Слепой странник
Наталия А. Веселова 


Связанные одной нитью #1


Легко найти дорогу, когда знаешь, куда идти.

Легко увидеть, куда идёшь, когда ты не слеп.

Но вся беда в том, что идти надо, а ты не осознаёшь ничего, и у тебя нет ничего.

Кроме собственного страха.


Наталия Веселова (Anatta)

Слепой странник


(первая повесть из цикла «Связанные одной нитью»)


Легко найти дорогу, когда знаешь, куда идти.

Легко увидеть, куда идёшь, когда ты не слеп.

Но вся беда в том, что идти надо, а ты не осознаёшь ничего, и у тебя нет ничего.

Кроме собственного страха.


Глава 1. Планета, играющая в прятки


Великие открытия порой заканчиваются непоправимыми трагедиями. Эту горькую истину руководитель научно-экспедиционной группы Приуральского Центра по исследованию космоса Евгений Михайлович Северянин осознал в ту минуту, когда корабль «Вепрь» исчез с экранов всех мониторов.

Остальные члены группы, не участвовавшие в экспедиции, ещё не успели прийти в себя от шока, как в Центр прибыл господин Чернявцев — главный наблюдатель и один из представителей Международной организации космических исследований.

Это событие само по себе было из ряда вон выходящим. Главные наблюдатели никогда не утруждали себя разъездами по подведомственным учреждениям. Должно было произойти нечто безмерно радостное или, наоборот, катастрофическое, чтобы заставить их лично засвидетельствовать почтение своим подчинённым. На сей раз радоваться повода не нашлось: команда «Вепря», состоявшая из семи человек, бесследно сгинула в глубинах Вселенной, и найти её теперь не представлялось возможным.

После случившегося не прошло и часа, а Северянин уже сидел в своём кабинете лицом к лицу со спешно прибывшим в Центр господином Чернявцевым и мрачно следил за тем, как по поверхности стола прыгает беспечный солнечный зайчик. Северянин и сам в этот момент был бы счастлив обернуться зайчиком и улизнуть прямо из-под носа разъярённого главного наблюдателя.

— Да вы хотя бы понимаете, ЧТО вы натворили?! — нависая над столом, словно гигантская чёрная скала над морем, вопил Чернявцев. — Это же чёрт его знает что! Сколько вы наблюдали эту планету? День? Два?

Тридцать шесть часов, пробормотал понурый Северянин в воротник пиджака, в котором ему становилось всё теснее и жарче.

— Так какого лешего вы нарушили Устав и послали туда экспедицию раньше, чем истекли положенные трое суток?!

— Простите, господин главный наблюдатель, но в Уставе записано, что выжидать трое суток не обязательно, если получена информация минимум с двух зондов, запущенных на новую планету, и командой приняты все меры предосторожности.

— А-а! Так, значит, вы приняли все меры предосторожности! — едко поддел Северянина Чернявцев. — В таком случае скажите, где ваша экспедиция? Не знаете? Тогда как у вас хватает совести говорить о принятых мерах! Ладно, — оборвал он самого себя, — давайте, рассказывайте по порядку, что случилось, а то у меня голова кругом от вашего сумбура. Может, сейчас вместе придумаем что-нибудь, чтобы спасти ребят.

Северянин подавленно вздохнул. Он отлично понимал, что надежда на спасение «Вепря» более чем просто призрачна. Скорее всего, её вовсе не существует.


Эта непонятная планета ни с того ни с сего обнаружилась возле бета-Возничего. Просто взялась из ниоткуда и повисла рядом с остальными своими соседками, будто всегда тут и была. В три часа двадцать одну минуту ее появление зафиксировал один из членов группы Северянина Пётр Лигов, ожидавший прохождения двух комет в опасной близости от четвёртой планеты бета-Возничего.

— Ребята, тут непорядок! — удивлённо воскликнул он, отходя от экрана монитора. — У моей звезды появился лишний спутник.

Сначала все дружно рассмеялись, решив, что Петя, как всегда, хохмит. Однако через минуту двадцать два человека, затаив дыхание, столпились возле лиговского монитора и, тыкая пальцами в сияющий жемчужным светом шарик, спрашивали друг у друга:

— Что это такое?

Ответа никто не знал.

Ещё несколько часов назад у бета-Возничего было двенадцать планет, а теперь откуда-то взялась тринадцатая, да ещё такая красавица, просто загляденье.

— А может у нас с аппаратурой что-то не того? — осторожно предположил Дима Таранченков. — Давайте пошлём запрос в другие Космологические Центры насчёт этой планетки?

Предложение показалось всем вполне разумным. Запрос был отправлен, и приблизительно через час начали приходить ответы. Они были примерно следующего содержания:

— Да, мы тоже наблюдаем тринадцатую планету возле бета-Возничего, которой раньше там не было. Право открытия принадлежит вашему Центру.

Когда пришел первый подобный ответ, группа Северянина не поверила собственному счастью. Но потом был получен другой, третий, ещё и ещё. Возможно, даже если бы Приуральский Центр обнаружил новую звезду где-нибудь в миллионе световых лет от Солнца, это открытие вряд ли показалось бы всем таким уж уникальным. За всё время существования Центров каждый день обнаруживалось нечто новое — комета, астероид, планета, звезда, сверхновая где-нибудь в необозримых далях. Но здесь, в хорошо изученной, как думалось, части небесной сферы, внезапное открытие неизвестной планеты произвело эффект разорвавшейся бомбы.

У Северянина дрожали руки от нервного нетерпения, когда нажатием кнопки на пульте он на исходе первых суток наблюдения послал зонд к загадочной красавице. Мониторы Центра не обладали достаточным разрешением, чтобы дать необходимую информацию о ландшафте планеты, тем более не могли показать состав почвы, атмосферы, наличие воды. Кроме того, зонды обладали немаловажным преимуществом не только по сравнению с мониторами, но и с космическими кораблями тоже. Зонды гораздо эффективнее использовали лазейки пространства-времени. Если бы не этот освоенный всего пятьдесят лет назад фокус, вряд ли изучение космоса продвигалось бы вперёд столь быстрыми темпами.

Здесь необходимо сделать небольшой экскурс в те годы, когда был построен первый си-прибор, позволяющий пользоваться этими лазейками.

За открытие возможности передвигаться в пространстве быстрее скорости света благодарить надо было некоего Хохлова Георгия Степановича, рабочего, уволенного с завода по производству радиодеталей за несоответствие занимаемой должности. Именно он через полгода после увольнения ухитрился запатентовать изобретение, навеки обессмертившее его имя. Никто не мог понять, каким образом человеку, никогда не отличавшемуся выдающимися интеллектуальными способностями, удалось совершить переворот в ракетостроении.

А врачи, проводившие вскрытие тела Хохлова, скончавшегося при загадочных обстоятельствах спустя три месяца после получения патента, так и не сумели определить причину его смерти. Однако горевать о Георгии Степановиче было некому, поэтому о его кончине вскоре забыли. Потомкам осталось на память уникальное изобретение.

Именно с тех пор передвижение кораблей и зондов стало осуществляться путем создания «си-точек», или, как их называли между собой астронавты, «тоннелей» в пространстве. Аппарат входил в си-точку (или, по выражению астронавтов, «буравил тоннель»), а выйти мог теоретически где угодно. Это не имело значения. Другое дело, что на практике отчего-то получалось не «где угодно», а в радиусе примерно восьми парсеков или 25,6 световых лет от места входа.

Почему практика существенно отличалась от теории, ученые понять так и не смогли. Точно так же, как не понимали, куда исчезают все живые существа, находящиеся на борту корабля, если тот проходит девять си-точек в минуту.

За раскрытие этой загадки Объединение Космоцентра четыре года назад даже назначило весьма ощутимую премию, но до сих пор не нашлось гения, которому удалось бы объяснить «тайну девятого тоннеля».

Таким образом, скорость всех космических кораблей мира ограничивалась восемью си-точками в минуту.

Зонды, как уже упоминалось выше, выгодно отличались от кораблей астронавтов. Они могли достигать скорости тридцать две си-точки в минуту (32 М-РС). Если зонд ухитрялся «выжать» тридцать три, то эта точка становилась последней в его жизни.

Не менее ощутимая премия была обещана тому, кто сумеет преодолеть ограничение в скорости передвижения зондов, но опять-таки вариантов не нашлось. Стали появляться первые заявления от учёных, что скорость 32 М-РС является предельной, однако их противники язвительно парировали: когда-то скорость света считалась предельной, пока не были открыты си-точки.

— Тогда объясните нам внятно, что такое эти ваши точки? — надсаживались первые.

— Мы не знаем точно, но в принципе…

— В таком случае заткнитесь! — и на этом все споры обычно заканчивались, не приведя ни к какому положительному результату.

Да, вся проблема учёных проистекала именно из абсолютного незнания, какова физическая природа загадочных «тоннелей».

Вопросов было слишком много. Каким образом си-приборы помогают держать связь между Землёй и астронавтами в режиме реального времени? Почему сигнал обычно не теряется, как бы далеко в космос ни ушёл корабль и на какой планете бы ни приземлился? Почему экспедиции и зонды возвращаются назад всегда даже быстрее, чем рассчитывает земной компьютер, хотя такого быть не должно? Будто закон замедления времени возле планет большой массы в случае применения на корабле си-прибора начинает действовать в обратную сторону.

В общем, Хохлов хорошо умел держать язык за зубами. После его смерти, разумеется, нашлось немало желающих порыться в бумагах покойного. Однако среди записей не обнаружилось ничего, кроме черновиков чертежей и пояснений по сборке и использованию зондов и кораблей.

Ни малейшего намека на то, каким образом автор сделал своё открытие, на чём основывался, создавая чертежи. Как говорится, умер и унёс тайну с собой в могилу…

И надо сказать, если бы «Вепрь» попал по несчастливому стечению обстоятельств именно в злополучный «девятый тоннель» или в «тридцать третий» из-за сбоя в работе бортового компьютера или по другой причине, то Чернявцев бы не поднял такого шума. Однако с экспедицией случилась ещё более невероятная вещь.

Менее, чем через полчаса после выхода на орбиту Земли и переключения в режим «си-прибора», зонд группы Северянина достиг цели, а ещё через шесть часов вернулся, доставив в Центр следующие данные: атмосфера неизвестной планеты родственна земной, только в ней содержалось на 0,06 % больше кислорода, на 0,3 % больше водяных паров и на 0,12 % меньше азота. Вредные для организма человека примеси отсутствовали. Вода находилась в жидком и газообразном состояниях. Температура воздуха…

Тут у Димы, зачитывавшего вслух расшифровку, глаза на лоб полезли:

— 26,5 градусов по Цельсию на всей поверхности… На всей?!

— Но это противоречит законам физики, — побледнел Северянин. — Наверное, зонд был неисправен!

— Очень вряд ли, — возразила Светлана, ещё один член их группы. — И вы сами это понимаете.

— Как же тогда объяснить эту нелепицу? — скептически хмыкнул Северянин, махнув рукой в сторону расшифровки.

— Сейчас увидим, — туманно отозвалась девушка, хотя сама уже готова была поверить в поломку аппарата.

— Данные о составе почвы, — начал говорить Дмитрий и вновь умолк.

— Что там? — торопили его другие.

— Сами смотрите. Судя по всему, это чрезвычайно питательная белково-углеводная масса, которая даст сто очков форы нашим лучшим чернозёмам. На этой планете даже засохшая палка начнет по пять урожаев в год приносить.

— Невероятно! — выдохнул кто-то.

— Зонд был неисправен! — упрямо продолжал твердить Северянин.

За двадцать шесть лет работы он сталкивался со многими странностями. Но не с такими, как эта самовозродившаяся из пустоты планета с одинаковой температурой на всей поверхности!

— И ещё одно, — голосом, говорившим: «А вот и гвоздь программы!» — добавил Дима. — Судя по расшифровке, там не только вечное лето, но и вечный полдень!

— Я немедленно посылаю второй зонд, чтобы сделать снимки ландшафта! — воскликнул Северянин. — Такого не только я, но и, думаю, вообще никто за всю свою жизнь не видел. Вечный полдень, — повторил он про себя, встряхнув головой. — С ума сойти!

Однако когда группа Северянина получила снимки со второго зонда, вокруг скромной планетки поднялся невоообразимый шум. Северянин призывал членов группы пока не разглашать полученную информацию, но она каким-то образом разлетелась по другим Центрам в мгновение ока.

Вне всякого сомнения нетронутые уголки природы Земли поражали воображение: огромные водопады, живописные горы и пещеры, но то, что зафиксировал зонд на той неизвестной планете, превосходило все возможные ожидания.

На первом фото оказалось горное озеро с ярко-фиолетовой водой, словно светившейся изнутри, а на его поверхности и вдоль берегов росли крупные алые, белые, лиловые, васильковые цветы, такие крупные, что в их бутонах мог бы легко скрыться пятилетний ребенок.

На втором фото была запечатлена равнина, сплошь золотисто-персиковая… от крыльев бабочек, порхавших с цветка на цветок. Вокруг располагался странный лес: деревья с синей хвоей, цветущие словно магнолии, только бутоны на их ветвях были не белыми, а небесно-голубыми.

Северянин перебирал фотографии, и руки его тряслись всё сильнее. Солнечно-оранжевые водопады, растения, отцветающие и дающие плоды буквально на глазах, изумительной красоты фауна… И существование всего этого мира совершенно противоречило законам физики, химии и биологии!

— Что это? Золотой олень? Жар-птица? Белые пантеры, которые пасутся вместе с антилопами? — отбрасывая в сторону один снимок за другим, бормотал себе под нос Северянин. — Побери вас лихоманка! — смачно выругался он. — Мы где, в сказке или в реальности?

И вот тогда Дима Таранченков, Светлана, Юля и ещё четверо ребят заявили, что не будут ждать продолжения исследований, а сразу отправятся на «Вепре» в неизведанный рай.

— Некоторая доля риска придаст путешествию пикантность, — засмеялась Светлана, задорно блестя глазами.

— Какой же здесь риск? — возразил ей Дима. — Вы все видели фото: никаких опасных для жизни человека животных и насекомых, судя по показаниям зонда, там нет. Это просто будет увлекательный уик-энд.

Вся группа поддержала его речь одобрительным гудением.

— Тем более «Вепрь» — один из лучших кораблей в Центре, — продолжал Дима. — Из стольких передряг он вынес нас невредимыми! А на этой сказочной планете, что страшного может произойти?

Северянин, как руководитель, мог запретить им лететь, но у него тогда не возникло абсолютно никаких дурных предчувствий. В самом деле, что плохого могло произойти с опытнейшей группой исследователей в таком раю? Пусть ребята отправляются, познакомятся с этой красавицей поближе, впечатлениями поделятся…

«Вепрь» стартовал через тридцать шесть часов тридцать девять минут после того, как была обнаружена новая планета, и уже к концу дня Северянин получил сообщение «Вепря» на свой монитор:

— Мы на месте, садимся!

— Садитесь. С Богом! — как всегда в таких случаях ответил их руководитель.

«Вепрь» вошёл в верхние слои атмосферы, и в тот же самый момент тринадцатая планета возле бета-Возничего пропала с экранов мониторов вместе с экспедицией, совершавшей посадку на её поверхность.

Словом, звезда осталась с двенадцатью спутниками, как ей и положено быть, а загадочная планета, будто хищная росянка, поглотив семерых человек и корабль, исчезла, по всей видимости, уже навсегда.


— И что вы теперь намереваетесь делать? — мрачно спросил Чернявцев, внимательнейшим образом выслушав монолог Северянина.

— Не знаю, господин главный наблюдатель, — подавленно отозвался тот.

Чернявцев некоторое время молчал, затем сухо обронил:

— Соберите всю команду в конференц-зале. Может, хоть у кого-то появятся здравые предложения?

Члены группы начали подтягиваться в условленное место спустя пять минут после вызова. Лица всех были бледными и растерянными. Они работали вместе уже несколько лет и относились друг к другу, словно члены одной семьи.

Дождавшись, пока все собрались, Чернявцев медленно обвёл взглядом оставшихся в команде пятнадцать человек, после чего тихо спросил, не вдаваясь в пространные объяснения:

— Итак, что вы думаете предпринять для спасения ваших товарищей?

В зале царило гробовое молчание. Кто-то судорожно кашлянул, но тут же испуганно зажал себе рот рукой и умолк. Северянин, стоявший позади главного наблюдателя, явно не знал, куда девать глаза. Он то поднимал их к потолку, то с завидным упорством принимался сверлить взглядом пол, то устремлял напряжённый взор за окно, и всё время, не переставая, вздыхал.

— Пока ещё что-то можно сделать, я думаю, — вновь заговорил Чернявцев, не дождавшись ответа. — Информация не успела просочиться дальше моего монитора… хотя я не очень в этом уверен, — прибавил он несколько секунд спустя. — Но чем больше времени проходит, тем меньше шансов вытащить их живыми! — выкрикнул он со злостью. — Вам что, всем наплевать?!

На этот раз в зале поднялась одна-единственная рука.

— Слушаю, — холодно бросил Чернявцев в сторону желающего выступить.

С кресла поднялся худой парень лет двадцати с крупными веснушками на узком лице.

— По-моему, только один спасатель мог бы попытаться вытащить ребят с той подлой планеты, которой вдруг взбрело на ум поиграть с нами в прятки!

— Уж не ты ли? — послышался сбоку ехидный шёпот соседки.

— Нет, правда! — отмахнувшись от неё, продолжал парень. — И вы его все знаете! — обернулся он лицом к залу.

Ты имеешь в виду, задумчиво начал Чернявцев, но не договорил.

— Да, господин главный наблюдатель! Я имею в виду Маркова.

— Безумие! — невольно буркнул, стоявший рядом с Чернявцевым Северянин, прекращая любоваться летним пейзажем через окно.

— Почему? — обиделся парень.

— Потому что это бессмысленно, Алексей! Марков, конечно, лучший спасатель, но он же не Господь Бог. Одно дело вытаскивать людей из абсолютно отчаянных ситуаций, с планет, кишащих вирусными инфекциями или опасными животными. Но как ему удастся разыскать команду на планете, которой больше даже не существует?

— Да уж, предложение в самом деле безумное, — заговорил тут Чернявцев, переварив, наконец, сказанное Алексеем. — Однако на настоящий момент оно единственное, и, похоже, других не поступит. А посему выбора у нас нет. Если не поможет Марков — не поможет никто! — он хмуро посмотрел на Северянина.

Тот вполне понял, чем вызвано лимонно-кислое выражение лица главного наблюдателя. Чернявцев являлся представителем Международной организации космических исследований, или, иначе говоря, Объединения Космоцентра, а, значит, стоило только органам его слуха воспринять словосочетание «спасатель Марков», у главного наблюдателя моментально начинался острый аллергический приступ.


В своё время Марков сыграл роль кости, застрявшей поперёк горла у всего руководства Объединения. И, надо заметить, размер кости оказался настолько огромным, что о ней не забыли даже спустя пятнадцать лет.

И тогда, и теперь все спасатели состояли в ассоциациях, которые дробились на команды, а, те в свою очередь, подразделялись на группы. Иерархия была примерно той же, что в научно-экспедиционных и научно-исследовательских центрах регионов.

Космические корабли выдавались ассоциациям только по решению Объединения Космоцентра в количестве, равном количеству групп, плюс один-два на случай непредвиденных обстоятельств.

Марков оставался единственным в мире независимым спасателем со своим собственным космическим кораблем, причём этот корабль принадлежал Маркову на законном основании. У спасателя имелась бумага, подписанная членами Объединения, о передаче аппарата в частную собственность Маркову Владимиру Сергеевичу.

Разумеется, логично было поинтересоваться, с какой радости Объединение проявило в отношении отдельной, ничем не примечательной персоны столь необыкновенную щедрость? Тем более, что качественные корабли на си-приборах строились долго, стоили дорого, а разбивались во время экспедиционных и спасательских вылазок чрезвычайно часто, следовательно, личный аппарат был непозволительной роскошью для простого смертного.

Но корабль Маркова работал не на си-приборе, кроме того, обладал уникальным искусственным интеллектом: тот воспринимал и обрабатывал не только информацию, но и откликался на эмоции. И вообще аппарат этот был не земного происхождения. Пятнадцать лет назад Марков привёл его с плохо исследованной планеты из области Крабовидной туманности. Тогда юноша работал рядовым спасателем в группе Роджера Хеллмана.

Официально считалось, что группа Хеллмана полностью погибла в 2063 году на Красных Хребтах во время операции по спасению пропавшей тогда экспедиции «Стрела-4». Однако из засекреченных документов следовало, что один из членов группы вернулся на Землю живым и невредимым, да вдобавок привёл с собой неопознанный космический корабль, работавший от неизвестного источника энергии.

Аппарат развивал немыслимую скорость. Вопреки всем ограничениям, он легко проходил за одну минуту восемьдесят си-точек и никуда не исчезал, в отличие от построенных на Земле си-кораблей. Он пожирал парсеки, как голодный итальянец макаронины.

Разумеется, первоначальный план Объединения Космоцентра в отношении корабля был прост, как всё гениальное. Недолго думая, руководство изъяло аппарат в свою пользу. Марков пытался сопротивляться, но, конечно же, до его мнения никому не было дела.

Корабль поставили в специальный ангар и начали обследовать. Пытались войти в контакт с искусственным интеллектом, исследовали лучом, брали кусочек обшивки на лабораторный анализ, чтобы понять, из чего изготовлен аппарат, но попытки учёных что-то обнаружить с треском провалились.

По всем данным корабль просто не существовал. Отчего-то ни один прибор не фиксировал его присутствие, и столь же упорно его не брали химический и радиационный анализы.

«Ладно, Бог с ним, — решило руководство. — Второй такой мы не сделаем, но этот, по крайней мере, наш! Используем его по назначению».

Лучшие астронавты мира должны были стать первой командой загадочного корабля. Их отбирало Объединение по строжайшему конкурсу. Наконец, пятеро человек, удовлетворявших всем предъявленным требованиям, были приняты.

Торжественный момент первого запуска настал. Корабль вывезли на стартовую площадку космодрома. Команда поднялась по трапу ко входу в аппарат, как вдруг прямо перед их носом люк сам собой задвинулся, и раздался вежливый женский голос из динамиков:

— Я требую, чтобы вы прошли процедуру идентификации. Положите вашу ладонь в углубление на левой панели. Повторяю: положите вашу ладонь в углубление на левой панели.

Произошла заминка. Пока корабль стоял в ангаре, сотни учёных и лаборантов беспрепятственно входили в него и выходили, и никогда от них не требовали идентификации. Пожав плечами, первый из подошедших к аппарату астронавтов положил ладонь в углубление.

Алая полоса ощутимо прижгла его руку, оставив длинный тёмно-розовый след на коже. Мужчина вскрикнул и отдёрнул ладонь.

— Извините, — всё так же вежливо продолжал звучать голос из динамиков. — Вы НЕ идентифицированы. До свидания.

Говорят, в этот миг астронавт, слывший за одного из самых высокоинтеллектуальных и хорошо воспитанных людей в стране, вдруг выпалил короткую, но ёмкую фразу, навсегда испортившую его имидж. Однако минутой позже ту же фразу невольно повторили и четверо остальных кандидатов, после чего имидж астронавта был частично восстановлен в глазах окружающих.

Старт безнадёжно и бездарно сорвался.

Тут-то Объединение Космоцентра и вспомнило о том единственном, кто заставил этот странный корабль взлететь в своё время. И даже не только взлететь, но и благополучно приземлиться.

В квартире, где жил Марков, беспрерывно начал звонить телефон. Причём не новый, с видеосвязью, а старого образца, по которому невозможно определить личность звонящего. Из трубки неслись страшные угрозы в ответ на спокойные заявления спасателя, что он понятия не имеет, с чего вдруг корабль перестал «слушаться». А потом этот нахал вдруг заявил:

— Если он вас не слушается, то зачем он вам? Отдайте его мне, а то он там у вас скоро от неиспользования заржавеет.

За одну только неделю Маркову пообещали, что его лишат лицензии, карточки-ключа и путеводителя и в заключение проорали следующее:

— Ты, сволочь, ещё нас вспомнишь!!!

Марков просто тихо положил трубку, таким образом, дав понять, что его позиция в данном вопросе несмотря ни на что не претерпела существенных изменений.

А еще через неделю Объединение вызвало парня к себе, и там ему молча швырнули в лицо документ о передаче аппарата в частную собственность. Спасатель так же молча взял документ и поехал осматривать выделенный ему ангар…

С тех пор для Объединения Марков стал аутсайдером. Его ненавидели и боялись, но перейти дорогу не решались.

Однако спасатель не ошибся в своих расчётах. Получив в собственность лучший по маневренности и другим параметрам корабль, он фактически обеспечил себя постоянной работой на всю оставшуюся жизнь.

Центры всего мира постоянно сталкивались с серьёзными проблемами при освоении космоса, и, когда дела оказывались плохи, они нанимали Маркова. За пятнадцать лет на его счету уже было более трёх тысяч спасённых людей, вытащенных в последний момент с таких кошмарных планет, что в больном бреду не привидятся. Сам же Марков представлялся окружающим чуть ли не бессмертным после всех этих немыслимых вылазок.

Однако Марков знал, что за ним до сих пор следят, пытаясь проникнуть в тайну его умения управляться с иноземным аппаратом. И если бы однажды вдруг Объединению это удалось, для спасателя тот день стал бы последним…


— У нас нет другого выбора, — повторил Чернявцев, за какую-то долю секунды вновь припомнив всю историю Маркова. — Я бы не связывался с этим парнем никогда, но делать нечего, — он хмуро посмотрел на Северянина. — Найдите его и попросите о помощи. Если он вернёт команду «Вепря», может претендовать на… хорошую сумму. Даю слово, — и пошёл к выходу из зала, даже забыв попрощаться.

— Простите, господин главный наблюдатель, — услышал он за спиной голос Алексея. — Можно один вопрос?

— Да, пожалуйста, — оглянулся Чернявцев.

— Я несколько раз сталкивался с Марковым, когда мне приходилось бывать в других Центрах. Он вполне нормальный парень! За что вы все не любите его?

— Он не человек. Этого достаточно, — сухо прокомментировал Чернявцев и, попрощавшись с собравшимися, вышел.

Некоторое время в зале царило гнетущее молчание, как и в начале собрания. Потом раздался тихий голос Северянина:

— Что ж, друзья… Попробуем связаться с Марковым.


Глава 2. Спасатель


— Попутчик, проснись! Тебя жаждет видеть какой-то Евгений Михайлович из Приуральского Центра.

Марков открыл глаза и улыбнулся. Этот ласковый женский голос будил его каждое утро, говоря языком его предков, а не теми чужими фразами, которые ему пришлось изучить, чтобы выжить среди землян.

— Я не будила тебя до девяти, как ты и просил, хотя этот Евгений стоит у монитора уже сорок минут. Я хотела, чтобы ты выспался, Попутчик.

— Спасибо, Си-А, — Марков поднялся с постели, и та моментально исчезла, освободив пространство.

Зато появились умывальник, зеркало, зубная щётка, полотенце, мыло и прочие необходимые атрибуты. Си-А много раз порывалась, как многие уважающие себя супероснащенные корабли, умыть, причесать и одеть своего владельца, но Марков решительно отрезал:

— Я буду делать это только сам!

И вот теперь он старательнейшим образом самостоятельно проделывал те процедуры, на которые все другие астронавты давно уже тратили не более двадцати секунд.

— У Евгения Михайловича кончается терпение, — лукаво заметила Си-А.

Марков выплюнул пасту в раковину.

— Ладно. Может, у него и правда что-то срочное. Закончи, пожалуйста, мой туалет. На этот раз разрешаю!

— С удовольствием, Попутчик!

Через мгновение Марков уже был готов к приёму посетителя.

Я соединяю вас, предупредила Си-А, включая монитор, перед которым стоял Марков.

На экране появилось разъярённое лицо мужчины средних лет со всклокоченными седыми волосами.

— До вас достучаться, что до мёртвого в гробу! — без лишних церемоний выпалил Северянин. — Я, конечно, понимаю: сон — лучшее время жизни для любого существа, но мне дорога каждая минута!

— Ради Бога, извините! Я не думал, что это так срочно. Просто я жутко вымотался и попросил Си-А не будить меня ровно до девяти, что она с успехом и сделала. Но вы могли бы сказать ей, что это вопрос жизни и смерти, тогда бы она…

— Я говорил! — ещё больше вспылил Северянин. — Однако ваша чёртова машина упёрлась, как упрямый мул!

— Не ругайте её! Она может обидеться, — вежливо заметил Марков.

— Ах, да! Забыл! Единственный в мире искусственный интеллект, обладающий не только разумом, но и эмоциями. Ладно… Сейчас не это главное, — голос его стал более спокоен. — У нас пропала экспедиция из семи человек вместе с планетой, на которую совершалась посадка. Весь Центр в шоке. Господин главный наблюдатель обещал, что вы можете рассчитывать на приличную сумму, если спасёте ребят. Вышлю вам всю дополнительную информацию на монитор, если возьмётесь за эту работу. Только решайте быстрее — думать некогда!

— А я и не думаю в таких случаях. Думает Си-А. Если она рассчитает, что мы в состоянии вытащить вашу экспедицию, мы полетим, несмотря на риск. Если есть хоть один шанс из миллиона. Высылайте вашу дополнительную информацию, и получите ответ ровно через две минуты.

— Так скоро? — поразился Северянин.

Видно было, как он даёт команду отправить информацию на монитор Маркова.

— Послушайте, Владимир Сергеевич…

— Марков, — решительно поджимая губы, перебил его спасатель. — Те два слова, что вы произнесли сейчас, я не считаю своим именем.

— Но, — начал было Северянин, однако моментально понял, что лучше не возражать. — Хорошо… Марков… Неужели ваш корабль способен за две минуты обработать столь большой объём информации, просчитать все возможные варианты…

— И даже степень риска, — прервал спасатель Евгения Михайловича. — Да, Си-А способна на это.

И они оба замолчали, глядя друг на друга.

Северянин потрясённо изучал лицо Маркова. Лицо чужака, иноземца. Все знали, что Марков — не человек, то есть не землянин, и настороженное, даже порой враждебное отношение не было для него редкостью. И теперь спасатель буквально всей кожей ощущал, что, глядя на него, Северянин пытается мысленно сравнить его внешность с внешностью людей.

На своем мониторе Евгений Михайлович видел высокого стройного мужчину лет тридцати пяти с кожей светло-коричневого оттенка, слегка отливающей серебром. Чёрные волосы, как ни странно, когда на них попадал свет, вспыхивали синими искрами и делались полупрозрачными. Казавшиеся в темноте карими глаза, на свету становились густо-фиолетовыми с золотисто-бежевыми колечками вокруг зрачков. Они были так глубоки и бесстрастны, что гипнотизировали собеседника, если тот долго в них смотрел. Но в эту бездну никто не решался заглядывать надолго.

Взгляд Северянина заскользил вниз, схватывая отдельные детали…

Длинный прямой нос, и переносица заканчивается выше линии бровей, чего тоже ни у одного землянина не встретишь.

Плотно сжатые губы, и в уголках их таится некая грусть, о которой эти губы никогда и никому не поведают, поскольку их владелец одновременно горд, скрытен и недоверчив.

Слишком узкое лицо и высоко расположенные скулы.

Несколько удлинены пальцы и кисти рук по сравнению с руками землянина, но зато предплечье более короткое, чем у людей.

При всём этом внешность Маркова не казалась отталкивающей, скорее, исполненной необычной мужественной красоты, несколько отличной от земных мерок.

Однако доверия и симпатии фигура спасателя тоже не внушала. И Северянин понял, что всё дело было в ледяном взгляде, казалось, абсолютно лишённом человеческих эмоций. Словно, это были глаза каменной маски, а не живого существа.

Северянину вдруг сделалось очень неуютно, и он непроизвольно отвёл взгляд в сторону.

«И этот не выдержал, — мысленно констатировал Марков. — Почему людей так пугает мой взгляд?»

Его невесёлые размышления прервал голос, прозвучавший будто бы внутри его мыслей и позвавший Маркова на родном наречии:

— Попутчик, работка будет не из лёгких, — это Си-А вышла с ним на связь по «неофициальному каналу», как они шутливо между собой называли телепатический контакт. — Я нашла ту планету, которую они все считают пропавшей, и их экспедиция там, судя по всему, жива и здорова.

— Значит, летим? — мысленно спросил у неё мужчина.

— Не так всё просто. Эта планета сейчас находится на границе пересечения пространств, поэтому её не видно здесь, да и нигде вообще. Она попала в пространственную складку, яму. Колодец, если хочешь. Кроме того, я немного пощупала саму эту планету, и она мне не понравилась.

— Почему?

— Снаружи она поддалась мне легко, но когда я попыталась пойти вглубь… Там внутри у нее некая «пси-зона», до которой даже мне добраться не под силу. Причём эта зона внефизического происхождения.

— То есть? — удивился Марков.

— Перевожу на доступный язык: эта планета обладает очень мощным и развитым интеллектом, подобного которому я ещё не встречала.

— Разумная? — теперь спасатель искренне ужаснулся. — Так она специально «съела» их корабль с людьми?

— Судя по всему, да. Но в этом отнюдь не было злой воли. Она не собирается причинить людям вред, это я ощутила, когда сейчас изучала её.

— Но зачем?

— Не знаю! — перебила его Си-А, даже не дав закончить вопрос. — Я только говорю, что могу найти дорогу к той планете, могу доставить нас туда, но я отнюдь не уверена, что мы с тобой там не застрянем, подобно «Вепрю», на веки вечные. Итак, последнее слово теперь за тобой!

— Я спасатель, Си-А, — словно извиняясь, ответил ей Марков.

— Этим все сказано. Я знала, что ты не сможешь бросить тех людей на произвол судьбы. Ты слишком благороден, Попутчик!

— Это не только благородство. Если на той планете есть пси-зоны…

Даже не думай об этом, перебила его Си-А. — Слышишь! Прекрати! Я не позволю тебе отправиться навстречу тому, чего даже сама не понимаю!

— А вдруг я там найду своих?

— Попутчик, — ласково прошептала Си-А, — я же говорила тебе, что обшарила, наверное, всю обозримую Вселенную. Таких, как ты, больше нигде нет. Пожалуйста, отпусти от себя своих призраков. Дай им умереть!

— Но ведь пси-зоны тебе недоступны, — возразил ей Марков. — А что если они теперь живут именно там?

— С тобой спорить бессмысленно, — грустно сказала Си-А и тихо добавила. — Дай ответ Северянину.

Их мысленный разговор, как и предсказывал Марков, занял всего две минуты. Северянин, погрузившийся было за это время в свои размышления, вздрогнул, когда его пробудил от задумчивости голос спасателя:

— Я попытаюсь вернуть обратно ваших людей.

— Значит, шансы есть? — обрадовался Северянин.

— Как я и предупреждал: один из миллиона, — невесело усмехнулся Марков. — Но мы попробуем изменить это соотношение. Я свяжусь с вами, когда мы доберёмся до места и найдём вашу экспедицию. Если найдём, — прибавил он секунду спустя.

— Когда вы стартуете?

— Сегодня. Точнее, прямо сейчас!

— Замечательно. Спасатель, — после небольшой заминки обратился к собеседнику Северянин, — всё же мне как-то неловко называть тебя по фамилии…

— Марков — это моё имя. Сожалею, если в документах записано иначе.

Ясно, так же спокойно ответил Северянин, хотя ему далеко не всё было понятно в этой истории. — Удачи, Марков! — и, вскинув руку в прощальном жесте, отключил свой монитор.

Некоторое время Марков смотрел на погасший чёрный прямоугольник экрана, потом тяжело вздохнул и нажал кнопку открытия ангара.

— Стартуем, Си-А, — прошептал он еле слышно. — Курс на ту планету.

— Есть старт, Попутчик! — откликнулся корабль и мягким толчком оторвался от земли. — Будем жать на полную мощность? — обыденным тоном поинтересовалась Си-А.

— Давай на полную! Чем скорее доберёмся до ребят, тем лучше.

— В принципе, я могла бы и за одну секунду. Только без тебя и, ну… В общем, ты знаешь, как… Но я подумала, что лучше не надо.

— И оказалась права, — шутливо поддел её Марков. — Не надо! Оставим это на самый крайний случай. И так, когда Объединение увидело, что ты жмёшь восемьдесят си-точек вместо положенных восьми, они едва не отняли тебя у меня…

— Им бы это никогда не удалось, и тебе это отлично известно, — лукаво улыбнулась Си-А.

— Да. Но у нас были серьёзные проблемы, когда начались эти дурацкие исследования. А если бы они узнали, на что ты в действительности способна?

— А главное — кто я на самом деле! — ещё хитрее, словно шкодливая девчонка, хихикнула Си-А.

Потом вдруг посерьёзнела.

— Жаль только, тебя в покое никак не оставят. Копаются в твоём прошлом, шпионят, вмешиваются в личную жизнь… Вот и этот Евгений Михайлович… Туда же — любопытный тип!

— Я уже свыкся с мыслью, что здесь я всем чужой. Знаешь, говорят, некоторые существа погибают, если не ощущают ничьей любви. Погибают физически… После того, как не стало в живых моего приёмного отца, я остался на этой планете совсем один… и если бы не ты, — он отнял руки от лица и нежным взглядом окинул салон корабля.

Тот тепло засветился ему в ответ.

— Если бы не ты, — повторил Марков.

— Спасибо, Попутчик. Но, мне сдаётся, ты кое к кому несправедлив.

Марков упрямо молчал, поджав губы.

— Ты даже не сообщил ей, что вернулся. С прошлой недели, — укоризненно продолжала Си-А. — Почему ты так холоден с этой девушкой? Она-то как раз тебя любит по-настоящему, в отличие от остальных!

— Я это делаю ради её же блага, — тихо откликнулся Марков.

— Ради её блага?! О чём ты? Лори обожает тебя, а ты держишь её на расстоянии вытянутой руки. Зачем? Ты же можешь быть другим! И ты ведь тоже её любишь!

Марков пожал плечами.

— Вряд ли. Я привязан к ней, это верно. Она мне дорога, тоже правда. Но любить? Нет, Си-А. Мы слишком разные. Земляне и та-лоо похожи только внешне, но внутренний мир у нас абсолютно различен. Мышление жителей Земли запутано, сумбурно. Они сами не знают, чего хотят. Они не властны над своими эмоциями. Та-лоо всегда точны, собранны, сдержанны и молчаливы. Они хозяева своих эмоций, и всегда знают путь в этом мире.

— Ой ли? — недоверчиво спросила Си-А.

— Конечно, у нас тоже бывают исключения из правил. Точнее, бывали, — Марков вновь опустил голову. — Этот Северянин только разбередил старую рану… Я сам уже начал забывать, что у меня когда-то было другое имя.

— Попутчик, — тихо позвала его Си-А.

— Что? — он поднял голову.

На мониторе горели до боли знакомые символы, обозначавшие открытое звёздное небо на языке древних. Левый символ светился зелёным, правый — голубым. Потом они повернулись по часовой стрелке, и цвета их поменялись местами, став словом, обозначающим «путь».

— Не надо, Си-А, — с напряжением в голосе попросил Марков.

— Ты же сам сказал, что начал забывать своё имя, вот я и…

— Не надо даже писать его. Вдруг кто-нибудь нечаянно подключится к твоему монитору?

— Я блокирую все сигналы. Опасности нет.

— Всё равно. Выключи монитор.

Послышался слабый вздох, и символы, прощально мигнув, окончательно погасли.

— Знаешь, я долго пыталась выяснить, что за загадка кроется в имени та-лоо. Ты сам точно ничего не помнишь?

— Си-А, мне было восемь лет! Только восемь! К тому же ты сама, кажется, говорила: даже мои соотечественники ничего не знали об этой тайне. Они соблюдали ритуалы, читали Священные Свитки, но, поскольку многие из Свитков были утеряны во время Великой Катастрофы, произошедшей более пяти тысяч лет назад, то выжившие утеряли вместе с ними и более половины мудрого знания, заключённого в них.

— Я только хочу сказать: ключ к загадкам вашей планеты, вашего народа, а, может, и вообще к тайнам всего сущего, заключен в именах и в обрядах, сопровождающих вас в течение жизни. Скажи, что вообще ты помнишь из своего детства?

— Во-первых, я уже сотни раз рассказывал тебе об этом. А во-вторых, разве у нас сейчас есть время предаваться воспоминаниям?

— Вот времени-то как раз — сколько угодно! — хитро улыбнулась Си-А. — Особенно рядом с пси-зонами. Там его прямо-таки навалом.

— Что это мне даст? — тоскливо поинтересовался Марков.

— Вдруг у меня получится связать образы твоих мыслей с энергетикой информационного канала в окрестности пси-зоны?

— А попроще? — мысленно взмолился спасатель.

— Ты же знаешь, мне доступны не все временные ответвления, но в окрестностях пси-зон мои возможности резко возрастают. Так что… Можно было бы попробовать реанимировать прошлое твоей планеты, а заодно, возможно, восстановить содержание утерянных Священных Свитков. Почти наверняка там было написано много всяких полезных вещей о планете, её жителях, ваших именах, обрядах… Многое сразу могло бы проясниться. В частности, кто такая была Великая Мать?

— Возможно, это поможет мне найти остальных уцелевших после гибели Лоо? — задумчиво произнёс Марков.

Си-А ничего не ответила, но само её молчание уже в достаточной степени указывало на то, что она всерьёз сомневается в возможности отыскать во Вселенной других та-лоо. Она не знала почему, да только похоже было, что соотечественники Маркова не способны выживать на других планетах. Си-А не понимала, где здесь загвоздка, но дела обстояли именно так: надолго оторванный от родной планеты та-лоо погибал. Марков уцелел чудом, благодаря особым свойствам своей личности. Или благодаря своему имени?

— Так ты попробуешь? — ласково обратилась Си-А к погрузившемуся в размышления Маркову. — Потом, когда найдём ребят в этом Кладезе Знаний, станет некогда вытворять фокусы со временем.

— Как ты сказала?! — вдруг оживился Марков, вскидывая голову.

— Фокусы со временем, — послушно повторила Си-А.

— Нет, перед этим! Почему ты назвала пропавшую планету Кладезем Знаний?

— Кладезь Знаний? Сама не понимаю! Всплыло откуда-то… А что?

— Так называлось одно место… В Священных Свитках, — растерянно пробормотал мужчина.

— Что именно? — начала было Си-А, но тут перед ней потянулась вереница мысленных образов, воскресших разом в сознании спасателя…


Глава 3. Гибель Великой Матери


В воспоминаниях он опять переживал последние дни жизни на родной планете. Он не понимал тогда сознательно, что происходит, но, читая мысли родителей, чувствовал: с Великой Матерью не всё в порядке. Более того — она умирает. И знал это не только он, но и жрецы Лоо, и взрослые, и самые маленькие дети.

«Уходите, пожалуйста! Я не могу вас спасти. Моё странствие завершилось», — билось внутри каждого грустное прощание, обращённое к тем, кого Великая Мать должна была вскоре покинуть навеки.

В последний раз родители привели его ко входу в Главный Храм и с уважительным благоговением коснулись руками Магических Линий.

— Великая Мать, благослови своих детей, — тихо прошептал отец.

— Благослови своих детей, — вторила ему жена.

Фиалковые глаза её наполнились слезами… Магические Линии затрепетали золотистым сиянием, согрели твёрдые мужские и тонкие женские ладони.

Тогда отец и мать взяли его за руки и заставили тоже дотронуться до сплетения Магических Линий.

«Как тебя зовут?» — услышал мальчик внутри себя.

Он испуганно отпрянул было, но оба родителя удерживали его на месте.

«Как твоё имя?» — опять послышался голос в глубине сознания. Голос был ему незнаком, но в то же время казался удивительно родным и любящим.

— Тебя спрашивают, так ответь! — спокойно произнесла мать мальчика.

Ребёнок поднял на неё удивлённый взгляд: «А можно?»

«Сейчас — можно».

«Ни-Шоэ», — мысленно выдохнул мальчик, обращаясь к своему невидимому собеседнику.

«Благословляю твой путь, Покоритель Звёзд, Попутчик, Странник. И желаю найти Дорогу, Понимание и Себя».

Теперь они все отняли руки, ощутив, что тепло Магических Линий полностью перетекло в их тела.

«Найти Дорогу, Понимание и Себя…»

Это была обычная фраза. Её всегда произносили жрецы во время ритуальных обрядов, её говорили тем, кто надолго покидал родные места или улетал в составе исследовательских экспедиций, тем, кто по выбору жрецов и собственному желанию, уходил в один из Храмов, чтобы попытаться вспомнить Великую Истину, забытую та-лоо тысячелетия назад.

Великая Мать знала Истину, но Создателю было угодно, чтобы дети постигали её самостоятельно, и Великая Мать безмолвствовала в ответ на вопросы жрецов.

Жрецы рассказывали, что где-то в глубинах Вселенной спрятан Кладезь Знаний, и тому, кто сумеет отыскать его, откроется Истина, которой прежде владели та-лоо. Но Кладезь найти сумеет не всякий, поскольку тот расположен на грани бытия-небытия, и он существует и не существует одновременно.

Одним словом, вся религия та-лоо, претерпевшая значительные изменения за промчавшиеся века, обросшая излишними суевериями и накопившая в себе достаточное количество противоречий, была построена, в сущности, на нескольких базовых понятиях.

Создателем называли безлично-личный принцип, который одновременно даёт возможность жизни и определяет её форму.

Великая Мать — та, что в соединении с Создателем породила жизнь в физическом плане бытия на Лоо и других обитаемых планетах. Личность её двойственна потому, что она одновременно человек и над-человек. И в ней присутствует женское начало.

Та-лоо — жители Лоо, дети Создателя и Великой Матери.

Жрецы — ищущие Истину, помощники Великой Матери, а также попутчики всем тем, кто тоже ищет Истину. Жрецы появились на Лоо после Великой Катастрофы. Прежде Истина была общеизвестна, её не было необходимости искать.

Через всё учение проходил образ Дороги или Пути. Словом, Странствия, под которым подразумевался процесс познания Истины. Дорога вела к Пониманию — Вратам перед храмом Истины, открывающимся тому, кто пришёл правильным Путём.

Кладезь Знаний был неким местом во Вселенной, которое при определённых условиях могло подарить владение Истиной прежде, чем закончится чьё-либо Странствие.

Однако никто толком не знал, что представляет собой эта Истина. То была некая тайна, которую стремились разгадать. Точно такая же заключалась в каждом индивидуальном имени та-лоо.

Его ребёнку давали родители, причём оно выбиралось только из Списка Священных имён, хранящегося у жрецов Главного Храма, но даже жрецу не сообщалось, какое решение приняли родители.

После посещения Храма пара, ожидающая ребёнка, уходила из города в Лабиринт — искусственное сооружение в горах, построенное древнейшими предками: теми, кто владел Истиной. Лабиринт дробил пространство на сколь угодно большое количество реальностей.

Таким образом, несколько супружеских пар могли свободно жить в одной и той же комнате одного и того же дома, даже не подозревая о существовании друг друга. Живущим в Лабиринте было неведомо чувство жажды, голода, усталости. Разумеется, будь их воля, сюда переселились бы все жители Лоо. Но жрецы строго запретили подобное переселение ещё сотни лет назад, а к их мнению все неизменно прислушивались.

Поэтому в Лабиринте жили только пары супругов до рождения ребенка и обряда Ии-Ма (дословно название переводилось как «исходное сплетение»). Сразу после рождения младенец получал своё первое имя, выбранное чуть раньше его родителями, но имя это должен был знать только он сам и никто больше.

Для этого и предназначался обряд.

Новорождённого приносили в центр Лабиринта, туда, где Магические Линии образовывали причудливые переплетения спиралей. Отец и мать, держа ребенка над сетью Линий, одновременно произносили вслух его имя.

Линии, изменяя форму, показывали некий узор, означавший произнесённое слово.

Младенца осторожно опускали сверху на этот узор и проговаривали над ним слова обряда, известные им из Священных Свитков. Эти слова знали все вступавшие в брак, знали наизусть, крепче самых незыблемых истин.

Магические Линии обвивались вокруг тельца ребенка, и узор их впечатывался внутрь его сознания. В тот же самый момент из памяти следящих за исполнением обряда родителей увиденный образ исчезал навсегда.

Когда Линии занимали вновь своё привычное местоположение, пара уносила своего ребёнка не только из обрядового зала, но и из Лабиринта.

Теперь супруги могли вернуться туда лишь в том случае, если снова будут ожидать появления малыша. Младенец же после свершения над ним обряда не только приобретал информацию о своём имени и о том, что его никогда, даже про себя нельзя произносить, но он (или она) получали также способность читать чужие мысли. И эта удивительная способность сохранялась у них до восьми лет.

Потом она бесследно исчезала, но этого времени вполне хватало для того, чтобы жрецы успели из мальчика сделать достойного Попутчика, а из девочки — Хранительницу, ибо на Лоо не принято было обращаться друг к другу по признаку пола. Телепатические контакты облегчали обучение, и к восьми годам ребёнок успевал овладеть необходимыми ему знаниями.

У некоторых способность читать мысли сохранялась в течение всей жизни. Такие та-лоо становились жрецами.

Далее до шестнадцати лет в сознании подростка происходила систематизация усвоенной информации и совершенствовался процесс применения навыков и умений на практике.

Уже с восьми лет к ребенку начинали относиться, как ко взрослому. Считалось, что тот уже в достаточной степени разумен, чтобы начать самостоятельную жизнь, то есть независимо от родителей.

Однако, если ребенок будет жить сам по себе, общаться с другими, у него должно быть второе имя. И это имя в восьмилетнем возрасте та-лоо выбирал себе сам. Он мог назваться как угодно: Зарёй, Облаком, Деревом. Ему не возражали.

Второе имя не являлось тайным или магическим, и посему не нужно было устраивать специальный ритуал по этому поводу. Ребенок ограничивался тем, что при случае объявлял о своём решении родителям, знакомым, близким, друзьям, и на этом дело заканчивалось.

Первое же имя, полученное при рождении, навсегда оставалось скрытым в глубинах его сознания.

Жрецы говорили, что в Свитках, составленных древним народом Лоо, владевшим Великой Истиной, доподлинно объяснялось, зачем ребенку нужно давать первое имя и почему необходимо предпринимать столь радикальные меры по защите этой информации от окружающих. Но эта часть Свитков также была утеряна во время Катастрофы, произошедшей пять с половиной тысяч лет назад.

Тогда на Лоо происходили непонятные катаклизмы, и жители вынуждены были искать себе пристанище на других обитаемых планетах. Великая Мать страдала, но ничем не могла помочь своим детям. Они рассеялись по галактикам, но вскоре погибли, поскольку не сумели приспособиться к жизни на чужих землях. Конечно, существовала вероятность того, что где-то ещё остались потомки древних та-лоо. Однако вероятность эта была ничтожной.

Неизвестно, каким образом, но Великая Мать узнала и сумела рассказать нынешним жрецам о судьбе тогдашних переселенцев. Она горевала о них до сильнейшего надрыва, больше, чем любая обыкновенная женщина убивается из-за потери родного ребёнка.

Великая Мать что-то говорила о других мирах, чуждых существах, так и не сумевших дать приют спасавшимся от гибели. А она ничем не могла помочь своим детям, только наблюдала за их страданиями, мучаясь сама.

Её поверхность избороздили тектонические разломы, по ней текла обжигающая магма, её недра извергались огненными столбами вулканов.

И лишь чудом ей удалось сохранить два последних напоминания о своих детях, два уникальных сооружения, возведённых их руками: Главный Храм и Лабиринт.

Больше половины Свитков сгорели в лавовых потоках. Только та часть, что хранилась в библиотеке Главного Храма, уцелела, чтобы впоследствии не дать новым та-лоо окончательно забыть прошлое своего народа.

«Повествование о Катастрофе» записали жрецы со слов Великой Матери спустя десять веков после случившегося горя.

Начиналось оно словами: «Вы слабы, о мои дети, ибо родились вы не от моей огромной любви, а от моей неизбывной скорби…»

Скорбь, и в самом деле, была велика, и жители ощущали её постоянно. Кроме того, они всё время чувствовали страх человеческого «я» Великой Матери. Страх женщины.

Этим же чувством была наполнена каждая глава, каждая строка «Повествования»:

«…многие отправились на планету, которую её дети называют Валла. Великая Мать Валла слабее меня, но достаточно сильна для рождения детей. И её дети очень похожи на та-лоо. Но, оказалось, даже „очень похожи“ не значит — „такие же“.

Великая Мать Валла не сумела защитить моих детей, и они постепенно погибли там. Один за другим… Хотя и прожили дольше, чем остальные переселенцы. Они пытались построить храмы, но у них ничего не вышло… Магические Линии показали совсем другой узор…»

Магические Линии, или, как их называли жрецы, Руки Создателя, тоже были загадкой. Все знали, что они находятся повсюду, как и сам Создатель присутствует везде. Однако никто из та-лоо не понимал, каким образом древним удалось заставить эти Линии преобразиться в нечто осязаемое, физическое, как, например, в Лабиринте. Или у ворот Главного Храма, а также в самом Храме, куда могли входить только жрецы.

Определённо, древние владели некой Истиной. Какой? Дети, рождённые от скорби, волей-неволей начинали ревновать к детям, рожденным от любви. Но Великая Мать-Надчеловек умеряла эту ревность спокойно-бесстрастным замечанием: «Я не горюю. Их Странствие завершилось, как однажды завершится ваше и моё. Овладение Истиной означает окончание Странствия, но это — не боль, а радость, ибо возвращение домой — всегда радость».

Обе стороны личности Великой Матери упорно не желали приоткрывать завесу таинственности над непонятной «Истиной»…

Все эти отрывочные, сумбурные воспоминания теснились в уме мальчика, которому через неделю должно было исполниться восемь, а вместо мыслей о выборе второго имени, ему приходилось думать о том, что теперь станет с ним, с его близкими и родной планетой.

«Уходите, я умираю, — шептала Великая Мать. — Спасайтесь на других землях. И да благословит вас Создатель!»

Корабли поднимались в серебристо-лиловое небо с дрожащей от напряжения груди Лоо, то вздымавшейся, то опадавшей в бездну. Главный Храм оседал вместе с пластами почвы.

Лабиринт раскололся на две симметричные части, а от порванных Магических Линий над ним загорелся огромный ярко-алый шар, похожий на невероятных размеров каплю свежей крови.

Из разломившихся стен почему-то хлынула вода, хотя поблизости не было даже маленького озерца. Сам Лабиринт невероятно увеличился в размерах, будто сразу все его этажи, бывшие прежде невидимыми, вывалились в эту реальность.

Со слезами на глазах отец и мать мальчика следили сквозь полупрозрачную обшивку корабля за последними минутами жизни родной планеты.

— Уходите, — донёсся до них жалкий, всхлипывающий вздох, — уходите…

Мальчик заставил себя не слушать: это уже было не напутствие и не предупреждение, а разрушительная агония.

Через пару минут от Лоо осталась лишь кучка бесформенных обломков, которые впоследствии станут астероидами, космической пылью или спутниками других небесных тел.

— Куда нам теперь? — дрожа всем телом, спросила Хранительница, приближаясь к мужу.

— В «Повествовании» было сказано, что Валла наиболее походит на Лоо. Может, теперь Великая Мать Валла стала сильнее и сумеет защитить нас и нашего сына? Ты как думаешь?

— Я полечу, куда ты решишь, — покорно отозвалась Хранительница.


Глава 4. Мальчик с Лоо


В то пасмурное осеннее утро Сергею Владимировичу Маркову не просто ничего не хотелось делать. Хуже того, за что бы он ни брался, у него всё валилось из рук.

Обругав неприличным словом застопорившийся на середине научный проект и одновременно собственное неумение обращаться с новыми моделями компьютеров, Сергей Владимирович вышел из квартиры и нанял через переговорник такси до пригородной полосы.

Он надеялся, что проветрится часок на свежем воздухе, придёт в себя, а потом можно будет опять бросаться в атаку на «корявый» софт, сумевший всего за полчаса довести его до белого каления.

Добравшись до лесопосадки, профессор расплатился с таксистом и, удовлетворённый, ступил на шуршащий оранжево-золотой ковёр из опавших листьев.

Через некоторое время мужчина ушёл в весьма далёкие от науки размышления, любуясь красотой осеннего леса. Тогда-то грохот взрыва, разнесшегося, казалось, вдоль и поперёк всех его нервов, заставил Маркова вздрогнуть и замереть на месте с колотящимся сердцем.

С минуту, наверное, профессор пытался сообразить, что случилось. Наконец, он решил пойти в ту сторону, откуда раздался взрыв, и посмотреть, в чём дело.

Вскоре профессор выбрался на широкую поляну. Точнее, на то, что стало поляной, после того, как взрывной волной из земли вырвало с корнями деревья в радиусе около двух сотен метров. Стволы вповалку лежали на сухой траве и медленно двигались один за другим, выстраиваясь в некий непонятный узор.

У Маркова глаза на лоб полезли при виде этой картины. Однако не успел он удивиться такому зрелищу, как среди вывороченных деревьев увидел серебристую обшивку аппарата, похожего на застывший шар ртути. А чуть подальше — другой такой же шар, от которого вверх столбами поднимался едкий дым.

— Что за… — начал было профессор и подавился словами.

От первого аппарата отделилась миниатюрная фигурка в зелёном костюме странного покроя и в ярко-голубой шапочке на голове. Перепрыгивая через поваленные стволы, человечек торопливо бежал по направлению ко второму шару.

Маркова пронзила ужасная догадка: скорее всего, он стал свидетелем катастрофы космических кораблей. С другой стороны, Сергей Владимирович часто смотрел новости в глобальной сети, и он не мог припомнить, чтобы хоть один земной аппарат имел столь необычную форму и размеры. Однако сейчас важно было то, что во втором корабле наверняка находились люди, и они нуждались в помощи.

Не раздумывая больше, профессор двинулся через поляну, не обращая внимания на стволы деревьев, постепенно образовывавшие на земле фигуру, похожую на закрученную вправо спираль.

«Чертовщина какая-то», — мелькнуло в сознании Маркова, и тут же он снова отбросил эти мысли: «Не время думать об этом. Потом разберусь».

Рассудив так, профессор приблизился вплотную к серебристому шару, из которого валил дым.

Фигурка в зелёном возле аппарата оказалась десятилетним мальчиком. Судорожно царапая ногтями обшивку, ребёнок пытался открыть люк, который заклинило при посадке, и помочь выбраться двум взрослым, чьи фигуры смутно виднелись сквозь полупрозрачные стенки аппарата.

«Чудная конструкция», — ещё раз отметил про себя профессор.

В то же мгновение мальчик вздрогнул, перестал царапать обшивку и оглянулся. Сергею Владимировичу подобное показалось довольно пугающим: ребёнок явно отреагировал не на звук его шагов, а на присутствие мыслей. К тому же при первом же взгляде на мальчика профессора глубоко поразила его внешность.

И дело было даже не в необычном цвете радужной оболочки, а в том, что в глазах ребёнка застыла некая холодная пустота. Однако сквозь это видимое спокойствие на поверхность короткими вспышками пробивались паника, ужас, боль, но их почти невозможно было отследить, если не наблюдать за мальчиком внимательно. Профессору стало страшно. Он не мог понять, откуда в десятилетнем ребёнке такие железная сила воли и умение казаться совершенно бесстрастным, когда в душе его на самом деле — хаос?

Судя по очертаниям фигур, внутри второго корабля находились родители мальчишки, и он боялся потерять их больше всего на свете, но при этом выражение лица сохранял равнодушно-каменное.

— Погоди, я сейчас! — Сергей Владимирович даже не знал, кого больше пытается успокоить: этого странного ребёнка со взглядом разумного лунатика или себя.

Отломив от лежащего поблизости ствола огромный сук, профессор воткнул его в щель между дверью люка и обшивкой и налёг на импровизированный рычаг всем телом. Мальчик моментально понял, чего хочет профессор, и присоединился к нему, вцепившись в толстую ветку обеими руками.

Валивший из аппарата дым становился всё гуще, обшивка вдруг стала плавиться, и древесина тоже начала понемногу тлеть, но Марков упорно не желал сдаваться, продолжая изо всех сил толкать рычаг вперёд и влево. На лбу его от напряжения выступили крупные капли пота. Мужчина сам не знал откуда, но он вдруг отчётливо понял, что пытается открыть люк правильно, и чтобы всё получилось, нужно просто надавить ещё чуть сильнее. Наконец, ему это удалось: щель расширилась. Мальчик проворно сунул руку внутрь и что-то повернул. Раздался сухой щелчок, и люк открылся.

— Слава Богу! — воскликнул профессор, отбрасывая в сторону запылавшую ветку и затаптывая её ногами, чтобы не загорелись опавшая листва и сухая трава.

Из распахнутого люка повалил ещё более густой и едкий дым, но тут же он начал рассеиваться, и Сергей Владимирович увидел, что оба астронавта в корабле лежат, обнявшись, на полу без сознания.

Марков вошёл внутрь следом за мальчиком.

— Господи, надеюсь, они живы, — прошептал он, поднимая на руки женщину.

Он вынес её на поляну, потом вернулся за мужчиной. Его тащить на себе было гораздо труднее, но профессор справился и с этой задачей. Пока же они входили в корабль и выходили оттуда, Марков пытался понять, что же горело в аппарате.

И в конце концов, решил, что пожар в салоне начался из-за утечки фтора. Интересно, зачем астронавтам понадобился фтор, да ещё в таком количестве?

Однако размышлять над этим вопросом было некогда: требовалось, как можно скорее, привести в сознание спасённых. Марков взглянул на них и замер от ужаса: на лицах, шее, руках мужчины и женщины явственно проступали обширные следы ожогов. Кожа краснела и, вздуваясь волдырями, превращалась в лохмотья прямо на глазах.

Мальчик молча и неподвижно стоял рядом, и в лице его по-прежнему не было заметно ни страха, ни отчаяния, хотя профессор уже знал, что это далеко не так. Ребёнок перепуган до смерти и не знает, как ему дальше быть.

Марков бросился на колени перед распростёртыми фигурами. Взял женщину за руку, пытаясь найти пульс, но, прекрасно понимая рассудком, что сделать уже, по всей вероятности, ничего нельзя. Веки женщины конвульсивно вздрагивали: это уходили последние остатки жизни, ещё теплившиеся в ней.

Внезапно то, что не удавалось сделать женщине, удалось её спутнику. Он распахнул глаза, и Марков вздрогнул от неожиданности. Так странно было увидеть красивейшие бархатно-сиреневые глаза на обезображенном ожогами лице. Они были глубоки, как бездна, и так же пугающе холодны.

Не то чтобы в них не отражалось никаких эмоций. Чувства там присутствовали, но будто бы в другой плоскости этого гипнотизирующе-прекрасного колодца.

Только теперь Маркова пронзила страшная догадка, что перед ним не человеческие глаза, но эта догадка нырнула в самую глубь сознания, отравленного паникой, столь же быстро, как и предыдущие.

Заметив, что его отец очнулся, мальчик упал перед ним на колени.

Обожжённые губы дёрнулись и приоткрылись.

Мальчик поспешно схватил отца за руку. На миг в его лице промелькнуло нечто, похожее на обыкновенный, вполне понятный человеческий страх, но через секунду оно опять превратилось в непроницаемую маску.

— Та диэ Валла, — вырвался хрип из горла умирающего.

Марков замер и прислушался внимательнее. Что до мальчика, так тот давно уже сосредоточил всё своё внимание на еле шевелящихся губах отца.

— Та диэ… Раддэ Ни-йо, йо-Фа, Ро. Ни илла… Итта![1 - «Да благословит тебя… Создатель… Желаю тебе найти Дорогу, Понимание и Себя… А мой путь уже… Завершился!»] — последнее слово он почти прокричал.

Потом голова мужчины запрокинулась назад, и фигура застыла навеки с широко распахнутыми глазами.

«Кто же они такие?! Иностранцы, наверное…» — Сергей Владимирович отлично понимал, что пытается искать рациональные объяснения, стараясь не замечать очевидного.

Эти люди вовсе не были людьми. Их корабль строился явно не на Земле, как не на Земле шились одежда и обувь.

И сейчас напротив профессора с лицом, не выражающим ничего, сидел десятилетний мальчик, свалившийся буквальным образом с неба. Он продолжал держать за руку холодеющее тело отца, словно ожидая, что уста умершего откроются ещё раз, чтобы произнести последние слова напутствия.

Марков заставил себя подняться и подойти к этому странному ребёнку.

— Всё кончено. Мне очень жаль, но с этим ничего не поделаешь.

Мальчик продолжал сидеть на месте, не шевелясь, и пристально смотреть в застывшее лицо отца.

— Не знаю, понимаешь ты меня или нет, — заговорил опять профессор, — но не имеет смысла здесь больше оставаться. Ты уже ничем не сумеешь им помочь. Кроме того, — тут он посмотрел на мёртвого мужчину, и его передёрнуло, — это нехорошо — глядеть в глаза покойнику, — рука Маркова сама собой протянулась, чтобы опустить умершему веки.

Внезапно мальчик остановил его хладнокровным жестом.

— Не надо, — сказал он на чистейшем русском без малейшего акцента. — Я сам сделаю это.

— Как скажешь, — потрясённо выдавил профессор.

Мальчик склонился над телом отца и осторожно закрыл ему глаза, шепнув при этом что-то на своем непонятном наречии. Затем обернулся к профессору.

— Их нельзя здесь оставлять.

— Разумеется. Но, как я понимаю, тебе не хотелось бы, чтобы я обратился в полицию, а потом тела отправили бы в морг на вскрытие, — Марков одновременно и опасался этого ребёнка, и жалел его.

— Вскрытие? Ни за что! — тоном взрослого заявил мальчик. — У вас мёртвых хоронят в земле? — бесстрастно поинтересовался он.

— Д-да, — Маркова это ледяное спокойствие просто сводило с ума.

— Хорошо, мы похороним их здесь.

— Нет, что ты?! — попятился от него профессор. — Это надо делать на кладбище… — и замолчал, осекшись.

Ему на секунду показалось, что взгляд мальчика сейчас прожжёт дыру у него в голове.

— Мы похороним их здесь! — тоном, не терпящим возражений, проговорил ребёнок. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь изучал их тела.

— Но пойми ты, тут их ещё вернее найдут! Ведь взрыв, наверняка, слышали не только мы. Да и потом — здесь все деревья с корнем вывернуло! Этим местом заинтересуются ученые и…

— Вы совершенно правы, Сергей Владимирович, — вежливо ответил ребёнок.

Профессора прошиб ледяной пот. Он облизал дрожащим языком пересохшие губы.

— Откуда… ты знаешь моё имя?

— Оттуда же, откуда знаю ваш язык. Сейчас это не главное. Помогите мне перенести тела моих родителей обратно в катер.

— Катер? — только тут до Сергея Владимировича дошло, что эти две круглые серебристые «капсулы» никак не могли быть космическими кораблями уже потому, что мальчик и его родители не стали бы путешествовать отдельно друг от друга.

И потом: вторая «капсула» горела, но явно не вследствие взрыва. То есть взорвалось нечто другое: сам космический корабль. Где же в таком случае обломки?

— Да, в катер, — прервал нетерпеливый голос его размышления. — Так вы мне поможете?

— Но ведь…

— Прошу вас, сейчас не время! — это прозвучало почти умоляюще.

«Господи, ну что я в самом деле! — подумал профессор. — Кем бы он ни был, это всего лишь маленький ребёнок, испуганный и потерявшийся. Я должен ему помочь!»

— Я всё сделаю, — коротко отозвался Сергей Владимирович.

Мальчик ответил ему благодарным взглядом. В глазах его затеплилась искорка, которой прежде не наблюдалось и в помине.

— Спасибо, профессор.

Сергей Владимирович снова поднял на руки тело женщины и отнес её обратно внутрь катера. Пожар внутри уже погас, хотя специфический запах, похожий на смесь йода с озоном, всё ещё сохранялся.

Мальчик теперь стоял и, скрестив на груди руки, сосредоточенно смотрел куда-то вверх.

— У вас другое небо, — внезапно сказал он.

— Что?! — не понял профессор.

— Я говорю, у вас совсем другое небо. Оно какое-то серое. Наше небо чудесного сиреневого оттенка, как глаза моего отца…

— Вообще-то, у нас небо голубое. Просто сейчас сильная облачность.

— Наши облака ярко-серебристые, и их никогда не бывает так много…

Сергей Владимирович не нашёлся, что ему ответить. Он понимал, вернее, интуитивно чувствовал, что мальчику всё больших усилий стоит сохранять видимое хладнокровие. И заговорил он сейчас вовсе не потому, что ему взбрело на ум поболтать, а чтобы заставить себя не разрыдаться.

Марков осторожно взялся переносить мёртвого мужчину. Опустив его на пол «капсулы» рядом с телом жены, профессор вышел из катера и приблизился к мальчику.

— Я сделал всё, как ты просил. Что теперь?

Странный ребёнок оглянулся на катер.

— Мы уйдём.

— Как? — Маркову показалось, что он ослышался. — Вот так просто и уйдём?

— Да. Через пять минут оба катера самоуничтожатся. В них… программа заложена.

— Точно такая же была заложена и в ваш корабль? — неожиданно для самого себя выпалил профессор.

Мальчик с некоторой долей опасения покосился на него.

— В общем, да. Только никто не подозревал, что катер заденет взрывной волной, — ребёнок поспешно отвернулся.

Когда он опять посмотрел на Маркова, его лицо вновь не выражало ничего.

— Идёмте, Сергей Владимирович, — и сам двинулся вперёд.

Профессор шёл следом, усиленно размышляя, как ему теперь быть с этим неожиданно свалившимся на голову мальчиком.

Бросить его на произвол судьбы не позволяла совесть, но и домой привести тоже было нельзя. Инна терпеть не может детей. Тем более чужих. Тем более — пришельцев с других планет.

— Как тебя зовут? — внезапно в спину ему спросил Сергей Владимирович.

Мальчик замедлил шаг, но не обернулся.

— Вы, наверное, не только это хотите узнать, профессор?

— Вообще-то, да. Хотелось бы знать ещё, откуда ты пришёл?

— С Лоо, — теперь он повернулся и посмотрел профессору в лицо своими странными гипнотизирующими глазами. — Странствие Великой Матери закончилось, и наша планета погибла. Поэтому нам пришлось искать пристанища у вас. Мы думали, Великая Мать Валла сможет нас защитить.

— Валла? — удивлённо переспросил профессор.

— Земля, — коротко пояснил мальчик.

— Ясно. Сколько же тебе лет?

— Наверное, если перевести на ваше время, мне было бы двенадцать. Но по нашему времени мне всего восемь. Точнее, будет восемь через четыре дня.

— Ваш народ умеет читать мысли?

Губы мальчика изогнулись в слабое подобие улыбки.

— Да, но только до восьмилетнего возраста.

Профессор вздохнул с облегчением.

— В этом смысле землянам повезло!

— Почему — повезло?

— Ты не сможешь больше «просвечивать» ничьи мысли, словно рентгеном. Да ладно, пошутил я, пошутил. Если ты, конечно, понимаешь, что такое «шутка».

— Понимаю, — с каменным лицом отозвался мальчик. — А насчёт везения — это пока неизвестно. У некоторых та-лоо телепатические способности сохраняются до самого окончания Странствия.

— Смерти? — уточнил Сергей Владимирович.

— Мы применяем это слово только к физической оболочке.

В это время из-за деревьев один за другим послышались два громких хлопка. Из сплетённых ветвей старого дуба в небо, хрипло каркая на разные голоса, взвилась стая перепуганных ворон.

— Вот и всё, — тихо и торжественно произнес мальчик. — Их Странствие закончилось, а тела погибли.

Профессор умолк на несколько минут, давая мальчику время прийти в себя. Потом опять задал мучивший его вопрос:

— Как же тебя зовут? Я ведь не умею читать чужие мысли, в отличие от некоторых!

Мальчик остановился, внимательно посмотрев на застывшего в ожидании профессора.

— Наши обычаи запрещают называть кому бы то ни было имя, полученное при рождении, — словно извиняясь, промолвил ребёнок. — Но каждый та-лоо имеет право по достижении восьмилетнего возраста выбрать себе другое имя, которое можно назвать вслух. До моего восьмилетия осталось четыре дня, но я не думаю, что теперь это имеет значение, поскольку я вступил в самостоятельную жизнь немного раньше, чем предполагалось, а, значит, имею право уже сейчас выбрать себе имя.

Он помолчал немного.

— Вы очень благородный человек, Сергей Владимирович. Вы, не задумываясь, пришли на помощь моим родителям, хотя могли получить сильные ожоги, а то и погибнуть. Уж я-то, поверьте, знаю, что такое пожар внутри катера. Если вы не возражаете, я хотел бы взять себе ваше имя.

— Моё? — брови Сергея Владимировича поползли вверх от изумления.

— Ваше. Я бы хотел, чтобы с этого дня меня звали «Марков».

— Но это не имя, а фамилия, — уточнил профессор.

— Не имеет значения. На нашей планете подобного разграничения не существует. Так вы не против?

— Нет, не против… сынок.

Он до последнего колебался, сомневался, стоит ли это делать. Но когда в холодных, бесстрастных глазах мальчика вновь вспыхнула на секунду уже знакомая тёплая искорка, Сергей Владимирович окончательно убедился, что поступает правильно.


Глава 5. Пси-зона


— Зарегистрировали меня, разумеется, как Владимира Сергеевича Маркова. Инна Ромуальдовна поссорилась с мужем и подала на развод, но мой приёмный отец не предал меня, не бросил, хотя и сильно страдал потом. Он потерял свою Хранительницу, кроме того, в нас все тыкали пальцем: «Смотрите, у профессора Маркова инопланетный ребенок!» Врачи «протащили» меня через все возможные и невозможные обследования. И успокоились лишь после того, как убедились, что во мне не бродит никаких опасных для жизни землян вирусов, а мой генетический материал вполне совместим с их генами. Однако это не помешало многим школьным учителям отказаться от занятий со мной под благовидными предлогами… Учёные же вновь и вновь перерывали сантиметр за сантиметром тот небольшой участок земли, где я произвёл уничтожение катеров вместе с телами погибших родителей. Не знаю, что именно они надеялись там найти? Моего приёмного отца начали сторониться даже близкие друзья, а он всё равно любил меня, как родного сына, до самого окончания своего Странствия… Единственный землянин, который меня по-настоящему любил. Впрочем, — тут Марков тяжело вздохнул, — ты всё это слышала и не раз. Грустная история.

— Да, Попутчик. Очень грустная. И всё же ты не прав насчёт Лори, — начала она, но Марков перебил её.

— Тебе удалось связать мои воспоминания с потоком энергии, или чего там? Ты поняла, где искать Кладезь Знаний?

— Я не уверена, но, похоже, так называется пси-зона, расположенная на планете, куда мы с тобой в данный момент направляемся.

— Это то самое место, о котором говорилось в Священных Свитках? — сердце спасателя напряжённо забилось. — То, которое находится на границе бытия-небытия и…

— Попутчик, — мягко остудила его пыл Си-А. — Всё изложенное в Свитках нельзя понимать буквально. Даже если мы действительно нашли Кладезь Знаний, это вовсе не означает, что нас там дожидается Истина в готовом к употреблению виде… В пси-зоне, конечно, есть нечто загадочное… Но я не вижу, что именно.

— А насчёт остального? — с надеждой поинтересовался Марков.

— Я выудила кое-что… Информацию о ваших далёких предках. Кажется, наконец-то я смогу показать тебе небольшой фрагмент из отрезка времени, когда строился Лабиринт. Если, разумеется, ты пожелаешь.

— Что?! — задохнулся Марков. — Конечно, хочу! Увидеть Великих Предков собственными глазами! Си-А, ты — чудо! Жаль, нельзя тебя расцеловать!

— Ну уж, — ворчливо отозвалась та, но по голосу было заметно, что ей весьма польстила речь Маркова. — Когда ты улыбаешься, твои глаза меняются. Видела бы тебя сейчас Лори!

— Не надо! Ну, почему ты постоянно вспоминаешь её? — лицо спасателя исказилось болью, а глаза опять превратились в ледяной колодец.

— Потому что я прекрасно понимаю, что с тобой происходит. Знаю лучше, чем ты сам, но ты не позволяешь объяснить…

— Си-А!

— Ты любишь эту девушку…

— Пожалуйста, покажи мне Великих Предков!

— И ты боишься своих чувств, потому что считаешь их лишними, не нужными тебе в твоих поисках! Прости, но я должна была это сказать.

Наступила тишина. Затем Марков тихо, но внятно произнёс:

— Я не собираюсь портить ей жизнь. Лори нужно выбрать себе в Попутчики человека, мужчину, а не та-лоо.

— Она выбрала тебя. И, судя по всему, не изменит своего решения. Уважай её выбор! Это раз. А во-вторых, ты говоришь мне неправду. Ты просто ищешь какие-то нелепые оправдания… Попутчик, как ты не понимаешь: ты уже больше, чем наполовину, землянин и лишь частично — та-лоо.

— Я хочу найти своих, и точка! Это моя единственная цель. Я должен их найти!

— Но если твой Путь привел тебя на Землю, не значит ли это, что Создателю угодно, чтобы ты искал Истину именно здесь?

— А Лори — моя Хранительница? — в голосе Маркова появилась недоверчивая усмешка. — Ах, Си-А. Какие глупости! Я понимаю, ты хотела бы, чтобы я перестал мучить себя и тебя, разыскивая во Вселенной других та-лоо, но я должен их найти!

— Зачем?

— Мы связаны Магическими Линиями, мыслями, чувствами, одной религией!

— Да, религия землян отлична от вашей, но…

— У них вообще нет единого учения, — снова перебил её Марков.

— Пусть так, — терпеливо продолжала Си-А, — но я мысленно попыталась синтезировать ислам, буддизм и христианство, а также известные нам отрывки религии та-лоо, и знаешь, что получилось?

— Попробую угадать: различные проявления одного и того же.

— Верно. Я к тому веду, что во всех этих религиях адептам советуют одно и то же для преодоления страхов.

— Знаю! Не бежать от них, а пойти им навстречу. Но мой единственный страх — остаться в одиночестве среди чуждых мне душ, — сказал и запнулся.

— Вот именно, — спокойно произнесла Си-А, словно подтверждая его догадку.

— Но я не верю, что в данном случае лучший способ преодолеть страх — пойти прямо к нему.

— Ты не останешься один, если выберешь Лори! — напомнила ему Си-А.

Лицо спасателя снова искривила болезненная гримаса, и в то же время он почувствовал облегчение оттого, что ему хотя бы перед одним существом нет необходимости притворяться, изображая каменное равнодушие.

— Лори понятия не имеет, кого любит. Она воображает меня неким благородным сказочным принцем. Я прочитал её мысли. А это означает, что, по сути, она любит не меня, а су-эй-ти — мой желаемый образ.

— Земляне не виноваты, что не умеют читать мысли. Кроме того, ты говорил, некоторые та-лоо по достижении восьми лет тоже теряют эту способность.

— Однако читать Магические Линии мы умеем всегда! А у землян нет Узора. Точнее, он есть, но совершенно иной. Земляне отличаются от нас, даже ты не можешь не признавать этого.

— Пустые отговорки, — недовольно проворчала Си-А. — Кого ты пытаешься обмануть?

— Пожалуйста, давай сменим тему! — взмолился вдруг спасатель.

— Когда-нибудь, ты поймёшь, что я была права, — грустно заметила Си-А. — И, помоги Создатель, чтобы тогда для вас обоих не было бы слишком поздно… Ладно, я обещала показать тебе, что обнаружила, — решила она отложить свою «оздоровительную процедуру» до лучших времён. — Смотри.

Сам собой включился центральный монитор, и на нём Марков увидел знакомые горные хребты, разливы ярко-голубых озёр, сиреневое небо с островками льдистых облаков, освещаемое оранжевым шаром Энны. Однако пейзаж был совсем иным, не тем, к которому он привык за время своего недолгого пребывания на Лоо.

Марков помнил оголённые, изборождённые глубокими трещинами склоны, ледяные глыбы, снеговые шапки, кристаллы льда. А на мониторе видел пышную растительность, обилие птиц, нырявших в густоту роскошных крон, кайллен, спешащих на водопой, грациозно изогнув длинные шеи; цепляющихся за ветки деревьев коричневых туй-та с ослепительно белыми пятнами возле маленьких ушей с трогательными кисточками на кончиках.

И на вершинах гор не было ледяных шапок, и нигде не наблюдалось снега.

— Там было тепло! — выдохнул Марков с восхищением. — Там было так тепло!

И тут он увидел та-лоо. Шестнадцать его соотечественников — мужчин и женщин — чинной процессией направлялись в сторону горных кряжей. Марков подошёл вплотную к монитору и прижал к экрану обе ладони. Дыхание его стало прерывистым.

— Они… совсем не похожи на нас, — слова давались ему с трудом. — Си-А, они другие, — шептал спасатель. — Ты не могла бы показать их поближе?

— Как скажешь.

Появились лёгкие помехи, и лицо одной из женщин приблизилось, заняв почти половину экрана. Это было лицо та-лоо и в то же время — нет… Её глаза жили, дышали, пели, говорили. Будоражили что-то внутри него… Марков отпрянул назад, покачнувшись.

— Что происходит, Си-А? — он коснулся рукой своих глаз и почувствовал влагу на пальцах. — Что со мной?

— Ты плачешь, Попутчик, — тихо и ласково заметила та.

— Не может быть!

— Может! Смотри на них! Смотри! Вот такими были ваши предки. Ты говоришь — другие. Да, Попутчик, они были другие. Я пока не могу тебе объяснить, но у них даже Узор отличен от вашего.

Едва справляясь с дыханием, Марков снова приблизился к монитору. Он смотрел на то, как та-лоо остановились у подножия одного из хребтов, и каждый из них весьма странно скрестил руки: сначала коснувшись правой ладонью левого плеча, а затем левой рукой накрыв правое.

Соединив ладони перед грудью, сцепив пальцы, та-лоо начали двигаться навстречу друг другу, и, когда между ними оставалось не более метра, вдруг замерли на месте и разом раскрыли сжатые ладони.

Экран озарился золотым свечением. Марков ахнул от восхищения: между его соотечественниками, стоявшими у подножия горного хребта, протянулись тонкие, трепетные Магические Линии.

— Вот как они делали это! — воскликнул спасатель.

— Смотри дальше, — довольно произнесла Си-А, наслаждаясь удивительным зрелищем.

Магические Линии протянулись во всех направлениях, пронзили склоны гор своей чудесной энергетикой, и пейзаж начал меняться. Даже больше того — что-то случилось с пространством. Оно исчезало, словно его пожирали изнутри, зато на месте исчезнувших единиц объёма и атомов материи рождались этажи Лабиринта. Они выкристаллизовывались, казалось, из пустоты, из ничего, заполняя собой то, что прежде было просто хребтами гор. Внутри же этой конструкции медленно вращался алый шар, сматывая Магические Линии в огромный сияющий клубок энергии.

— Что это? — недоумённо поинтересовался Марков.

— Свёртывание пространства, я так полагаю. А как иначе они могли на площади в четыре земных квадратных километра разместить восемьсот миллионов комнат?

— Сколько?!! — ахнул Марков.

— Может, чуть побольше, — проворчала Си-А. — Но, похоже, что-то около того.

Изображение начало мерцать, мигать, на нём возникли сильные помехи, и, в конце концов, экран погас.

— Всё, кино окончено, — прокомментировала Си-А.

Марков медленно отошёл от монитора.

— Эй, Попутчик, с тобой всё в порядке?

— Да. Просто отлично…

— Ты остался недоволен увиденным?

— Нет-нет, наоборот, я очень благодарен тебе за то, что ты сумела найти это… но…

— Но? — она прекрасно знала: спасателю хотелось бы увидеть намного больше.

— Мы ведь до сих пор не выяснили, почему произошла та Катастрофа?

— Прости.

— Тебе не за что извиняться, — улыбнулся он грустно. — Я понимаю, ты не всесильна. Ты и так мне помогла! Увидеть, как создавался Лабиринт — это очень и очень немало.

Си-А ответила ему едва различимым вздохом.

— Мы в чём-то похожи, Попутчик! Я, как и ты, многого о себе не знаю, да и о своей родной планете тоже…

— Ты бы хотела туда вернуться? — задал ей Марков давно мучивший его вопрос.

— Вовсе нет! Я решила всё окончательно и бесповоротно ещё в тот день, когда отправилась с тобой на Землю. Мне не место в Красных Хребтах. Кроме того, я даже не уверена, действительно ли родилась там, а не где-то ещё. Я ненавидела это место.

— Понятно почему, — невесело усмехнулся спасатель, вспоминая воспалённые растрескавшиеся губы, исторгавшие жуткие стоны, ужас, застывший в глазах, которые, казалось, вот-вот выскочат из орбит. — Я тоже увидел достаточно, чтобы возненавидеть эту планету навсегда!

Они оба замолчали, думая каждый о своём. Наконец, Си-А осторожно произнесла:

— Ты готов? — и добавила поддразнивающе, чтобы разрядить гнетущую атмосферу молчания. — Помнишь ещё, что значит летать на борту Владычицы Времени?

— Думаю, сейчас я это очень хорошо вспомню, не так ли? — в тон ей ответил спасатель. — Я готов, давай!

Знакомые ощущения подкрались к нему и оглушили горячей волной онемения всех конечностей. Марков, однако, прекрасно был осведомлён, что его неприятный чувственный опыт — лишь жалкий отголосок того кошмара, через который ему пришлось бы пройти, если бы его телесную оболочку не защищала Си-А.

Он поборол подкатившую к горлу тошноту и закрыл глаза, чтобы легче было переносить холодящее душу ощущение себя отдельно от собственного тела. Наконец, это испытание на прочность закончилось.

— Мы на месте, Попутчик! Посмотри на монитор. Вот она: наша красавица, играющая в прятки.

Марков оценивающе взглянул на экран.

— Ничего себе куу-тэ, — и пояснил со странной удовлетворённостью. — На Лоо в некоторых малонаселённых местах обитали хищные растения, которые, проглотив жертву, — обычно какое-нибудь зазевавшееся животное, — закапывались в почву и там, под землёй, тихонько обедали, чтобы их никто не тревожил. На вид они тоже были очень красивые: огромные жёлтые бутоны на бархатно-зелёных стеблях с точёными листиками, образующими чашу вокруг ароматного цветка. Надеюсь, наша таинственная планета ничего общего с этим растением не имеет?

— По крайней мере, «Вепрь» она пока не переварила.

— Но и не позволяет ему улететь!

— Не поздно дать задний ход, — лукаво заметила Си-А.

— Теперь уже поздно. Садимся, Владычица, — это последнее слово он произнёс с особенной нежностью, — и да поможет нам Создатель!

Когда они вошли в верхние слои атмосферы, Си-А сразу почувствовала неладное и издала несвойственный ей звук, похожий на стон существа, пытающегося безуспешно сбросить с себя некие оковы.

— Что с тобой? — обеспокоился спасатель.

— Кажется, мы попались, Попутчик, — с усилием выговорила та. — Я уже не опускаюсь сама, скорее, это меня кто-то опускает на поверхность. Кто-то, чьи сила и интеллект превосходят мои собственные.

— Ты можешь связаться с Центрами или с ассоциациями спасателей?

— Уже пробовала — не выходит. Мои сигналы кто-то блокирует.

— Что ж, возможно, мы послужим неплохим десертом, — вздохнул Марков, глядя на проплывающие мимо радужные облака. — Вечный полдень… Вечное лето… Животные из сказок землян… Пси-зона… Кладезь Знаний, — кратко просуммировал он всё, что им было известно об этой планете. — Знаешь, Си-А, у меня подозрительное ощущение «вне времени».

— У меня тоже. Я давно пыталась перевести свои ощущения на доступный тебе язык, и вот, кажется, получилось: это место, куда мы приземляемся — не планета, а нечто, замаскированное под планету.

Постепенно сквозь пелену облаков начали просвечивать очертания континентов, окружённых океанами. Один из них приближался с неимоверной скоростью. Вот уже стали различимы деревья с интенсивно-синей хвоей, золотые дюны, фиолетовые жилки рек, сверкающие пятна огромных озёр. Си-А стремительно падала на землю.

— Прости, Попутчик, я не могу затормозить…

— А я тебя и не виню. Посмотрим, дадут ли нам возможность полюбоваться солнцем здешних мест… Постой-ка, что это?

— Где?

На мониторе он увидел нечто необычное: посреди обширного плоскогорья, куда невозможно было взобраться, не рискуя сломать себе шею, возвышались семь странных сооружений, похожих на готические храмы, сложенные из горного хрусталя и украшенные аметистами. Причем ни один из «храмов» не отбрасывал тени, и вокруг сооружений не наблюдалось никакой растительности, кроме редкой травы и чахлого кустарника. У подножия «храмов» сидели люди.

— Всемогущий Создатель! Это же экспедиция Приуральского Центра!

— Совершенно верно! Они. Я сама бы не сумела так быстро их обнаружить. Кажется, планета решила нам немного помочь.

— Если это можно назвать помощью, — задумчиво пробормотал Марков.

Когда до поверхности оставалось несколько сотен метров, их заметили. Геннадий Коннов поднял голову и замер с вытянувшимся от удивления лицом. Потом бросился к остальным, что-то крича им на ходу. Марков увидел, как из странных сооружений выбежали ещё двое, а затем все вместе они направились к месту предполагаемой посадки Си-А.

Серебристый корпус корабля коснулся земли, люк плавно отодвинулся в сторону.

Когда фигура спасателя появилась в проёме, семеро человек застыли, как вкопанные. Наконец, Геннадий громко воскликнул, пользуясь общим замешательством:

— Что, убедились? Я вам говорил — это Марков! Больше ни у кого в мире нет такого корабля!

— Привет, ребята, — с усилием выдавил спасатель, стараясь надолго не задерживать свой взгляд ни на ком из членов команды.

— Здравствуйте, — послышались неуверенные реплики с разных сторон.

Марков сразу вспомнил фантастические фильмы землян конца двадцатого века, и ему стало одновременно смешно и неловко. Ситуация и впрямь смахивала на идиотский комедийный кинохит: герой эффектно появился в ореоле сияния, и сам же застрял на планете, вместе с теми, кого прилетел спасать. Долго думать над тем, как сообщить эту новость землянам, не пришлось.

— Вы за нами, да? — задыхаясь от волнения, спросила Света. — Вы заберёте нас домой?

Марков тяжело вздохнул.

— Так вначале планировалось, — попытался он пошутить, но ничего не вышло: лица окружавших его людей были замогильно-серьёзными. — Похоже, мой корабль тоже в ловушке, как и ваш, — осторожно добавил Марков.

— Потрясающе! — заметил Николай, пока остальные пытались переварить эту новость. — И что дальше?

— Предлагаю подождать. Всё равно здесь, кажется, больше нечем заняться, — раздался мелодичный голос из динамиков.

— Ой, кто это? — вздрогнули одновременно Юля и Света.

— Си-А, — спокойно ответил голос. — Приятно познакомиться, девушки.

Все лица обернулись на корабль, словно по команде.

— Он… Она разговаривает! — потрясённо выдавила Юля.

— И что здесь особенного? — ворчливо отозвалась Си-А. — Я же не восклицаю, например: «Они дышат!» Или: «Они теплокровные!»

— Мы её обидели? — с раскаивающимся видом обратилась Юля к Маркову.

— Вовсе нет, — качнул тот головой. — Она всегда такая. А теперь, может, расскажете, что у вас тут происходило всё это время?

Он заметил, что члены экипажа «Вепря» как-то странно начали переглядываться между собой, но отвечать никто не спешил. Первым решил ответить командир экспедиции, Дима Таранченков.

— Давайте пройдём в… мой здешний дом, — предложил он.

Света бросила на Диму предупреждающий взгляд, потом посмотрела на Маркова.

— Идёмте, — согласился спасатель.

Все вместе они прошли несколько десятков метров, отделявших их от странных сооружений. Теперь у Маркова появилась возможность рассмотреть «храмы» вблизи, но он до сих пор не мог понять, из какого материала эти здания построены. Они росли прямо из земли, будто являясь частью горных пород, находящихся внутри плоскогорья. Полупрозрачные стены с вкрапленными в них аметистами размером с кулак взрослого мужчины смотрелись более, чем необычно, посреди пустынного плоскогорья.

— А где ваш корабль?

Опять обмен испуганно-предупреждающими взглядами, затем неохотный ответ Михаила Талимова:

— Мы потеряли его на этой чёртовой планете!

— Как это — потеряли?!

— Он остался внизу…

Марков быстрым шагом приблизился к краю плоскогорья и глянул на равнину. У него немедленно закружилась голова.

— А можно спросить, почему вы не остались внизу, а вскарабкались наверх? Собственно, неплохо было бы узнать также, каким образом вы сюда сумели забраться?

Будто запрограммированная последовательность действий: подозрительное переглядывание между собой, настороженность и опаска в выражениях лиц.

— Мы вообще-то не карабкались, — пояснил Геннадий Коннов. — Почва сама поднялась вместе с нами и образовала плоскогорье. Мы рады были бы спуститься отсюда, да не знаем как… Тут такая ерунда происходит, — он запнулся, и Марков готов был поклясться, что перед этим идущий сзади Николай, стараясь остаться незамеченным, потихоньку ткнул своего товарища кулаком в спину.

— Какая именно? — решил не сдаваться спасатель.

— Хотя бы то, что мы не могли улететь отсюда, связаться с Землей, — подхватила Света. — А вас Центр послал за нами, да?

— Центр, — подтвердил Марков.

— Почему именно вас? Неужели Центр решил, что наши дела настолько плохи?

— Разумеется. Планета пропала с орбиты и, соответственно, с экранов всех мониторов. Неудивительно, что главный наблюдатель и ваш непосредственный руководитель запаниковали!

— Как?! — ахнули разом все члены команды. — Планета пропала с орбиты? Но почему?

— Потому что, ребята, нам с вами сейчас не позавидуешь. Мы провалились в пространственную складку, яму, колодец, если хотите, и что здесь за реальность — одному Создателю известно!

— Но как вы проникли сюда? — заговорил вдруг молчавший до сих пор Константин Новиков. — Неужели ваш корабль может путешествовать в межпространстве?

— Ваши корабли тоже пользуются си-точками. Что здесь удивительного?

— Но си-точки — не межпространство, — возразила Света.

— Сами по себе — нет. Скорее, это двери, ведущие туда.

— Однако мы входим и выходим, но остаться там надолго не можем! А Си-А, получается, может?

Марков выдержал значительную паузу. Потом неохотно сознался:

— Может, как видите.

Послышались восхищённые восклицания со всех сторон.

— Повезло вам с кораблём! — не скрывая зависти, заметил Дима Таранченков. — Наверное, это здорово — путешествовать по межпространству!

— Здорово, — уклончиво ответил Марков. — Так вы расскажете, что у вас происходило с тех пор, как «Вепрь» приземлился на этой планете?

Новый обмен настороженными взглядами вызвал всплеск раздражения у спасателя, которое он умело скрыл от окружающих.

— Разумеется, — Дима кивнул головой в сторону ближайшего «храма». — Проходите! Я постараюсь кратко изложить вам суть сложившейся ситуации.


Глава 6. Недомолвки


Внутри «храма» царил голубоватый полумрак, и чудесно пахло кориандром и мелиссой. Марков отметил, что все, кроме хозяина помещения, восприняли эти ароматы равнодушно. Дима же с удовольствием втянул в себя воздух и на секунду задержал его в лёгких. Потом медленно выдохнул и, указав гостям на скамейки, сделанные из того же материала, что и стены, сказал:

— Садитесь.

Пока все рассаживались по местам, Марков успел заметить, как выражение озабоченности на лице Димы постепенно сменилось благожелательным спокойствием. Остальные продолжали нервничать, но эта нервозность ничего общего не имела со страхом навсегда остаться прикованными к чужой планете. Этот страх был ещё глубже. Гораздо глубже.

«Почему им страшно?» — спросил себя Марков и по привычке потянулся к невидимому хранилищу памяти ближайшего своего соседа — Николая Ханченко. И тут его способность читать мысли впервые за всё время сознательной жизни натолкнулась на непреодолимое препятствие: нечто вроде «пси-зоны» только внутри человеческой ментальной оболочки. При этом спасатель явственно расслышал тихий звук, смахивающий на ехидное хихиканье над тщетностью его попыток пробиться вглубь.

«Ясно. Память блокируется планетой, — догадался Марков. — Здесь мы все в её власти, и она контролирует нас. Мои способности нивелируются ее биополем. Так и быть, придется добывать информацию из уст в уста».

И он настроился на крайне внимательное восприятие слов командира корабля.

— Мы сначала даже не поняли, что случилось, — начал рассказывать Дмитрий. — «Вепрь» опускался на поверхность, но вовсе не в заданной нами точке. Потом Света, моя помощница, попыталась связаться с Центром, чтобы сообщить о сбое в системе… Сами знаете эти правила: даже если экипаж считает, что поломка незначительна, и они справятся без посторонней помощи, всё равно надо проинформировать руководителя экспедиции.

— Да, знаю, — нетерпеливо кивнул Марков, хотя на лице его это нетерпение никак не отразилось.

Столь несоответствующее тону голоса отсутствие мимики побудило нескольких членов команды в удивлении уставиться на спасателя. Глаза их встретились, и… ребята почувствовали себя так, будто с кошмарной скоростью летят в бездонный ледяной колодец. Они поспешно отвернулись, не сумев сдержать приступа интуитивной дрожи.

Марков же с каждой секундой всё сильнее начинал чувствовать себя в этой сплочённой компании не в своей тарелке, и, соответственно, лицо его становилось всё более похожим на высеченную из камня скульптуру.

— Так вот, — продолжал Дима, — мы поняли, что связь с Центром потеряна. Попытались развернуть корабль, но ничего не вышло. Тогда мы решили дать «Вепрю» возможность сесть, а потом разобраться, что к чему. Однако стоило нам выйти из корабля наружу… — голос Димы сорвался от волнения.

— Нас подняло вверх, — с сухим смешком закончил за него Михаил.

— Дальше, — спокойно потребовал Марков.

Юля осторожно покосилась на спасателя, потом обменялась многозначительным взглядом со Светой, но ничего не произнесла вслух.

— Дальше появились эти сооружения, — опять заговорил Дмитрий. — Плоскогорье выросло из равнины прямо под нашими ногами, а сооружения — из плоскогорья. И вот мы в них живём с неделю, наверное. Может, больше…

— Неделю и два дня, — уточнил Геннадий. — Я сразу начал считать.

— Постойте! — прервал его спасатель. — Как вы считаете дни, если по сведениям, переданным вашим руководителем об этой планете, здесь вечный полдень?

Опять угрюмое молчание, которое нарушил тихий голос Константина.

— Для кого-то, может, и вечный, а для кого-то уже и нет.

— И что это значит? — поинтересовался Марков.

— Ничего особенного, — поспешно встряла в беседу Света. — Костя просто имел в виду, что нам пришлось выбрать некую точку отсчёта, чтобы не сойти с ума в этой обстановке.

— Где вы берете еду?

— Это ещё одна странность, — заговорил снова Дмитрий. — На этой планете никому пока не захотелось есть, при этом все чувствуют себя просто отлично. Я имею в виду физическое самочувствие.

— Гмм, — издал спасатель вовсе не характерный для него звук, означавший крайнюю озабоченность.

— Что делать-то будем? — осторожно напомнил ему Николай. — Не поверю, что у вас нет ни одной идеи! Вы же лучший спасатель на нашей родной матушке-Земле!

— Да, — подхватила эстафету Светлана. — Все мы знаем о том, скольких людей вы вытащили с разных планет, где выжить представлялось немыслимым. Если вам прежде удавалось совершать такие подвиги, значит, и для нас не всё потеряно!

— Проблема в том, — заговорил Марков, задумчиво почёсывая переносицу, — что прежде я действовал в нормальной обстановке, подчиняющейся всем обычным физико-биологическим законам, чего отнюдь нельзя сказать о том месте, где мы находимся сейчас.

— В обычной обстановке?! — вытаращил на него глаза Геннадий. — Вы же вернулись целым и невредимым с Красных Хребтов! Разве там была «нормальная обстановка»?

— Действительно, — вскинул голову Николай, — неужели вы считаете Красные Хребты обычной планетой?

— Это было всё равно по-другому, — медленно произнёс Марков. — Кстати, а откуда вам известно про Красные Хребты? — до спасателя только теперь дошло, что о том его путешествии никто, кроме членов Объединения Космоцентра, знать не мог.

— Информация имеет особенность просачиваться, — коротко отозвался Геннадий.

— А, так вы и есть один из тех загадочных взломщиков мониторов, которых до сих пор пытается «вычислить» Объединение? — вопрос прозвучал почти как констатация факта.

Геннадий густо покраснел и опустил глаза.

— Я лишь однажды связался по монитору с…

— Не стоит оправдываться. Я не собираюсь доносить на вас Объединению. Пусть и дальше… ищут, — на лице спасателя промелькнула лёгкая усмешка и тут же исчезла без следа. — Выходит, вы хорошо осведомлены о факте гибели «Стрелы-4»? — попытался Марков в свою очередь прощупать почву.

— Не так уж и хорошо, — промямлил Геннадий, медленно приходя в себя после шока, вызванного несвоевременной догадливостью спасателя, — но я успел перекачать достаточно информации, о той вашей экспедиции. Там был вирус или… ещё что-то? — выпалил он, не сдержав любопытства.

— Вирус, — уклончиво ответил Марков. — Он поражал землян и их технику, но меня не коснулся. Не знаю, почему. Но, поймите, даже тогда было проще. Я знал, где нахожусь. Знал, куда надо лететь. Проблема заключалась в том, чтобы найти исправный космический корабль. На моё счастье, я набрёл на Си-А, и она вернула меня назад на Землю. А здесь… Я понятия не имею, что нам надо сделать, чтобы выбраться. Единственный приходящий в голову вариант — попробовать установить контакт с планетой. Си-А утверждает, она разумна.

— Как?! — вскочили с мест сразу несколько его собеседников. — Планета разумна? Не может быть!

— Поверьте моему опыту, неживая материя тоже бывает высокоинтеллектуальной. Другое дело, она напрямую не умеет общаться с нами, поэтому будем искать обходной путь. Узнаем, чего ей от нас нужно, а потом будем думать, как убедить её позволить нам улететь.

— Х-хе, — скептически заметил Николай, сделав вид, что прочищает горло.

Света метнула на него яростный взгляд, затем посмотрела на Маркова.

— Извините за любопытство, — вежливо произнесла она, — но как вы планируете связаться с планетой?

— Оставьте эту проблему мне, — спокойно отозвался Марков. — Либо у меня, либо у Си-А должно получиться наладить контакт в ближайшее время.

— Понятно, — задумчиво пробормотала Светлана.

— Больше вы ничего не хотите мне рассказать? — обернулся Марков к ребятам.

Дима неопределённо пожал плечами. Все другие напряжённо молчали.

— Нет.

— Хорошо. Мне нужно время, — спасатель поднялся со своего места. — Я сообщу, когда мне удастся сделать то, о чём я сказал. А пока — спасибо за предоставленную информацию, — и, коротко кивнув собравшимся, направился к выходу из «храма».

— По-моему, он отнюдь не расположен общаться с нами, — мрачно отметил Николай, когда фигура Маркова исчезла в арке. — Не нравится мне этот спасатель.

— Мне тоже, — подхватил Михаил.

— И мне, — добавил Костя. — У него такой взгляд, будто он собирается заморозить всех нас, как свежую ветчину, для лучшего сохранения в условиях трёхдневного перелёта.

— И верно, в его присутствии чувствуешь себя весьма неуютно, — призналась Юля. — Не знаю, с чем это связано, но так и есть.

— Ладно, ребята, прекратите нагнетать обстановку! — скомандовал Дима, внутренне содрогнувшись оттого, что откровения членов команды абсолютно достоверно совпали с его собственными неприятными ощущениями в отношении Маркова. — Этот человек прилетел нам помочь, а вы готовы представлять его чуть ли не облике вампира.

— Он не человек, — осторожно напомнил Геннадий. — Он житель Лоо. Последний, оставшийся в живых. По крайней мере, других «лоонян» на Земле нет в настоящее время.

— Что ты ещё знаешь про Маркова? — внезапно обернулась к своему товарищу Светлана.

— Наша милая девочка заинтересовалась мужественным инопланетным спасателем! — ехидно перебил её Николай. — Имей в виду: он только внешне похож на гуманоида, а на самом деле может оказаться гигантским мохнатым пауком.

— Не смешно, — сухо обронила Света, нахмурив брови. На щеках её, однако, проступил румянец. — Так что ещё ты откопал на мониторе Объединения? — опять обратилась она к Геннадию.

— Объединение Космоцентра считает Маркова абсолютно непредсказуемым и неконтролируемым элементом. За ним установлено ежедневное наблюдение. Сам он, наверное, об этом не знает точно, но наверняка догадывается. То, что случилось с группой Хеллмана на Красных Хребтах, известно только со слов Маркова, а он, судя по его заявлению, так и не понял причины внезапной гибели спасателей и выхода из строя корабля. Предположительно, гибель людей и уничтожение аппарата вызвал вирус неизвестной природы. Именно с этого момента Объединение отнесло Красные Хребты к группе EXDGR[2 - EXDGR (от англ. extra dangerous) — сверхопасные.] — особо опасные для посещения планеты. К этой же группе относится всего пятнадцать известных нам планет, так что сами понимаете… Кстати, насколько я помню, Марков вытаскивал экспедицию с Беллья-Джен пять лет назад…

— Что?! — ахнули одновременно несколько человек. — «Планета оборотней»?! Там же невозможно выжить и получаса!

— Именно. Экспедиция потеряла корабль, потому что стоило команде отойти подальше, планета придала аппарату облик бамбукообразного растения. Потом начали меняться люди. Жуткое зрелище! Маркову же не только удалось распознать, кто среди лиан и гадюк были члены экспедиции, а кто на самом деле гадюки и лианы, так он ещё и вернул их обратно на Землю в приличном облике.

— И после этого он ещё будет утверждать, что всегда работал в «нормальных, естественных» условиях! — возмутился Михаил. — Ну и спасателя Господь нам послал! Поди пойми, что у него на уме!

— Подожди! — внезапно обратился Дима к Геннадию. — Ты сказал, в настоящее время на Земле нет других жителей Лоо. А раньше разве были?

— Предположительно. В конце двадцатого века археологи нашли в Онтарио, Колорадо и Мичигане хрустальные маски, изображающие странные лица. Они заметно отличались от человеческих непропорциональной формой черепа, переносицей, заканчивающейся выше линии бровей, слишком высоко расположенными скулами. В общем, учёные сделали заключение, что жители Земли встречались с представителями внеземных цивилизаций задолго до того, как сумели выйти в космос и путешествовать на далёкие расстояния.

— Ты думаешь, эти маски изображали лица жителей Лоо?

— Не знаю, — замахал руками Гена. — Я рассказал всё, что мне удалось выкопать на мониторе Объединения по поводу нашего спасателя. Больше у меня нет никакой информации!

— А насчёт того, что он не горит желанием общаться с нами, — заговорила опять Светлана, оборачиваясь в сторону Николая с упрёком во взгляде, — так разве мы сами были откровенны с ним полностью, а, ребята мои дорогие?

— Наше молчание оправданно, — жёстко заметил Николай. — Мы ведь до сих пор не выяснили, что происходит. Вдруг мы просто страдаем галлюцинациями?

— Но предупредить его стоило! — припечатала Света.

— Ты сама вначале была против, — удивился Николай. — Вот женская логика!

— Вначале — да. А потом я поняла, что мы не правы.

— Ладно, бросьте ссориться! — поднялся со своего места Михаил. — Темнеет уже. Спать пора.

— И то верно, — бросил Дима взгляд за окно, где уже сгущались сумерки. — Завтра будет видно, что стоило делать, а чего — нет.


Когда Марков вышел из «храма», над плоскогорьем в точке зенита по-прежнему висел мираж бета-Возничего. Настоящая звезда на самом деле, как знал Марков, затерялась где-то среди складок межпространства.

Лёгкий ветер играл синеватой листвой низкого кустарника, росшего на скудной почве.

«Чего добивалась планета, — подумал Марков, — лишив экипаж „Вепря“ возможности любоваться красочными рощами, живописными озёрами, сказочными животными? Всем тем, ради чего ребята, собственно, сюда и направлялись? Отрезала их от корабля, построила „храмы“?»

Спасатель попытался нащупать Магические Линии, но увидел лишь совершенно незнакомый ему узор. Линии закручивались длинной спиралью, которая замыкалась сама на себя. Определённо, у этой спирали где-то имелась центральная точка, но Марков, как ни старался, не сумел выявить её. Он скользил вдоль узора, но не находил нужной ему «открытой нити» для соприкосновения с неизвестной формой материи. Генетика Линий была прекрасна и недоступна одновременно. Он потратил на это занятие достаточно много времени и, наконец, сдался.

«Может, у Си-А получится то, что не удалось мне?» — подумал спасатель с надеждой, приближаясь к кораблю.

— Попутчик, эти люди от тебя что-то скрывают, — произнесла вслух Си-А, когда Марков подошел к ней достаточно близко.

— Знаю. Хотя здесь я и не могу читать мысли, но отлично чувствую, когда земляне чего-то недоговаривают. Паршивое местечко, — поморщился он. — Я привык общаться с тобой по «неофициальному», а тут… Никакой конфиденциальности!

— Что верно, то верно. У меня не получается установить контакт с планетой, — призналась Си-А. — Я никогда ещё не чувствовала себя настолько бессильной.

— Странно, — заговорил Марков, подходя вплотную к кораблю и нежно касаясь серебристой обшивки, — я бывал и в худшей обстановке, но никогда мне не казалось, что я близок к какой-то неведомой грани, за которой потеряю привычное мне мироощущение навсегда. Отчего это, Си-А?

— По-видимому, в этом мы с тобой солидарны. У меня ощущение точь-в-точь, как у тебя. Словно я теряю свою сущность, и она меняется на другую. Мы беспомощны здесь, Попутчик. Нас сюда привела Дорога. Будем ждать, выбор у нас небольшой.

— Марков! — внезапно услышал спасатель голос позади себя.

Он обернулся и увидел Свету, нерешительно переминавшуюся с ноги на ногу в некотором отдалении от корабля.

— Что такое? — произнёс Марков со своей обычной холодной бесстрастностью.

— Извините. Я заявилась без спроса, но … мне очень интересно взглянуть на Си-А. Ведь больше никогда такого случая не представится! Можно осмотреть её салон изнутри?

— Пожалуйста, — передёрнул плечом Марков, входя внутрь аппарата.

Света последовала за ним.

— Она слушается только тебя?

— Да. Садись.

— Куда? Ох, Господи! — на том месте, где только что была пустота, возникли два удобных кресла. — Как она это делает?

— Сервис прежде всего, — лукаво хихикнула Си-А. — Технология исполнения держится в глубочайшем секрете. Ведь если все научатся создавать предметы из воздуха, станет неинтересно жить! Кстати, я ожидала, что любопытствующих окажется намного больше. Где остальные?

— Пошли спать… То есть, решили отдохнуть немного, — поправила себя Света, покраснев. — А у меня любопытство пересилило, и я подумала, что если приду, вы меня, наверное, не выгоните? — она окончательно смешалась и замолчала.

Марков ничего ей не ответил.

— Наверное, я вам мешаю? Мне лучше уйти?

— Нет-нет, останьтесь, — ласково заговорила Си-А. — Мне очень хотелось бы побеседовать с вами.

Света уселась на место, осторожно покосившись на спасателя, неподвижно застывшего в кресле.

— Вы сказали, что ваши друзья отдыхают, — Си-А умела извлекать пользу из любой ситуации, — но, сдаётся мне, вы собирались вначале сказать нечто другое?

Осознав тот факт, что из вопрошающей она сама вдруг превратилась в источник сведений для Маркова и Си-А, девушка почувствовала себя весьма неуютно. И тут же мысленно обругала себя идиоткой за то, что не сумела вовремя сдержать любопытства. Понесла её нелегкая изучать «инопланетные экземпляры»! А в итоге сама оказалась подопытным образцом.

— Я оговорилась…

— На этой планете происходит нечто, о чём вы не хотите нам говорить? — не сдавала позиций Си-А.

— С чего вы вдруг такое решили?

— Милая Света, я живу достаточно долго для того, чтобы хорошо понимать, когда от меня что-то скрывают.

— Мы не скрывали…

«Проклятый румянец! Выдаёт с головой. А Марков по-прежнему сидит неподвижно, будто вмёрз в кресло! Но я могу уйти… Нет, теперь не могу. Вернее, не хочу. Как такое может быть?»

— И в чём, собственно, дело? — голос Си-А был тих и вкрадчив. — Может, расскажете?

Света глубоко вздохнула.

— Мы опасаемся, что на всю группу действует некий фактор, вызывающий галлюцинации, причем настолько живые и явственные, что мы начали бояться сойти с ума. Только, пожалуйста, — быстро обернулась девушка к Маркову, — не говорите остальным, что вы от меня узнали! Они не простят мне моей болтливости!

«Вот где корни их страха», — понял Марков, а вслух произнёс:

— Конечно, я не стану выдавать вас, раз вы просите об этом! А что за галлюциногенный фактор?

— Мы не знаем точно, но у всей группы такое ощущение, знаете… Словно мы на этом плоскогорье не одни. Будто за нами наблюдают некие существа.

— Понятно. Но почему вы не подумали о том, что, вероятно, это не галлюцинации, а местные жители?

— Да вы что! Такого никогда не бывало! Ни на одной из планет!

Лицо Маркова совершенно не изменилось. На деле же спасателя внутри передёрнуло от возмущения.

— Почему вы, земляне, верите только тому, что видите? — вопрос прозвучал весьма сдержанно, чтобы не обидеть девушку.

Света пожала плечами.

— Никто не сталкивался с проявлениями невидимого мира достаточно тесно, чтобы с уверенностью сказать, существует ли он объективно или только в нашем воображении. Я верю в материальный мир: в тот, который могу познавать пятью органами чувств. Я не медиум, не экстрасенс, равно как и мои друзья. Я не понимаю, что тут происходит, и мне страшно. По-моему, в этом нет ничего удивительного.

— Итак, вы ощущаете чьё-то присутствие? — переспросил спасатель.

— Совершенно верно. Но никто из нас понятия не имеет, что это за… форма жизни. Если, конечно, они не порождение нашего собственного воображения.

— Какого рода контакт: ментальный, тактильный? Некий другой?

— Ментальный. У Юли и Димы был тактильный. Дважды. Они ощущали тёплые прикосновения к коже рук и лица. Потом это прекратилось.

«Почему его глаза так чудовищно холодны?»

— Хорошо. Ваш собственный контакт был образный, словесный или эмоциональный?

«Господи! Такое ощущение, будто я в школе на экзамене и постепенно проваливаю этот экзамен».

— Эмоциональный…

— Какого рода чувства преобладают?

— Весьма неопределённые, но, пожалуй, скорее приятные, чем неприятные.

— Как долго продолжается контакт?

— Несколько часов. И мы все теперь можем различать день и ночь с тех пор, как это началось.

Марков посмотрел на монитор, где Си-А послушно отобразила для него пейзаж плоскогорья с видом на равнину, расстилавшуюся внизу.

— Полдень, — коротко заметил спасатель, глядя на золотистые нити света, пронизавшие синюю хвою деревьев, окаймлявших равнину.

— У нас это тоже не сразу у всех началось. Некоторые почти моментально стали отличать день от ночи, тогда как для других ребят время словно застыло. Потом и они тоже присоединились к тем, на кого действовал фактор. А можно я у вас тоже спрошу? — быстро добавила девушка, боясь, что так и уйдёт, не добыв лично для себя никакой полезной информации.

Марков неопределённо пожал плечами.

— Если желаете…

— На каком устройстве работает Си-А?

— Понятия не имею. Я нашёл её на Красных Хребтах, а не создавал её.

— Си-А, а вы знаете, кто были ваши создатели? — обратилась девушка непосредственно к кораблю.

— Я очень мало помню о себе, Света, — призналась та, не скрывая собственного разочарования. — Единственное, что могу сказать с уверенностью: Красные Хребты — не мой дом. Я родилась где-то ещё, но не помню, где.

— Что за планета Красные Хребты? Чем она опасна? Только вирусами?

— Разве этого недостаточно? — удивилась Си-А.

— Просто я подумала: неужели из-за одного вируса, пусть даже плохо изученного, планету отнесли бы к группе особо опасных?

Лицо Маркова вдруг побледнело, даже бронзовый цвет кожи стал менее интенсивным.

— Если бы вы увидели, в каких мучениях умерли ваши соотечественники, вы бы не задавали таких вопросов!

— Простите.

Девушка вдруг почувствовала себя очень неловко. А ещё она поняла, что спасатель, и без того неохотно отвечавший на её расспросы, больше не скажет ни слова. По всей видимости, Светлане не повезло задеть весьма болезненную рану в душе мужчины.

— Я пойду. Не буду вас отвлекать, — девушка поднялась со своего места. — Вы сообщите, когда сумеете связаться с планетой или… с теми существами?

— Да. До свидания.

— До свидания, — тон голоса Светы был одновременно озадаченным и слегка виноватым.

Она поспешно вышла в открывшийся проём люка, даже не оглянувшись.

— Любопытное создание, — Марков готов был поклясться, что Си-А подмигнула бы ему, будь у неё в наличии орган, подобный глазам. — Очень смелое и эмоциональное, но абсолютно безвредное, могу тебя уверить. Ты ей нравишься.

— Я? Упаси Создатель! Хватит мне и одной земной девушки, которая вбила себе в голову неизвестно что относительно меня!

— Это пока не любовь, а лишь симпатия, но, может статься, при определенных условиях, — ей явно доставляло удовольствие подшучивать над Марковым.

— Ты специально издеваешься надо мной! — возмутился спасатель.

— Просто мне очень хочется, чтобы ты был счастлив, — серьёзно проговорила Си-А. — Неужели так важно, чтобы твоей Хранительницей стала именно та-лоо?

— Си-А, пообещай одну вещь. Чтобы мы никогда больше не ссорились и не раздражали друг друга, — перебил её Марков.

— Какую?

— Дай слово больше не упоминать о земных девушках, как о моих возможных Хранительницах. Либо я найду та-лоо, либо у меня не будет Хранительницы вообще!

— Я сделаю, как ты скажешь, Попутчик, — вздохнула Си-А. — Но напоследок замечу: ты потом будешь горько сожалеть.

— Это был последний раз, — напомнил ей спасатель.

Ответом ему было обиженное молчание.

— Мне нужно побыть одному. Не возражаешь? — уже мягче обратился Марков к своей собеседнице.

— Я никогда не возражаю, — ворчливо отозвалась Си-А, — хотя стоило бы иногда. Порой ты ведёшь себя хуже, чем двухлетний ребёнок!

— Та-лоо? — невольно улыбнулся Марков, радуясь, что Владычица Времени не обиделась на его резкие слова.

— Ещё хуже. Как земной двухлетний ребёнок.

Тихо рассмеявшись про себя, спасатель покинул корабль.


Глава 7. Сопровождающие


С вершины плоскогорья открывался чудесный вид на равнину, менявшую оттенки, словно хамелеон. Марков уселся на край обрыва и забыл о времени, о неприятностях, обо всём на свете. Оранжевая трава стала золотистой, потом багряной, затем превратилась в интенсивно-фиолетовый атлас.

Бета-Возничего по-прежнему стояла в точке зенита и не собиралась куда-либо двигаться. Над раскидистыми кронами деревьев, росших у кромки равнины, в воздух взметнулась стайка серебристых птиц, затем они дождём рассыпались по земле, словно конфетти на Рождество.

Со стороны леса выскочила грациозная антилопа, несколько раз игриво подпрыгнула, приминая траву, явно приглашая кого-то следовать за собой. Из-за древесных стволов показалась белая усатая морда со сверкающими глазами.

«Пантера!» — с замиранием сердца ахнул Марков.

Спасатель до сих пор не верил написанному в отчёте, присланном Северянином на монитор Си-А, но вот теперь приходилось убеждаться своими глазами в том, что данные зонда не были ошибочными: прямо перед ним самозабвенно резвились хищник и его, будь они на Земле, вероятная жертва.

Антилопа делала вид, что убегает, а пантера догоняла её и, втянув когти, мягко ударяла животное по шелковистой шерсти. Судя по всему, для последней эти прикосновения лап были абсолютно безвредны и безболезненны.

Затем они обе остановились и стали жадно поедать траву, а серебристые птички садились им на спину, пытались дёрнуть белую пантеру за ухо, но та только лениво отмахивалась от них, как от надоедливых мух.

У спасателя голова пошла кругом. Столь мирного сосуществования представителей совершенно несхожих между собой видов фауны он не наблюдал не только на Земле, но и на Лоо. Хищники Лоо, как и земные, отдавали явное предпочтение мясным блюдам. Здешние же пантеры, по-видимому, были убежденными вегетарианцами.

Правда, в Священных Свитках говорилось, что до Катастрофы Великая Мать Лоо могла насытить свирепого кхо-шэ той же пищей, что и безобидных туй-та, но многие та-лоо считали эту часть Свитков более похожей на сказку, чем на реальность. Разве будет хищник есть кислые плоды литти? Они ведь не смогут дать его массивному телу и половины необходимых для жизни сил!

Правда, на этой планете не было места для правильной логики. Здесь существовала своя логика — потерянного для людей и та-лоо Эдема.

— Красивая земля, не правда ли? — этот вопрос коснулся его Узора, будто утренний бриз.

— Кто здесь? — напряжённо спросил Марков и машинально оглянулся, хотя точно знал, что не увидит никого рядом с собой.

— Разве ты не знаешь, кто я? Ни-Шоэ, неужели ты забыл?

— Откуда тебе известно моё Первое Имя? Почему твоё присутствие мне знакомо?! — теперь Марков по-настоящему испугался.

Даже там, среди алеющих кровью скал, когда он, замирая одновременно от отвращения к планете и жалости к погибшим спасателям, перешагивал через мёртвые тела, видел застывшие в жутких гримасах посиневшие лица, ему не было так страшно. Нынешний страх добрался до самых глубин его существа, тронув самое незыблемое — Узор.

— Ты помнишь своё прощание с Великой Матерью? — подсказал таинственный собеседник.

— Помню, — Марков замолчал, осознав первую половину проблемы: ощущения сейчас были такими же, как в тот день, когда мать и отец заставили его положить ладони на Магические Линии возле Храма. — Но тогда со мной говорил Создатель через свой Священный Образ! Но мы не на Лоо, здесь нет Магических Линий.

— Они есть везде, — безапелляционно отозвался невидимый.

— Я не то имел в виду. Здесь нет видимого Узора.

— А разве это так необходимо?

— Ты ведь не Создатель? — с опаской поинтересовался Марков.

— Разумеется, нет, — в тоне неизвестного существа прозвучал намёк на усмешку. — Даже и не метил туда!

— Тогда кто ты?

— Неужели ты совсем ничего не помнишь? — невидимый, казалось, был озадачен. — А ещё та-лоо называется!

— Что я должен помнить? — искренне недоумевал Марков.

— Ладно, оставим это. Хорошо, что ты вообще пришёл. Просто мы думали: ты уже готов вернуться, а оказалось…

— Вернуться куда? — странное ощущение, что он знает того, с кем говорит, усиливалось, сводя с ума.

— К сожалению, твои дела обстоят намного хуже, чем я ожидал, но не совсем безнадёжно.

— КТО ТЫ ТАКОЙ?!!

— Ох, прости. Я так и не ответил тебе. Я — Сопровождающий. Твой Сопровождающий.

— Ты житель этой планеты?

— И да, и нет. Моё пребывание где-либо весьма относительно.

— Это ты пытался войти в контакт с экспедицией Приуральского Центра?

— Не я конкретно, но такие, как я, — точно! Нас тут много.

— И все Сопровождающие? — съехидничал Марков.

— Почти. Определяющих и Направляющих мало. Чувствующих совсем нет. Они работают в зонах с более низкой энергетикой.

— Работают?!

— Ну, неточно выразился! Зачем придираться к словам? Ваш словарный запас несколько ограничен, поэтому лучше бы нам с тобой для повышения эффективности, так сказать, перейти на более высокий уровень общения. Чистый поток информации, как тебе? Безо всяких примесей?

— Для начала недурно бы представиться, — в тон ему ответил спасатель.

— Собственно, у нас нет имён, но последний раз, когда я обретался в вашей реальности — замечу, поганое было времечко — меня звали Иджи.

— Ты был человеком?! Я правильно понял?

— Во, истину открыл! Конечно, был. Все мы через это проходим. Никого не минует чаша сия.

— Но откуда ты меня знаешь?

— Мы еще дойдём до этого, — вся его насмешливость заменилась проникновенной теплотой. — Особенно мне горько, что именно ты в таком состоянии сейчас. После всего пережитого, — Иджи вздохнул, — ты даже не помнишь меня. Но ничего: главное, ты здесь. Вы все пойдёте к Пещере, и вам откроются Врата Истины.

— Значит, у вас тут действительно находится легендарный Кладезь Знаний, описанный в священных текстах Лоо?!

— Ничего не знаю ни о каких колодцах, — с усмешкой откликнулся Иджи, — единственное, что могу тебе стопроцентно гарантировать: данная планета является точкой пересечения нескольких реальностей, неким объединяющим узлом, связующим звеном, если хочешь. Она многомерна в каждом измерении, поэтому возвращаться обратно проще всего через её посредство. Как говорят, это самый лёгкий путь в рай.

— Кто говорит?

— Сопровождающие.

— Понятно. И куда нам предстоит вернуться? Мне надоели до смерти твои загадки!

— Домой, Ни-Шоэ. Туда, куда все Странники забыли дорогу. В свою настоящую реальность, единственную реальность, которая имеет значение.

— Ты говоришь языком древних та-лоо! Ты читал Священные Свитки?!

— Нет, но уверен: те записи сделали мудрые люди. Они хотели, чтобы все Странники вернулись домой. Но пока это, увы, недостижимая мечта.

— Скажи, тебе известно, живы ли мои соотечественники? Хоть кто-нибудь уцелел после гибели планеты? — сердце Маркова забилось скорее.

— Многие из та-лоо среди нас, — ответил Иджи. — Они тоже стали Сопровождающими.

— К вам можно попасть через Пещеру?! — Марков вскочил на ноги. — Где она?!

— Эй, успокойся! — осадил его таинственный собеседник. — Сначала ты должен научиться правильно вести себя в том мире, куда собираешься прыгать, я не прав?

— И ты меня научишь? — с сомнением поинтересовался спасатель.

— Ага, — совершенно спокойно отозвался Иджи. — Это займёт не больше трёх лет, я думаю, если брать в расчёт земное время. Твоим друзьям повезёт меньше. У них весь процесс отнимет лет пятнадцать.

— Сколько?!

— Я же не виноват, что у вас всех память начисто отшибло! Но ты хотя бы можешь меня слышать, тогда как твои друзья только чувствуют наше присутствие рядом, не более того.

Марков уселся обратно на траву.

— Нельзя как-нибудь ускорить процесс?

— Поспешишь — людей насмешишь, — глубокомысленно изрёк Сопровождающий. — В таком деле спешкой можно перечеркнуть месяцы и годы упорных трудов. Поэтому будем начинать с азов. Вопрос первый. Как ты думаешь, сколько измерений в том мире, который тебя окружает?

— Пространство и время образуют конгломерат размерностью от 3,05 до 3,14, — механически выдал Марков зазубренные некогда в университете теоретические положения. — В двадцатом веке считалось, что пространственных измерений три и одно временное, но потом выяснилось, что это ошибка. Теперь учёные высказывают предположение о наличии ещё нескольких сверхфизических измерений. Ментального, например. Существуют также различные теории про дополнительные измерения, свёрнутые внутри микрочастиц материи.

— Гм, — с сомнением кашлянул Иджи, — вот, значит, что полагает современная наука. Недалеко же им удалось уйти за последние сто лет в своих изысканиях. Знаешь, я лучше пока тебя послушаю, а то у меня с утра настроение неважнецкое. Может, ты мне его исправишь?

Маркову показалось, что он сходит с ума. Происходящее с ним вовсе ни в какие ворота не лезло. Мало того, что ему на голову свалился какой-то Сопровождающий, который должен подготовить его к путешествию в некую Пещеру, так ещё вместо торжественных наставлений и поучений этот нахал просит его развлечь!

— Ну, знаешь ли, — только и сумел вымолвить Марков. — Такого я никак не ожидал!

— Почему? — наивно удивился Иджи. — То, что жрецы Лоо и священники Земли вечно хранят на лицах постное выражение, вовсе не значит, что и мы должны следовать их примеру. С юмором куда легче жить! Давай, расскажи мне ещё какую-нибудь весёлую чушь, сляпанную вашими учёными за последние годы, — попросил Сопровождающий, особенно не заботясь о красоте слога.

Тут та-лоо вспылил.

— Интересно, почему это научные теории ты считаешь чушью?! Пока они работали и неплохо!

— Неужели? Тогда ответь мне всего на один вопрос: люди счастливы?

— К чему ты клонишь? — Марков почувствовал подвох, но сразу не понял его смысла.

— По-моему, всё элементарно. Зачем создаются теории? Чтобы объяснить устройство мира, а затем «подстроить» окружающую обстановку или внутренне перестроиться самим так, чтобы быть максимально счастливыми. Ты сказал: «Теории работают». Выходит, цель достигнута: люди счастливы?

Впервые Марков не нашёл выхода из расставленной для него логической ловушки. Прежде подобные словесные «капканы» были его коньком, а теперь попался он сам.

— Я вовсе не хочу показать тебе своё интеллектуальное превосходство, — примирительно сказал Иджи. — Это вопрос: ни больше, ни меньше. Так люди счастливы?

— Сам знаешь, что нет. Зачем спрашивать!

— Выходит, теории неверны?

— Какого ответа ты от меня ждёшь? — на лице Маркова появилось безнадёжное выражение.

— Твоего собственного. Итак: как ты думаешь, сколько измерений в мире, который тебя окружает?

— По-моему, их сколько угодно много.

— Отлично. Будущее запрограммировано или непредсказуемо?

— Никогда не интересовался подобным вопросом. Он бессмыслен.

— В некотором роде, да. И всё же? Для нас, может, это без разницы, но не для вас.

— Я никогда не был фаталистом. Послушай, к чему все эти расспросы? Если ты знаешь, где мои соотечественники, просто скажи! Я хочу видеть их! Плевать на предварительную подготовку! Я слишком долго ждал!

Ответом ему было долгое молчание.

— Иджи?

— Я здесь, — тон Сопровождающего снова изменился. — Видимо, придётся объяснить тебе всё, раз уж так рвёшься увидеть остальных та-лоо. Иначе ты не сможешь сосредоточиться на нашей беседе.

— Да уж, пожалуйста! — недовольно откликнулся Марков. — И начни с того, кто вы такие, заплутать вам в Лабиринте!

— Зачем же так грубо, — рассмеялся Иджи. — Ты когда-нибудь видел, как бабочка вылупляется из кокона? Видел, конечно. Но ведь вначале была гусеница, а не кокон! Вышедшая же оттуда бабочка отчасти всё ещё гусеница, но, с другой стороны, уже и не совсем. Ей там, в коконе, было тесно и, может, не очень удобно, но это было необходимо, чтобы родилась красивая бабочка. Намёк понятен?

— Вполне, — лицо Маркова несколько прояснилось. — Такие объяснения мне нравятся намного больше.

— Может, мы и за год управимся! — с воодушевлением воскликнул Иджи. — Всё-таки не зря древние оставили вам Священные Свитки! Так вот. Дело в том, что человеческое тело служит удобным коконом сразу для нескольких «бабочек», равно как и каждая «бабочка» живёт не в одном только коконе. Система чуть сложнее, но…

— Конденсатор энергии? — задумчиво обронил Марков. — Я имею в виду, эти самые 3,05-3,14 физических измерений?

— Просто не очень удобная, но необходимая оболочка. Ты интересовался, зачем я трачу время, задавая тебе элементарные вопросы? Отвечаю: я хотел прийти к тому же самому, но более длинным путём. Ты же оказался на редкость сообразительным.

— Грешен, — внутренне улыбнулся Марков. — Кстати, по «кокону» можно определить, какая «бабочка» из него выйдет.

— Вот именно. Некоторые считают, что внешность и внутреннее содержимое кокона никак не связаны. Но разве так может быть? Ведь кокон — та же бабочка, только видимая невооружённым глазом. Теперь небольшая задачка на сообразительность. Исходные данные: наша «бабочка» двумерная, но, сама того не подозревая, живет в трёхмерном мире. Какова для неё картина происходящего?

— Это слишком абстрактная задача. Расскажи мне подробнее про измерения в том мире. Они временные, пространственные или какие-то другие?

— Ах, тебе стало трудно думать? — развеселился Сопровождающий. — Тогда получи такие условия: произвольное число измерений в обоих случаях, но во втором больше степеней свободы.

— Ты усложнил задачу!

— По-моему, наоборот, упростил! Пойми, если кто-то видит границы, которых на самом деле нет, вернее, они существуют только в его воображении… Границы в нём самом, в которых свёрнуто всё то, что он ищет, но не находит…

— Всемогущий Создатель! — воскликнул Марков. — Эта «бабочка» может встретить саму себя в той же самой реальности! И она будет другая!

— Вот мы научно и доказали теорию реинкарнации! — подхватил Иджи. — Видишь теперь, что время — та самая граница, которой вовсе не существует, равно как и пространство. И, по сути, никакой реинкарнации нет. Просто «бабочка» думала, что живёт в двумерном мире, а тот возьми, да окажись трёхмерным!

— Как мы к этому пришли? — остолбенело прошептал Марков. — К такому заключению! С чего я взял, что наша гипотетическая бабочка может встретить саму себя? Сейчас я даже не могу вспомнить, почему мне это взбрело на ум.

— Геометрией тут мало поможешь, и всё-таки…

У спасателя в мозгу вспыхнула, словно лампочка включилась, странная картина.

— Ты увидел это и именно тогда сделал свои выводы. Ты абсолютно прав: все плоскости на бесконечности пересекаются. Время и пространство составляют одно целое, но ликов у единого — бессчётное множество. Если не понимать истину, можно подумать, что бабочек две или более. На самом деле она одна. Это её уникальное странствие: на коротких отрезках и на всём пути.

— Любопытно. Выходит, сейчас ты мне просто показал мои собственные мысли?

— Точно. Хоть эта картина и очень грубо приближена к действительности, в целом, она верна.

— А точку пересечения плоскостей обойти нельзя? — предположил вдруг Марков. — Ведь лучше, кажется, избежать этих бессмысленных, а иногда преждевременных встреч с самим собой?

— Нет. Вот как раз избегать — бессмысленно. Если наш объект попробует обойти одну точку пересечения плоскостей, он придёт к другой или к третьей… Возможностей встретиться слишком много. Ты сам говорил, что никогда не был фаталистом. И ты прав. Понимаешь, никто не приказал бабочке выйти из кокона в заранее предназначенном для неё месте, но совершенно точно, что где-нибудь она всё же выйдет.

— Что же тогда реальность?

Иджи засмеялся.

— На Земле философы говорили: «Жизнь — это то, что ты о ней думаешь». Я бы сказал иначе: реальность такова, какой мы её делаем.

— А мы попали в реальность, где непременно нужно пройти ликбез по теории многомерности мира, прежде чем перейти к практическим занятиям? — Марков сам удивлялся происходящему с ним.

Он вдруг начал шутить, как и его Сопровождающий.

Осознав это, спасатель вздрогнул: Узор внутри него слегка изменился. Усилием воли Марков вернул Магические Линии в прежнее состояние, но нити продолжали колебаться, словно готовясь к некой метаморфозе.

— Я слышу в твоих мыслях тревожные отзвуки, — снова заговорил Иджи. — Ты хочешь задать вопрос?

— Зачем ваша планета похитила экипаж «Вепря»?

— Похитила? А ваши люди разве сами не знали, куда направляются?

— Похоже, нет, — озадаченно пробормотал спасатель.

— Тогда с этого я и должен был начать! Вы находитесь на планете Странников. Она не принадлежит ни одному пространству, ни одной системе или галактике. Она слишком сложна в своих проявлениях, чтобы её как-то можно было определить. Каждый заблудившийся путник, оказавшийся рядом, получает её поддержку. Мы решили, что вы идёте сюда с определённой целью: получить ответы на важные для вас вопросы. Но если вы не понимали сути происходящего, почему мы ничего не почувствовали? И как вам вообще удалось отыскать нас?

— Мы не искали. Дело в том, что появление вашей планеты было зафиксировано на земных мониторах три дня тому назад. Она возникла в качестве тринадцатого спутника бета-Возничего и наблюдалась в течение тридцати шести часов, затем пропав из видимого спектрального диапазона, — спокойно пояснил Марков.

— Нас было видно на вашей примитивной технике?!!

— И преотлично, — без малейшей обиды на подобное замечание подтвердил Марков. — Потому-то сюда и прибыла экспедиция Приуральского Центра: исследовать планету.

— Кажется, произошло спонтанное рассогласование межгалактических координат. Увы, Ни-Шоэ, никто во Вселенной не идеален. Но что же нам теперь с вами делать?

— Предлагаю оптимальный вариант: вернуть нас на Землю и поскорее. Видишь ли, Иджи, мне, действительно, очень интересно общаться с тобой. На моём пути давно не встречалось живого существа, мыслящего столь же неординарно, сколь ты, но я сейчас осознал одну вещь: мои соотечественники, о которых ты говорил… Они ведь уже вылетели из кокона, наподобие той бабочки?

— Да, — подтвердил Иджи.

— Тогда мне не имеет смысла проводить здесь год или больше, поскольку я ищу таких же, как я. Не Сопровождающих.

— Сожалею, но в этом я помочь не смогу. Тебе придётся продолжать поиски одному.

— Я знаю, — Марков поджал губы. — И для этого мне необходимо будет выбраться отсюда, равно как и экипажу «Вепря». Ребята прибыли сюда изучать планету, а не проводить время в компании невидимых существ, загадывающих странные ребусы в качестве платы за вход в иную реальность.

— Однако вам в любом случае придётся пройти через Пещеру. Иного пути отсюда нет.

— Где же мы выйдем? — полюбопытствовал Марков.

— На Земле. Помнишь бабочку? Она выйдет, где пожелает. Другое дело, что она не может не выйти.

— Ты покажешь путь к Пещере?

— Само собой. Мы оказываем поддержку, но не против чьей-то воли. Если вы желаете выбраться отсюда — это ваше право. А сейчас тебе нужен дом. Твой собственный, пусть и на короткое время.

Послышалось шуршание и хруст разламываемой почвы. Марков обернулся. На фоне тёмно-синего неба прямо из-под земли вырос силуэт «храма» из восьмигранных голубых кристаллов.

— Пирамида Лоо! — восхищённо ахнул спасатель. — Это же копия того дома, где я жил раньше с родителями!

— Я подумал, тебе было бы приятно ещё раз увидеть что-то, напоминающее родную землю.

— Спасибо, Иджи, — тут Марков заметил, что над плоскогорьем сгустились сумерки. — Ночь?! — поражённо воскликнул он.

— Мы всегда так делаем, чтобы не нарушался привычный режим для тех, кто сюда прибывает. Планета «строит» для каждого индивидуума подходящие здания, где новичок мог бы чувствовать себя комфортно, создаёт соответствующий климат, подбирает рельеф и продолжительность времени суток. Словом, обеспечивает наилучшие условия пребывания, чтобы можно было максимально расслабиться.

«Даже любимые запахи воспроизводит», — вспомнил Марков ароматы приправ в доме Димы Таранченкова.

— И это тоже, — бесцеремонно подслушав его мысли, отозвался Иджи.

— Я бы сказал, ваш комфорт весьма относителен. Вы не позволили людям рассредоточиться по всей планете и жить там, где им хотелось!

— Иначе они бы стали отвлекаться не на то, на что нужно! — возразил Иджи. — Планета Странников исключила для них такую возможность.

— Ты говоришь так, будто вы и ваша планета — единое целое.

— Мы тесно связаны. Это совершенно естественно.

— Мы тоже были единым целым со своей, — с горечью произнёс Марков. — И как только погибло целое — умерли части. Неужели только я выжил? Жрецы рассказывали, что та-лоо не могут долго находиться отдельно от родной земли.

— Никто не может. А та-лоо — особенно, — подтвердил Иджи.

— Ты знаешь, почему?

— Когда ребёнок та-лоо получает Первое Имя, во время обряда Ии-Ма его Узор переплетается с Линиями планеты. Отсечь эту связь — всё равно, что отрезать по живому. Все та-лоо в той или иной степени были ранены, когда погибла Великая Мать.

— Почему я выжил? Знаешь, Иджи, у меня странное чувство, будто каждая планета по-своему родная мне. Даже Красные Хребты, — он запнулся на мгновение. — Я ненавидел эту планету, но всегда чувствовал: она не в состоянии мне навредить, пусть даже очень этого хочет.

— А ты разве не знаешь, в чём дело? — удивился Иджи.

— Нет.

— Ни-Шоэ в переводе с древнего языка Лоо означает…

— Попутчик и Странник, я знаю.

— Не только. Есть и третье значение. Об этом было сказано в утраченной вами части Свитков. Ни-Шоэ изначально переводилось как «Покоритель Звёзд».

— Так вот почему Создатель обратился ко мне с этим именем в последний день? Я думал, это было пожелание, а оказывается…

— Да. Твой Узор родствен любой планете, и, соответственно, любая из них бессильна навредить тебе. Именно поэтому ты был единственным, кто вернулся с Красных Хребтов, единственным, кто сумел справиться с «оборотнями» Беллья-Джен и позже спасти юную девушку от укуса сфируллы.

Марков побледнел.

— Ты и это знаешь?! Я поражаюсь твоей осведомлённости!

— Профессия у нас такая — знать понемногу обо всём, — отшутился Сопровождающий. — Ладно, спасатель, хватит с тебя на сегодня. Отдыхай. Завтра встретимся. Как говорится, утро вечера мудренее.

«Ну у него и запас пословиц!» — Марков покачал головой, входя внутрь приготовленного для него «храма».


Глава 8. Возвращение


Когда Марков проснулся, он не сразу понял, где находится. Свет от призрачной бета-Возничего проходил сквозь многочисленные грани кристаллов, рисуя яркую радугу на полу и мебели. Марков приблизился к окну и выглянул наружу.

Он почти ожидал увидеть покрытые льдом водоёмы и шапки снега, редкий кустарник, зацветающий розоватыми атласными кисточками борро только на весьма недолгие два летних месяца, длинные ряды теплиц, где та-лоо выращивали литти, ка-мос, нге-фа.

Однако на этот раз воображение не могло сыграть с ним столь злую шутку. И благодарение Создателю! Он, наверное, не вынес бы, если бы снова увидел планету, погибшую десятки лет назад.

Марков положил руку на один из кристаллов. Тот послушно повернулся, приоткрывая проход. Даже сейчас сердце спасателя болезненно сжалось: словно он опять на Лоо. И дверь дома расположена так же. Усилием воли стряхнув с себя эти терзающие душу ощущения, Марков быстро зашагал в ту сторону, где вчера оставил Си-А.

На полпути его окликнули.

— Марков, подождите!

Он обернулся. Со стороны семи «храмов» к нему торопливо бежал Геннадий Коннов.

— Постойте!

Запыхавшийся Гена остановился рядом со спасателем и кивком головы указал на пирамиду из восьмигранных кристаллов.

— Ваша? — на большее у него не хватило дыхания.

— Моя, — спокойно сознался Марков.

— Значит, теперь и у вас тоже? — во взгляде мужчины появилось сочувственное выражение.

— Смотря что ты имеешь в виду.

Геннадий готов был поклясться, что спасатель глядит на него с неприязнью.

— Я имею в виду Сопровождающих…

Марков продолжал изучать фигуру Коннова, взвешивая про себя, что из вчерашнего происшествия можно доверить этому взломщику мониторов, а о чём лучше промолчать. В конце концов, спасатель решил ещё немного выяснить лично для себя.

— Я не понимаю, о каких сопровождающих идёт речь? Впервые об этом слышу!

Гена сделал шаг назад, глаза его испуганно округлились.

— Но этого не может быть, — пролепетал он — Если у вас тоже появился дом, значит… Неужели с вами вчера ничего не произошло?

— Произошло, — холодно обронил Марков. — Но с какой стати мне делиться этим с вами, если вчера вы предпочли скрыть нечто от меня?

— Простите, — поспешно затараторил Гена, глядя себе под ноги и ковыряя сухую землю носком башмака. — Мы подумали, что у команды галлюцинации и…

— И решили посмотреть, начнутся ли они и у меня тоже, да? — желчно продолжил его фразу спасатель.

— Не совсем так, но…

— Но почти, как я сказал! — опять резко оборвал его Марков. — Знаете, я не привык к тому, чтобы меня вводили в заблуждение! Я терпеть не могу, когда мне не предоставляют всей информации. Неужели вы не понимаете, что, пытаясь скрыть от меня ваши контакты с обитателями этой планеты, вы уменьшили свои и мои шансы на возвращение?!

— Мы опасались, что вы нам не поверите.

— Ладно, довольно оправданий, — Марков уже успел в достаточной мере овладеть своим гневом. — Расскажите лучше, о чём эти Сопровождающие говорили лично с вами.

— Только сказали, что мы должны познать Истину, и, когда будем готовы, то отправимся к какой-то Пещере. Потом были только бессвязные образы, навязчивые ощущения, звуки, не более. У остальных примерно то же самое. Некоторые из нас никаких слов не слышали, только чувствовали, будто за ними навязчиво наблюдают. Мы не знаем, что думать.

— Вас прельщает перспектива пожить в этом Эдеме ещё лет с пятнадцать? — сам не желая того, Марков заговорил весьма язвительно.

Геннадий оторопел.

— Зачем?! — выдавил он потрясённо.

— Для познания другой реальности. Именно это вчера сказал мне мой Сопровождающий.

— Пятнадцать лет! — словно находясь в гипнотическом трансе, повторил Геннадий. — А как выбраться отсюда он не сказал?

— Надеюсь, сегодня скажет. Вот что, — неожиданно меняя тон на более доброжелательный, заговорил Марков, — ступай пока к остальным и выясни, нет ли желающих остаться. Иджи сказал, нас не будут держать на планете против воли, но кто захочет пожить здесь, может оставаться.

— Иджи? — удивлённо изогнул бровь Геннадий.

— Сопровождающий, контактировавший со мной.

— Хорошо, я поговорю с ребятами, но вряд ли найдётся хоть один член команды, который изъявит желание остаться.

Геннадий отошёл на несколько шагов, потом оглянулся и крикнул, вскидывая руку вверх в благодарном жесте:

— Спасибо, Марков!

На лице спасателя появилось слабое подобие улыбки:

— Рано, Геннадий! Мы ещё не выбрались!

— Но, по крайней мере, у нас появилась надежда! — бодро воскликнул парень и зашагал назад к «храмам».

Марков проводил его задумчивым взглядом, затем двинулся дальше.

— Доброе утро, Си-А, — радостно поприветствовал он корабль.

— Утро? Попутчик, сдаётся мне, «галлюцинации» членов команды Приуральского Центра не обошли нас стороной… Ты тоже контактировал с Сопровождающими?

— Создатель и Великая Мать! Си-А? — он вопросительно смотрел на корабль.

— Что? Что? — недовольно отозвалась она. — Если ты хочешь поинтересоваться, говорили они со мной или нет, ответ будет «да». Конечно же, ты начнёшь задавать вопросы по существу проблемы. Кто эти Сопровождающие? Ответ: это очень высокоинтеллектуальная сверхфизическая материя, но я прежде с такой не сталкивалась. Что им от нас нужно? Ничего. Наоборот, они всерьёз полагали, что это нам что-то нужно от них. Есть ли среди них та-лоо? Вероятно, но это не те та-лоо, с которыми ты общался на своей планете. Эти невидимые существа между собой очень похожи, и ты никогда не отличишь Сопровождающего-землянина от Сопровождающего-та-лоо.

— Стоп-стоп! — замахал руками Марков. — Я не успеваю воспринимать информацию. Как звали того, кто общался с тобой?

— Мы не называли имён. Попутчик, я общалась с ним так же… так же…

— Как с теми, кого ты смутно помнишь? С подобными тебе? — сумрачно предположил Марков.

— Верно. Знаешь, — она понизила голос, — вначале я даже решила, что встретила своих соотечественников, но… это оказались не они.

— Ты пожалела?

— Совсем немного. Я же говорила, мне никогда особенно не хотелось вернуться на родную планету. К тому же, я её почти не помню: будто не было там для меня ни хорошего, ни плохого… Единственное, что я бы хотела вспомнить: как меня занесло на Красные Хребты?

— Что-нибудь ещё ты узнала от этих Сопровождающих?

— По-видимому, то же самое, что и ты: нас хотят подготовить к переходу через какую-то Пещеру. Кстати, там и находится основная часть пси-зоны, о которой я предупредила тебя до посадки на эту планету.

— Ты могла бы показать на мониторе, где Пещера?

— Я думаю, — в голосе Си-А появилась хитрая нотка, — Сопровождающие крайне ревностно относятся к своему монопольному праву показывать дорогу к Кладезю Знаний. Кроме того, мы не знаем, с чем имеем дело. Может, лучше подождем указаний «свыше»?

— Надеюсь, ты не предполагаешь остаться здесь? — Марков старался казаться равнодушным, но в тоне его голоса промелькнул испуг.

— Не беспокойся. Я не брошу тебя. Даже не собиралась! — сказала она ласково. — Я же поклялась тебе на Красных Хребтах, помнишь? Раз Создателю угодно было сделать нас Попутчиками, дальше мы пойдём вместе…

— Только поэтому? Оттого, что ты веришь в предначертания?

— Ты вгоняешь меня в краску, как обыкновенную девчонку-подростка! — шутливо заметила Си-А.

Помолчав, она добавила:

— Я не могла не пойти с тобой. Теперь-то я могу признаться: если бы даже ты тогда не нуждался в моей помощи, я бы сама стала убеждать тебя забрать меня с Красных Хребтов!

— Проклятье! — он ударил одной ладонью по другой. — Я понимаю тебя с полуслова, ты знаешь меня, как облупленного, но, тем не менее, продолжаешь доверять, заботишься обо мне, несмотря на все мои недостатки… Ты так и не сумела добиться стабильности биоклеток? — спросил он вдруг, будто безо всякой связи с предыдущей фразой.

— Чужие биоклетки получаются стабильными, но мои собственные — увы!

— Проклятье! — выругался Марков с ещё большим отчаянием, нежели вначале. — Это несправедливо!

— Я лишена даже этого, — кажется, она ответила ему лёгкой полуулыбкой. — Негодования по поводу того, что заставляет отчаиваться тебя… Мне вполне довольно моего нынешнего облика и тех отношений, что уже сложились между нами.

— Значит, я оказался в меньшинстве, — грустно пошутил Марков. — Я вспоминаю тебя такой, какой впервые встретил на Красных Хребтах…

— А я себе этого никогда не прощу! — с сердцем воскликнула Си-А. — Если бы я тогда не показалась тебе в том облике, ты бы сейчас не мучил себя несбыточными мечтами найти своих!

— Не надо, — остановил её жестом спасатель. — Ты ни в чём не была виновата. Ты считала, что так я не испугаюсь тебя, прислушаюсь к тому, что ты скажешь… Не стоит. Давай лучше поговорим о настоящем. Сопровождающие больше ничего тебе не рассказали?

— Было кое-что. Они уверяют, что мы должны познать Истину, прежде чем войдём в Пещеру, и у меня на это уйдёт не меньше месяца.

— Тебе повезло, — рассмеялся Марков с облегчением от того, что тема сменена. — Мне сказали, что я проторчу здесь от года до трёх лет.

— Что?! — засмеялась и Си-А. — Да они тебя плохо знают! Мой нетерпеливый спасатель, за это время ты успеешь расковырять всю планету и откопаешь Истину раньше, чем тебе её преподнесут на блюдечке с голубой каёмочкой здешние мудрые жители. Разве нет?

Марков кивнул и, пользуясь тем, что на этой планете Си-А временно не может читать его мысли, подумал: «Там, на Красных Хребтах, ты была такой красивой!»


Восемь странников, забредших по неведению на непонятную планету, с напряжением следили за тем, как садится за горизонт пылающий шар бета-Возничего. Синяя хвоя деревьев стала ярко-лиловой, затем почернела, потом закатный свет погас, и земля погрузилась во тьму. Вечер здесь длился не больше получаса по земному времени. Экипаж «Вепря» до сих пор не мог приспособиться к этому.

— А правду говорят, что на Красных Хребтах изумительные, неповторимые закаты? — выпалила, не подумав, Юля.

— Перестань! — резко одернула подругу Светлана. — Простите её, — обратилась она к Маркову, — она не хотела показаться бестактной, просто Юля всегда так: сперва брякнет что-нибудь, а потом раскаивается. Мы все уже поняли, что вам неприятно вспоминать…

— Ничего, я не обиделся, — неожиданно спокойно проговорил спасатель, оборачиваясь к Юле. — Да, на Красных Хребтах потрясающие закаты, хотя я никому не посоветовал бы лететь туда, чтобы полюбоваться на них. Этот закат совершенно точно окажется последним в вашей жизни!

— А вы успели увидеть хоть один закат на Красных Хребтах?

Света едва удерживалась от желания стукнуть подругу по макушке. А ещё её грызла досада на Маркова за то, что тот совершенно не сердится на Юлю за те же вопросы, за которые день назад взъелся на неё саму.

— Успел, — Марков сосредоточенно глядел куда-то вдаль. — Там звёзды образуют тесную двойную систему. И есть ещё спутник вроде вашей Луны, — все сразу отметили это несоответствие, когда он сказал «вашей», вместо «нашей». — Одна звезда жёлтая, — продолжал Марков, — а другая белая. К вечеру небо окрашивается бархатно-чёрно-алым, и на этом фоне сияет фосфорецирующий треугольник из разноцветных шаров: белый, золотой и ярко-фиолетовый. Пески становятся серебристыми, хотя при дневном свете они оранжево-красные, а из вершин хребтов вырывается потустороннее сияние. Разломы горных пород кажутся наполненными кровью, настолько они делаются интенсивно-алыми. Я не могу описать — это красиво и ужасно одновременно. Как и вся планета в целом…

Все замолчали, будто оцепенели. Почему-то со слов Маркова представить закат на Красных Хребтах оказалось совсем нетрудно, но всем ребятам стало не в меру жутко от описанной та-лоо картины.

— Не спугните Сопровождающих, — пошутил Дима, чтобы разрядить гнетущую тишину, наступившую после рассказа спасателя. — Они уже должны появиться, судя по времени.

— И где? — начал было Михаил, но вдруг подавился словами. — Я чувствую их, — прошептал он одними губами.

— Я тоже, — так же тихо подхватила Света. — Они здесь.

Все с надеждой уставились на Маркова.

— Иджи! — мысленно позвал спасатель.

— Ку-ку! — решил не затруднять себя Сопровождающий официальными приветствиями. — У-у! — протянул он сразу. — Весёлая компания собралась! Что за причина?

— Мы хотели бы отправиться к Пещере, — твёрдо произнёс Марков.

Вся наигранная весёлость Иджи испарилась без следа.

— Я бы не советовал этого делать столь рано! Вы даже не попробовали…

— Попробовали — что? — перебил его Марков. — Ребята прилетели сюда исследовать планету, а превратились в пленников!

— Отнюдь! — отмёл Иджи это несправедливое подозрение. — Они были нашими гостями, а не пленниками.

— Против воли — пленниками, — не согласился с ним Марков. — Вот, кстати, и докажите нам, что мы не в плену: отпустите нас!

— Хорошо, — вздохнул Иджи, — раз всё так повернулось… Видно, и правда, рано для вас, — он вздохнул — Сколько мне ещё придётся ждать тебя, Ни-Шоэ? Тысячу лет? Больше?

— О чём ты? — внутренне похолодел спасатель. — Я и не проживу столько!

— Проживёшь, — убеждённо проговорил Иджи. — Только опять перестанешь узнавать своих… Что ж, Странник, ступай! Как говорится, Дорога открыта.

— Я знаю тебя! — выпалил вдруг Марков с удивившей даже его самого уверенностью. — Но я не понимаю, когда мы виделись… И ты читал Священные Свитки! Значит, ты жил и на Лоо? Только когда? Ты не объяснишь мне?

Молчание. Потом печальный голос Иджи:

— Не нужно этого. Вы очутились здесь, видимо, в результате некоей пространственно-временной ошибки. Такое иногда случается, к сожалению. Когда мне указать вам дорогу? Сейчас?

— Наверное, утром. Сейчас уже темно…

— Да какая разница: светло, темно! — с досадой пробормотал Сопровождающий.

Марков уловил в воздухе странное движение, и внезапно бета-Возничего опять появилась из-за горизонта. Наблюдавшие этот процесс члены команды «Вепря» ахнули, не веря своим глазам. На планете Странников снова нарушились законы физики — в который уже раз!

— Как вы это делаете? Впрочем, неважно… Я так понимаю, эту планету найти будет невозможно после того, как мы её покинем?

— Она появится, когда понадобится вам. Она и раньше появлялась, только ждала не вас. Ну, идёмте?

— Да.

Марков поднялся на ноги, жестом приглашая ребят следовать за собой.

— Только как же Си-А? — напомнил он Иджи.

— А, маленькая очаровательная Дарисса! — засмеялся Сопровождающий.

— Что?!

Команда «Вепря» с удивлением наблюдала за тем, как до сих пор ведший безмолвный диалог спасатель внезапно застыл на месте и зашёлся приступом кашля.

— Твою милую подругу на самом деле зовут Дарисса. На языке жителей её родной планеты это означает то же самое, что и на наречии та-лоо — Владычица Времени. Ты не знал? Правда, за последние десять тысяч лет шепси привыкли к роскоши общения на ментальном уровне.

— Ты знаешь, откуда родом Си-А?

— «Ты знаешь, откуда родом Си-А?», — беззлобно передразнивая Маркова, заговорил Иджи, — спросил блистательный спасатель с Валлы. «О да! — ответил межпространственный глобальный суперсправочник Иджи. — Она родилась на планете Шепси около семисот лет назад по земному времени. Жители Шепси эволюционировали не так, как та-лоо и не как земляне. Если у та-лоо происходила психо-эволюция, у землян — техно-эволюция, у шепси имел место уникальный вид эволюции — взаимопроникновение уровней материи. Лично я, несмотря на мой огромный „стаж работы“ в роли Сопровождающего, нигде больше такого не встречал. За исключением, конечно, планеты Странников, но она была создана искусственно, как раз за счёт пересечения и взаимопроникновения уровней, в то время как Шепси — явление поистине уникальное».

— В чём дело? — толкнул Маркова под локоть Николай. — Мы идём или нет?

Остальные тоже начали с опаской переглядываться.

— Подождите, — отмахнулся от них спасатель, отчего неудовольствие ребят только усилилось.

— Я могу говорить, пока мы будем двигаться, — осторожно заметил Иджи.

— Си-А вернётся вместе с нами? — не успокаивался Марков.

— Вернётся. Я обещаю.

— Но как? — решил выяснить всё до конца Марков.

— Тем же путём, что и вы, не волнуйся. Я не обманываю.

Спасатель почему-то почувствовал, что словам Иджи можно доверять.

— Как же ваш корабль? Неужели вы его бросите? — вспомнил тут про Си-А и Дима Таранченков.

— Нет, разумеется! — ответил ему спасатель. — Си-А отправится следом за нами, — и усмехнулся, что было на него непохоже. — «Фирма гарантирует!»

— А «Вепрь»? — обеспокоился Дима. — Может, он не так совершенен, как Си-А, но нам он очень дорог!

— Передай, чтобы не переживали. Их корабль тоже вернётся на Землю, — мысленно произнёс Иджи.

— «Вепрь» не пропадёт, не волнуйтесь, — сказал вслух Марков.

Это заявление успокоило исследователей лишь отчасти. Они продолжали настороженно коситься в сторону Маркова, особенно Николай.

Во взгляде одной только Светы читалось нечто, похожее на сожаление. Девушка сама себе не могла объяснить своих эмоций. Она одновременно опасалась Маркова, но, с другой стороны, он её и привлекал. Борясь с этими противоречивыми чувствами, Светлана шла следом за остальными вдоль плоскогорья, с изумлением наблюдая за тем, как возвышенность плавно опускается на равнину, как некогда появилась из недр планеты.

Марков же углубился в беседу с Иджи.

— Почему ты сразу не сказал, что знаешь родную планету Си-А?

— А ты не спрашивал, — простодушно откликнулся тот.

— Расскажи всё, что только можешь! — взмолился Марков, и сам поразился этому порыву. — Ведь даже Си-А не всё смогла вспомнить о своём прошлом, — прибавил он более сдержанно.

— Я не так много и знаю, — вздохнул Иджи. — Не думай, что Сопровождающие всеведущи. Но что сумею, расскажу. Жители Шепси — это не биологическая форма жизни. Это сгустки высокоинтеллектуальной энергии, склонной к воздействию на межуровне. В обычном состоянии они выглядят как светящиеся шары, свободно перемещающиеся в пространстве, и можно получить сильный электрический разряд, если дотронуться до этого шара.

— Да-да, знаю, видел, — нетерпеливо перебил его Марков.

— В таком состоянии они могут путешествовать на значительные расстояния, вплоть до других галактик. Они могут становиться невидимыми и материализовываться внезапно, передавать мысли, изменять внешнюю и внутреннюю структуру материи. Таким образом, если такой шарик пройдёт через тело обычного землянина, тот может умереть, а может и получить дар ясновидения, телекинеза, и тому подобное. Взрослые жители умеют придавать любую форму себе и другому существу. Однако и здесь существуют свои ограничения. Думаю, ты и это тоже видел.

— Да, — Марков слегка покраснел, что выглядело вовсе неестественно.

— Но обычно шепси не склонны бесцельно мотаться по просторам Вселенной. Либо они ищут что-то, либо желают усовершенствовать свои способности в какой-то области. Однако некоторые переходы между уровнями опасны даже для них. Шепси может потерять часть своей памяти или утратить её полностью.

— Выходит, Си-А потеряла память во время одного из межпространственных переходов?

— Нет, ты не понял, — поправил его Иджи. — Уровень — это не пространство. А! — вдруг радостно воскликнул он. — Кажется, знаю! Вот ты, например, когда воспринимаешь меня и ребят с «Вепря», делишь своё восприятие на два уровня. Но ты присутствуешь немного на одном и немного на другом. А шепси — сразу на обоих и на все сто и там, и здесь! Всё-таки я плохо объяснил, — честно признался он.

— Удивительно, но я понял, — откликнулся спасатель. — Впрочем, я не понимаю, зачем тогда шепси переходят между уровнями?

— Они меняют себя. Ищут приемлемое сочетание реальностей, в которых могут максимально применить свой потенциал. Предположим, одна реальность их не привлекает, она им не нужна. Зачем же тратить энергию на поддержание в ней своего сознания? Лучше «отключить» восприятие и перейти на другой, более приемлемый для данного существа уровень. Раньше у них тоже была биологическая оболочка, но в процессе эволюции они от неё избавились. Слишком уж она стесняла их свободу.

— Итак, один из подобных переходов затронул память Си-А?

— Совершенно верно. Зато она приобрела в результате этого перехода уникальную способность — видеть структуру времени, перемещаться по нему, извлекать информацию из прошлого и будущего, за что и получила от своих соотечественников имя Дарисса, но она утратила способность когда-либо создать для себя стабильную биооболочку. Для других — возможно, но не для себя!

Марков подавленно молчал.

— Почему она оказалась на Красных Хребтах? — спросил, наконец, он.

— Этого я не знаю. Её переходы по времени отнюдь не предполагают спонтанного перемещения по пространству. Однако я не могу заявлять это со стопроцентной уверенностью, поскольку о Красных Хребтах у меня нет никакой информации. Видимо, в моей реальности такой планеты вообще не существует!

— Ты хочешь сказать, мы с тобой пришли из разных реальностей? — задохнулся Марков.

— Очевидно. Я уже давно заметил некоторые погрешности в нашем общении. Но — не обращай внимания. Это не столь важный факт!

— У меня уже голова кругом идёт, — признался та-лоо. — Скажи мне только одно напоследок: ты сказал, что планета Странников была создана искусственно?

— Да, я так говорил, — подтвердил Сопровождающий.

— Кто её создал?

Наступило долгое и томительное молчание. Когда Марков уже решил было, что ответа не получит вообще, Иджи вдруг задумчиво произнёс:

— Я не смогу внятно тебе это растолковать. Ты сам увидишь, когда пройдёшь Пещеру… Это надо увидеть, понимаешь, Попутчик?

— Постараюсь понять, — рассеянно ответил спасатель, размышляя над тем, почему вдруг Сопровождающий назвал его теперь иначе.

Не по имени, а по значению имени, да ещё выбрал то же значение, что и Си-А.

Пейзаж вокруг них менялся прямо на глазах, и Маркову, равно как и остальным, пришло на ум, что окружающую обстановку кто-то целенаправленно меняет.

— Странная штука — наше сознание, — заговорил тут Сопровождающий. — Оно наблюдает само себя, а люди ещё спорили о том, что первично: субъект или объект…

Марков сделал вид, что не слышит. Слишком много открытий за последние дни. Кроме того, его пугало, что Магические Линии вдруг опять пришли в движение.

«Это неправильно», — подумал та-лоо, заставляя Узор вернуться на место.

Марков даже не мог припомнить, чтобы в Священных Свитках говорилось о том, что Узор может меняться. Кстати…

— Иджи, ты, случайно, не располагаешь сведениями о содержании утраченной моим народом части Священных Свитков?

— Я знаю только, что там была записана Высшая Истина, но в иносказательной форме. Чтобы понять её, надо много пережить и обдумать самостоятельно. И предвосхищая твой следующий вопрос, скажу: Священные Свитки не помогут тебе найти других уцелевших после гибели Лоо. Так что если именно это и является твоей конечной целью, лучше ищи самих та-лоо, а не Священные Свитки!

— Но даже Си-А не в состоянии обнаружить их присутствие! — в отчаянии воскликнул Марков.

— В таком случае я бы на твоем месте уже давно сделал соответствующие выводы, — весьма тактично вставил реплику Иджи.

— Бросить поиски? Ни за что! — вспыхнул спасатель.

— Разве я сказал «бросить»? — изумлённо спросил Иджи. — Я имел в виду — поменять направление поисков. Отчаиваться не следует никогда. Даже в тех случаях, когда ты абсолютно уверен, что проиграл.

— Ты думаешь, у меня есть шансы найти их? — это была даже не надежда, а просьба подарить надежду.

— У тебя есть хорошие шансы найти то, что ты в действительности ищешь. Но пока я больше ничего не скажу. Пока рано. Кстати, мы на месте.

Марков поднял глаза. Перед ним зияло огромное отверстие в кристаллической горной породе, а вокруг столпились исследователи с «Вепря».

Дальнейшее происходило, будто в каком-то полусне.

Человеческие фигуры двигались чудовищно, иррационально медленно. Марков сам не понимал точно, где находится его неповторимая индивидуальность: то ли внутри тела, то ли вне его, то ли уже внутри Пещеры.

— Иджи! — позвал он. — Что надо делать?

— Я привёл вас, как вы и просили, — ответил ему едва слышимый голос. — Ищите выход сами, — ощущение от его присутствия пропало.

— Я пойду первым! — заявил вслух Николай тоном, не терпящим возражений, делая шаг ко входу в Пещеру.

— Я командир и должен идти первым! — возразил Дима.

— Нет. Ты позаботишься о сохранении оставшейся команды, а я разведаю, что это за Пещера.

— Стоп! — схватил Николая за рукав рубашки в самый последний момент к вящему его неудовольствию Марков. — Я пойду. Я могу ошибаться, но, мне кажется, поскольку я больше всех контактировал с Сопровождающими, я должен больше знать и про феномен.

— Феноменон! — презрительно фыркнул Николай, выдёргивая руку. — Как же!

— Коля! — одёрнула парня Светлана. — Веди себя прилично! В конце концов, если бы не Марков, мы бы к Пещере никогда не вышли! Ложное геройство здесь никому не нужно!

— Пойдёмте все вместе, чего резину тянуть? — заговорил тут Михаил. — Ведь если с одним из нас что-то случится, остальные всё равно вряд ли отсюда выберутся!

Члены команды переглянулись между собой.

— Кто «за»? — повторил Михаил, поднимая руку.

— Я согласна! — бодро откликнулась Света.

— Я тоже! — поддержала ее Юля.

— Если уж девушки не против рискнуть… — Геннадий тоже поднял руку.

— Я считаю, это наиболее разумное решение, — заметил Константин, присоединяясь к ним.

— Кажется, мы остались в меньшинстве, — усмехнулся Дима. — Да вдобавок никак не можем между собой договориться. Поделить пальму первенства естествоиспытателей, так сказать. Ну, что, не попрём против общественности?

Николай махнул рукой и отвернулся.

— Идёмте! — Марков сделал шаг в сторону входа.

Со временем случилось что-то непонятное. Марков входил и стоял на месте. Нет, он входил туда снова и снова…

С ним были разные люди… Или не люди?

И Пещера стала другая…

Волна полувспоминания захлестнула его неясными образами. Иджи… Магические Линии… Да, они были здесь тоже. Красивейший Узор, в котором нельзя определить центральную точку… Но, с другой стороны, окажись здесь центр, пропала бы сама симметрия!

Он видел сходящиеся и расходящиеся спирали, светлые шары, воронки, разноцветные искры, сплетающиеся в восхитительные полупрозрачные структуры… Эти узоры проходили сквозь него.

Что? Он сделал шаг? А будто прожил вечность!

Пещера опять стала другой. Под ногами пружинил свежий дёрн. Он был не Марков: его звали Янош… Или Рудольф? Он видел перепачканные в пыли и саже лица солдат. Своих друзей!

Нет, нет, его имя Ксения.

«Создатель, помоги, я схожу с ума!»

Следом за ним шли люди, но он даже не помнил, кто они. На секунду только вспыхнуло в сознании: «Си-А! Переход между Уровнями… Она потеряла память».

Он просто шёл вперёд, не оглядываясь. Время потеряло всякий смысл. Ощущения и воспоминания вывернулись наизнанку. Пространство было непреодолимо, как вечность, и текло, будто воды Ганга…

«Откуда я знаю это название?»

«Кто ты?» — вопрос застал его врасплох.

Сознание моментально прояснилось.

«Марков. Житель Лоо», — поспешно откликнулся он.

«Зачем ты пришёл сюда, Марков, житель Лоо?»

«Я хочу вернуться на Землю».

«Для этого вовсе не обязательно было приходить сюда, — заметил голос с некоторым неудовольствием. — Но ты выбрал Странствие. Будь по-твоему!»

Вихрь налетел на него и сжал сознание в невообразимо маленькую точку, в которой содержалось всё.


Глава 9. Лори


— Пациенту уже гораздо лучше. Благодаря тебе.

— Правда? Я рада.

Теплов смотрел на неё с непередаваемой мягкостью во взгляде.

«Совсем ещё девочка», — думал он, ловя себя на том, что поневоле скользит глазами по её плечам, стройной талии, линии бёдер. Он зажмурился и отвернулся на секунду, потом снова посмотрел на неё, стараясь глядеть девушке в лицо.

Лори стояла, отвернувшись к стене, и что-то поспешно набирала в своём мнемоблокноте. Завитки светло-русых волос выбивались из-под шапочки медсестры, струились золотистыми прядями по тонкой шее. Теплов вдруг поймал себя на совершенно неправедной мысли и, прокляв собственную мужскую натуру, поспешил перевести взгляд на стену.

Надолго его не хватило.

— Вы что-то хотели спросить? — девушка снова повернулась к нему, чувствуя, что коллега всё ещё стоит рядом.

Ну, как можно любоваться стеной, когда она смотрит на него?

— Нет, больше ничего, — понимая, что ведёт себя по-дурацки, Теплов продолжал глядеть ей в глаза.

Такие удивительные светло-серые глаза с маленькими сиреневыми крапинками, доверчивые, как у ребёнка…

— В общем, я хотел узнать…

— Да? — под её выжидающим взглядом он окончательно смутился.

— Вы не заняты сегодня вечером?

Она медленно отвела взгляд в сторону.

— К сожалению, занята, — тихо ответила Лори, молясь теперь, чтобы мужчина поскорее отошёл от неё.

— Извините, — Теплов не был настойчив, скорее, наоборот, весьма робок.

Его предупреждали, что «особа эта очень и очень странная», но она приглянулась ему с самого начала больше всех остальных. Он восхищался её грацией, походкой, даже акцентом, от которого она всё ещё никак не могла избавиться, и особенно это бывало заметно, когда девушка волновалась.

Впервые он набрался смелости пригласить её на свидание и вдруг… такая неудача!

Теплов отошёл в сторону и снова с грустью посмотрел на неё. Она была отличной медсестрой и просто очаровательной умной девушкой. Но надо же было такому случиться, чтобы всем земным мужчинам она предпочла инопланетянина!

— Лори, ты сумасшедшая! — подкравшись сзади, шепнула подруге на ухо Алла. — Владислав не мужчина, а мечта: интеллигентный, привлекательный, всеми уважаемый! Почти без недостатков. И ты отказываешься с ним встречаться? Нет, не понимаю я тебя.

— Я люблю другого, — тихо ответила ей Лори, отрываясь от своего занятия.

— Что такое? Опять стихи? — заглядывая ей через плечо, поинтересовалась Алла.

Лори быстро выключила мнемоблокнот и покраснела.

— Хорошо. Не хочешь показывать — не надо, — вздохнула подруга. — Я не настаиваю. К тому же, я знаю, во имя кого ты стараешься. Только — прости уж — стараешься понапрасну. Зачем ты тратишь свою молодость на этого типа? Мало того, что он какой-то непонятный, скрытный, не говоря о том, что он даже не человек, так он ещё и не отвечает тебе взаимностью!

— Пожалуйста, Алла!

— Я не права? Вокруг столько красивых мужчин, готовых ради тебя на всё, а ты смотришь на пришельца со странным характером. Неужели ты, и правда, его любишь?

— Люблю. Почему вас всех это так удивляет? Вы сторонитесь его только потому, что он прибыл с другой планеты, от природы неразговорчив, неохотно общается с людьми. Но вы сами создали этот барьер! Вы первые начали так к нему относиться: с настороженностью, опаской, будто он малоизученный вирус!

— Не только поэтому, — покачала головой Алла. — Неужели ты сама не замечаешь, какой у него тяжёлый, угнетающий взгляд?

Лори тихо засмеялась.

— Да, в первый раз, когда я увидела Маркова, его глаза здорово меня напугали. Но потом я поняла, что это — внешняя оболочка, не более того. Сама посуди, стал бы он спасать людей, если бы был тем, кем его себе земляне представляют?

— Мотивов его не знает никто! Только он сам, — предостерегла её Алла. — Честно говоря, когда ты мне призналась в том, что любишь Маркова… Я до сих пор в шоке! Я не верю, что он может быть добрым, ласковым, заботливым. По-моему, он на это не способен.

— Ты плохо его знаешь.

— Неужели? А ты успела хорошо его изучить?

— Думаю, да.

— И ты вот так всё время ждёшь его, когда он вернётся из своих спасательских рейдов, чтобы просто увидеться и поговорить? Бог мой, Лори, ты ведь даже чужой язык выучила и в другую страну переехала ради него!

— Я бы за ним куда угодно пошла, — сказала девушка, помолчав с минуту.

— Не понимаю, — озадаченно проговорила Алла. — Кажется, ты просто немного не в себе. Тебе нужно влюбиться в кого-то другого! — она шутливо приобняла подругу за плечи. — Например, в Теплова, а?

Лори улыбнулась, а про себя подумала: «No, my dear Wanderer is only one! I can’t change it!»[3 - «Нет, мой дорогой Странник — единственный на свете для меня! Мне этого не изменить!»]

Русский язык всё ещё не стал для неё привычным и, наверное, уже никогда не станет. Почему она не умеет говорить на его наречии? Как бы это было здорово!

— Так ты идёшь? Наша смена уже закончилась! — бросив взгляд на часы, произнесла Алла.

— Иду.

«Дорого бы я дала, — думала Алла, глядя на свою подругу, — чтобы узнать, почему всё-таки ей втемяшилось в голову стать женой этого ужасного инопланетянина с лицом гипсовой скульптуры! Её окружает столько красивых, талантливых врачей, а она… Нет, я отказываюсь видеть здесь логику! Он спас ей жизнь. Допустим. И что с того? Он многим спасал жизни, но никто больше, кажется, не додумался в него влюбиться! Или было ещё что-то, чего я не знаю?»

— Кстати, а где он сейчас? — неожиданно обратилась она к Лори.

— В созвездии Тельца. Он отправился туда две недели за научно-исследовательской экспедицией, которая прислала сигнал бедствия на монитор Северокавказского Центра. Он не сказал, что именно там случилось, но уверял, что ничего особенно страшного. Он говорил, что бывал в ситуациях и похуже. Я только беспокоюсь, почему его так долго нет? Обычно он справляется быстрее…

В этот момент на стене общего коридора включился монитор, запрограммированный Лори на частоту вещания информационного канала научно-исследовательских Космологических Центров. Остальные врачи и медсёстры не проявляли должного интереса к этому монитору, чем девушка и воспользовалась в своё время.

— Последние новости из Приуральского Центра. День назад мы передавали, что у них пропала группа из семи человек на корабле «Вепрь», предположительно, в результате неожиданного и необъяснимого контакта с планетой неопознанной природы. Ситуация казалась совершенно безнадёжной, даже несмотря на то, что следом за командой отправился независимый спасатель Владимир Сергеевич Марков, известный во всем мире своими удачными кампаниями по спасению исследователей, групп туристов и даже похитителей космических кораблей, которые в своем желании сбежать от правосудия, попадали в серьёзные переделки на чужих планетах…

Лори побледнела и замерла, уставившись на монитор округлившимися глазами.

— Как же так? — пробормотала она потерянно. — Он ведь говорил, что отправился к созвездию Тельца!

Ведущая тем временем продолжала зачитывать новости:

— Сегодня в четырнадцать часов восемь минут команда «Вепря» благополучно совершила посадку на площадке Приуральского Центра. Все ребята целы и невредимы, им даже не пришлось оказывать медицинскую помощь. Пока, правда, они отказываются давать интервью, ссылаясь на усталость, как и господин Марков, который сразу после возвращения отправился к себе домой, временно оставив свой уникальный корабль Си-А в ангаре Приуральского Центра…

— Так ты хорошо его знаешь? — нахмурив брови, поинтересовалась Алла.

Лори подавленно молчала. Она не ожидала, что тот, кто когда-то спас ей жизнь, сможет солгать ей.

За какую-то минуту перед девушкой промелькнули кадр за кадром все произошедшие много лет назад события.


Корабль опускался на поверхность планеты несколько быстрее, чем требовалось, что заставляло пассажиров испытывать определённый дискомфорт.

Миссис Додж тем временем продолжала свои бессмысленные разглагольствования о пользе подобных экскурсий, о том, как «ребяткам повезло учиться в элитном колледже, который сумел обеспечить им такой незабываемый уик-энд» и так далее, и тому подобное.

Одним словом, её докучливую трескотню давно уже никто не слушал.

Лори без особого интереса глядела в иллюминатор на приближающиеся зеленоватые холмы и думала о том, сколько тысяч фунтов стерлингов заплатила дирекция их колледжа за аренду немощной машины, явно уже года два назад, как минимум, списанной каким-нибудь Космологическим Центром за несоответствие параметрам качества.

Благодарности к устроителям «незабываемого уик-энда» девочка отнюдь не испытывала. Впрочем, как и все остальные её одноклассники.

Обещанные дирекцией золотые горы, как всегда, в реальности воплотились в кучку унылых горных кряжей, мрачноватых холмов и полупустынных равнин, где не наблюдалось ничего живого. И это вместо «захватывающего дух путешествия за пределы Земли», как им красочно расписывали всё неделю назад!

Внезапно на мониторе возникло озабоченное лицо пилота.

— Госпожа учительница, пожалуйста, зайдите в рубку корабля. Повторяю: зайдите, пожалуйста, в рубку корабля!

— Простите, ребятки, я на секундочку! — улыбнувшись одной из своих резиново-стандартных улыбок, миссис Додж покинула пассажирский отсек.

Её неожиданная, но весьма своевременная отлучка была встречена вздохами неимоверного облегчения. Правда, когда она вернулась и заговорила опять, облегчение рассеялось без следа.

— Ребятки, у пилота возникли некоторые проблемы с управлением. Мы задержимся здесь несколько дольше, чем предполагали вначале.

Ученики заволновались, но скорее от собственных дурных предчувствий, а не от почти безобидных слов уважаемой преподавательницы. Однако волнение переросло бы в панику, если бы у достопочтенной учительницы хватило духу поведать ученикам всю правду.

А оная заключалась в том, что их корабль в результате неисправности бортового компьютера, отклонился от курса на сто парсеков, кроме того, в память искусственного интеллекта эта посадка записалась почему-то как последняя. То есть, за приземлением следовала неизбежная аннигиляция аппарата.

Обнаружив это, пилот в панике послал сигнал SOS буквально за секунду до отключения всех основных систем. Успеет ли эта информация добраться хоть до чьего-нибудь монитора? Успеет ли это кто-то связаться достаточно быстро со спасателями? От этого зависела теперь жизнь двадцати шести человек.

Лори вспомнила, как им раздали кислородные генераторы и поспешно вывели из корабля. Слишком поспешно.

— Зачем нам сдались эти штуки? Здесь же можно дышать! — недовольно зашептались ребята, трогая неудобные полупрозрачные маски, скрывавшие их лица.

Учительница что-то озабоченно шепнула пилоту. Тот нервно передёрнул плечами, придерживая одной рукой свою маску, и неуверенно показал рукой в сторону холмов.

— Идёмте! Скорее! — поторапливала их миссис Додж, поминутно оглядываясь назад на корабль.

Пилот тоже всё время испуганно оглядывался и ускорял шаг…

Потом раздался взрыв, и обломки того, что ещё секунду назад было кораблём, разлетелись по поверхности планеты.

— Нас подставили!!! — истерично вскрикнул один из парней.

Девчонки в панике завизжали и вцепились друг в друга.

Лори стояла в некоем странном оцепенении и внимательно смотрела на огненный столб, поднявшийся в том месте, где приземлился их аппарат. Страха не было. Вообще никаких чувств не осталось. Только глухое, тупое безразличие. Неизбежность? Ну и пусть! Она давно с ней смирилась. Еще в тот год, когда потеряла обоих родителей, без вести пропавших вместе с экипажем корабля «Звёздный Ангел» при исследовании планеты D-1189 в созвездии Цефей.

— Стойте здесь! Не паникуйте! За нами обязательно прилетят! Пилот послал сигнал бедствия и наши координаты. Только не паникуйте!

Эти часы показались им вечностью. Когда они прибыли на планету, там было утро. Теперь наступил полдень. Жар здешнего светила, казалось, прожигал тела насквозь. Точно так же нестерпимо жгла сквозь одежду раскалённая почва.

Ядовито-жёлтое густое марево висело в воздухе беспросветной пеленой.

Кожа несчастных путешественников потрескалась от сухого ветра, их мучили голод и жажда, а в небе не наблюдалось ни облачка. В конце концов, людям стало казаться, что они готовы выпить кислоту, лишь бы только утолить жажду, пусть и в последний раз.

Мутнеющим взглядом Лори огляделась вокруг. Миссис Додж сидела, привалившись спиной к одному из холмов рядом с пилотом, и в упор смотрела на девочку. Хотя взор её был остановившимся и бессмысленным, Лори всё равно стало не по себе.

«Не хочу умирать на её глазах», — шевельнулось в глубине угасающего сознания.

Лори медленно отползла к соседнему холму и улеглась на один из его выступов. Девочке даже показалось, что здесь немного прохладнее и легче дышать, хоть разум и шептал, что эти ощущения иллюзорны.

Так Лори пролежала довольно долго, как вдруг ощутила странный толчок почвы под своим телом. Открыв слипшиеся от солёного пота веки, она внезапно обнаружила, что лежит совершенно одна посреди безжизненной пустыни. Холм, который дал ей прибежище, скользил по поверхности земли, поспешно удаляясь к линии горизонта.

Вот теперь Лори почувствовала такой ужас, какой просто невозможно описать словами. Кажется, на некоторое время она потеряла сознание.


Марков вошёл в свою комнату и медленно опустился на диван. В голове бурлила непонятная каша мыслей. После возвращения на Землю он ни словом не перемолвился с экспедицией «Вепря», но он твёрдо знал: они испытывают те же странные эмоции, что и он сам.

Переход через Пещеру изменил нечто внутри всех восьмерых, хотя никто и не понимал, что именно. Больше того, никто из них не мог вспомнить, как они проходили через Пещеру. Между тем моментом, когда они спорили, кто войдёт туда первым, и тем, когда они увидели каждый на своем мониторе изображение приближающейся Земли, образовался пробел.

Марков застонал. Память упорно отказывалась воскрешать те минуты (или века?), когда он шёл по межпространству. У него возникло пугающее ощущение нереальности произошедшего с ним на планете Странников, будто прежде в его теле находилось другое существо, с которым он связан посредством общей физической оболочки, но не более того. Кто такой Иджи? Почему он не хотел отпускать Маркова, уверяя, что они были прежде знакомы? Почему вместо разгадки тайн переход стоил всем им полной утраты воспоминаний об определённых событиях?

Си-А тоже чувствовала себя не лучшим образом после переправки на Землю и попросила дать ей время, чтобы осознать произошедшее. Та-лоо неохотно признался себе в том, что на данный момент полное уединение — лучшее, чего только могут пожелать все восемь незадачливых путешественников. Или девять, если считать Си-А.

Марков встал и приблизился к окну. Отдёрнул занавеску и слегка вздрогнул: на подоконнике лежал шёлковый белый шарф.

Та-лоо осторожно взял его и прижал к лицу, вдыхая нежный аромат ландыша. Спасатель провёл пальцами по тонкому материалу, потёрся о него щекой, затем вернулся в комнату и снова уселся на диван, положив шарф себе на колени.

— Рассеянная девочка, — пробормотал он, задумчиво улыбаясь. — Теперь, наверное, ищет его повсюду, — его рука опять любовно дотронулась до шёлка. — Рассеянная девочка, — ещё раз повторил Марков, воскрешая в памяти тот день, когда увидел её впервые…


Тогда он обозлился на всех идиотов из бюро аренды. Неужели жизнь так дёшево ценится, что какой-то осёл из-за глупой невнимательности может отнять её у двадцати шести человек? Это надо было быть полным кретином и стопроцентно интеллектуально деградировать, прежде чем совершить то, что сделал некий Керк Лоуденс, работник того самого английского бюро.

Неизвестно, то ли он был тем, кем предположил Марков, то ли просто вздремнул на рабочем месте, да только по ошибке вместо пометки «экскурсионный» ввёл в программу корабля, на котором ученики Университетского колледжа Лондона отправлялись в космос, пометку «аннигиляция». Подумаешь, слегка не в ту графу попал при вводе параметров программы!

Потом, когда на монитор Лондонского Центра пришел сигнал бедствия, поправить уже ничего было нельзя. Искать корабль — невозможно, поскольку информации о пути его следования не сохранилось. В отчаянии главный наблюдатель, мистер Нолт, обратился за помощью к Маркову. Спасатель, услышав подробности, согласился, не раздумывая.

Си-А моментально обнаружила местонахождение злосчастного корабля, но это отняло у неё слишком много сил, поэтому на место они прибыли только, когда по часам пленников «зелёной» планеты прошло уже около двадцати восьми часов.

Маркову сразу стало жутко, как только он увидел эту планету: ни животных, ни растений, одни голые грязновато-зелёные холмы, сухая жёлтая почва и удушающая жара градусов под сорок пять по шкале Цельсия.

Марков надел кислородный генератор и вышел из корабля.


Когда он обнаружил людей, в сознании находился только пилот, но и у него наблюдались сильнейшие признаки обезвоживания.

«Кажется, мы вовремя, — подумал Марков, мысленно обращаясь к Си-А. — Пока они ещё живы, но через пару часов мы бы уже застали здесь одни неподвижные тела. Что за зверская планета! Хуже могут быть, наверное, только Красные Хребты!»

«Точно, Попутчик! Бери ампулы, они пригодятся!»

Марков приблизился к миссис Додж, закатал ей рукав до локтя и, продезинфицировав кожу раствором Е-18, достал маленькую ампулу с красноватой жидкостью. Их не рекомендовалось применять, но сейчас не было другого выхода.

Через минуту женщина открыла глаза и слабо застонала:

— Что со мной? — она повернулась и увидела Маркова. — Кто вы? — учительница попыталась приподняться, но спасатель удержал её.

— Нет, вам ещё рано. Подождите несколько секунд!

Тут она увидела сломанный шприц и другие ампулы, лежащие в коробке у её ног.

— Вы сделали мне инъекцию этой дряни! — голос её сорвался на визг, глаза яростно блеснули. Казалось, ещё секунда, и она вцепится Маркову в лицо.

— У меня не было выбора! Вы умирали, как и все остальные! Послушайте, многим делали ту же инъекцию, и они до сих пор живы и здоровы! Вы предпочли бы погибнуть от обезвоживания? А теперь вставайте, выпейте воды… Вот ёмкость… Ну как, легче? Отлично. Теперь помогите мне. Надо сделать инъекции детям. Я успел ввести раствор ещё двум девочкам — вот этой и той, — он указал на двух юных учениц. — Надеюсь, вы умеете обращаться со шприцем?

Миссис Додж только и сумела растерянно кивнуть под столь нелюбезным напором.

— Тогда берите их вон из того ящика и принимайтесь за дело! — сухо обронил Марков, склоняясь над следующим подростком. — Когда очнутся, давайте им пить воду, но в умеренном количестве. Сразу помногу нельзя…

Через несколько минут Марков мог с уверенностью сказать, что все двадцать шесть человек будут жить… Хотя, стоп! Осталось одиннадцать ампул! Но такого не должно быть! Он взял три стандартных набора: по двенадцать ампул в каждом, следовательно, в последнем ящике должно было остаться десять ампул, а не одиннадцать! Марков судорожно начал пересчитывать людей, и его бросило в холодный пот.

— Не хватает одного человека! — схватил он за рукав платья миссис Додж.

— По-моему, все здесь, — недовольно выдёргивая у него руку, произнесла женщина.

— Лори нет! — крикнул какой-то подросток. — Я уже все холмы облазил — она исчезла!

— Лори? — удивилась учительница, обегая всех глазами. — Ох, и верно! Где ж её теперь искать?

— Будем искать, — тоном, не терпящим возражений, заявил Марков. — Она не могла далеко уйти в том состоянии, в каком были вы все.

— И куда вечно несёт эту девчонку! От неё одни хлопоты! — скривила недовольную мину уважаемая преподавательница. — Неужели так трудно было посидеть на месте? Тоже мне, исследовательница нашлась!

— Попутчик, боюсь тебя расстраивать, — раздался голос Си-А, — но девочки нет в радиусе пятидесяти шести земных километров. И она вовсе ни в чём не виновата. Просто здесь, похоже, планета Движущихся Холмов, если так можно выразиться. Кажется, Лори попала на один из них, и он её отнес в глубь этой дикой местности. Сейчас девочка не на холме. Я принимаю ее сигнал — он не движется!

— И как её теперь искать? — обеспокоился Марков.

— Я только могу сказать, что холмы на данной планете перемещаются, подчиняясь определенной закономерности: вдоль магнитных линий…

— Следовательно, — подхватил с энтузиазмом Марков, — всё, что от меня требуется, найти подходящий холм! Как быстро они движутся?

— Ты доберёшься до неё не раньше, чем через десять часов, — отозвалась Си-А. — Всё равно, что пешком идти. Придется мне приложить к этому всё своё умение, иначе девочка может погибнуть. К сожалению, я не смогу сама взлететь и отправиться с тобой на её поиски — мне нужно время, чтобы немного «очухаться» после нашего приземления. Видишь, я тоже не лишена недостатков, — грустно заметила она. — А то, пожалуй, вместо Земли доставлю вас от усталости на какую-нибудь У-900 в созвездии Лебедя… Но я вполне способна ускорить движение холма, если ты его найдёшь здесь!

Марков поспешно огляделся. На первый взгляд рельеф был неподвижен, но спасатель отлично понимал, что это — весьма обманчивое впечатление.

«Лори сидела поблизости от всех остальных, — размышлял спасатель. — Следовательно, одна из магнитных линий тоже должна быть здесь». Он остановился рядом с невысоким холмом, на котором почти не наблюдалось растительности, дотронулся до почвы у его основания… Приятная прохлада обдала его кожу.

«Вот оно!» — обрадовался Марков, становясь на выступ холма.

— Си-А, кажется, нашёл! — не успел он договорить, как холм заколебался, очертания его стали изменяться.

— Боже милостивый! — вскрикнула миссис Додж. — Неужели вы на такое решились? — потом совсем другим, заискивающим голосом добавила. — Удачи вам! Надеюсь, вы разыщете нашу маленькую Лори. Я за неё так уж переживаю, так переживаю, — но выражение её лица было насквозь фальшивым.

Марков подумал, что даже если бы он не обладал даром читать чужие мысли, то всё равно не купился бы на этот дешёвый трюк.

— Попутчик, я сейчас разгоню этот холм до скорости двадцать пять метров в секунду. Смотри, будь осторожен.

— Ничего страшного. На мне защитный костюм, забыла?

— Костюм не предохраняет от сильных ударов. А я не умею воскрешать мёртвых. Впрочем, это я так напомнила, на всякий случай! Удачи, Попутчик! — и она направила на склон невидимый для окружающих луч.

«Сумасшедшая планета», — ещё раз подумал про себя Марков, прижимаясь всем телом к выступу холма. Сорваться с него на такой скорости грозило бы если не гибелью, то серьёзным ранением точно. Однако то, что делала Си-А или в чем она хотя бы косвенно участвовала, еще ни разу не обернулось для Маркова фатальными последствиями, за что молодой та-лоо возблагодарил Создателя.


Спустя полчаса странное средство передвижения стало замедляться. Цепляясь за каменные выступы, Марков осторожно спустился к подножию холма, спрыгнул вниз и огляделся.

Всё обозримое пространство на много километров окрест покрывала зелёная плесень, среди которой болезненными пятнами проступали бороды бледно-серых лишайников, свешивающиеся со скал…

«Такое ощущение, — подумал та-лоо, — что на этой планете много миллиардов лет назад кто-то произвёл десяток-другой ядерных взрывов, после чего здесь вымерла вся живность, за исключением этих отвратительных лишайников и плесени. Надеюсь, Валлу не постигнет та же участь. С этими людьми ни в чем нельзя быть уверенным…»

Впереди… Или это мерещится? Нет, не кажется! Марков бросился бегом к распростёртому телу, сжимая в ладони красную ампулу и шприц. Но вдруг в ужасе замер, не добежав нескольких метров до лежащей без сознания девочки. По направлению к ней, мягко шурша чешуйчатым грязновато-белым брюхом по сухой заплесневелой почве, ползла…

— Создатель и Великая Мать, — спасатель задрожал одновременно от страха и омерзения. — Сфирулла!

Моментально в сознании всплыли строки из Священных Свитков: «Это проклятое животное. Оно питается дыханием смерти. Оно приходит к умирающему, чтобы забрать его Узор себе. Оно везде, где смерть и разложение. Ему нужна кровь умирающего, и оно получит его любой ценой. Кровь живого не так сладка, но и она сгодится. В его теле столько яда, что одно прикосновение к нему — смертельно. А укус — и подавно. Оно не кусает дважды в день, но если возжаждет жизни, то будет преследовать жертву бесконечно, пока не добьётся своего. Оно хитро и изворотливо и может стать невидимым, чтобы добиться своего. Но тот, кто остается недвижим — невидим для него! Дети мои! Многие из вас похожи на моих первых Детей. Те были настолько совершенны, что сфирулла не могла повредить их оболочке и забрать их Узор, но многие из вас будут погибать от её укуса. Помните: кто недвижим — тот невидим!»

Марков машинально замер на месте и затаил дыхание. Сфирулла тоже остановилась и повернула тощую кожистую голову в сторону Лори, принюхиваясь. Ноздри ее сладострастно дрожали, но на жёлтой морщинистой морде всё явственнее проступало недоумение, будто она понимала, что здесь кто-то должен быть, но она не видит, кто именно и где.

Зелёные глазки твари сузились в две полоски. Сфирулла свернула длинный хвост в кольцо и уселась в десяти метрах от девочки, близоруко щурясь при дневном свете. Маркова прошиб пот. Мерзкое пресмыкающееся, похоже, не собиралось никуда уползать. Сложив кривые когтистые лапы перед собой, оно, видимо, готовилось обосноваться здесь достаточно надолго. Пока не поймёт, кто же все-таки находится с нею рядом.

Лори была бледна, и, по всей видимости, ей становилось все хуже с каждой минутой.

Сфирулла упорно продолжала сидеть на месте, время от времени лениво почёсывая бок костлявой лапой.

Ампула жгла руку Маркова, словно раскалённое железо. «Создатель, что делать? Если не мне, то помоги хотя бы этой девочке! Пошевелюсь я или нет, она умрёт! Мне всего десяток шагов осталось пройти до неё, и надо было такому случиться, чтобы именно сейчас появилась эта мерзость!»

Ситуация разрешилась сама собой. Лори застонала и медленно шевельнула ногой. Этого оказалось достаточно. Подпрыгнув в воздух, сфирулла метнулась к девочке. Марков сам не понял как, но ещё быстрее, чем это гадкое существо, бросился в ту же сторону, и челюсти с мелкими зубами сомкнулись не на лодыжке девочки, а на запястье спасателя.

Марков завопил от невыносимой боли. Казалось, его прошиб электрический разряд в несколько тысяч вольт.

Закусив губу, спасатель с отвращением стряхнул сфируллу с запястья.

Та отползла в сторону, довольно причмокивая и облизываясь.

«Теперь я умру, — подумал Марков, вскрывая ампулу. — Только бы успеть спасти девочку. По крайней мере, это будет не бесполезная смерть».

Руки его были холодны, как лед… Обычная процедура: протереть кожу пострадавшего раствором…

«Почему так быстро мутнеет изображение?»

Наполнить шприц…

«Создатель, помоги не выронить его из рук!»

Так, теперь проверить, чтобы не попал воздух… Найти вену…

«Я ничего не вижу! Только не паниковать!» — приказал Марков себе.

Он не мог вспомнить, сделал тогда укол или нет. Сознание выключилось, будто задули свечу.


— Давайте же, ну, давайте, поднимайтесь, пожалуйста, — мелодичный голос проходил сквозь его мысли, но он не понимал, кто его зовёт.

Марков медленно приподнял отяжелевшие веки. Возле него на коленях стояла девочка-подросток с ясными серыми глазами и длинными светло-русыми косами в перепачканной пылью одежде. Из-за маски генератора он не мог хорошо разглядеть её лица, но готов был поклясться, что давно не встречал столь гармоничных женских черт.

— Ты кто? — то ли сказал, то ли подумал.

Наверное, всё же сказал, поскольку услышал робкий ответ.

— Я — Лори. Вы можете встать?

— Не знаю, — Марков попытался приподняться, но тут же рухнул обратно на землю. — Извини, — пробормотал он, стискивая зубы.

— Ничего! — поспешно отозвалась она. — По крайней мере, вы пришли в себя, а это уже хорошо! — Лори немного помолчала, потом спросила, покраснев. — Вы Марков?

— Да, — потрясённо выдавил он. — Откуда ты знаешь?

— Я смотрела передачи про вас. Много раз.

— Понятно.

— Но я никогда не думала, что однажды вы и мне спасёте жизнь. Что с вашей рукой? Она жутко поранена.

Марков перевел взгляд на своё запястье и поморщился.

— Проклятье! Здорово эта тварь меня отделала! Удивительно, как это я ещё жив.

— На вас кто-то напал?! — глаза девочки испуганно расширились.

— Сфирулла, будь она неладна! Видимо, у меня иммунитет к ее яду. Повезло! — предполагалось, что Марков горько пошутил, но на лице его не отразилось даже подобия улыбки.

— Сфирулла?

— Так та-лоо называют эту чешуйчатую дрянь, мисс, — пояснил Марков. — У землян она называется условно «кобро-варан». Не берите в голову, она сегодня больше не вернётся. Они дважды в день не кусают.

— А если придёт ещё одна такая же? — поёжилась Лори.

— Не должна. Они отвоёвывают себе значительные площади и не пускают туда своих конкурентов. Я знаю немного о привычках этих тварей. Другая такая же находится за много километров отсюда и тоже в гордом одиночестве. А если и попадется нам, — прибавил он секунду спустя, — у меня ещё вторая рука осталась. Я вас обязательно прикрою, не бойтесь, — спасатель улыбнулся, и Лори тоже ответила ему тёплой улыбкой. — Кажется, я уже могу встать, — Марков поднялся на ноги, пошатываясь.

— Обопритесь на меня, — Лори быстро подхватила его под руку.

Марков удивлённо воззрился на эту хрупкую девочку, которая считала себя способной удержать его, если он вдруг начнет падать.

— Спасибо, мисс, — пробормотал он, опираясь на плечо девочки.

Никто из людей по доброй воле, за исключением, правда, его приёмного отца за все эти годы не позволял ему прикасаться к себе. Даже те, кого он спасал, предпочитали держать дистанцию, а тут…

Он сам не мог понять, что за чувства пробудило в нем прикосновение к человеческой руке. Ощущение ласки, надёжности, поддержки. Когда она лежала беспомощная в десяти шагах от смертельной твари, нацелившейся на нее, как на добычу, Марков даже не мог подумать, что в этом хрупком девичьем теле может скрываться такая сила. Он осторожно прощупал её Узор. Не такой, как у других земных женщин!

Была в нем некая чистота, как и в её глазах. Она повернулась, что-то сказала ему, и Марков замер: теперь глаза Лори были не серыми, а сиреневыми. Как небо Лоо.

Он пошатнулся, и девочка попыталась подхватить его за плечо, не дать упасть… Их лица внезапно оказались так близко… Если бы не эти идиотские генераторы!

Нет, он никогда бы не позволил себе подобного. Он был спасателем, и в его обязанности не входило соблазнять спасённых девушек. К тому же, он вовсе не собирался проходить с ней обряд йо-тэ-Фа-Ро. Да на Земле это было бы и невозможно!

А Лори? Неужели застенчивая шестнадцатилетняя англичанка, обучающаяся в элитном колледже, могла бы себе позволить поцеловать незнакомого мужчину? Пусть даже из благодарности за спасение? Нет, разумеется.

Марков встряхнулся. Ну и мысли в голову лезут. Видимо, последствия отравления ядом сфируллы дают о себе знать.

— Подожди, — он отпустил её плечо и уселся на землю. Лори присела рядом с ним.

— Мой корабль, — Марков поморщился от боли, потом продолжал. — Си-А…Она обязательно найдёт нас. Давай посидим немного, я очень устал. Похоже, движущийся холм мне в таком состоянии не обнаружить, а уж тем более не определить правильного направления его перемещения.

— Здесь холмы движутся? — ахнула Лори.

— Да, — коротко ответил спасатель, глядя вдаль. — Движутся.

— Теперь понятно, как я попала сюда. Если бы вы не помогли мне, я бы умерла.

Марков невесело усмехнулся.

— Вы даже не ругаете меня за то, что я сделал вам инъекцию «три зэт»? Ваша преподавательница, например, едва удержалась от желания выцарапать мне глаза.

Лори опустила голову и произнесла чуть слышно.

— У вас же не было другого выбора.

Марков долго смотрел на неё, и внутри него проснулось некое странное чувство, сродни нежности. Девочка казалась такой хрупкой и беззащитной, но в ней был непонятный даже Маркову с его телепатическими способностями стальной стерженёк, который было сломать не под силу никаким внешним обстоятельствам.

— Не было. Знаете, мисс, когда я только обучался на спасателя, нам всё время повторяли: инъекция «три зэт» делается в исключительных случаях, если люди умирают, и им уже никак нельзя помочь.

— А чем она вредна для организма?

— Она сильно подрывает иммунитет и сердечно-сосудистую систему. В будущем у тех, кто подвергся этой инъекции, в два-три раза возрастает опасность инфаркта, — честно ответил Марков. — Но я, правда, не знал, чем ещё вам помочь. Простите…

— Я даже не обижалась на вас. Вы сами рисковали жизнью, спасая меня.

— Только я хотел попросить вас…

— О чём? — поспешно повернулась к нему Лори.

— Когда мы вернёмся, не говорите никому, что меня покусала сфирулла. Я скажу, что упал с холма и поранил руку.

— Но почему вы не хотите говорить? — изумилась девочка. — Вас же наградят! Вы совершили героический поступок!

— Мисс, ответьте на один вопрос: что происходит с человеком, которого кусает кобро-варан?

Лори помолчала несколько секунд, потом тихо произнесла.

— Я слышала, что укус этого пресмыкающегося смертелен.

— Вот именно! И что будет, если земляне узнают, что я выжил после укуса этой твари?

Девочка молчала, не глядя на него.

— Не волнуйтесь, я никому не скажу.

Чувствуя себя подлецом, Марков осторожно прощупал её мысли. Он нашел всего одно слово там, но этого было достаточно, чтобы понять: «Противоядие». Горькая улыбка искривила его губы.

— Мисс, я догадываюсь, о чём вы думаете, — заговорил спасатель. — Вы удивляетесь, почему я не хочу добровольно сдать свою кровь на анализ, дабы помочь людям изобрести противоядие от укусов кобро-варана?

— Угадали, — бросив на него осторожный взгляд, подтвердила девочка.

— Моя кровь не поможет вам найти противоядие. Дело не в ней, а в Узоре.

— Узоре? — удивлённо приподняла брови Лори. — Что такое — «Узор»?

Ему безумно захотелось прикоснуться к ней, и Марков, почти не отдавая себе отчёта в том, что делает, взял ладонь Лори в свои руки. Девочка не отстранилась, наоборот, сжала крепче пальцы. Сейчас она казалась ему такой же родной, как та-лоо, как Си-А.

— Постараюсь объяснить, — заговорил спасатель. — Видите ли, мисс, мой народ немного по-иному устроен, чем ваш. При рождении ребенок должен получить Первое Имя, иначе он погибнет. Это имя и означает его Узор… Та же ДНК, только на энергетическом уровне. Посредством Узора мы могли общаться с нашей планетой и друг с другом, несмотря на расстояния, разделяющие нас. Мы все были Системой до гибели Лоо. Узор определяет все основные энергетические особенности индивидуума — темперамент, особенности мышления, основные черты характера. Словом, внутреннюю структуру личности. Но эта внутренняя структура влияет и на внешние параметры. Например, умение побороть некоторые попадающие в организм яды.

— А у землян есть Узор? — задала встречный вопрос Лори.

— У вас он присутствует, но он слишком, — Марков мучительно подбирал слово, — далёк от вашего сознания, — вымолвил, наконец, он. — Вы очень слабо его чувствуете.

— Узор можно менять? — неожиданно спросила девочка.

Теперь настала очередь Маркова удивиться.

— Странно! Ты спрашиваешь о том, чего в точности не знали даже жрецы Лоо! Нет, — вздохнул Марков, — Узор, по крайней мере, у та-лоо — неизменен. Проявления Узора могут меняться, но он сам остается стабильным всегда. Однако некоторые жрецы пытались доказать принципиальную возможность этих изменений, но желающих испытать подобное на себе не нашлось. Дело в том, что если случайно нарушить данный после рождения Узор, та-лоо погибнет или сойдёт с ума. Ясно, что подобная перспектива не могла внушить экспериментаторам оптимизма.

— И всё же непонятно, — заговорила опять Лори, — почему Узор стабилен? Ведь характер человека в течение жизни претерпевает изменения. Выходит, Узор тоже должен становиться другим!

— Нет, — настаивал Марков, — меняются только внешние проявления Магических Линий, а не сам Узор.

Кажется, он так и не сумел внятно объяснить ей, что к чему… Однако девочка внимательно выслушала его рассказы о жрецах Лоо, о храмах, о Великой Матери и Катастрофе, на её порозовевшем личике сиял неподдельный интерес.

Где-то через три часа Си-А взяла их на борт, а затем переправила всех путешественников на Землю. При этом стала какой-то странно молчаливой, когда увидела рядом с Марковым Лори.

Хотя сам Марков тогда ещё ни о чём не подозревал, Си-А, по-видимому, уже что-то заподозрила. Спасатель же не догадался даже, когда по прибытии на Землю Лори крепко обняла его, а затем, слегка покраснев, попросила дать его координаты на всякий случай.

Обычно Марков никогда не оставлял своего адреса малознакомым лицам, но тут… Он охотно сообщил Лори, где его можно найти, даже не поинтересовавшись, зачем ей понадобилась эта информация.

Загадка решилась ровно через семь лет.

Однажды утром в дверь его квартиры позвонили, Марков машинально нажал кнопку входного монитора-определителя. Экран показал ему красивую сероглазую девушку в строгом тёмно-вишневом костюме с золотистыми волосами до плеч. Лицо её было странно знакомым, но спасатель никак не мог припомнить, откуда он знает эту девушку.

Он открыл дверь, и гостья вошла в холл.

— Здравствуйте! — произнесла незнакомка на русском языке с лёгким английским акцентом. — Вы, наверное, меня не помните… Меня зовут Лорел Хатчингс. Вы мне жизнь спасли семь лет назад на той планете, где холмы двигались…

«Ах, да! — словно ударило Маркова. — Этот Узор! Самый чистый из всех, что я встречал за время моего пребывания на Земле!»

— Я вот в вашем городе оказалась… Медсестрой работаю в частной клинике… Зашла поблагодарить вас ещё раз за то, что вы тогда для меня сделали.

Следствием путешествия по ее Узору стало прочтение мыслей. Марков вздрогнул.

«Doesn’t he understand that I came only for him? Only to be with him?»[4 - «Неужели он не понимает, что я приехала сюда только ради него? Чтобы быть с ним?»]

— Вы раньше не говорили по-русски, — заметил он с улыбкой.

— Выучила всего два года назад. Как бы я иначе понимала тех, кто теперь со мной работает?

«I was just crazy about to be near, closer to you, my Wanderer!»[5 - «Я просто безумно хотела быть рядом, ближе к тебе, мой Странник!»]

— Можно мне у вас кое-что спросить, мисс?

— Да, пожалуйста, — кажется, она обрадовалась.

— Вы беседовали с моим кораблём перед возвращением на Землю?

— С Си-А? Я даже не знала, что с ней можно разговаривать!

«Почему она мысленно назвала меня Странником?» — лихорадочно размышлял Марков.

— Не называйте меня больше «мисс», — попросила вдруг девушка, опуская глаза. — Зовите меня по имени.

— Хорошо… Лори!

Так они встретились вновь, и Марков сам не мог понять, почему он не может позволить этой девушке уйти, хотя и не любит её, как она того заслуживает.

Он многое вспомнил сейчас.

…они танцевали на теплоходе в Ялте, а все окружающие показывали на них исподтишка друг другу пальцами и перешёптывались между собой…

…он отвёз её на планету Призраков, и они провели там пару дней вместе с Си-А, наблюдая за игрой теней на ослепительно белых скалах и в глубине пещер…

…она потеряла карточку-ключ от входной двери своей квартиры, промокла под дождем, приехала к нему, и он целый час поил её горячим чаем, пока она не согрелась…

И как она стояла, отвернувшись к окну, ничего не говоря, но он читал её мысли, шепча слова её душе и не решаясь ответить вслух…

«Я пришла, чтобы навсегда стать твоей, но я не нужна тебе! Неужели та-лоо так уж отличаются от землян?»

«Мы стали друзьями, отличными друзьями. Я люблю тебя, как сестру, но не я не в силах дать тебе большего! И дело даже не в анатомическом строении… Я не могу этого объяснить… Лори, мы разные! Тебе нужен землянин, не я!»

Но на все его жалкие протесты у неё был только один ответ, на который нечего возразить: «Я люблю тебя, Марков!»

К сожалению, вслух она этого тоже никогда не произносила.


В последние дни ему всё труднее становилось в её присутствии. Надо было срочно принимать какое-то решение. Но как он мог просто оборвать их отношения? Он относился к Лори, будто к родной сестре, в глубине души он знал даже, что любит её больше, чем сестру, но…

Тут Марков всегда останавливался, боясь копнуть глубже. Нет, сделать Лори своей Хранительницей никак невозможно!

Во-первых, у них никогда не будет детей, это совершенно точно.

Во-вторых, рано или поздно она поймёт, что он ей не пара, и начнет сожалеть о своем решении связать с ним жизнь.

В-третьих, их Узоры несовместимы.

Запах ландыша стал отчётливее… Марков вдруг вспомнил день перед отлётом в созвездие Тельца. Лори пришла пожелать удачи, как всегда, попросила, чтобы он сообщил ей, когда вернётся.

На ней был этот белый шарф, едва прикрывавший полуобнажённые плечи.

Марков вскочил на ноги. Что эта треклятая планета Странников сделала с его психикой? Раньше если у него и возникали подобные мысли, то они так же быстро и пропадали. На этот раз их навязчивость заставляла всерьёз насторожиться.

Сигнал входного монитора-определителя заставил его вздрогнуть. Марков открыл дверь, не глядя.

— Привет.

— Здравствуй.

— Зачем ты солгал про созвездие Тельца? — это был просто грустный упрёк, не более.

— Я не лгал. Мне почти сразу пришлось отправиться следом за «Вепрем».

— Я волновалась за тебя! — неожиданно для спасателя девушка подошла и крепко прижалась к нему всем телом. — Слава Богу, с тобой ничего не случилось! Я слышала, ты путешествовал в межпространстве?

— Да, пришлось вместе с Си-А поискать ту планету. Ты свой шарф у меня забыла, — добавил он поспешно.

— Ой, а я-то думала, где могла его оставить? — однако она не торопилась забирать протянутую ей вещь. — Ты устал? Приготовить тебе что-нибудь?

— Спасибо, я не голоден.

— Ты хотел бы, чтобы я ушла? — она посмотрела ему прямо в глаза.

— Нет, останься, — Марков переживал мучительное двоение желаний и мыслей внутри себя.

Лори уселась на диван и откинулась на спинку. Золотистые локоны так красиво выглядят на чёрном шёлке.

— Знаешь, — вдруг тихонько засмеялась девушка, — за все те шесть месяцев, что мы встречаемся, я так и не спросила у тебя одной вещи, но мне всегда было любопытно…

— Спрашивай, — он сел рядом, не сводя с неё восхищённого взгляда помимо собственной воли. Та-лоо или нет, но эта девушка была удивительно хороша собой. И она была совсем не похожа на остальных земных женщин.

— По какому принципу твои соотечественники заключали браки? Они влюблялись, как влюбляются земляне или, — она замолчала, выжидательно глядя на Маркова.

— По соответствию Узора, — коротко ответил спасатель.

Выбранная Лори тема разговора заставила его слегка напрячься.

— Когда у двоих Узоры дополняют друг друга, эти двое начинают ощущать непреодолимое влечение один к другому. Тогда они идут в Храм, к жрецам своей текке. Это нечто вроде области или, к примеру, округа в США. Жрец даёт благословение лишь после того, как двое пройдут обряд йо-тэ-Фа-Ро, буквально переводится «к Пониманию Себя иду через твоё Узнавание». Если же просто передать смысл фразы, то прозвучит это так: «Мы сумеем познать Великую Истину, только познав сущность друг друга».

— Как красиво! — заворожённо промолвила Лори, придвигаясь ближе к нему. — И в чём заключается обряд?

Марков смешался. Потом заговорил:

— Сначала двое, держась за руки, входят в Священное Озеро, которое находится внутри любого Храма. В воде этого Озера они смогут увидеть отражение их сплетённых Узоров, а затем ол-эй-ти — нечто материальное, воплощающее Узоры. Например, мои отец и мать рассказывали, что видели в воде синие аллейты.

— Что это? — заинтересовалась Лори.

— Наши цветы. Они похожи на ваши ландыши, только намного крупнее и пахнут иначе. Обычно они бывают светло-голубыми. Ярко-синие встречаются крайне редко и считаются Даром Создателя.

— Здорово! Наверное, твои родители очень сильно любили друг друга, если их Узоры в сочетании были похожи на синие аллейты!

— Так оно и было. Но у нас это наблюдалось во всех семьях. Та-лоо выбирали себе пару только по очень большой любви или не выбирали совсем. Потому что если у родителей Узоры не взаимодополняющие, то у них никогда не будет детей, а сильнейшую трагедию для та-лоо трудно себе вообразить!

— Выходит, во всех семьях обязательно были дети? — удивилась Лори.

— Конечно. У наших Хранительниц настолько силён материнский инстинкт, что та, у которой долго не рождался ребенок, могла серьёзно заболеть от расстройства психики и даже, в самом крайнем случае, её Путь мог завершиться раньше установленного Создателем срока.

— Они умирали? — глаза Лори испуганно расширились.

— Бывало и такое, — признался Марков со вздохом. — Умирали.

— Какой ужас! Надеюсь, это случалось не слишком часто?

— Да, это были исключительные случаи.

Некоторое время они молчали. Потом Лори не сумев совладать с любопытством, напомнила спасателю:

— Ты не закончил про обряд. Что надо было молодой паре делать после того, как они увидели в воде свои Узоры?

— Они должны были раз и навсегда убедиться, что их Узоры, действительно, соответствуют друг другу.

— И как это делалось? — всё возрастающее напряжение Маркова, кажется, немного забавляло её.

— В общем-то, всего-навсего надо было поцеловать друг друга в губы.

— Так просто? — засмеялась Лори. Потом вдруг лицо её вытянулось, и она в изумлении уставилась на своего собеседника.

— Ты хочешь сказать, что до этого обряда, влюбленные не целовались?!

— Разумеется, нет! — возмутился спасатель. — Как можно! Та-лоо никогда не поцелует другого та-лоо, если не собирается пройти с ним или с ней обряд йо-тэ-Фа-Ро. Поцелуи нельзя делить с тем, кого любишь недостаточно, ведь в этот короткий миг сплетаются Магические Линии, становясь единым целым.

— И как же выяснялось, что Узоры соответствуют? — продолжала интересоваться Лори.

— Это было, будто вспышка… Не знаю, — торопливо добавил он, — я не проходил этого обряда, а мог судить только по чужим рассказам.

— Ты говорил, что Узор есть и у землян тоже?

— Верно!

— А что было бы, если бы, к примеру, кто-нибудь из жителей Лоо решил заключить брак с представителем другой цивилизации? — Марков подумал, что неплохо бы заглянуть в мысли девушки и выяснить, к чему она ведёт эти странные расспросы, но почему-то не сделал этого.

— Никому бы не пришло подобное в голову.

— Почему? — теперь они уже сидели бок о бок.

— В такой семье никогда не родились бы дети.

— А если та-лоо почувствовал бы, что любит этого гипотетического представителя чужой цивилизации, он или она всё равно не решились бы на брак?

— Только если бы их Узоры идеально подходили друг другу, чего при подобных обстоятельствах, конечно, не…

«Надо всё-таки было прочитать её мысли!» — мелькнуло у него в голове, когда горячие губы прижались к его губам.

Не отдавая себе отчёта в том, что делает, он ответил на её поцелуй. Марков даже не знал, с чем можно сравнить эти сладостные и пугающие ощущения. В первый раз женщина коснулась его губ, коснулась со всей любовью, на которую только было способно её сердце.

«Пожалуй, Священные Свитки не солгали. Это похоже на вспышку», — успел подумать Марков, вспоминая почему-то переход между Уровнями на планете Странников.


Глава 10. Си-А


— А потом я просто сбежал, — закончил Марков свой рассказ. — Я встал с дивана, извинился и вышел в дверь. Великий Создатель, видела бы ты её глаза!

Си-А помолчала немного, потом тихо сказала:

— Это было серьёзной ошибкой с твоей стороны, Попутчик. Ты хотя бы представляешь, что сейчас чувствует эта девочка, брошенная разбираться со своими страхами в твоей квартире? Думаешь, ей легко дался этот шаг?

— Я совсем растерялся и запутался, Си-А. Когда она поцеловала меня, мне вдруг показалось, что это происходит не со мной. Я не предполагал, что когда-нибудь она решится.

— Только не пытайся уверить меня, что её поступок явился для тебя полнейшим сюрпризом! — слова Си-А прозвучали достаточно колко. — Ты целых полгода читал её мысли и отлично знал о её чувствах к тебе!

— Она не та-лоо.

— И что из этого?

— Я уеду из города.

— Замечательный выход! Сбежать подальше — это, безусловно, наилучшее решение проблемы. Только имей в виду: Лори последует за тобой и в другой город и на другую планету. И самый разумный выход для тебя — на ней жениться, потому что даже в том случае, если вдруг ты обнаружишь где-нибудь во Вселенной других та-лоо, я очень сомневаюсь, что среди них окажется Хранительница лучше Лори. Попутчик, поверь, не была бы я уверена в том, что ты её любишь, я бы даже не заикнулась о подобном. Но ты сам любишь эту девушку!

Марков тяжело вздохнул.

— Я знаю это.

— В таком случае ты самый упрямый идиот из всех, кого я видела! — рассердилась Си-А.

— В любом случае мне нужно время, чтобы прийти в себя. Прикрой меня. Мне необходима карточка-путеводитель без «обратной связи», — последнюю фразу он произнёс мысленно и всё равно — осторожным шёпотом, словно опасаясь, что кто-то может их услышать.

Изготовлением подобных карточек на Земле занимались только преступники и… Си-А.

В целом, вся система карточек, действовавшая на Земле в последние тридцать лет, крайне эффективно выполняла две важнейшие функции: не позволяла никому бесследно скрыться и в то же время гарантировала безопасность жилья и имущества граждан.

Карточки делились на три типа: идентификаторы, путеводители и ключи. Идентификаторы применялись при устройстве на работу, в колледж, в университет, при получении заработной платы и уплате налогов, при совершении покупок в магазинах и супермаркетах. Путеводители использовались, когда их владелец переезжал с места на место в пределах планеты. Ключи позволяли отпирать дверь от квартиры или дома, заводить автомобиль, мотоцикл, яхту.

Карточки запирались кодом, не зная которого, невозможно было воспользоваться чужой для своих целей. Но каждое подключение карточки оставляло информацию о владельце в общей системе, следовательно, при желании любого человека с лёгкостью можно было разыскать, в какую бы часть планеты тот ни уехал. Карточка без «обратной связи», как её называли, не давала возможности отыскать владельца. И её использование каралось по закону.

Однако карточки, изготавливаемые преступниками, имели один существенный недостаток: они не оставляли никакой информации в системе, и та уже через час начинала бить тревогу. Карточки Си-А работали намного эффективнее: они оставляли неправильную информацию, отслеживание которой вызывало постоянные сбои, что списывалось на несовершенство сети. Следовательно, у Маркова появлялся шанс ненадолго исчезнуть из поля зрения всех, кто мог его побеспокоить.

— Так ты сделаешь мне карточку? А лучше — не одну.

Послышалось недовольное бурчание, после чего Си-А с досадой отозвалась:

— Забери. Они там, на этой бутафорской панели управления.

— Спасибо.

Он вошёл внутрь салона и взял три карточки, лежавшие возле монитора.

— Будь благословен тот день, когда я встретил тебя… Дарисса!

— Как ты меня назвал?!

Марков улыбнулся.

— Знакомое имя, не правда ли?

— Скажи еще раз!

— Дарисса, Дарисса. Ты вспомнила?

— Почему ты раньше молчал?! — возмутилась она, и её форма заколебалась, грозя порваться.

— Я сам вспомнил только сейчас. Тот Сопровождающий… Иджи… сказал, что это — твоё настоящее имя!

— Так и есть. Моя планета — Шепси!

— Да, — подтвердил спасатель. — Иджи сказал, что ты потеряла память, когда переходила между Уровнями. Теперь осталось только найти твоих, и тогда, может, мы узнаем, как ты оказалась на Красных Хребтах?

— Попутчик, мне нельзя назад, — прошептала Си-А со страхом.

— Почему? — удивился тот.

— Не знаю, в памяти сейчас вдруг всплыл образ некоего барьера, отделившего меня от моей планеты и соотечественников. Мне никак нельзя назад. Это может быть опасно.

— Что может быть опасного в возвращении домой? — удивился спасатель.

— Понимаешь, Попутчик, здесь есть одна странность… Я много раз искала подобных себе существ. С моими возможностями извлекать информацию из разных временных ответвлений весьма удивительно, почему я до сих пор не столкнулась с наличием в космосе Шепси? Её нигде нет. Сейчас, когда ты назвал моё настоящее имя, я вдруг поняла, что где-то далеко Шепси существует, но мне туда нельзя вернуться. Смутное воспоминание о смертельной опасности. Нет, ничего не понимаю.

— Пси-зоны, — пробормотал Марков. — Тебе никогда не приходило в голову, что все ответы находятся там?

— Ты жалеешь, что покинул планету Странников, так и не разобравшись в сути происходящего там?

— Ни в коем случае, хотя однажды, думаю, нам надо будет вернуться и исследовать Пещеру… Впрочем, это пока всего лишь проекты на будущее! Я должен идти, а то, боюсь, Лори может прийти разыскивать меня.

— Когда ты вернёшься?

— Думаю, дня через четыре. Больше мне не потребуется.

— Никто не будет возражать, если я переберусь в свой ангар? А то мне здесь надоело торчать!

Марков осторожно провёл ладонью по панели управления.

— Передай информацию об этом в Приуральский Центр немедленно от моего имени, и, думаю, возражений не возникнет.


Лори медленно вошла в ангар и, приблизившись к кораблю, позвала тихонько:

— Си-А, ты меня слышишь?

— Слышу, девочка моя! — ответил ей грустный женский голос из динамиков. — Только не спрашивай, где Марков. Я дала ему слово, которое не могу нарушить.

— Нет, я о другом хотела спросить… Скажи, Марков никогда не был влюблён в женщину? — она понимала, что ответа может не последовать, но у нее больше не было сил выносить неопределённость.

— Ох, Лори, для Маркова влюблённость не является определяющей причиной. Ты полагаешь, что его принадлежность к иной цивилизации не имеет значения, но…

— Я была в Центре генетических исследований! — глаза Лори сверкнули от обиды, горло внезапно стало сухим и непослушным. — Си-А, я хорошая медсестра и неплохо разбираюсь в генетике! Мне показали результаты обследования Владимира Сергеевича Маркова, сделанные двадцать семь лет назад. Их не засекретили по одной простой причине: его гены идентичны генам землян. Почему у нас с ним не может быть детей?!

— А что тебе сказал он сам по этому поводу?

Лори опустила голову.

— Он утверждает, что важен Узор, некая энергетическая ДНК, которую видят или в которую верят все та-лоо. Но Узор — это ведь по сути нечто абстрактное, нематериальное? Как от него может зависеть, будет пара бездетной или нет?

Си-А некоторое время размышляла, стоит ли давать объяснения, потом произнесла:

— Наверное, Марков не захотел говорить тебе об этом подробно, но, я считаю, не будет вреда, если я скажу. Про Узоры забудь. Ты их всё равно не увидишь, а без этого никогда не поймёшь, что они из себя представляют. К сожалению, ваша цивилизация избрала путь аналитического мышления, а не синтетического чувствования. Полагаю, людям нельзя видеть Магические Линии, потому что у вас неизбежно возникнет соблазн разобрать их на части, как вы разбираете всё, что попадает вам под руку, а подобное весьма опасно… Но это лишь мои предположения. Теперь ничего не поделать. Вы стали такими, какие вы есть, и вы дойдёте до финала своим путём, отличным от путей других планет. Что же касается твоих отношений с Марковым, здесь суть в другом. У та-лоо именно мужчина решает, появится ли малыш у его Хранительницы, но этот процесс происходит на подсознательном уровне. Теоретически ребенок родиться может и у тех родителей, чьи Узоры друг другу мало соответствуют, но у этого младенца не будет связи с планетой и другими та-лоо. Лишённый самой естественной и необходимой энергетической подпитки от родной земли, он проживёт совсем недолго. Год, может быть, или два… Мужчина та-лоо это чувствует, и его организм перестраивается таким образом, чтобы нежизнеспособные экземпляры не рождались. А женщина получает сильную психическую травму. Вот почему подобные браки осуждались на Лоо и жрецами, и обыкновенными жителями.

— Но если двое любят друг друга, — не отступала Лори, — несмотря на несопоставимость их Узоров?

— Сильного влечения всё равно не бывает. Обычно подобные браки заключались, когда мужчина и женщина отчаивались найти тех, чей Узор им соответствовал, а по каким-то причинам им невыносимо было жить в одиночестве…

Лори подошла к кораблю ближе и внимательно посмотрела на Си-А.

— Ты хорошо знаешь Маркова, да?

— Достаточно хорошо, полагаю, — заметно было по интонации её голоса, что она улыбнулась.

— Тогда скажи мне, пожалуйста, есть ли ещё причины, по которым он никогда не захочет, чтобы я стала его Хранительницей?

Она ждала, и у Си-А не достало сил ей солгать.

— Он ищет таких же, как он сам. И всегда будет искать. А масла в огонь невольно подлила я.

— Каким образом?

Си-А ещё немного помолчала.

— Хорошо. Я расскажу тебе то, что произошло на Красных Хребтах, расскажу, как сестре, как близкой подруге, которой у меня никогда не было. Я знаю, тебе можно доверять, ты нас никогда не предашь. Не спрашивай, почему, я сама этого до конца не понимаю. Это почти так же, как у меня вышло с Марковым: что-то внутри сильнее меня самой. Некая забытая реальность, в которую не пробиться сознанию, а ты, тем не менее, продолжаешь в ней жить…


Странник шёл по красному, как кровь, песку и не мог отличить его цвета от настоящей крови, в которой были испачканы его руки, волосы, лицо и одежда. Мрачное безмолвие, словно ватой, заложило все органы чувств, осталось лишь зрение и немного памяти, сосредоточенной где-то в области лба, а тело будто исчезло и растворилось в полужидкой пелене воздуха.

Еще несколько шагов…

Изнутри зазвучали голоса, глухо, хрипло, затем громче, раскатистей… Странник упал на землю, зажимая уши ладонями, и песок медленно начал изгибаться под ним, ходить волнами, проваливаться, будто желая увлечь его в бездну. Песчаный покров был упруг, как живое тело, и при этом холоден, словно кусок льда.

Голоса звучали громче, и хотя Странник понимал, что это просто насмешка, кошмарная иллюзия, но она была почти как реальность.

Странник опять переживал, будто наяву, все моменты, один за другим…

Приземление на планету, казавшуюся из космоса прекрасным ярко-алым шаром, обрамлённым оранжевым свечением.

Найденнные останки экипажа «Стрелы-4»: полурассыпавшиеся скелеты и заржавевший корпус корабля, вросший в пески, будто прошли даже не десятилетия, а века с тех пор, как те погибшие попали сюда…

Их Странник не знал, но он помнил своих, прилетевших сюда вместе с ним.

Клайм Харрел — голубоглазый парень, которого на Земле ждала невеста. Уже было куплено подвенечное платье…

«Я подсмотрел, хоть она мне и не позволяла — оно такое белое-белое, а на нём блестящие розы из парчи». Серебряные розы.

Ему не суждено увидеть, как любимая наденет это платье.

Дональд Реймс — темноглазый брюнет с его вечными прибаутками к месту и не очень.

«Хочу купить себе „Гелендваген“ последней модели. Крутая штука у разработчиков получилась! И дорогущая, зараза, но получу деньги за десять опасных рейдов и куплю себе обязательно!»

Извини, друг. На «Гелендвагене» будет ездить кто-нибудь, но не ты, это точно. Ты много раз ступал по адской земле, но на сей раз обыкновенная земля оказалась страшнее ада.

Зета Катрин Моутс. Зелёные глаза и чёрные косы.

«Подумать только! Мой командир сегодня строго-настрого приказал их отрезать! Старый паникёр. Говорит, когда-нибудь я погибну: вцепится в мои косы гнусная тварь из тёмных космических джунглей, и всё, хана мне, несчастной. Но ведь рука ж не поднимается обкорнать собственные волосы! Если я выйду замуж, решусь родить ребёнка, и это окажется девочка, у неё обязательно будут такие же!»

Нет, милая Зета, это даже к лучшему, что твоя мечта не успела осуществиться. Для ребёнка нет ничего ужаснее, чем остаться сиротой.

Роджер Хеллман. Крепкий загорелый мужчина сорока пяти лет с умными серыми глазами и уверенной походкой.

«Мои ребята — лучшие из всех, парень, ты это запомни! Им сам чёрт не страшен! Я на них полагаюсь, как на себя, ты так в статье и напиши, смотри».

Ты не лгал тому журналисту, командир. Они держались до последнего, но в этой битве силы были заведомо не равны.

Чтобы выйти из расселины, надо было перешагнуть через четыре тела: троих мужчин и девушку, погибших в муках всего за каких-то два с половиной часа… А приборы, встроенные в костюмы астронавтов, да и сама одежда выглядели так, будто протекло лет пять, не меньше.

Странник открыл глаза. Наступал вечер. Проклятые вечера, ради съёмки которых сюда и прибыла «Стрела-4»! Он вдосталь насмотрелся на них.

Досыта. Доверху. До тошноты.

«Если кому-то и нравится любоваться безумной фантасмагорией, пусть покупает виртуал-кассеты, а не суётся на неизученные планеты, чтобы отдать жизнь за лицезрение заката».

Теперь надо выбираться. Как? Корабль не запускается. Он пришёл в полнейшую негодность спустя пять минут после прибытия группы. Странник остался один в окружении мёртвых тел.

Он повернулся и побежал прочь.

Он не думал о том, что делает сейчас и почему выжил, а другие погибли. Ему просто хотелось сбежать с этой планеты. Если б это было возможно, он бы с удовольствием прыгнул с её края прямо в открытый космос и задохнулся. Только чтобы не видеть, как тут всё вокруг превращается в тлен за считанные мгновения.

Потом силы его иссякли, и он перешел на шаг, все замедлявшийся и замедлявшийся по мере того, как Странник начинал понимать, что не выберется отсюда никогда. Злая разумная материя, убившая его друзей, не тронула его, чтобы насладиться зрелищем его сумасшествия.

Чёрное небо. Кровавые пески. Три ярких шара в небе: белый, жёлтый и фиолетовый. Два постепенно опускаются всё ниже, а третий поднимается. И наконец остаётся лишь один диск на небе, сияющий холодной фосфорецирующей синевой. Так светятся болотные огни Валлы в тех местах, где по поверьям…

Что это?

Странник присмотрелся внимательнее. Там, вдалеке… Нет, показалось! Этого просто быть не может! Крича от сознания собственного безумия и острой, режущей до боли надежды, он кинулся бегом к подножию хребтов, вдоль которых шёл трое суток…

Женская фигура не исчезала. Она приближалась, а не таяла в воздухе, подобно призраку. Тонкая талия и маленькие изящные руки, будто у любимой дочери Создателя. Чёрные волосы с синеватым отливом, но не зловещим, подобно свечению диска на небе, а мягким и завораживающим. Прелестные черты. Умопомрачительной длины ресницы.

Не в силах сдержать порыв, Странник схватил её за руки и упал перед девушкой ниц, благословляя Создателя за то, что эти складки белого са-авв, эти пальчики, — не плод его воображения.

— Дэ ивва та-лоо Шен? Дэ ивва…[6 - «Как тебя зовут, Хранительница? Как тебя зовут…»] — задыхаясь, прошептал он, прижимая её прохладные ладони к своему горящему от лихорадки лбу.

— Си-А, — ответила та нежным голосом, не отнимая у него рук. — Та диэ Раддэ, со-у ва й?[7 - «Владычица Времени. Благослови тебя Создатель, что ты тут делаешь?»]

Он поднял голову. Ее глаза были подобны двум облакам, спустившимся с небес Лоо.

— Си-А, — повторил он. — Я потерял Дорогу. Помоги мне её найти.

— Я помогу. Но я не та-лоо, — прозвучал голос внутри его сознания.

— Кто же ты? — спросил он тоже мысленно.

— Я не помню, Странник. Я провела здесь много часов, и, мне кажется, я ждала кого-то… Тебя?! Ты веришь в предначертания?

— Я верю в то, что на всё есть воля Создателя.

— Значит, его воля в том, чтобы я спасла тебя, Ни-Шоэ.

— Что?! — Странник, не на шутку перепугавшись, отскочил прочь от этой непонятной женщины.

— Не бойся, — улыбнулась она. — Твоё Первое Имя сообщил мне Создатель. Выходит, ты и правда с этого дня мой Попутчик!

«Либо это очередная ловушка планеты, либо…» — он не успел домыслить фразу, как его прервал оскорблённый возглас.

— Неужели ты думаешь, что я всего лишь образ, посланный тебе планетой?! Я назвала твоё Первое Имя! Оно неведомо никому, кроме тебя и Создателя!

Марков снова преклонил колени:

— Прости меня, Хранительница! Я был непростительно невежлив с тобой.

— Поднимайся, — она протянула ему руку, и он с ужасом заметил, что её кожа колеблется и бледнеет, обнажая кости…

Спасатель снова отскочил назад.

— Что происходит?

— Я говорила тебе, что я не та-лоо, — прошептала Си-А, теряя форму. — Я просто…

В следующий миг перед лицом Маркова заколебался шар из сияющей солнечно-оранжевой плазмы.

— Ты можешь уйти, если не доверяешь мне, — голос её звучал грустно.

— Та девушка… девушка, — Маркову никак не удавалось закончить фразу. — Она, — спасатель облизал пересохшие губы и судорожно сглотнул, — она — не ты?

— Это был временный образ, который я приняла, завидев тебя издали, чтобы не напугать моим настоящим обликом.

Марков разглядывал её так, как перепуганная лань следит за крадущимся вдалеке волком.

— Кем ты ещё можешь быть?

— Человеком, птицей, зверем, цветком, деревом, камнем. С одной лишь разницей — биооболочка никогда не будет стабильной. Видишь, как быстро она распалась? Но если я принимаю образ металла или минерала, то в таком облике я могу пребывать бесконечно долго.

Он молчал, недоверчиво глядя на плазменный шар, мерно покачивающийся в ночном воздухе. Внезапно тот отплыл на значительное расстояние, в несколько сот раз увеличился в размерах, приобрел форму, потемнел и потерял свечение. У Странника подкосились ноги, он едва устоял на них.

Прямо посреди пустыни возвышался огромный корабль, нацеленный вершиной во тьму космического пространства.

— Добро пожаловать на борт, Попутчик, — раздался женский голос из динамиков. — Если ты мне доверяешь, я доставлю тебя обратно на Валлу. И не только туда — в любую точку Вселенной, куда пожелаешь.

— Я доверяю тебе, Хранительница! — твёрдо ответил Марков.

Тогда-то он в первый раз и ступил на борт космического корабля, подаренного ему самим Создателем.


Лори потрясённо молчала, глядя на Си-А широко раскрытыми глазами.

— Да, — продолжала та, решившись быть до конца откровенной, — это моя самая большая беда. Я не могла и не могу создать для себя стабильной биооболочки. Для других — возможно, но не для себя. Я способна изменить внешность мужчины или женщины, путешествовать по времени, но у меня самой никогда не будет того тела, в котором меня впервые увидел Марков. В лучшем случае оно продержится около часа, а потом — неизбежный распад клеток, — она замолчала, погрузившись в свои мысли.

— Ты тоже любишь его! — воскликнула Лори, поражённая внезапной догадкой.

Си-А издала странный смешок.

— Не говори ему об этом, ладно? Только моего безумия ему и не хватало! Я вполне была бы счастлива, если бы он нашёл счастье с тобой…

— Но как это возможно, если он упорно пытается избегать меня? — вздохнула Лори. — Он считает, что только с Хранительницей Лоо найдет взаимопонимание. А я, как назло, родилась человеком! — вдруг Лори осеклась и как-то странно посмотрела в сторону Си-А. — Ты, кажется, сказала, что могла бы создать другую биооболочку для любого, кроме самой себя?

— Нет-нет! — нервно рассмеялась та. — Даже не бери в голову. Это не просто безумие — это верное самоубийство!

— Если ему нужна та-лоо, он её получит! — в интонациях Лори мелькнул болезненный надрыв. — Если так важна оболочка…

— И Узор, — напомнила ей Си-А. — Он тоже становится другим. Изменится твоё мироощущение, мысли и стремления. Только истинное, являющееся самой сокровенной твоей сутью, твоя любовь к нему — она останется!

— Тем лучше! — девушка радостно рассмеялась, прижимаясь лбом к тёплой обшивке корабля. — Си-А, сделай меня та-лоо!

— Но ты не понимаешь, о чём просишь. Это опасно! Я не могу гарантировать абсолютную стабильность биоклеток. Ты можешь состариться до шестидесятилетнего возраста за каких-нибудь двадцать лет вместо сорока положенных земной женщине. Ты можешь погибнуть и гораздо раньше!

— Мне всё равно… Если я проживу хотя бы неделю, мне этого вполне хватит!

— Это ты только сейчас так говоришь! Когда я говорила, что ты мне как сестра, я не преувеличивала и не лгала. А кто смог бы совершить подобное со своей сестрой?

— Ты хочешь, чтобы я была счастлива?

— Лори, прошу тебя! — в голосе Си-А слышалось страдание.

— Хочешь или нет?

— Хочу.

— Тогда выполни мою просьбу.

Молчание. Потом усталый голос Си-А:

— Сначала я бы хотела тебе кое-что показать. Зайди, пожалуйста, в салон корабля.

Двери открылись, и Лори послушно вошла внутрь.

— Подойди к монитору.

Девушка исполнила требуемое.

Экран зажёгся, и на нём возникло лицо молодой женщины с ярко-сиреневыми глазами, высоким лбом и переносицей, заканчивающейся выше уровня бровей. Черты казались каменно-холодными и бесстрастными. Черты Хранительницы Лоо.

Лори невольно вздрогнула и осторожно коснулась рукой своих прекрасных золотистых локонов, мягкого округлого подбородка.

— Теперь посмотри на это лицо, Лори, — тихо произнесла Си-А. — Посмотри внимательно и спроси себя: неужели ты хочешь, чтобы оно стало твоим? Неужели ты действительно хочешь так выглядеть?

«Потерять свои черты, — думала Лори. — Я перестану видеть себя в зеркале. У меня изменится характер, образ мышления, интеллектуальные способности. Я лишусь работы».

— Нет, работу ты не потеряешь, — откликнулась на её мысли Си-А. — Все Хранительницы Лоо умеют врачевать с детства получше земных хирургов. Не забывай: цивилизация Лоо в этом смысле ушла намного дальше земной!

— Марков будет счастлив. Сбудется его мечта, — затем добавила чуть слышно. — И моя тоже.

— Лори, всё не так просто. Ты хотя бы представляешь, что это будет за процедура? Нет? Тогда слушай. У меня в памяти записана информация о нескольких Узорах та-лоо. Найдя твой Узор, я модифицирую его до 99,99998 % сходства с тем, который находится в моей памяти. Соответственно, изменится твоя внешняя и психическая внутренняя оболочка, но я не смогу добиться стопроцентной модификации. А знаешь, что означают эти две стотысячных процента, отделяющие тебя от полного перевоплощения в та-лоо? Ты будешь помнить, какой родилась, но тебе уже никогда не удастся вернуть свой прежний облик, даже если ты очень этого захочешь. Двойной модификации Узора никому из людей не выдержать. Я не говорю об опасности погибнуть во время эксперимента или вскоре после него! Эти две стотысячных могут обернуться всем, чем угодно, впоследствии.

Лори помолчала с минуту, потом положила руку на панель управления корабля.

— Я доверяюсь судьбе и твоему умению, Владычица Времени. Я не передумаю.

— Но если ты вдруг погибнешь, я себе этого никогда не прощу! И Марков меня не простит!

— Си-А, — Лори внимательно вглядывалась в монитор, будто надеясь там увидеть какой-то отклик, — я сама этого хочу. Я так решила. Дай слово, что поможешь мне! У нас ведь гораздо больше шансов стать счастливыми, чем несчастными. Давай их используем! Ты сказала, что не простишь себе, если я погибну по твоей вине, но умереть ведь можно не только физически. Ещё неизвестно, что хуже.

Си-А заметно колебалась. Её страх был вполне похож на человеческий.

— Прошу тебя…

«В конце концов, — подумала Дарисса, — я ведь много раз это проделывала. Правда, не с людьми, но я знаю, что это возможно при определённых условиях. Будет, конечно, психическая травма… Нет, я не смогу!» — и вдруг съёжилась, уловив в мыслях Лори одну-единственную горькую реплику. Короткую, но неимоверно обидную и несправедливую: «Предательница».

— Я сделаю, как ты просишь, — сказала Си-А, и от наивной радости, промелькнувшей в глазах Лори, что-то ёкнуло у неё внутри.

«Плохое предчувствие. Впрочем, ерунда. Я сумею, я обязана произвести трансформацию в лучшем виде! Надо только самой успокоиться, и всё будет просто замечательно».

Посреди салона бесшумно материализовался полупрозрачный отсек с раздвижными дверцами, которые немедленно раскрылись, приглашая Лори зайти внутрь.

Ничего более не спрашивая у Си-А, девушка без страха шагнула вперёд и через мгновение ощутила, как её тело растворяется и исчезает, поглощаемое потоками горячего белого света…


Глава 11. Душа, спрятанная внутри другой


Рука.

Это было первое, на что упал взгляд. Просто тонкая рука непривычной формы с очень длинными пальцами, обтянутыми кожей бронзового цвета, с тёмно-лиловыми лунками ногтей. На запястье ритмично бьётся фиолетовая жилка.

Волосы, ниспадающие на лоб, мешали смотреть, и рука приподнялась, чтобы откинуть назад непослушные локо…

Лори вскочила и в немом изумлении уставилась на прядь, зажатую в кулаке: жёсткую, прямую, интенсивно-чёрную с синеватым отливом, полупрозрачную на свету.

— Что это?! — воскликнула она и вздрогнула.

Так непривычно зазвучал низким контральто чужой голос. Она посмотрела вниз на свои ступни, осторожно провела ладонью по животу. Память возвращалась медленно и неохотно.

— С перерождением тебя, Сестра, — раздался поблизости знакомый грустный голос. — Теперь-то мы, точно, сёстры. В тебе моя частичка, Узор, заложенный мной. Ты теперь человек, та-лоо и шепси. Человек, ибо у тебя человеческая память. Та-лоо, поскольку в тебе их Узор и оболочка. Но ты и шепси, так как моя энергия слилась с твоей во время перевоплощения.

Мир был иным. В нём дрожали тонкие золотистые нити, переплетаясь, вливаясь друг в друга, закручиваясь в спирали и расходясь лучами. Она слышала внутри себя чей-то приглушённый шёпот. Незнакомая энергия текла внутри, концентрируясь в красивый Узор, подобный золотой розе с изящными лепестками.

— Ты слышишь их? — раздался голос в её мыслях.

Лори вздрогнула.

— Си-А? Это ты? — девушка сама не заметила как, но ответила своей собеседнице тоже, не раскрыв рта.

Память неудержимо распадалась на два независимых потока.

С одной стороны, были годы, прожитые на Земле среди друзей и родителей. Лондонский колледж, планета Движущихся холмов… Переезд в Россию. Работа в частной клинике Петренко.

Но с точно такой же убийственной отчётливостью перед внутренним взором всплывали высокие, покрытые голубовато-сиреневым льдом вершины, заросшие у подножия тёмно-зелёным бархатом лугов и лесов, фиолетовое небо, пылающий шар Энны. Великий Храм — величественный, загадочный. Алтарь с вкрапленными в резьбу ярко-жёлтыми полупрозрачными се-йа-то («Янтарём?» — вмешались мысли Лори). Вокруг жрецы в длинных, расшитых привычными узорами мантиях…

«Привычных для та-лоо! Но не для меня!» — поняла вдруг девушка с немым страхом. На полу светящаяся мозаика — огромный бирюзовый круг в центре просторной залы.

«Наша цель — сохранить знание Истины для потомков».

«Какой Истины?» — эхом откликнулось сознание Лори.

Уходящие ввысь стены с чёрными ромбами зеркал, замыкающиеся где-то в необозримой дали сводчатым куполом из восьмигранных кристаллов. Вне центрального круга еще один — молочно-белый, а от него треугольниками расходятся лучи ярко-синего цвета, на которых начертаны Священные Символы — алфавит Древних та-лоо.

Она шла по этому странному полу и ощущала себя дома.

«Господи, что со мной?» — испугалась Лори.

«Кто я, Великий Создатель?» — ужаснулась Хранительница.

«Успокойся, Сестра», — теперь это был даже не телепатический контакт, а нечто неотъемлемое, вошедшее в её сознание неразъединимой частью.

Она почти физически ощутила тёплую волну внутри себя. Сгусток энергии прокатился вдоль воспалённых сосудов мозга, будто соединяя готовую распасться нить узора. Как застёжка-«молния». И в этот миг всё встало на свои места.

В её сознании пересеклись две реальности, две плоскости. Она могла жить в обеих, и это ничем не грозило её рассудку.

Вайссе, Хранительница, одна из Посвящённых жрецов Главного храма, и Лори, медсестра частной клиники с планеты Земля, были всего лишь двумя проявлениями одного целого.

— Я буду жить, — вздохнула девушка с неимоверным облегчением, опускаясь на пол.

Си-А услужливо подсунула ей кресло.

Головка Хранительницы с благодарностью откинулась на спинку, ладони легли поверх подлокотников:

— Можно мне посмотреть на себя?

— Конечно.

Включился монитор. Теперь он выполнял функцию обыкновенного зеркала.

— Вайссе, — прошептала девушка, касаясь пальцами своего лица, будто желая отныне и навсегда запомнить его черты. — Отныне это моё имя.

— Знаешь, как оно переводится с языка та-лоо? — хитро улыбнулась Си-А.

— Да, — порывшись в глубинах своей второй памяти, ответила Лори. — Благословенная, Несущая Мир в Сердца, Спасающая от Скорби.

— А твоё Первое Имя? — осторожно забросила удочки Си-А.

— Его же нельзя произносить! — моментально отреагировала девушка.

— Браво! — Си-А сымитировала звук бурных аплодисментов. — Ты говоришь, как истинный та-лоо. Но поскольку я создала тебя, твоё Первое Имя не является для меня загадкой. Не беспокойся, вреда от этого не будет никакого. Я знаю Первое Имя Маркова, но я не заметила, чтобы он от этого стал чувствовать себя хуже.

— И что значит моё Первое Имя? Кроме того, что мне уже известно.

— Э-вейг — Цветок, Свободная и последнее значение, которое, по всей видимости, использовалось древними та-лоо — Многоликая.

— Что же под этим подразумевается? — удивилась Лори.

— Над загадкой имён древних та-лоо, — честно призналась Си-А, — я сама бьюсь довольно давно. Мне очень хочется понять, почему Первое Имя окружено такой таинственностью? Почему его столь тщательно скрывают? Причем это происходит даже не на сознательном, а на подсознательном уровне, как чтение мыслей и Узоров, как моментальная перестройка всех функций организма, обеспечивающая феноменальную, недоступную землянам выживаемость в критических условиях. Одно я успела понять: значение, заложенное в Первом Имени, не просто слово или пожелание, а нечто гораздо большее.

— Так и есть, — снисходительно улыбнулась Вайссе. — Это наш Узор. Слово, обозначающее Первое Имя, воплощённое в материю посредством Линий — наша глубинная суть!

— Не только это, — перебила её Си-А. — Ты знаешь о том, что если та-лоо лишить двух генов в одном маленьком участке хромосомы, то получится землянин в чистом виде?

— Как? — поражённо распахнула глаза девушка. — И давно ты поняла это?

— Несколько минут назад. Когда создала тебя.

Только теперь Лори стало по-настоящему страшно.

— Кто я, Си-А? — дрожа, спросила она. — Не землянин, не та-лоо, не шепси…

— Ты — душа, скрытая внутри другой, Сестра. Я дала тебе жизнь, и нам вместе надо будет позаботиться о том, чтобы эта жизнь продолжалась как можно дольше.


— Добрый день, Си-А, — Марков вошёл в салон корабля и удобно устроился в кресле напротив монитора. — Что-нибудь произошло, пока меня не было?

— Я пыталась осмыслить информацию, полученную во время путешествия через Пещеру.

— Ты мне ничего подобного не сказала сразу после возвращения, — приподнялся с кресла Марков, удивлённо глядя на монитор, где вдруг стали появляться странные знаки.

— Потому что тебе нужно было время, чтобы усвоить рассказанное твоим Сопровождающим. Как я могла начать распространяться о собственных проблемах?

— Сейчас-то поделишься?

— Да. У меня были странные ощущения в момент перехода через Пещеру. Я вдруг вспомнила… нет, скорее, почувствовала на мгновение, — её нерешительность походила на страх, и это в свою очередь пугало Маркова. — Я была женщиной. Человеком из плоти и крови. Моё тело не распадалось на атомы, но я не могла читать мысли, «видеть», как течёт время, слышать, как бьются сердца планет, о чём говорят растения и животные.

— Кто знает, что лучше, — пробормотал себе под нос Марков, добавив громче. — Честно признаться, мне тоже было не по себе после этого перехода, но я не могу вспомнить, почему. Я вообще не помню, как шёл через Пещеру.

— Это-то и странно, — отметила Си-А. — А что если ваша память — я имею в виду твоя и тех ребят с «Вепря» — попросту оградила эти воспоминания и заблокировала их только оттого, что они не вписывались в ваш опыт, полученный в течение жизни? Если во время перехода вы все чувствовали то же самое, что и я?

— Очень вероятно, — Марков задумчиво прижал палец к губам.

— В моей памяти тоже стоит большой блок, который я и пытаюсь сейчас «разгрести», — призналась Си-А. — Впрочем, мне так или иначе было проще, когда мы переходили. Я уже привыкла к таким штучкам в межпространстве. Вам пришлось несладко, — добавила она с сочувствием.

— Ничего. На иных планетах бывало и хуже, сама знаешь. Ладно, Си-А, пойду-ка я домой. Переоденусь, душ приму… Если что-нибудь понадобится — свяжись по «неофициальному», ладно?

— Как всегда, Попутчик.

Он направился к выходу, потом у самых дверей оглянулся и ласково произнёс:

— Кстати — спасибо за карточки!


До дома он не дошёл.

Стоило ему покинуть ангар, как его дыхание замерло. Он просто остолбенел и не мог сделать даже шага, твердя себе, что болен, и его преследуют галлюцинации.

Наконец, сделав над собой усилие, Марков медленно приблизился к той, кого считал лишь образом, посланным ему собственным воспалённым рассудком.

Почти как тогда, на Красных Хребтах. Только там везде была нереальность, а здесь посреди обычного мира, к которому он привык, с которым смирился и сжился, стояла юная Хранительница в одежде обычной земной женщины.

Запрокинув голову вверх, она смотрела на то, как по небу плывут лёгкие перья белоснежных облаков.

Летнее небо Лоо! Как он стосковался по нему! И эта девушка…

Столько лет бесплодных поисков, блужданий по Вселенной в надежде встретить хоть кого-нибудь… Адские планеты, мёртвые астероиды… И вдруг Хранительница оказывается там, где он меньше всего ожидал её увидеть — на Земле!

— Вэй дез, та-лоо Шен[8 - — Приветствую тебя, Хранительница!], — прошептал Марков, когда до незнакомки оставалось не более шага.

Горло его осипло от волнения.

Вдруг внутри него раздался нежный, как флейта, голос юной красавицы:

— Но’ ва ре-сей-ти, наа’ сэ-ло-ти![9 - — Не волнуйся, ты больше не один.]

Потрясение было слишком велико. Марков пошатнулся, но удержался на ногах.

— Ты говоришь на языке Древних?! Как же так? Это невозможно! Ведь все Древние погибли после Катастрофы!

— Какой катастрофы? — Хранительница обернулась, и Марков по привычке, оставшейся с детских лет, поспешно опустил голову.

Смотреть в глаза Хранительницы, если она тебе ещё не назвала своего имени, считалось дурным тоном, откровенным оскорблением.

А если она жрица одного из Храмов, то оскорбить её — значит бросить вызов самому Создателю!

— Великой Катастрофы. Она случилась за пять с половиной тысяч лет до второй Катастрофы, приведшей к гибели нашей планеты!

Последовало продолжительное молчание.

— Кажется, я не понимаю истины высказываний в твоих речах, Попутчик. Мой рассудок не внемлет Узору твоих слов.

— Та-лоо Шен, как же это возможно? — Марков отчаянно начал путать родной язык и язык землян, и, в конце концов, перешёл на общение, которое жрецы называли «слияние Узоров». Ему помогло то, что Хранительница, по всей видимости, нисколько подобному общению не противилась.

В нескольких штрихах Марков показал девушке последние минуты жизни Великой Матери, такими, какими он их помнил. В ответ он ощутил волны удивления и благоговейного страха. Марков ответил утвердительно и добавил ощущение отчаяния, испытанное им самим от пережитого. Её Узор выразил чувство полного недоумения и растерянности. Она показала Маркову просторный зал одного из Храмов, этажи Лабиринта, цветущие литти и аллейты, ка-мос и сэнти. Со все возрастающим страхом Марков послал ей картину пасмурного зимнего дня: голубые кристаллы льда и тёмно-фиолетовое нахмуренное небо, еле видимую сквозь облака призрачную Энну.

Хранительница ответила ему изображением обряда у стен Главного Храма, смысл которого был Маркову неизвестен. Тогда спасатель решился на отчаянный шаг: показал девушке, как он сам попал на Землю, и сопроводил эту картину вопросительной интонацией.

Ответ Хранительницы еще болеё запутал спасателя.

Он увидел тёмное пространство, аморфное, неверное, колеблющиеся нити, тянущиеся в бесконечность, ощутил присутствие многих неизвестных ему личностей, но это были не та-лоо. После чего перед ним сразу яркой вспышкой возникла одна из улиц Москвы неподалёку от его собственной квартиры. Ряд такси, покачивающихся в воздухе в нескольких сантиметрах над тротуаром, «многоэтажки» с внешними скоростными лифтами. Да, всё именно так, как и должно быть за исключением…

Почему в памяти девушки какой-то непонятный разрыв, который её саму, очевидно, ничуть не пугает?

— Нет никакого разрыва, — мысленно ответила она, — в моей памяти нет разрыва.

— Но что тогда это? — Марков опять показал ей колеблющуюся темноту, которая будто прыгала то вверх, то вниз вместе с идущим через неё. Отсутствовало даже ощущение своего тела. Вообще ничего не было в этой темноте, кроме чувства, что здесь сосредоточено всё.

— Переход. Ничего особенного, — засмеялась девушка.

— Какой переход? — у Маркова пересохло во рту.

— Между уровнями восприятия.

— Не понимаю, — ему отчаянно хотелось посмотреть ей в лицо, и оттого, что это оставалось пока недоступным, желание только усиливалось.

— Наверное, — вздохнула Хранительница. — Однако ты тоже проходил через нечто похожее.

— Когда?

— Не только ты, — добавила она, так и не ответив на его вопрос. — Все проходят через это рано или поздно.

— Как тебя зовут?

— Вайссе. Я искала тебя, Попутчик.

Что-то дрогнуло в нём, когда он услышал эти слова. Но теперь он мог посмотреть на неё.

Марков медленно поднял голову.

Перед ним стояла удивительной красоты девушка, из чего спасатель заключил, что она, несомненно, жрица Главного Храма. Иначе и быть не могло. Тонкие прямые брови, кожа тёмно-бронзового оттенка, длинные чёрные волосы, высокий лоб и глаза…

Марков смотрел в эти глаза со всё возрастающим изумлением.

Они были серого цвета.

Спасатель точно знал, что совсем недавно видел точно такие же глаза, но видел их на другом лице. И у того человека был другой Узор! Как такое возможно?

— Прошу, подожди минутку.

Марков бросился к переговорнику возле ближайшего дома, набрал код.

— Частная клиника Петренко. С вами говорит секретарь директора Аристова Регина Андреевна, — ответили на том конце провода.

— Я могу узнать, на каком участке сегодня работает медсестра Лорел Гвендолин Хатчингс?

— Секундочку, — раздался щелчок, после чего последовал ровный ответ. — Мисс Хатчингс два дня назад уволилась по собственному желанию. Информация об этом пришла на наш монитор в двенадцать часов тридцать минут сорок восемь секунд во вторник. О настоящем её местонахождении рекомендую вам справиться в главном Информатории города Москвы. Повторяю: местонахождение…

Марков нажал «отбой».

Со странным чувством невозможности происходящего, он набрал код квартиры Лори, но там никто не отвечал.

— Не трудись искать её, Попутчик, — услышал он голос позади себя.

Марков вздрогнул и нажал «отбой» ещё раз. Он догадался сразу, как только увидел эти глаза, но не мог поверить случившемуся. Теперь сомнений не осталось.

— Зачем ты это сделала, Лори? — прошептал он, не поворачиваясь к ней. — Зачем, и главное — как?

— Мне помогла Си-А.

Марков крепче стиснул зубы, но не повернулся.

— Я не знала, что мне ещё предпринять, чтобы ты обратил на меня внимание.

Он продолжал стоять, отвернувшись к стене здания.

— Если бы трансформация прошла полностью, ты бы ничего не заметил. Но Си-А не сумела произвести полную смену облика. Меня глаза выдали, да?

Марков по-прежнему молчал.

— Я сделала это, чтобы ты был счастлив. В конце концов, я же не притворяюсь: во мне Узор та-лоо! — это было произнесено с гордостью настоящей Хранительницы. — Я теперь тоже та-лоо, Марков, хочешь ты этого или нет!

Спасатель ничего ей не отвечал.

— Я надеялась, что ты будешь счастлив, — повторила она ещё тише. — Но, похоже, я ошиблась. Ты полюбил бы Вайссе, но Лори тебе никогда не была и не будет нужна.

Он осторожно тронул её Узор, и тот отозвался звонко, будто натянутая струна. Его Узор вплелся в этот напряженный звук нервной симфонией.

— Ты только скажи, — заговорила девушка вновь, словно забыв про свои новые способности читать мысли, — хоть когда-нибудь, хоть один раз тебе стало радостнее или легче от моего присутствия? Или было бы лучше, если бы мы вовсе никогда не встречались?

Молчание.

— Ясно.

Он услышал, как она отвернулась и пошла прочь.

Так бы сделала любая та-лоо. Любая уважающая себя Хранительница Валлы.

— Лори! — окликнул он её.

Девушка остановилась, но теперь он смотрел ей в спину.

— Подожди, — он приблизился и нежно тронул её ладонью за плечо. — Я не подозревал, что ты способна на такой поступок. Я полный идиот, — впервые она услышала эмоции в его голосе, и это потрясло её до глубины души. Ту часть души, которая была Лори. — То был не просто один раз. Я всё время радовался, видя тебя, но я считал… Я давно должен был сказать, что люблю тебя!

Она оглянулась. В её глазах, до боли знакомых, родных стояла пелена слез.

— Почему же не сказал?

Марков протянул к ней руки и рывком прижал Лори к себе.

— Прости, прости, — повторял он, гладя её волосы.

Она замерла в его объятиях и слушала сумбурную речь, произносимую шёпотом возле её уха.

— Ты была девушкой с другой планеты, такой хрупкой, нежной, — Марков уже успел овладеть своими эмоциями, и хотя его фразы были почти бессвязны, голос не дрожал и не срывался, а был спокоен и ровен. — Я почувствовал к тебе симпатию, но решил не давать этому выходить из-под контроля. И не давал. Моей целью, единственной целью тогда было найти таких же, как я. И я успел забыть тебя за прошедшие годы, но потом ты снова вошла в мою жизнь, и всё началось сначала. Ты пойми, как я мог жениться на тебе? Ты вообразила меня идеальным Попутчиком, наделила качествами, которых у меня и в помине не было. Я тебя слишком любил, чтобы сломать твою жизнь. Я бы себя перестал уважать, если поступил подобным образом. Я полагал, что пройдёт какое-то время, ты полюбишь земного мужчину и успокоишься. Но твои чувства не менялись. Мои же — только усиливались с каждым днём. Ты теперь тоже наполовину, даже больше, чем наполовину, та-лоо. Ты знаешь, каково нам приходится в смысле эмоций. Землянам легче.

— Да, — отозвалась Вайссе, крепче приникая щекой к его щеке. — Мой Узор помнит многое. У нас словно поставлен блок, который запрещает выражать вовне то, что происходит внутри.

— Ты права. И от этого кажется, что рассудок преобладает над чувствами, однако на самом деле это неправда. Мы только больше страдаем от того, что не можем показать другим свою боль, страх, отчаяние. Мы несём это в себе…

Она горько улыбнулась.

— Вайссе понимает, почему ты молчал о своих чувствах. А Лори нет. Ей больно и обидно, но и в то же время она счастлива, что, наконец, ей ответили взаимностью.

— Ей всегда отвечали взаимностью, только она не знала об этом, — грустно заметил Марков.

Девушка отошла на шаг и внимательно посмотрела спасателю в лицо.

— Скажи, ты больше не оттолкнёшь меня?

Марков провел тыльной стороной ладони по её щеке.

— Я сожалею, что прежде поступал так. Я с самого начала должен был понять, что ты — моя Хранительница, и не искать другой.


Снимать с памяти искусственно установленный блок — нелёгкая работа. Но Си-А была совершенно уверена в том, что результат окупит с лихвой потраченные усилия.

Вынырнув сознанием из обычной трёхмерной реальности, она занялась созерцанием собственной сущности и с превеликим неудовольствием отметила, что блоком ограждена значительная часть её надфизической индивидуальности. Будто кто-то взял и вынес фрагмент сознания за пределы досягаемости.

«Ничего, — успокоила себя Си-А. — Где наша не пропадала. Пойдём другим путём».

Слившись с параллельным ответвлением времени, она приблизилась к «запретной зоне» с другой стороны. Снова блок. Это её неприятно удивило, но она совладала с эмоциями. В потоках межуровней нельзя терять самоконтроля, иначе можешь не вернуться туда, откуда вышел. Осторожно прощупывая блок, Си-А искала лазейку, через которую можно было бы просочиться внутрь, но каждый раз её отбрасывало назад.

После ещё нескольких безуспешных попыток, она готова была смириться со своим поражением, как вдруг её посетила грандиозная идея: «А что если попытаться вернуться по временному ответвлению назад, и опять совершить тот же самый переход через Пещеру, только на ментальном уровне? Следить „сверху“ за самой собой? Может, не получится, но попробовать-то мне никто не помешает!»

Решившись на это, Си-А начала настраивать себя на поиски нужного «потока». Когда это получилось, она едва удержалась от бурного ликования. Чрезмерная радость могла всё испортить, равно как и сильная досада, испытанная ею ранее.


Теперь Си-А видела пол. Белый пол с желтоватым отливом, а над ним на расстоянии десяти дюймов висел странный предмет: два вытянутых каплеобразных эллипса, соединенных между собой, внутри которых вспыхивали ослепительно-белые искорки. Точка соединения этих эллипсов казалась бездонным колодцем или тоннелем, ведущим в никуда.

Си-А перевела взгляд в сторону. Справа была стена, сложенная из восьмигранных золотистых кристаллов с одним узким окошком наверху. Слева тянулась точно такая же стена. Си-А подняла глаза вверх, и увидела, что в этом странном восьмиугольном помещении нет потолка. Сквозь открытый проём она могла видеть ярко-фиолетовое небо и веточку дерева с перьеобразными листьями и недозрелыми плодами, похожими на мелкие земные груши.

«Ка-мос, — словно по заказу, подсказал ей внутренний голос. — Их можно печь или сушить, но в сыром виде они невкусные, хотя и съедобные. Корень ка-мос хорошо давать пожевать ребенку, у которого болит горло. А если только что сорванные листья приложить к ране, они остановят кровотечение».

Си-А опять посмотрела вниз. Два каплеобразных эллипса продолжали висеть над полом, слегка покачиваясь от ветра, проникавшего в помещение.

— Как там наша Хранительница? — раздался вдруг сверху мужской голос, и в проёме потолка появилось лицо одного из жрецов. — Прошёл ещё час, Сэнти-Шен, — прибавил он. — Великая Мать ждёт, Попутчики ждут. Да снизойдет на тебя мудрость Создателя.

«Хранительница Сэнти?» — удивилась про себя Си-А. И вдруг со странным чувством нереальности убедилась в том, что помнит, как это происходило.

Её действительно звали Сэнти. Она была дочерью двух уважаемых та-лоо. С детства в ней обнаружились способности к тому, чтобы стать одной из жриц Главного Храма. Девушка делала вещи, о которых другие и помыслить не могли: создавала предметы из ничего, порой начинала говорить на наречии Древних, её не трогали самые свирепые хищники планеты. Таких Хранительниц называли Любимыми Дочерями Создателя. Они рождались крайне редко, и жрецы Главного Храма почитали за честь принять девушку в свой круг.

Однако существовал обряд, не пройдя которого невозможно было претендовать на звание жреца. Желающего принять посвящение одевали в белые одежды (у мужчин они назывались ках-то-ли, у женщин — са-авв), затем помещали внутрь восьмиугольной пирамиды из золотистых кристаллов, считавшихся очень редкими и дорогими. Эти пирамиды были построены Древними, и никому из та-лоо ещё не удалось раскрыть секрета их появления. Благоговение перед могуществом Древних доходило до преклонения, и никому и в голову не приходило произвести анализ кристаллов с целью выяснить их происхождение.

Далее восемь самых уважаемых жрецов должны были дать посвящаемому задание в зависимости от его умения и возможностей. До тех пор пока загадка не будет разгадана, испытуемому не давали ни воды, ни еды.

Как только посвящаемый разгадывал загадку, его облачали в расшитую причудливыми узорами мантию жреца и торжественно вводили в Главный Храм.

Если же та-лоо не удавалось подтвердить свои способности, он оказывался заживо погребённым в недрах пирамиды.

Погибших таким образом не приходилось предавать Священному Огню Лоо. На девятый день их тела сами по себе бесследно исчезали из пирамиды. Куда — никто не знал.

Сэнти сидела посреди пирамиды, скрестив ноги, и с грустью думала о том, что подобная судьба ожидает в скором времени и её саму. Над полом мерно колыхались два соединенных между собой эллипса. Две искорки вспыхнут в одном, две отразятся в другом; одна погаснет в левом, другая гаснет в правом.

«Что означает это, Сэнти-Шен? — вновь зазвучал в её мыслях голос жреца. — Разгадай для нас, твоих собратьев, эту загадку».

Девушка вздохнула и переменила позу. Если бы она только знала, зачем вообще согласилась пройти этот обряд посвящения! Ведь её способности спонтанно появлялись и исчезали, и в данный момент юная Хранительница была столь же беспомощна, как и любой из её соотечественников.

«Создатель, помоги! — взмолилась девушка. — Никто не знает, что я обладаю своими способностями только время от времени, причём, когда это происходит, я даже отчётливо не понимаю, кто я такая. Мне вовеки самой не разгадать этой ужасной головоломки!»

Она опять посмотрела вверх. Грозди недозрелых горьковатых и терпких ка-мос казались ей сейчас недостижимой роскошью. Прошло уже больше суток с тех пор, как начался обряд посвящения. Ей жутко хотелось есть и пить, от нервного напряжения болело всё тело.

А непонятная конструкция из эллипсов, принесённая жрецами Храма, спокойно покачивалась в воздухе, будто издеваясь над мучениями девушки.

Си-А сделала над собой усилие и плавно перетекла в угол пирамиды, придав своему истинному телу прозрачность. Таким образом, Сэнти теперь не смогла бы заметить её присутствия. Решив оглядеться снаружи, Си-А поднялась вверх и выбралась из пирамиды через открытый потолок. Впрочем, окажись он закрытым, ей бы это мало помешало.

«Странно, — подумала она, увидев сочную зелень на деревьях и весело резвившихся животных, — Марков, кажется, говорил, что после Великой Катастрофы лето на Лоо стало слишком коротким и холодным, поэтому практически все культуры приходилось выращивать в теплицах. Не похоже, однако, чтобы здесь было холодно…»

Внезапно Си-А услышала внизу, в нескольких шагах от пирамиды тихий шёпот. Тот жрец, который навещал девушку минуту назад, беседовал с другим жрецом. Си-А осторожно приблизилась и стала прислушиваться к разговору. Сыграло роль обыкновенное женское любопытство.

— Ты думаешь, она справится? — озабоченно спрашивал второй, тот, на чьих одеждах было меньше узорчатой вышивки.

— Справится, ей это вполне по силам, — спокойно отвечал первый.

— Но задачка-то ой какая трудная, Хен-ай-Шоэ. Не дать ли нам девочке задание полегче?

— Зачем? — поднял тот на своего собеседника бесцветный взгляд. — Говорю тебе, ей это вполне по силам, учитывая её способности. К тому же менять задачу запрещено правилами.

— А если нет?

— Прекрати, Брат! — сделал успокаивающий жест первый. — Она там всего день с небольшим. Пока нет причин беспокоиться. Она сумеет это сделать, я верю в неё.

— И всё-таки мы поступили с ней нечестно — дали задачу, на которую даже жрецы не знают ответа. Верховный Совет, мне кажется, несколько переоценивает возможности Посвящаемой.

— Ты сам видел: она помнит содержимое Священных Свитков, говорит на языке Древних! Какие тебе ещё нужны доказательства? Она Ил-Ро, в ней живёт вторая душа — одного из Предков. Она решит эту задачу.

«А если нет — невелика потеря. А то с её приходом, чего доброго, изменятся устои Храма. Мою дочь могут лишить места в Верховном Совете в пользу этой Сэнти-Шен. Нет уж, спасибо!» — мелькнуло в его мыслях.

Си-А вздрогнула от ужаса и отвращения.

«Что здесь происходит? Клянусь дохлой сфируллой, это не та планета, воспоминания о которой хранятся в памяти Ни-Шоэ! Как я только сразу этого не заметила? Во-первых, Священный цвет Лоо — синий, а не золотистый; во-вторых, всё вокруг должно быть покрыто льдом и инеем, а тут Энна вовсю сияет, как миленькая; в-третьих, ни один из обрядов та-лоо, судя по словам Маркова, никогда никого не приводил к гибели. И, наконец, та-лоо не плели интриг друг против друга! Здесь же всё происходит с точностью до наоборот. Но, тем не менее, данная пародия на планету Маркова, похоже, именуется Лоо в здешних краях. Как это понимать прикажете?»

Однако времени на размышления не было. Си-А снова поднялась наверх и заглянула через проём внутрь пирамиды. Сэнти по-прежнему сидела на полу, обхватив голову руками, и в отчаянии смотрела на висящую перед ней колеблющуюся конструкцию. Си-А почувствовала искреннюю жалость к девушке.

«Этим жрецам бы да на Землю! — с возмущением подумала Си-А. — В конце двадцатого века они непременно нашли бы себе тёпленькое местечко где-нибудь в Совете Федерации. Та же самая бульдожья хватка за власть и полное отсутствие совести. Надо помочь этой обманутой девочке. Может, я что-нибудь смогу найти в её же собственной памяти, чтобы она обрела опять свои способности и сумела решить эту задачу?»

Очень медленно Си-А втекла обратно в тело юной Хранительницы и проникла в её сознание. Блок! Очень похожий на тот, что она пыталась снять у себя. Однако он не столь прочен, будто его уже ломали и не раз, просто он ещё не окончательно поддался усилиям. Довершить начатое всегда легче.

Найдя удобную лазейку, Си-А обошла блок и оказалась внутри.

Теперь она смотрела на стянутые вместе эллипсы, вспыхивающие и гаснущие искры, но она знала, что это такое. Её собственное мироощущение колебалось где-то в уголке заполнившего всё пространство сознания Древней Хранительницы Лоо. Сознания Вайссе.

Оно казалось настолько сильным и всеобъемлющим, что Си-А стало жутко: не вторглось ли она в ту запретную пси-зону, откуда ей уже не будет выхода как отдельной личности?

Нет, чужое сознание не было агрессивным по отношению к ней, не пыталось её поглотить. Си-А немного успокоилась и позволила себе придвинуться к этой личности чуть ближе.

В следующий момент она уже опять чувствовала, как восприятие реальности дробится, колется натрое. Она смотрела на саму себя, стоявшую возле возвышенности на Красных Хребтах, продолжала сидеть на полу и глазами Сэнти глядеть на эллипсы. И в то же время она была Вайссе и владела секретами Древних.

Последнее усилие — сконцентрироваться на нужной реальности… Ошибка может привести…

Какая же из трёх? Вайссе. Красные Хребты схлопнулись, как мыльный пузырь, исчезла наивная девочка, обманутая жрецами и предоставленная самой себе в пирамиде из золотистых кристаллов. Осталась только Хранительница и то, что перед ней — миниатюрная модель мироздания в плазменной оболочке, горький плод познания конечной истины. Последнее величайшее достижение Древних та-лоо…

Вайссе положила руки на колени, приняв удобную позу, и начала внимательно вглядываться в один из эллипсов. Тот вдруг стал расти, увеличиваться, пока не заполнил собой всё поле зрения девушки. Внутри колебались спирали и нити сквозь живую темноту, сквозь искусственный свет… Они с Вайссе одновременно шагнули туда.

И оказались в пещере на планете Странников.


Си-А очнулась от видения. Как обычно в таких случаях она не могла бы поручиться, где в её памяти реальные события, а где — вымысел. Но на сей раз это не мог быть вымысел. Ей удалось сохранить в сознании самые глубинные островки воспоминаний Вайссе. Той самой, по образу и подобию которой было смоделировано новое тело для Лори.

Теперь оставалось только поделиться сделанным открытием с Марковым. Он решит, что им делать дальше: возвращаться на планету Странников, проникать в Пещеру или…

Раздумывая над этим вопросом, Си-А по привычке влетела через окно в квартиру Маркова, вызвав перед этим отчаянный визг у людей, ехавших во внешнем скоростном лифте:

— Караул, помогите! Шаровая молния!

Си-А ничуть не смутилась: в первый раз, что ли? Просто на всякий случай взяла и исчезла с их глаз, дабы они успокоились.

— Попутчик, — тихо позвала она, очутившись в его спальне.

Там было темно, и она сразу не сориентировалась.

— Попутчик, — Си-А опустилась чуть ниже к самой кровати, и тут телепатические способности изменили ей впервые в жизни.

Марков спал, крепко прижимая к себе красивую черноволосую девушку. Си-А не потребовалось много времени, чтобы узнать её — своё недавнее творение, юную Вайссе. Они лежали, обнявшись, и слегка улыбаясь во сне. Свет луны отражался от обнажённых плеч, проходил сквозь пряди волос, заставляя их блестеть призрачным синеватым оттенком.

Никто не мог видеть, как из пустоты возле оконного стекла вдруг возникла, словно вылилась в невидимую доселе форму, стройная женская фигурка. Неизвестная приблизилась к постели Маркова и, склонившись над ним, коснулась губами его лба, нежно провела пальцем по подбородку. Грустно улыбнулась, а затем поднялась вверх к потолку, став снова тем, кем была с рождения — просто разумным плазменным шаром.


Глава 12. Священные Свитки


Впервые пробуждение стало для Маркова не мучением, а благословением. Его Хранительница находилась рядом. Что ещё нужно для того, чтобы с надеждой смотреть в будущее?

Марков приподнялся на локте и взглянул на спящую девушку. Зачем он столько времени шёл наперекор воле Создателя, отвергая собственные чувства? Долго размышлять над этим вопросом ему не пришлось. В голове возникла настойчивая мысль:

«Попутчик, приходи в ангар. У меня для тебя интересные новости».

Марков вздохнул и, встав с постели, стал натягивать рубашку.

Не желая тревожить Лори, он ограничился тем, что начитал сообщение в звуковой блокнот, а затем вызвал такси через переговорник.

Через десять минут он был уже в ангаре.

— Послушай, — недовольно заговорил он с порога, — ты могла бы и подождать с новостями. Всё-таки впервые в жизни я был занят.

— Чего ж тогда пришёл? — насмешливо поинтересовалась Си-А, и Маркову на секунду показалось, что в этой насмешке промелькнули ревнивые нотки.

— Любопытно, ради чего меня подняли с утра пораньше? — ответил ей спасатель в том же шутливом тоне. — А заодно хотелось бы послушать историю рождения Вайссе.

Си-А изобразила удовлетворённое смущение.

— Ты доволен? — тихо спросила она.

— Неужели не видишь? Конечно, да! Только, — вдруг посерьёзнел он, — скажи, для неё это не опасно?

— Ох, — вздохнула Си-А, — я даже не знаю, имею ли право раньше времени обнадёживать или заставлять тебя волноваться. Я, разумеется, сделала всё от меня зависящее, чтобы с Лори ни сейчас, ни в будущем ничего плохого не произошло… Но кто знает? Прежде я никогда не занималась сменой оболочек для другого человека, хотя теоретически знала, что могу это сделать. Скажи, ты бы так никогда и не решился связать с ней свою судьбу, не случись то, что случилось?

— Наверное, — вздохнул Марков. — Когда я увидел её вчера… что-то будто щёлкнуло внутри! Это заставило меня взглянуть на Лори совсем другими глазами. Её решимость и смелость потрясли меня.

— Честно говоря, — осуждающе заметила Си-А, — лучше бы они потрясли тебя немного раньше, чтобы вообще не возникло необходимости в этих превращениях!

— Ей что-то грозит? — обеспокоился Марков.

— Не думай о плохом. Ваши шансы быть счастливыми куда выше, чем несчастными, — улыбнулась Си-А, вспомнив слова Лори, произнесённые незадолго до трансформации.

— И всё же, что плохого её может ждать в будущем?

— У неё Узор та-лоо, а самой планеты больше не существует, — после краткой паузы заметила Си-А. — Во-вторых, если какой-то случайный фактор нарушит нормальное течение физиологических процессов в её организме, то может начаться распад клеток или быстрое старение.

— Создатель и Великая Мать! — в ужасе воскликнул Марков.

— Успокойся. Вероятность этого невелика. Будем рассчитывать на лучшее.

— Слабое успокоение, — грустно произнёс спасатель. — Надеюсь, мне удастся уберечь её от таких опасных случайностей! А что ещё ты собиралась сообщить?

— Мне удалось снять блок со своего сознания. Я вспомнила, что со мной происходило во время перехода через Пещеру. И ещё я заполучила первоначальный вариант Священных Свитков. Тех самых, уничтоженных Катастрофой, но они написаны на языке Древних, поэтому понадобится помощь Вайссе, чтобы расшифровать их.

— При чём здесь Вайссе?

— Знаешь, почему я решила придать Лори облик именно этой Хранительницы?

— Интересно бы было узнать.

— Её Узор попал в моё сознание во время перехода. Попутчик, мне словно нарочно кто-то подкинул этот образ, а я сама до некоторых пор об этом не подозревала! Та Вайссе, чей Узор и память заложены сейчас в сознание Лори, была одной из мудрейших Хранительниц Главного Храма задолго до Великой Катастрофы. Да-да, жрецы во времена Древних существовали. Правда, основная их функция заключалась не в поиске Истины, а в её сохранении. Понятие «Попутчик» появилось позже. А вот «Хранительница» — очень древнее обращение. Многие тысячелетия назад это понятие уже само по себе подразумевало «жрица».

— Этого не может быть, — отмахнулся Марков. — Будь это правдой, Лори бы мне рассказала всё ещё вчера!

— Пожалей её, — взмолилась Си-А. — У бедной девочки сознание дробится надвое, а ты хочешь, чтобы она тебе выложила то, что находится в её памяти? Конечно, ты ничего не понял из её объяснений, но, поверь, Вайссе жила на Лоо ещё до Великой Катастрофы. Она в совершенстве владеет наречием Древних и многими из их способностей.

— Ты хочешь сказать, — Маркову крайне трудно было осознать это открытие, — мы сможем уже в ближайшее время прочесть Священные Свитки?

— Совершенно верно, Попутчик. Если твоя Хранительница нам поможет.


— Подождите, мне нужно настроиться, — Вайссе сидела в удобном кресле в салоне корабля Маркова и пыталась сосредоточиться на смысле символов, выведенных в длинной распечатке.

Марков расположился рядом, но взгляд его был прикован не к листам бумаги, а к личику юной Хранительницы. Си-А старалась делать вид, что не замечает этого:

«Я же сама сотворила её, — думала она, — чего ж теперь не радуюсь за них? Всё равно я бы никогда не смогла создать биооболочку для самой себя».

В этот момент Вайссе приподняла голову.

— Да, я могу расшифровать написанное здесь, — и уже другим голосом, выдававшим сильное волнение и присутствие в ней сознания Лори. — Господи! Здесь записаны невероятные вещи! Я глазам не верю!

Только теперь Марков с грустью убедился в том, что его любимой может грозить ещё одна беда, помимо упомянутых Си-А ранее — потеря целостности личности и сумасшествие. Марков мысленно воззвал к Создателю, прося, чтобы его опасения не сбылись.

— Я начну читать? — спросила девушка, оборачиваясь к спасателю.

— Начинай, — кивнул тот. — Си-А, ты будешь записывать расшифровку?

— Конечно.

Вайссе медленно заговорила.

— «Священная мудрость — не дождь, падающий с небес, не зрелый плод, оторвавшийся от ветки, а Дорога, ведущая к Храму Истины, Странствие каждого в отдельности и всех вместе». Это нечто вроде эпиграфа, — пояснила девушка. Сейчас она полностью отождествила себя с личностью Вайссе, и Маркову опять стало не по себе, когда он увидел, что с ней сотворила эта трансформация облика. — «Часть первая. Принципы Сотворения. Никогда не спрашивай себя, что первично, а что вторично. Когда ты начинаешь задавать этот вопрос, то уходишь от Истины, а она уходит от тебя. Никогда не спрашивай, что есть цель, а что есть средство. Когда ты начинаешь задавать этот вопрос, ты сходишь с Дороги, а она удаляется от тебя. Никогда не спрашивай, в чём есть смысл, а что бессмысленно. Когда ты начинаешь задавать этот вопрос, смысла уже не остаётся ни в чем, а ты уходишь от Истины.

Никогда не говори: я знаю всё. Ты — Странник, ты знать всего не можешь. Твое знание ничего не стоит и соразмерно с гордыней твоей. Оно, как мутный кристалл, застит твои глаза, и ты становишься слепым, Странник. Никогда не говори: я ничего не знаю. Ты — Странник, ты не можешь ничего не знать. Твое незнание ничего не стоит и соразмерно с трусостью твоей. Оно, как кривое зеркало, искажает твоё восприятие, и ты становишься слепым, Странник».

— Погоди! — остановил её Марков. — Ты ничего не путаешь? Это разве принципы Сотворения? Наши жрецы очень любили этот отрывок, часто его зачитывали зарвавшимся юнцам. Он назывался «Поучение для юных».

— Ничего удивительного, — отозвалась Вайссе. — Остальные страницы до вас не дошли в целости. Вот жрецы и решили, что это — всего лишь наставление для молодёжи.

— Тогда я прошу прощения. Читай дальше.

— Я начну сразу с отсутствующей части Свитков, если вы не против.

Возражений не последовало, и девушка продолжала:

— «Не ищи Создателя на земле — он там, но ты его не найдёшь, он слишком далёк от тебя; не ищи Создателя в небесах — он там, но ты его не увидишь, небо слишком далеко от тебя; не ищи Создателя под землёй — он там, но ты его не обнаружишь, ты чересчур далёк от него. Запомни: все границы существуют только в твоём воображении, начни же искать Создателя в себе, и тогда ты увидишь, что творец миров скрывается внутри».

— Вот так просто? — ошарашенно переспросил Марков. — Древние, действительно, считали подобное истиной?

— Да, — отозвалась Вайссе. — Мы всегда это знали и пытались передать свое знание тем, кто придёт после нас. Но в этом мире всё должно находиться в балансе. Знание не должно приходить прежде мудрости. А, по всей вероятности, даже мы не обладали достаточной мудростью, чтобы воздержаться от вмешательства в те вещи, которых до конца не понимали. Ладно, я буду выбирать в тексте самое основное, хотя это и очень трудно.

«Ты хочешь знать, как такое может быть, что ты и творение, и Создатель одновременно? Встань перед зеркалом и представь, что времени больше не существует, что ты так стоял бесконечность и ещё бесконечность будешь стоять, и нет никого кроме тебя. Сможешь ли ты сказать, где ты сам, а где твоё отражение? Ты ли создал тот образ, что по другую сторону зеркала, или, наоборот, тот образ создал тебя? А теперь я доверю тебе Истину: встань перед зеркалом, взгляни туда, и ты не сможешь с уверенностью сказать, кто из вас кого создал, кто из вас двоих Создатель, а кто — творение.

Но ни у тебя, ни у сотворённой тобой вещи не может быть только одного свойства из двух взаимоисключающих, ибо в вас обоих тогда не будет бытия. Положи короткую ветвь куа-ри на кончик пальца. Если ты неверно нашёл центр, один конец ветви наклонится, другой поднимется, но она всё ещё будет держаться. Если ты правильно выявил центр, ветвь будет в равновесии. Ну, а если ты отсечёшь ровно одну её половину? Она упадёт на землю.

Почему ты считаешь, что вся наша огромная Вселенная устроена иначе? Почему ты думаешь, что раздробить атом — меньший грех, нежели чем взорвать Галактику? Кто сказал тебе, слепец, что в атоме заключено меньше, чем в Галактике? Если тебе видится, что атом маленький, а Галактика большая, неужели в каждой из этих характеристик не заключено также противоположное? Ведь Галактика существовала, и атом существовал, пока ты не тронул их. Ветвь была в равновесии, пока ты не отсёк её вторую половину со своей самонадеянной „мудростью“.

Почему ты считаешь, что туй-та — живые, а песок — мёртвый? Кто сказал тебе, что жизнь определяется дыханием, ростом, размножением или сердечным ритмом? Если ты не способен понять, что всё вокруг живое — не камни и песок в том виноваты.

Почему ты думаешь, что если ты сорвал цветок, а на другом краю Вселенной погасла звезда, то эти два события никак не связаны? Почему ты считаешь, что двое людей могут быть соединены Магическими Линиями, а цветок и звезда — не могут? Что для Вселенной время и расстояние? То же, что для тебя перышко ла-ма-ри, улетевшее с ладони!

Подумай теперь, когда станешь протягивать руку к цветку, готов ли ты ответить и за погасшую звезду тоже?» — Вайссе перевела дыхание, потом продолжила чтение. — «Часть вторая. Путь Великой Матери.

Великая Мать дарит жизнь. Это её первое и основное предназначение. Не спрашивай: она принцип или личность, ибо она то и другое одновременно. Вы её Дети, рождённые милостью Создателя.

Вы — её глаза, руки, сердце, дыхание и жизнь. Она ничто без вас — вы ничто без неё, но вместе вы суть Создатель и бытиё.

Великая Мать ближе к Создателю, потому что она его продолжение, но вы — продолжение Великой Матери, а значит в вас её Узор.

Не разделяй её физическую и сверхфизическую сущность. Их Путь неразделим, как и твой Путь, Странник. Храни и береги то, что дано тебе Создателем, тогда и Создатель от тебя не отвернётся.

Ты говоришь: я не в состоянии познать Истину, я не вижу то, что за пределами моего разумения. Но кто создал эти пределы? Не ты ли?

Ты говоришь: я не слышу голос Великой Матери, она молчит. Она ли молчит? Или, может, это ты глух к её зову?

Не смей ранить её тело! Она страдает твоими страданиями, а ты ещё увеличиваешь ее муки! Ты не ударишь в лицо свою земную мать, за что убиваешь ту, что породила вас всех? Поэтому бери её дары, благодари её. И убереги тебя Создатель от жестокости, ибо жестокость искажает Узор. А кем является тот, у кого изуродован Узор? Больная клетка в здоровом организме умирает, чтобы не вызвать гибели остальных. То же будет и с тобой, если пренебрежёшь этим советом.

Великая Мать вечна, как её Дети, но она и смертна, как её Дети. Она рождается слабой, взрослеет и крепнет, стареет и умирает. С вами происходит то же самое, только её жизнь — миллионы лет, а ваша — годы и десятилетия, но этот Путь повторяется вновь и вновь. Вы становитесь другими и опять встречаетесь, вновь повторяется Странствие. В этом Странствии — жизнь, и не ищите иного.

Есть ли смысл в красках заката, в качающейся на ветру веточке борро, в крике ччой-ли? Но разве вам придет в голову задать такой вопрос? К чему тогда спрашивать? Вы познаёте суть Вселенной!»

— Этот отрывок до нас не дошёл! — воскликнул Марков. — Наши жрецы столетиями гадали, кто такая Великая Мать и не могли прийти к единому мнению! А разгадка — вот она! Вайссе-Шен, вы это всегда знали, да?! — обернулся он к девушке. — Вы знали, что каждая планета обладает разумом, и именно она рождает всё, что находится на её поверхности?

— Да, мы знали. Интеллект выше человеческого и та-лоо заключён в физическую оболочку звезды или планеты, поэтому земляне совершенно ошибочно полагают, будто «пустые» планеты необитаемы. Вечная привычка делить материю на «живую» и «мертвую»…

— Значит, планета создаёт существ, — подала тут голос Си-А, — даёт возможность им эволюционировать, развиваться, подпитывает их энергией, поскольку их Магические Линии — одно целое…

— Создаёт не совсем верное слово, — поправила её Вайссе. — Рождает. Слово «создаёт» предполагает более прохладные взаимоотношения. Оно проводит грань «творец-объект творения». Между планетой и живыми существами взаимоотношения похожи на отношения между матерью и детьми. Каждая планета — личность, и как у нас, у каждой планеты свой уровень интеллекта, характер, Узор.

— Таким образом, когда астронавт попадает на другую планету, он оказывается чужеродным телом, и начинается процесс его отторжения. Планета вырабатывает против него антитела? — уточнил Марков.

— Даже родная планета может начать «производить антитела» против своих детей, если те теряют с ней контакт и начинают угрожать её жизнеспособности. С другой стороны, чужая планета может принять астронавтов за «родных», если их Узоры окажутся сопоставимыми.

Она не успела договорить, как Марков вдруг издал звук, выражавший у та-лоо крайнюю степень заинтересованности.

— Эти рисунки, — он дрожащим пальцем указывал на одну из страниц распечатки, — ими были украшены ворота Главного Храма! Даже жрецы не могли сказать, что они обозначают!

— Очень просто, — улыбнулась Вайссе. — Рисунки отражают Странствие и его правила. Миров много, но все они взаимоувязаны. Каждый из миров — чья-то половинка. Отсечёшь одну — во второй тоже не будет смысла. Но существует некое пространство пространств, где все миры, будто на ладони, видны тебе. Там нет Странствия, нет воспоминаний, но в то же время эта точка породила всё, — она говорила спокойно и уверенно, и эта уверенность ничуть не поколебалась, когда девушка заметила, что Марков с трудом понимает смысл её фраз. — Я попытаюсь объяснить так, как мне объяснял учитель Вай-То-Ли, когда я была совсем маленькой. В его мыслях было следующее: «Когда вещь появляется в этот мир, на коротких отрезках пути её появление должно быть оправданно, ей нужен кто-то, кто поддержит её, не даст упасть обратно в небытиё. Но тому, кто её поддержит, тоже нужен кто-то. Почему бы им не поддержать друг друга? Так возникают первичные Магические Линии, и эта система находится в равновесии, пока они целы. Так всё устроено от мельчайшей частички до целой Вселенной, и между первой и последней самая сильная первичная связь — связь единства. Откуда мы можем знать, который из атомов в окружающем нас мире — наша Вселенная? Это самая красивая симметрия — связи большого и малого, сильного и слабого. Две половинки — не противоположности. Так может казаться, потому что они находятся на двух краях: свет и тень, жизнь и смерть, положительный и отрицательный, мужчина и женщина. Думаешь, я перечислил несопоставимое? Нет, всё в этом мире сопоставимо. А противоположности не дают друг другу исчезнуть, и только. Нет добра без зла. Нет жизни без смерти. Думаешь, это жестоко? Но ты подумай хорошенько, какова мудрость Создателя — он сотворил мир из ничего. Он разделил ничто на противоположности, и качели бытия закачались. Видишь, как просто. Но он не убрал и центр в мудрости своей. Смотри, как красива эта система: всплеск — добро и зло; пульсации нет; всплеск — день и ночь; тишина. Будто сердце бьётся. Эта система может существовать сколько угодно, ведь из ничего можно получать бесконечно много. Главное, чтобы сохранялось равновесие, чтобы одна половинка не начала расти за счет другой…» Вот что говорил учитель.

— Расскажи о том, какими были твои соотечественники! — попросил Марков. — Когда именно ты жила? Какие у вас были обряды? Что-нибудь ты помнишь?

— Разумеется, помню, — теперь её лукавая улыбка напомнила ему Лори. — К тому времени, как я родилась, та-лоо успели измениться. В худшую сторону, к сожалению. Откуда-то в нас появились зависть, стремление возвыситься над другими. Ты же знаешь о наших особых способностях…

— Чтение мыслей?

— Нет! Не только это. Телепатические способности — такая малость, любимый. Я имею в виду Первое Имя.

Марков вздрогнул и почему-то бросил взгляд на монитор Си-А.

— Я пыталась рассказать тебе, Попутчик, — заговорила та, — но не успела. Пусть теперь наша девочка говорит. Расскажи ему, Вайссе, почему возникла необходимость в окончательном варианте обряда И-Ма.

Вайссе тяжело вздохнула.

— Постыдные страницы нашей истории, о которых вы, наши потомки, благодаря Катастрофе, наверное, так и не узнали. У каждого Священного Имени был свой Узор, и каждый ребёнок получал в дар от Великой Матери какую-нибудь способность: например, перемещаться в пространстве быстрее скорости света, менять свой внешний облик, понимать язык животных, изменять структуру Магических Линий, создавая таким образом новые предметы, предвидеть будущее. Но нельзя было заполучить себе сразу две способности, надо было выбрать только одну. Шло время, наши предки были вполне счастливы сложившимся порядком. Каждый выполнял свою роль: то, на что был способен. Но вот, к примеру, та-лоо, который понимал язык животных, начинал думать: а, может, его родители поступили опрометчиво, не дав ему Первое Имя, позволяющее, допустим, видеть будущее? Чем больше он об этом размышлял, тем сильнейшей завистью проникался к тем, кто обладал даром предвидения. Весь секрет же этих способностей заключался в маленьком фрагменте Узора, означавшем Первое Имя. Что же делал наш завистник? Он проникал в сознание та-лоо, обладавшего даром ясновидения, извлекал его Первое Имя и имплантировал в свой Узор. А поскольку дублировать Первое Имя невозможно, так как оно состоит из невоссоздаваемых Магических Линий, то жертва подобного деяния лишалась своей способности в пользу похитителя. Кроме того, та-лоо, лишённый Первого Имени, быстро умирал, поскольку у него нарушалась связь с Великой Матерью. Похититель же становился обладателем двух Имён сразу.

— Какая подлость! — Маркова передёрнуло. — Неужели у них хватало совести поступать так со своими соотечественниками?

— Хватало, — грустно призналась Вайссе. — В конце концов, жрецы не выдержали наблюдать за подобной несправедливостью и обратились за помощью к Великой Матери. Она долго думала, как ей защитить своих Детей, и в конце концов создала Узор, блокирующий информацию о Первом Имени. Обряд И-Ма был изменён так, чтобы возможно было поставить «защиту» ребёнку, участвующему в обряде.

— А хочешь знать, что произошло потом? — воспользовавшись паузой в разговоре, спросила Си-А. — Прости, Вайссе, ты об остальном не осведомлена, но я не могла не заговорить об этом, раз мы начали…

— Говори! — попросил её Марков.

— В своем тщеславии та-лоо зашли слишком далеко. Они действительно умели многое и вообразили, что могут всё. Жрецами тогда становились те, кто умел предвидеть будущее и менять узор Магических Линий. И они однажды предсказали, что наступит день, когда планета состарится и не сможет больше рождать Детей, наделённых обширными возможностями. Одним словом, та-лоо должны были постепенно деградировать, как и вся планета в целом. С каждым следующим столетием нарастали жадность, злоба, зависть в том народе, который некогда умел строить прекрасные храмы, любить природу и заботиться о ней. Первое Имя уже не обладало той энергией, как, предположим, двести лет назад. Жрецы забили тревогу. Они решили действовать, пока не поздно. «Планета стареет, — обсуждал проблему Верховный Совет. — Это значит, что данный процесс заложен в её Узоре. Ведь всё, что с нами происходит, отражается в нём и определяется им. И если изменить структуру Узора, то вероятно…»

— Слепцы! — вскочила на ноги Вайссе. — Когда это всё началось, Си-А?

— Спустя тысячу двести лет после твоей… В общем, после твоего перехода в эту реальность.

— Неужели они не понимали, что таким образом отсекают у той самой ветви вторую половинку?! — негодовала девушка. — В моё время никому такое бы и в голову не пришло!

— А им пришло, — с горечью подтвердила Си-А. — И они не первые во Вселенной, сделавшие попытку «обойти» закон равновесия. Только никого и никогда эти попытки до хорошего не доводили.

— Чем это закончилось? — слабым голосом прошептала девушка. — Той самой Катастрофой?

— Да. Ею, — тихо проговорила Си-А. — Они изувечили Узор планеты. Их вторжение — а иначе то, что они совершили, и назвать нельзя — закончилось крайне плачевно для всех. Лоо трясло, как в лихорадке, несколько сотен лет. Потом ещё четыре тысячелетия планета восстанавливалась. Но до конца стать прежней не смогла. Она попыталась воссоздать всё то, что было на её поверхности прежде, но и этого ей не удалось. Льды, снега, лишённые истории и памяти жители, сохранившие из всех своих удивительных талантов лишь один — читать мысли друг друга… Прости меня, Марков, во имя Создателя, но это правда!

— Ничего, я понимаю, — еле шевеля губами, выдавил спасатель. — Они убили себя, покалечили Узор Великой Матери, лишили нас будущего. Да дарует им Создатель прощение. Если сочтёт их достойными этого! — прибавил он дрогнувшим от гнева голосом.

Несколько секунд царило молчание, потом Марков спросил:

— Си-А, ты сказала, что Узор Лоо был покалечен Древними.

— Это правда, Попутчик, — с состраданием откликнулась та.

— Тогда, получается, мы тоже калеки? Те, кто родился после Великой Катастрофы?

Она ничего не ответила.

Марков оглянулся на Лори. Та выдержала его взгляд, но зато он не выдержал. Странник уронил голову на руки и прорычал сквозь стиснутые зубы:

— Это проклятие, Си-А. Это проклятие!

Некоторое время они сидели, храня глубокое молчание. Их странное уединение нарушил голос с монитора:

— Владимир Сергеевич, вас беспокоят из Центра Безопасности планеты. Говорит младший руководитель российского филиала Креченко Юрий Александрович.

— Попутчик, прости! Надо было их не пускать на монитор, но я задумалась и не успела, — шепнула ему Си-А.

— Ничего, — мысленно ответил он ей, а вслух спросил. — Что вам нужно, Юрий Александрович?

— Поступила информация о том, что сейчас у вас на корабле находится ваша соотечественница… Гм, ну, вы понимаете, о чем я … Ещё одна представительница цивилизации Лоо.

— Вас хорошо информируют, — Марков усилием воли скрыл злость, готовую прорваться наружу в интонациях голоса.

— Не жалуемся, — скромно улыбнулся Юрий Александрович.

— Чего вы хотите?

— Мы отвечаем за безопасность планеты, поэтому вынуждены попросить эту госпожу пройти небольшое обследование в нашей лаборатории. Вы уж простите, но сейчас, в эпоху межгалактических перелётов, появляется всё больше новых заболеваний… Вирусных, в основном, — несмотря на то, что младший руководитель старался выражаться по возможности более деликатно, его елейно-вкрадчивый тон всё сильнее начинал выводить Маркова из себя.

— Во-первых, — довольно резко отозвался спасатель, — к ней следует обращаться не госпожа, а Хранительница. Во-вторых, она не подопытный кролик, поэтому если вам угодно проводить ваши исследования, то вы их проведёте в клинике.

— Конечно, в клинике! — перебил его Юрий Александрович. — А разве я сказал что-то другое?

— Вы сказали «в лаборатории», — сухо уточнил Марков.

— Ох, нелепость какая. Оговорился, — его речь прервал короткий, нервный смешок. — Разумеется, я имел в виду клинику, а не лабораторию!

— И, наконец, я должен присутствовать при этих исследованиях, — последнее слово спасатель не удержался и произнёс с особым презрением.

— Принято, — весело отозвался Юрий Александрович. — Нам прислать за вами санитарный катер?

— Мы доберёмся самостоятельно.

— Вот и чудненько! Запишите адрес, — на мониторе появилась мигающая надпись. — И последнее с моей стороны: если вы не объявитесь у нас максимум через три часа, у вас могут возникнуть разнообразные трудности… Это так, на всякий случай! — он взмахнул рукой на прощание, и экран погас.

— Сволочь! — сделал вывод Марков, оборачиваясь в сторону Лори. — Не беспокойся, я поеду с тобой и прослежу, чтобы их опыты тебе не повредили. В конечном итоге, твое появление не могло их не напугать, как моё когда-то… Они до смерти боятся вирусов и полагают, что инопланетяне завозят их на Валлу тоннами.


— Так… Анализ мягких тканей, костного мозга, крови, кардиограмма, ЭЭГ, — врач просматривал результаты обследования на экране монитора, удовлетворённо кивая головой после каждого пункта. Затем повернулся к Лори и Маркову и тем же отвратительно-фальшивым голосом, что и младший руководитель Креченко, спросил:

— Надеюсь, мм-м… госпожа, то есть уважаемая Хранительница, — быстро поправился он, поймав на себе уничтожающий взгляд Маркова, — наши процедуры вас не очень утомили?

— Само собой, утомили! — гневно перебил его спасатель. — Я полагаю, это всё? Можно, наконец, уйти отсюда? Кажется, вы узнали, что хотели!

— Нет, ещё не всё, уважаемый Владимир…

— Марков! — рявкнул спасатель, не заботясь о том, как его реакция выглядит со стороны.

Лори, стоявшая сзади, осторожно поймала его за руку, и от её прикосновения спасатель немного успокоился.

— Извините.

— Нет, это вы меня простите. Я буду иметь в виду, что вам не нравится, когда к вам обращаются по имени и отчеству. Но, возвращаясь к нашей уважаемой Хранительнице… Разумеется, почти все исследования уже проведены, но осталась парочка чисто формальных вещей.

— Каких еще «вещей»? — с подозрением покосился на врача спасатель.

— Да чистейшая формальность. В банке данных не хватает информации об общей структуре организма и… Может, уважаемой Хранительнице Вайссе хотелось бы сообщить, каким образом она оказалась на Земле?

— После гибели Лоо мои родители некоторое время жили на Сог-хо, одной из планет в созвездии Рыб, там я и родилась, — Лори была совершенно спокойна. Эту сказку о та-лоо, прилетевшей из созвездия Рыб, которое до сих пор было плохо изучено землянами, они с Марковым отрепетировали вдвоём по дороге в клинику. — Если вам интересно, я могла бы постараться восстановить карту звёздного неба.

— Не беспокойтесь, нас это не интересует, — продолжая сахарно улыбаться, ответил врач. — И что с вами случилось потом? — он ввёл какую-то информацию на свой монитор.

— Потом, — Лори очень убедительно изобразила печальный вздох, — мои родители начали болеть, и они решили, что это климат планеты дурно сказывается на их самочувствии. Наш корабль всё ещё был способен преодолеть значительное расстояние в космосе. Мы решили отправиться и поискать более подходящее место жительства.

— И попали на Землю? — в тоне голоса врача промелькнуло сомнение.

— А что в этом удивительного? В обозримой близости от созвездия Рыб нет больше ни одной планеты с таким благоприятным климатом, как у вас.

— Ну, может быть, может быть, — пробормотал мужчина, поглаживая подбородок. Определённо, ему, как землянину, польстило подобное высказывание о его планете. — А дальше? — опять обратился он к девушке.

— Когда наш корабль проходил неподалёку от орбиты Марса, в салоне вдруг вспыхнул пожар, а у нас на борту находился только один катер для межпланетных перелётов. Одноместный.

Лицо врача приняло соболезнующее выражение.

— Можете не продолжать. Мне, действительно, жаль, — он немного помолчал. — А теперь я должен провести исследование общей структуры вашего организма. Пройдёмте, пожалуйста, — он вышел из кабинета и двинулся куда-то по коридору. Лори и Марков пошли следом.

Однако не успел уважаемый доктор сделать и десяти шагов, как сознание Маркова проторило себе дорогу в его мысли, и то, что спасатель там обнаружил, ему совершенно не понравилось. Под «исследованием общей структуры организма» подразумевалась весьма неприятная процедура.

Некий новоизобретённый аппарат «Voltum Z» позволял досконально изучить все реакции испытуемого, снять мнемограмму, запомнить структуру ДНК, словом, при желании, соответствующей обработке и достаточном уровне развития биотехнологий можно было бы на основе этой информации вырастить качественный клон.

Марков не слышал о том, чтобы на Земле практиковалось подобное. Последние опыты по клонированию запретили сорок лет назад по просьбе религиозных организаций. Им удалось убедить правительства разных стран, что данные опыты до добра не доведут. Но, похоже, запрет остался только на бумаге, понял спасатель. Однако его обеспокоил не столько сам факт того, что Вайссе смогут в будущем клонировать, сколько внушающее опасение открытие, сделанное в процессе лазания по высокоучёным докторским мозгам: в начале процедуры Лори должна была получить инъекцию препарата «Voltum-9-омега». Шесть кубиков.

Маркову не внушило доверия название, а когда, покопавшись в глубинах собственной памяти, он обнаружил, что представления об этом препарате не имеет, тот понравился ему ещё меньше. «Си-А, — мысленно обратился он к своей второй Хранительнице, — кажется, у нас большие проблемы. Ты, случайно, не осведомлена, зачем делается инъекция Voltum-9-омега?»

«Случайно — осведомлена. Этот препарат является засекреченным и широко не применяется. Около месяца тому назад я из любопытства вскрыла глобальную медицинскую базу данных и прочла много интересного. Voltum-9-омега помогает выявить адаптационный ресурс организма: скорость регенерации клеток, силу нервных импульсов, количество вырабатываемых гормонов и многое другое. Я не думаю, что тебе интересно будет услышать его химический состав, но, учти, если Лори введут хотя бы кубик, она на этом свете не жилец. Обычному организму инъекция не вредит, но в данном случае препарат вызовет распад клеток».

«Лори хотят ввести шесть кубиков! Я немедленно забираю её отсюда!»

«Подожди! Если ты её увезёшь сейчас, они всё равно найдут способ рано или поздно довершить начатое. Лучше придумать нечто такое, отчего у них раз и навсегда пропадёт охота ставить на Лори разные идиотские эксперименты, но вам обоим придётся мне подыграть», — Марков готов был поспорить, что Си-А лукаво ему подмигнула.


Георгий Самуилович Яковский надолго запомнит тот пасмурный августовский день, когда в палату, где стоял его великолепный новенький аппарат «Voltum Z», привели красивую темноволосую пациентку, и доктор Темников отрекомендовал её как «представительницу внеземной цивилизации, нуждающуюся в обследовании по решению Центра Безопасности планеты». С приказами «свыше» Яковский никогда не спорил, поэтому с энтузиазмом принялся за дело.

— Так, госпожа…

— Хранительница, — поспешно шепнул ему на ухо Темников, — а то вон тот, высокий, у дверей стоит, сейчас так рявкнет! — и скосил глаза в сторону.

Яковский оглянулся и увидел Маркова. Лицо доктора расплылось в приветственной улыбке:

— Господин Марков! Как же, как же, наслышан! — и двинулся вперёд, чтобы пожать спасателю руку.

Марков холодно ответил на его пожатие и сдержанно обронил:

— Я вам не советую что-то вливать в её организм. Её мать являлась жрицей Главного Храма у нас на родине.

— А это означает нечто важное, простите за невежественность? Сестра, — крикнул он, — подготовьте нашу уважаемую пациентку!

— Это означает, — в том же тоне продолжал Марков, — что если она испугается, от вашей прекрасной аппаратуры останутся, как это говорят… Рожки да ножки!

— Но наша инъекция абсолютно безвредна и безопасна! — нервно усмехнулся Яковский, опасливо оглядываясь на Лори. — Вы ведь не волнуетесь, уважаемая го… Хранительница?

— Честно говоря, — та выразительно кивнула в сторону двух стерильных шприцев, — я начинаю всерьёз беспокоиться. У меня врождённая неприязнь к инъекциям.

В этот момент Темников подкрался к Яковскому бочком и подёргал коллегу за рукав.

— Они над тобой издеваются, а ты и поверил? — яростно зашипел он на ухо доктору. — Неужели мы не сможем удержать эту хрупкую девочку, если она вдруг начнет «буянить» после препарата? В крайнем случае, вызовем охрану.

— Действительно! Что это я? — Яковский достал из кармана белоснежный платок и вытер пот со лба. — Просто мне никогда не доводилось проводить обследование инопланетянок.

— Брось. Я ей только что сделал кучу анализов. Между ею и нами никакой разницы нет, за исключением строения скелета и расположения некоторых внутренних органов.

— Правда? — в голосе Яковского послышалось облегчение.

— Перестань вести себя, как ребёнок.

— Пациентка готова, — сообщила медсестра.

Яковский приблизился к лежащей на койке девушке, протёр ей антибактериальным раствором руку до локтя…

— Не стоит! — ещё раз предупредил его Марков, от дверей наблюдавший за манипуляциями доктора.

Яковский проверил, плотно ли закреплены ножные и ручные браслеты на пациентке, взял шприц и медленно наполнил его из ампулы.

— Не бойтесь, — повернулся он к девушке. — Это совсем безболезненно, — он сломал следующую ампулу и добавил её содержимое к тому, что уже было в шприце. — Вот так, — Яковский склонился над девушкой, едва заметно кивнув Темникову. Тот на всякий случай ближе придвинулся к пульту вызова охраны.

Но то, что случилось потом, окончательно убедило Яковского: судьба его основательно невзлюбила.

От лица пациентки ни с того ни с сего отделился вращающийся плазменный шар сочно-оранжевого цвета.

— Боже милостивый!!! — завопил Яковский, отпрыгивая назад и роняя шприц.

Медсестра рухнула на пол, закрывая голову обеими руками. Темников застыл на месте, не в силах шевельнуться. Его бледные тонкие губы мелко тряслись.

— Добрый день, мои сладкие! — послышался чей-то ехидный голос из ниоткуда. — Чего это вы такие бледные? Больничная диета? Ай-яй, как нехорошо!

Медсестра быстро поползла к выходу, не отнимая рук от головы. Темников застонал и тихо распластался по паркету. Яковский сделал ещё один шаг назад и наступил на шприц. Тот прощально хрустнул под его каблуком. Марков, стоя возле дверей, изо всех сил старался сдержать приступ смеха.

«Молодец, Си-А!» — мысленно произнёс он, обращаясь к шару.

«Стараюсь, Попутчик», — откликнулась та, подплывая к полированному корпусу «Voltum Z».

— Только не мой аппарат!!! — фальцетом выкрикнул Яковский, но было поздно. Си-А прошла сквозь обшивку, оставив после себя аккуратное цилиндрическое отверстие, из которого пахло горелой пластмассой.

— Разве я вас не предупреждал? — сочувственно спросил Марков.

И окончательно добила доктора фраза, виновато произнесённая этим монстром — юной темноволосой пациенткой:

— Простите, я очень испугалась.

Яковский закрыл лицо руками и в отчаянии прошептал:

— Я не успел его застраховать…

Марков не знал, какие слова найти для утешения злополучного доктора, поэтому сказал тихим голосом из уважения к чужому горю:

— Пойдём, Вайссе. Я думаю, сегодня процедур больше не будет.


— Разумеется, о работе для меня теперь и речи идти не может, — вздохнула Лори, садясь на диван в квартире Маркова. — Уже через час все узнают, что новая та-лоо, объявившаяся на Земле, умеет сжигать предметы шаровыми молниями. С такими рекомендациями меня не возьмут даже в бригаду уборщиц.

— Зато никому больше не придёт в голову обращаться с тобой, как с экспериментальным образцом.

— Не обиделся? — Лори подошла к Маркову и крепко прижалась щекой к его плечу. — А то подумаешь, будто я не ценю вашу с Си-А помощь.

— Нет, что ты, — он ласково притянул к себе девушку. — Я никогда такое не подумаю про тебя. Принести тебе сока? Ты, наверное, жутко устала после всех этих анализов.

— Устала, — вновь опускаясь на диван, промолвила девушка.

Вдруг хитро заулыбалась.

— Я сейчас вспомнила, как пыталась соблазнить тебя здесь. Правда, тогда меня ждало огромное разочарование.

— Больше таких воспоминаний у тебя не будет, — пообещал Марков, нежно касаясь её губ.


Глава 13. Девятый тоннель


Как и предчувствовала Лори, всю следующую неделю на любые её запросы о получении работы организации отвечали решительным отказом.

«Нет, медсестра нам не нужна».

«Извините, в нашей клинике и так уже перебор с кадрами».

«Мы бы предпочли врача, а не медсестру».

— Да, дорогой, похоже, придётся начинать работать в одной команде с тобой. Других вариантов нет, — грустно пошутила девушка. — А что? При соответствующей подготовке из меня получится замечательный спасатель!

— Вероятно, — Марков сидел в салоне корабля и задумчиво смотрел в потолок. — Может, загипнотизировать кого-нибудь из них? Тогда они сделают всё, что ты захочешь?

— Нельзя. Ты знаешь, — она вздохнула, — Великая Мать запретила подобные опыты с чужим сознанием. Разве только речь идёт о жизни и смерти.

— А сейчас и идёт речь о жизни и смерти. Ты осталась без работы, и нам надо что-то придумывать, дабы изменить данное положение вещей. Особенно, если вдруг что-нибудь случится со мной в одном из рейдов, и ты останешься одна…

— Не говори об этом, — вздрогнула девушка. — Накличешь неприятности!

Марков сдержанно улыбнулся:

— Чисто земные суеверия. Узнаю мою Лори!

— Уж конечно! — в тон ему ответила та. — Только земные женщины и могут быть суеверными!

Неизвестно, куда завёл бы их этот спор, но тут внезапно в беседу вмешалась до сих пор сохранявшая молчание Си-А:

— Попутчик, не хотелось бы тебя беспокоить, — деликатно кашлянула она, — но кто-то в данный момент пытается со мной связаться. Если ты не хочешь, чтобы…

— Нет-нет! Включи монитор!

На тёмном прямоугольнике экрана вспыхнуло изображение просторной светлой комнаты. Судя по видневшимся на дальней стене трёхмерным картам звёздного неба, Марков сразу понял, что это один из Центров по исследованию космоса. Несколько человек у монитора спорили на повышенных тонах и возбужденно жестикулировали. На переднем плане показалось лицо белокурой женщины с близоруко прищуренными голубыми глазами. Она пыталась скрыть владевшие ею страх и растерянность, но ей это плохо удавалось.

— Месье Марков?

— Да, мадам. Что случилось?

Глаза женщины округлились от изумления, когда спасатель ответил ей на чистейшем французском. Многие вот так же удивлялись, не догадываясь, в чём причина его столь феноменального владения всевозможными иностранными языками. Подавив удивление, женщина ответила:

— У нас пропал туристический модуль «Астра». На нём были трое пилотов и четыре человека, взятых под нашу ответственность. Курс на третью Акубенс в созвездии Рака.

— Отклонение от курса? — быстро осведомился Марков.

— Да.

— Высылайте информацию.

Она стала набирать пароль, но в этот момент ей крикнул кто-то, кого спасатель не мог видеть.

— Это бессмысленно! Чистое безумие!

Женщина резко вскинула голову:

— Там моя дочь! За неё я готова отдать любую сумму!

— Тогда ты за всю жизнь не расплатишься! — в тон ей ответил говоривший. — Ну, давай, давай, пробуй! — и послышались удаляющиеся шаги.

Спорившие у монитора умолкли и напряжённо стали всматриваться в то, что делала женщина. Марков увидел, как экран разделился на две части, и слева замелькали цифры и графики.

— Что это? — тихо полюбопытствовала Лори.

— Си-А отбирает информацию для меня. Самую основную из всего потока, чтобы я знал, куда суюсь, — одними губами ответил ей спасатель. — Действительно, безумие, — промолвил он, увидев среди промелькнувших надписей одну, означавшую смертный приговор для экипажа корабля. — «Превышение критической скорости. Девятый тоннель».

— Мадам, — стараясь говорить, как можно более тактично, начал спасатель, обращаясь к взволнованной женщине, — мои возможности, к сожалению, ограничены. Мой корабль умеет многое, но не всё. Почему вы не сказали сразу, что «Астра» попала в девятый тоннель?

— Обстоятельства иные, — торопливо и сбивчиво заговорила женщина. Казалось, она вот-вот расплачется, — не такие, как в остальных случаях. Вы посмотрите, может быть есть шанс? Центр назначит вам большую сумму, если вы отыщете команду! От себя я готова тоже…

— Мадам, не в деньгах дело! Я не всемогущ!

Некоторое время женщина смотрела на монитор спасателя с отчаянием, потом прошептала одно только слово:

— Пожалуйста…

Марков тяжело вздохнул:

— Подождите несколько минут. Я должен проанализировать ситуацию.

— Спасибо.

На экране появилась стандартная картинка режима ожидания: бледно-зелёный фон с белым крестом в центре.

— Си-А? — обратился Марков к кораблю. — Есть ли в самом деле какие-то особые обстоятельства в этом деле?

— Да. Только я бы не назвала это «особыми обстоятельствами». Скорее, преогромные странности с пространственно-временным континуумом. Послушай-ка вот эту запись.

Внезапно тишину салона прорезал отчаянный крик: «Вызываю Парижский Центр! 0-5-689-009! Центр, вы меня слышите?! Туристическому модулю „Астра“ срочно нужна помощь! Подходим к критическому значению скорости! Центр, сделайте что-нибудь!»

Марков пожал плечами.

— Это бессмысленно. Им всё равно не сумели бы помочь. Если «накрылся» си-прибор или «бортовик» вышел из строя, «девятки» не миновать. Одно неясно: как эта запись добралась без искажений, если корабль шёл восемь си-точек в минуту? Любой школьник знает, что движущийся в «тоннеле» корабль не в состоянии отправить сигнал на монитор Центра. Волна гасится из-за отличия свойств межпространства от обычного трёхмерного мира. Кораблю надо сначала выйти из «тоннеля», остановиться, а затем закодировать посылаемое сообщение с помощью дельта-си-прибора. Только тогда оно дойдёт на Землю в целости, причём в разумные сроки, а не через тысячи лет, когда в нём уже не будет никакого смысла.

— Держись, Попутчик! Это не всё! — перебила его Си-А. — Знаешь, каким числом датируется запись?

— Понятия не имею.

— Она пришла на монитор Центра за неделю до отправления «Астры». Центр счёл эту запись чьей-то неуместной шуткой, однако не уничтожил для проведения тщательного расследования. Вторую запись сделали час спустя.

Опять Си-А включила звук, и Марков с Лори услышали: «Центр, ответьте! Это „Астра“. У нас серьёзная неполадка бортового компьютера. Скачкообразно нарастает скорость перемещения. Нам нужны подробные инструкции по устранению неполадки».

— Да, хронология сообщений нарушена, — озадаченно произнёс Марков. — Такого ещё никогда на моей памяти не было.

— Именно, — подтвердила Си-А. — Мало того, что эти сообщения опередили по времени отправление самого корабля, так они вдобавок пришли в обратном порядке. Вот какой должна быть самая первая запись.

Снова в динамиках зазвучал голос пилота: «Вызываю парижский Центр! 0-5-689-009. Объясните, почему в программу полёта введено не целое, а дробное значение скорости? Нововведение фирмы, что ли?» — это ещё не был голос бьющегося в панике человека. Пилот даже пытался шутить.

— Но чем нам эти записи помогут? Экипаж пропал. Где его теперь искать? Кстати, что с кораблём?

— «Дожал» до тридцати трёх и отправился следом за экипажем, — мрачно пошутила Си-А. — Нет, я серьёзно. Можно было бы попытаться последовать их примеру: не сбрасывать лишнюю энергию во время перемещений, как я обычно это делаю, а сымитировать полное сходство с аппаратом, работающим на си-приборе. Войти в «девятый тоннель», но… Попутчик, мне ещё жить хочется! Кроме того, я не уверена, попадём ли мы туда же, куда и «Астра»?

— Она права, — заговорила тут Лори. — Таким путём вы вряд ли попадёте в нужное место.

Марков оглянулся и замер.

Девушка опять стала другой. Выражение глаз, интонации, мимика… Это теперь была даже не Вайссе, а кто-то ещё.

— «Астра» перескочила в альтернативную реальность.

Марков снисходительно улыбнулся, словно она была маленькой девочкой.

— Это просто теория, Лори. Я тоже слышал про альтернативные реальности, но их существование не доказано.

— Доказано! — вспыхнула та.

— Кем?

— Жрецами Лоо, — откликнулась вместо неё Си-А.

— Верно, — поразилась девушка, — а ты откуда знаешь?

— Я была в альтернативной реальности. Совсем недолго.

— Когда?! — в один голос воскликнули Вайссе и Марков.

— Это случилось, когда я пыталась восстановить в памяти переход через Пещеру… Кажется, я преодолела в межпространстве гораздо большее расстояние, чем планировалось.

Альтернативные реальности, «несуществующие миры», как их называл учёный Виктор Толмачёв, пытавшийся теоретически обосновать многомерность времени… В его модели альтернативные реальности являлись некими Вселенными, где реализовывались иные варианты развития событий нашей Вселенной. Они становились вполне материальными для объекта, обладающего достаточно большой энергией, чтобы «перепрыгнуть» разрыв реальностей. В обычном состоянии несуществующие миры были прозрачны, невидимы. Однако практически реализовать подобный переход не представлялось возможным. Человеку для этого пришлось бы превратиться в некий поток сверхфизической энергии. Не атом, не кварк, а именно в поток энергии, настолько тонкой, что её невозможно было бы зарегистрировать никакими существующими приборами.

— Значит, ребят вернуть невозможно? — нахмурил брови Марков.

— Нет, — покачала головой Вайссе. — То есть, конечно, их вернуть можно, но возвращать некуда. В этой реальности их тел больше не существует. Они рассеялись по космическому пространству. Только сознание человека может пройти в другую реальность. Тело слишком плотное. Оно погибает. Или же надо уметь покидать его на время, чтобы совершать такие переходы.

— Я не смогу, — печально вздохнула Си-А. — Альтернативные реальности — не мой профиль. Я специализируюсь по межпространству. Для альтернативных реальностей у меня не та структура сознания.

— Это-то не проблема, — задумчиво произнесла Вайссе. — Жрецы Главного Храма умели путешествовать по иным мирам. Правда, перемещение отнимало у них много сил.

— Тебе нельзя терять энергию, — обеспокоился Марков.

— Это ещё почему? — вскинулась девушка. — Я хочу работать с тобой! Всё равно ничего другого не предвидится. Вы мне помогли избежать лабораторных исследований, эдакой цивилизованной процедуры вивисекции, которую надо мной собирались произвести. Я бы хотела теперь в свою очередь быть полезной вам. И потом. Подобные переходы я не раз совершала на Лоо.

— Здесь не Лоо, — пробормотала Си-А, — кроме того, ты сама сказала, что тела пилотов и туристов уничтожены. Куда их возвращать?

— А для этого, — Лори осторожно погладила панель управления, — у нас есть ты, дорогая Дарисса.

— Опять самодеятельность? — ужаснулась Си-А. — На борту «Астры» было семь человек! Я с ума сойду создавать оболочки для всех!

— Нам не обязательно вытаскивать их разом. Такого даже я не «потяну». Будем добывать наших путешественников по одному. Ну, что?

«Мы никогда ничего подобного не делали, — послал Марков мысль Си-А. — Это может быть опасно для Лори».

«Теоретически её Узор не должен быть затронут. Но, конечно, ей лучше знать, что происходит с сознанием во время таких путешествий по реальностям».

«А я уже всё решила! Простите, что вмешиваюсь, — прервала их мысленную беседу Лори. — Если я в состоянии помочь той женщине, почему бы не попробовать? Сейчас я ей об этом скажу!»

— Но, — начал было Марков, однако Лори уже нажала кнопку «ответить» на пульте.

«На тебя девочка стала похожа, — обратилась к Маркову Си-А, — такая же отчаянная и упрямая. Я даже не удивляюсь».

— Ладно, — заговорил спасатель, дождавшись, пока Лори отойдёт от погасшего монитора. — Тебе взбрело в голову проявить геройство и поразить всех присутствующих? В твоем упорстве я не сомневался. Меня не устраивает только один момент.

— Какой?

— Получается, я в данном случае отстранён от дел? Ты отправишься «отлавливать» Узоры землян, Си-А воспроизведёт для них материальную оболочку. Что остаётся для меня?

Лори приблизилась к нему, крепко обняла за шею и поцеловала:

— А у тебя, любимый, очень важная роль. Ты совсем забываешь, что Лоо погибла, а, следовательно, мне неоткуда черпать энергию для перехода. Я беру её у Валлы через твоё посредство. Так что без тебя у меня и Си-А ничего не получится. Ты у нас будешь в роли своеобразного электрического провода. Я могу на тебя рассчитывать?

На хмуром лице спасателя появилась улыбка.

— Не беспокойся. Бери энергии столько, сколько нужно. Я не расплавлюсь даже при очень сильном напряжении! — и добавил секунду спустя. — Береги себя.


«Возможно, — подумал Марков, — я переоценил свои силы».

Никогда ему ещё не приходилось пропускать через себя энергетическую подпитку, бьющую столь мощным потоком.

«Терпи, терпи, — шептал Марков самому себе после очередного прорыва, обессилено откидываясь на спинку кресла. — Она там совсем одна, без поддержки. Ей должно быть очень страшно. Если ты не выдержишь, она погибнет».

Эта мысль помогала не терять контакта с сознанием Лори.

Для Вайссе процесс перехода содержал в себе иные сложности. Она не учла того, что в одной связке с ней находится человек и шепси, — некое существо, не имеющее имени. Себя через межпространство Вайссе повела без проблем, но Лори моментально запаниковала. У неё не было подобного опыта перехода между двумя реальностями. Воевать с собственным раздвоенным сознанием куда тяжелее там, где, в сущности, ничего, кроме этого сознания, не существует.

«Нет, я не сдамся, — шептала про себя Хранительница. — В конце концов, эта земная девочка, чья память соединена с моей, не трусиха. Просто для неё подобные ощущения незнакомы. Надо её успокоить, — и продолжила, обращаясь ко второй половине себя. — Давай же, Лори, не бойся! Ты всего лишь в другой плоскости собственного сознания, подавленной жизнью в физическом плане. Здесь те же законы, что и на Земле, но материя намного тоньше, поэтому все твои страхи становятся реальными, как и мечты, надежды. Поэтому единственное, что от тебя требуется, — уравновешенность, собранность, хладнокровие. Запрети воображению рождать образы, и ты увидишь этот мир иным, не искажённым сквозь призму твоих страхов. Ну же, девочка! Всё когда-нибудь делается в первый раз!»

Устрашающие образы, казавшиеся вполне материальными, начали бледнеть, словно предрассветные краски. Колебавшаяся ткань межпространства, готовая порваться, застыла, а потом Вайссе уловила в ней знакомые пульсации: влево-вправо, вверх-вниз, вперёд-назад. Невидимые нити подхватили её в свои тёплые объятия.

«Я дома», — с удовлетворением подумала она, и сознание Лори на сей раз вторило ей. Теперь среди этих нитей надо найти нужную.

Жрица Лоо действовала умело и уверенно. Мгновенье назад она ещё была в межпространстве, а частично — уже на грани того, чтобы увидеть нечто новое. Будто две картинки легли одна поверх другой, а девушка оказалась в месте их соприкосновения. Такое с ней происходило не раз. Оставив за собой «памятку», Вайссе нырнула в альтернативную реальность.

— «Астра» идет на Акубенс, — зазвучал в её голове голос пилота.

Хранительница внимательно огляделась. Она находилась в кабине туристического корабля и смотрела на всё происходящее глазами помощницы второго пилота. В салоне четверо путешественников: Бертран, Леон, Ив, Жерар. Они собираются полюбоваться на главную звезду родственного им зодиакального созвездия. Корабль шёл идеально: неполадок, даже вполне безопасных и устранимых, в полёте не возникало. Поняв это, Вайссе успокоилась окончательно. Не зря же она всё утро внушала себе, в какую именно реальность должна отправиться. Ей удалось. Сноровку она не потеряла.

Многим жрецам Лоо подобные путешествия сквозь несуществующие миры стоили памяти или даже жизни. Но недаром Вайссе считалась одной из мудрейших. Для неё такие перемещения были не в новинку. Однако путь назад будет намного труднее, и это девушка тоже прекрасно осознавала. Надо запомнить Узор француженки, в чьём теле она оказалась, а по возвращении передать его Си-А для воспроизведения материальной оболочки.

Но и этому в своё время её научил великий Вай-То-Ли:

«Запомни, — говорил учитель, — в том тонком мире, куда ты направляешься, надо быть быстрее урагана и в то же время легче перышка ла-ма-ри, иначе не выберешься целой. Поэтому я повторяю: никакого страха или неуверенности. Ничего, что заслонит твой рассудок и сделает тебя незрячей. Только хладнокровие, ясность ума и бесстрастная энергия. Ничего лишнего. Твой Узор должен стать центром, на который будет нанизываться, как на крепкую нить, всё остальное. Тогда, какое бы трудное дело ты ни замыслила, оно тебе удастся».

Стоило Вайссе мысленно коснуться Узора, и он тут же вырос перед внутренним взором легко и привычно. Теперь — никаких колебаний. Теперь надо отразить Узор той девушки из кабины пилота внутрь своего и запомнить, где именно он будет находиться. Вот так. Теперь Узор француженки стал одной из галактик в бескрайней Вселенной, словно всегда и был здесь. И последнее — проверить, чтобы в памяти девушки не осталось следа её присутствия. А то получится, как в легенде о сумасшедшем жреце, которую на Лоо считали классическим примером некорректного вмешательства в тонкий мир, приведшим к массе ошибок и анахронизмов. Но сейчас не время вспоминать легенды.

«Потерпи, любимый, — мысленно обратилась она к Маркову. — Я иду назад».

Девушка была абсолютно уверена в том, что энергетический прорыв сейчас ощутят оба спасателя: из этой и из другой реальности…


Когда Лори очнулась, ей вначале показалось, будто она пришла в себя после продолжительного обморока. Рядом стоял Марков и заботливо гладил её по волосам. Память вернула девушку к моменту перехода, и Лори быстро приподнялась в кресле.

— Си-А, как у тебя дела? — обратилась она к кораблю.

— Всё в порядке. Я скопировала Узор, который обнаружила в твоём сознании. Готовлюсь воспроизвести тело. Ты отлично поработала, Сестра!

— Через два дня пойду за следующим, — бледными губами прошептала Лори, в изнеможении откидываясь на спинку.

— Ты что? — Марков вцепился в её ладонь. — К чему такая спешка? Ты ещё не отдохнула!

— Ладно. Через пять дней.

Марков улыбнулся и кивнул, прижимая её холодную ладонь к своим губам.

— Кстати, ты тоже здорово вымотался, — Лори нежно провела рукой по его щеке. — Тебе следует хорошенько выспаться.

— Си-А, ты сумеешь обойтись без нас? — спросил Марков.

— Да идите, идите, — ворчливо отозвалась та. — Когда наш клон будет готов, отправлю его во Францию в наилучшем виде. Яковский бы умер от зависти!

Несмотря на крайнее изнеможение, Лори не удержалась от смеха.

— Над чем ты смеёшься? — поинтересовался спасатель.

— Вспомнился тот злополучный аппарат, сожжённый Си-А…

— Он не застрахован! — передразнивая Яковского, воскликнул Марков, и они с Лори громко расхохотались.

Потом, обнявшись, направились к выходу из салона. Си-А смотрела им вслед и размышляла о том, как сильно изменился её Попутчик за эту неделю.

А ещё о том, что теперь Вайссе заняла в его жизни то место, которое раньше, пусть только частично, принадлежало ей.

Дарисса сама удивилась тому, что способна расстраиваться по этому поводу. «Надо заняться работой, — решила она. — О некоторых вещах, чем меньше думаешь, тем лучше», — и со вздохом приступила к процедуре материализации помощницы пилота.


— А что это за легенда о сумасшедшем жреце? — спросил Марков, когда они оказались в квартире.

— С чего ты заинтересовался? — удивилась Лори.

— Когда ты была там, на корабле, а твоё сознание совершало переход между реальностями, ты про себя несколько раз упомянула эту легенду, но меня тогда не было сил читать твои мысли глубже, вот я и спрашиваю сейчас.

Лори задумчиво посмотрела перед собой, потом крепче прижалась к Маркову.

— Это одна из историй, описанных в Священных Свитках. Тех, что не дошли до вас. Я не успела дочитать Си-А весь текст. Нас тогда прервали эти новоиспечённые доктора, и позже мы не возвращались к этому.

— Надо будет вернуться. После того, как закончим извлечение экипажа «Астры».

— А я и не отказываюсь, — Лори поудобнее устроила головку на плече Маркова. — В той легенде рассказывается следующее. Много сотен лет назад, когда Великая Мать ещё была полна сил, а жрецы умели такое, о чём теперь и помыслить невозможно, один из рядовых Посвящённых внезапно принял твёрдое решение добиться мантии жреца Главного Храма. Как водится, для начала он должен был стать учеником одного из Главных Посвящённых, после чего, если Создатель выкажет ему свою благосклонность[10 - Если линии Круга в Главном Храме начнут светиться синим в тот момент, когда в него войдет Посвящаемый.], тот будет принят. Но Верховный Совет не принял во внимание одного обстоятельства: разум Посвящаемого оказался слишком слаб, и во время первого перехода в альтернативную реальность, он не выдержал и сломался. Та-лоо не погиб, не потерял память, а сошёл с ума. Такие случаи происходили крайне редко. Может, один раз на сто миллионов переходов. Жреца следовало бы взять под наблюдение кому-нибудь из Главных, но этого сделано не было. Никому и в голову не могло прийти, что этот чудак попытается ещё раз самостоятельно пробраться в альтернативную реальность. Дело в том, что во время перехода, как ты уже успел испытать на себе, затрачивается масса энергии. Некоторые Посвящённые, несмотря на их способности, вынуждены были проводить опыты внутри восьмиугольных пирамид, так как эти сооружения прекрасно концентрируют необходимую для перехода энергию и облегчают её получение тем, кто находится внутри. Кроме того, пирамиды Лоо, как ты знаешь, сложены из специальных кристаллов, состоящих из чрезвычайно плотного переплетения Магических Линий, соединённых в «цепь бесконечности». Это фигура, у которой невозможно обнаружить ни начала, ни конца, ни центра, и в то же время она сохраняет симметрию и занимает определённое положение в пространстве, — объясняла Вайссе ровным, лишённым эмоций голосом Хранительницы. — Эта фигура N-мерна, однако наши жрецы обозначали её символикой следующего вида, — и она передала Маркову мысленный образ знака, не раз виденного им у входа в храмы.

— И вот сумасшедший жрец как-то ночью пробрался внутрь одной из пирамид и отправил себя в несуществующий мир, — продолжала Вайссе. — Через некоторое время он вернулся. Он говорил на непонятном языке, в течение восьми дней ничего не пил и не ел, и, в конце концов, умер. Но за эти восемь дней его учителю с большим трудом удалось проникнуть в рассудок жреца и прочесть его мысли. Я говорю «с большим трудом», потому что мысли безумца читать очень тяжело в отличие от мыслей здорового та-лоо. К своему ужасу учитель узнал, что его спятивший ученик во время перехода попал в альтернативный мир будущего, отправил себя в сознание какого-то инопланетянина, не обладавшего достаточно высоким уровнем интеллекта, и отразил свой Узор в Узор того существа. «Встроил» копию своих линий туда наподобие некой сверхмощной детали!

— Зачем?!

— Он полагал, что таким образом помогает тому инопланетянину повысить его интеллектуальные способности. Но беда была даже не в этом, а в том, что до того, как стать жрецом, та-лоо изобрёл космический корабль для перемещения по пространству посредством сжатия межвременных интервалов. Эти сжатые интервалы он называл «си-лу» — «временные точки».

— Ничего себе, — потрясённо выдавил спасатель.

— Так и было, — подтвердила девушка, не поняв сразу, что именно в её рассказе удивило Маркова. — Ученик жреца рассуждал следующим образом. Если надо преодолеть расстояние между точками А и Б, затратить на этот процесс уйму энергии, то наша задача в том, чтобы заставить это расстояние исчезнуть вовсе, и тогда перестанут существовать отдельно точка А и отдельно — Б, а исходный пункт путешествия превратится в конечный. Но для этого не обязательно «корёжить» структуру пространства, «уминать» его, «скручивать» в складки и тому подобное. Наш конструктор пошёл другим путём. Он задумался над вопросом, как сделать, чтобы для корабля исчезло время между пунктами А и Б. Ведь время тоже обладает энергией, которую можно использовать для перемещений. Это похоже на то, как если бы ты шёл по дороге, а она внезапно укоротилась на несколько метров, потом ещё и ещё, ускоряя твой путь до конечной цели. Но на самом деле, только казалось бы, что укорачивается дорога. «Укорачивалось» бы время, и только следом за ним — длина пути. Однако на практике изобретение жреца повело себя иначе, нежели предполагалось. Через определённое количество скачков по временным точкам корабль набирал столько энергии, что фактически делал для себя невозможным существование в обыкновенной пространственно-временной Вселенной. Сначала за пределы мироздания «выскакивал» экипаж корабля, а следом и аппарат, будто искусственный спутник, которому придали слишком большую скорость. Всем известно, когда такое случается, модуль вместо выхода на орбиту улетает в открытый космос. Что-то подобное происходило и здесь. В конечном итоге жрец был вынужден доработать свой аппарат. Он ввёл в него дополнительный прибор, который должен был контролировать объём «потребляемого» кораблем сжатого времени. Таким образом, уровень накопленной энергии внутри корабля постоянно снижался, поддерживая скорость аппарата на неизменном уровне. Однако изобретение всё равно отвергли. Корабли вели себя слишком непредсказуемо во время испытаний в пределах звёздной системы. Они часто сбивались с курса, не гарантировано было, что не сломается прибор, ограничивающий скорость перемещения. Кроме того, чтобы эффективно управлять ими, требовалось нечто вроде современного земного монитора, некоего усовершенствованного во многих отношениях компьютера начала двадцать первого века, а та-лоо привыкли управлять аппаратами телепатически.

Вайссе на секунду умолкла, чтобы передохнуть.

— Попробую-ка я догадаться, что произошло дальше с другим действующим лицом этой истории, инопланетянином, — воспользовавшись паузой, заговорил Марков. — Узор та-лоо в его сознании некоторое время оставался заблокированным, как и любая информация, попадающая в мозг живого существа не через посредство его же собственных органов чувств. Далее случилось нечто, ввергшее инопланетянина в состояние шока. Сильное психическое потрясение: нервный срыв или тяжёлая болезнь, и блок сорвало с места. Вся информация, заключённая в Узоре та-лоо, или её часть, оказалась доступна его сознанию. И он повторно «изобрёл» корабль на временных точках на своей планете.

— Хохлов! — ахнула Лори, в чьих воспоминаниях содержалась информация о техническом прогрессе, происходившем на Земле.

— То-то и оно, — вздохнул спасатель. — Случайность? Пусть мне кто-нибудь скажет, что здесь случайность!

— Да, эта история не так проста, как кажется, — задумчиво произнесла Лори. — На первый взгляд можно решить: что тут особенного? Жрец лишился рассудка, оставил энергетическую копию своего Узора в сознании землянина, жившего за тысячи лет дальше по временной линии от него, тот изобрёл си-прибор, а затем… Кстати, он должен был умереть! — тоном Вайссе заявила девушка. — По легенде, когда инопланетянин снял блок и позволил Узору та-лоо управлять своим сознанием, его собственный Узор исказился, и он вскоре погиб, поскольку у него нарушился контакт с родной планетой.

— А Хохлов и умер, — подтвердил её правоту Марков, — всего три месяца спустя после того, как получил патент на свой прибор.

— И жрец, по всей видимости, умер по той же причине, — продолжала размышлять вслух Вайссе. — Он унёс с собой часть Узора землянина, вживив его неотъемлемой составляющей в свой Узор, но этим он подорвал связь между собой, другими жителями и Великой Матерью.

— Постой! — обеспокоенно прервал её Марков. — Ты ведь сделала то же самое. Ты унесла в себе Узор той француженки с «Астры».

— Нет, — засмеялась Вайссе. — Это другое. Подобную процедуру жрецы называли «схватыванием и отзеркаливанием». Такое с Магическими Линиями возможно проделать, когда ты находишься на границе между двумя мирами. Грань миров выступает в роли зеркала, помогая копировать выбранные тобой линии. Кроме того, я изолировала чужой Узор, отделила его от собственного и не оставила внутри себя, а просто передала Си-А. Мне ничего не грозит.

— Ты уверена?

— Конечно! Вот оттого я и повторяла себе: не оставить следа в Узоре той девушки, а то получится, как в легенде о сумасшедшем жреце. Нельзя вмешиваться в ход событий в альтернативных мирах. Неизвестно ещё, чем это аукнется в твоём собственном мире. Однако ты хорошо сделал, что спросил у меня про легенду. Я прежде над этим не задумывалась, но… всё так запутанно! В этой истории анахронизмов куда больше, чем кажется.

— Точно, — заметил Марков. — К примеру, зачем, а главное как жрец додумался до того, что его кораблём будет управлять нечто, напоминающее земной монитор. На Лоо все приборы создавались с расчётом того, что ими станут управлять телепатически… Подстраиваясь под меня, Дарисса приняла облик именно такого аппарата: корабля, действующего на основе мысленных контактов астронавта и искусственного интеллекта. На Лоо никогда не создавалось ничего похожего на земные компьютеры! У нас были Магические Линии и наш дар читать мысли. Однако жрец изобрёл аппарат даже раньше, чем совершил свой первый переход. Откуда в его сознании мог возникнуть образ техники Валлы? И почему во время последующего перехода он оказался не где-нибудь, а именно на этой планете?

Вайссе тихо улыбнулась, как изредка во время обрядов улыбались Посвящённые Главного Храма. Впрочем, подобное случалось крайне редко.

— В Священных Свитках сказано, что связи могут быть самыми неожиданными. Очень вероятно, между жрецом и землянином существовала подобная связь. Нам не дано узнать, какая, но наличие её очевидно. А что ещё здесь странно, — начала она, но спасатель перебил её:

— Мы с тобой, получается, тоже из разных реальностей? В легенде говорилось про альтернативную реальность! Выходит, жрец из вашей реальности проник в наш мир? А теперь каким-то образом ты тоже…

Она вдруг остановила его резким жестом. Чужим жестом.

— Не рассуждай о том, чего не понимаешь, Странник. Воля Создателя определяет Путь его Детей. Не нам судить о необходимости или бессмысленности. Если мы здесь, значит, на то была воля Создателя.

Марков потрясённо взирал на неё округлившимися глазами.

— Лори! — только и смог вымолвить он.

Девушка бросила на спасателя холодный взгляд и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Марков тяжело уронил голову на руки:

— Ла диэ Раддэ…Ваг’то ла сол’о,[11 - «Да благословит её Создатель… И сохранит её рассудок…»] — прошептал он с благоговейным ужасом.


Следующие три недели все мировые средства массовой информации задыхались в конвульсиях удивления и радости.

«Это невероятно! — кричали ведущие различных видеоканалов с экранов мониторов на всех языках многоликой планеты Земля. — Новая, неизвестно откуда появившаяся жительница Лоо, ставшая не столь давно законной супругой известного спасателя Владимира Сергеевича Маркова, умеет вытаскивать мёртвых с того света!»

Затем демонстрировалось фото очередного спасённого с «Астры».

Никого, казалось, не беспокоило, что у всех возвращённых членов экипажа и туристов жуткие провалы в памяти, нервный шок и тому подобные «прелестные» последствия произведённой Си-А процедуры клонирования. Всех куда больше озаботил вопрос, каким образом Вайссе удаётся «разыскать» тех, кто по всем параметрам уже должны быть даже не один, а раз десять мертвы.

Толпы журналистов осаждали квартиру Маркова и ангар, где находилась Си-А, пока, наконец, спасатель не сделал публичное заявление перед телекамерами, требуя прекратить подобное безобразие.

— Моя жена имеет право не раскрывать своего секрета. Добавлю от себя: эта её способность уникальна даже среди представителей нашей цивилизации. Например, я такого делать не умею. Это индивидуальный дар Вайссе-Шен, унаследованный милостью Создателя от её ныне покойных родителей. Больше комментариев не будет!

Но с каждым днём в газетах и глобальной информационной сети появлялись всё более сногсшибательные версии того, как Лори удаётся «воскрешать мёртвых». Марков, читая их, смеялся до судорог, как никогда в жизни.

— Создатель и Великая Мать! — кричал он с утра пораньше, получив на свой домашний монитор очередной «шедевр» жёлтой прессы. — Любимая! Это просто умопомрачительная галиматья!

Лори с удовлетворением отмечала, что словарный запас её супруга заметно обогатился, благодаря их совместному проживанию в течение этого месяца.

— Ты, оказывается, владеешь тайнами древнего клана вселенских ведьм, умеешь вызывать стихийные бедствия, мор и эпидемии, кроме того, участвуешь в ритуалах жертвоприношения во имя какого-то экзотического божества Лу-Тту, которому поклоняются на планете Призраков.

— Фу, какая гадость! — морщилась Лори. — Неужели им доставляет удовольствие писать подобное?

— Они отрабатывают свой гонорар. Радуйся, что прошли те времена, когда по обвинению в колдовстве сжигали на кострах. Кроме того, явный идиотизм этих статей убеждает меня в том, что ни один здравомыслящий человек в них не поверит. Нет, любимая, как только вытащим оставшегося члена экипажа «Астры», Си-А сделает нам карточки без «обратной связи», и мы отправимся в какое-нибудь красивое местечко. Например, на север. Я так соскучился по ослепительно белому снегу и кристаллам льда…Ох, прости! — прервал он самого себя с неловкой улыбкой. — Привычка! Тебе бы, наверное, куда больше хотелось провести медовый месяц, которого у нас пока ещё не было, возле моря или в горах?

— Всё верно, — сказала Лори и полушутливо добавила. — Как мы с тобой находим общий язык при столь разных вкусах?

Марков ласково притянул её к себе.

— Наверное, эта разница кажется значительной лишь на первый взгляд, — он не успел закончить фразу.

Их губы соприкоснулись, и утренний кофе опять остался остывать на столике рядом с кроватью…

Что им было за дело до недалёких журналистов, у которых не хватало фантазии дальше «ведьминской» темы? До всего мира? Спасатель иногда жалел только об одном: что он не понял раньше, какое чудо эта девушка, полюбившая его столь трепетно и преданно, и что столько времени она страдала из-за его собственных глупых страхов.


Сентябрь был в самом разгаре. Бархатный сезон… За окном тёмной позолотой блестела листва берёз.

— Всё-таки вначале необходимо сосредоточиться на работе, — Лори откинулась на подушки, делая вид, что пытается остудить неуёмный пыл мужа. — О развлечениях подумаем позже. Не сбивай мой настрой. Сегодня мне предстоит в последний раз попутешествовать до «Астры» и извлечь оттуда самый тяжёлый и нервный груз — второго пилота.

Груз и в самом деле был тяжёлым и нервным. Вайссе уже несколько раз пробовала провести себя в сознание этого мужчины, но её попытки до сих пор не увенчались успехом. Второй пилот Дженкинс был экземпляром в высшей степени мнительным и подозрительным, а, соответственно, его сознание напоминало захлопнутый ящик. Девушка всерьёз опасалась, что этого последнего субъекта ей извлечь не удастся. Однако у Дженкинса тоже имелась куча родственников, которые с нетерпением ожидали его возвращения. Обмануть их ожидания Лори не могла.

— Теперь я понимаю тебя, — сказала она, — почему ты не бросил это дело. Хотя тебе много раз хотелось, не так ли?

— Да, это правда, — признался Марков, опуская голову и погружаясь в воспоминания. — После первого рейда на Солёный Берег — не самую страшную планету в моей практике, как выяснилось впоследствии, — я проклял всё. Я решил, что ещё раз такого напряжения не вынесу. Я терпеть не мог этих нахальных, самоуверенных землян. Я не хотел работать с одними из них и спасать других. Но там, — тут голос его стал тише и мягче, — была одна женщина. Я вытащил с Солёного Берега её двадцатилетнего сына. А мне самому тогда было что-то около двадцати трёх… Когда мы вернулись, мать того парня бросилась к моему тогдашнему командиру, Вячеславу Пахоменкову, и спросила: «Кто из ваших ребят спас моего сына?» Это никого не удивляло. Те же вопросы задавали и остальные родители. Но одно дело знать про других и совсем другое, когда лично к тебе подбегает взволнованная женщина с мокрым от слёз, раскрасневшимся лицом и бросается перед тобой на колени, повторяя: «Спасибо, спасибо!» Я так и не смог подать прошение об отставке, хотя по дороге на Землю почти был уверен, что сделаю это. Не буду отрицать, я думал также и о том, что в подобных экспедициях однажды наткнусь на планету, где окажутся другие та-лоо… Но, с другой стороны, я всё время вспоминал ту женщину и её сына. Ребята из команды, которую мы отправились тогда спасать, умудрились заснуть на Солёном Береге, удалившись от своего аппарата на значительное расстояние, да ещё зачем-то сняв защитные костюмы! Весь экипаж поголовно решил почему-то, что планета абсолютно безопасна для людей, наверное, потому что там находилась вода в жидком состоянии и состав воздуха напоминал земной… Проснувшись, ребята обнаружили, что их тела начали закристаллизовываться в соль. Сколько они там проспали, неизвестно. Может, не одни сутки… Скорее всего, сама планета устроила им это путешествие в страну Морфея и, вероятно, она же внушила мысль о безопасности. Тот из ребят, кто пострадал меньше всех, ухитрился на руках проползти до корабля и подать сигнал SOS. Когда мы туда прибыли, многие из экипажа были по шею обёрнуты в соляные кристаллы, а тот юноша, о котором я говорю, лежал на берегу озера. Он не мог двигаться и уже начинал задыхаться. Спасатели его не заметили в спешке, а те, кого извлекали из соляного панциря, были слишком обеспокоены собственной персоной, чтобы вспомнить о товарище. Я уловил его мысленный крик: «Помогите!» и нашёл его. Я подумал, имею ли право уходить из спасателей? Ведь тот юноша наверняка погиб бы! Никто другой из нашей команды не умел читать мысли. Пусть в те дни я ничего не знал про цветок и звезду, но вдруг подумал: смогу ли потом убедить себя в том, что неповинен в чьей-то смерти? Заставить свою совесть замолчать?

Лори накрыла его руку своей.

— У меня так же, — сказала она. — Именно поэтому я должна вернуть Дженкинса семье.

Марков улыбнулся.

— Удачи тебе, милая Хранительница!

— Удачи нам обоим, — поправила его Лори, крепче сжимая ладонь любимого.


Она опять шла в межпространстве, чувствуя мир, который покинула, только по тянущейся позади трепетной ниточке, соединявшей её с сознанием мужа.

Те же ощущения, что и обычно, то же нежелание поддаться страху и сомнениям…

Салон корабля… Но она не чувствует себя единым целым со вторым пилотом. Дженкинс паникует. Он не хочет впускать внутрь себя нечто, настойчиво желающее пробиться туда. Он, несомненно, ощущает её присутствие и боится. Ох, уж эти земляне с повышенной сенситивностью и мнительностью!

Отвлечь его — вот решение. Когда человек растерян, он безоружен. Как и та-лоо, впрочем. Каким же образом? Лори внутри сознания Вайссе лукаво улыбнулась, подкинув удачный вариант решения своему второму «я»: «Попробуй внушить помощнице мысль поцеловать своего босса».

Нехорошо. Внушение никогда не одобрялось учителем Вай-То-Ли. Он всегда говорил: «Нельзя никого лишать свободы выбора». Тем более, в сфере личных чувств. Но у неё нет другого выхода.

«Поцелуй его, тебе же этого безумно хочется, — шепнула она француженке, будто змей-искуситель. — Ты ведь считаешь его очень обаятельным мужчиной. Ну, давай, смелее!»

Девушка легко поддалась. Недаром она была первой, кто раскрыл свой Узор для Вайссе.

Француженка склонилась ближе к Дженкинсу и страстно поцеловала его в губы. Тот вздрогнул от неожиданности и изумлённо уставился на свою помощницу. Очевидно, спятившую. Может, уже неизлечимо.

— Простите, месье, — растерянность и испуг на лице девушки указывали на то, что она сама не понимает, как такое могло случиться.

Немая сцена, когда любые объяснения могут только ухудшить ситуацию. То, что надо! Вайссе толкнула себя вперёд и оказалась в чужом сознании. Очень хорошо, прямо-таки великолепно! Теперь запомнить Узор, не оставить…

«Что это? Кто здесь?!» — мысли Дженкинса беспорядочно заметались от одного предмета к другому, образы спутались. Он настойчиво выгонял из своей головы незваную гостью.

«А он сильный телепат! — внезапно поняла Вайссе. — Из него мог бы получиться жрец, если дать его способности развиться». Она не успела домыслить до конца, как вдруг резкая, обжигающая боль в правой руке Дженкинса прервала её раздумья. Поскольку сейчас они со вторым пилотом делили одно тело, эта боль весьма ощутимо отозвалась в ней.

— Месье, осторожнее! — испуганно вскрикнула помощница.

Трясущимися от волнения пальцами Дженкинс дёрнул за один из контактных проводов и оборвал его. Освещение в кабине погасло, но тут же автоматически включилось дополнительное.

— Проклятье! — яростно выругался второй пилот на своём родном языке, разглядывая обожжённые пальцы, по которым прошёлся электрический разряд.

«Не обращать внимания! Успокоиться! — приказала себе Вайссе. — Пока он думает о порванном контакте, а не о моём присутствии, надо действовать!»

Отразить Узор внутрь сознания, а теперь назад, туда, где её ждёт муж, а Дженкинса семья и любовница…

Меньше, чем через минуту, она открыла глаза в салоне корабля.

— Ну как? — испуганно склонился над ней Марков. — Ты такая бледная!

— Всё в норме, — слабо улыбнулась Лори. — Си-А, я добыла его Узор.

— Вижу, Сестра. Ты умница!

— Я очень устала, — пробормотала девушка, веки её снова сомкнулись. — Можно я посплю прямо здесь?

— Разумеется! Отдыхай, сколько тебе нужно.

— Спасибо, Сестра, — Лори перевернулась на другой бок и почти тут же заснула.

Марков наклонился, чтобы поправить сбившуюся подушку под её головой, и вдруг испуганно отпрянул. На двух пальцах правой руки Лори виднелось ярко-алое пятно ожога.


Глава 14. Цветок и звезда


— Да это ерунда! Ничего страшного! — смеясь, Лори отдёрнула руку, которую внимательно разглядывал Марков. — Дженкинс оборвал провод и обжёг пальцы электрическим разрядом. Заживёт.

— Но почему ожог появился у тебя? — в интонациях спасателя послышался интуитивный ужас. — Ты, случайно, не отразила часть его Узора в свой?

— Нет же, нет! Правда, Си-А? — обратилась девушка к Дариссе, словно ища у неё поддержки.

— Хм. По крайней мере, инородных участков в твоём Узоре я не обнаружила, — откликнулась та. — Однако, не спорю, меня весьма беспокоит твоя повышенная чувствительность к ранениям Дженкинса. Мягко говоря, меня это настораживает, — пояснила она после короткой паузы.

— Меня тоже, — Марков нервно барабанил пальцами по панели управления.

— Послушай, мне же щекотно! — возмутилась, наконец, Си-А.

— Ой, извини, — он поспешно спрятал ладонь за спину.

— Дженкинс готов! — торжественно сообщила Дарисса.

Дверцы «лабораторного отсека», специально смоделированного Си-А, чтобы не шокировать друзей сценами превращений, плавно разъехались, и на пороге показался растерянный молодой человек со взъерошенными светлыми волосами. Он затравленно озирался по сторонам. Потом его блуждающий взор задержался на Вайссе, метнулся к Маркову, заскользил по полу корабля, опять вернулся к спасателю и его жене и остановился, став, наконец, осмысленным:

— Кто вы? — хрипло выдавил мужчина. — Где моя команда? Что это за корабль?

— Меня зовут Си-А, — вежливо представилась Дарисса. — А это мой экипаж: спасатель Марков и его супруга Вайссе. Ваш корабль попал в «девятый тоннель», откуда мы вас всех поодиночке и вытаскивали. Вы — последний из спасённых. Остальные уже находятся у себя дома и празднуют возвращение. Скоро и вы присоединитесь к ним.

— Я ничего не помню, — мучительно изрёк второй пилот «Астры».

Еле волоча ноги, он приблизился к выключенному монитору и уставился на матовый прямоугольник экрана в полном отчаянии.

— Я совсем ничего не помню! — он схватился обеими руками за голову и застонал.

— Выпейте вот это, — на панели управления возник пластиковый стаканчик с розоватой душистой жидкостью.

— Что это? — Дженкинс недоверчиво принюхался к содержимому стакана.

— Успокоительное, — охотно пояснила Си-А. — Вы чересчур взвинчены, вам необходимо расслабиться и отдохнуть. Подумайте, ведь вы практически развалились до атомарного состояния, а мы вас собирали заново…

— Я?! Развалился?!! — руки Дженкинса затряслись, и стаканчик упал на пол. Обшивка корабля тут же поглотила его в свои недра, а на панели управления моментально возник новый.

Но пилоту было уже не до успокоительного.

— Я был рассеян по пространству в виде атомов! О Боже! Я этого не перенесу!

— Уже перенесли, — тактично напомнила ему Си-А. — Чего ж теперь переживать задним числом? Выпейте, — стаканчик подвинулся ближе к Дженкинсу. — Вам станет легче.

Мужчина механическим движением взял стакан, поднёс к губам… Его руку теперь можно было очень хорошо разглядеть. Ожога на ней не было.

«Что это значит? — мысленно обратился Марков к Си-А. — Ведь он не просто биологический клон, созданный из соматической клетки. После процедуры отзеркаливания Узора он должен быть полностью идентичен Дженкинсу из альтернативной реальности со всей сохранённой информацией в Магических Линиях! Я не прав?»

«Ты прав, безусловно. Сама не знаю, почему так вышло? — удивлённо пробормотала Си-А. — Узор запоминает информацию абсолютно о каждом событии, происшедшим с живым существом, даже о самом незначительном. Другое дело, некоторые воспоминания могут оказаться заблокированными, и сознание их не способно воспринять, но… Такое впечатление, что в данном случае Лори приняла на себя информацию о повреждении кожного покрова пилота. На ней это отразилось, а на нём нет. Либо это ещё один закон, на который намекали в Священных Свитках: в той реальности пострадал пилот, а Вайссе осталась невредима, а этой же всё должно быть наоборот».

«Си-А, — серьёзно заговорил спасатель, — я понятия не имею, что происходит, но когда этот дубль Дженкинса отправится домой, я бы хотел, чтобы ты осмотрела Лори внимательнее. Я боюсь за неё».

«Хорошо, Попутчик. Обещаю, я попытаюсь выяснить, не опасно ли для неё случившееся».


«Очередной успех! Сенсация! Как и было обещано, последний член экипажа „Астры“ вернулся домой невредимым ещё до конца сентября. Супруги Марковы теперь могут не беспокоиться: их жизнь обеспечена до глубокой старости. Парижским центром по исследованию космоса за спасение каждого члена экипажа была назначена внушительная сумма — двадцать тысяч интерно[12 - Единая мировая валюта, принятая на Земле по состоянию на 2078 год (1 интерно = 10,7 $).], но с условием, что вернутся все до единого человека. Почти никто не верил в осуществление заявленного господином Марковым и госпожой Вайссе. Однако факт остаётся фактом: спасены все семеро, следовательно, Парижскому центру придётся выложить спасателям обещанную сумму. Слово надо держать!»


— По всем каналам одно и то же, — Марков зевнул и выключил монитор. — Прямо-таки надоедать стало! Всё, завтра утром улетаем в Грецию или на Кипр. У меня эти хвалебные песни уже поперёк горла стоят.

— Думаешь, там нас оставят в покое? — с шутливой интонацией откликнулась на его реплики Лори из-за двери ванной комнаты.

— Боюсь, что нет! — в тон ей ответил спасатель.

— Я тоже так думаю, — вытирая мокрые волосы полотенцем, она приблизилась к зеркалу и застыла от ужаса на месте.

«Нет… Не может быть!» — ей показалось, что это чья-то злая насмешка, однако увиденное было правдой. На её висках появились первые серебристые пряди. Лори уронила полотенце на пол и медленно вернулась в комнату.

«Надо сделать вид, будто ничего не происходит», — мелькнуло в сознании.

Долго ли можно скрывать истину от того, кто с лёгкостью читает твои мысли? Не более минуты, как выяснилось.

— Ты чем-то обеспокоена, любимая?

— Нет, всё в порядке!

— Что это? — Марков отвёл её руку в сторону и дотронулся до волос девушки, ещё вчера чёрных, как смоль.

Теперь в них белели тонкие ниточки седины.


— Процесс необратим, Попутчик, прости. Я ничего не могу сделать для неё.

Никогда в жизни Марков не ощущал столь остро свою беспомощность.

— Когда это началось? — задыхаясь от душивших его слёз, спрашивал спасатель.

— По всей видимости, после того, как она вытащила Дженкинса…

— Но ты уверяла, что путешествия в альтернативную реальность для Лори безопасны! — в отчаянии воскликнул Марков. — Выходит, ты ошиблась?

— Я не предполагала, что она встретит кого-то, чей Узор затронет её настолько сильно! Попутчик, прости!

— Неужели совсем ничего нельзя исправить?

Молчание.

— Си-А, это несправедливо. Я не хочу её терять!

— Ты же знаешь, будь это в моих силах, я бы всё сделала, лишь бы вы двое были счастливы!

Он не хотел быть жестоким. Он понимал, что Дарисса, его Дарисса страдает сейчас не меньше его самого, однако помимо воли с его губ слетел безжалостный возглас:

— Спасибо! Ты уже сделала!

У Си-А вырвался сдавленный стон… или всхлип.

— Прошу, не говори больше ничего. Я этого не вынесу!

Марков повернулся и, плотно сжав губы, вышел из корабля.


— Я скоро умру, да?

Этот вопрос вонзился ему, будто нож в сердце.

— Любимая, не надо, — он поймал её ладонь и прижал к губам.

Он не мог плакать. Ещё не хватало ей видеть его слёзы! Та-лоо старели так же, как люди: появлялись морщины, седина, но никому ещё не доводилось наблюдать этот процесс, ускоренный раз в тысячу, а, может, и больше.

— Ты хотел медовый месяц, — она виновато улыбнулась, складки на лбу обозначились резче. — Теперь не получится, прости.

— Ты-то за что просишь прощения? — ему казалось, он физически ощущает, как на её руке, которую он держал в своей, набухают вены, сморщивается и высыхает кожа.

«Создатель, неисчислимы грехи мои! Но за что ты не пощадил эту юную девочку, пожертвовавшую ради меня всем? Неужели за кратковременное счастье надо платить столь дорогой ценой — жизнью любимого человека? Не может быть, чтобы ты брал за ошибки прошлого такую высокую плату! Возьми тогда и мою жизнь тоже! Но ты не внемлешь… Где искать тебя? Твою Истину? Где погиб Ни-Шоэ и когда родился Марков, житель Земли? Создатель, ответь мне, где твой настоящий Сын? За какие грехи расплачивается твоя Дочь?»

«Процесс необратим», — раздался в памяти голос Си-А. Спасатель вздрогнул, поняв, что Лори сейчас прочла его мысли.

— Помнишь звезду и цветок? — грустно спросила она.

Марков кивнул. Слёзы сдавливали горло.

— Наверное, звезда где-то угасает, Странник. Теперь моя очередь уйти…

Он уронил голову ей на колени. Она продолжала сидеть прямо, глядя куда-то вдаль, перебирая его волосы своими тонкими пальчиками, которые очень скоро окончательно потеряют свою мягкость и юную гибкость, станут узловатыми, морщинистыми, непослушными.

— Отвези меня к морю, — прошептала она с прежней теплотой в голосе. — Прямо сейчас. Это возможно? Я бы так хотела постоять на берегу рядом с тобой и посмотреть на закат. Кто знает, может статься, это последний закат в моей жизни…

Он рывком вскочил на ноги.

— Я закажу рейс для нас двоих! Мы отправимся туда меньше, чем через час. Подожди немного!

Она улыбнулась сквозь пелену слёз.

— Спасибо, Странник.


Белая пена, влажный песок, крики чаек… Они успели как раз к заходу солнца. Солнечные лучи превращали в расплавленное золото вздымавшиеся морские волны. Ветер пригоршнями кидал солёные брызги им в лицо, будто был всего лишь маленьким шаловливым ребёнком и желал, чтобы с ним поиграли.

Марков ещё никогда не чувствовал себя так странно. Будто одна часть его сознания находилась в прежней реальности, а другая — влекла дальше, пытаясь подготовить к чему-то новому. Картинки накладывались одна на другую… Это уже случилось с ним однажды на планете Странников, когда у него по непонятной причине начал меняться Узор. Но тогда не было страха близкой разлуки, не было любимой, которую он терял, не успев обрести.

Лори стояла рядом, держа его за руку. Её длинные волосы, почти уже совсем седые, растрепал влажный ветер, бриллианты искр зажгло в них солнце. Капли воды в серебристо-голубоватых прядях… Девочка с лицом старухи… Но даже сейчас она казалась ему самой красивой на свете. Старость не обезобразила её черты, только наложила на них отпечаток благородной грусти. Лори не успела состариться в душе. Глаза её по-прежнему были яркими, живыми…

Ещё одна волна подкатила к их ногам.

«Это я во всём виноват! Если бы я раньше одумался и решил связать с ней свою жизнь, ничего бы этого не произошло. Почему ей пришлось пройти через подобное, чтобы я смог понять, как сильно люблю её?»

Чайка пролетела так близко, что едва не задела их белым крылом с серой отметиной.

«Прощайся! — говорил её надрывный, резкий крик. — Прощайся!»

Лори повернула к нему бледное лицо. Мокрое от воды или от слёз… Он никогда этого не узнает.

— Поцелуй меня. Конечно, если тебе по-прежнему хочется прикасаться ко мне…

— Как ты можешь! — он порывисто обнял её за плечи, целовал её лоб, глаза, волосы, повторяя. — Прости, любимая! Прости! Если б я только мог изменить свои поступки!

— Не надо, — она приложила ладонь к его губам. — Те ошибки, что мы делали… А мы все их делали! Пусть они остаются в прошлом. Я была счастлива. И я сама решила всё и насчёт трансформации, и насчёт путешествия в альтернативный мир. Кто знает, Узор Дженкинса был виноват, или всё случилось по иной причине? Может, и правда, где-то просто угасает звезда…

Марков крепче прижал её к себе, словно не желая выпускать до скончания века.

— Мне так много хочется успеть сказать тебе, — продолжала Лори, — но времени почти нет. Знай одно: кем бы я ни была — та-лоо, шепси, жителем Земли, я любила тебя и буду любить сильнее всех. В Священных Свитках говорится, что когда заканчивается Странствие, Узор не умирает, он только изменяется. Наше настоящее путешествие происходит на более высоком уровне, а здесь, в этом мире, мы оказываемся просто для того, чтобы там сократить свою дорогу между пунктами А и Б. Что-то вроде си-прибора, только куда более совершенного… Всегда приходится совершать переходы, Странник! И тебе, и мне. Но я обещаю, мы ещё однажды встретимся, — опять выражение её лица стало похоже на Вайссе, а Лори исчезла, но у спасателя сейчас не было ни сил, ни желания анализировать.

— Мы ещё встретимся, — она разжала объятия и шагнула в воду.

Только теперь Марков понял, зачем Вайссе так просила отвезти её к морю.

— Лори, нет!!! — он бросился за ней следом.

Она остановилась, обернулась назад и посмотрела на мужа умоляющим взглядом:

— Прошу, любимый! Позволь мне уйти.

— Я пойду за тобой! Я не хочу оставаться здесь один!

Прощальные лучи солнца скользили по воде, и море стало алым, будто пески Красных Хребтов. Ещё одна картинка… Где же настоящая реальность?! Разорвать, разорвать эту бумагу, на которой всё ненатуральное, нарисованное! Разнести в клочья обманчивые декорации! Что там, по другую сторону? Неужели опять пустыня?

Хранительница стояла по пояс в морских волнах. Судя по внешнему виду, ей уже было что-то около восьмидесяти. Целых пятнадцать лет для неё прошли за какие-то два часа.

— Ты должен остаться, — умоляюще проговорила она, обращаясь к Маркову, стараясь убедить его, как маленького, который не желает слушаться. — На меня Создатель не разгневается. Он уже и без того призывает меня к себе. Он только пожурит свою Дочь за то, что поторопилась ему навстречу. А если ты вдруг придёшь, когда тебя не звали? Создатель очень рассердится! Поэтому ты должен остаться здесь.

— Но я так не могу! Не могу!

— Не перечь Создателю, Странник, — сурово и бесстрастно промолвила вдруг Вайссе и добавила мягко с легким английским акцентом. — Прощай, любимый! Не иди за мной. Пожалуйста.

Он стоял по колени в солёной воде и беспомощно взирал на то, как она постепенно погружалась в эти алые, расступающиеся перед ней волны… по грудь… по плечи… по шею… Потом исчезла вся. Сверкающая поверхность вод сомкнулась над седыми волосами. Серебристое и алое. Красные Хребты.

— Нет! — Странник кинулся обратно на берег, рухнул на песок, молотя по нему кулаком, пока не разбил руку в кровь. — Будь оно всё проклято!!! Проклято!!! — потом он уронил голову на руки и затих.

Кромка солнца коснулась края горизонта, и кроваво-красная полоса, разделявшая небо и воду, прощально мигнув, угасла, чтобы родиться вновь следующим утром.


Он очнулся от того, что кто-то осторожно коснулся его плеча. Фигура в белом опустилась на колени с ним рядом.

— Лори?! — он рывком подскочил и с колотящимся сердцем схватил за руку подошедшую к нему женщину.

— Нет, — тихо ответил ему знакомый голос. — Это Си-А. Я испугалась за тебя и решила пойти следом. Я всё видела, Попутчик. Мне так жаль…

Марков отпустил её руку и снова тяжело упал на песок.

— Я не хочу больше жить, — сказал он бесцветным голосом. — Больше нет смысла жить.

— Неправда, есть! — упрямо перебила его Си-А, присаживаясь рядом. — Ты знаешь, многие жрецы Лоо совершали тот же обряд — хоронили себя в воде за несколько минут до смерти.

— Это просто обряд, — едва шевеля сухими губами, произнёс Марков, отстранённо глядя за горизонт. — Всего лишь обряд.

— Нет. В утерянной вами части Священных Свитков сказано, что вода, земля, огонь и воздух — это не только материя, но и энергия огромной силы. На Валле их в этом значении называют стихиями. Стихия убивает, но и даёт возможность родиться.

— Знаю. Валле больше соответствует стихия земли, Лоо — воды. Несмотря на различия верований, всё же чаще умерших хоронят соответственно принадлежности к той стихии, которая родственна Великой Матери данной планеты: в земле, воде… Есть поверье, — тут он запнулся, и к его бледным щекам прилила кровь. Голос перестал быть механическим и лишённым эмоций.

— Вот именно, — прочтя его мысли, кивнула Си-А.

— Но где теперь искать её? И правда это или просто красивая сказка? — он вскочил на ноги.

— Я ничего не утверждаю, — она тоже поднялась следом за Марковым. — Однако, учитывая её возможности, а также намёки, содержащиеся в Священных Свитках, я могла бы предположить, что если Вайссе успела совершить переход до того, как смертельная агония коснулась её рассудка, то она сейчас вполне может находиться в одной из альтернативных реальностей.

— Мне же туда всё равно не попасть! — застонал спасатель, в отчаянии опуская руки. — Даже ты не умеешь совершать подобные переходы.

— Правильно. Но мы ведь знаем кое-кого, кто не только умеет, но и готов поделиться своим умением с другими. Разве нет?

Некоторое время спасатель озадаченно молчал, потом медленно поднял голову. В глазах его затеплилась робкая надежда.

— Неужели ты имеешь в виду…

— Точно.

Он лихорадочно сжал её в объятиях.

— Ты отвезёшь меня туда? Ты сумеешь найти туда дорогу опять?!

— Что за вопросы, Попутчик, — прошептала она, нежно касаясь руками его плеч.


Глава 15. Магические Линии та-лоо


Холодный ветер запутался в тёмных прядях волос, сухой песок забивался в нос и глаза. Это несоответствие — ледяной ветер и обжигающий песок — сводило его с ума. Сквозь туманную пелену маячил бледно-золотистый шар. Возможно, Энна, Лу-Инти или Солнце… Марков напряг зрение, но изображение расплылось, словно желая дать ему понять: не это главное в его поисках.

Он рухнул на колени, потом улёгся прямо на песок, запрокинув голову и бессмысленно глядя в мутно-серое нахмурившееся небо.

«Но почему опять пустыня? — в отчаянии размышлял спасатель, следя за кружащейся в воздухе парой крупных чёрных птиц, похожих одновременно на коршунов Земли и рсен-дэ Лоо. — Почему везде только хребты, пески, бесплодные равнины?»

Он вспомнил наставления Иджи, которые тот дал ему перед тем, как отправить Маркова… Куда, кто бы теперь мог ему сказать?

«Это просто иллюзия, Ни-Шоэ, помни об этом, — повторял Сопровождающий. — Ты можешь мне верить: тебе ничего не грозит. Чтобы понять смысл перехода и проникнуть в новый мир, ты должен изменить себя».

«Скажи, к чему мне готовиться?»

«К этому нельзя никогда полностью приготовиться, Странник. Иди вперёд и не бойся. Всё, что встретится плохого или хорошего на твоём пути, — игра воображения. Ты учишься контролировать своё сознание. Ты учишься смотреть и видеть свой истинный Путь».

Марков шёл по сухому песку, сбиваемый с ног беснующимся, пронизывающим, ледяным ветром вот уже третьи сутки. Один.

Он не боялся смерти и не думал о том, что его ожидает впереди. Смерть была чем-то вроде этого ветра или песка под ногами.

Вчера он целый час, наверное, бежал за девушкой в белом платье с шарфом, накинутым на обнажённые плечи. Бежал, изнемогая, выбиваясь из сил, спотыкаясь о наметённые ветром барханы, увязая в извивающихся песчаных потоках, струящихся по потрескавшейся, бесплодной почве. Аромат ландыша накатывал волнами на его лицо. Он звал её, но девушка не отзывалась, кричал, но она не оглядывалась. Потом спасатель вспомнил, что этой девушки больше нет, и фигура в белом растаяла в воздухе, а Марков опять остался один.

Затем появилась другая, черноволосая, с глазами цвета закатного неба Лоо, с благородными прекрасными чертами, будто у любимой дочери Создателя. Но и она исчезла, как видение, в жёлтых клубах испарений, поднимавшихся от безжизненной почвы.

Марков закрыл глаза. Его представления об окружавшей пустыне и реальном мире смешались, спутались.

«Да, смерть не похожа на тёмный ужас и пустоту, — подумал та-лоо. — Смерть — это перерождение сознания, переход…»


— Ни-Шоэ, очнись!

Марков открыл сомкнутые веки. Он лежал на цветущем лугу возле звенящего переливами ручья. Сотни разноцветных бабочек кружили над крупными синими и белыми цветами. Молодой ясень неподалёку шумел листвой. Марков перекатился на бок и окунул голову в прозрачную воду, жадно глотая живительную влагу.

— С возвращением, — поздравил спасателя всё тот же поддразнивающий голос.

— Что со мной было? — задал вопрос Марков, поднимая из ручья голову.

С его длинных волос капала вода.

— Небольшая прогулка, — отозвался Сопровождающий в своей привычной издевательской манере, за что Марков всегда готов был придушить его, если б только это стало возможным.

— Какая, чтоб ты лопнул, прогулка?! Я едва не свихнулся блуждать по той пустыне!

— Больше туда не хочешь?

— Нет, разумеется!

— Тогда тебе придётся научиться контролировать свои страхи.

Марков в изнеможении откинулся назад и прислонился спиной к стволу ясеня.

— Никогда не думал, что придется пройти через такие мучения, чтобы добраться до Истины, — пошутил он, но улыбки на его лице не появилось. — Но у меня должно получиться! — упрямо поджав губы, добавил он.

— Послушай, — заговорил тут Иджи, — я, конечно, не могу быть уверен, но мне кажется, ты решил вернуться сюда из-за той девушки… Лори.

Марков опустил голову и крепко стиснул пальцы рук.

— Она погибла из-за меня. Я намерен найти её, Иджи. Здесь или в другом мире — не имеет значения. А ещё я очень хочу понять себя и отыскать свою Дорогу. Поэтому я и вернулся. Теперь у меня есть вопросы и их много.

— Я знаю, Си-А обнаружила часть утерянных Священных Свитков и дала их прочесть тебе и Лори.

— Так оно и было, — подтвердил Марков.

— Извини, что пришлось вас разделить, — он помолчал немного. — Но для того, чтобы вы однажды снова встретились, необходимо будет пережить кратковременную разлуку. Потерпи уж. Си-А я сказал то же самое. Она согласилась подождать, когда ты будешь готов к переходу.

— Да. Я понимаю, — коротко обронил Марков. — Это же не навсегда. Я ещё её увижу.

— Конечно, увидишь! Более того, ты проложишь путь для вас обоих. Думаю, куда бы ты ни пошёл, Си-А последует за тобой.

— Только она у меня и осталась, — грустно произнёс спасатель. — Что мне делать теперь? — он встал на ноги.

— Посмотри на меня.

— Как это возможно? — удивился Марков. — Ты Сопровождающий! Я могу видеть твой Узор, да и то весьма смутно, так как он не родствен Узору та-лоо.

— Знаешь, в чём секрет? Ты «проскальзываешь» между двумя Уровнями, Ни-Шоэ.

— Что это значит?

— А вот что. Когда ты говоришь со мной, то не контролируешь своё поведение в реальности планеты, а когда сидишь у ручья и наслаждаешься пением птиц, то почти не соображаешь, отвечая на мои вопросы. Придётся тебя немного расшевелить. Тебе приходилось когда-нибудь уворачиваться от пуль?


Марков понял, что пустыня была райским уголком, в тот момент, когда оказался под градом свистящих свинцовых «пчёлок». Перепуганная насмерть серая кобыла, вскидывая задом, мчалась, раздувая ноздри, к роще, окаймлявшей луг. Марков, прижимаясь всем телом к шее лошади, осторожно оглянулся через плечо назад. Его преследовали трое всадников с карабинами, которые те время от времени пускали в дело.

— Сопровождающий!!! — мысленно проорал спасатель.

— Что? — безмятежно отозвался тот.

— Я тебя ненавижу!!!

— Сделаю вид, что я этого не слышал, — ответил Иджи. — А теперь постарайся, пожалуйста, сконцентрироваться на нашем разговоре, иначе я открою тебе доступ в ещё одну реальность, где тебе придётся, например, выбираться из заполненного водой колодца. Или что-нибудь в том же роде…


Муштра продолжалась несколько месяцев. В конце концов, сознание Маркова стало способным воспринимать более двух реальностей сразу. Он с лёгкостью мог беседовать с Иджи, с кем-нибудь из Определяющих и искать ответ на вопрос, заданный одним из них несколько ранее.

— Удобная штука, — заметил он как-то, обращаясь к Иджи.

— Куда уж удобнее, — удовлетворенно усмехнулся тот.

Теперь Марков обрёл способность видеть его, и сам этому не переставал удивляться.

Это случилось, наверное, через месяц после начала «занятий» по контролю сознания. Марков оглянулся и вдруг увидел рядом с собой высокого темноглазого юношу с коротко остриженными чёрными волосами, светлокожего, с острым подбородком и чёткими линиями бровей, одна из которых была полувопросительно изогнута. На вид ему было не более двадцати лет. Однако его фигура не вырисовывалась отчётливо, она колебалась где-то на периферии зрения — робкий образ, который, казалось, вот-вот расплывётся и растает в воздухе.

— Иджи? — это был полувопрос-полуутверждение.

— Да, я это, я! — буркнул тот тоном, говорящим: «Ну, чего пристал?»

— Я тебя вижу или ты мне кажешься?

— Это уж как тебе удобнее полагать, — коротко бросил Сопровождающий в своей обычной издевательской манере.

Маркова его тон уже нисколько не раздражал, как прежде. Теперь ему казалось, что Иджи именно такой Сопровождающий, какой и был ему нужен изначально. Всё, что он делал для Маркова, и что спасатель вначале считал безобразными издевательствами над своим сознанием, обернулось потрясающими результатами. Чудом, которого Марков поначалу и не ждал. В нём постепенно восстанавливались способности, утраченные его народом тысячелетия назад. Переходы между Уровнями, материализация предметов…

— Это невероятно! Невероятно, — повторял он после очередной удачной попытки создать одним усилием воли восьмидесятиметровую пирамиду Лоо.

— Ладно, хватит уже, наверное, — притворно заворчал над его ухом Иджи, осматривая выстроившиеся перед спасателем горы восьмигранных голубых кристаллов. — Получается у тебя, получается… А теперь убери их, пожалуйста! Я, конечно, не против пирамид, но ты мне какой-то Древний Египет на одной поляне уже устроил!

— Иджи, — смеясь, отвечал Марков, — что с моим Узором? Он изменился? Когда? Ведь моё Первое Имя осталось прежним!

— Ты сам себя подправил, — пожал плечами Сопровождающий. — А я тебе помог совсем немного. Это ваши жрецы полагали, что Узор меняться не может…

— А он может! И меняется! — спасатель до сих пор боялся поверить происходящему. — Это так удивительно! Лори! — вспомнил он опять, и лицо его на секунду омрачилось. — Как бы я хотел, чтобы она увидела, каким я стал теперь. Словно у меня раньше душа была заперта на замок, а теперь этот замок проржавел и отвалился. Я чувствую себя свободным.

— Это хорошо, — порадовался за него Иджи. — Со всякими замками в душе в другой реальности делать нечего. Да и чтобы совершать переходы между Уровнями восприятия, надо знать, что ты свободен в выборе своего пути.

— А почему я раньше был не свободен?

— Ты сам так определил для себя. Пойми, реальность, мир, таким, каким ты видишь его, — величина не постоянная. Это тебе кажется, что Узор неизменен, измерений только четыре, Энна восходит со стороны Главного Храма, а заходит у Лабиринта… Но всё ведь зависит от тебя, от твоего состояния, твоего умения. Ведь ты уже успел увидеть, как Сопровождающие влияют на реальность планеты Странников, изменяют ландшафт, климат, представления прибывающих сюда гостей. Причём мы не вредим самой планете. Всё происходит только при её участии и с её согласия.

— Ты хочешь сказать, реальность пластична?

— Само собой. Но чтобы она стала пластичной, надо самому стать гибким, изменить сознание.

— Ты прав, — кивнул Марков. — Знаешь, — заговорил он после короткой паузы, — меня давно, помимо всего прочего, крайне занимает вопрос, куда подевалась Шепси? Си-А сказала мне, что пыталась найти её и не сумела. Это при её-то феноменальных способностях проникать везде и всюду!

— В моей реальности, в той, откуда я пришёл и где сейчас живу сознанием, Шепси на месте. Её и искать не надо. Но если хочешь, можно нам с тобой попробовать выяснить её местонахождение там, где живёте вы двое.

— Для этого тебе придётся перейти в мою реальность, — напомнил ему Марков, который неплохо уже стал разбираться в принципе существования альтернативных миров.

— Думаю, дисбаланса мой переход не вызовет, — пошутил в ответ Сопровождающий. — А то мне уже, честно говоря, надоело орать тебе через весь межпространственный коридор! Однако надолго я остаться в твоей реальности не смогу.

— У тебя здесь нет собственной сущности?

— Она есть, но она не совсем уже моя… Так что можно считать, что её нет, — довольно туманно отозвался Иджи. — Одним словом, ты не против, если я временно отправлю себя в твоё сознание?

Марков издал неопределённый звук, похожий на сдавленный кашель.

— Даже так? — насмешливо прищурился он. — Ладно уж, потерплю как-нибудь. Всё равно у меня такое чувство, будто ты из моей головы пятый месяц не вылезаешь!

— Заметь: сам согласился, — предупредил его Иджи, и спасателю на секунду показалось, что голос его стал звучать отчётливее и громче, чем прежде.


Он не испытывал ощущения, что некто совершает насилие над его рассудком, но в то же время всей тяжестью на него навалилась двойственность чувств, мыслей, умений, желаний и страхов. Кто сказал, будто Сопровождающие ничего не боятся? Это ложь. Они тоже страдают, мучаются, сомневаются. Они люди. Только люди, вышедшие за границы обычного мира и поспешившие навстречу неизвестному, но неизбежному. Первопроходцы, первооткрыватели… Те, кто протягивает руку остальным, идущим позади них. Они не ангелы, не Боги, хотя многие, столкнувшись с ними впервые, называют их именно так. Они — хранители коридоров между мирами, помощники, друзья каждому, кто желает пойти их путём, или чьё Странствие уже завершено.

Только теперь Марков полностью осознал, что его умения — лишь малая часть того, чем владеет его невольный друг и знакомый с планеты Странников. Перед внутренним взором мелькали видения, пугающие своей достоверностью, но они отнюдь не были беспорядочны. Иджи хорошо умел контролировать свои переходы между Уровнями. Как и Вайссе. Что-то дрогнуло в душе Маркова, стоило ему вспомнить девушку, и Сопровождающий тут же одёрнул спасателя:

— Осторожнее! Ты ещё не готов отправиться искать её, а сейчас нам это может сильно помешать.

Марков усилием воли заставил себя не думать… Опять перед ним замелькали незнакомые сцены, пейзажи, лица… Вдруг среди одного из них он узнал себя.

— Что это? — поразился он, обращаясь к Иджи.

— Мелочь, не стоит беспокойства. Я пытаюсь воспользоваться твоими воспоминаниями о Си-А, чтобы выйти на её родную планету. Знаешь, мне самому интересно понять, куда же она всё-таки подевалась? Секунду… Бог мой! — воскликнул внезапно Сопровождающий. — Ничего удивительного! Бог ты мой!

— Что происходит? — недоумевал Марков.

— Смотри.

Спасатель ступил на странную планету, осознавая смутно, что он не должен здесь быть, но некий блок в памяти не позволял мысленно вернуться назад и выяснить, как он попал сюда. Он шёл по твёрдой почве, сложенной из минерала, подобного мелким слипшимся на солнце кристалликам голубого кварца. Вдали высилась скала, образованная той же минеральной породой. Изломы и трещины вспыхивали на ярком свету фиалковыми искрами с золотистым отблеском. Вдоль трещин, цепляясь крепкими корнями за серые камни, рос колючий кустарник, низкорослый и мелколистный. Кое-где попадались бледно-жёлтые и белые цветы, но их было совсем немного. Редкая, произраставшая скудными пучками в оврагах и на склонах скалы трава почти сливалась с камнями, была такой же блёклой и неприметной.

Не успел спасатель изумиться тому, что очутился неизвестно почему в незнакомом месте, как перед ним возникли ярко-оранжевые шары. Их было пятнадцать или больше, и все они, как один, двигались ему навстречу. Шары плыли в воздухе не спеша. Некоторые пульсировали, иные просто светились ровным светом. Марков застыл, как вкопанный, не в силах сдвинуться с места и восхищённо следил за их передвижениями. Через минуту все шары, как один, прошли сквозь его тело, но спасатель не почувствовал ни боли, ни даже дискомфорта. Для этой планеты он был «прозрачен». Его присутствие проходило совершенно незамеченным.

Он наблюдал.

Спасатель обернулся, чтобы посмотреть, куда полетели шары, но позади ничего уже не было.

Тогда Марков медленно двинулся дальше, огибая подножие скалы. Теперь почему-то наступил вечер, и та-лоо мог вдосталь налюбоваться необычными созвездиями, появившимися на бархатно-чёрном небе. На северо-востоке (хотя он сам не мог понять, каким образом определил для себя это направление) горела особенно красивая и крупная ярко-голубая звезда. «Анна-Лира», — подумал он ни с того ни с сего и интуитивно вздрогнул. Вторая половина его сущности не знала этого названия. «У Анны-Лиры всего одна планета, там такие божественные озёра!» Какая часть его «я» владела подобными воспоминаниями? Марков не хотел анализировать. Всё здесь было слишком странным.

Он шёл вперёд, пока ноги ещё держали его. Но час проходил за часом, а рассвет не наступал, и это немного начинало пугать спасателя. Тщетно Марков взглядывал на небо, ожидая, когда же оно начнёт светлеть. Звёзды ровно мерцали, где-то вдали слышался шум прибоя, хотя моря не было видно, а вокруг ночь заключила в свои объятия неизвестную планету и не желала её отпускать, словно ревнивая любовница.

Внезапно спасатель ощутил мягкое тепло на своей щеке и осторожно скосил глаза вбок. Над его плечом висел небольшой шар, похожий на… на… Марков напрягся, но сравнение ускользало. Однако он точно знал, что этот маленький плазменный шарик кого-то ему напомнил на мгновение. Шарик игриво подмигнул ему и взмыл ввысь, к звёздам. Спасатель следил за его полётом, пока шарик не исчез из поля его зрения, затем вздохнул и сел на землю, вяло размышляя над странностью своего положения. Ладони его медленно опустились на почву и… Спасателя пробрала ледяная дрожь. Не веря себе, он зачерпнул это пригоршней и поднёс к своему лицу, разжал трясущийся кулак… Сухой песок кровавыми струйками потёк меж его пальцев.

Марков вскочил на ноги. Ландшафт стал иным. Скала превратилась в горный массив, кристаллики голубоватого кварца уже были песком… Песком Красных Хребтов! Он взглянул на небо, но яркой звезды там больше не было. Среди остальных созвездий сиял фиолетовый спутник.

— Анна-Лира, — в отчаянии прошептал спасатель. — Наша планета, — он закрыл лицо ладонями.

Неизвестно сколько он так простоял бы, не решаясь ещё раз оглядеться вокруг, пока не услышал голос Иджи.

— Ну, прекрати. Ты уже не маленький. Пора бы и привыкнуть к неприятным открытиям, а?

— Почему, Иджи? — Марков наконец-то опустил ладони и увидел, что по-прежнему стоит на земле планеты Странников. — Я не верю в случайности!

— И правильно делаешь.

— Но — за что?!

— Хорошо, я объясню. Видно, ты был слишком шокирован, чтобы разглядеть до конца. В этом мире всё закономерно. Особенно когда… В общем, в вашей реальности Шепси — это…

— Красные Хребты, я уже понял, — с отвращением прошептал Марков. — До какой же степени родная планета Си-А должна была измениться, чтобы моя милая Дарисса её даже не признала за свою! Когда это случилось, Иджи? И как?

Сопровождающий горько вздохнул.

— Начнём с того, что много тысяч лет назад тараканы Земли тоже не были паразитами. Жили они себе, как все приличные насекомые, пока не поняли, что можно перебазироваться поближе к жилью первобытных людей и питаться остатками «пиршества» с их «стола». С этого времени и начался процесс их превращения в то, чем они являются ныне. А ведь вначале были нормальными живыми существами. В чём-то симпатичными даже…

— Ну уж, — засомневался Марков, всегда считавший этих исконных жителей Валлы одними из наиболее отвратительных биологических видов. — Значит, Шепси повторила путь тараканов?

— Именно. Паразитами ведь могут быть не только насекомые. Как назвать, к примеру, бюрократа двадцатого века? Неужели ты бы сказал, что это был полезный для общества элемент?

— Да их там, собственно, до сих пор осталось немало, — проворчал Марков, отворачиваясь. — Только раньше у них были шариковые ручки и компьютеры, а теперь мнемоблокноты и мониторы. А суть осталась прежней.

Иджи тихо рассмеялся.

— Увы, вынужден согласиться с тобой, Странник. Подобное же отклонение произошло в эволюции Шепси. Ты помнишь, что я говорил тебе в прошлый раз об этой планете и её жителях?

— Помню. Сначала это были обыкновенные существа с биооболочкой, но потом они от неё избавились, так как она начала стеснять свободу их передвижения.

— Точно. Следствием эволюции взаимопроникновения Уровней материи стало то, что шепси лишились внешней оболочки, но это не главное. Космос устроен таким образом, что более сильное и совершенное существо подпитывает слабое, которое находится в стадии роста. Планета обладает большими запасами энергии по сравнению с населяющими её поверхность организмами. Великая Мать давала вам силы, поддерживала вашу жизнь. Сначала Шепси тоже была сильнее, и она дарила эту силу своим Детям. Но спустя миллионы лет развитие жителей Шепси невероятно ускорилось, и, в конце концов, они опередили в этом процессе собственную планету. Их совокупная энергия превысила энергетический запас Шепси. Та уже не могла обеспечить их возросшие потребности. Более того, её Дети начали сами генерировать энергию. Они фактически больше не нуждались в поддержке планеты. Наоборот, они накопили достаточно сил, чтобы самим её поддерживать!

— И вот тогда-то Шепси поддалась соблазну позавтракать крошками с их стола, — мрачно пошутил Марков.

— И это стало началом конца. Планета-паразит, выкачивающая энергию из собственных Детей… Что может быть хуже? Спустя несколько тысячелетий, когда шепси были уже на грани вымирания, когда на поверхности планеты не оставалось ни растительности, ни животных, жители решили покинуть свою родину. Так же, как и та-лоо, они рассеялись по космосу, но не погибли, поскольку не зависели от родной планеты ни в коей мере.

— И тогда Шепси решила «закусить» Анной-Лирой за неимением лучшего? — хмуро осведомился спасатель.

— Верно, — вздохнул Иджи. — Единственную планету Анны-Лиры, ту, что шепси ласково называли Голубоглазая Малышка за обилие рек и озёр на её поверхности, Красные Хребты превратили в свой спутник, а Анна-Лира притянулась к Лу-Инти, образовав вместе с ней тесную двойную систему.

— Ты имел в виду, Лу-Инти притянула к себе Анну-Лиру? — уточнил Марков.

— Да, вот так теперь и работает эта система. Лу-Инти тянет соки из своей злосчастной соседки и питает хищную дочку — бывшую Шепси. А та ещё дополнительно выкачивает энергию из своего спутника. Разумеется, паразитический образ жизни сказался и на Узоре планеты. За промчавшиеся тысячелетия он изменился до неузнаваемости. Естественно, Дарисса не могла поверить, что Красные Хребты могут иметь с её родиной что-то общее.

— Я всегда ненавидел эту планету, — пробормотал Марков. — С тех самых пор, как ступил на её поверхность, я понял, что это — убийца. Она уничтожила всех в команде Роджера. Всех до единого. Даже корабль и тот, — спасатель запнулся и замолчал. — Не хочу вспоминать об этом! Скажи только, что на Красных Хребтах делала Си-А? Как она сумела выжить там, где её соотечественники погибали?

— Помнишь Переход?

— Конечно.

— Си-А не просто потеряла память. По всей вероятности, её выбросило много дальше по временной линии, нежели она предполагала. Мы не можем знать, откуда появилась Дарисса, живущая в твоей реальности. Может, из прошлого Шепси, проскочив за одно мгновение сотни веков, может, из альтернативного мира. А, возможно, её сознание родилось в межпространстве. Она уже вряд ли вспомнит об этом.

— Си-А помнила только одно: что ждёт кого-то, а оказалось — меня. И она откуда-то знала моё Первое Имя. Как она могла помнить, если мы с ней тогда встретились впервые?

— Ты тоже меня вспомнил, когда прибыл спасать экипаж «Вепря», хотя видел меня в первый раз!

— Я никогда этого не смогу понять, — отмахнулся от него Марков. — А особенно того, почему ты отказываешься рассказать мне об этом подробнее.

— Просто не вижу смысла говорить о вещах, в которые ты всё равно не поверишь, пока не увидишь своими глазами. Помнишь, Лори тоже не верила в существование Магических Линий, пока сама не получила узор та-лоо? Мои слова о том, что связывает нас с тобой, останутся пустым звуком, бессмысленной фантастической теорией. А я не хочу этого. К тому же для тебя сейчас важнее всего освоить технику переходов, чтобы разыскать любимую женщину. Все тайны Вселенной ничего не стоят по сравнению с твоими чувствами к ней, хотя ты и говоришь мне обратное. Разве я не прав?

Марков помолчал с минуту, потом тихо вымолвил, грустно усмехнувшись.

— Догадливый.

— Дело не в догадках. Просто я очень давно тебя знаю.

Некоторое время они молчали, размышляя каждый о своём. Вдруг Иджи задумчиво произнёс:

— Единственное из немногого, что я не сумел постичь за долгое время своего существования, так это по какой причине мы теряем тех, кого любим? Ты можешь не соглашаться, но одна непонятная несправедливость не даёт мне покоя: чем сильнее и преданнее любишь, чем больше ты готов отдать, тем скорее теряешь любимого человека. Может, таким образом судьба хочет заставить нас идти вперёд, не останавливаться? Потери, как шипы терновника, раздирают кожу в кровь, но эта боль, доводя до остервенения, заставляет тебя с ещё большим упрямством пробираться сквозь чащобу.

— Не всех, — осторожно заметил спасатель. — Слабые останавливаются. Некоторые вообще не пытаются лезть в чащу.

— Но мы-то полезли, — теперь в его голосе прозвучала непривычная слуху Маркова нервная нотка. — Ладно, не обращай внимания, — оборвал Иджи самого себя. — Отдохни. Совсем скоро тебе силы ох как понадобятся!

Марков отошёл на несколько шагов, потом обернулся.

— Ты тоже кого-то потерял? — спросил он с искренним сочувствием.

— Да. Давно. Было да быльём поросло. Иди же.

Спасатель тихо покачал головой и направился к ближайшему «храму».


«Запомни, ты можешь выбрать любую реальность, любую планету или время, — звучал голос в его памяти. — Ты можешь выбрать Истину. Тогда ты вернёшься в те сферы, где не будет Странствия, метаний, сомнений. Пещера — это центральная точка соединения космических линий. Она — Пустота, Ничто, но в то же время с её помощью можно попасть, куда угодно. Я научил тебя пользоваться тем даром, который получил сам, оставив физический мир и став Сопровождающим, но я не с силах ничем помочь тебе внутри Пещеры. Ты должен выбрать сам и сориентироваться сам».

«Чем мне грозит ошибка?»

«Ты же сам знаешь, что ошибиться там нельзя. Ты обязательно где-нибудь выйдешь».

«Но кем я стану?»

«Человеком. Может, Сопровождающим. Может, Солнцем или птицей. Откуда мне знать? Я могу сказать одно: Магические Линии, соединяющие тебя со всем сущим, изменятся, но не порвутся. И через миллионы лет и через тысячи парсеков всё равно ты будешь связан с теми, кто удерживает тебя от падения в небытиё».

«С тобой? И Лори? И Си-А?» — спросил Странник.

«Нас много, Ни-Шоэ. Пока мы думаем, что нас четверо, но на самом деле, я уверен, есть и другие, так или иначе влияющие на нашу судьбу».

«Мы будем встречаться друг с другом, где бы ни оказались?»

«Я абсолютно уверен, что будем!»

«Как думаешь, у меня получится пробиться в альтернативный мир?»

«Попробуй. Ты ведь помнишь её Узор, знаешь, что пока Магические Линии целы, ты можешь пойти следом за ней, где бы она ни была».

«Но я найду её, или просто кого-то, похожего на неё? Как я об этом узнаю?»

«Как ты узнавал прежде. Это ведь совершенно точно не первый твой Переход. И не второй. Просто предыдущие ты совершал стихийно и бессознательно».

«А ты сам почему не выбрал Истину? Ведь ты её искал, стремился к ней? Почему когда пришло время, ты от неё отказался?»

«Разбега не хватило, — усмехнулся Иджи. — Знаешь такую пословицу? Впрочем, наверное, в вашей реальности такой не существует. Истина — это то, до чего надо допрыгнуть, предварительно разбежавшись. А я взял короткий разбег».

«А мне хватит разбега?»

«Ты постарайся».

«Кто ты? Скажи мне перед тем, как я уйду, и ещё неизвестно сколько веков пройдёт, прежде чем мы снова встретимся!»

«Ты сам должен увидеть».

«В прошлый раз я потерял память о моменте Перехода…»

«Ты был не готов».

«Си-А видела себя девушкой, Хранительницей Лоо из другой реальности. Где здесь тайна, Иджи?»

«Просто иди и не оглядывайся. Есть вещи, которые невозможно объяснить, пока сам не переживёшь их».

Марков ступил в Пещеру.


Теперь он видел их чётко, они не расплывались, как в прошлый раз. Они все были перед ним, будто на ладони, но в то же время он утратил ощущение собственного «я». Он терял его. Удержать, не дать уйти… То ли воспоминание, то ли ещё одна Вселенная. Он идёт по солнечной улице, а навстречу ему движутся двое — темноволосый парень с вьющимися волосами и зеленоглазая рыжеволосая девушка.

— Радэ! Тина! — радостно восклицает он.

Вторая половина сознания Маркова испуганно замерла.

— Иджи, привет! — отвечает девушка. — Сколько лет, сколько зим! Я по тебе соскучилась.

Марков понял, что знает всё об этом парне, встретившем на улице друзей. Более того, он знал, что этого парня ждёт в будущем. Влюбиться в невесту друга. Пережить кошмар, когда девушка начнёт отвечать ему взаимностью и метаться между чувством любви и чувством долга. Осознание бессмысленности всего, когда он потеряет её, когда его Тину, зеленоглазую Тину, муж увезёт за границу, а он останется наедине с воспоминаниями и образами, желанием понять себя, найти место в этом мире. Это желание послужит ему дорогой в пугающую, восхитительную неизвестность.

Восточная религия, йога, медитация, — всё, чтобы докопаться до самых глубин своей сущности и узнать, кто ты, зачем сюда пришёл, почему вокруг тебя именно такой мир? Неужели ты сам для себя его выбрал? Его сознание расколется надвое, и в бреду беспамятства он станет называть себя Марковым, жителем Лоо, совершенно не понимая, о чём говорит. Того меньше его будут понимать окружающие. Брошенный собственной семьёй в психиатрическую клинику, он, в конце концов, сумеет выбраться… Через ту самую щель воспалённого сознания, найдя и ощутив бытиё своего второго «я», отождествив себя с ним, он изменит для себя реальность.

«Я только картинка, образ? Кто я? — застонал про себя Странник. — Где же настоящее? Где настоящий мир? Не волнуйся, — успокоил он себя, — иначе… Лори! — вцепился он в свою спасительную нить. — Я ищу Лори!»

И в этот самый миг он услышал вопрос. Тот самый, который, Марков вспомнил, ему задавали постоянно во все те многие Переходы, что он уже совершал.

— Кто ты?

— Я не знаю, — растерянно прошептал спасатель.

— Ты правильно ответил, Странник. Ты не можешь знать, кто ты, — заговорил голос. — Ты способен осознавать свою истинную суть только по отношению к чему-то. Ты живёшь за завесой собственного воображения, но ты даже не понимаешь этого. Всё, что ты видишь вокруг, порождено твоим же сознанием. Насколько ты умеешь справляться с ним, настолько же предсказуем мир вокруг тебя. Однако сейчас ты ближе к вратам у Храма Истины, чем когда бы то ни было. Ты хочешь войти?

— Если я войду, не будет ли это означать, что я стану понимать всё, Странствие завершится, моё сознание обретёт цельность, загадок и тайн для меня больше не будет?

— Верно.

— Не побоюсь сравнения, я стану подобен Создателю в мудрости, увижу все вещи в истинном свете?

— Да, Странник.

— Не будет для меня понятий «внутри» и «вне», «добро» и «зло»?

— Ты прав.

— Но если всё вокруг — порождение либо отражение меня самого, то мир останется, каким и был. Ничего не изменится.

— Правильно.

— Выходит, Истина в том, что её незнание и даёт нам иллюзию жизни? Все эти звезды, галактики, планеты, души… Может, не в самом открытии дело, а в ожидании открытия? Остановиться в шаге от черты, за которой тебя ждёт то, что ты искал? Иначе Странствие потеряет смысл?

Ему не отвечали.

— И древние это поняли! Иначе почему бы они оставили после себя лишь намёк на поиск Истины? Скажи, что удерживает нас в шаге от этой черты? Желание жизни? Страх? В этой хрупкой иллюзии незнания — вся наша сущность? Что означает для Странника конец пути?

Молчание.

— Тогда пусть эта иллюзия продолжается. В другой реальности, на ином этапе. Потом я опять начну искать, забыв этот момент, и снова остановлюсь у самого края!

— Твоя реальность от тебя не уйдёт, — ответил ему смягчившийся голос. — Твоя мудрость в том, что ты не желаешь мудрости. Где нет времени и пространства, там нет и вопросов, но всё равно мы идём туда, где есть одно, и другое, и третье. Измеряем мир мыслями, чувствами, временем, лишь бы только понять то, что уже и так знаем. Всегда знали. Эти реальности, будто проекции, отражают одна другую, пересекаются, взаимопроникают. Нельзя найти конечное в бесконечном, и мудр тот, кто это понимает…


Ему это снилось? Он это видел?

«Великий Создатель, у меня начинается бред», — Марков поднялся на ноги и стряхнул с одежды кровавый песок.

«Неудивительно. Мёртвая планета. Почему я не умер?» — он в отчаянии огляделся вокруг.

Хребты алого цвета. Скоро вечер.

«Мне не выбраться отсюда. Никогда».

Пошатываясь, Марков двинулся вперёд, почти не надеясь на чудо… Внезапно он увидел… Там, вдалеке… Нет, это, наверное, ему только кажется?

Человеческая фигура в белом!

Всего лишь иллюзия… Ветер бросил колючий песок ему в глаза, и если бы не очки астронавта, он бы ослеп.

Это уже было. Но когда, как давно?

Силился вспомнить — и не мог.

Фигура в белом не исчезала, а приближалась. Нет, это он приближался к ней!

Ему казалось, он должен знать эту женщину. Знать лучше себя самого! Весь этот бред, навеянный ему Красными Хребтами… Кто теперь скажет, где здесь правда, а где вымысел?

Он подошёл к светловолосой незнакомке почти вплотную, и тут женщина тоже заметила его.

Марков упал перед ней на колени, и где-то очень глубоко в сознании, так глубоко, что он сам её не услышал, мелькнула странная мысль: «Великий Создатель, она меня дождалась!»

Или, может, это была её мысль: «Я его дождалась»?

Спасатель пожертвовал возможностью выяснить это доподлинно, когда выбрал Странствие.

Конец первой повести


notes


Примечания


1


«Да благословит тебя… Создатель… Желаю тебе найти Дорогу, Понимание и Себя… А мой путь уже… Завершился!»


2


EXDGR (от англ. extra dangerous) — сверхопасные.


3


«Нет, мой дорогой Странник — единственный на свете для меня! Мне этого не изменить!»


4


«Неужели он не понимает, что я приехала сюда только ради него? Чтобы быть с ним?»


5


«Я просто безумно хотела быть рядом, ближе к тебе, мой Странник!»


6


«Как тебя зовут, Хранительница? Как тебя зовут…»


7


«Владычица Времени. Благослови тебя Создатель, что ты тут делаешь?»


8


— Приветствую тебя, Хранительница!


9


— Не волнуйся, ты больше не один.


10


Если линии Круга в Главном Храме начнут светиться синим в тот момент, когда в него войдет Посвящаемый.


11


«Да благословит её Создатель… И сохранит её рассудок…»


12


Единая мировая валюта, принятая на Земле по состоянию на 2078 год (1 интерно = 10,7 $).