Каменщик
Ной Бойд


Стив Вейл #1


Снова и снова при загадочных обстоятельствах гибнут преступники, которых не сумело привлечь к ответственности ФБР. Кто стоит за этими убийствами? Террористическая группировка, цель которой — дискредитировать спецслужбы? Или более прагматичные и циничные люди, планирующие нажиться на своих «акциях»? Репутация ФБР — под угрозой. Самые опытные сотрудники, отправленные на поиски убийц, погибли. И тогда замдиректора ФБР Кейт Бэннон решает: если правила больше не работают — значит, надо обратиться к тому, кто играет БЕЗ ПРАВИЛ. Его зовут Стив Вэйл. Его с позором уволили из ФБР много лет назад. Но он — по-прежнему лучший из лучших!..


Ной Бойд

Каменщик


Посвящается Эстер Ньюберг


Пролог


Сжимая пистолет, Майкл Стилсон поправил накладное ухо — единственную свою маскировку — и задался вопросом: как он, христианин, утвердившийся в вере после выпавших на его долю испытаний, согласился участвовать в ограблении банка?

Год назад он был настолько убежден в своем религиозном обращении, что, представ перед Иллинойсским советом по условно-досрочному освобождению, умиротворился душой. Попросил называть его просто Майклом — именем, испускавшим, как ему казалось, мягкое евангелическое сияние, — потому что тюрьма стала для него дорогой в Дамаск, проехав по которой Савл преобразился в Павла. Пребывание в тюрьме, объяснил он сидевшим перед ним истуканам, явилось спасением. Без заточения он не обрел бы Бога — пустота прежней, незадавшейся жизни привела его к трехлетней отсидке за подделку документов.

Теперь он думал, не помогло ли ему выжить обретение Бога. Как-никак ухо ему отрезал заключенный по прозвищу Нам в первую же неделю пребывания в тюрьме, не оставив сомнений в сложности самостоятельного выживания. Хотя Нам никогда не служил в армии, ухо Стилсона было третьим, отрезанным за три года. Как ни обыскивали камеру Нама после каждого инцидента, ушей ни разу не обнаружили, и это — главным образом из-за тяги заключенных к вымыслу — породило слухи, будто Нам поедает уши, исполняя ритуал, к которому пристрастился во Вьетнаме.

В течение месяца Микки обрел Бога. Когда рана зажила, он обнаружил в искривленном обрубке некоторую пользу. Часть заключенных в предостережение остальным демонстрировали татуировки или шрамы, а у Стилсона не было уха — целого уха! — чем не могли похвастаться даже чемпионы-тяжеловесы.

Стилсон с отвращением отнял руку от накладного уха. Может, он и тюремный христианин, но сейчас это не имело значения. Ему хотелось поверить, что вооруженное ограбление требует переоценки его веры, но в действительности желание это было вызвано окружившими банк полицейскими. С чего он взял, будто способен стать настоящим грабителем банков? Черт возьми, даже подделывателем документов он был никудышным!

Он выглянул из окна, проверяя, не приблизились ли полицейские, но те по-прежнему лежали на багажниках и капотах своих машин с оружием наготове, видимо, ожидая малейшего повода, чтобы открыть огонь. На безопасном расстоянии позади них виднелись спутниковые тарелки передвижных телестанций — значит, дело будет доведено до конца.

Стилсона и его партнера Джона Ронсона одолела жадность. Грабеж банковских кассиров перестал их удовлетворять. Они решили, что, если возьмут сейф, добыча окажется вдвое, даже втрое больше. Идея принадлежала Ронсону; собственно, он настоял на ней. Микки согласился, поскольку Ронсон был докой по этой части — если срок, отбытый за грабеж банка, можно считать знанием дела.

Стилсон вновь нервно коснулся искусственного уха. Надеть его Микки заставил Ронсон.

— Ты что, не смотришь телевизор? Технологий у фараонов хватает. Стоит только поискать по компьютеру одноухих осужденных, и тебя возьмут. А раз возьмут тебя — не обижайся, Микки, — возьмут и меня.

Поэтому они отправились в магазин маскарадных костюмов и купили полдюжины накладных ушей, стараясь подобрать их под цвет кожи Стилсона. Кроме того, ему пришлось отрастить длинные волосы, чтобы замаскировать бесцветную леску, удерживающую искусственное ухо. Ронсон полагал, что подделка неплохо смотрится; Стилсон же был уверен, что выглядит смехотворно.

Микки встал на цыпочки и посмотрел через стойку, где Ронсон перекладывал пачки денег из сейфа в обнадеживающе большую спортивную сумку. Высокий и тощий Ронсон полгода назад вышел из тюрьмы штата в Джольете, получив условно-досрочное освобождение и отбыв треть двадцатилетнего срока за попытку убийства и вооруженного ограбления банка. Обвинение в попытке убийства явилось следствием перестрелки с полицейскими. Сдался он, лишь когда у него кончились патроны.

Во время ограблений Стилсон должен был держать под прицелом клиентов и служащих, Ронсон же перескакивал через стойку и очищал выдвижные ящики кассиров. Но пока Ронсон заставлял управляющего открыть сейф, по беззвучному сигналу тревоги прибыл первый полицейский автомобиль. Все тут же догадались о возросшей опасности насилия и послушно легли ничком, стараясь не привлекать к себе внимания.

— Как будем уходить? — крикнул Стилсон через стойку.

— Всему свое время, — ответил Ронсон, продолжая набивать сумку деньгами.

— Как ты можешь думать о деньгах?

— Если выйдем отсюда, нам потребуется каждый цент.

Застегнув молнию на сумке, Ронсон перебросил ее через стойку и, перепрыгнув, рывком поднял пожилую женщину.

— Нет-нет, пожалуйста, не надо!

— Заткнись, старая шлюха. Ты уже достаточно пожила.

Он подтолкнул ее к входной двери, бросив Стилсону:

— Держи всех под прицелом.

Стилсон не мог отрицать, что наслаждался властью во время грабежей. И почему-то присутствие полицейских усиливало удовольствие. Демонстрируя солидарность с напарником, он отступил на два шага и медленно повел пистолетом из стороны в сторону. И тут заметил человека, лежавшего возле кулера. Его желтые рабочие брюки и сапоги были покрыты цементной пылью. Линялая черная тенниска облегала массивные плечи. Он один не опустил голову, дерзко наблюдая за вооруженным бандитом.

Одноухому грабителю банков было невдомек, что этот человек анализирует каждое его движение и быстроту реакции. На его взгляд, Стилсон не обладал ни физической мощью, ни способностью внушать страх. Единственную угрозу представлял пистолет в руке, который он сжимал слишком крепко.

«Ты больше не носишь оружие, приятель, — напомнил себе человек, продолжая глядеть на Стилсона. — В следующий раз наблюдай тайком».

— Чего уставился? — спросил Стилсон.

Человек язвительно искривил рот и что-то произнес одними губами. Стилсон, решив, что не расслышал, поднял руку к резиновому уху, проверяя, не закрывает ли оно слуховой канал. И только тут догадался — человек понял, что оно накладное, и дразнит его.

— По-твоему, это смешно?

На сей раз человек громко произнес:

— Я сказал, что наблюдаю за тобой, дабы не ошибиться при опознании.

Стилсон метнулся к нему и вытянул руку с черным пистолетом, стараясь не слишком приближаться.

— Спятил? Ты, какой-то работяга!

— Каменщик.

— Что?

— Я каменщик.

Стилсон сделал еще полшага вперед и поднял пистолет на уровень глаз.

— Так вот, недоумок, сейчас ты сменишь род занятий. Станешь либо лизателем пола, либо донором мозга. Выбирай.

Каменщик медленно опустил голову.

«В следующий раз, приятель, наблюдай тайком».

Ронсон, прикрываясь заложницей, открыл входную дверь настолько, чтобы женщину было видно, и приказал полицейским убираться, а также удалить снайперов, хотя не видел ни единого. Едва он договорил, как по громкоговорителю обоим бандитам предложили сдаться. Ронсон взвел курок пистолета и приставил дуло к голове женщины.

— Даю вам пять минут, потом открываю огонь, а первой пристрелю эту старую корову. Ясно?

Стилсон, толком не расслышав его слова, вернулся на прежнее место, чтобы быть в курсе происходящего. Но за спиной раздались странные звуки, словно плеснула вода.

Кулер!

Он развернулся к каменщику, который стремительно надвигался на него, держа перед собой почти полную пятигаллоновую бутыль.

Стилсон выстрелил.

Бутыль разлетелась, вода поглотила ударную силу пули. Каменщик, в мгновение ока преодолев расстояние до грабителя, схватил ствол пистолета и отработанным движением вывернул его до предела. Стилсон, охнув, выпустил оружие и тут же получил удар рукояткой в висок.

Каменщик сгреб Стилсона в охапку и без особого напряжения выбросил в одно из окон. Под дождем стеклянных осколков тот проехал по тротуару и остался лежать без сознания. Резиновое ухо, на мгновение зависнув в воздухе, упало ему на грудь.

Ронсон, толкнув женщину обратно в помещение банка, громко спросил Стилсона, куда он стрелял. И в этот момент дуло отнятого у Стилсона пистолета прижалось к его горлу.

Ронсон замер.

— Сделай одолжение — угомонись…

Ронсону не раз приходилось слышать в тюрьме подобный кипящий яростью тон; этот человек мог убить его. Он бросил пистолет и, когда каменщик нагнулся за ним, кинулся к разбитому окну, но тот схватил его. Ронсон повернулся и со всей силы ударил противника в челюсть, но это не возымело никакого действия. Каменщик ответил прямым справа, голова грабителя запрокинулась, ноги подогнулись. А в следующее мгновение Ронсон вылетел в соседнее окно.

Снаружи один из репортеров крикнул оператору:

— Заснял обоих?

— Да. Прекрасный полет!

Входная дверь распахнулась, и заложники ринулись наружу, спеша затеряться в толпе. Полицейские уже надевали на бандитов наручники, а отряд спецназа устремился в банк, чтобы обезвредить оставшихся грабителей. Но там было пусто.

Полицейские в мегафон попросили заложников вернуться. Все они говорили одно и то же: грабителей обезоружил человек в желтых рабочих брюках и черной рубашке. Когда детективы попросили показать его, свидетели с удивлением обнаружили, что каменщик исчез.


Глава первая


Отбросив полотенце, Конни Лисандер критически осмотрела себя в зеркале, стараясь быть объективной, совершенно объективной. Она покрутилась в обе стороны, напрягая мышцы живота, и с горечью констатировала, что некогда подтянутая фигура утратила свою элегантность. Пятнадцать лет назад она работала репортером в местной телепрограмме «Недостойные Голливуда», где смаковались подробности многочисленных оплошностей некоронованных королей киноиндустрии. В течение трех лет, пока программа выходила в эфир, рейтинг у Конни был выше среднего. Она понимала, что своей популярностью обязана главным образом фигуре и одежде. После закрытия программы она мало работала. Менеджеры винили ее в «однотипности», сравнивая с репортерами бульварных газет. Она меняла одно место за другим и наконец вышла замуж. Через два года последовал развод, и Конни дала себе слово вернуться на телевидение любой ценой.

Она открыла дверь на веранду. Лос-Анджелес Конни любила прежде всего за погоду. Постоянное тепло бодрило ее, не то что в детстве, в сыром, мучительном унынии Сиэтла у залива Пьюджет-Саунд. Солнечные дни постоянно напоминали, что жизнь прекрасна. Даже архитектура Южной Калифорнии отражала этот климат. Двери комнат, кухонь и ванных распахивались навстречу солнцу, впуская его внутрь.

Легкий ветерок принес аромат цветов из ее садика. И Конни уловила запах кофе, хотя не пила его уже три месяца, придерживаясь нового режима, а соседей не было в городе. Может, это просто скрытое желание? Не выпить ли чашечку кофе без кофеина? Это ничему не повредит.

Конни снова подошла к зеркалу, размышляя, не вернут ли более напряженные физические упражнения былую привлекательность ее фигуре, но не стала лукавить. Она вгляделась в свое лицо. Пластическая операция не такая простая процедура, как представляется. На эту удочку уже никого не поймаешь. Слишком многие, теряя привлекательность, ложатся под нож хирурга. И вероятно, подтянув кожу один раз, процедуру придется повторять и повторять, покуда не уподобишься таким же комичным старухам с огромным ртом и выпученными глазами.

Конни наклонилась к зеркалу и указательными пальцами подняла кожу над ушами. Нижняя часть лица стала выглядеть лучше, хотя дряблая шея почти не изменилась. Она уже устала комбинировать свитера, шарфы и высокие воротники, скрывая свой возраст. Пожалуй, пора все же подумать о пластике.

Агент Конни стал получать гораздо больше телефонных звонков после ее разоблачительного материала о ФБР и федеральной прокуратуре в Лос-Анджелесе. Собственно, это была идея менеджера, но, если вдуматься, материал весьма злободневный. И Голливуд не прочь лягнуть ФБР. Если Бюро и федеральная прокуратура беспорочны, почему она без труда раскрыла их грешки? Может, «беспорочны» не самое верное слово? Она сняла на пленку агентов и работников прокуратуры, выпивающих на работе, посещающих проституток, часами занимающихся в местных спортзалах. Кого-то из них уволили, так что материал принес пользу обществу. И коллеги явно оценили ее усилия, потому что ей теперь снова звонят.

Конни отступила и положила руки на бедра.

— Да, так я и сделаю, — громко сказала она, утверждаясь в своем решении, надела халат и вошла в спальню.

Конни не замечала сидевшего в кресле мужчину, пока не увидела его в зеркале. Инстинктивно она запахнула халат на груди, повернулась.

— Кто вы? — И заметила, что он в перчатках. В левой руке незнакомец держал картонный стакан с кофе. В правой был пистолет. Она плотнее запахнула халат. — Что вам нужно?

— Разумеется, не это, — усмехнулся мужчина.

Конни пытливо посмотрела ему в глаза, серые, мрачные. В них тлела ярость, не та, что вспыхивает на миг, а не сгорающая в течение жизни. Этот человек был явно опасен.

Она успокаивающе опустила руки и мягко спросила:

— Тогда чем могу быть полезна?

— Меня привел сюда ваш материал о ФБР. Хорошо вы разделали эту организацию.

— Все это правда.

— Да, вы настоящая патриотка.

Замечание вряд ли можно было счесть саркастическим. Голос человека звучал бесстрастно, без оскорбительных ноток.

— Все это правда, — повторила она, словно вторичное оправдание лишало его последних сомнений.

— Вы многим загубили карьеру, — сказал он. — Зато ваша, видимо, на подъеме.

— Кто вы?

— Человек, которому интересно узнать, почему вы ненавидите ФБР.

Он произнес эту фразу тем же бесстрастным тоном, однако Конни почувствовала его напряжение.

— Я… не испытываю ненависти к ФБР. Что вам все-таки нужно?

Она украдкой взглянула на дверь, прикидывая расстояние и время, нужное ему для стрельбы.

Он навел на нее дуло пистолета.

— Сядьте на кровать.

Конни поняла, что не успеет добежать до двери, и повиновалась.

— Ладно, как скажете, — выдавив улыбку, произнесла она.

Мужчина отпил глоток кофе.

— Я здесь по той же причине — призвать ФБР к ответу.

— Если мы хотим одного и того же, вы полагаете, что пистолет необходим?

— К сожалению, да. Я здесь затем, чтобы с вашей помощью по-настоящему очернить ФБР.

— Не понимаю. Каким образом?

— Вы наверняка верите в то, что сделали. И разоблачение ФБР очень важно для благополучия страны. Что это нужно сделать любой ценой. Вы верите в это, так ведь?

— Конечно.

— Видите, мы хотим одного и того же. Только вам придется принести высшую жертву ради своего, или, лучше сказать, нашего дела.

— Вы хотите меня убить?

— Если не найдете способа убить меня. Но поскольку вооружен здесь только я, очень сомневаюсь, что вам это удастся.

Склонив голову набок, она окинула его оценивающим взглядом.

— Вы из ФБР, не так ли? Вас послали сюда, чтобы меня запугать. Вот в чем дело.

Мужчина допил кофе и, не сводя с Конни глаз, поставил стакан на стоявший рядом стол.

— Нет. Женщины вроде вас слишком неразумны, чтобы их запугивать.

— Женщины вроде меня. Вы хотите сказать, что я стерва? — засмеялась она. — Это Голливуд, болван. Без стерв, участвующих во всех делах, главным экспортом этого города был бы обезжиренный йогурт. В устах такого, как вы, «стерва» — наивысший комплимент.

— В таком случае вы королева.

— Верно, черт возьми.

Он снова усмехнулся и поднял пистолет.

— Лично я выбрал бы другую эпитафию, но кто я такой, чтобы спорить с царственной особой?

Мужчина выстрелил, пуля попала Конни в середину верхней губы. Она рухнула замертво, а гильза, описав в воздухе дугу, упала в картонный стакан. Незнакомец подошел к телу и положил ей на грудь синий листок бумаги. На нем было написано «Рубэйко пентад». Достав из кармана пластиковый пакет с тампоном, он обмакнул его в текущую из раны кровь. Потом вернулся к столу, опустил тампон в картонный стакан и закрыл его крышкой. Огляделся, проверяя, не осталось ли улик, сунул пистолет в кобуру под ветровкой и вышел.


Глава вторая


ФБР собиралось выплатить «Рубэйко пентад» миллион долларов. По крайней мере так должна была считать эта шайка. Агент Дэн Уэст направлялся в Портсмут, штат Нью-Гэмпшир. Ведя машину в восточном направлении, он пересек деревянный мост и увидел, как река скрывается из глаз, поворачивая к океану. Сумерки и теплый летний ветерок подчеркивали безмятежность приморского городка, и тем труднее было представить, что именно здесь прозвучит заключительный аккорд такого сложного и жестокого преступления.

Впервые после Афганистана живот свело спазмом страха. Ничего подобного он не испытывал за три года службы в ФБР, проведенных в Бостоне в группе расследования беловоротничковых преступлений. Уэст пытался объяснить начальству, что ему, ранее служившему в морской пехоте, нужно что-то более рискованное, чем бесконечные колонки цифр, никак не желающих дважды складываться в одну и ту же сумму.

Он проверил координаты на портативном приемнике ГСО[1 - ГСО — глобальная система ориентирования. — Здесь и далее примеч. пер.] — они совпадали с указанными в письме вымогателей, — въехал на небольшую автостоянку и вылез из машины ФБР, массивной «краун-виктории», выбранной из-за своей заметности. Уэст нервозно потянулся, по рукам и ногам пробежала холодная дрожь. Неосвещенная вывеска над одноэтажным зданием свидетельствовала, что он в нужном месте.

— Это действительно яхт-клуб «Киттери-Пойнт», — прошептал он в микрофон, приклеенный липкой лентой к груди, подтверждая свое местонахождение. Опасаясь, что «Пентад» может вести наблюдение за местом доставки, ФБР провело лишь спутниковое обследование указанных координат и сочло яхт-клуб вероятным пунктом.

— Понял, — ответил один из десятка агентов, следовавших за ним на изрядном расстоянии с тех пор, как он вышел из федерального здания в Бостоне.

Уэст облизнул губы. Вкус соленого воздуха напомнил о тренировках в морской пехоте, о том, что он способен справиться с любыми проблемами. Он должен был доставить деньги и уехать. Следовавшие за ним агенты займутся тем, кто попытается забрать их. Брезентовая сумка, которую он достал с заднего сиденья, формой и весом создавала впечатление, что там находится вся сумма в стодолларовых банкнотах, но в ней лежала всего тысяча долларов, достаточная, чтобы предъявить обвинение тому, кто ее возьмет.

Хотя «Рубэйко пентад» представлялась местной группой политических террористов, требование миллиона долларов являлось вымогательством. А вымогательство, учили Дэна Уэста на курсах вновь набранных агентов, представляет собой запугивание с неизвестного расстояния. Жертва должна настолько бояться преступников, чтобы беспрекословно выполнить два условия: расстаться с деньгами и не обращаться к властям. У каждой стороны есть свои преимущества. Вымогатель неизвестен, а правоохранительным органам нужно только не терять из поля зрения деньги. Большинство дел заканчивается ничьей: преступник ничего не получает, а правоохранители не могут установить его личность. Неудачливый вымогатель остается на свободе, а ФБР частично оправдывает свои бюджетные затраты. Арест производится в тех редких случаях, когда вымогатель считает, будто нашел надежный способ забрать деньги.

— Вот и все, что можно сказать о вымогательстве, — заключил инструктор. — Вариантов нет. Бюро существует уже столетие,[2 - Создано в 1908 г.] и никто не нашел способа делать это иначе.

Но шайка «Рубэйко пентад» изменила все. Убив месяц назад женщину-репортера из Голливуда, она потребовала миллион долларов для предотвращения очередного убийства. Новым в действиях «Пентад», помимо совершенного заранее преступления, было предъявление ультиматума непосредственно директору ФБР. На стороне Бюро при доставке денег вымогателям или похитителям людей всегда имелась некоторая неожиданность, но «Пентад» уничтожила это преимущество, загнав федералов в тупик. ФБР было велено не только выплатить деньги, но и передать их. Очевидно, шайка считала свой план настолько безупречным, что могла унизить Бюро и при этом скрыться с деньгами.

Ясное нью-гэмпширское небо было усеяно звездами; вдали на северо-востоке висел полумесяц. Уэст огляделся в поисках указания, что делать дальше. Еще раз проверил координаты по ГСО. Они точно совпадали с имеющимися в инструкции. Вероятно, ему следует просто ждать. Он поставил сумку и достал копию письма с требованием.


ФБР


Очередное убийство предотвратит только ваше безоговорочное согласие с двумя нижеследующими условиями:

1. Доставка миллиона долларов в стодолларовых купюрах 14 августа ровно в 21.42 в точку 43.072 С 70.546 3.

2. Общественность или средства массовой информации не должны узнать о требовании денег.


Если одно из условий будет нарушено, погибнет выбранный нами политический деятель. Вряд ли вы готовы полностью подчиниться, однако расхваленное на весь мир ФБР должно усвоить правила игры. В противном случае эта война унесет слишком много жизней и денег. Ни то ни другое нас нисколько не смущает.

Если ФБР будет и впредь нарушать права граждан этой страны, деньги пойдут на финансирование более решительных мер, и ФБР понесет ответственность за массовые убийства.

Позаботьтесь, чтобы ваш курьер был хорошим пловцом.

«Рубэйко пентад».


Уэст взглянул на часы. Почти девять тридцать. Времени оставалось мало.

«Стало быть, вымогателям нужен хороший пловец», — подумал он и прошел по асфальтированной автостоянке за здание клуба. Поросший травой склон вел к реке Пискатаква. Перепрыгнув через ограду, он спустился к воде. Из здания доносилась негромкая музыка.

В двадцати ярдах справа, в зарослях кустов, он увидел легкое зеленое свечение. На земле лежал черный брезент с фосфоресцирующей в темноте стрелой. «Пентад», видимо, положила его днем, когда краска не светилась. Стрела указывала в сторону здания на острове посреди реки, едва видневшегося в лунном свете. Это было большое белое строение, зубчатые башни по углам делали его похожим на средневековый замок.

Уэст подумал, не предстоит ли ему переплыть реку шириной примерно в двести ярдов, и спросил в микрофон на груди:

— Когда здесь низшая точка отлива?

Непрерывный контроль за операцией велся из оперативного центра бостонского отделения ФБР.

Через несколько минут прозвучал ответ:

— В девять сорок две пополудни.

Значит, придется переплывать реку. В инструкции было указано именно это время. Отлив, самое слабое течение. Под брезентом лежало снаряжение аквалангиста: баллон с воздухом, ласты и маска. На первый взгляд казалось, что баллон старого образца, но причина заключалась в ремнях крепления. Современные баллоны выпускают с жилетом на молнии или, в крайнем случае, со стегаными лямками, которые ныряльщики могут легко надевать и снимать. Здесь же были чрезмерно длинные черные нейлоновые ремни, зачем-то перекрещивающиеся, с множеством застежек, некоторые непонятно для чего утолщались. Явно неудобное снаряжение выглядело тем не менее функциональным. В маске лежал наручный компас, и Уэст пристегнул его на запястье. Объяснил по рации, что происходит.

— Можете выяснить что-то о здании на острове? Похоже, я направляюсь туда.

Он разделся до плавок. Требование «хорошего пловца» в письме было истолковано как желание «Пентад» нейтрализовать электронные приспособления ФБР, поэтому агент техслужбы положил непромокаемый пакет в боковой карман большой сумки с деньгами. Там же находился подводный фонарик и запечатанная воском кобура с короткоствольным «смит-вессоном».

Было уже девять сорок. Надевая ласты, Уэст обнаружил внутри сложенный листок бумаги: «34» — и взглянул на компас: точно — тридцать четыре градуса.

— Центр, похоже, они хотят, чтобы я плыл под водой прямо к этому зданию. Удалось выяснить, что оно собой представляет?

— Мы связались с нашим агентом в Портсмуте. Он говорит, это военно-морская тюрьма столетней давности на острове Сиви. Закрыта тридцать лет назад. Теперь там охраняемая военно-морская верфь. У главных ворот мы уже выставили несколько групп наблюдения. Когда переплывешь реку, они будут на твоем берегу.

— Только позаботьтесь, чтобы они меня не убили. Судя по записке, эти люди будут только рады, если мы не выполним их требования.

Уэст снял с груди микрофон, уложил в непромокаемый пакет и, войдя в воду, глубоко вдохнул:

— Ну, крутой парень, именно этого ты и хотел.

Вода была холодной, но основной проблемой стала сумка фальшивых денег, весившая двадцать два фунта и тянувшая его глубже, чем бы хотелось. Иногда ему приходилось тащить ее по дну, глядя на компас. Мешала и странная конфигурация ремней крепления, врезавшихся в талию и плечи. Когда Уэст находился на середине реки, начался прилив, течение усилилось, и ему потребовалось больше получаса, чтобы достичь цели.

Приближаясь к противоположному берегу, Уэст видел люминесцентный зеленый свет. Почувствовав, что дно повышается, он поставил сумку и вынырнул на поверхность, чтобы сориентироваться. Теперь он был близко к тюрьме. Может, слишком близко. В тени здание казалось черным. Вокруг царило безмолвие, и ему захотелось затаить дыхание, словно перед раненым животным, на которое случайно наткнулся, — напасть оно могло, лишь подманив к себе тех, кто считал его мертвым. Тюрьма тянулась вдоль всего острова на сотни футов, достигая в высоту по меньшей мере шести этажей. Значит, оставить сумку и предоставить действовать наблюдавшим агентам не получится. Похоже, он в одиночестве.

Уэст нырнул, взял сумку и увидел, что зеленый свет исходит от двух люминесцентных трубок, прикрепленных к подводной стене замка. Подплыв ближе, он включил фонарик и обнаружил остатки металлической решетки, некогда закрывавшей отверстие, возможно, канализационное, поскольку тюрьма строилась в то время, когда реки считались естественным приемником отбросов. Подводный ход был узким, но Уэст мог через него протиснуться. Глубоко вдохнув, он втолкнул в отверстие сумку с деньгами и двинулся следом.

Через несколько минут Уэст оказался в большом помещении с каменными стенами, пол которого представлял собой скальное основание. На стенах виднелись отметки — значит, во время прилива уровень воды поднимался здесь на три четверти. В верхнюю часть одной из стен были вделаны три толстых металлических кольца, к которым, вероятно, приковывали заключенных. Уэст подумал, что сто лет назад эту подземную камеру использовали для «перевоспитания» неподатливых узников: два прилива в день и впивающиеся в тело крабы — неплохой урок повиновения.

Сняв ласты и маску, Уэст освободился от баллона с воздухом и достал пистолет.

— Группы на этом канале, вы меня слышите? — сказал он, включив передатчик и прекрасно понимая, что через сотни тонн камня и бетона не пройдет ни один сигнал. — Кто-нибудь слышит меня? — сделал он еще попытку. Ответом была лишь мертвая тишина этой похожей на пещеру камеры.

Он огляделся в поисках выхода и увидел люк в потолке над дальней стеной. Высота помещения составляла добрый десяток футов. Как же туда подняться?

В свете фонарика Уэст обнаружил под люком вделанный в стену толстый ржавый крюк. В прыжке Уэст едва доставал до баскетбольного кольца, находящегося на высоте десяти футов. Крюк же казался таким коротким, что он в любом случае не сумел бы за него ухватиться. Он поискал, на что мог бы встать, но в камере были только его вещи.

И тут его осенило — крепление баллона. Вот почему ремни такие длинные. Вымогатели не пожалели нейлона, чтобы он попробовал вылезти. Они надеялись, что ФБР не выдержит подобного испытания.

Сняв ремень, Уэст прикинул его длину. Около девяти футов. «Надо же, — подумал он, — девять футов, чтобы подняться на десять и пролезть в люк. Притом с тяжелой сумкой». Стал припоминать морские узлы и нашел ответ.

Придвинув баллон к стене, Уэст для устойчивости подсунул под него ласты — расстояние сократилось на фут. Сделав простую петлю посередине ремня, он завязал на конце затяжной узел и набросил его на крюк. Затем закрепил на нижнем конце сумку с деньгами и полез вверх.

Начав взбираться по ремню, Уэст почувствовал, как устал от плавания, и подумал, не входило ли в план «Пентад» обессилить его. Если да, значит, по ту сторону люка его может ждать встреча с противником.

Встав в сделанную на ремне петлю, Уэст распрямился, изо всей силы толкнул крышку люка, и та со стуком упала на пол, к которому была прикреплена. Он прислушался. Кругом по-прежнему царила тишина.

В комнате, куда поднялся Уэст, было совершенно темно. Держа пистолет наготове, он включил фонарик, осветивший тюремную камеру площадью примерно двадцать на двадцать футов. Со стен осыпалась побелка, в сыром соленом воздухе стоял ее запах. Зная, какими красками пользовались на флоте тридцать лет назад, он не сомневался, что белила свинцовые. На полу возле крышки люка лежала старая, трухлявая лестница.

В комнате была всего одна дверь, и, прежде чем открыть ее, Уэст выключил фонарик. Ржавые петли пронзительно заскрипели. За дверью тянулся узкий коридор. В те годы, видимо, считали, что матросу достаточно щели для перехода из отсека в отсек и деньги на эстетику тратить ни к чему. Вдали он увидел еще три люминесцентные трубки на толстой двери лестничной клетки с маленьким окошком, забранным армированным стеклом. Святящаяся стрела указывала острием вверх. Уэст вернулся и поднял сумку с деньгами.

Если он поднимется выше, возможно, передатчик наконец заработает. Уэст приклеил его липкой лентой на поясницу, микрофон поднял к груди, прилепил на прежнее место и надел рубашку, чтобы скрыть его. Сунув остальное в сумку, он пошел к светящейся стрелке.

Лестничная клетка оказалась еще уже, чем коридор. Вдоль ступенек шли металлические перила. Пол был усеян осыпавшейся краской, прилипшей к подошвам. Уэст выключил фонарик. Разумеется, вымогателям известно, что он идет, но не обязательно знать, где именно находится. В темноте он положил руку на перила и стал подниматься, останавливаясь на каждой площадке, включая фонарик и осматривая следующий марш. Он по-прежнему ничего не слышал, однако знал, что вымогатели рядом. И продолжал подъем.

На каждом этаже Уэст дергал металлическую дверь, но все они были заперты. Смотровые окошки закрывала бумага, поэтому заглянуть внутрь он не мог.

Дверь на последнем, восьмом этаже, если он сосчитал правильно, оказалась открытой. Уэст включил фонарик и проверил оружие. Теперь он был на лестничной площадке с двумя дверями. Обе были заперты и вели в разные стороны. Между ними имелось узкое отверстие вентиляционной шахты глубиной восемь этажей. Громадность этой части тюрьмы поражала. На каждом этаже был мостик, ведущий к сотням камер. Под перилами он заметил еще одну светящуюся стрелку, на сей раз приклеенную к полу и указывающую на отверстие. Уэст заглянул в него, не касаясь старых перил. На полу этажом ниже стрелка вновь была направлена на лестничный проем. Он потрогал перила и с удивлением обнаружил, что они очень прочные. Внизу было темно, и луч фонарика туда не проникал. Уэст проверил, действует ли передатчик, но ответа не получил. Он выключил фонарик, прислушался и, внезапно ощутив окружавший его влажный холод, невольно поежился.

Спускаться без веревки было рискованно, но до нижнего этажа не больше восьми футов. Девятифутовый ремень не позволит спуститься полностью из-за перил высотой четыре фута и узлов на обоих концах, поэтому он отвязал сумку и продел ремень через ручки. Потом перегнулся через перила и, раскачивая, опустил сумку на площадку внизу. Она мягко упала на бетонный пол.

Уэст втянул ремень обратно и, привязав его к перилам, стал медленно спускаться. Достигнув конца ремня и едва касаясь перекладины пальцами ног, он разжал руки. Как только его вес переместился на перила седьмого этажа, послышался резкий звук разрывающегося металла. Вертикальные стойки, поддерживающие поперечину, были подпилены. Уэст попытался ухватиться за ремень, но безуспешно.

Начав падать, Уэст ощутил прилив адреналина. И перевернулся в воздухе, надеясь ухватиться за перила шести оставшихся этажей. Но скорость падения росла, и задача становилась все сложнее. Он падал косо, и правая рука, коснувшись спасительной опоры, с отвратительным хрустом вышла из плечевого сустава, когда левая ухватилась за перила, остановив его полет.

Слепящая боль пронзила тело. Не в силах подтянуться, Уэст посмотрел вниз. Фонарик свисал с безжизненно повисшей руки, выхватывая из темноты вентиляционную шахту. Внизу было еще три этажа. Мимо него что-то пролетело: он решил, что это перила, но потом увидел, как нарезанные и упакованные в пачки журнальные страницы рассыпались по полу первого этажа. За ними последовала сумка из-под денег, уже пустая. Уэст беспомощно смотрел на выпускающую перила левую руку, словно принадлежавшую кому-то другому.

* * *


Дэн Уэст не думал, что пролежал без сознания долго. Первым к его сознанию пробился звук шагов. Прибыла помощь.

Но приближающиеся шаги были странно медленными и шел явно один человек. Уэст попытался оглядеться, но фонарик свалился с его запястья и лежал вне досягаемости, испуская маленький веер света в противоположную сторону. Пистолет оказался под ним, и правая сторона тела была парализована жгучей болью. Медленно, скрывая движение, он полез левой рукой за спину и включил спрятанный под одеждой магнитофон.

Кто-то приблизился к нему сзади, молча постоял несколько секунд, потом обошел его и встал в луче фонарика. Превозмогая боль, Уэст безуспешно пытался разглядеть в темноте его лицо.

— Хочешь меня видеть? — спросил тот свистящим шепотом, и Уэст осознал последствия своей опрометчивости. Человек поднял фонарик и осветил покрытое потом лицо агента. — Ты молод. Поэтому инстинкт самосохранения у тебя слаб. — Пожав плечами, он направил свет на себя. — Смотри.

Уэст вгляделся в его лицо, стараясь запомнить. Оно было непримечательным, если не считать глаз — льдисто-серых, блестевших от удовольствия. Агент попытался дотянуться до кобуры вывихнутой рукой, но вымогатель отбросил ее пинком.

— Говорят, прежние агенты были покрепче. Видимо, тебе очень больно.

В надежде, что магнитофон не пострадал, Уэст, мучительно кривясь, сказал:

— Ты наверняка хочешь назвать мне свою фамилию.

— Какой тебе от этого прок?

— Последнее удовлетворение, — с трудом рассмеялся Уэст. — Других, похоже, ждать не приходится.

— А мне это зачем?

— Разве не высшее проявление власти — полностью открыться противнику? Для таких, как ты, это, должно быть, подобно сексуальному наслаждению.

Вымогатель подозрительно прищурился.

— Для таких, как я? — удивленно прошипел он и достал черный пистолет. — Очень жаль, однако нельзя терять время. Думаю, группа наблюдения приближается.

— Я надеялся, ты здесь задержишься. Позволишь этой группе увидеть тебя и, если повезет, застрелить.

— Вот они, ошибки молодости — ты всерьез веришь, что остается надежда.

Он вскинул пистолет и выстрелил Дэну Уэсту в правый висок. Грохот выстрела длился несколько секунд, и убийца закрыл глаза, словно пытаясь растянуть удовольствие.

Когда звук утих, он с помощью фонаря нашел стреляную гильзу, подобрал ее и вышел в боковую дверь.


Глава третья


Роберт Ласкер знал, что в Вашингтоне, округ Колумбия, самый простой способ свести свое служение обществу к некрологу из одной строчки — попасться на лжи в Белом доме, особенно если ты директор ФБР. Но только что он там лгал. Он уже не понимал, в чем заключается правда, и хотел ли бы, как директор ФБР, когда-нибудь ее узнать. Своему шоферу он сказал, что должен прояснить голову и вернется к себе пешком.

Ласкер засунул руки в карманы и постарался не думать о встрече с сотрудником Белого дома, вызвавшим его в связи с убийствами, совершаемыми «Рубэйко пентад».

— Погибли три известных человека, и ваше молчание возмущает средства массовой информации. Создается впечатление, будто вы что-то скрываете. Вам нужно сделать какое-нибудь заявление, — сказал сотрудник.

Действительно, они кое-что скрывали, не только от общественности, а теперь и Белого дома, но и от большинства своих агентов. Ласкер, не раскрывая подробностей, сообщил сотруднику, что расследование дошло до критической точки и малейшая ошибка может повлечь за собой новые смерти. Администрация слишком боялась ответственности за очередные убийства, и служащий пошел на попятную — во всяком случае, на какое-то время.

На самом деле у ФБР не появилось ни единой нити, ведущей к виновникам этих убийств, ни возможности их остановить.

Двенадцать часов назад «Рубэйко пентад» заявила о своей новой жертве, Артуре Веллингтоне, известном на всю страну адвокате, яростно критиковавшем ФБР на многочисленных пресс-конференциях.

Месяц назад в своем лос-анджелесском доме была убита женщина, в прошлом телерепортер. Через несколько дней у ФБР потребовали по почте миллион долларов. Когда агент Дэниел Уэст пытался доставить поддельные пачки денег, чтобы схватить вымогателей, его застрелили. Бюро под давлением «Пентад» скрыло причину смерти, объявив, что на стрельбище произошел несчастный случай.

Недели две спустя Нельсон Лансинг, сенатор от штата Юта, соавтор книги о Руби-Ридж,[3 - Местечко в штате Айдахо, где группа спецназа ФБР проводила операцию, в результате которой были застрелены женщина с грудным ребенком и подросток.] утверждавший, что Бюро методично уничтожало членов семьи Рэнди Уивер, был застрелен членами организации «Рубэйко пентад», когда рано утром выходил из своего дома в Солт-Лейк-Сити. Неудивительно, что через несколько дней в ФБР пришло требование двух миллионов. Последовавшее дальше стало совершенной неожиданностью. В письме был указан агент, который должен доставить деньги, — Стэн Берток из лос-анджелесского отделения.

По указанию вымогателей Берток, на сей раз с двумя миллионами настоящих долларов, вылетел в Финикс, где взял напрокат машину и отправился в четырехчасовую поездку до Лас-Вегаса. «Пентад» предупредила, чтобы он не пользовался самолетом ФБР, в очередной раз продемонстрировав свою осведомленность о методах работы Бюро. Предписанный маршрут не был задействован коммерческой авиацией, поэтому любой самолет легко удалось бы засечь. К тому же на плоской местности каждая едущая следом машина была бы видна за много миль. Поэтому Бюро воспользовалось электронной аппаратурой, установив сигнализаторы ГСО в машине и в сумке с деньгами. Кроме того, Берток получил сотовый телефон с дополнительными средствами глобального ориентирования. Через два с половиной часа машина, как показали все три ГСО, остановилась. Опасаясь обнаружения, агенты, наблюдавшие за движением Бертока, выехали почти через час. На указанном месте они обнаружили пакет из-под гамбургеров, в котором были два сигнализатора и сотовый телефон. Берток, машина и сумка с двумя миллионами долларов исчезли. Двенадцать часов спустя взятый напрокат автомобиль был обнаружен в аэропорту Лас-Вегаса.

Ласкер продолжал путь к зданию имени Дж. Эдгара Гувера, стараясь идти помедленней. Погода стояла превосходная, и он остановился, глядя вслед двум привлекательным женщинам.

Когда накануне вечером «Пентад» объявила о своей четвертой жертве, трудно было поверить, что исчезнувшие два миллиона долларов находятся у них. Если же они не получили этих денег, значит, Стэн Берток только что стал еще одним американским миллионером. Следовательно, ФБР вскоре получит очередной ультиматум для предотвращения пятого убийства.

Вопиющее предательство агента усугубило нечто еще более ужасное. Всего несколько часов назад в лаборатории обнаружили, что все четыре жертвы, в том числе и Дэн Уэст, были застрелены из одного и того же оружия — сорокакалиберного «глока» двадцать второй модели. Этот пистолет состоял на вооружении ФБР и входил в экипировку Бертока. И если предположить, что в оперативной группе существовал «крот», значит, Берток сам мог совершить убийства, дабы подготовить передачу денег.

При мысли об изобретательности «Пентад» Ласкер невольно покачал головой. Все действия этой организации против ФБР тщательно планировались, особенно выбор жертв. Это были не просто известные личности, их смерть привлекала внимание всей страны; кроме того, убийства совершались в Калифорнии, в Юте, в Питсбурге, поэтому никто и нигде не находился в безопасности. И пожалуй, самое главное — у каждой жертвы имелся конфликт с ФБР, и Бюро приходилось тратить время, оправдываясь и планируя окольные пути расследования, чтобы избежать обвинений в очередном провале. Поскольку общественность не знала истинной причины убийств, на вопрос, кто же уничтожает «врагов ФБР», как их теперь именовали средства массовой информации, не существовало точного ответа.

Больше всего сбивало с толку стремление «Пентад» максимально затруднить доставку денег. Казалось, эти люди хотели, чтобы ФБР потерпело неудачу, — именно это предположил один из психологов Бюро.

— Главный их мотив, — сказал он, — опозорить ФБР. При этом убийство они считают просто-напросто средством для достижения цели. Возможно, им даже не нужны деньги. Некоторые люди самоутверждаются, уничтожая определенные структуры. Обретают силу, подавляя чужую мощь. Обычно это делается через судебные процессы. Но легальные каналы не производят того эффекта, на который рассчитывают эти люди. И хотя их методы большинство сочтут трусливыми, они видят себя великими невоспетыми героями, одерживая верх над организацией, которую американцы ошибочно считают неустрашимой. Чем чаще они достигают цели, тем доблестнее себя ощущают. И тем глупее выглядим мы. Хотят ли они получить деньги? В итоге, очевидно, да. Алчность нельзя сбрасывать со счетов. Но не станут спешить с их получением, пока побеждают нас в этих схватках. Уэйко[4 - Город в штате Техас, где ФБР в 1993 г. проводило операцию против секты «Ветвь Давидова», во время которой погибло 86 сектантов, в том числе 17 детей.] и Руби-Ридж, очевидно, служат оправданием их действий. За эти инциденты никто из ФБР не был наказан, поэтому они сами осуществляют возмездие. Если Берток и впрямь оказался вором и похитил деньги, они не могли желать ничего лучшего. Это подтверждает их уверенность в продажности ФБР. И со временем они откроют миру, что деньги забрал Берток. Опять-таки чтобы унизить нас: в Бюро есть бесчестные агенты, и оно их покрывает. Что в настоящее время мы и делаем.

Ласкер знал: вне зависимости от того, кто руководит этим делом — «Пентад», агент Берток или оба вместе, — у ФБР нет возможности их преследовать. То, что ФБР убивает своих врагов и взваливает вину на вымышленную группу террористов, — абсолютная нелепость, но информация о «Глоке-22», который Бюро выдало Бертоку, стала общеизвестной и говорила сама за себя.

На месте каждого преступления на груди жертвы оставляли записку с одними и теми же словами — «Рубэйко пентад». Поскольку слово «Пентад» означает группу из пяти человек, журналисты делали вывод, что убийства совершает местная ячейка террористов. А «Рубэйко», по их мнению, представляет собой соединение названий «Руби-Ридж» и «Уэйко» — несмываемых два пятна на репутации ФБР, особенно для наиболее радикальных антиправительственных групп, большинство которых рассматривают Бюро как первоочередную мишень для критики.

Стараясь придать этому делу еще большую сенсационность, пресса сделала привлекательное для читателей умозаключение: каждая из трех известных жертв из-за своих личных конфликтов с Бюро может рассматриваться как его враг. Однако вместе предположения составляли парадокс. Если «Рубэйко пентад» совершала убийства, чтобы спасти мир от ФБР, с какой стати убивать людей, разделяющих ее взгляды?

Из-за требования денег Ласкер сперва предположил, что это просто очередное вымогательство под другим соусом, и делом именно так и занимались: террористы — это обычные вымогатели, какая бы риторика ни сопровождала их ультиматумы. Но когда они бросили стодолларовые купюры возле тела Дэна Уэста, их мечты разжиться деньгами внезапно превратились в нечто более зловещее. Будь эти люди настоящими террористами, существовал бы, как они и предупреждали в первом письме, особый цинизм в идее использовать тайком выплаченные деньги ФБР для совершения массовых убийств, и общественность ни за что не простила бы этого Бюро.


Глава четвертая


Недавно назначенная вторым заместителем директора ФБР Кэт Бэннон раньше не бывала в директорском кабинете. И, дожидаясь вместе со своим начальником возвращения Боба Ласкера, Кэт воспользовалась возможностью внимательно осмотреть комнату. Простота убранства удивила ее. Кабинеты высшего руководства обычно напоминали маленькие музеи, стены их были увешаны грамотами, значками, фотографиями. Здесь же на столах и полках высились стопы документов, готовые вот-вот развалиться. Часть папок покрывал слой пыли, от которой чесалось в носу. На стене висела всего одна фотография. Очевидно, снимок был сделан из-за спины Ласкера во время слушания в сенате вопроса об утверждении его в должности. В центре фото сенатор с блестящей от пота лысиной сердито грозил пальцем кандидату на пост директора ФБР. Кэт улыбнулась, решив, что снимок висит над столом директора, дабы напоминать всем сюда пришедшим об ответственности Ласкера за все, что Бюро сделало или не смогло сделать.

Дверь открылась, и появился директор.

— Давно ждете?

Ласкер устало опустился в кресло за своим столом и крепко потер глаза. С тех пор как начались убийства, спал он мало, а вызов в Белый дом лишил его последних сил.

Рядом с Кэт сидел Дон Колкрик. В пятьдесят три года он занимал должность первого заместителя директора. Был он высоким, с тонкими руками и ногами. Волосы еще не начали седеть, и лицо его выглядело бы моложе, не будь правая скула заметно больше левой. Из-за этого казалось, будто он все время скептически усмехается, и подчиненные постоянно старались убедить его в своей искренности. Злоупотреблять этим козырем он научился уже давно. Однако Колкрик заметил, что на Кэт Бэннон сей прием практически не действует. И нашел единственный способ заставить ее считаться со своим положением — выбрал себе в заместители. Так он мог лично контролировать независимость Кэт, благодаря который она столь быстро выдвинулась.

— Недолго, сэр, — ответил за обоих Колкрик. — Как дела?

— Дон, меня вызывали в Белый дом, — напомнил Ласкер. — Так можно было бы спросить у Марии Антуанетты, достаточно ли остер нож гильотины. Кэт, как самочувствие?

— Превосходно, сэр.

— На Пенсильвания-авеню тысяча шестьсот[5 - Адрес Белого дома в Вашингтоне.] нами недовольны. Мне велено перестать заниматься ерундой и разобраться с этим делом. Слава Богу, преступники распоясались — теперь можно основательно взяться за расследование. Ну и ну… — Колкрик с Кэт украдкой переглянулись, пытаясь понять, не считает ли директор виновными их. — Будьте добры, сообщите хоть какие-то хорошие новости.

Через несколько секунд Кэт заговорила:

— В первый трех случаях убийца собрал гильзы. В нашем распоряжении оказались только пули, по которым можно опознать оружие, но вчера ночью они проявили небрежность. Возле трупа была обнаружена гильза сорокового калибра.

— Так. Это и все хорошие новости? — спросил Ласкер. — Вы, конечно, лучше меня осведомлены в этом деле, но зачем собирать гильзы, если по пуле в теле можно опознать оружие?

— Возможно, они надеялись, что пуля окажется настолько поврежденной, что ее не удастся идентифицировать. Они использовали пули с полым наконечником, которые гораздо сильнее деформируются, проходя через человеческое тело, — предположил Колкрик.

— Видимо, так, — сказал Ласкер. — Что еще?

— Не уверена, что это хорошая новость, — заколебалась Кэт. Ласкер вяло махнул рукой, давая знак продолжать. — Люди, которых я отправила в Лас-Вегас, не нашли следов скрывшегося оттуда Бертока.

Ласкер посмотрел на женщину, которую многие мужчины в ФБР считали слишком красивой для агента. Она была высокой, со спортивной, но женственной фигурой. Лицо ее, обрамленное белокурыми волосами, выглядело бы наивным, если бы не тонкий двухдюймовый шрам на левой скуле, говоривший о готовности сражаться.

— Кэт, не стану напоминать вам о секретности. Полагаю, вы призвали всех работающих по этому делу к соблюдению строгой конфиденциальности.

— Да, сэр, я тщательно подбирала агентов.

— Все хорошие разыскники?

— Не особенно. Меня заботила только дисциплинированность. Относительно розыска — я знаю, что нужно делать, и читаю все рапорты, дабы убедиться в исполнении. Мне нужны те агенты, которые прежде всего умеют держать язык за зубами.

— В нынешнем Бюро? Скажите, пожалуйста, как таких найти?

Уголок ее рта сардонически приподнялся.

— Я отобрала только заядлых карьеристов. Обещала, что, если они сделают работу хорошо, их фамилии появятся в приоритетном списке, но в случае малейшей утечки повышения в должности им не дождаться.

Ласкер улыбнулся.

— Похоже, мера надежная. Что еще? — взглянул он на Колкрика.

Тот придвинул к нему по столу рапорт.

— Это последний анализ записи с убийства Дэна Уэста. В расшифровке почти то же самое. Убийца говорил шепотом, чтобы нельзя было распознать его голос. По вашему предложению эту запись дали прослушать куратору Бертока в Лос-Анджелесе. Он не исключает, что это Берток, но и только.

— А что с языком?

Кэт протянула другой документ.

— Психолингвисты говорят, что в нескольких фразах есть слова из жаргона ФБР, в частности «Бю» вместо «Бюро» и «группа наблюдения» вместо более употребительного «поддержка». И судя по тому, что убийца говорит «ты молод» и «прежние агенты Бю были покрепче», разговор носит оттенок поучения старшего агента младшему. Но этого недостаточно, чтобы сделать определенные выводы о личности убийцы.

— Значит, ничто не говорит, что это не Берток.

— К сожалению, нет, — сказал Колкрик.

— Кажется, они знали обо всех наших намерениях при доставке денег в Нью-Гэмпшире. Для этого нужна информированность осведомленного сотрудника? — спросил директор.

— Не обязательно, — ответила Кэт. — Пачки нарезанной бумаги вместо денег уже использовались, и об этом стало известно из показаний свидетелей в суде. Изначально преступники, видимо, планировали совершить два убийства, поскольку знали о подделке. Таким образом, они могли требовать два миллиона. К тому же теперь они вправе утверждать, что наша беспомощность привела не только ко второму убийству, но и к смерти агента ФБР. Не знаю, возможно, Берток опасался, что если доставит деньги, то кончит так же, как Дэн Уэст, а то и хуже. Может, поэтому и решил скрыться. Если он скрылся.

— Если да, нам придется туго, когда это обнаружится, — заметил Ласкер. — Но сейчас промедление позволит нам расширить оперативное пространство.

— Мы все равно должны найти его, — сказал Колкрик. — Поиски затрудняет тот факт, что мы ищем одного из наших агентов и не можем сообщить об этом даже своим. Плюс к тому он прекрасно осведомлен и располагает двумя миллионами долларов.

Ласкер обдумал его слова.

— Что нам известно об этой группе? Это действительно группа?

— По опыту знаю, — ответила Кэт, — что вымогатель-одиночка, как правило, использует множественное число местоимений — например «мы», «нам», «наше». Таким образом он запугивает жертву, внушая ей, будто действует не один.

— То есть, по-вашему, это может быть всего один человек?

— Не исключаю этого.

— Есть в наших досье что-то о «Пентад»?

— Со времени первого убийства мы проверяли «Рубэйко пентад» всеми возможными способами, — ответил Колкрик. — Пока что нет ничего.

— У нас полдюжины агентов исследуют досье, связанные с Уэйко и Руби-Ридж, — сказала Кэт. — Есть несколько версий, но малообещающих.

— Давайте пока исходить из предположения, что Берток не причастен к убийствам. На каких основаниях выбрали именно его?

— Он был оперативником, — пояснила Кэт, — работавшим по делам о вымогательстве. Преступники могли где-то сталкиваться с ним или прочесть его фамилию в газете. Возможно, это их очередная уловка с целью показать, будто они знают о наших делах больше, чем мы думаем.

— Пока им это удается, — усмехнулся директор.

— Это с самого начала могла быть операция Бертока, — заметил Колкрик. — Берток исчез вместе с деньгами, и то, что мы не учли такой возможности, — наш недосмотр.

— Если это Берток, с какой стати ему пользоваться пистолетом, состоящим на вооружении ФБР? — спросила Кэт своего начальника.

— На тот случай, если он попадется и предстанет перед судом. Тогда он сможет сказать: «При столь хорошо разработанном плане неужели бы у меня хватило глупости воспользоваться служебным оружием ФБР? Кто-то хочет убедить вас, будто убийства совершил агент». Если у нас возникают такие сомнения, то что уж говорить о присяжных. А в самую подходящую минуту он встанет и сдаст свое табельное оружие. «Вот выданный мне пистолет — проверьте серийный номер и проведите контрольные стрельбы». Это сведет обвинение на нет. И он получит только срок за присвоение двух миллионов долларов, что, согласитесь, сущий пустяк по сравнению с четырьмя убийствами.

— Допустим, это так, но тогда из какого пистолета он убивал свои жертвы? — спросил директор.

— Из второго, незарегистрированного «Глока-22», — пожал плечами Колкрик.

— Нам известно, что пистолет у него не один? — уточнил директор.

— Я проверяла его карточку: нет, второго не было, — ответила Кэт. — И он не говорил о нем в Бюро.

— Дон, я не понимаю. Если Берток присвоил деньги, зачем ему это, последнее, убийство?

— Сэр, если все это часть спланированной защиты, еще одно убийство будет прямым доказательством того, что он не имел ко всему этому никакого отношения. Он только удрал с деньгами, и настоящим убийцам пришлось найти другую жертву и предъявить новое требование.

Директор откинулся на спинку кресла.

— Кто-нибудь хочет занять мою должность?

Помолчав, Колкрик сказал:

— Сегодня утром я кое-что получил из чикагского отделения. Думаю, это отвлечет вас на несколько минут. Показать?

— Пожалуйста.

Колкрик подошел к большому телевизору, стоявшему на угловом столе, и вставил цифровой видеодиск.

— Возможно, вы видели это по общенациональным новостям недели две назад.

На экране репортер с микрофоном в руке описывал ситуацию с заложниками в банке в одном из пригородов Чикаго. Затем камера сделала наезд на входную дверь, которую открыла испуганная женщина. Прячущийся за ней бандит приставил пистолет к ее виску. «Похоже, один из грабителей хочет вступить в переговоры», — сказал репортер. Как только бандит высказал свои требования и закрыл дверь, из банковского окна вылетел человек, проехал по тротуару и остался лежать без сознания.

Оператор навел камеру на недвижимое тело, как вдруг из соседнего окна вылетел второй грабитель и приземлился по соседству, ошеломленный и безоружный. Клиенты и служащие стали выбегать из банка, а полицейские бросились надевать наручники на грабителей. Экран потемнел.

— Что произошло? — спросил Ласкер.

— По словам репортера, свидетели показали, что один из клиентов дождался, пока грабители отойдут друг от друга, обезоружил их поодиночке и выбросил из окна.

— И кто же это?

— Никто не знает. Он вышел вместе с остальными и скрылся в толпе. Полиция и телестудия просили его откликнуться, но безрезультатно.

— Что может заставить человека уйти после такого поступка?

— Не представляю, — ответил Колкрик. — Хотите посмотреть, как все произошло?

— Конечно.

— Из Чикаго мне прислали записи банковских камер видеонаблюдения. — Колкрик вставил другой видеодиск. — Это монтаж с трех различных камер. Начинается с того, как этот человек одолел первого грабителя. — На экране появились лежащие на полу клиенты. — Видите эту руку? Она принадлежит нашему парню. Наблюдайте за ней.

— А что рядом? — спросила Кэт.

— Кулер. Смотрите внимательно.

Колкрик нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и диск замедлил вращение. Рука протянулась вверх, и ее обладатель, взяв бутыль из кулера, поднялся с пола. Появилось зернистое изображение его лица. Он поднял бутыль к груди, и тут бандит повернулся к нему и что-то выкрикнул. Но мужчина продолжал надвигаться на него, держа бутыль на уровне пистолетного дула. Грабитель выстрелил, бутыль разлетелась. Мужчина резко схватил ствол и вывернул его приемом, который Кэт и Колкрик десятки раз отрабатывали на занятиях по самообороне. Грабитель замахнулся, и мужчина ударил его пистолетом по голове. Потом без видимых усилий выбросил бедолагу в окно и тут же прижался к стене возле входной двери.

— Это уже из второй камеры, — пояснил Колкрик. Экран на секунду замерцал; затем из-за угла появилась заложница, которую грабитель держал у парадной двери во время телерепортажа, а следом за ней второй бандит. Неизвестный мужчина вскинул руку, и дуло отнятого у первого грабителя пистолета уперлось второму в шею. После недолгого колебания тот бросил оружие и, когда мужчина за ним нагнулся, побежал. Но неизвестный нагнал его.

Грабитель бросился на него с кулаками, но получил удар в лицо и последовал через второе окно за своим подельником. Подняв взгляд и поняв, что все заснято на пленку, мужчина отвернулся и стал выпроваживать заложников в дверь.

Директор, явно довольный увиденным, заметил, что Кэт о чем-то сосредоточенно размышляет.

— Не впечатлило, Кэт?

Она взглянула на вновь замерцавший экран.

— Нет, дело не в этом. Как он мог знать, что в бутыли достаточно воды, чтобы остановить пулю?

— По-моему, он не знал, — ответил Колкрик.

— Тогда с какой стати рисковал жизнью?

— Видимо, он не в своем уме.

— И до сих пор не установили, кто это? — спросил Ласкер.

— Нет. В Чикаго хотят передать запись на местное телевидение. И прислали ее, чтобы получить разрешение.

— Когда его опознают, сообщите мне. Любопытно узнать, почему он прячется от камеры.

— Кажется, я его знаю, — сказала Кэт.

— Вот как? — повернулся к ней директор.

— Сэр, вы не обучались рукопашному бою, как мы, а этот человек отобрал пистолет у первого бандита фэбээровским приемом, отработанным нами десятки раз. Вот почему я догадалась. Волосы у него стали немного светлее, но, по-моему, это бывший агент Стив Вэйл. Я два года была в Детройте куратором отдела безопасности, а Вэйл занимался розыском скрывающихся от правосудия. И я совершенно уверена, что он жил в Чикаго.

— Бывший?

— Его уволили.

— Не дали возможности подать в отставку?

— Ему предоставили такой выбор, но он отказался, хотя и понимал, что его уволят.

— И он может подать в суд?

Кэт усмехнулась:

— Пожалуй, я обрисовала его недостаточно верно. Вы судите о нем по опыту общения с другими людьми. Нет, он… как бы это выразиться помягче… непокорный.

— Неприятный тип.

— Не то слово. О нем говорили, будто он столько раз поступал безрассудно, во вред себе, что ему это даже стало нравиться.

— Тогда почему его уволили? Явно не из-за недостатка смелости.

— Он ненавидел, а вернее, ни во что не ставил начальство, во всяком случае некомпетентное. В увольнении Вэйла странно то, что он мог бы его предотвратить, уступив помощнику начальника отделения, который никому не нравился. Все началось, когда в Детройте застрелили полицейского при исполнении служебных обязанностей. Полиция не представляла, кто это сделал. У Вэйла всегда были замечательные осведомители. И он нашел местного жителя, который после недолгих, скажем так, уговоров назвал убийцу и сообщил Вэйлу, что оружие, из которого был убит полицейский, тот держит дома. Это своего рода подвиг — осведомитель, как оказалось, был двоюродным братом злодея. А поскольку убийство полицейского — федеральное преступление, ФБР предложило за выдачу убийцы награду в двадцать пять тысяч долларов. И хотя осведомитель не сдал бы двоюродного брата без Вэйла, он решил воспользоваться таким случаем и сообщил ту же информацию в ФБР по телефону. Одним из заместителей начальника отделения в то время был Кент Уилсон. Знаете его?

— Понаслышке.

— Тогда вы легко поверите остальному. Благодаря этому звонку Уилсон получил те же сведения, что и Вэйл, поскольку тот работал не в кабинете. Вэйла всегда привлекали, когда требовалось сделать что-то вопреки правилам. Самодовольный Уилсон вызвал его, зачитал полученную по телефону информацию и приказал добиться получения ордера на обыск в доме убийцы. Вэйл ушел, не сказав ни слова. Он уже начал действовать.

Поскольку слова случайного осведомителя недостаточное основание для ордера на обыск, Вэйл вызвал своего источника, имеющего больше всего задокументированных показаний, посвятил его в переговоры с двоюродным братом убийцы и попросил выдать полученную информацию за собственную. Показания проверенного осведомителя сочли достаточным основанием для ордера на арест. Детройтские полицейские нашли пистолет, добились признания и в конце концов приговора.

Уилсон попытался приписать себе заслугу за этот арест, но полицейское начальство Детройта заупрямилось, потому что Вэйл постоянно снабжал их сведениями, ведь убит был их человек. О хитрости с осведомителями он им не говорил. Они созвали пресс-конференцию и поставили все в заслугу Вэйлу.

Самое поразительное, что Уилсон счел это происками Вэйла, позвонил в Управление профессиональной ответственности и заявил, что Вэйл фальсифицировал сведения для получения ордера на обыск. Совершенно не подумал, что это может обернуться против него.

В ГПР Вэйлу сообщили, что Уилсон его сдал, и озвучили собственную версию происшедшего. Вэйл отказался отвечать на вопросы. Службисты нашли старого осведомителя, запугали его и даже пытались подкупить, но он не сдал Вэйла.

— Невероятно. Почему же Вэйл не разоблачил Уилсона? Это не тот босс, которому стоит хранить верность.

Кэт откинулась на спинку кресла.

— Вэйла не так просто раскусить, но тут есть одно практическое соображение. Признай он, что сфальсифицировал показания, следовало бы сообщить об этом в прокуратуру штата, и ордер, признание и приговор оказались бы недействительными.

— Значит, Вэйл пошел на увольнение, лишь бы убийца полицейского не оказался на свободе?

— Думаю, причина не только в этом. Мне кажется, он возмущен нашей индифферентностью. Он даже не явился на последнюю беседу в ГПР, а это несоблюдение субординации.

— Жаль, что мы лишились его.

Кэт выдержала паузу.

— Сэр, у Вэйла была репутация хорошей ищейки. Он занимался для детройтского отдела расследования убийств поиском лиц, скрывающихся от правосудия. Считалось, что если человек в бегах пятнадцать минут или пятнадцать лет, Вэйл найдет его. Как я уже сказала, мы не соприкасались по службе, но о Стиве Вэйле знали все. Хотя он был совершенно равнодушен к своей популярности. Я всегда думала, что это рисовка, пока не увидела, как он скрылся из банка.

— Вы предлагаете привлечь его к этому делу?

— Не думаю, что это хорошая мысль, — возразил Колкрик. — Людей у нас более чем достаточно. Нельзя допускать сюда штатского, если мы и от своих-то защититься не можем.

— Для того чтобы найти Бертока, — сказала Кэт, — стоит позвать человека, который не должен, как все мы, ходить на цыпочках. Мы пока ничего не добились, а Вэйл умеет держать язык за зубами, это совершенно очевидно. Что нам терять?

Директор включил телевизор и вновь посмотрел, как Вэйл обезоружил двух грабителей банка.

— Кэт, как думаете, сможете привлечь его?

— Я? Он презирает стоящих у власти мужчин. Какова, по-вашему, будет его реакция на женщину?

— Пожалуй, вам следует это выяснить.


Глава пятая


Стив Вэйл налил в раствор воды и стал перемешивать его мастерком, время от времени пуская в ход острый конец, чтобы вода ушла поглубже. Полуденное солнце приятно грело затылок. Ночью шел дождь, и сырое чикагское утро было прохладным. Стив взял кирпич, покрыл его раствором и, плюхнув на место, постучал сверху ручкой мастерка, потом тыльной стороной ладони сгреб излишки и втер в образовавшийся стык. Убедившись, что кирпич лежит ровно, он потянулся за следующим.

Лестница, по которой он влезал на плоскую крышу, начала ритмично постукивать о верхнюю часть стены. Кто-то поднимался. Очистив мастерок, он воткнул его в корыто с раствором и, глянув вниз, с удивлением увидел на лестнице женщину. Двигалась она быстро, ловко перебирая ступени. Брючный костюм и туфли на низком каблуке не мешали движению. Под пиджаком, на внешней стороне бедра, выпирал пистолет. Рядом с его грузовиком стоял четырехдверный седан — большая казенная машина, характерная своей неприметностью.

Поднявшись по лестнице, Кэт Бэннон с удивлением увидела, что Вэйл, явно заинтересованный, ждет ее, прислонившись к трубе. Она отряхнула ладони от воображаемой пыли, приставшей к ним на лестнице, и внутренне собралась.

— Привет! Я…

— Кэт Бэннон.

Вэйл пожал протянутую руку.

— Откуда вы знаете?

— Детройт.

— Не думала, что вы меня вспомните. Честно говоря, я полагала, что вы не знали о моем существовании.

— Знал.

Он загадочно улыбнулся.

— Несмотря на то что я была «девушкой с верхов»?

Улыбка стала шире.

— Несмотря на то.

— По-моему, именно так обо мне думали большинство оперативников, — сказала она. — И, оглядываясь назад, не уверена, что они ошибались.

— Это что же — мучительное признание с оттенком превосходства?

— Хотя бы сделайте вид, что ошибались, будьте так любезны, — сказала Кэт. — И дело вовсе не в вашем приключении в банке в прошлом месяце, если вас это беспокоит.

Она надеялась, что Вэйла удивит ее осведомленность о сорванном ограблении банка, однако его лицо сохранило непроницаемость, памятную ей еще по Детройту.

— Меня это не беспокоит. Я знаю, что из Вашингтона не отправили бы человека только ради этого.

— Откуда вы знаете, что я служу в главном управлении?

— Пять лет назад вы были «девушкой с верхов», курировали ССБ. Я не следил за продвижением женщин по службе, но, думаю, теперь вы по крайней мере начальник отдела.

— Как ни странно, меня назначили вторым заместителем директора.

— Вот как, — произнес Вэйл. — Должно быть, вы замечательный агент. При вашей мучительной честности вы не приняли бы повышения только потому, что являетесь женщиной.

Она удивленно на него посмотрела.

— Послушайте, Стив, если вы демонстрируете, что можете быть сукиным сыном, то я это помню. Кроме того, от меня не так-то легко отделаться.

Вэйл засмеялся.

— Второй заместитель директора. И на крыше дома в Чикаго. Должно быть, во Дворце головоломок возникла серьезная проблема.

— Есть одно дело, в котором мы хотим получить вашу помощь.

— Дорогая, если вам не нужна кирпичная кладка, то вы опоздали.

Кэт посмотрела на трубу и лежавшие возле нее инструменты.

— Вы получили в Чикагском университете степень магистра по русской истории. Почему же работаете каменщиком?

— А что в этом плохого? — притворно возмутился он.

— Просто есть более легкие способы зарабатывать деньги, как вы считаете?

— Совершенно верно. Происходит это примерно так. Сперва тебя увольняют, потом ты начинаешь ощущать голод. Все остальное понятно.

— Я думала, вы подыщете что-нибудь более… кабинетное.

— В детстве меня воспитывал отец. Вот почему я окончил колледж. И если собираетесь рыться в моем личном деле, пожалуйста, поймите все правильно. Степень у меня по советской истории. Это существенно, если то, что привело вас сюда, зависит от моей способности заглядывать в будущее. А это… — повел рукой Вэйл. — Как ни странно, мне нравится моя работа. Она ощутима. В ней есть нечто незыблемое — по крайней мере на протяжении человеческой жизни. Пригоршни глины превращаются в сложные постройки. К тому же в кабинетах слишком много боссов.

— Значит, никогда не возьметесь за работу, где есть босс?

— Босс есть всегда. Главное — не браться за работу, от которой нельзя отказаться. Особенно если боссы становятся невыносимыми, что, на мой взгляд, стало уже федеральным законом.

— Значит, вы отказались служить в ФБР, невзлюбив босса?

— По-моему, вы думали об этом гораздо больше, чем я.

— Я пришла с предложением, от которого вы сможете отказаться в любой момент.

Вэйл достал из корыта мастерок и взял кирпич.

— Тогда считайте, что я отказался.

— Я не находилась бы здесь, если бы мы действительно не нуждались в вашей помощи.

— Уйдя из Бюро, я многое понял, в том числе, что ФБР никто по-настоящему не нужен.

— Я потрясена. Вы храните обиду пять лет. Такую стойкость сейчас редко встретишь.

— Благодарю, но это заслуга отца. Моим наследием было крайнее презрение. Оно вырабатывает стойкость.

Вэйл снова начал перемешивать раствор.

— Хотите получить письменное предложение? «Федеральное бюро расследований нуждается в особых способностях Стивена Ноа Вэйла».

— Вы найдете кого-нибудь другого.

— Я знаю о вас то, чего, возможно, не знаете даже вы сами, — подошла к нему Кэт.

— О, прекрасно! Вот мы и дождались управленческой проницательности! Мне понадобятся письменные принадлежности?

— Вы должны это сделать! — возмутилась она.

Вэйл показал ей кирпич:

— Я выполняю свою работу и никому ничего не должен.

Кэт пристально посмотрела ему в лицо.

— Господи, вы не понимаете, ведь так? Не понимаете, почему совершаете такие поступки. Почему не можете сказать мне «да».

— Я говорю вам «нет».

— Перестаньте на минуту быть таким уж Вэйлом.

— Отчего это женщинам так трудно принять «нет»? От нас вы требуете принимать его сразу.

— Знаете, почему вы помешали ограблению банка? — Вэйл, не обращая на нее внимания, нанес раствор и уложил сверху кирпич. — Потому что этого не мог сделать никто другой, — продолжала она. — Все остальные старательно ищут самоутверждения, а вы его избегаете. — Кэт улыбнулась. — А если вы жаждете отомстить, то разве не лучший вариант — заставить Бюро упрашивать вас решить проблему, с которой не может справиться вся королевская конница, вся королевская рать?

Вэйл бросил на нее удивленный взгляд и вновь принялся укладывать кирпичи. Прошло полчаса. Кэт наблюдала за ним, сидя на краю крыши. Он экономил движения, как того требовала однообразная работа, но в его действиях было что-то интригующее: в том, как он клал кирпичи и безотчетно их выравнивал; как брал нужное количество раствора, не роняя его и не добавляя; в непрерывной плавности работы; в создании из прямоугольных кирпичей совершенно круглой трубы.

Наблюдая за ним, Кэт понимала, что без нее он работал бы медленнее. Если работа такая уж увлекательная, то Вэйлу следовало полюбоваться итогом, завершая круг, но он сразу тянулся за новым кирпичом. И Кэт не понимала, злится ли он на нее или старается поскорее закончить, чтобы избавиться наконец от своей гостьи.

Последний кирпич лег на место, Вэйл стряхнул с мастерка остатки раствора и обтер с обеих сторон о край деревянного корыта. Мастерок давно был чист, а он все тер его о доску.

— Что именно нужно сделать?

— Простите, мне запретили об этом говорить.

— Кто запретил?

— Директор.

— Директор ФБР?

— Он самый.

— Интересно, что́ в отличие от меня не под силу одиннадцати тысячам агентов?

— Прежде всего вы умеете оставаться в тени. Ограбление банка в прошлом месяце прекрасно показало, что вы не стремитесь увидеть свое имя в газетах.

— А затем?

— В Детройте у вас сложилась определенная репутация.

— В каком смысле?

— В смысле розыска людей.

— Значит, вам нужно, чтобы я нашел человека и при этом никто не знал, что ФБР его ищет.

— Дело несколько сложнее, но это главное, что нас заботит.

— И что я получу помимо забытого самоутверждения?

— Это вполне может стать предметом переговоров.

— Вы говорите как второй заместитель директора или как женщина?

Она слегка покраснела, и шрам на скуле побелел. Вэйл улыбнулся.

— Пока что это достаточный ответ. Когда?

— Я прилетела на самолете Бюро. Он ждет в аэропорту Мидуэй.

Вэйл взял десятигаллоновое ведро и стал класть в него лопатой неиспользованный раствор.

— Дайте мне полчаса, чтобы привести себя в порядок.


Пикап Вэйла остановился возле его дома, казенная машина Кэт чуть позади. Он подошел к ней, когда она открыла дверцу.

— Я постараюсь не задерживаться.

Она вылезла из машины.

— Можно позвонить по вашему телефону?

— У вас нет сотового?

— Я предпочла бы кабельный.

— Гостей я не ждал.

Кэт было любопытно заглянуть в частную жизнь Вэйла.

— Обещаю держать глаза закрытыми.

Вэйл открыл дверь и пропустил ее вперед. Маленькая квартирка не оправдывала ее ожиданий. Она значительно отличалась от остальной части здания. Стены покрывала некрашеная штукатурка. Трещины были тщательно заглажены мастерком. Зато полы из твердой древесины выглядели так, словно их недавно отполировали, доведя до блеска. Мебели было мало, на нескольких столах и полках стояло десятка два скульптур различных размеров, какие можно встретить на распродажах или в окраинных антикварных лавках. Все человеческие фигуры были безголовыми и, видимо, приобретались ради торса. Кэт стало любопытно, существовала ли иная причина.

— Как видите, я всё еще работаю над стенами.

На верстаке перед окном, куда падал дневной свет, стояло почти законченное изваяние мужского торса.

— Вы один здесь живете?

— Если хотите знать, моя ли это квартира, то да. И живу я один.

Кэт подошла к глиняному торсу высотой два фута и внимательно его осмотрела. Верхняя часть с рельефными мышцами казалась завершенной. Она взглянула на другие работы, проверяя, совпадают ли они по стилю.

— Другие не мои, если вас интересует это.

— Вы продаете их или раздаете бесплатно?

— Как ни странно, выбрасываю, закончив, или разбиваю, чтобы снова использовать материал.

— Пробовали когда-нибудь продавать?

— Они пока что недостаточно хороши.

— Вот эта, по-моему, имеет возможность быть проданной.

Вэйл снял тенниску.

— Вот-вот, поэтому вы не работаете в Музее Гуггенхейма, а я каменщик. Пива?

— Не откажусь.

— Стакан?

— Пожалуйста.

Голос Кэт нравился Вэйлу. Он звучал задорно, но с некоторой приятной незавершенностью, и его хотелось услышать снова.

— Не стараюсь подражать парням, пьющим из бутылки, но это бодрит.

Вэйл дал ей стакан и отвернул пробку. Открыв свою бутылку, сделал долгий глоток из горлышка.

Кэт снова осмотрела скульптуры.

— А почему они без голов?

Он снова отпил глоток. И Кэт впервые уловила нежелание отвечать на вопрос с присущей ему грубоватостью.

— Я нахожу лица отвлекающими. Всегда стараюсь понять, о чем в это время думают натурщики и даже на каком языке. Возможно, изучение русского и чтение Толстого и Достоевского все эти годы оставили у меня глубокий след на всю жизнь. Кстати, я пытался лепить лица. Они выглядят словно из преисподней.

Объяснение показалось ей отговоркой, в которую он сам не слишком верил. Вспомнив Детройт, Кэт подумала, не предпочитает ли он держать естественную дистанцию. Там все считали это своего рода продолжением его необъяснимой скромности. Озаренная своим открытием, она новыми глазами оглядела квартиру и не увидела ни телевизора, ни журналов, ни личных фотографий. Очевидно, он не допускал даже изображения лиц. Стало быть, главный вопрос — что его таким сделало?

— Хотя вы не сказали «да» сразу, уговорить вас лететь в Вашингтон оказалось не так уж трудно.

— Как видите, мой скульптурный бизнес идет неважно. А только что законченная работа была единственной, на которую я подрядился.

Кэт снова почувствовала отговорку.

— Знаете, если хотите вернуться в ФБР, это можно устроить.

— Сейчас я ищу не постоянное место, просто иное.

Она улыбнулась и кивнула.

— Гарантирую, что эта работа будет иной.

— Дайте мне пятнадцать минут. Телефон вон там.

Кэт рассеянно глотнула пива, прислушиваясь к шуму воды в душе. Она стояла над незавершенной скульптурой, восхищаясь ее мужественностью. Мышцы плеча и верхней части руки казались нереалистично большими, но в этом ощущалась какая-то первобытная несокрушимость. Потом, сжав кулак, она помассировала костяшками пальцев ладонь, вспомнив силу пожатия мозолистой руки Вэйла. И легонько погладила статую, согревая ее своим теплом.


Глава шестая


Кэт надеялась, что в самолете сможет побольше узнать о Вэйле. Ей польстило, что он не забыл ее. Насколько она помнила, за полтора года службы в Детройте они ни разу не встретились взглядами. Тогда в чем же дело?

Вэйл сел у окна, не спросив, какое место предпочитает Кэт, и тут же уснул. А проснулся, лишь когда шасси коснулись взлетной полосы в международном аэропорту имени Даллеса.

— Почему вы так на меня смотрите? Я храпел?

Кэт улыбнулась.

— Нет, впервые за весь день вы были превосходным спутником.

— Вам нравятся мужчины в бессознательном состоянии?

— Мои мужчины? Можно подумать, я собираю скальпы.

— Люди собиратели по природе. Обладание, власть. Разрушение чьей-то обороны. Мы все делаем это в той или иной форме. Это составная часть преследования.

— Преследования? И что же мы преследуем?

— Именно это мужчины… прошу прощения: мужчины и женщины — пытаются выяснить со времен Пифагора.

— Пифагора?

— Да, в Греции были философы до Сократа.

— Пифагор как-то связан с треугольником?

— С квадратом гипотенузы. Он считал, что душа бессмертна. Вы верите в бессмертие души? — спросил Вэйл.

— Вторым заместителям директора не положено иметь души.

— А собирать скальпы?

— Как ни странно, это необходимость.

Он подался к ней с шутливой заинтересованностью:

— Скажите, второй заместитель директора Бэннон, возможность продвижения по службе — это все, что я для вас представляю?

— Как вы сказали, каменщик, мы все что-то преследуем.


Директор велел секретарше проводить Кэт и Вэйла к нему в кабинет, как только они появятся. Когда они вошли, Ласкер сидел за столом и подписывал бумаги. Дон Колкрик, стоя позади него, брал подписанные документы, мельком их проглядывая.

Ласкер поднялся и протянул руку Вэйлу.

— Стив, спасибо, что прилетели, причем незамедлительно. Это один из моих заместителей, Дон Колкрик. — Вэйл пожал руку Ласкеру, и тот указал ему на кресло. — Вы освободили заложников весьма впечатляюще.

— Казалось бы, грабитель со стажем не должен соваться в банк в пятницу во второй половине дня.

Ласкер засмеялся.

— Не могли бы вы разрешить наши недоумения? Почему вы ушли, когда все закончилось?

— Я как-то об этом не думал. Но если мой уход всех удивил, особенно здесь, это достаточная награда.

Ласкер взял папку, на обложке которой была напечатана фамилия Вэйла.

— Это предостережение? В том случае, если решите помочь нам?

— Думаю, прочитав мое личное дело, вы могли бы обойтись без этого вопроса.

— Я начинаю понимать, почему вас уволили, — улыбнулся Ласкер.

Вэйл засмеялся.

— Не представляю иного результата. Это походило на крушение поезда — меня и Бюро сшибли лбами. Никто особенно не хотел этого, но и не позаботился предотвратить столкновение, и прежде всего я. Бюрократия должна исправлять ошибки, чтобы иметь возможность работать. Я и не подозревал, что кто-то обладает такой властью надо мной.

— Значит, вы отказались сотрудничать с Управлением профессиональной ответственности, поскольку выдать заместителя начальника отделения некорректно?

Вэйл повернулся к Кэт.

— Кент Уилсон сейчас, видимо, где-то трудится начальником отделения?

— В Сан-Диего.

— Ага. По крайней мере его отправили в место со скверным климатом. — Он снова обратился к директору. — Скажем так: у меня были другие приоритеты.

— Например, не позволить убийце полицейского выйти на свободу?

На лице Вэйла появилось удивление, и Кэт ощутила легкое удовольствие, узнав о нем то, чего он, видимо, открывать не собирался.

— Я полагал, наша встреча будет касаться более неотложной проблемы.

— Прошу прощения. Здесь, чтобы уцелеть, нужна полная осведомленность. Кроме того — хоть я и знаю, что говорить вам об этом нет необходимости, — прошу вас не разглашать услышанное в этой комнате. — Вэйл кивнул. — Вам известно об убийствах людей, именующих себя «врагами ФБР».

— При всем моем невнимании к новостям, пропустить это было бы трудно.

— Тогда вы наверняка знаете, что ответственность за эти преступления берет на себя организация, именуемая «Рубэйко пентад». Они выглядят местной террористической группой, но при этом требуют больших денег за прекращение убийств.

— С кого они требуют деньги?

— С ФБР.

— Наглости у них хоть отбавляй, верно? А вы скрываете это от общественности, потому что…

— В их требованиях содержится условие, что, если мы предадим это гласности, они убьют еще одного видного человека. Оригинальная тактика. Поскольку мы не можем обнародовать их мотивы, создается впечатление, будто это у нас существуют скрытые планы и вот-вот раскроется обширный правительственный заговор. У нас просто связаны руки.

— Понимаю, — произнес Вэйл. — Поскольку я здесь, очевидно, что-то не заладилось с передачей денег.

— Они превратили ее в смертоносную полосу препятствий. Агента, который доставлял деньги, застрелили.

— Надо полагать, реального миллиона не было.

— Только тысяча долларов, они бросили их на месте.

— Дали понять, что снова потребуют денег.

— Да, конечно.

— Существуют какие-то нити?

— Дон, — сказал директор, — ты занимался этим делом.

— Там был обнаружен акваланг, — заговорил Колкрик. — Мы пытаемся узнать, откуда он взят, но это почти невозможно. А тюрьма находится на охраняемой военно-морской базе, и мы выясняем, кто имел туда доступ в последние два месяца. Там побывали тысячи людей, на это может уйти целая вечность.

— Похоже, кто-то знает, как загрузить вас работой.

— Полагаете, это пустая трата времени? — спросил Колкрик.

— Вовсе нет. Никогда не знаешь, какая нить приведет к результатам. Но похоже, вымогатели выбрали эту базу, потому что чем сложнее доставка, тем больше времени уходит на розыск. Видимо, путать следы — их главное оружие. Такие нити требуют большого количества людей, но обычно никуда не ведут.

— Они знают, как затруднить розыск, в этом нет никакого сомнения, — согласился Ласкер.

— И что произошло со второй доставкой? — спросил Вэйл.

— Кто говорил о второй доставке? — отрывисто произнес Колкрик.

— О ней свидетельствуют второе и третье убийства, — ответил Вэйл. — Дон, я на вашей стороне, потому и нахожусь в этой комнате.

— Стив, я должен извиниться за всех, — произнес Ласкер. — Я так требовал не допускать утечки, что все на этом помешались. Вы дали слово, и этого, разумеется, вполне достаточно. То, что я скажу сейчас, еще более секретно.

Он сообщил о втором письме с требованием денег и роли Бертока в их доставке. Описал его маршрут, невозможность вести незаметную слежку и, наконец, исчезновение агента с двумя миллионами долларов.

— Значит, вам нужно, чтобы я нашел Бертока?

— Да. И не будем возражать, если обнаружите деньги.

— Решение отпустить его с двумя миллионами было явно нелегким.

— Когда пресса держит тебя в заложниках двадцать четыре часа в сутки и невозможно предотвратить очередное убийство, оно дается на удивление легко.

Вэйл задумался. Кэт, подождав несколько секунд, заметила:

— У вас наверняка возникло множество вопросов.

— Таких, чтобы сейчас отнимать у кого-то время, нет. Очередного ультимативного письма вы пока не получали, так ведь?

— Пока не получали, — подтвердил директор.

— Цена, вероятно, поднимется. Полагаете, доставка будет такой же трудной?

— Надеемся, что нет, — сказал директор. — Но не уверены.

— Рассчитываем установить личности вымогателей, — добавил Колкрик.

— Есть какие-то перспективные нити?

Кэт и Колкрик промолчали.

— Таких нет, — наконец сказал Ласкер.

— Жаль, но мне это не помешает найти Бертока, хотя и не без труда.

— Собственно говоря, эти две проблемы частично совпадают, — после недолгой паузы заговорил директор. — Все три жертвы и осуществлявший доставку агент были убиты из одного пистолета — «глока» двадцать второй модели. У Бертока был такой же.

— Этих пистолетов в стране тысячи, — возразил Вэйл. — Почему вы думаете, что Берток может быть к этому причастен?

— Преступники требовали, чтобы деньги доставил именно он, — явно знали, что Берток работал по вымогательствам. К тому же он исчез вместе с деньгами. Я, конечно, надеюсь, что Берток непричастен ко всему этому, но, честно говоря, твердой уверенности нет.

— Если это он, к чему последнее убийство?

— Теоретически, — заговорил Колкрик, — Берток должен был искать пути для защиты. Зачем убивать, если деньги уже у него? Но ведь он служит в правоохранительных органах. Не раз видел, как попадались преступники, считая себя в безопасности. Не такое уж сложное средство защиты. Три убийства или четыре, казнить его можно лишь раз.

— Пожалуй, это реально, но только если человеку грозит серьезная опасность, однако с двумя миллионами долларов легко укрыться в надежном месте, — сказал Вэйл.

— Итак, Стив, — спросил Ласкер, — вы нам поможете?

— Если соглашусь, то потребую несколько условий.

— Мы наверняка сможем их удовлетворить.

Директор открыл ящик стола, достал «черную корочку» с золотистым значком ФБР и придвинул к нему.

Вэйл раскрыл удостоверение и взглянул на собственную фотографию, сделанную во время учебы.

— Трудно поверить, что когда-то я был… в штате.

Он закрыл его и положил в карман пиджака.

— Найдете Бертока или нет, я готов сделать это удостоверение постоянным, включая в стаж время, когда вы не находились на государственной службе.

— За предложение спасибо, но, возможно, оно преждевременно. Я здесь не с целью выяснить, могу ли быть хорошим подчиненным. Знаю, что не могу. Ваше поручение трудновыполнимо, и методы, который я сочту необходимыми, со временем, вероятно, заставят вас пожалеть о своем решении.

— Сейчас я готов пойти на этот риск.

Вэйл улыбнулся:

— Именно это говорил мне последний заместитель начальника отделения.

Директор вымученно усмехнулся.

— Хорошо, но если не хотите возвращаться на службу, мы должны будем вам заплатить. Что предпочтете — процент с обнаруженных денег или твердую сумму за нахождение Бертока?

— Это возвращает нас к предварительным условиям. Первое — по ходу дела мне потребуется помощь действующих агентов. Если начальники отделений не сменились, им не понравится получать приказы от засланного нарушителя субординации. Поэтому мне нужен человек, которого бы эти типы боялись.

— Вроде второго заместителя директора Бэннон? — спросил Ласкер.

Вэйл взглянул на нее:

— Как думаете, Кэт, сможете привести в дрожь тех, кого надо?

Кэт почувствовала, что начинает краснеть, но скрыла смущение под саркастической улыбкой.

— Похоже, получать приказы от засланного нарушителя субординации придется мне.

— А второй пункт? — спросил директор.

— Отказ от оплаты.

Директор был в явном недоумении.

— Не вижу в этом никакого смысла.

Вэйл улыбнулся.

— Если мне заплатят, кто-то рано или поздно сочтет меня служащим и начнет отдавать приказы. Мы все понимаем, что кончится этим. Нет, моя плата — ни от кого не зависеть. Может, когда мы завершим дело — если оно будет удачным, — я сложу затраченные часы, и вы заплатите мне повременно по ставке каменщика.

— Тогда чем можно помешать вам своевольничать? — спросил Колкрик.

— Полагаю, ничем.

— Должен сказать, я был против привлечения вас к этому делу, — сообщил Колкрик. — Прошу прощения, но здесь и так достаточно неразберихи.

— Дон, если будете столь же честным и дальше, мы уцелеем. Даже в этой неразберихе.

— Почему же вы беретесь за такое дело, если не хотите ничего, кроме жалких грошей? — полюбопытствовал Ласкер.

Вэйл взглянул на Кэт:

— Очевидно, потому, что оно мне по силам.


Глава седьмая


Вэйл сидел в гостиничном номере и читал материалы с экрана ноутбука, взятого у Кэт Бэннон. В него было загружено все по делу «Рубэйко пентад», в том числе фотографии с места преступления, лабораторные результаты и данные группы наблюдения. Для столь тайной операции количество собранного материала впечатляло. Когда он откусил еще кусок холодного гамбургера, послышался стук в дверь и вошла Кэт. Она была с портфелем, показывая, что ее визит официальный, однако переоделась в платье и туфли на высоких каблуках.

— Привет, — сказала она и огляделась. — Как номер?

— Вы видели мою квартиру, насколько же он должен быть хорош?

— Отлично, отлично, — смущенно проговорила она. — Вам нужно еще что-нибудь?

— Что вы предлагаете? — усмехнулся Вэйл.

— Снаряжение, каменщик, снаряжение. Например, справочник агента или кастет.

— Я не думаю о своем некрологе, но не хотел бы, чтобы там написали: «Он погиб, потому что сунулся с ноутбуком в перестрелку».

— Хорошо, я принесу вам оружие и отвезу в тир попрактиковаться.

— Думаете, для этого есть время?

— Это нерушимое правило. Иначе могут последовать санкции.

— Разве моя работа не заключается в том, чтобы нарушать правила?

Чуть помолчав, Кэт сказала:

— Хорошо, завтра привезу вам оружие. Я заказала самолет Бюро. Думаю, мы полетим в Лас-Вегас и попытаемся найти след Бертока.

— Я полагал, в Лос-Анджелес.

— Почему?

— Точно не знаю. Назовите это наитием. И не считайте, что три игры «Щенят» с «Ловкачами»[6 - «Щенята» — чикагская бейсбольная команда; «Ловкачи» — лос-анджелесская.] на этой неделе как-то с ним связаны.

На лице Вэйла появилось непроницаемое выражение, возникавшее, когда он не хотел отвечать на вопрос. Однако Кэт не сомневалась: его решение начать с Лос-Анджелеса не связано ни с бейсболом, ни с интуицией. Он нашел какой-то способ выследить Бертока, который никому не приходил в голову.

— Знаете, будет гораздо проще, если мы не станем секретничать друг с другом, — заметила она.

— В «Космо» пишут, что небольшая тайна не дает остыть отношениям.

— На свете мало несомненных истин. То, что вы ни разу не читали «Космополитен», одна из них. Почему Лос-Анджелес?

— Во-первых, это одно из самых далеких от вашего босса мест. Я знаю его тип, знаю свой тип. Мы все видели, как кончается этот фильм.

— А во-вторых?

— Простой счет. Сколько раз возникало в деле каждое из этих мест: Нью-Гэмпшир, Питсбург, Юта, Аризона и Лас-Вегас?

— Все по разу.

— А Лос-Анджелес?

— Не знаю, около полудюжины?

— Везде от первой жертвы до штемпелей на конвертах с требованием денег и Бертока. К тому же я хочу еще раз обыскать его квартиру.

— Зачем?

— Чаще всего агенты ошибаются, полагая, будто если что-то сделано, то сделано как надо.

Кэт согласно кивнула.

— А что нам известно о личной жизни Стэнли Бертока? — спросил Вэйл.

— Его куратор считает, что он страдал от «двух дисфункций».

— То есть?

— Слишком много выпивки, слишком мало денег и две бывших жены. Он думает, что Берток, увидев возможность справиться со своими проблемами, воспользовался ею.

— А как насчет психики?

— Умный, но необщительный. Никаких друзей и не самый увлеченный на свете агент.

— Однако ничто не объясняет, почему наша маленькая банда террористов выбрала этого человека для доставки денег. Если вымогатели настолько хорошо знали Бертока, разве не возникло бы у них опасения, что он может скрыться с деньгами?

— Это возвращает нас к мысли, что он и «Пентад» одно и то же или по крайней мере связаны друг с другом.

— Для столь хорошо спланированной операции это слишком уж бросается в глаза.

— Не слышали, что безупречных преступлений не бывает?

— Как ни жаль, преступлению не нужно быть безупречным, чтобы остаться нераскрытым.


Объяснив Кэт, что до утра читал файл «Рубэйко пентад», Вэйл проспал весь полет до Лос-Анджелеса. Когда они приземлились на одну из взлетно-посадочных полос для правительственных самолетов, Кэт пришлось его разбудить. Сойдя по трапу в слепящий солнечный свет Южной Калифорнии, Вэйл невольно потянулся в приятном тепле. Небо было не таким голубым, как в Чикаго или даже Вашингтоне. На горизонте узкая полоска серо-оранжевой дымки отделяла его от земли.

Футах в ста стоял темно-зеленый седан. К самолету шел мужественный человек лет тридцати в шитом на заказ летнем костюме. Его лицо светилось доброжелательностью, говорящей о принадлежности к управленческому персоналу. Подойдя к Кэт, он протянул руку:

— Аллен Сэбейн.

Кэт пожала протянутую ладонь и представила его Вэйлу. Мужчины обменялись рукопожатием. Темные волосы Сэбейна были аккуратно подстрижены, он привычно сутулился и слегка отворачивал лицо, пытаясь скрыть длинный острый нос. Он хотел было взять у Кэт сумку, но та с любезной улыбкой отказалась от помощи. Сэбейн указал на седан.

— Эту машину мы взяли для вас напрокат на то время, пока будете здесь. В ней, как вы требовали, есть глобальная система ориентирования. Мы ввели в нее полный комплект карт Южной Калифорнии. С начальником отделения можно встретиться сегодня до полудня в любое время.

— Хорошо, — сказала Кэт, — давайте покончим с этим. — И обратилась в Вэйлу: — Начальник здесь Марк Хилдебранд. Встречались когда-нибудь с ним?

— Да вроде нет.

— Когда я сказала ему по телефону, что мы вылетаем, он проявил некоторое местничество.

— Местничество — это не так уж плохо. Может, действительно заботится о том, что происходит на его территории.

— Вы раздражающе самоуверенны после сна.

— Прошу прощения. Позвольте мне провести с ним несколько минут, и я буду в полном порядке.

Они сели в машину — Кэт впереди, Вэйл сзади. Она дала ему «глок» двадцать второй модели в кобуре с двумя запасными обоймами. Потом протянула инструкцию по обращению с оружием и насмешливо поинтересовалась:

— Надеюсь, вы знаете, как заряжается пистолет?

— Могли бы дать его мне перед взлетом.

— Вы спали. Кроме того, мне было любопытно, спросите ли вы о нем, и поскольку вы не прошли проверки, я не хотела, чтобы быстрое выхватывание отрабатывалось в самолете и мы с летчиком пали случайными жертвами.

— Я постарался бы не застрелить вас. Не понимаю, зачем здесь нужна канцелярщина.

Кэт вручила ему кредитную карточку и сотовый телефон.

— Кстати, о канцелярщине. Мне не нужно за это расписываться?

Кэт понизила голос:

— Когда вы заявили директору, что ваше неповиновение лишь вопрос времени, я предпочла, чтобы эти вещи невозможно было связать с вами и, самое главное, с нами.

— Иногда вы меня пугаете.

— Если бы это было правдой…

Они ехали на север. Движение было интенсивным, и пришлось несколько раз постоять в пробках. Как только дорога освобождалась, все неслись с максимальной скоростью. Вэйл заметил, что машины в превосходном состоянии — ни выцветшей окраски, ни ржавчины, ни даже грязи. Это был иной мир: чистое шоссе, обсаженное деревьями, люди, бегущие трусцой или едущие на велосипедах в минимуме одежды. Здесь, в Южной Калифорнии, все говорило о стремлении к вечной молодости?

— Думаю, — заговорил Сэбейн, — меня отправили встречать вас, потому что я куратор Стэна Бертока. Во всяком случае, был его куратором. Так что начинайте разговор.

Не успела Кэт открыть рот, как Вэйл произнес:

— Был?

— Ну, официально и остаюсь, однако очень сомневаюсь, что однажды утром Стэн войдет, сядет за свой стол и примется за работу.

— Думаю, нет, — согласился Вэйл.

— Расскажите о нем, — попросила Кэт.

— Он был… не бог весть какой агент, по крайней мере с моей точки зрения. Мне приходилось внимательно наблюдать за его действиями. Берток сильно пил. Как-то вечером мне позвонили из полицейского управления — его задержали за вождение в нетрезвом виде. Пришлось ехать туда и отвозить его домой. Кроме того, у него были финансовые затруднения. Видимо, из-за двух бывших жен. И мне несколько раз звонили сборщики налогов.

— Думаете, Берток скрылся с деньгами? — спросил Вэйл.

— Не хочу обвинять его заочно, но если нет, то где он?

— Значит, если он присвоил деньги, вас это не удивит? — уточнила Кэт.

— Нет, пожалуй.

— Как думаете, откуда «Пентад» узнала его фамилию?

— Не представляю.

Когда они приехали на место, Сэбейн пригласил их в кабинет начальника отделения.

— Босс, это второй заместитель директора Кэт Бэннон и… прошу прощения?..

— Стив Вэйл, — сказала Кэт, не дав ему ответить.

Начальник отделения оказался высоким, подтянутым, с темным загаром и густыми светлыми волосами. На нем была синяя рубашка с белым воротничком. Манжеты, тоже белые, скрепляли большие золотые запонки.

Сначала он протянул ладонь Кэт.

— Марк Хилдебранд. Мы разговаривали по телефону. — Пожимая руку Вэйлу, он повторил свое имя. — Садитесь, пожалуйста.

И велел Сэбейну поплотнее закрыть за собой дверь.

Кэт заметила, как внимательно Вэйл разглядывает Хилдебранда.

— Марк, спасибо, что позволили нам прилететь и возглавить эту операцию, — заговорила она. — Директор полностью доверяет вам и вашим подчиненным; просто розыск ведется по всей стране, и он считает, что лучше всего начать его отсюда.

— Кэт, что именно я могу для вас сделать?

— Нам нужно скрытно обыскать квартиру Стэна Бертока, — вмешался Вэйл.

Хилдебранда удивила самоуверенная властность в его голосе. Он взглянул на Кэт, но та осталась невозмутимой.

— Прошу прощения, Стив, вы не сказали, где служите. В ГСО?

— Об этом можно только мечтать. Нет, я лишь оруженосец заместителя директора.

Хилдебранд недоуменно уставился на Вэйла. Молчание нарушила Кэт:

— Марк, есть какая-то проблема?

— Нет, просто мы уже обыскивали эту квартиру — с ордером. И, по-моему, в данных обстоятельствах действовали единственно правильно. Не представляю, что может дать еще один обыск.

— Давайте взглянем на это так, — предложил Вэйл. — Если мы ничего не обнаружим, вы скажете: «Я же вам говорил».

— Вряд ли это ваши истинные мотивы, — сказал начальник отделения, все еще пытаясь определить источник властности Вэйла.

— Марк, — произнесла Кэт, — мы информированы по этому делу гораздо больше, чем ваши агенты, и видим его под другим углом. Или, если угодно, назовите это недостатком воображения. Не думайте, что мы пытаемся вас перехитрить, но нам действительно нужно еще раз осмотреть квартиру Бертока.

Кэт видела: Хилдебранд возмущался, что ему дают указания на его территории, и еще больше — невозможностью выбора. Вэйл не зря предчувствовал ожидающее его противодействие, особенно при своем откровенном отсутствии такта. Начальник отделения натянуто улыбнулся.

— Нам может потребоваться тот же заместитель федерального прокурора, Тай Делсон.

— Марк, — сказала Кэт, — я не должна говорить этого, но сейчас главное — не привлекать внимания прессы. Этому Делсону можно доверять?

— Этой Делсон. Да, вполне. К сожалению, она вскоре оставит место заместителя федерального прокурора. Очень жаль, очень. Здешние агенты ее любят. Приглашают на вечеринки чаще, чем меня. Возможно, она часа через два выдаст вам ордер. Тай уже получила материалы с первого обыска и знает нужного судью, который в случае необходимости подпишет ордер.

— Нам потребуются показания, заверенные под присягой, — напомнила Кэт.

— Это она уже делала. Можете отправиться к ней сейчас?

Кэт кивнула, и Хилдебранд поднял телефонную трубку.

— Она у себя в кабинете, — сообщил он после краткого разговора.

— Здесь есть хороший специалист по открыванию замков? — спросил Вэйл.

— А что такое? — вскинулся начальник отделения, и Кэт поняла, что он будет противодействовать Вэйлу.

— Мы хотим провести обыск тихо — возможно, ночью.

— Дверь мы вам отопрем.

Кэт с Вэйлом поднялись, и Вэйл пожал руку начальнику отделения.

— Марк, спасибо за помощь. Я буду держать вас в курсе наших дел.

Когда они вышли из кабинета, Кэт сказала:

— Господи, как при таком обращении с руководством вам удалось прослужить три года?


Глава восьмая


Тай Делсон предложила Кэт и Вэйлу стулья в своем тесном кабинете. Несмотря на высокие окна, свет исходил только от маленькой бронзовой лампы на ее столе. Заместитель федерального прокурора была стройной, длинное черное платье доходило до щиколоток. Лицо симметрично обрамляли темно-каштановые, коротко остриженные волосы. Кожу можно было бы назвать безупречной, если бы не призрачная бледность. Вэйл счел не лучшим выбором красно-коричневую губную помаду. Она была одной из тех редких женщин, которых очки делают более привлекательными. Чрезмерно подведенные глаза, увеличенные линзами, казались слишком большими, как у невинных, но обездоленных детей с полотен Кина. В них светился живой ум, притушенный какой-то легкой нервозностью. Однако голос звучал совершенно уверенно, исключая сомнения, будто ей может недостать упорства в соблюдении законов, необходимого, чтобы отправлять мужчин и женщин в федеральную тюрьму.

Вэйл заметил на ее стене взятое в рамку высказывание Мартина Лютера: «Всякая ложь, подкрепленная семикратно, становится похожей на правду».

— Не припоминаю, чтобы видел такое раньше.

— Наша работа основана на лжи, — пояснила Тай. — Полицейские лгут подозреваемым, добиваясь признания, адвокаты лгут присяжным… потому что им за это платят.

— А обвинители?

— Мы самые большие лжецы. Твердим себе, будто играем важную роль, — ответила она. — Прошу прощения. Я понимаю, как цинично это звучит. Именно поэтому и ухожу из федеральной прокуратуры. Собираюсь стать адвокатом по делам о недвижимости, где ложь не только допустима, но и доходна.

Вместо того чтобы сесть за свой стол, Тай взобралась на подоконник и поставила ноги на сиденье стула. Вэйл оценил, что женщина, достигшая высокого положения заместителя федерального прокурора, не держится официально с теми, кто обратился к ней за помощью. Она приподняла фрамугу, зажгла сигарету без фильтра и глубоко затянулась; бумага липла к ее тонким губам с удивительной чувственностью.

— Знаю, знаю, в федеральных зданиях не курят. Простите мой единственный порок. Ладно, единственный, в котором признаюсь. — Она чуть смущенно улыбнулась. — Значит, вам нужен еще один ордер на обыск квартиры Стэна Бертока. Я не ошибусь, предположив, что его поиски не увенчались успехом?

— Не ошибетесь, — сказала Кэт. — И мы хотим войти туда после полуночи.

— Для этого нужны серьезные основания. Я получила результаты прежнего обыска. Что именно следует указать целью нового?

— Два миллиона наличными, — ответил Вэйл.

Тай засмеялась с эротичной хрипловатостью — очевидно, следствием ее «единственного порока».

— Славно. Что-то подсказывает мне, что даже Стэн Берток более осторожен.

— Стало быть, вы с ним знакомы, — предположил Вэйл.

— Мы работали вместе по нескольким делам.

— Какого вы о нем мнения?

— Не знаю, насколько верными могут быть мои суждения задним числом.

— Никто не ведет записей. Мы только стараемся его найти, — сказал Вэйл.

— Справедливо. Так вот, он казался замкнутым, словно думал о каких-то мрачных делах. Всегда был нервозным… нет, не то слово. Скорее, готовым взорваться. Возможно, депрессивным. На вечеринках сидел в углу и налегал на выпивку. Если кто-нибудь пытался удержать его от поездки домой на своей машине, лез в драку. У него была репутация горького пьяницы, но, думаю, причина крылась глубже.

Слово «депрессивный» Вэйл счел профессиональным и заинтересовался, откуда ей известны психологические термины.

— Вас удивило, когда он исчез вместе с деньгами?

— Честно говоря, меня больше удивило, что он принял это задание не протестуя. Как-никак последнего агента застрелили, верно? Стэн не был человеком команды. И определенно не искал наград.

— Значит, вы не удивились, что он скрылся с деньгами?

— Вы уверены, что это так?

— То есть «невиновен, пока не доказано обратное»?

— Скорее, «как только предоставите доказательства, с удовольствием его повешу», но в настоящий момент…

— Он умен?

— Настолько, чтобы скрываться от вас или чтобы организовать вымогательство?

— И то и другое.

Она посмотрела Вэйлу в глаза и понизила голос:

— Не знаю, насколько трудно от вас скрыться, но если сравнивать его с остальными здешними агентами, особой проблемы ему бы это не составило.

Когда Вэйл улыбнулся на эти слова, подала голос Кэт:

— А вымогательство?

— Работая здесь, я поняла, что нельзя недооценивать способность мужчины ко злу. Даже хорошего мужчины.

— А женщины? — поинтересовался Вэйл.

Тай криво усмехнулась:

— По сравнению с женщинами мужчины всего-навсего дилетанты.

— Как насчет того, чтобы стать убийцей? — спросила Кэт. — Он был достаточно зол?

— Пресса старается создать впечатление, будто к этим убийствам могут быть причастны агенты, но такова уж нынешняя журналистика. Мне трудно поверить, что кто-то из агентов способен пойти на это. Однако всякий раз, когда попадается серийный убийца, его ближайший сосед неизменно говорит в новостях, какой он хороший человек. Вам именно поэтому нужен ордер на обыск? Чтобы найти доказательства убийств?

— Мы не исключаем никаких возможностей. Если что-то упустим, с нас потом снимут головы, — заметила Кэт. — Особенно учитывая, что деятельность «врагов ФБР» набирает силу.

— Если вы намерены собрать улики, которые можно использовать в процессе по делу об убийствах, основания для выдачи ордера на обыск должны быть безупречными. Это первый юридический шаг к данной цели и, как таковой, должен быть тщательно продуман. Имея это в виду, какими вы располагаете доказательствами, указывающими на причастность агента Бертока к этим убийствам?

— Если оставить предположения, — ответил Вэйл, — единственная связь — пистолет той же марки, что использовался при убийствах, как и у тысячи других агентов.

— То есть, — подытожила Тай, — у вас ничего нет.

— Нам говорили, — сказал Вэйл, — что «ничего» обычно не представляет для вас проблемы.

Она последний раз затянулась сигаретой и щелчком выбросила окурок в окно.

— Давайте все упростим. Мы ни в чем не обвиняем Бертока. Полагаю, у него были определенные, выданные ему вещи — удостоверение, пистолет, наручники. Поскольку он не выполнил задание и его местонахождение неизвестно, правительство хочет возвратить свою собственность. Возможно, после исчезновения он вернулся в свою квартиру и оставил эти вещи там.

— Впечатляюще. Вы ничем не располагаете — и на тебе: получаете ордер на обыск. Приятно для разнообразия иметь юридического чародея на своей стороне, — произнес Вэйл.

— Я пробуду на должности еще около месяца, поэтому о превышении полномочий говорить не станем. Только имейте в виду: это не чародейство, а просто фокус, защищенный корпоративным правилом.

— Каким?

— Ни в коем случае не раскрывать, как это сделано.

— Поверьте, никто не способен лучше хранить секреты фокусников, чем агенты ФБР, — заверила Кэт.

— Отлично, — сказала Тай. — Поэтому все признанное существенным для обыска квартиры пропавшего агента будет приемлемо в суде при условии, что вы не выйдете за установленные ордером рамки.

— То есть? — спросила Кэт.

— Если вы ищете автомобиль, заглядывать в ящики туалетного столика нельзя.

— Документы могут находиться где угодно, — возразила Кэт.

— Издержки производства, — пожала плечами Тай.

— Значит, у нас все в порядке? — уточнил Вэйл.

— Есть одна небольшая проблема. Поскольку цель обыска совершенно обыденная и квартира, очевидно, пуста, оснований для входа туда ночью нет. Но есть предложение: солнце всходит примерно в половине шестого — в это время большинство обитателей соседних квартир спят непробудным сном.


Единственным звуком в тускло освещенном коридоре было звяканье отмычек Тома Демика, колдовавшего возле двери Стэнли Бертока. Вэйла удивила внешность агента техслужбы, когда их представили друг другу. Его волосы и окладистая борода были совершенно седыми, и выглядел он гораздо старше пятидесяти. Вэйл предположил, что, поскольку Демик — коренастый, с нависшим над ремнем брюхом — не соответствовал предвзятому мнению об агенте, проводящем тайные операции, это создавало ему превосходное прикрытие в случае помехи. Руки Демика, особенно пальцы, были толстыми и короткими, как у рыбака не в первом поколении или представителя другой профессии, где требуется сила, а не ловкость и быстрота. Однако работал он четко, не делая лишних движений. Меньше чем через три минуты Демик распрямился и вопросительно взглянул на Кэт. Она жестом поблагодарила его, и он пошел к автостоянке позади дома.

Вэйл открыл дверь и скользнул внутрь. Кэт последовала за ним и, пока он запирал замок, положила копию ордера на шаткий кухонный стол. У нее имелась и копия первого ордера на обыск, проведенный лос-анджелесскими агентами полторы недели назад.

Квартира с одной спальней была обставлена скудно, и хотя ее обитатель отсутствовал уже давно, в воздухе стоял едкий запах сигаретного дыма. На столе возле потертого дивана находился автоответчик; рядом с ним — пепельница с полудюжиной окурков. Кэт дала Вэйлу пару перчаток для обыска.

Хотя огонек не мигал, на дисплее автоответчика были указаны три сообщения, прослушанных, но не стертых. Вэйл включил «воспроизведение»: одна из бывших жен Бертока негодовала, что алименты опять своевременно не поступили. Во втором сообщении она же требовала, чтобы он немедленно отозвался. В третьем некий Джош просил ему перезвонить.

— Видимо, это его брат из Миннесоты, — сказала Кэт.

Вэйл взял переносную телефонную трубку, нажал на оборотной стороне кнопку «входящие звонки» и просмотрел номера.

— Междугородний телефонный код шестьсот двенадцать. Это может быть Миннесота?

— Видимо, да, — ответила Кэт. — Брата допрашивали, и мы раз в неделю проверяем, на всякий случай, его междугородние переговоры.

Вэйл достал записную книжку и внес оставшиеся без ответа номера.

— Это любопытно. Известно, в какое время исчез Берток?

— Точно нет. Не думаю, что кто-то засек конкретную минуту, когда машина перестала двигаться. Около трех часов дня семнадцатого числа.

— В день доставки было много входящих звонков, все с одного номера. Похоже, звонили примерно каждые четверть часа. Последний был сделан в два тридцать восемь. Сообщений звонивший не оставлял.

Кэт подошла к Вэйлу:

— Какой это номер?

— Код триста десять… погодите, кажется, я его уже видел. — Он пролистал записную книжку. — Это сотовый телефон, который Бертоку дали в дорогу, а он оставил его вместе с сигнализатором местонахождения. Он звонил по собственному номеру.

— Проверял, нет ли сообщений.

— Думаю, это обычное дело — ему наскучило вести машину, или он нервничал в связи с предстоящим.

— Звонить каждые четверть часа — обычное дело? — Кэт взглянула на Вэйла, и тот пожал плечами. — Предположим, Берток собирался похитить деньги. Возможно, его частые звонки как-то связаны с планами скрыться.

— Возможно.

Кэт вернулась на кухню, чтобы осмотреть содержимое выдвижных ящиков, а Вэйл продолжал переписывать номера. Закончив, она спросила:

— У вас все?

— Полный порядок. Давайте обыщем спальню. В девяти случаях из десяти улики находятся там.

— Звучит очень уж по-фрейдистски.

— Кто больше Фрейда знал, как люди прячут секреты?

Они вошли в маленькую спальню. Пока Вэйл заглядывал под матрацы, Кэт обыскала узкий комод.

— Я займусь ванной, — сказал Вэйл и, отодвинув занавес душевой, проверил содержимое аптечки. Там оказались только бритвенные принадлежности, зубная паста и аспирин. Раковина была встроена в белый туалетный шкафчик. Он открыл единственную дверцу, увидел, что там пусто, но обратил внимание на боковую панель. Легкие серые мазки у стены напоминали слезы, оставленные кончиками пальцев. Отодвинув шкафчик дюймов на шесть, он обнаружил в открывшейся полости перехваченную резинкой папку. Вэйл прошел в спальню, сел и раскрыл ее.

— Что это? — спросила Кэт.

— Улики. Очевидно, Фрейд ошибался.

Внутри оказалось больше десятка документов. Перебирая их, Вэйл достал металлическую печать и блокнот с голубой бумагой и передал его Кэт. Она раскрыла обложку — записей не оказалось, но две трети верхнего листа были аккуратно оторваны.

— Господи, — произнесла Кэт, глядя на блокнот.

— Что такое?

Она показала Вэйлу оборванный лист.

— Вы были правы насчет повторного обыска.

Размер, цвет и текстура голубой писчей бумаги были идентичны тем аккуратно оторванным листкам, на которых «Пентад» писала письма. Кэт взглянула на Вэйла, продолжавшего методично перебирать документы. Она привыкла не ждать от него реакции, но поразилась, что даже эта улика как будто нисколько его не взволновала.

Верхние четыре листа представляли собой бланки заявлений для получения американского паспорта. Дальше шло свидетельство о рождении из Флориды. Имя наверху старательно вытравили и вместо него впечатали «Рубен Аснар». Под этим документом лежало три копии, на которых благодаря умелому использованию копировальной машины не осталось даже следа подделки. Вэйл ощупал печать, вытисненную внизу страницы, и поднял ее к свету, чтобы прочесть рельефные буквы. Перевернув один из документов, он прижал к свободному месту металлическую печать и сказал:

— Я так и думал. Это печать не штата Флорида, а государственного нотариуса округа Лос-Анджелес. Если не приглядываться, можно счесть это подлинным заверенным документом. — В папке имелось еще полдесятка копий свидетельства о рождении и заявление на получение водительских прав штата Флорида с адресом в Майами. — Задолго до вылета в Финикс Берток узнал о доставке?

— Точно не знаю, — ответила Кэт, — может, дня за два. Хватило бы этого срока для сбора всех документов?

— Думаю, да, если есть нужные люди. Такие знакомства имеют почти все агенты, работающие по уголовным делам.

— Лаборатория сможет установить, использовалась ли для писем эта голубая бумага, — сказала Кэт. Вэйл снова не отреагировал. — Как думаете, почему он выбрал Майами?

— У него два миллиона в стодолларовых банкнотах, и он знает, что серийные номера переписаны. Ему нужно отмыть эти деньги. Учитывая торговлю наркотиками в Майами, не такой уж странный тип сделки. Плюс к тому Майами — ворота в Карибское море. Каймановы острова, Панама, Багамские острова, Нидерландские, Антильские и полдюжины других государств, специализирующихся на отмывании денег и содействии американцам в уклонении от налогов. При секретности банковских законов и интересах каждого государства не допускать Соединенные Штаты в свой бизнес это весьма вероятное место назначения.

— Похоже на след, который мы искали. Вы как будто не особенно ему рады.

— Мы нашли несколько листов бумаги, и только.

— Простите мое волнение, но если бы вы занимались этим делом с самого начала, наше открытие произвело бы на вас впечатление второго пришествия Христа, — сказала Кэт. — Мы здесь закончили? Мне нужно связаться с майамским отделением в связи с нашей находкой.

— Не могли бы вы упаковать все, пока я осмотрю напоследок квартиру? — спросил Вэйл. — Хочу проверить все ниши и щели.

Кэт сняла с подушки наволочку и стала аккуратно складывать в нее улики.

— Смотрите, кто стал оруженосцем.

Вэйл улыбнулся.

— Слухи о смерти мужского шовинизма сильно преувеличены. Полагаю, вы отправите наши находки в лабораторию.

— Непременно. Чем займетесь вы?

— Постараюсь добиться разрешения прокуратуры на подключение перьевого самописца к телефону Бертока, на тот случай если он снова позвонит в ожидании сообщений.

Кэт не думала об использовании этого устройства, способного записать все переговоры по данному аппарату, в том числе входящие звонки, по которым можно определить местонахождение абонента.

— А если такого разрешения не дадут?

— Тогда обойдусь без него.

* * *


— Нашли какую-нибудь собственность Бюро? — спросила Тай Делсон.

— Слушайте, — сказал Вэйл, — будет гораздо проще, если мы станем разговаривать без обиняков.

— Значит, хотите узнать, откровенная ли я девушка?

— Пожалуй.

— Знаете, Стив, почему юристы соблюдают правила? Не потому, что верят в них, — собственно говоря, их самая большая слабость заключается в том, что правила к ним не очень-то применимы. Просто они видели многих попавшихся из-за того, что их не соблюдали. Я придерживаюсь взгляда, что в какую-то минуту своей жизни каждый социопат мечтает учиться на юридическом факультете. И к сожалению, слишком многие его оканчивают.

— Вы называете себя социопатом?

— Мы все социопаты. Единственная разница — мы контролируем социопатию или она нас. Это я к тому, что мне не нужно все время соблюдать правила. И я могу хранить секреты, если это для пользы дела, но вместе с тем не хочу, чтобы меня выдавал человек, который берет на себя обязательство соблюдать лояльность, а потом падает в обморок при виде собственной крови.

— Мое взаимодействие со вторым заместителем директора не означает, что я могу быть таким.

— Насколько я вас знаю, вы не похожи на других агентов, с которыми я сотрудничала. Явно пренебрегаете протоколом, словно работаете не для правительства. Давно вы этим занимаетесь?

Вэйл взглянул на часы:

— Почти два дня.

— То есть не впервые ведете розыск.

— Я был агентом. Несколько лет назад.

— А теперь вас снова взяли на службу?

— Более или менее. Только для этого дела.

— Вы, должно быть, тот еще фрукт. Что вас делает таким незаменимым?

— Я не падаю в обморок при виде собственной крови.

Тай засмеялась.

— Похоже, мы заключили отличную сделку. Что вы нашли в квартире Бертока?

Вэйл рассказал ей о спрятанной папке с документами на имя Рубена Аснара.

— Выбор этого имени удачен для Майами. Оно может быть испанским или еще какого-то непонятного происхождения, поскольку не похож Берток на латиноамериканца.

— Мы обнаружили еще одну возможную нить. Входящие звонки на его телефон. Перед тем как с ним потеряли контакт во время доставки, он звонил в свою квартиру по сотовому. Похоже, проверял, нет ли сообщений.

— Не представляете каких?

— Учитывая майамские документы, мы полагаем, что это касается путешествия или некоего контакта для отмывания денег. Но наши догадки не обязательно надежные.

— То есть вы считаете его виновным?

— Советник, мы сделали все, что могли.

— Трудно поверить, будто за всем этим стоит один агент.

— Мы открыты альтернативным версиям, — сказал Вэйл.

— Я понимаю, улики накапливаются, но все же…

— В любом случае следует найти Бертока. Я подумал о подключении перьевого самописца к его телефону. Если он звонил, ожидая каких-то важных сообщений, то может позвонить снова, и тогда мы сумеем его выследить. Надежды мало, но пока больше ничего нет.

— Вы и впрямь давно ушли из Бюро — перьевые самописцы требуют кучи бумаг и серьезного основания. И с каждым разом становится все хуже. По-моему, вы способны найти альтернативный вариант.

— Хорошо, этого разговора у нас не было.

— Стив, вы забыли? Я умею держать язык за зубами.

— Я стараюсь свести список к минимуму.

— Какой список?

— Озаглавленный «Упомянутые в обвинительном акте».


Когда Вэйл вернулся в отделение ФБР, его направили в комнату, выделенную на время пребывания Кэт в Лос-Анджелесе. Через закрытую дверь он слышал, как она говорит по телефону. Дважды постучав, Вэйл вошел.

— Да, сэр, он только что появился. Я вам перезвоню. — Кэт положила трубку. — Это директор. Они снова получили письмо с требованием…

В ее глазах мелькнуло беспокойство.

— И что?

— Три миллиона долларов. Он хочет, чтобы деньги доставили вы.


Глава девятая


Кэт отошла в сторону, не желая показывать, что наблюдает за Вэйлом. Они находились в отделе расследования тяжких преступлений лос-анджелесского отделения ФБР. Том Демик, агент техслужбы, так ловко открывший дверь квартиры Бертока, приклеивал липкой лентой провод микрофона к его обнаженной груди. Вэйл бросил на нее взгляд и закатил глаза, намекая, что изобретательная «Пентад» уже начала отсчет времени. Она любезно улыбнулась в ответ, пытаясь уловить в его лице и непроизвольных жестах какие-то признаки страха. Теперь он опустил руки, а Демик прикреплял ему рацию сзади на талии. Вэйл был совершенно спокоен. Кэт вспомнила, как его попросили доставить деньги, а он, хотя Уэст погиб, а Берток исчез, не выказал ни удивления, ни опасения, словно ожидал этого задания.

— Подключил перьевой самописец к телефону Бертока? — негромко спросил он у Демика.

— Уже работает. Я проверяю его максимально часто. Вас нужно извещать обо всех звонках, если только это не брат и бывшая жена, так ведь?

Дверь резко открылась. Начальник отделения Марк Хилдебранд вошел и шагнул в сторону, пропуская помощника директора Дона Колкрика. Кэт и Вэйл переглянулись. Никто не ожидал его визита.

Следом появились еще трое, в том числе женщина. Она держала одну из ручек большой брезентовой сумки. Другую сжимал крепко сложенный рослый мужчина. На обоих были костюмы, скрывавшие пистолеты в плечевой кобуре и запасные обоймы. Очевидно, в сумке находилось три миллиона.

Третий был старше их, почти лысый, в широких брюках и рубашке с короткими рукавами. Он держался уверенно и нес большой портфель из коричневой кожи. Демик представил всех, пока Вэйл надевал и застегивал рубашку. Старшего, оказавшегося агентом техслужбы из главного управления, он назвал просто «Боб».

— Вы осуществляете доставку? — спросил тот Вэйла.

Вэйл взглянул на атлетически сложенного агента, потом на Колкрика.

— Если только заместителю директора не известно что-то такое, о чем я не знаю.

— Доставку осуществляете вы, Стив. Но, честно говоря, мне ведомо кое-что еще. — Колкрик достал из кармана пиджака лист бумаги. — В лаборатории исследовали не только блокнот, который вы с Кэт обнаружили в ванной Бертока, но и оборванный край, полностью совпавший с последним письмом «Пентад».

— Значит, это все-таки Берток, — сказала Кэт.

— Почти наверняка.

— Стало быть, деньги — это просто способ схватить его, — констатировал Вэйл.

— Вы можете придумать лучший? — осведомился Колкрик.

— Значит, взяв Бертока, мы сможем связаться с прессой? — спросила Кэт.

— Директор, будучи в прошлом федеральным судьей, не хочет ничего принимать на веру. Если мы обнародуем эту сенсационную новость, «Пентад» может убить кого-то еще, дабы сохранить свою репутацию. При условии, что за Бертоком существует какая-то «Пентад». Кроме того, вымогатели конкретно указывают, что произойдет при несоблюдении их условий. Но давайте об этом не думать, пока не упрячем его за решетку. — Колкрик протянул Вэйлу листок бумаги. — Это копия для вас.


ж

ФБР

Алчность вашего агента все осложнила, поэтому возникли непредвиденные расходы. Если не доставите 3 м., сумма возрастет до 5 м., и вы получите еще два трупа. Выбраны два видных журналиста из округа Колумбия. Как и прежде, в случае огласки писать об этом станут на два человека меньше.

34.344 С 118.511 З в 19.17 2 сентября. Ищите под.

Никаких пистолетов. Никаких сотовых телефонов.

«Рубэйко пентад».


— Значит, я должен доставить все три миллиона? — уточнил Вэйл.

— Да, поскольку директор не хочет идти на риск. Доставьте деньги, а прикрывающие вас агенты займутся Бертоком.

Вэйл взглянул на атлета из техслужбы главного управления и кивнул на его портфель:

— Есть там что-нибудь для меня?

— После всего случившегося нам нужна предельная осторожность. Передатчик, который вы получили, оснащен блоком глобального позиционирования, но я привез для вас два устройства, на тот случай если эти люди попытаются вывести его из строя. В первый раз для его нейтрализации они использовали реку. Кто знает, что будет теперь. — Боб достал из портфеля нечто похожее на бумажник. — Это тоже передатчик ГСО, совершенно новый, микротехнологичный и водонепроницаемый. Если вас обыщут, на вид и на ощупь он неотличим от бумажника. Будет постоянно показывать, где вы находитесь. — Вэйл достал свой бумажник, отдал его Кэт и положил передатчик в задний карман. — Для сумки с деньгами мы использовали брезент из-за его толщины. На дне есть поперечный шов, там спрятан другой передатчик ГСО с такой же микротехнологией, что и в бумажнике. Он даже тоньше, поскольку кожа для его маскировки не нужна. И поскольку сумка весит почти семьдесят фунтов, будем надеяться, что бандиты не станут ее переворачивать, дабы осмотреть дно.

Боб достал из портфеля подводный фонарик, нож с обычным лезвием, такой же длины пилкой и монокуляр ночного видения.

— Для чего нож? — осведомился Вэйл.

— Это оружие на крайний случай. В письме сказано — никаких пистолетов. Мы решили дать вам нож с пилкой — как знать, с чем придется столкнуться. Он создан для армейских подразделений спецназа.

Вэйл включил и выключил фонарик, достал из кармана свой нож с выкидным лезвием и отдал Кэт. Осмотрев его, она сказала:

— Удивляюсь, почему вы решили, что вам нужен пистолет.

Вэйл читал письмо с требованием и как будто ее не слышал.

— «Под» — это не подводная лодка? — спросил он.

Том Демик достал карту, разложил ее на столе, и все столпились вокруг.

— Мы обследовали этот район только по спутниковому изображению и по карте. Решили, что ходить там с ГСО не стоит. Это Западный Голливуд. Насколько нам удалось выяснить — свободный район между Лукас-авеню, Саут-Толука-стрит и бульваром Беверли. Там нет ни воды, ни подводных лодок, но я буду работать над этим.

— Семь семнадцать, — сказала Кэт, — точное время захода солнца, так что действовать придется в темноте.

— Буду надеяться, что это не аллегория.

— Это ФБР — здесь все аллегория.

* * *


Вэйл лежал в высокой траве между двумя кустами у десятифутового ограждения из проволочной сетки, окружавшего громадный пустырь. Судя по ГСО в бумажнике, он находился примерно в ста ярдах от указанных в письме координат. Вэйл прополз возможное расстояние и осмотрел в монокуляр ночного видения пространство перед собой. Сообщив информацию в отдел расследования тяжких преступлений и группам наблюдения, он услышал голос Колкрика:

— Что внутри ограждения?

— Не вижу ничего, что стоило бы охранять. Похоже на громадный пустырь, примерно в полтора раза больше футбольного поля, но треугольной формы.

— Видите что-нибудь?

— Ничего.

— Можете туда проникнуть?

— Поверху, на сколько хватает глаз, идет колючая проволока. Но земля с внутренней стороны не покрыта травой, так что местные ребята, видимо, забираются внутрь поиграть в мяч. Думаю, пора показаться тому, кто меня ждет.

Вэйл сунул монокуляр в сумку с деньгами, поднял ее на плечо и пошел вдоль ограждения. Увидев ярдах в шестидесяти от оставленной машины протоптанную между кустами дорожку и дыру в проволочной сетке, проделанную кусачками, он сообщил о своей находке по радио.

— Держитесь, Вэйл, мы стараемся получить спутниковое изображение этого места, — сказал Демик.

Технологии дают правоохранительным органам замечательные преимущества, однако мешают агентам проявлять инициативу и сообразительность. Вэйл подозревал, что наблюдателям гораздо проще следить за ним по ГСО в отделе расследования тяжких преступлений, чем сопровождать по темной неровной местности. И возможно, эти просчеты «Пентад» понимает и использует. Оттянув угол сетки, Вэйл протолкнул в образовавшуюся щель сумку и протиснулся сам.

Он снова достал бумажник с ГСО, чтобы определить свое местонахождение. Стрелка на экране указывала на тридцатифутовый холм, находящийся примерно в ста ярдах. Подняв сумку, он направился к нему. В ушном вкладыше радио послышался голос Тома Демика:

— Кажется, я понял, куда ты идешь. Стоило подумать об этом раньше, услышав о Толука-стрит. Это проход к старому рельсовому пути. Я проверил по Интернету. Им перестали пользоваться в пятидесятых. Раньше здесь ходили трамваи. Ты находишься у туннеля длиной в милю, проложенного в те времена, чтобы избежать транспортных пробок, но несколько лет назад его замуровали. В конце твоего пути находится подстанция номер пятьдесят один. Должно быть, это и есть то самое «под», указанное в письме.

— Отлично, Том. Иду.

На связь вышла группа наблюдения:

— Центр, это один-три, мы возле ограждения, и если последуем за сумкой, нас расстреляют. Место очень открытое.

— У меня все отлично, — ответил Вэйл. — Не стоит подвергать себя опасности. Если что-то понадобится, я сообщу.

— Ясно, — ответил один-три.

В отделе расследования тяжких преступлений Кэт взглянула на Колкрика:

— Мне это не нравится.

— Неуверенность — именно то, что нужно Бертоку. Перестаньте беспокоиться. Вэйл знал, на что идет. Он действует в окружении наших агентов. Хотя они достаточно далеко, чтобы не быть замеченными. Мы в гораздо лучшем положении, чем в Нью-Гэмпшире. И у нас здесь три монитора, каждый из которых следит за своим ГСО. Все под контролем.

На связь вышел Вэйл:

— Я возле подстанции. Это маленькое прямоугольное здание, сплошь покрытое граффити. — Рука невольно потянулась к тому месту, где должен был находиться пистолет, но он вспомнил, что безоружен. — Давайте прервемся, пока я не посмотрю, что внутри.

Вэйл ступил на площадку перед дверью и пошел вдоль стены, прислушиваясь. Стояла мертвая тишина. Он осторожно заглянул внутрь.

Три люминесцентные трубки образовывали стрелу, как сообщалось в рапорте о военно-морской тюрьме. Рядом еще две прижимали лист бумаги. Больше в помещении ничего не было. Вэйл вошел и взял листок. Под ним лежала портативная рация, ключ ее был припаян в положении «передача». Вымогатели его слушали. Он прочел записку:


«Больше ни слова по своей рации. Возьми эту, пристегни к поясу, свою оставь здесь. Иди, куда указывает стрела».


Тщательно сложив записку и сунув ее в карман, Вэйл расстегнул рубашку, отлепил микрофон с груди и снял рацию. Он со стуком бросил ее на пол, чтобы вымогатели это услышали, и пристегнул к поясу их переговорное устройство. Теперь стал понятен запрет на сотовый телефон — по нему можно беззвучно передавать текстовые сообщения.

Стрела была нацелена на замурованный вход в трамвайный туннель, но камни, к которым ее приклеили, указывали иное направление. Из-за разницы в высоте острие смотрело на свод туннеля. Вэйл вышел из здания и немного постоял, чтобы спутники могли засечь два оставшихся ГСО, потом медленно двинулся к входу в туннель.

— Стив, что происходит? — произнесла Кэт в микрофон. — Стив?

— Должно быть, что-то с рацией, — сказал агент, следивший за монитором ГСО на его теле. — Хотя он удаляется от подстанции, монитор показывает, что его рация по-прежнему в здании.

Агент техслужбы из главного управления, наблюдавший за всеми тремя мониторами, предположил:

— Наверное, ему приказали оставить рацию. Ничего страшного. Именно поэтому мы дали ему два дублирующих ГСО. Они отлично работают.

— Но мы не можем с ним общаться, — заметила Кэт.

Колкрик заговорил в микрофон:

— Один-один, ваши люди окружили район?

— Насколько это возможно, не слишком приближаясь.

— Смотрите, чтобы, покидая огражденную территорию, он не проходил мимо вас.

— Мне это не нравится, — вмешалась Кэт. — Мы все больше теряем контроль.

Вэйл подошел к туннелю. Арочный вход представлял собой замурованный шлакоблоками и оштукатуренный полукруг высотой около двадцати футов. Как и подстанция, он был размалеван граффити всевозможных цветов.

Вэйлу следовало подняться на самый верх арки. Слева, между бетонной громадой туннеля и ограждением из проволочной сетки, круто возвышалась рабочая лестница. Вэйл передвинул тяжелую сумку на спину и стал подниматься. Достигнув последней ступени, он пошел по гребню туннеля в поисках новых указаний.

Пройдя семьдесят пять ярдов, Вэйл обнаружил еще одну люминесцентную трубку, прикрепленную к металлической дверце. Это оказался люк для бригад обслуживания, открывавший доступ к проводам, шедшим по каменному своду. Рядом лежал срезанный ржавый замок. Толстая дверца была приоткрыта. Судя по грудам земли и камней вокруг, вход был засыпан, однако вымогатели нашли его и откопали.

Под трубкой оказалась новая записка:


«Сними сигнализатор местонахождения и оставь возле люка. Возьми деньги и лезь в туннель. Светом не пользуйся — в туннеле находится взрывчатка с фотовзрывателем».


«Пентад» предвидела второй сигнализатор местонахождения. Вэйл достал монокуляр ночного видения и осмотрелся в поисках агентов, следящих за его передвижениями, но никого не обнаружил.

В люке была лестница из вделанных в бетон U-образных ступеней. Внизу на земле лежала еще одна стрела из люминесцентных трубок, указывающая в глубь туннеля. В монокуляр Вэйл увидел вокруг люминесцентного указателя маленькие точки света. Взяв пригоршню камешков, убранных с крышки люка, он бросил их в черную дыру. Из глубины донеслось негромкое постукивание о металл. Настроив монокуляр, Вэйл разглядел во тьме доски с торчащими из них гвоздями.

Не блеф ли, что туннель заминирован? Световые трубки не давали достаточно света, чтобы привести в действие фотовзрыватель, поэтому оставалось только предполагать, что это правда. Одно было ясно: вымогатели хотели, чтобы он действовал в темноте. И спрыгнул на доски с гвоздями? Или по иной причине?

Он достал из заднего кармана бумажник с ГСО и осторожно положил, обозначая для групп наблюдения место, где в последний раз был на поверхности. Потом перебросил через голову ручки сумки, скрестив их на груди, перенес ее вес за спину и стал спускаться по металлическим ступеням.

Когда он нащупывал ногой очередную ступень, крышка люка захлопнулась, и Вэйл слышал, как ее снова засыпают землей с камнями.


В отделе расследования тяжких преступлений агент из главного управления пристально наблюдал за мониторами.

— Мы потеряли сигнал ГСО из сумки. Должно быть, он бросил ее вниз и устройство из-за тяжести денег пришло в негодность. Постойте, бумажник еще указывает направление.

— Куда? — спросил Колкрик.

— В восточную сторону.

— Всем группам: сумка движется с последнего местонахождения на восток! — рявкнул заместитель директора в микрофон. — Может кто-нибудь его обнаружить? Не потеряйте деньги!

— Это один-четыре. Здесь темно, но я вижу какое-то движение. Разрешите попробовать нагнать его?

— Слишком не приближайтесь, — мы не знаем, кто там.

Наблюдавший за монитором агент техслужбы сказал:

— Сейчас он идет по Эмералд-стрит.

— С ним кто-то есть? — крикнул он. — С ним кто-то есть?!

Молчание нарушил агент техслужбы:

— Он свернул на Вторую Западную.

— Один-четыре, вы его нагнали? — спросил Колкрик.

— Еще нет, сэр.

— Один-один, направьте туда своих людей. Найдите Вэйла. И сумку.


Глава десятая


Вэйл, не нащупав следующей ступеньки, опустил ногу ниже, решив, что вымогатели срезали перекладину, чтобы он сорвался и упал на доски с гвоздями, но внизу была пустота.

Таким образом, он не мог ни подняться на поверхность, ни спуститься. Потом он вспомнил, что агент в подземной камере военно-морской тюрьмы тоже оказался в ловушке, однако обнаружил возможность выбраться, хотя и не явную: ремни крепления воздушного баллона. Люк был устроен для обслуживания проложенных под сводом кабелей, по которым шел ток для трамваев. Вэйл взобрался по ступеням как можно выше и нащупал оплетенный стальной кабель толщиной примерно в полтора дюйма. Сжав свободной рукой, он потянул его, испытывая на прочность. Убедившись, что кабель выдержит его вес и дополнительные семьдесят фунтов сумки с деньгами, Вэйл выпустил ступеньку и повис в двадцати футах над полом. Он медленно двинулся вперед, перехватывая руками кабель и всякий раз пробуя, не оборвется ли тот под его тяжестью.


— Видит кто-нибудь, где Вэйл? — рявкнул в микрофон Колкрик.

Ответом ему снова было молчание.

— Должно быть, он сел в машину, — наконец произнес агент техслужбы. — Передатчик со скоростью автомобиля движется на север по сто десятому шоссе.

— Один-один, слышали? — спросил Колкрик куратора групп наблюдения.

— Я уже отправил машины в ту сторону.


Вися в воздухе на двадцатифутовой высоте, Вэйл переместился футов на восемьдесят по кабелю, тянувшемуся над основанием туннеля, по-видимому, все еще устланному досками с гвоздями. Руки и плечи горели от усталости. Превозмогая боль, он продвинулся еще на тридцать футов и окончательно выбился из сил. Впрочем, это уже не имело значения, поскольку кабель кончился. Оставалось только рухнуть на пол. А есть ли там доски с гвоздями? Собрав последние силы, Вэйл сжал кабель правой рукой, а левой снял сумку через голову и бросил вниз прямо под собой. Повисел чуть-чуть, стараясь вновь обрести равновесие без дополнительной тяжести. Он должен был спрыгнуть прямо на сумку, не напоровшись на окружающие ее острия гвоздей.

Судя по всему, сумка лежала примерно в футе слева. Слегка качнувшись в ту сторону, он разжал пальцы, пролетел пятнадцать футов и ударился о сумку обеими ногами. Но деньги внутри сместились, и Вэйл повалился влево. Теряя равновесие, он приготовился к боли, но досок с гвоздями не было. Он упал на земляное покрытие.

Вэйл исследовал пространство вокруг, поднял сумку и обнаружил, что к ней прикрепились две доски. Они лежали прямо под кабелем. Значит, он должен был проколоть только ступни. Это, конечно, вывело бы его из строя, но все же не лишило возможности доставить деньги. Вэйл осмотрел сумку и обнаружил, что чрезмерные ухищрения «Пентад» принесли неожиданный результат. ГСО был проколот гвоздями и, видимо, вышел из строя.

Вдоль стены кто-то бегал. Вэйл надеялся, что это всего-навсего крысы. Но потом подумал, что если бы приземлился на гвозди, то оставлял бы теперь кровавый след, по которому могли двигаться эти существа. Наверху люминесцентные стрелы «Пентад» указывали путь — он был почти уверен — к новой неприятности.


— Он съехал со сто десятого шоссе и теперь по сто первому направляется на запад, — крикнул агент техслужбы, перекрывая звуки радио в отделе расследования тяжких преступлений.

— Один-один, вы нашли его? — спросил Колкрик.

— Думаю, да. Это темно-зеленый пикап. В кабине сидят, похоже, двое белых мужчин.

— Видите Вэйла?

— С этого расстояния нет.

— Пересекает бульвар Санта-Моника, — сообщил агент техслужбы.

— Значит, это та самая машина, — подтвердил куратор групп наблюдения. — Мы на месте.

— Не упускайте его из виду.

Колкрик устало откинулся на спинку кресла.

— Нам нужно убедиться, что это Вэйл, — сказала Кэт.

— А кто еще это может быть?


Через сто ярдов Вэйл обнаружил очередную стрелу и продолжил путь по туннелю. Вдали показались новые люминесцентные трубки, но на стрелу они не походили. Это был «икс», помещенный на еще одной стене из шлакоблоков. Вэйл решил, что прошел не больше полумили, — значит, туннель замуровывали по секциям. Подойдя ближе, он увидел, что X прикреплен к толстой нейлоновой веревке, какими пользуются альпинисты, с зажимом на конце. В оставленной записке ему предлагалось положить рацию вымогателей в сумку с деньгами и прикрепить к веревке.

Веревка уходила в квадратное отверстие у основания стены, едва достаточное, чтобы протиснуться человеку. Вэйл лег на землю и попытался заглянуть в него, но там было совершенно темно. Он достал из боковых карманов сумки фонарик, складной нож и монокуляр, потом положил в нее рацию, продел через ручки веревку и защелкнул на ней зажим.

Кто-то, ощутив движение веревки, тут же потянул ее к себе. Вэйл не препятствовал, понимая, что сумка не пройдет в отверстие без его помощи. Она действительно застряла. Веревка натянулась, потом ослабла, словно тот, наверху, пытался высвободить сумку. И Вэйл протолкнул ее в отверстие.

Когда сумка скрылась, он увидел слабый свет. Неизвестный пользовался фонариком с сосредоточенным лучом, видимо, наблюдая, чтобы сумка не зацепилась где-то еще. Глядя, как исчезают деньги, Вэйл заметил на земле газету, стоявшую в форме палатки футах в четырех прямо перед отверстием. Вряд ли она оставалась в таком положении с тех пор, как туннель замуровали, — бумага не пожелтела и не выцвела. Он не смог разглядеть в верхней части ни даты, ни заголовка.

Потом ему показалось, что за сумкой тянется веревочка поменьше. Последнее, что заметил Вэйл до того, как стало темно, был лист фанеры площадью около двух квадратных футов, лежавший перед отверстием в стене. Затем раздались те же звуки, которые он слышал, спускаясь в туннель: люк закрыли, заперли на замок и стали засыпать землей с камешками.


— Где они теперь? — спросил Колкрик.

— Только что миновали съезд с шоссе в Энсино.

Кэт вырвала у Колкрика микрофон:

— Можете отправить туда кого-то, дабы убедиться, что это Вэйл?

Колкрик забрал микрофон.

— Не спешите с этим, один-один. — И повернулся к Кэт: — Успокойтесь. Если их застрелят, все пойдет насмарку.

— Вы не знаете, там Вэйл или нет, — значит, не знаете, где сумка.

В глазах заместителя директора мелькнуло беспокойство.

— Хорошо, — сказал он и заговорил в микрофон: — Один-один, пожалуй, вам следует убедиться, что это Вэйл. — И бросил на Кэт недовольный взгляд. — Только осторожно.


Вэйл сидел, привалившись к стене спиной, и искал способ выбраться из туннеля. Вот почему вымогатели запретили брать пистолет — он мог бы прострелить крышку люка и сбить замок пулей.

Он снова услышал, как кто-то движется вдоль стен туннеля, видимо, привлеченный его запахом и неподвижностью. Вряд ли крысы решатся напасть, но постоянно будут отвлекать внимание, мешая думать о других вероломных ловушках.

Можно просто ждать агентов из групп наблюдения. Но они не знают о взрывчатке с фотовзрывателем — если только это не пустая угроза. Открыв люк и спровоцировав взрыв своими фонариками, они определенно доставят удовольствие тому, кто это сделал, а кроме того, взрыв уничтожит все улики. Потом пришла еще более тревожная мысль: вымогатели заставили его оставить бумажник с ГСО и наверняка воспользуются им, чтобы увести наблюдение от туннеля. Оба входа замурованы, он буквально погребен заживо, и никто не представляет, где именно.

Оставалось только пролезть в отверстие и попробовать как-то открыть люк. Протиснувшись в дыру, Вэйл включил фонарик, стараясь, чтобы свет не проникал в туннель. До противоположной стены, тоже сложенной из шлакоблоков, было не больше пяти футов. Возле нее стояла та самая явно новая газета, сложенная палаткой высотой в фут. Вэйл решил, что под ней что-то спрятано. Земля вокруг была вскопана, а потом наспех утрамбована. Земляной валик тянулся от газеты к листу фанеры, находившемуся меньше чем в дюйме от его фонарика.

Фанера лежала криво. Под ней явно что-то было. Из-за ведущего туда от газеты предательского валика Вэйл решил, что это может быть мина «клеймор», содержащая сотни стальных шариков и мощную пластиковую взрывчатку С-4. Если бы кто-то пролез в отверстие головой вперед и оперся о фанеру, прикрывающую нажимной взрыватель, голова его превратилась бы в пар. Видимо, «Пентад» сочла бы это превосходным завершением дела.


— Они все еще едут на запад по сто первому шоссе. Проезжают Саузенд-Оукс, — сообщил сидевший перед монитором агент техслужбы, следивший за перемещением ГСО.

Наконец один из агентов группы наблюдения сообщил:

— Я проехал мимо пикапа и хорошо рассмотрел обоих. Нашего человека там нет.

Кэт взглянула на Колкрика, замершего в нерешительности, подалась к нему и сказала в микрофон:

— Один-один, пусть ваши люди остановят пикап и обыщут.


Через пять минут куратор групп наблюдения вышел в эфир:

— Центр, кто-то забросил бумажник с ГСО в кузов пикапа, возможно, когда тот остановился у светофора на Второй улице в Западном Голливуде. Сумки с деньгами нет, оба человека в кабине выглядят обычными рабочими.

Колкрик ударил кулаками по пульту управления.

— Один-один, поручите кому-нибудь из своих людей доставить обоих сюда для допроса.

— Остальные ваши люди пусть возвращаются к туннелю. Возьмите с собой бумажник с ГСО, мы выведем вас к месту, где потеряли контакт с сумкой, — добавила Кэт.


Вэйл осторожно приподнял край фанеры. Под ней действительно находился нажимной взрыватель.

Механизм был спроектирован так, чтобы умещаться в руке, и при давлении силой всего около двух фунтов создавал электрический ток, приводящий в действие капсюль-детонатор. Предохранитель — проволочный квадратик, уложенный на место, — блокировал путь плунжера, и нажатия не получалось. Чтобы снять механизм с предохранителя, квадратик следовало просто повернуть вниз. Вот для чего служила веревочка, которую Вэйл заметил после исчезновения сумки, — для приведения мины в боевую готовность. Когда сумку протаскивали через отверстие, ее веса хватило бы, чтобы вдавить плунжер и произвести взрыв, уничтожив деньги, поэтому мина должна была стоять на предохранителе. Вымогатели продели в него веревочку и, вытащив деньги, опустили квадратик, подготовив взрыватель к действию, в случае если усталый и, возможно, раненый агент влезет в отверстие и наляжет всем весом на фанеру.

Вэйл медленно протянул руку к взрывателю и снова поставил мину на предохранитель, повернув квадратик под ручку плунжера. Затем выключил фонарик и заполз в маленькую каморку, плотно закрыв отверстие фанерным листом. Лезвие специального ножа он вонзил в землю, а пилку — в фанеру, чтобы удержать ее на месте.

Включив фонарик, Вэйл осторожно поднял газету. Мина стояла на железных раздвижных ножках, поднятая настолько, чтобы поражающие элементы как можно точнее попали в отверстие. За ней на пластиковой катушке было около ста футов провода. Вэйл не спеша извлек из мины капсюль-детонатор.

Когда он взбирался по U-образным ступеням к люку, через который вытащили деньги, шестеро агентов из группы наблюдения, направляемые по ГСО из отдела расследования тяжких преступлений, находились всего в двадцати ярдах от того люка, через который он спустился в туннель. Знай он об этом, наверняка действовал бы немного быстрее, на тот случай если весь туннель начинен взрывчаткой. Достигнув люка, Вэйл нашел его крепко запертым. Спустившись, он взял мину, поднял ее к крышке и вставил ножки в зазоры, дабы сила взрыва сосредоточилась на замке. Неторопливо ввернув в мину капсюль-детонатор, он бросил катушку вниз, чтобы размотался провод. Выключив фонарик, Вэйл убрал лист фанеры и вылез в отверстие. Затем, поставив фанеру под углом, вытащил ее наружу. Протянул за собой провод и нащупал взрыватель. Прежде чем подсоединить его, он прикрыл фанерой отверстие и прислонился к ней спиной. Хотя основная взрывная волна будет направлена на люк, свет пойдет во всех направлениях. Оставалось надеяться, что при закрытом отверстии вспышка при взрыве не осветит туннель.


— Я здесь кое-что обнаружил! — крикнул один из агентов. — Эта земля свежевзрыхленная. — Он опустился на колени и стал разгребать ее руками. — Тут дверца.

Остальные агенты побежали помочь ему.

Подошел куратор, взглянул на люк.

— Есть у кого-нибудь кусачки? — спросил он, обращаясь и к ним, и в рацию.

— Это один-четыре. У меня в багажнике набор инструментов. Я только подъезжаю к ограде. Буду в два.

* * *


Вэйл еще раз все обдумал. Взял в руку взрыватель, убрал предохранитель и вдавил плунжер.

— Центр, ярдах в двухстах от нас к северу произошел взрыв.

Агенты из группы наблюдения побежали туда.


Глава одиннадцатая


Кэт вошла в палату неотложной помощи, кивнув агентам из группы наблюдения, стоявшим по обе стороны двери. В палате врач зашивал рану на спине Вэйла, причиненную обломком фанеры при взрыве.

— Как себя чувствуешь? — Кэт положила руку ему на предплечье и крепко сжала, не отдавая себе в этом отчета.

— Собираюсь уйти отсюда. Когда можешь это сделать после возни с миной «клеймор», у тебя праздник.

Врач наложил на рану повязку и протянул Вэйлу рецепт.

— Все в порядке. Только берегите швы. Вам понадобится это обезболивающее, когда прекратится действие местного.

Кэт помогла Вэйлу надеть рубашку. Рваную дыру окружала подсохшая кровь.

— Насколько понимаю, мы должны вам рубашку.

— Раз я потерял три миллиона, давайте считать, что мы квиты.

— Хилдебранд отправил в туннель все отделение. Полицейские из группы по обнаружению и обезвреживанию взрывных устройств проверяют основную секцию, но им потребуется время, поскольку нельзя пользоваться освещением. Из-за взрывного устройства у выхода они воспринимают предостережение при входе как Священное Писание. Чтобы войти в туннель, им приходится пользоваться очками ночного видения. Впрочем, думаю, полицейские входят через взорванный вами люк и идут в обратную сторону. Один из сержантов должен мне позвонить, когда они выяснят, с чем имеют дело.

— Это еще одна причина, по которой я попросил тебя приехать.

— То есть?

— Ты, как интересная женщина, можешь получать одолжения не только в ФБР.

— Интересная?

Вэйл застегнул последнюю пуговицу и, шагнув к Кэт, вкрадчиво спросил:

— Полагаешь, следовало сказать… «красивая»?

Он посмотрел ей в глаза.

Кэт потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

— Похоже, обезболивающее ударило тебе в голову.

Вэйл осторожно заправил рубашку в брюки.

— Как воспринимает все это Колкрик?

— Хуже, чем ты. Считает, что Берток его провел.

— Может быть, — сказал Вэйл.

— Как это понять?

— Одному человеку сделать подобное невозможно. Мне нужно об этом подумать.

Когда они направились к автостоянке, Кэт заметила, как он бросил полученный от врача рецепт в урну.

В отеле Кэт проводила Вэйла до его номера.

— Уверен, что с тобой все в порядке?

— Если нет, что бы ты предложила?

— Обычные меры — реанимация, жгут, искусственная почка.

Вэйл улыбнулся.

— Спасибо, что подвезла.

— Я рада, что у тебя все хорошо.

Когда он повернулся, чтобы вставить в замок ключ, Кэт неожиданно поцеловала его в щеку и тут же пожалела об этом. Ей вовсе не хотелось, чтобы он счел ее эмоциональной. Хотя Вэйл отличается от большинства мужчин и, может быть, совсем неплохо показать ему, что она способна на некоторую интимность.

— В девять утра у нас селекторное совещание с директором. Если не сможешь присутствовать — я уверена, он поймет.

Вэйл смотрел на нее несколько секунд.

— Спасибо, что ты на моей стороне. Люди вроде Колкрика видят в этом недобросовестность.

— Ничего, я постараюсь вернуть его расположение. А если дела пойдут плохо, тут же тебя выдам.

— Тогда я скажу ему, что ты меня поцеловала.

— Это всего лишь слова, каменщик. — Она повернулась, собираясь уходить. — Утром увидимся.


Едва Вэйл снял рубашку, послышался негромкий стук в дверь. Он подумал, что вернулась Кэт, и удивился, обнаружив стоявшую в коридоре Тай Делсон.

— Привет, — сказала она. — Пришла узнать, все ли у тебя хорошо.

— Нормально. Откуда тебе стало известно?

— ФБР понадобился ордер на обыск пикапа, который преступники использовали, чтобы увести от тебя наблюдателей.

— Прошу прощения, входи.

Он открыл дверь пошире и отступил в сторону.

Тай быстро оглядела его номер.

— Я подумала, тебе не помешает выпить. — Она достала из сумочки серебряную флажку. — Купила виски. Владелец магазина сказал, что это праздничный напиток для тех, кто избежал смерти.

— Значит, мы празднуем?

— Собственно, он считает, что виски хорошо успокаивает нервы, но если бы я считала тебя слабонервным, то, наверно, не была бы здесь.

— Сейчас достану стаканы.

Он открыл гардероб и взял майку.

— Сколько швов? — спросила она, увидев его спину.

— Судя по ощущениям, семь или восемь. — Он взял со стола два стакана. — Льда или воды?

— Это кентуккийское виски двенадцатилетней выдержки. Продавец уверяет, что его нельзя портить калифорнийской водой.

Вэйл вернулся и налил понемногу в оба стакана. Тай вынула пачку сигарет.

— Ты не против?

— Сегодня я буду нюхать дым не в первый раз.

Закурив сигарету, она подняла стакан и произнесла:

— За выживание.

Они отпили по большому глотку.

— Скверно было в туннеле?

— Не самое лучшее время, но и не самое худшее.

— Судя по тому, что мне сказали, там было очень плохо. Они не представляют, как тебе удалось выжить.

Вэйл взглянул на нее, пытаясь понять, зачем она здесь. При первой встрече Тай призналась, что любит проводить время с агентами, но тут, похоже, дело не только в этом. Она была в темном спортивном костюме, облегавшем ее пышные формы в отличие от длинного свободного платья, в котором он видел ее на службе. Может, человек, которого Бюро не контролировало, но привлекло для решения своих проблем, вызвал ее любопытство?

— В Калифорнии принято, чтобы работники прокуратуры наносили домашние визиты?

— Нет, — лукаво ответила она, напрашиваясь на новые вопросы.

— Тогда почему ты здесь?

— Просто убедиться, что с тобой все в порядке. Вроде того.

— Вроде чего?

Она сделала долгую затяжку, заставляя его ждать.

— Хотелось посмотреть, какой ты не на работе. Ты интересный мужчина. Нет, это слишком затасканно. Загадочный. Я встречаю мало загадочного.

— Странно, я в последнее время встречаю слишком много.

Она сняла с губы табачную крошку.

— Как вы ладите с Кэт?

— Она в этом деле неплохой босс.

— Я знаю тебя не так уж хорошо, но, судя по увиденному, ты не тот человек, который готов терпеть босса. Именно это произошло раньше? Почему ты был агентом?

— Судя по этому замечанию, ты не ясновидящая. Значит, я загадочный? И поэтому ты здесь?

Она смотрела на него несколько секунд в поисках скрытого мотива, потом засмеялась.

— Ты не представляешь, какое впечатление производишь на местных, ведь так? Пробыл тут — сколько? — два дня и уже нашел улики в квартире Бертока, буквально распутал дело, а сегодня вечером избежал смерти, очевидно, играючи. Ты становишься настоящей знаменитостью, поэтому я решила попасть сюда раньше большой толпы. — Они вновь глотнули виски. — Я надеялась, тебе нужно общество. Знаешь, когда гормоны бушуют и ищут выхода.

Она поднесла сигарету к губам и медленно облизнула кончик без фильтра, потом глубоко затянулась, глядя ему в глаза.

— Я слышал, что из стада отбирают слабых и раненых, но не перевозбужденных.

— Рано или поздно перевозбуждение делает человека слабым.

— Ты узнала это со Стэном Бертоком?

Тай улыбнулась.

— Могу честно сказать, что ни разу не имела такого удовольствия или неудовольствия, смотря как на это взглянуть. А, понятно. Ты задаешься вопросом, не таскаюсь ли я за агентами Бюро. Так вот, не таскаюсь. Это очень ограниченное предложение.

Она допила виски, налила себе еще и протянула ему фляжку.

— Нет, я, пожалуй, воздержусь.

— От виски или от моего предложения?

— В скором будущем я, конечно, пожалею об этом, но и от того и от другого.

Вэйл увидел, как Тай опечалилась, но, пожалуй, больше от вынужденного одиночества.

Она залпом выпила виски.

— Очень дипломатично, но, пожалуйста, не будь таким. Сомневаюсь, что нашла бы тебя столь же интересным, если бы сочла мужчиной, способным на сожаления.


Глава двенадцатая


На другое утро, придя в отделение, Вэйл нашел Кэт за компьютером и сел напротив. Она, продолжая печатать, вскинула взгляд и кивнула. «Слишком небрежно, — подумал он. — Может, пытается стереть впечатление от выказанных накануне чувств». Он мысленно улыбнулся, любуясь ее проворными пальцами. Оставив наконец клавиатуру, Кэт спросила:

— Как спал?

— На животе.

— Имею в виду, тебе удалось уснуть?

— Похоже на то.

— Как спина?

— Как ни странно, болит меньше, чем плечи и руки.

— Твое хождение по потолку было весьма впечатляющим. Здесь многие о нем говорят.

Вэйл издал отрывистый смешок.

— Когда директор позвонит, я предложу, чтобы в следующую доставку дали купюры по миллиону долларов.

— Тебя смущают комплименты, или ты просто раздражающе скромен?

— Я обнаружил, что любители комплиментов плохо переносят критику.

— То есть хочешь, чтобы никто ничего о тебе не говорил?

— Прошу прощения, я имел в виду раздражающе скромных.

Кэт засмеялась.

— Выпьешь кофе?

— Я хорошо себя чувствую, — сказал Вэйл. — По пути сюда проверил самописец у телефона Бертока. Ничего. Что делается в туннеле?

— Полицейские нашли взрывчатку возле люка. И фотовзрыватель. Мощную пластиковую взрывчатку С-четыре упаковали с двухдюймовыми гвоздями, такие же вбили в доски.

— Видимо, потому она и не сдетонировала, когда я взорвал мину «клеймор» в другом конце. Слишком далеко. Думаю, вымогатели не настолько осторожны, чтобы не оставить улик.

— Мы опрашиваем лесосклады, не заказывал ли кто доски такой длины. Проверяем, не было ли в последнее время краж мин «клеймор» или этой взрывчатки.

— Это было бы слишком просто.

— Все ошибаются, — возразила Кэт. — Я не хотела спрашивать тебя вчера вечером, но каково было в туннеле?

— Темно, однако поучительно.

— Как парадоксально, — усмехнулась она.

— Я претендовал на остроумие.

— Поучительно в каком смысле?

— Поразительно, как много можно узнать о противнике, когда твоя жизнь зависит от разгадки его очередного хода.

— Вот это остроумно.

Вошел Дон Колкрик, за ним начальник отделения и Аллен Сэбейн, куратор Бертока.

— Директор еще не звонил? — спросил Колкрик.

— Нет, — ответила Кэт.

— Извините, Стив, как себя чувствуете?

— Отлично. Как ваши дела?

Колкрик принужденно улыбнулся:

— Если не считать исчезновения трех миллионов, все хорошо.

Раздался телефонный звонок, и Кэт включила громкую связь.

— Кэт Бэннон.

— Доброе утро, Кэт, — поздоровался Боб Ласкер.

— Сэр, включена громкая связь.

— Скажите, пожалуйста, кто еще в комнате.

Что-то подсказало ей, что спрашивает он не из любопытства. Она начала с Вэйла и перечислила всех остальных в убывающем порядке должностей.

— Стив, — сказал Ласкер, — вчера вечером я звонил в больницу, но вы уже ушли. Как спина?

— Рана поверхностная. Чувствую себя хорошо.

— Вы совершили чрезвычайно мужественный поступок.

— Не уверен, что самосохранение требует такого уж мужества.

— Я так рад, что не буду спорить о семантике. Во всяком случае, меня еще никогда так не впечатляло самосохранение. И никогда с таким удовольствием я не отдавал три миллиона долларов. Кто-нибудь, введите меня в курс дела… Давайте начнем с туннеля.

Заговорил начальник лос-анджелесского отделения, перечислив все уже найденное агентами и группой по обнаружению и обезвреживанию взрывных устройств.

— Взрывчатка — это новость, — заметил директор. — Стив, думаете, это имеет какое-то значение?

— По-моему, тот, кто это устроил, хочет держать нас в напряжении. Избегает шаблона. Шаблоны можно подвергнуть анализу и обратить в фамилии и адреса, «Пентад» пока что уходит от этого.

— Надеюсь, доставленные деньги положат конец убийствам. Марк, чем еще заняты ваши агенты?

— Сэр, мы исследуем местность вокруг туннеля, пытаемся найти и откопать входы. Надеемся, кто-нибудь их видел. Выявляем детей, которые, как говорят, постоянно играют на том пустыре. Отправляем доски с гвоздями в лабораторию. Проверяем скобяные магазины и лесосклады в округе, выясняем, заказывал ли кто-то доски именно этой длины или большое количество гвоздей, которые были использованы.

— Похоже, вы все охватили. Продолжайте в том же духе. Надеюсь, получив деньги, вымогатели пустятся в бега. Преследование — наша сильная сторона.

— Да, сэр.

— А теперь, если вы не против, я должен обсудить кое-какие управленческие дела с Доном и Кэт. Стив, можете остаться.

Начальник отделения жестом показал Сэбейну, что им нужно уйти. Когда дверь за ними закрылась, Колкрик произнес:

— Да, сэр.

— Вам требуются дополнительные людские ресурсы, услуги лабораторий, что-то еще?

— Пока у нас слишком мало улик, поэтому помощь не нужна. Когда понадобится, я не постесняюсь попросить.

Директор помолчал несколько секунд.

— Дон, это мало обнадеживает. Я рассчитываю, что после передачи денег появятся ниточки. Стив, узнали вы что-нибудь о Бертоке?

— Мы работаем по нескольким направлениям.

— По каким?

Вэйл взглянул на Кэт и сдержанно ответил:

— Разным…

— Та-а-а-к, — протянул Ласкер, видимо, обдумывая возможные противоправные действия, скрытые от него. — Ну что ж, к этому мы и стремимся — прекращению угроз убить кого-то еще. Теперь нужно убрать все препятствия и схватить их. Какие-то препятствия существуют?

— По-моему, это зависит от того, хотите вы информировать средства массовой информации или нет, — ответил Колкрик. — Если да, надеюсь, мы сможем снова привлечь общественность на нашу сторону.

— Нелегкий вопрос. Все улики говорят о причастности Бертока к этим событиям, но мы не знаем, действовал ли он самостоятельно. Существует ли «Пентад». Один это человек или, может быть, десять. В письмах не упоминалось, дозволено ли нам связаться с журналистами после того, как вымогатели получат деньги. Они могут использовать это как повод снова приняться за убийства. Я не хочу идти на такой риск. Позднее, если ничего не добьемся, подумаем о связи с прессой. Не знаю. Стив, как вы считаете?

Вэйл, почувствовав, как его сотовый завибрировал, взглянул на экран. Там были цифры 711 — код, который они выбрали с Демиком. По телефону Бертока кто-то звонил.

— Прошу прощения, сэр, нам с Кэт нужно уйти.


Глава тринадцатая


Когда Вэйл и Кэт вошли в техотдел, Том Демик разговаривал по телефону и жестом указал на лежавший перед ним блокнот. На листе был записан телефонный номер.

— Да, Тони, спасибо. — Демик записал адрес. — В пятницу, и на этот раз я покупаю… Ладно, но выпивка за мной.

Он положил трубку и вырвал из блокнота лист.

— На телефон Бертока звонили из Западного Голливуда, из прачечной самообслуживания, это меньше чем в миле от туннеля.

— Надеюсь, это он, — сказал Вэйл. — Не домашний адрес, конечно, но даст нам отправной пункт.

— Мне с вами поехать? — спросил Демик.

— Спасибо, Том, мы сами, — ответил Вэйл. — Можешь раздобыть для нас все исходящие звонки по телефону этой прачечной за последние две недели?

— Не проблема, но их, наверно, будет много. Раздобуду к тому времени, когда туда приедете.

— Можно сохранить это между нами троими? — спросил Вэйл.

— Между троими? — переспросил Демик. — Между прочим, один из нас — второй заместитель директора. От кого нам держать это в секрете?

— Ладно, давай хранить этот секрет между нами двоими.


Когда они сели в машину, Кэт сказала:

— Надеюсь, это была шутка и ты не думаешь, что я когда-нибудь тебя выдам, правда?

— Я просто помню о твоей карьере. Нужно быть дурой, чтобы забыть об этом.

— В таком случае я дура.

— Сейчас мы находимся в вакууме, действуем без вреда для себя. Директор понимает, что мы делаем кое-что не совсем законное, и говорит: действуйте во благо обществу. Нарушение правил становится благородным, даже героичным, поэтому при любом раскладе ты на моей стороне. Ну а если предстанешь перед федеральным Большим жюри и присяжные спросят о противозаконных поступках? Не думай, что они будут озабочены общественным благом. Начнешь давать ложные показания, рискуя подвергнуться судебному преследованию? — Кэт промолчала, и Вэйл продолжил: — Ты не дура.

— Я все равно на твоей стороне.

— Знаю, но глупо находиться только на моей стороне. Так что в недалеком будущем мне, возможно, придется делать кое-что одному.

Кэт смотрела прямо перед собой.

— Ты всегда так себя ведешь?

— Как?

— Сближаешься с людьми, а потом обращаешься с ними так, будто на них не стоит тратить время.

— К сожалению, эта тактика действует уже не столь хорошо, как прежде.

— Мне не смешно.

Вэйл притормозил у обочины.

— Вот этот адрес.

Кэт не ответила, и он заговорил:

— Разве не является одним из моих достоинств способность нарушать правила так, чтобы никто об этом не знал и любой человек мог присягнуть на целой стопе Библий? Нельзя иметь дело только с хорошим и ничего не ведать о плохом, потому что плохое и хорошее обычно неразделимы.

— Ладно-ладно. Похоже, ты так и рвешься отгородиться ото всех громадной стеной, а под «всеми» я имею в виду себя.

Он засмеялся.

— Ты слишком высокого мнения обо мне. Я не белый рыцарь. Делаю то, что могу, потому что патологически желаю свести все счеты и притом решительно. Взять этих двух грабителей банка. Я обезоружил их почти без эмоций, но выбросил обоих в окна, чтобы сквитаться. Они грозились застрелить бедную старушку и заслужили подобное обращение. Так что да, у меня есть проблемы.

— То есть ты винишь своего отца.

— Только за то, что он меня подтолкнул. Дальше я действую сам. И, пожалуй, мне это нравится.

— И по этой причине никому не доверяешь?

— Послушай, отныне я стараюсь доверять тебе безгранично.

Кэт понимала, как нелегко далась ему эта уступка, как вообще нелегки уступки для Стива Вэйла.

— А я постараюсь не выдавать тебя федеральному Большому жюри.

Они вылезли из машины и вошли в прачечную. Там никого не было. Единственный звук шел от одной из сушилок, где белье крутилось в барабане и о металл то и дело щелкала пуговица. Возле откидного стола на стене висели два платных телефона. Вэйл проверил номера и указал на правый.

— Бертоку звонили с этого.

Потом шагнул назад и огляделся. Кэт присела на один из привинченных к полу пластиковых стульев. Вэйл снова посмотрел на вращающуюся сушилку и спросил:

— Когда, по словам Демика, был сделан звонок?

— Почти два часа назад.

— Сушилка загружена под завязку, и, судя по звуку, там все высохло. Может, владелец белья был здесь в это время. Давай подождем.

Кэт кивнула, и он сел.

Минуты через две сушилка, щелкнув, остановилась, и словно по этому сигналу вошла женщина лет шестидесяти. Проходя мимо Вэйла, она подозрительно на него взглянула.

— Прошу прощения, — сказал Вэйл, поднимаясь. Достал удостоверение, раскрыл и показал ей.

— ФБР? Я стираю белье, а не отмываю деньги.

— Вы остроумны, — улыбнулся Вэйл.

В молодости женщина явно была привлекательна. Глаза ее лукаво сверкали. Судя по акценту, она родилась на Миссисипи, но по какую сторону, понять было нелегко.

— Вам нравятся женщины нестрогих правил, агент Вэйл?

— Какому мужчине не…

— Анна.

Он повернулся к Кэт:

— У тебя есть фотография?

Та протянула ему снимок Бертока для удостоверения и улыбнулась женщине.

— Привет, я Кэт Бэннон.

— Тоже из ФБР?

— Собственно говоря, она мой босс, — сообщил Вэйл.

Женщина вгляделась в лицо Кэт.

— У вас хорошая внешность. Фотогеничная. Для камеры в самый раз. Такая кожа просто сияет на пленке. Даже шрам не испортит картину. — Она подалась к Кэт и сказала громким шепотом, чтобы слышал Вэйл: — Ваш помощник отлично выглядит. Надеюсь, вы пользуетесь своим положением.

Она лукаво взглянула на Вэйла, явно стараясь его шокировать.

— К сожалению, не пользуется, — прошептал в ответ Вэйл и показал ей фотографию Бертока. — Анна, вы не видели сегодня здесь этого человека?

— Просите моей помощи? Может, мне воспользоваться своим преимуществом?

— Такая привлекательная женщина, почту за честь.

— Вы не похожи на блюстителя порядка. — Она взяла фотографию и подняла к свету. — Я все еще слишком тщеславна, чтобы носить очки. Тут один названивал по телефону, но был замаскирован, как Юнабомбер:[7 - Так пресса прозвала террориста, рассылавшего в бандеролях и письмах бомбы.] темные очки, бейсболка, фуфайка с капюшоном, надетым поверх кепки и затянутым так, что волос не видно.

— Высокий ли он, какого примерно возраста?

— Я достаточно долго живу на свете, чтобы понимать — если человек одет таким образом, лучше наблюдать за его действиями, чем пытаться определить размеры. У него было что-то на уме, и мне хотелось убедиться, что не я. Особенно когда он попросил разменять деньги.

— Сколько ему потребовалось? — спросила Кэт.

— Судя по всему, много. Он звонил по межгороду. Сперва показал стодолларовую купюру, и я подумала, он хочет увидеть, сколько денег у меня в кошельке. Только с купюрой было неладно. Она выглядела рваной.

— Как рваной? — уточнил Вэйл.

— Не знаю, не по краям, посередине.

— Словно отверстия были проколоты?

— Гвозди, — прошептала Кэт.

Женщина непонимающе на нее взглянула.

— Да, это были отверстия, но купюра, видимо, фальшивая — он сказал, что возьмет за нее двадцать долларов, чтобы положить их в автомат для размена денег, — указала она на большой серебристый ящик, висящий на стене в другом конце прачечной. — Тут-то я и поняла, что он жулик.

— Вы сказали, он звонил?

— Да. Сунул свою сотню в автомат, и машина, видимо, приняла ее за двадцатку, потому что выдала четвертаков примерно на двадцать долларов.

— Потом он стал звонить?

— Да.

— Вы что-то слышали?

— Нет, он бормотал, отвернувшись к стене.

— Сколько он сделал звонков?

— Я перестала обращать внимание. Не знаю, может, два или три.

— Долго это продолжалось?

— Не долго. Думаю, меньше минуты, — ответила женщина.

— Потом он ушел?

— Да.

— Уехал в машине?

В ее глазах снова вспыхнуло лукавство.

— Да.

— Анна, маленькая озорница, вы что-то знаете.

— Точно, — подтвердила она. — Сделайте мне свое лучшее предложение.

— Моя вечная благодарность.

Она положила в корзину последнюю вещь.

— Отнесите мое белье к машине, и я скажу вам кое-что о его отъезде.

Вэйл согласно кивнул.

— Он уехал в зеленой «тойоте» или «хонде», я не могу их различить. Как уже сказала, я поняла, что человек он нечестный, и наблюдала за ним в окно. Проехав квартал, он свернул к тому мотелю.

— Анна, вы нам очень помогли. Давайте провожу вас до машины.

Она церемонно взяла его под руку и сказала:

— Этот костюм хорошо на вас смотрится, но знаете, что подошло бы больше вам?

— И что же это?

— Струи моего душа. — Она оглянулась на Кэт: — Извини, куколка, кто смел, тот и съел.

Когда Вэйл вернулся в прачечную, Кэт спросила:

— Записал ее телефон?

— Ну… возможно, я возьму выходной, пока мы находимся здесь.

— Ох уж эти строители, — произнесла она с деланным отвращением. — Я связалась с Демиком. Он высылает группу криминалистов. Ты знаешь, что это означает.

— А как по-твоему?

Кэт удивило, что полученную информацию можно истолковать по-разному.

— Если у Бертока купюры, поврежденные во время доставки трех миллионов, он имеет непосредственное отношение к «Пентад».

— Вероятно, — сказал Вэйл.

— Вероятно? Ты хоть в чем-нибудь бываешь уверен?

— Зачем спешить с предположениями? Давай займемся поисками этого типа.


В мотеле «Конкистадор» номера сдавали по часовой таксе. На двух этажах их было примерно тридцать-сорок. Мотель имел U-образную форму с автостоянками прямо перед номерами. Светящееся табло рекламировало особые недельные таксы с бесплатными фильмами для взрослых. Кэт у окна прачечной ждала криминалистов, а Вэйл отправился в мотель.

На противоположной стороне улицы стояла не видимая из окна прачечной зеленая «тойота», водитель которой наблюдал за Вэйлом. Проверив обойму «глока», он вогнал ее в рукоятку и дослал патрон в патронник. Надвинув на глаза козырек, он погляделся в зеркало, проверяя, можно ли узнать его в темных очках, кепке и фуфайке с поднятым капюшоном. Его серые глаза были усталыми, но ясными и светились предвкушением.


Вэйл решительно вошел в прачечную.

— Надо ехать.

— Что стряслось?

— Они скрылись.

— Они?

— Тот, кого мы ищем, и его напарница. Управляющий не знает ее, но уверен, что она проститутка.

— Он опознал Бертока на фотографии?

— Сказал, что не видел его. Номер снимала она.

— Телефонные звонки?

— Не было. Но управляющий записал номер его машины в регистрационной карте.

— Будем ждать криминалистов?

— Сторожить это место не нужно. Им надо только извлечь эту стодолларовую купюру и поискать отпечатки пальцев. Судя по тому, как этот человек прятал лицо, вряд ли он их оставил, а купюру никто не сможет извлечь, пока не придет владелец и не откроет разменный автомат.

Они быстро пошли к машине. Вэйл дал Кэт листок бумаги, она набрала номер отделения ФБР и попросила соединить ее с радиоцентром.

Через несколько минут Кэт сообщила:

— Машина зарегистрирована в местном агентстве проката. Я позвоню туда.

Поговорив со служащими, она отключила телефон и сказала:

— Эту машину взял Алан Нефтон, проживающий по адресу Лос-Анджелес, Спринг-стрит, две тысячи семьсот один. Марка машины «тойота-камри». — Кэт ввела данные в навигационную систему автомобиля.

Вэйл достал карту и нашел нужный адрес.

— Это недалеко, — сказал он.

Кэт снова позвонила радиооператору.

— Проверьте водительские права Алана Нефтона.

Вэйл тронулся с места. Через несколько минут Кэт выключила телефон и повернулась к нему:

— На файле нет никаких сведений об Алане Нефтоне. Что ж, будем надеяться, что адрес не окажется тоже липовым.

Кэт смотрела на экран навигатора, но Вэйл, уже нашедший этот адрес на карте, не обращался к ней и, только подъехав к нужному месту, сказал:

— Должно быть, это тот домик с решетками на окнах и двери.

— Он выглядит заброшенным, — заметила Кэт.

— Наверное, потому что стоит между двумя пустующими предприятиями.

Производственные здания подавляли своими размерами маленький жилой дом. Выцветшие черные буквы на стене одного из них гласили: «Мукомольная компания Стэблера. Осн. в 1883 г.». Другое походило на автомобильное кладбище, скрытое за восьмифутовым забором.

— Возможно, именно это ему и требовалось.

— И нет нужды беспокоиться о соседях, сующих нос в его дела.

— Погляди, нет ли машины. Я буду ехать с обычной скоростью. Поскольку дом на моей стороне, я не стану на него смотреть, чтобы не привлекать внимания. Поэтому тебе придется запоминать все окна и двери.

Вэйл выставил локоть в окошко и, глядя прямо перед собой, медленно тронулся с места.

Кэт старательно смотрела вперед.

— Так, на западной стороне одно зарешеченное окно. С фасада зарешеченная дверь, по обе ее стороны зарешеченные окна. На восточной стороне окно близко к фасаду, но без решетки.

— Остается только задняя стена, — сказал Вэйл. — Нужно посмотреть на нее.

Отъехав от дома полтора квартала, Вэйл стал искать разворот и увидел зеленую «камри», ехавшую навстречу.

— Ага, вот и он. Не смотри на машину.

Боковым зрением Вэйл увидел пристальный взгляд водителя. Он подался к Кэт, резко повернул ее лицо в сторону и, не дожидаясь реакции, пояснил:

— Прошу прощения, но он нас разглядывал.

В зеркало заднего вида Вэйл видел, как «тойота» остановилась перед тем домом. Он свернул в первый попавшийся проезд и поставил машину так, чтобы ее не было видно.

— Это он! — воскликнула Кэт, когда водитель вышел из «тойоты».

— Ты его узнала?

— Нет, он слишком далеко, но на нем наряд Юнабомбера, в котором его видела женщина в прачечной.

Вэйл проследил, как человек вошел в дом.

— Так, пошли.

— Пошли? Не думаешь, что это дело спецназа?

— Видишь ту решетку на парадной двери?

— И что?

— Она не закрыта полностью.

— Что из этого?

Вэйл задним ходом выехал обратно на улицу.

— Видимо, он не запер дверь, потому что собирается сразу же уехать. У нас нет выбора. Когда подъедем, иди вдоль восточной стены. Будь осторожна, проходя мимо окна. — Теперь он видел дом во всех подробностях. — В стороне стоит большой мусоросборник, за ним можно укрыться и наблюдать за восточной и задней сторонами. Я пойду в дверь.

— А как окно с запада?

— Там же решетка, помнишь? Он не сможет оттуда вылезти.

— Хорошо. Если я правильно понимаю.

— Все будет отлично. Только непременно укройся. Возьми сотовый телефон. Как только окажешься на месте, вызывай подкрепление.

Кэт достала свой пистолет и убедилась, что в патроннике есть патрон. Вэйл быстро свернул в подъездную аллею и выскочил из машины раньше Кэт. Она пригибаясь побежала к мусоросборнику. В задней части дома была всего одна дверь, тоже забранная решеткой.

Дав Кэт несколько секунд, чтобы занять удобную позицию, Вэйл распахнул парадную дверь. Внутри было темно, и он знал, что представляет собой прекрасную мишень, если водитель «камри» вздумает стрелять. Вытащив свой «глок», он ринулся в глубь дома. Помещение осветила вспышка. Вэйл услышал, как две пули вошли в стену позади него, и успел увидеть темную фигуру, стоявшую в дверном проеме.

Снова стало темно. Дверь захлопнулась, лязгнул массивный засов. Прижимаясь к стене, Вэйл продолжил движение. Под ногой скрипнула половица. Один за другим раздались три выстрела, пули пробили створ. Вэйл с силой ударил ногой над ручкой, но безрезультатно. Ему приходилось выбивать немало дверей, и эта была основательно забаррикадирована и ударом ноги ее не открыть. Двигаясь вдоль стены, он вышел в парадную дверь.

— Кэт!

— Да, — откликнулась она.

— У тебя все хорошо?

— Отлично. Как ты?

— Он забаррикадировался.

— Полиция и наши люди выехали.

— Стой на месте. Выбраться он не сможет.

Вдали завыли сирены. Когда они стали громче, Вэйл услышал приглушенный звук выстрела. И понял, что он означает.


Глава четырнадцатая


На подъездную аллею въехала полицейская машина, и Вэйл жестом направил ее к крыльцу. Водитель выхватил из багажника ружье и на бегу вложил патрон в патронник.

— Можешь прикрыть заднюю часть дома? — спросил Вэйл. — Там женщина-агент с пистолетом. Иди вдоль восточной стены. На той стороне есть окно, но преступник забаррикадировался в комнате напротив.

Полицейский отправился в указанном направлении, а Кэт подошла к Вэйлу.

— Он стрелял в тебя?

— Да, но последняя пуля не пробила дверь.

— Самоубийство? — удивилась Кэт.

— Будь я любителем заключать пари…

Через час группы спецназа полиции и ФБР находились на маленькой стоянке возле свалки автомашин, примыкавшей к западной стороне дома. После недолгого спора, как проникнуть в комнату, где забаррикадировался стрелявший, полицейские решили рассредоточиться по периметру, а агенты Бюро занялись дверью. Первым делом по мегафону прозвучало предложение сдаться. Ответом было молчание. Вэйл сказал старшему группы, что внутреннюю дверь вряд ли удастся открыть обычным тараном или ломом.

— Попробуем, посмотрим, что получится, — ответил тот.

Вэйл и Кэт ждали снаружи, когда старший дал команду действовать. Послышались глухие удары. Но вскоре таран с лязгом упал на пол. Один из спецназовцев понес внутрь комплект взрывчатки. Минуты через две группа вышла из дома; старший держал взрыватель с присоединенными к нему проводами, тянувшимися внутрь.

— Всем отойти от окон и дверей! — приказал он и, подождав несколько секунд, крикнул: — Взрываю!

Раздался взрыв, и спецназовцы вновь устремились внутрь.

Вэйл последовал за ними. Дверь спальни, укрепленная толстым металлическим прутом, оба конца которого упирались в массивные стальные плиты, была искорежена и висела на одной петле. Вэйл вошел в комнату.

В углу лежал Стэнли Берток с отверстием от девятимиллиметровой пули в правом виске, струйка крови засохла на его щеке, на лицо падал солнечный свет из зарешеченного окна. Вэйл внимательно осмотрел тело и осторожно коснулся крови из раны. Она уже запеклась. Рот Бертока был слегка приоткрыт, Вэйл незаметно наклонился и понюхал его. Рука Бертока сжимала «глок» двадцать второй модели.


Вэйл наблюдал, как агент-криминалист осторожно выпиливал электропилой кусок стены с одной из выпущенных в него пуль. Это была четвертая, которую группа обнаружила в дополнение к пяти выброшенным стреляным гильзам. Пятая пуля, решили они, вылетела в открытую парадную дверь и, возможно, найдена не будет. В сущности, это не имело значения — для экспертизы достаточно одной. События этого дня не оставляли сомнений, что она выпущена из того же ствола, что и четыре пули, извлеченные из тел жертв «Пентад».

Прибыли заместитель директора Дон Колкрик и начальник отделения.

— Все целы? — спросил Колкрик.

— Не считая Бертока, — ответил Вэйл.

Заместитель директора взглянул на труп.

— По крайней мере он поступил правильно.

— Возможно.

Вэйл явно чего-то недоговаривал.

— Я считал, что кто-кто, а вы будете довольны. Вам требовалось найти его. Вы сделали это, и сделали хорошо. Правда, я предпочел бы, чтобы вы поставили нас в известность до факта…

— Похоже было, что прачечная — это тупик, и мы только зря отрываем от дел двух агентов.

Колкрик неопределенно кивнул.

— Отлично, Стив. Главное — мы нашли Бертока. Есть какие-то следы денег?

Слушавшая с кухни Кэт вошла.

— Мы не хотели ничего трогать до вашего приезда, поэтому осмотрели дом лишь бегло. Пока пусто.

— Сколько времени вам потребуется? — обратился Колкрик к одному из криминалистов.

Агент вынул из стены выпиленный кусок и положил в картонную коробку.

— Мы почти закончили. Осталась только машина.

Колкрик положил руку на плечо начальнику отделения.

— Марк, нужно без проблем доставить все это в лабораторию. Садись в свой служебный самолет. Материал должен быть у экспертов до захода солнца по восточному времени. Я предупрежу их заблаговременно.

— А пуля из тела?

— С ней спешки нет. Отправим, как только извлекут. Необходимо срочно установить, использовался ли пистолет Бертока в этих убийствах. К сожалению, при данных обстоятельствах сомнений почти не осталось.

Кэт показала прозрачный пластиковый пакет с пачкой стодолларовых купюр.

— Они лежали в бумажнике Бертока.

Колкрик взял его и осмотрел банкноты.

— Это что за отверстия?

— От гвоздей в досках, на которые я бросил в туннеле сумку, — ответил Вэйл.

— Значит, это часть трех миллионов.

— Серийные номера мы еще не сверяли, но они должны совпасть, — сказала Кэт.

— Стало быть, все же Берток, — произнес Колкрик. — Давайте тщательно обыщем дом.

— Здесь почти нечего обыскивать, — пожала плечами Кэт. — Дом маленький, ни чердака, ни подвала, ни потайных ходов. Мебели почти нет. Я пыталась найти в комнатах тайники, но безрезультатно.

— Марк, когда криминалисты закончат, направим сюда свежих людей, — предложил Колкрик Хилдебранду. — Пусть проверят стены, полы, потолок. Пойдем осмотрим машину. Раз в доме нет денег, они скорее всего там.

Выйдя наружу, Кэт достала еще один пакет с уликами, вытряхнула оттуда набор ключей с бирками и, найдя нужный, открыла багажник. Когда все увидели большую брезентовую сумку, в которой Вэйл доставил три миллиона долларов, раздалось дружное «ура!». Руководитель группы криминалистов, надев новые пластиковые перчатки, расстегнул молнию. Внутри оказалось несколько пачек проткнутых гвоздями стодолларовых купюр в банковской упаковке.

— А где остальные? — осведомился Колкрик. — Сколько там?

Агент сосчитал пачки.

— Здесь всего пятьдесят тысяч.

Он увидел торчавший из-под пачек ключ и достал его. На нем стоял номер 14.

— От чего этот ключ? — спросил Колкрик.

— Не знаю, — ответил агент.

— Возможно, от какого-то хранилища, — предположил кто-то.

Кэт взглянула на Вэйла. Он явно думал о чем-то другом.

Колкрик повернулся к начальнику отделения.

— Очевидно, это ключ от хранилища денег. Скольких людей можешь отправить на поиски?

— Если хотите, все отделение.

— Нам нужно сделать два дела: изготовить пару десятков копий этого ключа и составить список хранилищ в городе. Поручи кому-нибудь перечислить их в порядке близости к этому дому. Под каким именем он брал машину напрокат?

— Алан Нефтон, — ответила Кэт.

— Пусть заодно проверят это имя и записанное во флоридских водительских правах…

— Рубен Аснар, — подсказала Кэт.

Колкрик сделал пометки в своем блокноте.

— Кроме того, Марк, наладь связь с журналистами. Устрой пресс-конференцию, сообщи трагическим тоном, что один из агентов покончил с собой. Ничего о «Пентад», ничего о деньгах, терроризме или вымогательстве. О возможных причинах самоубийства не говори конкретно. «Ведется расследование» и все такое. Если кто-то установит связь между смертью Бертока и «Пентад», отрицай категорически. — Он обратился ко всем остальным: — В случае утечки хоть какой-то информации — хоть какой-то — в этом отделении будет больше тестирований на детекторе лжи, чем фальсифицированных табелей отработанных часов. Свободны.

Когда люди начали расходиться, заместитель директора сказал:

— Ну, Стив, насколько я понимаю, вы можете возвращаться в Чикаго.

— Как это понять? — удивилась Кэт.

— Его просили найти Бертока, он нашел. Остальное плевое дело: обойти хранилища и показать этот ключ. Находка денег лишь вопрос времени. Думаю, вы сочли бы это занятие скучным, не так ли, Стив?

— Собственно, директор просил меня найти и Бертока и деньги. Не будете возражать, если я побуду здесь, пока их не обнаружат? Обещаю не мешать.

— То есть вы сомневаетесь, что мы их обнаружим?

— Просто мне любопытно, и только.

— Прошу прощения, если я слишком настойчив. Но думаю, Бюро справится, по крайней мере с этой частью дела.

— Я лишь хочу увидеть, как все обернется. Вмешиваться не буду, — сказал Вэйл.

Колкрик пристально смотрел на него несколько секунд.

— Уверены, что это возможно?

— Пожалуй, нет, — улыбнулся Вэйл.


Вечером Вэйл смотрел по телевизору выпуск новостей. Хилдебранд читал приготовленное заявление:

— Специальный агент Стэнли Берток, прослуживший в ФБР двенадцать лет, сегодня покончил с собой. Берток не являлся на службу последние несколько дней, и агенты из этого отделения искали его. Одна из групп в конце концов Бертока обнаружила и констатировала самоубийство. Мы продолжаем расследование.

Это краткое заявление вызвало у журналистов целый ряд вопросов.

— Есть какие-то предположения, почему он покончил с собой? Он пребывал в депрессии?

— Я не психиатр, но, думаю, депрессия имеет место при большинстве самоубийств. Хотя мы не замечали никаких признаков депрессии.

— Насколько старательно вы его искали? Почему не обратились к общественности с просьбой о помощи?

Единственный ответ, пришедший на ум Хилдебранду, мог бы открыть ящик Пандоры. Он оглянулся на Колкрика, пассивно сидевшего на стуле, ожидая какого-то сигнала.

— Как и во всякой организации, — начал Хилдебранд, — служащие иногда исчезают на короткое время. И объяснения обычно бывают совершенно безобидными. У нас не было причин полагать, что здесь дело обстоит иным образом.

— Существовала ли какая-то связь между этим самоубийством и нераскрытыми убийствами, совершенными «Рубэйко пентад»?

Начальник отделения снова оглянулся на Колкрика, но тот сделал вид, будто даже не слышал вопроса.

— Нет, никакой связи не существует, — ответил Хилдебранд. — Прошу прощения, я опаздываю на другую встречу.

Акулы пера, почуяв запах крови, стали наперебой выкрикивать вопросы, но начальник отделения, собрав свои записи, поспешно вышел из комнаты.


Глава пятнадцатая


На следующее утро Вэйл, постучав в кабинет Тай Делсон, распахнул дверь. Тай читала за письменным столом, на котором лежало с полдюжины юридических книг.

— Найдется у тебя свободная минутка?

Она подняла отстраненный взгляд.

— О, Стив, извини. Я пыталась кое-что выяснить.

— Я пришел в неудачное время?

— Нет-нет. Будь добр, закрой дверь. Я могу устроить перерыв. — Она открыла форточку, достала сигарету и закурила. — Садись, пожалуйста.

— Надо полагать, ты уже слышала.

— О Стэне? Мне сообщили об итогах обыска дома и машины. Насколько понимаю, постфактум.

— Что теперь думаешь о причастности Бертока?

— Если помнишь, при первой встрече я сказала, что не считаю его причастным к каким-либо убийствам. Говорят, он стрелял в тебя. Пожалуй, в книгах я понимаю больше, чем в людях.

— Не уверен, что это так. Я хочу задать тебе вопрос относительно людей, но он должен остаться в этой комнате.

Тай затянулась сигаретой и медленно выпустила дым.

— Кажется, в любом разговоре с тобой есть кульминационный момент.

— Это означает, что ты хочешь вернуться к своим книгам?

— Господи, нет, — ответила Тай Делтон. — Прошу, поделись со мной.

— Я не уверен, что это вымогательство — дело одного человека.

— Довольные боссы из ФБР думают иначе.

— Гордое собой руководство — вряд ли что-то лучше указывает на неполадки.

— Не буду спорить, — сказала она. — У тебя есть какие-то доказательства?

— Расчет времени в туннеле неверен.

— Ты не ошибаешься? Стресс может исказить ощущения, особенно когда проходишь через такую сенсорную депривацию,[8 - Выключение органов чувств.] как ты.

— Я говорю не только о своих чувствах в туннеле. Я просмотрел все журналы регистрации, момент, когда ГСО начал удаляться, а я взорвал люк. Вчера вечером я вернулся туда и засек время ходьбы от туннеля до того места, где ГСО забросили в пикап. Возвращавшийся оттуда столкнулся бы с агентами из группы наблюдения. А ему следовало вернуться, чтобы поднять наверх деньги.

— Значит, думаешь, у Бертока был партнер?

— Один человек не в состоянии это сделать. Кто, по-твоему, мог сотрудничать с Бертоком, если это был Берток?

— Если Берток?

Вэйл решил не вдаваться в подробности:

— Да.

— Что ж, он стрелял в тебя, и коли у тебя есть сомнения, кто я такая, чтобы спорить? Полагаю, ты имеешь в виду кого-то из ФБР.

— Верно.

— Почему ты спрашиваешь меня, а не людей из Бюро?

— Не хочу открывать им, что не верю в версию Бертока-одиночки. Вот почему прошу хранить все это в секрете.

— Если сомневаешься в его причастности, зачем еще один агент?

— Я просмотрел записи телефонных разговоров Бертока. Он звонил только брату в Миннесоту и бывшим женам здесь и в Аризоне. Из этого следует, что он поддерживал с кем-то постоянный контакт скорее всего на службе. Потому-то я и пришел сюда — не хочу нарваться в отделении не на того человека.

Тай глубоко затянулась сигаретой.

— Неприятно указывать на кого-то пальцем, но есть человек, с которым Берток часто работал бок о бок. Винс Пандерен. И он имеет отношение к списку «врагов ФБР».

— Каким образом?

— Первая жертва — Конни Лисандер, бывший телерепортер — стала доносчицей. Ты о ней знаешь?

— Только то, что есть в досье.

— Большинство ее многочисленных сообщений оказались ложными. Однако из-за них кое-кого уволили, и самой громкой стала отставка федерального прокурора, хорошего человека. Были и временные отстранения, в том числе Пандерена — из-за пользования услугами проституток. Похоже, он один из тех людей, которые вечно на чем-то попадаются.

— Что он собой представляет?

— Трудно сказать. Был тайным агентом, пока не присвоил деньги из одного проекта. Кстати, я не знаю, почему он избежал увольнения. Вместо этого его перевели в группу Бертока. Если ты еще не знаешь, это свалка проблем в отделении. Говорят, Аллен Сэбейн никогда не жалуется, поэтому ему поручают заниматься трудными детьми. В общем, Пандерен несколько раз появлялся здесь со Стэном, когда требовалось разрешение на малообоснованный арест. На людей он смотрит как-то странно, словно пытается найти их слабые места. Я видела его на вечеринках. Очень молчаливый, пока не выпьет нужной дозы, — по-моему, это одна рюмка. Потом начинает хватать тебя за мягкое место. Все сторонились его будто заразного, первого кандидата на допрос в Управлении профессиональной ответственности. То есть все, кроме Бертока. Пандерен как будто подчинялся ему. Берток мог использовать его как мальчика на побегушках. В том числе и в дружеском общении. Мог втянуть в разговор при исполнении служебных обязанностей. Наверно, хотел, чтобы хоть кто-то был ниже его.

Зазвонил сотовый телефон Вэйла. Это была Кэт.

— Нам сообщили, что все четыре жертвы убиты из пистолета Бертока, и вчерашние пули выпущены из него же.

— Они подходят к гильзам с места третьего убийства?

— Да, — ответила она. — Почему это важно?

— Объясню при встрече. Сможешь подъехать через некоторое время?

— Конечно.

— Увидимся через час или два. — Вэйл выключил телефон. — Как ты уже поняла, установлено, что все убийства и вчерашняя стрельба совершались из пистолета Бертока.

— Значит, ты все еще интересуешься Пандереном?

— Да.

— Любопытно, — сказала Тай. — Думаю, ты предпочтешь разговаривать с ним не в конторе.

— Где, например?

— Из сообщений Лисандер выяснилось, что он почти ежедневно бывал у проституток. Потому и стал легкой добычей и для нее, и для Управления профессиональной ответственности. Фамилии и адреса внесены в файл министерства юстиции.

— Где он хранится?

Тай Делтон затушила сигарету об оконный карниз, выбросила окурок и закрыла окно. Сев за письменный стол, она застучала по клавишам клавиатуры.

— Я раздобыла копию для собственного пользования, хотела найти лазейку для бывшего федерального прокурора, когда тот попал под огонь критики за неправильное руководство подчиненными. К сожалению, как и в ФБР, у нас строго запрещено показывать файлы посторонним, так что ознакомить тебя с ним не имею права, — криво улыбнулась она. — Пойду перекушу. Сделай одолжение, уходя, выключи компьютер.

— Тай, я перед тобой в долгу.

— Странное дело, агент Вэйл. Я здесь постоянно это слышу, однако возвращать долг никто не собирается. Хочешь стать законодателем новой моды?

Вэйл туманно улыбнулся и вновь заметил в ее глазах отблеск одиночества.


Винс Пандерен вышел из массажного салона и направился к своей служебной машине. Вэйл наблюдал за ним, пытаясь решить, не этот ли человек входил в дом на Спринг-стрит накануне. Когда Пандерен вставил ключ в замок дверцы, Вэйл бесшумно приблизился, взглядом измеряя его рост и вес.

— Насколько я понимаю, теперь, когда Конни Лисандер нет в живых, ты можешь спокойно посещать такие места.

Пандерен обернулся. Его черные, влажные от пота волосы спадали на лоб, густые брови надменно взметнулись вверх.

— Ты кто такой?

Вэйл достал удостоверение с золотистым значком на обложке, однако раскрыть его не потрудился.

— Из Управления профессиональной ответственности? — спросил Пандерен. — Я просто искал источник информации.

Вэйл засмеялся:

— Вот как? Ты уже оправдывался этим, неужели не можешь придумать ничего другого? Позволь дать тебе совет: сочини отговорку получше, потому что в следующий раз УПО захочет твоей крови.

Глаза Пандерена забегали.

— Может, поговорим в машине? — предложил он.

Вэйл распахнул пассажирскую дверцу и сел на сиденье.

— Я Стив Вэйл.

— Тот человек из управления, которого Стэн якобы пытался застрелить?

— Якобы?

— Стэн был моим другом; я знаю, он иногда выходил за рамки, но стрелять в людей не мог.

— Деньги иногда быстро меняют человека.

— Попробуй мне это доказать.

— Он был настолько хорошим другом, что ты помогал ему в делах на стороне?

Пандерен резко к нему повернулся:

— Надеюсь, ты имеешь в виду не то, о чем я подумал?

— Как ни странно, именно это.

— О нет-нет. Я ничего не знаю ни о каких убийствах.

— Разве вы не были партнерами?

— Иногда по работе. И только.

— Допустим, не ты помогал ему. Тогда кто?

— Вылезай из машины.

— А если не вылезу?

— Тогда этот заурядный день превратится в весьма приятный.

— Тогда, может, не Берток, а ты совершал убийства?

— Сделай себе одолжение, вылезай отсюда, пока цел.

— Винс, я бы разыграл это иначе, но, с другой стороны, я никого не убивал. — Пандерен свирепо посмотрел на него, Вэйл ответил насмешливо спокойным взглядом. — По крайней мере хладнокровно.

Он вылез, глядя вслед удаляющейся машине Бюро.


Глава шестнадцатая


— Где был? — спросила Кэт Бэннон, когда Вэйл вошел в ее кабинет.

— Искал человека с поросшего травой холмика.

— Думаешь, причастен еще кто-то?

Он рассказал ей об анализе времени в туннеле.

Кэт задумалась над его информацией.

— А как… Нет, ничего бы не вышло. — Она прикинула еще несколько вариантов. — Похоже, без помощи он не мог этого сделать.

— Берток работал с человеком по имени Винс Пандерен, в личном деле которого есть темные пятна, одно благодаря Конни Лисандер. Я только что застукал его возле массажного салона с полным набором услуг. Нагнал немного страху — правда, недостаточно, чтобы как следует в нем разобраться.

— И что?

— Он отличается от человека, входившего вчера в тот дом, и ростом и походкой. Но все же запомни его фамилию.

— Что значит, ростом? По-моему, Стэн Берток самого подходящего роста, чтобы играть роль Стэна Бертока.

— Мне показалось, он был чуточку выше.

— О чем ты говоришь?

— Терпение, Бэннон, мы ответим на все вопросы во время сегодняшней поездки. Надеюсь.

— О да, она наверняка приведет к моему повышению, — сказала Кэт. — Где ты узнал об этом Пандерене?

— У Тай Делсон.

— Похоже, ты там регулярно бываешь.

— Привыкаю нюхать табачный дым.

— Стало быть, наша поездка связана с поиском невыявленного сообщника?

— Готова?

Кэт надела куртку и похлопала себя по бедру, убеждаясь, что вооружена.

— Пистолет на месте. — Похлопала по нагрудному карману. — Удостоверение на месте. — Открыла рот и сунул палец за коренной зуб. — Ампула с цианидом на месте. — Взяла портфель. — Вперед, в пещеру с летучими мышами!

Когда они вошли в лифт, Вэйл спросил:

— Как идут поиски денег?

— Для реалити-шоу они слишком сюрреалистичны. Колкрик с Хилдебрандом руководят из отдела расследования тяжких преступлений. Если дела как-то продвигаются, мне об этом неизвестно.

Вэйл ничего не сказал, взгляд его был отсутствующим, он явно ее не слышал. Кэт прислонилась к стенке и стала ждать. Когда дверцы открылись в цокольном этаже, Вэйл наконец посмотрел на нее.

— Почему убийца собрал гильзы после первых трех убийств, а после четвертого нет?

— О, я знаю! — шутливо заверила она. — Потому что это не важно. Все идентифицируется с пистолетом Бертока.

— Я понимаю, ты не можешь ответить на каждый незначительный вопрос, связанный с преступлением, но этот представляется мне важным.

Она пожала плечами:

— Чем больше преступлений совершает человек, тем больше делает ошибок. Может, на четвертый раз он испугался. Или не смог найти гильзу. Спешил на самолет. Это действительно так принципиально?

— Само по себе нет. Но зачем было вообще их собирать? Убийца оставлял пули, они представляют собой более серьезные улики, чем гильзы, и их легче идентифицировать.

— После первых двух убийств мы объявили, что пули выпущены из одного и того же оружия, так что убийца знал, что мы можем идентифицировать пистолет. Возможно, он решил, что раз мы располагаем пулями, то незачем собирать гильзы.

— Если вымогатели избегали совпадения гильз, почему использовали одно и то же оружие? — спросил Вэйл.

— Наверно, хотели показать, что все убийства совершили именно они.

— Вот-вот. Если демонстрировали это всему миру, к чему собирать гильзы?

Кэт наконец задумалась над этим противоречием.

— Хороший вопрос.

Они подошли к машине. Вэйл положил свой портфель в багажник, и Кэт увидела там помповое ружье в чехле и длинный, серебристого цвета, лом.

— Что это?

— Лом производства Холлигена. Пожарный инвентарь. А для меня — ключ от всевозможных замков.

— А-а, стало быть, ты собираешься крушить им двери, а не людей.

— Где твой дух авантюризма?

— А откуда у тебя ружье? И главное, почему ты думаешь, будто оно нам понадобится?

— Это новая фишка компании по прокату автомобилей. Они таким образом привлекают охотников.

Кэт указала на большой чемодан, входящий в снаряжение криминалистов:

— А это тебе зачем?

— Удача благоприятствует подготовленным.

— То есть, обнаружив улики, ты можешь скрыть свои карты.

— И пожалеть, что взял тебя с собой, — сказал Вэйл. — Если будешь продолжать в том же духе, то перестанешь быть моей подружкой.

— Скажи, когда скорость достигнет восьмидесяти миль, чтобы я могла броситься под встречный автомобиль.

Они выехали из гаража, и Вэйл какое-то время вел машину молча.

— Ладно, давай рассмотрим вот что, — наконец он заговорил. — Почему Берток отправился в этот дом на Спринг-стрит? Денег там не было — вообще ничего. То, что он назвал этот адрес, беря напрокат машину, кажется нелепой ошибкой. Особенно после превосходно спланированной серии преступлений.

— Тоже хороший вопрос.

— Это уже два хороших вопроса.

— Полагаю, мы опять едем на Спринг-стрит?

— Ты права, — подтвердил Вэйл. — Меня интересует еще кое-что. Почему ты не помогаешь Колкрику искать деньги?

— Ты не заметил перемен у заместителя директора за последние сутки?

— Никаких, кроме возросшего самомнения.

— Ты прав, самомнение у него есть, только он его сдерживает до тех пор, пока не нанесет завершающий удар. Мне кажется, Колкрику надоело плестись у тебя в хвосте. Ему известно о нашей совместной работе, и я наверняка узнаю последней то, что может дать тебе какое-то преимущество.

— Тогда, пожалуй, нам лучше самим найти деньги, — улыбнулся Вэйл.

— По-моему, ты не веришь, что деньги находятся в ящике номер четырнадцать?

— Человек ленив по своей природе, — ответил Вэйл. — Я всегда отношусь с подозрением к тому, что кажется слишком легким.

— И, само собой, не беспокоишь Колкрика своими сомнениями.

— Я уже говорил и ему, и всем остальным, что самая большая загвоздка в этом деле — попытка отвлечь наше внимание. Все слушают, согласно кивают и тут же бросаются к первому же блестящему предмету.

— Странно, но это снова позволяет тебе в одиночку вершить свои дела.

— Основной принцип метафизики, которым я руководствовался, будучи агентом, гласит: «Если они там, то они не здесь».

— Может, именно поэтому твоя карьера в ФБР длилась всего три года?

— Зато каким замечательным было это время!

Пятнадцать минут спустя Вэйл подъехал к дому, который накануне кишел представителями правоохранительных органов, а теперь опустел. Единственным напоминанием была черно-желтая лента перед парадной дверью. Кэт сказала:

— Понимаю, вопрос глупый, но ты поставил кого-то в известность, что мы сюда едем?

— Ты права, действительно глупый. — Вэйл вылез из машины, открыл багажник и вынул оттуда лом. — Но у меня есть разрешение мистера Холлигена, если это поможет. Давай первым делом обойдем дом.

Начали они с восточной стороны.

— На окне гостиной решетки нет, — сказал Вэйл и, осмотрев его, провел рукой по раме. — Она была, но ее сняли. Видны заделанные отверстия, и заделали их недавно.

Кэт подошла ближе.

— С какой целью?

— Тоже хороший вопрос. А вот еще один: зачем сохранять решетки на всех других дверях и окнах, но снимать эту?

Вэйл завернул за угол, проверил кованую решетку, защищающую заднюю дверь, и спросил:

— Где ты пряталась? За мусоросборником?

— Да.

Кэт указала на большой бак в двадцати ярдах от северо-восточной стороны дома.

— Укрытие превосходное. Кроме того, идеальная позиция для наблюдения за задней дверью и восточной стеной дома. Именно то, что нам тогда требовалось. — Вэйл обошел бак. — Я был у фасада; значит, остается только западное окно. Давай на него взглянем.

— Что именно ты ищешь? — спросила Кэт.

— Точно не знаю.

На западной стороне Вэйла больше заинтересовал старый деревянный забор, окружавший предприятие, чем дом или решетка на окне спальни. Кэт подергала один из прутьев.

— Похоже, держится крепко.

Вэйл по-прежнему осматривал ограждение автомобильного кладбища.

— От дома до забора не больше десяти футов, — задумчиво произнес он, направляясь к окну, взялся обеими руками за прутья и дернул их изо всей силы. Те сдвинулись примерно на полдюйма. Подергав их взад-вперед, Вэйл отступил на два шага. — Не следовало бы им этого делать. Они более новые, чем остальные.

Вэйл снова ухватился за прутья, пытаясь вырвать их из стены, но те не поддались, и тогда он принялся осматривать крепления.

— Что это означает? — спросила Кэт.

— Пока не знаю. Давай войдем внутрь.

Кэт уже усвоила, что если Вэйл говорит «пока», то, видимо, в курсе происходящего, но, как обычно, не видит смысла оповещать об этом весь мир.

Вэйл осмотрелся, вставил острый конец лома в раму решетки и плавным движением открыл ее. Подергав ручку парадной двери, он выбил ее плечом. Кэт последовала за ним в спальню, где накануне погиб Берток. Подняв окно, Вэйл снова подергал прутья решетки, затем осмотрел металлические концы, прикрепленные к наружной стене, и оконную коробку.

— Взяла латексные печатки?

— Ты догадлив. Дай ключи, принесу криминалистический комплект.

Возвратившись с чемоданом, Кэт достала из него пару перчаток.

— Не забыл, что эту комнату уже обыскивали?

— Только в местах, соответствующих надуманной версии.

— Надуманной? Но ведь так все и произошло.

— Возьми фокусника — его трюки правда или иллюзия? То, что как будто видишь, только кажется. Правдой фокус становится, только если знаешь, как он делается.

Хотя Вэйл и не переставал ее удивлять, это казалось чрезмерным даже для него.

— По-твоему, все это подстроено?

— Давай начнем с того, как мы проследили Бертока до этого дома. Тебя здесь ничто не смущает?

— Я не понимаю — разве нас не привела к нему отличная цепочка следов?

— Вот именно, отличная цепочка. Я ни разу не видел такой четкой. Телефонный звонок в квартиру Бертока ведет в прачечную, потом в мотель, в прокатное агентство и, наконец, сюда. На все ушло около двух часов. А их в году более восьми тысяч, тем не менее мы трое появляемся здесь в одну и ту же минуту. Похоже на тренировочное занятие, придуманное в Квонтико для начинающих агентов.

Вэйл явно не желал принимать очевидное. Возможно, причиной тому явился бунт против требовательного отца, который, по словам Стива, третировал его в детстве. Так или иначе, результатом стала его способность находить в лабиринте путь, о существовании которого все остальные не догадывались.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, но разве так иногда не случается? Баллистическая экспертиза подтвердила, что Стэнли Берток стрелял в тебя, забаррикадировался, а потом пустил себе пулю в лоб из табельного пистолета, который использовал в четырех убийствах.

— Это не Берток, — уверенно произнес Вэйл.

— Что? — изумилась Кэт. — Я совершенно уверена, что человек в морге — Берток.

— Да, но не он стрелял в меня, и, возможно, не он совершал эти убийства.

— На чем ты основываешься?

Вэйл пропустил вопрос мимо ушей.

— Не кажется тебе подозрительным, что он вошел в прачечную сразу после женщины, с которой мы разговаривали, словно дожидался свидетеля? Он привлек ее внимание, прицепившись со стодолларовой купюрой, к тому же проколотой гвоздями, так что никакого сомнения в ее происхождении не осталось. Но он хорошо замаскировался, и она не узнала на фотографии Бертока. Потом очень кстати перешел улицу к мотелю у нее на виду.

— Но он был одет точно так же, когда сюда ворвался спецназ и обнаружил его.

— Ты осматривала труп?

— Нет. То есть видела, но я не дока в таких делах и не знала, что искать.

— Прежде всего изо рта трупа не пахло сигаретным дымом. Я просмотрел список улик вчера вечером. У Бертока не было при себе ни сигарет, ни зажигалки. А помнишь, как сильно было накурено в его квартире?

— Может, он бросил курить.

— Возможно, однако в такой напряженный момент вряд ли стоило беспокоиться о раке легких. Но самое главное, кровь на его правом виске запеклась полностью.

— Что из этого следует?

— Чтобы кровь запеклась, требуется время, а его прошло мало между выстрелом и появлением в комнате спецназа.

— Хочешь сказать, он был убит раньше?

— Да.

— Тогда кто же в тебя стрелял?

— Человек из прачечной, который на наших глазах вошел в этот дом.

— То есть, когда мы ехали сюда, мертвый Берток был уже здесь.

— Совершенно верно.

— Значит, двойник стреляет в тебя, запирается в этой комнате и производит выстрел, имитируя самоубийство.

— Возможно, держа пистолет в руке Бертока, чтобы на ней остался нагар. Да, именно так.

— Именно так? — переспросила Кэт. — Тогда где был этот человек, когда сюда ворвался спецназ? Окно зарешечено, единственный выход — дверь, где ты, я и полицейский ждали его, чтобы схватить.

Вэйл молча надел латексные перчатки, ощупал левую сторону оконной коробки и, не найдя того, что искал, перешел к правой. Обнаружив зажим, он снял коробку. Под ней находилась металлическая пластина, в которую входили прутья решетки. Он поднял пластину и, просунув руку в окно, выдавил решетку. Та закачалась на петлях с другой стороны. Вэйл оставил ее на месте и вылез в окно. Оказавшись на земле, он вернул решетку назад, прутья с негромким щелчком вошли в скрытую металлическую пластину, и Вэйл проверил, надежно ли они закреплены.

— Решетки в гостиной были сняты, чтобы человек, наблюдавший за задней стороной дома, следил и за этим окном, поскольку из него можно вылезти. Мусорный бак, очевидно, поставлен там для защиты того, кто пойдет к задней стене. А на эту сторону не должны обращать внимания, потому что окно зарешечено. Именно так мы и поступили.

— Но куда он пошел, когда вылез? — спросила Кэт. — Мы были у фасада, сзади полицейский с ружьем.

Вэйл подошел к забору, проверил доски и обнаружил две соседние, не приколоченные внизу. Раздвинув нижние концы, он протиснулся в узкий проем.

— Через несколько минут вернусь.

Доски, качнувшись, встали на место.

Вскоре Вэйл возвратился тем же путем.

— До противоположного забора рукой подать. Там переулок, где он мог поставить другую машину.

— Откуда ты узнал о решетке?

— Я подергал прутья, увидел штифты и проушины, способные действовать как петли, и все понял. Как видишь, годы работы в строительстве не пропали даром.

Кэт попыталась сделать из его объяснений логический вывод.

— Но ведь пистолет Бертока использовался в этих убийствах, три произошли еще до его исчезновения. Как же это может быть не он?

— Давай позвоним в лабораторию, в отдел огнестрельного оружия.

Кэт не представляла, что Вэйл имеет в виду, но открыла сотовый и набрала номер Главного управления ФБР. Когда ее соединили с лабораторией, она попросила эксперта, занимающегося этим делом, и нажала кнопку громкой связи.

— Привет, это второй заместитель директора Кэт Бэннон.

— Майк Терри, — представился эксперт.

— Я звоню по делу «Пентад». Передаю трубку Стиву Вэйлу. Пожалуйста, ответь на его вопросы.

Вэйл взял телефон.

— Привет, Майк. Ты идентифицировал пули с табельным пистолетом Бертока, так ведь?

— И гильзы. С четвертого убийства и все найденные в доме, где он погиб.

— Где сейчас пистолет?

— У меня. Я заканчиваю писать заключение.

— Ты проводил какие-то исследования помимо баллистики?

— Нет. Позвонил заместитель директора Колкрик и потребовал, чтобы сравнения были сделаны немедленно. Я тогда как раз завершал экспертизу по делу таможенника, которого застрелили, и вернулся к этому занятию, как только покончил с проверкой по делу Бертока.

— Взгляни на ствол этого «глока». Там должен быть серийный номер. — Эксперт не ответил. — Майк?

— Извини. Я осматривал пистолет. Какой-то износ есть. Но ствол выглядит гораздо более новым.

— Я так и предполагал.

— Но гильзы совпадают. А они не имеют никакого отношения к стволу. Должно быть, при убийствах использовался этот пистолет.

— Ладно. Я пытаюсь связать разрозненные нити. Назови серийный номер на стволе. Для отчетов.

Записав номер, Вэйл попрощался и вернул телефон Кэт.

— Позвони оружейнику в Квонтико и узнай, с этим ли стволом Берток получал пистолет. — Он протянул ей листок с серийным номером.

Кэт связалась с оружейником в Квонтико и зачитала ему серийный номер, а пять минут спустя повернулась к Вэйлу.

— Ты прав. У пистолета Бертока был другой ствол. Теперь все ясно. Те, кто это затеял, совершили первые три убийства из своего «Глока-22», похитили Бертока, взяли его табельный пистолет и поменяли стволы. Убили четвертую жертву из пистолета Бертока и оставили гильзы, поскольку они теперь идентифицировались с ним. Стреляли в тебя из этого пистолета до побега через западное окно, заранее положив там тело Бертока. Потом оставили пистолет, который связал разрозненные нити. Значит, если все это подстроено, ключ в сумке с деньгами может быть лишь очередным ложным указанием.

Кэт посмотрела на Вэйла, ожидая подтверждения своей версии, но он кисточкой наносил черный порошок для снятия отпечатков пальцев на белую раму.

— Здесь ничего нет.

Он снял коробку и нанес порошок на металлическую пластину под ней.

— И здесь ничего. Вот тебе и быстрое решение.

Вэйл уложил принадлежности в чемодан и понес его к машине.

— Что будем делать теперь? — спросила Кэт, устроившись на пассажирском сиденье.

— У тебя есть контакты в БАТФ?[9 - Бюро по контролю за продажей алкоголя, табачных изделий и огнестрельного оружия при министерстве юстиции США.]

— Могу позвонить в управление и найти.

— Нам нужно выяснить, на каком заводе изготовлен этот ствол.

— А что дальше?

— Посмотрим, куда нас это выведет.

— Это я или мы сдаем позиции?

— Что ж, давай разберемся. Теперь нам предстоит расследовать пять убийств, мы потеряли четыре миллиона девятьсот тысяч, и на нас по-прежнему играют как на пианино в публичном доме. — Вэйл улыбнулся. — Наши позиции находятся там, где нужно.


Глава семнадцатая


Через полчаса езды Кэт слегка опустила боковое стекло, чтобы теплый, прогретый солнцем воздух обдувал ей лицо. Это было приятно после прохлады работающего кондиционера. Ей хотелось вместе с Вэйлом отделить реальные события от подстроенных. Ее, как и всех остальных, ввели в заблуждение планы «Пентад» возложить вину за убийства на Стэна Бертока. Она мысленно искала в хитросплетениях этого дела какую-нибудь непоследовательность, способную стать для ФБР путеводной нитью к истине. И не была уверена, что найдет. В конце концов безуспешные поиски денег кончатся крушением надежд, переходящим в легкое любопытство, и все с облегчением займутся новыми задачами. Она снова подняла стекло и взглянула на Вэйла. Тот ответил рассеянной улыбкой. Казалось, он невысоко оценивал свои открытия. В связи с этим ей пришла в голову более праздничная мысль.

— Сам сообщишь Дону о Бертоке, или это сделать мне?

— Радовать его должна ты.

— Мы обеими руками ухватились за созданный «Пентад» блеф. Уверена, что Колкрика это не обрадует. Полчаса назад это дело, если не учитывать деньги, считалось распутанным. Теперь у нас еще убитый агент, ни единого подозреваемого и ни малейшего представления, где находятся почти пять миллионов.

— Тогда отдай ему Пандерена. Если Дон получит подозреваемого, это уменьшит горечь от ошибки с Бертоком.

— А как быть со стволом этого пистолета? Мы не можем сказать Колкрику о Стэне Бертоке, не объяснив, что узнали о его оружии.

— Отдай ему и пистолет.

— Ты что-то вдруг расщедрился, — усмехнулась Кэт. Не дождавшись реакции Вэйла, она продолжила: — Я знаю, ты хочешь сохранить для себя надежную ниточку. Но если отдать Колкрику и Пандерена, и пистолет, у тебя ничего не останется. Или ты от меня что-то скрываешь.

— Может, это вернет тебе его благорасположение. К тому же выяснять, где произведен этот ствол, мне неинтересно. Только сообщи результат. И как ты сказала, у нас нет выбора — это часть оправдания Стэна Бертока. А за Пандереном нужно будет установить круглосуточное наблюдение. Это работа не для одного человека. Для слежки мне всегда не хватало терпения.

— Ладно, тогда скажи, чем займешься, пока мы станем выполнять легкую работу.

Вэйл остановил машину у федерального здания.

— Даже каменщики имеют право на отдых. Профсоюзная заповедь.

Он посмотрел в зеркало заднего вида.

— В любом случае, пожалуйста, сведи глупости к минимуму, — сказала Кэт.

Он снова взглянул в зеркало и увидел, что машина, следовавшая за ними со Спринг-стрит, не исчезла.

— Дай определение минимуму.

— Все, что требует множества писанины, взрывы туннелей, перестрелки, пренебрежение к заместителям директора.

Перед тем как вылезти из машины, Кэт пожала ему руку. Он проводил ее взглядом и предостерег себя: «Не сейчас». Вэйл увидел в зеркало заднего вида, что к первой машине присоединилась вторая, хотя, возможно, ему померещилось.

В уличном потоке появился просвет, и Вэйл тронулся с места. Надо полагать, за ним следуют люди «Пентад». Но почему? Деньги у них, и, как известно, во всем винят Бертока. Они сопровождают его от дома на Спринг-стрит. Боятся, что он обнаружит еще что-то?

Кэт, узнав, что за ними следят, тут же вызвала бы подмогу, и эти люди при их осторожности скрылись бы еще до того, как кто-то смог к ним приблизиться. Вэйл решил, что для встречи с ними нужно вернуться на Спринг-стрит в одиночестве.

У светофора он достал пистолет и положил на соседнее сиденье. Когда красный свет сменился зеленым, обе машины держались от него на расстоянии квартала: темно-серый «додж» с двумя дверцами и золотистая «хонда». «Додж» появился первым, и, видимо, его водитель вызвал «хонду» на помощь.

Вэйл сбавил скорость, замедляя ход перед светофорами, чтобы его не теряли из виду. Обратный путь занял около получаса. Убрав пистолет в кобуру, он вылез и подошел к багажнику. Сунув монокуляр в карман пиджака, взял чемодан с криминалистическим набором и лом. Поставил чемодан на переднее крыльцо и распахнул дверь. Прячась в темноте прихожей, посмотрел через окно в монокуляр. На расстоянии полуквартала «додж» припарковался у обочины. Вэйл предположил, что «хонда» остановилась дальше.

Выйдя на крыльцо, он взял из чемодана несколько вещиц и, надев новую пару латексных перчаток, пошел к мусорному баку. Он наносил на него дактилоскопический порошок, время от времени обрывая кусок чистой ленты — якобы снимал отпечаток пальца — и приклеивая его к карточке. Повторив этот процесс несколько раз, Вэйл вернулся в дом.

Водитель «доджа», закурив сигарету, понаблюдал за действиями Вэйла и сказал:

— Вик, он снова в доме.


Виктор Радек сидел в «хонде» примерно в ста ярдах и задавался вопросом, не нарушит ли этот человек его планы. Не совершил ли он ошибку, которая позволит ФБР выйти на их след?

— Мне это не нравится. Это парень из туннеля, так что он не дурак. Ли, ты уверен, что стер отпечатки с мусорного бака?

— Абсолютно. Отпечатки, которые он нашел, не наши. Они могут быть чьими угодно — полицейских или фэбээровцев.

— Уверен?

— Полностью.

— А в доме тоже не наследил?

— Я все протер, перед тем как вылезти из окна.

Увидев Ли Солтона в тюрьме, Радек оценил его с первого взгляда. В его душе постоянно бурлила звериная, готовая вот-вот прорваться злоба — обычное дело в таком месте, как Марионская каталажка. Но Радек обнаружил еще и необычную слабость, редко сочетающуюся со способностью к убийству, которая делала Солтона годным на все сто. Солтону требовался руководитель, это позволяло ему считать себя неповинным в своих действиях. При всей беспощадности Солтон не был психопатом. Действуя по личной инициативе, он потом неизменно страдал от сознания собственной вины. Совершая же жестокости по чьему-то приказу, не чувствовал угрызений совести. Однажды вечером они напились тюремного самогона, и Солтон рассказал, что его мать была помешана на Библии, а отец, пьяница, водитель-дальнобойщик, по возвращении неизменно демонстрировал, кто в доме хозяин, избивая обоих до полусмерти.

Солтон являлся для «Пентад» идеальным орудием убийства. Был умелым, надежным и, как показала имитация самоубийства Бертока, бесстрашным, способным следовать самым сложным указаниям. К тому же он позволял Радеку не марать руки лично. И главное, Радек знал, что Солтон в принципе не способен на предательство.

Этот агент в доме становился опасным. Сперва он пережил туннель, потом перестрелку. Теперь их пути пересеклись снова. Он не мог знать, что́ они делали в доме, но все-таки находился там. Почему он туда возвратился? Радек опасался, что он может обнаружить решетку с секретом на окне спальни. И тогда ФБР вновь примется выяснять, кто повинен в этих убийствах, вместо того чтобы попусту искать деньги. Выход существовал только один.

— Он все еще в доме?

— Да, — ответил Солтон.

— Что он там делает? Они осмотрели место преступления еще вчера.

— Не думаешь, что он найдет окно с секретом, а?

В голосе Солтона звучала неуверенность.

— Ну и что, Ли? Разве ты не вытер пластину, перед тем как его закрыть?

— Почти уверен, что вытер.

— «Почти» — не совсем то слово.

— Он же пытался выбить дверь и застрелить меня!

— Если он найдет хоть один из наших отпечатков, нам конец.

— Вик, что мне делать?

— Как думаешь, сможешь убрать его?

Солтон вытащил из-под пассажирского сиденья автомат «хеклер-и-кох».

— После всех неприятностей из-за этого типа меня не остановить.

И дослал в патронник патрон.

— Когда уложишь его, уничтожь улики, которые он собрал. Просто подожги дом, чтобы больше не беспокоиться.

Солтон включил скорость.

— С удовольствием.

Он припарковался, миновав дом, ближе к автомобильному кладбищу и вылез, оставив мотор работающим. Срезав угол по газону, чтобы не обнаружить себя раньше времени, беззвучно подошел к переднему крыльцу и прижался к стене. Он слышал, как Вэйл ходит внутри. Сосчитав до трех, Солтон ворвался в дом, держа автомат у бедра на изготовку. Вэйл стоял в спальне и, увидев Солтона, захлопнул двери.

Солтон, в три прыжка достигнув цели, открыл низкий огонь, предполагая, что Вэйл лег на пол. В противном случае он должен был повалиться от ран в ногах. Расстреляв все тридцать патронов в рожке, Ли вставил второй и, подняв автомат к плечу, ударом ноги распахнул дверь. Комната оказалась пуста, решетка на окне была открыта.

Солтон услышал за спиной голос Вэйла:

— Небось не думал, что сам можешь попасться на эту удочку?

Вэйл увидел, как напряглись мышцы на шее Солтона, и понял, что должно последовать. Убийца начал стрелять, еще не видя Вэйла, решив, что автоматная очередь заставит агента искать укрытия.

Вэйл выстрелил, не двигаясь с места, и пуля угодила Солтону в голову чуть выше уха. Огонь прекратился, безжизненное тело убийцы рухнуло на пол. Вэйл подошел к стене и осторожно выглянул в окно. «Хонда» притормозила на том месте, где раньше стоял «додж».

Через несколько секунд тишину нарушил телефонный звонок. Вэйл ощупал тело Солтона и нашел сотовый.

— Да, — буркнул он.

— Прикончил его?

Вэйл удивился прозаичности тона.

— Да, — невнятно ответил он.

Повисла пауза, потом прозвучал приказ:

— Скажи еще что-нибудь.

Вэйл понял, что уловка раскрыта.

— Похоже, тебе потребуются новые визитные карточки — например, «Рубэйко квартет» или «Рубэйко триада». Это приятная перспектива, поскольку «Пентад» уменьшилась на одного члена. Лично я…

Связь прекратилась. Вэйл снова подошел к окну и увидел, как «хонда» развернулась и скрылась из виду. Он позвонил в отделение ФБР и взглянул на тело.

— Не беспокойтесь, это местный звонок.

Когда Кэт ответила, Вэйл сообщил ей о случившемся. Она хотела было задать вопрос, но он прервал ее, сказав, что поблизости был по крайней мере еще один член этой шайки, и отключил телефон.

Перевернув труп, Вэйл обыскал только что убитого им человека. Бумажника не оказалось, но в кармане брюк лежала пачка стодолларовых купюр. На нем был толстый свитер с высоким воротником — неподходящая одежда для жаркого лос-анджелесского дня. Вэйл оттянул ворот, обнаружил скрытую под ним татуировку. Выцветшие буквы гласили: «НА СВОЙ РИСК». С букв сочились крохотные капельки крови, наколотые красными чернилами. Вэйл поднял рукав, под ним тоже виднелись тюремные татуировки. Этот человек ростом и весом походил на стрелявшего в него накануне. Даже мертвый, он производил зловещее впечатление. Вероятно, дело было в глазах, все еще открытых и полных ненависти.

Вэйл пошел к машине с работающим вхолостую мотором. Сиденья были пусты. Он выключил зажигание и вытащил ключи. Наблюдая за улицей, не вернулась ли «хонда», открыл багажник. Внутри оказалась огромная картонная коробка, заклеенная тонкой нейлоновой лентой. Вэйл достал нож и провел лезвием по швам. В толстом прозрачном пластике, перехваченном такой же лентой, лежали аккуратные стопки стодолларовых купюр в банковской упаковке.


Глава восемнадцатая


Колкрик и Кэт приехали в одной машине. Вэйл ждал их, привалившись к багажнику «доджа».

— Стив, ты не ранен? — первым делом спросила Кэт.

— Нет.

Колкрик лишь молча посмотрел на него. Вэйл жестом предложил заместителю директора заглянуть в багажник.

— Знаете, сколько здесь? — осведомился Колкрик.

— Судя по массе, около трех миллионов.

— Что произошло? — нетерпеливо поинтересовалась Кэт.

Вэйл объяснил, что заподозрил слежку, когда высадил ее у федерального здания, не упоминая, что заметил этот седан еще на Спринг-стрит, и кратко поведал о дальнейшем развитии событий.

Закрыв багажник, Вэйл повел обоих в дом. Колкрик присел на корточки у трупа.

— Не представляете, кто он?

— Я наскоро обыскал его и ничего не нашел. Это не местный террорист. Взгляните на его шею и руки. Это тюремные чернила.

Начали подъезжать другие машины ФБР и полиции, водители выключали сирены. Колкрик сказал Вэйлу:

— Кэт сообщила мне о Стэне Бертоке. Трудно было поверить этому до вашего звонка. Значит, все это обыкновенное вымогательство.

— Слишком уж демонстративное, на мой взгляд. А этот человек того же роста и сложения, что и вчерашний дублер Бертока.

— Он действовал один? — спросил Колкрик.

— Не думаю. За мной ехали две машины.

— Вы уверены?

— У нас состоялся краткий телефонный разговор, пока он считал, что говорит со своим сообщником. Похоже, это был главарь.

— Что ж, во всяком случае, не Пандерен. Он недавно вышел из того же массажного заведения. Что, впрочем, не означает его непричастности.

— Еще не найдено два миллиона долларов, — напомнил Вэйл. — Они по-прежнему находятся в чьих-то руках. К сожалению, не в наших.

— Мы снимем отпечатки пальцев этого человека, выясним, кто он и с кем общался. Кэт, отвези Стива в отделение, чтобы он дал показания о перестрелке. Стив, отдайте ей свое оружие.

Вэйл вручил ей пистолет, понимая, что не увидит его до окончания расследования убийства.

Когда они подошли к машине, Кэт настояла, что сама сядет за руль, Вэйл воспринял это как скверный знак.

— Ну и в какой момент ты заметил, что за нами следят? — спросила она, едва они выехали на шоссе.

Судя по тону, ответ она знала.

— Первые подозрения у меня возникли, когда мы отъезжали от дома.

— Значит, снова мне не доверяешь.

— Что, по-твоему, ты упустила?

— Я бы наверняка испугалась до смерти. Может быть, это.

— Данное дело не тепличная лаборатория, где можно проверять свои силы. Эти люди уже убили пятерых, в том числе двух агентов ФБР. Только что пытались довести это число до трех. И, по-моему, с убийствами еще не покончили.

— Я способна это вынести.

— Пожалуй, да, но если нет, я не хочу оказаться в этот момент рядом с тобой. По твоим словам, я делаю это, потому что могу.

— Я такая большая помеха?

— Для меня все помеха. Думаешь, если бы ты была со мной в банке, я сделал бы то, что сделал? Вместо того чтобы забыть об осторожности, беспокоился бы о твоей безопасности. Взять на себя такую ответственность я не вправе. Никаких репутаций, помнишь?

— Чего ты от меня хочешь, чтобы я подписала отказ? Мне нужно знать, что я способна на это. Не так, как ты, но мой карьерный рост не был иллюзией, созданной угодничеством или тем, что мужчины находят меня привлекательной.

Вэйл закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

— Кэт, скажи, не глядя в зеркало, следят за нами? — предложил он через несколько секунд, пытаясь охладить эмоции.

Она посмотрела на Вэйла и, увидев смеженные веки, украдкой взглянула в зеркало заднего вида. Хоть он и не открыл глаза, Кэт заподозрила, что Вэйл знает об этом.

— Все еще уверена, что хочешь быть полностью на моей стороне? — спросил он.


Показания Вэйла о перестрелке заняли больше трех часов. Его допрашивал юрист отделения ФБР, заставляя повторять рассказ снова и снова, чтобы исключить все противоречия, прежде чем тот будет записан.

— Обычно рассмотрение дел о стрельбе занимает до трех месяцев, пока не станет ясно, была она оправданна или нет, — монотонно сказал юрист, словно зачитывая Вэйлу его права.

Вэйл засмеялся. Он знал: стрельба была оправданна и свидетелей не было, однако нашел забавным, что к тому времени, когда разбирательство дойдет до высоких кабинетов в здании имени Гувера, он снова будет класть кирпичи. Юрист спросил, что тут смешного, но Вэйл махнул рукой и подписал показания не читая.

Затем его повели в другую комнату для допросов, где ждали полицейские детективы, получившие копию показаний. Прочтя их, они допрашивали его еще два часа. А когда закончили, Вэйл направился к Кэт. По пути он думал о поездке в отделение. После того как он спросил Кэт о слежке, между ними не было сказано ни слова. Вэйл решил, что был с ней слишком суров. Какие бы ни были у нее причины сердиться, она больше, чем просто способный агент, и, что не менее важно, никогда не ставила карьеру выше его безрассудного сопротивления порядкам ФБР. Вэйл старался не поддаваться своим чувствам, но Кэт ему нравилась, пожалуй, больше, чем он готов был признать.

Дверь в ее кабинет была приоткрыта, и он дважды постучал, прежде чем войти. Кэт разговаривала по телефону и жестом пригласила его садиться. Позади нее в углу стоял недавно доставленный стальной сейф, похожий на картотечный шкаф, только весил он шестьсот фунтов и в центре верхнего ящика находился диск шифрозамка.

Вэйл снял пиджак и бросил на кресло. Увидев на столе газету со статьей о самоубийстве Бертока на первой полосе, он по привычке начал читать, но, вспомнив, что в пресс-релизе начальника нет правды, отложил ее. Кэт бросила на него взгляд, он почтительно улыбнулся, предлагая мир, и ее глаза засветились легкой улыбкой. Поговорив еще с минуту, она положила трубку.

— Чем закончилась встреча с полицейскими?

— Они не сказали, но как будто не собираются никого арестовывать, — ответил Вэйл. — Похоже, я не связан с кое-чем из обнаруженного в той машине.

— А кое с чем связан. Когда достигаешь должности второго заместителя директора, становишься избалованной и думаешь, будто тебе все позволено. Только после того как мы отправили тебя в туннель с деньгами, я почувствовала себя лицемеркой. Отдаешь распоряжения, являешься виновницей событий, ничем не рискуя. Тебя могли убить, а я сидела в отделе расследования тяжких преступлений, попивая кофе. Ты должен понять. Я не хочу чувствовать себя никчемной. А всякий раз, когда ты делаешь что-то опасное, у меня появляется такое чувство.

— Что касается никчемности — поверь, ты ужасно неквалифицированна. А в серьезных ситуациях я и сам не знаю, что произойдет. Никогда не строю планов и не подсчитываю шансы выжить. Просто так получается. Однажды, вероятно, не получится. Может, поэтому я не против быть каменщиком. Убивают нас редко. И, во всяком случае, не на работе.

Кэт улыбнулась и, достав из ящика стола «глок» той же модели, какой Вэйлу пришлось сдать, протянула ему:

— Я спустилась в оружейную и взяла его для тебя.

— Не хочу оставаться в долгу. Что скажешь насчет ужина?

— Согласна, но, пожалуй, его придется брать навынос. Мы установили личность того типа, что стрелял в тебя. Это Ли Дэвис Солтон. Недавно вышел из Марионской федеральной тюрьмы. Длинный перечень ограблений банков плюс отвратительное похищение. Какой-то мерзавец нанял Солтона, чтобы тот подверг пыткам и искалечил его жену, не убивая. Видимо, хотел, чтобы она долго страдала. Не знаю, как такие люди находят друг друга. Мало того, перед освобождением Солтона хотели привлечь к суду за убийство заключенного Майкла Вэшона, но не смогли возбудить дело из-за недостатка улик. Из тюрьмы пришлют электронной почтой фотографии людей, с которыми он общался. Надеюсь, один из них окажется твоим противником номер два.

— Хотел бы я на него взглянуть.

— Во всяком случае, имена послужат отправной точкой, — сказала Кэт.

— Как реагирует на это Колкрик?

— Думаю, у него нет времени огорчаться. С одной стороны, он получил обратно три миллиона долларов ФБР. С другой — нашел их не он. И даже не может заявить, что руководил операцией. И теперь, по-моему, пытается оправдаться, доказав причастность Пандерена. Происхождение ствола в «глоке» Бертока проследили. Он был доставлен с грузом товара в оружейный магазин в Линвуде, штат Калифорния, двадцать первого апреля этого года и продан человеку по имени Гэлвин Гоул.

По интонации Кэт Вэйл понял, что она хочет удивить его, назвав в конце кого-то известного им обоим.

— Кто он?

— Не торопи мой удачный финиш. Мы прочли списки сотрудников Бюро, там есть некий Гэлвин Гоул. Оказывается, это агентурное имя Винса Пандерена. — Вэйл остался невозмутимым. — Ну что опять не так?

— Какова реакция Колкрика?

— Как ты сказал, устроил слежку и наверняка добивается ордера на обыск. Ты встречался с Пандереном. Не думаешь, что это он?

— Вторым человеком, в «хонде», был не Пандерен, помнишь?

— Ну, может, он член этой группы. Ты так не считаешь, или дело в том, что тут всем заправляет заместитель директора?

Вэйл улыбнулся.

— Ты читала мое досье. Там говорится, что я отлично ладил с другими?

— Минутку. Ты не боишься, что Колкрик превзойдет тебя; ты используешь Пандерена как ширму.

— Как ширму?

— Хочешь, чтобы дело выглядело так: ФБР охотится за Пандереном, поэтому ты можешь вести другой поиск.

— В следующий раз я попрошу второго заместителя директора, который проводит больше времени в обувных магазинах, — сказал Вэйл. — Остальные члены шайки должны быть уверены: официально ФБР занято Пандереном, — чтобы мы получили возможность негласно выяснить, кто есть кто. Эти люди слишком умны и хорошо информированы, чтобы нам удалось их надуть.

— Нам? Значит, я снова должна хранить секреты от своего босса?

— Если выбираешь карьеру, тебе нужно только сказать Колкрику, что я кое-что от него скрываю. Не обижайся. Это твое право.

Кэт обдумывала предложение несколько секунд.

— А что ты собираешься делать дальше?

— Извини, нужно придерживаться одного принципа: с каждым поворотом этого дела становится все меньше людей, которым можно доверять. Сейчас мне требуется слепая верность. Либо ты целиком со мной, либо целиком со своим боссом.

Кэт снова села в кресло и вздохнула.

— Почему бы нет? Возможно, я и так уже поднялась выше своего уровня некомпетентности. — Она взглянула на часики: — Мне пора. Дон назначил совещание, начавшееся пять минут назад. Просил привести и тебя, если ты закончил давать показания.

— Скажи, что еще нет.

— А ты собираешься сидеть здесь с грустными мыслями?

— Я бы назвал это отдыхом после перестрелки.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Уверен.

— Тогда мне нужно идти.

Вэйл подошел к столу и взял свой ноутбук.

— Ты куда?

— В отель. Хочу еще раз прочесть весь файл.

— Зачем?

— Читая его впервые, я искал Бертока. Интересно посмотреть, найду ли что-то за всеми этими ложными указаниями.

— Ты должен признать, — сказала Кэт, — подставили они его очень ловко.

— Ловко, и это дало им еще одну большую дополнительную выгоду. Вряд ли они могли ожидать, что Бюро выдаст сразу пять миллионов, поэтому представили дело так, будто два миллиона похитил один из наших. После этого требование трех миллионов ради прекращения убийств не казалось таким уж чрезмерным. Вымогатели определенно знали, что делают. Не просто придерживались составленного плана. Они постоянно меняли его на ходу. Находили щели в нашей броне и пользовались ими при каждом очередном шаге.

— Пожалуй, нам очень повезло, что мы вернули эти три миллиона.

— Кстати, ты собираешься оставить их здесь? — спросил Вэйл.

— О Господи, совсем забыла. Должны были прийти бухгалтеры и пересчитать их, но занялись каким-то особым мошенничеством, так что появятся через день или два. Вот почему сюда подняли этот сейф. Я сверила несколько серийных номеров — деньги из туннельной доставки. Пожалуй, не стоит оставлять здесь такую сумму. — Она достала листок бумаги и протянула Вэйлу: — Вот комбинация. Уложишь их?

Вэйл посмотрел на цифры и возвратил листок.

— Если, когда вернешься, денег не будет, обещай дать мне сутки, чтобы я успел скрыться.

На лицо Кэт упала прядь волос. В одной руке она держала чашку с кофе, в другой — блокнот и попыталась сдуть эту прядь.

— Только если обещаешь потом вызвать меня.


Глава девятнадцатая


Кэт тихо закрыла за собой дверь и оглядела комнату для совещаний. Заседание уже началось, и Колкрик бросил на нее непроницаемый взгляд. Он сидел во главе стола, а начальник отделения, Марк Хилдебранд, справа от него. Кэт с удивлением увидела Тай Делсон, которая кивнула ей с легкой улыбкой. Она узнала также нескольких кураторов, одним из них был Аллен Сэбейн, имевший несчастье курировать на только Стэна Бертока, но и Винса Пандерена, подозреваемого в вымогательстве. За столом сидел также агент из группы криминалистов, а в углу притулился Том Демик, стараясь оставаться незамеченным.

Кэт придвинула себе стул, и Колкрик спросил:

— Где Вэйл?

— Вернулся в отель. Думаю, ему нужен небольшой отдых.

— Ну и ладно.

Вошел молодой агент, подал начальнику отделения лист бумаги, тот взглянул на него и передал заместителю директора. Колкрик прочел сообщение и положил перед собой на стол.

— Кэт, мы как раз обсуждали дальнейшие действия. Улики, говорящие, что Пандерен член этой шайки, становятся все более вескими.

— Поймите меня правильно, — сказала она, — но, думаю, нам нужно быть осторожными. Вспомните, какими вескими были улики против Стэна Бертока.

— Ладно, — произнес Колкрик, — давайте рассмотрим это дело. Пандерен имел зуб против первой жертвы, Конни Лисандер — мотив. Кто-то должен был сообщить «Пентад» фамилию Бертока — возможность. Он купил ствол пистолета, который применялся в убийствах, используя свое агентурное имя Гэлвин Гоул, — способ. — Колкрик поднял только что принесенный лист бумаги. — А теперь вот это. Помните документы, спрятанные за туалетным шкафчиком в ванной Бертока, — свидетельство о рождении из Флориды с вытравленным именем? Так вот, в лаборатории восстановили надпись, и флоридское бюро демографического учета подтвердило, что этот документ был выдан на имя Гэлвина Гоула, — метод. И с самого начала было совершенно ясно, что «Пентад» пользуется внутренней информацией. Думаю, вполне можно предположить участие Пандерена в этом деле. — Он повернулся к заместителю прокурора: — Мисс Делсон, полагаю, этого достаточно для получения ордера на обыск его квартиры, машины и всего прочего, на что нам захочется взглянуть.

— Более чем достаточно, но я не уверена, что выражение «внутренняя информация» приемлемо юридически. Можно утверждать, что все известное «Пентад» об этом деле почерпнуто из преступного опыта, из книг, фильмов или газет. Адвокаты легко могут доказать это на судебном процессе. Давайте не будем им помогать. Все прочее очень веско.

— Если мы получим ордер, можете не принимать во внимание что угодно, — сказал Колкрик. — Есть у кого-нибудь соображения, как установить личность другого члена шайки, который ехал на «хонде»?

— Насколько нам известно, с ним связаны только Солтон и Пандерен, — заговорил Хилдебранд. — Поскольку Солтон мертв, Пандерен единственная наша надежда. Когда возьмем его под стражу, можно будет обоснованно пригрозить ему смертным приговором. Если Пандерен не совершал ни одного из этих убийств, предложим ему сделку, чтобы он выдал этого человека.

Колкрик повернулся к Тай:

— Значит, нам нужно получить ордер как можно скорее, но мне хотелось бы дать наружному наблюдению еще сутки и посмотреть, не приведет ли он нас куда-то или к кому-то. Как насчет завтрашнего дня в это же время?

Она взглянула на часики. Было почти шесть вечера.

— У нас достаточно серьезных оснований для обыска в ночное время. Пришлите завтра ко мне агента в четыре часа, чтобы дать показания под присягой.

Кэт откинулась на спинку стула. В комнате, казалось, царил дух самодовольства и легкомыслия. Пандерену предъявят обвинение по этому делу, хотя улики не более убедительны, чем у Стэна Бертока. Однако это никого не настораживало. ФБР наконец близилось к успеху, и все видели в этом свою заслугу. Пожалуй, она переняла у Вэйла привычку смотреть за рамки очевидного. Поскольку все так четко встало на свои места, она решила, что Пандерен скорее всего к «Пентад» никакого отношения не имеет.

* * *


Виктор Радек сидел на койке в мотеле, стараясь не замечать кислый запах в комнате, усугубленный дешевым цветочным дезодорантом. Рядом стояла коробка с оставшимися двумя миллионами. Два миллиона долларов, а ему приходится скрываться в этой дыре. Он бил кулаком по коробке, пока костяшки пальцев не начали кровоточить. Тогда он принялся бить еще яростнее.

Как это случилось? Он закрыл глаза, и в ушах его зазвучал голос агента по сотовому телефону Солтона, насмешливо предлагающий переименовать «Пентад», поскольку теперь их стало меньше. Этот агент, несомненно, представляет собой проблему. Он не погиб в трамвайном туннеле. Потом ухитрился убить Ли и забрать три миллиона долларов, ради которых они так усердно трудились. Должен существовать какой-то способ вернуть эти деньги. Он обдумал возможность убийства еще одного непримиримого критика ФБР, но Солтона уже опознали, а значит, агенты приблизились к выяснению его личности. Для планирования нового убийства не хватало времени. А после смерти Солтона он сомневался, что кто-то из оставшихся членов шайки сможет его осуществить. В ушах снова послышался голос агента, оскорбительный, такой вызывающий — это он форсирует действия ФБР. Нужно убить его, прежде чем предпринимать какие-то действия по возвращению трех миллионов.

* * *


В начале шестого утра Кэт разбудил стук в дверь. Не успела она встать, как постучали снова. Взяв пистолет с туалетного столика, она осторожно подошла к двери, стараясь не спугнуть раннего посетителя, но увидела в глазок Вэйла и отперла замок.

Кэт села на кровать и положила пистолет на туалетный столик.

— Ты, наверное, еще спала, — сказал Вэйл вместо извинения.

На Кэт была короткая ночная рубашка, и он явно оценил тонкость материи.

— Видел бы ты меня в этом одеянии причесанной и с косметикой.

На его лице вспыхнул и тут же исчез румянец. Ну что ж, один-ноль в ее пользу.

— У меня есть время, — заверил он.

— Ты пришел ради этого?

— Если отвечу «да», что произойдет?

— Извини, нужно держаться одного решения.

— Ахххда, — произнес Вэйл.

— Ооо, почти искренне, но не совсем.

Он подошел к стулу, на который она повесила халат, и протянул ей.

— В таком случае…

Кэт надела халат и туго завязала пояс.

— Судя по виду, ты не ложился.

Вэйл потер отросшую за ночь щетину.

— Пока нет. Только закончил перечитывать файл.

— И что?

— Каков наиболее логичный путь к расследованию этого дела?

— Время для таких вопросов слишком раннее, но, думаю, не слежка за Пандереном. Не знаю. Насколько понимаю, ты вник в историю, выяснил, с кем Солтон общался в тюрьме, и стал искать его связи на воле.

— Логично, но возможностей тут слишком много. Пока он сидел, приходили и выходили тысячи.

— Видимо, тогда стоит вернуться к расследованию этих убийств.

— Именно этими занимается Бюро, но безрезультатно, поскольку убийца использовал это расследование, чтобы направить нас на Бертока и Пандерена. Это не те ниточки.

— Тогда что?

— Места доставки. Выбор жертв может быть случайным, доставки гораздо более опасны, они самая уязвимая фаза вымогательства. Это единственный случай, когда Бюро и преступники одновременно должны находиться в одном месте, поэтому «Пентад» нужно было знать эти места и чувствовать там себя в безопасности. Таких мест три. Аризонское шоссе слишком длинное, чтобы там что-то обнаружить. Кроме того, эта группа сосредоточена в Лос-Анджелесе, так что ее знание трамвайного туннеля и окружающей местности нисколько нам не помогает. Однако военно-морская тюрьма в Нью-Гэмпшире может оказаться нитью.

— Думаешь, кто-то из них сидел там?

— Она закрыта тридцать лет назад, так что вряд ли. Но этот островок не только тюрьма. Это военно-морская база с множеством гражданских работников. Там есть госпиталь, отель и все прочее. Это маленький город.

— Как это сужает наш выбор?

— Не сужает. Но с опознанием Солтона появляется значительная вероятность, что мы имеем дело с профессиональными преступниками. Бывшими федеральными заключенными. Нью-Гэмпшир — маленький штат, меньше миллиона жителей. Номера выдаваемых им карточек социального страхования начинаются с ноль ноль один и заканчиваются на ноль ноль три. Можешь найти кого-нибудь в Управлении тюрем и получить список всех с нью-гэмпширскими карточками социального страхования, вышедших в прошлом году из Марионской тюрьмы? Потом — за два года, и так до последних пяти лет. Пять списков.

— Солтона ты, наверное, проверил.

— Он из Нью-Джерси.

— Но это же множество людей. Вдвоем нам придется тайно работать над ними целую вечность. Ты ведь пришел ко мне потому, что мы будем работать тайно?

— Я предпочитаю «вести параллельное расследование». Во время разбирательства твоего дела это прозвучит лучше.

— И что мы будем делать со списками людей с нью-гэмпширскими карточками социального страхования?

— Вымогатель, которого мы ищем, сейчас живет здесь, и если я хоть что-то понимаю, в Лос-Анджелесе нельзя жить без машины. Когда получишь списки с нью-гэмпширскими фамилиями, проверь их на калифорнийские водительские права.

— В этом есть смысл. Займусь, как только сумею одеться. Что будешь делать ты?

— Ну, могу остаться и понаблюдать. — Кэт подтолкнула Вэйла к двери. — Тогда посплю.


Вэйл позволил телефону прозвонить трижды в надежде, что абонент положит трубку или оставит сообщение, потом потянулся к трубке.

— Алло, — произнес он, прогоняя остатки сна.

— Извини, я разбудила тебя? — спросила Кэт.

— Шутишь. — Часы показывали половину одиннадцатого. — Что случилось?

— Прежде всего Управление тюрем. К счастью, по времени мы отстаем от них на три часа, поэтому я поручила им заняться нью-гэмпширскими карточками. Потом проверила эти фамилии на калифорнийские водительские права.

— Сколько человек?

— Четырнадцать.

— Больше, чем хотелось бы, но, может, нам удастся снизить это число местом жительства, возрастом, видом преступления и тому подобное.

Кэт улыбнулась и выдержала паузу, предвкушая его реакцию.

— В этом нет нужды.

Вэйл сел в кровати.

— Неужели нашла?

— Я позвонила начальнику отделения в Портсмуте, где была первая доставка. Они проводили расследование после убийства Дэна Уэста. Самое большое предприятие там — верфь. Я попросила проверить список прежних сотрудников, и угадай что?

— Один из твоих четырнадцати работал там.

— Сварщиком, когда ему было восемнадцать. До того как первый раз попал в тюрьму. Виктор Джеймс Радек. Белый, тридцати восьми лет. Девять месяцев назад освободился из Марионской тюрьмы. Отбыл пятнадцать лет за ограбление броневика для перевозки денег. Очевидно, руководил бандой, совершившей восемь таких нападений, но доказать смогли только одно. Похищенные деньги так и не нашли. Он попал в Марионскую тюрьму одновременно с Солтоном.

— Отличная работа, Кэт. Для…

— Женщины?

— Я хотел сказать — для второго заместителя директора, но сойдет и женщина.

— Похоже, язык у тебя никогда не отдыхает.

— Можем начать с адреса в водительских правах Радека.

— Через полчаса повезу тебя, — сказала Кэт.


Когда Вэйл сел в машину, Кэт передала ему контейнер с кофе.

— Спасибо. В отделении тебя не хватятся?

— Там все слишком заняты взаимными поздравлениями по поводу Пандерена. — Она протянула ему две разные фотографии Радека. — Три месяца назад его арестовала аламидская полиция за вождение в нетрезвом виде. Оттуда мне прислали электронной почтой его фотографию после нашего с тобой разговора. Другая из Марионской тюрьмы.

Вэйл долго смотрел на снимок Виктора Джеймса Радека, запоминая трапецоид его черт от наружных уголков бровей до нижней губы. На аламидской фотографии глаза его сузились от гнева, а губы вызывающе изогнулись. Он походил на опытного преступника, не желающего даже недолго находиться под арестом. Плечи его не помещались в объектив, туго обтянутая кожей челюсть свидетельствовала о звериной взрывной силе.

Тюремная фотография была иной. К тому моменту он уже отсидел какое-то время и понял, что вернейший путь к досрочному освобождению — незаметность. Тюремщики называли это «касперство» по имени призрака из мультфильма, который становился прозрачным, стараясь избежать неприятностей. Выражение лица Радека оставалось нарочито безразличным. Черно-белый, лишенный не только цвета, но и глубины снимок не давал представления о человеке под этой маской. Вэйл вгляделся попристальнее, и ему показалось, что в уголке рта заключенного таится едва заметная ухмылка, словно миру грозила гибель и знал об этом только он.

— Похоже, ты не веришь в причастность Пандерена.

— Вчера на заседании перечисляли улики против него, и мне показалось, что повторяется история Стэна Бертока. Радек со товарищи подсунули эту версию на тот случай, если мы разобрались со Стэном и его самоубийством. Я удивилась, что Тай Делсон не усомнилась в ней. Думала, она умнее.

— Может, смутилась, поскольку первая заговорила о Пандерене.

— Ты оправдываешь ее? Понимаешь, что это означает, не так ли?

— О, как я пожалею об этом. И что же именно?

— Она к тебе неравнодушна. И ты этим доволен.

— Не уверен, что это правда.

Кэт засмеялась:

— Тогда, может, это ты к ней неравнодушен? Я знаю, между вами что-то есть.

— Кэт, — спросил Вэйл, — для тебя это важно?

— Нет!

— Кэт-тии, — поддразнил он ее.

— Нет, — повторила она, понимая, как неубедительно это звучит.

— Очень жаль.

Судя по тону, Вэйл больше не шутил. «Очень жаль». Что это значит? Она решила, что ей совершенно все равно. У нее нет времени разбираться в мотивах Вэйла. Она могла только сделать вид, будто замечание не произвело на нее никакого впечатления. Но конечно же, произвело. Кэт поправила зеркало заднего вида, словно стала очень бдительной с тех пор, как накануне за ними устроили слежку. Понимать намерения мужчин, по крайней мере самые элементарные, никогда не представляло для нее труда, однако Вэйл, с первой минуты на крыше в Чикаго до своего последнего замечания, приводил ее в недоумение.

— И что мы будем делать, когда найдем этого Радека?

— Прежде всего понадеемся, что его не окажется по этому адресу.

— Почему?

— Если он руководит операцией, то у него хватает ума не жить там, где его легко обнаружить. По крайней мере с тех пор, как он занялся вымогательством.

В документе указан Инглвуд, и когда они туда приехали, Кэт остановилась в тени деревьев в полуквартале от дома.

— Видишь? — спросила она.

Вэйл уже достал монокуляр и рассматривал стоявшую перед домом золотистую «хонду».

— Похоже, машина та самая.

— У меня дома такая же модель.

— Поздравляю с хорошим вкусом. Он наверняка угоняет только самые надежные средства передвижения.

— Думаешь, он в доме?

— Позвони Демику, пусть найдет по адресу номер телефона, а я займусь номерным знаком.

Кэт связалась с Демиком, и тот обещал вскоре перезвонить. Вэйл тем временем записывал полученные от радиооператора регистрационные данные.

— Этот номер принадлежит выпущенному пятнадцать лет назад микроавтобусу «олдсмобил». Зарегистрированный владелец живет в Лос-Анджелесе.

— Значит, и машина, и номерные знаки украдены, — сказала Кэт.

— Но зачем оставлять ее перед своим домом? — спросил Вэйл.

— Может быть, он там.

— Надеюсь, мы это выясним, как только узнаем телефонный номер.

— Или — поскольку ты убил Солтона — он догадался, что ты охотишься за ним, поэтому бросил здесь эту машину и уехал на собственной.

Зазвонил сотовый Кэт. Демик сообщил телефонный номер. Она записала его и протянула Вэйлу.

— Звони ты. Если он ответит, женщина вызовет меньше подозрений.

— Что сказать?

Вэйл усмехнулся.

— Поскольку не можешь спросить его, спроси Стива. Только сделай это чувственно, чтобы сработало. Попробуй.

Кэт игриво приникла к нему и с легкой хрипотцой произнесла:

— Привет… Стив дома?

— Отлично, только чуть скриви губы.

— По телефону он не увидит моих губ.

— Это называется игрой по системе Станиславского.

Кэт придвинулась ближе.

— Привет, я ищу знаменитого Стива Вэйла. Он там, ковбой?

Вэйл откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

— Еще раз, и выдели «знаменитый».

Кэт отстранилась и набрала номер на своем телефоне.

— Если захочешь еще, то минута стоит двадцать долларов.

Она включила громкую связь, и Вэйл услышал четыре гудка, а потом прерывистый сигнал «оставьте сообщение».

— Очевидно, в доме пусто, — объявила Кэт.

Вэйл открыл дверцу машины.

— Ты куда?

Он подошел к багажнику, взял лом и показал ей.

— К доктору Холлигену, — сказала она.

— Если кто-то появится, звони мне на мобильный.

— Точно не хочешь взять меня с собой?

— Только если пообещаешь все время называть меня знаменитым Стивом.

— Надеюсь, он ждет тебя в доме.

— Тогда как же с «ковбоем»?

— И вооружен до зубов.


Через пятнадцать минут Вэйл вернулся в машину.

— Обнаружил что-нибудь? — спросила Кэт.

— Ничего. Даже мебели. На полу телефон в зарядном устройстве. Это либо адрес для получения почты, либо убежище.

Вэйл набрал на сотовом 911 и попросил, чтобы полицейские отправили к ним служебную машину.

— Я сообщил регистрационный номер. Когда они приедут, поручим отбуксировать «хонду» туда, где сможем проверить ее и обыскать без всяких неожиданностей.

— Почему не поручил проверку нашему отделению?

— Если Колкрик или Марк Хилдебранд узнают, что мы нашли угнанную золотистую «хонду», нашей маленькой тайной операции придет конец.

— Кстати, пока ты был в доме, Колкрик позвонил и оставил мне сообщение. Они собираются получить ордер на обыск у Пандерена. Он требует, чтобы я присутствовала.

— Хочешь поехать?

— И что, загубить свою карьеру сыщицы?


Когда из Инглвуда прибыли два полицейских, Кэт с Вэйлом вылезли из машины и показали удостоверения.

— Спасибо, что так быстро приехали, — сказал Вэйл, протянув водителю листок бумаги. — Это регистрационный номер «хонды». Можете его проверить? Мы почти уверены, что машина угнана.

У водителя был усталый вид опытного стража порядка.

— ФБР уже занимается угнанными машинами?

Вэйл улыбнулся.

— Мы подозреваем, что она связана с несколькими убийствами.

— В Инглвуде? — уточнил полицейский.

— Нет.

Страж порядка бросил на него оценивающий взгляд, повернулся к компьютеру в своей машине и набрал регистрационный номер. Компьютер почти немедленно сообщил, что машина угнана.

— Из Лос-Анджелеса, — сказал полицейский. — Что вы собираетесь делать?

— Можно отбуксировать ее в укромное местечко?

Полицейский улыбнулся:

— Конечно. Мы не хотим, чтобы в нее кто-то противозаконно влез.


Глава двадцатая


— Будем полностью обследовать «хонду»? — спросила Кэт, кивнув на идущий впереди эвакуатор.

— Сейчас главное — найти нити, тянущиеся к Радеку, так что наскоро осмотрим ее и оставим в Инглвуде на стоянке. Срочной необходимости искать улики нет. Со временем поручим криминалистам выяснить, не в ней ли перевозили Бертока. Однако я бы удивился, если б такой человек, как Радек, водил машину с подобным грузом.

— Значит, считается, что этой легкой разведки не было.

— Тебя клонит в дремоту, — проникновенно сказал Вэйл. — Твои веки отяжелели.

Они обогнули Управление полиции Инглвуда, и водитель эвакуатора указал им место на стоянке с надписью «Для гостей». Потом задним ходом въехал в большой гараж и там отцепил «хонду». Вэйл достал из багажника лом и вместе с Кэт зашел в гараж.

— Вам нужно еще что-нибудь? — спросил водитель.

— Можешь открыть для нас дверцу? — Вэйл показал лом: — Не хочу пускать его в ход без необходимости.

— С этими новыми моделями дело обстоит непросто, но я попробую. Наш механик сделал приспособление специально для нажимных кнопок.

— Если он откроет дверцу, «холлиген» тебе не понадобится, — заметила Кэт. — Внутри есть открыватель багажника.

Водитель взял с верстака тонкий стальной прут, к которому было аккуратно приварено несколько острых выступов. Вставив прут между стеклом и дверцей, он стал просовывать его в салон, меняя направление кончика, пока тот не оказался над кнопкой замка. Затем осторожно потянул прут на себя, и замок, щелкнув, открылся.

Надев латексные перчатки, Вэйл осторожно открыл бардачок, не садясь на водительское место, и ощутил легкий запах освежителя воздуха.

— Чувствуешь, как пахнет бензином?

— Мы в гараже.

— Нет, источник определенно в машине.

— Это важно?

— Не знаю.

— Видимо, да. Поискать отпечатки пальцев снаружи? — спросила Кэт.

— Нет-нет. Подожди немного.

— Что-то неладно?

— Минутку.

Обойдя машину, Вэйл открыл пассажирскую дверцу. Коврик на полу хранил следы недавней чистки, как и коврики перед задним сиденьем.

— Машина чище, чем новая.

— В этом есть что-то необычное? Я думаю, многие бывшие заключенные помешаны на чистоте из-за жизни в тесном пространстве.

Вэйл, ничего не ответив, снова обошел «хонду» и наклонился над водительским сиденьем. Посветив фонариком на места, где невозможно не оставить отпечатков пальцев, он сказал:

— Ни единого отпечатка. Помешан он на чистоте или нет, машина тщательно вычищена.

— Что это означает?

— Радек хотел, чтобы мы ее нашли.

— Ну и что из этого? Здесь нет ничего, ведущего к нему или к убийствам.

— И тем не менее он поставил машину прямо перед своим домом.

— А мы ее обнаружили. Обыщем и, если ничего не окажется, уедем. Открой багажник. — Кэт взглянула на свои руки. — У меня порвались перчатки. Пойду возьму другие.

Вэйл потянул рычаг, и послышался негромкий щелчок открывшейся крышки багажника.

С этой машиной что-то неладно. На протяжении этого дела все старательно планировалось и выполнялось. Зачем оставлять угнанную машину перед своим домом, тем более что Вэйл ее уже видел?

Кэт вернулась в гараж, натягивая новые перчатки, и подошла к Вэйлу.

— О-о, не можешь открыть?

— Я открыл, — рассеянно произнес он.

Кэт посмотрела на багажник и, отстранив Вэйла, потянула рычаг. Щелчка не последовало, и она снова оглянулась.

— Мой открывается гораздо шире.

Она обошла машину и взялась за крышку багажника.

— Не трогай! — крикнул Вэйл.

Кэт отдернула руку, словно металл был раскален докрасна. Такой тревоги в его голосе она не слышала ни разу. Он увлек ее прочь от машины.

— В чем дело?

— Как высоко обычно поднимается эта крышка?

— От шести до восьми дюймов.

— Стой здесь. — Вэйл вернулся и посветил в дюймовый просвет между крышкой и корпусом машины. — Внутри ничего не видно.

— В чем дело? — повторила она.

— Возможно, ни в чем.

— Ты чего-то опасаешься.

— Просто, имея дело с этими людьми, не хочу ничего принимать на веру.

— Думаешь, багажник может быть заминирован?

— Не знаю. Возможно, крышка не поднимается выше из-за неисправности.

— У меня есть визитная карточка сержанта лос-анджелесской полиции из группы по обнаружению и обезвреживанию взрывных устройств, я познакомилась с ним после туннельной доставки. Могу позвонить.

— Сперва я хотел бы убедиться.

— Спинка заднего сиденья опускается. Можно заглянуть в багажник таким образом. Просто потяни ее вверх.

Вэйл сжал ее руку.

— Знаю, ты захочешь устроить мне сцену, но все-таки выйди из гаража.

— Что ты собираешься делать?

— Выяснить, что в багажнике.

— Не нужно. Давай позвоню сержанту.

— Если есть хоть малейшая вероятность, что кто-то пострадает, они должны взорвать все в отведенном месте.

— Что в этом плохого?

— Обычно ничего, но улики, которые могут быть в багажнике, исчезнут, и, честно говоря, я ничего не понимаю. Теперь, пожалуйста, иди.

— Стив, мне больше всего хочется повернуться и убежать со всех ног, но если ты собираешься это сделать, я останусь.

Вэйл, все еще держа ее руку, заглянул ей в глаза.

— Я остаюсь.

— Знаешь, это мне платят за глупости.

Кэт нервозно засмеялась.

— И размер зарплаты соответственный.

— Неопровержимый довод. — Кэт осталась стоять у задней дверцы, а он осторожно встал коленями на сиденье. — Готова?

— Действуй, — прошептала она.

Вэйл мрачно посмотрел на нее и ощупал спинку кресла. Убедившись, что там нет ничего постороннего, плавно потянул ее вверх и опустил. Затем посветил фонариком в багажник.

— Ну что? — спросила Кэт.

Вэйл медленно вылез из машины и за руку вывел ее из гаража.

— Что там?

— Много бензина и какое-то непонятное устройство. Давай звони сержанту.

Они сели в свою машину, и Кэт, закончив телефонный разговор, спросила Вэйла:

— Как ты догадался о багажнике?

— Все выглядело совершенно нелогичным. Зачем оставлять угнанную машину по известному адресу и вместе с тем удалять из нее все улики? И тут мне пришло на ум, что Радек использовал ее как сигнал об опасности. Если он попал в зону нашего внимания, то искать его мы будем первым делом по адресу в водительских правах. Но Радек об этом не узнает, если не случится нечто заслуживающее внимания прессы — взрыв, пожар или что там должно вызвать это устройство в багажнике. Поэтому, когда крышка не поднялась полностью, сомнений уже не осталось.

Вэйл включил радио ФБР. Все сообщения касались групп, работавших по ордерам на обыск Пандерена. Похоже, заместитель директора и начальник отделения находились в его квартире. Судя по довольным голосам агентов, дела шли хорошо. Потом в эфире прозвучал приказ Хилдебранда:

— Центральная, позвоните федеральному прокурору и сообщите, что мы нашли спортивную сумку, наполненную стодолларовыми купюрами в банковской упаковке. И в них есть отверстия от гвоздей. Сейчас мы сверяем номера. Нам требуется санкция на арест этого субъекта.

Кэт взглянула на Вэйла:

— Может Пандерен быть причастен?

— Странно, что обнаруживаются только проколотые купюры. Не знаю, какая там сумма, но два миллиона в спортивную сумку не уложишь.

— Вот моя награда за работу с тобой, — сказала Кэт. — Они нашли деньги, мы нашли бомбу.

— Хороший я партнер? — улыбнулся ей Вэйл.


Сержант Майк Хеннинг из группы по обнаружению и обезвреживанию взрывных устройств лос-анджелесской полиции снял шлем и утер пот со лба. Как и многие в Лос-Анджелесе, он любил свою работу, словно востребованный киноактер. С темными мягкими волосами, зачесанными назад, и тонкими усиками он походил на фигуру с афиши в стиле ар-деко тридцатых годов.

— Обезврежено, — сообщил он Кэт и Вэйлу.

— Значит, то была бомба, — сказала она.

Он расстегнул застежки-липучки защитного костюма.

— Да, адская машина. Только без взрывчатки. Скорее огнемет, чем бомба. Ничего подобного я не видел. Тот, кто его сделал, хотел чьей-то смерти, притом такой, что вызвала бы сенсацию. Если бы вы распахнули багажник — чтобы взглянуть на неполадку, — то сгорели бы заживо. Пойдемте покажу.

Теперь крышка багажника была открыта полностью. Хеннинг снова вытер лоб.

— Огнемет сделан из емкости с бензином, баллона со сжатым воздухом и воспламенителей. Все это собрано в дьявольскую систему, чертовски смертоносную, да еще и с мучениями. Кто-то очень не любит правоохранителей. — Хеннинг взглянул на Вэйла: — Полагаю, это сделали твои друзья из туннеля.

— Судя по сходству конструкции?

— Судя по смертоносности. Собравшие это устройство стремятся убивать людей с особой жестокостью. Хотелось бы мне показать вам, как серьезно настроены эти изверги, но это слишком опасно. — Хеннинг склонился над багажником. — Это устройство, сработав, полностью ликвидируется — причинив вред, уничтожает все улики.

— Как же оно срабатывает? — спросила Кэт.

— Видите десятигаллоновую емкость с жидкостью на дне багажника? Похоже, она сделана из какого-то полимера. Обычно их используют как дополнительные топливные баки, большей частью на лодках. Они стойкие, непробиваемые, размещаются где угодно. — Хеннинг указал на шесть пластиковых пробок, расположенных на равном расстоянии вдоль ближайшей стороны емкости. — Сейчас бензин оказывает на них минимальное давление, и они остаются на месте, не давая ему вылиться. А вот через это отверстие с укрепляющей его металлической пластиной в емкость заливается горючее. После ее заполнения с помощью муфты к ней подсоединяют привинченный сзади баллон со сжатым воздухом. Как видите, у баллона патрубок быстрого выпуска и рукоятка. Проволока соединяет ее с крышкой багажника. Если открыть крышку наполовину, весь сжатый воздух поступит в емкость, вытолкнет пробки и бензин брызнет прямо на крышку багажника, изгиб которой направит его на человека, стоящего позади машины.

Хеннинг восхищенно покачал головой.

— Ударив в крышку, горючее откроет ее полностью, заставив воспламенители с обеих сторон заискрить.

Вэйл узнал эти воспламенители, похожие на предохранительную чеку с металлическим колпачком на конце. Ими пользовались сварщики.

— То есть сперва человека обдаст горючим, через долю секунды оно вспыхнет, и мишень мгновенно превратится в факел. — Хеннинг указал на емкость: — Здесь пролилось немного горючего. Видимо, поэтому, Стив, ты уловил запах. Это не просто бензин, это напалм. Он липкий. Я никогда не верил в злых гениев, но вот вам доказательство.

— Напалм? Мы можем проследить его происхождение? — спросила Кэт.

— Скорее всего он кустарный. Просто в бензине растворяется обычный пенополистирол. Он используется с шестидесятых годов, но липнет не хуже клея.

— Теперь можно обыскивать машину? — поинтересовался Вэйл.

— Только дайте мне сфотографировать это устройство. Потом я обрежу натяжные проводки, и оно станет совершенно безопасным.

Хеннинг достал камеру из своего чемоданчика и начал делать снимки.

Покончив с этим, он обрезал маленькими кусачками остатки трех проводков, тянувшихся от внутренней стороны крышки багажника к двум воспламенителям и баллону со сжатым воздухом.

Пока Вэйл и Кэт обыскивали машину, Хеннинг наблюдал за ними. Вэйл подозревал, что интересует его в основном Кэт. Наверно, ради этого он и приехал. Вэйл украдкой взглянул на Кэт, перелезавшую с переднего сиденья на заднее. Она выпрямилась и поймала его взгляд.

— Нашел что-нибудь?

Он, чуть смутившись, поправил перчатки.

— Пока нет.

— Что же мы имеем?

Вэйл поднял баллон со сжатым воздухом и перевернул кверху дном.

— Здесь есть пластинка с серийным номером. Изготовитель находится в Миннесоте.

— Я знаю там заместителя начальника отделения. Мы вместе были в инспекторской группе. Думаю, достаточно будет телефонного звонка. Мы здесь закончили?

— Я закончил. Позвони, а я попрошу разрешения оставить машину.

Кэт подошла к Хеннингу:

— Спасибо, Майк, ты спас положение.

— Звони в любое время.

— Пошли, провожу тебя до машины, — сказала она. — Об этом не нужно упоминать в рапорте, ладно?

— Не лучше ли обойтись вообще без рапорта?

Вэйл видел, как она взяла его под руку и они направились к выходу из гаража.

— Это не создаст тебе проблем?

Вэйл снова занялся баллоном со сжатым воздухом. Они не нашли в багажнике никаких отпечатков, волосков, ниточек или пятен крови. Но серийный номер? Даже если бы это смертоносное устройство сработало, выбитые на металлической пластинке цифры скорее всего сохранились бы. Что, если вымогатели снова пытаются пустить агентов по ложному пути, может быть, столь же смертоносному? Даже если и так, значения это не имело; им с Кэт оставалось только следовать в указанном направлении.

Кэт вернулась, и Вэйл удивленно взглянул на нее.

— А что? — сказала она. — Он славный парень.

Вэйл улыбнулся.

— И очень похож на героя «Мальтийского сокола».

— Это плохо?

— Дай припомнить: в конце фильма женщину арестовывают за убийство одного из детективов. Значит, мои шансы пятьдесят на пятьдесят. Насколько я понимаю, в наши дни нельзя и желать лучшего. — Вэйл списал с баллона серийный номер и фамилию изготовителя. — Пожалуйста, позвони своему другу в Миннеаполис.

— Хорошо, только…

— Что?

— Как думаешь, не пора ли сообщить Колкрику о наших находках? Взять агентов и начать поиски Радека.

— Повторяю: сейчас лучшая возможность распутать это дело — одновременно вести два расследования: одно в направлении, выбранном Радеком, другое в том, о котором он не знает.

— Насколько ты в этом уверен? — спросила Кэт.

— Насколько нужно быть уверенным?

— Чтобы остаться в здравом уме? Полностью.

— В таком случае, агент Бэннон, вы в серьезной опасности.


— Дон, очевидно, вы не слышали, но Эдгара Гувера уже нет. ФБР больше не заправляет делами. Ваше агентство подчиняется министерству юстиции, не наоборот.

Дел Андервуд занимал должность федерального прокурора в Лос-Анджелесе. Этот сорокапятилетний, атлетически сложенный человек был заметным исключением среди ведущих сидячий образ жизни юристов. Он носил очки в тонкой оправе, популярные в семидесятых, словно пытался вернуть свой былой образ. Поправив их, Дел подался вперед и положил локти на стол, показывая, что готов к назревавшей, судя по выражению лица Колкрика, схватке.

— Речь не о превосходстве, — заговорил Колкрик. — Это дело национального масштаба, требующее усилий агентов ФБР от Атлантического океана до Тихого. У нас убиты два сотрудника, и мы собираемся арестовать третьего как соучастника. Мы вложили в расследование гораздо больше, чем федеральная прокуратура. И директор считает, что если арест Пандерена будет воспринят как общенародная новость, это не столь сильно ударит по престижу ФБР.

— Если вас беспокоит престиж, следовало своевременно увольнять таких, как Пандерен.

— Меня серьезно беспокоит, когда политические назначенцы начинают критиковать всех остальных.

— Как это понять? — повысил голос Андервуд.

— Ну ведь вы же федеральный прокурор лишь потому, что в Белом доме находится ваша партия. Если это изменится на следующих выборах, вы перейдете в какую-нибудь юридическую фирму с большим окладом, а мы здесь по-прежнему будем противодействовать вашим узковедомственным интересам.

— А все потому, что мы не даем вам присвоить заслугу?

— Мы распутали это дело.

— А нам нужно вести его в суде, поддерживать обвинение со всеми вашими ошибками?

— Кто, на ваш взгляд, ближе к министру юстиции, вы или директор ФБР?

— Давайте позвоним министру, пусть он решает.

— Отлично. Звоните, а я свяжусь с директором.

Марк Хилдебранд долго молчал, уважая позиции обоих, но наконец решил, что пора вмешаться, и спокойно заговорил:

— Прошу прощения. Не стоит звонить боссам и заставлять их усомниться в вашей профпригодности. Компромисс — наилучший выход для всех. Я понимаю обоих, поскольку Дон мой начальник, но с вами, Дел, мы работаем чаще. Что скажете? Устроим пресс-конференцию в прокуратуре. Дел может произнести вступительное слово, например: «Федеральный прокурор Лос-Анджелеса сегодня объявляет об аресте…» Потом Дон, как человек из Вашингтона, изложит подробности, сделав пресс-конференцию более или менее общегосударственной: расскажет, как ФБР от побережья до побережья работало по разоблачению одного из своих, пошедшего по кривой дорожке. Таким образом, пресс-конференция будет местной для федеральной прокуратуры и национальной — для ФБР.

Колкрик взглянул на начальника отделения, удивляясь его дипломатичности. Потом посмотрел на федерального прокурора, пытаясь понять, согласится ли тот. Андервуд скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла в притворном раздумье.

— Пожалуй, меня это устроит, — первым произнес заместитель директора.

Андервуд выдержал еще несколько секунд, прежде чем сказать:

— Меня тоже. Сколько улик вы собираетесь раскрыть?

— Я знаю, Дел, что вы будете поддерживать обвинение, поэтому не вижу необходимости раскрывать подробности.

— Я разговаривал с главным обвинителем. Поскольку ствол пистолета и свидетельство о рождении, ведущие к Пандерену, являются косвенными уликами, ему потребуется еще кое-что, чтобы добиться смертного приговора.

— Кроме этого, мы нашли в его квартире пятнадцать тысяч долларов. Серийные номера совпадают с купюрами из трехмиллионной доставки.

— Обвинитель это знает. Но деньги также не являются явной уликой. Как, по-вашему, поведет себя Пандерен? Заключит сделку, чтобы избежать смертного приговора?

— Мы с ним говорили об этом. Сначала он все отрицал, даже предложил проверить его на полиграфе, но когда ему пригрозили смертным приговором, потребовал адвоката.

— Вы ищете деньги? Это расставило бы все точки над i, и необходимость в сделке отпала сама собой.

— Мы только этим и занимаемся. Марк отправил всех свободных агентов проследить жизнь Пандерена. Как только мы узнаем что-то, узнаете и вы, поскольку нам еще потребуются ордера на обыск.

— Справедливо.

— Увидимся сегодня на пресс-конференции, — поднялся Колкрик.


Глава двадцать первая


Заместитель начальника отделения в Миннеаполисе перезвонил Кэт меньше чем через час. У производителя баллона со сжатым воздухом, использованного в самодельном огнемете, начальником охраны работал бывший агент ФБР. Он подключился из дома к компьютеру фирмы, поскольку шел уже шестой час. Кэт записала сведения и поблагодарила заместителя.

— Этот баллон был продан в «Аутсайд спорт компани», Лос-Анджелес, Южная Аламида, две тысячи сто двадцать один. Позвоню, узнаю, открыты ли они еще. — После недолгого разговора она сообщила: — Они закрываются в десять.

— Это недалеко.

— Ты не задумывался, как они финансировали все это? Я имею в виду квартиру, дом на Спринг-стрит и прочее.

— Задумывался, пока ты не сказала, что деньги из ограбленных Радеком броневиков так и не были найдены.

— Я тоже так считаю, — кивнула Кэт. — В общей сложности их добыча составила почти полтора миллиона.

— Очевидно, даже преступники поняли: чтобы делать деньги, нужны деньги.

Машин на улицах было не много, и они доехали до спортивного магазина за двадцать минут.

— Пойду выясню, куда нам отправляться дальше, — сказал Вэйл.

Кэт проводила его взглядом до магазина и, чтобы отогнать нехорошие предчувствия, стала ловить музыку по приемнику. Но когда нашла то, что ей нравилось, Вэйл уже снова садился в машину.

— Поразительно, как быстро они находят что-то, когда пора закрываться.

Он завел мотор и, взглянув на карту, развернулся.

— Куда мы едем?

— На Западную Седьмую авеню. Там продают эти баллоны для пейнтбола. Покупатель назвал себя Томасом Карсоном, проживающим по этому адресу.

— Думаешь, имя вымышленное?

— Если нет, то будет первым подлинным. Может, звякнешь кому-нибудь в отделение, поручишь проверить сведения? И спроси, нет ли служащего с этой фамилией. На всякий случай.

Кэт позвонила, и ей ответили, что никакой Томас Карсон там не служит и о нем ничего не известно.

— Пусто, — сообщила она, отключая телефон. — Надеюсь, это не означает, что адрес неверен.

— Пока что все адреса были точными. Если и теперь то же самое, ты знаешь, что это означает.

— Думаешь, там засада? — спросила Кэт.

— Надеюсь. — Увидев удивление на ее лице, он сказал: — Если нет, мы к ним не приблизимся. Впрочем, возможно, ты нашла способ готовить омлет, не разбивая яиц.

Кэт откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

— Я начинаю сомневаться, существует ли такая штука, как омлет.


Адрес на Западной Седьмой авеню привел их в торговый район, который в последние годы стал обустраиваться. Построенное семьдесят пять лет назад тринадцатиэтажное административное здание занимало целый квартал. Запущенное и траченное смогом, оно выглядело неприглядным. Но видимо, кто-то заметил не только архитектурные достоинства, но и удобные параметры строения, и начал вкладывать миллионы долларов в его реставрацию. Каменные фронтоны, украшавшие два верхних этажа, отчистили до изначального безупречно бежевого цвета. Часть оконных рам вынули, затянув проемы прозрачным пластиком в ожидании теплосберегающей замены. Строительные люльки свисали на тонких тросах длиной сто футов. Три нижних этажа были затянуты толстой, похожей на брезент тканью для защиты от падающего мусора. Над тротуарами построили временный крытый переход.

— Это иной случай, — заметил Вэйл.

— Иной в каком смысле?

— Тюрьма и туннель были заброшенными. Это здание реконструируется.

— Приятно видеть, что «Пентад» нашла более светлое место для твоего убийства.

— Не моего, дорогая, нашего. — Вэйл обогнул угол. — Давай попробуем найти вход для строителей. Понаблюдаем за ним, посмотрим, что будет.

Вэйл медленно объезжал строение. В одиннадцатом часу вечера машин было мало. Кэт, подавшись вперед, разглядывала здание через ветровое стекло.

— По-моему, это то, что нам нужно, — сказала она.

— Некрашеная фанерная дверь с висячим замком. Похоже, но давай посмотрим, нет ли еще входов.

Вскоре Кэт увидела взломанную дверь, оставленную приоткрытой.

— Кажется, кто-то уже здесь.

— Давай понаблюдаем, не появятся ли сообщники.

Вэйл припарковался на расстоянии, позволявшем следить за дверью. Прошло около получаса. Изредка мимо проезжали машины, но ни одна не остановилась. Потом из-за угла вышел мужчина и, прячась в тени от навеса, проскользнул в здание через взломанную дверь.

— Ты разглядел его? Это не Радек? — спросила Кэт.

— Не смог разобрать.

— Я знаю, ты будешь против, но, может, пора вызвать подкрепление? Понимаю, нужно обращаться к Колкрику. Но если мы ждем большого финиша, так ли это важно?

— Все же это довольно серьезное «если».

— Может, у них тут спрятаны деньги или они их здесь делят, чтобы разбежаться.

— Я знаю только одно — они не оставят следа к деньгам.

— Так что, будем ждать или вызовем подкрепление?

— К сожалению, выбора у нас нет. Вдвоем нам не окружить это место.

— Что сказать Дону?

— Думаю, нужно сказать правду. Только минимизируй ее — мол, мы не знали наверняка, причастен ли к этому Радек, пока не нашли его машину, которая — только не упоминай о Хеннинге — привела нас сюда. А теперь наша уверенность окрепла, но мы не хотим его арестовывать, пока он не появится здесь.

— Малоубедительно, — покачала она головой.

— Тогда скажи: мы не хотели к нему обращаться, опасаясь, что он все испортит.

— Так будет гораздо лучше.

Кэт позвонила Колкрику на сотовый и сообщила, что они заподозрили в Радеке возможного главаря «Пентад», потом нашли его машину с огнеметом-ловушкой, и та привела их к зданию, за которым они сейчас наблюдают. По долгим паузам, в течение которых Кэт слушала заместителя директора, Вэйл понял, что Колкрик не верит, будто они случайно обнаружили еще одного члена группы «Пентад».

Когда она отключила телефон, Вэйл спросил:

— Насколько понимаю, он воспринял новость не по-мужски?

— Думаю, чтобы воспринять это по-мужски, нужно быть мужчиной. Он собирается привлечь начальника отделения, всех свободных агентов, спецназ и, кажется, морскую пехоту. И, разумеется, потребовал, чтобы мы ни в коем случае ничего не предпринимали, пока он сюда не приедет.

— При таких темпах они в лучшем случае появятся через час.

— Боюсь, значительно позже.

— В полицию не звонил?

— Вряд ли он захочет, чтобы кто-то перехватил у него оставшиеся лавры.

Кэт увидела, что Вэйл включил зажигание.

— Не хочу сидеть здесь и ждать, — сказал он. — Эти типы не вечно будут торчать внутри.

— Мы не пойдем туда, даже если придется удерживать тебя под дулом пистолета. — Он бросил на нее насмешливый взгляд, и она сбавила тон: — Стив, не надо, прошу тебя.

Вэйл откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

— Ладно, тогда первое дежурство твое.

Дыхание его замедлилось, и Кэт с удивлением поняла, что он засыпает.

Четверть часа она записывала номера проезжающих машин. Понимала, что это пустое занятие, но пыталась скоротать время. Потом перед взломанной дверью остановился большой седан с проблесковым маячком. Она толкнула локтем Вэйла.

— Это кто-то из агентов?

Тот поднес к глазу монокуляр.

— Я его не узнаю, но это ничего не значит. Похоже, это машина Бюро.

Из автомобиля вылез человек в костюме и галстуке, выключил маячок, достал оружие и, осторожно открыв дверь, юркнул внутрь.

— Черт возьми! — воскликнула Кэт. — Должно быть, кто-то запросил помощи и указал этот адрес. Нужно остановить его.

Вэйл быстро вылез из машины и пошел к багажнику.

Кэт поспешила следом. Достав запасные обоймы, он раскладывал их по карманам пиджака.

— Ты что делаешь?

— Либо в отделении прошла ложная информация, либо кто-то в доме нашел способ заманить туда агента. Они понимали, что мы увидим его и пойдем следом. Он приманка для нас.

— Ты не знаешь этого наверняка.

— Хочешь рискнуть? Сообщи об этом в отделение. Когда приедут агенты, можешь тоже войти внутрь.

— Я иду с тобой.

— Подожди, пока не появится кто-то еще.

— Ты же сам сказал «приманка» — так ведь? Я не пущу тебя одного.

Вэйл смотрел на нее несколько секунд, потом издал отрывистый смешок.

— Тогда уж звони побыстрее.

Кэт тоже взяла запасные обоймы, а Вэйл сунул в задний карман фонарик, и они пошли к зданию. Набрав номер отделения, Кэт негромко объяснила ситуацию и потребовала, чтобы все свободные агенты немедленно выезжали на Западную Седьмую авеню.

Они подошли к двери, и Вэйл сказал:

— Когда войдем внутрь, молчи и не двигайся. Стой на месте, дай глазам привыкнуть к темноте. С улицы сюда должно проникать достаточно света. Если соберешься стрелять, удостоверься в цели. На такой стройке должен быть ночной сторож.

— Ты не воспользуешься фонариком?

— Мы и без того будем представлять собой мишень.

Они осторожно вошли внутрь и прислушались.

— Что дальше? — спросила Кэт.

— Если это агент, нам нужно только ждать. Тебе знакомо выражение: «Скачите на звук стрельбы»?

— Кто это сказал?

— Кастер.[10 - Кастер, Джордж Армстронг (1839–1876) — бригадный генерал, во время Гражданской войны в США командовал добровольцами.]

Он направился к двум светящимся в темноте точкам.

— Очень ободряюще.

— Держись непосредственно за мной.

Как Вэйл и предполагал, светящиеся точки оказались кнопками лифта. Он нажал ту, где было написано «вверх».

— Как мы узнаем, какой этаж?

— Они найдут способ нам сообщить, — заверил Вэйл.

— Снова ободряюще.

Лифт пришел, они вошли в кабину. Вэйл нажал кнопки всех этажей и, достав пистолет, разбил дулом единственную лампочку. Стало темно. Кэт вынула оружие из кобуры.

— Не держи его обеими руками, — сказал Вэйл. — При этом трудно маневрировать. Возможно, уклоняться придется гораздо раньше, чем стрелять.

Кабина, дернувшись, остановилась на втором этаже. Едва двери разъехались достаточно широко, в проем упал труп в серой униформе. Он был привязан к восьмифутовой рейке, позволявшей прислонить его к вертикальной поверхности. Из груди охранника торчала ручка большой отвертки. Вэйл потрогал его шею, нащупывая пульс.

— Дают понять, что знают о нашем присутствии.

Кэт уставилась на тело. Жестокость, с которой убили и выставили напоказ человека, вызвала у нее панический выброс адреналина. В темном тихом пространстве труп казался призрачным, нереальным — видением, которое исчезнет, если она закроет глаза на несколько секунд.

Вэйл грубо схватил ее за руку:

— Сосредоточься, иначе станешь помехой!

Он поднял труп, вынес из лифта и бережно уложил на пол.

Кэт потрясла головой, словно пытаясь очнуться от глубокого сна.

— Я в норме, в норме.

— Отлично.

Вэйл нажал кнопку, и двери лифта закрылись.

— Не думаешь, что они на этом этаже? — спросила Кэт.

— Они ближе к верху.

— Откуда ты знаешь?

— Их тактика — измотать нас, прежде чем мы…

— Литл-Бигхорн?[11 - Река в штате Монтана, где в 1876 г. произошло сражение между кавалеристами генерала Кастера и объединенными силами нескольких индейских племен. Отряд Кастера преследовал группу индейцев и был полностью уничтожен.]

— Похоже.

Двери открывались на каждом этаже, и Кэт всякий раз задерживала дыхание. При каждой остановке она понимала резко возраставшую вероятность, что вот теперь-то их будут поджидать. Произошло именно то, от чего предостерегал ее Вэйл, — эта группа ее запугала. Но разве могло быть иначе? Кэт взглянула на Вэйла — он был, как всегда, спокоен.

Сдержанность ли Вэйла или собственная выдержка помогли ей обуздать страх, но когда двери открылись на одиннадцатом этаже, Кэт уставилась в темноту, готовая вступить в бой, однако вокруг царила тишина. Двери начали закрываться, и Вэйл придержал их.

— В чем дело? — прошептала Кэт.

— Чувствуешь запах?

Она хотела ответить «нет», но тут догадалась, чем пахнет.

— Чесночный?

— Бьющий в ноздри.

— И что?

— Значит, здесь кто-то ужинал.

— Поджидали нас?

— Радек, обнаружив исчезновение своей машины, понял, что в конце концов мы найдем путь сюда.

— Откуда тебе это известно?

— Потом объясню.

Она снова сжала пистолет.

— Выходим?

— Давай поднимемся еще на этаж.

— Зачем?

— Не знаю. Может, запах чеснока оставлен ненамеренно. — Вэйл позволил дверям закрыться. — Логика вряд ли поможет нам понять этих людей. Остается только руководствоваться инстинктом и надеяться, что сумеем среагировать достаточно быстро, когда понадобится.

— Разве у Кастера был не такой план?

— И он подвел его только однажды.

Двери открылись на двенадцатом этаже. И прямо перед собой в дальнем конце они увидели комнату с застекленными наполовину стенами. В свете единственной лампочки на стуле лицом к ним сидел человек, который на их глазах вылез из машины с проблесковым маячком и вошел в здание. Рот его был заткнут, руки связаны за спиной. При виде их он неистово закивал. Вэйл позволил лифту закрыться.

— Что ты делаешь? — спросила Кэт.

Он достал нож с выкидным лезвием, открыл его и протянул ей.

— Будь осторожна, он остер как бритва. Подойди к нему медленно — повторяю, медленно — и разрежь веревки. Я тебя прикрою.

— Как думаешь, они здесь или этажом ниже?

— Хотелось бы сказать, что ниже. — Вэйл нажал кнопку, и двери открылись. Схватив Кэт за руку, он выдернул ее в полумрак. Она ощутила, как Вэйл прижался к ней спиной. Попыталась положить палец на спусковой крючок, но сообразила, что слишком крепко сжимает пистолет, и ослабила хватку. Держа нож в левой руке, она пошла к человеку с кляпом во рту. Вэйл следовал за ней, чуть касаясь ее спиной.

Сделав несколько шагов, Кэт вспомнила о чесноке, но здесь чесночного духа не ощущалось. Собственно говоря, она вообще ничего не чувствовала — ни затхлости, ни характерных запахов стройки. Очевидно, с обонянием у нее что-то неладно. Оставалось надеяться, что миф, будто утрата одного чувства усиливает другие, достаточно правдив. Она попыталась рассмотреть что-то в окружавшей их темноте.

Кэт подошла достаточно близко, чтобы рассмотреть глаза того человека. Рот его был закрыт, мешая вспомнить, не виделись ли они в отделении. Похоже, что нет. Она пристально вглядывалась в его лицо, рассчитывая, что он подаст ей сигнал, если преступники поблизости, поведет глазами в их сторону, но они были устремлены на нее.

Войдя в комнату, Кэт быстро пошла к нему. Вэйл остался в дверном проеме, вглядываясь в черную тишину позади. Кэт подняла нож, показывая человеку, что собирается освободить его, и тут заметила — его ноги не привязаны к стулу.

Мужчина вскочил, и Кэт увидела, что его руки свободны. В правой он держал револьвер. Она инстинктивно полоснула его ножом по запястью. Острое лезвие рассекло мышцы и сухожилия, уперевшись в кость. Револьвер повис на парализованном указательном пальце, застрявшем в спусковой скобе.

Мужчина хотел перехватить оружие левой рукой, но Кэт оказалась проворнее. Приставив дуло к его груди, она дважды нажала на спуск.

Оконное стекло разбилось вдребезги, и комнату прошила автоматная очередь. Почувствовав удар, Кэт упала, ощущая прохладу текущей из бока крови. В то же мгновение Вэйл бросился на пол и выстрелил поверх ее головы. Лампа погасла. Все погрузилось в темноту. Она услышала, как Вэйл подполз к ней по осколкам стекла.

— Ты ранена? — тихо спросил он.

— В бок… — Голос прозвучал неожиданно громко.

Вэйл осторожно коснулся раны. Боль была острой, но прикосновение его руки успокаивало. Кэт почувствовала мягкое движение его пальцев.

— Рана сквозная. Кровотечение не сильное. Похоже, пуля скользнула по ребру. — Вэйл развернул свой платок. — Прижми его покрепче.

Кэт так и сделала, превозмогая боль.

Вэйл подтащил мертвого к стене и уложил на бок. Потом помог Кэт устроиться за трупом.

— Это штурмовая винтовка. Она может пробить стену, но, думаю, не пробьет мертвеца, поэтому оставайся здесь. — Он дал ей фонарик и достал из кармана монету. — Услышишь, как этот четвертак звякнет, подними руку и помигай фонариком наверх стены. Потом быстро опусти ее.

Вэйл беззвучно вернулся в угол комнаты и встал, невидимый в кромешной тьме. Кэт затаила дыхание, боясь не услышать звон монеты об пол. Понимая, что ее задача — вызвать огонь на себя, она невольно торопила Вэйла и вместе с тем надеялась, что никогда не услышит сигнала.

Но вот монета ударилась обо что-то металлическое. Она подняла фонарик, приподнявшись над трупом, чтобы свет достиг цели, включила его, выключила и спряталась за мертвецом. По стене тут же полоснула автоматная очередь. Она ощутила, как по меньшей мере две пули вошли в тело перед ней. Когда Вэйл трижды выстрелил, Кэт увидела в дульных вспышках «глока» его лицо, спокойное и сосредоточенное, будто в тире. Послышалось падение чьего-то тела, и снова наступила черная, жуткая тишина. Кэт, выждав несколько секунд, спросила сдавленным шепотом:

— Это все?

— Остался еще один, — ответил Вэйл.

Он увидел его во время перестрелки? Кэт проанализировала ситуацию. Когда они приехали, дверь была взломана — значит, в здании уже кто-то находился. Потом вошли еще два человека, в том числе «агент». Двое из них уже мертвы.

Вэйл возник из мрака и проскользнул мимо окна. Вслед ему раздалось три выстрела. По вспышкам он обнаружил местонахождение стрелка и препятствие, лежавшее между ними. Радек ли это, определить он не мог. Стрелок прятался за большой железной тачкой, на каких возят цемент. Вэйл сомневался, что пуля пробьет ее, но слева от стрелка находилась стальная балка, обнаженная при строительных работах. Нужно было взглянуть на нее еще раз, и Вэйл, выбрав удобное место, выстрелил в сторону противника, чтобы тот пригнулся.

Заняв избранную позицию, Вэйл выпустил еще одну пулю, передвигаясь за трехфутовым штабелем кирпичей и оглядывая стальную балку. Это было лучшее положение для задуманного.

В тусклом свете, льющемся из окон, он четко видел балку. Вставив в «глок» полную обойму, он вышел из-за штабеля и навел на нее пистолет. Стреляя, Вэйл наблюдал за искрами, высекаемыми пулями о металлическую поверхность, и слегка менял прицел после каждого выстрела. Пули отлетали рикошетом все ближе к местонахождению неизвестного стрелка. Наконец одна достигла цели, заставив того зарычать от боли. «Торс или нога», — решил Вэйл и перенес точку прицела чуть выше. Бандит, поняв, что деваться ему некуда, поднял руку над тачкой и стал стрелять вслепую, пытаясь заставить Вэйла прекратить огонь. Вэйл прицелился и выстрелил, попав в кисть или предплечье. Снова отошел за штабель и вставил в пистолет новую обойму. Послышались сирены приближавшихся машин. На сей раз подкрепление подоспело вовремя.

Вэйл понимал, что к раненому противнику можно подойти, непрерывно стреляя, и арестовать, если он решит сдаться. Если же нет, убийство станет приемлемой альтернативой. Но тут раздался звук досылаемого в патронник патрона, и он снова укрылся за кирпичами. Стрелок три раза выстрелил, и Вэйл, услышав, что он идет к лифту, выглянул из-за штабеля. Прозвучал еще один выстрел, и пуля ударила в угол его укрытия.

Двери лифта открылись, и Вэйл, мельком увидев волочившего ногу человека, успел нажать на спусковой крючок. Кабина медленно поехала вниз. Вэйл не знал, попал ли в него. Хотел было поискать лестницу, но дом уже окружили и вряд ли стоило бегать с пистолетом в руке. К тому же Кэт требовала внимания. Рана выглядела не опасной, но обследовал он ее в темноте. И Вэйл поспешил к ней.

— Этот последний скрылся, — сообщил он.

Кэт встала, прижимая к боку его платок.

— Я выживу? — Она выдавила улыбку.

— К сожалению, вторых заместителей директора не так-то легко уничтожить.

Пол сотрясло взрывом. Вэйл посветил фонариком на лифт. Из щели между дверцами летели пыль и строительный мусор.

— Насколько понимаю, взрывное устройство было предназначено нам, — сказала Кэт. — Хорошо, что ты не нажал кнопку «вниз».

И взглянула на Вэйла, но тот уже обдумывал следующий шаг.


Глава двадцать вторая


Прислонившись к крылу взятой напрокат машины, Вэйл смотрел на выходившую из отеля Кэт. Когда она подошла, он распахнул перед ней пассажирскую дверцу.

— Осматривала швы?

— Повязка уже чистая. Пообщался вчера ночью с полицейскими?

— Они держались вполне прилично. Я провел там часа два с половиной. Сегодня они хотят взять показания у тебя.

Вэйл обошел машину и сел за руль.

— Как спала?

— Урывками. Слишком переволновалась, — ответила Кэт.

— Со мной тоже так бывает, когда кого-то режу, прежде чем пристрелить.

Кэт подавила смешок.

— А ты как спал?

— Отлично, пока не явился двухчасовой вестник.

— Двухчасовой вестник?

— Когда перед сном ломаю над чем-то голову, мозг продолжает работать и будит меня в два часа ночи.

— С ответом?

— Всякий раз с ответом; иногда даже с правильным.

— А днем не можешь управлять своим мозгом?

— Обычно нет. Он слишком упрямый.

— И какую проблему он решил на сей раз? Ту, что беспокоила тебя, когда вчера вечером взорвался лифт?

— Собственно, этот взрыв и был моей проблемой.

— Не думаешь, что взрывное устройство предназначалось для нас? — спросила Кэт.

— Только если мы уцелеем в перестрелке. Скорее всего оно предназначалось для оставшегося в живых. Иначе почему лифт не взорвался по пути вверх?

— Не понимаю. Я считала, что это Радек погиб при взрыве.

— Наш юрист встретил меня вчера вечером в управлении полиции, поэтому я смог дать показания сразу и полицейским, и ему. По его словам, тело так изуродовано, что, возможно, для его опознания потребуется анализ ДНК, если удастся найти ДНК Радека из других источников. Интересовался, есть ли у меня какие-то идеи, но у меня их не было.

— Если это займет определенное время, что из того? Он никуда не денется.

— Не знаю.

— Чего ты не знаешь? Думаешь, это не он?

— Нам нужно учитывать такую возможность. Радек явно не дурак. Зачем бы он вошел в лифт, зная, что кабина взорвется, как только пойдет вниз?

— Ты дважды его ранил. Может, от боли у него помрачился разум.

— Может быть.

— У тебя никогда не бывает ощущения, что двухчасовой вестник с тобой шутит?

— Почти всегда, — ответил Вэйл.

— Утром мне позвонили, — сообщила Кэт. — В десять часов в отделе расследования тяжких преступлений состоится инструктаж. Возможно, он успокоит нескольких твоих демонов.

— Кто тебе звонил? — спросил Вэйл.

— Не Колкрик, если тебя это интересует.

— Думаю, твой босс недоволен нашей скрытностью.

— Второй заместитель директора ранен в перестрелке с убийцами? Он не сможет предъявить мне претензий. По крайней мере сегодня.

— Знаешь, в чем ваш подлинный грех? В том, что, возвращаясь в Вашингтон, на вечеринках с коктейлями вы рассказываете более интересные истории.

— И мне потребовалось только получить рану.

— А я заслуживаю благодарности?

— Спасибо.

— Пожалуйста. И поскольку ты так любезна, что скажешь, если вечером приглашу тебя на ужин? В ресторан, не на еду из картонных контейнеров.

— Ты всегда приглашаешь на ужин женщин, которых ранили рядом с тобой?

— Обычно я оставляю их в кабинете неотложной помощи и уезжаю.

— Раз я для тебя такая особенная, то не могу отказаться.

Они подъехали к федеральному зданию и увидели, что пространство перед фасадом и въездами в гараж заполнено репортерами и их машинами.

— Как думаешь, если высажу тебя на углу, сможешь утаить от журналистов рану?

— Боюсь, что это исключено.


Когда Вэйл и Кэт вошли в отдел расследования тяжких преступлений, раздались аплодисменты. Сесть было негде, однако несколько агентов предложили Кэт свои места.

— А где мой стул? — полюбопытствовал Вэйл. — Я тоже кое-кого застрелил.

Колкрик и начальник отделения сидели во главе стола.

— Прошу внимания, — сказал Хилдебранд. Все повернулись к ним. — Уверен, большинство из вас знает, что вчера вечером второй заместитель директора Кэт Бэннон и Стив Вэйл вели перестрелку с тремя личностями, повинными в убийствах пяти человек, в том числе двух наших агентов. Мы с заместителем директора Колкриком считаем, что эти трое вместе с недавно убитым Ли Дэвисом Солтоном и Винсом Пандереном составляли шайку, именующую себя «Рубэйко пентад», повинную в вымогательстве пяти миллионов долларов у правительства Соединенных Штатов. У двоих в подкладках пиджаков были зашиты поддельные удостоверения личности. По отпечаткам пальцев мы установили, что это Уоллес Дэвид Симмс и Джеймс Уильям Хадсон. Вместе с Ли Дэвисом Солтоном они были осуждены за ограбления банков и отбывали срок в федеральной тюрьме в городе Марион, штат Иллинойс. Мы полагаем, что пятый человек, погибший при взрыве в лифте, — Виктор Джеймс Радек, главарь этой шайки, отбывавший срок в Марионской тюрьме вместе с остальными. К сожалению, тело так изуродовано взрывом, что нам трудно его опознать. Кроме поддельных документов мы обнаружили у Симмса и Хадсона около десяти тысяч долларов стодолларовыми купюрами. Серийные номера совпадают с банкнотами, доставленными вымогателям. В подкладках пиджаков у Симмса и Хадсона обнаружены бланки о вносе депозита из нью-гэмпширского банка на шестьсот тысяч долларов. После того как два дня назад мы вернули три миллиона долларов, у вымогателей осталось два миллиона для дележа на троих, поскольку Пандерен находится под арестом. С учетом уже возвращенных сумм это составляло около шестисот тысяч на человека.

Дон Колкрик перехватил инициативу:

— Как вы понимаете, мы стремились выяснить, где находятся остальные деньги, поэтому связались с бостонским отделением и агенты подняли среди ночи президента банка. Он подтвердил подлинность бланков, однако номера счетов оказались поддельными. Вроде бы мы вернулись туда, откуда начали. Но нам повезло. Проследив, по каким номерам звонили по сотовому Симмса, мы нашли квартиру, используемую Радеком. При ее обыске были обнаружены незаполненные бланки о вносе депозита, идентичные прежним подделкам. Там оказался и еще один сотовый телефон. В настоящее время проверяются переговоры по нему. Скрестите пальцы. Сейчас в этой квартире работают две группы криминалистов. Радек родом из Нью-Гэмпшира, и мы связались с его банком. Теперь им занимается бостонское отделение. Мы считаем, что Радек хотел уничтожить своих партнеров и одновременно нескольких агентов ФБР. По нашим предположениям, он дал членам своей шайки бланки на взнос депозита, дабы убедить, будто их доля находится в банке. Однако уцелевшие в перестрелке, будь то его люди или наши, должны были погибнуть в лифте.

Кто-то спросил:

— Тогда почему он воспользовался лифтом?

— Мы задавались тем же вопросом, — ответил Хилдебранд. — Поэтому попросили сержанта Майка Хеннинга из группы управления полиции по обнаружению и обезвреживанию взрывных устройств помочь нам, как это было в туннеле. Майк.

Сидевший в первом ряду Хеннинг встал.

— Взрыв был сильным, и нам пришлось потрудиться, восстанавливая детонирующий механизм. Его соединили проводом с кнопочной панелью и, мы полагаем, могли отключить из кабины лифта, набрав на панели комбинацию из трех-четырех цифр. Либо отключающее устройство не сработало, либо человек, предположительно Радек, раненный в руку и ногу, забыл код или, запаниковав, набрал неверный. Стив Вэйл выстрелил в лифт, когда дверцы закрывались. Возможно, этот выстрел оказался смертельным. Более точное объяснение появится у нас не раньше чем через неделю. — Хеннинг написал на доске номер своего пейджера. — Настоятельно рекомендую связаться со мной, прежде чем брать ордера на обыск или арест по данному делу. Эти люди повсюду ставят взрывные ловушки. Вы знаете о туннеле и лифте. И насколько я понимаю, Кэт со Стивом обнаружили машину, в багажнике которой устроили огнемет, поэтому непременно звоните мне.

Улыбнувшись Кэт, Хеннинг сел на место.

— Кроме того, в квартире Радека мы нашли полный набор документов на имя Уильяма Томпсона, — заговорил Хилдебранд. — Поскольку Радек убедил остальных, будто деньги положены в банк на вымышленные имена, мы считаем вероятным, что он хранил их под этим именем либо на счетах, либо в ячейках. Так что, леди и джентльмены, придется поработать ногами. Мы просим все отделения Бюро связаться с банками, а сами займемся этим в Южной Калифорнии, пока кто-нибудь не предложит идею получше. — Все промолчали, и Хилдебранд произнес: — Отлично, получайте задания у кураторов.

Кэт взглянула на Вэйла. После инструктажа у него явно осталась масса вопросов к ним.

— Кэт, как себя чувствуете? — подошел Колкрик.

— Отлично, Дон.

— Полицейские из отдела расследования убийств находятся в зале заседаний и хотят допросить вас.

Кэт медленно поднялась и сказала Вэйлу:

— Надеюсь, мы остаемся компаньонами.

— Конечно.

Когда она ушла, Колкрик повернулся к Вэйлу:

— Стив, мне нужно поговорить с вами. Может, встретимся в кабинете Кэт через полчаса?

Вэйл не знал, что на уме у заместителя директора, однако желание разговаривать наедине представлялось нехорошим знаком. Во всяком случае, так бывало в прошлом — когда дело близилось к развязке, в Стиве переставали нуждаться. Возможно, это время наступило.

— Согласен.


Когда Колкрик вошел, Вэйл сидел за столом Кэт, снаряжая девятимиллиметровыми патронами обойму «ЗИГ-зауэра» старой модели, лежавшего перед ним на столе. Пистолет он только что достал из сейфа с оружием. Колкрик сел, и Вэйл отложил обойму.

— Ну так в чем дело?

— Я хочу знать, почему мы не работаем в контакте.

— Дон, если собираетесь отстранить меня от дела, я все пойму. Я это предсказывал. Так что давайте не будем искать повод.

— Вас никто не отстраняет. Мне искренне любопытно, по какой причине вы не обращаетесь ко мне, когда что-то находите.

— Мы сообщили вам о Пандерене и позвонили вчера вечером, но нам показалось, что агент попал в беду и ситуация вышла из-под контроля.

Колкрик улыбнулся и медленно покачал головой.

— Вы вели собственное расследование и звонили только в тех случаях, когда не могли его продолжить. Стив, я хочу знать правду.

— Хотите от меня откровенности? Подумайте, прежде чем ответить.

Колкрик закинул ногу за ногу и постучал пальцами по колену в недолгом раздумье.

— Да, хочу.

— Хорошо, — согласился Вэйл. — Цель «Пентад» — громадная бюрократическая структура ФБР, особенно в этом деле. Они использовали знание ваших методов работы с пользой для себя. Понимая это, я предоставлял вам следовать сценарию «Пентад» с ложными нитями, дабы создать у них обманчивое чувство безопасности. Когда они считали, что Бюро попалось на их удочку, я мог действовать за сценой, обнаруживая их слабые места.

— Значит, мы просто-напросто играли для вас роль приманки.

— Вы следовали логичным версиям. Делать это было нужно.

— Я не люблю становиться приманкой.

— Никто не любит.

— И при малейшем удобном случае вы снова поступите так, верно? — Вэйл пожал плечами, давая понять, что не станет оспаривать заместителя директора. — Можете назвать обстоятельства, которые позволят нам совместно искать эти деньги?

— Меня привлекли к делу именно потому, что я не командный игрок.

— А если я нашел способ заинтересовать вас работой со мной?

— Любопытно послушать.

— Предположим, что я обнаружил наилучший путь к этим деньгам.

Вэйл засмеялся:

— Тогда зачем обращаетесь ко мне?

— Я сказал «обнаружил путь», а не понял все досконально, — язвительно улыбнулся Колкрик.

— Вы что-то нашли в квартире Радека.

— Да.

— Мне нужно догадаться? — уточнил Вэйл, поскольку Колкрик ничего не добавил.

— Нет, я скажу вам… при одном условии.

— При каком?

— Мы будем действовать совместно.

— Насколько надежна нить?

— Это важно?

— Пожалуй, нет, — ответил Вэйл. — Согласен.

Колкрик протянул ему прозрачный пластиковый конверт для улик, внутри которого лежал листок голубой бумаги с надписью «2М-8712».

Вэйл осмотрел его — обратная сторона была пуста.

— Это та же бумага, что и на требованиях денег, и в блокноте, обнаруженном в квартире Бертока.

— Похоже, та самая. Мы нашли этот листок в книге на полке над его письменным столом.

— И никто не имеет понятия, что это означает?

— Никто. Но запись наверняка важная. Иначе зачем ее так прятать?

Вэйл ответил не сразу.

— В первом письме с требованием денег сумма была написана цифрами. Во втором требование трех миллионов сократили до символа доллара, цифры «три» и буквы «М». Два «М» может означать «два миллиона долларов».

— А эти четыре цифры? Могут они быть адресом? К примеру, он знает улицу, но не хочет путаться в цифрах? — спросил Колкрик.

— Возможно, ему известен маршрут, но вряд ли он доверяет кому-то настолько, чтобы отправить его за деньгами.

— Если это адрес, я могу поручить нескольким аналитикам просмотреть обратные справочники в поисках этих четырех цифр.

— Это большой город. Таких номеров может быть сотня, — сказал Вэйл. — Что было на письменном столе?

— В его квартире? Только сотовый телефон в зарядном устройстве.

— Поскольку он хранил листок так близко к телефону, возможно, это телефонный номер.

— Но здесь только четыре цифры.

— У Солтона был при себе сотовый и по крайней мере у одного из преступников вчера вечером. И я видел телефон в зарядном устройстве в доме, возле которого обнаружили «хонду». Давайте испробуем эти телефоны, прибавляя к ним восемьдесят семь двенадцать.

— Если вы правы и мы найдем у одного из убитых нужный номер, как это укажет местоположение?

— Не все сразу. Надо вызвать Тома Демика. Поручите кому-нибудь принести сюда все эти телефоны.

Полчаса спустя Том Демик сидел за столом Кэт, просматривал меню сотовых и выписывал номера. У двух из них оказался один и тот же коммутатор. Вэйл включил сотовый и набрал номер по кабельному телефону Кэт. Раздалось четыре звонка, потом прерывистый звуковой сигнал без просьбы оставить сообщение. Он отключился и набрал номер одного из невключенных телефонов. Тот прозвонил перед прерывистым сигналом один раз. Затем Вэйл набрал номер с коммутатором, обнаруженным на двух телефонах, за ним последовали цифры «восемьдесят семь двенадцать». Он отвел телефон от уха, чтобы двое других людей в комнате могли слышать. «Набранный номер больше не обслуживается». Потом набрал номер с другим коммутатором, за которым последовали эти цифры. После четырех звонков послышался прерывистый сигнал.

— Этот включен, — взглянул он на Демика. — Пока что все хорошо.

— Не понимаю, — сказал Колкрик.

— Если Радек имел в виду этот номер, значит, телефон все еще включен, возможно, в зарядное устройство, такое же, как обнаруженное в его квартире и в доме, где он оставил «хонду». Том, поправь меня, если я ошибаюсь, но, пока телефон включен, мы можем определить его местонахождение.

— Должны.

— Значит, система ГСО, которой снабжены телефоны для непредвиденных случаев, даст нам знать, где находится этот, — наконец сообразил Колкрик.

— Том, можешь заставить поработать телефонную компанию? Мы попросим у Тай Делсон распоряжение суда и ордер на обыск. Нам нужен только адрес, — проговорил Вэйл.

Когда все встали, зазвонил телефон Кэт. Вэйл снял трубку.

— Это вас, — протянул он ее заместителю директора.

Колкрик какое-то время слушал.

— Полное совпадение отпечатков и ДНК… Превосходно, — сказал он и положил трубку. — Звонил Хилдебранд. В квартире Радека единственные идентифицируемые отпечатки пальцев принадлежат ему, и они повсюду. Агенты взяли еще несколько вещей для сравнения ДНК, в том числе зубную щетку. Все отправили в лабораторию штата, и оттуда только что подтвердили, что отпечатки пальцев принадлежат Радеку и его ДНК соответствует полученной у трупа из лифта. Давайте надеяться, что деньги окажутся по адресу этого телефона.


Глава двадцать третья


Обычно промышленная часть Девятой улицы относительно пустынна, но теперь улица, перекрытая служебными автомобилями, была запружена машинами управления полиции и ФБР. Посреди квартала находилось одноэтажное кирпичное здание, построенное под паровую прачечную почти сто лет назад. Предполагалось, что именно там находится сотовый телефон Виктора Радека. За годы существования здесь сменили друг друга несколько предприятий, владелец последнего выкрасил дом в цвет хаки с красной отделкой в тон низкой черепичной крыше. Яркое полуденное солнце отбрасывало в его углубления прохладные черные тени.

Найденная через налоговое управление женщина-агент по операциям с недвижимостью показала, что сдала этот дом сроком на полгода, и опознала по фотографии Радека человека, снявшего его под именем Уильяма Томпсона. Заплатил он наличными.

Автофургон группы по обнаружению и обезвреживанию взрывных устройств стоял в тридцати ярдах от фасада здания. Сержант Майк Хеннинг, сверяясь с монитором, направлял робота на колесах в заднюю дверь. Позади него стояли Кэт, Вэйл, Колкрик и Тай Делсон, которую попросили приехать на тот случай, если телефон вел к другому месту, куда требовался легальный доступ.

Хеннинг манипулировал роботом с помощью пульта, и монитор показывал четыре изображения, полученных с четырех камер. Хотя они могли одновременно быть направлены в разные стороны, сейчас все смотрели прямо. Наблюдающие переводили взгляд от одного изображения к другому, надеясь что-то заметить. На полу в здании валялись отходы производства, но на верстаках находились электроинструменты и как будто обрезки досок.

— Стив, любопытно будет взглянуть, нет ли следов тех досок с гвоздями, которые ты обнаружил в туннеле, — сказал Хеннинг.

Робот продолжал медленно обыскивать первый этаж здания, сворачивая в огражденные стенами отсеки, соединенные между собой проемами и короткими коридорами. В большинстве стояли верстаки и привинченные к полу табуреты. Хеннинг поднимал одну из камер, проверяя материалы на столе, потом осматривал мусор на полу. Почти через полчаса робот снова оказался у двери, в которую вкатился, показывая, что совершил полный круг.

— Так что мы все-таки ищем? — спросил Хеннинг.

— Прежде всего сотовый телефон, — ответил Вэйл. — Он где-то там, возможно, включен в штепсельную розетку. Я его не видел.

— И давайте не забывать о деньгах, — добавил Колкрик.

— Погодите минутку. — Вэйл подошел к задней дверце фургона и выглянул наружу. — Хотя окон ниже первого этажа нет, похоже, там имеется подвал. Можно открыть дверь рядом с мужским туалетом?

Хеннинг развернул робота на сто восемьдесят градусов и направил обратно. Тот докатился до двери и резко свернул вправо. Сержант двигал его то взад, то вперед, пока металлические клешни не сомкнулись на дверной ручке. Все наблюдали, как она поворачивается, пока не послышался щелчок и язычок замка вышел из гнезда. Хеннинг медленно откатил робота назад, открывая дверь, и вновь двинул вперед. Сержант нажал один из выключателей, и вспыхнул небольшой прожектор. Вниз вела узкая лестница.

— Это подвал. Но на ступенях слишком мало места, чтобы робот мог повернуться на девяносто градусов. И возможно, они чересчур круты для колес.

Вэйл достал свой сотовый.

— Можешь выставить максимальный звук?

Хеннинг включил громкость на полную мощность.

Вэйл набрал номер телефона, приведшего их сюда. И через несколько секунд микрофон робота уловил далекие звонки.

— Майк, сколько весит твой друг? — спросил Вэйл, закрывая телефон.

— В этой модели почти двести фунтов. Собираешься снести его вниз по лестнице?

— Придется перевернуть робота, но, думаю, смогу спустить его в подвал.

Вэйл взял фонарик с импровизированного стола.

— Стив, по-моему, это лучше сделать кому-то из моих людей, — сказал Хеннинг.

— Я тоже так считаю, но кто-нибудь из них сумеет поднять подобную тяжесть?

Хеннинг кивнул, соглашаясь с его доводом.

— Давай хотя бы оденем тебя в защитный костюм, — предложил Хеннинг.

Вэйл засмеялся и снял пиджак.

— Если там есть обо что споткнуться, в этой одежде я непременно навернусь. Лучше схожу и осмотрюсь, прежде чем принимать решения.

Все молчали, пока Вэйл огибал здание.

— Конечно, я просто юрист и не понимаю всех ваших действий, — наконец сказала Тай Делсон, — но почему всякий раз работает именно Стив?

Судя по голосу, она явно нервничала.

Колкрик вопросительно взглянул на Кэт и произнес:

— Вы слышали, чтобы кто-то просил его найти?

— Так вы оправдываете свое бездействие? — спросила Тай заместителя директора.

Колкрик уставился на монитор, сдерживая гнев. Главное сейчас — обнаружение денег. Но Кэт не сомневалась — он не простит обиды. Колкрик никогда и ничего не забывал.

Хеннинг повернул одну из камер робота, и все увидели входящего в здание Вэйла. Потом он появился на трех других экранах. Луч его фонарика осветил лестницу, и Вэйл опробовал ногой первую ступеньку, прежде чем спускаться. На середине лестницы камеры потеряли его из виду. Внизу он нашел выключатель и зажег свет.

Часть подвала так и осталась подпольем столетнего здания, была некрашеной, сырой и заброшенной, но другую половину отделали. Стены обшили панелями, пол покрыли толстыми резиновыми матами — такие в спортзалах амортизируют тяжелые удары. Возле мини-холодильника стояли четыре складных стула. В углу на ломберном столике лежал сотовый телефон в зарядном устройстве, включенном в розетку на стене. Вэйл увидел снаряжение для поднятия тяжестей, скамейки, гантели, штанги и блины к ним. Он нажал на своем сотовом кнопку повторного вызова, и телефон на столе зазвонил. Прервав связь, он заглянул в холодильник, где обнаружил лишь баночку пива.

Вэйл попытался представить себе членов шайки в этом помещении. Очевидно, кто-то из них использовал его для поднятия тяжестей. Многие привыкают к этому занятию в тюрьме. На верхнем этаже преступники оборудовали мастерскую для забивания гвоздей в доски, а в подвале, видимо, пили пиво и планировали очередные действия. Но он уловил какую-то несоразмерность. Дело было в покрытии — маты явно служили для маскировки.

Секции площадью два квадратных фута соединялись «ласточкиным хвостом». Вэйл быстро сосчитал две стыкующиеся стороны и решил, что шестьдесят секций — слишком много для имевшегося спортивного снаряжения. Опустившись на колени, он попытался просунуть пальцы между квадратами и приподнять их, но ухватиться было не за что. Вряд ли Радека устроил бы слишком легкий доступ в его убежище. Может, поднимается один из внешних квадратов?

Осматривая секции, Вэйл заметил ткань, выступающую примерно на дюйм из-под уложенных стопкой четырех двадцатипятифунтовых плит в углу. Переместив их в сторону, он обнаружил между двумя квадратами крепкую черную петлю длиной в фут, закрепленную в середине одной из секций и позволяющую ее поднять. Внизу оказалась фанера. Вэйл стал отдирать соседние секции, пока не обнажил фанеру полностью. Она прикрывала пробитое в бетоне отверстие в четыре квадратных фута.

Вэйл лег на живот, слегка приподнял фанеру и, включив фонарик, увидел большой металлический ящик. Сорвав фанерную крышку, он обнаружил с полдюжины пистолетов, коробки патронов разного калибра и две канистры. Определить их содержимое он не мог, поскольку они стояли за ящиком, запертым на висячий замок.

Вэйл поднялся и попросил спецназовца у задней двери принести самые большие кусачки. Потом пошел в фургон и рассказал о своих находках.

— Ну что ж, давайте откроем этот ящик, — предложил Колкрик.

— Если что-то и заминировано, то именно он, — возразил Хеннинг. — Стив, как считаешь, сможешь спустить робота по лестнице?

— Думаю, да, но собираюсь срезать замок, если он не в силах этого сделать.

— К сожалению, не в силах. Только не открывай ящик. Это дело робота.

— Не беспокойся, — усмехнулся Вэйл. — У меня до сих пор стоит перед глазами тот огнемет.

Забрав у спецназовца кусачки, Вэйл спустился в подвал, срезал замок и, осторожно вынув его, снова поднялся к роботу.

— Майк, — сказал он в микрофон, — втяни его руку насколько возможно.

Дождавшись результата, Вэйл перевернул робота вверх ногами и оторвал от пола. Осторожно спустившись вниз, он поставил его на бетонный пол.

— Порядок, мы здесь. Включай.

Механизм заработал, камеры выдвинулись вперед, вспыхнул прожектор. Рука с тихим жужжанием вытянулась. Вэйл, встав перед ним, указал на отверстие в полу. Рука и ее камера опустились к металлическому ящику.

— Все готово? — спросил Вэйл.

Рука сделала короткое движение вверх-вниз, и Вэйл пошел к лестнице. Прежде чем выйти наружу, он осмотрел инструменты и древесные обрезки на первом этаже, выясняя, здесь ли готовились доски с гвоздями. Если да, члены шайки основательно поработали, поскольку пол был усеян опилками. В углу стоял двадцатигаллоновый контейнер для мусора. Вэйл снял крышку, надеясь обнаружить гвозди или, скорее, коробки из-под них. Но в нос ударил сильный запах чеснока. Такой же резкий, как в доме на Седьмой улице. Захлопнув крышку, он вытащил контейнер за дверь.

В фургоне все столпились у монитора, но Хеннинг не спешил действовать, желая убедиться, что Вэйл вышел наружу. Когда тот поднялся в фургон, сержант сказал:

— Порядок, начинаем.

Хеннинг подвел робота к краю отверстия, обратив его руку к накладке, с которой Вэйл срезал замок. Аккуратно сомкнув вокруг нее клешни, он приподнял крышку ящика на четверть дюйма и даже убрал руку с пульта, чтобы нечаянно не открыть ее шире. Потом все же поднял еще на дюйм. Но содержимого по-прежнему не было видно. Увеличив щель на пару дюймов, Хеннинг опустил прожектор как можно ниже. И все увидели пачки стодолларовых купюр в банковской упаковке, завернутые в толстый пластик и перехваченные лентами, как и найденные три миллиона.

В фургоне поднялось легкое оживление. Хеннинг продолжал поднимать крышку.

— Что там сбоку? Провод? — спросила Кэт.

Хеннинг попытался направить руку робота в обратную сторону и закрыть крышку, но было слишком поздно. Изображение исчезло.

— Что случилось? — подала голос Тай.

Сержант проверил прибор на контрольной панели.

— Странно. Произошло короткое замыкание. Видимо, там было устройство с натяжной проволокой, чтобы сжечь того, кто откроет ящик.

— И что теперь делать? — осведомился Колкрик.

— Придется надеть защитный костюм и спуститься туда.

Из здания послышалась стрельба. Стоявшие по периметру спецназовцы отошли в укрытие.

— Что это? — удивился Колкрик.

— Там никого нет, — ответил Хеннинг. — Должно быть, электрический разряд взорвал пиротехнику, которую Стив видел возле ящика, и теперь от жара рвутся патроны.

Все вышли из фургона, глядя на здание. Из окон повалил темно-серый дым. Хеннинг потянул носом воздух.

— Запах металлический. Возможно, там термит, — мрачно произнес он.

— Что это такое? — спросил Колкрик.

— Термитные гранаты используют военные для быстрого уничтожения техники противника. Они создают температуру выше двух тысяч градусов. Такая граната прожжет танк и расплавит все вокруг.

— Деньги!

— Если это термит, там останется только кучка пепла.

— Зачем кому-то хранить подобное рядом с деньгами? — гневно произнес Колкрик.

— Возможно, они приготовили это устройство, чтобы уничтожить оружие и патроны, если их обнаружат. Поставили туда ящик и подвели к нему электричество, полагая, что при отступлении придется лишь отключить ток, схватить деньги и зажечь термит, чтобы уничтожить все улики. Возможно, ток случайно воспламенил термит.

— И что нам теперь делать? — раздражился Колкрик. Тай Делсон закурила очередную сигарету и хладнокровно произнесла:

— Вызывать пожарную команду.


Глава двадцать четвертая


Колкрик приказал всем вернуться в отделение и явиться на собрание в два часа, попросив сержанта Хеннинга присоединиться, когда тот закончит дела на месте происшествия. Теперь ему предстояло сообщить директору об утрате двух миллионов долларов, принадлежавших Бюро, оставив без ответа вопросы, касающиеся технической стороны дела. К тому же деньги уничтожил робот полицейского управления. И, в конце концов, Кэт заметила натяжную проволоку и пыталась остановить подъем крышки ящика.

Кэт сказала Вэйлу, что сама поведет машину, и, сев за руль, подняла взгляд.

— Кажется, за нами следят.

Она поправила зеркало заднего вида, чтобы лучше видеть сине-серый контейнер для мусора, стоящий на заднем сиденье.

— Приятно видеть, что зрелище двух сгоревших миллионов долларов не лишило тебя чувства юмора.

— Жизнь прекрасна. Плохие парни мертвы, а с деньгами все ясно, если твой друг на заднем сиденье не придерживается иного мнения.

Вэйл потянулся через спинку кресла и приподнял крышку. Машину тут же заполнил чесночный запах.

— Напоминает что-нибудь?

— Странно, у меня возникло сильное предчувствие, что по мне будут стрелять.

— Вот-вот. Как вчера вечером.

— Я знаю, ты мастер связывать разрозненные концы, но искать страстного любителя чеснока слишком даже для тебя.

— Замечала, что, как только ты садишься за руль, мы начинаем спорить?

— Да, проблема в том, что машину веду я.

— Может, у тебя в крови низкое содержание сахара. Как насчет обеда? Обещаю, не итальянского.


Кэт и Вэйл сидели за столиком на открытом воздухе. Она неторопливо ела тако,[12 - Маисовая лепешка с начинкой.] а он налегал на всякую всячину в тарелке.

— Знаешь, это не последняя еда, за которую платит Бюро, — сказала Кэт.

— Ты ответила на вопрос, который не давал мне покоя.

— На какой?

— Почему ты не замужем.

— Хочешь сказать, я слишком требовательна?

— Нет-нет, дорогая.

— Извини, забавно находить в тебе такие мелочи, к которым можно придраться. Ты в самом деле интересуешься, почему я не вышла замуж?

— Для хорошенькой, слегка нервной женщины замужество закономерно.

— Ты знаешь, как вскружить девушке голову.

— Ладно, для привлекательной, уверенной, бесстрашной.

— Бесстрашной? По-твоему, брак требует какой-то смелости?

— Нет, по-моему, брак требует громадной смелости. Я такой не обладаю.

— Насчет смелости я сомневаюсь. — Кэт задумалась. — Мой отец много ездил по делам. И, возвратившись из одной такой поездки, заразил мать болезнью, которая передается половым путем. Когда я пошла в среднюю школу, мать развелась с ним. После этого те немногие мужчины, к которым я могла относиться серьезно, не выдерживали проверки на верность. И вот я работающая женщина.

— Какого рода проверки?

— Если скажу, кто-то попробует схитрить. Кроме того, я поняла: если приходится устраивать эту проверку, мужчина уже потерпел крах.

— Значит, все кончится одиночеством и пенсией, значительная часть которой пойдет на еду для кошек.

Кэт печально улыбнулась:

— Если кошки станут со мной жить.

— Ты, наверное, задавалась вопросом, почему я не был женат, — произнес Вэйл.

Кэт так расхохоталась, что чуть не поперхнулась тако.

— Может быть, и нет.


Когда они въехали в гараж, Кэт спросила:

— Ты ведь пойдешь на собрание?

— Не знаю, видела ли ты лицо Колкрика, когда он выходил из фургона, а мне уже знакомо это выражение. Дело завершается. Через несколько часов я буду за две тысячи миль отсюда, снова с мастерком в руке. Мое присутствие на собрании вызовет у всех неловкость. Помешает сосредоточиться нескольким людям в той комнате. К тому же для тебя лучше появиться без моего сопровождения.

Кэт понимала, что, видимо, напрасно тратит время, стараясь убедить его.

— Я уверена, директор захочет поблагодарить тебя лично.

— Из-за этого все только ухудшится.

— Ты имеешь в виду — для меня? Любая похвала в твой адрес будет отнята у Дона, и он сочтет ее предназначенной и мне.

Вэйл криво улыбнулся:

— Мы сегодня сожгли два миллиона долларов. Похвала может оказаться не совсем такой, как ты ожидаешь.

Он остановил машину перед федеральным зданием.

— Когда дракон убит, никто не спрашивает, скольких федеральных долларов это стоило, — повернулась к нему Кэт. — Почему не хочешь остаться в Бюро?

— Наверное, потому, что это Бюро.

— Мы сегодня ужинаем?

— То есть ты даешь мне последний шанс добиться успеха?

Кэт поцеловала его в щеку.

— Каменщик, почему ты думаешь, будто у тебя есть какой-то шанс?


Собрание началось без нескольких минут два.

— А где Стив Вэйл? — спросила Тай Делсон.

Все сидели вокруг стола в комнате для совещаний. Колкрик повернулся к Кэт:

— Где он?

— Честно говоря, не представляю. Вы знаете Вэйла.

— Если кто-нибудь знает Вэйла, меня это удивит.

Телефон зазвонил, и Колкрик включил громкую связь.

— Дон Колкрик слушает.

— Привет, Дон, — послышался голос директора. — Скажите, пожалуйста, кто присутствует.

Заместитель директора представил Тай Делсон:

— Она была с нами на протяжении всего дела, давала юридические заключения, подписывала ордера на обыск.

Директор поблагодарил ее, и Колкрик перечислил остальных участников совещания — начальника отделения, двух его заместителей и Кэт. Последним оказался сержант полиции Майк Хеннинг, руководитель группы по обнаружению и обезвреживанию взрывных устройств, помогавший в туннеле и сегодня в прачечной.

— Майк управлял роботом, и вот что случилось с деньгами, сэр.

— Майк, ФБР, как всегда, в долгу перед местным управлением полиции. Я неплохо знаю вашего начальника и сообщу ему о вашей помощи. Даже не знаю, как благодарить вас и ваших людей. Можете вкратце изложить мне, что произошло сегодня?

Хеннинг подробно описал попытку вернуть два миллиона долларов и то, как установленная Радеком взрывная ловушка случайно воспламенила термитное устройство.

— Откуда нам известно, что в ящике находились два миллиона долларов? — спросил Ласкер.

— Прежде чем я нечаянно включил это устройство, мы увидели пачки стодолларовых купюр в банковской упаковке, и ящик был полон. Памятуя о возвращенных трех миллионах, все считают, что ящик вполне подходил по размеру для этих двух.

— Где теперь этот ящик?

— Ваши криминалисты его упаковывают. Хотя там почти ничего не осталось.

— А содержимое?

— Теперь это только пепел, сэр.

— Дон, — заговорил директор, — постарайтесь все сохранить. К вам отправляются два агента из лаборатории. Они говорят, что с помощью микро- и спектрального анализа могут определить, что сгорело в этом ящике и в каком количестве. Я хочу быть уверенным, что эти деньги исчезли, когда стану объясняться в Белом доме. Там спросят непременно.

— Прошу прощения за деньги, сэр, но не представляю, как можно было предотвратить случившееся.

— Извиняться совершенно не за что. В этом сложном положении вы действовали безукоризненно. Нашли больше денег, чем потеряли, и два миллиона долларов гораздо меньше того, что нам пришлось бы истратить, продолжайся эта история. Только за Виктора Радека мы, наверно, предложили бы награду в миллион долларов.

Колкрик откинулся на спинку стула.

— Это очень великодушно с вашей стороны, сэр.

— И вот что, Марк, — обратился Ласкер к Хилдебранду, — в будущем месяце я постараюсь вылететь в Лос-Анджелес. И хотел бы встретиться со всеми, кто принимал участие в этой операции.

— Они будут польщены, сэр.

— Ну а где Стив Вэйл?

Колкрик заколебался, и Кэт сказала:

— Вы же знаете, сэр, как он любит принимать благодарности.

— Кэт, пожалуйста, выключите громкую связь. Еще раз благодарю всех.

Кэт взяла трубку:

— Да, сэр.

— Так где же он?

— Как я уже сказала, он не любит, чтобы из него делали героя. Думаю, это его смущает.

— Насколько я понял, главная заслуга в уничтожении этой шайки принадлежит ему. Это так?

Кэт взглянула на Колкрика и осмотрительно ответила:

— Да, в значительной мере.

— Вэйл слишком хорош, чтобы его упускать. Предложите ему остаться. Он сможет свободно передвигаться и расследовать любое понравившееся дело. Работать будет непосредственно под моим началом.

— Сделаю все, что в моих силах.

— Похоже, уже сделали. Вам я тоже выражаю благодарность. Как ваша рана?

— Чувствую себя отлично, сэр.

— И скажите Вэйлу: если мы не сумеем удержать его в штате, я найду способ его отблагодарить.

— Пригрожу ему этим.

Директор засмеялся.

— Как долго вы с Доном там пробудете?

— Думаю, покончим с уликами и рапортами дня через три-четыре.

— Зайдите ко мне, когда вернетесь.


Том Демик предоставил Вэйлу пустующую нишу в дальнем углу отдела технической службы. Надев латексные перчатки, Вэйл копался в контейнере для мусора из здания на Девятой улице. Хорошо, что вымогатели называли себя «Пентад». Теперь, когда пять человек, в том числе Пандерен, были опознаны, все полагали, что причастных больше нет. Но с какой стати вымогатели заранее раскрыли свою численность?

Вэйл начал переписывать содержимое контейнера на лист бумаги. Может быть, через отпечатки пальцев или ДНК удастся определить, кто касался отбросов, и установить, что в шайке больше пяти человек. Вскоре он понял, что задача эта безнадежная. Пришло время разрубить гордиев узел.

Вэйл рылся в содержимом контейнера, пока не нашел источник чесночного запаха. Это была порция лингуини с красным соусом из моллюсков в упаковке из фольги с пластиковой крышкой. Емкость находилась в бумажном пакете с приколотым чеком. Верхняя его часть была разорвана, крышка сдвинута. К еде, похоже, не прикасались. Вэйл понюхал соус. С чесноком явно переборщили. Охваченный любопытством, он поставил пакет на пыльный стол рядом с собой.

Все свидетельствовало о том, что положивший еду в мусор сделал это намеренно. Но зачем? Заметил бы он ее, если бы не уловил накануне вечером сильный запах чеснока? Целью было увести ФБР от чего-то? Или привести к чему-то?

Вэйл осмотрел чек. Как ни странно, он был датирован вчерашним днем и оплачен кредитной карточкой. Ресторан «У Саргассо», где купили две порции лингуини, находился на Седьмой улице, меньше чем в трех кварталах от вечерней перестрелки и примерно в двух милях от дома, который они обыскивали этим утром.

Вэйл задумался: ведет ли куда-нибудь ниточка от демонстративно оставленной еды? Каждая обнаруженная улика — от машины с огнеметом до сожженных денег — неизменно приводила к новому смертоносному положению. Была ли это очередная западня, устроенная Радеком перед смертью? Или кто-то другой, боясь разоблачения, пытался убить Вэйла? Как и все остальные, Вэйл считал организатором убийств и вымогательств Радека. Но возможно, это был не он. Сотовый Вэйла зазвонил.

— Я думала, ты ведешь меня вечером на ужин, — сказала Кэт.

— Почему ты решила, что нет?

— Мы долго не общались. А вдруг ты прячешься на какой-то крыше в Чикаго.

— Давай уподобимся европейцам и поедим попозже. Зайду за тобой в девять?

— Нужно время, чтобы прилететь обратно?

— Что-то вроде этого.

Вэйл отключился. Подумал, не сказать ли Кэт, чем занимается, но вчера вечером он уступил ей и ее ранили. А если чесночную еду оставил покойный Виктор Радек, Вэйл гонялся за призраками. Он положил чек в карман и пошел в гараж.


Ресторан «У Саргассо» был одним из тех окраинных заведений, где крахмальные скатерти и вымытые вручную хрустальные бокалы, переливающиеся в приглушенном свете, создавали спокойную, интимную атмосферу. Стоявший спиной к двери мужчина осматривал обеденный зал с хозяйской заинтересованностью.

— Прошу прощения, — сказал Вэйл, доставая документы.

Мужчина мельком взглянул на удостоверение и, окинув Вэйла оценивающим взглядом, протянул руку для пожатия.

— Арманд Саргассо. Я владелец этого ресторана, агент Вэйл. — В его голосе слышался легкий итальянский акцент, словно его привезли из Италии ребенком. Было заметно и нью-йоркское искажение твердых согласных. — Чем могу быть полезен ФБР?

Вэйл протянул ему чек, оплаченный кредитной карточкой.

— Вчера кто-то брал еду навынос во второй половине дня.

— Я принесу распечатки. Хотите чего-нибудь? Эспрессо? Нет-нет, он слишком горячий. Может быть, хорошего мороженого? У меня есть ореховое.

— Вы сами его готовите?

— И даже обжариваем орехи.

— Пожалуй, маленькую порцию.

Владелец скрылся на кухне. Через несколько секунд оттуда вышел молодой человек с мороженым, покрытым взбитым кремом, и треугольным куском вафельного бисквита, поставил креманку перед Вэйлом и почтительно кивнул.

Когда Саргассо вернулся, Вэйл уже покончил с десертом.

— Ну, как мороженое?

Вэйл указал на пустую тарелочку:

— Отвратительное.

Ресторатор засмеялся:

— У меня еще много блюд, которые вам не понравятся. Приходите на ужин, угощение за мой счет.

— А если оно пойдет за казенный?

— Тем лучше.

Он отдал Вэйлу расписку за кредитную карточку, на которой стояла подпись «Эндрю Паркер».

— Не знаете, кто его обслуживал?

— У нас многие берут еду навынос. Мог кто угодно. Я вчера во второй половине дня был на рынке.

— Этот человек взял две порции с большим количеством чеснока.

— А, тогда это Нина. Когда она передала заказ шеф-повару, он хотел зарубить того человека топориком. Мне рассказали об этом по возвращении.

— Нина сейчас здесь?

— Она работает вечером. Приходите на ужин. Сегодня я купил превосходную телятину.

— Тогда зарезервируйте столик для двоих на половину десятого.

Сев в машину, Вэйл тут же позвонил Тому Демику.

— Не знаешь, у кого есть официальный контакт с «Мастеркард»?

— Наверняка у кого-нибудь из наших белых воротничков. Могу выяснить.

Вэйл прочел ему сведения с расписки за кредитную карточку.

— Если сможешь установить подлинность имени Эндрю Паркер и получить адрес этого человека, буду очень благодарен.

— Раз ты обращаешься с такой просьбой к скромному технарю, полагаю, чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.

— Заметь, что это даже не вопрос.


Глава двадцать пятая


— Приятное заведение, — одобрила Кэт. — Откуда ты знаешь владельца?

— Тебе хочется по-настоящему хорошего ужина или правды?

— Передай кьянти и начинай лгать.

— Дай припомнить… Его рекомендовала консьержка в отеле. Сказала, что кавалер приводил ее в этот ресторан, и я заглянул сюда сегодня днем. Арманд из тех людей, которые через полторы минуты обходятся с тобой так, словно знают всю жизнь.

— Что она говорила о еде?

— Кажется, о ней консьержка не упоминала.

— Тогда почему она его рекомендовала?

Вэйл многозначительно склонил голову:

— Думаю, в конце вечера все были… удовлетворены.

— О чем, собственно, ты ее расспрашивал?

— Право, ты задаешь слишком много вопросов.

— Извини, просто стараюсь сохранить свою честь.

— Как человек, которому изредка свойственно благородство, могу сказать, что ты переоцениваешь опасность. К тому же ты ранена.

— При чем тут это?

— Не хочу, чтобы по моей вине у тебя разошлись швы.

Кэт мелодично рассмеялась.

— Должно быть, ты настоящий атлет. И еще больший оптимист.

— Ты сама начала.

— Я?

— На тебе платье, и, если зрение меня не обманывает, короче, чем в прошлый раз.

Кэт залилась краской и уставилась в меню.

— Я хотела тебе понравиться.

— Ты добилась этого.

Она подняла на него взгляд.

— Спасибо.

— Надеюсь, это не встреча для выражения сочувствия? Поскольку меня вот-вот турнут?

— Я думала, ты лучше разбираешься в людях.

— Только когда дело касается дурных намерений. В хороших вещах я ничего не понимаю.

— Значит, ты недостаточно знаком с хорошими вещами.

— Наконец-то кто-то выказал мне сочувствие, — усмехнулся Вэйл. — Я готов немедленно уйти.

— Погоди-погоди. Начнем с главного. Поскольку наш ужин за счет правительства, давай считать это оплаченной рекламой, — сказала Кэт. — Директор спрашивал о тебе сегодня утром.

— Будешь снова разговаривать с ним, передай привет от Стива.

— Он хочет, чтобы ты остался в штате. Говорит, ты сможешь расследовать любое дело в любом уголке страны.

— Работа не проблема. Проблема — боссы.

— Подчиняться ты будешь только ему.

Вэйл засмеялся:

— Ты становишься настоящей вербовщицей, приберегая самое приятное для заманивания в ловушку, поскольку знаешь, что у меня это последняя линия обороны.

Кэт сплела пальцы и опустила на них подбородок.

— Давай дальше, Стив. Хочу услышать, насколько изобретательным будет твой отказ.

— Можно мне подумать?

— Всерьез?

— Всерьез.

Подошел официант, и они заказали телятину.

— Нина здесь? — спросил Вэйл.

— Она на кухне. Хотите поговорить с ней? — указала она в глубь ресторана.

Когда официант отошел, Вэйл повернулся к Кэт:

— Ты принесла фотографии Радека и его людей?

— Они нужны тебе сейчас?

— Извини.

Кэт достала из сумочки тюремные снимки и протянула Вэйлу.

— Когда ты позвонил и сказал, что они тебе понадобились, я решила, что речь идет о завтрашнем дне. Твой рассказ о консьержке становится подозрительным.

Вэйл наполнил ее бокал густым красным вином, которое прислал владелец. Встал и коснулся щекой ее щеки. Помедлив секунду, он коснулся ее уха и прошептал:

— Стал бы я тебя обманывать?

Кэт пожала плечами, пытаясь скрыть охватившее ее волнение, и задиристо произнесла:

— Учитывая мужскую психологию — несомненно.

Вэйл засмеялся.

— Ты почти не оставляешь мне простора для действий.

И направился к владельцу ресторана.

— Арманд, спасибо за вино.

Саргассо пожал протянутую руку и улыбнулся.

— Вам я послал бутылку не из ящика.

— Превосходный напиток. — Он оглянулся на свой столик. — И надеюсь, крепкий.

Ресторатор оценивающе посмотрел на Кэт.

— Molto bello.[13 - Отлично (исп.).] Может, для верности прислать еще бутылку? — игриво повел он бровями.

— Спасибо, но, думаю, этого достаточно. Можно мне пройти на кухню и поговорить с Ниной? Обещаю никому не мешать.

— Пошли, — пригласил Саргассо.

Вэйл последовал за ним и был представлен Нине, коренастой женщине, умело нарезавшей соломкой овощи.

— Это человек из ФБР, о котором я тебе говорил. Его интересует любитель чеснока. Пожалуйста, помоги ему, если сможешь.

Саргассо хлопнул Вэйла по плечу и вышел через вращающуюся дверь.

Вэйл достал фотографии Радека, Симмса и Хадсона. Поскольку Солтон был мертв, а Пандерен находился в заключении, покупать еду они не могли. Пока он раскладывал их на столе, Нина продолжала резать желтые и зеленые овощи.

— Тот, что справа, — сообщила она, сдув с глаз прядь седеющих волос.

Это была фотография Виктора Радека.

— Он как-то прокомментировал свой заказ?

— Когда я заметила, что чеснока слишком много, он сказал очень странную вещь. «Только если собираешься это блюдо есть».

— Здесь больше смысла, чем вам кажется. Еще что-нибудь?

— Нет, это все. Расплатился кредитной карточкой и улыбнулся так, что меня бросило в дрожь.

— Почему?

— Улыбка фальшивая, словно раньше он никогда это не делал.

— Спасибо, что уделили мне время.

Вэйл вернулся к столу, на котором стояла новая бутылка.

— Ну и ловкач же ты! Еще одна бутылка с комплиментами от владельца.

Она подняла бокал, словно собираясь выпить за здоровье Вэйла.

— Я сказал ему, что от тебя трезвой ничего не добьюсь.

— А эта Нина моя соперница? — лукаво поинтересовалась Кэт.

— Разве кто-то может с тобой соперничать?

— В этом ресторане не хватит вина, чтобы я попалась на эту удочку.

— Я предупреждал тебя, что не мастер на комплименты.

— Не паникуй раньше времени, каменщик, ты все правильно делаешь.

— Поддразниваешь меня, чтобы я рассказал о своем визите на кухню?

Она туманно улыбнулась:

— Ты думаешь?

Вэйл взглянул на нее, словно принимая решение.

— Ладно, на тот случай если это поможет довести дело до конца… Помнишь мусорный контейнер на заднем сиденье?

— Вряд ли история, которая начинается с мусорного бака и кончается в кухне, может быть интересной.

— То-то и хорошо, что она совершенно неинтересна.

Официант принес телятину, и Вэйл дождался, когда он отойдет.

— Возможно, было бы увлекательней поговорить о том, что у нас будет на десерт. Или на десерт после десерта.

— Хммм, уж лучше посвяти меня в скучные подробности.

Вэйл сообщил, что Нина опознала по фотографии Радека как человека, заказавшего вчера две порции лингуини с большим количеством чеснока и заявившего, что не собирается их есть.

— Значит, одну порцию он оставил в тайнике с деньгами, а вторую в том здании.

— Для чего?

— Хотел, чтобы их заметили. Из-за вчерашней чесночной еды мы должны были обратить внимание на сегодняшнюю. В том случае, если бы вчера вечером уцелели.

— Значит, он хотел, чтобы мы обнаружили прачечную. Но зачем ему держать там деньги и направлять нас туда?

— Он не собирался умирать. Если бы мы уцелели в перестрелке, он отправился бы в прачечную, забрал два миллиона и оставил металлический ящик, чтобы одного из нас убило током. А на тот случай, коли этого не произойдет, подкинул вторую чесночную нить.

— Ведущую нас куда?

— Не все ли равно? Он мертв.

— Что ж, в уничтожении денег есть кое-что хорошее.

— И что же? — спросил Вэйл.

— Можно не сомневаться, что Радек мертв, иначе он ни за что не позволил бы сгореть этим деньгам.

— Я об этом не подумал.

— Но анализ ДНК уже подтвердил его смерть. Зачем ты берешься за эту нить?

— Я только хотел убедиться, что это был Радек, а не кто-то другой, о ком мы не знаем, — пояснил Вэйл. — Вот почему мне понадобились фотографии.

Кэт улыбнулась.

— Давай разберемся. «Пентад» минус пять преступников и пять миллионов минус пять миллионов — мы опять на нулях, как того и хочется Бюро. Пожалуй, я выпью еще этого невероятно дешевого вина.

Вэйл наполнил бокалы и поднял свой:

— За стремление бюрократов к нулю.

Лежавший на столе сотовый телефон Кэт завибрировал. Она взяла его и взглянула на экран.

— Колкрик.

— Не отвечай.

— Увы, я обязана.

— Тогда быстро придумай ложь. У тебя температура; ты боишься, что у тебя инфицировались швы. Брось, Кэт, ты сейчас абсолютно свободна, — сказал Вэйл, — потому что пьяна.

— Меня впервые так привлекает безрассудный мужчина… Да, Дон. — Она поглядела на Вэйла и стала поддразнивать его нарочито неопределенными ответами: — Ага… Ладно… Конечно… ага… Хорошо, я буду там.

Она отключила телефон и, выждав несколько секунд, рассмеялась.

— Видел бы ты свое лицо. Колкрик сообщал мне, что пепел из стального ящика совпадает по весу и компонентам бумаги и краски с сорока-сорока пятью фунтами бумажных денег США. Думаю, столько весят два миллиона в стодолларовых купюрах.

— Не сказал он…

— Извини, Стив, хватит. Я не на службе. И очень хочу провести оставшийся вечер без ФБР. Кроме того, мне требуется сорок восемь часов отдыха после ранения, так что давай поужинаем в свое удовольствие.


Глава двадцать шестая


— Кажется, я выпила слишком много вина.

Они стояли в номере отеля, который занимала Кэт.

— Репетируешь оправдания на утро? — Вэйл обнял ее. — Мне это нравится.

— Ты как будто беспокоился о моих швах.

— Обещаю потом сразу же отправить тебя в пункт первой помощи.

Кэт легонько отстранила его.

— Значит, тебе нравится мое платье?

— Неужели в такую минуту я скажу «нет»?

Кэт снова притянула его к себе и слегка запрокинула голову. Вэйл чуть коснулся губами ее губ. Она подалась вперед, он немного отодвинулся, все больше возбуждая ее легкими прикосновениями.

— Я думала, ты ничего не смыслишь в хороших вещах.

— Начинающим везет.

Кэт положила голову ему на плечо.

— Мммм… что-то я в этом сомневаюсь. Знаешь, что было самым приятным сегодня вечером?

— Было? Я надеялся, до самого приятного мы еще не дошли. Я ничего не пропустил?

Но Кэт не позволила сбить ее с толку:

— То, что мы смогли провести два часа, не говоря о работе.

Не успел Вэйл ответить, как в номере зазвонил телефон. Кэт взглянула на часики — было уже почти час ночи — и подошла к тумбочке.

— Алло?

— Кэт, надеюсь, сейчас не слишком поздно.

Звонила Тай Делсон, явно пьяная.

— Поздно для чего?

— Я пыталась отыскать Стива. Оставляла сообщения на его сотовом и на автоответчике в номере отеля. Ты не знаешь, где он?

— Что-нибудь случилось?

— Мне очень нужно поговорить с ним.

— Минутку.

Кэт протянула телефон Вэйлу. Тот удивленно вскинул голову.

— Меня?

— Тай Делсон, — сказала Кэт.

Он взял телефон, и Кэт села на кровать.

— Тай, что случилось?

— О, Стив!.. — Голос ее прервался от волнения. — Я уже два часа пытаюсь тебя найти. Боялась, что ты уже уехал.

Она говорила так громко, что Кэт все слышала.

— Уехал куда? Что стряслось?

— Можно повидать тебя?

— Сейчас?

— Я просто не хочу быть одна. Только на эту ночь.

Вэйл взглянул на Кэт, та мрачно смотрела прямо перед собой.

— Тай, нет.

— Понимаю, в тот раз я приехала без приглашения, но теперь прошу. Пожалуйста.

Вэйл увидел, что Кэт невольно приподняла бровь.

— Тогда это была неудачная мысль, неудачная она и теперь.

— А не мог бы ты сам приехать?

— Тебе пора на боковую.

— Стив, пожалуйста.

— Извини, Тай, нет.

— Ты возвращаешься в Чикаго или куда-то там, так ведь?

Волнение в ее голосе усиливалось — казалось, она вот-вот заплачет.

— Это дело завершено, да, Стив? Все они мертвы, и ты скрываешься, как всегда поступают мужчины.

— Тай, ты много выпила.

Она постаралась взять себя в руки.

— Я веду себя глупо, да? Я только хочу понять, уезжаешь ли ты из Лос-Анджелеса.

— Не знаю.

Тай долго молчала.

— Я ложусь в постель. Обещай, что не уедешь, пока не попрощаешься со мной.

— Непременно, но сейчас отправляйся спать.

Вэйл положил трубку, и прошло несколько секунд, прежде чем он осмелился взглянуть на Кэт. Она поджала губы, ожидая объяснений.

— После туннельной доставки она явилась ко мне в номер.

— И?..

— Никакого «и». Мы выпили по стаканчику, и она ушла.

— Если ты отверг ее, почему она напрашивается снова?

Вэйл шумно выдохнул, наклонился к Кэт и коснулся губами ее щеки.

— Спасибо за приятный вечер.

Когда он подошел к двери, Кэт встала.

— Стив, извини. Я не сомневаюсь в тебе.

— Знаю, — печально улыбнулся он. — Но все мы дети своих отцов.

Повернулся и вышел.


Наутро, когда Вэйл принимал душ, позвонил Том Демик.

— Я нашел через «Мастеркард» нужный тебе адрес. Ты, должно быть, отключил сотовый, и я оставил тебе сообщение на телефоне в номере отеля. Не получил его?

— Извини, я выбрался на ужин. Вернулся поздно.

Демик продиктовал ему адрес: почтовый ящик в Аква-Дульче.

— Где это?

— Примерно в часе езды к северу отсюда. По сто первому или сто семидесятому шоссе.

— Спасибо, Том.

Вэйл положил трубку и взглянул на мигающий огонек телефона. Он не обратил на него внимания, когда вошел, решив, что сообщение оставила Тай Делсон. Первой оказалась просьба Демика перезвонить ему. Потом трижды прозвучал голос Тай Делсон, все более пьяный и отчаянный. На сотовом были те же сообщения от Демика и Тай. Глубоко вздохнув, Вэйл позвонил ей.

— Алло, — ответил едва узнаваемый сонный голос.

— Тай?

— О Господи, Стив… — Вэйл услышал, как она села. — Мне так неловко.

Он засмеялся:

— И неудивительно. Сейчас протрезвела?

— Мне бы хотелось сказать, что спьяну я все забыла, но, к сожалению, помню. Ты, должно быть, ненавидишь меня.

— Да, потому и звоню.

— Я очень виновата. — Вэйл слышал, как она прошла с телефоном по комнате и открыла дверь. — Существует объяснение, хотя оно меня не оправдывает.

— Не нужно никаких объяснений.

— Может, я стану чуть меньше презирать себя, если ты его выслушаешь.

— Тогда говори.

Она молчала несколько секунд.

— Потрясающе, просто потрясающе.

— Ты о чем?

— Об утренней газете. Там все скверно.

— Что скверно?

— Ты знаешь, я собиралась уйти из федеральной прокуратуры, — вздохнула Тай. — И месяца два назад сказала об этом репортеру, который освещал в печати одно из моих дел. Вчера вечером я остановилась возле одного бара выпить, пока движение не станет менее интенсивным. И там был этот репортер. Оглядываясь назад, я не уверена, что это случайность. Мы разговорились. Он знал, что я выписала несколько ордеров на обыск в деле «Пентад», и стал расспрашивать меня об этом. Еще пара рюмок, и он сказал, что хочет написать о моем уходе из прокуратуры. Как ты, видимо, уже понял, выпивая, я соображаю не лучшим образом. В итоге я начала жаловаться на министерство юстиции, федеральную прокуратуру и — прошу прощения, Стив, — на то, как неэффективно ФБР вело это расследование. То есть пока ты не стал раз за разом рисковать жизнью, не задумываясь и не получая благодарности. Статью напечатали. Приехав домой и начав трезветь, я поняла задумку репортера и хотела тебя предупредить. Но не смогла дозвониться и снова принялась пить, а когда дозвонилась, уже ничего не соображала.

— Статья не повредит твоей работе? — спросил Вэйл.

— Это единственное, что тебя волнует?

— Через несколько дней я растворюсь в городе, где не читают лос-анджелесских газет.

— Ты можешь меня простить?

— За беспокойство обо мне — наверно.

— Если повезет, я больше не увижусь с Кэт. Она, должно быть, меня ненавидит. Надеюсь, вчера ночью я не создала никаких проблем.

— Кэт — хорошая женщина. И тоже вскоре покидает Лос-Анджелес.

— И я уезжаю отсюда, — сказала Тай. — Как думаешь, Стив, мне понравится Чикаго?

Он постарался, чтобы она поняла скрытый смысл его слов:

— Боюсь, ты найдешь его похожим на Лос-Анджелес.

— Извини, Стив, — горько усмехнулась она. — Это был мой последний шанс.


Глава двадцать седьмая


Служащий в почтовом отделении Аква-Дульче указал Вэйлу путь к старому киноранчо Франклина.

— Это на Стэнфилд-роуд, чуть в стороне от Хоуп-Крик-роуд.

Имя на арендуемом почтовом ящике было тем же, что и на кредитной карточке, — Эндрю Паркер, адрес — просто «Киноранчо Франклина, Стэнфилд-роуд». Оно служило декорацией в сороковых годах, когда киностудии каждые две недели выпускали вестерны. Насколько было известно почтовому служащему, им не пользовались уже больше полувека.

Ведя машину по Хоуп-Крик-роуд, Вэйл размышлял, не тратит ли попусту время, разыскивая кого-то, возможно, причастного к этому делу. И главное зачем? Он терпеть не мог попусту тратить время. Вряд ли с этими убийствами связан кто-то еще. Разве что мелкая сошка, оставшаяся незамеченной. Радеку требовалась власть как главарю шайки. Именно поэтому он и стал преступником. Но была и серьезная причина заняться последней оставленной Радеком нитью. Если он установил мину-ловушку, ее следовало найти и обезвредить.

Вэйл свернул на Стэнфилд-роуд, шедшую вдоль скалистых предгорий через россыпи валунов, памятных ему по старым ковбойским фильмам. Наконец на вершине одного из холмов справа он увидел изрытую колеями дорогу, огибавшую большое скальное образование. На простом деревянном кресте было написано грубыми буквами «Ранчо Франклина». Вэйл свернул на нее и медленно поехал, стараясь не застрять в глубоких колеях. Обогнув валуны, он увидел три обветшалых здания. Остановил машину и, выйдя под палящее солнце, рассмотрел их в монокуляр, ища следы недавнего присутствия. Одноэтажные постройки находились примерно в двухстах ярдах. Оставшийся путь он решил проделать пешком.

Открыв багажник, Вэйл снял пиджак, галстук и рубашку, оставшись в майке. В чехле для ружья имелся брезентовый патронташ с патронами, который он обернул вокруг талии и застегнул. Зарядив ружье, чередуя картечь и пули, он дослал последний патрон в патронник и поставил ружье на предохранитель. Его сотовый зазвонил.

— Алло.

— Привет.

Кэт явно ждала его реакции.

— Все в порядке? — спросил он.

— Я звоню, чтобы это выяснить.

— Если не считать ледяного душа, который мне пришлось долго принимать вчера ночью, у нас все отлично.

— Я мало спала.

— Много мог бы спать только тот, кому все до лампочки.

— Спасибо, — сказала она. — Ты где?

— Осматриваю достопримечательности.

— Звучит туманно.

— Очевидно, не очень. Я в Аква-Дульче. Это в часе езды к северу от Лос-Анджелеса.

— Вот теперь я засыплю тебя вопросами о твоем бегстве.

— Справедливо. Кредитная карточка, использованная в ресторане Саргассо, привела к Эндрю Паркеру, проживающему на ранчо Франклина в Аква-Дульче. Я только что сюда приехал.

— Значит, ты думаешь, что был причастен кто-то еще?

В ее голосе прозвучало недовольство.

— Это очень маленькая недоработка, а ты знаешь, как они меня бесят.

— Тебе одному там не опасно?

— Все члены шайки погибли, забыла? Я только хочу посмотреть, не оставил ли Радек какое-то устройство, способное причинить вред, если на него наткнутся.

— Ты сообщишь об этом кому-нибудь? А вдруг пострадаешь?

— В этом нет необходимости. Если увижу что-то подозрительное, вызову местных полицейских.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Я бы сама туда поехала, но завалена бумажной работой. Давай кого-нибудь отправлю?

— Я стою здесь, осматриваю местность. Это просто прогулка в парке. Пока они доберутся, я поеду обратно.

Поколебавшись, Кэт спросила:

— Ты видел утреннюю газету?

— Нет.

— Тай дает в ней что-то вроде прощального интервью. Может, тебе купить ее?

— Надеюсь, ты не расстроена.

— Значит, ты видел эту газету.

— Утром я говорил с Тай. Она хотела попросить прошения. И перед тобой извиниться, поскольку чувствует себя виноватой.

— Любопытно. Я и не знала, что мужчина, способный так небрежно выбросить в окна грабителей банка, столь покровительственно отнесется к нарушительнице своего покоя.

— Почему ты думаешь, будто мой покой нарушен?

— Видимо, это меня и расстраивает. Извини. Что, если сегодня я угощу тебя ужином?

— Знаешь, кто такой Сизиф из греческой мифологии?

— С дурным предчувствием должна ответить «нет».

— За оскорбление богов Сизифа, человека со множеством пороков, отправили в Аид, где ему пришлось вкатывать на крутую гору большой камень. Едва достигнув вершины, камень скатывался вниз, и Сизифу приходилось начинать все сначала. Он был осужден делать это целую вечность.

— И ты сравниваешь его с нами?

— Похоже, боги вчера ночью сговорились против нас.

— Думаю, мы вновь попытаемся вкатить камень на гору, дабы убедиться, что действительно находимся в аду.

— Иногда осознание тщетности усилий — единственная доступная форма счастья.

— Странно, я всегда находила борьбу подлинной наградой.

— Это подтверждает мои догадки — как личность ты меня превосходишь. Если хочешь рискнуть и еще раз навлечь на нас гнев богов, я вернусь во второй половине дня.

Вэйл выключил телефон и осмотрел извилистую дорогу, ведущую к ранчо. Тени там почти не было; собственно, на территории росло всего несколько чахлых деревьев. Солнце ослепительно сияло, суля еще один жаркий день.

Вэйл неспешно спустился к трем старым выцветшим постройкам, напоминавшим о временах черно-белого кино. Стояли они вплотную, без просветов, и покосившиеся стены создавали впечатление, будто постройки поддерживают друг друга. К каждой из них вела деревянная дорожка с навесом из гофрированных жестяных листов. Наружные постройки были поменьше, с плоской кровлей, кроме средней, имеющей островерхую крышу. Казалось, только ею и пользовались в последние пятьдесят лет. Деревянная вывеска с надписью от руки гласила: «Салун „Последний шанс“». Была ли это кинодекорация или кто-то пытался вести здесь бизнес, после того как перестали снимать вестерны, определить он не мог.

Поднимая пыль, Вэйл подошел к первой постройке. Дверь была наполовину открыта, и по мусору на полу он понял, что она пустовала уже несколько лет. Не заходя в среднюю, он направился к третьей, находившейся в таком же состоянии.

Оставался салун. Внутри там было гораздо чище, вдоль одной из стен тянулась самодельная стойка — судя по виду, не слишком старая. На полу валялись контейнеры из-под фастфуда.

Вэйл внимательно осмотрел комнату в поисках возможной западни, но ничего не обнаружил. Выйдя на дорожку, он огляделся и вдруг уловил что-то на гребне холма, где оставил машину. Отойдя в тень салуна, он несколько минут наблюдал и прислушивался, но вокруг царила тишина.

В пятидесяти ярдах Вэйл увидел протоптанную дорожку, теряющуюся среди купы низкорослых деревьев, и, двинувшись по ней, заметил белый бумажный пакет, приколотый к земле прутиком. Это оказалась упаковка из ресторана Саргассо, пахнувшая чесноком. Рядом с ней лежала свежая гильза.

Когда Вэйл нагнулся за ней, с холма прозвучал выстрел. Он метнулся влево и покатился по земле, сжимая ружье. Судя по звуку, стреляли из крупнокалиберной охотничьей винтовки.

Вэйл, пригнувшись, бросился к ветхим постройкам и почувствовал удар в плечо. Коснувшись его рукой, он обнаружил на ладони кровь. Снова ощупал рану — была задета трапециевидная мышца. Угоди пуля тремя дюймами левее, она пробила бы позвоночник.

Пробираясь позади построек, Вэйл пытался вспомнить, картечью зарядил ружье или пулей. Пуля могла пролететь двести ярдов, но у ружья имелась только мушка на конце ствола и попасть в противника на таком расстоянии стало бы лотерейным везением. Картечь и вовсе была бесполезна.

Дойдя до угла постройки, Вэйл вытряхнул из магазина все патроны, потом поднял три с пулями и вновь зарядил ими ружье, добавив пять патронов из патронташа.

Выглянув из-за угла, он попытался найти путь к гребню хребта хоть с каким-то укрытием. Там было несколько валунов, но их разделяло ярдов тридцать-сорок. Вэйл имел только одно преимущество — если винтовка с оптическим прицелом, о чем свидетельствовало первое неудачное попадание, стрелку трудно поразить цель, меняющую направление. И возможно, винтовка имела скользящий затвор, а значит, на перезарядку требовались одна-две секунды, что Вэйл при достаточном мужестве мог использовать в своих интересах.

Он снял ружье с предохранителя, вышел из-за постройки и сосчитал: «Раз идиот, два идиот, три идиот». А услышав второй выстрел, отскочил обратно за угол.

Он побежал зигзагами и нырнул за камень, когда третья пуля угодила во что-то позади. Еще не видя стрелка, Вэйл знал, что тот где-то среди камней, неподалеку от его машины.

Глубоко вдохнув, Вэйл поднял ружье над камнем, за которым прятался, прицелился и выстрелил. Перебегая на другое место, он услышал, как его пуля срикошетила неподалеку от снайпера.

Сверху раздался еще один винтовочный выстрел, и пуля угодила в землю в десяти футах от Вэйла. Значит, снайпер старался не столько поразить Вэйла, сколько заставить его прижаться к земле.

Маршрут этот Вэйл выбрал, рассчитав, что, когда достигнет определенного места, снайпер потеряет его из виду. Возможно, поняв это, стрелок с отчаяния сделал последний выстрел. Так или иначе, Вэйл мог спокойно подниматься по склону. Он достал из магазина оставшиеся патроны с пулями и перезарядил ружье картечью. Если однозарядная винтовка — единственное оружие снайпера, то чем ближе подбирался Вэйл, тем эффективнее становилась картечь тридцать второго калибра. Только сперва следовало подняться на гребень холма.

Петляя среди камней, Вэйл приближался к вершине, стараясь себя не обнаружить. Разумеется, стрелок мог передвигаться и застать его врасплох, но Вэйл об этом помнил.

Послышался приглушенный выстрел. Потом еще один.

Подъем на гребень холма занял десять минут. Снайпер исчез, оставив в рыхлой земле следы своих колес. Последними двумя выстрелами он вывел из строя машину Вэйла.

Дожидаясь, когда компания по прокату автомобилей пришлет кого-то, чтобы отбуксировать его на заправочную станцию, Вэйл ощупал рану. Кровь почти остановилась. Перевязав плечо платком, он надел рубашку и пиджак. Приехавший тягач оттащил его к заправочной станции, где отремонтировали простреленные шины.

Спустя час Вэйл ехал по сто первому шоссе на юг, к Лос-Анджелесу. Очевидно, в «Пентаде» было не пять человек, а больше. Сегодняшний стрелок оказался шестым. Радек заманивал Вэйла итальянскими блюдами, однако теперь убить его пытался кто-то другой, что совершенно бессмысленно: деньги исчезли, сообщники мертвы. Зачем привлекать к себе внимание таким образом? И зачем убивать Вэйла? Знал он что-то, способное раскрыть личность последнего? Это было единственным объяснением. Неужели этим шестым являлся кто-то из лос-анджелесского отделения ФБР? Только не Пандерен, находившийся под арестом. Явно этот кто-то умел обращаться с огнестрельным оружием, поскольку у винтовки большого калибра сильная отдача. И требуются определенные навыки, чтобы убить человека на открытом пространстве.


Вэйл въехал на автостоянку пункта первой помощи и вошел в здание. Дежурил тот же врач, который накладывал ему швы после доставки денег в туннель.

— К вашему сведению, постоянные клиенты не пользуются привилегиями.

— О каких привилегиях может идти речь? — снимая рубашку, засмеялся Вэйл.

— Огнестрельная рана?

— Вошел не в ту дверь.

— Слава Богу, — сардонически усмехнулся врач. — Иначе бы мне пришлось об этом сообщать. Глядя на вас, я начинаю жалеть, что нельзя страховать чью-то жизнь подешевле.

Он очистил рану и начал накладывать толстую повязку.

— А можно что-нибудь менее заметное? — спросил Вэйл. — Меня пригласили на ужин.

Врач наложил на рану марлю и приклеил пластырем.

— Подождите минутку, я сниму с вашей спины швы, или вы собираетесь вернуться через день-другой?

— Я знаю, что все официанты в Лос-Анджелесе актеры, но не имел понятия, что врачи комики.

— Жаль, что приходящим сюда пациентам не до юмора. А комедия требует ответной реакции. Здесь я ее почти не получаю. — Врач снял последний шов, и Вэйл стал надевать рубашку. — Дать вам что-нибудь болеутоляющее?

— Спасибо, у меня все нормально.

Врач вручил ему упаковку пластыря, бинт и тюбик мази.

— Можете использовать их для самостоятельной обработки раны. Или приберегите до того, как вас снова подстрелят.


Глава двадцать восьмая


— Выглядит привлекательно, — сказал Вэйл.

— Надеюсь, тебе нравится китайская кухня.

В большом ресторане царило оживление. Официанты кое-как изъяснялись по-английски, уборщики посуды не говорили совсем. Шум был значительно громче, чем у Саргассо. Вэйл подумал, не изменила ли Кэт свое намерение и теперь дает ему это понять? Она заказала прохладительный напиток, очевидно, не желая больше экспериментировать с алкоголем. Может, оно и к лучшему. Если ему представится возможность снять рубашку и она обнаружит повязку на плече, снова возникнет спор о доверии.

— Ты видела, как я ем. Думаешь, что-то заставит меня привередничать?

— Этот ресторан мне рекомендовали в отделении, — сказала Кэт. — Значит, на том ранчо ничего не было? Может, эта чесночная нить ведет совсем в другом направлении?

— В каком?

— Не знаю. Ее оставили с определенной целью. Однако ловушки на ранчо не оказалось.

— Еще одна из неразрешимых загадок жизни. Как бумажные войны в отделении?

— Совершенно отупляют. Знаешь, ты должен написать несколько рапортов.

— Рапорты нужны для свидетельских показаний в суде. Насколько мне известно, мертвых не преследуют в судебном порядке. Или у федеральной прокуратуры плохая статистика?

— Процент обвинительных приговоров мне неизвестен, но одним заместителем прокурора скоро станет меньше.

— Тай?

— Ее отстранили до пересмотра этого дела. Хорошего мало.

— Смелая публика. Тай все равно увольняется. Это и стало поводом для статьи.

— Она нравится тебе, не так ли? — Вэйл бросил на нее взгляд. — Нет, я имею в виду — как личность.

— Я не слышал, чтобы кто-то жаловался, когда нам требовался дружелюбный юрист.

Подошел официант, и они сделали заказ.

— Ты обдумал предложение директора? — спросила Кэт.

— Более или менее. Мне нужно вернуться в Чикаго — поработать, осмотреться. Вряд ли скоропалительное решения в чьих-то интересах.

— Когда ты уезжаешь?

В него стреляли. Он не собирался оставлять это дело. И не собирался говорить о нем с Кэт.

— Побуду здесь два-три дня. Хочу убедиться, что процесс завершен, и главным образом избежать бумажной работы.


Вечер окончился буднично — они пожелали друг другу доброй ночи, когда Вэйл выходил из лифта этажом ниже. Вряд ли разумно с третьей попытки вкатывать на гору этот камень. Он лег в постель и открыл книгу. Вчера ночью до звонка Тай все шло замечательно. Сегодня было совершенно обыденно. Вчера они вели себя как нормальные люди, ищущие физической близости. Сегодня обнажилась их подлинная сущность. И давешняя трагикомедия оказалась только спектаклем на один день.

Вэйл перечитал абзац, но перед глазами стояла Кэт с безупречно белой в мерцании свечей кожей, смеющаяся за покрытым скатертью столом в ресторане Саргассо, рассеянно поглаживающая бокал с вином. Он отложил книгу и погасил свет, не надеясь уснуть.

Тишину нарушил телефонный звонок.

— Алло, — быстро ответил он.

— Вэйл…

Мужской голос казался смутно знакомым.

— Да.

Раздался нарочитый смех.

— Жаль, что я промахнулся сегодня на ранчо.

Вэйл онемел. Этот голос он слышал в день убийства Ли Солтона. Виктор Радек.

— Очевидно, нас обоих трудно уничтожить.

— Посмотрим… Догадайся, зачем я звоню.

— Ну, ходит слух, что ты потерпел несколько финансовых неудач. Могу одолжить пару долларов, если захочешь встретиться.

— Ты хорошо разбираешься в людях. Я звоню по поводу денег, но меня интересуют три миллиона.

— Попробую воспользоваться услугами банкомата. Где и когда?

— Собственно ты можешь взять их в отделении ФБР.

— Как ни странно, они считают эти деньги своими.

— Поэтому тебе придется их украсть.

— Надеюсь, у тебя есть план Б.

— Я держусь плана А. — Вэйл услышал, как он приказал кому-то: — Скажи что-нибудь.

Ответом было молчание, и раздался сильный шлепок.

— Стив, извини, — сказала Тай Делсон.

— Тебе все еще нужен план Б? — спросил Радек.

— Нет.

— Отлично. Действовать будем так. Я позвоню тебе в полночь по сотовому. Деньги к этому времени должны быть у тебя. Если нет… ну, дальнейшее ты знаешь. Я приготовлю несколько ловушек, чтобы убедиться, соблюдаешь ли ты правила.

— Каких?

— Узнаешь в свое время. Если попытаешься привлечь кого-то, я буду в курсе. Пораскинь мозгами, откуда мне известно, в каком ты отеле, а деньги еще в Лос-Анджелесе и как я прихватил твою подружку в ее квартире. Если появится кто-то из ФБР… ну, ты знаешь этих шутов, они споткнутся о препятствия, и это будет стоить принцессе жизни. Потом мы оба начнем искать план Б, который при моем бедном воображении начнется с трупов. Странное дело: я готов был удовлетвориться тем, что убью тебя сегодня утром, и тут прочел статью о заместителе прокурора.

По мнению Вэйла, Радек явно перестарался, доказывая, что у него есть сообщник среди агентов. Об отеле и номере телефона он мог узнать у Тай. Три миллиона долларов вернули всего два дня назад и, естественно, не успели отправить в Вашингтон. Да и адрес Тай Радек мог без труда выяснить у кого-то из служащих прокуратуры, особенно после газетной статьи. Или кто-то из ФБР действительно снабжает его сведениями? Вэйл решил, что рисковать нельзя. Тем более что Радек прав — другие споткнутся о препятствия. Туннель это доказал.

— Я буду один.

— Знаю. Ты одиночка. В тот день, когда мы следовали за тобой, ты мог бы вызвать подмогу, но схватился с Солтоном сам. То же и на ранчо сегодня утром. Если поблизости не будет никого, у тебя появится возможность убить меня, верно?

— Тебя давно пора уничтожить.

Радек холодно усмехнулся:

— Я мог бы сказать то же самое. Ты начал разрушать мои планы еще в туннеле. Нужно было убить тебя сразу, но теперь я только хочу вернуть свои деньги и убраться из этой паршивой страны.

— Может, избавление от тебя и стоит трех миллионов, но один вопрос — тот человек в лифте?

— Бенни? Одна из моих пешек после тюрьмы. Мы были в его квартире, когда я отправил тех троих убить тебя. После их ухода я взял его зубную щетку и оставил в своем доме, где вы ее и нашли.

— Ты использовал их, а потом отправил на смерть. Понятно, почему скрываешь, что все еще жив, — тебя сочтут трусом.

— Еще одно слово, Вэйл, и мы с принцессой познакомимся поближе. Мне нравятся женщины пополнее, но учитывая, как ты меня достал…

— Ладно-ладно, я привезу деньги.

— В полночь, герой. И никакого оружия. Только сотовый телефон и фонарик. И не трать время, пытаясь проследить этот номер.

Вэйл услышал звук удара, и связь оборвалась.


Вэйл вошел в кабинет Кэт с пустыми чемоданами. Подергал ручку сейфа. Закрыто, значит, деньги все еще там. Кэт что-то говорила о бухгалтерах, занятых неотложным делом. Он набрал комбинацию и открыл сейф. Два ящика были набиты пачками стодолларовых купюр. Вэйл быстро переложил их в чемоданы.


Виктор Радек, стоя на коленях, приваривал к большой стальной плите последнюю из четырех петель. Лицо его закрывала маска сварщика. Покончив с этим, он выключил шипящую горелку и услышал приглушенные стоны женщины, раздававшиеся из маленького монитора, стоявшего рядом. Передающее устройство находилось в нескольких футах в закрытом деревянном ящике величиной с небольшой гроб. Радек подошел к нему и пнул со всей силы.

— Последний раз прошу тебя заткнуться, иначе возьмусь за резак.

Монитор затих.

— Я скажу тебе, когда звать на помощь.

Он нажал кнопку на стене, приведя в действие кран, поднявший плиту в воздух. Убедившись, что махина висит горизонтально, Радек удовлетворенно кивнул.


Глава двадцать девятая


Вэйл сидел в машине перед отелем, дожидаясь звонка Радека. Шел третий час ночи. Чемоданы лежали в багажнике. Невозможно поверить, что он во второй раз доставляет убийце три миллиона долларов.

Телефон зазвонил.

— Вэйл, — ответил он.

— Деньги у тебя?

— Да.

— На Келлер-стрит, у самой реки, есть завод, обнесенный дощатым забором. С задней стороны найдешь черный мешок для мусора. Будь поаккуратнее — внутри ноутбук, уже включенный, так что открой его и жди моих указаний.

На поиски завода у Вэйла ушло меньше двадцати минут. Он выключил фары и прислушался, но уловил лишь отдаленный шум уличного движения. Пистолет по требованию Радека остался в номере отеля. Он вылез из машины, открыл багажник и достал чемоданы. Позади здания нашел пластиковый мешок для мусора, внутри которого был ноутбук, — два зеленых огонька указывали, что он работает. Слева торчала карточка беспроводного Интернета. Вэйл поднял крышку и тут же услышал голос Радека.

На верхней панели имелась видеокамера. Теперь Радек видел его, но экран оставался черным, значит, изображение передавалось в одностороннем порядке. Определить местоположение Радека было невозможно.

— В мешке смена одежды. Поставь компьютер на землю, отойди назад, чтобы я тебя видел, и переоденься. Посмотрим, нет ли у тебя следящего устройства.

Когда Вэйл покончил с этим, Радек сказал:

— Возле стены два больших рюкзака. Принеси их сюда и переложи в них деньги — медленно. И листай пачки, когда скажу, — хочу убедиться, что это не «кукла».

Вэйл повиновался и, застегнув рюкзаки, спросил:

— А теперь, где Тай?

— Оставь, Вэйл, ты же не думаешь отделаться так просто?

— Деньги будут здесь, пока я не услышу ее голос.

— Как насчет компромисса?

Радек ударил ногой по ящику и поднес монитор к микрофону компьютера.

Вэйл услышал приглушенные мольбы о помощи.

— Ладно, что дальше? — спросил он.

— Бери фонарик и сотовый телефон. — Радек наблюдал, как Вэйл перекладывает их в карманы взятых из мешка брюк. — Так, перелезай через забор. Под склоном проходит железнодорожный путь. Иди вдоль него на север примерно три четверти мили, пока не окажешься у мостика. Под ним будет еще один путь. Рядом с ним включи фонарик и подними. Потом опиши полный круг, чтобы я знал, что ты на месте.

Вэйл перебросил через забор рюкзаки и перелез сам. Склон был крутым, но невысоким. Он сошел, оскальзываясь, к железнодорожному пути, идущему вдоль узкой реки Лос-Анджелес. Путь был огорожен с обеих сторон барьерами, поэтому пришлось идти по шпалам, осторожно ступая, поскольку вещмешки весом по тридцать с лишним фунтов в руках мешали сохранять равновесие.

До мостика Вэйл добрался, взмокнув от пота. Он поставил рюкзаки и огляделся, пытаясь определить, нет ли поблизости Радела. Тот явно пытался изнурить его физически и морально. Вдали светилось несколько желтых огоньков, но очевидного укрытия, откуда Радек мог бы за ним наблюдать, не было. Вэйл включил фонарик, поднял его и медленно повернулся, описав круг. Тут же зазвонил его сотовый. Где бы ни находился Радек, Вэйла он видел.

— Да.

— Спустись на железнодорожную линию и иди вправо.

Вэйл посмотрел вниз, высота составляла примерно пятнадцать футов. Сбросив рюкзаки, он спустился. Поднял их и зашагал в указанном направлении. Миновав мост, он круто развернул на юг, в ту сторону, откуда пришел, только на другом берегу одетой в бетон реки.

Этот путь выглядел уже, и Вэйл подумал, не пройдет ли по нему поезд — такое препятствие было вполне в духе Радека. Пятнадцать минут спустя он оказался под той же дорогой, откуда начал движение с противоположного берега, в тени завода на возвышении.

Телефон вновь зазвонил.

— Да.

— Фонарик.

На сей раз Вэйл светил в сторону завода, пытаясь рассмотреть, там ли Радек.

— Теперь ты в нужном месте, — сказал тот. — Переходи реку и неси деньги на крышу.

— И что потом?

— Ты имеешь в виду женщину? Ответы на все вопросы получишь, когда поднимешься.

— Как мне попасть на крышу?

— Я бы не стал пользоваться парадной дверью.

Радек отключил телефон.

Вэйл спустился с насыпи и подошел к бетонному парапету реки. В этом месте она достигала в ширину пятидесяти ярдов. Судя по плывущему мусору, глубина составляла примерно два фута. Вэйл скользнул вниз по дамбе. Вода доходила до пояса и была приятно прохладной. Течение оказалось на удивление сильным, и он с трудом удерживал рюкзаки над водой. На другом берегу он поднялся на такую же крутую дамбу.

Перебросив рюкзаки через забор, который преодолел чуть больше часа назад, Вэйл перелез следом. Ноутбук исчез, но его одежда была на месте. Переодевшись, он задумался о предостережении Радека насчет парадной двери.

Над входом в здание была вмурована каменная плита с высеченной надписью: «Проволочный завод И.П. Андрояна и сыновей. Основан в 1913 г.». Это было четырехэтажное строение треугольной формы. Один конец его был немногим шире двухстворчатых дверей, но дальний тянулся примерно на сто футов. Очевидно, эта форма была обусловлена местоположением. Меньше чем в ста ярдах от реки, с железной дорогой по обеим сторонам — превосходное место для строительства завода.

Между окнами второго и третьего этажей виднелась выцветшая сине-белая надпись: «Сдается в аренду». Парадную дверь защищала массивная стальная решетка, приоткрытая, как в доме на Спринг-стрит. И Радек просил его не входить этим путем, видимо, заботясь о сохранности трех миллионов, Вэйл решил поискать другую возможность.

На фасаде здания была пожарная лестница, идущая от второго этажа к крыше. Вэйл поставил машину прямо под решетчатой конструкцией, но, даже взобравшись на автомобиль и подпрыгнув, не смог бы дотянуться до пожарной лестницы. Он достал из багажника лом Холлигена, похлопал себя по карманам, убедился, что фонарик и сотовый телефон на месте, и решил прибавить к ним монокуляр ночного видения, поскольку в здании, по всей видимости, совершенно темно.

Вэйл сообразил, как подняться на пожарную лестницу, но два рюкзака с деньгами представляли собой проблему. Вспомнив, как Дэн Уэст выбрался в военно-морской тюрьме из камеры, он до отказа вытянул привязные ремни и обрезал их ножом. Крепко связав концы, Вэйл получил строп длиной почти двадцать футов и связал им рюкзаки.

Забравшись на крышу машины, Вэйл зацепил загнутый конец лома за нижнюю решетчатую площадку лестницы, влез по нему как по канату и поднял лом и деньги.

Теперь предстояло залезть на крышу. Окна, которые он миновал, были обычного заводского типа и открывались наружу поворотом ручки внизу рамы. На третьем этаже он увидел возле лестницы разбитое окно. Осколки стекла на карнизе означали, что сделано это изнутри. Что-то слишком уж удобно. Подхватив лом и рюкзаки, он преодолел последний пролет.

Ступив на крышу, Вэйл увидел дверь, ведущую на лестницу внутри здания. Он выглянул из-за угла и внимательно осмотрел железнодорожный путь, по которому шел. Радек, должно быть, наблюдал за ним именно отсюда, проверяя, нет ли кого поблизости.

Сидя на гудронированной поверхности, Вэйл заметил зеленый огонек. Послышался приглушенный женский голос. Источником света и звука оказался маленький монитор. Ограниченный радиус его действия означал, что Тай находится в здании. Под монитором лежала записка с требованием: «Оставь рюкзаки здесь».

Вэйл выполнил указание и подергал дверную ручку. Дверь была заперта. Он сунул острый конец лома между косяком и створом над самым замком и налег на него, используя как рычаг. Дверь распахнулась с негромким стуком.

Впереди ждала неизвестность. Единственным оружием Вэйла был нож, так что лом мог пригодиться. Он хотел было достать фонарик, но вспомнил о фотовзрывателях в туннеле. И, шагнув в полную темноту, постоял несколько секунд, давая глазам привыкнуть. На четвертом этаже у подножия лестницы брезжил свет, возможно, проникавший в окна от уличных фонарей.

Деревянные ступени скрипели при каждом шаге. Вэйл всякий раз прислушивался и проверял, нет ли впереди каких-то проводов или устройств. Спуск на три этажа занял двадцать минут, ноги гудели от усталости.

Внизу его ждала еще одна запертая дверь. Слева вдоль стены тянулся коридор. Основную часть этажа, видимо, занимала производственная площадь. Посередине коридора оказалась третья дверь, которая тоже была заперта. Коридор поворачивал вправо, к главному входу в здание. С улицы в стекла лился тусклый свет. Справа большая открытая дверь вела в цех.

В шести футах от входа Вэйл заметил предмет высотой фута четыре и шириной три, похожий на кабельную катушку. Шагнув ближе, он увидел, что на ней намотано сотни футов колючей проволоки. Серединное отверстие было заполнено каким-то светлым веществом. От него тянулись к двери тонкие провода. Вэйл осторожно сунул палец в центр катушки — консистенция соответствовала взрывчатке С-4. Он побоялся подойти ближе, но достал монокуляр и увидел, что провода, подобно охранной сигнализации, крепились к электрическим контактам на двери. Стоило открыть створ, как электрический сигнал был бы прерван и капсюли-детонаторы в отверстии катушки сработали. У вошедших не осталось бы ни единого шанса.

Вэйл осторожно вынул из взрывчатки детонаторы и, обойдя катушку, положил их на пол. Не желая приближаться к двери, он вогнал в пол острый раздвоенный конец лома, перерубив оба провода. Затем поднял детонаторы и бросил в коридор как можно дальше. Даже если бы они сработали, то на таком расстоянии не смогли взорвать С-4. Совершенно очевидно, что это взрывное устройство предназначалось для оперативников ФБР, вздумай они следить за передвижениями Вэйла. Его «препятствие» находилось явно в другом месте.

Вэйл выдернул из пола лом и заглянул в открытую дверь цеха. Окна были заложены кирпичами, только узкая щель в дальнем конце помещения пропускала какой-то свет. В монокуляр Вэйл увидел с десяток одинаковых темных предметов, разложенных на полу вроде бы бессистемно, но понял: человек, идущий в темноте, должен в конце концов наткнуться на один из них — возможно, с тем же результатом, что и у парадной двери. Запомнив, как они лежат, Вэйл взял лом посередине и вошел в цех.

Женщина находилась где-то в этом большом помещении — Вэйл сразу же услышал отчаянные женские стоны. Напрягая глаза, он двинулся на голос, проверяя, нет ли под ногами натяжной проволоки.

Посреди цеха Вэйл остановился и вынул монокуляр. У дальней стены виднелись очертания похожего на гроб ящика, откуда, видимо, и доносились стоны. Вероятно, по сценарию, он должен был прийти в волнение и броситься на помощь, но он лишь глубоко вздохнул, не обращая внимания на приглушенные мольбы.

Предметы, отделявшие его от ящика с женщиной оказались деревянными кубами высотой восемнадцать дюймов. Он увидел зеленый огонек высоко на стене и уловил еле слышное электрическое гудение. Передатчик для монитора? Сделал еще шаг и почувствовал, как пол слегка подался вниз с отчетливым механическим щелчком.

Вспыхнул маленький прожектор, осветив устройство с зеленым огоньком. Это был детектор движения — такие устанавливают в системах охранной сигнализации, — и его огонек стал красным, указывая на готовность к действию. Вэйл замер. Освещенный детектор свидетельствовал, что Радек поймал его в ловушку и хотел, чтобы он знал об этом.

Вэйл стоял на фанерном квадрате площадью два фута, окрашенном для маскировки в черный цвет. Вероятно, щелчок под ним включал не только свет. Стараясь не двигать головой, он вновь взглянул на детектор. Монитор окружали провода, подключенные к кабелю, идущему вверх по стене, потом по потолку и, наконец, исчезавшему в черной пустоте.

Вэйл чуть запрокинул голову. То была вовсе не пустота, а громадная стальная плита, висящая в десяти футах над ним. Опытным взглядом каменщика он определил ее площадь — примерно шестнадцать квадратных футов. И он стоял в самом центре. Написанные мелом печатные буквы гласили:


«Вэйл.

Электромагнит соединен с выключателем тока и детектором движения.

Прощай.

Вик»


Так вот что издавало это гудение — электромагнитный кран для перемещения грузов. И был он с двойным сюрпризом: сработает либо детектор, либо выключатель, на котором он стоял, и плита рухнет вниз. Вэйл не видел, какой она толщины, но знал, что не меньше трех шестнадцатых дюйма. Такая плита площадью шестнадцать квадратных футов должна весить около двух тысяч фунтов.

Оставалось только посмеяться над собственным высокомерием. Он бы с удовольствием это сделал, чтобы ослабить напряжение, но боялся, что сработает детектор. Пренебрежение опасностью вот-вот приведет его к гибели. Самоуверенность всегда была надежным, хоть и дорогим союзником, но цена еще не поднималась так высоко.

Сожаления прервали крики из деревянного ящика, находившегося теперь всего в двадцати футах. Вэйл напомнил себе, что под угрозу поставлена не только его жизнь, а значит, нужно найти выход. Вряд ли он сможет выскочить за край плиты раньше, чем она придавит его. Восемь футов казались сотней.

Вэйл взглянул на лом в своей руке. Возможно, это избавление от нависающей над ним смерти. Длиной три с половиной фута и толщиной дюйм, лом был изготовлен для пожарных, так что обладал высокой прочностью.

Наилучшей вероятностью уцелеть представлялся бросок вперед, поскольку на поворот уйдут дополнительные доли секунды. Сделав первый прыжок, нужно поставить лом вертикально раздвоенным концов вниз. Тогда, если он не успеет выскочить из-под плиты, лом войдет в деревянный пол и примет на себя первый удар.

Полнясь надеждой, Вэйл собрался было глубоко вдохнуть, но красный огонек напомнил ему, что этот вдох может оказаться последним.

Он закрыл глаза и, ощутив биение сердца, постарался замедлить дыхание. Следовало прыгнуть, приняв горизонтальное положение, и одновременно поставить позади себя лом. Уняв волнение, Вэйл представил, как выполняет затяжной восьмифутовый прыжок.

И рванулся вперед. В тот же миг гудение электромагнитного крана прекратилось. Все пришло в замедленное движение, и последним, что он запомнил, был предрассветный сумрак, проникающий в узкое оконце.


Глава тридцатая


Поднимаясь в лифте, Кэт отхлебнула кофе. Он был очень горячим, но она все же сделала большой глоток, надеясь, что боль взбодрит ее быстрее кофеина. Она опять почти не спала, то забываясь в полудреме, то вновь пробуждаясь.

В лифте, кроме нее, никого не было, и она попыталась отвлечься, перечисляя вслух предстоящие на сегодня дела. Через несколько пунктов мысли опять вернулись к Вэйлу и отвратительному вчерашнему ужину. Вечер в итальянском ресторане был самым приятным за несколько лет, пока все не испортил звонок Тай Делсон. Кэт понимала, что напрасно позволила ей создать между ними дистанцию. Хоть Тай и извинилась перед Вэйлом, он как будто прекрасно понимал ее поведение, вполне допуская подобные взаимоотношения.

Двери лифта открылись, и Кэт вышла. Набрав на замке код, она шагнула в свой кабинет. Перед ее столом расположились два агента. Старший был толстым, в поношенном, плохо сидевшем костюме. Младший — тощий очкарик — казался слишком юным для своей должности. Его новый костюм был слишком плотным для южной Калифорнии, и Кэт решила, что он только-только закончил школу ФБР. Оба встали и представились бухгалтерами.

— Готовы наконец снять с вас бремя в три миллиона долларов, — скучающим голосом сказал старший.

— Хотите — верьте, хотите — нет, но за делами я совсем о них забыла.

Кэт достала из ящика стола листок с комбинацией цифр и подала ему. Бухгалтер склонился над диском, а она протянула младшему другой листок.

— Это серийные номера третьей доставки. Нужно установить идентичность.

Тот взял у нее бумаги, поправил очки и стал быстро просматривать цифры.

— А где же они? — спросил старший.

Кэт подскочила. Заглянув в пустой ящик, она лихорадочно выдвинула остальные три. Как у нее хватило глупости оставить комбинацию в столе, а дверь в кабинет незапертой? Схватив телефон, она велела бухгалтерам отойти от сейфа, чтобы не уничтожить возможные улики.

— Дон, три миллиона исчезли.


Вэйл не знал, сколько пролежал без сознания, но, очнувшись, услышал женский плач. Оглянувшись через плечо, он увидел, что лом, удерживающий угол стальной плиты весом две тысячи фунтов, согнулся, ушел в пол раздвоенным концом на три-четыре дюйма, но не сломался. Ноги Вэйла находились под плитой, но не были прижаты. Он выполз из-под нее и, поднявшись, ощутил боль в правой лопатке. Вэйл коснулся ободранной скулы. Плита, видимо, задела его, когда он летел к ее краю и так ударился головой об пол, что потерял сознание.

Вэйл стал искать, чем бы открыть ящик. Женщина услышала его шаги и закричала громче. За ящиком оказался молоток-гвоздодер.

— Держись, Тай.

Крышку удерживал десяток гвоздей, он просунул под нее гвоздодер и мощным усилием сорвал прочь.

Женщина в ящике тут же села. Это была не Тай Делсон.


Дон Колкрик уставился на пустые ящики.

— Когда вы последний раз видели деньги?

— Их укладывал Вэйл, — ответила Кэт. — В день установки сейфа. Собственно говоря, я их там не видела. Опаздывала на совещание и поручила ему запереть их.

— Кто еще знал комбинацию?

— Том Демик изменил ее перед доставкой, так что знали он, Вэйл и я. Но, — расстроенно сообщила она, — я опрометчиво оставила запись комбинации в ящике стола.

Колкрик повернулся к начальнику отделения:

— Мне нужен список всех, кто последние два дня отсутствовал на работе.

— Думаю, вам стоит поговорить и с Демиком, — сказал Хилдебранд.

— Да. — Он оглянулся на Кэт: — Где Вэйл?

— Я его сегодня не видела.

— Немедленно вызовите его сюда.


Вэйл без труда разрезал гибкий шнур, которым были связаны руки и ноги женщины, но клейкая лента, закрывавшая рот, заняла гораздо больше времени. Наконец женщина поведала Вэйлу, что поздно уходила с работы и в гараже ее похитили под дулом пистолета. Привезли на этот завод — связанную, с заклеенным ртом — и уложили в ящик. Вэйл показал ей фотографию Радека, и она подтвердила, что это именно тот человек.

— Кто вы?

— Я агент ФБР.

— Почему вы один?

— Вы уже в безопасности, все остальное не важно.

— Как вы меня нашли?

— Заплатил три миллиона долларов.

— Не понимаю.

— На вашем месте должна была быть другая женщина.

Она кивнула на его щеку:

— Вам больно?

— Если не считать пропажи заместителя федерального прокурора и определенного количества стодолларовых купюр, у меня все отлично.

Сотовый телефон Вэйла зазвонил.

— Стив, где ты?! — В голосе Кэт звучала паника.

— Что-то стряслось?

— Кто-то забрал три миллиона долларов из моего сейфа.

Тай все еще находилась в руках у Радека. Он предупредил Вэйла, что об этом никто не должен знать, и тот сомневался, может ли говорить об этом после доставки денег.

— Извини, Кэт, — сказал он и отключил телефон.

— Что-то неладно? — спросила женщина.

— Пойдемте отсюда.

Поднявшись на второй этаж, Вэйл подошел к окну, помеченному как запасной выход, и, открыв его, помог женщине спуститься по пожарной лестнице.

Когда они сели в его машину, Вэйл проговорил:

— Я отвезу вас в ближайший полицейский участок. Там расскажете о случившемся. — Он записал адрес завода, полное имя Радека и отдал ей листок. — Предупредите, что у парадной двери находится бомба, она обезврежена, однако на всякий случай лучше воспользоваться окном второго этажа, из которого мы вылезли.

— Вы не пойдете со мной?

— Буду с вами откровенен. Еще одной женщине угрожает опасность, и лучше, чтобы никто не знал ни о ней, ни обо мне, пока я ее не найду. Так что не сообщайте полицейским мои приметы и не говорите, что я из ФБР, — это даст мне какое-то время.

— Вы действительно служите в ФБР?

— Да. — Он показал ей документы. — Но служить мне осталось недолго.


— Так и есть, он извиняется! — воскликнул Колкрик. — Насколько я понимаю, больше можно не искать.

Они находились в кабинете Кэт.

— Тут должна быть какая-то причина, — сказала она.

— Причина существует. Ему захотелось иметь три миллиона долларов.

— Вы же знаете, он бы ни за что этого не сделал.

— Тогда почему ничего вам не объяснил?

Марк Хилдебранд, услышав возмущенный тон, для порядка постучал в дверь, перед тем как войти.

— Дон, мне только что звонил федеральный прокурор. Он хочет поговорить с Тай Делсон после выхода статьи, но ее нигде не могут найти.

Колкрик гневно посмотрел на Кэт.

— Возможно, это и есть его мотив. Какое совпадение: она и три миллиона долларов исчезают одновременно. Марк, брось на это дело все силы. Нам нужно найти обоих. Два параллельных расследования. Перезвони прокурору, попроси ордер на обыск номера Вэйла в отеле. Похищение государственной собственности. Надеюсь, он найдет причину и для обыска квартиры Делсон. Действуй!


Глава тридцать первая


Вэйл вошел с женщиной в полицейский участок, показал ей дежурного сержанта и собрался уйти. Женщина начала было благодарить его, но он приложил палец к губам, и она поняла, что единственная благодарность, которая ему требуется, — говорить о нем как можно меньше.

Для Вэйла теперь существовала только одна задача — найти Тай Делсон. Оставалась единственная ниточка, правда, не слишком надежная. На вопрос Вэйла, кто погиб в лифте, Радек ответил: «Бенни, бывший заключенный». И все они находились в его квартире, когда главарь отправил свою команду убить Вэйла и Кэт. Может, он и теперь там прячется. Радек вряд ли раскрыл бы подобные сведения, но ведь он думал, что Вэйл вскоре погибнет.

Установив личность Радека по тюремным документам, они запросили в Управлении тюрем информацию о его товарищах. Ее должны были отправить электронной почтой. Но он так и не заглянул в компьютер, поскольку, установив личность Радека, они тут же занялись его поисками.

Проблема заключалась в том, что ноутбук Вэйла находился в номере отеля, а теперь его, видимо, искало все лос-анджелесское отделение ФБР. Следовательно, в номере сидят агенты. Но у него не было выбора. Развернувшись, Вэйл поехал к отелю.

Добравшись до места, он обследовал квартал, высматривая оперативные машины Бюро, но признаков внешнего наблюдения не обнаружил. Возможно, агенты перестраховались. На другой стороне улицы находился многозальный кинотеатр. «Отлично», — подумал Вэйл.

Поставив машину на стоянке, он подошел к кассе и заявил кассирше, что фильм его не особенно интересует. Та странно на него посмотрела.

— Только не говорите, будто к вам никогда не приходили люди, желающие спрятаться на несколько часов.

— Приходили, — ответила кассирша, — но не обсуждали это со мной.

Теперь Вэйл был уверен, что она запомнила его лицо и ссадину под глазом, придававшую ему свирепости. Вероятно, через час повторится история, случившаяся у кинотеатра «Биограф» в Чикаго шестьдесят пять лет назад, когда агенты ФБР, окружив здание, дождались выхода Джона Диллинджера, вместо того чтобы вступить с ним в перестрелку и подвергнуть опасности обычных граждан.

Вэйл прочел секретный отчет о ликвидации этого грабителя банков однажды вечером, когда три дня сидел в архивах Чикагского университета, заканчивая работу над магистерской диссертацией. Этот период был таким же мрачным, как эпоха сталинских лагерей. Начальник отделения ФБР, упустив Диллинджера во время перестрелки в охотничьем домике «Маленькая Богемия» в Северном Висконсине, окончившейся смертью трех граждан и одного агента, больше не хотел неприятностей. Поэтому в тот вечер несколько раз подходил к кассе кинотеатра с вопросом, когда закончится фильм. Кассирша так испугалась ограбления, что вызвала чикагскую полицию, которую намеренно не допускали к делу из опасения, что ей нельзя доверять.

Вэйл знал, что, как только ФБР проследит сделанный им по сотовому звонок, кто-нибудь подойдет к кассирше и покажет его фотографию. Она тут же поведает о его намерении спрятаться. Оставалось надеяться, что, как и в случае с Диллинджером, это привлечет сюда всех имеющихся в распоряжении агентов.

На территории кинотеатра Вэйл нашел проход в стороне от главного и, включив сотовый, проверил функцию ГСО — на дисплее показались нули. Отделение следило за этим телефоном, пытаясь засечь его местонахождение, поэтому Вэйл сразу же выключил его после разговора с Кэт. Таким образом был найден тайник Радека с двумя миллионами долларов. Вэйл набрал номер отеля и попросил управляющего.

— Это Том Мэллон, управляющий, чем могу служить?

— Том, это Марк Хилдебранд, особый агент, начальник лос-анджелесского отделения ФБР. Как ваши дела?

— Превосходно, агент Хилдебранд.

— Несколько моих сотрудников ведут наблюдение в вашем отеле. Мне нужно поговорить с ними по кабельному телефону. Не скажете, где они? Мы должны удостовериться, что они на месте, прежде чем продолжить операцию. Буду благодарен вам за молчание.

— Минутку, сэр… Агент Хилдебранд, они в четыреста тридцать первом номере. Их трое. Соединить вас с ними?

— Спасибо, нет. Я поручу позвонить им по одному из наших засекреченных телефонов.

Вэйл надеялся, что управляющий, сбитый с толку достижениями новейших технологий, не задумается, с кем говорил на самом деле. Он дошел до большого мусорного бака, набрал номер службы погоды и, как только произошло соединение, бросил туда телефон и пошел к автостоянке.

По его расчетам, пройдет несколько минут, возможно даже, полчаса, прежде чем телефон засекут и среагируют. Поставив свою машину в частном гараже за отелем, Вэйл открыл багажник, достал из портфеля наручники, вырвал из маленького желтого блокнота несколько листков и положил все в карман. Затем вошел в отель с заднего входа, сел в углу вестибюля, чтобы его не заметили выбегающие из здания, и стал ждать.

Вэйл занимал номер 432. Трое наблюдающих в комнате напротив будут по очереди следить за ним через глазок. Опыт показывал, что задачу эту можно успешно выполнять лишь минут пятнадцать-двадцать, пока глаза не устанут от напряжения. Другие тем временем будут смотреть телевизор. Если Вэйл войдет в свой номер, двое агентов выскочат в коридор, чтобы остановить его, а третий вызовет по телефону подкрепление.

Кроме того, из-за непосредственной близости к кинотеатру этих агентов первыми направят туда до прибытия подкрепления.

Вэйл рассчитывал пробыть в номере не более тридцати секунд, чтобы взять спрятанный пистолет и ноутбук.

Примерно через двадцать минут двери лифта открылись, и два агента быстро пошли через вестибюль, не трудясь притворяться обычными гражданами. Вэйл подошел к телефону, позвонил оператору и попросил соединить его с номером 431.

— Алло. — Вэйл услышал звук работающего телевизора.

— Да, сэр. Это обслуживание в номерах. Управляющий просил позвонить вам и предложить бесплатный обед. Сегодня у нас замечательный цыпленок пармиджана с макаронами.

Из тысяч правил в ФБР пока что не нарушалось лишь одно: «Никогда не отказывайся от бесплатной еды».

— Это будет замечательно.

— Сколько порций? — на всякий случай уточнил Вэйл.

— Два человека на время ушли. Они получат что-то, когда вернутся?

— Цыпленок вкусный, пока горячий. Я повременю с двумя порциями. Позвоните, как только они появятся. Что-нибудь из напитков?

— Кока-кола?

— Да, сэр. Все будет через полчаса.

Вэйл положил трубку и направился к лестнице. На втором этаже он проверил, нет ли тележки горничной. На третьем горничная работала в одном из номеров. Вэйл взял два полотенца для рук, два банных, метелку со стальной рукояткой и вернулся на лестницу.

Перед четвертым этажом он обвязал банными полотенцами концы стальной рукоятки. Достал из кармана листки, отделил верхний. И бесшумно подошел к четыреста тридцать первому номеру. Первым делом Вэйл заклеил желтым листком глазок, чтобы агенту пришлось выйти, дабы убедиться, что он здесь. Но коли его «обнаружили» в многозальном кинотеатре, бдительность оставшегося агента скорее всего притупится, и он будет больше смотреть на экран телевизора, чем в глазок.

Вэйл обернул одно из полотенец вокруг дверной ручки. Достал наручники и туго сжал браслетом ткань. Подняв метелку горизонтально, он передвинул банные полотенца так, чтобы каждое находилось по свою сторону косяка. Затем плотно обернул последнее ручное полотенце посередине стальной рукоятки и сжал вторым браслетом. Теперь дверь невозможно было открыть.

Воспользовавшись ключом-карточкой, Вэйл быстро зашел в свой номер, на котором все еще висела табличка «Не беспокоить». Пистолета в тайнике не оказалось. Значит, номер уже обыскивали. Однако ноутбук был на месте. Видимо, агенты хотели, чтобы в случае возвращения у него создалось впечатление, будто здесь никого не было.

Он выключил компьютер из сети и вышел из номера. Наручники на противоположной двери натянулись. Находившийся внутри агент пытался выйти.

Вэйл побежал к лестнице, спустился на первый этаж и выбрался через черный ход. Войдя в гараж, он увидел, как из-за угла выворачивает машина ФБР. За ней другая. К счастью, никто его не заметил. Теперь требовалось затаиться на какое-то время.

Машину Вэйл поставил на третьем этаже гаража в самом конце. Надеялся, что, когда поиски в кинотеатре прекратятся, его не станут искать так близко. Включил ноутбук Бюро, снабженный беспроводной интернет-картой, но сигнал не проходил сквозь стены. Значит, придется повременить.

Вспомнив, что не спал тридцать шесть часов, Вэйл забрался на заднее сиденье и через несколько минут заснул.


Глава тридцать вторая


Вэйл спал меньше двух часов и то урывками, просыпаясь от шума проезжавших в крытом гараже машин. Выйдя на улицу, он минут пятнадцать наблюдал за дорожным движением, стоя в темном подъезде. Убедившись, что поиски в окрестностях не ведутся, вернулся в свою машину и уехал.

Оказавшись наконец на безопасном расстоянии от отеля, Вэйл припарковался у обочины. Снова включив компьютер, ввел пароль в защищенную сеть ФБР и подождал, пока загрузится электронная почта.

Сообщений было всего три. Вэйл открыл отправленное из Управления тюрем. Там оказалось почти двадцать страниц и много ненужной информации. Он быстро просматривал его, пока не встретил имя сообщника Виктора Джеймса Радека. Бенджамин Чарлз Лэволет был приговорен к пятнадцати годам заключения за торговлю наркотиками и получил условно-досрочное освобождение всего за месяц до первого убийства, совершенного «Пентад» в Лос-Анджелесе. Вэйл нашел на компьютерной карте Лос-Анджелеса его последний адрес: Систайн-лейн, 1414, квартира 23. Дом находился примерно в полумиле от Спринг-стрит. Завод на Келлер-стрит — примерно в миле. До здания на Седьмой улице, где проводились реставрационные работы, было меньше десяти минут езды.

Вэйл тронул машину с места. Солнце садилось. В воздухе пахло дождем, температура опустилась градуса на два. Удачное время для проверки квартиры. В сообщении телефонный номер не указывался, а он не мог позвонить в отделение ФБР, чтобы узнать его, поэтому у Вэйла оставалось два варианта: либо попытаться войти в квартиру — но если Тай и Радек находились там, это могло плохо кончиться; либо наблюдать, не появится ли в окнах свет, когда стемнеет.

В доме было четыре квартиры, две из них, когда Вэйл подъехал, были уже освещены. В окнах Бенни — если квартира 23 располагалась к западу на втором этаже — не было никаких признаков жизни. Вэйл прождал полчаса, но окна оставались темными.

Решив дочитать сообщение из Управления тюрем до конца и узнать, нет ли у Радека других сообщников в этом районе, Вэйл включил компьютер. Но Лэволет оказался единственным. Вэйл собирался выключить ноутбук, как вдруг раздался прерывистый сигнал. Это было сообщение от Тай Делсон.

Вернее, ее движущееся изображение, явно не с мобильного телефона, поскольку Радек его разбил, к тому же отсутствовал звук. Оставался пейджер, на который Вэйл передавал сведения для ордера на обыск в прачечной.

Угол изображения указывал, что она держит пейджер сбоку и внизу. На экране было ее лицо. Над верхней губой засохла струйка крови из носа. Рот и глаза заклеены липкой лентой, уголок которой чуть приподнялся, открывая полный ужаса взгляд, однако Вэйл уловил и еще кое-что — гнев. Ее состояние не вызывало особого беспокойства, но часть обнаженного плеча и груди говорили о том, что она раздета.

Потом Тай опустила пейджер за спину, и тот замерцал, показывая, что аккумулятор садится. Вэйл увидел на ее запястье браслет наручников, а затем цепочку, примкнутую другим браслетом к массивной батарее. На полу валялась сумочка Тай, ее содержимое рассыпалось. Радек, должно быть, не знал об ее пейджере с такими возможностями.

Камера переместилась к окну, демонстрируя окружающую местность. Изображение снова замерцало, на сей раз экран оставался черным секунду-другую. Видимо, Тай пыталась показать красивый двухэтажный дом, способный послужить ориентиром для ее поисков. Экран почернел, и Вэйл испугался, что аккумулятор окончательно сел. Он подождал несколько бесконечно тянувшихся секунд, но изображение так и не появилось.

Начался дождь. Вэйл включил стеклоочистители и какое-то время прислушивался к их ритмичному шелесту. Потом закрыл глаза, стараясь воспроизвести увиденный дом. Он был построен в викторианском стиле, и, судя по массивному декору, лет сто назад. Но как найти список столетних зданий Лос-Анджелеса, даже если он не ошибается в его возрасте? А ведь он где-то видел уже этот дом, но под другим углом, возможно, в тот день, когда убили Бертока. Богато украшенные окна граничили с каменными колоннами, полукруглые вершины которых увенчивали капители. Он не так уж много видел в Лос-Анджелесе, чтобы навсегда похоронить это место в тайниках своей памяти.

Знаток архитектуры наверняка запомнил бы это здание. Но Вэйл лишь мельком заметил его на экране компьютера, не останавливая. Если он прав насчет возраста, вокруг скорее всего будут находиться другие старые постройки. Вэйл подумал о доме на Спринг-стрит, стоящем напротив автомобильного кладбища, с надписью на стене «1883 г.». Он развернулся и поехал в этот район жилых строений и коммерческих предприятий.

Возле дома Вэйл вылез из машины и осмотрелся — ничего похожего на вычурное двухэтажное здание. Но в тот день они с Кэт остановились за квартал отсюда.

Он отправился их старым маршрутом и увидел вдали этот дом, ярко освещенный уличными фонарями. Вэйл замедлил движение, оглядываясь в поисках здания, из которого Тай могла отправить видео.

Дождь усилился, мешая обзору, и Вэйл вылез из машины, не обращая внимания на ливень. Снимать можно было только из маленького трехэтажного отеля. Такие были популярны в начале двадцатого века — на первом этаже бар, на втором и третьем — с десяток номеров.

Вывеска гласила: «Отель „Линдберг“». Из верхних окон вполне можно было показать этот дом. Вэйл закрыл глаза, пытаясь припомнить, под каким углом шло изображение, чтобы определить этаж, но решил, что рисковать не стоит.

Немного отъехав, Вэйл припарковался на той же стороне улицы и вышел из машины. Пистолета у него не было, поэтому он достал из багажника ружье. Хорошо, что дождь прогнал всех с улицы. Зарядив магазин, он наполнил один карман патронами с пулями, другой — с картечью.

Рядом с баром находилась дверь отеля. Вэйл подергал ее, но она оказалась заперта на замок с толстой пластиной, так что, даже будь у него лом Холлигена, бесшумно открыть ее было бы трудно. Оставалось только идти в бар. С ружьем в руке это опасное предприятие.

Бар был маленьким, тускло освещенным. За стойкой сидели четыре посетителя. Должно быть, завсегдатаи. Вэйл знал, что, пока он не мешает им пить, они не создадут ему никаких проблем. Бармен, толстый, но, видимо, сильный человек с лоснящимися волосами и шрамами от прыщей, увидев входящего с ружьем Вэйла, встревожился и приготовился дать отпор. Но, встретившись с ним глазами, понял, что это не ограбление. Впрочем, блюстители порядка доставляли ему не меньше неприятностей, чем преступники.

Вэйл достал из кармана мокрый тюремный снимок и положил на стойку.

— У вас выходят на улицу четыре окна.

Бармен гордился тем, что не сотрудничает с полицией, но что-то во взгляде Вэйла подсказало ему, что зарываться не стоит.

— Кто вы?

— Ты знаешь, кто я.

— Мне нужно видеть значок.

Вэйл поднял ружье и, резко тряхнув, дослал в патронник патрон.

— В каком номере?

— Три В. На той стороне сняты только два номера; на втором этаже живет корейская семья.

— Ключ.

Бармен достал из ящика под кассовым аппаратом связку ключей.

— Общий, который открывает дверь с улицы, — сказал Вэйл.

Толстяк вынул из кармана маленькую связку и снял с нее ключ.

— Имеет смысл позвонить в полицию, — бросил через плечо Вэйл, направляясь к выходу.

— И что сказать?

— Что произошло убийство.

Вэйл вставил ключ в замок парадной двери отеля, и тот легко повернулся. Бесшумно притворив створ, он побежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Дождь не утихал, и Вэйл надеялся, что он заглушит шум его шагов. В узком коридоре на третьем этаже не было окон. Единственная тусклая лампочка освещала его серо-желтым светом. Вэйл двинулся вдоль стены, стараясь не ступать на скрипучие половицы, но их было не много. Оставалось надеяться, что в номере ничего не услышат.

Подойдя к комнате ЗВ, Вэйл приник ухом к двери. Тишина. Он осторожно вставил общий ключ в замочную скважину и начал поворачивать. Сквозь дверь раздалось полдюжины выстрелов.

По расположению окна на видео Вэйл знал, что Тай находится в другой комнате. Не меняя позиции, он трижды выстрелил в ответ. Послышался характерный звук падения тела. Он снова попробовал повернуть ключ, но замок заклинила одна из выпущенных изнутри пуль. Вэйл ударил по нему ногой. Взломанный створ открылся, но лишь на фут. Через узкую щель виднелась лежавшая на полу рука мужчины, а тело блокировало дверь. Вэйл толкнул ее, освобождая проход. Виктор Радек получил в грудь один из ружейных зарядов, в руке его оставался черный пистолет.

— Тай! — крикнул Вэйл.

В ответ послышался плач. Вэйл вошел в спальню и увидел ее, все еще примкнутую наручниками к батарее, с пейджером в руке. Из открытого глаза по щеке текли слезы. Она сжалась в комок, пытаясь скрыть наготу. Вэйл сорвал с кровати простыню и, закутав в нее Тай, начал снимать липкую ленту. Вдали послышались сирены.

— Не знаешь, где ключ? — кивнул Вэйл на наручники.

— Я его не видела. Но, залепив мне рот и глаза, он потряс перед моим лицом кольцом с ключами и спросил: «Знаешь, что это за звук? Это звук свободы». Должно быть, ключ у него.

— Я сейчас вернусь. С тобой ничего не случится — он мертв.

Тай кивнула, сдерживая слезы. Вэйл плотнее укутал ее, чтобы простыня не свалилась.

— Я мигом.

В другой комнате он перевернул тело и обшарил карманы. Кроме пачки стодолларовых купюр там оказалось кольцо с шестью ключами, но ключа от наручников не было.

В дверь ворвались два полицейских и навели на Вэйла пистолеты. Вэйл сказал, что он из ФБР, и ему позволили медленно достать документы. Взяв у них ключ от наручников, Вэйл вернулся в спальню, освободил Тай и помог ей сесть на кровать. Увидев, что она дрожит, сел рядом, и она прижалась к нему.

— Я успокоилась, успокоилась, — наконец сказала она, утирая слезы.

— Даже если нет, ничего страшного.

— Это просто от сознания, что все кончилось. Я буду в полном порядке.

— Отлично, но мы все-таки поедем в больницу.

— Нам придется поехать — по юридическим причинам, — поколебавшись, согласилась она.

— По юридическим?

— Если у полицейских или ФБР возникнут вопросы, почему ты был вынужден убить это животное.

— Не понимаю.

Медленно, словно каждое слово причиняло новую боль, она проговорила, не поднимая глаз:

— Нам нужно ехать в больницу, чтобы зафиксировать факт изнасилования.

Вэйл крепко обнял ее, и она горько расплакалась.


Глава тридцать третья


Со своего стула в приемной пункта первой помощи Вэйл видел, как Кэт вошла в дверь следом за Колкриком. Заместитель директора сохранял обычный невозмутимый вид, но лицо Кэт дышало гневом. Вэйл поднялся им навстречу.

— Как Тай? — спросила Кэт.

— Ее все еще осматривают. — Чуть поколебавшись, он добавил: — Им нужно зафиксировать факт изнасилования.

Кэт опустилась на ближайший стул, забыв о своем гневе.

— Как ужасно, — сказала она. — Как ужасно.

— Физически она пострадала не сильно.

— Она не сказала, как Радек ее схватил?

— Я не задавал вопросов. Не представляю, как тут помочь, и не хотел оживлять подробностей в ее памяти.

— Это ужасно, — повторила Кэт.

Терпение Колкрика лопнуло.

— А три миллиона долларов?

Не оправдываясь и не извиняясь, Вэйл рассказал им все, от телефонного звонка с предупреждением о внутреннем информаторе до доставки денег, спасения из очередной ловушки Радека, пейджера Тай и окончательной перестрелки.

— Она не знает, что Радек сделал с деньгами? — спросил Колкрик.

— Он связал ее, примкнул наручниками к батарее в номере отеля и скрылся. Она сказала, что его не было около двух часов. Вернулся Радек уже без денег.

— Значит, вы понятия не имеете, где они?

— Может, где-то в номере отеля. У меня не было возможности посмотреть.

На сей раз заместитель директора не пытался скрыть ярость.

— Теперь нам нужно постараться найти эти три миллиона долларов снова.

— Формально вы не нашли их и в первый раз.

— Формально вы дважды их отдали. Верните свои документы. Вы больше не представляете эту организацию.

— Дон, — вмешалась Кэт, — не думаете, что нам может потребоваться помощь Стива в поисках денег?

Колкрик резко повернулся, дрожа от гнева:

— Позвольте объяснить кое-что и вам, и вашему… кто он там. Я терпел этот фарс, потому что временами казалось, будто он движет расследование вперед, но без документов ФБР, без нашего снаряжения, систем и информационных каналов ваш суперагент не смог бы ничего. Добиться какого-то успеха ему позволили эта организация и ее люди. Так что нет, Кэт, нам не требуется его помощь. Нам нужно только работать поусерднее, и мы найдем деньги сами. Теперь все вымогатели определенно мертвы, и найти миллионы будет гораздо легче.

Вэйл отдал ему документы.

— Надеюсь, вы правы, — сказал он.

Кэт удивленно на него посмотрела. Он говорил искренне. Она не могла поверить, что его не задели слова заместителя директора.

Но Колкрика насторожила реакция Вэйла.

— Видимо, это означает, что вы надеетесь отыскать их без помощи ФБР? — Он явно потерял самообладание. — Я вот что вам скажу… — Лицо его побагровело, голос перешел в свистящий шепот. — Если сумеете найти эти деньги, можете оставить их себе. Вы поняли, гордец? Кэт, поехали.

— Дон, дайте мне минутку.

— Видимо, этот человек еще недостаточно навредил вашей карьере. Жду две минуты, потом сами ищите обратный путь. Я говорю не о дороге в отделение.

Он повернулся и стремительно вышел.

Кэт поднялась и холодно произнесла:

— Пожалуйста, скажи Тай: если ей что-то потребуется, пусть звонит мне. Полагаю, у тебя все в порядке.

Это прозвучало чуть ли не обвинением.

— Кэт, не путай наши личные отношения с тем, как я работаю. — Вэйл понизил голос: — Я не стал звонить тебе, поскольку собирался убить его при первой же возможности. И не хотел втягивать тебя в эту неприятность.

— Не знаю, сколько еще повторять, чтобы ты перестал меня беречь, — спокойно заговорила она. — Может, это всего лишь оправдание? Теперь я понимаю, почему вокруг тебя отсутствуют лица — ты не способен никому доверять. Даже мне, рисковавшей рядом с тобой жизнью и карьерой. Только преступники заслуживают того, чтобы от них избавлялись, вышвыривая в окна. Но ладно. Такой уж ты есть. Зато умеешь разрешать сложнейшие проблемы. Я высоко ценю то, что ты сделал. Без тебя мы бы до сих пор гордились тем, что навесили все на Стэна Бертока. Но к сожалению, ты никому не позволяешь заключить с тобой союз. Так что спасибо за помощь и, поскольку мы вряд ли снова увидимся, прощай.

Вэйл молча смотрел ей вслед. Впервые за долгое время ему хотелось оправдаться, вернуть ее, но он понимал, что большая часть ее обвинений справедлива.

Через полчаса вошли два усталых сыщика.

— Вы Стив Вэйл?

— Похоже, вы из отдела расследования убийств.

— Нам нужно взять у вас показания.

Вэйл знал, что при любом раскладе стрельба была оправданной.

— Уйти я не могу, но, если вы не против, покончим с этим прямо здесь. Начинайте.


Завершив допрос, сыщики поднялись и крепко пожали Вэйлу руку, выражая свое одобрение. Один из них протянул ему свою визитную карточку.

— Нам нужно переговорить с мисс Делсон. Как думаете, она в состоянии дать показания?

— Насколько понимаю, придется расспрашивать ее об изнасиловании. Но…

— Не волнуйтесь, нам не впервой допрашивать потерпевших.

— Извините.

Два часа спустя медсестра сообщила Вэйлу, что мисс Делсон готова. Когда она появилась, Вэйл удивился произошедшим с ней переменам. Она выглядела спокойной, слегка оживленной. Он пристально смотрел на нее, стараясь понять, не притворство ли это, характерное для сильных женщин, переживших испытание.

— Хочешь позавтракать?

— А сколько времени?

— Почти половина пятого.

— Утра, так ведь?

Вэйл мягко улыбнулся:

— Сразу же связала завтрак с утром. Очевидно, голова у тебя работает.

Тай усмехнулась — скорее учтиво, чем весело.

— Знаю, ты беспокоишься, но после еды и сна, думаю, поразишься, как быстро я поправилась.

— Я удивился бы, будь это не так.

— И очень любезно с твоей стороны. — Она сжала его ладонь. — Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты сделал.

— Вот и поблагодарила.

Глаза Тай увлажнились, но ответ Вэйла вызвал у нее улыбку. Шмыгнув носом, она проглотила слезы и похлопала его по руке.

— Давай найдем закусочную и закажем все самое вкусное, что там есть. За мой счет.

— Это лучшее предложение за сегодняшний день. Особенно от женщины.


Во время завтрака Вэйл видел, как улучшается настроение Тай. К концу трапезы она уже смеялась с вновь обретенным юмором — наверное, наилучшим показателем самочувствия. Но после неловкого молчания вновь посерьезнела.

— Стив, меня беспокоит только одно. Думаешь, Радек был последним из них?

— Надеюсь. Патроны у меня кончились. — Она снова издала вежливый смешок, и Вэйл понял, что шутка была неудачной. — Извини. Насколько я понимаю, да, — ободряюще улыбнулся он. — Конечно, он был последним из «Пентад».

На сей раз Тай уловила в его голосе сомнение.

— Однако на душе у тебя было бы легче, если бы три миллиона находились в его квартире.

— Да, деньги — это проблема. Пока мы не знаем, где они, неизвестно, не прибрал ли их кто-то к рукам. Но Радек ограбил восемь броневиков, а значит, умел прятать большие деньги. Возможно, они где-то отмываются. Бюро сейчас обыскивает его номер в отеле. Может, ответ окажется там.

Тай вопросительно посмотрела на него:

— Ты сказал «Бюро обыскивает», а не «мы обыскиваем». Что происходит?

— Я больше не агент ФБР. Меня, как говорится, вышибли. Кто мог это предвидеть? — спокойно улыбнулся Вэйл. — Я знаю, чего тебе недостает. Принести сигарет?

— Нет-нет, пожалуй, я постараюсь бросить. — Тай похлопала его по руке. — Мне хорошо. Правда.

Вэйл указал подбородком на ее тарелку:

— Хотел предложить тебе еще чего-нибудь, но, кажется, ты уже испробовала все меню.

— Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделал вчера вечером, и поражена твоим великодушием с тех пор… с тех пор как ты появился и освободил меня. — Она глубоко вдохнула и отодвинула тарелку. — Теперь я готова ехать домой.

Она хотела сказать это решительно, но голос дрогнул, выдавая ее неуверенность.

Чуть позже, когда Вэйл подъехал к дому Тай, она совсем приуныла.

— Хочешь, я войду? — предложил он. — Побуду, пока ты спишь.

— Звучит заманчиво, но, в конце концов, все только осложнит. Нет, Стив Вэйл. Ты уже не на службе. Возвращайся к своей жизни. А мне пора вновь садиться на коня. — Она сжала его руку, глаза ее вновь увлажнились. — Но должна предупредить: когда меня снова похитят, я о тебе не забуду. Спасибо. — Она поцеловала его в щеку и вышла.


В вестибюле отеля Вэйла ждали два агента из местного отделения. Они объявили, что его хочет видеть Марк Хилдебранд.

— Знаете, я больше не служу в ФБР, — засмеялся Вэйл.

— Он все равно хочет тебя видеть, — нервно сказал один из них.

— Давно ждете?

— Часа два.

— Тогда начальник может потерпеть еще немного. Мне нужно принять душ и переодеться. Хотите подняться со мной, удостовериться, что я не сбегу, или посидите в баре?

Агенты переглянулись в нерешительности и поспешили за Вэйлом.

В отделении ФБР агенты проводили его в кабинет начальника и встали у дверей словно охрана. Марк Хилдебранд сидел за маленьким столом в глубине комнаты. Рядом с ним расположились два пожилых сотрудника. Вэйл предположил, что это кураторы.

— Садитесь, Стив, — предложил Хилдебранд. — Кофе?

— Полчашки. Вряд ли я пробуду здесь дольше.

Один из агентов принес ему чашку.

— Расскажите нам, что именно произошло вчера вечером.

Вэйл отпил глоток.

— Зачем?

— Расследование ведет ФБР, и мы должны знать, что случилось.

— В нормальном состоянии я бы вам подыграл, но слишком устал. Так что буду краток, не обессудьте. Колкрика здесь нет, — стало быть, его реакция вас не особенно беспокоит. Вы хотите узнать, что произошло вчера вечером? Но ведь дело не в этом. Вы не имеете представления, где находятся деньги. — Вэйл пристально оглядел лица собравшихся. — Нет, тут что-то другое. Вам кажется, будто я выяснил что-то и скрываю это от вас. Так ведь?

Кураторы отвели глаза, и это подтвердило его подозрения.

— Стив, попытайтесь взглянуть на ситуацию нашими глазами. Мы не можем исключить того, что вам стало что-то известно.

— Где Колкрик и Кэт?

— Кэт у себя в кабинете.

Вэйл выдержал паузу.

— Раз не говорите, где Колкрик, я должен предположить… Он обыскивает мой номер, ведь так?

Хилдебранд покраснел.

— У нас есть ордер.

Вэйл засмеялся.

— Будучи начинающим агентом, я думал, не сидит ли кто-то в потайной комнате, наблюдая за всеми и вводя в заблуждение руководство. А как иначе объяснить вашу подозрительность? Ну и где же здесь камеры? — огляделся он.

— Вы согласитесь пройти проверку на полиграфе?

— Охотно, — улыбнулся Вэйл. — Но при одном условии.

— Каком же?

— Сперва пройдете проверку вы.

— Я? По какому поводу?

— Колкрик не стал бы дожидаться ордера, чтобы обыскать мой номер, тем более зная, что меня там не будет. Вам известно, что я был с Тай Делсон в больнице. Хотя вчера вы забрали мой пистолет, кто-то должен был вернуться в мой номер после перестрелки и провести небольшую разведку до получения ордера. Приподнять подушку в поисках денег. Ничего такого, что бросилось бы мне в глаза. Пройдите проверку по этому вопросу, Марк, а потом можете подвергнуть меня той же процедуре.

— Значит, вы отказываетесь.

— Похоже, это вы отказываетесь.

— Будьте добры, подождите в кабинете моей секретарши.

— Послушайте, если хотите, чтобы я помог вам в поисках денег, просто скажите об этом. Если нет, мне нужно возвращаться в отель. Пожалуйста, позвоните и попросите их убраться из моего номера к тому времени, когда я туда приеду.

Хилдебранд несколько секунд обдумывал преимущества сотрудничества с Вэйлом, но знал, что благодаря Колкрику может вернуться в Вашингтон. В управленческой среде бытует старая поговорка: «Связи важнее компетентности». Начальник отделения кивнул агентам у двери, чтобы отвезли Вэйла обратно в отель.

— Да, еще кое-что, — сказал тот. — Во-первых, думаю, вам интересно узнать личность погибшего в лифте.

— Вам известно, кто он?

— Условно-досрочно освобожденный Бенджамин Лэволет. У него была квартира на Систайн-лейн.

— Откуда у вас эта информация?

— Как ни странно, об этом сказал Радек, когда звонил, требуя выкуп.

— С какой стати он так разоткровенничался?

— Радек изо всех сил демонстрировал мне, какой он умный. Кроме того, он был уверен, что я никому ничего не скажу, поскольку собирался убить до того, как мне представится такая возможность. Отсюда вытекает второе: еще больше он гордился тем, что Пандерен невиновен, — солгал Вэйл. — Ему готовилась роль козла отпущения на тот случай, если уловка с Бертоком провалится. Обратитесь к адвокату Пандерена, предложите ему немедленное освобождение, если он пройдет проверку на полиграфе. Думаю, с ним вам повезет больше, чем со мной.

Вэйл постарался избавиться от полиграфа, поскольку знал, что не пройдет проверки в вопросе о местонахождении денег.


Когда Вэйл вернулся в свой номер, все уже ушли. Особого беспорядка там не было. Снятые простыни сложили на стул. Посреди матраца лежала копия ордера на обыск. Он взглянул на оборотную сторону: в качестве улик ничего не взяли.

Вэйл застелил кровать. Ему хотелось поспать часа два, но он знал, что не заснет. Колкрик прав: ему трудно будет найти деньги без ресурсов Бюро, — но у него есть нечто такое, чего нет у них. Возможно, ответ на все вопросы находился в его кармане. Он достал связку ключей, взятую у мертвого Радека. «Это звук свободы», — сказал он Тай. Поскольку ключа от наручников там не оказалось, он явно говорил о своей материальной независимости. А заместитель директора ФБР предложил Вэйлу оставить себе эти деньги, если, конечно, найдет. Стоит его работа для ФБР три миллиона долларов? Вполне возможно.

Один из ключей с маркировкой изготовителя был от машины. А машина Радека могла находиться только в одном месте.


Подъехав к отелю «Линдберг», Вэйл восстановил в памяти все произошедшее здесь накануне вечером до мельчайших подробностей.

У него остался взятый у бармена общий ключ, который никто и не подумал потребовать. Он вошел в здание и обнаружил дверь номера ЗВ опечатанной. Прикрепленный к ней документ предупреждал, что номер находится под юрисдикцией ФБР и любое проникновение в него является преступлением, по федеральному законодательству караемым пятью годами тюрьмы и/или штрафом в двадцать пять тысяч долларов. Вэйл улыбнулся. Если он найдет деньги, то отправит двадцать пять тысяч Колкрику в этих самых переписанных стодолларовых купюрах.

Заглянув в одну из дверных пробоин, Вэйл вынул кольцо с ключами Радека и сравнил каждый с общим ключом. Один как будто совпадал. Он вставил его в замок и слегка повернул, но ключ застрял, как накануне вечером. Вэйл отступил на шаг и ударил в дверь ногой.

На кушетке в маленькой гостиной была оставлена копия ордера на обыск с перечислением взятого. Вэйл быстро прочел список из сорока вещей, ища что-нибудь способное дать представление, где находится машина Радека. «Разные документы» были указаны без конкретных названий, и, непонятно почему, отсутствовал ключ от наручников. Может, у Радека его не было, и это могло означать только одно: он собирался бросить Тай прикованной к батарее. Из вещей в основном взяли одежду из шкафа в спальне. Причин для экспертизы здесь, казалось бы, не существовало, но опытные следователи рано или поздно находили важные для дела улики. Поэтому забрали почти все. В конце концов, они знали, что Радек не потребует возврата вещей. Прихватили и коврик, на котором он умер, его пистолет и даже выданное ФБР ружье Вэйла.

Цепочка и наручники тоже были указаны в списке. Вэйл прошел в спальню и взглянул на батарею, к которой была прикована Тай. Посмотрев в окно, он узнал ракурс, в котором велась съемка. Накануне вечером у него не было на это времени, но теперь все встало на свои места. Потом он быстро отступил назад. Что-то привлекло его взгляд, когда он вошел в комнату, но лишь сейчас он понял, что именно.

Батарея. Вэйл отступил еще на пару шагов и оглядел ее более внимательно. Куполообразный колпачок, под которым находился паровой вентиль, за последние годы окрашивали много раз. У цилиндрического основания виднелось две бронзовых нити резьбы. Колпачок был навернут криво.

Открутив его и увидев, что находится внутри, Вэйл рухнул на кровать и стал обдумывать ход расследования, каждый его поворот и тупик, отмечая все мелкие нелогичности, которые бессознательно откладывались в его памяти.

Теперь все стало понятно.

Спускаясь по лестнице, Вэйл взглянул на часы. Время близилось к полудню, и прохожих на улице было не много. Поскольку свободных мест на автостоянке не оказалось, Вэйл в нарушение правил поставил машину перед входом в отель и осмотрел автомобильный ключ на кольце, взятом из кармана Радека. Тот был крайслеровским, старого типа.

Поскольку Радек перевозил жертву похищения в отель на этой машине, по логике вещей она должна была стоять неподалеку. Вэйл в течение получаса осматривал близлежащие кварталы и нашел только один старый «крайслер». Он попробовал вставить ключ в замок дверцы, но безуспешно, хотя гальваническое покрытие не было стерто — значит, тот явно новый. Зная хитрость Радека, Вэйл предположил, что он мог использовать крайслеровскую болванку для изготовления дубликата другого ключа. Если так, то наверняка для старой машины.

Вэйл поехал обратно к отелю, высматривая автомобиль, к которому подошел бы этот ключ. В конце квартала находилась ночная парковочная зона. Подъехав, Вэйл увидел старый седан «шевроле». Судя по уведомлению о штрафе на ветровом стекле, машина могла стоять там с прошлой ночи. Он вставил ключ в замок с таким видом, словно проделывал это бессчетное количество раз, и открыл дверцу. Вынув уведомление о штрафе из-под стеклоочистителя, Вэйл сел в машину. В салоне пахло освежителем воздуха. Таким же, как в угнанной «хонде», только без запаха бензина.

Вряд ли Радек рискнул бы хранить три миллиона в багажнике оставленного на улице седана, хотя случались и более странные вещи. Как ни хотелось ему заглянуть в багажник, Вэйл понимал, что здесь не место. Он был безоружен и не представлял, кто мог находиться поблизости. Он вставил ключ зажигания и завел мотор. В перчаточном ящичке было пусто. Между двумя передними сиденьями имелось глубокое пространство. Единственной вещью там оказался открыватель двери гаража. Пошарив внутри, Вэйл обнаружил защитное покрытие дна, но слишком большое, загнутое по краям — значит, положил его туда не изготовитель. Вынув кусок автолина, он извлек калифорнийские водительские права на имя Терри А. Фроста с инглвудским адресом.

На фотографии был Виктор Радек.


Глава тридцать четвертая


По инглвудскому адресу оказалось скромное ранчо в окружении таких же простых домов. Газон и окаймляющие его кусты недавно аккуратно подстригли. К дому примыкал гараж на одну машину. Воспользовавшись открывателем, Вэйл въехал в него и, нажав кнопку, снова закрыл дверь.

Он вылез из машины и поднял крышку багажника. Внутри лежали два больших новых чемодана. Первый оказался пустым. Он вынул его и поставил на пол. Подняв второй, Вэйл понял, что тот тоже пуст. Кроме них в багажнике имелись запасная шина и несколько соединительных проводов.

— Это было бы слишком просто, так ведь, Вик? — проговорил Вэйл. В чемоданы явно могли вместиться три миллиона долларов. Он бросил их обратно в багажник и закрыл его.

Из оставшихся четырех только один оказался ключом от дома. Он открыл им ведущую из гаража дверь. Кухня выглядела чистой, посуды в раковине не было. За маленькой гостиной следовала спальня, в которой, очевидно, спал Радек. Кровать застелена, везде полный порядок. В гардеробе несколько вешалок с одеждой. В ванной комнате ванна и душевая кабина. Вэйл заглянул в аптечку, ища признаки проживания нескольких жильцов. Судя по содержимому, в доме обитал один мужчина.

Вторую спальню превратили в кабинет. Под небольшим занавешенным окошком стоял подержанный металлический стол. Верхний правый ящик его был заперт. На кольце Радека имелось два ключа явно не от дома и не от машины. Первый же из них открыл ящик. Там лежал только круглый пластиковый предмет, оказавшийся колпачком распределителя зажигания. Он был вытерт, но в углублениях сохранилось машинное масло и грязь. В других ящиках Вэйл обнаружил лишь дешевые авторучки и блокнот.

Включив настольную лампу, он поднес колпачок к свету и стал медленно его поворачивать. Тот выглядел по-старому прочным, изготовленным в те времена, когда вещи делались для долгой службы. С внутренней стороны был выдавлен ряд цифр. Вэйл поставил колпачок на стол и задумался. Имел он какое-то значение или служил Радеку для очередного обмана? Ведь он уже использовал ключ, чтобы направить ФБР по ложному следу, а теперь предпринял новую попытку, заперев никчемный предмет в ящике стола будто драгоценный камень?

На кольце оставалось еще два ключа неизвестного назначения: один, изготовленный из обычной болванки, судя по форме и длине, был от машины, другой — короткий, с круглым отверстием на конце, в которое входит штырек замка. Если длинный ключ от машины, возможно, ей принадлежит и колпачок от распределителя зажигания. В районе Большого Лос-Анджелеса примерно миллион машин. Похоже на типичную хитрость Радека. Но зачем колпачок от распределителя? Ключа от машины было бы вполне достаточно. Вэйл решил завершить обыск дома, прежде чем тратить время на бессмысленные рассуждения.

Подъезжая, Вэйл заметил, что крыша слишком плоская, чтобы заподозрить наличие чердака. Оставался только подвал. Возвратившись в кухню, он нашел в полу люк, включил свет и спустился вниз.

В одном конце подвала находились топка котла и нагреватель воды, разделенные перегородкой, в другом — тщательно подобранное оборудование для поднятия тяжестей: гантели, штанги, блины к ним и помост, — похожее на то, что было в прачечной, где Радек хранил два миллиона долларов. Окрашенные бетонные стены исключали существование тайников. Грубый потолок пересекали балки. В отличие от прачечной пол, где лежали спортивные снаряды, был ничем не застелен. Возвратившись в спальню, Вэйл взял колпачок распределителя и снова задумался над его возможным значением. У него также находился ключ от неизвестной машины. Оставалось только предположить, что обе вещи имеют отношение к деньгам. Он прошел на кухню, позвонил в отделение ФБР и попросил Тома Демика.

— Стив, мне жаль, что так случилось. Никто здесь не может поверить, что тебя отстранили.

— Том, сделай последнее одолжение.

— Только обещай, что благодаря ему Колкрик будет выглядеть идиотом.

— Куда уж больше, — усмехнулся Вэйл. — Можешь выяснить, какие машины принадлежат Терри А. Фросту?

— Не клади трубку. — Вэйл слышал, как Демик встал и направился к другому телефону. Он надеялся, что на вымышленное имя Радека зарегистрирован не только «шевроле». В этом случае можно будет узнать марку машины, к которой подходят ключ и колпачок распределителя. Демик заговорил снова: — Только одна машина, Стив. «Шевроле-каприз». Номер тебе нужен?

— Нет, Том, я ищу не ее. Спасибо за помощь. Вообще за все.

— Я был рад помогать тебе.

В кабинете над телефоном Вэйл нашел справочник «Желтые страницы» и стал искать магазины автозапчастей. Их было несколько, поэтому он решил взять книгу с собой. Ближайший находился меньше чем в полумиле. Молодой продавец бросил взгляд на колпачок распределителя зажигания и спросил:

— От какой он машины?

— Я надеялся услышать это от тебя. С внутренней стороны выдавлены какие-то цифры.

Дверь открылась, и вошел еще один покупатель.

— Извините, вряд ли я найду такое старье, — сказал продавец и обратился к человеку позади Вэйла: — Могу я помочь вам?

В следующем магазине Вэйла ждал тот же результат. Пролистав справочник, он нашел примерно в сорока пяти минутах езды торговую точку с пометкой «сорок лет в бизнесе». Когда он вошел, продавец лет шестидесяти читал газету.

— Привет, — неторопливо приветствовал он Вэйла.

— Вы владелец?

— Уже тридцать семь славных лет.

«Славных» было произнесено иронично, но в глазах торговца светилась гордость. Вэйл положил колпачок на прилавок. Владелец взял его и оглядел будто редкий драгоценный камень.

— Эта вещь старше моего магазина.

— Не знаете, от какой он машины?

Торговец с любопытством посмотрел на Вэйла, поняв, что тот ничего не собирается покупать.

— Обычно приходящие сюда люди знают, какую машину водят.

Хотя удостоверения у Вэйла не было, он решил в последний раз воспользоваться тремя волшебными буквами.

— Это нужно для расследования, проводимого ФБР.

— Не той перестрелки, о которой писали в газетах?

— Как ни странно, да.

— Должен признать, вы похожи на агента ФБР, но я имел достаточно дел с полицейскими и знаю, что они первым делом показывают значок. Вы не показали.

— Меня сегодня уволили.

— Это вы были в той перестрелке?

— Я.

— За что уволили? — спросил владелец магазина, и Вэйл понял, что если ответит правду, они окажутся по одну сторону баррикад.

— За то, что не позволял начальству совать нос куда не следует.

Владелец засмеялся.

— Теперь вы понимаете, почему я тридцать семь лет назад открыл собственный бизнес. Билл Бертон, — протянул он руку. — К тому же дела идут неважно, так что я готов на все, кроме совсем уже противозаконного, чтобы не помешаться.

Они обменялись рукопожатиями.

— Стив Вэйл. Я приехал, можно сказать, по той же причине.

Бертон перевернул колпачок и протянул его Вэйлу.

— Внутри выдавлены какие-то цифры. Не могу разглядеть.

Записав их под диктовку Вэйла, он пригласил его внутрь магазина.

— Я никогда ничего не выбрасываю. Думаю, у меня есть все каталоги запчастей начиная с дилижансов.

Когда они вошли в просторное складское помещение, Вэйл понял, что Бертон не преувеличивал. Полки были плотно заставлены. Ящики высились вдоль стен почти до потолка.

— Каталоги пятидесятых находятся здесь, — указал Бертон. — Судя по конструкции, нужная вам машина изготовлена в то время.

Каталогов оказалось больше пятидесяти.

— Если поможете мне, получится гораздо быстрее.

— Только объясните, что искать.

Они два часа изучали каталоги. Иногда Вэйл просил пояснений. Несколько раз заходили покупатели, и Бертон их обслуживал.

Наконец владелец магазина сказал:

— Нашел.

— «Паккард-клиппер» пятьдесят седьмого года выпуска, — прочел Вэйл через его плечо. — Это тот самый номер.

— Знаете, как они выглядят? — спросил владелец.

— Нет.

— Да, вы еще молоды. Они были громадными. Могли бы столкнуться с современной машиной и полностью разбить ее, но на старом «паккарде» не осталось бы даже вмятины. Пойдемте, покажу вам его.

Вэйл прошел за ним в еще более загроможденный кабинет. Бертон включил компьютер и через несколько секунд повернул монитор к Вэйлу.

— Вот он. Настоящий танк, правда?

Вэйл внимательно рассмотрел приземистый автомобиль с массивным хромированным бампером и понял, что тот действительно несокрушим.

— Мне нужно найти машину, с которой снят этот колпачок распределителя зажигания. Есть какие-нибудь соображения?

— Думаю, найдется несколько у коллекционеров, но я не видел ни единой — готов держать пари — вот уже лет тридцать. Даже не представляю, что можно посоветовать. — Бертон продолжал говорить, но Вэйл смотрел куда-то вдаль, заставив торговца умолкнуть.

— Кажется, я знаю, — наконец произнес он и протянул руку владельцу магазина. — Спасибо вам, Билл.


Дом на Спринг-стрит, где обнаружили тело Бертока, выглядел точно так же, только желтая лента обвисла из-за недавно прошедшего дождя. Парадная дверь была заперта на висячий замок, защищающая ее решетка — тоже. Вэйл въехал на подъездную аллею и заглушил мотор.

Прихватив колпачок распределителя зажигания, он подошел к забору, отделявшему дом от автомобильного кладбища. Теперь Вэйл понимал значение этой детали.

Он не дал себе времени подумать, почему Солтон наблюдал за домом в тот день, когда они с Кэт раскрыли тайну «самоубийства» Стэна Бертока, и ездил с тремя миллионами долларов в багажнике. Это не имело никакого отношения к дому. И он, и Радек с двумя миллионами в своей машине хотели спрятать деньги на автокладбище, но, увидев Вэйла, поняли, что их уловка с мертвым агентом раскроется, если они ничего не предпримут.

Вэйл нашел в заборе две не прибитые снизу доски, раздвинул их и шагнул в отверстие. Он двинулся между рядами машин, часть которых расплющили и сложили по три друг на друга. Кое-какие он мысленно восстанавливал, решая, не могут ли они быть приземистым «паккардом». В общей сложности здесь обрели последнее пристанище около двухсот автомобилей. Наконец в дальнем углу он увидел «паккард» с накачанными шинами. Некогда бело-розовый корпус покраснел от ржавчины, но остался целым. Вэйл подошел к дверце водителя и вставил последний длинный ключ в замок. Тот легко повернулся. Он наскоро обыскал салон, но нашел лишь старые регистрационные документы в перчаточном ящике.

Отперев заднюю дверцу, он вылез. Петли на ней проржавели и открыть ее удалось с большим трудом. Заднее сиденье поднялось легко, но под ним ничего не оказалось. Оставалось самое опасное место — багажник. Помня об «огнемете», он осторожно вставил ключ и, отойдя как можно дальше, повернул его. Сердце тревожно забилось, когда замок, щелкнув, открылся. Придерживая крышку, Вэйл позволил ей приподняться дюйма на два. Ничего не последовало. Подойдя ближе, он заглянул в приоткрытый багажник. В самой глубине стоял новый аккумулятор с пластиковой ручкой между клеммами.

Обойдя «паккард», Вэйл полез под капот и на ощупь отыскал рычаг подъема. Пошарил вокруг, проверяя, не соединен ли тот с чем-то посторонним, но в такой старой машине ничего не мог распознать. Он медленно потянул рычаг. Капот приподнялся на дюйм. Как и в случае с багажником, Вэйл зашел за машину и, держась как можно дальше, стал поднимать покрышку, но не увидел там ничего необычного, кроме отсутствия аккумулятора и колпачка распределителя зажигания.

Отступив на пару шагов, Вэйл осмотрел расположение «паккарда». Его со всех сторон окружали старые машины. Проехать вперед больше пяти футов он не мог. Тогда зачем Радек привел его в негодность, храня аккумулятор в багажнике, а колпачок распределителя зажигания дома под запором? Может быть, деньги лежали в багажнике «паккарда», а потом их перенесли в другое место? Но тогда к чему хранить колпачок и ключ? Вэйл огляделся в поисках машин, которые могли бы послужить новым тайником. Но видимо, подобные проблемы нельзя не решить, если размышлять о них слишком долго. Он нашел машину. Если с ней что-то связано, ответ придет сам собой, когда он перестанет об этом думать.

Возвратившись в «шевроле» Радека, Вэйл достал кольцо и снова осмотрел единственный неопознанный ключ. Тот был определенно не от машины. Усталость навалилась как снежный ком. Когда он последний раз спал всю ночь? Уже не вспомнить. Вэйл откинулся на спинку кресла и тут же уснул.

Он резко открыл глаза и взглянул на часы, проверяя, долго ли спал. Забыв, куда положил кольцо с ключами, Вэйл быстро обшарил карманы и обнаружил его в замке зажигания. Он поднял последний неопознанный ключ и сказал:

— Теперь я, кажется, знаю, откуда ты.

Достав из багажника два пустых чемодана, он включил фонарик, пролез через отверстие в заборе и вернулся к «паккарду». Направив луч под машину, он увидел, что под тремя колесами земля кажется утрамбованной, а под задним левым — рыхлой. Вэйл отгреб ее рукой. Внизу оказалась стальная плита.

Он достал из багажника аккумулятор и подключил клеммы. Потом надел колпачок распределителя и присоединил провода. Сел в машину и завел мотор. Двигатель со скрежетом заработал, и Вэйл подъехал вплотную к стоявшей в пяти футах машине. Выключив зажигание, он достал оттуда ключи, вернулся к стальной плите и отгреб руками землю. Плита была площадью два фута, с замочной скважиной посередине, и цветом и фактурой походила на ту, что едва не раздавила его на заводе. Заднее колесо «паккарда» стояло прямо над замочной скважиной, и машину пришлось сдвинуть, чтобы получить доступ к ящику, такому же как в прачечной. Вэйл посветил в крохотное отверстие, посередине которого был штырек, вставил в скважину последний ключ, повернул и поднял крышку. Ящик был набит деньгами в банковской упаковке.

Вспомнив насмешливое предложение Колкрика оставить деньги себе, если сможет их найти, Вэйл усмехнулся: «Ладно, Дон, если ты настаиваешь». Открыл чемоданы и с наслаждением погрузил руки в плотные, прохладные пачки стодолларовых купюр.


Глава тридцать пятая


Хотя солнце еще не взошло, Тай Делсон не стала включать свет в своем кабинете. Она подошла к окну и до отказа подняла фрамугу. Утренняя прохлада приятно освежила лицо. Она достала из сумочки сигарету и закурила. При вспышке пламени Тай с удивлением увидела Вэйла, сидевшего у задней стены.

— Стив, ты напугал меня!

— Извини, — сказал он с нарочитой небрежностью.

— Что ты здесь делаешь?

Вэйл встал и аккуратно положил на стол ключ от наручников.

Тай спокойно затянулась сигаретой и несколько секунд разглядывала Вэйла. Тот был мрачен, не оставляя сомнений в цели своего визита. Она напряженно улыбнулась.

— Я не думала, что смогу обмануть тебя, во всяком случае надолго. Вынудив убить Радека, я сожалела, что не извинилась перед тобой. Хотя убийство такого, как он, вряд ли может кого-то огорчить. — Тай снова затянулась сигаретой, и из горла у нее вырвался легкий всхлип, показавший, что она не так спокойна, как хочет казаться. — Когда ты все понял?

— Я не понимал, пока не нашел ключ, спрятанный в батарее. Из десятка возможностей там оказаться смысл имела только одна. Мысленно перебрав все мелкие нелогичности, я сложил их в четкую картину.

— И что же это?

— Обыскивая квартиру Бертока, мы с Кэт нашли документы в ванной из-за отпечатков пальцев на туалетном шкафчике. Сначала я грешил на некомпетентность криминалистов, но потом поработал с ними и понял, что они не пропустили бы этих улик. О повторном обыске знали всего несколько человек, в том числе и ты. Ты даже не позволила нам отправиться туда ночью, сославшись на малоубедительные основания, и получила достаточно времени, чтобы поехать и подложить улики. Тогда Берток и его ключи были у нас в руках, так что войти в квартиру не представлялось проблемой. Потом ты позвонила по его телефону, подкинув версию самоубийства. Эта нить была слишком уж ученической. И снова ты, одна из немногих, знала о самописце. С самого начала существовали указания на утечку информации. Сперва я думал, что «Пентад» пытается создать эту иллюзию. Еще с десяток вещей оставались непонятными, пока я не нашел этот ключ. Он был необходим, поскольку тебе требовалось быть прикованной, посылая мне это видео, но следовало освободиться, чтобы спровоцировать Радека на мое убийство. А затем снова пристегнуть себя и спрятать ключ, пока я взламывал дверь. Ключ должен был находиться у тебя под рукой — например, на случай пожара или нашей с ним смерти.

— Кажется, ты действительно все понял. Но наверное, задавался вопросом, почему я пошла на это.

— Основных мотивов не так уж много: первым делом на ум приходят деньги или любовь.

— Я не любила Радека, если тебе это интересно. А деньги находятся на автомобильном кладбище, рядом с домом, где вы нашли Бертока. Под старой машиной. Будь это моим мотивом, стала бы я посвящать тебя? По сути дела, я позволила тебе их найти: когда ты пытался открыть наручники, я сказала тебе про кольцо Радека с ключами, чтобы направить тебя к деньгам. В конце концов ты должен был это понять. Я даже сунула фальшивые водительские права Радека в его машину, где ты наверняка бы их нашел. Они привели бы тебя ко всему. Ты их обнаружил?

— Если дело не в Радеке и не в деньгах, то в чем же?

— В твоем расследовании всплывало имя Майкл Вэшон?

Вэйл ненадолго задумался.

— Заключенный, в убийстве которого подозревали Солтона?

— Его убил кто-то из них — Солтон или Радек. Мы с Майклом любили друг друга. Я только начала работать в федеральной прокуратуре, когда он попал в тюрьму за продажу конфиденциальных сведений о делах фирмы. Он занимался этим недолго, за два года до того как мы познакомились, и уже забыл об этом. Главным действующим лицом был не он, а его близкий друг, человек по фамилии Данцигер. Поскольку дела велись от имени Майкла, обвинить его было легче. Ему предложили сделку, чтобы он дал показания против Данцигера, но Майкл был верным другом и пошел в тюрьму. Пойми меня правильно. Майкл увидел возможность получить легкие деньги и нарушил закон, но закоренелым преступником не был. Его отправили в Марионскую тюрьму на три года, надеясь, что это заведение развяжет ему язык. К сожалению, не развязало.

— Что его объединяло с Радеком и Солтоном?

Тай снова затянулась сигаретой.

— Радек и его компания возглавляли тюремную иерархию и тут же стали выяснять, какую пользу можно получить от Майкла. Поглумились над ним и обещали пустить по рукам, если он не предложит лучшего варианта. С момента продажи сведений до ареста Майкла прошло два с лишним года. Он был компьютерным гением и устроился в компанию «Инвесткомп». Там готовили программное обеспечение для инвесторов. Я не сильна в технических подробностях, но Майкл проверял готовый продукт, то есть искал в нем дефекты. Когда инвестор выводил акцию на монитор, программа показывала график ее движения. Более того, она выводила на экран зеленую стрелку, указывающую время покупать, и красную, указывающую время продавать. Майкл нашел в этой программе изъян, благодаря которому появление красных стрелок можно было задерживать на несколько часов. Для его исправления пришлось бы менять весь код, но поскольку это никак не влияло на работу программы для инвесторов, он никому ничего не сказал. Даже забыл о нем, пока Радек ему не пригрозил. Ради собственного спасения он сообщил Радеку, что если они задержат красную стрелку часа на два и сыграют на понижение, то получат деньги.

— Дай мне сообразить. Им был нужен кто-то на воле, чтобы продавать и покупать акции, и Майкл уговорил тебя заняться этим.

— Он оставил в системе «Инвесткомпа» «черный ход» — надеюсь, ты знаешь, что это такое.

— Способ обойти службу безопасности.

— Совершенно верно. Сперва я отказалась, поскольку была заместителем федерального прокурора. Поэтому о наших отношениях мы никому не говорили. Но его положение в тюрьме с каждым днем становилось все более ужасным, и я сдалась: мы начали играть на понижение. Больших денег это не приносило — тысячи по две с каждой операции, — но достаточно, чтобы Майкла оставили в покое. До условно-досрочного освобождения ему оставалось меньше года.

— Почему же его убили, если он был для них источником обогащения?

— Не знаю: то ли обнаружили в «Инвесткомпе» утечку информации, то ли было обычное обновление программы, но дефект нашли. И Майкл утратил возможность входить в эту программу. Он сказал, что Радек взбесился, узнав об этом. Это был наш последний разговор.

— И тогда его убили, — произнес Вэйл.

— Да. Разумеется, я не могла об этом узнать, моей фамилии в тюремных документах не было. Дня через два после нашего последнего свидания позвонил Радек. Говорил он уклончиво, но как с подружкой: мол, скоро выйдет и с нетерпением ждет нашей встречи. Я разозлилась, но сохранила самообладание и попросила передать Майклу, чтобы он со мной связался. Напоследок Радек сказал: «Между прочим, Майкла сегодня забили насмерть» — и положил трубку. Вот так.

— Значит, Радек вышел на волю и ты была готовой сообщницей для вымогательств. С нужными связями. И не могла отказаться, иначе он выдал бы твое участие в мошенничестве с «Инвесткомпом».

— Совершенно верно, но все было не так просто. Впервые я узнала о его плане, когда месяца два спустя проснулась среди ночи и Радек стоял в моей спальне. Он представился и набросился на меня. И не просто принудил к сексу. Он делал это как в тюрьме: начав с побоев, а кончив… предоставлю это твоему воображению. Потом закурил сигарету и заговорил так, будто я его подружка. Тогда-то он изложил свой план вымогательства и мою роль во всем этом. Должно быть, вид у меня был изумленный, потому что он влепил мне такую пощечину, что я едва не потеряла сознание. Об убийстве людей он не упоминал. Но это был его образ действий. Его план не выглядел таким жестоким, каким оказался потом.

— Наверно, он выбирал жертвы среди журналистов, критикующих ФБР.

— Не считая Артура Веллингтона. — На глаза Тай навернулись слезы. — Вероятно, он счел, что недостаточно унизил меня насилием, и велел выбрать третью жертву. Сказал, чтобы я была виновна, как и все остальные, но на самом деле хотел окончательно сломить мой характер. И я предложила ему убить Веллингтона. Я знала, что он защищал Радека по делу о грабежах броневиков. Сперва Радек возражал, но я заметила, что если его заподозрят в вымогательствах, для него это будет превосходной защитой. С какой стати ему убивать человека, спасшего его от пожизненного заключения? Тогда я хотела смерти Веллингтона именно по этой причине. Благодаря ему Радек вышел на свободу и получил возможность убивать и насиловать.

— И это ты назвала им фамилию Берток?

По щекам Тай заструились слезы. Она задрожала и несколько секунд не могла говорить.

— Им требовался агент с сомнительной репутацией, иначе бы в Бюро сразу поняли, что он не вор и его похитили. И тогда выдали бы прессе всю историю вымогательства и убийств, чтобы заручиться поддержкой общественности в спасении агента. Радек не получил бы больше ни гроша. Клянусь, Стив, его должны были похитить люди в масках и удерживать до получения пяти миллионов. Если бы я знала, что его убьют, то сразу бы во всем призналась, несмотря на последствия. Понимаю, это звучит лицемерно, потому что убивали и других, но каким бы неприятным ни был Стэн, смерти он не заслуживал.

— И ты назвала Радеку оперативную фамилию Пандерена, чтобы он мог купить новый ствол к «глоку».

— Как я показывала тебе, она была в компьютере.

— А убийство Дэна Уэста? В записанном на пленку разговоре убийца говорит как агент.

— Это был Солтон. Мы предполагали, что у агента будет микрофон, и хотели, чтобы убийца говорил, как Стэн. Диалог разработали заранее с моей помощью.

— А машина Радека с «огнеметом» в багажнике? Откуда вы знали, что мы ее найдем?

Тай горько усмехнулась:

— Если тебя это как-то утешит, ты сводил Радека с ума. Он и так был параноиком, но после того как ты выжил в туннеле, постоянно боялся, что ты его найдешь. Это была его идея, чтобы я поехала к тебе в отель и соблазнила. Когда ничего не вышло, стало еще хуже. Ты убил Солтона, и Радек перенес на тебя всю свою ненависть к ФБР. Он знал, что является самым уязвимым в группе из-за нью-гэмпишрского прошлого. Поэтому они установили «огнемет» в машине Радека и поставили возле его дома, рассчитывая, что найдешь ее ты. А поскольку ты все время избегал опасности, он снабжал каждую ловушку следом, ведущим к очередной. Ты не сгорел возле машины, но Радек завлек тебя в здание, где собирался убить.

— А ночь, когда ты звонила мне в номер Кэт?

— Радек хотел, чтобы я заманила тебя к себе. Но ты на это не клюнул, и он решил застрелить тебя на киноранчо. А когда промахнулся, мы инсценировали мое похищение, дабы вернуть три миллиона долларов.

— И ты вынудила меня убить Радека.

— Стив, поверь, я не хотела причинить тебе зло.

— Наверно, когда Радек стрелял в меня через дверь, мне стоило слегка повременить, чтобы понять, как ты добра ко мне, — невозмутимо сказал Вэйл.

— После того как вы с Кэт убили остальных, нетрудно было догадаться, что я следующая. Радек не объяснял мне своих планов, но велел так вести себя на людях, будто я влюблена в тебя. Я знала, что, когда ты исчезнешь с тремя миллионами, тоже внезапно исчезну, и создастся впечатление, будто мы сбежали вместе. А если бы тебя нашли мертвым на заводе с той женщиной, то стали бы искать меня. При любом раскладе мне предстояло исчезнуть. Поэтому я постаралась убить его раньше. Знаешь, что такое джи-эйч-би?

— Жидкий экстази.

— Он вызывает эйфорию, но обладает и стероидным воздействием. Ты видел снаряжение для накачивания мышц. Радек постоянно принимал этот наркотик. Но если слегка увеличить дозу, человек попадет в ступор, если увеличить значительно — в кому. Два побочных эффекта — воинственность и паранойя — достигли у Радека пика. Я как-то довела его до бессознательного состояния, но убить не хватило духу, поэтому вынудила это сделать тебя. Когда мы вернули три миллиона, Радек отвез их на автокладбище и там спрятал. Потом мы выпили, чтобы это отпраздновать, и впервые занялись сексом по обоюдному согласию. Мне это требовалось, чтобы потом заявить об изнасиловании. Я добавила ему в вино ровно столько джи-эйч-би, чтобы он заснул. Как только он стал клевать носом, я послала тебе свое изображение. Увидев, что ты подходишь к отелю с ружьем, я разбудила Радека и сообщила о твоем приближении. Знала, что он будет дезориентирован, и поторопила его. Когда ручка начала поворачиваться, он совсем обезумел и открыл огонь. Я побежала в спальню, заклеила скотчем рот и глаза и снова пристегнула себя к батарее. Я никак не думала, что ты появишься один. Ждала группу спецназа. Но ошиблась.

— Откуда ты знала, что я тебя найду? Это же не были указания ГСО.

— Если бы ты не появился, я отправила бы тебе еще одно видео, или позвонила, или написала текст. Это всегда было проблемой — количество передаваемой тебе информации. Слишком много вызвало бы у тебя подозрение, слишком мало — не позволило найти указанный путь. — Тай прикурила от окурка новую сигарету. — Хочешь знать, что было самым приятным в подготовке его смерти?

С Тай Делсон произошла перемена — теперь она говорила механически, безо всяких эмоций. Признание в данном случае, видимо, не облегчало душу. Рассказ о своем соучастии приводил ее к какому-то жуткому пониманию, исключавшему эмоциональную защиту.

— И что же? — спросил Вэйл.

— Я наблюдала процесс планирования этих ужасных преступлений. Он вызывал у меня какое-то извращенное очарование. Ты должен признать, они были блестящими. Я увлеклась этим творческим процессом, иногда вносила предложения. Видимо, это что-то вроде стокгольмского синдрома. Как бы там ни было, Радек научил меня совершать нераскрываемые преступления — ну почти нераскрываемые. Надоумил, как подстроить его собственное убийство. Позволил в конце концов свести счеты.

— Значит, раз он мертв, а деньги возвращены, никто никогда о тебе не узнал бы, — сказал Вэйл.

— Таков был план. Я уходила из федеральной прокуратуры и покидала Калифорнию, а возможно, и страну. Изначально, когда я об этом объявила, у меня было намерение уехать как можно дальше от Радека. А вчера хотела уехать от себя, но это невыполнимо. Тот факт, что после смерти Радека я, единственная из преступников, осталась в живых, не дает мне покоя. Чувство вины нарастает. Я не могу есть, не могу спать. Вот почему появилась здесь так рано. Я истерзалась.

Она кивнула на стену, где утреннее солнце осветило взятое в рамку высказывание Мартина Лютера.

— «Всякая ложь, подкрепленная семикратно, начинает походить на правду», — прочла вслух Тай. — Он определенно знал, что говорит. Странно, верно? Я повесила эту надпись в первый день своей работы для предостережения лгунам, и сама стала ее пленницей.

— Может, пора ее снять?

— Если бы это было так просто… Наверно, ты не позволишь мне сдаться?

Она прикурила третью сигарету от той, что испепелила четырьмя долгими затяжками.

— Кажется, ты собиралась бросить курить.

Тай почувствовала в этом тривиальном замечании нечто гуманное и устало улыбнулась ему.

— Это последняя. Обещаю, что брошу… навсегда.

Он поглядел ей в глаза. В них исчезла нервозность, которую он замечал со дня знакомства, и появилась некая решительность. И Вэйл понял, что она имела в виду.

К ее удивлению, он поднялся и направился к выходу.

— Ты забыла? Я больше не агент ФБР.

Когда он открыл дверь, Тай сказала:

— Я только и делаю, что пытаюсь тебя поблагодарить.

Закрывая дверь, он не смог оглянуться.

Когда Вэйл вышел из лифта в вестибюле, ему пришлось пройти мимо охранника, который взволнованно кричал в трубку:

— Немедленно пришлите «Скорую помощь» к федеральному зданию! Кто-то выпал из окна шестого этажа! Быстрее!


Глава тридцать шестая


Входя в федеральное здание, Кэт услышала вдали сирены. Она глотнула кофе и пошла к лифтам, охваченная мыслями о Вэйле. Как можно восхищаться человеком и вместе с тем его недолюбливать? Очень хорошо, что между ними ничего не сложилось. «Непримиримые различия» — так, кажется, заявила ее мать на бракоразводном процессе? Она всегда говорила: «Дай мужчине немного времени, и он покажет свое истинное лицо».

Двери лифта стали закрываться, и в них протиснулся Дон Колкрик. Оба почувствовали себя неловко.

— Доброе утро, — первой нарушила молчание Кэт.

— Доброе. У меня есть несколько идей, которые я хочу обсудить с вами. Выяснить, можем ли мы, — он оглядел других пассажиров, среди которых не оказалось сотрудников ФБР, — найти эти вещи.

— У меня в кабинете уютно и тихо.

— Сейчас удобное время?

Кэт понимала, что он вовсе не стремится уладить их служебные взаимоотношения. Она и прежде слышала этот примирительный тон. Скорее всего никаких идей нет и в помине или он в них не уверен и хочет ее помощи.

— Удобнее и быть не может.

В отделении, казалось, царило приподнятое настроение, хотя и агентов, и вспомогательный персонал ждал впереди долгий день. Кэт полагала, что, коли все члены «Пентад» мертвы, поиски денег станут гораздо менее напряженными. Это ведь не преследование убийц, когда дорога каждая минута. Она попыталась вставить ключ в замок своего кабинета, но безуспешно.

— Дон, вы не поручали выселить меня вчера вечером? — Она наклонилась к скважине. — Там что-то есть.

Колкрик пригляделся и заявил:

— Кто-то повозился с вашим замком. Я вызову Демика.

Через пять минут Том Демик, поработав отмычкой, сообщил:

— Похоже, кто-то заклеил его суперклеем.

— Тогда как же нам войти?

— Я схожу за инструментами. Придется разобрать стену.

Возвратившись, Демик сорвал ломиком металлическую рамку вокруг двери, снял фибролитовые панели и выбил молотком опоры. Дверь повалилась в комнату вместе с коробкой.

— Господи Боже! — произнес Демик, заглянув в кабинет.

Остальные подошли ближе, чтобы посмотреть в чем дело. На полу была копия Портсмутской военно-морской тюрьмы высотой три фута, сложенная из стодолларовых купюр в банковской упаковке. Круглые башни были сделаны из развернутых веером пачек и перехвачены резиновыми лентами. Там, где требовались поддерживающие углы, пачки перемежались друг с другом, как тасуемые карты. Кэт обратила внимание, что уложены они уступами, словно кирпичи. Все молча обошли строение, стараясь не разрушить. Наконец Колкрик сказал:

— Вызовите кого-нибудь из бухгалтерии.

Вошли четыре человека, отреагировав так же, как и все остальные. И только старший бухгалтер, обнаруживший исчезновение денег, спросил, ни к кому не обращаясь:

— Сколько здесь должно быть?

— Три миллиона, — пожал плечами Колкрик. — Без малого.

Бухгалтер снова обошел строение и сказал:

— По-моему, тут около пяти миллионов.

— Этого не может быть, — возразил Колкрик.

— Существует только один способ проверить. Мы начнем их считать.

— Подождите минутку, — остановил его Демик. — Мне нужно сделать несколько снимков.

Кэт не верилось, что Вэйл нашел эти деньги. Притом так же анонимно, как пресек ограбление банка. Демик достал сотовый телефон и двинулся вокруг строения, фотографируя.

«Почему Вэйл построил похожую на замок тюрьму? — думала Кэт. — Не метафора ли это: кража денег оканчивается тюрьмой — или: деньги — это тюрьма?» Потом заметила однодолларовую кредитку, сложенную в форме женской фигуры. Платье было длиной до пола, руки изящно раскинуты в стороны, левая ладонь повернута вверх. Не хотел ли Вэйл сказать, что карьера лишила ее свободы? Как бы то ни было, его эффектное отсутствие свидетельствовало, что Вэйл не примет предложения директора вернуться в ФБР.

Колкрик пристально наблюдал за бухгалтерами и, поняв, что счет у них пошел на четвертый миллион долларов, заявил:

— Здесь никак не может быть больше трех миллионов.

Тут Кэт заметила, что ее компьютер включен, хотя никогда не оставляла его работающим. Подвигала мышь, экран осветился, и появилось сообщение. Она прочла его вслух:

— «Какая разница между пеплом двухсот пачек стодолларовых купюр и двухсот пачек однодолларовых?»

Подумав над этой загадкой, старший бухгалтер ответил:

— Значит, сгорело не два миллиона, а всего двадцать тысяч.

— Конечно, — подтвердила Кэт. — Радек знал, что мы подвергнем анализу пепел, но не сможем определить разницу между однодолларовыми и стодолларовыми купюрами. Тот же вес бумаги, то же количество краски. Он просто положил сверху сотенные пачки, чтобы нас одурачить.

Внизу страницы была ссылка на оригами из долларовых купюр. Кэт щелкнула по ней, и экран заполнила фотография, озаглавленная «Безликая женщина». На изображении была долларовая купюра, сложенная так же, как у парапета замка. На месте лица находилась одна из пустот на банкноте.

Кэт осторожно подняла с пола сложенную купюру и увидела, что несколько карандашных штрихов создают изящные женские черты. Она понимала, что это всего лишь игра воображения, но улавливала сходство с собой. Даже на месте шрама было легкое серое пятнышко.


Эпилог


Стив Вэйл работал над новой скульптурой, не замечая, что кто-то стучит в его квартиру. Близились сумерки, и августовский свет мерк под напором тучи, надвигавшейся с озера Мичиган. Вновь подул северо-восточный ветер, и стало холодно. Стук повторился. Вэйл счел его необычным — пожалуй, слишком деликатным. Прикрыв фигуру, он достал из холодильника бутылку пива, но не успел подойти к двери, как вновь послышался мягкий стук. «Явно не мужчина», — решил он.

Вэйл открыл дверь и увидел Кэт Бэннон в черном платье.

— Привет, — смущенно улыбнулась она.

— Привет.

— Не беспокойся, я здесь не как служащая ФБР. Просто наведалась.

Он отступил в сторону.

— Тогда можешь войти и изложить свое дело.

— Я не по делу. Найдется еще одна? — указала она на пиво в его руке.

Вэйл достал бутылку и протянул ей.

— Без стакана?

— Если мне не понравится твое сообщение, ты можешь его унести.

— Давай стакан. Тебе непременно понравится.

— Так я потеряю еще больше стаканов.

Но он все-таки выполнил ее просьбу.

— Думаю, ты знаешь о Тай Делсон.

— Слышал.

— Очевидно, она курила в своем кабинете у открытого окна, пошатнулась и выпала. Я ходила на заупокойную службу. Это было очень печально после всего, что ей пришлось пережить.

— Возможно, мы не знаем даже половины этого.

У Кэт вновь возникло подозрение, что Вэйлу открыто многое, не известное больше никому.

— Кстати, ты слышал, что мы вернули те пять миллионов?

— Без дураков?

Кэт улыбнулась:

— Да, без дураков. Колкрик, естественно, пытался запудрить директору мозги. Его руководство и все такое прочее.

— Почему ты так уверена, что он тут ни при чем?

— Терпеть не могу получать признания. Я его получила. Больше говорить об этом не стану, — сказала Кэт. — И не буду благодарить тебя за то, что ты сделал.

— Спасибо.

— Кстати, Пандерена оправдали. То есть сняли подозрения, что он был членом «Пентад».

— Вы наконец избавились от него?

Кэт покачала головой:

— Он подает в суд за противоправный арест. Видимо, будет работать у нас до пенсии.

— Справедливо.

— И директор выдвинул два требования. Первое касается его заместителя Колкрика. Ласкер объяснил Дону, что тому пора в отставку. И он уходит первого числа. От имени всего ФБР спасибо. Второе — он поручил мне добиться от тебя ответа. Хочет, чтобы ты работал у нас. Как уже говорил, где захочешь. Ты сможешь разъезжать по стране, выбирая дела.

— Я думал, ты здесь не от имени Бюро.

— Я могла бы переговорить с тобой по телефону.

— Передай директору мою благодарность. Но ведь кто-то займет место Колкрика.

— Эту должность предложили мне.

— Для меня это должно стать побудительным мотивом?

Кэт засмеялась:

— Не беспокойся, я отказалась. Я совсем не для этого становилась агентом. Кто знает — может, мы еще поработаем вместе.

— Кэт, в этот раз я не был в штате, и меня выперли меньше чем через неделю.

— Вот именно, меньше чем через неделю, а ты довел дело до конца.

— Я сделал это не в одиночку. Полагаю, у тебя есть подтверждающий это девятимиллиметровый шрам, — возразил Вэйл. — Мне нравится эта работа, но приходится многим жертвовать. Поблагодари директора от моего имени, но я отказываюсь.

— Вижу, ты покрасил стены, — огляделась Кэт. — Ты работаешь?

— Конечно. На жизнь хватает.

Она посмотрела на стол со скульптурами:

— Находишь время и для этого.

— Кто-то должен создавать дилетантам дурную славу.

— Можно, я взгляну?

— Лучше не надо.

Кэт, заметив, что он отвел взгляд, обратила внимание на глиняную статуэтку под покрывалом. Судя по всему, у нее была голова и, возможно, лицо.

— Извини… — Она подошла к столу и подняла покрывало. Это была обнаженная женская фигура с тщательно вылепленными деталями. И у нее было лицо Кэт, точно схваченное, без воображаемого совершенства, но с изящной верностью. Впервые после ранения она ничего не имела против шрама на щеке. Вэйлу удалось сделать ее лицо красивым, даже, как он однажды сказал ей, аристократичным. Она резко повернулась к нему, пытаясь сдержать слезы.

— Я думала, ты не умеешь лепить лица.

— Раньше они не были так важны, — мягко произнес Вэйл.

— Что-то подсказывает мне, что я смогу склонить тебя к компромиссу. — Кэт поставила пиво и, крепко поцеловав его в щеку, стала расстегивать платье. — Ну, каменщик, давай поглядим, правильно ли ты вылепил все остальное.


notes


Примечания


1


ГСО — глобальная система ориентирования. — Здесь и далее примеч. пер.


2


Создано в 1908 г.


3


Местечко в штате Айдахо, где группа спецназа ФБР проводила операцию, в результате которой были застрелены женщина с грудным ребенком и подросток.


4


Город в штате Техас, где ФБР в 1993 г. проводило операцию против секты «Ветвь Давидова», во время которой погибло 86 сектантов, в том числе 17 детей.


5


Адрес Белого дома в Вашингтоне.


6


«Щенята» — чикагская бейсбольная команда; «Ловкачи» — лос-анджелесская.


7


Так пресса прозвала террориста, рассылавшего в бандеролях и письмах бомбы.


8


Выключение органов чувств.


9


Бюро по контролю за продажей алкоголя, табачных изделий и огнестрельного оружия при министерстве юстиции США.


10


Кастер, Джордж Армстронг (1839–1876) — бригадный генерал, во время Гражданской войны в США командовал добровольцами.


11


Река в штате Монтана, где в 1876 г. произошло сражение между кавалеристами генерала Кастера и объединенными силами нескольких индейских племен. Отряд Кастера преследовал группу индейцев и был полностью уничтожен.


12


Маисовая лепешка с начинкой.


13


Отлично (исп.).