В кольце его рук
Натали Уэстон


Почти каждая женщина счастливый финал своей любви видит в замужестве. Но бывает и так, что замужество не финал, а лишь начало. Начало больших проблем, больших страданий и большой любви, которая может стать и несчастной из-за глупых недоразумений. Так случилось и с героиней романа: вышла замуж, готовится стать матерью… Обретет ли она в браке душевное равновесие и желанную пристань или брак лопнет как мыльный пузырь? Об этом вы узнаете, прочитав роман.


Натали Уэстон

В кольце его рук


Глава первая


Кромешную тьму, в которую была погружена комната, изредка пронзала случайная вспышка маленького фонарика грабителя.

Возле стены, намертво вцепившись в ручки неудобного прямого кресла, затаив дыхание сидела Линда Бразерс. Широко раскрыв глаза, она напряженно вглядывалась в темноту, пытаясь уловить какое-нибудь движение иди звук, которые могли бы подсказать, где именно находится нежеланный визитер.

Линда знала, что полная темнота порой играет с человеком плохие шутки — окутывает сознание удушающим туманом, порождает галлюцинации. Сейчас она готова была поклясться, что видит приближающуюся к ней вспышку фонарика, и с трудом подавила желание вскочить и выбежать стремглав из комнаты. Однако инструкции, данные ей, были предельно ясны. В любую минуту и даже секунду все могло закончиться.

Тоненький красный лучик фонарика мелькнул снова где-то в верхнем углу, и тут же, заставив Линду содрогнуться, заревела сирена. Комната мгновенно залилась ярким светом. Линда инстинктивно закрыла руками уши и зажмурилась, успев, однако, заметить в центре комнаты скорчившуюся на полу фигуру грабителя. Он в раздражении бил по полу кулаком.

— Черт возьми, выключите эту штуку! — заорал мужчина. Сирена смолкла, и комната погрузилась в благословенную тишину.

Линда опустила руки и несколько раз моргнула, постепенно привыкая к свету. Вместе с темнотой исчезло и чувство страха. Кабинет, только что казавшийся крохотным, теперь выглядел огромным, похожим на склад помещением. Оно представляло собой модель офиса, в который пытался проникнуть преступник, и было одним из полудюжины подобных помещений в испытательном комплексе фирмы «Безопасный дом». Линда находилась здесь не одна — все стулья на смотровой галерее были заняты.

Джеральд Стронг, сидевший рядом с ней, закончил делать пометки в записной книжке и, опустив ее в карман, подошел к фигуре в черном, распростертой на полу.

— Ну, Том, — вежливо спросил он, — что ты думаешь теперь о нашей новой системе сигнализации?

«Грабитель» перевернулся на спину.

— Ты сказал, что мертвая зона допускает возможность свободного передвижения сторожевых собак и сирена при этом не включается. Ты солгал!

— Солгал? Вовсе нет. Все так и есть, как я тебе сказал. Но ты, мой друг, слегка крупнее восточноевропейской овчарки. К тому же, что более важно, у тебя другой профиль.

Томас сел, стягивая перчатки.

— Ты хочешь сказать, что твоя новая система «увидела» в темноте, что у меня нет хвоста?

— Что-то вроде этого. — Джеральд протянул руку.

«Грабитель» схватил ее и легко поднялся на ноги.

— Это все, что ты собираешься мне сказать?

Темные брови Джеральда удивленно приподнялись.

— Конечно, остальное — производственный секрет фирмы. Тебе нужно только знать, что это устройство защитит твоих клиентов даже в том случае, если они не будут знать в деталях, как эта штука срабатывает.

Томас снял с головы черный чулок и провел рукой по взлохмаченным волосам. Когда он и шеф фирмы стояли рядом, трудно было представить двух более непохожих людей. Джеральд Стронг — немного выше шести футов, в безукоризненно сшитом серебристо-сером костюме, шелковой рубашке и ручной работы галстуке, шатен, прическа — волосок к волоску. И Томас Бентли — на дюйм ниже, худощавей, в черной водолазке и джинсах, с взъерошенными волосами, покрытый пылью, всем своим видом походивший сейчас на самого настоящего вора-домушника.

Линда поймала себя на мысли о том, какая все-таки странная пара — эти друзья.

— Бентли просто вживается в образ, не правда ли? — заметила молодая женщина, стоявшая неподалеку от Линды, — Агнес Кроуфорд, агент по продажам. — Том мог провести эти испытания и при свете, но он всегда настаивает на полной темноте, темной одежде и прочих атрибутах. У меня от него прямо мурашки бегут по коже.

Линда пожала плечами:

— Любой хороший специалист по системам безопасности стремится насколько возможно приблизить испытания к реальной ситуации. Я не хотела бы встретить Тома в темной аллее в таком виде, как сейчас, но в действительности он совершенно безобиден.

Джеральд Стронг небрежно положил руку Линде на плечо.

— Конечно, безобидный. Том переживает, что потерпел неудачу со своими задатками шпиона. Он здесь только потому, что его не взяли в ЦРУ.

— Брось, Джерри, — запротестовал Том. — Ты говоришь гадости только потому, что в этот раз не среагировали твои датчики на окнах.

Джеральд нахмурился:

— Знаю. Мы должны будем поработать над этим. Линда, если ты собираешься в офис, не положишь это на мой стол? — Он протянул ей кожаную записную книжку. — Я беру сейчас Тома на ланч, может, он подкинет мне какую-нибудь идейку. И попроси Глорию зарезервировать в «Сюрпризе» столик на двоих на вечер. На десять, чтобы уж наверняка.

— Наверняка? — Линда слегка нахмурилась.

Джеральд кивнул:

— На тот случай, если пьеса затянется. Мы идем смотреть «Генриха».

Это значило, что его компаньонкой сегодня, вероятно, будет великолепная Маргарет Вейли, потому что именно она, а не Джеральд, была любительницей Шекспира.

— Я займусь этим сама, — пообещала Линда.

Джеральд приподнял пальцем ее подбородок и взглянул в лицо:

— Тебе не нужно этого делать. Ты больше не секретарь. Забыла?

— Заказать столик в «Сюрпризе» в пятницу вечером — задача не для обычного секретаря, — заметила она.

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и в его карих глазах заплясали золотые искорки.

— В чем дело, Линда? Хочешь добиться нового повышения, беря на себя дополнительную нагрузку? Не пытайся. Дальше повышать уже некуда. За исключением, конечно, моей должности, но я пока не собираюсь на пенсию. — И вместе с Томасом Бентли они растворились в холле, покинув испытательную лабораторию.

Агнес Кроуфорд покачала головой:

— Честное слово, Линда, просто не могу себе представить, как ты ухитряешься с ним работать.

— С Джеральдом? — удивилась Линда. — Он отличный начальник.

— Не сомневаюсь. Но как ты можешь быть спокойной, когда он смотрит на тебя? А его улыбка…

Линда от удивления чуть не открыла рот.

— С тобой все в порядке, Агнес? Темнота очень странно влияет на людей. Конечно, у Джеральда очень приятная улыбка. Но…

Агнес уставилась на нее поверх очков.

— Хорошо, — коротко сказала она. — Кто он?

— О Боже, что ты имеешь в виду?

— Кто тот человек, из-за которого ты не замечаешь сексуальную ауру Джеральда Стронга? Ведь он ее буквально излучает.

Линда пожала плечами:

— Не имею представления, о чем ты говоришь.

Она немного стыдилась своей неискренности. Никто не знал о ней и Брайане, и он не хотел афишировать их отношения. Но скоро все должно измениться. Если коммерческие показатели за прошлый месяц оправдают ожидания Брайана и он снова будет первым среди агентов по продажам…

Агнес с сомнением наблюдала за коллегой.

— Послушай, — сказала Линда, — как можно думать о сексуальной привлекательности мужчины, если работаешь с ним все время? Разве ты не знаешь один из законов службы: начальник не может быть героем для своей секретарши?

Агнес задумалась.

— Но ты ведь уже не секретарь. Ты его персональный помощник.

— Технически я никогда и не была его секретарем. Все равно принципы те же. — Линда наклонилась и взяла со стула документацию, которую приготовила заранее на случай, если Джеральду во время испытаний понадобится какая-нибудь дополнительная информация по датчикам. — Почему здесь не было Брайана, Агнес? — спросила она. — Я думала, он захочет присутствовать на испытаниях.

— У него какие-то проблемы с одним из счетов. Будет только после обеда.

Линда постаралась не показать своего разочарования. В общем-то, даже если бы он и был, они все равно не смогли бы вместе пообедать. Она вздохнула. Все эти предосторожности казались ей абсолютно лишними. Ну и что, если их увидят несколько раз вместе? Но Брайан был осторожен, особенно в последнее время.

— Он женат? — спросила Агнес.

Линда прикусила язык. Она чуть не ответила, что Брайан, конечно, не женат.

— Кого ты имеешь в виду?

— Как кого? Мужчину твоей мечты, существование которого ты так тщательно скрываешь. Не беспокойся, я никому не скажу.

Линда положила блокнот Джеральда поверх документации.

— Если бы я решила завести с кем-нибудь роман, то определенно не стала бы связываться с женатым мужчиной. Любой, кто заводит интрижки за спиной жены, долго не продержится, даже если сменит супругу. Я хотела бы для себя что-нибудь получше. — Она улыбнулась, глядя в удивленные глаза Агнес. — Нет, это вовсе не означает, что я обожглась на женатике. Так что лучше тебе больше не фантазировать на тему моей любовной связи и вернуться к заботам о наших охранных системах. Это будет полезнее нам обеим.

Агнес недоверчиво покачала головой, но ничего больше не сказала и удалилась.

Когда Линда наконец дошла до кабинета, руки у нее буквально отваливались под тяжестью бумаг. Она попыталась достать ключ, не выпуская стопу, но рука не удержала ее, и папки рассыпались по ковру.

Негромко чертыхнувшись, Линда нагнулась, чтобы собрать документы. Блокнот Джеральда лежал прямо у ее ног, открытый на записях, которые он только что делал. Нет, это невозможно, подумала Линда. Шеф даже в полной темноте пишет так, будто рядом настольная лампа. Он не только воспламеняет чувства работающих с ним женщин, мелькнуло у нее в голове, но еще и видит в темноте. Нужно поспешить к Агнес и сообщить ей эту новость.

Она оставила бумаги на столе Глории, которой предстояло рассортировать их и вложить в нужные досье, и прошла в просторный роскошный кабинет Джеральда. Здесь даже запах был особенный — этакий смешанный аромат кожи, кофе, крема после бритья и дорогих сигар.

Линда положила блокнот прямо посредине стола и подошла к окну. Прошедший недавно ливень очистил воздух, и Гринвилл открывался перед ней во всей красе в этот июльский день. Заставив себя оторваться от созерцания великолепного вида, она присела у телефона и стала звонить в «Сюрприз», чтобы зарезервировать Джеральду столик на вечер. Одно только упоминание его имени вызвало у метрдотеля горячий отклик, и он тут же заверил, что столик будет ожидать господина Стронга в любое время. Очевидно, Джеральд не скупился на чаевые. Или же его обаяние, о котором говорила Агнес, распространялось и на официантов.

Линда улыбнулась. Если верить Агнес, Джеральд обладал магнетической силой, которая притягивала к красавцу женщин и давала над ними неограниченную власть. Действительно, в его жизни не было недостатка в поклонницах. Обычно за его календарем следила Глория, напоминая обо всех назначенных встречах, но Линда довольно часто видела этот календарь и имела представление, насколько регулярно и с кем ее шеф встречается. Это был не маленький список, хотя и не отличавшийся большим разнообразием. Все женщины из списка были примерно одного типа — ослепительно красивые, холодные, элегантные, модные и (вот удивительно!) лишенные каких-либо недостатков — такие, как Маргарет Вейли.

Одна мысль о том, что эта дамочка — любовница Джеральда, вызвала у Линды приступ смеха. Просто невозможно было представить всегда безукоризненную прическу Маргарет взлохмаченной после жарких любовных баталий. Но Джеральду, похоже, нравились ледяные женщины. И кто спрашивал в данном случае мнение Линды?

В том, что сама Маргарет увлечена Джеральдом Стронгом, сомнений быть не могло. Даже если бы он имел рост всего два фута и бородавки на носу, он бы все равно оставался сыном Кристофера Стронга и владельцем солидного пакета акций «Безопасного дома». То, что он обладал привлекательной внешностью, отличался великодушием и своей улыбкой мог растопить Северный полюс, было для Маргарет лишь дополнительным стимулом.

Ну все, сказала себе Линда, заканчивай с этой темой. Она налила чашечку кофе и, сморщив нос, посмотрела на густую темную жижу. Нет, придется сварить свежий.

Линда не удивилась вопросу Агнес. Если молодая незамужняя женщина, к тому же симпатичная, работает вместе с молодым привлекательным неженатым мужчиной, мало кто поверит, что между ними нет ничего, кроме служебных интересов. Что же ей, переходить на другую работу?

Она решила для себя этот вопрос год назад, когда Кристофер Стронг объявил о своей отставке и Джеральд, занявший президентское кресло отца, предложил ей место своего помощника. Конечно, было бы смешно и даже неприлично отказаться, сославшись на то, что они не должны работать вместе по вполне понятным причинам. Но Линда надеялась, что эти причины не возникнут. И оказалась права. Ей не о чем было беспокоиться — за весь год, что они проработали вместе, их отношения оставались сугубо деловыми, без малейшего намека на что-либо иное. Оба были профессионалами, и работа у них стояла на первом месте.

Она пыталась объяснить Брайану, что ситуация вполне нормальная, но безуспешно. Он сказал, что большинство людей так не думают. Его коллеги, например, если бы узнали, что простой служащий увлекается личным помощником президента компании, решили бы, что он таким образом собирается устроить свою карьеру. Да и карьера Линды оказалась бы под угрозой, если бы эти встречи не понравились Джеральду. Хотя Линда была твердо уверена в том, что Джеральду глубоко безразлично, с кем его помощница встречается и встречается ли вообще. Поэтому она так неохотно согласилась с Брайаном держать их отношения в тайне до тех пор, пока он не получит долгожданного повышения. Скоро должно состояться назначение нового директора отдела маркетинга, и Брайан надеялся получить это место.

Линда должна была признать, что порой ей приходилось очень трудно. Иногда так хотелось распахнуть окно и крикнуть всему миру, что она влюблена в Брайана Никсона. Глупо, но иногда ей трудно было отделаться от мысли, что Брайан хочет скрыть от всех их отношения, потому что в глубине души немного стыдится ее…

Дверь офиса открылась. Линда быстро подняла глаза на вошедшего, неловко расплескав при этом кофе на лежавшие на столе бумаги. Схватив салфетку, она попыталась быстро промокнуть кофейные кляксы.

— Замечталась? — добродушно спросил Кристофер Стронг. — А я и не знал, что ты способна мечтать.

Линда бросила виноватый взгляд на председателя совета директоров и основателя компания «Безопасный дом» и снова опустила глаза на чертежи, лежавшие перед ней на столе.

Кристофер Стронг и в свои шестьдесят лет выглядел крепким широкоплечим мужчиной. Он совсем не походил на стереотип импозантного президента крупной компании. Мало кто мог бы подумать, что этот немногословный прямолинейный человек, даже на работе предпочитавший простую одежду, и новый президент компании с безукоризненными манерами, всегда одетый с иголочки, отец и сын. Многие служащие компании побаивались Кристофера Стронга, но Линда всегда считала, что за суровым фасадом его внешности скрывается добрейшее сердце, что, в общем-то, он не любил афишировать.

— Ну расскажи, Линда, что тут у вас происходит, — неторопливо произнес Кристофер, вынимая сигару изо рта и усаживаясь в свое любимое кресло.

— Вы пропустили испытания новой сигнализации этим утром.

Кристофер покачал головой.

— Не пропустил, просто не пришел. У Джерри и Тома Бентли это не испытания, а спектакль, ты же знаешь.

— Вы правы, — улыбнулась Линда. — Они как мальчишки. Подстраивают друг другу ловушки, пытаясь показать, кто из них изобретательнее.

— Потому я и пошел порыбачить с утра. Но как все-таки прошли испытания?

— А, вот почему вы здесь. Хотите услышать краткую версию?

— Конечно. Ты мой самый любимый агент 007,— усмехнулся Кристофер.

Пока Линда рассказывала об испытаниях, он внимательно слушал, задумчиво глядя в потолок. Линда давно привыкла не мешать ему в такие моменты, поэтому, закончив свой краткий отчет, тихо сидела, не прерывая молчания Стронга. Наконец он поднялся.

— Пойдем, угощу тебя ланчем.

— Награда за хороший шпионаж? — Она неохотно покачала головой. — Не могу, у меня работы невпроворот.

— Ну, наверное, ты преувеличиваешь. Я заглянул к Джерри, сына нет, а стол его пуст, как посадочная полоса, готовая к приему самолета.

— Он ушел с Томом на ланч. Кроме того, его задача — думать, а моя — делать всю бумажную работу, когда босс все обдумает.

— Тогда он должен отдать тебе свой большой стол. В любом случае даже президент компании не может заставить тебя не есть. Или запретить немножко развлечься. Сам он, во всяком случае, находит для этого время. Если Джерри не играет в теннис или ручной мяч, значит, его можно найти среди лыжников на склонах Зимнего парка. И Делла такая же.

Линда улыбнулась. Действительно, скользя по лыжным склонам, Джеральд давал выход своей неуемной энергии. Что же касается его сестры Деллы, то ее интересы в таких лыжных вылазках были связаны исключительно с мужчинами, с которыми она могла познакомиться, когда вечерами все собирались в баре.

Делла еще совсем молоденькая, подумала Линда. Со временем она повзрослеет и посерьезнеет.

— Знаешь, — продолжал Кристофер, — я всегда удивлялся, что там делать, когда нет снега.

Линда удивленно посмотрела на него и открыла было рот, чтобы ответить, но тут же передумала. Не ее дело обсуждать личную жизнь Джеральда Стронга. Вместо ответа она полезла в стол и достала календарь.

— Он ничего не говорил о том, что собирается в Зимний парк в эти выходные, — пробормотала она. — Может, мне следует позвонить Джеральду или лучше подождать его? Он сегодня ужинает с Маргарет в «Сюрпризе».

— Нет, не в эти выходные. — Кристофер покачал головой. — У Деллы завтра вечеринка в Большом доме.

— И Джеральд туда идет? Это действительно странно.

— Это не из тех вечеринок, какие обычно устраивает Делла. Ты ведь идешь?

— Я не знала, что приглашена, — тщательно подбирая слова, ответила Линда. — Вообще-то я в первый раз об этом слышу.

— Да? — Кристофер нахмурился. — Я уверен, что сам записал тебя в список приглашенных.

— Но вечеринку устраивает не компания?

— Нет. Будут в основном друзья семьи и лишь несколько человек из компании.

Интересно, к какой категории отношусь я? — подумала Линда.

Кристофер улыбнулся.

— На самом деле, — признался он, — эту вечеринку организовываю я сам. И у меня есть свой интерес пригласить тебя.

— Нужно еще пошпионить? — сухо поинтересовалась Линда.

— Не совсем. Я надеялся, ты поможешь мне последить за официантами. Ну, знаешь, когда они думают, что за ними никто не наблюдает…

Линда усмехнулась про себя. Хотя Крис являлся владельцем богатейшей компании, он порой бывал удивительно мелочен.

— Хорошо, — согласилась она. — Я свободна, поэтому приду и понаблюдаю. Но вам должно быть стыдно, Крис.

— О, мне стыдно, — признался он честно. — Но я в долгу не останусь. Если они не выпьют треть моего шампанского, я…

— Шампанское? — удивилась Линда. Обычно на встречах, которые устраивал Кристофер, речь шла о виски пятнадцатилетней выдержки.

— Да, и не какая-нибудь дешевая шипучка. А что мне остается? К счастью, у девушки такие вечеринки бывают только раз.

Линда удивленно подняла брови.

— Ладно, скажу тебе. Делла убила бы меня. Ей так хочется, чтобы это для всех было сюрпризом. Но я знаю, ты умеешь держать язык за зубами. Это вечеринка по случаю ее помолвки.

Линда удивленно моргнула, но тут же подумала, что несправедлива к девушке. Делла достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочет. Прошлой весной она окончила колледж. Просто ее поведение иногда заставляло окружающих воспринимать ее как глупую девчонку.

— Как замечательно! — Линда была искренна. — Я и не предполагала, что Делла серьезно кем-то увлечена.

— Ты в этом не одинока. Она не болтала об этом каждую минуту, как обычно, а сказала, только когда он попросил ее руки. Я знаю, что на этот раз у нее серьезно. Ты знаешь его, конечно.

Линда постаралась припомнить, когда в последний раз видела Деллу. Девушка иногда заглядывала к Джеральду, но каждый раз была одна. Они вращались в разных кругах, поэтому Линда не думала, что знает кого-нибудь из знакомых Деллы.

— Он работает в «Безопасном доме», — продолжал Кристофер.

Линда покачала головой.

— Должна, к сожалению, разочаровать вас, Крис, но я незнакома со всеми вашими служащими.

«Безопасный дом» насчитывал на четырех фабриках в Пенсильвании около тысячи человек, и еще десятки торговых агентов и представителей компании были разбросаны по всей стране. Жених Деллы мог быть одним из них.

— О, этого ты знаешь, — заверил Кристофер. — Он один из лучших торговых агентов.

И тут Линда поняла. Ей хотелось заставить Криса замолчать, зажать ладонями уши. Но она не могла — нечем было защитить себя от удара, который Крис собирался обрушить на нее.

— Он будет нашим новым директором отдела маркетинга, — добавил Кристофер с удовлетворением. — На этот раз моя девочка выбрала не какого-нибудь вертихвоста, а Брайана Никсона. Ты ведь знаешь его, Линда?


Глава вторая


Вероятно, это был шок. Линде казалось, что все это происходит не с ней, что она лишь сторонний наблюдатель. Бедняга, казалось, видела, как побледнело ее лицо и сразу стали заметны веснушки на кончике носа, словно маленькие грязные пятна. Слова Криса буквально вдавили ее в кресло. Хорошо еще, что я сижу, сказала она себе с какой-то внутренней отрешенностью. Если бы стояла, не исключено, что свалилась бы, как подрубленное дерево.

Кристофер подошел к окну.

— Возможно, кто-то решит, что Джерри дал ему эту работу из-за Деллы, но это не так.

Нет, подумала Линда. Конечно, нет. Для Джеральда единственный критерий — то, как человек справляется с работой. Почему она позволила Брайану водить себя за нос? Он заверял, что если они будут открыто встречаться, то под угрозой окажется ее работа. Однако, как теперь выяснилось, у него были далеко идущие замыслы в этой игре. Почему она не раскусила его? Потому что ты наивная дура, Линда Бразерс! — сказала она себе безжалостно.

— Должен отдать должное этому молодому человеку, — продолжал Кристофер. — Он попросил Деллу не объявлять о помолвке, пока не будет уверен в том, что получит повышение. Невероятно скромный молодой человек. Это даже не типично для людей, занимающихся подобного рода работой.

Этот скромник — змея подколодная! — хотелось ей крикнуть Кристоферу. Избавьтесь от него поскорее, пока не поздно.

Но она прикусила язык и ничего не сказала. Кристофер захочет знать детали и не остановится, пока не выжмет из нее всю правду до конца. А что могла сказать Линда, чтобы не показаться возмущенной ревнивой женщиной, не способной пережить тот факт, что мужчина предпочел ей другую?

Она не могла представить Кристоферу никаких доказательств подлости Брайана. Ухажер никогда не дарил ей кольца. Они не назначали дату свадьбы. Скоро, говорил он, они смогут это обсудить. Хитрец даже никогда не предлагал ей жить вместе. А когда она строила планы о совместной жизни, он молчал и не перебивал ее. О, Брайан был очень осторожен, просто коварен!

— Ну, значит, увидимся на вечеринке. Завтра в восемь в Большом доме. Ты не передумала насчет ланча?

Линда показала на чашечку кофе:

— Вот мой ланч.

Благодаренье небесам, она смогла выговорить это твердым голосом, и даже рука ее не задрожала.

— О женщины! — Кристофер закатил глаза. — Делла села на диету, чтобы влезть в свадебное платье, которое она шьет на размер меньше, а ты изводишь себя голодом из-за работы. Большая ошибка и с ее, и с твоей стороны.

— Золотые слова, — пробормотала Линда, глядя вслед уходящему шефу. — Обе мы сваляли дурака, и обе из-за одного и того же мужчины.


Ей хотелось положить голову на стол и закрыть ее руками, чтобы спрятаться от мира, подобно страусу, зарывающему голову в песок. Однако с минуты на минуту должны вернуться Глория или Джеральд, а ей не хотелось объяснять кому бы то ни было, отчего ей внезапно стало нехорошо. С другой стороны, если бы она могла все объяснить Кристоферу и привести достаточно убедительные доводы, он не стал бы настаивать, чтобы она пришла завтра на вечеринку. Однако, если в ее объяснении окажутся слабые звенья, могут пойти разговоры. Ее глупость может стать всеобщим достоянием, пусть даже кто-то и пожалеет обманутую.

Тошнота подступила к горлу, и Линда поняла, что даже полуживой она обязательно пойдет на эту чертову вечеринку. Будет улыбаться, поздравит счастливую пару и пожелает Брайану всего наилучшего — лишь бы никто не догадался, какой дурой она оказалась.

К обеду девушка смогла кое-как собраться с мыслями и даже решилась выйти в дамскую комнату. Она все еще выглядела так, будто утром по ошибке наложила не свой макияж и переборщила с темными тенями вокруг глаз. Да, краше в гроб кладут, заключила Линда, окинув себя в последний раз критическим взглядом. Она попыталась попрактиковаться, изображая улыбку, и разжала губы, но почувствовала, что кожа на лице словно превратилась в гофрированный картон.

Когда она вернулась в кабинет, Джеральд стоял возле ее стола, пытаясь найти что-то в бумагах.

— Не знаю, как здесь можно что-нибудь найти, — бормотал он.

Линда проскользнула на свое место.

— Я и не смогу найти после того, как вы перероете все на столе. — Голос ее был хриплым, но она поздравила себя с тем, что говорит почти нормально.

Джеральд усмехнулся, но не перестал перебирать бумаги.

В другой раз Линда улыбнулась бы в ответ, как обычно, и простила бы шефу, что он практически свел на нет все ее усилия за целый день, но сегодня ее чувство юмора было на нуле.

Она склонилась над какой-то бумагой, даже не понимая, что это. Золотисто-каштановые пряди волос скрыли ее лицо.

Джеральд выхватил из кипы бумаг несколько листов со следами кофейных пятен.

— Если вам нужны чертежи новой системы безопасности, — проговорила Линда сухо, — вы найдете их на своем столе, а это мой экземпляр. И я сказала в лаборатории, чтобы начали монтировать опытную установку, она должна быть готова к середине следующей недели.

— Отлично. Что бы я без вас делал, Линда? — Стронг улыбнулся, но не ушел, как она надеялась. — Хотя это не то, что я искал. Я наметил небольшие изменения к предыдущей установке, но никак не могу найти чертежи. — Он снова положил бумаги на стол.

Помощница покачала головой.

— Джеральд, на вашем столе всегда не больше трех листочков. Как вы могли потерять что-то?

— Я думал, что, может быть, вы случайно захватили их вместе со своими бумагами. — Он опустился в стоящее рядом кресло, вытянул длинные ноги и подпер загорелой рукой худощавую щеку.

Линда поняла, что ее надеждам на то, что шеф вот-вот покинет кабинет, не суждено сбыться. Стронг всегда так устраивался, если собирался обдумать только что зародившуюся идею. Когда он обсуждал с Линдой вслух свои соображения, идея обретала у него в голове конкретные формы. Обычно это было приятно: она чувствовала себя членом коллектива, ощущала свою значимость.

Но почему он выбрал именно сегодняшний день? — простонала девушка. Сейчас ей было необходимо побыть наедине со своим горем… и со своей злостью.

— Самое ценное в нашей разработке то, что система при тревоге сама обращается за помощью, — рассуждал Джеральд тоном профессора, приступающего к лекции перед студенческой аудиторией, — но одновременно это и ее ахиллесова пята. Если преступник сможет обезвредить один блок, он выведет из строя всю систему безопасности, по крайней мере на необходимый ему период времени. — Джеральд выжидающе посмотрел на Линду.

Она вздохнула.

— Тогда нам придется зарыть телефонный кабель. Или провести фальшивые провода, перерезав которые преступник на самом деле не выведет систему из строя. Или покрыть их таким металлом, который невозможно будет перерезать…

— Нет, ты слишком узко мыслишь. Кому вообще нужны провода? Мы можем обратиться к телесвязи. Нужно посмотреть цифры. Займись этим, Линда. Прежде всего нужно узнать, возможно ли это в принципе. Когда Том вернется с испытаний, я подкину ему идейку. — Джеральд встал. — Мне также хотелось бы иметь примерную калькуляцию расходов по соответствующей установке. К концу недели, если можно. Справишься?

— Конечно.

Справится, если ей удастся забыть на время о своих переживаниях и сосредоточиться на работе. Возможно даже, работа будет для нее лучшим лекарством…

Линда сидела, углубившись в свои записи, когда Джеральд перед уходом домой заглянул в ее кабинет.

— Я тебе больше не нужен? — спросил он. — Ухожу. — Рукава его рубашки были закатаны до локтей, галстук свободно болтался на шее, а пиджак висел на плече.

Линда покачала головой.

— Желаю хорошо отдохнуть и насладиться спектаклем. — Ей вдруг почему-то показалось, что он сомневается в такой возможности. — Да, метрдотель заслуживает сегодня дополнительных чаевых — он был необыкновенно любезен, когда я заказывала столик.

— Постараюсь запомнить… — Джеральд сделал небольшую паузу. — Не засиживайся слишком долго, хорошо? Крис оторвет мне голову, если застанет тебя здесь после работы.

— Тогда мне нужно сделать так, чтобы он меня не застукал, — с улыбкой отшутилась Линда, снова погружаясь в расчеты.

Однако приход Джеральда нарушил рабочий настрой, и боль снова охватила ее. Она еще раз попыталась улыбнуться, но после нескольких бессильных попыток обмякла в кресле. Больше всего ей хотелось сейчас разрыдаться. Но этого она не могла себе позволить. Кто-нибудь увидит или услышит, возникнут неизбежные вопросы…

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть и выпрямиться. Новая волна жгучей боли окатила ее, когда на пороге возник худощавый улыбающийся молодой человек со светлыми вьющимися волосами.

— Линни? У тебя случайно нет текстов новой рекламной кампании?

Она прикрыла глаза, стараясь справиться с болью. Как часто он заходил вот так же. И всегда имел наготове хорошую причину на тот случай, если кто-нибудь заинтересуется их частым общением.

— Все в порядке, Брайан, — наконец сказала она. — Джеральд ушел. И остальные тоже. Тебе не нужно искать предлог, чтобы зайти сюда.

Брайан Никсон прошел по комнате легким пружинистым шагом.

— В общем-то это не предлог. Мне действительно нужны эти тексты. Но если горизонт чист…

Он не знает, что мне все известно, верит, что ему удалось все отлично провернуть и что я ни о чем не догадываюсь. Ей стало интересно, как долго он собирается держать ее в неведении.

Линда подперла подбородок кулачком и, не поднимая головы, другой рукой стала писать на бумаге какие-то ничего не значащие слова.

— Местные сплетники донесли, что ты получил пост менеджера, — заметила она.

— Это не сплетни. Здорово, да? — Линда не ответила, и Брайан изумленно посмотрел на нее. — Я не делал из этого секрета, Линни, просто хотел сообщить тебе эту новость в соответствующей обстановке, когда мы будем одни. Ты как? Давай отпразднуем сегодня, а?

Девушка ощутила горечь во рту.

— Не могу. — Она показала рукой на горы бумаг на столе и, не удержавшись, добавила — Как насчет завтра? Мы могли бы пообедать.

Брайан замялся:

— Боюсь, не получится. У меня завтра деловое мероприятие, не освобожусь допоздна.

— Если это связано с нашей компанией, ты можешь взять меня с собой, — предложила Линда, думая, как долго парня нужно припирать к стенке, чтобы он признался. — Теперь, когда ты получил повышение, мы наверняка сможем пойти вместе. Или ты думаешь, что лучше подождать, пока не утвердишься на новой работе?

Он не мог скрыть облегчения:

— Ты все так прекрасно понимаешь, Линни.

— Ура, ура! — Она наобум схватила какую-то бумагу. — Впрочем, хорошо, что ты не хочешь взять меня с собой, Брайан, потому что я не смогла бы составить тебе компанию. Я завтра приглашена на вечеринку. Вечеринка по случаю помолвки.

Он закусил губу и замер.

— Ты вычеркнул мое имя из списка приглашенных, не так ли? И как ты объяснил это своей невесте? Нет, не надо ничего говорить. Я предпочитаю ничего не слышать об этом. — Линда встала, оттолкнув кресло, и оперлась руками о стол. — Черт возьми, Брайан! Какой же ты дурак! Ты действительно думал, что сможешь все скрыть и никто не расскажет мне?

— Я собирался поговорить с тобой…

— И объясниться? О, хотела бы я послушать, как ты объяснишь мне это.

— Что объяснять? — огрызнулся он. — Я никогда ничего не обещал тебе, Линни. И никогда даже не заводил речь о женитьбе на тебе.

Возможно, он говорит правду, подумала она. Ей всегда казалось, что они хотят одного и того же. Теперь, размышляя об их отношениях, Линда поняла, что только она строила планы, мечтала. А Брайан лишь улыбался. Улыбался, думая, какая перед ним дурочка.

— Ты никогда не говорил ничего, что помогло бы мне понять реальное положение вещей, — резко ответила Линда. — Что было на самом деле, Брайан? Если бы Делла не проявила к тебе интерес, ты женился бы на мне? Полагаю, ты думал, что лучше иметь хоть какие-то связи, чем никаких, и продолжал держать меня на веревочке на тот случай, если вдруг твои основные планы по какой-либо причине не осуществятся? Я была запасным вариантом, да?

— Это не преступление, если мужчина имеет на выбор несколько вариантов, Линни.

— Ты так считаешь? А я называю это обманом. И какие же варианты у тебя сейчас на уме? Кем ты хочешь стать, Брайан? Вице-президентом? Или метишь выше — может быть, на должность Джеральда?

— Лучше, если ты не будешь недооценивать меня, Линни. Если ты, конечно, собираешься здесь работать.

Она рассмеялась:

— О, какая ирония судьбы! Угрожаешь моей карьере, в то время как все предыдущие недели так оберегал ее! Я сейчас почему-то не думаю, что ты беспокоился обо мне, когда не хотел, чтобы Джеральд узнал о нас.

— Ты собираешься побежать к нему и все рассказать?

— А может быть, я уже это сделала.

Брайан прищурился, раздумывая, и покачал головой:

— Нет. Ты слишком хладнокровна, чтобы действовать под влиянием импульсов. Сначала ты захотела бы убедиться в достоверности фактов.

Линда онемела. Он осмеливается называть ее хладнокровной!

— Перед тем как ты предпримешь какие-то шаги, я хотел бы, чтобы ты все взвесила, — предупредил Брайан. — Делла хоть и не руководит компанией, но у нее солидный пакет акций. Это дает ей определенную власть.

— Не угрожай мне! Тебе тоже хорошо бы запомнить, что акции Деллы не гарантируют работу, на которую ты не годишься. То, что ты станешь частью семьи, ускорит твое восхождение по служебной лестнице, но не создаст тебе никакой дополнительной ступеньки.

Он расплылся в довольной улыбке:

— Этого достаточно. Я немного нетерпелив, признаю. Но рано или поздно я все равно взобрался бы наверх, даже если бы мне пришлось ограничиться женитьбой на тебе.

Для Линды эти слова были равносильны пощечине.

— Не беспокойся. Я не собираюсь ни с кем говорить. Не хочу, чтобы мое унижение стало предметом всеобщего внимания.

Его глаза превратились в холодные льдинки.

— Возможно, это все, на что ты можешь рассчитывать. Ты самая холодная женщина из всех, кого я знал. Даже Джеральд никогда не пытался за тобой ухаживать, не так ли, Линни?

Линда понимала, что он пытается спровоцировать ее на грубый разговор, и промолчала.

— Ты, конечно, не принадлежишь к его типу женщин, но правда в том, что ты ничей тип. О, с тобой можно было бы хорошо провести время, если бы не твоя фригидность…

— Тебе не стоит смеяться над моими принципами, Брайан.

— Если бы ты была погорячее, я, может, и не стал бы ничего себе подыскивать. Но у тебя этого нет. Ты на это не способна. Подумай над моими словами, когда спросишь себя, почему ты никого не интересуешь.

Он окинул ее в последний раз холодным взглядом и вышел.

Линда ничем не выдала, как больно ее ранили услышанные слова.

Тебе повезло, сказала она себе. Наконец увидела, что он собой представляет. Ведь могла выйти за него замуж и только потом это выяснить… Но внутренний голос шептал: нет, не могла. Потому что даже такой тип, как Брайан, не хочет жениться на тебе. Так что же с тобой не так?

Она постаралась заглушить этот голос. С ней все в порядке! Хотя ошибка в том, что она была легковерной дурой, связавшись с ним. Но уже и это, подумала Линда, серьезная причина предполагать, что у меня что-то не так.

Линда не могла сказать, сколько времени просидела не шевелясь. Она не знала, как сможет жить дальше. Молодая, уверенная в себе и своем будущем женщина с гордо поднятой головой, пришедшая сегодня утром на работу, умерла.

В конце концов она все же пошла домой, да и то потому, что больше идти было некуда. Ей требовалось пройти три квартала. Приближалась полночь, кругом громоздились темные махины домов, вокруг не было ни души. В любое другое время дорога показалась бы ей опасной, но сейчас, после всех ударов, которые обрушились на нее, она ничего не ощущала в своей омертвелой душе.

Должно пройти какое-то время, успокаивала себя Линда. Конечно, это несправедливо. Но завтра все будет иначе, лучше. Или послезавтра. Может, и не послезавтра, но такой день придет.


Из квартиры напротив доносились тихие голоса. Она чуть не постучала в дверь — так необходимо было ей сейчас простое человеческое участие. Но ее соседи — женщина с маленькой девочкой — поселились здесь лишь месяц назад. Хотя они казались достаточно дружелюбными, Линда еще не успела познакомиться с ними поближе, и сейчас ей было неловко посвящать малознакомых людей в свои проблемы.

Квартирка, в которой жила Линда, была довольно скромной — малюсенькая гостиная с имитацией камина, спальня, кухня и ванная. Ее это устраивало, так как основную часть своего времени она проводила на работе и почти не приглашала домой гостей..

Сегодня ей все здесь показалось чужим, словно она по ошибке забрела в чужую квартиру, которая выглядела пустой, неуютной, заброшенной. Линда взглянула на пустую стену, возле которой стояла кушетка. Уже давно она хотела повесить над ней картину, которая лежала в углу, да все никак не могла выбрать время. К тому же надо было найти молоток, гвоздь… Все это казалось пустой тратой времени, ведь она собиралась в ближайшем будущем переехать в более просторные апартаменты. Что ж, приход ближайшего будущего теперь не ожидается, и чем скорее она посмотрит в глаза реальности, тем лучше.

Бросив в угол сумочку, Линда направилась на кухню и, найдя гвозди и молоток, вдруг осознала, что сейчас глубокая ночь и никто не забивает гвозди в стену в это время суток. Девушка отложила молоток и опустилась в кресло. Там и застал ее рассвет. Она не спала почти всю ночь, хотя изредка впадала в какое-то забытье и погружалась во власть неясных обрывочных сновидений, которые были продолжением ее дневного кошмара.

Линда оставалась в кресле, пока первые лучи солнца не поднялись над горизонтом. Мысль о том, что сегодня ей предстоит присутствовать на помолвке Деллы и Брайана, висела над ней как дамоклов меч.

Ей вдруг стало не хватать воздуха. Пришлось открыть дверь и выйти на малюсенький балкон. Ведь Брайан не превратился в подонка за одну ночь. Просто она была ослеплена любовью и не видела его таким, каков он есть. Может быть, с нею действительно что-то не так? Может быть, она и впрямь холодная, как сказал Брайан? Возможно, то, что она не хотела спать с ним, ненормально. Линда уже не знала, кого винить — Брайана или себя. В уме у нее промелькнуло, что она могла бы отомстить. Устроить, например, грандиозную сцену на вечеринке. Или, возможно, более эффективно было бы шепнуть пару слов Кристоферу. Или что-нибудь сделать с показателями продаж, чтобы Брайан не выглядел таким уж супер коммерсантом.

Однако в конце концов она отбросила все эти мысли. Что бы она ни сказала Кристоферу, это были бы только слова, никаких доказательств у нее не было. К тому же, как ей показалось, Брайан ему нравится. Джеральд, конечно, поверил бы ей, но ведь этого недостаточно для увольнения Брайана, а для нее это создало бы дополнительные проблемы. Нет, действительно, если кого-то и уволят, то это, скорее всего, будет она сама.

Весь день Линда пыталась заниматься домашней работой. Ей удалось сделать не так уж много, потому что даже заставить себя просто двигаться стоило огромного труда. Время неумолимо приближалось к вечеру. Она неохотно достала из глубины шкафа вечернее платье, которое было самым нелюбимым из всего ее гардероба и надевалось очень редко. Сегодня оно как раз подходило, потому что с ним не связано никаких воспоминаний. По крайней мере, никто не мог бы сказать, что она оделась вызывающе. Платье действительно было очень скромным — приглушенного персикового цвета, без рукавов, с простым вырезом.

— В самом деле, — пробормотала Линда, разглядывая себя в зеркало, — совсем неплохо, если бы я хотела выглядеть как подросток в парике.

Вообще-то платье здесь было ни при чем. Ее фигура почти не изменилась с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать, она оставалась такой же худощавой и угловатой. Линда никогда не носила платья с глубоким вырезом, поскольку давно смирилась с мыслью, что ей решительно нечем хвастать.

Она представила себе свадебное платье Деллы — наверняка с низким вырезом…

— Прекрати! — приказала она себе. — Даже не пытайся сравнивать себя с ней — легче не станет.

Кроме того, ведь не размеры бюста Деллы привлекли Брайана, а толщина ее портфеля акций. И если помнить об этом, будет легче пережить сегодняшний вечер.

Линда ждала внизу такси, и тут появилась соседка из квартиры напротив. Рядом с ней пританцовывала маленькая девочка, которая, увидев Линду, замерла и уставилась на нее широко раскрытыми глазами. Спустя минуту девочка перевела взгляд на мать и стала яростно жестикулировать, не произнося ни слова.

— Да, — сказала женщина, жестикулируя в ответ. — Она очень хорошенькая. — И повернулась к Линде — Это звучит ужасно навязчиво, но дочка сделала вам комплимент…

— Она глухонемая? — спросила Линда, не отрывая глаз от ребенка.

Женщина кивнула.

— Я стараюсь произносить слова, когда объясняюсь с Милли, чтобы движение туб, жестикуляция вызывали одинаковые ассоциации. Извините…

Сердце Линды было покорено.

— О, пожалуйста, не извиняйтесь. Я не догадалась, когда видела ее раньше. Спасибо, Милли. — Линда повернулась к ребенку и коснулась пальцами своих губ, как бы посылая воздушный поцелуй.

Лицо маленькой девочки просветлело, и она с утроенной энергией снова начала жестикулировать.

— О, дорогая, — беспомощно произнесла Линда. — Это единственное, что я знала. Больше ничего не могу сказать знаками.

Мать девочки рассмеялась.

— Милли подробно описывает, какая вы хорошенькая, — объяснила она. — Особенно ей нравятся ваши волосы.

Линда коснулась пальцами темно-золотистого пучка на затылке. Она просто уложила волосы в узел, заколола шпильками и прикрепила к нему небольшой букетик, даже не для красоты, а чтобы не казалось, что она в трауре.

— Рада познакомиться с вами. Я Сьюзен Грант. — Женщина протянула Линде руку и почти тотчас же отдернула ее. — Последние два часа мы провели в парке, и вы, возможно, не захотите здороваться с нами за руку. — Она посмотрела на свою ладонь и брезгливо скривила губы.

Линда рассмеялась.

— Конечно, захочу. Я надеюсь… О, это мое такси. — Она поспешила к машине и, только когда уже уселась и назвала водителю адрес, поняла, что за эти несколько коротких мгновений полностью забыла о Брайане, Делле, вечеринке… и о своем разбитом сердце.

Несколько минут общения с этим маленьким ребенком и его матерью вернули ее к жизни. Это вселяло надежду.

Если только я смогу пережить эту ночь, сказала она себе, со мной все будет в порядке.


Глава третья


Большой дом Кристофера занимал весь верхний этаж одного из недавно выстроенных высотных зданий Гринвилла. Линда пришла сюда не в первый раз, но на рождественских вечерах, которые Кристофер устраивал для служащих, не было, конечно, такого великолепия, как сейчас, — хрустальные бокалы, серебро столовых приборов, голландские скатерти и цветы, украшавшие столы…

Дворецкий во фраке церемонно поклонился ей и предложил пройти в гостиную, откуда доносились звуки струнного квартета и приглушенный гул голосов. Линда расправила плечи и напомнила себе, что непременно нужно продержаться этот вечер, не выдавая своего настроения.

Гостиную окружала широкая терраса, и в этот теплый июльский вечер все двери на нее были открыты. Погода стояла чудесная. Длинные кремовые шелковые занавеси на окнах слегка колыхались от легкого ветерка. От арочной двери, где остановилась Линда, гостиная выглядела как настоящий дворцовый зал: мерцание серебра, пламя свечей в хрустальных канделябрах, роскошь ковров с длинным мягким ворсом.

Линда всегда удивлялась, почему Кристофер купил эту квартиру. Возможно, из-за Деллы. Сам он чувствовал бы себя удобней в каком-нибудь лесном домике, надев одну из своих любимых фланелевых рубашек и куря сигару на свежем воздухе, где никто не жаловался бы на запах табака. Но сегодня даже самая придирчивая светская дама не могла бы сделать никаких замечаний по поводу его внешнего вида. Костюм сидел на нем безупречно, седые серебристые волосы были модно подстрижены и аккуратно уложены.

Заметив вошедшую гостью, Кристофер улыбнулся и, подхватив бокал шампанского с подноса официанта, направился к ней.

Мне это шампанское поперек горла встанет, подумала Линда. Но как она могла отказать Кристоферу? Придется сделать глоток ради приличия.

— Хорошая штука, да? — заметил хозяин.

Линда кивнула.

— Но если я это выпью, то совсем забуду, зачем я здесь.

— О, я передумал. Тебе не надо ни за чем следить. Просто наслаждайся и хорошо проведи время.

Линда удивленно приподняла брови.

— Я перечитал еще раз контракт с обслуживающей фирмой, — признался Кристофер. — Оказывается, я уже заплатил за целый танкер шампанского и теперь, откровенно говоря, решил, что предпочту не знать, пошло ли оно на угощение моих друзей или на мытье посуды. — Он улыбнулся. — Делла, между прочим, в столовой, если ты хочешь поздороваться. А Брайана я последний раз видел на террасе.

— Разве они не вместе?

— Делла намерена удивить всех. — Его взгляд остановился на группе гостей, которые только что вошли в гостиную. — Извини, Линда, долг зовет.

Итак, хоть она и пришла позже, ей не удалось избежать торжественного момента оглашения новости. Интересно, однако, будет посмотреть, как Делла сообщит о помолвке. Конечно же, не должно быть ничего вроде плебейского торта в форме переплетенных колец. Хотя если бы торт был украшен гигантской пачкой акций компании Стронгов…

Ладно, не стоит злорадствовать. Это может только озлобить, и тогда кто-нибудь заметит, как она расстроена.

Из «Безопасного дома», как заметила Линда, приглашенных оказалось немного. Ей даже не с кем было уединиться в уголке и поболтать о делах. И Джеральда тоже что-то не было видно. Но раз он получил повеление свыше явиться на это торжество, значит, будет обязательно, хотя, возможно, только под самый занавес, так как он не любитель подобных мероприятий.

Она снова подумала о Брайане и тут же, как по волшебству, увидела его в открытых дверях на террасу прямо перед собой.

У девушки участилось дыхание и зашумело в ушах. Но не бежать же отсюда. С какой стати? Она приглашена. К тому же ему нечего больше ей сказать, по крайней мере на людях.

Брайан не замедлил шаг, проходя мимо нее, однако по его настороженному взгляду было ясно, что он опасается неожиданной выходки с ее стороны. И почему она раньше не замечала, какой у избранника холодный, расчетливый взгляд?

Линда поставила пустой бокал на поднос, взяла у проходившего мимо официанта полный и прошла на террасу. Прятаться она не собиралась, но и не стоять же как дурочка в центре… Тихий спокойный уголок в данных обстоятельствах был для нее очень даже привлекателен. К тому же никто ее не хватится, в этом она была уверена.

На террасе тут и там стояли небольшие группки гостей. Линда прошла в дальний угол, где никого не было.

Держа в руке бокал с шампанским, она наклонилась над парапетом и посмотрела вниз, откуда доносился приглушенный шум уличного движения. Каменная стенка оставалась теплой, несмотря на вечер. Она была прочной и достаточно широкой, чтобы усесться на нее — если, конечно, кто-то захотел бы сделать такую глупость.

Она почти видела эту картину: неясная одинокая фигура взбирается на парапет, вот покачнулась, потеряв равновесие, и… Ее рука с бокалом дрогнула, пролив шампанское. Она обхватила бокал обеими руками. Упавший с двадцатиэтажной высоты хрустальный бокал мог стать смертельным орудием. От этой мысли у нее закружилась голова, и она на мгновение растерялась — отпрянуть ли как можно быстрее от края или закрыть глаза и держаться за стенку, пока не пройдет головокружение.

— Линда! — Сильные руки схватили ее за плечи и встряхнули. — С тобой все в порядке?

Она увидела перед собой взволнованные карие глаза.

— Глупый вопрос, — пробормотал Джеральд. — Конечно нет. Пойдем сядем.

Линда покачала головой.

— Все нормально, — удалось выговорить ей. — Только немного закружилась голова. Из-за высоты, наверное.

Уголки ее рта слегка приподнялись в улыбке.

— Ну, тогда не стой у края и не смотри вниз, — порекомендовал он, — пока крылья не вырастут.

Она рассмеялась. Это было так типично для шефа — хладнокровно и с шуточкой.

Джеральд уже не держал ее так крепко за плечи.

— Ну, это же просто здравый смысл. Если боишься высоты…

— Но я… имею в виду… Я не боюсь подъемников или стремянок. — Девушка не добавила, что в тех случаях, когда приходилось иметь с ними дело, она не была так накачана шампанским. Кстати, о шампанском. Линда посмотрела на свой бокал и с удивлением отметила, что не раздавила его. Она снова перевела взгляд на Джеральда — Вам совсем не нужно оставаться здесь со мной, вы же знаете. Я чувствую себя превосходно, правда.

Он отпустил ее, но продолжал стоять рядом, желая убедиться, как она справится одна. Линда прислонилась к каменному парапету и выпрямилась. Однако Джеральд, вместо того чтобы оставить ее и вернуться в зал, взялся руками за парапет и слегка наклонился вниз, глядя на расстилавшийся под ними город.

Линда незаметно оглянулась, ожидая увидеть Маргарет, приближающуюся к ним на всех парах в поисках своего ухажера. Но, подумав, решила, что, возможно, девицы здесь и нет. Когда она вышла на террасу, Джеральд, вероятно, сидел где-то на галерее. Если бы он появился из гостиной, она услышала бы его приближение. И хотя на террасе стояло несколько уютных плетеных кресел, Маргарет действительно нигде не было видно.

— А что вы здесь делаете? — спросила она, хотя ее это, в общем-то, и не касалось.

— Размышляю. — Его голос прозвучал немного грустно.

И это Джеральд, который ни при каких обстоятельствах не терял чувство юмора?

— О чем? — спросила она тихо. — О том, кто ждет вас с гостиной?

Джеральд быстро повернул к ней голову и слегка улыбнулся:

— Нет, я думал, какой позор, что музей искусств нашего города выглядит как склад для промышленных отходов.

Линда чуть не расхохоталась. Он был совершенно невозможным, удивительно здравомыслящим в этом сумасшедшем мире.

— В самом деле? Я всегда считала, что при строительстве музея по ошибке были использованы архитектурные проекты федеральной тюрьмы.

— На тот случай, если картины свяжут свои шнуры вместе и решат бежать? — Теплые глаза смеялись, но в их глубине просматривалась скрытая печаль.

Неожиданно мысль, что он тоже страдает от боли, стала ей невыносима, и она положила руку ему на плечо.

— Серьезно, Джерри. Что вас беспокоит? Помолвка Деллы?

Он посмотрел на Линду так, будто никогда раньше не видел.

— Почему? Думаешь, у меня могут появиться какие-то сомнения?

Линда вовремя остановила себя. Не должно было создаться впечатление, что у нее самой на этот счет могут быть какие-то сомнения. Она небрежно повела плечом.

— Делла еще очень молода.

— Ей двадцать три. — Он оценивающе посмотрел на нее. — Не намного моложе тебя, Линда.

Конечно, ссылка на возраст Деллы была неуклюжей уловкой. Она могла бы сразу догадаться, что Джеральд не купится на нее. Линда внимательно изучала небо, будто хотела запомнить расположение звезд на всю оставшуюся жизнь.

— Три года. Это существенно.

— Ты имеешь в виду, что тебя не баловали и не портили так, как Деллу?

— Я этого не говорила. — Она закусила губу и добавила сухо — У меня нет никаких прав обсуждать вашу сестру.

— О, не извиняйся, я согласен. Делла еще совсем незрелая и наивная. Но она по-детски упрямо хочет добиться своего, и бессмысленно убеждать ее в чем-либо, так ведь, Линда? — Помолчав, он добавил — Я не слышал, чтобы кто-нибудь называл тебя иначе как Линда.

Она замерла. Только Брайан, подумала она с горечью.

— Ты дрожишь. Пойдем в зал.

— Нет. — Линда покачала головой. — Я предпочитаю остаться здесь. — Где темно и никто не видит ее лица. — Мой отец звал меня Линни. — Она повернулась к Джеральду, сама удивившись своим словам. — Знаете, я совсем забыла об этом.

— Забыла? Разве можно забыть, как называл тебя отец?

— Я была совсем малышкой, когда он умер. — Линда задумалась. — И даже не уверена, было ли это на самом деле или я все помню из рассказов матери. Хотя мать не стала бы говорить о такой ерунде.

Джеральд удивленно приподнял брови.

— Мать не рассказывала тебе о нем?

Линда уже попала во власть воспоминаний и даже не расслышала вопроса.

— Она снова вышла замуж, — наконец ответила девушка. — Это… это была не очень удачная попытка. — Она посмотрела на Джеральда и, только тут поняв, что плачет, быстро отвернулась. Как глупо! Оттого что ей сейчас так больно, не нужно пускаться еще и в горестные воспоминания! — Старая история, — пробормотала она. — Мне совсем не хочется задерживать вас, Джеральд.

— Если ты беспокоишься, что сейчас здесь появится Маргарет и обвинит тебя в том, что пытаешься меня украсть, то не стоит беспокоиться, — сухо заметил он.

Линда принужденно рассмеялась:

— С ее стороны было бы очень глупо даже предположить такое, не так ли?

— Да, — с холодком в голосе ответил Джеральд. — Но в любом случае для беспокойства нет повода, поскольку я не пригласил ее на этот вечер.

Линда судорожно попыталась найти в сумочке носовой платок, но не смогла удержаться от вопроса:

— А почему?

Джеральд с удивлением посмотрел на нее.

— Используй свою смекалку. Мужчина, приглашающий даму на помолвку сестры, напрашивается на неприятности.

— Понимаю. Вы думаете, она может прийти к выводу, что если Делла и Брайан женятся, то и вам следует?

— Что-то в этом роде.

— О, думаю, вы в безопасности. Маргарет не глупа. — Линда не смотрела на него.

— Искренне надеюсь, что нет.

Спустя мгновение кто-то еще появился на террасе.

— Итак, вот вы где. Обсуждаете дела? — раздался недовольный голос Брайана.

Линда пожала плечами.

— Вообще-то, я не собиралась составлять расписание своих действий на время вечеринки, — произнесла она со сладкой улыбкой.

Брайан стиснул зубы.

— Делла хочет тебя видеть, Джерри. Пора объявить о помолвке.

Джеральд даже не взглянул на него.

— Мы будем через минуту. Думаю, нам хватит места.

Брайан пробурчал что-то себе под нос и скрылся в зале.

У Линды пересохло в горле.

— Джерри, я бы не… — Она остановила себя в последнюю секунду. Как ей не стыдно отказываться присутствовать на торжестве в самый кульминационный момент? — Я хотела сказать, что не принадлежу к семье и мое место не в первых рядах, — в отчаянии импровизировала она.

— А кто сказал, что я собирался встать рядом со счастливой парой? — Он твердо взял девушку за локоть и повел к двери. — Постоим где-нибудь в толпе, если ты не хочешь фотографий. Пойдем, надо же поприсутствовать.

В столовой Джеральд поставил на стол пустой бокал Линды и вручил новый. Девушка покорно взяла его и осторожно огляделась.

Рядом с уставленными закусками столом стояла Делла с отцом. Она полностью оправдала ожидания Линды. Усыпанное блестками облегающее темно-красное платье искрилось в свете люстр и канделябров, а глубокий вырез привлекал внимание к пышным формам бюста.

Нет, ее нельзя винить в том, что она выставляет напоказ свои достоинства, подумала Линда. На ее месте я, возможно, поступила бы так же.

Кристофер поднял свой бокал и, когда шум в комнате стих, заговорил. До Линды доносились только отдельные слова. Она старалась сосредоточиться на том, чтобы сохранить на лице безмятежное выражение. Ей пришлось подумать даже над позой — она стояла, слегка наклонив голову, словно прислушиваясь.

— Ну, сейчас начнутся поздравления, — прошептал ей на ухо Джеральд.

Тем временем Кристофер закончил свой тост и поманил Брайана из глубины комнаты. Молодой человек обнял нареченную и с энтузиазмом поцеловал ее. Гости оглушительно зашумели и бросились к счастливо улыбающейся молодой; паре.

— Мы действительно всех провели, правда? — Делла почти захихикала от удовольствия, и Брайан ласково потрепал ее по щеке.

Линда подумала, что она-то уж меньше всех должна удивляться тому, насколько убедительно все это выглядит, — ведь у нее было достаточно времени, чтобы раскусить, какой Брайан превосходный актер.

Ей ничего не оставалось, как присоединиться к хору поздравлений. По крайней мере, нечто положительное здесь все же было — наличие превосходного шампанского. Ну а теперь, когда наконец главное событие вечера произошло, можно потихоньку улизнуть.

Когда Делла и Брайан, сопровождаемые многочисленной толпой гостей, вступили на танцевальный круг, Линда, отойдя немного в сторону, фальшиво зевнула.

Джеральд бросил в ее сторону удивленный взгляд.

— Я слишком долго вчера засиделась на работе, — пояснила она. — Делла и не заметит, что я исчезла.

— Делла не заметила бы, если бы исчезло полмира, при условии, что в той половине не окажется Брайан Никсон. Сколько шампанского ты выпила? — спросил он прямо.

Линда выпрямилась.

— Если вы думаете о том, как я сяду за руль, то можете вызвать мне такси. Именно так я и собиралась отправиться домой.

Джеральд допил шампанское.

— Теперь, когда главные страсти отшумели, я тоже собираюсь удалиться. Я тебя отвезу.

Линда хотела было отказаться, но передумала. Она не уговаривала его уйти с вечеринки, это уж точно, так что, если он сам ищет для этого благовидный предлог, ей же лучше.

— Прекрасно. Когда женщине предлагают поездку в новом «порше», не очень мудро настаивать на такси.

От высотной башни с роскошными апартаментами до скромной квартиры Линды было несколько миль. Мотор работал так тихо, что его было почти не слышно. Джеральд не делал никаких попыток завести разговор. Его молчание немного беспокоило девушку, пока она не поняла, что так и не ответила на вопрос и Джеральд, возможно, пришел к неправильным выводам.

— Я выпила совсем немного, — сказала Линда. — И я не намеревалась бросаться вниз. А машину я не взяла только потому, что не хотела идти ночью от стоянки до дома.

Когда они подъехали, Джеральд припарковал машину на свободное место прямо перед домом.

— Ну вот, теперь я еще и лгунья, — пробормотала Линда, закутываясь в шаль.

Джеральд усмехнулся и вышел из машины. Поймав ее удивленный взгляд, он твердо сказал:

— Я провожу тебя. Уже поздно.

Она чуть не сказала, что обычно возвращается с работы домой почти в это же время, но, посмотрев на темный вход в здание, подумала: я не хочу входить одна в свою квартиру, зная, что впереди долгая ночь и еще более длинный выходной день.

Голова немного кружилась. Может, Джеральд прав — она действительно выпила слишком много шампанского? Но разве три бокала могли вызвать такую реакцию? Если только… Линда неожиданно вспомнила, что не обедала и совсем не притронулась к закуске на вечеринке. Ничего удивительного, что на нее так подействовало шампанское.

Она позволила Джеральду забрать у нее ключ и, когда он открыл замок, нерешительно спросила:

— Не хотите выпить кофе?

Даже не глядя на Стронга, она почувствовала его удивление.

— Просто кофе. — Девушка глубоко вздохнула и постаралась не покраснеть. Ей не хотелось, чтобы он неправильно понял ее.

— Кофе не помешал бы, — спокойно ответил Джеральд, и Линда облегченно расслабилась.

Он оставался в комнате, пока она на кухне кипятила воду и сыпала кофе в чашки. Плохо, конечно, что кофе только растворимый, но она нашла крекеры, сыр и твердую салями и положила все это на блюдо. Насколько она знала, Джеральд тоже ничего не ел на вечеринке.

Когда она вошла с подносом в комнату, он разглядывал фотографии на камине.

— Семейные снимки?

Она покачала головой.

— В основном друзья.

— Вот почему я не вижу сходства. — Он коснулся рукой фотографии в позолоченной рамке, размером больше остальных. — За исключением вот этой.

Это был довольно расплывчатый снимок молодого человека в военной форме.

— Мой отец.

— Можно судить по подбородку, — с удовлетворением заметил Джеральд.

— Удивительно, что вы вообще заметили сходство. Это лучшее, что реставраторы могли сделать, учитывая, с чем им пришлось работать. — Она прочла в его глазах вопрос, и что-то заставило ее продолжить. — Я нашла лишь одну маленькую карточку в вещах матери после ее смерти.

— О, Линда!.. — Он опустился рядом с ней на кушетку.

Так глупо было с ее стороны заговорить об этом. Даже Брайану она этого не рассказывала. Ты даже за чашкой кофе не знаешь, о чем говорить, Линда Бразерс, сделала она себе суровый выговор.

— Простите, — извинилась девушка. — Я обычно не утомляю гостей такими историями. — Она взяла в руки чашку и улыбнулась лучезарной дежурной улыбкой, как бы говоря, что все хорошо и пора сменить тему разговора.

Линда, возможно, и справилась бы, если бы не посмотрела гостю в глаза и не увидела в их бархатной глубине участие и сочувствие. И понимание. И еще что-то…

Ее рука сжалась в кулак и ногти больно врезались в ладонь.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Он не спросил, что она имеет в виду. А если бы спросил, то не нашлась бы, что ответить. Но когда его губы прикоснулись к ее губам — ласково, нежно, горячо, она знала, чего хочет. Это было исцеляющее прикосновение, то, в чем она сейчас так нуждалась…

Линда подняла руку к его лицу. Джеральд обнял ее за плечи и опустил на мягкие подушки кушетки.

Он, казалось, понимал, как ей необходимо почувствовать себя желанной, любимой, и ответил на ее немую мольбу. Линда не знала, сколько времени прошло — может быть, несколько мгновений, а может, вечность. Для нее существовал только он, его прикосновения, поцелуи… Девушка почувствовала необыкновенное удовлетворение, сменившееся голодом, затем всепоглощающим отчаянием, которое, однако, испугало ее.

Джеральд взял в руки ее лицо.

— Мне лучше уйти.

Его голос трудно было узнать.

— Нет, — прошептала она. — Не уходи, пожалуйста.

— Ты знаешь, что случится, если я останусь?

— Знаю. — Линда облизала пересохшие губы.

Он снова поцеловал ее.

— Ты сказала, будет только кофе.

— Женщина имеет право передумать.

— При условии, что она в состоянии думать.

На это нечего было ответить, и Линда просто притянула мужчину к себе.

— Черт возьми, ты действительно понимаешь, что делаешь? — спросил он охрипшим голосом.

— Да! — Это была безрассудная ложь.

Но девушка уже не могла ни о чем думать. Брайан сказал — она слишком хладнокровна, чтобы действовать под влиянием чувств, но оказалось, это совсем не так. Сейчас она начинала понимать, что иногда отдаваться на волю чувств очень и очень приятно.


Рассвет едва забрезжил, когда Линда открыла глаза. Было холодно. Одеяло сползло на пол.

Она попыталась укрыться и лишь тогда полностью проснулась. На ее груди лежала рука. Мускулистая, загорелая. И принадлежала она мужчине, который глубоко спал.

Широко раскрытыми глазами девушка уставилась на прижавшегося к ней Джеральда, которому, очевидно, совсем не было холодно. Кровь постепенно прилила к ее лицу, когда она вспомнила свое безумство прошлой ночью. Линда абсолютно не контролировала себя. Но неужели она действительно занималась с ним любовью, полностью отдавшись безумному желанию?

Да, вынуждена была признать она. Определенно так и было. И нечего сваливать все на шампанское — иначе ее воспоминания не были бы такими реальными. Она помнила каждый поцелуй, каждое прикосновение, даже свои ощущения… И никогда уже ей не забыть испытанного чувства полного удовлетворения.

Линда снова упала на подушки. Как можно было, попав в затруднительную ситуацию, сделать ее в десять раз хуже. А еще считала, что у нее до этого были проблемы!

Как же ей вести себя, когда Джеральд проснется? Когда они должны будут посмотреть друг другу в лицо? Ведь прошлой ночью она, Линда Бразерс, хладнокровно и умело, как будто только этим и занималась, соблазнила своего шефа.


Глава четвертая


Джеральд пробормотал что-то во сне, и Линда замерла, пока он снова не затих.

Ужасные картины замелькали у нее в голове. Вот сейчас он проснется и с мукой на лице начнет вспоминать, как оказался в ее постели? Или хуже — с недоумением, в шоке от случившегося! Или с жалостью? Жалость — хуже всего. Стронг искренне сочувствовал ей, когда она рассказала ему об отце. Не поэтому ли и остался с ней? Правда, сначала сказал, что ему надо идти, но она практически упросила его остаться. И он не ушел. Может, это было жестом благотворительности, так как ему стало жаль ее?

Чем дольше Линда размышляла над этим, тем труднее ей было назвать какую-либо другую причину. Ведь она — как грубо, но довольно точно выразился Брайан — не тот тип женщины, который привлекает Джеральда.

О, мне сейчас станет плохо! — хотелось ей крикнуть.

Джеральд повернулся на бок, спиной к ней, и зарылся головой в подушку. Без его руки, обнимавшей ее, она почувствовала неожиданный холод. Этот парализующий холод был и в ее сердце. Что он скажет, когда подойдет неизбежный момент объяснения? Постарается тактично избавиться от нее?

Мобилизуя остатки самоуважения, Линда соскользнула на край постели. Я вовсе не убегаю, сказала она себе твердо. Я просто хочу выиграть немного времени для размышлений.

Она нашла джинсы и хлопчатобумажный свитер, в которых была вчера на работе, и, схватив их под мышку, на цыпочках прокралась в гостиную. Поднос с нетронутой закуской стоял на кофейном столике. Сыр заветрился и пожелтел, края засохших ломтиков салями загнулись. Ничего не хотелось трогать. Какое имеет значение, если все это постоит еще несколько часов?

Линда всунула ноги в босоножки, нашла сумку и стала искать в ней ключи, которых почему-то не оказалось на обычном месте. Она потеряла еще несколько драгоценных минут, отыскивая вечернюю сумочку, с которой была вчера, и наткнулась на ключи. Они лежали на камине, куда их положил Джеральд. Девушка схватила их и повернулась, чтобы уйти.

Из дверей спальни ее приветствовал хрипловатый после сна голос:

— Привет. Или уместнее сказать «до свидания»?

Линда резко обернулась.

На Джеральде были только сатиновые трусы в полосочку. Иной мужчина в таком наряде, с растрепанными волосами, босой, выглядел бы довольно смешно, даже нелепо. А этот был восхитителен! Глядя на взлохмаченные волосы, Линда вспомнила, как запускала в них пальцы ночью. Скользнув взглядом по широкой груди, мускулистость которой не скрывали темные курчавые волосы, девушка опустила глаза.

Она отошла и взялась за дверную ручку.

— Ты случайно не за подсоленным арахисом собралась? — спросил Джеральд спокойно.

Линда не поняла, что он имел в виду, но ироничные нотки в его голосе подсказывали, что сейчас не стоит выяснять отношения.

— Мы и так наделали ошибок этой ночью, — судорожно вздохнув, сказала она. — Пожалуйста, Джерри, не делай еще хуже.

— Все в этом мире одна большая ошибка, — пробормотал он себе под нос, явно не рассчитывая, что она услышит.

Но Линда услышала. И это было последним ударом. Превозмогая дрожь, она быстро вышла из квартиры. И только пройдя три квартала до стоянки, где была припаркована ее машина, и сев за руль, девушка смогла наконец перевести дыхание и вздохнуть полной грудью. Боже, какой же дурой она была!

Может быть, ей следовало остаться и поговорить с Джеральдом, выслушать его объяснения, возможно, предостережения, каким бы ударом по ее самолюбию они ни были. Ведь рано или поздно ей придется взглянуть ему в лицо, и лучше это не откладывать. Выслушай она его сегодня, не пришлось бы сейчас гадать, что он скажет завтра в своем кабинете. Если бы ей хватило ума остаться, все было бы уже высказано и она могла бы снова погрузиться в свою работу…

Какая же ты идиотка, выругала себя Линда. Если бы была хоть какая-нибудь надежда на то, что эта ночь с Джеральдом не скажется на ее работе в компании. Нет, нельзя делать вид, что ничего не произошло, и нельзя повернуть время вспять. Невольно вспомнишь пословицу — из огня да в полымя! Если тебе так уж надоела жизнь, Линда Бразерс, то надо было просто спрыгнуть с балкона вчера вечером. Пролетела бы двадцать этажей — и все. А так… А так последствия саморазрушительных инстинктов еще впереди.

Линда долго колесила по городу, плохо соображая, что делает. Ей некуда было ехать и нечего делать. И поскольку сегодня воскресенье, она не могла даже поехать на работу.

Можно ли снова погрузиться с головой в дела и забыть свои проблемы? Радость, которую она находила в своей работе, больше не вернется. Дружеские отношения с шефом, которыми она так дорожила, тоже позади. Сама же разрушила их из-за минутной слабости и отчаяния.

Линда заказала завтрак в какой-то грязной забегаловке на окраине, посидела некоторое время за столом, безучастно размазывая по краям тарелки холодную яичницу, выпила жгучий, напоминавший кислоту кофе.

Если бы можно было сейчас поговорить с Кристофером! Он бы выслушал ее, задал несколько вопросов и дал хороший, дельный совет. Но об этом не могло быть и речи. Во-первых, она не представляла себя рассказывающей Крису о том, что случилось прошлой ночью. А если бы и рассказала, это поставило бы под угрозу ее работу. Как бы хорошо Крис ни относился к ней, она была служащей, а обольщение шефа нельзя отнести к категории положительных поступков нанятого персонала.

Но разве она уже не поставила под угрозу свою работу? Джеральд придерживается таких же строгих взглядов на поведение сотрудников, как и Кристофер. Возможно, он уже решил избавиться от нее, чтобы ничего подобного в дальнейшем не могло случиться…

Нет, сказала она себе твердо, я виновата в том, что случилось вчера, но я не тащила его насильно в спальню. Джеральд достаточно справедлив, чтобы не взваливать всю вину на нее одну. И все же, если они не смогут дальше работать вместе, уйти придется не Джеральду, а ей.

«Время подвести итоги и обрубить концы», — говорил обычно Кристофер, когда какая-нибудь многообещающая разработка не приносила ожидаемых результатов. И если Линда выражала сомнение, он только пожимал плечами: «Нет смысла выбрасывать деньги. Мы придумаем что-нибудь еще и найдем долларам достойное применение».

Может, набраться мужества и поговорить с ним? Или подождать, посмотреть, как пойдет дела. Но теперь каждый раз, встречая Джеральда, она будет чувствовать, что идет по натянутому над пропастью канату. Может, со временем все встанет на свои места. Главное — нельзя терять голову.

Легко сказать — нельзя. Возможно, ей придется подать заявление об уходе, пока это можно сделать с достоинством.

Она заплатила по счету за кофе и яичницу и вышла из кафе, так и не придя ни к какому решению. Занятая своими мыслями, Линда не заметила, как подъехала к «Безопасному дому».

— Работаете даже по воскресеньям, мисс Бразерс? — вежливо поинтересовался охранник. — Наверное, важная работа?

— Так, нужно продумать кое-какие детали, Джек.

Ворота открылись, и она проехала внутрь. Можно часа два и поработать. Начать с возможностей использования телевизионной связи. Это уж точно отвлечет ее от грустных размышлений. А по ходу работы она, возможно, решит, что же ей делать дальше.

Линда чувствовала себя немного странно, идя по тихому пустому зданию. Она была уже почти около двери своего офиса, когда заметила свет. Кто-то стоял, склонившись над столом Глории. Первой ее мыслью было: почему не сработала сигнализация? Потом фигура выпрямилась, и ее паника мгновенно улеглась.

— Джеральд! — выдохнула она. — Я не ожидала…

— Извини, что напугал тебя. — Держа в руках бумаги, он закрыл ящик стола. У него было какое-то отстраненное выражение лица, будто он что-то обдумывал. — Но раз уж ты здесь, пройдем в мой кабинет.

Это было больше похоже на приказ, чем на просьбу. Линда проскользнула мимо него в кабинет. Внезапно Джеральд протянул к ней руку, но она инстинктивно сделала шаг назад. Он резко остановился, словно его ударили.

Наверное, не следовало шарахаться от Джеральда. Но если бы только она могла держаться как обычно… Раньше ее ничуть не беспокоило, когда он случайно касался ее. И уж конечно, еще вчера не отскочила бы от него как ошпаренная.

Ее предчувствия оправдывались. То, что они стали любовниками, все изменило. И нельзя было делать вид, что ничего не случилось.

Линда прошла мимо глубоких удобных кресел в конец комнаты и выбрала жесткий стул с прямой спинкой рядом со столом. Она расправила плечи и выпрямила спину, неосознанно принимая оборонительную позу.

Джеральд прошел за ней и оперся о край стола. Линде почему-то подумалось, что сейчас он похож на птицу, которая на мгновение замерла, настороженно присматриваясь, нет ли рядом опасности. Прошло какое-то время, а никто из них не пошевелился.

Наконец Джеральд нарушил молчание.

— Я сожалею о прошлой ночи. — Он говорил ровно, короткими фразами. — Это не должно было случиться.

Да, примерно таких слов она и ожидала.

— В этом нет твоей вины, — сказала Линда, не отрывая глаз от пятнышка на краю стола. — Наверное, на меня нашло временное затмение.

Она не могла поднять глаза. Что он думает о ней? Какая еще женщина вела бы себя так, как ее угораздило вчера? Может, он подумал, что это обычное ее поведение со всеми мужчинами?

— По крайней мере… думаю, что у меня было временное затмение, — пробормотала она. — Я не… не веду себя так никогда.

— Да. — Он шевельнулся. — Вчера ты определенно расслабилась.

Девушка крепко зажмурилась, стараясь удержать слезы.

Подведи итог, сказала она себе. У тебя не осталось выбора. Вопрос только во времени.

— Извини, — проговорил он. — Ты не заслужила моих слов.

Но слова были сказаны. И ничто не могло сделать их иными. Линда с трудом сглотнула.

— Я ухожу из компании, — произнесла она охрипшим голосом. — С этого дня. Что удастся, закончу до ланча. Уверена, ты поймешь, почему я не могу продолжать здесь работать.

— Линда… — Джеральд сделал движение, будто собирался дотронуться до нее.

Она взглянула на него глазами, блестящими от слез:

— Ты думаешь, мы действительно сможем работать вот так?

Он не ответил.

Линда встала. От нее потребовалась вся сила воли, чтобы нормальным шагом с гордо поднятой головой дойти до двери.

— Я оставлю заявление об уходе на твоем столе, а ключи отдам охраннику.

Джеральд устало потер ладонью глаза.

— Я не смогу тебя рекомендовать, если ты уйдешь к нашим конкурентам.

Отказ дать ей рекомендацию после нескольких лет преданной службы в компании был тяжелым ударом.

— Я и не ожидала, что ты дашь, — постаралась ответить она спокойно.

Прежде чем покинуть офис, Линда убедилась, что Джеральд уже ушел, и положила на его стол напечатанное заявление об уходе и свой отчет по телевизионной связи. Поскольку личных вещей в столе было немного, она собрала их в коробку за несколько минут. Когда девушка выходила из здания, не было еще и двенадцати.

Укладывая коробку в машину, она услышала рядом голос Брайана:

— Чем это ты занимаешься? Воруешь фирменные секреты?

Несмотря на все усилия, ее руки задрожали, и коробка свалилась на тротуар. Линда захлопнула багажник и обернулась.

— Какой сюрприз — встретить тебя здесь в этот час!

Он нагло ухмыльнулся.

— Не могу ответить тебе тем же. Любая нормальная женщина, ушедшая с вечеринки вместе с Джеральдом, сейчас бы прижималась к нему в постели. Но тебе, конечно, такая мысль даже не пришла в голову. — Он сделал паузу. — Или это означает, что ты решила подождать меня?

— Подождать тебя? Пока ты избавишься от Деллы?

— О нет, я не настолько глуп. Но спустя некоторое время я мог бы выкроить…

— Не сомневаюсь, — сухо заметила Линда, не дослушав.

— Когда ты немного раскрепостишься, Линни, мы с тобой можем интересно провести время.

Девушка открыла машину и села за руль.

— Ты был когда-нибудь на Королевской скале, Брайан?

— Конечно, а какое это имеет отношение…

— В следующий раз попробуй прыгнуть вниз и забудь о веревке. — Линда завела мотор и рванула с места, не заботясь о том, что колеса машины могут отдавить Брайану ноги.

Встреча с ним расставила все по местам. Ей определенно не надо больше беспокоиться о взаимоотношениях с этим человеком. Она создала себе столько проблем, что их хватит на много лет.


Копировальная машина на фирме не работала, и Линде пришлось пройти три квартала в контору, где ей сняли копии. Асфальт плавился от августовской жары, и, пока она добралась с кучей бумаг до своего офиса, ее платье-рубашка цвета чайной розы, выглядевшее утром таким свежим, теперь липло к телу и имело вид нестиранной тряпки. На столе возле пишущей машинки ждала гора бумаг, еще более выросшая за время ее отсутствия. Рядом со столом с нетерпеливым видом стояла секретарь вице-президента.

— У меня уже начался обеденный перерыв, мисс Бразерс, — сказала она недовольным тоном. — Вы могли бы и поторопиться с возвращением в офис. Мистер Уинстон у себя с клиентом, ни с кем его не соединяйте, пока он не разрешит. Могу добавить, что он интересовался у меня, чем вы вообще тут занимаетесь, — вы ведь еще не приступали к этим бумагам. На вашем месте я бы что-нибудь с ними сделала сегодня же, или в ваше агентство поступит на вас жалоба. — С этими «ободряющими» словами дама поторопилась к дверям.

Линда положила на стол принесенные копии и сосчитала до десяти. А потом до двадцати пяти.

Боже, как раскалывается голова! — простонала она. Жарко даже ночью и совсем невозможно спать. Я, похоже, подхватила где-то вирус, от которого никак не могу избавиться. До самого вечера придется составлять глупые ответы на глупые вопросы и заполнять эти дурацкие формы на этой дурацкой машинке. А в остальном все хорошо, все хорошо.

Высказавшись мысленно, она почувствовала себя немного лучше, хотя головная боль, конечно, не прошла. Глубоко вздохнув, Линда уселась за машинку. Агрегат этот, как копировальная машина и почти все остальное в этом офисе, был слабенькой дешевой моделью. На некоторых клавишах литеры стерлись, поэтому приходилось увеличивать силу удара, отчего голова разболелась еще сильнее. Девушка сжала зубы и постаралась печатать быстрее, но через двадцать минут почувствовала, что ее буквально мутит.

Она отодвинула стул и низко наклонила голову, борясь с подступающей тошнотой. В это мгновение из распахнувшейся двери кабинета вышли мистер Уинстон и его клиент.

Линда резко выпрямилась и чуть не упала на ковер. От падения спасла только быстрая реакция мужчины, стоявшего рядом с боссом. Крепкие руки подхватили ее за плечи и приподняли голову, помогая преодолеть помутнение в сознании.

— Вот так, посидите минуточку спокойно, и все будет в порядке, — произнес знакомый грубоватый голос.

Крис? Она постаралась вслух произнести его имя, но голос не подчинился ей.

— Что с этой девушкой? — недовольно спросил мистер Уинстон.

— Она, без сомнения, больна, вот что с ней.

Это точно был Кристофер, хотя Линда и не видела его из-за упавших на лицо волос. По его тону было ясно, что он сейчас в таком настроении, когда лучше не становиться ему поперек дороги.

— Она здесь временно, ее прислало агентство. Я о ней ничего не знаю. — Всем своим тоном мистер Уинстон говорил, что он умывает руки, что ему нет дела до какой-то там девицы, от которой одни хлопоты.

Девушка не смогла сдержать тихого стона, и Крис, услышав его, опустился рядом с ней на колено.

— Вам больно? Линда!

— Привет, Крис. — Она облизала сухие губы. — Нет, не больно. Просто у меня закружилась голова. Я только что переболела гриппом, ну и… вы знаете, что после этого не сразу входишь в норму.

— Тебе здесь не место. — Он помог ей сесть прямо, поддерживая за плечи.

— Вот и я такого же мнения, — вклинился мистер Уинстон. — Моя секретарша свяжется с агентством и попросит прислать еще кого-нибудь, кто захочет работать. Я не думаю, что мы будем нуждаться в ваших услугах в дальнейшем, мисс Бразерс.

Кристофер бросил на него предупредительный взгляд и снова склонился над Линдой.

— Как только ты почувствуешь, что сможешь встать, я отвезу тебя домой.

А что, если прямо сейчас? Голова у нее все еще болела — слишком сильно пришлось напрягать глаза на этой несчастной машинке, но в целом она чувствовала себя немного лучше.

Меня только что уволили, поняла она. Ну разве это не прекрасное завершение карьеры? Впрочем, теперь об этом уже поздно беспокоиться, мистер Уинстон не возьмет ее обратно, даже если умолять его об этом на коленях. К тому же, если опуститься сейчас на колени, ей вряд ли удастся встать.

Кристофер видел, что она, поднявшись, покачнулась, и обнял ее за плечи.

— Дурацкие туфли, — проворчал он, когда они вышли из офиса. — Удивительно, как ты умудряешься ходить в них и не ломать ноги. У тебя есть машина?

Она покачала головой.

— Здесь такая ужасная парковка, я езжу на автобусе.

И не только парковка, но и масса других вещей — например, президент компании, добавила она мысленно.

— Ну и человек этот мистер Уинстон, — заметил Кристофер.

Они уже подходили к стоянке, когда он вдруг разразился бранью:

— Уинстон просто полный идиот, дурак и ноль?

— Ну, это не слишком тактично, Крис. — Однако Линда не смогла сдержать улыбку.

— Ну вот, ты чувствуешь себя лучше, раз напоминаешь мне о хорошем тоне.

— Немного лучше. А что вы здесь делали? Я не помню, чтобы слышала о связях компании Уинстона и вашей.

— Если бы слышала, то не пошла бы к нему работать, верно? Я хотел, чтобы он дал предложение на некоторые комплектующие для «Безопасного дома». Но не беспокойся, он не получит заказ. — Кристофер открыл дверцу своего джипа и помог Линде забраться внутрь. — Конечно, это не карета для Золушки. — Он искоса посмотрел на спутницу. — Если бы знал, что встречу тебя здесь, я прихватил бы автомобиль Джеральда. А теперь скажи мне, Линда Бразерс, какого черта ты здесь делала? — спросил он сурово.

— Я устроилась сюда временным секретарем с помощью агентства «Дайджест». — Сказав это, Линда с опозданием вспомнила, что работать здесь она уже не будет. — В любом случае такова была предварительная договоренность. Сегодня я здесь уже третий день.

— Я знаю, что это такое. Удивляюсь другому — что ты пошла на такую работу.

Ее немного обидело искреннее удивление в его голосе.

— Это вовсе не плохая работа. Конечно, попадаются типы вроде Уинстона, но в основном люди приличные. К тому же без рекомендации… — Она прикусила язык, но слишком поздно. — Это лучшее, что я смогла найти.

Брови Кристофера сурово нахмурились.

— Что, черт возьми, произошло, Линда?

Она уставилась в окно и постаралась как можно тщательнее подбирать слова. Ведь Кристофер — председатель совета директоров «Безопасного дома», и ей не хотелось винить в своих бедах Стронга-младшего.

— Мы с Джеральдом поссорились, — неуверенно произнесла она. — Это полностью моя вина.

— Он тебя уволил? И даже не дал рекомендацию?

— Не совсем. Я сама подала заявление об уходе. Вот мой дом, Крис.

Он остановил машину. Линда открыла дверцу и, обернувшись, протянула мужчине руку.

— Большое спасибо, что подвезли.

Громкий детский крик привлек ее внимание. Милли Грант, вырвавшись из рук матери, со всех ног мчалась к джипу. Она взволнованно ухватила Линду за юбку и стала отчаянно жестикулировать.

Сьюзен, отставшая от нее на несколько шагов, подхватила дочку на руки и понесла к дому. На полдороге она остановилась, опустив девочку.

— Линда! Ты плохо себя чувствуешь? Пойдем, я помогу тебе подняться.

— Со мной все хорошо. — Линда повернулась к Кристоферу — Еще раз спасибо.

— Запомни одно, Линда, — остановил он девушку. — Джеральд, кажется, не получал от тебя заявления. Во всяком случае, на твоей двери в офисе все еще висит табличка с прежним именем, и официально ты считаешься в отпуске.

Когда машина скрылась за поворотом, Линда все еще стояла на том же месте.

Неужели Стронг действительно имел в виду, что должность помощника шефа все еще числится за ней, и если ей захочется вернуться… С тех пор как она ушла, оставив заявление на столе Джеральда, прошло больше шести недель. Значит, он до сих пор ее не уволил, раз ничего не сказал Крису?..

Подбежавшая Милли взяла ее за руку. Линда рассеянно посмотрела на девочку, приложившую маленькую ладошку к сердцу.

— Ты о чем-то сожалеешь? О чем, Милли?

— О том, что она так закричала, — объяснила мать. — И о том, что помешала вашему разговору. Она, конечно, очень обрадовалась, увидев тебя, но это не извиняет ее поведения. Давай-ка пойдем наверх, Линда. Что все-таки случилось?

— Я попыталась упасть в обморок.

— И тебе это удалось?

— Нет, — вздохнула Линда. — Даже с такой простой задачей не могла справиться как следует.

Сьюзен открыла дверь в квартиру Линды и помогла ей сесть на кушетку.

— Неудивительно. Ты очень устала, дорогая.

— Знаю. Я переживу это, надо только продержаться. — Она хотела встать, но Сьюзен заставила ее лечь на подушки.

— Не двигайся.

Линда подчинилась. У нее даже не было сил возражать.

— Ты завтракала сегодня?

— Нет, мне не хотелось. Извини, Сьюзен, я доставляю тебе, столько хлопот. Я собиралась сегодня посидеть с твоей девочкой, пока ты будешь на занятиях, а вместо этого вы тут занимаетесь со мной.

— Не беспокойся об этом. К тому времени тебе, возможно, уже станет гораздо лучше.

— Обещаешь? — с трудом спросила Линда. Сьюзен усмехнулась и потрепала соседку по плечу.

— Я принесу сейчас ломтик поджаренного хлеба и попозже зайду тебя проведать. Да, и попробуй по утрам съедать пару крекеров с содой. Вроде ерунда, но знаю на собственном опыте — это творит чудеса. Я только так и спасалась от утренних приступов тошноты, когда была беременна.

Она улыбнулась и деловито направилась на кухню. Милли забралась на стул рядом с кушеткой и стала жестами о чем-то рассказывать Линде.

Но Линда не следила за ней. Ее снова мутило, она боролась с приближающейся обморочной слабостью, бедная ее голова продолжала раскалываться.

— Утренняя тошнота? — с трудом переспросила она.

Головка Сьюзен показалась в дверях.

— Да… О, дорогая! Не хочешь ли сказать, что ты не догадалась? Никакое перенапряжение и никакой грипп не вызывают таких симптомов.

— Я думала, тут сыграла роль депрессия, оттого что я потеряла работу, — ответила Линда безжизненным голосом.

Мысль о работе вызвала в памяти сообщение Кристофера о том, что официально она якобы в отпуске. Он дал понять, что, если она завтра захочет вернуться в «Безопасный дом», двери для нее будут открыты. Конечно, неизбежны вопросы, и, возможно, ей придется опять столкнуться с проблемой, из-за которой она ушла из компании. Но если постараться не думать о том, что случилось, загнать воспоминания в самый дальний уголок памяти, запереть их там, ей будет предоставлен еще один шанс. Повторный шанс. Еще одна возможность.

Она давно поняла, что очень страдает, потеряв любимую работу. Но пока Кристофер не сказал, что она может вернуться, Линда никогда не разрешала себе даже думать о своем любимом «Безопасном доме». Что сделано, то сделано, после драки кулаками не машут.

Но беременность! Едва у нее появился росток надежды на то, что они с Джеральдом смогут снова работать вместе, забудут совершенную ими ошибку, как все рухнуло из-за ее беременности, стало абсолютно невозможным. Это окончательное крушение ее надежд!

Со дня помолвки Деллы прошло шесть недель и пять дней. Еще через семь с небольшим месяцев — где-то в середине апреля — она даст жизнь их с Джеральдом ребенку, зачатому в ту сумасшедшую ночь.

Горячие слезы обожгли Линде глаза. Она уткнула голову в подушку и зарыдала. Сьюзен тихонько подошла к ней и нежно погладила по голове.

— Понимаю, ты не желаешь сейчас об этом говорить, — сказала она негромко. — Хочешь обдумать, что делать дальше?

— Что делать? — переспросила Линда слабым голосом и вздохнула. — Я не знаю, Сью. Не знаю…


Глава пятая


Сьюзен посидела с Линдой еще немного, пытаясь утешить ее, но при всем желании не могла найти слов, которые бы сейчас были к месту, и обе знали это. Линде предстояло сделать тяжелый выбор, и она испытала облегчение, когда соседка на цыпочках вышла из комнаты.

Девушка откинулась на подушки и закрыла глаза. Голова все еще болела, но эта боль теперь казалась пустяком по сравнению с тяжестью, камнем лежавшей на сердце. Шок от того, что она беременна, прошел, но настроение было хуже некуда.

Линда даже не подозревала, что возможно такое отчаяние. Оно было страшнее воспоминаний о том дне, когда она, девчонка, взбунтовалась против постоянных оскорблений и унижений и сбежала из дому, страшнее того отчаяния, которое испытала, уйдя из «Безопасного дома» и поставив крест на своей карьере.

И все-таки ее уход был правильным решением, подумала она. Все складывалось нелепо и плохо. Конечно, придется сказать Джеральду правду. Линда представила себе, как стоит перед ним и, не глядя ему в глаза, говорит: «Помнишь ту ночь, когда ты остался у меня? Ну так вот, отгадай, что случилось?»

Он, конечно, не догадываясь, о чем речь, попробует отделаться шуткой, пока не услышит главного. А услышав…

Слава Богу, она сказала Кристоферу, что больна гриппом. Теперь у нее хотя бы есть время подумать, как поступить дальше.

Линда рассеянно помешивала ложкой томатный соус, который принесла Сьюзен, чтобы заправить макароны с сыром. Разговор, естественно, зашел о будущем ребенке. Линда высказала мысль, что, если бы она решила сделать аборт, ей не пришлось бы ничего говорить Джеральду.

Однако Сьюзен пришла в ужас.

— Ты шутишь, должно быть? Да ты знаешь, что тысячи людей отдали бы все, лишь бы иметь ребенка?

— Конечно, единственный выход — рожать, — вздохнула Линда. — Тогда придется отдать ребенка приемным родителям. Сью, у меня нет другого выхода. Я сейчас не могу свести концы с концами, а что будет, когда появится ребенок?

— А твоя прежняя работа? Разве мужчина, который привез тебя сегодня, не сказал, что ты можешь вернуться на работу?

— Только не при данных обстоятельствах, поверь мне.

— Извини, Линда. — Сьюзен сухо улыбнулась. — Мне не хотелось бы выглядеть чересчур любопытной или назойливой. Но я знаю, что такое быть матерью-одиночкой. Это не всегда легко, но не так уж и плохо. И мне не хотелось бы, чтобы ты сделала поспешный выбор, не обдумав все возможные пути. Я очень беспокоюсь о тебе, дорогая…

Линда постаралась сдержать набежавшие на глаза слезы.

— Ты, наверное, первый человек почти за всю мою жизнь, кто сказал мне такое. Мне в это даже трудно поверить.

— Во что? В то, что ты достойна, чтобы о тебе беспокоились? — Сьюзен обняла ее. — Тогда нам придется поработать над этим.

Конечно, кому, как не Сьюзен, знать, какие трудности могут поджидать мать-одиночку. Глухонемой ребенок был бы непростой проблемой и в полной семье, а если все заботы о нем падают только на одни плечи — и вовсе трудно. Линда содрогнулась при мысли, что такое может случиться и с ней. Но намного ли все проще, если ребенок здоров физически?

Линда с улыбкой наблюдала, как Милли с аппетитом управляется с макаронами, умудряясь при этом жестикулировать с вилкой в руке, очевидно совсем ей не мешающей. Сьюзен, наверное, сделала бы дочери замечание, что за едой себя так не ведут, но Линда просто не знала, как быть. Ведь не скажешь глухонемой; не разговаривай с полным ртом. Когда девочка на минуту сделала паузу, Линда положила свою вилку на стол и медленно провела пальцами правой руки по левой. Это был первый знак, которому ее выучила Сьюзен: пожалуйста, помедленнее.

Милли нахмурилась и тяжело вздохнула. На какое-то время ее жестикуляция замедлилась, но очень скоро снова набрала темп.

Линда уже не пыталась понять что-либо из ее знаков. Сьюзен воспитала прекрасную дочь — живую, добрую, не капризную. Смогла бы я воспитать такую дочь? — спросила себя Линда.

— Что? — переспросила жестом Милли. — Повторите.

— Не имеет значения. Хочешь мороженого? — Должно быть, ей удалось правильно выразить жестами слова.

Милли с удовольствием закивала и, отнеся грязную тарелку в мойку, терпеливо ожидала лакомства, стоя с ложкой у холодильника. Девочка обняла Линду, словно желая утешить и сказать, что, хотя тетя не такая способная и не может жестикулировать так же хорошо, как сама Милли, она ее все равно любит.

Этот жест тронул Линду до глубины души. В первый раз она подумала о ребенке, который теперь жил в ней, как о будущем человеке. Кто же будет у нее — мальчик или девочка? С темными глазами Джеральда или с ореховыми, как у нее? Но более важно — будет ли ее ребенок так же жизнерадостен, как Милли, или его ждет трудная судьба, как у самой Линды?

Она прошла в гостиную и взяла рамку с портретом отца. Всматриваясь в нечеткие черты человека на фотографии, Линда подумала, что, может быть, ее ребенок будет похож на него и она увидит их сходство в маленьком личике… Если, конечно, сможет это сделать. По фотографии было трудно судить о внешности ее отца. Маленький снимок, с которого делали увеличенный портрет, был настолько выцветшим и поврежденным, что даже то, что получилось, хотя и было настоящим чудом, не давало представления о человеке.

Линда никогда не знала, разорвала ли мать снимок в гневе и потом пожалела об этом или это было делом рук ее отчима. Так или иначе, это не имело значения. Ребенок не повторит ее судьбу. Она сделает все возможное, чтобы этого не случилось. Девушка долго сидела, наблюдая, как Милли играет с куклой, и размышляла, что же ей делать. Она настолько погрузилась в свои мысли, что подпрыгнула от неожиданности, когда зазвонил телефон.

— Линда? — раздался грубоватый голос Кристофера. — Ты как, держишься?

Она прижала трубку плечом и вытерла неожиданно вспотевшие ладони о джинсы.

— Конечно. Спасибо, что позвонили.

— Ну, я рад, что тебе лучше. Послушай. Я буду завтра разговаривать с Джеральдом. Если хочешь, спрошу его о твоей работе…

— Нет, пожалуйста! — проговорила она поспешно. Слишком поспешно, так что человеку на другом конце провода это могло показаться подозрительным. — Крис, пожалуйста, не говорите ему ничего обо мне.

— Линда, не будь дурочкой.

— Стараюсь. Но лучше, если я сама поговорю с ним. Я скоро позвоню ему, Крис. Обещаю.

На другом конце ненадолго замолчали.

— Ты уверена, что тебе лучше?

— Абсолютно. У меня все прекрасно, Крис.

По крайней мере когда-нибудь так и будет. Она как-нибудь выкарабкается. Ничего другого ей не оставалось.

Запасшись крекерами, которые ей порекомендовала Сьюзен, Линда смогла проработать до конца недели, хотя в агентстве по трудоустройству сказали, что ей не следует возвращаться в офис мистера Уинстона.

В субботу она сделала необходимые покупки в супермаркете, отнесла белье в прачечную и сходила в аптеку. Удивительно, что, куда бы она ни шла, везде встречала детишек — в колясках и рядом с мамашами — одного, двух, трех. Почему же раньше она этого не замечала?

После обеда Линда купила в магазине мороженое и, перейдя улицу, спустилась в парк. Не в первый раз за эту неделю она приходила сюда и, сев на скамейку, наблюдала за играющими детьми.

Что, если бы она была мамой вот этого карапуза в песочнице, который только что стукнул игрушечным грузовичком по голове своего товарища по играм? Как бы она поступила? А если бы ее ребенком был тот, которого этот карапуз ударил? Смогла бы она нормально отреагировать? Поцеловала бы место ушиба или, схватив ребенка, бросилась в больницу? Если она не готова взять на себя ответственность за жизнь маленького человечка, если чувствует, что не сможет справиться с воспитанием ребенка одна, лучше признать это сейчас, пока еще есть время. Но мысль об отказе от ребенка вызвала у нее холодный пот. Значит, она уже приняла решение, даже не подозревая этого?

Чья-то тень упала на нее, и Линда автоматически подвинулась, освобождая место.

— Привет, ты сказала Крису, что позвонишь мне, — произнес Джеральд.

Она замерла. Ей стоило большого труда поднять голову и посмотреть на него.

Он выглядит по-другому, показалось ей. Возможно, потому, что на нем были джинсы и рубашка без рукавов с открытым воротом вместо традиционного делового костюма, в котором так привычно его видеть.

Линда доела мороженое и положила пластиковый стаканчик рядом с собой на скамейку.

— Я бы и позвонила. Правда, не знаю когда, — произнесла она на удивление ровным голосом. — Между прочим, как ты узнал, где я?

Он оперся рукой о спинку скамейки. Темные очки скрывали его глаза, но в их уголках был заметен веер морщинок. Она могла поклясться, что они стали глубже, чем она помнила, или ей так показалось из-за яркого солнечного света?

— Я встретил твою соседку. Не вини ее, она была очень осторожна. Разглядывала меня минут пять, прежде чем пришла к выводу, что я, возможно, не маньяк, разыскиваемый полицией.

Даже в этой одежде он может внушить к себе доверие кого угодно, подумала Линда. Естественно, и Сьюзен не могла устоять перед ним.

— И она послала тебя сюда?

— Не совсем так. Она сказала, что ты пошла в парк поиграть в собственную мазохистскую игру воображения и притворства.

Линда не смогла сдержать улыбку. Сьюзен считала сумасшествием даже малейшее сомнение Линды в том, сможет ли она стать хорошей матерью. Конечно, сможет, объявила Сьюзен, и лучше ей поменьше размышлять на эту тему, а заняться более практичным вопросом: решить конкретно, что делать дальше. Идею отдать ребенка бездетным Сьюзен даже не стала обсуждать. Возможно, она почувствовала, какое решение примет Линда, когда та сама еще этого не осознала.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джеральд. — Крис сказал мне, что ты болела, и теперь я сам это вижу. — Он протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но что-то удержало его в последний момент.

Она увидела в его очках свое похудевшее лицо, обрамленное пышными волосами.

— Я чувствую себя нормально, — ответила Линда, не отрывая взгляда от карапуза на лужайке, и добавила почти неслышно — Насколько это возможно для беременной женщины, конечно.

Она не представляла себе его реакции: может, он закричит, или подскочит, или начнет рвать на себе волосы. Но она недооценила президента крупной корпорации — он не показывал удивления ни при каких обстоятельствах. Может, на его лице и промелькнуло легкое презрение, но она не хотела этого видеть, поэтому и не смотрела на Джеральда.

— Ты была у врача? — спокойно спросил он.

— Да. К сожалению, нет никаких шансов, что это игра воображения.

— Ты думала о… вариантах?

Она посмотрела на него, безуспешно пытаясь прочесть, что скрывают глаза за темными стеклами. Любое выражение любое чувство лучше, чем равнодушие. К своему удивлению, ей захотелось стукнуть его, лишь бы как-нибудь вывести из равновесия.

— Знаешь, Джеральд, ты внушал бы больше симпатии, если бы иногда реагировал на вещи как нормальный человек, а не как глава фирмы. Что ты, черт возьми, имеешь в виду, спрашивая, подумала ли я над вариантами? Ни о чем другом я эти последние три дня и не думаю!

Он потер пальцами подбородок. Линда даже почувствовала себя лучше — по крайней мере, его жест означал, что Стронг не так уж спокоен, как кажется.

— И что ты решила?

Малыш, за которым она наблюдала, неуверенно заковылял к женщине, сидящей на траве. Его белозубая улыбка выражала очевидную гордость своими успехами. Довольная мать нежно приняла чадо в объятия.

Я тоже хочу этого, подумала Линда. И утверждать что-то другое будет притворством.

— Я не смогу отдать моего ребенка, — прошептала она. — Невозможно жить, все время думая, счастлив ли он, здоров ли, не возненавидит ли меня однажды за то, что отдала его. Я не вынесу даже одной мысли, что он может попасть к родителям, подобным моей матери. И сделаю все, чтобы вырастить его, все, что смогу. — Ее голос сорвался. — Проклятье, я всегда раньше думала, что у моего ребенка все будет по-другому, не так, как получается! И всегда представляла розово-голубую детскую в домике где-нибудь на окраине…

И собаку, и песочницу, и маленького братика или сестренку. А больше всего — отца, нетерпеливо спешащего домой к сыну после рабочего дня… Что ж, теперь всего этого у нее не будет. Поэтому надо принять реальность такой, какова она есть, и сделать то, что можно сделать.

Линда достала бумажную салфетку и высморкалась.

— Джеральд, ты, по крайней мере, дашь мне рекомендацию, чтобы я могла найти нормальную работу?

Ей все-таки удалось вывести его из равновесия. Его рука на спинке скамейки вздрогнула, и он выругался.

— Это все, чего ты хочешь? Работу?

— Конечно, я же не прошу о пособии. — Линда не могла поднять на него глаза. — Я несу полную ответственность за случившееся.

— Я не деньги имею в виду, — сказал он спокойно, и ее брови удивленно поползли вверх.

— Тогда что? Что ты мне предлагаешь?

Джеральд наклонился вперед и посмотрел ей прямо в глаза:

— Что обычно люди делают, когда ждут ребенка? Они женятся.

Когда дурнота отступила, Линда откинулась на спинку скамейки, обмахивая себя газетой, которую вручил ей Джеральд.

— Ты что, спятил? Ты же не хочешь жениться.

Она ждала, что он кивнет, соглашаясь, но в ответ услышала:

— Хочу, не хочу… То, что случилось, все меняет.

— Ничего подобного! Жениться только из-за ребенка ужасно, Джерри.

— В самом деле?

— Да. Ты так же хочешь на мне жениться, как я выйти за тебя замуж.

— Тем не менее ты должна быть практичной, Линда. Ты же знаешь, что не сможешь справиться одна.

— Нет, смогу. Если ты дашь мне рекомендацию…

— Ты могла бы пойти к нашим конкурентам в любой день без всякой рекомендации, — оборвал он ее резко. — Они бы с радостью ухватились за тебя, чтобы разведать что-нибудь о нашей компании.

— А вот так я не могла бы поступить, Джерри.

— Ну, тогда тебе нужно научиться быть беспощадной, потому что, если ты не продашь секреты фирмы, тебе не на что будет содержать себя и ребенка. Ты хороший работник, Линда, но работа такого уровня, как та, что ты делала у нас, нужна не в каждой фирме. А если она и найдется, то потребует полной отдачи сил. И как ты, воспитывая ребенка, сможешь уделять этой работе по шестнадцать часов в день?

Она не подумала об этом.

— Тогда я устроюсь на работу, с которой смогу справляться.

— А там ты не будешь получать достаточно. Неужели ты не понимаешь, что тебе придется согласиться на мою помощь?

Линда грустно затеребила браслет ручных часов.

— Я могла бы снова работать у тебя. Мы могли бы договориться о моем графике…

— Ты сегодня не очень соображаешь, да? — спросил он ласково. — Ты можешь себе представить последствия? Вопросы…

У девушки задрожали губы.

— Ты знаешь, сколько средств требует ребенок, Линда? Я не имею в виду воспитание, образование… Я говорю только о медицинских расходах до полутора лет. Розово-голубые детские стоят не дешево…

— Не смейся надо мной, Джеральд! Я имею право на мечты! — Ее голос звучал глухо. Она убрала свои руки и сжала пальцы в кулак, стараясь не разреветься.

— Конечно, имеешь, — сказал он нежно. — Ты имеешь полное право желать для ребенка самого лучшего. — Он коснулся рукой выбившегося из пучка локона. Его пальцы слегка дрожали. — Я хочу того же, понимаешь?

Она с трудом сглотнула и снова попыталась высморкаться. На салфетке уже не было сухого места. Джеральд вынул из кармана платок и подал Линде. Он был мягким, белоснежным, с давно знакомым запахом французского одеколона.

— В наше время нет ничего особенного, если у ребенка только один родитель, — упрямилась Линда.

— Может, и нет, — согласился Джеральд. — Но как ты скажешь ему однажды, что сама так решила, хотя ребенок мог иметь отца?

— Это нечестно, Джерри.

Но он продолжал свое:

— Малыш сможет иметь розово-голубую детскую и все, что ему нужно.

Предложение было так заманчиво! Ей хотелось согласиться! Действительно, справедливо ли по отношению к ребенку отвергать его отца? Конечно, ее привлекала не столько идея розово-голубой детской, сколько все остальное, что имел в виду Джеральд: частные школы, уроки музыки и танцев — все, что она никогда не смогла бы дать ребенку, как бы ни старалась.

Линда заставила себя продолжить разговор:

— Материальные вещи не так важны, как родительская любовь, — сказала она, но ее слова прозвучали неубедительно даже для себя самой.

— Этот аргумент вряд ли подходит для данного случая. Совсем наоборот.

Он был нрав. Если бы она приняла его предложение, у ребенка помимо матери был бы еще и отец. Была бы любовь обоих родителей. А ведь это ее сокровенное желание. И если Стронг действительно хочет воспитывать ребенка… Но он не может этого хотеть, подумала она. Ему просто жаль меня.

Джеральд видел по ее лицу, что в ней борются противоречивые чувства.

— Ты могла бы не работать, если бы хотела, — заметил он.

— Для ребенка важно, как ты им занимаешься, а не сколько.

— Мне кажется, ты сама в это не веришь. Как бы ты им занималась, приходя с работы словно выжатый лимон?

— Ну, это моя проблема, а не твоя. — Линда с трудом сглотнула. — Я не хочу губить твою жизнь, Джеральд.

— Проклятье, перестанешь ты быть наконец святее Папы Римского? — Стронг был взбешен, и это озадачило ее. Но он быстро успокоился, снова взял ее руки и произнес, глядя прямо в глаза — Остался только один вопрос. Но самый главный. Решай…

Линда понимающе нахмурилась.

— Хорошо, — прошептала она наконец. — Я подумаю об этом. И ты тоже должен подумать. Я не обижусь, если ты передумаешь. — И прежде чем он успел ответить, освободила руки и поднялась со скамьи. — Я дам тебе знать на следующей неделе.

— Не пойдет. — Джеральд взглянул на часы. — Иди домой и поспи немножко. Я заеду за тобой в семь. За ужином все и решим.

Она уставилась на него:

— Но сейчас уже два часа. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

— Не нужно, — сказал он твердо. — Время в данном случае не имеет значения. Что два дня, что два месяца — факты другими не станут.

Линде нечего было возразить.


Стронг привез ее в один из самых старых отелей Гринвилла, где был тихий уютный ресторанчик. Она не удивилась, что он не выбрал «Сюрприз», — там они могли натолкнуться на кого-нибудь из знакомых Маргарет Вейли, а Линда была уверена, что Джеральд пока предпочел бы обойтись без расспросов. И все же какой-то маленький бесенок, вселившийся в нее, заставил сказать:

— Я не знала, что это одно из мест, где ты можешь спрятаться от знакомых.

Он опередил метрдотеля и помог своей даме сесть в кресло.

— Я хотел сначала пригласить тебя в «Сюрприз», — объяснил Джеральд, — но подумал, что этот вращающийся ресторанчик может вызвать головокружение. Кроме того, столики там стоят так близко, что совершенно невозможно обсуждать что-либо, если не хочешь, чтобы об этом услышали все посетители.

Линда в смущении опустила глаза на розовую салфетку, которую метрдотель положил ей на колени. Конечно, Джерри не хочет возбуждать чей-либо интерес, пока они не решили, что делать.

— Не возражаете, если я позову официанта по винам, мистер Стронг? — поинтересовался метрдотель и был удивлен, когда Джеральд отклонил его предложение:

— Не сегодня. Я думаю, мы закажем минеральную воду. Или ты предпочитаешь что-нибудь еще, Линда?

Она покачала головой.

— Тебе не нужно особенно беспокоиться обо мне.

Джеральд внимательно посмотрел на нее.

— Мне кажется, кто-то все же должен этим заняться.

Линда не поднимала глаз от меню. Совершенно нелогично было бы расценивать его слова как критические в свой адрес. Джеральд знает, что она неважно себя чувствует, а когда человек болен, он особенно нуждается в помощи. Почему же тогда ей кажется, будто на самом деле он хотел сказать, что она выглядит ужасно? А ведь так старалась выглядеть сегодня как можно лучше. Надела свое любимое платье густого красного цвета, оживлявшее лицо. Закрасила темные круги под глазами. Джеральд посоветовал ей поспать. Интересно, он действительно полагал, что она сможет уснуть, когда у нее голова раскалывалась от мыслей, что же делать?

Официант принес бутылку минеральной воды, открыл ее и разлил в бокалы, всем своим видом показывая, что не одобряет скромный вкус своих клиентов.

Джеральд поднял бокал.

— Тост!

— За что?

— За малыша. За наше будущее.

Линда растерялась.

— Джерри, я даже не знаю… Ты предлагаешь безумное решение проблемы.

— Такова сама проблема. — Он пожал плечами. — И что безумного в предлагаемом решении?

— Но почему именно женитьба? Хорошо, признаю, что я, возможно, не справлюсь одна. Мне, может быть, понадобится финансовая помощь. Но…

Джеральд нахмурился, рассматривая пузырьки в бокале.

— Если я буду заниматься твоей финансовой поддержкой, значит, мне и правила устанавливать. Не так ли?

Она взглянула на него с удивлением.

— Ты знаешь, это вызовет разговоры. Мужчина, не собиравшийся никогда расставаться со своей свободой, вдруг обзаводится не только женой, но и ребенком…

— Возможно, я наконец прислушался к мнению Криса. Он давно говорил мне, что быть женатым — большое преимущество. Признаю, конечно, что мы не самая романтическая влюбленная пара сезона, но…

— Вот именно, — пробормотала Линда, но он продолжал, казалось, не слыша ее:

— …Супружество еще не конец света. И, я думаю, это единственное решение всех наших проблем. — Он оттолкнул в сторону суповую ложку, которую вертел в руках, и взял вилку. — Опять же, если мы поженимся, ты снова сможешь вернуться на свою работу, когда захочешь.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась? — неуверенно спросила Линда, — Я думала…

— Хочу ли я? — Улыбка Джеральда буквально засветилась. Он наклонился через стол и взял ее руку. — Хорошо, признаю: ты поймала меня. Я хочу этого только потому, что горы бумаг на моем столе грозят похоронить меня заживо. Я не могу без тебя, Линда. Я готов на все, чтобы снова заполучить тебя в компанию.

Она попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.

— То, что нам хорошо работалось вместе, не причина для женитьбы, — запротестовала она.

— И в то же время это немало. — Его голос звучал взволнованно — Кто знает, может, нам удастся на этом построить хороший брак?

Линда закрыла глаза и прошептала:

— Что ты хочешь от этого брака, Джерри?

Он заколебался с ответом, но, когда заговорил снова, и уже совершенно буднично, она знала, что каждое его слово — правда.

— Я хочу, чтобы этот ребенок рос в заботе, ни в чем не нуждался и был счастлив. Вот и все.

Она опустила взгляд на сплетенные пальцы рук и подумала: мы нравились друг другу, вот и попали в такую ситуацию. Может, он и прав, считая, что из нашего брака что-нибудь получится. Ради ребенка стоит рискнуть…

— Хорошо, — сказала она тихо. — Я согласна.

У него прекрасная улыбка, подумала она. Отблески огоньков свечей отражались в его глазах, и какая-то теплая волна подхватила ее, успокаивая и заглушая все сомнения.

Его поступками тоже нельзя было не восхищаться. Ведь известно, что многие мужчины в подобных обстоятельствах виляют и хитрят, сомневаются, отрицают свою ответственность. А многих вообще приходится заставлять оказывать хотя бы минимальную помощь ребенку. Но Стронг…

Почему же тогда ее не покидает чувство неуверенности? Почему ей кажется, что у Джеральда есть какие-то скрытые мотивы? Почему у нее такое чувство, что если она недоглядит, то превратится в марионетку, которая окажется во власти неведомого кукловода?

Не будь глупой, сказала она себе. Никто еще никогда не манипулировал тобою. И никто не решится даже подумать об этом.


Глава шестая


Линда подъехала к посту охраны и, нажав на тормоза, высунулась в окошко.

— Привет, Джек, у вас новая униформа?

Охранник улыбнулся и одернул полы темно-синей куртки с фирменным знаком на нагрудном кармане.

— Нравится? У нас все такую получили. Мистер Стронг предупредил, что вы подъедете. — Мужчина подошел к машине и поинтересовался, как мисс Бразерс отдохнула.

Так странно было вновь оказаться здесь. Вроде ничего не изменилось, а последние семь недель — это просто плохой сон. И все же перемены были: новые униформы, чей-то автомобиль на том месте, где она обычно парковалась…

Время подходило к полудню, и офис жужжал как растревоженный улей. Это тоже напомнило Линде, что теперь многое в ее жизни будет по-другому. Раньше она всегда появлялась на работе одной из самых первых.

В офисе главы компании ее с улыбкой встретила Глория.

— Как я рада, что ты вернулась! Как отпуск? Была в каком-нибудь экзотическом месте?

К облегчению Линды, открылась дверь кабинета Джеральда и сам он показался на пороге. Какое-то время шеф стоял не шевелясь, и в его глазах было… участие, конечно.

В воскресенье он звонил ей, спрашивал, как она себя чувствует, но после субботнего ужина в ресторане они еще не виделись. Неожиданно под его пристальным взглядом она ощутила и робость, и смущение, но постаралась скрыть их, переведя взгляд с его лица на галстук.

— Я уже начал беспокоиться о тебе. — В неожиданно охрипшем голосе Джеральда звучали нотки облегчения.

— Я сегодня проспала, вот и все. — Линда тщательно выбирала слова, зная, что Глория не пропустит ни одной подробности из их разговора.

— Заходи. — Джеральд на секунду отвлекся. — Глория, позвони в лабораторию, я буду через несколько минут. — Он втянул Линду в свой кабинет и бросил на стол блокнот, который держал в руках.

Крис не одобрил бы такого стола, подумала Линда. Он больше не был похож на чистую взлетную полосу. На нем, казалось, были свалены папки и бумаги всей фирмы.

— Ну, я уже поняла, какая работа мне предстоит до конца недели, — проворчала Линда. — Забавно, я не слышала, что на Гринвилл обрушился ураган, но совершенно очевидно, что он прошелся по твоему офису.

Джеральд смущенно улыбнулся.

— Все не так уж и плохо, как выглядит, — запротестовал он. — И я привел тебя сюда не для того, чтобы свалить всю эту работу. Я только хотел сказать, что бракосочетание будет в среду во второй половине дня.

— В среду? — Линда застыла как вкопанная. — Ты имеешь в виду — послезавтра?

— Да. Это самое раннее, что я смог устроить. Скромная церемония у судьи, который к тому же старинный друг Криса. Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно. — Она кивнула. — Но…

— Да, тебе, между прочим, нужно будет зайти в наш медпункт и сдать анализ крови.

— Но среда… так скоро. Не подумает ли Крис, что это немного странно? — В ее ореховых глазах читалось беспокойство. — Если… если ты не сообщил ему о ребенке.

Немного помолчав, Джеральд мягко сказал:

— Это уже недолго будет секретом, Линни.

— Да, но все же такая спешка…

— Ты не успеешь оглянуться, как наступит середина апреля. А люди умеют считать.

Она молчала. Ее щеки начали пылать от смущения, и не только за себя, но и за него.

Джеральд вернулся к столу и достал какой-то сверток из верхнего ящика. Это было что-то плоское, не больше двух дюймов толщиной, завернутое в глянцевую серебристую бумагу.

— Я подумал, тебе это может понравиться. — Он протянул ей сверток.

Она неохотно взяла его. Судя по всему, это не драгоценности, но и без них Линда была бесконечно благодарна Джеральду. Осторожно развернув бумагу, она открыла коробку. В ней лежал дорогой, в переплете из белой кожи альбом для фотографий, в нижнем углу которого золотыми буквами было вытиснено: «Малыш Стронг».

Ничего больше не видя от слез, набежавших на глаза, Линда прижала альбом к груди. Стараясь сдержать рыдания, она подумала о Джеральде: какой же заботливый, он заслуживает лучшего…

Джеральд коснулся пальцем завитка волос, выбившегося из ее прически, так нежно, что Линда едва почувствовала это прикосновение.

— Не беспокойся ни о чем, — сказал он тихо. — Разговоры будут, тут уж ничего не поделаешь. Но к тому времени, когда мы вернемся, большинство сплетен уже станет вчерашним днем. Так что будем продолжать жить как ни в чем не бывало.

— Когда вернемся? — переспросила Линда, ничего не понимая. — А куда мы собираемся?

— Я думаю, мы могли бы провести несколько дней в Зимнем парке, в наших апартаментах.

Медовый месяц! На лыжном курорте в сезон, когда там тишина и покой! На миг она вспомнила, как представляла свои первые дни совместной жизни с мужем, когда мечтала об этом раньше.

— В это время года там практически безлюдно, — пояснил Джеральд. — Я думал, это было бы лучше, чем… — Он вдруг замолчал.

— Конечно. — Линда кивнула. Следуя логике его рассуждений, им будет лучше в тихом, почти изолированном от мира месте, чем на каком-нибудь фешенебельном курорте, куда обычно отправляются новобрачные и где окружающие ждут от них соответствующего поведения…

— Но если ты предпочитаешь поехать куда-нибудь еще…

Она всегда мечтала о медовом месяце где-нибудь на Гавайях или на Бермудах, может быть, на юге Франции, там, где море, песок… Но сейчас она постаралась выкинуть эти мечты из головы.

— Нет, отдых в Зимнем парке — это превосходно. — Линда снова переключила свое внимание на бумаги. — Ты хотел бы, чтобы я разобрала весь этот ворох документов?

— Пожалуй, нет, но если хочешь… — В его голосе прозвучало явное смущение, и он сменил тему — Я буду в лаборатории все утро.

— Я не нужна тебе там?

— В общем, нужна. Я хотел бы, чтобы ты делала заметки. Но ты уверена, что это не вредно для тебя? Шум…

— Джерри, я беременная, но не калека, — сухо отрезала Линда. — Я могу делать все то же, что и раньше.

— Хорошо. — Он улыбнулся. — Эти бумаги пролежали здесь так долго, что могут и еще немного подождать.

Однако, когда они спустились в лабораторию, Линда пожалела, что не осталась в офисе, — так ей захотелось сейчас спрятаться от всех подальше.

В дальнем углу комнаты находился Кристофер с неизменной сигарой в руке. Она не ожидала увидеть его здесь, так как он редко появлялся на испытаниях новых приборов. Линда абсолютно не представляла себе, что он скажет, увидев ее.

Почему я не поинтересовалась у Джеральда, какова была реакция его отца? — спросила она себя. Он сказал, что судья — друг Криса. Может, Крис сам обо всем и договорился? А если так, означает ли это его одобрение или неохотное согласие?

Кристофер всегда хорошо к ней относился. Даже если он не в восторге от предстоящей женитьбы сына, не устроит же сейчас сцену? Или устроит?

В этот момент Кристофер увидел ее. Его кустистые брови поползли вверх. Он извинился перед торговым агентом, с которым разговаривал, и направился к Линде. Она окаменела от напряжения, так что ее можно было принять за двойника бронзовой статуи, стоящей в вестибюле.

Брови Кристофера грозно сошлись к переносице.

— Слышал, ты собираешься замуж за моего сына, так ли это?

Вопрос был подобен камню, брошенному в нее. Вокруг воцарилось напряженное молчание — все ждали ответа. Линда приготовилась к самому худшему, но, вместо того чтобы продолжать атаку, Кристофер ухмыльнулся и заключил ее в свои могучие объятия.

— Добро пожаловать в нашу семью, Линда.

Она облегченно вздохнула. Отстранившись немного, Кристофер заглянул ей в глаза:

— Знаю, ты опасалась, что я буду против…

Нет, подумала Линда. Не совсем. Но я все еще не уверена, что вы одобряете мой шаг. За улыбкой Криса было что-то такое, чего она не могла понять, — сомнение, или недоверие, или что-то еще. И можно ли было винить его за это?


Как Джеральд и обещал, на церемонии гражданского бракосочетания приглашенных было немного. Сьюзен, недовольная отсутствием у Линды фаты и ее простым костюмом мускатного цвета, сразу просветлела, увидев в руках у Джеральда букет белых роз для невесты. Свидетелем жениха был Том Бентли, очень нервничавший и без конца перекладывавший обручальное кольцо Линды из одного кармана в другой. Кристофер и Делла пришли вместе. К удивлению Линды, Брайана с ними не было. И, пока она размышляла, стоит ли поинтересоваться, о нем у Криса, вышел судья и церемония началась.

Милли, воспользовавшись невниманием матери, пробралась к самому столу судьи, прислонилась к нему спиной и пристально наблюдала за церемонией, не по-детски вздыхая. Девочка не замечала шокированного лица матери и, естественно, не слышала осуждающих реплик присутствующих.

Но Линда не испытывала ни малейшего замешательства. Она с трудом удерживала на лице серьезное выражение. Лишь одно ее беспокоило — что может подумать Джеральд об этой маленькой девчушке, так критически разглядывающей их сейчас. Однако, повернув голову, она увидела, что уголки его губ подрагивают, а глаза искрятся весельем. Линда постаралась взять себя в руки, но ее голос, повторявший вслед за судьей слова клятвы, слегка дрожал от едва сдерживаемого смеха.

После окончания церемонии гости окружили молодоженов. Делла коснулась холодными губами щеки Линды и сдержанно пробормотала поздравления.

— Кто бы мог подумать, что Джерри опередит меня? — сказала она. — Конечно, если ты не хотела настоящей церемонии — у алтаря, тогда это минутное дело.

Стоявший рядом с ней Том Бентли хлопнул Джеральда по плечу:

— Ну, теперь мне нечего беспокоиться, что ты угодишь в одну из ловушек Маргарет Вейли, верно, дружище?

Линде не хотелось услышать ответ Джеральда.

— А вы уже выбрали дату свадьбы, Делла? — быстро спросила она.

— Июнь, конечно. — Делла с легким презрением посмотрела на Милли, теребившую Линду за руку, — На моей свадьбе не будет никаких детей. Мы с Брайаном считаем, что им не место на таком серьезном торжестве.

Если это было предупреждение, то совершенно лишнее. В июне ее ребенку будет два месяца, и Линда обрадовалась мысли, что малышу не придется присутствовать на церемонии бракосочетания его тетки.

— А где Брайан? — спросила она обычным тоном.

Делла раздраженно дернула плечом:

— Бизнес. Как обычно. Последние две недели его почти нет в городе.

— Без сомнения, когда все утрясется с его новой работой, он не будет так часто в отъездах.

— Хорошо бы, — пробормотала Делла.

Том Бентли заключил Линду в медвежьи объятия.

— Береги это кольцо, — предупредил он. — Я за него отвечал своей жизнью, так что не потеряй его. — Том улыбнулся и поцеловал ее в щеку. — И хорошо заботься о моем друге, слышишь? Ты счастливая девушка. Ради тебя он согласился проститься со своей свободой.

Хорошее настроение Линды мгновенно испарилось. Джеральд делает это вовсе не ради меня, подумала она. И ему совсем этого не хочется.


К тому времени, когда новобрачные добрались до Зимнего парка, сумерки уже почти опустились на землю. Лучи заходящего солнца еще сверкали на крутых склонах, но Линде казалось, что в некоторые из узких горных долин солнечный свет никогда не проникает и там царит холодное безмолвие.

Она, конечно, бывала в Зимнем парке, который находился недалеко от Гринвилла, — приезжала иногда покататься на лыжах, но никогда не была здесь осенью. И хотя Джеральд говорил, что в это время года здесь довольно тихо, она очень удивилась, увидев маленький сонный горный городок, где большинство кафе и магазинов оказались закрыты.

С наступлением декабря, сказал он, городок начнет оживать — появятся снегоуборочные машины, подъемники снова откроют, а на Рождество народу будет — не протолкнешься. Но по его тону Линда поняла, что он не жаждет скорейшего наступления этих времен. Она еще размышляла об этом, когда их «порше» свернул на частную дорогу, начинавшуюся у подножия горы.

Она никогда не видела здешние апартаменты Стронгов, хотя знала, что они расположены в элитной части курорта. Обслуживание, как она слышала, здесь превосходное…

— Ой! — Линда прижала руку ко рту.

Джеральд резко нажал на тормоз.

— Что случилось?

— Я забыла позвонить и предупредить управляющего, что мы приедем.

— И это все? По твоему вскрику можно было подумать, что на нас движется десятитонный грузовик.

— Я закричала, извини. Но что, если это место уже сдали кому-то на выходные?

— И кто, по-твоему, захочет приехать сюда в это время года?

— Не знаю. — Линда пожала плечами. — Может, те, кто не катаются на лыжах и не могут позволить себе заплатить большие деньги за аренду помещения в разгар зимнего сезона?

— Наверное, ты права. Но мы никогда не сдаем помещение.

— Никогда? — Линда покачала головой.

— Это, конечно, снизило бы расходы на их содержание. Многие так и поступают. Но это ужасно неудобно: нельзя оставить ничего ценного, к тому же надо заранее договариваться с управляющим, уточнять, можно ли приехать в собственные апартаменты.

— Тогда почему надо звонить ему, когда ты собираешься приехать?

— Исключительно из-за продуктов в холодильнике.

— О! Он обеспечивает и продуктами?

— Когда его об этом просят. — Джеральд улыбнулся.

Но Линда не могла так просто забыть свою оплошность.

— Значит, сейчас нет никакой еды, — пробормотала она. — Нечего сказать, хороший я личный помощник. У меня, наверное, началось разжижение мозгов.

— Что такое, Линни? — Он потрепал ее по волосам. — Ты голодна?

Линда вздохнула.

— Я постоянно голодна эти дни, — призналась она, — пока не увижу что-нибудь съестное. После этого аппетит сразу проходит.

— Не беспокойся. В Зимнем парке не все магазины закрыты в сентябре. — Он остановил автомобиль у главного входа в особняк, не выключая мотора. — Пойду сообщу о нашем приезде, пока кто-нибудь не решил, что сюда забрались грабители.

— Неплохая идея, — согласилась Линда.

Свежий воздух, проникший в машину, был гораздо холоднее, чем она ожидала, и Линда вытянула ноги поближе к радиатору. На этой высоте зима всегда приходит раньше, чем в городе. Судя по температуре за окном, она уже рядом.

Джеральд быстро вернулся, и через пять минут они уже поднимались на веранду здания, откуда открывался вид на городок и долину. Он поставил багаж на пол и отпер деревянную, грубо сделанную дверь. Линде оставалось только надеяться на то, что ей никогда не придется открывать эту дверь без перчаток.

— Думаю, этот стиль носит название «современный сельский», — пояснил Джеральд, заметив выражение ее лица. — Я лично считаю, что архитектор выбрал его потому, что на такой грубой двери школьникам будет неудобно вырезать свои инициалы. — Он включил свет.

Линда старалась незаметно оглядеться. Помещение было огромным, как теннисный корт, и прекрасно обставленным. Все вокруг поражало изысканностью.

Джеральд поймал ее взгляд, остановившийся на закрытой двери.

— Иди осмотрись, — предложил он. — Я только хотел сказать тебе одну вещь…

Она сразу насторожилась.

— Если ты найдешь какой-нибудь интимный предмет, это из гардероба Деллы.

Линда с трудом заставила себя улыбнуться.

— Неплохое заявление. — Ее слова прозвучали осуждающе, так, как она и хотела. Ему не стоило притворяться святым.

Но здесь все, казалось, было на своих местах. Она заглянула в крыло, где находились жилые комнаты, и насчитала три спальни, каждая со своей ванной. В большой гостиной рядом с камином стояли глубокие удобные кресла и кушетки. С террасы, куда вела дверь из гостиной, открывался прекрасный вид на покрытый лесом горный склон, создавая иллюзию, что их дом стоит совершенно обособленно посреди дикой природы. За обеденным столом легко могли разместиться одновременно двенадцать человек. А кухня… При виде нее у Линды перехватило дыхание. Просторная и удобная, современно оборудованная, со встроенным в плиту грилем, системой вентиляции, множеством полок. Холодильник, как она и ожидала, был пуст, за исключением нескольких бутылочек соусов и приправ.

Джеральд взял стул и подсел к бару.

— Управляющий обещал заказать фрукты завтра утром, как только откроется магазин.

— А как быть до завтра?

Он улыбнулся, глядя на скорбное выражение ее лица.

— Нам не придется голодать, дорогая, здесь есть рестораны. Можно заказать обед с доставкой на дом.

— Я бы не отказалась от бифштекса и даже приготовила бы его сама. — Линда почувствовала капризную интонацию в своем голосе и грустно улыбнулась — Извини, я не собираюсь часто капризничать, обещаю. Какой у нас выбор ресторанов?

Он положил руки на стойку бара.

— Ты серьезно хочешь готовить сама?

— А что, это был бы наш первый домашний ужин. Такой роскошной кухни я никогда не видела.

Его губы медленно расплылись в широкой улыбке.

— Прекрасно, мы едем за бифштексами. И моли Бога о пощаде, если пережаришь его. Я голоден как зверь.

Им пришлось доехать до соседнего городка, пока они не обнаружили открытый супермаркет. Линда рассеянно перебирала в уме, что ей может понадобиться: несколько картофелин, коробочка сметаны, головка салата… И тут из-за полок появился Джеральд с тележкой для продуктов.

— Она нам ни к чему, — заметила Линда.

— Но это удобнее, чем таскать пакеты в руках.

Они миновали только половину первого ряда, когда Линда поняла, что ходить в магазин с Милли или даже с пятью дошколятами не шло ни в какое сравнение с этим же мероприятием в компании Джеральда Стронга. Все, что ему нравилось, он тут же клал на тележку. Кроме мяса он бросил туда филей, грудки цыплят, большой кусок ветчины.

— На бутерброды, — пояснил он серьезно. — Если поедем на пикник. — И добавил еще упаковку яиц, пакет яблок, огромные головки двух различных сортов сыра, пятикилограммовую коробку печенья.

Когда он взял с полки полуторакилограммовую банку кофе, Линда не выдержала:

— Как долго мы собираемся здесь пробыть, Джерри?

— Возможно, до вторника, а что?

— Ты не осилишь столько кофе за это время, даже если станешь его есть немолотым.

Он пожал плечами и положил кофе на тележку.

— Ну и что, оставим до следующего приезда. Что скажешь насчет чая из целебных растений? Ты его употребляешь? А, изюм, всегда хорошо иметь его под рукой…

— Джерри, это смешно.

— А вдруг тебе захочется испечь булочки с изюмом?

— Мне почему-то кажется, что ты беспокоишься вовсе не обо мне, — пробормотала Линда.

Он ослепительно улыбнулся:

— Тут ты частично права. Мне бы не хотелось ехать сюда посреди ночи, если у тебя вдруг появится желание съесть арахиса или еще чего-нибудь. — Он щелкнул пальцами. — Кстати, совсем забыл об арахисе.

— Я не люблю его, — сказала Линда твердо.

— Ничего, я люблю. А что останется, мы можем скормить бурундукам. — И он удалился искать орешки.

Линда вздохнула. Она не заметила, как оказалась в детской секции, уставленной баночками с детским питанием, соками, различными фруктовыми и овощными смесями. В секции игрушек ее внимание привлек забавный слоненок с бантом, на котором было написано «Зимний парк». Линда взяла его в руки. Никогда еще она не встречала столь понравившейся игрушки.

Внезапно появившийся Джеральд попросил у нее слоненка и критически оглядел его.

— Я думала, он хорошо смотрелся бы в детской, — нерешительно произнесла Линда. — Если у нас хватит денег…

Он нагнулся и поцеловал ее в кончик носа. Слоненок отправился в тележку следом за пакетом с арахисом.

— Для этого и существует счет на расходы по дому, — заявил Джеральд жизнерадостно. — В него входит все самое необходимое, включая слонов и мороженое… Да, как же я мог забыть про мороженое? — И он снова скрылся за полками.

— Теперь я знаю, почему ты поручаешь управляющему закупать продукты, — заметила Линда, глядя на сумму чека, только что пробитого кассой. — Это гораздо дешевле.

— Вовсе нет. Он знает, что я люблю. — Джеральд подписал чек и, взглянув на Линду, вручил его кассиру.

— Напомни мне вписать твое имя в карточку с нашим счетом.

— Только если ты пообещаешь мне, что я сама буду делать покупки.

— Почему? — огорченно спросил он, — Я же не возражал против слона.

— Потому что я возьму то, что сэкономлю, вложу в биржевые бумаги и разбогатею.

Когда они поднимались по ступенькам в свои апартаменты, Джеральд позволил ей нести только один небольшой пакет, забрав все остальное. Аромат поджарившегося бифштекса уже заполнил кухню, а муж все еще раскладывал по местам покупки.

— Ты действительно хочешь испечь хлеб? — спросил он, найдя пакеты с мукой. — Целых три! И еще кто-то говорил о лишних продуктах…

Она взяла пакет из его рук.

— Это самая маленькая упаковка из тех, что у них были. Иди лучше и разожги огонь в камине.

— Слушаюсь, Линни, — состроив рожицу, ответил он.

Линда с улыбкой продолжала готовить салат. Вспоминая события дня, их поход в супермаркет, она удивлялась, насколько непринужденно чувствует себя в обществе Джеральда. Своими шутками и даже дурачеством он сумел разбить хрупкий ледок в их отношениях, сделать их дружескими. Они успешно играли в настоящую семью. Может даже, им удастся продержаться так весь вечер. Но что потом? Как будут строиться их интимные отношения? Линда избегала даже мыслей об этом. Хотя казалось глупым беспокоиться по этому поводу, учитывая, что послужило причиной их союза.

Когда она внесла ужин в гостиную, Джеральд лежал на ковре перед камином. На какое-то мгновение ей показалось, что он спит, но тут же поняла: Джеральд размышляет о чем-то своем, глядя в потрескивающее пламя камина.

— Тяжелые мысли? — спросила Линда и, спохватившись, что лучше бы не задавала этот вопрос, переменила тему. — Вот и бифштекс. Определенно не пережаренный, и уж конечно не сожженный. — Она поставила тарелки на кофейный столик.

Джеральд сел.

— У нас есть обеденный стол и стулья.

— Я знаю, — Линда уселась на ковер рядом с ним, скрестив ноги. — Не хочется уходить от огня.

— Ну что ж, сиди и наслаждайся теплом. Позже я все уберу. — Он отрезал кусочек бифштекса, попробовал и одобрительно кивнул.

Линда осилила половину своего ужина. Пока Джеральд относил тарелки на кухню, она оставалась у огня и задумалась, слушая потрескивание поленьев. Огоньки пламени, отражаясь, вспыхивали на ее обручальном кольце. Первый раз она внимательно взглянула на него. Широкая золотая полоска, очень простая, а посредине рядок бриллиантов, помещенных так плотно один к другому, что они смотрелись как один сплошной камень. Это было классическое кольцо, простое и совершенное.

Интересно, Джеральд специально выбрал именно такое кольцо, понимая, что более вычурное она надела бы с чувством неловкости. А возможно, он даже не подумал об этом…

Погасив на кухне свет, Джеральд вернулся в гостиную, освещенную только пламенем камина и двумя небольшими бра. Он опустился на ковер рядом с Линдой. Женщина старалась дышать ровно и спокойно. Его пальцы погладили выбившуюся из прически прядь ее волос.

— Уже поздно, — сказал он. — После хорошего сна ты почувствуешь себя намного лучше.

Эти же слова, сказанные другим тоном, могли бы показаться прелюдией к последующей сцене соблазнения. Однако сейчас они прозвучали просто и логично. Иди спать — вот что они означали. И ничего другого не будет.

Он очень чуткий, подумала Линда. И тем не менее что-то защемило у нее в груди.

— Да, я устала, — произнесла она и сама не узнала свой голос.

Джеральд помог ей подняться.

— Я отнес твою сумку в дальнюю спальню, — сказал он. — Она самая тихая, хотя в это время года здесь не много шума.

Она вспомнила: эта спальня выходит на террасу с видом на лесной склон. И там двойная кровать.

— Я буду в комнате напротив, через холл от твоей, — добавил Джеральд. — Крикни, если тебе что-нибудь понадобится. Постарайся хорошенько выспаться.

Только тут Линда осознала, что, несмотря на всю неловкость ситуации, на одолевавшие ее сомнения, на мучительную неопределенность, единственное, чего она не могла предположить, — такого вот равнодушного отвержения. Она никак не ожидала, что ее отошлют спать, как ребенка, — и это в первую брачную ночь! Хорошенькое начало!

— Спокойной ночи, — еле выдавила супруга в ответ, но не была даже уверена, слышит ли ее Джеральд за треском поленьев в камине, которые он ворошил. Она вышла из комнаты.

Ее сумка уже лежала на тумбочке рядом с кроватью. Линда стала открывать молнию дрожащими пальцами.

— Не говори, что не была предупреждена, — сказала она себе. — Ты просто плохо слушала. «Я хочу, чтобы этот ребенок не испытывал ни в чем недостатка, чтобы он рос в любви и заботе», — сказал Джеральд. И это все. Он ничего не говорил о ней самой, о них двоих. Как она могла быть настолько глупой, чтобы хоть на мгновение забыть об этом!

Линда стала готовиться ко сну, убеждая себя, что должна радоваться: Джеральд оказался таким джентльменом, позаботился о комфорте и отнесся с пониманием к ее измученному состоянию. Но на самом деле она не была рада, чувствовала себя отвергнутой и одинокой. Более одинокой, чем когда-либо.


Глава седьмая


Сьюзен, должно быть, заварила очень крепкий кофе, подумала Линда. Запах не только добрался до ее квартиры, он пропитал даже подушку. Она вдохнула поглубже и повернулась так, чтобы аромат лучше доходил до нее. Немного погодя она встанет и тоже сварит себе кофе…

— Вставай, соня.

Звук мужского голоса в спальне заставил ее полностью проснуться и вспомнить, что она вовсе не у себя дома и этот запах доносится не из квартиры соседки. Линда открыла глаза и увидела перед собой что-то ярко-желтое, но что — не могла как следует рассмотреть, потому что предмет находился всего в сантиметре от ее носа. Однако похож был на чашку. А за чашкой виднелся свитер цвета свежей травы. На краю кровати сидел Джеральд.

— Так, теперь я знаю, что автоматическая кофеварка, включенная рядом с твоей кроватью, сработает лучше любого будильника. Я думал уже, что ты никогда не проснешься.

— Ты же посоветовал мне выспаться. — Линда потянулась и приподнялась с подушки.

— Но я же не сказал, чтобы ты проспала целый день. Не так далеко и полдень. Нет, не вставай, сначала съешь тост. — Он протянул руку к тарелке, стоящей на тумбочке рядом с кроватью, и положил маленький кусочек тоста супруге в рот.

— И кто дал тебе такие указания? — спросила Линда, прожевывая последние крошки. — Сьюзен?

Джеральд покачал головой.

— У меня есть знакомый врач-акушер. И если ты еще не выбрала себе врача…

— Еще нет.

— Тогда я хотел бы, чтобы ты повидалась с Кэтрин.

Женщина? Неудивительно, подумала Линда. У него множество друзей среди женщин, и большинство из них блестящие специалисты — каждая в своей области.

— Она хороший врач?

— Ну, я сам не могу судить, как ты понимаешь, но отзывы, которые я слышал, очень впечатляющие. — Он сделал большой глоток кофе.

Линда с тоской взглянула на свою чашку:

— Это не мой кофе ты пьешь?

— Съешь тост, и я налью тебе свежий и горячий, каким был этот, когда я принес его сюда.

Линда повиновалась. Пока Джеральд ходил за кофе, она взбила подушку и пригладила волосы. Она, конечно, не могла себя видеть, но не сомневалась в том, что сейчас ее прическа смотрится как шерстяной клубок, с которым хорошо поиграли котята, таская его по всему дому.

Это не имеет значения, сказала себе Линда. Он видел ее и в худшем виде, например когда она крепко спала, зарывшись лицом в подушку, и, возможно, даже храпела. И что бы она ни сделала теперь, это впечатление уже не поправить. Впрочем, какое все это имеет значение? Прошлой ночью он достаточно ясно дал понять, что, если и испытывал к ней влечение, оно было кратковременным.

Джеральд вернулся с новой чашкой, на этот раз ярко-синей. Линда осторожно села и потянулась к ней. Джеральд присел на соседнюю кровать.

— Нормально себя чувствуешь?

— Конечно, для марафона не гожусь, но чувствую себя даже лучше обычного. Чего, наверное, нельзя сказать о моем внешнем виде.

Его взгляд остановился на ее лице. Что он так внимательно рассматривает? Считает веснушки, что ли?

— Да, ты чувствуешь себя получше, — вынес он свой вердикт и подоткнул ее одеяло.

Линда и не подозревала до этого, что оно соскользнуло. Какая разница, однако? На ней была ее обычная старенькая фланелевая рубашка, а не какое-нибудь модное прозрачное белье. И все же ей было немного неловко, что она сейчас сидит перед ним в таком неприглядном виде.

— Мне лучше встать, — проговорила она быстро. — А то я так целый день продержу тебя возле постели.

— Не торопись. Кэтрин сказала, что надо оставаться в постели около получаса после того, как проснешься. — Он поднялся. — Я спущусь вниз за газетой.

Дверь за ним мягко закрылась, а Линда продолжала лежать, злясь на себя. Теперь ей предстояло полчаса быть в постели и корить себя за то, что практически выпроводила Джеральда из комнаты. А он, конечно, ушел — от такой скучной дурочки, да еще доставляющей одни хлопоты, любой убежал бы. А впереди еще несколько дней…

— Я хочу домой, — произнесла она вслух.

Ее слова, прозвучавшие почти жалко и безнадежно, напомнили ей, что в действительности у нее больше нет дома, куда она могла бы вернуться. Нанятые люди уже паковали сейчас ее вещи под присмотром Сьюзен. Она сама сделала выбор, и ей не в чем обвинить Джеральда.

Единственное, что теперь оставалось, — быть верной клятве, которую она дала вчера перед судьей. Она обещала сделать все от нее зависящее, чтобы брак был счастливым. Так, для начала не помешало бы выглядеть пожизнерадостней и перестать без конца жаловаться. Ведь они с Джеральдом решили объединить свои усилия ради ребенка. Если дружба — это большее, на что они способны, пусть будет дружба. По сравнению с отношениями во многих других супружеских парах это не так уж и плохо.

Когда Линда появилась на кухне, Джеральд приветствовал ее искренней улыбкой.

— Никто не хочет погулять? — спросила она.

— А ты уверена, что хочешь этого? — Он отложил газету в сторону.

— Ну, карабкаться в гору я, наверное, не смогу, но если ты знаешь какие-нибудь ровные тропки и дорожки…

— Так уж случилось, что знаю. — Он усмехнулся. — Относительно ровные, конечно.

Лесную тропинку, которую они выбрали, нельзя было назвать ровной и пологой. Она то поднималась вверх, то спускалась, но они шли неторопливо, и Линда получила большое удовольствие от прогулки. Когда они вернулись, она с аппетитом накинулась на завтрак.

Джеральд с удивлением наблюдал, как супруга уминает салат.

— Завтра отправимся в это же время, — предложил он.

Линда кивнула.


Ежедневная прогулка стала у них традиционной. Иногда, захватив какую-нибудь еду, они брали напрокат велосипеды и устраивали пикник где-нибудь под соснами, но обычно просто гуляли по лесу. Супруги говорили о природе, о погоде и бизнесе — предмет разговора всегда находился, и Линда обнаружила, что не так уж трудно избегать опасной темы.

Во время их последней прогулки в понедельник она оступилась, перелезая через поваленное дерево, и, падая, налетела на Джеральда. Он только что одолел это препятствие и повернулся, чтобы помочь ей. Под неожиданной тяжестью ее тела он зашатался, но удержался на ногах. Линда ухватилась за него, борясь с неожиданным головокружением. Ей казалось, что она падает лицом прямо в сосновые ветки. Но вместо этого ощутила возле своей щеки мягкую ткань твидового костюма Джеральда. Она слегка повернула голову, чтобы не уткнуться носом в его ключицу, и снова закрыла глаза. В его объятиях было тепло и уютно, горный воздух уже не казался прохладным.

Он приподнял шелковистую прядь ее волос, прикоснувшись к шее холодными пальцами, и нежно поцеловал супругу в висок.

Линда вздохнула и повернула к нему лицо.

Джеральд тихо рассмеялся.

— Притворяемся, а? — спросил он с хрипотцой в голосе. — Еще немного, и я бы подумал, что ты нарочно споткнулась.

Эти слова были как ушат холодной воды. Линда отпрянула от него и только тут заметила, что стоит на его ноге. Почувствовав неловкость, она быстро отступила в сторону.

— Извини, я отдавила тебе ногу, да?

— Если выбирать, пусть лучше моя нога, чем твое лицо. — Джеральд опустился на бревно.

Линда застыла рядом.

— Ну вот, теперь ты будешь хромать.

— Я уверен, все в порядке, ну разве что будет синяк.

— Мы можем развести огонь, чтобы отпугнуть медведей. — Линда смотрела прямо перед собой. — Но это не имеет значения, потому что мы все равно умрем с голоду в этой глуши, да?

— Едва ли. — Джеральд осторожно попробовал встать. — Мы лишь в сотне ярдов от цивилизации. Курорт начинается прямо за нашей спиной.

Линда вздохнула:

— Джеральд Стронг, у тебя есть воображение? Я только собралась поплакаться, чтобы как-то отвлечь тебя от боли…

— В следующий раз, когда ты этого захочешь, я незаметно зайду сзади и завою волком.

— Да, это значительно облегчило бы мою задачу — войти в образ перепуганной насмерть женщины.

— Куда девался твой энтузиазм исследователя нехоженых троп? — усмехнулся он и взял ее за руку.

Не в первый раз они держались за руки, идя рядом, но в тот последний вечер в Зимнем парке, в сумерках, это казалось совершенно естественным и привычным. Сила и слабость вместе, и одна дорожка на двоих.

Линда шла и думала: а что, если бы там, у поваленного дерева, она ответила Джеральду: да, я споткнулась нарочно? Но, конечно, это было бы неправдой.

Она вышла на террасу, оставив дверь в комнату открытой. Было слышно, как Джеральд двигается по комнате, собирает и относит вниз вещи, чтобы погрузить их в машину.

Было рано, солнце еще не показалось из-за гор. Вчера она завела будильник и, когда Джеральд вошел утром в ее спальню с кофе и тостами, уже поднялась.

Джеральд удивился, увидев ее проснувшейся, и, по-видимому, решил, что она плохо спала. Линда поспешила успокоить его, сказав, что им удастся выехать в Гринвилл пораньше. Он улыбнулся в ответ на ее нетерпение скорее вернуться в город и отправился в гостиную упаковывать последние вещи.

Но правда была в том, что ей вовсе не так уж не терпелось вернуться в город.

В нескольких метрах от террасы она неожиданно заметила бурундучка, да и то лишь потому, что он двигался. Застывая же на месте, он так сливался с каменистой почвой, что нетренированному взгляду различить его было практически невозможно. Линда бросила ему несколько орешков. Бурундучок проследил, где они приземлились, и осторожно приблизился, обнюхивая подарок.

— Видишь? — В дверях террасы показался Джеральд. — Я же говорил тебе, что мы найдем применение орехам. У нас практически не осталось никаких припасов, за исключением муки.

Линда наморщила нос:

— Знаешь, чтобы испечь хлеб, требуется время. Если бы ты постоянно не отвлекал меня прогулками…

Он коснулся рукой ее щеки.

— Я рад, что делал это, потому что ты выглядишь гораздо лучше, чем неделю назад. Ты теперь не такая бледная.

Линда испытала необъяснимую радость, оттого что он заметил ее посвежевший вид.

— Должно быть, обморозилась, — сказала она, изображая сценический ужас.

— Мне кажется, ты что-то перепутала. Обмороженные места выглядят обычно бледнее. Ладно, все уже в машине. Ты готова?

Ее пальцы сильнее сжались на стальных перилах террасы. Нет, подумала она. Я не готова. Несмотря ни на что, мы действительно стали ближе друг другу, однако когда вернемся к повседневным делам…

Но выбора не было. Она бросила последнюю горсть орехов на землю — пусть зверек попразднует — и повернулась спиной к Зимнему парку.

Подъезжая к Гринвиллу, они попали в утреннюю пробку, и последние километры машина почти ползла. Однако и эта скорость казалась Линде слишком большой. Она специально заговорила о работе, чувствуя, что так легче перенести возвращение, и не заметила, как машина проехала поворот к главному офису компании.

— Я думал, ты захочешь сначала заехать домой, немного разобраться, — сказал Джеральд, когда она поинтересовалась, куда они едут. — Твои вещи уже перевезены, и экономка поможет тебе распаковать их.


Его квартира в небоскребе находилась недалеко от дома, где жил Кристофер. Здание было старым и совсем не роскошным, а сама квартира оказалась не такой большой, как ожидала Линда, ненамного больше ее собственной. А если учесть, что сюда переместились ее коробки…

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, — прошептала она. — Я и не подозревала, что у меня так много барахла. — Линда огляделась, испытывая нарастающее беспокойство. Совершенно очевидно, что у Джеральда имелось все необходимое для него. Ее вещам здесь просто не было места. — Что же мне делать со всем этим? — невольно вырвалось у нее.

— Если тебе ничего из вещей сейчас не нужно, позвони управляющему домом. Он все это сложит внизу в камере хранения вместе с твоей мебелью.

— О Боже! Я совсем забыла о мебели. — Линда продолжала озираться вокруг с несчастным видом. Если она не оставит ничего из своих вещей, то будет чувствовать себя здесь как постоялец отеля. В то же время несправедливо убирать какие-то вещи Джеральда. Но и тем и другим одновременно здесь просто нет места! — Камера хранения не будет окончательным решением проблемы. Лучше мне купить большой контейнер для мусора.

— Не торопись так. Мы скоро начнем подыскивать дом, и там ты сможешь разместить все свои вещи.

Это был превосходный план, и в другое время Линда страшно обрадовалась бы. Но сейчас обыденный тон Джеральда разочаровал ее. Она внесла хаос в его жизнь, а он отнесся к этому так спокойно, что она занервничала.

— Пойду посоветуюсь с миссис Дэвидсон, — сказал Джеральд и направился в холл.

— Джерри, понимаешь, то, что я говорила о домике на окраине с розово-голубой детской, вовсе не является обязательным требованием.

Он остановился в дверях.

— Конечно. Но у нас просто нет выбора. Здесь только две спальни. — И он вышел.

А с появлением ребенка их будет трое. И это еще больше разрушит привычный мир Джеральда.

Линда подошла к сложенной у стены груде коробок и сцепила руки на груди так, что побелели костяшки пальцев. Это была ошибка, сказала она себе. Зачем только я согласилась? Ей следовало бы предвидеть, что все кончится неприятностями. Испугалась трудностей? Но надо было понимать, что одну ошибку не поправишь другой. Да и что она собой представляет, в конце концов?

Одинокая слеза упала на крышку верхней коробки и расплылась черной кляксой на надписи «Ценное. Обращаться аккуратно».

Она разорвала ногтями широкий скотч и стала рыться в коробке, пока не нашла то самое ценное, что у нее было. Смешно предполагать, что оказавшаяся в ее руках вещь могла что-то изменить, но, так или иначе, она почувствовала себя спокойнее, прижав к груди рамку с портретом отца.

На стекле виднелись отпечатки пальцев. Линда подышала на него и потерла поверхность носовым платком.

Джеральд вошел так тихо, что она даже не сразу услышала его.

— Дорогая, это миссис Дэвидсон, наша экономка. — Через плечо супруги он заметил фотографию. — Ты плачешь? Портрет пострадал при перевозке?

— Нет. Только немного запылился. — Она закончила протирать стекло и посмотрела на результат своей работы. — Вот так лучше.

— Ты убрала оригинал куда-нибудь в безопасное место?

— Пока он здесь. — Линда кивнула в сторону коробки.

— Почему бы тебе не положить его в сейф компании?

— Мне это просто никогда не приходило в голову. — Она порылась в коробке и достала маленький простой белый конверт. — Сделаешь это для меня? — Конверт выпал из ее руки и приземлился на Полу. Линда подобрала его и автоматически проверила содержимое, чтобы убедиться, что все на месте. Когда-то это было маленьким снимком, а теперь представляло собой дюжину крохотных клочков бумаги.

Джеральд взял конверт и опустил его во внутренний карман пиджака.

— Пойду, не буду тебе мешать. — Его губы нежно коснулись губ супруги, и он ушел.

Линда дотронулась до губ кончиками пальцев. Не обманывайся, сказала она себе. Все это только видимость — ради миссис Дэвидсон — и ничего больше.


Врач-акушер Кэтрин Марлоу, знакомая Джеральда, понравилась Линде с первого взгляда. Закончив обследование, женщина заговорила с пациенткой:

— Я должна прописать диету и физические упражнения, которые будут вам полезны. Но в основном, конечно, нужно руководствоваться здравым смыслом. Никакого алкоголя, поменьше кофеина, и избегайте курильщиков… — Она открыла дверь кабинета. — Привет, Джеральд. Я вовсе не удивлена, увидев тебя здесь.

Он отложил в сторону журнал.

— Я заглянул, надеясь найти здесь Линду, а регистраторша сказала мне, чтобы я не сидел в приемной.

— Правда в том, что он не мог дождаться, пока вы сообщите ему результаты, — объявила Кэтрин, глядя на Линду. — Вы знаете, как ведут себя привыкшие командовать боссы? — Она перевела взгляд на будущего отца. — Джеральд. Никаких очевидных аномалий, требующих вмешательства. Будем надеяться на абсолютно нормальную беременность и ждать здоровенького малыша. Где-то между вторым и шестым апреля, если ты собираешься планировать недельку отпуска на это время. Я уверена, что твой ребенок не осмелится быть непунктуальным, — улыбнулась Кэтрин и повернулась к пациентке — Жду вас через месяц. Если возникнут какие-нибудь проблемы, вопросы, звоните или заходите в любое время.

— Мне она понравилась, — сказала Линда, когда они выходили из клиники. — Спасибо, Джерри.

— Рад был помочь, — ответил он несколько рассеянно. — Я должен съездить на завод в Абингтон.

Она постаралась вспомнить его календарь с записями о назначенных встречах.

— Кажется, после обеда у тебя встреча.

— Я вернусь к тому времени. — Он проводил ее до машины. — Рад, что все в порядке.

Минуты две Линда сидела за рулем автомобиля не двигаясь, внушая себе, что ее не должна расстраивать столь спокойная реакция супруга. На что она надеялась? Что он заключит ее в страстные объятия посреди стоянки? Да и чему особенно радоваться? Все оказалось так, как и предполагалось. Разве не достаточно того, что он нашел время и пришел в клинику? Нужно быть довольной и этим.

Но с собой, по крайней мере, она могла быть честной. Если бы Джеральд не должен был ехать в Абингтон, он, возможно, и не появился бы в клинике. Хорошо, что в «Безопасном доме» сейчас полно работы, а то что-то слишком много я рассуждаю, подумала Линда.


Кристофер сидел в ее кабинете в своем любимом кресле, вытянув ноги в поношенных кроссовках. В джинсах и свитере он был похож скорее на разнорабочего, чем на председателя совета директоров.

— Ну, — произнес он, как только Линда вошла. — Как там малышка?

Первый раз он заговорил с ней о беременности. Линда прошла за стол, села и только тогда спросила:

— Вы не очень рады этому ребенку, Крис, а?

Он посмотрел на сигару у себя в руке.

— Все произошло не так, как я хотел бы. Но это уже не имеет значения. Дети вырастают и поступают по-своему. Иногда они делают ошибки.

— Мне жаль, Крис.

Он, казалось, не слышал ее.

— Возьми, например, Деллу. Она несчастлива и не хочет это признать.

Какой хитрец, подумала Линда. Проговорился и теперь пытается перевести разговор в другое русло.

— Я испортил эту девчонку, — продолжал Стронг. — Теперь она считает, что может за деньги купить все в жизни. — Он задумчиво пожевал сигару. — Я хочу дать тебе один совет.

Линда замерла.

— Постарайся, чтобы Джеральд присутствовал при рождении ребенка. Если он это пропустит, ты будешь потом жалеть.

Его слова тронули ее.

— Вы судите по собственному опыту, Крис?

— Конечно. Я присутствовал при рождении обоих моих детей. В те дни это была не совсем обычная вещь. Доктора не знали, что со мной делать, но, ничего, пережили. Поверь мне, это очень важно для вас обоих. И для малыша, конечно. В дверь постучали. Кристофер со вздохом поднялся. — Пойду, — пробормотал он. — Может, спущусь вниз к инженерам, помогу им каким-нибудь советом. — Он криво усмехнулся и вышел.

Разминувшись с ним в дверях, в кабинет вошла Агнес.

— Брайан послал меня спросить, когда ожидается из типографии брошюра о новой системе.

— Не раньше следующей недели. Но у меня есть корректура с поправками. — Линда стала искать на столе папку.

Взгляд Агнес задержался на кольце на левой руке Линды.

— Я знала, здесь что-то не так.

— Что, с брошюрой?

— Нет. То, что ты отрицала привлекательность Джеральда. Никто не мог бы проработать с ним год и не почувствовать его мужских достоинств. Мне нужно было догадаться, откуда ветер дует. А теперь это, как сказка о Золушке, да?

Не совсем, хотелось сказать Линде. Она нашла нужную папку и положила ее на край стола. Хорошо, что Брайан не пришел за ней сам. И в то же время она не смогла удержаться от вопроса:

— У вас, наверное, много работы? Брайан даже не выходит из своего офиса?

Агнес закатила глаза.

— Из офиса? Да он там почти и не бывает. Он объездил уже все наши точки на запад от Пенсильвании.

Линда вспомнила, что говорила Делла у нее на свадьбе.

— Ну что ж, если его поездки окажутся успешными, нас всех ждет премия к концу финансового года.

Агнес фыркнула и снова посмотрела на ее обручальное кольцо.

— Кому-то из нас это даже более необходимо, чем другим, — сказала она и закрыла за собой дверь.

Линда потянулась за кофейной чашкой и, обнаружив, что она пустая, решила при случае попросить Глорию купить что-нибудь без кофеина. Совсем лишить себя кофе, пока она работала, было трудно.

Да, на ранней стадии беременности возникают странные реакции, подумала она. Например, неожиданная эгоцентричность. Как забавно, но сейчас вопрос о кофе без кофеина был для нее гораздо важнее, чем вопрос, сможет ли Брайан Никсон успешно справиться со своей новой работой.

Линда только что пришла с ланча, когда в офис вернулся Джеральд. Приоткрыв дверь, он просунул голову в ее кабинет.

— Я пока буду занят. Какие новости?

— Заходил Том, хочет поговорить с тобой. Но ничего срочного.

— Позвоню ему, как только освобожусь. Когда вернется Глория, попроси ее зарезервировать сегодня столик в «Сюрпризе».

Линда удивилась, но потом вспомнила, что его клиент, с которым у него сейчас должна состояться встреча, приезжий.

— Хорошо. На какое время?

— Можно на семь.

Она сделала запись в календаре.

— Ты теперь все записываешь? — спросил он с любопытством.

— После фиаско с продуктами, когда мы ездили в Зимний парк, мой мозг отказывается нормально функционировать, как только речь заходит о пище.

— Чепуха. Наша экспедиция в супермаркет оказалась превосходной.

— Да. За исключением муки.

Джеральд ухмыльнулся:

— Я и не думал вспоминать об этом.

— Так, вот отчет об испытаниях системы сигнализации, которые были на прошлой неделе. — Она вручила ему бумаги.

Джеральд рассеянно полистал их.

— Ты уже все закончила?

— Тебе же хотелось как можно скорее увидеть результаты.

— Мне кажется, я говорил, чтобы ты не напрягалась на работе.

— Постараюсь.

Она улыбнулась, глядя, как он изучает стопку бумаг на углу стола. Меньше чем за неделю ей удалось разобрать довольно значительную часть бумаг, заваливших офис. Джеральд прищурился:

— Ты ходила на ланч?

— Да, Том сводил меня в кафе. Хочешь отчет, что я ела?

Уголок его рта приподнялся в легкой улыбке.

— Нет, но, когда у тебя будет время, зайди в детский центр на заводе.

— Зачем? — Линда в изумлении уставилась на него.

— Раз у нас есть такой центр, может быть, ты сможешь выйти на работу после рождения ребенка. Совершенно очевидно, что я не смогу без тебя обойтись. — Он взял отчет и скрылся за дверью.

Линда положила на стол ручку и потерла виски. Приятно, когда тебя ценят, подумала она. Даже если это касается только работы. Почему же тогда она не чувствовала себя счастливой? Возможно, ей нужен отдых. Сегодня вечером можно бы уйти пораньше и сходить на новую выставку в музее искусств. Если Джеральд пойдет на ужин с клиентом, он все равно ее не хватится.


Примерно через час Линда вышла в холл перехватить какой-нибудь бутерброд. Возвратившись назад, в кабинете Глории она, к своему удивлению, застала Маргарет Вейли. Как всегда, ни одного волоска, выбившегося из прически. Голубое платье от высококлассного портного. Глаза, похожие на глубокие холодные озера. И такое же холодное лицо. Свысока посмотрев на Линду, отвернулась, будто не найдя достойного ее внимания объекта. Не женщина, а эскимо на палочке, ядовито подумала Линда.

Дверь кабинета Джеральда открылась, и оттуда вышел посетитель. Остановившись на пороге, он пожал руку вышедшему вслед хозяину.

— Спасибо. Зайду обязательно, когда в следующий раз буду в Гринвилле.

Мужчина попрощался также с Линдой и Глорией. При виде Маргарет его глаза заметно расширились, но он не успел ничего сказать, потому что как раз в этот момент Джеральд произнес: — Заходи, Марго, — и отступил от двери, пропуская ее в кабинет.

Стронг не удивился, увидев ее здесь, поняла Линда. Значит, знал, что она должна прийти. И если он, как получается, не собирался ужинать с клиентом, значит, заказал столик в ресторане для себя и Маргарет.

Дыхание у Линды участилось, и она почувствовала резкую боль в груди. Хуже всего было то, что не вызывала сомнений причина этой боли. Это была ревность.

У меня нет никаких поводов для этого, сказала она себе. Я его жена, пусть хотя бы и формально, мать его ребенка. Что из того, что он собирается ужинать с какой-то женщиной? Значит, у него есть на это причины. Супруг дал мне клятву перед судьей, а Джеральд человек слова. И он не нарушит эту клятву, так же как и я свою. Но правда в том, вынуждена была признать Линда, что ее больше не устраивало такое положение вещей. Она хотела большего, чем быть формальной женой или только матерью его ребенка. Она хотела быть его любовью, самой важной частью его жизни, тем, чем теперь он стал для нее.

Линда не заметила, когда ее чувства к нему перешли грань обычного уважения и выросли в нечто большее. Так когда же, спросила она себя с горечью, я влюбилась в Джеральда Стронга?


Глава восьмая


Это не была любовь с первого взгляда. Она едва запомнила его имя во время их первой встречи, вскоре после того, как начала работать у Кристофера. Джеральд был для нее одним из многих сотен безымянных лиц в компании, где все называли друг друга по именам, даже такого большого босса, как Кристофер. Откуда ей было знать, что положение Джеральда намного выше, чем тех, кто проходил через приемную.

Но Линда никогда не забудет их второй встречи. Она сидела тогда на месте Глории. Джеральд пришел из своего кабинета к отцу, а она заставила его долго ждать в приемной, потому что ему не было назначено время приема. И только увидев, как Кристофер приветствует его, девушка поняла, какую ошибку допустила.

Позже, когда Джеральд ушел, она робко вошла в кабинет Кристофера, чтобы объяснить ситуацию. Джеральд, сказала она, не объяснил, кто он, и если Крис считает, что ее надо уволить за то, что не умеет читать мысли, то пусть увольняет.

Кристофер затрясся от смеха, а когда успокоился, сразу, словно забыв, зачем она пришла, усадил ее в кресло и продиктовал несколько писем.

Когда на следующий день Линда нашла Джеральда и, испытывая неловкость, извинилась перед ним, он подарил ей свою первую, неотразимо теплую улыбку и визитную карточку — чтобы она больше не забыла его, как он сказал… Как можно было не любить этого человека? И невозможно было не испытывать к нему уважения, потому что, как бы серьезно ни обстояли дела, он никогда не вымещал свои чувства на окружающих. Он не требовал от сотрудников непосильной работы, но каким-то образом заставлял каждого выкладываться на работе до конца. А еще он всегда был готов поддержать людей в трудную минуту.

Именно это он и сделал — почти автоматически и даже не зная почему, — когда Брайан бросил ее. Линда чувствовала себя отвергнутой, преданной, никому не нужной, а Джеральд проявил к ней доброту. Его отношение к ней помогло ей забыть свою боль и возымело целительный эффект. Неудивительно, что она в тот вечер испытывала к нему такую нежность.

Но нормально ли с ее стороны испытывать такие сильные чувства? — спросила Линда себя. Не странно ли, что она так быстро оправилась от неудавшейся любви и перенесла свою нежность на другого мужчину, как бы хорошо он к ней ни относился?

А может, эти чувства оказались совсем не так уж и неожиданными? Может, ее отношение к Брайану изменилось еще до того, как произошел разрыв? Если честно себе признаться, была ли для нее измена Брайана ударом в сердце или ударом по самолюбию?

Линда нахмурилась. Последние несколько месяцев она почти не видела Брайана — он был в бесконечных служебных командировках. А может быть, старательно избегал ее, чтобы их отношения не мешали ему ухаживать за Деллой? Помнится, она говорила себе, что понимает его, понимает необходимость его постоянных отлучек, зато потом они компенсируют эти долгие дни разлуки. Но так ли уж она переживала из-за этого? Может быть, ее чувства к Брайану уже тогда постепенно угасали и то, что казалось любовью, стало не более чем привычкой? А когда она узнала о его помолвке с Деллой, была затронута только ее гордость? И, может, она влюбилась в Джеральда еще до того, как Брайан оставил ее?

Мне повезло, считала Линда. Но это признание далось ей нелегко. Прежде требовалось признать себя дурочкой, которая не догадывалась, что с ней происходит. Возможно, в этом была повинна ее совместная работа с Джеральдом. Она так долго проработала с ним и никогда не позволяла себе относиться к нему иначе как к шефу — по крайней мере, сознательно. Или ей помешали увидеть правду их дружеские отношения? Она не заметила, как чувство уважения медленно переросло в более глубокое. Однако теперь, оглядываясь назад, она поняла, что с каждым днем ее любовь к Стронгу становилась все сильнее, хотя сама и не догадывалась об этом, не замечала происходивших в ней перемен.

Ей так хорошо было с ним в Большом доме, на помолвке у Деллы! Тогда ей показалось, что она просто нуждается в человеческом участии, неважно в чьем. Но это было не так. Только Джеральд мог заставить ее испытать такие чувства. Только он, потому что она уже хотела его. И поэтому, когда он отвез ее домой той ночью…

— Я все это подстроила, — прошептала Линда.

Пусть неосознанно, но она действительно сделала это, хотя и не планировала близость с Джеральдом, как не планировала и ребенка. Но честность требовала признать, что она не предприняла ничего, чтобы предотвратить беременность. Ведь любая здравомыслящая женщина сообразила бы, что выбрала не самое подходящее время для такой игры. И вот теперь Джеральд пришел ей на помощь, чтобы спасти от разрушительных последствий ее поступка.

Да, Джеральд, с его чувством долга, не принадлежал к тем мужчинам, которые могут отвернуться от своего ребенка. Но не было ли в его поступке каких-нибудь других, скрытых причин? Линда не впервые думала об этом и каждый раз отгоняла подобные мысли. Сама же она, хотя внешне и колебалась, выходить ли за него замуж, и даже позволила уговаривать себя, в действительности отчаянно хотела стать его женой и просто ухватилась за его предложение — так ей теперь казалось.

Раздался легкий стук, и в дверях показался Джеральд. Линда даже не успела принять соответствующий деловой вид.

— С тобой все в порядке? — спросил он. — Глория волновалась.

— И поэтому сразу побежала к тебе? — Вопрос прозвучал саркастически, и Линда сразу пожалела об этом.

— Тебе не свойствен такой тон, Линни. Может, нам позвонить Кэтрин Марлоу?

— Диагностировать мое настроение? Я сама могу это сделать. — Она повернула кресло так, чтобы свет лампы оказался у нее за спиной. — У меня все нормально, просто я смертельно устала.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Почему бы тебе не поехать домой и не вздремнуть?

И просидеть дома одной верь вечер? Гадая о том, что он делает в это время?

— Нет, — сказала она. — Мне нужно не поспать, а немного развлечься. — Линда стала не глядя складывать папки. — Может, мне сходить в музей искусств на новую выставку?

Она думала, что сейчас Джеральд повернется и уйдет, но вместо этого он обошел стол и сел в кресло рядом с ней.

— А какая там выставка?

— Французские импрессионисты. — Линда задвинула ящик и потянулась за сумочкой.

— Не возражаешь, если я увяжусь с тобой?

Она чуть не подпрыгнула от удивления.

— Почему? Ты боишься, что мне станет плохо и я упаду в обморок?

Джеральд приподнял бровь и хладнокровно поинтересовался:

— Есть какая-то причина, почему ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Я этого не сказала. Просто, зная твое мнение об этом музее, я не думала, что тебе была бы интересна вылазка в него.

— Я говорил, что мне не нравится здание, а это не значит, что я не ценю то, что в нем выставляется. Ты уже зарезервировала столик в ресторане?

— Да. — Чувство внутренней боли не покидало ее.

Он лениво поднялся.

— Попрошу Глорию изменить время. После погружения в искусство тебе, возможно, все-таки захочется немного соснуть перед ужином.

— Ты… — У нее пропал голос, и ей пришлось откашляться. — Ты хотел, чтобы я зарезервировала столик для нас?

Джеральд, прищурившись, посмотрел на нее:

— Да, а почему мне не следовало этого делать? Ведь нам сегодня сообщили хорошие новости, помнишь?

Но ведь тогда не было похоже, что ему хочется это отпраздновать, мелькнула у нее крамольная мысль.

— Я думала, ты хочешь пригласить… — она замялась, — кого-то еще.

— Боюсь, мой клиент предпочел бы пиво и чизбургер. Не думаю, что он почувствовал бы себя комфортно в «Сюрпризе». О, понимаю… — Он слегка улыбнулся. — Ты увидела Маргарет, и у тебя разыгралось воображение.

Линда мучительно кусала губы. Может быть, из ревности и от неуверенности в себе ей в голову действительно пришли глупые мысли, но тут была и его вина: если бы он не держался с ней все время на расстоянии… Теперь, когда она подумала об этом, ей стало очевидно, что Джеральд никогда бы не стал демонстрировать перед ней в офисе свои отношения с Маргарет. Если бы она не потеряла возможность нормально думать, то сразу бы поняла, насколько глупо ее предположение, и держала бы свой рот на замке, вместо того чтобы дать Джеральду возможность убедиться, какая у него жена идиотка!

— Маргарет пришла просить пожертвования для своего любимого благотворительного общества, — продолжал Джеральд. — И это все. Я начинаю думать, что Крис был прав, говоря о преимуществах, которые имеет женатый мужчина. — В его голосе прозвучали нотки самодовольства.

Конечно, подумала Линда, вот она, скрытая причина. На помолвке сестры Джеральд дал ей понять, что Маргарет хотела бы, чтобы их отношения стали более серьезными. Том Бентли имел в виду примерно то же самое, когда упомянул о ловушках, которые расставляла Маргарет, чтобы поймать Джеральда в свои сети. А теперь ему можно не беспокоиться. Женитьба дала ему огромное преимущество, которого он был лишен как холостяк: ни одна жешцина не могла питать по отношению к нему серьезных надежд, поскольку он теперь не только женат, но и вскоре должен стать отцом.

Но и Линда не могла просить ничего больше того, что он уже дал ей. Какие требования она могла предъявить к нему? Она и так была у него в долгу. Конечно, Джеральд предложил ей в основном материальные блага — дом, обеспеченное будущее ребенку. У него не было недостатка в средствах, и такой дар для него мало что значил. Он ведь не обещал ей себя — понимания, разделенных надежд, верности. Да, муж будет проводить с ней достаточно времени, чтобы укрепить свой имидж семейного человека. Но если, например, он захочет иметь связь на стороне, Линда не вправе будет возражать.

Правда заключалась в том, что она ни за что не осмелилась бы бросить ему вызов. И не потому, что боялась проиграть в материальном отношении, а потому, что она была согласна довольствоваться хотя бы крупицами его внимания и заботы, чем вовсе лишиться их.

Линда заставляла себя старательно разглядывать картины. Они были великолепны — цвет, настроения и чувства художников, техника мазков завораживали. И все же сегодня ее больше занимали собственные переживания.

У Джеральда, казалось, не было таких проблем. Он двигался по залам, засунув руки в карманы, и внимательнейшим образом изучал каждую картину.

— Взгляни сюда. — Он указал на одну из картин. — Ван Гог так густо наложил здесь краски, что, кажется, они еще до конца не просохли. Поэтому, наверное, такой люминесцентный эффект.

Линда должным образом восхитилась техникой и встала перед другой картиной — написанным в манере пуантализма[1 - Манера живописи мазками в виде точек. (Прим. ред.)] нежным деревенским пейзажем, рассмотреть который можно было, только отойдя на определенное расстояние от него.

Это несправедливо. Не Джеральд, который бывал, насколько ей известно, в этом музее не чаще чем раз в год, а она должна была наслаждаться выставкой. Однако у Джеральда было преимущество — свобода от тех чувств, которые испытывала она рядом с ним. У него не трепетало сердце, не дрожали коленки, он мог спокойно концентрировать свое внимание на искусстве, в то время как она… Проклятье, подумала Линда. Все было гораздо проще, пока я не осознала, что люблю его.

Но что же делать? Невозможно заставить Джеральда полюбить ее. Конфронтация с ним тоже ничего не даст. Если она покажет свое плохое настроение или, не дай Бог, начнет жаловаться, это только усугубит ее положение. Тогда что же ей остается? Принять ситуацию такой, как она есть, и продолжать жить. Стараться по мере сил быть приятной, не допускать никаких срывов и держать плохое настроение при себе, насколько это возможно. Если бы только надеяться на лучшее, а не думать о плохом, как, например, сегодня, когда она решила, что он и Маргарет…

Линда обернулась и поискала Джеральда глазами. К ее удивлению, он больше не смотрел на картины. Скрестив на груди руки, он сидел на деревянной скамье посредине зала и, немного наклонившись вперед, не отрывая глаз наблюдал за малышом в прогулочной коляске всего в нескольких метрах от него. Ребенок — девочка, которой было на вид около годика, — так же серьезно рассматривала Джеральда.

О чем он сейчас думает? Что испытывает? Страх? Сожаление? Неловкость? Или сразу все эти чувства вместе? Линда почувствовала к нему нежность — для него тоже было непросто приспособиться к этой ситуации.

Она села на краешек скамьи.

— Не думай, что это игра твоего воображения. Я сама никогда не видела столько малышей и беременных женщин, город просто заполнен ими. Сначала я даже подумала — может, здесь должен состояться какой-нибудь съезд будущих матерей?

У Джеральда слегка покраснели уши, для нее это было неожиданно.

— Ты тоже? Я думал, мне это мерещится. — Он накрыл ее пальцы рукой — теплой и сильной. Помедлив секунду, Линда повернула руку ладонью вверх, и их пальцы переплелись. Она медленно подняла голову и увидела, как его лицо расплылось в улыбке.

Ну и пусть, мелькнула у нее мысль. Пока мне достаточно и этого. А позже, когда будет больно, тогда… тогда и подумаю, как быть.


Метрдотель в «Сюрпризе», бесспорно, был профессионалом. Поприветствовав Джеральда, он ничем не показал, что тот захаживал сюда раньше в компании совсем иных женщин. Однако официант подморгнул, когда Джеральд сказал, что миссис Стронг желает говяжью вырезку и салат из свежих овощей.

— Ты чуть не довел беднягу до инфаркта, — пошутила Линда, когда официант отошел.

— Думаю, его часто так удивляют, — заметил Джеральд рассеянно и тут же спросил — Ты уверена, что не хочешь какой-нибудь закуски?

Линда покачала головой:

— Я зверски голодна. Но хочу сохранить аппетит для вырезки.

— Мне показалось, ты сказала, что ходила на ланч с Томом.

— Да, но мне тогда не хотелось есть. Мы были так увлечены обсуждением твоей идеи использования телевизионной связи, что забыли о еде. Ты звонил ему сегодня?

— Пытался. Не застал. К какому заключению вы пришли?

Она положила локти на стол и оперлась подбородком на сплетенные пальцы.

— Он установил систему на вилле в горах, и, кажется, она работает превосходно. Но он сказал, что с ней много хлопот.

— Во всяком случае, не столько, как с обычной связью.

— Значит, надо подключить еще одну установку к центральной системе. Я только подумала… — продолжала Линда неуверенно. — Может быть, вместо того чтобы покупать несколько аппаратов, мы могли бы установить один, управляющий всей системой? Том считает, что это неплохая идея. К тому же обошлось бы значительно дешевле.

— Кроме нас, ни одна фирма не предлагает этого своим клиентам.

— Точно. Мы окажемся обладателями единственной системы, которую легко будет внедрить на рынке.

Линда удовлетворенно откинулась на спинку кресла, но тут же, почувствовав неловкость от собственной самоуверенной манеры, взволнованно спросила:

— Ну, что ты думаешь?

— В этом, возможно, что-то есть. — Джеральд медленно водил черенком вилки по скатерти. — Надо будет подключить к этому сотрудников исследовательского отдела. Если все получится, Линни, ты будешь главным героем.

Она почувствовала, как тепло разлилось по ее телу.

— Том тоже заслуживает похвалы. Идея моя, но мне никогда не пришли бы в голову некоторые вещи, которые он предложил…

Официант принес салат.

— Наверное, у вас был интересный ланч, — констатировал Джеральд. — Жаль, что я его пропустил.

Линда с энтузиазмом набросилась на салат.

— О, было неплохо!

Она хотела рассказать, о чем еще они говорили с Томом, но Джеральд сменил тему.

— Нам нужно обсудить детали нашего нового дома, чтобы ты могла приступать к поискам, как только будешь хорошо себя чувствовать.

— Но ведь нет никакой спешки.

— Если ты хочешь иметь розово-голубую детскую к середине апреля — есть.

Линда с недоумением посмотрела на свою тарелку, словно не понимая, что она ест, и неожиданно почувствовала себя нехорошо. Но это была не обычная тошнота, к которой она уже почти привыкла, — эта боль шла откуда-то из глубины души. Как все у нас могло бы быть прекрасно, подумала она, если бы…

— Какой дом ты хотела бы, Линни?

Она перестала есть и приложила к губам салфетку.

— Это не имеет значения. Вовсе не обязательно, чтобы это был именно дом. Лишь бы оказалось достаточно места.

Джеральд окинул ее долгим внимательным взглядом.

— Напротив, имеет. Неужели ты думаешь, я стал бы спрашивать только затем, чтобы потом сказать, что ничего этого не будет?

Линда положила салфетку на стол и тихо сказала:

— Я уверена, что у тебя есть какие-то свои идеи на этот счет.

— Предположим, что есть. Мне, например, не нравятся эти современные ряды совершенно одинаковых домов. Я категорически отказываюсь считать подъезды, чтобы знать, где мне припарковать машину.

— Ты мог бы установить флагшток. — Линда попыталась улыбнуться. — Или посадить розовый куст. Или выкрасить входную дверь в красный цвет.

— Мог бы, но не собираюсь. Во всем остальном выбор за тобой. Тебе не нравится салат?

Линда покачала головой и снова взяла вилку, чтобы сделать еще одну попытку что-нибудь проглотить.

— Итак, как должен выглядеть твой идеальный дом, Линни?

Она сдалась. Почему бы и не сказать?

— Я всегда мечтала о доме из красного кирпича с белыми колоннами и зелеными ставнями, мансардой и солнечной галереей. Дом, который, бы выглядел так, будто семья жила в нем не меньше трехсот лет. Ну как, достаточно детальное описание? Таких домов, возможно, тысячи.

— Если только они все не на одной улице, я согласен.

Официант, вздохнув, забрал несъеденный салат Линды и поставил перед ней тарелку с вырезкой в нежном соусе.

Джеральд с аппетитом вгрызся в котлеты из молодой баранины.

— Я не удивлен твоему выбору, но мне интересно — этот дом похож на тот, где ты росла?

— Я? — сухо переспросила Линда. — Представь себе вагончики. В них ютилась вся округа, ожидая лучших дней. У мужчин, живших в конце улицы, был автомобиль, и они, вернувшись домой после смены, без конца возились с мотором. — Линда замолчала. Джеральду совсем не интересно слушать о моем детстве, подумала она.

— Поэтому ты и хочешь пожить в каком-нибудь тихом месте, где дома не стоят впритык друг к другу? — улыбнулся он.

— По крайней мере, хочу свободно дышать и не думать, что кому-то помешает, если ребенок расшалится или раскапризничается.

— Толстые стены, — сказал Джеральд, — увитые плющом, для большей звукоизоляции, чтобы никто не слышал, когда мы будем бить ребенка.

Линда в изумлении посмотрела на него. В его глазах искрились смешинки. Она рассмеялась и все еще продолжала смеяться, когда, подняв глаза, увидела входившую в ресторан шумную компанию молодых людей, среди которых были Брайан и Делла. Встретивший их метрдотель повел компанию к столикам куда-то вглубь ресторана. Линда впервые после свадьбы видела Брайана, и это было как напоминание о старом кошмарном сне, наполовину забытом, но все же настолько страшном, что он вызывал ужас при одном только воспоминании.

Джеральд проследил за ее взглядом. В это время Делла заметила их и, отделившись от группы, направилась к столику супругов. Брайан несколько неохотно, как показалось Линде, последовал за ней.

— Вас совсем не видно, — громко заявила Делла. — Можно подумать, вы скрываетесь.

Джеральд отодвинул кресло и встал.

— Некоторым из нас приходится работать.

— И все же, наверное, нет такой уж необходимости постоянно отправлять Брайана в командировки, а? — капризно спросила Делла.

— А я и не знал, что делал это, — спокойно ответил Джеральд.

— Я почти не вижу его.

— Я же говорил тебе, Делла, — вмешался Брайан. — У меня теперь множество новых обязанностей.

Делла пожала плечами и повернулась к Линде.

— Весной я буду председателем комитета выставки домашнего интерьера, — объявила она. — Если хочешь, скажу координаторам, что ты будешь мне помогать.

Это прозвучало как любезное предложение разделить с ней славу организатора выставки. Но можно понять и так, что ей нужен бесплатный секретарь-ассистент, подумала Линда.

— Спасибо, Делла, но я боюсь, что буду слишком занята в это время.

Изящные брови девушки удивленно приподнялись:

— Разумеется, ты понимаешь, что такие шансы не часто выпадают? В твоем положении, Линда, я бы подумала, как лучше найти свою дорогу в общество.

— Положение, которое занимает Линда, — прервал ее Джеральд, — позволяет ей делать все, что она захочет.

Делла затеребила оборку, якобы прикрывавшую глубокий вырез ее шикарного платья.

— Ну, если ты такой консерватор, Джерри…

Взгляд Брайана поймал блеск бриллиантового кольца у Линды на левой руке, и он еле слышно произнес:

— Кажется, я ошибся насчет тебя, Линни. Ты не упустишь подвернувшийся случай.

— Не смеем больше задерживать, ваши друзья ждут вас, — холодно сказал Джеральд.

Как только они отошли, он откинулся в кресле.

— Извини. Иногда я думаю, что в роддоме, когда родилась Делла, подменили ребенка.

— Я уверена, что ее выставка — хорошее дело.

— Я не об этом. Делла так и не научилась видеть разницу между самоутверждением и высокомерием.

Линда продолжала размазывать еду по тарелке.

— Она еще не знает о ребенке?

— У меня пока не было причины сообщить ей.

— Но ты сказал Крису.

— Отец совсем другое дело.

Линда подумала минуту.

— Сколько лет было Делле, когда умерла ваша мать?

— Около шести. А что?

— Она, должно быть, очень переживала. Когда умерла моя мать… Но, конечно, я была уже достаточно взрослая, чтобы встать на ноги.

Он взял бокал.

— У тебя больше никого не было из семьи?

— Нет. У отчима двое сыновей от предыдущего брака, но я их почти не видела. Мы никогда не были настоящей семьей.

— Он не удочерил тебя?

— Нет. Наверное, потому, что мать получала на меня пенсию от правительства. Не очень приятная картинка, да?

— Это случается. Твой отец погиб во время военных действий?

— Нет. Его самолет разбился, когда он добирался до своей части на Аляске. Погибло много солдат. — Она чуть замялась. — Я, конечно, этого не помню. Мне было только три года.

Он накрыл ее руку своей. Пожалуйста, пронеслось у нее в голове, не жалей меня, или я сейчас разрыдаюсь.

Джеральд, казалось, прочитал эту просьбу в огромных ореховых глазах супруги и нежно погладил ее руку кончиками пальцев.

— Скажи мне, — произнес он неторопливо. — В этой розово-голубой детской ты не собираешься украсить кроватку горой белых кружев, а?

Линда облегченно улыбнулась.

— У тебя проблемы с белыми кружевами? — спросила она с вызовом. — Мальчик не вырастет из-за этого маменькиным сынком, так же как девочка не станет сорванцом только потому, что научится правильно бросать бейсбольную биту.

Его глаза загорелись:

— Я подозреваю, ты собираешься научить ее этому?

— А что, я могла бы.

И, забыв серьезность, они смеялись и подшучивали друг над другом до конца ужина. На десерт Джеральд заказал себе кофе, а Линда, к ужасу официанта, попросила молока.

Домой супруги вернулись поздно. В лифте Линда с трудом подавила зевок. Она чувствовала себя раскрепощено и была почти счастлива. Они провели вместе такой чудесный вечер. Разве было бы так хорошо ей одной?!

Джеральд взял у нее пальто, а Линда прошла в гостиную и встала у окна, глядя на золотые огни города. Если она будет скрывать приступы меланхолии, которые теперь часто накатывали на нее, и постарается сделать их дом уютным, может быть, супруг когда-нибудь…

Джеральд вошел в комнату и встал у нее за спиной. Она не обернулась, но почувствовала это, и, когда он положил руки ей на плечи и привлек к себе, ее сердце бешено заколотилось.

Когда-нибудь…

— Ты как будто собралась заплакать? — прошептал он.

Линда покачала головой.

Его губы коснулись ее виска, опустились к щеке, он медленно приподнял волосы супруга и поцеловал мочку уха с тоненькой золотой сережкой. Ее голова легла на его плечо.

— Линни, — пробормотал он. Его руки скользили по ее плечам, пока не обвились вокруг нее. Он крепко прижал жену к груди.

Она закрыла глаза. Жгучее желание охватило женщину. Она мечтала о поцелуе, и мечта сбылась. Ласковое прикосновение его губ потрясло все ее существо.

Неужели, мелькнуло у нее в голове, поцелуй может быть одновременно таким нежным — не более чем легкое прикосновение — и таким могущественным? Линда чувствовала себя как начавшее таять в жаркий день мороженое. Результаты могли быть непредсказуемы. Это было именно то, чего она хотела в глубине души. Джеральд поднял голову. Линда глубоко вздохнула, стараясь наполнить легкие воздухом, крепко сжала его плечи и вдруг почувствовала, что ноги уже не держат ее.

Теперь Джеральд обнимал ее по-другому. Она уже не была прекрасной пленницей — нет, он дарил ей уверенность и ощущение безопасности. Чувствуя, что может не бояться упасть, Линда обмякла в объятиях супруга.

Он снова поцеловал ее висок, волосы и ласково сказал:

— Ты выглядишь усталой. Может, тебе все-таки следовало поспать днем?

Она удивленно отпрянула от него. Ей казалось, что это начало, а не конец. Не говорить же ему сейчас, что она совсем не чувствует себя усталой…

Джеральд медленно разжал объятия, продолжая еще поддерживать за плечи.

— Надо позвонить Тому. Наверное, он дома сейчас. Спокойной ночи, Линни. Хороших снов.

Все. Он больше не задерживал ее. Линда ушла в свою комнату, призывая на помощь остатки гордости и самообладания. Расчесывая волосы перед зеркалом, она снова затеяла мысленный разговор. Зачем притворяться? Такие игры для детей, а она уже давно не ребенок. У нее только один выбор — принимать то, что ей предлагают, и не надеяться на большее. Не стоит обманывать себя надеждой на то, что, если она будет с Джеральдом нежной и милой, он когда-нибудь тоже сможет полюбить ее. Такие вещи случаются только в сказках.


Глава девятая


Агент по продаже недвижимости, не скрывая недовольства, захлопнула входную дверь. Пока она возилась с ключом, Линда, уже отойдя на несколько шагов к калитке, еще раз оглянулась на дом.

С виду это был идеальный коттедж из красного кирпича. Он так ей понравился, когда они с Джеральдом проезжали мимо однажды вечером, что Линда захотела немедленно осмотреть его. Внешний вид дома сочетал в себе все, о чем она мечтала: белые колонны, зеленые ставни, солнечная галерея, мансарда, уютная лужайка. К тому же здесь было тихо — всего в округе насчитывалось, наверное, не более полудюжины домов.

Однако внутри дом представлял собой совсем противоположную картину. Комнаты — малюсенькие и темные. Кухня — прямо-таки памятник древности. Ванные комнаты очень примитивные. Спальни на втором этаже — смежно-проходные. Хотя Линда и согласилась с агентом В том, что все это можно переделать, она понимала, что к апрелю ничего не получится, с учетом приемлемых цен, конечно.

За последние полмесяца она осмотрела около дюжины домов и не нашла ничего подходящего. У нее уже начал складываться пессимистический взгляд на вещи.

— Что еще можно посмотреть? — спросила Линда. — У меня есть сегодня свободное время.

Женщина демонстративно отряхнула руки.

— Я уж и не знаю, что еще показать вам, миссис Стронг. Вы настаивали на доме определенного типа, осмотрели все, значащиеся в нашем реестре, и все отвергли.

— Вы спросили, чего я хотела бы, и я вам сказала. — Линда прикусила язык. Эта дама ведь не виновата, что в продаже нет того, что бы ей хотелось купить. — Может, если я еще раз просмотрю ваш каталог…

Женщина взглянула на часы.

— Извините, но у меня назначена еще одна встреча. Возможно, в другой раз.

И, может быть, с другим агентом, подумала Линда. Эта особа, казалось, не принимала ее всерьез.

Проезжая по тихой пустынной дороге, устланной ковром золотистых осенних листьев, Линда еще раз подумала, что ей хотелось бы жить именно здесь. Но увы! Была уже середина октября. Пока оформили бы купчую на дом, нашли архитектора, согласовали план реконструкции, наняли строителей, наступило бы уже Рождество, а фактическая работа еще и не началась бы.

Она вела машину, раздумывая, чем бы еще заняться сегодня. Конечно, можно вернуться на работу, где ее ждала масса дел, но сегодня почему-то не хотелось снова идти в офис. День принес одни разочарования. Линда пребывала в дурном настроении и просто нуждалась в участии. Джеральд уехал на конференцию в Абингтоне, и она даже не могла сообщить ему об очередной неудаче с домом. Впрочем, даже если бы он был здесь, вряд ли стоило беспокоить его — все, что касалось их личной жизни, она старалась решать вне стен офиса.

И это не единственное, в чем Линда проявляла осторожность в эти дни. Хотя она знала, что это глупо и бесполезно, Но где-то в душе тлел уголек надежды. Было ощущение, что ей пришлось заключить сделку с судьбой. Что-то вроде взрослого варианта игры в классики, когда дети прыгают по плитам мостовой и ни в коем случае нельзя наступить на черту. «Прыг, скок, где черта, там беда». Если она наступит на черту, Джеральд никогда не полюбит ее.

Нелегко казаться все время жизнерадостной независимо от того, что у нее на душе. Нелегко всегда стараться предвосхитить желания Джеральда, чтобы не создать сложных ситуаций. Она устала от этого. Устала быть осторожной, устала думать, как бы не сказать чего-нибудь лишнего. Устала.

Линда ударила кулаком по рулю, и, как ни странно, это помогло ей разрядиться. Неожиданно из-за противосолнечного козырька выпал снимок, который ей дали после очередного обследования. Изображение немного напоминало переросшую креветку. Она с трудом разглядела головку ребенка, но все остальное для ее неопытного взгляда было недоступно, хотя врач в лаборатории пытался показать ей ручки и ножки и заверял, что плод развивается нормально. Она разглядела мордашку, да и то лишь потому, что ребенок захотел сфотографироваться в профиль. Девочка это или мальчик, сказать пока не мог даже врач.

При одном взгляде на этот снимок Линду охватила теплая волна нежности. Она долго держала его в руках, потом положила на прежнее место, за козырек, и решила навестить Сьюзен. Подруга наверняка окажет моральную поддержку, так необходимую сейчас. К тому же Сьюзен интересно будет взглянуть на снимок, она выслушает жалобы Линды на неудачные поиски дома, посочувствует. За чашкой чая они поболтают, и, возможно, после этого все покажется легче и проще.

Линда едва успела дотронуться до звонка, как дверь приоткрылась и в проеме показалась сияющая Милли. Одной рукой она пыталась снять дверную цепочку, а другой отчаянно жестикулировала. Линда рассмеялась и сделала ей знак не торопиться, но бесполезно. Наконец Милли справилась с дверью и бросилась в объятия гостьи. Крепко поцеловав Линду в щеку, девочка энергично потащила ее на кухню.

Сьюзен подняла голову от книги с кулинарными рецептами и улыбнулась.

— Вот так сюрприз! Из-за этого миксера я даже не слышала твоего звонка.

— Как же Милли узнала, что я позвонила в дверь? — удивленно спросила Линда, обнимая девочку.

— О, у нас теперь зажигается лампочка, когда раздается звонок. Хочешь попробовать начинку для пирожков?

Линда рассеянно опустила ложку в миску с начинкой.

— Я никогда не задумывалась о световом сигнале.

— Никто не задумывается, если имеет нормальный слух. Но у глухого человека столько препятствий, мешающих нормальной жизни!

Милли пододвинула стул и забралась на него, держа в руках самую большую ложку из тех, что Линде когда-либо приходилось видеть.

— Никогда не замечала у тебя такого настроения, — удивилась Линда.

Сьюзен забрала у Милли большую ложку и дала ей обычную десертную.

— Настроение как настроение. Но приходится смотреть фактам в лицо. Подумай сама об экстренных случаях. Конечно, есть телефоны для глухих, но для этого у обоих абонентов должно быть установлено специальное оборудование. А если какое-нибудь стихийное бедствие — ураган, землетрясение, наводнение? Милли не услышит ни сирен, ни предупреждения по радио.

У Линды пробежали мурашки по коже.

— Извини, — успокоила ее Сьюзен. — Ты тут ни при чем. Конечно, глухота не самое страшное, что бывает в жизни, хотя я иногда думаю, что с любым другим недостатком легче справиться.

— Конечно, это не утешение, Сью, но иногда меня мучают кошмары, что с моим ребенком окажется что-нибудь не так.

— А тут еще я со своими проблемами… Расскажи, как твои дела? Ты выглядишь великолепно — лицо сияет, волосы как шелк.

Линда смущенно поправила ворот свободного свитера.

— Ты действительно так думаешь? Я уже порой замечаю на себе косые взгляды — люди думают, что я распустилась и начала толстеть.

— Не обращай внимания. Скоро все узнают правду.

Линда вздохнула и протянула Сьюзен снимок.

— Первый портрет ребенка, — объявила она. — Но, боюсь, малыш не очень хотел фотографироваться.

Сьюзен, прищурившись, долго и внимательно изучала снимок.

— Это мальчик, — заключила она наконец.

— Как ты определила? Даже врач не мог сказать с уверенностью.

— Подожди и убедишься, — усмехнулась Сьюзен.

— Держу пари, ты просто гадаешь. Половина наполовину, что ты окажешься права, да?

— Может быть. А может, я просто знаю. — Сьюзен забрала у Милли ложку и, накрыв крышкой миску с начинкой, убрала ее в холодильник.

— Я обещала дочке, что после обеда мы сходим за мороженым, — сказала она. — Хочешь пойти с нами?

Линда кивнула и увидела, как радостно загорелись глаза у девочки. Может, эта кроха и не слышит, но вполне вероятно, что она научилась читать мысли.

Женщины шли вдоль дороги, обсуждая неудачные попытки Линды найти дом. Милли, пританцовывая, бежала чуть впереди.

— Я уже подобрала мебель для детской, но ее некуда поставить, — призналась Линда. — Но если мы купим дом, в котором нужно все перестраивать, боюсь, перед родами мне будет не до строительных проблем. А цены… Цены на все просто ужасные, Сью!

— А что говорит Джеральд? — поинтересовалась Сьюзен.

— Его это не беспокоит.

Пока мы внешне будем выглядеть счастливой супружеской парой, никакие расходы не покажутся ему большими. Эта мысль стоила Линде большой душевной боли. Прошло уже три недели с тех пор, как она осознала, что любит его. Три недели с того памятного вечера в «Сюрпризе». Три недели после того поцелуя, который стал для нее потрясением, а для него, по-видимому, означал не больше, чем поцелуй на сон грядущий, потому что с тех пор ничего не изменилось.

Джеральд все так же приносил каждое утро кофе в ее комнату, хотя теперь Линду по утрам больше не тошнило. Он по-прежнему заботливо относился к ней и отсылал с работы домой, когда считал, что жена выглядит усталой. Он так же водил ее ужинать в ресторан или приносил ужин из ресторана домой, а когда она что-нибудь готовила сама, не забывал делать комплименты, хваля ее кулинарные способности. И он целовал Линду перед сном, но эти поцелуи не были похожи на тот, который она не могла забыть.

Честно говоря, его поведение было настолько безупречным, что это сводило с ума. Если бы только она могла разозлиться! Но он не давал ей ни единого повода. Нельзя же злиться на человека за то, что он не влюблен в нее!

— Держу пари, он обрадовался ребенку, — заметила Сьюзен.

Ну, это слишком мелодраматичный термин, подумала Линда. Да, Джеральд терпеливо сидел рядом во время обследования ультразвуком, держа ее за руку, и с интересом смотрел на экран монитора. Да, он беспокоился о ней, о ребенке. Но радоваться? Она покачала головой.

— В чем дело, Линда? — мягко, с сочувствием спросила Сьюзен.

Линда, еле сдерживая набегающие на глаза слезы, шла, глядя прямо перед собой, и ничего не ответила. Она никогда не говорила Сьюзен всей правды, не могла сказать и сейчас. Нет, ехать к ней было не такой уж и хорошей идеей.

Бежавшая в нескольких метрах от них Милли остановилась рядом с группой детей, игравших большим резиновым мячом. Линда видела, как мяч пролетел вблизи протянутой ручки девочки и упал на проезжую часть улицы. Девочка устремилась за ним, не замечая ничего вокруг.

Линда хотела закричать, но вспомнила, что Милли не услышит ее. Сьюзен бросилась к дочери, но девочка была достаточно далеко, — мать не успевала перехватить малышку прежде, чем та ступит на мостовую.

Услышав визг тормозов, Линда зажмурилась, но тут же заставила себя открыть глаза и оглядеться.

Посредине улицы стоял автомобиль. Позади него, постепенно замедляя движение, продолжал катиться мяч. На кромке тротуара, неподвижно замерев, стояла Милли. Она остановилась, не сделав последнего шага — шага, который привел бы ее к гибели. В последний момент она вспомнила предупреждение матери.

Из машины выскочил водитель.

— С ней все в порядке? Мяч выкатился мне прямо под колеса, я увидел, как девочка выбежала из-за угла… — Он с удивлением смотрел на Милли, лицо которой выражало высшую степень заинтересованности в происходящем и полное отсутствие понимания грозившей ей опасности, и выругался. — Чертовы ребятишки! Кто-то должен их учить некоторым вещам.

Сьюзен нежно повернула Милли к себе и взяла ее на руки. В лице женщины не было ни кровинки, и руки дрожали, но голос был твердым.

— Кто-то и научил, — сказала мать спокойно. — Она ведь остановилась, не так ли?

Они пошли дальше. Милли крутилась, ей хотелось на землю, но Сьюзен крепко прижимала дочь к себе. Возле магазина они сели на скамейку, и Сьюзен терпеливо объяснила девочке, что произошло, какой опасности она подвергалась и как мама счастлива, что дочка вспомнила, чему ее учили, и не выбежала на проезжую часть улицы.

Линда следила за ними с завистью.

— Я бы так не смогла, — сказала она. — Я бы поддала ей, без всяких объяснений и разговоров…

Сьюзен улыбнулась чуть грустно.

— Не поддала бы. Какое мороженое ты хочешь?

Этот эпизод буквально потряс Линду. Она не могла не восхищаться самообладанием Сьюзен. А я смогла бы так? — размышляла она по дороге домой. И вообще, смогу ли я быть хорошей матерью? Или я обманывала себя, думая, что справлюсь? Но ведь мне не нужно будет справляться с этим одной. У меня есть Джеральд…

Однако страх и неуверенность в себе не проходили. Линда испытала облегчение, столкнувшись у дверей своего дома с Томом Бентли.

— Линда! Я только что звонил вам, мне нужен Джеральд.

Она бросила взгляд на часы.

— Он сейчас уже должен вернуться из Абингтона. Заходи и подожди его, если хочешь.

— Ты не возражаешь? Мне действительно нужно поболтать с ним.

— О чем ты говоришь! Я только приготовлю себе что-нибудь перекусить.

Том уселся с чашкой кофе на стул возле бара, наблюдая, как Линда готовит салат, включающий все овощи, которые нашлись в холодильнике. Налив стакан апельсинового сока, она с удовлетворением оглядела произведение своего кулинарного искусства.

— Так, еще надо добавить тертого сыра и положить сверху миндаль, — заключила Линда.

Том с сомнением посмотрел на полную до краев салатницу.

— А ты не увлеклась?

— Ну, не так, как обычно. Сегодня я не буду класть оливки и индюшатину. — Она нашла на полке тертый миндаль и посыпала им салат. И тут только заметила странное выражение лица Тома.

Он был явно озадачен — значит, Джеральд ничего еще не сказал ему о ребенке. Линда не удивилась. Вспомнив слова Тома о попытках Маргарет поймать Джеральда в брачные сети, она подумала, что могла бы услышать не особенно тактичное высказывание и в свой адрес. И хотя вряд ли он сказал бы что-нибудь неджентльменское непосредственно ей, она все же решила не испытывать судьбу и не пытаться узнать его мнение, как говорится, из первых уст. Линда слишком дорожила его расположением, чтобы рассказывать ему полуправду и позволить думать о себе как об авантюристке, заловившей его лучшего друга. И в то же время она недостаточно хорошо знала Тома, чтобы доверить ему всю правду о своей безнадежной влюбленности в Джеральда…

— Тебя удивляет, сколько я сюда всего положила? Может, действительно многовато, но я сегодня почти не ела. Могу поделиться. Будешь?

Она разложила салат на две тарелки и пододвинула к бару второй стул.

Они заговорили о расширении завода в Абингтоне, о предстоящих испытаниях новых систем безопасности, о начавшейся рекламной кампании конкурентов. Однако каким-то образом разговор перешел со служебной тематики на личную, и Линда рассказала о Сьюзен и Милли и о чуть не случившейся сегодня трагедии.

— Я видела выражение лица Сьюзен, — сказала Линда, содрогнувшись, — в тот момент, когда мать поняла, что сейчас может произойти и что она бессильна предотвратить несчастье.

Том потрепал ее по плечу.

— Похоже, у нее все под контролем. Она хорошо потрудилась над воспитанием ребенка, и это сказалось в критический момент.

Однако Линда все еще не могла успокоиться.

— Если бы как-то привлечь внимание девочки… Ведь можно установить лампочку, вспыхивающую, когда звонят в дверь. Почему нельзя придумать что-то, заменяющее звук в случае опасности?

— Могу представить бедного ребенка, идущего по улице со светофором, укрепленным на груди. Каждый раз, когда она сделает что-то не так, он будет укоряюще мигать.

— Не болтай глупости. Может, свет здесь и не сработает, но почему не подумать, например, о вибрации? У Милли очень развиты ощущения, она прекрасно бы улавливала разный тип вибрации. — От волнения глаза Линды заблестели, она выпрямилась на стуле. — А разве мы не могли бы сделать, например, тоненький браслет, принимающий сигнал от передатчика, расположенного на расстоянии?

— Зачем останавливаться на этом? — Том не скрывал иронии. — Можно применить электрический шок.

Линда сердито уставилась на него.

— Так ты это серьезно? — спросил Том уже другим тоном.

— Абсолютно. Попробуй доказать, что это не сработает. Принцип тот же, что у любого из наших датчиков, установленных на дверях гаражей.

— Наверное, ты права, — согласился Том. — Над этим стоит подумать.

Линда широко улыбнулась и обняла его.

— Ты волшебник, Том Бентли! Когда я с тобой, случаются невероятные вещи!

Женщина была так увлечена своей идеей, что не слышала, как повернулся ключ в замке и раздались шаги в холле. Она даже не услышала, как открылась кухонная дверь, но уголком глаза вдруг заметила рукав белоснежной рубашки и изумленно обернулась. В дверях с пиджаком в руках стоял Джеральд.

— У-у-у, — вырвалось у Тома.

Линда резко отодвинулась от гостя, стараясь сохранить равновесие на высоком стуле.

Джеральд прошел на кухню и, как обычно, слегка дотронулся губами до щеки супруги.

— Как дом, Линни? Понравился?

От смущения она ничего не смогла сказать и только покачала головой.

— Жаль. — Джеральд протянул Тому руку. — Извини, что тебе пришлось меня ждать. Хочешь выпить?

Мужчины скрылись в гостиной, но Линда еще долго продолжала сидеть неподвижно, сжимая побелевшими пальцами край стола. Мысли носились в голове в полном беспорядке, она понимала только, что муж застал ее в объятиях своего друга и это его абсолютно не взволновало. Конечно, если он слышал, о чем они говорили, и понял, что ничего предосудительного между ней и Томом не произошло… А может, его спокойствие объясняется тем, что Том не представляет для него угрозы? Интересно, как долго Джеральд стоял у двери, прежде чем она заметила его. Возможно, несколько секунд.

Из гостиной доносился шум голосов, и, хотя слов разобрать было нельзя, безошибочно можно сказать, что мужчины не ссорятся, голоса звучали спокойно.

Он доверяет мне, пыталась убедить себя Линда. Но если бы Джеральд отнесся к увиденному как к нормальному проявлению дружеских чувств, разве он не пошутил бы по этому поводу? Или он предпочел закрыть на это глаза, чтобы не рисковать дружбой с Томом? Видно, я для него ничего не значу.

Линда сидела, отчаянно повторяя, что ничего, ничего не изменилось.

— Все это не имеет значения, — успокаивала она себя. — Родится ребенок. Он станет эпицентром твоего существования. И будет Джеральд — если ты еще останешься его женой, хотя бы и формально. Разве ты не согласилась на это с самого начала? Ведь ничего же не потеряла и можешь любить его. Отвечает он взаимностью или нет, ничто не изменит твоих чувств. Да и какой у тебя выбор? Уйти от него?

Именно это и следовало бы сделать, пронеслось в голове. Если бы имела хоть каплю гордости, прямо сейчас пошла бы в свою комнату и стала собирать вещи. Но Линда знала, что не сделает этого, потому что, несмотря на страдания, которые она испытывала, было понятно, что жизнь без любимого невыносима.

Она слышала, как Том ушел, дружески попрощавшись с Джеральдом, и стала ждать, но муж не приходил. Подождав безрезультатно несколько минут, она соскользнула со стула и пошла в гостиную. Джеральд сидел в своем любимом большом кресле с вечерней газетой на коленях. Он абсолютно всем удовлетворен, с горечью подумала Линда. Для полноты картины мне следовало принести ему домашние тапочки.

Джеральд отложил газету.

— Так чем же тебе не понравился дом?

— Почти всем, — коротко ответила Линда.

— Не хочешь рассказать поподробнее?

— О доме? Не особенно.

Его брови слегка приподнялись.

— Если ты думаешь, что я жду объяснений по поводу сцены на кухне, забудь об этом.

— Том рассказал тебе, как все произошло?

— Да. Но даже если бы и не рассказал, тебе не стоило об этом беспокоиться, Линни.

Он говорил мягко, спокойно. Казалось бы, от его тона Линда должна почувствовать себя лучше, но этого не случилось. Наоборот, слова Джерри будто подожгли какой-то фитиль, упрятанный внутри нее. Она подошла к окну. Последние лучи заката окрашивали в пурпур белоснежные вершины гор, подступавших почти к самому городу.

— Это означает, что ты доверяешь мне? Или что ты доверяешь Тому? Или что тебе все равно?

Он отбросил газету в сторону.

— Линда, если ты обнимала Тома только для того, чтобы увидеть, как я отреагирую…

— Конечно нет, — с горечью перебила она. — Я не думаю, что от тебя можно добиться какой-то реакции.

— Ты чувствовала бы себя более счастливой, если бы я закатил сцену ревности?

Он подошел к ней, развернул к себе лицом и слегка приподнял пальцами ее подбородок. Их взгляды встретились. Линда отчаянно моргала, пытаясь сдержать слезы.

— Проклятье, Линни! Если бы все сложилось по-другому…

Если бы даже она хотела отодвинуться, то все равно не смогла бы сделать этого — в следующее мгновение он уже крепко прижимал ее к себе. Все горести и обиды Линды словно растаяли в мгновение ока, и она прижалась к Джеральду, купаясь в его тепле и радуясь тому, что ей так уютно и спокойно на его груди. Прижавшись щекой к плечу любимого и слушая глухой стук его сердца, она снова почувствовала себя живой. Даже одного этого было достаточно, чтобы дать ей надежду и силы.

Джеральд прижал ее к себе так крепко, что она едва могла дышать. Линда не протестовала, потому что не вынесла бы, отпусти он ее сейчас. Но что означали его слова? «Если бы все сложилось по-другому…»

Наконец она решила задать мучивший ее вопрос:

— Что ты имеешь в виду, Джерри? Как «по-другому»?

Он положил подбородок на ее голову. Линда не могла видеть его лица, но представляла, что муж сейчас смотрит на темнеющую гряду гор, туда, где один за другим зажигались огни. О чем он думает? Она затаила дыхание.

Джеральд неловко провел рукой по волосам супруги и, разжав объятия, отошел в сторону.

— Нам нужно поговорить, Линни.

Она почувствовала себя отвергнутой. Казалось, будто земля разверзлась под ней. Он не может говорить с ней о том, что его тревожит. Это испугало ее.

Раздался звонок в дверь. Линда не сразу поняла, что это за звук, настолько она была погружена в тревожные мысли.

— Не обращай внимания, — хрипло проговорил Джеральд. — Кто бы это ни был, открывать не будем.

Они напряженно застыли, надеясь услышать звук удаляющихся шагов. Но звонок раздался снова, на этот раз еще более требовательный, а затем кто-то стал колотить в дверь ногой.

— Черт возьми, Джеральд, я знаю, что ты дома!

— Это Делла, — удивленно сказала Линда.

Джеральд хотел остановить ее, но она уже шла к двери.

Делла решительно вошла в комнату и бросила пальто на ближайший стул. Линду поразило, как она изменилась с того дня, когда они виделись в последний раз. Делла словно постарела лет на десять. Волосы были растрепаны, макияж на лице кое-где размазан. Она остановилась перед Джеральдом, воинственно скрестив руки на груди.

— Ну что ж, кажется, я должна тебя поблагодарить.

— За что же? — осторожно спросил Джеральд.

— За то, что ты сказал мне: чем бы Брайан ни занимался в последнее время, это не имело отношения к его работе.

— Я сказал тебе это? — Джеральд жестом пригласил Деллу сесть. Но она проигнорировала приглашение.

— Не прямо. Но когда ты сказал, что не давал ему указаний работать сверхурочно и не посылал его в командировки, я стала задавать себе вопросы. Сегодня я застала его с этой маленькой шлюшкой из Абингтона — помощницей торгового агента.

Так вот почему он проводил столько времени в Абингтоне, подумала Линда. Брайана вовсе не интересовали дела фирмы — у него были свои делишки на уме.

— Бедняжка. — Линда сочувственно коснулась руки Деллы.

Она была совершенно искренней. По большому счету Делле повезло — девушка еще до свадьбы открыла для себя сущность Брайана, как сама Линда в свое время. Но она знала на собственном опыте, какую боль это приносит.

Глаза Деллы гневно сверкнули. Она взяла пальто и перекинула его через плечо.

— Не делай вид, что ты мне сочувствуешь, Линда! — почти выкрикнула она. — Судя по тому, как обстоят дела, не тебе что-то говорить.

Линда почувствовала, как ее лицо неудержимо заливается краской.

Делла повернулась к Джеральду.

— Ты еще не слышал? — проворковала она. — По компании ходит милый слушок, что Линда беременна, что отец ребенка — Брайан и что Крис заставил тебя жениться на ней. Это правда, Джерри? — Она улыбнулась Линде. — Подумать только, а я-то считала все это время, что ты хочешь окрутить Криса. — Полагая, что высказала последнее слово, Делла гордо промаршировала к входной двери.

Однако Джеральд остановил сестру, крепко схватив за руку. Похоже, что хватка его была, мягко говоря, ощутимой.

— Вот что я скажу тебе, Делла. Заключим сделку. Ты не будешь распространять слухи, а я никому не скажу, какой дурочкой ты была. Имеется в виду не только Брайан. Я знаю о тебе многое, о чем ты не очень хотела бы поведать своим великосветским друзьям.

Делла нахмурилась.

— Хорошо, — недовольно согласилась она, вырываясь из рук брата. — Мне не составит труда держать ротик на замке.

Она тряхнула головой и выскочила из квартиры.

В наступившей неожиданно тишине у Линды мелькнуло в голове: все в порядке, теперь мы в безопасности. Но вдруг до нее дошло, что реакция Джеральда была, пожалуй, слишком быстрой. Он совсем не удивился словам Деллы и не колебался ни секунды. Линда слишком часто присутствовала с ним на переговорах и знала о его решительности. А ведь такое сообщение не могло не удивить его. Если только…

«Если бы все сложилось по-другому, — вспомнила Линда слова Джеральда. — Нам нужно поговорить…»

То, что он услышал от Деллы, не было неожиданностью, поняла Линда. Он уже знал о ней и Брайане. До него дошли эти слухи. И что хуже всего, Джеральд поверил им.


Глава десятая


Линда все поняла по его глазам. В них были сочувствие и… нежность. Он не был шокирован, или выведен из себя, или разочарован. Да, слова Деллы не явились для него неожиданностью.

— Мне жаль, — сказал Джеральд. — Я не ждал ничего подобного.

Линда до боли закусила губу и вздернула подбородок, прямо глядя ему в глаза.

— Ты сегодня был в Абингтоне.

— Моя поездка не имеет ничего общего с этой сценой.

— Но слова Деллы не удивили тебя?

Он раздраженно хмыкнул:

— Да, я слышал о Брайане. Но не ожидал, что это дойдет до Деллы.

— Значит, ты знал о слухах. Ты только об этом хотел поговорить со мной? Обо мне и Брайане?

Линде показалось, что, услышав ее сдержанный тон, он облегченно вздохнул. Неудивительно: откуда ему знать, сколько боли и гнева скрывалось за ее спокойствием. Чувство беспомощности грозило полностью раздавить ее. Сейчас она знала только одно — что так одинока не была никогда.

— В том числе и о Брайане, — спокойно сказал Джеральд.

Но больше ничего не добавил, и скоро молчание стало для нее невыносимо.

— И как давно ты знаешь об этом?

— Несколько месяцев. — Он протянул руку, но Линда резко отшатнулась.

— Как ты узнал?

Джеральд опустил руку.

— Существует масса мелочей…

— Но это не остановило тебя. И когда представился случай, ты им воспользовался, не так ли? — Линда понимала, что не до конца справедлива, но боль ее была так велика! И она видела единственный способ хоть немного приглушить ее — самой причинить боль. Джеральд вздрогнул.

— Линни, ты так страдала в тот вечер…

— И ты пожалел меня, да? — Ее голос прозвучал резко, как удар хлыста.

— Не совсем, — ответил он тихо. — Я боялся за тебя. На террасе у меня мелькнула мысль, что ты хочешь прыгнуть вниз. Вот и решил быть рядом. Но события вышли из-под контроля, и все кончилось еще хуже.

— И ты почувствовал, что попал в ловушку, — заметила она с горькой усмешкой.

— В ловушку? Нет. Линда, будь справедливой и признай хотя бы, что я никогда не пытался избежать ответственности.

Она слегка нахмурилась.

— Если ты не думал, что ребенок твой…

— Я определенно знал, что он мог быть моим.

Линда стала рыться в памяти, но ничего не могла вспомнить.

— Ты никогда не спрашивал меня, твой ли это ребенок, — укорила она Джеральда.

Ей и самой не приходило в голову, что этот важный вопрос ни разу не возникал, когда они говорили о ребенке. Для нее это было само собой разумеющимся; она считала, что и для него это так же бесспорно. Факт оставался фактом — он никогда не высказывал сомнения в своем отцовстве.

Джеральд неловко переминался.

— Я не спрашиваю об этом и сейчас. Это не имеет значения, Линда.

— Как благородно с твоей стороны! — заметила она с издевкой. — Конечно, в действительности это означает, что ты не поверил бы мне, если бы я сказала. Так что зачем тратить время? — Она повернулась к нему спиной, стараясь сохранить остатки самообладания.

Что же мне теперь делать? — спросила себя Линда. Ведь что бы он ни говорил, это имело значение. Конечно, существуют генетические тесты, рано или поздно она может заставить его признать, что ребенок его… Но это не самое главное. Вопрос отцовства менее важен, чем вопрос доверия. Если он не доверяет…

Да, она могла бы разделить с Джеральдом его жизнь, его дом и его ребенка, зная, что он никогда не будет любить ее так, как она любит его. Но как можно жить без доверия с человеком, который думает, что она способна солгать?

Линда уже видела, какой вред причинили их отношениям сомнения. Его сдержанная реакция на сообщение доктора Кэтрин Марлоу, как будто ему было все равно. Отсутствие особого энтузиазма, когда ее обследовали ультразвуком. Факт, что он даже с лучшим другом не поделился новостью о скором отцовстве.

— И ты никому не сказал, да? Ты держал это в себе, словно кошмарный сон, который скоро кончится? За исключением Криса…

Как он сказал о своем отце? «Крис — это совсем другое дело». Если бы не было необходимости объяснить свои действия, он не рассказал бы правду и отцу.

Джеральд прервал затянувшееся молчание:

— Если хочешь знать всю правду, Линда, я и Крису тоже ничего не говорил. Он сам сказал мне после того, как увидел тебя на этой нелепой временной работе.

— Он догадался? — Краска болезненной волной залила ее щеки. — Когда ты пришел в тот день в парк…

— Я не удивился, услышав новость.

— Как же он догадался?

Джеральд пожал плечами.

— Об этом нужно спросить его. Я знаю только, что он пришел в мой офис, сел, положил ноги на стол и взял свою проклятую сигару. Ты заметила, наверное, что он зажигает ее, только когда что-то не так? Сказал, что видел тебя и что, по его мнению, грипп — наименьшая из проблем, от которых ты страдаешь.

— Почему бы не сказать ему, что ты здесь, возможно, ни при чем? — спросила Линда с сарказмом.

— Я не говорил ему ничего. Хорошо, если бы ты примирилась с мыслью, что твои чувства к Брайану не были большим секретом.

Линда постаралась взять себя в руки.

— Крис тоже знал об этом?

Джеральд кивнул и продолжал:

— Отец думал, что мне будет интересно об этом узнать. Он видел, как мы вместе уходили с вечеринки…

— И сделал собственные выводы, — прошептала Линда. И тут же другая, более ужасная мысль обожгла ее огнем — А может, он хотел, чтобы ты женился на мне и таким образом спас от унижения Деллу?

— Не будь смешной, Линда. Полагаю, не имеет большого значения, чем руководствовался Крис, результат в любом случае один и тот же, не так ли?

— Так вот почему ты сказал мне тогда, что я не могу вернуться на работу, если не выйду за тебя замуж. Крис рассвирепел бы…

Лицо Джеральда помрачнело.

— Крис не может заставить меня что-либо сделать, Линда.

— Но у него здорово получается делать кое-какие намеки, не так ли? Интересно, он настаивал на твоем присутствии при рождении ребенка, чтобы ты почувствовал себя настоящим папашей?

— Черт возьми, Линда…

Она вздернула подбородок и уставилась на Стронга, сверкая глазами.

— Я освобождаю тебя от всех обещаний, всех долгов и обязательств, Джеральд. И считаю себя также свободной от них. А теперь оставь меня одну, чтобы я могла упаковать вещи. Через час меня здесь не будет, и ты никогда больше не услышишь обо мне.

Он шагнул к ней и взял ее за руки.

— Ты не можешь так поступить.

Линда отшатнулась.

— Тебе больше нечего мне сказать, — оборвала она мужа.

— Ты, возможно, удивишься, но ты моя жена, Линни.

— Это положение можно изменить.

— Тем не менее это дает мне определенные права.

— Какой неожиданный энтузиазм! — заметила она с издевкой. — О, я понимаю, ты обеспокоен, как мой уход воспримет Крис. Не переживай. Я объясню ему, что это была моя ошибка и ты здесь ни при чем.

Она резко развернулась и пошла через холл в свою спальню, но на секунду остановилась, чтобы бросить через плечо последнюю колкость:

— В конце концов, мне абсолютно нечего терять, от моей репутации уже ничего не осталось. Так что мне ничего не будет стоить помочь отбелить твою!

— Если ты собираешься говорить с Крисом, не забудь передать ему от меня, что он был прав, когда год назад советовал мне тебя уволить, — донесся ей вслед хриплый голос Джеральда.

Линда замерла, не сделав и шага, и почувствовала, как у нее потемнело в глазах. Она ждала чего угодно, но только не этого! Бедняга готова была поклясться, что никто не может придраться к ее работе. Она сама знала, что справляется с ней отлично, и никто никогда не говорил ей ничего иного. Да и сам Джеральд часто очень хорошо отзывался о ее работе, даже после женитьбы. А Крис? Разве он не утверждал, что она незаменимый работник для компании?

Линда почувствовала страшную слабость и, чтобы не упасть, прислонилась к стене.

Нет! Крис никогда не сказал бы такого. Тогда остается только одно — Джеральд придумал это, чтобы причинить ей боль. О существовании такой черты его характера она и не подозревала, и это еще больше укрепило решение уйти. Лучше быть одной, чем подвергать своего ребенка риску когда-нибудь испытать на себе такое отношение.

Линда покачнулась, ничего не видя от слез, застлавших глаза. Теперь она более одинока, чем если бы предпочла остаться одной с самого начала. Если бы она отказалась выйти замуж за Джеральда и не говорила ему о ребенке, то, возможно, и дальше тешила бы себя надеждой, что может рассчитывать на его поддержку, если захочет. А со временем могла бы честно и уверенно рассказать ребенку об отце.

Но теперь оба — и она, и ее ребенок — отвергнуты равнодушно, окончательно, несправедливо. И нет смысла притворяться, что все сложилось бы по-другому, если бы она этого захотела.

Я справлюсь, сказала себе Линда, призвав на помощь все свое мужество. Справлюсь одна, смогу пережить и это.

Она схватила с полки в кладовке сумку. Сьюзен приютит ее на ночь. Нужно только захватить самое необходимое. Позже у нее будет время забрать остальные вещи — если захочет, конечно, и не побоится связанных с ними воспоминаний.

Линда не слышала шагов Джеральда, пока он не остановился в дверях комнаты, заполняя собой дверной проем.

— Линда, извини. Это было непростительно, — сказал муж хрипло.

Она даже не взглянула на него.

— О, это целиком моя вина, — натянуто сказала Линда. — Я хотела добиться от тебя реакции и добилась… Она мне не очень понравилась. Убирайся к дьяволу, Джеральд!

Он не пошевелился, словно врос в землю.

— Не расстраивайся. Тебе это вредно.

Одним движением она судорожно смахнула в сумку с туалетного столика коробочки с кремами, флаконы. Руки у нее дрожали от негодования.

— Ты еще смеешь советовать мне не расстраиваться? — Она взяла со столика последний предмет — позолоченную портретную рамку — и в ярости швырнула в ненавистного мужчину.

Рамка ударилась о косяк рядом с его головой, но Джеральд даже не шевельнулся. Осколок разбившегося стекла от рамки проткнул нечеткую фотографию молодого человека в армейской форме.

В мгновение ока подхватив остатки рамки, с которой сыпались осколки стекла, Линда в ужасе смотрела на то, что до недавнего времени оставалось единственной памятью об отце. Теперь это были куски дерева, стекла и бумаги. Не в силах удержать жалкие остатки дрожащими руками, она снова уронила их. Опустившись без сил на край кровати, женщина прижала руки к груди и, нагнув голову, отчаянно зарыдала.

Джеральд перешагнул через разбитое стекло и встал рядом с женой на колени.

— Линни, — прошептал он. — Дорогая, пожалуйста, не плачь. Все можно поправить…

Что поправить — жизнь или памятную вещь? Фотография была испорчена, но можно взять фрагменты оригинала из сейфа и снова сделать по ним портрет. Однако это не уменьшило боль, которую она причинила себе этим идиотским, разрушительным поступком, — как будто снова потеряла отца. И на этот раз сама во всем виновата. Но особенно усиливало боль леденящее сознание того, что ее ребенок тоже терял своего родителя…

Линда отпрянула от прикосновения Джеральда. Он оставался какое-то время неподвижен, потом быстро поднялся и вышел из комнаты. Было абсолютно нелогично в данных обстоятельствах чувствовать себя ненужной, брошенной женой, ведь она сама прогнала супруга. Тем не менее внезапность его ухода поразила в самое сердце и нанесла еще одну кровоточащую рану и без того истерзанной душе.


Линда сидела, беспомощно обхватив себя руками. Пересохшее горло так болело, что невозможно было глотать. В голове стучали сотни молоточков. Силы покинули ее, она не могла даже прилечь и не знала, сколько просидела так, пока Джеральд снова не возник в дверях. Линда не подняла глаз и не видела, что он держит в руках небольшой сверток.

— Я собирался подарить тебе это через две недели, — сказал он смущенно. — В твой день рождения. Но, думаю, сейчас это поможет тебе почувствовать себя лучше.

Ничто не поможет мне почувствовать себя лучше, чуть не сказала она, никакой подарок не избавит от этой боли, терзающей душу и сердце.

Джеральд сел на кровать на некотором расстоянии от жены и положил ей на колени сверток. Это было что-то плоское, прямоугольной формы, похожее на коробку конфет, но немного больше.

Почему бы не доставить ему удовольствие, подумала Линда. Какое это теперь имеет значение? Голова болела так сильно, что все равно не хватало сил встать и уйти.

На коробке не было никакой надписи. Это была солидная, крепкая, внешне совершенно простая коробка из коричневого гофрированного картона. Линда приподняла крышку. И уставилась в изумлении на фотографию молодого человека в военной форме. Красавца-мужчины, чье лицо было чуть смазанным. И чья улыбка, как в зеркале, отражала ее собственную…

— Откуда это у тебя? — прошептала она.

— Из студии, где он фотографировался. У них сохранились негативы.

— Как… — Линда не сразу смогла говорить, и ей пришлось начать снова. — Как тебе удалось? На снимке не было никакой печати, ничего, что указывало бы, где он сделан.

— Как только я увидел ту ужасную фотографию, которая была у тебя, — он повел рукой в сторону рассыпанных по ковру осколков, — я сразу начал интересоваться, нельзя ли разыскать оригинал.

Линда покачала головой.

— Это лучшее, что они смогли сделать.

— Я понял это, когда ты дала мне оригинал, чтобы положить его в сейф. — Пальцы Джеральда нежно коснулись прядки волос, упавшей на лицо, и он убрал их ей за ухо.

Линда даже не заметила этого.

— Такой малюсенький снимок, — сказал он. — Но это явный портрет, значит, он сделан в студии. Можно было предположить, что у них еще сохранились негативы. Возможно, это был не единственный снимок. — Его голос звучал ровно, успокаивающе, будто он рассказывал вечернюю сказку. — Но я не знал, где искать. Даже не знал наверняка, какую фамилию носил твой отец. Выяснил только, что твоя мать взяла фамилию второго мужа, когда снова вышла замуж. Безнадежная задача, да?

— Кажется абсолютно безнадежной. — Линда все еще не отрываясь смотрела на портрет человека с ясными глазами, которого так хотела бы знать.

— Ты была права в отношении катастрофы, в которой погиб твой отец, — сказал он мягко. — В стране объявили траур. Известие о трагедии поместили на первых страницах почти все газеты. Не очень трудно было выяснить, где и когда это случилось, и получить список погибших с их полными именами и фамилиями. Я выяснил, где стояла их часть и что твой отец только что получил повышение. Казалось резонным предположить, что на этой фотографии он уже с новыми нашивками. Значит, он фотографировался где-то недалеко от расположения части. Это дало мне место, откуда начинать поиск, и примерную дату, когда был сделан снимок.

Кончиком пальца Линда провела по воротничку формы человека на фотографии.

— Но…

— Я заходил в каждую студию в районе базы, надеясь, что та, которую я искал, не закрылась. Молился, чтобы работники студии оказались слишком совестливыми, или занятыми, или, на худой конец, ленивыми и не выбросили старые негативы.

— Это немыслимо! Шанс найти именно ту студию…

Джеральд пожал плечами.

— Мне повезло. Ту студию основал отец хозяина. Ни он, ни его сын никогда ничего не выбрасывали. И вот она перед тобой.

— Но эта фотография такая четкая, такая превосходная! — Линда повернула снимок так, чтобы свет лучше падал на него.

— То, что было у тебя, оказалось лишь предварительным отпечатком. Возможно, отец послал его твоей матери, чтобы она выбрала, какой больше понравится. Он не был рассчитан на длительное хранение, потому такой выцветший. Не говоря уж о том, что он был порван на кусочки и у реставраторов просто не было шансов полноценно восстановить портрет.

Линда целую минуту сидела молча, наконец прошептала:

— Джерри, я не знаю, как отблагодарить тебя.

Он не ответил, только слегка сжал ее пальцы.

Слезы снова хлынули у нее из глаз. В этих слезах было все — и жалость к себе, и безысходная печаль — ведь если бы у них все сложилось по-другому…

Не сказал ли Джеральд то же самое где-то за минуту до того, как к ним вломилась Делла и весь мир разлетелся на кусочки? Сейчас ей стало ясно, что он имел в виду.

Если бы Джерри не сомневался, что это его ребенок, подумала Линда, я продолжала бы бороться за него. Раз он способен на добрый поступок, значит, еще есть надежда, что однажды между нами все изменится. Если бы, если бы… Если бы не его недоверие к ней!

И все же, что муж имел в виду? Он, казалось, хотел, чтобы они стали ближе… И в то же время, если бы не было ребенка — независимо от того, сомневался он в своем отцовстве или нет, — не было бы никакого брака, ничего, на чем могла бы основываться близость… любая близость.

Его голос звучит почти грустно, подумала она. В нем нет ни сдерживаемой обиды, ни ожесточения или негодования.

— Джеральд, — проговорила она еле слышно. — Почему ты не спросил у меня о ребенке?

На какое-то мгновение Линде показалось, что муж не слышит ее. Наконец он вздохнул и ответил шепотом:

— Потому что я боялся услышать твой ответ.

В комнате наступила оглушительная тишина. Он действительно этого боялся?

— Ты бы поверил тому, что я сказала? — спросила Линда надтреснутым голосом.

Он сидел, уставившись на свои руки.

— Да, поверил бы.

Кровь отхлынула от ее лица. Она почувствовала страшную слабость. Линде никак не удавалось до конца осознать все значение этих слов. Ведь если он готов поверить ей, даже если ответ окажется не тем, какой ему хотелось бы услышать, для них не все еще кончено.

— Я надеялся, что ребенок мой, — продолжал он быстро. — И пока я так думал, мне не надо было задаваться ненужными вопросами. — Он поднял голову и бросил на нее быстрый взгляд. — Не скажу, что это далось мне просто, Линда. Но потом я понял, что это не имеет значения. В самом деле не имеет. Ты нуждалась во мне, и я…

Робким росткам надежды, только начавшим оживать в ее сердце, не суждена была долгая жизнь.

— Значит, ты женился из жалости, подумал, что мне трудно придется, что я не справлюсь одна? И еще, может быть, почувствовал себя немного виноватым, так как однажды переспал со мной?

— Конечно, я чувствовал свою вину, — с болью в голосе ответил он. — Я видел, как ты переживаешь. Знал, что тебе той ночью было необходимо участие. Но когда ты так великодушно предложила мне свое тепло… Я не мог остановить себя, Линни. Когда тебе неожиданно предлагают то, о чем ты мечтаешь столько месяцев… лет, трудно сохранить ясную голову, чтобы подумать обо всех последствиях такого шага.

Линде на мгновение показалось, что ее сердце остановилось.

— Судьба преподнесла мне тебя в ту ночь прямо на блюдечке. И я выпил достаточно шампанского, чтобы позволить себе надеяться, что со мной все это происходит не во сне, что тебе и в самом деле этого хочется… Что, возможно, ты не очень близко связана с Брайаном, как я думал. По крайней мере, ты заметила меня. Увидела во мне мужчину, а не только своего босса. И мне действительно показалось, что ты тоже хотела меня.

Комната начала кружиться у нее перед глазами, и Линда вцепилась руками в край кровати.

— Но наступило утро, и ты убежала. — Нахмурившись, Джеральд повернулся к ней. В его карих глазах была затаенная обида. И что-то еще. — Ничего удивительного, что я почувствовал себя виноватым. Ты же возненавидела меня за то, что я воспользовался твоей слабостью. Тебе хотелось как можно быстрее уйти от меня, даже оставить любимую работу, только бы не видеть меня снова…

— Это ты хотел, чтобы я ушла! — воскликнула она прерывающимся голосом.

— Нет. Я лишь не хотел причинять тебе еще большие страдания. — Он уронил голову. — Я слишком любил тебя, чтобы сделать это.

А я, подумала Линда с раскаянием, действительно поверила, что он способен использовать меня. Она не там искала причины его поступков, и теперь ей наконец стало понятно почему. Всю свою жизнь Линда знала мужчин, которые брали, а не давали, использовали, а не любили, и решила, что и Джеральд должен быть таким же.

— Но когда я узнал, что ты беременна, я не мог позволить тебе остаться одной.

Линда хотела дотронуться до любимого, но ее руки дрожали так, что она не могла контролировать свои движения.

— Даже несмотря на то, что ты не был уверен в своем отцовстве?

Джеральд поднял голову. Его голос прозвучал почти резко:

— Я же сказал, это не имеет значения. Для ребенка отцом всегда буду я. И мне этого достаточно, Линда. Хотя нет, еще мне нужна ты. Даже если ты никогда не сможешь полюбить меня по-настоящему…

Это был чудесный дар — дар любви, на который она откликнулась всем сердцем. Она обняла Джеральда и прижалась лицом к его шее.

— Я оказалась слишком глупой, чтобы понять это в ту ночь, — прошептала она. — Но где-то в глубине души знала даже тогда, что люблю тебя.

Он поднял голову, и Линда увидела счастливый блеск в его глазах. Ее охватило предвкушение радости.

— Конечно, я никогда прежде не вела себя так, — продолжала она. — И никогда не думала, что знаю, как соблазнить мужчину…

— Я уверен, задача облегчается, если он не очень сопротивляется этому. — Его пальцы медленно заскользили по волосам жены. Он поднял ее голову, крепко держа в ладонях лицо. — В любое время, когда ты почувствуешь необходимость попрактиковаться, я всегда к твоим услугам.

Линда почувствовала, как острое желание пронзило ее. Его губы сделали все разговоры ненужными. Она едва смогла выговорить:

— Я думала, ты не хочешь даже прикасаться ко мне.

Джеральд снова стал гладить ее волосы.

— Я слишком боялся опять потерять контроль. И я слишком хотел тебя, чтобы пойти на риск, нечаянно заставив тебя снова спрятаться в раковину. Все надеялся, что, если подожду…

— Глупый, — прошептала Линда.

— Может быть. Но ты и не пыталась вызывать во мне нормальную человеческую реакцию. Проклятье, Линда, ведь, когда бы я ни пытался поцеловать тебя, ты только становилась все сдержаннее. Или просто зевала, глядя мне в лицо. — Он снова прижал ее к себе и повалил на атласное покрывало. — К тому же я был бы грубой скотиной, если бы попытался уложить тебя в постель, не обращая внимания на то, что ты так измучена в последнее время.

В счастливом забытьи Линда все же вспомнила о том, что еще оставалось не выясненным. Чем скорее они разберутся с этим, подумала она, тем лучше.

— О ребенке, Джеральд, — твердо сказала она и почувствовала, что его объятия стали крепче. — Неужели ты думал, что я могла бы выйти за тебя, нося чужого ребенка и не сказав тебе об этом?

— Нет, — ответил он. — Мне это никогда не приходило в голову, пока Кэтрин не сказала, что ребенок ожидается не в середине, а в начале апреля.

Неудивительно, что он не был на седьмом небе от счастья, услышав эту новость, подумала Линда. Вот почему больше не было ни детских книжек, ни слонов…

— А потом я начал задумываться, и мне стали приходить в голову разные мелочи. Например, отчего у тебя закружилась голова на вечеринке у Деллы…

Линда вспомнила.

— Я тогда не ела весь день. А что касается сроков, так я сказала Кэтрин точно, когда был зачат ребенок, эта дата есть в моей карте. И поверь мне, я знаю… — Неожиданно слезы снова брызнули у нее из глаз. — О, Джерри, я так хотела, чтобы ты обрадовался нашему ребенку! Пожалуйста, ради меня, постарайся, а?

Он прижал супругу к себе еще теснее.

— Я рад, дорогая. Глядя на снимок ребеночка, я хотел кричать от радости. Был готов скупить весь магазин игрушек, но боялся… Боялся, что ты можешь почувствовать себя в ловушке, и не только из-за ребенка, но и из-за меня…

Линда улыбнулась сквозь слезы.

— И еще перемены моего настроения…

— Ну, ты не единственная, кто страдал от них. Когда я видел, как ты наслаждаешься обществом Тома и едва выносишь мое… — Джеральд обнял жену, испытывая примитивную радость собственника. — А когда я по утрам приносил тебе кофе и должен был смотреть на все эти твои ночнушки…

— Чем же тебе не нравятся мои ночные рубашки?

— Нравятся, очень нравятся. Даже сонная, во фланелевой рубашке, ты привлекательнее, чем большинство женщин в красном атласе.

Она вскинула голову, тряхнув темно-золотистой гривой.

— А откуда тебе известно о женщинах в красном атласе?

— Ну… ведь было много женщин, которых я демонстрировал перед тобой в офисе, чтобы заставить тебя ревновать. Или тебе это было настолько безразлично, что ты их даже не замечала? — Он вздохнул. — Черт возьми, Крис был прав. Мне следовало уволить тебя.

— Ты никогда не заставишь меня поверить, что он это сказал!

Джеральд слегка отстранился от Линды.

— Точно сказал. И еще добавил, что сделает это сам до ухода в отставку.

Она не знала даже, огорчиться ей или обидеться.

— Если Крис считал, что я не справляюсь с работой…

— Он считал, что ты справляешься с работой слишком хорошо. Просто отец дал мне совет: если я хочу, чтобы ты отнеслась ко мне серьезно, мне следует удалить тебя из своего офиса. Он также предупредил, что если я тебя повышу, то уже никогда не смогу добиться своего. Ты всегда будешь со мной не более чем любезна до самой последней, прощальной вечеринки в компании по случаю нашего ухода на пенсию.

— О-о, — протянула Линда. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы быть любезной с тобой.

Джеральд прищурился.

— Если ты будешь вести себя как раньше, я сорву с тебя одежду прямо в моем кабинете.

— Мистер Стронг, — промурлыкала Линда, — оказывается, вы знаете, что нравится девушкам.

Муж со стоном привлек ее к себе.

— У нас все наоборот, да? — задумчиво сказал он. — Извини, любовь моя. Клянусь, Линни, я буду за тобой ухаживать столько, сколько ты захочешь, даже если это займет всю жизнь.

Линда улыбнулась и, словно ласковый, доверчивый котенок, потерлась щекой о плечо супруга, чувствуя себя счастливой в кольце его рук…


notes


Примечания


1


Манера живописи мазками в виде точек. (Прим. ред.)