Инсургент Николай Романов Избранник #2Боевая фантастика Если ты претендуешь на трон Росской империи, но тебе рано выходить на политическую арену, будь готов прятаться от своих врагов. А если у тебя похищают любимую женщину и пытаются шантажировать возможной ее гибелью, будь готов возглавить отряд десантников, вступить в схватку с пиратским космическим кораблем и взять его на абордаж. Но если тебя при этом зовут Остромир Приданников и ты, будучи «росомахой», призван изменить судьбу Галактики, то тебе придется совершить кое-что, недоступное обычным людям… Николай Романов Инсургент Тем, кто нас любит… несмотря ни на что… Когда незнающий избранник Свой путь во мгле пустой найдет, Дотоле незабвенный странник В страну забвения уйдет.      О.Приданников Бывают в жизни каждого моменты, Когда одна дорога - в инсургенты.      О.Приданников Пролог Тим Бедросо, Вершитель Великого Мерканского Ордена, пребывал в довольно скверном душевном состоянии. И дело было вовсе не в том, что Белинда Свит, третья жена Вершителя, кажется, нашла себе нового ухажера… В конце концов проучить мокрохвостую сучку - много труда не потребуется! Ишь, Сладкая[1] нашлась! Сладкая моя! Сегодня ты сладкая от шоколада и парфюмерии, а завтра - от свежепролитой крови. Твоей, между прочим, крови… Нет, скверное душевное состояние Вершителя объяснялось совсем другим. На границе рукава Персея и межрукавного пространства, в районе звезды, в систему которой входит планета Истмейн, разведка обнаружила увеличение активности новобагдадского флота. Какого дьявола понадобилось возле Истмейна халифу Усману Одиннадцатому, пока было не понятно - то ли муслимы готовились к реальному пограничному конфликту, то ли просто проверяли, как организована защита сектора. Слава Святому Рону, мерканские разведчики не проспали эту возню, и пару дней назад возле Истмейна появились несколько фрегатов военно-морских сил Ордена, переброшенные из других секторов, ограничив своим присутствием неведомые аппетиты муслимов. Но было бы неплохо прибавить к мерканским фрегатам и парочку росских кораблей. Тогда бы Усман сразу сделался поосторожнее, не надеясь на своего Аллаха. Но что- то император Владислав Второй в последнее время стал себя вести подобно трусливому зайцу. Понятное дело, внутри Росской Империи у него противников не меньше -а пожалуй, и побольше, - чем сторонников. И то, что откинул копыта Владиславов наследник, весьма неплохо, ибо еще больше привяжет Империю к Ордену. Прямо скажем, вовремя отправился к праотцам цесаревич Константин, очень вовремя. Слава Святому Рону, болезнь эта, прогерия, оказалась как нельзя кстати. Ибо чем дольше просидит на императорском троне Владислав, тем больше пользы будет Великому Мерканскому Ордену. Ей-ей, кабы этой прогерии не существовало, ее воистину следовало бы придумать - по крайней мере, хотя бы в отношении цесаревича… Слева от стола, за которым сидел Бедросо, вспыхнула видеоформа Джастина Грина. - Вершитель! К вам с визитом Кен Милтон. Бедросо очнулся от размышлений: - Просите, обращенный! Секретарь кивнул. Видеоформа исчезла, а Бедросо встал из-за стола, снял с левого рукава кителя пылинку и шагнул в сторону двери. Конечно, по этикету он вовсе не обязан был встречать Милтона на ногах, но ведь сейчас не торжественное мероприятие во Дворце приемов, а встреча, носящая совершенно деловой характер. Тут они - не руководитель и подчиненный, а два соратника. Тем более что оба являются членами СиОрг. То есть представителями самой что ни на есть высшей элиты… Дверь дематериализовалась, и Милтон стремительно шагнул в кабинет. - Слава Святому Рону, Вершитель! - Слава, слава, Капитан! Между своими можно было обойтись и без излишнего пафоса. Старик Хаббард переживет, где бы он сейчас ни находился… - Проходите, Кен! Бедросо материализовал стол для деловых бесед и пару низких кресел, и двое адептов уселись друг напротив друга. - Что вас привело ко мне, Кен, во внеурочное время? Было, конечно, и самому распоследнему глупцу понятно, что Капитан Офиса Добрых Дел явился к главе государства не чаю попить. Но ведь с чего-то надо начинать беседу. Не говорить же Милтону: «Капитан, не могли бы вы проверить, перед кем в последнее время раздвигает ноги моя третья жена?» - Интересы государственной безопасности, Вершитель. А то бы он сказал главе Ордена что-либо иное!… - Дело в том, Вершитель, что мы получили от нашей агентуры с Нового Санкт-Петербурга чрезвычайно важную информацию. Бедросо стиснул зубы, чтобы не вздрогнуть. И вновь снял с рукава кителя пылинку, на сей раз несуществующую. Стоило только подумать о Владиславе, и вот тебе!… Мысли облекаются в материю! Вернее, в информацию… - Если о смерти цесаревича Константина, то мне уже доложили… - Тим Бедросо откашлялся: в голос проникла предательская хриплость. - Это, бесспорно, важное известие, но я не вижу в случившемся ничего страшного. Милтон кивнул: ему как государственному чиновнику были прекрасно понятны все плюсы и минусы безвременной смерти росского наследника. Плюсов, разумеется, было больше… Однако мрачное лицо Капитана и не подумало проясниться, и Вершитель вдруг понял, что сейчас прозвучит совсем другая, более неприятная новость. - Дело в том, Вершитель, что у императора Владислава Второго обнаружился еще один наследник. Бедросо снова сумел не вздрогнуть. И снял с рукава очередную несуществующую пылинку. Ему показалось, что все сегодняшнее утро он ждал именно этой новости. Ксену тебя побери, Милтон, да что же ты все кота за хвост тянешь! Давай же быстрей! - Тут я должен напомнить вам, - продолжал Капитан, - о событиях уже немалой давности. - Он потер ладони друг о друга, будто ему стало холодно. - Более пятнадцати лет назад Его величество росский император закрутил любовь с очередной фавориткой, Еленой, дочкой графа Ивана Шувалова, и от связи этой девица забеременела ребенком мужского пола. Владислав, которому не удалось заставить Елену избавиться от плода, попросил кое-кого из работников своих спецслужб устроить непослушнице несчастный случай. Но тут, к сожалению, в дело вмешались люди, находящиеся в оппозиции к императору, те, кто всячески выступал против ориентации Владислава Второго на Великий Мерканский Орден. В результате императору подсунули обманом труп другой, совершенно посторонней женщины, а графиню Шувалову тайно выдали замуж за одного из простых военных и отправили на Периферию, спрятав от глаз императора и его сторонников. В должное время ребенок родился, и сторонникам Владислава только через пять лет удалось обнаружить, где его прячут. Бедросо вспомнил эту историю. Действительно, что-то этакое случилось. Но ведь, помнится, тогда было решено принять определенные меры… - Разве бастарда не уничтожили? Там же, мне кажется, кто-то из адептов Святого Рона принимал участие. - Да, наши сторонники в окружении росского императора обратились к нам за помощью. И Офис Добрых Дел участвовал в этом предприятии, поскольку капитан капера, осуществившего нападение на планету, где прятали ублюдка, был мерканским агентом. Вершитель сдержанно кивнул: ему было прекрасно известно, что большинство капитанов пиратских каперов нейтральны не больше, чем руководители государственных разведок. - К сожалению, - продолжал Милтон, - самого бастарда наши люди захватить не сумели. Мамаша его, графиня Елена Шувалова, оказалась крепче, чем думали. Да и те, кто нам противостоял, очень быстро отреагировали на угрозу, поскольку имели неподалеку боевое подразделение флота. Каперу пришлось убраться с планеты без щенка. Посчитали тогда, что бастард при захвате периферийного мира погиб. - Милтон снова потер ладони. - Однако вот теперь выяснилось, что его спасли «росомахи». Они же и воспитали ублюдка. - Подождите-ка, Капитан, - прервал Бедросо. - Мамашу-то, мне помнится, захватили? - Захватили, Вершитель. - И где она сейчас. Капитан Офиса Добрых Дел виновато развел руками: - К сожалению, следы женщины потерялись. Но мы немедленно займемся ее поисками, Вершитель! Разрешите идти? - Подождите! - Бедросо встал и, заложив руки за спину, прошелся по кабинету. - Он ведь уже взрослый, щенок этот, верно? - Да, Вершитель! - Рядом со всяким взрослым мужчиной как правило имеется женщина. - Бедросо вперил в Капитана многозначительный взгляд. - Важная для него женщина. Графиня Елена Шувалова - это хорошо, ее обязательно надо разыскать. Но вполне возможно, у бастарда есть симпатия, и ею тоже необходимо без промедления заняться. Тот, кто контролирует близких ему женщин, в каком-то смысле контролирует и самого бастарда. А контролировать его нам очень и очень нужно. Вам ясно, мой друг? Руководитель Офиса Добрых Дел кивнул. Разумеется, ему было ясно, что бастард, которого могут поддержать высокопоставленные оппозиционеры, является реальной угрозой росскому императору. А человек, являющийся угрозой императору является реальной угрозой и интересам Великого Мерканского Ордена. - Я понимаю, Вершитель! Бедросо снова сел за стол: - А раз понимаете, постарайтесь, чтобы то, что произошло при нападении капера на Медвежий Брод, больше не повторилось. Милтон распахнул глаза - оказывается Вершитель помнил даже имя планеты, на которой родился бастард! - но больше ничем своего удивления не выказал. - Для того чтобы контролировать бастарда, годятся любые меры. Этот молодой человек может принести нашей родине очень большой вред. - Бедросо поднял кверху указательный палец правой руки. - И мне бы очень хотелось, чтобы на сей раз не было никаких проколов. - Слушаюсь, Вершитель! - Милтон вскочил из кресла. - И вот еще что… Где сейчас капитан капера, не сумевший тогда захватить бастарда? - Мы найдем его, Вершитель! - Да, дорогой мой, уж вы его найдите. Думаю, он непременно пожелает исправить свою ошибку. В решении возникшей проблемы нам понадобятся очень рисковые люди. - Вершитель снова встал и прошелся по кабинету. - А если капитану не удастся исправить ошибку, он должен быть наказан. Всенепременно и примерно наказан. И капитаны других каперов должны будут знать, за что наказан их коллега. Часть первая - Игра в прятки Глава первая В очередное утро «отдыха» на курортной планете Осетр проснулся в безграничной тоске. Мир сегодня, как вчера, позавчера и неделю назад, оказался привычно светлым и голубым, но Осетру он был ни капельки не мил. Потому что рядом по-прежнему не было Яны. Жизнь будто разломилась. До разлома были встреча и совместные прогулки, полет в Каламберск и «Ламбахская симфония» Моцарта. И все-все-все остальное… После разлома осталась только глухая, безысходная, оглушающая тоска. Тоска была тем беспросветнее, чем больше Осетр понимал, что теперь он принадлежит себе не до конца. Он теперь не просто «росомаха», приученный рассчитывать, в первую очередь, на себя и только на себя. Нет, теперь за ним стояли люди - в малом количестве знакомые и в огромном числе совершенно незнакомые, - на кого вполне можно было рассчитывать в тяжелой ситуации. Но и они отныне имели безграничное право рассчитывать на него, даже не зная об этом своем праве, и именно по сей причине он больше себе не принадлежал. Но люди без него пока могли, а он без Яны попросту не мог. Совершенно! Без Яны было - как без второго дыхания во время двадцатикилометрового кросса с полной выкладкой. И потому после завтрака он немедленно отправился к Деду. Нагло пролетел мимо опешившего капитана-секретаря, беспардонно ввалился в кабинет, нахально заявил с порога: - Всеволод Андреич, мне очень нужна Татьяна Чернятинская! Дед, как всегда, работал. В левом углу стола - видеоформа сетевого агента Артура Артузова, правее - видеопласт. - Почему мне нельзя с нею связаться? Осетр уже понимал, что ведет себя не по-«росомашьи» глупо, но остановиться было выше его сил. Дед поднял на него глаза, пару секунд пристально изучал лицо лейтенанта Приданникова. Потом отправил в небытие Артузова с видеопластом и сказал: - Присядь-ка, мальчик мой! Поговорим немного. Осетр угнездился в уголке знакомого дивана, нахохлился. Будто птица на веточке осенью… Дед вышел из-за стола и устроился рядом. Сел вполоборота, положил на плечо Осетра правую руку: - Вот что, Остромир… Ты пойми меня, пожалуйста, правильно… - Он говорил медленно, с паузами, совсем не так гладко, как при отдаче приказов. - У нас с тобой сейчас начался очень сложный период. Ты не должен светиться. У тебя слишком много врагов и слишком мало друзей. Ты понимаешь? Дед был близкий товарищ, старший брат, отец родной… - Понимаю, - сказал Осетр деревянным голосом, сдерживаясь, чтобы не сбросить с плеча руку полковника. - Но я хочу ее увидеть. Хоть на минуту. Всего один-единственный раз. Дед вздохнул. Встал с дивана. Прошелся по кабинету. И снова заговорил. Однако теперь его речь полилась беспрерывно и журчаще, как безудержный весенний ручеек. Это была речь не товарища, не брата, не отца родного, это была речь пропагандиста. Ты ведь себе не принадлежишь, лейтенант, давно пора бы уяснить это, гвардеец, на тебя надеются, и если вдруг с тобой что-то случится, то не просто люди потеряют надежду, но над Империей нависнет реальная угроза утраты государственности, неужели ты хочешь, чтобы росичи попали под пяту мерканских сайентологов, не думал, что ты настолько эгоистичен, а ведь тебя «росомахи» воспитали, а быть воспитанным «росомахами» сам знаешь, какое это везение… Ну, и так далее, и тому подобное. И как ни странно, эта речь полковника Засекина-Сонцева подействовала на лейтенанта Приданникова гораздо сильнее, чем «присядь-ка, мальчик мой!» отца родного. Наверное, такой язык «росомахам» более понятен - слишком много наставлений выслушивали они за время обучения, и наставления эти излагались далеко не отеческим тоном. Как бы то ни было, а после Дедовой речи Осетр справился с собой. Устыдился - вот ведь, приперся грузить командира подобными мелочами! И сказал: - Простите, Всеволод Андреевич! Я не должен был приходить к вам с такой ерундой! Дед снова сел и положил ему на плечо руку: - Да нет, как раз правильно, что ты ко мне пришел, сынок. Потому что это вовсе не ерунда, это настолько не ерунда, что иногда даже страшно становится. Но мы должны уметь с нею справляться. Иначе какие мы, к дьяволу, «росомахи»! Иначе какие мы с тобой гвардейцы! - Дед вернулся за стол. - А теперь свободны, лейтенант! У меня много работы! - Слушаюсь, господин полковник! - Осетр отдал честь и вылетел из кабинета. Покинув Деда, он спустился в свой номер, раздумывая по дороге: какой же он «росомаха»? И решил, что правильный. И даже больше чем «росомаха»! Вот вы покажите мне «росомаху», который смог бы раскрыть Полину, агента с едва ли не двадцатилетним стажем работы! Не сможете! И правильно не сможете, потому что у других гвардейцев нет возможностей, какие имеются у лейтенанта Приданникова! И пусть Дед думает, что мною можно беспрепятственно командовать. Только произнеси фразу «Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики»… Нет, ребята, ржавый болт вам в котловину! Я буду делать вид, что подчиняюсь вашим приказам, но поступать стану в своих интересах! Вот так-то! И никто из вас об этом даже не догадается! Я буду очень мудрый молодой человек, всей натурой подходящий к личине государственного деятеля. Я буду совсем не такой, каким я был на Крестах. Ибо мудрый молодой человек первым делом заподозрил бы неладное со всей этой поездкой на Дивноморье. Часто ли выпускники школы «росомах» получают в качестве поощрения отпуск на курортной планете? Впрочем, кому из других выпускников это известно? Мы верим своим учителям, и если капитан Дьяконов утверждает, что тебя ждет отпуск на Дивноморье, значит тебя ждет отпуск на Дивноморье, и не стоит забивать голову и душу сомнениями… Есть приказ, и надо его выполнять! Глава вторая А через час полковник сам вызвал к себе лейтенанта. И Осетр почувствовал, что его утренний разговор, кажется, сыграл свою роль. Похоже, встреча с Яной все же состоится. А потом он готов на все, что угодно… - Значит так, Остромир, - сказал Дед, когда Осетр вошел в кабинет. - Мы тут посоветовались немного и решили, что тебе нужно на время исчезнуть из поля зрения потенциальных врагов. Это будет самый лучший вектор развития событий. Ты согласен со мной? Осетр опешил, потому что только сейчас, в этот самый момент, понял сердцем, насколько опасно его положение. Умом-то он с самого начала понимал это, но, видимо, ум в подобных случаях слегка… как бы это сказать?… заторможен, что ли? Нет, скорее уж - неадекватно воспринимает реальность… Однако мудрый государственный деятель должен понимать происходящее как умом, так и сердцем. И потому мудрый государственный деятель должен быть с предложением полковника согласен. Дед ждал его реакции. - Что скажешь, мальчик мой? Он опять был отец родной, но теперь Осетру уже стало ясно, что Яны ему в ближайшее время не видать. - Полагаю, вы правы, Всеволод Андреевич! - сказал он, едва не скрипнув зубами. - Это хорошо, что ты так полагаешь. Это означает, что тебе не чужда мудрость… И получи-ка тогда срочное задание. Придумать подходящую легенду для себя и разработать план действий по собственной эвакуации с Дивноморья. Чтобы наши противники не могли тебя выследить… Ясно? - Так точно! Есть придумать подходящую легенду для себя и разработать план действий по собственной эвакуации с Дивноморья… С кем я должен согласовывать детали операции? Дед легонько усмехнулся: - А сам-то как думаешь? - Думаю, только с вами. - И правильно думаешь. - Полковник дружески похлопал лейтенанта по предплечью. - Жду тебя после обеда с конкретными предложениями. А теперь ступай! Последнее выражение, ворчливое и совсем не военное, говорило о том, насколько сейчас озабочен Дед. И лучше всего было думать, что озабочен полковник Засекин-Сонцев исключительно безопасностью лейтенанта Приданникова. Ибо другие озабоченности могли привести к дополнительным неприятностям. Хотя, казалось бы, что для молодого человека может быть неприятнее недоступности любимой девушки?… Однако теперь, после двух разговоров с Дедом, Осетр был уже не только молодой человек… Разработка легенды не потребовала от него много времени. Ясно, что надо сматываться туда, где разного рода соглядатаи будут более заметны, а он будет совершенно неприметен. Такой, как все вокруг… Лучше всего удрать на какой-нибудь периферийный мирок, в дальний гарнизон планетной обороны, отсидеться там под видом какого-нибудь заряжающего третьего класса, типа симпатичного и уверенного в себе, но недалекого и никому неинтересного среди таких же недалеких и неинтересных сотоварищей. Потом ему пришло в голову, что совсем неглупо было бы спрятаться на Крестах, но, покумекав некоторое время, он отмел эту мысль. На Крестах он уже был, там всегда имеется шанс нарваться на кого-нибудь из знакомых - на того же Макарыча или Маруську, чем черт не шутит! К тому же, государственный контроль над проживающими там людьми направлен именно в ту сторону, от которой сейчас надо бежать, как черт от ладана. Конечно, в планетном гарнизоне периферийного мира тоже присутствует государственный контроль, но там, по крайней мере, он не направлен против государственных преступников, а потому для оппозиционера менее опасен. И тут он по-настоящему, до последних печенок, понял, что Яна в течение какого-то времени будет для него абсолютно недоступна. И время сие может оказаться весьма немалым! Это понимание привело Осетра в бешенство. Оказывается, «росомахи» вовсе не всесильны. Оказывается, бывают ситуации в жизни, когда она, жизнь, оказывается сильнее тебя… Не то чтобы он не знал этого раньше - хорош бы был «росомаха», не усвоивший такой простой истины! - просто знание это жило в его памяти само по себе, не имея никакого отношения ни к нему, Осетру, ни к близким людям… Мда-а-а… Без Яны будет тяжело! Очень тяжело!! Да просто невыносимо!!! Это даже нет слов, как будет плохо без Яны! Но прав Дед - какие мы, к дьяволу, гвардейцы, если не справимся со своими личными проблемами, если не возьмем обычную животную страсть в ежовые рукавицы солдатского долга?… Конечно, решить конкретно, в каком именно мире предстоит скрываться, он не мог - сведенья о воинских гарнизонах периферийных планет закрыты, и до них через гражданский терминал Глобального Имперского Информатория не доберешься. Но это уже частности, которыми можно заняться на этапе конкретных действий, а действия наступят только после принципиального одобрения Дедом предлагаемой идеи… Пообедав в ресторане «Ласточкина гнезда», Осетр снова отправился на двенадцатый этаж, в номер тысяча двести двадцать девять. Дед как будто и не выбирался из-за своего стола. Все было на месте: видеопласт, сетевой Артузов, пристальные глаза, обращенные на подчиненного… Памятник, а не человек! Памятник воинскому долгу! - Ну, сынок… Присаживайся!… Что придумал? Выкладывай! Осетр присел на уже привычное место и рассказал о своем предложении. Дед слушал внимательно. Лицо его было совершенно бесстрастным, и было совершенно непонятно, как он относится к плану, придуманному лейтенантом Приданниковым. Но как только Осетр закончил, он сказал: - Ерунда! - и подкрепил приговор ударом ладони по крышке стола. Словно пригвоздил к позорному столбу… Осетр едва не поперхнулся. - Ерунда! - повторил Дед. - Все это было бы правильно, кабы речь шла не о тебе. Такого как ты нужно прятать как раз по-иному, не в захудалом периферийном мирке, а на планете, куда прилетают тысячи людей, так, чтобы всячески затруднить нашим противникам поиск, если они начнут разыскивать исчезнувшего фигуранта. Одно дело - отыскать парня, заявившегося на планету в компании из десяти человек, и совсем другое, если компания насчитывает десять тысяч прилетевших. Процесс такого поиска много сложнее, и он непременно станет нам известен. А кто предупрежден, тот вооружен - мы успеем перевезти тебя в другое место. И пусть начинают розыски заново!… Ты согласен со мной, сынок? Осетр задумался. Дед вполне мог устроить таким методом проверку подчиненному. Умеет «росомаха» отстаивать свое мнение или нет? Настойчив ли?… И наоборот - способен ли признавать собственные ошибки? Гибок ли умом?… Впрочем, вряд ли в такой ситуации Всеволод Андреич станет устраивать подобный экзамен, у него сейчас совсем другие заботы на душе, поважнее и посерьезнее. «Государственные проблемы» называются… Тут не до проверок гибкости и настойчивости! - По принципу «спрятать вещь на самом виду»? Там, где искать никому и на ум не придет? - Осетр покачал головой. - Но ведь в подобной обстановке и тому, кто возьмется искать, проще будет спрятаться. Разве не так? - Верно, - сказал Дед. - Но это в случае, если спрятавшие не знают, что кто-то намерен искать спрятанное. А ведь мы знаем. А потому любой… э-э-э… искатель привлечет к себе наше внимание. К тому же, у нас и у искателей несколько разные возможности… - Он снова шлепнул ладонью по столу. - Нет, думаю прятать тебя надо именно таким образом. Не то чтобы на самом виду, но в комнате, где до черта народу. И вот что я предлагаю… - Дед выбрался из-за стола и прошелся из угла в угол, снова задумавшись. - Дело в том, что тебе сейчас, кроме этой игры в прятки, необходимо восполнить пробелы в образовании. Сам понимаешь, миссия, к которой мы тебя готовим, потребует не только и не столько навыков «росомахи», но знания многих других областей человеческой деятельности. О которых мы с тобой сейчас даже не задумываемся. На Новой Москве есть очень подходящее со всех сторон местечко, школа имперского разведывательного управления. Дед, разумеется, опять был прав. Мозгогрузы, конечно, обеспечивают знаниями и навыками быстро, но такие знания, если их не используют постоянно, столь же быстро и забываются. А потому, если человек хочет обрести капитальное образование, ему и учиться приходится капитально. Как к примеру, в школе «росомах». Или в разведшколе, где серьезно готовят глубоко законспирированных разведчиков, предназначенных для заброски за кордон. Если ты отправляешься в Новобагдадский халифат не на день-другой, в турпоездку, а лет на десять-пятнадцать, для тайной работы, лучше, когда тебя обучают преподаватели. В живом обучении - глубина, обширность и жизнестойкость познаний. Это известно даже новоиспеченному «росомахе»! - Я полагаю, нам удастся спрятать тебя, сынок, в этой разведшколе. Люди князя Белозерова поддерживают нашу озабоченность ситуацией в стране. Впрочем, в самой школе никто знать не будет, что ты за птица. Для тебя разработана специальная легенда. Согласно нее, ты - будущий резидент в одном из закордонных государств. Проходишь подготовку перед скорым внедрением. Для полной убедительности ты будешь проходить подготовку не один. Согласно легенде, запланировано внедрение за кордон целой семейной пары, и потому с тобой будет жить и учиться жена… - Кто-кто, простите? Последнее известие было настолько неожиданным, что Осетр не удержался и нарушил уставный этикет общения начальника с подчиненным. - Ты что-то сказал, лейтенант? - тут же обернулся к нему Дед. Глаза его были абсолютно серьезны. - Никак нет, господин полковник! - Ты не ослышался, сынок, - продолжал полковник. - Рядом с тобой будет напарник. Вернее, напарница, девушка. По легенде она - твоя супруга. Разумеется, когда задание закончится, закончится и ваша семейная жизнь. - Семейная жизнь… - Осетр, не сдержавшись, поморщился. При мысли о какой-то иной девушке, помимо Яны, у него заныло на сердце. - А по-другому никак нельзя? Он едва не брякнул: «Нельзя ли напарницей сделать Татьяну Чернятинскую?» И представил себе, насколько глупым оказался бы этот вопрос. Дед, похоже, понял, что он хотел спросить, потому что сказал: - Нельзя, сынок. Именно, что никак нельзя! Мы тут с тобой не в игрушки играем. Мы с тобой начинаем слишком серьезное дело, чтобы поддаваться сугубо человеческим страстям. Честно говоря, мне показалось, ты сечешь орбиту. Осетр снова поморщился: - Да секу я орбиту, секу… Понял я все! Слышать жаргонное выражение из уст Деда было удивительно. - И вот еще что, мальчик мой. - Взгляд полковника Засекина-Сонцева сделался жестким. Однако тон оставался отеческим. - Я понимаю, что ты тут со мной расслабился. Впредь тебе придется получше контролировать свои эмоции. Ты бы посмотрел сейчас на себя со стороны. У тебя на лице написано, насколько тебе не нравится мое предложение. - Отеческий тон тоже сделался жестким. - Когда ты выйдешь из моего номера, такая бесконтрольность может стать причиной гибели, причем не только твоей, но и многих других людей. Ясно? Он снова был прав. И потому Осетр коротко ответил: - Так точно, господин полковник. - А теперь ступай! Конкретные инструкции получишь позже. И Осетр понял, что его пребывание на курортной планете, кажется, все-таки закончилось. И что Яну он действительно увидит теперь очень и очень нескоро. Глава третья Осетр покидал Дивноморье на борту транссистемника «Единорог». Судно оказалось принадлежащим к тому же классу, что и «Дорадо» с «Величием Галактики», на которых он летал, и все тут было Осетру знакомо. У него даже возникло ощущение дежавю. Казалось, пройди по коридору, и навстречу тебе выйдут из своей каюты девушка Яна и тетушка Аня. Пригласят тебя за стол в кают-компании и будут ссориться, выбирая блюда. А потом отправятся смотреть фильм и знакомиться с тем, как отваливает от транссистемника шаттл, собирающийся приземлиться на Крестах… Ничего этого впереди не было. От курортного мира «Единорог» следовал в систему звезды Бархатная, к планете Малороссия, и уже оттуда, на другом транссистемнике, Осетр должен был отправиться непосредственно на Новую Москву. Так решило руководство. Так требовала легенда. Более того, он садился на борт «Единорога» вовсе не как Остромир Воимирович Приданников. Пассажир забронированной одноместной каюты числился во всех базах данных под именем Остромира Савельича Бутурлина. Богатенький папаша отправил сынка в честь окончания школы в круиз по нескольким росским мирам. А господин Приданников, едва родившийся «росомаха», так и остался на Дивноморье. До скончания веков! А нечего было связываться с гладиаторами. Захотел паренек монету по-легкому сшибить, а вместо этого ему сшибли голову с плеч. И медицина помочь не сумела - так карта легла, что реанимационная техника вдруг вышла из строя. Хоть и крайне редко, но так бывает. Не повезло щенку… Да и поделом! Иначе бы все равно судить пришлось - офицерским судом чести! Не к лицу «росомахе» гладиаторствовать. Вот если бы «суворовскую купель» не прошел, тогда еще другое дело, тогда бы подумали, хотя наказание бы все равно схлопотал… Забронированная каюта была не люкс, иначе бы возник вопрос, почему такой богатей летит по Галактике без прислуги. Тут в самый раз подходил бизнес-класс. Почему бы господину Бутурлину и не поэкономить? Деловой человек - не высокородный столичный вельможа, беспокоящийся только о том, что скажут о нем и о его кошельке окружающие. А сыну делового человека экономить - и вовсе сам бог велел!… Путь от Дивноморья до Малороссии оказался совершенно спокойным, даже безмятежным. Никто господином Бутурлиным-младшим не интересовался. А если и интересовался, то выполнял свою работу настолько незаметно, что парень этого попросту не засек. Впрочем, главное, что непрошенного интереса к нему не заметили те люди, что сопровождали Осетра на борту «Единорога». Имен их парень не знал, да это было и не нужно. В случае опасности им вменялось подать опекаемому тревожный сигнал, чтобы был настороже, и приложить все силы к устранению угрозы. Так распорядился Дед, и это было все, что знал Осетр. За недолгие часы перед прыжком и после прыжка, когда «Единорог» подтягивался к Малороссии, находясь в евклидовом пространстве, никаких тревожных сигналов не последовало. И можно было считать начало маршрута пройденным без происшествий. А сам релаксационный сон окончательно отменили. Голубая пилюля на Осетра теперь не действовала. Вместо релаксационного сна, как и на «Величии Галактики», когда он летел с Крестов на Дивноморье, пришло некое полузабытье, - ты вроде спишь, а вроде и не спишь, вроде расслаблен, а вроде и напряжен, - но по сравнению с «Величием Галактики» это было не то расслабление-напряжение и не тот сон-несон. Он почти отрубился, как на «Дорадо» - сознание жило самую малость, на некую долю процента, и именно в сей момент в это сознание заявилась мысль, что он, кажется, опять меняется. Видимо, организм «росомахи» начинает привыкать к своему новому состоянию. И слава богу!… На Малороссии великовозрастный балбес Бутурлин должен был задержаться на неделю, дожидаясь, когда в систему Бархатной прибудет следующий транссистемник. Эта неделя требовалась опекунам, приставленным к Осетру полковником Засекиным-Сонцевым, чтобы обнаружить потенциальных соглядатаев, если таковые здесь все-таки объявятся. Вояж по планете начался с заселения в четырехзвездочную гостиницу в Новокиеве, столичном городе Малороссии. Гостиница была как гостиница. Обычный набор услуг для делового человека или туриста. Впрочем, проституток в вестибюле не замечалось - похоже, администрация блюла общественную мораль. Сказать правду, Малороссия оказалась довольно юной терраформированной планеткой, и каких-либо достопримечательностей, созданных руками росских умельцев, здесь практически не было. Выполняя полученные еще на Дивноморье инструкции, Осетр целый день проболтался по улицам Новокиева, стараясь выбирать такие места, где было поменьше народу, дабы опекунам было проще вычислить севших ему на хвост шпионов. Сам он никого не заметил - ни шпионов, ни опекунов. Впрочем, вполне возможно, что опекуны за ним и не ходили вовсе - у организации, членом которой он теперь являлся, имелась возможность следить за его прогулкой иными способами. В том числе, и с орбиты. Спутники связи вокруг Малороссии несомненно летают, а оборудование, установленное на них, позволяет не только осуществлять связь, но и вести наблюдение за поверхностью планеты. Система, известная испокон веков… На следующий день он покинул столицу и перебрался на другой конец материка, в город Жмеринку, откуда пассажирскими глайдерами должен был постепенно двигаться назад, к Новокиеву. Поболтался по улицам Жмеринки, тоже не найдя ничего особенно интересного. Собор Божьей матери, местный филиал Кордюмского университета (сам университет располагался в Новокиеве, но Осетр до него вчера так и не добрался), стадион футбольной команды «Динамо» (судя по рекламной триконке - стадевятнадцатикратного чемпиона Малороссии), краеведческий музей, в котором демонстрировали поделки местных мастеров прикладного искусства… Остальные дни оказались похожи друг на друга. Бутурлин перебирался из городка в городок, находя похожие друг на друга пейзажи и похожих друг на друга людей. Если бы кто-то заинтересовался таким туристом, то непременно бы спросил: за каким дьяволом его принесло на эту скучную планету. Однако никому сей турист, судя по всему, был неинтересен. А на шестой день Остромир и вовсе получил почтовое послание от родного папочки. Бутурлин-старший не пожалел денег на галактическую связь. Хивэграмма гласила, что дома все в порядке, мама, слава богу, выздоровела… Это означало, что Дедовы опекуны шпионов не обнаружили. Да и «росомашье» чувство тревоги молчало с самого Дивноморья. Если за Остромиром Приданниковым и следили противники, то господин Бутурлин-младший у них ни малейшего интереса не вызвал. Похоже, операция по эвакуации Осетра с Дивноморья была проведена без сучка и без задоринки. Впрочем, что касается «росомашьего» чувства, то оно ни разу не проснулось с момента присвоения ему звания лейтенанта. Если и существовали люди, желавшие его убить, поблизости они во все последние дни не появлялись. И это не могло не радовать. Однако ночью ему приснился знакомый сон. Он снова оказался на странной планете, на которой не было ничего, кроме гор, оранжевого песка и багрового неба, похожего на залитую кровью простыню. И чувств никаких у Осетра не имелось - лишь жуткая тревога опять переполняла душу смертным страхом. И снова багрец в небе заволновался, забурлил, закрутился десятками водоворотов. Образовавшиеся воронки понеслись вниз, потянулись к Осетру, окутали его багровой мглой, в которой не было ничего, кроме все той же тревоги. А когда багрец испарился, Осетр не увидел вокруг ничего. Ни неба, ни земли… И эта пустота превратила тревогу в безграничный ужас. Глава четвертая С этим ужасом в душе он и проснулся. Наверное, если бы пришлось провести предстоящий день на планете, с ужасом он бы и жил. Но, к счастью, настала пора занять забронированное место в двухместной каюте второго класса на борту транссистемника «Лебедь». Из отеля в городке Борисполь вылетел и добрался до космопорта в Новокиеве великовозрастный балбес Остромир Савельевич Бутурлин, а зарегистрировался и поднялся в пассажирский отсек орбитального шаттла уже Остромир Владимирович Криворучко, родом с Малороссии, круглый сирота, родители которого погибли в результате несчастного случая семнадцать лет назад, а уцелевший ребенок был по решению житомирского городского суда помещен в один из отдаленных приютов Южного континента. Все соответствующие базы данных в местном филиале Глобального Имперского Информатория уже содержали в своих утробах соответствующим образом препарированные файлы. И когда Осетр накануне сунулся проверить информацию, он обнаружил в недрах ГИИ как своих погибших родителей, так и себя самого. Парень как парень, учился средне, серьезных нарушений дисциплины в приюте не допускал. Короче, обычный сирота, каких на планетах Империи пруд пруди. Данных генетического кода, разумеется, нет - родственников не было, а самому парню они совершенно не нужны. Так зачем тратить государственные средства?… Осетр отошел от терминала ГИИ с глубоким удовлетворением. Да, организация, в ряды которой его включили на Дивноморье, действовала аккуратно и безошибочно. Любой бы гражданин Империи без проблем нашел информацию об Остромире Криворучко и мог ознакомиться со всем, что не представляло собой тайну личности и включало в себя биографию вышеозначенного господина Криворучко до прошлого месяца. Потому что в прошлом месяце появлялась отметка «Информация закрыта по личному желанию субъекта. Наберите код доступа». И гуляй, любознательный гражданин за кодом доступа к субъекту! Закон об охране тайны личности! Конституция Росской Империи в действии! Никуда не денешься… «Лебедь» тоже принадлежал к уже знакомой серии транссистемников, и Осетр вошел в его отсеки, будто в родной дом. Все опять было знакомым. Можно подумать, он и не побывал на планете Малороссия… Стюард услужливо подхватил его чемоданчик и проводил нового пассажира до нужной каюты. Перепонка люка заколебалась и приглашающе исчезла. - Заходите, сударь, здесь вам будет удобно! - Спасибо! - сказал Осетр стюарду и шагнул внутрь каюты. Попутчик находился тут. Вернее, попутчица, потому что это была девушка. - Яна! - воскликнул Осетр. И сделал к ней три шага. Девушка повернулась. Нет, конечно, это была не Яна. Да, похожа - вьющиеся каштановые волосы, густые брови, круглый подбородок, с ямочкой, изящный носик, узкая талия, высокая грудь… Но глаза изумрудные, и вообще - лицом далеко не Яна. И одевается совсем иначе. Никаких вечерних платьев свободного покроя. Скромная светло-коричневая блузка, темно-коричневые брюки, туфельки на низком каблуке. До Яниного стиля - как до звезд! На лице попутчицы нарисовалось удивление, и Осетр спохватился: - Простите, пожалуйста, сударыня… Мы, случайно, не встречались с вами на рождественском балу у Чухломских? Это был пароль. - Мы встречались, - сказала девица и легким движением поправила волосы. - Только вы ошиблись. Тот рождественский бал происходил вовсе не у Чухломских, а у Дорогобужских. Это был отзыв. Все происходило четко по разработанному плану. - Остромир Владимирович Криворучко, ваш… то есть твой супруг. Девица опустила руки и ответила скромной улыбкой: - Екатерина Матвеевна Криворучко, ваша… то есть твоя супруга. Располагайтесь… то есть, располагайся! - Она кивнула на свободный релаксатор. Осетр открыл шкафчик в стене и угнездил там свой чемоданчик. Заглянул в санузел. Да, все тут было знакомо. Екатерина с интересом следила за его передвижениями. - Что-то ищешь? - Ага… - Осетр улыбнулся. - Отличия от других транссистемников. Но их как будто в инкубаторе изготовили. Все одинаковое. Порой даже кажется, что и люди в экипажах одни и те же. Это он так пошутил. Однако она не улыбнулась: - Инкубатор? Что это такое? - Это такие устройства, в которых выращивают птицу. Для тех, кто предпочитает натуральную пищу, и готов за нее раскошелиться. Тут он, правда, слегка приврал - птиц выращивают не только для богатеев. Школа полковника Мясоедова тоже имела свой птичник. На синтезированном белке хорошего «росомаху» не вскормишь! Впрочем, об этом Осетр рассказывать не собирался. - А я тебя совсем другим представляла. Ну, разумеется, вряд ли ей стали показывать изображение будущего супруга. А вдруг с третьим отделением министерства имперской безопасности придется встретиться раньше, чем с липовым мужем… - И каким же, интересно, ты меня представляла? - Осетр с трудом сдержал ухмылку. - Старым пердуном с седой бородищей и огромной плешью? - Нет, молодым, конечно. - Девица развела руками. - Но… если честно… не настолько молодым. «Знала бы ты, сколько мне на самом деле!» - подумал Осетр. По легенде разведчик Криворучко был на два года старше «росомахи» Приданникова. - Мал золотник, да дорог! - сказал он вслух. - Ого! - Екатерина присвистнула. - А от скромности мы, похоже, не умрем. - Конечно, не умрем. Ни от скромности, ни от тугодумия. - Есть еще одна поговорка… Мал клоп, да вонюч! - Это не про меня! Он с удивлением обнаружил, что распускает перед Екатериной хвост. Совсем не так, как вел себя когда-то, на борту «Дорадо», с Яной… Впрочем, именно подобным образом и должен поступать молодой муж. Ведь у них сейчас практически медовый месяц, прерванный срочной поездкой молодой супруги к умирающей тете. Банальная легенда, но именно банальности и не привлекают внимания. Это только в шпионских фильмах молодая жена, вырванная из супружеской постели, выполняет срочное задание своего начальства и порой сталкивается нос к носу с мужем, который выполняет не менее срочное задание своего начальства. В реальной жизни, как известно, молодоженов в такое время стараются не беспокоить. Если, разумеется, они, молодожены, - не будущие разведчики… - Вот и познакомились! - Улыбка Екатерины сделалась мягкой: похоже, новоиспеченный «муж» ей все-таки понравился. И это было удачно. Людям, которые проявляют симпатию друг к другу, работать легче. Тем более когда работа принуждает к совместному проживанию. Тут хочется, чтобы и волки были сыты, и овцы целы… - А ты ничего! - сказал Осетр. И снова удивился самому себе. Как легко он чувствует себя рядом с этой девушкой!… А ведь любит он совсем другую! Екатерина поправила блузку: - Ты тоже ничего… Как мне тебя звать, золотник? Осетр пожал плечами: - Да, в общем, как пожелаешь… Я человек, прямо скажем, не гордый, на любое имя откликнусь. - А как тебя звала мама? У Осетра мурашки по спине побежали. Он сто лет не вспоминал, как его звала мама. В школе «росомах» имена из глубокого детства никого не интересовали. Там в ходу были клички или, как выражались на Крестах, погоняла. Даже Беляй Капустин, друг закадычный, звал Остромира Приданникова Осетром или Острым. А неприятели - без них жизни не бывает - звали и вовсе Тупомиром или Тупилом… - Мама звала меня Миркин. - Он с трудом сдержал дрожь, попытавшуюся проникнуть в голос. - Ну тогда и я стану звать тебя Миркин. Не зайчиком же и не котиком! К нашей профессии такие ласковые прозвища не слишком прикладываются. «А что? - подумал Осетр. - Пусть зовет Миркином. Ей можно. Жена есть жена. Говорят, она ближе матери». - Хорошо, зови. Мне нравится… До прыжка чем займемся? Конечно, космические окрестности Малороссии не так оживлены, как у Нового Санкт-Петербурга, но и здесь приходится четыре часа тилипаться в евклидовом пространстве, пока доберешься до границы, за которой прыжок не сорвет с орбиты небесные тела местной планетной системы. - Через час позовут на прием пищи, - сказала Екатерина. - А пока можно рассказать друг другу наши легенды. Осетр отметил про себя выражение «прием пищи» - девушка явно была не из гражданских. И если легенда у нее гражданская, то это несомненный прокол. Однако говорить ей сейчас об этом он не станет. А рассказывать друг другу легенды - весьма умно. Он получил легенду через мозгогруз, и ничто так хорошо не закрепляет знания, закачанные из мозгогруза, как пересказ своими словами. «Молодожены» вызвали из пола кресла и занялись сим умным делом. Глава пятая Проснулся Осетр от чувства голода. Голод был зверский - как и всегда, после прыжка. На его пронзительности не сказывался предпрыжковый обед: сколько бы ты ни съел, непременно придешь в себя с ощущением, будто в животе кишка гоняется за кишкой. Екатерина еще не проснулась, посапывала в своем релаксаторе. Осетр соскочил на пол, мягко, по-«росомашьи», подкрался к ней. Лицо девушки было совершенно безмятежным. Замужняя женщина, чего ей бояться, находясь рядом с «дражайшим супругом»?… Быстро она вошла в роль подруги жизни!… А он, Осетр? Что он ощущает по отношению к «жене»? Он прислушался к собственной душе. Да уж всяко не любовь! По крайней мере, не ту любовь, от которой разрывалось в последнее время его сердце. Оно и сейчас, конечно, разрывается, но уже не так сильно - для «росомахи» на первом месте всегда его долг! (и хорошо, что вовремя об этом вспомнилось) - скорее не разрывается, а тупо ноет, истекая болью. Но еще сильнее ноет пустое брюхо. И только тут он сообразил, что на сей раз сумел забыться глубоким прыжковым сном. Не было никакого полусна-полуяви. Да, похоже, организм действительно начинает приспосабливаться к своему новому состоянию. Удовлетворенный этим открытием, Осетр отправился в душ. Все- таки Дед -умница. Думается, он не просто спрятал лейтенанта Приданникова от вражеских глаз, но и занял лейтенанта делом. А дело - неплохое лекарство от сердечных мучений. Так, по крайней мере, утверждается в фильмах. И почему им можно не верить? Хотя бы в области любовных отношений… Когда он вернулся в каюту, Екатерина уже проснулась. Сидела на релаксаторе, щурясь и потирая правой рукой левую. Наверное, затекла во время сна… - Доброе утро, Миркин! - сказала девица, улыбаясь. - Доброе! - отозвался Осетр. На Екатерине была салатная футболка и коричневые бриджи. Или как они называются, эти обтягивающие тело штаны?… Глаза девушки в этой гамме становились непонятно какого цвета, но одеяние ей шло. Экая фигуристая!… Не хуже Яны! Осетр спохватился. Нет, хуже, конечно! Как их вообще можно сравнивать! От той он без ума, а эта его не волнует!… Впрочем, волнует, разумеется! Женщина сама по себе… как живое существо… не может не волновать мужчину, так не бывает. Но волнует она не сердце, а плоть! С плотью же «росомахи» бороться умеют! Во всяком случае, он, Осетр, умеет. Достаточно вспомнить Маруську с планеты Кресты. - Слушай, жена, - сказал он. - А как же я тебя буду звать? Не киской же и не рыбкой! Тебя-то как мама звала? Конечно, на самом деле она вполне могла быть Марфой или Анастасией… - Мама звала меня Катериной. - Голос «жены» даже не дрогнул. Наверное, вне легенды, по реальной судьбе, родители ее живы-здоровы… Ну и слава богу! Девицы, выросшие в приюте, - должно быть, те еще стервы! - Тогда я тоже буду звать тебя Катериной. Хорошо? - Конечно. - Катерина слезла с релаксатора и потянулась. Нет, все- таки фигурка у нее весьма неплоха. Глаз сам цепляется. - Это всяко лучше, чем киской или рыбкой… Кстати, мы ведь теперь с тобой муж и жена. Значит, после полета должны будем спать вместе. - И что? - Осетр сумел скрыть свою оторопелость от такой откровенности. - Да ничего особенного. Просто женщина способна исполнять супружеские обязанности и без желания. А вот как быть с тобой, золотник? Это была уже сверхоткровенность, и Осетр пораженно замолчал. - Если мы не станем спать вместе, - продолжала Катерина, - это рано или поздно станет известно окружающим и вызовет подозрение. Что за странные молодожены? - Она смотрела на Осетра озабоченным взглядом. - Как думаешь? - Э-э-э… - сказал тот. И добавил: - Я думаю… э-э-э… Большего он выдавить из себя не смог. Катерина пожала плечами и отправилась в душевую. А Осетр принялся одеваться. Проблема была и в самом деле еще та. Когда он познакомился со своей легендой, эта сторона совместной жизни с «женой» как-то ускользнула от его внимания. А теперь неожиданная проблема встала перед ним во весь рост. И в самом деле… Спать им вместе придется. Иначе легенда очень быстро накроется медным тазом. Более того, им не просто спать вместе придется, но и разыгрывать из себя влюбленных. Способен ли он на это? А если способен, как это будет выглядеть по отношению к Яне? Это же, в общем-то, измена! Но если главное - интересы страны и нации, может, эта измена и не совсем измена? В конце концов, он выполняет задание руководства! А если копнуть глубже, руководство делает все в его же интересах, и когда он, Осетр, станет наследником престола, получится, что в прошлом он выполнял задание самого себя… Тьфу, чепуха какая-то! Он поневоле прислушался, но из душевой доносилось только негромкое шуршание водяных струй, бьющих по девичьей коже. «А что ты хотел услышать? - спросил он себя. - Какие песни она поет, когда моется? Повизгивает ли от холодной воды? Она, может, и петь не умет, и не любит контрастный душ…» Эти мысли показались ему отчего-то настолько важными, будто от них зависело все выполнение задания, будто он и в самом деле собирался заделаться резидентом в Великом Мерканском Ордене. Потом он подумал о том, что быть в родной стране наследником престола, которого не ждут, гораздо труднее, чем средоточием шпионских информационных потоков в чужом рукаве Галактики. Резидент может остаться в живых, даже если допустит прокол; пошедший же против императора в случае проигрыша отправится на кладбище. Впрочем, на кладбище - это в переносном смысле слова, на самом деле от трупа и следов не останется. Разрубят, сожгут и развеют на ветру, чтобы никаких следов не отыскали. Нет человека - нет проблемы, известно издавна. «А ведь она, Катерина эта, тоже рискует, - подумал он, переодеваясь в висевший в шкафчике костюм (те, кто бронировал место, не забыли ни о чем). - Если все раскроется сейчас, ей тоже не сносить головы. Убьют на всякий случай, слишком уж опасная свидетельница». Он вдруг ощутил обеспокоенность за нее, за ее судьбу. В конце концов, она - женщина, а он - мужчина. В конце концов, она - его подданная, и он несет за нее ответственность, как правитель, пусть и будущий. В конце концов, она его жена - пусть и липовая!… Катерина выскочила из душа свежая и розовая, завернутая в полотенце. Когда она прошла мимо, ноздрей Осетра коснулась волна незнакомого аромата. У Яны духи имели совсем другой запах. - Прекрасный костюм, - сказала она, оглядев «мужа». - Это я заказала. Размеры твои мне сообщили. Хорошо пойман по фигуре. Она вела себя, как его жена, еще до знакомства с будущим мужем. Интересно, отцу тоже мама костюмы заказывала?… - Я выйду? - Он шагнул к люку, ведущему в коридор. Катерина посмотрела на него удивленно. - Тебе же надо переодеться к завтраку, - пояснил он. Она не кивнула, не усмехнулась и не помотала головой. - Миркин, - сказала она. - Мы с тобой муж и жена. Понимаешь? И переодеваться должны в присутствии друг друга. Иначе неизбежен провал. - Да, - сказал Осетр деревянным голосом. - Понимаю. Ты, конечно, права… Тогда я просто отвернусь. Она пожала плечами: - Отворачивайся, если тебе так хочется. В голосе определенно звучала обида. Он развернул кресло и уселся в него - носом в сторону санблока, представлять, как совсем недавно там шумела вода. Кажется, Катерина хмыкнула, но он не стал обращать на это внимания. Зашуршала одежда, потом шуршание прекратилось. А потом его затылка коснулась горячая рука. Осетр обернулся. Катерина стояла перед ним совершенно голая. - Иди ко мне, Миркин, - сказала она каким-то странным тоном. Он не мог оторвать глаз от всего того, что обычно скрывается под одеждой. С шумом втянул слюну, сглотнул… - Иди ко мне, Миркин, - повторила она, опустилась на колени, взяла за руку и положила его ладонь к себе на грудь. Ощущение было тем же самым, что с Яной. И он потерял голову. Костюм они срывали вместе. А когда голову удалось вернуть на место, все стало в жизни иным. И снова пришлось обоим идти в душ. Но после душа у Осетра уже и мысли не возникло о том, что надо бы выйти, когда Катерина переодевается. И оставалось только удивляться, как быстры бывают в душ е человека иные перемены. На завтрак они едва не опоздали. Глава шестая - Ты позволишь мне сделать тебе замечание? - спросил Осетр. - Да, конечно, милый! - Катерина улыбнулась. Они сидели за столом и ждали, пока официант принесет заказанные блюда. На Катерине снова были коричневые блузка и штаны. Костюмчик строгой дамы, на которую никак не подумаешь, что она четверть часа назад выскочила из супружеской постели… - Когда мы познакомились, ты назвала завтрак «приемом пищи», и я сразу понял, что ты не штатский человек. Она на мгновение задумалась, потом кивнула: - Ты прав. Надо лучше следить за тем, что болтаешь. - В ее голосе не было никакой обиды. Нет, определенно в «жены» Осетру досталась далеко не дура. И хотя бы это радовало. Лишний раз не будет раздражать. - На подобных мелочах обычно и сгорают. - Мы не сгорим, - пообещал он, сам удивляясь уверенности, родившейся в сердце. - Вот увидишь. К столу приблизился симпатичный официант, больше похожий на манекенщика, принес крайинский борщ: выросший на Малороссии сирота Остромир Криворучко, разумеется, предпочитал это блюдо - в приюте почти каждый день баловали воспитанников крайинской кухней. В школе «росомах» повара тоже иногда кормили будущих гвардейцев борщами. А потому удовольствие, получаемое Криворучко, ничем не отличалось от удовольствия, получаемого Приданниковым. Даже артистические способности для демонстрации не требовались… - Превосходно! - сказала Катерина после первых же ложек красного кушанья. - Ничего более вкусного в своей жизни не видела. Интересно, почему так хочется есть? Вместе с тарелкой бы проглотила! Видимо, она нечасто летала транссистемниками. А если и часто летала, то никогда не интересовалась пострелаксационным синдромом. Впрочем, женщины есть женщины, даже и будущие шпионки - у них голова все равно по-другому устроена, даже если они умеют стрелять без промаха и ломать голыми руками шейные позвонки. - Это всегда так, - сказал Осетр и принялся объяснять жене, что из себя представляет пострелаксационный синдром. - Ха! - сказала Катерина. - Можно подумать, ты много путешествовал по Галактике! - Да уж немало, - воскликнул Осетр. И осекся - по легенде сирота Криворучко до сих пор не покидал пределов не только системы звезды Бархатная, но и с Малоросии-то никуда не отлучался. Увы, ментальность еще не перестроилась! Гвардеец хренов! «Росомаха» без хвоста, ржавый болт тебе в котловину! - Один - один, - сказал он. Катерина фыркнула, но прозвучало это совсем не обидно. - Ты доволен, Миркин? - спросила она потом. - Конечно, Катерина. У меня определенно наблюдательная супруга. - Он подмигнул. - В нашем деле это весьма полезное качество. - Я вовсе не о том. Он глянул на нее непонимающе. И тут же просек орбиту. «И в самом деле, ты доволен?» - спросил он себя. Прямого ответа не нашлось. Он был вынужден себе признаться, что ему было хорошо. Не хуже, чем тогда на Дивноморье, с Яной. И уж всяко лучше, чем позже, в доме терпимости… Но, может, потому и было хорошо, что ему все время казалось: он обнимает Яну Чернятинскую? И никуда от этого ощущения было не деться! Обманывай себя не обманывай! Катерина ждала ответа. Глаза ее сделались совсем серьезными, и отвечать надо было не дурачась. - Да, Катенька, - сказал он. - Мне было хорошо. Похоже, она ждала именно такого ответа, потому что чуть слышно вздохнула и улыбнулась: - Я рада. И только тут он сообразил, что ждала она от него совсем иного ответа. Однако он сказал то, что сказал. Но она почувствовала, что не соврал. И вот именно этому улыбнулась. - Да, Катенька, - повторил он. И мысленно продолжил: «Но я тебя не люблю. Да и ты меня вряд ли любишь. Не могла ты меня так быстро полюбить, за одну только первую постельную встречу. Это было бы слишком! Просто, похоже, вы, женщины, намного быстрее приспосабливаетесь к изменениям в своей жизни. В особенности, к тем изменениям, что от вас не зависят». - Женщины более гибкие по своей натуре, - сказал он. - А ты как думал! - отозвалась она. - Только потому мы, человеческие существа, все еще и живы! И показала ему язык. И он понял, что «супруги Криворучко» установили между собой не только физиологический, но и эмоциональный контакт. Глава седьмая На Новой Москве меры по обеспечению безопасности Остромира Приданникова были предприняты просто фантастические. «Супруги Криворучко» попали к месту назначения не сразу, а пройдя цепочку из трех явочных квартир. Причем Осетр быстро начал подозревать, что все три квартиры были организованы исключительно для проведения этой операции. К тому же, с какими-либо помощниками или опекунами супруги Криворучко практически не встречались. На орбитальном вокзале Осетра ждало сообщение о номере забронированного такси, которое должно было ждать супругов Криворучко возле наземного терминала. Когда шаттл опустился на Новую Москву, супруги вышли на привокзальную площадь, отыскали эту машину и уже через четверть часа оказались на пороге гостиницы с нелепым названием «Современная старина». Стариной там и не пахло, однако это было неважно. Главное, что у портье господина Остромира Криворучко ждала посылка. Супруги забрали коробочку и отправились в расположенный поблизости, полупустой в это время парк, где, усевшись на скамейку, изобразили отдыхающих влюбленных. А между объятиями и поцелуями незаметно для окружающих ознакомились с содержимым коробочки. Внутри находилась «кровавая мэри». Так среди секретных агентов называлось устройство, содержащее информацию, не предназначенную для чужих глаз, и способное отдавать ее только после анализа крови человека, пожелавшего получить хранящиеся внутри «кровавой мэри» сведенья. Генетический код, понятное дело… Если вскрыть «мэри» пытался бы не тот, на чей код она была настроена, информация тут же самоуничтожалась. Осетр сунул мизинец левой руки в отверстие на боку аппарата, ощутил легкий укол и через пару секунд обладал адресом первой явочной квартиры. Там они обнаружили еще одну «мэри», адрес следующей явочной квартиры и пожелание непременно провести здесь ночь и только на следующее утро отправиться по новому адресу. Так они и поступили. И получили еще один адрес тайного жилища. На явочных квартирах они убивали время, занимаясь любовью, ибо чем еще могут развлекаться двое молодых людей, обреченные судьбою играть роли молодоженов и оказавшиеся один на один в отдельном помещении?… Как ни крутись, природу не обманешь! Но всякий раз с Осетром была не Катерина, а Яна Чернятинская, и он ничего не мог поделать с этим ощущением. К тому же, если не заниматься любовью, то можно только разговаривать, а разговаривать, в общем-то, было практически не о чем. Разве что в очередной раз пересказывать друг другу собственную легенду. Наверняка, через какое-то время общие темы у супругов обнаружатся, но это будет позже, когда появится настоящая совместная жизнь, а пока таковой не было, ибо общая постель - это еще не гарантия совместной жизни. В конце концов, еще через день, на третьей явочной квартире, они встретились с человеком, который, назвав пароль и выслушав отзыв, посадил их в глайдер безо всяких рекламных надписей на бортах и отвез к цели всего путешествия. Разведшкола располагалась в лесном массиве, защищенная со всех сторон силовым барьером. Скорее всего, и воздушное пространство над нею было закрыто для любых летательных аппаратов, кроме принадлежащих самой школе. Внешне школа мало была похожа на то учебное заведение, где воспитывали будущих «росомах». Местное руководство ходило по территории в штатском, представлялись без званий и исключительно по имени-отчеству. Первичный инструктаж проводил некий Савва Петрович, кряжистый мужчина лет сорока, короткостриженный, с выбритым до синевы подбородком. Только подбородок этот и мог сказать, что перед вами военный, ибо манеры у инструктора были совершенно гражданскими - Поздравляю вас с прибытием, господа! - сказал он уверенным баском. - Полагаю, вы никогда не пожалеете, что выбрали для себя именно этот род человеческой деятельности. Прозвучало поздравление весело и легкомысленно, будто супруги Криворучко решились сделаться цирковыми артистами. Катерина, к примеру, намеревалась крутить на талии две дюжины гимнастических обручей, а Осетр подался в летающие акробаты с подкидной доской… Однако следующие слова Саввы Петровича зазвучали уже по-иному, тяжеловесно и победительно. - Служить на благо отечества - это всегда великая доблесть и честь! Но служить ему, находясь в стане врага, - это настоящий героизм! Осетру от подобных слов захотелось поморщиться. Он глянул на Катерину и с трудом сдержал удивление: щеки девицы заалели, но не от стыда, а от гордости за дело, каким ей предстоит заниматься. Конечно, она ведь не была ублюдочной дочерью императорствующей особы, плодом греховной связи, который попытались искоренить из жизни вместе с чревом матери. Да уж, служить отечеству, которым командует такой правитель, - и в самом деле настоящий героизм. Ознакомительный инструктаж оказался недолгим. Возможно, Савва Петрович почувствовал отношение Осетра к его словам и решил особенно не распространяться. Не все ведь идут в разведчики ради службы отечеству, некоторые попросту зарабатывают подобным способом деньги. Почему бы этому молокососу и не оказаться таким? Савва Петрович скоренько рассказал новичкам о порядках, царящих в разведшколе, и отправил их в канцелярию. Местные порядки и походили, и не походили на организацию учебы в школе «росомах». Существовал распорядок дня с подъемом, отбоем и приемом пищи в определенные часы. Каждый день, кроме воскресенья, был посвящен учебе. Но жили курсанты не в казармах, а в небольших домиках. В канцелярии новых курсантов поставили на довольствие, выдали подъемные и обеспечили жилищем. Вселили супругов Криворучко в отдельный домик с гостиной, общей спальней и двумя учебными комнатами. Осетр удивился было наличию гостиной (не школьное какое-то помещение), но ему объяснили, что среди курсантов принято ходить друг к другу в гости, что общение - один из методов добычи разведчиком информации и далеко не самый последний. А вот обучение велось в строго индивидуальном порядке. Обучаемый и преподаватель встречались в учебной комнате. Здесь же обучаемый проводил самостоятельные занятия. Впрочем, в первый день новые курсанты были освобождены от предусмотренных распорядком занятий. Обживались, знакомились с соседями. Рядом располагались домики таких же «семейных пар». А может, настоящих семейных пар… С одной парой познакомились уже за обедом - уселись за один стол. Супруги Ахметвалеевы оказались очень приятными людьми. Судя по внешности, их готовили в «подданные» халифу Усману XI, и жить им вскоре предстояло на Новом Эр-Рияде или на какой-нибудь Абу-Али. Они наверняка сейчас усиленно изучали Коран и прочие священные книги мусульман. Однако на манере общения будущая работа Ахметвалеевых совершенно не сказывалась. Все приветствия оказались исключительно на росском и христианскими. Впрочем, было бы странно, начни эти двое говорить при знакомстве с настоящими соотечественниками: «Салам алейкум!»… Каждый разведчик действует сообразно окружающей обстановке, каждый разведчик - актер милостью божьей, других на эту работу просто не берут. Они сродни «росомахам», только «росомахи» чаще действуют в открытом бою, а для разведчика открытый бой - следствие провала, а значит, следствие плохой работы. С одной стороны, «Салам алейкум» означает привыкать к будущей жизни, а с другой, любому и каждому ясно, где эта будущая жизнь будет протекать. Как выяснилось, вести беседы в таком поле ограничений - нелегкая задача. Все четверо то и дело задумывались, прежде чем позволить себе очередную реплику. И Осетр решил, что работа разведчика в чем-то выше «росомашьей» - если судить по разговору, то для разведчика лучше всего быть молчуном, но молчуны редко способны войти в доверие к людям, разве лишь к подобным же неразговорчивым личностям. Молчун сам по себе подозрителен - если человек помалкивает, у него что-то на уме, а тот, у кого что-то на уме, обывателю непонятен. Никуда не денешься - человеческая психология! Точнее психология обитателей человеческого стада… После обеда Ахметвалеевы отправились на занятия, а у Криворучко образовалось запланированное свободное время. Решили потратить его на прогулку по территории базы. Однако прогулка не удалась - едва сделали десяток шагов от столовой, как словно из ниоткуда возник тип в форменной рубашке и брюках с триконкой «Охрана» на груди. - Простите, господа! - сказал он. - Ваше жилище находится вон там. Пришлось развернуться и отправиться к родному домику. - Порядки здесь строгие, - сказала Катерина без осуждения, когда они расположились в гостиной. - Ты кем был? - Я ведь тебе рассказывал… - Ты рассказывал легенду, а мне хочется знать, кем является мой муж на самом деле. Осетр тут же насторожился, но «росомашье» чувство тревоги молчало. Если Катерина и являлась вдруг чьим-то агентом, то угрозы в настоящее время не представляла. К тому же, она и в самом деле была теперь его супругой, как к этому факту не относись. И вполне могла рассчитывать хоть на малую толику правды. Однако правды он ей, разумеется, не сказал. Врал по-«росомашьи» - уверенно, красиво и с ленцой. Так обычно рассказывают правду девушке, если хотят ее обольстить. Катерину обольщать не требовалось - она и так всегда была готова забраться в постель, это он теперь, после пребывания на явочных квартирах, прекрасно знал. Врал он про отца, спившегося на далекой периферийной планете; про рано умершую мать, не дождавшуюся, пока вырастет сын; про доброго дядю, материного брата, делового человека, решившегося позаботиться о племяннике и отдавшего его в школу охранников. Там племянника кое-чему поднаучили и кое в чем поднатаскали. Именно оттуда появилось умение владеть своим телом, которое Катерина наверняка заметила в супруге. А потом в школу пришел господин вербовщик, понарассказывал всякого про увлекательную профессию разведчика, заинтересовал, само собой. Потом устроил юноше проверочные тесты, и тот, к собственному удивлению, показал необходимые господину вербовщику результаты. Разумеется, Осетр не знал, каким образом в реальности отбирают кандидатов в школу разведчиков, но это не имело никакого значения. Если даже Катерина и понимает, что он лжет, опровергнуть она его не сможет и не пожелает. Росская Империя велика, в ней может происходить все, что угодно и как угодно. А сам факт лжи Осетра никакого значения не имеет, поскольку Катерина прекрасно понимает, что он и не должен говорить ей правду. Глава восьмая Второй день пребывания в школе начался с того, что Осетр заполучил в свое распоряжение сетевого агента. Программа, разумеется, была типовой, но интерфейс, как и в иных местах работы, можно было подогнать под собственную фантазию - выбрать пол, внешность, голос. В результате, в конце установочного занятия над левым углом рабочего стола появилась видеоформа, чрезвычайно похожая на Татьяну Чернятинскую. Ее глаза, волосы, губы. И голос у сетевой агентессы был Янин. - Привет, Остромир! - сказала сетевая. - Я рада нашему знакомству. Приложу все усилия, чтобы помочь тебе в учении. - Привет, - ответил Осетр дрогнувшим голосом: ощущение, что это настоящая Яна, родилось у него сразу и не покидало до самого момента выключения видеоформы. Отзывалась сетевая на ник, разумеется, Яна. А для общения в присутствии посторонних у сетевой был предусмотрен режим второй внешности. Его Осетр тоже подобрал соответствующим. Длинные, слегка взлохмаченные волосы, пронзительный и повелительный взгляд, усы, величавость в движениях. Резкий мужской голос… Всякий, кто изучал историю росского народа, сразу бы узнал этого человека. Потому что это был Петр Первый, не только первый царь Петр, но и первый император росичей. Впрочем, тогда они назывались русскими… - Какие будут задания, Остромир? Осетр ввел полученные у школьного начальства коды, и через несколько мгновений на видеопласте появилась программа, которую ему вменялось изучить. Это был мрак и ужас. Теория государственного управления, психология общения с подчиненными, принципы построения вооруженных сил, принципы налоговой политики… И куча других наук, вряд ли нужных «росомахе», но без которых не может обойтись государственный деятель. И только тут до Осетра по-настоящему дошло, какую глыбищу знаний ему предстоит поднять за тот не слишком долгий курс обучения, который, по его представлениям, был запланирован для закордонного резидента. Без «мозгогруза» сделать это в столь короткое время было попросту нереально! Яна- сетевая тут же подсунула ему методику процесса, и выяснилось, что те, кто задумал всю эту операцию, вовсе не дураки: использование «мозгогруза» оказалось предусмотрено. А чтобы знания не выветрились, каждый курс должен был заканчиваться несколькими контрольными тестами, требующими практического использования полученных знаний. Да и преподаватели, надо полагать, тоже будут помогать обучаемому закреплять знания. Тем не менее мысль о неподъемности предстоящего жила в Осетре несколько часов. А потом он попросту заставил себя не думать об этой проблеме. Глава девятая И покатились учебные будни. С утра супруги Криворучко завтракали и отправлялись каждый в свою учебную комнату. Вскоре приходили преподаватели - к каждому свой. До обеда шла тяжелая работа по изучению новых наук. После обеда и непродолжительного отдыха наступало время зачетов и контрольных тестов. А потом начиналась самостоятельная работа - до самого ужина. Если бы компьютерные программы могли перегреваться, сетевая агентесса Яна, наверное бы, дымилась от напряженного труда. Даже когда выступала под личиной высоченного и здоровенного Петра Первого Постепенно, в перерывах между занятиями, Осетр обучил сетевую повадкам и манерам Татьяны Чернятинской (какой он, разумеется, помнил настоящую Яну). При этом выяснилось, что он то и дело не может вспомнить лицо настоящей Яны, но прекрасно помнит, как она наклоняет голову, вопросительно глядя на собеседника. В результате, сетевая, задавая ученику контрольные вопросы при тестировании самостоятельной работы, непременно наклоняла голову по-чернятински. Вторая же ипостась сетевой совершенно не менялась. Ну Петр и Петр!… Теперь Осетр и сам не понимал, зачем он выбрал для второй внешности сетевой именно этого человека. Скорее надо было выбрать Юрия Андропова. Или Владимира Путина… Супруги не знали, какие конкретно науки изучает каждый из них. Впрочем, еще в самом начале, когда шел инструктаж, их предупредили, что интересоваться предметами другого ученика ни в коем случае не стоит. Любопытство хорошо в меру. Излишнее любопытство - причина неожиданных провалов. Никто с такой установкой не спорил. Ведь, подумав, каждый приходил к неизбежному выводу: чем меньше ты знаешь о специальной подготовке своего напарника (а фактически, с оперативной, несексуальной точки зрения, твой супруг был именно напарником), тем труднее, в случае если ты провалился и оказался должным образом, с применением суперпентотала, допрошен, врагу будет спрогнозировать поведение твоего скрывшегося напарника. Правда, надо полагать, что разведчиков обязательно кодируют перед тем, как внедрить на территорию вероятного противника, но береженого, как известно, господь бережет. Так, во всяком случае, думал Осетр, поскольку события на Дивноморье показали, что кодировка не всегда спасает от собственного длинного языка. И не было серьезных причин, по которым стоило излишне надеяться на кодировку государственным чиновникам, разрабатывающим программы подготовки росских разведчиков. Любому кретину ясно - на сколь угодно сильного кодировщика может найтись более сильный раскодировщик, даже если подобные специалисты в настоящее время и не существуют. Наука, как известно, на месте не стоит. И на любое средство нападения быстро изобретается средство обороны. И наоборот. Круговорот военного изобретательства… Неизбежность прогресса… По вечерам семейные пары иногда ходили друг к другу в гости. Разговоры в компаниях вертелись вокруг новинок кино, благо столичная сеть позволяла следить за всеми новостями культурной жизни, а свободное время у курсантов после ужина имелось. Театр пользовался меньшей популярностью, хотя среди обитателей школы находились и заядлые театралы. Но супруги Криворучко к ним не относились. Осетр, правда, задумывался порой над своей будущей жизнью - в частности, над неизбежными светскими выходами в императорские театры, - но, поразмыслив немного, пришел к выводу, что всякому времени свои проблемы. Пока ты находишься от трона на расстоянии нескольких схваток с противниками (причем ни одна из этих схваток еще не выиграна), не стоит слишком занимать голову знаниями о театре. К тому же, никто не сможет обязать новоиспеченного императора занимать свой досуг тем, что ему не нравится. Гораздо больше его расстраивало то, что он не способен был больше написать такой стих, какой у него получился, когда их с Яной разлучили. Впрочем, стихотворное ремесло вообще находилось за пределами познаний «росомахи». Понятно, что некоторые люди способны писать по стихотворению в день, но «росомаха» вряд ли может быть таким, иначе бы он учился совсем в другой школе… В общем, будет день - будет пища! Когда он встретится с Яной, тогда и станет ясно, сохранилась ли у него способность рифмовать строчки. А пока голову ломать над этой проблемой попросту не стоит. Приказы в стихотворной форме отдавать не придется, да и до самой поры, когда придется кому-то отдавать приказы, надо еще дожить. Так что станем опираться на прозу, а дальше видно будет. Это была мудрая мысль, и подобная мудрость не могла не радовать - учеба идет не даром… Глава десятая - Ох, грехи наши тяжкие! - сказал со вздохом Рашид Ахметвалеев, ставя на стол поднос с обедом. - Теперь я хорошо понимаю классическую фразу «замучен тяжелой неволей…» Осетр снова подумал, что этому парню придется нелегко за кордоном - росские выражения крепко-накрепко врублены в его мозги. Впрочем, надо полагать, перед заброской Рашида проверят что называется «от и до». На неизбежный провал никто человека посылать не станет… А вот Гюзяли будет гораздо проще - у нее речь более нейтральна. А значит, и мысли - тоже. - Сдал очередной тест? - спросила Катерина, расставляя на столе тарелки с подноса, который принес Осетр. Гюзяль, последовав ее примеру, взялась за тарелки Рашида. - Сдал, конечно, - ответил тот, подмигнув Катерине. - Где наша не пропадала! Нам очередным тестом нос не прищемишь! - А ты? - Катерина повернулась к Гюзяли. Ахметвалеева молча кивнула. - Ну и мы справились с утренними заданиями. Правда, Миркин? - Катерина глянула на супруга. - Да, у нас тоже носы не прищемлены, - усмехнулся тот. Расселись, споро принялись за крайинский борщ - Ахметвалеевы тоже любили это блюдо. Учеба, к счастью, еще не перешла на стадию, когда каждому потенциальному разведчику будет предписано есть исключительно ту пищу, что распространена на его новой родине. В результате супругов Криворучко ждет «любовь» к фастфуду, а супругов Ахметвалеевых - к баранине всех видов и сортов. Когда первый голод был утолен, завязался разговор - теперь уже не о зачетах и занятиях. - Сетевые политологи без умолку трещат о том, что обстановка в Галактике ухудшается, - сказал Рашид. - Что-то мне это не нравится… - А с чего бы ей улучшаться? - отозвался Осетр. - Межгосударственные противоречия пока никто не отменил. У всякой страны есть интересы, и всякий властитель блюдет их как зеницу ока. «Кроме нашего», - едва не добавил он. Но сдержался. - А у меня вот какая мысль мелькнула, - продолжал Рашид. - Представляется мне, что дело тут не только в государственных интересах. То есть в них, разумеется, в первую очередь, однако… - Он взмахнул ложкой. - Вы вспомните, как было во все века. Да, люди запросто убивали друг друга из-за куска хлеба или любви женщины, но ведь иногда такие вещи происходили вовсе не потому, что нечего есть и не с кем спать. Иногда убивали себе подобных просто из удовольствия. Вот ведь как получается! - Ну да, - кивнула Катерина. - А иной раз и платят за убийство ради удовольствия. Я слышала, гладиаторы и по сию пору существуют, хотя вроде бы официально рабов давным-давно нет. Ведь не просто же ради денег они идут на это. - Рабов среди нынешних гладиаторов вообще нет, - сказал Рашид и улыбнулся. - Там все, что называется, вольные люди. Осетр вспомнил свой недавний дивноморский опыт. Девочка права, совсем не из-за денег большинство клиентов импресарио Модеста Силантьевича брали в руки острые клинки, крепкие палки и другое оружие. Они просто хотели чувствовать себя победителями, первыми среди себе подобных. И чувствовали себя такими. И это чувство наполняло их силой - силой вовсе не физической, а… Вот только можно ли называть ее нравственной?… - Эй! - Катерина помахала перед лицом Осетра ладонью. - Ты где витаешь, супруг мой? Осетр мотнул головой и улыбнулся: - Размышлял над словами Рашида. И над твоими. - Я еще главного не сказал, - продолжал Ахметвалеев, положив ложку в опустевшую тарелку и берясь за вилку. - Мне кажется, главное состоит в том, что люди просто не могут жить без врага. У них обязательно должен быть в пределах досягаемости кто-то чужой, не такой, как свои, тот, кого можно и должно уничтожить. - Он придвинул к себе тарелку с котлетой по-новокиевски. - Вот смотрите… Мы, люди, освоили немалую часть Галактики, но по-прежнему грыземся друг с другом. А вот если бы нам встретился лютый враг… какие-нибудь там арахниды или разумные ящеры, мы бы скоренько договорились друг с другом, объединились и совместными усилиями жахнули по противнику. И недавний противник был бы при этом лучшим другом… Как считаешь? - Он повернулся к Осетру. - Не знаю. - Осетр пожал плечами и тоже сменил ложку на вилку. - Я как-то не думал об этом. - А ты подумай! В Галактике существует семь государств. Они борются друг с другом, заключают союзы друг против друга, засылают друг к другу разведчиков, вылавливают чужих шпионов… Отправляют, не афишируя своих действий, в чужое пространство каперы, держат на поводке пиратов, захватывают чужих подданных… Это все абсолютно деструктивные действия. А если и предпринимается что-то хоть мало-мальски конструктивное - то опять же с целью сугубо деструктивных действий! Но и это не все. Есть более серьезные, просто, на мой взгляд, судьбоносные ошибки… Мы почему-то приняли на веру, что в Галактике нет никого, кроме людей. Считается, что даже центр ее безжизнен, иначе бы, мол, оттуда давно пожаловали гости. - Гости, способные пересчитать нам кости, - сказала молчаливая Гюзяль. - Но может, просто пока не пришло время таких гостей? - продолжал Рашид. - А если оттуда и в самом деле никто не пожалует, так ведь существует бесчисленное множество других галактик. И есть ли гарантия, что где-нибудь в туманности Андромеды или в Гончих Псах не обитают существа, от которых нашим потомкам достанутся лишь кровь, пот и слезы?… А может, и не потомкам вовсе, может, и мы успеем хватить лиха через край!… Нет, девочки и мальчики, я бы на месте наших правителей собрался бы кучкой, договорился и начал размышлять, как организовать совместную оборону. Но об этом даже подумать никому в голову не приходит. В душу Осетра повеяло холодком тревоги. Он вспомнил свой, отчасти повторяющийся сон. Разве не ясно, что сон этот снится не просто так? Это ж не простой сон, это определенно сон-оракул, вещий сон! Разве не ясно, что провидение пытается предупредить Осетра? Ахметвалеев прав. И в самом деле, почему никто из человеческих руководителей не думает о том, что может угрожать если не нам, то хотя бы нашим потомкам. Все упиваются ощущением собственной власти. Все видят только «сейчас» и знать не хотят «завтра». После нас хоть трава не расти!… Слепцы! А вот насчет собраться и договориться - тут Рашид не прав. Не соберутся наши правители и никогда ни о чем не договорятся. Кишка тонка! Это ж не просто надо встретиться и побеседовать, это ж придется частью своей власти пожертвовать для того, чтобы действовать совместно! Нет, девочки и мальчики, такого от них ни в жизнь не дождешься! Такое, по их понятиям, сродни детской сказочке! Такое, по их понятиям, - просто глупость!… И что же дальше? Выходит, мы должны принимать мир таким, каким его организовали, предки, таким, каков он есть, каков нам достался? Выходит, все мы - заложники своих недалеких пращуров, заложники нынешних высокомерных властолюбивых ублюдков? Ну уж нет! Помимо слова «договориться» существует слово «заставить»! Если властолюбивые ублюдки не хотят договариваться, надо покончить с ними и посадить на их место тех, кто понимает, какие действия на пользу человечеству, а какие - во вред! И вот эту задачу в самый раз сделать целью своей жизни. Это не то, что отомстить императорствующему подонку за жизнь матери! Это намного важнее! - Эй! - Катерина снова помахала перед лицом Осетра ладонью. - Ты опять витаешь в облаках, супруг мой? Он недовольно мотнул головой, повернулся к ней, и она вдруг прикусила губу. Ибо поняла: где бы ее супруг минуту назад ни витал, мысли его были слишком серьезными, чтобы над ними подтрунивать. Глава одиннадцатая Через пару дней речь за обедом снова зашла о политической ситуации в Галактике. Однако на сей раз беседа с общих межгосударственных тем быстро повернула на конкретные меркано-росские отношения. - Мне кажется, - сказал Рашид, - что мы совершенно напрасно плетемся в кильватере политики Ордена. Вот помяните мое слово, рано или поздно устроят нам господа сайентологи козью морду. Вот голову дам на отсечение, что устроят! С них станется! Сильного ослабь, слабого сожри - таков извечный закон выживания. И нас он тоже касается… А вы как считаете, Остромир? Остромир Приданников считал абсолютно так же. Однако Остромир Криворучко мог иметь о затронутой проблеме и совсем другое мнение. Катерина оторвалась от солянки и с интересом посмотрела на супруга. Ей определенно было небезразлично, как любезный сердцу Миркин выпутается из создавшейся ситуации. Любезный сердцу Миркин задумался с недонесенной до рта ложкой. Вообще говоря, ответить на заданный Ахметвалеевым вопрос можно было по-разному. Можно было возмутиться непатриотическим отношением к международной политике родной страны. И прослыть трусом или глупцом. Можно было согласно подхватить предложенное отношение. И нарваться на провокацию. Кто знает, с какой целью господин Ахметвалеев завел этот разговор? Может, кому-то требуется получить зацепочку на Остромира Криворучко, взять его на крючок да под жабры. Чтобы, кроме запланированной непосредственной работы на князя Петра Афанасьевича Белозерова, главу имперского разведывательного управления, непланово (с виду непланово, а на самом деле по разработанному плану) привлечь вышеназванного Остромира Криворучко в секретные сотрудники, услугами которых широко пользуется граф Василий Илларионович Толстой, глава имперской безопасности. А точнее третье отделение его министерства, занимающееся охранным сыском… - Знаете, Рашид, - сказал Осетр, не позволив паузе, взятой на размышления, затянуться более пяти секунд, - я полагаю, что политические пристрастия в нашей работе способны только помешать делу. Имейся они у меня, мое место было бы на трибуне Имперской Думы, а не в разведшколе. Ложка отправилась по своему обычному маршруту. «И пусть я лучше прослыву излишне осторожным, чем трусом или глупцом, - подумал Осетр. - Осторожность - качество, присущее мудрости, а мудрость, как любому известно, во все времена считалась государственно-полезным личным качеством». - Вы, дорогой Остромир, без сомнения, правы, - сказал Ахметвалеев. - Но ведь там, где вам придется работать, политические пристрастия скорее всего станут частью вашей работы. Сотрапезник даже представления не имел, насколько истинны его слова. Впрочем, об этом не имели представления и все остальные присутствующие. Кроме самого Осетра. «Знал бы ты, где мне придется работать! - подумал он. - Ты бы тоже решил, что осторожность - качество, присущее мудрости». Он коротко глянул на Катерину. Супруга определенно была на его стороне - ее ответный взгляд (легкая хитреца вкупе с некоторым восхищением) говорил об этом явно и недвусмысленно. Так смотрят героини мелодрам, когда гордятся своим избранником. - Полагаю, друг Рашид, что частью моей работы будут те политические пристрастия, которые пойдут на пользу моей стране. Во взгляде Катерины жило теперь сплошное восхищение. И никакой хитрецы - ни легкой, ни тяжелой. - Здорово ты его срезал! - сказала она после обеда. - Может, он провокатор? Осетр не согласился с ее подозрением. Но только в том смысле, что Ахметвалеев был провокатором по отношению к нему, Осетру. Ибо быть провокатором как таковым разведчик имеет не только полное право, но и обязанность. В конце концов, провокация - один из методов работы разведчика. Однако в глубине души он и сам продолжал подозревать Ахметвалеева. Просто Катерине совсем не надо было знать о его подозрениях. Это не ее обязанность. И даже не ее право… Он подозревал Рашида до того самого дня, когда супруги Ахметвалеевы после ужина - к этому времени они уже не ели росской пищи - попрощались с супругами Криворучко как-то особенно тепло. А утром, на завтраке, их уже и след простыл. И только в этот момент Осетр окончательно убедился, что они находились в разведшколе вовсе не по его душу. Глава двенадцатая Учеба продолжалась. Все последние недели Осетр почти не вспоминал об Яне. Не то чтобы он ее забыл - просто она была словно спрятана на дальней полке в кладовой. Как любимая детская игрушка, с которой играть на людях уже не по чину и не по возрасту… Зато, если вдруг останешься в доме один, когда не нужно строить из себя взрослого, можно достать ее, стереть с нее пыль и вдосталь насладиться тем счастьем, которое испытывал тогда, раньше… Нет, забыть такую девушку попросту невозможно. Но работа требовала хотя бы сделать вид, что ты забыл. И потому по ночам, когда ему дарила свои сладкие ласки Катерина, он не менее сладостно обнимал ее, а не Яну. Но, когда все заканчивалось, перед тем как заснуть, испытывал глухую ноющую тоску, очень похожую на боль в уставших, измотанных физической нагрузкой мускулах. И эту боль не могла заглушить лежащая на его плече голова посапывающей Катерины. И требовалось приложить немалое усилие из тех, что они учили на курсе аутотренинга, дабы изгнать эту боль и заснуть. И увидеть во сне Яну!… Однако до конца боль, видимо, не изгонялась, пряталась где-то глубоко в подсознании и оборачивалась вовсе не сном про Яну. И просыпался Осетр среди ночи от того, что Катерина осторожно дула ему в лицо. Когда это случилось в первый раз, он открыл глаза. Видимо, взгляд его был вовсе не взглядом любящего супруга, потому что Катерина виновато сказала: - Прости, пожалуйста, но я пытаюсь погасить плохой сон. Тебе ведь кошмар приснился? Он не помнил, что именно приснилось, и ответил: - Да, спасибо… А потом повернулся на другой бок и впился зубами в угол подушки - этот судорожный укус помогал справиться с внезапно возникшей слабостью, и она превращалась в холодный пот, тонкими струйками сбегающий по груди и спине. Ощущение было таким, будто Катерина ласкала его стылыми пальцами. То еще счастье!… В дальнейшем, проснувшись от легкого дуновения в лицо, он уже не открывал глаз и не затаивал дыхание; он принимался мерно и ровно дышать, будто супруга и в самом деле погасила плохой сон. В конце концов, так оно и было. И кто сказал, что когда гасят плохой сон, он должен превращаться в хороший, а не в бессонную слабость, с которой можно справиться только с помощью методов аутотренинга?… А утром он ловил на себе жалостливые взгляды жены. И жалел, в свою очередь, ее. Ведь ей наверняка хотелось узнать, почему ему снятся кошмары, какую жизнь прожил этот молодой парнишка до их встречи, если она, жизнь эта, и по сию пору не дает ему покоя во снах! Любопытство есть неотъемлемое свойство женской натуры - будь ты хоть дизайнер одежды, хоть проститутка, хоть разведчица… Потом она говорила: - Тебе опять снился кошмар, Миркин… Фраза казалась оборванной. Как будто Катерина не утверждала, а спрашивала. И предлагала ему поделиться той тяжестью, что он таскает на плечах, поделиться с нею, с законной супругой, одна из неотъемлемых обязанностей которой (или, может, одно из главных прав?) - принять на себя часть груза. - Правда? - удивлялся он. - Честно говоря, ничего не помню! И беззаботно улыбался, будто сидел возле цирковой арены, среди пестро одетой толпы, любуясь представлением Рыжего клоуна. Вот только кто был клоуном?… Катерина тоже улыбалась, но улыбка ее была вовсе не беззаботной, это была скорее ухмылка или даже гримаска. В конце концов, Осетр рассказал ей историю про юношу и девушку, учившихся в школе охранников; об их чудесной любви, перед которой распахивалось безграничное и светлое будущее; о долгой жизни, которая ждала их впереди… если бы девушка не погибла в результате несчастного случая. - Ты ее очень любил? - спросила Катерина. - Очень, - сказал Осетр, вспоминая Яну. Даже не вспомни он Яну, Катерина бы все равно поверила. Она была совсем молода по возрасту, и для нее любовь была неизбежной спутницей жизни - не важно, чем ты занимаешься, любовь для молодости сладка, светла и бесконечна. И он, Осетр, был столь же молод, и его чувства мало отличались от чувств Катерины - разве что с поправкой на пол, - и он даже удивился, когда к нему явились эти мысли, про молодость и восприятие любви. Они не могли родиться у него, ну никак не могли. Это были мысли зрелого мужчины, а не юнца… Впрочем, ведь ему давно стало ясно, что он - необычный молодой человек. Так почему у необычного молодого человека не могут появляться мысли, более свойственные зрелому? Ведь необычность может заключаться и в несвойственности… Катерина подошла к нему вплотную, коснувшись грудью, положила на его плечи мягкие руки, а потом обняла за шею. - Я постараюсь, чтобы ты так же полюбил и меня, - прошептала она. - Я очень, очень, очень постараюсь! Он должен был ответить ей возмущенным вопросом: «Ты что, дура?»… И не ответил. Конечно, молодому человеку, недавно потерявшему любимую, следовало именно так сказать. Но, во- первых, он, Осетр, потерял любимую на самом деле временно и намерен был в будущем вернуть ее. А во-вторых, зачем было обижать девушку, которая собиралась (пусть и по работе!) разделить с ним определенную часть жизни, а возможно, и лютую смерть принять после длительных пыток в застенках Офиса Добрых Дел, у заплечных дел мастеров Великого Мерканского Ордена?… И потому Осетр осторожно поднял руку и ласково погладил Катерину по пушистым волосам. А ей сейчас большего и не надо было. Глава тринадцатая Через неделю после исчезновения из разведшколы Рашида и Гюзяль Ахметвалеевых супругам Криворучко разрешили, наконец, побывать в первом увольнении. К этому времени кураторы и преподаватели уже убедились, что обучаемые трудятся напряженно, целеустремленно и с охотой, что в процессе освоения знаний больше удач и меньше проколов, что моральных облик курсантов не вызывает опасений. А потому можно и поощрить будущих разведчиков… Обсуждения, как провести свалившееся на голову увольнение, оказались недолгими. Предварительно, правда, каждый из супругов пообщался со своим(ей) сетевым(ой) агентом(ессой), запросив список новомосковских достопримечательностей, однако, судя по состоявшемуся потом разговору, общение это на настроении и планах господ увольняющихся никак не сказалось. Ибо Катерина пожелала посидеть немного в кафе («Надоело видеть в столовой одни и те же лица!») и сходить на фильм («Я бы, честно говоря, и в театр сбегала, да спектакли заканчиваются уже после отбоя»). А поскольку Осетру было вообще все равно («Как пожелаешь, дорогая!»), предложенная Катериной программа и была взята за основу. В конце концов, что может быть лучше старого доброго кафе и старого доброго фильма!… Этим видам досуга подвержены обитатели самого захудалого периферийного мира. И то, что они оказались в столице, обычно не меняет их привычек. А уж курсанты разведшколы, с их привычкой не выделяться среди окружающих, вполне способны сыграть в обитателей захудалого мира, даже если по легенде для посторонних они - местные жители. В город отправились под своими нынешними именами. По выданным на руки документам супруги Криворучко числились некими мелкими чиновниками, проживающими в Кедровом Бору, отдаленном пригороде Новобибирева. Судя по названию пригорода, в таком месте должны были расти кедры. Может, и росли - проверять вряд ли стоило. Даже через сетевых агентов. И уж тем более не стоило проверять собственными глазами. Получили у школьного каптенармуса свои браслеты - на территории школы пользоваться ими было категорически запрещено. Режим секретности… Добыли с помощью школьного синтезатора и полученных в канцелярии кредиток подходящие для прогулки костюмы: Осетру - синие джинсы и такого же цвета мерканку, Катерине - травянисто-зеленое, из какой-то легкой ткани, платье, которое, едва вышли на свежий воздух, тут же принялось слегка переливаться на солнце («Весна ж на улице, дорогой!»), и школьный глайдер, украшенный гражданским номером, вывез их на площадь к вокзалу, куда обычно приходил монорельс из Кедрового Бора. На площади было многолюдно, и затеряться в водоворотах толпы не составило никакого труда. Конечно, в толпе могли прятаться и потенциальные хвосты, но «росомашье» чувство тревоги у Осетра помалкивало. А вот чувство тревоги, присущее обычному человеку, жило полной жизнью, и причиной тому оказалась Катерина. Судя по тому, как она оглядывалась - удивленно и даже слегка растерянно, - в таком большом городе ей бывать до сегодняшнего дня не приходилось. - Закрой рот, дорогая моя, - шепнул ей Осетр, - а не то ворона залетит. Катерина поперхнулась и кивнула. - Ты же ходила по улицам Новой Москвы не один раз. Тебе давно нечему удивляться и нечем восторгаться. Мы с тобой не туристы, мы изрядно пресыщенные этим городом местные жители. Давай, просто прогуляемся. Пойдем куда глаза глядят. Вон хотя бы по той улице. И зайдем в первое попавшееся кафе. А там - посмотрим. Катерина виновато откашлялась: - Давай. Супруги Криворучко взялись за руки и двинулись прочь от вокзала. Улица, по которой то и дело пробегали четырехколесные водородники, бушевала зеленью распустившихся деревьев. Катеринино платье казалось невысоким стройным деревцем, удравшим из компании своих собратьев и забравшимся в совершенно не подходящее для него место, прямо на тротуар. Пройдя мимо пары зданий, сверкающих солнечными зайчиками из окон, свернули в ближайший переулок и метров через пятьдесят наткнулись на подвальчик, носящий название «Три ступеньки» с шаловливой триконкой над дверью «А не выпить ли нам закусить, господа?» - Выпить мы не выпьем, - сказал Осетр. - Разве что по бутылочке пива. А вот закусить - самое время! Именно три ступеньки в подвальчик и вели. Супруги спустились по ним, распахнули прозрачную дверь, вошли. Время поспешало к обеду, и большая часть столиков оказалась занятой. Осетр и Катерина расположились за свободным, в дальнем уголке. В массе своей, обедавшие в «Трех ступеньках» походили на клерков средней руки, серых, тихих и не привлекающих к себе внимания, но за соседним столиком самоутверждалась компания из четверых подвыпивших, а потому чрезвычайно шумных типов. - Между прочим… - сказал один, маленького роста, с лысой, словно кегельный шар, головой, отдаленно смахивающий на бандита Кучерявого (вечная ему память!). Он замолчал, словно забыл, о чем хотел сказать. - Между прочим, я не понимаю, с какой стати наш император так прогибается перед мерканцами. Подумаешь, тоже мне хренье в пол-Галактики! Да наш флот ничуть не слабее ихнего! Катерина и Осетр переглянулись. - Флот-то, может, и не слабее, - сказал второй, усатый красавчик, которому самое место было не в кабаке, а на плацу, в составе взвода «росомах», оттягивающего в марше носки армейских ботинок, - да вот главнокомандующий, к сожалению, рыльцем не вышел. - Тс-с-с, господа, - сказал заплетающимся языком третий. - Не стоит доходить до оскорлеб… до оскор-р-рблений императора. Хоть у нас и свободная страна, но императора оскорляб… блять не стоит. Четвертый посмотрел на него с недоумением и начал пристраивать голову на скатерть возле своей тарелки. Похоже, они сидели тут если не со вчерашнего вечера, то с сегодняшнего раннего утра - абсолютно точно! - Эй, Спиридонов, не спать! - рявкнул лысый. - Почему ты ничего не скажешь? Может, ты - стукач, Спиридонов? Сделаешь вид, что спишь, а сам потом мибовцам нас заложишь… Спиридонов оторвал голову от стола, все также недоуменно посмотрел по сторонам, будто не понимал, откуда до него доносится звук и что он означает, потом снова начал пристраиваться возле тарелки. - Не тронь его, - сказал усатый лысому. - Пусть поспит немного. Не то его домой везти придется, а у него Елизавета Максимовна - конь с копытом, а не женщина, дай ей бог здоровья! Оно тебе надо, везти его домой? - Клал я, - сказал Спиридонов почти трезвым голосом. - И на министерство имперской безопасности клал, и на самого Владислава! По мне, так все они одним дерьмом мазаны. - Твоим? - фыркнул лысый. - А хотя бы и моим… - Спиридонов снова оторвался от стола, откинулся на спинку стула, свесил голову на грудь и окончательно угомонился. Теперь его, наверное, могла разбудить лишь Елизавета Максимовна, конь с копытом, дай ей бог здоровья… - Ладно, пусть поспит. - Лысый вдруг обернулся и с остервенелым удивлением посмотрел на Осетра. «Росомашье» чутье молчало, и Осетр просто сделал вид, что осматривает интерьер кафе. Катерина сидела, уткнувшись в меню носом, и в ус не дула. Конечно, если, как говорится, начнутся беспорядки, небольшие проблемы могут возникнуть только с красавчиком, но еще профессиональнее будет не допускать конфликта вообще. Осетр отвернулся от соседского стола и присоединился к Катерине. - Ну что, дорогая, решила? - Да, дорогой! - Катерина принялась перечислять выбранные блюда. Крайинской кухни тут не было, и на любимый борщ рассчитывать не приходилось. Остановились на ухе и рыбных же биточках с картофельным пюре. Массовое питание… Почти мерканский фаст-фуд… Только наши рыбные биточки с картофельным пюре получше их чизбургеров будут. Если, конечно, должным образом приготовлены… Между тем, соседи продолжали ругать власти. «Глас народа - глас божий, - подумал Осетр, стараясь не прислушиваться к их выражениям. - Дед и его соратники совершенно правы со своим заговором. Не то плохо, что ругают Владислава, а то плохо, что императора есть за что ругать! Впрочем, разве у меня появились сомнения? Разве я уже не решил, с кем мне по пути?» Подошел официант. Сделали заказ. Катерина потянулась к Осетру и шепнула на ухо: - Тебя не раздражают эти типы своей мерзкой болтовней? - Нет, - шепнул Осетр. - Не забывай, что, когда окажемся за кордоном, это будет часть нашей работы. - Да, верно. - Катерина на секунду поморщилась. Как будто ей не очень нравилось, что ее работа будет связана, в том числе, и с подслушиванием… А Осетр в очередной раз порадовался, что она ничего не знает о подлинной сути происходящего, что для нее Остромир Криворучко - только будущий резидент росской разведки в Великом Мерканском Ордене, и ей даже в голову не может придти, что временно она замужем за будущим росским императором. И это прекрасно, что она ничего не знает! Лучше спать будет! Хотя, если пронюхают о заговоре, головы ей все равно не сносить! Чего не знаешь, того и не выдашь, сколько бы тебя не мучили! Вот и замучают! Впрочем, надо полагать, ее тоже закодировали, как няню Аню и Деда. От этой мысли он едва не подпрыгнул. Погоди- ка, гвардеец, ржавый болт тебе в котловину! А что мешает нам проверить ее прямо сейчас? Болтуны за соседним столиком больше не обращали на него внимания. Официант пока к столу не торопился. Так что время на инициализацию имеется… «Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики», - мысленно сказал он самому себе, прикрывая глаза. И произошло то, что должно было произойти. Катерину заменила теперь знакомая туманно-серая фигура. Как тогда - на Дивноморье, на месте няни Ани. Разница была в одном - никакой угольно-черной полоски в туманной голове не наблюдалось. Он оставил ее в покое. Никакого блока нет. Ну и слава богу! В том смысле «слава богу», что удалось определить отсутствие блока. Он бы не удивился, если бы вообще ничего не получилось. Все-таки после Деда он никого больше не сканировал. Мог и разучиться. Хотя, как говорится, мастерство не пропьешь… - Ты что? - тихо спросила Катерина, снова наклонившись к мужу. Осетр открыл глаза и непонимающе посмотрел на нее. - Тебя так сильно заинтересовал их разговор? - Она скосила глаза в сторону обитателей соседнего стола. - Тренируюсь, - соврал Осетр. - Как говорится, тяжело в учении, легко в приключении! И вдруг понял, что ничего он не соврал. И в самом деле тренировался. А уж в чем - кому какая разница?! Катерина понимающе усмехнулась: - Давай, хоть на время обеда забудем о работе? - А давай! В конце концов, надо же когда-то отдыхать! Тем более, если ты находишься в увольнении. - Я вот о чем подумала… Ты ведь «росомаха»! - С чего ты взяла? - удивился Осетр. - У меня родной дядя был «росомахой». И я заметила… Ты даже движешься так же, как он. Боюсь, за кордоном это может стать проблемой, если на тебе остановится внимательный глаз. - Всегда так двигаюсь? Она задумалась: - Да нет, не всегда! Только когда ты со мной, и тебя больше никто не видит. - Ну, в таком случае, и проблемы нет. Кроме тебя, никто и не увидит. К тому же, я - вовсе не «росомаха». А вот учил меня на охранника именно «росомаха»… Ты сказала - был? - Что? - не поняла Катерина. - Ты сказала: «Дядя был росомаха». Был? Она помрачнела: - Да, был. Три года назад погиб, когда пираты напали на Кострому. Это периферийная планета недалеко от границы с Фрагербритским Союзом. Судя по всему, она рассказывала ему вовсе не легенду, и это немедленно следовало прекратить. Но зачем? В конце концов, доверие - один из краеугольных камней, на которых держатся совместная работа и совместная жизнь. - Пираты совсем обнаглели! - сказал он, но раскрывать ей свои счеты к пиратам не стал. Доверие доверием, однако для него слишком велика цена ошибки в человеке, если он, Осетр, такую ошибку совершит. - У тебя тоже кто-то погиб из-за них? - Нет. Я ведь и в самом деле сирота. Мои родители погибли не из-за пиратов, а по собственной глупости. - Как это? - Да вот так. Не хочу об этом говорить. - Ну, как хочешь… - Она на мгновение поджала губы. Все- таки женщины слишком эмоциональны для такой работы. Но семейную пару резидент разведки может создать только с женщиной. - Да, в общем-то ничего особенного. Папаша купил мобиль по дешевке. Когда перегонял домой, у машины вышел из строя гравитатор. Мгновенная потеря мощности, и падение с высоты восемьсот метров… А матушка вместе с ним летела. - Ясно, - сказала Катерина. - Прости, пожалуйста! Подошел официант, принес на подносе заказанные блюда. Соседи продолжали звенеть стаканами и знакомить друг друга со своим отношением к росским властям. А супруги Криворучко взялись за обед. Глава четырнадцатая Как ни удивительно, в «Трех ступеньках» не оказалось терминала Глобального Имперского Информатория. Видать, заведение было еще то! Хотя по вкусноте блюд не скажешь - и уха, и биточки оказались что надо! Расплатились (хорошо, хоть сканер для кредиток у официанта нашелся!), вышли на улицу, отыскали ближайший терминал ГИИ. Соответствующая триконка висела над универсальным центром услуг. Осетр вызвал свою сетевую агентессу. Вернее, своего сетевого агента. Зачем расстраивать супругу? Через мгновение видеоформа с изображением Петра Первого возникла над терминалом. - Слушаю вас, Остромир! - Привет, Ваше величество! Мне нужен список новых фильмов, которые идут в ближайших к этому месту залах. - Секунду, Остромир! Видеоформа расплылась и превратилась в видеопласт, на котором возникли разноцветные строчки. Осетр повел взглядом сверху вниз. Так- с, и чем же нас балуют господа фильмоделы? «Как выйти замуж и остаться незамужней»… Это что-нибудь экстра-феминистическое… «Матрешка-неваляшка»… Это может быть про что угодно -от мелодрамы про няню в детском саду до трагикомедии про бандитскую шалаву… «Транссистемник в туманности М51»… Мура, до такой туманности транссистемники еще не скоро доберутся, им в центр Галактики-то не проникнуть… «Типа крутые мибовцы»… Ну, это про питомцев графа Василия Илларионовича Толстого, любят фильмачи имперскую безопасность, там сюжеты гранитные, а медали за них на фестивалях дают золотые. И премии - за героизацию службы на благо государственной безопасности… «Третий галактический рукав»… Очередные звездные войны, наверное, наши героические парни против каких-нибудь слизняков-пауков… Он пробежался по списку снова, но глаз так ни на чем и не остановился. - Ну что, посмотрим рекламу? - А давай, не станем, - предложила Катерина. - А давай, просто бросим на пальцах. Три раза. Посмотрим сумму. Пусть жребий решит - повезет-не повезет! - А давай! Бросили. У нее - два пальца, у него - три. Бросили еще раз. Шесть. Ну и в третий. Девять. В сумме двадцать. - Ну и что у нас там под номером двадцать? - Осетр снова обратился к видеопласту. - Поздравляю тебя, душа моя! Значит, смотрим «Третий галактический рукав». Про слизняков! - Почему про слизняков? - А сам не знаю. Мне так кажется. Глянули на адрес зала, сориентировались по плану города. Ага, идти пешком от центра услуг не более двадцати минут, а начало фильма только через три четверти часа. Можно и не торопиться особенно. Прогуляться, изобразить отдыхающих… - Пройдемся пешком? - спросила Катерина. - Не хочу в водородник, хочу ногами! Осетр тут же подыграл: - Не вижу, почему бы благородному главе семейства не пройтись по городу пешком да с супругой под ручку! Катерина громко, в голос расхохоталась. Так что на нее оглянулись. Но у Осетра не возникло ни малейшего желания сделать ей замечание. Глава пятнадцатая Удивительно, однако «Третий галактический рукав» оказался вовсе не про слизняков. Воевали между собой на космических просторах люди. С одной стороны росичи, с другой веруканцы, в которых разве что слепой и глухой не распознал бы граждан Великого Мерканского Ордена. Ну и подумаешь, что не сайентологами называются! Да такой религии - проверуканизма - и не существует на свете. Шито белыми нитками. Наверняка антимерканская идеологическая агитка. Однако фильм оказался вовсе не агиткой. Герои были живые и страдающие, не какие-нибудь картонные поделки. Режиссера и сценариста серьезно заботило будущее родной державы. Этой своей озабоченностью они заражали и зрителей. Через пятнадцать минут вокруг супругов Криворучко перестали хрустеть воздушной кукурузой, громко хихикать и безудержно целоваться. Осетр смотрел на мучения героев и удивлялся мыслям, которые у него рождались. Ему опять пришло в голову, что навести порядок в стране - это только начало дела. Потом потребуется навести порядок в Галактике, потому что пока люди разделены, с ними могут справиться любые слизняки-пауки. Тут даже особого умения воевать от них не потребуется - стравливай людей друг с другом, они сами друг дружку переколотят. А потом садись на них верхом и катайся сколько влезет. Это были странные, как будто не ему принадлежащие мысли, но они рождались именно в его мозгу, и не было в душе ничего, что бы могло сказать: «Ты не способен так думать! Это не твое!» Что значит - не способен? Что значит - не его? Да, находясь на Крестах… да что там на Крестах? Когда он махал японскими мечами в гладиаторской схватке на Дивноморье… Тогда он и вправду не способен был так думать! Но с тех пор прошла целая эпоха. Он узнал, кто он такой на самом деле. Он узнал в последние месяцы многое из того, что не знал простой «росомаха», но знал любой отпрыск императорского рода. И все было не случайно. Он не случайно обрел на Крестах свои новые способности. И не случайно ему снились сны про оранжевую песчаную планету с багровым небом. Сны, слишком похожие на вещие, чтобы быть просто снами, не несущими никакой иной нагрузки. Нет, это провидение выбрало его для какой-то неведомой цели. Пока неведомой, но рано или поздно ему должно будет стать ясно, что это за цель. Между тем, сюжет фильма развивался. Разобщенные поначалу росичи потихоньку собирались и консолидировали свои силы. Вскоре стало ясно, что объединить разные группы и разные кланы может только главный герой «Рукава», средоточие тайных и явных надежд самых различных людей и группировок. И тут героям фильма пришлось окунуться в гражданскую войну. Кровь и насилие, насилие и кровь… У Осетра даже мурашки по спине пробежали. Но вовсе не от вида крови. Последняя гражданская война в истории его страны пришлась на начало далекого двадцатого века, еще до выхода человечества в Космос. Гражданская война всегда чрезвычайно трагична, ибо представляет собой вовсе не такое благородное дело как защита от внешнего врага, честная, священная и справедливая. В гражданской войне врагами становятся знакомые, друзья и родственники. Сын берется за оружие против отца, а брат - против брата… Так неужели он, Осетр, станет человеком, развязавшим подобную войну? Он вспомнил вещий сон и понял: да, станет! Для того чтобы неведомые твари не превратили людей в пищу или в рабов, человечество должно перестать грызться друг с другом и превратиться в единое целое. А для этого надо создать галактическую империю. И если для создания галактической империи потребуется начать гражданскую войну, он ее начнет. Ибо бывает так, что ради тысяч надо пожертвовать десятками. Таков долг полководца, это не вина его, а беда. И он Осетр на эту беду пойдет! Это будет его крест. И чем он, Осетр, хуже тех, кто уже не однажды жертвовал сотней, чтобы спасти тысячи? Окончание фильма в его памяти совершенно не отпечаталось. Он выходил из зала под руку с Катериной, и мысли его теперь находились далеко от только что просмотренной истории. Он размышлял о цепочке нынешних событий. Вроде бы все было случайно. Случайно супруги Криворучко были отправлены в увольнение именно сегодня. Случайно решили пойти на фильм. Совершенно случайно попали именно на «Третий галактический рукав». Но фильм стал для Осетра еще одним напоминанием о том, что судьба выбрала его для некоей гигантской задачи. И сегодня эта задача стала для него намного понятнее, чем вчера. Как говорят «росомахи», он просек орбиту. А значит все было не случайно. Глава шестнадцатая На следующий день после увольнения Осетр почувствовал, что ему все-все-все осточертело. Особенно невыносимой стала учеба. Он попросту изнемогал от надоевшего занятия. В голову лезли разные глупости. В романах у одного из старинных писателей герои учились совсем иным способом. Без проблем подстыковывались прямо к компьютеру и поглощали знания, как губка поглощает воду. Для этого у них имелись над ушами специальные гнезда. Типа энергетических штекеров, только попроще. Фамилия автора Осетру запомнилась по одной причине - сочинитель был тезкой последнего росского императора на Старой Земле. Хотя тогда говорили - российского императора. В любом случае, такое имя не забудешь. Да, подобный метод учебы упростил бы очень многое. Жаль только, что в реальности человеческие мозги подключить к машинным попросту невозможно. Оказывается, человеческие мозги - не просто электрические импульсы, бегущие по цепочкам нейронов, как представлялось когда-то инженерам. Там все намного сложнее. И даже мозгогруз и грезогенераторы не подключаются к человеческому мозгу напрямую. Так что выдумка фантастов оказалась просто выдумкой, и любому ученику приходится изрядно напрягаться, чтобы усвоить требуемые знания. Иногда, правда, у Осетра возникало сомнение: а в самом ли деле ему потребуются получаемые знания? Но поразмыслив, он понимал: и «Начала мировой политики», и «История императорского рода», и «Психология общения с подчиненными» претенденту на трон просто необходимы. К тому же, нельзя забывать и о профессиональных навыках. Пусть и не специальный комплекс «росомахи», но тренировки по рукопашному бою проводились практически ежедневно. Разведчик тоже должен владеть своим телом. И потому свободного времени у Остромира Криворучко попросту не имелось. И потому, посетовав немного на загруженность, он справился с собой и снова с головой ушел в учебу. Опять полетели дни и недели, заполненные трудом. Глава семнадцатая На нынешний день было запланировано уже шестое увольнение. Предыдущие мало чем отличались от первого. Кафе и фильмы. Правда, такого, как «Третий галактический рукав» больше не попалось. Мелодрамки, комедийки… Ни уму, ни сердцу! Сегодня Катерина предложила сменить программу и погулять по Центральному парку. Ибо фильмы, даже непропагандистские, ей надоели до чертиков. А для пообедать - кафе встречаются и в парках. Она была права. Хотя вроде бы женщине не должны надоедать мелодрамы, даже если она и на военной службе. Но вот надоели! Как и в предыдущие увольнения, школьный глайдер доставил супругов Криворучко к вокзалу. На другой стороне привокзальной площади находилась станция городского монорельса. Говорят, на Старой Земле в крупных городах городские железные дороги прятали под землю. Но когда появились сверхпрочные материалы, оказалось, что дешевле поднимать их над землей. Как всегда, экономика все и решила. А уж инженеры постарались, чтобы эти ажурные конструкции были красивыми и украшали собой городской пейзаж. Супруги Криворучко прошли сквозь силовой турникет на станцию, дождались поезда, сели в вагон и через две минуты оказались на высоте птичьего полета. Вагон был полупустым, подозрительных личностей не наблюдалось. Да и «росомашье» чувство тревоги помалкивало. Город с высоты птичьего полета был не просто красив, а чертовски очарователен. Тянущиеся к небу здания - будто невиданные деревья, жаждущие солнечного света; изящные колонны монорельсовой дороги, связанные между собой ниточкой полотн а ; несущиеся по ним поезда, похожие на стрелы без оперения… - Как красиво! - зачарованно прошептала Катерина. Осетр только головой кивнул, сглатывая комок в горле. Нет, господа мои… Существа, способные создать такую красоту, не заслуживают гибели. Они должны жить вечно - пусть не индивидуально, так хотя бы сообществом. Как бы ни были они мерзки в отношениях друг с другом, красота, которую они способны породить своими руками, прощает им мерзости. И он, Осетр, жизнь свою положит на то, чтобы защитить их от приближающейся неведомой опасности. Впрочем, нет, в прямом смысле жизнь свою класть не придется, - он уверен в этом. А вот все годы, отпущенные ему Создателем, он потратит на выполнение сей грандиозной задачи. Это и будет означать - жизнь положить… - Как красиво! - повторила Катерина. - Ты знаешь, милый?… Я вдруг подумала… Наша работа, направленная на сохранение этой красоты, - не худшая работа на свете, правда? Ведь в конечном итоге мы не просто шпионы и соглядатаи, в конечном итоге мы - защитники и охранители всего этого! Голос ее то и дело замирал - то ли от восторга тем, что она сейчас видела, то ли от гордости за себя и свое дело. - Ты права, - сказал Осетр тоже шепотом. - Пусть мы и не создаем все это, но без нас оно тоже долго не просуществует. «И плевать мне, что это звучит пафосно, - подумал он. - Пафос далеко не всегда ложь и далеко не всегда смешон. То есть он смешон, когда ложь. А когда правда, пафос - просто часть нашей жизни и наших ощущений. В конце концов, моя страна заслужила немного пафоса!» Город быстро проносился внизу, не прошло и десяти минут, как они оказались на его другом конце, на станции «Центральный парк». Вышли из вагона, протопали через силовой турникет и углубились в мешанину тенистых аллей. Деревья давно уже успели одеться в листу, и со всех сторон супругов Криворучко окружала зелень. Зеленка, как ее называли в школе «росомах»… - Тут можно спрятаться так, что никакая полиция не найдет, - сказала Катерина. - Разве что со спутника, если браслет в режиме автоответчика работает. Или сканерами, если генетический код зафиксирован. Похоже, она тоже думала о работе. Парк очень напоминал лес. Правда, был он достаточно ухоженным - мусора не наблюдалось, и зарослей тоже. Наверное, подлесок периодически прореживался. Следующие три часа они ходили среди зеленки, изредка встречая таких же гуляющих. Разглядывали многочисленные памятники неким местным деятелям, покатались на лодке по протокам текущей через парк речки Бибиревки. Где-то среди аллей наткнулись на открытое кафе, попили чаю с лимоном и чебуреками. Лимон здесь имел такой же вкус, как и на Новом Петербурге. А Осетр отчего-то вспомнил храпповку. Потом пересекли открытое пространство, радуясь, что не надо торчать на этой сумасшедшей жаре, и снова углубились в зеленку. А потом вокруг вдруг потемнело. Будто началось неспрогнозированное солнечное затмение… - Что это, Миркин? - удивилась Катерина. - Не знаю, - отозвался Осетр. И вдруг понял, потому что в душе проснулось «росомашье» чувство тревоги. - Кокон Фогеля! Катя! Быстро ложись! - И сам бросился на землю. Через мгновение Катерина лежала рядом. - Отползаем под елку! - скомандовал шепотом Осетр. - Она в пяти шагах правее и сзади. Быстрее, быстрее! Кокон Фогеля был блокиратором. Силовые линии накрывали некое пространство защитным колпаком, заставляя световые волны огибать колпак и продолжать свой бег от противоположной стороны колпака. В результате все, заключенное в кокон, становилось невидимым для стороннего наблюдателя. Разумеется, внимательный человек сразу обнаружил бы, что поблизости пропала часть парка с парочкой прогуливающихся, но вряд ли бы он сообразил, что происходит. А нападающим много времени и не требуется. Именно нападающим, потому что в данном случае кокон Фогеля мог быть применен только для нападения. Для защиты его применяют те, кого кокон прячет от вражеских глаз. Устройство подобного принципа использовала мама, чтобы спрятать Осетра, когда пираты напали на Медвежий Брод и убили Воимира Приданникова. Да и чувство тревоги промолчало бы, не будь это нападение… К счастью, не весь свет огибал кокон, часть его проникала внутрь, и потому вокруг не было кромешной темноты и вполне можно было обнаружить нападающих. Катерина оказалась в сложной ситуации достаточно шустрой девицей. Не прошло и пяти секунд, а супруги Криворучко уже лежали под раскидистой еловой лапой. Конечно, от стационарного сканера, устанавливаемого на глайдере, еловая лапа не спрячет, но кокон делает стационарный сканер слепым. В коконе нападающим способен помочь только ручной сканер, которым может быть вооружен кто-то из них, но простенький ручной сканер как раз черта с два отличит дерево от человека. И то, и то - биологический объект. Так что, спрятавшись, мы еще посмотрим - кто кого! - Лежим, - прошептал Осетр. - Что бы ни случилось, ты отсюда носа не высовывай!… - Поняла. Затихарились. Некоторое время вокруг стояла жуткая тишина, не прерываемая даже шелестом листьев - ветер тоже остался снаружи кокона. Потом послышались приглушенные голоса: - Наверное, спрятались… Будь осторожен. Он ведь «росомаха», по слухам. - Ничего, мы с тобой тоже не пальцем деланные! Справимся! Это не схватка один на один. Справимся, будь уверен! Слева послышались осторожные шаги. Из-за соседней разлапистой елки появились двое типов, одетых в камуфляжные куртки и штаны, широкоплечих и высоких. Тем не менее движения их были очень осторожными - видно, побаивались парни того, кого наметили в жертву. Пора было приступать к активному контакту. Напряглись мышцы ног и рук. А далее работала уже моторная память. Резкий прыжок, тело, будто разжимающаяся пружина, «клюющая змея», указательный палец в точку Танатоса, и ближайший противник обезврежен. Второго Осетр решил не убивать. Просто обездвижил, использовав «смычок Орфея». Надо допросить мерзавца. С какой это вдруг стати на будущих разведчиков, которых должны отправить в Великий Мерканский Орден, нападают люди, в совершенстве владеющие росским? Ни малейшего акцента в говоре этих типов не звучало… Осетр помог Катерине выбраться из-под елки, потом пошарил в карманах у мертвого. Серый шарик фогель-генератора нашелся в левом. Отлично! После допроса ведь надо будет выбраться из кокона. Иначе так тут и сгниешь, никто снаружи кокон не откроет. А если и откроют, то это будут отнюдь не друзья… То есть друзья, разумеется, но только вот этим двум типам друзья, а от таких добра, известное дело, не дождешься!… А вот документов в карманах нападавшего не обнаружилось. Впрочем, Осетр удивился бы, кабы они обнаружились. Это был бы вопиющий непрофессионализм! Он положил шарик в карман собственных брюк и вернулся к остающемуся в живых противнику. Легкий тычок в нервный узел, и нападавший (ха, теперь уже не нападавший!) пришел в себя, шевельнул правой рукой, замотал головой. Осетр схватил его за воротник, подтащил к молодой липе и прислонил спиной к тонкому стволу. Тип хрюкнул, поднял глаза, взгляд его медленно сфокусировался на Осетре. Тот наклонился и сказал: - Сейчас ты ответишь на мои вопросы. Иначе я сломаю тебе по очереди сначала пальцы на левой руке, потом на правой. Окажется мало, сломаю левую ногу, потом правую. А потом посмотрим, что еще можно будет сломать. Или оторвать… Это, надеюсь, понятно? Тип с трудом кивнул. - Кто ты такой и кем сюда послан? Тип смотрел на него, будто не понимая. Осетр повторил вопрос громче. Тип открыл рот. И вдруг сдавленно захрипел. Глаза его начали закатываться. Вот дьявол!… Да он же закодирован!… Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики… Тип сделался прозрачным, как стекло. А потом прозрачность стремительно принялась наполняться туманом, и тут же туман на месте головы пересекла знакомая черная полоска. Все верно - господа, приславшие этого парня сюда, позаботились, чтобы он не выдал их имен. Тут же к черной полоске протянулась туманная рука. Осетр был быстр и уверен в своих силах. Сейчас туманная рука схватит полоску, сплющит, сдавит, превратит в черного жука, и придется жуку посидеть некоторое время в туманном кулаке. И тогда этот нехороший дяденька нам все расскажет. Однако туманная рука пролетела мимо черной полоски - как реальная рука проскакивает мимо солнечного луча. Нападавший опять захрипел и обмяк. Осетр сделал новое движение туманной рукой. И снова промахнулся. Он хватал полоску раз за разом, пока она полностью не залила голову закодированного. И только тогда смирился с поражением. Почему- то черный жук не вытанцовывался… - Остромир, ты что делаешь? - раздался у него над головой девичий голос. - Принюхиваешься к нему? Осетр открыл глаза и поднял голову. Катерина удивленно смотрела на мужа. Он наскоро ощупал карманы умершего - документов не нашлось и у этого типа. Никаких зацепок!… Осетр выпрямился и полез в карман собственной куртки, за фогель-генератором: - Пора уносить ноги, Катя! Он сдвинул одно полушарие генератора относительно другого, и вокруг посветлело. Глава восемнадцатая Через несколько минут супруги Криворучко уже сидели в вагоне монорельса и направлялись в сторону вокзала. - Надо, наверное, доложить начальству, - сказала Катерина, покусывая нижнюю губу. Она нервничала. Еще бы не нервничать, если на твоих глазах безо всякого оружия, в мгновение ока, уложили двух достаточно крепких мужчин… Она коротко взглянула на своего супруга, во взгляде ее определенно пряталось немалое уважение. - Доложим, - коротко сказал Осетр. Его волновал вовсе не доклад начальству. Его волновало то, что он не смог дать этому типу отсрочку от смерти. Как отсрочивал на Дивноморье гладиатора Небежинского и толстушку няню Аню… За прошедшее с тех дней время он уверовал, что если не всесилен, то определенно обладает некоторыми возможностями, которые превосходят возможности обычного человека. То есть, он и до Крестов был покруче обычного человека - как всякий «росомаха», - но после храппового леса он стал обладать способностями, которые превосходят способности «росомахи». - Ты все-таки явно имеешь какое-то отношение к «росомахам» - В реальности имею, - сказал Осетр. - По легенде нет. А что ему оставалось делать? После случившегося тупо отрицать Катеринино предположение было бы глупо. Она бы просто перестала доверять ему. Конечно, разведчик не должен пытаться выведать у напарника секретные коды, это дорога к провалу - либо потому что тебя заподозрят в предательстве, либо в глупости. И тоже перестанут доверять. Но тут несколько иной случай. Все- таки разведчик должен хоть отдаленно представлять себе возможности своего напарника, чтобы знать, чего можно ожидать от того в сложной ситуации, на что можно надеяться и к чему готовиться… Катерина, наверное, почувствовала, что не стоит углубляться в начатую тему. В конце концов, она была не выпускница Императорского балетного училища имени Вагановой, она явно закончила учебное заведение несколько иного направления. - За нами по дороге к станции не следили? - Нет, - коротко сказал Осетр. Никто за ними не следил - ни тогда, когда они уносили ноги из парка, ни позже, когда проходили через турникет, ни когда садились в вагон. Иначе бы чувство тревоги не молчало. Теперь, правда, Осетр начал сомневаться и в этой своей возможности. Кто знает, может «росомашье» чутье сохраняется только в том случае, когда «росомаха» живет среди своих, таких же, как он. Впрочем, нет! «Росомахи» готовятся жить не только среди таких же, как они. «Росомахи» зачастую живут среди самых заклятых врагов! И умудряются не терять полученные в школе способности! Так что тут все в порядке, хвоста за ними нет. Но как только до неведомых врагов дойдет весть о гибели посланных агентов, кто-то где-то нажмет тревожную кнопку, и на супругов Криворучко спустят свору неведомых псов с ядовитыми зубами. Полагаешь, псов с ядовитыми зубами в жизни не бывает, это не гадюки? Ничего, для тебя, ублюдок, найдутся! В детстве ты ноги от нас унес, теперь не удастся, отольются тебе все наши слезки! Душу Осетра тронул легкий страх, но это не было «росомашье» чутье. Просто он вдруг в очередной раз осознал, против какой махины решился идти. Как бы хребет не переломить… - Нас возьмут под защиту, - сказала Катерина. Это был не вопрос, а утверждение. - Конечно, - коротко согласился Осетр. Разумеется, их возьмут под защиту. Потому что слишком многое поставлено на карту. Потому что Остромир Криворучко - настолько важный для Империи человек, что за его жизнь, не моргнув, отдадут свои жизни многие сотни других людей. Иначе просто быть не может! Найдутся, правда, многие сотни людей, который не моргнув отдадут свои жизни для того, чтобы убить его, но тут уж на войне как на войне! Иного не дано. Иного и не может быть! Так происходило во все века. Если твой отец - царственная особа, либо ты живешь во дворце, либо доживаешь в темнице. Если ты живешь во дворце, это еще не значит, что ты в полной безопасности, ибо никто не застрахован от ночного визита заговорщиков, и накинут тебе шарфик на шею, и через несколько минут останется от тебя остывающий труп. И наоборот, если ты доживаешь в темнице, это еще не значит, что тебе ничего не светит, кроме тюремной пищи, ибо никто не застрахован от ночного визита заговорщиков, и тебя потащат короноваться. Но и тут никто тебе не сможет гарантировать, что через месяц-другой от тебя тоже не останется остывающий труп. Это называется «борьба за власть». И не важно, ради чего ты за нее борешься - ради своей Отчизны, ради ее благоденствия, или ради собственного благополучия, ради возможности крепко пить, вкусно есть и с удовольствием портить чужих женщин… - Разве нас сейчас будет ждать глайдер? - спросила Катерина. - Мы же должны были вернуться из увольнения много позже. - Будет, - коротко сказал Осетр. Он вытащил из кармана полученный перед вылетом из школы браслет и набрал на сенсор-клаве определенную комбинацию цифр. Нет, что ни говори, а все-таки полковник Засекин-Сонцев не зря свой хлеб кушает. Все у него запланировано, все у него предусмотрено. Начальник секретной службы «росомах» - не хрен собачий! Наверняка на одной ноге с Василием Илларионовичем Толстым, министром имперской безопасности. Такие люди живут заботами Отчизны, ради ее благоденствия, а не ради собственного благополучия. И хвала судьбе, что даже при этой гниде Владиславе Втором находятся на государственной службе не только лизоблюды и казнокрады, а и настоящие патриоты своей страны. Браслет передал на висящий на стационарной орбите спутник серию импульсов, и кто-то где-то нажал тревожную кнопку, но это был другой кто-то и в другом где-то, и кнопка была другой, и на супругов Криворучко спустили вовсе не свору неведомых псов с ядовитыми зубами. Когда они вышли со станции на привокзальную площадь, их уже ждал глайдер. Обыкновенная машина, безо всяких опознавательных знаков, на ней не было написано «Охранять и защищать», как пишут на глайдерах и водородниках мерканской полиции, но ее послали люди, чьей заботой было охранять и защищать Остромира Криворучко, сироту с Новокиева, кандидата в резиденты за кордоном. А кто был защищаемый на самом деле, им и знать было ни к чему! Из глайдера выбрался мужчина лет двадцати пяти, в штатском, но с явной военной выправкой, подошел к Осетру, кивнул и назвал пароль. Спокойно-сосредоточенно выслушал отзыв и сказал: - Я - эвакуатор. Прошу в машину. Я отвезу вас сейчас на конспиративную квартиру. Подождете там, пока мы не сможем организовать вашу эвакуацию. Осетр не стал спрашивать его, кто напал на супругов Криворучко в Центральном парке. Бессмысленно! Этот дядька, скорее всего, даже не знал, что где-то кто-то на кого-то напал, он просто выполнял свою задачу, и вполне возможно, что тоже был закодирован. Можно сейчас дать самому себе приказ фразой про Магеллановы Облака и обнаружить в туманной голове дядьки черную полоску. Но Осетр не стал этого делать. Он просто не хотел снова обнаружить неподвластность черноты. Он просто не хотел еще раз убедиться в собственной ущербности. Похоже, кодировщик, работавший на противника, был ему не по зубам. Глава девятнадцатая Конспиративная квартира оказалась затрапезной комнатенкой в гостинице, запрятавшейся среди таких же обшарпанных домов в трущобном районе на окраине Новобибирева. В общем- то, правильно организованное место -в подобных районах шатается столько разного сброда, что еще парочка подозрительных личностей запросто спрячется от постороннего глаза. Как крысы на помойке - все с одинаковыми хвостами и все на одно лицо… то есть морду. С другой стороны, если власти начинают облаву, она проводится в первую очередь именно в таких районах… Но с какой бы стати властям устраивать сейчас облаву в столице? Военного положения в государстве нет, террористы не зверствуют, недовольные не устраивают бесконечных маршей протеста. Все развивается тихо-мирно. Как говорится, идет бой бульдогов под ковром… Дедов агент снабдил их новыми документами, ибо комната в гостинице оказалась забронированной вовсе не на супругов Криворучко. Отныне их называли супругами Пушкаревыми Да было бы и странно, если бы в таких трущобах засветились супруги Криворучко. Будущие шпионы, попавшие в непонятную переделку в парке, после которой осталось двое мертвых и не найдено никаких следов тех, кто остался в живых. Если, конечно, трупы мужчины и женщины не похитили сообщники нападавших… В общем, симки в браслетах пришлось немедленно уничтожить. - Мы все проверим, господа, - пообещал эвакуатор. - И если вы действительно провалены, будут немедленно приняты все меры, чтобы эвакуация прошла без сучка без задоринки. Было бы очень странно, заяви он нечто другое… - А пока вам придется посидеть некоторое время в тишине и без обычной связи. Если возникнет неожиданная спешка, я найду способ сообщить вам новости. Нервничать не стоит! Но к этому времени перестала нервничать даже Катерина. Когда эвакуатор покинул гостиницу, супруги Пушкаревы осмотрели свои новые апартаменты. Порадоваться такому убранству мог бы только отъявленный бомж. Но ведь когда остаешься жив в ситуации, где для тебя целеустремленно приготовили гроб, есть чему порадоваться, и помимо убранства твоего временного жилища. И не только порадоваться - отпраздновать! Катерина заглянула в холодильник и с удивлением присвистнула. - Что там? - спросил Осетр. - Балыков или нарезки, к сожалению, не наблюдается, - усмехнулась Катерина. - Однако дня три мы с голоду не умрем. Так что выходить наружу совсем не обязательно. * * * Они и вправду провели на этой квартире три дня. Заняться было совершенно нечем. Кроме секса. Но ведь заниматься сексом беспрерывно тоже невозможно. На это не способны даже «росомахи»! Катерина периодически принималась размышлять вслух, кто мог заиметь такой огромный зуб на супругов Криворучко, чтобы организовать на них самое настоящее покушение. Гипотез у нее было всего две. Во-первых, о будущем задании стало известно мерканской контрразведке, и она решила вывести потенциальных агентов из строя еще на начальном этапе операции. Такое поведение было исключительно глупым, ибо раскрытых агентов обычно холят и лелеют. Ведь какой прекрасный канал для снабжения вражеской разведки полновесной дезинформацией открывается в подобных случаях!… Во- вторых, все могло объясняться нешуточными склоками среди высокопоставленных чиновников министерства имперской безопасности или имперского разведывательного управления. Неведомый господин Икс мог пожелать нанести урон неведомому господину Игреку, ликвидировав агентов, за безопасность которых господин Игрек отвечает по долгу своей службы. Возможная гипотеза? Вполне… Так казалось Катерине, потому что иное ей и в голову не приходило. Конечно, над ее гипотезами можно было бы посмеяться, но смеяться Осетру не хотелось. Ибо реальность к смеху не располагала. Покушение на супругов Криворучко могло обозначать только одно: противной партии стало известно, где прячут Остромира Приданникова. А значит, информация о выжившем незаконном сыне нынешнего императора просочилась за пределы узкого круга посвященных. И никакие кодирования не помешали противникам узнать о нем. Где- то полковник Засекин-Сонцев прокололся, где-то Деда подвели его подчиненные. Либо среди них попросту завелся лазутчик противной стороны. Хотя, это, надо полагать, Дед и сам понимает, и наверняка вся мощь организации заговорщиков брошена сейчас на выяснение причины провала. Впрочем, на эту задачу работает только часть Дедовых людей. Поскольку другая их часть занята сейчас тем, чтобы обеспечить Остромиру Приданникову возможность скрыться. Что же они могут придумать? Не так уж и много… Во- первых, повторить первоначальный замысел и снова запрятать Остромира в какую-нибудь секретную контору. Однако, надо думать, теперь все подобные конторы будут под колпаком противоборствующей стороны. Иначе и быть не может! В таких конторах работает весьма ограниченное количество людей, и проверить их всех - не велика проблема. В особенности, если учесть, что такие проверки изначально запланированы самим характером деятельности тех, кто там трудится. Тут уж скорее удивительно, что такая задумка уже удалась один раз! Не должна она была удаться, ну никак не должна! И не удивительно, что супругов Криворучко, в конце концов, раскрыли. За те месяцы, что супруги прятались в разведшколе, система контроля неторопливо осуществила все необходимые проверки и выявила людей, у которых нашлись в биографии проколы. А проколы всегда найдутся - сколько не своди концы с концами, проверяющие рано или поздно до тебя доберутся, дай только время. А потому вполне возможно, что никакого лазутчика и не было, противник зацепил Остромира Приданникова обычными контрольными методами… Во- вторых, люди Деда могут все-таки запрятать претендента на императорский трон в какую-нибудь глушь, куда-либо на Периферию, в приграничье. Ведь проконтролировать каждый транссистемник досконально попросту невозможно. Списки-то пассажиров просмотреть не проблема, и видеоформы с физиономиями изучить, но… Надо полагать, что Остромир будет проходить контроль очень хорошо загримированным. А потому такие контрольные меры вряд ли что дадут. Можно, конечно, изменить конституционные законы Империи и обязать всех пассажиров проходить генетический тест. Но в стране не военное положение, и Государственная Дума такой драконовский закон ни за что не примет. Все-таки не в тоталитарном обществе живем!… На императора тут же посыплются резкие и многочисленные обвинения в насаждении режима личной власти и тому подобных преступлениях. Такие обвинения, правда, могут быть как с гуся вода - если запахнет жареным, Владислав и не на такие преступления пойдет, но жареным запахнет только в том случае, когда появление претендента на трон станет слишком явной угрозой, а до этого еще скакать, скакать и скакать, да не торной дорогой, а лесом и буераками! Придя к такому выводу, Осетр более или менее успокоился - предстоящее бегство с планеты уже не казалось ему слишком опасным. Глава двадцатая Через три дня, ближе к вечеру, Дедов агент, что привел их на конспиративную квартиру, снова появился в ее стенах. - Пора приступать к эвакуации, - сказал он, едва поздоровались. - Сейчас самый подходящий момент. У Осетра шевельнулась в душе некая струнка, но это было не «росомашье» чувство тревоги, и он не стал обращать на это свое ощущение внимания. - Машина ждет возле гостиницы,- продолжал эвакуатор. - Времени у нас очень немного, так что поторапливайтесь. Нищему одеться - только подпоясаться… Подпоясались так быстро, что через пять минут вышли из дома. Чертановка уже укатилась за горизонт, но уличное освещение пока не включилось. Возле подъезда стояло такси-автомат, чуть освещая тротуар габаритными огнями. Швы между плитками тротуарного покрытия казались опрокинутой на землю решеткой. Осетр едва не поежился от такой ассоциации. Впрочем, если их схватят, решеткой только начнется. А закончится могилой - это и ежу понятно. Сели в салон, эвакуатор набрал на пульте управления адресный шифр, и каплевидная машина устремилась в небо. Под машиной раскинулся залитый огнями гигантский пятнадцатимиллионный город. Такси заняло разрешенный транспортный коридор, по обе стороны проносились точно такие же автоматы. Летели по заданному маршруту несколько минут, потом город перед лобовым стеклом начал опрокидываться, и Осетр понял, что такси пошло на снижение. Приземлились. - Быстро! Быстро выходим! - скомандовал эвакуатор. Выбрались из машины. Эвакуатор рассчитался с помощью кредитки, и такси, взмыв кверху, растаяло в набирающей силу ночи. Судя по обширной темноте впереди, они находились возле какого-то большого лесного массива. Агент оглянулся по сторонам. На левой руке его неярко засветился браслет. Видно, устанавливалась связь с неведомыми сообщниками. Через несколько мгновений из темноты впереди появился еще один глайдер, побольше размерами и незнакомой формы - с длинной и узкой носовой частью. Похоже, сообщники появились, и следующий этап эвакуации предстояло выполнять уже не на такси. Однако это тоже был автомат, потому что когда дематериализовались перепонки люков, в салоне машины никого не оказалось. Конечно, когда пользуешься такси, маршрут твоего следования можно отследить, но если иметь в виду, что такси в городе едва ли не миллион, использование этого вида транспорта для затруднения розыскных мероприятий противнику было неглупым. А отслеживание маршрута в подобных условиях - не велико достижение, к тому времени, когда маршрут вычислят, беглецов уже не будет на планете. Зато те, кто ищет супругов Криворучко, не могут знать, какую именно следующую машину скрывающиеся используют при возможном бегстве. С таким глайдером, как этот новый, конечно, проколоться проще, но он наверняка был недавно угнан, и едва только беглецы покинут кабину, машина тут же будет брошена. Правда, такой вектор развития событий означал бы, что в операции задействованы хакеры-специалисты по транспорту. Но ведь в конторе у Деда, надо думать, таких немало, и все поголовно выполняют задания, связанные с государственной безопасностью. Так что их привлечение к делу ни у кого не вызовет подозрений. Беглецы пересели в новый глайдер. «Интересно, - подумал Осетр, - куда эвакуатор нас сейчас повезет? Неужели на космовокзал?» Кабину глайдера наполнял мрак, и глаз Катерины не было видно. Однако Осетр чувствовал, что супруга смотрит на него. Наверное, ее тоже интересовало, в каком месте они окажутся через полчаса-час… Надо полагать, у людей Деда подготовлен ст о ящий план, обеспеченный ст о ящими документами и ст о ящей легендой относительно причин, по которым молодой парочке потребовалось покидать планету. Вот только удастся ли обмануть контролеров?… Впрочем, об этом лучше не думать. К тому же, «росомашье» чувство тревоги спит, будто медведь в берлоге! Катерина по-прежнему смотрела на мужа, но молчала. Похоже, она не нервничала. Хотя пойми этих женщин… Между тем, эвакуатор быстро занял кресло пилота. - Это «стрела», - сказал он. - Машина совершенно новой конструкции. Как будто это пояснение хоть что-то поясняло… - Куда вы нас сейчас? - тут же спросила Катерина. - Куда приказано, - коротко ответил эвакуатор. Катерина легонько фыркнула, но возмущаться, собственно, было нечем, и она угомонилась. Между тем глайдер оторвался от земли. На лобовом стекле появилось изображение - видимо заработали сканеры-инфракрасы. Впереди и вправду был лес. Или огромный парк. Не тот ли, где произошло покушение?… Центральный… Эвакуатор не стал поднимать машину высоко, и они некоторое время летели над самыми верхушками деревьев. А потом мир вокруг исчез. Впрочем, продолжалось это не более секунды - мир снова появился. Он казался слегка неверным и расплывчатым, и Осетр понял, что эвакуатор заключил машину в оболочку силового поля. Это была разновидность кокона Фогеля, но более мощная. Потому и мир исчез - поле было совершенно непроницаемым. А теперь изображение шло со сканеров, установленных на конце длинного носа глайдера - только этот кончик, размером с булавочную головку, и находится за пределами кокона. Весьма необычный глайдер… Самая настоящая шпионская машина! Такие стоят немереных денег. А потом земля вдруг стремительно унеслась вниз, и Осетр понял, что это и вовсе не глайдер. Спину и не думало прижимать к спинке кресла, а при таком ускорении перегрузка должна была превысить десяток «же». Катерина что-то пробормотала, но Осетр не расслышал. И не стал переспрашивать. Скорее всего она тоже была удивлена… Да, это был вовсе не глайдер - их не оборудуют нейтралинами такой мощности, - это был микрошаттл. И сей факт означал одно: супругов Криворучко (вернее, уже Пушкаревых) эвакуируют с Новой Москвы в обход официальных каналов. А сей факт означал другое: эвакуация официальными каналами стала слишком опасной для будущего императора. Так и запишем… Вокруг быстро светлело. А потом из-за края горизонта выскочила закатившаяся Чертановка, и ночь превратилась в день. - Мы в космос уходим? - удивленно спросила Катерина. Эвакуатор не ответил. - Мы уже на границе космоса, - сказал Осетр. - Ничего себе! Надо думать, Катерина никогда не стартовала с планеты на таких аппаратах. Осетр усмехнулся. Как будто он сам стартовал!… С помощью «шайбы» было - когда с Крестов ноги уносил, а вот так… Небо снова почернело, но это уже была чернота открытого космоса. И тут на пульте вспыхнул малиновый огонек, а бортовой ИскИн объявил приятным женским голосом: - Внимание, пилот! Угроза обнаружения посторонним сканером… Внимание, пилот! Угроза обнаружения посторонним сканером. - Понял! - сказал эвакуатор и вполголоса выругался. Катерина повернула к мужу залитое солнечными лучами лицо. В глазах ее определенно рождался страх. Осетр подмигнул супруге, хотя и у самого на душе кошки скребли. «Росомашье» чувство тревоги молчало, но в космическом пространстве оно, как известно, бесполезно. Иначе бы все «росомахи» командовали военными кораблями. - Внимание, пилот! - В голосе ИскИна послышались тревожные нотки. - Обнаружение посторонним сканером осуществлено… Внимание, пилот! Обнаружение посторонним сканером осуществлено! Эвакуатор снова выругался. И добавил: - Ну, родная моя машинка!… Выноси! На пульте перед ним вспыхнул новый огонек, на сей раз зеленый. И раздался мужской голос: - Внимание! Неизвестный объект, находящийся в орбитальном секторе семнадцать! Приказываю немедленно заглушить двигатель! Лечь в дрейф! Снять защиту! Приготовиться к досмотру! Голос был жестким и безапелляционным. - Кто это говорит? - спросила Катерина. - Флотские, - отозвался эвакуатор. - Что будем делать? - спросил Осетр. Эвакуатор вдруг задорно улыбнулся: - Уносить ноги, господа. Он коснулся сенсоров на пульте, и Осетра слегка вдавило в спинку кресла: нейтралины уже не могли погасить перегрузки полностью. - Ускорение в пределах красного сектора, - доложил ИскИн. - Опасно! Немедленно уменьшить уровень ускорения. Пилот стремительно ткнул указательным пальцем правой руки очередной сенсор. - Система безопасности блокирована, - тут же отозвался бортовой ИскИн. - Будьте внимательны, пилот! Возможно катастрофическое превышение нагрузки на нейтралины! Хорошо было только одно - если нейтралины не справятся, никто из пассажиров даже не успеет осознать это. И ничего не успеет почувствовать. - Неизвестный объект, находящийся в орбитальном секторе семнадцать! - снова раздался мужской голос. - Немедленно заглушить двигатель! - И добавил с усмешкой: - Куда ж ты, дурашка?! На этой посудине далеко не уйдешь! Я даже стрелять по тебе не буду, дождусь, пока у тебя аккумуляторы сдохнут, и возьму тепленьким. - А ху-ху ни хо-хо? - отозвался эвакуатор. Он явно знал, что делал. Осетр оглянулся. В заднем стекле-видеопласте была видна быстро удаляющаяся громада, в абрисе которой угадывались формы крейсера Имперского звездного флота. Да уж, от такой махины не скроешься… Командир крейсера не зря подтрунивал над беглецом. И не удивительно, что их засекли. Сканеры крейсеров способны обнаружить монету на расстоянии в несколько миллионов километров. Так что незащищенный коконом нос машины со столь малого расстояния обнаружить было нетрудно. Вот только что крейсер делает возле Новой Москвы? Обычно корабли такого класса барражируют ближе к границам планетных систем… На сердце уже не кошки скребли, там царил самый настоящий, полновесный, всеобъемлющий страх. На какое же чудо этот парень надеется? Что у него на уме?… Но ведь на что-то он определенно надеется… Кабину залило багровое сияние, эвакуатор пробежался пальцами по сенсорам, и перегрузки уменьшились. Осетр снова обернулся. Крейсер по-прежнему отставал, но уже медленнее. Торопиться ему было незачем, он мог поиграть с микрошаттлом, как кошка с мышкой. Посудина, на которой летели беглецы, не способна уйти в прыжок, и деваться ей из евклидова пространства было попросту некуда. На что же надеется эвакуатор? Или все-таки этот микрошаттл имеет такие возможности, о которых флотские и не догадываются? - Они нас догонят, - простонала Катерина с мукой в голосе. Впервые она боялась столь сильно и столь откровенно. Осетр не выдержал, повернулся к ней и крепко обнял за плечи. Она заглянула ему в глаза, и он снова подмигнул ей. Катерина всхлипнула и уткнулась мужу в грудь, словно страшилась увидеть неизбежное. - Ах вот ты где! - воскликнул эвакуатор. Осетр оторвался от жены и посмотрел вперед. Сначала он ничего не увидел, но потом обнаружил вдруг, что прямо по курсу нечто съедает звезды, одну за другой, одну за другой… Нет, конечно, это нечто ничего не съедало, оно просто заслоняло небесные светила. И сразу стало ясно, что впереди находится судно с задействованной системой силовой защиты. Но кто же, дьявол его забери, мог тут оказаться, в самом сердце Росской Империи? И как он попал в систему Чертановки? - Внимание, неизвестный объект, находящийся в орбитальном секторе семнадцать! - донесся голос командира крейсера. - Открываю огонь на поражение! Осетра вновь вдавило в кресло. Поражающие факторы космической артиллерии, как известно, распространяются в пространстве не мгновенно. К тому же, комендоры крейсера попросту могут промахнуться, и эвакуатор изо всех сил стремился помочь им в этом, совершая броски из стороны в сторону. - Внимание, пилот! Произведен залп! - сообщил нежный голос ИскИна. - Внимание, пилот! Произведен залп! Микрошаттл рыскнул вправо, и через несколько мгновений впереди расцвел огненный цветок - это поражающий фактор наткнулся на защитное поле неизвестного корабля. И, похоже, командир крейсера только теперь обнаружил, что занимается вовсе не забавой кошки с мышкой. Что на игровом поле неожиданно появился третий игрок, неизвестный, но вполне способный оказаться опасным. Иначе каким образом он тут оказался? И почему корабельные пушки не смогли пробить его защиту. - Неизвестные объекты, находящиеся в орбитальном секторе семнадцать! Приказываю немедленно заглушить двигатели и лечь в дрейф. В противном случае открываю огонь из крупного калибра. Ну, конечно, что остается делать капитану крейсера? Если подразделения, наблюдающие за обстановкой в планетной системе Чертановки, умудрились проспать неизвестное судно… Да так проспать, что оно сумело добраться практически до самой Новой Москвы… Ох, получит кто-то по заднице мешалкой! Открыть огонь из крупного калибра крейсер не успел. Там, где пустота пожирала звезды, светила вернулись на место. А вместе с ними появилось и неведомое судно. Да него было всего несколько десятков километров, потому что уже через пару секунд микрошаттл оказался рядом, и его поглотил мрак - снятую силовую защиту тут же восстановили. Мрак был недолгим - зажглись световые сигналы возле причального люка неведомого судна, похожие на новогодние огоньки. Борт его быстро приближался. Это был не гражданский транссистемник и не галактический транспорт - из палубы выступали обтекаемые башни, в которых любой бы распознал боевые установки корабельной артиллерии. И приличного калибра, надо сказать. Хотя тут Осетр - конечно, не специалист, на глаз определить не способен. Но то, что корабль военный, - это и ежу понятно. Осетра чуть бросило вперед - эвакуатор тормозил машину с гигантским отрицательным ускорением, так что нейтралины шаттла опять с большим трудом справлялись с нагрузкой, а ИскИн снова сыпал предупреждениями. Потом зажглись прожекторы корабля, двумя световыми пальцами нащупали микрошаттл. «Стрела» замерла, повисла рядом с раскрывающимся люком. Герба на люке не было. Это ж пираты, понял вдруг Осетр. Возникло желание одним ударом вырубить предателя-эвакуатора, занять пилотское место и… Как возникло, так и пропало - поделать уже ничего было нельзя. - Что это за корабль? - спросила обретшая дар речи Катерина. - Спасательное судно, - сказал эвакуатор, повернулся к супругам и улыбнулся. - Добро пожаловать на его борт. Шаттл медленно поволокло к распахнувшемуся зеву. Гравизахваты затащили суденышко в причальный отсек, люк закрылся. И тут их неплохо болтануло. Хорошо, что гравизахваты продолжали удерживать микрошаттл, а то бы машину непременно бросило на корабельную переборку. - Что случилось? - встрепенулась Катерина. - Крейсер дал по нам залп, - пояснил эвакуатор и снова улыбнулся. - Находись мы в пространстве за пределами силовой защиты, от нас бы сейчас и мокрого места не осталось. - Он поднялся из кресла, и улыбка стерлась с его физиономии. - Прошу вас на выход, дамы и господа! И побыстрее! Перепонки люков дематериализовались. Агент покинул «стрелу». Супруги Пушкаревы последовали его примеру. - Быстрее! - снова сказал эвакуатор. - Почему быстрее? - удивилась Катерина. - Мы же вроде бы уже в безопасности! - Быстрее, быстрее. До безопасности нам с вами, как до туманности Андромеды. На ходу Катерина недоверчиво посмотрела на эвакуатора, а потом перевела взгляд на мужа. У Осетра не было причин не верить этому парню. Раз надо торопиться - значит, надо. - Поспешим, дорогая! И они помчались вперед. Люк перед носом, за ним коридор, совершенно пустой, будто экипаж корабля вымер, потом новый люк. - А где люди? - спросила Катерина Видно, пережитый страх обернулся у нее словесным недержанием. Ей никто не ответил. Осетр крепко схватил жену за руку и потащил за собой. Это подействовало: задавать вопросы она перестала. Опять люк, коридор и новый люк. Они влетели в довольно большой отсек, с переборками серого цвета, заполненный устройствами, отдаленно похожими на релаксаторы, которыми пассажиры транссистемников пользовались во время прыжкового сна. Впрочем, эти ложи были гораздо ниже и не имели пультов управления. Видимо, это были все-таки не релаксаторы. В душе Осетра вдруг шевельнулось беспокойство - отсек совсем не выглядел предназначенным для пассажиров. Слишком много тут было лож. Скорее он напоминал помещение для содержания пленных… - Укладывайтесь! - Зачем? - вновь заартачилась Катерина. - Куда вы нас привели? Эвакуатор глянул на Осетра. Лицо агента слегка вытянулось: он понял, что муж недоумевает на пару с женой. - В самом деле, господин хороший, - сказал Осетр. - Что это за корабль? Отсек наполнился воем сирены: как будто только сейчас на борту объявили боевую тревогу. На душе у Осетра стало нехорошо. Это было не «росомашье» чувство - обыкновенная человеческая тревога. Он поднял голову и оглядел стены отсека. А когда вновь обратил свое внимание на эвакуатора, тот уже стоял возле люка, сжимая в правой руке оружие, в котором любой «росомаха» распознал бы гасильник. Осетр успел только подумать, что гасильник - не так уж и плохо. Во всяком случае, это не смерть… - Что вы… - воскликнула Катерина. Голос ее умер. И вместе с ним умер Осетр. Глава двадцать первая Перед глазами была ребристая серая плоскость. И потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это потолок отсека, в который были приведены беглецы. И в котором их вырубили с помощью гасильника. Воспоминание о гасильнике потащило за собой из памяти целую цепочку картинок, и Осетр быстро вспомнил, кто он такой и каким образом здесь оказался. Похоже, они все-таки попались. Похоже, их не эвакуировали, а похищали. Не получилось в парке с помощью портативного кокона Фогеля, применили другой кокон - побольше и помощнее. Не зря же крейсер стрелял по этому кораблю! Похоже, на борту росского корабля знали, что в планетную систему Чертановки проник именно враг. И, похоже, враг сумел скрыться от крейсера, немедленно уйдя в прыжок. О том, что прыжок состоялся, говорило привычное чувство голода. «Это что же, - подумал потрясенно Осетр, - мы рванули в гипер прямо изнутри планетной системы? Там же, наверное, Новая Москва с орбиты сошла…» Потом он снова вспомнил, что перед прыжком эвакуатор угостил их разрядом гасильника. Может, пока супруги валялись в отключке, пиратский корабль ушел из системы в евклидовом пространстве?… Да нет, черта с два бы его выпустили! Видно, и вправду вошли в прыжок с нарушением всех мер безопасности! Теперь не иначе, как объявят пирата в международный розыск. Впрочем, все зависит от причиненного Росской Империи ущерба. Да и чтобы поймать преступника, надо сначала доказать, что именно он нарушил закон. А уж если он сумел незамеченным пробраться в самое сердце страны, то вряд ли его смогут опознать. Кстати, раз он сумел забраться так далеко незамеченным, то мог и выбраться столь же незамеченным, а значит, в прыжок ушел, уже выбравшись из планетной системы, и тогда никаких разрушений вообще не произошло. Эта мысль согрела душу Осетра. Все-таки ущерб был бы нанесен пусть и будущей, но ЕГО империи. Потом ему пришло в голову, что теперь, после похищения, ЕГО империя вполне может уже и не стать ЕГО… Хотя как можно уйти из системы незамеченным, если тебя заметили настолько, что открыли огонь? Ответа на этот вопрос не было. Осетр поднял голову и огляделся. На соседнем ложе, вытянув вдоль тела расслабленные руки, лежала Катерина. Больше в помещении никого не наблюдалось. «Эвакуатор» этот, ржавый болт ему в котловину, смылся прежде, чем пленники пришли в себя. Надо посмотреть, что с Катериной… Осетр попробовал встать. И убедился, что работоспособна только голова. В прямом и переносном смысле. Он мог либо ворочать головой, либо ворочать мозгами. Первое было в таком положении бессмысленно, ибо встать не помогало. Что ж не будем травить вакуум и займемся вторым. Правда, оно тоже встать не поможет, но хоть какую-то пользу принесет… Итак, в планетную систему Чертановки, судя по всему, проник враг. Но как этому кораблю удалось забраться в самое сердце Росской Империи? То есть, и ежу понятно, что он двигался прыжками, однако ведь последний прыжок корабль должен был завершить вдали от Чертановки, иначе бы нарушил равновесие в системе и был бы тут же обнаружен. А коли ему удалось пройти незамеченным от межзвездного пространства до второй планеты, носившей имя Новая Москва, значит, у него имеется такая защита, какую не способны преодолеть сканеры Росского звездного флота. Причем сканеры, работающие во всех мыслимых диапазонах поиска. Только при этом условии вражеский корабль мог подобраться к Новой Москве незамеченным… Это что же получается? Выходит, у кого-то из противников есть установки, способные реально обеспечить стопроцентную защиту? Но ведь это немыслимо! Такое бы наверняка давно стало известно. Просто-напросто кто-нибудь применил бы такие революционные средства маскировки на практике. Правда, если изобретение было сделано недавно, сегодня могло состояться его первое боевое испытание. А что? Для того, чтобы похитить будущего росского императора, любые средства хороши. Кто, кстати, мог это сделать? Да кто угодно! В первую очередь Великий Мерканский Орден. Чтобы помешать противникам нынешнего росского императора. Но могло стоять за похищением и любое другое галактическое государство… Это не похищение, уважаемый Остромир! Мы вас попросту спасли. Ибо длинные лапы людей императора уже протянулись к вам, и впереди вас ждала неминуемая смерть… Что нам нужно в благодарность?… Да ничего особенного! Вы ведь наверняка желаете отомстить своему папашке? А мы вам поможем - деньгами, людьми, боевой техникой. И вы сбросите с трона этого трусливого зайца. Говорите, не трусливого зайца, а вонючего козла? Ну да, понимаем, вы ведь воспитывались не во дворце, мы понимаем… Хорошо, выразимся иначе: вы освободите трон от этого вонючего козла. И будете управлять Росской Империей. Под нашим протекторатом, разумеется… А как вы думали, господин Приданников? За всякую помощь надо платить. Деньгами, людьми и боевой техникой. А поскольку после гражданской войны в достаточном количестве ни того, ни другого, ни третьего в Империи нет, платить придется проведением в жизнь политики, выгодной вашим помощникам. Аллах велик, он наградит вас мудростью… Осетр даже головой мотнул от таких мыслей. Благо это движение было мышцам доступно. Ну уж нет, господа хорошие! Болт вам ржавый в котловину! И вообще, при первой же возможности надо узнать - под чьим флагом протыкает гиперпространство корабль, на борту которого мы оказались. Вот только каким образом это сделать? Напроситься на аудиенцию к капитану корабля? Так он меня и принял! Пробиться с боем? Так я и пробился! Даже с помощью Катерины ничего не получится! Значит, надо чем-то капитана заинтересовать. Но если они нас похитили, капитан и так знает, кто я такой! И кто такая Катерина. Чем его заинтересуешь?… Нет, все это - глупости! - Эй, Миркин… Ты жив? Осетр открыл глаза и повернул голову. Катерина сидела, опершись на правую руку, на своем ложе. Судя по всему, ее уже отпустило - не слишком сильным разрядом угостили. Впрочем, Осетр попытался шевельнуть рукой и обнаружил, что и у него тотальный паралич закончился. Кончики пальцев на руках и ногах, правда, еще немели, но это такие мелочи! - Где мы находимся? - А дьявол его знает! - Осетр прислушался. - Признаков боя вроде бы нет. - Он поднялся с ложа и принялся разминать одеревеневшие мышцы. Хороший «росомаха» всегда должен быть готов к бою. Его не могут застать врасплох никакие эвакуаторы, даже с гасильниками в руках… Катерина тоже встала. Как всегда, потянулась. Иные привычки даже страхом не перешибешь. У Катерины привычка тянуться после сна как раз из таких. Потом супруга поправила одежду - спали-то в чем бежали с Новой Москвы, - подошла к перепонке люка и попыталась пройти сквозь нее в коридор. Не тут- то было! Что ж, ситуация ясна. Удовлетворимся пока положением пленных. А дальше будет видно. Катерине пришли в голову те же мысли. - Похоже, это была вовсе не эвакуация, - сказала она. - Интересно, кто из нас двоих кому-то понадобился так, что за нами прислали боевой корабль? - Она с прищуром посмотрела на мужа. - За мною вроде не должны были. Никому я настолько не интересна. - Значит, это за мной прислали. - Осетр изобразил на физиономии фальшивую беззаботность. - Знать бы еще, с какой целью я этому кому-то понадобился. Можно было бы и поторговаться. Грамотная торговля иногда сильнее боевого удара… Катерина вернулась к своему ложу и села. Осмотрела отсек. Глянула задумчиво на мужа. - Терпение, Миркин, - сказала она. - Если человек так сильно нужен, рано или поздно заинтересованные лица рядом с ним появятся. И момент для торговли непременно настанет. Она как в воду глядела. Перепонка люка дематериализовалась, и в отсек ввалился старый знакомый. Эвакуатор собственной персоной. Заинтересованное лицо, гасильник тебе в печенку! - Доброе утро! - сказал Осетр. - Или добрый вечер? - По корабельному времени сейчас день, - сказал эвакуатор. Осетр мысленно улыбнулся. Первый шаг к налаживанию контакта сделан. Если человек прервал молчание, разговорить его рано или поздно удастся… - Но для нас сейчас будет ночь, - продолжал эвакуатор. И тут же проснулся интерком. - Внимание, экипаж! Всем занять места в релаксаторах. На сей раз в ложах открылись ячейки, выдвинулись маленькие подносики, на которых лежали голубые таблетки и стояли стаканы с водой. - Прыжок? - спросил Осетр. - Прыжок. - А куда? - Куда надо! - Эвакуатор подошел к своему ложу. - Вы время не тяните. Это не пассажирский транссистемник. Здесь не будут пятнадцать минут ждать, пока вы к прыжку подготовитесь. Или вас опять гасильником успокаивать? - Если вы успокоите нас гасильником, мы не сможем принять таблетки, - сказала Катерина. - Ничего, госпожа Пушкарева. Я вам уколы сделаю. Это не намного дольше, чем принятие таблеток. Я уже поступил таким образом в начале нашего путешествия. Эвакуатор взялся за стакан и опустошил его. Пришлось последовать его примеру. Ячейки закрылись. Стаканы отправили в утилизатор. Сами скоренько улеглись в релаксаторы. И вскоре наступила тьма. Глава двадцать вторая Придя в себя, Осетр отметил, что во время прыжка находился в полном отрубе. Похоже, организм полностью перестроился. И никакие вражеские кодировщики нам не смогут помешать. Раз усилились средства защиты, усилятся и средства нападения. Диалектика прогресса… Провидение не оставит Осетра! - Миркин! - послышался жалобный голос Катерины. - Ужасно есть хочется! Они нас завтракать когда-нибудь поведут? Осетр повернулся к ней. Как все- таки приятно не ощущать себя полупарализованным! Как приятно ощущать себя готовым сожрать хоть мамонта! - Ну, не для того же они нас похитили, чтобы голодом заморить! Конечно, дорогая, поведут. Он глянул на ложе, в которое перед прыжком укладывался эвакуатор. Ложе было пустым. Пират уже пришел в себя и смотался из отсека. Ну и ладно! В любом случае, рано или поздно пленники окажутся в кают-компании. А там, может, и обстановка хоть чуть-чуть прояснится… - Мы ведь уже в другом месте? - продолжала Катерина. - Судя по усилившемуся голоду, внеочередной прыжок состоялся. - Осетр успокаивающе улыбнулся ей. - Полагаю, атака со стороны крейсера нам уже не грозит. Он не стал говорить ей, что если крейсер все-таки зацепился за пиратский корабль, то вполне мог уйти в кильватерный прыжок. А потом и во второй и сейчас оказался где-нибудь поблизости. Кто знает, что происходит? Что бы сделал на месте сторонников императора он, Осетр? Конечно, он бы постарался захватить внебрачного наследника живьем. Надо полагать, Владиславу доставит небывалое удовольствие самолично убить… кстати, такие ведь дети в просторечии зовутся ублюдками! Конечно, Владиславу захочется самому укокошить ублюдка. К тому же, если крейсер угробит пиратский корабль, то доказать, что ублюдок уничтожен, флотские никак не смогут. Для этого нужна хотя бы часть трупа, чтобы сделать генетический анализ. А при стрельбе таким калибром вам ни один корабельный артиллерист не станет гарантировать не только часть трупа, но даже молекулу воды! А уж молекула ДНК[2]в этом пекле вообще не имеет никаких шансов уцелеть! Катерина смотрела на супруга спокойно. Все- таки те, кто отбирал ее в школу разведчиков, не ошиблись. Стальная женщина, настоящая подруга резидента!… Чпокнула перепонка люка. В отсеке с подносом в руках появился «эвакуатор». На подносе красовался полноценный обед из трех блюд на две персоны. Похитители вовсе не желали, чтобы похищенные умерли с голоду. И в кают-компанию пускать похищенных не собирались. Правильно, вдруг еще секреты пиратские узнают, увидят кого не надо. Не с завязанными же глазами их на обед вести, проще организовать филиал кают-компании в отсеке! «Эвакуатор» поставил поднос на ложе рядом с Осетром и кивнул Катерине: - Присоединяйтесь. Приятного аппетита! Сейчас он был много учтивей, чем когда держал в руке гасильник. Едва ли не стюард на пассажирском транссистемнике… И, как стюард, он не стал им мешать - тут же покинул отсек. Разносолов на подносе не было. Какая-то похлебка в пластиковой миске, на тарелке кусок тушеного мяса с жареной картошкой. Но даже если бы корабельный кок был жалким подмастерьем, пленники стрескали бы его стряпню за милую душу - настолько силен оказался постпрыжковый голод! Едва прикончили компот, в отсеке снова появился «эвакуатор», забрал поднос, выскочил прочь. - Что ж, - удовлетворенно сказала Катерина. - Теперь хотя бы голодная смерть нам не грозит. Настроение ее явно улучшилось. Много ли надо человеку в сложных условиях?… Сыт, одет, в тепле. Будто дома оказался… В отсеке вновь появился «эвакуатор». Вместо подноса в его руках теперь был гасильник. - Попрошу вас на выход, господа! Пленников вывели в коридор, провели знакомым путем и привели в знакомый же отсек. Там стоял знакомый микрошаттл. «Стрела». Похоже пребывание пленных на борту пиратского корабля закончилось. - Прошу внутрь! - Зачем? - заерепенилась вдруг Катерина. - Объясните, куда вы нас хотите отправить! Немедленно! - Сударыня! - «Эвакуатор» поднял оружие. - Мне ведь нетрудно снова вас из гасильника угостить. Так что не надо суеты! - Не шуми, дорогая! - сказал Осетр. - Бесполезно! Тут все было бесполезно. К примеру, бессмысленно захватывать микрошаттл. Мало того что не знаешь, где оказался, но и борт корабля попросту не покинешь. Не в заложники же «эвакуатора» брать! На судьбу заложника попросту наплюют. Так что придется ждать дальнейшего развития событий. Похоже, Катерина тоже просекла орбиту, поскольку тут же замолкла и полезла в кабину. Осетр угнездился рядом с нею. А «эвакуатор» снова занял место пилота. Поманипулировал панелью управления. - Вылет разрешен, - доложил ИскИн шаттла. - Бортовые нейтралины вышли на рабочий режим. Открылись ворота выпускного люка. В его зеве появились немигающие звезды - отсек сейчас отделяло от вакуума силовое поле, непроницаемое для неподвижных и малоподвижных тел. Но когда «эвакуатор» бросил стремительно ускоряющуюся машину вперед, силовое поле пропустило ее без проблем. - Идем на посадку, - предупредил «эвакуатор». Вернее эвакуатор - Осетр опять убрал мысленно кавычки от этого слова. Их не допустили в кают-компанию вовсе не потому, что они могли увидеть на судне нечто, не предназначенное для глаз пленников. Их не выпускали из отсека по одной простой причине - чтобы никто не увидел их самих. А значит, они вовсе не были пленниками. И случившееся было вовсе не похищением, это была самая настоящая эвакуация. Глава двадцать третья Они сидели в номере дешевой гостиницы, носящей с какой-то стати название «Чайка» (это при том, что морем в окрэге и не пахло) - Катерина, Осетр и Найден Барбышев. Конечно, это наверняка было не настоящее имя эвакуатора, но кого сейчас интересовало его настоящее имя? Хоть горшком назови - только в печь не сажай!… - Этот город, - сказал Найден, - называется Петровск. Думаю, вам безопаснее жить именно здесь, а не в столице. Город достаточно велик, чтобы вы могли найти в нем работу. После стремительного бегства с Новой Москвы находиться в относительной безопасности казалось странным. А то, что безопасность - относительна, Осетр не сомневался. Что бы там ни говорил Найден, как бы их не успокаивал! Да, судя по всему, неизвестный корабль, унесший беглецов из системы звезды Чертановка, сумел стряхнуть со своего хвоста погоню - как это ему удалось сделать, не совсем понятно, но и бог с ним! - однако рано или поздно враги нащупают след, это как раз понятно. Когда против тебя выступает целая система, надеяться можно мало на что. Разве лишь на подобную же систему, работающую в твою пользу… - Сами понимаете, господа, фермеры из вас вряд ли получатся, - сказал Барбышев. - Это будут слишком подозрительные фермеры. Речь шла о том, под каким прикрытием супругам Пушкаревым здесь жить. Планета Кустанай, вращающаяся вокруг звезды, носящей по Общему галактическому каталогу номер 226153 (среди обычных людей известной под именем Заряна), по словам Барбышева, была самым настоящим захолустьем, но даже в откровенном захолустье выдавать себя за фермеров людям, имеющим представление о том, как выращивают, к примеру, картофель, только понаслышке - значит, совершенно не сечь орбиту. - Рано или поздно о таких фермерах пойдет по окрестностям слух, на них обратят внимание полиции, а там и до провала недалеко. Найден был прав, но под какой личиной еще могли прятаться супруги Пушкаревы? Для любой работы требуются совершенно конкретные навыки, а где в этом захолустье потребуется умение сломать человеку шею или уйти от филера? Однако те, кто организовал супругам эвакуацию с Новой Москвы, не зря ели свой хлеб. Это стало понятно, едва Найден сказал: - Есть мнение, что самым лучшим прикрытием для вас станет работа в качестве частных детективов. Тогда ваши странные навыки никому не покажутся странными. Особенно, если вы не станете широко демонстрировать наиболее одиозные, с точки зрения местного обывателя, личные умения. - А что? - улыбнулась Катерина. - В пользовании такой легендой есть смысл. Правда, Миркин? Осетр с ответом не спешил. Разумеется, для «росомахи» сподручнее трудиться детективом, чем фермером. В первом случае, по крайней мере, супруги Пушкаревы способны заработать себе на хлеб. Вообще-то, Дед, ясное дело, в любом случае не даст будущему росскому императору умереть голодной смертью, но лучше зарабатывать самому. Хотя бы для самоутверждения… Не быть нахлебником - это счастье! Это основа собственной самостоятельности, а самостоятельным быть - всегда достоинство!… Кстати, если вспомнить «суворовскую купель», то чем-то подобным работе частного детектива Осетр на Крестах и занимался. Так что и кое-какой опыт имеется. И тут он вдруг понял, что его новые возможности вполне способны помочь в планируемом предприятии. Во время покушения на Новой Москве, правда, он оказался бессилен, но ведь там у нападавших стоял какой-то сложный блок, с которым он пока не научился справляться. Кодировщики, ставящие блоки, тоже не лаптем щи хлебают. У них своя работа, а в ней свои успехи… Нет, частное детективное агентство будет хорошим прикрытием для супругов Пушкаревых. Это и ежу понятно! К тому же, в большинстве дел, которыми занимаются частные агентства, особые возможности Осетра и не потребуются, обычно тут нужно умение наблюдать да сопоставлять факты. Справимся! Есть, правда, и еще одна возможность зарабатывать - наняться к какому-нибудь местному криминальному авторитету в подручные. Вот тут умение ломать людям шеи будет на своем месте!… Но подручные криминальных авторитетов очень часто плохо кончают. Впрочем, это как раз не страшно, «росомаху» прикончить - не два пальца обмочить! Но ведь Остромир Пушкарев рано или поздно станет императором, и незачем давать своим врагам возможность когда-нибудь обвинить его в том, что он, ублюдок, работал на бандитов. Разного рода обвинений и так окажется предостаточно! Что ж, значит, так и решим! В частные детективы держим путь. И в колонну по одному! - Я согласен. Следить за мужьями-изменщиками мне будет всяко сподручнее, чем ковыряться трактором в земле. А из тебя, родная, выйдет неплохая секретарша. Или как они там в детективных агентствах называются? - Делопроизводитель. - Катерина засмеялась, и от ее смеха в номере сразу стало как-то уютнее. Будто он превратился в дом… А Барбышев вдруг суетливо засобирался отчаливать. - Ладно, друзья, всем надо бы перевести дух сегодня, после таких погонь и приключений. Я зайду к вам завтра утром. Отдыхайте! Он ушел. А супруги Пушкаревы принялись отдыхать. Глава двадцать четвертая Однако утром Найден Барбышев не появился. Это было очень некстати, потому что у супругов Пушкаревых имелись только паспорта. А больше ничего не было. В том числе и денег, без которых не откроешь собственное дело, будь ты хоть банкир, хоть частный детектив. Так, самый минимум, на повседневные нужды… И как связаться со своим эвакуатором, они понятия не имели. Новых симок для браслетов у них по-прежнему не было. А и были бы, пользоваться ими, не обретя официального положения в здешнем мире, представлялось крайне опасным. Кстати, гостиница оказалась не меньшим захолустьем, чем сама планета - даже не была оборудована выходом в сеть. Так что и попытаться разыскать Барбышева через Глобальный Имперский Информаторий было невозможно. - Что с ним случилось? - недоумевала Катерина. - Может, провалился? Осетр покачал головой: - Если бы провалился, в двери нашего номера уже бы ломились… Он чуть не ляпнул «люди министерства безопасности». Но вовремя осекся. И продолжил: - …те, кто открыл на нас сезон охоты. - Послушай, Миркин!… - Катерина пронзила его пристальным взглядом. - Я вот все ломаю голову и по-прежнему не могу сообразить, кому мы с тобой наступили на любимую мозоль. Почему на нас вдруг, как ты выразился, открыли сезон охоты? Мне это кажется очень странным. Это поневоле заставляет меня думать, что я чего-то вокруг себя не знаю. А ты что думаешь? Осетр пожал плечами: - Я могу высказать несколько гипотез. К примеру, на нас возвели поклеп. Те же супруги Ахметвалеевы. Зачем - понятия не имею. Или, к примеру, министерство имперской безопасности ведет с разведывательным управлением некую игру, в эпицентре которой оказались супруги Криворучко. Мы ведь можем только догадываться, какие козни строят друг против друга спецслужбы, пытаясь выслужиться перед Его величеством. - Слушай, а ведь ты, мне кажется, не очень любишь императора Владислава! - Катерина снова одарила супруга пристальным взглядом.- Почему? Осетр опять пожал плечами: - А с какой стати я должен любить его? Император мне не дед, не отец, не старший брат. Ему показалось, что такой ответ будет мудрее, чем безбашенная попытка опровергнуть слова жены. Я, мол, не я и технозбруя не моя… Нет, милый друг, твоя технозбруя, еще как твоя! До такой степени твоя, что и не пикнешь! - Он - всего-навсего властитель страны, в которой я живу и которой я служу. Властители приходят и уходят, а страна остается. И мы вовсе не обязаны их любить, даже если они даны нам Всевышним. Она покивала, соглашаясь. Но спросила: - И все-таки почему ты его не любишь? Осетр в третий раз пожал плечами: - Почему люди любят и не любят?… Разве возможно ответить на этот вопрос? Думаю, любовь, как и власть, дается Богом. А ты-то его любишь? Теперь пожала плечами она. - Не знаю… - А почему не знаешь? - Извини, это я, конечно, глупость спросила. - Катерина виновато улыбнулась. - Что делать-то будем? - Ждать. Без Найдена мы пока все равно будто дети малые. - Давай, я хотя бы в ближайший магазин схожу. Кушать-то надо. Осетр подумал, кому из них безопаснее выйти на улицу. По всему выходило, что Катерине. Но прикрываться женщиной… В этом было что-то недостойное «росомахи». - Нет, ты оставайся в гостинице. Я сам схожу. - А ты хоть знаешь, что покупать-то? - Катерина усмехнулась. Осетр тоже усмехнулся. Что ж, скоро она обнаружит, что муж ее разбирается не только в том, как убивать людей, но и как покупать продукты. Что особого в таком умении? Почему он не должен разбираться в подобных делах? - Разносолов не обещаю, но бутерброды сделать будет можно. Все равно в номере кухни нет, так что ничего другого не приготовишь. - Ладно, ступай! Будь осторожен. И Осетр пошел. Спустился в холл по лестнице. Так, на всякий случай… В холле сновали люди. «Росомашье» чувство тревоги помалкивало. Найдена Барбышева в поле видимости не наблюдалось. Осетр подошел к портье и спросил: - Где тут у вас ближайший магазин? Глава двадцать пятая Когда он вернулся, Катерина была не одна. В номере сидел Найден Барбышев. - Прошу прощения за то, что заставил вас волноваться, - сказал он. - Просто решил с утра подсуетиться. - Он кивнул на стоящий возле окна чемоданчик. - Там все, что вам нужно на первое время. В том числе и браслеты с совершенно новыми симками, зарегистрированными на супругов Пушкаревых. Я занес в их память свой номер. У меня на Кустанае существует официальное положение, так что можно звонить не прячась. Ну и кредитные карточки я на вас оформил, они в чемоданчике лежат. А так же инструкция, к кому и куда обратиться, чтобы зарегистрировать вновь открываемое частное детективное агентство. - И откуда же такое богатство взялось? - спросила Катерина. - Кому это так важны провалившиеся недоученные разведчики? Найден посмотрел на нее с усмешкой: - Не делайте скороспелых выводов, сударыня! Кто из нас ведает, действительным ли провалом является провал кажущийся? Кто ведает, что необходимо от нас сильным мира сего? То ли пыль в глаза пустил, то ли и в самом деле что-то знал. Впрочем, в настоящее время это не имело ни малейшего значения. Дедову человеку в любом случае можно доверять. По определению… И тут Осетру пришло в голову, что он строит планы, совершенно не зная реальной ситуации. А где гарантия, что Барбышев - агент именно полковника Засекина-Сонцева? Разве не может все быть совсем по-другому? К примеру, политические противники Деда и его партии прознали, где скрывается бастард, на которого делают ставку заговорщики. Но выдавать его сейчас императору рано. И вот, организуется липовое покушение, после которого несостоявшуюся жертву вывозят с Новой Москвы и прячут на Кустанае. Только не люди Деда вывозят, а соратники покушавшихся. И пусть бастард живет себе в уверенности, что он защищен друзьями, хотя на самом деле он под колпаком у противников. Может подобное быть?… Да вполне! Он глянул на Барбышева. Кто ты, друг ситный? Соратник или враг? Настоящий защитник или качественно замаскировавшийся провокатор? Впрочем, ответа от тебя не дождешься! Да и не надо пока. Поживем-увидим. Сейчас все равно ничего не изменишь. Можно было бы попытаться тебя расколоть, да только у тебя наверняка блок стоит. И раз я не справился с покушавшимися, то не справлюсь и с тобой. Если ты враг… А если друг, то и колоть тебя незачем! На этом мы пока и остановимся. - Да, дорогая, - сказал он Катерине. - Не будем делать скороспелых выводов. Поживем - увидим. Рано или поздно все прояснится. - Он повернулся к Барбышеву. - В животе с утра кишка за кишкой гоняется. Мы собираемся перекусить. Не присоединитесь к скромному семейному завтраку? Найден поднялся с кресла, в котором сидел: - Нет, спасибо, господа. Я совершенно не голоден. Вы ешьте, а я пойду, пожалуй. Возникнут какие-либо проблемы… я имею в виду - житейские, бытовые… обращайтесь. Дом вам, к сожалению, пока купить нельзя. Это бы привлекло к вашим фигурам излишнее внимание. Так что жить придется здесь, в гостинице. Хотя, конечно, если эта не нравится, можете снять номер в другой. Все они тут одним мирром мазаны… А теперь я, с вашего позволения, откланяюсь. Барбышев ушел. Катерина принялась готовить бутерброды. А Осетр взялся за принесенный эвакуатором чемоданчик. О- о-о, это был не просто чемоданчик, это оказался настоящий помощник начинающего делового человека. Какое бы дело этот человек не начинал… Новыми симками и кредитками его содержимое не ограничивалось. Были там весьма полезные документы. Лицензия частного сыщика, к примеру. И разрешение на ношение огнестрельного оружия. Все оформлено на имя Остромира Пушкарева. И даже само огнестрельное оружие лежало на самом дне - лучевик модели «дикобраз». В подплечной кобуре, как положено. Рядом с ним гасильник «оса», угнездившийся в уголке чемодана, казался детской игрушкой. Лучевик, конечно, имеет гораздо меньшую площадь поражения, чем плазменник, но зато его луч практически не заметен со стороны - его успевает заметить перед смертью только жертва, да и у той нервный импульс не успевает дойти от глаза до мозга, как она уже мертва - и совершенно бесшумен. Да и аккумуляторной батареи у лучевика хватает на втрое большее, чем у плазменника, количество выстрелов. Плазменник - оружие обороны (как в старину граната «лимонка»); лучевик - оружие универсальное. И потому для детектива он - самое то. Нашлись в чемодане и кое-какие другие полезности для будущего дела. Серьезные, надо сказать, полезности… В общем, это был почти комплект номер один. С таким снаряжением можно чувствовать себя как у Христа за пазухой… - Миркин, садись завтракать! Осетр оторвался от чемодана. Катерина уже сделала бутерброды, и в номере одуряюще запахло колбасой и сыром. Подсели к столу, принялись поглощать приготовленное, запивая саморазогревающимся чаем из банок. Потом Катерина спросила: - Дорогой, ты веришь этому Найдену? Осетр потер подбородок: - А что остается? Если бы он был предатель, давно бы сдал нас противнику. - А если рано нас пока сдавать? Если все еще предстоит? Катерина тоже понимала, что это - вполне вероятная ситуация. Но даже нынешнюю изменить было невозможно. Таков у нас вектор развития событий… И поэтому Осетр пожал плечами и схватился за очередной бутерброд: - Поживем - увидим! Он думал, что супруга отчитает его за легкомыслие. Но она тоже продолжила завтрак. Чемоданчик стоял в углу и не давал Осетру покоя. Нет, это и в самом деле был самый настоящий помощник оперативника. В последний раз Осетр ощущал себя столь технически вооруженным на Крестах-Угловке, со своей «дорожной сумкой», которая на самом деле являлась комплектом номер два. Конечно, хранить такой набор в гостиничном номере было непрофессионально. А точнее говоря - глупо. Осетр вспомнил, как он вел себя в аналогичной ситуации на Крестах, и решил поступить точно так же. Закончив завтрак, он настроил дактилозамок на собственные отпечатки пальцев и сдал чемоданчик в гостиничную камеру хранения. - Всякий раз будешь бегать туда за любой мелочью? - спросила Катерина, когда супруг вернулся. - Буду бегать. Поскольку держать это сокровище здесь - значит, искать на свою задницу приключения. Он не стал разъяснять, что в каждодневных делах далеко не каждая мелочь необходима частному детективу. Но Катерина, подумав, и сама сделала этот немудреный вывод. Глава двадцать шестая Открытие частного детективного агентства оказалось не таким уж и сложным делом. По- видимому, Барбышев приложил к этому процессу свою руку, потому что даже взятки местным чиновникам давать не потребовалось. Зарегистрировали новое предприятие, сняли в одном из близлежащих деловых центров помещение - два смежных закутка по десять квадратных метров с общим входом. Не шикарно, конечно, но излишество в запросах только бы вызвало дополнительные подозрения. Начинающему деловому человеку желательно выглядеть скромным. В помещении со входом организовали приемную, купили подержанную технику. Во втором помещении обустроили кабинет Осетра. Впрочем, техника и здесь была подержанной. Сначала надо заполучить официальный источник стабильного дохода, а уж потом можно начинать выпендриваться. А можно и потом не начинать… В эти же дни они, воспользовавшись мозгогрузом, изучили свои новые легенды - и свою, и супруга. Произошли изменения и в быту - Катерина поговорила с портье, и Пушкаревы переехали в другой номер, где имелась небольшая кухня. Без кухни и дом - сирота… Первый клиент появился уже на второй день после открытия агентства. Это был мужчина лет сорока с сумрачной физиономией. Судя по документам, владелец пищеперерабатывающего предприятия. Будь Осетр поопытней в таких делах, он бы с первого взгляда понял, что перед ним муж-рогоносец. А так понимание пришло после начальной фразы клиента: - Я хочу, господин Пушкарев, чтобы вы узнали, с кем скрытно встречается моя супруга. Сумрачный мужик неплохо подготовился к встрече. Видеоформа с изображением неверной жены у него была с собой. На взгляд Осетра, сорокалетняя дама ничего особенного из себя не представляла. Не старуха еще, конечно, однако близка к этому возрасту. Даже удивительно, что для подобных женщин находятся любовники! Наверное, такие же почти предпенсионные типы. Впрочем, народная мудрость говорит: любовь зла - полюбишь и козла… Домашний адрес клиента Осетру тоже был предоставлен. В результате уже через несколько минут после ухода клиента новоиспеченный частный детектив выслушал радостные возгласы супруги-секретарши («Вот и настоящий клиент, милый!») и, оставив ее на хозяйстве, отправился по предоставленному адресу разнюхивать ситуацию. Глава двадцать седьмая Улицы Петровска чем-то напоминали чертковские на Крестах. Большая часть домов были одноэтажными и деревянными. Только деловые центры насчитывали пять-шесть этажей и были построены из более долговечных материалов. Правда, крестовской однообразной покраски целыми улицами здесь не наблюдалось - не тюрьма все-таки планетка. Над городом висело привычно-голубое небо, на котором красовалось привычно-желтое солнышко. Здесь оно называлось Заряна. Основным транспортным средством на Кустанае были колесные водородники. Впрочем, ведь даже столичные планеты еще не избавились от этого старья, а такому захолустью кататься на водородниках сам господь велел. Правда, иногда - очень редко - над улицей с легким свистом проносился глайдер. Судя по окраске, полицейский. Наводил, так сказать, ужас на округу… Дом клиента находился в десяти кварталах от новоиспеченного частного агентства, так что путь был недалек и недолог. Осетр даже не стал пользоваться маршрутным автобусом - таким же водородником, как и прочие, только побольше размерами. Поначалу он хотел было пожаловать прямо в дом клиента, позвонить в дверь и представиться торговым агентом, но вовремя сообразил, что понятия не имеет, существуют ли на Кустанае такие агенты. Можно было, конечно, звякнуть Найдену Барбышеву, но беспокоить эвакуатора ради такой мелочи… Это просто непрофессионально! А демонстрировать непрофессионализм - последнее дело. Даже когда оно в твоей карьере первое! Пришлось для начала осмотреть улицу. И обнаружить почти напротив клиентского дома кафешку с внушительным названием «Медвежья берлога». Чуть дальше дома, за которым требовалось понаблюдать. Но зато с вынесенными на улицу столиками, окруженными стульями с плетеными спинками. Это было то, что надо. Взять кружку местного пива и устроиться за свободным столиком, лицом к нужному дому. Красота! Никто не мешает! Даже среди понимающих в шпионских делах не всяк объект заподозрит, что ты не просто пиво пьешь! А уж дамочка, наставляющая рога супругу, и вообще ни в жизнь не подумает, что любящий пиво паренек пасет именно ее. Однако долго пребывать в комфорте Осетру не позволили. Столики постепенно заполнялись. Вскоре и к нему подошли. - Вы разрешите, молодой человек? Осетр оторвался от кружки. Рядом стоял дядька близкого к пенсионному возраста. - Пожалуйста! - Осетр придвинул кружку к себе, как бы освобождая стол. Дядька сел на свободный стул, опустил в пиво вислые усы, единым махом выпростал полкружки и поднял на Осетра заинтересованные глаза. - Чего-то я тебя, парень, не знаю… Ты чьих будешь? Прямой вопрос требует прямого ответа. - Я тут в первый раз. И вообще на Кустанай несколько дней назад прилетел. - И чего же ты в этой дыре позабыл? Можно было бы назваться туристом. Но интуиция подсказывала Осетру, что дядькин интерес к нему тут же пропадет. А где узнавать о местной жизни, как не в таких вот разговорах? - Сам не знаю. - Осетр пожал плечами. - Вообще-то я прилетел к тетке, но она, увы, успела на кладбище переселиться. Денег на обратную дорогу нет. Покантуюсь немного, а потом надо устраиваться как-то. «Росомашье» чувство тревоги молчало. - Тут устроиться не так-то просто. - Дядька снова замочил в пиве усы и выпростал еще с треть кружки. - Умеешь-то что? Осетр пожал плечами. И ничего не ответил. - Ясно, - сказал дядька. - Жить есть где? - Пока есть. - А то могу у себя поселить, если не против. Много денег не запрошу. Я - не живодер… Осетр вспомнил Матвея-Чинганчгука. Как странно! Никогда он не думал, что подобной доброты люди столь широко распространены в Галактике. - Я, увы, притащился сюда не один. - А второй кто? - Вторая. Супруга моя. Я женат. Несколько месяцев. Молодожены. - Не. - Дядька помотал головой. - Селить у себя пару молодоженов - все равно что муравейник организовать! Он допил кружку и сходил внутрь «Берлоги». Принес еще две. Осетр немедленно пожалел, что не прихватил с собой таблетки алкофага. Похоже, тут дело одной кружкой не завершится. Мораль - алкофаг надо таскать с собой всегда, упаковка карман не оттянет. - Куда вы все так торопитесь? - сказал дядька, сделав смачный глоток из новой кружки. - Чем позже свяжешься с бабой, тем лучше будет для тебя самого. Все равно все они - стервы. Ты им нужен только в кровати да в магазине возле кассы. А как начнешь сдавать там или там, сразу тебе замену подыщут. Даже оглянуться не успеешь! Похоже, у него были проблемы в отношениях с представительницами слабой половины человечества… - Была у меня тоже одна, - продолжал дядька. - Пять лет вместе прожили. Вроде душа в душу, я ее любил, и она клялась. А потом взяла и удрала с заезжим торговцем. Конечно, такой побогаче будет, чем работяга из ремонтной мастерской. Чего с меня взять? На день так наломаешься, еле домой ноги тащишь, а ей только давай. Может, родись дети, по-другому бы жизнь сложилась. Но сколько я ей в постели не давал, все порожняя, а на врачей в ремонтной мастерской черта с два заработаешь! Я уже подумывал было стукнуть кого-нибудь в темном углу по черепушке, чтобы деньгами разжиться, а тут она возьми да и сбеги. - Дядька хмыкнул. - Знать, оберег меня господь от смертоубийства… «Интересно, - подумал Осетр, - неужели я в его годы буду вот такой же? И о Яне стану в таких же тонах разговаривать». Он попытался представить себя лет этак через тридцать. Но ничего не представилось. Не сможет он так вот, как этот тип, об Яне говорить, никогда не сможет. Катерина - ладно, Катерина - всего лишь работа. Освободят ее от нынешнего задания, и она тут же забудет своего «супруга». Хотя и тут бы он не взялся утверждать наверняка. За эти несколько месяцев они уже определенно привязались друг к другу, и вполне возможно, что Кате будет без него плоховато. Другое дело, что при любом векторе развития событий ей ничего не светит. Либо совместная смерть, либо неизбежное расставание… - Меня Иван Платоныч Ионов зовут, - сказал дядька, сделав очередной глоток. - А ты кто будешь? - Остромир Пушкарев. - Так вот, Остромир… Никогда не верь бабью! Это я тебе говорю!… Вон, глянь! - Он кивнул на другую сторону улицы. Осетр перевел глаза туда. И с трудом сдержал удивленный возглас. По другой стороне улицы, по направлению к собственному дому, топала та самая дама, супружескую неверность которой он должен был доказать. - И что?… Женщина идет. Немолодая. Иван Платоныч хмыкнул: - Ну, это для тебя, паренек, она немолодая. А для иных-прочих почти девчонка… Вот тебе непосредственное подтверждение моих слов. Она замужем за весьма деловым человеком. Можно сказать, словно сыр в масле катается. Однако этого сучке мало. Говорят, ее уже не раз видели с другим мужиком. Осетр постарался скрыть невольное удовлетворение. Первое дело частного детективного агентства «Пушкаревы» само собой шло к успешному завершению. Тут, похоже, и непосредственная слежка за дамочкой не потребуется - соседи сами все расскажут. Разговорчивый сосед - первый помощник не только полиции, но и частного детектива! - Не может быть! - Осетр соорудил выражение лица, с которым люди выслушивают сплетни: смесь скабрезного любопытства и подчеркнутого равнодушия. - Может! - Иван Платоныч снова обмакнул усы в пиво. - Таскается, стерва! И еще как таскается! «Спросить с кем или не спрашивать?» - подумал Осетр. Это было заманчиво, поскольку освобождало от слежки за дамой. Достаточно было пристроиться хвостом к кавалеру, и можно будет дать ответы на вопросы клиента. Можно сказать, повезло новоиспеченному частному детективу с первым делом. Правда, придется еще заснять парочку на видео да желательно не один раз. Хотя это не трудно. Вот если клиент пожелает получить компромат… э-э… несколько иного уровня… это будет трудно. Конечно, «росомахи» на все руки горазды, но устанавливать аппаратуру в чужой спальне… С другой стороны, властителю Империи и не такие поступки придется совершать! И надо себя воспитывать, готовить к будущим сложностям. Осетр усмехнулся. Вот так он и будет воспринимать нынешнюю ситуацию. Как подготовку к будущей государственной работе. Впереди не только цветочки будут благоухать, но и дерьма порядочно наберется. А потому, если потребуется, и в чужую спальню заберемся. За нами не заржавеет… Усатый воспринял его усмешку как недоверчивость. - Точно тебе говорю, таскается. - Он склонился к Осетру и понизил голос. - И знаешь с кем? С начальником городской полиции… Во кого умудрилась захомутать! Шустрая бабенка! Осетр присвистнул: - Серьезно? Иван Платоныч еще больше понизил голос: - Ну, сам я, как говорится, свечку при том не держал. Но слухи ходят упорные, и я им верю. Он подумал, что и присвистнул Осетр от недоверчивости. А тот просто вдруг оценил мгновенно усложнившуюся ситуацию. Начальник городской полиции - это вам не пустоголовый ловелас. Это властная фигура, у него наверняка в этом городишке все схвачено. Куча народу в подчинении. И скомпрометировать его будет не так-то просто. Зато схлопотать новоявленному частному детективу кучу неприятностей - как два пальца обмочить! Вот так повезло с первым делом! Впрочем, а что особенно изменилось?… Ну да, задача усложнилась. Так и что с того? Разве «суворовская купель» была проще? И разве на Крестах у него имелся на подстраховке Найден Барбышев? Там, правда, нашелся такой же вот Иван Платоныч. Только звали его Матвей Степанович и носил он погоняло Чинганчгук. Зато никакой начальник полиции не сравнится с Касьяном Романычем Басовым (погоняло Карабас). У любого начальника полиции есть слабое место, потому что над ним есть закон и начальство. И если даже закон он подомнет под себя, то начальство все равно останется и его не подомнешь. Ну да, начальство может оказаться в друзьях у начальника полиции, но и у новоиспеченного частного детектива Остромира Пушкарева тоже имеются высокопоставленные друзья! Выручат, если что… Он снова глянул на другую сторону улицы. Вообще, губа у начальника полиции - не дура. Фигурка у дамочки весьма неплоха, аккуратненькая такая, что называется - ладная. - Ну и бог с ней, Иван Платоныч! - сказал он. - Пойду-ка я к своей благоверной, домой… А что вы мужу этой дамочки не расскажете, с кем его супруга время проводит? Дядька ухмыльнулся: - Ну уж нет, к дьяволу! Дураков нет. Он - просто бешеный, легко и в ухо схлопотать. Да и от начальника полиции нам неприятности ни к чему. Осетр кивнул и встал. - Ладно, я пошел. Приятно было познакомиться! - Пока! Еще появишься? - Не знаю. - А живешь-то где? Осетр сказал. - Ну, в том районе и свои заведения имеются, - удивленно заметил Иван Платоныч. - Удивляюсь, чего тебя сюда, в Вертушку, принесло! Пиво здесь словно моча! «Росомашье» чувство тревоги не встрепенулось. - Район наш Вертушкой называется, - пояснил старик. - А почему не спрашивай. Не знаю! - Я просто по городу прогуливался. Вот так тут и очутился. - Ну, бывай тогда! И Осетр отправился назад, за десять кварталов отсюда. Глава двадцать восьмая Когда Осетр подошел к двери их новой конторы, возле входа уже висела триконка: «Екатерина и Остромир Пушкаревы Частное детективное агентство» Эту триконку заказали еще вчера. Катерина сказала, что театр начинается с вешалки, а любое предприятие (будь то производственное, будь то предлагающее какие-либо услуги) с рекламной вывески. И если твое предприятие не имеет этого атрибута рекламы, то и шансов на успех у твоего дела нет. Может, она и была неправа, но Осетр не стал сопротивляться. В конце концов, они разделили между собой обязанности - муж будет заниматься исключительно оперативной работой, а жена всем остальным, включая и рекламу. - Вот и я, - сказал Осетр, заходя в приемную. - Как у нас дела? Катерина сидела на своем рабочем месте. Над левым углом стола красовалась видеоформа сетевого агента. Физиономия его была Осетру совершенно незнакомой. - Я завела сетевого, - пояснила Катерина. - Клиенты должны видеть, что у нас солидное предприятие. Кроме того, оба наши компа объединены в сеть, и сетевой может быть один. Но тебе надо пройти регистрацию, чтобы он выполнял твои указания. Осетр на мгновение задумался. Вообще говоря, сетевая регистрация - это лишняя возможность провала. Но всякий гражданин Росской Империи в сети присутствует в любом случае, даже если у него нет сетевого агента. Скорее наоборот, отсутствие регистрации у частного детектива может показаться подозрительным… - Давай зарегистрируемся, душа моя. Катерина посадила его на свое место. Луч сканера прошелся по глазному яблоку Осетра, на видеопласте появилась надпись «Завершить сетевую регистрацию?» Осетр дал команду «Да». Регистрация завершилась. - Ну а у тебя как дела? - спросила Катерина. - Отыскал супругу-изменщицу? Осетр освободил ее рабочее место. - Отыскать-то отыскал. Правда, возникли некоторые сложности. Оказывается, тип, с которым она изменяет нашему уважаемому клиенту, сам человек уважаемый и очень непростой. - Кто же он? - Начальник городской полиции. Так что я предвижу у детективного агентства «Пушкаревы» кое-какие неприятности. Катерина почесала бровь и задумалась. - Но нас ведь защитят, - сказала она потом. - Те, с кем мы эвакуировались с Новой Москвы, не позволят съесть нас какому-то начальнику городской полиции на захолустной планете. Я права? - Ты права. Во всяком случае, я не вижу причин, по которым они должны отказать нам в такой небольшой помощи. Дай, пожалуйста, команду сетевому, пусть он подготовит мне справку о руководстве местной полиции… Кстати, чью это личину ты ему задала? Катерина улыбнулась: - Это Эраст Петрович Фандорин в исполнении Андрея Ломовцева. Ты смотрел фильмы про Фандорина? Петроградская студия «Зеркало» целый сериал про него сняла. О Фандорине Осетр слышал. Даже, кажется, что-то читал. Это был старинный детективный герой, живший чуть ли не в доисторические времена. Но фильмов о нем Осетру видеть не приходилось. В школе «росомах» просмотры детективов не поощрялись. Капитан Дьяконов утверждал, что детективы учат шаблонно мыслить, а для «росомахи» шаблонное мышление - столбовая дорога к неизбежному провалу. - Нет, не смотрел. - Удивительно! И где тебя только воспитывали? Осетр сделал жизнерадостное лицо: - Там, где не показывали фильмы про этого твоего Фандорина. Удивления в глазах Катерины поубавилось. - Извини! - Похоже, она вспомнила, что известная ей жизнь мужа не имеет никакого отношения к реальности. - Да ничего! - жизнерадостно сказал Осетр. Катерина повернулась к сетевому: - Эраст Петрович! Прошу вас подобрать информацию о руководстве городской полиции. - Слушаюсь! - отрапортовал ИскИн. Голос у него был не менее жизнерадостным, чем у Осетра. - Перекиньте информацию на мой комп. - Осетр шагнул в сторону собственного кабинета. - Я пойду немного подумаю над результатами сегодняшних розысков. Однако подумать над результатами ему поначалу не удалось. Едва он сел за стол, как на видеопласте появилась информация о начальнике городской полиции. Ничего особенного в ней не содержалось. Имя - Митрофан Силантьевич Проскуряков; возраст - сорок три; воинское звание - подполковник министерства внутренних дел; семейное положение - холост. То ли разведен, то ли с молодости держит в любимых супругах собственную работу… Осетр вывел на видеопласт изображение. Что ж, физиономия выглядит мужественной. Должно быть, серьезный соперник. И не только в любви… Информации о продвижении по служебной лестнице, естественно, не было - она для служебного пользования, ее по анонимному запросу не получишь. Собственно, наш запрос, разумеется, тоже не анонимный, но он не привлечет интереса, поскольку получен из открытых источников информации. И что же они нам дали, эти источники?… Да, в общем-то, практически ничего! Вывода, не опасно ли связываться с подполковником, по ним не сделаешь. Впрочем, ведь я уже все решил. Глава двадцать девятая Утром следующего дня Осетр «взялся за кавалера», отправившись следить за подполковником Проскуряковым. Местное управление полиции занимало здание, расположенное на центральной площади города. Здесь же высилась (если можно так сказать о пятиэтажном доме) городская управа, и размещались кое-какие другие органы власти. К счастью, среди домов, окружающих площадь, нашелся и кабачок, где Осетр и засел, оккупировав столик возле окна. Сидеть ему пришлось довольно долго. Однако пиво и алкофаг неплохо скрашивали скуку. Потом ему вдруг пришло в голову, что господин Проскуряков вряд ли встречается со своей подружкой в первой половине дня. И Осетр покинул заведение, тем более что обслуга уже начала с недоумением поглядывать на излишне засидевшегося посетителя. Вернулся сюда Осетр уже ближе к вечеру. Облюбованное им местечко было занято, но нашлось еще одно подходящее, возле другого окна. Однако засиживаться на сей раз не пришлось. Едва Осетр осилил полкружки «Петровского классического», как подполковник Проскуряков вышел из здания полиции. Пришлось добить выпивку залпом (хорошо хоть расплатился сразу!) и неторопливо удалиться из кабака. Часы на башне городской управы показывали четыре часа пополудни. К счастью, подполковника Осетр не упустил - тот топтался возле дверей в родную контору. Через полминуты стало понятно почему - рядом с ним опустился глайдер, и господин Проскуряков был таков, оставив незадачливого детектива стоять возле кабака несолоно хлебавши. Возможно, здесь и имелись воздушные такси, однако площадь была пуста. К тому же, при столь «интенсивном» движении следить за полицейской машиной не посмел бы и полный кретин. В общем, тактика оперативной работы была выбрана неправильно. Осетр, правда, сбегал к «Медвежьей берлоге», но только для того, чтобы добавить в свой желудок еще одну кружку «Петровского», убедиться, что неверная супруга через час после начала Осетрова дежурства в «Берлоге» благополучно вернулась домой, позвонить Катерине с заданием завершить рабочий день и отправиться, в свою очередь, к родной гостинице. Нет, почему-то расследование первого дела, доставшегося частному детективному агентству «Пушкаревы», никак не складывалось. Все козыри были у неприятеля, и противопоставить ему было нечего. Кроме усиленной работы собственных ног. Вечером супруги Пушкаревы проанализировали собственные (точнее Осетровы) упущения и изменили план действий. Назавтра, скорее всего, следить за неверной супругой клиента было бессмысленно - не бегают же господа прелюбодеи друг к другу на свидание каждый божий день! - и потому решили, что Осетру не следует мозолить глаза людям. Имей частное детективное агентство несколько клиентов, можно было бы посвятить день другому делу. Но, увы, другими клиентами пока не пахло - авторитет в одночасье не зарабатывается. Особенно на подобном поприще… Поэтому день провели, сидя в конторе. Только что в потолок не плевали. От нечего делать Осетр изучал организацию хозяйства на Кустанае. При активном участии Эраста Петровича Фандорина. - Зачем тебе? - поинтересовалась Катерина, зайдя в кабинет и заглянув на видеопласт Осетрова компа. - Тоска ж зеленая! - Надо же хоть чем-то заниматься… - Давай лучше более приятным делом займемся. Скажем, обед сделаем подлиннее. И не только ради самого приема пищи. Так и поступили. Отправились в гостиницу и забрались в постель. И только потом пообедали. Осетр давно уже не задавал себе вопрос: не предает ли он в такие моменты Яну? Все- таки жизнь совсем изменилась, и Яна давно уже казалась ему кем-то, вроде сказочной принцессы, которую пусть и любишь, но прекрасно понимаешь, что ваши судьбы если и пересекутся, то очень и очень нескоро. Как бы это ни казалось тебе печальным… На следующий день после обеда Осетр снова отправился в «Медвежью берлогу». В три с небольшим пополудни занял позицию за знакомым столиком. Ивана Платоныча, к счастью, поблизости не наблюдалось, и потому никто делу сыска не мешал. Без четверти четыре подозреваемая в распутстве женщина вышла на улицу и заперла дверь. Выглядела она весьма нарядной, и с большой вероятностью можно было предположить, что отправилась она на любовную встречу. Осетр неторопливо допил пиво, дожидаясь, пока она отойдет подальше, и последовал за прелюбодейкой. Дама дошла до очередного перекрестка и свернула на перпендикулярную улицу. Осетр прибавил шагу. К счастью, когда он достиг угла, женщина никуда не исчезла. Прежним порядком протопали еще один квартал. С неба безмятежно светила Заряна. На все голоса распевали птицы. Кустанай, с точки зрения экологии, был приятной планеткой. А вот заниматься слежкой тут было не очень сподручно - слишком мало людей находилось на улицах. И сверни прелюбодейка еще куда-нибудь, Осетр бы непременно прошел прямо - слишком навязчивым бы он показался, последовав за нею. Но женщина больше никуда не свернула. Она подошла к ничем не выделяющемуся среди своих собратьев дому, отперла дверь и нырнула внутрь. Это произошло так быстро и неожиданно, что Осетр едва успел воспользоваться замаскированной под перстень видеокамерой. Потом он глянул на уличный знак. Ткачей, дом пятьдесят шесть. Что ж, часть дела сделана. Теперь требовалось закончить вторую часть. Осетр посмотрел на часы и прошел по улице Ткачей до следующего перекрестка. Ему повезло: на углу расположился магазинчик, в котором не оказалось ни одного покупателя. Купить пачку печенья было делом одной минуты. Пришлось даже немного потрепаться с хозяином. Потом Осетр вышел из магазина и отправился в обратную сторону. Он очень точно рассчитал время - не успел и ста метров пройти, как прямо посреди улицы, рядом с домом, где скрылась прелюбодейка, опустился с легким свистом уже знакомый полицейский глайдер. Господин подполковник даже не скрывался - видимо, ему некого было бояться в этом городе. Уж во всяком случае не мужа-рогоносца. Господин подполковник неторопливо выбрался из машины, перешел на тротуар, окинул ленивым взглядом окрестности. Осетр попал в поле его зрения, но, кажется, внимания не привлек. Он топал по улице, почесывая нос, и камера отсняла весь путь подполковника Проскурякова от глайдера до любовного гнездышка. Теперь клиенту было что предъявить, помимо счета. Правда, у Осетра сразу возникло подозрение, что клиент, узнав, кто именно ему наставляет рога, попросту стравит вакуум и ограничится одним этим знанием, но тут уж частный детектив ничего поделать не может. Частный детектив работает исключительно по заказам, если, конечно, не нарывается по ходу дела на уголовное преступление. Но то, чем занимаются двое прелюбодеев, на уголовное преступление не тянет не под каким соусом. Надо бы, конечно, заснять и вылет птенчиков из любовного гнездышка, но болтаться и дальше по улице Ткачей слишком рискованно. Увидев Осетра поблизости во второй раз, господин подполковник непременно озаботится. Поэтому Осетр вернулся в «Медвежью берлогу» и ограничился съемкой дамочкиного возвращения в родные пенаты. Вечером он позвонил клиенту и договорился назавтра о встрече, пообещав предоставить по делу полный отчет. Глава тридцатая Если клиент и оказался ошарашен должностью и званием своего соперника, он виду не подал. Внимательно просмотрел представленные видеозаписи, сличил даты и время, пожевал губами, раздумывая. - Ошибки быть не может? - Не может, - отрезал Осетр. - Я своими глазами видел, как они заходили в этот дом. И сам сделал эти записи. Клиент покивал: - И тем не менее одно подобное посещение еще ни о чем не говорит. Они могли там встретиться по какому-нибудь делу. Разве нет? «Нет!» - хотел сказать Осетр. Но не стал. Сказал совсем другое: - Воля ваша. Я могу и впредь следить за ними. Хоть до морковкиного заговенья. Вы мне платите, вам и музыку заказывать. - Да-да, голубчик! - встрепенулся клиент. - Проследите за ними еще разик. Полагаете, они завтра снова встретятся? - Очень даже полагаю. А если не завтра, так послезавтра - точно. - Ну а мы тогда встретимся с вами послезавтра или третьего дня. В это же самое время. Сделаете видеозапись, позвоните мне. - Как пожелаете! Пришлось на следующий день тащиться уже знакомым маршрутом. Разговорчивый Иван Платоныч на сей раз в «Медвежьей берлоге» присутствовал, задумчиво трудился над полуопустошенной кружкой пива. Поздоровались. - Ты опять тут, парень? Неужели берложье «Петровское» так понравилось? - Да пожалуй, здесь, в Вертушке, оно получше, чем в моем районе. Некоторое время трепались. Во время трепа неожиданно выяснилось, что Иван Платоныч - отставной вояка. - Погодите-ка, - удивился Осетр. - Вы ж мне в первую встречу говорили, что в ремонтной мастерской работаете. Или работали… Иван Платоныч усмехнулся: - А это я тебе, молодой человек, байку склеил. Чтобы до тебя насчет бабьего характера лучше дошло… Вон глянь, опять. Осетр глянул. Прелюбодейка выползла из своего дома. Осетр принялся добивать кружку. Нельзя же оставлять недопитым столь понравившееся пиво!… Иван Платоныч посмотрел на него, потом глянул в сторону отправившейся на любовные приключения дамы. Глаза его ничего не выражали. Осетр кивнул ему и удалился. Отставник остался сидеть над кружкой пива. Дальше все повторилось. Проследовали по улице, свернули за угол, на улицу Ткачей. Дама вошла в знакомый дом, Осетр отправился к магазину. Для разнообразия стоило купить сегодня не печенье, а что-либо другое. Хотя печенье оказалось очень вкусным, Катерина нахваливала, да и Осетру лакомство понравилось. Надо спросить у хозяина магазина, кто ему это печенье поставляет. Может, оно продается где-нибудь поближе к гостинице «Чайка»… Знакомое чувство коснулось души. Неясная тревога… И чей-то взгляд уколол спину. Как было в Черткове, на Крестах. И почему-то не было, когда совершалось покушение на Новой Москве. То есть, тревога была, а вот ничьих взглядов он в тот раз не почувствовал… И как на Крестах, Осетр дошел до ближайшей урны, поставил на нее ногу и принялся неспешно перезастегивать липучки на ботинках, одновременно рассматривая окружающих. Кандидатов в соглядатаи оказалось совсем немного - парочка, шагающая в том же направлении по противоположной стороне улицы, высокий мужик, топающий им навстречу, да девчонка, прыгающая через скакалку впереди, около уже знакомого магазина. Тем не менее соглядатай наверняка поблизости присутствовал. Осетр скользнул взглядом по окнам близлежащих домов. Нигде не колыхнулась ни одна штора. Интересно, чей это соглядатай? Вариантов - три. Либо свой, куратор из организации оппозиционеров, в чью задачу входит оберегание Осетра от неприятностей. Либо противник из компании тех, кто совершил покушение на супругов Криворучко на Новой Москве. Либо местный сыскарь, человек из подручных подполковника Проскурякова, если прелюбодей был вовсе не так вальяжен и равнодушен, каким казался позавчера, и, зайдя к любовнице, позвонил своим людям - глайдер-то рядом был - и попросил проверить подозрительного типа, который болтается возле «явочной квартиры». Правда, в этом случае подозрительному типу - грош цена, коли он умудрился засветиться перед обычными полицейскими. Тот еще «росомаха», болт тебе ржавый в котловину!… Поправив липучки, он двинулся дальше. Чувство тревоги не проходило. Соглядатай вне всякого сомнения наблюдал за передвижениями Осетра. До магазина подозрительный тип добраться не успел. С негромким свистом на том же месте, возле дома пятьдесят шесть, опустился полицейский глайдер, и подполковник Проскуряков целеустремленно и стремительно ринулся к своей любовнице. Впрочем, он был не настолько стремителен, чтобы его изображение избежало временного погребения в памяти перстня-наблюдателя, которым снова был вооружен Осетр. Проведя съемку, он все-таки заглянул в магазинчик и поинтересовался названием фирмы, поставляющей сюда так понравившееся супругам Пушкаревым печенье. - Так ведь поставщик у нас один, - удивился хозяин. - Петровская кондитерская фабрика. Она единственная в городе. Всю окрэгу обеспечивает сладким. Говорят, даже в столицу небольшие поставки происходят. Купив на сей раз две пачки печенья, Осетр вышел на улицу. Итак, господин подполковник все-таки притащился в гнездышко страсти. Однако это вовсе не означало, что он не заметил позавчера поблизости от своей дражайшей персоны подозрительного типа. Кто сказал, что он бы в этом случае решил пропустить сеанс любви? Не факт! Подозрительный тип подозрительным типом, а любовь любовью! Подполковнику та, кому положено, подарит сладостное чувство, а типу те, кому положено, устроят козью морду, чтобы не болтался где ни попадя. Пусть даже ты, дружок, ни в чем не виноват и оказался на этой улице случайно! Хотя, если подумать, нормальный гражданин не может оказаться с подполковником Проскуряковым в одно время и в одном месте дважды, таких чудес не бывает, заруби себе на носу, дружок. А лучше - мы тебе зарубим!… И не только на носу, но и на прочих частях тела. Как мягких, так и не очень. Типа позвонков. Или почек… Осетр мотнул головой. «С какой это стати ты так завелся? - спросил он себя. - Да подручные подполковника Проскурякова против тебя все равно что тараканы!» Но сама по себе слежка, если это действительно была слежка, очень сильно осложнит жизнь. А это была слежка. Безо всякого сомнения. Иначе бы тревога не родилась, не то это у «росомахи» чувство, чтобы рождаться с бухты-барахты. Кстати, если бы это был свой, тревога бы не родилась. Так что надо быть готовым к неприятностям. И он был готов к ним. Мышцы жили единой жизнью, готовые разрядиться серией связанных друг с другом движений, приводящих неосторожного агрессора в состояние паралича на немалое время. А если хозяин пожелает, то и безвозвратно-смертоносные действия мышц - тоже к его услугам. Однако вся эта подготовка оказалась бесполезной: никто агрессивный на обратном пути к «Чайке» Осетру не встретился. Глава тридцать первая Утром в назначенное время клиент снова сидел перед Осетром, и в глазах его пряталась затаенная надежда. Ей было суждено скончаться и быть похороненной в толще отчаяния уже через пять минут, когда детектив продемонстрировал несчастному мужу сделанные вчера записи. На сей раз клиента проняло капитально. - Но как же? - сказал он дрожащими губами. Осетр промолчал. Отвечать на подобные вопросы - не работа частного детектива, такие ответы не оплачиваются. - Я убью его, - сказал клиент, и губы его задрожали еще сильнее. - А вот этого не надо, - Осетр предупреждающе поднял руку. - Во-первых, без надлежащей подготовки вы его не убьете. А подготовить вам убийство наверняка не дадут. Он же не глупец, вы наверняка у него на крючке, и он знает о каждом вашем шаге. У человека, работающего на посту начальника городской полиции, имеются немалые возможности. Уж вы мне поверьте! А во-вторых… Осетр замолк. Он собирался сказать: «А во-вторых, у вас попросту не хватит духу. Ибо будь вы способны на столь решительный поступок, ваша жена просто бы не пожелала наставлять вам рога». Собирался, но не стал. Потому что такие слова были слишком обидны. Но не это главное. Главное, их было бесполезно говорить этому человеку. Они бы не сделали его более сильным ни на йоту. - Слушайте! - Клиент оглянулся по сторонам, словно в углах Осетрова кабинета прятались неведомые враги. - Слушайте, а если, к примеру, я… А если поступить иначе… А если вы… Ну, вы меня понимаете? - Не понимаю, - сказал Осетр, хотя уже просек орбиту. - Ну… это… Вы бы… это… А я бы вам заплатил! - Последнюю фразу клиент просто выпалил. Платить было для него гораздо более привычным действием, чем планировать убийство. - Я бы много заплатил! Сколько вы хотите? - Послушайте! - Осетр допустил в голос малую толику стальных ноток. - Я частный детектив. - Он повторил по слогам для внушительности. - Я-част-ный-де-тек-тив! А не наемный убийца! Полагаю, правда, в этом городе вы найдете и такого специалиста. Но я бы вам не советовал. Ни в коем случае! Вы можете очень плохо кончить! Вплоть до смертной казни! Закон суров! «И это все равно не вернет вам жену», - хотел добавить он еще. Но не стал. Бессмысленно! Этот человек не станет от такого вывода сильнее. Ему не понять, что не окажись в городе подполковника Проскурякова, жена стала бы бегать налево к кому-нибудь другому. Просто чтобы оказаться рядом с мужчиной… Осетр удивился. Это были не его мысли. Еще недавно ему такое и в голову не могло прийти. Еще недавно он бы за глаза посмеялся над этим типом, глупым и нерешительным в делах, касающихся собственной жены. Деловые вопросы он наверняка решал совсем по-другому, хватко и напористо. Но то были вопросы, связанные с партнерами по бизнесу. В них он был дока. А вот в вопросах, связанных с семейной жизнью… И снова Осетр удивился. Откуда берутся такие объяснения. Разве его, Осетра Приданникова, гвардейца-«росомаху», готовили в психологи? Его работа - сломать шейные позвонки или ткнуть в нервный узел. Нет, он, конечно, способен прочувствовать психологию, но это психология врага, человека, противостоящего ему в стремительной схватке. Но прочувствовать психологию слабака-обывателя!… Нет, этого он никогда не умел. Его такому просто не учили. - А что же мне теперь делать? - спросил клиент. Губы его по-прежнему тряслись. Осетр пожал плечами. Что он мог сказать? Не посоветуешь ведь человеку, который тебе в отцы годится, чтобы тот вытащил из брюк ремень да отчихвостил этим ремнем по мягкому месту женщину, которая тебе в матери годится. Клиент просто не поймет такого совета. Для него поднять руку на женщину - все равно что плюнуть на икону. Потрясение одного уровня… А вот у тебя, мой друг, если женщина - враг, то и рука не дрогнет. Это уже испытано. Достаточно вспомнить няню Аню. - Думаю, уважаемый, вам, наверное, следовало бы сходить к специалистам по психологии. Я же ничем не могу помочь, у меня другая специализация. Мы, частные детективы, народ резкий, грубый и беспардонный. У клиента, наконец, перестали дрожать губы. Он достал носовой платок и вытер вспотевший лоб. А потом даже чуть улыбнулся. - Не знаю, не знаю, - сказал он. - Честно говоря, я не встречался прежде с частными детективами. Просто повода не было… - Он аккуратно сложил платок и спрятал в карман. - Но вы совершенно не производите впечатление резкого, грубого и беспардонного человека. Я просто удивляюсь! Как, вообще, такой молодой, вы взялись за эту работу? «Ага! - подумал Осетр. - Держи карман шире! Так я тебе и сказал!» Впрочем, скорее всего это был риторический вопрос. И тем не менее Осетр ответил: - Видите ли, в чем дело, уважаемый… - Он расцветил физиономию хитрой улыбкой. - У меня просто не было иного выхода. Я потомственный частный детектив в третьем поколении. - И добавил, увидев, что клиент достал кредитку. - С оплатой пожалуйте к моему секретарю. - И даже кашлянул. Для солидности. Они распрощались. Подойдя к двери кабинета, клиент обернулся и сказал: - Я буду рекомендовать вас всем своим знакомым. Вы ведь занимаетесь не только… э-э-э… семейными проблемами. И Осетр понял, что со своим первым делом частное детективное агентство справилось на достаточном уровне. Пусть клиенты и не пойдут косяком, но без работы «Пушкаревы» точно не останутся. Глава тридцать вторая И начались будни частных детективов: найти сбежавшую жену торговца; разобраться, с кем сорокалетней владелице парикмахерской изменяет охладевший в последнее время тридцатилетний любовник; понять, почему невеста сына хозяина мастерской по ремонту водородников стала без уважения относиться к будущей свекрови… И так далее, и тому подобное. Дела, которыми занималось детективное агентство «Пушкаревы», особым разнообразием не отличались. Измены, недовольство поведением, ненормальные личные отношения… Была, правда, попытка привлечь Осетра к расследованию бытового убийства (владелицу одной из кондитерских нашли у подножия лестницы, ведущей на второй этаж дома, с переломанной шеей, а полиция, по мнению мужа погибшей, вела расследование не слишком активно), но стоило частному детективу сунуться в это дело, как с ним встретился один из государственных детективов и настоятельно посоветовал и дальше заниматься супружескими адюльтерами. С убийствами мы и сами разберемся, господин Пушкарев, и это вовсе не мой совет, как вы сами понимаете, полиции совсем ни к чему, чтобы у нее путались под ногами, так что извините, но, сами понимаете… - А чей это совет? - спросил Осетр без уважения в тоне. И собеседник сразу забыл о вежливости. - Это совет подполковника Проскурякова, щенок, и я настоятельно… повторяю, настоятельно рекомендую тебе воспользоваться его советом. Тебе же лучше будет! Да и про сучку свою мокрохвостую не забудь! Это наш город, и мы в нем хозяева, заруби себе на носу! Щенок зарубил себе на носу. И отказал мужу кондитерши. Даже небольшую неустойку заплатил. Наверное, испуг перед фараоном был разыгран профессионально, ибо больше господа полицейские «задушевных» бесед с частным детективом не вели. Однако слежка за ним продолжалась - чувство тревоги говорило о ней однозначно. За ним следили не только, когда он приклеивался к очередной прелюбодейке, но и когда Осетр с Катериной шли прогуляться по городскому парку. Пару раз Осетр попытался связаться с Найденом Барбышевым, однако эвакуатор не отзывался, хотя Осетр оставлял ему на автоответчике сообщение с кодовой фразой, означавшей, что у супругов Пушкаревых возникли серьезные проблемы. Похоже, высокопоставленные друзья оставили кандидата в императоры со своими жизненными трудностями один на один. Впрочем, обстановка не осложнялась, не было ни анонимных угроз, ни покушений. Да и скуке детективных дел Осетр нашел оправдание. В конце концов, он уже неплохо узнал одну из сторон жизни, которую ведет росский народ. Изнаночная сторона оказалась совсем не такой романтичной, какую он себе представлял. Любовь и вправду занимала большое место в жизни этих людей, вот только почему-то любовь эта была непременно грешной. Измена на измене сидит и изменой погоняет… Похоже, обычный городок обычной планеты населяли сплошные прелюбодеи, а значит, и страна в целом была такой. И то, что он любил Татьяну Чернятинскую, а жил с Екатериной многофамильной, было вполне обычным делом. И то, что его биологический отец Владислав Второй так поступил со своей любовницей, похоже, также было обычным делом. И удивляться было нечему, и мстить было не за что - просто таким вот образом для новорожденного ублюдка сложилась жизнь. Однако жажда мести по-прежнему в нем жила, пусть и притухшая, копошилась где-то на задворках души, не позволяя забыть обиду и не давая сказать самому себе: «Я живу исключительно ради блага своего Отечества»… И опять были неверные жены и мужья, ветреные любовники и любовницы, обиженные изменой вторые половины. Своего первого клиента Осетр больше ни разу не встречал. Однако покушений на жизнь подполковника Проскурякова замечено не было. Во всяком случае, немногочисленные местные средства массовой информации об этом не упоминали. Однажды в районе четырех пополудни Осетр снова оказался на улице Ткачей (случайно, исключительно случайно - его завела сюда слежка за очередной апологеткой супружеской неверности) и увидел, как возле дома пятьдесят шесть опустился знакомый полицейский глайдер, и знакомая подтянутая фигура с подполковничьими погонами на плечах нырнула в знакомые двери… Что ж, господин Проскуряков был, по крайней мере, постоянен в любви, и уже это отчасти оправдывало его… Так прошло несколько месяцев. Жизнь супругов Пушкаревых тянулась, как воловья жила, серая, заполненная работой, раскрашиваемая только супружеской постелью и только потому, что жить без этого молодые тела не способны. Так, по крайней мере, было для Осетра, а как было для Катерины, он понятия не имел: свое наслаждение она могла и разыгрывать - ведь ее готовили в шпионки, и она вполне могла уметь имитировать оргазм. Жизнь не просто тянулась - у Осетра складывалось впечатление, что она натягивалась, будто гитарная струна, все сильнее и сильнее, но кто был тот гитарист, что настраивал свой музыкальный инструмент, было совершенно непонятно. Зато было понятно, что бесконечно так продолжаться не может, что рано или поздно струна не выдержит и лопнет. И когда она лопнула, Осетр даже не удивился. Однако струна лопнула не сама по себе и вовсе не по вине неведомого гитариста. Изначальной причиной стала его, Осетрова, догадка. Глава тридцать третья «Росомашью» тревогу не включишь и не выключишь по собственному желанию. Правда, если это чувство томит «росомаху» сколь-нибудь длительное время, интенсивность его постепенно уменьшается. Словно угасает костер, лишенный пищи… И ощущение взгляда, покалывающего спину, тоже уходит. Но Осетру не понадобилось много времени, чтобы определить: следить за ним начинают вовсе не от конторы. Но куда бы он, покинув приемную не двинулся, довольно скоро тревога перышком касалась его души, а в спину утыкался шпионский взгляд. Сложить два и два после этого было совсем не трудно. Конечно, знай противник наверняка о «росомашьих» возможностях Остромира Пушкарева, шпионов приставляли к нему хотя бы через раз. В конце концов, существуют для таких целей орбитальные сканеры. Или иные технические средства наблюдения типа киборгов-животных либо птиц. Но ведь посадить шпика на хвост клиенту гораздо дешевле. И в оперативном смысле безопаснее. Чтобы задействовать орбитальный сканер, надо выходить на контакт со штабом планетной обороны, а как только ты обратился к ним с просьбой проследить за конкретным человеком, такая просьба быстро может стать известной не только тебе и тому лицу, к кому ты обратился. Киборги же - штука совсем недешевая, и далеко не на каждой планете их можно достать. Вот и пользуются по старинке - ногами и глазами, тем более что квалифицированного топтуна далеко не каждый вычислит. А топтуна, работающего с подстраховкой, - и тем более. «Росомашьи» же способности - вещь даже среди «росомах» далеко не широко распространенная, и ни один «росомаха» никогда никому о ней много не рассказывает. Ни отцу-командиру, ни крале-любовнице… И потому те, кто следил за частным детективом Остромиром Пушкаревым, даже имей они информацию о том, что ведут оперативную разработку «росомахи», о его личных особенностях ничего конкретного знать не могли. И потому действовали из расчета, что работают если не со средним человеком, то со средним «росомахой». А средний «росомаха», конечно, крайне опасен в стадии активного контакта - против него надо выставлять несколько бойцов, да и то без гарантии успеха, - против шпика же он не настолько шустр. Так что ошибка тех, кто вел за Осетром скрытое наблюдение, была объяснима. А вот что было не очень объяснимо, так это причины, из-за которых Найден Барбышев оставил супругов Пушкаревых без помощи. Впрочем, если он и был вражеским агентом, то его исчезновение сразу же делалось объяснимым. Доставил парочку под колпак родной спецслужбы и отвалил в сторону… Ладно, дьявол с ним, с Барбышевым! Даже если на самом деле он - человек Деда, а вовсе не вражеский агент… Коли исчез, значит, есть люди, которым это потребовалось. Сам же Дед, к примеру… И разве «росомахи» не обучены работать в одиночку, надеясь исключительно на себя?… В общем, после некоторых серьезных размышлений - а топая в гриме за очередной прелюбодейкой, только и остается размышлять, - кандидаты во вражеские агенты у Осетра появились. И теперь надо было только получить доказательства, что это именно враги. Ибо как- никак происходящее вполне могло оказаться исключительно происками подполковника Проскурякова, заподозрившего-таки, что у шустрого частного детектива появился на него серьезный компромат, и вознамерившегося заполучить ответный компромат на самого шустряка. На грубую силу, как известно, рассчитывают неумные люди, а мудрые попросту создают условия, когда грубая сила и не нужна, а интересный человечек поступает так, как мудрецу требуется. Это максимальное достижение строителя козней, это высший пилотаж интриги! Похоже, и против него, Осетра, применили высший пилотаж интриги. Ну что ж, разберемся! Преодолевая преграды, мы учимся. А будущему императору будет весьма полезно познакомиться с еще одной интригой. Пару дней он раздумывал, как вывести вражеского агента на чистую воду. И, в конце концов, придумал. Глава тридцать четвертая Той же ночью ему приснился знакомый сон. Он снова оказался на странной планете, на которой не было ничего, кроме гор и песка. Над песчаной пустыней привычно висело багровое небо, похожее на залитую кровью простыню. От пейзажа шла такая тревога, что, как и всегда, судорожно заспотыкалось сердце. И по-прежнему Осетр был без скафандра, и по-прежнему это средство личной защиты ему не требовалось, ибо он не дышал. И как обычно, багрец в небе заволновался, забурлил, закрутился десятками водоворотов. Образовались многочисленные воронки, стремительно понеслись вниз, потянулись к Осетру, окутали его багровой полумглой, в которой не было ничего, кроме все той же тревоги. А когда полумгла рассосалась, оказалось, что вокруг Медвежий Брод. Осетр сразу узнал это место. Оно всегда жило в его воспоминаниях. Толстое дерево, которое теперь вовсе не кажется таким уж толстым, - под ним мама спрятала сына в боксе-обезьяннике. А вот там перед нею опустился пиратский глайдер, а чуть в стороне в нее выстрелили из гасильника, и она, выгнув спину, упала, и Осетр смотрел на ее босые грязные неподвижные пятки и заходился в крике… Сейчас не было ни глайдера, ни пиратов. А вот мама была. Осетр сразу узнал эту немного постаревшую, со слегка расплывшейся фигурой, но все еще красивую женщину. Она стояла, прислонившись к стволу дерева, название которого Осетр давно уже позабыл, и на ней были куртка и брюки, не новые и не броские, именно такие, в каких удобно следить за прелюбодеями. Такими Осетр обычно и пользовался. Однако мама ни за кем не следила. Она улыбалась, глядя на Осетра. - Как ты вырос, Миркин, - сказала она. - Значит, тебе тогда все-таки удалось спастись? - Да, мама, удалось, - сказал Осетр. - Меня уже на следующий день выручили «росомахи». А теперь я и сам - настоящий «росомаха». Гвардеец. Мама кивнула: - Я горжусь тобой, сын мой. И отец бы гордился. Осетр открыл было рот, чтобы сказать, что погибший артиллерийский офицер Воимир Приданников - вовсе не его отец. Но промолчал. Сейчас это было абсолютно не важно. А важно было подойти к матери, коснуться ее плеча, заглянуть в глаза. И обнаружить, что взгляд ее совсем не изменился. Именно так она смотрела на него, когда сажала к себе на колени. - Я очень любил тебя, мама! И очень люблю! Мне жаль, что нам с тобой почти не пришлось жить вместе. Мама взяла его за подбородок и посмотрела в глаза. Глубоко так посмотрела, словно нырнула. И не в глаза, а в речку. Но речки не было, были глаза. И как только она могла там уместиться, такая большая в таких маленьких? - Ах, сын мой! Жить вместе не всегда хорошо… И не всегда хорошо - жить вместе… В глаза словно песком сыпануло, потекли слезы, и Осетр зажмурился. А когда вновь обрел возможность видеть, мамы не было. Нигде. Ни внутри, ни снаружи. И Медвежьего Брода вокруг не было. И вообще ничего не было - только беспокойство и неуверенность. Глава тридцать пятая На следующий день он взял себе выходной день. Катерине пришлось отправляться в контору одной: частное детективное агентство, естественно, не могло позволить себе отдыхать в полном составе - это неизбежное зло для всякой семейной фирмы. Впрочем, супруга давно привыкла к своей работе и убегала в контору с удовольствием. На такую секретаршу следовало молиться… - Возьми на себя магазин, - сказала Катерина перед уходом. - А то в холодильнике сегодня непременно мышь повесится. Холодильник и в самом деле опустел. Они заходили в магазин вдвоем, если была такая возможность. Однако поскольку глава семьи как правило допоздна мотался по городу, то за покупками приходилось бегать супруге и секретарше. Так что освободить ее хоть на денек от этой постоянной нагрузки - святое дело! - Хорошо, дорогая, возьму. Только сначала схожу в «Медвежью берлогу». Пива хочется. Осетр давно рассказал ей про забегаловку. Катерина покачала головой: - И не лень тебе таскаться за три девять земель. Там что пиво лучше, чем в нашем районе? - Там компания лучше. Пиво - это не только попить, это еще и поговорить. В «Берлоге» бывает очень интересный мужик. - Хорошо-хорошо, - проронила на бегу Катерина. - Пей пиво со своим пенсионером, только в магазин зайти потом не забудь. А то вечером и в самом деле зубы на полку положим. Она умчалась в контору. А Осетр некоторое время, лежа в постели, напрягал и расслаблял мышцы. Физика была главной проблемой нынешней его жизни. Конечно, пару раз в неделю он заскакивал в спортивный зал, расположенный неподалеку от гостиницы, но, чтобы избежать провала, там приходилось использовать тот комплекс упражнений, который был подходящим для частного детектива. Для «росомахи» его было недостаточно. Однако отцы-командиры давным-давно предусмотрели, что их гвардейцам придется находиться в таких условиях, где «активный комплекс росомахи» не очень-то потренируешь. И потому еще в самом начале, во времена Великого князя Романа, создателя РОСОГБАК, медики и тренеры боевых искусств разработали специальные упражнения, работающие с мышцами так, чтобы хоть отчасти сохранять физическое состояние, потребное «росомахе» для выполнения боевой задачи. Еще одним плюсом этого «пассивного» тренировочного комплекса была почти полная его незаметность. Лежит человек на кровати и напрягает-расслабляет мышцы. Ну и что? Так и спортсмены делают, и просто обычные люди, заботящиеся о своем здоровье. Только они не знают, над какими именно мышцами и как надо работать, чтобы оставаться «росомахой». Закончив комплекс, Осетр встал с постели. Совершил привычные утренние процедуры. В качестве завтрака подъел то, что осталось в холодильнике. И отправился в «Медвежью берлогу». У него были серьезные виды на Ивана Платоныча. После истории со слежкой за любовницей начальника городской полиции они не раз сиживали за кружкой пива. И однажды старик даже уговорил Осетра побывать у него, Платоныча, в гостях, в доме неподалеку от «Берлоги», на улице с романтическим названием Звездная. То ли здесь жили звезды, то ли звезды над ней были ярче - поди пойми тех, кто придумывает названия географическим объектам… Для чего он встречается с пенсионером, Осетр и сам не знал. Когда выяснилось, что Платоныч не просто пенсионер, а пенсионер-отставник, что он служил во флоте, Осетр проникся к старику уважением. Иногда байки отставника и в самом деле были любопытны. Но главной причиной, скорее, было то, что пенсионер, у которого своих детей не было, относился к Остромиру Пушкареву как к сыну. Иногда его можно было даже попросить последить за какой-нибудь молодухой - те относились к болтающемуся поблизости старикану без опаски. А с какой стати им старого пердуна бояться? Ну, облобызает взглядом сиськи, так за это милый друг по щекам не надает. И детей от такой ласки, известное дело, не народится… Пенсионер чем-то напоминал Осетру водителя Чинганчгука с Крестов. Возле него было как-то… как-то… неодиноко, наверное? Осетр и сам не знал, что за чувство возникало в его душе, когда он находился рядом со стариком, но на сердце определенно становилось теплее. И настроение, будь оно в миноре, непременно улучшалось. Заниматься старику было нечем, военной пенсии вполне хватало на кружку-другую «Петровского», и его часто можно было встретить сидящим за столиками «Медвежьей берлоги». Сегодня Осетру было особенно одиноко. Потому он и направился в пивнуху. Еще за пару кварталов до «Берлоги» он почувствовал привычную тревогу - вражеские соглядатаи вышли на тропу войны. Что ж, все катилось, как запланировано. Пусть себе наблюдают… Платоныча еще не было, и Осетр посидел над кружкой в одиночку. Потом Платоныч появился, и засели вдвоем. - Ты чего это с утра уже тут? - спросил старик. - Да я выходной день себе устроил, - пояснил Осетр. - Устал, знаете ли, как савраска, по городу рысить. - А клиентов супруга пасет? - Она. Семейное предприятие есть семейное предприятие. А на мне зато сегодня поход в магазин висит. Выпили по кружке под очередной рассказ отставника про рейд к нейтральной планете со странным названием Копуша. Почему ее так назвали, история давно уже забыла. Возможно, кто-то из первооткрывателей носил такую фамилию - каких только фамилий в жизни не бывает… Как бы то ни было, а у пиратов там была организована база. Вот эту базу в том рейде и расчихвостили под орех! Поскольку в желудок уже было залито с литр «Петровского», Осетр сходил в туалет - отлить и принять капсулу алкофага. Потом выпили еще по кружке, и Осетр засобирался домой. - Последить сегодня ни за кем не надо? - спросил старик, ухмыльнувшись. - Нет, не надо, - сказал Осетр. И сам не зная зачем добавил: - Вы будьте поосторожней, Иван Платоныч. - Да я осторожно, очень осторожно. Никто на меня и не подумает. Тебе ж какая-никакая, а помощь… Ладно, держи краба! Сегодня от пенсионера наверняка получалась помощь какая-да-еще-какая, но Платоныч пока об этом не знал. Они пожали руки и расстались. Заскочив в магазин и загрузив холодильник в своем номере так, что даже пожелай там мышь повеситься, из этой затеи ничего бы не получилось по причине нехватки свободного пространства, Осетр отправился дальше. Собственно, он начал реализовывать разработанный план еще вчера. Узнал у одного из уличных торговцев наркотиками, в какой из местных гостиниц не задают лишних вопросов при регистрации. Чтобы получить правдивый ответ, даже купил дозу, которую чуть позже выбросил в мусорник за ближайшим же углом. Торговец назвал ему гостиницу со странным названием «Роман Буревой» на площади, носящей имя какого-то Ивана Иванова. Наверное, это был местный богатей, сделавший для Петровска нечто, городским населением соответствующим образом оцененное. - Площадь-то большая? Там многолюдно? - Вполне, - успокоил торговец. - От слежки уйти легко. Правда, если полиция начнет облаву, то, сам понимаешь, площадь - это не улица с проходными дворами. Заметут фараоны в один момент. На что Осетр хвастливо заметил, что облавы дожидаться не собирается… И теперь он прилепил на физиономию усы (у каждого частного детектива довольно быстро появляются такие предметы гримировки), надел спортивную шапочку и темные очки, поехал в этот самый «Роман Буревой» и снял там номер на вымышленное имя. Документов здесь от клиентов и в самом деле не требовали. Видимо, местечко было злачное. В гостинице имелся собственный ресторан, причем на первом этаже и с отдельным входом, что было весьма удачным обстоятельством. Но свободных номеров на втором этаже не оказалось. И на третьем - тоже. И вообще тут нашлось всего два свободных номера: пятьсот четыре и пятьсот одиннадцать. На предпоследнем, пятом этаже - гостиница оказалась достаточно высока. Над рестораном находился пятьсот одиннадцатый, его Осетр и снял. Конечно, может оказаться, что у «москита» не хватит мощи пробить четыре перекрытия, но другого варианта все равно не существует. Потом он поднялся в номер, тщательно проверил его сканером и, не найдя ничего, взялся за местный видеофон и связался с гостиницей «Чайка», с номером, где проживали супруги Пушкаревы. Связался в аудиорежиме, использовав захваченный из оставленного Барбышевым комплекта имитатор голоса, на панели управления которого задал параметры мужского голоса, имеющего совершенно обычный, широко распространенный тембр. - Здравствуйте, - сказал он и произнес фразу-пароль. - Я буду ждать вас завтра в двадцать один час в гостинице «Роман Буревой», номер пятьсот одиннадцать. Сервисные параметры сообщения он задал такие, чтобы оно стерлось после первого же прослушивания. Теперь главное было не ошибиться в психологии и расчетах противника. Осетр еще раз продумал ситуацию и пришел к выводу, что до завтрашней ночи неожиданных жертв быть не должно. А потом он постарается их избежать. Очень постарается, потому что иначе жертвой станет невинный человек. Теперь оставалось ждать. К тому же, следовало придать номеру пятьсот одиннадцать жилой вид. Поэтому он неторопливо принял душ и накидал в урну использованных одноразовых полотенец. Конечно, уборщицы завтра урну очистят, но необходимое должно было произойти тут еще нынешним вечером. Потом он, сняв верхнюю одежду, с часик повалялся на кровати. Встав, заправил постель и с удовольствием убедился, что любой и каждый решит: здесь кто-то спал. Вот и пусть решат. Он еще раз обдумал ситуацию. Да, они непременно заявятся сюда сегодня. И никого не станут трогать до того момента, пока не обнаружат, что их планы сорвались. Поскольку торопиться было некуда, он снова улегся в кровать и проспал до вечера. «Росомахи» умеют спать по заказу… Потом взрезал в углу обои и спрятал в разрезе «москита». Прилепил обои обратно - разрез тут же зарос, и заметить вскрытое место не смог бы даже он сам. Потом Осетр спустился вниз и, покидая гостиницу, сообщил портье, что вернется не раньше полуночи. Если вообще вернется, дела, знаете ли, уважаемый… Наживка была приготовлена. И кажется, неглупая наживка. Вряд ли эти люди что-либо заподозрят. Оставалось дождаться, пока на приготовленную наживку клюнет ожидаемая рыба. А уж роль рыбака Остромир Пушкарев сыграет - комар носа не подточит. Будьте уверены, научены-с! Глава тридцать шестая Когда он пришел домой, Катерина встретила его с плохо скрываемым беспокойством. - Слушай, милый, кажется, кто-то из наших пропавших спасителей, наконец, объявился. Осетр встрепенулся: - Позвонили? - Да. Только почему-то сюда, на гостиничный автоответчик. Как будто у него номеров наших браслетов нет. Осетр сунулся к автоответчику. - Уже ничего не услышишь, - остановила его Катерина. - Запись стерлась после первого же прослушивания. Там было… - Она прикрыла глаза. - Я буду ждать вас завтра в двадцать один час в гостинице «Роман Буревой», номер пятьсот одиннадцать… Странно, правда? - Странно, - согласился Осетр. - Но вполне объяснимо. Окажись мы под колпаком, то просто не прослушаем записи, если ее прежде прослушал кто-то чужой. И, значит, не придем. И сразу станет ясно, что мы под колпаком. И звонить на личные номера опасно, если мы под колпаком. Так что это просто необходимые меры предосторожности при возобновлении прерванной связи. - Почему ж с нами все это время не связывался Найден Барбышев? Осетр пожал плечами: - Возможно, произошел провал. Вполне вероятное объяснение. - Но ты же сам говорил, что тогда бы за нами пришли… Может, нам все-таки надо уходить? - Куда? - Осетр развел руками. - Да и зачем? Провалиться и выдать - это разные вещи… Вот если бы Найден при провале нас с тобой выдал, тогда бы сюда давно пришли. Катерина смотрела на него недоверчиво. Да, из нее бы получилась неплохая разведчица. А может, еще и получится. Хотя, теперь сомнительно… - У тебя по-прежнему почти нет предположений? - спросила она. - О тех, кто устроил за нами охоту? - Предположений, дорогая, у меня миллион, - соврал Осетр. - Но пока нет доказательств, предположения остаются пустым сотрясением воздуха. Может, завтра, при встрече, все сразу и прояснится. А может, мы не узнаем об этом никогда. В общем, я предпочитаю об этом не переживать. - Мне нужно идти на встречу в гостинице вместе с тобой? Ну и вопрос?… - Зачем? Это была бы стопроцентная ошибка. Более того, я бы на твоем месте на это время вообще ушел бы куда-нибудь. А для вящей безопасности был бы готов сменить место жительства. Она раздумывала, потирая кончик носа. Она всегда делала это, когда волновалась. - Я надеюсь, что со мной все будет в полном порядке. Однако надейся на лучшее, а готовься к худшему… - Ты прав, - сказала она, оставив нос в покое. - Давай ужинать. - Давай… Как там, в холодильнике, мышь не повесилась? Катерина засмеялась: - Ты очень вовремя ее спас. Они поужинали, а потом отправились в постель. Уже засыпая, Катерина пробормотала: - Неужели мы когда-нибудь расстанемся, Миркин? Не хотелось бы. Я так тебя люблю… - Все зависит от нас, - сказал Осетр, вспоминая Яну. В этот момент он так и думал. По крайней мере, в отношении себя. Глава тридцать седьмая Следующий день начался привычным порядком. Разве что сегодня за Осетром не было слежки. Похоже, на хвосте у него все это время действительно висели вовсе не люди подполковника Проскурякова. Похоже, сегодня рыбы боялись спугнуть рыбака. А людям Проскурякова бояться этого было совсем ни к чему. Что ж, отсутствие слежки - это очень хорошо. Надо думать, он шагает по правильному пути… Полдня он протаскался за очередной неверной женой. Однако нашел возможность встретиться с Иваном Платонычем. Вот тут тревога снова проснулась в его душе. А вместе с нею пришла уверенность - нет, все шло, как запланировано. До полной развязки оставалось всего лишь дождаться вечера. Тревога ушла следом за Платонычем. Потом Осетр сбегал в контору, сводил супругу пообедать. Катерина казалась спокойной, кончик носа не потирала. После обеда он вернулся домой, отыскал в оставленном Найденом Барбышевым чемоданчике еще одного помощника частного детектива, надел его на руку, загримировался под себя-вчерашнего и отправился в «Роман Буревой». Оказавшись в холле гостиницы, прежде всего прислушался к своим ощущениям. Чувство тревоги по-прежнему не просыпалось. Тогда он прошел в ресторан, заказал себе кружку пива и, пока официант исполнял заказ, включил браслет, управляющий «москитом». Увы, сигнала от «москита» не было - четыре потолочных перекрытия оказались непреодолимой преградой для столь маломощной аппаратуры. Что делать? - за незаметность оборудования приходится платить сложностями в работе с ним. Пришлось выпить заказанное пиво и, взяв у портье ключ от номера пятьсот одиннадцать, подняться на четвертый этаж. Тревога по-прежнему не ощущалась. Подойдя к четыреста одиннадцатому номеру, Осетр снова взялся за браслет. Теперь мощи хватило, и «москит» тут же отозвался. Сигнал его был совершенно однозначен - за прошедшее со вчерашнего вечера время в номере пятьсот одиннадцать появилась подслушивающая техника. «Москит» был способен засекать не только их наличие, но и местоположение. Сам «москит» и браслет управления легко пеленговали «жучков». Их было три - два в самом номере и один в санузле. Осетр удовлетворенно крякнул и дал «москиту» команду на самоуничтожение. Через несколько секунд за обоями номера пятьсот одиннадцать осталась только маленькая горстка порошка. Осетр спустился вниз, вернул портье ключ, предупредил, что теперь появится вечером. Затем зашел в ресторанный туалет и, запершись в кабинке, аккуратно лишил себя грима. Проверка закончилась. Господа противники, как и ожидалось, подготовились к встрече Остромира Пушкарева со своим связником. Действовали они настолько осторожно, что даже не следили ни за тем ни за другим. А зачем? Ведь достаточно проконтролировать содержание разговора при встрече, которая состоится вечером в пятьсот одиннадцатом номере, и все на мази… Покинув гостиницу, Осетр еще поболтался по городу, усиленно делая вид, что занимается слежкой. Потом отправился домой. В ожидании Катерины сварил кастрюльку макарончиков и поджарил несколько куриных котлеток. В семь часов вернулась Катерина. Поужинали. Разговор за ужином вели пустой, избегая любых упоминаний о предстоящем. И только, когда он собрался и шагнул к двери, Катерина сказала: - Миркин, я тебя прошу, будь осторожен. - Не волнуйся, дорогая, буду, - ответил он. - А ты все-таки не оставайся в номере. А что еще можно было сказать в такой ситуации? Обменялись пухом-пером с посланием к черту, и Осетр ушел. Спустившись вниз, он заглянул в камеру хранения, оставил там браслет управления «москитом» и прихватил с собой кое-какие профессиональные причиндалы, которые вполне могли понадобиться сегодня. Огнестрельного оружия решил не брать: «росомашьи» мышцы и скорость реакции разве что плазменник не заменят, с его широким сектором поражения. А лучевик - запросто. К тому же, если нарвешься, у полиции не будет лишнего повода задерживать господина Пушкарева. Потом-то они, ясное дело, отпустят задержанного, но время может оказаться упущенным безвозвратно. Так что сегодня мы - мирные люди… Выйдя на улицу, он завернул за угол, к служебному подъезду гостиницы. Здесь никого не было, и никто не озаботился, зачем постоялец Пушкарев напялил на голову парик, превратившись в какого-то лохмача из тех, кого бы и на пушечный выстрел не подпустили к каким-либо секретным операциям. И только после этого он отправился к месту встречи. Глава тридцать восьмая Тревога родилась еще за два квартала до площади, на которой расположился «Роман Буревой». Причем, это было не то ощущение перышка, касающегося души, - на сей раз тревога оказалась основательнее. Такого на Кустанае не было еще ни разу. Похоже, провидение решило предупредить своего избранника о смертельной угрозе. Правда, вещий сон, в котором присутствовала мама, почему-то ничего подобного не содержал. Тем не менее Осетр решил не лезть на рожон и некоторое время посиживал на скамеечке, расположившись на противоположной стороне площади. Отсюда были хорошо видны оба входа - и в саму гостиницу, и в ресторан. Вокруг царило оживление, но это вовсе не была суета подразделения полиции, организующего засаду на преступника. Осетр глянул на часы. До времени встречи осталось всего десять минут. Глянул на крыши соседних домов. Похоже, снайперов нет. Однако тревога просто буйствовала. И тогда он принял окончательное решение, встал со скамейки, закинул на плечо рюкзачок с техническими причиндалами. Еще раз оглянулся по сторонам. Ему даже показалось, что он точно знает, кто будет захватывать Пушкарева и его связника. Вот этот лысый тип, к примеру, выглядит подозрительно. И вот эта дамочка с бегающими глазами. А вот на том водороднике захваченных увезут в неизвестном направлении… Осетр усмехнулся. Если тут и присутствуют вражеские агенты, то они менее всех выглядят подозрительными. После чего он обошел площадь, свернул на улицу, ведущую в сторону Вертушки, у третьей по счету урны избавился от парика и ринулся туда, где, на его взгляд, должно было развернуться следующее действие оперативной драмы, режиссером которой он назначил самого себя. Конечно, он бы с удовольствием побыл в этом театре простым зрителем, а шкуру режиссера надел бы на кого-либо другого, но ведь подходящей кандидатуры на эту роль все равно не имелось. Бросили его друзья-товарищи, оставили с противниками один на один… А кроме всего прочего, принимать непосредственное участие в постановке гораздо интереснее, чем смотреть на нее со стороны. В каких бы ты удобных креслах не сидел… А уж быть самому постановщиком - и вовсе счастье! К дому Ивана Платоныча он, на всякий случай, подобрался с другой стороны, хоть и пришлось обойти соседний квартал. Береженого, как говорится, бог бережет… Рассчитал он верно. Уже стемнело, но уличные фонари еще не зажглись. И перепрыгнуть через невысокий заборчик не стоило большой проблемы даже тому, кто не является «росомахой». Земля в Петровске явно была не слишком дорогой, иначе бы пенсионер не потянул на свои доходы, кроме дома, еще и участок, засаженный ягодными кустами. Скорее всего, пенсионер-отставник гнал из этих ягод домашнее вино. Иначе зачем он их держал? Осетр присел за заборчиком, повесил на шею «змееглазы», а потом и вовсе залег. И затих, слившись с землей, как умеют сливаться только «росомахи». Сейчас господа, осуществляющие контроль за встречей Остромира Пушкарева с неизвестным связником, озаботятся полным отсутствием запланированной встречи. А потом обнаружат, что господин Пушкарев и вовсе исчез в неизвестном направлении… Вот и подождем! Ждать пришлось больше часа. Уже и фонари на улице зажглись, и совершающие вечерний моцион местные жители перестали проходить мимо, а ничего ожидаемого не происходило. Осетр даже забеспокоился: не ошибся ли он в своих предположениях? Но потом началось. Сперва послышался легкий свист приблизившегося глайдера. Затем стало вдруг тесновато. Нет, ничто Осетру в бока не упиралось, но ощущение тесноты, возникшее в какой-то момент, уже не хотело уходить. Это было совершенно незнакомое ощущение - пространства вокруг полным-полно, но давит что-то со всех сторон. Однако разобраться в этом ощущении он не успел - наступила вдруг темная ночь. И только тогда он сообразил, что гости, которых он ждал, наконец появились. Напялить на физиономию и включить «змееглазы» было делом пары секунд. Вокруг слегка посветлело. А потом скрипнула калитка, и на участок Платоныча просочились через нее двое незваных гостей. Впрочем, вели они себя, как гости званые, к дверям дома направились уверенно, даже по-хозяйски. Головы у обоих тоже были украшены «змееглазами». Один встал сбоку от двери, второй прижал сенсор звонка. В доме замурлыкало. Второй отступил от двери на пару шагов. Некоторое время стояла ватная тишина, потом послышался недовольный голос Платоныча: - Дьявол, что со светом-то случилось?… Кто крещеный? - Полиция, старик! - сказал второй гость. - Фараоны здесь крещеные! Открывай давай! А первый вытащил из кармана оружие, в котором Осетр без труда узнал гасильник, и поднял на уровень груди. Второй отступил еще на шаг, наверняка выходя из сектора поражения. - Какого еще дьявола потребовалось от меня полиции? - Платоныч выругался. - Я законопослушен, как грудной ребенок. Аж самому противно! - Открывай, старик, открывай! Приятеля твоего ищем! «Черта с два вы - полиция! - подумал Осетр. - Полицейские так легко и бесшумно не двигаются!» И это была правда. Будь эти двое типов настоящими полицейскими, от них бы пахло пивом и дешевым табаком, а в животе бы у них бурчало. И двигались бы они, как два перекормленных борова… Нет, это были сотрудники совсем другого ведомства. И неизвестно еще - росского ли… Осетр подобрался, сделал два осторожных вдоха и выдоха. Мышцы быстро вспоминали «росомашьи» повадки. - Какого еще приятеля? - спросил Платоныч. - С которым ты пиво сегодня пил. Остромира Пушкарева. - Так он же сам почти полицейский! - удивился Платоныч и открыл дверь. - Что он такое натворил? Тип с гасильником тут же ткнул ему ствол в бок. - А ну, выходи давай! - Вы что, мой дом коконом Фогеля накрыли? - спросил старик. Он явно не испугался. «Ну конечно же! - только тут сообразил Осетр. - Кокон Фогеля! И можно обтяпывать любые делишки, никто не увидит. Теперь, выходит, в кокон можно упрятать целый участок? На Новой Москве объем кокона вроде поменьше был…» - Накрыли, накрыли, - подтвердил тип с гасильником. - Давай вперед! - Вы вовсе не из полиции, - решил вдруг Платоныч и сел на дорожку. - Никуда с вами не пойду! - Нам не ты нужен, старик! - сказал второй тип. - Где частный детектив Пушкарев? - А с чего вы решили, что я должен знать? - А с того! У Пушкарева сегодня со мной встреча была назначена. И он на нее не явился! Зато с тобой встречался! Скажешь, ты его не предупредил? - О чем, интересно? - Сам знаешь - о чем! О том, что ему встречаться со мной - не резон. Говори, где Пушкарев! - Не знаю. - Платоныч тихонько фыркнул. - А и знал бы, так ничего не сказал. Тип с гасильником без замаха ударил его ногой в бок. Платоныч застонал и громко выругался. Пора было вмешиваться, но Осетр медлил. А вдруг они среди ругани брякнут что-нибудь стоящее! - Скажешь! - сказал тип с гасильником. - Там, куда мы тебя сейчас отвезем, ты не только скажешь, соловьем запоешь! - В таком случае вам придется меня нести. - Ну что ж, старик, мы люди не гордые! Гасильник в руке неизвестного дернулся, и Платоныч завалился боком на дорожку. Нет, теперь точно надо было вмешиваться… Неизвестные подхватили старика под мышки и потащили к калитке. Тапки с ног Платоныча тут же свалились, но кому было до этого дело? Осетр подобрался. И снова не прыгнул вперед. - Погоди-ка! - сказал тот, у которого не было гасильника. - Отпусти его! Платоныча уложили на дорожку. Неизвестный склонился над ним. - Пульса нет! - Он выпрямился и прошипел. - Fuk yu![3]Выставить уровень поражения не можешь, идиот! - Да я обычный уровень выставил… Осетр напружинил мышцы и прыгнул вперед. Уже в прыжке он понял, что ребята - настоящие профессионалы, поскольку он и двух метров не успел пролететь, а они уже поворачивались в его сторону. Он же профессиональные навыки за эти месяцы слегка утратил. Нет, добраться до неизвестных он успел прежде, чем против него применили бы гасильник. Но мышечные условные инстинкты сработали не совсем так, как планировалось, и не совсем так, как были обучены. Два резких тычка в нервные точки оказались слишком сильными, и трупов на дорожке стало три. Это выяснилось, едва он пощупал пульс у всех троих - сначала у Платоныча, потом у нападавших. Для «росомахи» это был прокол. И чтобы прокол этот не стал провалом, требовалось благополучно унести ноги. Он оставил троих лежать на дорожке, подобрал из-под забора свой рюкзачок и выбрался на улицу. Глайдер отдыхал рядом с домом. Легкая скоростная модель «колибри». Впрочем, троих он вполне мог утащить, хоть и не с крейсерской скорость. На всякий случай, Осетр запомнил номер машины. А потом заглянул в кабину, пытаясь найти фогель-генератор, образовавший вокруг дома силовое поле. На сиденье генератора не было - похоже, он оказался встроенным. Однако искать его уже не было времени: на пульте управления глайдером работал таймер, а ИскИн машины нежным женским голосом напоминал пассажирам, что работает система самоуничтожения. По-видимому, она включилась от ментального датчика, следящего за жизненными показателями одного из нападавших (а может, и обоих). Разумеется, ее можно было отключить, и Осетр попытался это сделать, но ИскИн тут же попросил ввести пароль. Спасать машину было некогда, впору было спасться самому, тем более что на таймере пошла уже предпоследняя минута отсчета. Осетр ринулся прочь. И через несколько шагов наткнулся на мягкую, но непроходимую стену. Кокон Фогеля был абсолютным - он не только делал невидимым пространство, находящееся внутри, он не пропускал через свою границу материальные тела. В обоих направлениях. Осетр похолодел. Было очень глупо погибнуть вот так, из-за нелепой случайности. Хотя «росомахи» обычно и гибнут из-за нелепой случайности. Боже, но почему? Если он избран Всевышним в спасители Росской Империи, он не должен погибнуть здесь! Иначе зачем все было?! Впрочем, существовал один возможный вариант спасения. Осетр кинулся назад, к кабине глайдера, и рявкнул внутрь: - Отключить кокон Фогеля! Может, хоть эта команда не запаролена?… - Слушаюсь! - отрапортовал ИскИн. И тут же впереди появился свет уличного фонаря. Такой же свет наверняка появился и сзади, но оглядываться уже не было времени. Осетр рванул прочь от глайдера. Наверное, он никогда так быстро не бегал, но когда улицу озарила вспышка и он распластался на мостовой, шарахнувшись «змееглазами» о покрытие, в мозгу жила только одна мысль - о том, что он не успел далеко убежать и сейчас его накроет… Вспышка была очень яркой. Но земля содрогнулась лишь чуть-чуть. По- над спиной пронеслась не очень сильная воздушная волна. Будто теплым ветром подмело мусор на улице. И стало ясно, что перед самым взрывом ИскИн глайдера снова создал кокон Фогеля, работающий в режиме задержки, так что поражающие факторы почти не вышли за пределы кокона, но все находящееся внутри теперь превращено в мешанину сгоревших и расплавленных останков, и никаким криминалистам, при всем желании и при всем опыте, ничего там не отыскать. Вот это называется - качественное сокрытие следов! Вот это называется - грамотная работа! Нет, парни, тут действовала совсем не полиция! Тут действовали очень профессиональные ребята-спецслужбисты. И, судя по прозвучавшему ругательству, хотя бы один из них родом из Великого Мерканского Ордена! Осетр поднялся на ноги, содрал со лба «змееглазы» (они при падении не пострадали, но сейчас ему их целость была абсолютно по барабану) и оглянулся. Сзади полыхала куча обломков. В соседних домах распахивались окна, слышались вопросы. Кое-где люди выходили на улицу. - Милка, позвони в пожарную! - крикнули с противоположной стороны улицы. - А потом и в полицию. Распахнулось окно и над головой Осетра. Высунулась мужская голова. - Эй, парень! - окликнули грубым басом. - Что случилось? Где это жахнуло? Вроде взрыв был. - А дьявол его знает! - хрипло сказал Осетр. - Вон, впереди, что-то взорвалось. Я иду себе, прогуливаюсь, а тут как пыхнет… Хорошо, до того дома дойти не успел. Спрашивающий высунулся из окна и глянул в сторону пожара. - Мать-перемать, чтоб мне Машки не видать! Так это же дом Платоныча, хрен ему в сумку! Надо пойти посмотреть, что со стариком случилось. Никогда в окрэге ничего такого не было! - Да уж, - сказал Осетр. - Сам на параллельной улице живу. Похоже, народ тут жил не слишком пуганый. Или те, кто сам мог кого угодно напугать. Где- то вдали разносился вой сирены. С минуты на минуту к месту взрыва должны были прибыть полицейские машины. Пора было уносить ноги. К тому же Осетр еще не завершил запланированное на нынешний вечер. И, не дожидаясь, пока обеспокоенный судьбой Ивана Платоныча сосед выскочит на улицу, Осетр развернулся и исчез за ближайшим углом. Едва миновал квартал, навстречу ему пронеслись сразу два полицейских колесных водородника. Потом где-то над головой просвистел глайдер. Взрыв не прошел бесследно - городская полиция зашевелилась. И довольно оперативно. Подполковнику Проскурякову предстоит неспокойная ночка… Мысли Осетра вернулись к случившемуся на улице Звездная. И только тут он по-настоящему осознал, что Иван Платоныч погиб исключительно по его вине. То есть понятно это было с самого начала, и, с точки зрения государственных интересов, старик погиб для того, чтобы выжил некто, для страны более важный. Уж достойный ли более или нет - это разговор другой. Но более важный - точно… Однако с человеческой точки зрения, это был самый настоящий сволочизм. И ощущение этого сволочизма вдруг охватило душу Осетра - так, что от стыда попросту не захотелось жить. И даже подленькие мыслишки о том, что выбирать между стариком и молодым - это нонсенс, не грели его душу. Сейчас все было ясно: выбирать между стариком и молодым, между отставным флотским и будущим императором росским, можно только единственным способом - в пользу старого отставника. Ибо если молодые не будут защищать стариков, кто защитит их, когда они, в свою очередь, станут стариками?… Это было бесспорно и однозначно. Это было морально. Но потом мимо Осетра промчался еще один полицейский водородник, и, словно веревка, спавшая с шеи приготовленного к повешению, с души слетел этот неподъемный груз. Ибо любому и каждому ясно, что есть мораль и мораль. Что когда сильный защищает слабого - это одна мораль. А когда слабый погибает, чтобы выжили тысячи других слабых, - это другая мораль. И второй метод поведения важнее первого. По крайней мере, для человека, озабоченного судьбой своей страны. Но люди всегда будут относиться к избравшему второй метод по-разному - кто-то с огромным презрением, кто-то с неменьшим уважением. И это нормально, потому что у каждого своя правда. И у него, Осетра, была своя правда, которую не поймут миллионы, но поймут другие миллионы. И эта правда звала его сейчас вперед, к неизбежному. Глава тридцать девятая В районе гостиницы «Чайка» было совсем тихо. Как на кладбище… Во всяком случае, полицейские водородники тут по улицам не носились. И глайдеры не рассекали воздух над городом. И уличные фонари спокойно освещали тротуар, не блокированные коконами Фогеля. Осетр вошел в холл и направился к лифту. Дремлющий за стойкой портье тут же поднял голову, однако, распознав в позднем госте постояльца, лишь молча кивнул. Охранников в гостинице не держали. Приблизившись к двери своего номера, Осетр прислушался. За дверью было тихо. Ну и правильно. Не стали бы они устраивать засаду здесь. Он достал из кармана ключ, отпер дверь и решительно шагнул через порог. Катерина лежала на неразобранной кровати с включенной книгой в руках. Выглядела супруга очень соблазнительно, однако мужа ее сейчас соблазняла совсем другая забота. - Привет! - сказал Осетр. - Я же сказал, чтобы ты не оставалась в нашем номере. - А я уходила. Просто уже успела вернуться. - Что читаем? Осетр был профессионально расслаблен и спокоен. Катерина тоже не казалась возбужденной. - «В кровавом свете Антареса». Мура средней паршивости. Разве только время убить… Ну что? Встреча со связником, как я понимаю, состоялась? Какие ты получил приказы? Нет, из этой женщины действительно получилась бы классная разведчица! Впрочем, при чем тут сослагательное наклонение? Разведчица и получилась! Без «бы»! - Встречи не состоялось. - Как? - удивилась Катерина, откладывая книгу. - Почему? - Мне показалось, что все находилось под чьим-то колпаком. Реакцией на эту фразу был легкий испуг. - Да и связник не пришел. Она уже успокоилась. Ну не пришел и не пришел! Мало ли по какой причине… - Миркин, ужинать будешь?… Теперь уже не страшно. Не появился сегодня, появится в следующий раз. Главное, что о нас вспомнили. А связник - не дурак! Видно, тоже что-то почувствовал. Она шагнула в сторону кухни. - Он и не мог прийти! - сказал Осетр, глядя ей в спину. Катерина остановилась, обернулась: - Почему? - Потому что этим связником был я сам. - Не понимаю… - Она захлопала глазами. - Что значит - ты сам? - Это я позвонил вчера сюда и назначил самому себе встречу в гостинице «Роман Буревой». Кажется, она начала понимать. Вернее, не понимать - просто почувствовала, что что-то не так. Вазомоторная реакция[4]крайне слабая - совсем слабый румянец пал на лицо, - но тем не менее присутствует. И все равно девочка - настоящая профессионалка… - Зачем, Миркин? Ишь, по- прежнему он для нее «Миркин»! Жаль, что все так получилось! Осетр вытащил из кармана гасильник, аккуратно поймал супругу в сектор поражения. - Сядь-ка в кресло, моя дорогая! И не делай, пожалуйста, резких движений! - Он многозначительно шевельнул гасильником. Румянец на щеках Катерины стал чуть гуще. Она быстро оценила ситуацию. И очень медленно угнездилась в кресле. Сдвинула колени, положила на них стиснутые руки с переплетенными пальцами. Это была совершенно не Катеринина поза, и только по ней можно было понять, что девочка травит вакуум. - О том, что в гостинице «Роман Буревой» меня будет ждать связник, вчера в семь часов вечера во всей Галактике знали только двое - ты и я. Однако уже к ночи об этой липовой встрече знали другие. Я им эту новость не сообщал. Значит, это могла сделать только ты, дорогая. Она стиснула руки так, что побелели пальцы: - Миркин… Миркин… «Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики», - произнес Осетр мысленно. Катерина стала прозрачной, как стекло. А он привычно пронаблюдал, как эта прозрачность стала наполняться туманом, как туман на месте головы пересекла черная полоска. Ого, теперь она уже закодирована! Когда успели? - Я сто лет Миркин, дорогая, - сказал он вслух. - Как давно ты меня продаешь, моя радость? И кому? - Миркин, ты о чем? Миркин… - Ты знаешь, о чем! Говори, иначе я тебя сейчас вырублю. А потом серьезно допрошу. С применением суперпентотала. Есть такая штука. В чемоданчике лежит. От нее язык развязывается - любо-дорого смотреть! Так что говори! Кто тебя завербовал? И когда? Про чемоданчик Осетр соврал: не было там никакого суперпентотала. Но Катерина поверила: - Я… Она вдруг расплела руки и схватилась за левую грудь. Глаза ее начали закатываться. Конечно, у любого другого она бы немедленно умерла. Но Осетр прекрасно знал, что ее ожидает. Туманный кулак резво схватил черного жука и не дал ему подвести итог девичьей жизни. - Говори! - Я… - Слово выдавилось с трудом. - Давно… давно… - Слова превратились в шипение. - Да-а-а-а-а-а… Гортань словно не хотела выпускать воздух. Глаза Катерины медленно, словно нехотя, съехались к переносице, потом вновь сфокусировались на муже. - Ми-и-и-и… Спа-а-а-а-аси-и-и-и-и-… Ми-и-и-и-… Спа-а-а-а… - Шипящие звуки затихали. Пойманный жук начал рваться из кулака. Осетр прихватил его покрепче. Хрен тебе в сумку! Не вырвешься! Уж не знаю, почему мне не удалось справиться с тобой на Новой Москве, но здесь все будет по-другому. - Говори, сука! Из правого глаза Катерины выкатилась огромная слеза, проторила по щеке мокрую дорожку. - Спа-а-а-а-а… - Шипение угасло до беззвучности. А в глазах теперь был только страх смерти, мгновенно высушивший близкие слезы. Жук снова рванулся. Сила рывка была такова, что Осетр сразу понял: не удержать. Он еще цеплялся за надежду, но она умирала, как недавнее шипение. А потом жук вырвался из кулака, как ураган, вроде бы уже заключенный в силовой кокон, да только оказалось, что самоуверенные метеорологи ошиблись в расчетах… И тело Катерины обмякло. А Осетр понял, что эту схватку он проиграл. И что необычные его возможности действительно угасли. Как Катино шипение… Если и существовал на свете самоуверенный метеоролог, то имя его было - Остромир Приданников… Он еще успел посмотреть на часы, потому что запомнить время смерти человека - неотъемлемый признак профессионализма. Однако последним, что он увидел, был вздымающийся навстречу пол. Часть вторая - Спасательная экспедиция Глава сороковая «Святой Георгий-Победоносец» был фрегатом нового поколения. Бортовое артиллерийское вооружение позволяло ему вести успешную борьбу с двумя линкорами прежних поколений, с четырьмя новейшими крейсерами (а в случае встречи с устаревшими моделями он одолел бы и десяток таких) и едва ли не с целой армадой всякой шухоботи типа галактических эсминцев. Собственно говоря, по вооружению это был настоящий линкор, только скорость он имел доступную из крупных кораблей только крейсеру. Система разведки и целеуказания тоже была не чета соответствующим системам прежних кораблей. Сканеры фрегата позволяли произвести обнаружение любых существующих целей, находящихся под защитой фогель-генераторов, имеющихся на вооружении врага. Имелись, естественно, на борту и биосканеры, позволяющие зафиксировать присутствие человека по его генетическому коду. Системы обеспечения безопасности «Георгия-Победоносца» также были результатом самых последних разработок росских инженеров. В частности, фогель-генераторы позволяли фрегату не опасаться обнаружения со стороны подавляющего большинства вражеских кораблей. Имелись также глушители детекторов массы, а потому, когда их включали, фрегат нельзя было обнаружить и по гравитационному взаимодействию с близлежащими небесными телами. Считалось, что вражеская разведка, как ни старалась, не смогла добыть новейшие росские секреты. А уж правда это или нет, можно было проверить только в будущих схватках. Кроме артиллерийского вооружения, на фрегате имелись: 1. станнерные установки большой мощности, способные обездвижить экипаж вражеского корабля, при условии что у него отрублены фогель-генераторы; 2. система подавления хивэпередатчиков, позволяющая нарушить сверхдальнюю галактическую связь и лишить противника возможности позвать на помощь; 3. генераторы электромагнитного импульса (так называемые ЭМИтеры), позволяющие расстроить работу оборудования на вражеском корабле - опять же при условии подавления вражеской системы защиты. 4. десять десантных катеров вместимостью по двадцать человек, способных произвести орбитальный абордаж или высадить десант на атакуемую планету; 5. десантная баржа вместимостью вдесятеро большей; 6. комплект транспортных средств модели «стрекоза-1» (в просторечии называемых «шайбой») с усиленными маскировочными возможностями, позволяющих скрытно высадить на планету или эвакуировать с планеты на ближние орбиты одного-двух человек. Ну и масса оружия индивидуального применения - плазменники, лучевики, гасильники, энергопоглотители. В арсенале имелось даже несколько десятков законсервированных огнестрелов, хотя было совершенно непонятно, чем они могут помочь в современном бою. Разве что оказать психологическое воздействие на слуховой аппарат вражеского солдата… Впрочем, всякому военному известно, что никогда не знаешь, чем и когда придется воспользоваться, чтобы одержать победу в схватке. Во всяком случае, пулю с наконечником из обедненного урана нейтрализовать энергопоглотителем не удастся. Как ни старайся… Под стать вооружению был и экипаж корабля. Командовал фрегатом капитан первого ранга Иван Петрович Приднепровский, уроженец Новой Москвы, отпрыск одного из древнейших дворянских родов, представители которого, в подавляющем большинстве, не могли добиться сколько-нибудь приемлемых достижений в торговой или производственной деятельности, зато были одними из лучших в сфере военного руководства. Высокий, худощавый и подтянутый, с огромными бакенбардами и великолепной выправкой, он вызывал у своих подчиненных непреодолимое желание соответствовать уровню такого военачальника и рыть носом землю в столь же неуклонном стремлении удовлетворить это желание. Старшим помощником каперанг Приднепровский взял к себе Воислава Владимировича Свистунова - представителя такого же экономически захудалого, но выдающегося в военном отношении рода. У этого офицера не было бакенбард (наоборот, он любил состояние гладкой выбритости и был даже слегка презираем за это отдельными флотскими офицерами - пока Свистунова не узнавали ближе), но подтянут и худощав капитан второго ранга был не меньше, чем командир корабля. Да и в выправке не подкачал. Впрочем, и не удивительно, ибо каждый день часть времени два командира проводили в спортзале и того же требовали от других старших офицеров «Святого Георгия-Победоносца». Таковых насчитывалось десять человек. Инженер- капитан второго ранга Василий Самсонов. Капитаны третьего ранга -Петр Боровиков, главный артиллерист корабля; Изяслав Перминов, главный специалист систем обеспечения безопасности; Владимир Колесов, главный специалист системы разведки и целеуказания; Константин Сибирских, начальник медицинской части; Максим Добровольский, офицер связи; Максим же Рязанцев, астрогатор, и Кирилл Лопатин, баталер. Захар Ардашников, строго говоря, офицером не являлся, но в некоторых случаях боцман оказывается полезнее любого офицера. Десятым старшим офицером был командир десантного подразделения капитан Остромир Башаров (он же Приданников, он же Бутурлин, он же Криворучко, он же Пушкарев). Впрочем, последние его фамилии были на корабле никому не известны. Разве только капитану фрегата - если Дед соизволил ему сообщить, - но в таком случае каперанг свое знание не афишировал. Разумеется, задача, определенная имперским Адмиралтейством капитану Приднепровскому, не имела ни малейшего отношения ни к секретной службе «росомах», ни к министерству имперской безопасности. Боевая задача ставилась очень простая - проверить неназванную пока в приказе планетную систему на предмет наличия там базы то ли террористов, то ли пиратов. Название системы, как сказал каперанг Приднепровский, будет доведено до командира фрегата несколько позже. Всем в Галактике известно, что террористы (как и пираты) больше всего любят такие вот нейтральные планетные системы, где нет власти, которая была бы способна дать им отпор. Собственно, - хоть о том и не услышишь ни слова от какого-либо официального лица, - нейтральные сектора для того и существуют, чтобы там обосновались разного рода асоциальные лица, с которыми в один прекрасный момент можно было бы покончить одним ударом. Блокировал государственный флот планетную систему да и пропустил всех через сито-решето. А кто «пропуститься» в силу каких-либо причин не способен, те пожалуйте прямо в мясорубку спецоперации. Прием знакомый и давно используемый - и флотами, и службами безопасности. Разумеется, когда Осетр появился на «Святом Георгии-Победоносце», все прочие офицеры друг друга уже знали - все ж таки корабль прошел ходовые испытания (как и учебные стрельбы) с экипажем на борту. Новичка встретили радушно. Гораздо сложнее было сойтись с непосредственными подчиненными - спецподразделением десантников-«полуросомах». Формально рота входила в состав космического десанта, но натаскивали ее бойцов по двухмесячному начальному курсу обучения «росомах». И уважение к своему статусу прививали, что называется, по полной программе. Вы, ребята, полноценные члены РОСОГБАК[5], просто занесенные судьбой и велением начальства в иной род войск… И потому бойцы хоть и не входили в ведомство Великого князя Владимира, но «росомахами» себя считали полноценными (да если оценивать навыки, и по праву) и ставить над ними командиром не «росомаху» было глупо. Прямого бунта, разумеется, не случится, но и на уважение подчиненных к начальнику не рассчитывайте. Кроме всего прочего, десантники все равно распознали бы в Осетре своего и в конце концов испытали бы лишь недоумение: с какой стати в такой операции как поиск пиратов-террористов нужно секретить простого командира десантников. Не тайный ведь рейд по территории вероятного противника… Поэтому решено было Осетра не секретить. Так его подчиненным и представили. Будьте знакомы - капитан Остромир Башаров; «росомаха», разумеется; командование не настолько глупо, чтобы ставить над ротой чужого вам офицера, так что, ребята, будьте любезны… Предыдущего их командира и его заместителя отправили на повышение, а взамен прислали нового. Правда, с молодым капитаном Башаровым прилетел «дядька» - старший лейтенант Мормышев, назначенный заместителем командира роты, годами несколько взрослее молодого выскочки. Если бы кому-то из десантников очень захотелось понять, почему именно Мормышев прилетел вместе с Башаровым, интересующийся должен был бы узнать, что Мормышева на самом деле зовут Найден Барбышев (а точнее и вовсе Щеголев), что на самом деле он тоже капитан и что вместе со своим нынешним командиром побывал уже на нескольких планетах. К примеру, на Кустанае и Иркуте… Правда, там командир не был командиром, а был эвакуируемым… Впрочем, все это даже самый любопытный десантник никогда бы не узнал, а потому ему оставалось только удивляться, почему младший по возрасту старше по званию и поставлен на более высокую должность. Наверняка кто-то и удивлялся. Но если и так, при первой встрече, когда старпом представил роте их нового командира, удивление свое они придержали при себе. Хотя взгляды десантников были достаточно красноречивы. И Осетр понял, что с этим недоумением придется как-то бороться. И чем быстрее его победишь, тем будет лучше. И в первую очередь - для дела! Глава сорок первая На следующий же день после знакомства Осетр погнал своих парней в тренажерный зал: фрегат - не эсминец, тут есть где раззудеться плечу и размахнуться руке. Парни оказались очень неплохо подготовленными - и в боевых искусствах, и в стрелковой подготовке, и холодным оружием владели. Конечно, у них вряд ли было развито «росомашье» чутье, поскольку они - «полуросомахи», да и работать им приходится в коллективе, но часового без шума снять всякий сумеет. Да и действиям по абордажному захвату вражеского корабля худо-бедно натренированы, поскольку в составе космического десанта находятся и по его наставлениям тоже обучаются. А дальше жизнь покажет - чего те науки стоили… Всего их было сто тридцать пять человек, три стрелковых взвода. Взвод разведки в десантных операциях не требовался - изучением диспозиции противника занимались соответствующие службы десантонесущего корабля. Три взвода - невелик контингент, если считать по меркам армейских операций. Разве могут полторы сотни человек захватить вражескую планету? Конечно, не могут. Но спецрота «полуросомах» планеты и не захватывает. У нее другие, специальные задачи. Похитить важного террориста, к примеру. Или спасти не менее важного нетеррориста. Освободить заложника. К примеру, ребенка, который ст о ит гораздо больше, чем любой террорист. Не в деньгах ст о ит, не в деньгах… Освободить собственную планету, захваченную пиратами. Такое вот подразделение спасло в свое время на Медвежьем Броде маленького Остромира Приданникова, и Осетр даже посчитал за знак судьбы, что ему придется поработать вместе с такими десантниками. Три командира взводов, лейтенанты Ларионов, Владимирский и Некрасов, оказались, разумеется, выпускниками настоящей школы «росомах», но заканчивали учебное заведение за номером два, то есть располагающееся не на Новом Санкт-Петербурге, а на Новой Москве, в Зеленодольске, отдаленном пригороде Новобибирева, и потому с Остромиром Башаровым знакомы не были. О поставленной перед ротой боевой задаче они понятия не имели. Впрочем, если истинной задачи не знал пока даже капитан первого ранга Приднепровский, то что уж говорить про рядовых лейтенантов. Ясно было только одно - она совершенно необычна. Иначе бы к Дальнему Алеуту не посылали одинокий суперсовременный фрегат. Обычно на проверку нейтральных планетных систем отправляют флотское соединение, включающее в себя линкор, пару крейсеров да десяток эсминцев, не считая вспомогательных судов. Ибо всегда существует вероятность контратаки пиратов или кораблей террористов, а у них вооружение - тоже не котеночек накакал! Собственно, пираты от террористов и отличаются-то немногим, первые ведут войну с целью наживы, а вторые добиваются политических целей. Впрочем, иногда это настолько перемешано, что черта с два разберешься. Когда пираты пытались ради наживы похитить с Медвежьего Брода молодую маму Елену Приданникову с сыном Остромиром, разве они не добивались далеко идущих политических целей, даже если и не догадывались о существовании оных? Просто они видели только ту часть операции, что касалась непосредственно их дела… Необычность задачи подтверждало еще и то, что в течение первых суток по корабельному времени, еще до получения приказа из Адмиралтейства, «Святой Георгий-Победоносец» совершил целых четыре прыжка, хотя обычно как гражданские, так и военные транссистемники делают два. Считается, что это безопаснее для человеческого организма. Подобную «прыгучесть» можно было объяснить только одним - корабль, прежде чем приступить к выполнению приказа, должен был максимально замести следы. Причем, похоже, это предпринималось вовсе не против вражеской разведки, которой, при новейшем оборудовании, составляющем систему безопасности фрегата, и два-то его прыжка было бы крайне трудно отследить. Нет, скорее это было направлено против излишнего внимания кого-то из своих. Впрочем, Осетр догадывался - против кого. А остальные, если и догадывались, лишних вопросов не задавали. Меньше знаешь - крепче спишь. Закон всех времен и народов… Как бы то ни было, но после подобных маневров серьезность стоящей перед экипажем задачи была понятна даже самому занюханному механику из службы главного инженера. А Осетру это было известно изначально. И потому он снова собрал своих ребят - на сей раз с целью познакомиться с их послужным списком. Не по документам познакомиться, это он проделал еще в первый день своего нахождения на борту, а по их собственным рассказам. Порой такие рассказы говорят о характере рассказчика гораздо больше, чем любые, сколь угодно подробные документы. Так, по крайней мере, утверждал капитан Дьяконов… Поскольку в последние годы боевые действия против пиратов на меркано-росской границе практически затихли - и в этом тоже была вина Владислава Второго и его политических сторонников, - народ оказался практически необстрелянным. В боевых операциях участвовали только лейтенанты да процентов тридцать низшего состава. Самым опытным был Демьян Ларионов, ему довелось участвовать в отражении пиратского набега на систему звезды Белый Глаз. Осетр даже не знал, где такая расположена, но, по-видимому, неподалеку от рубежей с Фрагербритским Союзом, поскольку терраформированная планета возле этой звезды называлась Карлом. Впрочем, сражаться пришлось вовсе не с протестантами, ибо тарахтели пираты на арабском наречии, а друг к другу обращались Некто ибн Некто. К счастью, при преследовании удалось засечь, в каком месте бандиты ушли в прыжок, и в том районе немедленно взорвали пространственную бомбу, уничтожив внутривакуумные связи на время, достаточное для того, чтобы конец данного риманова туннеля открылся совсем в другом месте Галактики. Демьяну Ларионову удалось не только постоять в заслоне, когда более опытные товарищи очищали от пиратов захваченный район Карла, но и вступить с прорывающимися захватчиками в активный контакт, уничтожив, судя по информации, зафиксированной ИскИном персонального тактического прибора, как минимум двоих пиратов. Так что господин Ларионов был по-настоящему обстрелян. Владимирскому и Некрасову никого убить не удалось, однако по ним огонь велся, и что такое стреляющий враг они знали. Примерно подобный же опыт имели и с полсотни бойцов. Обстрелять остальных еще предстояло. Конечно, идти на такое задание с малоопытными солдатами было не самым умным решением, но ведь иначе нельзя. Иначе непременно кто-нибудь бы поинтересовался, почему к довольно тривиальному, в общем-то, нападению на пиратов привлекаются столь опытные кадры. Что, на вашем Дальнем Алеуте, какая-то важная персона обнаружилась? А что это за персона? И когда и где попала в лапы предполагаемых пиратов-террористов? Отвечать на эти вопросы было бы сложно. А так - нет проблем! Глава сорок вторая На второй день полета, когда «полуросомахи» уже залечили полученные во время первых тренировочных схваток ушибы, а фрегат, судя по всему, изрядно запутал прыжками свои следы, каперанг Приднепровский вызвал на мостик всех старших офицеров корабля. На центральном посту находился только дежурный расчет, и любому члену экипажа - даже не офицеру - было совершенно ясно, что начала боевых действий в ближайшие два часа не предвидится. Разве что при внезапном нападении на фрегат… Когда капитаны разных рангов и безранговый капитан Башаров явились на мостик, Приднепровский объявил: - Доброе утро, господа! Сейчас мы узнаем, какая конкретно задача поставлена перед нами. - Он вскрыл запечатанный конверт, просмотрел содержимое находящегося там папирного листа и строго глянул на подчиненных: - Место инспекции объявлено. Это планетная система о-гэ-ка триста шестнадцать семьсот два. Астрогатор Рязанцев тут же возвел глаза к потолку, вспоминая. А потом щелкнул каблуками и сказал: - Планетная система звезды о-гэ-ка триста шестнадцать семьсот два, в просторечии именуемой Дальний Алеут, расположена в нейтральном секторе номер четыре, расположенном между Росской Империей и Великим Мерканским Орденом. Террористов в этом секторе прежде не водилось. Зато пиратская база возле звезды ОГК 316702 давно существовала. Налеты на близлежащие миры производила, захватывая пленных. Пару раз, еще при прежнем императоре, Адмиралтейство пыталось разгромить базу, однако пиратские корабли оба раза вовремя уходили от планеты и прыгали в неизвестном направлении, а против немногих живущих на планете мирных граждан вести боевые действия было попросту невозможно. Тут и до обвинений в геноциде, как известно, недалеко… Понятно, что пиратов кто-то заранее об опасности предупреждал, но выявить агента не удалось. Единственным способом лишить их базы стал бы территориальный захват планетной системы Дальнего Алеута, но кто бы это россам позволил? Мерканцы бы тут же предъявили ультиматум: либо вы, господа, покинете нейтральную систему, либо начнется пограничный конфликт. Пограничный конфликт Росской Империи был не нужен. А мерканским сайентологам явно была необходима нейтральность Дальнего Алеута - любому, кто хоть чуть-чуть знаком с основами государственной политики как таковой, известно, что пираты существуют не сами по себе, что зачастую они выполняют секретные задания той или иной страны. И россы оставили Дальний Алеут в покое. А уж Владислав-то и вовсе никогда бы против Вершителя выступить не решился. И потому сразу стало совершенно ясно, что «Святой Георгий-Победоносец» будет выполнять приказ, о котором император ничего не знает. Так оно и оказалось - Приднепровский продолжил: - Приказ подписан командующим флотом. Метод выполнения - одиночный рейд. Предписано максимальное соблюдение режима секретности. Такое тоже бывало. Приказ подписан не императором, и это означает, что военные действия официально не объявлены. Предписана строгая секретность, и это означает, что члены экипажа фрегата сами становятся в определенной степени пиратами. Однако иногда флоту приходится выполнять и подобные приказы. Это не преступление, хотя в случае провала и дипломатических осложнений может последовать наказание вплоть до уголовного преследования. Однако флотские видят в подобных рейдах особую крутизну, ибо такие задания корабли выполняют в одиночку, без надежды на помощь, а потому выполнение подобного, почти «незаконного» приказа во внутрифлотских отношениях считается особой доблестью. Адмиралтейство, правда, очень часто все-таки предусматривает какую-никакую помощь, но о ней никогда не бывает известно заранее, и в одиночный рейд всегда уходят без надежды на нее. То есть с надеждой, разумеется, - вообще без нее воевать попросту невозможно, - однако это надежда только на самих себя. Дураку ясно, что при подобных заданиях официальное оказание помощи - признание национальной принадлежности пиратствующего судна. Со всеми вытекающими отсюда международными последствиями… Так что секретность, секретность и еще раз секретность! Конечно, используя цепочку прыжков, можно запросто ускакать на другой конец галактического рукава (в твоем национальном секторе, понятное дело), но если противник сумеет каким-то образом пометить корабль прилипалой, не помогут скрыться и прыжки. Рано или поздно придется обнаружить свое присутствие, и прилипала тут же даст знать, что это за объект злостно нарушает международной законодательство. Впрочем, «Святой Георгий-Победоносец» слишком хорошо оборудован, чтобы его хоть кто-то способен пометить. Прилипалу посадить на борт новейшего фрегата - это вам не жучка воткнуть в рукав фигуранту!… - Капитан третьего ранга Рязанцев! Сколько вам потребуется времени, чтобы проложить курс от нашего нынешнего местоположения до системы, - Приднепровский снова глянул в папир, - о-гэ-ка триста шестнадцать семьсот два? Последний прыжок должен быть через риманов туннель. Астрогатор опять задрал глаза к потолку. - Через риманов туннель? - Он помолчал, изучая некие невидимые никому таблицы и диаграммы. - За два часа курс будет полностью проложен, - доложил он потом. - В приблизительном варианте могу доложить уже через час. Разрешите выполнять? - Выполняйте! Приблизительного варианта не нужно. Делайте сразу окончательный. - Есть! Кап- три тут же покинул центральный пост. Приднепровский проводил его взглядом, потер руки - похоже, у него в крови уже появилась порция адреналина - и повернулся к оставшимся. - А вас, господа офицеры, попрошу подготовить экипаж к боевой работе. Капитана Башарова это тоже касается. Его подразделение хоть и начнет работать позже всех, по прибытии на место, но ему на заключительном этапе отводится главная роль. - Так точно, господин капитан первого ранга! - Осетр щелкнул каблуками и почувствовал, что его кровь тоже наполняется адреналином. - Попрошу задержаться капитанов третьего ранга Боровикова и Перминова. Остальные свободны. Главный артиллерист и главспец по системам обороны «Святого Георгия-Победоносца» остались в центральном посту на дополнительное совещание. А Осетр отправился к своим подчиненным, теперь уже просто пылая от радости и нетерпения. У него были все основания радоваться. Ибо задуманное еще на Иркуте начало, наконец, исполняться. Подчиненные встретили сообщение своего командира о полученном приказе без особого энтузиазма. Судя по всему, теперь, когда им стало ясно, что роте предстоит боевое, а не учебное задание, в их сердцах вновь возникли сомнения по поводу профессионализма своего нового командира. Удивление, каким образом столь молодой парень уже вырос в звании до капитана, опять было нарисовано на их лицах. А объяснение, в их понятии, было этому факту одно-единственное: паренек - отпрыск какого-нибудь высокопоставленного военачальника. Вот и назначили на только что спущенный со стапелей кораблик. Тогда как обычные офицеры начинают плавать по Галактике на каких-нибудь корытах, давно отдающих душу своему транспортно-механическому богу. Осетр прекрасно понимал, что каждый из его нынешних подчиненных не имеет о своем новом командире ни малейшего понятия - даже имея допуск первого уровня найти в Сети сведения о капитане Остромире Башарове было невозможно, - а потому в сердце своем они его уважать не обязаны. И потребуется немалое время, чтобы уважение возникло. Но времени совершенно не имелось, и теперь это было понятно как никогда. Обычно настоящее, реальное, действительное, а не показное уважение к своему командиру выковывается в совместно проведенных боевых операциях. Но где возьмешь боевые операции, если официально страна ни с кем в состоянии войны не находится? И Осетр решил заработать авторитет старым дедовским методом - как его завоевывали еще во времена шкур (вместо форменной одежды) и палиц (вместо гасильника). Глава сорок третья Маршрут к Дальнему Алеуту астрогатор Рязанцев разработал состоящим из трех прыжков с достаточно большими перерывами между ними. Осетра это в полной мере устраивало - он собирался использовать время между прыжками для зарабатывая своего авторитета. После первого прыжка провели очередную тренировку десантного отряда, на которой Осетр устроил массовые соревнования по боевым единоборствам, проводя схватки по олимпийской системе, пока не определились чемпионы в каждом из взводов. Все трое оказались сержантами. Что, вообще говоря, и не удивительно - надо думать, им и звание повышали за успехи в подготовке, ибо не один из победителей в боевых действиях участия не принимал… На «разборе полетов» Осетр объявил всем троим благодарность, но, чтобы не задавались, после благодарности отметил и недостатки, которые не могли ускользнуть от взгляда опытного единоборца. Уже после этого наиболее умные бойцы глянули на своего командира несколько иными глазами. А между вторым и третьим прыжком, на очередной тренировке, командир и вовсе поразил всех. - Мы с вами определили в прошлый раз лучших из лучших в рукопашном бою, - напомнил он. - Я их еще раз поздравляю с победами. - Он демонстративно принялся разминать кисти рук. - А сейчас, господа, продолжим соревнование в усложненном варианте. Предлагаю чемпионам взводов вступить в схватку со мной. Схватка на сей раз не рукопашная. Оружие - любое, на ваш выбор. Холодное, разумеется. Большинство десантников посмотрели на него недоверчиво. Похоже, этот щенок над ними издевается… Хоть и назначен командиром, но надо же думать, что таким громилам предлагаешь. Да его и в одной-то схватке уложат, а тут три подряд!… - Чтобы всем остальным было не скучно, желающие могут организовать тотализатор, - продолжал Осетр. - Ставки принимает мой заместитель. - Он повернулся к Найдену. - Сделаешь? - Организуем! - А сам-то на кого из нас поставишь? Тебе проще: ты ведь видел в деле всех четверых! Мормышев- Барбышев хитро ухмыльнулся: - Не скажу, командир. Это будет воздействие на игроков. - Он махнул рукой. - Я, пожалуй, вообще ставку делать не стану. Тотализатор должен быть честным. - Ну, если тотализатор должен быть честным, то я слегка усложню собственную задачу. - Осетр тоже хитро ухмыльнулся. - Буду драться сразу со всеми тремя. - Он повернулся к сержантам. - Даю вам, парни, на подготовку к схватке пять минут. Есть возможность договориться друг с другом и выработать совместную тактику. Не теряйте времени! Теперь большинство десантников посмотрели на него и вовсе как на идиота. Да, конечно, братцы, новый командир - парень высокого роста и весьма нехилый, но рядом с тремя бугаями-сержантами смотрится несерьезно. Не забыли еще, что один из сержантов в финале взводного соревнования попросту сломал своему сопернику руку?… Да и молод наш командир слишком… Куда такому! Наверное, рассчитывает на то, что сержанты поддадутся. А вот я бы ни в коем случае не поддался! Осетр снял форму, оставшись в одних трусах, аккуратно повесил остальное в свой шкафчик. - Ну что вы решили, парни? На каком оружии останавливаетесь? Все трое чемпионов выбрали наиболее привычное оружие - свой собственный десантный нож. Уж с этой-то штукой все были знакомы, можно сказать, с пеленок, если брать за момент рождения попадание в росские Вооруженные Силы. Когда желающие поиграть с судьбой сделали ставки и рота рассредоточилась по периметру тренировочного зала, Осетр сказал: - Никто не будет против, если я вообще проведу схватку без оружия? Только тут большинство сообразило, что предстоящая схватка не так проста, как кажется. Но отступать было уже некуда - ставки сделаны, назад не возьмешь. Тотализатор - это вам не страховой полис, тут никому ничего и никогда не гарантируется. Если, конечно, игра ведется честно… Трое соперников посовещались друг с другом, ответили: «Не возражаю», - и приготовились к бою. Они оказались неглупыми бойцами, прекрасно понимающими, что третий напарник будет только мешать двоим другим. И против Осетра выступила пара. Третий отодвинулся к стене. Роль его пока никому была не ясна. - Одну секунду! - Осетр подошел к расположенному возле двери переговорнику и вызвал в тренировочный зал медика с аппаратурой. Десантники загомонили. - А вы как думали, господа! - сказал Найден. - Командир не шутки шутить вздумал. Это не поединок до первой крови. Это серьезная схватка с определенным риском для жизни проигравшего. Он понял предстоящее правильно. И все одобрил. Десантники опять загомонили. Трое чемпионов выглядели невозмутимыми и уверенными в себе. Когда медик с аппаратурой (у него даже антигравитационные носилки оказались в комплекте) появился в зале, Осетр повернулся к противникам. Хлопнул в ладоши: - Начали, парни! И пошел, пританцовывая, по кругу. Тело его выше пояса было совершенно расслаблено. Не тряпичная кукла, конечно, готовилась вступить в схватку с сержантами, но отчасти капитан ее напоминал… Двое поединщиков тут же разбежались в разные стороны и попытались напасть на него с противоположных направлений. Движения их были легки и стремительны, и Осетр, с кувырком уходя в сторону, убедился, что схватка простой не получится. Эти ребята стали чемпионами взводов вовсе не за счет силы, а в первую очередь благодаря собственной реакции. Впрочем, разве это для него новость? Он же знал, что придется приложить серьезные усилия. Но тем лучше будет результат. Тут же внутри проснулся «росомаха», и восприятие мира значительно ускорилось. Все окружающие превратились в ленивых увальней - и зрители, и трое чемпионов. Двое снова напали с разных сторон, а третий, взмахнув рукой с зажатым в ней ножом, ринулся к тому месту, где Осетр должен был оказаться, закончив кувырок. Хрен вам в сумку, молодые люди! Не на того напали, ржавый болт вам в котловину! Первый шаг к неизбежному поражению - однообразие собственных действий. И потому Осетр не стал уходить в сторону с кувырком, он подпрыгнул, взлетев на два с половиной метра. Двое нападавших едва не столкнулись друг с другом лбами, и, пока они стремились разминуться, Осетр, опускаясь на пол, угостил их ударами обеих ног в мягкие места. Можно было бы и в основания черепов приложить, но тогда бы схватка на сем и закончилась. В тренировочных боях такие удары партнерам наносить не стоит - парни вышли бы из строя надолго. А не окажись рядом медика, так и навечно. Но и в присутствии медика возможны осложнения, позвоночник - вещь серьезная, не всякую травму можно излечить без последствий для получившего ее. Все-таки иногда человеческий организм бывает очень хрупок… И только после нанесенных ударов, приземлившись, Осетр сделал кувырок, но совсем в другую сторону, не туда, где его подстерегал третий соперник. Тычки по мягким местам разозлили чемпионов. В глазах у обоих появился огонь ярости. Только третий был спокоен и вновь занял место в отдалении. Но что- то в его движениях заставило Осетра насторожиться. Какая-то замедленность появилась в повадках. Так обычно бывает, когда противник принял некое решение и ждет возможности реализовать его в схватке. Чувство тревоги молчало, поскольку убить Осетра здесь никто не стремился. Однако с каждым очередным промахом двое непосредственных соперников заводились все больше. Теперь они начали нападать поочередно, но беспрерывно, стараясь не дать капитану ни секунды передышки. Пытаются измотать, что ли?… Долгонько вам придется трудиться, парни! Не на таковского напали… Осетр без особого труда уходил от хищно клюющих ножей, периодически поглядывая на третьего соперника, который по-прежнему чего-то ждал. Наконец один из двоих чемпионов не выдержал и, размахнувшись, попросту метнул в Осетра нож. Осетр мгновенно ушел с траектории броска, и нож, кувыркаясь, полетел в грудь напарнику метнувшего. Тот решил присесть, но не успел. Нож с коротким звуком вошел в его горло - словно кто-то неаппетитно чавкнул. Зрители охнули. - Стоп! - крикнул Осетр. - Медицина! Немедленно оказать помощь пострадавшему! К раненому подскочил доктор со своим оборудованием, надел на лицо бьющегося в судорогах десантника «лягушку» и вколол ему в ягодицу шприц-тюбик кровесворачивающего препарата. Все было в порядке: сейчас врач осторожно вытащит из раны нож, «лягушка» отрастит, пропустив через горло пострадавшего, искусственную трахею и начнет принудительную вентиляцию легких. Через день десантник и думать забудет о ранении. Если медицина не опоздала, раненые недолго остаются ранеными. А здесь опоздания не будет… С помощью зрителей пострадавшего погрузили на антигравитационные носилки и увезли в лазарет. - Возвращаемся в схватку, парни! - скомандовал Осетр. - Надеюсь, до такого беспредела больше не дойдет. Раненого заменил третий соперник, который так и не успел совершить задуманное, и бой был продолжен. Однако затягивать его Осетр не стал. А то еще у кого-нибудь иллюзии родятся. В самом начале боя у него вызывали опасение собственные мышцы, однако теперь он был в них абсолютно уверен. И, улучив подходящий момент, коротким тычком в нервный узел отправил одного из соперников в глубокую и длительную отключку. А потом, несколькими секундами позже, то же самое совершил и с последним чемпионом. Зрители взорвались аплодисментами и одобрительными выкриками. Рота оценила боевую квалификацию своего нового командира. Судя по восхищенным возгласам, им прежде не приходилось видеть в деле такого «росомаху». Разве что в фильмах встречаются такие герои. Но сценаристы фильмов соврут - не дорого возьмут. Осетр даже не вспотел. Организм был в полном порядке. «Росомаха» есть «росомаха»! Он обвел присутствующих взглядом и сказал: - А тем, кто проиграл в тотализаторе, это урок - в своего командира необходимо верить. Иначе вы лично проиграете даже выигранный остальными бой. Найден показал ему большой палец. - Это в первую очередь твоя заслуга, - сказал Осетр, приблизившись к заместителю. - Ты весьма недурственно потренировал меня в альпинистском пансионате. После работы с таким спарринг-партнером было бы грех проигрывать. - Не перехвали, - ухмыльнулся Мормышев. - Какая там заслуга?! Я всего лишь восстановил то, что в этом теле уже было заложено. - Найден хлопнул товарища по обнаженному торсу. - Смотри-ка, ты почти не вспотел! Когда соперники пришли в себя, Осетр, к тому времени уже успевший принять душ, спросил последнего: - Вы ведь что-то задумали, когда я бился с вашими товарищами? Что-то серьезное и неожиданное… Не поделитесь своим замыслом? Поединщик отвел глаза и поморщился: - Я тоже хотел метнуть нож, господин капитан. Но мне показалось, что я попаду в кого-нибудь из них. Либо надо было бросать вам в спину. Осетр кивнул: - Я ценю вашу заботу обо мне, сержант. Но в реальном бою иногда приходится метать нож и в спину. Для первого раза я не стану вас наказывать за чрезмерный гуманизм. Но если будете продолжать в том же духе, жизнь вас сама накажет. Нарветесь на того, кто не станет сомневаться и метнет нож в спину вам. И хорошо, если медицина не опоздает! Так что на будущее сделайте выводы. Ясно? - Так точно, господин капитан! А будущее не заставило себя ждать - через пару часов наступило время третьего прыжка, который привел «Святого Георгия-Победоносца» в систему Дальнего Алеута. И началось то, к чему Осетр давно стремился. Глава сорок четвертая К счастью, после смерти Катерины он провалялся в отключке совсем недолго. И слава богу! В противном случае у него бы возникли немалые трудности с объяснением господам полицейским, почему между его возвращением в гостиницу и звонком в «скорую помощь» прошло так много времени. Объяснению, будто здоровенный мужик, частный детектив, то и дело сталкивающийся с дерьмом человеческих отношений, хлопнулся в обморок при виде трупа (пусть и дражайшей супруги), вряд ли бы кто поверил. Так что, когда он пришел в себя и вспомнил, где находится, он сразу посмотрел на часы. И, к собственной радости, обнаружил, что провалялся в обмороке всего-навсего пять минут. А значит, самое время спокойно звонить в «скорую помощь» и полицию… Да нет, не спокойно, разумеется, - какое уж тут спокойствие, если начнется расследование, и его первым делом посадят под подписку о невыезде? - но все будет, по крайней мере, без нарушения закона. Хотя внимание он к себе теперь, конечно, привлечет… Но тут уж ничего не попишешь! Проблемы всегда идут по твоей жизни чередой, и уж если началась черная полоска, надо ждать, пока не закончится. Он еще пару минут поразмышлял, не уйти ли вообще на нелегальное положение, затихариться и ждать, пока черная полоска закончится, сидя в подполье и надеясь на помощь со стороны Деда; оценил плюсы и минусы обоих вариантов собственного поведения и вдруг понял, что, по большому счету, совершенно не знает, как себя вести. Внимание он к себе привлечет в любом случае. Хоть останься на месте преступл… происшествия, хоть сбеги. «Росомаха», привлекший к себе чужое внимание, вел себя непрофессионально - это известно любому кадету. Но обвинить себя в непрофессионализме он не мог. Ситуация не во всем зависела от него. Конечно, затея разоблачить подругу жизни принадлежала ему и только ему. Но кто ж знал, что с Катериной все так по-дурацки получится? Тут он, конечно, слегка покривил душой. Он должен был предполагать, что так по-дурацки получится. А потому непрофессионализм все же был проявлен. Неумение просчитать возможные варианты событий, проистекающие от твоих поступков - это тоже непрофессионализм. Но попробуй остаться белым и пушистым, когда ты действуешь в одиночку, а против тебя - целая организация (на которую, ко всему прочему, оказывается, работает и самый близкий тебе человек)! Да, конечно, он серьезно прокололся. Очень серьезно. Еще во время покушения в парке на Новой Москве стало ясно, что он не способен справиться с вражескими постановщиками ментальных блоков. И поразмысли он немного над случившимся тогда, наверное бы, понял, что и с постановщиком, обработавшим Катерину, ему будет не справиться. Понадеялся на собственные возможности. Решил, что тех ребят и супругу не могли закодировать одинаково глубоко: ведь она все время была у него на глазах… Вот и результат - вражеская агентесса мертва, а он так ничего и не узнал. Разве что убедился: агентесса - она. Невелика, прямо скажем, информация, если посчитать плату за нее… Кстати, похоже, что блок супруге поставили уже тут, в Петровске. Ведь Осетр проверял ее на Новой Москве, и тогда у нее никакого блока не было. Но тогда получается, что и завербовали ее на Кустанае. Наверное, пока он бегал по заданиям, в конторе агентства псевдоклиенты обрабатывали Катерину. Слепец чертов, ржавый болт тебе в котловину!… Он снова глянул на часы. Дальше тянуть с решением нельзя! И набрал короткий номер «скорой помощи». Ответила хорошенькая голубоглазая брюнетка. Осетр сообщил ей, что пришел домой… вернее, в гостиницу, где живет… и нашел свою супругу без признаков жизни… Нет, никаких повреждений нет… Да, в полицию он сейчас обязательно позвонит… Спасибо, он ждет… Конечно, после такого сообщения «скорая» не поторопится. Но реанимировать они ее все равно не смогли бы - даже прилети через пять минут после смерти - кодировка есть кодировка, после нее оживления не добьешься. Это вам не нож в спину!… Потом он позвонил в полицию. И стал ждать. Хорошо, кстати, что в этой гостинице нет службы охраны. Где-нибудь на Новой Москве пришлось бы вызывать и дежурного охранника. А тот бы начал прикидывать, когда постоялец пришел в гостиницу, а когда сообщил о случившемся. И немедленно возникли бы реальные несоответствия, а из них неизбежные проблемы… «Скорая» все равно приехала первой. Но и полиция задержалась совсем ненамного. Врач едва-едва приладил на труп Катерины меданализатор. И тут номер ввалился высокий и очень нехуденький дяденька в кителе сержанта. Впрочем, этот бы и без кителя показался фараоном - в номере тут же запахло пивом. Он коротко глянул на труп, на врача, на Осетра смотрел чуть дольше - наверное, вспоминал, не проходит ли этот тип по недавним полицейским ориентировкам. Выражение его лица на мгновение сделалось обиженным - видимо, Осетр героем ориентировок не оказался. Впрочем, обида тут же стерлась с лоснящейся от пота физиономии, сменилась внимательной деловитостью. - Ну что тут у нас случилось, доктор? Основания для подозрения в криминале имеются? Врач глянул на видеопласт работающего меданализатора: - Судя по всему, сердечный приступ, сержант. Но окончательно смогу утверждать только после вскрытия. Ох уж эти врачи! Вот кто консерваторы-то! Вскрытие для них - главный метод установления истины. Как говорится, вскрытие покажет… Любитель пива повернулся к Осетру: - Ваши документы? Осетр подал ему паспорт. Полицейский обнюхал документ, предупредил, что разговор будет записан, включил видеозапись на браслете и задал первый вопрос: - Что можете сказать по существу происшествия? Взгляд его сделался совсем строгим… Осетр подробно рассказал, как заявился домой, как обнаружил свою молодую супругу мертвой, как позвонил в «скорую» и полицию. Позвал бы и гостиничного охранника, да тут их не держат… - Сразу позвонили? - Разумеется, господин сержант! Я же частный детектив, не лох какой-нибудь. Порядок знаю. - Кто-нибудь вас видел, когда вы пришли? - Не знаю. Разве что портье. Я не обратил внимания, был ли кто в холле. Портье Осетра точно видел, ибо кивнули друг другу. Но глянул ли он при этом на часы?… Это был вопрос. - Сейчас я вернусь, оставайтесь на месте. - Фараон вышел из номера. Судя по всему, пошел разговаривать с портье. Вернулся он быстро. - Вы что, ключи портье не сдаете? - Так мы же в «Чайке» постоянные жильцы. Не требуют. К тому же, у меня работа такая, что иной раз могу вернуться в полночь-заполночь. Не вижу смысла людей беспокоить… - Осетр с трудом сдержал облегченный вздох. В общем- то, повезло. Если бы ключ пришлось получать на рецепции, автоматика зафиксировала бы время, когда он покинул родную ячейку. А портье, как и ожидалось, на часы не смотрел. Вот если бы появился кто-нибудь подозрительный… А в чем можно подозревать постоянного жителя? Между тем врач закончил работу. Снял с трупа меданализатор, положил в чемоданчик с красным крестом на боку. Тоже вышел из номера. Вернулся с антигравитационными носилками. Каким бы захолустьем не была эта планета, а врачи тут пользовались носилками с гравиприводом. Имперское министерство здравоохранения, честь ему и хвала, работало на должном уровне. - Помогите мне положить труп на носилки! Фараон, разумеется, не пошевелился. Наверное, побоялся, что от его пивного духа труп непременно оживет и вызов представителей сразу двух государственных служб окажется ложным. Врач и Осетр подхватили ставшее тяжелым тело Катерины, положили на носилки, и врач отправил умершую в предпоследний путь. В номере остались только Осетр с полицейским. - Вот что, дружок, - сказал сержант. - Дело, судя по всему, выеденного яйца не стоит. Но я попрошу тебя пока не покидать пределы Петровска. Сам понимаешь, - он развел руками, - я против тебя ничего не имею, но таков порядок. Вдруг начальству вздумается дать ход этому уголовному делу! Хотя я в этом и сомневаюсь… - Он снова развел руками и рыгнул. - Понимаю, - сказал Осетр. - Да мне, собственно, и незачем покидать Петровск. Вся моя работа здесь. Частному детективу моего профиля редко приходится выезжать за пределы города. Правда, теперь у меня секретарши нет. Супруга и секретаршей была, и бухгалтером. Как в любом семейном предприятии… - Неверных жен ловили? - Ну да. Осетр снова подумал, что Катерину вполне могли завербовать на почве любовной связи. Она и вправду могла встречаться с любовником прямо в конторе. Очень удобно - якобы пришел клиент. И вообще, разве частному детективу гарантирована супружеская верность? Что называется, сапожник без сапог… Или как там?… Врачу, исцелися сам?… Сержант внимательно посмотрел на него. - Я бы это дело и сам хоть сейчас прекратил, но сдается мне, дружок, что не очень-то ты расстроен смертью своей подруги жизни. Но это твое дело. Если криминала нет, то мне и заботы нет. Сечешь, паренек? Конечно, паренек сек. Расслабился немного. Надо все же выдерживать более траурный вид. Супруга, поди, скончалась, не просто соратница по работе. Да и соратницу по работе потерять - обычно беда… Но на душе не было ни капли горя, хоть и прожили вместе не один месяц и койку делили. Много месяцев жизни и общая койка - ничто перед осознанием факта, что тебя водили за нос, торгуя информацией о тебе и оптом, и в розницу. В то, что Катерина была, так сказать, идейным врагом, почему-то не верилось. Интересно все-таки, когда же ее завербовали? Еще на Новой Москве или здесь уже? И как же он был слеп! Надо делать выводы! Верить никому нельзя - у каждого в этой жизни свои собственные интересы, и каждого можно купить, вопрос только в цене. И если господин Приданников хочет все-таки когда-нибудь добраться до трона росского императора, должен иметь это в виду. Фараон достал из своего портфеля сканер и велел Осетру завизировать предупреждение о невыезде. - Ну вот пока и все… - Сержант убрал сканер и выключил видеозапись. - А секретаршу ты, дружок, быстро найдешь. Этого добра вокруг хватает - только свистни! Парень ты видный, не одна молодка в окрэге, наверное, сохнет. - Не знаю, не задумывался. Полицейский усмехнулся и подмигнул: - Ну вот теперь и задумаешься! И, забрав свой портфель, исчез за дверью. Глава сорок пятая Спал Осетр этой ночью очень плохо. Все-таки он привык уже, что рядом лежит теплая… теплое… короче, что он не один. И такой сон тоже был сном непрофессионала. Нет, еще полгода подобной жизни, и от гвардейца-лейтенанта, выпускника петроградской школы «росомах», останется одно имя, не подкрепленное ни навыками, ни умением, ни образом мышления. Совсем он тут загниет - что с секретаршей, что без нее. Жизнь надо менять! Но без связи с людьми Деда перемен не дождешься. Человек, оказавшийся без друзей, - полчеловека, а такой человек, как Остромир Пушкарев в нынешней ситуации - и вовсе осьмушка. И только тут он сообразил, что друзья-то друзьями, однако ему совершенно не известно кое-что более, на сей момент, важное: все ли враги вчера погибли?… Конечно, у мерканцев здесь вряд ли было много агентов, и мелкие сошки вполне могли погибнуть полным комплектом, но ведь должен иметься еще и резидент… Ох, черт! Все-таки кого жаль, так это Платоныча! Неужели эти сволочи решили, что старик имеет какое-то отношение к Деду и его организации! Неужели было не ясно, что пенсионер - случайная фигура?… Он кривил душой. Ведь он с самого начала знал, что эти сволочи именно так и подумают. Иных предположений они сделать и не могли. Разрабатываемого фигуранта вызывает на встречу предполагаемый связник, и вдруг сей фигурант, встретившись - случайно или нет, это еще вопрос! - с пенсионером-отставником, на встречу не является, да и вообще исчезает в неизвестном направлении… Что тут можно предположить? Как минимум, что пенсионер-отставник предупредил фигуранта об опасности предстоящей встречи. Любой оперативник обязан проработать это предположение. Это очень логичная версия. Вот ее и взялись прорабатывать. И он, Осетр, с самого начала предполагал такую возможность, иначе бы не отправился к дому старика устраивать засаду в ночи. Так что гибель Платоныча лежит на его совести, и никуда от этого не денешься. На Крестах смерть Чинганчгука, тут - флотского отставника. Где ни появишься ты, Остромир Приданников, везде гибнут люди, на свою беду ставшие тебе друзьями. Это уже не случайность, это самая настоящая, железная закономерность! Он поморщился. А что ты, собственно, хотел, мой милый? Если ввязался в такую игру с ее величеством судьбой, не удивляйся, что кегли падают! Он снова поморщился. Сравнение, конечно, еще то! С дерьмовым душком, прямо скажем, сравнение, но разве смысл его не верен? Разве это - не отражение окружающей действительности? В конце концов, в мире нашем, чтобы хоть как-то выжить, непременно нужны алмазные зубы и стальные когти. Разве не это внушал нам капитан Дьяконов? То есть он внушал не только это, он еще внушал, что жить человеку помогает дружба… Но есть ли у меня друзья? Когда на конкретного человека замыкаются многочисленные политические интересы, может ли он доверять хоть кому-нибудь? Я доверял своему руководству, а они меня использовали для решения своих, пусть и правильных, с точки зрения интересов страны, замыслов. Я доверял Катерине - в пределах оперативных ограничений, конечно, - и вот вам результат! И кто знает, может, и Яна ничем от нее не отличается? Может, она и в самом деле на кого-то работала, только ее не удалось раскрыть, вот и все дела? Помнится, няня Аня утверждала нечто подобное… Он поморщился в третий раз. Нет, Яна ни на кого не работала. Такое просто невозможно! Ведь должно же быть в этой жизни хоть что-то святое! Иначе и жить незачем! Если когда-нибудь выяснится, что и Яна меня обманула, я просто пойду дальше по трупам. Как говорится, положу на всех мягкий орган, и в колонну по одному!… Впрочем, я уже иду по трупам. Давно иду, и никуда мне от этого не деться. Это началось еще на Медвежьем Броде, поскольку именно из-за меня и только из-за меня погиб мой отец и куча других людей. Нет, никуда от этого не денешься - это мой груз и моя судьба. И спрятаться мне не удастся, разве что в могилу. По другому не позволят… Но с могилой - это ржавый болт вам в котловину, любезные мои! Не дождетесь, господа хорошие! Я еще всех вас переживу! Всех до единого - владиславов вторых, министров толстых, рябушинских и долгоруких, полковников засекиных-сонцевых… Вы собираетесь поднять восстание, полковник, во главе которого должен стать я. Инсургенты, вперед! Я должен стать инсургентом, и я им давно стал - инсургентом против всех, против всего вашего мира, где нельзя жить без алмазных зубов и стальных когтей! Сердце Осетра сжалось - не то от жалости, не то от ненависти, - но он быстро справился с собой. С кем поведешься, от того и наберешься! С волками жить - по волчьи выть! И тут же, сами собой, родились две рифмованные строчки: Бывают в жизни каждого моменты, Когда одна дорога - в инсургенты. Осетр опешил. Это же были стихи. Оказывается, они рождаются не только от любви. Оказывается, они рождаются от любого сильного чувства. Ну, может, и не от любого, но от ненависти - точно. Вроде бы это и не было открытием. Вроде бы он и раньше знал, что стихи рождаются от разных чувств, но к себе это знание удалось примерить только сейчас. И вообще, хватит терзать себя, время браться за «пассивный» комплекс и подниматься с постели. Вставайте, инсургент, вас ждут великие дела. Он занялся привычными утренними занятиями, потом приготовил немудреный завтрак: рисовую кашу и кофе плюс бутерброд с сыром. Впихал приготовленное в себя - есть совершенно не хотелось - и помыл посуду. Пора было идти в контору. Что бы ни случилось с тобой, человек, дело остается делом, работающее предприятие должно работать. Подойдя к двери номера, он оглянулся на стационарный говорильник. Ему показалось, что аппарат сейчас оживет и знакомый голос Найдена Барбышева (а может, и видеоформа появится!) произнесет пароль. И добавит: «Я буду ждать вас завтра в двадцать один час в гостинице «Роман Буревой», номер пятьсот одиннадцать». Или еще в какой-нибудь час в какой-нибудь гостинице в каком-нибудь номере… Это было бы очень кстати. Это было предчувствие из тех, что непременно сбываются. Говорильник не ожил. Предчувствие, увы, оказалось ложным. Осетр спустился вниз, в холл, подошел к стойке, не забыв надеть на физиономию скорбное выражение, поздоровался с портье. - У вас ночью жена умерла? - сказал тот. - Мне сменщик сказал. - Да, скоропостижно скончалась. Возвращаюсь домой, а она мертвая. Портье сожалеюще покачал головой: - Вроде ж молодая была девица… Сердце, небось? - Сердце. Приступ. - Примите мои соболезнования, господин Пушкарев! - Спасибо! Помолчали. Потом, когда минута молчания закончилась, портье вновь заговорил: - А слышали, господин Пушкарев? Ночью в городе какой-то шухер случился. Где-то севернее, на Вертушке, дом взорвали. А потом кто-то кого-то гонял со стрельбой из плазменников. Раньше у нас такого не бывало. - Не слышал. Как-то не до того было. - Да, я понимаю… Извините! На сем и распрощались. Осетр покинул гостиницу, дотопал до конторы, открыл дверь, посмотрел на пустующее кресло в приемной. Сожаления в душе не было. Но и недавнего озлобления - тоже. Он угнездился за Катиным столом, потому как оставлять приемную без присмотра нельзя. Что бы с тобой ни случилось, клиенты не виноваты. Они должны быть встречены и привечены. Иначе дело твое быстро прогорит! Будь ты хоть чистильщик одежды, хоть частный детектив… Чувство тревоги по дороге в контору молчало. Стало быть, шпионов на хвосте не повисло. Если только вместе с умением ловить нереальных черных жуков не пропало у Осетра «росомашье» чутье… Он просмотрел по диагонали находящиеся в производстве дела. Их было немного. Наверное, сезон измен закончился… Аванс был получен только по двум делам. Стало быть, ими и следовало заниматься. От остальных, пока он не найдет себе секретаршу, придется отказаться. Он просмотрел материалы предоплаченных дел. Так, супруга владельца мясной лавки подозревает, что муж бегает к мастерице-парикмахерше, живущей на соседней улице. Или встречается там, у парикмахерши, еще с какой-нибудь фифой. Ну не волосы же он в парикмахерской завивает, при своей обширной лысине. Видеоформа с изображением изменщика имелась. Действительно, обширная потная лысина. Говорят, лысины привлекают женщин. Говорят, их привлекает все, чего у них нет и не предвидится… А во втором деле кто кому изменяет? А тут папаша хочет узнать, с кем встречается его дочка. Поскольку есть подозрение, что она напропалую врет. Ну, эту ситуацию изменой не назовешь, хотя, возможно, подозрительный папаша считает и по-другому… За которое дело браться в первую очередь? Ну-ка, кто больше заплатил аванс? Ага, жена мясника. Что ж за мясника с парикмахершей и возьмемся. Он глянул на адрес. Район был знакомым. Стоит для начала поболтаться там по окрестным пивнухам, это заведение - первый источник информации для частного детектива. Надо только объяснить потенциальным клиентам, почему сегодня частное детективное агентство «Екатерина и Остромир Пушкаревы» оказалось не готовым для встречи с ними. Он отыскал в столе чистый лист папира, и скоро для украшения конторской двери было готово объявление: Сегодня приема нет по техническим причинам Однако повесить его на дверь Осетр не успел. Звякнул звонок, и в приемную влетел вихрастый мальчишка в форме посыльного с пакетом в руках. - Здравствуйте! Могу ли я увидеть господина Остромира Пушкарева. - Можете. Это я. - Документ не покажете? Осетр достал из нагрудного кармана и показал мальчишке лицензию частного детектива. Посыльный с умным видом изучил карточку и сказал: - Вам посылка, господин Пушкарев. - Мальчишка положил на стол принесенный пакет. - Завизируйте, пожалуйста, доставку. - Он, в свою очередь, сунул руку в нагрудный карман и достал сканер. - Подожди, подожди, - сказал Осетр. - От кого хоть посылка-то? - Этот человек сказал, вы поймете. - А если в упаковке бомба? - Как можно! - Мальчишка криво ухмыльнулся. - У нас предприятие серьезное, перед упаковкой посылки всегда проверяем. В том числе и на содержание взрывчатых веществ. Разве что пространственную бомбу не засечем. Да и то лишь потому, что для ее обнаружения не существует гражданских сканеров. Видимо, это была шутка, потому что пространственная бомба весит несколько тонн. Впрочем, гражданских сканеров для ее поиска и в самом деле не существует. Как и военных. О ее существовании узнают, когда она сработала… - Это кляузник. Кляузниками на почтовом сленге назывались одноразовые послания, самоуничтожающиеся после первого же просмотра. То есть они могли довести до вашего сведения некую информацию, но использовать их как доказательство существования этой информации было невозможно. Осетр завизировал доставку посылки, и мальчишка, спрятав в карман сканер, выкатился из приемной. Осетр запер за ним дверь, вскрыл упаковку и вытащил маленький серый кубик. На дисплее, украшавшем верхнюю грань кубика, виднелось вполне ожидаемое украшение - надпись «Пароль». Осетр четко произнес кодовую фразу, оговоренную с Дедом еще на Дивноморье. И тут же над столом возникла видеоформа. Полковник Засекин-Сонцев, судя по позе, сидел за любимым столом. Вот только за каким именно - было неизвестно. То ли все еще на курортной планете - а чего бы и не продолжать совмещение приятного с полезным? - то ли в Петрограде на Новом Санкт-Петербурге, в кабинете начальника секретного отдела РОСОГБАК. Впрочем, разве это было важно? Главное, что об Осетре, наконец, вспомнили! Дед строго посмотрел на своего подчиненного, в свою очередь произнес кодовую фразу и продолжил: - Мальчик мой! Раз ты просматриваешь это послание, значит, теперь находишься в безопасности. Что бы с тобой за это время ни случилось, все это было на благо отчизны. Что бы с тобой ни случилось, все было на твое благо. А остальное тебе разъяснит капитан Щеголев, которого ты знаешь под именем Найдена Барбышева. Со своей стороны, хочу тебе сказать, что игра в прятки близится к концу. Жду встречи с тобой. Категорически обнимаю! - Дед и в самом деле сделал движение, будто обнимал там у себя невидимого Осетра. Видеоформа потухла. Кубик немедленно рассыпался в кучку серого порошка, который через несколько секунд испарился. И никаких следов! - Ах вы, сукины дети! - сказал вслух Осетр. - Ржавый болт вам в котловину, это же вы охоту с приманкой тут устроили. А в роли приманки использовали меня! «Суворовскую купель» номер два мне организовали! Рыбалку на живца… Глава сорок шестая Когда, взяв себя в руки (в конце концов, для опытного - а разве он не стал опытным? - сотрудника спецслужбы ничего особо примечательного или необычного не случилось), Осетр позвонил Найдену Барбышеву… то есть, капитану Щеголеву, тот на сей раз сразу отозвался. Поздоровались как ни в чем ни бывало - для Щеголева случившееся тоже, наверное, было привычным. Сотрудник спецслужбы… Договорились о встрече через час. Дело мясника и парикмахерши было отложено. И, вполне возможно, навсегда. Через час двое «росомах» встретились - прямо здесь, в конторе агентства. А еще через полчаса Осетр знал о событиях последнего времени все, что знал Щеголев… Дед понял, что Осетр все-таки находится под колпаком противника, еще после покушения на супругов Криворучко, случившегося на Новой Москве. Проверяли и супругов Ахметвалеевых, и Катерину (тут Осетр окончательно убедился, что все-таки Катерину завербовали уже здесь, на Кустанае). Ничего подозрительного не нашли. Тогда было решено спрятать Осетра и его супругу в каком-нибудь захолустье, на удаленной и малонаселенной планете, где проще отследить новых людей. А чтобы противнику было проще потерять осторожность, оставили супругов Пушкаревых без видимой поддержки. Да и без невидимой - тоже… Постепенно были выявлены все, интересующиеся супругами. Тут вновь подозрение пало на Катерину, потому что вражеские шпики с легкостью узнавали, куда сегодня направится новоиспеченный частный детектив. А кроме того, один из подозреваемых часто стал появляться в конторе агентства. Между делом пришлось слегка дать по рукам местному полицейскому чинуше подполковнику Проскурякову, который, судя по оперативным данным, собрался чинить неприятности детективному агентству «Пушкаревы». Впрочем, начальник городской полиции оказался весьма понятлив (а попросту говоря, карьерно-труслив), и эти проблемы были быстро решены. Дело шло к развязке, уже завершалась подготовка к аресту агентов противной стороны, когда случилось неожиданное - Остромир Пушкарев, ржавый болт ему в котловину, сам форсировал события. Конечно, если бы Барбышев-Щеголев знал, что Остромир Пушкарев - «росомаха», он был бы готов к подобным неожиданностям, но ведь у нас, с нашей секретностью, правая рука порой не знает, что делает левая и даже что эта левая - тоже своя родная конечность… Но теперь все, наконец-то, прояснилось. И капитан Щеголев надеется, что Остромир Пушкарев не затаил ни на кого зла. «Ишь ты! - подумал Осетр. - Они, видите ли, надеются!…» Они все на это надеются. И полковник Засекин-Сонцев, и капитан Щеголев. Да и эмвэдэшный подполковник Проскуряков, надо полагать, тоже надеется, ибо будь частный детектив Пушкарев никчемным и никому не нужным человечком, его бы не взяли под защиту столичные посланцы. Тут провинциальному служаке лучше прогнуться пониже: гонор возьми себе, боже, - мне задница дороже… Причем Щеголев наверняка понятия не имеет, кто таков Остромир на самом деле, но чувствует, что не пустышка. А про подполковника Проскурякова и говорить нечего. Они все чувствуют . И правильно чувствуют. На этом и держится их братия. Вовремя подсуетиться и сделать правильную ставку. Впрочем, чего это я на них взъелся? Щеголев - судя по всему, оперативник, да и Проскуряков, наверное, с низов поднялся. Не чиновная братия, взращенная чиновной же братией… Нервы у тебя, «росомаха», что ли, шалят? - Все ясно, Найден, - сказал Осетр. - У меня нет на вас зла. Все путем. Как говорят у нас, «росомах», патрон в обойме! Он не кривил душой. Надо было идти дальше. Ибо путь впереди предстоял длиною в жизнь. И коли не сделать очередного шага, отстанешь гарантировано и безнадежно. Надо идти, даже если при этом приходится перешагивать через людей. Да и через себя необходимо перешагнуть. В конце концов, у инсургентов имеются более важные проблемы, чем собственное самолюбие… - Тогда, мой друг, настало время покинуть Кустанай. Моя «стрела» ждет нас в укромном месте. Добраться до машины мы сможем без особых проблем. А на орбите, как только потребуется, в течение суток окажется военный корабль. - Опять пиратский? - ухмыльнулся Осетр. - Да нет, на сей раз из судов, подчиненных Имперскому Адмиралтейству. «Похоже, Дед со товарищи время не теряли, - подумал Осетр. - У организации уже имеется как минимум один корабль из состава флота». Это означало только одно - пока вероятный будущий император бегал, как заяц, по своей будущей империи, заговорщикам удалось перетащить на свою сторону представителей командования флота. Верхушка флота и верхушка «росомах» - это вам не баран не чихал, это уже немалая сила во всех смыслах. За такой компанией непременно потянутся и другие. Люди, командиры, части и соединения, армии, флоты и рода войск. Цепочка известная. Впрочем, рода войск - не обязательно. Хватит нескольких тысяч решительных офицеров. И задача будет решена. - Мы заберем труп вашей бывшей супруги у местной полиции. Возможно, удастся что-нибудь выяснить. Хотя тот, кто, судя по всему, ее завербовал, уже безвозвратно мертв. Но об этом вам пусть рассказывает Дед. Не моя компетенция. - А чем он ее зацепил? - Трудно сказать… Нам не удалось подслушать их разговоры. Боялись спугнуть. Он, похоже, врал. И Осетр понимал - почему. Катерину вражеский агент сумел влюбить в себя. На этом он ее и зацепил. Любовь зла - полюбишь и козла. И виноват в этом он, Осетр, сам. Надо было больше внимания уделять молодой жене… Но говорить об этом «росомахе» другой «росомаха» никогда не станет. - Хорошо. - Осетр встал из-за стола и протянул Щеголеву руку, давая понять, что на сем встреча закончена. - Я тут должен зачистку сделать. Вернуть полученные авансы, извиниться перед клиентами, аннулировать аренду, закрыть предприятие. - Это все можно поручить кому-нибудь другому! По доверенности. Мы можем нанять адвоката, и вам не потребуется лезть в эту кухню. - Разумеется. Но я бы хотел закончить все сам. В конце концов, это мое первое дело. В смысле бизнес… «И надо разобраться с ним до конца», - добавил он мысленно. - Хорошо, Остромир. Вы вольны поступать, как пожелаете. И Осетру стало понятно, что заговор все еще находится на стадии подготовки, иначе бы ему не дали заниматься тут ерундой. Хотя, если не кривить душой, была и еще одна причина, почему он хотел задержаться в этом городишке - ему хотелось показать этому капитану, что Остромир Приданников вовсе не рвется под их теплое крылышко. Это, конечно, было мальчишество, но это было ЕГО мальчишество. Вот так- то! И ржавый болт им всем в котловины!… Глава сорок седьмая Через два дня причин оставаться в этом захолустном городишке у него больше не было. Частное детективное агентство было закрыто. Екатерина Пушкарева официально была похоронена на городском кладбище. Куда делось ее настоящее тело, Осетра не интересовало. К мужу умершей женщины у городских властей не было никаких претензий. Эвакуация с Кустаная происходила тем же способом, что и с Новой Москвы. Разница была только в том, что на сей раз капитан Щеголев вывозил в космос одного пассажира, а не двоих. Ну и в околопланетном пространстве не наблюдалось стреляющих по микрошаттлу военных кораблей. Именно стреляющих, потому что сам по себе военный корабль рядом с Кустанаем присутствовал. Судя по абрису корпуса и количеству артиллерийских установок, это был средний эсминец. Так оно и оказалось. - Это «Доблестный», - сказал Щеголев, производя причальные маневры, - эсминец второго Имперского космического флота. В настоящее время находится в одиночном переходе, выполняя специальную задачу. Причаливание происходило неспешно и без использования кокона Фогеля. Пилот в условиях, когда в его действия не вмешиваются силовые поля, вполне мог продемонстрировать свою настоящую квалификацию. И оказалось, что «росомахи» могут быть очень неплохими пилотами. Впрочем, в отношении Щеголева Осетр имел возможность убедиться в справедливости этих слов и раньше. Остальное было как прежде. И на сей раз Осетр тоже путешествовал инкогнито. Его высадили из машины в пустом отсеке, провели по коридорам, в которых не встретилось ни одного члена команды, и определили в каюту на двоих. Попутчиком стал Найден Щеголев. Видимо, он должен был сопровождать (понимай: опекать) Осетра до самой встречи с Дедом. Каюта (две койки-релаксатора, стол, два кресла) определенно принадлежала кому-то из офицерского состава. Видимо, хозяев на время переселили в другое место, но уточнять ситуацию Осетр не стал. Слава богу, теперь хоть не на пиратском борту приходится путешествовать. - Куда мы направляемся, капитан? - У меня имеется приказ доставить вас в систему звезды о-гэ-ка четыреста восемьдесят пять двести шестьдесят восемь. - А если перевести на бытовой росский? - Межрукавное пространство, звезда Лада, спектральный класс жэ-два, планета земной группы Иркут. Видимо, специальная задача эсминца «Доблестный» как раз и состояла в том, чтобы доставить Остромира на планету Иркут. Но эту ситуацию он тоже не стал уточнять. Что из себя представляет планета Иркут, он понятия не имел. Наверное, тоже захолустный мирок, где эвакуированного намерены спрятать до лучших времен. Только теперь не для организации семейного предприятия, а чтобы провести время в компании с давним другом детства… - Подождите меня здесь, Остромир, - попросил Щеголев. - В отношении вас у меня инструкции очень строгие. Гостя никто из команды эсминца видеть не должен. Осетр сел в тесное кресло и усмехнулся: - А если я опять начну артачиться? Найден тоже усмехнулся: - И на этот счет есть соответствующие инструкции. Такие же, как в прошлый раз. - Он похлопал себя по куртке под мышкой, где у него определенно пряталась кобура с гасильником. - Эх, - сказал Осетр. - Насилие, насилие, одно сплошное насилие… Не волнуйтесь, не стану я артачиться. - Вот и славно. Но я вас все равно запру в каюте. Щеголев ушел. Осетр тут же вскочил и подбежал к люку. Перепонка и не подумала дематериализоваться. Да, капитан Щеголев - человек, на которого в выполнении задания можно положиться без сомнения. Осетр прошелся по каюте, сдерживая себя. Если судьба велела ждать, не фиг дергаться. Через несколько минут вернулся Найден. В руках у него был поднос с обедом на двоих. - Присаживайтесь, мой друг. - Щеголев поставил поднос на стол. - Отведаем, чем флот кормят. До прыжка у нас часа три. «Ага, - подумал Осетр, - на сей раз спешки нет и рисковать стабильностью межпланетного пространства никто не собирается. В прыжок эсминец уйдет за пределами системы…» - Послушайте, Найден, - сказал он. - Не кажется ли вам, что жизнь уже достаточно нас сблизила, чтобы перейти на «ты». У Найдена против этого предложения не нашлось никаких возражений. - Садись, - сказал он, беря в руки ложку и придвигая к себе тарелку с первым. И повторил: - Проверим, чем кормят росский флот. Росский флот кормили тем, что подавалось морякам во все века: рассольником, макаронами по-флотски и компотом. Все это было гораздо вкуснее, чем в забегаловках Петровска, которые Осетр был вынужден посещать в последние два дня. Когда пообедали, Найден отправил грязную посуду в утилизатор - здесь, как и на гражданских судах, эта штука тоже располагалась в санузле, - а подносы унес. Взамен он притащил пару мозгогрузов. Время до прыжка убивали изучением и повторением новой легенды. Осетр не ошибся. Теперешняя легенда была проста: двое давних приятелей - опять же богатых бездельников и уроженцев Малороссии - собрались совершить восхождение на какую-то местную достопримечательную горную вершину. На глайдере им, видите ли, не в жилу туда подняться, решили попыхтеть и понадрывать мускулы!… Впрочем, такие люди в Галактике существовали во все времена. Называли их то горовосходителями, то альпинистами. Хотя, ведь такой отдых ничем не хуже иных прочих! Не глупее, чем гонять колесные водородники через пустыню - кто быстрее. А отдельные «росомахи», говорят, в морскую пучину ныряют без акваланга - кто глубже… Без риска некоторым жить трудно, кровь застаивается. Особенно трудно жить без риска богатым бездельникам, которым окружающие готовы любой каприз исполнить. Так что лазание по вершинам хребтов с веревками и ледорубами - не самый сумасшедший вариант времяпрепровождения… В общем, легенда ничуть не хуже прежних. Прилетим на Иркут, там разберемся. Совсем не обязательно лезть в горы, чтобы прослыть альпинистом. Достаточно помозолить людям глаза ледорубом и веревками. Вот и помозолим! А высаживаться на Иркут, надо думать, будем опять с помощью все той же «стрелы». Это самый подходящий вариант. Ибо иначе властям местного орбитального вокзала никак не объяснишь, каким образом на военном корабле прилетели штатские придурки. Даже богатым бездельникам не все в жизни дозволено! Он оказался прав и в третий раз. Глава сорок восьмая Иркут был вполне симпатичной планеткой. От других терраформированных миров его отличала малая площадь морской и океанской глади - они занимали всего тридцать восемь процентов поверхности, - а также огромное количество горных хребтов с весьма высокими (до десяти километров) и малодоступными вершинами. Это и в самом деле был настоящий рай для альпинистов. Так что богатые бездельники знали, куда лететь… Осетр с Найденом высадились на планету возле небольшого городка, и «стрела» в автоматическом режиме умчалась назад, к «Доблестному». Из чего Осетр сделал вывод, что улетать с Иркута он будет уже официальным путем. В городке их ждал забронированный номер в гостинице и путевка в туристско-альпинисткий пансионат с красивым названием «Орлиное Гнездо». Водились ли там орлы? Вполне возможно. Осмотрев городок и переночевав в гостинице, господа богатые бездельники с помощью глайдера перебрались в «Орлиное Гнездо» и поселились там в двухместном номере. Орлов в первый день не увидели. Да и во второй - тоже. А потом выяснилось, что этих птиц на Иркуте вообще нет. Не завели. Но и без них окружающие пейзажи были красивы. Особенно на закате. Впрочем, отправляться в горы господа богатые бездельники не торопились, до поры до времени занимались физической подготовкой и ждали еще двоих приятелей. Так объясняли прочим туристам. Фактически же Остромир Пушкарев под руководством капитана Щеголева занимался восстановлением своих «росомашьих» навыков. Чтобы впредь не убивать людей, когда их требуется всего-навсего обездвижить. Так пролетело две недели, наполненных физическими упражнениями в окрестностях пансионата. Кроссы, плаванье, скалолазание… Когда пришло время заняться спецупражнениями, которые не стоило демонстрировать посторонним, брали напрокат глайдер и отлетали подальше, в глухие окрестные леса, где людского духу вообще не было. Кому нужны слухи о странных альпинистах, занимающих странной физической подготовкой, больше похожей на неизвестный широкой общественности вид боевого искусства? Началась третья неделя. По мнению Осетра, пора было заканчивать маяться дурью и предпринимать шаги, направленные на поддержание имиджа альпинистов. Однако Найден об имидже не волновался. - Ну как? - сказал он после завтрака. - Сегодня еще денек повоюем друг с другом? Как считаешь? - Ты старший, тебе и решать. А наше дело - лейтенантское. Выслушал приказ - исполни его. Найден усмехнулся: - Старший да не старший! И дело ваше, сударь, - не лейтенантское… - Он посерьезнел. - Мне поручено довести до твоего сведения следующую информацию. После Новой Москвы тебе было присвоено звание старшего лейтенанта. А после Кустаная ты и вовсе стал капитаном. Так что поздравляю с присуждением очередных званий, капитан Пушкарев! Осетр слегка ошалел. Мало кому из «росомах» удавалось так быстро шагать от звания к званию. Капитан Дьяконов, учивший Осетра в петроградской школе, достиг уже сорокалетнего возраста, а все оставался капитаном. Впрочем, там причина была известная - слишком длинный язык!… - Служу императору! - шепотом рявкнул Осетр уставную фразу. И едва не рассмеялся. Уж кому- кому он с некоторых пор и служил, но только не Владиславу Второму. Злостный присягопреступник он теперь! Изменник родины! Надо будет вообще сменить уставную фразу на «Служу росичам!» или «Служу росскому народу!» К дьяволу всех этих императоров! - А когда и где ты получил эту информацию? - спросил он, подозрительно глядя на Найдена. - А вчера после обеда, когда господин новоиспеченный капитан усиленно давил постель, умаявшись после комплекса. Действительно, вчера Осетр так устал еще в первой половине дня, что и речи не могло идти о том, чтобы продолжить тренировки без отдыха, причем отдыхать требовалось непременно в лежачем положении. - И вообще, господин новоиспеченный капитан, - продолжал Щеголев, становясь серьезным. - Время развлечений вышло. Придется здешним горам так и остаться без пары восходителей. Ничего, переживут. А нас с тобой завтра ждут в столице этой симпатичной планетки. И Осетр понял, что в его жизни, кажется, наступают самые серьезные и долгожданные события. Глава сорок девятая А ночью ему опять приснился знакомый сон. Он оказался все на той же странной планете, на которой не было ничего, кроме гор и песка. Над песчаной пустыней привычно висело багровое небо, похожее на залитую кровью простыню. От пейзажа шла такая тревога, что, как и всегда, судорожно заспотыкалось сердце. И по-прежнему Осетр был без скафандра, и по-прежнему это средство личной защиты ему не требовалось, ибо он не дышал. И как прежде багрец в небе заволновался, забурлил, закрутился десятками водоворотов, образуя многочисленные воронки, которые стремительно понеслись вниз, к земле, потянулись щупальцами к Осетру, окутали его багровой полумглой, в которой не было ничего, кроме все той же тревоги. А когда полумгла рассосалась, оказалось, что сон повторяется: вокруг раскинулся Медвежий Брод. То самое, знакомое с детства место. Дерево, под которым мама спрятала сына в боксе-обезьяннике. А вот там перед нею опустился пиратский глайдер, а чуть в стороне в нее выстрелили из гасильника, и она, выгнув спину, упала, и Осетр смотрел на ее босые грязные неподвижные пятки и заходился в крике… Как и в прошлый сон, ни глайдера, ни пиратов не было. Мама - была. Прежняя. Прежняя не по детству - по прошлому сну: немного постаревшая, со слегка расплывшейся фигурой, но все еще прекрасная. Как любая мама… Она стояла, прислонившись к стволу дерева, название которого Осетр так и не вспомнил, и на ней было драное платье, в многочисленных дырах была видна белая, не знавшая солнца кожа. Так выглядят в исторических фильмах преступники, осужденные на пожизненное заключение и проводящие остаток своих дней в темницах. Бледные лица, опущенные плечи, тоскливые глаза… Однако у мамы не было тоскливых глаз. Она улыбалась, глядя на Осетра. - Ты весел, Миркин, - сказала она. - Значит, тебе тогда удалось спастись? - Да, мама, - сказал Осетр. - Я разоблачил предателя. И справился со своими врагами. Не со всеми, конечно, но ведь жизнь впереди длинная. На многих хватит. Мама кивнула: - Я горжусь тобой, сын мой. И отец бы гордился. Осетр, как и в прошлый сон, открыл было рот, чтобы сказать, что погибший артиллерийский офицер Приданников - вовсе не его отец. Но опять промолчал. Потому что и сейчас это было совсем неважно. А важно было подойти к матери, коснуться ее плеча, заглянуть в глаза. И обнаружить, что взгляд ее совсем не изменился. Именно так она смотрела на него, когда сажала к себе на колени. - Мне жаль, что я был тогда мал. Я бы защитил тебя от пиратов. Она погладила его по голове, и это было прикосновение, от которого стало вдруг тепло в груди. Будто маленький огонек загорелся - из тех, которые умеют зажигать «росомахи». Не костер, нет, - костер ночью можно заметить издалека, - а костерок в ямке, укрытый со всех сторон подручным материалом. Согреться не согреешься, но чай вскипятить - запросто. - У тебя еще будет возможность защитить меня от пиратов, сынок. И все вокруг изменилось. Это был уже не Медвежий Брод. Небеса нависли не просто голубые, а с каким-то фиолетовым отливом, и Осетр никак не мог вспомнить, наличие какого вещества в планетной атмосфере приводит при рассеянии солнечного света к такому цветовому эффекту. А может, дело вовсе не в атмосфере, может дело в спектральном классе центрального светила?… В памяти ничего такого не имелось. Впрочем, уже через мгновение он забыл и о фиолетовом отливе, и о спектральных классах. Впереди, на горизонте, виднелось странное здание, приземистое, как капонир. Или как тюрьма для высокопоставленных преступников. Это вам не Кресты, тут не добывают храпп, тут просто отбывают наказание, сидя в камерах, - до тех пор, пока не сменится власть. Или пока узники не умрут, если власть не меняется. В ушах у Осетра все еще звучал мамин голос: «У тебя будет возможность защитить меня от пиратов, сынок». И он понял, что в этой тюрьме держат его маму, и если ее не выручить, то его будут шантажировать ее судьбой, а властитель, которого можно шантажировать, - это не властитель, это игрушка в чужих руках. Куда пожелают, туда и побежишь. И потому надо было прежде взять тюрьму штурмом и освободить хотя бы одного узника. Вернее, узницу. А уж потом только соглашаться стать императором Росской Империи. Был, правда, еще один вариант: уничтожить тюрьму со всеми ее обитателями, со всем, так сказать содержимым. В этом случае тоже исчезнет возможность для шантажа, но такой вариант развития событий Осетр рассматривать не собирался. То есть он понимал, что у императора может возникнуть необходимость пожертвовать близкими ради безопасности страны, но он предпочитал не замечать такую необходимость как можно дольше. Вот когда ему перевалит за… Да никогда он не станет рассматривать подобную возможность! Сколько бы лет ему ни стукнуло! Потому что это не по-человечески! Потому что таким императорам грош цена! И тут же кто-то принялся ему нашептывать, что именно принятие необходимости такой жертвы и говорит о мудрости правителя. Он не знал, кому принадлежит этот вкрадчивый шепот, и не собирался его слушать, но голос шептал и шептал, и уже становилось ясно, что скоро придется согласиться с Вкрадчивым, и вызвать к этой планете крейсер, чтобы превратить тюрьму в груду обломков, таких же, под которыми погиб когда-то артиллерийский офицер Приданников. В конце концов, одна судьба бывает у совершенно разных строений. К примеру, во время войны пушки одинаково не щадят и морги, и родильные дома, но согласиться с этим значило дойти до неведомого уровня предательства собственных чувств. И руки его уже тянули из нагрудного кармана говорильник, а ноги сделали шаг назад и еще один, и еще, но чувство долга сопротивлялось ногам и помогало рукам, и предательство вставало перед ним уже во весь рост, и чтобы освободиться от этой угрозы, он сделал усилие и проснулся. Глава пятидесятая В столицу, которую немногочисленные жители Иркута нарекли странным именем Ангарск, господа бывшие богатые бездельники летели рейсовым пассажирским глайдером. Осетр сидел в кресле, невидяще глядя в иллюминатор, и раздумывал о том, что его ждет впереди. Было ясно одно: впереди, как и любого, ждет неизведанное, но казалось, что это неизведанное при ближайшем рассмотрении окажется предполагаемым. Щеголев, судя по его поведению, прекрасно понимал, что происходит на душе у новоиспеченного капитана. С разговорами к соратнику не лез: едва глайдер оторвался от земли, подозвал стюарда, попросил у него наушники с очками, напялил на голову и принялся просматривать какой-то фильм. За спиной, в конце салона, негромко пели под акустическую гитару - этим же глайдером возвращались к обычной жизни туристы, у которых закончился отпуск. Слова песни были просты и крайне непритязательны: Друг мой, мы с тобой попали в горы По одной причине, по одной… Надоели нам родни укоры, Ледоруб под мышку - и за мной! И Осетр в очередной раз пожалел о том, что у него практически перестали складываться рифмованные строчки. Все- таки ненависть -неважный эмоциональный источник для стихосложения. Наверное, только когда он встретится с Яной, в нем снова проснется поэтический талант. Может, теперь уже недолго осталось? Может, их скорая встреча и есть неведомое-предполагаемое?… Потом он принялся размышлять о том, что ему дали последние месяцы. Жив- здоров, пережил своих противников -это уже немало; раз. Предательницу разоблачил, и теперь ему ясно, что не стоит доверять даже тому, кто кажется тебе самым близким человеком в Галактике. За исключением Деда, разумеется. Но и тому - до поры до времени. Это два. Понял, что хочет не просто отомстить Владиславу за мать, но обрести власть с целью поработать на благо родной страны, поднять ее, сгорбленную перед Орденом, с колен. Это три. Есть и еще кое-что по мелочам, но даже названные три вещи круто изменят жизнь любого человека. И слава богу, что жизнь меняется. Хотя иногда она могла бы меняться и не столь резко и стремительно!… Под глайдером какое-то время тянулись горные хребты, но потом на горизонте открылось голубое море. Не чета, конечно, дивноморскому, но тоже красивое. Глайдер пошел вниз. Едва различимая сквозь дымку береговая кромка начала приближаться, а круглый горизонт - выпрямляться. Вскоре из дымки выплыл прибрежный город, а еще минут через пятнадцать пассажиры уже выходили на привокзальную площадь. Тут у Осетра возникли сомнения, что он находится в захолустном мире. Ангарск скорее походил на Новобибирево, чем на Петровск. Тут и там над жилыми домами, которые и сами по себе не были маленькими, возвышались высоченные небоскребы деловых центров с многочисленными рекламными триконками. В общем, вполне столичный город… Осетр представил себе, как бы смотрелась в подобном небоскребе контора детективного агентства «Пушкаревы», и чуть не зашелся от смеха. - Ты что, капитан? - удивился Щеголев. - Пора бы и расстаться с отпускным настроением! - Вспомнил Петровск и контору, в которой там работал. - Осетр махнул рукой. - Отличия от здешних зданий разительные. Щеголев хмыкнул: - Да уж, Петровск… Куда только судьба не заносит «росомах»! - Грех нам жаловаться, друг мой. В стране бесчисленное количество людей, которые по своей-то планете раз в десять лет путешествуют, а уж выбраться за пределы родной системы и вовсе не мечтают. Уличное движение в Ангарске оказалось весьма оживленным. По городским улицам сновали четырехколесные водородники. А изредка встречались и байсиклы на одного-двух человек. На двухместках, как правило, за рулем находился парень, а сзади, цепко держась за его широкие плечи, сидела девушка. Длинные волосы - платиновые, снежно-белые, жгуче-черные, огненно-рыжие, небесно-голубые - развевались по ветру, как вымпелы. Любопытное транспортное средство. В Петрограде таких практически нет. Да и в Новобибиреве - почти тоже. Галактические столицы - что с них возьмешь, там все больше по воздуху летать привыкли… «Росомахи» сели на маршрутный водородник и довольно скоро оказались возле высоченного (семьдесят семь этажей) здания гостиницы «Имперская». Наверное, чтобы ни у кого не возникало сомнений в правомерности такого названия, здание было увенчано двуглавым орлом. Из фешенебельных, должно быть, гостиница - использование государственных атрибутов власти в качестве украшений обычно обходится хозяевам в немалую копеечку. Выходя из водородника, Осетр почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он уже догадывался, с какой целью два капитана сюда пожаловали. Вошли в холл, подошли к рецепции. Номера для вновьприбывших оказались забронированы, и Осетр только уверился в своей догадке. Вселились на шестидесятый этаж. Номера оказались рядом. После кустанайских гостиниц и альпинистско-туристического пансионата здесь, на Иркуте, условия были почти королевские - гостиная и спальня. В окнах открывался вид на городские кварталы. Висящее над Ангарском местное солнце Лада ничем не отличалось от Чудотворной, заливающей свои сиянием просторы Нового Санкт-Петербурга. Заселившись, Осетр первым делом привел себя в порядок. Это не потребовало больших затрат времени, ибо прямо в номере стоял синтезатор. Впрочем, военной формы в перечне его услуг не было, поэтому «росомаха» заказал черный костюм с белой рубашкой и прочую мелочь: туфли, галстук, запонки… После туристских одеяний натягивать на себя такие тряпки было непривычно. Посмотрелся в зеркало и остался очень доволен. Оттуда на Осетра смотрел весьма симпатичный, подтянутый, уверенный в себе молодой человек. Этакий хлыщ из высокородных… В дверь номера позвонили. Гостем оказался Щеголев. На нем был костюмчик, взглянув на который, можно было подумать, что такая фамилия у капитана появилась не случайно. - Догадываешься, какая нас ждет встреча? - спросил Щеголев. - А то! - сказал Осетр. - Я с ним прежде всего один-единственный раз говорил. В дверь снова позвонили: пришел посыльный. Если таким словом можно было назвать мужчину лет тридцати. Он тоже был в штатском, но с явной военной выправкой. Незнакомый. Зато он их знал. - С прибытием в Ангарск, господа капитаны! Вас ждут! Прошу следовать за мной! Впрочем, у него работа такая - узнавать тех, кого приглашают на аудиенцию к начальнику. Через пять минут господа капитаны оказались в спальне Дедова номера, в которой, как и на Дивноморье, был устроен рабочий кабинет. Полковник тоже был в штатском. Обменялись крепкими рукопожатиями, а потом и вовсе обнялись. Седины у Деда прибавилось По крайней мере, так показалось Осетру. Еще через пять минут капитану Щеголеву была выражена благодарность командования за успешное выполнение задачи, и он был отпущен восвояси. А Осетр остался с полковником наедине. - Вот и ты, мой мальчик, - пробормотал Дед, снова обнимая Осетра, когда Щеголев скрылся за дверью. - Возмужал. Очень возмужал. Встретил бы где-нибудь случайно и не узнал. Похоже, эти месяцы тебя здорово изменили. - Такие месяцы иных лет стоят! - сказал Осетр. - Было много работы, самой разной. Я ведь даже в качестве наживки на крючке побывал. - Он усмехнулся и прислушался к себе. Обиды на Деда не было. Ни малейшей. Предназначение «росомахи», известно, - не пирожки выпекать! Впрочем, Дед тоже не переживал. Он-то о предназначении «росомахи» знал в те времена, когда Осетра еще и проектировать не начали. - Думаю, ты понимаешь, мой мальчик, что на Кустанае все было сделано правильно? Агентов противника непременно требовалось разоблачить. Несмотря ни на что! А риск для тебя был не столь и велик - ведь ты «росомаха»! Гвардеец! Один из лучших! - Да я, Всеволод Андреич, в общем-то, и не возмущен, - успокоил полковника Осетр. - Окажись я на вашем месте, думаю, наверное, так же бы поступил. Дед отодвинулся от него и осмотрел с ног до головы. Словно только-только познакомился… - Ты не только повзрослел, Остромир, ты еще и помудрел изрядно. Я слышу речь не мальчика, но мужа! Осетр прислушался к себе. Так ли он рад встрече, как порой представлял себе, сидя в разведшколе и бегая за прелюбодеями на Кустанае? Да, рад! Может, и не столь горячо, но все равно рад. Ибо Дед - единственный человек, в котором он уверен. Этот свой до мозга гостей! Этот не предаст! А если предаст, то самую малость, не до конца. Не противникам предаст, а политическим интересам… Это и не предательство вовсе, это работа сотрудника спецслужбы. Та самая - не пирожки выпекать… Впрочем, рогатки тут много серьезнее - Дед знает, что если вздумает предать, и минуты не протянет. И это абсолютная правда - особенно теперь, когда у Осетра не стало прежних, приобретенных на Крестах и обнаруженных на Дивноморье возможностей. Полковник положил ему руку на плечо: - Я был чертовски расстроен, мой мальчик, когда узнал о твоей супруге. Осетр понимающе кивнул. Интересно, чем Дед был расстроен? Тем, что Катерина оказалась вражеским агентом, или тем, что умерла? Это соболезнование человека или сотрудника спецслужбы? Впрочем, разве в данной ситуации это важно? Даже если враг - твой близкий родственник, он должен быть уничтожен. Таковы основы нашей работы. И не только нашей. Так повелось испокон веку во властных коридорах. Ради власти, бывало, матери отравляли сыновей, а сыновья душили отцов. По-другому нельзя. Всякого, кто стоит у тебя на дороге, смети. И без угрызений совести, боже тебя упаси!… Лишь поначалу тебя будет донимать это чувство, а потом, с каждым бесстыдным поступком, она будет вести себя все гибче и беспринципнее. Стальная совесть сделается резиновой. И если ты заключил себя в клетку совести, то клетка эта тоже сделается резиновой. А потом ее и вообще не станет. Ибо в делах, повседневно творящихся вокруг трона, она не нужна, она - не главное… Да- а-а, я -хороший ученик своих учителей. - Не стоит расстраиваться, Всеволод Андреич! Все правильно! Собаке собачья смерть! Дед снова осмотрел его с ног до головы. - Ты прав, мой мальчик! Собаке собачья смерть… Мы затеяли дело, в котором не может быть нейтральных. Либо ты с нами, и мы положим за тебя свою жизнь. Либо против нас, и тогда не жди от нас пощады. - Дед двинулся к столу. - Ладно, прошлое осталось в прошлом. Присаживайся, Остромир! Давай-ка поговорим о делах, нам предстоящих. Глава пятьдесят первая В свой номер Осетр вернулся с двойственным настроением. С одной стороны, заговорщики определенно продвинулись вперед. С другой, Дед сказал ему напрямик, что Остромиру Приданникову рано пока появляться на сцене в открытую. Информация о незаконном сыне росского императора каким-то образом просочилась к противникам. Откуда именно прошла утечка - абсолютно неясно. Однако сомнений нет: информацию кто-то слил. Одно время полковник даже ждал задержания - было у него такое предчувствие, - но, видимо, доказательств у противной стороны пока не густо. К тому же, если закадычные враги в курсе, что Засекин-Сонцев закодирован, нет никакого смысла задерживать полковника. Все равно от него ничего не узнаешь… - Надеюсь, ты понимаешь, мой мальчик, по какой причине я не рассказываю тебе о наших ближайших планах, - сказал потом Дед. - Для тебя же пока лучше ничего этого не знать. Ты-то не закодированный. И даже глазом не моргнул, болт ржавый ему в котловину! Итогом разговора стало предложение снова спрятать Осетра. Варианты предлагались разные - от учителя физкультуры в какой-нибудь периферийной школе до послушника в монастыре. - Спрятаться можно. Только есть ли хоть какая-то гарантия, что противники опять до меня не доберутся? - Нет никакой гарантии. И не может быть. Думаю, ты и сам все прекрасно понимаешь! - Тогда идти учителем в школу мне бы не хотелось. Зачем подвергать детей опасности? Пусть даже гипотетической… Похоже, Дед об этой стороне проблемы даже не задумывался. Во всяком случае, в первый момент он был определенно удивлен последними словами Осетра. Государственное мышление, болт ему! - В общем, мой мальчик, ты поразмысли. Сейчас ты исчез из их поля зрения. Но рано или поздно они непременно доберутся до Иркута. К тому времени тебе надо отсюда убраться. У нас есть на это всего несколько дней. - Господин полковник! А как вы думаете, кто они такие? Когда я вступил с ними в активный контакт на Кустанае, мне показалось, что по крайней мере один из них - мерканец. Дед потер подбородок: - Тебя это удивило? - Да нет, не очень. - И правильно. Тиму Бедросо выгодно, чтобы Владислав как можно дольше находился на троне. И потому Вершитель помогает нашим политическим противникам всеми силами Великого Мерканского Ордена. В основном, разумеется, активной работой спецслужб - чтобы Орден не могли обвинить в открытом вмешательстве в наши внутренние дела. Так что против нас выступают, можно сказать, объединенные силы. И тогда Осетр задал вопрос, который давно уже беспокоил его: - Скажите, Всеволод Андреич… А вы вообще уверены в нашем успехе? Выстоим ли мы в таком противостоянии? Дед вздохнул. Похоже, этот вопрос мучил и его самого. Причем полковнику-то задать его было некому… - Я не знаю, мой мальчик. - Дед пожал плечами. - Врать тебе не стану. Все может случиться. Но мне абсолютно ясно одно: путь, которым идет император, гибелен для нашей страны. Если мы окончательно попадем под влияние сайентологов, ничего хорошего ждать не придется. Я понимаю, тебя волнует не только неясность будущего, но и, так сказать, собственное отношение к методам, которыми приходится добиваться наших целей. - Дед встал из-за стола и прошелся по номеру, подбирая слова. - Политика, друг мой, - вообще вещь грязная, даже когда ты отстаиваешь интересы собственной страны. Но тут тебя хотя бы оправдают потомки. А если работаешь на чужие интересы, о тебе доброго слова не скажут ни современники, ни их дети и внуки. Я глубоко уверен, что мы делаем нужное дело. Хоть и совершаем, с точки зрения нынешней власти, государственное преступление. Они могут лишить нас с тобой жизни, если сумеют раскрыть наши замыслы, но этим только отсрочат свое поражение. Потому что их все равно сметут. Их поражение обусловлено исторически. Ни один властитель, действовавший вопреки интересам собственной державы, не умер своей смертью. Вспомни хоть Абдурахмана Седьмого, хоть Отто Девятого. - Я понимаю все это, господин полковник! - сказал Осетр. - Я все это прекрасно понимаю! Дед внимательно посмотрел в его лицо, словно пытался пробраться внутрь черепа, и на сем разговор молодого и пожилого «росомах» завершился. И теперь, лежа у себя в номере на диване, Осетр раздумывал над словами Засекина-Сонцева. Ничего нового ему господин полковник не открыл, но полковничья уверенность в собственной правоте поразила новоиспеченного капитана. Наверное, таким и должен быть настоящий заговорщик! Наверное, таким и должен быть настоящий государственный деятель! Причем Дед несет на своих плечах груз ответственность не только за себя. Он отвечает за всех, кто ему поверил и кто его поддержал, а это гораздо труднее, чем беспокоиться только о собственной шкуре. И наверное, он подобрал себе хорошую команду, если тайного претендента на трон все еще не арестовали и не предали суду за измену родине. Осетр представил себе, сколько людей работали и работают над обеспечением его безопасности, и ему стало откровенно не по себе. Все они рискуют жизнью ради него, и хотя бы поэтому он должен соответствовать их надеждам. Мысли его перескочили на Татьяну Чернятинскую. В последние дни он вспоминал о ней не очень часто. Как давно он ее не видел! Иногда даже начинало казаться, что ее и не было в его жизни, что эта девушка - просто мечта, просто греза, просто сон… А вообще, даже и хорошо, что между ними нет никакой связи. Потому что для нее общение с ним, с Осетром, теперь смерти подобно. Ее не пощадят. И пока он находится на нелегальном положении, он забыть должен о том, что ему хочется ее видеть. И он забудет. Или он не «росомаха»! Или он не гвардеец! Вот так- то! В углу гостиной прочирикал комп. Похоже, пришло какое-то сообщение. Кому он, Осетр, потребовался? Найден Щеголев, что ли, шлет предложение, как провести двум капитанам сегодняшний вечер? Да нет, тот бы просто зашел… Осетр встал с дивана и подошел к столу. Видеопласт компа оказался пустым: сообщение было ограничено аудиорежимом. Осетр коснулся клавы, раскрыл послание и услышал бесполый голос: - Вниманию человека, рожденного на планете Медвежий Бор и едва не погибшего там. Очень близкая вам женщина находится в наших руках. Ее жизнь зависит от вашего поведения. Глава пятьдесят вторая Он разбил костяшки пальцев правой руки. О стену. Пришлось выскочить из номера и отыскать медицинский кабинет. - С кем-нибудь подрались? - с участием спросила сестра, поправляя белую шапочку. Нелепое предположение, что «росомаха» может разбить костяшки пальцев о чью-то челюсть, не показалось Осетру смешным, хотя в любой другой момент он бы рассмеялся. - Споткнулся на крутой лестнице и неудачно упал. Не повезло. - Наоборот, повезло. Обычно, падая на лестнице, ломают ноги. А то и голову разбивают! Кажется, сестра тоже не смеялась. Хотя… Осетр прекрасно понимал, что восприятие окружающей действительности, у него сейчас не совсем адекватное. И был благодарен хозяйке кабинета за то, что она больше не задает никаких вопросов. Он бы их просто не вынес. Тысяча собственных вопросов жила сейчас с ним, они толпились в башке, отталкивая друг друга, натыкаясь друг на друга, гоняясь друг за другом, и он, сколько ни старался, никак не мог выбрать, который из них самый главный… - Садитесь сюда, пожалуйста! Он сел, не понимая, как эти сволочи… как эти паскуды посмели! Это ж какую наглость надо иметь, чтобы не только похитить Яну, но и выйти с ним на прямую связь! И плевали они на слова Деда, что след Осетра ими потерян! Может, вся эта возня на Кустанае была затеяна исключительно для того, чтобы отвлечь внимание Деда, который наверняка дал своим людям задание присматривать за Татьяной Чернятинской, но, когда запахло жареным для Осетра, наверняка перебросил всех на Кустанай. - Положите руку в этот аппарат, пожалуйста! Сюда, в нишу. Он выполнил просьбу медсестры, продолжая возмущаться поведением противников. Нет, вряд ли это были сайентологи. Это наверняка свои. Разве смогли бы мерканцы так бесконтрольно действовать в чужой стране? Пусть даже эта страна и является их союзником… - Переломов нет, фаланги целы. Это хорошо. Переломов нет - это и в самом деле неплохо. И неплохо, что эти подлецы не сообщили, где спрятали Яну. Иначе бы через час он уже штурмовал кабинет диспетчера на орбитальном вокзале, пытаясь повернуть ближайший транссистемник к нужной планете. И плевать, что не от диспетчера зависит, какой транссистемник в какую сторону направляется! Руку защипало в костяшках, а потом сестра сказала: - Вот и все, молодой человек! Сегодня больше не посещайте ваши крутые лестницы, и тогда к утру рука будет в полном порядке. Она все- таки рассмеялась. И он тоже улыбнулся, потому что наконец пришел в себя, и план штурмовать кабинет диспетчера на орбитальном вокзале Иркута показал ему, насколько он был неадекватен… Когда пациента отпустили, его первым желанием стало немедленно отправиться к Деду. Он даже поднялся на нужный этаж и вышел из лифта, направляясь к Дедову номеру. Но потом остановился. Первое желание, как правило, самое глупое. Его жизненного опыта теперь хватало для такого вывода. Так что лучше всего сесть да подумать. И он отправился домой. Ему было понятно, что у него сейчас два варианта. Либо смириться с унижением, заранее согласиться с требованиями похитителей и ждать, пока на него снова выйдут и эти требования выдвинут. Либо начать поиски людей, которые похитили Яну, и выбить из них название мира, где ее прячут. А там он всю эту мерзкую планетку перевернет, с ног на голову поставит! Уж если пираты нашли когда-то его маму на Медвежьем Броду, то Яну найти будет не труднее! Сканеры с тех пор стали только чувствительнее. Впрочем, что значит либо-либо? Есть только один вариант - второй! Потому что идти на поводу у шантажистов нельзя ни в коем случае. Им дай палец - откусят руку! А потом и голову! Известное дело… Погоди, а если они пригрозят убить ее?… Да конечно, пригрозят, иначе зачем ее было похищать! Но вот исполнят ли они угрозу? Найдется ли среди них человек, пожелавший ТАК рискнуть? Ведь тот, кто приказал похитить Яну, прекрасно знает, кто такой Остромир Приданников. Это сомнению не подлежит. А значит, он должен понимать, что, убив любимую девушку возможного росского императора, он наживает себе смертельного врага. Захочет ли этот человек обзавестись личным врагом, под началом которого могут оказаться огромные вооруженные силы и весьма серьезные спецслужбы? Если он - государственный человек, не захочет! Государственные люди не совершают необратимых поступков. Это бандиты, промышляющие киднэппингом, получив деньги, убивают жертву. Потому что этой мрази, как правило, уже нечего терять. Государственному же человеку что терять всегда найдется. А потому в ближайшее время смерть Яне вряд ли грозит. Он подошел к компу, словно, ждал, что похитители подтвердят этот вывод. Однако комп молчал, и Осетр вернулся на диван. А теперь глянем на случившееся с другой стороны… Любой государственный человек не станет надеяться только на здравомыслие того, кто дал приказ похитить Яну. Значит, каким-то образом все равно нужно пытаться узнать, где они прячут девушку. Как ее вызволить из тюрьмы, мы подумаем потом, когда придет время, а сейчас надо придумать, как найти саму тюрьму. Он снова подошел к компу. Интересно, можно ли по сообщению, которое мне прислали, определить - откуда оно отправлено и кто его прислал? Погоди-ка! Ведь понятно, что отправитель находится на Иркуте, иначе бы пришлось пользоваться хивэсвязью. Там-то найти отправителя - раз плюнуть. Но и тут не спрячешься - если с ним, с Осетром, связались по планетной сети, то найти отправителя вполне возможно. То есть на самом-то деле возможно найти комп, с которого связывались, но по компу отыскать пользователя - задача для частного детектива, а не для секретного отдела РОСОГБАК. То есть все равно надо идти на поклон к Деду. Если же Деда оставить в неведении, то кто мне потребуется?… Да всего-навсего два человека. Хакер, способный проникнуть в сеть и найти комп-отправитель. И частный детектив, который после этого сможет найти отправителя-человека. И того, и другого отыскать на Иркуте не проблема: имеются тут наверняка и хакеры, промышляющие незаконными походами в сеть, и частные детективы, готовые найти клиенту хоть дьявола. Только плати! И деньги у него, Осетра, наверняка есть - жалование все эти месяцы он не получал, и оно поступало на засекреченный счет. Правда, ему неизвестны реквизиты счета. Ну, это-то Дед подскажет, не проблема… Но вот как же все-таки гарантировать, что Яну не убьют? Как?! В каких случаях ее абсолютно точно не тронут?… Вариантов, прямо скажем, негусто. Во-первых, если Остромир Приданников согласится выполнить условия похитителей. То есть нужно согласиться для отвода глаз? Но сколь долго удастся водить этих подонков за нос? А если они сразу потребуют каких-нибудь активных действий? Убить Деда, к примеру… Нет, соглашаться нельзя. Но тогда есть вероятность, что они серьезно возьмутся за Яну… Осетр едва не стукнул себя кулаком по лбу, но вовремя вспомнил, что руку желательно держать в покое. Думай, кретин, думай, болван! Должен иметься еще какой-нибудь выход! Ситуаций с единственным выходом почти не бывает в жизни, и я просто чувствую, что здесь не этот случай! Интуиция у меня «росомашья»… Почему еще Яну не станут убивать?… Какая может быть причина?… И тут его осенило. Да элементарная причина, господи! - если Остромир Приданников попросту не получил сегодняшнего послания от похитителей. Как же я сразу не догадался! Это же элементарно! Не получил - и все! А не получить послания господин Приданников может в том случае, если у него попросту не было возможности прослушать это послание. Отсутствовал он в гостиничном номере. В кино ходил, к примеру. Или еще где-нибудь болтался… Как хорошо, что мы с Найденом избавились от старых браслетов еще на Кустанае. Их симки наверняка известны противнику, и носи я тот браслет на руке сегодня, они бы передали мне сообщение вовсе не на гостиничный комп. И сразу бы убедились, что я их предупреждение получил. Да, это очень хорошо, что я не стал отправлять подтверждение. Интуиция сработала. «Росомашья»… Отправитель, видите ли, запросил от вас подтверждение… Мало запросить. Надо еще, чтобы получатель дал добро на такую операцию! Кстати, а как господа отправители смогут понять, что я получил сообщение, в нынешней ситуации? Да только по моему поведению. Если я, к примеру, начну брать штурмом кабинет диспетчера на орбитальном вокзале. Или примусь делать еще какие-нибудь глупости. Связываться с местными хакерами, к примеру, и с частными детективами. Между прочим, такое поведение не скроешь и от внимания Деда, и полковник наверняка призовет меня к ответу. И придется все рассказать. А значит, как ни крути, как ни ломай головенку свою буйную, от похода к Деду и доклада о случившемся не обойтись. Этот вывод ему чрезвычайно не понравился. Но потом пришла в голову еще одна мысль. Подожди- ка! Есть совершенно безотказный вариант… Остромир Приданников не сможет получить сообщение, если его на Иркуте не будет, если он снова начнет скрываться. И тут кроется еще одна необходимость рассказать Деду о полученном послании. Одна необходимость это просто необходимость, а две необходимости - это уже судьба… Так что Деду он сейчас обязательно доложит. Как говорится, ум хорошо, а два ума - праздник мысли… Возникнет, правда, при удачном раскладе одна огромная проблема. Ну найдем мы того, кто отправлял мне сообщение, а он окажется закодирован. И цепочка оборвется, как было с Катериной. Ни фига мы не узнаем!… Но тут к нему явилась еще одна, совершенно блестящая мысль. Глава пятьдесят третья Когда Осетр рассказал Деду о случившемся, полковник Засекин-Сонцев надолго задумался. А потом спросил: - И что же ты от меня, мой мальчик, хочешь? Это был удивительный для Деда вопрос, и Осетр даже слегка опешил. - Ну-у-у… Я мог бы попытаться самостоятельно найти человека, который послал это сообщение. Хакеров и частных детективов соответствующей квалификации на Иркуте нанять наверняка можно. Так что тут проблемы нет. Однако, поразмыслив немного, я решил обратиться за помощью к вам, Всеволод Андреич. Причины просты, и скрывать я их не собираюсь. Во-первых, моя самодеятельность может нанести ущерб нашему общему делу. А во-вторых, на кого мне еще в такой ситуации надеяться? Дед кивнул и вдруг вскочил из-за стола: - Подожди немного. - Он стремительно покинул «спальню». А Осетр принялся успокаивать колотящееся в груди сердце. Все должно получиться. Все непременно должно получиться. Зря, что ли, ему так везет? Если судьба избрала его для достижения неведомой пока цели, все пойдет как ей, судьбе, требуется… Отсутствовал Дед недолго. - Я дал срочное задание своим людям проверить, действительно ли Татьяна Чернятинская похищена, - сказал он, вернувшись. Сердце Осетра перестало колотиться. Все пошло, как требуется судьбе. Теперь надо подкинуть валежника в разгорающийся костерок… - Спасибо, Всеволод Андреич! - И Осетр взял быка за рога. - Но мне еще кажется, что если информация о похищении подтвердится, надо будет без проволочек начинать готовить спасательный рейд. Дед поднял руку в предупреждающем жесте: - Мальчик мой, но ведь ты же понимаешь, что все случившееся может быть просто-напросто ловушкой для тебя? - Понимаю, господин полковник. Думаю, случившееся наверняка и есть ловушка для меня. Но иначе я не могу! - Однако твоя безопасность… - Грош цена моей безопасности, если за нее станут расплачиваться близкие мне люди, вся вина которых и заключается в близости ко мне. - Ты упрям, капитан! - сказал с неудовольствием Засекин-Сонцев. - Но подумай еще раз… Последовали минут пятнадцать непрерывных уговоров с одной стороны, которые натолкнулись на все возрастающее упрямство другой. Наконец, Дед не выдержал: - Ступай к себе, Остромир, и еще раз хорошенько подумай. Полагаю, ты примешь правильное решение. Приходи ко мне через час. Уверен, к этому времени мы уже получим информацию о Чернятинской. Осетр ушел. И через час вернулся. За это время изменилось только одно - Дед и в самом деле получил информацию об Яне. - Татьяна Чернятинская по месту проживания отсутствует, - сказал он. - Однако родственники утверждают, что она попросту улетела с Нового Санкт-Петербурга отдыхать. В каком направлении улетела, сообщать отказываются, ссылаясь на закон о тайне личности. - И это легко объяснимо, - сказал Осетр. - Похитители наверняка предупредили их, чтобы не болтали, а не то… сами понимаете! - Поскольку заявления об исчезновении человека не поступало, полиция не может начать расследование. - Нам еще только полиции не хватало! - Осетр еле сдержался, чтобы не выругаться. - Мы должны немедленно начать поиск похитителей. Дед потер узкий подбородок: - Как я понимаю, мой мальчик, ты ни на йоту не изменил своего решения? - Не изменил! - Осетр вскочил с дивана. - И не изменю! Чернятинскую надо найти и организовать спасательную экспедицию! По-другому я просто не могу!!! Я стану предателем и перестану себя уважать! - Да ты присядь, присядь. Зачем так волноваться? - Дед встал из-за стола и лениво произнес: - Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики! Не будь Осетр «росомахой», полковник бы, конечно, застал его врасплох. А тут сработал оперативный инстинкт - сделать то, что от тебя ждут. И получить время на размышления. Полковник и глазом не успел моргнуть, а капитан Приданников уже сделался внушаемым: разгладились морщины хмурости на лбу, чуть приоткрылся рот, исчезла жесткость в выражении глаз… - Ты все правильно говоришь, сынок. - Дед покивал. - Все абсолютно правильно! И тем не менее я полагаю, что поступить надо совершенно иначе. Никакой спасательной экспедиции быть не должно. Это был бы слишком глупый поступок. Согласен? Или требуются еще аргументы? В течение пары минут Осетр изображал усиленные раздумья. А потом шарахнул кулаком по дивану: - Мне даже странно слышать такое от вас, Всеволод Андреич! Нас в школе «росомах» учили разным правилам, и одно из них было «сам погибай, а товарища выручай!» А Татьяна Чернятинская мне гораздо ближе, чем товарищ. Я просто обязан позаботиться о ее спасении! Дед с трудом, но сдержал удивление: видно, тоже сработал оперативный инстинкт. «Магеллановы Облака» на сей раз явно не помогли. И полковник понял, что за прошедшие с дивноморской встречи месяцы внушаемость Остромира Приданникова резко уменьшилась. А значит, требуется принимать экстренные меры по ее восстановлению. - Ладно, - сказал он. - Дай-ка мне еще подумать. Думал он, расхаживая по «спальне», пять минут. - Хорошо, сынок, - сказал он потом. - Ты меня убедил. Я начну розыски лиц, которых ты подозреваешь в похищении Татьяны Чернятинской. Но тут появляется еще одна серьезная проблема. Пока что похитители прислали тебе сообщение один раз, и ты вполне мог его не получить. Потому и не забеспокоился. Они будут вынуждены прислать его еще раз, и это нам на руку. Но ты ведь не можешь не реагировать все время, такое поведение быстро станет подозрительным, и похитители вполне способны пойти на крайние меры. Но я знаю, как вывести тебя из этой ситуации. Ты попросту должен исчезнуть с Иркута. Причем немедленно! Пока они тебя снова отыщут, мы отыщем их. Кстати, отправителя-то сообщения мы найдем быстро, я в этом уверен. Но вот сможем ли мы его допросить? Не надежнее ли отследить его контакты и пройти по всей цепочке?… Если ты исчезнешь с Иркута, он наверняка забеспокоится и примется искать связи со своими. Так что преступную цепочку станет выявить проще. Но это может потребовать немалого времени. - Дед снова сел за стол. - В общем, как ни крути, а тебе надо немедленно исчезать с Иркута. Как считаешь? - Думаю, вы правы, Всеволод Андреич. Такое решение будет самым правильным. Но есть ли гарантия, что противнику не станет известно, куда именно я исчез? Он вроде бы не должен был так быстро узнать, что я в Ангарске. И если они на меня выйдут там, куда я отправлюсь, изображать незнающего станет крайне затруднительно. Это будет не просто подозрительно, это будет означать, что мы начали с похитителями некую оперативную игру. - Ну, на Иркуте ты находишься уже не один день, так что времени на твои поиски у них было предостаточно. За две недели можно пол-Галактики пропрыгать. - Дед опять потер подбородок. - Чтобы информация не просочилась к противнику, я приму самые серьезные меры для сохранения секретности. О маршруте твоего нового полета будут знать всего трое: ты, я и капитан Щеголев. И в самом худшем случае мы хотя бы выявим очередного предателя. Хотя в капитане Щеголеве я уверен, почти как в самом себе. «Я так же был уверен в Катерине, - подумал Осетр. - А оно вон как повернулось!» - Решено! - Полковник хитро улыбнулся. - И я знаю место, где тебе лучше всего спрятаться. Осетр тоже знал такое место. Глава пятьдесят четвертая Капитан Башаров (такое имя теперь было у Остромира) не удивился, получив уже на следующее утро приказ вновь отправиться на Кресты. Было бы странно, придумай полковник Засекин-Сонцев какой-либо другой путь к восстановлению контроля над будущим императором. Однако теперь, разумеется, решено было организовать посещение планеты совсем иным способом. Никаких «суворовских купелей», никаких начинающих деловых людей, никакой торговли грезогенераторами… На тюремный мир отправлялся один из членов имперской комиссии по правам человека (из тех, кто был близок к заговорщикам, разумеется). А такой высокий государственный чин не мог посещать Кресты без собственной охраны. И капитан Башаров получил от своего начальства приказ сопровождать высокопоставленного правозащитника, ибо доверять в такой ситуации властям тюремной планеты было бы, в административном смысле, неправильно. Засылать комиссию в город Чертков, где Осетра знали в лицо и заключенные, и их надзиратели, и вольные граждане, было бы неправильно уже в оперативном смысле. Поэтому местом дислокации высокопоставленного правозащитника решили сделать соседний с Чертковым город, носящий странное имя Етоев. Конечно, полторы сотни километров - для любого мира не расстояние, но ведь на Крестах свободно воздушным транспортом не воспользуешься, а в таких условиях по городам вольные граждане не слишком разъезжают. А прочие - и подавно! Так что вероятность того, что в Етоеве окажется кто-то из чертковских знакомых Осетра была близка к нулю. Ко всему прочему, в нынешнем Осетре трудно было узнать того пацана, которого пригрел когда-то Чинганчгук… Капитана Башарова на сей раз никто не сбрасывал с орбиты с помощью «шайбы». Он заблаговременно прибыл на центральный орбитальный вокзал Нового Санкт-Петербурга и присоединился к откомандированным вместе с правозащитником специалистам. Правозащитнику (статского советника звали Григорий Пантюхин) Осетра представили как уже бывавшего на Крестах сотрудника отдела собственной безопасности министерства исправительных учреждений. - Обстановку на Угловке представляете себе? - спросил Пантюхин, с сомнением глядя на молодого офицера. - Представляю, - сказал Осетр. - Контактировал в прошлом и с мертвяками, и с черепами. Во взгляде правозащитника, этого пребывающего в состоянии привычной недоступности чиновника, появилось нечто, похожее на уважение. - Полагаю, господин Башаров, спрашивать вас о сути дела, которым вы тут занимались, бессмысленно? - Ну почему же, ваше высокородие?… Дело не было секретным. Я проверял донос на одного из штатных сотрудников министерства исправительных учреждений. Пришлось провести десяток дней в городе Чертков. - И как проверили? Успешно? - Как выяснилось в ходе проверки, к нам в отдел поступила откровенная клевета… Честное имя сотрудника удалось защитить. Пантюхин посмотрел на Осетра с явной благосклонностью. Если он и решил, что честное имя сотрудника было защищено не иначе как с помощью взятки, полученной проверяющим, то оставил это мнение при себе. До Крестов добирались на том же самом транссистемнике, на котором Осетр летел с Яной и няней Аней. И он воспринял это в качестве доброго знака - замысел его непременно должен был удаться. И пусть некоторые полагают, что это исключительно их хитроумный замысел… Единственной заботой Осетра во время пребывания на борту «Дорадо» стало не столкнуться с майором Мурашко, начальником охраны транспортного судна. Хотя, если бы они и встретились, какая в этой встрече таилась опасность? Да никакой! И тот и другой - государственные люди, выполняющие задание начальства. И если пассажир не желает показывать свое прежнее знакомство с майором, значит, у него, у пассажира, имеются достаточно серьезные для этого основания. Так что страшного бы ничего не случилось. Просто Осетр загадал: если удастся не встретиться с майором, это тоже будет добрый знак. Не встретиться удалось. И это был еще один добрый знак. На планету высаживались совершенно официальным порядком - с помощью шаттла. Как обычные государственные чиновники, а не секретные агенты с тайным заданием… Едва заселились в центральную гостиницу города Етоев (всего три этажа и сорок пять номеров, ржавый болт ей в котловину!), Осетр проверил с помощью «Магеллановых Облаков», не вернулись ли к нему необычные способности. В полном объеме они, увы, не вернулись. Хотя он различал ТЕМ зрением серые фигуры окружающих его людей, но подчиняться его воле никто не собирался. В этом он убедился, попытавшись воздействовать на одного из служащих гостиницы. - Извините, уважаемый господин, - сказал служащий, - но подобные услуги в нашей гостинице не оказываются. И Осетр немедленно перевел свою просьбу в шутку. Последующие несколько дней прошли в обычной чиновничьей суете. Пантюхин мотался по окружающим Етоев лесным делянкам, встречался с бригадами мертвяков, расспрашивал их о жизни, работе и отдыхе, интересовался, не нарушаются ли права заключенных. Права, разумеется, ни в коем случае не нарушались. И это не удивляло. Покажите мертвяка, который решился бы заявить о подобных эксцессах! Правозащитник рано или поздно с тюремной планеты улетит, а заявителю еще всю жизнь здесь лямку тянуть. Срок ведь пострадавшему от нарушения прав мертвяку никто не скостит. Даже за то, что кто-то из черепов, извините за каламбур, дал ему по черепу. Нет, всю жизнь придется бедняге тянуть свою лямку, и жизнь эта после заявления может стать намного короче. Свой же братан мертвяк прикончит по просьбе начальства. Система, известное дело, - против нее не попрешь! Как ни упирайся… Осетр сопровождал Пантюхина во всех его вояжах, возглавляя немногочисленную группу охраны. Работа была непыльной - на государственного чиновника такого ранга мог покуситься только сумасшедший, а таковых черепа убирали подальше от тех мест, где появлялся имперский правозащитник - подобные неприятности никому не нужны. По вечерам командировочные пили «божью кровушку». Хорошо пили. Незнакомые с ситуацией удивлялись, почему утром практически нет похмелья. Знакомые с ситуацией им ничего не растолковывали. В конце концов, нанимались вовсе не для этого, чтобы объяснять отсутствие алкогольного абстинентного синдрома… Организм капитана Башарова принимал храпповку без эксцессов, не было ничего похожего на тот, первый стакан, у Макарыча, в кабаке «Ристалище». Правозащитник мотался по коллективам заключенных, Осетр ждал своего момента. Он не сомневался, что посещение той самой делянки, куда его когда-то возил Каблук со своими шестерками, в распорядке работы статского советника запланировано. Иначе за каким бы дьяволом к Пантюхину прикомандировали капитана Башарова?! Ведь чтобы попасть к домику с кошачье-собачьми перилами, в котором будущего капитана встретил торговец грезогенераторами Костромин (он же агент Муромец), совсем не обязательно посещать Чертков. Туда вполне можно попасть и из Етоева. В конце концов, настоящая проверка соблюдения прав отбывающих наказание и может быть только там, где проверяльщика не ждут. А в окрестностях Черткова проверяльщика, обосновавшегося в Етоеве, наверняка не ждут. Когда торговец грезогенераторами Костромин (на сей раз агент Муромец был местным доктором и носил фамилию Бажанов, оставаясь всем тем же Сергеем Петровичем) присоединился к компании статского советника, Осетр даже не удивился. Чего- то подобного и следовало ожидать. Не будет же начальник охраны правозащитника самостоятельно заниматься в храпповом лесу поисками неведомо чего, удивляя окружающих!… Нет, все было полковником Засекиным-Сонцевым предусмотрено. Доктор Бажанов попросил статского советника осмотреть место для отдыха, где заключенные время от времени проводили релаксацию. - А для должного обеспечения безопасности начальник вашей охраны вместе со мной проверит это место перед тем, как вы посетите его. Правозащитнику не было никакого смысла отказывать местному врачу в его просьбе. Галочка в одной строчке плана, галочка в другой строчке - чиновничья работа из таких галочек и складывается… И уже на следующий день глайдер (не на обычных же автобусах возили по лесам имперского чиновника!) доставил Осетра и доктора Бажанова к знакомому деревянному домику. Домик с прошлого раза совершенно не изменился. Впрочем, это вполне мог быть и другой домик. Кто знает? - может, подобные строения и в самом деле предназначались для релаксации заключенных, и они тут на каждом шагу… ну не на каждом, конечно, иначе бы в прошлый раз Осетра не повезли в такую даль от Черткова. Пилота оставили в машине. Наружу вышли вдвоем. Доктор с простеньким медицинским чемоданчиком (естественно, для охраны здоровья заключенных суперсовременную технику, типа меданализатора, никто не заводил), Осетр - вооруженный лучевым пистолетом «дикобраз». По скрипучим ступенькам поднялись на крылечко. Кошки, собачки… Нет, все- таки это был тот самый домик. Неужели у всех здешних домиков одинаковые перила украшают крыльцо? Вряд ли… Осетр ждал, что господин Бажанов-Костромин вступит с ним в разговор, но тот как будто не узнавал старого знакомца. Ну а Осетру и вовсе не требовалось, чтобы его узнавали и с ним разговаривали… Бажанов открыл незапертую дверь, шагнул через порог, обернулся: - Заходите, пожалуйста, капитан! Осетр тоже шагнул через порог. И как он не был готов к тому, что последует в следующие мгновения, удар по затылку оказался неожиданным… Глава пятьдесят пятая Впрочем, на сей раз он провалялся в отключке очень недолго. Когда пришел в себя, Бажанов-Костромин склонялся над ним с тампоном, от которого пахло старым добрым нашатырным спиртом. Вряд ли доктор торчал тут с потерявшим сознание командировочным офицером хотя бы пару часов. Уже бы всех на уши поставили… - Как вы себя чувствуете, капитан? - Спасибо! - Осетр попытался подняться на ноги. Подняться удалось без труда. Нет, капитан - это, прямо скажем, не кадет! Осетр усмехнулся: мысль была глупа до невозможности. Бажанов расценил его усмешку по-своему. - Ну вот и хорошо, - сказал он. - Посидите все-таки самую малость, и отправимся назад. По- прежнему не наблюдалось никаких признаков того, что «доктор» узнал «пациента». - Долго я был без памяти? - Нет, капитан, минут пять, не больше. Осетр глянул на браслет. В режиме часов эта штука действовала и на Крестах. Судя по дисплею, Баженов не соврал. Разве что браслет тоже отрубался, и его бессознательное состояние длилось на пять минут меньше, чем у хозяина… Осетр чуть не расхохотался - такой дикой показалась ему эта мысль! - А что со мной случилось? Доктор пожал плечами: - Здешние леса иногда странно воздействуют на приезжих. Если хотите, по возвращении в Етоев проведем обследование вашего организма. Сдадите анализы. «Ага! - подумал Осетр. - Сейчас! Держи карман шире!» - Да ладно! - Он легкомысленно махнул рукой. И едва не спросил: «Неужели вы не узнали меня, Костромин?» Однако такое поведение было бы уже преступно-легкомысленным. Если тебя не узнают, так и должно быть. А ты, может, и не должен узнавать господина Костромина. Тебе, может, подобное поведение было внушено еще при прошлом посещении домика с кошачье-собачьим крыльцом. Ты, может, просто его не помнишь… Интересно, а каковы результаты нынешней работы доктора… «Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики!» - скомандовал сам себе Осетр. И сдержал облегченный вздох. Все снова было в полном порядке На месте доктора немедленно возникла туманная фигура с черной полоской в районе головы. Ментальный блок, куда ж без него в делах наших скорбных?… «А не устроить ли господину доктору допрос с пристрастием?» - подумал Осетр. Эта мысль была сама по себе не дика и не глупа. Но… Но что он тут сможет узнать? Выслушать то, что давно известно от Деда? К тому же, постоянно борясь с последствиями кодирования и не давая Бажанову-Костромину удрать в небытие… Нет уж, болт вам всем ржавый в котловину!!! Теперь, господа, я буду поумнее. Сдается мне, что действие этих особых способностей не безгранично, что процесс этот смахивает на работу прибора с аккумулятором. Пока хватает заряда, прибор работает. А потом требуется немедленно нестись на Кресты - подзаряжаться! И ради чепухи я больше «заряд» тратить не стану. Только в особых случаях - к примеру, когда грозит смерть. Он отключил свое необычное зрение. «Серость» исчезла, перед ним снова стоял розовощекий, уверенный в себе доктор Бажанов-Костромин. - Можете идти, капитан? - спросил он. - Могу, - сказал Осетр. - Тогда пойдемте? - Пойдемте! Они вышли из домика и добрались до глайдера. Поднимаясь на борт, Осетр оглянулся. Похоже, бывать здесь станет для него привычкой. Изобразить перед Дедом потерю внушаемости, и пожалуйте на восстановление… Через двадцать минут капитан и доктор оказались возле родной гостиницы. Господину имперскому правозащитнику в его предстоящем вояже в лес ничто не угрожало. Что и было доказано в этот же день, когда статский советник тоже слетал в гости к кошкам-собачкам. * * * Оставшаяся часть командировки оказалась совершенно неинтересной. Чиновничьи хлопоты… Пантюхин еще пяток дней помотался по окрестностям. В Чертков он так и не заглянул. Осетр сопровождал господина статского советника во всех оставшихся вояжах. У него пару раз появлялось желание слетать на берега речки Данилы. Поздороваться с Макарычем, обняться с Маруськой, посмотреть на ее пунцовое от смущения личико… Если она покраснеет, конечно… И на кладбище непременно побывать, на могиле Чинганчгука. В конце концов, Матвею Спицыну он, Осетр, обязан своей жизнью прежде всего! Так почему бы и не… Но нет, именно потому и не… Ибо в этом случае смерть Чинганчгука может оказаться совершенно бессмысленной. Смысл этой смерти в его, Осетра, жизни, в его, Осетра, безопасности, в его, Осетра, работе. И во имя этой самой безопасности придется выглядеть в собственных глазах беспамятной сволочью… Ничего не поделаешь, слишком многое поставлено на карту. Глава пятьдесят шестая Из крестовской командировки Осетр возвращался уже не на Новый Санкт-Петербург. И тем более не на Иркут. Ему было предписано лететь на Дивноморье и поселиться в уже знакомом пансионате «Ласточкино гнездо». С видами на голубое небо, голубой океан и пляжи из голубого песка. Видимо, Дед решил воссоздать обстановку, которая окружала Осетра при начальном внушении, которое на самом деле, без ведома полковника, стало инициацией. Рассчитывает, наверное, что тут от капитана будет легче добиться нужного уровня послушания. Лететь на курортную планету пришлось трансситемником «Величие Галактики». Конечно, это, скорее всего, было случайностью - вряд ли полковник Засекин-Сонцев рассчитал ситуацию до такой степени совпадений. А впрочем, уж лучше «Величие Галактики», чем опять «Дорадо» - оказавшись там в третий раз, Осетр почувствовал бы себя, как куриное яйцо на сковородке. Подобные совпадения - это уже явный перебор! Еще на борту шаттла, по дороге к транссистемнику, Осетра охватило предчувствие и нетерпение. А может, Дед уже нашел похитителей и вытащил Яну из их лап? И решил устроить своему подопечному романтическое свидание с возлюбленной? Почему бы и нет? С него станется! Он ведь неплохой психолог, наш Всеволод Андреич! С поправкой на государственные интересы, разумеется. Вот- вот… И все предчувствие сразу идет к дьяволу. Такого свидания просто не может быть, потому что не может быть никогда. Государственные интересы такой романтики не предполагают. Как говорится, за счет казны свой карман не подлатаешь… Если эту казну собственным седалищем не массируешь. И Осетр успокоился. Прыжковый сон опять был не похож на предыдущие. Осетр уже привык, оказавшись на релаксаторе и приняв таблетку, отключаться. А тут снова посусон-полуявь. Будто хочешь заснуть, а тебе не дают. То ли судьба, то ли состояние собственного организма… Но теперь ему пришло в голову, что по форме прыжкового сна он сможет следить за уровнем своих необычных способностей. Если вокруг полусон-полуявь, способности находятся в полном порядке. Если же голубая таблетка отправляет тебя в полную бесчувственность, держи ухо востро: заряд аккумуляторов на исходе! Прилетев на Дивноморье, Осетр не удержался и отыскал в космопорту триконку «Терминал Глобального Имперского Информатория». Снова загоревшись надеждой, проверил списки пассажиров… вернее пассажирок, пожаловавших за последнее время на курортную планету. Повторялась история, происходившая в первый прилет сюда, и повторение это еще больше зажгло душу Осетра надеждой. Слишком уж все совпадало, чтобы быть случайностью. За такими совпадениями кроется провидение, даже если эти совпадения большей частью рукотворны… Ощущение дежавю… Увы, надежда пылала в его душе тщетно - Татьяны Чернятинской среди пассажирок не оказалось. Только тут Осетр окончательно остудил голову. Черт возьми, ржавый болт тебе в котловину! Да Татьяны в списках и быть не должно. Прилети она на Дивноморье, имела бы совсем другую фамилию!… Элементарные законы конспирации, примитивная осторожность того требуют. Тебе ли не знать, «росомаха»?! Осетр едва не принялся изучать информацию на всех Татьян, но вовремя спохватился. Ну, дал стране угля! Это ж совсем крыша поехала - заняться подобной ерундой! Ну-ка, гвардеец! Немедленно взять себя в руки и отправляться к Деду. Там сразу все станет ясно. Так что в колонну по одному! В «Ласточкином гнезде» совпадения вроде бы завершились, поскольку поселили его совсем на другом этаже. Но полковник Засекин-Сонцев квартировался на прежнем месте, занимая номер двенадцать двадцать девять. И вновь у Осетра возникло ощущение дежавю… Влетев в Дедову «спальню», он едва не нарушил субординацию и первым не задал мучавший его вопрос. Однако сдержался. Подождал, пока Дед обстоятельно расспросит его о полете на Кресты: не встречались ли поблизости подозрительные личности (да там все личности подозрительные!), не удалось ли разжиться шальной информацией (как будто шальная информация валяется на дороге и только и ждет, к кому бы в мозги прыгнуть!) и так далее и тому подобное… Обычный разговор! И только потом Дед выпустил на лицо сдержанную улыбку и сказал: - Спрашивай, мой мальчик! - Где она? - Голос едва-едва слушался. - Пока не знаю. «Так я тебе и поверил!» - подумал Осетр. Он и сам не знал, почему к нему пришло ощущение, что Дед чего-то не договаривает. Но ощущение это просто висело в воздухе. Как туман над болотом неподалеку от летнего лагеря школы «росомах». - К сожалению, цепочка, которую мы прорабатывали, оборвалась, - продолжил полковник. - Неаккуратно парни повели себя. Кое-кого пришлось наказать, но ситуацию уже не вернешь… - Дед развел руками. «Что ж, - подумал Осетр. - В таком случае вы, Всеволод Андреич, просто не оставляете мне иного выхода». - Тогда, господин полковник, я сам должен взяться за поиски! - И как же ты себе это представляешь? - Пока никак! Но я уже занимался подобной работой. На Крестах. А на Кустанае, как вы знаете, вообще находился в шкуре частного детектива. Так что кое-какие навыки сыскаря у меня имеются. А дальше - было бы желание! Вы предоставите мне информацию об уже сделанных нашими людьми шагах? - Но ты хоть понимаешь, что очень и очень рискуешь! Как я смогу тебя прикрыть, ты думал над этим? - Выход обязательно найдется. Как говорил Наполеон Бонапарт, главное - ввязаться в бой, а там посмотрим. Дед чуть заметно усмехнулся: - А ты помнишь, чем закончил этот твой Наполеон Бонапарт? - Все равно! - Осетр наклонил голову, словно хотел забодать полковника. - Мне все равно! Я должен! Иначе, я уже говорил, грош цена будет императору, который не смог спасти близкого человека… который, грубо говоря, предал любимую женщину. - Он рубанул рукой воздух. - Я сам себя уважать перестану. Не говоря уж о том, что рано или поздно об этой моей трусости станет известно всенародно, и тогда меня перестанут уважать слишком многие. Разве я не прав? Упрямство разыгрывалось профессионально. Однако такой прожженный мастер плаща и кинжала как Дед, в принципе, должен был бы заподозрить неладное. И тем не менее не заподозрил - слишком часто даже такие люди находятся под воздействием стереотипов! Разве может капитан столь нагло обманывать собственного командира-полковника? Этак вековые принципы единоначалия, на которых держится любая армия, повалятся! И начнется стопроцентный бардак! Подобного просто не может быть, потому что не может быть никогда. Старая добрая формула всякого глупца, жаждущего самообмануться… Так что полковник принял поведение своего капитана за чистую монету. - Как же ты все-таки упрям, мой мальчик! - сказал он с досадой. И продолжил: - Ладно, вот что мы с тобой сделаем… Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики. На сей раз Осетр ждал этих слов. И разыграл нужную реакцию не менее профессионально, чем упрямство. Капитан Приданников стал выглядеть привычно внушаемым: разгладилась морщина хмурости на лбу, чуть приоткрылся рот, исчезла жесткость в выражении глаз… Деду осталось убедиться, что «мальчик мой» сделался внушаемым на самом деле. - Забудь о поисках Татьяны Чернятинской, - веско сказал полковник. - Забудь немедленно. - Он произнес последние два слова раздельно, по слогам. - Мы займемся твоей девицей позже и тогда бросим все силы на то, чтобы ее найти. Ты прекрасно знаешь, что я помогу тебе в этом деле. Ты прекрасно знаешь, что я просто не могу тебе не помочь. Помогать тебе - моя святая обязанность. А твоя святая обязанность - не подвести людей, которые пойдут за тобой. Я понятно выражаюсь? Больше всего Дед походил сейчас на преподавателя школы «росомах» - именно таким размеренным тоном некоторые преподаватели разговаривали со своими учениками. Разве что капитан Дьяконов вел себя иначе… - Да, - сказал Осетр, прикрывая глаза. И увидел туманную фигуру. В голове Деда по-прежнему присутствовала угольно-черная полоска ментального блока. И все повторилось, как в самый первый раз. «Рука» Осетра знакомым движением протянулась к ней, ухватила двумя пальцами - будто клещами - и сжала в кулаке. Пойманный «жук» принялся метаться в разные стороны, но Осетр снова владел ТЕМИ возможностями. Командировка на Кресты была предпринята не зря. И не зря он получил по башке в домике с кошками-собачками. Он помедлил, с удовлетворением ощущая, как копошится в его правой руке «жук». А потом протянул к туманной голове Деда левую. Ощущение было то же - вытягиваясь, рука росла, набухала, увеличивалась. И вот уже исполинская лапа обтекла туманную фигурку и, в свою очередь, зажала ее в гигантский кулак. И Дед лишился своей воли. - Как называется планета, на которой прячут Татьяну Чернятинскую? - Алеут-три возле звезды Дальний Алеут, - с готовностью сказал полковник. - Это в нейтральном секторе номер четыре, расположенном между Империей и Великим Мерканским Орденом. Светило о-гэ-ка триста шестнадцать семьсот два Осетр с удовлетворением потер реальные руки. Все было на мази. Теперь, чтобы избежать в дальнейшем сложностей, требовалось дать Деду логическое объяснение, почему тот раскололся. - Вы никого не предавали, потому что рассказать мне не значит предать. А рассказали вы про этот самый Дальний Алеут по одной, очень простой причине. Поскольку поняли, что я ничего не забуду и, став императором, припомню вам обман, на который вы пошли в данной ситуации. Ибо не все можно простить даже ради интересов государства. А дальше по той же самой причине вы должны организовать спасательную экспедицию на планету, где прячут княжну Чернятинскую. Для дальнейшего разговора безвольный полковник Засекин-Сонцев капитану Приданникову был не нужен, и Осетр сначала разжал левый кулак, а потом и правый. Нежно погладил «жука». Дед ожил. - Всеволод Андреич, нам надо немедленно организовать спасательную экспедицию на Дальний Алеут. - Осетр едва дыхание не затаил: какова будет реакция на такое предложение. Полковник недовольно поморщился. - Мальчик мой, ведь ты понимаешь, что Чернятинскую прячут там не просто так. Я уже говорил, это вполне может быть ловушкой. Приманкой для тебя. С целью захватить Остромира Приданникова. Отлично! План сработал. Теперь мы еще посмотрим: кто кому и что навнушает!… - Понимаю, господин полковник. А я уже говорил, что это наверняка ловушка для меня. Но поступить иначе я не могу! Засекин- Сонцев некоторое время внимательно изучал физиономию капитана Приданникова. - И даже если вдруг окажется, что это вовсе не приманка для тебя, а именно попытка политического торга… Если мы пойдем тебе навстречу, и противник не будет знать, что ты участвуешь в этой операции… Ты понимаешь, что мы должны будем послать туда будущего императора на борту военного корабля? - Разумеется, понимаю! - сказал Осетр. - И что с того? Наши корабли не способны летать по Галактике с бу… э-э-э… с кандидатом в императоры на борту? Разве это проблема? - Это немалая проблема со всех точек зрения. Надо разрабатывать легенду прикрытия, надо провести приказ об операции через Адмиралтейство, но не это самое главное… Видишь ли в чем дело… Времени для осуществления спасательной операции у нас немного, иначе для Чернятинской все может плохо кончиться. А чтобы совершить быстрый полет на такое большое расстояние, кораблю приходится пользоваться так называемыми длинными прыжками. - И что с того? По Галактике всегда путешествуют прыжками… - Дело в том, - оборвал Осетра полковник, - что длинные прыжки совершаются с помощью так называемых римановых туннелей. А римановы туннели считаются не вполне безопасными. - Что значит «не вполне»? В чем заключается их опасность? Дед встал из-за стола, подошел к Осетру и положил ему руку на плечо: - Известно несколько случаев, мой мальчик, когда вошедший в такой туннель корабль на другом конце туннеля не появлялся. Именно по этой причине пассажирские транссистемники не пользуются римановыми туннелями, а передвигаются исключительно обычными, неримановыми прыжками. Никто не собирается рисковать жизнями гражданских лиц. «А ведь он сообщает мне строго секретную информацию, - понял вдруг Осетр. - И даже не государственного, а межгосударственного значения. Уж если мы, «росомахи», ничего о таких туннелях и их опасности не знаем, то низшие чины флота и подавно. Впрочем, и незачем им знать об этом. Как говорится, меньше знаешь - лучше спишь. Разве что старшим офицерам на кораблях известно о реальной возможности исчезнуть в пространстве без следа…» - И по этой же причине мы не хотим рисковать твоей жизнью, мой мальчик! - Полковник снял руку с Осетрова плеча и развел руками. «А может, он лапшу мне на уши вешает? - засомневался Осетр. - И нет на самом деле никакого риска! А гражданские транссистемники не пользуются этими самыми римановыми туннелями по простой причине - по той же самой, по какой гражданские лица не допускаются в районы дислокации военных подразделений. Исключительно из соображений секретности… Если какой-нибудь “Дорадо” будет добираться до какого-нибудь богом забытого угла за двое суток, то потенциальному неприятелю сразу станет известно, что какой-нибудь линкор может появиться там быстрее, чем за двое суток. А так… Враг думает, что наш доблестный флот успеет к месту намечаемого вторжения только через неделю, а мы ба-бах там уже через сутки!» - Ты понимаешь, мой мальчик, насколько важна твоя безопасность? И мы должны обеспечивать ее любыми путями! «Все я понимаю, - подумал Осетр. - Но если мы прежде всего будем заботиться о моей безопасности, то никогда и ничего не добьемся. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Не зря существует поговорка… Да и не в этом даже дело! Главное я для себя уже решил! Кто я буду, если стану думать прежде о себе, а потом уже о безопасности близкой мне женщины? Дерьмо я окажусь беспланетное, а не “росомаха”!» - Видите ли, Всеволод Андреевич… Я уже сто раз сказал вам… Я просто не могу по-другому… Какой я буду, к дьяволу, гвардеец, если стану заботиться прежде всего о собственной безопасности?! Какой я буду государственный деятель, если начну с предательства своих близких?! Полковник вернулся за стол, еще раз изучил физиономию капитана и в раздумьях опустил голову. «Нет, у тебя иного выхода, болт тебе ржавый в котловину! - подумал Осетр. - Ты прекрасно знаешь, что я способен восстать не только против этого ублюдка, моего папаши, но и против тебя со всей твоей организацией. И теперь, когда многое в подготовке главного уже сделано, тебе труднее будет со мной не посчитаться, как было тогда на Дивноморье!» - Ладно, мой мальчик! - Дед поднял голову. - Что ж, может, оно будет и к лучшему. Рано или поздно это станет всенародно известно. И народу такое поведение своего императора непременно понравится. В результате сторонников у тебя станет еще больше. Полковник Засекин-Сонцев не только хорошо знал менталитет государственных людей. В силу своей профессии он неплохо должен был знать и нрав людей обычных. И потому, наверное, был в своем последнем предположении прав. Глава пятьдесят седьмая Через несколько часов Дед вызвал к себе Осетра снова. Сетевой Артузов привычно висел над левым углом его стола. Первый вопрос был задан о главном. - Похитители на тебя после твоего появления здесь не выходили? - Нет, господин полковник. - Значит, действительно потеряли твой след. - Дед сцепил пальцы рук. - Вот что мы решили, мой мальчик, по поводу спасательной экспедиции… Четыре месяца назад со стапелей Третьего кораблестроительного завода на Новом Кронштадте сошел фрегат седьмого поколения «Святой Георгий-Победоносец». Капитаном на него назначен Иван Петрович Приднепровский, мой старый знакомый и наш человек. - Дед сделал ударение на слове «наш». - Корабль уже закончил ходовые испытания и учебные стрельбы, но в серьезных переделках пока не участвовал. Если, конечно, схватку с пиратами можно назвать серьезной переделкой… Как и на всяком боевом корабле, на «Георгии-Победоносце» предусмотрено размещение роты космического десанта, которая может быть включена в состав экипажа в любой момент. Есть предложение использовать в этой операции отряд космического десанта особого назначения и назначить командиром десантников тебя. Бойцов десанта особого назначения обучают по двухмесячному начальному курсу «росомах». Полагаю, фрегата с таким отрядом на борту вполне достаточно, чтобы осуществить спасательную операцию в системе Дальнего Алеута. По данным разведки, пиратская база там невелика. Потому, наверное, ее и решили использовать в качестве тюрьмы для заложницы. Местечко ничем не примечательное, крупных флотских соединений Великого Мерканского Ордена поблизости нет, хотя это, конечно, ничего не значит. Сегодня нет - через три дня появятся, если произойдет утечка информации о планируемом нами предприятии. Наши люди в Адмиралтействе уже получили соответствующие указания. Информационное прикрытие на всякий случай - операция по уничтожению базы пиратов. Как известно, нейтральные сектора предметом международной юрисдикции не являются, там каждый действует на свой страх и риск. Единственное - ни в одном нейтральном секторе никогда не сталкивались официальные вооруженные силы разных стран. Но, полагаю, не тебе объяснять, что все пираты пользуются неофициальной поддержкой официальных властей. Предводители пиратов, как правило, являются нештатными сотрудниками спецслужб. Мы подозреваем, что похищение девушки организовал Офис Добрых Дел. Там заправляет Кен Милтон. Полагаю, тебе не надо объяснять его положение в Ордене. - Не надо, - согласился Осетр. - В разведшколе меня готовили в тамошние резиденты, и я изучал политическое устройство Великого Мерканского Ордена. Кен Милтон - один из членов СиОрг, и полномочия его весьма обширны, как явные, так и тайные. Я даже не удивлюсь, если он сейчас действует по поручению самого Тима Бедросо. - Я тоже этому не удивлюсь. Эти господа наверняка знают о заговоре против Владислава и, полагаю, хотят помешать нам любой ценой. Причем все выглядит так, что самого Владислава они пока информировать о происходящем не желают. Может, все-таки рассчитывают взять тебя под контроль? - А вот ху-ху им ни хо-хо! Дед вышел из-за стола и рассмеялся: - Мальчишка ты еще, Остромир!… Но это и ничего! Любой противник будет изначально склонен тебя недооценивать. Правда, такая недооценка продолжается очень недолго, и рассчитывать на нее всерьез было бы глупо. Осетр едва сдержался, чтобы не поморщиться. Ага, мальчишка! Ну и что? Зато я тот мальчишка, без которого вам всем не обойтись! И каждый хотел бы привлечь меня на свою сторону. И возможно вам, Всеволод Андреевич, просто повезло, что вы взялись за меня первым. Впрочем, нет. С теми, кто поддерживает мерканцев, мне с самого начала было не по дороге. И не случайно так получается, что именно они вредят моим близким. И патриотизм патриотизмом, но в первую очередь я пошел против них именно потому, что они вредят моим близким. Ибо в нашей жизни главное - близкие, а от них уже идет цепочка к остальным. Правда, в результате получается, что все мы, по большому счету, - близкие и все мы, по большому счету, - свои. А враги наши - чужие. Так было всегда и всегда будет, потому что именно чужие делают своих своими, и на этом, в конечном итоге, строятся все отношения между людьми. - Я не собираюсь рассчитывать на недооценку со стороны противника, Всеволод Андреич. Как, впрочем и переоценивать собственные скромные силы. Я знаю свое место в этом мире. - Вот и прекрасно! - Полковник Засекин-Сонцев похлопал капитана Приданникова по плечу. - Это вообще главное - знать свое место в мире. Далеко не всем такое знание дается. А те, кому дается, не все способны им правильно воспользоваться. Осетр решил вернуть разговор в русло конкретики. - Как я встречусь с десантом и где мы загрузимся на борт «Святого Георгия-Победоносца»? - Отряд особого назначения будет откомандирован в распоряжение капитана первого ранга Приднепровского уже завтра утром. Самое позднее послезавтра утром они загрузятся на борт фрегата. Так что хорошо бы тебе через три дня оказаться на этом самом борту. - А где сей борт размещается? - На базе «Орион». Это между Чертановкой и Чудотворной, но ближе к Новому Санкт-Петербургу. - Он повернулся к сетевому. - Артур Христианович, выведите нам карту района военной базы «Орион». - Слушаюсь, господин полковник! Через пару мгновений перед ними возникла запрошенная карта. База «Орион» представляла собой скопище каменных глыб, выведенных из местного пояса астероидов и собранных в отдельную компактную группу на удалении в три четверти астрономической единицы от центрального светила - белого карлика спектрального класса B. Энергии у таких звезд - чертова уйма!… Там, правда, неподалеку обнаружился выход риманова туннеля, и пришлось держать рядом с ним на боевом дежурстве автоматическую баржу с пространственной бомбой. А что делать? В случае начала военных действий в непосредственной близости от базы вполне мог появиться вражеский флот… А с другой стороны, зато и самим можно было очень быстро оказаться на другом конце туннеля. - В принципе, - сказал Дед, - если завтра утром сесть на транссистемник «Змееносец», а потом возле Новороссии пересесть на «Единорог», то через двое суток можно оказаться на вокзале базы. А там у них шаттл ходит между вокзалом и базой, когда требуется. - Он хитро прищурился. - Но как же отдых после командировки? Осетр сдержал кривую ухмылку. Вот поганец, господин полковник! Ну ладно, раз ты решил поподкалывать меня, я тебя сейчас озадачу… - К дьяволу отдых! Я готов, только… Только у меня просьба, Всеволод Андреевич… Нельзя ли вместе со мной отправить капитана Барбышева? То есть Щеголева… Боюсь, если вдруг случится тяжелый момент и мне там понадобится серьезная помощь, то на кого-то из десантников рассчитывать вряд ли можно. Я имею в виду особые случаи, когда потребуется помощь именно «росомахи». Дед думал недолго. - Ну, я ведь уже говорил, отряд особого назначения - это не обычные десантники… Но почему бы и нет? Правда, думаю, надо сменить Щеголеву личину. Пусть он будет старшим лейтенантом, и ему будут вменены обязанности твоего заместителя. Как смотришь? Осетр смотрел на это нормально. Но как на понижение в звании посмотрит Найден? - Лишь бы не было обид… - Какие обиды! - Полковник энергично рубанул рукой воздух. - Это работа. А на работе «росомаха» вообще может быть рядовым бойцом. Или, того хуже, штатским шпаком. Мы ведь ни космический десант и не флотские. У «росомах» иные порядки и иной менталитет! Они еще посовещались некоторое время, уточняя и анализируя варианты развития событий и отыскивая выходы из них. Разошлись перед самым ужином. А на следующий день капитан Башаров и старший лейтенант Мормышев вступили на палубу транссистемника «Змееносец» и отправились выполнять специальное задание штаба РОСОГБАК. Глава пятьдесят восьмая Когда фрегат оказался в системе Дальнего Алеута, главный ИскИн системы управления разбудил экипаж. Риманов прыжок не вызвал изменений в пострелаксационном состоянии человеческого организма - то же самое невообразимое чувство голода, что и по окончании обычных прыжков. Но вот релаксационный сон на сей раз получился ненормальным. Осетр уже настолько привык к тому, что после второго посещения Крестов, лежа в релаксаторе, находится в полузабытьи, что заподозрил: не лишился ли он опять своих вновь обретенных способностей? Кто их знает, эти римановы прыжки, какое воздействие они оказывают на человеческий… вернее, на организм Остромира Приданникова? И чтобы проверить подозрение, пришлось, окончательно проснувшись, мысленно скомандовать себе: «Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики». Вышедший из душа Найден (он проснулся чуть раньше своего командира) тут же обратился в туманную фигуру с головой, перечеркнутой черной полоской ментального блока. Только в этот момент Осетр сообразил, что все может закончиться смертью своего заместителя, и по-настоящему перепугался. Если необычные способности утеряны, то ментальный блок погубит Найдена!… Но сказавший «А» должен сказать и «Б»… Вступать в схватку с врагами, не имея полного представления о собственных возможностях, - глупость, которой не может себе позволить даже кадет. К тому же, ржавый болт тебе в котловину, надо было думать о безопасности своего заместителя раньше! А теперь уже ничего не изменишь! И потому остается начать допрос. Осетр перевернулся на живот, чтобы видеть соратника обычным зрением, велел ему сесть в кресло и, когда тот выполнил приказ, спросил: - Что вам известно о прошлом вашего нынешнего командира? Черная полоска в туманной голове Мормышева тут же обернулась жуком. И Осетр с удовольствием убедился, что жук ему вполне по зубам - сидит себе в кулаке и даже не рыпается. Между тем Найден, пристально изучающий бесконечность за стенкой каюты, ответил: - Капитан Остромир Башаров, он же Остромир Пушкарев… настоящее имя Остромир Владимирович Криворучко… родом с Малороссии, круглый сирота, родители которого погибли в результате несчастного случая семнадцать лет назад, а уцелевший ребенок был помещен в один из отдаленных приютов Южного континента. Позже был отобран селекционерами, закончил школу «росомах» номер один, что на Новом Санкт-Петербурге. Во время кадетства зарекомендовал себя очень грамотным и упорным. После сдачи экзаменов выполнил специальное задание начальника секретного отдела «росомах» полковника Засекина-Сонцева, которое было засчитано ему в качестве «суворовской купели». После выполнения задания Пушкареву было присвоено звание лейтенанта, и он был направлен в разведшколу на Новой Москве для подготовки к заброске в пределы Великого Мерканского Ордена в качестве резидента… - Достаточно! - скомандовал Осетр. Господа начальники не посчитали нужным сообщить Найдену истинные сведения об Остромире Приданникове. И слава богу! - Ваша задача в предстоящей операции. - Моя задача - на время операции исполнять обязанности заместителя командира десантной роты специального назначения, а также всячески помогать Остромиру Башарову, который выполняет специальное задание начальника секретного отдела «росомах» полковника Засекина-Сонцева. В частности, ни в коем случае не допустить гибели капитана Башарова. - Причина такого задания? - Причина мне не известна. Полагаю, что капитана Башарова готовят к некоему очень серьезному заданию в будущем. Во всяком случае, мне приказано во время огневых контактов быть готовым прикрыть Башарова собственным телом. Что ж, больше тратить силы было незачем. И Осетр убрал свои туманные руки, отпустив Найдена. Тот перестал разглядывать бесконечность, перевел взгляд на товарища. - Так и собираешься валяться в релаксаторе, командир? Жрать, что ли, не хочешь? Как я объясню всем твое отсутствие на завтраке? Жрать Осетр хотел - необычный релаксационный сон на желудок воздействовал самым обычным порядком. - Ничего тебе объяснять не придется. Да я просто умираю с голоду. - Ну так подъем переворотом и в колонну по одному! Осетр выскочил из релаксатора и, насвистывая, ринулся в санблок. Настроение его, несмотря на голод, мгновенно улучшилось. Способности не утрачены - доказано на сто процентов. И с Найденом теперь кое-что понятно. Как был парень эвакуатором, так эвакуатором и остался. Не в обиду будь ему сказано. Во всяком случае, в лепешку разобьется, а из переделки Осетра вытащит. Глава пятьдесят девятая После традиционного приема пищи, последовавшего за пробуждением, каперанг Приднепровский вызвал офицеров на мостик корабля, на очередное совещание. - Что ж, господа. Должен вам сообщить, что «Святой Георгий-Победоносец» прибыл в район, определенный нам приказом Адмиралтейства, для проведения запланированной боевой операции. Посему прошу вас всех отнестись к исполнению своих обязанностей с должным тщанием. Учебные процессы закончены, и теперь от каждого из нас зависит живучесть нашего корабля и успешное выполнение приказа. - Он обвел присутствующих ясным взглядом, в котором читалось предчувствие успеха. - А теперь начнем совещание. Первым слово было предоставлено Владимиру Колесову, главному специалисту системы разведки и целеуказания, высокорослому усачу со стрижкой бобриком, более похожему на мастера боевых единоборств. - Пока экипаж фрегата принимал пищу, наша СРЦ произвела первичную разведку окрестностей центрального светила и планеты Алеут-три. Конечно, данные еще далеко не окончательные, но уже сейчас можно сказать, что пиратская база находится в северном полушарии на расстоянии пять тысяч километров от экватора в умеренной климатической зоне. Природное окружение - смешанные леса. Равнинный тип местности. Кстати, очень странно. Выгоднее было бы спрятать базу в горах, которые на Алеуте-три имеются. На круговой орбите вокруг планеты крутится объект, идентифицированный системой как эсминец четвертого поколения. Государственная принадлежность - не установлена. - Вряд ли тут могут быть корабли с официальной государственной принадлежностью, - сказал Приднепровский. - Это было бы крайне неосторожно. Думаю, это пиратское судно, пользующееся этой базой. Кстати, вместе с приказом я получил кое-какую информацию о здешней обстановке. Когда Адмиралтейство производило предварительную разведку планетной системы, каких-либо судов обнаружено не было. Видимо, наш эсминец в это время бегал куда-то по своим пиратским делам. - Как бы то ни было, «Победоносцу» он помехой стать не сможет, - сказал кап-три Изяслав Перминов, главный специалист систем обеспечения безопасности. - Его артиллерийское вооружение не способно взломать наши защитные поля даже на стопроцентной мощности удара. - Планетная база прикрывается стационарными установками, - продолжал Колесов. - Мощность их пока не определена, но отдаленно эти штуковины смахивают на модель «Грей дог». - Еще что? - спросил Приднепровский. - Пока ничего. Требуется более детальная разведка. - Тем не менее сейчас мы должны с вами определить стратегию операции. Открыть ли нам свое присутствие с самого начала, опершись на мощь нашего вооружения, и разговаривать с ними с позиции силы? Или воспользовавшись защитными полями, скрываться до поры до времени и провести сначала детальную разведку. - Что-то я не пойму, - сказал старпом, капитан второго ранга Воислав Свистунов. - Если наша основная задача - разгромить пиратскую базу, имеет смысл просто нанести прямой удар по эсминцу, потом подойти ближе к планете и мощным залпом уничтожить позиции базы. Что там, к дьяволу, детально разведывать? Шарахнуть пятидесятипроцентной мощностью - на месте базы один песок останется. Приднепровский поднял руку, останавливая его: - Видите ли, господа офицеры. Наша задача кардинально изменилась. В последний момент выяснилось, что на базе держат заложника, и мы должны вырвать его… вернее, ее, потому что это женщина… из рук пиратов. При прямом ударе велик риск, что она пострадает. - Ах вот как! - сказал старпом, сдвигая фуражку набекрень. - Это меняет дело коренным образом! - Так вот почему к нашему борту прикомандирована рота десантников! - воскликнул Петр Боровиков, главный артиллерист корабля. - А я-то думаю, зачем нам они? Разве что в обломках потом поковыряться, песочек попросеивать… Похоже, Боровиков стремился унизить десантников, но Осетр не стал обращать на эту выходку внимания. Конечно, артиллеристу хотелось бы, чтобы боевая задача выполнялась силами исключительно его подчиненных. Артиллерия, как известно, бог войны еще с доисторических времен. С другой стороны, ни один вражеский город никогда не считался захваченным, пока его не занимала пехота. И любому артиллеристу приходилось с этим мириться. - Тогда мне кажется, спешить незачем, - сказал главспец СРЦ. - Подойти к планете поближе, изучить обстановку, взять на абордаж эсминец, нанести удар по установкам планетной артиллерии и только потом сбросить десант. Тактика испытанная… - Кстати, - добавил Перминов, - на «Георгии-Победоносце» стоит фогель-генератор такой мощности, что мы можем охватить коконом не только себя, но и противоборствующий вражеский корабль, со всеми вытекающими отсюда последствиями. В результате находящиеся на планете пираты даже не поймут, что в небесах над ними произошел бой, а их эсминец окажется в наших руках. После этого они обречены, поскольку даже теоретических возможностей для бегства у них не останется. Затем Приднепровский выслушал доклады остальных специалистов фрегата и подвел итог: - Что ж, спасибо всем! Я считаю, что спешка нам пока не нужна. Обнаруживать свое появление в системе мы противнику не будем. Самое время провести более детальную разведку, для чего приказываю капитану третьего ранга Колесову принять все меры. Поскольку нельзя исключить вероятность, что в системе Дальнего Алеута могут появиться гораздо более совершенные вражеские корабли, приказываю организовать дежурство по боевой готовности номер два с приведением экипажа и систем корабля в боевую готовность номер один в течение десяти минут. Десантному отряду капитана Башарова распорядок дня обычный. Продолжать работу по условиям мирного времени, но довести до бойцов информацию о возможной атаке фрегатом вражеского корабля с дальнейшим абордажем. В учебно-тренировочные занятия включить просмотр фильма о действиях абордажной команды во время операции на Красном Маке. Там найдется, чему поучиться. Старший помощник обеспечит вас учебным материалом… Есть ли вопросы? Вопросов не оказалось, и офицеры были отпущены с мостика. Глава шестидесятая Когда Осетр явился в тренировочный отсек к своим десантникам, Найден спросил, глядя в возбужденные глаза командира: - Похоже, обстановка прояснилась? Он хоть и не знал конкретностей предстоящего задания, но о том, что это задание неким таинственным образом связано с человеком, которого он эвакуировал с Новой Москвы и Кустаная, разумеется, догадывался. А может, и детали знал - ведь Осетр подробно его не допрашивал. Конкретность конкретности - рознь. Можно знать о существовании заложницы, не имея никакого понятия о ее связи с капитаном Башаровым. Если Дед посчитал такое знание необходимым для успеха операции. Полковник Засекин-Сонцев на несколько ходов вперед рассчитывает любой маневр… Да, зря, видимо, Осетр не устроил Найдену более детального допроса в «сером состоянии». С другой стороны, не настолько важны Найденовы знания о предстоящей операции, чтобы еще раз прибегать к помощи «Магеллановых Облаков», рискуя новой потерей части обретенных способностей. - Прояснилась. Бойцы продолжали заниматься на тренажерах, и Осетр присоединился к ним. Старший лейтенант, видя неразговорчивость капитана, приставать к нему с расспросами прекратил. Надо будет - сам расскажет! Порядок везде известный - начальник вовсе не обязан грузить подчиненного своими проблемами. Даже если они - по жизни друзья… После занятий на тренажерах десантники отправились по кубрикам просматривать учебный фильм о действиях абордажной команды в районе Красного Мака. В кубриках жили повзводно. Осетр отправился в кубрик первого взвода, к лейтенанту Ларионову. Мормышева он отправил во второй взвод, к Владимирскому. Угрюму Некрасову, командиру третьего взвода, пришлось в борьбе за получение знаний своим взводом полагаться исключительно на собственные силы. Впрочем, надо полагать, он не очень обижался на судьбу. Устремления всякого нижестоящего в армейской иерархии по отношению к вышестоящему определились много веков назад: подальше от начальства - поближе к кухне. И перенесение боевых действий в космические просторы ничуть не изменило этого неписанного закона. Сам фильм был не слишком информационноемок. Были использованы записи с камер нескольких персональных тактических приборов, однако монтаж заставлял желать лучшего. В результате видеопласты демонстрировали мешанину оторванных друг от друга событий, а такого в бою просто быть не может - там все единоборства исключительно взаимосвязаны. Вывод напрашивался сам собой: фильм делали не профессионалы. Он не принадлежал к продукции, которую выпускает центральная студия министерства обороны. Видимо, каперанг Приднепровский очень дорожит памятью об операции на Красном Маке и постарался ее увековечить хотя бы вот в таких строго ограниченных пределах. Ну да и бог ему судья! Вреда от фильма тоже не было, а атмосферу боя он передавал. Для необстрелянных десантников - тоже хлеб, тем более что для них бой именно таким и кажется. Случайным набором отдельных единоборств… Такова специфика ратного труда! А потом Осетра вновь вызвали на мостик. - Башаров! - сказал Приднепровский. - На ваше имя пришла шифрограмма из штаба РОСОГБАК. Я приказал скачать ее на комп в вашей каюте. Одновременно мне пришел от Адмиралтейства приказ согласовывать свои действия с действиями вашего подразделения. То есть, попросту говоря, с вами. Вы понимаете, что это означает? Разумеется, Осетр понимал. Это означало, что операцией на поверхности планеты командует он, а вся мощь фрегата является всего лишь дополнением к физической силе и навыкам отряда специального назначения. - Простите, господин капитан!… Вам ведь, насколько я знаю, приходилось высаживать десант на планеты? Приднепровский усмехнулся: - Да, Башаров, приходилось. На Красном Маке был не только абордаж. Именно десант с моего прежнего корабля освобождал там заложников. Осетр слышал об этой операции и до своего появления на «Святом Георгии-Победоносце». Она преподносилась Адмиралтейством как образцовая, поскольку при освобождении погибли всего двенадцать заложников из ста пятидесяти семи. Что ж, значит, Приднепровский не станет ревновать командира десантной роты и вставлять ему палки в колеса. Не самый худший вариант развития событий!… Преподаватели в школе рассказывали, что случаются у флотских приступы ревности к «росомахам». Голубая кровь не терпит конкурентов… - Ступайте, ознакомьтесь с шифровкой, - сказал Приднепровский. - А потом милости прошу ко мне, покумекаем над выполнением задания. Кстати, ответ на шифровку можете не сочинять. Мы находимся в режиме полного хивэмолчания и подадим голос только после окончания операции. * * * Найдена в каюте не было. Осетр подсел к компу, ввел пароль и открыл послание. Оно было от Деда. Полковник Засекин-Сонцев напоминал капитану Башарову, что тот может доверять капитану первого ранга Приднепровскому как самому себе. Осетр усмехнулся. Было бы странно вести себя иначе, зная, что Приднепровский принадлежит к числу заговорщиков. Отвечать на такое послание большой нужды, честно говоря, и не было. Интересно, правда, за каким дьяволом Дед вообще записал это послание? Неужели боялся, что Осетр столь важную информацию забудет? Вряд ли… Капитан еще раз прослушал запись. Ничего нового там естественно не обнаружилось. Но ведь какой-то смысл в послании должен присутствовать! Каперанг Приднепровский получает приказ о необходимости согласовывать свои действия со мной, а я - напоминание о том, что он из наших сторонников. Может, Дед хочет намекнуть мне, чтобы я не мальчишествовал и не зарывался. Использовав, так сказать, эзопов язык дипломатического письма. А что? Все может быть. И потом, когда-нибудь, в императорском дворце на вручении каких-нибудь верительных грамот или еще чего-нибудь подобного маршал Засекин-Сонцев скажет императору Остромиру: «А помните, Ваше Величество, самое первое дипломатическое письмо, которое я отправил Вам, когда Вы находились в системе Дальнего Алеута?» И император ответит: «Как же, как же, маршал! Это был первый случай, когда я сообразил, что послание от знакомого человека может нести некий скрытый смысл!» И маршал с императором понимающе усмехнутся друг другу… А в общем, принадлежность Приднепровского к заговорщикам - штука, разумеется, весьма полезная. С капитаном можно быть откровенным. И кстати, он наверняка закодирован, так что никакой опасности в случае провала не будет. К тому же, капитана военного корабля так просто не арестуешь. Разве что заманить попробуют куда-нибудь… Осетр отправился на мостик. А оттуда вместе с Приднепровским в капитанскую каюту. Оставшийся на мостике старпом, кавторанг Свистунов, проводил молодого «росомаху» удивленным взглядом. Это кого там наш командир в приятели выбрал? Оказавшись в своей каюте, Приднепровский первым делом попросил подать главный флотский напиток (на службе, разумеется) - свежезаваренный чай без сахара, но с лимоном. А потом сказал: - Я должен сообщить вам, капитан, подробности, связанные с предстоящей операцией. Осетр в первый момент пожалел, что во время последней инициации не велел Деду, чтобы тот сообщал подробности только Башарову, но потом сообразил, что такая мысль удивила бы полковника Засекина-Сонцева. С какого бы дьявола начальник секретной службы «росомах» начал действовать в обход капитана корабля, если оный капитан является своим до мозга гостей! Нет, все было сделано правильно. - Вчера, наши представители вступили, наконец, в контакт с похитителями. Княжна Чернятинская по имеющейся у нас информации находилась в это время на Алеуте-три. Адмиралтейство послало в эту систему малый разведчик со сканером, для проведения предварительной разведки. Противником аппарат обнаружен не был - у него максимальное экранирование и не было никаких активных средств сканирования. Только прибор, улавливающий биоизлучение и сравнивающий его с эталоном. Вернувшись, ИскИн разведчика доложил, что объект с генетическим кодом Татьяны Чернятинской на планете отсутствует. Осетр с трудом сдержал внезапно набежавшую дрожь. Этого просто не могло быть! Дед не тот специалист, чтобы так грубо ошибиться! Под его началом работают не пальцем деланные! - Правда, стопроцентной гарантии обнаружения конкретного человека не существует, - продолжал Приднепровский. - Если его пожелают спрятать, то спрячут без проблем. Достаточно заэкранировать биоизлучение, это известный прием. Как бы то ни было, с тех пор ни одно судно систему Дальнего Алеута не покидало, мы все время следим за пространством, окружающим местное светило. Нас они по-прежнему не обнаружили. - Приднепровский не смог сдержать удовлетворенной улыбки. - Не зря наши системы защиты - самой новейшей разработки, у террористов или пиратов вряд ли есть сканеры соответствующего уровня. Такие приборы могут быть установлены лишь на кораблях мерканского военного флота, да и то на тех, что только-только спущены со стапелей. - Вы считаете, похитители решатся вывезти похищенную из системы? Каперанг кивнул: - Вполне могут попытаться. Правда, это будет для нас как раз наилучшим вариантом развития событий. Едва лишь они удалятся от планеты, мы настигнем их и применим кокон Фогеля. Как уже докладывал капитан третьего ранга Перминов, наш «Святой Георгий-Победоносец» вооружен фогель-генератором, который охватывает силовым полем пространство невиданных доселе размеров. Мы захватим вражеское судно в непроницаемый кокон, подавим их средства защиты, выведя из строя технику электромагнитным импульсом, потом применим стационарную станнерную установку и обездвижим всю команду. После этого захватить беглеца на абордаж - не проблема. Это будет задача как раз для ваших десантников. Процедура не сложная - высадиться на обшивку вражеского корабля, вскрыть ее, если не удастся открыть люк, и проникнуть внутрь. Активного противодействия никто оказать не сумеет. И на планете ничего о случившемся знать не будут. Ушел корабль в пространство и спрятался. Все вроде в полном порядке, ничего экстраординарного! Он был наверняка прав. Военные корабли, как правило, ходят по Галактике, применяя средства защиты от вражеских систем наблюдения. Почему пираты должны вести себя иначе? - Так что в этом случае план наших действий совершенно ясен. А вот если освобождать заложницу придется с поверхности планеты, тут надо сто раз подумать, прежде чем начинать боевые действия. Как вы полагаете, решатся ли они рисковать ее жизнью? - Я бы не стал! - сказал Осетр. - Я бы тоже. Она - их гарантия. Пока она жива, они могут надеяться на то, что им сохранят жизнь. - Тут еще многое зависит от того, какие инструкции им дали заказчики похищения. - Если они работают на кого-то из окружения Бедросо, вряд ли те дали команду убить заложницу. Им она нужна живой. С трупом на руках никого особо не пошантажируешь. Жертвы шантажа непременно захотят получить доказательства, что похищенная жива. Иначе торг попросту не состоится. - А когда наши представители выходили с похитителями на связь, о чем шел разговор? - Только о том, что конкретно похитители будут разговаривать с вами. И речь шла вовсе не об Алеуте-три. Собственно, речи о каком-либо определенном месте встречи вообще не шло. Они хотели встретиться с вами в принципе. Им было объяснено, что вы опасаетесь за свою жизнь, и потому вместо вас выходят на связь другие люди. Но рано или поздно вы либо встретитесь с ними напрямую, либо все контакты будут прекращены. Они тут же предупредили, что случись какая-нибудь подстава, заложницу немедленно уничтожат. То же самое произойдет и в том случае, если контакты будут нашей стороной прекращены. Осетр усмехнулся: - Поторопились они. Им надо было потерпеть. Дождаться, пока я… - он помедлил, подбирая выражение, - стану государственным деятелем. Тогда бы им вообще не потребовалось выходить на связь со мной или с представляющими меня людьми. Обратились бы в средства массовой информации и выдвинули свои требования, познакомив с ними всю Галактику. И вместо гнусных пиратов стали бы благородными борцами с мерзким узурпатором. Приднепровский тоже усмехнулся: - Полагаю, их главное требование как раз и будет - заставить вас отказаться от… - и он помедлил, подбирая выражение, - от статуса государственного деятеля. Он явно присматривался к молодому «росомахе». - Поживем - увидим. - Осетр выдавил ложечкой лимон и взялся за чашку с чаем. - Это, конечно, самое первое, что они могут потребовать. Но какие у них будут гарантии, если они вернут девушку? Никаких. Их требования могут остаться неудовлетворенными, а у них уже не будет никаких рычагов воздействия на нас. Так что я полагаю, на самом деле целью похитителей является моя гибель. Иначе их действия очень не логичны. Обо всем этом Осетр думал уже много раз и другого объяснения поведению похитителей не находил. Гарантии у них имелись только в случае, если местоположение Яны росским заговорщикам неизвестно. Но разве могли быть уверены похитители, что ее местоположение удастся надолго сохранить в тайне? Тогда самым логичным вариантом стал бы следующий - заманить Осетра в ловушку, подбросив росским заговорщикам дезинформацию о том, что девушка находится на Алеуте-III, хотя на самом деле ее там и не было никогда. Но в этом случае непонятно, для чего пытаться встретиться с Осетром в другом месте. Или это просто усложненная интрига? Добиваться встречи с претендентом на трон и одновременно подбросить информацию о том, что Яну содержат на Алеуте. Чтобы все выглядело более правдоподобно… - Очень не хватает определенности, здесь они прячут девушку или нет. - Осетр поморщился, словно отпитый из чашки глоток чая показался ему слишком кислым. - Кабы знать точно! - Я приказал запустить вокруг планеты четыре пассивных биосканера. Вдруг девушка, если ее все-таки держат там, окажется на какое-то время за пределами экранировки. Но так можно ждать до морковкиного заговенья. Рано или поздно похитители поймут, что их водят за нос. И тогда возможно все. - Каперанг, словно оправдываясь, развел руками. - Ждать такого исхода вряд ли стоит. Так что времени на принятие решения об активной фазе операции у нас немного. Глава шестьдесят первая Сигнал тревоги разнесся по отсекам «Святого Георгия-Победоносца» вскоре после обеда. И хотя Осетр подспудно все время ждал его, показалось, что сигнал стал неожиданным. Как положено по боевому расписанию, рота капитана Башарова построилась в транспортном отсеке, рядом с десантными катерами. На ближайшие минуты их главной задачей становилась погрузка в катера - быстро, спокойно, без бардака, не толкаясь и не наступая на пятки впереди идущему. Осетр продолжал размышлять, как надежнее всего провести операцию, чтобы освободить Яну с наименьшим риском для ее жизни. И по всему получалось, что устраивать тупое десантирование с орбиты на поверхность Алеута-III (интересно, почему планета даже не имеет названия?) - смерти подобно. Конечно, как уже говорил кто-то из флотских, если бы требовалось всего-навсего уничтожить базу пиратов-террористов, проблем бы не было - подавил планетную артиллерию, шандарахнул по базе из главного калибра, превратив ее в мешанину камня, металла и мертвой органики, и вся недолга! Примерно так в свое время пираты обошлись с Медвежьим Бродом. Правда, они знали, что Остромира Приданникова и его матери нет ни в военном городке, ни на артиллерийских позициях. Сканеры у них были что надо. У «Победоносца» сканеры тоже последней модели (да не забудем еще и про малый разведчик, отправленный сюда заранее!), но засечь местоположение Татьяны Чернятинской с орбиты пока так и не удалось, хотя за время, минувшее с прибытия фрегата в систему Дальнего Алеута, была несколько раз просканирована вся поверхность Алеута-III. И - ничего! Абсолютно!!! - Внимание! - раздалось в говорильнике. - Десантному отряду специального назначения немедленно приступить к погрузке на транспортные средства! Это вряд ли могла быть настоящая выброска десанта, ибо каперанг Приднепровский и капитан Башаров еще не выработали план активной фазы операции. Но бойцам этого знать было не надо, пусть тренируются. И Осетр сделал вид, будто скорость, с которой его люди поднимутся на борты десантных катеров, интересует их командира больше всего на свете. Загрузились резво. Ног никому не отдавили и фингалов не наставили. Уселись на скамейки. Осетр проверил шесть катеров, занял свое место в седьмом и скомандовал: - Надеть шлемы. Головы бойцов оказались под защитой персональных тактических приборов. - Рота специального назначения к десантированию готова! - доложил Осетр. - Добро! - отозвался Приднепровский. - Отбой учебной боевой тревоги. Всем вернуться к занятиям согласно распорядка дня. Осетр мысленно усмехнулся. Все старшие офицеры одинаковы. Чем бы подчиненные ни занимались, лишь бы не бездельничали! Нет настоящей боевой тревоги, устроим учебную. Хоть и подмена, но свою задачу выполня… Он замер. Сидящий рядом Найден снял шлем и повернулся к Осетру: - Ты чего, командир? Поперхнулся? По спине не стукнуть? Осетр мотнул головой, снова обретая дыхание. Пришедшая к нему мгновение назад мысль так его поразила, что он вдохнул, забыв выдохнуть. - Не надо, все нормально. Он выскочил из катера, включил говорильник и снова вызвал мостик: - Господин капитан первого ранга! Это капитан Башаров. Могу я прибыть к вам для решения срочного вопроса? Приднепровский тут же отозвался: - Добро! Жду вас немедленно, Башаров. Каперанг прекрасно понимал, что случилось нечто экстраординарное - иначе бы капитан Башаров сразу после учебной тревоги на срочную аудиенцию напрашиваться не стал. Глава шестьдесят вторая Они снова уединились в капитанской каюте. - Слушаю вас. - На лице Приднепровского родилось тоскливое выражение: будто он ждал смертельной опасности. Правда, продержалось оно всего пару секунд - каперанг быстро справился со своими чувствами. - Вот что мне пришло в голову… - Осетр не знал, как начать. - Вы знаете мою историю? - В общих чертах? Я знаю, что вы - незаконнорожденный сын императора Владислава. - Мне вдруг пришло в голову, что похитители пытаются шантажировать меня вовсе не жизнью княжны Чернятинской. А что если они шантажируют меня жизнью моей матери? Приднепровский облегченно вздохнул, снял фуражку и поскреб затылок: - А это, вообще, возможно? Кажется, он не верил в такой оборот дела. - Дело в том, что я не видел свою мать мертвой. Ее увезли во время нападения на Медвежий Брод, когда погиб мой… мой отец. Человек, которого я считал отцом. И мать вполне могла провести все прошедшие годы во вражеском плену. А сейчас, когда погибший ребенок обнаружился, про нее вполне могли вспомнить. В сообщении похитителей ведь не называлось имя похищенной. Там было сказано «близкая вам женщина»…И если на Алеуте она, то и не удивительно, что биосканеры не находят княжну Чернятинскую. Приднепровский пожал плечами: - Я понимаю ваши чувства, но это все из разряда предположений. Проверить мы сможем только тогда, когда освободим заложницу. Другого варианта у нас с вами попросту нет. - Но если генетический код моей матери где-нибудь сохранился… - Осетр замолк: у него опять перехватило дыхание. «Боже мой! - подумал он. - Неужели моя мама жива? Неужели она сейчас совсем рядом?» - Вы понимаете меня, Иван Петрович? Капитан «Святого Георгия-Победоносца» покачал головой: - Понадобится немалое время… Надо уйти за пределы планетной системы Дальнего Алеута, перепрыгнуть куда-нибудь, сообщить о вашей догадке полковнику Засекину-Сонцеву, дождаться, пока его люди отыщут и пришлют генетический код вашей матери, и снова вернуться сюда. За это время заложницу вполне могут эвакуировать из системы. - А если рискнуть и нарушить режим хивэмолчания? Осетр тут же пожалел о своих словах: такое предложение было откровенной глупостью. Приднепровский посмотрел на подчиненного внимательным взглядом: - Вы в самом деле готовы рискнуть таким образом? - Нет, конечно! - быстро сказал Осетр. - Ни в коем случае! Извините, я ляпнул, не подумав… Кап- раз молча кивнул. Похоже, ему риск тоже казался не смелостью, а глупостью. - Полагаю, надо срочно предпринимать активную фазу операции, - продолжал Осетр. - У нас нет другого выхода. Кап- раз снова одобрительно кивнул. - Вот только мне кажется, прямое открытое десантирование на базу противника - не самый лучший метод решения боевой задачи. Взгляд Приднепровского снова сделался внимательным. - У вас есть иное предложение? Осетр на секунду задумался, еще раз анализируя обстановку. Ну ладно, предположим, фрегат защитит своими полями баржу или катера от установок планетной артиллерии, и десант доберется до поверхности целым и невредимым. В это время система разведки и целеуказания засечет пушки, и высокоточными ударами плазменников их удастся вывести из боя. Далее должна последовать непосредственная атака базы. А там уже без жертв не обойдешься! Наземная база - это вам не корабль, ее даже стационарной станнерной установкой не прошибешь, не говоря уж про гасильники! А значит, ответный огонь будет вестись - как минимум, из индивидуальных огневых средств. Как минимум, ибо не факт, что командир базы не придержит до поры до времени какую-нибудь пушечку, и она переживет высокоточные удары, а потом кэ-э-эк шандарахнет по наступающим десантникам. И снимайте штаны, ребята, как говаривал капитан Дьяконов. Ее, конечно, тут же накроют, но выкосит она народа немало. А потом еще бои в помещениях базы, где одна укрепленная огневая точка удержит с десяток наступающих. Да уж, та еще арифметика! Не много ли потерь ляжет вечным грузом на совесть командира? Ой много!… Товарищи ведь погибнут - не враги! - Я думаю, нужно отказаться от лобового столкновения, от непосредственного десантирования моей роты на базу. Иначе будут гигантские потери. Приднепровский не перебивал. - Вместо этого надо послать на поверхность планеты одиночку-диверсанта. - Стоп! - сказал капитан первого ранга. - Если вы видите в роли диверсанта самого себя, то я категорически возражаю! - Почему? - Потому что это стопроцентная и неизбежная гибель. Они вас элементарно не выпустят. - Конечно, не выпустят. Я сам оттуда выберусь. А вы мне поможете - всей боевой мощью фрегата. - Вы думаете, это так просто? - Не думаю. Зато таким образом мы узнаем, чего они добиваются. - А каким же образом вы сможете донести полученную информацию до нас да еще остаться в живых? Осетр выпрямился и сказал, приложив все усилия, чтобы в тон не проникла бравада: - Господин капитан первого ранга, я - «росомаха», причем закончивший полный курс «школы росомах», а не двухмесячную учебку. Я «суворовскую купель» проходил на Крестах… на тюремной планете Угловка. - Да, мне рассказывали о вашей везучести, Башаров. Полковник Засекин-Сонцев очень высокого мнения о ваших боевых качествах. Но если с вами случится страшное, мне попросту не простят! И тут Осетр понял, как ему надо разговаривать с этим воякой… - Простите, господин Приднепровский, но если страшное случится с близкими мне женщинами, вас никогда не прощу я! - Он сделал ударение на местоимении «я». - Так что выбирайте, какое непрощение вас более устроит! Капитан первого ранга сдвинул фуражку на глаза и почесал затылок. Потом вернул головной убор к уставной форме ношения. - Да, обошли меня со всех сторон. Куда ни кинь, повсюду нет выхода… Ничего не поделаешь, вынужден соглашаться с вами. И Осетр подумал, что иногда примитивные угрозы действуют лучше инициированного внушения. - Тем не менее, - продолжал Приднепровский, - на мой взгляд, надо прежде всего захватить вражеский эсминец и только после этого можно приступать к реализации вашего предложения. Он хватался за соломинку - как утопающий. А вдруг заложница окажется на борту эсминца? Тогда ее спасут безо всяких диверсантов. И волки станут сыты, и овцы останутся целы. Впрочем, что касается захвата эсминца, то почему бы и нет? В конце концов, ребятам надо опыта боевых действий набираться. Да и нам с Найденом не помешает растрясти косточки! - Что касается захвата эсминца, я - за! Если, конечно, нет риска для заложницы… - Увы, риск есть всегда. Вы же сами знаете. Я могу лишь гарантировать, что эсминец не сможет самоликвидироваться после применения установки электромагнитного импульса. Или разгерметизироваться. И то мои гарантии в последнем случае распространяются только на военный корабль, поскольку я знаю типовые системы доступа на борт. С гражданским кораблем я бы такую гарантию дать не смог. Вырубишь его с помощью ЭМИтера, а у него возьми и люки все пооткрывайся. Пиратские суда - как правило, списанные и проданные в частные руки военные корабли. Конечно, новые владельцы их конструкцию не изменяют. Какой смысл вкладывать средства? - Приднепровский поморщился. - К тому же, похитители при абордаже все-таки могут убить заложницу. Осетр снова задумался. Ему тоже было понятно, что риск, пусть и минимальный, есть. Но риск будет всегда и во всех боевых ситуациях. Когда освобождают заложников, им никто никогда не может гарантировать полную неприкосновенность. Какой-нибудь наширявшийся наркоман может поступить вопреки всякой логике. Вот только на пиратских кораблях вряд ли служат наширявшиеся наркоманы. В этом случае у капитана корабля нет никакой гарантии, что его приказы будут надлежащим образом выполнены. А дисциплина - и у пиратов дисциплина. Без нее вступать в боевые действия все равно что садиться голой задницей на ядовитую змею… - Хорошо, Иван Петрович, давайте возьмем вражеский эсминец на абордаж, - сказал он. - Я все-таки думаю, что убивать заложницу они не решатся. «И вообще, главное - ввязаться в бой! - подумал он. - А там, по ходу дела, посмотрим!» Глава шестьдесят третья Окончательное решение, принятое на совещании двух капитанов, начали реализовывать немедленно. По отсекам и коридорам корабля разнесся сигнал боевой тревоги. Экипаж быстро, но без суеты, занял свои рабочие места. Каперанг отдал соответствующие приказы, включились соответствующие системы, пробудилась от спячки главная двигательная установка, и «Святой Георгий-Победоносец», обращавшийся вокруг Алеута-три по более удаленной орбите, чем вражеский эсминец, медленно пошел на сближение. Пираты даже не подозревали, что их ждет в самом ближайшем будущем - сканеры эсминца были слишком несовершенны, чтобы обнаружить фрегат. Каперанг Приднепровский велел капитану Башарову во время сближения находиться на мостике, а командование погрузкой десантников на катера поручить старшему лейтенанту Мормышеву. Что Осетр, повесив на пояс комбинезона персональный тактический прибор, и сделал. На видеопластах центрального поста вражеский эсминец выглядел достаточно грозно. Впрочем, это извечная прихоть дизайнеров - придавать военным машинам грозные контуры. А может, дело в людской психологии - ощущать угрозу, если догадываешься о реальной опасности. Экипаж фрегата демонстрировал прекрасную выучку. Четко звучали приказы командиров и доклады подчиненных. Распоряжения исполнялись без промедления. «Святой Георгий-Победоносец» неуклонно приближался к обреченному на захват врагу. Никто командиру десантников, разумеется, ничего не объяснял, но Осетр и сам понимал, что должно будет произойти, когда сближение закончится. Придется на какое-то время отключить кокон Фогеля, чтобы силовые поля двух кораблей не столкнулись друг с другом, объявив всему миру о появлении в системе еще одного корабля и о начале схватки между ними - поток электромагнитного излучения, рожденный столкновением полей, можно было бы обнаружить даже невооруженным глазом, а уж про сканеры и говорить нечего. Кап- три Перминов словно услышал мысли «экскурсанта». Он подошел к Осетру и пояснил: - При сближении мы уменьшаем радиус кокона, так чтобы вражеское и наше защитные поля не коснулись друг друга. А потом переключим фогель-генератор в недавно разработанный режим. При постановке силового поля используется принцип нериманова прыжка на расстояние радиуса образуемого кокона. Таким образом защищенное пространство не просто расширяется, как в случае работы по старому режиму, что обязательно приведет к столкновению силовых полей нашего корабля и эсминца. При работе в новом режиме граница кокона словно возникает из ниоткуда, и вражеский корабль мгновенно оказывается внутри него. Осетр посмотрел на него с удивлением. С какой бы стати главный специалист систем безопасности вдруг начал давать разъяснения по работе своего оборудования командиру десантного отряда? Но потом он сообразил: офицеры прекрасно заметили, что капитан фрегата совещается с Осетром один на один, и сделали для себя определенные выводы, сколь бы эти выводы не были далеки от реального содержания ситуации… - Расстояние до цели девять с половиной километров, - доложил один из находящихся на центральном посту специалистов. Перминов оглянулся на Приднепровского. Капитан молча кивнул. - Внимание! - В голосе Перминова зазвучал металл. - Режим работы фогель-генератора - переключить! Граница прыжка - пятнадцать километров! По фрегату разнесся короткий вой сирены, предупреждающий команду о том, что сейчас корабль сменит режим силового кокона и окажется на короткое время без защиты от средств нападения вражеского корабля. Рев стих. - Господин капитан первого ранга, режим работы фогель-генератора переключен! - доложил Перминов. - Добро! - рыкнул Приднепровский. - Восстановите защиту фрегата! - Поставить внутренний кокон! - скомандовал Перминов. - Есть! Прошла пара секунд, и последовал доклад: - Внутренний кокон поставлен! Защита фрегата восстановлена! - Начинайте взламывать силовую защиту цели, - распорядился Приднепровский. На видеопластах ничего не изменилось. Вражеский эсминец продолжал висеть на расстоянии девяти с половиной километров от фрегата. Приднепровский в свою очередь подошел к Осетру. - Сейчас они заволнуются. Как только обнаружат, что вокруг исчезла Вселенная. Наш силовой кокон для их сканеров непроницаем, и потому вражеский эсминец попросту ослеп. Осетр понимающе кивнул. И вдруг поймал себя на мысли, что принимает объяснения капитана как должное. Будто уже оказался на троне… - Так точно, господин капитан первого ранга, - отозвался он. - Через какое-то время они сообразят, что случилось, - продолжал Приднепровский, понимающе кивнув, - и расширят свой кокон, чтобы, наткнувшись на наше поле, хотя бы понять, где оказался противник. Однако сначала они наткнутся на внутреннюю поверхность внешнего кокона, и понимание этого открытия отнимет у них еще какое-то время. И только потом они смогут определить хотя бы направление, в котором находимся мы. Прошло несколько минут и за эсминцем вспыхнуло сияние - это коснулись друг друга защитные силовые поля двух кораблей. - Правую фронтальную установку - в режим острого луча! - скомандовал кап-три Боровиков, главный артиллерист «Святого Георгия-Победоносца». Эсминец двинулся прочь от того места, где разливалось сияние. Оно потухло, но еще через какое-то время загорелось в новом месте, уже между двумя кораблями - эсминец наткнулся своим полем на внутренний кокон фрегата. И тут же вся поверхность кокона, обращенная в сторону эсминца, вспыхнула звездочками. Это артиллерийские установки врага открыли огонь по тому месту, где, как определил командир эсминца, находится противник. - Напряженность защитных силовых полей - двадцать пять процентов, - доложил Перминов. - Угрозы прорыва нет! Устроившийся в кресле перед центральным видеопластом Приднепровский кивнул и скомандовал: - Начинайте, Боровиков! - Внимание, комендоры! - рявкнул главный артиллерист. - Правая фронтальная установка по цели - огонь! Режим - непрерывный! И тут же вспыхнула звезда в том месте, где находилась граница кокона, прикрывавшего эсминец. - Двадцать процентов максимальной мощности, - рявкнул Боровиков. - Двадцать пять процентов… Звезда разгоралась, наливалась кровавым сиянием. - Тридцать процентов… Тридцать пять… От звезды круговыми волнами побежала по сторонам багровая рябь. - Ага, - сказал Перминов. - Защитные системы врага постепенно приближаются к максимально допустимому уровню? - Может, подключим левую фронтальную установку? - спросил Приднепровский. - Можно, конечно, - сказал Боровиков. - Но хотелось бы проверить, справимся ли мы одной установкой… Сорок процентов максимальной мощности… Рябь сделалась оранжевой, потом желтой. - Сорок пять процентов… Разбегающиеся от кровавой звезды волны позеленели, потом сделались голубыми. - Пятьдесят процентов… Волны стали фиолетовыми. А потом они словно взбесились. На основную амплитуду наложилась дополнительная. Уже вся обращенная к фрегату часть вражеского кокона стала фиолетовой. Она колебалась, словно раскачивало ветром подвешенный воздушный шарик. - Резонанс начался, - восхищенно сказал Перминов. - Всего на пятидесяти процентах резонанс начался! Сейчас защитная автоматика отрубит кокон, чтобы вражеский генератор вразнос не пошел… Эсминец не заденете, стрелк и ? - обеспокоенно спросил он Боровикова. - Нет, луч направлен в сторону… А у тебя поле внешнего кокона обоюдополяризованное? - Разумеется! Не волнуйся, луч ваш за пределы кокона не вырвется! И тут фиолетовый воздушный шарик лопнул. Точнее не лопнул, а просто исчез. - Силовая защита противником утрачена! - доложил кап-три Колесов, главный специалист системы разведки и целеуказания. - Применить установку электромагнитного импульса! - скомандовал Приднепровский. Боровиков тут же продублировал приказ. Фрегат не содрогнулся. И эсминец тоже. Но чей- то голос объявил: - Залп ЭМИтером произведен! Приднепровский встал и повернулся к Осетру: - Ну что ж, Башаров… Ваша очередь браться за дело! Приказываю десантному отряду взять вражеский корабль на абордаж. Сейчас мы в придачу угостим их ударом станнеров. Так что вы вряд ли столкнетесь там со сколь-нибудь организованным сопротивлением. - Есть взять вражеский корабль на абордаж! - отозвался Осетр, с трудом сдерживая рвущееся в голос ликование. Глава шестьдесят четвертая Сам по себе абордаж происходил очень обыденно. Когда Осетр примчался в транспортный отсек, десантники давно уже погрузились в катера. Старлей Мормышев одиноким перстом маячил между машинами. Увидев командира, подскочил, доложил о готовности отряда к операции. Загрузились в головной катер, надели на головы персональные тактические приборы. Осетр сообщил на мостик о том, что отряд в порядке, и получил приказ начинать операцию. Открылся десантный люк, и катера один за другим начали покидать борт фрегата. Вскоре все семь устремились к висящему в отдалении эсминцу. В шлеме Осетра раздавались голоса, ведущие переговоры между мостиком и пилотами. - «Крабы» с первого по седьмой! Система защиты взяла вас на контроль! Все семь пилотов сообщили, что поняли. - Можете высаживаться на обшивку цели! Стрельбы по вам не ведется!… «Орел-один»! Готовьтесь к началу абордажа! «Орел- один» -это был позывной Осетра. - «Орел-один» понял готовиться к началу абордажа! «Орел-два»! «Орлы» с третьего по пятый!… Получен приказ готовиться к началу абордажа! Найден и командиры взводов доложили о том, что приказ понят. Все почувствовали легкий толчок - перед касанием обшивки эсминца нейтралины катеров отключились. - «Орлы», на выход! - послышался голос пилота. Открылся десантный люк катера, и Осетр ринулся наружу. Однако Найден решительным жестов преградил ему путь и покинул катер первым. Выполняет приказ парень - подставить грудь под смертельный удар вместо Осетра!… Ладно, пусть старается, у каждого своя боевая задача… Поскольку автоматика вражеского корабля была выведена из строя электромагнитным импульсом, то и гравитатор эсминца не работал, и потому, покинув катера, десантники тут же оказались в невесомости. Передвигаться по обшивке теперь можно было только с помощью присосок Персональные тактические приборы десантников тут же переключились на режим боя, показывая на внутренней поверхности шлемов голубые фигуры своих товарищей. Красных фигур противника, разумеется, не наблюдалось. Если кто из пиратов и защитился от удара стационарного станнера с помощью индивидуального энергопоглотителя, он находился сейчас под обшивкой корабля. - Минеры, вперед! - скомандовал Осетр. Минеры всех трех взводов выдвинулись на заранее распланированные точки и заложили мины направленного действия в тех местах, где разрушение обшивки не должно было угрожать эсминцу разгерметизацией. Быстро, насколько позволяли присоски, удалились от точек подрыва. - Мины подорвать! Расплылись в пространстве три дымных фонтана - это в пробоины вынесло мусор и мгновенно охлаждающийся, насыщенный влагой воздух из вскрытых помещений. - «Орлы», вперед! В течение нескольких последующих минут происходила настоящая кутерьма. Десантники один за другим ныряли в пробоины, начав проникновение под обшивку сразу в трех точках. Перепонки, защищающие внутренности эсминца от разгерметизации, то и дело чпокали. Надо было проскочить внутрь прежде, чем обшивка зарастет и окрепнет, ликвидировав пробоину. Вскоре оказался на борту эсминца и Осетр. Первый взвод, в составе которого ему надлежало вести бой, оказался, как и было запланировано, в транспортном отсеке вражеского корабля. Тут работало лишь аварийное освещение, но и его персональным тактическим приборам вполне хватало, чтобы окружающая обстановка была бойцам предельно ясна. Солдат противника вокруг не наблюдалось. Надо было поторапливаться, пока ИскИны систем эсминца не начали восстанавливать работоспособность подопечных схем - ЭМИ-установки фрегата не могли работать беспрерывно, потому что нанесли бы удар по нанотехнике собственных солдат. Когда пробоина в обшивке окончательно заросла, один из десантников нашел пульт ручного управления люком, ведущим во внутренние помещения вражеского корабля, и привел его в действие. Через пару мгновений поток бойцов хлынул в коридор. Здесь начали попадаться первые парализованные враги. На внутренней поверхности шлема их фигурки помечались красным цветом. Пираты валялись тут и там - с оружием в руках, но в большинстве своем без комбинезонов и персональных тактических приборов. Все- таки атака «Святого Георгия-Победоносца» оказалась для противника слишком неожиданной. Тот, кто попал под действие станнерной установки, был отключен минимум на час, поэтому лежащие в коридоре враги не волновали десантников. Сейчас в первую очередь требовалось захватить мостик - там могли найтись дееспособные противники, ибо индивидуальные поглотители электромагнитным импульсом из строя не выводятся. Перестрелка вспыхнула только в одном месте, на перекрестке двух коридоров, но и та была чрезвычайно короткой. Открывшего стрельбу врага угомонили залпом сразу из десяти «дикобразов». Двое десантников схватили висящие на стене огнетушители и принялись тушить труп врага, а за одно и разгорающийся пожар - не все выстрелы пришлись во вражеского солдата, досталось и внутренней корабельной переборке. Дым она выделяла весьма густой, и Осетр порадовался тому, что никто из десантников не снял шлема. В пылу боя могли и схулиганить, не дожидаясь приказа. А травануться в такой ситуации - как два пальца обмочить! Оставив «пожарников» в тылу, остальные десантники продолжили движение к мостику. Больше стрельбы в коридорах не было - встречались только обездвиженные вражеские бойцы. Бойцы второго и третьего взводов, судя по докладам лейтенантов Владимирского и Некрасова, занимали помещения эсминца также без серьезных столкновений. Тем не менее, Осетра начало донимать нехорошее предчувствие. Это не было «росомашье» чувство тревоги, которое в космосе не работает, это было именно предчувствие какой-то неудачи. Наконец, судя по плану, выданному системой разведки и целеуказания еще перед началом десантирования, они достигли мостика. Здесь вполне могли присутствовать дееспособные защитники, поскольку мостик наверняка был защищен от станнерных ударов. И, в свою очередь, господа обитатели центрального поста вполне могли быть вооружены гасильниками. Правда, энергопоглотители, защитившие их от удара, не позволяли нанести и ответный удар. А отключить энергопоглотители - значило подвергнуть себя риску попасть под гасильники захвативших эсминец десантников. А потому худшее, что могло ждать впереди, это перестрелка с помощью лучевиков. В коридоре замигали лампы основного освещения - похоже, системы связи ИскИнов эсминца с подопечными механизмами начинали выходить из электромагнитного ступора. Надо было открывать доступ на мостик, пока эсминец не восстановил контроль над механизмом запора. Снова помог пульт ручного управления. Открыли люк и заблокировали доступ управляющей автоматики. Тут же из распахнувшегося зева вылетела молния - кто-то из осажденных саданул в коридор из лучевика. Переборка напротив оказалась невоспламеняемой - пожара не случилось! Осетр переключил акустическую систему персонального тактического прибора на режим громкой связи и рявкнул на галактосе: - Внимание! Предлагаю защитникам мостика сдаться. В случае сдачи гарантирую жизнь. Он хотел определить, нет ли на мостике заложницы, а это можно было определить только в ходе переговоров, но не перестрелки. - Это кто это там гавкает? - тут же ответили на росском. Осетр тоже перешел на родной язык. - С тобой, собака, не гавкает, а разговаривает капитан Башаров, командир десантного отряда специального назначения. - И вновь вернулся на галактос, потому что вряд ли среди пиратов было много людей, понимающих по-росски. - Предлагаю вам сдаться. Только в этом случае вы можете рассчитывать на сохранение жизни. - А если нет? - А если нет, вы будете уничтожены. Защитники мостика наверняка видели с помощью камер видеонаблюдения, какие силы осаждают мостик. Прорваться через нападающих было попросту невозможно. И если заложница на мостике, речь о ней сейчас пойдет. Но нет, речь пошла совсем о другом. - Ладно, капитан, мы сдаемся, - сказал все тот же голос по-росски. - Не стреляйте! - Тогда выходите по одному. Оружие возле люка бросать на пол. При первом же подозрительном движении открываем огонь на поражение. Найден тут же вышел вперед, прикрывая Осетра от тех, кто мог появиться в зеве люка с недобрыми намерениями. Осетр хотел отодвинуть его, но опять передумал. По той же причине - зачем мешать человеку исполнять долг? В коридор потянулись кандидаты в пленники. На полу начала расти кучка лучевиков и гасильников. Разоружившихся пиратов отводили в сторону и тщательно обыскивали. Осетр почему-то ждал, что они окажутся небритыми личностями, одетыми во всякий хлам, однако пираты чисто брили подбородки и носили военную форму - разве что без знаков отличия. Наверное, на какой-то из атакованных планет им удалось ограбить склад амуниции. Или продала какая-то сука из каптенармусов… - Кто старший? Из кучки врагов выдвинулся высокий тип со шрамом на левой щеке. Сказал по-росски: - Я. - Росс? - Был когда-то россом. Ну уже двадцать пять лет живу человеком без гражданства. - Имя! - Оно вам, капитан, все равно ничего не скажет. Когда я его носил, вас еще и в проекте не было. Пират был прав, и Осетр не стал настаивать. - Хорошо, живите пока без имени. - А кличка не нужна? Как у вас говорят, погоняло. Погоняло его Осетру не требовалось. Но если устанавливается диалог с противником, всегда появляется возможность получить от него дополнительную информацию. - И как же вас зовут друзья? Или правильнее будет сказать «соучастники преступлений»? - Соучастники? - Пират усмехнулся и коснулся шрама на щеке. - Соучастники преступлений зовут меня Меченым. Думаю, объяснять почему - не надо? Он был на удивление болтлив. - Не надо. Посторонние на борту корабля имеются? Пират опять хмыкнул: - Мы все тут теперь посторонние. Юмор висельника, ржавый болт тебе в котловину!… - Я имею в виду тех, кто не является членом экипажа. - Я понял, капитан. Нет, посторонних нет. - А заложница? Женщина? Пират покачал головой: - На борту моего эсминца никогда не было женщин, капитан. Даже проституток я сюда не позволял водить. Баба на корабле - главный источник опасности! Осетр мысленно поморщился. Вот оно, нехорошее предчувствие… Конечно, пираты не стали держать заложницу на борту военного корабля. На планете ее нужно искать, больше негде. Или вообще под небом с другим солнцем! Впрочем, вряд ли люди Деда скушали дезинформацию. Здесь она должна быть, Яна! Или мама?… - Пленных в какой-нибудь трюм! - скомандовал он лейтенанту Ларионову. - Только не забудьте сменить код на замке. Парализованных - туда же! - Он повернулся к Найдену. - А мы возьмем отделение десантников и устроим обыск. Через два часа он окончательно убедился, что нехорошее предчувствие его не подвело. Никаких заложников на борту эсминца так и не нашли. Глава шестьдесят пятая - И все-таки, полагаю, захват вражеского эсминца был осуществлен не зря, - сказал Приднепровский. Они вновь уединились с Осетром в капитанской каюте. Экипаж эсминца был пленен и помещен в один из трюмов своего бывшего корабля. ИскИнов перепрограммировали, строго подчинив центральному посту «Святого Георгия-Победоносца». Тем не менее часть экипажа фрегата пришлось отправить на эсминец в качестве призовой команды[6], и это офицерам «Победоносца» не нравилось. Пошли даже разговоры о том, что захват эсминца был ошибкой, что надо было попросту уничтожить вражеский корабль вместе с экипажем. - Мы проверили системы фрегата на серьезных режимах, - говорил Приднепровский Осетру. Как будто отвечал своим людям. - Это раз. Ваши десантники худо-бедно побывали в бою. Это два. Адмиралтейство получает в пользование боевой корабль. Небольшая модернизация, и он еще послужит. Это три. Да, возникли определенные сложности, поскольку мы не можем уйти из системы немедленно и увести с собой захваченное судно. Нам еще предстоит выполнить приказ. - Вот-вот, - сказал Осетр. - Предстоит… И чем скорее мы выполним этот приказ, тем лучше. - Вы так спешите в шкуру диверсанта? - Каперанг улыбнулся. - Я спешу освободить из плена заложницу, - не согласился Осетр. - И вот что мне пришло в голову после захвата вражеского эсминца. - Его душу вдруг охватило волнение, и он стиснул зубы, что успокоиться. - Когда мы брали на абордаж эсминец, - сказал он потом, - нас ждала неизбежная схватка с пиратами, находящимися на мостике. Не сдайся они, мы бы все равно одержали верх и захватили эсминец. Но наверняка победа стоила бы нам крови и потерянного времени. А им бы она стоила жизни, и потому они предпочли сдаться. - Он задумчиво посмотрел на Приднепровского, словно сомневался, что каперанг понимает росскую речь. - Продолжайте, капитан! - сказал тот, не моргнув и глазом. - И мы в любом случае одержим верх над вражеской базой, расположенной на планете. Это всего-навсего вопрос времени. Но время теперь становится решающим фактором. Захватив эсминец, мы лишились свободы маневра, и если к пиратам придет помощь, вероятность того, что мы не сможем освободить заложницу живой, резко возрастет. И потому я считаю, что на планету надо посылать вовсе не диверсанта, а парламентера. - И теперь вы спешите в шкуру парламентера, - сказал Приднепровский. На сей раз без улыбки. - Да, спешу. Парламентером должен быть именно я. Любому другому они начнут пудрить мозги, пытаясь тянуть время. - А вам не начнут? - Я им не позволю. У меня есть право принимать кардинальные решения, а это изрядно развязывает руки, не правда ли? Приднепровский посмотрел на него так, словно и в самом деле не понимал росскую речь. - Отговорить вас не удастся? - сказал он. - Вы уже приняли решение? - Не удастся. Только потеряете время. Все мои аргументы вы уже слышали, но я могу повторить их вновь. Каперанг вскинул руки, сдаваясь: - Не надо, капитан. Я готов пойти на встречу вашему желанию. Поступайте, как знаете. Надеюсь, господь не оставит нас без своего призрения. И вас, прежде всего… Вы отправитесь на планету в одиночку? - Да, конечно. Зачем же рисковать еще чьей-то жизнью? Глава шестьдесят шестая И тем не менее, расставшись с Приднепровским и поразмыслив, Осетр решил спуститься с орбиты не один. Теперь предстояло определиться с напарником. Он поговорил с Найденом, рассказал о том, что собирается совершить. Не раскрывая личных тайн, разумеется. Мормышев выслушал командира внимательно, однако физиономия его осталась непроницаемой, и было совершенно непонятно, как он относится к неожиданному предложению соратника. - Я совершенно уверен в успехе этого вояжа! - сказал Осетр. - И только так мы можем сохранить жизни наших бойцов. - Действительно уверен? Или лапшу мне на уши вешаешь? - Действительно уверен! Найдена можно было только уговорить, поскольку угрожать ему, увы, было бессмысленно. Нечем! Разве что пообещать понизить в звании… Так Найден без колебаний пойдет на это, лишь бы Осетр отказался от своей опасной задумки. Еще и добавит: «Ты понизишь, а Дед повысит!» - Что ж, тогда я тоже поучаствую в намечаемом предприятии? - Найден позволил себе легонько усмехнуться. - Надоело уже топать по корабельным полам. Хочется по земле пройтись. Да и интуиция подсказывает мне, что все будет в полном порядке. Может, он и не обманывал, но Осетру интуиция почему-то не подсказывала ни словечка. Скорее он верил «вещему» сну, в котором мама обещала, что он еще спасет ее. Ну и словам Наполеона Бонапарта. Главное ввязаться в бой! А там посмотрим… Боевые навыки у Найдена были на должном уровне. Осетр провел с ним пару тренировочных боев. Счет остался равным. В первом бою свернули шею Осетру, во втором - Найдену. Третьего боя благоразумно проводить не стали. Разве важно, кто победит? Они ж не гладиаторы! Уважение друг к другу появилось, а этого вполне достаточно для дружбы и службы. Если Найден и догадывался о необычном статусе Осетра на «Святом Георгии-Победоносце», то вопросов не задавал. Наверное, тоже давно уже убедился, насколько справедлива поговорка работников любой спецслужбы «Меньше знаешь - лучше спишь!» А вот каперанг Приднепровский, наверное, будет сегодня спать плохо. Мучиться станет - не ошибся ли? Но все равно придет к выводу, что будущее благорасположение Осетра важнее, чем соратников по заговору. Вот тогда только и заснет!… В общем, Осетр с удовольствием взял бы с собой Найдена. Но. Во- первых, десантная рота специального назначения не должна оставаться без командира. А во-вторых, если он возьмет напарником Найдена, тот все время будет пытаться прикрыть командира своей грудью. А такая помощь парламентеру требуется меньше всего. - Нет, - сказал он. - Ты - не поучаствуешь! Ты останешься на борту фрегата и будешь поддерживать боеспособность отряда десантников на должном уровне. Возмущению Найдена не было предела. В следующие пять минут он вывалил на Осетра ворох аргументов, почему непременно должен оказаться среди парламентеров. У него хорошая квалификация и отличное «росомашье» чутье, он уже принимал участие в переговорах с преступниками, пусть и не на высоком уровне, и вообще именно он и должен пойти вниз парламентером, а Осетр заниматься поддержанием боеспособности десантников, как ему и положено по должности… - Нет! - коротко сказал Осетр. - Но… - Нет! - повторил Осетр. - Ты останешься здесь, а я оправлюсь на планету. Это, старший лейтенант, приказ, который обсуждению не подлежит! С собой возьму сержанта Концевого. Сержант Концевой был одним из трех богатырей-чемпионов, с которыми Осетр вступил в схватку, зарабатывая себе авторитет среди десантников. - А если я через твою голову обращусь к капитану первого ранга Приднепровскому? - Можешь обращаться хоть к дьяволу! С Приднепровским я уже все решил. А ты получишь от меня взыскание. Осетр усмехнулся про себя: до угроз все-таки дело дошло… Хоть и до обоюдных и донельзя нелепых… И Найден понял, что его сопротивление бессмысленно. - Подчиняюсь грубой силе, - сказал он. - Но когда вернемся из этого рейда, я подам рапорт Деду. - Это твое право. Но к тому времени будет действовать закон: «Победителя не судят!» Так что твой рапорт положат под сукно… А теперь пришли ко мне сержанта Концевого. Обсудим с ним план действий * * * Когда план действий был обсужден, сержант Концевой спросил Осетра: - Скажите, господин капитан, почему ваш выбор пал именно на меня? Потому что я оказался среди чемпионов по рукопашному бою? - Нет, - сказал Осетр. - Потому что вы отказались метать нож мне в спину. Там, куда мы отправляемся, вполне возможно придется защищать спины друг друга. Ну, и ваше чемпионство по рукопашному бою тоже окажется при деле. В первый момент Концевой подумал, что командир шутит. Однако глаза капитана Башарова были совершенно серьезными. И было видно, что командир не ждет от сержанта ответа. Глава шестьдесят седьмая Высаживаться решили в стороне от терминатора, когда на территории базы будет царить белый день. - А может, лучше ночью, командир? - спросил Найден Мормышев. - С какой стати? Мы же не диверсанты!… Для парламентеров нужен минимум скрытности. Во всяком случае, на решающем этапе. Десантироваться-то можно и скрытно от врага, но потом они обязательно и заблаговременно должны нас обнаружить. Если мы неожиданно окажемся перед самым оборонительным периметром базы, нас точно примут за диверсантов, и разговор может оказаться очень коротким. - Да эту орбиту я секу, - сказал Найден. Он и в самом деле все понимал. Просто мозги у него работали так, чтобы найти варианты развития событий, при которых Осетру будет угрожать наименьшая опасность. И Осетр в очередной раз порадовался, что не берет заместителя с собой. Кстати говоря, ночная высадка вовсе не означает, что к базе будет проще подобраться. Сканеры работают что ночью, что днем - без спецтехники их вокруг пальца не обведешь. Но лазутчики всегда действуют ночью, потому что в это время суток люди спят, а кто не спит, тот устал и чувствует себя не столь зорким и внимательным, как днем. Парламентерам же как раз требуются внимательные. Чтобы сдуру не подстрелили… Тем не менее, поскольку парламентеров с требованием к защитникам базы сдаться присылает полностью уверенная в своей победе сторона, то решили: будет в самый раз продемонстрировать пиратам, что пространство над базой они ни в малейшей степени не контролируют. Уже одно это отобьет у защитников базы желание упорствовать в своих заблуждениях. О принципах демонстрации Осетр и каперанг Приднепровский договорились заранее и обстоятельно. Для спуска на планету решили воспользоваться старыми добрыми «шайбами». Одно из таких транспортных средств употребил Осетр, когда высаживался в первый раз на Кресты. Хорошая штуковина! Приземляться на ней, что называется, дешево и сердито. Скрытно и безопасно. И маскируется прекрасно, и назад, на орбиту, может человека, при соответствующей надобности, вытащить. Последние часы перед высадкой капитан Башаров и главный артиллерист фрегата провели за изучением полученных системой разведки и целеуказания данных по дислокации вражеских оборонительных сил. На первый взгляд, база была укреплена весьма неплохо. С воздуха ее можно было только уничтожить. Для взятия требовалось атаковать с земли. Но по периметру пояса обороны явно стояли полукапониры[7]. А может, и капониры - космические средства разведки не позволяли определить тип укреплений более точно. Впрочем, если будет решено провести подготовленную атаку живой силой, более детальную разведку непременно произведут. Требуемого уровня техника на вооружении «Георгия-Победоносца» имеется. А на заключительной стадии подготовки Осетр еще раз согласовал свои действия с капитаном Приднепровским. Теперь каждый знал, что ему делать. - Ох, не сносить мне головы, если что! - сказал каперанг. - Подведете вы меня под монастырь, Башаров! - Ничего, господин капитан первого ранга, прорвемся! - отозвался Осетр. - Обязательно прорвемся! У «росомах» не принято говорить о неудачах в предстоящих операциях. А у меня пока неудач и не было вовсе. - У флотских - тоже не принято. И у меня тоже не было неудач. - Вот и прекрасно! Коли и сверху, и снизу действуют те, у кого прежде наблюдались одни удачи, с какой стати теперь окажется по-другому? Два капитана посмотрели друг на друга и хором рявкнули: - Сплюньте! Рассмеялись и трижды сплюнули через левое плечо. Глава шестьдесят восьмая Осетр и сержант Концевой остановились в пятидесяти метрах от опушки леса. Если сканеры вражеской базы и обнаружили высадившихся, внешне это никак не проявилось. Не выскочили из ближайших кустов желающие схватить нарушителей законов войны - ведь у парламентеров принято пересекать фронтовую полосу в открытую. Не просвистел над головами глайдер с группой захвата. В лесу царила тишина, только пели птицы. Интересно, кто именно проводил терраформирование этой планеты, если она находится в нейтральном секторе? Впрочем, разве сейчас это важно? «Шайбы» остались в пятнадцати километрах отсюда. Найти их можно было, только точно зная место, где машины затаились. От места посадки до кромки леса добирались на МАГАх - малых антигравитационных аппаратах. Каждая «мага» была оборудована генератором кокона Фогеля, и обнаружить ее не мог ни один пиратский сканер. Теперь требовалось спешиться и наконец-то открыть себя сопернику. Концевой, правда, предложил вообще подобраться к самой линии обороны, но Осетр не согласился. - Если пираты обнаружат нас совсем рядом со своими укреплениями, они слишком сильно перепугаются. А чтобы с противником вести переговоры, он должен чувствовать себя достаточно уверенно. Иначе может наделать глупостей, которые нам совершенно не нужны. Концевой, похоже, согласен с этой мыслью не был, но противоречить не стал. В конце концов, его дело сержантское. Скажут сидеть тихо - сиди и сопи в две дырки, скажут атаковать - вставай и хватайся за лучевик… Осетр посадил свою «магу», загнал ее под пушистую елку с низко расположенными лапами, перевел фогель-генератор в режим чисто оптической невидимости, уменьшил диаметр кокона и вышел наружу. Огляделся. Наверное, Концевой еще не добрался до этого места. Либо занимался тем, что напарник минуту назад уже завершил. Осетр встал за ствол соседней сосны, поднял к глазам фотоумножитель - парламентеры спустились на планету без персональных тактических приборов - и принялся изучать окрестности вражеской базы. Под базу пираты приспособили огромный, начисто лишенный травы холм. В горах, конечно, прятаться лучше. Но, с другой стороны, вырубать помещения в скальных массивах - дело нелегкое и дорогое. Землю ковырять проще. На срезе холма, обращенном в сторону Осетра, были хорошо видны огромные ворота. Судя по их размерам, на базе может скрываться малый транссистемник модели «Иволга» или мерканский «Блэкбед». Для такого корабля не требуются шаттлы и «шайбы», он способен стартовать прямо с поверхности планеты. И экипаж для обслуживания ему требуется минимальный. Этакая космическая яхта… Ну и где же ты, дроздилло[8]? На базе или в полете? Впрочем, если ты и на базе, то за четверть часа тебя к старту не подготовишь. А и стартуешь, так тебя «Святой Георгий-Победоносец» быстренько закогтит! - Ну что там, господин капитан? Осетр оглянулся. Концевой стоял в трех шагах позади. Ржавый болт ему в котловину, походка словно у стопроцентного «росомахи»! Черта с два услышишь! - Да вот думаю… Судя по размеру ворот, у них на базе малый транссистемник может оказаться… Интересно, там он или нет? - А не все ли равно? Осетр снова поднес к глазам фотоумножитель. Осмотрел укрепленные точки. Воздух между ними чуть дрожал. Видимо, защитное силовое поле включено. Опасаются ребята чего-то. Тогда, наверное, все-таки заложницу держат тут. На всякий случай стерегутся. Тогда и транссистемник должен быть здесь. Хотя Концевой прав: не все ли равно? Против фрегата даже старой модели ни один пиратский корабль не выстоит. А уж против «Георгия-Победоносца» и целая флотилия малых судов бессильна. Здесь тот самый случай, когда кодла зайцев льва вовсе не уделает… Даже броситься на амбразуру геройствующему зайцу не удастся! Просто не подпустят тебя, заяц, к амбразуре… - Ну что, господин капитан? - продолжал Концевой. - Не пора ли обнаруживать себя? Осетр отнял фотоумножитель от глаз и достал из кармана белый носовой платок. Привязал его к отломанной от дерева ветке. - Пора. Поход с белым флагом, конечно, отдавал театральщиной, но на это Осетру было наплевать. Пусть пираты поржут вдоволь. Хорошо, как известно, смеется тот, кто смеется последним. Капитан и сержант осмотрели друг друга - как будто это что-то могло изменить! - и пересекли границу леса. Судя по тому, что под ногами не стало травы, предполье, подобно холму, было обработано какой-то гадостью. Скорее всего флорофагом - такая корка на почве образуется именно после применения подобных химических веществ. Вид, конечно, у предполья безрадостный, зато к укрепленным точкам, скрываясь в зарослях, не подберется враг. Парламентеры прошли всего метров десять, когда со стороны базы донесся рев сирены. И тут же в душе Осетра родилась «росомашья» тревога, старое, доброе, знакомое чувство. Кто- то, сидящий в отдалении, взял непрошенных пришельцев на прицел и был готов в любой момент нажать кнопку открытия огня. Впрочем, надо думать, что автоматические установки на укрепленных точках (вряд ли там дежурит в подобной ситуации живая сила) уже давно держали господ парламентеров в секторе поражения, и их ИскИнам требовался только приказ открыть огонь. Возможно, появись нарушители среди ночи, по ним бы открыли огонь, и не дожидаясь приказа. Капитан и сержант в форме росского космического десанта продолжали шагать в сторону базы. Потом оттуда донесся нарастающий свист, и вскоре над головами нарушителей пронесся глайдер. - Вы находитесь в запретной зоне! - рявкнул чей-то голос на галактосе, но с ужасным акцентом. - Приказываю немедленно остановиться! Оружие положить на землю! Сделать десять шагов назад! Лапы держать на виду! Осетр тут же поднял руки. Концевой последовал его примеру. Никакого индивидуального оружия, кроме малых лучевиков «игла», они с собой не взяли. Да и то исключительно потому, что идти на базу совсем без оружия означало бы проявить к противнику глубокое неуважение. Осетр осторожно вытащил из кобуры «иглу» и положил на землю. Через мгновение рядом с ней оказался лучевик Найдена. - Десять шагов назад! - скомандовал голос с глайдера. - Повторяю: лапы держать на виду! Капитан и сержант послушно совершили предписанный маневр. После этого глайдер пошел на посадку, из него высыпало около десятка вооруженных людей. Двое держали в руках гасильники. Незваных гостей тут же взяли на мушку. - Что вам здесь надо? Кто вы такие? Как попали на планету? - Мы - парламентеры, - сказал по-меркански Осетр. Вот когда пригодились уроки языка в разведшколе… - Передайте вашему командиру, что я - тот, кого он хотел бы видеть больше всего на свете. По крайней мере, сейчас. А как попали на планету, догадаться нетрудно. Были высажены с росского военного корабля. Мы хотим встретиться с вашим руководством. Наступила пауза. Видимо, командир группы захвата докладывал о гостях в штаб базы. А потом атмосфера резко изменилась. Члены группы захвата мгновенно подобрались, напряглись. От них повеяло откровенной угрозой, и Осетр понял, что приказ о захвате получен. Он был уверен, что против них с Концевым применят гасильник. Ну просто не могут не применить! Врага всегда хочется уязвить, и нет ничего хуже для таких вот типов, чем приказ взять незваных гостей, не попортив им шкуру. А гасильник позволяет и в живых противника оставить, и унизить по полной программе. Приятное для садиста оружие… - Не боись, сержант прорвемся! - шепнул он Концевому. Желания группы захвата уже были прямо-таки нарисованы на физиономиях. Предвкушение и довольство… Парализуют, ей-богу парализуют! Просто не способны не парализовать. Пиратам это как бальзам на раны, как манна небесная… И тут же Осетра скрючило. Глава шестьдесят девятая Он пришел в себя от того, что его осторожно толкали в плечо. Открыл глаза. Вокруг была кромешная темнота и сырость. Как на болоте ночью, разве что под боком не хлюпает. Куда это их занесло?… Осетр прислушался к себе. Слегка мутило. Гасильник на сытый желудок - то еще удовольствие! Хорошо, что не вырвало. Лежал бы сейчас в перепачканной и воняющей одежде… - Эй, господин капитан! - Осетра снова толкнули в плечо. - Да? - Очнулись? Тошнота быстро проходила. Так что можно было даже пошутить. Проявить, так сказать, бодрость духа перед подчиненным… - Не знаю, очнулся ли, сержант… Но в себя пришел. Концевой весело хрюкнул. - Рад, что станнер не выбил из вас чувство юмора. - Ну… Меня как-то уже угощали этой штукой. Так что не привыкать! Ощущения не скажу что привычные, однако знакомые. На сей раз хрюканье оказалось не столь веселым. - А мне вот до сих пор на своей шкуре испытывать не приходилось. - Как видите, это и в самом деле несмертельно, - сказал Осетр. - Так что боевое наставление не врет. Живым остаться вполне возможно. - Он подтянул ноги и сел. Повел вокруг рукой. Пустота… - Мы тут давно? - Не знаю, - сказал Концевой. - Я сам только-только оклемался. Осетр коснулся правой рукой запястья левой. Браслета с говорильником, компасом и часами не было. Сняли, сволочи, с бесчувственного. Мародеры проклятые! Ну ладно, это я вам припомню, ублюдки! Врага ты можешь не любить, но уважать обязан. Впрочем, это ведь не строевая часть, это пираты. Среди них отребья - пруд пруди! Он усмехнулся своему возмущению. Ишь разошелся, вояка!… Правильно и сделали, что отобрали. Пленным компас и часы ни к чему. А говорильник и вовсе противопоказан. - Вот так, - сказал он. - Назвались мы с вами, сержант, парламентерами, а стали пленными. - И что делать будем? - отозвался Концевой. Растерянности в его голосе не ощущалось. - Ждать. - Осетр пополз на голос, и скоро соратники коснулись друг друга. - Тут стены-то есть? - Не знаю. Я не искал. - Так давайте поищем. Они поднялись на ноги и, насвистывая, чтобы слышать друг друга, медленно двинулись в противоположные стороны, проверяя пространство перед собой вытянутыми руками, готовые в любой момент наткнуться на препятствие. - Нашел стену, господин капитан! - воскликнул через минуту Концевой. - Такое ощущение, будто каменная. Гладкая и холодная. - Давайте на ощупь вдоль нее, направо. - Ага… Через четыре шага Осетр тоже нащупал гладкую и холодную стену. Осторожно провел по ней ладонью. Нащупал стыки. Похоже, кладка. Вырыли в земле яму и обложили со всех сторон каменными кубиками, чтобы укрепить стены и потолок. А потом засыпали землей. Кое-где до сих пор строят из камня. Где нет деревьев, а из местного камня строить дешевле, чем из синтепора и псевдомрамора. Он тоже пошел направо, беспрепятственно добрался до угла - стена оказалась пустой, - прошел еще метров пять и наткнулся на дверь. Обычная дверь, с ручкой, никаких тебе дематерилизующихся перепонок. - Кажется, я нашел выход, сержант. Толкнул дверь от себя, потянул за ручку. Заперто, ржавый болт им в котловину! - Точнее дверь нашел. Потому что выхода нет. Выход на замке. Юмор висельника… Пленники сошлись в одной точке и снова устроились на полу, привалившись спинами к стене. - Интересно, сколько они нас будут здесь мариновать? - спросил Концевой. - Чего ждут? - Возможно, пытаются связаться со своими. Доложить о случившемся и получить инструкции. Никто, думаю, не ожидал, что к ним парламентеры заявятся. - Осетр усмехнулся. - Вот только связаться у них не получится. Даже если у пиратов имеется хивэпередатчик, аппаратура «Святого Георгия-Победоносца» собьет остронаправленный луч с нужного направления. Но не похоже, чтобы у них был хивэпередатчик. Для него нужна чертова прорва энергии, которой в этом мирке в удобной для потребления форме попросту нет. Иначе наши сканеры ее бы обнаружили. Так что, полагаю, господа пираты просто тянут время, чтобы мы подумали, что они пытаются связаться со своими. А они в это время наверняка ищут корабль, с которого мы высадились на Алеут-три. Они же понимают, что он находится где-то в системе. Но что это за корабль? Какого он класса? Какая от него может исходить угроза? Каковы его намерения? Думаю, они бы дорого дали, чтобы узнать это. Было бы ясно, как с нами вести торг. Но, прямо скажем, времени у них очень немного. Мы с капитаном первого ранга договорились, что если через восемь часов после высадки мы не выйдем на связь, «Георгий-Победоносец» нанесет удар по одной из пиратских артиллерийских установок. Продемонстрирует, так сказать, силу. И тогда господам пиратам сразу станет ясно, что намерения у нашего корабля весьма серьезны. Тем более что они наверняка уже не раз попытались вызвать свой эсминец, а он почему-то не отвечает. Думаю, у главаря пиратов сейчас очень и очень неспокойно на душе. - Осетр устроился на полу поудобнее. - Давайте-ка попытаемся поспать, сержант. Сон полезнее станнерной отключки… И потом, кто знает, что нас ждет впереди! Когда еще удастся выспаться… - Да, пожалуй. - Концевой зашевелился рядом, также подыскивая более удобную позу. - Делать-то все равно больше нечего! Наступила тишина. Потом Концевой повернулся на другой бок и сказал: - И что они предпримут, когда фрегат начнет стрелять по их артиллерийским установкам? Осетр усмехнулся: - А сами-то как думаете? - Думаю, либо убьют нас, либо начнут с нами договариваться. Других вариантов вроде бы нет! - А сами бы как поступили? Если бы оказались на месте пиратов… - Я бы начал договариваться. - Я бы тоже, - сказал Осетр. - Потому я и затеял эту высадку. Так что мы можем спокойно спать. Он почему-то подумал, что ему приснится «вещий» сон. Но не приснилось ничего - будто в бездонную яму провалился. Глава семидесятая Проснулись они от того, что в помещении загорелся свет. Когда глаза привыкли, капитан и сержант осмотрелись. Помещение оказалось здоровенным пустым ангаром, в котором не было никаких следов былого использования - ни деталей от машин, которые здесь хранились прежде, ни куч мусора в углах… Светильники висели под потолком и представляли собой метровой длины тонкие трубки, из которых и лилось голубоватое сияние. Какие только технологии не используют люди для того, чтобы обжить выбранные места! - Кажется, кому-то не нравится, что мы спим, - сказал, зевнув, Осетр. - Они бы хотели, чтобы мы мучались неизвестностью предстоящего. Терзались в сомнениях: что впереди? Тогда на нас проще будет давить. Методы психологического воздействия, устоявшиеся в веках… Однако он ошибся. Уже через минуту выяснилось, что это вовсе не психологическое воздействие. Просто за ними пришли. Со скрипом открылась дверь. Не дематериализовалась, а именно открылась - технологии здесь и в самом деле использовались прадедовские. Вошли четверо вооруженных типов в штатском. Двое с лучевиками, двое с гасильниками… Осетр поморщился. Неужели опять начнется процедура унижения?… Демонстрация садистских наклонностей… Один из четверых подошел к сержанту и скомандовал на галактосе: - Встать, дерьмо! Концевой поднялся на ноги. То же сделал и Осетр, но на него никто и не взглянул. Концевого ткнули стволом лучевика под ребра. - Идем с нами! И увели. Осетр облегченно вздохнул. На сей раз обошлось без применения гасильника. Интересно, почему начали с Концевого? Похоже, местные обитатели и не догадываются, кто попал к ним в руки. Впрочем, какая разница? До него, Осетра, тоже очередь дойдет. Концевой ведь пиратам ничего интересного поведать не сможет. Собственно, истинное положения вещей сержанту вообще не известно, от него просто ничего не добьешься. Даже с помощью пыток. Разве что расскажет о захвате эсминца. Так это только на пользу делу. Ну, о заложнице может поведать… Так и это совсем не страшно. В любом случае, Осетр и сам бы завел о ней речь. Шаги за дверью постепенно стихли, Свет в помещении погас, и Осетр снова устроился на полу. Да, единственную важную информацию, которую может выдать сержант под пытками, - это сказать, что о целях операции знает только Осетр. И все замкнется на Осетра. Как и планировалось с самого начала. А Осетр к вашим услугам, господа пираты! Жаль только, сержант зря будет мучиться. Впрочем, думается, у местного главаря хватит ума обойтись без пыток. Пока, по крайней мере, он не соизволит выслушать обоих парламентеров. Глава семьдесят первая Когда снова загорелся свет, Осетр решил, что привели Концевого. И оказался прав. Концевой вошел в камеру спокойно, не прихрамывая и не баюкая раненую руку. На лице его не было следов побоев, и он не вздрагивал затравленно. Похоже, до пыток дело и в самом деле не дошло. Он даже что-то хотел сказать Осетру, но один из конвойных тут же рявкнул на галактосе: - Не разговаривать, уроды! Ну не разговаривать так не разговаривать!… Почему бы и не пойти навстречу хорошим людям? Тем более что все важные слова свои Осетр приберег вовсе не для них! Теперь стволом по ребрам угостили его. - Идем с нами! Вышли в коридор. Заперли дверь. Двинулись - двое спереди, двое сзади, Осетр в центре этого маленького каре. Интересно, сразу в резиденцию главаря приведут? Или сначала допрос будет проводить некая мелкая сошка? Какой-нибудь начальник местной службы безопасности - такие люди без памяти любят громкие названия занимаемых ими должностей. Идти, к удивлению Осетра, оказалось недалеко. Хотя что в этом странного? Ведь холм, под которым размещается база, не слишком велик… Помещение, в которое его привели, показалось слишком маленьким, чтобы быть резиденцией главаря. Скорее это была кладовая, только без складских ячеек. Те, у кого не хватает денег на приобретение синтезаторов, вынуждены покупать вещи впрок и хранить их. К тому же, на таких планетах, как Алеут-III, нет синтезаторной сети, так что и сами синтезаторы здесь без толку. Вот и заводят люди склады и кладовки… Скорее всего, помещение предназначалось для проведения допросов, поскольку Осетра посадили на стул, залитый прямым сиянием какого-то светильника, так что все остальное попросту было невозможно рассмотреть. Некоторое время в помещении ничего не происходило. Потом вдруг раздался довольно приятный мужской голос: - Вы назвали себя парламентером. Почему? Речь звучала по-меркански. - Я и в самом деле парламентер. - И что же вы хотите предложить, парламентер? - А с кем я разговариваю? - С хозяином здешних мест. - Я хочу предложить хозяину здешних мест сохранение жизни. Как известно, пираты находятся вне закона и могут быть уничтожены без суда и следствия. Откуда- то из-за слепящего сияния донесся понимающий смешок. Крепкие нервы у гада! Ведь должен трястись сейчас от неведения и тревоги, ан нет!… - Но за это, как я понимаю, хозяин здешних мест должен сделать вам ответный подарок? - Несомненно! - И какой же? - Отдать женщину, которую недавно похитили с Нового Санкт-Петербурга. - А почему вы решили, что она здесь? - Я не решил. Я это знаю. Невидимка опять усмехнулся: - А если я скажу вам, что вы ошибаетесь? - Я вам отвечу, что не ошибаюсь. Я вам отвечу, что в вашей планетной системе находится фрегат нового поколения, который при необходимости не оставит от вашей базы камня на камне. И как вы понимаете, будет приказ «Пленных не брать». Думаю, судьба вашего корабля, находящегося на орбите, также будет незавидной. - А если я позволю себе вам не поверить. - Это была бы глупость. Вы можете себе представить, каким образом на Алеуте Третьем появились двое парламентеров, если вы даже не догадывались, что уже не являетесь единственными хозяевами этой планетной системы? А точнее - вообще не являетесь ее хозяевами. - Осетр позволил себе сдержанную улыбку, совершенно спокойную и полную уверенности. - Впрочем, пока вы можете мне не верить. Но сейчас я скажу, что вас ждет. Через шесть часов после нашего задержания, если мы не выйдем на связь со своим командиром, начнется операция по захвату вашего эсминца. Послышалось какое-то шевеление. Наверное, пират смотрел на часы. Осетр с Приднепровским изначально решили не сообщать ведущему переговоры, что эсминец уже захвачен. Пусть понервничает в неведении. Наверняка ведь попытается связаться со своим кораблем. А система разведки и целеуказания проанализирует имеющиеся в распоряжении пиратов средства связи… - Кстати, - продолжал Осетр, - эсминец четвертого поколения не продержится против нашего фрегата и часа. Таким образом, в вашем распоряжении больше не будет судна, на котором можно было бы спастись. На малый транссистемник, находящийся на территории вашей базы, я бы тоже не слишком надеялся - ему попросту не дадут уйти от планеты. Заарканят, словно оленевод оленя. - Осетр снова сдержанно улыбнулся. - Как видите, я не скрываю того, что нам многое о вас известно. Я даже не стану от вас скрывать, что бессмысленно надеяться на то, что вы сможете позвать кого-либо на помощь. Ваши средства связи будут тут же нейтрализованы… Хозяин помещения хмыкнул: - Вы блефуете! - Попробуйте связать со своими и убедитесь… Я продолжу. Далее, ровно через два часа после захвата эсминца, будет нанесен удар по установкам вашей планетной артиллерии. У вас там «Серые собаки» ведь стоят, правильно?… Для начала фрегат ударит по юго-западной «собаке», а потом, через каждые два часа, и по остальным. После этого на ваши позиции будет сброшен десант, и весь личный состав базы уничтожат. Последовала минутная пауза. Потом пират спросил: - А если я вам отдам женщину, вы нас отпустите на все четыре стороны? «Никак дяденька начал пугаться? - подумал Осетр. - Да нет, скорее всего прощупывает меня…» - А вот это, извините, не получится. Все что я могу вам обещать - это справедливый суд. Каждый из ваших парней получит по заслугам. - Тогда с какой стати я должен отдавать вам женщину? - Хотя бы для того, чтобы сохранить жизни людей, преступления которых не заслуживают смерти. - Да, их жизни меня, конечно, волнуют чрезвычайно. - В голосе невидимого собеседника прозвучал откровенный сарказм. - Жизни вонючих скотов, у которых единственное желание - грабануть кого-нибудь, а потом оттянуться по полной программе. Меня просто потрясает ваше человеколюбие! - Все они божьи чада и будут держать ответ перед всевышним, когда придет время. Невидимый собеседник расхохотался: - Э-э, так вы, оказывается, верующий христианин? Боюсь, мы с вами разговариваем на совершенно разных языках. Тем не менее я подумаю над вашим предложением. По- видимому, он дал какой-то сигнал своим людям, потому что сзади послышался звук открываемой двери. - Проводите пленного! И Осетра, так и не увидевшего лицо собеседника, вывели прочь. Глава семьдесят вторая - Ну как? - спросил Концевой, когда за конвойными закрылась дверь. Осетр сел на пол и с облегчением привалился к стенке: - Ультиматум предъявлен. Я разъяснил главному пирату безвыходность. Тот взял время на размышление. У него чуть-чуть дрожали пальцы на руках. Все- таки напряжение, которое он испытывал во время допроса, было велико. Прежде ему казалось, что, оказавшись в руках врага, он будет более спокоен. Эх, молодо - зелено! Юношеские фантазии живут в душе каждого молодого человека, но жизнь быстро расставляет все по местам. Даже если молодому человеку этого не хочется… В помещении снова стало темно. - Как думаете, господин капитан?… Примет главарь пиратов наш ультиматум или нет? - А дьявол его знает, сержант! Я его даже не разглядел, светильником глаза слепили. - И мне тоже. Я все время говорил, что всего лишь сопровождаю вас и мне ничего не известно. - Думаю, он прекрасно понял, что намерения у нас весьма серьезные. Так что будем ждать. Ничего другого нам все равно не остается. Они ждали, пока вокруг не содрогнулась земля и на головы им не посыпался какой-то мусор. - Ну вот и каюк юго-западной артиллерийской установке, - сказал Осетр. - Время размышлений закончилось. Пора господину главному пирату принимать какое-то решение. Через пять минут загорелся свет, и в помещение вошли конвоиры. Видно, господин главный пират принял решение. Однако из камеры увели опять одного Концевого. Глава семьдесят третья И еще дважды содрогнулась земля. Осетр терпеливо ждал, но камеру, похоже, превратили в одиночку - сержанта назад не приводили. Вскоре после третьего удара по очередной «серой собаке» загорелся свет, и открылась дверь. Конвоиры вошли, однако Концевого с ними не было. - Следуйте за нами! - А где мой напарник? - Следуйте за нами! Осетр вскочил и принял боевую стойку: - Я без напарника никуда не пойду!!! - А придется! - Один из надсмотрщиков вытащил из кобуры гасильник и угостил Осетра импульсом. - Не хочешь, научим; не можешь, заставим! Мощь импульса была на настолько велика, чтобы Осетр отключился полностью. И потому он мог прекрасно наблюдать, как принесли антигравитационные носилки, как погрузили полупарализованного пленника на них и отправились в путь по подземным коридорам базы. После удара по второй установке Осетр начал предполагать, что главный пират рискнет улететь с планеты на малом транссистемнике. Так оно и оказалось. Это стало ясно, когда надсмотрщики пригнали носилки в помещение, которое явно было ангаром. Судно занимало добрую его половину, но по сравнению с военными кораблями это был самый настоящий малютка. Надсмотрщики сняли Осетра с носилок, схватили под мышки и заволокли внутрь транссистемника, протащили по коридору и втянули в люк помещения, в котором любой бы узнал рубку управления. Большой видеопласт на стене, под ним пульт управления, несколько кресел. Пульт уже жил своей жизнью, мигая разноцветными огоньками. Над видеопластом - триконка с надписью «Montain Egle»[9]. - А вот и вы, многоуважаемый парламентер! Правда, теперь вам больше подходит звание «пленник», не так ли? - Послышался легкий смешок, свидетельствующий о прекрасном расположении духа говорившего. Или о его прекрасной выдержке. - Приветствую вас на борту «Горного Орла». Это, как вы, наверное, уже поняли, малый транссистемник. Впрочем, вы с самого начала знали, что он у меня есть. А если и не знали, то догадывались, правда? Осетр сразу узнал этот голос. Он принадлежал хозяину пиратской базы. - Внимание, капитан, - сказал новый голос. - Реактор на полной мощности. Система безопасности включена. Антигравитатор на расчетной мощности. Фогель-генератор вышел на режим. Борт к старту готов. Судя по всему, это был ИскИн корабля. Говорил он по-меркански. - Принято! - отозвался главный пират. Осетра усадили в кресло рядом с ним. - Сейчас мы с вами предпримем на моем кораблике весьма любопытное космическое путешествие. - Вас… у… нич… то… жат, - с трудом проговорил Осетр. Неполный паралич позволял шевелить языком. - Ошибаетесь, многоуважаемый пленник… Я скажу вашим друзьям, что вы находитесь тут, рядом со мной! И они не рискнут наносить смертельный удар. А все прочие я выдержу. Надсмотрщики что-то делали с Осетром, но понять было невозможно - он почти ничего не ощущал. Ни мышцами, ни кожей… Впрочем, гадать тут было нечего - на их месте он бы лишил пленного свободы не только станнерным ударом, но и подручными средствами типа обездвиживателя. Скорее всего, именно этим конвоиры и занимались. - Устраивайтесь поудобнее, многоуважаемый. Вы ведь господин Остромир Приданников, не так ли?. Собственной персоной, так сказать… Господа, помогите нашему гостю увидеть меня. Осетра повернули, и он наконец смог рассмотреть предводителя пиратов. Очень крепкий мужчина лет пятидесяти с совершенно добродушным лицом, голубоглазый, короткостриженый. Такому самое место - где-нибудь в детском учреждении. К примеру, в летнем лагере воспитывать юных скаутов, ходить с ними в походы, разжигать костры, рассказывать на сон грядущий о битвах, выигранных великими предками… - Это вы ко мне удачно заскочили, господин Приданников. За вас обещаны такие деньги, что я бы пол-Галактики облетел, чтобы отыскать вас. А тут вы, мой любезный друг, сами ко мне заглянули. Вот удача-то! - Пират хрюкнул и в удовлетворении потер руки. «Веселись, веселись… - подумал Осетр. - Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела!» - Вы свободны, господа! И знаете, что делать! За спиной Осетра послышались звуки многочисленных шагов, потом чпокнула перепонка люка. Видеопласт перед пиратом ожил. Появилось изображение открывающихся ворот: в рубке стало заметно светлее. Похоже, «Горный Орел», чтобы сбежать с Алеута-три, даже не собирался дожидаться ночи. Уж очень уверен в себе его капитан! Что-то тут не так!… - Значит, приманка все-таки сработала! - Пират оторвался от сенсоров пульта и вновь радостно потер руки. - Никто, правда, и надеяться не мог, что вы появитесь здесь собственной персоной. Вас должны были заманить в другое место. Никто надеяться не мог, кроме меня. А я, как видите, предполагал, что вы захотите сами поучаствовать в этой операции. И, как видите, оказался должным образом подготовлен к вашему здесь появлению! Широко открытые ворота придвинулись, ушли за пределы видеопласта, и маленький кораблик окунулся в дневной свет. Открылась панорама окружающего базу предполья. Впереди и справа появилась низинка, с которой ветер поднимал облако пыли. По-видимому, еще недавно это была одна из «Серых собак», которую пушки «Святого Георгия-Победоносца» попросту растерли в порошок. Впрочем, приятная глазу панорама быстро исчезла внизу, и на видеопласте появилось голубое небо. Послышался характерный легкий шум заработавших нейтралинов. Определенно, «Горный Орел» намеревался стартовать с планеты, и сам черт ему был не брат. - Вы сказали: приманка… - Паралич понемногу отпускал, и произносить слова стало уже легче. - Значит, похищенной женщины на базе не было? Руки пирата летали по сенсорам. - Почему же не было? - Он опять удовлетворенно хрюкнул. - Как раз была. Уж если ее похитили, значит, где-то должны были содержать. Вот на моей базе и содержали. Просто вы об этом не должны были знать. Но я предусмотрел с вашей стороны такую возможность. И, как видите, не ошибся: вы и в самом деле знали. - Пират снова потер руки. Он просто упивался собственной предусмотрительностью. - И где она сейчас? - А где же ей быть! Этажом ниже нас. Спит себе, посапывает в ожидании конца нашего путешествия. - Мама… - прошептал Осетр непослушными губами. Они были непослушными не от последствий паралича - они просто давно забыли, как произносится это короткое слово. Небо на видеопласте постепенно становилось фиолетовым - «Горный Орел» стремительно покидал атмосферу своего пристанища. - Внимание, капитан! Пространство вокруг планеты чисто, - доложил ИскИн. - Вражеских кораблей система разведки не обнаружила. - Принято! - Я хочу ее видеть,- сказал Осетр. Пират опять хрюкнул: - Увидите, какие ваши годы! Вот прилетим к месту назначения, и обязательно увидите. Если, конечно, позволят те господа, что будут вас встречать. Кстати, я сказал, что сообщу вашим друзьям, что у меня здесь вы… Я вас ввел в заблуждение, господин Приданников. Полагаю, они нас попросту не заметят. Генераторы, создающие кокон Фогеля, имеют свойство улучшаться в конструкции, как и любая техника. Так что мы уйдем от Дальнего Алеута тихонько и не торопясь. И только когда слегка содрогнется космос после нашего прыжка, ваши друзья сообразят, что птичка улетела. Но будет поздно. Я взорву пространственную бомбу, и вход в риманов туннель будет уничтожен. А после этого ищи нас по Галактике!… Он настолько был доволен собой, что Осетр даже зубами заскрипел. «Черта с два ты у меня что-нибудь взорвешь!» - подумал он. Пусть парализованы руки и ноги, но мозги-то у него не парализованы. Небо на видеопласте стало совсем фиолетовым и начало чернеть. За бортом уже был космос. - Система защиты на вашем фрегате отличная, - сказал пират. - Мои сканеры не могут его зафиксировать. Но и на «Горном Орле» техника будь здоров! Я выложил за его модернизацию немалую сумму. Зато его теперь тоже не обнаружишь, пока в прыжок не уйдет. А это будет уже поздно. Тут до входа в туннель всего полчаса лета. «Черта с два ты у меня в туннель уйдешь!» - подумал Осетр. - Внимание, капитан! Борт покинул атмосферу, - доложил ИскИн. - Время начинать подготовку к прыжку. - Начинайте! - Пират повернулся к Осетру. - Вот так-то, господин Приданников! Береженого, как говорится, Святой Рон бережет. Он определенно был мерканцем, этот самовлюбленный дядька. И потому был врагом вдвойне. - Не напрягайтесь так, господин Приданников! - Пират продолжал смотреть на Осетра, совершенно не заботясь о том, что происходит с индикаторами на пульте. Впрочем, раз борт покинул атмосферу, самая сложная часть полета уже завершилась и внимание капитана уже не требуется, системы корабля и сами прекрасно справятся. - Освободиться вам, господин Приданников, все равно не удастся. Даже когда паралич пройдет! Вроде бы ничего не происходило, но в душе Осетра нарастала тревога. Это было не совсем то, привычное «росомашье» чувство, которое рождается при непосредственной угрозе жизни, когда тебя хотят убить, и непременным условием для появления которого является пребывание «росомахи» на какой-нибудь планете. Это была угроза отдаленная, но не менее смертоносная. Развитие нынешней ситуации несомненно должно было привести Осетра к гибели, и надо было что-то предпринимать, чтобы изменить вектор развития событий. Вот только где гарантия, что изменение вектора не окажется тем самым, смертоносным направлением в будущее, которого и хочется всячески избежать? Увы, никакой гарантии не было! И Осетр, с одной стороны, понимая, что давно пора брать ситуацию в свои руки, все-таки колебался. Нелегко выбирать между жизнью и смертью, когда не знаешь, куда какая дорога ведет. Это тебе не сказка, где перед носом камень, а на нем надписи: «Направо пойти - богату быти, налево пойти - убиту быти, а прямо пойти - женату быти»! Впрочем, там, в сказке, тоже не все так просто, как написано… «Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики», - сказал себе Осетр, закрывая глаза. И свершилось привычное. Возникла серая фигура, в реальности бывшая командиром пиратской базы. В голове серой фигуры присутствовала знакомая угольно-черная полоска ментального блока, и Осетр тут же, протянув «руку», ущучил ее, обратив в копошащуюся внутри «кулака» букашку. Вторая туманная рука сцапала пирата и зажала его, в свою очередь, в кулак. Тоже как букашку… Вы букашечки, Вы милашечки, Тара- тара-тара-тара-таракашечки![10] Помнится, мама читала в детстве какую-то сказку, где были такие слова… Мама! Как ты там внизу? Спишь или дрожишь от страха? Но сейчас совершенно нет времени, прости меня, я потом о тебе подумаю… Осетр открыл реальные глаза. - Как вас зовут? - спросил он. Пристально смотрящий в пространство за видеопластом пират слегка встрепенулся: - Алекс Сильверстоун. Ишь ты, какая фамилия у мужика! Сильверстоун… Серебряный камень… И куда же ты, камушек, прикатился? Ты ведь даже не к смерти своей прикатился, не дам я тебе умереть. Но выжму я тебя, как мокрый носовой платок! И никуда ты не денешься! Нет у тебя таких сил, чтобы оказать мне сопротивление. - Выведите ИскИн «Горного Орла» из режима автопилота! Немедленно! Пират поморщился: - Это невозможно. - Что значит - невозможно? - опешил Осетр. - Как это - невозможно? - У ИскИна задействована программа аварийной эвакуации. Такой режим существует для спасения корабля в момент крайне серьезной опасности. Будучи запущенным, он не может быть отключен до полного окончания программы. Что бы ни происходило с экипажем, он ни в коем случае не попадет в лапы врага. Даже трупы не попадут. Если бы Осетр не был прикован к креслу обездвижником, он бы вскочил. Так ему, по крайней мере, показалось… - А когда закончится действие программы? - Когда транссистемник уйдет в риманов туннель, и будет взорвана пространственная бомба, отрезающая противнику возможность догнать корабль. - Но кто-то ведь должен остановить ИскИн, когда программа закончится! Это была непозволительно глупая реплика, но ведь растерянность не прибавляет человеку ума. Даже если этот человек - будущий император. Даже если этот человек - «росомаха»… - Когда программа будет выполнена, ИскИн отключится самостоятельно, - равнодушно сказал пират. - И, если не осталось живых членов экипажа, отправит сигнал СОС в сторону ближайшей дружественной планеты. Таковы изначально запланированные предосторожности. «В котловину тебе эти предосторожности!» - подумал Осетр. Похоже, испытанное им чувство тревоги касалось именно этого вектора развития событий. И как его избежать, было совершенно непонятно. Продолжая удерживать одной рукой букашку-блок, Осетр повел второй рукой вокруг. Словно слепой, потерявший свою палку, ищущий, на что бы опереться, за что бы зацепиться, как бы сориентироваться… И с удивлением обнаружил вокруг себя, помимо туманной фигуры пирата, множество других фигур, не имеющих ничего общего с человеческими. Их вообще невозможно было идентифицировать и классифицировать, они не были шарами, кубиками или параллелепипедами, формы их были изменчивы, размеры - непостоянны, и можно было с полной уверенностью сделать только один-единственный вывод - от них веяло смертельной угрозой. А значит, они были противниками… Потом одна из фигур начала уворачиваться от Осетровой руки, и тут же стало ясно, что ее непременно требуется поймать, но тут в реале зашевелился пират. Этот тип еще не понимал, что происходит - а в принципе, и не должен был понимать; как и помнить, что произошло, - но тут к Осетру пришло собственное понимание. Он вдруг с полной уверенностью осознал, что изменчивые фигуры вокруг - это факторы, от которых зависит его, Осетра, жизнь и благополучие, и с этими факторами надо было что-то делать, но рук совершенно не хватало, и пришлось выпускать из «кулака» букашку-блок, после чего пират в реале тут же обмяк в своем кресле, но теперь было уже не до него, потому что среди остальных факторов, которые - к Осетру пришло новое понимание! - были не просто факторами, а мыслящими конструкциями, но от них все равно зависели жизнь и благополучие, и стало совершенно определенным, что это не просто конструкции, это люди и ИскИны, существующие в окружающем Осетра пространстве, их были сотни, но разбираться кто есть кто уже не было никакой возможности, потому что одна из конструкций представляла для него большую угрозу, и Осетр понял, что это ИскИн «Горного Орла», выполняющий заложенную в него программу эвакуации, и попытался оседлать его, как оседлывал несколько мгновений назад пирата, но ИскИн не поддался, а потом рядом осталось всего несколько конструкций, а остальные унеслись в безумную даль, и среди этих унесшихся находилась теперь самая угрожающая, но это был вовсе не ИскИн малого транссистемника, это был - вновь пришло понимание! - ИскИн пространственной бомбы, и Осетр попытался оседлать его, тянулся к нему все удлиняющимися и удлиняющимися «руками», но скоро понял, что заставить действовать эту конструкцию под своим контролем ему не удастся, и больше не оставалось ничего, кроме как схватить туманную форму и спрятать у себя на груди. А потом это скопище тумана сделало грандиозный грозный выдох, и Осетр обволок его своим податливым телом, не давая уйти, не давая расшириться, не давая заполнить туманом окружающее, напрягаясь в попытке удержать, и снова напрягаясь, и опять напрягаясь, напрягаясь почти бесконечно, но тут выскочила откуда-то по-настоящему бесконечная темнота и пожрала его сознание… Глава семьдесят четвертая Когда Осетр пришел в себя, его изучали два глаза. Откуда в темноте могли быть глаза, он не знал. Ведь о ней, темноте, в первую очередь известно то, что она всегда безглаза. Иначе это уже не темнота, во всяком случае не бесконечная темнота, ведь в бесконечности просто не может быть человеческих глаз! А изучающие его глаза были человеческими. И, кажется, знакомыми. И ситуация казалась знакомой… Лежал он вот так уже где-то, не понимая, где находится и что случилось. И тут он понял, что никакой темноты вокруг нет. Нормальный дневной свет заливал окружающее - разве что искусственный. Потом он узнал человека, который смотрел на него. Это же капитан третьего ранга Константин Сибирских, начальник медицинской части «Святого Георгия-Победоносца». Но какого дьявола Осетр делает на фрегате? Ему давно пора быть на Крестах, восстанавливать свои способности… - Как вы себя чувствуете, капитан Башаров? Какой, к дьяволу, капитан Башаров? Кто это капитан Башаров? Это я, что ли? Кажется, капитан Башаров - командир десантной роты особого назначения, приписанной к «Георгию-Победоносцу». Это я, что ли, командир десантников?… Ну да, я! А кто же еще? - Спасибо, капитан третьего ранга, жить буду. - Ну раз шутите, значит, все в порядке! - Сибирских улыбнулся. Это я пошутил? Да не шутил я. Просто раз глаза открыл, значит, жить буду. Это известно… А откуда это известно?… Подождите, но если я - командир десантников, какого дьявола я валяюсь в медчасти «Победоносца»? Я же должен быть на Алеуте Три, брать на абордаж пиратскую базу… Или кто-то из десантников ранил меня во время тренировочной схватки? Он поднял правую руку и сфокусировал на ней взгляд. Рука была цела. Нет, подожди, подожди!… Какой, к дьяволу, абордаж пиратской базы! Базы на абордаж не берут, базы захватывают наземной атакой или уничтожают артиллерийскими ударами… Мы ее уничтожили? - Мы ее уничтожили? - Кого? - спросил врач. - Не кого, а что! Пиратскую базу. - Нет. Зачем? Ага, не уничтожили. А почему?… И тут он вспомнил. Конечно, не уничтожили. Зачем, к дьяволу, ее уничтожать, если мы хотели, чтобы ее защитники сдались. Именно с этой целью мы с сержантом Концевым и высадились на планету. Если есть возможность обойтись без крови, нужно обходиться без крови. Если есть шанс, что парламентеров выслушают, надо посылать к противнику парламентеров. - Концевой? Где сержант Концевой? - Погиб сержант, - сказал врач. Осетр прикрыл глаза и стиснул зубы. Концевой все-таки погиб. То есть вообще без крови не обошлось. Но если один погиб для того, чтобы уцелели сотни других, то он погиб не зря. Искусство государственного человека и состоит в том, чтобы пролилось меньше крови, чтобы было меньше жертв. Если вообще без них не получается… Это была мысль, которую он знал еще со времен школы «росомах», но сейчас она показалась ему совершенно новой, только-только выстраданной, за которую пришлось многим заплатить. В том числе и частью собственной души… Глава семьдесят пятая Приднепровский действовал именно так, как два капитана запланировали с самого начала. Через восемь часов после того, как парламентеров захватили пираты и от Осетра не поступило никаких сообщений, фрегат принялся методичными ударами уничтожать наземные артиллерийские установки, защищающие базу. Пираты безмолвствовали. То, что с планеты стартовал малый транссистемник, оказалось полной неожиданностью для Приднепровского и Колесова. Система разведки и целеуказания не смогла обнаружить пиратское судно. К счастью, о существовании входа в риманов туннель в пространстве системы Дальнего Алеута было известно - тут разведка поработала, поэтому момент, когда «Горный Орел» ринулся в туннель, был зафиксирован, и командир «Святого Георгия-Победоносца», поняв, что пираты его провели, отдал приказ немедленно устремиться следом. Конечно, если бы пираты взорвали пространственную бомбу, вход в туннель оказался бы закрыт, и фрегат остался бы несолоно хлебавши. Однако по какой-то причине пиратам не удалось захлопнуть за собой риманову дверь, и «Георгий-Победоносец» ворвался в туннель следом за пиратским трансситемником, и на выходе из туннеля настиг его. Пилоты и безопасники сделали свое дело. Транссистемник блокировали с помощью кокона Фогеля, заарканили силовыми полями и осуществили пленение, затащив в причальный трюм фрегата. Корабль казался совершенно безжизненным. Сканеры ничего не показывали - обшивка любого корабля блокирует биоизлучение. Однако инженерной службе удалось вскрыть замок, запирающий выходной люк. Правда, предварительно пришлось угостить ИскИн транссистемника электромагнитным импульсом, чтобы он не вздумал обороняться от незваных гостей. Когда пиратский корабль оказался в трюме, применить ЭМИ было уже безопасно - даже если бы из-за возможного сбоя в системах жизнеобеспечения произошла разгерметизация транссистемника, утечки воздуха бы уже не случилось. Модернизированный фогель-генератор, как и в случае с эсминцем, создал такой кокон, который напрочь лишил ИскИн пиратского корабля всякой информации об окружающем пространстве. А так кто его знает, что бы случилось, начни россы захват «Горного Орла» без применения кокона? ИскИн мог быть запрограммирован на самоликвидацию. В общем, решили уменьшить риск до минимума… И выиграли. Удивительно только одно - почему ИскИн не смог взорвать пространственную бомбу? Осетр усмехнулся про себя. Ему это было не удивительно. Он еще в тот момент, когда прижимал к «груди» исчезающую смертоносную конструкцию, с полной отчетливостью понимал, что происходит. Пространственная бомба взорвалась. Но он, Осетр, сумел сколлапсировать выделившуюся энергию в какую-то неведомую форму, которая не уничтожила «Горный Орел» и не заперла туннель. Превратил себя в… так скажем, энергопоглотитель. Принцип оружия защиты, известный с незапамятных времен. Как скажем тот же щит против стрелы… Вот только теперь оставался открытым вопрос: не произошло ли с ним снова то, что случилось ранее? И не придется ли опять лететь на Кресты, чтобы восстановить утерянные возможности? Может, вообще организовать резиденцию инсургента на Крестах? Вот только толку там с необычных возможностей - как с козла молока! Мертвяков гонять?… Ну да ладно, об этом мы подумаем потом. А сейчас… Что-то ведь еще должно быть сейчас… Зачем мы вообще прилетели в систему Дальнего Алеута? И тут он вспомнил все. Окончательно. - А заложница? - спросил он с замиранием в голосе. - Не волнуйтесь, капитан! - сказал Приднепровский. - Жива заложница. «Мама… - подумал Осетр. - Мама, неужели я тебя нашел? И даже не потребовалось отыскивать твой генетический код…» Он сбросил одеяло и уселся на кровати. Капитан корабля посмотрел на главного медика. Тот махнул рукой: «Можно!» И Приднепровский улыбнулся, как никогда не улыбается при подчиненных капитан боевого корабля. Глава семьдесят шестая Возле входа в нужную каюту висела триконка Помещение для особых нужд Посторонним не входить! Он не был посторонним и имел право на вход. В конце концов, он имел на это полное право… Перепонка люка дематериализовалась, открыв доступ в каюту, куда так стремилось сердце. Осетр шагнул вперед и замер. Она сидела на диванчике, исхудавшая и перепуганная. Услышав его шаги, она подняла голову. Глаза ее расширились. - Бог мой, Остромир… - прошептала она. - Где же ты пропадал так долго?      Конец второй книги Комментарии 1 Свит (мерк. Sweet) - сладкая. 2 ДНК - дезоксирибонуклеиновая кислота. 3 Fuk yu! - древнее мерканское ругательство. Сродни росскому «Болт тебе ржавый в котловину!» 4 Вазомоторная реакция - изменение просвета кровеносных сосудов. 5 РОСОГБАК - Росская особая гвардейская бригада активного контакта. 6 Призовая команда - специально выделенная из состава своего экипажа группа моряков, которая направляется на захваченный (как правило в бою, обычно после абордажа) или обнаруженный бесхозным корабль. 7 Капонир - фортификационное сооружение для ведения флангового огня в двух противоположных направлениях (полукапонир - в одном направлении). 8 Blackbird - черный дрозд (мерк.). 9 Montain Egle - горный орел (мерк.). 10 Стихи Корнея Чуковского.