет.

Возможно, в этом сыграли свою роль и слова Элис. Хлою всегда тянуло к мужчинам, которых в конечном итоге она начинала презирать. К мужчинам, которые позволяли ей управлять ими, которые баловали ее и потакали ей, но не воспринимали всерьез и не видели, что в ее ухоженной головке имеются неплохие мозги. Правда, Хлоя очень старательно скрывала свой ум до тех пор, пока не приехала в Америку и не начала новую жизнь. И сейчас ей приходилось полагаться лишь на свои навыки, на свой интеллект. На себя.

Ей еще только предстояло пустить здесь корни.

Хлоя ехала в такси, когда в сумочке заиграл мобильный.

— Алло?

— «Виртуоз разрыва»? — Звук голоса Мэтью был так приятен ей, но при этом прозвучал так неожиданно, что на какой-то момент Хлоя лишилась дара речи. Наступила пауза. — Мэм, я попал в агентство по разрыву отношений?

Мэтью почему-то притворялся незнакомцем. Ну что ж, Хлоя тоже немало в своей жизни поиграла в игры, например, делая вид, будто не узнала голос, который на самом деле знала слишком хорошо.

— Да, — наконец выдавила она из себя.

— Могу я поговорить с отделом обслуживания?

Хлоя приложила руку к груди. Сердце колотилось как бешеное.

— С клиентской службой? — переспросила она, чувствуя себя очень глупо. Что вообще происходит? Один из них явно сошел с ума.

— Я недоволен качеством услуг, предоставляемых вашим агентством. И собираюсь пожаловаться.

Хлоя откинулась на сиденье. В ногах ощущалась странная слабость. Кажется, она начинала догадываться, куда он клонит.

— Я президент агентства. В чем, как вам кажется, проблема, сэр? — Ей понравилось, что она добавила к вопросу это «сэр». Так он звучал особенно официально.

— Одна из ваших… э-э… сотрудниц несколько увлеклась и разорвала мои отношения по ошибке. Я хочу, чтобы они были восстановлены.

Хлоя почувствовала ком в горле.

— Вы этого хотите?

— Да, черт возьми. Я люблю эту женщину,

— Любите? — спросила она, и голос ее немного дрогнул.

— Да, мэм. Она сумасшедшая, капризная, избалованная, заносчивая, но я схожу по ней с ума. Я хочу, чтобы вы восстановили этот союз.

— Восстановить союз? — Хлоя не стала слишком сдерживать раздражение, вызванное определениями «капризная, избалованная и заносчивая». — Но, простите, это не брачное агентство, у нас совершенно иная специализация.

— Тогда я предлагаю вам расширить сферу услуг. В противном случае вы приобретете одного весьма недовольного клиента. Я хочу, чтобы мои отношения восстановили. И еще… Я бы хотел, чтобы к моему заказу подошли творчески.

— Творчески?

— Да, чтобы я был удивлен, черт возьми!

— Полагаю, вы также хотите установить сроки исполнения вашего сюрприза, — нарочито раздраженно сказала Хлоя. Хорошо, что Мэтью ее не видит, потому что, несмотря на раздраженный тон и вопреки ему, на лице ее уже расцветала улыбка.

— К концу следующей недели. — И Мэтью отключился.

От потрясения Хлоя забыла нажать кнопку прекращения вызова. Более того, она продолжала прижимать трубку к уху даже тогда, когда в ней слышались только назойливые гудки.

Да, Мэтью был сумасшедшим. Стопроцентным безумцем.

Хлоя улыбалась. Конечно, это так. И еще он понимал ее, как не понимал ни один мужчина. Будь она на его месте, она бы тоже сделала нечто подобное.

Значит, Мэтью хочет, чтобы его удивили?

Хлоя весело поболтала ногами, и тут ее внимание привлекли золотые банты на красном ремешке. Она заплатила целое состояние за эти туфли, купленные на Бонд-стрит. Но если все пойдет хорошо, она кончит тем, что будет до конца жизни носить ковбойские сапоги и вопить «Йо-хоу!».

Прямо из такси Хлоя позвонила в справочную, чтобы выяснить, где находится офис Деборы. Было почти пять, но она все равно набрала ее номер. Хлое повезло — ее с Деборой соединили.

— Дебора Бьюмонт у телефона.

— Привет, Дебора. Это Хлоя Флинт.

— Мне об этом сообщила моя помощница. — Голос Деборы не был ни враждебным, ни дружеским. Она сохраняла нейтральный тон. — Чем я могу быть полезна?

Хлоя сама поражалась тому, что делает. Она действовала импульсивно, абсолютно не вспоминая о том, что во время их последней встречи Дебора на нее кричала.

— Я хотела узнать… Понимаю, что уже поздно, но не могли бы мы сегодня встретиться?

Наступила длительная пауза. Хлоя уже собиралась отключить телефон, когда услышала:

— Вы хотите сказать, что вам нужно поговорить со мной как со специалистом?

— Ну не на свидание же я вас приглашаю.

К счастью, Деборе не было чуждо чувство юмора. В трубке раздался смех.

— У меня сейчас заканчивается последний на сегодня сеанс, но я еще немного задержусь в офисе. Где вы находитесь?

— В двух кварталах от вас.

— Хорошо.

Хлоя вышла из такси, сделала глубокий вдох, вошла в здание и вызвала лифт.

Молодая секретарша уже собиралась уходить, когда Хлоя вошла в приемную. И к счастью, Джордана нигде видно не было.

Дебора поздоровалась с Хлоей и провела ее в кабинет, который больше напоминал гостиную. Хлоя заметила, что сейчас Дебора вела себя гораздо более непринужденно, чем в их прошлую встречу.

— У вас очень мило, — сказала Хлоя, обведя взглядом кабинет. — Совсем по-домашнему. Кстати, я видела вас по телевизору. Вы прекрасно выглядели на экране.

— Спасибо. Присаживайтесь. Могу я предложить вам чай?

Хлоя подумала о том, в какой обстановке они с Деборой недавно пили чай, и улыбнулась:

— Нет, спасибо. Я только что съела две порции мороженого. Это долгая история, скажу только, что я рекомендовала вас очень милой женщине по имени Элис.

Если Дебора и считала поведение Хлои весьма странным, то внешне она этого никак не проявляла. Она села в кресло, а Хлое жестом предложила сесть напротив.

— Итак, чем я могу быть вам полезна?

— Видите ли, я поняла, что совершила ужасную ошибку. Я порвала с мужчиной, с которым встречалась в последнее время. Мы поссорились по весьма глупому поводу, и, боюсь, я его потеряла.

Дебора кивнула с таким видом, словно люди только и делают, что ссорятся по идиотским поводам и совершают ужасные ошибки. Хотя, возможно, так оно и есть.

— Как вы думаете, почему вы так поступили?

— Потому что я его люблю!

— Почему бы вам не рассказать мне об этом все?.. Хлоя так и поступила. Она была не из тех, из кого надо тянуть слова клещами. Хлоя любила говорить о себе. Она прошла всех лучших лондонских психотерапевтов, включая и того, кто ради нее был готов забросить практику и отправиться с ней в кругосветку на своей яхте. Но по большей части психотерапевты ей не помогали. Понимая, что она боится долговременных отношений, Хлоя не могла ничего изменить.

Когда она дошла до конца своей исповеди, Дебора сказала:

— Вы знаете, Хлоя, перемены пугают. Я постоянно вижу людей, которые, как и вы, понимают свои недостатки, однако так боятся перемен, что не находят в себе сил отказаться от привычных схем и моделей.

— Но я хочу измениться.

Дебора смотрела на Хлою. Выражение ее лица было не мягким и понимающим, а, наоборот, жестким и бескомпромиссным.

— И что же вы намерены сделать?

Хлоя открыла рот и закрыла его.

— Это всего лишь мой первый сеанс. Вы не слишком торопитесь?

— Вы эксперт по разрушению отношений, а я кое-что знаю о том, как их вылечить. А значит, здесь командую я. Идет?

Хлоя сейчас не была так уж уверена в том, что Дебора нравилась ей меньше в период эмоционального срыва. Но она все же сказала:

— Ладно.

— Так какие шаги к переменам вы собираетесь сделать?

Хлоя принялась грызть заусенец на большом пальце. Она не делала этого с тех самых пор, как из девочки-подростка превратилась в девушку.

— Я собираюсь вернуть его.

— Что, простите? Я вас не слышу.

Хлоя выпрямилась, положила руки на колени. Перевела дух.

— Я собираюсь его вернуть.

Если она хочет быть с Мэтью — а она знала, что хочет, — коротким романом тут не обойтись. Их отношения должны быть долгими. Возможно, на всю жизнь. И ей придется поработать над тем, чтобы вернуть его. То есть ей предстоит сделать то, чего она никогда в жизни не делала.

Ну что ж, она теперь знает, что способна вести собственное дело, что она может реально помочь людям избежать несчастья, следовательно, как хочется надеяться, стать на один шаг ближе к счастью. А значит, она сможет вернуть мужчину.

— Только мне нужен план.

— Знаете, Хлоя, большинство женщин на вашем месте пошли бы к Мэтью, постучались в его дверь и извинились.

— Я не такая, как большинство женщин.

— Не такая, это уж точно. Ладно. Давайте поговорим о вашем плане.

— Что, только мы вдвоем?

Дебора откинулась на спинку кресла и посмотрела на Хлою так, словно никогда подобного существа не видела. Что вообще-то было правдой.

— А по вашему мнению, сколько вам требуется психотерапевтов?

Предчувствие счастья уже поднималось из глубин существа Хлои. Надежда дала ростки.

— В Лондоне я бы созвала совещание на высшем уровне. Тогда успех был бы гарантирован. Мы с моими друзьями собираемся все вместе, и они помогают мне решить мои проблемы.

— Отсюда до Лондона четырнадцать часов лёту. Не слишком ли сложный путь к решению проблем?

Хлоя засмеялась.

— Видит Бог, я именно так раньше бы и поступила. В смысле — полетела бы в Лондон. Но сейчас я изменилась. Вернее, все еще меняюсь. И сейчас мне нужен настоящий техасский саммит для выработки плана решения в техасском стиле.

— Ну что ж, идея хорошая. Обсудить проблему с друзьями — это может помочь.

— Отлично. Так вы сегодня вечером свободны?

— Для чего?

— Для моего саммита, разумеется. Я всегда говорю: куй железо, пока горячо. И еще: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

— Вы считаете меня своим другом? — В голосе Деборы слышалось больше удивления, чем неприятия. Хлоя и сама была удивлена своим порывом.

— Да, я думаю, мы могли бы стать подругами. Вы мне здорово помогли. — Хлоя посмотрела на Дебору снизу вверх, из-под ресниц. — Но не говорите мне, что и я вам не помогла, ведь я слышала, что говорил Джордан. Я спасла ваши отношения.

— Вы пытались их разрушить!

— Но я не смогла этого сделать. При моем вмешательстве могут рухнуть лишь те отношения, которые и так уже давно шатаются. Если же два человека действительно любят друг друга, все, что я могу, — это заставить их осознать это. — Хлоя торжествующе улыбнулась. — И ваш с Джорданом случай как раз это подтверждает. — Она помолчала, а затем спросила:

— Так вы не хотите стать моей подругой?

— Как ни странно, хочу.

— Отлично. Я звоню Бриттани и Стефани, и сегодня же вечером мы все и обтяпаем.

— А кто такая Бриттани?

— Прежняя подруга Мэтью.

Дебора прикрыла глаза руками.

— Только не это!

Однако кончилось тем, что они собрались вечером в большом шумном ресторане с деревянными полами и живой музыкой. Ансамбль играл блуграсс.[27 - Разновидность музыки в стиле кантри.] Хлоя окинула взглядом своих новых подруг и испытала к ним прилив искренней симпатии. Бриттани и Стефани выглядели в этом ресторанчике в стиле кантри вполне уместно. Про Дебору этого сказать было нельзя. Было похоже, что она предпочла бы сейчас находиться дома и читать Фрейда, но и сама Хлоя чувствовала себя здесь не слишком уютно.

— Я попросила всех вас прийти сюда, — начала Хлоя, — так как чувствую, что нуждаюсь в том, чтобы мои самые авторитетные советники вынесли совместное решение, касающееся моей судьбы.

Бриттани и Стефани переглянулись.

— А мы — те самые советники?

— Именно! — Хлоя обвела взглядом трех привлекательных женщин: блондинку Бриттани, рыжую Дебору и брюнетку Стефани. Она засмеялась. — Мы совсем как Ангелы Чарли.[28 - «Ангелы Чарли» — выходивший в США в 1976–1981 годы популярный телесериал.]

Стефани веско заметила:

— С той разницей, что мы не искореняем преступность.

Хлоя тут же возразила ей:

— Зато мы помогаем людям решать их проблемы.

— Мы разбиваем сердца от имени и по поручению тех, у кого не хватает духу сделать это самим. Мы не ангелы Чарли, мы дьяволы Хлои.

Бриттани подняла бокал:

— За дьяволов Хлои!

— Правильно, девочки. Но у меня тоже есть проблема, и я полагаюсь на вас. Вы мне поможете эту проблему решить.

— Дьяволы Хлои выходят на дело, — произнесла Бриттани. Сегодня ее прическа была пышнее обычного, что, как предположила Хлоя, свидетельствовало о возросшем уровне ощущаемого ею счастья. Очевидно, у Бриттани сегодня был удачный день.

— Я совершила весьма большую глупость в отношении одного мужчины, и мне нужно эту глупость исправить.

— Что вы сделали с Мэтью?! — воскликнула Бриттани.

— Я сделала то, что делаю всегда, — вела себя как избалованный ребенок и выставила себя полной дурой.

— А потом что вы сделали?

Хлоя усмехнулась. У ее новых американских подруг имелась одна особенность: они были слишком въедливыми и не воспринимали уклончивых ответов.

Но ухмылка сползла с ее лица, когда она сказала:

— Я его обидела. Я намеренно сделала ему больно, хотя тут же об этом пожалела.

— Вы перед ним извинились? — спросила Дебора тихо. Хлоя покачала головой:

— Нет.

— А собираетесь?

— Мне нужно не просто перед ним извиниться. Мне нужно заставить его понять, что он нужен мне навсегда, что это не мимолетное увлечение.

— А почему он должен так думать?

Хлоя провела подушечкой пальца по краю бокала с «Маргаритой», шершавого от ободка из соли.

У меня не слишком хороший послужной список. Я, знаете ли, имею обыкновение бросать мужчин после помолвки. Я собиралась порвать и с ним, но что-то меня остановило. И тогда он порвал со мной.

— Может, Мэтью боится, что вы сбежите в Англию?

— Конечно, — согласилась Стефани. — Он должен понять, что вы намерены задержаться здесь надолго.

— Значит, вам надо ему показать, что вы стали настоящей техасской мисс, — сказала Дебора, и лицо ее осветилось улыбкой. Похоже, она не держала камня за пазухой из-за того, что Хлоя чуть не разбила ей жизнь.

— Полагаю, да.

Дебора обвела взглядом всех, кроме Хлои, чем живо напомнила ей о том, что в отличие от остальных здесь собравшихся она не была уроженкой Техаса.

— Можно что-то сделать с вашими волосами — например, начесать их так, как это принято в Техасе, — предложила Бриттани.

— А еще вы можете сделать татуировку одинокой звезды[29 - Штат одинокой звезды — неофициальное название штата Техас, единственная звезда на флаге которого символизирует независимый дух штата.] на видном месте, — предложила Стефани, пристально глядя на лоб Хлои.

«Интересно, что я ей такого плохого сделала? — подумала Хлоя. — Ведь Раф остался при ней. Все сработало как надо».

— Тату? — без энтузиазма уточнила она.

— Татуировки и прически — это слишком мелко, — решительно вмешалась Дебора. — Хлое следует научиться быть настоящей техасской женщиной.

— А что, есть такие курсы?

— О да. — Дебора выражением лица напоминала сейчас питона перед смертельным броском. — Университет для девушек-ковбоев.

Стефани и Бриттани не смогли удержаться от смеха, и Хлоя вежливо улыбнулась, словно быть объектом насмешек ей приятно.

Но вскоре выяснилось, что Дебора вовсе не шутила.

— Существует Национальный музей девушек-ковбоев, и в нем есть Зал славы. При музее открыт университет. У них и свой веб-сайт есть. Можете проверить. Там обучают всему, начиная с того, как ухаживать за лошадьми, и кончая изготовлением кожаной упряжи. Милая, если вы хотите доказать своему мужчине, что готовы работать над вашими отношениями, я считаю этот способ доказательства самым убедительным.

— Погодите минутку, — остановила ее Бриттани. — Мы же можем организовать свой спецкурс. Под нужды заказчика, так сказать. Моя тетя. — Сэди Уоткинс Хоук.

Очевидно, имя Сэди Уоткинс Хоук не было особенно широко известно в узких кругах города Лондона (того, что в Англии), но, судя по наступившей тишине, здесь, в Техасе, названная дама тоже не была так уж известна. Однако потом лицо Деборы прояснилось.

— Звезда родео?

— Да. Моя тетя выступала в цирке и была довольно знаменита, а потом какое-то время она жила в Голливуде и работала наездницей. Теперь она вернулась домой и живет на ранчо. Я прямо сейчас ей позвоню. Вот это будет сюрприз так сюрприз! Превратить англичанку в девушку-ковбоя — вот уж настоящий трюк. А как тетя обрадуется, когда я расскажу ей о нашем плане!

У Хлои было ощущение, что ей пора поделиться своими сомнениями относительно осуществимости предложенного плана, но, к счастью, Дебора ее опередила:

— Вы думаете, что ваша тетя устроит курсы специально для Хлои?

«Хорошо, что хоть один человек в компании разделяет мои сомнения», — с облегчением подумала Хлоя. Бриттани рассмеялась:

— Да нет же. Для всех нас.

— Для всех нас? — Стефани, которая вот уже довольно долго смотрела в пространство с раздражающе счастливой улыбкой на устах, словно очнулась.

— Конечно. Мы же не можем бросить Хлою одну. Ей понадобится наша помощь. Дебора, вы можете провести с ней психологический тренинг на тему «Как стать настоящей техасской женщиной», а мы со Стефани возьмемся за практическую часть. Ктомуже мы все научимся ездить верхом. И это будет замечательно.

— И когда вы намерены приступить?

— Вы что, не понимаете? После того как Хлоя разругалась с Мэтью, времени терять нельзя. Начнем прямо в эти выходные.

Раздался дружный хор трех протестующих голосов. Бриттани заставила всех замолчать взмахом руки, как учительница младших классов на уроке. Собственно, таковой она и являлась.

— Я не желаю слушать ни нытья, ни отговорок, — строго заявила она. — Освободите для этого время. Найдите способ.

— А где находится это ранчо? — догадалась наконец спросить Дебора.

— В двух часах езды от Сан-Антонио. Вам там понравится. Даю слово.

Хлоя и Дебора переглянулись. Восторга они не испытывали, и это еще мягко сказано. Однако, когда Хлоя уже открыла рот, чтобы сказать, что на пыльном ранчо готова провести максимум пять минут, даже ради столь благого дела, она вдруг изменила свое отношение к предстоящему. Эта идея вдруг показалась ей привлекательной.

Мэтью желает удивиться? О, она полностью удовлетворит его желание.


Глава 28


Впервые в жизни Мэтью нарушал закон.

Он постарался убедить себя, что на самом-то деле он закон не нарушает, ведь он просто воспользовался собственным ключом для того, чтобы попасть в дом, который принадлежит ему, а Хлоя всего лишь арендует. Мэтью очень волновался. Он не видел Хлою целых четыре дня. И машины ее возле дома не было.

Не то чтобы он боялся, что с ней что-нибудь случилось. Скорее, что-то случилось с ним. Хлоя оплатила проживание до конца месяца, но что, если она упаковала чемоданы и улетела, даже не попрощавшись с ним?

Мэтью убеждал себя, что у нее бойцовский характер, но страшно боялся, не решит ли она, что он не стоит того, чтобы за него бороться. Вдруг она вернулась в Англию, к своей привычной жизни, оставив в прошлом и его самого, и все то, чего он ей еще не сказал?..

Он пожалел о своем поступке, едва вошел в ее дом. Там было так чисто. Слишком чисто.

То, что Хлоя страшная чистюля, как-то не приходило ему в голову. Он прокричал ее имя раз, потом другой. Никто ему не ответил. В доме было пусто.

Мэтью поднялся наверх, немало разочарованный тем, что Хлоя уехала вот так, по-английски, хотя тут же у него мелькнула мысль, что он мог бы на пару дней слетать в Англию.

Но на пороге ее спальни он остановился. Вещи Хлои были на месте — безделушки и всякие скляночки на комоде, покрывало, постельное белье. Остался ее запах, запах, как казалось Мэтью, английской розы.

Он глубоко вздохнул, прошел в комнату и сел на кровать. Как он мечтал о том, чтобы Хлоя оказалась здесь, рядом, чтобы он мог поговорить с ней, сделать с ней все то, что хотел сделать прямо здесь, на этой кровати. Ладно, подумал он. У него еще есть шанс. Она уехала не навсегда. Она еще вернется.

И если она не придет к нему, то, черт возьми, он придет к ней.

Мэтью понимал, что должен уйти, однако все же медлил. Он ни к чему не прикасался, никуда не заглядывал. Он просто хотел побыть в пространстве Хлои.

Боже, он страдал. Он был как ходячий пример унижения для всех мужчин Техаса.

Мэтью сидел, ругая себя за то, что вот он сидит здесь и казнит себя, сжимая в руках мобильный телефон, заклиная его зазвонить. Заклиная Хлою сообщить ему, где она, чтобы он мог приехать за ней и забрать ее, привезти сюда. Четыре дня — достаточный срок, чтобы измучить человека. Четыре дня держать человека в подвешенном состоянии — чем не пытка?

Когда зазвонил его телефон, Мэтью ответил еще до конца первого гудка.

— Хлоя?

— Эй, приятель. Это Раф.

— Знаешь, я не могу сейчас говорить. Я жду звонка Хлои. — Наверное, он должен был бы изобразить из себя крутого парня, отпустить какую-нибудь шутку, но он не мог. Мэтью любил эту женщину, и он устал от игр. Не надо было подталкивать ее к такому шагу.

Наступила короткая пауза.

— Ладно. Извини…

— Ты не знаешь, где она может быть?

— А ты дома?

— Да. — Почти правда.

— Позже я загляну. Выпьем по пиву.

Ну конечно, откуда Раф мог знать, где она?..

— Хорошая мысль.

Мэтью поднялся с кровати, на которой спала Хлоя, запрещая себе думать о том, что они могли бы спать на ней вдвоем. И вдруг… Он готов был поклясться, что услышал конское ржание.

Безумие. Все просто: он сходит с ума — в округе не было ни одной конюшни. И все же Мэтью подошел к окну спальни Хлои, откуда был виден и его дом тоже. И вытаращил глаза.

И тут губы его растянулись в улыбке.

По тротуару верхом на лошади ехала Хлоя. Ничего более безумного он в жизни своей не видел. На ней был голубой костюм для верховой езды, который гораздо уместнее выглядел бы в Лас-Вегасе, чем здесь, в Остине. Еще на ней была голубая с белым ковбойская шляпа, на которую кто-то приколол розу, и сногсшибательные ковбойские сапоги.

Хлоя ехала верхом на черном мерине, который отнюдь не радовался столь тесному общению со своей наездницей. И легко понять почему. Она неправильно держала поводья и все время подскакивала в седле.

— Ты опять едешь в английском стиле, Хлоя, — крикнула ей Бриттани. Мэтью абсолютно не понимал, что происходит, но у Хлои был целый девичий эскорт, и он подозревал, что это шоу в стиле вестерна было организовано специально для него.

Фильм «Ровно в полдень»,[30 - Вестерн режиссера Фреда Циннемана.] да и только. Правда, в этом варианте было гораздо больше губной помады.

Мэтью кинулся к лестнице, рискуя сломать себе шею, выскочил из дома через черный ход и бегом бросился через двор на свой участок. Оказавшись на заднем дворе, он сунул мобильник в карман и зашагал к дальнему краю забора, который начал ремонтировать еще с утра.

Гвозди теперь он забивал куда ровнее, и настроение у него значительно поднялось. Он качал головой и ухмылялся.

Девушка-ковбой. Английская принцесса — девушка-ковбой.

Ему казалось, что он повидал все на свете.

Но, как выяснилось, еще не все.

Он услышал недовольный стук копыт, после чего знакомый голос с британским акцентом произнес:

— Ну, Ворон, ты же не хочешь испортить мой наряд? Не толкай меня в дерево.

— Поводья, Хлоя, не забывай про поводья, — послышался негромкий, но настойчивый голос, и Мэтт обернулся.

И вот из-за дома появилась она. Подмога, должно быть, пряталась в засаде. Конь посмотрел на Мэтью, словно говоря: «Я не больше тебя, приятель, понимаю, что тут происходит, но с куда большим удовольствием я бы остался в конюшне жевать сено». Хлоя выглядела так, как должна выглядеть наездница родео по версии компании «Маттел»[31 - Товарный знак и название компании, выпускающей игрушки, в том числе куклу Барби.] — маленькая, изящная и слишком хорошенькая, чтобы быть реальностью.

Мэтью направился к наезднице, чтобы помочь ей слезть с лошади, но не успел он подойти, как Хлоя блистательно спрыгнула сама. Она бросила поводья, но доблестный конь ее, похоже, никуда не спешил. И потому остался стоять, где стоял. Возможно, ему, как и Мэтью, было любопытно, что же произойдет дальше. С нескрываемым интересом он наблюдал за тем, как Хлоя сняла моток веревки с передней луки седла и, шагнув к Мэтту, с ловкостью профессионала метнула лассо.

Мэтью еще не успел сообразить, что последует за ее действием, когда белая бухта рассекла пространство, словно очень решительно настроенное кольцо дыма. В следующий миг Мэтт почувствовал, что эта штуковина из веревки оказалась на нем. Кидая лассо, Хлоя издала звук, напоминающий крик скотовода во время отлова животных арканом.

— Йо-хо!

В этот клич американских скотоводов Хлоя вложила немало удовлетворения. Заарканив Мэтью, она затянула веревку так, что руки его оказались прижатыми к туловищу, — связала его как бычка. После этого бычков обычно кастрируют. Интересно, что она сделает с ним?

На долгий миг они встретились взглядами.

Он любил эту женщину всем своим существом и всегда будет ее любить. Да, она с заскоками, она слишком экстравагантная, опасно сексуальная — одним словом, последняя из всех, кого бы он стал искать для себя в спутницы жизни. Но эта женщина была ему нужна, как никакая другая.

— Теперь ты повалишь меня на бок и свяжешь, как борова?

Пространство между ними было заряжено электричеством, а веревка в руках Хлои напоминала бикфордов шнур.

— Если ты будешь паинькой, — сказала она невозможно надменным сексуальным голосом, всякий раз заряжавшим его нестерпимым желанием.

И Хлоя начала тянуть на себя веревку. Руки у нее были маленькие и изящные, а цвет ее ногтей — сиреневатый, словно капли виноградного молочного коктейля.

Мэтью даже не думал сопротивляться, он не хотел, чтобы она поранила веревкой ладони. Он изо всех сил старался не думать, о чем ему напоминает ее рука, сжимавшая веревку и медленно тянущая его к себе. Он не сопротивлялся, медленно приближаясь к ней, — и так до тех пор, пока тела их не соприкоснулись. Мэтью раздражало то, что его обездвижили.

— Я так хочу тебя обнять, что могу и не вытерпеть.

Хлоя улыбалась. Понимающе, но не без озорства.

— Ты не можешь все время контролировать ситуацию, дорогой.

— Я люблю тебя. И это напрочь лишает меня возможности контроля.

— Тебе это очень досаждает? — спросила она, поднявшись на цыпочки в своих шикарных сапогах так, что губы ее оказались в паре дюймов от его губ.

— Ни черта меня это не раздражает! — воскликнул Мэтью, целуя ее настолько страстно, насколько это может сделать мужчина со связанными руками.

Они могли бы продолжать целоваться, пока не сядет солнце, но им помешали.

— Ура! Хлоя, у тебя получилось!

— Хлоя, не могу поверить, что ты его заарканила!

— Да, у меня получилось, — с достоинством ответила Хлоя. — Но это куда проще сделать, если бычок даже не пытается убежать. — Она смотрела на Мэтью, сияя улыбкой. — Мы все только что вернулись с ранчо. Учились быть настоящими девушками-ковбоями. Как же это замечательно!

— И чему еще ты там научилась? — спросил Мэтью в надежде, что ей придется снять с него эту дурацкую веревку, чтобы показать остальные трюки.

— Ты шутишь? Четыре дня у меня ушло только на то, чтобы научиться бросать лассо. Мне пришлось отказаться от занятий по изготовлению конной упряжи. Но я обязательно вернусь туда. Возможно, на следующий год.

Мэтью было наплевать, займется ли она верховой ездой без седла на полудикой лошади или еще чем-то. Сейчас главными для него были слова «на следующий год».

Однако хорошее настроение ему несколько подпортило появление Рафа, который подошел и встал за спиной у трех оруженосцев Хлои — Бриттани, Стефани и психиатрички с телешоу.

— Ты заскочил на пиво?

Раф сумел сдержаться и не засмеялся, хотя ему эта сдержанность, похоже, далась с трудом.

— Нет, чтобы своими глазами увидеть тебя связанного.

— Не сердись на Рафа, дорогой. Он так нам помог.

— Не сомневаюсь.

— К тому же он с девочками пообещал отвезти назад лошадь.

— Отлично. А как насчет веревки? Ее же тоже надо вернуть.

Улыбка Хлои была такой теплой, такой интимной, такой обещающей… Мэтью мог лишь надеяться, что никто пристально не разглядывает его ниже пояса.

— Веревку я купила. Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться.

— А как насчет этого наряда? Ты и его купила?

— Разумеется. Я обнаружила, что мне нравится быть девушкой-ковбоем.

У Мэтью было ощущение, что и ему это понравится.

Мерин послал ему последний сочувственный взгляд — один взнузданный зверь другому, — после чего повернулся и пошел прочь в сопровождении шайки хихикающих девиц и одного одинокого мексиканского волка.

А Хлоя потянула за веревку, и Мэтью последовал за сверкающей стразами лихой наездницей. Когда они вошли в дом — по счастью, он оставил дверь из кухни незапертой, — а оттуда наверх, в спальню, он сказал:

— Я думал, ты меня бросила.

Должно быть, Хлоя уловила в его словах боль — пусть даже малую часть той муки, через которую он прошел, — потому что она остановилась посреди лестницы и заявила:

— Я бы не уехала, не попрощавшись. Кроме того, у нас осталось незаконченное дело.

— Ты трижды была помолвлена. Я не хочу, чтобы ты подумала, будто я ставлю под сомнение твою способность доводить дело до конца, но я не мог не задуматься, не принадлежишь ли ты к числу людей, которые сбегают при первых трудностях.

Хлоя посмотрела на него.

— О, Мэтью, — нежно сказала она, — даже в самые худшие свои времена я всегда говорила «до свидания». — Она чуть улыбнулась. — Возможно, иногда на повышенных тонах. И как ты мог подумать, что я уехала? Ведь на этот раз все по-другому.

— Для меня — по-другому. Но я не был уверен, что по-другому для тебя.

— Тогда позволь мне тебе это показать, — предложила Хлоя и повела его в спальню.

— Сладкая моя, — сказал Мэтью. — Еще не раз я с радостью дам тебе меня связать, не исключено, что и я сделаю то же самое с тобой, но сейчас, если ты не возражаешь, мне бы очень хотелось наложить на тебя руки.

Хлоя ослабила веревку и через голову сняла с Мэтью аркан.

— Я тоже хочу, чтобы ты наложил на меня руки. Он привлек ее к себе и держал крепче, чем та веревка, которая не давала ему шевельнуть руками.

— Я ужасно по тебе скучал.

— И я тоже. Я люблю тебя. — Хлоя потерлась щекой о его грудь. — Ну вот, я это и сказала.

— Хорошо звучит, — одобрил Мэтью, с улыбкой глядя на нее сверху вниз. — Ну-ка повтори!

И она повторила. Они с жадностью стали целовать друг друга.

Она была невероятно сладкой на вкус, именно такой, как ему нравилось, И когда она прижалась к нему всем телом, извиваясь так, что пуговицы со стразами больно впились в его кожу, он понял, что Хлод скучала по нему так же сильно, как и он по ней.

— Мне надо тебя раздеть. Немедленно! — хрипло проговорил Мэтью.

— Но это очень дорогой наряд. — Хлоя надула губки, но за этой гримасой, как ослиные уши, проглядывало нестерпимое желание.

— Ну, раз он тебе так дорог… — задумчиво произнес Мэтью и отступил, словно в нерешительности.

Он не простоял и двух секунд — Хлоя позвала его, она произнесла его имя тем особенным голосом, который действовал на него так же, как ее рука, скользящая по его члену.

— Ладно, — согласился он. — Шляпу можешь оставить.

— И сапоги.

Они оба лихорадочно принялись освобождать Хлою от блестящего наряда.

Когда она осталась в одной шляпе с розой и кожаных сапогах, сияющих новизной, Мэтью подумал, что нет мужчины счастливее его.

Он сорвал с себя одежду и, шагнув к Хлое, заключил ее в объятия.

Она хихикнула:

— Осторожнее с коленом.

— За мое колено не беспокойся, — сказал Мэтью и уронил ее на кровать. Хлою подбросило на пружинах матраса, и она засмеялась. И потянулась к нему.

И забралась на него сверху.

— Я еще не накаталась.

Он закинул руку за голову и посмотрел на нее.

— Будешь учиться ездить в техасском стиле?

Хлоя фыркнула:

— Разумеется, нет. Я езжу в английском стиле. Так что привыкай.

Она оседлала его, и Мэтью с безупречной плавностью вошел в нее. И тогда он понял, что уже привык.


notes


Примечания


1


Умбрия — винодельческая область, расположенная в центральной части Италии.


2


Кира Найтли — английская актриса, много снимающаяся в Голливуде.


3


Стейси Энн Фергюсон — американская хип-хоп певица.


4


Мелодрама об оставшейся без родителей девочке.


5


Сексизм — понятие, введенное ЮНЕСКО в 1981 году, означающее принижение роли женщин в обществе, недооценку женского потенциала, учет лишь биологических особенностей, разделение общества по признаку пола, устранение индивидуальных качеств и различий, переоценка роли мужчин.


6


Миу-Миу (настоящее имя Сильвет Эрри) — известная французская актриса.


7


Лечебная косметика на базе знаменитой природной минеральной воды.


8


«Ниман-Маркус» — сеть дорогих универсальных магазинов одноименной компании.


9


«JC Penney» — американская розничная сеть.


10


Товарный знак недорогих (электронных, кварцевых) часов массового производства корпорации «Таймекс».


11


Беспроводное ручное устройство, основная функция которого — возможность мгновенного общения.


12


«Текиловый восход» — название коктейля.


13


Мастихин — стальная или роговая пластинка в виде лопатки или ножа, применяемая для удаления краски, нанесения грунта, чистки палитры.


14


Стелла Маккартни — успешный дизайнер, настолько успешный, что мало кто вспоминает о том, что она — дочь Пола Маккартни («Beatles»).


15


Напиток, состоящий из белого вина и содовой.


16


Компенсирующий отгул — отгул, который работник может потребовать вместо получения дополнительной платы за сверхурочные или работу в выходные и праздничные дни.


17


Сэр Галаад — один из рыцарей Круглого стола, воплощение рыцарских добродетелей.


18


Кальмия широколистная — вечнозеленое растение с розовыми или белыми цветами.


19


«Эдвил» — товарный знак болеутоляющего и жаропонижающего средства — ибупрофена.


20


Эмили Пост (1872–1969) — автор книг и газетных статей по этикету.


21


«Чернильный» тест Роршаха — тест, в ходе которого испытуемому предлагают ответить на вопросы об ассоциациях, которые у него вызывает форма чернильного пятна.


22


Кофе-латте — эспрессо с горячим молоком.


23


Бариста — бармен в итальянской кофейне.


24


Натуральная американская косметика.


25


Хенли — город в Великобритании, место проведения ежегодных состязаний по гребле.


26


Испанская католическая миссия-крепость в г. Сан-Антонио, штат Техас, место героической обороны около 200 техасских повстанцев во время борьбы за независимость от Мексики 23 февраля — 6 марта 1836 года. Миссия реставрирована и вместе с музеем истории Техаса входит в состав парка штата.


27


Разновидность музыки в стиле кантри.


28


«Ангелы Чарли» — выходивший в США в 1976–1981 годы популярный телесериал.


29


Штат одинокой звезды — неофициальное название штата Техас, единственная звезда на флаге которого символизирует независимый дух штата.


30


Вестерн режиссера Фреда Циннемана.


31


Товарный знак и название компании, выпускающей игрушки, в том числе куклу Барби.