Операция Гемма
Николай Раков


Нетраци #2


И вновь герои операции на Сохара: Шаман, Самум и Колдун вышли на тропу войны. Три человека, способные заменить собой армию или устроить переворот в отдельно взятой галактике, вот что представляет собой группа диверсантов управления специальных операций вооруженных сил федерации планет Солнечного Союза, ведущего войну с Империей гаюнов.

Что значит для них задание по уничтожению инфраструктуры целой планеты, снабжающей врага самым современным оружием?

Они нетрадиционщики — специалисты, находящие забытые самой природой силы целой планеты, способные разбудить их и заставить служить себе.

Тайны, ожившие через века и несущие свою разрушительную мощь в мир врагов, — вот их полки и дивизии — оружие, подвластное лишь нетрацам.


Николай Раков

ОПЕРАЦИЯ «ГЕММА»


Вступление


Третий год с переменным успехом продолжается война между федерацией планет Солнечного Союза и империей гаюнов. Как и во всякой войне, стороны пользуются всеми возможными средствами, способными принести победу.

Группировка космических сил Союза в одном из секторов передовой линии фронта, в составе управления специальных операций имеет группу диверсантов, состоящую из трех человек.

Командир группы капитан Смирнов Виктор Александрович, позывной Шаман, по гражданской профессии доктор археологии, специализирующийся на изучении теологии прошлых веков человечества и других цивилизаций. В состав группы входят: врач-психолог, специалист по связи и электронным системам программного обеспечения капитан Борис Гошар, с позывным Самум, и майор Михаил Конев, позывной Колдун, инженер, специалист по подрывному делу, оружию, системам слежения и транспорту.

Шаман с Самумом обладают неординарными для обычного человека способностями в области саморегуляции организма. Применяя свои знания в области биоэнергетики, психологии, используя приемы оккультизма, практикуемые шаманами с различных планет, они выполняют сложнейшие диверсионные операции, используя нетрадиционные методы. Категорию таких, как они, людей в специальных частях называют нетрадиционщиками, а в просторечии сокращенно нетрацами.

Колдун — обычный человек, но, постоянно общаясь с партнерами, развил в себе часть их необычных способностей. Непосредственный, веселый пройдоха, любитель выпить и поесть, он вечно цепляется к Самуму, подшучивая над ним, выпрашивает у Шамана по окончании операции отпуск подлиннее и жалуется на отсутствие комфорта, угрожает уйти из группы.

Для выполнения одного из заданий группа забрасывается в систему звезды Хохайя и высаживается на планете Сохара, где должна уничтожить промышленные комплексы, добывающие сырье, из которого производится топливо для космических кораблей.

Шаман, предвидя использование нестандартных способов при выполнении этого задания, доукомплектовывает группу девушкой, выбранной из нескольких кандидаток, которой присваивается позывной Сирена.

На планете диверсанты сталкиваются с остатками вымирающей цивилизации, узнают секрет камней силы сохарцев, хранящих память всех их технических достижений, и устанавливают факт наличия в рядах Союза очень информированного предателя.

Гаюны, принимая все меры к обнаружению диверсантов и сохраняя тайну добычи сырья, проводят на планете политику геноцида. Уничтожая служителей культа сохарцев, они захватывают один из камней силы, представляющий собой гигантский изумруд, и, не зная его истинной ценности, передают своему агенту в качестве платы за предательство.

Главный жрец Сохара, с которым встречается Шаман, в обмен на помощь просит нетраца вернуть украденный камень.

Сирена, попавшая в группу Шамана, также является внедренным агентом и пытается выдать группу гаюнам. Будучи посвященной в тайну камня силы, она сообщает об этом своему руководителю, и группу Шамана пытаются ликвидировать.

Опасность получения врагами знаний сохарцев, их технологий и оружия нависает над Союзом, грозя ему возможным расколом и страшными войнами.

Выполнив задание, диверсанты принимают решение выявить предателя и вернуть на Сохара камень силы, но им приходится действовать на территории союзной системы Босаван, входящей в Солнечный Союз.

Раскрыв всю агентурную сеть предателей, они передают сведения о ней непосредственно президенту системы Босаван.

Руководитель разведки Союза, которому подчинены диверсанты, понимает, что вернувшись с Сохара, они утаили часть сведений, и приказывает арестовать их по возвращению.


Глава 1

Разбор полетов


— К вам полковник Лузгин, — донес динамик голос адъютанта.

— Пусть войдет, — ответил Кузмин, отрываясь от бумаг на столе и откладывая их в сторону.

— Разрешите, господин генерал?

В проеме двери выросла фигура полковника.

— Заходи. Встретил?

— Так точно.

— Проходи, садись. Ты, что мне тут официоз устраиваешь, в солдатика играешь.

— Никак нет, господин генерал, — сделав несколько шагов к столу и оставаясь стоять, проговорил Лузгин.

— Ага, — произнес Кузмин. — Это значит, что принес ты мне информацию, ознакомившись с которой, твое начальство, то есть я, будет кричать, бегать по кабинету, а вскакивать со стула, когда встал командир, у тебя нет никакого желания. Ну давай, не тяни. Обрадуй.

Лузгин открыл папку, прижимаемую до этого рукой к правому бедру, и, вынув из нее конверт, положил его на стол перед Кузминым.

— Что это? — спросил тот.

— Шаман сказал, что в нем письменное сообщение президента Гармака.

— А где наши герои? Надеюсь, под конвоем, как я приказал.

— Они под моей охраной.

— Угу, — гукнул Кузмин, вскрывая письмо. — Их, значит, не конвоируют, их охраняют. И как же это происходит, если ты тут? От кого же этих авантюристов охраняют? Если охрана здесь, то, скорее всего, от меня. Я правильно понимаю вас, полковник?

Лузгин промолчал, по-прежнему стоя навытяжку перед столом.

— Садись, не маячь, а то точно сорвусь, — пригласил генерал, вынимая из первого конверта второй, расцвеченный гербами системы Босавана и личной печатью президента.

Вынув из второго конверта сложенный вдвое лист, он развернул его и углубился в чтение.

— Ты в курсе? — окончив читать, спросил Кузмин, постучав по листу пальцем.

— Откуда? Как только они высадились, прямиком к тебе.

— Так вот сообщаю. Никакие они не авантюристы, — с легким сарказмом сообщил генерал. — Не нарушали законов и суверенных прав Босавана своим не санкционированным вторжением. Просто ликвидировали заговор и спасли жизнь президенту. Награждены высшими наградами системы и являются ее почетными гражданами.

— Я почему-то в этом ни секунды не сомневался, — протягивая руку за листом, проговорил Лузгин.

Прочитав письмо, он вернул лист Кузмину.

— Чем ты не доволен? Сам знаешь, бывают ситуации, когда нет времени докладывать и получать разрешения, а необходимо брать ответственность на себя. Тем более что по их информации агентуру у нас вычистили. За это, кстати, тоже ордена полагаются.

— Ты случайно наградные листы на них с собой не захватил?

— Еще нет. Решил сначала с тобой посоветоваться.

— И правильно сделал. Скажи, мы можем быть уверены, что в следующий раз они вовремя остановятся и не устроят по своему хотению переворот в отдельно взятой галактике?

— Если с таким же результатом, то я не возражаю. Кстати, приказ о награждении тебе все равно придется подписывать. На Сохара они сработали любо-дорого посмотреть. Активность флота гаюнов снизилась наполовину, и, насколько я знаю, адмирал тебя благодарил.

— Все-то ты знаешь. Но вот чувствую я одним местом, что преподнесут они нам сюрприз.

— Интуиция в нашей профессии не последнее дело. Все возможно. А за место свое не переживай, даже сочувствовать не буду. Оно у тебя тренированное, это во-первых, а во-вторых, где сказано, что у нас своих личных дел быть не может.

— Это что, подготовка к моей вербовке? Я согласился, прикрыл ваши фортели, а в следующий раз уже и пикнуть не посмею. Соучастник. Да я сейчас этих героев…

— Остынь, чего ты завелся. Кто-нибудь услышит, сразу решит, что это разговор не двух стариков из конторы, а парочки девственниц в темном углу, не поделивших кавалера. Я ничего больше не знаю. Давай приглашай ребят, пусть выскажутся, а там и решим, выносить сор из избы или считать, что его нет.

Тянуть дальше с вызовом в кабинет виновников сложившейся ситуации было бессмысленно. Разговор перешел в русло эмоций, которые ни один из собеседников не терпел, и Кузмин нажал кнопку интеркома.

— Давай сюда всех троих, — приказал он адъютанту.

Дверь в кабинет распахнулась. В нее один за другим вошли в парадной форме при орденах Шаман, Самум и Колдун и выстроились в ряд.

— По вашему приказанию группа диверсантов управления специальных операций в составе капитана Смирнова, капитана Гошара и майора Конева прибыла после выполнения задания.

— Это кто же вам такое задание давал: на территории союзников несанкционированные спецоперации проводить? При этом так основательно нашумели, что вами президентская охрана занималась. Когда мы от них запрос с вашими личными номерами получили, то-то удивления было. То их целая армия гаюнов не может поймать, а тут пожалуйста, охрана президента, которой и ловить-то никого не положено.

— Так сложились обстоятельства, господин генерал. Цейтнот по времени.

— Поясните подробнее, капитан.

— Мы, конечно, могли не высовываться, произвести зачистку сами, но это заняло бы много времени и не дало бы возможность провести встречную операцию. Начальник службы безопасности и внутренних расследований контрразведки Босавана, полковник Фокуносу оказался предателем и готовился сдать гаюнам систему. Частично он уже это сделал. При его непосредственном содействии гаюны захватили две планеты. Созданная им сеть была достаточно разветвленной, и ее ликвидация без подключения местных органов заняла бы, как я уже докладывал, много времени.

— Стоп, капитан. Садитесь.

Подождав, когда все трое устроились за столом, продолжил:

— Полковник мне докладывал, что при выполнении задания в системе Хохайя, в вашу группу был внедрен агент, женщина. После окончания операции вас хотели устранить, а агент исчез. По вашей просьбе вы были включены в группу розыска. У полковника уже тогда сложилось впечатление, что вами не была передана вся информация, добытая в ходе выполнения задания. Сейчас я в этом абсолютно уверен. Читал ваши рапорты. Что такого вы нашли на Сохара, о чем не доложили? Выводы мы сделали следующие. Вы нашли внедренного агента. Он тоже был посвящен в вашу тайну. Вы его устранили, но появились побочные обстоятельства, не давшие вам возможности исчезнуть. Это обстоятельство помогло Фокуносу, и вы ввязались в авантюру. Иначе ваши действия я назвать не могу.

Тройка сидящих под пристальным взглядом генерала переглянулась, и Шаман начал свой рассказ.

Кузмин на протяжении всего доклада ни разу не перебил Смирнова и не задал ни одного вопроса. О возбуждении генерала говорило только неслышное постукивание по столешнице всеми пальцами правой руки, будто он играл на пианино.

Когда Шаман закончил, в кабинете около минуты стояла глубокая тишина.

— Значит, вы не доверяете ни полковнику, ни мне?

— Суть не в недоверии к вам, господин генерал, — проговорил Шаман. — Она в завоевании доверия у Босу. Мы абсолютно уверены, что в настоящее время наши знания в области сохранения информации, я не говорю о знаниях вообще, по сравнению с цивилизацией, жившей на Сохара, ничтожны. Возможно, мы, через несколько десятилетий или столетий, расшифровали бы содержание кристалла и тем самым приблизили бы свой конец.

— Что ж тогда Босу так волновался за свой кристалл, если был уверен, что его содержимое нельзя понять?

— Я могу только предполагать. Думаю, он не хотел быть виновником гибели нашей цивилизации.

— А как вы считаете, где еще два кристалла, которые захватили гаюны?

— Он о них ничего не говорил. Скорее всего, где-то у него. Мое мнение, на Сохара ничего нельзя спрятать, чтобы об этом не стало известно жрецу. Забрать и спрятать кристаллы в каком-нибудь хранилище для Босу ничего не стоит. Для их безопасной транспортировки существуют дороги предков. А разобраться с охраной и одного верторога будет многовато.

— Значит, вы те, кто таскает черта то за бороду, то за хвост и принимают решения о судьбе Союза. Мы с полковником недалекие солдафоны, не способные отличить зло от добра, пользу от вреда, а Союзом руководят полные идиоты, жаждущие еще большей власти и крови. Так что ли, капитан?

— Разрешите вопрос, господин генерал, — проговорил Шаман.

— Задавай.

— Что бы вы сделали, сообщи я об информационном кристалле сразу по прибытии на базу? Бросили бы на поиски все силы и нашли кристалл. А если он находился бы в руках президента системы Босаван и тот отказался его отдать? Потерпел бы Союз такой отказ? Не испугались бы, что один из самых сильных союзников станет просто могущественным? Не приняли бы решение получить кристалл силой, и это во время войны. Кто гарантирует, что, защищая свои интересы и возможность получения информации, хранящейся в кристалле, система Босаван не попросила бы защиты у тех же гаюнов?

— И вы выбрали наименьшее зло? Уничтожили яблоко будущего раздора. Ты спрашиваешь, как поступил бы я? Постарался бы получить кристалл и передать его федеральному правительству.

— Прошу прощения, господин генерал. Вы сказали, что постарались бы получить кристалл, а не доложить о его существовании. Почему? Вы тоже допускаете, что методами убеждения, просьб, дипломатических переговоров получение кристалла в распоряжение союзного правительства могло быть не осуществимо?

— В наших доводах слишком много допущений, капитан. Что сделано, то сделано.

— Я просто хотел, чтобы в пределах Союза опять не прозвучала поговорка «Последний довод королей» или политиков. Во время ведения войны это очень большой риск.

— Возможно, ты прав. Но думаешь, на этом все закончилось? А не отправит ли президент Гармак на Сохара экспедицию? Не перевернет ли всю планету в поисках кристалла? А ведь мы будем вынуждены сделать то же самое. Хохайя — свободный сектор, находящийся вне юрисдикции Союза, и там может работать любой его член.

— Этого не будет. Босу, возможно, сделал нам последний подарок. На сегодня, кроме нас пятерых, никто не знает о свойствах кристалла. В момент его исчезновения из лаборатории память о нем была стерта у всех лиц, участвовавших в экспериментах. Мы это тщательно проверили, еще беседуя в «Топогане» с Фокуносой. Агент Сирена полностью потеряла память. Профессор Боварино уничтожил все записи, а потом взорвал лабораторию. Фокуноса, возможно, тоже не выдал бы всю сеть заговорщиков, но он рассказал все, до мельчайших подробностей. Я думаю, это тоже благодаря программе кристалла. Теперь только мы пятеро можем стать нарушителями равновесия в системе, как мне сказал Босу. Вы возьмете на себя ответственность за его нарушение, господин генерал?

— А ты не считаешь, капитан, что именно сейчас безопаснее всего послать экспедицию на Сохара и поискать кристаллы?

— Босу сказал мне на прощание: «Приходите, когда мы все уйдем». Я думаю, это время еще не наступило. Уверен, что до кристаллов мы не доберемся. У нас была пленка, снятая в пирамиде. Мы просмотрели ее. Запись стерта. Сохарцы либо вымрут, либо уйдут в параллельное пространство. Полностью уничтожить следы цивилизации на Сохара невозможно, не уничтожив планету. Босу не будет этого делать, иначе не было бы приглашения. Места силы останутся. Истину постигнут достойные, те, кто разберется в информации на стенах храмов. Хотелось бы и мне попробовать сделать это, после окончания войны.

Выслушав последние слова Смирнова, Кузмин долго молчал, анализируя сказанное и по-прежнему постукивая пальцами по столу. Наконец хлопнул ладонью по столешнице, приняв для себя какое-то решение.

— Капитан, — проговорил он. — Вы что-то сказали об ответной операции. Я вас слушаю.

— Узнав от Фокуносу о подготовке наступления гаюнов на систему Босаван и планах физического уничтожения президента, мы вышли непосредственно на него. Вот почему о нас был запрос из службы охраны президента. Когда была получена вся информация о сети заговорщиков, то к ее ликвидации подключили узкий круг сотрудников контрразведки и начальника разведки генерала Повасара.

— Знаю его, толковый мужик, — проговорил Кузмин.

— У нас сложился план — забросить на Гаю группу и попытаться взорвать самое сердце империи, а если это не получится, то должна пройти дезинформация стратегического значения.

— И членами этой группы, конечно, должны быть вы трое, — утверждающе произнес Кузмин.

— Да. Мы уверены, что сможем это сделать.

— Согласно имперскому эдикту, никто кроме гаюнов не имеет права ступить на территорию Гаи.

— Но эдикт императора может нарушить сам император.

— И почему он станет это делать?

— Потому что к нему попадет пленник, информацию от которого он пожелает и сможет получить только сам.

— Этим пленником будет кто-то из вас?

— Да, генерал.

— Если у вас это получится, то не особо надейтесь попасть на Гаю. Для этого у императора есть вторая планета, Мия.

— Нас устраивает и такой вариант.

— И какого же уровня допуска к секретной информации этот человек должен быть, чтобы им заинтересовался сам император.

— Один из министров системы Босаван или помощник президента.

— А сдаст его гаюнам, конечно, Фокуноса.

— Это наиболее естественно, генерал. По нашему предложению, одобренному президентом, Фокуносу скоро повысят. Его берет под свое крыло сам президент.

— Генерал Повасар скоро свяжется с вами. Для уточнения и проведения всех необходимых мероприятий он прилетит сюда сам.

— Да, господа офицеры, с вами не соскучишься, — протянул задумчиво генерал. — Протолкнуть стратегическую дезинформацию непосредственно императору, это я вам скажу… — и не закончив фразы, он покрутил головой.

— Ну а что прикажете теперь с вами делать? — спросил Кузмин. — Куда, я спрашиваю вас, теперь девать? От ваших авантюрных путешествий и планов я скоро не буду знать, чего ожидать и чем заниматься в первую очередь.

Генерал уже давно покинул свое кресло и расхаживал по кабинету. В движении ему лучше думалось.

— Что скажешь, полковник?

— Они смогут это сделать, — ответил Лузгин.

— Хорошо, я согласен. Приедет Повасар, поговорим. Сейчас вы трое свободны. Мы с полковником еще посидим, помозгуем. Столько наговорили, что в один день и не разгрести.

— Разрешите идти? — спросил Шаман, поднявшись из-за стола.

— Я же сказал. Свободны.

Дождавшись, пока тройка нарушителей спокойствия или равновесия, говоря словами Босу, покинула кабинет, Кузмин упал в кресло.

— Ну, что я тебе говорил, — констатируя факт, спросил он у Лузгина. — Сделали сообщником. Повязали по рукам и ногам.

— Да никто тебя не вязал. Если это и случилось, то сделал это ты сам. Беги, сообщи адмиралу, а то прямо шифровкой в Совет Союза. Приедут. Расследуют. Этих троих в тюрьму, если, конечно, найдут. С учетом военного времени могут и в расход пустить. Тебя вместе со мной в отставку. Думаю, сможем доказать, что все без нашего участия произошло. Ты злишься потому, что они правы, а ты через эту правду не можешь переступить.

— Должен, но не могу.

— Хочешь, я тебя успокою? И дергаться не будешь, и совесть не заест.

— Я, что баба, чтобы меня успокаивать.

— Ты меня послушай. Кроме нас пятерых о кристалле как информационном носителе никто, никогда, ничего не слышал. То, что он был в системе Босаван, тоже никто подтвердить не может. У Фокуносы память в этой части стерта, да никто бы ему и не поверил. О существовании Босу тоже никому не известно. Может, ты его адресочек контрразведчикам дашь. Они все точно рассчитали. Наши знания для этой троицы безопасны. Заявишь ты сейчас о кристалле, высмеют и в отставку отправят. Единственное, что ты можешь сделать, это специалистов на Сохара послать. Вопрос в результате. Долго ли они там проживут, если доберутся?

— Вот я и говорю, что повязали.

— Если не возражаешь, давай закроем на время эту тему. У нас с тобой текущих вопросов хватает и один из них у меня по этой троице.

— Что-то еще, чего я не знаю? — насторожился Кузмин.

— Нет. Согласно твоему приказу, идет заброска групп на промышленные планеты империи. Я так понимаю, что недалек тот день, когда мы к ним в гости без приглашения нагрянем. Так вот, группы я сформировал, часть уже отправил. Объекты, по которым мое управление должно нанести удары, уничтожим. Но есть у меня одна цель, которую я пока достать не могу и даже не представляю, как это сделать.

— Ты имеешь в виду Портейн.

— Да. Я туда планировал эту троицу отправить. Теперь их нужно беречь как зеницу ока, если действительно руководство согласится с проведением операции, ими предложенной. Так что давай команду, что с ними делать. В отпуск отправлять или на передовую.

— Адмирал мое мнение знает. Портейн диверсионной группой не уничтожить. Сборка линкоров, крейсеров и авианосцев на орбите идет, часть заводов тоже в ближнем космосе. Там эскадра нужна, а то и две. Задачка действительно для этой троицы. Стратегическую дезу пока генштаб одобрит, два-три месяца пройдет, если не больше. К этому времени мы свою задачу уже выполним. Давай готовь их на заброску. Незаменимых у нас нет, а война не ждет.

— Понял. Завтра и начнем. Только ты запрос в академию сделай, а то шум может получиться. Они его своим специалистом считают.

— Ты где их личные дела держишь? — неожиданно спросил Кузмин.

— В личном сейфе, согласно приказу генштаба по нетрацам. А что?

— Да нет, ничего. Просто методы у них, сам знаешь. До сих пор не верю. У тебя что-то ко мне еще?

— Так, мелочи.

Они обсуждали текущие вопросы еще в течение часа, после чего Лузгин покинул кабинет генерала и отправился к себе.

— Где капитан Смирнов? — спросил он у дежурного офицера, зайдя в сектор своего управления.

— Полчаса назад ушел в столовую.

— Как только появится, немедленно ко мне.

— Слушаюсь.

Лузгин прошел в свой кабинет, устроился в кресле и, расслабившись, закрыл глаза, так ему легче думалось. Поразмыслить было о чем. Сегодняшним докладом Шаману почти удалось выбить его из обычной колеи. Ему нравился прямой и решительный нетрац, и он едва сдержался в кабинете у Кузмина от заявления, что полностью поддерживает действия группы. Психологически все было верно. Лузгин был диверсантом столько, сколько служил в армии, ему импонировали решительные люди и конкретные действия по уничтожению противника. Кузмин руководил агентурной разведкой, был мастером дезинформации и не любил шума, хотя и понимал, что без силовых акций обойтись невозможно.

Стук в дверь кабинета и просьба о разрешении войти оторвали полковника от анализа и вернули к действительности. В проеме двери стояли виновники сегодняшнего разбора у генерала.

— Входите. Рассаживайтесь, — пригласил полковник.

Когда троица уселась за стол, Лузгин оглядел их хмурым взглядом, и если в кабинете генерала никто не опустил голову под гневным взглядом, то тут все потупились.

— Значит, и мне не доверяете? — огорченно произнес Лузгин.

— Сергей Иванович, — виновато произнес Шаман. — Сами вляпались, приняв решение по кристаллу. Зачем же вас в это втравливать. Ведь мы тогда не знали, как все повернется.

— Ладно, парни, проехали, — улыбнулся полковник. — Давайте выпьем за вашу удачу. Пусть она сопутствует вам всегда. Путь у вас еще длинный и эту даму надо почаще вспоминать, чтобы не обиделась.

— Вы что, суеверным стали, господин полковник? — спросил Колдун.

— Почитаешь ваши рапорта и в храм со свечкой побежишь, причитая чур меня, чур, — улыбаясь, ответил Лузгин, вынимая из-под стола бутылку хорошего коньяка, набор стаканчиков и плитку шоколада.

Когда все выпили за капризную даму, полковник налил по второй и включил кофеварку.

— Сегодня приказываю вам отдыхать, а завтра к десяти быть у меня в кабинете, и хотя вы все понемногу шаманите, — он подмигнул Гошару — но и мы кое-что можем. Предрекаю я вам вскоре дорогу дальнюю, с большими хлопотами.

— Для нас новое задание? — спросил Шаман, принимая от Лузгина чашку с кофе.

— И куда на этот раз? — поинтересовался Колдун.

— Портейн.

— Не люблю гнилую погоду, — проявил свою осведомленность Самум. — Половину дней в году дождь, слякоть и туманы.

— И откуда тебе это известно? — спросил инженер.

— В молодости мало-мало шаманил. Приходилось много читать. Зачем совершать ошибки там, где их можно избежать. Вот как-то и наткнулся на информацию о Портейне.

— Значит, честных граждан обманывал, — сделал вывод Колдун.

— Почему обманывал. Просто делал правильные выводы из минимума информации, помноженной на личные знания.

— А меня такая погода устраивает, — проговорил Шаман. — При таком климате масса дополнительных волновых возмущений, лучшие условия маскировки, большая возможность обнаружения энергетических программ и сущностных образований.

— Уже мечтаешь, как познакомишься с местным Сырохвостом? — поинтересовался Колдун.

— А почему бы и нет.

— Зато знаешь, Миша, какой там самогон из плесени и жаркое из мокруш. Тебе обязательно понравится, — со знанием местной обстановки и кулинарии вмешался Самум.

Колдун от такой перспективы подавился глотком кофе и закашлялся.

— Так тебе и надо, — мстительно добавил Шаман. — Это тебе не Коггети шепчущего сосать и своей хитрой фляжкой шантажировать.

— Я вам вот что скажу, — ответил инженер. — На Портейне мало слякоти. Я вас туда доставлю, и вы у меня там хорошенько всплакнете.

— Ладно, парни, — прекращая подначки и улыбаясь, произнес Лузгин, поднимая стакан. — Пусть ваша дорога к цели будет короткой, встречи желанны, а планы сбывающиеся.

Все выпили, и, поняв намек полковника, Шаман проговорил:

— Пойдем мы, Сергей Иванович. Люди мы сегодня вольные, да и отдохнуть не мешает, когда еще придется.

Мужчины, прощаясь, пожали Лузгину руку и двинулись из кабинета, провожаемые по привычке его взглядом.

— Есть какие-нибудь предложения? — спросил Колдун, оказавшись в коридоре.

Шаман с Самумом молча пожали плечами.

— Тогда приглашаю вас в одно интересное местечко.

— Это куда? — задал вопрос психолог.

— Помните, мы тут в госпитале отдыхали. Так быстро уехали, что и поблагодарить персонал забыли. Может, сходим? У них сейчас должно быть тихо. Поступления раненых почти нет. И кухня у них отдельная, и знакомая у меня там есть.

— Вот с этого и начинал бы, с кухни и знакомой, — ответил Самум. — А что, пойдем, — посмотрев на Шамана, предложил он. — Не поймут тоскующие мужские души, останемся при своих.

Ответить Смирнов не успел.

— Капитан, рада вас видеть, — прозвенел рядом приятный женский голос.

Шаман обернулся. В двух метрах от них стояла разведчица, проходившая испытание на полосе препятствий, когда он отбирал кандидатку в группу на Сохара.

— Здравствуйте, Наташа, — ответил он.

— Вы даже имя мое запомнили, а вот про обещание еще встретиться, похоже, забыли.

— Командир о вас все время помнил, — вмешался Колдун. — Он очень жалел, что наша совместная поездка тогда не состоялась. Теперь, увидев вас, я его вполне понимаю. Мне даже себя немного жаль. Просто находиться рядом с вами одно удовольствие.

— Если вы меня не обманываете, то мне приятно это слышать.

— Чтобы я посмел обмануть такую прелестную женщину? Вы плохо меня знаете.

— Я вас совсем не знаю.

— Это меня даже радует. Когда командир расскажет вам обо мне, то при встрече вы будете окликать меня первым. Если бы это случилось сегодня, он бы очень огорчился.

— У вас прекрасный друг. Вы мне о нем должны рассказать, — обращаясь к Шаману, проговорила Наташа.

— Все, что только смогу, — ответил Шаман. — Но у него, кроме достоинств, есть еще масса недостатков.

— Извините, Наташа, — произнес Колдун. — Мне надо получить от командира последние указания, всего на несколько секунд, а потом он в полном вашем распоряжении.

Потянув Смирнова за локоть, он отвел Шамана метров на десять и прошептал:

— Мы с Борькой задержимся до утра. На столе в комнате найдешь все, что надо, чтобы провести приятный вечер. Побродите тут минут пять. Не вздумай ее отпустить, узнаю, никогда больше не видать тебе моих заначек.

Не давая Шаману сказать и слова, инженер вытянулся перед ним, козырнул, как будто получил указания и, обогнав командира, быстро подошел к разведчице.

— Не бросайте его сегодня, — произнес он, поднося руку дамы к своим губам. — У нас небольшие разногласия с начальством и он слегка расстроен.

Запечатлев на пальцах девушки поцелуй, Колдун развернулся и, сделав рукой отмашку Самуму, быстрым деловым шагом двинулся по коридору.

— Ваш подчиненный, капитан, очень галантен. Неожиданно для человека из вашего управления, — и, не останавливаясь, продолжила: — Ну и что мы будем делать? За вами уже два обещания, а не выполнено ни одного.

Смирнов предпочел бы сейчас упасть на кровать, что-нибудь почитать или заняться медитацией, но под напором двух жизнерадостных особей вынужден был сдаться.

— Честно говоря, у меня сегодня не лучший день, но я рад нашей неожиданной встрече. Если не возражаете, можем где-нибудь посидеть. Я постараюсь, чтобы вам не было со мной скучно.

— Я бы пригласила вас к себе, но моя подруга сегодня отсыпается после дежурства. Даже не знаю, куда себя деть. Все эти столовые и кафе до того надоели.

— Мы можем посидеть у меня. Ребята все равно заняты делами, — предложил Шаман.

— Великолепно. Я принимаю ваше приглашение. Тем более что у меня тоже есть один недостаток.

— Мне позволено будет спросить какой?

— О, вы выражаетесь так, как пишут в старых романах.

— Я историк и приходилось много читать.

— Тогда вы еще прекрасный собеседник. Ни секунды не сомневалась в ваших мужских достоинствах, как только вас увидела. А недостаток мой для женщины простителен. Я слишком много говорю, а когда увлекаюсь, то еще и очень громко.

— Не очень-то характерно для нашей системы.

— Почему бы нет. Офицер разведки это одно. Женщина — абсолютно другое. Сегодня и с вами я женщина.

— А я, грешным делом, подумал, что это проверка службы собственной безопасности.

— Вы хотите, чтобы я обиделась.

— Прошу простить за неудачную шутку.

— Прощаю, помня, что у вас сегодня тяжелый день.

Шаман сделал шаг в сторону и жестом руки предложил даме пройти, указывая направление. Наташа всю дорогу весело щебетала. Уже в коридоре жилой части сектора они столкнулись с Колдуном и Самумом, которые с улыбками, кивнув парочке, ускорили шаг, проходя мимо.

Смирнов открыл дверь в скромный офицерский двухместный номер и пропустил гостью вперед. Закрывая ее за собой, он вздрогнул от неожиданного восклицания.

— Вот это да!

Шаман быстро оглянулся и мгновенно окинул взглядом маленькую гостиную. Напротив дивана, на котором спал Самум, стоял журнальный столик. Его поверхность сейчас была украшена бутылкой вина с ярко-красной этикеткой, имеющей золотой ободок, и тремя пакетами в не менее красочном оформлении, один из которых стоял, а два лежали. Рядом с бутылкой стояли два миниатюрных стаканчика тонкой работы, а на тарелке лежал упакованный малый столовый набор.

— Чем вы так удивлены? — подходя, спросил Шаман.

— Да ведь это настоящий «Рамор», — указывая на бутылку, произнесла женщина. — Его пьют только короли и президенты. Вы случайно не сын одной из таких особ?

Смирнов не успел ответить.

— Ну конечно, я не могла ошибиться, это корни узура, а это сок тропалы. А что это? — Она подняла со столешницы и вертела в руках блестящий пакет без маркировки. — Скорее всего, тоже что-то очень вкусное. Вы сегодня не перестаете удивлять меня, капитан. Пригласите даму сесть и садитесь сами. И даже не надейтесь, что я уйду от вас без рассказа о том, где вы раздобыли эти яства.

Шаман ругнул про себя Колдуна. Этот пройдоха успел выкроить время и побывал на президентской кухне Гармака. Как он ублажил поварих, предстояло еще выяснить, но то, что они остались им довольны, не вызывало ни малейшего сомнения.

«Погорим когда-нибудь на его слабостях, — подумал Смирнов. — Теперь придется выдумывать целую историю».

Он прошел к сервированному столику и, подав руку гостье, предложил ей опуститься в одно из двух кресел, но она каким-то неуловимым движением извернулась и села на диван.

— Прошу вас, капитан, — она хлопнула по дивану ладошкой рядом с собой. — Открывайте бутылку, это как и женщину, должен сделать мужчина, а я займусь остальным.

Ее руки быстро замелькали над столом, разложив вилки, ножи и вскрыв оба пакета.

— Я так и подозревала, — твердо проговорила она, рассмотрев содержимое пакета без названия. — Это мясо тосама, и не могло быть здесь ничего другого. Иначе была бы нарушена гармония.

Все произнесенные названия ничего Смирнову не говорили. Было понятно только одно. Набор продуктов осуществил специалист самого высокого ранга. Сам он чувствовал себя не в своей тарелке, так как не мог справиться с пробкой, вытащив ее только наполовину.

— Что там у вас? — спросила женщина, видя, что от прилагаемых усилий лицо хозяина слегка побагровело. — Дайте сюда.

Она протянула руку, взяла бутылку и поставила ее на столик. Легким движением пальца вогнала пробку обратно. Мило улыбнувшись хозяину, будто извиняясь за свою умелость, обхватила пробку тремя пальцами и провернула ее два раза вокруг оси против часовой стрелки, а потом еще раз в обратную сторону — и пробка оказалась у нее в руке.

— Теперь я буду вынужден спросить, откуда вам известны тайны королевских подвалов, — шутливо произнес Шаман, беря бутылку и разливая вино.

— Не поймали, — засмеялась гостья. — Мужчины не читают рекламных журналов. Несколько лет назад, еще до войны, все эти прелести, — она обвела рукой стол, — были описаны в журнале «Вселенная для женщины».

— А я уж подумал, что это вы из королевской семьи, что было бы не очень и удивительно.

— Спасибо за комплимент, но давайте выпьем за дружбу.

— Давайте, но почему именно за нее? Женщины обычно хотят выпить за любовь.

— За любовь мы обязательно выпьем, но время для этого еще не пришло. Любовь — это хрупкое и нежное создание, способное разбиться или пройти. Дружба — это сила и уверенность в партнере. Я люблю силу, но хочу любви, как каждая женщина.

Она подняла стаканчик и медленно, маленькими глотками стала пить, закрыв от удовольствия глаза.

Шаман, тоже не торопясь, пригубил свой, прижимая вино языком к нёбу. Оно было действительно изумительного вкуса. Мягчайший бархат коснулся губ и языка, растекся легкой сладостью во рту и, нежно стекая в горло, обволок его приятным холодком. Живительная струйка легким теплом взорвалась в желудке и, не остановившись, приятной волной охватила низ живота. Хотелось закрыть глаза и бесконечно пить и ощущать эту вкусовую поэму чувств.

Смирнов не был поэтом, но что-то подобное мелькнуло у него в голове, когда вместе с первым глотком он ощутил аромат, от которого голова слегка поплыла, тело на пару секунд сделалось невесомым, а потом медленно стало наливаться силой.

Он посмотрел на гостью. Женщина замерла с закрытыми глазами, но под его взглядом медленно их раскрыла. Они лучились коварным, притягательным блеском.

— Я ошиблась, — слегка охрипшим голосом проговорила она.

От звука ее голоса у Шамана мурашки побежали по телу.

— «Рамор» нельзя пить за дружбу.

— А за что же его тогда пить? — спросил Смирнов, удивляясь тембру своего голоса. Тягучего, хрипловатого, завораживающего.

— За вечность в раю. За секунду страсти, длящейся вечность, — ответила она.

Еще около минуты они сидели в легкой прострации, когда не хочется ни двигаться, ни думать, а только ощущать и наслаждаться.

— Коварно, как женщина, — наконец произнес Шаман, делая попытку побыстрее освободиться от отпускающей его неги. — Но сейчас я впервые пожалел, что не являюсь королем.

Он взял вилку и потянулся к мясу.

— Нет, — остановила его движение женщина. — Первую рюмку закусывают корнем узура.

Она первой взяла маленький кусочек и, положив его себе в рот, стала медленно жевать. Смирнов не стал спорить и сделал то же самое, пытаясь уловить малейшие нюансы вкуса. Было приятно, но по сравнению с только что пережитыми ощущениями вкус не создавал чувства эйфории и нежелания с ней бороться.

Второй стаканчик, который он пил с легкой опаской, а гостья — с желанием в глазах, выбросил обоих в мир счастья и наслаждений. Она ласкала его, как не ласкала ни одна женщина, а он, опьяненный этими всепоглощающими ласками, раз за разом овладевал ею, как будто вновь и вновь прикладывался к стаканчику и улетал, не ощущая своего тела, одновременно остро чувствуя все подробности кипевшей в нем и в партнерше страсти.

Очнулись они лежащими на диване, абсолютно обнаженными, с ощущением полного счастья, и, обнявшись вновь, еще несколько минут с наслаждением чувствовали близость друг друга.

— Мне хочется пить, — прошептала она ему в ухо, будто боялась нарушить тишину.

Отпускать ее не хотелось, но и он ощутил легкую сухость во рту. Пришлось слегка отстраниться от этого манящего тела и, протянув руку, достать сок, оставленный Колдуном.

Сделав по нескольку глотков прямо из пакета, они откинулись на мягкий диванный валик.

Сок утолил жажду, но через несколько минут оба почувствовали яростный голод. Мясо тосама быстро утолило его, и они, дурачась, начали смеяться и кормить друг друга, дразня аппетитным кусочком, то приближая его к губам партнера, то быстро убирая или одновременно впиваясь в него зубами с двух сторон.

Потом были третий стаканчик, корень узура, и апофеоз блаженства слияния тел повторился не менее бурно.

Насколько им хватило бутылки, они не знали и не хотели знать. Каждый раз, отрываясь друг от друга, ощущали полное удовлетворение, и, выпив, вновь непередаваемое желание овладеть друг другом захлестывало их, чему они ни секунды не противились, отдаваясь наслаждению без остатка.

Смирнов проснулся бодрым, с чувством легкости, счастья и подозрительно бесшабашного удальства. Он помнил всю ночь до малейшей подробности, но желания прямо сейчас вновь обладать прекрасным телом почему-то не было.

«Коварно, как женщина», — вспомнил он свою фразу и сел на диване.

Стук в дверь оторвал его от воспоминаний.

— Войдите, — крикнул он, набрасывая простыню на колени.

Первым в номер зашел ехидно улыбающийся инженер и оглядел стол.

— Колдун, я сейчас не знаю, что с тобой делать, — вместо приветствия проговорил Шаман.

— Что, так не понравилось? — спросил возмутитель спокойствия командирской души.

— Нет слов.

— Если хочешь, можешь сказать только спасибо.

— Значит, закусывали корнем узура, а ты переживал, — прокомментировал состояние командира Самум.

— Я в ней не ошибся. Умная женщина всегда знает, что хочет, а самое главное, как этого добиться, — ответил Колдун.

— Ладно, остряки, идите, я оденусь.

— Ты посмотри, какой скромный. Неужели и ночью был таким, — спросил психолог у инженера.

— Если вы сейчас же не уберетесь, я вас порву, — прорычал Шаман.

— Идем, подождем его у дежурного. А у тебя десять минут, — сообщил Самум и потянул напарника по ночным похождениям к двери.


Глава 2

Подготовка


— Рад видеть вас отдохнувшими и готовыми приступить к работе, — приветствовал Лузгин, когда они появились у него в кабинете. — Вот код замка и сейфа, — протянул он листок бумаги. — Комната сто семь. Работайте, но постарайтесь побыстрее.

— Что предлагает командование по способу заброски? — спросил Шаман.

— Адмирал готов выделить крейсер и два эсминца. Под шумок разведки боем высадить вас на катере.

— Сергей Иванович, это чистой воды липа, и вы это прекрасно понимаете. В глубоком тылу противника проводить разведку боем да еще такими минимальными силами. Гаюны не дураки и в это никогда не поверят. Просчитают на раз, прикрытие высадки группы и если не собьют, то потом устроят такую охоту на планете, что только успевай уносить ноги. Некогда будет задание выполнять. Ужесточенный режим охраны объектов тоже со счетов нельзя сбрасывать.

— Я все это понимаю. Что ты меня тыкаешь в азбуку, как мальчишку, — со злинкой в голосе проговорил полковник. — Вам высаживаться, вам и способ высадки определять. Когда это было, чтобы я в чем-то своим отказал. Идите и думайте. Будут другие варианты, поговорим.

— Начало нашего путешествия что-то не впечатляет, — протянул задумчиво Самум уже в коридоре. — Идти на высадку на борту, общаться с парнями и знать, что домой они не вернутся, когда они тоже это понимают. Нет, такой вариант не для меня.

— Можно подумать, что кто-то в восторге от щедрости командования. Они прикажут и все, а нам дальше с этим жить.

— Ты говоришь так, будто уже с Портейна вернулся, — оценил реплику командира Колдун.

— Если бы я думал иначе, то отказался бы от задания, — ответил Шаман. — Это тебе сейчас надо мозги включать. Ты у нас начитанный, даже, как я недавно узнал, глянцевые журналы типа «Вселенная для женщины» просматриваешь. Вот и напрягись.

— Можно подумать тебе это в чем-то помешало.

— Брэк, — вмешался в пикировку Самум. — Мы еще никого не подставили и подставлять не собираемся. Шоу только начинается. Разберемся по ходу пьесы.

До комнаты, отведенной группе для ознакомления с материалами по Портейну и для разработки плана высадки, они прошли в полном молчании. Вскрыли сейф и, разложив несколько папок с имеющейся информацией на столе, закурили, собираясь перед предстоящей работой, требующей максимального внимания.

Колдун встал и включил кофеварку. Шаман, сделав несколько затяжек, спросил:

— Что, так и будем попусту время терять? Кто-то несколько минут назад сообщил, что информирован о Портейне. Пока кофе попьем, уже кое-что в голове уляжется.

— Только договорились — не перебивать и без вопросов, — предупредил Самум. — Информация старая, да и читал я ее с другой целью. Начну с небольшой исторической справки. Лет около двухсот тому назад, когда империя гаюнов еще окончательно не сформировалась и обшаривала, по нашим сейчас понятиям, ближний космос, в секторе Гаи, им несказанно повезло. Планета, богатая полезными ископаемыми да еще населенная технически развитой цивилизацией, стоящей на уровне открытия ядерной энергии. Гаюны поступили достаточно умно, не стали устраивать войну, а передали геммам, так называл себя народ, передовые для него технологии производства и добычи полезных ископаемых, подняли науку. Все это они сделали не бесплатно, а в обмен на золото, сталь, нефть, редкоземельные элементы, о которых аборигены ничего не знали, и многое другое. При этом сырье с планеты не вывозилось, а в соответствии с заказами добрых дяденек из космоса, перерабатывалось в продукцию, в которой нуждались Гая и другие планеты. Несмотря на все потуги геммов, долг перед пришельцами не только не уменьшался, а все больше рос. Дело упрощалось еще и тем, что геммы оказались по своей психологии очень миролюбивым народом. Солдаты они были никакие, зато инженеры, художники, поэты, скульпторы — поискать не найдешь. Но как и в любом сообществе, человеческом или животном, всегда существуют отклонения от общепризнанных норм. Так и в обществе геммов появлялись личности, стремящиеся к власти, поклонению, с большими амбициями. Именно эти субъекты и становились у руля управления планетой. Но чем выше социальная лестница, тем круче и уже ее верхние ступеньки, и на самом верху всем желающим места не хватит. Так произошло и у геммов. В результате образовалась группа, называвшая себя реформаторами. До прилета на планету гаюнов перевороты происходили быстро, тихо и почти бескровно. Утром один президент, а вечером без стрельбы, взрывов и прочих аксессуаров революции, уже другой. С появлением гаюнов положение резко изменилось. Каждый раз договариваться с новым правительством и президентом они не пожелали и после очередного перехода власти предложили свои услуги действующему президенту. Им не составило трудностей выловить и физически устранить руководителей и большинство членов партии реформаторов. После этого партия Спокойствия стала партией режима, поддерживаемая стволами и штыками имперцев, а фактически марионеточным правительством. На Гемме была организована служба порядка, состоящая из гаюнов. Власть постепенно уплыла из рук правящей верхушки, оставив только возможность общения со своим народом, для разъяснения причин изменений, происходящих в обществе, и призывов строго соблюдать эти требования. Проявления малейшего недовольства быстро пресекалось самыми радикальными методами. Его возмутители исчезали бесследно. Я не удивлюсь, если, изучив материалы, мы узнаем, что на планете существует подполье и реформаторы ведут борьбу с захватчиками и своим правительством.

— С такими характерами, как у них, вся борьба в подполье сводится к разговорам, как было бы хорошо победить, — с сарказмом проговорил Колдун.

— На Гемме, или Портейне, как переименовали официально планету гаюны, — не обращая внимания на реплику Колдуна, продолжал Самум, — имеется три огромных материка, занимающих двадцать пять процентов всей поверхности планеты. Население около восьми миллиардов человек. Сама планета немного больше Земли и имеет ненамного более высокую гравитационную постоянную. В результате варварской эксплуатации полезных ископаемых и постройки огромного количества заводов экологическое равновесие достаточно сильно нарушено. Погодные условия также резко изменились. Как я уже говорил, постоянные дожди, ветер, туманы, сырость. Корабли Союза посещали Гемму три раза, на четвертый в высадке представителей правительства и экипажа было отказано. Скорее всего, это было уже решением гаюнов.

— А как там обстоит вопрос с вероисповеданием? Что представляет собой бог геммов?

— Вот об этом я ничего сказать не могу. Статья была обличительная. Высказывала сожаление о возможной гибели самобытной культуры. Гаюны были представлены в ней как захватчики.

— Правильно кто-то из писак сориентировался, — высказал свое мнение Колдун.

— Мне кажется, обстановка не настолько плоха. Я бы даже оценил ее как перспективную, — сделал свой вывод Шаман. — Давайте возьмемся за дело. Определимся, что у нас сейчас есть. К концу дня обсудим, что мы сможем использовать и взять на вооружение.

Все трое раскрыли папки и приступили к изучению материалов, которые содержали доклады направленных на Гемму представителей правительства, экспертов, разведчиков, попавших в посольство под видом секретарей и обслуживающего персонала, журналистов и членов экипажей, побывавших на планете.

Вкратце картина выглядела именно такой, как передал ее Самум, но диверсантов интересовали подробности и мелочи, именно то, что можно было использовать при выполнении задания. Географические карты, планы городов, расположение заводов, выпускаемая продукция и многое другое. Конечно, за тридцать лет, прошедших с момента получения информации, которой они сейчас пользовались, на планете произошло множество изменений, но зная психологию противника, его потребности в ходе ведения войны, а также имея представление о коренных жителях планеты, произошедшие изменения можно было спрогнозировать. В ходе ознакомления с информацией выяснился вопрос и с вероисповеданием. Геммы оказались достаточно верующим народом. Они поклонялись своему прародителю, богу Хосу, создавшему их мир и в настоящее время взирающему на своих учеников сверху. Каждый гемм по канонам религии являлся учеником Хосу и нес в общество частичку его доброты, терпимости и служения ближнему.

«Очень хорошо, — решил про себя Шаман. — Если гаюны использовали постулаты святой книги геммов „Турая“ как один из способов достижения своих целей, то и мы используем ее как оружие против них. Придется выделить время и прочитать ее подробно».

Во все тяжелые времена любой человек, будь он трижды неверующим, обращался к Богу, прося его о защите и наказании своих угнетателей. Самые активные, пытающиеся противостоять насилию, приходили в церковь, чтобы заручиться его помощью и поддержкой. Этим способом пользовалась контрразведка, выявляя неблагонадежных, этим же могла воспользоваться разведка противника, разоблачая ложь, вычленяя из прихожан потенциальных противников режима. Но Шаман как специалист-нетрадиционщик смотрел шире. Из колеблющихся, неблагонадежных, потерявших надежду можно сделать сторонников и фанатиков, противостоящих режиму. Где кроме церкви тебе расскажут самую полную версию мира, укажут кто, где и когда противостоял свету истинной веры, а это уже сведения о святых местах, то есть местах силы и о темных местах, где собирается нечисть, грозящая гибелью, а значит, местах энергетических пробоев в коре планеты.

Технологии и привычки гаюнов были достаточно хорошо изучены еще до войны, не говоря уже о том, что такого рода знания пополнялись с каждой операцией в ходе военных действий. Техническую, явно устаревшую информацию все трое просмотрели достаточно быстро, особо не задерживая на ней внимания. Они и так прекрасно ориентировались в технологических цепочках, будь то завод по производству продуктов питания или изготовлению боеприпасов. Знали уязвимые точки процессов, нарушение которых вело к остановке всего производства. Искали в этой информации они совсем другое, подсказку, как нанеся удар только в одном месте, заставить остановиться значительную часть всей технической машины планеты. Информации явно не хватало.

День закончился, но закончились и материалы на бумажных носителях, изготовленных специально для более удобного пользования.

— Есть какие-то предложения или требования по обеспечению? — спросил Шаман, когда отметил, что партнеры здорово устали, и скомандовал заканчивать.

Самум молча пожал плечами, разведя руки.

— У меня пока по нулям, — высказался Колдун.

— Тогда соберите все тут, закройте и двигайтесь в столовую. Жрать неохота, но все равно надо. Завтра возьмемся за видеоматериалы. Если и там ничего не найдем, то будем думать.

Оставив друзей, Шаман двинулся на доклад к Лузгину и застал его склонившимся над какими-то схемами и бумагами. Увидев вошедшего капитана, полковник оторвался от своих дел и свернул расправленные листы.

— Как у вас дела, что-нибудь полезное накопали? — спросил он, откидываясь на спинку кресла и потирая уставшие глаза.

— Пока ничего интересного, но есть просьба.

— Выкладывай, — со вздохом протянул полковник. — У тебя же все не как у людей. То зонтики требуешь, то еще что-нибудь невообразимое.

— Мне нужна «Турая» и еще хотелось бы пообщаться с живыми свидетелями, кто высаживался в первых трех экспедициях на Гемму, то есть Портейн.

— Твою просьбу насчет свидетелей я предвидел, ищут. Если кого найдут, доставят немедленно. А вот насчет «Тураи» поясни, может, была такая зверюга, но сбежала, а может, съели давно, деликатес все же, не пропадать добру, — пошутил Лузгин.

— Это в нашем понимании Библия геммов.

— И где ее прикажешь искать?

— Там же, где и свидетелей. В материалах есть упоминания о религии. Значит, кто-то из журналистов или другой член экспедиции интересовался этим вопросом и мог привезти «Тураю» с собой, возможно в качестве сувенира.

— Хорошо, — вздохнул полковник, — сегодня сделаю запросы. Что еще?

— Нам нужна гипнообучающая программа языка геммов. Это наверняка должно быть.

— Если есть, найдут.

— Тогда пока у меня все.

— Иди отдыхай, хотя меня и настораживает твое пока.

Следующий день начался с просмотра видеоматериалов, собранных четырьмя экспедициями на Гемму.

Сразу стало понятно, что съемку вели два человека, первый осуществлял ее открыто, постоянно держа в поле объектива представителей делегации Союза и встречающей стороны. В момент встречи шел дождь. Съемка была серой и не позволяла рассмотреть детали. В делегацию геммов, одетых в прорезиненные плащи до пят, с наброшенными на головы капюшонами входили и гаюны, возвышавшиеся над ними на добрых полметра. Последние были в армейской форме и с оружием. Переводчики были не нужны, переговоры вели на языке гая. Старший гемм представил и гаюнов, заявив, что они являются союзниками планеты и по местным законам имеют право присутствовать на международных встречах, быть в курсе событий при контактах с представителями других звездных систем. Делегации сразу разместились в больших автобусах и двинулись к выезду с космодрома. Оператор продолжал снимать, но усилившийся ливень оставлял в цифровой памяти камеры только мелькание огромных темных масс, мимо которых проезжала машина.

Неожиданно камера дрогнула, ее объектив совершил резкий полуоборот, и весь экран заняла фигура гаюна. Представитель союзников заявил, что съемка на территории космопорта запрещена и в случае неподчинения камера будет изъята. Вторая камера продолжала работать, по всей видимости вмонтированная в какой-то бытовой и не бросающийся в глаза предмет. От нее тоже было мало толку, так как при выезде за территорию космопорта на стекла машины опустились стальные жалюзи. На вопрос одного из представителей Союза, зачем это сделано, старший гемм пояснил, что в городе неспокойно. В обществе, к сожалению, нет единства и существует опасность нападения экстремистов. Гости могут не беспокоиться, дорога правительственного кортежа хорошо охраняется.

Посольство солнечников было доставлено в закрытый квадратный двор огромного трехэтажного здания. Встречающие и члены посольства прошли в зал для приемов, где представитель президента геммов извинился за то, что на встречу не смог приехать президент, слегка простудившийся, что не удивительно при такой погоде. Шутка о том, что прибывшие могли заболеть, подхватив инфекцию от президента, а потом обвинить геммов в применении к ним химического или бактериологического оружия, не вызвала даже улыбок на лице членов посольства и была оценена оскалом встречающей стороны.

Официальная встреча была назначена через день, и гостей проводили в гостиную, где уже были накрыты столы. Неизвестный оперативник, входящий в посольское представительство, весьма толково вел съемку, так, что его объектив успел за период официального банкета побывать на кухне и в подвалах здания, но кроме наличия усиленной охраны и плана помещений это ничего диверсантам не давало.

Геммы представляли собой невысокую худощавую расу. Лица скуластые, глаза большие, широко раскрытые, нос широкий у основания, имеющий одну ноздрю. Уши треугольные, плотно прижатые к черепу. Волосяной покров на голове и лице полностью отсутствовал. Рот почти безгубый, с мелкими зубами. В остальном они ничем не отличались от жителей Союза.

После ужина группу послов и обслуживающий персонал разместили на втором этаже представительского дома. Камера успела побывать практически во всех номерах, от шикарных посольских до обычных скромных двухкомнатных для рядового персонала. Окна всех номеров выходили во двор так, что никакой новой информации эта часть съемки тоже не принесла. Попытка одного из представителей посольства покинуть расположение этажа и спуститься вниз была пресечена вежливым отказом с мотивировкой, что внизу ведутся уборочные работы, а завтрак будет подан в номера. Фактически члены посольства оказались под арестом, но не вездесущий специалист с видеокамерой. Вскоре информация стала поступать из кухни, а потом замелькали кадры с улицы.

Весь просмотренный материал был какой-то обрывочный. Съемка явно велась тайно, но прерывалась без видимых причин и велась в разных ракурсах, порой очень невыгодных и не дающих никакой информации. Невозможно было установить, где оператор прячет камеру. Видеопоказ сопровождался дикторскими пояснениями.

— Как он это делает? — не выдержал Самум, останавливая просмотр. — Что-то очень похоже на человека-невидимку.

— Ничего сверхъестественного, — флегматично ответил инженер. — Давно была разработана такая технология передачи видеоизображения. Клейкая пленка тоньше бумажного листа с элементом мимикрии. Приклеивается к любому предмету. Отражает все то, что попадает на нее, как на зеркало, и посылает это отражение на приемник. В связи со слабой энергетической подпиткой работает не более пяти минут и, отработав, распадается в пыль. Недостаток — краткость передачи информации и отсутствие звукового ряда. Бесспорный плюс — практическая невидимость и невозможность использования в качестве доказательства. Активировав пленку, ее распад нельзя остановить.

Психолог вновь включил воспроизведение.

После обеда весь состав посольства пригласили на прогулку и, посадив в тот же автобус, повезли по городу к морю. На этот раз металлические шторы на окнах не закрывали. Картина, открывшаяся пассажирам и зафиксированная разведчиком, была, мягко сказать, удручающей. Несмотря на солнечный день, пустынные с редкими прохожими улицы, серые однотипные дома, отсутствие ярких красок рекламы создавали впечатление, что город покинут жителями. Практически на каждом перекрестке, как статуя, возвышался гаюн в форме штурмовика, обозревавший контролируемый им сектор. Ни деревца, ни кустика, ни клумбы, сплошной бетон и камень сами собой свидетельствовали о крайнем аскетизме, а также о том, что все общество занято более важными для него делами, не обращая внимания на личную жизнь его членов.

Пляж, куда привезли посольских, был чист на всем видимом пространстве. Свежих следов присутствия на нем людей пленка не отразила, хотя было видно, что оператор искал их. Не было даже следов работников службы безопасности, которые должны были проверить территорию перед появлением на ней высоких гостей. Вода океана была чистая и прозрачная. Легкая волна лениво набегала на песчаный берег.

Обслуживающий персонал, приехавший на другом автобусе, расставив шезлонги и столики с легкой закуской и напитками, вскоре исчез. Посольские остались одни. Кто просто гулял по берегу, кто, собравшись в компанию за столом, немного выпивал, нежась под солнцем. Самые смелые полезли в воду. Охрана находилась на почтительном расстоянии. Двое сопровождающих геммов переходили от одного отдыхающего к другому, вежливо интересуясь, не пожелают уважаемые гости чего-либо, нравится ли им это место.

Часа через три пикник окончился. Все повторилось в обратном порядке, погрузка в автобус и возвращение в дом для посольства.

Час за часом диверсанты терпеливо просматривали видеоматериалы.

Согласно комментариям диктора и части записи, имеющей звуковую дорожку, они узнали, что встреча на высшем уровне не принесла никаких результатов. Посольству было предложено ознакомить технических специалистов геммов с теми технологиями, которыми человеческое сообщество готово поделиться. Сторона хозяев вежливо сообщила, что в настоящее время не готова что-либо предложить, но к следующему прилету гостей обязательно проработает этот вопрос с учетом оставленных пожеланий.

— Да, выдержка у этих ребят отменная, — прокомментировал действия и улыбки членов посольства Самум. — Я бы такого не стерпел. Тебе показывают на дверь, а ты улыбайся и делай вид, что всем очень доволен.

Прощальный банкет был устроен хозяевами на том же песчаном пляже. На этот раз с натянутыми огромными шатрами, а не с отдельными столиками под зонтами. Съемка, похоже, была разрешена, так как присутствовало звуковое оформление и шла запись отдельных разговоров, в которых принимал участие и оператор с пресс-секретарем. На этот раз все закончилось не так мирно, как на первом пикнике.

Когда все расселись по автобусам и машинам, служба безопасности остановила отъезд. Штурмовики, обеспечивающие охрану, забегали, засуетились, их количество, видимое раньше, резко возросло. Оператору было приказано прекратить съемку.

Экран голографа заменила заставка, и диктор, озвучивавший съемку, пояснил, что в период банкета неизвестно куда и как пропал пресс-секретарь посольства. Двое суток, пока шли его розыски, посольских фактически продержали под арестом в своих комнатах. Была высказана масса обвинений с обеих сторон, но это не решило проблемы. Человек исчез, и представителей Союза под усиленным конвоем доставили на корабль и в сопровождении почетного эскорта проводили в точку прыжка. Где окончательно убедились в их отлете.

Два последовавших с периодом в год посольства не принесли никаких результатов и не имели видеоматериалов.

— Что приуныли, — спросил Шаман, когда экран голографа потух и Самум с Колдуном откинулись на спинки кресел, молчаливо уставившись в поверхность стола, за которым сидели.

— Ни черта полезного для нас тут нет, кроме музыки и расположения помещений в посольском доме, — задумчиво проговорил Самум. — Здание не типовое. Знание расположения помещений по аналогии в других строениях не может быть основой для ориентировки.

— Есть еще парочка деталей. Плащи геммов, их рост и походка, другие движения. При плохой погоде это в случае необходимости поможет передвигаться открыто, — озвучил свои заметки Шаман. — А с музыкой ты прав, придется поработать еще здесь, чтобы легче было входить в вибрационные поля.

— А у тебя что, Колдун? — спросил психолог. — Давай выкладывай, да пойдем отдыхать.

— Что-то есть, зацепило, но что, понять пока не могу. Поем, надо будет просмотреть еще раз. Одно могу сказать — слишком мало антенн на крышах и они довольно интересной конструкции.

— И что это может значить?

— Прием очень сложного многофункционального сигнала. Но это не телевидение. В комнатах, если вы заметили, не было ни голографов, ни других приемных устройств.

— Пойдемте сначала к полковнику. Что-то он нам недоговаривает. Случай с пресс-секретарем очень странный. Два следующих посольства должны были поинтересоваться его судьбой, а в материалах нет ни слова. Не похитили же его геммы или гаюны. Если бы они хотели задержать кого из наших, то рядом были более информированные люди.

Через несколько минут все трое входили в кабинет Лузгина.

— Что интересного накопали? — спросил полковник, пожимая вошедшим руки и предлагая сесть.

— Да кажется нам, что не всю информацию вы нам предоставили, — произнес Шаман, впиваясь в полковника испытующим взглядом.

— Докопались все-таки, — одобрительно прогудел Лузгин. — Есть небольшой и таинственный кусочек. Агентуристы сказали, что ознакомят вас с ним лично. Что у них там в кармане, я не знаю.

— Что с гипнопрограммой по языку? — спросил Шаман.

— Аппаратура уже у вас в комнате, пользуйтесь на здоровье. Предложения по высадке есть?

— Пока мы этим вплотную не занимались.

— Ладно, идите. Завтра свяжу вас с агентурным управлением. Думайте, ребята, думайте.

Утро следующего дня началось с появления посыльного от Лузгина. Полковник приказывал явиться к нему в кабинет.

— Разведчики готовы ознакомить вас с имеющейся у них дополнительной информацией, — объяснил свой вызов Лузгин.

Далеко идти не пришлось. Сектор разведки находился практически рядом.

Пройдя контроль, они зашли в кабинет начальника управления, где их встретил моложавый полковник.

— Вот, Михалыч, привел своих орлов, которым предстоит работать по Портейну. Ты говорил, у тебя заначка для них есть, так что выкладывай, не томи. Времени у нас в обрез.

— Сделаю вам небольшой подарок, — ответил полковник. — Возможно, пригодится.

Он пригласил всех присаживаться, вынул из сейфа несколько сложенных листов бумаги и стал разворачивать их над столом.

— Это схемы подземных коммуникаций трех городов на Портейне, материк Бомар. Вот это Вигос, портовый город на берегу моря, это Гором, промышленный центр, производство штурмовиков и истребителей, а это Мошар, где сосредоточено производство двигателей для кораблей и авиации. Что-то, конечно, устарело, но думаю, вам поможет, а на месте окончательно разберетесь.

— Вот это подарок, — обрадованно потирая руки, проговорил Лузгин. — Считай, я тебе должен. Теперь рассказывай, откуда счастье привалило.

— Пресс-секретарь, — утверждающе произнес Шаман.

— Да, он был нашим человеком в посольстве, направленном на Портейн, но такого результата мы не ожидали.

— Его похитили подпольщики для связи с нами?

— Опять в точку, капитан.

— Когда и каким образом он передал все это, — Смирнов указал пальцем на разложенные на столе бумаги.

— Со вторым посольством, не входя ни с кем в контакт. Мы просто надеялись на что-то подобное и соответствующим образом подготовились. Приемниками информации, которую можно было передать, служили корпуса всех чемоданов посольства. Наш человек имел опознавательный значок.

— Что было дальше?

— А ничего, приехали, поговорили и уехали. Уже на корабле наши специалисты сняли информацию и поняли, что контакт состоялся.

— Это не деза?

— Нет. Кроме схем передан личный код, место тайника с игрушками детства. Передача была оборвана. То ли заглушена, то ли прервана, в связи с опасностью разоблачения. Еще передано место контакта в Вигосе, вот тут, — полковник указал на маленький крестик, стоящий на схеме. — Эксперты утверждают, что это выход очистных сооружений на берегу моря.

— А если из него все выкачали и нас там ждут?

— Тогда зачем прерывать передачу? Почему не выйти на контакт в ходе третьего посольского посещения. Если это игра по инициативе контрразведки, то они бы ее не прервали.

— Похоже, вы правы. Мы можем забрать с собой все эти материалы?

— Берите, разбирайтесь. Будет что-то непонятное, прошу ко мне.

Поблагодарив полковника и в коридоре расставшись с Лузгиным, диверсанты прошли в отведенную им комнату.

— Похоже, что место десантирования нами определено, — проговорил Самум, закончив расстилать полученные схемы на столе.

— Возможно, — ответил Шаман, также рассматривая край береговой линии и стоящий на ней красный крестик.

— Что, была мысль распахнуть купол парашюта над столицей и опуститься на президентский дворец?

— Не возражал бы, но только не с таким напарником, как ты.

— Кто же в этом случае годится в напарники?

— По зрелому размышлению, кроме десантной дивизии, как напарник меня больше никто не устраивает.

— Хорошо, давай серьезно.

— А если серьезно, то десантирование на воду недалеко от небольшого острова, а уже оттуда на материк. Колдун, что ты там уткнулся в голограф, мы будем работать или где. Ты нам нужен.

— Сейчас, подождите, не могу вспомнить, — отмахнулся инженер, прогоняя по экрану видеозапись.

— Ты не можешь вспомнить, чего не знал и не видел, — проговорил Самум, подходя к Колдуну, сидящему у экрана голографа.

На экране было зафиксировано статичное изображение песчаного пляжа, застывших волн и линии горизонта.

— Ты прав, Борис, вот что мне не давало покоя, именно то, чего я не видел.

Сзади подошел Шаман и тоже взглянул на экран.

— Чего тут не хватает? — с торжественным видом, подняв в сторону командира голову, спросил Колдун.

— Твоей любимой фляжки и накрытого стола, — ответил психолог.

— Ты хочешь сказать, что тут не хватает корабля?

— Не корабля, а паруса. Здесь нет паруса, — с торжеством в голосе сообщил Колдун.

— Миша, с чего это тебя на лирику потянуло? — настороженно спросил Самум. — Я понимаю, шторм. Шхуна с зарифленными парусами. Борьба человека со стихией. Зачем тут парус?

— Плевать я хотел на все стихии. К Портейну на высадку мы пойдем под звездным парусом.

До Шамана почти сразу дошла идея инженера.

— Миша, ты, конечно, гений, но тут есть несколько технических проблем и вопросов.

— Не о чем больше разговаривать. Пошли, обрадуем старика.

— Да он от счастья из кресла выскочит и сразу побежит звездную яхту тебе искать.

— Выскочит не выскочит, а найти должен.

— Самум, ты остаешься, — проговорил Шаман, выходя в коридор следом за Колдуном.

— Миша не пори горячку, ты все просчитал? — спросил он.

— Я сам участвовал в гонках под звездным парусом. Все получится в лучшем виде, командир.

Они быстро дошли до кабинета Лузгина, и инженер решительно открыл дверь.

Удивить полковника внезапным появлением и решительным видом еще никому не удавалось. Всех своих подчиненных он прекрасно знал и просчитывал, как говаривали остряки, не вынимая руки из карманов.

— На ночь глядя просить у начальства — плохая примета, — произнес Лузгин.

— А как узнали, что просить? — спросил, усаживаясь за стол Шаман.

— Тут и думать нечего. Врываются двое с решительными лицами, но впереди Михаил, а как известно в управлении, ему всегда что-то надо.

— Нам нужна звездная яхта, — заявил Колдун, нимало не смущаясь проведенным в его отношении анализом.

— И все? — спокойно спросил полковник.

Инженер на секунду задумался и неожиданно заявил:

— Лучше три.

— А теперь внятно и спокойно объясни, что к чему.

— Звезда, вокруг которой вращается Портейн, класса А-4, значит, фотонный выброс — это миллиарды единиц на квадратный миллиметр. Портейн пятая планета от звезды в системе. Носитель сбрасывает нас в районе орбиты четвертой планеты. Разворачиваем паруса и дальше идем своим ходом. До Портейна четыре дня пути. На подходе сворачиваем паруса в кокон, полностью укрывая гондолу. Эффект невидимости полностью обеспечен. Проходим орбитальный промышленный комплекс и производим сброс лишней энергии через отверстие паруса в сторону планеты. Выполняем торможение в верхних слоях атмосферы и раскрываем парус в обратную сторону, получаем несущее крыло, сгорающее без вспышки километрах в десяти-пятнадцати над поверхностью. Дальше — свободное падение и парашют. Все.

— Лихо придумано, за исключением одного. Насколько я знаю, на звездном парусе еще никто не осуществлял посадки на планеты.

— Вот мы и будем первыми. Тем более что паруса, штанги, леера управления придется существенно переделывать. Площадь паруса нам нужна раза в четыре больше. В атмосфере ее излишки надо убрать так, что бы они не мешали планированию.

— Почему именно три яхты? Не лучше ли взять одну?

— Насколько я знаю, модуль яхты очень редко делался на двух человек. Скорость яхты зависит от массы управляющего модуля. А это значит резкое снижение скорости. Площадь паруса в тысячу квадратных километров мы тоже не можем использовать. Трехместный модуль вы вообще можете не найти. Здесь же вопрос безопасности. Мало ли что может случиться. Кто-то должен дойти до цели. Кроме того, если идти индивидуально, можно взять на борт кое-что из необходимого оборудования. Не появляться же там вообще с голыми руками. По нашим планам, мы будем приводняться, а следовательно, надо сделать перерасчет веса капсул так, что либо они должны сразу затонуть метров на десять, либо иметь возможность принять балласт.

— Хорошо, согласен. Яхты вам будут. На их доработку людей и материалы найдем здесь. Я так понимаю, что руководить их реконструкцией ты собираешься сам?

— Конечно. В зависимости от того, что достанете, и думать надо над каждым аппаратом индивидуально.

— А тебе что от меня надо? — спросил Лузгин, обращаясь к молчаливому Шаману.

— Мне нужен прогноз климатических условий на Портейне на сегодняшний день. Температура, ветер, дождь, загрязненность атмосферы, землетрясения, цунами и все в том же духе. Если смогут дать, то отдельно по зонам, еще лучше. Над материками, над океаном, в зависимости от широты и долготы. Причины и места зарождения тайфунов, смерчей и аналогичных катаклизмов, возможные технические и химические способы устранения и активизации этих явлений.

— Хочешь стать богом погоды?

— Нет, хочу попросить богов поработать на благое дело.

— Да, если подчинить себе такую армию, я думаю, достойного противника для нее не сыщется.

— Значит, дадите канал закрытой связи с академией, так будет быстрее и надежней.

— Канал тебе в течение двух часов обеспечу. Как только дадут, вестовой тебя вызовет.

— Да, еще. Вот фотографии. Нам нужны аналогичные плащи, такие носят на Портейне. Чем хуже там погода, тем лучше. Попробуй разберись, кто идет. Капюшон, плащ до пят. Наверняка и респираторами пользуются. Условия, созданные гаюнами, мы поворачиваем против них самих.

— Сейчас у меня сложилось такое ощущение, что высаживаться на Портейн будете не вы трое, а целая армия монстров, способная снести все с поверхности планеты, — проговорил Лузгин.

— Не уверен в точности передачи древней поговорки, где-то она мне попадалась, звучит примерно так: «Чем тебя породил, тем тебя и убью». Смысл, похоже, такой. Гаюны породили хаос на планете, а мы направим его против них самих. Сделаем все, чтобы ваши ощущения переросли в реальность, — уверенно заявил Шаман.

Полковник на услышанную поговорку, улыбнувшись, хмыкнул и покрутил головой.

— Круты были предки. А теперь ты мне скажи, народный умелец, — обратился он к Колдуну, — сколько времени потребуется капитанам, чтобы овладеть навыками управления твоим звездным парусом. Я так понял, что посадка на нем дело не простое и будет необходимо время для тренировок.

— Тренировок не потребуется. Управление всех трех яхт будет в моем модуле. Как только вы найдете яхты, я вылетаю за ними. Дадите транспортник. По дороге успею поработать с парусами и управлением. Я думаю, мне нет смысла сюда возвращаться. Определим точку встречи. Ребят вы туда доставите, и пойдем сразу на Портейн.

— Какой срок доложить о готовности группы к выброске? Кузмин все равно спросит, когда я от него транспортник потребую.

— С момента моего старта, я думаю, неделя, — прикинув про себя необходимое время, заявил Колдун.

— Если у вас все, то, как говорят на флоте, по местам.


Глава 3

Высадка


Колдун улетел на следующий день.

Не разгибаясь, Самум с Шаманом проводили дни над схемами подземных коммуникаций, периодически устраивая друг другу проверки на запоминание каждого поворота, каждого уходящего вверх и вниз люка, каналов сточных вод и расположенной в подземельях аппаратуры. По расположению и подключению энергетических каналов, возникало немало споров о ее назначении и использовании. Ночи проходили под воздействием гипнопрограмм освоения языка геммов, а дни — в попытках общения на нем.

Через трое суток Лузгин достал священную книгу геммов «Турая», и Шаман окунулся в ее содержание. Выделялось время и для адаптации в вибрационно-волновом спектре Портейна. Оба свободно могли спеть песни, записанные на пленку неизвестным разведчиком, и звучание, и мотив в скором времени перестали вызывать чувства отторжения чужого ритма и слов. Для закрепления памяти организма и быстрой его перестройки из одного состояния в другое оба сначала исполняли свои любимые песни, а потом сразу переходили на музыку и слова геммов.

Вечерами Шаман делился прочитанными постулатами «Тураи», и между ним и психологом возникали периодами жаркие споры в понимании той или иной догмы. Академия прислала свои выкладки и прогнозы по планете класса С-7, к которому относился Портейн.

На четвертые сутки на связь вышел Колдун и сообщил, что успешно облетывает тройку и ждет ее седоков в условленном секторе через двое суток. Для каждого можно захватить не более тридцати килограммов груза.

Полдня ушло на согласование списка и получение необходимого оборудования.

Когда утром в день старта диверсанты зашли к Лузгину, тот плеснул в стаканчики коньяку.

— За легкую дорогу и быстрое возвращение, — произнес тост полковник, а когда все выпили, добавил: — У меня такое ощущение, что голыми вы на задание уходите. Три хлопушки с собой берете, да и те карманной носки.

— Да не в пески же высаживаемся. Гаюны там нам уже все необходимое подготовили. Что надо найдем, — уверенно ответил Самум.

Лузгин, как обычно, пошел провожать их до стыковочного шлюза и, наблюдая отход катера, который должен был доставить на борт звездного разведчика диверсантов, отсалютовал уходящим, стоя у бронеплекса иллюминатора.

Меньше чем через сутки неразлучная троица вновь собралась вместе, расположившись в одной из кают транспортника, полным ходом идущего в сторону Портейна.

Колдун встретил прибывших друзей хлебосольно и по-хозяйски. Повар изобразил по его рецепту что-то невероятно вкусное, и на столе красовалась бутылка вина с красной этикеткой.

— Это не «Ромар»? — осторожно спросил Шаман, увидев бутылку издали.

— Не беспокойся, такие вина я подаю только в комплекте с прекрасным полом.

Выпив за встречу и прекрасно поужинав, Шаман потребовал, чтобы инженер показал капсулы звездных яхт.

Они спустились в грузовой трюм, на палубе которого увидели две вытянутые серебристые сигары в самой толстой части диаметром чуть больше метра и длиной не более шести. Третья капсула была шаром чуть больше двухметрового диаметра. Все три носителя имели по два иллюминатора и никакой видимой оснастки для паруса.

Когда Шаман обратил на это внимание инженера и спросил, не будет ли необходимости уже в космосе устанавливать необходимое корпусное оборудование, Колдун только улыбнулся.

— Все внутри, очень компактно и почти ничего не весит. Парус имеет площадь двести квадратных километров. Весь его объем может уместиться в любом кармане десантного костюма, при этом не будет заметно, что карман полон.

Пультом дистанционного управления Колдун открыл люки капсул, предложив партнерам устроиться поудобнее и подогнать под себя кресла.

Внешние небольшие размеры капсул оказались обманчивы и, разместившись внутри, будущие пассажиры не ощутили чувства скованности от нехватки пространства. Внутренняя обшивка была белоснежной и мягкой, аппаратура управления располагалась на потолке фактически на уровне лица и груди водителя.

— Все управление я переключил на себя, — пояснил инженер. — Во время полета вы будете пользоваться только вот этими тумблерами и кнопками, — он указал на маленькую панель, расположенную справа по борту. — Здесь связь, вода, пища, воздух и свет. Если нас разбросает в атмосфере, то после приводнения локатор включится автоматически. Капсула погрузится не глубоко, по расчетам, не более чем на десять-двенадцать метров, в зависимости от солености воды. Я вас найду, не торопитесь выбираться. На поверхности может быть хороший шторм, так что даже на глубине покачает. Тогда не будет смысла выбираться на поверхность. На самый крайний случай слева под креслом рычаг аварийного сброса выходного люка. Фактически после его нажатия капсула разламывается на две части, и вы всплываете на поверхность вместе с креслом.

— Где и когда ты научился управлять звездной яхтой? — спросил Самум.

— Первый раз я в десять лет попал в капсулу вместе с отцом. Меня не с кем было оставить, мать умерла, а оставлять одного дома отец побоялся и взял с собой. В пятнадцать я уже ходил самостоятельно. Непередаваемое ощущение. Когда появится время, я вас научу пользоваться парусом.

Они покинули грузовой отсек и вскоре вновь оказались в каюте. До высадки оставалось двое суток, и было необходимо кое-что обсудить. Колдун по многим вопросам был просто незаменим.

Вновь часами они бродили по схемам подземных коммуникаций, прослеживали трубопроводы, исчезающие в стенах, и отыскивали их вновь, шли по следу кабелей и мысленно поднимались по скобам колодцев на поверхность. Отмечали места, удобные для засад, и пути ухода от возможного преследования. Просчитывали варианты возможных образований возмущения полей и зарождения сущностных образований. Занимались языком и тренировками своей энергетики в перестройке к новым условиям.

За час до старта, собрав свои вещи, они спустились в грузовой отсек, уложили рюкзаки в непромокаемые чехлы под сиденья кресел и, опершись на модуль Колдуна, выкурили по сигарете.

— Десять минут до сброса, — оповестил диверсантов динамик голосом капитана.

Кивнув друг другу и пожав руку дежурному офицеру, контролирующему выброску, они расположились в своих капсулах и проверили связь.

Загудели насосы, откачивая воздух из помещения стартовой площадки и медленно поползли вверх ворота грузового отсека.

— Удачи, парни. Устройте им веселую жизнь, — попрощался капитан транспортника, включая поочередно подрыв пиропатронов, которые один за другим мягко вытолкнули капсулы в открытый космос. Небольшое вращение — и полет был стабилизирован магнитным захватом капсулы Колдуна.

Еще минут через десять раздался веселый голос инженера, наслаждавшегося свободным полетом.

— Мы на курсе. Через два часа, когда паруса полностью развернутся, пойдем с крейсерской скоростью. Команда может отдыхать или заниматься своим делом.

Четверо суток прошли в непрерывном общении, за исключением времени на сон. Закольцевав персоналки, играли в покер и смайлс, Самум рисовал шаржи на друзей, Шаман читал для всех «Турая», после чего наступала пора длительных споров и толкования догм священной книги.

Звездные паруса делали свое дело, и капсулы неслись к Портейну строем треугольника, на острие которого находился Шаман. Колдун, как опытный судоводитель, периодически поправляя направление движения, играл в свое удовольствие парусами.

Сообщение инженера: «Выходим на финишную прямую», — прозвучало буднично, как предстоящая посадка на поле родного космодрома.

— Готовы, — доложили они ведущему, загерметизировав костюмы, затянув страховочные ремни и одев шлемы.

— Начинаю сворачивать кокон.

Через час за бронеплексом иллюминаторов вместо светящихся точек звезд наступила полная темнота, через некоторое время начавшая светиться. С этого момента до входа в ионосферу планеты, когда парус на короткое время станет несущим крылом, связь между капсулами полностью прерывалась. Торможение и сброс накопленной парусами энергии они почувствовали легкой перегрузкой, постепенно отпустившей их и сменившейся ощущением планирования, а через некоторое время свободным падением.

Автоматика не подвела. Резкий рывок свидетельствовал о том, что парашют раскрылся. Теперь оставалось только надеяться, что непроглядная тьма за иллюминаторами не преподнесет сюрпризов в виде шквалистого ветра, способного разбросать членов группы на многие километры друг от друга. Видимость была нулевая. По бронеплексу непрерывным потоком струилась вода. Снаружи хлестал непроницаемый для глаз ливень.

— Ветер в норме, пока идем компактно, — донес динамик спокойный голос Колдуна.

Несколько ударов в обшивку капсулы, сменившиеся легким покачиванием, и Шаман понял, что он уже в воде.

Автоматика не должна была подвести. В этот момент крепления парашюта должны отсоединиться от капсулы, и он, увлекаемый грузами, скроется в глубине океана.

— Наверху балла четыре и, как сами поняли, видимость практически ноль. До берега двадцать пять километров, — сообщил Колдун.

— Погода работает на нас, — высказал свое мнение Самум.

— Локатором пеленг взять можем? — спросил Шаман.

— Уже, командир, — радостно доложил инженер, будто им сейчас надо будет выходить не в холодную, негостеприимную воду океана, а спуститься по трапу на солнечный берег пляжа.

— Проверить герметизацию костюмов, — приказал Шаман. — Доложить о готовности выхода из капсул.

— Все в норме, — через несколько секунд донесся голос психолога.

— Полный порядок, — подтвердил состояние своей аппаратуры Колдун.

Шаман проверил ремни креплений кресла. Краем глаза отметил зеленый огонек в углу шлема, свидетельствующий о герметичности костюма и нормальной работе искусственных жабер. Нажав кнопку на подлокотнике кресла, он услышал звук загудевшего электродвигателя. Все было в полном порядке. Кресло имело небольшой транспортировщик, способный доставить своего седока к берегу.

— Установить глубину семь метров. Начали выход, — скомандовал Шаман, одновременно потянув рычаг разгерметизации капсулы.

Забортная вода медленно начала подниматься, заливая костюм, и, когда ее уровень добрался до шлема, в капсуле потухло освещение. Еще через несколько секунд легкий толчок сообщил Шаману, что кокон капсулы распался, и автоматика вытолкнула кресло в открытую воду океана.

— Сблизились до десяти метров. — Убедившись по приборам, что партнеры выполнили приказ, добавил: — Я иду в центре. Разобрали сектора и начали движение. Смотреть внимательно. Может, какая-нибудь местная тварь захочет пообедать.

Они без приключений добрались до обрывистого берега. Вскоре локатор показал темное жерло двухметровой трубы, захлестываемое набегающей штормовой волной. Освободившись от ремней креплений, подгоняемые ударами волн в спины, диверсанты уже через несколько минут оказались внутри металлического тоннеля, стоя по колено в воде и прощупывая впереди путь чуткими лучами биолокаторов.

Похоже, никакой опасности впереди не было, но труба поднималась под углом и они немало намучились, пока преодолели скользкий от сбросов нечистот подъем. Выбравшись на горизонтальный уровень, представляющий собой бетонный коридор, они прошагали по нему два километра до развилки, по дороге отметив три лестницы из металлических скоб, поднимающиеся наверх. Найдя удобную нишу, сбросили скафандры и освободили рюкзаки от герметической упаковки, вынув их из-под кресел. Из подушек кресел выпустили воздух, каркас разобрали и все сложили в рюкзаки. Только шлемы, не подающиеся трансформации, пришлось закрепить на поясе у бедра. На месте высадки не должно было остаться никаких следов.

Схема тоннелей надежно отпечаталась у каждого в голове, а весь путь, вымеренный до метра, был введен в память наручных персоналок. Пройдясь по нескольким ответвлениям тоннеля, они не обнаружили следов пребывания здесь людей и, удобно устроившись на одном из бетонных выступов, закурили.

— Пойдем искать нашего подпольного резидента? — спросил Самум, сделав несколько затяжек.

— Осмотримся. Времени слишком много прошло. Может, его уже давно тут нет, — ответил Шаман. — Колдун, приготовь парочку видеокамер. Понаблюдаем со стороны за этим местом. Не думаю, что он каждый день появляется на месте встречи. Скорее всего, там будет какой-нибудь знак с ориентировкой по новому месту или возможностью оперативной связи.

Неожиданно из темноты тоннеля раздался подозрительный шум, похожий на стук множества легких металлических каблучков. К ним приближалась какая-то многоножка, двигавшаяся целенаправленно и уверенно.

— Отступаем, — проговорил Шаман. — В случае прямого нападения использовать только парализаторы.

Они уже соскочили с выступа, когда и с другой стороны послышались те же звуки. Путь отступления был отрезан.

Диверсанты вновь поднялись на выступ и, выставив вперед рюкзаки, приготовились к обороне, надев шлемы и включив инфракрасное виденье. В зеленоватой подсветке забрал они сразу увидели десятки крыс, приближающихся к ним по тоннелю. Похоже, животные были полными хозяевами подземелья, а люди для них не более чем объект охоты и пища.

Ни секунды не задерживая бега, первые три хвостатые особи живыми стрелами метнулись на людей, совершив трехметровый прыжок. Лучи парализаторов отключили нападающих еще в воздухе, но потерявшие способность двигаться тела полетели в десантников, которые вынуждены были уклониться от столкновения и на секунду прервать стрельбу. Только Колдун присел за своим рюкзаком и, не отрывая пальца от спуска оружия, удерживал им черту, с которой животные совершали прыжок. Торопливый цокот множества когтей приблизился и с другого конца тоннеля, и теперь уже все трое беспрерывно поливали парализующими лучами несметные полчища нападавших.

Крысы были крупные, в холке до двадцати пяти сантиметров, и растущие кучи их поверженных товарищей не служили для них угрозой и не останавливали атак.

Вдруг хвостатое воинство прекратило прыжки и, сев на задние лапы, не сводя глаз, уставилось на диверсантов.

— Неужели гипнозом решили заняться, — пошутил Колдун, перенастраивая оружие на более широкий луч.

— Лучше приготовьтесь. Мне кажется, они получили команду и чего-то ждут.

— Сейчас придет их король и определится, подходим мы ему на обед или можно поохотиться на другую дичь, — внес свое предположение Самум.

Психолог не ошибся. Минуты через три в поле зрения людей появилась крыса, двигавшаяся среди своих сородичей, как слон среди собак. Это была особь в два раза крупнее всех своих сородичей и двигавшаяся так, будто никого из них вокруг не было.

Хвостатый гигант встал передними лапами на поверженные тушки и оттого казался еще более огромным. Поведя носом и осмотрев незнакомых пришельцев в своих владениях, крысиный король или королева пискнул, и толпы подданных, развернувшись, мгновенно скрылись в тоннелях. Животное еще постояло некоторое время, а потом двинулось в ту же сторону, откуда пришло.

Диверсанты не сводили глаз с удаляющегося монстра, когда он повернулся и, сев на задние лапы, уставился на них.

— Вам не кажется, что его величество приглашает нас следовать за ним? — спросил Самум.

— Похоже на то, — проговорил Шаман, набрасывая за плечи лямки рюкзака.

Как только люди спрыгнули с выступа, на котором находились, и двинулись в сторону ожидавшего животного, крыса, гордо неся голову, двинулась вперед. За своим странным проводником они прошли по тоннелям более восьми километров. В одном месте тоннель обрывался шестиметровым провалом, который животное перепрыгнуло, казалось, не заметив. Диверсанты остановились и стали искать способ переправы, но ни вдоль стены не обнаружилось никакой тропинки, ни на полу не лежало никакого подручного материала, трубы или лестницы, которые можно было перебросить на другую сторону. Колдун уже полез за специальными перчатками для передвижения по вертикальным поверхностям, когда с потолка к ногам Шамана упал канат, верхний конец которого уходил куда-то в темноту потолка. Подергав за этот импровизированный мост и убедившись, что он крепко привязан, диверсанты маятниками перелетели провал и вновь последовали за своим проводником.

Местами тоннель скупо освещался редкими лампами, и лежащий под лестницами из скоб мусор свидетельствовал о том, что в этой части коммуникаций бывают люди. Ветер в моменты, когда наверху открывался люк, заносил вниз сухие листья, обрывки бумаги и пыль.

Вскоре прогулка по широким проспектам подземелья кончилась и приходилось, согнувшись на четвереньках, а то и ползком протискиваться в образовавшиеся щели и провалы, спускаться на глубину до десяти метров, цепляясь за выступы и трещины в вертикальной стене. Проводник невозмутимо и уверенно шел вперед, временами поджидая слегка запыхавшихся провожатых.

Наконец крыса привела троицу в узкий темный коридор, где стоял металлический шкаф с облупившейся краской, покрытый плесенью и затянутый густым слоем паутины. Многозначительно поскребя по его дверце лапой, она скрылась в темной щели, вильнув на прощание хвостом.

— Я так понимаю, что нам предлагают ознакомиться с содержимым этого хлама, — произнес Колдун, берясь за ручку дверцы.

— Ты бы хоть взглянул, возможно, заминировано, — предостерег Самум.

— Ну конечно, крыса-минер, как я сразу не догадался, — согласился инженер, решительно распахивая шкаф.

Шаман с Самумом направили свои фонари в глубь открывшейся ниши, где их взорам предстала нерадостная картина запустения. Хаотичное переплетение проводов, оборванные концы электрических цепей, оплавленное оборудование и все основательно затянутое пылью и паутиной.

Инженер некоторое время рассматривал эту электрическую свалку, а потом начал раздвигать свисающие пучки проводки и смахивать пыль и паутину.

— Что и требовалось доказать, — проговорил он, вынимая из шкафа допотопную телефонную трубку, за которой тянулся провод.

Отодвинувшись от шкафа, он указал в глубь искореженных приборов, где мигал едва видимый красный огонек.

— С нами хотят поговорить, командир, — сообщил он, протягивая трубку Шаману.

Тот приложил трубку к уху, в которой раздавалось только едва слышимое потрескивание и другие помехи.

— Никого, — проговорил он, возвращая трубку инженеру.

— Может, там надо что-нибудь переключить, — подсказал Самум.

— Да, я забыл набрать номер справочной, — съязвил Колдун.

— Когда наберешь, спроси номер местного «Шератона» и закажи три лучших номера, а то данное помещение свидетельствует о неуважении к гостям и об отсутствии должного комфорта.

— Если тебя устраивает обслуживающий персонал из штурмовиков, то я сейчас же выполню твою просьбу.

— Кончайте трепаться. Почему не работает? — спросил Шаман.

— Работает, — ответил Колдун. — Соединение прошло сразу, как только я вынул трубку из гнезда. Скорее всего, хозяина этой цепи нет дома. Придется подождать.

— А это не сигнал для вызова почетного эскорта с автоматами, — спросил подозрительный Самум.

— Сейчас посмотрим. Мне так не кажется, но проверить не мешает, — ответил инженер.

Он вытянул из наручной персоналки тонкий щуп и, запустив руки в щит, начал в нем ковыряться, периодически поглядывая на экран прибора.

— Нет, — окончив свои манипуляции, сообщил он. — Я тут кое-что усовершенствовал. Сейчас сигнал вызова идет из нескольких аналогичных точек. Его прием не осуществляется. Если вдруг появятся непрошеные любопытные, то им придется здорово побегать. Определить, откуда идет сигнал вызова, они не смогут.

— Давайте подождем, — принял решение Шаман, устраиваясь поудобнее на рюкзаке.

Они успели перекурить, а Колдун даже сжевать часть пищевой плитки из пайка, когда шумовой фон в трубке изменился.

— Говорит техник О-Сул, — прозвучало в ней по-гаюнски, когда Шаман поднес трубку к уху.

— Нас связал с вами странный проводник, передвигающийся на четырех лапах, — ответил на том же языке диверсант.

— Наконец-то вы появились, — на универсальном солнечном ответил собеседник на том конце. — Где вы находитесь, я не могу определиться в цепи, активированы все каналы связи.

— Сначала ответьте на пару вопросов.

— Давайте ваши вопросы, — как-то устало проговорил голос.

— Кто преподавал вам тактику в академии?

— Я там не учился.

— Как звали друга вашего сына, когда он жил на Гошейне?

— Олуэл.

Шаман дал сигнал Колдуну, и тот отключил соединение персоналки с телефонной сетью.

— Я понял, где вы, — ответил разведчик. — В шкафу над дверью за металлическим уголком найдете свисток. Подуйте в него два раза. Появится проводник и отведет вас ко мне. Я опоздаю часов на шесть. Располагайтесь и будьте как дома.

Связь прервалась.

Шаман запустил руку в шкаф. Недолго пошарив за металлическим бордюром, пальцы вскоре наткнулись на небольшой продолговатый предмет. Вынув и отряхнув его от пыли, он увидел на ладони металлическую трубочку, сплющенную с одной стороны. Сунув плоский конец в рот, подул в нее два раза, как сказал разведчик. Через минуту в темноте тоннеля раздалось уже знакомое постукивание когтей по бетонному полу и из темноты вышла знакомая крыса.

— Никогда не работал с такими помощниками, — проговорил Самум, вставая и поднимая на плечи рюкзак.

— Зато не допросишь и не предаст, — высказал свое мнение Колдун, протягивая животному кусок пищевой плитки.

Крыса, не приближаясь, понюхала, вытянув к протянутой руке шею, и отвернулась, присев на задние лапы.

— Вот чем мы питаемся, командир. Даже такое животное не хочет есть эту дрянь.

— Если ты не пролезешь в какую-нибудь щель, я посажу тебя на диету, — ответил Шаман, забрасывая за спину рюкзак. — Шевелись. Кто знает, сколько придется еще идти.

Хвостатый проводник по-прежнему шел впереди, а диверсанты, подсвечивая себе дорогу фонарями, двигались следом. Теперь их путь был извилист. Они протискивались узкими коридорами, временами идя согнувшись, задевая рюкзаками низкий потолок. Ботинки то хлюпали по зловонным лужам, то по самую щиколотку утопали в пыли. Кирпичная кладка стен сменялась бетонными кольцами или гулкими металлическими трубами. Кое-где было видно, что над проходами поработали люди, грубо взломав кладку или прорезав отверстие в металле.

Дважды они пересекали широкие тоннели, но вскоре вновь сворачивали в каменные переулки. Когда в очередной раз в конце узкого коридора забрезжил слабый свет, хвостатый проводник остановился. Остановились и диверсанты, до которых донесся шум из освещенного центрального тоннеля. Крыса пискнула, будто приказывая ждать, и мгновенно растворилась во тьме.

Шаман снял рюкзак и медленно двинулся к входу в тоннель, сделав знак остальным не двигаться с места. Осторожно выглянув за угол, он увидел в слабом электрическом освещении метрах в тридцати от себя гаюна, стоящего на нижних ступенях металлической лестницы, уходящей куда-то наверх. Человек был одет в грубый рабочий комбинезон, капюшон которого был плотно натянут на голову. На лице маска, прикрывающая рот и нос. Удерживаясь одной рукой за верхнюю перекладину лестницы, второй он сжимал рукоять ствола огнемета, шланги от которого тянулись к заплечному металлическому ранцу. Немного осмотревшись, гаюн спустился на пол и сделал рукой отмашку наверх. По лестнице быстро спустились еще двое, аналогично экипированные. Один с огнеметом, а второй с тяжелым металлическим ремонтным ящиком в руках. Гаюны двигались осторожно, явно чего-то опасаясь, и, похоже, Шаман знал, чего.

Первый спустившийся вниз остался стоять у лестницы, контролируя тоннель, где скрывался диверсант. Двое других прошли в другую сторону метров тридцать, и, вскрыв люк в полу, ремонтник с ящиком спустился куда-то вниз. Его напарник остался стоять, напряженно вглядываясь в противоположную сторону тоннеля.

Освещение было достаточно слабым. Лампы, расположенные по потолку, не могли полностью рассеять тьму в районе пола, и вскоре Шаман заметил легкие тени, скользящие вдоль стен. На охоту вышли настоящие хозяева подземелья. Диверсант не завидовал пришельцам, ожидая развязки.

Долго ждать не пришлось. Первый прыжок совершили два зверя почти одновременно. Один прыгнул вверх и чуть в сторону от напряженного охранника. Гаюн заметил движение. Его рука повела стволом в сторону нападавшего, уже прижимая спуск оружия, но второй летящий в воздухе зверь уже впился зубами ему в руку. Ствол опустился. Струя из огнемета ударила в пол. Горящая жидкость потекла во все стороны, в том числе и под ноги стрелявшего. По-видимому, он закричал, так как стоящий к нему спиной второй охранник обернулся, но тут же был сбит с ног ударами в спину прыгнувшими из темноты крысами. Несмотря на то что на первом уже висело штук шесть бестий, пытающихся прокусить и порвать мощными когтями защитный комбинезон, гаюн успел дважды спустить курок, хаотически заливая все вокруг огнем. Бушующее пламя не спасло нарушителя границ подземелья. Отступая, он успел подняться по лестнице всего на несколько ступеней, когда его фигура полностью скрылась под серо-коричневыми шкурами животных. Руки разжались, и гаюн рухнул в огонь. Обожженные крысы выскакивали из огня и с визгом скрывались в темноте, остальное воинство, не успевшее поучаствовать в схватке, медленно отходило в тоннель, по мере того как выпущенный напалм растекался в стороны. Упавший гаюн, похоже, получил серьезную травму. Он чуть шевелился в огне, и Шаман быстро двинулся в глубь коридора, ожидая взрыва баллонов со смесью.

Громыхнуло достаточно мощно. На головы диверсантов посыпались мелкие куски бетона. Все пространство заволокло пылью. Мимо входа пронеслась огненная стена. Дышать от дыма стало тяжело, и диверсанты одели шлемы, загерметизировав костюмы.

— Что это было? — спросил Самум.

Шаман вкратце передал картину, произошедшую в центральном тоннеле.

— Наш пропавший друг в очередной раз доказал, кто тут хозяин, — озвучил свой вывод Колдун.

— Если так обстоят дела везде, то нам и делать-то будет нечего, — потирая руки, произнес Самум.

— Останется только забросить крыс на орбиту, чтобы они занялись строящимися линкорами, но это, кажется, пара пустяков, — поддержал товарищей Шаман.

Рядом кто-то пискнул, и в отсветах пламени, бушевавшего в центральном тоннеле, Шаман увидел две красные бусинки горящих глаз и, скорее, почувствовал присутствие проводника.

Животное, отметив, что человек увидел его, двинулось в обратную сторону по тесному переходу. Оно выполняло приказ и теперь вело людей другим известным ему путем к цели.

Два часа они пробирались через завалы, битый кирпич и торчащие во все стороны прутья арматуры. Сверху на их головы и плечи то лились нечистоты, то сыпалась земля и песок. Преодолев очередную груду рухнувших откуда-то сверху бетонных перекрытий и проскользив вниз по широкой швелерной балке, они оказались по пояс в зловонной жиже.

— Что-то мне подсказывает, что мы движемся по бывшей зоне активных военных действий, — переводя дыхание, проговорил Самум.

— Если это устроил здешний хозяин, то гаюнам я не завидую, — поддержал психолога, откашливаясь, Колдун.

— Мне кажется, что все было наоборот. Его пытались выкурить, но из этого, как мы знаем, ничего не получилось, — высказал свое мнение Шаман.

— Не кажется ли тебе, командир, что мы встреваем в чужие разборки. Если им нравится так шумно себя вести, то это их личное дело? — спросил инженер.

— Давайте сначала дойдем до конца и встретимся с этим императором крысиного царства и подземелий. А потом будем что-то решать. Я думаю, вам не хочется, чтобы подобные зверушки ожидали нас на каждом углу, — и Шаман махнул рукой в сторону невозмутимо движущегося впереди мохнатого проводника.

— Это проблема только для гаюнов, но никак не для нас, — ответил Самум.

Наконец группа вышла в относительно широкий и достаточно чистый коридор. Проводник прибавил шаг, перейдя на легкую рысь. Диверсантам тоже пришлось пробежаться около километра. По дороге они миновали еще два места, где следы на стенах и разбросанное взрывом оборудование свидетельствовали о том, что схватки, свидетелем которой был Шаман, проходили здесь достаточно часто.

Крыса остановилась у врезанной в нишу металлической двери и, посматривая на нее, мела бетон своим лысым хвостом.

— Она, кажется, предлагает нам войти, — сказал Колдун, нажимая кнопку, вделанную в стену.

Дверь легко скользнула в щель стены. Один за другим они шагнули в кабину лифта. Вход тут же закрылся, и кабина рухнула вниз со скоростью летящего вниз камня.

Секунды через три свободного полета ее движение начало тормозиться, пока она с легким скрипом не остановилась.

— Прошу на выход, господа. Кажется, наше путешествие подходит к концу, — проговорил Шаман, выходя в слабо освещенный коридор и оглядывая его в обе стороны.

Гостей встретили все те же серые бетонные стены. Справа от лифта был тупик, и они двинулись налево, но, пройдя метров сорок по имеющему два поворота коридору, уперлись в бетонную стену.

— Похоже, пришли, — заявил идущий впереди Колдун, шаря по стенам взглядом и пытаясь обнаружить кнопку, открывающую вход. Поверхность бетона была абсолютно гладкой.

— Кажется, нам предлагают обождать в приемной, — прокомментировал положение Самум, и в этот момент одна из стен бесшумно сдвинулась, открывая вход в явно жилое помещение, чем-то напоминающее холл.

Диверсанты переступили порог, с интересом разглядывая обстановку, а пропустившая их в помещение стена так же бесшумно встала на свое место.

Комната размерами десять на пятнадцать метров частью была жилой, другой частью походила на склад. Ее правая стена была заставлена ящиками и коробками, громоздившимися почти до потолка. У левой стены стоял диван, напротив которого располагался низкий широкий стол. Стена напротив двери представляла собой подобие кухни. Среди плотно стоящих друг к другу шкафов угадывались дверцы морозильных камер, биоструктурной печи, утилизатора и шкафов для хранения продуктов.

Бросив рюкзаки у стола и сняв шлемы, гости стали обходить помещение. Маркировки на ящиках говорили о том, что в них хранятся кабели, электронное оборудование различного назначения, взрывчатка, оружие и различные инструменты. Пищевые шкафы были заполнены армейскими пакетами сухого пайка, упаковками различных пищевых смесей и вакуумными блоками различных соков и других напитков. Морозильные камеры забиты натуральными быстропортящимися продуктами.

— А неплохо он тут устроился, может, перекусим, — предложил Колдун, проведя своеобразную кухонную инспекцию.

— Подождем хозяина, — ответил Шаман.

Все трое устроились на диване и с удовольствием закурили.

— Не может быть, чтобы здесь не было выходов в другие помещения, — проговорил Самум, сделав несколько затяжек. — Все очень основательно. Не будет же хозяин бегать из кухни в спальню через несколько этажей или километров по этим лабиринтам.

— Наверняка здесь имеется не один выход, но ничего трогать и искать мы не будем, — категорически заявил Шаман. — У кого есть желание отдохнуть, устраивайтесь поудобнее. Я подежурю.

Вскоре Самум уже спал на диване. Колдун, сдернув сверху груды ящиков толстую ткань упаковочного материала и передвинув пару ящиков, тоже устроил себе мягкое ложе и улыбался во сне. Шаман придвинул одну коробку к пищевому шкафу, уселся на нее, опершись спиной о его дверцу, вытянул ноги. До встречи хозяина оставалось еще три часа.

Расслабившись, Смирнов размышлял о превратностях судьбы. Десять лет назад капитан службы разведки Союза, Каянов, уходя на задание в составе посольской миссии, не думал и не гадал, что его командировка продлится так долго. Значительная часть жизни человека прошла вдали от семьи, товарищей, людей, близких по духу и культуре. Большая их часть наверняка в одиночестве. Опасность погибнуть, риск быть захваченным стали нормой жизни, ожесточили характер и притупили эмоции. Тембр голоса капитана по телефону был спокоен и ровен, будто только вчера он разговаривал с родной планетой. Тренированная психоустойчивость и работа спасли от помешательства. Однажды проснувшись, он наверняка задал себе вопрос, зачем и кому понадобятся те сведения, которые он собирает о потенциальном противнике. Полученное когда-то задание переросло в обычную жизнь, в которой не стоит никуда торопиться. Он придумывал себе маленькие радости и развлечения, а когда становилось до тошноты одиноко, устраивал смертельные корриды, дразня противника своей бесшабашной смелостью и неуязвимостью. Скорее всего, он вполне серьезно считал, что является одной из сил на планете, с которой должны считаться наверху, и когда охота за ним на время прекращалась, это его раздражало. Каянову начинало казаться, что о нем забыли, и он, требуя к себе внимание, начинал наносить болезненные удары по противнику.

Психопортрет разведчика, заброшенного судьбой десять лет назад на территорию противника, нарисованный специалистами, не мог не вызвать у членов группы настороженности и даже некоторого чувства опасности. Психологи рекомендовали не затрагивать вопросы десятилетней давности. Не высказывать сожаления о времени, проведенном разведчиком в отрыве от родины, безоговорочно признать его лидерство, советуясь с ним о направлении усилий группы и при разработке всех операций, даже если их проведение бесспорно очевидно.

Сейчас, сидя на ящике, Шаман слегка нервничал, проигрывая в голове момент первой встречи.

Хозяин подземелья появился внезапно, даже для ожидающего его диверсанта.

В комнату шагнул из-за ящиков, стоящих вдоль стены, сухощавый мужчина в сером комбинезоне. Разбросанные по плечам длинные волосы были чистыми, ухоженными. Впалые щеки подчеркивали волевой разрез скул. Голубые глаза смотрели на диверсанта оценивающе, с холодноватой уверенностью.

Шаман неторопливо встал при его появлении и, сделав несколько шагов навстречу, остановился напротив Каянова, пытаясь заметить хоть какие-то признаки волнения, эмоций в лице и фигуре, но не находил ничего.

— Здравствуйте Константин Иванович, — приветствовал он Каянова, протягивая руку для пожатия.

Разведчик подал свою, неотрывно всматриваясь в лицо диверсанта.

Смирнову ничего не оставалось делать, как только представиться.

— Я — командир группы управления специальных операций, капитан Смирнов Виктор Александрович. Рад вас видеть. Вам привет от Александра Васильевича Разина.

— Значит, жив и командует, — спокойным голосом произнес Каянов.

— Да. После вашей заброски попал на Эру. Пять лет бултыхался там, в болотах и сырости организовывая сопротивление. Вернулся, поправил здоровье и вновь в строю.

— Откуда ты обо всем этом знаешь, капитан? — спросил разведчик, проходя мимо и начиная рыться в шкафу с продуктами. — С каких пор в конторе такая откровенность?

— Перед выброской был приглашен на беседу.

— Приглашен, — стоя спиной к Шаману, проговорил Каянов. — Значит, Сашка уже генерал.

— Да. Случай рассказал, как вы вместе вербовку заместителя министра на Чхоре проводили.

— Помню. Все помню, — задумчиво произнес разведчик, поворачиваясь и держа в руке кружку с дымящимся напитком.

— А это кто с тобой? — кивнул он на проснувшихся и стоящих рядом с Шаманом Колдуна и Самума.

— Капитан Гошар и майор Конев.

— Можно просто Борис и Михаил, — проговорил Самум.

— Ну и какое вы получили задание, если мне позволено узнать? — спросил разведчик, делая глоток напитка и смотря поверх кружки.

— В расчете на имеющуюся у вас информацию мы должны полностью прекратить производство на Портейне и уничтожить заводы на орбите.

— Ни больше ни меньше, — присев на кухонный стол, произнес хозяин подземелья. — Информация имеется. Информации сколько хотите. Только устал я сегодня. Надо бы отдохнуть часика три-четыре.

— Мы подождем, отдыхайте. Поговорить можно и позже, — ответил Шаман.

— Зачем же позже. Пойдемте. Пока я буду спать, вы почти во всем разберетесь, — вынес свое решение Каянов и, спрыгнув со стола, двинулся за ящики, из-за которых и появился в своем убежище.

Диверсанты прошли следом за ним и оказались еще в одном помещении, замаскированном уходящим в пол куском стены.

— Здесь когда-то, еще до моего появления на Гемме, был резервный пункт управления связью, — пояснил хозяин. — Позже его забросили. Лет семь тому назад я вычистил из памяти их компьютеров эту часть сектора, так что всего этого, — он развел в стороны руками, — в природе не существует.

Одну стену просторного помещения занимал устаревший стенд связи, за которым, судя по экранам, работало не менее десятка операторов. В стороне располагался отдельно пульт старшего дежурного смены. Противоположную стену занимал огромный экран, сейчас безжизненно отливающий серым блеском мертвого стекла. Пол помещения слегка пружинил под ногами резиновым покрытием.

— Располагайтесь, — пригласил Каянов, указывая на кресла операторов и подходя к аппаратуре поста дежурного смены.

Он нажал несколько кнопок на пульте и экран засветился.

— Тут вы найдете все, что нужно. Никаких паролей. Не от кого прятать. Работайте, — он щелкнул еще одним тумблером, и засветились два экрана на операторском посту. — Файлы можно просмотреть отдельно, но один со всех мониторов нет. Разберетесь.

Каянов постоял молча еще несколько секунд, решая что-то про себя, потом махнул рукой и, резко повернувшись, вышел из помещения.

— Не позавидуешь мужику, — произнес с сочувствием Колдун, когда разведчик скрылся в своей гостиной.

— Может, за ним присмотреть, — спросил Шаман, глядя на психолога.

— Если он заметит, это его только разозлит. О своем будущем он должен принять решение сам. Сейчас он не сделает ничего кардинального. Решение придет позже.

— Он ничего не спросил о семье, о способе нашей высадки, об обстановке в Союзе.

— Он еще не знает, нужно ему все это или нет. Сегодня ему достаточно того, что мы вломились в его жизнь, — ответил на вопросы инженера Самум.

— Хорошо. Оставим пока Каянова. Это твой объект, — сказал Шаман, обращаясь к психологу.

Тот утвердительно кивнул.

— Посмотрим, что мы имеем по информации, — произнес Шаман, усаживаясь в кресло перед экраном и просматривая названия открывшихся файлов. — Ого, да тут работы не на один день. Коммуникации, связь, энергетика, вода, погода, политика, сопротивление, технологии, тактика, подавление, дневник.

Более тридцати файлов открылось взору смотрящих на экран диверсантов.

— Похоже, придется разделиться, — озвучил свое мнение психолог. — По ознакомлению краткий экскурс необходимого для всех.

— Согласен, — проговорил Шаман. — Борис, возьми дневник и особенно не торопись. Нам с Каяновым работать, не хватало еще форс-мажорных ситуаций от непредсказуемых реакций.

— Сделаю все, что в моих силах.

— Миша, определяйся сам, что нам понадобится в первую очередь.

— Разберусь, не беспокойся.

— Я займусь политикой и сопротивлением. Общий расклад сил все равно надо знать, хотя как обычно ставку на это скорее всего делать не придется.

Смирнов быстро рассортировал файлы и открыл к ним доступ с машин центрального поста. Каждый приступил к своей части работы.


Глава 4

Каянов


Психолог поудобнее устроился в кресле, осмотрел клавиатуру управления монитором и, остановив курсор на разделе «Дневник», нажал клавишу согласия раскрытия файла. Информация, хранящаяся в этом разделе, состояла из шестидесяти страниц. Он обратил внимание, что последняя запись в дневнике была сделана три года назад.

«Чуть больше восьми страниц текста за каждый год, проведенный на Портейне. Не очень-то похоже на дневник человека, отягощенного одиночеством. Скорее заметки для памяти», — подумал он.

Первая дата стояла 6 яра 3011 сума.

Самум пересчитал дату на календарь Союза. Получалось, что запись Каянов сделал через полтора года после своего исчезновения. Уже состоялось второе посещение посольства на Гемму, и он сам передал информацию о состоянии на планете, которая дошла только частично. Разведчик делал записи и излагал свои мысли спокойно, уверенно смотря в будущее.


…Геммы меня похитили. Полный идиотизм. Они решили, что если исчезнет один из членов посольской делегации, то такая мощная цивилизация, как Союз, сразу объявит войну планете и направит своих десантников наводить порядок. Таким образом они хотели избавиться от гаюнов. В какой-то мере не повезло, что выбрали именно меня. Прибыло второе посольство. Передал информацию. Похоже, полностью не дошла. Гаюны предприняли беспрецедентные меры безопасности. Уговаривал отправить меня обратно. Угрожал. Не помогло. Они считают, что даже нахождение одного из солнечников на планете активизирует их подполье, даст шанс на победу. Бред, но поделать с этим я ничего не могу.

Только представить, что у этих мямлей есть сопротивление. Слишком много разговоров и почти никаких дел. Отдельными диверсиями гаюнов не напугать, они пришли сюда навсегда. Богатая планета, инертное и трусливое общество. Что еще надо захватчикам. Сделать из меня мессию, флаг подполья не удастся. Не тот контингент. Придется тут задержаться на год-два. Война с гаюнами все равно будет, уж слишком много у них амбиций и распускают свои щупальцы во все стороны. Поработаем на перспективу. Займусь сбором информации. Есть тут несколько толковых парней, рвущихся в бой. Останавливаю, учу. Время активных действий наступит еще не скоро.

Гаюны играют в беспроигрышную игру. На Гемме свой президент, свое правительство. Мотивация действий так называемого подполья — захватить власть. Они наивно думают, что, поменяв президента, смогут сказать гаюнам убирайтесь вон и те уйдут. А может быть, совершив переворот, все останется так, как есть и сейчас. Сытая безопасная жизнь. Бывших соратников, для которых не хватило теплых мест наверху, к стенке, а меня в первую очередь.

Думаю, год-два у меня еще есть, пока моих нынешних соратников не переловят. Гаюны не позволят устраивать тут политические игры. На сегодня их все устраивает. Если им будет что-то нужно изменить, они сделают это своими руками.

Здесь каждый сам по себе. Нет злости, оскорбленного самолюбия, понятия патриотизма. Существуют небольшие группы политиканов с огромными амбициями. Одна группа правит, вторая рвется к власти. До прихода гаюнов так все и было, одни сменяли других, но кардинально общество не менялось. Теперь этого не будет, но те, кто сегодня не у власти, не хотят и не могут этого понять.

Спорить и убеждать бесполезно. Изменил тактику. Поддерживаю у большинства мнение, что Союз вмешается в дела Геммы, но ему для этого нужно время и помощь. Сбор информации в первую очередь. Поверили. Не знаю, когда она понадобится и насколько устареет, но если ничего не делать, то можно ложиться и помирать. Мы еще повоюем.

Начал сколачивать свою организацию. По одному вывожу из ячеек наиболее подходящих для нашего дела людей. Работа кропотливая, сугубо индивидуальная. Вся сложность в том, что здесь нельзя создавать ячейки. Захват службой безопасности одного человека гарантирует провал всех. Внушаемость геммов не поддается никаким оценкам. Упорство, самолюбие, злость, агрессия, собственное мнение у одного на тысячу. Проявление индивидуальности характера тут считается аномалией. Ищу алмазы в тоннах пустой породы. Все приходится делать самому.

Готовлю себе несколько баз. Просто удивительно, как я еще не в застенках службы безопасности. Провалы следуют один за другим. Выручает то, что провожу бесконтактные встречи. Захваченных после обработки выпускают. Аморфные, безвольные существа. Скоро вся планета будет состоять из биороботов, которых даже не надо производить, так как они воспроизводят себя сами. Здесь что-то не так. Надо разобраться.

24 роба 3011 сума

Порвал все прямые контакты. Меня на Гемме просто нет. Сейчас нужна мощная служба информации. Как прекрасно общество, идущее по техническому пути развития. Практически в каждом доме сидит твой потенциальный агент, надо только уметь с ним договориться. Любая электроника, начиная с кодовых замков на дверях и заканчивая копайзерами службы безопасности, министерства обороны или другого ведомства, готова ответить на все мои вопросы. Нужны специалисты в области связи и программирования. Думаю, что гаюны должны держать это направление под собственным контролем, не привлекая геммов в качестве специалистов. Ничего, разберемся, времени у меня достаточно.

16 эоса 3012 сума

Никогда не думал, что информация может быть настолько тяжелой в чисто физическом смысле этого слова. Побывал в библиотеках нескольких учебных заведений. Посетил парочку университетов и академию наук. Пятьдесят, шестьдесят книг — больше за один раз не унести, тем более что приходится их нести иногда двадцать-тридцать километров. Можно, конечно, работать и на месте в библиотеках, но это отвлекает. Прислушиваешься к каждому шороху. Гаюны закрыли все учебные заведения. Надо серьезно задуматься о собственном транспорте.

17 ора 3012 сума

Два сума в свободное время брожу по подземельям, набрасывая планы, прикидываю возможные изменения ландшафта. За мной идет охота, и я должен быть готов. Нахожу хорошие места и устанавливаю ловушки для охотников. Здесь я у себя дома и должен в любое время превращаться в призрака, иначе долго не проживу. Ночью забрался в городскую коммунальную службу. Копайзеры отключены. Осторожно порылся в шкафах, переснял обнаруженные схемы коридоров на камеру, теперь надо там пройти и разобраться на местности. Капля в море, по нужно двигаться вперед. Нашел двухколесный скатер, похоже им давно не пользовались. Работает на аккумуляторах. Прокатился с ветерком по тоннелям. Заряжаться можно в распределительных шкафах, а еще лучше иметь заряженные аккумуляторы в различных частях подземелья, подъехал, заменил блок — и дальше. Недавно подготовил две ловушки. В юго-восточной стороне города на втором ярусе обнаружил лужу метров в тридцать. Рисковать не стал, проверил глубину у самого края. Трос с грузом ушел на двадцать метров вниз. Похоже, два нижних этажа затоплены, а здесь пол обвалился вниз. Вода мутная, ничего не видно. Пришлось поплавать. Сколотил плот, исследовал оба берега. Самое узкое пространство провала пятнадцать метров. Провозился три дня. Из двух труб и досок соорудил узкий мостик и притопил его сантиметров на тридцать. Получилось основательно. Скатер выдержит спокойно. Позже заминирую один из концов. Проехал первый раз, снял мину с предохранителя. Кто двинулся следом, пускай полетает. Тремя километрами дальше стоит вентиляционная установка. Пришлось повозиться. Ею давно не пользовались, и, похоже, сейчас она никому не нужна. Заменил кабель к двигателю. Проверил. Работает. И вибрация хорошая. Сверху на раму поставил канистру с водой, закрепив ее свободно. Включил вентилятор. Канистра упала, и вода начала стекать в воздушную струю. Тоннель метров на пятьдесят оросило мелким дождем и водяной пылью. Метрах в двадцати оголил электропроводку, разъединил жилу, а потом соединил ее тряпкой. Вновь запустил вентилятор, тряпка намокла, место разъема начало искрить. А если в канистре будет бензин, объемный взрыв обеспечен. Этот кусок тоннеля теперь огромная пушка, всегда готовая прикрыть мою спину.

32 бема 3012 сума

Несколько дней обшаривал заброшенные особняки. Гаюны выселили из пригородов всех жителей. Компактное проживание геммов проще контролировать. Здесь есть все, что мне надо. Работаю как проклятый. Переношу копайзеры, голографы, литературу поближе к своему убежищу. Плохо то, что тут необходимо выбираться на поверхность. До подземных коммуникаций, по которым я могу хотя бы проползти несколько сотен метров. Нарвался на патруль. Видимо, они использовали биолокатор. Спасла одичавшая дворняга. Успел закрыть за собой люк. Беднягу расстреляли, скорее всего, просто так, от скуки, а может быть, потому, чтобы не создавала лишней цели на экране. Подали мне хорошую мысль. В моих подземных чертогах водится множество крыс. Можно использовать их не только в качестве отвлекающего фактора, но и как охрану. Придется заняться дрессировкой. С контролирующей электроникой и видеонаблюдением у меня пока слабовато, да такие системы и заглушить можно и подключиться к ним.

3 фока 3012 сума

Наблюдаю за своими четвероногими соседями, есть уже знакомые. Подкармливаю. Они же показали мне один завал. Трудился в поте лица почти гом. Добраться можно только ползком. Ломик, лопата, пневматический домкрат. Пробился. Заваленный узкий переход метров в двадцать. Судя по пыли, здесь не было людей лет двадцать. Идеальное место для моего будущего мозгового центра. Здесь и посажу своего оператора. Электричество в блоке есть и еще масса всякой проводки. Принес и установил копайзеры, контрольный вывел для себя. Сразу ничего в сеть не сбросишь. Сначала информация попадает ко мне, и только я могу ею распорядиться. Нашел телефонный кабель, сделал автономную связь. Пора заняться похищением людей. Есть парочка кандидатур на должность специалистов по электронной разведке. Конечно, профессор университета Кособер подошел бы мне больше, но где его искать. Давно наблюдаю за диспетчерской транспортной развязки между тремя крупными заводами. Старая заброшенная водокачка и хороший электронный бинокль с лазерной съемкой звука со стекол позволяют быть в курсе всех событий в диспетчерской. Со всеми возникающими проблемами в области электроники и программирования обращаются к Эфону. Парень лет двадцати пяти уже старший специалист. Жалко, нет парализатора. Придется бить по голове, а именно она мне и нужна.

13 фока 3012 сума

Вот и все. Эфон у меня в оборудованном для него убежище. Пришлось в очередной раз выбираться на поверхность. Из диспетчерской всегда уходят одной и той же дорогой в свою казарму. Выбрал темную дождливую ночь. Растворился в непроглядной темноте стены. До эвакуационного люка метров сто. Ждать пришлось недолго. Он, как обычно, перебрался через пути один и шагнул ко мне в непроглядную темень. Дозированный удар по затылку, и обмякшее тело удобно упало на подставленное плечо. Очнулся он уже в бункере. Когда я ему объяснил, где он и что ему предстоит делать, он не стал возражать. Реакции сначала не последовало никакой, но через два часа он начал метаться по бункеру, как зверь в клетке. На вопрос, что случилось, потребовал показать ему вечернюю передачу голографа. В моем подземелье эта техника не работает. Можно, конечно, подключиться к приемной антенне, и я даже подумывал об этом, но как-то руки не доходили. Еще через час Эфон потерял сознание и начал бредить. Пришлось бежать за голографом. Часа через два я на скорую руку получил слабенький сигнал и стал наблюдать за программистом. Вскоре его дыхание стало равномерным, и, видя, что он приходит в себя, я выключил прием. Какое-то время он полежал спокойно, а потом вновь начал задыхаться и бредить. Я вновь включил вещание. Минут через десять значительное улучшение состояния пациента. Звуковая волна голографа несла в мозг моего пленника программу его активации. Без ее присутствия мозг отключался и, похоже, смерть была неминуема. Я проделал свой эксперимент несколько раз и записал его на камеру. Два часа активного звучания — и мой пленник был здоров. Спокойный сон Эфона свидетельствовал, что с ним все в полном порядке. Теперь мне придется решать проблему его зависимости от псипрограммы, внедренной ему в голову. Вот еще одна из тайн гаюнов. Волновое программирование всего населения Геммы.

35 виши 3012 сума

Превратился в сиделку на целых два гома. Только на четвертые сутки сеанс гипноза прошел успешно, и, когда мой клиент заснул, я стал ломать голову, где можно найти оборудование, способное разложить звук на составляющие и выделить из него несущую частоту подавления или, наоборот, активации программы мозга. Решение пришло довольно быстро. Студия звукозаписи. Отлично, но где ее искать? В один из моментов прояснения сознания программиста получил от него ответ на этот вопрос. Мне понадобился целый гом, чтобы сначала разобрать, а потом собрать аппаратуру. Еще две сики ушли на эксперименты. Мы нашли нейтрализующую частоту и победили. Сомнений у Эфона не осталось. Он был орудием в руках гаюнов. Не больше, не меньше подопытной крысы в руках хирурга-экспериментатора. Теперь он рвался в бой, стремясь отомстить за свое былое животное состояние.

7 китана 3012 сума

Привел в порядок запущенные дела. В первую очередь Эфон проник в банк данных службы коммуникаций. Теперь я имею полные и подробные схемы подземелий с прокладкой по ним кабелей электропередачи, подземных телефонных линий связи, тепловых, вентиляционных, газопроводных, водопроводных труб и многого другого. Транспортные подземные магистрали в моем полном распоряжении, и в любой момент я могу нарушить их функционирование. Мы обезопасили наш сектор, внеся малозаметные коррективы в имеющиеся схемы коммуникаций. Теперь, если нас попытаются найти, то команды охотников, вооруженные планами подземелий, будут сутками бродить вокруг нас, путаясь в тоннелях, коридорах и проходах, то и дело натыкаясь на смертельные ловушки. Мой программист покопался и в электронной памяти машин бывшего министерства обороны. Мы по чистой случайности, отслеживая схемы подземных магистралей, натолкнулись на военный, законсервированный еще до появления гаюнов объект, куда впоследствии и эвакуировались. Продуктовые запасы, оружие, связь, транспорт, активные и пассивные средства защиты — все работает теперь на нас. Эфон настаивает на проведении диверсионных акций против гаюнов. У меня тоже чешутся руки. Мы решили начать, но сделать это не в Феоре, где находимся, а за тысячу километров, в Комосе.

38 чинш 3012 сума

Прошло три гома, пока я сел к копайзеру. Много дел. Командировка в Комос полностью удалась. До города добирались с пересадками. Сначала на ленточном транспортере до места погрузки — в огромный автоматический наземный транспортник и через два часа были уже на месте. Машину покинули в блоке автоматической разгрузки и сразу же ушли в родные и знакомые подземелья. Мы не стали ничего выдумывать, а добрались до аналогичной транспортной развязки, где диспетчером раньше работал Эфон. Программу он подготовил заранее. Войдя в сеть, определился с движением составов и перевозимых грузов. Сбросив нашего невидимку, мы быстро убрались. Как не хотелось посмотреть на результат наших усилий, но мы пересилили свое желание. Через полчаса, когда мы отъезжали от загрузочной станции в грузовом контейнере транспортника, нас догнал грохот взрыва. Программа, сработав, самоликвидировалась. Мы старались не оставить следов.

Скорее всего, диспетчерская тоже взлетела на воздух. Теперь три завода будут вынуждены остановиться, либо резко снизят выпуск своей продукции. Эфон в бурном восторге от нашей удачи. Требует создания целой сети групп сопротивления, подобных нашей. Я сказал, что подумаю, но делать это пока рано.

23 ора 3013 сума

Работаем сразу по нескольким направлениям. Эфон изучает промышленность Портейна. Кто, что, где и в каких количествах производит, взаимосвязи и поставки между промышленными комплексами. Наиболее уязвимые места производственных процессов. Технологии работ на погрузочно-разгрузочных станциях. Работа космодромов. Поставки с Гаи и других планет. Строящиеся и находящиеся в действии наземные системы противокосмической обороны. Пытается высчитать места нахождения ретрансляционных станций подавления и воздействия на геммов. Постоянно что-то собирает, пытаясь нейтрализовать транслируемый сигнал. Периодически приходится отрываться от своих дел и заниматься розысками необходимой литературы по программированию, работам, связанным с изучением мозга, а также добычей необходимых деталей для экспериментальных установок. Я апробирую использование в наших целях имеющихся транспортных систем и работаю с крысами. На мой взгляд, это незаменимые помощники, причем такие, которые никогда не предадут и которых фактически нельзя поймать. Уже сейчас эти хвостатые безропотно носят на себе видеокамеры и микрофоны, поднимают до полукилограмма взрывчатки.

27 ора 3014 сума

Нам, кажется, удалось. Эфон нашел частоту сигнала, облучение которым геммов вызывает агрессию. Мы провели опыт на нем самом. Оставленный в закрытом боксе, он крушил там все, что мы специально оставили для эксперимента. Я заснял его действия на камеру и, когда все было разгромлено, отключил сигнал. Только просмотрев запись, он поверил, что это возможно. Недостаток нашего излучателя в том, что мозг не сразу переводит организм в режим неконтролируемого буйства и тотального уничтожения окружающей обстановки, это во-первых, а во-вторых, нам нужны целенаправленные действия в отношении конкретных объектов. Моей реакцией на результат эксперимента Эфон разочарован. Попробовали различную частоту на крысах. Эффект превзошел все ожидания. Неконтролируемая ярость в пределах действия ширины луча. Не попадающие под воздействие особи, возбужденные стадным инстинктом, ведут себя не менее агрессивно. Кажется пора переходить к гаюнам. Нам нужен живой экземпляр или по меньшей мере энцефалограмма мозга хотя бы одного из них.

18 фока 3014 сума

Пишу изредка, отрывочно, не знаю даже зачем. Работы много, но временами все валится из рук, ничего не хочется делать. Снятся сны о Робейне, где я родился. Яркий свет Осола, голубой океан, пляж и на нем много людей. Отчетливо слышу детский смех. Моих почему-то не вижу, наверно, это и к лучшему. Такую занозу нелегко потом вытащить из сердца. После таких снов стараюсь окунуться с головой в работу. А может, попробовать захватить звездолет и попытаться уйти с Портейна? Сколько времени мне понадобится для этого? Год, два? Придется зомбировать весь экипаж. Надо хорошенько над этим подумать. В любом случае подопытный гаюн нам нужен. Придется проводить еще одну громкую операцию, в ходе которой должны будут погибнуть несколько штурмовиков и солдат охраны, а одного под этот шум мы изымем для своих нужд.

27 роба 3014 сума

Мы где-то допустили ошибку. В подземелье начали появляться группы гаюнов. Они что-то ищут. Может быть, нас, а может, раскопали какую-то старую тайну геммов. Они могут обратить внимание на наши следы. Тогда охота пойдет целенаправленно и всерьез. Мне кажется, я знаю, где мы могли наследить, в библиотеках. Последние полсума я не стесняясь шарил на полках и забирал все, что нам было нужно. Наша хвостатая охрана работает четко. Разведка впереди и под моим командованием рота прикрытия. Мои следы уничтожаются тысячью лап следующего в арьергарде воинства. Если не воспользоваться такой ситуацией, то тогда зачем я настроил столько ловушек. Непрошеные гости должны понять, что передвигаться по подземельям небезопасно, и сообщить об этом наверх, тогда исчезновение одного из патрульной группы не вызовет никакого подозрения. Для начала попробую на них каток.

33 роба 3014 сума

Вчера гаюны сунулись в восточный сектор и двинулись по третьему уровню центрального тоннеля. До ловушки им надо было пройти от места высадки три километра. Я надел на ноги специально мною приготовленную обувь. Ходить в ней, конечно, неудобно, но, увидев на пыльном полу отпечаток трехпалой лапы и следы когтей, солдаты, будучи уверенными в своей силе и оружии, должны двинуться в направлении движения монстра. Оставив следы метров на триста, я по канату забрался на второй уровень и стал ждать. Истинные герои подземелий появились достаточно быстро. Сначала осторожно, а потом, видя, что дорожка следов исчезает за углом тоннеля, в слабо освещенное пространство вышли два солдата. Мигнув в темноту фонарем остальным, они двинулись дальше. Немного подождав, пока основная группа выйдет на приготовленную мною сцену, я нажал кнопку пуска электродвигателя, а сам, опустив голову в вентиляционную трубу, зарычал что было сил и ударил по ней металлическим прутом. Храбрые воины присели от страха, выставив перед собой оружие. В этот момент электродвигатель выдернул стопорный клин из пола и сверху на героев покатились круглые бетонные болванки, каждая не меньше пятисот килограммов. Тоннель в этом месте шел под уклон, и цилиндры, упав с высоты восьми метров, отскакивали от покрытия и катились вниз, сминая все на своем пути. Никто даже не успел выстрелить, когда все было уже кончено. Я спустился вниз, предварительно убрав клин с тросами и оборвав кабель пускового устройства. Осматривать здесь было нечего. Прокатившиеся по телам несколько тонн бетона превратили людей и оружие в бесформенные ошметки и куски спрессованного железа. В одном месте между двумя цилиндрами торчала голова солдата. Гримаса боли так и застыла на его лице. Рация боевого шлема была включена и из ее микрофона доносились вызовы дежурного или командира группы, находящегося на поверхности. Ответом было молчание. Очень чесались руки оставить какой-нибудь знак. На язык так и просилась детская присказка «Не ходил бы ты, гаюн, посидеть в чужой гальюн», но я воздержался.

15 китана 3014 сума

Не прошло и гома, как гаюны вновь нанесли нам визит. Отряд из тридцати человек, вооруженный пулеметами и огнеметами, почти парадным шагом двинулся двумя параллельными тоннелями от центрального входа в основные коммуникации на юг. В первый момент мне даже не пришлось ничего делать. Когда первая пятерка встала на металлический пол измельчителя, сработал противовес. Плоскость люка встала под углом. Пятеро десантников, скользя и размахивая руками, рухнули на десятиметровую глубину. Крышка еще не встала на свое обычное место, а оставшиеся на краю могли увидеть лежащих внизу десантников и услышать их вопли о помощи. Огромные фрезы проскрипели по бронепластинам боевых панцирей, смяв их. Крики попавших в ловушку жертв прервались. Из измельчителя пыхнуло жаром. Глухое эхо взрыва поставило точку на случившемся. Первые потери не обескуражили боевые группы. Командиры быстро переформировали составы, и колонны вновь двинулись по запланированным маршрутам. Я решил, что этот случай можно использовать в своих целях. Одна из колонн двигалась прямо на мою огнеметную установку. Их участь была решена. Вторую должно было остановить мое хвостатое воинство. Я включил вентилятор, когда группа не дошла до него метров семьдесят. Наглухо закрытые боевые скафандры не дали возможность десантникам сразу почувствовать угрозу. Внешние датчики обнаружили и сообщили, что в воздухе высокая концентрация паров бензина, но командир отряда махнул рукой. Все предусмотрено. Подземелье с его изношенным оборудованием могло приподнести и концентрацию хлора, и метана. Только тогда, когда на забралах гермошлемов осела мелкая сыпь бензиновых капель, штурмовик, руководящий отрядом, понял грозящую опасность, но было уже поздно. Мощный взрыв прогремел одновременно со всех сторон. Кого-то из бойцов согнуло, впечатывая прямо в бетонный пол и ломая позвоночник, кого-то со страшной силой бросило в стену. Идущим в конце колонны, повезло больше всех. Ломая им руки и ноги, ударная волна подхватила их и понесла по воздуху, обрушивая безвольные тела на выступающие углы, трубы и торчащие из стен металлические стержни арматуры. От таких ударов трещали кости, лопались забрала боевых шлемов, прогибалась броня нагрудников. Крепкий релон защитных костюмов не выдерживал, и солдаты повисали на стенах, насквозь проткнутые в области паха, бедер и плеч. Огонь и дым быстро прекращал их мучения. Между тем передвижные минные поля охватывали кольцом вторую колонну. Коварная противопехотная мина, установленная стационарно и начиненная бровитом, быстро выявляется системой безопасности костюма высшей защиты, но только не в этот раз. Еще минуту назад проход был чист. Неожиданно на датчике забрала вспыхивала красная точка предупреждения об опасности. Она горела постоянным красным светом, свидетельствующим о том, что ты попал в зону захвата детонатора. Выбор достаточно прост, умри прямо сейчас, опустив вторую ногу, или подожди стоя на одной, пока твои товарищи не вычислят частоту срабатывания детонатора и не смогут его отключить. Откуда под ногой мина в монолитном бетонном полу, которой и в помине не было два шага назад? Хвостатое воинство сработало четко и бесшумно. Мина становилась на боевой взвод через две секунды после того, как тренированная лапка животного стаскивала с себя ошейник, с двумя сотнями граммов взрывчатки. Кто-то слишком поздно заметил предупреждение. Взрывы слились в один мощный гул. Я понял, что переборщил, но, видимо, такова моя судьба, все время подбрасывающая мне все новые и новые препятствия…


«Хорошо хоть нас встретили без бровита, — мелькнуло в голове Самума. — Размазало бы по стенкам, и прощай сказать бы не успели. А держался мужик прекрасно. Как бы наше появление его не сломало. Все, чем он занимался тут целую вечность, для нас открытая книга. Надо будет поговорить с Шаманом и Колдуном. Ляпнут, что все его наработки вчерашний день. Поймет мужик, что он никому не нужен, и жди беды. Интересно, что не дало ему возможности захватить корабль и попытаться смыться отсюда».

Психолог стал просматривать записи по диагонали, выхватывая из текста ключевые моменты и слова.

Через пять лет пребывания на Портейне Каянов передвигался по планете, как по собственной квартире. У него появились портативные парализаторы. Он пользовался связью гаюнов и имел свою. Транспорт захватчиков и их склады предоставляли разведчику все, что ему было нужно. Была выявлена цепь пситрансляторов. Он мог устроить в любом регионе планеты не контролируемые выступления геммов, прервав на какое-то время работу отдельных заводов. На каждом из трех материков у него были свои базы и по два-три специалиста, контролирующих и создающих программы, внедряемые в сети противника. Не все было гладко. Контрразведка шла по его следам. Порой он находился на волосок от гибели. Менялись коды, шифры, программы, захватывались работающие операторы. В ответ он наносил чувствительные удары по противнику и растворялся, отлеживаясь в своих убежищах. Это был адский труд и предельное напряжение физических и моральных сил. Он сумел даже устроить две диверсии на орбите, подорвав транспортники, ушедшие с планеты, во время их стыковки с космическими комплексами. По грубым прикидкам Каянова, в результате его подрывной работы гаюны перебросили на Портейн несколько тысяч специалистов в области программирования и несколько дивизий, растворившихся практически бесследно на огромных пространствах планеты. Работать стало гораздо труднее. Провалы спланированных операций, потери людей и техники постепенно начали загонять его в угол. Герой-одиночка почти сломался. Основное время уходило на то, чтобы в очередной раз создать систему обороны и выжить, ускользнув в последний момент. Бессменная, также несущая потери, но восстанавливающая свои ряды хвостатая гвардия была вездесуща и прикрывала своего вожака.

Из всего прочитанного можно было сделать один далеко не радостный вывод. Группа попала в бурлящий котел контрразведывательных мероприятий, охватывающих всю планету, на которой ежедневно и практически ежечасно проводилась войсковая операция по поимке одного человека. Все было конечно, не совсем так мрачно. Каянов был опытным разведчиком и создавал на своем пути немало отвлекающих факторов. Контрразведка ловила не только его. На материке Куран действовала «Партия свободы», что подтверждалось не только диверсионными операциями, но и массовой пропагандой в виде появляющихся листовок, сбоев передающихся псипрограмм и исчезновения геммов, уходящих в подполье. Террористы-смертники тоже вносили свой вклад, периодически прореживая ряды захватчиков. Не лучше обстояли дела на Сотайе и Бомаре, где свои возможности демонстрировали «Единый фронт» и фанатики организации «Свобода или смерть». Всех этих организаций в действительности не существовало, но факты подтверждали обратное, и контрразведку лихорадило. Каянов сделал очень большое дело. Трудно даже представить, какой огромный ущерб причинен его действиями гаюнам, но вывод напрашивался самый безрадостный. Десантировавшись для противника совершенно незаметно, группа не сможет спокойно выполнять поставленное перед ней задание. Очень скоро ей придется вместе с хозяином Портейна пуститься в бега, прячась от массовых облав и армейских операций по зачистке территорий. Сказать это разведчику — все равно что подписать смертный приговор. Нужно придумать неординарный ход, сбив охотников со следа. Сделать их победителями. Успокоить фактом уничтожения сопротивления.

Самум продолжал просматривать дневник, одновременно беря на заметку интересные факты и прикидывая варианты дальнейшей работы группы. Кое-что начало складываться в определенную картину перспективных действий.

— Посмотрим, что скажут Шаман с Колдуном.

Прошло уже четыре часа, как они засели за изучение материалов и, похоже, не собирались отрываться от этого занятия.

Психолог встал и прошелся по залу, разминая затекшие от долгого сидения члены. Выйдя в гостиную, он обнаружил, что хозяина в ней нет, но один из шкафов выдвинут из общего ряда. Заглянув в образовавшуюся нишу, Самум увидел небольшую комнату, где на груде мягкого упаковочного материала, не раздеваясь, спал Каянов. Похоже, хозяину что-то снилось, по лицу то и дело пробегали гримасы боли и страха.

«Где уж тут при его жизни улыбаться», — подумал он, возвращаясь в узел связи.

— Какие мысли? — не отрываясь от экрана копайзера, спросил Шаман.

— Я бы не сказал, что очень радостные, — ответил Самум. — Заканчивайте, можно предварительно кое-что обсудить.

— Колдун, как у тебя дела?

— Есть много интересного, но нам втроем этого не вытянуть.

— Значит, работаем, как обычно?

— С вами по-другому я и не рассчитывал. Опять будете держать на подхвате. Колдун, отвези туда, Колдун, нужно попасть сюда, — проворчал инженер, выключая копайзер.

— Пять минут на перекур и оценку поступившей информации, а потом обсудим ближайшие планы и перспективы, — проговорил Шаман, вставая и с наслаждением потягиваясь.

— Прошу двадцать минут. Без прожаренного бифштекса моя голова отказывается работать, — уточнил распорядок инженер, стоя в открытом проеме, ведущем в гостиную.

— Согласен, но приготовь тогда на всех, — внес коррективы в программу Шаман.


Глава 5

Информация


Молча пообедав, диверсанты вооружились банками с соком и перешли в оперативный зал связи, где работали.

— Давайте начнем, — проговорил Шаман, закурив и сделав пару затяжек. — Колдун, первое слово тебе.

— Если коротко, то информации достаточно много и она полезна. С точки зрения нашей методики работы на ее обработку надо потратить некоторое время и восполнить пробелы. С учетом наличия на складах взрывчатки, топлива, мощностей энергоснабжения, плотности потока транспортных линий дивизия подготовленных людей может перевернуть эту планетку вверх дном в течение двух-трех суток. Это время у нас есть. Если у вас есть для меня эта дивизия, то я готов начать хоть сейчас. Хочу дополнить. Вы знаете, я неприхотлив, но меня не устраивает наша гостиница, хотя она и бесплатная. У меня все.

— Самум, что у тебя?

— Я просмотрел только дневник, причем последнюю часть достаточно поверхностно. Каянов полностью адекватен, но он очень устал. Скорее всего, он работать с нами не будет. Я думаю, не стоит посвящать его в наши планы, да и он сам лезть в них не станет. То, на что у него уходили годы, мы можем сделать за несколько дней. Если он это увидит, то сломается. Будет лучше всего, если мы изолируем его там, где ему будет удобнее, и заберем после окончания операции. Я не готов ответить категорически, но думается, что геммов мы в случае необходимости можем только использовать как отвлекающий фактор. Пусть путаются под ногами у местной контрразведки. Насколько я понял, интересующие нас факторы он не разрабатывал. Возможно, у него есть какая-то информация, которую он всегда считал второстепенной. Проснется, нужно будет поговорить. Как консультант по некоторым вопросам он нам пригодится, поэтому предлагаю его без связи не оставлять.

— С вашим мнением я полностью согласен. От себя добавлю. Сопротивления на Портейне никакого нет, да в принципе и не могло быть. То, что сделал Каянов, удивительно, но и только. Нас эти масштабы никак не устраивают. С ним действительно необходимо подробно поговорить по интересующим нас вопросам. Сейчас нам нужны один или два ведущих геофизика планеты, метеорологи, представители церкви, если они есть, и исторический музей, где мы сможем познакомиться с периодом трех-пятитысячелетней давности истории планеты. Ускорить этот процесс познания могут живые историки, теологи. Желательно было бы послушать еще геологов и океанологов. Самум, займись контролем за связью, что думает и собирается делать в ближайшее время контрразведка и когда она спит. Эти же вопросы относятся к войсковым подразделениям, осуществляющим антитеррористические операции, службы охраны порядка. Подготовь программы для транслирования их геммам. После их просмотра ребята должны быть очень героически настроены. Колдун, разбери тут все хоть до винтика, но в ближайшие день-два в двух соседних городах на твое усмотрение должны возникнуть массовые беспорядки. Нам столько войск в Феоре не нужно. Я займусь розыском нужных нам людей и прогуляюсь по местным музеям и библиотекам. Миша, чуть не забыл, заряди наши голографы местными ландшафтами, видеоинформации в памяти более чем достаточно.

Шаман снял с пальца кольцо, работой которого в свое время так удивил Лузгина, и протянул его Колдуну.

Все трое вновь уселись на свои места и уже целенаправленно начали искать нужную каждому информацию.

В тишине, нарушаемой только чуть слышными щелчками клавиш копайзеров, прошло еще два часа. Первым оторвался от экрана и потянулся до хруста в суставах Колдун.

— Командир, а не пора ли будить нашего хозяина. Я практически готов без бутылки устроить парочку хороших скандалов на почве вопиющего неравенства на этой планете. Грубо угонять транспорт, не зная правил уличного движения, не в моих привычках, а расписание электричек у него не отмечено.

— Хочешь, я закажу тебе машину в контрразведке, доставят с ветерком без всяких правил, — предложил Самум.

— Спасибо, не надо. Они не разрешают в салоне курить, да и промочить горло, сделав парочку остановок, не помешало бы.

— Вот из-за этих планируемых тобой остановок я и предлагаю тебе строгую и дисциплинированную компанию. Попутаешь ретранслятор с кабаком, а частоту излучения с частотой опрокидывания кружек, а всем потом расхлебывать.

— Наглая ложь. Такого никогда не было. Судя по схеме, которую я вижу у тебя на экране, это ты попутал общественный туалет с оперативным отделом контрразведки. С золотарями я не поеду.

— Ладно, хватит трепаться. Колдун, сходи, разбуди хозяина.

Инженер вышел, но через несколько секунд возник в проеме входа.

— Его нет, — сообщил он с порога.

— Значит, проснулся и вышел по делам, — проговорил Шаман. — Здесь наверняка не один выход. Появится. Боря, у тебя как дела?

— В службе охраны порядка и у армейцев пока все тихо. На сегодня никаких акций не планируется. Контрразведку пока не трогал. Это белая кость и без силовой поддержки они никуда не полезут.

— Имей в виду, в их архивах могут быть сведения по интересующим нас людям.

— Если шарить у них в карманах основательно, то лучше сделать это из другого места.

— Согласен, но не затягивай.

— Доброе утро.

За спиной Колдуна бесшумно возникла фигура Каянова. Его лицо было свежевыбритым, мокрые волосы расчесаны.

— Я вижу, вы не ложились. У меня готов сол. Это почти что кофе. Хорошо бодрит. Если хотите принять душ, то пожалуйста.

— Спасибо, — ответил Шаман. — Мы выпьем с вами сол и поговорим.

Каянов кивнул и исчез в гостиной. Диверсанты вышли за ним следом. Хозяин возился у аппарата, похожего на кофеварку, и через минуту подошел к столику, поставив на него поднос с четырьмя кружками. С поверхности содержимого поднимался легкий парок, и по помещению распространился довольно приятный аромат.

Шаман с Самумом уселись на диван. Колдун пододвинул к столу два ящика, предварительно проверив их на прочность.

Все расселись и, разобрав кружки, сделали по маленькому глотку. Каянов наблюдал за реакцией гостей.

— Довольно вкусно, — высказал свое мнение о напитке инженер. — Привкус чем-то напоминает апельсин.

— На Портейне практически нет натуральных продуктов. Гаюны, придя на планету, сначала наводнили рынок чистой химией, а потом свели на нет сельское хозяйство. На юге есть несколько ферм, но их продукция только для высшего руководства. Сол — один из немногих натуральных напитков. Растет в виде кустарника. Ягода в диаметре до четырех сантиметров, высушивается и мелется. Один из немногих завозимых продуктов.

Прихлебывая местный кофе, который действительно бодрил, психолог заметил, как из-за спины Каянова вышла огромная крыса и, усевшись на задние лапы, потерлась головой о ногу хозяина.

— Извините, — проговорил тот, почесав за ухом крысиного монстра. — Корт пришел получить свою порцию.

Хозяин подземелья встал, прошел в угол кухни и вскоре принес в миске напиток, помешивая его ложкой.

— Его надо остудить, — дуя на парящую жидкость, проговорил он. — Корт не пьет горячее.

Попробовав содержимое миски, он поставил ее на пол у ног животного. Крыса стала лакать, а Каянов гладил ее рукой по спине.

— На семью Корта я потратил три года, — с гордостью заявил Каянов. — Селекция, биодобавки. Это не я, это он король подземелий. Идеальный охранник и непревзойденный разведчик. Первым был его отец, тоже Корт.

Услышав свое имя, крыса подняла голову и внимательно посмотрела на хозяина. Он потрепал ее за ухом и продолжал:

— Когда первый сломал ногу, мне пришлось его усыпить, чтобы не создавалось конкуренции. Теперь моим воинством руководит он. Очень смышленые животные.

— Действительно смышленые, они нас чуть не съели, — сообщил Шаман.

— А что вы хотели. Гаюны сбрасывают трупы геммов в канализацию или сжигают в топках печей. Животные привыкли к мясу человека. Корт появился очень вовремя и принял правильное решение. В случае опасности они общаются между собой ультразвуком. Скорость передачи сообщения практически мгновенна. Корт был поставлен в известность о возможном появлении чужаков и точно выполнил мои указания. Сейчас в радиусе трех километров нет ни одного гаюна. Если бы было по-другому, я бы уже это знал.

— Но его собратья, несмотря на запрет, все равно хотели нами перекусить, — сообщил Самум.

— Больше этого не повторится. Теперь у каждого из вас личная охрана. В случае опасности в течение двух-трех минут в вашем распоряжении будет пара сотен моих бойцов, — с гордостью произнес Каянов.

— Так теперь, куда бы я ни пошел, за мной будут идти эти ваши солдаты? — спросил Колдун.

— Не беспокойтесь, они не навязчивы, и вы их не увидите. Они знают, что и когда делать. В случае опасности просто доверьтесь им.

Инженер только покрутил головой.

— У вас ко мне много вопросов, — отхлебнув в очередной раз сола, проговорил Каянов. — Прошу, задавайте. Не зря же вы пришли сюда. Хотя, честно говоря, я уже на это и не надеялся. Кстати, я не представился, хотя, конечно, вы все обо мне знаете. Зовите меня просто Крис. Надеюсь, вы основательно порылись в моих закромах. Спрашивайте, что вас интересует.

— Вы имеете доступ к оперативной информации контрразведки, службы охраны, войсковых частей? — спросил Шаман.

— Да, я могу и слушать. Но это мало что дает, да и времени отнимает очень много. Все их попытки меня поймать не более чем суета на кухне. Чтобы они не скучали, я подкинул им несколько подпольных организаций. Изредка оставляю следы их существования.

— Я видел. Ваша мысль мне очень понравилась, но сейчас нам нужно добраться до их архивов. Это возможно?

— В их электронную базу данных я не заходил никогда. Имеющиеся у меня специалисты с этой проблемой не справились. Скажите, что вам конкретно нужно. Вполне возможно, что эту информацию можно получить другим путем.

— Нам нужны геофизики, геологи, метеорологи.

— С геологами и метеорологами проще. Вас ведь интересует не только сегодняшнее состояние климата на Портейне. Всю информацию мы найдем в книгах или в электронных базах соответствующих управлений. С геологией то же самое. С геофизиками сложнее. Эти темы всегда были закрыты для общества. Какому правительству нужно пугать народ. Вы что, решили начать с наводнений, землетрясений и активизации вулканической деятельности?

— А вы предлагаете взрывать каждый континентальный транспортник отдельно? У нас на это просто нет времени.

— Значит, нам предстоит скорая эвакуация?

— Задерживаться лишнее время мы тут не собираемся.

Каянов понимающе кивнул головой.

— У гаюнов с учетом все в полном порядке. Предлагаю следующий вариант. Сначала мы добываем установочные данные на нужных нам лиц. Потом забираемся в базу управления трудовых ресурсов и, если следов там не находим, тогда придется пошарить в контрразведке. Наиболее ценных специалистов они выявляли и могли просто вывезти с Портейна. Что еще?

— Меня интересует история Геммы и развитие ее церкви. Легенды, мифы, эзотерика. Я прочитал «Турая», но многого не понял. Нет исторической базы.

— Со служителями культа на Портейне сложилась довольно интересная ситуация. Поначалу гаюны их не трогали, даже наоборот, всячески поддерживали и поощряли культовые мероприятия.

— Первые генераторы псипрограмм они устанавливали в церквах, кинотеатрах и других местах общественного пользования и скопления геммов?

— Именно так оно и было. Святые отцы быстро разобрались, что к чему, но опоздали предать пришельцев анафеме, тем более что не получили поддержки у своего правительства. Часть из них просто исчезла. Кто приложил к этому руку, правительство или гаюны, я сказать не могу. Церкви просто закрывались одна за другой. В части легенд и мифов у меня есть очень хорошая подборка. Кстати, сказки они тоже писали очень занимательные. Я отведу вас на одну из своих баз, найдете все, что вам надо. В свободное время я тоже много читал.

— У вас были какие-то планы использования псигенераторов в обратную сторону.

— Да. Я провел несколько успешных экспериментов, но захватить и удерживать передающие станции невозможно, да и бессмысленно. Ненадолго отключишь один сектор. Эффект для локальной операции, не более.

— Ознакомившись с вашими наработками, я понял, что лучше всего прерывать вещание передач с несущей волной псипрограммы в ночное время, когда геммов так и тянет, согласно программе, к голографам.

— Вы абсолютно правы. Обратного сигнала нет. Гаюны не знают, дошел ли он до каждого конкретного адресата. Я могу прервать сигнал в пределах одного квартала или подкорректировать его частоту, вызывая немотивированную агрессию, страх, потерю сознания. Думаю, у вас возможности гораздо шире.

— Михаил у нас специалист по такого рода аппаратуре. Я попросил бы вас снабдить его всем необходимым.

— Нет никаких проблем. Здесь недалеко моя лаборатория. Я его отвезу и сразу же вернусь за вами.

— У вас отмечены все генераторы псипрограмм?

— Естественно. Ожидая освобождения Портейна, я обращал на это самое пристальное внимание, обоснованно предполагая, что диверсионные группы начнут именно с этого.

— Где может расположиться Борис, чтобы поработать над поиском нужных нам людей?

— Пусть здесь и работает. Коды всех управлений, до которых я добрался в копайзере, проследить соединение с нашим убежищем невозможно, это неоднократно проверено. Если они обнаружат взлом, то им останется только выключить свою систему.

— Хорошо, тогда давайте начнем работать.

— Пойдемте, Миша, — пригласил Каянов. — Прокачу с ветерком. До лаборатории километров десять. Пятнадцать минут — и мы на месте.

Он сделал приглашающий жест в сторону сплошной бетонной стены, и ее часть начала довольно быстро подниматься, открывая слабо освещенный узкий тоннель. Король подземелья первым шагнул в образовавшийся проход и энергичной походкой двинулся вперед. Колдун последовал за ним, по дороге отмечая, что стены коридора монолитны, а пол чист и на нем не остается следов. Похоже, этим проходом часто пользовались. Впереди был тупик, но Каянов уверенно двигался на сплошную бетонную стену, и она отъехала в сторону, открыв небольшую площадку, на которой стоял двухколесный скатер.

— Усаживайтесь, — предложил хозяин, занимая место за рулем.

Прежде чем сесть, Колдун оглядел машину. Из-под заднего сиденья выступал на добрых тридцать сантиметров знакомый ствол штурмового автомата пятьдесят шестого калибра. Впереди на специальной раме были установлены два других футока.

Каянов, обратив внимание, что гость внимательно рассматривает новшества в конструкции машины, проговорил:

— Пока у меня не было собственной охраны, а передвигаться приходилось много, эти игрушки, — он любовно похлопал по казеннику оружия, — неоднократно спасали мне жизнь. Сейчас в них нет необходимости, но я ничего не меняю.

Устроившись за его спиной на задней части сиденья, Колдун почувствовал, как площадка дрогнула и окружающие его стены рванулись вверх.

— Как вы знаете, это бывшая военная база, — проговорил затворник. — Мне даже ничего не пришлось тут переделывать. Самой большой проблемой было сюда попасть. Сейчас при несанкционированном проникновении тот коридор, по которому мы шли, заполняется водой и замки наглухо блокируются. Команда, ищущая проход, натыкается на затопленное помещение и прекращает движение в этом направлении. Есть еще два других выхода. Один в случае опасности превращается в естественный завал с имитацией обрушения кровли, в другом сдвигается стена, и при проломе тупика преследователи попадают в параллельный коридор, уводящий в сторону от базы.

Площадка, на которой стоял скатер, опустилась метров на пятнадцать, и перед седоками открылся проход в непроглядную темноту. Водитель надел на голову шлем, и машина с приличной скоростью устремилась в никуда. Ощущение было не из приятных, но Колдун быстро справился с потерей ориентации, включив внутреннее зрение.

Коридор был не широкий, около двух — двух с половиной метров. Иногда Крис сбрасывал скорость и поворачивал влево или вправо. Наконец они въехали в серую мглу центрального тоннеля, и водитель прибавил скорости.

По расчетам инженера, они уже проехали более пяти километров, когда скатер, начав резкое торможение, остановился.

— Вы как, не против небольшой заварушки? — блестя глазами, спросил Каянов.

Только тут Колдун заметил, что на правую ногу водителя опирается передними лапами крыса, слабо попискивая.

— Разведка сообщила, что нас поджидают неприятности?

— Что-то в этом роде, но неприятности не у нас, а у них, только они еще об этом не догадываются. Мы, конечно, можем объехать их стороной, но тогда лишимся маленького развлечения.

— Несостоявшийся бой — это выигранный бой, — философски заметил инженер.

— С возрастом человек больше жалеет не о том, что сделал, а о том, что мог, но не успел сделать, — парировал Крис.

«Самум прав, — мелькнуло в голове у Колдуна. — Каянов не вполне нормален. Один из видов его так называемых развлечений — это риск и нерациональное озлобление противника».

Но, несмотря на правильную оценку ситуации, авантюрная жилка инженера в этом молчаливом споре с самим собой все же взяла верх.

— А почему бы и нет, — проговорил он. — Какова моя задача?

— Никакого риска, — будто прочитав мысли инженера, проговорил Каянов. — Ваше дело просто удержаться за моей спиной. Мы поедем очень быстро. И прикройте глаза, я воспользуюсь светошоковой гранатой.

Скатер сорвался с места и начал резко набирать скорость. Машина ворвалась в круглый тоннель диаметром около шести метров. Изредка в его стенах мелькали темные провалы боковых ходов.

— Начали, — резко выдохнул водитель.

Колдун сжал скатер коленями и плотно охватил руками торс Каянова, грудью прижимаясь к его спине. Поверх плеча водителя он увидел, что в тоннель из боковых проходов выбегают солдаты, перекрывая его плотной живой цепью, передняя шеренга которой опустилась для стрельбы с колена. Встречный ветер стал более плотным и рванул рукава комбинезона.

— Глаза, — предупредил отшельник, но пассажир уже наблюдал за обстановкой внутренним зрением.

Перед цепью солдат начала расти световая вспышка, не способная ослепить Колдуна. Она воспринималась им как белое облако тумана, который, достигнув стен, полностью перекрыл видимость дальней перспективы. Именно в этот момент, когда до солдат оставалось не более ста метров и они должны были начать стрелять, Каянов бросил скатер на боковое закругление стены тоннеля. Скорость позволила машине не упасть, и, прижимаемая инерцией, она двинулась по потолку, постепенно съезжая на противоположную стену. Внизу пролетели скупые светлячки пуль и два бледных луча выстрелов из бластера. Большинство солдат, шокированные вспышкой, не успели выстрелить. Машина начала закручивать вторую спираль, вновь поднимаясь по стене, и как раз вовремя. Внизу пролетал шквал огня, но, мелькнув над головами солдат под потолком, скатер оказался уже в тылу отряда. Сиденье под Колдуном завибрировало. Пятьдесят шестой футок косил засаду в спину, уносясь метеором во тьму тоннеля. Легкое торможение, резкий наклон на левый бок — и машина, вписавшись в поворот, стала недосягаема для выстрелов сзади.

Каянов сбросил скорость и повернул голову, глядя на инженера. Его глаза светились задорным молодым блеском, а рот был оскален в довольной улыбке.

— Если у меня когда-нибудь будут дети и они спросят о самых острых моих ощущениях, я обязательно им расскажу о поездке по потолку в подземельях Портейна, — проговорил инженер.

— Был рад доставить гостю удовольствие, — ответил сумасшедший гонщик, делая очередной поворот.

Еще пять минут мелькания проносящихся мимо стен, небольшое ускорение и прыжок через провал шириной в десяток метров. Машина, скатившись по широкой двутавровой балке куда-то вниз, остановилась. Сверху раздался щелчок закрывающегося люка.

— Вот мы и дома, — сообщил Каянов, ставя скатер на опорный рычаг. — Прошу.

Жестом фокусника он махнул рукой — и одна из плит стены скользнула вниз, открывая проход в освещенное помещение.

— Как насчет того, чтобы выпить? — спросил, проходя вперед, хозяин.

— Будет в самый раз, если что-нибудь покрепче, — высказался Колдун, оглядывая комнату, заставленную и заваленную в беспорядке различной аппаратурой.

— Проходите сюда, — послышался голос Каянова из-за металлических шкафов.

Инженер двинулся на голос, лавируя между ящиками в рост человека и спотыкаясь о разбросанные по полу металлические скелеты, совсем недавно бывшие, конструкциями для крепления плат и другого электротехнического оборудования.

— Нельзя сказать, что у вас тут царит порядок, — сообщил он, выбравшись на свободное пространство и потирая ушибленное колено.

— Совершенно не доходят руки немного прибраться, — ответил Каянов, стоя перед монтажным столом и разливая в металлические кружки темно-коричневую жидкость из бутылки матово-белого стекла. — Вы не возражаете, если мы выпьем за успешное окончание нашей прогулки?

— Грех отказываться от предложения, идущего от души, — проговорил Колдун, беря в руку кружку с напитком. — Совсем неплохой коньяк, — сделав небольшой глоток и прислушиваясь к своим ощущениям, выдал он свое мнение. — Если у вас тут есть небольшой запасец, то я буду очень благодарен по окончании операции получить парочку бутылок в качестве небольшого подарка. У вас хороший вкус.

— Рад, что доставил вам еще одно удовольствие. Располагайтесь как дома. Несколько бутылок еще в шкафу.

— Кстати, насчет удовольствий. Хотелось бы вас предупредить, Крис. Мой командир их очень не любит во время проведения операций. Приходится порой мириться с недостатками начальства.

— Спасибо. Я это учту.

— Скажите, и часто у вас происходят такие торжественные встречи, как выдалась сегодня?

— Обычно я не принимаю их приглашений, но порой они бывают достаточно назойливы, и под хорошее настроение я удовлетворяю их любопытство.

— Откровенно говоря, мне не понравился только один аспект нашей прогулки. Это то, что нас видели вместе. Может быть, вы и привыкли, но ни я, ни мои коллеги не любим лишнего шума. Нам достаточно того, который мы устраиваем сами.

— Беспокоиться абсолютно не о чем. Эта группа не выйдет из тоннелей. Тут чужой жизнью и смертью распоряжаюсь только я.

— Был рад это услышать. Экстренная эвакуация отсюда предусмотрена?

— Конечно. Сейчас появится личная охрана, — Каянов вынул из кармана металлическую трубочку длиной не более пяти сантиметров и подул в нее. — Вот ваши сопровождающие и телохранители, — он указал на трех крыс, сидящих на верху одного из шкафов.

Колдун мог поклясться, что еще секунду назад там никого не было.

— Здесь три отверстия, — демонстрируя сигнальный свисток, показал разведчик. — Меня найдут и приведут к вам, если вы закроете два первых и подуете в свисток. Связь работает методом эстафеты. Я появлюсь достаточно быстро. Если закроете два последних, то вас приведут ко мне. Правда, предупреждаю, при этом вам придется поползать по норам и искупаться, — он передал свисток Колдуну.

— Плесните еще чуток вашего напитка, чтобы в случае купания я не простудился, — попросил инженер, — и можете возвращаться. Шаман не любит проводить время в праздности, особенно на новом месте.

Каянов вновь наполнил кружки на одну треть и поставил бутылку на стол.

— Чтобы было быстрее, я сейчас заверну в свою библиотеку и захвачу несколько интересующих его изданий. У меня будет сегодня хороший вечер. Есть с кем и о чем поговорить. Монтажный бластер и тестеры на столе, схемы вот в этом шкафу. Запасные выходы покажет охрана. Счастливо потрудиться.

Разведчик опрокинул содержимое кружки в рот и, подмигнув, скрылся за ближайшим шкафом.

— Простота венчает оба конца изящества, — произнес Колдун, устраиваясь в кресле, и, не торопясь, пригубил из кружки, смакуя свою дозу напитка.

Каянов, вернувшись на базу, застал Шамана с Самумом за работой, склонившимися над клавиатурами копайзеров.

— Как продвигаются дела? — спросил он, выкладывая на стол привезенные с собой книги.

— Гаюны особенно не утруждают себя секретностью, — ответил, не отрываясь от экрана, психолог. — Зато, как обычно, с учетом у них все в полном порядке. Есть подходящая для нас кандидатура. Профессор теологии Очай Форик в настоящее время работает на объекте X-1074, это фабрика пищевых продуктов здесь, на Феоре. Имеется фотография и адрес проживания. Это на другом конце города. Мы решили побеседовать с ним дома. С историками сложнее. Выбор достаточно большой, но нас интересует очень древний период. Возможно, придется пообщаться с несколькими.

— Этот вопрос, думаю, разрешится достаточно быстро. Я тут привез несколько книг по истории и мифологии Геммы. Авторы, сноски, редакционная коллегия, ссылки на другие источники. Информации, чтобы сделать выбор, хватит.

— Отлично, — проговорил Шаман. — Со службой погоды я, похоже, разобрался. Гаюны далеко не дураки и сохранили все, что было накоплено, на Гемме. Сейчас ведут себя в отношении климата по-варварски. Это им аукнется и не только им, а всей планете, а мы в этом поможем. Геофизиков в электронных базах данных нет. За этой информацией придется прогуляться в библиотеки. Геологи все на виду, с ними разберемся чуть позже. Давайте взглянем на физическую карту Бомара.

Шаман пощелкал кнопками клавиатуры, и на центральном экране, занимающем целую стену, появилась карта материка.

— Заметьте, с востока на запад тянется больше чем на две тысячи километров горный хребет Тосалама. Судя по отметкам, высота некоторых пиков достигает пяти тысяч метров. Снега и льда там больше чем достаточно. На всем протяжении с этого горного массива берут свое начало двенадцать рек. Семь из которых стоком на север и пять на юг.

Он щелкнул еще одной кнопкой и, реки на карте окрасились в красный цвет, резко выделяясь и пульсируя.

— Теперь накладываем на эту карту карту промышленности материка. Если взять расчет на тысячу километров от хребта, то в условную зону попадает, — он вновь щелкнул клавишей, — двести пятьдесят семь заводов.

Точки промышленных объектов на карте замерцали голубым цветом, а вся зона окрасилась желтым.

— Ты предлагаешь устроить резкое таяние снегов, что приведет к наводнениям и селевым потокам, — утверждающе произнес Самум.

— Абсолютно точно.

— С чего это вдруг в начале осени начнется таяние? — спросил Каянов. — Наверху сейчас снегопады и похолодание.

— А вот тут нам помогут сами гаюны.

— Это каким же образом? — вновь проявил интерес король подземелий.

— Я просмотрел отчеты службы погоды. В случае возникновения серьезных природных катаклизмов служба действует двумя путями. Первый вариант — воздействие с орбиты мощными ионными излучателями, если будущий ураган, ливень захватывает широкий фронт и могут нанести довольно значительный ущерб. Природное явление либо нейтрализуют, либо перенацеливают на области, где оно не нанесет ущерба, например в океан. Если оно имеет локальный характер, то выше уровня фронта поднимают один или два транспортника и гасят бурю в зародыше реагентами, распыляя их по площади фронта. Что нам мешает заменить реагент и перенацелить транспортники?

— Я думаю, операция вполне осуществима, — ответил Самум.

— Займись этим, Боря. Надеюсь, суток тебе хватит. Когда все будет готово, внимательно просмотри прогноз. Пусть их служба погоды сама поднимет транспортники, когда посчитает, что это нужно. А вот успеть их зарядить тем, чем надо, и перенацелить, уже наша задача.

— Да, палец вам в рот не клади, — покачал головой Каянов. — Такими методами все можно закончить за несколько дней.

— Это локальная операция. Не считаете же вы, что остановка двух сотен предприятий решает вопрос прекращения производства вооружения на всей планете?

— Но серьезную дестабилизацию это вызовет. Ряд предприятий наверняка входят в цепочку, в конце которой появляется оконченное изделие. Разорвал связь — нет конечного результата.

— Меня сейчас больше интересует, чтобы происшествие выглядело, как случайность. Сбой программы автоматической загрузки не того реагента вполне возможен. Выбрать момент, когда трасса движения пойдет вдоль хребта, тоже не проблема. Весь фокус — замотивировать сброс в нужной нам точке. Здесь может быть несколько вариантов. Гибель транспортника или аварийная ситуация, при которой он совершит сброс. Приказ диспетчерской службы, принявшей решение о сбросе в результате изменения атмосферной обстановки. Самум разберется. Пора начинать приучать гаюнов к капризам местной погоды, это один из наших ударных факторов.

— Какова наша задача? Займемся историками? — Каянов опустил руку на стопку книг.

— Нет. Давайте сначала пороемся в библиотеках. Меня в первую очередь интересуют геофизики.

— Я готов.

— Куда мы направимся?

— Мне кажется, можно найти материалы по интересующей нас тематике в университете, есть библиотеки технической академии и министерства природных ресурсов, но в ней я никогда не был.

— Тогда намечайте маршрут и давайте выдвигаться, — проговорил Шаман, вставая со своего места.

— Прошу за мной.

Каянов развернулся и, пройдя гостиную, скользнул в открывшийся перед ним проход в стене. Смирнов пошел следом, попав в узкий коридор. Стена за его спиной сомкнулась, и он оказался в полной темноте. Впереди вспыхнул свет мощного фонаря и раздался голос:

— Идите прямо за мной. Не бойтесь споткнуться, пол чист. Я очень часто пользуюсь этой дорогой. Мы пойдем нижними уровнями, так будет быстрее.

Они прошли метров пятьдесят, когда скачущий свет фонаря остановился и его луч выхватил из темноты круглый темный провал в стене, на уровне пола, диаметром в полметра.

— Раньше это была труба, по которой насосы откачивали с нижних уровней воду. Я приспособил ее в качестве своеобразного лифта. Угол наклона градусов тридцать. Лет пять назад я плеснул сюда жидкого льда. Скольжение великолепно. Проход чист. В конце натянута металлическая сетка. Следуйте за мной, когда увидите свет, слегка приподнимите ноги.

Проводник сел на пол, просунул ноги в отверстие и исчез в трубе, прижав к груди руки. У Шамана так ловко не получилось, но скольжение, несмотря на абсолютную тьму, доставило удовольствие. Путешествие закончилось падением с метровой высоты на натянутую и самортизировавшую от веса тела сетку.

Шаман огляделся. Он находился в мрачном полутемном помещении кубической формы. Бетон серых стен местами обвалился, обнажив толстую ржавую арматуру. Из стен на разных уровнях торчали концы труб разного диаметра. Из некоторых текла вода. Падая с высоты, струи создавали своеобразный шум в пустом, гулком помещении. Сетка, в которую он упал, крепилась своими противоположными концами на двух торчащих из стены стержнях. Внизу под ней плескалась вода. В нос ударил спертый запах непроветриваемого помещения и гнили. Зеленая плесень по стенам поднималась почти до потолка.

— Спускайтесь сюда, — услышал он знакомый голос проводника и, перевернувшись на живот, увидел под собой резиновую лодку с подвесным мотором. Вдоль стены свисал канат, привязанный к одному из штырей, второй конец которого одновременно являлся и швартовым судна.

Спустившись, диверсант уселся на прогибающееся под ним дно у носа суденышка.

— Здесь был раньше накопитель стоков со всех уровней. В одном месте резервуар треснул и вода постепенно промыла себе естественное русло. Здесь около километра — и попадаем в подземную реку. Еще полчаса — и мы на другой стороне города. Дальше по коммуникациям — и подвал университета. Двигаться по верху гораздо дольше, — объяснил Каянов.

— А как у нас с возвращением?

— Можем вернуться этим же путем, но наверх придется подниматься по лестнице.

Каянов завел мотор, и лодка медленно двинулась к противоположной стене. То, что сверху, оглядывая помещение, Шаман принял за тень, оказалось темным провалом в стене. Лодка, задевая бортами осклизлые стены, медленно вошла в проход и двинулась по узкому каналу.

Всматриваясь в луче фонаря на земляные стены, диверсант проговорил:

— Когда-нибудь здесь рухнет свод и путешествия закончатся.

— Ничего подобного, посмотрите наверх, — судоводитель повел лучом.

На высоте около трех метров над каналом тянулся ровный потолок.

— Это пол одного из нижних уровней, — пояснил Каянов. — Оползни со стен бывают, но вода размывает их и выносит в реку.

Вскоре затхлый запах подземелья пропал и лодка, повернув, двинулась по течению подземного потока шириной не более шести метров.

— Вот и прибыли, — сообщил проводник, глуша мотор и хватаясь рукой за скобу, вмурованную в бетонный блок, ступив на который, можно было без труда дотянуться до крышки люка в стене.

Они выбрались на маленький импровизированный причал, и Каянов, щелкнув карабином, пристегнул лодку к скобе. Подойдя к люку, он стукнул в него три раза и, немного подождав, приник к нему ухом. Удовлетворенно кивнув самому себе, он взялся за верньер замка и повернул его колесо несколько раз по часовой стрелке. Раздался щелчок, крышка медленно поползла вверх и вправо, открывая проход в узкую вертикальную шахту.

— Что это вы делали, когда стучали по люку?

— У меня очень надоедливые соседи. Временами то здесь, то там они оставляют мне сюрпризы в виде различных взрывных устройств. Постучав, я спросил своих разведчиков, безопасен ли путь. Мне ответили, что можно входить.

— Скажите, а не замечали вы в своем хозяйстве каких-либо странностей?

— Что вы имеете в виду?

— К примеру, необъяснимый страх при желании пройти конкретным коридором или странные случаи гибели групп надоедливых соседей, различные звуки, не поддающиеся объяснениям?

— Нет, ничего такого припомнить я не могу. Хотя есть одно странное место, куда меня не пускают.

— Что это за место?

— Я думаю, это гнездо моих хвостатых бойцов, куда мне нет доступа в связи с каким-то табу. Несколько раз я хотел пройти одним из проходов, но встречал ничем не мотивированную агрессию. Они мне абсолютно доверяют, но тут… — Каянов, не закончив фразы, пожал плечами. — В общем, я решил их не раздражать. Каждый имеет право на свои тайны.

— Позже вы покажете мне это место.

— Когда попросите. Оно недалеко от нашего бункера.

Разведчик, поняв, что вопросы гостя исчерпаны, ухватился за перекладину лестницы шахты и с хорошей скоростью двинулся вверх. Шаман последовал за ним. Еще двадцать минут блужданий по темным переходам — и они оказались в подвале университета, о чем свидетельствовали сухой воздух, переплетение труб отопительной и водопроводной систем и окраска стен.

Каянов уверенно продвигался по коридорам и лестницам. Было очевидно, что он не один раз проходил этим путем.

Двустворчатые двери в библиотеку были распахнуты настежь. В нижней части располагался читальный зал примерно на две сотни мест. Справа и слева лестничные марши вели на второй и третий балконные этажи. Все пространство стен между высокими стрельчатыми окнами, достигающими потолка, было заставлено шкафами, через стеклянные дверцы которых просматривались стройные ряды книг. Часть шкафов была распахнута, их полки зияли пустыми провалами. Кое-где на полу валялись в беспорядочном нагромождении горки книг.

— Картотеку и копайзеры эти вандалы давно вывезли, — идя по залу, сообщил разведчик. — Придется ориентироваться по указанной на шкафах тематике, а потом сходим в хранилище, оно этажом ниже.

Поиски заняли почти два часа, но результатов не принесли. Гаюны вывезли целые разделы из хранилищ, в основном касающиеся точных наук. В здании технической академии, куда они добрались через час, бродя по пыльным коммуникациям, дела обстояли точно таким же образом. Сломанные стеллажи, разбитые двери шкафов и отсутствие нужных книг на полках.

Только в министерстве природных ресурсов им повезло. Здесь, как и везде, нужная информация была вывезена, но, переворошив несколько десятков книг, сваленных на полу у распахнутых пустых шкафов, Шаман натолкнулся на книгу с многообещающим названием «Некоторые аспекты геологических аномалий месторождения Фотор». Книга была написана доктором геологии Бросом совместно с профессором геофизики Чесаком.

— Кажется, мы нашли то, что нужно, — сообщил, быстро пролистав книгу и заглянув в оглавление, Шаман. — Давайте возвращаться, Крис.

Спустя два часа, без приключений, они уже входили в гостиную своей базы, где на диване расположился Самум, судя по витающему запаху, тянувший из кружки сол.

— Как успехи? — встретил он вопросом вошедших.

— Вот, — Шаман положил на стол книгу, вытащив ее из-за пазухи.

— Не густо.

— Любое большое дело начинается с первого маленького шага, — ответил Шаман, проходя к кухонному столу и наливая себе бодрящего напитка. — Надеюсь, ты порадуешь нас гораздо большими успехами.

— Загрузка транспортника у нас в кармане. Все было достаточно просто. При активации программы на загрузку копайзер службы перебросит мне сигнал. У нас будет тридцать секунд на изменение программы, или она будет выполняться согласно данным диспетчера. С транспортником у нас небольшая проблема. Управление на такие расстояния ведется вручную. Никакое проникновение в его процессор нам не поможет. Я тут прикинул. А зачем нам ждать? Я проникаю в диспетчерскую перед стартом. Дежурный выполняет нужные команды, а узнав координаты сброса, стреляется. Быстро и никаких следов. Все записи команд остаются в диспетчерской, и пускай их контрразведка хоть вывернется наизнанку.

— В принципе я согласен. Твой вариант действительно упрощает задачу. А если мы, как на Сохара, нанесем удар генераторами по самим гаюнам, но на более низком уровне — головная боль, временная потеря ориентации.

— Было бы неплохо. Но зачем усложнять. Поставить помехи это одно. А целенаправленно нанести удар — это другое. Колдун на Сохара находился на посту управления. Охраны практически никакой. Здесь абсолютно другое дело.

— Хорошо. Оставим все как есть. Беспорядки в кварталах устроим здесь. Я беру на себя диспетчерскую. Ты обеспечиваешь нужную загрузку транспортника, Колдун с Крисом — шум в городе.

— Тогда я зря пил сол. Можно было бы и вздремнуть.

— Успеешь. Найди мне этого геолога с геофизиком, — Шаман постучал пальцем по корешку книги, усаживаясь с кружкой сола на диван. — Кстати, содержание тоже твое. Пока копайзер будет работать, разберись с аномалиями.

— Ну конечно, работаю не я, работает машина, — проворчал Самум, поднимаясь и забирая книгу.

— Крис, можно узнать, как дела у нашего гения? — обратился он к Каянову.

— Сейчас сделаем, — ответил тот, отталкиваясь от шкафа, на который опирался плечом в период всего разговора, и, пройдя к связывающему устройству расположенному на стене, нажал кнопку.

— База вызывает Колдуна, — проговорил разведчик.

— Слушаю, — через несколько секунд односложно буркнул динамик голосом инженера.

— Как дела, гений? — не вставая с места, спросил Шаман.

— Копаться в свалке на Юме было гораздо приятнее. Через часок приделаю пылесос к унитазу и можно начинать собирать бананы с грядки.

— Все так плохо?

— Да нет. Насморк в пределах нескольких кварталов я гарантирую.

— Тогда заканчивай. Крис тебя заберет.

Каянов выключил связь и удивленно посмотрел на Шамана.

— Ему, наверное, надо помочь. Я, конечно, не большой специалист, но генератор помех у меня работал.

— Не обращай внимания. Колдун всегда начинает ворчать, если хорошенько не закусит. Через часок заберешь его, а сейчас давай посмотрим, что ты мне привез по истории Геммы.


Глава 6

Эксперимент


— «Сказки золотого Олжа», «Легенды и мифы Католижа», «История саоньского периода», «Загадки археологических экспедиций», «Тысяча вопросов. Тысяча ответов», «Храм души», «Краткий курс истории», — прочитал названия книг Шаман.

Каянов устроился рядом с ним на диване.

— С чего порекомендуешь начать?

— Может, я лучше вкратце тебе расскажу основные этапы развития Геммы, а потом уже сам определяйся. Названия говорят сами за себя. У тебя возникнет тысяча вопросов, вот с них и можно начать. Ты задавал вопрос о местной церкви. «Храм души» — это как раз ее история. Геммы довольно набожны.

— Давай лучше сделаем по-другому. Я быстро ознакомлюсь с кратким курсом и, если что не пойму, задам вопросы.

По лицу Каянова было видно, что он не ожидал такого ответа. У затворника было желание поговорить, помочь. Это не ускользнуло от внимания Шамана.

— Не обижайся, — проговорил он. — Как бы кратко ты мне все не излагал, это займет значительно больше времени, чем если я сам просмотрю все это. Меня интересуют только определенные аспекты истории в рамках выполнения задания. Лучше прикинь, где и как разместить генераторы помех, а потом их изъять, не оставив следов.

— Как хочешь, — ответил Каянов. — А насчет генераторов не беспокойся, и поставим, и снимем без особых проблем.

— Вот и отлично. Не забудь через час про Колдуна, — проговорил Шаман, взяв со стола и раскрывая «Краткий курс истории».

Разведчик встал с дивана и отошел в сторону, посматривая на диверсанта. Уже через несколько секунд обиженное выражение сползло с его лица, сменившись удивлением. Командир группы тратил на страницу не более трех секунд, успевая между делом прихлебывать уже остывший сол. Понаблюдав некоторое время и видя, что в его помощи не нуждаются, Каянов, выйдя из гостиной, двинулся к скатеру. Лучше приехать пораньше и пообщаться с инженером, чем бессмысленно наблюдать за склонившимся над книгой Шаманом.

— Чем занимается наш командир? — спросил появившегося разведчика Колдун, поднимая на лоб защитные очки и откладывая в сторону монтажный бластер.

— Знакомится с кратким курсом истории Геммы.

— Что ты там ему еще подкинул?

— Легенды и мифы, сказки, история церкви.

— Отлично. Значит, скоро примемся за основную работу, — потирая руки, проговорил инженер.

— Послушай, Михаил, я не стал спрашивать, но зачем ему все это надо?

— Ты думаешь, что мы вчетвером можем справиться с захватом планеты?

— Конечно, нет.

— А вот тут ты ошибаешься. Можем, но предварительно нам нужно создать свою армию. Ты ведь создал свою, крысиную. А мы создадим свою, невидимую и непобедимую.

— Я что-то пропустил в этом мире, не заметив за десять лет?

— В этом мире не знаю, а вот в другой ты явно не заглядывал.

— Это в какой же?

— Ты мне сказал, что дал Шаману книги о легендах и мифах Портейна, сказки, историю церкви. В них наверняка рассказывается о добрых волшебниках и злых колдунах, страшных драконах и героях, спасших этот мир, мерзких карликах и прекрасных феях и о всемогуществе духа тех, кто верует.

— Сказки и легенды любой цивилизации построены на борьбе добра со злом. То и другое облекается в понятную форму — человека, зверя, страшного монстра.

— Правильно, но продумано не до конца. Есть множество фактов, явлений, случаев, которые реально происходят или происходили, но не объяснимы с научной точки зрения. Согласен?

— Да.

— Но ведь как-то они случились. Кто-то или что-то творит эти безобразия, шутки, трагедии, фантастические исцеления. Древние в некоторых вопросах знали и умели больше, чем вся наука сегодня. Эти знания утеряны. Мы их находим и используем в своих целях. Ты ведь не веришь в существование огнедышащего дракона, а мы не только верим, но находим его и заставляем на себя работать. Ты думаешь, что слово «зло» заменили рисунком конкретного монстра. Нет, человек несколько тысяч лет тому назад мог этого монстра видеть и, если выживал после такой встречи, то ассоциировал его со злом. Позже все перевернулось наоборот.

У Каянова, услышавшего, что диверсант вполне серьезно говорит о сказочных персонажах, с которыми он собирается общаться, в голове начали зарождаться сомнения.

— Ты сейчас думаешь, кто из нас двоих головой ударился, — усмехаясь, проговорил Колдун. — Категорически заявляю, это не я. Могу сообщить, что в пределах двух часов после того, как мы вернемся на базу, ты поведешь нас в известное место, куда сам попасть никак не можешь. Более того, об этом месте ты уже сообщил Шаману.

— Да, между нами был довольно странный разговор на эту тему.

— Приготовься, мы там будем общаться с духами или чертями, что тебе больше нравится. У нашего командира это называется проба пера.

— И что дальше? — растерянно спросил Каянов, уже не сомневаясь, что это не шутка.

— Дальше в твоих владениях появится черт, а если быть точным, сущность, с которой тебе придется подружиться. Если у нас все получится, в чем у меня нет сомнений, то встречи, подобные той, что произошла несколько часов назад с нами, будут полностью исключены. Острые ощущения тебе придется получать в другом месте.

— Ты хочешь сказать, что гаюны больше никогда сюда не полезут?

— Какое-то время они еще будут пытаться, но чуть позже начнут заваривать и бетонировать внешние люки. Так что готовься к тяжелым временам.

Последняя фраза, похоже, вернула короля городских катакомб в реальность и привела в хорошее настроение.

— Долго же им придется заниматься этим бессмысленным делом. Перекрыть мне ходы или поймать сможет только тот, кто наденет мой ботинок себе на голову.

— Меня радует твоя уверенность. Теперь давай посмотрим, что получилось из того хлама, что я тут нашел, — инженер повернулся на вращающемся стуле и сдернул со стоящего на соседнем столе прибора накидку, торжественно глядя на Каянова.

— Мои поздравления, — проговорил тот, тщательно изучив прибор со всех сторон. — Насколько я понимаю, этот контур работает избирательно в широком диапазоне и может создавать непроницаемое для генерируемой волны поле.

— Не совсем так. Он может не только разрушить ее, но, изменив частоту, отразить ее зеркально.

— Значит, в случае необходимости мы можем ударить по противнику его же оружием?

— Именно. Больше всего мне нравится, что нам не нужно большой мощности. Воздействие секторальной или городской установки мы можем перенацелить на нужный нам объект. Гаюны будут думать, что у нас есть свои генераторы, и упорно их искать.

— Жаль, что у меня этого не получилось, — проговорил Каянов.

— Завтра нужно будет проверить этого парнишку, — любовно похлопав рукой по кожуху прибора, произнес Колдун.

— Мы тут с тобой заговорились, а я приехал тебя забрать, — спохватился разведчик.

— Поехали и возьмем с собой этого малыша. Не ошибусь, если скажу, что скоро он нам понадобится.

Поездка в обратную сторону прошла спокойно. Шаман по-прежнему сидел на диване, склонившись над книгой. Разница была только в том, что из шести книг, раньше лежащих слева, четыре перекочевали на правую сторону стола.

— Успел что-нибудь? — спросил он, увидев вошедшего Колдуна.

— Если бы я сидел у себя в лаборатории, получая заказы по почте или голографу толку было бы больше, — ответил тот.

— Это надо понимать так, что у нас нет генератора?

— Если женщина ответит тебе отказом, после того как я его включу, можешь меня уволить.

— Я спрашиваю насчет гаюнов и геммов.

— Никогда не думал, что ты можешь поменять ориентацию.

— А ты начал работать на фирму, производящую эротическую продукцию?

— Скорое всего уйду я от вас. Там не будут задавать глупых вопросов.

— Крис, покорми Колдуна, иначе с ним невозможно разговаривать.

— Что за шум? — спросил, появляясь в стенном проеме, ведущем в центр связи, Самум.

— Тебе тоже нужно сначала поесть, прежде чем ты сможешь адекватно реагировать на вопросы? — спросил Шаман.

— Нет, я не настолько тонко организован, поэтому без вопросов сообщаю следующее. Геолога я нашел. Брос работает по своей специальности на руднике Сопам в трехстах километрах от хребта Тосалама.

— Значит, в случае наводнения он может бесследно пропасть, и это не вызовет никаких подозрений?

— Так оно и будет, но в этот момент кто-то из нас должен быть рядом с ним.

— Над этим стоит подумать. А что с Чесаком?

— Он был зарегистрирован службой трудовых ресурсов как физик. В его карточке имеется отметка «Погиб». Считаю, комментарии излишни.

— Похоже, ты прав. Я вот что думаю. Контрразведке он не нужен. Они его забрали и передали по назначению. Кому?

— Секретному институту или лаборатории. Гаюны умеют заставить работать и высосать все мозги.

— Надо будет поискать этих умников. Но сначала займемся Бросом. Если они дружили или их научная деятельность по некоторым вопросам пересекалась, то от геолога мы сможем получить дополнительную информацию. У Чесака были коллеги, ученики, семья. Где-нибудь да мелькнет хвостик.

— Наверняка.

— Есть второй вариант. Можно пригласить к нам в гости министра из карманного правительства или нанести ему визит.

— Очень хорошая мысль.

— Присоединяйся к Колдуну. Поешь. Я тут досмотрю кое-что, — Шаман приподнял над столом раскрытую книгу. — Мы на Портейне вторые сутки, пора начинать адаптацию и знакомиться с нашими будущими помощниками.

Психолог понимающе кивнул и пошел к стене, в расположение кухни, где активно что-то жевали инженер с разведчиком. После приема пищи все трое устроили большой перекур, в ожидании, пока командир закончит работу.

Прошло не меньше получаса, пока Шаман подошел к курильщикам.

— Крис, нам опять нужна твоя помощь, — проговорил он.

— Говорите, что делать?

— Давай переходить на ты.

— Согласен.

— Мы должны адаптироваться на планете, а это значит, что наша энергетика и волновые колебания нужно изменить и полностью адаптировать к местным полям и волновому спектру. Иначе говоря, любое существо, специальная аппаратура, растения и в целом сама планета, почувствовав наше присутствие, должны реагировать как на привычный, давно им знакомый, природный фактор.

— Что для этого нужно?

— Только твое присутствие. Мы скопируем с тебя биоэнергетическую матрицу.

— Я готов.

— Садись вот сюда, прямо на пол, — Шаман указал в центр свободного пространства гостиной. — Ноги сложи, согнув в коленях и разведя их перед собой. Руки положи на бедра ладонями вверх. Вот так, — подтвердил диверсант, увидев, какую позу принял Каянов. — Теперь расслабься, закрой глаза, думай о чем-то очень приятном. Попытайся вызвать в себе ощущение полного растворения в пространстве.

Понаблюдав несколько секунд за сидящим в расслабленной позе разведчиком, Шаман махнул рукой.

Трое диверсантов расположились вокруг отшельника на расстоянии около двух метров, создав равнобедренный треугольник. Благодаря неоднократным длительным тренировкам, через минуту они отчетливо почувствовали состояние Каянова и постепенно начали растворяться в биоэнергетической матрице его поля. В первые минуты контакта их организмы сопротивлялись, не желая принимать чужой ритм, но уже через полчаса ощущение дискомфорта прошло. Центральная фигура треугольника растворилась, перестав быть фактором раздражения. Все четверо почти одновременно раскрыли глаза, ощущая легкость и прилив энергии.

— Вот и все, — произнес Шаман. — Для закрепления легкую корректировку проведем завтра.

— И что теперь? — спросил Каянов, вставая.

— Теперь у нас появилась возможность энергетической подпитки от окружающего пространства, абсолютное ощущение опасности от любых агрессивных факторов планеты и возможность входить в контакт с местной фауной и психоэнергетическими образованиями. Своеобразная мимикрия, маскировка.

По лицу разведчика было видно, что он воспринимает слова Шамана с большой долей сомнения.

— Хочешь проверить? — спросил Самум.

— Можно прямо сейчас?

— Конечно.

— Спорим на ящик твоего коньяка, что Корт будет выполнять приказы любого из нас, — вмешался в разговор Колдун.

— Да он отгрызет руку любому, кто только попробует его коснуться, — ответил Каянов.

— Командир, ты слышал? — обратился Самум. — Наш пострел везде поспел. Уже успел вкусить коньячка, а нам ни слова. Это уже не кухонная патология, это крайняя степень эгоизма, почти предательство.

— Да, Миша, придется тобой заняться всерьез, — протянул с легкой улыбкой Шаман.

— А что Миша. После того как Крис прокатил меня по потолку тоннеля, необходимо было снять легкий стресс.

— Ну-ка рассказывайте, когда и где вы так катались, — потребовал Шаман.

Выслушав от Каянова историю с засадой в тоннеле, он вскипел и устроил виновникам хороший разнос.

— Витя, успокойся, — остановил командира Самум. — Авантюризм не лечится, это состояние души.

— Вот пусть и проявляет его в другом месте и без меня, — проговорил Шаман, прекрасно понимая, что изменить ситуацию не в состоянии.

— Зови своего Корта, — меняя тему разговора, предложил психолог.

Каянов чуть слышно свистнул. Все успели рассесться за столом, когда в помещение зашел крысиный король. Внимательно оглядев всех, животное подошло к Каянову и положило свою голову ему на колени. Разведчик почесал монстра за ухом, и крыса, чуть слышно попискивая, зажмурилась. В этот момент рука Самума уверенно легла на шею животного, легко прошлась по его хребту и по-хозяйски начала поглаживать шею.

В момент первого прикосновения животное напряглось. По его спине и лапам пробежала дрожь, но уже через секунду крыса подняла голову с колен хозяина и, устремив свой взгляд на Самума, замела по полу хвостом.

— Он в первую очередь воспринимает энергетику, волновой спектр, эмоции, — пояснил Самум. — Потом ассоциирует эти привычные, не раздражающие его факторы с внешностью, запоминает все в комплексе, и я становлюсь своим. Уже сейчас он будет выполнять мои команды. Смотри, — обратился психолог к Каянову.

Неожиданно Корт встал на задние лапы, потом опустился на все четыре и пошел в сторону кухни.

— Я спросил, хочет ли он сола. Корт встал в стойку, подтверждая согласие, а теперь пошел на кухню. Придется его угостить, — проговорил, вставая, психолог.

Сказать, что Каянов был удивлен проведенным экспериментом, было бы неправильным. Скорее это был шок.

Пока Самум наливал Корту напиток и возвращался к дивану, он, не отрываясь, смотрел на своего не знающего пощады телохранителя, покорно подчиняющегося чужой воле.

— И так вы можете с любой тварью? — удивленно спросил он.

— Почти, но не всегда так быстро, — пояснил Шаман. — Крысы очень разумны. Корт привык к получению приказов, а значит, очень быстро внушаем. С животным, выросшим в природе, все не так. Эмоциональной волной, псиприказом можно испугать, отвлечь. Подчинения добиться сложнее. Нужно несколько глубоких сеансов.

— Кажется, пришло время посмотреть на настоящего хозяина нашего хвостатого короля, — проговорил Самум.

— Да, нужно решить эту проблему, чтобы потом больше не отвлекаться, — поддержал психолога Шаман.

— Вы это о ком? — спросил Каянов, переводя взгляд с одного на другого.

— Помнишь, ты мне говорил, что есть место, куда крысы тебя не пускают.

— Да.

— Вот там и находится настоящий владелец души и тела твоего друга.

— Там скорее всего находится их гнездо. Вот они и не пускали меня туда.

— Отчасти ты прав, но только отчасти, — сообщил Шаман. — Там их бог, которому они полностью подчинены.

— Что за бог может быть у крыс? Кому они могут молиться? Мне хотелось бы вам верить, но то, что вы говорите, находится за рамками разумного.

— Спасибо за комплимент. Мы и работаем за этими рамками — произнес Самум. — Тебе говорит что-нибудь такое понятие, как эгрегор.

— Где-то сталкивался, но сейчас вспомнить не могу.

— Это псиэнергетическая программа, фактически коллективный разум, но основанный не на логике и фактах, а на основных эмоциях общности людей или животных. Приведу простой пример. Как ты думаешь, если толпа в несколько десятков или сотен человек увидит, что ужасная тварь разрывает на части стоящих рядом, что будут делать остальные?

— Естественно, побегут спасаться, если не могут оказать сопротивление.

— Что ими движет?

— Страх гибели.

— Но почему побежали все? Ведь сам факт ужасного нападения видели всего несколько человек или два-три десятка из тысячной толпы.

— Люди видят страх на лицах тех, кто был свидетелем произошедшего.

— Но это тоже от силы две-три сотни людей, а почему побежали остальные, те, кто не видел на лицах страха?

— Стадный инстинкт. Все бегут, значит, и мне надо бежать.

— У современного человека? Стадный инстинкт? У того, который живет сам по себе и даже не знает соседей по лестничной площадке?

— Тогда не знаю.

— Страх в них вселил эгрегор. Программа, образовавшаяся в пространстве эмоциями страха непосредственных свидетелей произошедшего. Еще долго, проходя по этому месту, люди будут чувствовать себя неуютно. Стараться побыстрее покинуть его. Это на них действует сформировавшийся эгрегор. Если человек испугался, он подпитал его своей эмоцией и программа стала активнее. Сильнее ее воздействие, как в пространстве, так и на попадающих в него людей.

— Значит, мы идем общаться с крысиным эгрегором, сформированным психикой животных.

— Да.

— А зачем нам это?

— Для того чтобы он сформировал сущность. Говоря простым языком, своего слугу. Пользуясь твоими категориями, черта.

— А зачем это нужно вам?

— Своеобразная страховка от возможных неприятностей. Способ давления на противника без применения традиционных методов воздействия. Отсутствие реальных следов нашей работы. Только на секунду представь себе оружейника, осуществляющего перезарядку ракетного блока. Последняя единица не хочет вставать на место, и он от злости бьет молотком по обтекателю носового детонатора. Мы к нему и на километр не приближались. Приступ злости, неадекватности поступка вызван воздействием сущности.

— Значит, сущность программирует человека?

— Нет. Она действует в непосредственной близости, отключая логические связи мозга и активизируя негативные эмоции. Изредка при благоприятном для нее энергетическо-волновом спектре она может поселиться внутри тела. По своей сути она безжалостный охотник на все, что попадает в границы ее перемещений.

— Значит, мы сейчас будем выступать в роли колдунов и магов, вызывая нечистую силу.

— Сравнение очень близко к истине, но мы никого не вызываем, мы эту силу создаем.

— А если эта тварь набросится на нас? Как от нее защититься?

— Этого не произойдет. Формирование программы сущности осуществляется непосредственно нами, мы в ней вписаны как объекты табу. Более того, она подчиняется нашим командам, согласно той же программе действий.

— Что должен делать я в момент воздействия на эгрегор?

— Наша общая задача — формирование в программе приоритета уничтожения гаюнов. Включи эмоцию злости. Представь себе зрительно, как бы ты поступил сам с убийцами беззащитных геммов. Не забудь о психотропном воздействии на население. Мысленно нарисуй ситуацию воздействия псипрограммы на захватчиков. Сходя с ума, они расстреливают друг друга, уничтожают окружающее их оборудование, совершают массовые самоубийства. Все остальное сделаем мы.

Похоже, нарисованная Шаманом картина подействовала на Каянова подавляюще. Психологически для нормального человека действительно тяжело вызывать в мозгу образы кровавых сцен, пожаров и разрушений, в которых гибнут геммы. Разведчик сидел на диване, опустив голову и глубоко задумавшись.

Самум быстро понял его состояние.

— Ты не виноват в том, что приходится заниматься такими вещами. Но если мы этого не сделаем, погибнет гораздо больше людей. Это будут не только геммы, которых ежедневно уничтожают, но и люди на планетах Солнечного Союза, экипажи кораблей и боевых станций. Все те, кто встал в строй с оружием в руках, на борьбу, за право жить.

Разведчик поднял голову. Его лицо было похоже на восковую маску. Было видно, что принятое решение далось ему нелегко.

— Я хотел отказаться, но, похоже, это моя судьба — нести в мир гибель и разрушения. В этом пламени погибнет много безвинных людей. Ведь гаюны под воздействием вашей сущности будут уничтожать вокруг все и вся. Хорошо, идемте, я покажу гнездо.

Каянов встал и, махнув рукой, чтобы диверсанты следовали за ним, прошел в свою спальню. Встав спиной к одной из стен, он жестом предложил остальным занять такое же положение. Когда они выстроились плечом к плечу, пол под ногами дрогнул и медленно пошел вниз.

— Это грузовой лифт, — пояснил хозяин подземелий, когда, спустившись на один уровень, диверсанты увидели помещение, заставленное коробками, контейнерами и различным оборудованием. — Ниже арсенал, а следующий уровень — эвакуационный модуль, но он не работает, придется идти пешком.

Лифт окончил движение, и, отодвинув предохранительную решетку, все вышли на широкий козырек площадки, огороженной невысокими металлическими перилами. Бетонная плита козырька нависала над глубоким провалом, дно которого терялось в непроглядной тьме. Напротив, подвешенный на стальных тросах, висел покрывшийся ржавчиной вагон с застекленной кабиной управления и открытой грузовой платформой. Было видно, что подвесной дорогой давно не пользовались, так как тросы были покрыты ржавчиной.

— Нам туда, — указал Каянов на угол площадки и стал перелезать через перила.

Только тут диверсанты увидели в луче фонаря, включенного проводником, скобу, вбитую в скалу.

Разведчик ухватился на нее и стал спускаться вниз. Когда его тело скрылось под козырьком, снизу раздался голос:

— Скобы надежные. Глубина тридцать метров. Спускайтесь.

Все последовали его примеру и через пять минут уже стояли на дне естественного подземного ущелья, заваленного крупными и мелкими обломками скальной породы.

— Похоже, когда военные начали строительство, они обнаружили этот провал, — пояснил хозяин. — В трех километрах отсюда расположена центральная генераторная. На такой глубине ей не страшно никакое оружие, даже ядерное. Именно в нее я никогда не мог попасть.

— Настроились, парни, — проговорил Шаман. — Скоро наш выход.

Тропинкой, по которой шла группа, когда-то пользовались. Небольшие обломки скал убраны, те, что невозможно было поднять и сдвинуть вручную, тропинка огибала. Вскоре идущих начали сопровождать какие-то тени, и Самум, направив луч фонаря в сторону, обнаружил двигающихся параллельным курсом крыс.

— Ваше воинство уже здесь, Крис, — сообщил он.

— Я знаю, — ответил идущий впереди Каянов. — Их постоянно тянет сюда, хотя, кроме камней, здесь ничего нет.

Прошло около часа, прежде чем в лучах фонарей искатели увидели стену, выполненную из крупных и мелких обломков породы, скрепленных цементным раствором или каким-то другим строительным материалом. Стена имела большие металлические двустворчатые ворота, одна из половинок которых была распахнута. Площадка перед стеной расчищена. Вверх и в стороны через покатую крышу строения тянулись толстые плети кабелей, исчезающие во тьме. Под лучами света тускло поблескивали гроздья изоляторов. Постепенно тьма начала расползаться. Над всем строением заклубился хлопьями серо-зеленый туман, освещающий бледным светом площадку.

При приближении людей из темноты ворот начал вытекать непрерывный поток крысиного воинства, создавая глубину фронта метров в пятьдесят и охватывая пришельцев полукольцом. Когда до первой линии охраны осталось метров десять, животные начали проявлять агрессию. Крысы раздраженно свистели и подбирали свои тела, готовясь совершить прыжок.

— Все, начинаем работать, — проговорил Шаман, устраиваясь прямо на полу и скрестив перед собой ноги, положил предплечья рук на колени. — Крис, за тобой только фон обстановки. Мозг все время работает, иначе может быть захвачен программой эгрегора. Борис, Миша, в контакт вхожу только я. В случае нападения блокируете его программу.

Диверсанты начали входить в транс, подстраивая психоволновой спектр под напряженность поля, создаваемого животными, которое казалось можно уже ощутить даже физически.

Через две минуты крысы успокоились. Злобный оскал зубов исчез. Раздраженный писк и свист прекратились.

Четверо пришедших почувствовали, как в их мозг проникает что-то тягучее, липкое, ощупывавшее его изнутри и пытающееся подавить создаваемые ими образы. Порой эти картинки теряли четкость, дробились, но усилиями воли, предпринятыми людьми, вновь оживали. Страх и ненависть заполняли их, побуждая желание бежать, спрятаться, но они вновь и вновь, подавляя воздействие программы, возвращались к своим образам.

Сколько продолжался сеанс этой связи, они не знали.

Первым пришел в себя Каянов, почувствовав, как щупальцы чужой, темной воли исчезли, а голова стала почти невесомой. Приоткрыв глаза, он взглянул на троих диверсантов. Лица Самума и Колдуна были спокойны. Легкое напряжение читалось по игре мышц на скулах Шамана. Разведчик обратил внимание, что вышедшее навстречу крысиное войско значительно поредело. Его задние ряды потихоньку расползались в сереющей полутьме.

Совершенно неожиданно серо-зеленый туман начал стекать с крыши и постепенно полностью окутал фигуры людей. Колдун с Самумом открыли глаза, а лицо Шамана разгладилось и стало умиротворенно спокойным. Через минуту туман стал редеть — и вскоре все четверо оказались в обычной полутьме.

— Только так и никак иначе, — прозвучал в темноте хрипловатый голос командира диверсантов. — Колдун, есть чем промочить горло?

— Насчет промочить говорить не буду, но мозги прочистить найдется, — проговорил инженер, протягивая Шаману знаменитую фляжку.

— Коггети или Ромар? — спросил Смирнов.

— Местный коньяк, но довольно приличный.

— Везде ты успеваешь, Миша, — одобрительно прохрипел сухим горлом Шаман, делая глоток.

— Давайте двигаться отсюда, а то Шип-Топ начинает волноваться, — произнес Самум. — Сущности не любят находиться вблизи друг друга.

Подсвечивая себе фонарями, они вернулись прежней дорогой и по скобам взобрались на знакомый козырек. Лифт ждал их внизу, и уже через пять минут вся группа находилась в гостиной.

Только тут они почувствовали, как много потеряли энергии и сил при программировании эгрегора и защите от его воздействия.

— Крис, как себя чувствуешь? — поинтересовался Самум, расслабленно откинувшись на спинку дивана.

— Похоже, лучше всех, — ответил разведчик. — Судя по вашему состоянию, вы только что вручную окончили погрузку континентального трейлера и больше ни на что не годны.

— Еще бы. Твое хвостатое братство прикрывало тебя как могло от программы активного воздействия, — сообщил Колдун.

— Значит вот почему я первый пришел в себя.

— Твою энергетику подпитали и защитили крысы. Ты был один из них.

— Сомнительный комплимент, но если ты говоришь, что это так, я им горжусь, — произнес Каянов, отходя от кухонного стола и протягивая каждому из диверсантов по кружке сола, который они тут же начали смаковать мелкими глотками.

— Что-то вкус сегодня несколько другой, — сделав третий глоток, высказал свое мнение Шаман.

— Я добавил туда немного коньяка, — сообщил хозяин.

— Совсем не плохо пошаманили, — немного взбодрившись, произнес Самум. — Формирование сущности мы провернули впервые.

— Насчет формирования ты подзагнул, а вот то, что получилось ввести программу и эгрегор ее принял, тут мы действительно постарались, — ответил Шаман.

— А давайте дадим ей имя, — предложил инженер.

— Я предлагаю назвать ее Няня, — вставил Самум.

— Хорошее имя. Убаюкает навсегда, и глазом моргнуть не успеешь, — одобрил Колдун.

— Пусть будет Няня, — согласился Шаман. — Главное, мы прошли полную адаптацию к местной биоэнергетике и пора приступать к основному этапу задания.


Глава 7

Первый удар


— Насколько я понимаю, у нас на очереди небольшая заварушка в секторе хребта Тосалама, с изъятием нужного нам человека, — произнес Самум.

— За ним отправятся Крис и Колдун, — решил Шаман.

— А кроме того человека есть там еще что-нибудь интересное? — спросил инженер. — Не люблю пустой суеты.

— Для тебя обязательно. Обещаю наводнение, селевые потоки, тропический ливень, ураганный ветер.

— Спасибо, командир. Хочу надеяться, что ты не приберег что-нибудь эксклюзивное в качестве сюрприза.

— Крис, сколько вам нужно времени, чтобы добраться до Броса? Рудник Сопам в районе хребта Тосалама.

— Я там никогда не был. Давайте сориентируемся по карте. Легче всего добираться на континентальных грузовозах. Но есть ли туда прямые рейсы, я не знаю. Скорее всего, придется добираться с пересадкой.

— Пойдемте взглянем, — предложил, вставая, психолог.

Они прошли в центр связи, где на экране по-прежнему светилась карта материка Бомар.

— Самум, нам нужны дороги, транспорт, расписание движения между точками Сопам-Феора, характер грузов, — потребовал Шаман.

— Сейчас сделаем, командир, — ответил психолог, садясь в свое кресло, и с пулеметной скоростью застучал по кнопкам копайзера.

Уже через минуту карта засветилась всеми цветами радуги.

— Красные линии — это континентальные магистрали, — стал давать пояснения Крис, — голубые — воздушные линии, желтые — местные трассы регионального значения. Голубые кружки — посадочные площадки космодромов и аэродромов. Черные точки — места автоматических перегрузочных станций. Вот эти оранжевые линии, как вы заметили, совпадают с речными фарватерами, и они тоже являются путями перевозок.

— А что-нибудь комфортабельное, к примеру класса люкс, для перевозки пассажиров здесь есть? — спросил Колдун.

— Войска при перевозке используют любой транспорт, в том числе и континенталки, только машины приспособлены для перевозки людей. Рабочих возят, как скот, в грузовых контейнерах.

— А на чем передвигаются генералы, ведущие специалисты, директоры производственных секторов и та же контрразведка? — уточнил вопрос инженер.

— В зависимости от значимости персоны, у многих есть персональные атмосферники-дисколеты. Часть из них оборудована для выхода в космос, могут использовать транспортную и боевую авиацию.

— Вот это мне подойдет, — проговорил Колдун. — Если мы прилетим официально и потребуем выдать Броса, нам не придется его искать. Так же культурно и тихо мы сделаем ручкой и вернемся обратно. Крис, можно найти такое место посадки при возвращении, чтобы избежать суеты с преследователями, если таковые появятся?

Каянов на секунду задумался.

— Есть в общем-то одно место. Его использовала береговая авиация Бомара. Влететь в ангар можно со стороны моря. Три посадочных тоннеля в скале, но риск слишком велик. Промах на пару метров, удар о скалу и ты на дне.

— Меня это устраивает. Не люблю пышных похорон, — подвел итог разговора инженер.

— Ты решил сходить за Бросом, захватив атмосферник.

— Плюс во всех отношениях, — ответил Колдун Шаману. — Искать его не придется, сами отдадут. Мы не знаем его состояния здоровья. А если он повиснет у нас на руках? С таким грузом особо не побегаешь. Время существенно сэкономим. В дороге никаких непредвиденных проблем. И у меня еще предложение. Вашу операцию с Самумом разделить на две части. Я передаю вам сигнал, что прибыл на место. Вы начинаете операцию по хребту. Прежде чем там все сработает, мы успеем вылететь обратно. В случае если меня начнут преследовать истребители, вы перенацелите волновой генератор на них, а мы бесследно исчезнем. Если все пройдет хорошо, то у нас останется еще и прекрасный транспорт.

— Такой шум не скроешь. Волна может подняться до орбиты, могут оттуда засечь.

— Тогда милости просим в подземелья. Особо любопытным придется познакомиться с Няней и ее воинством.

— Хорошо, просчитывайте этот вариант. Самум, проработай, откуда удобнее всего угнать машину, и обеспечь голограммы реальных лиц. Крис, съездите с Колдуном, осмотрите посадочные тоннели. Миша, за тобой еще небольшое испытание твоего генератора, а Крис обеспечивает место его установки и эвакуации.

— Давай сделаем два дела одновременно, — предложил Каянов, когда каждый стал заниматься своей частью задания.

— Что ты имеешь в виду?

— Захватим с собой генератор. Установим, опробуем, а потом осмотрим место посадки.

— Отличная мысль. Заводи скатер, я сейчас приду, — проговорил инженер, направляясь в сторону импровизированного склада, где на ящиках стояло его изделие.

Вновь двухколесная машина несла седоков по пустым тоннелям, где на некоторых перекрестках по-прежнему несло свою службу хвостатое воинство. Но в подземном хозяйстве было тихо, и животные не подавали сигнала тревоги.

Разведчик остановился у одной из лестниц, ведущей куда-то вверх.

— Вот здесь и опробуем, — сообщил он, указывая пальцем в темноту колодца.

— А что там наверху?

— Это одна из шахт для ремонтных бригад, но я вычистил ее из памяти их копайзеров. Сверху старая водонапорная башня. Крыша вся в дырах, но имеет четыре смотровых окна. Можно ставить генератор в любом направлении. Прием сигнала будет отличный. Отраженный сигнал тоже глушиться не будет.

— Отлично, только Шаман приказал, чтобы о нашем генераторе гаюны ни сном ни духом. Самоликвидатор тут не поможет.

— О самоликвидаторе речи нет. Мы подвешиваем генератор на одной из балок над колодцем и фиксируем его направление распоркой. В шахту сбрасываем второй конец каната, на котором он висит, и крепим его. Как только генератор отработает, мои малыши перегрызут канат и генератор окажется внизу, а утащить они его могут в любое место.

— И что от него останется после падения с тридцати-сорока метров?

— Ничего с ним не будет, внизу сетку натянем. И то и другое я прихватил.

— Хорошо, полезли, но если разобьется, ремонтировать будешь ты.

Каянов молча ухватился за скобу на уровне головы и, как опытный матрос по трапу, быстро побежал вверх, вскоре скрывшись в темноте. Следом за ним змеился тонкий капроновый трос, конец которого он успел привязать к нижней ступени. Колдуну ничего не оставалось делать, как следовать за проводником, поправив лямки рюкзака с генератором, укрепленным на спине.

Внутри трубы скобы отсутствовали, а в ее стенках были выдавлены достаточно удобные карманы для захвата пальцами и постановки ноги. Вскоре оба оказались в чердачном помещении башни.

Выбрав направление создания отражающего поля, они начали искать цель для проверки работы генератора.

За два дня пребывания на Портейне Колдун еще ни разу не видел города, все время находясь в его подземелье. Улицы и дома представляли собой жалкое зрелище. Серые унылые стены, фасады, которых несколько десятилетий не касались руки людей. Осыпавшаяся штукатурка, разбитые окна, местами провалившиеся крыши, сорванные или висящие на одной петле двери подъездов. Заколоченные витрины магазинов, и они же, зияющие темными проемами, оскалившиеся острыми осколками стекол. Валяющиеся на тротуарах, сорванные с креплений трубы водостоков и осколки кирпича, упавшие с фронтонов зданий. Вид улицы нагонял тоску. Порывы ветра гоняли по ней обрывки бумаги, пластиковые бутылки и сухую листву.

Похоже, квартал был нежилой. Изредка по улице торопливой походкой проходили геммы. Они мелькали какими-то бестелесными тенями. Сгорбленные фигуры в серых плащах с наброшенными на голову капюшонами.

— Давай проверим вон на том штурмовике, — предложил Каянов, указав на автомобиль со сдвинутым обтекателем кабины, движущийся по площади в километре от башни.

Колдун отбросил навеянное улицей уныние, пощелкал верньерами фокусировки и, включив генератор, стал внимательно наблюдать в бинокль.

Несколько секунд ничего не происходило. Вдруг тело гаюна безвольно упало на руль. Машина, свернув с дороги, ударилась о стену дома и остановилась.

Инженер выключил генератор.

Штурмовик очень быстро пришел в себя. В окуляры бинокля было отчетливо видно, как он, откинувшись на спинку сиденья, с удивлением на лице оглядывался по сторонам. Выйдя из автомобиля и слегка покачиваясь, осмотрел повреждения. Машина ехала медленно и от удара серьезно не пострадала. Гаюн вернулся в салон, еще немного посидел и, окончательно придя в себя, уехал.

— Отлично, — оценил работу генератора Каянов. — Он наверняка подумал о случайной потере сознания.

— Крис, если мы будем возвращаться по прямой от рудника, с какой стороны нам придется подходить к городу?

— С северо-западной.

— А посадочные тоннели на востоке.

— Да, ты прав. Придется лететь над городом.

— Запомни. Я устанавливаю отражение в сторону моря. Это строго на запад. Феора стоит почти на мысу. С трех сторон вода. Мы подойдем к городу с северо-запада, потом двинемся на юг и, уже идя над водой, повернем строго на восток.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Мало ли что может случиться. У нас есть зона, в которую можно втянуть истребители, если нас засекут. Они падают. Мы отрываемся от преследования. Где нас искать никто не знает.

— Вот все сам и сделаешь. Пилот из меня не очень.

— Ты это должен знать.

— Хорошо. Я запомнил. Если ты все настроил, то нам пора уходить. Делать тут больше нечего.

Они медленно спустились к началу трубы, где Каянов натянул над ее отверстием тонкую нейлоновую сеть. Достав свой знаменитый свисток, он начал выдувать из него мелодию, не слышимую человеческим ухом. Уже через пару минут между ногами диверсантов замелькали мохнатые тени. Разведчик наклонился и какое-то время общался со своим воинством.

— Пошли, — проговорил он, разгибаясь. — Они сделают все как надо.

— Вот ты удивляешься нам, — садясь на сиденье скатера, сказал Колдун, — а мы в свою очередь поражаемся тебе. Это же надо разговаривать с крысами, а не вкладывать в них программы. Это ведь огромное время. Сначала понять их, потом заставить понимать себя.

— Чего, чего, а времени у меня хватало, — ответил разведчик. — Держись покрепче, дорога тут скверная. Пару раз прыгать придется.

Скатер скользнул в темноту, но тут же моргнул мощной фарой, освещая дорогу. Дважды машина резко увеличивала скорость и водитель предупреждал о прыжке. Один раз они проехали по одинокому железнодорожному рельсу, находящемуся на высоте более пятнадцати метров.

— Скоро будем на месте, — сообщил, повернув голову, Каянов.

Машина проехала еще метров триста по широкому тоннелю и остановилась напротив огромных металлических ворот, между раздвинутыми створками которых пробивался дневной свет. Щель была довольно узкой, но боком в нее мог протиснуться человек.

Каянов сразу двинулся к проходу, а инженер, щелкнув креплениями, вынул из переднего держателя тяжелый футок.

— Зачем тебе оружие? — спросил разведчик. — Здесь нам ничего не угрожает.

— Привычка, — ответил Колдун, ощущая легкое беспокойство, которому на протяжении не одного года безоговорочно доверял.

Пробравшись за ворота вслед за Каяновым, он оказался в огромном ангаре, освещенном рассеянным дневным светом. В сотне метров впереди зияло жерло входа в подземный комплекс. Диаметром отверстие было метров пятнадцать. Со свода свисали обрывки маскировочной сети, прикрывавшей когда-то вход со стороны моря. Слева и справа метрах в тридцати располагались еще два аналогичных выхода, выпускающих и принимающих самолеты. Потолок помещения терялся в сумраке тридцатиметровой высоты. В бетон пола были вделаны тормозные колодки, удерживающие самолет, пока его двигатель не набрал необходимой тяги, чтобы, уйдя со старта, не рухнуть в море.

— Как, подойдет? — с гордостью за тайны своего подземелья спросил Каянов, разводя руки и поворачиваясь вокруг своей оси.

— Очень неплохо, — ответил Колдун, — но только при одном условии, если у нас на хвосте никто не будет висеть. Одна ракета в пещеру — и мы даже не успеем вылезти из своего аппарата. Надо будет подумать о запасных площадках в городе. У нас все-таки будет преимущество вертикальной посадки.

Пройдя вперед, инженер приблизился к краю обрыва и посмотрел вниз и в стороны. Ему хотелось зацепиться глазом за ориентиры, позволяющие сразу, не снижая полетной скорости, войти в створ приемного отверстия. Он заметил внизу три скалы, о которые разбивались накатывающие волны. Вот они-то и послужат ему точкой отсчета.

Предупреждающий крик Каянова заставил его резко обернуться и вскинуть оружие.

Метрах в пятидесяти от него в центр помещения катился зеленовато-белый шар, диаметром более двух метров, вся поверхность которого была покрыта небольшими шевелящимися отростками, придававшими ему движение.

На крик разведчика существо отреагировало мгновенно, выбросив в его сторону один из отростков, мгновенно превратившийся в гибкое змеиное тело. Каянов нырнул за стоящую рядом металлическую емкость, похожую на бочку, снесенную ударом гибкого щупальца.

Осмотр стартовой площадки перестал быть формальным. Некто заявил на нее свое право, и ответ должен был прозвучать не менее категорично.

Колдун сместился немного в сторону. Шестнадцатимиллиметровый калибр его оружия не позволял вести огонь, держа автомат в руках. Уперев коробчатый магазин в изогнутый металлический швеллер, торчащий из скалы, он дал скупую очередь, пытаясь удержать оружие на уровне цели.

Разрывные пули ударили в монстра, но он и не думал отступать. Шар почти мгновенно превратился в голову Горгоны — и уже добрый десяток гибких змей устремились к своей жертве. Одни, извиваясь, стелились по полу, другие, изогнувшись, фактически падали сверху.

Церемония знакомства окончилась. Инженер до упора вдавил гашетку, удерживая ствол оружия, так и пытающегося вырваться из рук, сводимых судорогами от отдачи. Он еще успел заметить, как разрывные пули входили в тело животного, как часть его конечностей были оторваны летящим металлом.

В следующее мгновение мощный рывок за ноги свалил его на пол и, ударившись затылком о бетон, он потерял сознание.

— Зыкыр тебя разорви, Каянов, — приходя в себя, проговорил Колдун. — Надо же предупреждать, что у твоих знакомых такой отвратительный характер.

Инженер огляделся. Он лежал на полу. Под головой было что-то мягкое. Зрительная перспектива была отвратительной, в основном просматривались только ступни собственных ног. Увидев над собой скобу металлической лестницы, Колдун подтянулся, опершись спиной о стену. Голова отозвалась резкой болью и гулом, но теперь он видел гораздо больше.

В средней части помещения лежала куча бесформенных ошметков. Из-под нее медленно растекалась большая лужа серо-зеленой слизи. По всему полу были разбросаны куски знакомых змеевидных отростков. Похоже, что битва с монстром была успешно закончена.

Нащупав в кармане заветную фляжку и стараясь не двигать головой, инженер сделал несколько основательных глотков. Через пару минут боль утихла.

«Где же Каянов? Уж не сожрала ли его эта тварь, после того как он подложил мне под голову свою куртку», — мелькнула тревожная мысль.

Разведчик появился через несколько минут и, обойдя мерзкую массу, присел рядом.

— Как себя чувствуешь? — спросил он.

— У тебя отвратительные соседи, — проговорил Колдун. — То стреляют, не поздоровавшись, то приходят голодными и без разрешения пытаются тебя сожрать. Как ты уговорил эту тварь покончить жизнь самоубийством?

— Если уж говорить о манерах, то ваши родственники гораздо хуже.

— Неужели это сделал мой пятилетний племянник, любитель все резать на мелкие кусочки?

— Нет. Где-то неподалеку прогуливалась ваша Няня и, заглянув на поднятый шум, быстро навела должный порядок.

— Няня своих в обиду не дает, — понимающе протянул инженер и, сделав еще глоток, протянул фляжку разведчику.

— Это была самка свика, — кивнув на кучу разорванной плоти, пояснил Каянов, делая хороший глоток. — Что-то похожее на земного осьминога. Живет в воде. Залезла сюда отложить яйца. Когда она потащила тебя, чтобы перекусить, я уже думал, конец. Неожиданно она тебя бросает и начинает размахивать конечностями в воздухе, а те отрываются одно за другим и летят в разные стороны. Потом ее тело было просто в секунды разорвано на куски.

— Да. Няня шутить не любит. Делает все основательно и до конца. Очень вовремя мы сходили к генераторной.

— А нам-то теперь как быть?

— Няня своих не трогает. Ты же сам сказал — родственники. Мы для нее просто большие крысы. Она нас не видит, а воспринимает нашу энергетику. Ты все тут осмотрел, а то у меня голова раскалывается?

— Осматривать тут нечего. Не приезжая, мог бы все рассказать. Два древних истребителя в боксах, несколько тонн топлива в хранилище да практически пустой арсенал.

— Про арсенал поподробнее.

— Ракеты и бомбы гаюны вывезли. Снаряды для пушек и пулеметные патроны трогать не стали. Калибры к их оружию не подходят.

— Хорошо. Помоги подняться, — попросил Колдун. — И вези потихоньку, а то голова раскалывается.

Они покинули базу. Каянов окольными путями довез Колдуна до центра связи, где инженера устроили на диване и он был осмотрен Самумом.

— Ничего страшного. Легкое сотрясение, — поставил диагноз психолог. — Только спиртное противопоказано, — безапелляционно проговорил он, забирая фляжку и делая инженеру инъекцию.

Когда Колдун уснул, Каянову пришлось во всех подробностях рассказать об их поездке, встрече со свиком и чудесном спасении. Потом они прошли на пост управления и долго обсуждали, где и на какой площадке наиболее удобно захватить дисколет для полета за геологом. Начало операции было решено отложить на сутки, после чего каждый занялся своим делом. Шаман вернулся к изучению «Тураи», периодически сравнивая ее содержание с текстами сказок и легенд. Самум перерывал базы данных, пытаясь найти следы геофизика Чесака или секретных лабораторий, в которых последний мог работать.

Через несколько часов, пообедав, Шаман с Каяновым отправились на рекогносцировку к контрольно-диспетчерскому пункту службы погоды. Прокатившись по пустым тоннелям, они еще долго пробирались пешком узкими техническими коридорами из подвала в подвал. Наконец, беспрерывно чихая от пыли, поднялись по вентиляционной шахте на чердак дома, стоящего в ста метрах от нужного им здания.

Трех часов оказалось вполне достаточно, чтобы разобраться с системой существующего допуска в помещение, послушать переговоры диспетчеров с другими станциями и даже узнать по именам добрую половину состава службы. Чтобы не произошло какого-либо сбоя в последний момент, Шаман активировал кольцо индивидуального голографа и превратился в штурмовика, чем изрядно напугал Каянова. Разведчик повернулся и, увидев за своей спиной гаюна, сразу пригнувшись, нанес врагу удар головой в живот, одновременно руками обхватив его колени и дергая их на себя. Шаман упал, и голограмма тут же получила удар кулаком в лицо. Рука Каянова, пройдя изображение насквозь, ударила в балку перекрытия. Такого результата нападавший явно не ожидал. Удивленный и испуганный, он вскочил и бросился к вентиляционной шахте, но получил подножку и растянулся в пыли. Уже через секунду гаюн сидел у него на спине, а когда перевернул лицо вверх, то оказался Шаманом.

Несколько минут Каянов не мог прийти в себя, а диверсанту пришлось демонстрировать возможности прибора индивидуальной маскировки. Наконец разобравшись и принеся извинения, Шаман уверенным шагом захватчика вышел из подъезда и, отсалютовав охраннику у дверей, вошел в здание диспетчерской. Побродив по коридорам и открыв несколько дверей, он зашел на пост связи и, поинтересовавшись отсутствующим на дежурстве Доромом, которого разыскивает, покинул здание.

— В этой части все в полном порядке, — сообщил он, вернувшись на чердак и сбрасывая личину штурмовика. — С диспетчерской проблем не будет. Теперь давай прогуляемся и посмотрим на месте, как будут обстоять дела на посадочных площадках. Пойдем по городу, тебе надо потренироваться двигаться в голограмме. Имей в виду, что твоя голова на уровне груди настоящего гаюна, а то и ниже. Не наклоняй ее, чтобы посмотреть под ноги. Представь, вдруг из мундира выглядывает наружу твое лицо. Помни, взять что-нибудь кистью голограммы ты тоже не можешь. Если исключить физические контакты, все остальное абсолютно натурально.

Шаман надел на палец Каянова кольцо и объяснил принцип пользования.

Три часа два щеголеватых штурмовика прогуливались по полупустым кварталам. Центр города, в котором находилось большинство штабов, различных воинских частей, производственных управлений и казарм, гаюны содержали в идеальном порядке. Работающие магазины, кафе, рестораны. Везде чистота, освещение, много гражданского населения, скорее всего клерки строительных компаний, инженеры производств. Нередко попадались и женщины.

Разведчикам дамы не понравились и не только из-за превосходства в росте. Грубоватые на человеческий взгляд фигуры, затянутые в строгие деловые костюмы. Лица жестковатые, без макияжа, ни улыбки, ни смеха. Секретарши чиновников, жены офицеров передвигались по городу с деловой сосредоточенностью.

Они осмотрели со стороны несколько площадок и все же остановили свой выбор на площадке геологического управления. Тут мелькало достаточно много народа. За час прилетело и улетело с десяток дисколетов и даже у дальних ангаров совершили посадку два малых транспортника.

Удобно устроившись на очередном чердаке, разведчики вновь прослушивали диспетчерскую службу, фиксируя имена, должности, направления движения взлетающих и прибывающих дисколетов.

Вот диспетчер согласился подбросить вновь прибывшего инженера на завод, расположенный недалеко от места, куда уходил дисколет. Один из пилотов попросил разрешение на незапланированную посадку для встречи с товарищем и передачу ему посылки из дома.

Люди жили в глубоком тылу. Просто делали свою работу. Суровая тень войны и возможной гибели не довлела над их умами. Это давало неплохие шансы на успех задуманной операции.

— Для вас это будет легкая прогулка, — оценив обстановку, сообщил свое мнение Шаман. — Трудности могут возникнуть на обратном пути.

— А может, не стоит угонять дисколет, — внес свое предложение Каянов. — Прилетим сюда, спокойно сядем и уйдем, куда нам надо. Здесь недалеко очень удобное место, чтобы исчезнуть.

— Если все тихо получится, так и сделаете. Давай собираться домой.

Они вышли из дома и вскоре свернули в проходной двор, где в одном из подъездов спустились по лестнице в подвал здания. Каянов, повозившись, открыл металлическую дверь, замаскированную под щитовую энергоблока, и вскоре шагали в привычном сумраке городских катакомб.

Уставшие, но довольные результатами разведки, они появились на своей базе и, поприветствовав психолога, приступили к готовке плотного ужина. Проснувшийся от вкусных запахов Колдун тут же потребовал учесть его обязательное присутствие за столом и отправился умываться.

— Как разведка? — спросил он, усаживаясь за стол и придвигая к себе порцию мяса.

— Улетим без проблем, — ответил Каянов. — Мы выбрали посадочную площадку управления геологии. Маскировка при посадке может быть любой, от братьев по геологоразведочному молотку до контрразведки. Обратно, скорее всего, с тем же дисколетом.

— Что значит скорее всего? — спросил Колдун. — Мы выполняем ответственное задание. Везем опасного преступника, и пилоты обязаны выполнять наши приказы. Когда начинаем, командир?

— Самум, как там у нас с погодой? Планируется что-нибудь на завтра?

— Есть небольшая зона зарождающегося урагана, правда немного в стороне от необходимого нам направления. Решение о ликвидации еще не принято.

— Ты у нас сейчас главный по мокрым делам, вот и принимай решение, — проворчал инженер, продолжая набивать рот мясом.

— Витя, что скажешь? У Колдуна, похоже, начался приступ величия. Ему ни в коем случае нельзя ударяться головой.

— Если завтра будет подходящая обстановка, то работаем, — ответил Шаман.

— Вот и отлично, — проговорил инженер. — Я тут еще один фокус придумал.

— Рассказывай, а то после твоих придумок могут возникнуть осложнения самого различного вида.

— Ничего экстравагантного. Если нас засекут и мы сможем обрубить хвост, то я, уйдя из поля видимости радаров, взорву небольшой заряд. Пусть думают, что мы были подбиты и машина взорвалась.

— Попробуй, но думаю, толку от этого не будет. Им нужна уверенность в вашей гибели. Будут искать дисколет или следы его падения, — ответил Шаман. — Имей в виду, Миша, если преследования не будет, то тихо садитесь на площадке и уходите без всякого шума. Это приказ.

— Будет выполнено, командир, — продолжая жевать, ответил Колдун.

Вечер прошел в приготовлениях к завтрашней операции. Каянов полез в свои закрома и выдал инженеру полукилограммовый пакет взрывчатки и все необходимое для изготовления подрывного заряда. Чем Колдун незамедлительно и занялся. Самум сел за персоналку и дополнил память маскировочных голографов новыми объектами воспроизведений. Крис тренировался в ходьбе в объеме голограммы и просмотрел запас имеющихся вариантов маскировки. Шаман по-прежнему изучал «Турая» и постоянно делал заметки, беря со стола то одну, то другую книгу.

Приказ спать последовал именно в тот момент, когда дела у каждого члена группы были практически закончены.


— Что нам предсказывает сегодня главный замутитель погоды? — спросил утром Колдун, выходя в гостиную и видя, что Самум уже прихлебывает из кружки парящий солом.

— Предстоит жаркий денек. На горизонте облачно с выпадением в течение дня годовой нормы осадков. В обе стороны ветер будет попутным, — невозмутимо сообщил замутитель.

— Вот это да. Если за такие прогнозы ты еще и деньги получаешь, то давай меняться местами.

— Извините, уважаемый. С вашим интеллектом, различающим только белое и черное, в службе погоды делать нечего. Нам нужны нюансы, — ответил Самум.

— Так брать с собой зонт или не надо?

— Конечно, берите, ведь все равно придется плавать.

Перебрасываясь шуточками, группа собралась в гостиной и, потягивая бодрящий напиток, расселась вокруг стола. Дождавшись, пока все выкурили по сигарете, Шаман поднялся.

— Начнем, парни, — проговорил он. — Если нам сегодня предстоят нежелательные встречи, то пусть собеседники будут слепыми, глухими и ничего не помнящими.

Трое уходящих похлопали себя по карманам, проверяя наличие оружия, пожали руку психологу и один за другим скрылись в переходном тоннеле.

Через час быстрой ходьбы Шаман, идущий впереди, поднял руку в прощальном приветствии и скрылся в одном из ответвлений центрального тоннеля.

Колдун с Каяновым продолжали свой путь и вскоре, выскользнув из двери шкафа электрооборудования, оказались в подвале, а потом и в проходном дворе пустующего дома. Поднявшись на третий этаж, они с полчаса наблюдали за обстановкой на взлетно-посадочной площадке и через сканирующее устройство бинокля прослушивали разговоры в диспетчерской.

— Ты тут вчера был. Твое мнение?

— Ничего не изменилось. Все как обычно. Вчерашнего диспетчера зовут Кассам. Сегодня должен дежурить Дожар. Вчера его ругали за полный беспорядок на площадке, это нас должно устроить, — ответил Крис.

— Тогда вперед, удача улыбается героям, — проговорил Колдун, включая голографическую маскировку. То же самое проделал и Каянов.

Оглядев друг друга и удовлетворенно кивнув, два пижона в белых плащах и черных широкополых шляпах вышли на улицу и, сверкая зеркалом начищенных ботинок, двинулись к проходной управления.

Солдат, лет сорока, стоящий на проходной, служил не первый год, знал эту заносчивую публику, от которой за километр пахло контрразведкой, и даже отвернулся, когда эти двое энергичным шагом прошли на территорию управления.

Пройдя по коридору, Колдун уверенно распахнул дверь диспетчерской и, шагнув в помещение, стал пристально рассматривать всех трех операторов, сидящих каждый за своим пультом и вскочивших при появлении грозного гостя. Крис остался у двери, перекрывая вход своей широкой фигурой и многозначительно засунув руки в карманы.

— Где Кассам? — грозно спросил инженер, буравя тяжелым взглядом одного из диспетчеров.

— Сегодня не его смена, — ответил находящийся под пристальным взглядом диспетчер, вытягиваясь еще больше над пультом.

— Как зовут?

— Дожар, уважаемый мечник.

— Так это ты, сын безмозглого тусума, устроил тут несколько дней назад полный бардак? Надо было еще тогда с тобой разобраться.

— Я ни в чем не виноват. Без запроса пришло сразу три диска, вот и получилось…

— Заткнись.

Диспетчер смолк, немигающим взглядом поедая всесильного пришельца.

— У тебя есть какая-нибудь приличная машина, уходящая в сторону Сопама?

— Через полчаса на Рабет уходит диск с инженером Исаялом. Пилоты с удовольствием возьмут вас на борт и доставят на Сопам.

— Свяжись с экипажем. Сначала сбросим твоего инженера над Рабетом, а потом чтобы сразу на Сопам. — Контрразведчик расхохотался от своей шутки. От двери ему вторил второй громила. — И чтобы тихо у меня. Не вздумай предупредить диспетчера на Сопаме. Проверю у службы перехвата. Если кому хоть полслова, будешь вопить косаром в наших подвалах.

— Как скажете, мазан мечник, как скажете, — униженно кланяясь, пролепетал Дожар.

Не садясь на стул, он тут же соединился с пилотом дисколета и передал требование диспетчерской захватить двух уважаемых пассажиров до Сопама, предварительно выполнив полет на Рабет.

— Все готово, мазан, вас ждут на борту, — пролепетал диспетчер, по-прежнему стоя навытяжку.

— И где мы будем искать твою колымагу? — пролаял Колдун.

— Четвертая посадочная зона, господин мечник, — кивая на обзорный экран, сообщил Дожар. — Борт номер семнадцать. Только идите, пожалуйста, по желтой полосе безопасности.

— Без тебя знаю, — рыкнул гость и, проходя мимо своего посторонившегося товарища, пинком открыл дверь диспетчерской, от чего ее едва не сорвало с петель.

Выйдя на взлетную площадку, диверсанты быстро отыскали нужную машину и, остановившись у опущенного трапа, закурили свои голографические сигареты.

— Где ваш инженеришка? — спросил спустившегося по трапу пилота Каянов. — Мы опаздываем.

— Сейчас будет. Можете подниматься на борт, — ответил пилот, но видя, что пассажиры раздражены и не собираются вступать в разговор, скрылся в машине.

Пока все шло строго по плану. Появившийся инженер, ни слова не говоря, пробежал по трапу в салон, а за ним, не торопясь, поднялись оба контрразведчика. Обычная процедура предупреждения о пристегивании ремней безопасности, резкий вой двигателей — и машина через минуту была уже в воздухе.

В салоне, рассчитанном на двадцать человек, было всего трое. Инженер занял место в первом ряду у кабины пилотов, Колдун и Каянов сели в конце салона, прикрывшись рядами спинок кресел и надвинув широкополые шляпы на глаза, делали вид, что спят.

Два часа полета — и дисколет начал быстрое снижение, одновременно закладывая неглубокий вираж. Обзорный экран салона демонстрировал лежащий внизу небольшой город, решетчатые копры подъемников, паутину рельсовых путей и бегущих по ним извивающихся червяков вагонов и вагонеток.

Пилоты хорошо знали свое дело. Машина едва дрогнула, коснувшись бетона. С легким шипением опустился трап, и инженер, поблагодарив летчиков, быстро покинул салон.

Дисколет тут же взлетел и, судя по транслируемой на экран картинке, направился вдоль хребта Тосалама.

Колдун встал и, пройдя к кабине пилотов, остановился в проеме двери.

— Сколько нам лететь до Сопама? — спросил он.

— Тридцать минут, — ответил пилот, поворачиваясь к нему лицом.

— Запросите диспетчерскую рудника и дайте громкую связь.

Подчиняясь приказу, второй пилот начал вызывать тридцать второй объект, который вскоре откликнулся.

— Говорит семнадцатый борт управления геологии, — проговорил пилот. — С вами хочет поговорить сотрудник безопасности.

— Вас слушает дежурный инженер Форасил, — донеслось из динамика.

— Старший инспектор капитан У-Гар, — ответил Колдун. — У вас работает геолог Брос. Через двадцать минут мы сядем. К этому времени Брос должен находиться в кабинете начальника охраны.

— Сейчас узнаю, где он находится, — ответил динамик. — Если внизу, придется немного подождать.

— Вас понял. Действуйте.

— Господин капитан, мы не можем долго ждать, — обратился пилот к Колдуну.

— Открою маленькую тайну, — подмигнул пилоту контрразведчик. — Мы этого Броса просто быстренько заберем с собой. Мой друг, начальник охраны, может просто обидеться, если я не загляну к нему на чашечку сола.

Пилоты рассмеялись, а Колдун вернулся в салон.

— Останешься с ними, — кивнул инженер в сторону пилотской кабины. — Из машины не выпускай, но только вежливо. Держи связь со мной. В крайнем случае используй парализатор.

— Не торопись. Взгляни вон туда, — Крис кивнул на экран внешнего обзора.

Ближние горные пики хребта, еще несколько минут назад четко просматриваемые с высоты, сейчас затягивались дымкой тумана. Дальних, более высоких вершин было уже не видно в надвигающейся белой мути.

— Похоже, ребята уже сработали и у нас действительно не хватит времени на сол, — оценив увиденное, проговорил Колдун.

Он не успел еще сойти с опустившегося трапа, как к дисколету подъехал небольшой автомобиль, похожий на земной кар.

— Прошу, господин капитан, — улыбнулся разбитной водитель. — Начальник охраны, господин Укора, уже вас ждет.

— Будем надеяться, что новости у него для меня добрые и это дело можно будет отметить, — ответил, садясь на сиденье, Колдун.

Кар выехал со взлетной площадки и, набрав приличную скорость, устремился к трехэтажному зданию, объезжая ряды рабочих бараков.

— Второй этаж, кабинет триста восемь, — сообщил водитель, останавливая машину у здания.

Следовало медленно поторапливаться. Через час-другой здесь будет сущий кошмар.

Не постучав, Колдун резко открыл дверь кабинета и шагнул через порог.

— Капитан У-Гар, — представился он, продемонстрировав значок контрразведчика и без церемоний усаживаясь на стул.

Начальнику охраны Укору по виду было лет за сорок. Заплывшее жиром полное лицо, узкие щелки умных глаз и ни капли подобострастия свидетельствовали о том, что он многое повидал. Занимаемое им место позволяет безбедно жить не только ему, но и его покровителям, стоящим ступеньками выше по социальной лестнице.

— Начальник охраны рудника Сопам, — ответил толстяк, даже не подумав подняться из кресла. — Мне сообщили, что вы хотите побеседовать с геологом Бросом.

— Да. Я надеюсь, что его уже везут сюда? Меня ждет дисколет. Времени в обрез.

— Могу я спросить, что вас интересует?

— Можете. Лет двадцать тому назад, когда мы только начали осваивать Портейн, этот Брос написал книгу о неких геологических изысканиях. Если это тот Брос, кого я ищу, то мне нужно получить некоторые пояснения к тексту.

— Золото, камни, редкие металлы? — с заинтересованностью в голосе спросил толстяк.

— Ого. Вы сразу берете усома за хвост, — восторженно проговорил Колдун.

— Жизнь всему научит.

— Пока не знаю, но если это то, что предполагает мое начальство, то мне придется этого Броса забрать с собой.

— Надеюсь, приказ об этом у вас в кармане?

— Даже не надейтесь, а будьте уверены. Я допрошу его при вас, но это останется между нами.

— Это естественно, господин капитан, — предчувствуя поживу, слегка залебезил Укор. — Может быть, за знакомство по рюмочке.

— Благодарю, но вынужден отказаться.

В дверь кабинета постучали.

— Входи, — рявкнул хозяин кабинета, откидываясь на спинку своего широкого кресла и принимая величественную позу.

В помещение вошел гемм в обычном сером рабочем балахоне, капюшон которого на этот раз был откинут на плечи. На груди пришита широкая полоса красного материала.

— Вы — геолог Брос? — спросил Колдун.

— Да, мазан.

— Вами написана книга «Некоторые аспекты геологических аномалий месторождения Фотор»?

— Да эта книга написана мной в соавторстве…

— Вполне достаточно, — прервал геолога диверсант. — Вы поедете со мной.

В этот момент с улицы донесся гул и стены здания мелко задрожали.

— Что это такое? — удивленно спросил толстяк, отрываясь от спинки кресла.

— Кажется, у вас неприятности, — ответил Колдун, стреляя через мундир из парализатора в начальника охраны.

— Пойдемте, Брос, нам нужно спешить.

У ступеней здания их поджидал знакомый кар. Веселый водитель напряженно смотрел вдоль улицы, пытаясь определить, что произошло.

— Гони на посадочную площадку, — приказал Колдун, первым заталкивая на заднее сиденье геолога.

— Что случилось? — спросил водитель.

— Понятия не имею, — ответил контрразведчик.

— Похоже, рухнула плотина в ущелье Особа, — ответил Брос.

Через пять минут кар подкатил к дисколету, двигатели которого были уже запущены.

— Взлетаем, — приказал пилотам Крис, увидев входящих в салон Колдуна и гемма.

Дисколет оторвался от площадки и начал набирать высоту.

— Давайте, парни, слетаем в сторону хребта. Надо взглянуть, что там случилось, а то прибудем в Феору и узнаем новости последними.

Пилоты послушно развернули машину, и она полетела навстречу все уплотняющемуся туману, движущемуся им навстречу.

Через двадцать минут полета с трехкилометровой высоты они увидели движущуюся в сторону равнины темную колышущуюся массу. Переключившаяся фокусировка камеры передала на экран беспорядочное бегство десятков тысяч людей и техники. Находясь на высоте, они не слышали криков людей и рева двигателей, но кожей почувствовали панику, охватившую бегущую внизу толпу.

Машины двигались не разбирая дороги, сталкивались, переворачивались, давили на полном ходу бегущих впереди людей. Спасающиеся все равно кидались на крутые борта огромных рудовозов, пытаясь зацепиться и уехать подальше от гнавшейся за ними смерти. Счастливцы, успевшие забраться в кузовы переполненных машин и висящие на подножках, с остервенением отталкивали протянутые к ним руки, били по ним, отрывали от своей одежды, порой сами падая в бегущую и затаптывающую их толпу.

Солдаты, сидящие на броне боевых машин, просто расстреливали бегущих, пытавшихся зацепиться за любой выступ. Сзади двигалась гусеничная техника, постепенно нагоняя отставших от общей массы обессиленных людей. Здесь вспыхивали целые бои. Поток летящих камней разбивал окна и головы облепивших кабины и капоты машин людей. Счастливец, только что сбивший ловким ударом или броском камня человека с погрузчика и занявший его место, сам через секунду, обливаясь кровью, падал под гусеницы машины.

Вся равнина, по которой только что пробежали люди, была усеяна лежащими без движения телами. Кое-где отдельные счастливцы корчились от боли и пытались ползти или хромать. Но вскоре вакханалия самых низменных человеческих эмоций осталась позади.

Справа по борту дисколета стала видна бурная река, по которой порой катились трехметровые волны, переворачивающие идущие по течению катера, лодки и даже крупные с малой осадкой баржи. Суденышки кидало, как щепки, ставило бортом к волне, и она поглощала их одно за другим. Единицы умелых пловцов, держась на воде, делали судорожные попытки вскарабкаться на плывущие верх дном лодки или цеплялись за деревянный мусор, несущийся в бурном потоке. Река давно вышла из берегов и несла на поверхности крыши домов, рамы окон, бревна, вырванные вместе с корнями деревья.

Теперь они летели над необозримой водной поверхностью. Впереди показался промышленный центр, где еще дымили заводские трубы. Город на полмиллиона жителей с десятком огромных заводов был мертв. По крайней мере людей пассажиры дисколета ни на залитых водой улицах, ни в окнах домов, ни на крышах не заметили. Уровень воды поднялся до окон третьего этажа. Улицы превратились в реки с бурным течением. То в одном, то в другом месте бурный поток размывал фундамент или нижнюю часть стены, и здание, медленно кренясь, исчезало в мутной воде, создавая своими обломками на дне новые пенящиеся водовороты. Вот дрогнула и стала клониться быстрее и быстрее пятидесятиметровая заводская труба, рухнув прямо на крышу огромного цехового комплекса. В другой части города прогремели несколько взрывов и на их месте взметнулись фонтаны воды и пара. Уровень воды достиг ванн с расплавленным металлом, и два природных противника схлестнулись в извечном смертельном поединке.

На первый взгляд казалось, что город все-таки выстоит под напором стихии. Уж очень величественно, монолитно и мощно стояли в воде твердыни заводских корпусов, многоэтажные кубы и пирамиды старинных зданий. Вода сойдет и сюда вновь придет трудолюбивая муравьиная человеческая масса, побеждавшая не раз своим упорством и сметкой не менее страшные катаклизмы.

— Городу конец, — неожиданно проговорил гемм, показывая пальцем на экран.

— Что ты там такого увидел? — спросил Крис.

— Холмы, — произнес только одно слово геолог.

Действительно вершины холмов, отстоящих всего в трех-пяти километрах от города и гордо возвышающихся над потоком, обтекающим их со всех сторон, вдруг начали проседать и двинулись вниз. Вода подмыла их основания, разорвала корни трав и деревьев, держащих сотни тысяч тонн почвы, и селевой поток двинулся на город. Плотная жидкая грязь росла у заводских заборов и, поборов своей многотонной массой сопротивление бетонных конструкций, обрушила преграду внутрь. Сдвигая за собой бетонные плиты, она теперь напирала на стены цехов, поднимаясь все выше и выше. Стена рухнула внутрь. В грязевой поток упала крыша, а он, не замечая этого, а наоборот усилившийся массой битого кирпича и искореженного железа, уже атаковал следующую баррикаду, не оставляя за собой ничего, кроме ровной грязно-жидкой равнины.

Дисколет завис в воздухе, едва не долетев до линии столкновения стихии с созданием человеческих рук, и сейчас было отчетливо видно, как грязевой поток, словно нож гигантского бульдозера, срезает с поверхности целый город.

— Летим в Феору, — наконец оторвавшись от вида безумия стихии, проговорил Колдун.

Машина плавно развернулась и, встав на нужный курс, начала быстро набирать высоту. Вскоре трагедия, виденная с высоты двухсот метров, сначала стала огромными разливами рек, а потом превратилась в обычное географическое пятно на физической карте планеты. Но почти до самой Феоры все находящиеся в дисколете хранили молчание. Цепкая память нет-нет да высвечивала каждому перед глазами, ту или другую картину пережитого человеческого кошмара.


Глава 8

Погоня и поиски


Они не заметили, как долетели до Феоры. Город сначала обозначился на горизонте серым непроницаемым для глаза облаком, но по мере приближения его строения стали появляться из нависшего над ним смога и дождя.

— Борт номер семнадцать, — разнеслось по громкой связи. — Говорит диспетчерская ПВО Феоры. У вас третья посадочная площадка. Как поняли. Третья площадка. Прием.

— Вот влипли, — проговорил пилот своему помощнику. — Теперь будут мотать нервы, если ни где поглубже. Что видели, что не видели, зачем летали. Одна радость, если эти двое парней из контрразведки замолвят словечко.

— Семнадцатый, вас не слышим, — надрывался динамик.

— Здесь семнадцатый. Вас понял. Третья площадка.

Услышав переговоры с диспетчерской, в проеме двери пилотской кабины появился Колдун.

— В чем дело, парни? — грозно спросил он.

— Диспетчерская противовоздушной обороны передала приказ сесть на ее площадку, — сообщил пилот.

— Нам оттуда неудобно добираться с задержанным.

— Вам вообще не придется никуда добираться. Если мы не выполним приказ, нас просто собьют. Хочешь, договаривайся со своими сам. — И пилот, отстегнув от приборной панели запасной микрофон, протянул его инженеру.

— Агент У-Гар с семнадцатого борта диспетчерской ПВО, — уверенно проговорил Колдун, не беря микрофон в руку.

— Диспетчерская слушает, — ответил динамик.

— Прошу разрешить посадку на площадке управления геологии. У нас задержанный и машина. При необходимости рапорт пришлем позже.

— Семнадцатому борту категорический запрет. Приказ коменданта гарнизона. Полеты над городом закрыты. Контроль воздушного патруля. Третья площадка. Выполняйте.

Диспетчер отключился.

— Пусть потом Шаман не скрипит. Я хотел как лучше, — произнес Колдун, делая два выстрела из парализатора в пилотов, мгновенно обмякших в своих креслах.

— Пристегнитесь, — потребовал он, выглянув в салон. — Нас могут попытаться наказать за превышение скорости.

— Все так плохо? — спросил Каянов.

— Они хотят посадить нас на военной базе, — ответил инженер. — Пристегивайтесь, придется покувыркаться.

Убедившись, что Крис и гемм плотно затянули страховочные ремни, он вернулся в кабину и, немного повозившись с телом пилота, вытащил его в салон, тоже пристегнув к креслу.

— Что случилось? — спросил Брос у Каянова.

— У нас небольшие разногласия с диспетчерской службой, поэтому сиди и молчи, — ответил тот.

Тем временем Колдун, выключив маскировку голографа, поерзал в широком для него пилотском кресле и, затянув ремни, взялся за штурвал управления, оглядывая приборную доску и пробуя педали.

— Семнадцатый, — рявкнул динамик голосом диспетчера. — Доверните пятнадцать вправо.

— Выполняю, — ответил инженер, производя маневр.

Сейчас было главным добраться до города, а уже над ним и в его кварталах поиграть в кошки-мышки с патрулем. На открытой местности дисколет представлял для барражирующих сверху истребителей прекрасную мишень.

Колдун медленно снижал машину, все время поглядывая влево, выискивая естественное прикрытие, и наконец нашел его.

Огромный завод, раскинувшийся на нескольких квадратных километрах, ощетинившийся в небо тремя десятками дымящих труб.

Дисколет фактически встал на ребро и через минуту уже лавировал между ними, почти касаясь на бреющем полете крыш цехов и ангаров. Сейчас машина исчезла с экранов радарных установок. Опасность могла исходить только сверху, от воздушного патруля.

Пилот пощелкал клавишами, задавая программу локатору на активный поиск целей, каковых пока не наблюдалось. Колдун, развернув машину, повел ее строго на юг, утюжа крыши городских кварталов и облетая более высокие здания.

Машина шла очень низко, но все же он уловил обрывок разговора диспетчера с пилотами воздушного патруля.

— …уничтожить, — донеслось сквозь помехи из динамика.

— Приказы надо выполнять, — процедил сквозь зубы инженер, выискивая цель для прикрытия.

На экране локатора появились охотники. Истребители разделились. Один заходил с юга, догоняя дисколет, другой — приближался с востока. Колдун уже выбрал для них жертву и особо не торопился, маневрируя по высоте. Охотники должны были первыми сделать свой выбор, и они его сделали. Две ракеты самонаведения одновременно сошли с пилонов истребителей и рванулись к дисколету.

Инженер бросил машину вниз и повел ее в трех метрах над идущим внизу поездом. Когда до удара оставалось две секунды, он резко ушел под виадук, тянущийся вдоль железнодорожной магистрали. Сзади прогремел взрыв. Машину толкнуло воздушной волной в корму. Тут же прогремел второй, и часть виадука рухнула. Вторая самонаводящаяся тварь была сбита с курса взрывной волной.

— Что, не получилось, — улыбаясь, проговорил пилот, успевая ставить машину на ребро и проскальзывать между колоннами, поддерживающими полотно идущей сверху дороги. — Сейчас мы вам покажем другой фокус.

Зависнув под прикрытием бетона, пилот сориентировался по ветру, несущему дым от пожара горевшего поезда, и под его прикрытием проскочил под другой виадук, идущий в нужном ему направлении. Пролетев под ним около двух километров, дисколет выскользнул из-под прикрытия на улицу и буквально пополз по ней, прикрываясь стенами зданий, как пехотинец, прячущийся за стенками окопа.

Машина добралась до зоны поражения отражающим сигналом, и Колдун резко бросил дисколет вверх, сразу же совершив посадку на крыше ближайшего жилого тридцатиэтажного дома.

Охотники не замедлили появиться и, промелькнув мимо, углубились в зону поражающего воздействия генератора. С крыши было отчетливо видно, как один из истребителей, резко набрав высоту, перевернулся через крыло и, выпустив две ракеты в своего собрата, идущего ниже, не выходя из пикирования, врезался в землю, куда к этому времени долетели обломки второго самолета.

— Показательные выступления, кажется, окончены, — произнес Колдун, поднимая дисколет.

Зуммер локатора оторвал его от плана полета к посадочному тоннелю. Экран демонстрировал еще две быстролетящие приближающиеся цели.

«Головку самонаведения психотропным оружием не собьешь», — подумал инженер и, подняв диск с крыши, вновь бросил его на дно уличных колодцев.

— Крис, куда теперь? Выбирай место для посадки, и уходим вниз. Они скоро авиационный полк поднимут.

Каянов, наблюдавший за всеми маневрами на экране в салоне дисколета, отозвался почти мгновенно.

— Сворачивай налево, метров через пятьсот пустырь и огромное здание. Это отстойник и ремонтная база подземки. Если получится, через него ныряй прямо в тоннель.

На принятие другого решения времени почти не оставалось. Подчиняясь указанию хозяина подземелий, Колдун, пролетев пустующую улицу, сбив при этом пару фонарных столбов, вывел машину на огромное поле, устеленное железнодорожными рельсами. Примерно в паре километров от дисколета возвышалась ажурная застекленная металлическая конструкция в виде широкого ангара с овальной стеклянной крышей. Широкие ворота, за которыми терялись пути, были закрыты.

«Ну если посуду не побьем, то дров наломаем», — мелькнула мысль у Колдуна.

Он, уже спиной чувствуя запуск ракет с истребителей, бросил дисколет на стеклянное сооружение. Машина с ходу пробила застекленную верхнюю часть здания над воротами и ворвалась в ангар, практически скользя по крышам стоящего внизу подвижного состава. Выбросив за борт через форточку кабины самодельную бомбу с десятисекундным замедлителем, он увидел впереди четыре уходящих вниз тоннеля. Один не был заставлен вагонами, и пилот направил дисколет во тьму, резко снижая скорость. Машина вошла в тоннель. В этот момент один за другим в ангаре прогрохотали три взрыва. Сорванные с тормозных колодок вагоны покатились вниз, догнали летательный аппарат и, нанеся мощный удар ему в корму, сбили на рельсы и погнали своей массой вперед, как пустую консервную банку.

Когда грохот и визг рвущегося металла затих, диверсант медленно поднял голову и провел по лицу руками. Ладони стали липкими, а голова отозвалась болью.

— Эй на палубе, есть кто живой? — прохрипел инженер, не узнавая собственного голоса.

— В качестве водителя тебе нельзя доверять даже тележку уборщика улиц, — ответил из темноты голос Каянова. — Я, кажется, сижу на фартуке электровоза, а ведь начинал путешествие в кресле.

Колдун прокашлялся и, сделав глоток из своей фляжки, уже нормальным голосом продолжал:

— Поблагодари за это своих назойливых соседей. Твое положение на электровозе только свидетельствует о моем высоком мастерстве как пилота.

— Что это там сзади взрывалось, когда мы сюда влетели?

— Моя самоделка пригодилась. Взрывом сбило ракеты с курса или они сдетонировали. Лучше посмотри, как там наш пассажир. Без него лучше к Шаману не возвращаться. У тебя найдется укромный уголок, где можно провести в тишине остаток нашей жизни?

— Живой, — донеслось через несколько секунд из темноты, — только сознание потерял.

— Тележка мусорщика сейчас бы пригодилась, — пробурчал Колдун, выбираясь из кресла. — Не тащить же его на себе.

Где-то в салоне послышался треск короткого замыкания и включилось аварийное освещение.

Инженер огляделся и через перекошенный проем двери шагнул в салон. Потолок дисколета прогнулся внутрь от удара о металлическую балку. Два задних ряда кресел были сорваны с креплений и подпирали собой третий. Трап и задний люк отсутствовали, будучи впечатанными в потолок мощным ударом, а из проема в салон высовывалась черная сцепка вагона. Борта машины от ударов о стены тоннеля были вдавлены внутрь. Их обшивка зияла трещинами и отвалившимися панелями.

В середине салона, по-прежнему пристегнутые ремнями к креслам, сидели Каянов и Брос.

— Приехали, господа, пошевеливайтесь, — проговорил, подходя к сидящим, Колдун. — Ужин отменяется в связи с окончанием рейса и отсутствием стюардессы.

Подойдя к Бросу, он расстегнул на нем страховочные ремни.

— Ты уверен, что с ним все в порядке?

— Мне, кажется, да. Дыхание не прерывистое, внешних повреждений нет.

— Выбирайся через пилотскую кабину, я подам тебе его сверху.

Разведчик, выпутавшись из ремней, полез по спинкам кресел, и вскоре звон падающего стекла известил о том, что он спускается наружу через разбитый проем лобового обзорного обтекателя.

Колдун, стараясь быть осторожным, не делая резких движений, извлек тело геолога из кресла и, держа его на руках, протиснулся в пилотскую кабину.

— Принимай осторожно, возможно, повреждены внутренние органы.

Он просунул в разбитый проем сначала ноги Броса и, перехватив его под мышки, начал медленно опускать вниз.

— Принял, — услышал он голос Каянова и проследил, как тело медленно соскользнуло с наклонной поверхности корпуса дисколета вниз и оказалось на руках у напарника.

Спустившись тем же путем, инженер приказал положить Броса между рельсами и тщательно обследовал его сам. Никаких крупных энергетических сбоев он в организме геолога не уловил.

— Как думаешь, ему можно сделать инъекцию стимулятора? — спросил он Каянова. — Носить его на себе у меня нет никакого желания.

— Делай. Наша пища и обмен практически идентичны. Думаю, все будет в полном порядке.

Колдун порылся в кармане и приложил к шее Броса капсулу, содержимое которой тут же проникло через кожу в организм.

Брос зашевелился и сел, поддерживаемый под спину с обеих сторон.

— Солнечники, — проговорил он, почти без нотки удивления.

— Это что-то меняет в наших отношениях? — спросил инженер.

— Многое, но сначала ответьте, где мы находимся?

— В одном из тоннелей вашей подземки, и лучше нам побыстрее отсюда уйти. Очень скоро здесь могут появиться штурмовики, желающие вернуть тебя обратно на рудник, а нас поставить к стенке за безвизовый въезд и нарушение правил полетов.

— Вы можете идти? — спросил Каянов.

— Кажется, да. Помогите мне встать.

Взяв Броса с двух сторон под руки, они подняли его, поставив на ноги.

— Да, все в полном порядке, — проговорил геолог, махнув пару раз руками и поочередно подняв ноги.

— Крис, вперед, — скомандовал Колдун. — Нам нужно побыстрее покинуть центральный тоннель. Впереди нас может ожидать горячая встреча, а я не любитель вспышек автоматных очередей только потому, что со мной хотят познакомиться.

Зрение подземного жителя в темноте было ничуть не хуже, чем внутреннее тренированное зрение диверсанта.

Каянов пошел вперед между рельсами, вглядываясь периодически в надписи на стенах.

— Через сто метров технологический колодец, — наконец проговорил он. — Спустимся и пройдем ремонтным коридором до развязки. Там три выхода. Один ведет в старую пневмотрубу, вот по ней и выйдем на одну из моих транспортных магистралей.

Описанный подземным жителем маршрут был абсолютно непонятен для непосвященных, но никто не высказал своих замечаний, полностью доверяя проводнику.

— Веди быстрее, — обращаясь к Каянову, проговорил на универсальном языке Колдун. — И не вздумай вызывать свое воинство. Если здесь появится Няня, то я, возможно, не смогу защитить Броса. Ей без разницы наши проблемы, он просто чужой на ее территории.

Проводник ускорил шаг, постепенно переходя на бег. Когда они добрались до нужного им прохода, в непроглядной дали тоннеля замелькали слабые светящиеся точки фонарей преследователей.

— Успели, — переводя дыхание, проговорил Каянов и, пропустив мимо себя Броса и Колдуна, задраил за собой люк, поворачивая верньер рукоятки замка.

Теперь они двигались узким коридором, выложенным старой кирпичной кладкой. Временами в стенах попадались ниши метровой глубины. В одних стояли трухлявые ящики или металлические контейнеры, другие были пусты.

Колдун чуть не натолкнулся на резко остановившегося идущего впереди Броса.

— Впереди засада, — прошептал Крис, и тут же инженер почувствовал гибкое тело, потершееся о его ноги. — Здесь нет обходных путей, нужно возвращаться, — добавил он.

— Сколько в ней человек и как далеко они находятся? — спросил Колдун.

— Трое, метров сто впереди. У входа в трубу.

— Оставайтесь на месте, я с ними поговорю, — проговорил инженер и, обойдя Броса с Каяновым, медленно двинулся в темноту.

Он не дошел до засады метров тридцать, когда активизировал маскировочную голограмму. Теперь тоннель перегораживала старая кирпичная стена. Это был тупик.

Рукояткой десантного ножа, с которым он никогда не расставался, Колдун ударил два раза по стене.

Из ниши выглянула голова в шлеме, скрылась, но тут же высунулась опять. Сидящий в засаде штурмовик не мог понять, откуда появилось препятствие, которого раньше не было.

Солдат полностью вышел в коридор и сквозь забрало с инфракрасной подсветкой внимательно разглядывал возникшее препятствие. Сделав рукой знак своим товарищам оставаться на месте, он двинулся вперед. Подойдя вплотную, протянул ствол автомата, чтобы коснуться стены. Из тупика выскользнула рука с ножом, клинок которого ударил точно в горло. Штурмовик еще не понял, что он мертв, как что-то рвануло его на стену, и он, пролетев сквозь нее, оказался лицом к лицу с человеком. Времени удивляться у него уже не было. Глаза солдата затуманились, а его тело, придерживаемое сильными руками, без малейшего шума опустилось на пол.

Колдун переключил голограмму. Теперь он представлял собой штурмовика, вышедшего на разведку. Неторопливо дойдя до ниши, в которой пряталась засада, он сделал одно быстрое движение клинком. Первый из двух получил скользящий удар по горлу, а второй в бок. Оба сползли по стене, перегородив дорогу своими громадными сапогами.

Инженер снял с груди одного из лежащих фонарь и трижды мигнул в темноту тоннеля. Первым появился из темноты крысиный разведчик, пискнул, махнул хвостом и двинулся дальше по тоннелю.

Свернув голограмму, диверсант дождался товарищей и теперь зашагал первым. Дойдя до конца коридора, они уперлись в закрытый люк, через который проникли в металлическую трубу диаметром не более полутора метров.

— Это пневмотруба, — пояснил Крис. — Свети наверх, метров через тридцать будет люк, мы поднимемся на крышу.

Отперев замок выходного отверстия, они без труда вылезли на покатую поверхность и ощутили, что находятся на огромной высоте.

— Труба висит над ущельем, — сообщил проводник. — В свое время я тут сделал небольшой лифт, так что придется прокатиться. Идите за мной, а лучше ползите. Если поскользнетесь, лететь вниз метров триста.

На Колдуна сказанное не произвело никакого впечатления, а Брос, оседлав трубу, двинулся вперед, отталкиваясь руками. Инженер, идя следом, светил ему фонарем. Недолгое путешествие окончилось у технологической серьги, приваренной к трубе сверху. От серьги в темноту и вниз уходил туго натянутый эластичный трос.

— Угол наклона около тридцати градусов. Прокатитесь с ветерком, здесь не больше трех километров, — сообщил Крис, протягивая каждому по металлическому треугольнику, имеющему небольшой разрез в середине основания.

Он сел на трубу, пропустил трос сквозь прорезь в основании треугольника и взялся двумя руками за своеобразные ручки.

— Жду вас внизу, — проговорил он, соскальзывая с трубы, и тут же исчез в непроглядной тьме.

— Ты следующий, — сказал Колдун. — Может, привязать? — видя, как волнуется Брос, спросил он.

— Справлюсь, — отказался геолог и, проделав все нужные манипуляции, не задерживаясь, улетел вниз.

Инженер выждал минуты три, держа трос рукой. Когда тот дернулся, понял, что предыдущий пассажир достиг конечной станции, и, не задерживаясь, сам рухнул вниз.

Посадочная площадка встретила его ощутимым толчком, и он, пробежавшись несколько метров, споткнулся и упал в растянутую сеть.

— Теперь пусть побегают по верхним уровням, — гордо проговорил проводник, протягивая инженеру руку и помогая подняться. — Не зря я возился с этой дорогой два месяца.

— Весьма комфортно, — одобрил Колдун, — но если засада будет ждать внизу, то…

— Никаких то, — прервал его хозяин подземелья. — Я буду просто вовремя уведомлен.

— Черт возьми, я все время забываю о твоих вездесущих дьяволах.

Лучшего комплимента инженер сказать не мог. Лицо Криса в свете фонаря расцвело торжественной улыбкой.

— Куда теперь? — спросил Брос.

— А мы уже дома, — ответил Каянов, шагая в открывающийся перед ним проем в стене.

Действительно, пройдя сотню метров узкими коридорами и сделав два поворота, они шагнули в освещенную гостиную, где Шаман по-прежнему колдовал над книгами.

— Вы несколько задержались, — проговорил он вместо приветствия. — Самум докладывает, что в Феоре объявлено военное положение. Мы уже начали слегка волноваться.

— Все в рамках спланированного, командир. Задержались всего на двадцать минут. Хотели одним глазком взглянуть на вашу с Самумом работу. У меня просто нет слов. Загнать на площадку дисколет не получилось. Сказалась нехватка навыков его вождения по тоннелям подземки. Не считая этого, в свою вину могу поставить несколько сбитых в городе фонарей. Поезд и виадук на совести перехватчиков. Плохо стреляют. Самое главное, разреши познакомить — геолог Брос. — Колдун шагнул в сторону, открывая стоящего за ним щуплого гемма.

— Рад вас видеть, профессор. Проходите, присаживайтесь.

— Спасибо.

Брос прошел вперед и сел на диван, закинув ногу на ногу.

— Сок или, может, горячего сола? — спросил Шаман.

— Сол был бы весьма кстати, — ответил геолог.

В гостиной повисло молчание. Шаман разглядывал Броса, пытаясь определить степень сложности работы, которую предстояло с ним провести. Геолог в свою очередь был спокоен, невозмутим и, похоже, не собирался первым начинать разговор.

Когда высокие договаривающиеся стороны сделали по паре глотков горячего сола, геолог не выдержал.

— Объясните мне, что все это значит? — Он сделал перед собой полукруг рукой с зажатой в ней кружкой с солом.

— Это значит, уважаемый профессор, что вы находитесь среди друзей и ваши знания очень для нас важны.

— Вы хотите сказать, что я похищен?

— Я бы назвал это освобождением из плена, — произнес Шаман.

— О каком плене вы говорите?

— Естественно, о вашем. Ведь вы работали на гаюнов помимо вашей воли, находились в фактическом рабстве и хотите свободы для всех жителей Геммы.

— Что вы говорите? Гаюны наши друзья. Жертвуя своими жизнями, защищают Гемму от захвата ее солнечниками. Вы каким-то образом пробрались сюда, выкрали меня с рудника и хотите, чтобы я вам помогал. Даже не надейтесь на это.

— Похоже, профессор, вы правы, — кивая стоящему за спиной Броса Колдуну, проговорил Шаман. — Мы ошиблись, но зачем тогда вы пошли с нашими людьми?

— У меня не было выбора.

— Вы могли позвать на помощь.

— И меня тут же убили бы. Нет, я ценный специалист и должен приносить пользу.

Дождавшись окончания тирады геолога, Колдун вдавил ему в шею всасывающую капсулу снотворного. Брос обмяк. Кружка выпала из его руки.

— И ради этого придурка мы рисковали своими шкурами, — возмущенно проговорил инженер.

— Мы рискуем шкурами ради выполнения задания, — спокойно ответил Шаман. — Самум, вместе с Крисом займитесь этим гением. Может, когда-нибудь Гемма скажет нам спасибо за его спасенную жизнь.

— Колдун, найди и отдай им свой генератор, с ним работа пойдет быстрее.

— Не надо. В лаборатории у меня все есть, — ответил Каянов.

— Боря, в первую очередь скачай у Броса все, что он знает о Чесаке и его связях. Ты знаешь, что нас интересует. Подготовь карты материка Сотай. Геолог там над чем-то работал. Вытряхни из него эту информацию. Она нам очень нужна.

— Миша, нам с тобой придется заняться местными богами. Пассивно они себя ведут с захватчиками. То ли у них начался вековой сон, как написано в «Турая», то ли господа церковнослужители забыли по какой-то причине обратиться к ним за помощью.

— Ты предлагаешь мне наставлять местных церковников на путь истинный? Я даже не одной молитвы не знаю. Да и мои методы убеждения и просветления резко отличаются от общепринятых.

— О методах поговорим позже. Пару часов отдохни, приведи себя в порядок и будем выдвигаться.

— Что, пойдем без Криса? У него тут ловушек понаставлено. От плиты в несколько тонн, упавшей на голову, никакая реанимация не спасет.

— А мы поверху пойдем. План города у нас есть.

— И куда, если не секрет?

— Я же сказал — к богам.

— Вот это тут гаюны порядок навели. Всех богов зарегистрировали и каждому место жительства определили. Один на одном облаке живет, другой на соседнем. А я-то думаю, с чего это грозы случаются. Оказывается, небожители разборки устраивают, когда одно облако на другое наезжает. Только ответь, командир, как у нас с транспортом. Убедился сегодня на собственной шкуре, ПВО тут работает неплохо. Или обе стороны предупреждены — и ни ракет, ни молний по дороге.

— Миша, не прикидывайся. Насколько я в курсе происходящего, во всей вселенной с богами можно поговорить, оставаясь на грешной земле.

— Телефон вещь полезная, командир, только он наверняка на прослушке у гаюнов. Я бы не стал вести по нему переговоры.

— Будем считать, что ты высказался, — прервал словоизвержение Колдуна Шаман. — Мы посетим центральный собор и два-три храма, если понадобится.

— Тогда я пошел заправляться, а то топлива может не хватить, — проговорил инженер, похлопал себя по животу и двинулся в кухонный угол.

Крис с Самумом, занятые работой с Бросом, только молча кивнули головами, когда Шаман с Колдуном двинулись к выходу. Пройдя немного центральным тоннелем, они свернули с магистрали и двинулись к своей цели окольными путями. Первые два выхода, которыми они собирались воспользоваться, оказались блокированными. На преступников, угнавших дисколет, штурмовиками по-прежнему велась охота.

Третий выход оказался свободен. Они поднялись из подвала на поверхность в каких-то двух километрах от цели.

— По-моему, — проворчал Колдун, отряхиваясь от пыли и паутины, оказавшись в подъезде, — Каянов и Самум тут не доработали. Любая церковь всегда грешила тайнами, и обычно их прятали не на чердаках. Наверняка у святых отцов имеются собственные лабиринты, нужно было только не полениться и поискать.

— Ты прав. Я, как мне кажется, даже нашел два входа, но в гости лучше заходить через парадную дверь. Не хочешь же ты нарваться в церковных подвалах на сущность, охраняющую тайны святых отцов.

— Куда эти святые подевались, когда Гемму захватывали гаюны?

— Вот мы у них об этом и спросим, — ответил Шаман.

Оба включили маскировочную программу «тень» и бесформенными серыми пятнами двинулись по улице, окутавшейся вечерними сумерками. Ни единого огонька. Серые обветшалые фасады зданий, мусор под ногами, сорванные двери подъездов и черные провалы выбитых окон и витрин навевали тоску. Напарники старались побыстрее достичь своей цели.

К металлической решетке собора они добрались уже в полной темноте и беспрепятственно шагнули на храмовые плиты двора.

Просканировав территорию биолокатором и не обнаружив возможных нежелательных свидетелей, они, поднявшись по ступенькам, протиснулись в абсолютную тьму соборного зала через приоткрытые двери.

Включив внутреннее зрение, оба диверсанта начали медленно осматривать помещение. Свод огромного зала поддерживало большое количество тонких изящных колонн, тремя стройными рядами уходящих к аналою. Узкие стрельчатые окна, собранные из цветной мозаики, и в солнечные дни пропускали в зал мало света. Таинство общения с высшими силами оставалось таинством даже для соседа, стоящего рядом. Похоже, геммы поклонялись знаку кольца, символизирующего у них замкнутый цикл существования индивида, невозможность выйти за его рамки и двигаться по собственному усмотрению по жизни. За пределами его границ жизни для гемма не существовало. Он рождался для определенных дел и умирал, исполняя свое предназначение. Об этом свидетельствовали огромные иконы, выполненные в размере двадцатиметровой высоты стен, рядом с которыми человек терялся у ног божества.

«Вперед», — прозвучала мысленная команда Шамана, и оба, отключив маскировку, двинулись к центральному приделу храма. В зале пахло пылью и плесенью. Приоткрытые створки двери не могли проветрить огромное помещение. Двигаясь вперед, диверсанты впитывали в себя ощущение окружающего пространства и перестраивали свой энергетический волновой режим.

Дойдя до аналоя, они поднялись по ступенькам и расположились, скрестив по-восточному ноги, на площадке спиной к залу. От каменного кольца диаметром в три метра, стоящего на фоне темнобордовых штор, воспринималось мощное течение энергетического потока, помогавшего войти в нужный режим вибраций.

Около часа Шаман с Колдуном просидели на месте и, только почувствовав полное слияние с окружающей обстановкой, поднялись с места.

— Интересный камушек, — проговорил инженер. — Надо бы проверить, это аккумуляция псипрограмм верующих или фокус церковников, основанный на природном материале кольца.

— Теперь мы можем спуститься в подвалы, — проговорил Шаман, не реагируя на замечание Колдуна.

— Что ты собираешься там найти?

— Своих умерших фоков, в переводе пастырей, проводников к истинной вере, церковь хоронила в подземельях храмов. Мне не хватает информации. Необходимо пообщаться со святыми отцами.

— Все это мне очень напоминает наши сохарские приключения. Не хватает батальона штурмовиков и разъяренного Зыкыра с верторогом в придачу.

— Что-то подобное там обязательно будет, уж поверь мне на слово.

— Так какого Шер-Паша туда соваться?

— Поиски живого фока могут значительно затянуться. Чем быстрее мы получим ответы на наши вопросы, тем больше у нас будет времени на подготовку операции. Давай искать путь вниз.

Они обшарили все вокруг. Казалось, надавили на каждый камень, выстукали каждую стену, отыскивая в них пустоты, но все было напрасно. Вход в склеп не хотел открываться перед пришельцами.

— Нет тут ничего, — с раздражением проговорил инженер. — Склеп, если и есть, то он в другом месте.

— Я прочитал священную книгу геммов трижды. Там говорится, что и после смерти фок силой своего духа остается в храме, чтобы нести веру и укреплять собой священное кольцо жизни. Так, кажется, я понял, надо пройти через это кольцо, — Шаман указал на каменного гиганта, стоящего на площадке аналоя.

— С той стороны ничего нет, мы проверяли, — возразил инженер.

— Но никто из нас не входил в кольцо.

— Стоп, не торопись. Ты прекрасно знаешь, что и замкнутые пространства обычно обладают биоэнергетическими программами. Входить в них не рекомендуется. Давай мы сначала проверим эту штуку, а потом решим, что делать. Я обойду ее с той стороны, а ты оставайся с этой.

Инженер зашел за кольцо и встал напротив Шамана. Порывшись в карманах и не найдя ничего подходящего, он снял часы и, посмотрев на время, бросил их через кольцо. Нетрац поймал брошенный предмет с другой стороны.

— Который час? — спросил Колдун.

Шаман посмотрел на циферблат.

— Двадцать два часа, — ответил он.

— С моей стороны они показывали двадцать три, — ответил инженер.

— Сейчас я тебе их брошу обратно и посмотрим, что получится.

— Нет. Подожди. Давай проверим еще раз.

Колдун вновь обошел кольцо, забрал часы и, вернувшись на свое место, повторил бросок. Теперь часы показывали двадцать два часа.

— Что бы это значило, — задумчиво проговорил Шаман. — Где целый час пробыли часы, если между нами нет и двух метров? Причем отсчет идет в обратном порядке.

— Это очень смахивает на кабину нуль-транспортировки с Сохара, — напомнил Колдун. — В своих приемниках тинала они установили вывезенные отсюда кольца или, разобравшись в их энергетике, сделали что-то подобное?

— Похоже на то, но что-то не сходится.

— Все сходится, это просто не мои часы.

— Как это не твои?

— Точнее мои, но они несколько изменились. Я бы сказал, подросли граммов на пятьдесят.

Шаман тщательно осмотрел часы Колдуна, а потом сравнил с точно таким же своим хронометром. Часы действительно отличались друг от друга и по весу, и по размеру. Это было видно даже на глаз.

— Над эти нужно хорошенько подумать, — проговорил Смирнов. — Что-то я в легендах об этом читал, да, видимо, не до конца разобрался. Оставайся здесь, я схожу разберусь, что к чему, — и он сделал шаг в сторону кольца.

— Постой. Если ты еще не разобрался, то вообще не выберешься оттуда?

— Если бы это было опасно, камень не стоял бы здесь на виду, а был бы спрятан и использовался по своему назначению. Если он действительно связан с пантеоном, то вообще может не пропустить меня туда.

— Но, не пропустив, он тебя уничтожит. Может, подождешь немного, я выйду поищу кролика.

— Какого кролика? — не понял Шаман.

— Да какой попадется. Тебя что больше устраивает — гемм или гаюн?

— Меня больше всего устраиваю я.

Окончив фразу, Шаман шагнул в кольцо.

В первые секунды он оказался в молочном тумане, густота которого быстро рассеялась. Ярко освещенный коридор уходил куда-то в даль, и, не раздумывая, диверсант двинулся по нему. Пройдя метров триста, он оказался в просторном, круглом зале, вся площадь которого была заставлена строгими рядами каменных плит высотой около метра. Часть из них была пуста, на других лежали тела геммов явно преклонного возраста. В пантеоне был свежий воздух и не ощущалось запаха тления. Все тела были облачены в белые одежды. Создавалось впечатление, что они положены на плиты только вчера.

«Зачем ты пришел сюда, воин», — ворвалась в мозг Шамана отчетливая чужая мысль.

«За знаниями и помощью», — так же мысленно ответил диверсант.

«Ты создан для того, чтобы уничтожать. Наши знания нужны тебе только для этого?»

«Неправда, и вы это знаете. Я пришел сюда, чтобы остановить уничтожение».

«Но нам нет дела до чужой жизни или смерти. Ты готов заплатить за эти знания жизнью?»

«Готов».

Неведомая сила бросила Шамана на полированную стену пантеона и начала медленно вдавливать его тело в белый мрамор. Неожиданно диверсант вспомнил одно из изречений, прочитанных им в священной книге «Турая», и стал произносить его про себя. Хватка сущности ослабла, а через несколько секунд он почувствовал себя абсолютно свободным.

«Уходи и больше не возвращайся. Мы подумаем, какие знания тебе нужны. Убор будет с тобою рядом. Он передаст наше решение».

— Да продлятся дни человека в круге жизни, — вслух произнес Шаман ритуальную фразу и поклонился.

«Да будет так», — отозвался в его голове гул голосов.

Смирнов вновь прошел по коридору, окунулся в молочный туман то ли поля энергетической перестройки организма, то ли системы сигнализации и, не раздумывая, сделал еще один шаг.

Тот же зал собора. То же кольцо, с другой стороны которого напряженно-взволнованное лицо Колдуна.

— Как прогулка? — спросил инженер.

— Фоку обещали помочь.

— Лучше, если бы они вообще не влезали в наши дела. Как мне надоели ваши с Самумом штучки.

— Ладно, пошли, поворчишь по дороге.


Глава 9

На Бугас


Включив маскировку, они покинули собор и размытыми тенями уже в полной темноте двинулись по улице к знакомому входу в подземелье.

— У тебя нет ощущения, что нас сопровождают? — спросил Колдун.

— Сущность Убор, — как ни в чем не бывало сообщил Шаман. — Мне его навязали в пантеоне, и она будет нас охранять или выполнит роль палача, если старцы примут решение не в нашу пользу.

— Умершие фоку управляют сущностями?

— А почему бы нет. Биоэнергетическая программа мозга, утеряв телесную оболочку, существует сама по себе в энерговолновом режиме, создав своеобразный эгрегор в пределах пантеона. Но обычный эгрегор — это единая программа, а тут мы имеем скорее всего простое скопление разных волевых волноформ. Я бы не особенно беспокоился за принятие единого решения о нашей ликвидации. Даже единственный голос против не запустит программу нашего уничтожения.

— А как она поладит с нашей Няней, когда они столкнутся на одной территории?

— Думаю, этого не произойдет. Убор не посягнет на чужие владения. Сейчас мы имеем двойное прикрытие, как в подземелье, так и на поверхности планеты.

Последняя фраза Шамана не замедлила тут же подтвердиться.

На углу ближайшего здания вспыхнул прожектор и взревел двигатель патрульной машины. Луч света скользнул по двум мутным пятнам на тротуаре, высветил обшарпанные стены зданий и стал быстро возвращаться.

— У них работает биолокатор, — быстро проговорил Колдун. — Если он связан с прицелом пулемета…

Не дожидаясь окончания фразы, оба быстро побежали к ближайшему подъезду. Удивительно, но первая очередь прошлась вдоль центральной части улицы, выбивая искры из покрывающей ее брусчатки. Вторая спустя несколько секунд ударила в стену коридора, по которому только что пробежали диверсанты, выбивая в ней дыры величиной с кулак и поднимая тучи пыли.

С улицы донесся визг тормозов, потом непонятный скрип и скрежет, прерванный хлопком взрыва. На противоположной стене комнаты, где переводили дух беглецы, замелькали бледные всполохи начинающегося пожара.

— Это ты успел бросить одну из своих любимых игрушек? — спросил Шаман у инженера.

— Нет. Не успел. Хотел сделать это чуть позже.

По пустующим комнатам заброшенного дома они пробрались в соседний подъезд и осторожно выглянули наружу.

Патрульная машина пылала. Больше всего было интересно другое. Автомобиль стоял посреди улицы бортом к наблюдавшим. Его корпус был в три раза короче обычного патрульного «Косара», с составом экипажа в шесть человек. Машину сплющило, одним мощным ударом, нанесенным как спереди, так и сзади. Экипаж не успел выскочить. Лопнул бак с топливом и оно вспыхнуло то ли от искры, то ли коснувшись горячего двигателя. Выше языков разгорающегося пламени, уставившись стволом в небо, торчал пулемет, установленный на турели.

— Это случаем не наш телохранитель так резвится? — спросил Колдун. — Сейчас понаедут и будут головы ломать, обо что же ударился этот трехтонный монстр на прямой дороге.

— Точно, Убор постарался. В переводе его имя означает «Конец пути».

— Вот он у них и кончился, — покачивая головой, проговорил Колдун. — Послушай, а откуда у него такая сила? Пооткручивал бы головенки патрулю, я бы еще понял. Порвал на лоскуты, как Няня, тоже знакомо.

— Скорее всего, он использует массу покоя ближайших тяжелых предметов. В данном случае массу зданий, — высказал свое мнение Шаман.

— Хотел бы я посмотреть на лица тех спецов, когда они обнаружат отпечаток переднего бампера машины на одном доме, а заднего на другом, метрах в тридцати с той стороны улицы.

— Боюсь, они удивятся гораздо больше, когда вообще не найдут никаких следов применения силы в физическом понимании этого слова на самой машине.

— Думаю, до контрразведки дойдет. Кое-что подобное ее представители могли видеть на Сохара.

— А вот это меня не радует. Могут возникнуть нежелательные для нас ассоциации.

Они быстро прошли знакомым маршрутом и, спустившись в подвал, скрылись за дверью, маскирующей вход в подземелье.

— Все время иду и думаю, по кому тот придурок молотил из пулемета по центру улицы, — проговорил Колдун, закрывая за собой дверь.

— Нас прикрывали телохранители, выделенные Крисом, — ответил Шаман, чувствуя рядом присутствие хвостатых стражей.

— Молодцы, животины. Надо будет как-нибудь им вкусненького приготовить.

— Колдун, порой мне кажется, что ты будешь заниматься самой тяжелой работой только за то, чтобы тебя вкусно кормили.

— Добавь, поили, знакомили с красивыми женщинами, и по ходу разъясни, пожалуйста, к какой степени легкости относится наша?

— Насчет работы я, кажется, малость поторопился.

— А это значит, что я глубоко обделен и необоснованно унижен упреками в моменты восстановления справедливости.

— Как, например, в апартаментах шепчущего, когда мы уходили с Сохара, или на кухне президента Гармака.

— Ни тот, ни другой претензий к моему поведению, а уж тем более к моим слабостям не имеют.

— Мне кажется, ты ошибаешься. У шепчущего ты разбил прекрасный сервиз, стоящий целое состояние.

— Я не принимаю претензий от третьих лиц. Пусть заявит мне об этом лично, а я приглашу тебя в качестве свидетеля. Надеюсь, ты подтвердишь, что тот полковник с лидера, который никогда не станет генералом, очень грубо подал переходной модуль.

Спор прекратился. Если Колдун был уверен, что он прав, переспорить его было невозможно.

Когда они, слегка утомленные длительной прогулкой по лабиринту, зашли в гостиную, там никого не было.

— Есть кто дома? — рявкнул Колдун, остановившись посреди помещения.

— Чего раскричался, — спросил Самум, выглядывая из зала связи. — Еда в структурке, сок где, знаешь, я освобожусь минут через десять. — И, окончив фразу, скрылся в проеме.

— Вот это я понимаю, командир. Вот это Борька молодец, побеспокоился. — И инженер двинулся в кухонный угол.

Они уже почти закончили с ужином, когда к ним присоединился Самум.

— Что там наш геолог? — спросил Шаман. — По-прежнему удерживает позицию по спасению геммов империей.

— Мозги ему промыли основательно. Заложенную программу одним сеансом не сотрешь, тем более не хотелось бы зацепить некоторые центры памяти, — ответил Самум. — Я проводил с ним сеанс под гипнозом. Это, как сам понимаешь, только верхний слой. Программу пока внедрять не стал, понаблюдаю хотя бы день за его поведением.

— Так что, вообще никаких результатов?

— Почему никаких? Брос последний раз виделся с Чесаком лет двадцать назад. Тот еще в момент написания монографии по аномальным месторождениям Фотора был в преклонном возрасте. Скорее всего Чесак умер. Семьи у него не было, и искать его бесполезно. У профессора был талантливый ученик, на тот момент еще студент. Брос говорит, что все перспективные наработки Чесака могут быть у этого Сомура, вот по нему я сейчас и работал. У ученых Геммы принято передавать свои наработки ученикам. Публикуя свои исследования, молодой ученый ссылается на теории и материалы учителя, тем самым продлевая его жизнь в научном мире.

— Вы только посмотрите, сколько амбиций, — отхлебывая сол, вмешался Колдун. — Брошу я вас. Надо выбирать другую профессию. После моих разработок остается только пыль, а это добро в историю науки не попадает, ее и так сколько хочешь.

— Миша, не прибедняйся. Твои разработки по созданию этой пыли спасли не одну сотню тысяч жизней. По окончании операции в рапорте я укажу, что необходимо издать прижизненную монографию профессионального диверсанта. Обязательно отправить один экземпляр гаюнам. Их благодарность не будет знать границ. Станешь таким знаменитым, что на улицу выйти не сможешь. Многие захотят прославиться, расписавшись на тебе очередью из футока, или ты предпочитаешь более крупный калибр?

— Может, я серьезно.

— Если серьезно, то помолчи. И где сейчас этот Сомур? — обращаясь к психологу, спросил Шаман.

— Сомура нужно искать на материке Сотай. Последнее время, по словам Броса, он работал там.

— А по аномалиям Фотора ты что-нибудь выяснил?

— Здесь открывается очень интересное обстоятельство. Брос говорит, что весь тираж книги был изъят и с него и Чесака взяли подписку о неразглашении сведений и прекращении всех публикаций на эту тему.

— В чем причина такого решения?

— Он не помнит. Похоже, с ним поработали и либо стерли память, либо поставили блок.

— А как он объясняет, что мы нашли ее экземпляр в библиотеке.

— Не знает. Утверждает, что у него не только нет экземпляра этой книги, но даже в свое время были изъяты все рукописи по этой теме.

— И какой из всего этого можно сделать вывод?

— У меня их два. Либо нам подставляют дезу и приглашают в определенное место, где очень ждут. Либо на Портейне у нас есть друг, о котором мы ничего не знаем, и он указывает нам путь для решения наших задач.

— Получается, что книгу нам специально подбросили.

— Похоже на то.

— Это надо проверить. Наследили мы там порядком. Но ведь этот кто-то должен проверить, сработала его ловушка или нет. Значит, должен был прийти и посмотреть. Если он там был, то оставил свои следы.

— А если там стояла камера?

— Если бы она стояла, то сканер меня бы предупредил, — постучав по своему хронометру пальцем, ответил Шаман.

— В показаниях Броса есть еще один интересный момент. В местности Хурасур он еще до прихода сюда гаюнов искал водяные пласты. При бурении одна из скважин выделила неизвестный газ и все работавшие на ней погибли. Местные фоки запретили работы, заявив, что это дыхание зеленого Суя. Позже он получил официальный приказ. Работы в этой области прекратили. В этом случае меня настораживает одно — светская власть пошла на поводу у церкви.

— Читал я про этого Суя, — задумчиво проговорил Шаман. — Есть тут у них такая легенда. Пару тысяч лет тому назад, это примерно если перевести на современное летосчисление, существовало великое и очень жестокое княжество Атар. Воины этого княжества не знали поражений в боях и жалости к другим народам. Вокруг Атара на многие десятки переходов, как говорится в легенде, все ими было уничтожено, а они продвигались все дальше и дальше, оставляя после себя только пустыню. Видя, что их ждет гибель, оставшиеся народы обратились к единому богу Хосу и попросили у него помощи и защиты. Посмотрел Хосу на творимые бесчинства и был очень расстроен. И решил он ограничить свободу глупого народа Геммы и повелел каждому жить в пределах своего кольца жизни, а Атар жестоко наказать за творимую им бессмысленную жестокость. Стукнул он своим гигантским посохом по земле и разбудил дремавшего в глубоких пещерах Суя. Проснулся Суй, вылез из пещеры и ослеп от местного светила. По приказу божественного он должен был жестоко наказать только атарцев, но, ослепнув, стал без разбора уничтожать вокруг все живое. Вновь обратились люди к Хосу, и ответил им божественный, что он уже дал им веру кольца жизни, но если они в кольцо жизни не верят, то и не имеют права на жизнь. Много героев, утвердившись в вере, ушли в долину, где обитал ненасытный зеленый Суй, чтобы сразиться с ним. Легенда не говорит, кто победил Суя, но однажды, как обычно, зеленый ужас не вышел на охоту. Согласно легенде, кольца жизни закрыли ему дорогу на поверхность. С тех пор прошло больше двух тысяч лет. Территория, где раньше находилось княжество Атар, стала табу для местных жителей. До сегодняшнего дня там ничего не растет и не селятся люди, боясь нечаянно нарушить заклятье. Похоже, основываясь на этой легенде, светская власть и согласилась с церковной не нарушать вековые традиции.

— Неслабая сказочка, — прокомментировал рассказ Колдун.

— Очень похоже на правду, — задумчиво протянул психолог.

— До сегодняшнего дня я тоже ломал над всем этим голову, пока не побывал по ту сторону кольца, — проговорил Шаман.

— Что за кольцо? — с интересом спросил Самум.

Пришлось рассказать о своих похождениях в соборе и о обещании обитателей пантеона подумать над предложением о помощи.

— Похоже, все становится на свои места, — сказал психолог. — Кольцо — это не только некий умозрительный круг свободы для каждого гемма, сотворенный церковнослужителями. Это еще и реальный замок или дверь за грань, куда допускается далеко не каждый.

— Тогда получается, что книжку нам подбросил не враг, а друг, — сделал свой вывод инженер.

— Скорее всего ты прав, и делает он это, минуя желание и волю своих собратьев.

— А мне нравится этот парень, кем бы он ни был. Он живет по принципу: «Свобода — это та степень риска, которую каждый себе позволяет», — категорически заявил Колдун. — Плевать он хотел на кольцо жизни.

— Тут ты не прав. Обычно рискуют герои, глупцы и расчетливые люди. Первые две категории, как правило, выживают редко. Он из третьей. Расчетливо подкинул информацию, а сам не появился. Что у нас получится, неизвестно. Значит, все ошибки тоже наши. А вот в случае победы славу придется делить на всех и, возможно, ему достанется большая ее часть, — проанализировал вслух ситуацию Шаман.

— Давайте вернемся к подаренному нам зеленому Сую, — проговорил Самум. — Может, это одно из решений нашей задачи.

— Ты хочешь сказать, что это может быть сущностью да еще действующей в масштабах материка? — спросил Колдун.

— Не думаю. Из текста легенды этого не следует, — ответил Самум. — И при чем здесь цвет?

— Напились ребята до зеленого змия. Вот тебе и цвет, и разгадка, — ответил Колдун.

— Это ты в легенду войдешь со своей фляжкой, никак не иначе. А через тысячелетие, когда ее в миллионный раз перескажут и запишут, выяснится, что ты был конченым алкоголиком и у тебя были глюки. Устраивает? — спросил Шаман.

— Полное вранье, — с негодованием отверг версию будущий герой легенды.

— Вот и я о том же самом. Это, ребята, что-то очень реальное.

— Брос сказал, что в ходе бурения выделился газ. Фоки заявили, что это дыхание Суя. Не сам Суй, а только его дыхание. Работы прекратили, и больше никаких последствий. Если бы они тронули сущность, то двумя десятками буровиков не отделались. Вспомните, как мы потревожили Зыкыра и вертотога на Сохара.

— Мне почему-то кажется, что это природная субстанция, — проговорил Шаман. — Судя по тексту легенды, она функционирует по принципу гейзера. То Суй выходит на охоту, то нет. Кроме того, в этой местности ничего не растет. Возьмем нефть, тинал, тобол и аналогичные им жидкости. Там, где они попали на почву, тоже ничего не растет. Выделившийся, даже очень ядовитый, природный газ этого сделать не мог. Он мог уничтожить растительность, возможно даже корни, но семена бы остались и проросли.

— Согласен с тобой, командир. Начинаем подготовку к передислокации? — спросил Самум.

— Немного рановато. Два-три дня вплотную поработай с Бросом. У нас слишком мало информации. Может, от него еще что получим. Кстати, ты прочитал эти «Некоторые аспекты…»?

— Прочитал, но, честно говоря, ничего не понял. Там даже карты нет. Где это месторождение находится, могут знать только Базы вместе с Бросом?

— И у меня такое же мнение. Зачем, спрашивается, книгу писали, непонятно. Подождем, может, нам что-то подскажут обитатели пантеона. Если будут молчать, то прогуляемся с Колдуном туда еще раз денька через два.

— Миша, займись картой Сотая. Производственные мощности, дороги, продукция, ландшафт. В общем, сам знаешь, что нам может понадобиться. Главное, определись по возможности, где это княжество Атар находилось. Не будешь же у каждого прохожего спрашивать, куда идти. Кстати, а где Крис.

— Пошел со своим воинством пообщаться. Он, похоже, с ними тоже понемногу шаманит, — ответил Самум?

— Ты зачем его отпустил? Выйдет из волнового режима, и Няня его на части разберет.

— Не разберет. Я ему тут между делом карманный генератор соорудил в помощь. Ничего с ним не случится.

— Ну смотри, Боря, если Каянов не вернется на Сотай, сам нас повезешь. Миша, сходи, пожалуйста, найди этого любителя животных.

— Кому я так срочно понадобился, — проговорил король подземелий, входя в гостиную.

— Крис, ты что, про Няню забыл? Она никогда не спит и ничего не думает. Порвет, мы и моргнуть не успеем.

— Да не боись, Шаман. Из режима не выходил, да и держать его легко. Сколько лет с моими питомцами провел.

— Давай поаккуратнее. Договорились?

Каянов кивнул.

— Ты мне вот для чего был нужен. На Сотае приходилось бывать?

— Был один раз. Устроил им неслабую аварию на континенталке. Да базу себе небольшую присмотрел. Есть где остановиться, милости просим.

— Нам, возможно, дня через три-четыре понадобится туда перебраться. Прикиньте с Колдуном, как побыстрее и побезопаснее там оказаться.

— Да хоть сегодня. С вашим камуфляжем вообще без проблем. Транспортники туда ходят. Сели и поехали.

— Вы с Колдуном уже, как мне помнится, однажды сели на дисколет. Прогулки с таким риском мне абсолютно не нравятся.

— Можем отправиться на собственном транспорте. У нас в ангаре два самолета. Колдун видел.

— Что значит видел, — возмутился инженер. — Я и тебя вижу, но пока не пощупаю твою прямую кишку, сказать не смогу, здорова она у тебя или нет.

— Договорились, — прервал инженера Шаман. — Завтра посмотришь, на что они годятся и можно ли ими воспользоваться. Борис, у тебя когда, очередной сеанс с Бросом?

— Часика через два начну.

— Тогда пока свободен, найди мне, пожалуйста, остров под названием Бугас.

— А что там с ним, какой-то непорядок?

— Наоборот. Несколько веков тому назад один геройский малый по имени Нелай не поленился туда прокатиться и привел все в божеский вид. Дракон там проживал в пещере. Житья от него людям не было. Прилетал и жег все подряд. А то волну в моря огромными крыльями нагонял да такую, что хоть Ноев ковчег строй. Ты знаешь, я в драконов особо не верю, а все проделки этого очень похожи на природные катаклизмы. Молнии, цунами. А вот после того как парнишка там побывал, все устаканилось, как сказал бы Колдун.

— И как же этот мальчуган со всем этим справился?

— А не мудрствуя лукаво, приехал туда и, пока дракон отдыхать изволил, завалил пещеру камнями. То ли издох дракон с голодухи, то ли задохнулся, но больше добрым геммам жить не мешал.

— Сейчас посмотрю. Бугас, говоришь?

Самум поднялся и пошел в операторскую центра связи, а Шаман вновь стал листать уже неоднократно просмотренные им книги.

— Нет на современных картах никакого Бугаса, — вернувшись через несколько минут, сообщил психолог. — Нам старые карты нужны, хотя бы такие, как Геродот на Земле рисовал. Наложил, сравнил, вычислил. Может, у тебя какие дополнительные данные есть. Откуда плыл, сколько времени, на чем, сколько воды с собой взял, направление и сила ветра.

— Ты еще про пипифакс спроси, — съехидничал Колдун. — Хватило ли ему до острова?

— Крис, забирай этого шутника, — Шаман кивнул в сторону инженера, — и отправляйся в свою библиотеку. Нам нужны старые карты двух-трехтысячелетней давности, можно и помоложе. Если ничего не откопаете, то хоть в музей археологии отправляйтесь, но карты найдите. Тычемся тут как слепые котята. Где Атар? Где Бугас?

— Командир, а чего тогда резину тянуть, — высказал свое мнение Колдун. — Крис меня к самолетам отвезет. Посмотрю, на что они годятся. Карты он и без меня найдет. Так быстрее получится и с транспортом определимся, и направление движения уже знать будем.

— А кто Криса подстрахует?

— Да что ему грозит. Он у себя дома, сам кому хочешь билет в один конец нарисует. И с Няней ты перестраховываешься. Она его за своего считает. В программе формирования он тоже участие принимал.

— Что скажешь? — обратился Шаман к Каянову.

Тот пожал плечами.

— У меня никаких проблем нет. Думаю, сущность ваша меня не тронет. Корт всегда рядом. Могу сотню своих собрать. Если уж тварь полезет, своими биополями прикроют.

— Хорошо. Действуйте, но если в город пойдешь Колдуна обязательно с собой возьми.

Крис, соглашаясь, кивнул и вместе с инженером пошел к выходу.

На скатере они быстро добрались до взлетно-посадочных тоннелей. Высадив Колдуна, Каянов уехал в свою библиотеку.

Оставшись один, Колдун, не торопясь, просканировал гигантское помещение, но признаков жизнедеятельности не обнаружил. Три хвостатых телохранителя, вертящиеся у его ног, вели себя спокойно. На площадке, где Няня порвала свика, кроме темного пятна ничего не осталось. Похоже, крысиное воинство неплохо попировало.

Инженер прошел к подающим лифтам, створки которых были открыты. С прошлого посещения здесь ничего не изменилось. Один лифт был пуст. В двух других в сумраке виднелись носовые части боевых машин.

Копаться в них в темноте было очень неудобно. Включать внутреннее зрение инженер не стал, а сначала прошел в командный пункт базы. Геммы были неплохими специалистами и до прихода гаюнов. Поколдовав за центральным пультом, он включил приливную электростанцию, располагавшуюся где-то под скалой, и вскоре стартовая площадка, лифты и все другие помещения озарились ярким светом. Закрыв маскировочными жалюзи отверстия стартовой площадки, Колдун приступил к осмотру самолетов.

Первая машина отпала сразу. Это был маленький истребитель, да еще и с поврежденным шасси. Именно поэтому гаюны, разоружая базу, и не забрали машину. Вторая была самолетом радиолокационной разведки и постановки помех, рассчитанная на четырех операторов и трех членов экипажа. Машина была приспособлена для посадки на воду, что еще больше устраивало будущих членов ее экипажа. Обтекатель центрального радара на крыше был снят, часть аппаратуры демонтирована, и Колдун, засучив рукава, приступил к работе.

Поставив на зарядку аккумуляторы, он вскоре нашел обтекатель и, приведя в рабочее состояние тали, установил его на место, потом, подключившись к стационарному питанию, стал проверять и тестировать аппаратуру кабины и других жизненно важных агрегатов.

Он вымазался как черт, открывая и закрывая ремонтные лючки и люки. Проверяя пневмо- и гидросистемы самолета, сливал и менял масла, заряжал баллоны сжатым воздухом, менял прокладки на пропускающих и текущих клапанах, протягивал электропроводку. Убедившись, что тяги и тросы управления в полном порядке, он вытянул самолет из лифта лебедкой, поставив машину на полосу старта.

Вернувшийся через четыре часа отсутствия Каянов застал полностью вымотанного инженера сидящим на пустом ящике под крылом самолета.

— Летать будем? — протягивая Колдуну пакет с едой и бутылку коньяка, спросил он.

— Я такие аппараты только в музее видел, — сделав несколько глотков, проговорил инженер. — Здесь еще пару дней ковыряться придется. На сегодня с меня хватит. Если завтра двигатели запущу, тогда, может быть, полетаем.

— Все так плохо?

— Эта коробка не поднималась в воздух лет двадцать, если не больше. Контакты окислились, пластик и резина высохли и потрескались, смазка со временем превратилась непонятно во что. На мой взгляд, безопаснее позаимствовать транспортное средство у гаюнов, чем лететь на этом гробу. Кто тебя за язык дергал? «У меня самолеты есть. Колдун их видел». Сказал бы я тебе, в каком месте твоего организма я бы с большим удовольствием на них посмотрел. Может, у тебя что попроще и понадежнее в закромах имеется?

— Что ты имеешь в виду?

— К примеру, весельная лодка или древний велосипед. Представляешь хохму? Тащим мы вчетвером древнее каноэ, которое только что сперли из музея, а навстречу нам патруль. «Куда это вы, мужики, собрались», — спрашивают. На Бугас, отвечаем, там погода хорошая, позагорать хочется. «А тащите чего». Коллективный зонтик на всю компанию. «Так порт в другую сторону». А у нас денег на билеты нет.

— Шутишь? Обычную лодку можно и на побережье найти и ни в какой музей ходить не надо.

— Нет, плачу. Рассказывай лучше, карты нашел?

— Нашел кое-что. Посидеть, разобраться надо.

— Ладно, поехали. Теперь пусть у Шамана голова болит.

Неожиданно Каянов сморщился и схватился руками за голову.

— Что случилось? — спросил Колдун, приподнимаясь с ящика.

— Не обращай внимания, небольшая контузия, — ответил тот. — В прошлом году здесь команда любопытных гаюнов бродила, — морщась от боли, проговорил житель подземелий. — Пришлось ее ликвидировать. Вот под близкий взрыв и попал. Периодически почти в одно и то же время, как по часам, скручивает.

Диверсант протянул Крису бутылку, и тот, сделав пару глотков, привалился спиной к фюзеляжу, закрыл глаза, ожидая, когда утихнет приступ боли. Колдун склонился над ним, взял его голову в руки и сразу почувствовал волновые перепады, сопровождающие приступ. В течение пяти минут он, подключив свое биополе к Крису, активно работал, снимая спазм и восстанавливая нормальную энергетику организма, пока не почувствовал улучшения.

— Ну, как теперь? — проговорил он, отрываясь от пациента.

— Спасибо, гораздо лучше.

Они вернулись в свою штаб-квартиру, где Колдун в красках доложил свое мнение об ископаемой находке под названием самолет. Шаман пессимизм подчиненного не разделил и от предложения захватить более современный транспорт категорически отказался. Отправив инженера отдыхать, он вместе с Самумом и Каяновым засели за разбор текстов описаний острова и сравнение древних карт с современными.

После жарких споров все трое сошлись на том, что Бугас на более поздних картах может называться Баргосом и находится в архипелаге Жарикоя в полутора тысячах километров от побережья. Была найдена и территория, на которой раньше располагалось бывшее княжество Атар. На современных картах эта безводная степь и в настоящее время являлась безлюдным местом, белым пятном, окаймленным с двух сторон старым разрушенным горным хребтом. Атар находился на материке Сотай, в двенадцати тысячах километров от местонахождения группы.

В ходе изучения исторических материалов диверсанты установили интересную закономерность. Две с половиной тысячи лет тому назад дракон острова Бугас ежегодно опустошал территорию материка Бомар в осенний период месяца кисана. Примерно через тысячу лет опустошительная буря пронеслась над Бомаром еще раз, сметая целые города и выжигая огнем все живое.

Церковь объявила, что великий и единый бог Хосу за все прогрешения бомарцев оживил дракона острова. Героев больше не нашлось и на остров отправилось великое посольство с богатыми дарами. Хосу принял дары, но повелел поставить на острове храм, в котором посадил дракона на цепь, а его служители должны были охранять чудовище.

Ежегодно в месяц кисан на остров отправлялись великие дары героям-монахам, следящим за драконом, и сто самых красивых девушек, которые были должны усыплять дракона своим пением. Туда же отправляли тысячу преступников для скармливания монстру, после чего он вновь засыпал.

— Сильны были святые отцы приврать, — прокомментировал прочитанное Самум. — Похоже, там действительно имеется эпицентр погодной аномалии и церковники научились им управлять.

— Если они научились, то будем считать, что нам сам Хосу велел разобраться в этом, — проговорил Шаман. — Начнем именно с Бугаса, лишь бы Колдун не подвел с доставкой.

— А меня больше всего интересует, каким это образом монахи за тысячу лет не допустили ни одного побега с острова, — задумчиво проговорил инженер.

Вновь подошло время заниматься Бросом, но сколько ни бились над раскодировкой его памяти оба нетраца, геолог не давал никаких конкретных сведений и не объяснял признаков аномалий месторождения Фотор. Единственное, чего добились диверсанты, так это того, что месторождение располагалось где-то в предгорьях трех горных систем материка Куран.

Колдун выполнил свое обещание и через два дня сообщил, что самолет готов к вылету, но не умеющим плавать он не советует на него садиться.

Каянова по решению Шамана оставляли на базе присматривать за Бросом, но за день до вылета геолог скончался. Вопрос разрешился сам собой. Бомар покидали все четверо.

— Прошу занимать места, — проговорил инженер, когда группа вышла на стартовую полосу.

— А оно что, летает? — изображая на лице ужас, спросил Самум, осматривая фюзеляж в пятнах ржавчины, отслоившуюся краску, иллюминатор в трещинах и провисшие, будто уставшие от жизни элероны.

Машина действительно имела непрезентабельный вид мокнущей под дождем курицы.

— Это корабль мечты, — ответил Колдун, первым поднимаясь по ступенькам убирающегося трапа. — Его полет легок, как порхание мотылька.

— Может, вы хотели его сравнить с летающей рыбой, — ехидно уточнил психолог. — Только у меня вопрос, чем он больше занимается, летает или ныряет.

— Командир, моему профессионализму брошен оскорбительный вызов. Как капитан этого корабля я принимаю решение, что этот тип полетит, сидя на левой опорной стойке шасси. Когда ему станет немножко жарко, я буду остужать его пыл, опускаясь до самой поверхности воды.

— Я отменяю ваше решение, капитан. Этот человек мне еще пригодится. А в отношении вашего аппарата он и мне делает кислый вид. Борис извинится после успешной посадки.

— Если вы при памяти и захватили ее с собой, то напомните мне, кто сказал нет, когда я предлагал взять напрокат атмосферник у наших соседей?

С этими словами Колдун скрылся в фюзеляже.

Когда Шаман поднялся внутрь боевого отделения, то сразу обратил внимание, что все свободное пространство заставлено ящиками, канистрами и мешками.

— Миша, ты не перегрузил эту посудину? — проговорил он, устраиваясь на месте второго пилота.

— Я на всякий случай захватил с собой все, что может мне пригодиться, чтобы не сушить себе мозги на острове. По последним оперативным данным, магазины там закрылись почти тысячу лет тому назад. Если вам что-то понадобится, только скажите, отдам по сходной цене.

— Опять торгуешься за отпуск.

— Заметь, ради справедливости. Уже за второй. Первый так и остался не использованным.

— И почем ставка?

— Пять, — ответил Колдун, для наглядности широко разведя все пальцы на руке, распахивая ладонь.

— Почему так дорого?

— Считай сам. Погрузка, доставка, отсутствие конкуренции, острая необходимость у покупателя.

— Так мы полетим или где? — спросил, всовывая голову в кабину, Самум. — Может, будем ждать, пока Бугас подплывет к нам сам.

— Командир, скажите этому человеку, чтобы взял мешок с запчастями, что стоит у люка, и положил его на ящик, стоящий у первого терминала. Там работает пост локационного подавления, создания помех и ложных целей. Вот пусть садится на тот мешок и не задает глупых вопросов.

— Можно я возьму ящик? — спросил Самум.

— Нет, нельзя, можешь нарушить центровку.

Психолог вздохнул, скрылся в боевом отделении и загремел железом.

— Что-то ты насчет центровки приврал, — проговорил Шаман.

— Совсем немного, командир, но зато за пультом не уснет, зубоскалить не будет, — и инженер, улыбнувшись, весело подмигнул.

Турбины завыли, начав набирать обороты. Машина качнулась, и по всему корпусу прозвучал легкий скрип напряжения всей конструкции. Вой перешел в визг. Самолет, пробежав семьдесят метров полосы, рухнул вниз на зубья скал, подсвеченных пеной волн начинающегося шторма. Крылья уже подхватили ветер, машина выровнялась, но не стала набирать высоту, двигаясь в непроглядную темень ночи.

— Погодка как на заказ. Нам бы еще небольшую грозу. Тогда вообще в полном порядке будем, — проговорил Колдун, блаженно откидываясь на спинку сиденья. — Два часа — и мы на месте, — проинформировал он Шамана.

— Боря, сидеть удобно? — крикнул пилот, поворачивая голову в сторону дверного проема кабины.

— Долетим, поговорим, — угрюмо прозвучало в ответ.

— Не дуйся, я пошутил. Выбрось этот мешок. Проверь постановку помех, я в нее чип маскировки вживил. Если налетят, то сверху появится экран под бушующие волны. Ниже нас ни один атмосферник не пойдет, разве что топтеры.

— Работает, — послышалось через минуту.

— Тогда до связи, малыш, — закуривая сигарету, произнес Колдун.

Как и просил инженер, погода стала ухудшаться. На горизонте засверкали вспышки молний, что еще больше улучшило настроение пилота, несмотря на резкие порывы ветра и усиливающуюся болтанку.


Глава 10

Остров дракона


— Как садиться будем? — спросил Шаман, когда курсовой локатор выдал сначала приближение береговой полосы, а потом и очертания всего острова.

— Без нас, командир, давно рассчитали, — ответил Колдун.

— Ты думаешь, что приговоренные к смерти там мол построили, и бухта безопасна, и с учетом преобладающих ветров расположена.

— Обязательно. Даже не сомневайся. Скорее всего, там и закрытый эллинг есть на несколько кораблей.

Инженер оказался прав. Сначала боковой ветер начал сносить машину с курса, но вскоре практически утих, рассекаемый громадой острова. Взорам пассажиров самолета открылась полоса спокойной воды шириной метров сорок. С одной стороны она мелкой волной лизала отвесную стену, с другой — была прикрыта искусственной дамбой, которой был придан природный вид торчащих на поверхности скал.

Строители немного перемудрили. Волнорез получился неестественно прямым, что отлично просматривалось с воздуха. Сто метров спокойной воды скрывались в темноте скалы, но каймы беловатого прибоя не было видно, а чуткий локатор показывал, что водная поверхность тянется под скалой еще на многие десятки метров.

Летающая лодка коснулась воды, и двигатели вновь стали сотрясать машину, работая в режиме реверса и все больше замедляя ее бег.

У дальней стенки пещеры Колдун увидел узкую полоску песка и направил машину прямо туда. Сотрясая грохотом двигателей пещеру, самолет уткнулся в берег. Пилот выключил двигатели. В кабине наступила полная тишина.

Каянов слез с ящиков, на которых сидел всю дорогу, и двинулся к центральному люку. Самум дернул его за рукав и молча кивнул, давая понять, чтобы тот сел и не двигался.

В молчании прошло не меньше пяти минут. Диверсанты сканировали пещеру.

— Самум, твое мнение? — нарушил молчание Шаман.

— Я думаю, что за последнее тысячелетие монахи очень сильно расплодились. Очень мощное биополе.

— Колдун, что у тебя?

— Ручной биолокатор ничего не показывает. Скалы экранируют. Но поле чувствую отчетливо.

— Боря, раздай волновые вибраторы. Здесь есть сущность. Я это чувствую. Помните, в критической ситуации пользуемся парализаторами, как на Сохара. Колдун, не забудь ультразвуковой генератор. Настраиваться придется по дороге. Крис, держишься между нами, никакой самодеятельности.

— Понял.

— Миша, доставай то, что ты приготовил для общего пользования.

Колдун встал с места пилота и прошел в отсек. Открыв один из ящиков, он вынул из него автомат размерами немного меньше «Скифа», привычного диверсантам.

— Автомат геммов А-4, — пояснил он, демонстрируя оружие. — Ничего принципиально особенного. Калибр семь миллиметров. Боеприпас обычный. Перезарядка неудобная. Магазин коробчатый на восемьдесят патронов. Обратите внимание на счетчик выстрелов, — он указал пальцем на выступавший слева от целика стерженек и, перевернув автомат, указал точно на такой же рядом со спусковым крючком. — Теперь смотрим сюда.

Он вставил магазин и передернул затвор. Стерженьки исчезли.

— Когда в магазине остается десять патронов, счетчики боеприпаса появляются вновь. Один перед глазами, второй цепляет палец, лежащий на спусковом курке. Предохранитель, — он щелкнул рычажком, поднимая его вверх. — Бронежилеты и разгрузки вон там, — он указал на соседний ящик. — Я захватил парочку «футоков» для любителей серьезной стрельбы.

Команда не отреагировала. Ни у кого не было желания носить десятикилограммовый автомат с сумасшедшей отдачей.

— Гранаты обычные осколочные, — продолжал инструктаж Колдун. — Ставятся в боевое положение одной рукой, — он подкинул в воздух и поймал цилиндр диаметром не больше пяти сантиметров и длиной около восьми. — В разгрузке крепятся крючком первого предохранителя. При извлекании предохранительный стержень остается в кармашке, освобождая спусковую скобу. Дальше объяснять, думаю, не надо. Принцип простой. Раньше на древних саблях писали: «Без нужды не вынимай. Без славы не вкладывай». Для нас актуальна первая часть мудрости древних. Разлет осколков сто метров. Все оружие пристреляно и проверено.

— Крис, для тебя гаюновский шлем. Частота адаптирована под нашу связь, — проговорил Самум, протягивая шлем Каянову. — Твой позывной «Четвертый».

Через три минуты Шаман оглядел членов группы.

— Проверили связь, — приказал он.

— Второй здесь, — услышали все в наушниках шлемов голос Самума.

— Первый принял, — ответил Шаман.

— Третий пошел, — произнес Колдун, поднимаясь и подходя к обводу десантного люка.

— Четвертый понял, — передергивая затвор автомата, сообщил Каянов.

— Начали, — скомандовал Шаман.

Инженер повернул рукоятку десантного люка и уже через секунду стоял на песке, контролируя темнеющий в пятидесяти метрах вход в тоннель.

— Двинулись. Самум впереди, я замыкающим, — проговорил Шаман, когда все оказались на песке.

«Опять эти чертовы тоннели», — бурчал про себя Колдун, идя вторым и не забывая посматривать по сторонам и вверх.

Потолок был низок. До него можно было достать вытянутой рукой. Ширина тоннеля не превышала двух метров. Для транспортировки крупногабаритных грузов он никак не подходил.

— Командир, похоже, мы идем второстепенной дорогой, — выложил свои соображения Самум. — Грузы с пирса не могли просовывать в это игольное ушко. Скорее похоже на дорогу, ведущую к ловушке.

— Смотри внимательнее, особенно под ноги, — прозвучало в ответ.

Команду остановиться подал Колдун.

— Боря, стоять, — проговорил он. — Лови мой конец троса и пристегивайся.

Размотав конец страховочного троса, он бросил его психологу, который, обмотав его на уровне пояса, защелкнул карабин, имеющийся на конце.

— Что случилось Миша? — спросил Шаман.

— Потолок стал резко подниматься. Был двухметровый, а сейчас метров пять-шесть.

— Боря, возвращайся.

Сделав еще несколько шагов назад, психолог остановился и стал разгребать песок у себя под ногами.

— Что там у тебя? — спросил Шаман.

— Ровненькая трещина в монолите. Скорее всего, плита на оси. Сбалансирована таким образом, чтобы на одном конце стояло два, а то и три человека. Встали на один конец и полетели в ямку на метровые копья, — ответил Самум. — Сейчас справлюсь.

Нагнувшись, он воткнул конец десантного ножа в обнаруженную щель и несколько раз ударил сверху по его ручке прикладом автомата. Клинок ушел в щель наполовину.

— Сейчас попробую пройти. Я заклинил плиту.

— Стоять, — рявкнуло из наушников командирским голосом. — Колдун, подстрахуй.

— Уже сделано, — доложил инженер, удлиняя свой десятиметровый конец троса за счет троса Самума и отходя назад.

Проводник встал одной ногой на крышку ловушки, постепенно перенося свой вес полностью. Поверхность не дрогнула. Когда психолог сделал седьмой шаг, инженер наступил на щель рядом с ножом. Сейчас Самум находился на оси крышки-перевертыша и ему почти ничего не грозило. Сделав еще шаг, он мог своим весом заставить крышку сработать в обратном направлении, и тут вес напарника, стоящего на другом конце своеобразной чаши весов, не давал нарушить равновесие.

— По одному здесь можно бегать, — проговорил Колдун, прошедший ловушку последним. — После ее срабатывания приходил специальный человек и вновь маскировал все песком.

Они прошли еще метров тридцать, когда идущий теперь впереди Шаман почувствовал резкий неприятный запах.

— Включите фильтры, — прозвучал его приказ в наушниках. — Я не думаю, что нас пытаются отравить смертельным газом, но фонит достаточно сильно.

Одним движением боевые шлемы были загерметизированы, и группа продолжала движение.

— Ощущаю волну напряжения, переходящую в агрессию, — сообщила трансляция голосом командира. — Объекты пока не вижу. Выхожу в большой зал. Осторожно, под ногами какая-то скользкая слизь. Приготовиться, локатор показывает, что противник перед нами. Расстояние не более двадцати метров, но я его не вижу.

Сообщение Шамана поторопило диверсантов, идущих следом. Через несколько секунд все четверо стояли по щиколотку в тягучей липкой субстанции и фиксировали на своих локаторах десятки красных точек биологических объектов.

— Сверху, — крикнул Шаман и, подняв автомат, вслепую начал стрелять в потолок.

Команда запоздала на долю секунды.

Сильный удар в шлем сбил Самума с ног, и он упал в жижу, но не выпустил из рук оружия. Быстро перекатившись на спину, ничего не видя сквозь залитое забрало шлема, стал стрелять в воздух.

Колдун как замыкающий вошел в помещение последним. Услышав предупреждение, прозвучавшее по трансляции, он сделал шаг в сторону и назад, опираясь спиной в стену. Тыл был прикрыт.

Первое, что он увидел на забрале, в инфракрасном свете, была огромная тварь с размахом крыльев в пределах трех метров, схватившая за плечи Каянова и уже поднимающая его в воздух. Через мгновение перед ним возникло точно такое же чудовище с огромными распахнутыми глазами и оскаленной пастью, усеянной множеством мелких зубов. Инженер, не поднимая оружия, от бедра, дал длинную очередь. Голова твари брызнула осколками костей и крови. Туловище, судорожно дергая крыльями, упало в слизь. Пули, пройдя насквозь, зацепили напавшего на Каянова летучего монстра. Король подземелий был брошен на высоте около двух метров, а нападавший, визжа и дергая одним крылом, в косом полете ушел куда-то вниз. В воздухе носилось еще не меньше двух десятков летающих тварей. Одна уже примеривалась упасть на спину лежащего без движения Криса, но получив порцию свинца, рухнула рядом.

Колдун заметил, что вокруг ведущего огонь лежа Самума кружат три зубастых агрессора.

— Борька, — прокричал он, — ползи на меня, прикрою.

Психолог повел стволом в сторону, сбил одного из монстров, но второй своими когтистыми лапами схватился за ствол автомата и без усилий выдернул оружие из рук диверсанта.

Похоже, Самум услышал вызов и сориентировался по дисплею. Выхватив пистолет, он, не поднимая руки, начал стрелять, руководствуясь внутренним зрением, и, работая ногами, отползать в сторону Колдуна. Инженер продолжал вести огонь, сбивая то одного, то другого летающего монстра.

Животные поняли грозную опасность, исходящую от дичи, и, прекратив активные атаки, держались несколько в стороне.

Подтащив за плечевой ремень разгрузки Самума к стенке и сунув ему в руки автомат, Колдун двумя прыжками преодолел пять метров, отделяющие его от места, где лежал Крис. Поскользнувшись, упал. Лежа схватил Каянова за пояс и потащил, не потеряв ориентировку, к стене.

— Где командир? — продолжая держать нападавших на расстоянии огнем, спросил Самум.

— Где-то в центре зала. Я его не видел в момент нападения, — ответил инженер. — Надо отступать в тоннель. Там они не смогут нас достать.

— Это ловушка. Проход, как мы вошли, закрылся автоматически.

— Жаль уходить от таких гостеприимных хозяев, но я его сейчас открою, — проговорил Колдун, вытаскивая из кармана одно из своих любимых изделий.

Отступив на метр в сторону, ориентируясь по своим воспоминаниям, он одним движением прилепил к стене подрывной заряд.

— Мы не уйдем, пока не вытащим Шамана, — прокричал психолог, меняя магазин.

— Чтоб меня съела какая-то мошкара, — ответил Колдун.

— Это не мошкара. Похоже на гигантских летучих мышей, — между очередями сообщил Самум.

— Тем более. Сейчас откроется проход, забирай Криса и уходи.

— А ты?

— Прикроешь сзади. У меня есть для этих тварей подарок.

Сбоку грохнуло не очень сильно, и Самум увидел приличную дыру в стене. Передав автомат Колдуну, он схватил за лямки разгрузки не пришедшего в сознание Каянова и, скользя, поволок его в пролом.

Видя, что дичь исчезает, летучие мыши одна за другой начали пикировать с высоты на одинокого бойца. Огонь одного автомата не мог сдержать жаждущих крови животных, и диверсант отчетливо понимал это. Когда, несмотря на выстрелы и падение еще трех мертвых тел, инженер от распахнутых над ним крыльев уже ничего не видел перед собой, он отступил в пролом, бросая перед собой гранату. Огромная пещера озарилась вспышкой такой силы, что в ней на этот момент исчезли даже стены.

Фильтр боевого шлема спас от полного распада сетчатку глаз человека, Когда Колдун через две секунды вновь увидел пещеру, то ни одна тень не пересекала ее ни по полу, ни по воздуху.

— Вот так-то лучше, — невозмутимо сообщил он вслух сам себе и, не разбирая, какая тварь осталась жива после взрыва световой гранаты, пошел к центру зала, расстреливая все лежащее на его пути.

Когда он почти дошел до центра, один из монстров начал шевелиться. Колдун приподнял автомат, но из-под трупа показалась рука, а потом из жидкой грязи стала подниматься фигура человека и этим человеком не мог быть никто кроме Шамана.

— Ты как, Витя? — подхватывая под мышки покачнувшегося командира, спросил Колдун.

— Все в порядке, — хриплым голосом ответил Шаман.

— Ранен?

— Вроде нет. Голова просто раскалывается. Когда они накинулись, я успел двух положить, а когда автомат вырвали, спрятался под труп. Несколько раз пытались достать, но не получилось. Все целы?

— Все. Пошли отсюда. Здесь больше нечего делать.

Спотыкаясь о трупы, они добрели до пролома и, войдя в коридор, сели на песок, опираясь о стену.

— Покурить бы, — проговорил Шаман, протягивая руку к клапану, чтобы разгерметизировать боевой шлем.

— Даже и не думай, — прозвучал в наушниках голос Самума. — Задохнешься от вони.

— Что с Крисом?

— Дышит. Рваные раны на плечах и спине. Я вколол обезболивающее и антибиотики. Сейчас спит.

— А твари?

— Похоже, это мутация или местная разновидность летучих мышей-вампиров. Летают только ночью. Идеальный вариант охраны острова. И округу всю держат в страхе. У Колдуна была световая граната, он ею и воспользовался.

— Миша, — просительно сказал Шаман. — Сходи туда, принеси оружие, и будем убираться отсюда.

Инженер тяжело вздохнул и, ругаясь сквозь зубы, полез в пролом. Автоматы он нашел быстро, воспользовавшись металлоискателем браслета.

Первая неудачная попытка проникновения в храм окончилась полным провалом и массовым купанием.

Выделения мышей, которыми был залит пол пещеры, были настолько зловонны, что пришедшего в себя Каянова вырвало, как только с него сняли шлем.

Подштопав раны короля подземелий, все занялись приведением себя в порядок.

Стирка комбинезонов и чистка оружия на берегу продолжались больше двух часов.

По приказу Шамана Самум забрался на невысокий выступ каменной стенки с шестнадцатимиллиметровым футоком в руках. Он охранял прачек, тщательно просматривая темную воду эллинга и установив регистрирующую дальность биолокатора в пятьдесят метров от находящихся в воде диверсантов.

Колдун от души потешался над абсолютно голым героем, все достоинства которого выражались в грозном оружии. Просил показать оружие настоящего мужчины, пришедшего в монастырь, где, по его расчетам, должно было находиться несколько тысяч женщин.

Психолог ответил, что не знал о специфичности вкуса инженера, и заявил, что в отличие от коллеги не интересуется женщинами, которым перевалило за тысячу лет. Колдун может быть абсолютно спокоен. Никакой конкуренции. Все женщины острова в полном распоряжении инженера.

Шаман поддержал подначку, предложив Колдуну получить увольнительную на трое суток, с условием, что ни одна дама не пожалуется впоследствии на невнимательность кавалера.

Прилично замерзнув в прохладной воде, Колдун тоже не смог похвастаться готовностью ублажать местных гетер, был коллективно осмеян и молча принялся за чистку оружия.

На берегу диверсанты разожгли костер из досок разбитых ящиков и просушили одежду.

Только еще через час, плотно перекусив и одев не до конца просохшие комбинезоны, отдающие легким запахом первой неудачи, группа двинулась по пирсу. Они тщательно обследовали монолит скалы, где должен был находиться центральный вход. Подозрительная пустота нашлась довольно быстро, но, сколько они не искали механизм отпирания двери, их поиски успехом не увенчались. Открыть ее снаружи не было никакой возможности.

— Давай, Миша, — разрешил Шаман, видя, что Колдун уже давно с намеком поигрывает гранатой, подбрасывая и ловя ее рукой.

— Только, пожалуйста, поаккуратней, — попросил Самум. — Девчонки разбегутся от грохота, за три дня не успеешь всех переловить, а то могут и рассыпаться от страха.

Профессор подрывного дела не стал отвечать на очередную подначку, а тщательно осмотрел подозрительный кусок скалы.

— Погуляйте пока, — попросил он, вынимая из разгрузки вакуумный баллончик жидкой взрывчатки.

Убедившись, что все отошли метров на семьдесят и присели у стенки, Колдун направил тонкую струю смертельно опасного аэрозоля в малозаметные трещины. Вдавил в образовавшуюся через несколько секунд пену радиодетонаторы и подошел к товарищам.

— Ну что, начнем? — спросил он, глядя на Шамана, и, получив утвердительный кивок, нажал кнопку подачи радиосигнала.

Грохнуло как-то легко, неубедительно, но каменная плита в несколько тонн отделилась от стенки и всей массой обрушилась на пирс.

— Чистая работа, — отреагировал на результат Шаман.

— Я могу рассчитать взрыв, который убьет только муху или без вредных последствий поднимет вверх достоинство нашего уважаемого психолога, — гордо сообщил подрывник и, не дожидаясь ответной реплики, двинулся к открывшемуся тоннелю.

— Надеюсь, тут не будет сюрпризов? — спросил Каянов, осторожно входя под свод пещеры.

— Смотрите внимательно, но думаю, что нет, — ответил Шаман.

Они углубились в скалу метров на пятьдесят, когда обнаружили первое ответвление от центрального коридора. Вход был перегорожен металлической решеткой и заперт на примитивный замок. Выстрел из пистолета — и тысячелетнее сооружение местных кузнецов улетело в темноту тоннеля. Решетка распахнулась, пропустив диверсантов в темноту лабиринта.

Пройдя несколько десятков метров, они оказались в небольшом зале, где вмурованные в грубую кладку из камня находились три больших котла. Сооружение оказалось печью, и в котлах раньше варили пищу. Вдоль стены была вырублена в скале длинная ниша, походившая на разделочный стол.

— Колдун, кухню мы тебе нашли. Оставайся здесь, мы пришлем тебе твоих любимых старушек, — не удержался Самум.

— Мне кажется, что это еще одна западня, — оглядывая помещение, проговорил Шаман, — и она должна больше заинтересовать тебя, Борис.

Услышав слово «западня», все, кроме Шамана, подняли стволы автоматов и начали вертеть головами, выискивая опасность и цели для стрельбы.

— Я имел в виду западню не для нас, — пояснил Смирнов. — Всего три котла, это очень мало на то количество людей, которое здесь проживало. Отдельная кухня для высших жрецов? Тоже нет. Грязно и убого. Здесь готовили в большом количестве продукт, который делился на очень маленькие доли.

Самум подошел к котлу, вынул из кобуры бластер и выстрелил внутрь котла. В посудине образовалась оплавленная дыра, а в воздухе запахло горячим металлом и пылью.

— Похоже, ты прав, — увидев мерцание анализатора на дисплее боевого шлема, произнес психолог. — Здесь изготовляли наркотик. Он лучше любых цепей удерживал узников здешних казематов. Это действительно западня, подавляющая волю и не дающая возможность порвать оковы рабства.

— Пошли дальше. Я думаю, что у нас будет еще немало неожиданных открытий, — заявил Шаман.

Когда они вновь вышли в центральный тоннель, Колдун, порывшись в кармане, прилепил к стене на уровне колена маленький кружок величиной с пуговицу.

— Ты зачем минируешь дорогу? — спросил Самум.

— Это сигналка. Мне не хочется, чтобы какая-нибудь дрянь, проголодавшись, напала на меня со спины, — пояснил тот.

Они долго двигались темными коридорами, вырубленными в скале, заходили в жилые и складские помещения, ритуальные залы, поднимались по бесчисленным лестницам и спускались вниз. Везде стояла мертвая тишина и сохранялся полный порядок. Люди покидали эти помещения не в спешке, а похоже, спокойно, по приказу, оставляя даже самые необходимые вещи на своих обычных местах. Нигде ни следов разрушения, ни боя, ни скелетов.

— Куда это они все подевались, — не выдержал первым Каянов. — Похоже, вышли на пять минут по делам и не вернулись.

— Они знали, что не вернутся, а туда, куда они собрались, ничего с собой не берут, — ответил Шаман.

— Ты думаешь, коллективное ритуальное самоубийство? — спросил Самум, понизив при этом голос.

— Да. На Феру, когда мы разыскивали Сирену, мне пришлось пообщаться с тремя десятками людей, отошедшими в мир иной. До сих пор не могу решить, благодарить мне сохарского Босу за этот дар или проклинать до конца жизни. Хотите послушать?

Шаман остановился и подключился к биополям Колдуна и Самума.

Через несколько секунд в головах обоих раздался шум, а потом они отчетливо услышали шаги и отдельные голоса. У обоих создалось впечатление, что кто-то проходит мимо, поднимаясь вверх по лестнице. Один голос окликает кого-то и желает счастливой жизни. На некоторое время наступила полная тишина, а потом слух разом наполнился легким гулом множества голосов, похоже, находящихся в огромном помещении.

— Наш творец сегодня явил мне свою волю, — отчетливо прозвучал в голове незнакомый голос. — Мы выполнили свою великую миссию, и он призывает нас к себе. Он прислал своего слугу, который на протяжении многих веков оберегал тайну храма и теперь должен проводить нас к подножию его престола. Да возблагодарим творца и призовем слугу его.

Помещение, в котором происходила церемония, наполнилось ровным гулом множества голосов, постепенно начавших стихать, пока не установилась полная тишина.

— Они что, вызвали сущность и отдали приказ на самоуничтожение? — спросил через несколько секунд Колдун, осознав происходившее.

— Очень похоже именно на это, — ответил Шаман. — И сейчас она пытается установить со мной контакт, принимая за одного из жрецов. Продолжайте волновую подстройку. Я тут отойду ненадолго, если можно так выразиться. Будьте готовы к пси-контакту на уровне программы подчинения. Она будет моя. Вы это почувствуете. Если поймете, что пытается управлять эгрегор, Миша, врубаешь генератор помех и рушите здесь всю устоявшуюся энергетику. Я вернусь, потом решим, что можно сделать.

— Самум, выруби Каянова, — передал Шаман мысленный приказ. — Он не сможет подстроиться.

Психолог, неторопливо достав парализатор, выстрелил Крису в голову. Колдун подхватил падающего короля подземелий и положил у стены.

— Начали, — скомандовал Шаман.

Все трое сели на ступени уходящей вверх лестницы и начали входить в транс, подстраивая свое сознание к физически ощущаемым ими волновым колебаниям энергетического поля. Оно по-прежнему оставалось четким, но мысли текли более плавно, лениво. Биоритмы организма противились надвигающейся апатии, но через несколько минут приняли приказ мозга.

«Зачем?» — прогремел вопрос в голове у Шамана, но тут же угас, так как программа его энергетического «я» смешалась с энергетикой поля эгрегора.

Трансформированное сознание нетраца оказалось в калейдоскопе мелькающих картин, складывающихся в логическую цепочку. Программа воспринимала историю каждого, кто жил когда-либо на острове и был частью коллективного сознания сформировавшегося эгрегора. В каждой программе он оставлял свой след, своеобразный двадцать пятый кадр, незаметный для коллективного просмотра, но видимый и вписанный в каждую волну, входящую в единое поле. Уйти из этого систематизированного хаоса было сложнее. Он упорно рвал образовавшиеся связи, туманил набегающие картины и даже как-то неожиданно, несмотря на то что стремился к этому, оказался сидящим на лестнице между Колдуном и Самумом.

Вход в сознание партнеров оказался мгновенным, и находившиеся в трансе диверсанты, открыв глаза, вопросительно смотрели на командира.

— У нас все в норме, — проинформировал их Шаман. — Начинаем работать.

— Как ты сам? — спросил Самум.

— На кладбищах Феру было проще.

— Что с сущностью? — многозначительно похлопывая рукой по генератору, поинтересовался Колдун.

— Он нам не понадобится. Можешь оставить его здесь, на обратном пути заберем. Криса тоже не трогайте, пусть спит. Подъем. Нам нужно открыть «ворота дракона».

— Это еще что такое? — задал вопрос инженер.

— Сейчас увидишь.

Шаман поднялся и, не останавливаясь, не раздумывая, пошел по знакомым ему коридорам и лестницам, поднимаясь все выше и выше. Наконец все трое, слегка запыхавшись, вошли в пещеру, свод которой терялся в темноте, несмотря на инфракрасную, неожиданно поблекшую подсветку шлемов.

— Отключайте ночники, — произнес Шаман, откидывая забрало.

Диверсанты подчинились приказу командира и на минуту потеряли дар речи.

Они находились в огромном тоннеле диаметром около пятидесяти метров, который тянулся в обе стороны на километр. Но не размеры естественной пещеры поразили людей и не идеальная форма самого тоннеля. Удивление вызывало искристо-голубое свечение, исходящее от его стен. Сам воздух внутри был пронизан этой прозрачной голубизной, не мешавшей до мельчайших подробностей воспринимать все детали. Он приятно охлаждал рот при дыхании, и трое людей просто пили его, пытаясь вдохнуть как можно глубже.

— Шероховатая, — проведя рукой по стене, проговорил психолог.

— И очень холодная, — добавил Колдун.

— Идемте, — позвал Шаман и двинулся к одному из концов этого чуда природы.

Когда они прошли метров сто, стало отчетливо видно, что тоннель перекрыт сверху донизу искусственными воротами, собранными из плотно пригнанных друг к другу досок, скрепленных между собой широкими листами металла.

— Основательная работа, — констатировал Колдун, похлопав по недрогнувшей створке.

Ширина некоторых досок достигала двух метров, а высота десяти. Ни малейшей трещинки, ни зазора между досками они не увидели. Стыки были залиты отсвечивающей янтарем смолой.

— И как мы будем их открывать? — не увидев никаких запоров и рукояток, спросил Самум.

Шаман подошел к одной из створок и, не прилагая больших усилий, утопил в металлические листы торчащие наружу головки сборных болтов. Ту же операцию он проделал на второй створке. Внутри гигантского сооружения раздались стоны напряженных пружин и несколько глухих ударов. Створки дрогнули и, начав раскрываться, застыли, но теперь в металлической окантовке ворот стали видны выемки, за которые и ухватились диверсанты. Очень медленно поддаваясь их усилиям, одна из створок начала распахиваться. За ней открывалась стена, сложенная из метровых каменных блоков, связанных между собой цементирующим составом.

— Что скажешь, Миша? — спросил Шаман, кивая на каменную стенку.

— Нет такой стены, которую нельзя разрушить, — категорически заявил Колдун. — Давайте распахнем вторую створку.

Когда просьба подрывника была выполнена, он прошелся сканером по всей стене.

— Никаких проблем. Стена из блоков толщиной всего два метра. Дальше просто навалены камни, между которыми насыпался грунт. Скорее всего, внешний склон смотрится как естественный ландшафт. Трава, кустарник, деревья. Закладку проема ворот обеспечивали несколько тысяч человек. Твой легендарный герой-одиночка — чистый вымысел.

— Ты мне лучше скажи, убрать стенку сможешь?

— Я так понимаю, что тут надо действовать деликатно. Внизу толщина двадцать метров, сверху не больше трех. Нужно посмотреть снаружи. Убрать надо все или можно оставить половину?

— Если что-то останется, то не страшно. Здесь выход струи.

— Тогда не переживай, киркой работать не придется. Пошли посмотрим, что у нас с другой стороны.

— Вот здесь поработал Геркулес, — сообщил Колдун, хотя ситуация и так была всем присутствующим понятна.

Две трети проема вторых ворот были перекрыты монолитом единого куска скалы.

— Скорее всего упал сверху, — высказался подрывник. — Было что-то вроде козырька. Рухнул в результате землетрясения, либо под собственным весом. Когда сюда пришел «победитель дракона», ему осталось работы всего ничего, хотя в одиночку тоже пришлось попотеть немало. Если с той стороны нет уклона, то запасов нашей взрывчатки может не хватить.

Несмотря на мрачноватое заключение Колдуна, они покинули тоннель в приподнятом настроении, уверенные, что смогут победить выпавшие на их долю трудности.

— А ты уверен, что результат будет именно таким, как описано в легенде? — спросил Самум, когда они спускались по лестнице.

— Ни на секунду в этом не сомневаюсь. Чувствовал, какой воздух в тоннеле? Как только задует восточный ветер, «дракон» проснется. Похоже, материал стен этой трубы ионизирует воздух. Тот поднимается вверх и заряжает тучи, движущиеся прямо на континент, и уже там разряжается страшнейшими грозами. Это природный феномен, длящийся согласно легенде в течение целого месяца. Возможно, работа трубы провоцирует и подводное землетрясение. В двух источниках написано, что «дракон» поднимает огромную волну, сносящую все со своего пути и перекатывающуюся через континент. Труба наверняка образовалась в результате вулканической деятельности планеты. Остров возник в результате землетрясений, поднявшись с морского дна. Еще один-два удара по таким природным точкам, и планета проснется. Теория Славина-Смита о запуске программы молодости Геммы, я уверен, полностью подтвердится.

Они не стали оставаться в подземельях острова, а переночевали в самолете, даже не выставляя дежурного. В закрытой машине было, конечно, безопасно, но необходимость в часовом отпала, когда они увидели окровавленные лохмотья разорванной плоти, валяющиеся вокруг машины. Похоже, какой-то подводный гигант, наподобие свика, пытался выбраться на берег, заинтересованный приводнившимся существом, но сущность острова строго охраняла свои границы. Подводный монстр поплатился за свое любопытство жизнью. О лучшем охраннике нельзя было и мечтать.

На следующий день погода несколько успокоилась. Моросил мелкий дождь, сопровождаемый легкими порывами ветра и, оставив раненого Криса в самолете, скользя по скалам, они обследовали оба склона горы, куда выходили замурованные концы «трубы дракона».

Древние оказались довольно мудрыми строителями. Заложив каменными блоками один из ее концов, они предусмотрели и рассчитали возможность быстрого обрушения искусственной стены, которая только маскировала гигантские ворота. Осмотрев и прощупав сканером, казалось, хаотично наваленные камни, засыпанные грунтом с внешней стороны, Колдун нашел скрытую пещеру ниже уровня трубы. Откатив совместными усилиями товарищей пару валунов, он проник в нее и установил на специально установленных древними подпорках два малых заряда.

— Молодцы, — вытолкнув свое тело из этой узкой норы, произнес он. — Если зацепить внутренние упоры канатами и дернуть за них снаружи сотней-другой человек, то все это сооружение рухнет как карточный домик.

В течение двух часов, под холодным дождем, они пытались пробраться по крутому склону на другую сторону горы и уже совсем собрались спуститься вниз и начать восхождение от подножья, когда Шаман увидел узкую щель в скалах. Невидимая со стороны моря, тропа вывела их к монолиту упавшего козырька, перекрывавшего вход в трубу.

Привезенные на остров в качестве рабов преступники и здесь проделали гигантскую работу. Они стесали склон, сделав его более крутым, срезав при этом половину площадки, на которой лежал монолит. Подперев камень стойками, в пробитой ниже траншее с крутым склоном, в верхней ее части установили трехметровый каменный шар. Круглый таран, пущенный вниз, как кегли, сбивал подпорки, и монолит, закрывающий вход в трубу, должен был сползти по крутому склону, открывая жерло трубы. Проведенные работы также были скрыты насыпным грунтом разросшейся на нем травой и кустарниками.

Оставив и здесь небольшой заряд с радиовзрывателем под шаром, диверсанты покинули мрачный, мокрый склон, спустились в сухие катакомбы храма, вернувшись к самолету.

Перекусив и вкратце рассказав Каянову о своих находках, они сидели у костра, с наслаждением покуривая, как обычные люди, удовлетворенные результатами своего труда, окончившие тяжелую работу.

— Сколько дней осталось до начала китана? — спросил Шаман у Криса.

— Три, — односложно ответил тот.

— Миша, что у нас с топливом? Нам нужно попасть на Сотай.

— Придется вернуться на дозаправку.

— Давайте собираться. Здесь нам больше нечего делать.

Уже через час летающая лодка, ревя прогретыми турбинами, начала свой разбег по узкому каналу и, подчиняясь опытной руке пилота, легко оторвалась от поверхности воды.

— Заходим на первую точку, — проговорил Шаман, сжимая в руке пульт управления радиодетонаторами.

Самолет шел на высоте не более пятисот метров, в километре от острова. Когда в остеклении фонаря кабины появился склон с упавшим монолитом, диверсант утопил кнопку команды подрыва.

Естественно, самого взрыва они не увидели и еще около полуминуты на склоне ничего не менялось.

Первой рухнула стенка, уложенная наверху монолита. Камни и грунт покатились по его крутому боку, а через несколько секунд поплыл и он, все быстрее скользя по склону и достигнув края утеса, рухнул в море. Голубого свечения пещеры со стороны видно не было. Даже провал входа не выделялся особой темнотой на склоне.

Машина с легким креном начала огибать остров, и, когда она вышла на траверз противоположного склона горы, Шаман повторил разрушительное движение пальцем руки.

Вторая стена рухнула сразу и, несмотря на дождь, своим падением подняла облако пыли. Машина начала замыкать круг над горой.

— Проход открыт, командир, — сообщил Самум, сидящий за постом оператора станции постановки помех и просканировавший место проделанной работы.

— Давай на базу, Миша, — с видимым облегчением произнес нетрац, откидываясь на спинку кресла.


Глава 11

Загадка собора


— Нам нужно поторапливаться, — спустя четыре часа после успешной посадки, сидя в гостиной базы и прихлебывая сол, сообщил Шаман. — Меньше чем через трое суток здесь начнется армаггедон. К этому времени мы должны прибыть уже на Сотай. Какие у нас варианты, Крис?

— По времени только попутный транспортник. Остальное не проходит. На посадочную площадку мы попадаем без проблем, минуя охрану.

— А как насчет контейнерного терминала? В прямой контакт с командой транспортника лучше до последней возможности не вступать.

— Можно и на терминал. Только если контейнер попадет в середину грузового отсека, то мы из него не выберемся. Придется выходить на конечной станции.

— Это нам подходит. Боря, за тобой транспортная служба и номера контейнеров. Посмотри, что и когда отходит на Сотай завтра.

— Сделаю, — ответил Самум.

— С собой берем только оружие и наши рюкзаки. Крис, начинай собираться. Сюда мы уже не вернемся, да и от всего этого, — Шаман обвел взглядом помещение, — скорее всего ничего не останется.

— Волна как придет, так и уйдет. В любом случае жалко хозяйство. Стратегические бункеры типа этого останутся в неприкосновенности. Защита тут хорошая.

— Можно подумать, что ты собираешься сюда возвращаться, — проговорил Колдун.

— Все равно жалко, — ответил Каянов. — Извините, привык.

— Миша, заканчивай жевать. Нам еще с тобой надо в собор прогуляться.

— Опять к жрецам пойдешь?

— Надо сходить. Молчат они что-то.

— Если надо, значит, сходим, — ответил Колдун с набитым ртом.

Допив сол, все разошлись по своим делам.

Самум отправился в центр связи добывать сведения о расписании транспортников. Каянов исчез в бесконечных лабиринтах своей подземной империи, собираться в путь. Шаман с Колдуном вышли через полчаса, направляясь на встречу в пантеон.

Знакомыми тоннелями они прошли под городом. Включив маскировочную голограмму, вышли на улицу и двинулись к собору, пытаясь нащупать биолокаторами возможную засаду.

Как и в первое посещение вокруг стояла полная тишина и отсутствовала биологическая активность. Остатки патрульного джипа, уничтоженного несколько дней назад Убором, были убраны. На бетоне улицы осталось только черное пятно, след от горевшего топлива.

Не дойдя до собора, они заметили, что его двери широко распахнуты. Оба прекрасно помнили, что, стремясь оставить как можно меньше следов своего пребывания здесь, они буквально протискивались в полуоткрытые двери храма. Одно из витражных стекол в боковой стене, располагающееся ближе в аналою, было выбито.

— После нас кто-то приходил замаливать свои грехи, — сворачивая за угол, проговорил Колдун. — Похоже, ему их не отпустили и он в гневе начал бить окна.

— Скорее всего, гаюны, обнаружив уничтоженную патрульную машину, пытались найти следы нападавших. Обыскивали все близлежащие здания, в том числе и храм, — ответил Шаман.

— Возможно, так оно и было, но зачем бить стекла? Может, им очень не повезло и они нарвались на Убора?

— Не думаю. Сущность не стала бы нападать в храме, при условии, если любопытные не полезли в кольцо.

— Побудь здесь, я через минуту вернусь, — попросил инженер и скрылся в ближайшем подъезде.

Шаман тоже вошел в пустующий дом и, вынув свисток вызова четвероногой охраны, подул в него.

Через минуту один из хвостатых телохранителей уже потерся о его ногу. Нетрац сделал перед носом животного круговое движение пальцем, как учил его Каянов. Крыса пискнула, подтверждая получение приказа и скрылась в темноте подъезда. Сейчас три хвостатых разведчика оббегут и обнюхают все помещения в радиусе двухсот метров. От них не укроется ни одна засада. Их не обманут никакие технические ухищрения.

— В соборе был взрыв, — сообщил, спустившись с лестницы, ведущей на верхние этажи, Колдун.

— Почему ты так думаешь?

— Осколки стекол разлетелись метров на пятьдесят. Похоже, там никого нет, я просканировал помещение. Пойдем смотреть?

— Подождем пару минут. Я вызвал охрану. Проверят периметр.

Хвостатый разведчик появился минут через пять, пискнув два раза, и, без опаски усевшись на пороге подъезда, стал умываться.

— Пошли, — проговорил Шаман, выходя на улицу.

В помещении собора их ожидал хаос полного разгрома.

Сразу от входа стало видно, что нет кольца, через которое нетрац проникал в пантеон. Темно-бордовый занавес изорван и висит лоскутами, шевелящимися от порывов ветра, врывающегося в разбитое высокое окно.

Еще приближаясь к аналою, Шаман понял, что инженер был прав. Осколки разбитого кольца перехода начали попадаться под ногами, как только они переступили порог.

— Пойдем вдоль стены, — приказал нетрац инженеру. — На обратном пути осмотрим дорожку следов.

Колдун свернул и, когда они поднялись по ступенькам аналоя, стал осматривать место взрыва. Кольцо перехода было расколото на несколько крупных частей, разбросанных взрывом повсюду.

— Похоже, здесь использовали обыкновенную гранату, — разгибаясь над небольшим углублением в каменном полу, проговорил он, нюхая палец, измазанный в копоти на дне воронки.

Они тщательно осмотрели пол и стены. Следов крови или небольших фрагментов тела не обнаружили, зато весь пол был испещрен следами огромных ботинок гаюнов.

— Убор здесь ни при чем. Если защищались от него, то по крайней мере остались бы следы крови, — произнес Шаман.

— Патруль приехал после взрыва, — подтвердил Колдун. — На крупных осколках есть следы от обуви.

— А если патруль взорвал кольцо, в потом вернулся проверить результат своей работы? — спросил диверсант.

— Это не гаюны, — покачав головой, твердо заявил инженер. — Тот, кто это сделал, сильно рисковал. Замедлитель детонатора пятисекундный. Патрульный мог добросить гранату от входа, но, ударившись о кольцо или камень пола, она откатилась бы дальше, а эпицентр взрыва на том месте, где стояло кольцо. Гранату просто положили на нужное место, а потом доморощенный подрывник бросился бежать в ближайшее укрытие. Покинуть зал он не успевал и укрылся от осколков за одной из колонн. Кстати, если гаюны не полные слепцы, то они могли увидеть наши следы, когда мы тут были в первый раз.

— Могли. Вот только вопрос кого и где искать, — ответил Шаман. — Меня сейчас больше интересует другой вопрос. Может, кто-то не хочет, чтобы мы получили от фоков нужную нам информацию?

— О контакте через кольцо знали всего четверо. Значит, наш друг Крис нам совсем не друг, — сделал логичный вывод Колдун.

— Возможно, но это мы быстро проверим.

— У тебя есть еще варианты?

— У меня сомнение. Крис мог уже неоднократно подставить нас, но этого не случилось. Вокруг нас множество гаюнов, геммов. Есть еще фоки, не считая Убора из пантеона. Он мог проделать это, получив приказ, о мотивах которого мы ничего не знаем. Давай поищем следы того, кто это сделал.

Диверсанты в течение часа обследовали полутемное помещение храма, но следов подрывника не нашли.

— А можно что-то сказать о времени взрыва?

— Судя по луже на полу у разбитого окна, прошло несколько дней. Этот ответ нам ничего не дает. Он довольно приблизителен, — ответил инженер.

— Я, кажется, знаю, кто может ответить на этот вопрос, — сказал Шаман.

— И кто?

— Гаюны. Наверняка их службой порядка зафиксировано время взрыва, раз сюда приезжал патруль.

— Точно. Самум выдавит из их базы информацию в два счета.

— Миша, на базе никаких вопросов Каянову, пока не установим, что к чему.

— Я что, вчера родился, — обиделся Колдун. — Тем более что потом ты и Самум вытащите из него все, что он не только сделал, но и собирается сделать.

Они уже двинулись к выходу, когда нетрац резко остановился и повернулся в сторону аналоя. В этот же момент раздался предупреждающий опасность крысиный писк.

— Миша, встань за моей спиной, — медленно с напряжением в голосе проговорил Шаман. — Убор здесь.

Колдун переместился за спину командира и нащупал рукоять бластера, но вспомнив, против кого имеет дело, усмехнулся и, расслабив руку, стал впадать в контролируемый транс, растворяя свою энергетику в энергетическом поле зала.

Через несколько секунд он сам почувствовал присутствие сущности резко возросшим волновым напряжением поля.

«Размажет по стене», — мелькнуло у него в голове, когда он подключился к полям Шамана.

Сколько прошло времени с начала выяснения отношений между командиром и сущностью, он не знал. Напряженность то возрастала, то резко спадала почти до нуля. Сейчас две биоэнергетические программы боролись друг с другом, доказывая свое право на ведущую роль в тандеме партнерских отношений, при этом проигрыш человека вел к его физическому уничтожению.

В какой-то момент сознание вышло из подчинения Колдуна, в темноте замелькало множество искр и он начал падать в пропасть.

Очнулся Колдун от ощущения прикосновений чьих-то пальцев к его вискам и, открыв глаза, увидел склонившегося над ним командира.

— Пора вставать, победитель злых духов, — улыбаясь, проговорил Шаман, приподнимая его за плечи и прислоняя спиной к колонне.

— Я уже здесь или где? — спросил инженер, чувствуя сухость во рту и слабость во всем теле.

— Ты вовремя подключился. Убор отвлекся, поглощая программу твоего «я».

— Значит, ему было приказано нас убить?

— Нет. Он потерял свой эгрегор. Тот, кто уничтожил кольцо, разорвал его связь с энергетикой пантеона. Сущность потеряла своего хозяина и была в свободном поиске. Пока он разбирался с тобой, я кое-что в ней подкорректировал. Программа работает. Мы живы и теперь являемся хозяевами Убора.

— Ничего себе собачка на привязи. Получается, если я скажу: «Фас»…

— Эгрегор — это коллективное Я. Твой вывод верен, но с небольшой поправкой. Если мы скажем: «Фас»…

— Вот это я вляпался, — с кислой миной проговорил Колдун. — Ты же знаешь, терпеть не могу заседаний, споров и согласований. Возьми ты этого пса себе и командуй. У меня хватает своих игрушек, и у них более покладистый характер.

— Согласен. С этим я разберусь. Готов идти?

— Готов, — опираясь на плечо Шамана и поднимаясь с пола, проговорил инженер. — Ты только скажи этому Убору, чтобы больше не приставал. Ощущение такое, будто всего разобрали, а собрать по-человечески не смогли и смазать забыли.

— Все у тебя в полном порядке. Знаю я тебя, хитрован. За смазкой слазай в свой задний карман и давай выдвигаться, нас уже заждались.

Колдун вынул знаменитую фляжку, спасшую совсем недавно жизнь диверсантов, и сделал несколько глотков.

— Теперь, кажется, полный порядок, — сообщил он.

Они уже двинулись к выходу из собора, когда инженер неожиданно остановился.

— Постой, — проговорил он. — Если Убор был тут, то он знает, кто подорвал кольцо.

— В момент взрыва здесь никого не было, иначе я бы это уже знал.

— Шаман, это была граната и ничего больше.

— Если ты это сказал, значит, так оно и было. Я в этом не сомневаюсь.

— Тогда как?

— Пока не знаю. Разберемся.

— А почему он не разорвал приехавший на взрыв патруль?

— Я думаю, что это связано с уничтожением кольца. Произошел большой выброс энергии, на какое-то время нарушивший программу Убора.

— Ладно, пошли отсюда. Хотя чувствую, что-то мы тут упустили.

Покинув собор, диверсанты, не особо торопясь, возвратились на базу.

— Как у нас с транспортом? — войдя в гостиную, сразу спросил Шаман у психолога.

— Билетов мне не продали, но места я все равно зарезервировал, — ответил тот. — Отбываем завтра после обеда.

— Отлично. Мы тут с Колдуном немного подсуетились. Чтобы для тебя не было неожиданностью, с нами полетит еще один товарищ.

— Фоки отдали нам Убора?

— Ты почти угадал. Мы его забрали с собой без их разрешения.

Самум от удивления присвистнул.

— Тогда рассказывайте.

— Нам и повезло, и нет. Кто-то взорвал кольцо перехода в пантеон. Мне удалось изменить программу сущности, воспользовавшись скопированными полями эгрегора острова и тем, что я успел получить в пантеоне.

— Витя, такие шутки очень опасны, и ты это знаешь.

— А что было делать. Он какое-то время колебался с началом атаки, вот и пришлось. Мишка перебросил мне свое биополе и чуть не поплатился за это. Я успел, а победителей, как говорят, не судят.

— Теперь вы у него будете на постоянном подсосе. Это же энергетический вампир.

— Какое-то время справимся, а там навербуем сторонников, расширим эгрегор. И вообще не надо нас пугать, обратная связь тоже имеется. Мы ему. Он нам.

— А потом от его энергетики подхватите такую программу, что сказать страшно.

— Вот ты и будешь нас контролировать, чтобы не превратились в зомби или в каких-нибудь мутантов.

— С завтрашнего дня каждый вечер проверка ваших биополей.

— Как прикажешь. Ты же у нас врач.

— Шаман, ты скажи ему, пусть проверит, — вмешался в разговор нетрацев Колдун, до этого молча воспринимавший ожидающие его перспективы.

— Что там еще проверять? — вновь настораживаясь, спросил Самум.

— Мы думаем, что кто-то был против, чтобы мы получили информацию от фоков из пантеона.

— Этот кто-то Каянов, — не выдержал долгого вступления инженер. — О том, что мы пойдем к ним второй раз, знали только четверо.

— Ничего себе вы сегодня прогулялись, — протянул психолог. — Час от часу не легче. Но это не такая уж проблема. Придет, разберемся.

— Разобраться надо по-тихому. Сейчас залезь в базу службы порядка и проверь, когда они зафиксировали взрыв в соборе. Там был патруль.

— Узнаем, когда рвануло, будем знать, где в это время находился этот чертов король подземелий, — опять вмешался Колдун.

— Миша, не нервничай, все понятно, сейчас сделаю. Вот только один вопрос, если можно. Как насчет мотива его действий.

— Да никак. Запрограммировали, и всего делов, — выдал свое мнение инженер.

Самум какое-то время постоял, задумчиво покачал головой, но, не сказав больше ни слова, отправился в зал центра связи.

Вернулся он через десять минут и, присев на диван рядом с Шаманом, взял кружку приготовленного для него сола.

— Взрыв в соборе зарегистрирован службой охраны порядка три дня назад в шестнадцать часов десять минут, — сообщил он. — Я и ты в это время, — он кивнул Шаману, — находились здесь. Ты, Миша, вместе с Каяновым, ездили к нему в библиотеку по поводу обнаружения старых карт и осмотра той птички, на которой мы летали на остров.

— Все было не так. Каянов отвез меня в ангары, а сам поехал за картами. Вернулся через четыре часа. Когда мы были уже вместе, у него начался приступ головной боли. Последствие старой контузии, как сказал он. Я ему еще помог. Тогда получается, что это не его работа, — обескураженно проговорил Колдун.

— Вот видишь, а ты раскричался — Крис, Крис, — упрекнул Самум.

— Все равно его надо проверить, — упрямо заявил инженер.

— Проверим, не беспокойся.

— А другие взрывы в городе раньше были? — спросил Колдун.

— В течение года несколько. Судя по ситуациям и погибшим, это неосторожное обращение с боеприпасами, — ответил психолог.

— Не верю я в совпадения, — с сомнением заявил Шаман. — Сразу же после нашего посещения пантеона кто-то взрывает кольцо перехода. Значит, за нами следили. Но кто?

— Прямой слежки могло и не быть, — высказал свое предположение психолог. — Возможно, после прохождения тобой кольца сработала система оповещения.

— Но кого она оповестила?

— Придет Крис, разберемся.

Каянов появился часа через два в сопровождении Корта и с рюкзаком за спиной.

— Я беру его с собой, — категорически и даже немного агрессивно проговорил он, похоже ожидая возражения членов группы и в упор глядя на Шамана.

— Бери, — пожал тот плечами. — Я думаю, он нам не помешает.

Все почувствовали, что Каянов расслабился, и даже легкая улыбка тронула его губы.

— Привык, не могу расстаться, — будто оправдываясь, проговорил он. — Вот таким его помню, — и он сложил руки лодочкой.

— Отбываем завтра с грузового терминала, — ставя точку на предыдущей теме, сообщил Шаман. — Всем запомнить номера контейнеров, подлежащих погрузке. Чем быстрее мы их найдем, тем меньше вероятность нашего обнаружения. На тебе, Крис, как обычно, обязанности проводника.

— Пройдем, как тени. Гаюны и не почешутся, — радостно заявил тот.

— Боря, где садится транспортник?

— Согласно запланированному маршруту, на столичном космодроме Викора.

— Сколько оттуда до Атара?

— Если судить по древним картам, около трех тысяч километров.

— Варианты, как нам добраться до долины, проработал?

— Есть континенталка, но проходит в трехстах километрах от нужного нам места.

— Какие есть соображения? — обращаясь уже ко всем, спросил Шаман. — Не шагать же нам пешком эти триста километров.

— А если захватить транспортник? — спросил Колдун. — А потом устроить ему аварийную посадку в горах со взрывом двигателей.

— И будем потом прыгать, как горные козлы от охотников. На место аварии обязательно спасатели явятся. Если след возьмут, то вместо работы игра в прятки получится. У тебя, Миша, все время одно и то же. Захватить, взорвать. А как насчет головой поработать?

— Если у вас головы большие, вот и думайте. А я человек прямой. Если уж люблю, то от всей души и подарки делаю, запоминающиеся надолго, — обидевшись, проговорил Колдун и пошел от совещавшихся в кухонный угол.

— Похоже, твои подарки запоминают не те, кто их получил, — произнес Каянов.

— Потому что запоминать уже нечем, — бросил через плечо диверсант.

— У меня предложений нет, — заявил Самум. — Может, что на месте прояснится, когда доберемся.

Шаман перевел взгляд на Каянова, но тот только пожал плечами.

— Тогда идем пешком, — принял решение нетрац. — Крис, поищи в своем хозяйстве фляги. Нам понадобится вода, литров по пять на человека. В горах, будем надеяться, найдутся источники. Автоматы с собой не берем.

— Колдун, из твоего хозяйства только самое необходимое. Не больше чем по килограмму на каждого.

— Боря, обязательно захвати блок перехвата. Если придется все-таки побегать, то хоть будем знать, куда бежать и где нас с нетерпением ждут. Всем пару часов на сборы и отдыхать. Выходим утром. Необходимо пораньше занять свои места.

Все занялись сборами. Каянов опять исчез, видимо за флягами.

Через два часа, проверив укладку рюкзаков и оружие, Шаман приказал отправляться спать, и уже через несколько минут на базе установилась полная тишина. Диверсанты умели не только ценить время отдыха, но и накапливать силы впрок.

Самум подошел к спящему на диване Шаману через два часа, и тот сразу открыл глаза.

Молча кивнув командиру, психолог прошел в спальню, где отдыхали Колдун с Каяновым. Последний безмятежно спал, улыбаясь во сне.

Присев у головы жителя подземелий, Самум начал настраиваться на его биоритмы и вскоре уже вошел в его сознание, прощупывая основные узлы памяти и эмоций.

— Похоже, он чист, — через десять минут сканирования проговорил психолог, обращаясь к стоящему рядом Шаману. — Эмоциональная сфера абсолютно нейтральна. Никакого напряжения. В памяти стоит блок, но поставлен давно и не по методике гаюнов. Скорее всего ставили наши, перед заброской.

— С эмоциями понятно. Если бы он был неуравновешен, то не выжил бы в одиночку. Флегматики обычно живут дольше. Значит, ни мы, ни гаюны, ни геммы не являемся раздражающими факторами. Ни злобы, ни любви. Блок пройти сможешь?

— Попробую.

Психолог вновь сосредоточился на пациенте, пытаясь проникнуть в его собственное я. Спустя полчаса он, подняв голову, взглянул на Шамана.

— Блок не вскрывается. Если поработать грубо, то он проснется. Допрашивать будем?

— Начинай.

— Готово, — минуты через две доложил Самум.

— Кто ты? — задал первый вопрос нетрац.

— Человек, — ответил Каянов.

— Как тебя зовут?

— Константин.

— Кто такой Крис?

— Это я.

— Где ты находишься?

— На Гемме.

— Что ты тут делаешь?

— Работаю.

— Кто твои враги?

— Гаюны.

— Кто для тебя солнечники?

— Друзья.

— Кто для тебя геммы?

Каянов завозился во сне, будто ему стало неудобно от поставленного вопроса и подсознание не могло однозначно определиться с ответом.

— Враги, — наконец проговорил он.

— Чего ты хочешь?

— Освободить Гемму!

— Для чего?

— Для свободы геммов.

— Ты читал «Тураю»?

— Нет.

— Ты был в соборе?

— Нет.

— Ты взорвал кольцо перехода?

— Нет.

— Ты агент гаюнов?

— Нет.

— Ты агент солнечников?

— Да.

— Какое у тебя задание?

— Собрать информацию о гаюнах и геммах.

— Еще какое?

— Уничтожать врагов геммов.

— Когда ты получил это задание?

— Давно.

— От кого ты получил это задание?

— Не знаю.

— Ты остался на Гемме добровольно?

— Нет.

— Тебя задержали насильно?

— Да.

— Кто задержал тебя?

— Геммы.

— Ты знаешь, что такое кольцо перехода?

— Да.

— Когда ты узнал о кольце?

— Давно.

— Кто тебе о нем рассказал?

— Геммы.

— Что может делать кольцо?

— Убить.

— Еще что оно может?

— Сохранить жизнь.

— Еще?

— Не знаю.

— Где ты был, когда взорвали кольцо в соборе?

— Не знаю.

Шаман подал знак психологу, что можно заканчивать, и тот через несколько секунд поднялся с колен.

Когда они вышли в гостиную, к ним присоединился Колдун, проснувшийся и тихо лежащий рядом с Каяновым во время всего сеанса сканирования памяти.

— У меня очень много вопросов, — проговорил инженер.

— У всех слишком много вопросов, — ответил раздраженно Шаман.

— Таких результатов я еще никогда не получал, — согласился Самум.

— Ничего ведь не понятно, — высказал свое мнение Колдун.

— Кое-что все-таки есть. Мы ему не враги. В соборе он не был. Кольца не взрывал, — возразил психолог.

— А как прикажете понимать то, что геммы его враги, а он должен уничтожать врагов геммов. «Враг моего врага мой друг», — с запалом сообщил свои выводы инженер. — Что это за разведчик, который при сканировании сообщает, что он агент, хотя его легенда — сотрудник дипломатической миссии. Как это он не знает, кто дал ему задание уничтожать врагов геммов. Получается, в одном случае они враги, в другом друзья.

— Не могу разобраться, — задумчиво произнес Самум, — что он говорил о кольце перехода. Кольцо может убить и одновременно сохранить жизнь. Он утверждает, что не читал священную книгу геммов «Турая», а его ответы соответствуют священным канонам. Пока в кольце судьбы — жив. Разрушил кольцо, вырвавшись из него, нарушив судьбу, мертв. А может, это что-то другое?

Вопросы были поставлены. От принятия по ним решения зависела жизнь членов группы, и Колдун с Самумом перевели взгляды на командира, от мнения которого теперь все зависело.

— За блоком наверняка скрывается второе «я» Каянова, — задумчиво проговорил Шаман. — Нестыковок слишком много. Кодовой фразы, позволяющей раскрыть суть задания и второй личности, мы не знаем. Никто нам не скажет, как проявляется психика второго «я», через десять лет, без корректировки. Отправляя нас сюда, разведчики не надеялись, что их агент жив, и как всегда смухлевали. Посчитали, что нам эти знания не понадобятся. Просто так они секретами делиться не пожелали. Не их стиль. Прямой угрозы для нас нет. Будем сотрудничать с Крисом дальше.

— Командир, — официально обратился к Шаману Колдун. — Ты знаешь принцип приоритета. Все сомнения толкуются в пользу выполнения задания. Даже возможная причина его провала должна быть устранена.

— Этот вопрос обсуждать не будем, — спокойно проговорил Шаман, глядя прямо в глаза Колдуну. — Боря, ты теперь тень Каянова, и мы еще имеем добровольную тень в лице Колдуна. Продолжаем работать и помним об опасности. А ты, Миша, мне однозначно ответь. Геммы наши враги?

— В плане выполнения задания? Да.

— А вообще?

— Не знаю.

— Вот и он, возможно, не знает.

— Они работают на гаюнов, значит, наши враги.

— Но ты в этом не до конца уверен. Я прав?

Шаман подождал реакции Колдуна, но ее не последовало.

— Прекращай свою черно-белую логику. В жизни есть множество оттенков. Всем отбой, — закрывая прения, проговорил он.


Глава 12

Путь на Сотай


Утром все поднялись одновременно, связанные единой биологической волной активности. Едва Шаман сел на диване, как в гостиную вошел Самум и тут же из спальни появились Колдун с Крисом.

Диверсанты были сосредоточенны и молчаливы. Не слышалось подначек, типа «Урчащего от голода желудка Колдуна, который не давал ночью спать. С рекомендацией есть побольше на ночь» или «Помятом носе Самума, с предложением подарить для него футляр, чтобы основная красота южанина оставалась всегда в форме».

Ночной котенок разногласия, пробежавший между посвященными в тайну ночью, не успокоился, а продолжал свой бег в головах диверсантов.

— У вас что, плохое предчувствие? — переводя взгляд с одного на другого, спросил Каянов. — Бродите, как увидевшие дурной сон.

— Командир с Самумом проснулись в больших сомнениях, — отреагировал Колдун.

— А в чем сомнения?

— Сейчас расскажу, — ехидно улыбаясь, проговорил инженер. — Просыпаются утром оба и — бац! — в голове вопрос. ОНО или не ОНО?

Рассказчик примолк и, не торопясь, стал отхлебывать горячий сол.

— Что оно?

— Вот я и говорю, что перед ними вопрос. ОНО или нет. Прислушиваются оба. Нет. Кажется, показалось. А тут опять сигнал в голове. Может, все-таки ОНО. Задумчивыми стали, молчаливыми. Сам видишь. Пытаются разобраться в ситуации. ОНО или нет. Где уж тут разговоры разговаривать, когда такой серьезный вопрос стоит, а конкретного ответа пока нет.

Инженер явно тянул резину с рассказом, одновременно гипнотизируя взглядом благодарного слушателя.

— Так в чем дело? — спросил заинтригованный Каянов.

— Прошло немного времени, — продолжал Колдун, глядя поверх чашки, — и у них опять появились серьезные предчувствия. Нет, кажется все-таки ОНО, с малой долей сомнения сейчас думает каждый из них, пытаясь поймать окончательную фазу формирования ответа.

— А на что надо ответить?

— Вон, видишь, Самум пошел, — указал на уходящего из гостиной психолога Колдун. — У него ответ уже есть. Оказалось ОНО. Желание пос…

Тот повернулся и, показав инженеру кулак, скрылся в проеме двери, ведущей в туалет.

До Каянова наконец дошло, о чем говорит инженер, и он расхохотался.

— Ну слава местным богам. Все в порядке. А то я уже начал нервничать.

— Можешь еще немного попереживать. У него осталась еще одна проблема — вовремя снять штаны.

— Миша, заканчивай травить. Что ты вечно цепляешься к Борису?

— Командир, сам ведь говорил. Хорошая шутка выживать помогает, — и обращаясь к Крису, продолжил: — Был у нас один эпизод на Хоборе. Я только в группу попал. Зажали нас перекрестным огнем. Отстрелялся я с позиции. Чувствую, вот-вот достанут. Надо место менять, и стал отползать. Честно признаюсь, мороз по шкуре, страх. А этот тип кричит из-за угла, — Колдун кивнул в сторону Шамана. — Задницу, орет мне, спрячь. Подранят, выносить буду только раненую часть тела, если что от нее останется. Страх куда-то исчез. Выполз я, короче, и ее в целости сохранил. Все-таки своя, родная, не у дяденьки.

Утро закончилось, как обычно, легким трепом, и через несколько минут, забросив на плечи рюкзаки, диверсанты двинулись к выходу, покидая место, которое по привычке, мысленно, называли домом.

Убор присоединился к ним, когда они поднялись на поверхность в зоне контейнерной площадки грузового терминала. Самум с Колдуном сразу почувствовали его появление и озабоченно взглянули на Шамана. Тот сделал знак рукой, показывая, что все в порядке и сущность находится под его контролем.

Крыса тоже ощутила присутствие нового спутника и, тревожно пискнув, предупреждая хозяина, стала жаться к его ногам. Каянов встревоженно завертел головой.

— Корт чувствует опасность, — проговорил он.

— Все в норме. Просто мы перешли на режим агрессии. Так острее чувствуется окружающее пространство и ускоряется реакция, — успокоил Криса Шаман.

Контейнеры с нужными номерами они нашли быстро и вскоре комфортно расположились на мешках, содержащих что-то мягкое.

— Люблю комфорт, — сообщил Колдун, расстегивая ремень и располагаясь в узкой щели между потолком контейнера и грузом. — Жаль, что нет возможности заказать спальные места прямо до места назначения.

— А потом предложить местным товарищам разобраться с тайной зеленого Суя и попросить их устроить небольшую континентальную катастрофку, — продолжил благостные мысли партнера Самум.

— Почему бы и нет? Для них же стараемся, — ответил тот.

— Тихо, парни, — произнес Шаман. — Хотите, чтобы здесь осталась легенда о бормотавшем контейнере.

Диверсанты затихли. Терпения им было не занимать.

Часа через три вокруг началась суета. Послышались шаги погрузочной команды, раздались приказы и зазвучали двигатели машин. По крыше контейнера кто-то прошелся, что-то металлически лязгнуло, и контейнер, качнувшись, поплыл по воздуху, в чрево транспортника.

Путешествие по воздуху оказалось недолгим, и вскоре по проникающемуся в контейнер гулу они поняли, что находятся в пустом грузовом отсеке транспортника. Еще два часа со всех сторон лязгало и гремело. Постепенно шум стал удаляться, а потом раздался знакомый свист струи сжатого воздуха, это герметично закрылись грузовые люки.

Отмобилизованная система гаюнов была до мелочей скрупулезной и точной. Ровно в шестнадцать часов в контейнер проник гул запускаемых двигателей транспортника.

Самум поднял большой палец сжатой в кулак руки и посмотрел на Шамана. Выражение лица командира ему очень не понравилось. Губы плотно сжаты, глаза закрыты, резко обозначенные желваки скул. Психолог мгновенно все понял. Шаман изо всех сил боролся с Убором. Сущности не понравилась то ли энергетическая обстановка транспортника с его вибрационным режимом или образовавшимися магнитными полями, то ли присутствие на борту большого количества биоэнергетических полей гаюнов.

Убор рвался в бой, а командир прилагал неимоверные усилия, пытаясь предотвратить надвигающуюся катастрофу.

— Миша, помогай, — крикнул Самум, подключаясь к энергетическим полям Шамана.

Колдун в несколько секунд вошел в контакт и сразу почувствовал волновые скачки и перепады энергетического напряжения, сотрясающие организм командира. Похоже, программа запрета не срабатывала. Энергетический вампир не удовлетворялся получаемыми порциями. Необходимость подпитки своего слабенького эгрегора оказалась для него приоритетной, по сравнению с программой запрета активности.

— Боря, режь контейнер, — крикнул Шаман, когда почувствовал, что его контакт с сущностью полностью потерян. — Сейчас он устроит тут варфоломеевскую ночь. Необходимо быстрее добраться до рубки. Разобьемся вдребезги, к Шер-Пашу не ходить.

Самум выхватил сканер и, проверив, какая из стенок контейнера имеет достаточный зазор с соседним, уперся в нее ногами, расставив их пошире. Утопив спуск бластера, он стал резать толстый металл, горячие капли которого стекали на груз. В контейнере через несколько секунд стало нечем дышать, и все быстро одели боевые шлемы, загерметизировав их.

Первым в образовавшийся проем с раскаленными краями выпрыгнул Корт и тут же исчез в темноте трюма. Набросив на край один из мешков, на палубу выбрались остальные.

— Колдун, на тебе двигатели, — крикнул Шаман. — Самум, веди в рубку.

Люк грузового отсека взламывать не пришлось, и открыв его, они оказались в ярко освещенном коридоре. Неожиданно свет погас и транспортник начало мелко потряхивать.

С первыми жертвами Убора они столкнулись, поднявшись на один уровень. Судя по форме, это были член экипажа и два солдата. Гравитационные поля Убора припечатали первого к стене, проехавшись по нему словно каток, оставили кровавое пятно, не затронув нижнюю часть тела, сползшее вниз и ногами перегораживающее коридор. Солдаты, похоже, были сбиты с ног и уже потом раздавлены гравитационным ударом.

— Если то же самое будет в рубке, то нам конец, — сообщил в микрофон шлема психолог. — Сомнет пульты управления, замкнет всю проводку, и полетим мы только вниз.

— Колдун, доберешься до двигателей, отключай всю автоматику, — прокричал на бегу Шаман.

— Сделаю, — раздалось из динамика.

Следы работы Убора попадались на всем пути. В двух местах сущность, резвясь, просто выдавила внутрь кают бронированные двери, но они не стали туда заглядывать, и без того догадываясь, какая картина их ожидает. На верхней палубе, когда уже была видна дверь рубки управления, их обстреляли два штурмовика, неожиданно появившись из бокового коридора. Пули прошли выше и запели свою песню, рикошетируя от стен и потолка. Диверсанты упали на пол и, вынимая пистолеты, откатились к стенам, но выстрелить не успели.

В оптику прицелов было отчетливо видно, как стволы автоматов согнулись вниз под прямым углом, а потом бесшумный удар страшной силы впечатал одно тело в другое, за долю секунды превратив людей в бесформенный студень.

Шаман поднялся с палубы и отдал мысленную команду. Дверь в рубку заскрипела, прогнулась и, сорвавшись с петель, рухнула со страшным грохотом внутрь.

— Бежим, — крикнул Каянов, срываясь с места, но Самум остановил его рукой.

— Теперь все под контролем, — проговорил он. — Убор выполнил свою программу и, на какое-то время подзарядившись, успокоится, тем более что нам ничего не грозит.

Войдя в рубку, они увидели картину, которую впоследствии Самум назвал «Приплыли».

Дежурная смена экипажа из шести человек сидела на своих местах, но это был паноптикум восковых фигур. Люди были зажаты гравитационными полями и не могли даже моргать, с трудом пропихивая в легкие воздух, ставший для них плотным, как кисель. На скрип выгибающейся бронированной двери все оглянулись, а трое даже успели повернуть кресла или сидели так до этого, выполнив свою часть работы. Широко распахнутые глаза, раскрытые в крике рты, выставленные вперед в защитном жесте руки, в одно мгновение были зафиксированы полями сущности. Стоп-кадр биологически активной материи был выполнен Убором, согласно приказу, с завидной точностью.

Шаман с Самумом разделились. Первый прошел к креслу пилота и взглянул на показания приборов, второй к капитанскому креслу, расположенному на возвышении сзади кресел дежурной смены.

Сущность сработала очень аккуратно. Ни один прибор не был поврежден, но экраны дисплеев были мертвы, так же как и контрольные лампочки пульта управления, подтверждающие включение приборов. Управление транспортником было переключено на ручное, и он двигался по прямой, благодаря зажатой ручке управления в неподвижной руке пилота.

— Колдун, как у тебя дела? — спросил Шаман, безуспешно пытаясь освободить пилотское кресло.

— Почти порядок, — прогудел динамик. — Пришлось предъявить пистолетные доводы. Возражения о смене экипажа уже не поступают.

— Нам нужна энергия на мостик. Посмотри, что там можно сделать.

— Пару минут, командир. Сейчас доберусь до распределительного щита.

Шаман наконец сообразил и отдал приказ Убору освободить пилотское кресло. Тело пилота вместе с ремнями безопасности было вырвано с занимаемого им места и отброшено к капитанскому пульту.

«Черт возьми. Надо поаккуратнее отдавать приказы», — подумал он, занимая кресло и вглядываясь в экран оптической системы ориентации.

— У меня здесь все в полном порядке. Энергия у вас должна быть, — доложил Колдун. — Посмотрите. Под инженерным пультом есть щиток. В момент электромагнитной атаки выбило предохранители. Смените вручную. Автоматика не сработает. Он угробил центральный процессор и всю программу управления.

Самум, слышавший переговоры, полез под инженерный пульт, и после нескольких раздавшихся оттуда щелчков экраны засветились. Потом психолог подсоединил свою персоналку к системе управления, заменяя ею погибший процессор корабля.

— Вызывает центральная. Вызывает центральная. В-12 отзовитесь, — взорвался динамик взволнованным голосом наземной диспетчерской службы.

— В-12 на связи, — измененным голосом прохрипел в капитанский микрофон Самум. — У нас были неполадки с центральным процессором. Попали в электромагнитную бурю. Сейчас все в порядке. Продолжаем выполнять полет по графику.

— Включите экраны связи.

— Пока не можем. Программа управления частично не работает.

— Высылаю звено сопровождения, для ориентировки и наведения на посадку. Приказываю возвращаться, — проговорил диспетчер.

— Буря продолжается. Риск не оправдан, — ответил Самум.

— Выполняйте приказ.

Диспетчер отключился.

— Вляпались. А как все хорошо начиналось, — проговорил психолог.

— Колдун, нам нужен полный ход и как можно быстрее, — включив внутреннюю громкую связь корабля, сообщил инженеру Шаман.

— Сделаю, командир. Пристегивайтесь. Это, конечно, утюг, но кое-что я из него выжму.

— Боря, найди возможность аварийно сбросить груз, — продолжил он. — Мы приобретем на этом двадцать пять процентов мощности.

Шаман отдал приказ Убору. Через секунду все члены экипажа потеряли сознание, а гравитационные поля сущности были свернуты. Освободив места второго пилота и переключив управление на него, нетрац пристегнулся и, убедившись, что Самум проделал то же самое, заняв место капитана, начал маневр поворота, корректируя курс.

— Витя, я пойду в грузовой отсек. Груз придется сбрасывать через стационарный пульт управления в трюме. Отсюда команды не принимаются, — сообщил Самум.

— Действуй. Буду наращивать скорость постепенно. Если подойдут истребители, сообщу. Будь готов пристегнуться.

Психолог выбрался из капитанского кресла и, выскочив из рубки, побежал в трюм. Диверсант прекрасно знал этот тип корабля. Уже через три минуты он стоял у аварийного пульта ручного управления сброса груза.

— Шаман, поставь эту коробку в небольшой набор, — попросил он, сбрасывая нажатием кнопки крепления с первой серии контейнеров.

Транспортник вздрогнул и начал полого набирать высоту. Контейнеры заскользили по палубе и стали один за другим исчезать в открытых грузовых воротах отсека. Через пять минут отсек был пуст и загерметизирован.

— Разгрузка закончена, — доложил Самум.

— Как раз вовремя. У меня на экране две цели, — проинформировал Шаман. — Похоже, это наши сопровождающие. Поднимись на всякий случай на пост стрельбы. Аппаратуру пока не включай, чтобы не распугать птичек.

— Хочешь отдать этих цыплят Убору?

— Почему нет? Нам еще лететь больше двух часов. За это время ПВО всей планеты можно поднять. Они нас в покое не оставят. Пусть тренируется.

— В-12, В-12. Почему молчите? Сопровождение в пределах вашей видимости, — вновь ворвался в рубку и загремел по всему кораблю голос диспетчера.

— Бур… активвиз… — прерывая и возобновляя передачу, сообщил Шаман. — Поворот… соп… не… оттают. К… мне не… ближаться… пасность. Повт… не…жаться.

— Похоже, не понимают, — проговорил Самум, наблюдая за истребителями с поста ведения огня.

— Давайте я им переведу, — вставил свое слово Колдун.

— Без тебя сейчас объяснят, — ответил Шаман.

Истребители приближались. Стало очевидно, что сворачивать с курса они не собираются, а хотят пройти впритирку с транспортником.

Шаман запретил Убору ломать машины, и сущность ударила по ним электромагнитным импульсом. Это подтверждало теорию экипажа о магнитной буре.

Не долетев до транспортника около двух километров, оба истребителя клюнули носом и в крутом пике ушли вниз, к поверхности океана.

Следящая система успела зафиксировать частоту, на которой работала пара с постом наведения, и пилот переключился на нее.

— Амот-4, Амот-7, отвечайте, — раздался из динамика напряженный голос наводящего офицера.

Истребители молчали. После мощной импульсной атаки ни одна из множества их электрических цепей не работала. Потеряв управление, с заглохшими двигателями и не работавшими средствами связи они не могли отозваться.

Шаман опять перешел на частоту диспетчера.

— Подтверж… авар… с… цию. Не… жаться. Об… пали, — сообщил он в динамик и отключил связь.

— Держитесь, парни. Придется немножко им подыграть. Колдун, поиграй с двигателями, но аккуратно. Пусть поверят, что у нас тоже все плохо.

Через минуту тяга уменьшилась, потом произошел довольно резкий подъем мощности. Транспортник заскрипел от перегрузки, и пилот с большим трудом справился с управлением, удерживая корабль на курсе.

Рваный полет продолжался еще в течение получаса и, естественно, был хорошо виден на экранах локаторов службы наблюдения. Корабль трясло. Он то набирал скорость, то устремлялся вниз, теряя мощность двигателей.

— Достаточно, — скомандовал Шаман. — Мы прилично удалились. Попыток вернуть нас, я думаю, не будет. А вот торжественную встречу могу гарантировать.

— Если принесут поесть, меня не забудьте, — раздался из трансляции голос Колдуна.

— Все горячее от встречающих в первую очередь тебе, — высказался Самум. — Лень, видите ли, ему триста километров прогуляться. Накаркал. Теперь за пятки кусать всю дорогу будут.

— А при чем тут я? Песиков своих, типа Убора, получше на привязи держите, — обиженно раздалось из динамика.

— Ладно. Поговорили, — прервал спорщиков Шаман. — Пока мы для них не враги. О захвате корабля они не догадываются. Борис, займись экипажем. Нам будут нужны капитан и второй пилот. Будем садиться согласно полетному заданию. Сразу после посадки эвакуация через аварийный люк нижней палубы. Колдун!

— На месте.

— Обеспечишь запуск маршевых двигателей через пару минут после того, как мы покинем корабль, с последующим взрывом. Нам нужна хорошая паника и уничтожение следов захвата.

— Понял. Все будет в лучшем виде.

— Занялись делами, парни.

Самум начал приводить в сознание капитана и вскоре усадил его в кресло за центральным пультом, закрепив ремнями безопасности безвольное тело. Гаюн, подвергшийся биоэнергетической атаке сущности, был вялым, восстанавливал память с большим трудом, но программу подчинения, заложенную психологом, принял. Со вторым пилотом тоже пришлось немало повозиться, пока он не начал выполнять простейшие команды.

— Экипаж готов, командир, — доложил он, убедившись, что капитан и пилот имеют вполне естественный внешний вид и готовы к общению с диспетчерской службой.

— Как раз вовремя, — обрадовался Шаман. — Мы на подлете. Надо успокоить диспетчерскую службу.

— В-12 вызывает диспетчера Викора, — довольно бодро начал капитан.

— Диспетчерская на связи, В-12. Как у вас дела, капитан?

— Могло быть и хуже. Хвала Тупуту, с двигателями справились, работают в режиме нормы. Связь восстановили. Правда, всю дорогу идем на ручном управлении.

— Можете дать картинку.

— Сейчас.

Перед капитанским пультом развернулся экран голографа, с которого смотрело несколько напряженное лицо диспетчера.

— Капитан, вы гарантируете безопасность посадки?

— Гарантирую. Мы вышли из зоны магнитной бури. Готовы выполнить любую вашу команду.

— Хорошо. Ждите указаний.

Диспетчер, отключившись, исчез с экрана.

— Сейчас свяжется с руководителем полетов, — сделал вывод Самум. — Будет плохо, если прикажут садиться на аварийную площадку, там мы будем как на ладони.

— Вариант космопорта предпочтительней. На аварийке придется воспользоваться услугами Убора, — проговорил Шаман.

В рубке установилась тишина. Диверсанты ожидали принятия решения диспетчерской службы, от которой зависел вариант отхода.

— В-12, говорит начальник службы полетов. Прошу связь, — раздалось минут через пять из динамика.

— В-12 на связи, — разворачивая голоэкран, отозвался капитан.

— Проверьте еще раз двигатели в разных режимах и маневренность корабля.

— Выполняю, — проговорил гаюн и начал отдавать команды невидимому из диспетчерской службы пилоту и в машинное отделение.

Колдун с Шаманом в течение пяти минут строго придерживались приказов капитана.

— Похоже, у вас все в полном порядке, — сделал заключение начальник службы полетов.

— Я тоже так думаю, мазан, — уважительно закончил капитан.

— Хорошо. Вам разрешается посадка на Викоре, площадка номер пять.

— Разрешение принял. Пятая площадка, — подтвердил капитан, и Самум тут же отключил голоэкран.

— Хвала Тупуту, — сыронизировал психолог. — Божество всегда хочет, чтобы приносимых ему жертв было как можно больше.

— А мы постараемся не обмануть его ожиданий, — продолжил по громкой связи Колдун.

— Борис, ты штурман или где. Проверь наш курс. Малейшая ошибка — и нас отправят на аварийку, — прервал разговор Шаман.

— Курс в пределах нормы, можешь довернуть на пару градусов влево, — ответил Самум.

— Колдун, у тебя все готово?

— Как никогда раньше. Люблю громкую работу.

— С каких это пор ты изменил своим привычкам?

— Наверное, засиделся в подземельях. Хочется чего-нибудь значительного.

— Смотри, не переборщи, это тебе не на Сохара. Ноги унести успеем?

— Все успеем, командир, хотя предупреждаю заранее, побегать придется очень быстро.

Через тридцать минут полета впереди показался космодром, посадочные площадки которого были густо заставлены транспортниками.

— Я В-12, захожу на посадку, — прохрипел в динамик Самум.

— Вас видим, В-12. Пятая площадка. Посадка разрешена, — проговорил диспетчер и отключился.

— Крис, Самум, отправляйтесь вниз, — приказал Шаман. — Я догоню. Движение начинаем в сторону ангаров на юге порта. Нужно будет захватить транспорт и побыстрее убираться отсюда. Индивидуальная связь только в крайнем случае, на гаюнском. Запасное место встречи в трех километрах южнее. Там приметная сопочка. Не забудьте о маскировке.

Поигрывая тормозными двигателями и меняя вектор тяги маршевых, Шаман, как опытный пилот, сажал транспортник на определенную диспетчерской службой площадку. Едва выдвинувшиеся опоры коснулись бетона, он бросил управление и бегом покинул рубку.

Соскользнув по аварийным направляющим из люка и достигнув земли, диверсант припустил со всей возможной скоростью за удаляющимися от корабля двумя гаюнами, справедливо решив, что бегать здесь могут только Самум с Каяновым, тем более направление их движения совпадало с расположением ангаров, где была назначена встреча.

Отбежав метров триста, он оглянулся и увидел догоняющего его штурмовика. Пока все шло по оговоренному сценарию. Колдун покинул корабль и догонял группу.

Все четверо собрались у входа одного из ангаров и, переведя дух, стали осматриваться в поисках подходящего для захвата транспорта.

Тяжелые грузовики, стоящие невдалеке, не подходили. Хотелось получить более скоростной и менее габаритный транспорт.

— У нас еще минута, — взглянув на часы, уведомил инженер. — Надо что-то выбирать.

Каянов заглянул в неплотно закрытые ворота ближайшего ангара.

— Может, нам это подойдет, — проговорил он, указывая пальцем внутрь.

— Ты гений, Крис, — восторженно сообщил Колдун, рассмотрев в полутьме помещения небольшой дисколет, явно принадлежащий одному из руководителей порта.

— Собьют, — с сомнением проговорил Шаман, посмотрев в неширокую щель.

— А мы на бреющем. Зато на месте будем уже сегодня, — скорчив умоляющую мину, возразил инженер.

Пару секунд командир диверсантов раздумывал, принимая решение, а потом схватился за створку ворот. Приказа не потребовалось. Все четверо навалились на преграду, которая быстро поддалась совместным усилиям. Именно в этот момент где-то недалеко взревели двигатели взлетающего транспортника.

— Началось, — крикнул Колдун, первым вбегая в ангар и бросаясь к опущенному трапу машины.

Через несколько секунд все были уже на борту.

Инженер упал в кресло пилота, щелкая по клавиатуре пульта управления, с которым был уже знаком.

— Поехали, — прокричал он, увеличивая тягу, и, приподняв дисколет над полом, стал выводить его из ангара.

Стеклянный колпак кабины позволял смотреть во все стороны, не пользуясь экраном, и впереди было отчетливо видно, что на территории космодрома творится что-то, не предусмотренное его распорядком.

Машина взлетела над ангаром и, не набирая высоту, прошлась над крышами, уходя на юг.

Колдун был занят управлением, зато остальные, повернув головы, смотрели на покидаемый ими космодром. С двадцатиметровой высоты полета открывалась картина разрастающегося хаоса.

По бетону, сломав свои посадочные опоры, ползала туша транспортника, основные двигатели которого работали в ходовом режиме. Мощная струя вырывающегося из его дюз раскаленного газа не могла повалить многотонных монстров, стоящих поблизости, но сдвигала их с места и прожигала борта. Парочка гигантов уже стояла, перекосившись на один борт. То ли взбесившийся транспортник, ударив своей массой, подломил их опоры, то ли они были расплавлены газовой струей его двигателей.

Вот гигант ударил в борт подвернувшегося по дороге соседа. Тот вздрогнул и стал медленно смещаться в сторону. В этот момент включились тормозные, носовые двигатели нарушителя порядка и почти мгновенно прожгли борт жертвы. Вектор тяги машины изменился, и она, сминая лобовые листы обшивки, стала разворачиваться почти на месте, а потом вновь двинулась вперед. Врезавшись в опору следующего транспортника и подломив ее, взбесившаяся машина была придавлена собратом, более крупным по габаритам. Содрогаясь от напряжения, корабль пытался освободиться, но в этот момент его двигатели взорвались, разбрасывая во все стороны куски раскаленного металла.

Уходящий от космопорта дисколет с беглецами слегка тряхнуло ударной волной. Площадка с искореженными транспортами вспыхнула. К небу потянулись языки пламени и густой черный дым. В огне стали рваться боеприпасы.

— Боря, ты должен был активировать боевой комплекс, — проговорил, не поворачиваясь, Колдун. — Шуму было бы еще больше.

Дисколет сделал крен и нырнул за сопку, скрывая от благодарных зрителей ужасы космодрома.

— Тебе нужно присвоить звание «Разрушитель портов», — ответил психолог.

— Не возражаю, если это звание добавит несколько дней к отпуску.

— Самум, нам нужен курс на Атар, — напомнил обязанности штурмана Шаман.

— Он забыл свою персоналку в туалете, куда забегал, удирая с транспортника, — невозмутимо сообщил Колдун.

— Уверен, что скорее он забудет надеть штаны, чем захватить копайзер, — не поддержал пилота командир.

— Я, конечно, могу дать курс, — проговорил психолог, расстегивая комбинезон и вынимая откуда-то из-под мышки гибкую плату, — но думаю, что это бесполезно. С таким специалистом мы скорее попадем на камбуз к гаюнам, чем в Атар.

— А что, оставить гаюнов без обеда, это тоже нанести вред врагу, а если еще хорошо там заправиться, то значит, повысить свою выживаемость, — ответил инженер.

— Ты дашь курс, или мне вам обоим выписать что-нибудь от пустого трепа, — рассердился Шаман.

Спорщики замолчали. Самум развернул голоэкран, и вскоре маршрут движения был выработан и согласован с Колдуном. В ближайший час-два о преследовании можно было не беспокоиться. Все службы будут заняты ликвидацией аварии на космодроме, а если огонь охватил и ангары, то об угоне дисколета станет известно еще не скоро.

Обрадованные успешно проведенным планом, трое из четверых грубо заблуждались. Только Шаман постоянно и упрямо вертел головой, стараясь охватить все сектора воздушного пространства, а потом попросил Колдуна включить локатор на круговой поиск целей.

Инженер пожал плечами, но выполнил требование командира, предупредив:

— На этом тазике локатор существует только для безопасности полета. Радиус действия не более ста километров. Для истребителя-перехватчика, если он нас обнаружит, это не расстояние. Мы практически глазом не успеем моргнуть, как он сделает из нас дуршлаг. Кроме того, я так понимаю, что у нас где-то в охранении Убор имеется.

— Я думал, ты специалист по военной технике, но сейчас убедился, что еще и по кухонной. Вернемся, можешь подать рапорт о списании на камбуз. Подпишу, — злым голосом проговорил Шаман.

Вспышка злости у командира была явно неадекватной. Инженер повернул голову и вопрошающе посмотрел на Самума, не отвечая по своей привычке на выпад. Психолог приложил свой палец к губам, призывая к молчанию, и Колдун, едва заметно кивнув, отвернулся.

Нетраца глодали сомнения в правильности выбора пути. Еще через десять минут он отдал приказ изменить курс, который приближал их к континенталке и несколько отдалял от конечной цели полета.

Никто не проронил ни слова, а Шаман не стал ничего объяснять. В кабине дисколета наступила напряженная тишина.

— Кажется, долетались, — произнес нетрац, указывая на экран локатора. — Включите маскировку. Думаю, он сразу стрелять не будет. Если прикажет следовать за ним в сторону трассы, мы подчиняемся.

Истребитель приблизился и пошел борт о борт с дисколетом. Пилот внимательно рассматривал пассажиров, один из которых даже помахал ему рукой.

Динамик машины ожил.

— М-172, куда направляетесь? — прогремел вопрос, и Колдун тут же снизил уровень звучания.

— Задание контрразведки, — ответил Шаман. — Отвечать не обязаны.

— Сектор для полетов закрыт. Приказ начальника ПВО. Следуйте за мной.

— Вы срываете операцию. У нас нет времени.

Через бронестекло кабины перехватчика было видно, как пилот пожал плечами.

— У меня приказ. Если через минуту вы не пойдете указанным мною курсом, то ваше задание будут выполнять другие.

— Давайте курс, — играя голосом раздражение, потребовал Шаман, — но вы за это ответите.

— Я не возражаю, если вы сможете вставить клизму начальнику сектора. Хотелось бы даже на это посмотреть.

Пилот перехватчика, похоже, обладал чувством юмора и хорошим воображением. Посмеявшись над своей фразой, он передал нужные цифры курса, которым должен был следовать дисколет.

Колдун посмотрел на командира, и тот сделал утвердительный кивок. Машина, подчиняясь рулям управления, изменила курс.

— Я буду у вас на хвосте. Вдруг заблудитесь, — раздалось из динамика, и перехватчик, увеличив скорость, ушел вверх, делая крутой разворот.

— Чертов медик-любитель, — отреагировал на обстановку инженер. — Долго мы будем выполнять его указания, командир?

— Сколько нам идти этим курсом до континенталки? — спросил Шаман.

— Минут пятнадцать, — ответил Колдун.

— Через десять минут я прикажу Убору свернуть этому санитару-любителю голову. Мы вылетаем из ближайшего поворота на трассу под видом контейнеровоза и движемся в общем потоке. Пусть поищут нас в толпе. Боря, подходящая голограмма у нас найдется?

— Уже есть, командир.

— Отлично, работаем.

— Ближайший поворот на континенталку через пять минут полета, — проинформировал инженер.

Все почувствовали, что Шаман подобрался, концентрируясь на отдаче приказа сущности.

— В небе только пилоты. Санитарам тут делать нечего, — сообщил Колдун, зафиксировав исчезновение точки с экрана локатора.

— Дорога на въезде пуста. Снижайся, — проинформировал Самум.

Дисколет перешел в резкое пикирование и вскоре замер в метре от асфальта. Через секунду на его месте появился огромный контейнеровоз, очень натурально выпускающий клубы черного дыма их выхлопной трубы. Дождавшись промежутка в густом потоке, машина выехала на трассу, гармонично растворившись в ряду себе подобных.

— Держись в метре за впереди идущим, — посоветовал Каянов. — Диспетчерская служба может отслеживать и идентифицировать машины, а при таком просвете мы будем одной точкой.

Инженер выполнил совет, вплотную приблизившись к идущему впереди грузовозу.

— Самум, сбрось нам на курсограф маршрут и отметь на нем место съезда.

— Сейчас сделаю, — ответил психолог, активируя персоналку. — Готово, можете получить, — сообщил он через минуту.

— Отлично, — увидев на экране схему маршрута, проговорил Шаман. — Миша, ставь свой тазик на автопилот, так будет безопасней.

— Выполнено, командир, — ответил Колдун, снимая руку с рычага управления.

— Локатор выключаю, — продолжал нетрац. — Он может нас демаскировать. Разберите сектора наблюдения. Особое внимание за воздухом. Нас будут искать, и рассчитывать на вежливое приглашение остановиться не стоит.

— Меня интересует, командир, — обратился к Шаману Колдун. — Какая это умная сволочь догадалась, что концерт, устроенный нами на космодроме, не случайность, что угнан дисколет, и закрыла сектор?

— Я буду очень рад, если его закрыли только для полетов. А если контрразведка сделала вывод о наличии на территории диверсионной группы? Основания у них хоть слабенькие, но есть.

— Тогда мы получаем полноценную войсковую операцию, в которой пленных не берут, — закончил за командира Самум.

— А что, кто-то в плен собирается? — невозмутимо спросил Колдун.

— Желающих, как я понимаю, нет, но судьба-злодейка иногда преподносит нам сюрпризы, от которых нельзя отказаться, — высказал свое мнение Шаман, намекая на обстоятельства, произошедшие не далее как месяц назад.

— Они что, не знают, что это им дороже обойдется? — поинтересовался инженер.

— Насколько я изучал гаюнскую прессу, там забыли осветить разгром базы на Сохара группой солнечников, — уведомил Самум. — Сведения о составе группы тоже не приводятся, так как составляют государственную тайну.

— Выходит, и в нашем деле без рекламы возникают трудности, — с сожалением произнес Колдун.

— Когда твоим именем будут пугать детей на Гайя, я попрошусь на должность носителя твоей фляжки, — сообщил Шаман.

— Эту должность ты не получишь. Я недостаточно тебе доверяю, — уведомил командира Колдун.

— Тогда готовься к экстриму. Реклама не вышла, и здесь никто не знает, чего ты стоишь.

— Послушай, командир, меня ждут одинокие женщины в трех звездных системах. Что я должен сделать, чтобы получить два продленных отпуска сразу?

— От меня это не зависит. Думаю, что если с адмиралом свяжется их император и предложит условия капитуляции, в связи с твоим хулиганством в его тылах, то у тебя появится такая возможность. Бери пример с Криса. Десять лет никаких отпусков, и ничего, не жалуется.

— Уйду я от вас к Гармаку, на Босаван. Он меня помнит. Хорошая должность. Спокойная жизнь.

— Не забывай, ты ограбил его кухню. Появишься там, он отдаст тебя под суд.

— Даже под пыткой Оселя не признается, что кое-что взяла для меня из запасов президента.

— Верность на уровне поклонения — чувство очень серьезное, — задумчиво произнес Самум. — Надо быстрее заканчивать операцию, командир. Если за Колдуном сюда доберутся три разъяренные женщины, то от гаюнов ничего не останется и наша операция накроется медным тазом.

— А потом они разорвут его на части, а вот этого я не могу допустить. Миша нам еще нужен, и поэтому будем строго придерживаться наших планов, чем сохраним его бесценную жизнь.

— Спасибо, друзья. Вашу поддержку я никогда не забуду, а возможно, даже припомню при случае, — делая вид, что вытирает слезы, проговорил инженер.

— Не за что, дружище. Мы всегда готовы разделить трех женщин на троих, — ответил Самум, хлопая сидящего впереди него Колдуна по плечу.

В ответ инженер показал ему кулак.

— Не во всех случаях эгоизм худшая черта характера, — невозмутимо согласился с жестом психолог.

— Внимание, — прервал разговор Шаман.

Вдоль континенталки, слева, на небольшом удалении прошли два топтера и вскоре скрылись где-то впереди за холмами.

— Похоже, это гостеприимные хозяева, желающие пригласить нас к себе в гости, — оценил появление патрульных машин Каянов.

— Упрямства гаюнам не занимать. Дисколет не иголка, и они будут его искать, тем более что после контакта с неизвестными угонщиками разбился перехватчик. Где-то впереди нас обязательно будут поджидать, — произнес Шаман.

— Не думаю, что они будут перекрывать нам дорогу к Атару. Там, по их мнению, пустынные районы и нет ничего интересного, — заметил Колдун.

— Хорошо, если это будет именно так.

Диверсанты замолчали и внимательно отслеживали обстановку в небе и по сторонам дороги, но особых причин для беспокойства пока не было. До съезда с трассы оставалось еще около трех часов.


Глава 13

Зеленый Суй


— На чем они могут нас здесь ждать? — спросил инженер, когда тяжелый грузовоз сошел с трассы и, углубившись в холмы, сбросил маскировку.

— Дисколет они на броневиках преследовать не будут, значит, наблюдатель наверху и топтеры в засаде. По-хорошему, машину нужно оставить. Без нее мы более незаметны, но как потом выбираться из этой глухомани, — высказался Самум.

— Прячь не прячь, рано или поздно обнаружат, а это след, — произнес Колдун.

— А может, мы вернулись к континенталке и умудрились уехать, — парировал Крис.

— Силы, прочесать здесь все, они найдут, — задумчиво сказал Шаман, — но Боря прав, нам еще отсюда выбираться, и лучше без шума, а возможно, очень быстро. Давай-ка, Борис, обеспечь нам маскировочный экран сверху. Миша, малый вперед, километров десять в час не больше и как можно ниже.

Час тянулся за часом, дисколет буквально полз в тридцати метрах над землей. Колдун старался не демаскировать машину поднимающейся от работы двигателей пылью. Периодически командир приказывал сесть и они замирали, ожидая появления самолета наблюдателя или топтеров, но пока все было тихо.

Неровная гряда гор на горизонте медленно, но неумолимо приближалась. Прощупав каменистую преграду локатором, Самум подкорректировал курс, и еще через час дисколет вполз в неглубокое каменное ущелье.

Выбрав более или менее ровную площадку, Шаман приказал сажать машину. Все выбрались наружу и стали разминаться после многочасового сидения.

— Светлого времени осталось часа два. Нам надо найти для диска хорошее укрытие, — проговорил командир диверсантов. — Миша, что у нас с топливом?

— Только-только до континенталки дотянем, — ответил инженер.

— Все равно здесь его бросать нельзя. Это уже точно след, да еще недалеко от точки выполнения задания.

Дисколет вскоре взлетел и, пройдя по ущелью не больше пяти километров, влетел в небольшую долину, спрятавшуюся меж гор. Шаман махнул направо, и пилот, прижимаясь к теневой стороне, повел ее вдоль скал. Вскоре их внимание привлек небольшой каменный карман, куда Колдун и посадил машину.

— На сегодня все, — принял решение командир. — Отдыхаем, а с утра пойдем пешком.

Первым выпрыгнул на камень инженер. Оглядевшись по сторонам, повел плечами. К вечеру начала сказываться горная прохлада.

— Как насчет ужина? — спросил он.

— Первым вспомнил, вот и займись, — сказал стоящий рядом Самум.

Колдун не полез за рюкзаками в салон, а, обойдя машину, открыл грузовой люк. В первом отделении оказался ремонтный набор, во втором — палатка, раскладная мебель и другие аксессуары для отдыха, а третий был забит набором отличных продуктов в вакуумной и саморазогревающейся упаковке.

— Никто не хочет выкурить по хорошей сигаре после ужина? — спросил он, демонстрируя коричневатый цилиндр и пряча целую коробку в спинной карман комбинезона.

— Опять ему что-то надо, — быстро сориентировался психолог. — Могу помочь, но сигару вперед.

— Тогда иди сюда, вытаскивай и раскладывай мебель. Питаться будем по-человечески.

Получив сигару, Самум начал вынимать из отсека, раскладывать и расставлять стол и стулья, а инженер отбирать продукты к ужину, выкладывая нужное, по его мнению, на борт дисколета.

Когда все основательно и вкусно поели, восхваляя инициативность и находчивость инженера, он вручил каждому по сигаре и, с наслаждением закурив, откинулся на стуле.

— А вы говорите, что Гармак это плохо. Судя по сегодняшнему ужину, даже угнанный дисколет начальника порта это очень хорошо. Боря, если тебе не трудно, принеси пиво из холодильника, — помахивая зажженной сигарой в воздухе, попросил он.

— Здесь и холодильник есть? — удивленно спросил Самум.

— Что бы вы без меня делали. Он под сиденьем, на котором сидел Крис.

— Когда ты все успеваешь заметить? — вернувшись, спросил психолог, раздавая каждому по банке пива.

— Опыт и практика, мой друг. Имея такие природные данные, как у тебя, я уже давно бы сделал карьеру первого эксперта всей парфюмерной промышленности Союза, — и увидев, что Самум стал злиться, быстро добавил: — Видишь, что значит хорошая сигара, как дипломатично я стал выражаться. Окружение дорогих вещей ко многому обязывает, делает культурного человека изысканным, более тонким, развивает вкус. Женщины от такого человека без ума. А насчет холодильника все просто. Кресло, которым пользовался ты, не считая пилотского, самое потертое. Начальник порта посиживал именно в нем. Из-под соседнего вынули парашют и освободилось место для холодильника. Сидя рядом, хозяину удобно было им пользоваться. Один из ключей от пивной банки валялся у Криса под ногами. И вообще не дурак был отдохнуть человек, судя по тому, как мы сейчас отдыхаем.

— Давайте укладываться спать, — приказал Шаман. — Завтра с утра начинаем движение.

Они поставили саморазворачивающуюся палатку с автоподогревом и почти сразу уснули на ее мягком пружинящем полу, больше ни о чем не заботясь. Никогда не спящая охрана в виде Убора гарантировала полную безопасность.

Едва только небо над горами начало сереть, все поднялись, быстро позавтракали и, забросив рюкзаки за спину, двинулись через равнину к следующей горной гряде, закрывающей вид на степные пространства бывшего княжества Атар.

Первые два часа до привала они прошли достаточно легко, тем более что наткнулись на тропу, ведущую в направлении седловины, куда они и стремились. После получасового отдыха подъем стал круче, тропа исчезла, местами уже приходилось карабкаться на скалы.

Через шесть часов они выбрались на седловину и перед ними открылась еще одна горная гряда.

— Куда девался Убор? — спросил Самум. — Я не ощущаю его присутствия.

— Песика своего покормить забыли, вот он и отправился на охоту, — съязвил Колдун.

— Горы, — ответил Шаман. — То здесь то там могут существовать магнитные образования в виде небольших аномалий, которые его притягивают.

— А что будет, если он встретит здесь сущность, аналогичную себе? — поинтересовался Каянов.

— Два варианта, — ответил Шаман. — Более мощная поглотит слабую. Если их природа различна, то они могут существовать рядом, не мешая друг другу.

— Но если нашего Убора здесь съедят, то и мы рискуем попасть на обед.

— Маловероятно. Поглотившая Убора сущность имеет ту же программу, что и он, а мы к ней адаптированы. Может, она не будет нам подчиняться, но мы для нее свои.

Спуск с седловины оказался более легким, чем подъем, хотя в двух местах пришлось спускаться на страховочных тросах, и когда диверсанты достигли подножия горы, то упали на траву и минут десять не шевелились, отдыхая.

— А вот и Убор появился, — проговорил Шаман, принимая сидячую позу. — Он что-то нашел, ведет себя беспокойно. Мне кажется, стоит пойти посмотреть.

— Куда нам, налево или направо? — спросил Самум, просматривая долину в обе стороны.

— Налево.

— Мы еще как следует не отдохнули, — капризно заявил Колдун. — И вообще, с каких это пор хозяин бегает за своим псом, а не наоборот.

— Подъем, — сказал Шаман. — Нас никто не гонит идти быстро. Все равно я планировал перебираться через седловину на юге, так что это не нарушает наших планов.

Диверсанты поднялись и, не торопясь, двинулись в нужном направлении, наискось пересекая долину и приближаясь к следующей гряде.

Подойдя ближе к подножию гряды, в самом удобном для подъема месте, они обнаружили хорошо натоптанную тропу.

— Где-то здесь недалеко живут люди, — осматривая тропу, заявил Каянов.

— И похоже, что Убор ведет нас именно к ним, — сказал Самум.

— Вперед, — проговорил Шаман, становясь ведущим в группе. — Поле агрессии мы почувствуем раньше, чем появится реальная опасность. Если там кто-то и есть, то это не гаюны.

Они начали подниматься по тропе и через час вышли на небольшое горное плато. В глаза диверсантам сразу бросился вход в пещеру, след от костра, разводимого в этом месте не один раз, и примятая трава лужайки. Где-то недалеко шумел небольшой водопад.

— Похоже на жилище саопа-фоку, — проговорил Шаман, не торопясь двигаясь к пещере.

— Это что еще за птица? — спросил Колдун.

— Отшельник. Раскройся, почувствуй энергетику.

— Вечно я забываю об этом, — хлопнул себя ладонью по лбу инженер.

Приблизившись к кострищу, нетрац снял рюкзак и, сложив ноги перед собой, устроился на траве лицом к пещере. Остальные последовали его примеру.

Диверсанты расслабились. Быстро и непринужденно они вошли в волновой ритм плато, навевавший бодрость и силу их уставшим телам. Один Каянов остался напряженным и вертел во все стороны головой, ожидая хозяина.

Отшельник не заставил себя долго ждать. Выйдя из-под темного свода пещеры, он степенно подошел к непрошеным гостям и сел по другую сторону кострища.

Это был старый гемм, одетый в балахон из грубой серой материи. Лицо его было сморщенным, как печеное яблоко, но глаза сверкали молодо, движения не выдавали немощи, в них можно было увидеть уверенность и властность.

— Убор передал мне, что вы были на святом острове и кольцо жизни на Бомаре разрушено.

— Да это так, масс саопа-фоку, — ответил Шаман.

— Ты изучал «Турая».

— Да, но не могу сказать, что постиг истину кольца.

— Истина постигается всю жизнь, и многие так и не удостаиваются ее.

— Ты нам поможешь?

Отшельник не ответил. Опустив голову на грудь, он о чем-то раздумывал.

— Вы пришли выпустить зеленого Суя.

— Да. Масс знает правду.

Старик опять замолчал, размышляя над ответом. Наконец он поднял взгляд.

— Я не взял на себя смелость очистить этот мир, перешагнувший за пределы кольца. В хаосе погибнут и истинно верующие.

— И в ваших и в наших священных книгах написано, что жертва за веру — истинное предназначение жизни каждого и она угодна верховному божеству.

— Да это так, если они приносят жизнь на алтарь добровольно.

— Но просветленный, познавший истину, должен помочь остальным идти по правильному пути. Если он этого не делает, то нарушает заветы и мало чем отличается от отступника.

— Ты сказал горькую для меня правду. Но не осталось никого, кто бы мог и хотел следовать заветам кольца.

— Они заблуждаются не по своей воле. Мы готовы взять ответственность на себя, чтобы сохранить хотя бы малую часть от того, что осталось.

— Выпустив дракона острова, вы уже начали путь очищения, но вы чужие и ваши сердца не разорвутся на кусочки за каждого гемма.

— Жизнь в мучениях страшнее самой смерти. Я знаю, ты можешь. Посмотри в мое сердце и скажи, просто ли мне это сделать?

— Ты прав, — после долгого молчания проговорил отшельник. — Я вижу, что тебя гложут сомнения, но ты не видишь другого пути. К сожалению, я тоже его не вижу и поэтому я помогу тебе. Пусть твои люди остаются здесь. Ты пойдешь со мной, и я раскрою тебе то, что ты должен знать.

Отшельник поднялся и зашагал в сторону пещеры. Шаман, не медля ни секунды, последовал за ним.

— А нам что делать? — спросил, видя спину уходящего командира, Колдун.

— Ты же говорил о необходимости отдыха. Вот и отдыхай, — произнес Самум.

Поднявшись, они отошли от кострища и устроились недалеко от входа в пещеру. Время шло, командир не появлялся из пещеры. Пообедав, они дождались вечера, и инженер начал уже нервничать, когда Шаман появился на лужайке.

— Что так долго? — спросил Колдун. — Надеюсь, он не заставил тебя выучить священную книгу наизусть.

— Нет, — проговорил Шаман, присаживаясь и закуривая.

Все замолчали, ожидая рассказа о результатах переговоров.

Сделав пару затяжек, он продолжил:

— Он отдал нам Зеленого Суя, но есть небольшая проблема. Нужно до него докопаться.

— В каком смысле докопаться? — спросил Каянов.

— В прямом. То, что рассказал отшельник, и то, как я понял легенду о Суе, несколько отличаются друг от друга. Когда великомудрый Хосу решил наказать княжество Атар за прегрешения, он выпустил на него зеленого Суя, который появился из-под земли. Если на острове была одна пещера вход-выход, то здесь творец создал сорок ходов, через которые Суй периодически выходил на поверхность. Сложность в обуздании чудовища в том и была, чтобы закрыть все входы. Изучая легенду, я понял, что зеленый Суй — это колония микроорганизмов, уничтожающих людей, животных, растительность не только своим прикосновением, но и ядовитым дыханием, испарением. Входя в контакт с металлами, он их очень быстро подвергает коррозии. С точки боевого применения великомудрый неплохо постарался — и нас это устраивает. Суй появлялся на поверхности сразу во множестве мест, в виде выходов гейзеров, и быстро охватывал большую территорию. С ним невозможно было бороться. В легенде говорится, что герои уходили в степь, вооруженные кольцом веры, и постепенно Суй перестал выходить на поверхность. Я решил, что они силой своей веры, молитвами, созданием эгрегора прекратили выход микроорганизмов, но это оказалось не так. Каждый, уходя в степь, уносил с собой натуральное каменное кольцо, такое, как мы видели с тобой в соборе, Миша.

— Никогда не поверю, что кольцо трехметрового диаметра может унести на себе хоть один гемм, — произнес Колдун.

— Я тоже спросил об этом у саопа-фоку. Он ответил, что в этом не было никакой необходимости. Кольцо диаметром не превышало одного метра и по весу примерно соответствало нашим пятидесяти килограммам. Так вот, это священное кольцо являлось замком для точки выхода на поверхность микроорганизмов. Помнишь, Миша, в соборе мы сразу почувствовали особую энергетику кольца и настраивались на его вибрации. Материал кольца имеет какие-то особенные свойства, то ли убивает, то ли отпугивает зеленого Суя. С этим предстоит еще разобраться. Многие уходившие на битву с Суем не доходили, погибая по дороге от ядовитых испарений, другие, дойдя, умирали от них же, в момент установки кольца над отверстием выхода. В конце концов все выходы были перекрыты, и зеленый Суй через пару сотен лет превратился в обычную легенду. Долина стала табу для местного населения. Только фоки сохранили реальные знания о тех временах и передавали их из поколения в поколение своим высшим хранителям тайн. Позднее, разобравшись в тайне долины, фоки засыпали кольца, замаскировав их. С тех времен прошла пара тысяч лет. Найти места расположения колец на огромной площади практически невозможно.

— Ерунда, — прервал изложение Колдун. — Пройдемся со сканером и махом установим аномальные зоны, которые создает само кольцо.

— Согласен, но ты не дослушал до конца. Площадь, на которой появлялся Суй, образуют несколько сотен квадратных километров, и, чтобы освободить его, надо вскрыть сорок отверстий гейзеров, в настоящее время находящихся под поверхностью почвы на глубине двух-трех метров и разбить кольца.

— А может, этот Суй давно уже вымер и нам нет смысла этим заниматься? Пара тысяч лет — достаточный срок, чтобы погубить или изменить любое образование, — заявил Каянов.

— Фоку утверждает, что Суй жив, и я ему верю.

— Тогда нужно приниматься за работу, — проговорил Самум.

— Ты абсолютно прав. Сбегай в ближайший магазин и принеси четыре лопаты. Если лопат не окажется, захвати маленький экскаватор на реактивной тяге, а то к концу года не успеем объехать все точки, — выдал план вскрытия отверстий гейзеров Колдун. — Шаман оплатит все расходы, а гаюны будут благодарны за левый заработок.

— Он прав. Нам не дадут беспрепятственно несколько дней проводить раскопки, — высказал общее мнение Крис. — Кроме того, надо предварительно провести разведку, определив с точностью до метра точки выхода. На такой площади это тоже время.

— Отшельник дал мне карту. На ней указаны координаты гейзеров с привязкой к местности. Расстояния правда даны в шагах, но не в этом проблема. Установить нахождение колец можно достаточно быстро с дисколета. Даже если нас за это время и не засекут, то, чтобы достичь нужного эффекта, нам придется вскрыть все отверстия выхода Суя, а потом быстро убираться отсюда.

— Тогда нужно заехать на ближайший военный склад и попросить одолжить с полтонны взрывчатки, радиодетонаторы, но и в этом случае стопроцентного эффекта не гарантирую, — сообщил Колдун. — Взрыв на поверхности может не разрушить кольца.

— Вот этого я и боялся, — произнес Шаман. — Давайте думать, что делать.

— Электронная версия координат гейзеров нам в любом случае нужна, — сказал Самум. — Хотим мы этого или нет, придется вернуться за дисколетом и провести съемку.

— Они все равно нас разыскивают. Предлагаю вторым этапом засветиться. Когда на поиски пришлют топтеры, захватить их. Парочка боевых машин решит все наши проблемы, в том числе и эвакуацию, — выдал свое предложение инженер.

— С эвакуацией ты поторопился. Улететь нам отсюда не дадут, — анализируя предложение, произнес Шаман.

— Уходить придется в последний момент, когда возникнет паника и начнется массовая эвакуация с материка, — высказался Каянов.

— Похоже, ты прав, Крис. Придется рискнуть и оставаться тут до последнего. Одновременно проконтролируем результат работы Суя, — принял решение нетрац.

— Значит, завтра мне отправляться к дисколету? — спросил Колдун.

— Пойдем вместе, — ответил Шаман. — Горы есть горы. В одиночку по ним лучше не бродить.

— А где наш гостеприимный хозяин? — спросил Самум. — Ты пригласил его на ужин?

— Он просил его не беспокоить. Старик понимает, на что согласился, и будет молиться за тех, кто окончит жизнь кольца, когда проснется Суй. Давайте чего-нибудь пожуем и я на боковую, устал что-то.

— На боковую успеешь, я должен проверить твои поля. Не подцепил ли ты какую программу от Убора, — твердо заявил Самум.

— Кстати, старик сказал, что сущность мы можем оставить у него, — сообщил Шаман.

— Это хорошая новость, — укладывая командира на спину и становясь у его головы на колени, проговорил психолог.

Получасовой сеанс проверки, в ходе которого Шаман был усыплен, не принес волнений. Устойчивые поля нетраца пока успешно противостояли внедрению чужеродных программ. Проверке подверглись также Колдун с Каяновым, которые тоже оказались чисты и отправлены Самумом в объятья Морфея. Сам психолог остался на страже, оберегая сон товарищей.

Утром, наскоро перекусив, Колдун с Шаманом отправились к дисколету, прихватив на всякий случай с собой Убора в качестве охраны. Вернулись они через несколько часов, неожиданно вынырнув из ущелья совсем не с той стороны, откуда их ожидали. Выбравшись из машины, инженер включил маскировку, превратив ее в огромный валун.

— Боря, карта готова? — спросил Шаман.

— Да. Вы задержались. Были какие-то неприятности?

— Нет, все пока тихо. Сделали небольшой крюк. Поднялись по предложению Колдуна на одну из вершин и установили там своего наблюдателя. Теперь у нас радиус безопасности пятьсот километров. Когда начнем съемку на равнине, неожиданные гости нам совсем ни к чему. Присмотрели пару мест, где потом придется припрятать топтеры. Подключай персоналку к блоку дисколета. Как только окончишь, вылетайте с Колдуном на съемку. Оставите нас на границе с долиной. Мы с Крисом и Убором вас подстрахуем.

Самум кивнул и направился к машине.

Уже через пятнадцать минут они по узкому ущелью вышли к границе степи, пройдя на бреющем полете третью горную цепь, отделяющую долину бывшего княжества Атар от зоны, где ключом кипела жизнь материка.

Высадив Шамана с Каяновым, дисколет, пригибая сухую траву, ушел в степь, начав поиск выходов Зеленого Суя, заблокированных энергетическими кольцами. Группа прикрытия, поднявшись по склону горы и замаскировавшись, развернула голоэкран системы наблюдения.

Программа системы поиска вместе со сканером быстро обнаружила первое кольцо и, сверившись с заложенной в память картой, рассчитала наиболее оптимальную траекторию поиска. Теперь за дело взялся автопилот, а Самум только фиксировал результаты да перепроверял их сканером, отмечая глубину залегания колец.

Уже пошел третий час работы, когда Колдун спросил у Самума:

— Интересно, сколько понадобится уничтожить перехватчиков, чтобы до них дошло, что надо направлять сюда топтеры.

На этот раз инженер глубоко заблуждался. Командование гаюнов, понимая, что безоружный дисколет не представляет собой опасности, решило взять его экипаж в плен. Наблюдатель и не думал применять оружие. Он только снизился до высоты восемь тысяч метров и, оставаясь на удалении в пятьдесят километров, начал заводить на цель охотников.

Динамик дисколета неожиданно ожил.

— Подлетное время топтеров в пределах пятидесяти минут, — проинформировал он голосом Шамана. — Сколько осталось?

— Успеваем закончить, командир, — ответил Колдун.

— Работайте спокойно. Действуем, как договорились, — послышалось в ответ.

Определив примерное место выхода топтеров в долину, Шаман с Каяновым, свернув пост наблюдения, быстро двинулись в том направлении. Пробежав пару километров, они залегли между скал, ожидая появления летающих хищников.

Боевые машины появились из-за хребта и снизились до трехсот метров.

— Пора, — проговорил Крис.

Нетрац и сам видел, что топтеры вот-вот пойдут над долиной, догоняя дисколет, и отдал приказ Убору.

Невидимый электромагнитный удар сущности заставил двигатели машин зачихать. Оба пилота, предотвращая падение, направили стальных хищников к земле и совершили посадку в нескольких сотнях метров от ожидающей их засады, превращаясь из охотников в дичь.

Они еще не коснулись земли, а Шаман с Каяновым уже бежали к месту приземления.

Диверсанты никогда не захватили бы боевые машины. Каждая в своем боевом отделении несла отряд десантников, состоящий из десяти гаюнов, но гравитационные поля Убора сделали свое дело, обездвижив экипажи.

Через три минуты стальные охотники снова поднялись в воздух и, наращивая скорость, пошли в степь на перехват дисколета, но теперь за их штурвалами сидели Шаман и Каянов.

— Небо семь вызывает Бора четыре, — раздался в наушниках нетраца голос пилота-наблюдателя. — Бора четыре, ответьте. Цель совершения посадки?

Теперь сомнений не оставалось, вызывали именно их.

— Небо семь, я Бора четыре. Все в порядке, высадили десант. В горах обнаружили движение. Продолжаем выполнять задание.

— Вас понял, Бора четыре. Обеспечиваю сопровождение. Возьмите курс три ноль семь.

— Курс три ноль семь, цель на радаре, — ответил Шаман.

Вскоре в лобовой обтекатель кабины стал виден дисколет, казалось, бессистемно мечущийся над долиной и не замечающий появившуюся опасность.

— Боря, мы на подходе. Сбрось карту съемки. Даю канал. Крис, готовься принять информацию, — нетрац защелкал кнопками блока бортовой памяти.

— К приему готов, — поступило сообщение от Каянова.

— Целеуказания получил, — через несколько секунд сообщил Шаман, убедившись, что блок наведения принял программу поражения целей, переданных с дисколета.

— Работать могу, — подтвердил готовность король подземелий.

— Начали, — скомандовал нетрац, и топтер под его управлением начал набирать высоту, чтобы сверху коршуном обрушиться на беззащитный дисколет.

Машина под управлением Криса осталась на прежней высоте, отрезая угонщиков от горной гряды.

Над плоской как стол равниной началась игра в кошки-мышки. Дисколет угонщиков метался из стороны в сторону, выписывая хаотические вензеля, но куда бы машина не пыталась уйти, буквально в нескольких метрах от нее пролетали смертоносные трассы работающих пушек, а изредка и управляемых ракет со второго топтера. Снаряды и боеголовки, проходя мимо цели, вгрызались в почву, поднимая облака пыли.

Люди, захватившие дисколет, не сдавались. Охотники, строго выполняя приказ, не стреляли на поражение, пытаясь только принудить к посадке или слегка зацепить машину.

— Осталось пять точек, — прозвучало сообщение Самума. — Сейчас мы пойдем на вынужденную.

Дисколет задымил. Полет машины стал дерганым и неуверенным. Кренясь с борта на борт и теряя высоту, она, уже не пытаясь уклониться от проходящих то слева, то справа очередей, пошла вниз и, вздымая столбы пыли, заскользила по земле.

— Бора четыре, я Небо семь. Отличная работа, — прозвучало из динамиков топтера.

— Во имя империи, — отозвался Шаман. — Спасибо за наводку. Связь кончаю.

— Сопровождаю до базы. Заканчивайте операцию, — ответил наблюдатель.

«Чертов упрямец, — ругнулся про себя Шаман. — Мог бы остаться живым». И отдал команду Убору.

На экране локатора было прекрасно видно, как точка перехватчика-наблюдателя заскользила по экрану и потухла.

— Как вы там, — запросил дисколет нетрац.

— В полном порядке, командир, — ответил Колдун.

— Крис, у тебя еще три цели, а я подберу ребят, — отдал указание Шаман.

Один из топтеров пошел на посадку к дисколету, вокруг которого уже оседало облако пыли, второй набрал высоту и, развернувшись в сторону долины, произвел пуск трех самонаводящихся ракет.

— Работу закончил, — сообщил Каянов.

— Уходи на свою точку, — приказал нетрац, сажая машину и открывая десантный люк.

Топтер под управлением Криса пошел в сторону гор и вскоре скрылся из зоны видимости.

— Давненько не участвовал в таких танцах, — проговорил Колдун, забираясь в десантное отделение. — Знаю, что все под контролем, но поработать пришлось, хоть комбез выжимай.

— Издержки плана, — философски произнес Шаман, поднимая машину. — Еще не раз вспотеем, пока отсюда выберемся.

Топтер набрал высоту и, пройдя между двумя горными пиками, начал медленно протискиваться в узость лежащего внизу ущелья. Машина в течение часа шла между вертикальными стенами, едва не задевая их винтами, пока наконец не опустилась на площадку перед естественным тоннелем, который горная река пробила в толще скал.

— А где Каянов? — всполошился Колдун, не видя второй машины.

— Не беспокойся, цел и невредим. Его машина села по ту сторону хребта.

— Шаман, ты что, забыл. Сам же приказывал глаз с него не спускать.

— Убор с него и не спускает. Или мы ошибаемся, или что-то другое у короля на уме. Сегодня он в очередной раз мог нас уничтожить, но не сделал даже попытки. Если он не тот, за кого себя выдает, то наши и его планы пока полностью совпадают.

— И что все это значит?

— Пока не знаю.

— Давайте посмотрим, как там наш Суй поживает, — предложил Самум, разворачивая голоэкран. — А то, может, мы зря суетились?

Нет. Суета над долиной не пропала даром. Электронный наблюдатель передавал на экран буйство первобытной стихии. По всей площади долины на высоту до ста метров фонтанировали мощные струи гейзеров. Еще час назад сухая трава и желтая почва были скрыты под кипящей поверхностью с каждой секундой увеличивающегося зеленого моря. На экране было прекрасно видно, что это не вода, а более плотная субстанция, которая к тому же активно испарялась, формируя над собой бледно-зеленое сплошное облако.

На экране было отчетливо видно, как струя воздушного потока оторвала кусок от огромного зеленого одеяла, висящего над долиной на высоте в тысячу метров, и понесла клуб плотного зеленого сгустка к линии горизонта.

— Теперь им будет не до нас, — проговорил Шаман. — Сутки, максимум двое. Они поймут, что не могут справиться с зеленой напастью, и начнется эвакуация.

— А если справятся? — спросил Самум.

— Против них два фактора, площадь заражения и время. Отшельник сказал, что против Зеленого Суя нет противоядия. Имеется и третья составляющая. Мощь целой планеты. Естественный фактор ископаемой среды. Победа в принципе возможна, но на значительное время материк для них потерян, а скорее всего навсегда. Восстановить инфраструктуру им уже не удастся.

— Мне кажется, это дело нужно отметить, — проговорил Колдун, сделал приличный глоток из фляжки и, протянув ее Шаману, спросил: — Как будем выбираться отсюда, командир? Я сам не против закусить, но категорически возражаю превратиться в закуску для какой-то доисторической нечисти.

— Саопа-фоку указал несколько мест, куда не заходит Зеленый Суй. Одно из них — это часть военно-воздушной базы примерно в пятистах километрах отсюда. База явно эвакуируется в первую очередь, но часть машин наверняка останется. Это наш шанс перебраться на Куран.

— Так чего мы тогда ждем?

— Начала всеобщей эвакуации с материка.

Они еще сутки просидели в ущелье, периодически наблюдая проплывающие над ними зеленые облака. Активность гейзеров долины Зеленого Суя по-прежнему не спадала, выбрасывая из подземных хранилищ тысячи тонн смертоносной зеленой субстанции.

Наконец Шаман приказал собираться.

Машина под управлением Колдуна вновь пошла по ущелью и, выбравшись из него, перевалила через хребет. Каянова они нашли в условленном месте, рядом с замаскированным топтером.

— Как жизнь? — спросил инженер, открывая форточку кабины.

— Пока не съели, — забираясь в десантный люк, пробурчал тот.

Следующую посадку они совершили прямо на лужайке у входа в пещеру, и машину покинул Шаман, который, не дожидаясь выхода хозяина, скрылся в темном отверстии входа.

Вышел он минут через пять и, устроившись на сиденье, сделал знак пилоту поднимать машину в воздух.

Вскоре горы остались позади. Под машиной лежала знакомая равнина, только два дня назад она была желтой от высохшей травы, а сейчас, насколько хватало взгляда, всю ее поверхность покрывали небольшие зеленые проплешины, часть из которых двигалась в сторону континенталки, то сливаясь с соседями, образуя большие зеленые острова, то дробясь на части. Ни высохшей травы, ни малейших следов кустарника. Белая как мел поверхность — все, что осталось от высосанной субстанцией почвы.

На магистрали творился форменный хаос. Огромные грузовики, еще недавно двигавшиеся строгим, почти беспрерывным потоком, стояли в полном беспорядке. Часть, съехав с трассы, лежала или стояла под ее насыпью, другая — перегораживала магистраль, уткнувшись друг в друга. Во многих местах чернели только обгоревшие скелеты этих дорожных монстров, и если бы не автоматические системы пожаротушения, то трасса представляла бы собой гигантскую черную полосу, неровно перечеркивающую континент.

С момента появления здесь Зеленого Суя прошло чуть больше суток, но контейнеры, кузовы и кабины машин покрывала густая сеть пятен ржавчины. Весь транспорт стоял на металлических дисках, и только кое-где черными ошметками просматривались остатки слизи от огромных шин.

Зеленая армия, нанеся удар по трассе, не задерживаясь, двинулась дальше, к более плодородным участкам, оставив в разных местах пузырящиеся лужи от своих многомиллиардных легионов.

На горизонте, то здесь, то там поднимались вертикальные столбы черного дыма, верхушки которого бледнели, разносимые потоками ветра.

— Возьми левее, — приказал Шаман, увидев, что в их сторону направилось небольшое зеленое облачко.

Колдун рванул машину в сторону, уводя ее от опасности, и диверсанты увидели, как облако пролилось обильным зеленым дождем на землю. Там, где Зеленый Суй коснулся земли, она пошла пузырьками, образовав тонкую полоску испарений.

— Кроме наземных войск, еще и авиация, — ошарашенно произнес Самум, наблюдавший в иллюминатор десантного отсека. — Что же здесь творилось, когда на планете только зарождалась жизнь?

— Если не знаешь, что тебя ждет впереди, крепче спишь, — прокомментировал увиденное Шаман.

Топтер поднялся выше и взял курс на базу ВВС. Операция «Зеленый Суй» была успешно завершена. Теперь надо было подумать о собственной безопасности.

На всем протяжении полета они не заметили ни одного движения ни на земле, ни в воздухе. База тоже была мертва. Вся ее площадь была расцвечена зелеными пятнами. На площадках в стороне от взлетно-посадочной полосы стояли готовые к старту истребители-перехватчики. Похоже, нападение Зеленого Суя для летного состава оказалось неожиданностью. Техники и пилоты спасались, убегая и уезжая, на наземном транспорте. Машины были покрыты зеленой пленкой. Специальные авиационные сплавы и пластик пока сопротивлялись разрушающей силе агрессора, но диверсанты были уверены, что это ненадолго.

Инженер сделал круг над аэродромом. И на дальней полосе они обнаружили небольшую площадку, на которой стояли пять атмосферников, плоскости и фюзеляжи которых поблескивали девственной чистотой. Под колесами машин, под легким ветерком пригибалась невысокая трава.

— Похоже, это и есть наш транспорт, — произнес Шаман. — Миша, сажай машину и проверь эти птички. Крис, остаешься с ним. Будьте осторожны. Мы с Самумом слетаем к контрольно-диспетчерскому пункту. Похоже, там тоже есть безопасный островок. Если сможем, поднимемся наверх. Если аппаратура работает, разведаем обстановку.

Топтер мягко коснулся земли, и Колдун с Каяновым спрыгнули в траву. Нетрац поднял машину и, отлетев немного в сторону, наблюдал за ними. Похоже, опасности не было, и он повел топтер к диспетчерской.

Островок безопасности действительно был. Обычного цвета серый бетон примыкал к стене здания, отмечая четкой границей почти белую поверхность соседнего участка, на котором побывал Зеленый Суй.

Заглушив двигатели и внимательно осматриваясь, Шаман с Самумом вошли в здание и стали подниматься по лестнице, ведущей в диспетчерскую, встретившую их отсутствием работников службы и мерцанием нескольких экранов.

— Нам здорово повезло, — проговорил Самум. — Похоже, связь и центральный локатор еще работают. Я сейчас разберусь, а ты посмотри журналы регистрации вылетов. Если мы свяжемся со штабом ПВО, то никаких вопросов со службой наблюдения не возникнет.

Он сел за пульт диспетчера и уверенно застучал по клавишам управления. Тем временем Шаман, просмотрев обложки нескольких журналов, аккуратной стопкой лежащих на столе, раскрыл их и, положив перед психологом, ткнул пальцем в несколько строк.

— Семнадцатая база вызывает центральную, — уверенно проговорил в микрофон Самум. — Даю опознавательный код, — и он назвал ряд цифр.

Запрос пришлось повторить четыре раза, пока динамики захрипели от несущей частоты и отозвались человеческим голосом.

— Семнадцатая, это орбита, с кем разговариваю, — отозвался невидимый собеседник.

— Слава Тусану, — произнес психолог. — Не могу ни с кем связаться. Я пилот О-Сум, со мной пилот У-Лас. Эта зеленая дрянь убила всех. Что нам делать?

— Мы все знаем. Как вы спаслись?

— Понятия не имеем. Мы отдыхали после полетов. Когда проснулись, все уже было кончено.

— Что происходит на базе сейчас?

— А как вы думаете, что может происходить на кладбище. Тихо. Эта зеленая нечисть переползает с места на место, — с легкой истерикой в голосе сообщил психолог.

— Успокойтесь, пилот, и возьмите себя в руки. Приказываю наблюдать и сообщать мне обо всем, что видите.

— Аккумуляторы скоро сдохнут и наблюдать тут нечего. Вы хотите, чтобы нас сожрали. Просим нас эвакуировать.

— Я приму меры, ждите, — проговорил диспетчер и отключился.

— А теперь два героических пилота, рискуя жизнью, доберутся до машин и, спасая свои шкуры, поднимутся в воздух, — отключая связь, сообщил Самум.

— Думаю, так оно и будет, — ответил Шаман. — Но сначала попробуй, найди видеоканал. Хотелось бы узнать, как обстоят дела на Бомаре и где сейчас передовая линия наступления Суя.

— Есть закрытый канал трансляции с Бомара, — через минуту сообщил психолог, с пулеметной скоростью стуча по клавишам. — Сейчас дам картинку.

Соседний экран засветился. В косых струях дождя, с высоты примерно пятьсот метров, в инфракрасных лучах стала видна раскинувшаяся внизу территория. Похоже, камера была установлена где-то на возвышенности, недалеко от промышленного центра, который уже перестал быть таковым.

Верхние этажи высотных зданий то здесь, то там еще нарушали безбрежную штормовую поверхность наступившего на сушу океана. Гигантская волна драконьего острова прокатилась по материку несколько часов назад, но ветер продолжал гнать воду. Волны высотой до десяти метров смывали остатки былого могущества имперцев, навсегда хороня под собой гигантские производственные комплексы.

— Я бы сказал, что здесь все в полном порядке, но многие могут со мной не согласиться, — сообщил свое мнение об увиденном Шаман.

— Участники шоу не могут высказать свое мнение, — ответил Самум. — Так что, похоже, ты не прав. Подсчет голосов против не зарегистрирован по причине молчания оппонентов.

— А как там наш добрый Суй?

— Праздник только разгорается, но мест уже не хватает даже на галерке, — сообщил психолог, включая центральный обзорный экран и дробя его на более мелкие.

Субстанция еще не успела добраться до многих обзорных камер наблюдения, передающих апофеоз ужаса, охватившего участников драмы. О каком-либо виде сопротивления не могло быть и речи. Геммы и гаюны представляли собой неуправляемую, испуганную, мечущуюся из стороны в сторону толпу овец, напуганную появлением хищника.

Зеленая пленка, двигающаяся со скоростью бегущего человека, растекалась по улицам и площадям городов. Она лезла на стены домов и корпусов заводов, стекала по водостокам под ноги бегущим. Люди падали, и плесень мгновенно накрывала их, создавая зеленые бугры, впрочем, очень быстро обтекающие, теряющие форму тел, и уже через минуту на месте упавшего человека не оставалось и следа. Короткие замыкания привели к массовым пожарам. Падающие высоковольтные провода убивали десятки и сотни бегущих. Со всех сторон гремели взрывы, а сталелитейный завод добавил в хаос реку расплавленного металла. Штурмовики выпрыгивали из верхних этажей зданий и, спасшись от хищника на лестнице, попадали к тому же хищнику на тротуаре.

— Ты это пишешь? — спросил Шаман.

— Естественно.

— Может, возьмем образец с собой?

— После окончания операции на орбите, образцов тут найдется многие сотни или тысячи тонн. Я категорически против таких экспериментов, — ответил Самум.

— Миша, как там у нас дела? — вызвал инженера нетрац.

— Двигатели прогрели. Заканчивайте там свои изыскания, сматываться пора, пока эта зеленая сволочь за нас не принялась.

— Отключайся, — приказал Шаман психологу. — Пора убираться отсюда.

Самум согласно кивнул и, щелкнув по клавише персоналки, встал, подхватывая ее со стола.

Они вышли из диспетчерской и, быстро спустившись по лестнице, забрались в топтер. Машина фыркнула двигателями и, через минуту раскрутив винты, поднялась в воздух.

— Холодного пива захватили? — спросил Колдун, когда они вылезли из машины на самолетной стоянке.

Самум только развел руками.

— Трофеи для всех, трофеи принадлежат всем, — копируя Шамана, раздраженно проговорил инженер. — Вы только посмотрите, сколько этой дряни тут собралось, — и он сделал жест вокруг себя рукой. — Какого Суя было там столько торчать без пользы.

Действительно. Вместо отдельных зеленых луж, окружавших полчаса назад площадку, теперь вокруг нее была ровная зеленая поверхность.

— Она чувствует, что здесь можно чем-то поживиться, и у меня нет желания перейти в категорию пищи.

— Прими успокоительное, — ответил Самум.

— Хосу лысого вы от меня еще что-нибудь получите, — проговорил Колдун, забираясь в кабину самолета, где уже сидел Каянов.

Шаман быстро забрался на пилотское сиденье соседней машины, а Самум занял за ним место штурмана и сделал указательным пальцем жест над головой. Двигатели машин синхронно завыли, и без разбега они поднялись над площадкой, уходя в безоблачное небо.

— Семнадцатая база центральному, — услышал в наушниках голос Шамана Колдун. — Нам удалось поднять два фомера. Пилоты О-Сум и У-Лас, позывные Бом-4, Бом-7.

— Бом-4, Бом-7, — будто ожидая их запроса, тут же ответил диспетчер. — Ваша высота семь тысяч, курс 17–41. Посадка на тринадцатой базе Курана.

— Вас поняли. Выполняем, — ответил Бом-4.

— Обойдутся, — пробурчал Колдун.

— Они не знают, что у тебя плохое настроение и ты им не подчинен, — по личной связи поддержал инженера Самум.

— А нас не могли высчитать? — спросил Колдун. — Что-то диспетчер появился очень быстро и был вежлив.

— Мишка, кажется, прав, — проговорил психолог. — Голосовая идентификация.

— Что сделано, то сделано, — ответил Шаман. — До торжественной встречи на базе мы не опустимся.

— И каков план?

— Давайте сначала уйдем с экранов радаров. Боря, какие цели у нас впереди? Сориентируйся сразу по курсу. Не могут они направлять весь транспорт на тринадцатую базу.

— Есть подходящий грузовоз. Идет курсом 17–39.

— Отлично, нам подходит. Сколько осталось до побережья?

— Две тысячи триста километров.

— Когда останется семьсот, скажешь. Уйдем под брюхо транспортника и исчезнем с экранов радаров. Пока вышлют почетный эскорт, мы уже будем над сушей. Прикроемся маскировочным экраном и либо сядем и переждем, либо пойдем на бреющем. Крис, ты говорил, что у тебя на Куране есть логово. Где оно?

— В Ашуре. Это столица. Спрятаться — никаких проблем.

— Самум?

— Нам это не подойдет. От побережья три тысячи километров. По дороге обязательно засекут.

— Ищи место, где можно спрятать машины, чтобы их сразу не нашли. Придется добираться с пересадками.

— Болота километрах в пятистах от города подойдут? — через несколько секунд спросил психолог, просмотрев карту материка на своей персоналке.

— Отлично, — ответил Шаман.

— А посуше у тебя там ничего нет? — спросил Колдун.

— Центральная площадь столицы с лучшим рестораном и отелем. Места только не забронированы. Здание контрразведки где-то рядом. Если успеешь пообедать, туда тебя пешком проводят.

— Контрразведку я не заказывал. Слишком дорогое удовольствие.

— Тогда бесплатные болота.

— Шаман. Наш туроператор врет. Прикажи ему выкинуть персоналку. Обед в болотах не предложат, но нас в качестве блюда могут употребить запросто. Ты у него спроси, что он знает о местной фауне.

— Самый опасный вид хищника в этих болотах называется Колдун, — не полез за словом в карман психолог. — Особенно если ему не дали пива.

— Сядем, разберемся, кто кому на обед больше подходит. А ты, Миша, если не замолчишь, будешь у нас главным дегустатором и не только фауны, но и флоры.

Инженер не ответил, так как знал, что командир может привести свою угрозу в исполнение.

Через пятнадцать минут они сменили курс и, догнав грузовоз, устроились под его широким корпусом.

Оператор с орбиты несколько раз попытался их вызвать, но Самум имитировал скрипы и визг на несущей частоте, а потом полностью отключил прием.

— Сейчас врубят оптику и начнут нас искать визуально, а потом вышлют перехватчики, — высказался Колдун.

— К тому времени мы уже будем над сушей и пойдем ниже захвата радаров, — ответил Шаман.

Расчет диверсантов оправдался. Орбитальный диспетчер не стал заранее поднимать в воздух истребители, надеясь на то, что подозрительные машины сядут на аэродроме и их экипажи будут захвачены. Воздушный бой не входил в планы ни диспетчера, ни контрразведки.

Как только под крыльями оказалась суша, оба пилота в крутом пикировании бросили машины к земле, прикрываясь маскировочным экраном.

Скорость пришлось резко снизить и идти змейкой, обходя города и населенные пункты. Они видели вдалеке пары барражирующих перехватчиков и даже дважды совершали посадки, пережидая, пока охотники убедятся, что преследуемой дичи нет в осматриваемом квадрате.

Наконец поставленные заслоны оказались позади и взмокшие от напряжения пилоты немного расслабились.

— Теперь осталось только немного искупаться, — прорезался в эфире голос Колдуна, когда на горизонте показались первые признаки начинающихся болот.

— Ищем небольшой остров и топим машины рядом, если позволяет глубина, — отдал приказ Шаман.

Поиски надолго не затянулись и, поднимая фонтаны грязи, оба истребителя с выключенными двигателями опустились в зловонную жижу.

— Ни один морпс не пойдет по моему следу, когда я так пахну, — сообщил инженер, выбравшись на твердую почву острова и оттирая грязь с забрала шлема.

— Они и без своих собак обойдутся, — ответил Самум, втянув носом воздух. — Это скорее похоже не на болото, а на какую-то свалку. Даже не представляю, что может так пахнуть.

— Да в таком виде в Ашур нам путь заказан, — согласился Шаман. — Надо где-то основательно помыться.

До позднего вечера они выбирались из болота. В сумерках трясина начала просыпаться. Послышались различные звуки, то напоминающие хлопки лопающихся пузырей, то хрипы тяжело дышащего зверя, то треск или свист. Носимые локаторы не фиксировали биологическую массу, но это не означало, что опасность полностью отсутствует. Когда тьма уже сгустилась, они без сил выползли на твердую почву.

Немного отдышавшись, диверсанты обнаружили, что среди них нет Каянова. Поиски по берегу ни к чему не привели. Биолокаторы не фиксировали человека в радиусе своего действия. Беспощадная трясина тихо и незаметно забрала в качестве оплаты за проход по ее территории одного из группы. Мог это сделать и какой-нибудь ночной хищник.

— Почему он не воспользовался связью, не позвал на помощь? — спросил Колдун.

— Боря, отвечал за Каянова ты, — проговорил Шаман.

— Понять не могу, как я упустил его из виду. Все время впереди меня шел, — развел руками Самум.

— Нам нужно уходить отсюда, — озвучил прописную истину диверсантов после десантирования Шаман.

— Куда двигаемся, на Ашур? — спросил психолог, доставая персоналку.

— Сначала найди ближайшее озеро или реку. Надо отмыться.

— Приказ понял. Выполняю, — и через несколько секунд, постучав по клавишам копайзера, добавил: — Курс северо-северо-запад. Пробежка пять километров. Прошу за мной, господа.


Глава 14

Задание выполнено


Они успели добежать до озера, когда в непроницаемо черном небе издалека услышали знакомый звук летящего топтера.

Не сговариваясь, все трое прыгнули в темную воду. Каждый понимал, что если гаюны установили место затопленных истребителей, то ночной охотник появился по их душу и в первую очередь обшаривает окрестности тепловым сканером и приборами ночного видения.

Через пять минут Шаман осторожно всплыл к поверхности и прислушался, откинув забрало шлема. Вокруг стояла ничем не нарушаемая тишина. Он хлопнул ладонью по воде и рядом с ним появились еще две головы.

— Вроде пронесло, — шепотом сообщил он.

— Одновременно и помылись, — отметил положительный факт купания Колдун.

Диверсанты выбрались на мелководье и начали раздеваться, готовые в любой момент вновь скрыться под водой, не оставив следов своего пребывания на берегу.

— Что-то подозрительно быстро они закончили с нашим квадратом, — отреагировал на тишину Самум.

— Думаешь, высадили десант для прочесывания, а топтеры ждут в засаде, чтобы не пугать нас шумом винтов? — спросил Шаман.

— Вариант вполне логичный.

— Может быть, стоит захватить птичку? — спросил Колдун.

— Никаких захватов. Пока они не знают, кого ловят, еще полбеды. Если догадаются о наличии нашей группы, то на операции здесь можно поставить крест. Помните, как на Сохара, на наши поиски дивизию бросили. Тут сделают то же самое, только дивизия будет не одна и перебрасывать ее за несколько парсеков не надо.

— Плохо. Маскировкой ночью не воспользуешься. С тепловыми сканерами идут. Вмиг раскусят.

— Может, в болото вернемся? Выходя, наследили. Обратно следа не будет. Подумают, что либо утонули, либо проскользнули мимо, — предложил Самум.

— И сколько в этом чертовом болоте сидеть? — спросил Колдун. — Как прикажете, но я против.

— Ночью никто дивизию разворачивать не будет, — задумчиво проговорил Шаман. — Вывезут в точки ожидания, а утром начнут охоту. Я думаю, у нас есть шанс проскользнуть. Их сейчас не так уж густо, да и сканеры не у каждого. Здесь на север местность открытая, туда и пойдем. Юг они в первую очередь перекроют. В ту сторону до гор километров тридцать. Нам логичнее более сложным для розысков ландшафтом местности воспользоваться.

Отжав комбинезоны и проверив оружие, они по колено в воде двинулись вдоль берега в поисках твердого грунта, чтобы выйти на сушу, не оставив следов. Выбравшись из воды, отключили всю имеющуюся у них аппаратуру, чтобы малейшие электромагнитные излучения не позволили охотникам обнаружить их передвижение.

Несколько секунд настройки — и между диверсантами установился устойчивый биоканал связи. Самум активизировал свою способность к ночному зрению и уверенно пошел вперед. Колдун с Шаманом прощупывали пространство во все стороны, пытаясь поймать чужие биоритмы.

Они удалились от озера уже на три километра, когда инженер подал сигнал, что улавливает присутствие охотников. Группа начала быстро смещаться в сторону, но тут и Шаман подал сигнал опасности.

Диверсанты замерли, прикидывая варианты маневра. Наконец командир указал рукой направление, и они двинулись вперед на сближение с противником, находившимся в неподвижности. Группа, обнаруженная Колдуном, тоже начала смещаться, осторожно двигаясь следом.

Они приготовили ножи, но, поднявшись ползком на небольшой взгорок, за которым скрывался противник, облегченно вздохнули.

— Это копары, — шепотом сообщил Самум. — Животных используют на мясо.

— Боря, быстро включай персоналку, — приказал Шаман.

Психолог все мгновенно понял.

Когда патруль гаюнов, состоящий из пяти человек, обойдя пригорок с двух сторон, взял цель в клещи, то обнаружил десяток животных, мирно лежащих на траве. Несколько копаров подняли головы, другие даже не отреагировали на появление людей.

Обойдя стадо и не обнаружив на прилегающей местности никого, кроме животных, патрульные так же бесшумно, как и появились, исчезли в темноте.

— Боря, они быстро бегают? — раздался шепот Шамана.

— Не знаю. Я их видел только на картинке. А зачем нам это?

— Ты пробовал хотя бы несколько минут побегать на четвереньках?

— Думаешь отсюда можно выбраться вместе со стадом?

— Нужно выбраться. Только необходимо взять под контроль животных. Если они испугаются и побегут, а мы отстанем, нам конец.

— А может, они ходят на двух ногах, — предположил Колдун.

— Мишка со страху считать и думать разучился, — проговорил Самум. — Посмотри. — Он лег на бок и вытянул вперед все четыре конечности, которые у копара оказались одинаковой длины, достаточно толстые и покрытые густой шерстью. — Теперь ты понял, — спросил он.

— Может, лучше в штурмовиков обратимся, — предложил инженер. — Ночь. Мы не женщины. Обниматься не кинутся. Камуфляж надежный.

— Пароли ты знаешь? Оборудование патруля у нас есть? — парировал психолог.

— На четырех мы и километра не протянем.

— Зато документы никто не спрашивает.

— Закончили обсуждение. Идем в качестве копара, — прервал дискуссию Шаман. — Не так все страшно. Прикрываемся животными и идем в середине стада. Если нарываемся на патруль, сразу включаем камуфляж. В темноте много не разглядишь. Должны проскочить. Людей они не боятся, значит, домашние. По характеру, похоже, флегматики. Главное, взять под контроль вожака. Это я беру на себя. Ноги толстые. Скорее всего быстро бегать не умеют.

Поднять копаров с ночной лежки оказалось не простым делом. На все толчки и осторожные покалывания ножом они реагировали негромким посвистыванием и немного сдвигались в сторону.

Природных хищников, охотившихся на копаров, Шаман не знал. Но несколько секунд подумав, он вошел в ритм биополя животных, внушая картину приближающегося к ним степного пожара.

Копары вскочили, закрутили головами и легкой трусцой двинулись на север. Диверсанты, ухватившись за длинную, густую шерсть на загривке животных, пригибаясь, побежали в середине стада.

Пять раз за время десятикилометрового броска им приходилось включать маскировку при столкновении с патрулями, но все обошлось. Гаюны беспрепятственно пропускали стадо.

— Как думаешь, командир, мы уже вышли из зоны оцепления, — спросил Колдун, передвигаясь трусцой рядом с копаром.

— Думаю, что еще нет, — ответил Шаман. — Где-то дальше сейчас на исходную выходят транспортные колонны.

— Тогда, может, надо увеличить темп. Еще один хороший бросок и пусть эти лохотники ищут у бабы яйца в курятнике, который сгорел в прошлом году.

— Попробуем, — ответил Шаман.

Но тут живое прикрытие диверсантов начало проявлять свой характер и свернуло на восток. Нетрац вновь попытался испугать их наступающим пожаром, но не тут-то было. Копары проходили сотню метров на север и опять сворачивали с нужного диверсантам направления или пытались повернуть назад. Этот своеобразный танец упрямства не продвигал группу в нужном направлении, а только отнимал время, необходимое для выхода из кольца облавы.

— Убор с ними, командир, — после очередной остановки и поворота животных в нужном направлении высказался инженер. — Бросаем их к Сую и делаем ноги вперед. Успеем выскочить.

— Мне кажется, они почувствовали дом и не собираются уходить от него, — высказал предположение Самум.

— Через час начнет светать. Мы можем не успеть покинуть зону войсковой операции. Идем за копарами.

— Там есть хозяин. Мы проявимся, — возразил Колдун.

— У нас будет время поработать с ним. Все, что нам от него надо, это забыть факт о поголовье копаров, которое у него было. Обыск ничего не даст. Цепи пройдут, и мы тихо и незаметно исчезнем. Болота своих тайн не выдают.

— Очередная могилка, на которую и поклониться не приедешь, — с притворной тоской проговорил инженер.

Шаман отпустил волевой контроль вожака, и животные побежали к одной им известной цели, уводя за собой людей.

Через час, в утренних сумерках зарождающегося рассвета диверсанты увидели впереди храм, а рядом с ним располагались еще несколько мелких строений. Животные прибавили шаг. Вскоре все стадо вошло в задние ворота и по одному, не торопясь, начало втягиваться в отведенное им строение. Диверсантам ничего не оставалось, как двинуться следом.

— Наша маскировка накрылась медным тазом, — проговорил Колдун. — Хозяин обязательно наблюдал за стадом и посчитал поголовье. Надо быстро обшарить все вокруг и найти его, пока не побежал докладывать гаюнам.

— Успокойся, не побежит. Подумаешь, приблудились три чужих копара. Если наблюдал, то сейчас придет и посмотрит. Сенца подкинет или каких помоев. Приготовься жевать. Если откажешься, вмиг вычислит, что ты не копар, — подначивая инженера, ответил Самум. — Командир, прикажи Мишке до конца соблюдать маскировку. Какой он гурман, если не попробовал помоев на Портейне?

— Копарник большой и явно рассчитан на другое поголовье, — сообщил Шаман свое наблюдение. — Меня сейчас другое интересует. Храм какой-то не типичный. Практически мы обошли его с трех сторон и у него есть три входа, строго сориентированные на стороны света. Никаких окон. Уверен, что есть и четвертый вход.

— Что нам это дает? — спросил Колдун.

— Пока не знаю, но что-то в «Турая» об этом говорилось, надо вспомнить, — задумчиво проговорил Шаман.

Отключив маскировку, они из темноты помещения, через открытую дверь наблюдали за двором, сами оставаясь невидимыми.

Во дворе и в самом храме не наблюдалось никакого движения и стояла мертвая тишина.

— Похоже, что хозяев нет дома, — озвучил свои наблюдения Самум. — Может быть, нам не дожидаться их появления, а самим нанести визит.

— Колдун, твой вход южный. Самум, север. Я зайду с востока. Работаем аккуратно. Если в храме есть фоки, не вздумайте грубо себя вести. Мягкий захват. Отключение в самом крайнем случае. Отшельник дал мне пароль. Мы можем рассчитывать на помощь жрецов в любом месте материка. Учтите, что-нибудь типа Убора может быть и здесь. Сущность не будет спрашивать, почему мы появились. Поддерживаем постоянный контакт на уровне биополей.

— Может быть, вы отправитесь вдвоем, а я вас подстрахую снаружи, — предложил Колдун.

— Что, подстилка в копарнике понравилась? — спросил Самум.

— Боря, сейчас не место и не время. Действуем, как я сказал.

Инженер показал психологу кулак.

Они по одному покидали помещение с животными и, пробежав двор, занимали места, присев у фундамента храма рядом с дверью. Шаман на исходную позицию выдвинулся последним, убедившись, что Колдун с Самумом готовы выполнить свою задачу.

— Пошли, — скомандовал он и броском вкатился в помещение храма, сразу прижимаясь к стене.

Перед ним открылся зал круглой формы, хотя с внешней стороны строение напоминало куб, с конусной крышей, увенчанной острым высоким шпилем. Высота потолка терялась во тьме на высоте более чем тридцати метров. В промежутках между открытыми на все четыре стороны света дверями, на стенах, в ночном зрении диверсанта просматривались изображения священных колец, внутри которых были изображены картины счастливого быта поклонников культа.

Зал храма был чисто убран. Шаман провел по стене рукой, и его ладонь поразил легкий разряд электрического тока. Машинально отдернув руку, он опять приблизил ее к стене. Между кистью и стеной промелькнуло несколько искр, болезненно впившихся в конечность.

«Похоже, храм стоит на каком-то природном энергетическом центре или построен из материалов, способных накапливать энергию», — мелькнуло у него в голове.

— Никого, — сообщил приблизившийся к командиру Самум.

— У меня чисто, — через секунду доложил инженер.

— Приложите руку к стене, — попросил Шаман.

Оба диверсанта выполнили просьбу и тут же отдернули кисти, пораженные разрядом.

— Что скажете?

— Это либо специальный материал, или мы находимся в природной энергетической зоне. А возможно, и то и другое вместе, — прореагировал на вопрос Колдун.

— А в здании не пылинки, — произнес нетрац.

— Скот во дворе, — добавил Самум.

— Натоптанных дорог к храму нет, — прибавил Колдун.

— Монастырь?

— А где монахи и послушники? — спросил психолог.

— Место не очень подходящее, — добавил инженер.

— Странностей много. Подождем хозяев, — озвучил свое решение Шаман. — Похоже, нас сюда пригласили.

— Каким это образом? — поинтересовался Колдун.

— Копары собираются, — ответил нетрац.

Из темного помещения было прекрасно видно, как к храму с разных сторон подходили два стада, каждое по шесть-восемь голов.

— И что из этого?

— Нам навстречу выслали маскировку, она же отвлекающий фактор, — ответил Шаман.

— Но они не могли знать, где мы высадимся на Куране, — с сомнением произнес инженер.

— Командир, а не наградил ли тебя отшельник, каким-нибудь маячком? — спросил Самум.

— Вот и я так же думаю, — проговорил Шаман. — Саопа-фоку сказал, что нас узнают и встретят. Пароль есть, но он же, наверно, и маяк. Это у нас в головах, но выдать тайну при всем желании мы не можем.

— Хорошо работают, — одобрил Колдун.

— Да, пришлось ночью побегать гаюнам, если сканеры постоянно фиксировали передвижение живых объектов, — с ехидной ноткой произнес психолог.

— Во все века церковь обладала информацией и разведкой порой похлеще, чем у правительств, царей и императоров, — ответил нетрац.

— А вот, похоже, и наш резидент пожаловал, — сообщил Колдун, кивая в сторону восточной двери, к которой стоял лицом.

Нетрацы обернулись. По двору храма неторопливой походкой шел невысокий гемм, одетый в оранжевую, чуть ниже колен, хламиду.

Диверсанты встали в ряд, ожидая появления хозяина.

Войдя в помещение, жрец сделал легкий поклон, прижимая ладони обеих рук к груди. Люди повторили его жест.

— Я знаю, кто вы и зачем пришли на Куран, — без всякого вступления произнес гемм. — На Сотае благодаря вам свирепствует Зеленый Суй. Дракон острова сжигает на Бомаре все, что можно уничтожить, и перекатывает волны через материк. Гемма просыпается, но такова воля кольца и Великого Хосу. Хранители решили, что яблоко раздора не достанется никому. Мы начнем все с самого начала. Спрашивайте.

— К нам тоже пришли гаюны. Мой народ страдает не меньше, чем геммы, — проговорил Шаман. — Нам нужно добраться до месторождения Фотор, если ты знаешь, где оно. Если нет, то помоги попасть в столицу Курана.

— Вам нужен Сомур.

— Откуда ты знаешь?

— Вы пришли туда, куда стремились, — не отвечая на вопрос, проговорил жрец. — Ученый Чесак едва не раскрыл тайну хранителей кольца. Мы вовремя заметили опасность — и ни профессора, ни Сомура больше нет. Вы хотите найти материнские точки Геммы, одна из них прямо под вами. Мы много веков хранили эту тайну, с момента, когда в священных горах нашли камень, из которого можно изготовить кольцо судьбы.

— Я знаю, что фоки не могут шагнуть за кольцо. Значит, это должны сделать мы?

— Да. Так говорит великая книга.

— Но одной материнской точки мало, чтобы исполнить предсказание «Турая».

— Мои предки нашли их все. На этих местах построили храмы, тем самым получив возможность контролировать опасность, либо привести в исполнение священное предсказание.

— Мне нужно знать, где эти точки и как мы можем разбудить прошлое Геммы?

— Тебе хватит и одной. Все храмы судьбы связаны между собой, не спрашивай как. Старики были мудры. Храмы построили на кольце судьбы.

— Значит, если разрушить кольцо под этим храмом, разрушатся и другие кольца?

— Не надо ничего разрушать. Таким образом, можно было выпустить Зеленого Суя. Для активизации материнских точек нужно повернуть кольцо.

— Когда запад соединится с востоком, произойдет то, что завещал Хосу, — произнес Шаман. — Я все ломал голову, что это означает.

— Да. Именно так сказано в «Турая», — ответил фок.

— Вот почему такая странная архитектура ваших храмов. Повернув его вместе с кольцом, никто не поймет, что произошли какие-то изменения.

— И тут ты прав. Древние были мудры.

— Ты покажешь нам, как это сделать?

— Именно поэтому я тут.

— Тогда нужно сделать это прямо сейчас.

— Что же, значит, наш час пробил.

Жрец отошел в центр храма и, остановившись, стал произносить молитву, бесшумно шевеля губами. Диверсанты не сразу заметили, как из стен, на которых были изображены картины быта геммов, выдвинулись кольца, обрамляющие их.

— Надо одновременно повернуть все четыре кольца, — проговорил он, окончив молитву.

— Нас трое, — ответил Шаман.

— Я тоже поверну кольцо, — сказал фок и без колебаний двинулся к одной из стен.

Все разошлись по местам и захватили пальцами рук выступающую из стены часть кольца.

— Все готовы? — спросил Шаман и, получив утвердительные ответы, скомандовал: — Поворачиваем на сто восемьдесят градусов слева направо. Начали.

Кольцо в его руках пошло по часовой стрелке без ощутимого усилия и, как только запад соединился с востоком, исчезло в стене. Диверсанты ощутили, как под ногами дрогнул пол и весь храм начал совершать полукруг.

— Ваша миссия выполнена, — спокойно проговорил фок. — Покидайте Куран, и да поможет вам всемогущий Хосу. Путь материнской энергии открыт, через двое суток начнется великое очищение.

— Скажи, если знаешь, что произошло с нашим товарищем? Мы вчетвером были на Сотае.

— Человек с двумя лицами жив. Он еще встанет на вашем пути. Будьте осторожны, — неохотно сообщил фок.

— Когда мы закончим войну, наш Союз поможет геммам, — сказал Шаман.

— Нет. Мы не видим ничего хорошего от инопланетников. Будем крепить веру, идя путем, указанным Хосу. Он нам в этом поможет.

— Спасибо за помощь. Каждый выбирает свой путь. Пусть ваш будет легким, — высказал пожелание нетрац.

— Мне надо идти, — проговорил фок, кланяясь диверсантам.

В свою очередь они ответили на его ритуальный поклон.

Фигура в оранжевом одеянии медленно и торжественно покинула храм и вскоре исчезла из поля зрения.

— Шаман, ты уверен, что мы открыли энерготочки планеты? — спросил Колдун.

— Нет смысла разыгрывать с нами такие спектакли, проще убить, — ответил тот. — Если есть сомнения, можно проверить. Энергетика этого места будет постепенно нарастать. У нас есть время.

— Тем более все равно нам придется подождать, — добавил Самум. — Мы не покинули зону облавы. Если бы гаюны дошли сюда, то обязательно обыскали храм.

— И что, нам опять к копарам?

— Придется вернуться. В помещениях они обязательно пройдутся биосканерами. Вдруг здесь есть потайные помещения.

Покинув храм, диверсанты устроились в копарнике, где к этому времени находилось около сорока животных, и, заняв места у двери и двух окон, стали наблюдать за прилегающей местностью.

Вскоре в поле их зрения появились цепи облавы, а сверху раздался шум топтеров. Теперь скрываться охотникам не было никакого смысла.

— Если животных выгонят из помещения для его осмотра, выходим вместе со стадом, — дал указание Шаман.

Ждать пришлось недолго. Рядом послышались шаги и двери резко распахнулись. В проеме никого не было. Охотники тоже имели опыт и хотели еще пожить. Со двора раздался голос, усиленный мегафоном:

— Солнечники, мы знаем, что вы здесь, выходите и сдавайтесь, император дарует вам жизнь.

Гаюн еще какое-то время выкрикивал угрозы вперемешку с обещаниями, но, не услышав ответа, похоже, приказал солдатам начать обыск.

В копарник зашли два охотника, настороженно поводя из стороны в сторону стволами автоматов. Перешагивая через лежащих копаров, они осмотрели помещение, и один из них вышел во двор. Второй остался стоять в дверях. Ушедший на доклад через минуту вернулся и начал пинками поднимать животных.

Первый копар, пытавшийся выйти из помещения, был остановлен и осмотрен стоящим в двери солдатом, который дернул его за шерсть и заглянул в рот, задрав животному голову. Со вторым он проделал те же самые манипуляции.

Шаман подал сигнал Самуму, и оба через несколько секунд взяли под свой мысленный контроль обыскивающих. Маскировка не спасала. Двор был полон гаюнами, и оттуда наверняка страховали солдат, находившихся в копарнике.

— Что делаем, командир? — спросил Колдун, поигрывая автоматом, снятым с плеча гаюна. — У нас есть заложники.

— Миша, не смеши. Плевать они хотели на двух солдат, — сказал Самум.

— Значит, нам нужно захватить минимум генерала, — проговорил Шаман, — а так как его здесь нет, придется попросить отвезти нас к нему.

— Значит, вариант «гости»? — спросил психолог.

— Ну мы же не хотим поселиться в их тюрьме, даже элитной, навечно. А в гости зайти можно, если нельзя отказаться от приглашения.

— Гарантирую, что у них там отвратительно кормят, а у меня нет желания питаться всякой дрянью, — высказал свое мнение инженер.

— Вот вам и мотив, чтобы долго не злоупотреблять гостеприимством, — поддержал Шаман.

— Если Мишка опять разнесет их базу, как на Сохара, то ему придется присваивать еще одно почетное звание, — сообщил Самум.

— Присвоим, если он не против, — проговорил Шаман, расстегивая ремень и сбрасывая портупею. — Боря, сожги кольца и всю аппаратуру.

Самум вынул бластер и, дождавшись, когда Колдун с Шаманом сложили все оборудование сверху, на его персоналку, несколько раз прошелся по нему лучом, сплавляя все в единый монолит.

— Мы сдаемся, — крикнул Шаман, отпуская мысленный контроль над солдатом.

Оба гаюна, наконец увидев диверсантов, мгновенно вскинули автоматы. Тот, что находился в дверях, начал медленно отступать наружу, второй прижался к стене, не спуская глаз с солнечников, которых видел, похоже, впервые.

— Я пошел, — проговорил Колдун и, дождавшись утвердительного кивка командира, первым вышел из копарника с поднятыми руками.

За ним, не торопясь, двинулись оба нетраца.

— Пугливые они какие-то, — сообщил свое мнение инженер, когда все трое выстроились в шеренгу напротив двойного кольца солдат с направленными на них автоматами.

Через кольцо солдат двинулся штурмовик и, выйдя вперед, произвел три быстрых выстрела из парализатора.


Глава 15

Экстракция


— Где мы? — спросил инженер, приходя в сознание и пытаясь еще нетвердыми руками опереться на обивку кровати, на которой лежал.

— На ужин не рассчитывай.

Услышав голос Самума и с трудом повернув голову, увидел психолога, лежащего на соседней кровати.

— Все тюремщики разбежались, узнав, что ты поступил в их учреждение.

— Зачем эта скотина стреляла из парализатора, — не отреагировал на подначку Колдун.

— Боятся. У нас слишком плохая репутация в здешней среде.

— А где командир?

— В соседнем номере, — ответил Самум.

— И давно мы здесь?

— Лучше бы спросил, сколько мы здесь пробудем. Все-таки как-то перспективнее. Если хочешь точно, то с момента нашего захвата прошло три часа.

— Какая-нибудь полезная информация?

— Кроме наличия видеокамер, пока ничего ценного.

— Это уже о многом говорит.

Они замолчали и, лежа неподвижно, старались уловить малейшие вибрации, определиться с природой их происхождения и оценить полезность полученной информации. Через час стало известно, что они находятся в подземном бункере, на третьем уровне. От комнаты охраны и пульта наблюдения их отделяют около ста метров, пять дверей с дистанционными замками и охраной в десять человек.

Неожиданно дверь камеры бесшумно распахнулась, и в ее проеме появилась фигура Шамана. Он весело улыбнулся, подмигнул, и дверь захлопнулась.

Двое охранников отвели его в конец коридора и втолкнули в дверь, открывшуюся перед ним. В комнате находился стол, напротив которого стояло глубокое кресло, предназначенное для пленника. Из-за стола поднялся гаюн в форме старшего советника.

— Присаживайтесь, мазан Смирнов, — приглашающим жестом указал он на кресло. — Разговор у нас будет долгим, а у вас говорят: «В ногах правды нет».

— Приятно поговорить с умным человеком, — ответил Шаман.

— Я не думаю, что наша беседа доставит вам большое удовольствие, так как в основном будет состоять из вопросов, на которые хотелось бы получить правдивые и исчерпывающие ответы. Вы понимаете, что мы можем получить их и другим способом, но я решил оставить выбор за вами. Я пошел вам навстречу. Вы убедились, что ваши подчиненные живы и пока здоровы. Хотелось бы получить кое-что и от вас, если можно так выразиться, в добровольном порядке. Вы доставили нам массу неприятностей. Потеря нами Сохара до сегодняшнего дня является тайной империи и так ею и останется. Мне кажется, что и на Портейне вы приложили руку к тому, что творится сейчас на Сотае. Мы знаем, что вы там были.

— У меня к вам один вопрос, советник, и потом мы поговорим. Удовлетворят вас или нет мои сведения, судить не мне, но обещаю ответить откровенно.

— Спрашивайте.

— Что будет со мной и моей группой после того, как мы передадим интересующую вас информацию?

— Вы слишком опасный противник. Я получил указание обещать вам и вашим людям жизнь при условии получения интересующих нас сведений. Вы можете прекрасно жить в случае перехода на нашу сторону и обучения наших специалистов. Вас переправят на одну из планет империи, и никто никогда не узнает о нашей сделке. В случае отказа вас ждет частичное стирание памяти.

— Почему не полное и не расстрел?

Советник пожал плечами.

— Вы понимаете, что при полном стирании вы фактически перестанете существовать и не поймете ужаса наказания. При отказе от сотрудничества наши психологи превратят вашу жизнь в непрекращающийся ад.

— Спасибо за откровенность, но я бы хотел получить более твердые гарантии в обмен на нашу информацию.

— Какие именно и как вы себе это представляете?

— Уважаемый советник, я думаю, что мы можем быть полезны друг другу.

— Я вижу такую перспективу, но все зависит от вас.

— Будем считать, что сделка заключена. Мы сообщим информацию, позволяющую вам стать тенью многоликого. Взамен вы предупреждаете нас о времени нашей переброски с Портейна и месте, куда мы будем доставлены, а также сообщаете, в чьи руки мы попадем. Кроме того, мне нужно согласовать свое решение с товарищами во избежание возможных накладок, поэтому прошу вас поместить нас в одну камеру.

— Для большей достоверности один из членов группы не должен согласиться сотрудничать с нами, и я буду вынужден применить в нему спецметоды допроса. Легкая победа не приносит большого успеха, — проговорил советник.

— Абсолютно согласен с вами, но мой человек должен остаться в полной форме.

— Не сомневайтесь, так оно и будет.

— Пожалуй, еще одна малость. Вы можете предоставить мне доказательства сотрудничества с вами кого-нибудь из наших. Хотелось бы из первых уст услышать о реальности обещанных перспектив.

— Такая возможность у меня есть. Думаю, к следующей нашей встрече вы будете иметь возможность пообщаться с земляком.

— Похоже, мы обо всем договорились.

— В подтверждение нашей сделки, мазан Смирнов, расскажите, как вы высадились на Портейне.

— Не знаю есть ли у вас такой спорт, как гонки на звездном парусе.

— Принцип действия такого паруса нам знаком, но таким спортом у нас не занимаются.

— Транспортник нас сбросил на орбите… откуда мы каждый на своей яхте прошли под парусом к Портейну.

— Насколько я знаю, в атмосферу под парусом входить нельзя.

— Один из членов моей группы гениальный инженер. Технически он решил проблему очень просто. Парус свернулся, создав кокон вокруг капсулы управления. Накопленная парусом энергия сбрасывалась через небольшое отверстие, работая в качестве тормозного сопла двигателя. Парус сгорел в атмосфере. Последний десяток километров спуск осуществлялся на обычном парашюте в океан. Все это можно проверить. Капсулы затоплены в сорока километрах от берега на траверзе.

— Если это правда, то вы очень рисковали. Могли сгореть при посадке.

— Мой инженер ошибок не делает, так что риск был минимальный. И еще хочу заметить, советник. Если мы заключили сделку, то я строго соблюдаю ее условия и не хотел бы без оснований выслушивать ни на чем не основанные сомнения.

— Хорошо, хорошо, вы слишком эмоциональны для работы, которую делаете.

— Мое руководство не жаловалось на результаты выполнения заданий, а противник обычно бывал почему-то недоволен.

— Последний на сегодня вопрос. Что вы делали на Сотае и что это за гадость, которая уничтожила все на материке?

— Полагаю, вы не думаете, что мы привезли с собой новое биологическое оружие, особенно в таком количестве.

— Не надо говорить глупости, мазан Смирнов. Гейзеры зеленой дряни бьют и сегодня. На них не действует ни огонь, ни вода и пока никакая химия.

— Я не знаю ничего о гейзерах. В горах, после того как нас сбили топтеры, мы встретили саопа-фоку, отшельника. Он охранял тайну долины. Могу сказать, что горы по какой-то причине не подверглись нападению этой зеленой плесени. Вы это можете проверить и найти старика. Возможно, он знает тайну плесени и поможет ее уничтожить.

— Проклятые фоки, — заскрипел зубами советник. — Очень жаль, что нам не дали перебить все это жреческое племя.

— Они могут быть и ни при чем, — осторожно проговорил Шаман. — Это не мой мир, но посмотрите, что вы с ним сделали, хотя сами живете здесь. Судя по тому, что я видел, из-за выбросов газа и дыма от тысяч предприятий в атмосферу погибла почти вся растительность, чему способствовали кислотные дожди. Зараженные техническими сбросами реки и озера могли донести свои воды до подземных полостей, где со временем мог мутировать какой-нибудь микроорганизм или что-то в этом роде. Погода, вот еще один разрушительный фактор.

— Возможно, ты прав, — проговорил гаюн, нажимая кнопку вызова охраны. — Вас поместят в одну камеру. На размышление сутки.

Вошедший конвой застыл у порога.

— Увести, — приказал советник.

Через четыре часа трое диверсантов оказались в одной камере.

— Познакомились с мазаном советником? — спросил Шаман, оглядывая товарищей.

— Да, и получили предложение, от которого трудно отказаться, — проговорил, подмигивая, Самум.

— И какие выводы?

— Надо все хорошенько обдумать, — ответил Колдун.

— Надеюсь, в условия твоего предварительного соглашения вошел пункт о хорошем питании? — поинтересовался Шаман.

— И не только это. Одним из пунктов сотрудничества было условие разжалования той скотины, которая стреляла в нас из парализатора, и передачи его мне в качестве прислуги.

— Не знал, что у тебя есть еще один недостаток, — заметил нетрац.

— Это еще какой?

— Мстительность.

— Это не мстительность, а стремление к справедливому возмездию.

— Возможно, ты в чем-то и прав. Каждый должен получить по заслугам. Устраивайтесь. Нужно обмозговать предложение со всех сторон. Надолго мы тут не задержимся. Необходимо получить твердые гарантии нашей дальнейшей спокойной жизни. Советник обещал познакомить меня с одним из наших земляков, верой и правдой заслужившим себе райские условия жизни за доблестный труд на императора.

— Посмотрим, что он нам расскажет, — проговорил Колдун. — Возможно, все не так плохо и честная сделка вполне реальна.

— А я что-то не особо верю в обещания советника, — высказал свое мнение Самум, устраиваясь поудобнее на кровати. — Уж не надеется ли он, что мы пойдем на поводу у какого-то предателя и поверим ему на слово.

— Советник — это только первый этап. Он практически ничего не решает. Мимо него надо пройти с наименьшими потерями. Следующий этап будет сложнее, зато там мы сможем хорошо поторговаться, — сказал Шаман.

В камере наступила тишина. Все трое расслабленно лежали на кроватях и обменивались зрительными образами, которые не могла зафиксировать ни одна система наблюдения.

Диверсанты прекрасно знали, что через двое суток материк начнут сотрясать землетрясения ужасающей силы. К этому времени необходимо было подготовиться и выработать план исчезновения с Курана.

Еще на Смекте к психологу пристал шип-топ, одна из немногих не опасных для человека сущностей. Это биоэнергетическое образование было до крайности любопытным и требовало постоянного общения. Самум научил его играть вместе в электронные игры, шахматы и решать различные головоломки. Соревноваться с психологом в интеллектуальных забавах было практически бесполезным делом. Только Шаман мог изредка выдержать натиск двух интеллектов. Члены группы тщательно хранили тайну своего четвертого товарища.

Колдун, периодически угрожавший уйти из группы, из-за отсутствия понимания со стороны командования его тонко организованной души, находясь наедине с психологом, предлагал последнему уйти с ним и зарабатывать деньги, играя в казино или устраивая соревнования на спор.

Оба прекрасно понимали, что не смогут существовать без предельного риска своей профессии, но периодами азартно обсуждали и подсчитывали дивиденды от своих воображаемых афер.

Шип-топ очень любил своего носителя, но всегда отказывался поработать в качестве разведчика, внедрившись в мозг постороннего человека. Он признавал и по-своему прислушивался к мнению Шамана, изредка выигрывающего мозговые сражения, и фактически сейчас участвовал в обсуждении сложившейся ситуации.

Диверсанты ни секунды не сомневались, что смогут по своему желанию выйти из тюрьмы, но вот дальнейший путь успешного отхода вызывал немалые сомнения. Здесь нужно было действовать наверняка, а спонтанность действий в отсутствие необходимой информации могла привести к гибели группы.

Самум пообещал шип-топу прочитать для него всемирную энциклопедию, а Шаман, связавшись с сущностью, пригрозил, что в случае отказа покопаться в мозгах советника, он полетит вместе с психологом на Смекту и с помощью заклинаний сурусу изгонит его, оставив местным жрецам.

Шип-топ, поворчав, выдвинул условие, чтобы Самум почаще менял игры в персоналке, на что сразу получил согласие.

Теперь оставалось только дождаться очередной встречи с советником и, получив информацию, выработать план побега.

Колдун не обманул о договоренности насчет хорошего питания, или это просто была инициатива советника. Охрана, похоже, принесла ужин из офицерской столовой. Все с удовольствием поели, хотя инженер громогласно заявил, что советник его не понял, пища оставляет желать лучшего, а следовательно, соглашение одной из сторон не соблюдается.

За ночь диверсанты отлично выспались и, неплохо позавтракав, под ворчание Колдуна, стали с нетерпением ожидать вызова к советнику.

Конвой не заставил себя долго ждать, и вскоре Шаман оказался в знакомом кабинете.

— Здравствуйте, советник.

— Что решили ваши люди?

— Насколько я знаю, камера контролируется видеонаблюдением. Ваш вопрос риторический, но я отвечу. Все что мы обсуждали, осталось в силе. Мой инженер выразил согласие с моей позицией. Психолог колеблется. Вы обещали нам встречу.

— Да, это очень интересный и ценный для нас человек. Он помог нам справиться с местным сопротивлением и держать в узде ублюдочное правительство геммов, с которым заигрывает император.

Советник нажал кнопку вызова, и в кабинет кто-то вошел.

— Привет, Шаман, — послышался знакомый голос.

— Не стой за спиной, Крис. Я могу подумать, что ты меня боишься, — не оборачиваясь, проговорил нетрац.

Каянов обошел сидящего в кресле Смирнова и встал сбоку у стола. Форма штурмовика сидела на нем отлично. Было видно, что он давно к ней привык.

— Я рад, что ты принял предложение старшего советника О-Тука и мы теперь по одну сторону.

— Что-то в этом роде я и предполагал, — произнес диверсант. — Значит, наше нынешнее положение мы обрели благодаря тебе.

— Вы еще скажите мне за это спасибо. Воевать за идею — верх идиотизма. Меня просто бросили на произвол судьбы. Сейчас я богат и служу в контрразведке. Когда война закончится, я буду одним из тех, кто управляет человеческим стадом на захваченных территориях, от кого зависит жизнь и смерть.

— Не совсем плохой расклад, — задумчиво протянул Шаман. — Но если что-то менять, то менять кардинально. Честно говоря, мне и моим людям надоела эта мясорубка и постоянный риск своей шкурой. Нам бы не хотелось выполнять ту же работу, но на другой стороне.

— Ваши знания и навыки будут высоко оценены, — вмешался в разговор О-Тук. — Не думаю, что таких высококлассных специалистов пошлют выполнять обычные задания. Преподавательская работа вам и вашим людям гарантирована, естественно, с хорошей оплатой.

— Я понимаю ваше настроение, — продолжал Каянов. — Вы не только не выполнили свою миссию, но еще и оказались в руках противника. Забудьте о провале. То, за что спросили бы с вас там и спросили очень строго, здесь ставится вам в заслугу. Позвольте дать вам мой дружеский совет и вы обретете здесь настоящих друзей. Откровенно ответьте на вопросы советника — и в дальнейшем вы сможете всегда на него положиться. Я прав, мазан О-Тук?

— Без всякого сомнения. Все что будет в моих силах.

— Хорошо, я согласен. Но куда торопиться. Мы с советником обговаривали несколько другую тактику.

— Дело в том, мазан Смирнов, что вы слишком знаменитая личность. Завтра вас забирают у меня. Корабль уже подготовлен. Похоже, вы встретитесь с многоликим, а возможно, и с кем-то из шепчущих его императорского величества.

— Не сказал бы, что это приятная перспектива. С одним из них я заочно знаком и, как мне кажется, не оставил о себе приятных воспоминаний.

— Да, ваша работа на Сохара стоила многим головы, но об этом не стоит беспокоиться.

— Хорошо, мазан О-Тук, давайте работать.

Четыре часа допроса-беседы пролетели практически незаметно. Регистрационную и контролирующую аппаратуру советник включал периодически и, как ему казалось, незаметно. Нетрац не сомневался, что она не зарегистрирует ни одного факта лжи. Он постоянно торговался, давать или не давать ответ на тот или иной вопрос, мотивируя тем, что другой следователь тоже должен получить часть ценной информации.

Расстались они с советником почти друзьями. Каждый получил долю нужной ему информации и собирался ее использовать в своих целях.

Контакт с Колдуном и Самумом он поддерживал постоянно. Многие варианты вопросов и ответов были учтены и согласованы еще вчера в камере. Через два часа с допроса вернулся психолог, а еще через час — инженер.

Самум, войдя, молча упал на кровать и просто поднял большой палец сжатой в кулак руки. Колдун, более эмоциональный и несдержанный, кипел от злости.

— Удачливый подонок, — проговорил он, имея в виду Каянова. — Если он мне еще попадется, то я сверну ему шею.

— Надеюсь, ты вел себя прилично? — спросил Шаман.

— Не сомневайся, командир. Беседа прошла в полном взаимопонимании сторон. Похоже, нас купили по хорошей цене. Но за нахождение в гостях он мне все равно ответит.

В ходе обеда Самум передал информацию, полученную от шип-топа. Теперь диверсанты знали, что находятся в подвалах контрразведки. Срок этапирования их вполне устраивал. Оставался открытым вопрос транспорта, но они не без оснований надеялись, что это будет не крейсер с экипажем триста человек.

Послеобеденный сон и последовавший за ним плотный ужин привели диверсантов в хорошее настроение. До окончания операции и ухода с Портейна оставалось меньше суток.

В течение двух последующих часов они, для наружного наблюдения, обсуждали планы своей будущей жизни и, наговорившись вдоволь, уснули.

Утро началось с ранней побудки. Их по одному выводили в коридор, где, надев ручные и ножные браслеты, подняли на лифте верх. Охрана вывела группу по узкому полутемному коридору во двор, в котором, лениво раскручивая лопасти, стоял транспортный топтер.

Старший конвоя сделал жест в сторону машины. Погрузка произошла довольно быстро. Дюжие охранники, с двух сторон подхватив каждого из диверсантов под мышки, в прямом смысле внесли их в салон. В последний момент по погрузочному пандусу вбежал щуплый гаюн в форме штурмовика, и спустя секунду они узнали в нем Каянова. Подмигнув им как старым знакомым, тот скрылся в кабине пилотов.

Машина взмыла в воздух и, наращивая скорость, понеслась над большим городом.

Диверсантов посадили по правому борту. Справа и слева от них пристроились два конвоира. Остальная охрана сидела напротив, не спуская глаз с арестованных.

Колдун первым заметил, что в дверях пилотской кабины появился Каянов и, ведя огонь очередями из двух бесшумных пистолетов, в секунду расстрелял конвой. Инженер успел толкнуть плечом поднимающего автомат гаюна, сидящего от него справа, но этого даже и не требовалось. Во лбу охранника уже зияла дыра.

— И как это прикажете понимать? — спросил Шаман.

— Затянувшаяся командировка окончена, — ответил Каянов, засовывая пистолеты за пояс. — Отбываю к новому месту службы. Если не возражаете, то попутным транспортом могу захватить и вас.

— Тогда какого Суя нужно было устраивать весь этот спектакль и сдавать нас? Убрался бы себе потихоньку, не наживая лишних проблем. Мы и сами не маленькие, чтобы нас спасать, — проворчал инженер.

— Никак не получилось бы. Хозяева хотели, чтобы я вернулся на прежнее место службы. После стольких лет отсутствия и без связи кто бы меня в контору вернул. Вот я и прикинул вас сдать, а потом от наших вами же прикрыться. Как ни крути, а я ваш спаситель. Начальство мой план одобрило.

— Так ты, морда шпионская, здесь всем байки рассказывал, теперь у нас будешь вещать. Здесь золотишком немерено платили да цацки всякие навешали, и у нас надеешься, что не обидят? — гневно спросил Колдун.

— Витя, я его пока расковывать не буду, — проговорил Каянов, вынимая из кармана убитого охранника пульт от электронных замков кандалов. — Нам все равно маскировка понадобится, все-таки пленных перевозим. А Мишка отличный экземпляр, злой и опасный.

— Он психует, что ты его без любимой фляжки оставил, — проговорил Самум, сбрасывая с себя браслеты.

— Это мы сейчас исправим, у меня тоже фляжка имеется, — сообщил Каянов, вынимая из бокового кармана сосуд, как две капли воды похожий на фляжку Колдуна.

— Освободи его, — кивая на инженера, приказал Шаман.

Каянов щелкнул кнопкой и протянул Колдуну фляжку.

— В одном копарнике нашел, — сообщил он.

Стряхнув раскрытые браслеты, инженер сделал хороший глоток и, благодарно кивнув королю подземелий, протянул фляжку Самуму.

— Что у нас по варианту отхода? — спросил Шаман.

— Их два. Вас ожидает малый охотник. Экипаж пятьдесят человек. В моем личном распоряжении «Глобал» мазана старшего советника. Экипаж — трое.

— Значит, взлетаем без шума.

— Да, но сценарием предусмотрена погоня, которая нас не поймает.

— Сколько нам еще до космодрома?

— Около пятнадцати минут, — взглянув на часы, ответил разведчик.

— А скажи, Крис, зачем ты взорвал кольцо в соборе? — спросил Шаман.

— Как ты догадался, что это я?

— Ты получил контузию через виртуальный канал. Это видел Колдун у самолета, когда ты к нему приехал якобы после розыска нужных карт. Да и я обратил внимание, когда вы вернулись, что с тобой не все в порядке.

— У тебя свои тайны, у меня свои. Скажу коротко. На Гемме две власти. Одна марионеточное правительство, другая — власть фоков. В библиотеке, где мы нашли книгу Чесака, она не могла находиться. Это была наживка, чтобы мы отправились на Куран, где нас бы ликвидировали. Скорее всего, после того, как мы побывали на острове дракона, фоки это и сделали бы в соборе. Подстраховывая и наблюдая за вами, я видел проведенный эксперимент с часами и проделал такой же с гранатой. Взрыв произошел через час. Последствие его и видел Колдун. На Сотае саопа-фоку помог нам, хотя мы могли справиться и без него. Отшельники на Гемме особая каста, согласная не со всеми канонами официальной церкви. Думаю, решение он принял самостоятельно. Мы поставили фоков перед фактом, даже перед двумя. Вас нужно было спасать, а мне выбираться отсюда, либо через вас наладить связь с конторой. Хозяева мое предложение о внедрении приняли.

— Ты ошибся только в одном. Фоки вышли с нами на контакт, и через час-два здесь начнется конец света.

— Они поступили довольно логично, — задумчиво проговорил Каянов, оценивая полученную информацию. — Гаюны наверняка отсюда бы не ушли. Даже один Куран лакомый кусочек. Если материк погибнет, то делать им здесь нечего. Власть захватят фоки. В том, что они выживут, я не сомневаюсь.

— Тебе знакомы свойства кольца?

— Нет. Я кое-что слышал, но всегда думал, что это церковные байки, пока не убедился в соборе в обратном.

— А что знают о нем гаюны?

— Мне не попадалась такая информация. Скорее всего, ничего не знают. Фоки умеют хранить свои тайны.

— Теперь рассказывай о наших действиях на космодроме.

— «Глобал» стоит на отдельной площадке. Садимся. Я выхожу и нейтрализую экипаж. Возвращаюсь. Вы переходите в корабль и ждете меня. Я отгоняю топтер, чтобы раньше времени не поднялся шум, и мы взлетаем.

Шаман посмотрел в иллюминатор. Город остался позади, а на горизонте виднелись строения космодрома.

Десять минут полета — и топтер под управлением Колдуна сел на площадке впритирку с элегантным «Глобалом».

Каянов выпрыгнул в боковой люк и скрылся в чреве корабля. Через пару минут он появился.

— Готовьтесь к взлету. Я буду минут через десять, — проговорил он, занимая место пилота.

Подождав, пока диверсанты покинули машину и скрылись в корабле, он взлетел, направляясь в сторону башни диспетчерского пункта.

Шаман с Самумом, пройдя коротким коридором, вошли в пилотскую кабину, где на полу лежал экипаж. Колдун остался у трапа, сжимая в руках тяжелый футок.

Запустив двигатели, они стали ждать возвращения Каянова.

Неожиданно корабль содрогнулся, а через секунды послышался вой сирен.

— Началось, — проговорил Самум.

— И очень даже вовремя, — добавил Шаман.

— Все на борту, — услышали они из коридора крик Колдуна и, добавив тяги, тут же оторвались от бетона, который, трескаясь и изгибаясь, волнами надвигался на корабль.

Из пилотской кабины было прекрасно видно, как покосилась и рухнула башня КДП.

Набирая высоту, они бросили взгляд на город и не увидели его. На месте, где он находился, поднималось огромное облако пыли.

— Если это только начало, то какой же будет конец? — изумляясь мощи стихии, произнес Самум.

— Жалко, если вообще ничего не останется. Сюда бы стоило вернуться и заняться кольцом, — ответил Шаман.

— Без нас разберутся, — донесся сзади голос Колдуна. — Еще бы несколько секунд и нас бы снесло. Хорошо, двигатели были запущены.

В молчании они вывели корабль из атмосферы и, получив добро орбитального диспетчера, начали разгон.

— Это еще что такое? — спросил Самум, кивая на экран локатора. — Командир, впереди эскадра, сорок целей. Крис, ты не ошибся, когда говорил о погоне. Это скорее засада. Или чертов диспетчер что-то напутал.

— Гаюны куда-то собрались, — ответил Шаман. — Это не по наши души, их слишком много.

Расстояние до встречных кораблей стремительно сокращалось.

— Они взяли нас на прицел, — доложил Самум.

Неожиданно связь корабля ожила и из динамика рявкнул грубый голос гаюна.

— Неизвестный корабль, идущий курсом двести семьдесят, приказываю остановиться, или будете немедленно расстреляны.

— Это нам, — сообщил Самум.

— Служба контрразведки. Выполняем особую миссию. Наш код, — Шаман продиктовал ряд цифр. — Приказываю пропустить, или вы ответите за свои действия в трибунале.

— Повторяю. Приказываю остановиться. Стреляю через пять секунд.

— Сбрасываю скорость, — проговорил нетрац. — Эскадра останавливаться не будет, оставят какую-нибудь мелочь для досмотра, и мы от нее уйдем.

— Вас понял, — сообщил он по каналу связи, — начинаю торможение, но вы за это ответите.

— Они что-то не собираются тормозить, — отметил Самум. — На таких скоростях идут в атаку, а не становятся на орбиту.

— Это наши, — крикнул Колдун. — Борька, включи оптику.

Самум нажал пару кнопок, и на засветившемся голоэкране появились знакомые очертания крейсеров.

— Эскадре Союза, примите видеоканал, — проговорил Шаман, щелкая клавишами. — Здесь спецгруппа. Повторяю, здесь спецгруппа.

Экран голографа мигнул, и на нем появилось суровое лицо офицера.

— Вас принимаем, — сообщил он. — Сейчас подойдет ваш человек.

Офицер сместился в сторону. На экране появилось напряженное, но сразу же расплывшееся в улыбке лицо Лузгина.

— Здорово, парни. Я тороплюсь вас спасать, а вы, как обычно, все по-своему творите.

— Задание выполнили, Сергей Иванович. Не было смысла задерживаться, — ответил Шаман.

— Есть что-то оперативное?

— Системы наземного ПКО полностью выведены из строя. Другой срочной информации нет.

— У меня есть, — вмешался в разговор Каянов.

— А это кто? — спросил Лузгин. — Неужели потеряшка нашелся?

— Он самый, господин полковник, — ответил Шаман.

— Что у тебя, говори.

— Два авианосца на орбите не укомплектованы истребителями. Передайте командиру эскадры, что их можно взять на абордаж.

— Сведения проверены?

— Информация по линии контрразведки.

— Спасибо. Командир эскадры слышал, он примет решение.

Лузгин отвернулся от экрана, по-видимому что-то спросив.

— Заходите в шлюз авианосца, — повернувшись, проговорил он. — Я скоро буду.

На экране было видно, как корабли начали перестроение перед схваткой в связи с новыми сведениями, полученными от диверсантов. Единая система противокосмической обороны планеты была разрушена. Всю мощь эскадры можно было направить на орбитальные силы врага.

— Никогда не видел космическое сражение, — проговорил Колдун, спускаясь по трапу «Глобала» в огромном ангаре авианосца, где их встретил офицер с двумя автоматчиками из контрабордажной команды.

Диверсантов проводили на мостик, и сопровождающий офицер что-то тихо доложил капитану.

— Сражений, говорите, не видели, — пожимая им руки, произнес капитан «Глобала». — Сегодня увидите. Жаль, что я никогда не увижу ваших.

— Ничего интересного, — ответил Колдун. — Бегаем, как зайцы, голодные, как медведи после спячки, и выпить некогда.

— Бабушка, дай водицы испить, а то так жрать хочется, аж переночевать негде, — перевел слова инженера Самум.

Капитан понимающе улыбнулся.

— Располагайтесь, — он указал рукой на длинный узкий диван за мостиком. — Экран будет перед вами. В оптическом изображении мы отсматриваем все после боя.

Он сделал знак рукой, и подошедший вестовой расставил перед диваном на столике запотевшие банки с пивом.

— Все, мы начинаем работать, — произнес капитан и, отвернувшись от гостей, стал отдавать приказы.

Авианосец начал замедлять ход. Находившиеся справа и слева от него два эсминца также стали притормаживать.

Экран мелькал, переключаясь с камеры на камеру. Было очевидно, что гаюны не готовы к нападению. Их ударная группа, находящаяся на левом фланге, только начала разгоняться, когда эскадра одним ударом смела вышедший ей навстречу десяток кораблей первой линии обороны. Главные калибры крейсеров пробивали борта и срывали боевые башни кораблей гаюнов. Три из них были практически сразу уничтожены и начали разваливаться на части, полыхая кое-где редкими пожарами, пока в отсеках не заканчивался кислород. Еще два взорвались через минуту. Видимо, артиллеристы попали в погреба с боекомплектом или в топливные баки.

Оставшаяся пятерка начала разворачиваться, стремясь соединиться с ударной группировкой, но только ухудшила свое положение, сразу потеряв еще три корабля и открыв движение к орбите, где висели сборочные доки и заводы.

Теперь пришла очередь потрудиться авианосцу. Корабль начал выбрасывать в пространство тяжелые штурмовики, прикрываемые стаями вертких истребителей. Ударная сила авианосца понеслась к промышленным объектам. Атаки по неподвижным целям были ужасны. Торпеды, взрываясь, пробивали бреши диаметром до тридцати метров, и огромные конструкции, разваливаясь, таяли на глазах.

Редкие ракетные и артиллерийские установки, стоящие на доках и заводах, огрызались огнем, но штурмовики почти не понесли потерь. Истребители знали свое дело и, атакуя с разных сторон, отвлекали стрелков либо успешно подавляли огневые точки.

Выполнив свою основную задачу, штурмовики возвращались на авианосец и, подвесив новые порции летающей смерти и зарядив пушки, летели вслед за ушедшей эскадрой.

Два десантных корабля, прикрываемые тяжелым крейсером и истребителями, вступили в схватку с авианосцами, сумевшими выбросить в пространство не более трех десятков истребителей. Десантные боты почти без потерь достигали огромных бортов авианесущих монстров и, присасываясь к ним, выбрасывали внутрь абордажные команды.

Основное сражение развернулось в стороне между эскадрой и ударной группой противника. Даже оставшиеся двадцать восемь кораблей гаюнов могли в полной мере противостоять пришедшей эскадре Союза при поддержке планетарных ракетных установок систем противокосмической обороны, но сейчас этой поддержки не было. Часть кораблей солнечников начали еще до столкновения заходить во фланг гаюнам, и хотя преимущество было небольшое, но оно сыграло свою роль. На пределе дальности эскадра открыла огонь по кораблям противника, на которых начали вспыхивать пожары.

Гаюны не остались в долгу. Два крейсера эскадры, получив множественные повреждения, застопорили свой ход. Еще на трех кораблях начались пожары. Все пространство боя было засорено хаотично летящими броневыми плитами обшивки, целыми секциями развалившихся кораблей и сорванными боевыми башнями.

Фланговый охват сделал свое дело — и его крейсера ударили в борта противника. Ударная группа, теряя корабли, упорно сопротивлялась, до того момента, когда в сражение вмешались штурмовики.

Истребительное прикрытие гаюнов было практически уничтожено. Захватив верхнюю полусферу, не обращая внимания на заградительный огонь зенитных комплексов, штурмовики методично расстреливали тяжелыми ракетами крейсера противника, а корабли эскадры сжимали почти замкнувшееся кольцо, не давая возможности маневрировать.

Когда у гаюнов остались боеспособными всего восемь кораблей, они начали выходить из боя, но спастись бегством удалось только трем.

Победа была полной и безоговорочной. Часть эскадры ушла за другую сторону Геммы и методично, не торопясь, расстреляла производственные комплексы и верфи с почти готовыми кораблями. Оставшиеся на месте боя эсминцы подбирали спасательные капсулы и эвакуировали экипажи подбитых судов.

Выпавший на долю союзной эскадры успех стоил ей двенадцати кораблей.

Абордажные команды, высадившиеся на авианосцы противника, доложили о их захвате и возможности совершения прыжка.

Бой закончился, но работа продолжалась.

Капитан авианосца, передав командование на мостике старшему помощнику, подошел к диверсантам, молча пожал им руки и вышел из рубки.

— Пошел на летные палубы, — сказал помощник. — Он когда-то тоже начинал летать штурмовиком.

Все стало понятным, но они не знали, что делать, и были здесь явно лишними. Диверсанты с радостью увидели появившегося на мостике Лузгина.

— Извините, бродяги, что не успел добраться к вам до боя, — прогудел голос Лузгина. — Пошли со мной, вас ожидает командир эскадры.

— То генералы, то адмиралы, — заворчал Колдун. — Отстаньте от меня, я домой хочу.

— Туда и направимся, но в отдельной каюте и с накрытым столом, — заговорщицки подмигнув, проговорил Лузгин. Четверка двинулась по коридорам авианосца к ожидающему ее шатлу.