Женская решимость 
Мэгги Эмерсон


Линда Дарлинг считает, что обречена на одиночество. Ведь надежды добиться взаимности от любимого человека у нее не было никогда. Каково же было потрясение молодой женщины, когда некая ссора после светского приема оказалась для нее судьбоносной. Но отнюдь не роковой — наоборот, счастливой. А объект ее нежных чувств? Что испытывает он?


Мэгги Эмерсон

Женская решимость


1


— Простите, что прерываю вас, мисс Дарлинг, но к вам посетитель!

Линда подняла голову, недовольно хмуря брови. Больше всего она не любила, когда ее отрывают от работы. Особенно неуместно это было сейчас, когда нужно срочно закончить правку гранок. Она ведь просила секретаршу не беспокоить ее в течение часа! Но круглое личико Марлен выглядело смущенным, а ее начальница вообще не умела долго сердиться.

— И кто же это так рвется меня увидеть, Марлен? — спросила Линда со вздохом, понимая, что пришел, должно быть, кто-нибудь в самом деле важный, иначе бы не посмели отрывать ее от работы.

Марлен перевела дыхание.

— Это…

— Рэндалл Найтли, собственной персоной. — Посетитель представился сам, довольно бесцеремонно появляясь в дверях. Одет он был, как всегда, элегантно, — в легком белом костюме, подчеркивающем узкую талию, широкие плечи, и красиво контрастирующем со смуглой кожей и черными волосами. Только строгий темный с серебряной полоской галстук оповещал: перед вами — солидный деловой человек.

Понятно, почему Марлен так взволнована, с усмешкой подумала Линда. Рэндалл Найтли всегда обладал способностью волнующе действовать на женщин. Давний друг ее отца, Найтли был очень популярным писателем-беллетристом. Однако с такой яркой внешностью — высокий рост, блестящие черные волосы, темные как ночь глаза — он более походил на какую-нибудь кинозвезду.

— Спасибо, Марлен. — Линда кивком головы отпустила секретаршу. От ее внимания не ускользнуло, что та неотрывно смотрит на Рэндалла. Марлен вышла из кабинета с мечтательной улыбкой на губах.

Не то чтобы Линда могла ее за это упрекнуть. На ее памяти молоденькая секретарша была не первой глупышкой, подпавшей под мужское обаяние мистера Найтли. Одного Линда не могла понять — Рэндалл всегда ставил дам в известность: он убежденный холостяк и отношения с ним вряд ли продлятся долго. Не слишком-то романтичная перспектива, однако это почему-то не мешало женщинам так и вешаться ему на шею. Интересно, почему?

Линда медленно поднялась из-за стола.

— Ну что ж, вижу, ты произвел неизгладимое впечатление на мою секретаршу. Боюсь, она теперь не сможет нормально работать до конца дня. Может быть, объяснишь, чем я обязана твоему визиту.

Она приблизилась и легко, по-дружески поцеловала его в щеку в знак приветствия. Рэндалл улыбнулся, чуть прищурив темные глаза.

— Знаешь, просто проходил мимо и подумал: может, ты согласишься со мной пообедать?

Тонкая бровь Линды удивленно приподнялась.

— Сейчас только одиннадцать часов, не рановато для обеда?

Рэндалл энергично помотал головой, присаживаясь на край ее рабочего стола и непринужденно заглядывая в гранки.

— Вовсе нет, если учесть, что я сегодня не завтракал.

Линда холодно улыбнулась, откинула со лба каштановую прядь.

— У тебя была бурная ночь, а, Рэндалл? Ведешь развратный образ жизни?

— Да вроде нет. Просто не спалось.

— Ты…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — предупредил он ее язвительный комментарий. — Что-нибудь насчет того, что я не могу заснуть в одиночестве. Хватит меня дразнить. Я есть хочу!

— Боюсь, это твои проблемы. — Линда усмехнулась. — Решай их как-нибудь сам, ты уже большой мальчик!

— Ужасно смешно. — Рэндалл состроил гримасу. — У сестер Дарлинг один общий недостаток — вы не умеете уважать старших!

На этот раз Линда сумела сдержать улыбку, хотя та просияла в ее ярко-голубых глазах, и лишь чуть изогнула красивые губы.

— А что, Джесси и Джулия тоже отказались с тобой пообедать? — невинно спросила она, имея в виду своих сестер, которые не так давно вышли замуж.

Он обескураженно хлопнул себя ладонью по колену.

— Почему вы все трое меня постоянно дразните?

Это в самом деле было так. Но ведь Линда и ее сестры знали Рэндалла уже без малого двадцать лет, он был для них чем-то вроде приемного дядюшки… И постоянным источником развлечений! Как забавно было наблюдать за его бесчисленными любовными историями впрочем, любовными они были по большей части не с его стороны. Сначала их школьные подружки, потом — университетские, а вот теперь многочисленные сослуживицы так и рвались к ним в гости, надеясь повстречаться там за одним столом с неотразимым мистером Найтли, знаменитым писателем…

— А разве тебе это не нравится, Рэндалл?

— Что мне сейчас понравилось бы, так это хороший обед. — Он поднялся, потер ладонью волевой подбородок. — Так что же, ты не хочешь составить мне компанию?

— Я очень занята, Рэнди. — Линда бросила усталый взгляд на свой стол, заваленный бумагами.

— Тебе нужно перекусить.

— В одиннадцать утра я обычно еще не голодна.

— Черт побери! — Рэндалл нетерпеливо перевел дыхание. — Никогда в жизни еще не тратил столько сил, чтобы пригласить женщину отобедать!

— Что ж, получать отказы полезно для души. — Линда усмехнулась. — Считай, что это урок смирения.

— Но позволь, я хочу сам решать, что полезно для моей души, а что — нет. Мне кажется, сейчас для нее было бы полезнее всего посидеть в ресторане в хорошей компании, а не упрашивать тебя на все лады.

Сейчас Рэндалл, уверенный в себе мужчина без малого сорока лет, выглядел как капризный мальчишка, который никак не может добиться своего. Линда покачала головой.

— Ты меня и не упрашиваешь. Более того, этого я тебе не позволю. Не думай, что я просто ломаюсь. Рэнди — мне в самом деле нужно работать.

Она демонстративно обернулась к столу, протянула руку к гранкам.

— Питер считает, что ты слишком много работаешь, и я с ним полностью согласен. У тебя нет времени даже перекусить! Ты во всем себе отказываешь.

Взгляд Рэндалла оценивающе пробежал по ее тонкой фигурке, казавшейся совсем хрупкой в черном облегающем брючном костюме. Да, за последние несколько месяцев Линда изрядно похудела. Но скоро ей предстоит опять набрать вес… И даже более того! Эта мысль нарушила ее хрупкое душевное равновесие, и Линда взглянула на гостя с легким раздражением.

— Когда это вы с папой успели обсудить мои дела и прийти к столь трогательному соглашению?

— На свадьбе Джессики, в прошлую субботу. И в этом не было ничего особо трогательного. Просто я упомянул, что ты выглядишь бледней, чем обычно. А Питер сказал, что ты буквально загоняешь себя работой, вот и все.

— И ты решил надо мной сжалиться и пригласить на обед, — кивнула Линда, но голубые глаза ее вспыхнули льдинками. — Очень мило с твоей стороны…

— Не пытайтесь быть со мной вежливой, юная леди, — парировал Рэндалл. — А то я могу вас не узнать. Я же, в конце концов, не миндальничаю.

— Ты, наверное, ненавидишь есть в одиночестве.

Рэндалл сияюще улыбнулся.

— А ты, похоже, ненавидишь есть в компании. Или я просто старею.

Не то и не другое, Линда в самом деле была занята. Но, кроме того, она совсем не хотела идти в ресторан с Рэндаллом. Ее жизнь в настоящий момент и без этого была слишком запутанной.

— Не правда ли, на свадьбе в субботу было очень весело? — Линда перевела разговор на другую тему: свадьба — не тот предмет разговора, который мог порадовать Рэндалла Найтли!

— Да, весьма весело, — саркастически отозвался он. — Первой к финишу успела Джулия, следующая — Джессика. Полагаю, ты на очереди!

В голосе его явно прозвучало отвращение. Линда бросила быстрый взгляд на левую руку без кольца… Да, пожалуй, так оно и останется навеки. Тот, кого она любит, никогда не женится на ней.

— Очень в этом сомневаюсь, — ответила она на язвительное замечание, борясь с внезапным приливом слез. Повышенная чувствительность. Вот он, еще один симптом ее нынешнего состояния! Состояния, которое надлежит так тщательно скрывать… — Пожалуй, судьба мне оставаться старой девой.

— Эй, да я всего лишь пошутил! — Рэндалл, кажется, заметил, что глаза ее подозрительно заблестели. Он подошел ближе и по-дружески обнял Линду за хрупкие плечи. — У тебя еще полно времени, чтобы устроить свою личную жизнь. Встретишь кого-нибудь, влюбишься. Тебе всего двадцать пять, Линда…

— Через два месяца будет двадцать шесть, — сухо ответила она. Рэндалл неверно истолковал причину ее расстройства. Дело было не в том, чтобы встретить кого-нибудь и влюбиться. Если ей не судьба выйти замуж за того, кто ей нужен, — Линда не хотела никого. Никогда.

— Совсем старая, да? — ласково поддразнил Рэндалл, приподнимая ее лицо за подбородок. — Можно сказать, памятник древности.

Линда покачала головой, отстраняясь.

— Боюсь, Рэнди, ты неправильно понял причину моего… расстройства. Просто мне очень тяжело привыкнуть, что Джесси и Джулия теперь не только мои сестры, а еще и чьи-то жены… Что у них теперь свои семьи.

И это тоже было чистой правдой. Линду действительно печалило одиночество. Каких-нибудь три месяца назад еще и разговоров о чьем-либо замужестве не возникало, и три сестры были очень близкими людьми… Такими близкими, что у них никогда не было нужды в иных близких подругах. И Линда не привыкла еще делить своих сестренок с их мужьями. Ей было нелегко потерять сразу обеих, остаться одной. Особенно теперь…

Рэндалл взглянул на нее понимающе.

— Да, трудно себе представить! Крошка Джулия — жена журналиста! А непоседа Джесси — замужем за врачом! Удивительно… — Пожалуй, тут действительно есть чему удивляться, подумала Линда мрачно. Но куда более насущен вопрос, что ей самой теперь делать со своей жизнью, так внезапно начавшей рваться по швам… — Линда, так ты пойдешь наконец со мной обедать? — продолжал настаивать Рэндалл. — Подумай хотя бы о моей репутации! Это было бы так кстати — появиться рука oб руку с молодой красавицей!

— И всякий раз появляться с новой, главное не повторяться, — парировала она, зная, что молодые красавицы часто сменяют одна другую в жизни мистера Найтли.

Тот раздраженно вздохнул.

— Мне кажется, Питер тебя плохо воспитывал. Ему надо было почаще отвешивать тебе шлепка.

— Мама никогда бы не позволила.

Мать Линды действительно отличалась мягким характером и никогда не наказывала своих дочерей. Но умудрялась при этом лаской держать их в подчинении, как и своего мужа. Рэндалл помрачнел.

— Да, пожалуй, — согласился он негромко.

Линда знала причину его внезапной мрачности. Пожалуй, не стоило ей так говорить, бередить старые раны… Когда-то Рэндалл был влюблен в ее мать.

Он всегда находился рядом, еще когда Линда и ее сестренки были совсем маленькими. Появлялся на вилле почти каждый уик-энд, несмотря на то что терпеть не мог сельской местности, будучи убежденным городским жителем. Только через много лет, повзрослев, Линда начала понимать, почему все было так. Десять лет назад ее мать умерла от рака, и если отец и она с сестрами были подавлены своим горем, то сердце Рэндалла было разбито. Он не мог нести свою боль в одиночестве, потому что побил Клаудиу Дарлинг!

Когда Линда впервые это поняла, она была просто ошарашена. Но так и не смогла поделиться открытием с сестрами — они, бедняжки, и без того были слишком подавлены. Линда только удивлялась тому, как отец воспринимал происходящее, — у этих двух друзей не было секретов друг от друга, и Питер конечно же знал о чувствах Рэндалла. Как ни странно, Дарлинга, казалось, утешает то, что его младший друг страдает вместе с ним. Это делало мужчин еще ближе, и сейчас, десять лет спустя, дружба их только окрепла…

Линда бросила на Рэндалла быстрый вопросительный взгляд.

— Так что же, ты берешь назад свое приглашение?

— Ни за что на свете! И я больше не собираюсь просить — просто ставлю тебя перед фактом. Что бы ни сказали твои подчиненные, мы с тобой сейчас идем в ближайший ресторан. После обеда ты сможешь работать куда лучше.

В общем-то, он был прав, но это не делало его нахальное предложение более приемлемым. Линда не любила, когда ей приказывают. Кто бы это ни делал! Она энергично помотала головой.

— Боюсь, Рэндалл, мне все же придется тебе отказать…

— Ничего ты не боишься, — резко перебил он. — Проклятье, Линда, ведь мы всегда были друзьями…

— Мы ими и остаемся, — холодно подтвердила молодая женщина, крайне недовольная его повышенным тоном. Когда кто-нибудь противоречил Питеру Дарлингу, тот становился нарочито вежливым. Рэндалл же, напротив, начинал кричать. — Но, как уже было сказано, я очень занята.

— Ладно. — Рэндалл недовольно поджал губы. — Может быть, прелестная Марлен — или как ее там — окажется сговорчивей.

— Не сомневаюсь, что окажется. Только вот что на это скажет ее жених?

Гость нахмурился, явно обиженный.

— У тебя такой проблемы никогда не было, Линда.

Она выпрямилась в своем крутящемся кожаном кресле, солнечный свет из окна за спиною заставлял ее волосы, распущенные по плечам, растекаться жидким пламенем. Ноздри молодой женщины трепетали от возмущения.

— У меня много каких проблем никогда не было, Рэндалл Найтли.

Линда старалась, чтобы ее голос звучал ровно. Последнее, чего бы она хотела в своей жизни, — чтобы этот насмешливый мужчина что-нибудь понял про ее душевное состояние. Будто мало ей того, что отец все знает!

Рэндалл, переводя разговор на другое, окинул оценивающим взглядом ее уютный кабинет.

— Кажется, тебе по душе редакторская должность?

— Да, вполне. Но, по-моему, и тебе далеко не противна роль знаменитого писателя.

Похоже, он поддерживает разговор, только чтобы протянуть время и еще задержаться рядом с ней. Хотя совершенно непонятно, зачем ему это нужно…

— Ты собираешься стать деловой женщиной, Линда? Одной из тех, кого интересует только карьера?

Вряд ли о ней так можно сказать. Особенно если учесть, что это ее последняя рабочая неделя перед несколькими месяцами отпуска Ho и еще одна причина, по которой сейчас Линде надлежит усиленно заниматься работой, чтобы быть уверенной — за время ее отсутствия дела не придут в запустение. Но хотя Рэндалл и был ближайшим другом семьи, посвящать его в свои дела Линда не собиралась. То, что она взяла отпуск на девять месяцев, не должно стать общеизвестным фактом.

— Вовсе нет, — непринужденно ответила она. — Кстати, ты не собираешься навестить нас в эти выходные?

— А почему ты спрашиваешь?

— Да так, нипочему. Просто хочу тебя предупредить: в последнее время у папы скверное настроение.

Еще бы настроению Питера не быть скверным! Хотя сестренка Джесси и пообещала несколько недель назад отвлекать внимание отца на себя, у нее это не получалось. Джесси была слишком занята своей семейной жизнью, чтобы полностью оградить Линду от тревог и волнений Питера. Мало того, в семье стало одной проблемой больше: Патрисия Брайтон, помощница отца, неразлучная с ним долгие годы, преподнесла всем очень неприятный сюрприз!

— Да, пожалуй, в прошлую субботу он выглядел мрачновато, — согласился Рэндалл. — Но я подумал, что это обычный свадебный синдром отцов. Не хочется отпускать от себя доченьку и все такое…

— Вот уж нет. — Линда грустно усмехнулась. — Папа только и старается сбыть нас с рук последние лет пять.

— Я бы так не сказал. По-моему, ему очень трудно хоть кому-то вас уступать.

— Очень утешительно, — сухо ответила Линн, перебирая бумаги на столе. Она прекрасно знала, что Рэндалл прав и на этот раз. К счастью, мужья Джули и Джесси полностью оправдывали отцовские ожидания — иначе обеим пришлось бы пережить настоящие баталии с отцом.

— Просто Питер очень хочет внука, которому он мог бы передать семейный бизнес, — заверил ее Рэндалл тоном хорошо осведомленного человека.

Линда смотрела неподвижным взглядом на стопку корректурных оттисков, ждущих ее правки.

— А если мы все родим ему внучек, что тогда?

Рэндалл засмеялся, сверкая белыми зубами. Ее замешательство, слава Богу, прошло для него незамеченным.

— Тогда вам придется сделать еще по одной попытке, потом еще — пока не добьетесь желаемого результата!

— Пожалуй, Джесси и Джулия будут очень рады следовать твоим советам. — Линда деланно засмеялась.

— Нужно видеть во всем светлую сторону, моя дорогая. Пока ты не замужем, хотя бы эта проблема тебя не касается!

О, если бы он только знал…

Линда выглядит явно нездоровой, снова подумал Рэндалл.

Нет, конечно же, она ничуть не подурнела и была прекрасна, как всегда. Это не могло измениться. Густые каштановые локоны она унаследовала от отца, но в остальном была вылитая мать. А женщины красивей, чем Клаудиа Дарлинг, Рэндалл и представить себе не мог.

Но теперь он видел, что Питер не напрасно волнуется о своей старшей дочери. После субботней встречи на свадьбе Рэндалл начал разделять его волнение. Она была по-прежнему привлекательной, но вокруг нее появилась некая аура болезненной хрупкости. Раньше Рэндалл никогда такого не замечал. И взгляд у нее изменился, стал каким-то загнанным…

— Ну так что, я тебя наконец уговорил? Идем же, пообедаем, — продолжал настаивать он.

Молодая женщина смотрела чуть насмешливо, слегка опустив ресницы.

— Я ведь уже объяснила…

— И даже несколько раз, — разочарованно согласился Рэндалл. — Ну хорошо, на вилле ты хоть будешь в выходные?

— А что? — Ее взгляд стал настороженным.

Раньше между ними никогда такого не было! Рэндалл всегда дружил с сестрами Дарлинг, а старшая из них и самая остроумная, Линда, вообще могла крутить им как хотела. Но теперь между ними появилась словно бы тонкая стеклянная стена — и он ничего не мог с этим поделать. Не мог победить внезапное отчуждение, как бы ему того ни хотелось.

— Да просто спрашиваю. Меня ведь звали приехать в субботу. И если Питер и впрямь в скверном расположении духа, хотелось бы встретить там кого-нибудь повеселее, хотя бы для равновесия обстановки.

Линда громко рассмеялась.

— Ах, честный старина Рэнди!

Он состроил лукавую гримасу.

— Стань я с тобой любезничать, ты бы меня не узнала.

— И то правда… Хотя было бы интересно посмотреть на тебя вежливого.

Показалось это Рэндаллу — или в голосе молодой женщины в самом деле прозвучала горькая нотка? Будто бы она и правда ждет от него любезности, знаков внимания…

Сейчас в жизни Линды нет мужчины. Иначе она бы не появилась на свадьбе Джессики в одиночестве. Но Рэндалл знал достоверно, что в прошлом у нее были романы. Однако само предположение, что Линда питает к нему нечто большее, чем дружеская приязнь, было невероятным.


— Так что там огорчило нашего Питера? — спросил Рэндалл, меняя тему беседы.

Линда нахмурилась и расстроенно затеребила каштановый локон, выбившийся из прически.

— Патрисия от нас уходит. Она решила уволиться.

— Патрисия?! — почти вскричал Рэндалл, вне себя от удивления.

Он просто не мог в это поверить. Патрисия Брайтон, личный секретарь Питера, вот уже десять лет была неотъемлемой частью жизни Дарлингов. Почти что членом семьи. Невозможно было представить Питера или девочек Дарлинг без этой тихой заботливой женщины.

— Мы все поражены этим известием не меньше, чем ты… А уж папа — сильнее всех.

— Поражен — слишком мягкое слово, — выдохнул Рэндалл, качая головой.

— Да? — неопределенно протянула Линда, накручивая локон на палец.

Да что они, эти Дарлинги, ослепли, что ли? Рэндалл был вне себя от возмущения. Он-то видел все эти годы, что красавица Патрисия влюблена в своего шефа. Она была для Питера настоящей любящей и верной женой во всем, кроме разве что физических отношений, которые Рэндалла вовсе не касались, и он не собирался лезть не в свое дело.

Патрисия всюду сопровождала Питера Дарлинга, делила с ним радости и невзгоды. Последние десять лет своей жизни она полностью посвятила ему и его осиротевшим девочкам. Что, Господи помилуй, могло теперь заставить ее с ними всеми расстаться?

С ослепительной ясностью Рэндалл вдруг понял: Патрисия потеряла последнюю надежду. Романтическая мечта, что когда-нибудь Питер ответит на ее чувство, умерла.

Рэндалл лучше, чем многие, знал, как это больно — любить кого-нибудь безответно. Оставаться в тени, наблюдая, как тот, кого ты любишь, живет своей жизнью, делит ее с кем-то другим… Бороться со своей болью — и молчать о ней, потому что есть желания, которым не судьба сбыться никогда. Никогда…

Но самое печальное — Рэндалл был практически уверен, что Питер тоже любит Патрисию! Не будь он таким слепым после смерти жены, загляни он в свое сердце, позволь себе чувствовать — все могли быть счастливы. Могли бы, если бы Питер смог представить кого-нибудь иного, кроме Клаудии, рядом с собой… А теперь он навеки потеряет красивую любящую женщину, бывшую рядом с ним все эти годы…

— Вы что-нибудь сделали, чтобы ее удержать? — Голос Рэндалла звучал жестко. Линда слегка оскорбилась его тоном.

— А что мы можем сделать? Мы все ужасно огорчены, конечно…

— В самом деле? — почти выплюнул Рэндалл.

Женские глаза приобрели цвет синего льда. Она продолжила, не прерываясь:

— Но Патрисия, похоже, сделала окончательный выбор. И поэтому…

— Проклятье! — в бешенстве воскликнул Рэндалл, ударяя кулаком по столу. — Неужели все Дарлинги так зациклены на себе, на своих личных проблемах, что никто из вас не смог помочь Патрисии?

Линда слегка побледнела.

— Тебе не кажется, что ты несправедлив, Рэндалл?

— Нет, черт побери, не кажется. Ни на секунду! Зато теперь я точно решил, что поеду в субботу на вашу виллу. Я просто обязан там быть — хотя бы для того, чтобы послужить жилеткой, в которую Патрисия сможет выплакаться!

Линда смотрела ледяными синими глазами куда-то мимо него, только тонкая жилка пульсировала у нее на виске.

— Я уверена, что она будет очень благодарна…

— Знаешь, Линда, я сюда зашел, чтобы тебя порадовать, — резко перебил ее собеседник. — Надеялся, что мы славно пообедаем вместе. Но теперь, когда я услышал такое, у меня что-то пропал аппетит. Боже мой, ведь Патрисия — член вашей семьи!

Такой же, как я, хотел добавить он, но сдержался. Потому что если они так легко позволяют даже Патрисии — ближайшему другу, спутнице, приемной матери — уйти из своей жизни, то что может значить для них он сам, Рэндалл Найтли? Не отпустят ли так же и его, без малейшей попытки удержать, почти без сожаления? От этой мысли ему сделалось физически нехорошо.

— Я об этом не забывала, Рэндалл. — Линда глубоко вздохнула. — И пыталась с ней поговорить…

— Видно, плохо пыталась, если она все равно уходит.

— Может быть, у тебя в субботу получится лучше, — мягко ответила молодая женщина.

Губы Найтли горько скривились. Он так разозлился не только из-за Патрисии. Хотя, конечно, из-за нее в первую очередь. Но эгоистический страх, что и он сам когда-нибудь так же исчезнет из жизни Дарлингов, не отпускал.

Он познакомился с Питером около двадцати лет назад. Самому Рэндаллу тогда было тоже почти двадцать. Молодой человек с великими планами, с намерением писать книги — и без гроша в кармане… Питер поддержал талантливого юного автора, стал ему чем-то вроде старшего брата, обеспечил финансовую помощь. Вскоре, с подачи издательства Дарлингов, дела Рэндалла пошли в гору, он стал обретать популярность… За последние десять лет он едва ли не обогнал по доходам Питера, но их дружбы это не ослабило.

Теперь, когда былые трудности остались позади, двух мужчин связывало не столько сотрудничество, сколько взаимное доверие. У Рэндалла никогда не было собственной семьи, и он ощущал себя частью семьи своего лучшего друга, как, должно быть, и Патрисия. Питер стал ему старшим братом — вместо родного, которого у Рэндалла не было. А его милые дочери воспринимались как любимые племянницы. Они были единой семьей!

Каким же он был дураком, когда думал, что так и останется навсегда…

Линда смотрела на него усталым взглядом, потом взяла ручку, всем видом показывая, что разговор окончен.

— Тогда увидимся на вилле… Может быть.

— Может быть. — Мрачно согласился Рэндалл, разворачиваясь к двери. На ходу он еще раз обернулся, берясь за дверную ручку: — Если, конечно, у тебя хватит выдержки попытаться еще раз спасти положение!

Голубые глаза Линды были холодны, как зимнее небо.

— Я уверена: если у тебя хватит выдержки, то у меня — тем более, — закончила она ледяным тоном.

Рэндалл вышел и сильно хлопнул за собой дверью.

Миловидная юная секретарша попыталась застенчиво ему улыбнуться, и он собрал все душевные силы, чтобы ответить на ее улыбку. В конце концов, девушка-то ни в чем не виновата.

А кто же виноват в том, что Рэндалл так рассердился? Он пытался понять, кто вызывал у него такой сильный гнев — и не мог разобраться.

Питер, который был таким слепым и бездушным в течение десяти лет?

Или Линда со своим напускным равнодушием к судьбе Патрисии?

Или же он злится сам на себя?

Последнее, как ни горько признавать, казалось наиболее вероятным. Быть так слепо уверенным, что его маленький мирок останется неизменным, что Питер, Патрисия и девушки никуда не денутся!.. Но все на свете меняется. Джулия и Джесси теперь замужние женщины, у них собственные семьи. Патрисия уходит от Дарлингов навсегда. А Линда — милая Линда — становится Рэндаллу чужой.

Да, именно за жалость к себе, недостойную мужчины, он и злится теперь на себя самого, сбегая по блестящим ступенькам издательства «Глоуб».


2


— Ничего не случилось. Просто я поняла, что мне пора уходить, Линда. — Патрисия грустно улыбнулась.

Хотя изначально Линда и не собиралась приезжать на родительскую виллу, желая побыть в одиночестве и привести в порядок свои мысли, она внезапно поступила иначе. Оказывается, ее сильно задели слова Рэндалла, и, промучившись остаток недели, в пятницу она поехала туда, чтобы еще раз поговорить с Патрисией.

Но вчера им не удалось остаться наедине. И только субботним утром Линда наконец отвела старшую подругу в уголок сада, в беседку. Женщины сидели за чашкой кофе, как в прежние, счастливые времена. Патрисия выглядела так же свежо и привлекательно, как всегда. Ее светлое легкое платье красиво контрастировало с черными, вьющимися волосами без малейшей седины, поднятыми в высокую прическу. Но в карих глазах появилось выражение грусти, которого Линда прежде не замечала…

— Но куда уходить, Патрисия? — спросила она осторожно, отпивая кофе из чашечки.

Патрисия только рассмеялась.

— Я об этом еще не думала… Как сложится.

Глаза Линды расширились от удивления. — То есть как?.. — медленно проговорила она. — Я была уверена, что ты нашла себе другое место работы. Может быть, более престижное…

То ли Линде показалось, то ли Патрисия в самом деле выглядела слегка растерянной. И если так, то почему? Неужели Рэндалл, будь он неладен, оказался прав и в решении Патрисии уйти куда больше причин, чем кажется на первый взгляд? Ее собеседница пожала плечами.

— Я, пожалуй, хочу некоторое время вообще отдохнуть от работы. У меня есть кое-какие сбережения, можно их потратить ради собственного удовольствия. Постранствовать, посмотреть мир…

Что-то Линде с трудом верилось в искренность этих слов.

— Ты же все время путешествовала вместе с папой. Вы полмира вдвоем объездили…

— Ну это все были деловые поездки. По большей части, я не знала толком, в какой стране мы с Питером находимся — комнаты в отелях везде одинаковые!

Пожалуй, объяснение Патрисии все же достаточно правдоподобно. В конце концов, ей ведь всего лишь сорок два, самое время исполнить мечты своей юности, путешествовать… Это Рэндалл заставил меня во всем сомневаться, яростно подумала Линда. Какое право мы имеем рассуждать о том, что для Патрисии будет лучше? Она взрослый свободный человек и способна сама о себе позаботиться.

— Кроме того, кто знает, — добавила старшая из собеседниц, может, там, я встречу подходящего человека, обзаведусь своей семьей, детьми… Я ведь еще не так стара.

— Ты вовсе не стара, — горячо подтвердил Рэндалл, внезапно вырастая на пороге беседки. — И кто бы ни был тот мужчина, ему ужасно повезет!

Линда конечно же помнила, что Рэндалл тоже собирается на виллу в выходные, но все-таки его внезапное появление и вторжение в беседу было неожиданным. А еще ее слегка покоробило, что он заговорил с Патрисией таким заигрывающим тоном — особенно после высказанных ее соображений о планах на личную жизнь. Однако она права: в сорок два года совсем не поздно строить свою личную жизнь. Ей так подошло бы стать хозяйкой дома, женой, матерью.

Только теперь молодая женщина поняла, что еще никогда не думала о Патрисии в таком контексте, воспринимая ее как приемную мать и нимало не сомневаясь, что та довольна сложившимся положением вещей. Неужели Рэндалл был прав, и Дарлинги и впрямь эгоистично использовали Патрисию все эти годы?

Взгляд Рэндалла на Патрисию ясно свидетельствовал: он считает ее очень привлекательной женщиной. Так что, возможно… А почему бы и нет? Между ними, в конце концов, всего два года разницы…

— Спасибо за комплимент, Рэндалл. — Патрисия с улыбкой поднялась, чтобы поцеловать его в щеку.

— Это никакой не комплимент, — запротестовал тот, пожимая ее пальцы, — а чистая правда.

— Все равно спасибо, — ответила Патрисия на его слова и ласковое рукопожатие. — Пойду-ка я принесу еще чашечку кофе, для тебя.

Она вышла из беседки, и между Линдой и Рэндаллом повисло неловкое молчание.

Сегодня мистер Найтли был одет неофициально, в голубые джинсовые шорты и белую рубашку с распахнутым воротом. Он уселся в шезлонг, вытягивая длинные, обутые в кроссовки ноги. Такой нарочито небрежный стиль ему очень подходит, невольно отметила Линда. Черные волосы слегка всклокочены, на запястье поблескивают очень дорогие часы… Смесь роскоши и небрежности, элегантности и естественности была всегда свойственна Рэндаллу. Сразу видно, кто он такой. Будто бы на лбу написано, что это — богатый и популярный писатель, убежденный холостяк.

Рэндалл лукаво взглянул на Линду из-под черных ресниц.

— Ага, ты все-таки решила приехать?

Кажется, он все еще злится. Ладно, может быть, Линда не проявила достаточного внимания к проблемам Патрисии, но этот человек и не представляет, какие у нее самой трудности! Как он смеет судить, если не знает всех обстоятельств? Кроме того, Линда оставалась при своем мнении: жизнь Патрисии — ее личное дело, и никто не вправе вмешиваться, если его не просят.

— Ну да, как видишь, приехала. Извини, но сейчас я тебя покину. Надо пойти в розарий, посмотреть, как там мамины розы.

— Уверен, что они не завянут еще минут десять, пока ты попьешь со мной кофе, хмыкнул Рэндалл.

Она коротко вздохнула, не найдя ответа на его насмешку. Что-то они с Рэндаллом заметно отдалились друг от друга в послезнее время — и нельзя сказать, чтобы Линду это радовало.

— Да, пожалуй, не завянут, — послушно согласилась она, оставаясь сидеть. Кажется, ссориться с Рэндаллом ей не хотелось более всего на свете.

— Ты знаешь, что Даррил подарил Джесси букет чайных роз — точно таких, как мама выращивала, — и после этого она поняла, что любит его?

— Нет, не знал… Но это так похоже на нашу непоседу Джесси, — улыбнулся Рэндалл. — А как тебе нравится, что она привела в вашу семью врача?

Нелюбовь Линды ко всему, связанному с медициной, была предметом давних семейных шуток. Эта неосознанная фобия осталась у нее с тех пор, как она лежала в больнице в возрасте пяти лет — ей вырезали гланды. Но сейчас Линда проигнорировала шутливый тон.

— Что же, врач всегда может понадобиться. Хорошо, когда он есть среди родни.

Рэндалл усмехнулся.

— Надо Даррила порадовать: вот, мол, какая ты полезная персона!

— Ты знаешь, что он работает в женской консультации?

— Да, кажется, Питер говорил. Интересно, как Джессика умудрилась с ним познакомиться?

Линда хорошо знала историю знакомства сестры с Даррилом, но эта история не предназначалась для посторонних. А Рэндалл, как это ни печально, сейчас был посторонним.

— Папа поехал в город по каким-то делам, — перевела она разговор на другое. — Но он скоро вернется, полагаю.

— Ничего, я не умру от тоски, дожидаясь его. — Рэндалл улыбнулся Патрисии, которая вернулась с кофейником и подносом в руках. — Какой мужчина способен заскучать, распивая кофе в обществе двух прекрасных дам?

— Боюсь, лишь одной прекрасной дамы, — заметила Патрисия, ставя поднос на садовый столик. — Тут принесли почту, и, раз уж я пока еще секретарь Питера, мне надо пойти ее просмотреть, так что я вас оставлю.

И она быстро ушла.

— Ну что, мне самому разлить кофе? Или ты все же немного побудешь… ласковой матерью семейства? — иронически спросил Рэндалл, протягивая руку к кофейнику.

Слегка вздрогнув, Линда бросила на него быстрый взгляд. Пальцы ее впились в подлокотники садового кресла, на щеках проступил румянец. Неужели он знает? Неужели отец, несмотря на ее просьбу держать это втайне, все же проговорился своему лучшему другу?

Да, она в самом деле собиралась вскоре стать матерью. Непонятно, насколько ласковой — это уж как получится… Ребенок должен родиться через шесть месяцев.

Девять недель назад Линда узнала о том, что беременна. Это был огромный шок для нее; казалось, весь мир пошатнулся. Разве могла она желать для себя судьбы молодой одинокой матери, незамужней женщины с малышом на руках?

Но четыре недели назад она едва не потеряла ребенка, и по тому глубокому отчаянию, которое охватило ее тогда, Линда поняла, что хочет стать матерью, что уже успела полюбить этого еще не родившегося малыша и ни за что на свете не согласится сделать аборт. И поэтому, по совету Даррила, Линда и взяла на работе девятимесячный отпуск…


Члены семьи знали о ее беременности, конечно же знала и Патрисия… Но всех их Линда попросила хранить это в секрете. Неужели папа нарушил обещание и все рассказал Рэндаллу?

Линда пытливо смотрела на него, силясь понять, так ли это. Но Рэндалл спокойно разливал кофе по чашкам, не замечая ее замешательства. Нет, он не может ничего знать. Линда вздохнула с облегчением. Пока еще он не догадывается…

Как ни странно, в первые месяцы она сильно потеряла в весе. Но Даррил уверил ее, что это последствия нервного стресса, связанного с нестабильностью положения. Вскоре Линда начнет стремительно набирать вес, и тогда облегающая одежда почти на полгода станет ей недоступна. Уже сейчас, моясь под душем, молодая женщина замечала, что ее фигура начала потихоньку меняться… Но не пришло еще время, когда ее беременность будет видна с первого взгляда. Так что ироническое замечание Рэндалла не более чем шутка. И хорошо — Рэндалл последний человек на белом свете, кого Линда хотела бы посвятить в свои проблемы.

Потому что она любила его. Любила давно, хотя и знала, что он влюблен в ее мать. О, Линда никогда не строила иллюзий на его счет, понимая, что ее чувство останется безответным. Но это ничего не меняло. И поэтому его жалость — или, хуже того, презрение, узнай он о ее беременности — были бы для Линды самым страшным наказанием…

Рэндалл пил обжигающий кофе, почти не чувствуя вкуса. Он так хотел приехать сюда, чтобы увидеть Линду — черт побери, в самом деле ждал встречи! Но, кажется, ему достаточно ясно давали понять, что здесь ему не рады. Проклятье! Стена, возникшая между ним и Линдой, становилась все толще. Он шумно вздохнул.

— А как настроение у Питера, не лучше?

— Да нет, все так же.

Да, пожалуй, если Патрисия не изменила своего решения, а это было понятно из разговора, Питеру не с чего было особенно веселиться. Рэндалл покачал головой.

— Наверное, мне надо с ним поговорить. Он по-прежнему, как и в ранней молодости, считал Питера самым умным человеком на свете… Во всем, что не касалось личной жизни. А Патрисия, знал о том Питер или нет, была частью его личной жизни!

Линда устало улыбнулась.

— Знаешь, папа сейчас раздражен до крайности. Так что сначала проверь, в порядке ли твои доспехи, а потом уж иди с ним разговаривать. Я у него за ужином всего-навсего попросила передать соль, а он мне чуть голову не откусил.

— Ладно, давай посмотрим на розы, прежде чем я пойду подвергаться смертельной опасности. Говорят, аромат цветов успокаивает.

— Да — тех, кто хочет успокоиться. — Линда рассмеялась, поднимаясь с места одним легким движением. — А не тех, кто бегает от опасности!

Рэндалл посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом. Её каштановые волосы отсвечивали на солнце рыжиной огня, над ушами курчавились короткие завитки… Но что-то в ней было не то, что-то незнакомое, пугающее. Он не мог понять, в чем эта перемена, как ни вглядывался, следуя за ней по песчаной дорожке в розарий, столь любимый некогда ее матерью.

Дурманящий аромат встретил их еще на подходе к садику. На Рэндалла нахлынули воспоминания — о женщине, которая некогда посадила эти розы. Клаудиа была прекрасна — и душой, и телом. С ее смертью он не мог смириться вот уже десять лет… Она…

Неожиданно Рэндалл понял, что именно не так в облике Линды. Как и ее мать некогда, она всегда очень следила за собой. Даже дома, на вилле, ее макияж был совершенен, и одежду молодая женщина подбирала тщательно, будто всегда готовая к светскому приему. Макияж Линды и сейчас был безупречен. Но вот вместо изящного, сшитого на заказ костюма на Линде была надета широкая зеленая блуза поверх легких брюк. Просторная, мешковатая одежда — словно Линда позаимствовала ее из отцовского гардероба!

Не то чтобы ее это портило — напротив, нарочитая небрежность костюма подчеркивала красоту. Линда всегда выглядела красавицей… Просто Рэндалл был удивлен, что она изменила своему обычному стилю.

Помедлив возле своих любимых светло-розовых роз, Линда обернулась к нему. Легкая краска румянца тронула ее лицо — или это только показалось?.. Неужели их дружбе в самом деле пришел конец? Да, вполне возможно, подумал Рэндалл со вздохом сожаления. Но на что он надеялся? Ничто в мире не остается прежним. Доказательство тому — браки Джесси и Джулии.


Он неожиданно вспомнил о свадьбе Джессики, неделю назад. Линда тогда была потрясающе красива в кремовом нарядном костюме, с чайной розой в распущенных волосах. На персиковых губах — легкая полуулыбка. Само совершенство, от макушки до сверкающих золотистых туфелек!..

— Опять ты — подружка невесты, и ни разу — невеста, — поддразнил ее Рэндалл, подходя поздороваться.

Линда тихонько рассмеялась, и по спине его пробежал чувственный холодок.

— Ну что ж, каждому свое. Мне и так неплохо.

— Смотри, Линда, — продолжал поддевать ее Рэндалл. — Время не шутит! Тебе уже почти двадцать шесть, обе твои младшие сестренки замужем…

Она слегка вздрогнула, с повышенным интересом оглянулась в сторону своих сестер. Старшая из них, Джулия, всего несколько месяцев назад вышла замуж за Мэтью Линдсея, известного журналиста, а младшая, Джесси, сегодня отмечала свадьбу с Даррилом Стоуном.

— Должно быть, каждая из них нашла свою идеальную пару… Видишь, как Джесси с Даррилом красиво смотрятся вместе?

— А где же твоя идеальная пара, Линда?

Она снова тихо рассмеялась.

— Что-то я, признаться, не верю в это. Вряд ли я когда-нибудь встречу подходящего человека.

Хм, подходящею человека? Ну да, Рэндалл стойко держался своего имиджа закоренелого холостяка. Таково у него было своего рода жизненное кредо! Но эта молодая женщина, такая красивая, элегантная, с своеобразным чувством юмора, стоит ей только пожелать, как легко бы она могла изменить такое положение вещей.

Давно ли Рэндалл стал так относиться к Линде? Сейчас ему казалось, что это было всегда. Конечно же, в его жизни были другие женщины — красивые, умные и знаменитые, брюнетки, блондинки и шатенки… Но ни одна из них и в сравнение не шла с Линдой Дарлинг.

— Я надеюсь, ты не высказала своего мнения о браке малышке Джесси? — Он улыбнулся, но Линда не ответила на его улыбку.

— Нет, конечно. У нее, наверное, все иначе. Если она считает, что Даррил — для нее идеальная пара, значит, так оно и есть.

В конце концов Рэндалл утомился обсуждать ее сестер. Его куда больше интересовала сама Линда. Так было всегда.

— Очень рад видеть тебя здесь, — сказал он искренне.

— Ну как бы я могла не прийти на свадьбу собственной сестры?

— В прошлые выходные ты не приехала на виллу. Питер сказал, ты простудилась.

Линда слегка нахмурилась.

— Что ж, я не делаю тайны из своей простуды.

Свадьбу отмечали в одном из лучших ресторанов Далласа. Рэндалл взял с подноса подошедшего официанта два бокала шампанского и протянул один Линде. Но молодая женщина покачала головой и попросила у официанта апельсинового сока.

— С каких это пор ты не пьешь шампанского? — удивился Рэндалл, памятуя о том, что это ее любимое вино.

— У нас в издательстве сейчас выходит книга о новой диете. Я решила испытать ее на себе.

— Диета? — фыркнул он, обегая стройную фигуру Линды взглядом. — Ты и без того слишком худенькая…

— Ну вот, ты говоришь в точности как папа, — недовольно вздохнула та, поднимая тонкую черную бровь.

Краска легкого раздражения коснулась щек Рэндалла. Вот уж не хотел он в разговорах с Линдой напоминать ей папу! Хотя, наверное, Линде, бывшей младше его на четырнадцать лет, он кажется глубоким стариком…

— Мне просто стало интересно, хорошо ли она работает, эта диета. Автор пишет, очень полезна для здоровья.

— Тебе необходимо худеть так же, как…

— Как тебе — зарабатывать на жизнь? — улыбнулась она. — Знаешь такую поговорку: не стоит быть ни слишком худым, ни слишком богатым…

Рэндалл с подозрением прищурился. За последние несколько месяцев они с Линдой виделись всего пару раз, и то мельком. Но до этого дня он не сомневался, что ей действительно мешали встречаться с ним то дела, то вот эта неожиданная простуда… А вовсе не желание его, Рэндалла, избегать. Но теперь он в этом не был уверен.

— Да, я слышал такое выражение. Но, кажется, ты в него веришь не более, чем я.

— В самом деле? Мы, конечно, очень давно знакомы. Но это еще не дает тебе основания определять, во что я верю, а во что — нет.

Он взял ее за локоть, удивленный резкостью тона.

— Линда…

— Извини, но я сейчас тебя оставлю. — Она мягко, но решительно высвободила руку. — Они договариваются насчет музыки; кажется, я там нужна.

Да, она в самом деле была нужна. Ему, Рэндаллу! Он знал об этом уже семь лет, со дня ее восемнадцатилетия, когда впервые заметил, что из милой девочки Линда превратилась в красивую и желанную женщину.

— Линда, давай встретимся на неделе, пообедаем вместе… — сказал Рэндалл ей вслед.

Она обернулась, окатила его холодным взглядом.

— Мне кажется, это не самая лучшая идея. — Черт побери, похоже, эта женщина действительно считает, что общаться с Рэндаллом Найтли — не самая лучшая идея. — Мне в самом деле надо идти, извини. — И она упорхнула прочь, как светлая бабочка. — Надеюсь, тебе понравится свадьба, — учтиво добавил ее голосок уже издалека.

Никогда в жизни ему не нравились свадьбы! Давным-давно, влюбившись в жену старшего друга, Рэндалл решил, что не женится ни за что на свете. Но теперь, глядя, как Линда легкой походкой идет между столиков, он подумал, что пошел бы на все, лишь бы обладать этой женщиной. На все…

И сейчас, в розарии, эта мысль снова одолевала его.


— Ты очень похожа на свою мать. — Рэндалл говорил совсем тихо. Не надеясь, что Линда будет рада любому комплименту из его уст. И в самом деле, выражение ее лица не изменилось.

— Я думаю, мама была бы рада за Джулию и Джесси.

Да, Рэндалл тоже так думал. Клаудиа, также как и Питер, обожала своих дочерей и желала им всего самого лучшего. Даррил и Мэтью не разочаровали бы ее ожиданий.

Но вот как насчет Линды, старшей и любимой дочери? Порадовалась бы Клаудиа ее образу жизни? Линда — деловая женщина, ведущий редактор издательства «Глоуб» вот уже третий год, и, похоже, вопросы любви и замужества ее совсем не занимают. Так что Клаудиа наверняка расстроилась бы, Рэндалл это точно знал. Ее расстраивало все, что делало дочерей несчастными.

— Линда, я…

— Вот наконец и ты, Рэнди, — перебил его послышавшийся сзади голос Питера. — Патрисия сказала, что ты, должно быть, где-то в саду.

Рэндалл окинул старшего друга быстрым взглядом. Питер прекрасно выглядел, как и всегда — намного моложе своих лет. Но на нем тоже лежала эта странная печать отчуждения, которая так поражала Рэндалла в Линде.

— Патрисия, как всегда, не ошиблась, — улыбнулся Рэндалл. — Послушай, Бога ради, как ты собираешься без нее обходиться?

Глаза Питера сузились.

— Незаменимых нет.

— Если говорить о подчиненных, — согласился Рэндалл. — А я всегда считал, что Патрисия для тебя — нечто большее.

В голосе его прозвучал вызов, и он почти физически почувствовал, как напряглась Линда. Но стоило только бросить взгляд на лицо Питера, чтобы понять: откровенной беседы у них не получится. Питер уперся, как бык. Это с ним бывало, и Рэндалл знал, что сопротивление в таких случаях бесполезно.

— Видно, Патрисия считает иначе. — Питер пожал широкими плечами. — И как я знаю на собственном опыте, бесполезно удерживать женщину, решившую устроить свою личную жизнь.

Это замечание относилось, очевидно, к двум младшим дочерям. Те вышли замуж, как только захотели, и ничто не смогло бы их остановить. Рэндалл заметил, что Линда нервно отреагировала на реплику отца. Быть может, приняла ее на свой счет?

По лицу молодой женщины невозможно было прочитать ответ на этот вопрос, и Рэндалл сосредоточился на теме Патриции. С Линдой он попытается поговорить позже, наедине… Попытается еще раз — первая попытка сделать это уже провалилась.

— А что такое у Патрисии с ее личной жизнью?

— Понятия не имею. Спроси лучше у нее самой.

— Значит, это тебе безразлично? — уточнил Рэндалл с самым невинным выражением лица, при том что его собеседник был мрачен как туча.

— Патрисия ясно дала мне понять, чтобы я не совался не в свое дело! — прорычал он.

— М-да…

— И что, черт подери, ты хочешь этим сказать?

— Просто «м-да». Это выражение не имеет определенного значения.

— Тогда зачем его вообще употреблять? И знаешь ли, какого…

— Папа, — мягким голосом перебила Линда. Тебе не кажется, что ты слишком… резок с гостем?

Питер, кажется, был очень недоволен вмешательством дочери. Да и Рэндалл, признаться, был не в восторге от ее заступничества. С каких это пор он в этом доме всего-навсего гость? Впрочем, как это ни печально, он знал ответ. Они с Линдой, хотя и оставались взаимно вежливыми, больше не были друзьями. Их веселое товарищество осталось в прошлом. И Рэндалл сожалел о том всей душой, сожалел более, чем мог бы выразить словами.

— Ничего, немного резкости мне не повредит, — легко заверил он Линду. Хотя ясно видел: продолжи он разговор с Питером в таком же тоне — и их дружбе будет нанесена глубокая рана. Может быть, даже неисцелимая. И тогда его визиты на виллу «Клены» станут всего лишь частью прошлого…

Разве этого Рэндалл добивается? Конечно же нет! Дружба с Питером, со всей семьей Дарлингов долгие годы оставалась едва ли не главной радостью в его жизни.

Но и отойти в сторону и позволить другу совершить самую большую ошибку в жизни он не может. Рэндалл лучше, чем кто бы то ни было другой, знал, как это больно — любить женщину, с которой не судьба больше встретиться. А Патрисия уедет, уедет далеко, и они с Питером вряд ли увидятся снова…

— Давай пройдем в дом, — предложил он Питеру, примирительно улыбаясь. — Я хочу поговорить с тобой наедине.

— А я-то думала, ты приехал, чтобы с нами всеми повидаться, — резко произнесла Линда, отворачиваясь. — Как я, однако, ошиблась!

Рэндалл взглянул на нее почт умоляюще, но наткнулся на холодный, как зимнее небо, взгляд. Да, похоже, их дружба с Линдой действительно умерла. Как горько пахнут эти розы…


3


За ужином Линда изо всех сил старалась скрыть, что у нее совсем нет аппетита. Приступы токсикоза начинались где-то около полудня и продолжались до позднего вечера. Да еще и напряженная тишина, повисшая за столом, усугубляла дурноту.

Питер и Рэндалл друг с другом не разговаривали и избегали встречаться глазами. Линда порой обращалась к кому-нибудь из них с вопросом, но отвечал только Рэндалл, и то как бы нехотя, и вскоре она замолчала. Единственным человеком, державшимся приветливо и спокойно, была Патрисия. В простом узком черном платье, с ниткой жемчуга на шее она выглядела просто изумительно. Патрисия улыбалась, непринужденно отвечала на вопросы. Но Линду не обмануло ее нарочитое спокойствие — она видела, что поволока печали так и не ушла из карих глаз.

— А я-то думал, ты любишь креветки, — нарушил молчание Рэндалл, глядя, как Линда отодвигает тарелку с едой.

Да, она в самом деле любила креветки — но только не сейчас, когда даже запах еды вызывал у нее тошноту! Линда и подумать о пище не могла без отвращения.

Она отложила вилку, деланно улыбнулась.

— Что-то я не успела проголодаться. Наверное, слишком плотно пообедала… Пожалуй, я лучше прогуляюсь, подышу свежим воздухом.

Не дожидаясь ответа, молодая женщина встала и вышла в сад, глубоко вдыхая цветочный аромат майского вечера. Ей хотелось позабыть запахи креветок, жареного мяса, многочисленных соусов…

— Да, повеселиться здесь не удастся.

Линда обернулась на звук знакомого голоса. Волосы Рэндалла в сумерках казались иссиня-черными, глаза — как бездонные озера тьмы. Она и не заметила, что он вышел из дома вслед за ней. Интересно, давно он здесь стоит?

— Папа в таком настроении уже давно, — ответила она, страстно желая, чтобы Рэндалл ушел и оставил ее в одиночестве. Ей нужно было подумать, решить свою судьбу — и судьбу ребенка… А при Рэндалле этого она делать никак не могла!

Он подошел совсем близко, облокотился рядом на металлическую оградку патио. Сад расстилался перед ними, в сумерках светились цветы вишневых деревьев.

— Не думаю, чтобы я смогу чем-то реально помочь. Хотя и сказал Питеру, что он будет последним идиотом, если позволит Патрисии вот так исчезнуть из его жизни.

— И ты все еще жив? — насмешливо протянула Линда, поднимая тонкие брови. Она-то хорошо знала, как агрессивен ее отец в таком состоянии духа. Никто из домашних просто не осмеливался поднимать эту тему. Но Рэндалл, кажется, оказался решительней.

— Ну да, жив. И даже умудрился поужинать. Хотя Питер так смотрит на еду, будто предпочел бы видеть меня на месте жаркого!

— Как же ты мог бросить бедную Патрисию ему на растерзание? — При этих словах Линда как-то не слишком добро усмехнулась. Или ему показалось.

Рэндалл вздохнул, внимательно вглядываясь в ее лицо.

— Я беспокоился о тебе.

— Обо мне? — с ледяным удивлением отозвалась она, выпрямляя спину. — А с чего это вдруг ты обо мне забеспокоился?

— Сам не знаю. С тобой что-то не так. Что-то изменилось.

Линда отвернулась, сжав зубы. Она была уверена, что беременности еще не заметно; черный брючной костюм с просторным жакетом все хорошо скрывал. Что же в ней еще может быть не так?

— Должно быть, я еще не оправилась после гриппа, — предположила она.

— Вряд ли все так просто объясняется, Линда…

— Рэндалл, перестань, — резко оборвала она, хорошо зная, о чем он хочет заговорить. Довольно с нее!

Этот человек некогда был — да что там, до сих пор оставался влюбленным в ее мать. И как бы сама Линда не любила Рэндалла, она не собиралась становиться для него лишь заменой другой женщины. Даже собственной мамы!

— Мне кажется, нам надо поговорить… — Рэндалл слегка приобнял ее за плечи. Ее глаза тут же вспыхнули голубым льдом. В голосе прозвучал вызов:

— О чем?

— Черт побери, ты прекрасно знаешь о чем!

— Представления не имею. И вообще, я сюда приехала, желая отдохнуть в покое, а не устраивать с тобой словесные баталии! Кроме того, все знают, как ты ненавидишь свежий деревенский воздух. Поэтому пойдем-ка в дом.

Рэндалл в самом деле никогда не делал секрета из того, что он — завзятый горожанин и приезжает на виллу только ради хорошей компании.

— Я могу полюбить его потом… Со временем, — мягко ответил он на насмешливое замечание.

Губы его собеседницы сжались.

— Не думаю, чтобы в том была необходимость… А сейчас нам обоим стоило бы пойти в дом, проверить, как там папа и Патрисия.

Почему-то он не мог дать Линде вот так просто уйти. Она слегка вскрикнула от неожиданности, когда Рэндалл удержал ее за плечо. По телу женщины от этого прикосновения разлилось блаженное тепло, ноги слегка подогнулись, как от внезапной слабости. Господи, от такой мелочи вся она начала растекаться жидким золотом! И это после всего, что между ними произошло… Да есть ли у нее женская гордость, в конце-то концов? Ведь Рэндалл никогда, никогда не ответит на ее чувство!

Исполненная отвращения к себе самой, Линда помотала головой, желая избавиться от наваждения.

— Линда, послушай…

Но речь Рэндалла прервалась, не успев начаться. Оба они вздрогнули, услышав донесшийся из приоткрытых дверей женский крик и звон бьющегося стекла.

— О Господи! Неужели папа дошел до того, что ударил Патрисию? — в ужасе вскричала Линда, отшатываясь от собеседника. В следующую секунду она уже бежала по ступенькам, и Рэндалл бросился вслед за нею.

Но картина, открывшаяся их глазам в столовой, была полной неожиданностью. Предположения Линды не оправдались — скорее уж здесь произошло что-то обратное. Питер Дарлинг медленно поднимался из-за стола, его рубашка на груди была залита светлым вином. Осколки бокала блестели перед ним на столе.

— Боже мой, что ты сделал Патрисии? — вскричал Рэндалл, делая свои выводы из увиденного.

Питер взглянул на него бешеными синими глазами. Его правильные черты были искажены гневом.

— Может быть, ты не заметил — но я весь в этом чертовом вине!

Линда слишком хорошо знала Патрисию, чтобы предположить, что та начнет швыряться бокалами без серьезного повода. А то, что она бросила в Питера бокал, было несомненно. И хотя ситуация казалась скорее трагичной, Линда с трудом подавила в себе желание расхохотаться.

Во-первых, Питер выглядел забавно — в мокрой рубашке, с капающим с подбородка вином. И во-вторых, Патрисия вызывала у Линды восхищение своей экспрессивностью. О, Линда и сама не отказалась бы запустить кое в кого бокалом-другим!

— Вижу, — сухо ответил Рэндалл. — Но я достаточно хорошо знаком с Патрисией, чтобы знать наверняка — она не обливает людей вином ни за что ни про что. Поэтому будь добр объяснить — что ты ей сделал?

— Ничего, — отрезал Питер, с отвращением промокая подбородок и шею салфеткой.

— Папа?! — недоверчиво воскликнула Линда.

Она тоже давно была знакома с Патрисией, чтобы понять: на этот раз Питер в самом деле очень сильно ее задел. Отец уставился на нее с раздражением.

— Ты-то на чьей стороне, в конце концов?

— Я не собираюсь становиться ни на чью сторону. — Линда тряхнула волосами. — Просто я достаточно хорошо знаю вас обоих, чтобы поклясться: без повода с твоей стороны Патрисия никогда бы так себя не повела.

— Значит, ты все-таки становишься на ее сторону, — рявкнул Питер, распрямляя все без малого два метра своего роста. — Вот уж не чаял дожить до дня, когда моя собственная дочь…

— Что ж, если ты не собираешься просветить нас о причинах скандала, пожалуй, пойду спрошу Патрисию, — гневно перебила Линда, направляясь к лестнице. — Может быть, она окажется более откровенной…

— Она собирает вещи, — негромко обронил Питер в спину уходящей дочери. Линда замерла, как громом пораженная, потом медленно обернулась. Весь юмор ситуации моментально испарился.

— Что? Ты сказал, Патрисия…

— Собирает вещи. Она не хочет оставаться до конца контракта и уезжает прямо сейчас.

Линда, все еще не веря, медленно покачала головой.

— И что ты сделал, чтобы ее остановить?

— А что я могу сделать? — вскинулся ее отец, усмехаясь одной стороной рта.

— Рэндалл совершенно прав, — презрительно выговорила Линда. — Ты действительно… повел себя по-идиотски.

С этими словами она развернулась и бросилась вверх по лестнице — на второй этаж, где располагались спальни. Третьей справа была дверь в комнату, которую Патрисия занимала последние десять лет.

Но у самой двери Линда помедлила, не решаясь постучать. Да, конечно, ее отец был не прав и поступил дурно… Но это совершенно не значило, что Патрисия сейчас примет утешения от кого-нибудь, кроме него. Было страшно разочаровать ее, войдя в дверь и оказавшись не тем, кого она ждет.

Однако Линда любила Патрисию, все сестры Дарлинг ее любили. И теперь она не могла равнодушно выносить знание, что эта скромная, ласковая женщина сейчас мучается в одиночестве. Расправив плечи и собравшись с духом, она постучала.

— Оставьте меня! — приглушенно донеслось изнутри.

Линда повернула ручку двери и обнаружила, что спальня не заперта. Первым, что она увидела, ступив на порог, была Патрисия, держащая двумя руками огромную фарфоровую вазу и готовая опустить ее на голову каждому, кто посмеет войти.

— Это я! — воскликнула Линда испуганно, отшатываясь и прикрывая руками голову.

Патрисия не то прерывисто вздохнула, не то всхлипнула и поставила вазу на столик.

— Я думала, это… кто-нибудь другой, — прошептала она.

Хотя Патрисия и собиралась встретить незваного гостя броском огромной вазы с садовыми розами, Линда увидела в ее глазах тень сожаления, что это все-таки был не Питер. Она прикрыла за собой дверь и окинула комнату быстрым взглядом. Раскрытый чемодан посредине, в него беспорядочно брошены платья, колготки, какие-то книги и фотографии… Патрисия действительно собирала вещи, чтобы уехать навсегда!

Линда подошла к кровати и присела на краешек. Покрывало было скомкано, на нем в беспорядке валялись предметы туалета. Но акварели на стенах, цвет мебели и драпировок — все это ассоциировалось с Патрисией, и только с ней! Комната была ее пристанищем долгие годы и теперь абсолютно соответствовала вкусам своей хозяйки. На стенах — фотографии семьи: сама Патрисия, Линда, Джулия и Джесси. Общая фотография — отец в кресле, рядом — смеющиеся дочки. Голубые занавески, обои в синих колокольчиках. Уютная, светлая комната. Патрисия не просто увольнялась с работы — она уходила из собственного дома!

— Патрисия, — сурово начала Линда, стараясь не поддаваться на жалость и говорить жестко, — я тебя сегодня утром спросила, почему ты уходишь, и ты сказала, что тебе просто пора.

— Я сказала правду, — устало отозвалась старшая женщина, бросая в чемодан алое вечернее платье. Глазами она с Линдой старалась не встречаться.

— Может, и так. Но ты сказала не всю правду. Я уверена. И не пытайся после того, что случилось за ужином, рассказывать мне подобные сказки! Я беременная, Патрисия, а не слабоумная.

Патрисия подняла измученные глаза и улыбнулась.

— Я никогда не считала тебя слабоумной, Линда.

— Так скажи мне, в чем дело!

Неожиданно Патрисия громко всхлипнула, по щекам ее покатились слезы. Все это время она с трудом сдерживалась, и вот преграда рухнула в одно мгновение. Линда вскочила, тут же забыв, что собиралась держаться сурово, и заключила подругу в объятия. Да что там подруга — эта женщина была ей как приемная мать, и Линда отдала бы что угодно, лишь бы утешить ее.

— Патрисия, Господи, что случилось? — приговаривала она, гладя плачущую по плечу и сама стараясь не разрыдаться. — Скажи мне, Патрисия, милая, что с тобой?

Та промокнула слезы платком и жалко улыбнулась.

— Все до смешного просто, Линда. Я люблю твоего отца. Всегда его любила. И всегда буду любить!

Линда сморгнула, как от яркой вспышки. Не известно, чего она ожидала, какого объяснения. Может быть, скандальной истории на стороне или даже признания в убийстве — чего угодно, только не этого!

— О, Линда! — Патрисия безрадостно засмеялась тому, какой эффект вызвало ее признание. — Я тебя удивила? Или ты просто не видишь, в чем же тут проблема?

Нет, Линда прекрасно все понимала. Она сама столько лет безнадежно любила Рэндалла, что ей не требовалось много объяснений. Любить кого-нибудь безответно, каждый день встречаться с ним и делать невозмутимый вид, тщетно пытаясь сохранить с ним хотя бы подобие дружбы… Это было невыносимо тяжело.

Хотя, если учесть, как изменился Питер с того дня, как Патрисия заявила об уходе… Может быть, эпитет «безответная» был к этой любви не так уж применим? А Рэндалл? Неужели он все это время знал, что Патрисия любит Питера? Не потому ли он так разозлился на него — и на всю их семью?


— Что же, теперь ты наконец убедился, что я говорил правду? — Рэндалл остановился посреди комнаты в позе глубокого осуждения: руки сложены на груди.

— Что Патрисия меня любит? — Питер налил себе бренди. — Что-то не верится.

Перед тем, как отпить, он еще раз взглянул себе на грудь, на рубашку, влажную от вина. Рэндалл смотрел на старшего друга с сочувствием. Он любил Питера, как отца — нет, скорее, как старшего брата. Но в вопросах личной жизни тот был не прозорливее ребенка. Сейчас Рэндалл был готов трясти его за плечи, лишь бы только убедить глупца в своей правоте!

— Не припомню, чтобы Клаудиа когда-нибудь обливала меня вином в доказательство нежных чувств.

— Видно, она находила более мягкие способы показать тебе, какой ты болван!

— Спасибо на добром слове, — огрызнулся Питер.

Сейчас он, несмотря на высокий рост и мужественные черты, выглядел точь-в-точь как обиженный подросток. Рэндалл внезапно начал видеть в происходящем смешную сторону — так странно сочетались детская обида на лице Питера и его залитая вином рубашка.

Губы Рэндалла невольно скривились от подавленного смешка. А глаза Питера сердито сузились.

— Ты что ухмыляешься? Надо мной смеешься?

Рэндалл больше не мог сдерживаться. Смех прорвался наружу, несмотря на все его старания. Питер нахмурился и со стуком поставил опустевший бокал.

— Черт побери, ты в самом деле смеешься! Может быть, удосужишься объяснить, в чем же причина для такого… детского восторга?

Но гневные слова Питера только подлили масла в огонь, и Рэндалл еще несколько секунд хохотал, вытирая выступившие на глазах слезы. Питер, мрачнея с каждым мигом все больше, ждал, пока тот успокоится. Ноздри его раздувались от гнева.

Питер был неподражаем! Он — теперь Рэндалл в этом не сомневался — так же сильно влюблен в Патрисию, как и она в него, и при этом понимает в происходящем не больше младенца! Не будь Питер влюблен, почему бы еще он довел бедную женщину до швыряния в него бокалами? Почему бы еще он сейчас упомянул в разговоре Клаудиу, как не из желания защититься от новой любви воспоминаниями о прошлом?

Да, эти двое по уши влюблены друг в друга. Как же можно позволить им разойтись и навеки потерять друг друга — только из глупой гордости?

Отсмеявшись, Рэндалл провел ладонью по лбу.

— Ничего особенного, Питер. Просто я подумал: жалко, что Патрисия облила тебя белым вином, а не красным. Это было бы более драматично на вид — почти как кровь.

Питер гневно поджал губы, кажется, не в силах оценить красоту этой идеи.

— Мистер Найтли, у вас извращенное чувство юмора.

— А у вас, мистер Дарлинт, сейчас вообще нет никакого чувства юмора, — легко парировал Рэндалл.

Питер двумя пальцами оттянул мокрую ткань, прилипающую к груди.

— Это была моя лучшая шелковая рубашка.

Рэндалл постарался не расхохотаться вновь и посоветовал сочувственно:

— Что же, отдай ее в прачечную или химчистку и скажи, что нечаянно облился, потому что дрожала рука.

— Удачная идея, — процедил Питер, выдавливая подобие улыбки. — И надо будет послать Патрисии счет за чистку.

— Не стоит. Рискуешь получить по голове бутылкой.

— Странно, я знаю Патрисию двенадцать лет — и ни разу не замечал за ней таких агрессивных замашек! — Питер выглядел все еще обескураженно.

— Это высвободились скрытые страсти, — трагическим тоном сообщил Рэндалл. — Женщина порой может превратиться в тигрицу!

— Что ты вообще можешь знать о скрытых страстях Патрисии?

Рэндалл как ни в чем не бывало подошел к бару, чтобы наполнить себе и Питеру бокалы.

— Да вот, кое-что знаю. Я не такой слепец, как некоторые.

Питер, словно разом устав гневаться, с тяжелым вздохом опустился в кресло.

— Ох, женщины! — с чувством выговорил он.

— Ну не то чтобы существа другой породы… Но чуждая раса — это точно, — согласился Рэндалл, присаживаясь напротив.

— Чуждая раса с более высоким уровнем развития! — прозвенел от дверей раздраженный голосок, и Рэндалл едва не подпрыгнул на месте: он говорил это, чтобы развлечь друга, а не для того, чтобы подколоть представителя этой чуждой расы, так некстати возникшего в дверях!

Стоя на пороге, Линда смотрела на двоих мужчин с гневным отвращением.

— Пока вы тут сидели и пили, обсуждая женщин, как два подгулявших подростка, я была у Патрисии. И пыталась ее убедить, что ты, папа, — она бросила на отца испепеляющий взгляд, — очень раскаиваешься в своем поведении. Кроме того, я сказала, что ты скоро придешь к ней и извинишься.

— Ты…

— Я едва отговорила ее от здравой идеи ударить тебя по голове цветочной вазой, как только ты ступишь к ней на порог.

Питер обернулся к Рэндаллу. В глазах его плясали огоньки.

— Знаешь, мне больше нравится твоя мысль насчет красного вина. Как ты сказал, это более драматично.

По выражению лица Линды Рэндалл видел, что его друг нашел неудачное время для шуток, но был рад, что к Питеру вернулось его обычное чувство юмора. Он улыбнулся, однако взгляд Линды, мечущий синие молнии, не предвещал для шутников ничего хорошего.

— Когда вам наконец наскучит вести себя как пара слабоумных юнцов, я хотела бы…

— Подростки и юнцы, — невозмутимо повторил Питер, кивая головой. — Не так уж плохо для стариков вроде нас, а, Рэнди? Мне пятьдесят четыре, тебе почти что сорок…

— В данный момент, скорее, четыре и пять, — фыркнула Линда, устремляя на отца гневный взгляд. — Папа, если ты сейчас же не пойдешь наверх и не извинишься перед Патрисией, то…

— То что? — Негромко спросил Питер, поднимаясь. Глаза его опасно сузились. Но Линда была слишком поглощена своей речью, чтобы внять предостережению.

— То потеряешь ее навсегда, — резко закончила она. — И будешь об этом сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Рэндалл ждал от нее совсем других слов — и слегка растерялся. Не говоря уже о Питере, который замер на полпути, ухватившись за край стола.

— Что такое на вас на всех нашло сегодня? — выговорил он наконец, с шумом отодвигая кресло. — Кажется, все вокруг знают лучше меня, что я должен делать! — Он перевел взгляд с Линды на Рэндалла и большими шагами заходил по комнате. — Хорошо, я выслушал ваши предложения. Может быть, не слишком терпеливо — но выслушал. И знаете, к какому заключению я пришел? — Нет, Рэндалл того не знал, даже предположить не мог. Судя по выражению лица Линды, она тоже не знала. — Так вот, неплохо бы вам разобраться со своей личной жизнью, прежде чем пытаться наладить мою!

Рэндалл не видел лица Линды, все внимание направив на Питера, но почувствовал, как она напряглась от отцовских слов. Господи, что Питер имеет в виду? Тот безрадостно улыбнулся, глядя на их остолбеневшие лица.

— Что, не очень-то приятно, когда вас колют вашим же оружием? Но я еще не закончил. Что до тебя, Рэндалл, не пора ли тебе подумать о собственной семье вместо того, чтобы притворяться частью моей? В конце концов, вокруг тебя всегда вьется рой красавиц, остановись же наконец на какой-нибудь из них! А ты, Линда…

— Довольно, папа, — поспешно перебила она, вспыхивая до корней волос.

— Нет, погоди…

— Я сказала — довольно! — почти вскричала Линда, вместо румянца покрываясь меловой бледностью. Питер внимательно посмотрел дочери в лицо — и махнул рукой.

— Ну что ж, довольно так довольно. А теперь, если вы позволите. — Он взялся за ручку двери. — Пожалуй, пойду навещу Патрисию. Чтобы не сожалеть потом… всю оставшуюся жизнь.

Дверь за Питером захлопнулась с грохотом, и в комнате повисла тишина. Столь напряженная, что Рэндалл кожей чувствовал колебания воздуха. Однако приблизиться к Линде, прикоснуться к ней он попросту не смел. В какой-то миг ему показалось, что меж ними нет стены — и вот стена вернулась снова, став еще непроницаемей, чем прежде.

— Я очень рада, что вы оба нашли поведение Патрисии столь смешным! — нарушила молчание Линда. Глаза ее источали холод.

Рэндалл почему-то вспомнил выражение: «Лучший способ защиты — нападение».

— Не вижу в этом ничего смешного, — мягко возразил он. — Просто я пытался успокоить Питера. А ты знаешь, как это нелегко.

Линда бросила на него презрительный взгляд.

— Вот уж не думаю, чтобы Патрисия поверила в твои оправдания… Как, впрочем, и я. Вы сидели тут вдвоем и хихикали, как два…

— Подгулявших подростка, — закончил за нее Рэндалл, тоже начиная злиться. Какое право эта женщина имеет так искажать мотивы его поступков?

— Вроде того. «Существа другой породы!.. Чуждая раса!» — передразнила она злопамятно.

— Но с более высоким уровнем развития, — кивнул Рэндалл сухо. Он быстро пересек комнату и положил руки ей на плечи.

— Знаешь, Линда, что-то не так с твоим чувством юмора последнее время.

Она смотрела на него без улыбки.

— Наверное, это потому, что за последнее время произошло очень мало веселого. А теперь, если не возражаешь, мне пора спать. Я устала и переволновалась к тому же.

Рэндалл смотрел на нее изучающе. Молодая женщина и в самом деле выглядела усталой — но дело было не только в этом. Черты лица слегка заострилось, под глазами залегли тени… И от его прикосновения она вся напряглась, будто ей это неприятно. Неужели дошло до того, что ему нельзя к ней даже прикоснуться?

— А мне кажется, нам стоит побыть здесь, пока наши голубки не разберутся. — Его хрипловатый шепот странно прозвучал в полутемной столовой.

— Пожалуйста, отпусти меня, — сквозь зубы проговорила Линда.

Она действительно не хочет, чтобы я к ней прикасался, почти с отчаянием подумал Рэндалл. Но он-то, он, черт возьми, хочет к ней прикасаться! А если честно, хочет, нет, страстно желает куда большего!

Лицо Линды, белеющее в полутьме, было совсем близко. Должно быть, она могла прочитать его мысли по глазам.

— Даже и не думай об этом, Рэндалл, — чуть слышно предостерегла она.

Может быть, дело было в ее тихом голосе. Или просто его выдержка внезапно отказала… Но как бы то ни было, Рэндалл все-таки не сдержал себя. Линда была так потрясающе соблазнительна, плечи в чашах его ладоней так нежны, ни с чем не сравнимый персиковый аромат ее кожи так изысканно тонок… Рэндалл совсем потерял способность Думать, он мог только чувствовать, когда его губы, пересохшие от желания, коснулись ее нежного рта.

Ему это показалось — или Линда и в самом деле, вздрогнув, прижалась к нему плотнее, подалась вперед всем телом? Рэндалл был как исстрадавшийся от жажды путник, припавший к роднику. Единственное желание — пить, пить И не отрываться от воды никогда… Но Линда, будто бы только что осознав, что происходит, уперлась ладонями ему в грудь, он разжал руки, отпуская ее, смущенный и потерянный.

Она стояла, часто дыша, откидывая со лба растрепавшиеся каштановые пряди, и голубые глаза в полутьме сверкали от гнева.

— Это была ошибка с твоей стороны, Рэндалл. И больше это не повторится.

О, как бы хотел Рэндалл бросить ей в лицо столь же злые слова! Но он не мог. Просто не мог себя заставить. Кроме того, всего несколько секунд, но Линда таяла в его руках, таяла, как послушный воск, будто желая того же, что и он… А теперь стоит перед ним, пылая гневом. Желая посильнее его ранить. Он глубоко вдохнул, проводя рукой по лбу.

— Неужели мы никогда снова не станем друзьями?

— Друзьями? — презрительно повторила она. — Я долго пыталась оставаться твоим другом, Рэндалл, но то, что тебе от меня нужно, — это не дружба.

— Ты… пыталась? — выговорил он с трудом, как будто его ударили в солнечное сплетение.

— Да, я пыталась. Но больше не могу, да и не хочу. Надеюсь, что вскоре наши дороги разойдутся навсегда.

Рэндалл сжал ладонями виски. Линда достаточно прямо приказала ему убираться прочь из ее жизни. Но как он сможет жить вдали от нее, не прикасаться к ней, никогда ее не видеть?

Нет, только не этот кошмар!

Но как бы Рэндалл ни нуждался в Линде, он ясно видел: она в нем не нуждается.

— Да, наверное, ты права, — ответил он. — Ты устала и в самом деле хочешь спать. Давай закончим наш разговор завтра. — И подумал: может быть, завтра я обрету способность разобраться в происходящем с точки зрения логики.

— Завтра или послезавтра — мое решение не изменится! — бросила Линда, перед тем как развернуться и выйти за дверь.

После ухода молодой женщины в воздухе какое-то время оставался едва уловимый запах ее духов… Ее запах. Рэндалл почти упал в кресло, сжимая руками голову, и глухо застонал.

Линда пыталась оставаться его другом. Долго пыталась, но больше не может и не хочет этого делать.

Потому что Рэндалл сам все погубил.


4


— И как долго ты собиралась скрывать от меня моего ребенка?

У Линды дыхание перехватило от звука этого голоса. Однако она, мобилизовав всю свою силу моли, не шелохнулась в шезлонге, даже глаз не открыла. Жаркое итальянское солнце на секунду словно бы мигнуло и скрылось.

Он сказал — «моего ребенка»… Да, Линда носит его ребенка. Конечно, это и ее дитя, но она слишком хорошо знает этого человека, чтобы надеяться, будто такая мелочь его остановит. Но Линда не собиралась сдаваться. В конце концов, ради ребенка она оставила работу, приехала сюда, в Италию, к морю, — чтобы отдохнуть, забыть обо всем.

Слишком много за последнее время было стрессов, способных повредить ее нерожденному малышу. Здесь, у синего моря, без ежедневных служебных забот, без унизительной отцовской опеки, Линда наконец-то почувствовала себя спокойно. И так было до сегодняшнего дня, пока не появился он, разрушая одним дуновением карточный домик ее покоя…

Как же она попала в такую запутанную ситуацию? С чего это началось? Ах, да! Линда вспомнила с чего: с приглашения на светский раут в качестве пары для блистательного мистера Найтли. На ее губах заиграла горькая улыбка, когда она припомнила события того дня…


— Только не говори мне, что для великого мистера Найтли не нашлось иной пары! — поддразнила она Рэндалла, пришедшего с приглашением к ней в офис.

Тот неопределенно покачал головой.

— Я бы и один мог пойти… Но подумал, что тебе может там понравиться. Будет много знаменитостей.

— А как же толпа прекрасных певиц и кинозвезд, только и мечтающих появиться на людях под руку с известным писателем?

— Да ну их всех. Я, признаться, устал от певиц и кинозвезд. Про тебя я по крайней мере знаю, что ты не хочешь за мой счет пролезть в высший свет!

— Ничего себе, галантное приглашение! — Линда с трудом улыбнулась.

— Но ведь ты же его все равно примешь, так?

А почему бы нет? Последнее время Линда редко появлялась в обществе, да и других планов на это воскресенье не имела… Но даже если бы имела — ни один мужчина, приглашавший ее куда бы то ни было, и в сравнение не шел с Рэндаллом. Перспектива провести с ним воскресный вечер завораживала…

Вглядываясь в Рэндалла, Линда пыталась понять, что же в нем так сильно привлекает ее сердце. Да, красивый, высокий, элегантный… Но этими качествами обладает множество мужчин. Знаменитость? Линда познакомилась с ним, когда он был еще нищим, никому не известным студентом… Нет, она решительно не могла понять, почему была в него так влюблена. Влюблена все время, сколько она себя помнила.

Так может ли она отказать Рэндаллу, не принять его приглашения?

— Хорошо, Рэнди, — быстро ответила Линда, не давая гордости пересилить. — Когда мы отправляемся? И во что ты хочешь, чтобы я оделась?

— Я заеду за тобой в восемь. А насчет одежды… Не мне тебе советовать.

Линда чуть улыбнулась.

— Раньше ты считал иначе.

Она явно имела в виду тот давний случай, когда в день восемнадцатилетия Рэндалл неодобрительно отозвался о ее обтягивающем коротеньком платье. Он усмехнулся, вспомнив эту историю.

— Наверное, с годами я делаюсь все более снисходительным.

— Что-то сомневаюсь… — Линда насмешливо изогнула бровь. — Ладно, оденусь по своему усмотрению. Если разочаруешься — будешь сам виноват.

Она, конечно, постаралась не разочаровать Рэндалла. Красновато-золотистое узкое платье с длинным, до середины бедра, разрезом изумительно облегало ее стройную фигуру. Каштановые волосы казались подернутыми пламенем. Золотые кольца серег в ушах и золотой браслет на запястье дополнили ансамбль.

Рэндалл был весьма впечатлен, к вящему ее удовольствию. Он отступил на шаг, когда она открыла ему дверь, и восхищенно присвистнул.

— Просто язык пламени! Потрясающе красиво, мисс Дарлинг, позвольте вам заметить.

— И вы тоже очень хороши, мистер Найтли, — кокетливо произнесла Линда, окидывая взглядом его изящную фигуру.

Черный цвет смокинга гармонировал со смуглой красотой Рэндалла, а белая рубашка подчеркивала черноту его гладко причесанных густых волос. Линда почувствовала, как щеки ее заливает жар, кровь быстрее побежала по венам.

— Карета подана, моя леди, — учтиво поклонился Рэндалл, пряча улыбку.

«Карета» представляла собой небольшой спортивный автомобиль, угольно-черный — под цвет его вечернего костюма. Учтивый кавалер распахнул перед своей спутницей дверцу, она села на пассажирское место… и ахнула.

— Рэндалл, ты что, специально выбрал машину с такими низкими сиденьями?

Ее длинное узкое платье не было предназначено для такого автомобиля. Разрез юбки распахнулся, высоко открыв стройную ногу.

Он бросил на нее долгий взгляд.

— Честное слово, Линда, я не хотел. Хотя… Мне кажется, в этом что-то есть!

Автомобиль летел по вечернему Далласу, и Линда, вглядываясь в лицо Рэндалла в отблесках городских огней, замирала от предвкушения ждущих ее радостей.

Прием проходил в доме Джеймса Райдера, знаменитого продюсера, недавно купившего права на постановку одного из романов Рэндалла. Сам Джеймс и его очаровательная жена, актриса Куини Райдер, встречали гостей с поистине голливудским размахом и искренним радушием.

Среди приглашенных не было практически ни одного лица, которое не встречалось бы Линде на страницах журналов или экране телевизора. Такого собрания знаменитостей она не видела еще никогда в жизни. Литераторы и артисты, кинозвезды и топ-модели сливались в яркий калейдоскоп, и Линда почувствовала себя здесь лишней и потерянной. Тем более что Рэндалл, едва представив ее хозяевам вечера и снабдив бокалом шампанского, тут же затерялся в толпе.

Линде оставалось стоять в углу с бокалом в руке и беспомощно оглядываться. Наконец она отыскала глазами Рэндалла — он о чем-то весело беседовал с прелестной Луизой Давенпорт, голливудской знаменитостью. То, как Рэндалл любезничал с белокурой кинозвездой, заставляло гадать: зачем ему было вообще тащить сюда Линду!

Вот он засмеялся, взял Луизу под локоток… Та шутливо замахнулась, будто хотела шлепнуть его по руке… Линда отвернулась, стиснув зубы, и тут над ухом ее прозвучал приятный голос с французским акцентом.

— Простите мою смелость, мы с вами еще не встречались. Вы актриса?

— Нет, я работаю в издательстве, — отвечала Линда, усилием воли возвращая на лицо улыбку и оборачиваясь. Перед ней, поигрывая бокалом шампанского, стоял Клод Флеранс, французский поэт-модернист, автор нашумевшего сборника. Тонкий и невесомый в своем белом костюме, с длинными светлыми волосами, он казался почти подростком.

— Вы писательница?

— Нет, всего лишь редактор, — шутливо отозвалась Линда.

Поэт комически закатил глаза.

— Слава Господу, хоть один представитель серьезной профессии в этом обществе бездельников! Вообще-то мы, трубадуры, не любим своей братии, если честно признаться, и каждый считает, что он приятное исключение в литературном мире.

Линде слегка льстило его внимание. А главное — Клод развеивал чувство одиночества, его приятное чувство юмора отвлекало ее от жгучей ревности к Луизе Давенпорт. Тем более что Рэндалл, кажется, не собирался отходить от той ни на шаг, любезно снабжая ее вином и закусками.

Проклятье! — яростно подумала Линда. Какой глупостью было принять это приглашение!

Как ни странно, в самом конце приема, Рэндалл неожиданно вспомнил о ее существовании и даже предложил ей руку, чтобы удалиться вместе. Линда едва сдержалась, чтобы не предложить ему воспользоваться обществом Луизы Давенпорт!

— Понравился прием? — спросил Рэндалл, когда уже они ехали по ночному Далласу.

— Великолепно, — мстительно ответила Линда, стараясь не расплакаться. — Клод Флеранс такой очаровательный собеседник. Настоящий поэт.

— Я заметил, что ты хорошо проводишь время, — сквозь зубы выговорил Рэндалл.

— В самом деле? — саркастически поинтересовалась Линда.

Рэндалл резко обернулся к ней, машина слегка вильнула.

— Может, все-таки объяснишь, что это все значило?

Линда повела плечом.

— Мисс Давенпорт очень мила. Правда, волосы у нее крашеные.

— Линда!..

— Ты пропустил поворот, — заметила она невозмутимо.

Рэндалл развернул автомобиль — если бы сейчас было не четыре часа ночи, такой крутой вираж окончился бы автокатастрофой. Они мчались с бешеной скоростью, с трудом вписываясь в повороты. Наконец машина резко затормозила у подъезда Линды.

— Я собирался провести этот вечер с тобой, — заметил Рэндалл сдавленно.

— Да? Тогда ты очень удачно это скрывал! — Линда гневно сощурилась.

Если бы не Клод Флеранс, ей пришлось бы весь вечер провести в одиночестве, стоя в уголке и чувствуя себя серой мышкой среди ослепительной публики. И теперь Рэндалл еще смеет ее попрекать!.. Тот повернулся, тяжело схватил девушку за плечи.

— Ты собираешься еще встречаться с этим Флерансом?

Пытаясь сбросить его ладони, Линда дернула плечами.

— Мне кажется, это вовсе не твое дело.

Она открыла дверцу автомобиля. Раз уж не нашлось кавалера, который бы сделал это за нее.

Рэндалл двигался с поразительной для столь крупного мужчины быстротой. Пока Линда шла к подъезду, он успел выскочить из автомобиля и ворвался в лифт вслед за ней. Она развернулась — и оказалась лицом к лицу с ним.

— Это мое дело, Линда. Отвечай: собираешься ли ты с ним встречаться?

Глаза Линды гневно сверкнули.

— Тебе не кажется, что это мне решать? — Конечно же она не собиралась больше видеться с Флерансом. Через неделю тот улетал во Францию, а до того предлагал ей поужинать вместе, но Линда отказалась. Клод ее совершенно не привлекал. С ним было приятно провести вечер, не более того. — Прости, Рэндалл, но мне пора. — Выйдя из лифта, она вставила ключ в дверной замок, нарочито не обернувшись к нему.

— Нет, ты не уйдешь! — яростно выплюнул Рэндалл и нажал плечом на дверь, не давая Линде закрыть ее.

Через секунду он уже вихрем ворвался в гостиную. Линда вошла за ним следом, вся так и кипя от негодования. Рэндалл схватил ее за руку и едва ли не силой усадил рядом с собой на кушетку. Она почему-то не могла противиться. К тому же слишком устала, чтобы продолжать спор.

— Послушай, Рэндалл, уже очень поздно…

— Тебе так не казалось какой-нибудь час назад, когда ты общалась с месье Флерансом.

Темные глаза его так и впивались Линде в лицо. Она широко распахнула ресницы.

— Он составил мне компанию, только и всего! От тебя я не дождалась и этого.

— Не пытайся свалить все на меня, — прорычал Рэндалл, сильно сжимая ее руку. — Стоило мне отойти на пять минут поговорить по деловым вопросам, как ты уже забилась в уголок на пару с этим французским кривлякой!

— Я?! — Линда дала выход своему гневу, уже не пытаясь говорить спокойно. — Да эта Давенпорт — просто крашеная старуха! А ты… ты…

— Что — я? — переспросил Рэндалл с вызовом, еще ближе придвигаясь к ней.

Но Линда уже дошла до той степени гнева, чтобы не обращать внимания на предостережение в его голосе. Она возлагала на этот вечер такие надежды — и кто, как не Рэндалл Найтли, обратил их во прах?

— Ты — просто неразборчивый Казанова!

— Неразборчивый? — Рэндалл на миг задохнулся, потом его лицо покрылось смуглым румянцем. — Если так, то ты… просто дешевая кокетка!

Какое-то время они мерялись взглядами, не находя слов. Неожиданно Рэндалл застонал, будто от боли; он отпустил белые, слипшиеся пальцы Линды и провел дрогнувшей рукой по ее щеке. Потом по шее… По плечу…

— О, Линда, черт подери! — выдохнул он, закусывая губы, а руки его уже притягивали девушку к себе, гладили по спине. Дыхание Линды участилось, физическая близость Рэндалла наполнила все ее тело огнем. — О, Линда… — простонал он еще раз — до того, как губы их встретились.

Не было прелюдии к любовной близости. Страсть мгновенно наполнила их обоих, это было какое-то всепожирающее пламя. Линда не помнила, кто кого раздевал. Когда они оказались оба на полу, обнаженные, слившиеся в жарком объятии, мир превратился в сплошные радуги и вспышки. Она потеряла способность рассуждать, чувствовала горячую наготу сильного мужского тела, нежные руки Рэндалла, находящие по наитию самые отзывчивые к ласке места.

Ковер слегка покалывал ей спину, а Рэндалл сверху был горячим и тяжелым. Он обхватил губами сначала один, потом другой ее затвердевший от напряжения сосок, она застонала от наслаждения и выгнулась под ним, прерывисто дыша. Тело ее просило, молило о последнем, большем наслаждении. Она просто разрывалась изнутри от сладкого жара — и этот жар прорвался наружу, когда Рэндалл рывком вошел в нее, проникая все глубже и глубже, открывая все новые высоты восторга. Она закричала — и ее крик смешался со стоном Рэндалла, вместе с ней вознесшимся на пик наслаждения…

…Он сказал: «Мой ребенок». Да, Линда носила ребенка Рэндалла. Но этот ребенок был зачат во гневе, а не в любви, это гнев толкнул их в объятия друг другу. Только гнев она прочла в темных глазах Рэндалла, когда он приподнялся на руках, чтобы взглянуть ей в лицо. Взгляд его был туманным, словно он глядел не на нее, Линду, а еще на кого-то.

Дрожь внезапного понимания пронизала все ее существо. Господи, это не с ней он занимался любовью, не ее видел перед собой! Не ее, а… Боже мой!

Линда уперлась руками в его грудь, отталкивая, отстраняя этого человека от себя. Вырвавшись из его объятий, она схватила свое смятое платье, валявшееся неподалеку, натянула его прямо на обнаженное тело. Щеки ее горели, дыхание прерывалось.

— Уходи, Рэндалл.

Он смотрел на нее, еще не понимая, еще не видя, кто перед ним.

— Я…

— Просто уходи, Рэндалл, — повторила Линда, отворачиваясь, чтобы он не увидел слез у нее на глазах. — Пожалуйста, Сейчас же.

Он с трудом сглотнул, поднялся и начал собирать свою разбросанную по полу одежду. Вид у него был до крайности несчастный и потерянный.

— Я… я даже не знаю, что сказать…

Губы Линды скривились в подобии улыбки.

— Тогда не говори ничего. Просто уйди.

Все, что он мог сказать, только добавило бы ей соли на рану. Если это еще было возможно…

Рэндалл помотал головой.

— Я не знаю, как это могло случиться! Мы сидели и кричали друг на друга, а потом я вдруг совсем потерял голову, и вот… Прости меня, Линда. Мне очень жаль.

Пожалуй, Линде было жаль еще больше. Тот, кого она любила, всего лишь воспользовался ею как заменой — заменой той единственной женщины, которую он любил, и кого более не было среди живых… Женщине, на которую Линда была так похожа. Ее собственной матери.

Линда знала это так ясно, как если бы Рэндалл прямо сказал ей. И еще она знала, что никогда ему этого не простит.


…Она глубоко вздохнула, открыла глаза. Неподалеку, на залитой солнцем террасе, стоял Рэндалл, похожий на призрак из прошлого. Высокий, черноволосый, в светло-сером летнем костюме… Линда смотрела на него с тоской, понимая, что несмотря на все она все еще любит его.

Она меня ненавидит. Рэндалл ясно увидел это в ярко-голубых распахнутых глазах молодой женщины, во взгляде, устремленном на него с холодным недоумением. Никогда Линда еще не казалась ему такой красивой и желанной, как сейчас. Яркое итальянское солнце придало ее загару изумительный золотистый оттенок, а живот чуть округлился, придавая фигуре еще больше женственности.

Это мой ребенок — там, внутри ее прекрасного тела, подумал Рэндалл взволнованно. Мой ребенок! Наш с Линдой…

Она медленно выпрямилась в шезлонге, положила руку на подлокотник. Глаза молодой женщины смотрели на него с подозрением, с опаской. Почти как тогда… как той ночью.

Тогда, три месяца назад, Рэндалл ушел из ее дома не только потому, что она просила. Нет — его погнало прочь выражение лица Линды, загнанное и ненавидящее. То, что произошло меж ними, было ей отвратительно, и это не могло больше повториться.

Рэндалл тогда не сразу поехал домой. Он остановил машину возле парка, а сам долго ходил пешком по темным улицам, ходил, ходил — до изнеможения. Отчаянно стараясь найти путь к свету из той темной пропасти, куда они оба рухнули. Но выхода не было.

К такому заключению Рэндалл пришел через несколько недель. Линда не появлялась на вилле Дарлингов, когда он туда приезжал; она вернула с посыльным букет цветов, который он прислал ей в офис утром в понедельник. На визитной карточке в букете Рэндалл написал: «Прости меня, мне очень жаль»; Линда приписала внизу своим твердым почерком «Мне еще жальче».

Да, ей стало еще жальче, когда она узнала, что беременна…


Рэндалл подошел ближе, на ходу снял и бросил на столик свой летний пиджак, оставшись в белой рубашке с расстегнутым воротом; на шее мужчины поблескивали бусинки пота. Июньская жара допекала его с того момента, как он вышел из прохладного здания аэропорта.

— И кто же тебе сказал? — Линда спросила, не глядя в его сторону. — А впрочем, зачем я спрашиваю — разве это не очевидно…

— Нет, не Питер. Он просто дал мне твой адрес, — мягко уверил ее Рэндалл, глядя сверху вниз.

Он все никак не мог поверить, что мягкая выпуклость ее живота — это его будущий ребенок. Пока беременность была едва заметна, но над зеленой полоской бикини уже слегка выделялись первые ее очертания…

Линда коротко кивнула, опуская солнцезащитные очки со лба на глаза.

— И на том спасибо. Я собиралась вернуться к свадьбе, к началу июля. Нельзя было подождать?

Да, Линда и Рэндалл смогли сообща сделать одно доброе дело — подтолкнули ее отца к правильному решению. В следующем месяце они с Патрисией собирались пожениться. Питер, пропустивший десять лет, не хотел больше медлить!

Рэндалл сжал зубы. Он еще не забыл битвы, предшествовавшей их воссоединению, и теперь, кажется, ему самому предстояла не менее тяжкая ситуация. Линда явно не собиралась сдаваться без боя!

— Так кто же все-таки сказал тебе, Рэндалл?

Лучше бы солнцезащитные очки не скрывали ее взгляда. Рэндаллу захотелось протянуть руку и сорвать их, он едва сдержался. Вспомнил, как она в прошлый раз отреагировала на его прикосновение…

— Я просто позвонил тебе на работу, хотел увидеться…

— Зачем?

Потому что больше не мог выносить разлуки! Потому что знал — сама Линда никогда первая не пойдет ему навстречу! Потому что…

— Ты уехала, не попрощавшись. — Рэндалл вспомнил свое разочарование и боль, когда он проснулся на вилле — и узнал, что Линда отбыла с рассветом. Так и не закончив разговор…

Губы Линды насмешливо скривились.

— Вот уж не знала, что ты такой приверженец хороших манер!

Рэндалл перевел дыхание и опустился в соседний шезлонг. Сюда было нелегко добраться — рейс задерживался, потом пришлось долго искать автомобиль в аренду, итальянского языка Рэндалл не знал… В общем, после нескольких часов на жаре его просто не держали ноги.

Хотя в Далласе ему было еще хуже. Потому что Линды не было рядом… Когда Рэндалл узнал о ее беременности, он был просто ошеломлен. Его собственная вина казалась несомненной. Однако странным образом беременность Линды все ставила на свои места. Выход есть — теперь им просто надо пожениться. Но глядя ей в лицо, на твердую линию губ и упрямо вздернутый подбородок, Рэндалл понял, что убедить ее выйти за него замуж — самая сложная задача на свете.

— Да не такой уж я приверженец… — Он взъерошил ладонью свои угольно-черные волосы. — Но… Твоя помощница сказала, что ты ушла в отпуск по беременности. — Если бы Линда знала, как он тогда был поражен! — Можно? — Рэндалл протянул руку к бокалу ледяной кока-колы, стоявшему на столике неподалеку.

— Угощайся. — Линда слегка пожала плечами. Она легко поднялась и отошла к перилам террасы, за которыми синела необъятная ширь морской воды.

Рэндалл выпил кока-колу одним длинным жадным глотком, жалея, что это не виски. Пожалуй, сейчас бы он не отказался от чего-нибудь покрепче газировки!

— Не правда ли, здесь очень красиво? — пробормотала Линда, когда он подошел и встал рядом, облокотясь о перила. Вилла из белого камня была и в самом деле изумительно хороша. Средиземное море, всех оттенков синего и зеленого, лениво дышало совсем неподалеку, не скрытое кущами яркой зелени. — И такой покой повсюду, — добавила Линда с тихим вздохом.

Да, пожалуй, здесь было побольше покоя, пока я не приехал, сумрачно подумал Рэндалл. Когда-то он ездил в Италию вместе с Питером и Клаудией. На виллу каждый день приходила прислуга из деревни, прибирала и готовила. А все остальное время они были втроем… Кажется, на этой вилле были похожие порядки, и сейчас Рэндалл с Линдой оказались здесь наедине.

— Прости меня, Линда, — сказал Рэндалл, не зная, что еще он может сделать. — Я в самом деле сожалею.

Она закусила губу.

— Ну, Во-первых, я тоже сожалела… Но теперь это все уже позади. Больше я уже не сожалею ни о чем.

Голос Линды стал мягче, а одна рука слегка прикоснулась к округлому животу, словно прикрывая его, защищая… Сердце Рэндалла подпрыгнуло от радости. Хотя он прекрасно видел, что его приезд ей не в радость, однако же чувства женщины к ребенку не имели с ним ничего общего. Может быть, этот материнский инстинкт изменит ее отношение и к идее брака?

— Я имел в виду только то, что нарушил здесь твое уединение.

Линда взглянула на него, и губы ее слегка раздвинулись в невеселой улыбке.

— Как я ошиблась…

Рэндалл снова посерьезнел.

— Мне кажется, еще слишком рано брать отпуск по беременности. Ты всего лишь на третьем месяце. — Он нахмурился. — Скажи, может, что-нибудь не так с твоим здоровьем? Или с течением беременности?

— Нет, все в полном порядке. Я прошла обследование, все идет так, как надо… Просто Даррил сказал, что лучше бы мне сейчас перестать работать и поехать куда-нибудь, где покой. Это хорошо повлияет на ребенка.

— Так вот как Джесси с ним познакомилась! — неожиданно догадался Рэндалл. — Она времени не теряла, ведь правда?

Линда рассмеялась.

— Просто Даррил не знал, с какой стороны ждать опасности!

И Рэндалл его прекрасно понимал! Эти сестры Дарлинг в самом деле представляли для мужчин немалую опасность!

— Довольно о них, Линда. Надо решить, что же делать нам с тобой.

Она словно окаменела.

— Представления не имею, что собираешься делать ты. А я имею намерение пожить у моря еще несколько недель, хорошо отдохнуть, потом вернуться на свадьбу папы и Патрисии. А потом, наверное, так и жить на вилле до рождения ребенка.

— Не просто ребенка! Нашего ребенка, нашего с тобой! — вскричал Рэндалл.

Он не собирался так бурно реагировать, но почему-то слова Линды о родах его потрясли. Подумать только, ведь это будет! Через каких-нибудь полгода родится их с Линдой дитя! Он хотел быть рядом, когда это произойдет. Но единственный взгляд на холодное лицо Линды сказал Рэндаллу, что этого не так-то просто будет добиться.

— Линда… — Он взял ее за плечи и развернул к себе. Если бы не эти проклятые темные очки, он заглянул бы ей в глаза!

— Нет, не трогай! — вскричала она, но Рэндалл уже сорвал очки и отбросил их на шезлонг. — Зачем ты сюда приехал? Чего ты от меня хочешь?

Чего он хочет? Да если он только скажет ей об этом, она вырвется и убежит от него на край земли!

Спокойно, Найтли, спокойно. Неужели ты недостаточно вреда причинил этой женщине? Сейчас надо постараться успокоить ее… Ради будущего ребенка.

— Неважно, чего я хочу, Линда. Важно только, что я должен сделать.

Она вздернула подбородок.

— И что же ты должен сделать?

— Жениться на тебе. — «Жениться». Рэндалл словно выплюнул это слово. — Нам с тобой следует сочетаться браком, Линда, — повторил он с мрачной уверенностью.

Лицо молодой женщины сначала побледнело, потом залилось румянцем. Как будто предложение Рэндалла доставило ей физическую боль!..


5


«Сочетаться браком…» Это прозвучало как издевательство.

Как самое настоящее жестокое издевательство. Линда никогда не ассоциировала слово «брак» с Рэндаллом, оно шло вразрез со всем его образом жизни. Он ненавидел браки, не желал иметь с ними ничего общего. И сейчас это не изменилось. Рэндалл не хотел на ней жениться. Ни на ней, ни на ком угодно! Просто он считает, что это его долг!

— Почему ты улыбаешься? — Его голос резко прозвучал в тишине.

Разве Линда улыбалась? А она и не заметила… Хотя — вполне возможно. Что же еще делать в такой комической ситуации? Она любит этого человека, носит его ребенка, а он предлагает выйти за него замуж — только из соображений долга.

Пожалуй, этого Линда боялась больше всего. Именно поэтому не желала, чтобы Рэндалл знал о ее беременности, избегала его изо всех сил…

А что ему еще оставалось делать? Отец Линды — далеко не дурак, и даже если никто из них ему не скажет, что ребенок Линды — от Рэндалла, он догадается обо всем по отчуждению, все растущему между ними… Кроме того малыш — особенно если это окажется сын — может походить на Рэндалла, а Питер — вовсе не слепой…

— Бедный Рэнди.

Хватка его рук стала еще крепче.

— Почему же это я бедный, позволь узнать?

Она безрадостно усмехнулась.

— Мало тебе жены — так еще и ребенок! Как ты это вынесешь, ненавистник браков?

— Как все выносят, я полагаю. — Он слегка пожал плечами. — Много шума, мною хлопот. Буду меньше спать, больше мучиться головной болью. Выживу как-нибудь.

Линда узнала эту фразу — когда-то Питер так описывал в разговоре младенчество своих дочерей.

— Ты забыл — папа еще упоминал про детский смех, — тихонько напомнила она.

— По Питеру, время смеха приходит чуть позже. Когда бессонные ночи уже позади. Я помню, он уверял, что первые пять лет семейной жизни он спал не больше, чем по два часа в сутки!

Линде пришла в голову новая тревожная мысль.

— Я надеюсь, ты не сказал папе, что…

— Если бы я сказал, мы бы с тобой тут не разговаривали, — сухо бросил Рэндалл. — Он объявил мне прямым текстом, когда я пришел к нему в поисках тебя, что своими руками открутил бы голову тому подлецу, который сделал тебе ребенка!

— Не имею ни малейшего желания, чтобы тебе открутили голову, Рэнди. И чтобы моего отца потом судили за убийство.

Рэндалл рассмеялся.

— А это еще может произойти, — сообщил он. — Хотя я понимаю, почему ты не в восторге от этой идеи.

Но в словах Линды звучала не только горькая ирония. Дело в том, что она в самом деле не хотела этому человеку ничего дурного. Она любила его, как это ни дико! Она любила его и знала, что он никогда не ответит ей тем же. Однако это не значит, что Рэндалл не будет любить их ребенка! Линда была уверена, что это не так. У Рэндалла никогда не было семьи — по крайней мере, такой, в которую бы хотелось вернуться. А этот ребенок, в конце концов, его плоть и кровь. Родная кровь.

Линда просто не была уверена, что сможет жить с ним рядом и видеть, как он одаривает любовью их малыша — любовью, которой ей не добиться никогда… Хотя месяц назад она поняла, что сама любит этого ребенка, любит сильнее всех на свете. Хочет его защитить, закрыть собой от любого зла.

Но это ей не поможет, если Рэндалл когда-нибудь предъявит на дитя свои права. И имеет ли она право разлучать малыша с его законным отцом? Или своего собственного отца с его лучшим другом, с которым Питер так сроднился за долгие годы?..

На все эти вопросы Линда не знала ответа!

— Ты не хочешь жениться на мне, Рэндалл… Рэндалл снова заговорил, не отступаясь от своего.

— Я сам не знаю, чего я хочу — или чего хочешь ты. Но сейчас не это важно!

В горле Линды стоял горький комок.

— А что же тогда важно?..

— Ребенок. Мы должны думать о ребенке.

— А я, по-твоему, о нем не думаю? — Яростно огрызнулась Линда. Краска вновь прилила к ее щекам. — Да как ты смеешь так говорить? Как ты думаешь, ради чего я бросила любимую работу? Я просто знаю, что так будет лучше для ребенка! Что я еще должна…

— Линда, я не имел в виду…

— Нет, черт возьми, это ты и имел в виду! — Линда даже была рада, что дала наконец волю эмоциям. Зато за маской гнева Рэндалл не заметит ничего другого… Даже любви.

— Ты не имеешь права! Ты хочешь оскорбить меня!

— Линда, я приехал не для того, чтобы с тобой скандалить, — перебил ее Рэндалл, и темные глаза его блестели.

— А для чего же тогда?

Он тяжело вздохнул.

— Я уже сказал, для чего. Я приехал, чтобы просить тебя — умолять, если хочешь — стать моей женой.

С каким трудом он это выговорил! Господи, что же у них будет за брак, если для него это — такая пытка?

Линда гордо выпрямилась.

— Я обдумала твое предложение, Рэндалл, и хочу сказать…

— Тогда обдумай его еще раз! — горячо попросил он. — Попробуй посмотреть на него с другой точки зрения!

Боже мой, да Линда уже смотрела со всех точек зрения… Еще месяц назад, когда узнала, что у нее будет ребенок от этого человека. Теперь нужды и интересы еще не рожденного малыша были для нее важнее всего. Но хорошо ли будет крошке расти в семье, где меж родителями нет взаимной любви?

Линда посмотрела Рэндаллу в лицо, слегка прищурившись.

— А ты вообще уверен, что это твой ребенок?

Он скривил губы в улыбке.

— Я уверен, Линда.

— Интересно почему…

— Сомневаюсь, чтобы ты вела развратный образ жизни со времен… той нашей ночи. Я знаю, у тебя никого не было последние три месяца. А до того… Ты была девственна, Линда. Я лишил тебя девственности. Или ты думаешь, что я не смог бы отличить девушку от женщины?

Линда с трудом перевела дыхание, отвернулась, чувствуя, что щеки ее пылают. А тогда Рэндалл ничего не сказал об этом, подумала она. Да, у нее до того раза никогда не было мужчины. Может быть, она не подпускала к себе близко никого потому, что была влюблена в Рэндалла — и не думала ни о ком другом… Как бы то ни было, он говорил правду. Три месяца назад Линда была девственницей.

— Ты прав, это твой ребенок, — сказала она ровно, не желая продолжать обсуждение своей девичьей чести. Или ее нынешнего отсутствия.

— Я и не сомневался.

— Так что за предложение ты мне делаешь, Рэндалл? — перевела Линда разговор на более животрепещущую тему. — Чего ты ждешь от нашего брака?

— Не понимаю, о чем ты?

— По-моему, это очень простой вопрос. — Она наконец сбросила его руки с плеч и направилась обратно к шезлонгу. — Не волнуйся. Я не претендую на то, что ты будешь меня любить. Я тоже не собираюсь притворяться влюбленной по уши.

Да и как бы могла она притворяться, будучи влюбленной на самом деле?..

Брови Рэндалла слегка сдвинулись.

— Тогда чего же ты хочешь?

Привязанности, если уж не любви. Уважения — это ведь она заслужила! Верности — хотя нет почти никакой надежды, что такого чувства она дождется от Рэндалла!

Линда горько вздохнула, представив себе годы совместной жизни — со всеми этими актрисами и певичками на заднем плане… Нет, такого она просто не вынесет. Но возможно ли, чтобы кто-нибудь не искал утешения на стороне, живя в браке без любви? Это, конечно, не относилось к ней. Но вот к Рэндаллу…

— Дело в том, Рэнди, что я росла в большой семье. И в моей семье, какой бы она ни была, должно быть больше одного ребенка.

Он сморгнул. Лицо его на миг стало растерянным.

— Ты ведь не беременна близнецами?

— Насколько мне известно, нет.

— Тогда ты имеешь в виду… — Рэндалл подвигал бровями, слегка покраснев. — Понятно. Ладно. Я согласен.

— Точно? — Линда ждала ответа, почти не дыша.

— Ну да. — Рэндалл энергично кивнул. — Ты знаешь, Линда… Обо мне ходит много сплетен, О моей личной жизни. Так вот, совсем не обязательно, что это все — правда…

— О, если правда хотя бы наполовину! — усмехнулась Линда, опускаясь в шезлонг.

— Половина, может быть, и правда, — согласился Рэндалл, опускаясь перед ней прямо на устланный циновками пол. Он был совсем близко, колени Линды почти прикасались к его плечу.

Линда поняла, что боится его близости. Боится внезапно потерять контроль над собой. Она любила этого мужчину, когда-то занималась с ним любовью, зачала от него ребенка… И понимала теперь, что не сможет провести остаток жизни рядом с ним, просто долго находиться рядом — и не…

Однако же, когда Рэндалл протянул руку, чтобы погладить ее по бедру, она отшатнулась. Рука мужчины бессильно упала. Он встал на ноги, отошел к перилам и мрачно смотрел некоторое время в морскую даль. Потом с горечью в тоне заговорил:

— Если ты каждый раз будешь так дергаться, только я к тебе прикоснусь — я не знаю, как нам удастся иметь еще детей.

Линда молчала. И снова он был прав. Однако же…

— Последний раз, когда ты ко мне прикасался, я забеременела. Если ты не забыл.

Рэндалл обернулся с усмешкой и снова направился к ней.

— Отлично помню. Но сейчас тебе это вроде бы не грозит?

Линда вскочила, чтобы не дать ему приблизиться. Проблема состояла в том, что самое легкое прикосновение Рэндалла разжигало во всем ее теле пламя, с которым она не могла совладать! Сердце убыстряло свое биение, кровь приливала к щекам…

Лучше бы Линда ненавидела этого человека! Все было бы намного проще… А теперь — может ли она стать женой Рэндалла, зная, что он ее не любит и не полюбит никогда, а женится по принуждению, из чувства долга перед ребенком?

Даже их соитие три месяца назад произошло не из-за любви. Скорее уж из-за нелепого, почти детского гнева. В одно мгновение они рычали друг на друга, сверкая глазами, а в следующее — уже лежали на ковре, срывая друг с друга одежду…

Если бы Линда не забеременела, смогли бы они с Рэндаллом когда-нибудь возвратить прежнюю дружбу, такую простую и понятную? Дружбу, так долго составлявшую для нее важную часть жизни…

Она в этом сильно сомневалась. Но сейчас перед ней стоял другой вопрос, требующий незамедлительного решения. А Линда не знала, что ответить.

Рэндалл ждал ответа, и он не уйдет, пока не получит его. Да — или нет. Такие простые, короткие слова. Но от того, которое Линда сейчас выберет, зависит вся ее дальнейшая жизнь.

И жизнь ее ребенка.


Она собиралась сказать «нет», Рэндалл это знал. То было видно по непреклонному выражению ее лица, по сжатым губам… Как тень облаков, по женскому лицу пронеслось несколько выражений: гнев, печаль и — последнее — сожаление. Не нужно было магического кристалла, чтобы понять: вот сейчас Линда ему откажет!..

Что же Рэндаллу тогда останется делать?

В том, что он публично признает ребенка, не было никаких сомнений. Но Рэндаллу хотелось быть малышу настоящим отцом! Отцом в полном смысле этого слова. Закоренелый холостяк Паже сам дивился, как сильно ему этого хотелось. Никогда доселе он еще не помышлял об отцовстве — для этого надо иметь взаимную, а не безответную любовь! А сейчас сама мысль о сыне — или дочурке — грела его изнутри, наполняла гордостью и счастьем.

Но если Линда откажется выйти за него замуж, все надежды пойдут прахом. Рэндалла просто не подпустят к ребенку близко. Не то чтобы он заботился о своей репутации — каждая популярная фигура должна быть готова стать предметом пересудов! Скорее уж его волновала репутация Линды. В качестве мужа он мог защитить ее от любых сплетен, а в качестве друга семьи — только вызвать лишние слухи. Да и останется ли он после этого другом семьи? Даже Питер его больше никогда не захочет видеть…

— Теперь я достаточно хорошо подумала, — словно издалека, донесся до него голос Линды. — И я приняла решение.

— Ради Бога, не торопись, — взмолился он, перебивая, словно пытаясь отсрочить казнь. — Матерью-одиночкой быть тяжело, даже если у тебя очень богатая семья! — Рэндалл не мог представить, чтобы Питер Дарлинг позволил одной из своих дочерей испытывать финансовые трудности. Но все же, все же… — Ведь дело не только в деньгах. Ты будешь все время разрываться между работой и ребенком…

— Я решила принять твое предложение, — мягко закончила Линда.

— Пытаться стать для малыша всем, и у тебя просто не хватит сил… — Рэндалл все еще договаривал свою сбивчивую речь, когда внезапно осознал, что же сказала Линда.

Она согласилась. Она сказала «да»! Несколько секунд он ошарашенно глядел на собеседницу, не в силах поверить своим ушам.

Рэндалл приехал сюда, готовясь к ожесточенной битве. Он взял билет только в один конец, потому что не знал, сколько потребуется времени, чтобы уломать Линду. День? Сутки? Неделя? Он не собирался отступать, даже если придется уговаривать месяц напролет. Но она ответила согласием, приняла его предложение руки в первый же час разговора.

— Послушай, неужели ты согласна? И в этом нет подвоха?

Слишком холодно и просто Линда это сказала. Рэндалл знал, что здесь непременно что-то не так. Молодая женщина только рассмеялась, качая головой.

— Не уверена, Рэнди, что это нормальная реакция счастливого жениха, когда его предложение принято!

Однако Рэндалл не улыбался.

— Это и не было нормальное предложение.

— Я поняла, — слегка отшатываясь, выговорила она. — Однако я все равно его принимаю. И никакого подвоха тут нет. Разве что…

— Ага, все же есть «разве что», — подхватил он с облегчением. — С этого надо было начинать. Так каковы твои условия, Линда?

Если она предложит пожениться на какое-то время, а потом развестись, Рэндалл не согласен. Брак должен быть вечным — или никаким. Если Линда захочет фиктивного брака, тут он тоже откажется. Рэндалл просто не сможет видеть ее возле себя — и не заниматься с ней любовью.

Он и сейчас хотел ее, не мог смотреть на нее без желания. Ее красота, гладкая золотистая кожа, красновато-каштановые локоны по плечам сводили Рэндалла с ума. И сама идея платонического брака была для него невыносима. Он слишком хорошо знал, что может нарушить это обещание в любой момент!

Линда подобрала солнцезащитные очки и снова водрузила их себе на нос. Как будто специально, чтобы его позлить!

— Сними эти дурацкие очки, Линда, — резко попросил Рэндалл до того, как она собралась заговорить. — Я хочу видеть твои глаза, в конце концов!

— Зеркало души, да? — Усмехнулась она, но очки сняла. Просто сдвинула их на лоб, так, чтобы они держали ее густые непослушные волосы.

— Вот так лучше, — согласился Рэндалл, вглядываясь в ее глаза. Но их голубизна была холодна и бесстрастна, как зимнее небо. Рэндалл не прочел там никакого ответа. Он почувствовал, что напрягся, как в ожидании удара. — Ты хотела что-то сказать…

Возможно, именно удар его и ожидал. Потому что если Линда попросит одну из двух неприемлемых для него вещей, он откажется. И оба они опять останутся с нерешенной дилеммой…

Линда тревожно взглянула на собеседника.

— Теперь твоя очередь хорошенько подумать, Рэндалл. Я буду ставить условия. — Вот оно, вот!.. Мы собираемся пожениться не по той причине, по которой это делает большинство мужчин и женщин. А именно — чтобы провести всю жизнь вместе. И может случиться так, что кто-нибудь из нас встретит человека, без которого просто не сможет жить…

— Если ты имеешь в виду, что кто-то из нас влюбится — так и говори! — грубо перебил он, не в силах выносить медленную пытку.

— Хорошо, кто-то из нас может — если хочешь — влюбиться. — Это слово прозвучало в ее устах саркастически. — И до того времени, как это произойдет, я хочу, чтобы наш брак сохранял хоть видимость соблюдения обетов…

— Проклятье, никогда не видел, чтобы так путано изъяснялись! — в сердцах вскричал Рэндалл. — Ты имеешь в виду, что я должен буду хранить тебе верность, пока…

— Мы оба должны будем хранить верность, — поправила Линда с каменным выражением лица.

— …Пока один из нас не найдет себе кого-нибудь другого. Идеальную пару. Так? — Рэндалл упер руки в бока, у него заходили желваки на скулах. — К сожалению, Линда, это условие для меня неприемлемо.

Краска неожиданно отхлынула с ее щек. Молодая женщина стала белее полотна, Рэндалл испугался за нее, сердце его сжалось от боли. Но все равно он не мог принять ее условия. Такая жизнь была бы для него хуже любого мучения — все равно что жить в доме, крыша которого может в любую минуту обвалиться на голову. Рэндалл решил уже давным-давно, что, если он когда-нибудь женится, это будет союз навеки. Он просто не мог принять меньшего. Жить в страхе, что, может быть, вот-вот у Линды появится кто-нибудь другой?! Нет, никогда!

— Постарайся войти в мое положение, Линда, — быстро заговорил Рэндалл, все еще встревоженный ее меловой бледностью. — Мне же тоже будет нелегко…

— Я догадывалась, что прошу слишком о многом, — презрительно отрезала она и снова опустила на глаза солнцезащитные очки. — Я не могу ни с кем делить моего супруга. Прости, я так не хочу.

Рэндалл опять схватил ее за плечи, разворачивая к себе.

— Ты не хочешь? А почему же тогда принуждаешь к тому же самому меня? Насколько я понял, я просто должен сидеть рядом и ждать, пока появится кто-то третий, твоя великая любовь!

Брови Линды приподнялись от изумления. Рэндалл холодно выдержал ее испытующий взгляд. Он многим готов был пожертвовать ради Линды, согласился бы на любые условия… Но только не на существование в страхе, что придет день — и она оставит его навсегда!

Линда помолчала, собираясь с мыслями.

— Я имела в виду… Рэндалл, ты просто неправильно меня понял…

— Да все я понял правильно, — поморщился он. — Или ты выходишь за меня замуж, и мы остаемся вместе навсегда, как и подобает супругам… Или вообще давай забудем об этом разговоре.

Сердце его билось оглушительно, так что Рэндалл почти не слышал собственного голоса. Ожидая ответа Линды, он чувствовал себя стоящим на краю пропасти. Но выбора не было. Все — или ничего.

На виске Линды быстро пульсировала голубая жилка.

— Рэндалл, — медленно начала она, — сейчас, когда ты сказал, что мое условие для тебя неприемлемо, я думала — ты имеешь в виду, что для тебя неприемлема верность. А вовсе не… Не то, что наш брак продлится вечно, а не до тех пор, как один из нас влюбится в кого-то другого!

Губы Рэндалла сжались.

— Конечно, я решил жениться позже, чем это делает большинство мужчин… Но это не значит, что я не имею своего мнения о браке. И жить с дамокловым мечом над головой я не собираюсь!

Жилка все еще продолжала биться на виске Линды, но бледность наконец сменилась легким румянцем. Слава Богу, подумал Рэндалл с облегчением. Он сюда приехал, чтобы решить важную дилемму, а не чтобы довести Линду до обморока.

— Я согласна, — просто сказала она, чуть улыбаясь. — Рэндалл опешил. На что эта женщина соглашается с такой готовностью? Линда прерывисто вдохнула свежий морской воздух. — Я согласна выйти за тебя на таких условиях. Брак на всю жизнь, с сохранением верности, что бы ни случилось. Хорошо. Я буду твоей женой.

Дамоклов меч исчез, Рэндалл почувствовал, что снова может дышать. Линда согласилась стать его женой!

И на данный момент этого было достаточно.


6


Гневный гул голосов вырос настолько, что в буфете задребезжали стекла, и вдруг оборвался. Хорошо хоть прислуга давно знала о крутом темпераменте хозяина и не обращала на вспышки дурного настроения особого внимания, просто продолжая заниматься своим делом.

Линда бросила на Патрисию отчаянный взгляд. Женщины сидели в гостиной — якобы для того, чтобы попить кофе. Однако чашки с кофе стояли на столе нетронутые, а Линда и Патрисия настороженно прислушивались к происходящему за дверьми. Они ждали.

Дело в том, что Рэндалл отправился сообщать Питеру последние новости.

— Что-то стало очень тихо, — пробормотала Линда.

В доме и в самом деле словно бы замерло всякое движение, а со стороны кабинета не доносилось ни малейшего звука. Странно. Что же там происходит? Может быть, Питер только что задушил своего старого друга и теперь молча взирает на дело рук своих?..

— Патрисия, как ты думаешь — мне стоит пойти туда?

— Нет, не нужно, — спокойно ответила та, размешивая ложечкой сахар. Линда подивилась ее самообладанию.

— Но папа может…

— Там не случится ничего дурного, — заверила ее Патрисия, которой очень шло новое бежевое платье.

Однако Линда больше не могла терпеть. Она встала и нервно заходила по комнате, поглядывая в сторону двери.

— Откуда ты знаешь? Конечно, папа стал намного спокойней с тех пор, как вы обручились, но вряд ли он порадуется новостям…

— Тут я тебя удивлю, — улыбнулась Патрисия, разглаживая складки на подоле. — Нет, я не о новостях говорю — а о спокойствии Питера. В последнее время я бы не назвала его спокойным с того момента, как я сказала ему, что не буду спать с ним до свадьбы. Не для того я долгие годы все время находилась с ним рядом…

Линда удивленно распахнула глаза, отвлекаясь от собственных забот.

— Ты правда так сказала папе?

— Ну да. Я уверена, что есть дела, с которыми спешить не надо… И физическая близость — одно из них.

Линда расхохоталась, представив, как воспринял ее отец условие своей невесты. Странно, что после этого он выглядит таким веселым и радостным… По крайней мере, до сих пор выглядел. Но улыбка Линды тут же померкла, когда она представила, как помрачнеет теперь ее отец.

— Послушай, может быть, ты знаешь, что папа подумает о… нас? Я сначала хотела сама ему сказать, но Рэндалл настоял, что это мужской разговор.

Линда невольно нахмурилась, вспомнив, как ее обидел мужской шовинизм жениха. Тогда она больше всего хотела, чтобы после их разговора Рэндалл вернулся в Америку, оставив ее одну у моря. Но Рэндалл был непреклонен. Либо они вдвоем улетают домой, либо вместе остаются в Италии. И свое право поговорить с Питером он тоже не собирался уступать невесте.

— Он прав, — кивнула Патрисия, — это его обязанность, малышка.

— Не будь смешной, Патрисия! Мне почти двадцать шесть. Я уже не ребенок и знала, что делаю, когда занималась с Рэндаллом любовью.

Единственный раз, это произошло единственный раз!.. Так внезапно, что Линда не могла это контролировать. Единственный раз, когда она еще верила, что Рэндалл любит ее ради нее самой, а не за сходство с давно умершей матерью!

Да, нелегка будет ее жизнь в качестве жены Рэндалла. Всю жизнь понимать, что занимает в сердце мужа в лучшем случае второе место… В конце концов, она любит Рэндалла и сможет жить надеждой, что в один прекрасный день он все же полюбит ее в ответ на чувство Линды… Хотя бы немного. Еще в Италии она поняла, что легче находиться рядом с любимым человеком, чем любить его как раньше — издалека…

Патрисия испытующе взглянула на нее.

— Я уверена, что это так. Но ведь и Рэндалл знал, что делает! Поэтому позволь ему самому сказать все будущему тестю. — Она улыбнулась. — Я думаю, все будет хорошо. Питер так рад, что скоро станет дедушкой. Он простит вам обоим, что его внук был зачат вне брака. — Она прервалась, обернувшись в сторону двери, за которой послышались шаги. — Впрочем, сейчас мы узнаем правду.

Первым вошел Питер Дарлинг. Он ворвался в дверь так стремительно, что Линда невольно отступила на шаг. Брови его были нахмурены, и дочь с тоской подумала, что ее ожидания сбылись. Рэндалл, шедший следом, улыбнулся ей и коротко кивнул, и она замерла в недоумении.

Что бы это значило? Отец милостиво разрешил им сочетаться браком? Но они с Рэндаллом достаточно взрослые, чтобы решать за себя! Они явились сегодня поставить Питера в известность о своих планах, а не чтобы просить его позволения на брак.

Линда и так пережила довольно волнений, решая, принимать ли ей предложение. И теперь, когда она решила, ее мало интересовало, согласится ли на это Питер Дарлинг!

— Я просто поражен, Линда, — сердито начал ее отец, нарушая неловкое молчание. — Чтобы одна из моих дочерей…

— Папа, это не имеет к тебе никакого отношения, — резко перебила она. После всех мучений с Рэндаллом не хватало только, чтобы отец говорил ей, что она должна делать, а что нет! — Я уже совершеннолетняя и могу сама принимать решения. Мы с Рэндаллом сегодня пришли к тебе, чтобы сообщить о наших намерениях. Ты…

— Вот спасибо, дорогая, — саркастически поклонился Питер.

— Линда…

— Подожди, Рэндалл, — бросил старший из мужчин. — Кажется, моя дочь еще не договорила. Так что ты еще хотела сказать?

Линда втянула воздух сквозь зубы.

— Мы с Рэндаллом… — Могла ли она подумать, что когда-нибудь будет произносить их имена в таком контексте! — Мы с Рэндаллом решили пожениться. И собирались пригласить на свадьбу вас с Патрисией…

— Как это мило с вашей стороны, — опять перебил ее отец, опускаясь в кресло. Его светлые глаза так и сверлили лицо Линды.

Она почувствовала себя неловко под этим пристальным взглядом.

— Свадьба состоится в регистратуре, через две недели…

— Нет, — категорично возразил Питер.

Щеки Линды вспыхнули.

— Это не твое решение, папа. — Она отчаянно взглянула на Рэндалла. Почему он стоит и молчит, вместо того чтобы ее поддержать? — Я собираюсь выйти замуж. С твоего разрешения — или без него. Хотя, конечно, мне было бы приятнее его получить…

— Еще раз спасибо, — сухо отозвался Питер, откидываясь в кресле.

Щеки Линды заполыхали еще сильнее.

— Но я не нуждаюсь в разрешении! Свою судьбу я намерена решать сама!

— Линда, — тихо обратился к ней Рэндалл, подходя совсем близко и кладя руку ей на плечо, — успокойся. И ты, Питер, перестань ее дразнить. Линда, твой отец вовсе не против нашего брака.

— Как это мило с твоей стороны! — бросила она отцу, передразнивая его слова.

— Просто ему не нравится, что мы хотим жениться в регистратуре, — продолжил Рэндалл спокойно.

— Цитируя точнее — я категорически против регистратуры, — кивнул Питер из глубины кресла. — Джулия и Джессика венчались в церкви. И для вас с Рэндаллом я хочу того же.

Линда уставилась на отца во все глаза.

— Так ты не возражаешь, чтобы я вышла за Рэндалла?..

— Конечно же нет. Напротив, удивляюсь твоему хорошему вкусу!

— Спасибо, — неуверенно ответила она, будто, все еще не веря.

— Мне, конечно, не очень нравится, что вы так долго скрывали свои отношения ото всех, — продолжал Питер. — Никогда не любил тайных свиданий! Но это единственное, чем я недоволен. Пожалуй, лучшего мужа для тебя я бы не мог представить!

Линда бросила на Рэндалла тяжелый взгляд при словах отца о тайных свиданиях. Тот ответил ей легким движением бровей: мол, «поговорим об этом позже».

Да не то чтобы она нуждалась в объяснениях. Легче легкого было догадаться, как протекал разговор между ее отцом и женихом. Вряд ли Рэндалл сообщил другу, что его желанный внук был зачат после одного-единственного свидания, кончившегося яростной перебранкой!..

Линда вновь обернулась к отцу.

— Мы… Не можем венчаться, папа. Это будет… не совсем правильно. Вследствие некоторых обстоятельств я… не могу надеть белое платье!

— Сядь. — Рэндалл едва ли не силой усадил ее на стул и подвинул чашку кофе. — Пей.

Преодолев оцепенение, Линда сделала, как он ей сказал. Кофе изрядно остыл и был невкусным. Питер глядел на нее с легкой усмешкой.

— Из огня да в полымя, а, дочка?

Линда тряхнула волосами, независимо взглянула отцу в глаза. Ну да, Рэндалл оказывался таким же властным, как и Питер. Таким же авторитарным — даже в мелочах… Что ж, это значит, что в семейной жизни им с Линдой предстоит немало споров, выяснений, кто из них главный. Пусть так. В конце концов, это лучше, чем вести себя как двое вежливых незнакомцев.

— Линда, тебе совсем необязательно венчаться в белом, — тихо посоветовала Патрисия. — Многие женщины в наши дни являются на свадьбу в кремовых или голубых платьях. Должно быть, современное общество таково, что большинство невест идет к алтарю, уже не являясь девушками.

— Вам не кажется, что это будет просто посмешище? — горько спросила Линда. — Как я вхожу в собор, хватаясь за папину руку, толстая от беременности, как дирижабль…

— Нет, — быстро среагировал Рэндалл. — Ты будешь выглядеть прекрасно. Как всегда.

А по-моему, это будет просто кошмар, подумала Линда. Но, кажется, ее мнение здесь уже ничего не решало.

Она еще раз взглянула в лицо своему жениху, но не прочла в его глазах ничего, кроме удовлетворения. Как же так? Когда в Италии Линда обсуждала с ним перспективу тихой свадьбы, куда будут приглашены только родственники, Рэндалл не возразил ни словом… Она была уверена, что их желания совпадают. Но теперь эта уверенность куда-то подевалась…


— Пусть лучше Питер думает, что мы тайно встречались, — начал Рэндалл, когда они ехали обратно в город. — Я подумал, как ему объяснить…

— … и решил солгать, — кивнула Линда в темноте автомобиля.

— А что я должен был сказать, по-твоему? — огрызнулся Рэндалл, сильнее сжимая руль. — Что ты забеременела после одного-единственного свидания, а после этого мы почти не виделись?

Конечно же, Линда понимала, что это невозможно. Но ее возмущение тоже было оправдано: теперь Питер и все остальные члены семьи будут уверены, что брак Линды — следствие романтической истории…

— Ты должен понимать: такое объяснение от нас многого требует. Теперь мы должны будем каждый раз разыгрывать перед всеми влюбленную пару…

Рэндалл мрачно усмехнулся.

— Нам бы и так пришлось это делать. Питер не допустит, чтобы его дочь не имела счастья в браке. — Да, если отец узнает, как обстоят дела на самом деле, он будет рвать и метать. А что бы Линда ни говорила, она готова была многое сделать для его душевного спокойствия. — Тем более этим вечером нам все прекрасно удалось, — сумрачно продолжил Рэндалл. — Тебе ведь понравилось, не так ли?

— Совсем не обязательно было заставлять меня есть десерт! — гневно отозвалась Линда. — Я думаю, ты немного переборщил с ролью заботливого жениха…

Вот досада, а Рэндаллу казалось, что все идет отлично!

— Но ведь тебе понравился десерт, не правда ли? — иронически ответил он, вспоминая, как резал торт на кусочки и кормил Линду с ложечки.

— Неважно, понравился или нет, — поморщилась Линда недовольно. — Ты что, хочешь, чтобы за время беременности я расплылась, как туча?

Рэндалл критически оглядел ее.

— Думаю, немножко пополнеть тебе не повредит.

— Совершенно не имею желания после родов сидеть на диете, чтобы выглядеть прилично!

Рэндалл уже приоткрыл было рот, чтобы высказать свое мнение насчет диет… И промолчал. Он не хотел спорить с Линдой по любому поводу. Пусть она делает, как считает нужным. Ему достаточно было уверенности, что она не сделает ничего, что повредило бы здоровью ребенка.

— Это наша первая ссора после обручения? — шутливо спросил он, нарушая неловкое молчание.

— Мы с тобой не обручены, Рэндалл, — сухо отозвалась она.

— Неправда, — горячо отозвался он, — я сделал тебе предложение, ты его приняла. Значит…

— Ты сделал предложение только потому, что я беременна…

— А ты приняла его по той же причине, так что мы квиты.

— Рэндалл, это была твоя идея — венчаться в церкви? — подозрительно спросила Линда.

Он невразумительно помычал.

— Питер считает…

— Нет, не сваливай все на папу, — продолжала настаивать она, все более укрепляясь в своей уверенности. — Я знаю, что он был только за, но изначально идея принадлежала тебе?

Линда слишком хорошо меня знает, подумал Рэндалл обреченно. Что же, придется признаваться.

— Ну да… Мне.

— Я так и знала!

— А что тебе так не нравится в идее церковного брака? Скажи честно, почему ты не хочешь венчаться?

Линда вздохнула.

— Честно? Я, в общем-то, хочу, но…

— Не надо никаких «но», Линда, — подытожил Рэндалл с облегчением. — Значит, мы обвенчаемся. А завтра я заеду за тобой, мы вместе поедем покупать обручальные кольца, а потом устроим маленький праздник по этому поводу.

— Нет! — слабо запротестовала она.

— Ты предпочтешь сначала устроить праздник, а потом уж ехать за кольцами? — невинно осведомился Рэндалл. — Не понимаю, как мы будем отмечать обручение без колец, но если ты так хочешь…

— Я имела в виду совсем другое, и ты это прекрасно понимаешь. — Линда не смогла сдержать смеха. — Рэнди…

— Да, Ли?

— Охо-хо, — настороженно отозвалась молодая женщина. — Папа зовет меня сокращенным именем, только когда собирается читать мне мораль…

Рэндалл это прекрасно знал. Однако притворился удивленным.

— В самом деле? Ну так что же ты хотела сказать?

— Ничего. — Линда махнула рукой. — Сначала кольца, потом — ресторан.

Рэндалл взял ее руку и слегка сжал.

— Я знал, что ты в конце концов согласишься с моей точкой зрения.

— Кажется, у меня просто нет своей на этот счет… Но я надеюсь, Рэндалл, что ты не будешь так же давить на меня в любом другом вопросе. Потому что, если ты намерен это делать…

— Всякий раз нам будет нелегко достичь согласия, — закончил за неё жених. — А это вредно для тебя и для…

— Ребенка, — сухо договорила Линда.

— И для меня, — мягко сказал Рэндалл. — Знаешь, я никогда не любил спорить. — Наверное, слишком много споров ему пришлось слышать в детстве, и теперь сама мысль о таком времяпрепровождении в семье внушала Рэндаллу отвращение. — Если возникнут разногласия, мы постараемся решить их миром прежде, чем начнем швыряться тарелками, правда?

— Я никогда в жизни не швырялась тарелками.

— Это прекрасно, — отозвался Рэндалл с искренним удовлетворением. — Значит, договорились.

Но раздраженное молчание Линды ясно показывало, что она-то ни с кем ни о чем не договаривалась! Наконец автомобиль остановился возле ее подъезда. Рэндалл первым вышел из машины и помог выйти ей.

— Можно, я провожу тебя дальше, чем до дверей?

— Зачем? — Молодая женщина взглянула на него исподлобья.

— Да так, навестить знакомые места…

— Не будь смешным, Рэндалл, — отрезала она, слегка краснея.

— Да, наверное, ты права… Кстати, когда Джесси и Даррил вернутся из свадебного путешествия?

— В это воскресенье. — Линда удивленно подняла брови. — А что?

— Нам с тобой нужно в понедельник нанести визит Даррилу.

— В понедельник? Должна тебе сообщить, что Даррил — очень занятой человек. Вряд ли в понедельник он найдет для нас время.

— Неужели он не найдет часа-другого для своей золовки и ее жениха?

Линда гневно покраснела.

— Я никогда не просила никого оказать мне услугу по знакомству!

Это в самом деле было так. После нескольких лет работы Линда добилась наконец поста главного редактора в издательстве — это при том, что ее отцу не составило бы труда купить для нее все издательство целиком! Он так и сделал бы, если бы Линда проявила хоть малейшее к тому стремление. Но она предпочитала пробивать себе дорогу сама и всегда гордилась своей независимостью.

— Хорошо. Я в любом случае позвоню Даррилу и попытаюсь с ним договориться.

— Но зачем он тебе так понадобился? — недоумевала Линда. — Я же говорила, что последний осмотр показал — со мной все в полном порядке!

Рэндалл упрямо помотал головой.

— Я должен убедиться в этом лично. Хочу иметь стопроцентную уверенность, что с твоей беременностью все хорошо. Кроме того, я хочу лично переговорить с Даррилом.

— О чем же это? — Линда недоверчиво глядела ему в глаза.

— О том, как нам сейчас лучше и безопаснее заниматься… кое-чем.

— Что ты имеешь в виду?! — воскликнула Линда так возмущенно, что Рэндалл с трудом удержался от смеха.

— Кое-что, — повторил он, хотя и не был уверен, что сейчас она воспримет его юмор правильно. Но еще в Италии Рэндалл отлично понял, что им надлежит сломать некоторые барьеры касательно физических контактов. Иначе из них получатся очень скверные муж и жена.

Они оба были молодыми, здоровыми, привлекательными… Они собирались пожениться. С какой же стати им воздерживаться друг от друга? Кроме того, она достаточно ясно дала понять, что хочет иметь более чем одного ребенка…

Линда гневно расправила плечи, глаза ее метали голубые молнии.

— По-моему, «кое-что» может подождать и до свадьбы!

Рэндалл пожал плечами.

— Я думаю, Даррил разрешит нам хотя бы мелочи. Ласки, поцелуи…

— Даррил, может быть, и разрешит, а вот я — нет! — отрезала Линда яростно.

— Но нам нужна хоть какая-то практика, — насмешливо заметил Рэндалл.

Линда рванула на себя ручку двери.

— Пожалуй, неделю без «практики» ты сможешь пережить!

Неделю… Как же мало она знает о Рэндалле. С той самой ночи три месяца назад он и не глядел на других женщин. И теперь, взглянув на нее последний раз перед тем, как она скрылась в доме, Рэндалл опять испытал это странное, ни с чем не сравнимое чувство в груди.


7


Линда вела себя просто смешно. Хуже влюбленной глупенькой девочки. Она сама это понимала — но все равно не могла удержаться от радостного возбуждения, ожидая, когда Рэндалл заедет за ней, чтобы вместе выбирать кольца.

Вчера они расстались, договорившись о встрече в одиннадцать утра; он на прощание поцеловал Линду братским поцелуем в щеку. Но уже в девять часов Линда начала одеваться, стараясь тщательно продумать все детали своего туалета. Длинная зеленая юбка, узкая на бедрах, и шелковый пиджак, покрывающий полноту ее талии. С темным пиджаком контрастировала светлая бежевая блузка. Волосы она подняла в высокую прическу, оставив только несколько прядей спускаться вдоль щек. Макияж Линда избрала мягкий, светлых тонов.

«Боевая раскраска» — вот как называл это папа, вспомнила Линда, подкрашивая губы светлой помадой. Да, ей не мешает как следует подготовиться к бою — противостоять Рэндаллу очень трудно.

Линда хотела сама поговорить с отцом — но Рэндалл настоял, что лучше это будет он. Она не собиралась венчаться в церкви — но Рэндалл опять настоял на своем. И даже в вопросе об обручальных кольцах этот мужчина опять ее переспорил! Мне надо быть осторожнее, подумала Линда тревожно. Нельзя позволять Рэндаллу решать все за меня! Иначе это войдет у него в привычку…

Но когда она отворила жениху дверь и он предстал перед молодой женщиной в светло-зеленом летнем костюме, с гладко зачесанными назад волосами, благоухающий холодновато-терпким одеколоном… Линда поняла, что попросту не может противиться его обаянию! Что там, всякий раз при виде Рэндалла у нее дыхание перехватывало!

Он наклонился, легко коснулся губами ее персиковых губ.

— Ты выглядишь просто прекрасно. Я нашел прекрасный салон, где продаются кольца с бриллиантами и сапфирами. А ресторан я зарезервировал на…

— Я вижу, этим утром ты не терял времени, — перебила Линда. — Но почему ты сначала не спросил меня, какое бы я хотела кольцо?

— Я решил, что сапфир подойдет к твоим глазам, — небрежно обронил Рэндалл. — А что, ты думаешь иначе?..

Обручальное кольцо с сапфиром и бриллиантами — это звучало очень заманчиво, особенно если учесть, что раньше вообще не шло разговора о каких-нибудь кольцах. Однако тот факт, что Рэндалл решил все за нее, только лишний раз доказывал, сколь он авторитарен.

— Да нет, спасибо… Просто я хотела бы выбирать сама. Если ты не возражаешь.

— Совершенно не возражаю. — Рэндалл ласково взял ее под руку. — И еще хорошая новость для тебя: Питер договорился о венчании. Оно состоится в три часа дня, в воскресенье через две недели.

— Ничего себе, вы развернули просто бурную деятельность, — пробормотала Линда. Она начинала чувствовать себя так, будто случайно оказалась в экспрессе, летящем с бешеной скоростью. При том, что у нее самой внутри был маленький беззащитный пассажир…

— Честно говоря, Линда, я сам удивился, — продолжал Рэндалл, помогая ей садиться в машину. — Но эта лишняя пара недель нам будет только на пользу. Позволит хорошенько подготовиться…

— Ну да, мне эта лишняя пара недель позволит раздуться еще больше, — недовольно пробормотала Линда.

— Я же тебе говорил — тебя очень красит беременность, — беспечно улыбнулся Рэндалл, садясь за руль.

— Не могу же я ради тебя быть беременной всегда! — фыркнула молодая женщина.

Ее жених заливисто расхохотался, потом легонько стиснул ее пальцы.

— Я собираюсь стать идеальным мужем и отцом. Веришь?

Вот уж в это Линда поверить никак не могла!

— Ну да, Рэндалл Найтли, завзятый холостяк — в роли идеального мужа и отца! Ты хоть знаешь, как это должно выглядеть?

Тот лукаво изогнул бровь.

— Знаю. Видел по Питеру.

Улыбка Линды моментально увяла. Еще бы, легко быть идеальным семьянином, когда твоя жена — Клаудиа Дарлинг! А Рэндаллу досталась всего-навсего ее дочь…

— Пожалуй, ты прав, — тихонько согласилась она и уставилась в окно.

Еще там, в Италии, Линда поняла, как нелегко ей будет с Рэндаллом, как много волнений и расстройств ее ждет… Но одно дело — понять, а другое — начать испытывать это на собственном опыте!

— Что я опять сказал не так? — мягко спросил Рэндалл, пытаясь заглянуть ей в лицо.

Линда постаралась совладать со своими расшатавшимися нервами, и ей это удалось. В конце концов, нет ни малейшей причины заранее считать их с Рэндаллом брак обреченным на неудачу!

— Все хорошо, — ответила она самым своим убедительным тоном и легонько погладила Рэндалла по руке.

Выбирать обручальное кольцо оказалось занятием очень увлекательным. Рэндалл решил не жалеть средств и позволял невесте мерить все, что хоть как-то привлекало ее внимание. Ни на одном из колец не стояло цены. Очевидно, в этом дорогом салоне держали за правило, что если покупателя интересует стоимость — эти кольца не про него! Но Линда, хотя и плохо разбиралась в драгоценностях, была поражена величиной некоторых камней.

Колечко, на котором в конце концов остановился ее выбор, было довольно простым и изящным. На нем поблескивал крупный сапфир в окружении более мелких бриллиантов.

— К этому обручальному кольцу есть еще и венчальное, — заговорщицки улыбнулся им продавец.

— Спасибо, не…

— Принесите-ка взглянуть, — попросил Рэндалл как ни в чем не бывало. — А кроме того еще и простое золотое кольцо для меня.

Продавец вышел, а Линда медленно обернулась к жениху, ушам своим не веря. Неужели Рэндалл собирается носить венчальное кольцо?

— Я же собираюсь стать идеальным мужем, — напомнил он, улыбаясь.

— А что, в это понятие входит ношение кольца на пальце?

— Конечно, — уверенно отозвался тот.

— Вот, пожалуйста, сэр и мадам, — продавец вернулся, неся с собою несколько коробочек.

Венчальное кольцо для Линды, украшенное сапфиром и алмазами, подошло ей сразу. Но Рэндалл, как ни странно, потратил на выбор кольца для себя куда больше времени. Наконец он остановился на простом гладком золотом кольце, красиво подчеркивающем длину и изящество его пальцев. Однако выглядел более чем обескураженным, когда Линда настояла на том, чтобы самой заплатить за это кольцо!

— Не понимаю, зачем ты это сделала, — сумрачно сказал он, выходя из магазина. Венчальные кольца были упакованы в коробочки, а обручальное поблескивало у Линды на пальце.

Линда легонько тронула жениха за рукав.

— Для меня это было важно, — заверила она. Если уж Рэндалл будет носить кольцо, то пускай это будет ее подарок! Он подарил кольцо ей, а она — ему. Это было правильно и честно. Рэндалл хотел что-то сказать, но передумал и просто поблагодарил.

— Спасибо… за подарок.

Линда ободряюще улыбнулась.

— Не за что. А что, получать подарки не так приятно, как дарить?

— Наверное, я просто не привык к этому.

Линда посмотрела на него недоверчиво.

— Тебе редко дарили подарки? Даже в детстве?

Рэндалл коротко и невесело рассмеялся.

— В детстве — в особенности!

— Но… — пораженно выдохнула Линда, в очередной раз ловя себя на мысли, как же она мало знает о его ранних годах.

Рэндалл оборвал ее, пытаясь смягчить интонацию улыбкой:

— Ладно, не будем об этом. Постараюсь привыкнуть и в следующий раз, получая подарок, поведу себя более благодарно, договорились?

Тон его снова стал непринужденным, но Линду не так-то просто было обмануть. Что же у этого человека были за родители, если в детстве он не привык к подаркам на день рождения и на Рождество?.. О, Линда столь многого еще не знала о человеке, за которого собралась выйти замуж! Но она обязательно узнает это. Позже.


Рэндалл внимательно следил за выражениями ее лица, когда они входили в ресторан. И когда Линда вспыхнула от радости при виде гостей, он понял, что поступил правильно.

За столиками уже сидели, улыбаясь молодой паре, отец Линды вместе с Патрисией и Джулия со своим мужем Мэтью. Рэндалл пригласил их всех на торжественный обед тайно от Линды, желая сделать ей сюрприз, и до последней минуты сомневался, понравится ли ей такая идея.

— А с Джесси и Даррилом мы отпразднуем отдельно, когда они вернутся из свадебного путешествия, — обещал он, наклоняясь к невесте. Она ответила ему сияющей улыбкой, голубые глаза вдруг наполнились слезами.

— Спасибо… Спасибо тебе.

Рэндалл в ответ только слегка поклонился. Это маленькое семейное торжество было всего лишь первым в череде приятных сюрпризов, которые он готовил для своей любимой.

— А, вот они! — Джулия, смеясь, поднялась из-за столика, чтобы поприветствовать вошедших. — Виновники торжества являются самыми последними.

Линда засмеялась в ответ, обнимая сестру.

— Это Рэндалл виноват.

— Неправда, теперь нам всегда придется делить вину на двоих, — заметил Рэндалл из-за ее плеча.

Джулия поцеловала его в щеку.

— Поздравляю, Рэнди. Ты так долго являлся почетным членом нашей семьи и вот наконец-то входишь в нее официально!

Рэндалл взглянул на Линду и увидел, что та готова открыто разрыдаться от нахлынувших чувств.

— Покажи-ка дамам свое колечко, дорогая, — поспешил он отвлечь ее внимание. — А мы, мужчины, пока займемся меню!

Обед прошел в обстановке непринужденного веселья. Линда казалась полностью счастливой в окружении своих близких, людей, которых она любила. Она шутила, смеялась, позволила себе выпить глоток шампанского за будущее семейное благополучие.

Теперь Рэндаллу оставалось добиться только одного — чтобы Линде было так же хорошо в его обществе. Но как Же безумно трудно было этого достичь!

Однако невозможного не бывает. Они уже сделали первый шаг навстречу друг другу: Рэндалл несколько раз легко поцеловал невесту, и та не отдернулась как ошпаренная. Можно надеяться, что вскоре они смогут вернуться к прежней дружбе… Хотя дружба — это было вовсе не то, чего Рэндалл желал бы получить от Линды!

Беременность и впрямь красила ее. Время утреннего токсикоза миновало, оставив только впечатление хрупкости, которое удивительно шло Линде. Она казалась потрясающе желанной… Рэндалл чувствовал, что ему будет нелегко справляться со своим желанием еще целых две недели до свадьбы.

— Да, чуть не забыл, — спохватился он уже в автомобиле, увозя Линду домой после торжества. — Я с утра позвонил в клинику Даррилу…

— Да, ты и в самом деле не терял времени.

— Стараюсь, — самодовольно кивнул Рэндалл. — Так вот, скажи мне, когда у тебя будет время зайти к врачу. Сегодня я должен назвать точный срок. Со мной говорил некий Тимоти, должно быть, его ассистент…

— И верный сторожевой пес, — улыбнулась Линда. — Джесси мне жаловалась, что, если бы она не шла напролом, ей никогда не удалось бы попасть в кабинет к собственному мужу!.. Она шутит конечно же. Даррил никогда не позволил бы держать ее у дверей, он ее так сильно любит.

Ее лицо снова затуманилось, и от внимания Рэндалла это не могло укрыться. Должно быть, Линда завидует своей сестре, вышедшей замуж по любви…

Однако мистер Найтли знал множество супругов, которые в начале своих отношений имели еще меньше общего меж собой. Может быть, через несколько лет их брак станет таким же счастливым, как у Джессики и Даррила. Или как у Джулии с Мэтью. Рэндалл ласково накрыл руку Линды своей. В конце концов, он устраивал этот брак ради нее! Чтобы защитить ее и их ребенка…

— Тимоти сказал, что у Даррила в понедельник найдется для нас время, — легко продолжил он.

Линда насмешливо изогнула бровь.

— Знаменитое имя Найтли раскрывает все двери!

— А может быть, это было знаменитое имя Дарлингов? Мне кажется, что ты как сестра Джессики пользуешься у доктора Стоуна большим почтением!

— Я же тебе говорила, что для Тимоти родственные связи ничего не стоят!

Признаться, Рэндаллу было все равно, чье имя тут оказалось более влиятельным. Они с Линдой должны были отныне восприниматься как единое целое.

— Как бы то ни было, я записался к Даррилу на прием в два часа, в понедельник. Но если тебе неудобно, я могу передоговориться.

— У Даррила есть специальные дни для благотворительного приема. К нему приходят женщины, нуждающиеся в лечении, но стесненные в средствах.

Рэндалл почувствовал легкое неудовольствие — столь явное восхищение послышалось в голосе Линды. Он познакомился с Даррилом Стоуном на свадьбе, около месяца назад, и тот ему показался вполне приятным человеком. Кроме того, он осознавал, что услуги мужа Джессики будут ему очень полезны. Однако он просто не мог перенести, когда Линца восторгалась каким-нибудь другим мужчиной!

— Давай пообедаем в понедельник вместе, а потом поедем в клинику, — предложил он, скрывая невольное раздражение.

— У меня не было никаких других планов на понедельник… Как, впрочем, и на всю неделю, — согласилась Линда. Она, в самом деле, скучала без работы; жизнь без редакционных дел внезапно оказалась такой пустой.

— Тогда постараемся провести время до свадьбы с пользой, — поддразнил Рэндалл.

— Хорошо, — согласилась она, еще находясь под впечатлением сегодняшнего торжества. Рэндалл, который столько лет и не помышлял о браке, то и дело ловил себя на том, что ждет не дождется дня собственной свадьбы. Линда станет его супругой, о чем он никогда не мог и мечтать! — Может быть, сегодня поужинаем вместе, у меня? — предложила Линда, когда они подъехали к ее дому. Рэндалл едва не рассмеялся от радости. Кажется, Линда не только согласилась стать его женой — она еще и хотела быть ему другом!

— А ты умеешь еще и готовить? — протянул он с нарочитым изумлением. — Сколько талантов у моей невесты!

Голубые глаза Линды блеснули.

— Почему «еще и»? Какие у меня другие таланты?

— Ну ты прекрасно занимаешься любовью…

Она в смущении отвела глаза, щеки ее слегка заалели.

— Не дразнись, Рэндалл. Ты прекрасно знаешь, что я была совсем неопытна.

— Опыт порой только мешает, — заверил ее жених. — Ты была просто восхитительна… Своей невинностью. Только жаль, что…

— Мне пора, Рэндалл, — оборвала его она, берясь за ручку двери. — Впрочем, можешь не уезжать теперь на край земли. Я ужинаю в половине восьмого, если хочешь, приходи, я приглашаю.

Что же делать, тоскливо подумал Рэндалл, садясь за руль. Их с Линдой единственная ночь любви — это то, о чем она не желает вспоминать. Ей ненавистно даже упоминание о ней. Несмотря на то, что плод этой ночи любви сейчас она носит в себе.

А он-то собирался сказать ей кое-что важное… Что Линда принесла ему в дар свою невинность — но и его дар был не меньшим! Признаться, Рэндалл был ненамного «опытнее» ее в этом плане. Конечно, в его жизни было то, что можно назвать «грехами прошлого». И как же он теперь сожалел, что ничего нельзя изменить!..

Так размышлял Рэндалл, подъезжая к своему дому. И последнее, что он хотел бы видеть сейчас у подъезда, была знакомая фигура в широкополой шляпке!

О нет! Только не она. И не сейчас. Когда душа Рэндалла все еще была полна ощущением радости и чистоты, оставшимся после семейного праздника!..

Женщина шагнула ему навстречу, улыбаясь углами губ.

— Что-то не вижу, чтобы ты был мне рад, Рэнди. — Он никогда не бывал ей рад. И она это прекрасно знала. — Не собираешься пригласить меня войти? — спросила она насмешливо, безо всякого приглашения ступая в подъезд вслед за ним.

Она прекрасно знала, как Рэндалл не хочет, чтобы их видели вместе. И потому специально кивнула консьержке, проходя мимо нее, след в след за своим несчастным спутником.

— Я думаю, тебе лучше не заходить. Но, кажется, тебя не волнует мое мнение, — бросил Рэндалл горько, поднимаясь по ступеням.

Он знал, что эта женщина не отстанет, что она — как хищник, обгрызающий добычу до последней косточки. Сладковатый запах ее духов когда-то этот запах преследовал Рэндалла во сне — пока на его место не пришел тонкий аромат Линды.

Войдя в квартиру, Рэндалл развернулся. Сложил руки на груди, созерцая увядшую красоту своей нежеланной гостьи.

— Чего ты хочешь на этот раз?

Она окинула его взыскательным взглядом.

— Что-то в тебе не так, Рэнди. Ты сильно изменился.

Рэндалл словно окаменел. Откуда ей знать? Что она такое говорит? Неужели помолвка с Линдой в самом деле что-то в нем изменила — что-то, что можно увидеть невооруженным глазом? Если так, то больше всего на свете Рэндалл хотел, чтобы эта женщина ничего не заметила. Ни о чем не узнала — хотя бы до воскресенья, до их с Линдой свадьбы. До того времени, когда никто уже не сможет помешать свадьбе состояться!..


8


Что-то в Рэндалле было не так этим вечером.

Линда заметила это сразу, как только он ступил к ней на порог — ровно в половине восьмого, не опоздав ни на минуту! Во-первых — это сразу бросалось в глаза, — Рэндалл не улыбался. А во-вторых, он не делал ни малейшей попытки поцеловать ее в знак приветствия… Она уже успела привыкнуть к его мимолетным ласкам, и теперь поняла, как сильно ей их не хватает.

Она смотрела на своего жениха из-под опущенных ресниц, пока они ели закуски — крабовый салат и устрицы под ореховым соусом. Рэндалл жевал безо всякого аппетита и, похоже, не очень понимал, что именно у него во рту. Однако не преминул похвалить ее умение готовить.

Линда собрала тарелки, задумчиво посмотрела на него.

— Ты хоть понял, что ел?

Рэндалл сморгнул.

— О да, конечно… Это были устрицы — и, э-э, что-то еще.

— И что-то еще, — согласилась она, все больше и больше убеждаясь, что мысли Рэндалла сейчас где-то далеко отсюда. Может быть, он наконец осознал, что через пару недель станет женатым человеком, — и эта мысль его расстроила?.. Еще бы, вместо холостяцкой жизни — бесконечные вечера в ее обществе, тоскливые, вот как этот вечер…

— Пойду принесу горячее. — Линда встала. Ее жених поспешно вскочил вслед за ней.

— Ты хочешь сказать, мы принесем, — решительно поправил Рэндалл, направляясь вслед за ней в кухню. — Сам я не часто занимаюсь домашним хозяйством, но не хватало еще, чтобы ты мне прислуживала!..

Несмотря на то, что этого человека Линда знала большую часть своей жизни, она осознала, как же мало представляет себе его быт. Готовит он что-нибудь дома или питается в ресторане?.. Ресторанная еда, хотя и вкусная, может очень сильно утомить…

Другое дело — запеченная в духовке крольчатина с бобами и острый соус по домашнему рецепту! Хотя кто знает, может быть, слишком рано атаковать Рэндалла по всем фронтам иллюзией домашнего уюта?..

Но Линда в самом деле любила готовить, хотя профессионально кулинарией в их семье занималась не она, а сестренка Джесси. Та вообще много чем занималась профессионально…

— Надеюсь, ты любишь крольчатину, — предположила Линда, выкладывая ароматные куски жаркого на тарелки.

— Да я могу съесть что угодно. — Рэндалл махнул рукой. — То есть я хотел сказать… — Извини, я имел в виду совсем другое… — Он едва не застонал, осознав, какую ляпнул глупость. — Кролик наверняка просто потрясающе вкусный, — добавил он, пытаясь спасти положение, — но было уже поздно.

Линда слегка помрачнела.

— Рэндалл…

— Хочешь, я открою вино? — Он уже крутил в руках высокую бутыль.

Линда мысленно обругала себя за забывчивость. Она собиралась подать вино к холодным закускам, специально купила для Рэндалла его любимое «Мерло» — но так как не собиралась пить сама, совсем упустила его из виду. Конечно, Линда понимала почему: холод, сквозивший в отношении Рэндалла, привел все ее мысли в замешательство…

Этот вечер не оправдывал ее ожиданий. Днем было весело, торжество так удалось, что Линда рассчитывала продлить удовольствие и в личном общении. Ее очень растрогала забота Рэндалла, сюрприз, который он приготовил. Поэтому молодая женщина задумала семейный ужин как бы в благодарность жениху. Однако с первой минуты Рэндалл вел себя так, будто хотел оказаться где угодно еще, только подальше отсюда… И, может быть, подальше от нее?

Хорошо, а чего еще она ожидала? Всего несколько дней назад Рэндалл и не собирался ни на ком жениться, не знал ни о каких детях… Линда, помнится, испытала немалое потрясение, когда узнала о своей беременности; наверное, у ее жениха случился такой же шок.

— Я надеюсь, ты не обидишься, если я после ужина решу лечь спать. Это был восхитительный день, но обилие впечатлений меня слегка утомило…

Она бросила печальный взгляд на кольцо, поблескивающее при свете бра. Кольцо Рэндалла на ее руке. Обручальное кольцо.

Когда-то Линда мечтала об этом. Конечно же, мечтала!.. Невозможно быть влюбленной в кого-то и не мечтать о нем. Но там, в ее грезах, Рэндалл тоже был влюблен в нее, желал провести с ней остаток жизни. И никогда, ни за что Линда не могла бы себе представить, что однажды они окажутся вместе — но при таких нелепых обстоятельствах!..

Рэндалл отставил бокал с вином, бросил на невесту быстрый взгляд.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Не переутомилась сегодня?..

Бедненький Рэндалл, уж он-то сегодня точно переутомился!..

— Вовсе нет, — уверила она его непринужденно. — В последнее время я действительно быстро устаю. Даррил уверяет, что скоро я опять зацвету здоровьем!

Но на лице Рэндалла не появилось ответной улыбки.

— Я успокоюсь полностью только в понедельник, когда поговорю с Даррилом лично.

— Не думаю, что он сообщит тебе больше, чем сказал мне. Меня мучил утренний токсикоз, но теперь он уже прошел. Потом — слегка расстроились нервы из-за ощущения нестабильности… — Линда сделала гримаску. — Но беременность проходит совершенно нормально, никаких серьезных проблем нет. Не стоит волноваться.

Она легко погладила Рэндалла по руке, желая его успокоить. Но не получила никакого ответного движения, будто он и не заметил ее стеснительной ласки.

— И все-таки я буду чувствовать себя уверенней, когда поговорю с Даррилом.

— Ну что же, поговори. Но я бы не хотела, чтобы ты заботился обо мне больше, чем это необходимо. Я не ребенок и не дурочка.

— Извини, — быстро сказал Рэндалл, отодвигая тарелку. — Кажется, я наелся. Было очень вкусно, но больше в меня не влезет ни кусочка.

Его жаркое осталось почти нетронутым.

— Я тоже сыта. — Линда положила вилку и нож и встала из-за стола, ловя себя на том, что начинает нервно крутить на пальце обручальное кольцо. — Кроме того, я действительно что-то устала…

Лучше пусть уходит, чем длить такое неестественное, отчужденное общение!.. Линда так надеялась, что теперь, когда они обменялись кольцами, после такого веселого торжества в кругу семьи между ними больше не будет стеклянной стены!.. Но не всегда все бывает так, как нам того хочется.

— Хорошо, я скоро уйду, — кивнул Рэндалл, как ей показалось — с готовностью. — Но сначала… Пойдем в гостиную ненадолго? Я вижу, что ты устала, но сейчас всего половина девятого! Прошел только час — а казалось, что миновала целая вечность!.. — Нам нужно кое-что обсудить, — объяснил Рэндалл, увидев смущение невесты.

— Например? — недоверчиво спросила она, не двигаясь с места. Гостиная навевала некие воспоминания… О другом вечере наедине с Рэндаллом, и о том, чем он кончился.

— Например, где мы собираемся жить после свадьбы.

Линда задумалась на мгновение. Где? Да конечно же, в Далласе! Здесь ее рабочий офис, и у Рэндалла всякий день происходили в городе деловые встречи. Рэндалл никогда не делал секрета из того, что ездит к ним на виллу только ради хорошей компании. Непонятно, что здесь можно обсуждать… Разве что у Рэндалла есть еще вопросы.

— Ну хорошо, пойдем в гостиную, если хочешь, — согласилась она.

— Я сделаю нам обоим кофе. Ты пьешь кофе по вечерам? — Рэндалл развернулся к кухонному столу.

— Да, не откажусь, — согласилась Линда, но с кухни уходить не спешила. — Ты же не знаешь, где тут что лежит!

— Как-нибудь разберусь, — успокоил ее жених, мягко подталкивая женщину в сторону двери. — Ты сегодня уже много хлопотала. Ступай, я все сделаю.

Линда могла воспротивиться, однако послушно вышла в гостиную и опустилась там в кресло. Вскоре явился Рэндалл с двумя чашками кофе на подносе. Молодая женщина отхлебнула глоток — и удивленно подняла взгляд.

— Ты отлично справился!

— Не удивляйся, — улыбнулся Рэндалл, усаживаясь в кресло напротив. — Человек, который так долго жил один, должен быть способен заварить хороший кофе!

Линда почувствовала горечь во рту. Человек, который так долго жил один… Должно быть, Рэндалл жалеет об утраченной холостяцкой свободе?

Она облизала пересохшие губы.

— Рэндалл…

— Не делай поспешных выводов, — мягко покачал он головой. — Ты сама наверняка знаешь, что одиночество — не лучший стиль жизни.

Да, конечно, Линда знала об этом. Иногда после работы она входила в свою уютную квартиру — и та казалась ей такой пустой и тоскливой… Однако всегда, если Линда начинала страдать от одиночества, она могла приехать на виллу Дарлингов и там насладиться приятным обществом… Впрочем, Рэндалл делал то же самое.

— Но…

— Кстати, это еще одна тема для разговора. Я так долго жил один, что приобрел некоторые привычки, которые могут тебя раздражать. Например, я часто раскидываю одежду, не прибираю в ванной… Да, еще — выдавливаю зубную пасту из середины тюбика.

— У меня тоже часто бывает беспорядок, — быстро заверила Линда. — Работа требует много времени, некогда прибрать…

— Отлично, — кивнул Рэндалл. — Одной проблемой меньше.

Однако Линде не показалось, что все так уж отлично. Наверняка Рэндалл сейчас сравнит ее с другими женщинами, с ее собственной матерью — и сравнение будет не в пользу Линды…

— Нам придется мириться с недостатками друг друга, — заявила она горячо. — Но хотя бы в одном мы с тобой совпадем во мнениях… Где бы ты хотел жить после нашей свадьбы?

— За городом, — быстро ответил он. — В большом доме с садом, таком, как ваша вилла. — Линда задохнулась от удивления. Рэндалл же ненавидел сельскую местность, так было всегда! Так почему же… — Я хочу, чтобы у нашего ребенка было все, чего не было у меня, — продолжал Рэндалл ровно, словно не замечая ее изумления. — Например, свежий воздух. И сад с деревьями, по которым можно карабкаться…

И подарки на Рождество и на день рождения…

О, как страстно Линде захотелось узнать правду о детстве своего жениха! Давным-давно мама запрещала девочкам Дарлинг приставать к Рэндаллу с расспросами, сказав, что если он сам захочет, то расскажет им что-нибудь. Но он никогда этого не хотел. Может быть, теперь ей, как будущей жене, будет оказано больше доверия?

Линда смотрела на Рэндалла так, будто никогда его не видела.

Да, она приняла его предложение, собиралась стать его женой. Но не означало ли это, что весь ее привычный уклад жизни будет нарушен? Джулия и Джесси, выйдя замуж, не оставили своей карьеры, а о Линде, старшей из трех сестер, всегда было известно, что работа для нее важнее всего. Только появление ребенка слегка отодвинуло карьеру на задний план. Линда взяла отпуск на время беременности; не означают ли слова Рэндалла, что ей придется взять отпуск на время бытия его женой? То есть на всю жизнь…

— Подумай над этим, — попросил Рэндалл горячо. — Я бы хотел купить дом близ города, чтобы было недалеко в случае чего добираться… Но идея о том, чтобы выращивать малыша в квартире в центре пыльного Далласа, даже не рассматривается.

Он потер виски ладонями. Линда все еще выглядела бледной, и это все из-за него! Если бы только той ночью он не потерял контроля над собой, если бы… Слишком много «если». Теперь надлежало думать о том, как облегчить Линде ее семейную жизнь. Сделать все возможное, чтобы ей было хорошо. Насколько женщине может быть хорошо замужем за нелюбимым человеком.

— Линда, завтра я улетаю в Голливуд, — внезапно сообщил Рэндалл. — Меня приглашает один знаменитый продюсер, он хочет экранизировать мой роман «Золотые берега». Я вернусь через несколько дней.

Линда молча глядела на него грустными голубыми глазами, и Рэндалл почувствовал себя неловко.

— Дня через три, максимум — четыре, — заверил он.

Признаться, несколько минут назад Рэндалл собирался отклонить приглашение, предложить продюсеру Стивенсу самому приехать в Даллас… Но теперь он ясно увидел, что Линда устала, что ей нужно немного отдохнуть. От его общества.

Кроме того, Рэндалл и сам должен был поразмыслить — после визита нынешней гостьи. Нет, не касательно Линды: с их женитьбой все было решено. Ни о чем другом Рэндалл не мог и мечтать.

Единственное, что он хотел, — чтобы та женщина ни в коем случае не узнала про его женитьбу! Потому что она была способна на любую подлость, лишь бы не дать свадьбе состояться.

Губы Рэндалла гневно сжались, глаза полыхнули. Когда-то она уже сделала все, чтобы сломать его жизнь; не хватало еще, чтобы ей это удалось еще раз! Рэндалл до сих пор не мог поверить, что злосчастная судьба опять свела их вместе — и именно сегодня! Хотя что же тут удивительного? Эта женщина всегда была его злым гением.

Порой она надолго исчезала из его жизни, на несколько месяцев, даже на год. Всякий раз Рэндалл с надеждой думал, что она больше не вернется. Но потом она появлялась вновь с навязчивостью дурного сна, приходила к нему в дом, как сегодня, будто бы со дня их последней встречи не прошло ни мига…

Эта женщина всегда хотела одного и того же: денег. И как последний идиот, ради памяти о тех далеких днях, когда он любил ее, Рэндалл не мог ей отказать. Он знал, что когда он женится на Линде, то непременно расскажет ей эту неприятную историю. У мужа и жены не должно быть друг от друга тайн. Но до свадьбы он не собирался этого делать, боясь, что может потерять Линду навсегда.

«Трус», поддразнил его неприятный внутренний голосок. Да, Рэндалл поступал трусливо. Но если поступить отважно значило потерять Линду — что ж, лучше он будет трусом!

Он знал, что его улыбка выглядит неубедительно. Но что еще он мог поделать, когда в душе у него бурлили страсти с того самого момента, как он встретил эту негодяйку у себя на пороге? Рэндалл страстно ждал момента, когда Линда станет наконец его женой, и боялся, что их свадьбе могут помешать!

— Я вернусь как раз к понедельнику, когда назначен наш визит к Даррилу, — обещал он.

Линда усилием воли взяла себя в руки и наигранно улыбнулась.

— Конечно, поезжай, Рэндалл. Я тебя отлично понимаю. В конце концов, это твоя работа. — Но глаза ее не улыбались. Эти прекрасные голубые глаза оставались совершенно холодными.

Рэндаллу ужасно захотелось сжать ее в объятиях, зарыться лицом в ароматные каштановые волосы и рассказать ей всю правду, попросить совета и сочувствия… Но нет, этого нельзя делать ни в коем случае. Единственным человеком, знавшим о его отношениях с Сарой, была Клаудиа — и Рэндалл знал ее достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать: тайна умерла вместе с ней.

Как бы он хотел, чтобы Клаудиа была здесь!.. Она бы смогла все объяснить…

— Я в самом деле устала, Рэндалл, — тихо проговорила Линда, стараясь не встречаться с ним глазами. — Кроме того, наверняка у тебя много дел, если ты завтра улетаешь в Голливуд. Тебе надо собрать вещи…

Рэндалл остро чувствовал эту пропасть между ними. Пропасть, которая все расширялась. Он просто не знал, что сказать, чтобы это изменить!

— Что ты станешь тут делать, пока меня не будет? — спросил он. — И по изменившемуся выражению голубых глаз понял, что опять сказал что-то не то.

— Ты знаешь, я как-то находила, чем себя занять, до того, как в моей жизни появился ты! И не скажу, чтобы я скучала все эти двадцать пять лет!

Рэндалл опустил голову.

— Я не имел в виду… Мне просто интересно…

Он слышал со стороны свой голос и понимал, что говорит неубедительно. Но Рэндалл не мог уйти, не имея уверенности, что между ними с Линдой все в порядке. Та встала и ободряюще улыбнулась ему.

— Все хорошо, Рэнди. Я найду, на что потратить время. А потом ты вернешься.

Взгляд Рэндалла потеплел, когда он смотрел ей в лицо. Линда, в самом деле, была очень похожа на свою мать. И, может быть, если попытаться объяснить ей все…

Нет!

Рэндалл не мог так рисковать. Не раньше, чем они поженятся. Когда пути назад уже не будет. Ведь эта женщина его не любит. Его присутствие ей неприятно. Как же он может рассчитывать на понимание и прощение?..

— Я позвоню тебе из Голливуда, — обещал Рэндалл, прощаясь с Линдой у дверей.

— Да? — В голосе молодой женщины прозвучало сомнение.

— Конечно же позвоню. Должен же я знать, как поживает моя невеста.

— Твоя беременная невеста, — уточнила Линда. Словно бы намекая, что ему безразлично ее здоровье. Что единственное, что его интересует, — это ребенок!

Как бы хотел Рэндалл убедить ее, что это не так, и ее здоровье и благополучие для него важнее всего на свете! Но он слишком хорошо знал, что Линда ему не поверит. Не поверит, потому что сама выходит за него замуж только ради ребенка!

Две недели до свадьбы представились Рэндаллу огромным минным полем, через которое надо пройти. Каждый шаг был чреват опасностью, что его надежда на счастье может взорваться!


9


— Вот и сбылась твоя мечта! — воскликнула Джулия, когда Линда предстала перед ней в кремовых шелках.

Линда наморщила носик.

— Что-то не помню, чтобы я мечтала о свадебном платье, скрывающем четырехмесячную беременность!

— Перестань, сестренка, ты прекрасно поняла, что я имею в виду!

Конечно же Линда поняла. Но неужели ее давняя влюбленность в Рэндалла была общеизвестным фактом?.. А она-то думала, что об этом не знает никто на свете, даже остроглазая Джули…

Сестра позвонила ей вчера вечером с предложением съездить в ее любимый салон, присмотреть платье для венчания. И Линда, которая скучала в отсутствие Рэндалла, немедленно согласилась.

Как и обещал, жених позвонил ей из Голливуда. Но разговор их оказался на редкость бессодержательным — Рэндалл ограничился общими фразами о здоровье и самочувствии. И оставил номер своего телефона в отеле, чтобы Линда позвонила в случае чего. Однако Линда хорошо знала, что ни за что не станет звонить.

Джулия смотрела на нее проницательным взглядом.

— Я вообще никогда не думала о браке, — честно призналась Линда, глядя сестре в глаза. Еще бы — у нее никогда не было надежды на брак с Рэндаллом!

— Тем более ты должна быть счастлива, — убедительно сказала Джулия.

Линда вздохнула, стараясь думать о платье и ни о чем более. Но это ей не удалось.

— Джули, я надеюсь, ты с твоей проницательностью поняла, что наш брак — не из самых удачных…

— Пожалуй, мы выбираем кремовый атлас, — отрезала Джули, оборачиваясь к входящей продавщице. — Принесите еще что-нибудь кремовое.

— Минуточку, миссис Линдсей. — И молоденькая продавщица исчезла за занавеской.

— До сих пор не могу привыкнуть, что меня так называют. — Джулия мечтательно вздохнула. — Даже сердце замирает…

Миссис Найтли, проговорила про себя Линда, словно пробуя это имя на вкус. Миссис Рэндалл Найтли.

Да, сердце в самом деле замирало.

— Знаешь, с тобой что-то не так.

— Разве?

Сестра подошла ближе, положила ей руку на плечо.

— Рэндалл — прекрасный человек. Добрый и надежный.

Линда закусила губу.

— Я знаю. Только вот…

— Здесь не место для серьезного разговора, — прервала ее Джулия, кивая в сторону занавески. — Давай после примерки зайдем куда-нибудь на чашку чая!

Тем временем появилась продавщица с новым платьем в руках, и внимание женщин обратилось к ней. Это платье из прекрасного атласа, с широкой длинной юбкой и низким вырезом, прекрасно скрывало беременность Линды. Пожалуй, следовало остановить свой выбор на нем, а атласные туфельки и фата довершат ансамбль.

— Поедем ко мне, — предложила Джулия, когда сестры уже садились в такси. — Там нам никто не помешает.

Признаться, Линда не была уверена, что хочет этого разговора. Сестра слишком хорошо ее знала, чтобы отличить ложь от правды. А разглашать секреты внезапной свадьбы очень не хотелось!


Джулия, прищурившись, взглянула на старшую сестру через стол.

— Ты выглядишь так, будто сидишь в приемной у дантиста!

Линда в самом деле была очень напряжена. Даже присела на краешек кресла, и чай почему-то казался ей безвкусным. Они с Рэндаллом договорились рассказывать посторонним определенную версию своих отношений, но лгать Джулии она не могла.

— Ты очень скучаешь по нему? — понимающе спросила Джули.

Как ни странно, Линда и впрямь ужасно скучала. Она всегда гордилась своей независимостью, тем, что сама принимала решения, ни в ком не нуждалась… А теперь какие-то несколько дней отсутствия Рэндалла заставляли ее страдать!

— Не отвечай — я и сама вижу, — кивнула Джули, подвигая к сестре вазочку с печеньем. — Линда, я не собираюсь лезть тебе в душу, твои отношения с Рэндаллом касаются только вас двоих… И ты вправе не делиться даже со своей сестрой. Я только хочу сказать тебе кое-что…

— Ну, скажи, — вздохнула Линда, беря печенье.

Джулия встряхнула головой, непокорные черные волосы рассыпались по плечам.

— Это не то, что ты думаешь. Просто одна вещь, которую Мэтью сказал мне через неделю после нашей свадьбы…

Линда улыбнулась. Ей очень нравился муж сестры.

— Он женился на мне, будучи ненамного младше Рэндалла, — продолжала Джулия. — И я опасалась — вдруг он сожалеет о потерянной холостяцкой свободе, вдруг чувствует себя скованным семейной жизнью…

— Но Мэтью тебя так любит! — возразила Линда.

— Да, но он был убежденным холостяком почти до сорока лет! И вот, когда я спросила его обо всем этом, как ты думаешь, что он мне ответил?

Линда не знала, что и предположить. И еще она не видела, каким образом это касается их с Рэндаллом отношений?

— Мэтью сказал мне, что холостяки его возраста никогда не женятся, если не уверены, что это единственно правильный выбор, — торжествующе заявила Джулия. — Пока не найдут свою единственную любовь!

— Ну, это не наш с Рэндаллом случай. — Линда невесело улыбнулась.

Ее сестра недоверчиво покачала головой.

— Положим, я сразу не поверила, что вы с Рэндаллом все это время встречались тайком. Мы с тобой всегда были близкими, и ты бы мне рассказала, если бы у вас была тайная любовь. Но это не отменяет факта, что ты беременна от него. И того, что ты всегда его любила.

— Я-то любила. А вот он…

— Он бы ни за что не захотел жениться на нелюбимой женщине, — убежденно заявила Джулия.

— Но он меня не любит! — простонала Линда, не в силах больше держать горе в себе. — Он женится на мне только из-за ребенка…

У Джулии был ошарашенный вид.

— Что, он так тебе и сказал?..

Старшая сестра избегала встречаться с ней глазами. Она не хотела плакать, не собиралась этого делать ни за что на свете!..

— Не обязательно было говорить. Просто он… он… Он любит другую женщину!

Горькие слова сами вырвались из ее губ, почти против воли. Линда давно запретила себе думать о любви Рэндалла к ее матери — эти мысли заставляли ее страдать. Но, видно, нервы не выдержали — теперь она была готова излить свою душу любому, кто мог бы участливо выслушать. А Джулия смотрела на нее участливо.

— Ли, а ты уверена?

Линда ясно вспомнила, как безутешен был Рэндалл после смерти Клаудии Дарлинг… О да, как ни жаль, она была полностью уверена.

— Да, Джули. Это… чистая правда.

Хотя сестры всегда были очень близкими подругами, Линда никогда не обсуждала с ними чувства Рэндалла к их матери. Это казалось ей маленьким предательством. По отношению к маме, которая хранила тайну своего друга, относясь к нему очень тепло. И по отношению к Рэндаллу, который и без того много страдал. Ведь он никогда не мог надеяться на ответное чувство, так сильно Клаудиа любила своего мужа!..

— Знаешь, Линда, что-то мне не верится. Я же видела, как Рэндалл смотрит на тебя…

— Ну да, он находит меня привлекательной, если ты это имеешь в виду! — горько воскликнула та, стискивая руки.

— Не только, — возразила Джулия. — Он всегда выделял тебя среди нас троих, даже когда мы были совсем маленькие…

— Но теперь-то мы выросли.

— Как ты думаешь, почему Рэндалл оставался холостяком все эти годы?

— Неужели ты считаешь, что из-за меня?

— Скорее всего, так и есть.

Линда жалела, что поделилась с сестрой своими проблемами. Она заметила, что Джулия сильно взволнована, — а если так, она непременно обсудит все с отцом. Более всего на свете Линда не хотела впутывать отца в это дело! Молодая женщина постаралась придать лицу самое беззаботное выражение. У нее получилось даже весело рассмеяться.

— А впрочем, Джули, скорее всего, я зря волнуюсь. Просто нервы перед свадьбой разыгрались — вот и все. — Сестра взглянула на нее недоверчиво. Она была младше ее всего на полтора года, и именно с ней Линда все детство делилась своими переживаниями. — Представляешь, муж и ребенок! — продолжила она с улыбкой. — Вовсе не странно, что я так взвинчена… Ты разве не волновалась перед тем, как обвенчаться с Мэтью?

— Я тебе уже говорила, что была просто пучком нервов, — серьезно согласилась Джули.

— Когда Рэндалл вернется, я слегка успокоюсь, — заверила Линда. — А сейчас я по нему действительно сильно скучаю. — Рэндалл так быстро стал неотъемлемой частью ее жизни, что его присутствие рядом было просто необходимо! — Мне, наверное, лучше поехать домой. Он мне обещал позвонить сегодня вечером.

— Сейчас всего пять часов.

— Ну и что же? Пять часов — это уже вечер.

Линда решительно поднялась с кресла, взяла сумочку. Она в самом деле хотела поскорей оказаться дома. Признаться честно, ее одолевали сомнения, зачем именно Рэндалл поехал в Голливуд. Возможно, чтобы развязаться с какими-то прошлыми отношениями? Конечно, в браке он собирался хранить верность, но пока они еще не были женаты… Наверняка осталось несколько женщин, с которыми он намеревался вскоре прекратить отношения. Вот и отправился сообщить им о своем предстоящем браке. А Голливуд — самое подходящее место для знаменитых красавиц!

Когда в семь вечера Рэндалл наконец позвонил, голос его звучал ласково. Но кто знает — может быть, положив трубку, он отправится на ужин с какой-нибудь кинозвездой? Перестань, приказала себе Линда. Она никогда не считала себя ревнивицей — а сейчас, похоже, приближалась к этому столь презираемому ей самой образу!

— Я прилечу завтра, — говорил в трубке далекий голос ее жениха. — Может быть, ты меня встретишь в аэропорту?

Он решил вернуться на день раньше! Эта новость огорошила Линду.

— То есть… ты хочешь, чтобы я тебя встретила?

— Ну только если захочешь… Впрочем, от твоего дома это далеко. И у тебя наверняка другие планы… Забудь, что я сказал, милая. Это была глупость…

— Во сколько твой рейс? — оборвала Линда нетерпеливо. Рэндалл хотел, чтобы она его встречала! Значит, он прилетает в одиночестве.

Ее преследовала мысль, что Рэндалл проводит время с женщиной и, может быть, привезет ее с собой. Конечно, во всех своих добрачных отношениях он достаточно ясно давал понять, что они не продлятся долго… Но жестоким Рэндалл тоже никогда не был. Особенно — с дамами. Однако же он хочет, чтобы Линда его встретила!..

— Самолет в час пополудни, — отозвался Рэндалл. — Но не стоит меня встречать, ладно? До аэропорта час езды, потом шум, толкотня… Тебе это может только повредить.

— Я приеду, Рэндалл, — заявила она, чувствуя необычайное желание скорее его увидеть. Хотя бы просто убедиться, что Рэндалл — тот же, что прежде…

— Ты… действительно собираешься меня встречать? — В его голосе послышалось такое изумление, что Линда едва не расхохоталась. Похоже, он был так же не уверен в их предстоящем браке, как и она сама. Может быть, после свадьбы все изменится…

— Собираюсь, дорогой. Ты меня легко узнаешь — женщина, слегка напоминающая шар!

Рэндалл тепло рассмеялся.

— Нет, самая красивая из всех женщин! И ты прекрасно знаешь, что я говорю правду.

Нет, Линда не была в этом уверена. Но если Рэндалл так считает, все остальное не имеет значения.

— До завтра. — И она повесила трубку.


Рэндалл чувствовал себя восторженным школьником. Восторг просто не давал ему дышать. И все это потому, что Линда собиралась встречать его в аэропорту.

Столько лет Рэндалл путешествовал по всему миру — то ради развлечения, то по делам, — но еще никогда никто его не встречал по приезде домой. А теперь у него была Линда. Невеста. Будущая жена. Как же это замечательно звучит — жена!

Он всегда был одинок, разве что Дарлинги заменяла ему собственную семью. А теперь у него будет настоящая жена, а вскоре — и ребенок! Сын… Или дочка. Никогда раньше Рэндалл не знал, как прекрасно кому-то принадлежать. Даже герои его книг всегда были одиночками…

Нет, сегодня он не собирался думать о Саре. Не хотел, чтобы она испортила ему счастливый день… Как уже испортила множество счастливых дней в прошлом.

Линда выглядела потрясающе красивой, когда он увидел ее в толпе встречающих. С блестящими каштановыми волосами, свободно рассыпанными по плечам — так, как он больше всего любил. С сияющими глазами, с легким румянцем на щеках… Рэндалл заметил, что многие мужчины в аэропорту поглядывают на нее с восхищением — и был готов броситься на любого из них с кулаками! Линда принадлежит ему одному, черт побери!

— Рэндалл!

— Линда!

Он бросился ей навстречу, почти что швырнул на пол чемодан и саквояж — и схватил невесту в объятия. Губы его жадно впились в ее смеющийся рот, и поцелуй их, страстный, как никогда, длился не меньше минуты.

— Ох, — произнесла Линда, слегка задыхаясь, когда они наконец кончили целоваться. — Может быть, тебе стоит почаще уезжать? Это идет на пользу нашим отношениям!

Рэндалл же, наоборот, еще в Голливуде решил, что больше никуда не поедет без Линды. Слишком он тосковал по ней. А ведь она беременна, ей, должно быть, вредны путешествия… Так что на время о них придется совсем забыть!

Он еще раз сильно прижал невесту к себе. Нужно было взять чемодан и саквояж, но Рэндалл не хотел отпускать ее руки. Линда решила эту проблему, подхватив саквояж, — и они пошли к выходу, держась за руки, как влюбленные подростки. Пальцы их переплелись… Слишком хорошо, чтобы быть правдой, подумал Рэндалл мечтательно, почти растворяясь в теплом океане счастья.

— Где мы собираемся провести наш медовый месяц? — спросил он, когда они уже сидели в автомобиле.

Линда выглядела удивленной.

— А мы собираемся в свадебное путешествие?..

Рэндалл и сам подумал об этом впервые. Но раз уж он собирался устроить себе идеальный брак, как можно обойтись без идеального медового месяца? Он представил себе, что на несколько недель они с Линдой предоставлены друг другу, и ничто в целом мире не может их отвлечь от…

— Конечно, собираемся! Как же иначе?

— А как же твоя работа? Ты сможешь от нее оторваться?

Что там работа, даже такая любимая и интересная, по сравнению с райской перспективой медового месяца!

— Я думаю, об этом даже говорить не стоит, — сурово отрезал Рэндалл. — Так куда бы ты хотела поехать?

— Я слышала, что Париж — город свадебных путешествий, — шепнула Линда мечтательно.

— Тогда это будет Париж. Решено. Предоставь мне организационную часть.

Линда вскинула голову, взгляд ее стал холодным.

— Я вижу, ты любишь все организовывать!

— Если бы я этого не делал, моя жизнь была бы бедна и не устроена до сих пор. Никто бы не организовал ее за меня.

— Гм…

— И что ты этим хочешь сказать?

— Ничего особенного. Просто сделала кое-какие выводы для себя.

Рэндалл внезапно понял: ее насторожило, что он опять сам принял решение за них двоих! Да, семейная жизнь обещала быть нелегкой. Рэндалл предвидел, сколько раз им с женой придется делить сферы влияния… Но кто сказал, что будет легко?..

— Давай займемся этим вместе, — предложил он мягко. — Посмотрим проспекты, выберем гостиницу…

Линда рассмеялась с облегчением.

— Какая жертва с твоей стороны, Рэндалл!

Он состроил гримаску.

— Просто ужасная!.. Но ничего. Я справлюсь. Кстати, ты же знаешь, где моя квартира?

Линда вела машину по улицам, но совсем не в ту сторону, где располагались апартаменты Рэндалла. Она повела плечом, слегка нахмурилась.

— Знаю… Просто не была уверена, куда ты собираешься.

— Домой. Хочется соскрести с себя дорожную грязь! Что-то у меня связано неприятное с самолетами: всякий раз по прилете залезаю в душ и отмываюсь там по полчаса!

— Мы с Джулией вчера подобрали мне свадебное платье, — неожиданно сообщила Линда.

— Ты говорила об этом по телефону.

Рэндаллу показалось, что оба они говорят не о том, будто хотят скрыть возникшее меж ними напряжение. Но отчего оно появилось? Неужели от того, что он собрался поехать сразу домой?

У него в гостях из всех Дарлингов побывал только Питер. Ни у одной из сестер до сих пор не возникало причин заехать к Рэндаллу на квартиру. Но теперь такая причина была!

Он протянул руку и слегка коснулся волнистых волос Линды. Сквозь них просвечивало солнце, зажигая красные искорки.

— Может быть, заедешь ко мне на чашку кофе? А потом мы вдвоем пойдем куда-нибудь поужинать…

Линда согласилась так легко, что Рэндалл даже поразился. Вскоре они уже входили в его большую, но уютную квартиру в одном из самых престижных районов Далласа.

— Ты можешь пока приготовить нам обоим кофе, — предложил Рэндалл, скидывая пиджак. — А я спрячу плетки и кандалы, чтобы не пугать тебя раньше времени…

Линда обернулась, гневно сдвинув брови. Он поспешно замахал руками.

— Это была шутка, Линда! Может быть, неудачная! Просто ты на меня так взглянула, как будто я — ужасный садист, вот я и решил тебя развлечь словами о плетках и кандалах… Больше не буду, честное слово.

— Очень смешно, — отрезала Линда, однако улыбнулась краешками губ.

— Ага, испугалась?

— Что же ты хочешь от такого… начинающего, как я? — Она кокетливо подняла бровь. — Если ты помнишь, я совсем неопытна…

О да, он помнил. Рэндалл помнил все о ее нетронутом прекрасном теле, о запахе шелковистой кожи… Эти воспоминания порой будили его по ночам, наполняя горячей страстью!

— Линда, не дразни меня, — прошептал он, зарываясь лицом в огненные волосы. — Я… и без того едва сдерживаюсь!

— Правда? — Она казалась пораженной.

Вместо ответа Рэндалл плотнее прижал ее к себе, давая ей почувствовать силу своего мужского желания. Линда оторвалась от него с пылающими щеками, слегка облизала губы. Кажется, даже от такого «начинающего», как она, не укрылось, что происходит.

— Я… я лучше приготовлю кофе, а ты прими душ.

— Отличный план. Правда, не тот, о котором я мечтал…

— Вот Патрисия сказала, что лучше будет подождать с этим до свадьбы, — донесся с кухни голос Линды.

— Ну да, лучше для нее, — согласился Рэндалл. Он хотел сказать что-то еще, но тут зазвонил телефон.

Рэндалл уставился на красный аппарат, тревожно хмурясь, Мало кто знал его домашний номер — всего несколько человек. Но среди этих нескольких был, к несчастью, и тот единственный, с кем Рэндалл очень не хотел бы разговаривать при Линде… Черт побери, он вообще не хотел с ней разговаривать!

— Ты не собираешься взять трубку? — Линда появилась в дверях кухни и пытливо смотрела на него.

— Вообще-то я должен был вернуться на день позже, — Рэндалл покачал головой. Он не хотел рисковать.

— Но…

— Кроме того, он перестал звонить, — с облегчением перебил Рэндалл. — Не хочу я сегодня обсуждать деловые вопросы. Лучше пойду в душ, а потом мы решим, куда отправимся ужинать.

— А если телефон опять зазвонит? — с сомнением спросила Линда.

— Не подходи к нему. Позвонит — и перестанет.

Линда посмотрела на него недоверчивым взглядом — и опять скрылась в кухне. Проклятье, подумал Рэндалл, сжимая кулаки. Эта женщина, Сара, обладала способностью отравлять жизнь даже на расстоянии! Хрупкая гармония, возникшая в аэропорту, была потеряна безвозвратно.

Конечно, теперь Линда сделала свои выводы, и он ее не переубедит. По ее мнению, Рэндаллу звонят толпы любовниц, добиваясь свидания… И чтобы это опровергнуть, придется рассказать ей правду — а правда еще хуже, чем все предположения!..

Нет, до свадьбы Рэндалл никак не может этого сделать.


10


— А я думала, он холодный. — Линда удивленно поморщилась. Даррил Стоун улыбнулся, аккуратными мазками продолжая накладывать специальный гель ей на обнаженный живот. — Да, это приятно. Так же приятно, надеюсь, как грядущее материнство!

Линда знала, что говорит такие глупости от смущения. Но она в самом деле очень волновалась! Конечно, молодая женщина знала, что ей предстоит ультразвуковой осмотр, но не очень представляла, что это такое. Оказывается, скоро они с Рэндаллом воочию увидят своего ребенка — на большом экране вроде телевизионного! А еще Линда отчаянно стеснялась вот так лежать с оголенным животом на глазах у Рэндалла.

Это было совсем непохоже на ночь их любви, когда в порыве страсти они срывали друг с друга одежду… И на то солнечное утро в Италии, когда Рэндалл застал ее на террасе в зеленом бикини. Здесь она лежала на кушетке в кабинете врача и чувствовала себя совсем беззащитной — несмотря даже на присутствие Даррила, который старался ободрить ее добрыми шутками.

Кажется, Даррил совершенно не удивился, узнав, что ребенок Линды — от Рэндалла. Хотя Джессика с Даррилом вернулись из свадебного путешествия только вчера и вряд ли Питер успел сообщить им о скоропалительной помолвке старшей дочери! Однако Даррил принял как должное, когда к нему на прием с Линдой заявился полузнакомый мужчина и назвался отцом ее ребенка.

А вот Джессика наверняка найдет, что на это сказать — при следующей же встрече! Самая младшая из сестер Дарлинг, она всегда отличалась буйным характером.

Даррил присел рядом, улыбнулся Линде — а потом Рэндаллу.

— Ну как, вы готовы?

Линда неожиданно сильно разнервничалась. В голову ей приходили самые несуразные мысли. А если она ошиблась? И она, и Даррил, и они все?.. Вдруг там нет никакого ребенка? Тогда Рэндалл не женится на ней, тогда…

— Мы готовы, — ответил Рэндалл за двоих и легонько стиснул пальцы невесты.

— Хорошо. — Тон Даррила стал деловым. — Линда, сейчас твой живот повышенно чувствителен, поэтому не пугайся, если будет слегка щекотно. Я буду водить прибором слева направо, чтобы вы увидели полную картину. Уверен, что результат вас порадует.

Рэндалл еще крепче сжал ее руку. Но Линда не смотрела на него. Взгляд ее был прикован к экрану. Дыхание молодой женщины перехватило, когда она увидела на нем силуэт маленького тельца, крохотной головки. Это был ребенок. Их с Рэндаллом ребенок! Крохотный человечек, свернувшийся у нее внутри…

Можно было различить маленькое личико — зажмуренные глаза, крохотный носик, приоткрытый рот.

— О Господи! — хрипло выдохнул Рэндалл за ее плечом.

Линда повернула голову, чтобы увидеть его лицо. Сердце ее едва не остановилось, когда она поняла, что Рэндалл плачет. Крупные слезы без малейшего стеснения катились по его смуглым щекам.

Линда протянула руку, чтобы отереть ему слезы, хотя сама была близка к тому, чтобы разрыдаться. Рэндалл взял ее руку и благоговейно прижался к ней щекой. Ребенок у нее внутри. Такой маленький и беззащитный, и в то же время — такой настоящий, живой… И такой потрясающе красивый!

— Мм… Я надеюсь, вы внимательно смотрите за тем, что происходит на экране? — мягко вмешался Даррил.

Жених и невеста обменялись улыбками сквозь слезы и перевели глаза на экран. Как раз в тот самый момент, когда слева от крохотного человечка появилось изображение еще одного маленького тельца и головки!

— Что… что это? — Рэндалл не верил своим глазам.

— Двойняшки, — спокойно ответил Даррил. — У меня были предположения, и вот они подтвердились.

— Двойняшки? — задохнулась Линда, чувствуя, что мир стремительно закружился вокруг. — То есть ты хочешь сказать, что… что их там двое?

— Двойняшек всегда бывает двое, Линда, — улыбнулся Даррил. — Здоровые, совершенно правильно расположенные, насколько я вижу.

— Но… это же… неужели… Ты уверен? — Промямлила Линда, все еще не в силах поверить. Почему-то мысль, что она может носить более чем одного ребенка, никогда не приходила ей в голову!

— Абсолютно, — заверил ее Даррил. — Самые настоящие двойняшки. Разве что за ними скрывается еще один. Тогда это будет тройня, тоже хорошо.

Глаза Линды расширились.

— Даррил, это…

— Нет-нет. — Врач тихонько рассмеялся. — Я просто пытаюсь привести тебя в чувство своими шуточками.

— Надеюсь, Джесси оценила твое чувство юмора, — холодно заметила Линда, хмуря брови. — Но я, кажется, не в силах это сделать.

Она нервно оглянулась на жениха. Рэндалл за все это время так и не сказал ни слова, только неподвижно смотрел на экран, белый как полотно.

— Пожалуй, я оставлю вас ненадолго вместе с вашими детьми, — тактично сказал Даррил, поднимаясь. — Посмотрите на них, привыкните. Когда сочтете нужным, позовите меня — нужно сделать еще кое-какие обследования.

Ни Линда, ни Рэндалл не заметили, как он вышел, — только услышали стук закрывающейся двери.

Они неотрывно смотрели на экран. Два ребеночка, повернутые лицами друг к другу. Двойняшки.

Будут ли они близнецами? Два брата или две сестрички? Или — совсем непохожие друг на друга, мальчик и девочка? Наверное, Даррил смог бы это определить. Но хотела ли Линда знать это раньше времени? И хотел ли того Рэндалл?

Она внимательно взглянула ему в лицо. Он был очень бледен, слезы блестели в темных глазах.

— Я не могу поверить… Линда… Это наши дети! — прошептал Рэндалл взволнованно, стискивая ее руку. — Я никогда не думал, что стану отцом хотя бы одного ребенка, а тут…

— Ты… Не жалеешь? — спросила Линда осторожно. В конце концов, может быть, сразу двое детей — это слишком большая ответственность, и теперь Рэндалл раскаивается, что связан обязательствами! Он взглянул на нее полными слез глазами.

— А ты?

Линда перевела взгляд на экран, на двух крохотных человечков.

— Нет. Не жалею ни на секунду!

— И я тоже, — с чувством подтвердил Рэндалл. — Это как если бы Рождество и Пасха случились одновременно!

Да, но только не те давние Рождества, Пасхи и дни рождения, на которые Рэндалл не получал подарков, подумала Линда. Может быть, жена и дети помогут ему забыть о годах одиночества?

Линда улыбнулась с облегчением.

— Представить себе не могу, как это случилось. В моей семье никогда не было близнецов! А… Ох, Рэндалл, что с тобою?

Он дернулся всем телом, как от удара, и отвернулся к окну. Но за окном было только высокое летнее небо, выцветшее от жары, и Рэндалл смотрел на него, будто не видя.

— Ничего, Линда… Совершенно ничего.

Но Линда не могла в это поверить. Рэндалл что-то скрывал.

— А в твоей семье были близнецы? — спросила она, подозревая, что где-то здесь и кроется разгадка. В его семье.

Вчера они вдвоем составили список гостей, которых собирались позвать на свадьбу. Из имен, указанных Рэндаллом, ни одно не принадлежало его родственнику. Будто у него и вовсе не было родни — только коллеги, приятели, давние университетские знакомые… Он отпустил руку невесты и закрыл лицо ладонями.

— Рэндалл?

Линда потянулась погладить его по плечу. Рэндалл вздрогнул, но не обернулся.

— Все в порядке… Но — да, в моей семье были близнецы.

Голос его звучал безумно тоскливо. Линда не осмелилась расспрашивать дальше — кажется, этот разговор причинял Рэндаллу сильную боль. Если он захочет, то сам когда-нибудь расскажет ей, а здесь и сейчас их обеих ждала радость.

— Рэндалл… Представляешь себе лицо папы, когда он узнает новости?

Рэндалл обернулся наконец, улыбнулся через силу.

— Интересно, если мы наградим Питера двумя девочками — простит ли он нас когда-нибудь?

— Пусть только попробует надуться, — усмехнулась Линда. — Тогда я прямо предложу им с Патрисией самим заняться проблемой наследника!

Рэндалл тихо засмеялся, напряжение начало его оставлять.

— Может быть, стоит пригласить Даррила обратно? — предложила Линда. — В конце концов, это его клиника!

— Мне кажется, Джесси нашла себе хорошего мужа, — задумчиво сказал Рэндалл.

Приязнь Рэндалла к Даррилу была взаимной. Линда решила так, когда они прощались после окончания осмотра. Даррил очень тепло пожал ее жениху руку, провожая их до самого выхода.

— Не говори пока ничего Джессике, — попросила Линда лукаво. — Я хочу сама ей рассказать!

Даррил покивал головой.

— Конечно, конечно! Врачебные тайны касаются только доктора и пациента… Даже если пациент — сестра моей жены! — Он широко улыбнулся. — Кроме того, Джесси решила тебя догнать, мы тоже ждем ребенка. Когда Джесси услышит о двойняшках, то поймет, что ты ее все-таки обскакала!

Линда широко распахнула глаза.

— Вы… Ждете ребенка? Джесси беременна?

Она никак не могла представить себе младшую сестренку, буйную и сумасбродную, всеобщую любимицу, в роли матери семейства. Хотя, с другой стороны, когда-то она не могла представить Джесси замужней женщиной…

Да, семья Дарлингов сильно изменилась за последние полгода! А рождение двойняшек вскоре сделает ее еще больше.

— Ну да, Джесси беременна, — подтвердил Даррил совершенно бесстрастно, будто его это мало волновало. — И полагаю, что Мэтью и Джулия ненамного от нас отстанут! Однако же первенство все равно за тобой.

Линда, как ни странно, была этим довольна. Если младшие сестры опередили ее в замужествах, то уж в материнстве им этого сделать не удалось!

— Кстати, — продолжал Даррил, открывая перед ними дверь, — вы читали утреннюю газету?

— Я все утро работал без передышки, заканчивал сценарий. — Рэндалл покачал головой. — Может быть, Линда…

— Боюсь, что нет. Я провалялась в ванне до прихода Рэндалла, — ответила та. Да, она действительно принимала ванну в течение нескольких часов, предаваясь мечтам об их с Рэндаллом предстоящей свадьбе! — А что такое в этой газете?

— Твой отец дал объявление о помолвке, — радостно заявил Даррил, сообщая хорошую новость. — Там сказано, что мистер Найтли и мисс Дарлинг сочетаются браком такого-то числа…

— Как — дал объявление? — воскликнул Рэндалл потрясенно и замер как вкопанный.

Линда взглянула на жениха — и дурное предчувствие накрыло ее своим крылом. Выражение его лица сочетало в себе отчаяние и сильное раздражение. Должно быть, в Далласе оставался кто-то, кто не должен был знать о его предстоящем браке!..

— Где пропадала сегодня Джесси? — Линда поспешно перевела разговор на другое, чтобы Даррил ничего не заметил. — Я звонила ей все утро, но дома никого не было…

Даррил улыбнулся при упоминании его любимой жены.

— Питер собрался лететь в Нью-Йорк по каким-то делам, просил Джесси его проводить. Она обещала вернуться к вечеру. Джесси очень любит водить машину, никогда не откажется от лишнего случая это проделать!

— Да, она настоящий автогонщик, — пошутила Линда. Как она была бы рада чувствовать себя столь непринужденно, сколь пыталась это показать Даррилу!..


Рэндалл, казалось, не слышал их разговора. Он глубоко погрузился в свои мысли. Сегодняшний день был полон контрастов: от потрясающего восторга — до полного отчаяния. У них с Линдой будут двойняшки — это прекрасно! А теперь, оказывается, Питер дал это несчастное объявление в газету, не спросив разрешения у Рэндалла. И это было очень, очень скверно! Все его предосторожности пошли прахом.

Он заставил себя расслабиться, почувствовав вопросительный взгляд Линды. Что бы ни случилось, это еще не причина, чтобы ее волновать. Особенно теперь, когда она беременна двойней!

Рэндалл и представить такого никогда не мог. Как-то так повелось, что они с Линдой говорили о будущем ребенке в единственном числе. А о близнецах он и не помышлял… Теперь Рэндаллу это казалось своеобразным знаком судьбы.

Линда наконец заговорила.

— Уверена, что папа хотел как лучше, когда давал это объявление.

Рэндалл тоже был в этом уверен! Он ни на секунду не представлял себе, что Питер нарочно хотел его подставить! Тем более он даже не знал, в какую неприятную ситуацию попал его лучший друг. Об этом знала только Клаудиа, но Клаудиа умерла…

— Я и не сомневаюсь. — Рэндалл кивнул невесте. — Знаешь, газета, должно быть, разбогатела на Дарлингах — столько брачных объявлений им пришлось публиковать за последнее время!

— А всего полгода назад никто из нас и не помышлял о женитьбе! — Линда усмехнулась.

Рэндалл взял ее за руку, и они пошли рядом по залитой солнцем улице.

— Сегодня вечером мы должны отпраздновать нашу радость. Как ты думаешь, не пригласить ли нам Даррила с Джессикой? Даррил сказал, что она как раз вернется к вечеру.

Линда засияла улыбкой.

— По-моему, это прекрасная идея! Джесси пропустила наше обручение, зато она первая услышит о двойняшках!

Сердце Рэндалла снова сжалось от волнения — он вспомнил двух малышей на экране, их беззащитные маленькие тела, головки, повернутые друг к другу…

— Ты в самом деле рада? — Он вопросительно взглянул на Линду.

— Конечно же рада!

— Но с двоими малышами сразу будет куда труднее, — предупредил Рэндалл, желая быть твердо уверенным в настроении невесты.

Та покачала головой.

— Может быть, вдвое больше хлопот. Но и вдвое больше радости!

— И на работу у тебя останется совсем мало времени…

Линда только рассмеялась.

— Что-то мне кажется, что карьера меня больше не интересует! Не правда ли, это ужасно?

О, Рэндалл только и мечтал, чтобы его жена не работала, а сидела дома с детьми! Но он и представить не мог, что Линда так легко откажется от своей карьеры!

— Ты уверена? — переспросил он. — Тебе не станет скучно после нескольких месяцев сидения дома?

— Может быть, с детьми и много хлопот, — нахмурилась Линда, — но вот скучать они точно не дадут! Я сильно изменилась. Меня куда более интересуют будущие дети, чем работа.

— Мы всегда сможем нанять няню…

— Ни за что, — отрезала Линда уверенно. — У нас никогда не было нянь. Мама воспитывала сама всех троих! И результат оправдал хлопоты — каждая из нас всегда чувствовала себя любимой и счастливой! Мама всегда говорила, что не важно, сколько у тебя детей, — ты можешь каждому дать полноту любви.

Да, это похоже на Клаудию, тоскливо подумал Рэндалл. Сейчас бы она была так счастлива, что скоро станет бабушкой…

— Ты тоскуешь без нее? — Рэндалл сам не знал, зачем это спросил. И тут же пожалел об этом — красивое лицо Линды затуманилось печалью.

— Прости, Линда… Я зря об этом заговорил, — поспешно заверил он, сжимая ее руку. — Лучше скажи, у тебя есть сейчас какие-нибудь планы?

— Нет, никаких.

— Тогда давай заедем ко мне — обсудим проблему будущего жилья? Я созвонился с некоторыми жилищными агентствами, они прислали мне свои проспекты…

Линда кивнула, печаль ушла с ее лица.

— Хорошо. Я все больше склоняюсь к твоей первоначальной идее — загородный дом с садом. Для семьи с двумя детьми это самое подходящее жилье.

Садясь в машину, Рэндалл почувствовал новый прилив безоблачного счастья. С ним была его невеста, его любимая Линда, и они вместе ехали выбирать свой будущий дом! Линда тоже казалась счастливой. Он так ясно представлял себе их будущую жизнь — прекрасная вилла, цветущий сад, в котором играют двое детишек…

И как всегда, когда Рэндалл начинал строить радужные планы, над ним сгустилось темное облако. Черная отвратительная тень, которая никогда не уходила далеко! Они уже подъезжали к подъезду, когда он заметил знакомую женскую фигуру у дверей. Женщина стояла и терпеливо ждала. И в руке ее белела газета.

Он виделся с Сарой всего несколько дней назад и теперь надеялся, что она вновь появится в его жизни не ранее, чем через несколько месяцев. Не могло быть иной причины ее появления здесь, кроме как это проклятое объявление. Лицо Рэндалла приобрело каменное выражение.

Что же делать? Рэндалл не мог развернуть автомобиль и уехать отсюда как можно дальше. Линда бы не поняла его поступка. Но так же он не мог и разговаривать с этой женщиной, пока рядом была его невеста. Сказать честно, Рэндалл боялся. Он знал, что Сара способна на любую подлость.


11


Линда взволнованно глядела на жениха. Он смотрел перед собой так, будто увидел привидение. Она проследила направление его взгляда — но там была только черноволосая женщина в круглой шляпке, в темно-красном брючном костюме. Именно на нее и смотрел Рэндалл с таким отчаянным выражением лица!

Линда внимательно вгляделась. Высокая, довольно красивая женщина с ярко-алыми накрашенными губами, с длинными черными локонами, непонятно, крашеными — или натурального цвета… Такой тип красоты, слегка роковой, имеет свойство нравиться многим мужчинам. Неужели Рэндалл принадлежит к их числу?

Может быть, эта женщина и есть одна из нерешенных проблем, с которыми ее жених теперь торопится развязаться? Линда почувствовала неприятное волнение. Только этого ей не хватало сегодня — встретиться лицом к лицу с одной из бесчисленного множества прежних любовниц Рэндалла!..

Рэндалл помог ей выйти из машины и с ледяной невозмутимостью повел Линду к дверям. Женщина у подъезда подняла голову и теперь ждала их. Линда почувствовала, как внутри у нее все начинает звенеть от напряженного возмущения.

Она не собиралась первой заговаривать с незнакомкой. Все зависело от того, как поведет себя Рэндалл. Однако и без малейшего обмена репликами Линда инстинктивно испытывала к ней неприязнь.

— О, Рэнди, — приветственно произнесла незнакомка, слегка махая рукой.

— Здравствуй, Сара, — резко ответил он, выпуская руку Линды из своей.

Линда смотрела на них двоих, ничего не понимая. В горле у нее стоял комок. Если бы Рэндалл когда-нибудь взглянул на нее так, как он сейчас смотрел на стоящую перед ним женщину, Линда, наверное, умерла бы от горя.

— Ты не собираешься представить меня своей невесте? — протянула эта Сара, улыбаясь накрашенными губами. Как вампир, напившийся крови, мелькнуло у Линды неприятное сравнение.

— Я — Линда Дарлинг, — выговорила она, беря Рэндалла за руку. Пальцы его были необычайно холодны. Ничего удивительного — он и сам выглядел сейчас как ледяная статуя.

Черноволосая женщина окинула ее изучающим взглядом. Потом опять повернулась в Рэндаллу.

— Так что же, Рэнди?

Губы его сжались в прямую линию, темные глаза сузились от гнева. Линда ощутила легкую дрожь при взгляде на него. Но эту странную Сару, кажется, не впечатлил его гнев. Похоже, она развлекалась.

Рэндалл выговорил сквозь зубы:

— Линда, это миссис Сара… Эмеральд.

Ей показалось — или Рэндалл слегка запнулся, прежде чем выговорить фамилию? Будто бы раньше ему не приходилось называть эту женщину так!

Линде эта фамилия ничего не сказала. И на пальце у Сары не было кольца — хотя это еще ничего не значило, многие замужние женщины сейчас не носят обручальных колец…

— Мисс Дарлинг, — протянула та, словно пробуя это имя на вкус. — Очень приятно. Значит, венчание назначено на следующее воскресенье.

Ноздри Рэндалла трепетали при взгляде на газетный лист у женщины в руках.

— Эта газета — не из тех, что врут, — процедил он сквозь зубы.

Сара понимающе улыбнулась.

— Да, конечно, ты всегда выбираешь самое лучшее. Надеюсь, я получу приглашение на свадьбу?

Даже если бы Линда не видела, как исказилось от ярости лицо ее жениха, она сама могла бы точно сказать: эта женщина не из тех, кого она потерпит на собственной свадьбе!

— Мы решили устроить чисто семейное торжество, — ответила она за Рэндалла. — Только близкие друзья, родственники…

Сара изогнула черную бровь.

— В самом деле? В таком случае…

— Мы очень спешим, — оборвал ее Рэндалл, стискивая руку невесты. — Если ты не возражаешь…

— Что ты, конечно же нет, — сладко заверила Сара, на секунду задерживаясь взглядом на Линде.

Та невольно вздрогнула. Она поняла: эта женщина знает о ее беременности! Знает… Или, по крайней мере, догадывается.

Линда не могла уяснить, откуда взялась в ней эта уверенность. Но как Сара узнала? Может быть, Рэндалл ей сказал? Может быть, он так объяснил причину своего поспешного брака? В самом деле, женщина ждет ребенка, а ее отец меня пристрелит, если я не женюсь…

Линда почувствовала легкую дурноту. Все трогательное единение, взаимопонимание, возникшее меж ней и Рэндаллом в кабинете врача, развеялось как дым. Конечно же, он не любит ее. И женится на ней из-за давней дружбы с семьей Дарлингов, особенно — с Питером… И как бы сама Линда его ни любила, она никогда не сможет с этим смириться.

Она повернулась к Рэндаллу, почти не видя его: стоявшие в глазах слезы туманили взгляд. Больше всего на свете Линде не хотелось плакать здесь, на виду у этой красивой, но явно недоброй женщины.

— Если ты не против, Рэндалл, я лучше поеду домой. Что-то я сегодня слишком устала для жилищных агентств! — Она сама не ожидала, что голос ее будет таким непринужденным. Притом, что сердце молодой женщины разрывалось от боли! — Отдохну немного и позвоню тебе. А вечером мы пойдем ужинать с Даррилом и Джессикой, как договорились.

А ведь я так радовалась перспективе этого ужина, тоскливо подумала Линда. Всего полчаса назад мир сиял радужными красками, а теперь выцвел и потускнел! В нем остались только два крошечных ребенка, свернувшиеся у нее внутри… Двойняшки, обреченные на жизнь в семье, где нет взаимной любви. Даже предстоящее семейное торжество будет исполнено лжи. Линде предстоит употребить все силы, чтобы выглядеть веселой и счастливой!

— Линда…

— Я договорюсь с Джесси и Даррилом, а потом перезвоню тебе, — независимо продолжала Линда, невзирая на робкий протест жениха.

— Надеюсь, я не нарушила никаких планов? — вторгся в ее речь голос Сары Эмеральд.

Похоже, эта увядающая красотка развлекается происходящим. Но как бы то ни было, с Линды на сегодня довольно!

— Ни в коем случае, миссис Эмеральд! — Отвечала она подчеркнуто вежливо. — Мы с Рэндаллом собираемся провести вместе остаток жизни, почему бы мне не уступить его вам на несколько минут?

Ее небесно-голубой взгляд безмятежно встретился со взглядом темных глаз Сары.

— Очень любезно с вашей стороны.

Пожалуй, последнее, что хотела Линда, — это быть с ней любезной! С куда большим удовольствием она бросилась бы на эту негодяйку и выцарапала ей глаза. Но у нее были свои воззрения на то, что может делать хорошо воспитанная женщина, а что — нет.

Линда, воплощенная любезность, развернулась к Рэндаллу.

— Дорогой, созвонимся ближе к вечеру.

Она легко поцеловала его в щеку, кивнула черноволосой женщине.

— До свидания, миссис Эмеральд. Всего хорошего.

— И вам того же, мисс Дарлинг, — невозмутимо ответила та.

Рэндалл был огорошен поспешностью отъезда Линды, но уже не мог ее остановить — она поймала такси и укатила.

Сказав таксисту адрес, Линда откинулась на сиденье — и только тут поняла, что вся дрожит. Она больше никогда в своей жизни не хотела видеть эту женщину, Сару Эмеральд. Та не понравилась ей с первого взгляда, да что там — вызвала настоящее отвращение! Но самое печальное было то, что Сара, похоже, до сих пор имеет над Рэндаллом какую-то власть. Вот почему ее жених так встревожился, узнав про данное Питером объявление! Он не хотел, чтобы его прочитал один человек на свете. Сара. Эта самая Сара.

Кто же она такая, миссис Сара Эмеральд? Выражаясь точнее, какое отношение имеет к Рэндаллу?

Линда имела четкое ощущение, что ее не порадует ответ на этот вопрос!


Рэндалл пришел в ресторан последним и застал невесту радостно болтающей с Джессикой.

Как Линда обещала, она позвонила в полшестого. Голос ее звучал весело и непринужденно, да и сейчас, при личной встрече, она выглядела радостно-возбужденной.

Темно-синее платье до колен необычайно шло Линде, подчеркивая огненный цвет ее волос. Она радостно смеялась какой-то шутке Даррила, когда поднялась, чтобы приветствовать Рэндалла.

Но под этой маской счастья тот заметил странную отчужденность, не исчезнувшую на протяжении всего вечера. Линда была благодарна и вежлива, когда он выразил свое восхищение ее внешностью, вежливо соглашалась со всем, что он говорил… Черт побери, Линда была с ним слишком вежлива!

Конечно же, Рэндалл знал причину этого отчуждения. Линду сильно задела их случайная встреча с Сарой. И Рэндалл не знал, как ему теперь добиться прежнего взаимопонимания с невестой, не сказав ей всей правды. Он по-прежнему не хотел сообщать ей некоторых подробностей о себе до дня свадьбы.

Как ни странно, он был даже рад, что Линда так быстро уехала. Видеть этих двух женщин рядом было для Рэндалла невыносимо больно. Чистота — и грязь, счастье — и горе… Рэндалл давно знал Сару, и теперь он попросту опасался. Он не хотел, чтобы она сломала ему жизнь еще раз. Интерес Сары к нему всегда исчерпывался финансовым вопросом, и теперь эта женщина своего не упустит.

Однако сейчас важнее всего было уладить отношения с Линдой, а Рэндалл даже не представлял, как это можно сделать. Как только он касался ее руки, она находила причину, чтобы отодвинуться. Когда он попытался поцеловать ее, она легко уклонилась, притворившись, что ей надо поправить сумочку на плече.

Рэндалл так не мог! Близость с Линдой — единственное светлое, что было в его жизни, и он безумно не хотел этого лишиться. Собравшись с мужеством, Рэндалл взял невесту за руку.

— Как ты думаешь, не пора ли сообщить Джесси наши новости?

Линда слегка покраснела и опустила глаза. Она не хотела говорить сестре, что беременна двойняшками! Он понял это так же ясно, как если бы Линда сказала об этом вслух. Его начало слегка мутить, будто от качки. Ведь Линда была так рада, так горела идеей поделиться радостью с сестрой!.. Наверное, случилось что-то поистине непоправимое, раз все так изменилось.

Тут не о чем и гадать. Случилась Сара. Рэндалл стиснул зубы. Проклятье! Эта женщина и так была причиной большинства несчастий его жизни! Не хватало еще, чтобы она и Линде отравила существование!

— О свадьбе мы уже знаем, так что новости запоздали, — весело произнесла Джесси, разбивая напряженное молчание.

— Линда? — Не обращая внимания на эту реплику, умоляюще произнес Рэндалл.

Та прерывисто вздохнула и натянуто улыбнулась сестре.

— Мы имеем в виду другие новости… Я прошла исследование ультразвуком. У Даррила в клинике.

Джесси обернулась к мужу, сидевшему молча, с неопределенной улыбкой на губах.

— Даррил, а ты об этом ничего не говорил!

— Милая, врачебные тайны не разглашаются. Даже близким родственникам. И ты это отлично знаешь.

— Линда, никогда не доверяй этому человеку! — Джесси со смехом повернулась к сестре. — Первый месяц нашего знакомства я свято верила, что он — кардиолог… Или, на худой конец, гастроэнтеролог!

— Да, забавная у вас, должно быть, была история любви! — Рэндалл улыбнулся.

Ему всегда нравилась Джесси, такая же рыжевато-каштановая, как Линда, но еще и с веснушками. Она была самой бойкой и своенравной из сестер, хотя Даррил, кажется, не имел к ее характеру ни малейших претензий. Он сидел, откинувшись в кресле, и улыбался легкомысленным репликам жены.

Даррил, похоже, очень сильно любит ее. И при этом обладает спокойным характером и недюжинной силой воли. Такие качества необходимы хорошему врачу! Не меньше они необходимы и хорошему мужу.

— Так что у вас за новости? — Джессика с интересом подалась вперед. — Даррил их, кажется, уже знает, так что отмалчиваться просто нечестно!

Линда все еще колебалась, и Рэндалл взял инициативу в свои руки.

— Джесси, у нас с Линдой будут двойняшки. Вместо одного ребенка — сразу два. Может быть, даже близнецы.

Реакция Джесси была, как всегда, бурной. Двое мужчин обменялись понимающими взглядами, когда их жены принялись бурно обсуждать проблемы деторождения и воспитания двойняшек. В ход пошли коляски, подгузники, детское питание, ползунки — все на свете, что хоть как-то могло касаться детей.

— Наверное, тебе было скучно, — смущенно сказала Линда жениху, когда они садились в автомобиль, чтобы ехать домой.

— Почему же?

— Ну мы все время говорили о детях…

— А почему это я должен скучать, когда говорят о детях?

— Большинство мужчин не любит подобных разговоров…

— Я не отношусь к большинству, Линда, — заметил Рэндалл чуть резковато. — Запомни это, прошу тебя.

Они помолчали некоторое время. Потом Рэндалл набрался решимости и нарушил молчание:

— Что касается Сары…

— Не продолжай, Рэндалл. Я не хочу этого знать.

— Как? — Он осекся, удивленно моргнул.

— Да вот так, не хочу — и все. Эта женщина, кто бы она ни была — часть твоего прошлого, той жизни, с которой я не хочу иметь ничего общего.

Голос Линды слегка дрогнул, и Рэндалл понял, что его невеста кривит душой. Она все-таки хочет знать правду. Несколько секунд он осознавал пришедшее ему откровение. Линда, прекрасная, мудрая, всепонимающая Линда думала, что он увлечен Сарой, влюблен в нее!

Да и почему бы ей так не считать? Внешне Сара кажется вполне привлекательной женщиной — если не знать ее внутреннего содержания! Кроме того, Рэндалл ничего не объяснил невесте о своих отношениях с Сарой, естественно — что еще она могла бы подумать? Но быть влюбленным в Сару? Ну уж нет, скорее Рэндалл прикипел бы сердцем к гремучей змее! Пожалуй, это было бы менее опасно.

Но он не мог опровергнуть убеждения Линды без того, чтобы рассказать ей все как есть.

— Ты никогда ее больше не увидишь. — Это было единственное, что Рэндалл мог ей обещать.

— Я думаю, важно другое, Рэндалл, — медленно проговорила она.

— Что именно?

— Важно, увидишь ли ты эту Сару Эмеральд еще когда-нибудь в своей жизни!

Рэндалл не смог ей ответить. Он тяжело, прерывисто вздохнул — и промолчал. Разве он мог пообещать Линде то, что от него не зависело?..


12


По молчанию Рэндалла Линда поняла, что ждет от него невозможного. Все ее хрупкое счастье было сейчас под угрозой. Они договорились хранить верность друг другу. Рэндалл обещал, что после свадьбы это будет так. И Линда поверила ему. Но теперь в их жизни появилась Сара Эмеральд.

Что же связывало Рэндалла с этой женщиной? Не любовь — в этом Линда была готова поклясться. Она не забыла, каким взглядом глядел на Сару ее жених. Тогда почему же он не соглашается больше никогда с ней не видеться?

Если Рэндалл не собирается ей ничего объяснять — что ж, тогда придется спросить у кого-нибудь другого.

Но у кого? У Сары? Линда содрогнулась при мысли, что ей придется иметь с этой женщиной какое-либо дело.

Нет, только не Сара! Это исключено. Придется найти себе другого помощника. Потому что Линда не могла позволить миссис Эмеральд стоять между ними с Рэндаллом после того, как они обвенчаются.

— Все в порядке, Рэндалл, — произнесла она. — Не отвечай мне сейчас. Сначала подумай.

— Ты не поняла…

— Может быть, зайдешь ко мне на чашку чаю? — прервала она, видя, что автомобиль уже остановился возле ее подъезда. Линда не могла допустить, чтобы они с Рэндаллом расстались такими далекими, как они были сейчас. Такими чужими — после всего, что случилось между ними сегодня!

Рэндалл взглянул ей в глаза.

— Я был бы ужасно рад… Если только ты не слишком устала.

— Ничего, я поспала сегодня днем, — холодно заметила Линда. Пожалуй, это было не самое вежливое приглашение, но на другое она сейчас была просто не способна.

Однако Рэндалл был рад и такой мелочи. Он с готовностью проследовал за Линдой в ее квартиру, помог ей приготовить чай. И все же, когда они наконец устроились в гостиной, над ними повисло напряженное молчание. Наконец Рэндалл решился.

— Линда, послушай… Я знаю, что ты ничего не хочешь знать о Саре…

— Не хочу, — согласилась она, отпивая глоток чаю.

— Я тоже не хочу о ней говорить, поверь мне. Но одну-единственную вещь ты должна знать…

Линда на миг прикрыла глаза. Она словно бы вновь увидела выражение лица Рэндалла, каким оно было сегодня днем, когда они вместе смотрели на экран в кабинете доктора. Его лицо просто светилось любовью.

Линда знала Рэндалла большую часть своей жизни. Хотя его личная жизнь в ее глазах отличалась беспорядочностью, одно она знала наверняка — Рэндаллу можно доверять, он человек чести. Что бы он ни сказал сейчас о своих отношениях с Сарой, Линда собиралась ему поверить.

Рэндалл отставил чашку с чаем, выпрямился. Он старался не глядеть Линде в глаза, взгляд его был устремлен куда-то в пространство.

— Я хочу, чтобы ты знала одно. Сара Эмеральд ничего не значит для меня. Ничего.

Его темные глаза блестели от волнения, густые брови сошлись в одну черту. Для Рэндалла было безумно важно, чтобы она ему поверила. Безумно важно…

— Хорошо, Рэндалл. Я верю тебе.

— Правда? Все… в самом деле хорошо?

— Да, Рэнди, — мягко проговорила Линда, не в силах видеть, как он страдает. И в самом деле, их недавняя близость возвращалась. По крайней мере, она любила Рэндалла так сильно, как только могла! Так сильно, что не хотела более выносить этого отчуждения…

— О Господи, Линда! — Рэндалл бросился к ней, порывисто прижал к себе, спрятал лицо в ее каштановых волосах. — Этот вечер был… просто ужасен!

Она слегка взъерошила его угольно-черную шевелюру.

— Надеюсь, ты об этом не сообщишь Даррилу и Джесси?

— Даррил и Джесси здесь ни при чем! Дело только в нас с тобой.

Да, Линда это прекрасно знала. В течение всего вечера между ними словно стоял невидимый барьер. Некая сила будто отталкивала ее от жениха, как только он пытался к ней прикоснуться. Но эта пропасть отчуждения была ненавистна самой Линде ничуть не меньше, чем Рэндаллу!

Он взял ее лицо в ладони и поднял, заглядывая в глаза.

— Я никогда не сделаю ничего, что могло бы разрушить наше родство с тобой… И с нашими детьми.

Глаза Линды внезапно наполнились слезами. О, их с Рэндаллом дети!.. Она все еще никак не могла поверить в такое чудо. Прекрасный сон. До удивления реальный — но все равно остающийся сном…

Рэндалл медленно наклонился к ней, целуя ее полные слез глаза. Потом — щеки, ямочку на подбородке, губы… Поцелуй из нежного стал страстным, и, не в силах больше бороться со своими чувствами, Линда прижалась к его широкой груди с легким стоном. Она любила этого мужчину, любила всей душой, любила так сильно, что никак не могла его простить.

— Линда? — Рэндалл оторвался от нее, чтобы снова заглянуть в голубые, затуманенные страстью глаза.

— Рэндалл… — Простонала она, сознавая, что хочет его больше всего на свете. Это желание, так долго сдерживаемое, теперь сжигало ее изнутри.

Несколько нескончаемо долгих секунд Рэндалл смотрел Линде в лицо, потом одним движением легко подхватил ее на руки.

— Я слишком тяжелая, — неубедительно запротестовала она, обвивая его шею руками.

Он улыбнулся.

— Может быть, месяца через три это так и будет. А пока ты такая же, как всегда, — легкая, как перышко.

— Куда ты несешь меня? — Чуть слышно спросила она, закрывая глаза.

— Тогда, в первый раз, это было прекрасно… Но может быть еще лучше, — ответил Рэндалл, открывая дверь в спальню толчком ноги. — Я не хочу, чтобы мы опять занимались любовью на полу!

Он опустил невесту на широкую кровать, откинул покрывало и потянулся включить ночничок, прежде чем лечь рядом с нею. Линда смотрела на него снизу вверх и не могла поверить в происходящее. Это казалось волшебным сном, ожившей мечтой.

Когда он начал целовать ее, в теле молодой женщины вспыхнуло пламя. Разум отказывался судить происходящее, остались только обостренные чувства. Нежные, сильные руки Рэндалла, ласково скользнув по ее плечам, поднырнули под спину. Одним движением он расстегнул молнию синего платья и стянул его с Линды, и теперь она лежала, горя от смущения и восторга, вся открытая его жадному взгляду. Наготу прикрывали только черные кружевные трусики и лифчик, под которым часто вздымалась грудь.

— Как же ты красива, Линда… — прошептал Рэндалл пораженно, словно задыхаясь от восторга. — Потрясающе красива.

— Позволь мне, — пролепетала она, протягивая руки к его рубашке, желая прижаться к его, горячему нагому телу, слиться с ним в одно целое. Пальцы ее быстро расстегивали пуговицы, попутно лаская шелковистую смуглую кожу широких плеч, мускулистой груди.

До сих пор эти двое не имели возможности как следует рассмотреть друг друга — и теперь глаза Линды упивались красотой возлюбленного, так же как Рэндалл любовался ею. Они оба были прекрасны — белокожая нежная Линда и ее смуглый мускулистый жених. Его руки не переставали ласкать крутые изгибы ее бедер, тонкую талию. Линда простонала от удовольствия и всем телом прижалась к Рэндаллу, чувствуя его неистовое желание.

Возбуждение молодой женщины почти достигло предела; она широко распахнула глаза, вся трепеща, всматриваясь в изменившееся от желания лицо Рэндалла. Она хотела большего — да, теперь она желала Рэндалла со всей страстью, так сурово сдерживаемой до сих пор.

Бедра ее слегка раздвинулись, она подалась вперед, Рэндалл чуть отстранился, глаза его блестели, губы были чувственно приоткрыты.

— Мы ведь должны подождать с этим до свадьбы… Помнишь?..

— Теперь уже не важно, — шепнула она, закрывая глаза и прижимаясь к нему еще плотнее.

— Это важно для меня, — твердо ответил Рэндалл.

Линда с трудом сдержала стон разочарования. Но губы Рэндалла уже нашли сквозь черные кружева лифчика твердую жемчужину соска и сомкнулись вокруг нее. Линда застонала — но уже от наслаждения. Она откинула голову, выгнувшись под прикосновениями, а Рэндалл тем временем ласкал пальцами вторую ее грудь. Горячий восторг наслаждения разлился огнем по всему телу женщины.

Дыхание Линды участилось, сердце забилось как сумасшедшее, когда рука Рэндалла скользнула меж ее бедер, лаская сквозь шелковые трусики самое чувствительное, жаждущее ласки место.

Волны удовольствия неукротимо выгибали ее тело, раз за разом — пока этот потрясающий полет не завершился вскриком экстаза. Словно тысяча фейерверков наслаждения вспыхнула у Линды внутри, и она с тихим стоном блаженства ослабла в крепких мужских объятиях.

— Все хорошо? Я не сделал тебе больно? — Рэндалл поднял голову, чтобы взглянуть ей в глаза.

Больно?! О, если такова боль…

— Нет, я… Все прекрасно, — прошептала она в ответ, еще трепеща в его руках. — Как будто бы я умерла и вознеслась на небеса…

Рэндалл тихо засмеялся, целуя ее каштановую прядь над розовеющим ухом.

— Как раз этого я и хотел для тебя…

Он потянулся и щелкнул выключателем ночника.

— Теперь осталось одно, последнее удовольствие… Которого я от тебя не получил в прошлый раз. — Линда недоуменно взглянула на него в темноте. Что Рэндалл имеет в виду? Ведь в прошлый раз, когда они занимались любовью, она забеременела… — Это удовольствие — чтобы ты заснула в моих объятиях.

Линда смотрела на него, не веря своим ушам.

— Но ведь ты…

— Спи, женщина, — властно скомандовал он, прижимая ее к себе.

Голова Линды упокоилась на сгибе его локтя, и она блаженно закрыла глаза. Но какое-то время молодая женщина не могла заснуть. Она лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию своего любимого. Он доставил ей наслаждение, но не себе… Сам он не получил ничего!

— У нас впереди целая жизнь, Линда, — тихо прошептал Рэндалл, дыша ей в шею теплом. — А сегодня я хотел, чтобы было хорошо тебе.

И он этого добился.

Он дал ей настоящее наслаждение…

Забыв ради нее о себе самом!


— Может быть, ты все-таки прекратишь протирать мой ковер? Он дорог мне как память!

Рэндалл на миг остановился и отчаянно взглянул на Питера. Тот сидел в кресле, положив руки на подлокотники и без улыбки следя за тем, как его друг беспокойно меряет шагами комнату. А тот ничего не мог с собой поделать — он хотел выговориться. Самым близким его другом всегда был Питер, и теперь именно ему Рэндалл собирался выложить свои проблемы с Сарой и попросить совета. Но вот только никак не мог начать.

Питер, его лучший друг, был, кроме того, и отцом Линды. Потому-то Рэндалл и не знал, как объяснить другу происходящее — слишком это близко касалось их всех.

Питер вздохнул.

— Долго еще ты собираешься молчать, Рэнди? Извини, но у меня через несколько дней свадьба, хотелось бы на нее успеть!

— Очень смешно, — мрачно отрезал Рэндалл.

— Сомневаюсь, что Патрисия меня поймет, если я не явлюсь на венчание по той только причине, что все буду ждать, когда же ты заговоришь!

— Это очень трудно объяснить… — Рэндалл замер посреди комнаты. — У меня большие проблемы.

— Надеюсь, ты не собираешься бросить Линду? — В голосе Питера послышались угрожающие нотки.

— Не смеши меня, — оскорбленно отмахнулся Рэндалл.

— Что ж, это хорошо. Потому что если бы ты обидел Линду, наша с тобой дружба оказалась бы под большой угрозой.

— Я же сказал, что это не так, — раздраженно отозвался Рэндалл.

— Я слышал. Точно так же, как я слышал твои слова о том, что вы с Линдой тайно встречались несколько месяцев, прежде чем решить пожениться. И зачать ребенка.

Голубые глаза Питера почему-то сузились и потемнели. Рэндалл глядел непонимающе.

— Да, это так. К слову, это не один ребенок, а два. Двойняшки.

Питер кивнул.

— Линда сказала мне. Она заезжала сюда утром.

Линда заезжала утром на виллу?..

Они расстались часов около девяти утра, после того как выпили кофе в семейной обстановке, вдвоем… Потом Рэндалл отправился к себе домой, принял душ и собирался сесть поработать над сценарием, но не смог сосредоточиться. Мысли его снова и снова возвращались к Саре, к тому, что же теперь делать… Наконец он не выдержал, позвонил Питеру и просил разрешения приехать поговорить.

Но, оказывается, с утра сюда уже заезжала Линда! Интересно, зачем? Может быть, хотела рассказать отцу про двойняшек? Или…

— Я не знал, что она здесь была! Не вижу, почему это тебя должно так волновать. Я рад вам обоим, вместе или по отдельности.

Голос старшего друга звучал приветливо, но за словами стояло нечто недоговоренное. А еще было непонятно, почему Питер не сказал ему, что он уже знает насчет двойняшек… Казалось бы, что может быть естественней, чем встретить друга поздравлениями с такой редкой удачей?

Питер встал и теперь возвышался напротив Рэндалла, сложив руки на груди.

— Я сказал, что слышал твои слова — но это не значит, что я им поверил. На большинство людей я произвожу впечатление добродушного простака, который добился успеха в бизнесе благодаря удаче. Да, большинство относит меня к когорте недалеких везунчиков, которых легко обвести вокруг пальца… Но тебя я не причисляю к этому большинству, Рэндалл Найтли!

Странно — не так давно он сам говорил Линде, что не относится к большинству… Однако Рэндалл прекрасно понимал, что имеет в виду его друг. Он никогда не был обманут простоватой внешностью Питера, под которой, он знал, скрывается острый ум и железная деловая хватка. Этот человек умел быть проницательным… И беспощадным.

— Патрисия советовала мне оставить все как есть, не вмешиваться, — продолжал Питер. — Но хотя я очень ценю мнение невесты, будущее Линды — это не та вещь, которой я позволю кому-нибудь играть.

Он взглянул Рэндаллу прямо в глаза. Они были одинакового роста, эти двое мужчин, и схожего телосложения; разница в возрасте сказалась только в том, что у Питера пролегали резкие складки у рта и поперек лба. Но эти морщинки — следы глубокого опыта — только давали старшему из двоих некоторое преимущество.

— Будущее Линды интересует меня не меньше, чем тебя, — коротко ответил Рэндалл, выдержав его взгляд.

— В самом деле? — Голос Питера звучал бесстрастно. — Тогда позволь сказать тебе, что я ни на миг не был обманут байками о ваших тайных свиданиях. Ни на единый миг, Рэндалл. Мои дочери с детства приучены к откровенности; Линда никогда не стала бы от меня скрывать своих романов. Однако я здраво рассудил, что это не мое дело, и решил посмотреть, что будет дальше.

— И что же?

— Не перебивай меня, Рэндалл. Вы с Линдой решили пожениться; и для меня это аннулировало проблему. Но сегодняшний ее визит кое-что изменил.

— Изменил? — Рэндалл настороженно смотрел на своего друга, не зная, чего еще ждать. Он готовился вовсе не к такому разговору!..

Питер выглядел сурово и непреклонно.

— Моя дочь хотела узнать кое-что о твоей жизни до вашего близкого знакомства. Некоторые личные подробности.

Рэндалл перевел дыхание. Он явился к Питеру, чтобы поговорить о том же самом, — но полагал, что разговор сложится совсем иначе!

— Линда сказала, что именно это за подробности?

— Разумеется, она сообщила мне. Но ей не было нужды объяснять. Я знал это и без того.

Рэндалл широко распахнул глаза. Как? Питер знает?.. Но ведь единственным человеком, которому он рассказывал о Саре, была Клаудиа, а она не могла…

Но Питер развеял его сомнения.

— Когда двадцать лет назад ты появился на моем горизонте, мне было тридцать четыре. У меня была молодая семья, маленькие дети. Я мог рисковать, но до определенной степени. Прежде чем поддержать тебя финансами, я навел необходимые справки о твоем прошлом.

Не находя слов, Рэндалл безмолвно глазел на друга. Питер действительно все знал! Знал все время их знакомства — и ни разу не намекнул на это ни единым словом!

Глубоко вздохнув, Питер наклонился к подносу с напитками, чтобы налить бренди себе и собеседнику.

— Чего ты боишься, Рэндалл? — спросил он неожиданно. Ответ мог быть очень простым: потерять Линду! Они так сблизились за последнее время, что лишиться ее сейчас было бы просто ужасно!.. — Неужели ты так мало доверяешь Линде, что думаешь, будто она может бросить тебя, узнав правду о твоем прошлом?

— Ты не понимаешь. Все очень сложно… — Рэндалл с трудом проглотил горький комок, стоявший в горле. — Дело в том, что Линда не любит меня. И как только она узнает…

— Это Линда-то тебя не любит? — выпалил Питер раздраженно. — Ты что, сошел с ума? Или просто ослеп? Да Линда с семи лет боготворит землю, по которой ты ступаешь!..

Рэндалл потянулся к бокалу бренди и отхлебнул большой глоток.

— Ты ошибаешься. Она…

— Я могу поручиться, — перебил его Питер. — Линда любит тебя. Всегда тебя любила.

Рэндалл посмотрел на него в замешательстве. Неужели его друг все-таки прав?.. Нет, он не мог в это поверить! Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Рэндалл боялся себя обмануть.

— Послушай меня, дружище. Сегодня утром я сказал дочери, что если она сомневается, выходить ли за тебя замуж, я в любом случае поддержу и пойму ее. И знаешь, что она ответила?

Дыхание Рэндалла на миг пресеклось.

— Что же?

Питер улыбнулся.

— Она сказала, что если не выйдет за тебя замуж, то не станет ничьей женой никогда.

— Это из-за детей…

— Нет, не из-за детей, черт побери! — Питер с силой ударил кулаком по столу. — Я знаю, что тебе будет нелегко, — продолжал он уже спокойнее. — Но ты не в ответе за свое прошлое. Ты был совсем ребенок…

— Неужели ты не понимаешь? Мое прошлое сделало меня тем, что я есть сейчас!

Питер только вздохнул.

— Я знаю лишь то, что ты был выброшен в большой мир беззащитным ребенком, лишенным любви и тепла. И понимаю, почему тебе теперь так трудно поверить в чью-нибудь любовь. Но наша семья всегда тебя любила. Все мы… Особенно Линда.

Неужели Питер прав? Он, Рэндалл, просто разучился верить в любовь, разучился ее принимать? И Линда на самом деле его любит… Всегда любила? Неужели так может быть?

Рэндалл смотрел на друга смятенно, не зная, что сказать. Наконец он заговорил, и в голосе его зазвучал вызов.

— О чем тебя спрашивала Линда сегодня утром?

Питер помедлил с ответом.

— Как ты, наверное, догадался, она хотела знать: известно ли мне что-нибудь про женщину по имени Сара Эмеральд?

Рэндалл напрягся.

— И что ты ответил?

— Я ответил ей правду. Что мне не известно ничего.

— Но…

— Рэндалл, я никогда не лгу своим дочерям, — веско сказал Питер, ставя пустой бокал. — Правда заключается в том, что я ничего не знаю о Саре Эмеральд. Сара Найтли — это совсем другое дело. Но о ней Линда меня не спрашивала.

Сара Найтли… Да, когда-то она носила такую фамилию. Такую же, как у Рэндалла. До того, как вышла замуж во второй раз.

— Я надеюсь, — продолжил его друг, — что ты сам расскажешь Линде обо всем. О своем прошлом. О Саре.

Да, Рэндалл должен это сделать. Однако, Боже мой, как же он боится этого разговора! Несмотря на все заверения Питера, что Линда любит его…


13


Линда с тревогой наблюдала, как Рэндалл меряет шагами ее гостиную. Выглядел он ужасно — бледный до желтизны, с темными круга ми под глазами, будто не спал всю ночь. Таким Линда не видела жениха еще никогда.

Она не понимала, что происходит. Прошлая ночь, проведенная в его объятиях, казалась сбывшейся мечтой. И утром тоже все было прекрасно, когда они пили вместе кофе на залитой солнцем кухне…

Но ближе к вечеру Рэндалл позвонил ей и попросил позволения приехать — для очень важного разговора. Линда ждала его, приготовила вкусный ужин, но Рэндалл к еде и не притронулся. Однако к разговору он тоже никак не мог приступить и выглядел ужасно взволнованным.

Наконец хранить молчание стало уж совсем невыносимо.

— Рэндалл… — нервно начала она, но тот и сам больше не мог молчать.

— Линда, я хочу сказать тебе нечто очень важное. Я знаю, что тебе будет неприятно это слушать, но ты должна знать кое-что обо мне…

Сара Эмеральд?.. Да, конечно. С самого начала Линда знала, что разговор пойдет о ней. Рэндалл был сам не свой после той их случайной встречи с Сарой у его подъезда.

Этим утром Линда ездила на виллу к отцу, надеясь, что, может быть, тот что-нибудь ей объяснит. Но отец и сам ничего не знал, в лице его не дрогнула ни единая мышца при упоминании имени Сары. Все, что он смог сделать для Линды, — это обещать, что если узнает что-нибудь, то непременно расскажет ей.

Но сейчас, похоже, Линде не было нужды вызнавать что бы то ни было. Судя по выражению лица Рэндалла, он собирался сам все ей рассказать. Однако что за мрачные тайны могли быть связаны с этой женщиной? Линда последнее время много о ней думала, но даже самое ужасное ее предположение — что Рэндалл был когда-то женат на Саре — не оправдывало таких мучений со стороны ее жениха. В конце концов, тогда ему было меньше двадцати, он еще не мог как следует отвечать за свои поступки. Наверняка Сара просто соблазнила его, молодого и неопытного!

Линде было неприятно представлять, что Рэндалл некогда был женат на ком-то еще, тем более на этой женщине с лицом опытной развратницы, такой циничной и жестокой! Но все же молодая женщина готова была простить и понять жениха, отпустить ему грех, совершенный более пятнадцати лет назад!

Хотя, возможно, ее предположения ошибочны и Рэндалл собирается говорить с ней вовсе не о Саре. Вдруг он решил сообщить Линде о своей любви к ее матери? Вот уж об этом Линда решительно не хотела ничего слышать! Она встала, схватилась за спинку кресла.

— Рэндалл, ты уверен, что я действительно должна это знать?

— Нет. Не уверен. — Он горько улыбнулся. — Но твой отец убедил меня, что ты должна знать кое-что о моем прошлом до того, как мы с тобой поженимся.

Глаза Линды расширились.

— Папа сказал так?..

Неужели Рэндалл и Питера посвятил в свою тайну? Что же должен был чувствовать бедный папа, выслушивая признания друга о любви к Клаудии — даже теперь, когда он собрался жениться второй раз?..

Рэндалл продолжил:

— Он сказал, что это нечестно по отношению к тебе — скрывать от тебя свои тайны. Я подумал и понял, что Питер прав.

Нечестно? А честно ли по отношению к Питеру было высказывать ему такие вещи в лицо?

— А как папа реагировал на твои слова? — взволнованно спросила Линда. В конце концов, подобная откровенность могла разрушить дружбу двух мужчин, а Линде этого очень не хотелось.

— Оказывается, он давно обо всем знал.

Линда была поражена до глубины души, хотя всю жизнь догадывалась о чем-то подобном. Однако слышать это сказанным так прямо…

— Не знаю, чего ты хотел добиться, говоря с папой обо всем этом…

И чего он хочет добиться сейчас, говоря об этом с самой Линдой! Такие вещи вряд ли помогут укреплению брака…

— Я ничего не хотел добиться, — устало выдохнул Рэндалл. — Я просто должен был кому-то выговориться. То, что Питер уже обо всем знал, облегчило мою задачу.

— Да уж, пожалуй, — язвительно промолвила Линда.

— Он также упомянул, что ты заезжала к нему утром. — Рэндалл взыскующе посмотрел на нее.

— Ну да, заезжала… По совсем иному вопросу.

— Я так не думаю…

Что-то Линда уже совсем запуталась.

— Может быть, ты все-таки перейдешь к делу? — резко перебила она. — Должен сказать — так говори, будь добр!

Нервы ее были напряжены до предела. Лучше любая горькая правда, чем это долгое томление.

Рэндалл на секунду закрыл глаза, словно собираясь с силами.

— Господи, Линда, если б ты знала, как мне тяжело! Я так долго носил это в себе, ни с кем не делился… Может быть, ты лучше сядешь?

Да, пожалуй, подумала Линда, опускаясь в кресло. Ноги почти не держали ее.

— Вот, я сижу. Говори же.

— Хорошо. Сейчас… С чего бы начать…

— Например, с начала, — иронически предложила Линда, сцепляя пальцы рук.

— С начала? Хорошо… Тогда придется вернуться назад на тридцать три года…

— На тридцать три года? — пораженно воскликнула Линда, подаваясь вперед. — Но ведь тогда тебе было всего пять лет!..

— Да, — коротко согласился Рэндалл, больше не глядя на нее. Он глядел куда-то в пространство, не замечая ничего вокруг себя. Уходя в далекое прошлое… О Господи, но, когда ему было пять, он не мог знать Клаудии! И что их могло связывать с Сарой Эмеральд?.. — Мне было пять, — негромко продолжал Рэндалл, глядя в пространство. — И моему брату Ронни. Нам обоим было по пять лет.

Линда никогда до сих пор не слышала, что у Рэндалла есть брат! Он никогда не упоминал об этом… Кроме…

Двойняшки! Если Рэндаллу и Ронни было по пять лет, это могло означать одно — они были близнецами. «Да, в моей семье были близнецы», — так он сказал тогда в клинике. И отвернулся к окну… Но где же теперь Ронни, его брат? Что с ним сталось?

Рэндалл смотрел в пустоту полными боли глазами.

— Ронни умер. Я убил его. — Линда задохнулась, пораженная. Как?.. Как это могло случиться, если Рэндаллу было всего пять лет?.. — О, конечно же, это не значит, что я задушил брата своими руками, — горько усмехнулся Рэндалл. — Но я виновен в его смерти. Только я.

Линда сжала руки, сдвинув брови в трагическую линию.

— Не думаю, что пятилетний мальчик может быть в чем-то виноват! Ты был ребенком, Рэндалл, невинной крошкой…

Она приподнялась, чтобы приблизиться к нему. Рэндалл дернулся всем телом, лицо его исказилось.

— Нет, не трогай меня! Дай мне договорить…

Линда покорно опустилась обратно в кресло. Хотя больше всего ей хотелось сейчас обнять жениха, прижать его голову к своей груди, поцеловать, утешить…

Рэндалл собрался с силами и продолжил.

— Мы с Ронни были близнецами. Нас все путали — настолько мы были похожи! Но это касалось только внешности, а характеры нам достались совсем разные. Я всегда был шумным, своевольным экстравертом, а Ронни оставался застенчивым, тихим. Больше всего он любил сидеть в уголке и рассматривать картинки в книжках… Из нас двоих я был лидером, а он — ведомым. Моя… То есть наша мать родила нас в восемнадцать лет. — Рэндалл прервал рассказ горькой усмешкой. — Отца мы с братом никогда не видели. Он бросил мать, как только узнал, что она беременна двойняшками… Полагаю, испугался ответственности.

Рэндалл сглотнул, как если бы комок в горле мешал ему говорить.

— Когда нам исполнилось по полгода, мать стала уходить из дома по ночам и оставлять нас одних. У нее не было денег, чтобы платить няне… К тому времени, когда нам исполнилось по три года, мать почти не ночевала дома. Я должен был приглядывать за братом, как старший…

— На сколько ты был старше? — шепотом спросила Линда, у которой в глазах стояли слезы. Она читала про такие семьи в книгах, но и предположить не могла, что Рэндалл, ее Рэндалл испытал все это на себе!

— На пять минут, — безо всякого выражения ответил он. — И если мать по возвращении находила, что я плохо следил за братом, что в доме беспорядок, — она наказывала меня. Ругала и била. — Линда стиснула зубы от безысходной боли. Она сопереживала рассказу так сильно, словно видела все воочию. Двух черноволосых мальчиков, близнецов, оставленных на ночь в пустой квартире… — И вот однажды, когда нам было по пять лет, мы остались на ночь вдвоем. И у нас неожиданно отключили электричество. Это часто случалось в том бедном квартале города, где мы жили. Ронни боялся спать в темноте и начал плакать. Тогда я… Тогда я зажег свечу и поставил ее в спальне. Ронни уснул, а я… я тоже задремал, Господи Боже мой!..

Рэндалл почти выкрикнул эти слова. Но потом смог взять себя в руки и продолжить спокойно.

— Должно быть, свечка упала, загорелись занавески — и за считанные минуты спальня превратилась в настоящий ад! Я не смог найти Ронни среди сплошного дыма и пламени. Я кричал, звал его… Мои крики услышал сосед, он разбил окно и спас меня из пламени. А Ронни… Я больше никогда его не видел.

Линда даже не пыталась вытереть бегущие по щекам слезы. Как ужасно! О, как это все ужасно! Бедный Рэндалл.

— Поутру вернулась мать. К тому времени наша квартира уже сгорела, а Ронни погиб в пламени. У нее остался только я.

Неожиданная мысль вспыхнула в разуме Линды, высвечивая все темные уголки. Она поняла всю правду, поняла ее за единый миг, и это понимание ударило молодую женщину, как электрошок. Сара Эмеральд, так молодо выглядевшая для своих лет. Женщина с ярким макияжем и крашеными черными волосами, смуглая и темноглазая… Это была мать Рэндалла!

Линда встала, бросилась к жениху и обхватила его руками за плечи. Ей было все равно, хочет ли он, чтобы к нему прикасались.

— Сара Эмеральд — твоя мать, Рэндалл. Я угадала?

Губы его горько скривились.

— Да. Она моя мать. И я ненавидел ее со дня смерти Ронни.

Линда содрогнулась. Она не могла понять его чувств. Зато она очень хорошо поняла, почему Рэндалл так стремится стать идеальным отцом для собственных детей.

Рэндалл смотрел на нее словно бы с опаской. Он и не сомневался, что она поймет трагедию с Ронни, — Линда очень чуткий человек. Настоящим «скелетом в шкафу» для Рэндалла была его мать. Несмотря на долгие годы ненависти, она все же оставалась его матерью, ее кровь текла в его жилах.

Поэтому он так боялся связывать свою жизнь с какой-нибудь женщиной. Еще бы, предложить кому бы то ни было родство с Сарой! Линда еще не знала всего об этой женщине, и Рэндалл не был уверен, что, когда узнает, не отшатнется от него с отвращением.

Он прижал Линду к себе, уткнулся лбом ей в плечо.

— Я никак не мог поверить, что Ронни действительно умер. Вместе с ним словно умерла половина меня самого. Линда, ты полюбила бы его, моего братишку…

— Не надо, — прошептала Линда, целуя его в голову.

— Не буду. Все равно это ничего не исправит… Иногда я хожу на кладбище, на могилу Ронни. Разговариваю с ним. Но даже это не помогает мне смириться с его смертью… Вот уже столько лет!

— В следующий раз мы пойдем к нему вместе, — обещала Линда, сжимая холодную руку Рэндалла. — Расскажем ему про наших двойняшек. Он бы порадовался, я уверена.

О Господи, она все поняла! Рэндалл так надеялся, что Линда поймет его, — и вот чудо свершилось!

— Наконец-то я смогу с кем-то разделить Ронни, — прошептал он пораженно. — Твоя мать все понимала, но…

— Моя мать? — Линда слегка напряглась в его объятиях. — Она знала об этом?

— Да, я рассказал ей все. Клаудиа была одной из самых прекрасных женщин на свете! Она вернула мне веру в людей, помогла растопить лед в моем сердце…

— Рэндалл, я не собираюсь выслушивать, что ты чувствуешь к моей матери! — резко оборвала его Линда. Он отстранился, в глазах застыл немой вопрос. Рэндалл не мог не ощутить внезапного холода меж ними — но не понимал, откуда происходит этот холод. — Если мы собираемся вместе строить будущее, — продолжала Линда, — прошлое должно остаться позади. Нам не нужно тащить с собою все горести прежних лет… О, я не имею в виду Ронни, — умоляюще воскликнула она, видя, как по лицу Рэндалла пробежала тень. — Наверняка лишиться брата-близнеца — это как потерять частичку себя…

— Куда хуже, — негромко проговорил Рэндалл. — Мы с Ронни были настолько близки, что порой заканчивали фразы друг за другом… И понимали один другого почти без слов. После смерти Ронни я заболел. Не хотел никого видеть, отказывался есть и разговаривать. Социальные службы провели расследование, выясняя причины пожара… Тогда и открылось, где по ночам пропадала моя мать. — Рэндалл внимательно взглянул на невесту. Он знал, что сейчас нанесет ей главный удар. — Она была проституткой, Линда. По ночам она ходила к клиентам, которые ей хорошо платили. На эти деньги мы и жили пять лет.

Ужас отразился на выразительном лице Линды; но она не отпустила руки Рэндалла, только сжала ее еще сильнее.

Самому Рэндаллу было лет десять, когда он впервые осознал, чем же является его мать. Его эгоистичная, безответственная красавица-мать, неспособная думать ни о ком, кроме себя! Это и была та страшная истина, которую Рэндалл столь долго не мог открыть Линде. Правда о его матери. Он опустил глаза, не в силах выдержать взгляд голубых глаз.

— Суд решил, что Сару надлежит лишить материнских прав. И меня отдали в приют…

— О нет!..

Рэндалл невесело улыбнулся.

— Для меня это был наилучший выход. Уехать далеко, в совсем незнакомое место, подальше из города, где мы с Ронни были так несчастны… В приюте я начал приходить в себя, снова заговорил. Несколько раз ко мне приезжала мать, но я отказывался с ней встречаться. А подарки, которые она присылала мне на Рождество и на день рождения, отсылались обратно нераспечатанными… Наконец она оставила меня в покое. Сара появилась в моей жизни вновь, только когда мне исполнилось двадцать три и вышла моя первая книга, «Путь одиночки». Ты помнишь — этот роман принес мне первый успех. Мое имя замелькало в прессе, и все это благодаря твоему отцу. И Сара, очевидно, поняла, что за мой счет можно поживиться…

— После всего, что случилось, она потребовала у тебя денег? — Линда не могла поверить своим ушам.

Он вспомнил, как встретил некогда свою мать — впервые после долгого перерыва. Она выглядела примерно так же, как сейчас, — ухоженная, красивая, все еще пользующаяся успехом у мужчин… И такая же жестокая и эгоистичная. Рэндалл горько кивнул.

— Тогда я рассказал обо всем твоей матери, Линда. Я должен был кому-нибудь рассказать!

Рэндалл ненавидел Сару. Но в то же время она была его матерью, его единственным живым родственником — и все эти годы он разрывался на части между любовью и ненавистью.

— Рэндалл…

— Линда, я не понял только одного. Почему тебя так задевает, когда я говорю о твоей матери? Клаудиа буквально спасла меня тогда, превратила мой внутренний мир в цветущий сад. Она объяснила, что мир полон оттенков и полутеней, а не делится на черное и белое. Моя мать была очень молода, когда мы родились. Ее бросил муж, она осталась с двумя детьми на руках, беззащитная, не знающая, как прокормиться… Клаудиа не пыталась оправдать Сару — нет, она научила меня жалеть ее.

Он видел, что здесь кроется какая-то проблема, что Линда страдает от недосказанности. И Линда не выдержала.

— Ты… ты любил мою мать!

— Конечно, — согласился Рэндалл удивленно. — Ее нельзя было не любить! Клаудиа была идеальной женой и матерью: любящая, заботливая, нежная… Она воплощала все черты, которых не было в моей собственной матери!

Линда побледнела от гнева. Ноздри ее трепетали.

— Она была замужем за твоим другом!

— Да, конечно… — недоумевающе продолжил Рэндалл и вдруг оборвал сам себя. Резко отстранился, словно пораженный внезапной догадкой. — Линда, я любил Клаудию как мать. Она, можно сказать, заменила мне мать, которой у меня никогда не было. Она приняла меня к сердцу, как одного из своих родных детей!

— Как она могла заменять тебе мать? — простонала Линда. — Ты был младше ее всего на двенадцать лет!

— Линда… — Рэндалл помолчал, собираясь с мыслями. — Скажи мне сразу, если я тебя неверно понял… Ты в самом деле думаешь, что я был влюблен в твою мать?

Молодая женщина гордо выпрямилась.

— А разве это не так?

— О Господи, конечно нет! — воскликнул он так горячо, что Линда отшатнулась. — Я же сказал тебе: Клаудиа была для меня как мать! Она приняла меня таким, какой я есть, пригрела, дала почувствовать, что такое настоящая семья… И Питер это понял. Я всегда думал, что вы, девочки, тоже все понимаете… — Линда пораженно молчала. Слишком много потрясений за один вечер! — Да и как я мог быть влюбленным в твою мать, если я все время любил совсем другую женщину? — продолжил Рэндалл.

Линда вздрогнула, как от удара. Ей захотелось зажать уши ладонями.

— Перестань! Я не хочу ничего об этом знать! В конце концов, через две недели — наша свадьба!

Рэндалл осекся, вглядываясь в ее пылающее лицо. Надежда медленно загоралась в нем, как раздуваемые ветром уголья. Может быть, Питер не ошибся? Эта женщина ревнует его! А ревновать можно, только если…

— Хорошо, если ты не хочешь больше слушать моих признаний… Тебе, должно быть, хватило знания о том, кто такая моя мать.

— Ты — не твоя мать, — горячо перебила Линда, снова хватая жениха за руку. — Кто бы она ни была, ты тут ни при чем.

— Но ее кровь течет в моих жилах!..

— Подумаешь! — Линда яростно замотала головой, ее волосы разлетелись всполохами огня. — Она бросила тебя, когда ты был совсем крошкой. Ты воспитал себя сам, и в тебе нет ничего от этой женщины. Ты добрый, благородный, и…

— Влюбленный в тебя до безумия! — простонал Рэндалл, стискивая ее пальцы. — Пожалуйста, Линда, выслушай меня! Много лет назад я решил, что никогда никого не буду любить. Ронни умер, моя мать предала меня… Я решил жить только ради себя, никому больше не отдавать своего сердца. Так и длилось до дня твоего восемнадцатилетия! Ты помнишь тот день, Линда?.. Тот праздник у вас на вилле?

— Да, помню… Тебе еще не понравилось мое платье. Ты сказал, что оно слишком вызывающее.

Рэндалл коротко расхохотался.

— Да я был без ума от твоего платья! Я просто пришел в ярость, что другие мужчины пялятся на тебя, ощупывают глазами… В тот вечер я вдруг осознал, что ты больше не ребенок, а женщина — потрясающе красивая и желанная! Тогда я и понял, что влюбился в тебя. Влюбился, как говорится, по уши.

Линда беспомощно моргнула.

— Но ты был так резок со мной тогда…

— Будешь тут резок, если все твои планы на спокойную холостяцкую жизнь рухнули в одну секунду, стоило лишь появиться девчонке в коротеньком платье!..

— Но ты… ты… никогда мне об этом не говорил! Рэндалл, если ты все эти годы любил меня…

— Линда, ты младше меня на четырнадцать лет. У тебя было счастливое детство, идеальная семья, прекрасная карьера… Что я мог предложить тебе взамен?

— Себя, — выдохнула Линда, закрывая глаза. Мир начинал кружиться, сияя радугами. — Да, моя семья прекрасна… И карьерой я прежде очень дорожила. Но все это не стоит ничего по сравнению с тем, чего я на самом деле хочу…

— Что же это? — Прижимая к груди свое хрупкое сокровище, Рэндалл напрягся в ожидании ответа.

— Дети. Замужество. Ты, Рэндалл! Да, самое желанное — это ты сам…

Потрясающе! Каким бы невероятным это ни казалось, но Линда любит его! Принимая эту любовь, держа ее в объятиях, Рэндалл знал, что соединяется с Линдой на всю жизнь. И ничто никогда не сможет их разделить!


14


— Я у вас просто душой отдыхаю, — призналась Джессика, откидываясь на спинку стула. — Летом в Далласе невыносимо — жара, толкотня… А ваш сад такой прохладный, как оазис в пустыне. Я говорила Даррилу — нужно переехать за город!

— Что ж я могу поделать, у меня работа, — врач с улыбкой развел руками. — А ты не хочешь бросить свою карьеру и стать, как Линда, хозяйкой дома!

— Боюсь, что к тому все идет, — проворчала Джесси, поправляя непокорные рыжие волосы. — И знай: если мы все же решимся на второго ребенка, я в городе жить не собираюсь!

Они сидели в саду, за накрытым для чая столом, и цветущие вишни роняли лепестки прямо на скатерть. Линда наконец-то собрала у себя в доме всю семью — и недаром: вторую годовщину своей свадьбы с Рэндаллом она хотела отпраздновать в кругу самых близких людей!

Из-за деревьев послышался радостный многоголосый смех. В детские голоса вплетался еще один — мужской; но обладатель этого голоса так заливисто хохотал, что и его можно было бы принять за ребенка!

— Ну кто первый? Ронни-Ронни-Ронни!..

Да, Рональд первым показался на дорожке — темные глазки его блестели, он запыхался, но это не мешало малышу вопить от восторга. За ним поспевала Клаудиа, почти что не отставая от брата; ее светлые волосики, напоминавшие цыплячий пух, золотом блестели на солнце.

Питер, сын Даррила и Джессики, немного поотстал: отвлекся на яркую бабочку, перелетавшую с цветка на цветок. Этот малыш, похоже, унаследовал созерцательный нрав своего отца, от матери ему достался только огненный цвет шевелюры.

Самый смирный из детей, Эндрю, восседал на плечах у своего дяди, Рэндалла. Тот шел широкими шагами, не отставая при этом от бегущих малышей.

— Линда, смотри! Ронни, как всегда, первый!

— Ах ты мой хороший. — Линда легко поднялась навстречу сыну, раскрывая ему свои объятия.

Теперь, когда у Рэндалла появился новый Ронни, старая рана его словно бы зажила. Тем более что сын обещал вырасти очень похожим на отца — а значит, и на его покойного брата…

Клаудиа захныкала, обиженная, что внимание достается братишке. Двойняшки оказались совсем разными по характеру, схожие только в одном — оба они очень любили родителей.

Линда подхватила на руки и дочку, посадив обоих малышей себе на колени. Ронни, беспокойный, тотчас же потянулся к вазочке с вареньем и едва не опрокинул ее на брюки своему деду.

Мэтью, муж Джулии, встал, чтобы забрать у Рэндалла своего отпрыска. Эндрю, самый младший в большой семье, немедленно засунул себе в рот конец папиного галстука. И на лице его отразилось полное блаженство.

— Эндрю прав, давно было пора снять этот галстук! — спокойно заметила мужу Джулия. — Здесь, на вилле, не обязательно быть при полном параде, ведь мы все — одна семья!

Клаудиа тем временем перебралась на колени к деду. Когда-то Питер мечтал о внуке, наследнике, но его любимицей неожиданно оказалась внучка! Возможно, потому, что Клаудиа была единственной девочкой — вся остальная часть «молодого поколения» состояла сплошь из мальчишек. Сестры Дарлинг не подвели своего отца!

Впрочем, вопрос о наследнике решился совсем иначе. Патрисия ждала ребенка, и по прогнозам Даррила к осени должен был родиться еще один мальчуган!

Теперь семья была в полном сборе. Линда обвела всех сияющим взглядом. Как же много их было за одним столом, любящих родственников, три поколения! Вот он, мой мир, подумала она, на миг закрывая глаза. Мир, который пребудет вечно светлым и радостным, пока мы все остаемся вместе… Пока мы любим друг друга.

Линда повернулась, чтобы встретить сияющий взгляд Рэндалла. «Это навсегда», — читалось в его темных глазах. И голубые глаза ответили тем же — взглядом, исполненным любви.


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.