Не оборачивайся
Мишель Ганьон


Персефона #1






Всю свою недолгую жизнь Ноа, круглая сирота, моталась по детским домам. Она научилась выживать в одиночку и никому не доверять. А еще Ноа стала первоклассным компьютерным хакером. Но однажды она очнулась на операционном столе в каком-то ангаре, совершенно не помня, как сюда попала…

Питер тоже классный хакер и, казалось бы, из благополучной и состоятельной семьи. Но у него такое ощущение, что родители не замечают его, словно он им неродной; Питер чувствует, что они что-то скрывают. И вот однажды ради интереса он влез в компьютер своего отца и обнаружил там очень странную информацию. А буквально через полчаса в дом ворвались вооруженные люди… Теперь Ноа и Питеру суждено встретиться — и вместе отстоять свое право на жизнь.






Мишель Ганьон

Не оборачивайся





Глава

01


Ноа Торсон проснулась и сразу почувствовала, что у нее замерзли ноги. Ее это удивило, потому что она всегда надевала носки, когда ложилась в постель. Открыв глаза, поморщилась от ослепившего ее сияния. Ноа ненавидела спать при свете. Она даже завесила единственное окно в своей квартире темными шторами, которые не пропускали лучи утреннего солнца.

Пока глаза привыкали к необычному освещению, Ноа попыталась сообразить, где находится. Казалось, голова распухла и стала больше в несколько раз, как будто бы ее набили войлоком. А еще она не понимала, как здесь очутилась, где бы это «здесь» ни было.

Неужели она снова в колонии для малолетних преступников? Скорее всего, нет: вокруг царила тишина. А там всегда стоял невероятный шум, словно во время праздника в полном разгаре: вечный грохот сапог охранников, поднимающихся или спускающихся по металлическим лестницам, пронзительные голоса, отдающие приказы, скрип коек и лязг железных дверей. Ноа пробыла в колонии достаточно долго и узнавала эти звуки с закрытыми глазами. Она обычно даже определяла, в какой корпус ее привели, только по разгуливавшему там эху.

На краю сознания возникли голоса двух людей. И они тихонько о чем-то переговаривались.

Ноа попыталась сесть и в этот момент почувствовала боль. Она поморщилась и снова повалилась назад. Ощущение было такое, будто ее грудь разрезали на две части. Рука тоже отчаянно ныла. Ноа очень медленно повернула голову. И увидела, что к ее правому запястью пластырем прикреплена иголка капельницы, а к металлической стойке подвешен какой-то мешочек. В следующее мгновение Ноа поняла, что лежит на холодном операционном столе, под большой яркой лампой. Получается, что она в больнице? Однако характерных запахов — крови, пота и рвоты, мешающихся с вонью мочи, — всего этого не было.

Ноа подняла левую руку: нефритовый браслет, который она никогда не снимала, исчез. Это открытие окончательно прогнало туман из ее головы.

Она осторожно приподнялась на локтях и тут же нахмурилась. Такой больницы Ноа никогда прежде не встречала. Похожая на ящик комната со стеклянными стенами и окнами из матового стекла, за которыми ничего не видно. Пол бетонный и совершенно голый. Кроме операционного стола и стойки капельницы повсюду стояли подносы с медицинскими инструментами и какие-то приборы. В углу она разглядела красный контейнер для мусора с яркой надписью на крышке: «МЕДИЦИНСКИЕ ОТХОДЫ».

Посмотрев вниз, Ноа обнаружила, что она в больничной рубашке, но на ней нет названия заведения. Что бы это могло быть? Не вызывало сомнений, что это не колония и не обычная больница, и у Ноа появилось ощущение, что здесь происходят очень неприятные вещи. Голоса стали громче, и она поняла, что кто-то направляется в ее сторону. Последние десять лет Ноа сама о себе заботилась и научилась не доверять представителям официальных организаций: врачам, копам и соцработникам. И не собиралась менять свои привычки, особенно в такой ситуации. Она очень осторожно спустила со стола ноги и соскользнула на пол. И тут же обхватила себя руками, чтобы хотя бы немного согреться — бетон оказался таким холодным, что ей показалось, будто бы она босяком ступила на лед.

Голоса, бывшие уже совсем рядом с комнатой, смолкли. Ноа напряглась, стараясь услышать хоть что-нибудь, и ей удалось уловить обрывки разговора:

— Успех… позвони ему… что мы… поверить не могу, что нам наконец…

Следующие слова прозвучали очень четко, их произнес мужской голос, спокойный и какой-то покорный:

— Они все сделают сами. Теперь она уже не наша проблема.

Изо всех сил стараясь не стучать от холода зубами, Ноа в отчаянии принялась оглядываться по сторонам. В нескольких футах от нее на металлическом подносе лежали медицинские инструменты. Она уже почти до него дотянулась, когда дверь в дальнем конце комнаты открылась, и на пороге появились двое мужчин в медицинских халатах. Первым вошел тощий белый тип, из-под белой шапочки которого выбилось и прилипло ко лбу несколько светлых прядей. Другой врач был латиноамериканцем, моложе и плотнее, с жидкими усиками, уродовавшими верхнюю губу. Увидев ее, оба замерли, и Ноа воспользовалась их замешательством, чтобы подобраться поближе к подносу с инструментами.

— Где я? — спросила она, и собственный голос показался ей слабее обычного, будто она долго молчала.

Доктора удивленно переглянулись. Блондин мотнул головой, и его напарник выскочил из комнаты.

— Куда это он? — поинтересовалась Ноа, которую от подноса отделяло два фута, а доктор стоял в трех за ним.

Он поднял руку вверх в успокаивающем жесте.

— Ты попала в серьезную аварию, Ноа. Сейчас ты в больнице.

— Правда? — Она с сомнением прищурилась. — И в какой же я больнице?

— С тобой все будет в порядке. Небольшая дезориентация — это вполне нормальная реакция.

— В какую такую аварию я попала?

Доктор промолчал, и у него забегали глаза, будто бы он пытался придумать ответ. Ноа поняла, что он врет. Последнее, что она помнила, это как она вышла из своей квартиры и направилась в сторону станции «Ньютон-сентер», чтобы сесть на поезд в Бостон. Она собиралась в центр купить новую видеокарту для своего «МакБук Про». Свернув направо на Оксфорд-стрит, прошла Викс-Филд по дороге к магазину «Т-шоп». Тепло уходящего бабьего лета ласкало кожу, солнечные лучи пробивались между ветвями деревьев, начавших сбрасывать листья, которые в пляске огненно-оранжевых и красных тонов падали на землю. Ноа помнила, что чувствовала себя такой счастливой, какой не была уже очень давно, может быть, никогда.

А потом — ничего, одно сплошное черное пятно.

— В автомобильную, — ответил доктор, и она уловила нотку ликования в его голосе.

— У меня нет машины. Я даже на такси не езжу, — устало сказала Ноа.

— Я хотел сказать, что тебя сбила машина.

Доктор снова оглянулся через плечо, он явно чего-то ждал и нервничал. Не вызывало сомнений, что его напарник убежал за помощью, а это означало, что у Ноа было совсем мало времени.

Она неожиданно упала вперед, как будто у нее вдруг закружилась голова, и доктор бросился к ней, чтобы ее поймать. Одним плавным движением Ноа схватила скальпель с подноса и прижала его острием к шее доктора, который от удивления широко раскрыл рот.

— Ты сейчас меня отсюда выведешь, — спокойно заявила она, — или я перережу тебе горло. И не шуми, понял?

— Пожалуйста, — хрипло пробормотал доктор. — Ты не понимаешь. Ты не можешь отсюда уйти, это ради твоего…

Ноа услышала быстро приближающиеся шаги.

— Заткнись!

Продолжая держать скальпель у его шеи, она подтолкнула доктора вперед, и они прошли в дверь. Ноа на мгновение остановилась и, оглядевшись по сторонам, поняла, что никакая это не больница, а громадный, размером с ангар для самолета, склад. Проходы были наспех выложены картонными коробками, длинный строй металлических картотечных ящиков окружал стеклянную комнату.

— Где выход? — шепотом спросила она, прижав губы почти к самому его уху; они были почти одного роста — пять футов и десять дюймов, — и это не составило труда.

Доктор колебался мгновение, потом показал направо.

— Выход там, но он под сигнализацией.

Проследив за его пальцем, Ноа увидела узкий коридор, уходящий вправо, и подтолкнула к нему доктора. За спиной у них кто-то отдавал приказы, потом дверь в стеклянную комнату распахнулась; послышались новые крики, когда оказалось, что ее там нет. Судя по шуму, ее преследовало не меньше дюжины человек.

Коридор был узким, заставленным по обеим сторонам картонными коробками, доходившими Ноа до плеч. На потолке мигала одна из трубок флуоресцентной лампы, заливая все вокруг пульсирующим светом. Ноа старалась не обращать внимания на сильную боль в груди и панику, которая грозила ее поглотить.

Десятью футами дальше коридор свернул вправо, они зашли за угол и оказались перед огромной железной дверью, закрытой на толстую цепь.

— Это не сигнализация, — без всяких эмоций заметила Ноа.

— Тебе нет никакого смысла меня убивать, — жалобно пролепетал доктор. — Ты не можешь отсюда уйти. Он ни за что тебя не отпустит.

Ноа заметила, что одна из верхних коробок в штабеле, рядом с которым она стояла, открыта. Она засунула туда свободную руку, потом рискнула бросить быстрый взгляд: металлические больничные судна и ничего, чем она могла бы разорвать цепь. Иными словами, Ноа оказалась в ловушке. Она с трудом подавила желание закричать от отчаяния. На открытом пространстве склада у нее еще были шансы спастись; здесь же она превратилась в крысу, уткнувшуюся носом в конец лабиринта. В лучшем случае ее найдут через несколько минут.

— Раздевайся, — приказала Ноа.

— Что? Но… — заикаясь, начал доктор.

— Немедленно! — Она сильнее нажала на скальпель.

Через минуту доктор стоял, дрожа в одном нижнем белье, а Ноа надела его медицинский костюм и натянула на лицо маску. Хорошо, что с ней остался именно он — одежда латиноамериканца оказалась бы ей мала.

— У тебя ничего не выйдет, — сказал доктор.

Ноа нахмурилась и ответила ему двойным апперкотом, которому научилась на собственном печальном опыте, когда сама получила такой же. Кулак угодил доктору в челюсть, у него дернулась назад голова, и он рухнул на пол, разбросав коробки. Больше он не встал.

— Ненавижу негатив, — пробормотала Ноа.

Неожиданно из коридора выскочил доктор-латиноамериканец и резко остановился перед ними. Ноа потянулась к ближайшей коробке.

— Джим? — выдохнул доктор, и глаза у него широко раскрылись, когда Ноа метнулась к нему.

По дороге она замахнулась и изо всех сил швырнула судно. Латиноамериканец отшатнулся и поднял руки, стараясь прикрыть лицо. Судно с громким, глухим стуком врезалось доктору в висок, у него закатились глаза, и он повалился на пол рядом со своим коллегой.

Ноа бросилась назад по коридору и, продолжая сжимать в левой руке скальпель, остановилась, когда добралась до конца. Она не сомневалась, что у ее врагов есть ножи или даже пистолеты. Впрочем, на складе царил полумрак, и это было ей на руку. Ноа понимала, что в огромном помещении тем, кто на нее охотится, придется разделиться. Медицинский костюм обманет их на расстоянии, но они быстро сообразят, что происходит; да и докторов обнаружат в любую минуту, а значит, ей требуется как можно быстрее найти выход.

Осторожно, стараясь держаться в тени, Ноа пробиралась по импровизированному коробочному коридору. Через десять футов она заметила щель в соседней стене и примерно в тридцати футах — еще один коридор. Это было рискованно, в конце могла оказаться очередная запертая дверь. Но стоять на одном месте было равноценно самоубийству.

И она бросилась к щели в стене, надеясь, что издалека ее примут за доктора-блондина. Сабо блондина подходили ей не идеально, они поскрипывали, соприкасаясь с бетоном, и Ноа понимала, что не сможет в них быстро бежать. Впрочем, это было лучше, чем оставаться босиком. У нее хотя бы начали согреваться ноги.

Она почти добралась до коридора, когда кто-то крикнул:

— Эй!

Ноа медленно повернулась.

Мужчина, стоявший перед ней, был крупным и грузным и выглядел так, будто ребенок засунул кусок глины в слишком большую форму охранника, а потом в последнюю минуту добавил еще пару кусков на нос и уши. В правой руке он держал пистолет.

— Я там уже проверил, — сказал охранник, ткнув себе за спину дулом пистолета. — Так что не трать зря время.

Ноа кивнула в благодарность, надеясь, что его не удивит ее молчание, и охранник направился к тому месту, где лежали доктора.

Ноа уже собралась скользнуть в коридор, когда кто-то у нее за спиной крикнул:

— Остановите ее!

Повернувшись, Ноа увидела доктора-блондина, который стоял в начале противоположного прохода. В темноте его обнаженная кожа испускала призрачное сияние. Он вытянул вперед руку, наставив на нее палец.

Охранник резко обернулся и, нахмурившись, посмотрел на Ноа. Их взгляды встретились, Ноа развернулась и бросилась бежать.




Питер Грегори скучал. По большей части он проводил выходные в университете Тафтс со своей подружкой. Но Аманда писала огромную курсовую работу и тоном, не терпящим возражений, заявила, что ему даже думать не следует о том, чтобы ее отвлекать. Его родители уехали в Вермонт отмечать свой тридцатилетний юбилей в обожаемой ими гостинице типа псевдопостель-завтрак, которая отличалась от всех остальных пугающим количеством разноцветного ситца в отделке интерьера.

Сначала Питер страшно разозлился — его возмутила необходимость провести все выходные в полном одиночестве, когда ему будет не перед кем изображать крутого парня. Впрочем, он мог провести это время в Интернете, контролируя проекты своего детища, которое он назвал /АЛЬЯНС/. Вчера член его команды из Хорватии сообщил, что вот-вот выследит парня, разместившего в Интернете видео о том, как он поджег кота. Это была особенно мерзкая попытка насладиться пятнадцатью минутами славы, но, к сожалению, далеко не единственная. Питер бродил по Сети целый день в поисках новых постов, но на сайте /АЛЬЯНСА/ практически никого не было. «Наверное, все заняты тем, что записывают rest bubbles в игрушке „World of Warcraft“».

Питеру нравилось думать о несущих в Сети вахту хакерах как о своих вассалах. С тех пор как год назад он создал подпольный сайт, тот разросся, точно снежный ком. Выяснилось, что не одного его возмущает лицемерие окружающего мира. Постепенно они превратились в свободное сообщество хакеров, исполнявших благородную миссию. Они выискивали интернет-хулиганов, подонков, жестоко обращавшихся с животными, сексуальных хищников и всех тех, кто пользовался слабостью других людей. Единственное правило, которое категорически установил Питер, — никакого насилия. Он считал, что предназначением /АЛЬЯНСА/ является восстановление справедливости путем наказания мерзавцев, и до сих пор с этим проблем не возникало. Люди, считавшие себя воинами /АЛЬЯНСА/, могли с легкостью стереть кредитную историю провинившегося или, нажав всего несколько клавиш, сделать его тайны всеобщим достоянием. На самом деле это даже лучше, чем просто набить кому-то морду.

Питер уже несколько раз обошел дом, рассеянно включая и выключая по дороге свет. Поскольку он жил в большом загородном особняке, на это ушло довольно много времени. Он закончил обход в кабинете отца, где плюхнулся в компьютерное кресло «Аэрон», несколько раз крутанулся, положил ноги на письменный стол и откинулся на спинку. В окне, расположенном рядом, он видел лужайку, которая, точно черный прилив, добегала до самой улицы и заканчивалась возле огромных вязов.

Вечер субботы, а он дома один-одинешенек. У его приятеля Блейка в самом разгаре гульба, но у Питера не было настроения туда идти. После того как он несколько раз побывал с Амандой на вечеринках ее друзей по колледжу, сборища ребят из старших классов начали казаться ему пустой тратой времени. Однако ничто не могло помешать ему немного развлечься. Отец Питера держал бутылку бурбона двадцатилетней выдержки в нижнем правом ящике письменного стола, и Питер решил, что тот не заметит, если в ней станет на пару глотков меньше.

Он набрал шифр, и нижний ящик со щелчком открылся. Питера веселило, что его отец считал, будто замок с тремя цифрами сможет кого-то остановить. На самом деле его даже оскорбляло такое отношение.

Он сделал глоток из бутылки и откинулся на спинку кресла. Кто-то сделал надпись на этикетке: «Бобу Грегори с искренней признательностью». Имя было неразборчивым; наверное, очередной урод, которому его папаша заплатил, чтобы добиться какой-нибудь отвратительной цели.

Отец стал причиной, по которой Питер изначально создал /АЛЬЯНС/. Называвший себя «инвестиционный менеджер, добрый дядя», Боб Грегори разъезжал на «Тойоте Приусе» со всеми прилагающимися свисточками и бантиками, но не тратил силы на то, чтобы выбросить пустую бутылку от минеральной воды в мусорное ведро. Он мог демонстративно положить пятидолларовую купюру в шапку бездомного, если рядом оказывались зрители, а придя домой, вносил максимально разрешенную сумму в кампанию, выступающую за изгнание этого самого бездомного с улиц города. Мать Питера была ничем не лучше. Будучи высокооплачиваемым адвокатом, она все свое время отдавала тому, чтобы самые гнусные преступники Бостона не увидели тюремных стен. «Идеальная парочка», — фыркнув, подумал Питер. И неудивительно, что они прожили вместе тридцать лет.

Стопки документов и папок занимали все остальное пространство в ящике. Питер вытащил их, разложил на столе и принялся перебирать. По большей части это были какие-то скучные бумаги: отчеты с биржи и от инвесторов, проспекты фондов хеджирования. Одна папка была толще остальных, и он узнал аккуратный почерк отца — АФРМ, печатными буквами. Питер нахмурился. Он довольно регулярно проверял нижний ящик стола, и эта папка появилась здесь недавно.

Питер стал просматривать бумаги из нее: квартальные отчеты, время встреч, обозначенное непонятными значками. На титульном листе его отец значился как член правления и консультант по финансовым вопросам. Питера это не удивило — Боб никогда не упускал шанса войти в правление, а «финансовые советники» наверняка получали свою долю.

Питер сделал еще глоток из бутылки и бросил на нее оценивающий взгляд. Боб заметит, если выпить еще, поэтому он неохотно вернул пробку на место.

Питер уже собирался положить бумаги в ящик и пристроить поверх них бутылку, когда увидел надпись «Проект Персефона».

Очень экзотическое имя для финансовой компании; обычно устроители предпочитали рожденные тестостероном названия, вроде «Максимус» или «Примидиус». Питер пробежал глазами страницу, но сумел понять только то, что «Проект Персефона» поглотил существенную часть годового дохода АФРМ. На самом деле — почти весь доход.

Впрочем, что-то в названии показалось Питеру знакомым. Он включил лэптоп Боба и напечатал пароль, когда на экране появилось требование пароля: разумеется, день рождения его матери. Потом быстро нашел в Сети имя Персефона и сообразил, где встречал это имя: когда они изучали мифы Греции в средней школе. Персефону украли и утащили в Аид, но ее мать заключила какую-то сделку, по условиям которой девушка на полгода возвращалась на землю.

Сильно озадаченный, Питер снова откинулся на спинку кресла. И тут его взгляд упал на часы в дальнем конце комнаты: половина восьмого, скоро начнется «СпортЦентр». «Брюинз»[1 - «Бост он Брюинз» — профессиональный хоккейный клуб, выступающий в Национальной хоккейной лиге. (Здесь и далее — примеч. пер.)] играли чуть раньше, и он хотел посмотреть основные моменты матча. Питер некоторое время договаривался сам с собой, стоит ли закрыть ящик и заняться своими делами, но что-то его останавливало. Он вздохнул и, пробежавшись пальцами по клавиатуре, набрал АФРМ, решив выяснить, что это такое.

Оказалось, что этим сокращением пользовалось огромное количество организаций, включая «Алгалита, фонд разработок моря» и «Американцы, фанаты радиоуправляемых моделей». Пробежав глазами список, Питер не нашел ни одной компании, в которую Боб стал бы вкладывать деньги. Немного поколебавшись, он решил еще немного покопать, выключил компьютер Боба и отправился за своим лэптопом.

Минут через двадцать Питер уже почти не сомневался, что нашел нужный сайт. Судя по текстам на страницах, это была какая-то медицинская исследовательская компания, хотя то, чем конкретно они занимались, пряталось за цепочкой кодовых названий. Питер еще немножко поискал, но большинство файлов компании было под защитой, которую ему не удалось преодолеть с первой попытки. Впрочем, он не сомневался, что со временем сумеет с ней справиться… он уже пробирался незамеченным в базы Пентагона, ФБР и Скотленд-Ярда. Вопрос заключался только в одном: стоило ли тратить время на то, во что в очередной раз ввязался Боб?

Питер решил, что, скорее всего, нет, и, зевнув, выключил лэптоп.

Через минуту с грохотом распахнулась входная дверь в дом.




Глава

02


Ноа оказалась в коридоре, точно таком же, как тот, где она оставила докторов. Она помчалась по нему, за спиной у нее грохотали сапоги охранника, к которому присоединились и остальные. Сабо болтались у нее на ногах, мешая бежать быстрее. Наконец она сдалась и, завернув за угол, сбросила их, решив, что бессмысленно думать о теплых ногах, если из-за этого ее поймают.

Ноа оглянулась — охранник как раз заворачивал за угол; он тяжело дышал, лицо стало малиновым. Впереди она увидела еще одну двойную дверь. Цепи на ней не было, зато наверху светился красный огонек сигнализации.

Не обращая на него внимания, Ноа толкнула дверь и выскочила из склада. За спиной у нее тут же разразился оглушительный сигнал тревоги. Снаружи царили сумерки и пронизывающий холод, который мгновенно пробрался под ее тонкий костюм из хлопка. Ноа быстро огляделась по сторонам и обнаружила, что находится в складском комплексе: потрепанные, цвета пыли здания выстроились по обе стороны узкой неровной дороги, изрытой ямами и выбоинами. И нигде ни машин, ни людей.

Ноа метнулась вправо, в сторону узкого прохода между строениями на противоположной стороне дороги.

Позади, с грохотом ударив в стену, распахнулась дверь, и послышался крик охранника.

Пространство между строениями оказалось таким узким, что там с трудом могла проехать одна машина. Кроме нескольких мусорных контейнеров, никаких других признаков жизни Ноа не заметила. Она промчалась мимо двойной двери, точно такой же, как та, из которой выскочила. Впрочем, Ноа понимала, что возвращаться назад на склад было слишком опасно — на открытом пространстве больше шансов спастись.

Часть ее сознания, решавшая единственную задачу — выжить, требовала, чтобы она не останавливалась, а бежала отсюда как можно дальше… Голос был знакомым, и, прислушиваясь к нему, она не раз выходила из очень непростых ситуаций. Ноа прогнала все остальные мысли, отвлекавшие ее от главного, позволила голосу взять верх и постаралась не думать о том, что в каждом из этих строений могут лежать на металлических столах такие же, как она, жертвы с забинтованной грудью.

Неожиданно ее левую ногу пронзила такая резкая боль, что она чудом не упала. Ноа доковыляла до ближайшего здания, прислонилась к стене и, подняв ногу, вытащила из пятки за осколок стекла. Она невольно прикусила губу, когда из раны полилась кровь, но, услышав, что преследователи уже совсем близко, и заставив себя не обращать внимания на пульсирующую боль в пятке и такую же в груди, выпрямилась и снова побежала. Переулок пересекал еще одну дорогу и тянулся дальше между двумя совершенно одинаковыми складами. Все вокруг выглядело заброшенным, и Ноа не видела ни машин, ни людей. «Что же это за место такое?» — подумала она.

Женщина рискнула бросить взгляд через плечо и обнаружила, что первый охранник отстал, но пятеро других в такой же форме — и гораздо более спортивные — уже совсем близко. Она даже не знала, по-прежнему ли она в Бостоне, а огромному комплексу все не было конца.

Ноа прогнала пугающие мысли, потому что не принадлежала к числу тех, кто легко сдается, даже когда это, скорее всего, самое правильное решение. Заставив себя не обращать внимания на крики за спиной и боль в груди и ноге, она мчалась вперед. Мимо проносились складские строения и узкие переулки. Наконец они остались позади, и Ноа чуть не остановилась от неожиданности.

Перед ней раскинулась огромная стоянка с таким блестящим асфальтом, что он напоминал пруд, затянутый льдом. Воздух здесь был пропитан запахом нефти и соли, и на нее мгновенно набросился ветер, когда она вышла из-под защиты зданий. Повсюду, насколько хватало глаз, выстроились бесконечные ряды лодок и катеров, установленных на трейлерах.

Наконец, Ноа поняла, куда она попала: это была морская верфь, сухой док для лодок. Вдалеке она с облегчением разглядела скопления темно-коричневых зданий, которые считали себя небоскребами, но совсем до них не дотягивали, а дальше на запад и вовсе становились коротышками. «Значит, это все-таки Бостон», — подумала Ноа.

И словно в подтверждение в ста футах у нее над головой пролетел самолет, который заходил на посадку. «Получается, я в Южном Бостоне, где-то рядом с аэропортом Логан». Этот район Ноа знала довольно хорошо, благодаря шести месяцам, проведенным с приемными родителями в Сити-Пойнт.

Она бросилась вперед, пробираясь между лодками, которые стояли на узких площадках совсем близко друг к другу. Часть из них были старыми и потрепанными, с прилепившимися рачками и водорослями. Но по мере того, как Ноа пробиралась дальше, катера становились больше и роскошнее, и вскоре она уже пробиралась между яхтами, прогулочными катерами с каютами и сторожевыми кораблями. Снова оглянувшись назад, она с облегчением заметила, что преследователи отстали — по крайней мере на данный момент.

Впрочем, голоса звучали так, будто охранники разделились, а это означало, что поиски заставят их двигаться медленнее. И вряд ли они смогут проверить каждый катер и лодку. С другой стороны, бежать она больше не могла. По мере того как в крови начали иссякать запасы адреналина, запротестовали мышцы, и Ноа чувствовала себя совсем слабой и измученной. Боль в груди становилась все сильнее, и вскоре у нее появилось ощущение, что кто-то наносит ей удары; каждый вдох давался с огромным трудом. Да и боль в ноге давала о себе знать. Наконец Ноа остановилась, чтобы взглянуть на пятку. Кровь шла, но не так сильно. Несмотря на то, что она сильно вспотела после отчаянного бега, все ее тело дрожало. Ноа поняла, что должна как можно быстрее раздобыть настоящую одежду и обувь. И еще: если она остановится, то рискует налететь на одного из своих преследователей.

Ноа принялась оглядывать катера в поисках подходящего и в ста футах впереди увидела мини-яхту с гладким вишневым корпусом и платформой для ныряния, прикрепленной к корме и находившейся почти у земли. Она помчалась к судну, не сбавляя скорости, ухватилась за перекладину лестницы, ведущей на платформу, взлетела наверх, потом через перила и упала на палубу. Лежала, стараясь не шуметь и дышать как можно тише.

Довольно скоро Ноа услышала приближающиеся шаги и совсем перестала дышать, когда они остановились. Палуба находилась всего в десяти футах над землей, и до Ноа донеслось чье-то тяжелое дыхание.

— Черт подери, куда она подевалась? — задыхаясь, произнес мужской голос.

— Проклятье, мне-то откуда знать? — Второй голос был глубоким и гортанным, с акцентом скорее Род-Айленда, а не Бостона. — Для девчонки она слишком быстро бегает. Интересно, как ей удалось выбраться?

— Джим должен был за ней присматривать.

— Ну да, — фыркнул в ответ второй.

— Коул будет в ярости, когда узнает, что случилось.

Они замолчали. Краем глаза Ноа увидела каплю крови, которую оставила на лестнице, когда поднималась наверх, и подумала, что на асфальте наверняка тоже есть следы. Она принялась молить всех святых о том, чтобы ее преследователи ничего не заметили.

Затрещала рация.

— Я отвечу, — сказал тип с неправильным акцентом. — Да, слушаю.

— Встречаемся в дальнем восточном квадранте, чтобы перегруппироваться, — голос говорившего прозвучал начальственно и очень серьезно.

«Это, наверное, Коул», — решила Ноа.

— Вас понял, — ответил тип с акцентом, рация снова заверещала, и он рассмеялся. — Слышал? «Дальний восточный квадрант». Как будто мы снова сражаемся с арабами.

— Все серьезно. Господи, надеюсь, мы тут не застрянем. Я хотел посмотреть конец игры, — ответил его напарник.

Голоса начали удаляться, Ноа немного подождала и осторожно выдохнула. Она находилась в десяти футах от центральной каюты и, не поднимаясь, поползла к ней на животе, потом приподнялась, чтобы повернуть ручку. Оказалось, что дверь заперта. Ноа снова повалилась на палубу и сжала зубы. Не стоило рассчитывать, что все тут будет открыто. Она окинула взглядом палубу в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы открыть замок. По прошлому опыту Ноа знала, что запоры на катерах сделаны, скорее, чтобы помешать забраться внутрь трудным подросткам, а не опытным взломщикам. К счастью, она была и тем и другим.

На палубе вообще ничего не оказалось, кроме небольшого ящика для инструментов под одной из скамеек, расставленных вдоль ограждения. Стараясь не шуметь, Ноа подобралась к нему и открыла, потом быстро пробежала пальцами по содержимому, обнаружила маленький рыболовный крючок и подумала, что это не идеальная отмычка, но вполне сойдет.

Ей потребовалось пять минут, чтобы открыть замок. Она справилась бы с ним быстрее, если бы не пульсирующая боль в груди и ноге, которая ее отвлекала. Кроме того, ей пришлось делать это под неудобным углом, подняв вверх руку, и дважды приходилось быстро ее опускать, когда мимо проходили охранники.

Ноа подождала минуту, прислушиваясь к звукам снаружи, потом медленно открыла дверь, скользнула внутрь и тихонько закрыла ее за собой.

Занавески на окнах с тонированными стеклами были опущены, и в каюте царил полумрак. Ноа сумела разглядеть лишь плюшевые диванчики, кожаные кресла и массивный стол. Мебель надежно крепилась к полу, иначе можно было бы принять все увиденное за картинку из дорогущего каталога.

Ноа поднялась на ноги и, спустившись на несколько ступенек вниз, на нижнюю палубу, оказалась в узком коридоре, по обе стороны которого разглядела по две двери и одну в конце. Она открыла первую дверь слева и увидела крошечную ванную комнату. Вошла внутрь и направилась прямо к аптечке. Ей повезло: хозяева катера, законсервировав его на зиму, не стали ничего убирать, и там нашлось все необходимое. Она села на унитаз и принялась изучать ногу. На правой пятке была длинная, но совсем неглубокая рана. Ноа с трудом подняла ногу над раковиной и, прикусив губу, залила ее антисептиком. Когда он перестал шипеть, Ноа обработала рану неоспорином и наложила повязку.

Потом она сделала глубокий вдох, от которого на ее грудь обрушилась новая волна боли, и медленно подняла рубашку.

Ноа видела бинты, когда переодевалась в медицинский костюм, но у нее не было времени посмотреть, что под ними. Кроме того, она побаивалась того, что там может оказаться. Повязка была большой, прямоугольной, немного темнее кожи. Ноа заставила себя ее снять.

То, что она увидела, заставило ее вскрикнуть от неожиданности. По центру груди шел разрез длиной в три дюйма. Маленькие красные точки по краям отмечали места, где прежде были швы — Ноа уже проходила это раньше и знала, что бывает, когда их снимают. Рана покрылась коркой, но кожа вокруг была красной и опухшей.

Ноа медленно вернула повязку на место и опустила рубашку. Взглянув на себя в зеркало, нахмурилась: в свете крошечной флуоресцентной лампочки она выглядела гораздо бледнее обычного, под глазами залегли черные круги, щеки ввалились, кожа на них облезала. Тогда Ноа провела рукой по своим угольно-черным волосам и обнаружила, что они невероятно жирные, как будто она не мылась много дней.

Может быть, доктор все-таки сказал правду, и она действительно попала в аварию? Ноа покачала головой — получалась какая-то бессмыслица. Если бы все было именно так, она пришла бы в себя в какой-нибудь обычной больнице, и никто не стал бы приставлять к ней охранников. Нет, решила она, тут что-то другое.

Впрочем, времени на размышления не было. Ей нужно было как можно скорее найти способ выбраться из доков. Но она не знала, где находится выход, а бродить по территории в надежде его отыскать представлялось ей не слишком разумным.

Ноа ополоснула лицо холодной водой и вытерла его углом рубашки. Почувствовав себя немного лучше, она, прихрамывая, вышла в коридор, а оттуда — в крошечную спальню с задвинутыми темно-серыми занавесками на окнах. С огромной кровати, стоявшей у стены, сняли все, кроме матраса. Ноа открыла ящики, встроенные в переборку, но они оказались пустыми.

В соседней спальне ей повезло больше. Оттуда тоже все убрали, но на дне шкафа она нашла старую выцветшую фуфайку, мешковатые черные спортивные штаны и резиновые сапоги. Судя по запаху, они принадлежали хозяину катера, который в них рыбачил. Покопавшись в ящиках, Ноа обнаружила спортивные носки от разных пар и черную вязаную шапочку.

Она понимала, что такая одежда вряд ли надежно защитит ее от холода, но все равно это лучше, чем то, что было на ней надето. Женщина быстро переоделась и села на край кровати, чтобы обдумать следующий шаг. Если она останется здесь, велика вероятность, что ее найдут. Крики стихли, но это ничего не значило. Ее преследователи вполне могли вызвать еще сотню парней в качестве подкрепления, чтобы обыскать все лодки и катера на стоянке.

Почему они тратят столько сил, чтобы ее найти, интересовало ее больше всего. Ноа прикоснулась к повязке на груди. И что они с ней сделали? Она слышала разные страшилки, в которых говорилось о том, как беспризорников накачивали наркотиками какие-то люди, а когда они приходили в себя, оказывалось, что у них нет одной почки, или вроде того. Ноа никогда особенно не обращала на эти истории внимания — даже если они были чистой правдой, она считала себя слишком умной и опытной, чтобы оказаться в такой ситуации.

Но она ошиблась. Кто-то ее захватил, а Ноа даже не могла вспомнить, каким образом и где. Кроме того, рана была на груди, а не на спине. Но вряд ли они вырезали у нее сердце. «Интересно, — подумала она, — что еще там находится?»

Впрочем, напомнила себе Ноа, вполне возможно, что ей не удастся пережить следующие несколько часов. Так что беспокоиться о том, что с ней произошло, скорее всего, не имело смысла.

Однако ей повезло один раз, и может быть, удача не отвернется от нее и дальше. Исполнившись надежды, Ноа встала и вернулась в коридор. Рядом со спальней находилась еще одна пустая каюта с узкими койками. И за последней дверью в конце коридора она обнаружила капитанскую рубку с огромным количеством самого разного оборудования и приборов. К сожалению, ни телефона, ни компьютера там не оказалось. Но тут Ноа увидела рацию типа «корабль — берег». Ноа повернула диск, и на приемнике загорелась лампочка. Широкая улыбка озарила ее лицо.




Питер задыхался, лежа лицом вниз на ковре. Один из мужчин, ворвавшихся в дом, поставил колено ему на спину и одновременно сильно прижал его лицо к полу. Питера так тошнило от приторного запаха средства для чистки ковров, что потрясение от происходящего отступило на второй план.

— Что вам нужно? — спросил он, стараясь прогнать страх из голоса. — Здесь нет денег.

Ему никто не ответил, и тогда он попытался высвободиться. Тип у него на спине нажал коленом сильнее, и у Питера возникло ощущение, будто его вдавливают в доски пола и что в следующее мгновение его голова разорвет ковер и окажется по другую его сторону. Он расслабился. Питер был смертельно напуган, потому что слышал истории про то, как разные подонки врываются в приличные дома. Отец его приятеля работал в банке, и, когда они были поменьше, два грабителя целую ночь держали всю семью на мушке пистолета, а потом заставили отца помочь им ограбить банк. Неужели сейчас с ним происходит что-то подобное? Эти люди производили впечатление прекрасно подготовленных, может, даже военных. А вдруг они собираются его похитить? Его родители — состоятельные люди. Питер знал, что такое тоже случается.

Но больше всего его пугала мысль, что родители могут отказаться платить выкуп. Питер почти ничего не видел, но у него сложилось впечатление, что в комнате находятся три человека и что все они одеты в одинаковые черные костюмы. Когда эти типы ворвались в дом, в руках они держали пистолеты, но сейчас убрали оружие, решил Питер. По крайней мере, его еще не пристрелили, что, наверное, хороший знак. Эти трое явились не одни — Питер слышал, как другие люди переходят из комнаты в комнату и о чем-то тихонько переговариваются. Казалось, будто они чего-то — или кого-то — ждут.

— Слезь с меня! — потребовал Питер, но его голос приглушил толстый ворс ковра.

Перед глазами у него появилась пара мокасин из черной кожи, надраенных до блеска, и черные брюки с манжетами, слегка укороченными сзади — знак дорогой портновской работы. Питер поднял глаза и увидел, что над ним нависает высокий мужчина в костюме-тройке и красном галстуке. Питер решил, что он адвокат — все в компании его матери выглядели и одевались точно так же, — и почувствовал некоторое облегчение. Адвокат не позволит громилам причинить ему вред. А он, похоже, был тут главным: обстановка в комнате изменилась, когда он вошел.

Однако он выглядел недовольным, как будто Питер представлял собой помеху, с которой ему совсем не хотелось разбираться, вроде жевательной резинки, прилепившейся к каблуку ботинка. Питеру показалось, что ему было около тридцати, темные волосы, короткая стрижка и холодные глаза дополняли картину.

— Пусть встанет, — приказал главный.

Питер почувствовал, что давление ослабло, и поднялся на ноги, пытаясь скрыть, что его слегка покачивает. Спина жутко болела в том месте, где в нее упиралось колено громилы.

— Убирайтесь из моего дома, или я вызову полицию, — стараясь, чтобы голос звучал уверенно, потребовал он.

Мужчина в костюме окинул его взглядом и через мгновение проговорил:

— Ты — сын.

И от его голоса, спокойного, ничего не выражающего и равнодушного, Питеру стало не по себе.

— Я повторю еще один раз, последний: убирайтесь из моего дома.

Питер подошел к телефону, стоявшему на письменном столе, и взял трубку. Затаив дыхание, он ждал, что они его остановят.

Однако Костюм даже слегка развеселился.

— Гудка нет, мы перерезали кабель.

Питер нажал на кнопку, чтобы еще раз проверить телефон, но Костюм сказал правду — гудка не было. Тогда он засунул руку в карман, чтобы достать мобильный телефон, надеясь, что тот не пострадал, когда его швырнули на пол.

Но Костюм поднял руку.

— Сигнал тоже заблокирован.

«Блокировка сигнала мобильного телефона — это уже серьезно», — подумал Питер. Насколько ему было известно, для этого требовалось военное оборудование, которое может себе позволить только правительство. Питер не стал доставать телефон из кармана.

— Кто вы такие?

— В доме есть еще кто-нибудь? — спросил Костюм.

Питер открыл рот, чтобы ответить, но передумал, решив, что врать не имеет ни малейшего смысла. Кроме того, они обыскали дом и наверняка все и сами знают.

— Нет, я один.

— А это твой компьютер? — Когда Костюм направился к столу, Питер осторожно двинулся к его противоположной стороне, чтобы оказаться как можно дальше от опасного визитера.

Однако тот, похоже, ничего не заметил. Он открыл крышку и поднял голову, когда компьютер вышел из состояния «сна».

— Пароль? — спросил он, взглянув на Питера.

Тот выпрямился и с вызовом — так он рассчитывал — заявил:

— Я вам не скажу, и не надейтесь.

Костюм пожал плечами, вытащил питание из розетки и, засунув компьютер под мышку, направился к двери.

— Эй, подождите! — возмутился Питер. — Вы не имеете права его забирать!

— Я только что это сделал, — ответил тип, не оборачиваясь.

Питер бросился к нему. Трое громил наблюдали за тем, как он выскочил в коридор за Костюмом, который шел быстрым шагом, как будто куда-то опаздывал.

— Он мой, а вы его украли. Я позвоню в полицию.

Костюм остановился и повернулся лицом к Питеру.

— Ты этого не сделаешь, — очень серьезно сказал он.

— Интересно почему?

Костюм прищурился, и Питер услышал угрозу в его голосе.

— Потому что тогда мы вернемся — и на этот раз заберем тебя.

Питер молчал. В конце концов, это всего лишь компьютер, и данные автоматически скопированы на внешний сервер. Тем не менее, то, как этот тип себя вел, вызывало у Питера тревогу. Он держался так, будто имел все права, а Питер в чем-то провинился.

— Мои родители будут возмущены, когда узнают про это, — заявил он.

— Передай Бобу и Присцилле привет, — улыбнувшись, ответил Костюм. — И попроси отца позвонить мне, как только он вернется.

Питеру потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя от потрясения — получалось, что этот тип знаком с его родителями, и, судя по всему, достаточно хорошо.

— Меня зовут Мейсон, — сказал Костюм. — В самое ближайшее время приедет мастер, чтобы починить дверь.

И, не останавливаясь, он открыл дверь и вышел в ночь.




— Я же вам сказал, что это частная собственность.

— Да, сэр, я вас слышал. Но нам позвонили и сообщили, что здесь пожар, и мы не уедем, не проверив все как следует.

Ноа, скорчившись, сидела под одним из прицепов и наблюдала за двумя мужчинами, которые громко спорили у входа на лодочную станцию. Перед открытыми воротами стояла пожарная машина. Сирену выключили, но прожекторы продолжали вращаться, заливая все вокруг красным светом. Остальные пожарные в стороне наблюдали за тем, как их командир препирается с охранником.

— Кто вас вызвал?

— Начальник порта.

— Так вот, он ошибся.

— Со всем уважением, но нам не требуется ваше разрешение. — Командир прищурился и добавил: — Мы подчиняемся Управлению пожарной охраны Бостона и имеем полное право въехать на территорию порта.

— Я получил строгий приказ. — Охранник принялся теребить ворот рубашки, как будто тот начал его душить. — И не имею права никого впускать внутрь.

— Если нас куда-то вызывают, мы туда едем. Это стоянка катеров, а не атомный завод. Так в чем проблема?

— Вы видите где-нибудь огонь? — Охранник махнул рукой себе за спину.

Командир отряда пожарных посмотрел ему за плечо и фыркнул.

— На самом деле вижу.

Охранник резко обернулся — где-то в центре территории вверх поднимался маслянистый столб черного дыма.

Ноа выдохнула, почувствовав облегчение. Если бы пожарные уехали, решив не заходить внутрь, вместе с ними она лишилась бы последней надежды на спасение. Женщина дождалась, когда приедут пожарные, и только после этого подожгла самодельный фитиль: несколько свечей, от которых загорелась кучка промасленных тряпок — лучшее, что ей удалось найти на катере.

Как только фитиль задымился, оставшиеся охранники, буквально расталкивая друг друга, бросились на поиски источника. Они промчались мимо лодки, в которой спряталась Ноа, через несколько проходов от поднимавшегося вверх дыма. Когда их шаги стихли, она помчалась в сторону красных огней, радуясь, что ее план сработал — по крайней мере, его первая часть.

Охранник повернулся и увидел перед собой ухмыляющегося командира отряда пожарных.

— Ну что, ребята, сами справитесь или все-таки пропустите нас на территорию? Потому что тут катеров и яхт на миллиарды долларов и они вот-вот загорятся. Потом огонь переберется на складские помещения. Тушить сами будете?

Как только он упомянул склады, охранник стал белым как полотно. Отойдя на несколько футов, он нажал на кнопку рации, через секунду вернулся и махнул рукой, чтобы машины проезжали.

Командир отряда весело помахал рукой, когда машина прошла мимо охранника. Тот закрыл ворота и проследил взглядом за пожарными, которые ехали по центральному проходу. Он стоял в напряженной позе, уперев руки в бока, и что-то тихонько бормотал. Потом нырнул в маленькую сторожку у входа.

Ноа, пригнувшись и стараясь не высовываться, на расстоянии нескольких узких проходов следовала за пожарной машиной. Она заметила камеры, расположенные по обе стороны ворот, четыре штуки, которые полностью перекрывали вход на территорию комплекса. Получалось, что просто выйти не удастся, даже если она сумеет отвлечь охранника. Наверняка кто-то сидит у мониторов и наблюдает за воротами; и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что именно так она попытается выбраться из ловушки.

За воротами начиналась длинная асфальтированная дорога, которая терялась вдалеке. По обе ее стороны находились парковочные площадки, окруженные высокими заборами. Примерно через полмили дорога поворачивала направо.

Ноа понимала, что ей придется преодолеть огромное расстояние и вряд ли удастся остаться незамеченной. На открытом пространстве спрятаться было негде.

К счастью, камеры смотрели вниз. И Ноа решила, что пришла пора запасного плана.

Спустилась ночь, и темные штаны с фуфайкой облегчали ей задачу. Ноа зигзагом двигалась между катерами и яхтами, внимательно прислушиваясь и глядя по сторонам, чтобы не пропустить преследователей. У нее сложилось впечатление, что большинство из них оттянулись к складам, когда приехали пожарные, и она с усмешкой подумала, что несколько дюжин охранников для обычной лодочной станции многовато и наверняка вызовет кучу вопросов.

Машина остановилась. Зайдя за ближайший катер, Ноа увидела, как из нее выбираются пожарные и направляются в сторону горящей яхты. Огонь отлично занялся, даже со своего места она чувствовала жар. Ветер кружил в воздухе черные хлопья пепла. Длинный белый шланг начал разворачиваться, словно живой, подпрыгивая на асфальте, когда его бегом потащили вперед.

Один пожарный остался около машины, однако он смотрел в ту сторону, куда отправились его товарищи. Видимо, они подали ему сигнал, потому что он ловко повернул колесо подачи воды, и белый шланг мгновенно распух.

Ноа с нарастающим беспокойством наблюдала за ним. Она надеялась, что пожарные оставят машину без присмотра, и даже не подумала, что кто-то из них будет находиться поблизости. Чтобы привести свой план в исполнение, ей требовалось пройти мимо пожарного.

Она уже обдумала вариант подойти и прямо обратиться за помощью, но это означало бы целую прорву проблем, с которыми она еще не была готова разбираться. Они обязательно позвонят в Службу опеки, и Ноа снова придется иметь дело с соцработниками, судьями и копами. И неважно, что с ней произошло, — она не собиралась возвращаться в систему, которую ей стоило такого труда покинуть.

Разумеется, если ей не удастся отсюда выбраться…

Но выход должен был найтись. Ноа задумчиво нахмурилась. В кармашке на груди фуфайки у нее лежали оставшиеся спички. «Может быть, еще что-нибудь поджечь?» — размышляла она. Когда Ноа уже засунула руку в карман, неожиданно со стороны яхты что-то крикнули парню, стоявшему у машины. Тот вскинул голову и громко ответил:

— Иду!

Открыв одну из панелей на боку машины, он что-то вытащил и побежал к своим товарищам.

Ноа колебалась несколько коротких мгновений — она не знала, как долго его не будет, да и пожар должны были скоро потушить. Потом осторожно вышла из своего укрытия за катером и направилась к центральному проходу.

Она внимательно смотрела по сторонам, но видела только тени пожарных, окутанные быстро рассеивающимся дымом, примерно в ста ярдах от того места, где она пряталась. Ноа сделала глубокий вдох и сказала себе, что должна действовать — сейчас или никогда.

Наступая на носок раненой ноги, она помчалась к пожарной машине, с трудом забралась по лестнице, прикрепленной сбоку, и распласталась на крыше. Тяжело дыша, изо всех сил прислушивалась, пытаясь понять, не засекли ли ее.

Прошла минута, потом еще одна. Ничего.

Ноа казалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле всего минут пятнадцать, когда командир отряда приказал:

— Сворачиваемся, ребята.

Ноа лежала не шевелясь и почти не дыша, пока парни складывали в машину оборудование и поругивали придурка-охранника, и молила всех святых, чтобы им не потребовалось положить что-нибудь на крышу. Прошло несколько минут. Наконец мотор ожил, взревел, и пожарная машина задом покатила в сторону ворот.

По обеим сторонам крыши имелись металлические перекладины; Ноа уперлась в них ногами и крепко ухватилась руками. В правой ноге пульсировала дикая боль, но она сжала зубы, заставив себя не обращать на нее внимания. Ноа понимала, что, если машина резко прибавит скорость, ее мгновенно сбросит с крыши. Наконец они миновали ворота, и проволочное заграждение начало постепенно удаляться. Ноа надеялась, что глазок камеры был направлен слишком низко и ее никто не заметил.

За воротами машина медленно развернулась и покатила по дороге. Они ехали не очень быстро. Теперь, когда дело было сделано, пожарные возвращались на базу и больше не спешили. Через некоторое время машина сбавила скорость перед правым поворотом, и Ноа воспользовалась этой возможностью, чтобы скатиться с задней части крыши. Ее раненая нога отчаянно запротестовала, и волна боли поднялась аж до самой икры. Ноа не устояла и несколько секунд лежала, свернувшись посреди дороги.

Машина вскоре скрылась из вида, и Ноа, призвав на помощь остатки сил, заставила себя встать и последовать за пожарными. Примерно через пару сотен ярдов они остановились на перекрестке, зажегся зеленый свет, и машина, свернув направо, влилась в поток автомобилей, возвращающихся в город. Ноа, прислушиваясь, нет ли за ней погони, бежала из последних сил, пока не добралась до дороги. Там она повернула направо и через несколько кварталов остановилась. Она знала этот перекресток. Примерно в миле находилась станция метро.

Ноа надела капюшон, чтобы спрятать лицо, и засунула руки в карманы фуфайки. Сгорбившись, чтобы хоть как-то защититься от холода, она, хромая, направилась к метро.




Питер расхаживал по кабинету отца: пять шагов вперед, до полок с великолепными, в кожаных переплетах книгами, и пять обратно, к столу, где всего пять минут назад стоял его компьютер. Он не знал, что делать.

Компания громил убралась вместе с Мейсоном. Похоже, Питер перестал интересовать их после того, как они забрали его компьютер, и он очень быстро понял почему. Они перерезали не только телефонный, но и все остальные кабели, в результате Питер лишился Интернета. Однако это его не слишком беспокоило, потому что они были подключены к спутниковой связи. Впрочем, он почти сразу сообразил, что понятия не имеет, к кому нужно обратиться.

Питер достал из кармана мобильный телефон; сигнал снова появился, значит, его перестали блокировать. Сейчас больше всего на свете ему хотелось поговорить с родителями. Фамильярность, с которой Мейсон произнес их имена, испугала его, и он решил, что с ними случилось что-то ужасное. Он уже позвонил им три раза, но они не брали трубку — ни мать, ни отец. Питер решил, что это очень плохой знак. Присцилла и Боб никогда не расставались со своими телефонами, и он даже шутил, что они будут разговаривать по ним, когда начнется Конец Света. Его родители целыми днями ходили, засунув в уши беспроводные наушники. Время от времени Питеру казалось, что они разговаривают с ним, но через пару слов он понимал, что они обсуждают свои рабочие дела. Среди прочего, это его страшно возмущало.

Теперь, когда ему было отчаянно нужно, чтобы они ему ответили, он не мог до них дозвониться.

Питер снова набрал номер, и его в очередной раз соединили с голосовой почтой.






«Папа! Это опять Питер. Послушай, тут произошло… кое-что плохое, и мне действительно нужно с тобой поговорить. Это важно. Перезвони мне».





Ужасно расстроенный, он повесил трубку. Ему очень хотелось позвонить Аманде, чтобы спросить, что, по ее мнению, следует делать. Но он знал, что она ему ответит. Аманда начнет критиковать его за то, что он не вызвал полицию, и, скорее всего, станет требовать, чтобы он повесил трубку и немедленно позвонил в 911.

Питер хотел было это сделать, но что-то его остановило. Он не сомневался, что, если он так поступит, станет еще хуже. Да и поверят ли ему копы? Полное безумие — банда вооруженных громил ворвалась в дом, но взяла только лэптоп, не обратив ни малейшего внимания на стоявший с ним рядом более дорогой компьютер? Единственным доказательством того, что в доме кто-то побывал, была сломанная дверь, но Мейсон сказал, что пришлет мастеров ее починить. Наконец, Питер понял, что именно это не давало ему позвонить копам: какой вор станет делать такое предложение? Да и вообще, что происходит?

Питер обошел стол и без сил рухнул в кресло отца. Открыв снова ящик, сделал большой глоток виски — ему уже было все равно, заметит что-нибудь Боб или нет.

Зазвонил его мобильный телефон. Питер подскочил, чтобы ответить; он так спешил, что лишь чудом не сбросил его на пол.

— Алло?

— Питер, что происходит? — сурово спросил его отец.

Питер снова откинулся на спинку кресла, чувствуя, как его окатила волна облегчения.

— Папа, я так…

— Что он говорит? — Питер услышал голос Присциллы, прозвучавший где-то на заднем плане.

— Он пока еще ничего не сказал; дай мне с ним поговорить.

Как всегда, в голосе Боба слышалось раздражение. Он принадлежал к числу людей, которые твердо верили, что весь мир занимается тем, что постоянно плетет заговоры, чтобы сделать их жизнь невыносимой. Питер пытался, но так и не сумел понять почему. По его представлениям, Бобу вообще не стоило жаловаться на судьбу, потому что все у него шло гладко и без проблем.

— Питер, мы договаривались, что ты будешь звонить только в самых крайних случаях. Мне казалось, я тебе ясно дал это понять. Мы устроили себе праздник и не хотим, чтобы нам мешали.

— Это крайний случай, — пытаясь оправдаться, ответил Питер. — К нам в дом вломились несколько громил.

— Что? Когда?

— Сегодня вечером. Они только что ушли.

— Ты позвонил в полицию?

— Еще нет, — сказал Питер, подумав: «Спасибо за заботу. Ты даже не спросил: „Все ли у тебя в порядке, Питер? Они тебе ничего не сделали?“»

Впрочем, в этом не было ничего удивительного.

— Проклятье, почему ты не позвонил? Что они взяли?

— Только мой компьютер. — Питер помолчал немного. — Папа, какой-то тип из них сказал, что его зовут Мейсон, и мне показалось, что он знает вас с мамой.

Отец долго молчал, и Питер, наконец, не выдержал:

— Папа?

— Мы немедленно возвращаемся. Сиди тихо, пока мы не приедем, — ответил Боб. Питер услышал в его голосе беспокойство и, возможно, даже страх, когда его отец добавил: — Не вызывай копов. Это очень серьезно — никому ничего не рассказывай.

— Но, папа…

— Увидимся через несколько часов. И запомни, никому ни слова.

Питер услышал, как на заднем плане что-то возмущенно говорит его мать, потом Боб повесил трубку и наступила тишина.

Он уже поднес бутылку с виски к губам, но в последний момент передумал — ему требовалась трезвая голова, и Питер убрал бутылку в ящик. Когда он его закрывал, его взгляд снова остановился на папке, подписанной «АФРМ». Через двадцать минут после того, как он попытался обойти защиту странной компании, в их дом ворвалась банда лакеев частной охранной системы. Питер не сомневался, что о случайном совпадении не может быть и речи.

Что же такое АФРМ? И что они пытаются скрыть?

Узнать это он мог только одним способом: осуществить активную атаку на их систему защиты, только на сей раз постараться замести следы. Но они забрали его лэптоп. А использовать компьютер Боба Питер не мог. Угроза Мейсона не оставляла ни малейших сомнений в ее серьезности, и Питеру даже думать не хотелось о том, что произойдет, если они его снова поймают.

Питер задумался, постукивая пальцем по отцовскому столу. Он не собирался оставлять это просто так, и ему требовалась помощь человека, которого не соотнесут с ним и которого даже крутым парням будет непросто найти.

Он знал именно такого человека.

Питер снова вошел в /АЛЬЯНС/ — это был его сайт. Даже если они каким-то образом следили за компьютером Боба, то вряд ли рассчитывали, что он не станет им пользоваться. Кто-то разместил новый видеоролик после того, как Питер заходил сюда в последний раз, но ему было некогда его смотреть. Он быстро нажал на комбинацию кнопок для доступа к свежим постам.

Питер сознательно ввел анонимность в систему /АЛЬЯНСА/. В прошлые годы похожим группам не раз предъявляли судебные иски, а правительства от США до Швеции пытались выследить и наказать хакеров. Кроме того, всегда существовала опасность, что какие-нибудь анархически настроенные члены команды сделают что-то такое, что выходит за рамки правил миссии. Поэтому Питер старался отслеживать тех, кто появлялся более или менее регулярно, чтобы убедиться, что они не являются шпионами правительства, в задачу которых входит прикрыть сайт, или людьми, пытающимися с кем-то разобраться по личным соображениям.

Однако, несмотря на то что никто не пользовался на его сайте настоящими именами, Питер в случае необходимости мог связаться с любым, кто на него заходил.

Он составил электронное письмо Дождю на адрес _Rаin@mе. соm.[2 - Rain — дождь (англ.).] Тема: «Исследовательская работа», чтобы не вызвать ненужных подозрений на случай, если компьютер находится под контролем. В самом письме он написал: «Требуется еще раз обсудить нашу четвертную работу. Встретимся позже на „Кводе“, чтобы поговорить о деталях».

Прежде чем нажать на кнопку «отправить», Питер несколько мгновений колебался. Он понимал, что вовлечение других людей в эту историю может грозить им опасностью. Судя по предыдущим постам, Дождь достаточно крутой хакер; и, тем не менее, Питер рисковал. Но тут он вспомнил, что испытал, когда колено громилы упиралось ему в спину, и высокомерие, застывшее на лице Мейсона, когда тот выходил из дома с компьютером под мышкой. Питер нажал на кнопку мышки, и его письмо улетело к адресату. После этого он откинулся на спинку кресла и стал ждать.




Глава

03


Ноа взбежала вверх по ступенькам. Она вышла из метро на «Копли-стейшн», ближайшей станции к магазину «Эппл» на Бойлстон-стрит, который закрывался через пятнадцать минут.

В вагоне она сидела, низко опустив голову, но на нее никто не обращал внимания. Пробраться незаметно на станцию было предельно просто, однако Ноа всегда платила, когда могла, уважая правила. При той системе безопасности, что была в метро — не слишком жесткой, — она могла себе это позволить. Когда Ноа проезжала мимо ближайшей к своему дому станции и двери открылись, у нее возникло сильное желание выйти. Может быть, ее захватили вовсе не около дома. Возможно, они даже не знают, где она живет. Она могла бы принять душ и переодеться в собственную одежду, а потом отправиться в постель. Но усталости не было, несмотря на все, что с ней случилось.

«Нет, это слишком рискованно», — подумала Ноа. По крайней мере, до тех пор, пока она не узнает больше о том, что происходит.

Когда она вошла в прохладный белый торговый зал магазина, ее окутала волна спокойствия. Гигантский логотип, изображавший надкушенное яблоко, всегда производил на Ноа именно такое впечатление, что ее саму удивляло. Для большинства людей дом представлял собой четыре стены и крышу. Но только не для нее. Она предпочитала материнскую плату матери, а клавиатуру — ключам от дома. И ничто не действовало на нее так умиротворяюще, как тихое гудение жесткого диска.

В этот час в магазине почти не было покупателей. Ее встретил глуповатого вида парень лет двадцати пяти с прыщеватым лицом и смазанными гелем и торчащими в разные стороны волосами. Он вымученно улыбнулся и выпалил на одном дыхании:

— Добро пожаловать в центр «Эппл» могу я вам чем-нибудь помочь мы закрываемся через пять минут.

— Пятнадцать, — поправила его Ноа.

— Что?

— Через пятнадцать. Вы закрываетесь в девять.

Он открыл рот, как будто собрался ей возразить, но она уже прошла мимо, направляясь к лэптопам, закрепленным на столах в дальнем конце зала. Неподалеку несколько человек разглядывали айпэды, и никто не обратил на нее внимания, когда она начала быстро набирать на клавиатуре демонстрационной модели определенную последовательность знаков.

Через минуту Ноа вышла из системы и направилась к кассе. Продавец с уставшим видом вручил фирменный мешок стоявшему перед ней покупателю и махнул рукой, чтобы она подошла к прилавку.

— Мой отец заказал у вас для меня компьютер, и я хочу его забрать, — сказала Ноа.

— Ваше имя?

— Лэтем. Нора Лэтем.

Это было имя фиктивных приемных родителей, которых Ноа придумала, чтобы обмануть социальную службу. После нескольких, мягко говоря, неудачных попыток с приемными семьями она пришла к выводу, что сама гораздо лучше сможет о себе позаботиться. Поэтому Ноа создала банковский счет на их имя и пополняла его деньгами, которые зарабатывал ее фиктивный приемный отец. Клиенты знали его под именем Теда Лэтема, блестящего, но ведущего замкнутый образ жизни консультанта по информационным технологиям.

Тед работал внештатным сотрудником компании «Рокет сайенс», находившейся на западном побережье. Компания была идеальной — в том смысле, что его высоко ценили, постоянно отправляли ему заказы и не задавали лишних вопросов по поводу его эксцентричных выходок, как, например, категорического нежелания приезжать в офис. У Теда был номер социального страхования, почтовый адрес и огромные доходы. Он демонстрировал невероятную щедрость в том, что касалось его приемной дочери, и каждый месяц переводил на ее личный счет практически все, что зарабатывал. Кроме того, он и его жена были ярыми сторонниками домашнего обучения, а посему — прощай, средняя школа. Иными словами, Лэтемы стали самыми лучшими родителями из всех, каких Ноа когда-либо имела.

Продавец нажал на несколько клавиш и сказал:

— Да, вот ваш заказ. Сейчас попрошу, чтобы его принесли. Подождите немного в сторонке.

Ноа послушно отошла от прилавка. Дожидаясь, когда принесут новый «МакБук Про», она грустно подумала о своем старом лэптопе, оставшемся в сумке, когда ее захватили. Она жалела о нем почти так же, как о нефритовом браслете, самой красивой вещи, которая у нее была. Ноа только что купила лэптоп такой же модели, только немного меньше размером и более удобный при переноске, с монитором тринадцать, а не пятнадцать дюймов. Она понимала, что существует высокая вероятность того, что ей придется таскать его с собой неопределенное время, поэтому решила путешествовать налегке.

Из склада с коробкой в руках вышел парень, который был почти как две капли воды похож на того, что встретил ее у входа. Такой же прыщавый, только с более темными волосами.

— Нора? — ухмыльнувшись, спросил он.

— Угу. — Она протянула руки, чтобы забрать у него коробку.

Однако он не собирался ее отдавать.

— Отличный комп, у меня дома такой же.

— Понятно, — нетерпеливо ответила Ноа.

— Мы скоро закрываемся, но, если вам нужна помощь, чтобы его настроить, тут неподалеку есть «Старбакс»…

— Нет, спасибо. — Ноа снова потянулась к коробке.

Парень с обиженным видом отдал ей компьютер.

— Тогда ладно. Наслаждайтесь.

Ноа не стала тратить силы на то, чтобы ему ответить, схватила коробку, засунула ее под мышку и направилась к двери.

И хотя ей отчаянно хотелось ее открыть, она заставила себя отойти от магазина на десять кварталов. В такое позднее время в центре города было тихо и пустынно. Ноа нашла работающий «Старбакс» около станции «Бэк-бэй» и отправилась к самому дальнему столику в углу, не обращая внимания на укоризненный взгляд девушки за стойкой, которая ожидала, что она сделает заказ. К собственному удивлению, Ноа обнаружила, что до сих пор не проголодалась, но, уловив запах кофе, поняла, что отчаянно хочет мокко.

Ноа продолжала мерзнуть, как будто все внутри у нее превратилось в один сплошной кусок льда, и она потерла руки, пытаясь согреться.

Распаковав коробку, она достала лэптоп и тут же его включила. Первым делом ей нужно было получить хоть сколько-нибудь денег. Нынче, чтобы спокойно прожить хоть день, не обойтись без кредитной карты.

Ноа открыла свой банковский счет, потом проверила компании, выдающие кредитки. Никто из них не мог снабдить ее наличными или заменить карточки раньше чем через двадцать четыре часа, а это означало, что ей придется провести на улице еще сутки. Не самая страшная в мире перспектива, но сейчас Ноа больше всего на свете хотелось остаться одной. Девушка за стойкой продолжала пристально смотреть на нее. Они встретились глазами, и Ноа сердито нахмурилась. Девушка тут же отвернулась, как будто ее вдруг невероятно заинтересовали булочки. Ноа слегка улыбнулась и тотчас вернулась к монитору.

В следующее мгновение ее взгляд упал на верхний правый угол, и она нахмурилась, решив, что этого просто не может быть.

На соседнем столике лежал потрепанный экземпляр «Бостон глоуб». Ноа схватила его, чтобы еще раз проверить сегодняшнее число.

— О господи! — громко пробормотала она.

Двадцать пятое октября. Последний день, который она помнила, был третье. Она потеряла три недели.

Ноа прислонилась к стене и рассеянно прикоснулась рукой к груди, где пульсировала тупая боль, понимая, что ей срочно необходимо найти место, в котором она могла бы спокойно подумать и попытаться понять, что же все-таки произошло. А это означало, что ей придется сделать то, что она больше всего на свете ненавидела, — попросить кого-нибудь о помощи.

Ноа запустила почту и пробежала по ней глазами. Несколько писем от «Рокет сайенс» с предложениями потенциальной работы, тон которых постепенно становился все более раздраженным, поскольку «Тед» им не отвечал. Немного спама и пара онлайновых счетов.

Ничего личного. Никто даже не заметил, что ее не было три недели. Ноа хотела было расстроиться, но на самом деле почувствовала тихую радость. Получалось, что ее жизнь была почти незаметной для окружающих, а это вполне отвечало ее целям.

Впрочем, в ситуации, в которой она оказалась, отсутствие личных связей стало некоторым неудобством. Несколько лет назад Ноа попала в приемную семью, которая была вполне ничего себе — по крайней мере, по сравнению с остальными, — и ей стало интересно, как поведут себя Уилсоны, если она вдруг объявится на пороге их дома…

Пока она над этим размышляла, ей пришло электронное письмо. Она узнала имя отправителя — Валлас — и нахмурилась, прочитав содержание. Может быть, письмо отправлено ей по ошибке? Она не ходила в школу уже больше года, с тех самых пор, как придумала способ оставаться незамеченной. Однако в письме говорилось о четвертной работе.

По-прежнему теряясь в догадках, Ноа отправила ответ: «Конечно, давай встретимся».

Закрыв почту, она отправилась на «Квод», онлайновый форум, куда заходили только хакеры. Найти его мог лишь тот, кто знал, где искать, поскольку сайт был тщательно защищен. В этот чрезвычайно закрытый форум входили только лучшие из лучших, а чтобы войти в число членов, требовалось приглашение. И Ноа по-настоящему ликовала, когда его получила. Это был тот самый исключительно редкий случай, когда она действительно чувствовала себя где-то своей.

В онлайне у нее был ник Дождь. Несколько лет назад ей стало интересно, откуда взялось имя Ноа, и она изучила его происхождение. Оказалось, что оно довольно популярно в Скандинавии, и на одном из сайтов утверждалось, что является производным от Одина. В Дании слова «Noa-skeppet» и «Oden-skeppet» взаимозаменяли друг друга, чтобы описать тучи, предвещающие дождь.

Ноа всегда любила дождь, а солнце — не очень, так что ник подошел ей как нельзя кстати.

Она подождала, когда Валлас появится в онлайне, и пригласила его в личный чат.

«Что случилось?» — напечатала она.

«Нужна помощь, требуется разобраться в том, что такое АФРМ», — ответил он.

Ноа удивилась. Она знала Валласа только по группе хакеров-активистов, которая называлась /АЛЬЯНС/ и куда она изредка заходила. Как правило, Ноа старалась не связываться с подобными группами, да и вообще предпочитала держаться подальше от разных сообществ. По большей части они устраивали неприятности подросткам, творившим какие-нибудь безобразия, или вовсе занимались преступной деятельностью, а она не хотела привлекать к себе внимание правоохранительных органов. Однако у нее сложилось впечатление, что /АЛЬЯНС/ отличается от всех остальных. Кое-что из того, что они делали, очень нравилось Ноа, как, например, когда они наказывали извращенцев и бандитов. Поэтому за прошедшие несколько месяцев она приняла участие в нескольких рейдах, организованных /АЛЬЯНСОМ/.

Впрочем, сейчас, когда у нее и своих проблем хватало, она не собиралась участвовать в чужой вендетте.

«Извини, у меня совсем нет времени».

Молчание, потом Валлас напечатал:

«Это важно, я могу заплатить».

Ноа уже собралась написать, что ей не нужны деньги, но вовремя остановилась. На самом деле они ей сейчас очень требовались. «Вестерн Юнион» обязательно попросит какой-нибудь документ, прежде чем выдать наличные, а снять деньги со своего счета она не могла. Но из некоторых постов Валласа Ноа поняла, что он местный — пару раз упоминал вещи, которые мог знать только бостонец. И, тем не менее, это вовсе не означало, что она может ему доверять. Итак, стоит рискнуть или нет?

«Наличные, — напечатала она. — Сегодня».

Он довольно долго молчал, прежде чем ответить.

«Сколько?»

«Для начала тысяча».

«Я могу добыть пятьсот».

Ноа улыбнулась — больше, чем ей требовалось, чтобы прожить следующий день. И даже если в банке возникнут непредвиденные задержки, она сможет добраться до своих денег завтра или, самое позднее, послезавтра.

«Отлично, — написала она. — Где встретимся?»




Питер закончил разговор и закрыл телефон. Он заходил на «Квод» со своего мобильника, решив, что так безопаснее, чем с компьютера Боба. По крайней мере, теоретически это усложнит задачу тем, кто захочет получить доступ к информации, поскольку он находился на форуме, созданном самыми лучшими техническими умами мира. «Квод» был компьютерным воплощением средневековой крепости.

И, тем не менее, Питер нервничал перед предстоящей личной встречей с Дождем. Ведь он даже не знал, сколько ему лет, а еще мужчина это или женщина. Основываясь на данных демографической статистики /АЛЬЯНСА/, Питер предполагал, что это мужчина; впрочем, могло быть все, что угодно. Они договорились встретиться на станции «Бэк-бэй», около тележки, с которой продавали буррито. В такое время суток там, скорее всего, вообще никого не будет.

Питер взял свою банковскую карточку и выбежал из дома. Ему потребовалось сорок пять минут, чтобы добраться до места встречи. Несколько раз пришлось останавливаться, чтобы снимать в банкоматах максимально допустимую дневную сумму. Пятьсот долларов — большие деньги, но Питер знал, что имеет дело с одним из лучших хакеров, заходивших на сайт /АЛЬЯНСА/. Возможно, даже лучше него, неохотно признавал он. Кроме того, у Питера были деньги. Боб и Присцилла достаточно вольно обращались с ними, поэтому их сын получал на карманные расходы намного больше своих друзей.

Впрочем, Питера гораздо сильнее беспокоило, как отреагирует Боб, если, вернувшись, не обнаружит сына дома, поэтому он поехал в город на машине, а не на метро.

Он припарковался на стоянке неподалеку от вокзала и несколько мгновений просто сидел в автомобиле. Все это было похоже на пьесу в стиле плаща-и-кинжала: он собирался встретиться с незнакомым человеком, поздно ночью, на станции, чтобы заплатить ему деньги. Крошечная часть его испытывала восторг от происходящего. В конце концов, вечер получился гораздо интереснее, чем он рассчитывал.

Питер посмотрел на часы; они договорились встретиться в половине одиннадцатого, и до назначенного времени оставалось совсем чуть-чуть. Он вылез из машины и перешел на другую сторону улицы, где находилась станция «Бэк-бэй».

Около входа в импровизированных укрытиях, сделанных из магазинных тележек, под вонючими рваными одеялами спали несколько бездомных. Питер обошел их по большой дуге, стараясь шагать уверенно и спокойно и жалея, что не переодел джинсы и флисовую куртку. Он слишком бросался в глаза и казался здесь явно чужим. Питер жил в районе, который считался административной частью города, но на самом деле являлся защищенным от остального мира пригородом. Питер стал больше времени проводить в самом Бостоне с тех пор, как Аманда начала учиться в Тафтс, но они редко покидали пределы кампуса. Но здесь все было иначе, и Питер неожиданно заволновался по поводу сотенных бумажек, лежавших у него в бумажнике.

Он стряхнул неприятное чувство и расправил плечи. В конце концов, это станция «Бэк-бэй», а не какой-нибудь темный переулок. Наверняка где-то поблизости есть копы, просто он их не видит.

Питер вошел через главный вход и остановился, сообразив, что до конца не понимал, какое это огромное здание. Внутри оно напоминало громадную пещеру и оказалось заметно больше, чем он помнил. К тому же он не имел ни малейшего представления, где искать тележку буррито, около которой была назначена встреча.

Его ботинки выбивали дробь по выложенному плиткой полу, когда он принялся искать нужное место. Пару раз Питер выходил на платформы, но видел лишь нескольких истощенных людей, которые смотрели прямо перед собой и явно находились в собственном мире. И никто никого не ждал.

Он снова поднялся по лестнице и прошел через все здание, потом достал телефон, посмотреть, сколько времени. Было почти одиннадцать, Питер не знал, что делать, и уже собирался сдаться.

— Валлас?

Питер повернулся. Когда он сюда ехал, он не знал, чего ждать, но явно не этого. Перед ним стояла девушка с черными как смоль волосами и огромными сине-зелеными глазами. Под мышкой она держала коробку от «МакБук Про».

Несмотря на безумный костюм, девушка была ослепительно красива, и Питер вдруг почувствовал, что у него пересохло во рту. Он с трудом сглотнул и спросил:

— Дождь?

— А кто еще стал бы называть тебя Валлас? — спросила она, без всякого смущения разглядывая его, и у Питера возникло ощущение, что она тоже видит перед собой совсем не то, что ожидала, причем не в лучшую сторону. — Кстати, что такое Валлас?

— Имя моей аватарки в WOW.

— WOW? — переспросила она. — Это еще что такое?

— World of Warcraft, — пояснил Питер, чувствуя себя немного глупо.

— Видеоигра? — спросила она, приподняв брови.

— Многопользовательская ролевая онлайн-игра, — объяснил Питер с вызовом.

Огромное количество чатов на «Вики»[3 - Вики (англ. wiki, от слова гавайского языка, означающего «быстрый») — самонаполняемый веб-сайт, где пользователи сами могут создавать и добавлять содержимое, а также менять его структуру.] и имиджбордов[4 - Имиджборд (от англ. imageboard — доска изображений) — разновидность веб-форума с возможностью прикреплять к сообщениям графические файлы.] было посвящено обсуждениям любимой игры Питера. И он сознательно выбрал для своего сайта имя /АЛЬЯНС/, зная, что народ его узнает и пойдет на него. Почти все знакомые ему хакеры проводили по несколько часов в день, участвуя в непрекращающейся войне между Альянсом и его злобным врагом Ордой. «Все, кроме одного», — с тоской подумал Питер.

— Я Ночной Эльф, — добавил он.

— Очень интересно, — заявила она скучным голосом. — Ты ведь принес деньги?

— Да, они здесь. — Питер огляделся по сторонам и достал бумажник. Несколько человек, находившихся в зале станции, похоже, не обращали на них никакого внимания. Он быстро передал ей деньги, которые она засунула в нагрудный карман фуфайки. — Я тебе еще вот это принес, — сказал Питер и протянул флешку. — На случай, если у тебя нет запасной.

— Спасибо. — Дождь убрала флешку в тот же карман, затем резко повернулась и собралась уйти.

— Я не такой уж любитель этой игрушки, — пустился в объяснения Питер, шагая рядом с ней. — Просто мне кажется, что она правильная.

— Угу, — проворчала она. — И что же такое этот АФРМ?

— Я не до конца понял. Но сегодня вечером я пробрался в их базу данных, и через полчаса в мой дом ворвалась целая орава громил.

Дождь резко остановилась, повернулась и с любопытством на него посмотрела.

— А одеты они были как охранники?

— Нет. Все в черном — совсем как коммандос или что-то в этом роде.

— Понятно. — Она мгновенно потеряла интерес. — Что-нибудь еще?

— У меня есть зацепка. Они работают над чем-то, что называется «Проект Персефона». Если хочешь, могу прислать эсэмэску с тем, что я нашел.

— У меня нет мобильного телефона, — сказала она.

— Ты серьезно? — Питер был потрясен; все его знакомые имели мобильные телефоны.

— Я предпочитаю электронную почту.

— Хорошо. Тогда пришлю на почту.

— Как хочешь, — ответила Дождь.

Они стояли перед зданием станции, лицом к парковке. У Питера вдруг возникло ощущение, что она хочет как можно быстрее от него избавиться, и ему стало не по себе. Что он знает про эту девушку? А если она его кинет и исчезнет вместе с деньгами? Неожиданно он почувствовал себя полным идиотом из-за того, что доверился незнакомке.

— Ты ведь сделаешь то, о чем мы договорились? — спросил он.

— Это в каком смысле? — прищурившись, поинтересовалась Дождь.

— Ну, понимаешь, пять сотен — большие деньги, а я тебя совсем не знаю.

— Если я говорю, что сделаю, я это делаю. Больше тебе ничего знать не нужно.

И она зашагала прочь.

— Эй, подожди. Извини, я не хотел… может быть, тебя подвезти куда-нибудь? — крикнул Питер ей вслед.

Дождь ничего не ответила, просто продолжала идти, не оглядываясь.

Питер смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом, и, охваченный раздражением, направился к своему «Приусу». Среди членов /АЛЬЯНСА/ было несколько человек, к которым он мог бы обратиться с такой же просьбой, и они все бы сделали, возможно, даже бесплатно. Он стал жертвой момента, и ему следовало задуматься, когда она попросила денег за работу. Теперь же оставалось надеяться, что она его не обманет и выполнит обещание.

А еще он не мог понять, почему она его так зацепила. Аманда была даже красивее. Питер посмотрел на часы и понял, что должен поторопиться, чтобы попасть домой до Боба и Присциллы. Он заставил себя отбросить мысли о странной девчонке и бегом бросился к своей машине.




Глава

04


Ноа закрыла за собой дверь и с тяжелым вздохом прислонилась к ней. Она находилась в жалком отеле примерно в десяти кварталах от станции «Бэк-бэй». Отель был просто кошмарным, зато номер стоил дешево, они брали наличные и не попросили удостоверение личности. Сейчас это было то что нужно. А если вспомнить, что ей пришлось пережить за последние несколько часов, эта помойка могла бы поспорить с апартаментами в пентхаусе.

И, тем не менее, она не могла не признать, что выглядело все здесь довольно мрачно — покрывало в пятнах, сиденье плетеного стула провисло, а в ванную она даже боялась зайти и посмотреть, что там творится. Однако за сорок баксов и без лишних вопросов вряд ли она бы получила что-то лучше.

По крайней мере, в номере был стол и работающий выход в Интернет. Ноа взяла подушку с кровати, положила на дыру в стуле и осторожно села. Ей требовалось зарядить компьютер, и она подключила его к сети. Все соседние беспроводные сети были защищены паролями, но для нее это не представляло никаких проблем. Уже через несколько минут она вошла в одну из тех, у которых был самый хороший сигнал, и отправилась в путь.

Начала она со складского комплекса, где ее держали. Зайти в городской отдел учета было ненамного сложнее, чем подключиться к беспроводному Интернету. Ноа поражало то, как легко можно пробраться на любой правительственный сайт и разузнать там все, что нужно. Как правило, с корпорациями дело обстояло сложнее, поскольку они имели обыкновение нанимать людей вроде нее для проверки своих сетей. Однако большинству официальных учреждений штата, а также местных служб просто не хватало денег, чтобы защитить себя от хакеров.

Док и склады были зарегистрированы на одну и ту же корпорацию: «ANG Import/Export», вполне невинное название. Ноа принялась изучать документацию, чтобы побольше узнать про компанию. И с сожалением обнаружила, что «ANG Import/Export» принадлежит другой корпорации, базирующейся на Багамах, а той, в свою очередь, владела компания, которая значилась только в подразделе S «Кодекса о внутренних доходах США»…

Примерно через десять корпораций Ноа, чувствуя, что потерпела поражение, откинулась на спинку стула. Складывалось впечатление, что все они существовали исключительно в качестве прикрытия для других компаний. Это напоминало русскую игрушку матрешку: открываешь одну, там лежит такая же, но поменьше, а в ней… только в данном случае, казалось, им не будет конца. Часы на мониторе показывали час ночи, и Ноа потерла глаза. Она чувствовала, что выдохлась, но, на удивление, совсем не устала. Тонкие занавески на окнах вряд ли могли справиться с утренним светом, и она решила, что все равно проснется на рассвете. Значит, пора было немного отдохнуть.

Ноа пожалела, что не купила в аптеке туалетные принадлежности. Она чувствовала во рту отвратительный привкус, какой-то металлический и странный. А еще ей хотелось смыть грязь с лица. К счастью, она по-прежнему не чувствовала голода, потому что в этом отеле явно не позаботились, чтобы поставить автомат по продаже булочек и напитков. Она вошла в ванную комнату и с радостью обнаружила там наполовину использованный кусок мыла.

Двумя пальцами Ноа стянула покрывало с кровати — и, хотя она невероятно замерзла, ей совсем не хотелось касаться его хоть какой-то, пусть и самой маленькой, частью своего тела. Она забралась под простыню и стала смотреть в потолок. Наконец, Ноа позволила себе остановиться и попытаться понять, что с ней произошло — или могло произойти, — подумала она, и ее передернуло.

Ноа неуверенно засунула руку под фуфайку и, ухватившись за край повязки, осторожно ее сняла, потом задумчиво провела пальцами по ране на груди. Разрез размером примерно в три дюйма начинался возле ребер и шел направо по диагонали. Кожа около него была холоднее, чем в других местах, а сама рана превратилась в узкую полоску. Но самое странное заключалось в том, что она уже почти не болела. Чуть раньше Ноа казалось, что у нее сломаны ребра, да и разрез сильно ныл. Теперь же она чувствовала лишь небольшую пульсацию. Да и нога стала намного лучше. Ноа сняла бинт и посмотрела на пятку; похоже, она ошиблась, и порез был не таким глубоким, как она подумала вначале, потому что от него уже почти не осталось следа. «Странное дело», — подумала она.

И хотя Ноа чувствовала, что невероятно вымоталась, уснуть ей никак не удавалось, как будто она забыла, как это делается. Впрочем, ничего удивительного, она всю жизнь страдала от бессонницы — особенно в Центре, где сон делал тебя уязвимой. Но после того как у нее появилась собственная квартира, все изменилось. Она могла проспать восемь, девять, даже десять часов. Просто поразительно, какие чудеса творит ощущение безопасности.

Теперь же, очевидно, оно снова ушло. Ноа лежала, изучая мокрые пятна на потолке и другие, более темные, подозрительно похожие на брызги крови. Постепенно ее мысли вернулись к Валласу, и она нахмурилась. Познакомившись с ним, она полностью изменила свое представление об /АЛЬЯНСЕ/. И вовсе не потому, что он оказался подростком вроде нее самой. Просто большинство их ровесников были совершенно бесполезными, а она встречала достаточное количество исключений, чтобы их недооценивать.

Не вызывало сомнений, что Валлас из богатеньких, и это ей не нравилось. «Плюс ко всему, — подумала Ноа, — он практически обвинил меня, что я его обокрала». Она пытается понять, кто ее захватил, но ей приходится тратить время на какую-то дурацкую ерунду. Он сказал, что это важно. Однако Ноа отлично знала, что парни вроде него считают важным: например, удастся ли им досрочно поступить в Гарвард? Или тестируют ли на кроликах шампуни?

Ноа подобные вещи не интересовали, и /АЛЬЯНС/ привлек ее внимание вовсе не потому, что они выступали против жестокого обращения с животными. Ей понравилось, что они устраивали рейды против уродов из разряда тех, жертвой которых она сама стала в прошлом.

Да еще World of Warcraft! Ничего не скажешь!

Вся эта история ее невероятно раздражала, и Ноа решила, что, как только получит доступ к своим деньгам, отправит Валласу чек. Меньше всего на свете ей хотелось быть должницей типа, который, вероятнее всего, живет в роскошном особняке в пригороде.

С другой стороны, ее собственное расследование, похоже, зашло в тупик.

И, хотя была уже почти полночь, Ноа чувствовала, что заснуть ей пока не удастся. Вздохнув, она вернулась к лэптопу и вывела его из состояния «сна». Когда она напечатала в «Гугле» запрос «Проект Персефона», он выдал ей целую кучу ссылок на греческую мифологию, но ничего, что являлось бы проектом. У себя в почте она обнаружила новое письмо от Валласа. Он отправил ей ссылку и одно слово «Спасибо».

— Угу, как скажешь, — пробормотала Ноа.

«Интересно, — подумала она, — что за история такая про банду коммандос, ворвавшихся в его дом?» Звучало это до смешного неправдоподобно, но она решила на всякий случай предпринять кое-какие меры предосторожности. Для помощи тем, кто хочет замести свои следы, существовала международная система серверов. Изначально она предназначалась для защиты от финансовых махинаций и распространителей порнографии, но, кроме того, они являлись чем-то вроде супермагистрали для хакеров.

Ноа перескочила с сервера из Колорадо в Виргинию, потом в Британию, Россию, Китай, Индию, Техас, Бразилию, Мексику и Японию… подключаясь к разным серверам, пока не решила, что определить ее местонахождение будет невозможно. Выглядело это так, будто она плела огромную и невероятно сложную паутину. К тому моменту, когда она будет готова, тем, кто захочет за ней проследить, возможно, и удастся отыскать несколько нитей, но они никогда не смогут добраться до отправной точки прежде, чем она сделает все, что собиралась, и оставит у себя за спиной тупик.

Потому что, если Валлас не обманул, чтобы произвести на нее впечатление, Ноа меньше всего хотелось сегодня иметь дело с новой бандой вооруженных громил. Оставив позади несколько дюжин серверов, она остановилась на том, который находился в Венгрии, стране, где почти не было законов, касающихся Интернета, и, наконец, вошла в систему компании.

И тут же налетела на охранную систему. Впрочем, ее это не удивило. Сейчас любая уважающая себя компания старалась сделать все, чтобы не подпускать чужих к своим файлам. Среди хакеров ходила легенда о том, что единственная защита, которую никому не удалось взломать, принадлежит «Кока-коле» и что корпорация тратит баснословные деньги на то, чтобы сохранить в тайне свой секретный рецепт.

Ноа начала со стандартной процедуры. Мысленно она сравнивала ее с попытками засунуть иголку в воздушный шарик так, чтобы тот остался в целости и сохранности — нужно продвигаться вперед очень осторожно, стараясь, чтобы он не лопнул тебе в лицо; многие сайты автоматически закрывались, как только обнаруживали чужое присутствие. Ноа была отлично знакома с этой системой, поскольку ее работа в «Рокет сайенс» главным образом как раз и заключалась в том, чтобы создавать такие программы. Или, в случаях, когда кому-то все-таки удавалось обойти защиту, она пыталась минимизировать урон и делала все, чтобы подобное не повторилось.

Главная задача заключалась в том, чтобы вести себя так, будто ты работаешь в фирме, но вроде как сбился с пути, точно пьяница, который никак не может вставить ключ в замок входной двери. В каждой компании работало огромное количество служащих, имевших доступ к системе, но постоянно забывавших пароли. В результате они то и дело набирали неверный. Настоящие мастера-хакеры вскрывали защиту именно таким способом, дожидаясь, когда сервер начнет выдавать подсказки.

Впрочем, система безопасности, с которой столкнулась здесь Ноа, оказалась достаточно сложной, и, очевидным образом, ее устанавливали люди, знавшие свое дело. Несмотря на сомнения касательно Валласа, Ноа была заинтригована. Скорее всего, решила она, там спрятана вовсе не информация про поступление в колледж.

Она продолжала сражаться с защитой. Время шло, солнце заняло свое место на небе, и сквозь тонкие занавески в номер проник дневной свет, однако Ноа была так поглощена своим занятием, что ничего не заметила. Ей удалось войти в систему только в начале девятого, и наконец на мониторе появилась нужная ей информация. Она откинулась на спинку стула, глядя, как экран заполняется файлами, и поняла, что их слишком много, чтобы поместиться на флешке. Несколько тысяч посвящалось только «Проекту Персефона», не говоря уже о других с такими же дурацкими названиями.

Ноа почувствовала, как ее охватывает раздражение. Валласу следовало точнее сказать ей, что именно его интересует; она не могла отправить ему такое количество данных. И тогда она решила сделать выборку, надеясь, что этого будет достаточно. В конце концов, она не собиралась брать с него денег за дополнительную работу. Ноа не имела ничего против того, чтобы время от времени помогать своим коллегам-хакерам, даже если они испорченные детки богатеньких родителей. А Валлас сделал много хорошего через свой /АЛЬЯНС/.

Она начала случайным образом открывать папки, переписывая их на флешку, решив, что двадцать — вполне хорошее число. А если того, что ищет Валлас, не окажется среди них, ничего не поделаешь — такова судьба. Ноа требовалось навести порядок в собственном доме.

Переписав двенадцать папок, она вдруг замерла, увидев название: ПОДОПЫТНЫЕ ПАЦИЕНТЫ. БОСТОН. Впрочем, не сама эта фраза привлекла ее внимание — третья папка была озаглавлена «Ноа Торсон».




Каблук Питера выбивал по полу равномерный ритм — привычка, оставшаяся с детства, и он ничего не мог с ней поделать, хотя и видел, что действует Бобу на нервы.

Впрочем, для разнообразия отец не стал по этому поводу выступать.

— Повтори дословно, что сказал Мейсон. — Он наклонился вперед на своем кресле, поставив локти на колени и сжав ладони.

— Я уже говорил, — нетерпеливо ответил Питер. — Он сказал, чтобы я передал тебе и маме привет, что он пришлет кого-нибудь починить дверь и чтобы ты ему позвонил.

— Сразу позвонил? — допрашивал сына Боб.

— Как только тебе будет удобно. — Питер развалился в кресле, но нога продолжала выбивать чечетку. — Это слово в слово то, что он сказал.

Его родители обменялись взглядами.

Они подъехали к дому через несколько минут после него, в самом начале двенадцатого, и сразу же потащили сына в кабинет отца.

Питер сидел, а его взгляд то и дело обращался к следу большого ботинка на ковре у кресла. Входную дверь уже починили к тому времени, когда он вернулся домой, и этот отпечаток оставался единственным свидетельством того, что он ничего не придумал. Впрочем, родители ему сразу поверили. Но все равно обращались с ним так, будто он сделал что-то отвратительное.

Его мать, которая стояла, прислонившись к письменному столу отца, нервно теребила жемчужное ожерелье. Присцилла была в своем официальном повседневном костюме от Гуччи стоимостью в тысячу долларов. Косметика собралась в морщинах вокруг глаз и губ, волосы торчали в разные стороны, как будто она то и дело запускала в них руки.

Питер уже давно не видел родителей в таком состоянии. Бывало, они нервничали, но настолько напуганными и напряженными не были уже много лет. Словно происходило что-то очень плохое, и они никак не могли этому помешать. Питера выводило из равновесия их поведение.

— И он не сказал, почему они ворвались в дом? — прищурившись, спросил Боб.

— Не сказал. — Питер перевел взгляд на камин.

— Чем ты тут занимался, Питер? — с беспокойством спросила мать.

— Ничем особенным, болтался по дому.

— Я уверен, ты что-то делал, — с укором заявил отец.

— Ничего я не делал. Слушай, какие-то уроды ворвались в наш дом, а ты пытаешься обвинить в этом меня… Просто потрясающе!

— Мы ни в чем тебя не обвиняем, Питер, — попыталась успокоить его мать. — Но… — Она снова посмотрела на мужа. — Мистер Мейсон никогда и ничего не делает без причины.

— Мистер Мейсон? Кто он, черт подери? И откуда вы его знаете?

— Это не важно, — вмешался Боб.

— А мне кажется, что важно, раз вы устроили мне допрос с пристрастием.

Его родители молчали.

— Я иду наверх, спать, — объявил Питер, вставая. — К вашему сведению, меня избили, и вообще я устал.

— Мы с тобой еще не закончили, молодой че…

— Пусть идет, Боб, — перебила его мать. — Уже первый час ночи.

У отца сделался недовольный вид, и он наставил на Питера палец.

— Утром поговорим.

— Здорово, — пробормотал тот. — Буду ждать с нетерпением.

— Спокойной ночи, милый, — сказала его мать, продолжая смотреть на Боба.

Питер ненавидел, когда они так себя вели, как будто общались телепатически, исключая его из разговора. «Впрочем, для них это обычное дело», — подумал он, выходя из кабинета. Родители ничего ему не рассказывали и обращались с ним так, словно ему все еще лет восемь.

Он взбежал вверх по лестнице и по коридору дошел до своей комнаты, выходившей окнами на пруд за домом. Оказавшись внутри, автоматически бросился к столу, но тут вспомнил, что его лэптоп украли. Питер возмущенно фыркнул и плюхнулся на кровать, одновременно пытаясь достать из кармана телефон, чтобы написать Аманде эсэмэску.

«Еще не спишь?»

Он подождал несколько минут, но она не ответила. Значит, либо и вправду спит, либо все еще пишет свою работу и не хочет отвлекаться. Питер подумал, что такое в последнее время стало происходить все чаще. То, что она уже жила самостоятельно, уехав от родителей, неприятно напоминало об их разнице в возрасте. Забавно, что это не имело ни малейшего значения, когда Аманда училась в последнем классе средней школы, а он отставал от нее на год. Сейчас же казалось, будто она умчалась, чтобы войти во взрослую лигу, оставив его сидеть за детским столиком.

Питер вывел на экран фотографию Аманды, которую сделал во время прошлых выходных, когда они встретились в кафе неподалеку от кампуса. Он застал ее врасплох, когда она смотрела в окно, и спросил, что она там увидела, а она ответила, что пытается понять, как скоро пойдет дождь. Но Питер заметил у нее в глазах такое знакомое, характерное для нее выражение. Аманда была закрытым человеком, явно отличаясь от девчонок, болтавших без умолку про всякие глупости. И это как раз и нравилось в ней Питеру.

Именно то, что Аманда невероятно серьезно относилась ко всему на свете, привлекло его к ней в самом начале. Если же она дарила тебе свое внимание и бьющую через край энергию, разве могло быть что-нибудь лучше?

Впрочем, на фотографии она, казалось, находилась за миллион миль от него, а выражение у нее на лице говорило о том, что она с удовольствием оказалась бы в каком-нибудь другом месте, и это было хуже всего. Тогда Питер ничего такого не заметил, но сейчас, всякий раз открывая фотографию, другого не видел.

Юноша выключил телефон и вздохнул. Он уже подал документы в Гарвард, рассчитывая, что так они с Амандой смогут чаще встречаться.

И у него были очень высокие шансы туда поступить. Кроме того, что он являлся представителем третьего поколения, которому принадлежало солидное состояние, а его отец за много лет пожертвовал университету огромные деньги, чтобы таким способом компенсировать не самые лучшие оценки сына.

Сейчас же Питер подумал, что, возможно, для него было бы лучше, если бы он решил поступить в какой-нибудь другой университет. Например, в Стэнфорд. В конце концов, Силиконовая долина являлась технологической столицей мира, и после окончания университета он стал бы работать в этой области. Да еще жил бы в солнечной Калифорнии, далеко отсюда.

Когда Питер повернулся и выключил свет, он понял, что эта идея нравится ему все больше.




Глава

05


Ноа не сводила глаз с монитора и курсора мышки, который замер на папке с ее именем. Она понимала, что, несмотря на воскресенье, шансы на то, что кто-то еще зайдет на сервер, были высоки, и опасность, что ее обнаружат, увеличивалась. Она вспомнила слова Валласа о том, что какие-то громилы ворвались в его дом, и подумала, что, возможно, все гораздо серьезнее, чем ей показалось, когда она его слушала.

Она открыла файл и пробежала глазами несколько документов, в которых содержались слайды, диаграммы и бесконечные страницы медицинских заметок. Ноа не смогла понять большинство из них, поскольку они представляли собой мешанину из научного жаргона. Единственное, в чем она убедилась наверняка, — что речь шла о каком-то эксперименте.

Ноа снова рассеянно коснулась рукой груди. Значит, вот что они сделали. Превратили ее в подопытного кролика, может быть, даже вырезали какой-то орган или что-нибудь в таком же духе. Впрочем, если это и так, похоже, она вполне могла обходиться без того, что у нее забрали, — несмотря на все, что с ней произошло, она чувствовала себя совсем неплохо. И, тем не менее, когда Ноа подумала, что какие-то чужие люди ее раздели, потом разрезали и копались у нее внутри, ей стало не по себе. Она заставила себя прогнать эти мысли, с усилием, будто бы отошла в сторонку, постаравшись отнестись к новой информации как к задаче, которую требуется решить и которая не имеет к ней прямого отношения.

Ноа провела рукой по волосам и сделала глубокий вдох. Не вызывало сомнений, что тот, кто имеет доступ к данным файлам, знает всю предысторию, поскольку это всего лишь результаты эксперимента. Девушка замерла, глядя на одну из фотографий, на которой она лежала на металлическом столе. Камера находилась сверху и немного справа, так что Ноа видела капельницу и стоящие вокруг операционного стола всякие медицинские штуки, невероятно похожие на сторонних наблюдателей. Никаких людей в кадре не было. Она отметила, что выглядит на снимке еще бледнее, чем обычно, и ее кожа кажется голубой, совсем как у трупов из полицейских сериалов.

Ее передернуло, и она закрыла файл, потом еще раз проверила, не попал ли он на флешку с данными, которые она собиралась переслать Валласу. Поколебавшись несколько мгновений, отправила копию на свою электронную почту вместе с остальным содержанием папки. Затем отключилась от сервера и легла в кровать. С одной стороны, она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой измученной, а с другой — не сомневалась, что уснуть не удастся. Часы показывали почти девять утра, и ей в любом случае нужно было освободить номер к одиннадцати. Ноа подумала, что, может, стоит остаться тут еще на две ночи, но потом решила, что умнее будет не задерживаться на одном месте. Может быть, удастся найти что-нибудь получше или, по крайней мере, почище.

А еще ей нужно было обзавестись телефоном. Несколько секунд она раздумывала, не позвонить ли Валласу. Узнав, что проект имеет к ней прямое отношение, Ноа не особенно рвалась прямо сейчас отдавать ему флешку. Кто знает, что он намерен сделать с информацией? Может быть, они собираются с помощью /АЛЬЯНСА/ вывести на чистую воду тех, кто придумал проект? Или планируют наказать людей, которые располосовали ей грудь? Для нее, по крайней мере, этого мало. Ноа решила на день отложить его заказ, а ему сказать, что еще не успела как следует во всем разобраться.

Она включила почту и обнаружила там сообщение, что файлы пришли, а еще письмо от Валласа. Он явно нервничал и спрашивал, удалось ли ей что-нибудь найти.

Ноа уже собралась написать ему ответ, когда появилось сообщение о новом письме. Отправителя А6М0 она не знала, но спаму редко удавалось преодолеть ее фильтры. В строке «Тема» значилось: ПОЖАР НА СКЛАДЕ.

Ноа колебалась пару мгновений, но все-таки открыла письмо и обнаружила внутри фотографию, судя по углу съемки, сделанную камерой у ворот в тот момент, когда она проезжала мимо на крыше пожарной машины. Значит, все-таки одна из камер находилась достаточно высоко.

На фоне громадного грузовика Ноа казалась крошечной, ее тело с раскинутыми руками и ногами напоминало букву «X», в глазах застыл ужас. Когда она увидела снимок, панический страх, которому она изо всех сил противилась с того момента, как пришла в себя на операционном столе, взял над ней верх. Сердце отчаянно колотилось, напоминая о разрезе на груди. Ноа попыталась делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться, и вдруг поняла, что во рту у нее пересохло. Сражаясь со слезами, она без сил опустилась на стул. «Почему они продолжают меня преследовать?» — задавала она себе один и тот же вопрос. И как, черт бы их побрал, они узнали ее электронный адрес? То, что ее захватили прямо на улице, было ужасно, но в виртуальном мире она обычно чувствовала себя в безопасности. Ноа потратила немало сил, чтобы создать систему, включая и этот электронный адрес, проникнуть в которую практически невозможно. Она знала, на что способна, если ей очень захочется. Большинство других хакеров находились в другой весовой категории, но были и такие, кто вполне мог ее выследить.

Фотография настолько приковала к себе ее внимание, что она не сразу заметила под ней ссылку. Отчаянно сражаясь с нарастающим ужасом, Ноа открыла ее… и нахмурилась.

Это был сайт, который рекламировал шампунь.

Она снова проверила ссылку, потом еще раз.

С тем же результатом.

Ноа откинулась на спинку стула, пытаясь понять, что происходит.

Впрочем, она не собиралась сидеть на месте и дожидаться, когда ее враги выяснят, где в данный момент она находится. Она быстро убрала лэптоп в коробку, накинула на голову капюшон и вышла из номера.




— Бессмыслица какая-то, — заявила Аманда.

— Я и сам знаю.

Питер ушел из дома очень рано — он все равно не смог уснуть, а настроения на еще одну «беседу» с Бобом и Присциллой у него не было. Поэтому он встретился с Амандой в кафе рядом с университетским кампусом — там же, где они встречались на прошлой неделе.

Питер наблюдал за Амандой, которая размазывала ложкой по тарелке овсянку. Он к своей тоже не притронулся, но совсем по другой причине. Питер в очередной раз заказал овсянку, чтобы доставить ей удовольствие, хотя на самом деле мечтал о большой тарелке яичницы-глазуньи. Встречаться с вегетарианкой оказалось совсем непросто. Аманда никогда на него не давила; впрочем, в этом не было необходимости. Питеру хватало выражения ее лица, когда он сидел напротив и ел стейк.

— И что ты собираешься делать? — спросила Аманда.

— Я попросил друга помочь мне побольше узнать про эту компанию, — ответил Питер. — Кое-кого из /АЛЬЯНСА/.

— Ну да, твой /АЛЬЯНС/, — Аманда закатила глаза.

— А что? Они тебе очень даже нравились, когда помогли в деле с опытами на животных.

— Конечно, — не стала спорить она. — Но это вовсе не значит, что мне должно нравиться название.

Питер пожал плечами. Он терпеть не мог, когда Аманда вдруг становилась высокомерной. Они уже были вместе, когда Питеру пришла в голову идея создать группу, и он придумал для нее название. Тогда оно не казалось Аманде дурацким. Разумеется, все это происходило до того, как она стала «искушенной студенткой колледжа».

— Когда организуешь группу активистов-хакеров, будешь иметь полное право назвать ее, как тебе заблагорассудится.

— Прекрати, — заявила она, наставив на него ложку.

— Что прекратить?

— Сам знаешь, перестань злиться. Извини, я была не права. Хорошее название. Просто я устала и нервничаю, я почти всю ночь писала свою работу.

Значит, она не ответила на его звонок, хотя не спала в это время.

— И о чем она?

— «Феминизм, теория и литература», — ответила Аманда. — Курс просто потрясающий. Я даже подумываю, не выбрать ли в качестве профилирующего предмета «Женские исследования».

— Вместо социологии? Мне казалось, ты хотела стать социальным работником.

— Я могу взять ее в качестве второй специальности. Кроме того, основным предметом разрешено выбрать все, что угодно, — небрежно сказала Аманда. — Например, получить степень по живописи и работать на Уолл-стрит. Безумие, верно?

— Безумие, — согласился с ней Питер, подумав о том, как они незаметно снова переключились на обсуждение ее дел. — Ладно, надеюсь, она что-нибудь нароет.

— Она? — Аманда приподняла бровь. — В /АЛЬЯНСЕ/ есть девушки?

— Конечно, есть.

— Но мне казалось, что главная фишка заключается в анонимности, — сказала Аманда. — Откуда ты знаешь, что это девушка?

— Вчера вечером я с ней встречался.

— Что?

Питер обрадовался, услышав нотку ревности в ее голосе.

— Я заплатил ей за помощь.

— Господи, Питер, о чем ты только думал? Сколько ты заплатил?

— Не слишком много, — попытался оправдаться Питер. — Кроме того, у хакеров свой кодекс чести. Она меня не подведет.

— Ясное дело. — Аманда покачала головой. — Честное слово, Питер, ты меня поражаешь. Я работаю с людьми, которые каждый день обманывают других людей.

— Ты сравниваешь бездомных наркоманов с хакерами? — возмутился Питер.

Аманда мгновенно напряглась, в глазах вспыхнул гнев, и Питер тут же пожалел о своих словах. Этого не следовало говорить: ее брат Маркус убежал из дома, когда ему исполнилось пятнадцать, а через год его нашли мертвым от передозировки наркотиков под обледеневшей скамейкой в парке. Как только Аманда стала достаточно взрослой, она начала работать волонтером в центре города в приюте для сбежавших из дома подростков. Из всего, чем Аманда занималась, это дело она считала самым главным. А он только что его высмеял.

Аманда начала надевать перчатки с обрезанными пальцами и подтянула рукава длинного шерстяного пальто.

— Послушай, я не хотел…

— Все в порядке, Питер. Мы оба устали. — Аманда открыла сумочку, достала двадцать долларов и положила на стол. — Думаю, нам лучше разойтись по домам и хорошенько выспаться.

«Значит, мы не пойдем в общежитие», — подумал Питер. Холодное выражение на лице Аманды подтвердило его опасения.

— Я заплачу.

— Моя очередь. Ты платил на прошлых выходных, — заспорила она.

— Да, но…

Аманда подняла руку, заставив его замолчать.

— Я знаю, у тебя больше денег, чем у меня. Но мы с тобой равны, поэтому платим по очереди.

— Ладно. — Питер запустил руку в волосы. — Тогда следующий раз мой?

— Да, следующий, — крикнула Аманда, которая уже почти дошла до двери.

Питер смотрел в окно, как она повернула направо; ветер растрепал ее светлые волосы, которые, точно плащ, струились по спине. Аманда поплотнее укуталась в шарф и спрятала в нем лицо, а потом исчезла в толпе студентов прежде, чем дошла до угла. «Еще совсем недавно она обернулась бы или послала воздушный поцелуй», — подумал Питер, снова опускаясь на стул.

К нему подошла официантка, чтобы забрать деньги, Питер поднял руку и сказал:

— Знаете что, вы не принесете мне яичницу с колбасой? Не слишком сильно зажаренную.




— Вы уверены, что не хотите ничего примерить? — с сомнением спросила продавщица.

— Зачем? Я знаю свой размер, — ответила Ноа.

— Ого! — Девушка покачала головой, и ее длинные сережки мелодично зазвенели. — Просто потрясающе. Вы вошли… около двух минут назад. Я никогда ничего не покупаю, сначала не примерив.

Ноа не ответила. Ей не хватало терпения на пустые разговоры, да и получалось не слишком хорошо. Кроме того, она уже выбрала все, что ей требовалось, в черном цвете: носки, лифчик и трусы; три футболки, шерстяной свитер, две пары джинсов, сумку через плечо, куртку с капюшоном «пилот» из искусственной кожи, потому что настоящая кожа стоила дорого, и пару высоких ботинок из черной кожи, продававшихся со скидкой.

— Я заплачу наличными.

— Хорошо.

Продавщица со слегка озадаченным видом пробила в кассе стопку вещей, которые Ноа выложила на прилавок. Войдя в магазин, девушка методично прошла по нему, собирая все необходимое для того, чтобы продержаться по крайней мере три дня. Впрочем, у нее никогда не было много тряпок. Общественная прачечная находилась на противоположной стороне от ее дома, и ей вполне хватало того, что имелось. Срабатывала привычка, поскольку большую часть жизни Ноа все ее имущество помещалось в одном ящике — один из законов Центра.

Центр представлял собой нечто вроде накопителя, где дети жили в промежутках между приемными семьями. Ноа провела половину своей жизни либо там, либо с самыми разными приемными родителями, или в колонии для малолетних преступников. На ящиках не предполагались замки, и, когда твои вещи постоянно воровали, ты достаточно быстро учился к ним не привязываться.

Единственное исключение Ноа сделала для нефритового браслета. И не то чтобы он был очень красивым или дорогим — всего лишь узкая нефритовая полоска, простая, без украшений, детский браслет, который уже едва застегивался у нее на запястье. Но он был единственным, что осталось от прежней жизни, последней ниточкой, которая связывала ее с родителями.

Ноа вдруг поняла, что трет запястье в том месте, где остался едва различимый след, и опустила руку. «Это всего лишь вещь», — напомнила она себе. В конце концов, нет никакого смысла о нем переживать. И не стоило так сильно к нему привязываться.

— С вас двести восемьдесят долларов и пятьдесят шесть центов, — сообщила продавщица.

Ноа с сожалением протянула три хрустящих сотенных бумажки. Наверное, следовало пойти в секонд-хенд, но она почти всю жизнь носила чью-то старую одежду. Девушка понимала, что это глупо, но ей отчаянно не хотелось снова надевать чужие вещи, даже в данных обстоятельствах.

Кроме того, у нее имелось небольшое состояние на сберегательном вкладе, только нужно было каким-то образом до него добраться. По дороге в магазин Ноа зашла в филиал своего банка, но ей сказали, что самое раннее, когда они смогут оформить новую дебетовую карту, это завтра или послезавтра, а срочная замена требовала удостоверения личности. Она сказала, что оставила документы дома, и сбежала, прежде чем ей начали задавать вопросы. На самом деле Ноа видела, что служащего банка озадачило появление подростка с солидным банковским счетом, дорогим лэптопом под мышкой, в одежде, воняющей рыбой.

Ноа немного нервничала по поводу получения заменной карты. У нее не было с собой ключа от абонентского почтового ящика, а в зависимости от того, кто будет в этот день работать, у нее могли попросить удостоверение личности, прежде чем отдать то, что там лежит. Однако она понимала, что денег Валласа надолго не хватит; значит, придется рискнуть с почтовым ящиком. И, возможно, заняться созданием для себя другой личности. Человека, которого она использовала, чтобы запустить информацию о социальном статусе Лэтема, посадили на три года в тюрьму Конкорд, и Ноа решила прозондировать почву в «Кводе» на предмет новых контактов.

Получалось, что она должна продержаться еще пару дней меньше чем на двести долларов. При других обстоятельствах ничего сложного, но ей требовалось место, где она могла бы спрятаться и где не брали почасовую плату.

— Все в порядке, — сказала продавщица.

— Спасибо. Я хочу кое-что из этого надеть, можно?

Девушка пожала плечами и показала, куда нужно идти.

— Примерочные у нас в задней части.

Ноа выбрала кабинку в самом дальнем углу, задернула занавеску и быстро сбросила одежду. Надев все новое, она принялась рассматривать себя в зеркале: черные свитер, джинсы, ботинки, куртка и шарф в черно-белую клетку. Ноа испытала некоторое удивление, наконец узнав себя. В тот день, когда начался этот кошмар, она была одета примерно так же. Кожа стала бледнее оттого, что она много времени провела в помещении, но в остальном Ноа совершенно не изменилась.

Лэптоп и остальную одежду она убрала в сумку на ремне, а коробку от компьютера и старые вещи оставила на полу в примерочной, но в последний момент прихватила вязаную шапочку. От нее не слишком приятно пахло, но она ей нравилась. К тому же в Бостоне шапка никогда не бывает лишней.

Не оглядываясь, Ноа вышла из магазина и через квартал увидела кафе, в витрине которого прочитала: «Бесплатный выход в Интернет». Она заказала большую кружку черного кофе и принялась изучать меню. Она не ела с… да, с тех пор, как пришла в себя на операционном столе. И кто знает, сколько времени до этого? Ноа всегда была худой, но сейчас одежда висела на ней гораздо свободнее, чем она помнила.

Ноа заказала сэндвич с индейкой и чипсы к кофе. Дожидаясь, когда будет готов ее заказ, она рассеянно потирала место на руке, где некогда торчала иголка от капельницы. Следа не осталось, даже корочки от укола. И тут она сообразила, что грудь и нога тоже больше не болят. Впрочем, на ней всегда все быстро заживало.

Когда еда была готова, Ноа отнесла ее на стол в углу, рядом с выходом. Потом подключила компьютер к сети и стала обдумывать следующий шаг. Ей требовалось найти место, где она могла бы пожить, такое, где не спрашивают кредитную карточку и документы, и желательно чтобы можно было забронировать номер через Интернет.

Примерно через минуту она нашла сайт, предлагавший комнаты от хозяев на короткое время. Более того, оплату и гарантийный депозит можно было перевести прямо с банковского счета.

С другой стороны, в этом случае останется бумажный след, что представляло собой определенный риск. Ноа откинулась на спинку стула и задумалась. На сайте имелась фотография, и девушка решила, что место просто идеальное: квартира-студия в Кембридже всего за пятьсот долларов в неделю. Она могла бы там спрятаться и заняться выяснением, кто за ней охотится и почему.

Но то, насколько она будет там в безопасности, зависело от того, что им про нее известно. Стала ли она случайным выбором, когда ее захватили на улице, или же за ней некоторое время следили? Они знают ее имя, а как насчет фальшивой приемной семьи, которую она выдумала? В курсе ли они, где она живет, и могут ли проникнуть в ее квартиру? И еще ящик на почте. Вполне возможно, они там торчат, понимая, что рано или поздно она туда придет.

Ноа очень не хотела снова открывать файл, в котором описывалось то, что с ней сделали, но она понимала, что вся нужная ей информация, скорее всего, находится именно там. Сражаясь со страхом обнаружить что-нибудь ужасное, Ноа сжала зубы и открыла файл.

И снова увидела совершенно непонятную смесь медицинских и научных терминов. Она даже пожалела, что не слишком внимательно слушала учителя на уроках биологии, которые бросила через три месяца. Просмотрев больше двадцати документов, она наткнулась на тот, где содержалась информация о ней, и сердце у нее упало, когда она обнаружила свой домашний адрес. Значит, правильно сделала, что не пошла домой. Кроме того, там были сведения о ее росте, весе, возрасте и прочие данные, вроде тех, что записывают в Центре во время медосмотра.

Ноа не нашла упоминаний о своем банковском счете и почтовом ящике, но они могли находиться на другой странице. В файле было более трехсот документов, и она просмотрела только малую их часть.

Взвешивая за и против решения снять квартиру на короткое время, Ноа откусила кусок индейки, поморщилась и чудом не подавилась. Сэндвич был вполне приличным, индейка, конечно, слегка суховата, а салат немного завял, но ее затошнило вовсе не от них. Ноа открыла пакет с чипсами, чтобы избавиться от мерзкого вкуса во рту, и все повторилось, как будто ее тело испытало мгновенное отвращение. И это при том, что она купила свои самые любимые чипсы, с солью и перцем.

Очень странная история.

Тогда Ноа с опаской сделала глоток кофе. Никакой реакции. Она отхлебнула еще и стала ждать. Снова ничего.

«Ладно, — подумала она, — ты столько всего пережила, может, это запоздалая реакция на стресс».

И она вернулась к проблеме жилья. Интуиция подсказывала, что стоит рискнуть. Даже если они и отслеживают ее банковский счет, любой перевод денег занимает день или два. В конце концов, Ноа решила снять квартиру в Кембридже на один день и попросила, чтобы ключи оставили у швейцара.

Дожидаясь подтверждения заказа, она решила проверить почту и обнаружила там новое письмо от Валласа, тон которого становился все более раздраженным. Ноа ответила ему одним предложением: «Я работаю».

Никаких посланий от ее загадочного друга по имени А6М0 больше не было. Ноа закрыла почту и вернулась к ссылке. Там рекламировался шампунь, не тот, которым она пользовалась, но она его знала. Звезда, популярная среди подростков, исполнявшая бессмысленные песенки, столь ненавистные Ноа, улыбалась ей с фотографии и демонстрировала длинные черные блестящие волосы. Ноа фыркнула и прошла по нескольким ссылкам, но обнаружила, что это самая обычная реклама.

Она быстро все просмотрела в поисках необычного исходного кода; иногда хакеры отправляли друг другу сообщения, спрятанные внутри текстового формата. Однако ничего не нашла. Зачем, черт подери, кто-то ей это прислал? Если они видели, как она сбежала из складского комплекса, почему не попытались ей помешать? И кто автор письма — те же люди, что охотились за ней, или кто-то другой?

Ноа задумчиво сделала еще глоток кофе, грея руки о горячую кружку. Она по-прежнему жутко мерзла, что было очень необычно, как будто с каждым выдохом вокруг ее губ образовывалось маленькое облачко пара. «Может быть, дело в шоке, который еще не прошел?» — подумала она.

Ноа посмотрела в венецианское окно и увидела на противоположной стороне улицы какого-то парня, стоявшего возле стены дома. Примерно ее возраста, в джинсах и фуфайке с капюшоном, который скрывал лицо, но Ноа показалось, что он смотрит прямо на нее.

Они минуту не сводили глаз друг с друга, потом перед парнем остановился автобус. Ноа вытянула шею, но не смогла понять, сел ли он в него. Автобус отъехал, и Ноа увидела, что парень исчез.

Неожиданно ей стало страшно и отчаянно захотелось где-нибудь спрятаться. Она завернула остатки сэндвича и чипсы и убрала в сумку на случай, если проголодается позже. Затем положила туда же лэптоп, надела сумку на плечо и вышла на улицу, где царил холод.




Глава

06


Питер сидел перед терминалом в центральной библиотеке. Он снова постукивал ногой но полу, только на сей раз от нетерпения. Здесь Интернет работал в десять раз медленнее, чем тот, к которому он привык, но юноша решил, что типы, ворвавшиеся в его дом, вряд ли осмелятся проделать то же самое тут.

Однако его жутко раздражало, что приходится так долго ждать. Питер сидел в компьютерном зале Бостонской публичной библиотеки, флуоресцентные лампы заливали помещение тусклым сиянием, которое не становилось ярче от света поздней осени, вливавшегося в окна. Компьютер устарел лет на десять — какая-то безымянная модель, какие, наверное, продают в «Радио шэк».[5 - «Radio Shack» — сеть магазинов радиотоваров и электроники в США.] В одном ряду с Питером расположились пожилые люди, с беспокойством смотревшие на мониторы. Время от времени они с опаской нажимали на какую-нибудь клавишу, как будто боялись, что неправильная команда оживит компьютер, тот набросится на них и жестоко покусает.

«Впрочем, прошлая ночь показала, что такое вполне возможно», — печально подумал Питер, быстро пробежав пальцами по клавиатуре. На этот раз он постарался как следует замести следы. Медленно работающий компьютер и меры предосторожности заняли у него в два раза больше времени, чтобы добраться до места назначения.

Чуть раньше он позавтракал и побродил по кампусу университета Тафтс. Мимо него спешили на занятия группы студентов, молодые люди в парках и джинсах, девушки, одетые так же, как одевалась Аманда, — в разноцветные вязаные джемперы, длинные юбки, яркие колготки, сапоги, шапки и перчатки. У большинства были рюкзаки с книгами. Все они выглядели старше и увереннее в себе, и от этого Питер острее ощущал свое одиночество и несхожесть с ними. Вот почему он отправился в центр в библиотеку. Слова Аманды его обидели, но она вполне могла быть права касательно Дождя, которая хоть и не производила впечатления обманщицы, но кто знает? В любом случае, Питер решил, что поступил глупо, попросив помощи в получении информации у незнакомого хакера. Впрочем, вчера это казалось хорошей идеей.

Зазвонил телефон, и Питер вытащил его из кармана. Снова звонил Боб, уже третий раз за утро. Питер нажал на кнопку, включив голосовую почту, и через минуту услышал сообщение:

«Немедленно возвращайся домой».

Питер решил не обращать на него внимания. Аманда так и не ответила на его эсэмэску с одним словом «прости», и Питер подумал, что, наверное, ему следовало бы написать про то, что он не хотел ее обидеть. Или стоит подождать, когда она поостынет, и только потом попытаться помириться. В отношениях с девушками Питер больше всего не любил необходимость пытаться понять, что думает его подруга.

До Аманды у Питера не было девушки как таковой. И вовсе не потому, что он этого не хотел. Девчонки начали обращать на него внимание уже с шестого класса. Помимо того, что Питер прекрасно разбирался в компьютерах, он входил в команды по теннису и футболу, что, судя по всему, позволяло им закрывать глаза на его увлечение компьютерами. В двенадцать лет Питер завел первую подружку, с которой просто проводил время. В общем, ничего особенного. Потом он встретил Аманду, и с ней сразу все стало по-другому. Наконец он в каком-то смысле получил то, о чем пели в дрянных песенках. И в первый раз в жизни именно он ждал ее звонков.

Обычно, когда он отправлял Аманде эсэмэску, она отвечала в течение часа, сейчас же прошло два. Питер рассеянно провел рукой по волосам, подумав, что не может позволить себе переживать из-за девчонки, у него и без того хватает проблем.

Питер продолжил заметать следы. На этот раз он открыл файлы АФРМ через VPN.[6 - VPN (англ. Virtual Private Network — виртуальная частная сеть) — обобщенное название группы технологий построения сетей и сетевых соединений поверх других, уже существующих сетей.] Обычно компании использовали VPN, для предоставления своим служащим безопасного доступа к своим сетям. Кроме того, отдельным пользователям можно было анонимно разгуливать по Интернету, поскольку в этом случае использовались серверы-посредники, которые шифровали данные.

Обычно Питер предпочитал самостоятельно скрывать свои передвижения по Сети, но этот способ позволял гораздо проще войти в систему, причем видно будет только то, что он использовал VPN, а не АФРМ. Однако у сетей VPN был один серьезный недостаток — они работали невероятно медленно.

Дожидаясь соединения, Питер проверил электронную почту. После короткого сообщения, которое Дождь прислала утром, от нее больше ничего не было. В /АЛЬЯНСЕ/ тоже царило непривычное молчание. Он вызвал главную страницу сайта, чтобы посмотреть, что происходит, и увидел «ошибка 404» и дальше: «Страница не найдена».

Питер нахмурился и снова попытался войти на страницу… с тем же результатом.

Кто-то уничтожил его сайт.

Причем на странице появилось сообщение, что домен недоступен. Что было совершенно невозможно, потому что Питер купил права на ресурс /АЛЬЯНС/ на следующие десять лет.

Он вдруг почувствовал, что его переполняет возмущение. Впрочем, на случай вроде этого на «Вики» имелась запасная копия. Он отправился туда, собираясь написать сообщение о том, что произошло, и мобилизовать членов /АЛЬЯНСА/ на ответные действия… и обнаружил, что филиал на «Вики» тоже перестал существовать.

Питер без сил откинулся на спинку стула. Он уже давно не находился в такой ярости, даже вчера разозлился не настолько сильно. Конечно, какие-то мерзавцы ворвались в дом, где он жил, но то, что они уничтожили виртуальный дом, который он построил, было намного хуже.

И глупее. Потому что существовало множество форумов и имиджбордов, с которых он сможет отправить сообщение своим соратникам. И как только они сообразят, что происходит, то займутся теми, кто это сотворил. В прошлом /АЛЬЯНС/ провел несколько весьма впечатляющих акций. Когда Аманда узнала про компанию, выпускавшую модные органические шампуни и проводившую эксперименты на бродячих кошках и собаках, Питер организовал миссию: поздно ночью члены /АЛЬЯНСА/ взломали базы данных компании и нанесли удар по производственной линии, превратив целый завод в мыльный пузырь.

Питер дал себе слово, что для подонков, которые посмели уничтожить его творение, он придумает месть покруче. Оставалось только выяснить, кто они такие.

На мониторе библиотечного компьютера перестал вращаться символ загрузки. Питер нажал на несколько клавиш, пытаясь отыскать возможности обойти защиту, и сразу понял, что это будет труднее, чем он думал. Взлом системы требует скрупулезности и похож на игру в шахматы. Вариантов тысячи, и каждая попытка может привести к другому результату.

Питер занялся делом. По системе защиты очень многое можно сказать о компании. Эту создал настоящий профессионал, и, пытаясь ее взломать, Питер испытал восхищение. Он даже натолкнулся на парочку штучек, с которыми не встречался раньше, а такое случалось редко.

Время летело быстро. Пожилые люди, сидевшие за соседними компьютерами, ушли, нарушив тишину сборами сумок, зонтов и шарфов; их сменили подростки, пришедшие, чтобы написать свои четвертные работы. Но Питер ничего не замечал.

Когда его телефон снова пискнул, от неожиданности он подпрыгнул на месте; сигнал означал, что пришла эсэмэска, и Питер решил, что Аманда наконец собралась ему ответить. Он вытащил телефон из кармана и, посмотрев на экран, увидел одно слово «заблокировано».

Питер пальцем открыл крышку и прочитал: «Вставай».

«Видимо, спам», — подумал он. В последнее время подобные сообщения стали приходить все чаще, и Питер решил, что, как только у него появится время, придется заняться перекодированием телефона. Но это будет не сегодня.

Где-то в середине очередной попытки обойти защиту снова подал голос его телефон, и на этот раз текст был следующим: «Вставай, или я тебя заставлю».

Питер огляделся по сторонам. Несколько человек среднего возраста сидели, склонившись над большими книгами, подростки о чем-то тихонько перешептывались и хихикали; и еще он заметил пожилого человека. Казалось, никто не обращает на него ни малейшего внимания. Вряд ли кто-то из этих людей смог бы заставить сделать его, Питера, то, чего он не хочет. Он поколебался пару мгновений, потом написал: «Да пошел ты!» — и, нахмурившись, вернулся к своему прерванному занятию.

Через секунду ему на плечо легла рука.




Ноа, положив лэптоп на живот, растянулась на диване. Квартирка в Кембридже оказалась даже лучше, чем она ожидала, — с новенькой мебелью, большим телевизором и безумно удобной кроватью. Маленькая, но уютная, без всяких там безделушек и прочих глупостей. Даже лучше ее собственной, хотя за сто пятьдесят долларов в день следовало ожидать чего-то подобного.

Швейцар даже не дрогнул, когда она подошла к нему за ключами, молча протянул их и показал на лифт.

Ноа вошла в квартиру, убрала остатки завтрака в холодильник, включила батарею почти на двадцать семь градусов и сбросила ботинки. Потом она стащила с кровати второе одеяло, завернулась в него, плюхнулась на диван и принялась просматривать папки.

От невероятного количества научных терминов и специального жаргона перед глазами у нее темнело, и ей с трудом удавалось сохранять внимание. По большей части, в файлах содержались графики и таблицы: показания кровяного давления, частота сердечных сокращений, температура, что-то под названием «пульс/окс».[7 - Пульсоксиметр — прибор для измерения уровня насыщения кислородом капиллярной крови.] Сведения более чем за три недели. Ноа могла часами заниматься компьютерными кодами, которые часто расшифровывала интуитивно, но это было выше ее понимания. Многие файлы представляли собой записанные от руки наблюдения докторов, которые потом отсканировали, и, если не считать даты на самом верху, разобрать их вообще не представлялось возможным.

Впрочем, напечатанные документы почти ничем от них не отличались. Ноа даже половины значков и символов не понимала, а запросы в Интернет выдавали сотни разных вариантов.

Через несколько часов она сдалась. Перед глазами все расплывалось, и она почувствовала, что у нее начинается мигрень. Зато наконец ей удалось согреться. Ноа закрыла компьютер и, кутаясь в одеяло, отправилась к холодильнику. Она понюхала сэндвич и поняла, что по-прежнему не хочет есть. Тогда она налила стакан воды и выпила его, стоя около окна.

Квартира находилась в нескольких кварталах от Гарвард-сквер на пятом этаже старого кирпичного здания. Остальные дома были, по большей части, для одной семьи — самых разных архитектурных стилей, от колониального до греческого Возрождения. Траубридж представляла собой улицу с односторонним движением, которая уходила на север, с черным асфальтом дороги и тротуарами из красного кирпича, слегка приподнятыми, точно берега реки.

Зима уже была не за горами. Всё вокруг как будто отбелили и вывесили сушиться, и это всё обрело стерильно-белый оттенок. Ноа почувствовала, как ее охватывает грусть, словно осень прошла мимо, и теперь она пыталась к этому привыкнуть. В особенности если учесть, что она пропустила даже свой день рождения. И не в том дело, что она как-то особенно его праздновала, — по крайней мере, уже довольно давно. Первого числа каждого месяца тем, у кого недавно был день рождения, в Центре после обеда раздавали купленные в магазине кексы. А одна из приемных семей решила устроить вечеринку в подвале своего дома, но Ноа прожила с ними всего несколько недель и не успела обзавестись друзьями, которых могла бы пригласить. В конце концов, получилось даже противнее, чем в Центре. Ее приемная мать, радостно улыбаясь, показала на свечи и спросила, чувствует ли Ноа, что стала старше. «Да, четырнадцать паршивее тринадцати», — ответила тогда Ноа.

Теперь ей исполнилось шестнадцать. И, как это ни забавно, она действительно чувствовала себя по-другому.

По улице прошел мужчина с собакой на поводке, и больше никого. Выйдя из кафе, Ноа отправилась сюда кружным путем, несколько раз выходила из метро и садилась на разные автобусы, постоянно проверяя, нет ли за ней слежки.

«Может быть, это самая обычная паранойя?» — спросила она себя. Завтра, когда она попытается открыть свой ящик на почте, ее ждет настоящая проверка. Ноа планировала прийти туда как можно раньше, задолго до открытия. Примерно в половине квартала от «МейлПлас», где она абонировала почтовый ящик, было кафе. Ноа не сомневалась, что оттуда ей будет прекрасно виден вход и она сможет понять, не торчит ли около него кто-нибудь подозрительный, кому там делать совершенно нечего.

Ноа допила воду и отошла от окна. Сумерки уже опустились, и она наконец почувствовала, что устала, задвинула шторы и отправилась в постель.




Питер резко развернулся и увидел у себя за спиной типа в костюме, который вчера ворвался вместе с громилами к нему в дом, — Мейсона. И снова вид у него был скорее раздраженный, чем сердитый, а глаза — диковинного оттенка серого, почти сливавшегося с белками.

— Пошли, — сказал Мейсон, продолжая сжимать плечо Питера.

— Я еще не закончил, — ответил тот, стараясь говорить как можно спокойнее, и показал на компьютер. — Четвертная работа.

Мейсон посмотрел на экран, увидел, что на нем, и прищурился.

— Похоже, у тебя проблемы со слухом.

— А ты настоящий урод. Убери от меня руки. — Питер попытался высвободиться.

Мейсон убрал руку с его плеча и наклонился так, что его губы оказались у самого уха Питера.

— Я оставил с Бобом и Присциллой парочку своих друзей. Они нас ждут.

Питер замер, у него отчаянно забилось сердце, и рука зависла над клавиатурой. В голосе Мейсона слышалась неприкрытая угроза. И как, черт подери, они сумели его отыскать? У Питера были не так чтобы очень теплые отношения с Бобом и Присциллой, но они его родители, и он не хотел, чтобы с ними из-за него что-нибудь случилось.

Может быть, попытаться позвать на помощь? Ведь как только он окажется внутри дома, все они будут изолированы от внешнего мира. Питер огляделся по сторонам и обнаружил, что слишком увлекся изысканиями и не заметил, что читальный зал опустел. Только в самом конце сидела пара подростков, которые не сводили глаз с мониторов, да старик дремал в кресле около стеллажей; забытая газета поднималась и опускалась у него на груди в такт дыханию. Питер смутно помнил, что проходил мимо охранника, когда шел сюда, но сомневался, что у того есть оружие.

— У тебя только один выход, — мягко проговорил Мейсон, словно сумел прочитать его мысли. — Поднимешь шум, и им конец.

Питер вспомнил страх в глазах родителей и слова матери, которая сказала, что мистер Мейсон ничего не делает просто так. Проклятье, во что они умудрились вляпаться?

— Мне нужно собрать вещи, — сказал он.

Мейсон кивнул и сделал шаг назад. Он стоял, опустив руки, но Питер видел, что мужчина напряжен, как будто готовится остановить его, если он сделает неверное движение. Мейсон внимательно смотрел, как Питер убирает вещи в рюкзак.

— И это. — Он кивком показал на монитор.

Питер нажал на несколько кнопок, вышел из системы, в которой пытался взломать защиту, и закрыл все остальные окна. Когда на мониторе появилась домашняя страничка библиотеки, он надел рюкзак и встал. И удивился тому, что вчера Мейсон показался ему прямо-таки огромным, а на самом деле был всего на пару дюймов выше его — что-то вроде пяти футов и одиннадцати дюймов или шести футов. «Может, он не такой представительный в дневное время?» — подумал Питер. И все же он почувствовал себя немного увереннее.

— Мне нужно забрать машину.

— Мы уже доставили ее к твоему дому, — ответил Мейсон.

— Что? Как вы узнали, где она стоит? — Питер оставил машину около кафе недалеко от Тафтc.

Мейсон молча на него смотрел и самодовольно улыбался. Потом он протянул руку и сказал:

— Мобильный телефон, пожалуйста. — Когда Питер не пошевелился, он приподнял одну бровь. — Если ты отдашь его прямо сейчас, мне не придется его ломать.

Питер достал из кармана айфон и протянул Мейсону, который взял Питера за локоть и повел из зала, потом вниз по лестнице к выходу. В голове у юноши проносились самые разные мысли, он пытался прокрутить назад весь день, стараясь вспомнить, не было ли чего-нибудь необычного. Неужели они все время следили за ним? Или каким-то образом установили жучок? Ему отчаянно захотелось как следует себя пнуть — он сделал все, чтобы замести свои виртуальные следы, но ему не пришла в голову такая очевидная вещь, как самая обычная слежка.

Мейсон пошел быстрее, когда они начали спускаться по каменным ступеням, ведущим на улицу. В зоне погрузки стоял внедорожник с работающим двигателем, задняя дверца открылась, Мейсон затолкал Питера внутрь, захлопнул дверь и сел на переднее пассажирское сиденье. Послышался щелчок — это закрылся замок двери.

Сзади рядом с Питером сидел один из громил, который занимал почти все свободное место. Питер не мог сказать наверняка, был ли он вчера у них дома; ему казалось, что все они выглядят на одно лицо. «Да и костюмчики одинаковые», — подумал он. Черные рубашки с длинным рукавом и такие же черные брюки, в кобуре на поясе пистолет. Громила мрачно посматривал на Питера, как будто предупреждал, чтобы тот не делал глупостей.

— Черный «Форд Эксплорер»? — выдавил из себя Питер. — Вам не кажется, что это немножко банально?

Сидевший впереди Мейсон коротко, резко рассмеялся, и этот смех совсем не понравился Питеру.

— Знаешь, что самое обидное? — не оборачиваясь, заявил Мейсон. — Ты очень симпатичный молодой человек.

Питер промолчал, решив, что не хочет знать, почему это самое обидное, — по крайней мере, пока.

Тип с ним рядом наконец уставился в окно, очевидно, посчитав, что его подопечный не станет безобразничать. Питер смотрел на проносившиеся мимо знакомые картины, когда они мчались из центра города в сторону выезда на дорогу, ведущую к его дому.

Когда через сорок минут они туда вошли, Питер увидел, что Боб и Присцилла сидят в гостиной, а два вооруженных типа стоят в противоположных углах у дверей. В тот момент, когда Мейсон ввел Питера, Присцилла попыталась встать с дивана, но Боб схватил ее за локоть, заставив остаться на месте. Присцилла колебалась мгновение, потом все-таки села. В ее глазах Питер увидел какое-то новое выражение, которому не мог найти объяснения — то ли просьбу о прощении, то ли грусть.

Она слабо ему улыбнулась и спросила:

— Питер, милый, ты в порядке?

— В порядке? Полное дерьмо!

— Следи за языком, — автоматически сказала мать.

— И о чем только ты думал, черт тебя подери? — В голосе Боба звучала ярость, хотя он слегка дрожал. — Ты нас очень подвел.

Боб и Присцилла вели себя так, будто в гостиной не было чужих, словно это обычный семейный разговор. Втолкнув Питера в комнату, Мейсон отошел к стене и молча за ними наблюдал, точно они разыгрывали для него пьесу.

— Это я вас подвел? — возмущенно переспросил Питер. — Мне второй раз за два дня приходится иметь дело с этими задницами!

— Питер, — с тревогой вмешалась его мать.

— Я же тебе сказал, что мы поговорим утром. Ты никогда меня не слушаешь. — Боб вскочил с дивана и запустил руку в остатки волос, которые торчали в разные стороны. — Я хочу от тебя сущей мелочи: пока ты живешь в моем доме, окажи нам любезность и делай то, о чем мы просим…

— Успокойся, Боб, — перебила его Присцилла, схватив за руку.

— Я не собираюсь успокаиваться. Этот парень… — Он показал на Питера. — Мы даем ему всё, что он только пожелает, — компьютеры, машины… всё. Он хочет не ложиться ночью спать? Отлично. Забывает про твой день рождения? Ладно, никаких проблем. Нам же для разнообразия требуется от него лишь одно, но он в ответ лишь гадит по полной программе. — Боб повернулся к жене и выплюнул следующие слова: — Это ты его испортила.

— Я его испортила? — Присцилла тоже вскочила на ноги, и в ее голос вернулась прежняя сила.

Питеру стало ужасно не по себе; у него возникло ощущение, что родители забыли и о его присутствии тоже.

— Ну не я же! — Лицо Боба стало малиновым, сквозь торчащие в разные стороны жидкие волосы просвечивала красная лысина. — Я говорил, что мы должны постараться, чтобы все было как у всех, но нет же, ты требовала, чтобы он ни в чем не знал отказа. Как будто это как-то могло вернуть Джереми и…

Присцилла резко выдохнула, остановив его на полуслове, и голос Боба дрогнул. Мать Питера рухнула на диван и шепотом произнесла:

— Поверить не могу…

— Извини, дорогая. Мне очень жаль, я не хотел… — мягко проговорил Боб.

Он сел и попытался притянуть к себе жену, но она напряглась и не позволила ему себя обнять, закрыв лицо руками, пока он гладил ее по волосам. Питер потрясенно наблюдал за ними. У него появилось ощущение, будто из комнаты улетучился весь воздух. В их семье существовало одно жесткое соглашение, о котором никто не говорил вслух: они никогда не обсуждали, что произошло с его братом, и сейчас его имя прозвучало впервые.

— Прошу прощения, — тихо сказал Мейсон.

При звуке его голоса родители Питера одновременно подскочили на своих местах. Они выпрямились, как будто неожиданно пришли в себя, Присцилла стряхнула воображаемую пылинку с коленей и подвинулась в глубь дивана.

— Извините, просто… — начал Боб.

— Сегодня меня больше всего беспокоит только одно: я хочу достичь с вами соглашения, — ровным голосом проговорил Мейсон, как будто никакой перепалки перед этим не было. — Боюсь, мы недостаточно ясно объяснили Питеру, что происходит. Возможно, если он до конца осознает… последствия, к которым могут привести его действия, он будет готов изменить свое поведение.

— Какие такие последствия? — поинтересовался Питер и кивком показал на типа, стоявшего у закрытой двери. — Он что, нас пристрелит?

— Питер! — резко выкрикнула его мать.

Мейсон снова мимолетно улыбнулся.

— Думаю, я предоставлю твоим родителям возможность объяснить, что происходит. — Он коротко кивнул и добавил: — Надеюсь, мы с тобой больше не встретимся, Питер.

С этими словами Мейсон вышел из гостиной, однако охранники остались.

В комнате надолго повисло молчание, потом Присцилла, наконец, сказала:

— Послушай, Питер, кое-что происходит, чего ты, вероятнее всего, не поймешь.

— Ага, значит, я идиот? — возмутился Питер.

— Будь любезен, сядь, — попросила она.

— Нет.

Питер скрестил на груди руки. С одной стороны, он чувствовал себя капризным ребенком, а с другой — то, что они вели себя так, будто ничего особенного не происходило и что это все обычное дело для вечера субботы, очень сильно его беспокоило.

— Ладно. — Родители Питера переглянулись. У Боба был такой вид, словно он боялся открыть рот и снова сказать что-нибудь не то. Присцилла откашлялась и продолжала: — Мистер Мейсон сообщил нам, что вчера вечером они поймали тебя, когда ты залез в документы отца.

— Он врет, — заявил Питер. — Я занимался на своем лэптопе. Ты не забыла, что именно его они забрали?

Присцилла прищурилась и заговорила своим «адвокатским голосом», как называл его Питер.

— Ты сам сказал, что не идиот, Питер. Мы тоже. Ты рылся в ящике отцовского письменного стола и увидел там кое-что, чего видеть не следовало. Тебе стало любопытно, поэтому ты решил посмотреть, что это такое, на своем лэптопе. Мы можем, по крайней мере, прийти к соглашению по этим базовым деталям и не будем оскорблять умственные способности друг друга?

Питер помолчал мгновение, потом пожал плечами и ответил:

— Угу.

— Хорошо. Очевидно, сегодня мистер Мейсон обнаружил, что ты занимался тем же самым в библиотеке.

— И как, черт подери, ему удалось это узнать? — сердито спросил Питер. — Кто эти люди? И почему они за мной следят?

— Возможно, они следят за всеми нами, — поправил его Боб.

— И это тебя не беспокоит? — недоверчиво спросил Питер, переводя взгляд с матери на отца, у которых сделался смущенный вид.

— Ты должен понять, что на это есть очень серьезная причина, — тихо проговорила его мать. — Мы не стали бы так рисковать, если бы не…

Присцилла замолчала, и, когда Питер понял, что она не собирается продолжать, он спросил:

— Если бы что? Почему вы позволили каким-то головорезам следить за всеми нами?

— Главное здесь то, Питер, — вмешался Боб, — что если ты будешь продолжать рыскать… ну, ты понимаешь, в компьютере… — Он помахал в воздухе рукой, техника никогда не была его сильной стороной. — Произойдут крайне неприятные вещи. И не только с нами, но и с другими людьми.

— Вы сказали, что мы больше не будем оскорблять умственные способности друг друга, так? — спросил Питер и посмотрел сначала на мать, потом на отца. — Тогда объясните мне, что происходит. Мне почти восемнадцать. В будущем году я поступлю в колледж. Хватит обращаться со мной как с ребенком.

— Мы не можем тебе сказать, — ответила его мать, и он услышал в ее голосе умоляющие нотки. — Поверь мне, Питер, мы бы с радостью это сделали, но мы не можем.

— Почему? Если мне угрожает опасность, разве я не имею права знать, по какой причине? — Они ему не ответили, но Питер не отставал. — Что такое «Проект Персефона»?

Присцилла мгновенно стала белой как полотно, а Боб сжал челюсть, и в его голосе снова появилась властность.

— Ты больше не будешь в этом копаться, Питер. Точка. — Он помолчал секунду и добавил: — И ты наказан. Ни машины, ни компьютера, ни телефона.

— Чушь собачья, — заявил Питер, неожиданно сообразив, что подонок Мейсон забрал с собой телефон и сейчас, наверное, читает его сообщения Аманде.

— И если мы узнаем, что ты нас ослушался, — продолжал Боб, — ты отсюда вылетишь.

— Боб…

— Вылечу? — Питер был потрясен. — Из дома, что ли?

— Именно, — подтвердил Боб. — Я все сказал. Хочешь быть занозой в заднице — отлично, но не под нашей крышей. А здесь ты будешь делать то, что тебе говорят.

— Он не имел в виду… — попыталась вмешаться Присцилла.

— Очень даже имел. — Боб на пару дюймов вздернул вверх подбородок. — Твой выбор, Питер. Хочешь, чтобы с тобой обращались, как со взрослым? Прекрасно. В конце концов, это твоя жизнь.

— Но, папа…

— Знаешь что? — не унимался Боб, и его голос вдруг стал ледяным. — Твой брат никогда не сделал бы ничего подобного.

— Боб! — в ужасе вскричала его мать. — Прекрати!

Он резко к ней повернулся и заявил:

— Ты знаешь, что это правда. Мы потеряли не того сына.

Присцилла повернулась к нему, рот у нее был слегка приоткрыт, глаза выпучены.

— Питер, твой отец не… — с болью проговорила она. — На самом деле, он не…

— Ничего подобного, — рявкнул Боб и резко развернулся к Питеру, его лицо стало пунцовым. — Вот что, приятель, убирайся отсюда. Я видеть тебя не могу.

Питер почувствовал, что внутри у него все вдруг превратилось в текучую жидкость и, если он сделает хотя бы один шаг, внутренности вывалятся наружу. На глаза навернулись слезы, и теперь он видел родителей как будто сквозь слой воды. Питер не сводил взгляда с Боба, лицо которого окаменело и ничего не выражало. Они и раньше ссорились, но никогда — так ужасно. Питер почти не узнавал отца, и ему казалось, что он смотрит на совершенно чужого человека.

Мать с потрясенным видом стояла у него за спиной, сжимая и разжимая руки, повисшие вдоль тела. У Питера возникло ощущение, что она тоже изо всех сил сражается со слезами. Однако она не произнесла больше ни слова.

Питер повернулся, собираясь выйти из комнаты, и тип, стоявший у двери, даже не пошевелился, чтобы его остановить. Питер рванулся мимо него и, идя дальше по коридору, у себя за спиной услышал, как мать издала какой-то приглушенный звук. Родители снова начали ругаться. Но ему уже было все равно.

Войдя в свою комнату, Питер с грохотом захлопнул дверь, и в голове у него возник звук, похожий на громыхающий поезд, который мешал ясно мыслить. Он вернулся к двери, изо всех сил ударил по ней кулаком, и боль немного привела его в чувство.

Питер тряхнул рукой и повалился на кровать. Однако он был слишком возбужден и не мог там оставаться. Он снова вскочил и начал метаться по комнате. Больше всего его потрясло виноватое выражение глаз матери. Увидев его, он понял, что родители уже все обсудили заранее и пришли к соглашению. Питер представил, как они сидят за завтраком друг напротив друга и горюют по поводу того, что потеряли не того сына.

Он вытащил сумку из задней части шкафа и, особенно не задумываясь, начал бросать туда вещи, пока не набил ее полностью. Ему даже не удалось до конца застегнуть молнию, а потом она и вовсе разошлась, отказываясь возвращаться на место. Тогда он недолго думая вышвырнул что-то на пол, снова застегнул сумку и повесил через плечо.

Он так и оставался в куртке и ботинках, потому что его втолкнули в дом, не дав раздеться. Его рюкзак лежал внизу, но он решил, что, судя по всему, учебники ему больше не понадобятся — завтра идти в школу он не собирался. Питер похлопал по карману, проверяя, там ли бумажник, потом с трудом сглотнул и открыл окно. Несмотря на то, что его комната находилась на втором этаже, прямо под ней была решетка для вьющихся растений, по которой он мог попасть на задний двор. Когда он был поменьше и от него формально требовали, чтобы он возвращался в определенное время, пару раз он выбирался по ней из дома.

На сей раз Питер воспользовался ею, чтобы уйти навсегда. Он последний раз окинул взглядом свою комнату, залез на подоконник и закрыл за собой окно.




Глава

07


Ноа редко снились сны, но если это случалось, всегда возникали одни и те же образы. Дым и пламя. Крики. Листья, мерцающие красным и оранжевым, и жуткий запах гари.

Она спала, когда случилось несчастье. То было самое важное событие, которое произошло в ее жизни, и Ноа пришла в себя далеко не сразу. Тогда она спала очень крепко. Отец всегда весело ее за это дразнил, называя маленьким медведем, потому что каждую ночь она как будто впадала в зимнюю спячку.

Они поздно возвращались домой после праздника по темному шоссе в Вермонте, извилистому и продуваемому ветром. Последнее, что она запомнила: ее мать поет вместе с радио песенку, популярную в то время. Ноа дремала в автомобильном детском кресле, и ее голова дергалась из стороны в сторону на поворотах. Казалось, машина пританцовывала в ритме материнского пения. Отец подпевал в припеве, но слегка фальшивил. Вместе с ним мать начинала петь громче, касаясь своей рукой рукава его рубашки, и Ноа слышала в ее голосе смех.

Была зима, следующий день после Нового года. У Ноа остались смутные вспоминания о том, что она поздно легла спать. Вокруг носились старшие дети, и она смотрела на них с благоговением. Она была еще слишком маленькой, чтобы участвовать в их играх, и слишком взрослой, чтобы возиться с малышами. Ее это вполне устраивало. Ноа была единственным ребенком и много времени проводила одна.

До нее доходили непонятные обрывки взрослых разговоров, чей-то папа стал говорить слишком громко, и его аккуратно вывели из комнаты. Люди считали вслух, потом радостно кричали и целовались. Шум разговоров вокруг то усиливался, то стихал. Ноа сидела много часов с широко раскрытыми глазами, она устала, но не могла заснуть, пока кто-то не обратил на нее внимание, и тогда отец поднял Ноа своими сильными руками, чтобы отнести в постель. Она устало положила голову ему на плечо, почувствовала, как губы матери скользнули по щеке, и закрыла глаза. В ту последнюю ночь она спала на просевшем надувном матрасе в комнате, полной других детей; со всех сторон доносилось их тихое неровное дыхание, воздух был влажным, от ковра поднимался запах старого алкоголя и собачьей шерсти.

Поздний завтрак на следующий день. Голоса взрослых звучали приглушенно, бодрый вчерашний шум сменился вялым гудением. Дети зевали и капризничали, пока кто-то не делал им замечание. Они задержались, хотя мать хотела выехать пораньше. Однако отец сказал, что до дома всего несколько часов, они быстро туда доберутся, да и Ноа сможет поспать в машине.

Радио, песня. Сон. А потом огонь.

Спросонок Ноа не могла отвести глаз от деревьев, ворвавшихся внутрь сквозь разбитый прозрачный люк на крыше машины. Они трепетали и пульсировали, горячие и красные, в такт биений ее сердца. В машину забралось чудовище, которое с громким злобным воем поглощало все вокруг. Ноа слышала, как кричит ее мать, сражавшаяся с ним. Отец не сказал ни слова; он уже потерпел поражение. Ноа не видела чудовище, ее голова не хотела поворачиваться. Однако девочка слышала, что оно пожирает ее родителей и подбирается к ней. Она ощущала, как его горячие пальцы гладят ее ноги, тянутся к волосам, пытаются крепко обнять. Чудовище было подобно гигантским змеям, обвивающимся вокруг своих жертв и проглатывающим их целиком. В ту минуту, когда жар тянулся к ней, она представила его сухую чешую и огромную, широко раскрытую пасть…

В самый последний момент Ноа вырвали из объятий чудовища. Внезапно она оказалась на жутком холоде, почти столь же ужасном, как жар. Снова послышались крики, кто-то подхватил ее ледяными руками. Она все еще ничего не видела — глаза стали слишком влажными — и никак не могла выйти из оцепенения.

Иногда сон длился до самого конца. Но чаще Ноа просыпалась в тот момент, когда чудовище нависало над ней. Всякий раз она хотела изменить сон, сделать так, чтобы чудовище сожрало и ее. Так было бы лучше по многим причинам.

Однако сегодня Ноа проснулась, как только упала на снег. Она сразу села, с недоумением глядя по сторонам и не понимая, почему спала в одежде. Потом вспомнила: операционный стол, квартира, которую она сняла…

Она продолжала дрожать, хотя была накрыта тремя шерстяными и стеганым ватным одеялами, а температура воздуха поддерживалась на двадцати семи градусах. Ноа встала, накинула одно из одеял на плечи и перевела указатель термостата вверх. Затем заглянула в холодильник, но сэндвич выглядел еще менее привлекательным, чем накануне.

Часы над обогревателем показывали три ночи. Ноа потянулась. Она проспала пять часов, но ей казалось, что сон продолжался несколько дней. Она взяла лэптоп и растянулась на диване. Интересно, как поживает Линукс,[8 - Linux — компьютерная операционная система.] злобный дикий кот, который повадился забираться на карниз за ее окном вскоре после того, как она поселилась в квартире? Ноа решила, что предыдущий квартирант его кормил. Кот сидел там часами и укоризненно на нее смотрел. Она не выдержала и стала каждый день ставить ему миску с сухим кормом. Кот отказывался входить в квартиру, но, если погода была хорошей, грелся на солнышке, свесив лапы с карниза. Однажды он даже позволил Ноа себя погладить.

Линукс, решила Ноа, был специалистом по выживанию — значит, у них много общего. И, хотя он всегда выглядел голодным и худым, она не сомневалась, что поблизости имелись полдюжины человек, которые охотно его кормили. Впрочем, она решила, что сейчас не станет о нем тревожиться.

Ноа проверила электронную почту. От Валласа новых сообщений не было — значит, его больше не интересует «Проект Персефона», либо он на нее разозлился. Ноа пожевала губу, решая, стоит ли ему написать. Конечно, она могла послать ему другие файлы. Однако ее беспокоило, что станет с ними делать /АЛЬЯНС/. Но сначала она решила побольше узнать про странный проект и дочитать до конца файл, названный ее именем.

Ноа открыла еще один документ и начала его просматривать. Стараясь ничего не пропустить, она создала подкаталоги, чтобы не просматривать одни и те же материалы дважды. Один Ноа назвала «Стат», другой «Бакалавр» (в честь неразборчивого почерка докторов), а третий — «Возможные». Третья категория была самой многообещающей. Тем не менее почти ничего из научного жаргона она не распознала. Однако считала, что, если ей удастся расшифровать хоть что-то, она сумеет приблизиться к разгадке того, что происходит. Просмотрев три документа, Ноа наткнулась на печатный отчет о каком-то эксперименте. Она разобрала далеко не все — трясина непонятных слов затягивала: гистопатология, энцефалопатия, гемизиготный и гомозиготный — но главное поняла: речь шла о какой-то операции. В документе были ссылки на другие графики и отчеты, а в последней строке — «Результаты» — кто-то напечатал: «Положительно/отрицательно: смотри примечания».

К сожалению, примечания находились в другом документе. Ноа выругалась и скопировала все файлы с резервного сервера АФРМ, но все они находились в полнейшем беспорядке. Наверное, оригинальные файлы подчинялись какой-то системе, позволявшей быстро в них разобраться.

Ноа просматривала документ, в котором описывались «трансгенные мыши», когда увидела, что ей пришло электронное сообщение.

Она открыла почтовый ящик и нахмурилась: еще одно послание от таинственного А6М0. Тема сообщения ей совсем не понравилась: «УХОДИ НЕМЕДЛЕННО».

Ноа выпрямилась, открыла сообщение, чувствуя, как внутри у нее все сжимается, и быстро прочитала единственную строку:

«Тебе грозит опасность. Уходи прямо сейчас».

Она пожевала губу. Кто посылает ей эти письма? И почему они не могут оставить ее в покое?

Ноа быстро подошла к окну, отодвинула в сторону занавеску и выглянула наружу. Там было темно, горело всего несколько фонарей, стоявших довольно далеко друг от друга. Возможно, в тени кто-то прятался, но она ничего не заметила. Ноа некоторое время постояла, раздумывая, как поступить. Вечером она оставила у двери все вещи в сумке, за исключением лэптопа, куртки, ботинок и одежды, которая была на ней. Паранойя, конечно, но она хотела иметь возможность уйти быстро, если потребуется. Возможно, сейчас ей именно это и следовало сделать. За окном было холодно, а Ноа так и не смогла согреться. Может быть, кто-то просто пытается ее напугать или выманить, чтобы она вновь оказалась на улице, где им будет легче ее найти?

Ноа решила не обращать внимания на предупреждение и вернулась к компьютеру. Однако там ее поджидало новое сообщение от того же человека. В теме был указан адрес квартиры, в которой она сейчас находилась.

Руки Ноа задрожали так сильно, что ей с трудом удалось навести курсор на нужное место и нажать на клавишу мыши. Ноа застыла на месте. Сообщение состояло из ночной фотографии здания. В единственном освещенном окне она увидела свой профиль, выглядывающий из-за занавески.

Кто-то сфотографировал ее несколько минут назад, когда она смотрела в окно. Из чего следовало, что ее враги где-то рядом.

Ноа захлопнула лэптоп, метнулась к сумке и засунула туда компьютер. Потом натянула ботинки, на которых, к счастью, не было шнуровки. Накинув куртку, она в последний раз оглядела комнату.

Когда Ноа закрывала за собой дверь, звякнул колокольчик лифта.

Она бросилась к пожарному выходу в конце коридора, услышала крик и обернулась через плечо. Теперь это были не охранники, а несколько огромных мужчин в черном. Она распахнула дверь и бросилась вниз по лестнице, а у нее за спиной по коридору уже кто-то бежал.




Питер снова нажал на кнопку дверного звонка. Он писал Аманде эсэмэски, звонил, но она не брала трубку, хотя было не так уж поздно. Питер уже начал волноваться, что она все еще обижена тем, что он ей сказал.

Он посмотрел на часы: было немногим больше полуночи. Без машины добираться сюда было очень долго. «Тойоту» он оставил у дома, потому что не мог забыть слова Боба о его испорченности. «Да пошли они, ничего мне от них не нужно», — подумал он.

Питер прошел несколько миль до ближайшей станции метро и целую вечность прождал поезд. Он уже начал беспокоиться, что опоздал на последний, когда услышал грохот приближающегося состава. Ему пришлось сделать две пересадки, чтобы добраться до Аманды, каждый раз по полчаса торча на платформе. Он ужасно устал. Страшно хотелось есть, да и настроение окончательно испортилось. На улице было очень холодно. Тротуар подернулся льдом, ветер гнал по гладкой поверхности палую листву, похожую на конькобежцев.

Питер услышал за спиной смех, обернулся, увидел девушку и парня, направлявшихся к дому, и подумал, что дорожка не настолько скользкая, чтобы девушка так сильно висела на руке у парня. Он склонил к ней голову и что-то сказал. Девушка посмотрела на него и рассмеялась. Сердце Питера сжалось.

Это была Аманда.

Когда между ними оставалось футов десять, Аманда заметила Питера, и ее спутник также поднял голову.

— А это еще что такое? — спросил парень.

Аманда что-то пробормотала. Они остановились, но уже через мгновение зашагали к нему.

Питер засунул руки в карманы, и внутри у него все сжалось, когда Аманда остановилась перед ним.

— Питер, что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Я тебе звонил, но ты, наверное, отключила телефон.

— У меня были занятия.

Она отпустила руку своего спутника, словно только сейчас заметила, что сжимает его ладонь.

Питер посмотрел на парня: шесть футов, черные волосы, голубые глаза, тяжелая челюсть, одет в джинсы и шерстяную куртку с продолговатыми деревянными пуговицами. Обычный король студенческих вечеринок, квотербек[9 - Квотербек — основной нападающий команды в американском футболе.] футбольной команды, редактор школьной газеты, лучший выпускник, произносящий торжественную речь. Питер всегда презирал таких типов. Как Аманде мог понравиться человек, носящий кожаные туфли?

— Я Питер, — сказал он, протягивая руку, — близкий друг Аманды.

— Дрю. — Парень пожал ему руку и неловко улыбнулся. — Я не знал, что у Аманды есть близкий друг.

И оба посмотрели на нее. Какая-то часть сознания Питера радовалась, что Аманда смутилась.

— Ну, Питер и я…

— Мы… что? — резко спросил Питер, когда Аманда так и не закончила фразу.

— А что у тебя в сумке? — спросила она, нахмурив брови. — Ты куда-то собрался?

— Сегодня холодно, пожалуй, я пойду, — сказал Дрю.

— Хорошая идея, — сказал Питер. — Пока.

После некоторых колебаний Аманда приложила карточку-ключ к замку, он щелкнул, и Питер широко распахнул перед Амандой дверь.

— Встретимся на занятиях, — сказал Дрю через плечо.

— Конечно, пока, — ответила Аманда.

Она вошла и подождала Питера, но так и не посмотрела ему в глаза, и они молча поднялись по лестнице в ее комнату.

Аманда жила в отдельной комнате, но, чтобы туда попасть, нужно было пройти через спальню подруги. К счастью, Дайм не было дома.

— Ее нет уже неделю, — сказала Аманда, проходя мимо небрежно брошенного на постель одеяла. — Наверное, новый друг.

Питер ничего не сказал. Аманда вошла в свою комнату и включила лампу, на которой висел шарф, чтобы приглушить свет, опустилась на кровать и сняла мягкие сапожки из овчины. Она все еще не смотрела на Питера.

Он бросил сумку у входа на шерстяной коврик. Стены украшали плакаты митингов, в которых в разное время участвовала Аманда: в защиту животных, подростков, за права женщин и сексуальных меньшинств. Огромные подушки на полу, в углу оранжевое складное кресло из ИКЕА. Над кроватью портрет Че Гевары — Питер решил, что такие выдавали всем в день заселения. Когда он в первый раз сюда попал, то в шутку назвал спальню Аманды суперрадикальным притоном курильщиков опиума.

Теперь комната не казалась Питеру разноцветной и уютной, ему здесь было тесно. Аманда продолжала молчать.

— Ты встречаешься с этим парнем? — наконец спросил он.

Она покачала головой.

— Нет, мы дружим.

— Да? А у меня возникло впечатление…

— Я же сказала, мы просто друзья.

Аманда встала, прошла через комнату, взяла с встроенного туалетного столика электрический чайник и, убедившись, что в нем достаточно воды, нажала на кнопку. Не поворачиваясь к Питеру, она спросила:

— Почему ты здесь?

— Мои родители вышвырнули меня вон.

— Что? — Наконец она с тревогой на него посмотрела. — Почему?

— Я не знаю. Они разозлились, когда я попытался побольше узнать об одном проекте. Помнишь, я тебе рассказывал сегодня за завтраком.

На лице Аманды застыло недоумение, возможно, утром она его не слушала.

— Они тебя выгнали за то, что кто-то украл твой лэптоп?

— Не украл, просто… дело не в этом.

— А в чем? — Аманда сложила на груди руки. — Попробую угадать: ты хочешь остаться здесь.

— Ну да. — Теперь смутился Питер. — А почему нет? Ты против?

— Просто мне… — Аманда провела рукой по густым волосам. — Мне завтра рано вставать.

— Ну, так мы просто будем спать, — сказал Питер, вспомнив, с каким выражением она смотрела на Дрю.

Дрю. Даже имя этого парня казалось ему отвратительным.

Аманда подняла руки и потянулась.

— Вот и хорошо. Я собираюсь почистить зубы. Если хочешь чаю, угощайся.

Она собрала все необходимое для душа, надела шлепанцы и вышла из комнаты.

Питер присел на кровать. Ему было не до чая. Да и спать совсем не хотелось, хотя почти не осталось сил. Скорее он бы с радостью лег и заплакал, хотя такого с ним не случалось уже несколько лет.

Улегшись на подушки, Питер сложил руки за головой и стал смотреть на пейслийский узор[10 - Узор на тканях в виде продолговатых объектов — капель, слезинок или огурцов, изначально созданный в Персии и затем попавший через Индию в Европу. Массовое производство тканей с таким узором началось в 1800 году в шотландском городе Пейсли, отсюда и возникло европейское название орнамента.] занавесок, которые слегка подрагивали на теплом ветерке, идущем от обогревателя. В комнате пахло лавандой и пачули, этот аромат Питер всегда связывал с Амандой. На прикроватной тумбочке стояла фотография в рамке — Аманда в двенадцать лет, совсем еще ребенок. Рядом ее старший брат Маркус, положивший руку ей на плечо. Оба выглядели здоровыми и счастливыми. Однажды Аманда сказала Питеру, что это последний хороший снимок ее брата. Вскоре Маркус стал наркоманом и на последующих фотографиях выглядел очень плохо. А потом он сбежал — и окончательно исчез из семейных альбомов.

Они с Амандой оба пережили смерть братьев. «Интересно, понимает ли Дрю, что это такое?» — подумал Питер. Нет, наверное — он выглядел как человек, у которого легкая жизнь и который не знает, что такое серьезная потеря.

Питер повернулся на бок и лег лицом к стене. Когда Аманда вернулась, он сделал вид, что спит.




Ноа мчалась вниз по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки. Сумка колотила ее по боку. Снова заболела грудь — очевидно, там еще не все зажило, и она не была готова к таким нагрузкам. Ноа игнорировала боль, страх заставлял ее бежать дальше. Наверху распахнулась дверь на лестницу, раздался грохот тяжелых ботинок — кто-то быстро спускался вниз. Теперь они не кричали, и это делало преследователей еще страшнее.

Маленькая квартирка находилась на пятом этаже, и Ноа не знала, куда ведет пожарная лестница — в вестибюль или на улицу. Она понимала, что, возможно, внизу ее кто-то поджидает. Через пару мгновений у нее возникло ощущение, что расстояние между нею и преследователями сокращается. Она выбросила все мысли из головы, стараясь двигаться как можно быстрее. У основания лестницы она увидела простую деревянную дверь с ручкой, на бегу нажала на нее и толкнула вперед…

…и налетела на еще одного типа в черном. Он начал оборачиваться в сторону открывающейся двери. Перед тем, как Ноа врезалась в него, его глаза широко раскрылись — он ее узнал. Ноа бежала так быстро, что сбила мужчину, а сама упала сверху, ударившись головой о его ключицу.

Она попыталась высвободиться, пока тип не успел прийти в себя. С глупым видом мужчина уставился на нее, из его груди вырвался хрип, и Ноа услышала треск. «Похоже, он сломал ребро, когда упал на пол», — подумала она, вскочила на ноги и помчалась дальше. У нее за спиной хлопнула дверь лестницы.

— Эй! — закричал кто-то.

Ноа толкнула входную дверь и выскочила на улицу. Температура заметно упала, и холодный воздух налетел на нее, словно отвесил пощечину. Она заскользила на участке темного льда перед входом в дом и едва не упала, но в последний момент ее каблук зацепился за край тротуара, и ей удалось устоять.

Ноа сразу свернула направо к ближайшему углу, решив, что ей будет легче ускользнуть от преследователей в темных переулках. Она пыталась найти просвет между домами, чтобы попасть на задний двор, но повсюду были заборы.

Она не так хорошо знала этот район Бостона, потому и выбрала здесь квартиру, рассчитывая, что тут ее не будут искать. Большую часть Кембриджа занимал студенческий городок Гарварда. В небольших домиках по обе стороны улицы жили преподаватели и студенты. Все окна были темными, шторы опущены, на улице никого.

Ноа свернула на соседнюю улицу, однако продолжала слышать топот преследователей. Даже в лучшей своей форме она не была хорошей бегуньей и прекрасно понимала, что еще пару минут такого темпа выдержит, но никак не больше. Легкие жгло, и от холодного воздуха каждый следующий вдох был подобен удару ножа.

На следующем углу Ноа снова свернула направо и оказалась перед сплошной стеной массивных кирпичных зданий; между ними высились ворота из кованого железа — главный вход на территорию Гарварда. Ворота были открыты. Ноа метнулась туда. Между ухоженными лужайками бежала бетонная дорожка, из темноты выступали новые кирпичные здания. Преследователи не отставали, и Ноа бросилась в ближайший просвет между домами.

Она попала в огромный двор, где царила тишина, но в нескольких окнах верхних этажей горел свет. Дорожку, на которой оказалась Ноа, пересекали другие. Она побежала напрямик, по траве. Земля у нее под ногами уже замерзла и была жесткой. Ноа бросилась к ближайшей двери, но она была заперта.

Оглянувшись, девушка увидела, что шестеро мужчин вбежали во двор. Заметив ее, они сразу рассыпались в стороны.

Ноа подавила приступ отчаяния и стиснула зубы, твердо решив, что не допустит, чтобы ее вернули на операционный стол. Она побежала вдоль здания, а когда оно закончилось, свернула налево. Пространство между домами стало сужаться. Оставалось надеяться, что она не окажется в тупике.

Впереди послышались голоса, и Ноа побежала к ним. Она выскочила в следующий двор и увидела двух человек, которые быстро спускались по длинному пролету лестницы, ведущей к грандиозному неоклассическому зданию библиотеки. Яркий свет лился из огромных застекленных окон, расположенных вдоль всего фасада. Ноа бросилась вверх по лестнице и распахнула входную дверь.

Ее сапоги громко застучали по мраморному полу. Она оказалась в огромном вестибюле, купол у нее над головой находился на высоте третьего этажа. Ноа замедлила шаг и подошла к маленькой круглой будочке, в которой сидел охранник. Он был старым, седым и сонным. Заметив его форму, Ноа вздрогнула, вспомнив типов из складского комплекса. Однако у этого форма была черной с темно-бордовыми вставками в верхней части рукавов. Больше всего он напоминал полицейского. Конечно, общение с копами никогда не приносило ей радости, но известное зло все-таки лучше.

Рядом с охранником находились ворота с металлодетектором. Охранник хмуро посмотрел на подошедшую девушку.

— Мне нужен документ, — пробормотал он.

Ноа оглянулась через плечо. Сквозь стеклянные панели дверей на нее смотрели несколько лиц. Она повернулась к охраннику и сглотнула, пытаясь успокоить дыхание.

— Я забыла, — сказала она.

— Не могу вас впустить без документа, — твердо сказал он и вновь повернулся к маленькому телевизору.

До Ноа донеслись приглушенные радостные крики и аплодисменты.

— Пожалуйста, — отчаянно взмолилась девушка, — это очень важно.

— Экзамены в середине семестра, — проворчал он. — Вы думаете, это вопрос жизни и смерти? Почему бы вам не позаниматься у себя в комнате?

— Я думаю, кто-то меня преследует, — выпалила она.

Охранник немного оживился, снова оторвался от монитора и спросил:

— Да? Твой дружок или кто-то еще?

— Кто-то еще, — сказала Ноа.

Она услышала, как дверь у нее за спиной распахнулась, и оглянулась. Один из мужчин в черном вошел в библиотеку, но, несмотря на все попытки вести себя уверенно, выглядел здесь чужим.

Охранник проследил за ее взглядом и медленно поднялся на ноги.

— Вы пристаете к этой девушке?

— Нет, сэр.

Мужчина развел руки в стороны и заговорил спокойно и уверенно. Он был ненамного выше Ноа, но значительно шире в плечах, короткая стрижка, вдоль правой щеки длинный шрам. Она не сомневалась, что он немало времени проводит в спортивном зале. Ноа решила, что у него нет оружия, но в голосе послышалась угроза, когда он перевел на нее взгляд и протянул руку.

— Ноа, ты пойдешь со мной.

— Вы должны меня впустить, — попросила она, поворачиваясь к охраннику. — Пожалуйста.

— Что здесь происходит? — спросил охранник и прищурился.

Парень в черном оглядывал зал. Ноа решила, что он ищет камеры. Она поняла, что медлить не стоит, проскочила мимо охранника и через ворота с металлодетектором. Тут же взвыла сирена.

— Эй! — крикнул ей вслед охранник.

Ноа не стала останавливаться. Как только она свернула за угол, вой сирены перестал быть оглушительным. Она оказалась в огромном помещении с длинными рядами книжных полок. Прежде ей не доводилось бывать в таких библиотеках. До того, как она сумела купить свой первый лэптоп, Ноа пользовалась терминалами в маленькой библиотеке, расположенной в нескольких кварталах от Центра. Но там, в небольшой комнате, стояло лишь несколько компьютеров в углу.

А эта библиотека производила сильное впечатление. Ноа ожидала увидеть нечто другое. Ряды металлических полок, таких же, как в клинике, тянулись на сотню футов. Их было не меньше дюжины, и они располагались, как костяшки домино. Ноа пробежала вдоль нескольких рядов и посреди одного из проходов заметила металлическую лесенку, ведущую на следующий этаж.

У себя за спиной она слышала шаги — судя по всему, ее вновь преследовали несколько человек. Она метнулась к лестнице, и ее ботинки застучали по ступенькам, но с этим она ничего не могла поделать. В любом случае, они видели, куда она направляется.

Ноа оказалась в другом книгохранилище и увидела еще одну лестницу. Она без колебаний помчалась по ней наверх. Так Ноа миновала еще два этажа, всякий раз попадая в очередной зал с книгами. «Интересно, сколько здесь этажей?» — подумала она, понимая, что без конца подниматься нельзя. Нужно было найти место, где спрятаться.

Внезапно сирена смолкла. Ноа не стала подниматься дальше, пошла между рядами полок и вскоре оказалась в тускло освещенном коридоре с коврами на полу. С висевших на стенах темных портретов, написанных маслом, на нее сурово смотрели седые старики. Вдоль стен располагались стеклянные выставочные стенды с древними книгами.

Ноа увидела несколько дверей, но все они были темными. Она попробовала открыть ближайшую — заперто. Тогда она пошла по коридору, проверяя все подряд. Она больше не слышала погони, но это ничего не значило. Может быть, охранник сумел их остановить. Или они решили, что она попала в ловушку, и просто ждали ее снаружи.

Возможно, они правы. Ноа не знала, существует ли другой выход из библиотеки.

Сумка оттягивала плечо, но Ноа не осмеливалась с ней расстаться, понимая, что не сможет выжить, если у нее останется только одежда и больше ничего. Без лэптопа ей не обойтись.

Десятая дверь была не заперта.

Ноа распахнула ее, проскользнула внутрь и оказалась в другом коридоре с множеством дверей. Он был лучше освещен, а двери поуже и не такие официальные. Ноа прошла вдоль них — все заперты. Тогда она свернула направо, в очередной короткий коридор с дверями, который заканчивался тупиком.

Ноа прислонилась к стене. Дыхание со свистом вырывалось из ее груди, все тело болело. Она подумала, что ей следовало бы купить кроссовки. Ботинки ужасно натирали ноги, и Ноа чувствовала, что на пятках уже появились мозоли. Впрочем, это не будет иметь никакого значения, если ее снова схватят.

Неожиданно она услышала знакомый звук и склонила голову набок: кто-то рядом стучал по клавишам. Чуть дальше по коридору из-под двери пробивался слабый свет.

Недолго думая Ноа решила, что ей нечего терять, подошла к двери и тихонько постучала.

Стук по клавишам стих.

— Сегодня моя очередь, Калеб, — послышался мужской голос. — Кстати, сколько сейчас времени?

— Это не Калеб, — шепотом сказала Ноа.

Она отступила на шаг, дверь распахнулась. На пороге стоял высокий худой студент с длинными светлыми волосами и зелеными глазами, которые прятались за линзами очков. Растрепанная бородка скрывала подбородок. Он был одет в футболку, джинсы и белые носки без ботинок. Парень недоуменно посмотрел на Ноа.

— О, привет, — наконец сказал он. — Тебя выгнали из кабинки?

— Нет, — ответила Ноа. — Могу я войти?

— Я здесь… работаю. — Он сделал неуверенный жест.

Комнатка была тесной, размером с кладовку. У стены стоял маленький деревянный стол, противоположную стену занимал книжный шкаф. Повсюду, в том числе и на полу, валялись раскрытые книги.

Ноа быстро шагнула внутрь, заставив парня отступить.

— Мне нужна всего минута, — проговорила она тихим напряженным голосом.

— Одна минута? Для чего? — Он смутился еще сильнее, чем когда Ноа закрыла дверь. — Неужели Калеб…

— Ш-ш-ш! — сказала Ноа.

Она услышала, как в дальнем конце коридора открылась дверь — с той стороны, откуда она пришла. Заперев дверь, она подняла руку и выключила свет.

— Эй! Это уже слишком.

— Пожалуйста, помолчи! — умоляюще сказала Ноа, нашла его руку в темноте и сжала; парень тихонько фыркнул, но больше ничего не сказал.

В коридоре послышались шаги — тяжелая поступь человека, который никуда не спешит. Услышав щелчки, Ноа затаила дыхание: он проверял двери. Пауза, щелчок. Пауза, снова щелчок…

Парень замер совсем рядом с Ноа, их разделяло несколько дюймов, от студента пахло пиццей. Казалось, он почувствовал опасность или просто поверил ей настолько, что решил немного помолчать. Они стояли, не шевелясь, шаги приближались.

Ноа ничего не смогла с собой поделать: она вздрогнула, когда щелкнула ручка двери, и зажмурилась, надеясь, что замок выдержит и ее преследователь не услышит их дыхания. Казалось, прошла вечность, прежде чем шаги начали удаляться. Он миновал пять дверей и остановился.

Ноа почувствовала, что студент перенес вес с одной ноги на другую, и услышала, как он сделал вдох, словно собрался что-то сказать. Она подняла руку, в темноте нашла его рот и закрыла ладонью. Его губы оказались сухими и теплыми.

Снова послышались шаги. Теперь человек двигался быстрее. Он прошел мимо их двери, свернул за угол, шум шагов стал стихать, потом Ноа услышала, как открылась и захлопнулась дверь.

И тут она поняла, что все это время не дышала. Ноа вздохнула и опустила руку.

Зажегся свет, и парень бросил на нее суровый взгляд.

— Проклятье, кто ты такая?

— Спасибо тебе, — с трудом проговорила Ноа, чувствуя, как силы ее оставляют.

Она плюхнулась на стул, стоявший возле стола.

— Ты в порядке? — с тревогой спросил студент.

— Все хорошо. — Ноа вдруг ужасно захотелось пить. — У тебя есть вода?

— Ну да.

На крючке на двери висел рюкзак. Студент расстегнул молнию и вытащил маленькую бутылку с водой.

— Я из нее не пил, — сказал он, протягивая бутылку Ноа.

Она аккуратно открыла бутылку и залпом выпила всю воду.

— Благодарю.

— Видимо, тебе мучила ужасная жажда. — Он засунул руки в карманы и прислонился спиной к двери. — Кто там был?

— Я не знаю, — призналась Ноа. — Какой-то тип.

— Да? Тебе следует о нем рассказать. Система безопасности в кампусе налажена очень неплохо. Подобные проблемы они решают быстро. Ты первокурсница?

Ноа кивнула.

— А в какой части кампуса ты живешь? Дело в том… — Он опустил взгляд. — Я уже почти закончил. И мог бы тебя проводить.

Ноа представила себе толпу вооруженных мужчин, поджидающих ее возле здания библиотеки.

— А тут есть другой выход? Кроме главного?

— Ты не слишком много времени проводишь в Уайденере,[11 - Название библиотеки Гарвардского университета.] — рассмеялся он. — Честно говоря, я также не часто здесь бывал на первом курсе. Однако я охотно тебя провожу. Думаю, он не будет тебя караулить.

— Будет, — перебила его Ноа. — Уж поверь мне.

— Если тебя это тревожит, мы можем позвонить в систему безопасности университета, и тебя проводят.

Ноа не особенно рассчитывала, что пожилые охранники, вроде того, который сидел у входа в библиотеку, имеют шансы против ее преследователей.

— Все нормально, — сказала она. — Мне и самой нужно кое-что сделать, и… моя соседка по комнате пытается спать, — неуверенно добавила она.

— Я тебя понимаю, — кивнул он. — Экзамены в середине семестра бывают суровыми. Ну… — Он с сомнением посмотрел на разбросанные повсюду книги и бумаги. — Если хочешь, можешь остаться здесь. Только запри за собой дверь, когда закончишь. И постарайся ничего не перепутать. Конечно, все это выглядит хаотично, но клянусь, здесь существует жесткий порядок. — Он смущенно улыбнулся. — Кстати, как тебя зовут?

— Нора. — Она протянула руку.

Он пожал ее и ответил:

— Привет, Нора. Я Отис. Всегда рад помочь даме в беде.

Ноа покраснела. Ее еще никто не называл дамой.

— Еще раз спасибо.

— Никаких проблем. — Отис потер затылок. — Я ужасно устал, и у меня слипаются глаза. Скажи, мне все это не привиделось?

— Трудно сказать, — ответила Ноа. — Все может быть.

— Забавно. — Он снова рассмеялся. — Тогда спокойной ночи, воображаемая дама.

— И тебе, — сказала Ноа, глядя, как он натягивает парку «Норт Фейс»[12 - Марка спортивной одежды, горной одежды и туристического снаряжения.] и снимает с крючка рюкзак. Перед тем как дверь за ним закрылась, она добавила: — И еще раз огромное тебе спасибо, Отис. Правда.

— Все в порядке. — Он помахал ей рукой и ушел.

Опустившись на стул, Ноа вздохнула, жалея, что у нее больше нет воды. Она умирала от жажды. Где-то на этаже наверняка были питьевые фонтанчики, но она не осмеливалась выйти из комнаты.

Ноа взвесила свои возможности. Парни, которые ее преследовали, вели себя на редкость настойчиво, к тому же у нее сложилось впечатление, что они знают свое дело. У Ноа возникла уверенность, что они не сдадутся через несколько часов. Очевидно, они полны решимости ее поймать.

Интересно, что сказал один из них охраннику у входа в библиотеку. К счастью, здание было огромным, едва ли они сумеют полностью его обыскать. Она решила, что может подождать до утра, а потом выскользнуть наружу, когда вокруг будет много студентов. Но что помешает им следить за ней, а потом схватить при первой же возможности?

Значит, необходим другой план.

Ноа вытащила лэптоп. Попасть на главный сервер Гарварда было для нее детской игрой. «Им бы следовало заняться проблемами безопасности», — подумала она. Ноа решила проверить электронную почту и обнаружила, что после сообщения от А6М0 других писем не приходило. Она посмотрела на часы и не поверила своим глазам — с тех пор, как она его прочитала, прошло всего сорок пять минут.

Ноа задумчиво разглядывала свой снимок в сообщении. Тот, кто его прислал, не мог работать вместе с парнями, которые за ней гоняются, в противном случае он бы не стал ее предупреждать. Если бы она оставалась в квартире, когда они появились, у нее не было бы шансов на спасение. Значит, либо ее преследуют две разные группы, либо это что-то другое.

Ноа колебалась. Преследователи знали, что она находится в этом здании. Даже если они снова сумеют отследить ее компьютер, то не узнают ничего нового — IP-адрес укажет лишь квартал, в котором она находится.

Значит, терять нечего.

Ноа послала предложение А6М0 перейти в режим диалога.

Через минуту появилось диалоговое окно.

«Хорошо, что тебе удалось сбежать».

«Кто ты?»

«Друг».

Ноа посмотрела на экран. У нее никогда не было друзей. Какой смысл заводить связи с людьми, которых очень скоро могут отправить к другим приемным родителям? Когда Ноа была помладше и только попала в эту систему, она предприняла несколько попыток, но очень скоро поняла, что это пустая трата времени. Большинство так называемых «друзей» рано или поздно ее предавали.

Ноа напечатала:

«Что тебе от меня нужно?»

«Я хочу помочь».

«Докажи».

«Как?»

«Помоги мне выбраться отсюда».

Прошло несколько минут, Ноа нетерпеливо ждала. Наконец, на экране появилось новое сообщение:

«Сиди на месте. Я над этим работаю».

Ноа принялась постукивать пальцем по столу. Слабость прошла, и она почувствовала новый прилив адреналина, словно только что выпила двойной кофе.

Вскоре после четырех ночи Ноа услышала вой сирен, доносившийся снаружи. Она замерла. Неужели она обратилась за помощью не к тому человеку?

На экране появилось сообщение:

«Уходи через две минуты. Пройди по коридору налево, там найдешь лестницу. Спустись на два этажа вниз. Увидишь переход к еще одной двери. Иди туда и поднимись по лестнице на крышу».

В сообщении была ссылка на PDF-файл. Ноа кликнула по ссылке, и на экране появился план этажа. Жирным шрифтом наверху было написано: «БИБЛИОТЕКА УАЙДЕНЕРА». По плану шли точки и стрелки, повторяющие указания, которые она получила в послании.

Ноа неуверенно пожевала губу. Может быть, лучше досидеть здесь до утра? Никто не в состоянии определить, где именно она находится, и это даст ей несколько часов, которые позволят придумать успешный план побега. Возможно, связываться с А6М0 не стоило. Не исключено, что он хочет заманить ее в ловушку.

«Верь мне», — появилось на экране новое сообщение.

«Почему я должна тебе верить?» — напечатала Ноа в ответ.

После долгой паузы появились слова:

«Танто Барф».

Ноа вздрогнула. Только дети, побывавшие в Центре, на так называемом «обеде», знали, что это значит. «Танто Барф» было самое отвратительное блюдо, которое появлялось раз в месяц, — омерзительная масса, состоящая из липкой индейки и комковатой картошки с соусом, имеющим вкус клея. Много лет назад какой-то ребенок придумал этому блюду такое прозвище, и оно всем понравилось.

Значит, ее новый друг по переписке бывал в Центре. Само по себе это еще не означало, что она может ему доверять, но в данный момент у нее не было выбора. Судя по всему, снаружи появились полицейские. Кто их вызвал — А6М0 или охранники из кампуса?

«Кто приехал с сиренами?»

«Полиция — я подумал, что они очистят здание и дадут тебе шанс сбежать. Парни, которые тебя ищут, отошли назад, но они продолжают наблюдать за всеми выходами. Тебе нужно подождать на крыше».

«А что потом?» — напечатала Ноа.

Сидеть на крыше, в холоде — такая перспектива ее совсем не вдохновляла.

«Скоро увидишь. А теперь иди!»

Ноа вздохнула. У нее было совсем немного вариантов, и инстинкт подсказывал, что сидеть здесь дальше не следует. У нее даже не было уверенности, что ее враги не задержали Отиса — возможно, они допрашивают всех, кто выходит из библиотеки. Кто знает, что он им расскажет? Не исключено, что отряд вооруженных мужчин сейчас направляется прямо сюда.

Ноа приняла решение, засунула лэптоп в сумку и закинула ее на плечо. Осторожно приоткрыв дверь, она выглянула в коридор — никого, и пошла дальше, стараясь двигаться бесшумно.

В следующем коридоре никого не было, но она слышала голоса, которые доносились снизу, и звук шагов. Ноа быстро добралась до лестницы, отмеченной на плане, спустилась вниз на два этажа и оказалась перед длинным узким переходом, полностью застекленным и похожим аквариум.

На другой стороне никого не было, но она понимала, что, если попытается по нему пробежать, ее будет легко увидеть снаружи.

Ноа пересекла его так быстро, как только смогла. И оказалась в другом коридоре.

«Очевидно, весь колледж представляет собой один большой обшитый дубовыми панелями лабиринт», — подумала она, проходя мимо еще одной серии портретов мрачных стариков.

Ноа нашла служебную лестницу, отмеченную на карте, и поднялась на один этаж. Дверь наверху открывалась непосредственно на крышу. Девушка вышла на холод и тут же отчаянно задрожала. Внутри библиотеки было тепло, система отопления работала на полную мощь.

По контрасту с кирпичным фасадом крыша выглядела вполне современно — светло-серое гладкое покрытие, слегка мерцающее в темноте. Вентиляторы напоминали причудливые механические цветы.

На дальней стороне виднелся ряд изящных солнечных батарей.

И нигде Ноа не видела спуска.

Она подошла к краю крыши. Библиотека, которую она только что покинула, была на несколько этажей выше и нависала над крышей, где стояла Ноа — на уровне третьего этажа. Она нигде не видела пожарной лестницы и поняла, что оказалась в ловушке.

Ноа вытащила лэптоп и присела на корточки. Свет экрана показался ей слишком ярким и озарил ее своим сиянием, словно прожектор, но с этим она ничего не могла поделать. Беглянка вышла в Интернет и отправила новое сообщение:

«Что теперь?»

«Спускайся вниз».

Ноа нахмурилась — она всегда боялась высоты. Осторожно подойдя к краю крыши, посмотрела вниз. Над каждым окном был узкий карниз, на котором могли поместиться ее ноги. Однако их разделяло не менее восьми футов, а держаться было не за что. Даже человек-паук не сумел бы здесь спуститься.

Она вернулась к компьютеру и напечатала:

«Никаких шансов».

«Дальняя сторона, возле солнечных батарей».

Ноа стиснула зубы, чтобы они не стучали, и надела капюшон куртки. Потом подошла к другому краю крыши, прихватив с собой лэптоп, и посмотрела вниз. Следующая крыша находилась этажом ниже. Оттуда до земли оставалось два этажа, но рядом росли два высоких дерева, и часть веток цеплялась за край крыши. Ноа подумала, что, возможно, сумеет за них ухватиться, когда окажется рядом.

Она засунула компьютер в сумку, подтянула ремень и прижала сумку к себе. Осторожно перекинув ноги через край крыши, вцепилась пальцами в холодный мраморный карниз и начала осторожно спускаться вниз.

Ее ноги болтались на высоте пяти футов от следующей крыши. Ноа сделала глубокий вдох и разжала руки.

Удар получился таким сильным, что она вскрикнула, упала на бок с гримасой боли, подумав, что, наверное, открылась ранка на пятке. Несколько секунд она приходила в себя, потом проверила лодыжки: она ничего не сломала и не растянула, что уже само по себе было маленьким чудом. В следующее мгновение Ноа сообразила, что сумка ударилась о крышу довольно сильно. Оставалось надеяться, что лэптоп не пострадал.

Однако она понимала, что не может терять времени на проверку, встала и, прихрамывая, добралась до ближайшей ветки, которая выглядела достаточно толстой, чтобы выдержать ее вес. В темноте было трудно что-то разглядеть, но девушка заметила, что вдоль ствола расположены другие ветки на подходящем расстоянии друг от друга.

Ноа оглядела землю и несколько минут обдумывала свое положение. Дерево находилось на краю еще одного двора. Вокруг стояли красивые кирпичные здания разной высоты и формы, и царила тишина, людей Ноа не видела. Сирены смолкли, и она заставила себя сосредоточиться, понимая, что чем дольше ждет, тем больше вероятность, что мышцы одеревенеют и спускаться дальше будет труднее.

Выбора нет, напомнила себе Ноа. То, что собирались сделать с ней доктора, наверняка много хуже.

Она вздохнула, крепко ухватилась за ветку и обхватила ее ногами, потом быстро проползла до ствола, чувствуя ладонями неровности коры. Она не позволяла себе смотреть вниз. Мелкие веточки царапали ей лицо, но она почти не чувствовала боли. Ее отчаянно трясло, и она изо всех сил боролась с паникой.

Казалось, прошли часы, пока Ноа спускалась вдоль ствола. Несколько раз она едва не упала, и лишь в самый последний момент ей удавалось прижаться к ветке всем телом, тяжело дыша от усталости и страха.

Последняя ветка оказалась самой трудной. Темнота мешала Ноа оценить расстояние до земли. Она даже не знала, трава там или бетон, и повисла на руках, прекрасно понимая, какому риску себя подвергает, но ей было страшно отпустить руки.

Она приземлилась на упругую землю. На этот раз ей было не так больно. Возможно, удар смягчила трава, или она более удачно упала и перекатилась. С минуту Ноа лежала, готовая к тому, что из темноты материализуются мужчины в черном.

Однако ничего не произошло. Ноа с трудом встала и, стараясь оставаться в тени, пересекла двор и вышла на улицу.




Глава

08


Питер никак не мог уснуть. Такое с ним случалось нечасто — обычно он закрывал глаза и мгновенно погружался в сон, а через восемь часов, с точностью до минуты, просыпался.

Но сейчас он лежал без сна и смотрел в потолок. Они с Амандой с трудом втиснулись на ее односпальную кровать. Она устроилась с краю, спиной к нему. Обычно они переплетали ноги, и Аманда прижималась к нему спиной. Он обнимал ее за плечи и засыпал, ощущая аромат лаванды, идущий от ее волос. Однако сегодня, несмотря на узкий матрас, их разделяло несколько дюймов. Если бы в комнате был ковер потолще, Питер лег бы на полу. Он не мог забыть выражение лица Аманды, когда она не сводила глаз с местного чемпиона, которого звали Дрю. Ведь совсем недавно она точно так же смотрела на него.

Они познакомились на вечеринке. Все местные частные школы были маленькими и нередко объединялись для проведения танцев. Школу, в которой учился Питер — одно из самых крупных заведений подобного рода в городе, — оканчивало всего семьдесят выпускников. Для большого праздника это была не самая веселая перспектива.

Зимний бал неизменно проходил в Центре Билтмора. Зал украшали всегда одинаково: гирлянды маленьких белых лампочек на искусственных деревьях, с потолка свисали картонные снежинки, диск-жокей в углу крутил записи десятилетней давности. Наивно, но что еще можно было ожидать от танцев в старших классах школы: половина удовольствия состояла в том, чтобы над ними посмеяться. Питер пришел на вечеринку с Маккензи Салливан. Их связывали дружеские отношения, хотя он знал, что нравится ей. Питер рассчитывал, что они выпьют, зайдут добавить к Донни Лаурелли, а потом будут обниматься.

Но потом он увидел Аманду. Почти все девушки надели на бал красные, белые или пышные платья из черного атласа. А на Аманде было легкое пурпурное платье до колен, с глубоким круглым декольте и тонкими лямками — модное, изощренное, но не кричащее. Русые волосы локонами струились по плечам, черные чулки и туфли на высоких каблуках дополняли наряд. Аманда выглядела скучающей.

В море старшеклассниц, как две капли воды похожих друг на дружку, она приковывала к себе внимание. Впервые в жизни Питер был совершенно очарован, и ему потребовалось пять минут, чтобы собраться с духом и подойти к ней.

Его поглотило настоящее безумие. Питеру всегда было легко с девушками, он считал, что «разговаривать с ними — одно удовольствие». Тем не менее, когда он подошел к Аманде, он не знал, что сказать.

Наконец она его заметила и повернулась. Питер смутился. Он был в темном костюме и черных туфлях. Но вместо стандартной рубашки и галстука надел футболку под фальшивый смокинг,[13 - Футболка, на груди которой нарисован галстук и воротник рубашки под смокинг.] которую купил в благотворительном магазине. Питер хотел показать, что относится к танцам не слишком серьезно, но, когда Аманда приподняла брови, собственный поступок показался ему детским и глупым.

— Привет, — наконец выдавил из себя Питер.

— Привет.

Она сделала глоток пунша и отвернулась. Все вокруг делали вид, будто танцуют, словно хотели показать, что песня никуда не годится. Питер пожалел, что не взял стакан с пуншем, — в горле у него внезапно пересохло.

— Я Питер.

— Аманда.

Она продолжала смотреть в зал, не обращая на него внимания, что выводило Питера из равновесия. Обычно все было наоборот.

— И в какую школу ты ходишь? — придумал он следующий вопрос.

— Школа для девочек Бруклайн.[14 - Город, находящийся на западной окраине Бостона.]

— Да? Там учатся только девочки?

Она посмотрела на него и медленно проговорила:

— Поэтому она так называется.

— Да, конечно, — пробормотал Питер, который вдруг обнаружил, что его руки безвольно висят вдоль тела, и засунул их в карманы. — Вы носите форму?




 Да, — после долгой паузы ответила Аманда.

— Паршивое дело. Я хожу в «Кантри Дэй». Там учатся мальчики и девочки, и никакой формы.

— М-м-м.

Аманда активно вертела головой, отыскивая нового собеседника.

Питер понял, что у него ничего не выйдет. Такого с ним еще никогда не случалось. Он огляделся, чтобы проверить, заметил ли кто-нибудь, что происходит.

— Ты собираешься потом пойти к кому-нибудь на вечеринку? — запинаясь, спросил он.

— Скорее всего, нет.

— А почему?

Она пожала плечами.

— Я не люблю такие развлечения. К тому же завтра мне рано вставать.

— Да? Зачем?

— Я волонтер.

— Ах вот оно как. — Питер сообразил, что все время глуповато кивает головой. — Ну, вечеринки начнутся рано. Эти танцы были никуда не годными еще в прошлом году, поэтому народ скоро разойдется.

— Да, скучно, — кивнула Аманда, сделав глоток пунша. — В прошлом году я пропустила танцы.

— Диджей был немного лучше. То есть по сравнению с этим, но все равно хуже не бывает.

Они еще с минуту постояли рядом. Питер отчаянно пытался придумать, что бы еще сказать, но тут Аманда заулыбалась и помахала кому-то в другом конце зала.

— Было приятно с тобой поболтать, — небрежно бросила она и ушла.

Ошеломленный Питер смотрел ей вслед. Аманда подошла к группе девушек и о чем-то с ними заговорила. Она заметно оживилась, жестикулировала и смеялась, и вела себя совсем не так, как с ним, как будто кто-то бросил монету в автомат и тот заработал. Быть может, она рассказывала про него — но прошла минута, а ее собеседницы даже не посмотрели в его сторону. Почему-то это еще сильнее задело Питера. Казалось, Аманда забыла о нем еще до того, как дошла до своих подруг.

До конца танцев Питер оставался мрачным, в результате Маккензи обиделась и ушла с подругой. Питеру стало немного стыдно, но он не нашел сил для извинений. Он изрядно перебрал и закончил вечеринку на диване у Донни.

После этого Питер начал бывать в местах постоянных встреч учениц школы Бруклайн, надеясь увидеть Аманду, но всякий раз уходил ни с чем.

Однажды, в начале весны, он выходил из магазина «Эппл» и столкнулся с каким-то шествием. Питер пытался пересечь улицу, чтобы подойти к парковке, где стояла его машина, тихонько ругаясь из-за того, что придется ждать окончания демонстрации.

Он так сосредоточился на поисках прохода, что даже не заметил Аманду, и, лишь почувствовав, что кто-то взял его за локоть, обернулся. И обнаружил, что стоит рядом с девушкой, которая ему так понравилась на танцах. На этот раз она улыбалась.

— Привет, — сказала Аманда, наклоняясь поближе к нему, чтобы он смог ее услышать.

Питер обрадовался, но быстро взял себя в руки.

— Привет, — ответил он.

— Очень немногие парни участвуют в таких шествиях, — сказала она. — Ты молодец, что пришел.

Она держала в руках плакат с большими буквами «NOW»,[15 - NOW (англ. National Organization for Women) — Национальная организация женщин.] а ниже мелким шрифтом было написано: «Национальная организация женщин».

— Ну да… я в это верю.

— Замечательно. — Аманда взяла его под руку. — Давай поспешим, я не хочу пропустить первое выступление.

Через несколько месяцев, когда они стали постоянной парой, Питер признался, что оказался там случайно. Аманда рассмеялась и стала его дразнить, что он обманом заманил ее на свидание. С тех пор они часто шутили по этому поводу.

Трудно поверить, что с тех пор прошло всего полтора года.

Питер прислушался к ее дыханию, но не смог определить, спит она или нет.

— Аманда, — наконец прошептал он.

— М-м-м?

— Ты не спишь?

— Уже нет, — недовольно ответила она. — Мне завтра рано вставать.

— Я знаю. И все же нам нужно поговорить.

Аманда не ответила, но Питер почувствовал, как она напряглась и ее дыхание стало прерывистым.

— Что происходит, Аманда?

— Я же тебе сказала, мы просто друзья.

— Но выглядит это иначе.

— Ты ошибаешься.

— Значит, мы все еще вместе?

Долгая пауза.

— Не могу поверить, что ты меня бросаешь ради такого типа, — наконец сказал Питер.

— Что ты имеешь в виду? — Аманда повернулась, оперлась на локоть, и на ее лицо упал свет из щели в жалюзи. — Ты его даже не знаешь, — укоризненно добавила она.

— Конечно, знаю. Он мистер Совершенство. Наверняка состоит в студенческом совете, поет а капелла, член команды гребцов. Раньше мы с тобой смеялись над такими.

Она не ответила, Питер понял, что попал в яблочко, и рассмеялся.

— Ничего себе! Он и вправду поет?

— Он собирается заниматься юриспруденцией, — перешла к обороне Аманда. — Ему интересны социальные проблемы, он намерен начать работать с самого нижнего уровня. У вас с ним гораздо больше общего, чем тебе кажется.

— Да? И в чем же мы похожи?

Аманда помолчала, словно поняла, что ей не следует этого говорить.

— Его сестра также умерла от ЧУИМ, — все же решилась она.

Теперь молчание стало другим. Питеру показалось, что он не может дышать, что ребра сжимаются вокруг легких, вытесняя оттуда воздух.

— Питер… — сказала она.

Не обращая на нее внимания, он выбрался из постели и принялся натягивать брюки.

— Сейчас ночь, — запротестовала Аманда. — Куда ты пойдешь?

Питер сердито натянул свитер поверх футболки, потом принялся искать в темноте шерстяную куртку, которую вместе с остальной одеждой бросил на стул. Он чувствовал, что Аманда смотрит на него, но больше она не произнесла ни слова.

— Я любил тебя по-настоящему, Аманда, — наконец сказал он.

— Я любила…

— Перестань, не нужно. — Питер надел кроссовки, но не стал завязывать шнурки.

Закинув на плечо тяжелую сумку, не оглядываясь, он выскочил из комнаты.




До рассвета оставалось совсем немного, когда Ноа добралась до своего укрытия. Она нашла его несколько лет назад, когда во второй или третий раз сбежала из Центра.

В такое раннее время в «Марриотт Лонг Ворф»[16 - «Марриотт Лонг Ворф» (англ. — Marriott Long Wharf) — отель в деловом районе Квинси-Маркет в Бостоне.] было тихо. Входные двери бесшумно раздвинулись, и Ноа опустила голову, проходя мимо зевающего дежурного за столиком. Он бросил на нее взгляд, но вернулся к газете, когда увидел, что она направилась к лифтам.

Этот фокус Ноа научилась использовать в отелях — если ты выглядишь прилично и ведешь себя уверенно, тебя не вышвырнут вон. Она потерпела поражение лишь однажды, но тогда у нее был синяк, полученный в Центре от соседки по комнате.

Обычно она спокойно проходила мимо портье. Конечно, забраться в номер будет значительно сложнее, особенно в такой час, когда в коридорах еще не стоят тележки горничных с ключами, спрятанными среди рулонов туалетной бумаги. Один раз Ноа удалось таким способом попасть в дорогой номер, состоящий из двух огромных гостиных, спальни и гигантской ванной комнаты. Она провела там много времени, пока в одиннадцать часов утра не началась уборка. Но она успела принять ванну, посмотреть мультики по платному каналу и насладилась напитками и закусками из холодильника.

Ноа пробовала и другие отели, но в «Марриотте» у нее получалось лучше всего, здесь ей всегда везло. К тому же во время предыдущего набега Ноа нашла место, где можно будет прилечь и где ее не побеспокоят несколько часов. Спать там непросто, но после того, что с ней произошло, адреналин все еще кипел у нее крови. И там есть выход в Интернет. Ноа хотелось снова пообщаться с А6М0. Очевидно, он (или она) понимал, что происходит, а ей надоело ходить вокруг да около.

Ноа вышла из лифта на верхнем этаже и зашагала по коридору. В алькове, за автоматом с кубиками льда находилась побитая металлическая дверь. Ручка легко повернулась, и Ноа облегченно вздохнула.

Во время предыдущего визита она выяснила, что дверь в крошечную каморку без окон обычно никто не закрывает. На покрытом линолеумом полу, который следовало бы чаще мыть, стояли расшатанный столик, три стула и корзинка для мусора. Вероятно, комната предназначалась для отдыха персонала, но она находилась на последнем этаже и была не слишком уютной, так что сюда редко заходили. Ноа это вполне устраивало. Здесь было тихо, тепло и безопасно — и никто не станет искать ее здесь.

Ноа села за стол и включила лэптоп. Обычно она заряжала его только после того, как батареи садились, но сейчас, когда у нее могло не оказаться свободного доступа к источнику энергии, решила, что нужно их зарядить.

Она едва не расплакалась, когда монитор ожил — слава богу, лэптоп не пострадал, когда она спрыгнула с дерева.

Диалоговое окно оставалось открытым, Ноа вспомнила, как ее ладони касались шероховатой коры и холодный ветер проникал под одежду. Она содрогнулась.

И все же ей удалось сбежать. Без помощи А6М0 у нее бы ничего не вышло. А это уже что-то реальное.

Она отправила послание, состоящее из одного слова.

«Спасибо».

Прошло несколько минут, и она получила ответ.

«Пожалуйста».

«Почему ты мне помогаешь?» — напечатала Ноа.

«Это сложно. Хорошо, что ты от них убежала».

«Что происходит?»

На экране появилась знакомая ссылка на сайт с рекламой шампуня.

«Ты поймешь».

И А6М0 отключился.

Ноа смотрела на экран и раздумывала, стоит ли отследить в Интернете своего ангела-хранителя, но почувствовала, что это будет напрасной тратой времени. Он наверняка очень хороший хакер. К тому же такое поведение было бы невежливым. В конце концов, он (или она) ее спас.

Ноа положила ноги на краешек стула и подтянула колени к груди. Она понимала, что должна продолжить изучение файлов, но сейчас ей не хотелось этим заниматься. Она слишком устала, чтобы спать, и сомневалась, что сумеет уснуть в комнате с таким ярким освещением. Главный недостаток этого убежища — свет здесь не выключался.

Получалось, что ей было нечего делать. «Мейл-Плас», где она арендовала абонентский ящик, находился в Бруклайне, в получасе езды на метро. Они открывались в восемь тридцать, однако Ноа собиралась приехать туда на час раньше. Таким образом, у нее оставалось три часа.

Ноа вернулась к своей электронной почте. Очевидно, Валлас сдался, больше сообщений от него не было. Все остальное имело отношение к работе или являлось потоком бесполезной рекламы. На этот раз Ноа стало грустно. Если бы она умерла на том операционном столе, никто бы и не заметил.

Наверное, в этом все дело, сообразила она. По мере того, как дети взрослеют, они все реже возвращаются в Центр — либо попадают в исправительные заведения, либо убегают и живут на улицах. Некоторых Ноа узнавала в метро — они просили милостыню. Она знала, что многие должны ее помнить, но никто ни разу не попытался с ней заговорить.

Ноа нашла способ уйти от системы. Почти год она жила как невидимка. Но для «Службы охраны детства» она все еще оставалась сиротой, которая не раз сбегала от приемных родителей — распространенный случай в ее возрасте. Может быть, выбор пал на нее из-за того, что никто не заметит ее исчезновения?

Отслеживает ли система таких беглецов? Ноа уже доводилось входить в базу данных «Службы охраны детства», чтобы кое-что там изменить, когда она создавала для себя фальшивую приемную семью. Кроме того, девушка отправляла ежеквартальные доклады об успешных посещениях социальных работников. Они очень часто менялись — с тех пор, как в возрасте шести лет Ноа попала в систему, она познакомилась более чем с дюжиной разных людей. Кроме того, сирот нередко передавали от одного работника другому, нагрузка на каждого была огромной. Ноа не сомневалась, что никто не увидит ничего странного в ее случае.

Однако она привлекла чье-то внимание. В базе данных АФРМ хранились сотни файлов, и, возможно, она была не единственным подопытным кроликом.

За полчаса Ноа внимательно изучила виртуальную версию своей жизни. Одна страница посвящалась длинной последовательности приемных семей. Все они были по-своему запоминающимися, однако лишь о немногих у Ноа остались позитивные воспоминания. Два срока в исправительных заведениях: один продолжался несколько недель, другой — несколько месяцев.

Однако нигде Ноа не обнаружила того, что искала. Наконец она переместила курсор ниже и увидела адрес и контактную информацию о семье, в которой прожила месяц, когда ей было четырнадцать. На полях кто-то написал: «Сбежала».

«Что не вполне соответствует действительности», — подумала Ноа. Конечно, она убежала, но только из-за того, что ее новый «папа» гонялся за ней с зажженной сигаретой.

Тогда Ноа также нашла приют в комнате отдыха в «Марриотте». Потом она бродила по городу, пока не связалась с группой подростков, живущих под эстакадой автострады возле скейтпарка.[17 - Площадка для занятий экстремальными видами спорта.] На третью ночь один из парней попытался ее изнасиловать. Она сумела отбиться, выбежала на улицу, и ее едва не сбила полицейская машина. Так она оказалась в исправительном заведении на три недели — поскольку сломала парню руку, когда от него отбивалась.

Потом ее снова отправили в Центр. Ноа научилась там существовать, когда ей исполнилось восемь, и перестала волноваться в день посещения возможных приемных родителей. К этому времени она понимала, что вероятность найти приемных родителей, которых интересует что-то еще, кроме тысячи долларов в месяц, положенных на ее содержание, ничуть не выше, чем встреча с Санта-Клаусом и пасхальным кроликом.

Но Центру требовались свободные места, поэтому рано или поздно Ноа приходилось отправляться в новую семью. Если бы она не овладела компьютером на таком высоком уровне, ее бы до сих пор перебрасывали из одной семьи в другую. Или произошло бы что-нибудь худшее.

Ноа уперлась подбородком в колени. Она явно стала исключением из общего правила. К тому времени, когда одинокий ребенок достигал ее возраста, ему либо удавалось найти приемную семью, с которой он мог дожить до заветного момента, когда ему исполнится восемнадцать, либо он убегал и оставался на улице.

Ноа попыталась вспомнить имена тех, кто сумел избавиться от опеки. Дулси Патрик, которая сбежала вскоре после того, как ей исполнилось пятнадцать. Дженни Фултон — с ней она прожила в одной комнате целый год, когда ей было двенадцать. Рэнди Квинна она видела в метро, где он просил милостыню. Один за другим Ноа проверила их имена в файлах «Службы охраны детства» и всякий раз находила слово «сбежал» или «сбежала» в конце страницы. Подростки пускались в бега так часто, что «Служба» ввела специальную форму, и Ноа это совсем не понравилось.

Больше ей ничего не удалось выяснить про детей, которых она когда-то знала. Впрочем, других источников информации о них попросту не существовало.

Ноа вспомнила ряды складских помещений, мимо которых пробегала. Неужели там на операционных столах лежали другие дети? Ей стало страшно.

Флешка Валласа все еще торчала из порта USB. Она выбрала файл со своим именем, но там были и сотни других. Ее интересовало, что хотели сделать с ней, поэтому она не стала изучать остальные. Теперь же решила их просмотреть.

Многие файлы имели непонятные названия: какие-то бесконечные научные термины. Ноа открыла те, где стояли имена, но там оказались отсканированные записи, сделанные неразборчивым почерком врачей.

Однако в середине одной из страниц внимание Ноа привлекло имя. Алекс Хербрук.

Она вспомнила Алекса. Парнишка-ирландец с рыжими волосами, зелеными глазами и кожей, покрытой в равной степени веснушками и угрями. Уроженец южных районов Бостона компенсировал свой малый рост жуткой свирепостью. Они несколько раз пересекались в Центре и всегда ладили друг с другом. Однажды Алекс попытался ее поцеловать, но, когда она его отпихнула, не стал обижаться. Без особой злости он назвал ее «розовой»[18 - Лесбиянкой (жарг.)] и переключился на Дулси Патрик.

В течение целого месяца Алекс нравился ей больше остальных ребят в Центре. Ноа открыла папку с его фамилией и обнаружила там множество файлов. Отсортировав их, она принялась читать, и ее внимание сразу привлекла серия фотографий. Это показалось ей странным. В ее файлах была всего одна, где она лежала на столе и выглядела мертвой.

Ноа кликнула мышью, и на экране появилась фотография.

Она сразу узнала Алекса и поняла, что он мертв — глаза закрыты, губы безвольно приоткрылись, на бледной коже особенно ярко выделяются веснушки. Алекс показался ей совсем маленьким, даже меньше, чем в воспоминаниях; у нее даже возникло ощущение, что еще немного — и стол его проглотит.

Но не это оказалось самым страшным. Грудь Алекса была рассечена, а кожа растянута специальными металлическими скобами, открывшими ярко-красные, точно кожура какого-то плода, внутренности. Ребра всей правой части грудной клетки были вырезаны, и стало видно почерневшее легкое. Алекс постоянно курил. Ноа помнила, что он дымил с десяти или одиннадцати лет. Однажды его поймали на воровстве сигарет из шкафчика уборщика и на несколько дней отправили в колонию.

Ноа закрыла фотографию. Правая рука у нее так сильно дрожала, что ей пришлось сжать ее левой. И, хотя на экране появилось звездное небо, перед глазами у Ноа стоял Алекс, словно пиксели замерли на мониторе навсегда.

Ноа просмотрела список папок, обращая внимание на те, в названии которых стояли имена. Знакомых ей больше не попалось, но она не сдавалась, опускаясь все ниже и ниже. Список казался бесконечным.

Ноа остановилась, насчитав пятьдесят имен, и откинулась на спинку стула. Неужели их так много? Неужели все они мертвы?

У нее был только один способ узнать правду. Она стиснула зубы, вернулась к началу списка и открыла первую папку.




Глава

09


Питер сидел перед терминалом в компьютерной лаборатории университета Тафтс. К счастью, охрана здесь была несерьезной. Он подождал всего пять минут и вошел вслед за студентом, который воспользовался своей карточкой, чтобы открыть дверь.

Питер прикрыл рот рукой, с трудом сдержав зевок. Он почти не спал прошлой ночью. Ему повезло — наступило время экзаменов, поэтому библиотека Тафтс была открыта, когда он ушел от Аманды. Питер устроился в большом кресле в углу и решил поспать, но просыпался каждые полчаса. В глазах жгло, словно в них насыпали песок, во рту появился отвратительный привкус. Он попытался привести себя в порядок в туалете, но это не слишком помогло, и он пожалел, что не поспал у Аманды.

Впрочем, он знал, что там все равно не смог бы уснуть. Питер наклонил голову сначала к одному плечу, потом к другому, потрещал суставами правой руки, левой, после чего вернулся к работе.

Он получил хороший урок, пытаясь добраться до файлов АФРМ, и решил, что еще одна встреча с Мейсоном ему ни к чему. Однако он не собирался просто отойти в сторонку и обо всем забыть. /АЛЬЯНС/, как и резервную копию, никто пока не реанимировал. Питер стал изучать форумы и имиджборды, которые часто посещали его соратники, и обнаружил там множество сообщений, но все они сводились к одному вопросу: «Что случилось с /АЛЬЯНСОМ/?»

Питер вошел на самый популярный форум под именем Валлас, и ему пришлось потратить десять минут, чтобы призвать друзей к оружию, жалея, что не может сообщить им больше информации или хотя бы предупредить об опасности, которой они, возможно, подвергнутся. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы хакеры оказались на прицеле у Мейсона.

Однако даже крупная корпорация не в состоянии отслеживать такое огромное число хакеров. Питер собирался поместить одинаковые сообщения более чем на дюжине форумов, к которым имели доступ тысячи членов сообщества хакеров.

Он проверил электронную почту — и не обнаружил ответа от Дождя. Это его встревожило. Она не показалась ему аферисткой — в последние несколько месяцев Дождь стала одним из самых надежных и стойких членов /АЛЬЯНСА/. То, что он сказал Аманде относительно кодекса чести, не было преувеличением: хакеры всегда помогали друг другу, а атака на одного из них обычно воспринималась как оскорбление всему сообществу.

В конце концов Питер перестал беспокоиться о возможном обмане со стороны Дождя — его тревожила ее безопасность. Вдруг она стала жертвой Мейсона и его головорезов из-за того, что проводила расследование по его просьбе? Питер погрузился в размышления. Наконец он принял решение и написал ей письмо, в котором спрашивал, все ли у нее в порядке.

Когда ему стало немного легче, он начал сочинять новое сообщение. «С этого следовало начать», — подумал он с гримасой отвращения, но его тревожила ссора с родителями. Что ж, теперь терять нечего.

Питер закончил набирать и отправил текст. Теперь оставалось только ждать ответа. Его послание получилось кратким и деловым:

«Внимание всех членов /АЛЬЯНСА/: мы подверглись атаке! Кто-то украл наше доменное имя, уничтожил сайт и его резервную копию. Враги нанесли удар по ядру, пытаясь нас рассеять. Однако мы не сдадимся! Пришло время ответить на их удар. Заметайте следы и не высовывайтесь — и мы встретимся на другой стороне… Валлас».

Уже через минуту посыпались многочисленные ответы, полные ссылок на тактику оруэлловского Большого Брата, пытающегося контролировать Интернет. Другие писали о праве на свободу слова, но больше всего было проклятий, обращенных на головы подонков, которые сотворили такую мерзость. Ответов пришло столько, что Питер не успевал их читать.

Он начал пропускать длинные тирады. Потом с улыбкой отправил такое же сообщение на все остальные форумы и имиджборды, какие только сумел вспомнить. Впрочем, он прекрасно понимал, что в этом нет необходимости — теперь его послание, словно вирус, неслось по киберпространству, и его передавали, точно виртуальную эстафетную палочку. К тому же Питер знал: люди, внимание которых он хотел привлечь, не станут тратить время на обличительные речи. Они поняли то, что написано между строк, и уже собирали силы.

Фраза «Заметайте следы и не высовывайтесь» являлась кодовой для постоянных членов /АЛЬЯНСА/, и любой из них ее понимал. Однако Мейсон воспримет его слова в буквальном смысле, решит, что глупый мальчишка сдуру использует военный жаргон.

Питер на это очень надеялся.

Он вошел на «Квод», открыл новую тему в чате и стал ждать.

Через несколько минут количество участников чата начало увеличиваться. Питер подождал, когда их число составит несколько дюжин, и напечатал:

«Спасибо, что пришли».

«Это полное дерьмо, друг», — написал Локи.

Питер узнал имя — Локи принимал активное участие во всех операциях /АЛЬЯНСА/ в течение всего прошлого года.

«Согласен».

«Что будем делать?» — спросил Муги.

Питер уже успел все обдумать. Он твердо решил устроить ублюдкам настоящую ковровую бомбардировку, но ему ужасно хотелось узнать, чем они занимаются.

«Я намерен выступить против них по полной Anon/HBGary».[19 - В 2011 году компания «HBGary», которая занималась системами компьютерной безопасности, заявила, что им удалось проникнуть в группу хакеров «Анонимы» и что компания не станет ничего сообщать полиции, но на предстоящей конференции в Сан-Франциско выступит с заявлением. В ответ «Анонимы» взломали защиту компании, электронную почту и почти все ее сайты. Компания понесла огромные убытки.]

Последовала небольшая пауза.

«Ты серьезно, дружище? Хочешь их замуровать?» — напечатал Муги.

«Сначала скопировать данные, а потом — да».

Молчание.

Замуровать, или «спустить», — это уже серьезно. Цель состояла в том, чтобы нанести системе такой урон, что она не сможет работать без смены жестких дисков. А такая замена являлась безумно дорогим удовольствием и занимала очень много времени. Конечно, сначала изъять информацию с сервера намного сложнее, но такие вещи уже не раз делались.

Если они добьются успеха, сервера станут совершенно бесполезными — будут замурованы. И, если у них нет резервных копий, компания может потерять все.

Вот почему многие колебались, прежде чем принять участие в такой атаке. С самого начала /АЛЬЯНС/ намеревался действовать в рамках закона — Питер сформулировал это правило как основное. Блокировка сервера была прямым нарушением предлагаемой политики Совета по архитектуре Интернета. И являлась нарушением закона в большинстве стран.

«У меня есть сомнения», — напечатал Ариэль.

«Я все понимаю, — написал в ответ Питер. — И не обижусь на тех, кто не захочет в этом участвовать. Однако вы сможете снова стать членами /АЛЬЯНСА/, как только он будет восстановлен. Но поверьте мне, речь идет об очень плохих людях».

«Я в деле», — сказал Локи.

«И я», — написал Муги.

Один за другим члены /АЛЬЯНСА/ соглашались принять участие в рейде или покидали чат. Ушло меньше, чем полагал Питер. Его переполняли противоречивые чувства. Он рассказал слишком мало — и сам почти наверняка не стал бы участвовать в таком рейде.

Остались в основном те, кто играл главные роли в становлении /АЛЬЯНСА/ и в его основных миссиях.

Питер был тронут. В особенности если учесть, какая серьезная акция им предстояла.

«Как ты хочешь это сделать?» — напечатал Локи.

«Борьба с негодяями в Интернете — замечательная вещь», — подумал Питер, излагая свой план.




Ноа сидела в углу кафе и потягивала кофе. Она убрала волосы под черную шапочку которую прихватила на катере; кроме того, прятала глаза под большими темными очками, купленными у уличного торговца. Не лучшая маскировка, но она сидела за столиком в самом конце зала, к тому же его частично скрывала худосочная пальма. Однако со своего места Ноа прекрасно видела вход в «МейлПлас» и два соседних магазина, а ее со стороны улицы было совсем непросто заметить.

Ноа провела в кафе почти час. Кофе уже давно остыл, но она продолжала потягивать его маленькими глотками. Кроме того, умудрилась выпить чуть ли не галлон[20 - 1 галлон = 3,785 литра.] воды, постоянно наполняя свой стакан из кувшина, стоящего на стойке, пока официантка не стала бросать на нее подозрительные взгляды. Ноа умирала от жажды, но не испытывала голода. Она купила банан и булочку, но не сумела проглотить ни кусочка, и это начало ее тревожить. Как можно совсем не чувствовать голода? Однако она до сих пор не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь.

Ноа решила, что дело в стрессе, ведь за последние сутки ей слишком много пришлось пережить. Нет, она не станет из-за этого переживать.

Служащая «МейлПлас» появилась в 8:23. Грузная женщина за шестьдесят, крашеные светлые волосы, очки на длинной цепочке из бусинок. Она отперла дверь, вошла и тут же снова закрыла ее за собой на замок. Ноа не была с ней знакома, поэтому у нее могли возникнуть проблемы.

Некоторое время она наблюдала, как женщина зажигает свет и включает копировальную технику. Ровно в восемь тридцать она открыла входную дверь и заняла место за главной стойкой.

Судя по всему, образцовый работник. Еще один дурной знак.

Ноа просидела еще полчаса, наблюдая за потоком людей, входящих в «МейлПлас». Никто из них там не задерживался, никто не выглядел подозрительно. Они либо делали несколько копий на копировальной машине, а потом направлялись к почтовым ящикам, либо шли к стойке. А через несколько минут заканчивали свои дела и уходили.

Ноа встала и вернулась к стойке бара. Не обращая внимания на девушку за кассой, которая не сводила с нее глаз, она снова наполнила стакан водой и вернулась на прежнее место за столиком.

Отсюда открывался прекрасный вид на большую часть улицы. Машины, припаркованные у тротуара по обеим сторонам дороги, оставались пустыми, кроме того, ни одна не задерживалась более двадцати минут. Снаружи было довольно холодно, поэтому Ноа сомневалась, что кто-то станет добровольно там торчать. Возможно, ей повезло и горизонт останется безоблачным. Не исключено, что они до сих пор ищут ее в библиотеке Гарварда.

И все же она колебалась — события вчерашнего преследования оставались свежими в ее памяти. Тот, кто ее искал, потратил немало времени и ресурсов, чтобы ее выследить; в этом она уже не сомневалась. И если они сумели обнаружить ее временную квартиру в Кембридже, то должны знать о почтовом ящике. Они понимали, что ей потребуются наличные и она будет вынуждена здесь появиться.

Тут они не ошиблись. Ноа действительно очень нужны были деньги. За последние несколько дней она поняла, что есть вещи, которыми Интернет обеспечить не может, и упрекала себя за то, что не завела тайника с наличными.

На противоположной стороне улицы, в абонентском ящике № 460907 лежит конверт с новой банковской карточкой. Добраться до него — значит, вернуться в свою жизнь. С помощью кредитной карточки она снимет достаточно наличных, чтобы купить новые фальшивые документы. Возможно, там окажется еще и чек за ее последнюю работу на «Рокет сайенс». Она сможет создать новый счет под новым именем. Потом найдет квартиру на кратковременную субаренду в Крейг-слист,[21 - Craigslist (http://www.craigslist.org) — сайт электронных объявлений, пользующийся большой популярностью у пользователей Интернета.] за которую заплатит наличными. Там она постарается прийти в себя и разобраться, что с ней произошло.

Так или иначе, она должна добраться до ящика.

Звякнул звонок над дверью кафе и привлек внимание Ноа. До сих пор за столиками сидело всего трое посетителей, кроме нее — матери с колясками, которые заказали кофе-латте.

В кафе вошел мужчина в шерстяном костюме и пальто. Поседевшие на висках волосы, мускулистое тело — довольно симпатичное для немолодого мужчины. Ноа посмотрела на его обувь и нахмурилась. На нем были полевые ботинки. И, хотя затянутое тучами небо обещало дождь, ботинки плохо подходили к костюму. Теперь, когда Ноа пригляделась к нему внимательнее, она поняла: в костюме он чувствовал себя неловко, а его руки все время двигались, словно пиджак жал в плечах.

Мужчина оглядел комнату, скользнув взглядом по Ноа, но ей показалось, что он посмотрел на нее слишком пристально, прежде чем повернулся к стойке.

Может быть, у нее паранойя, но она ощутила, как изменилась атмосфера в кафе. Словно должно было произойти нечто ужасное.

Девушка за стойкой оживилась и широко улыбнулась новому клиенту. Откинув назад густые, выкрашенные в рыжий цвет волосы, она наклонилась вперед, опираясь локтями на стойку так, что свитер с глубоким вырезом обтянул грудь.

— Что я могу для вас сделать? — промурлыкала она.

Инстинкты Ноа призывали к действию, и она решила к ним прислушаться. Небрежно закрыв лэптоп, вытащила вилку из розетки, свернула шнур и засунула компьютер в сумку. Все это время она искоса наблюдала за мужчиной. Тот оперся обеими руками о стойку и улыбнулся девушке в ответ. У него были ослепительно белые зубы.

— Я бы с удовольствием выпил кофе.

— Какой именно вы предпочитаете? — Девушка наклонилась еще сильнее, демонстрируя ему край розового лифчика. — Могу предложить кофе французского способа обжаривания, эспрессо или нашу обычную марку, которая, к сожалению, ужасна.

— Тогда французский вариант, пожалуйста. Черный.

Он отвернулся от стойки и посмотрел на улицу. Однако Ноа не оставляло ощущение, что именно она остается в фокусе его внимания.

Ноа встала и направилась к двери. Как только она ее распахнула, услышала, как девушка сказала:

— Эй, не забудьте ваш кофе!

Ноа перешла на легкий бег и услышала шаги за спиной. Рискнув бросить взгляд назад, она увидела, что мужчина вышел из кафе и с решительным выражением на лице быстро идет за ней. Его губы двигались, и Ноа заметила у него в ухе гарнитуру блютус.[22 - Беспроводной наушник с микрофоном, подключаемый к мобильному телефону. Блютус (Bluetooth) — название стандарта ближней беспроводной связи для устройств разных типов.] Она осмотрела улицу и заметила еще одного парня, шагнувшего из дверного проема соседнего с «МейлПлас» здания на тротуар. Они вполне могли бы оказаться клонами — оба в плохо сидящих костюмах и полевых ботинках. Пытались сойти за обычных граждан, но у них ничего не вышло.

Как только Ноа свернула за угол, она побежала. Девушка была недовольна собой — выбор наблюдательного пункта за «МейлПлас» оказался неудачным. Очевидно, ей следовало выждать еще один день, прежде чем приходить сюда. Но теперь было поздно о чем-то жалеть. Ей требовалось получить кредитную карту.

Впрочем, во всем есть положительная сторона — у нее сложилось впечатление, что на сей раз ее преследователей только двое. К тому же она заранее наметила пути отхода. Сейчас она направлялась к ближайшему.

В отличие от Кембриджа, Бруклайн Ноа знала хорошо. Именно здесь она дольше всего прожила с приемной семьей — шесть полных месяцев с профессором социологии из Гарварда и его женой. Пратты были честными людьми, они сразу дали понять Ноа, что взяли ее в свой дом, чтобы отдать свой долг обществу. Их собственные дети уже учились в колледже, и, как они постоянно объясняли Ноа, жить в таком большом доме вдвоем — настоящий эгоизм, и они намерены разделить это благо с тем, кому меньше повезло в жизни. Вероятно, они уже давно хотели взять чужого ребенка, но боялись «негативного влияния» на собственных детей.

Пратты любили читать Ноа проповеди о социальной несправедливости и о том, что система не срабатывает на таких детях, как она. Они постоянно повторяли: если бы большее количество людей забирало старших детей из-под государственной опеки, можно было бы решить многие проблемы: уменьшить наркоманию и насилие, избежать других преступлений.

Всякий раз, когда они пускались в подобные рассуждения, Ноа приходилось прикусывать язык. На самом деле она была только за — пусть нормальные семьи берут на воспитание сирот вроде нее. Государственная система отвратительна. Она не сумела решить проблемы Ноа, а также всех детей, с которыми она познакомилась в Центре.

Однако стоило ей присоединиться к обсуждению проблемы и попытаться рассказать о несправедливостях, которые свалились на ее голову за прошедшие годы, как Пратты замолкали. Ноа быстро поняла, что она их не интересует и является для них лишь воплощением отвлеченной идеи. Они рассматривали ее несчастья абстрактно, конкретные подробности их пугали, и они замыкались в себе.

Однако через четыре месяца Пратты заговорили о возможном удочерении. Ноа отнеслась к их намерениям с опаской. Они были немного странными, хотя у них имелись существенные плюсы: ее ни разу не били, не прижигали сигаретами, не морили голодом. Прожить с ними еще несколько лет казалось разумным решением вопроса. Они даже предложили Ноа оплатить ее учебу в колледже, если та изъявит такое желание.

К несчастью, через месяц после обсуждения возможного удочерения миссис Пратт обнаружила, что муж изменяет ей со своей ассистенткой. Брак распался, и очень скоро Ноа вернулась в Центр. О чем сожалела — несмотря на высокомерие и эгоизм, Пратты ей нравились. Не говоря уже о том, что они, по недосмотру, предоставили ей неограниченный доступ к компьютеру.

В результате Ноа знала Бруклайн как свои пять пальцев. Именно поэтому она и арендовала здесь абонентский ящик. Неподалеку находилась станция метро. Более того, «МейлПлас» располагался между двумя местами, в которых Ноа проводила большую часть времени: ее квартирой в Ньютон-сентер и магазином «Эппл». Обычно она проверяла свою почту не чаще чем один или два раза в неделю.

Ноа пробежала квартал мимо салонов красоты, ресторанов и книжных магазинов, не осмеливаясь обернуться и проверить преследовавшие ее позади Костюмы. Постепенно магазины стали попадаться все реже, пока им на смену не пришли маленькие домики.

Ей оставалось преодолеть еще полквартала. Ноа соскочила с тротуара и побежала через бейсбольное поле. Дождь, который никак не мог начаться все утро, наконец пролился первыми мелкими каплями.

В дальнем конце поля находилось огромное кирпичное здание с белыми каменными колоннами, доходившими до четвертого этажа. Между ними виднелась лестница, похожая на широкую улыбку. Ноа перебежала улицу, не обращая внимания на мчащиеся машины, услышала визг тормозов и скрежет шин, но продолжала мчаться к лестнице. Потом она взлетела по ступенькам, громко стуча каблуками по бетону. У входной двери на мгновение задержалась и успела увидеть, как тип из кафе огибает машину, затормозившую, чтобы ее не сбить. Сердитое лицо преследователя покрылось потом. Его напарник чуть-чуть отстал.

Ноа вбежала в здание. Вестибюль напоминал библиотеку Гарварда — именно по этой причине она его и выбрала. Любой взрослый будет привлекать здесь внимание, а она знала все входы и выходы, не говоря уже о множестве тайных уголков.

Средняя школа Бруклайна… Ноа провела здесь пять месяцев второго года обучения. Пратты постоянно повторяли, что ей ужасно повезло попасть в одну из лучших государственных школ во всей стране. Впрочем, Ноа интересовал только компьютерный класс. А он здесь был впечатляющим. За год до ее поступления школьный комитет раскошелился на новое оборудование, и впервые в жизни Ноа получила доступ к чему-то более современному, чем древние терминалы устаревших библиотечных компьютеров. Здесь она научилась работать с «Линуксом», овладела программированием на «Питоне».[23 - «Питон» (Python) — высокоуровневый язык программирования общего назначения.] Ноа долгие часы проводила за монитором, исследуя Интернет, пока случайно не попала на сайт хакеров — и с тех пор ее жизнь изменилась навсегда.

Она пробежала мимо охранника, надежно угнездившегося на стуле возле двери. Он поднял глаза, но интереса к ней не проявил — еще одна девчонка опоздала на уроки.

Интересно, как он поступит с парнями, которые попытаются войти вслед за ней?

После первого дня, проведенного в школе, Ноа поняла одно: директор очень серьезно подходит к вопросам безопасности учеников. В отличие от многих других государственных школ, эта могла позволить себе иметь охрану на постоянной основе.

Ноа не рассчитывала, что охранник остановит догоняющих, — достаточно будет, если он их немного задержит.

За спиной послышался крик. Очевидно, оба преследователя вошли в школу.

Ноа нырнула в коридор и устремилась к ближайшей лестнице, ее ботинки заскрипели по отполированному до блеска линолеуму. По обе стороны шли ряды шкафчиков, изредка попадались доски объявлений и двери классов.

Даже пахло здесь знакомыми вещами — вонь формальдегида из лаборатории и горелого дерева из мастерских смешивалась с ароматом мяса из кафетерия, но все перекрывали феромоны. Ноа неожиданно испытала ностальгию.

Она бежала вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки.

К сожалению, топот преследователей все еще был слышен. Ноа прикусила губу — она очень рассчитывала, что этот маневр позволит ей оторваться. Добравшись до лестничной площадки, она распахнула дверь и выскочила в новый коридор. Шли уроки, в коридоре было пусто. Ноа услышала, как открылась дверь у нее за спиной.

Почему так долго? Она почувствовала раздражение на директора и себя — за то, что выбрала этот план. Быть может, следовало выбрать план Б и побежать к ближайшей станции метро? Или, самый последний вариант, план В — отправиться в полицейский участок?

Она размышляла об этом, когда что-то сильно ударило ее сзади.

Ноа продолжала двигаться вперед, но ноги ушли в сторону, и она тяжело упала; сверху на нее рухнул мужчина, следивший за ней в кафе. Она ударилась головой о пол, и из глаз у нее посыпались искры.

Лицо типа из кафе было красным, он задыхался.

— Поймал, — выдохнул он.

У него за спиной стоял ухмыляющийся напарник. Тип из кафе, не выпуская локтя Ноа, медленно поднялся, потом дернул ее вверх, заставив подняться на ноги, и больно заломил руку за спину.

— Издай хоть один звук, — сказал он, — и, клянусь богом, я тебя прикончу.

— Послушай, — вмешался второй, — ты не забыл…

— Да, но им не пришлось гоняться за этой маленькой сучкой, — проворчал тип из кафе. — Давай уносить отсюда ноги.

Они зашагали по коридору. Ноа почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Однако она с ними справилась. Уже одно то, что она позволила себя поймать, было паршиво, однако она не порадует их своими слезами.

В этот момент взревела сирена. Два коротких и длинный, два коротких и длинный. Нет, это не тренировочный сигнал пожарной тревоги. Ноа не сдержала улыбки.

Костюмы замерли и переглянулись.

— Пошли, — сказал тип из кафе, продолжая крепко сжимать ее руку и подталкивая к лестнице.

— Эта сирена возвещает о нарушении безопасности в школе, — спокойно сказала она. — Из здания никого не выпустят до прибытия полицейских.

— Что? — Парень из кафе так сильно сжал ее руку, что Ноа едва не вскрикнула.

— Все выходы будут немедленно перекрыты. Они знают, что вы здесь, — объяснила девушка. — А потом прибудет полицейский спецназ. После случаев стрельбы в школе они больше не хотят рисковать.

Второй преследователь тихонько выругался. И в этот момент Ноа ощутила на себе чей-то взгляд: на нее смотрела учительница из-за стеклянной двери класса. Она поднесла сотовый телефон к уху, и Ноа увидела, как быстро движутся ее губы.

— Нужно отсюда выметаться, — пробормотал парень из кафе, дико озираясь по сторонам.

— Эй, вы! — Из другого класса в коридор вышел учитель, мужчина, и сердце Ноа сжалось. Она попыталась мысленно попросить его уйти. — Отпустите ее!

Костюмы явно не знали, как поступить.

— Все в порядке, сэр, — сказал тип из кафе.

— А мне так не кажется, — учитель указал на него пальцем, словно собирался сообщить, какому наказанию будет подвергнут нарушитель. Ноа узнала в нем своего преподавателя химии, мистера Гэннона. Она не поняла, узнал ли он ее — вроде бы нет, все его внимание было сосредоточено на двух подонках, которые ее держали. — Отпустите ее. Вам же будет лучше.

Ноа чувствовала, что они колеблются, не зная, как быть дальше. Взгляд мужчины из кафе метался, словно он только сейчас осознал, что на них из-за всех дверей смотрят и вокруг полно свидетелей. Казалось, оба ждали указаний начальства.

Ноа почувствовала, как ослабела хватка на ее руке.

— Она здесь не учится, — сказал тип из кафе. — Мы за нее отвечаем.

Мистер Гэннон прищурился.

— Чушь. А теперь отпустите ее.

Открылась еще одна дверь. Вдохновленный уверенностью мистера Гэннона, появился еще один плотный мужчина с густыми усами, и Ноа узнала учителя испанского языка. Затем распахнулась третья дверь. На этот раз в коридор вышла женщина среднего возраста в твидовой юбке. Крепко сжимая в руке сотовый телефон, она заявила:

— Я все это снимаю! Немедленно отпустите ее!

— Да не волнуйтесь вы так… — Костюм из кафе выглядел потерянным.

Он отступил на шаг.

Ноа рванулась в сторону. Руку обожгла боль, но она сумела высвободиться. Она сразу бросилась бежать по коридору, мимо мистера Гэннона. И не останавливалась, пока не оказалась возле следующей лестницы.

— Сюда! — закричал кто-то.

Ноа повернула голову. Последняя дверь слева по коридору распахнулась, на пороге стояла молодая хорошенькая учительница и отчаянно махала ей рукой.

Ноа круто развернулась и юркнула внутрь. Дверь за ней захлопнулась, сработала защелка. Она стояла и тяжело дышала. За дверью стало шумно, кто-то отдавал приказы. На плечо Ноа легла рука.

Она обернулась и увидела, что хорошенькая учительница смотрит на нее. Блондинка, совсем молоденькая, едва ли намного старше Ноа. Она выглядела ужасно испуганной.

— Ты в порядке? Они не причинили тебе вреда? — У нее был очень высокий голос, казалось, еще немного, и она закричит.

— Со мной все хорошо, — ответила Ноа.

Они забаррикадировали дверь двумя столами, поставленными друг на друга. Учительница с сомнением посмотрела на сооружение.

— Думаю, это их задержит, — сказала она, заламывая руки. — Здесь прочные двери, их заменили несколько лет назад. Как ты думаешь, полиция скоро приедет?

В дальнем конце класса сгрудилось около двадцати учеников. Это был класс анатомии, на стенах висели огромные диаграммы половой системы человека.

— Конечно, — ответила Ноа. — Все будет хорошо.

Она чувствовала, что дети не сводят с нее глаз и перешептываются.

Учительница откашлялась и заговорила немного спокойнее.

— Почему бы тебе не сесть вместе с другими учениками? А я пока позвоню и выясню… короче, нужно позвонить.

Ноа послушно отошла в дальнюю часть класса, пока учительница возилась с телефоном, висящим на стене рядом с точилкой для карандашей. Ее пальцы заметно дрожали, и она лишь с третьего раза сумела набрать нужный номер, потом начала что-то тихо и настойчиво говорить.

— Я тебя помню.

Ноа обернулась.

К ней обращалась маленькая брюнетка в очках в толстой черной оправе, цветных колготках и радужной юбке. Ее лицо показалось Ноа знакомым, но имя она вспомнить не смогла.

— Мы вместе занимались живописью, — объяснила девушка.

— Верно, — сказала Ноа, так ничего и не вспомнив.

Остальные ученики молчали.

— У тебя ничего не получалось, — продолжала брюнетка. — Но ты классно обращалась с компьютерами.

— Точно, я ненавидела живопись, — сказала Ноа.

— Я думала, что ты от нас ушла. — Девушка отвела взгляд. — Я тебя уже давно не видела.

— Ну да. — Ноа посмотрела в сторону двери. — А теперь я вернулась.

В дверь постучали. Никто не ответил. Учительница с трудом сдерживала слезы.

— Полиция Бруклайна! — послышался голос с другой стороны двери. — У вас там все в порядке?

— Мы в порядке, — ответила учительница, в голосе которой слышалось облегчение. — Но… как я узнаю, что вы из полиции?

— Подойдите и посмотрите сами, мисс.

Учительница осторожно подошла к двери, наклонилась и выглянула через ножки стола в маленькое окошко.

— О, слава богу! — Она повернулась и сказала: — Помогите мне снять столы, чтобы они смогли войти!

Пять минут спустя Ноа вышла из здания школы, окруженная множеством старшеклассников. Все выглядели ужасно подавленными, тут и там слышались приглушенные разговоры. Быстро распространялись слухи о причине тревоги, обсуждалось, будут ли сегодня еще уроки.

Полиция установила вокруг школы кордон. По другую сторону от него собрались напуганные родители. Учеников вывели на бейсбольное поле. Большинство тут же разбилось на группы, кто-то начал искать в толпе родителей.

Ноа оставалась вместе с другими учениками, пока не подошла к рощице на краю поля. Она внимательно огляделась по сторонам, но на нее никто не обращал внимания. Девушка в очках и цветных колготках рыдала на груди у женщины в пышном платье.

Ноа вышла на тротуар, свернула налево и направилась к зеленой ветке метро. Она оглядывалась через каждый квартал, но так и не заметила слежки.

На ходу она пыталась обдумать свой следующий шаг. Они сумели отрезать ей доступ к наличным деньгам, что создавало серьезные проблемы. Однако существовал человек, способный ей помочь.

Если только он не слишком на нее сердится.




Чтобы избежать новой встречи с Мейсоном, Питер постоянно перемещался, переходил из компьютерной лаборатории одного кампуса в другой, и так по всему городу — от Массачусетского технологического института до Гарварда, а оттуда до Бостонского университета. В этот час все они были открыты, и никто не возражал, когда Питер входил и садился за компьютер.

Впрочем, теперь сам он не принимал большого участия в атаке. Для этого требовался более мощный процессор, а большинство университетских компьютеров данному требованию не удовлетворяло. Однако он хотел следить, как проходит рейд.

Питер несколько раз проверил сайт АФРМ и с удовлетворением отметил, что с каждым разом тот загружается все медленнее. На третьей остановке, когда он добрался до компьютерной лаборатории Бостонского университета, сайт исчез — от него просто ничего не осталось.

Питер посмотрел на часы — для полного уничтожения мощной системы безопасности потребовалось всего три часа. Мастерство членов /АЛЬЯНСА/ поражало.

Питер заранее позаботился о создании отдельной базы данных. Подключившись к ней, он увидел, что Локи уже скачивает туда файлы. Он вызвался руководить штурмом, когда Питер объяснил, что у него нет подходящих ресурсов. Теперь он послал ему приглашение на разговор в чате.

«Все в порядке?» — спросил Питер.

Локи ответил сразу.

«Труднее, чем я предполагал, но да. Обновленная модель работает как часы. Посылаю список всех дочерних компаний, находящихся в собственности АФРМ, — приготовься, их очень много. Пришлось потратить немало времени, чтобы выгрузить всю информацию, там тонны гигов. У тебя хватит места?»

«Да. И благодарю за работу».

«Никаких проблем. Только не хотелось бы, чтобы такие атаки становились привычкой».

«Я понял. До встречи».

Питер смотрел, как заполняется база данных. Шестьдесят гигабайт, и объем продолжал увеличиваться. «Ничего себе», — подумал он. Локи не шутил, здесь было настоящее море информации. Проклятье, что все это значит? Связано ли все это с «Проектом Персефона» или тут что-то другое? И чем на самом деле занимается АФРМ?

Питер быстро сообразил, что необходимо создать отдельную учетную запись на другом сервере, чтобы сохранить данные. Он отчаянно надеялся, что у АФРМ нет резервных копий и они потеряют все. Ему ужасно хотелось посмотреть в лицо Мейсона, когда тот узнает, что произошло. Питер не сомневался, что разворошил осиное гнездо.

К тому же он мастерски провел атаку. Конечно, они всего лишь повторили прошлогодний рейд. Однако Питер не мог до конца поверить, что у них все получилось. После сокрушительного фиаско HBGary можно было предположить, что все компании планеты начнут более тщательно защищать свои компьютерные системы.

Поэтому, когда Питер, пытаясь пробить брандмауэр, узнал, что АФРМ использовал CMS[24 - Центр координации программ здравоохранения, одно из основных подразделений Министерства здравоохранения и социальных служб США.] в качестве посредника, у него появилась идея.

В Интернете существовало международное онлайновое сообщество, известное под названием «Аноним», позволявшее оставлять анонимные комментарии в блогах и на форумах. По сути, его нельзя было назвать официальной группой — скорее, свободной коалицией, работающей по принципу «законсервированных агентов». Члены «Анонима» брали на себя ответственность за любые хакерские рейды, начиная от стирания вебсайта австралийского премьер-министра, который выступил за цензуру Интернета, и заканчивая атаками на веб-сайты кредитных карт, когда те блокировали пожертвование на «Викиликс».[25 - WikiLeaks (от англ. wiki — самонаполняемый веб-сайт и leak — утечка) — международный социальный сетевой проект, на котором публикуется компромат глобального масштаба.]

Но рейд на HBGary произвел на Питера сильное впечатление. Годом раньше глава HBGary, крупной компьютерной фирмы, занимающейся системами безопасности, угрожал раскрыть имена тех, кто состоял в «Анониме». Но прежде, чем он успел это сделать, хакеры «Анонима» взломали их серверы, опубликовали электронные письма, которыми обменивались члены компании, уничтожили все базы данных и стерли веб-сайт.

«Аноним» четко дал понять, что они атаковали HBGary только из-за того, что их загнали в угол. Питера поразила их работа, и он начал интересоваться их деятельностью. По большей части речь шла о простых любительских программах, которые могли стирать веб-сайты.

Но сломать защиту HBGary было задачей другого уровня. Хакеры высокого класса использовали изощренные технологии, чтобы проникнуть в святая святых компании, считавшейся лидером создания систем защиты компьютерных сетей. Изучение этих материалов и подвигло Питера на создание /АЛЬЯНСА/.

Он всегда подозревал, что Локи является одним из ведущих игроков «Анонима». Питер считал его и Дождь самыми талантливыми хакерами /АЛЬЯНСА/. И тот факт, что Локи согласился участвовать в защите группы, очень много значил. В определенном смысле это было лучшим из всего, что другие люди делали ради Питера.

Настроение у него заметно улучшилось. С помощью своих соратников он сумел нанести ответный удар по людям, которые вмешались в его жизнь, отняли собственность и уничтожили любимое детище.

Однако Питер вновь помрачнел, когда задумался о будущем, с грустью вспомнив родителей. «Впрочем, не ты впустил в их жизнь вооруженных бандитов», — напомнил себе он. Он твердо решил разобраться в том, чем занимается АФРМ и как с ним связана его семья, и понимал, что для этого ему потребуется безопасное место, где он мог бы изучить полученные данные.

Питер рассчитывал, что вместе с веб-сайтом уничтожена и система слежения, которая позволила Мейсону с его громилами достаточно быстро отыскать его в первый раз. Даже если им удастся все восстановить, на это уйдет несколько часов, возможно, даже дней. Тут многое зависело от того, насколько эффективна их команда программистов.

К сожалению, Питер не мог начать изучать файлы до тех пор, пока не закончится загрузка, — а процесс шел медленно. Он сидел и болтал ногами, и тут у него в животе заурчало так громко, что девушка, сидевшая за соседним компьютером, улыбнулась. Питер понял, что не ел с самого утра.

Конечно, когда юноша ушел от Аманды, он не мог думать ни о чем, кроме нее, и уж конечно не о еде. Питер вновь почувствовал боль — он не мог забыть, как она накануне вечером смотрела на того парня, и ее ледяной тон, когда она разговаривала с самим Питером. Он не мог поверить, что ее чувства так быстро переменились. С другой стороны, вполне возможно, что это началось давно. Сейчас Питер уже не мог вспомнить, когда в последний раз в голосе Аманды звучало радостное волнение, если он ей звонил, или появлялся блеск в глазах в момент встречи. Может быть, он просто перестал обращать внимание на такие вещи.

Питер выбросил все эти мысли из головы. Рейд /АЛЬЯНСА/ прошел успешно — он отомстил людям, которые портили ему жизнь в последние два дня. Сейчас только это имело значение. Со всем остальным Питер решил разобраться позднее.

От нечего делать он проверил электронную почту, увидел имя Аманды, и сердце у него забилось быстрее. Питер открыл сообщение. Возможно, она забыла, что у него отобрали сотовый телефон, проснулась и пожалела о том, что между ними произошло. Может быть, она целый день пыталась с ним связаться. Может быть, между ними еще не все кончено.

Когда он увидел, что ему написала Аманда, все его надежды рухнули. Всего два предложения: «Звонили твои родители и оставили странное сообщение на моей голосовой почте. Они хотят, чтобы ты им немедленно позвонил».

Питер откинулся на спинку стула и снова прочитал сообщение. Он не подозревал, что у его родителей есть номер сотового телефона Аманды. Обида и боль исчезли, и на их место пришел гнев. И это все, что она может ему сказать? Полтора года вместе, а она даже не подписала сообщение.

«Ну и черт с ней», — подумал Питер, вычеркивая Аманду из своей жизни. И тут он увидел, что ему пришло еще одно сообщение. Увидев адрес, он нахмурился: ему написала Дождь.

Послание было еще более коротким:

«Нам нужно встретиться и поговорить».

Питер колебался. Дождь не участвовала в рейде. Она вообще исчезла. Юноша почувствовал тревогу. Дождь молчала почти целый день. Однако теперь, после рейда, вдруг появилась. Может ли он ей доверять? А вдруг она с самого начала была заодно с Мейсоном?

В конце концов Питер решил, что если он будет соблюдать осторожность, то ничем не рискует. Скорее всего, Локи успел скачать всю информацию с серверов АФРМ перед тем, как их заблокировать, но Дождь могла найти еще что-то важное. И если она сразу начала поиски, у нее было время, чтобы над ней поразмыслить.

В любом случае, ему стало любопытно.

«Конечно. Где?» — написал он.

Она ответила почти сразу. Питер улыбнулся, когда понял, где она предлагает встретиться, — идеальное место.

«Тогда пока».




Аманда вошла в здание «Союза беглецов» и с трудом сдержала стон — в вестибюле было полно народу. «Дерьмо, — подумала она, — День Врача». Она совсем забыла. Местные доктора приходили раз в месяц для бесплатного приема подростков, которые посещали Центр. Только в этот день он наполнялся людьми. Пациенты страдали от самых разных болезней — от обычной простуды до абстинентного синдрома.

Большинство подростков были грязными, ведь они жили на улицах и, хотя в Центре имелся душ, далеко не все им пользовались. Какой смысл мыться, если в ближайшие дни они снова станут грязными? Вероятно, подростки рассуждали именно так.

Однако они приходили сюда, и «Союз» становился для них надежным убежищем, хотя бы на несколько часов. «Что ж, так даже лучше», — подумала Аманда. Однако сегодня она предпочла бы, чтобы у нее было поменьше работы.

Она совершенно сознательно решила стать волонтером. Обычно после бессонной ночи многие звонили и говорили, что они больны. Однако Аманда относилась к этой части своей жизни серьезно. Она думала, что ее брат мог бы найти здесь спасение, и эта мысль придавала ей сил. Она стискивала зубы и шла сюда, несмотря на усталость.

Пробираясь сквозь толпу, Аманда опустила глаза — она уже давно научилась игнорировать любые замечания и свист в свой адрес. Она ходила сюда с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. В первые месяцы девушка испытывала здесь ужасный страх, в чем никогда никому не признавалась, в особенности родителям. Большинство подростков выглядели старше, чем она. Все были грязными, их лица и тела покрывал пирсинг и татуировки. У некоторых не хватало зубов, щеки у многих ввалились от недоедания и наркотиков. Прошло много времени, прежде чем Аманда почувствовала себя здесь своей.

Миссис Латимар занимала свое обычное место за стеклянным окошком, отделявшим приемную от офиса. Ей было около шестидесяти пяти лет — сильная решительная женщина, посвятившая свою жизнь работе с подростками. Ходили слухи, что ее дочь погибла на улицах, и она создала «Союз», чтобы хоть как-то справиться с горем. Аманда прекрасно ее понимала — когда она узнала, что случилось с ее братом, она не могла не винить равнодушных людей, которые могли бы ему помочь, но остались стоять в стороне. То, что они пережили одинаковые потери, сближало их. К тому же Аманда сохраняла стойкость уже в течение трех лет, а большинство волонтеров уходили через несколько месяцев. Миссис Латимар даже намекала, что сможет найти возможность оплачивать ее работу. Это было бы неплохо, но не являлось обязательным. Аманда приходила бы сюда даже в том случае, если бы ей самой пришлось за это платить.

— Доброе утро, милая, — сказала миссис Латимар, улыбнувшись и проведя ладонью по собранным в хвост волосам. В крошечном кабинетике стояли всего два письменных стола, втиснутых между картотечными шкафчиками. Она посмотрела, как Аманда снимает шарф. — Сегодня ты выглядишь усталой. У тебя все в порядке?

— Все нормально. Просто я допоздна занималась — готовилась к экзаменам, — ответила Аманда, избегая смотреть ей в глаза.

Несмотря на то что они много времени проводили вместе, Аманда никогда не обсуждала с начальницей свою личную жизнь и не собиралась это делать сейчас.

— Я бы хотела сказать, что у нас сегодня будет легкий день, но… — Миссис Латимар кивнула в сторону окошка. — Однако здесь еще больше детей, чем обычно.

— Это замечательно, — сказала Аманда, стараясь, чтобы в ее голосе появился энтузиазм. — Хотите, чтобы я начала работать с ними?

— Они уже получили номера, — сказала миссис Латимар, надевая бифокальные очки, болтавшиеся у нее на шее на шнурке ручной работы, и взглянув на стопку лежавших перед ней бумаг. — Ты можешь начать с первого.

Аманда кивнула, послушно вышла и позвала:

— Номер первый?

Тощий паренек в слишком большой фуфайке оттолкнулся от ручек винилового стула и побрел за ней по коридору. На каждого подростка отводилось десять минут; дольше в кабинете оставались только те, кто были больны по-настоящему, и их требовалось отправить на лечение. Работа Аманды состояла в том, чтобы все шло своим чередом и каждый получил шанс показаться врачу.

В промежутках она отвечала на телефонные звонки и занималась другой рутинной работой. Все это девушка могла делать механически, поэтому сонное состояние почти не мешало.

Она сидела за письменным столом, рисуя закорючки на листке бумаги, когда услышала шипение.

— Эй!

Аманда подняла голову и увидела девочку лет четырнадцати, которая не сводила с нее глаз. Ее голова едва доставала до подоконника. Хрупкая, похожая на птичку с острым носом, узким подбородком и слишком близко посаженными глазами, в тонкой ветровке с протертыми локтями.

— Да? — вежливо ответила Аманда.

— Я хочу сообщить о пропавшем человеке, — сказала девочка, стараясь говорить тихо.

Она бросала по сторонам испуганные взгляды, словно боялась, что кто-то может ее услышать.

— Сожалею, но мы такими вещами не занимаемся, — извинилась Аманда. — Однако у нас есть контакт с полицией…

— Никакой полиции! — перебила ее девочка. — И ей не говори.

— Ты имеешь в виду миссис Латимар? — с недоумением спросила Аманда. Она не сомневалась, что эта женщина сделает все, чтобы помочь попавшему в беду ребенку. Миссис Латимар вышла из офиса минуту назад, чтобы принести лекарства для медицинского кабинета. — Но…

— Его зовут Боб Гарсия, но все называют его Тито, — продолжала девочка. — Его нет уже неделю.

Девочка выглядела искренне встревоженной. Аманда прикусила губу, не зная, что ответить. Может быть, девочка провела на улицах совсем мало времени и еще не знает, что сбежавшие подростки очень часто исчезают, особенно в это время года, когда приближается холодная бостонская зима. Многие уезжают автостопом на юг или на запад. Другие возвращаются в свои семьи. Часть становится жертвой преступлений или гибнет от холода или передозировки наркотиков.

— Мне очень жаль, — наконец сказала Аманда. — Но я не знаю, чем тебе помочь.

— Тито не сбежал бы без меня, — яростно зашептала девочка, словно догадавшись, о чем подумала Аманда. — Они его забрали. Я знаю, это они.

— Кто его забрал?

Раздался звук приближающихся шагов — вернулась начальница, загородив своим телом весь дверной проем. Когда Аманда обернулась, девочка исчезла. Она встала и оглядела приемную, но той нигде не было видно, а входная дверь медленно закрывалась.

— Все в порядке? — с беспокойством спросила миссис Латимар.

— Я… — начала Аманда.

Но что-то заставило ее замолчать. Она видела настоящий ужас в глазах девочки. К тому же та по какой-то причине не доверяла миссис Латимар и не стала говорить о своем друге, пока та находилась рядом.

— Все в порядке, — ответила Аманда, заставив себя улыбнуться. — Я пойду за следующим пациентом.




Глава

10


Ноа переминалась с ноги на ногу, стоя возле большой карты перед «Американским орлом». Она в принципе ненавидела торговые центры и редко в них входила. Но, когда она искала подходящее место для встречи с Валласом, магазины в Пруденшиал-центр показались ей идеальным выбором. Вокруг полно людей, всюду входы и выходы — все контролировать просто невозможно. Это был растянувшийся на несколько кварталов огромный комплекс, соединенный застекленными переходами с другими магазинами, отелями и залами для конференций. Она решила, что отсюда будет легко сбежать.

Ноа все еще испытывала сомнения. В конце концов, Валлас сказал ей, что к нему в дом ворвались вооруженные люди. И он вполне мог прийти на встречу вместе с полудюжиной таких типов, а если его электронная почта не имела серьезной защиты, их обоих могли там поджидать. За последние дни Ноа узнала, что все возможно.

Однако именно этот парень создал /АЛЬЯНС/, напомнила себе Ноа. И наверняка он в состоянии защитить свою электронную почту. В любом случае, в данный момент других вариантов у нее не было. У Ноа осталось менее пятидесяти долларов и ни одного шанса добраться до денег на банковском счете. А еще она не знала, к кому обратиться за помощью. Ситуация вышла из-под контроля, а кому, как не ей, понимать серьезность своего положения. Ноа давно стала экспертом по безвыходным ситуациям, в которые может поставить человека жизнь.

Она огляделась по сторонам. Валлас опаздывал, и это ее злило. Сама она пришла задолго до назначенного времени и внимательно следила за пятачком возле эскалатора, где они договорились встретиться. На одной стороне отдельно стоящей тумбы размещалась карта торгового центра, на другой — окружающих его зданий. В общем, здесь можно было находиться достаточно долго, не вызывая подозрений. Кроме того, со своего места она видела пешеходов на нижних уровнях.

Пока все шло хорошо. Головорезов в костюмах и полевых ботинках нигде не было видно. Интересно, что стало с той парочкой, от которой она избавилась в школе. Оставалось надеяться, что они потратили немало времени, пытаясь объясниться с полицейскими.

Ноа никак не ожидала, что ей придется искать помощи у полиции, и невольно улыбнулась.

— Привет.

Она удивленно оглянулась. Позади стоял Валлас и криво улыбался. Он выглядел взъерошенным, под глазами появились темные круги, точно он плохо спал ночью.

— Как ты…

— Я пришел через «Копли».[26 - Станция бостонского метро.] На всякий случай хотел убедиться… даже не знаю. — Он пожал плечами и провел ладонью по каштановым волосам. Прядь упала ему на глаза. — Так или иначе, но сегодня ты выглядишь лучше.

Валлас указал на одежду Ноа, и девушка неожиданно для себя покраснела. Она уже успела забыть, как выглядела, когда они встречались на «Бэк-бэй». Тогда на ней был слишком большой спортивный костюм, и от нее несло рыбьими потрохами. Впрочем, сейчас от нее пахло едва ли лучше. Она приняла душ в квартире, снятой в Кембридже, и, хотя прошло менее двадцати четырех часов, ей казалось, что миновало столетие. С тех пор она бегала и лазала по деревьям, и от нее наверняка воняло потом. Ноа скрестила руки на груди.

— Мне нужна помощь.

Валлас рассмеялся.

— Что ж, добро пожаловать в клуб. — Он осмотрелся по сторонам, наклонился и добавил: — Мне кажется, сейчас мы в безопасности, но будет лучше, если мы отсюда уйдем.

— Верно, — согласилась Ноа, сообразив, что он прав. Мимо проходили люди, которые поднимались по эскалатору, и они с Валласом находились у всех на виду. — Сюда.

После коротких колебаний он последовал за ней. Ноа молча повела его в сторону кафе, расположенных посреди торгового центра. Она заранее выбрала самое лучшее место, за колонной, возле входа в «Комплекс Хайнса», где проводились конференции. К счастью, большинство столиков оставались пустыми. Было всего половина двенадцатого утра, и покупатели еще не успели проголодаться.

Валлас уселся напротив Ноа. Смахнув крошки с блестящей серебристой столешницы, он наклонился вперед, оперся на локти и пристально посмотрел ей в глаза.

— Кстати, мое настоящее имя Питер.

— Ноа, — сразу ответила она.

Проклятье, она всегда говорила незнакомым людям, что ее зовут Нора, имя было более распространенным. Что с ней случилось?

— Ноа. Мне нравится. Однако Дождь также звучит неплохо.

Ноа недовольно покачала головой.

— У нас нет времени на игры.

Он усмехнулся.

— Я знаю. Последние два дня получились безумными, ты согласна?

— Эти парни появились снова? — с любопытством спросила она.

Питер кивнул.

— Точно. Они заловили меня в библиотеке, когда я пытался пройти через их брандмауэр.

— Ты пытался сделать это из компьютера в библиотеке? — Ноа наморщила нос. — Серьезно?

— У меня не было выбора, — сказал он, приподняв бровь. — Человек, которому я заплатил, меня обманул.

Ноа опустила взгляд.

— У меня были на то причины.

— Да? Я бы хотел узнать подробности. Если ты не собиралась помогать, тебе не следовало брать деньги.

Он выглядел искренне обиженным, и Ноа охватила досада.

— Ты понятия не имеешь о том, что происходит, — резко сказала она.

— Все правильно. Но если ты думаешь, что только у тебя выдались два жутких дня, ты ошибаешься.

Ноа увидела, что он также начинает сердиться.

Она откинулась на спинку стула и задумчиво посмотрела на него. Он не опустил взгляда. Прошла минута, Ноа молчала, и Питер поднял руки, словно сдаваясь.

— Ладно, я начну. За мной гоняется какой-то псих, которого сопровождает команда вооруженных парней. К тому же он знаком с моими родителями. И всякий раз, когда я пытался что-то узнать о сайте АФРМ, он появлялся и начинал мне угрожать.

Он помолчал, словно собирался еще что-то сказать, но вместо этого указал на Ноа.

— Теперь твоя очередь. Какая помощь тебе нужна?

— Меня тоже преследуют какие-то парни, — сказала она.

— Да? Те же самые?

Ноа пожевала губу, раздумывая, сколько можно ему рассказать.

— Думаю, да, — наконец решилась она.

— Ха! — Питер вновь провел рукой по волосам. «Хлоп», — подумала Ноа, когда непокорная прядь вернулась на прежнее место. — Надеюсь, я в этом не виноват? Если они гоняются за тобой из-за меня, то мне очень жаль. Я не хотел…

— Ты ни при чем, — перебила его Ноа. — Они хотели найти меня еще раньше.

— Ну ладно. — Питер поджал губы. — Какое совпадение, тебе не кажется?

— Да, очень странно.

— Итак, что будем делать? — спросил он.

Ноа пожала плечами.

— Мне нужны наличные.

— Еще? А что случилось с теми деньгами, которые я тебе отдал?

— Их уже нет, — ответила она.

— На что ты их потратила? — Питер прищурился.

— Не на героин, — сказала она. — Я не паршивый наркоман.

— Господи, я этого не говорил. — Он оглядел кафе. — Даже не знаю. Я могу снять пятьсот долларов в день, не больше. Проклятье, мне самому нужны наличные, потому что я не могу вернуться домой.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Просто не могу.

Ноа сделала подсчеты и нахмурилась. Приличные новые документы будут стоить не меньше пятисот долларов.

— Этого недостаточно.

Питер снова рассмеялся.

— Однако ты требовательна. Сколько тебе нужно?

— Тысяча.

— Это серьезно.

— Я смогу тебе все вернуть, — заверила его Ноа. — И довольно скоро.

— Да, конечно. — Питер покачал головой. — Даже если бы я хотел столько тебе дать, не знаю, сумею ли я их добыть.

— Ну ладно. — Ноа встала и собралась уходить.

— Нет, подожди. — Питер вскочил на ноги и последовал за ней. — Куда ты?

— Мне нужно во всем разобраться, — ответила Ноа. — В любом случае, спасибо.

— Конечно, но ты мне ничего не рассказала. Если нас преследуют одни и те же люди, разве ты не хочешь узнать, в чем причина? Мне она известна, — сказал он, явно довольный собой. — И у меня есть файлы.

Ноа застыла на месте.

— Я думала, тебя поймали до того, как ты преодолел их брандмауэр.

— Так и было. — На его лице расползлась улыбка. — И они уничтожили /АЛЬЯНС/.

— Правда? — удивилась Ноа, которая перестала что-либо понимать.

— Точно. Они даже украли доменное имя.

— Ничего себе. — Ноа никогда не слышала о подобных вещах. — Тогда почему ты улыбаешься?

— Дело в том, что я сумел скачать все данные с их сервера, а потом уничтожил его. — Улыбка Питера стала еще шире.

— Что ты сказал? — Ноа потеряла дар речи.

Она слышала, что подобные вещи случаются, но это было большой редкостью. Лишь немногие люди на планете могли осуществить подобные атаки на серьезные системы.

— Да, — удовлетворенно ответил он. — И это заняло всего три часа.

— Что? Как?

Ей пришлось потратить больше времени только на то, чтобы преодолеть брандмауэр.

— Использовался метод HBGary. Ну, с некоторыми модификациями.

— Проклятье! — Ноа была вынуждена признать, что Питер произвел на нее впечатление. Парни из «Рокет сайенс» втайне радовались, когда рухнул этот гигант системы безопасности. В некотором смысле, операция была проведена исключительно элегантно. Пожалуй, она бы не сумела повторить такую атаку самостоятельно. — И это сделал ты?

— Ну, мне помогли, — признал Питер. — Главным образом этим занимался Локи и другие.

— Но в случае с HBGary они скачали все данные, немного им навредили, но не стали уничтожать сайт?

— Точно. Мы пошли дальше. Нам удалось добраться до их прошивок.

— Ха, круто! — Ноа восторженно кивнула.

Она слышала, как несколько лет назад один компьютерный фанат из системы безопасности «Хьюлетт-Паккард» разработал программу, которая использует прошивки для уничтожения сервера. Однако программа работала с большими ограничениями. А уничтожение целого сервера было неслыханным деянием. К тому же противозаконным.

Но если Питер говорил правду, самым неприятным было то, что вместе со всеми базами данных АФРМ к нему попал и ее файл.

— Сам придумал?

— Нам будет легче разговаривать, если ты перестанешь без конца удивляться, — с некоторым раздражением сказал Питер. — Между прочим, именно я создал /АЛЬЯНС/.

— Да, но ты попросил меня проникнуть в базы данных АФРМ.

— Только из-за того, что мою входную дверь взломали парни из спецназа.

— Господи, спасибо, что ты меня подставил, — сказала она.

— Я ведь просил тебя быть осторожной? — Он немного смутился. — Так тебе удалось туда забраться?

Ноа собралась солгать, но она понимала, что если он располагает всей информацией, то врать никакого смысла нет.

— Да, удалось.

— Так почему ты меня избегала? — Питер снова начал терять терпение. — Подожди. — Он схватил Ноа за локоть.

Они стояли у входа в бар соков.

— Что такое? — Она обернулась через плечо, готовая бежать, но Питер пристально смотрел на нее.

— Ты сказала, что они начали охотиться на тебя еще раньше. Почему?

Ноа стряхнула его руку, опустила голову, но не остановилась. Он последовал за ней.

— Они что-то с тобой сделали? — понизив голос, спросил он.

Девушка не ответила, продолжая шагать вперед с опущенной головой. Питер не отставал, но теперь и он смолк.

Они прошли мимо нескольких магазинов. Был рабочий день, и в торговом центре прогуливались мамаши с колясками и пожилые люди с пакетами в руках. Ноа и Питер прошли через все крыло центра, потом девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась обратно. Она не смотрела, куда идет, не проверяла, нет ли головорезов в дверях «Викториаʼс сикрет»,[27 - Victoriaʼs Secret — одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья.] «Форевер 21»[28 - Forever 21 — сеть магазинов одежды.] и «Сангласс хат».[29 - Sunglass Hut — сеть магазинов, продающих темные очки.] Внезапно ей стало все равно. Казалось, кто-то выключил ее инстинкт выживания. Она потеряла волю к спасению.

Неожиданно Питер остановился перед ней.

— Ты голодна?

— Что?

— Есть хочешь? Немного перекусить?

Ноа подняла голову и обнаружила, что они вернулись к кафе, заполнившемуся посетителями; более половины столиков уже были заняты. Она уловила запах пиццы и нахмурилась, вдруг сообразив, что умирает от голода.

— Я ужасно хочу есть, — призналась девушка.

— Отлично. — Питер облегченно вздохнул. — Может, такое? Или чего-нибудь еще?

— Все, — ответила Ноа, пожирая глазами меню. — Я хочу все.

— Ну, ты и вправду голодна. — Питер подпер подбородок ладонью, наблюдая, как Ноа ест.

Он был восхищен и поражен. Такая худенькая девушка, однако она мгновенно расправилась с куском пиццы, двумя такое с мясом и порцией чау-мейн.[30 - Китайское рагу из курицы или говядины с лапшой.] Питер никогда не видел, чтобы девушка так ела. Он вообще никогда не видел, чтобы кто-нибудь поглощал еду с таким аппетитом. После того как Ноа отправила последний кусок в рот, она все еще выглядела голодной. Потом посмотрела на Питера так, словно он превратился в десерт.

— Я хочу еще.

— Ладно, — с сомнением согласился он, открыл бумажник и заглянул внутрь. — У меня осталось десять долларов, потом придется искать банкомат.

Она выхватила банкноту из его руки и помчалась к стойке.

— Угощайся, — проворчал он, хотя Ноа уже не могла его услышать. — Нет, со мной все в порядке, не беспокойся.

Он наблюдал, как она бродит между разными стойками. Наконец, Ноа выбрала «Бен энд Джерриз».[31 - Ben and Jerryʼs — марка мороженого.] И принесла с собой банановый сплит со взбитыми сливками и шоколадным соусом. Питер не выдержал и расхохотался.

— В чем дело? — негодующе спросила Ноа.

— Ничего, просто я восхищен.

— Хочешь попробовать?

— Складывается впечатление, что ты не намерена делиться. И я не хочу остаться без пальца.

— Я не ела несколько дней, — сказала Ноа, запуская ложку в десерт.

Шоколадный соус потек, но она ловко отправила его в рот.

— В самом деле? — недоуменно спросил Питер. — Но почему?

Ноа пожала плечами.

— Не знаю. Просто не хотелось.

— Да, я и сам не испытывал голода, — задумчиво проговорил Питер.

Он съел такое, но ему мешали мысли об Аманде и родителях.

Ноа неожиданно положила ложку на стол и отодвинула мороженое со странным выражением лица.

— Что-то не так?

— Нет, просто… мне немного не по себе.

— Поразительно, — сказал Питер. — Туалеты там. Хочешь, я тебя провожу?

Она покачала головой.

— Я в порядке.

Она собрала салфетки и пластиковые контейнеры со стола и с недовольным видом поставила их на поднос. Питер наблюдал, как она подходит к ближайшей урне и все выбрасывает.

— Ноа. Откуда у тебя такое имя? — спросил он, когда она вернулась.

— А что?

— Просто любопытно.

— Оно датское.

— Круто. — Питер нарисовал пальцем круг на столе. — Я всегда ненавидел свое имя.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Оно скучное. Значит, твои родители датчане?

Она бросила на него испытующий взгляд.

— Ты задаешь много личных вопросов.

— А разве это личный вопрос?

Ноа кивнула.

— Я не говорю о своей семье.

— Ладно.

Как Питер ни старался, ему не удавалось понять Ноа. В отличие от большинства других девушек, она не поддавалась на его обаяние. Более того, у него возникло ощущение, что она с трудом переносит его общество. Это приводило Питера в замешательство.

— Пора идти за деньгами. — Ноа резко встала и закинула сумку на плечо. — Уже поздно, а мне еще нужно найти место для ночлега.

— Мне тоже.

Питер подхватил свою сумку и надел ее на спину, как рюкзак. Теперь он жалел, что взял с собой столько вещей. Сумка весила не меньше двадцати фунтов.

Ноа не ответила.

— А тебе не кажется, что нам лучше держаться вместе? — не унимался Питер.

Она искоса посмотрела на него.

— Почему?

— Ты часто задаешь этот вопрос, — заметил он. Ноа даже не улыбнулась. — Если нас преследуют одни и те же парни, у нас будет больше шансов, если мы станем прикрывать друг друга.

Ноа продолжала быстро шагать вперед. Она хмурилась, на лице застыло мрачное выражение. Однако она не сказала «нет».

— Мне самому нужны деньги, — сказал Питер. — Если ты хочешь разделить их со мной — отлично. Но мы должны держаться вместе.

Ноа вздохнула.

— Ладно, мы держимся вместе. Пока.

— Отлично.

— И куда мы пойдем? — спросила Ноа.

— Я уже об этом думал, — сказал Питер.

Они остановились перед банкоматом, и он вытащил бумажник.

Ноа подняла руку, останавливая его.

— А ты можешь зайти в банк и снять больше?

— Да, наверное, — сказал Питер.

Раньше он никогда не пробовал, но сейчас следовало попытаться.

— Хорошо. — Ноа задумалась. — Сними столько наличных, сколько удастся. Потом мы постараемся как можно быстрее отсюда свалить. Они могут отслеживать твою кредитную карточку.

— Ты думаешь? — с сомнением спросил Питер.

Конечно, Мейсон быстро его нашел, когда Питер попытался проникнуть на веб-сайт АФРМ. Но способны ли они контролировать операции на его банковском счете? Скорее всего, АФРМ все еще пытается выбраться из каменного века, куда его отправил /АЛЬЯНС/.

— Да, я уверена. — Ноа огляделась. — Мы возьмем наличные, спустимся в метро и уедем куда-нибудь подальше. Мы должны быть готовы бежать, как только ты снимешь деньги.

— Хорошо, — скептически ответил Питер. Даже с учетом того, что ей пришлось пережить за последние несколько дней, Ноа вела себя как параноик. — Ты уверена, что нам нужно быть настолько осторожными?

— Да, — решительно ответила девушка. — И мы не можем остановиться у людей, которых ты знаешь.

— Ха.

Она прикончила его единственный план. Питер рассчитывал на Аманду — несмотря на разрыв, она должна была ему помочь. Однако родители вполне могли выдать Мейсону список его друзей. Они наверняка знают, где живет Аманда. А других вариантов у Питера попросту не было.

Юноша вдруг сообразил, что не преувеличивает: у него больше нет дома. Он почувствовал, как на него накатывает паника.

— Что-то не так? — Ноа бросила на него внимательный взгляд.

Питер попытался стряхнуть навалившийся страх.

— А, ерунда. Просто… я не знаю, куда идти.

— Ты не один такой, — проворчала Ноа. Заметив выражение его лица, она выдавила улыбку и добавила: — Мы что-нибудь придумаем. Пойдем, попробуем взять наличные и отвалим. Торговые центры действуют мне на нервы.

Оказалось, что Питер может снять со своего счета тысячу долларов, однако клерк попытался убедить его взять банковский чек. Питер вышел на улицу, чувствуя, как раздулся его задний карман. Ноа ждала его у входа в магазин косметики, и едкий запах туалетного мыла вызвал у Питера тошноту.

— Удалось? — спросила она.

Питер кивнул.

— Ладно, пошли.

Ноа решительно зашагала в сторону входа на станцию «Копли». Питер последовал за ней, почувствовав облегчение, когда она взяла командование на себя.

Они уже подходили к переходу, соединяющему два здания, когда Ноа обернулась и застыла на месте. Питер проследил за ее взглядом. Примерно в тридцати футах за ними появился крупный парень лет двадцати пяти. Он выглядел вполне нормально — джинсы, флисовая куртка, бейсболка «Ред Сокс».[32 - «Бостон Ред Сокс» — профессиональный бейсбольный клуб.] Однако он говорил по сотовому телефону и смотрел в их сторону.

Они ускорили шаг. Застекленный переход находился на уровне второго этажа относительно улицы. Питер оглянулся. Парень продолжал следовать за ними.

— Ты думаешь…

— Я не знаю, — быстро ответила Ноа. — Но нам лучше поспешить.

Она перешла на легкий бег. Питеру пришлось напрячься — у Ноа были длинные ноги, к тому же в последние дни у нее вошло в привычку бегать от преследователей.

Они проскочили мост, лавируя между людьми с тяжелыми сумками. Некоторые ворчали им вслед, но никто не пытался остановить.

Питер бросил взгляд через плечо и замедлил шаг.

— Он исчез.

Ноа схватила его за руку и потянула за собой.

— Нам нельзя останавливаться, — рассерженно сказала она. — Их может быть несколько человек.

Ноа продолжала бежать, и Питеру пришлось снова перейти на бег. Женщина средних лет недоуменно посмотрела на них, и он представил, как глупо они выглядят. Может быть, все гораздо серьезней, или Ноа слегка спятила? Конечно, Мейсон дважды сумел его найти, но оба раза, когда Питер пытался проникнуть на сервер АФРМ. А проследить такие вещи не так уж и трудно, в особенности в первый раз, когда он не скрывал свой IP-адрес. История с компьютером в библиотеке была более странной, ведь он воспользовался виртуальной частной сетью. Однако существовало много способов отыскать сигнал. К тому же он просидел в библиотеке несколько часов, что сильно упрощало задачу Мейсона.

Однако вторгнуться в систему банковских компьютеров несравнимо сложнее. Как они смогли получить доступ к этой информации?

И тут Питер все понял. У каждого несовершеннолетнего есть сопоручитель — в этой роли выступал Боб. Когда он снял такую большую сумму, сработала автоматическая система оповещения. И все же Питер не мог поверить, что Боб сдал его Мейсону.

Может быть, у него просто не было выбора. Похоже, Ноа вовсе не сумасшедшая. Питер побежал быстрее.

Торговый центр «Копли» относился к высшей категории и предназначался для богатых жителей Бостона. Здесь были магазины вроде «Барнейс»,[33 - Barneys — американская сеть магазинов по продаже модной одежды.] «Ниман-Маркус»,[34 - Neiman Marcus — сеть дорогих универсальных магазинов одноименной компании.] «Луи Виттон».[35 - Louis Vuitton — французский дом моды, специализирующийся на производстве чемоданов и сумок, модной одежды и аксессуаров класса люкс.] Именно тут мать Питера делала свои покупки. Большинство женщин, мимо которых они пробегали, могли быть клонами Присциллы.

Ноа колебалась. Они оказались в центральном атриуме, где магазин украшали деревья высотой в два этажа. Отсюда в четырех направлениях отходили сразу четыре крыла. Потолок был окрашен в золотые тона, свет тактично приглушен. Ноа онемела.

— Что-то случилось?

— Я никогда здесь не была, — призналась она.

— Следуй за мной, — сказал Питер.

Он уверенно зашагал к выходу на Дартмут-стрит, на противоположной стороне которой находился вход на станцию «Бэк-бэй».

На выходе из торгового центра они сбавили шаг. Питер тяжело дышал. Ему казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, дыхание стало хриплым и тяжелым. Лямки сумки больно давили на плечи, и он подумал, что наверняка натер их до крови.

Впрочем, Ноа также приходилось нелегко. Они оба едва держались на ногах, словно парочка стариков.

— Пойдем, — сказал Питер, схватив ее за руку.

Дармут-стрит имела четыре полосы, разделенные слегка приподнятой бетонной платформой. Выбрав момент, они перебежали первые две, немного помедлили, потом преодолели последние. Питер свернул налево и прошел мимо входа в метро.

— Что ты делаешь? — прошипела Ноа. — Я думала, мы сядем на поезд!

— Верь мне.

Питер втащил ее в японский ресторан и огляделся по сторонам. Все было спокойно — обычная толпа людей, спешащих по своим делам в центре города. Несмотря на холод, на улице было довольно много народа, и у каждого была своя, вполне определенная цель.

Из торгового центра вышел парень в бейсболке «Ред Сокс». Когда он принялся изучать улицу, они шагнули в глубь ресторана. Пожилая женщина в ветхой меховой шубе протиснулась мимо Ред Сокса, но он даже не посмотрел в ее сторону. Он не сводил глаз с входа в метро; правая рука застыла около уха, губы шевелились.

— Нужно отсюда уходить! — решительно сказала Ноа.

Она была права — со своего места тип в бейсболке не мог их увидеть, но стоило ему пересечь улицу и свернуть налево, и он оказался бы рядом с ними.

— Одну минуту, — сказал Питер. — Расслабься.

Ноа что-то проворчала себе под нос, но не сдвинулась с места.

Неожиданно слева появился еще один парень, всего в десяти футах от них. Должно быть, вышел со станции «Бэк-бэй». Ноа приподняла бровь и посмотрела на Питера. Тот почувствовал себя реабилитированным. Ему не хотелось входить на станцию — очевидный выбор для всякого, кто покинул торговый центр. Второй парень пересек улицу и остановился возле Ред Сокса. С минуту они разговаривали, потом подошли к краю тротуара. Еще через минуту подкатил черный джип, и оба сели в него.

Машина уехала. Питер облегченно вздохнул.

— Ты не мог бы вернуть мою руку? — спросила Ноа.

— О, да, извини.

Питер и не заметил, что все это время сжимал ладонь Ноа. Она сделала вид, что ей больно, и потрясла рукой.

— Ты умно поступил, — скупо похвалила его девушка. — Мне не пришло в голову, что нас ждут на станции.

Питер пожал плечами, изо всех сил сдерживая улыбку.

— Я решил, что будет лучше немного подождать.

— Интересно, почему они уехали? — меланхолично поинтересовалась Ноа. — Мне кажется, было бы разумнее позвать на помощь больше людей. Они же знают, что мы где-то рядом.

— Именно по этой причине нам нельзя оставаться на месте, — твердо сказал Питер.

— Верно, но куда нам идти?

— На самом деле, — Питер улыбнулся, — я знаю одного человека, который может нам помочь.




Глава

11


— А почему ты думаешь, что здесь они не станут нас искать? — нервно спросила Ноа, переминаясь с ноги на ногу.

Она перекинула сумку на левое плечо, потому что у нее затекла шея. Однако продолжала чувствовать фантомный вес справа.

— Верь мне, такая мысль не придет в голову моим родителям. Они не знают, что мы поддерживаем отношения.

Питер снова нажал на кнопку дверного звонка.

— Может быть, он на работе? — спросила Ноа, потирая руки.

Ей стало казаться, что она уже никогда не сможет согреться. Они покинули станцию «Бэк-бэй», сели на автобус и с тремя пересадками добрались сюда. Теперь они были в полной уверенности, что им удалось уйти от слежки. Конечно, метро позволило бы им добраться до места быстрее, но они решили, что лучше не рисковать.

Питер не стал ничего рассказывать о таинственном незнакомце, который, как ему казалось, согласится их принять, что немного беспокоило Ноа. Она предпочла бы действовать самостоятельно. Но у нее осталось всего тридцать долларов, а этого не хватило бы на ночлег даже в самом дешевом отеле. Ее возможности были предельно ограничены. Даже если удастся уговорить Питера заплатить за фальшивые документы, она не получит доступа к деньгам, которые лежат у нее на счете. Нельзя исключать, что громилы в костюмах уже вышли на «Рокет сайенс», значит, она не может связаться с ними в надежде получить новый заказ. Из чего следовало, что ей придется начинать с нуля.

Ко всему прочему, Ноа до сих пор не знала, что с ней сделали на операционном столе.

Она решила, что должна остаться с Питером и изучить все файлы, чтобы понять, что происходит. Ведь только так она сумеет вернуться к прежней жизни.

Они стояли перед входом в дом на две семьи в Маттапане, рабочем районе, где все дома были похожи друг на друга: потускневшие и усталые, словно провели две смены подряд на ненавистной работе.

Ноа уже хотела спросить, нет ли места потеплее, где они могли бы подождать, когда дверь квартиры нижнего этажа распахнулась. На пороге стояла двадцатипятилетняя женщина с ребенком на руках и с подозрением смотрела на них.

— Чем могу помочь? — спросила она с акцентом, характерным для Южного Бостона.

Женщина была в толстом шерстяном свитере, доходящем до середины бедра, джинсах и темно-коричневых тапочках. Среди жирных светлых волос попадались розовые пряди, под глазами остались следы макияжа. С плеча свисала пеленка с желтыми пятнами, похожими на испорченный сыр.

— Привет, — Питер откашлялся и широко улыбнулся. — Мы друзья Коди.

— О! — Женщина улыбнулась. — Извините, я думала, вы продаете журналы или еще что-то. Клянусь, эти негодяи приходят два раза в день, как раз в то время, когда ребенок засыпает. — Она кивнула на мальчика, дремавшего на ее плече. Несмотря на холод, тот был одет в одни ползунки.

— Сочувствую, — сказал Питер.

— Да. — Она рассеянно погладила лысую голову ребенка одной рукой. — Я почти уверена, что сегодня Коди работает. Хотите зайти и подождать, пока он не вернется?

Ноа и Питер переглянулись.

— Если вы не против, — сказал последний. — Было бы просто замечательно.

Ноа последовала за ним, размышляя о том, что люди без колебаний приглашают Питера в свой дом. С ней такое случалось очень редко.

Девушка протиснулась мимо сломанной коляски и курток, висящих на крючках в прихожей, и вслед за Питером вошла в гостиную. Множество вызывающе ярких пластиковых игрушек всех форм и размеров плохо сочетались с темно-синим продавленным диваном, стоящим в дальнем углу.

— Извините за беспорядок, — смущенно проговорила женщина и прошла по комнате, отбрасывая по пути ногами вещи, которые валялись на полу.

— Отличная квартира, — сказал Питер, и его голос прозвучал искренне.

— Благодарю. — Женщина остановилась посреди комнаты и широко им улыбнулась. Между двумя передними зубами у нее был небольшой промежуток, который немного портил улыбку. — Откуда вы знаете Коди?

— Он дружил с моим братом, — ответил Питер.

Ноа подумала, что фраза прозвучала странно. Неужели теперь они перестали дружить? И если так, то почему Питер продолжает поддерживать отношения с этим человеком?

Она внимательно посмотрела на Питера, увидела в его глазах печаль и поняла, что его брат умер.

— Коди со всеми дружит, — с улыбкой сказала женщина. — Он такой милый. Вы бы видели, как он здорово обходится с Этаном. Просто поразительно. — Он кивнула на ребенка.

— Он симпатичный, — заметил Питер.

Женщина выжидающе уставилась на Ноа. Очевидно, ей тоже следовало похвалить малыша. Но для нее все дети выглядели одинаково. А этот, если присмотреться, хуже других. У него была несоразмерно большая лысая голова, а торчащие из ползунков руки и ноги показались Ноа слишком толстыми. К тому же изо рта тянулась тонкая ниточка слюны.

— Да, он очень милый, — сказала она и слабо улыбнулась.

— Кстати, меня зовут Пэм. Ребята, хотите чего-нибудь выпить? У меня есть вода и диетический «Доктор Пеппер».

— Нет, спасибо, — ответил Питер. — А вы случайно не знаете, когда Коди вернется домой?

— Ну, тут никогда нельзя знать заранее… — Пэм покачала головой, пересекла комнату и положила ребенка в детский манеж. — Я слышала, как он уходил, когда я дала Этану первую бутылочку. Мальчик просыпается, когда я ее откупориваю, — сказала она, ласково погладив ребенка но подбородку. — Сегодня у Коди нет занятий, поэтому он придет рано. Бедняга. — Она покачала головой. — Зато потом они получают хорошие деньги.

— Коди учится на медицинском, — объяснил Питер Ноа. — И работает фельдшером на «Скорой помощи», чтобы оплачивать колледж.

— Клянусь, он работает больше всех людей, которых я знаю, а это немало. — Пэм положила руки на бедра. — Вы не присмотрите немного за Этаном? Мне нужно сбегать в магазин за молочной смесью.

— Да, конечно, — сказал Питер.

— Отлично. — Пэм вышла в коридор и сняла с крючка толстую стеганую куртку на гусином пуху. — Если он начнет плакать, дайте ему соску.

— Ладно, — сказал Питер.

— Вернусь через пять минут. — Пэм застегнула куртку и распахнула входную дверь, впустив внутрь облако холодного воздуха.

Через мгновение дверь за ней захлопнулась. Ноа, разинув рот, пару мгновений смотрела ей вслед, а потом повернулась к Питеру.

— Неужели эта женщина действительно оставила с нами ребенка?

— Да. — Питер рассмеялся.

Оба взглянули на мальчика. Этан сидел не слишком уверенно, слегка раскачиваясь, и разглядывал их своими огромными глазами. Его губы слегка приоткрылись, словно он и сам не верил в то, что сейчас произошло.

— Это какое-то безумие, ты согласен? — спросила Ноа.

Она имела слабое представление о том, как должны вести себя хорошие родители, но решила, что так поступать уж точно не должны.

— Ага, именно что полное безумие. Как ты думаешь, нам следует его забрать и сбежать? Сможем получить наличные. — Он приподнял бровь, и Ноа поняла, что Питер шутит.

Ноа посмотрела на ребенка с отвращением.

— Господи, только не это.

— Так не любишь детей?

— Понятия не имею, — призналась она.

Лишь в немногих приемных семьях были маленькие дети, а в Центре их держали отдельно. Ноа общалась только с теми, кому было больше десяти — с тех самых пор, как сама достигла этого возраста. Впрочем, говорить про прошлое ей не хотелось. Многие вопросы Питера ее смущали; ей казалось, что он ее изучает, и она не понимала, почему он задает такие вопросы. Ноа решила перейти в наступление.

— А что случилось с твоим братом? — спросила она.

Питер вздрогнул, словно она его ударила.

— ЧУИМ, — сказал он после долгого молчания.

— Ой. — Ноа замолчала.

Она не знала людей, которые погибли от ЧУИМ, но в последнее время это происходило все чаще. Болезнь появилась несколько лет назад, и главным образом от нее страдали подростки, которые очень быстро умирали. До сих пор ученые оставались в недоумении — жертвы не имели между собой ничего общего, во всяком случае, пока никакой связи между заболевшими найти не удалось. Сначала предполагали, что ЧУИМ как-то связана с сексом, но довольно скоро эту гипотезу признали несостоятельной. ЧУИМ всегда приводила к летальному исходу, и лекарства от нее не существовало.

Ноа не знала, что тут можно сказать. Питер ушел в себя, а она приподняла колени и обхватила их руками. В соседней комнате тикали часы, и каждый звук эхом раздавался в тишине.

Ребенок начал плакать. Ноа вскочила на ноги, обрадовавшись, что тишина нарушена, и принялась рыться в игрушках в манеже. Малыш повернулся в ее сторону. Его лицо быстро краснело, из глаз покатились слезы.

— Успокойся, — сказала она, наконец обнаружив соску в углу, под игрушечным медведем. — Вот.

Ноа всунула соску в рот ребенку, тот начал ее сосать — и слезы моментально высохли. Казалось, его заткнули пробкой. Ноа удивилась. Как жаль, что такую операцию нельзя проделать со всеми. Иногда это было бы просто замечательно.

Дверь распахнулась, и в облаке холодного воздуха появилась Пэм. Ее щеки раскраснелись, волосы спутались. В руке она держала белую пластиковую сумку. Из нее торчало горлышко водочной бутылки.

— Господи, там жуткий холод! — воскликнула она. — Я купила вам чипсы, вдруг вы проголодались.

— Спасибо, — сказал Питер.

— Никаких проблем. — Пэм склонила голову набок. Послышался звук глухого удара, потом шаги. — Кажется, Коди. — В ее голосе Ноа уловила разочарование.

Питер встал.

— Спасибо, что разрешили подождать его здесь. Мы были рады познакомиться с вами и Этаном.

— Да, замечательно, — пробормотала Ноа, также поднимаясь на ноги.

— Конечно, всегда буду вам рада. — Пэм выглядела удрученной. — Скажите Коди, что у меня сегодня пицца, если он захочет поесть, я приглашаю, ладно?

— Обязательно. И еще раз спасибо. — На лице у Питера снова возникла неизменная улыбка.

«Интересно, как он умудряется столько улыбаться?» — подумала Ноа. Если бы она так себя вела, у нее давно бы начались судороги.

Ноа вышла из квартиры Пэм вслед за Питером, который поднялся на второй этаж и позвонил в звонок. Через минуту дверь открыл парень лет двадцати с небольшим, высокий, под метр девяносто, широкоплечий, с короткой стрижкой. Афроамериканец со светло-голубыми глазами, обведенными темными кругами. Он был одет во все темно-синее, на рукаве рубашки выделялась белая круглая заплата с надписью: «Boston EMS».[36 - Boston EMS (Boston Emergency Medical Services) — служба «Скорой помощи» Бостона.] Он выглядел ужасно уставшим.

— Питер? Что-то случилось?

— Мы можем войти? — спросил Питер.

Заметно удивленный, Коди кивнул.

— Конечно, заходите.

Он шагнул в сторону, давая им пройти.

Ноа вслед за Питером шла по скрипучей деревянной лестнице. Никакой ковровой дорожки, лишь в центре виднелись проплешины, протоптанные множеством ног. Она сразу поняла, что Питер явно не раз здесь бывал. Поднявшись наверх, он сразу свернул направо в крошечную гостиную с эркерами, такую же, как на первом этаже, только у Пэм было полно всякой мебели, в отличие от гостиной Коди. Тонкий ковер, диван-футон с простым белым матрасом, низкий столик и несколько подушек на полу. На двух бетонных блоках лежала доска со стопкой учебников. Даже телевизора не было. «Лишь немногим лучше, чем в тюремной камере», — подумала Ноа.

— Извините, у меня редко бывают гости, — немного смущенно сказал Коди. — Устраивайтесь на диване, я привык сидеть на полу.

Питер уже плюхнулся на крошечный диванчик. Ноа села на самый краешек, но ее нога касалась ноги Питера. Казалось, тот не обратил на это внимания.

— Ты нас познакомишь? — спросил Коди, усевшись на подушку и скрестив ноги.

— О да, извини. Это Ноа.

— Привет, Ноа, рад познакомиться. — Коди улыбнулся и повернулся к Питеру. — Я так устал, что у меня закрываются глаза. У тебя есть какие-то планы на сегодняшний вечер?

— Нет, извини. Я бы позвонил, но… потерял свой сотовый телефон, — сказал Питер. — Ситуация вышла из-под контроля.

— Да, и что случилось? — устало спросил Коди.

Он говорил так, словно не верил, что у Питера могут быть серьезные проблемы.

— Это длинная история, — сказал тот.

Коди поднял руку, останавливая его.

— Тогда мне потребуется пиво. Хочешь?

— Да, конечно, — ответил Питер.

— А ты, Ноа?

Ноа покачала головой. Она умирала от жажды, но при мысли о пиве внутри у нее все сжалось. Она все еще не понимала, как могла ничего не есть так долго. Это было очень странно. Она не чувствовала голода несколько суток, а потом вдруг поняла, что готова сожрать все подряд. Желание есть исчезло так же неожиданно, как появилось, и она снова не могла проглотить ни кусочка. Однако ее преследовала жажда. И сколько бы она ни пила, это ничего не меняло. Она сглотнула, чтобы избавиться от сухости в горле.

— А можно мне воды?

— Конечно. — Коди встал и вышел в коридор. Ноа услышала, как хлопнула дверца холодильника, потом раздался звук льющейся воды. — Мне не следовало предлагать пиво несовершеннолетним. Я вырос среди ирландцев, где за обедом выдают одну бутылку пива только после того, как тебе исполнится шестнадцать. С такими привычками трудно расстаться.

— Ты ирландец? — удивленно спросила Ноа.

Из кухни донесся смех.

— А что, не похоже?

Она смутилась. Коди вернулся и остановился в дверях, улыбаясь ей.

— Моя мама была ирландкой, а папа — черным.

— Ой.

Ноа почувствовала себя крайне глупо. Конечно, в нем была ирландская кровь — это объясняло цвет глаз.

Коди протянул Питеру бутылку «Сэм Адамс», тот снял пробку и сделал большой глоток.

— Ну а теперь рассказывай свою длинную историю, — сказал Коди, откидываясь на подушку.

Ноа предоставила эту честь Питеру. Он опустил ряд подробностей, рассказав о вторжении к ним в дом и о том, как Мейсон нашел его в библиотеке. Только теперь Ноа узнала об участии родителей Питера, которые выгнали его из дома. Она снова начала нервничать.

Коди слушал молча, сжав правое запястье левой рукой и совершенно забыв о пиве. Только после того, как Питер закончил, он приложился к бутылке, повернулся к Ноа и спросил:

— А какое ты имеешь к этому отношение?

Ноа не знала, сколько следует рассказать. Она отметила, что Коди учится в медицинском колледже. Все складывалось даже слишком удачно, а сейчас ей был необходим человек, который смог бы интерпретировать обнаруженные ею файлы. Но может ли она ему доверять? Может ли доверять им обоим?

Теперь на нее смотрел и Питер. Неожиданно в комнате возникло напряжение, словно от Ноа требовали доказательств алиби. Оказавшись в центре внимания, она покраснела.

— Я не знаю, с чего начать, — наконец сказала она.

— С самого начала, меня такой вариант вполне устроит, — сказал Коди.

Ноа посмотрела ему в глаза и увидела в них тепло и сочувствие. И вдруг поняла, что Коди ей нравится, а она никогда не испытывала симпатии к незнакомцам. От парня исходила позитивная энергия; казалось, ему не все равно. Наверное, когда-нибудь он станет замечательным врачом.

— Ладно. — Ноа глубоко вздохнула и начала свой рассказ. — Два дня назад я пришла в себя на операционном столе…

Когда она закончила, наступило долгое молчание. Ноа рассказала все, даже о том, что долго не могла есть, а потом испытала лютый голод. Глаза Питера широко раскрылись — наверное, он подумал, что она всегда столько ест.

Ноа дернула себя за рукав, ей хотелось, чтобы они хоть что-нибудь сказали.

— Ничего себе! — наконец заговорил Питер. — А я думал, что это мне было хреново в последние пару дней.

Коди бросил на него укоризненный взгляд.

— Ты умеешь поддержать, Педро.

— Извини, я просто хотел сказать… — Питер покачал головой. — Ты очень крутая, если сумела от них сбежать.

В его голосе слышалось искреннее восхищение, и Ноа смутилась еще сильнее.

— И ты не представляешь, что они с тобой сделали? — спросил Коди.

Ноа покачала головой.

— Нет. У меня есть шрам, но…

— На каком месте? — быстро спросил Коди.

Ноа провела рукой вдоль рубашки. Он следил за ее ладонью, но в его взгляде было только сочувствие. Коди кивнул.

— Любопытно, — сказал он.

Что-то в его тоне задело Ноа.

— Ты мне не веришь?

— Честно? — Коди сделал еще один глоток пива. — Это слишком безумно, чтобы не верить. Если учесть, что случилось с Питером… ну а ему я верю. Твоя история хорошо стыкуется с его рассказом. К тому же существенную часть можно проверить — например, эпизод в школе Бруклайна. Поэтому да, пожалуй, я тебе верю.

— Пожалуй?

— Не сердись. — Коди поднял руку. — Я не хотел тебя обидеть.

— Я тебе верю, — вмешался Питер.

Он все еще смотрел на нее со странным выражением на лице. Ноа потянулась к запястью, чтобы покрутить браслет, но в последний момент вспомнила, что его нет.

— Ладно. — Коди допил пиво и поставил бутылку на низкий столик. — Давайте взглянем на файлы.

Ноа вытащила лэптоп, включила его и развернула к Коди. Потом встала, обошла стол, села рядом с ним, открыла папку, где, по ее мнению, содержались медицинские данные — других ребят, а не ее собственные. Пока она еще не была готова услышать правду.

Коди наклонился вперед и принялся изучать первый файл.

— Стандартные сведения о больном после операции, — сказал он, продолжая читать файл. Потом он нахмурился. — Ха.

— Что такое? — спросила Ноа.

— Состояние больного быстро ухудшается. Эти цифры должны улучшаться. — Он провел пальцем вдоль монитора, показывая, что имел в виду. — А здесь, ну…

— Пациент умирает? — закончила за него Ноа.

Он кивнул.

— Но я лишь делаю предположение. Давай посмотрим дальше.

Они изучили еще три файла: во всех случаях Коди отметил, что показания ухудшаются и пациент должен умереть.

— Сколько их всего? — спросил он, закрывая файлы.

— Много, — сказал Ноа. — И у меня есть еще кое-что.

Она открыла файл, в котором были отсканированные записи врачей. Увидев первый из них, Коди рассмеялся.

— Ну и? — не выдержал Питер.

— Тут я вам не смогу помочь. Это известный анекдот: ни один врач не сможет разобрать почерк другого врача.

— Ну ладно. — Ноа нашла папку, в которой находились длинные отчеты на непонятном научном жаргоне. — Что скажешь об этом?

Коди начал читать первый и быстро увлекся, потом взял у Ноа мышь и перешел к следующему документу, затем прочитал еще один. Ноа внимательно за ним наблюдала. На лице Коди застыла полнейшая сосредоточенность.

— Ну, что скажешь? — нетерпеливо спросил Питер.

Ему надоело ждать. Ноа повернулась и бросила на него суровый взгляд.

— Очень многое, — сказал Коди, не отрывая глаз от монитора. — Послушай, откуда… откуда у вас эти файлы?

— Они принадлежат компании, которая называется АФРМ, — ответила Ноа.

— И твои родители с ней связаны, Питер? — спросил Коди, поднимая голову.

— Да, а почему ты спрашиваешь? — сказал Питер.

— Что еще вам удалось узнать об этой компании?

— У меня есть и другие файлы, — пожав плечами, ответил Питер. — Сейчас они выгружаются. Так ты выяснил, чем они занимаются?

Коди откинулся на подушку, задумчиво глядя на лэптоп.

— Экспериментируют, — наконец ответил он.

— Как? — тихо спросила Ноа.

Она вдруг поняла, что не знает, хочет ли получить ответ на свой вопрос.

— Они пытаются найти средство для лечения ЧУИМ, — сказал он. — И используют для этого людей.

— Людей? — спросил Питер.

— Но у меня нет ЧУИМ, — сказала Ноа, постаравшись говорить спокойно, хотя ею начала овладевать паника. — То есть если бы я заболела, то узнала бы об этом?

Ноа вдруг поняла, что не посещала врачей уже несколько лет. Возможно, она и не подозревает, что больна? Она почти ничего не знала о ЧУИМ, хотя слышала об этой болезни. В последнее время в школах начали выявлять тех, кто может быть заражен, но уже после того, как Ноа перестала туда ходить. Она попыталась вспомнить симптомы. Самым распространенным была потеря веса, но имелись и другие странные вещи. Например, больные начинали ходить по кругу, избегали общения с другими людьми, засыпали посреди предложения. Потеряла ли она вес? Она всегда была худой, но новые джинсы, которые она купила, сидели не слишком хорошо. И вдруг Ноа вспомнила, что у нее появились проблемы с аппетитом.

— Так они меня заразили? — дрогнувшим голосом спросила она. — Или я уже больна?

— Пока не могу сказать ничего определенного, — мягко ответил Коди. — Мне нужно изучить документы более тщательно. Но тебе не нужно волноваться. — Он протянул руку и обнял ее за плечи.

Обычно Ноа избегала подобных контактов, но сейчас не стала отодвигаться. Неожиданно она почувствовала соль на губах и поняла, что плачет.

— Послушай… — начал Питер.

Ноа посмотрела на него сквозь слезы.

— Что?

— Теперь я понимаю, почему мои родители в этом участвуют, — все дело в Джереми.

— Да, наверное, это многое объясняет, — сказал Коди.

Брат Питера умер от ЧУИМ, вспомнила Ноа. Все начинало проясняться.

— Что со мной будет? — наконец спросила она.

— Сегодня с тобой ничего не случится, — заверил ее Коди, взял ее за подбородок и повернул голову так, чтобы заглянуть в глаза. — Все будет хорошо, Ноа. Мы разберемся.

Он говорил так уверенно, что девушка позволила себе ему поверить.




Аманда дунула на волосы, чтобы те не лезли в глаза, и села на пол. Из всей работы, которую ей приходилось делать в приюте, она больше всего не любила заниматься бумагами. Некоммерческие организации имели очень скромный бюджет, и у них имелся всего один компьютер. Поэтому основная часть документов хранилась в металлических шкафах, в которых всегда не хватало места. Каждые несколько лет устаревшие отправляли в архив, но, чтобы поставить в шкаф новую папку, приходилось прилагать немалые усилия.

Она провела большую часть своей пятичасовой смены, отмечая новых посетителей, а приемная постепенно пустела. Наконец она запихнула последнюю папку в шкаф и захлопнула дверцу, как раз когда миссис Латимар увела оставшихся подростков на прием к врачу.

Вытирая руки о юбку, Аманда оглядела офис. Она закончила работать с папками, телефон больше не звонил, повсюду был наведен порядок. Аманда выглянула в приемную — пусто. Отлично, наконец-то у нее появится несколько минут для отдыха. Когда миссис Латимар вернется, она придумает для нее другую работу: эта женщина считала, что волонтеры не должны сидеть без дела.

Аманда опустилась на стул за письменным столом. Когда Питер ушел, она просидела у окна несколько часов, неотрывно глядя во двор. Девушка чувствовала себя ужасно, считая, что не справилась с возникшей ситуацией. Она не хотела его обидеть. С самого начала Аманда считала, что, как только она начнет учиться в колледже, их отношения прекратятся сами собой. К сожалению, Питер думал иначе.

Она вспомнила его последний, обвиняющий взгляд и вздрогнула.

— Простите?

Аманда повернулась и увидела, что на нее смотрит мужчина со странной улыбкой на губах.

— Да? — ответила Аманда, автоматически расправляя плечи. Он был одет в безукоризненно сшитый костюм с жилеткой, шерстяное пальто и блестящие черные туфли. Черные волосы были коротко подстрижены, а глаза показались Аманде такими бледными и жуткими, что она с трудом выдавила улыбку. — Я могу вам помочь?

— Я очень на это надеюсь. — Он оглядел комнату, как будто кого-то искал, хотя здесь было негде спрятаться. — Я договорился о встрече с миссис Латимар.

— Она скоро вернется, — сказала Аманда.

Глаза мужчины потемнели, и ей ужасно захотелось, чтобы миссис Латимар появилась прямо сейчас. Аманда ничего не могла толком объяснить, но этот человек вызывал у нее страх. Может быть, дело было в том, что такие люди не должны появляться в таких местах, сказала она себе. К тому же разговор с девочкой, которая твердила, что ее друг исчез, встревожил Аманду.

Мужчина склонил голову и посмотрел на Аманду.

— Так ты одна из ее волонтеров.

Он скорее утверждал, чем спрашивал. Аманда кивнула.

— Да.

— Тогда ты можешь мне помочь, — сказал он и решительно вошел в комнату.

Аманда с трудом поборола желание отшатнуться. Наверное, она слишком устала, отсюда и беспричинный страх.

— Что я могу для вас сделать?

— Мне нужны кое-какие папки с документами. — Его взгляд обратился к шкафам. — Миссис Латимар должна была отложить их для меня.

Аманда открыла рот и тут же закрыла, так ничего и не ответив. Всем волонтерам внушали, что папки с документами священны. Миссис Латимар постоянно повторяла своим подопечным, что все их слова и деяния будут сохранены в тайне и не станут известны властям, родителям или опекунам, от которых они сбежали. Аманда не могла себе представить, чтобы миссис Латимар кому-то передавала эти папки, а особенно типам, которые так одеты.

— Я член попечительского совета, — сказал он, заметив смущение Аманды. — Все в порядке, миссис Латимар дала свое согласие.

— И все же, — возразила Аманда, — мне было бы спокойнее, если бы мы ее дождались.

Он нахмурился и демонстративно посмотрел на часы.

— У меня совсем нет времени.

— Сожалею, мистер… — Аманда сделала паузу, ожидая, что он представится. Однако мужчина молчал, и тогда она задала прямой вопрос: — Вы не назвали своего имени.

— Совершенно верно, — спокойно ответил он. — Я тоже не знаю, как вас зовут.

— Аманда, — ответила она. — Аманда Бернс.

— Рад знакомству, Аманда Бернс, — сказал он, протягивая руку. — Ты можешь называть меня мистер Мейсон.

Аманда автоматически пожала руку. Мейсон. Имя показалось ей знакомым, она не сумела вспомнить, где его слышала. Наверное, видела в списке членов попечительского совета.

— Мистер Мейсон, я…

Внезапное появление миссис Латимар заставило ее замолчать. Аманда перехватила ее взгляд — увидев Мейсона, миссис Латимар застыла, и на ее лице появились сильные эмоции — страх или неприязнь? Но к тому моменту, когда она повернулась к Аманде, оно выражало привычную приветливость. Однако Аманда не сомневалась, что ей это не привиделось.

— Миссис Латимар! — воскликнул Мейсон, радостно разводя руки в стороны. — А я вас ищу.

— Они здесь, — коротко сказала миссис Латимар.

Она кисло улыбнулась Аманде, наклонилась над ней и открыла ящик письменного стола. Вытащив тонкую стопку папок, она передала их Мейсону. Миссис Латимар отпустила папки, как только пальцы Мейсона их коснулись. Это также показалось Аманде странным. Миссис Латимар всегда отличалась сердечностью, охотно стояла рядом с другими людьми, словно была готова их обнять. Однако к этому человеку она относилась иначе.

— Превосходно. — Мейсон засунул папки под мышку и кивнул обеим. — Рад знакомству, мисс Бернс. Миссис Латимар, мы еще встретимся.

Та кивнула, но даже не попыталась проводить его до двери. Как только она за ним захлопнулась, Аманда облегченно вздохнула.

Миссис Латимар рассеянно перебирала бумаги на своем письменном столе.

— Ты закончила работу с документами? — резко спросила она.

— Я… да, все готово, — пробормотала Аманда. — Кто это был? — спросила она, понемногу приходя в себя.

Миссис Латимар повернулась и бросила на нее мрачный взгляд. Но, когда она увидела выражение лица Аманды, ее голос смягчился.

— Член попечительского совета, — сказала она. — Я забыла, что он собирался сегодня зайти.

Она так это произнесла, что Аманда сразу поняла: миссис Латимар лжет.

— Но документы…

— Будет лучше всего… — Миссис Латимар на секунду отвернулась, словно нечто темное и опасное пронеслось за плечом Аманды, где на стене висела карта города, вздохнула, дважды сильно дернула себя за собранные в хвост волосы, а потом посмотрела Аманде в глаза. — Послушай меня, Аманда. Это очень важно. Я хочу, чтобы ты забыла о том, что сегодня произошло. Ты понимаешь?

Ее голос прозвучал жестко, и девушка уловила в нем отчетливую угрозу.

«Проклятье, — подумала она, — что происходит?»

Аманда никогда не видела свою начальницу в таком состоянии — миссис Латимар вела себя, словно ее застали за совершением ужасного деяния. Интересно, что там в этих папках?

— Хорошо, — сказала она, вымученно улыбнувшись. — Я все поняла. Ничего не случилось. Почему бы мне…

— Нужно проверить раздевалку, — сказала миссис Латимар самым обычным голосом, и Аманда мысленно улыбнулась — эту женщину она знала хорошо. — Не могла бы ты перед уходом навести там порядок?

— Конечно.

Аманда вскочила со стула — ей вдруг захотелось как можно скорее выбраться из комнаты. И хотя уборка раздевалок после дня посещения врача была не самой приятной работой, она с радостью за нее взялась. Что угодно, только поскорее покинуть офис, где вдруг стало трудно дышать.

Когда Аманда выходила в коридор, она увидела, что миссис Латимар склонилась над столом, обхватив голову обеими руками. Ее плечи тряслись, а пальцы дрожали. Она плачет, потрясенно поняла Аманда.

Девушка застыла в коридоре, ей ужасно хотелось вернуться и успокоить миссис Латимар, но мешали воспоминания о холодном взгляде, которым она наградила ее всего несколько минут назад. Содрогнувшись, Аманда решительно повернулась и зашагала к раздевалке.




Питер с хмурым видом доедал суп. Ноа и Коди сидели напротив и изучали распечатки. Коди заявил, что не может долго читать с монитора. Его древний струйный принтер печатал документы целый час.

Коди попросил Ноа просмотреть фотографии и найти знакомых ей ребят. Когда Ноа концентрировалась на чем-то, она начинала жевать губу, и наблюдавший за ней Питер никак не мог решить — очаровательно это или вульгарно.

Файлы АФРМ все еще записывались на сервер, на который он их направил. Питер подумал, что при такой скорости он получит доступ к ним не ранее чем через несколько часов. Таким образом, сейчас ему было нечего делать.

Когда полчаса назад он пожаловался, что хочет есть, Коди сказал:

— На кухне есть лапша быстрого приготовления. — Он даже головы не повернул в сторону Питера.

— Наверное, я смогу с этим справиться, — проворчал тот.

В ответ Коди рассмеялся.

— Ну, раньше у тебя получалось.

Казалось, Коди не заметил его недовольства. Питер вздохнул, признавая, что Коди прав. Он приходил сюда довольно часто, насколько позволяло расписание молодого врача. Питеру нравилось проводить время у него дома. Конечно, обстановка здесь была не такой шикарной, как в особняке его родителей. Но Коди принадлежал к тем немногочисленным людям, которые относились к Питеру как к взрослому человеку. Черт возьми, как к другу.

Пока Джереми не умер, Коди был третьим сыном в их семье. Он появился в школе, когда Джереми перешел в десятый класс. Коди, единственный сын одинокой матери, работавшей помощником адвоката, получал стипендию. Из-за того, что дорога до школы занимала у него больше часа с пересадкой на трех автобусах, он часто приходил к ним посреди недели. Несмотря на разницу в пять лет, Джереми был отличным старшим братом и никогда не возражал, если Питер увязывался за ним. После школы они часами играли втроем в видеоигры.

Потом Коди и Джереми перешли в колледж. Они оставались неразлучными друзьями, и в Гарварде им даже удалось получить комнату на двоих. И хотя они часто приходили навестить родителей и Питера, многое изменилось. Питер стал чувствовать себя одиноким. Именно тогда он серьезно заинтересовался компьютерами и теперь уже не тратил время попусту, подолгу засиживаясь в Интернете. Обнаружил хакерские сайты и увлекся.

А потом Джереми заболел.

ЧУИМ редко атаковала в таком позднем возрасте, ведь Джереми было двадцать. Большинство подростков заболевали, когда им исполнялось лет пятнадцать.

Питер до сих пор помнил, как Коди в панике позвонил им домой. Его родители говорили по параллельным телефонам приглушенными голосами. Когда они повесили трубки, Питер спросил, что случилось, но они отказались отвечать.

— Нам нужно кое в чем помочь Джереми, дорогой, — сказала Присцилла. — Не уходи из дома.

Но Питеру хватило одного взгляда на лицо матери — и с тех пор у него начались кошмары. Он понял, что случилось нечто ужасное.

Они буквально сорвались с парковки возле дома, только шины завизжали. До рождественских праздников оставалось несколько недель. На деревьях возле дома уже висели фонарики, земля покрылась инеем. Питер, обхватив себя руками, долго стоял в дверном проеме и смотрел вслед огонькам исчезнувшего автомобиля.

Это была самая долгая ночь в его жизни. Питер проснулся на диване, где остался, чтобы не уснуть. Он не раздевался, и шея сильно затекла.

Не найдя сообщения ни на автоответчике домашнего телефона, ни на своем сотовом, Питер пришел в ярость. Неужели они о нем забыли? Что случилось?

Все утро парень бродил по дому, не зная, чем заняться. Он не мог сам добраться до школы, к тому же не был уверен, что ему следует туда идти. Родители не отвечали на его звонки, и это показалось ему самым страшным. Он был испуган и чувствовал себя брошенным.

Наконец, ко второму завтраку, домой вернулся Боб. Питер бросился вниз по лестнице, готовясь обрушиться на отца с претензиями, но, увидев его лицо, застыл на месте. Отец всегда уделял огромное внимание своей внешности. В семье шутили, что ему нужно больше времени, чем Присцилле, чтобы собраться.

Однако в тот день он выглядел ужасно. Постаревший, измученный, с торчащими во все стороны волосами и щетиной на щеках.

Боб слабо показал рукой Питеру, чтобы тот зашел в гостиную, словно у него ни на что не осталось сил. Когда они уселись на диван, отец сразу сказал:

— Твой брат болен.

Очевидно, Коди был так занят в колледже и на работе, что не сразу узнал симптомы. К тому моменту, когда он все понял, Джереми не посещал занятия уже три недели.

В ту же ночь его поместили в бостонскую больницу. Когда Питер навестил брата на следующий день, он едва не сказал родителям, что они ошибаются: это не мог быть Джереми. Изможденное тело, остекленевшие глаза. На лице застыло бессмысленное выражение, волосы сильно поредели. Казалось, он никого не узнавал.

Джереми привязали к постели, и это потрясло Питера.

— Так нужно, чтобы он себе не навредил, — объяснила Присцилла. Ее лицо оставалось спокойным, но стало неестественно бледным, голос заметно дрожал. — Врачи беспокоятся, что Джереми может вытащить иголку для внутривенного вливания.

С тех пор Питер каждый день после школы ходил в больницу. Врачи заставляли его надевать маску, чтобы уменьшить опасность заражения, но, как только медсестра выходила из палаты, Питер ее снимал. У него чесалось лицо, к тому же не было никаких оснований считать, что ЧУИМ передается воздушно-капельным путем.

Питер сидел у брата до заката солнца. Закончив делать уроки, возился с лэптопом, пробовал силы на местных сетях — сначала против больничного брандмауэра, потом городского. Он все лучше овладевал техникой хакера и болтал не замолкая. Иногда рассказывал о разных интересных делах, которыми они занимались вместе с Коди, погружаясь в любимые воспоминания. Или докладывал о последовательности своих шагов при взломе какого-то сайта. Сначала он говорил о том, что они с Джереми будут делать, когда ему станет лучше. Купят билеты на матч в «Фенуэй Парк».[37 - Бейсбольный стадион возле Кенмор-сквер в Бостоне.] Или поедут в Новый Орлеан на Марди-Гра[38 - Вторник на масленичной неделе. Праздник в Новом Орлеане и других городах Луизианы с красочным карнавалом, балами и парадами с участием ряженых и джаз-оркестров.] — считалось, что это ужасно круто. Или, не предупредив родителей, сбегут на весенних каникулах в Мексику.

Однако все это не производило на Джереми никакого впечатления — он вообще редко на что-то реагировал. Его брат постепенно угасал, и болезнь съедала тело, пока от него ничего не осталось.

Через три месяца после того, как Джереми положили в больницу, он умер.

Болезнь развивалась так стремительно, что врачи попросили разрешения изучить его случай, словно лягушку на уроке биологии. Когда Присцилла и Боб согласились, Питер выскочил из палаты, охваченный яростью.

Впрочем, им так и не удалось узнать ничего полезного. Во всяком случае, Питеру никто не рассказал о результатах исследований.

После смерти Джереми Питер вошел в пике, перестал заниматься спортом, оценки в школе сильно ухудшились, он даже перестал каждый день принимать душ. Самым ужасным было то, что родители не обратили на это никакого внимания — казалось, им все равно.

А потом, перед наступлением лета, в школу пришел Коди. Он ждал снаружи, когда Питер вышел, едва передвигая ноги.

— Эй, Педро! — позвал он.

Питеру захотелось сделать вид, что он ничего не слышит. Однако Коди подбежал к нему и обнял. Коди всегда так себя вел — никогда не скрывал своих чувств, как это было принято в их семье.

— Ну как ты, дружище? — спросил Коди, заглядывая Питеру в глаза.

— Нормально. А что ты здесь делаешь?

— Я сообразил, что мы с тобой уже давно никуда не выбирались, — небрежно сказал Коди. — Может быть, где-нибудь перекусим?

Питер прищурился.

— Тебе звонили мои родители?

— Нет, — искренне удивился тот.

Питер окинул его внимательным взглядом — Коди никогда не умел врать и сейчас смотрел прямо и открыто. Питер понял, что он сказал правду: Присцилла и Боб не имеют к его визиту никакого отношения. Он и сам не понимал, хорошо это или плохо.

— Пойдем, Педро, я угощаю.

Питер пожал плечами и пошел за Коди. Их любимое кафе, где продавали гамбургеры, находилось в нескольких кварталах от школы. Он не заходил сюда уже несколько месяцев и, сев за столик, вспомнил, что в последний раз они были здесь с Джереми и Коди во время каникул после Дня благодарения.

— Бургер с гуакамоле?[39 - Отдельный соус или ингредиент салатов мексиканской кухни, пюре из авокадо и томатов со специями (обычно перец чили).] — спросил Коди.

— Я не голоден, — ответил Питер, ковыряя ногтем пластмассовое покрытие столика, на котором засохли остатки какого-то соуса.

— А вот и нет.

Коди отошел к стойке. Питер смотрел, как он делает заказ, обмениваясь шутками с девушкой за стойкой. Потом Коди вернулся с подносом, нагруженным гамбургерами, жареным картофелем и газированной водой. Усевшись в кабинке напротив Питера, он передал ему гамбургер и картофель.

— Я же сказал, что не голоден, — капризно повторил Питер.

Он знал, что ведет себя как мерзкий маленький сопляк, но ему было все равно. И чем больше он об этом думал, тем сильнее злился. Проклятье, где был Коди все эти месяцы? Он не видел его с похорон.

— Тогда я съем все, — предупредил Коди, разворачивая свой гамбургер и с аппетитом откусывая кусок.

Питер молча смотрел, как тот с довольным видом жует.

Вывести Коди из себя не мог никто. Однажды на вечеринку пришел пьяный парень из другой школы и устроил скандал, пытаясь забрать оттуда свою подружку. Коди его остановил, увел девушку в дом, а потом встал на пути у пьяницы. И когда тот обрушил на него злобные расистские оскорбления, спокойно стоял и смотрел на него, и его лицо ни разу не дрогнуло. Казалось, речь шла о погоде. Наконец Коди сделал короткий шаг и ударил парня, сбив его с ног.

Питер вдруг сообразил, что ни разу не видел, чтобы Коди сердился. Более того, он и на похоронах Джереми почти не выказывал эмоций.

— Извини, что меня все это время не было рядом, — сказал Коди, не спуская взгляда с Питера, и сделал глоток воды через соломинку.

— Мне все равно, — сказал Питер.

— Ясное дело. Я же вижу, что ты в ярости. — Коди ему улыбнулся, и это было ужаснее всего — он всегда умел обезоружить собеседника. Если он начинал улыбаться, ты быстро забывал, почему на него сердит. — И у тебя есть на то все основания, — продолжал Коди, становясь серьезным. — Я избегал встреч с тобой и твоей семьей.

— Почему? — спросил Питер, хотя уже знал ответ.

— Было очень больно. В особенности когда я представлял встречу с тобой. Ты очень на него похож, — сказал Коди, печально глядя в окно. — Однако я много о тебе думал. Мне хотелось знать, как у тебя дела.

— Ты бы мог позвонить, — вяло сказал Питер.

— Я знаю. Извини, дружище. Правда.

Коди наклонился и накрыл его пальцы ладонью. Питер смутился, как случалось всегда, когда Коди выражал свою привязанность, однако руки не отнял.

— Все в порядке.

— Нет, все плохо, — покачал головой Коди. — Поэтому я кое-что тебе предлагаю. Я хочу, чтобы мы регулярно встречались, были в курсе последних новостей. Ты согласен?

— Да, пожалуй.

— Все наладится, Питер.

— Откуда ты знаешь? — резко спросил он.

Коди не стал отводить глаз и спокойно смотрел на Питера.

— Просто знаю. Джереми больше нет, и я ужасно по нему скучаю. Но мы с тобой остаемся братьями. И это не меняется.

Сначала Питер решил, что Коди вовсе не собирается продолжать общение, просто пригласил поесть гамбургеров. Однако тот не отставал, звал Питера поиграть в баскетбол в воскресенье или пойти в кино в понедельник. Коди был всегда ужасно занят, однако приложил немало усилий, чтобы находить время для встреч с Питером.

Вероятно, общение с Коди помогло ему вернуться к нормальной жизни — Питер понял это только теперь. Родители были не в курсе его дел, они никогда не спрашивали, куда он идет и что делает. Они так и не узнали, что он продолжал встречаться с Коди. Несмотря на то, что тот был лучшим другом Джереми, они совершенно о нем забыли. Иногда казалось, что они совершенно забыли и о Питере! Без Коди он мог бы просто исчезнуть, раствориться в воздухе.

Медленно, но верно Питер возвращался к нормальной жизни. Его оценки улучшились. Он начал ходить на свидания, посещать вечеринки. Когда Питер перешел в десятый класс, он снова стал собой. А потом встретил Аманду.

Когда Питер доел суп и отнес тарелку на кухню, он попытался понять, что его тревожит. Коди пришел на помощь, как делал это всегда, не задавая лишних вопросов, и сразу поверил в их безумные истории. И, хотя едва держался на ногах от усталости, не лег спать, а пытается разобраться в содержании файлов.

Питеру хотелось его за это ударить.

Он задержался в дверях, наблюдая за ними. Волосы Ноа спадали до самых плеч, черные как смоль — такой цвет просто не мог быть естественным. Она слегка наклонила голову вперед, глядя на экран, и черный полог волос скрывал лицо.

На Питера произвело огромное впечатление то, как хладнокровно она рассказывала о событиях последних дней. Господи, если бы он проснулся голым на операционном столе, то сразу бы слетел с катушек! Однако Ноа сохранила спокойствие и сумела оттуда выбраться. И всякий раз, когда эти типы пытались ее поймать, она от них ускользала. А он не сумел сбежать от Мейсона в библиотеке… Когда Питер слушал историю Ноа, он чувствовал себя жалким.

Интересно, какой была жизнь Ноа до того, как она пришла в себя два дня назад? Она ничего не рассказала, лишь упомянула, что росла в приемных семьях.

Но одно не вызывало у него сомнений: Ноа не выглядела так, будто у нее ЧУИМ. Питер видел вполне достаточно, чтобы это понимать. Джереми умер в палате, отведенной для пациентов с ЧУИМ. По мере того, как болезнь принимала размеры эпидемии, врачи так и не сумели понять, как она распространяется, и решили держать заболевших детей в отдельном крыле.

У большинства болезнь не развивалась так стремительно, как у Джереми. Они сохраняли подвижность, шаркали по палате по кругу или просто прохаживались, опираясь на ходунки, к которым крепились капельницы. Они отчаянно бомбардировали врачей вопросами, когда приходили в себя, и старались выглядеть храбрыми, когда рыдали их горюющие родственники.

Для них все обстояло даже хуже, чем для Джереми, — они понимали, что происходит. И очень часто, когда приближалось к концу время визитов, тихо плакали. Начинали те, кто еще сохранил разум, потом к ним присоединялись остальные, лишившиеся способности воспринимать окружающий мир, объединяясь в жуткий обвиняющий хор.

Питер каменел и молча слушал их плач. Открывались и закрывались двери, появлялись медсестры, больным делали успокаивающие уколы. Медленно, один за другим, смолкали их голоса…

Он отбросил воспоминания прочь. Все дело в том, что Ноа не выглядела больной. Никто, заболевший ЧУИМ, не мог так есть, как она. Как правило, они вообще ничего не ели.

— Что-нибудь нашли? — наконец спросил Питер.

Оба удивленно подняли головы, словно забыли о его существовании.

— На самом деле, многое, — с улыбкой ответил Коди, заморгал и потер глаза. — Послушай, сколько сейчас времени?

— Почти девять, — ответила Ноа, не отрываясь от монитора.

Коди застонал.

— Черт подери! Завтра в пять утра я должен выйти на работу. У тебя еще остался суп, Педро?

— Я могу сделать, хочешь? — спросил Питер.

Ноа слегка покраснела и покачала головой, и ему стало не по себе — ведь он невольно напомнил ей о том, как она ела в кафе.

— Ладно.

— Я кое-что запишу, пока ты готовишь суп, — сказал Коди. — Мне кажется, я начинаю понимать, что они пытаются сделать.

Через пять минут они снова сидели в гостиной. Коди разложил бумаги на несколько стопок. Принтер, наконец, смолк. Ноа устроилась на полу, на подушке, и Питер смог занять диван. Он скрестил руки на груди, глядя, как Коди дует на ложку, чтобы остудить суп.

— Ты что-то сюда добавил?

— Немного приправы, — ответил Питер.

— Ты меня балуешь, — с улыбкой сказал Коди. Повернувшись к Ноа, он спросил: — Ты когда-нибудь пробовала запеченную в духовке курицу, которую он готовит?

Ноа покачала головой.

— Ничего лучшего я не ел.

— Ладно, давай к делу, — нетерпеливо сказал Питер.

Он немного стеснялся своей любви к стряпне, и мало кто знал, что он умеет готовить.

— К делу, — ответил Коди. — Pestilitas Масrа Adulescens,[40 - Pestilitas Масrа Adulescens (РЕМА) (лат.) — чума истощения молодых.] более известная, как ЧУИМ. Первый случай зарегистрирован немногим больше семи лет назад. С тех пор ею заболело более ста тысяч подростков, и это число постоянно растет.

— Мы все это знаем, — нетерпеливо перебил его Питер.

Коди приподнял бровь, и Питер замолчал.

— На основании того, что мне удалось сейчас узнать, люди из АФРМ исследуют ЧУИМ.

— Экспериментируют на таких подростках, как я, — с горечью добавила Ноа.

— В распечатанных документах ни о чем не говорится прямо, — продолжал Коди. — Они называют испытуемых по номерам, а не именам — и здесь появляется некая странность, а именно то, как они оформляют данные.

— В каком смысле? — спросил Питер.

— Складывается впечатление, что половина людей, работающих над «Проектом Персефона», не знает, что испытуемые — люди. Речь идет об абстрактных понятиях.

— Абстрактных? — Ноа нахмурилась.

— Они фиксируют лишь выводы. Там нет деталей, сообщается лишь основное: что они пытаются выяснить, как проводится испытание и каковы результаты. Примерно так. Поэтому часть из людей, занятых в проекте, думает, что когда-нибудь результаты их исследований будут опубликованы. На самом деле этого не будет никогда.

— Потому что эксперименты ставятся на людях, — сказал Питер.

— Совершенно верно. — Коди указал на стопку листов, которую положил справа от себя. — Здесь собраны «абстрактные» данные. А эти люди — он указал на стопку, лежавшую у его левого бедра, — прекрасно знают, что они делают и с кем работают. Тут записи врачей, которые фиксируют основные показатели состояния организма.

— Так что же они со мной сделали? — нетерпеливо спросила Ноа.

Питер ее прекрасно понимал. Какое значение имеет тот факт, что кто-то не знал об истинных целях «Проекта Персефона», куда важнее понять, что делают с попавшими к ним детьми.

— А здесь все немного усложняется. — Несмотря на усталость, в голосе Коди появилось волнение. — Складывается впечатление, что они сосредоточились на эндокринной системе, в чем нет ничего удивительного. Почти все исследования ЧУИМ делались в этой области.

— А я думала, что болезнь пошла от оленей. Как коровье бешенство, — заметила Ноа.

Коди покачал головой.

— Эта теория признана неверной. Симптомы похожи на болезнь хронического истощения, которой обычно подвержены олени и лоси. Однако она вызывается нарушением содержания белков приона.[41 - Вирусоподобный агент, вызывающий неизлечимые заболевания нервной системы.] В настоящее время однозначно установлено, что ЧУИМ не связана с прионами.

Ноа бросила на него недоуменный взгляд.

— Не имеет значения, — продолжал Коди. — Сейчас большинство ученых считает, что ЧУИМ каким-то образом воздействует на эндокринную систему, которая состоит из желез, выделяющих гормоны в кровь для регуляции всех процессов.

— Те самые железы, которые заметно активизируются, когда ребенок достигает подросткового возраста, — сказал Питер. Это ему было известно. После смерти Джереми он начал следить за достижениями в области исследования ЧУИМ, хотя прогресс оставался незначительным. — Именно по этой причине болезнь чаще всего поражает подростков.

— Верно, — сказал Коди, посмотрев Питеру в глаза. На мгновение они стали печальными, но это выражение исчезло так быстро, что Ноа едва успела его заметить. — Из того, что я успел прочитать, даже несмотря на опыты на людях, — тут его голос напрягся, — они до сих пор не узнали ничего нового.

— Но зачем они меня разрезали? — спросила Ноа.

— На самом деле вопрос следует сформулировать иначе: почему они сделали операцию тебе именно в этом месте? — Он провел линию по своей груди, повторив жест, который сделала Ноа.

Питер и Ноа недоуменно переглянулись.

— Вот что я имею в виду, — продолжал Коди. — Большинство исследований было сосредоточено на гипоталамусе, который находится здесь. — Он указал на свой затылок. — Складывается впечатление, что ЧУИМ воздействует именно на него. Гипоталамус отвечает за температуру тела, голод, жажду и тому подобные вещи.

— И за сон? — тихо спросила Ноа.

— Конечно, — ответил Коди, заметно воодушевляясь. — Более того, некоторые доктора полагают, что причины возникновения бессонницы у немолодых людей связаны с изменениями, которые происходят с гипоталамусом. — Тут Коди заметил, что Ноа выглядит потрясенной, и замолчал.

— Ты перестала спать? — спросил Питер.

Она пожала плечами и опустила глаза.

— Продолжай, — твердо сказала она.

— Ты уверена? — с сомнением спросил Коди.

— Да.

После некоторых колебаний Коди снова заговорил.

— В этих документах написано, что они начали с экспериментов на гипоталамусе.

— И в чем они выражались?

— Тут все довольно туманно. — Коди потер лоб. — Не забывайте, я изучаю медицину только второй год. Большая часть того, что здесь написано, мне недоступна.

Питер сильно в этом сомневался. Коди был одним из самых способных людей, которых он знал.

— Так что они сделали со мной? — спросила Ноа.

— Тимус.[42 - Вилочковая железа, зобная железа.] Еще одна часть эндокринной системы. И довольно странная. Долгое время никто не знал, за что она отвечает. Но в шестидесятых годах прошлого века было обнаружено, что она растет до тех пор, пока не начинается пубертатный период; тогда рост прекращается, и она начинает уменьшаться. К тому времени, когда человеку исполняется шестьдесят, тимус меньше, чем при рождении.

— Проклятье! — сказал Питер. — Тебя там кое-чему научили.

— На прошлой неделе я писал тест по этой теме, — признался Коди. — И начал склоняться к изучению эндокринологии, потому что… ну, ты знаешь.

Питер кивнул. После смерти Джереми Коди перешел с юридического на медицинский, в результате чего ему пришлось провести в колледже лишний год. Он решил посвятить жизнь борьбе с недугом, погубившим его лучшего друга.

— Хорошо, они что-то сделали с моим тимусом, поэтому я не могу есть и спать?

Коди выглядел смущенным.

— Тут и начинаются странности. Если бы они что-то сделали с твоим гипоталамусом, то я бы понял. У тебя на голове не осталось шрамов?

Ноа застыла.

— Я не знаю, — медленно проговорила она. — Я не проверяла.

— Хочешь, я посмотрю? — мягко спросил Коди.

Она кивнула и наклонилась к нему. Пока пальцы Коди ощупывали ее голову, он успокаивающе сказал:

— Им бы пришлось сбрить часть волос. — Он удовлетворенно откинулся назад. — Никаких следов нет.

— А к чему приведет воздействие на мой тимус?

Коди пожал плечами.

— Думаю, ни к чему. Сколько тебе лет, семнадцать?

— Шестнадцать, — ответила Ноа.

— Значит, он уже перестал расти.

— А что пишут те, кто не знает подробностей эксперимента? — спросил Питер.

Коди колебался.

— Ну? — резко спросила Ноа.

— Просто… они проводят исследования в различных направлениях. И вся информация закодирована, поэтому я не знаю, какие эксперименты они над тобой проводили.

— Но у тебя есть теория, — сказал Питер.

По тону Коди Питер понял, что ему удалось что-то обнаружить.

Коди никак не мог принять решение.

— Скажи мне, — спокойно сказала Ноа.

Она подняла голову и посмотрела Коди в глаза. И Питер вновь поразился ее хладнокровию. На ее месте он бы лез на стенки.

— Не думаю, что они что-то делали с твоим тимусом, — сказал Коди. — Мне кажется, они вживили тебе еще один.




Глава

12


— Еще один? — переспросила Ноа.

— Наверняка я знать не могу, — сказал Коди. — Есть только один способ проверить — сделать рентгеновский снимок. Но в этих документах, — он поднял бумаги, лежавшие справа от него, — есть намеки на то, что они сделали крупное открытие, связанное с добавлением тимуса. На самом деле тут нет ничего удивительного. Некоторые мыши рождаются с двумя тимусами. Вот почему человек, который собирался опубликовать свои исследования, считал, что данные получены в результате работы с лабораторными животными.

— А где они взяли еще один тимус? — спросила Ноа.

Ее голос стал холодным и лишенным любых интонаций. Казалось, они обсуждают погоду.

— Я не могу сказать ничего определенного, — попытался уклониться от ответа Коди.

— Ну а если ты попробуешь угадать?

Понизив голос, он неохотно ответил:

— В файлах некоторых детей… на них не хватает информации.

— И что это значит? — недоуменно спросила Ноа.

Питер похолодел.

— Они взяли его у одного из них.

— Ты хочешь сказать… — Рука Ноа метнулась к губам, глаза широко раскрылись. — О господи!

— Я не уверен, — торопливо добавил Коди. — Но такая возможность представляется наиболее вероятной.

Ноа позеленела, как в тот момент, когда перестала есть в кафе.

— Значит, во мне тимус одного из погибших ребят?

— Я не знаю, — признался Коди. — Но такое возможно.

Девушка встала и вышла из комнаты. Питер поднялся на ноги, чтобы последовать за ней, но Коди покачал головой.

— Дай ей немного времени.

После коротких колебаний Питер опустился на диван.

— Я до сих пор не знаю, как вы познакомились, — через минуту сказал Коди.

— Ноа — член /АЛЬЯНСА/. Она превосходный хакер, поэтому я обратился к ней за помощью, чтобы взломать сайт АФРМ. Однако я понятия не имел…

— Безумное совпадение, — Коди покачал головой. — А Аманда?

Питер принялся изучать ногти.

— Оказалось, что ее больше интересуют парни из колледжа.

— Ах вот оно как… извини, дружище.

Питер пожал плечами. Он оценил, что Коди больше ничего не сказал. Другие его приятели тут же заявили бы, что она сука, что все к лучшему и теперь он свободен. Да, Питер ужасно злился на Аманду, но не собирался позволять ее оскорблять.

— Мне нравится эта девушка, — заметил Коди. — У нее сильный характер.

— Да, тут нет сомнений. — Питеру удалось рассмеяться.

Коди посмотрел на него, но промолчал. Сквозь закрытую дверь ванной комнаты до них доносился звук льющейся воды. Может быть, Ноа плачет?

Коди встал, потянулся и потер спину.

— Я чувствую себя как старик. Поможешь мне разложить диван?

Они с Коди превратил диван в кровать. Коди сходил в другую комнату и вернулся с простынями и полотенцами. Через мгновение вернулась Ноа. Ее лицо снова превратилось в маску. Она посмотрела на диван.

— Кто здесь будет спать?

— Ты, — сказал Коди. — Если только вы…

— Я лягу на полу, — быстро сказал Питер.

— Тогда я достану спальный мешок. К сожалению, у меня больше нет подушек.

— Все в порядке, — сказала Ноа. — Спасибо, что разрешил нам остаться.

— Какие вопросы, Педро мне как брат. — Коди сжал ее плечо и направился к двери. — Если тебе что-нибудь понадобится, я в комнате дальше по коридору.

Ноа легла на диван и стала смотреть в потолок. Ее рука сама потянулась к груди, пальцы беспрестанно ощупывали кожу под рубашкой, и неровный шрам казался более холодным. Когда Коди рассказал о своих подозрениях, она бросилась в ванную комнату, в ушах отчаянно зашумело. Перед глазами танцевали разноцветные пятнышки, словно все чувства объединились против нее. Она склонилась над унитазом, ожидая, что ее сейчас вырвет. Во рту появился вкус желчи, но рвота так и не началась.

Ноа плеснула воды в лицо, и ей стало немного лучше. Но, взглянув в зеркало, она увидела в своих глазах страх. На нее смотрели испуганные глаза ребенка, и ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не пойти на кухню, не взять нож и не располосовать себе грудь.

Возможно, все не так, возможно, Коди сделал неверное предположение. К тому же он еще не настоящий врач.

И все же, когда он произнес эти слова, что-то щелкнуло. Ноа почти ощущала внутри у себя чуждое присутствие. Словно дополнительный тимус пульсировал в груди в ритме ее сердца. Интересно, кому он принадлежал прежде и знала ли она этого ребенка? Может быть, они спали на соседних койках в Центре.

Ноа повернулась на бок, лицом к стене. Ей вновь стало холодно. Дыхание срывалось с губ легким облачком — отопление было поставлено на минимум. Коди извинился, сказав, что пытается минимизировать счет. И, хотя Ноа лежала в одежде под толстым стеганым ватным одеялом, она замерзала. Впрочем, даже в теплой квартире, которую она на одну ночь сняла в Кембридже, ей не удалось полностью согреться. Быть может, это побочное действие второго тимуса. Если так, то ее могут ждать и другие сюрпризы.

Ноа напомнила себе, что ей следует тревожиться не только об этом. Возможно, ее заразили ЧУИМ. Почему-то это пугало ее гораздо меньше, чем мысль о втором тимусе. Со смертью она сможет справиться — она близко познакомилась с ней в юном возрасте и, честно говоря, не рассчитывала дожить даже до шестнадцати лет. Когда социальный работник в больнице протянул ей чашку какао и объяснил, что ее родители «отправились в рай», ей сразу пришло в голову, что плохие вещи случаются тройками. Всю свою жизнь Ноа ждала, когда упадет вторая туфля.

Но чужой тимус… мысль о нем казалась непереносимой.

— Ты спишь? — прошептал Питер.

Сначала Ноа решила ему не отвечать. Ей не хотелось разговаривать. Однако Питер обеспечил ее крышей над головой. И поступил очень мило, когда сказал, что будет спать на полу. Она знала совсем немного парней, которые повели бы себя так же.

— Нет, не сплю, — наконец ответила она.

После долгой паузы Питер сказал:

— Мне вправду очень жаль.

— Ты не сделал ничего плохого.

— Да, я понимаю. Я не принимаю вину на себя — лишь выражаю сочувствие. А это большая разница.

— Я знаю, — раздраженно сказала она.

Он немного помолчал, а потом прошептал:

— Теперь мне уже не так жаль.

Ноа не выдержала и рассмеялась.

— В любом случае, это мерзко, — продолжал Питер. — Я думаю, что тебе, наверное, очень страшно.

— Мне не страшно, — сказала Ноа.

— Правда? А я в полнейшем шоке. — Он затрещал суставами пальцев — Ноа несколько раз замечала, что он так делает, когда о чем-то задумывается. — Проснуться на операционном столе… наверное, я бы совсем растерялся.

— Это не помогло бы, — сухо заметила она.

— Извини.

— Ты много извиняешься, — заметила она.

— Это из-за того, что ты заставляешь меня нервничать.

— В самом деле? — Ноа повернулась к нему лицом и подперла голову рукой. На окнах не было занавесок, и падающий с улицы свет слабо освещал Питера. Спальный мешок был застегнут до середины, так что она видела его выцветшую футболку. Он смотрел в потолок. — Почему?

Он повернулся к ней и застенчиво улыбнулся.

— Я и сам не знаю. Может быть, дело в том, как ты говоришь.

— А как я говорю? — резко спросила Ноа.

— Словно собираешься начать ссору. Или будто мы уже поссорились. Моя мать сказала бы, что ты склонна к противостоянию.

Ноа обдумала его слова.

— Я не хочу ссориться, — наконец ответила она.

— Да, я уже понял. Но сегодня, изучая файлы, ты вела себя по-другому.

— Да?

Питер снова рассмеялся и сказал:

— Вот видишь…

— Что?

— Мне всегда было легко разговаривать с другими людьми.

— Тебе повезло, — фыркнула она.

— Ноа, я ничего для этого не делал. Оно получалось само. Но с тобой я не знаю, что сказать, а все, что говорю, звучит ужасно глупо. И я никак не могу понять почему.

Казалось, он искренне удивлен.

— А твои родители выкинули тебя вон по-настоящему? — через минуту спросила Ноа.

— Да. — Было довольно темно, но ей показалось, что Питер помрачнел. — К тому же от меня ушла моя подружка.

— Значит, последние дни получились у тебя паршивыми.

— Но ты легко побеждаешь. — Его зубы сверкнули в темноте.

— Без вопросов.

Они с минуту помолчали, а потом он сказал:

— Я поверить не могу, что ты сумела сбежать от этих типов. Круто.

— Ну да. У меня просто не было выбора.

— Наверное. И все же я бы и до половины твоих трюков не додумался.

Его голос был полон восхищения. Ноа не знала, что ему ответить. Однако по непонятной для нее самой причине почувствовала себя лучше. Пока он не заговорил снова:

— И что теперь?

— Что ты имеешь в виду?

— Полагаю, мы можем провести здесь несколько дней, пока не разберемся со всеми вопросами, но нам нужно обязательно выяснить, что они с тобой сделали, ты согласна? — тихо спросил Питер.

Ноа кивнула, но тут же сообразила, что он ее почти наверняка не видит.

— Да, — сказала она.

— Мы с Коди подумали, как можно сделать тебе анализы…

— Анализы? — В ее голосе появились визгливые нотки.

— Нет, не такие, как делали они, — попытался успокоить ее Питер. — Рентген грудной клетки, может быть, анализ на ЧУИМ. Ты ведь хочешь знать, заразили они тебя или нет?

Это был вполне разумный вопрос. Какая-то часть ее сознания не хотела знать правду, но Ноа ответила:

— Думаю, да.

— Отлично. Анализ на ЧУИМ довольно прост. Коди может взять у тебя кровь и пронести ее с собой в больницу, где он завтра дежурит. С рентгеном немного сложнее. Но у него есть идея.

— Да? — Ноа это нравилось все меньше и меньше. Ей делали рентген только один раз, когда приемная мать сломала ей руку за то, что падчерица неправильно мыла тарелки. — Что за идея?

— Один наш приятель работает сейчас ветеринаром. Коди говорит, что мы можем ему доверять, и в таком случае результаты снимка не останутся в компьютере, как это происходит в обычной больнице. Потому что существует шанс…

— Что они отслеживают такую возможность, — закончила за него Ноа. Коди был прав, ей не следовало привлекать к себе внимание. Но тот факт, что они оба готовы на многое ради нее пойти, насторожил Ноа. — Почему вы это делаете?

— Что делаем?

— Помогаете мне? — спросила Ноа.

— А почему я не должен? — удивленно спросил Питер.

— Понятия не имею. Ты меня совсем не знаешь и… Я к такому не привыкла.

— Очень жаль, — сказал Питер. — Если честно, дело не только в тебе. Именно для такого случая я и создал /АЛЬЯНС/. Когда мы узнаем, что какие-то подонки совершают ужасные поступки, мы их наказываем.

— Да, но ты уже это сделал, взломав систему АФРМ.

— Они могут ее восстановить. И наша атака ни в коей мере не компенсирует то, что они сделали с тобой. — Его голос обрел силу. — К тому же они на этом не остановятся. Может быть, прямо сейчас они продолжают эксперименты над другими детьми.

— Я об этом думала, — призналась Ноа. — В том комплексе много разных складов.

— Ну, теперь они знают, что тебе известно, где проводятся опыты. И если они не полные идиоты, там уже ничего нет, — задумчиво сказал Питер. — И все же…

Однако он не стал продолжать, и Ноа спросила:

— И все же?

— Просто я подумал, что файлы уже загрузились. Я не смогу разобраться с научной частью, но теперь можно попытаться найти, кто за всем этим стоит.

— Я думала, что это Мейсон.

— Сомневаюсь, — сказал Питер. — То, как он разговаривал с моими родителями… У меня сложилось впечатление, что Мейсон кому-то подчиняется. Мне не показалось, что он сам принимает окончательные решения. Настоящий босс не станет бегать и заниматься подобными вещами.

— Пожалуй, нет, — согласилась Ноа. — Предположим, ты сумеешь выяснить, кто главный. И что потом?

— Потом мы придем за ними, — мрачно ответил Питер. — По сравнению с этой историей все остальное, что мы делали с /АЛЬЯНСОМ/, выглядит детскими шалостями. Мы всем о них расскажем.

Ноа не была уверена, что ей понравились идеи Питера. Разоблачение АФРМ приведет к тому, что она окажется в центре внимания, а Ноа потратила немало сил и времени, чтобы спрятаться от мира.

— Что ж, похоже, у нас есть план, — тем не менее, сказала она.

— Точно. А теперь нам нужно немного поспать. — Питер зевнул и добавил: — Спокойной ночи.

Ноа продолжала размышлять.

— Питер?

— Да?

— Спасибо, — сказала она после небольшой паузы.

— О чем речь!

Постепенно дыхание Питера стало ровным. Изредка мимо проезжала машина, но в остальном ночь оставалась тихой. Однако сон не шел к Ноа. Тело устало — прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как она сумела поспать. Тем не менее ее мозг продолжал прокручивать события последних дней, и перед ней проходил нескончаемый поток лиц и мест. И что-то продолжало пульсировать в груди.

Наконец Ноа не выдержала, встала с дивана, взяла лэптоп и подошла к окну. Дрожа, она уселась на подоконник окна, выходящего на улицу. От голого дерева шел холод, проникавший сквозь тонкие спортивные штаны слишком большого размера, которые ей одолжил Коди.

У нее не было сил на изучение файлов, и от одной только мысли об этом начала болеть голова. Поэтому она решила проверить электронную почту.

Новое послание от А6М0. Оно состояло только из темы: «Ты в порядке?»

Ноа послала приглашение к диалогу, и через секунду на мониторе возникло новое окно.

«Я уже начал о тебе беспокоиться», — написал он.

«Я в порядке».

«Хорошо».

Пальцы Ноа застыли над клавиатурой. У нее возникло странное чувство — интуиция подсказывала, что этот человек, он или она, знает ответы, которые ее интересовали. Однако у Ноа накопилось столько вопросов, что она не знала, с чего начать.

«Кто ты?» — в конце концов напечатала она.

«Не имеет значения. Сайт АФРМ заблокирован. Твоя работа?»

«Это сделал друг», — написала Ноа.

Нет, он ошибается, ей очень важно знать, кто он такой. Этому человеку слишком много о ней известно. Ноа понимала, если она будет настаивать, он просто прервет разговор, а ей требовалось получить ответы на другие важные вопросы.

«Ты сумела получить файлы?»

И вновь Ноа задумалась. Не исключено, что она беседует с кем-то из АФРМ. Она даже не могла быть уверена, что разговаривает с одним и тем же человеком. И все же она написала:

«Да».

Прошло довольно много времени, потом на мониторе появились слова:

«Тогда у тебя находится единственный экземпляр файлов „Проекта“. Они постараются их вернуть. Если тебе удалось найти безопасное место, оставайся там».

«Мне нужны ответы, — напечатала Ноа, чувствуя, как ее охватывает гнев. — Я хочу знать, что со мной сделали».

«Ты не должна позволить им снова тебя поймать, — написал он. — Это очень важно».

«Значит, если я верну им файлы, они оставят меня в покое?» — спросила Ноа.

Может быть, если они организуют нечто вроде обмена, им с Питером больше не будет грозить опасность. Если информация так важна, а доступ к ней есть только у нее и Питера, у них появляется шанс. Она может создать надежную систему, которая сработает, если с ней или Питером что-нибудь случится. Потом останется позаботиться о том, чтобы АФРМ об этом узнала, и тогда все закончится…

Ноа уже начала планировать, как это можно сделать, когда пришел ответ.

«Они никогда не оставят тебя в покое, — написал он. — Ты — ключ. И ты не должна возвращать им информацию. Они воспользуются ею, чтобы причинить нам еще больший вред».

«Что это значит?» — напечатала она, раздражаясь все сильнее.

С тем же успехом можно разговаривать с Йодой:[43 - Один из главных персонажей киносериала «Звездные войны», мудрейший и самый сильный джедай своего времени, но предпочитающий говорить загадками.] никакого терпения не хватит.

Когда в течение следующей минуты никакого продолжения не последовало, она напечатала:

«Кто это — мы?»

Молчание. Глядя на то, что она написала, Ноа подумала: замечательно, теперь я стала общаться с ним на его языке.

Но тут А6М0 вышел из окна, и Ноа стоило больших усилий, чтобы не швырнуть лэптоп в стену.

Она захлопнула крышку и вытащила провод из сети.

— Что тут происходит? — спросил сонный голос.

— Ничего, — прошептала Ноа; ей стало стыдно, что она разбудила Питера. — Спи.

— Ладно, я люблю тебя, Аманда, — сонно пробормотал Питер.

Ноа напряглась. Было странно снова слышать эти слова, хотя они и не предназначались ей. Прошло почти десять лет с тех пор, как кто-то говорил, что любит ее. Ее мать сажала Ноа на сиденье в автомобиле, целовала в лоб и шептала в волосы, когда она засыпала.

Ноа уткнулась подбородком в колени, посмотрела в окно и потерла запястье. И, хотя браслет исчез, это движение ее успокоило.




Аманда накинула капюшон свитера на голову и поплотнее завязала шарф. Конец октября выдался на удивление холодным. «Спасибо тебе, глобальное потепление», — подумала она. Ее невероятно злило, когда средства массовой информации использовали похолодание как повод для более уверенных заявлений относительно воображаемых изменений климата, выдуманных учеными. Как люди не понимают, что глобальное потепление вовсе не означает, что на планете станет более жарко? Просто времена года будут ярче выражены. Аманду это ужасно возмущало.

Они с Дрю только что обсуждали глобальное потепление за кофе в студенческом центре. Аманду поражало, насколько совпадают их взгляды. Никогда прежде она не чувствовала такой интеллектуальной близости с другим человеком. Питер… ну, Питер — это Питер, и за это он ей нравился. Он был остроумным и очаровательным, помогал легко смотреть на вещи. Но иногда Аманда на него сердилась за то, что он был готов высмеять все что угодно. Жизнь для него представлялась одной большой шуткой. Здесь нет ничего плохого, напомнила она себе, — однажды ее преподаватель психологии сказал, что каждый человек вырабатывает свой взгляд на окружающий мир.

Но в их с Питером взглядах оказалось слишком много расхождений. Аманда быстро теряла интерес, когда он пускался в бесконечные рассуждения о свободе Интернета и деятельности хакеров. Для нее это было слишком… виртуальным. Аманда предпочитала видеть проблемы перед собой и решать их лично. Анонимность компьютерных сетей ее не устраивала.

Тут Дрю ее полностью поддерживал. Он понимал, что она говорит о парнях вроде ее брата, которые оказались вне социальных сетей. Как только ее брат остался один, никто не попытался его спасти. Организаций вроде «Союза беглецов» было мало, и единственное, что им удавалось сделать, — чуть улучшить положение сбежавших из дому подростков.

Дрю нравилась идея создания новых центров для решения подобных проблем, специальных домов для подростков, дающих больше, чем просто возможность подкрепить силы. Места, где они смогут сдать тесты по программе средней школы, получить безопасный ночлег и помощь в каждодневной жизни, которая так сурово с ними обходится. После окончания юридического колледжа Дрю собирался начать работать с самых низов в партии народной инициативы, чтобы понять, как все устроено. И тогда — кто знает, намекнул он — они смогут взяться за решение подростковых проблем вместе.

От этой мысли Аманда покраснела. Она не сомневалась, что Дрю — именно тот, кого она ищет. Однако мысль о Питере причиняла ей боль. Она поступила неправильно, ей следовало поговорить с ним несколько недель назад. Аманда звонила ему целый день, чтобы извиниться, но включалась голосовая почта, а он так ей и не позвонил. «Очень похоже на него», — подумала она, закатывая глаза. Питер всегда старался избегать трудных разговоров. Тот факт, что он и его родители никогда не упоминали имя умершего брата, казался ей удивительным. Создавалось впечатление, что Джереми не существовало, так старательно они стирали следы его существования из своей жизни.

Они поступали неправильно, но теперь это не ее проблема, напомнила себе Аманда.

Она ускорила шаг. Во дворе было пусто, в большинстве окон свет уже не горел. Аманда и не заметила, что уже поздно. Несмотря на то что она ужасно устала после работы, Дрю уговорил ее встретиться, чтобы выпить кофе, и они потеряли счет времени. Ей не следовало так увлекаться разговором.

Перед глазами у нее вновь возникло обиженное лицо Питера, когда он посмотрел на нее перед тем, как выбежать из комнаты, и ей снова стало больно. Она постаралась прогнать неприятные мысли. Все к лучшему. Питер быстро оправится. Он всегда нравился девушкам; не пройдет и недели, как он начнет с кем-нибудь встречаться.

И все же ей хотелось, чтобы он ответил на ее звонок. Их отношения нужно было как-то завершить.

Аманда уже подходила к своему общежитию, когда увидела, что какой-то парень на костылях пытается вставить карточку-ключ, чтобы открыть дверь. Его рюкзак соскользнул с плеч, и он выругался.

— Послушай, давай я тебе помогу, — предложила Аманда, быстро подходя к нему.

Она вытащила свою карточку из кармана и провела вдоль полосы. Дверь щелкнула и распахнулась. Аманда наклонилась, подняла рюкзак и с улыбкой протянула его парню.

Однако улыбка мгновенно исчезла, когда она взглянула ему в лицо. Парню было не меньше тридцати, и он не мог жить в общежитии первокурсников. Он бросил костыли и стоял на двух ногах.

Его жесткий взгляд был устремлен на Аманду сверху вниз.

Девушка повернулась, чтобы бежать. Однако слева, от кустов, отделилась одна тень, справа — другая. Они начали приближаться.

Аманда открыла рот, чтобы закричать, но почувствовала, как протянутая сзади рука накрывает ее губы, приглушив звук, а в следующее мгновение — укол в шею. Еще несколько секунд Аманда сопротивлялась, потом тело перестало ей подчиняться, она обмякла и упала на руки незнакомца.




Глава

13


Ноа разбудил запах подгоревших тостов. Все тело болело. Что-то жесткое вгрызалось в спину. Она заморгала и выпрямилась. И обнаружила, что умудрилась заснуть на подоконнике. Кто-то — наверное, Питер — накрыл ее шерстяным одеялом. Однако спина, касавшаяся холодной стены, замерзла.

Она поплотнее завернулась в одеяло и направилась по коридору на кухню. Питер стоял возле крошечной плиты на две конфорки. На стойке валялась скорлупа от яиц и грязные тарелки, над тостером поднимался дымок.

Услышав шаги Ноа, Питер повернулся и слабо улыбнулся. Одной рукой он жонглировал подгоревшим ломтиком хлеба.

— Доброе утро, — сказал он.

Включилась пожарная тревога.

Ноа быстро подошла к окну, повозилась с задвижками и распахнула его. На кухню хлынул холодный воздух, и она задрожала, несмотря на теплое одеяло. Впрочем, дым быстро рассеялся, и сирена смолкла.

Ноа обернулась и увидела, что Питер снова криво улыбается.

— Извини, — кротко сказал он. — Я готовил.

Ноа посмотрела на тост.

— Едва ли это можно так назвать. А я думала, что ты большой мастер.

Питер нахмурился.

— Я никогда этого не говорил.

— Я слышала, как тебя хвалил Коди.

— Ну да… просто у него плохой тостер. — Он бросил сгоревшие кусочки хлеба в мусорное ведро под раковиной.

Через световую шахту послышался голос:

— У вас все в порядке?

— Да, Пэм, извини, — крикнул в ответ Питер.

Он посмотрел на Ноа и закатил глаза. И вдруг все происходящее показалось ей ужасно смешным — она не могла понять, что именно, но принялась отчаянно хихикать.

— Что такое? — удивился Питер, глядя на сложившуюся пополам Ноа. — Я ничего не понял.

— Кажется, горит что-то еще, — пробормотала Ноа, которая так смеялась, что ей уже не хватало дыхания.

— О, черт!..

Питер бросился к плите и сорвал крышку со сковороды. От почерневшего омлета повалил дым.

Ноа так хохотала, что не устояла и повалилась на пол.

— Не вижу ничего смешного, — проворчал Питер, схватил сковороду и, подбежав к открытому окну, выставил ее наружу, чтобы дым не шел в кухню. — Похоже, я испортил сковороду, — с горечью добавил он. — А вместе с ней загубил последние яйца.

— Как и остатки хлеба? — спросила Ноа, продолжая хихикать.

Питер мрачно кивнул.

Она ничего не смогла с собой поделать и фыркнула. Может быть, дело было в том, что Ноа по-прежнему не хотела есть, и отсутствие завтрака не произвело на нее никакого впечатления. Все вместе показалось ей ужасно уморительным, особенно выражение лица Питера, когда он держал на вытянутой руке сковородку со сгоревшей яичницей…

Ноа снова принялась смеяться.

Питер не выдержал и улыбнулся.

— Ладно, возможно, это и правда смешно, — признал он.

— Думаю, нам не стоит высовываться, — выдохнула она. — Думаешь, пожарные уже близко?

— Может быть, — ответил он.

Ноа вдруг вспомнила, как прижималась к крыше пожарной машины, когда проезжала в ворота складского комплекса, и перестала смеяться. Она увидела, что Питер с тревогой на нее смотрит.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, все нормально, — ответила она, взяв себя в руки. — Где Коди?

— Ушел на работу. Мы хотели тебя разбудить, чтобы взять анализ крови, но ты так крепко спала… У Коди будет перерыв перед тем, как он отправится в больницу. Он обещал вернуться.

— Ладно, — сказала Ноа.

Но стоило ей представить, как игла шприца протыкает ее кожу и кровь начинает капать в пробирку… к горлу подкатила тошнота, а рука прижалась к груди.

— Что ж, попробую выяснить, можно ли здесь найти что-нибудь еще, — сказал Питер, с сомнением оглядывая кухню. — Может быть, у Коди есть острый соус.

— Все в порядке, — сказала Ноа. — Я не голодна.

Питер кивнул, словно это было нормально, хотя она ничего не ела со вчерашнего дня.

— Отлично, мне больше достанется.

Ноа не понравился фальшивый энтузиазм в его голосе, но она решила промолчать. Питер лишь старался ее подбодрить. Не его вина, что она стала какой-то извращенкой.

— Я собираюсь снова заняться изучением файлов, — пробормотала она, вставая.

— Ладно, — кивнул он. — После завтрака я проверю, все ли выгрузилось. Полагаю, что файлы сейчас находятся на удаленном сервере.

Вернувшись в гостиную, Ноа услышала, как шипит вода на горячей сковороде. Гостиная была полна дыма. Несмотря на холод, Ноа распахнула одно из окон, чтобы проветрить комнату, включила лэптоп и проверила почту. Новых писем от ее таинственного друга больше не приходило. Она решила удовлетворить свое любопытство и стала искать в сети А6М0. Большинство хакеров, как и она, выбирали себе ники на основе личных ассоциаций. Может быть, и он поступил так же.

Поиск в «Гугле» выдал ссылки на австралийскую биржу и какие-то японские сайты. Ноа просмотрела три страницы бесполезных ссылок и уже собралась сдаться, но в последний момент наткнулась на статью в Википедии.

— Ха! — вслух сказала она. — Я тебя нашла.

— Что?

Ноа повернулась. Питер стоял в дверях и протирал сковороду губкой.

— Мне кое-что удалось найти.

— О «Проекте Персефона»? — спросил он, входя в комнату.

— Нет, другое.

Ноа повернула лэптоп так, чтобы он не видел монитор. Когда она рассказывала Питеру и Коди свою историю, то не стала упоминать об ангеле-хранителе. Она и сама не знала, почему так поступила, — наверное, сработал инстинкт.

— Понятно, — смущенно пробормотал Питер. — Я буду в другой комнате, поработаю на компьютере Коди.

— Хорошо.

Ноа с трудом скрыла раздражение. Она уже давно не проводила столько времени с другими людьми и отвыкла от того, что они могут болтать просто так. Она устала от общения. Однако Питер явно не хотел уходить.

— Удачи, — наконец сказала Ноа, поворачиваясь к своему компьютеру.

— Ну ладно, — пробормотал он.

Ноа недовольно вздохнула. Ей хотелось открыть Википедию и узнать побольше о своем ангеле-хранителе. А6М0 был самолетом-истребителем[44 - Mitsubishi А6М Zero — японский легкий палубный истребитель.] времен Второй мировой войны — отсюда такое количество ссылок на японском. Союзники прозвали его Зик. Если Ноа не ошиблась, ее ангела-хранителя звали Зик. Или он помешан на старых самолетах.

Однако это никак не приблизило ее к ответам.

Через минуту Ноа услышала, как Питер выругался, потом после короткой паузы — еще раз.

— Что случилось? — наконец не выдержала Ноа.

— Я не могу этим пользоваться.

— Почему?

— Подойти и посмотри сама.

Она вошла в спальню. Питер сидел на пластиковом стуле — такие обычно ставят на веранде — и смотрел в древний монитор. Брови Ноа поползли вверх, когда она увидела огромную башню у его ног.

— Так это «Гейтвей»? — спросила она. — Настоящий?

— Настоящий, — с тоской ответил Питер. — Ему не меньше десяти лет. — Он снова повернулся к компьютеру.

— Оперативная память? — спросила Ноа.

— Тридцать два мегабайта, — ответил Питер.

Ноа рассмеялась.

— Серьезно?

— Подожди, это еще не все, — сказал Питер. — Здесь стоит Windows 2000.

— Нет. — Ноа потеряла дар речи. Она пересекла комнату и, наклонившись над компьютером, нажала на несколько клавиш, чтобы посмотреть параметры системы. — Ничего себе. Эта штука должна стоять в музее.

— Мне не до шуток. — Питер откинулся на спинку стула и печально сказал: — А я думал, что мои родители отдали Коди старый лэптоп брата.

— Может быть, он отнес его на работу? — предположила Ноа.

— Не исключено, — сказал Питер. — Хотя у фельдшеров обычно нет времени на то, чтобы проверять электронную почту во время смены. Так или иначе, но с этого компьютера я никуда не сумею выйти. Если ты одолжишь мне на время твой «МакБук»…

— Ты хочешь поработать за компьютером другого хакера? — Ноа приподняла бровь.

— Знаю, знаю, — с усмешкой ответил он. — Мы еще недостаточно хорошо друг друга знаем, поэтому не готовы для обмена компьютерами…

— Ты прав, — проворчала Ноа. — И ты даже не накормил меня завтраком.

— Эй, я же пытался, — запротестовал он. — Коди ведь распечатал многое из того, что тебе может понадобиться?

— Верно.

Даже отбросив все шутки в сторону, Ноа совсем не хотелось, чтобы кто-то другой прикасался к ее компьютеру. Хакеры помешаны на своих компах — так шеф-повар приносит на работу собственные ножи, и никто не имеет права их трогать. И все же Питер был прав — ему требовалась более мощная машина, чем антикварный монстр, стоящий в спальне Коди. Она и в самом деле могла поработать с распечатками.

— Ладно, — сказала она. — Но пароли я тебе не дам.

— Конечно, нет. — Питер пришел в ужас. — Я не стал бы ими пользоваться, даже если бы они лежали у меня перед носом.

Он улыбнулся, и Ноа улыбнулась в ответ. Она вдруг остро ощутила, как близко они находятся друг к другу. Девушка наклонилась над компьютером, их бедра соприкасались. Она почувствовала, что между ними возникает напряжение; казалось, еще немного, и послышится электрическое гудение. В глазах Питера что-то дрогнуло, и он придвинулся к ней.

— Ноа, я…

— Пойду принесу лэптоп, — перебила его она, делая быстрый шаг назад.

Питер ничего не сказал, но Ноа чувствовала на себе его взгляд, когда выходила из комнаты.

Ощущение получилось необычным. У нее горели уши, сердце отчаянно колотилось в груди, дыхание стало прерывистым. Однако Ноа сомневалась, что это как-то связано с операцией. Нет, происходило нечто совсем другое, и она не была уверена, что ей это нравится.

Правда состояла в том, что она ни разу в жизни не целовалась, — тайна, которую Ноа хранила с особым старанием. Впрочем, нельзя сказать, что не было таких возможностей. В Центре, а также в нескольких приемных семьях ей приходилось давать отпор попыткам ее поцеловать, а иногда случались вещи и похуже. До сих пор ей не хотелось ни с кем целоваться. До настоящего момента, внезапно поняла Ноа.

Она вдруг сообразила, что представляет губы Питера. Они были непривычно пухлыми для юноши и выглядели мягкими, и на секунду Ноа захотелось узнать, какими они окажутся, когда прижмутся к ее губам… Ноа вздрогнула и тряхнула головой, старясь отогнать необычные мысли. «Это же просто смешно!» — подумала она. Ноа пережила стресс, с ней столько всего случилось, а он отнесся к ней по-человечески — вот и все дела.

Девушка подхватила лэптоп и вернулась в спальню, надеясь, что ее щеки уже не пылают так сильно. Питер продолжал смотреть в сторону двери. Когда она вошла, он не отвел глаз, словно чего-то ждал. Ноа без всяких церемоний сунула лэптоп ему в руки.

— Вот, — хрипло сказала она, развернулась на каблуках и выскочила из спальни, не глядя ему в глаза.

Все еще чувствуя себя не в своей тарелке, Ноа подошла к стопкам бумаг, которые вчера вечером Коди аккуратно разложил в углу. Вскоре она услышала, как Питер начал стучать по клавишам в соседней комнате, но ей потребовалось сделать усилие, чтобы обратиться к распечаткам.

«Где-то здесь есть имя ребенка, чей тимус находится у меня в груди», — с тоской подумала Ноа.

Она набралась решимости, сказав себе, что должна отнестись к проблеме так, будто это очередной проект, с которым ей требуется быстро разобраться.

Как только ей удалось преодолеть тошноту, Ноа стало легче. Время пошло быстрее. Питер стучал по клавишам на ее лэптопе, а она изучала файлы, пытаясь найти совпадения, которые позволили бы их как-то скомпоновать. Коди объяснил, на что следует обращать внимание: сначала группа крови, потом определенные пометки, которые должны обозначать одних и тех же пациентов.

Всякий раз, когда Ноа проходила мимо двери спальни, направляясь на кухню или в ванную комнату, она бросала взгляд на Питера. Он непрестанно выбивал ритм каблуком по голому полу. Странно, но это успокаивало Ноа, словно стук дождя по оконным стеклам. Впервые после того, как она пришла в себя на операционном столе, девушка смогла немного расслабиться. Наконец она получила возможность не оглядываться через плечо.

— Ты не хочешь есть?

Ноа подняла голову.

— Что?

— Я спросил, хочешь чего-нибудь? — сказал Питер, выходя из спальни и потягиваясь. — Я ужасно проголодался.

Он облизнул губы, и Ноа почувствовала, что снова краснеет. Она наклонила голову, чтобы это скрыть, и повернулась посмотреть на часы. Полдень давно миновал.

— Нет, я еще не голодна, — пробурчала она.

— Ладно, — сказал Питер. — Если передумаешь, то учти — Коди разрешил брать все, что у него есть в холодильнике. Впрочем, особого выбора там нет.

— А когда он вернется? — спросила Ноа, довольная тем, что Питер не заметил возникшего между ними напряжения. А если и заметил, то сделал вид, что ничего не случилось. Что ж, ее это вполне устраивало.

— Думаю, скоро. Его смена в больнице начинается в три, поэтому он забежит сюда и… ну ты понимаешь.

— Да.

«Возьмет у меня кровь, — подумала она. — Будет тыкать в меня иголками».

Питер почесал живот через рубашку.

— Я собираюсь принять душ. Или ты первая?

Ноа не хотелось принимать душ здесь, но зато появится шанс согреться. Наверное, от нее уже пахнет. У нее осталась последняя смена одежды, купленная в «Урбан аутфиттерс», а в раковине она сможет кое-что постирать.

— Да, было бы неплохо.

— Ладно. Коди оставил полотенца на краю ванной.

Питер побрел на кухню. Ноа направилась в ванную комнату и включила самую горячую воду, какую только могла вытерпеть. Отвернувшись от обжигающих струй, она опустила голову и закрыла глаза, позволив потоку воды расслабить напряженные мышцы плеч.

За дверью ванной комнаты послышались голоса. Должно быть, Коди вернулся домой.

Ноа неохотно выключила воду и тщательно вытерла волосы, потом провела по ним рукой и посмотрела в зеркало, удивившись тому, что выглядит совсем неплохо. Немного бледнее, чем обычно, что уже само по себе значило немало. Однако мешки под глазами исчезли, несмотря на недостаток сна, а на щеках появился легкий румянец.

Ноа достала из сумки последнюю смену чистого белья и почистила зубы пальцем, подумав, что необходимо добыть зубную щетку. Она решила спросить у Коди, есть ли поблизости аптека, где она могла бы купить туалетные принадлежности и сотовые телефоны для себя и Питера.

Ноа вошла в гостиную, где Коди и Питер о чем-то тихо разговаривали.

— Что случилось?

— Мне кое-что удалось узнать. — Питер был заметно взволнован. — Жуткое дело, не могу поверить.

— Пожалуй, даже слишком, — скептически сказал Коди.

— А я думаю, что все прекрасно сходится, — возразил Питер.

— Вы не собираетесь рассказать мне, что произошло? — раздраженно спросила Ноа.

На нее вдруг снова навалилась усталость, тепло уходило, откуда-то из глубин ее существа поднимался холод.

— Я обратил внимание на фиктивные компании, которые являются владельцами складского комплекса и лодочной мастерской, — сказал Питер. — Задача оказалась непростой, но я отследил их до трех других и выяснил, что все они связаны с офшорными холдинговыми компаниями. Как ты думаешь, кто за всем этим стоит?

— Кто?

Ноа ненавидела, когда люди задавали такие вопросы. Если ты знаешь, кто за ними стоит, то зачем спрашивать — почему не сказать сразу?

Питер с ликующим видом развернул лэптоп, чтобы она смогла увидеть монитор. Ноа нахмурилась. Та же самая главная страница сайта, которую ей прислал ее таинственный ангел-хранитель.

— Компания по производству шампуня?

— Не просто компания, — поправил ее Питер, показав субменю. — Видишь? «Пайк и Долан» контролируют много чего еще. Фармацевтика, потребительские товары, медицинские исследования. Они даже создали заменитель сахара, которым теперь пользуются все.

— Это одна из крупнейших корпораций в стране, — сказал Коди. — Чарльз Пайк вложил миллионы в законные медицинские исследования. Целое крыло Бостонской больницы названо в его честь. Не могу поверить, что он пошел бы на такой риск, ввязавшись в подобную аферу.

— Может быть, у него была серьезная причина, — предположил Питер. — Вот что я еще нашел.

Он вывел на экран изображение прелестной молодой девушки. Очень бледная блондинка, примерно их возраста. Такая фотография вполне могла бы находиться на обложке журнала. Ниже шли крупные буквы заголовка: Элеанор Пайк больна ЧУИМ.

— Дочь Чарльза Пайка больна. Посмотрите сюда.

Питер нажал на несколько клавиш, и на экране появилась заставка видеоролика. На них смотрел высокий седой широкоплечий мужчина пятидесяти пяти лет. Волосы Чарльза Пайка побелели, но брови оставались темными. Сильное лицо, слегка выдающийся вперед подбородок, голубые глаза. Уверенный в себе человек, привыкший получать все, что захочет. Он стоял на трибуне перед большим знаменем с надписью: «Центр Пайка по изучению ЧУИМ». Питер нажал еще на одну клавишу, и они услышали голос Пайка:

«…чума нашего времени, страшная опасность потери целого поколения, нет, я не могу стоять в стороне. Вот почему я прошу вас о щедрых пожертвованиях, которые позволят найти лекарство от ЧУИМ».

Питер нажал другую клавишу, и Пайк смолк, а Питер показал на экран.

— Он говорил довольно долго.

Теперь ролик шел без звука, и Ноа продолжала смотреть на монитор. Чарльз Пайк выглядел таким… нормальным. Охваченным страстью, но самым обычным. Однако именно он мог нести ответственность за все, что с ней произошло. От этой мысли по ее спине пробежал холодок.

— Я слышал, что его дочь больна ЧУИМ. И все же… — Коди потер рукой лицо. — Все вместе кажется совершенно безумным.

— Ты говорил, что они далеки от создания лекарства, исцеляющего ЧУИМ, — продолжал Питер. — Дочь Пайка больна уже почти год. Вероятно, у нее осталось совсем немного времени. Не исключено, что Пайк готов пойти на отчаянные меры.

— Первые файлы появились больше года назад, — тихо сказала Ноа.

— Что? — спросил Коди.

— Я сказала, что они занимаются этим больше года. — Она не могла оторвать взгляда от фотографии девушки. В ее глазах она видела страх. — Тестирование началось до того, как она заболела.

— Здесь можно заработать огромные деньги, — признал Коди. — Если компания найдет лекарство или хотя бы вакцину, ну… они получат целое состояние.

— Вот почему в это ввязался Боб, — с горечью сказал Питер.

— Может быть, он пытается избавить других родителей от той боли, которую пережили они с Присциллой, — мягко проговорил Коди. — Вполне возможно, твои отец и мать не знают, какие эксперименты проводят «П и Д».

— Ну конечно, они думают, что Мейсон и его головорезы обычные волонтеры, — фыркнул Питер.

Коди покачал головой.

— Я знаю, как это трудно, парень. Однако мы должны им верить, пока не доказана их виновность.

— Ты можешь поступать, как считаешь нужным, но я им не верю, — упрямо сказал Питер. — Так что мы будем делать дальше?

Все молчали.

— Теперь только у тебя остались все данные по «Проекту Персефона»? — спросил Коди.

— Точно. Но у них почти наверняка есть резервные копии.

— Ничего у них нет, — сказала Ноа.

— Откуда ты знаешь? — прищурившись, спросил Питер.

Ноа тут же пошла на попятную.

— Ну, даже если и есть, у них нет к ним прямого доступа.

— Тогда понятно, почему они продолжают тебя преследовать, — заметил Коди.

— Я — ключ. — Внезапно Ноа поняла, что имел в виду А6М0.

Коди и Питер недоуменно смотрели на Ноа.

— Ключ? — спросил Питер. — Что это значит?

— Ничего, — ответила Ноа. — Просто… нам нужно выяснить, что они со мной сделали, верно? Если они продолжают меня преследовать, значит, я им очень нужна.

— Может быть, — сказал Питер, не спуская с нее глаз. — Или они боятся, что ты кому-то расскажешь о том, что с тобой произошло.

— Кто мне поверит? — возразила Ноа. — Я сирота, меня не раз отправляли в исправительные заведения. Неужели ты думаешь, меня станут слушать, если я заявлю, что Чарльз Пайк нанял людей, которые меня похитили, чтобы ставить на мне эксперименты?

— Нет, боюсь, не поверят, — согласился Питер. — Что же их так тревожит?

Они замолчали почти на минуту. Наконец, Коди откашлялся.

— Я могу взять тебя с собой и сделать рентгеновский снимок. — Он посмотрел на часы. — Мой приятель сказал, что примет нас в любое время после полудня.

— Отлично, тогда пошли.

Ноа пересекла комнату, взяла куртку и собралась забрать лэптоп.

— Ты намерена взять его с собой? А я рассчитывал еще немного поработать, — извиняющимся тоном сказал Питер. — Теперь, когда я знаю, что искать, у меня появился шанс найти недвижимость, принадлежащую «Пайку и Долану». Ты понимаешь, о чем я, — места, где они могут держать… других. Таких, как ты.

— Мне нужно взять его с собой, — сказала Ноа.

— Серьезно? Но ты ведь…

— Лэптоп будет со мной, — резко сказала Ноа.

— Господи, успокойся. Я просто…

— Почему бы тебе не пойти с нами, Питер? — вмешался Коди. — Я уверен, что ты сможешь подключиться к Интернету у Джека.

— Я думал, что нам лучше не высовываться, — проворчал Питер.

Ноа бросила на него свирепый взгляд, и он поднял обе руки, показывая, что сдается.

— Ладно, возьму куртку. Но так мы потратим больше времени, вот и все.




Стол оказался на два фута короче, чем требовалось, поэтому Ноа пришлось свесить ноги под неудобным углом. В комнате воняло сладковатым дезинфицирующим средством, кошачьей мочой и влажным мехом. Вдоль дальней стены шла полка с надписью: ЛЕКАРСТВА ДЛЯ СОБАК, КОШЕК И РЕПТИЛИЙ.

Ноа с трудом сглотнула. Сверху на нее смотрела бежевая камера, подобная гигантскому злобному глазу. Джек, приятель Коди по колледжу, закончил укладывать тяжелый свинцовый передник на нижнюю часть туловища Ноа.

— Извините за слишком короткий стол, — сказал он. — Не предназначен для людей.

— Все в порядке. — Ноа с трудом улыбнулась.

Коди стоял в дальнем углу, глядя на монитор, на котором должно было появиться изображение. Питер ждал в соседней комнате.

«Интересно, что рассказал своему другу Коди», — подумала Ноа.

Ветеринар не выглядел встревоженным из-за того, что кто-то пользуется его оборудованием. Однако такие вещи не могли происходить с ним часто.

— Ты готова? — спросил Джек.

Ноа кивнула.

Машина несколько раз щелкнула.

— Я закончил, — сказал Джек, подошел к ней и снял свинцовый передник.

— И это всё? — спросила Ноа.

— Да, теперь есть снимок в цифровом виде, — весело заявил ветеринар. — Мы получаем результат мгновенно. Если хочешь, можешь взглянуть. — Он повернулся к Коди. — Сейчас ко мне привезут охотничьего пса, которого сбила машина. Вас можно не провожать?

— Да, конечно. И еще раз спасибо, дружище.

— Никаких проблем. — Джек улыбнулся и повернулся к Ноа. — Рад был познакомиться. Приходи, если тебе потребуется дегельминтизация.

И он вышел, посмеиваясь над собственной шуткой.

Как только дверь за ним захлопнулась, улыбка исчезла с лица Коди. Он наклонился, изучая экран. После коротких колебаний Ноа соскользнула со стола и подошла к нему. На мониторе она увидела увеличенное черно-белое изображение. Четко, словно пальцы, выделялись белые ребра. Под ними и вокруг них она разглядела какие-то комковатые массы.

— Ну? — не выдержала Ноа, когда прошла минута.

Коди не стал смотреть ей в глаза.

— Мы были правы. — Он указал на монитор. — Вот твое сердце. А рядом, поменьше, — тимус. Чуть дальше, ну… этого там быть не должно.

Ноа посмотрела на пятно. Оно было лишь немногим меньше ее сердца.

— А чем занимается тимус?

— Сегодня я поговорил с одним приятелем, который специализируется на эндокринологии, — ответил Коди. — Прежде всего, тимус производит и обучает Т-лимфоциты.

Ноа вопросительно посмотрела на него.

— А если попроще?

Он рассмеялся.

— Извини. Тебе известно, как работает иммунная система?

— Примерно. — Ноа пожала плечами. — Она защищает человека от болезней?

— Точно, — сказал Коди, которого эта тема сильно занимала. — Специальные виды клеток сражаются с болезнью. Однако поначалу иммунные клетки не знают, что следует делать. Когда человек рождается, тимус создает для них нечто вроде учебного лагеря. Он тренирует их, и они превращаются в Т-клетки, или белые кровяные тельца, которые противостоят инфекции. К тому времени, когда у человека начинается пубертатный период, они хорошо обучены, и тимус начинает уменьшаться.

— И к чему приведет появление дополнительного тимуса? — спросила Ноа.

— Во время перерыва я кое-что почитал, и мне удалось найти несколько работ, — ответил Коди. — Помнишь мышей, о которых я рассказывал, тех, что рождались с дополнительным тимусом?

— Да?

— Ну, в их случае оба тимуса прекращали свою деятельность одновременно. Таким образом, второй попросту оказывался лишним. Однако один из исследователей предположил, что, если бы один из них продолжал функционировать, он создал бы новые, более сильные Т-клетки, которые, возможно, удалось бы обучить воевать с определенными болезнями.

— Например, с ЧУИМ, — задумчиво проговорила Ноа, понявшая к чему клонит Коди.

— Совершенно верно.

— А теперь мне нужно сделать анализ крови? — сказала Ноа.

— Если хочешь, — сказал Коди. — Я сообразил, что сегодня утром даже не спросил тебя, хочешь ли ты знать. Если нет, то все в порядке. — Он с беспокойством взглянул на Ноа.

— Я хочу знать, — решительно сказала она, протягивая ему руку. — Давай не будем тянуть.

Коди достал небольшой контейнер с набором инструментов. Ноа отвернулась, когда он ваткой со спиртом протер ей внутреннюю часть локтя. Коди знал свое дело — она почти не почувствовала, как игла проткнула кожу. Глядя, как кровь медленно наполняет пробирку, Ноа спросила:

— Как ты думаешь, каким будет результат?

— Понятия не имею, — ответил он. — Мы станем решать проблемы постепенно, шаг за шагом. — Теплая рука Коди коснулась ее кожи, он вытащил иглу и быстро залепил ранку пластырем. — Готово.

— Спасибо. Когда ты узнаешь ответ?

— Сегодня к вечеру. Это быстрый тест, — сказал он. — Я проведу его вместе с анализом другого пациента.

— У тебя могут быть неприятности из-за этого?

— Я буду осторожен, — небрежно ответил Коди.

Ноа почувствовала, что молодой медик сильно рискует.

— Почему ты это делаешь? — с опаской спросила она.

— Я же говорил тебе, Педро мне как брат, — ответил он, не глядя ей в глаза.

— И все же, ты рискуешь нарваться на серьезные неприятности, если тебя поймают, ведь так?

Коди фыркнул.

— Да, тут ты права.

— Так почему? — снова спросила Ноа.

Теперь Коди посмотрел ей в глаза.

— Ты когда-нибудь влюблялась?

— Что? — ошеломленно спросила она, но быстро пришла в себя и задумчиво покачала головой. — Нет. — Потом у нее появилась новая мысль, и она шепотом спросила: — Ты влюблен в Питера?

Тут Коди открыто рассмеялся.

— Нет, я его люблю, но не так. Однако… — Его взгляд вдруг стал отстраненным. — Всю свою жизнь я любил только одного человека, — продолжал он так тихо, что Ноа едва его слышала. — И этот человек умер. Я обещал позаботиться о его брате. — Его взгляд снова стал осмысленным.

— Я поняла. — Ноа откашлялась. — Я не скажу Питеру.

Его взгляд смягчился, и он сжал ее колено.

— Я знаю. Вот почему я тебе доверился.

Некоторое время они молчали. У Ноа появилось ощущение, что в комнате находится кто-то еще. Однако она не испытывала страха. Казалось, где-то рядом парит ангел-хранитель. К тому же и Питер был близко.

Наконец Коди посмотрел на часы и сказал:

— Нам пора. Нельзя оставлять Питера одного так надолго. Он всегда испытывал слабость к щенкам.

Коди спрятал пробирку с кровью в карман куртки, и они молча вышли из комнаты.

В приемной Питер склонился над лэптопом. Грузная женщина средних лет сжимала в руках клетку с котом и не сводила глаз с юноши. И Ноа ее понимала — Питер ужасно походил на психа.

— Наконец-то! — воскликнул он и, увидев Коди и Ноа, засунул лэптоп в сумку Ноа. — Вы не поверите…

— Давай поговорим на улице, — сказал Коди.

Они вышли из ветеринарной лечебницы, которая находилась в нескольких кварталах от главной лаборатории Бостонского медицинского центра, где Коди рассчитывал сделать анализ крови.

— Так что же тебе удалось обнаружить? — спросила Ноа.

— Сначала вы, — сказал Питер. — Что показал рентген?

Ноа бросила на него холодный взгляд. Краем глаза она заметила, что Коди едва заметно покачал головой. Питер это заметил и помрачнел.

— Ладно, тогда я первый, — откашлявшись, сказал он. — Я нашел несколько вариантов. Во всех случаях это большие складские комплексы, вроде того, в южном Бостоне. Вероятно, «Пайк и Долан» хранят там свои товары, но мне не удалось отыскать никаких связанных с ними путевых листов.

— Путевых листов? — недоуменно спросила Ноа.

— Умно, Педро, — восхищенно сказал Коди. — Если «П и Д» используют склады для хранения товаров перед отправкой, то в них должны въезжать и выезжать грузовые автомобили. А такие перевозки всегда можно отследить.

— Совершенно верно, — сказал Питер. — Однако я ничего похожего не обнаружил. Поэтому могу предположить, что они используют их в качестве лабораторий.

Ноа похолодела.

— И сколько ты нашел?

— До настоящего момента? Три. — Голос Питер стал серьезным. — Один из них — сразу за границей штата, на Род-Айленде. В часе езды отсюда. Два дня назад туда доставили полный грузовик товаров, которые обозначены как «разное». И это первая поставка за долгое время. Вот почему я считаю, что они перевели свои операции именно туда. После того, как… ну вы понимаете…

Он замолчал.

«После того, как ты сбежала», — мысленно закончила за него Ноа.

Она подумала о других зданиях, мимо которых тогда пробегала; еще подумала, что, наверное, там, на операционных столах, лежат другие дети. Однако не могла остановиться.

«У меня не было выбора, — попыталась убедить себя Ноа. — Возможно, теперь он появился».

— Мы должны помочь им выбраться оттуда.

— Давайте двигаться шаг за шагом, — попросил Коди. — После того, как моя смена закончится, мы можем встретиться у меня дома и обсудить наши возможности.

— Да, но…

— Вы не можете отправиться туда самостоятельно. Там ведь вооруженная охрана? — Коди приподнял бровь. — В прошлый раз вам едва удалось от них сбежать.

— И что мы скажем? — резко спросил Питер. — У нас нет оснований для получения ордера на обыск. Моя мать адвокат, ты не забыл? Для нее это будет настоящее развлечение.

— Питер прав, — Ноа выставила вперед подбородок. — Нам нужны доказательства. До сих пор мы не нашли ничего, связывающего «Пайк и Долан» с исследованиями. К тому же я не люблю полицейских. Если вы собираетесь к ним обратиться, я в этом не участвую.

Коди устало провел ладонью по лицу. От переутомления у него ввалились глаза.

— Шаг за шагом, хорошо? Вот что я вам скажу. Я заброшу кровь на анализ и сообщу, что у меня возникли срочные проблемы и я должен уйти. Мы встретимся у меня дома и попробуем найти связь с «П и Д». Потом попытаемся выработать стратегию дальнейших действий.

— Что ж, это план, — сказал Питер.

— Да? — Коди внимательно посмотрел на обоих. — А у меня складывается впечатление, что вы собрались отправиться туда вдвоем и совершить какую-то глупость.

— Нет, мы подождем тебя, — сказал Питер.

Ноа ничего не сказала.

— Ты купил сотовые? — спросил Коди.

Питер показал ему фирменный пластиковый мешок.

— Я активировал их, пока ждал вас.

— Ладно, тогда дайте мне ваши номера, — сказал Коди.

Питер протянул ему сумку. Коди вытащил пару дешевых сотовых телефонов, открыл их и ввел номера в память своего аппарата, пока они молча наблюдали за ним.

— Я хочу, чтобы вы мне позвонили, как только доберетесь до дома, — сказал Коди, протягивая им телефоны. — Ты понял?

— Да, мамуля, — сказал Питер.

— Все очень серьезно, Педро. — Коди нахмурился. — Ты знаешь, здесь всего несколько кварталов. Вы могли бы пойти со мной…

— С нами все будет в порядке, — уверенно сказала Ноа. — Мы встретимся у тебя дома.

— Ладно. — Коди положил ладони на плечи Питера и добавил: — Ведите себя разумно.

— Конечно, — пробормотал Питер.

— Я серьезно. Ты теперь вся моя семья.

Одной сильной рукой Коди обнял Питера, а другой притянул к себе Ноа. Она так удивилась, что никак не отреагировала. Только секунд через десять он отпустил их обоих и ушел, не оборачиваясь.

Они стояли и с минуту смотрели ему вслед, пока он не скрылся за углом.

— Так, мы идем? — спросил Питер, поворачиваясь к Ноа.

— Обязательно.




Глава

14


— Моя машина осталась дома, — сказал Питер. — Может быть, стоит обратиться к Аманде?

— Слишком рискованно, — возразила Ноа. — Они могут за ней следить.

— Да, ты права. — Питер немного подумал. — Нам нужна машина. На метро или на автобусе не получится. Я уже посмотрел — слишком далеко.

— Ну естественно, — сказала Ноа. — Жаль, что они не устроили тайные лаборатории в более удобном месте.

— Вот именно, — сказал Питер, делая вид, что возмущен. Добавив английский акцент, он продолжал: — Я намерен написать очень жесткое письмо этому типу, Мейсону, когда все будет закончено.

Ноа не сумела сдержать улыбки, и он усмехнулся в ответ.

— Ты думаешь, я шучу? Я уже составил такое письмо. Вот как оно начинается: «Дорогой Членоголовый, спасибо за то, что ты забрал мой лэптоп и телефон, и за то, что из-за тебя меня выкинули из дома…

— А я искренне благодарна тебе за то, что меня разрезали, — вмешалась Ноа. — В особенности за новый тимус, он работает просто замечательно.

— И миллион искренних извинений за взломанный сервер и украденные данные. Уверяю тебя, такое больше не повторится. Искренне ваши, Валлас и Дождь».

Ноа рассмеялась.

— Ничего себе, — с улыбкой сказал Питер.

— Что такое?

— Ничего. Ты просто… — Он опустил взгляд. — Ты такая хорошенькая, когда улыбаешься.

Ноа покраснела.

— А обычно что, нет?

— Обычно ты не такая хорошенькая, — серьезно кивнул Питер.

Ноа почувствовала, что покраснела еще сильнее.

Загорелся зеленый свет. Юноша положил руку на талию Ноа и повел через улицу. Когда они оказались на другой стороне и Питер ее отпустил, Ноа неожиданно испытала разочарование.

— В любом случае, — подытожил он, — нам необходима машина.

Они прошли квартал. Заметно похолодало, и по небу ползли тяжелые белые облака. Слишком рано для снега, но в Бостоне возможно все. Ноа вновь пожалела, что не выбрала другие ботинки. Что-нибудь с подкладкой — и чтобы в них можно было бегать. Холод проникал сквозь тонкую подошву и носки, пальцы ног начали неметь.

— Как ты думаешь… — осторожно начал Питер, но тут же добавил: — Ладно, не имеет значения.

— Что?

— Ты знаешь, как завести машину без ключа?

Ноа замерла посреди тротуара, да так неожиданно, что мужчина тридцати с лишним лет едва в нее не врезался. Он бросил на них мрачный взгляд и обошел, что-то бормоча про никчемных недорослей.

— Откуда я могу это знать? — резко спросила она.

Питер смущенно пожал плечами.

— Ну, всякое бывает. Просто я подумал…

Так и не дождавшись продолжения, Ноа бросила на него свирепый взгляд и сказала:

— Может быть, этому учат в приемных семьях?

Питер смутился еще сильнее.

— Я подумал, что ты пробовала это делать.

— Ясное дело, они учат этому перед вскрытием замков и после ограблений.

— Да? Жаль, что там нет «школы обаяния»,[45 - Курсы искусства одеваться к лицу, держаться в обществе и т. п.] — парировал он.

Они с минуту сердито смотрели друг на друга.

— Знаешь, пожалуй, я сумею добраться туда сама, — сказала Ноа.

Питер не ответил. На его лице появилось странное выражение, он смотрел на что-то за спиной Ноа.

— Эй! — Она щелкнула пальцами у него перед носом. — Я сказала, что ухожу.

— Очень жаль, — ответил Питер, и улыбка стала расползаться по его лицу. — Потому что я сообразил, где взять машину.

Ноа старалась шагать за юношей, когда он не спеша направился в сторону крытой автостоянки.

— Привет, — сказал Питер, обращаясь к дежурному. — Я на шестом. Мне можно войти и взять машину?

— Если вас заблокировали, возвращайтесь сюда, — сказал дежурный, не поднимая глаз от газеты.

— Конечно.

Они направились к лифту, Питер нажал на кнопку и засунул руки в карманы. Раскачиваясь на каблуках, он смотрел на панель. Лифт спускался, зажигались номера этажей. Наконец, лифт остановился и двери открылись.

— Только после вас, — сказал он, дожидаясь, когда Ноа войдет.

Как дверь за ними закрылась, Ноа прошипела:

— У нас ничего не получится.

— Даже не сомневайся, — ответил Питер. — Во всяком случае, с первой частью все в порядке.

Ноа пожевала губу и скрестила руки на груди, пока лифт поднимался на шестой этаж. За такие штуки можно легко снова попасть в исправительное учреждение.

— Ты уверен, что…

— Просто расслабься, — сказал Питер. Двери распахнулись. — Доверься мне хотя бы один раз. Разве я до сих пор делал ошибки?

Ноа ничего не ответила и вышла за ним из лифта.

Спустились сумерки, зажглись фонари на крыше гаража. Все места на парковке были заняты. Часть машин стояла так, что они закрывали выезд другим.

— Давай посмотрим, — сказал Питер, проходя вдоль ряда. — Нам нужен быстрый автомобиль, но не слишком привлекающий внимание.

— Он не должен быть быстрым, — возразила Ноа.

Питер не ответил, остановился возле седана «Ауди», наклонился и заглянул внутрь.

— Превосходно, — с довольным видом сказал он, положив руку на капот. — Ключи в зажигании, двигатель еще не успел остыть.

— Это безумие, — сказала Ноа и огляделась по сторонам. Ей вдруг показалось, что они у всех на виду, вот-вот прилетит полицейский вертолет и их схватят. — Охранник никогда не поверит, что это наша машина.

— Может быть, не твоя, но я рожден, чтобы водить такой агрегат. — Питер распахнул дверцу. — Он даже не посмотрит на нас, могу спорить.

— Откуда ты знаешь? — резко спросила Ноа.

— Я не раз здесь парковался, — мрачно ответил Питер. — Мой отец много раз повторял, что тут слабая система безопасности, и всегда делал вид, что потрясен, когда мы возвращались и оказывалось, что его «БМВ» все еще на месте. Верь мне. Пройдут часы, прежде чем кто-нибудь заметит, что машина исчезла.

Он сел за руль и включил двигатель. Ноа вздохнула, уселась рядом и захлопнула дверцу. Потом, не глядя в сторону Питера, пристегнула ремень безопасности.

— Готова? — спросил Питер.

Ноа не ответила. Он осторожно тронулся и стал медленно съезжать по пандусу. Они спустились на шесть этажей, не обменявшись ни единым словом. Кровь стучала в висках Ноа, шумела в ушах. Настойчивый голос требовал, чтобы она вышла и бежала отсюда прочь. В конце концов, это не ее проблема. У нее теперь лишний тимус — замечательно. Не исключено, что она заражена ЧУИМ, но они все равно ничего не в силах изменить.

Когда ей было пять лет, Ноа умоляла мать отвести ее на американские горки. Она ужасно радовалась, когда выросла настолько, что могла с них съехать. Однако в тот момент, когда защелкнулась планка, она запаниковала, но было уже слишком поздно. Мать наклонилась и обняла ее, а Ноа весь спуск кричала от ужаса. Больше она никогда не пыталась кататься на американских горках.

Сейчас девушка испытывала похожие ощущения. Они подъезжали к входу.

— Просто расслабься, — сказал Питер. — Я знаю, что это непросто, но постарайся вести себя естественно.

Ноа бросила на него угрюмый взгляд. Он смотрел в ветровое стекло, когда «Ауди» остановился перед желтым шлагбаумом, перекрывающим выезд.

— Квитанция? — спросил служитель, пожилой индеец, одетый в серый комбинезон.

Питер принялся шарить по приборной доске, заглянул за щиток и в отделение для перчаток. У Ноа перехватило горло. Ей показалось, что она слышит скрежет тележки, готовой начать спуск по американским горкам, еще немного, и она помчится вниз. В отделении для перчаток квитанции не оказалось.

— Извините, — сказал Питер, поворачиваясь к служащему. — Не могу ее найти.

«Может быть, я еще успею выскочить и убежать», — подумала Ноа.

Индеец внимательно их разглядывал, потом облизнул губы и сказал, слегка растягивая слоги:

— Вы должны заплатить за целый день, если у вас нет квитанции.

— Друг, это слишком, — сказал Питер, стараясь говорить небрежно, но Ноа заметила, что он начал нервничать. — И сколько?

— Двадцать долларов.

Питер наклонился вперед, чтобы вытащить из кармана бумажник.

— Какая глупость, — проворчал он. — Я думал, что оставил ее в машине.

Он вытащил двадцать долларов и протянул служителю.

Тот взял деньги, но продолжал смотреть мимо Питера.

— С твоей подругой все в порядке?

— Конечно, — ответил Питер. — А что такое?

— Она выглядит больной.

— Мы в больнице, да? — спросил Питер. — Тогда прямо сейчас выпишем ей рецепт.

После некоторых колебаний индеец нажал на несколько кнопок, и желтый шлагбаум начал медленно подниматься.

— Благодарю, — сказал Питер и махнул рукой.

— В следующий раз не теряйте квитанцию, — сказал служащий и вернулся к своей газете.

Только после того, как они выехали на улицу, Ноа выдохнула.

— Вот видишь? — сказал Питер. — Никаких проблем.

— Сколько ехать до Род-Айленда? — спросила Ноа.

— Около часа, все зависит от пробок. — Он посмотрел на нее. — Ты действительно выглядишь больной. Что с тобой?

— Я в норме, — прорычала Ноа.

— Успокойся, я только спросил.

Он свернул по указателю на 93-е Южное шоссе. Вокруг было полно автомобилей, и Ноа зажмурилась. Владелец скоро вернется за своей машиной, позвонит в полицию и заявит об угоне. Если они будут так ползти, их остановят уже через несколько миль.

Питер был прав, она чувствовала себя отвратительно. Ноа попыталась убедить себя, что все дело в пережитом стрессе, но понимала, что это не так. Сердце отчаянно колотилось, и ей казалось, что она чувствует, как бежит по жилам кровь. Она пожалела, что не спросила у Коди, чего еще можно ожидать от дополнительного тимуса. Штука на мониторе выглядела огромной. Может быть, он дает дополнительную нагрузку на организм? Кроме того, Ноа слышала, что после трансплантации необходим специальный уход. Может быть, новый тимус умирает в ее теле? Может быть, уже сам факт его наличия приведет к ее смерти? Ноа почувствовала, как к горлу подкатила тошнота.

— Кажется, меня сейчас вырвет.

— Хочешь, чтобы я остановился? — с тревогой спросил Питер.

Ноа покачала головой.

— Нет.

— Ты уверена? Я могу остановиться и поискать место, где продают воду или что-нибудь еще… нам вовсе не обязательно туда ехать. Мы можем вернуться к Коди и его подождать.

Предложение Питера показалось Ноа соблазнительным. Она может попросить отвезти ее на станцию метро. Там сядет на поезд и уедет подальше отсюда. Отправится куда-нибудь на запад, где ее никто не найдет. Начнет все сначала.

Но, если она заболела, там ей никто не поможет. Ноа вдруг вспомнила Алекса Хербрука — какой маленькой казалась его лежащая на операционном столе фигурка. Возможно, многие дети томятся на других операционных столах. Всем на них наплевать, никого не интересует, что с ними может случиться. Их просто вычеркнут из жизни, как уже вычеркнули Алекса и ее саму. Ноа сглотнула.

— Нет, нам нужно ехать. Только… говори со мной.

— Говорить с тобой? — Питер вопросительно посмотрел на нее. — О чем?

— О чем угодно. Постарайся меня отвлечь.

Ноа прислонилась головой к окну машины.

Стекло приятно холодило лицо, и она поняла, что ей вдруг стало тепло. В особенности после того, как она постоянно мерзла.

— Ладно. — Питер огляделся. Наконец «Ауди» добрался до съезда с эстакады, юноша включил поворотник и начал смещаться к левой полосе. Машины вокруг медленно ползли вперед, сияя задними красными огнями. — Ты знаешь, о чем я думал прошлой ночью?

— О чем?

— Как ты в первый раз услышала про /АЛЬЯНС/?

Ноа прикрыла веки, но тошнота сразу усилилась, и ей пришлось открыть глаза. Они проезжали мимо водонапорной башни, на стене которой была нарисована радуга.

— Это произошло, когда ты нашел социального работника в Кармеле, который коллекционировал детскую порнографию.

— О да, гадкая история, — сказал Питер.

— Но как тебе удалось о нем узнать? — спросила Ноа.

Ее всегда занимал этот вопрос.

— Анонимная наводка, как это бывает чаще всего. — Питер посмотрел на нее. — Я думаю, кто-то взломал его жесткий диск по какой-то другой причине и наткнулся на фотографии. А почему ты зациклилась на этой истории?

— Я знала много дерьмовых социальных работников, — ответила Ноа.

— Послушай, а ты… ладно, забудь.

— Нет, — через минуту заговорила Ноа. — Со мной такого не случалось. Во всяком случае, не с социальными работниками.

Еще несколько минут они ехали молча. Постепенно Ноа стала приходить в себя, волна тошноты уходила. От тела перестал исходить жар, и она почувствовала, как успокаивается пульс. Может быть, дело в нервах, и у нее был приступ паники.

— Теперь он в тюрьме, — заметил Питер. — Ему дали пять лет.

— Он заслужил больший срок.

— Точно, — кивнул Питер. — Однако мы неплохо с ним поработали. Теперь люди будут знать, с кем имеют дело.

Ноа не ответила. Деятельность /АЛЬЯНСА/ произвела на нее сильное впечатление, когда этого извращенца призвали к ответу. Они обратились в полицию с заявлением, что в его доме возможна попытка самоубийства. И пока полицейские находились в его гостиной, а он уверял, что все у него в порядке, во всем доме включились телевизоры. /АЛЬЯНС/ взломал вход в его домашний кинотеатр, и полицейские стали свидетелями слайд-шоу с его жесткого диска.

Ноа наткнулась на эту новость на форуме. Она навела справки об /АЛЬЯНСЕ/, и ей сразу понравилось то, чем они занимались. Мысль, что можно помогать людям и животным, которые не способны себя защитить, показалась ей невероятно привлекательной. Да и момент получился очень удачным. Прошел всего месяц с тех пор, как она перебралась в собственную квартиру, ускользнув от системы. Она никак не ожидала, что после стольких лет, проведенных в тесной близости с другими людьми, ей станет одиноко. К тому же у нее появился собственный компьютер и круглосуточный доступ в Интернет.

Когда Ноа прочитала о достижениях /АЛЬЯНСА/, ей вдруг пришло в голову, что до сих пор она лишь старалась выживать. А теперь, когда обрела свободу, у нее появилась возможность помогать таким, как она сама.

В некотором смысле, она и сейчас продолжала это делать.

Молчание в машине стало неловким. Вероятно, Питер пытался придумать, что еще сказать.

— Знаешь, — заговорила Ноа, чтобы сменить тему, — однажды я тоже украла машину.

— Не может быть! — Питер скорчил удивленную гримасу.

— Да, мне тогда было четырнадцать.

Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой.

— Значит, в приемных семьях все-таки учат заводить машину без ключа.

— Я украла ключи у приемной матери, — призналась Ноа. — Однако все кончилось тем, что я врезалась в стенку. Тогда я не умела водить машину.

— Обычно рекомендуется сначала научиться и только потом садиться за руль, — сухо заметил Питер. — А зачем ты украла машину?

— Мне нужно было кое-куда поехать.

— Ясное дело, — сказал Питер. — Расскажешь, куда именно? Уж поверь мне, ты не хочешь, чтобы я начал гадать.

Она не ответила.

— Ладно, сама напросилась, — сказал он. — «Уолт Дисней уорлд».[46 - Крупный развлекательный комплекс, открытый во Флориде, США, в 1971 г.] Нет, подожди… тебе было четырнадцать? Концерт? Майли Сайрус[47 - Американская актриса и певица.] в Гардене?

— Я хотела навестить могилы родителей, — сказала Ноа. — Никто не соглашался меня туда отвезти, поэтому я решила сделать это сама.

— О, прости. — Питер поморщился. — Теперь я чувствую себя полным кретином.

— Все в порядке, — сказала Ноа, потирая запястье. — Ты не знал.

Ей удалось проехать всего пять миль, а потом она случайно нажала на газ вместо тормоза. Она сильно повредила капот и сломала почтовый ящик. В результате ей пришлось провести в исправительном учреждении шесть месяцев — самый долгий срок в ее послужном списке.

— Все равно, мне очень жаль.

Питер отвел глаза от дороги, чтобы посмотреть на Ноа. У него были большие карие глаза с длинными ресницами. Как странно, что она не замечала этого раньше.

Машин стало меньше, когда они приблизились к повороту на 24-е Южное шоссе.

— Наверное, еще час, — сказал он. — Хочешь попытаться поспать? Ты выглядишь усталой.

— Я в порядке, — сказала Ноа, но Питер был прав: у нее болели глаза.

— Нам нужно позвонить Коди, — сказал он. — И предупредить, что мы решили задержаться, прежде чем вернуться к нему домой. Иначе он будет волноваться.

— Давай я позвоню, — предложила Ноа. — И мне нужно отправить письмо по электронной почте.

— Да? Кому?

Ноа не знала, сколько ему стоит рассказать. Она считала, что обязана сообщить А6М0 о том, что происходит, — вдруг с ними что-нибудь случится. Однако Питер до сих пор не знал о его существовании, и она не представляла, как он к этому отнесется.

— Это часть плана, — не слишком уверенно сказала она.

— Рад, что у кого-то есть план, — сказал Питер. — И что ты думаешь? Ворваться туда с пистолетами наперевес?

— У нас нет пистолетов.

— Да, проблема. Возможно, мы даже не сумеем туда пробраться, — рассудительно проговорил Питер.

— Мы найдем способ, — сказала Ноа. — А потом ты должен будешь довериться мне.




— Эй! Вставай!

— Что? — Аманда попыталась сосредоточиться.

Однако глаза не хотели открываться.

— Ты не можешь здесь валяться. Нужно двигаться.

Ей с трудом удалось открыть глаза. На нее смотрел парнишка. Он показался ей знакомым, но Аманда никак не могла вспомнить, где его видела. Оба его уха украшал ряд английских булавок, из подбородка торчал гвоздик. Он был одет во все черное, а в руках держал скейтборд. Парнишка выглядел грязным, но кто знает — возможно, это макияж гота.

Он посмотрел по сторонам и постучал по ее ноге.

— Серьезно, иначе тебя заберут.

— Кто кого заберет?

Голова у нее кружилась, язык стал слишком толстым. Аманда с трудом села и поняла, что лежала на скамейке в парке. Ветер пронес мимо нее сухой лист. Мальчишка с возрастающей тревогой смотрел на нее.

— Приди в себя, — сказал он. — Тебе нужно найти безопасное место.

Он бросил скейтборд на землю, перевернул его ногой, запрыгнул и укатил прочь. Аманда смотрела ему вслед, пока он не свернул и не скрылся за кустом.

Аманда поправила куртку. По дорожкам прогуливались люди, но никто не смотрел в ее сторону; более того, все старались ее обойти.

Она потерла лоб рукой. Проклятье, что случилось? Аманда помнила, что сидела в кафе в кампусе вместе с Дрю, потом пошла домой в темноте, над головой сияли звезды…

Но этого просто не может быть: небо над деревьями по-прежнему оставалось розовым. Неужели она провела здесь целый день?

У нее начали стучать зубы. Что происходит?

Аманда попыталась встать на ноги, но у нее сразу подогнулись колени. Такого просто не могло быть. Она не пила и не принимала наркотиков. Ей даже в голову это не приходило после того, что случилось с ее братом. Неужели кто-то подсыпал ей какую-то гадость? Может, Дрю?

«Нет, не может быть», — подумала Аманда.

Но она ничего не могла вспомнить… вот она подходит по двору к своему общежитию — и больше ничего.

Может быть, стоит обратиться в полицию? И что она им скажет? Аманда даже не знала, что с ней произошло. Она была полностью одета. Рюкзак лежал рядом на скамейке. Она расстегнула молнию и проверила содержимое: бумажник остался в целости и сохранности, вместе с сорока долларами, которые она сняла в банкомате кампуса. Может быть, с ней случился какой-то таинственный приступ? Она слышала, что такое бывает.

Аманде вдруг ужасно захотелось заплакать, но она стиснула зубы и сдержалась, сказав себе, что должно существовать объяснение тому, что с ней произошло. Значит, нужно вернуться домой и попытаться во всем разобраться.

Аманда снова встала, чтобы проверить, может ли она ходить, осторожно взяла рюкзак и надела его на плечо, потом огляделась по сторонам, пытаясь понять, где находится.

Увидев пейзаж у нее за спиной, Аманда замерла. Она сразу поняла, что это за место. Знакомый парк, знакомый тротуар, знакомая скамейка.

Именно на ней пять лет назад нашли тело ее брата Маркуса.




Глава

15


— Мы почти на месте.

Питер посмотрел на Ноа. Несмотря на протесты, она заснула, как только они пересекли границу между Массачусетсом и Род-Айлендом. Удивительно, но когда Ноа спала, она выглядела совсем иначе. Питер постоянно бросал на нее короткие взгляды: заостренные черты лица, постоянно меняющиеся, черные как смоль волосы. Ноа была поразительно красива, когда не сердилась.

Она заморгала, зевнула, потянулась и пробормотала:

— Не могу поверить, что я заснула.

Казалось, ее это немного беспокоило. Впрочем, Питера тоже. То, как быстро она выключилась, произвело на него впечатление — возникло ощущение, что он везет труп на пассажирском сиденье. Несколько раз ему даже хотелось протянуть руку и проверить ее пульс.

Между тем, все нервы Питера были напряжены до предела. Кража машины, поездка на юг для встречи с неизвестностью… он находился на пределе сил. Во рту у него пересохло, ему срочно требовалось найти туалет, все внутри у него бурлило.

У Ноа есть план, напомнил он себе. Питер надеялся, что это действительно так, но по мере того, как они приближались к цели своего путешествия, все больше понимал, насколько безрассудно принятое ими решение. Три дня назад у него была одна проблема: как разогнать скуку в субботу вечером. А теперь он превратился в угонщика автомобилей, собиравшегося проникнуть в засекреченную лабораторию, которую охраняют специально подготовленные вооруженные люди. Он не мог вернуться домой, а его партнером стала почти незнакомая девушка. Может ли он доверить Ноа прикрывать свою спину? Он даже не был уверен, что нравится ей.

Ноа устало потерла слезящиеся глаза и зевнула, потом села прямо. Они приближались к пустынному полуострову, расположенному в юго-восточной части Род-Айленда. В Интернете Питер узнал, что там находилась военно-морская база, а в середине семидесятых, когда урезали бюджет, базу закрыли. Эта часть штата сильно заросла лесом, вдоль дороги выстроились высокие деревья, и их прогнувшиеся ветви закрывали небо.

Они не встречали других машин вот уже несколько миль. А после того, как с милю назад свернули направо, поняли, что сюда ведет единственная дорога, и Питеру стало не по себе.

— Поворачивай сюда, — показала Ноа.

Питер послушно свернул налево. Когда-то дорога здесь была вымощена, но годы суровых зим оставили свой след на бетоне, и теперь она состояла из сплошных выбоин. Включился привод на все четыре колеса, и «Ауди» медленно пополз вперед.

Через несколько сотен ярдов дорога стала непроходимой. Питер остановил машину и выключил свет.

— Вот и правильно, — одобрительно сказала Ноа.

— Да? — Голос Питера дрогнул.

Однако Ноа оставалась противоестественно спокойной, словно они намеревались зайти в кафе и перекусить. Чем дальше они удалялись от Бостона, тем сильнее Питеру казалось, что их затея совершенно безумна, и он несколько раз собирался повернуть назад. Однако продолжал ехать вперед. И теперь они здесь.

— Полицейские могли отказаться, — сказала Ноа, сообразившая, о чем думает Питер. — Кроме того, им необходим ордер на обыск, а у нас нет никаких улик. И даже если бы они нам поверили, что маловероятно, к тому времени, когда они сюда бы прибыли, они бы ничего здесь не обнаружили.

— Да, скорее всего, ты права, — сказал Питер. И все же он продолжал испытывать сомнения. — И каков твой гениальный план?

— Ты ведь заблокировал основной сервер? — спросила Ноа.

Питер кивнул.

— Значит, можно предположить, что они приостановили эксперименты на несколько дней. Здесь должна быть охрана, но не на таком высоком уровне, как в том месте, где я… ну ты меня понял.

Питеру показалось, что Ноа принимает желаемое за действительное.

— Предположим, — неуверенно сказал он.

— Мы выясним, как это место охраняется, и проникнем внутрь. Убедимся, что они проводят здесь такие же эксперименты. И тогда сможем заставить полицейских приехать сюда до того, как они все спрячут.

— Но как мы убедим полицейских сюда приехать? — с недоумением спросил Питер. — Ты же сама сказала, что им необходим ордер на обыск.

— При определенных обстоятельствах ордер не нужен.

— Каких обстоятельствах? — поинтересовался Питер, нахмурив лоб. — Я не понял.

— Верь мне, — нетерпеливо сказала Ноа. — А теперь пошли.




Аманда наклонила голову и подставила спину под обжигающе горячие струи. Обычно она берегла воду — пять минут, не больше, чтобы не истратить лишней капли. Ее возмущали люди, которые оставляли кран открытым, когда чистили зубы. «Неужели они не понимают, что скоро не останется пригодной для питья воды?» — думала она.

Однако сегодня Аманда позволила себе постоять под душем лишние пять минут. Она в этом нуждалась. Все ее тело болело после ночи, проведенной на скамейке в парке. Во всяком случае, Аманда решила, что все обстояло именно так. Она вспомнила вспышки света и руки, которые к ней прикасались, но решила, что ей приснился дурной сон. Девушка уже записалась на завтра на прием к врачу в клинике кампуса. Если появятся подозрения, что с ней что-то не так, ее отправят в Бостонскую больницу. И тогда она сообщит о случившемся родителям. Но никак не раньше.

После побега Маркуса они окружили ее неусыпной заботой, и ей совсем не хотелось давать им новый повод для тревоги. Кроме того, Аманда надеялась, что ничего страшного с ней не произошло — так, случайное недомогание. Вернувшись к себе в комнату, она провела небольшое исследование в Интернете и выяснила, что у подростков часто случаются эпилептические припадки. Врач сумеет определить, что с ней, и, даже если все обстоит плохо, эта болезнь излечима, что было большим облегчением.

Ко всему прочему, амнезия часто сопровождает подобные припадки. Люди теряют счет минутам и даже часам после приступа. Значит, нет ничего удивительного в том, что она не помнит, что с ней произошло после того, как она оказалась во дворе общежития накануне вечером.

Как она попала на скамейку в парке на другом конце города — на ту самую скамейку, — уже другой вопрос. Очевидно, ответ на него следует искать в ее психике. Кто еще мог найти ответы? Наверное, она сама туда пришла.

Аманда выключила воду и тщательно вытерлась, постепенно успокаиваясь — она поняла, что случилось. Мысль о том, чтобы обратиться в полицию, теперь казалась ей глупой. И еще девушка радовалась, что не пошла домой, ведь именно туда она чуть не отправилась в первую минуту. Сейчас было бы неплохо поговорить о том, что произошло с Питером, который всегда умел ее подбодрить. Наверное, он бы пошутил, что она сошла без него с ума, или сказал бы что-то столь же глупое, и она бы рассмеялась.

Странно, но ей не пришло в голову позвонить Дрю. Аманда понимала, что это нечестно, но Дрю в ее сознании был тесно связан с произошедшим с ней несчастьем. Конечно, он тут ни при чем, говорила она себе, глупая мысль. Так или иначе, но завтра она будет знать больше. А до тех нор лучше помалкивать.

Аманда наклонилась над раковиной и стала чистить зубы, завернувшись в полотенце.

В душ вошла другая девушка, одетая во фланелевую пижаму «Викториаʼс сикрет» и пушистые тапочки. Она кивнула Аманде: они были соседками, но их не связывали дружеские отношения. Девушка была из тех, что тратят по полчаса, высушивая волосы феном перед занятиями. У Аманды никогда не хватало терпения на такие вещи.

Соседка вошла в кабинку туалета, послышался шум спускаемой воды, после чего она встала к соседней раковине, чтобы вымыть руки.

— Кто такой Питер? — спросила она, когда Аманда наклонилась, чтобы прополоскать рот.

— Что? — удивилась Аманда.

Когда Питер приходил к ней, он оставался в ее комнате и всегда пользовался душем и туалетом этажом ниже. Питер крайне редко общался с ее соседями по этажу.

В голосе девушки появились насмешливые нотки.

— Питер. Он ведь твой парень?

— А тебе какое дело? — резко спросила Аманда, которой совсем не понравился тон девушки.

— Потому что на тебе стоит его клеймо, подруга.

Девушка стряхнула воду с рук, подмигнула Аманде и вышла в коридор.

Аманда медленно повернулась, чтобы посмотреть на спину в зеркало, и глаза у нее широко раскрылись, когда она увидела черные следы на коже. Она уронила полотенце. Вдоль всей ее спины шла надпись. Темные чернильные линии доходили до самых лопаток. В зеркале слова читались наоборот, поэтому у нее ушла минута, чтобы расшифровать предложение:






СКАЖИ ПИТЕРУ, ЧТО ОН БЫЛ ПРЕДУПРЕЖДЕН.





Аманда развернулась и бросилась к ближайшей кабинке. Она упала на колени, и у нее началась рвота.




На то, чтобы добраться до ограды, ушло полчаса. Они спрятались неподалеку от нее. Ноа выбрала место за линией деревьев, подальше от главной дороги.

Питер все еще испытывал сомнения. Несколько раз он останавливался и начинал что-то говорить, но девушка не давала ему сказать ни слова. Они зашли слишком далеко, и теперь Ноа не собиралась останавливаться. Мысль о том, что здесь режут других детей, обходятся с ними, точно с крысами, или даже хуже, с набором запасных частей, ее бесила. К тому же Ноа знала, как работает судебная система. В большинстве случаев не имело ни малейшего значения, прав ты или нет. Законы состояли из лабиринта обходных путей, позволяющих людям вроде Чарльза Пайка притеснять таких, как она. Ноа смотрела на ряды сборных бараков из гофрированного железа, стоящих за оградой. Типичные строения для военных баз, небольшие, с круглыми крышами; их использовали как склады, бараки и продовольственные магазины. Старые и обшарпанные, они вдруг напомнили Ноа заблудившееся стадо.

Однако в одном Питер оказался прав: все это не выглядело многообещающим. До сих пор ни одной машины не проехало по разбитой дороге. Вдоль изгороди валялись рваные пластиковые пакеты — очевидно, их принес сюда сильный ветер. Все фонари были разбиты, и вокруг царил кромешный мрак. У главных ворот Ноа не заметила охраны, а на огромных стоянках возле зданий — автомобилей.

Комплекс был темным и тихим и казался заброшенным. Тяжелые тучи в небе грозили пролиться дождем.

Однако если Ноа и Питер не ошиблись, то именно такое впечатление компания и намеревалась создать.

Комплекс площадью в пятьдесят акров заканчивался у берега. Ноа решила, что именно оттуда будет легче всего проникнуть внутрь. Десятифутовое ограждение из проволочной сетки венчала армированная колючая лента, но в ней оставался шестидюймовый просвет, через который можно было забраться внутрь комплекса. Трудно, но вполне возможно, если они будут осторожны. Затем им с Питером придется преодолеть примерно восемьдесят футов открытого пространства, прежде чем они доберутся до первого здания.

— Готов? — прошептала она.

— Подожди! В чем состоит твой план?

— Главное, не отставай, — прошипела Ноа.

И, не дожидаясь ответа, ухватилась за холодную сталь и полезла наверх. Питер тихонько выругался, но она не стала обращать на него внимания.

Ноа легко взобралась на самый верх; по сравнению с деревом из прошлой ночи, это было совсем просто. Потом она повисла на руках и, затаив дыхание, просунула ногу в просвет, верхняя часть ее тела оказалась на другой стороне. Пока все шло хорошо. Она осторожно подтянула вторую ногу, быстро спустилась вниз и спрыгнула на землю.

И сразу присела на корточки возле ограды, которая слегка лязгнула, когда на нее взобрался Питер.

— Ш-ш-ш! — прошептала она, когда он приземлился рядом и тихонько вскрикнул.

В темноте Ноа едва могла разглядеть его лицо, но поняла, что он морщится.

— Я порезал руку, — прошептал Питер. — Проклятье. Я уже не помню, когда мне делали укол от столбняка.

— Сильно порезал? — спросила она.

Он поднял рукав и показал руку. Ноа наклонилась, чтобы разглядеть порез в слабом свете. Царапина оказалась длинной, но неглубокой.

— Прижми это место рукой, — сказала она. — С тобой все будет в порядке.

Она пожалела, что с ней не пошел Коди. У Питера гораздо лучше получалось заниматься подрывной деятельностью в комфортных условиях своего дома. Обеспеченная жизнь, напомнила она себе. И все же он здесь, вместе с ней.

Питер ничего не ответил, спустил рукав флисовой куртки и сжал оцарапанную руку здоровой.

— Ладно, пошли, — сказала она.

Низко пригнувшись, Ноа рысцой устремилась к ближайшему зданию. Ее сумка тяжело свисала справа, мешая сохранять равновесие. У них ушло около двух минут, чтобы добраться до первого строения. Все это время Ноа часто дышала, от волнения грудь стиснуло. Она ждала, что в любой момент могут вспыхнуть прожекторы, и она окажется в их лучах.

Питер действовал быстро — тут она не могла не отдать ему должное. Он не отставал, и они одновременно оказались возле западного угла здания. С этой стороны окна и двери отсутствовали, стена поднималась на пятнадцать футов, плавно переходя в купол. Наверху имелись вентиляционные отверстия, но с земли до них было не добраться.

Ноа махнула рукой, показывая Питеру, чтобы следовал за ней, и быстро зашагала вдоль здания. Ее шаги по бетону показались ей самой ужасно громкими. Они приблизились к углу. Питер тяжело дышал у нее за спиной.

— Как мы попадем внутрь? — тихо спросил он.

Ноа наклонилась вперед и выглянула из-за угла. На стене, примерно посередине, была дверь.

Они стояли возле первого из ряда металлических ангаров. Все строения были расположены симметрично, двери выходили на главную дорогу. Казалось, это солдаты, выстроившиеся на плацу. По двенадцать ангаров с каждой стороны, марширующих в сторону воды. Дорога между ангарами заканчивалась на пирсе. К пирсу была привязана лодка. Маленькая, новая и не военная.

Похоже, это место не было заброшенным. Ноа прижалась спиной к стене, чтобы Питер мог все разглядеть, и показала на лодку. Тот кивнул, он также ее заметил.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

Ноа колебалась. Она была немного удивлена — до сих пор они не видели здесь никаких признаков жизни. Она полагала, что тут будет полно охраны, как в том месте, где она пришла в себя на операционном столе. Кроме того, ей не удалось заметить никаких признаков систем безопасности, даже камер или датчиков движения — во всяком случае, до сих пор.

— Давай попробуем войти внутрь.

— А что, если там кто-то есть? — с тревогой спросил Питер.

— Тогда мы изо всех сил побежим к ограде.

— И это твой план? — пораженно спросил Питер.

— А я и не говорила, что он безупречен, — проворчала Ноа.

Она не сомневалась, что внутри никого нет — она и сама не знала, откуда у нее такая уверенность. Эти сооружения были заметно меньше, чем склады в другом комплексе. Каждый ангар примерно тридцать футов в длину и пятнадцать в ширину — скорее всего, единственное большое помещение.

Она вышла из-за угла и остановилась у двери, Питер следовал за ней. Ноа коснулась ручки и осторожно нажала. Кто-то недавно ее смазал, и дверь легко открылась. Ноа быстро проскользнула внутрь.

Внутри было темно. Питер вошел вслед за ней, слегка задел ее спину и закрыл дверь.

— Похоже, пусто, — прошептал он.

Тонкий луч света прорезал темноту, и Ноа удивленно обернулась — юноша держал в руке маленький фонарик.

— Прихватил в отделении для перчаток, — объяснил он. — Владельцы «Ауди» всегда готовы к любым трудностям.

Он пошел первым, Ноа — за ним. Луч фонарика освещал бетонный пол, покрытый грязью и пылью. Когда Питер описал фонариком круг, они увидели, что стены потемнели от ржавчины. Остро пахло металлическими опилками.

Питер застыл на месте. Ноа остановилась рядом, и ее сердце едва не выскочило из груди.

В центре комнаты стояла стеклянная клетка, вроде той, в которой она пришла в себя, только поменьше. Такой же стальной стол, светильник наверху, разбросанные подносы и непонятные устройства. На столе было пусто, в ангаре царила тишина.

— Похоже, мы попали в нужное место, — тихо сказал Питер.

Ноа не сумела ответить. У нее перехватило горло, накатила паника, сердце забилось с отчаянной силой. Она вдруг ощутила, как игла капельницы входит в ее плоть. Шрам начал пульсировать, словно скальпель только что рассек кожу.

— Ты в порядке?

Ноа с трудом кивнула, хотя даже это движение далось ей с трудом. Все ее мышцы свела судорога.

Питер сжал ее руку. Его ладонь оказалась теплой и сильной, и Ноа пришла в себя. Нет, она не лежит на столе. Она сбежала. Возможно, тому, кто находился здесь, также удалось ускользнуть.

Они простояли возле стеклянной клетки с минуту. Впервые за последние годы Ноа была рада, что не одинока. Присутствие Питера вселяло в нее уверенность. И, хотя он не произнес ни слова, она чувствовала, что он остро переживает ужас, который она перенесла. Почему-то ей стало легче.

Питер осветил оставшуюся часть помещения фонариком. Кроме стеклянной клетки, здесь ничего не было.

— Следующее здание? — спросил он. — Или сразу вызовем полицейских?

Голос у нее в голове кричал, что им нужно выскочить в дверь и бежать к ограде, бежать до тех пор, пока их и это жуткое место не разделят мили. Однако Ноа заставила себя сказать:

— Нам нужно найти компьютер. Давай осмотримся еще немного.

Он снова сжал ее ладонь и отпустил, и они вместе вернулись к двери. Перед тем, как ее распахнуть, Питер выключил фонарик. Теперь первым оказался он. Осторожно приоткрыв дверь, выглянул наружу и вышел в ночь.

По сравнению с полной темнотой внутри ангара ночь показалась им светлой, а тучи — не такими тяжелыми. Ноа с удовольствием вдыхала прохладный воздух, радуясь, что они покинули страшный ангар. Они старались держаться в тени, преодолевая промежутки между зданиями быстро и беззвучно.

Им повезло — все двери оказались незапертыми. Второе здание было совершенно пустым. Но в третьем они обнаружили нечто вроде командного центра. Два аккуратных ряда терминалов, стоящих на соседних столах, стандартные вращающиеся офисные кресла возле каждого. Все компьютеры были выключены, экраны оставались темными.

— Насколько я понимаю, теперь ты намерена претворить в жизнь свой план, — сказал Питер.

— Мы ведь компьютерные гении? — сказала Ноа, которая сразу стала собой рядом с терминалами. — Именно так мы сражаемся.

Закрыв глаза, она вознесла быструю молитву богам электричества, надеясь, что терминалы подсоединены к генератору. Потом нажала на кнопку, и компьютер ожил. В отличие от всего остального в ангаре, это был ультрасовременный «Хьюлетт-Паккард». Ноа включила монитор и с облегчением увидела, что здесь установлена современная версия Windows. На рабочем столе было полно файлов. Она открыла один из них и увидела знакомые статистические данные. Может быть, ее ангел-хранитель ошибся и они заполучили не всю информацию? Или тут была другая база данных, не переведенная на главный сервер…

В любом случае, полицейским будет что изучить. Эти компьютеры станут главной частью тщательного расследования. Ноа открыла другой файл и увидела фотографию. Стиснув зубы, она приготовилась к самому худшему. На столе лежала бездомная девочка со светлыми, коротко подстриженными волосами. Ее грудь была рассечена, как у Алекса.

— Она же совсем ребенок, — тихонько сказал Питер.

Этого оказалось достаточно. Ноа закрыла оба файла и начала набирать серию команд.

— Могу я как-то помочь? — спросил Питер. — И я бы хотел понимать, что ты делаешь.

— Я намерена проникнуть в УНБ.

— Серьезно? В Управление национальной безопасности?

— Ты прекрасно слышал, — проворчала она. — Присматривай за дверью.

— Я могу тебе помочь с их брандмауэром, — предложил Питер. — Если хочешь. Я уже это делал прежде.

— Пожалуйста. А кто не делал? — Ноа заставила себя не закатывать глаза. — Но ты ведь старался, чтобы они тебя не заметили?

— Ну да, — ответил Питер. — Я не хотел, чтобы они… — Он тихо рассмеялся, сообразив, что она имеет в виду. — Это гениально. Они моментально сюда примчатся.

— Если я хорошо подставлюсь и они сумеют определить IP-адрес, то — да, так и будет.

Управление национальной безопасности отвечало за самые секретные и деликатные источники информации в стране. Их брандмауэр был почти неприступен, чтобы данные не попали в чужие руки. Каждый день УНБ пресекало тысячи попыток хакерских атак на свои серверы. Современный эквивалент средневекового замка в осаде, со стен которого льют кипящее масло на головы идиотов, пытающихся подняться на бастионы.

Ноа собиралась обойти достаточное количество ловушек, чтобы как следует напугать их.

— Им не потребуется ордер на обыск, ведь речь пойдет о национальной безопасности. Они пришлют отряд спецназа и найдут все это, — восхищенно сказал Питер. — Проклятье, у тебя отличный план.

— Присматривай за дверью, — сказала Ноа. — Это не должно занять много времени.




Глава

16


Пятнадцать минут спустя Ноа остановилась возле ангара. Они выключили монитор, но программа взлома, которую инсталлировала Ноа, продолжала работать. Оставалось надеяться, что, если здесь появится кто-нибудь чужой, он ничего не заметит, хотя включенный компьютер отбрасывал зеленый отблеск на пол. Впрочем, Ноа надеялась, что дело уже сделано. IP-адрес наверняка отследили, а значит, отряд спецназа скоро прибудет к ним на помощь. Ноа рассчитывала на то, что УНБ способно действовать оперативно.

— Что-то не так? — спросил Питер.

— Я думаю, нам нужно проверить лодку, — сказала Ноа.

— Да? — с сомнением спросил Питер. — Ты уверена? Скоро здесь будет полиция.

— Это займет всего минуту.

Ноа не смогла бы объяснить, почему ее вдруг так заинтересовала лодка. Питер не зря нервничал — каждая минута промедления увеличивала опасность, которой они подвергались. А стоящая у пирса лодка могла означать, что в одном из строений, которые они не проверили, кто-то есть.

Тем не менее ей очень сильно хотелось осмотреть лодку.

— Ладно, — согласился Питер, хотя явно считал это лишним. — Но потом мы сразу отсюда сматываемся.

— Согласна, — сказала Ноа.

Через пять минут они добрались до ближайшего к пирсу ангара. Начался дождь, капли были редкими, но тяжелыми, предвещавшими настоящий ливень. Ноа натянула шапочку до самых ушей, а Питер поднял воротник черной флисовой куртки.

Лодка покачивались на волнах. Налетевший ветер поднимал брызги, которые обрушивались на борт, иногда попадая на палубу. Лодка была привязана к пирсу веревками за крепительные утки на носу и корме.

Один из приемных отцов Ноа был рыбаком и ловил крабов. Он и его жена брали приемных детей ради правительственных чеков, которые помогали им пережить сезонное затишье. «Хороших детей», как они их называли, оставляли еще и на время ловли. К несчастью, Ноа в их число не попала.

Эта лодка напомнила ей о старом суденышке того рыбака, двадцатифутовом катере с низким планширом и небольшим навесом, защищающим кресло капитана. На палубе стояло множество контейнеров, хотя сезон ловли крабов закончился несколько месяцев назад.

— Как ты думаешь… — прошептал Питер.

Неожиданно дверь ангара, находившегося в десяти футах, распахнулась, заставив его замолчать, и они с Ноа отскочили в тень ближайшего ангара. Ноа затаила дыхание и приготовилась к бегству.

Послышался шорох шагов по гравию, потом человек остановился. Ноа повернула голову и увидела широко раскрытые глаза Питера, в которых застыло зеркальное отражение ее ужаса.

— Господи, это последняя партия груза?

— Осталась еще одна, — ответил мужской голос.

— Проклятье, моя спина больше не выдержит, — проворчал первый мужчина.

Ноа решила, что он постарше, его выдавало свистящее дыхание заядлого курильщика.

— Приближается ливень; может, стоит его переждать?

— Пропади оно все пропадом, я не стану их снова таскать, — пожаловался курильщик. — Уж лучше рискнуть.

— Думаешь? — В голосе его напарника послышалось сомнение.

Ноа была с ним согласна. Дождь заметно усилился, и такую маленькую лодку будет нещадно бросать на волнах.

— Нам осталось отойти подальше от берега и выбросить десять контейнеров, кажется, так? Займет не больше часа.

— Ну, если ты уверен… Только мне совсем не хочется напороться на береговую охрану.

— Да уж, — проворчал курильщик. — Подождем немного? У меня есть упаковка из шести банок с пивом.

— Коул сказал, что он скоро вернется, — ответил его напарник, который явно нервничал.

— Черт возьми, в мои планы не входит, чтобы лодка перевернулась. Во всяком случае, раньше, чем ей положено. — Курильщик рассмеялся, но его смех почти сразу сменился кашлем. — Пойдем, а то промокнем до нитки.

— Ты хочешь оставить их здесь?

— Думаешь, они куда-нибудь уйдут?

Дверь захлопнулась. Изнутри донесся звук удаляющихся шагов, потом раздался скрежет ножек стула по полу.

Ноа и Питер сидели на корточках, и она почувствовала, что у нее отчаянно заболели колени. Ноа медленно встала, и Питер последовал ее примеру, потом наклонился к ней, и его губы почти коснулись уха девушки.

— Нам пора уходить! — прошептал он.

Ноа подняла палец, показывая, что нужно подождать. Затем, не давая себе шанса передумать, нырнула за угол ангара.

В нескольких футах перед входной дверью стоял контейнер-холодильник, в каких рыбаки хранят наживку. Нижняя его часть была выкрашена в красный цвет, на белом верхе остались красные полосы.

Из ангара послышался стук упавшей на пол пивной банки, потом еще одной. Ноа продолжала прислушиваться к звукам за стеной, пытаясь уловить, что там говорят или какие-то признаки того, что кто-то собирается выйти наружу.

У нее дрожали пальцы, когда она открывала задвижку контейнера.

Ноа откинула крышку и увидела, что внутри лежит какой-то предмет, завернутый в полиэтилен. Тогда она двумя пальцами сдвинула в сторону верхний слой и коснулась рукой чего-то твердого и холодного. Она сделала глубокий вдох и прищурилась, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте и жалея, что не взяла у Питера фонарик.

Наконец она собралась с духом и вытащила холодный предмет наружу.

Ноа была готова увидеть рыбьи потроха или наживку для ловли рыбы, но когда она повернула предмет к свету, то поняла, что держит человеческую ногу. Маленькую, женскую стопу с ногтями, выкрашенными в черный цвет. Ноготь на большом пальце слегка загибался кверху.

Ноа ничего не смогла с собой поделать — она уронила ногу, и та со стуком упала на землю.

— А это еще что такое? — послышался голос внутри ангара.

Ноа нашарила ногу в темноте, с трудом преодолела поднявшуюся к горлу тошноту и, засунув свою находку обратно в контейнер, быстро закрыла крышку. Шаги приближались к двери. Ноа вернула на место задвижку и бросилась за угол, где ее ждал Питер.

Дверь снова распахнулась. Тишина. Щеки Ноа стали влажными от слез и дождя, который был таким сильным, что она почти ничего не видела. Ей хотелось вытереть лицо, но она не решалась прикоснуться к нему правой рукой, все еще ощущая холодную плоть на своей ладони. Она с трудом подавила дрожь.

— Ну, что там? — спросил изнутри курильщик.

— Похоже, ветер. — Однако уверенности у мужчины не было. — Может, стоит проверить?

— Тогда вперед, — отозвался курильщик. — Я постерегу твое теплое место.

После долгой паузы дверь захлопнулась.

— Скорее всего, никого там нет, — услышала Ноа приглушенный голос изнутри.

— Это точно. Мы с тобой уже давно в аду. — Курильщик хрипло рассмеялся. — Кто сюда сунется в такую ночь?

Ноа вздрогнула, когда Питер сжал ее руку, ту самую. Она высвободилась, не обращая внимания на его недоуменный взгляд, жестом показала, чтобы он следовал за ней, и побежала к соседнему строению.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они добрались до ограды. Ноа прислушивалась, ожидая услышать преследователей, которые, казалось, ждут их за каждым следующим углом. Она постаралась как можно быстрее перебраться через колючую проволоку, зацепилась штаниной, но дернула ногу и вырвалась. Раздался треск рвущейся ткани, и Ноа почувствовала острую боль в икре. Не обращая на нее внимания, она спрыгнула на землю и покачнулась. Но уже в следующее мгновение, обхватив себя двумя руками, помчалась в сторону леса.

Добежав до первого дерева, она прислонилась к стволу, пытаясь отдышаться. Промокшая одежда липла к телу, и Ноа дрожала все сильнее.

Питер присел на корточки рядом с ней.

— Что с тобой? Проклятье, что там случилось?

Ноа покачала головой. Она не могла заставить себя произнести ни слова, хотя поняла, что подозрения у нее возникли в тот самый момент, когда она увидела контейнеры. Столы опустели вовсе не из-за того, что дети сбежали. Просто все они были мертвы. Все до единого.

— Холодильные камеры для крабов, — наконец пробормотала она.

— Да? — Питер подождал продолжения. — И что в них? Они же были в лодке?

— Я думала, ты вырос в Бостоне.

— Так и есть. — Он нахмурился. — И что с того?

— И ты ничего не знаешь про крабов?

— Только то, что они очень вкусные. А при чем тут крабы?

— Они питаются донными организмами, — сказала Ноа.

Тошнота вновь подкатила к горлу. Ей ужасно хотелось дать себе волю, избавиться от всего, что находилось в ее желудке. Но это только ослабило бы ее, а сейчас ей были необходимы силы. Она вновь сумела справиться с тошнотой.

— Однажды я жила в семье ловца крабов. Он часто шутил, что не стоит злить человека, который владеет лодкой и контейнером для крабов.

— Почему?

— Потому что если положить туда тело, от него ничего не останется, — резко ответила Ноа. — Крабы, как свиньи, едят все подряд. Кости, глаза… всё. Ничего не остается.

— Но… — Питер замолчал, как только понял, что Ноа имела в виду. Он тряхнул головой, как будто пытался отбросить лишние мысли, потом встал и протянул ей руку. — Пойдем. — Теперь его голос стал более жестким, как у взрослого мужчины, словно он постарел на десять лет. — Нам нужно уходить. Скоро здесь будут полицейские.

Ноа позволила ему отвести себя к машине. Она окончательно промокла и ужасно замерзла. Несколько раз девушка спотыкалась о корни, ветви цеплялись за одежду, она едва не падала, но Питер помогал ей устоять на ногах. К тому моменту, когда они добрались до «Ауди», он почти нес ее на руках. Она положила голову ему на плечо. Икра пульсировала от боли — Ноа надеялась, что рана не была глубокой.

Питер открыл дверь со стороны пассажира и помог ей сесть.

«Программа в компьютере продолжает работать, — напомнила себе Ноа. — Мы сделали все, что могли».

Теперь нужно было поскорее отсюда выбираться, пока не прибыл спецназ. Какая ирония — она рассчитывала на помощь полицейских.

Оставалось надеяться, что ее атака на брандмауэр УНБ привлекла их внимание, и они отреагируют со всей возможной быстротой.

Питер пристегнулся, протянул руку к зажиганию и нахмурился.

— В чем дело? — спросила Ноа.

— Я оставил ключи здесь, — сказал он, наполовину обращаясь к самому себе. — Могу в этом поклясться.

— Ты оставил ключи в зажигании?

— Да, на всякий случай… ну, я предположил, что один из нас может не вернуться обратно. — Он посмотрел на руль. — В таком случае, ты могла бы уехать, даже если бы меня поймали.

— Ах, вот ты о чем, — сказала Ноа. Такая мысль ей в голову не приходила. Очевидно, она считала, что если их поймают, то обоих. — Ты уверен, что не засунул ключи в карман?

— Я уверен. — Питер нервно посмотрел на заднее сиденье. — А тебе не кажется…

Питера прервал стук в окно. Ноа похолодела. Тип, который гнался за ней в колледже, смотрел на нее и ухмылялся. В его руке болталась связка ключей.

Он быстро распахнул дверь и уселся на заднее сиденье.

Питер его не узнал, но типы, которые ворвались в его дом, выглядели на одно лицо. Он был одет в их стандартную форму: черные брюки, плотную куртку и черную вязаную шапочку. Через всю щеку шел жуткий шрам — такое лицо едва ли легко забудешь.

— Ты Коул, — прямо сказала Ноа.

Парень бросил ключи на переднее сиденье.

— Поехали, — приказал он.

Питер колебался. Что-то холодное прижалось к его затылку, он обернулся и обнаружил, что смотрит на дуло пистолета. Питер взял ключи дрожащей рукой и вставил их в зажигание.

— Выезжай на дорогу, — приказал Коул.

Питер послушно развернул «Ауди», колеса на несколько мгновений застряли в грязи, потом машина покатила вперед.

— Куда мы едем? — спросил он.

«Ауди» подбрасывало на рытвинах и ухабах. Питер очень надеялся, что шины завязнут в грязи, тогда он сумеет отвлечь Коула и дать Ноа шанс сбежать.

— Вернемся на базу. И на этот раз я покажу вам все.

Низкий голос Коула был полон угрозы. Он постучал Ноа по плечу стволом пистолета.

— Не могу поверить в свое везение. Мне стоит купить лотерейный билет. Что свело вас вместе, безумные детишки?

Питер посмотрел на Ноа. Она сидела неподвижно, глядя вперед сквозь ветровое стекло, и ничего не отвечала.

— Не имеет значения, — пренебрежительно бросил Коул. — Вы облегчили мне жизнь. Мейсон будет доволен.

Они выехали на главную дорогу. Питер проверил зеркала, затем развернул машину так, что она встала поперек дороги. Он внезапно сообразил, что у него и Ноа есть подушки безопасности. Если он выжмет до упора педаль газа и врежется в ближайшее дерево, Коул вылетит через ветровое стекло.

Питер посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что Коул за ним наблюдает.

— Давай без глупостей, малыш, — сказал он. — Верь мне, я успею проделать по дырке в ваших головах еще до того, как мы проедем пять футов. А теперь поворачивай направо.

Питер стиснул зубы, но повиновался. Фары осветили участок дороги, ведущей к бывшей военно-морской базе, дворники отчаянно боролись с усилившимся дождем. На капоте уже начали образовываться ледяные шарики.

Ворота были открыты. Возле них стоял парень, одетый так же, как Коул. Очевидно, один из двух парней с лодки. Он выглядел отвратительно. Коул что-то пробормотал себе под нос о полной некомпетентности.

— Остановись здесь, — приказал он, и они подъехали к парню в черном.

Он наклонился к машине, и Питер решил, что, наверное, это тип с хриплым голосом. Вблизи он был похож на рыбака с серой щетиной на лице, пряди волос, выбившихся из-под черной шапочки, прилипли к щекам. Он был одет в черную куртку «Кархарт» и тяжелые резиновые сапоги. Когда Коул опустил стекло, он наклонился к нему.

— Я же говорил, что мы не…

Послышался резкий хлопок, и мужчина отшатнулся, сделал несколько неуверенных шагов назад, и на его лице появилось удивление. В центре лба возникла красная дыра. Он упал на землю. Коул поднял стекло.

— Поехали дальше, — приказал он. — До самого конца.

Питер услышал, как рядом ахнула Ноа. Питер и сам бы вскрикнул, но у него перехватило горло. Страх полностью его парализовал. Уши заложило от грохота. Он никогда не слышал, чтобы рядом кто-то стрелял из пистолета. Звук получился очень громким, гораздо громче, чем по телевизору. Он не мог оторвать взгляда от мертвого тела, лежащего на мокрой земле. Из затылка вытекала тонкая струя крови, сливаясь с потоками дождя.

— Возьми себя в руки, мальчик, — сказал Коул скучным голосом. — Веди машину, или я сделаю с тобой то же самое и сам сяду за руль.

Питер посмотрел на Ноа. Она уставилась в пустое пространство, которое только что занимал мужчина; ее рот был открыт, она не могла отвести глаз от мертвого тела. Наконец они переглянулись полными ужаса взглядами.

— Тебе лучше делать то, что он говорит, — хрипло сказала она.

Питер заставил себя смотреть на дорогу. Дождь потоками заливал ветровое стекло, и казалось, что они едут под водой. Он механически перевел дворники на максимальную скорость и снял ногу с тормоза. Машина покатила вперед.

Они проезжали мимо строений, похожих на одиноких часовых. Казалось, ангары обрели собственную жизнь и превратились в кровожадных существ, дожидающихся возможности напасть.

— Остановись, — приказал Коул, когда они подъехали к последнему строению.

Дверь была приоткрыта. Внутри Питер разглядел темную фигуру: напарник мужчины, с которым они грузили в лодку контейнеры.

— Что с нами будет? — Голос Ноа был лишен эмоций, словно она уже сдалась.

— Пока еще не знаю. Мне нужно позвонить. — Коул улыбнулся, показав удивительно белые зубы. — Не беспокойся, дорогая, ты курочка, несущая золотые яйца. Однако твой приятель… не исключено, что его ждет свидание с крабовым контейнером.

Ноа втянула в себя воздух. Питеру хотелось снова взять ее за руку, чтобы показать, что все в порядке. Может быть, родители сумеют убедить Мейсона оставить его в живых. Потом он вспомнил искаженное яростью лицо отца в ту ночь, когда тот выгнал его вон, и у него сжалось сердце. Наверное, нет. Возможно, Боб и Присцилла уже начали ремонт его комнаты. Спальня Джереми давно превратилась в комнату для гостей. Не прошло и месяца после его смерти, как пришли декораторы.

Питер так и не простил их за это. Они отправили его в лагерь под тем предлогом, что ему нужно «оказаться подальше от всего этого». А когда Питер вернулся домой, все вещи брата исчезли. Питер даже ничего не смог взять на память — клюшку Джереми для лакросса или медаль с ярмарки школьных научных проектов.

Наверное, Боб и Присцилла решили, что смерть их единственного оставшегося ребенка лучший исход, если учесть все обстоятельства. Они всегда отличались практичностью, и Боб не раз повторял, что Питер является постоянным источником проблем.

— На выход, — приказал Коул, прервав размышления юноши.

Ноа и Питер переглянулись. Мысль о том, что он добровольно идет навстречу смерти, вызывала у него протест. Но если он попытается бежать, то нет никаких гарантий, что Ноа уцелеет. Может быть, они и не собираются ее убивать, но не приходилось сомневаться, что ее снова отправят на операционный стол. Теперь Питер считал себя ответственным за Ноа. Она хорошо держалась, но он чувствовал, как она уязвима. Более того, Питер подозревал, что у них гораздо больше общего, чем она готова признать.

Ему требовалось лишь задержать Коула, чтобы кавалерия УНБ успела их спасти. Питер надеялся, что их программа все еще работает и что она заставила людей из УБН правильно отреагировать. И что Коул ничего не обнаружил и не выключил компьютер.

Лицо Ноа превратилось в знакомую маску, но, когда их глаза встретились, он понял, что она думает о том же. Задержать Коула. Потянуть время и уцелеть.

Он сделал глубокий вдох, заставляя страх отступить. Они с Ноа умные. Они выберутся и сумеют обвести Коула вокруг пальца.

— Я сказал, на выход! — Коул ударил Питера по голове дулом пистолета.

Юноша поморщился — твердый металл наверняка оставил отметину — и неохотно вылез из машины.

Дождь превратился в град, твердые ледяные камушки обрушились на Питера, он поправил воротник куртки и засунул руки в карманы. Ему бы следовало прихватить с собой какое-нибудь оружие — хотя бы нож или перцовый баллончик. Впрочем, это едва ли помогло бы против человека с пистолетом.

— Где Фред? — спросил парень от двери ангара.

Он был невысоким и жилистым. Бледное лицо курильщика, возраст — лет двадцать пять. Жидкая бородка начиналась сразу от нижней губы.

Коул не ответил и жестом предложил Ноа и Питеру войти внутрь — похоже, ему не особенно нравилось стоять под дождем и градом.

Жилистый парень отошел в сторону. Этот ангар отличался от остальных. Верхний свет был включен, и горел весь ряд ламп. По сравнению с остальными строениями все здесь было ярким и четким, похожим на кафе. Вдоль стен стояли длинные столы с металлическими стульями. В дальней части, в конце стойки из стекла и нержавеющей стали Питер разглядел кофейный автомат — совсем как у него в школе. Рядом с ним высилась груда красных подносов.

Нечто похожее можно найти в настоящих больницах, только размером поменьше. Питер попытался представить себе людей, способных сидеть здесь и есть после экспериментов над беспомощными детьми.

Чуть дальше стояла огромная морозильная камера с приоткрытой дверцей. Внутри Питер разглядел пустые каталки, на которых обычно перевозят больных. Стойка была сдвинута в сторону, чтобы осталось место для длинного стола с встроенной с одного конца пилой. Стол покрывали красные пятна, и там лежали… Питер заставил себя отвернуться.

Рядом стоял еще один голубой контейнер.

Он посмотрел на Ноа, она также заметила контейнер. Теперь Питер научился лучше читать ее выражение лица. Внешне оно оставалось застывшим, но в глазах он видел ярость и ужас.

— Ты должен был все давно закончить, — холодно сказал Коул.

— Послушай, приятель. — Жилистый парень выглядел испуганным. Он поднял руки ладонями вверх. — Мы старались. Но пошел жуткий ливень, и мы решили подождать, чтобы избежать встречи с береговой охраной.

Коул что-то проворчал и повернулся к двери.

— Так это… — Парень посмотрел на них и отвернулся. — Я думал, мы здесь уже закончили.

— Что вы закончили? — резко спросил Коул, подходя к нему вплотную.

Тот отшатнулся.

— Ничего. Я не хотел…

— Мы ничего здесь никогда не делали, — прорычал Коул, отвернулся и пробормотал: — Проклятые некомпетентные придурки.

Коул достал спутниковый телефон с длинной антенной, нажал несколько кнопок, отошел в сторону и негромко заговорил. Все это время он не сводил глаз с Питера и Ноа, словно предлагая им попробовать сбежать. Другой парень отошел подальше. Он словно крыса принялся ходить взад и вперед, беспрестанно дергая себя за скудную бородку.

Питер вновь посмотрел на Ноа, которая впервые выглядела по-настоящему испуганной. Встретив его взгляд, она сумела улыбнуться и взяла его за руку. Ее пальцы показались Питеру ледяными.

— Все будет хорошо, — сказал он, пытаясь говорить уверенно. — Я не дам ему причинить тебе вред.

— Это хорошо, потому что мне это очень не нравится.

Ноа фыркнула и попыталась рассмеяться. Коул посмотрел на них и нахмурился.

— Я не дам им тебя забрать, — сказал Питер. — Любой ценой.

Ноа ничего не ответила, но сильнее сжала его ладонь. Отпустив его руку, она сделала шаг вперед и громко сказала:

— Передай ему, что мы можем договориться.

Коул замолчал, прищурился и подошел к ним.

— Что ты сказала?

— Обмен, — голос Ноа звучал ровно и спокойно. — Я останусь, и мы вернем вам всю информацию. Но вы должны отпустить Питера.

— Подожди, не надо… — запротестовал тот.

Коул рассмеялся.

— Ты все неправильно понимаешь, дорогая. Ты останешься в любом случае. И я гарантирую, что через десять минут, которые Питер проведет со мной наедине, он расскажет мне все, что я пожелаю знать.

— Он не сможет, — сказала Ноа. — Я сменила шифр.

— Какой еще, к дьяволу, шифр? — спросил Коул, недоуменно глядя на нее.

Ноа закатила глаза.

— Они наняли тебя не за то, что у тебя есть мозги, верно?

Он зарычал и сделал шаг к ней, но Питер быстро встал между ними. Коул посмотрел на него сверху вниз, словно решая, какую часть его тела отрезать сначала.

— Шифр — это криптографический алгоритм, — вмешалась Ноа. — Нечто вроде замка на файлах. И у меня единственный ключ.

— Ну так мы его получим, — презрительно бросил он.

— Вы можете меня убить, но я вам ничего не скажу, — резко заявила она. — К тому же у тебя нет такой возможности. Курочка, которая несет золотые яйца, так ты сам сказал. Но ты получишь шифр только в том случае, если отпустишь Питера. Объясни это Мейсону.

Коул колебался. Теперь он смотрел на нее иначе. Очевидно, не знал, стоит ли ей верить.

Питер затаил дыхание, отчаянно надеясь, что Коул поверит в ее блеф. Ноа не могла изменить код доступа к серверу, который он использовал. Он сам придумал ключ. Потребуется куча компьютеров и годы, чтобы его открыть. Или десять минут с Коулом наедине. Однако Коул мог этого не знать.

— Ну, давай, спроси у Мейсона, — спокойно повторила Ноа.

Лицо Коула помрачнело, но он прикрыл рот рукой и что-то тихо сказал в трубку. Ответ ему явно не понравился, и его злобный взгляд остановился на Питере.

Они готовы его отпустить, понял Питер. Радость тут же сменилась сожалением, потому что он не мог бросить здесь Ноа. Не приходилось сомневаться, что они сделают с ней нечто ужасное и спрячут так, что он никогда не сможет ее отыскать.

Их пальцы все еще оставались переплетенными.

— Я не могу позволить тебе так поступить, — едва слышно сказал он.

— Один из нас должен уйти, чтобы их остановить, — сказала Ноа.

— Тогда это будешь ты.

— Меня они все равно не отпустят, — нетерпеливо возразила она.

Ноа смотрела мимо него в сторону оставшейся приоткрытой двери. Неожиданно она нахмурила брови.

— Что? — спросил Питер.

— Ничего. Просто я подумала…

Коул выключил телефон и подошел к ним.

— Сегодня твой счастливый день, мальчик, — сообщил он, отвесив Питеру подзатыльник. — Мейсон сказал, что тебя можно отпустить. Конечно, если твоя подружка отдаст нам шифр.

— Сразу, как только он уйдет, — твердо сказала Ноа.

— Нет, так не получится, — отрезал Коул.

— А я могу уйти? — раздался тоскливый голос из дальней части ангара.

Коул нахмурился и снова поднял пистолет.

— Я чуть не забыл про тебя, Монте. Кажется, ты хотел узнать про Фреда?

Монте всхлипнул.

— Пожалуйста, Коул. Клянусь, я хотел продолжать. Фред меня остановил.

— Да? — Коул указал в сторону контейнера. — Отнести все, что здесь осталось, в лодку.

— Один? — с сомнением спросил Монте. Коул продолжал молча на него смотреть, и Монте пробормотал: — Да, конечно. Никаких проблем, я все понял.

Он прошел мимо и выскользнул наружу. Через мгновение они услышали скрежет металла по бетону, Монте со стонами волочил контейнер к лодке.

Коул покачал головой.

— Болваны. Мне всегда не нравилось это место.

— Значит, их много? — спросил Питер.

— Ты думаешь, это хорошо, — Коул приподнял бровь, — задавать здесь вопросы? Я же сказал, что ты можешь идти. Проваливай отсюда.

— Просто уйти, и всё? — спросил Питер.

— Да, именно так. Но, мальчик… — Коул так близко подошел к Питеру, что тот уловил запах его дыхания, с каким-то металлическим оттенком, словно тот жевал гвозди. — Отправляйся прямо домой. И если ты куда-нибудь свернешь, в полицию или еще куда-то… вся твоя семья сегодня умрет. Ты понял?

Питер сумел слегка кивнуть и посмотрел мимо плеча Коула на Ноа. Она стояла неподвижно, опустив руки вдоль тела. Ее глаза оставались в тени. Она слегка подняла руку, словно прощаясь.

Это его добило. Питер повернулся, его щеки отчаянно покраснели, он чувствовал себя самым большим трусом на свете. Все в нем протестовало, делая такую простую вещь, как ходьба, невозможной. Он не мог принести ее в жертву. Ноа… ну, возможно, он не мог назвать ее другом, но сейчас она была самым близким для него человеком во всем мире. Он уходил от нее навсегда, как совсем недавно от него отказались родители и Аманда.

Все в нем бурлило. Он мог развернуться, броситься на Коула, застать его врасплох, схватить пистолет. Крикнуть Ноа, чтобы та бежала к двери. Он мог умереть, но умереть, как герой.

— Я не могу, — сказал Питер и возненавидел себя за то, что его голос дрожит. — Я не уйду без нее.

— Твой выбор.

Коул пожал плечами, поднял пистолет и прицелился.

— Иди, Питер, — голос Ноа оставался твердым. — Я не хочу, чтобы ты здесь оставался.

— Но…

— Я действительно так думаю, — жестко сказала Ноа. — От тебя все равно никакой пользы.

Ее слова больно ужалили Питера. Он посмотрел ей в глаза и вздрогнул. Так она смотрела на него, когда они встретились в первый раз. Словно оценила его и сочла ни на что не пригодным.

На Питера накатила волна отчаяния. Он механически повернулся и зашагал к двери.

У него за спиной Коул рассмеялся.

— Теперь мы остались вдвоем, дорогая.

Питер помедлил на пороге. УНБ не успеет прибыть сюда вовремя. Быть может, они вообще не приедут. Или Коул и Ноа успеют исчезнуть.

Пропади оно все пропадом, решил Питер. Он сядет в машину и доедет до ближайшего полицейского участка. Расскажет всю историю и убедит их остановить Коула. А его родители пусть позаботятся о себе сами.

Полный решимости, Питер шагнул через порог. Дождь со снегом ослабел, видимость улучшилась. Он посмотрел налево. Голубой контейнер стоял на полпути к пирсу, а Монте нигде не было видно. Лодка все еще покачивалась на волнах, постукивая бортом о причал. Может быть, у Монте хватило ума сбежать. У Питера возникло ощущение, что Коул собирался засунуть его в контейнер, как только Монте закончит погрузку.

Питер рысцой побежал к машине. Когда до нее оставалось всего десять футов, из ангара донесся громкий хлопок. За ним последовало еще несколько. Питер замер. Выстрелы? «Ноа», — подумал он, сжимая кулаки.

И бросился обратно к ангару.




Глава

17


Внутри царила кромешная темнота. Ноа начала двигаться, как только у нее над головой лопнула первая лампа и вниз посыпались мелкие осколки стекла. Она не знала, чего следует ожидать, когда увидела, как мимо двери метнулась тень, даже не поняла, он ли это и удалось ли ему вовремя получить ее послание.

Но затем огромные флуоресцентные лампы на потолке начали лопаться одна за другой, некоторые даже загорелись. Коул поднял глаза, и Ноа тут же этим воспользовалась, пригнулась и метнулась к выходу. Лампы продолжали взрываться, она услышала крик, потом грянул оглушительный выстрел. Запахло порохом, чем-то химическим и жутким. Через несколько секунд ангар погрузился в темноту. Ее глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы приспособиться к темноте. От двери, которую Питер оставил приоткрытой, шел слабый свет. Оставалось надеяться, что он уже в машине.

Ноа слышала, как Коул движется к ней, под его тяжелыми башмаками хрустело стекло. Дверь находилась всего в нескольких футах. Впрочем, Ноа понимала, что, когда она окажется в проеме, Коул ее увидит, но, если она пригнется, он не успеет прицелиться.

Ноа не позволила себе додумать эту мысль до конца.

Она собралась выскочить в дверь, когда там появилась высокая фигура.

— Ноа! — крикнул Питер.

Ноа тихонько выругалась. Из-за ее спины послышался рев — Коул готовился стрелять.

Внезапно Питера отбросило в сторону, и он исчез из виду. Ноа метнулась к двери, ориентируясь на светлую полосу дождя.

Как раз в тот момент, когда она собиралась выскочить наружу, мимо нее пролетела горящая бутылка.

Питер больно ударился о землю и застонал. Рука оказалась под ним, вывернутая под каким-то неправильным углом, и он инстинктивно попытался сбросить с себя придавивший его к земле вес.

— Беги к лодке! — прошипел голос ему в ухо.

— Что? Пошел к дьяволу, я собираюсь…

— Я ее заберу. Беги!

Питер с трудом поднялся на ноги и увидел, что напавший на него человек поджигает бутылку с зажигательной смесью. Парень смотрел поверх пламени внутрь ангара. Ему было лет восемнадцать или девятнадцать, темные волосы скрывали уши. Высокий и грязный, вроде подростков, которых так любила спасать Аманда. Он посмотрел на Питера сквозь дождь и приказал:

— Давай!

И швырнул бомбу внутрь здания.

Питер попытался понять, что происходит. Кто, черт побери, этот парень? Откуда он взялся? Похоже, он им помогал, но никто, даже Коди, не знал, где они находятся.

Питер упрямо покачал головой и остался на месте. Он уже однажды бросил Ноа. Если она здесь, он никуда не уйдет.

Из распахнутой двери повалил дым, послышались крики и топот — кто-то бежал.

Внезапно из облака черного дыма выскочила Ноа, парень схватил ее за локоть и потащил к пирсу.

Питер задержался на секунду, и за это время Коул успел выскочить из двери. Он сильно кашлял, прижав одну руку ко рту, но в другой продолжал сжимать пистолет.

Питер быстро оглянулся через плечо. Парень и Ноа успели преодолеть только половину пути до лодки, и он понял, что они не успеют.

Питер низко наклонился и ударил Коула головой в живот. Он услышал звон металла, ударившегося о бетон, и сообразил, что ему удалось выбить пистолет из руки врага. Значит, на несколько мгновений Коул оказался безоружным. У Питера появилась надежда. Он вложил в свой бросок ярость, накопившуюся за последние дни. Родители, повернувшиеся к нему спиной, предательство Аманды… И то, что сделали с Ноа. Если не считать шутливых потасовок с братом, Питер со второго класса ни разу не дрался по-настоящему. Он обрушил кулаки на Коула, вкладывая в каждый удар всю свою силу, но ему показалось, что его костяшки пальцев попадают в каменную стену.

Надежда очень быстро угасла. Внезапно Питер оказался на земле, Коул сидел на нем верхом.

— Кто учил тебя драться, мальчик? — спросил он, вытирая струйку крови с губы тыльной стороной ладони. — Только не твой братан. Он сопротивлялся куда сильнее.

— Мой братан? — поразился Питер. Проклятье, о чем говорит Коул? — О ком ты…

Коул поднял кулак. Питер даже не успел дернуться, когда тот врезался в его челюсть. Он вдруг понял, почему подобные удары сравнивают с ударом молотка. У него появилось именно такое ощущение. Коул бил его снова и снова. И всякий раз Питер что-то терял. Зуб. Часть глазницы. Коул продолжал его избивать, словно это была работа, которую он собирался довести до самого конца. Питер понял, что начинает терять сознание. Воздух вокруг становился совсем легким. «Наверное, так человек умирает», — успел подумать он.

— Руки вверх! — раздался женский крик.

Слова прозвучали как-то странно. Питер не мог сосредоточиться, ему казалось, что его голова раздулась, точно шар.

Последовал последний удар в челюсть, от которого его зубы клацнули друг о друга.

— Федеральные агенты! — выкрикнул тот же голос. — Руки вверх!

Послышался топот бегущих ног, и Питер прищурился, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Тяжесть на его груди внезапно исчезла, и он услышал, как протестует Коул.

— Посмотрите, что в лодке! — раздался другой начальственный голос.

Сильные руки поставили Питера на ноги, его голова упала на грудь, и, сколько он ни пытался, ему не удавалось ее поднять.

— Отведите парня внутрь, — приказал тот же голос.

Питер почувствовал, как его поднимают и несут в ангар, его ноги задели за порог.

— Нам нужен свет!

Один за другим следовали приказы, и вокруг разразился настоящий хаос. Но Питер почувствовал, как окружающий его мир начинает тускнеть. Однако он был жив, а это уже неплохо. Интересно, удалось ли Ноа сбежать. Он очень на это надеялся. Питер сообразил, что ее план сработал, и с трудом подавил рвущийся наружу смех. Кавалерия все-таки успела. Немного поздновато, но они здесь.

— Что тут смешного? — резко спросил женский голос.

— Ничего. — Питер приподнял голову, пытаясь хоть что-то рассмотреть, но угол его зрения быстро сужался. Федералы принесли какой-то необычный прожектор, и ангар заполнился диковинными треугольными тенями. В его свете он сумел разглядеть женщину средних лет в свитере, джинсах и штормовке военно-морского флота. Она хмуро его изучала. — Теперь все будет хорошо.

— Мне нравится твоя уверенность, — сухо сказала она. — В особенности если учесть…

— Руиз, вам нужно посмотреть, что мы нашли.

Женщина резко повернулась и последовала за каким-то мужчиной в такой же темно-синей штормовке с ярко-желтыми буквами ФБР на спине. Они остановились возле контейнера, собираясь посмотреть, что там. И, хотя они говорили тихо, Питер почувствовал, что атмосфера сразу изменилась.

— Там лежит разрубленное на части тело ребенка, — сказал Питер, который понял, что плохо произносит отдельные слова. Стараясь говорить внятно, он добавил: — Снаружи еще один контейнер. И в лодке.

— Что здесь произошло? — Женщина вернулась к нему.

Странно, Питер даже не видел, как она пересекла ангар. Теперь женщин стало две.

Он улыбнулся разбитыми губами, стараясь ее успокоить.

— Я все вам расскажу. Но сначала мне нужно прилечь. На одну секунду.

Все вокруг завертелось, ускользая прочь, и на этот раз Питер не стал сопротивляться.




Ноа сжалась у дальнего борта лодки, постаравшись находиться подальше от контейнеров. Однако это было совсем непросто. Буря превратила море в беснующееся животное, плюющееся пеной. Лодка поднималась на гребни шестифутовых волн и тут же проваливалась вниз. Всё на палубе, в том числе и Ноа, регулярно взлетало вверх фута на три, потом тяжело падало на палубу. Девушка пыталась смягчить удары согнутыми коленями, сидя на корточках, словно готовясь к прыжку, но это не очень помогало. У нее почти не осталось сил. А самым паршивым было то, что ей снова стало холодно. Очень холодно.

Зик постоянно оглядывался назад, чтобы проверить, как она. Ее собственный ангел-хранитель, хотя он никак на него не походил. Высокий, шесть футов и два или три дюйма, ее возраста или немного старше. Худой, словно он всю жизнь голодал. Темные волосы, смуглая кожа, карие глаза — может быть, латиноамериканец, но наверняка Ноа сказать не могла.

Зик уверенно управлял лодкой — вероятно, делал это не в первый раз. Он был одет не по погоде — джинсы, темная фланелевая рубашка и черные туфли, однако холод, казалось, не производил на него никакого действия.

А вот Ноа дрожала, не переставая. Зубы стучали так сильно, что у нее начала болеть челюсть.

Соленые брызги били по щекам, и Ноа казалась, что ее лицо покрылось льдом.

— Осталось совсем немного! — крикнул Зик, и ветер тут же унес его слова.

Ноа попыталась кивнуть, но у нее не получилось. Она опустила плечи, позволив лодке беспрестанно подбрасывать ее вверх и швырять вниз.

Их едва не поймали. Она попыталась вернуться за Питером, как только увидела, что он бросился на Коула, понимая, что добром это кончиться не может. Однако Зик ее не пустил — потащил к лодке, крича, что федералы уже совсем рядом, а им нужно бежать, бежать…

Он оказался прав. Когда они отплыли от причала, на берегу уже было полно людей в темных штормовках, выкрикивающих приказы. Ноа видела, как они схватили Коула и Питера, и бросилась к пирсу. Зик запустил двигатель, и лодка так стремительно рванулась вперед, что Ноа едва не выпала за борт.

К тому моменту, когда агенты выбежали на пирс, лодка уже находилась на расстоянии пятидесяти футов от берега. Большая волна едва ее не перевернула, но Зик умудрился удержать лодку носом к волне, всякий раз направляя в нужном направлении.

— Куда мы плывем? — спросила Ноа, но Зик не ответил.

Ноа не могла справиться с беспокойством. В такую бурю у береговой охраны хватает работы, но они могут бросить главные силы на поиски тех, кто проник на сервер УНБ.

Однако она не видела береговой линии, которую закрывали тяжелые темные волны.

— Держись! — закричал Зик.

Ноа вцепилась в ближайшую веревку, лодка резко ушла вправо, и желудок у девушки сжался. Волна ударила в борт лодки, и Ноа заскользила по палубе. Черная вода поднималась по планширу, открывая гигантскую пасть, чтобы поглотить их.

Еще один рывок, и лодка выровнялась.

А в следующее мгновение волны стали не такими сильными. Зик сбросил скорость. Слева промелькнуло что-то большое и зеленое — буй. И, словно по сигналу, дождь начал стихать. Теперь Ноа уже видела свет в окошках домов по обоим берегам. Они плыли по узкому каналу.

— Река Киккамьюит, — объяснил Зик. — Здесь находится заповедник. Мы можем бросить лодку и выйти на дорогу.

«Откуда он это знает?» — подумала Ноа.

Она вздохнула с облегчением, когда Зик получил ее сообщение о том, куда она направляется, но никак не ожидала, что он примчится на помощь. Если бы не Зик, она могла бы не пережить встречи с Коулом.

Он свернул в еще более узкий канал. Длинная мокрая трава цеплялась за борта лодки, они приближались к маленькому деревянному мосту. Лодка легла на грунт, и Зик заглушил двигатель.

— Нам придется идти вброд, но здесь неглубоко, — сказал он, подходя к Ноа. — Ты сможешь? Ты не ранена?

— Я в порядке, — ответила Ноа и после паузы добавила: — Зик.

Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

— А как ты узнала мое имя?

— Перестань, — ответила она. — А6М0? Мне потребовалось пять минут, чтобы выяснить, что союзники называли так японские истребители во время Второй мировой войны.

— Похоже, мне придется сменить ник, — задумчиво сказал Зик. — Естественно, тебе тоже.

— Наверное, — вздохнула Ноа.

Обидно — ей нравился ник Дождь, это имя ей подходило.

— Лэптоп у тебя с собой? — спросил он, показывая на сумку.

— Да, но соленая вода почти наверняка его испортила, — с горечью сказала Ноа.

— Тогда оставь его, нам необходимо путешествовать налегке. А также все сотовые телефоны, в особенности тот, по которому ты отправляла мне сообщения на электронную почту. — Заметив ее сомнения, он мягко добавил: — Купить новые будет совсем не сложно, согласна?

После недолгих колебаний Ноа достала компьютер и телефон, понимая, что Зик прав. Она вынула флешку, на которой были записаны файлы «Проекта Персефона», и убрала ее в карман. Затем бросила лэптоп и сотовый телефон в воду, и в сердце у нее защемило.

Они шли дальше. Зик огляделся по сторонам. Было поздно, но в некоторых домах горел свет.

— Куда мы идем? — спросила Ноа. — И как быть с Питером?

— Ты о парне, который там остался?

Ноа вздрогнула и кивнула.

Зик пожал плечами.

— Сейчас мы ничего не можем с этим поделать, в особенности если нас поймают. Давай выбираться отсюда.

— И ты мне все расскажешь? — потребовала она.

— Да, все, что знаю. — По лицу Зика пробежала тень. — Но самое худшее тебе уже известно.

Они посмотрели на контейнеры, стоящие в лодке. Пять штук были связаны с ловушками для крабов. Ноа содрогнулась, подумав о том, сколько там детей. По одному на контейнер? Или подонки умудрились запихнуть туда больше?

— Пойдем, — чуть мягче позвал ее Зик.

Ноа последовала за ним по отмели к берегу.




Глава

18


Питер открыл глаза и решил, что ему снится сон. Он лежал в собственной постели у себя дома. Кто-то раздвинул занавески, и в спальню проникал мягкий зимний свет. Все выглядело так, как в момент его ухода: распахнутая дверца шкафа, пустые вешалки, перепутанные вещи в ящиках.

Он попытался сесть, но тут же, задыхаясь, упал на подушки. Все тело болело, голова кружилась. Проклятье, что произошло? Как он здесь оказался?

Питер услышал тихие шаги в коридоре, дверь его комнаты приоткрылась и тут же широко распахнулась. Внутрь вошла его мать, и Питер увидел на ее лице беспокойство. Подойдя к кровати, Присцилла остановилась; она не знала, какой ее ждет прием.

— Наконец ты пришел в себя! — с облегчением сказала она. — О, Питер, мы так волновались!

— Что случилось? — спросил он, с трудом приподнимаясь на локтях.

— Позволь мне за тобой поухаживать. — Она протянула руки, взбила подушки у него за спиной, и Питер с облегчением оперся на них спиной. — Мы и сами точно не знаем. Мы надеялись, что ты нам расскажешь.

— Как я сюда попал? — спросил Питер.

К нему разом вернулись воспоминания: Коул его избивает. Ноа бежит к лодке. Неизвестно откуда появившийся парень швыряет бомбу. А потом его со всех сторон окружают федералы.

— Меня привезли агенты ФБР?

— ФБР? — Мать удивилась. — Нет, милый. Тебя нашли полицейские и отвезли в больницу на Род-Айленде. Ума не приложу, как ты там оказался? Мы с отцом думали, что ты с Амандой, а потом этот жуткий телефонный звонок! — Она с тревогой нахмурилась. — Врачи не хотели тебя перевозить, но ты бы посмотрел на эту больницу. Мы не могли тебя оставить под их присмотром. К тому же они сказали, что у тебя только сотрясение мозга, ничего больше.

— Значит, меня не арестовали? — спросил он.

— Ну… — Его мать поправила одеяло. — Полиция решила, что ты получил хороший урок. А нарушение границ чужого владения не является преступлением, заслуживающим тюремного заключения. Но те несчастные дети… тебе ужасно повезло, Питер, — с жаром сказала она, целуя его в лоб. — Только ты пережил пожар.

— Пожар? Какой пожар? — В голове у Питера все перепуталось. Прошло некоторое время, прежде чем до него дошел смысл каждого предложения; казалось, слова не были связаны между собой и являлись частью другой истории. Возможно, дело было в сотрясении мозга. — А что с Ноа?

— С кем? — Потом взгляд матери прояснился. — Она из тех подростков, с которыми… ты жил?

Питер откинулся на подушки и закрыл глаза. Так ему было легче сосредоточиться, а бурные эмоции матери начали раздражать, не говоря уже о том, в каком свете она все представляла.

— Просто повтори мне, что они тебе сказали.

— Ну, очевидно, группа подростков — и ты вместе с ними — расположилась на старой военно-морской базе на Род-Айленде, — медленно заговорила Присцилла. — Там начался пожар. Кажется, из-за какого-то незаконно установленного генератора. Большинство детей отравились дымом или какими-то парами… полиция точно не знает. Уцелел только ты. Мы так счастливы, что с тобой все в порядке, Питер, — сказала она, и ее голос смягчился. — Мне очень жаль, что ты там оказался. Мы с отцом не должны были так поступать.

— Но подожди, а как же… — Он смолк. Нет, этого просто не может быть. Там же были люди из ФБР. Они видели мертвых детей, столы. И наверняка нашли компьютеры с инкриминирующей информацией. — Больше вам ничего не сказали? Речь не шла об экспериментах?

— Экспериментах? — осторожно спросила Присцилла. — О каких экспериментах?

— Эти дети не жили на базе, над ними там ставили эксперименты, — нетерпеливо заговорил Питер. — «Проект Персефона». Тот, о котором Мейсон…

— Думаю, тебе нужно побольше отдыхать, — сказала мать, прерывая Питера. Она встала, посмотрела на дверь и громко добавила: — Они были всего лишь группой незаконно вселившихся туда беспризорных подростков, которые погибли во время пожара, Питер. Мистер Мейсон не имеет к этому никакого отношения. Я бы посидела с тобой еще немного, но мне пора уходить.

— Куда? — спросил он, только теперь заметив, что на ней черное платье и жемчужное ожерелье.

В ее глазах появилось напряжение, и она поправила жемчуг.

— Мне не хочется тебе об этом говорить, ведь ты столько перенес, но… ты, наверное, не помнишь Коди Эллиса? Друга твоего брата?

Питер резко сел, забыв о боли.

— Что случилось с Коди?

— Боюсь, произошел еще один пожар. — Лицо его матери стало печальным. — Кажется, загорелся обогреватель, он ведь жил в каких-то трущобах. Мы с твоим отцом решили, что должны присутствовать на службе, ведь он и Джереми были очень близки.

Ошеломленный Питер опустился на подушки.

— Коди мертв? — Он не мог поверить.

— Постарайся не думать о нем сейчас, — сказала мать, похлопав Питера по колену. — Тебе нужно поскорее поправиться. — Она поцеловала его в лоб сухими губами. — Я люблю тебя, милый. Только это и имеет значение.




— Сейчас мы будем здесь в безопасности, — сказал Зик.

Ноа кивнула. Она еще не пришла в себя после событий последних дней. Сумка продолжала висеть у нее на плече, хотя она сидела. Ноа не могла заставить себя ее снять; ей казалось, что в любой момент придется снова бежать, и тогда у нее ничего не останется.

Они прятались в заброшенном доме в Уоррене, на Род-Айленде. Похоже, у Зика была система, и он мастерски умел находить убежища. Хозяин лишился права владения из-за просроченной закладной. Домик находился глубоко в лесу, маленький и грустный, скрывавшийся среди деревьев в конце длинной подъездной дороги, усыпанной гравием. Им пришлось идти всю ночь, чтобы сюда добраться. Белая краска отслоилась, обнажив прежнюю коричневую обшивку. Мебели внутри не было, лишь отдельные вещи, оставшиеся в шкафах: старая консервная банка с тыквенным пирогом, кувшин с белым рисом, ржавый нож для консервных банок, пустая коробка от тампонов. Электричество давно отключили, но Зик нашел в гараже резервный генератор. Впрочем, без лэптопа Ноа не нуждалась в электричестве. Без него ее сумка стала слишком легкой, и, хотя лэптоп был у Ноа всего несколько дней, она по нему скучала.

Зик вскрыл замок, и они вошли — у него это получилось так быстро, что Ноа даже одобрительно кивнула.

«Питер тоже сумел бы это сделать», — с болью подумала она.

Ноа чувствовала себя ужасно из-за того, что бросила его. Она снова и снова представляла, как он врезается головой в живот Коула. Питер их спас. К счастью, агенты ФБР успели вмешаться до того, как Коул нанес ему серьезные ранения или убил. Ноа решила, что должна войти в Сеть и выяснить, чем все закончилось, удалось ли им пролить свет на незаконные эксперименты «Пайк и Долан». И она не могла не признать, что ей ужасно хочется знать, все ли в порядке с Питером. Неизвестность ее убивала.

Когда они наконец добрались до домика, оба так устали, что уже не могли разговаривать. Положив сумку под голову вместо подушки, Ноа провалилась в сон через несколько минут после того, как они вошли в домик, но из-за холода все время просыпалась. Вытащив из сумки запасную одежду, она надела ее на себя, но не смогла крепко уснуть, потому что ее почти все время била дрожь. Ноги оставались ледяными после того, как ей пришлось идти по воде к берегу, хотя она надела две пары сухих носков.

Зик, даже не спросив, улегся рядом с ней спина к спине, и Ноа подавила желание отодвинуться. Хотя он и был ее ангелом-хранителем, она его почти не знала. Но от тепла отказаться не могла.

Сейчас он присел на корточки напротив Ноа, обхватив колени руками, и смотрел на нее из-под прикрытых век. Зик оказался не таким, каким она его представляла. Грязный, словно не мылся несколько недель, длинные темные волосы, темные глаза. И он был так поразительно красив, что она чувствовала неловкость. Ноа провела рукой по собственным волосам, и они показались ей грязными и спутанными.

— Если хочешь принять душ, я могу включить генератор, — предложил Зик, заметив ее жест. — Соседи слишком далеко и ничего не услышат. Только полотенец здесь нет.

У Ноа накопилось множество вопросов, но она боялась их задавать и ощущала странное смущение, словно могла разрушить заклинание… и тогда вся тяжесть реального мира ляжет ей на плечи.

«Впрочем, — подумала она, когда порыв холодного воздуха коснулся ее шеи и заставил содрогнуться, — происходящее вполне реально».

Ноа откашлялась.

— Ты сказал, что ответишь на мои вопросы.

— Ну да, — он слегка улыбнулся. — Спрашивай.

Ноа задумалась, не зная, с чего начать. Почему-то она вспомнила фразу «Танто Барф», из-за которой поверила Зику.

— Ты тоже бывал в Центре?

Он коротко кивнул.

— Да.

— Ты провел там много времени? — спросила она, когда Зик ничего не добавил.

Он пожал плечами.

— Я появлялся там и исчезал. Ты знаешь, как это бывает.

Да, она помнила. Ноа узнала затравленный взгляд и напряженные плечи, постоянное ожидание наказания. Она неожиданно подумала, что Питер никогда не сможет понять опустошение, которое возникает у ребенка, который растет в таких условиях.

— Но я тебя не узнаю, — заметила Ноа.

— Правда? — Зик склонил голову набок. — А я тебя помню. Тебе тогда было тринадцать. Ты появилась перед тем, как я окончательно ушел.

— В самом деле? — Ноа задумалась.

В тринадцать лет она провела в Центре три месяца между двумя приемными семьями. Но ей никак не удавалось вспомнить его лицо.

— Наверное, у меня не запоминающаяся внешность, — сказал он с кривой усмешкой.

Она не знала, что на это сказать.

— А когда ты ушел из Центра?

— Около трех лет назад, мне тогда было пятнадцать. — Он провел пальцем по половице. — Мне вдруг все надоело, если ты понимаешь, о чем я.

Ноа кивнула.

— Ну, в некотором смысле, я тоже сбежала.

— Однако ты поступила умно, — с грустью сказал Зик. — Жаль, что я до этого не додумался. Гениальная идея — создать фальшивую приемную семью.

Ноа слегка покраснела от такого комплимента.

— И что же ты делал? — с любопытством спросила она.

— Я жил, как и другие подростки. Болтался на улицах вместе с парой сбежавших парней. — Потом он помрачнел. — И они меня поймали.

— Кто? — спросила она, хотя уже подозревала, какой услышит ответ.

Зик посмотрел ей в глаза.

— Ты сама знаешь. Ублюдки из «Проекта».

— Но ты… я хотела спросить, как тебе удалось…

Он отвернулся и долго смотрел в пол.

— Мне бы не хотелось об этом говорить.

— А они тебя… резали? — осмелилась спросить Ноа после нескольких минут напряженного молчания.

— Нет. — Он приподнял рубашку, чтобы показать.

Зик был не таким тощим, как казался; у него был крепкий торс. Ноа подняла глаза — шрама не было.

— И они не заразили меня ЧУИМ, — продолжал он, опуская рубашку. — Я этого опасался, но с тех пор прошло почти два года. Болезнь должна была проявиться; наверное, я успел вовремя сбежать. Ну, на самом деле меня спасли.

— Кто?

— Нас много, целая сеть. — Он снова присел на корточки напротив Ноа. — Нечто вроде Подпольной подземной железной дороги.[48 - Название тайной системы организации побегов негров-рабов из южных рабовладельческих штатов на Север и в Канаду в период, предшествовавший Гражданской войне.] Нам удалось спасти нескольких ребят — ты находилась в одном из самых хорошо охраняемых комплексов. В других охрана была не такой надежной. Однако в последнее время они ее усилили, — печально сказал Зик. — Вытащить оттуда кого-то стало намного сложнее. Как тебе вчера удалось заманить агентов ФБР?

— Я попыталась взломать сервер УНБ, — сказала Ноа.

На Зика ее слова не произвели впечатления.

— Рискованный шаг. Тебе следовало держаться от них подальше, как я и говорил.

— Я думала, что там могут оказаться другие дети, — резко ответила она. — Как тебе удалось вывести из строя светильники?

— Перегрузил генератор, — ответил он. — Лампы не выдержали скачка напряжения.

— Хороший ход, — проворчала она. Постепенно до нее начал доходить смысл его слов, и она нахмурилась. — Но если у вас целая сеть, почему ты сразу мне ничего не рассказал? Почему оставил одну?

Зик сокрушенно вздохнул.

— Я хотел. Но проблема в том, что ты — слишком большой риск. Никто не хотел с тобой связываться.

— Почему? — поразилась Ноа. — Ты говорил, что вы спасали других. Почему не меня? В особенности после того, как я сумела сбежать?

— Потому что им нужна только ты, — объяснил он, пристально глядя на Ноа. — Неужели ты сама еще не поняла? Ты — лекарство.

— Лекарство от чего?

— Скорее всего, от ЧУИМ. А возможно, вообще от всего. Мы не знаем. — Зик пожал плечами.

Ноа потребовалась минута, чтобы понять.

— Значит, остальные не пережили операции?

Зик покачал головой.

— Часть из тех, кого нам удавалось спасти, были уже заражены. Они не… — Он отвернулся к узкому окошку, через которое был виден лес. — Во всяком случае, это было очень непросто. Нас не так уж много, а компания развернула настоящую охоту за тобой. Остальные решили, что мы привлечем слишком серьезное внимание к себе, если попытаемся тебе помочь.

Ноа вновь надолго задумалась. Она испытала облегчение, узнав, что не только ей и Питеру известно об экспериментах. Оказывается, существует целая организация, пытающаяся остановить нелюдей. Однако они ничего не сделали, чтобы ее освободить — или других детей на базе, и Ноа вдруг почувствовала, как ее охватывает ярость. Все они бездействовали, кроме Зика.

— Но ты мне помог, — заметила она.

— Да, однако я не должен был этого делать. — По губам Зика скользнула улыбка. — И мною очень недовольны. — Увидев выражение ее лица, он торопливо добавил: — Они изменят свое отношение, поскольку понимают, что мы должны тебе сейчас помочь. Кроме того, я много для них сделал, — закончил он уже более уверенно.

— И в чем выражалась твоя помощь?

— В организации спасательных рейдов. Я предупреждал беглецов, рассказывал, чего следует опасаться.

— В Бостоне?

— Повсюду, — с гордостью ответил он. — И я хорошо владею компьютером. Не так, как ты, — уточнил он, — но вполне прилично. И я помогал в этой части. Однако ты способна на большее, — задумчиво заметил он. — Они поняли, когда узнали, как ты завалила сайт АФРМ.

— Я тут ни при чем, — сказала Ноа. — Рейд организовал Питер.

Она вдруг вспомнила, как он гордился своими соратниками, когда рассказывал про хакерскую атаку, на глаза у нее набежали слезы, и девушка опустила голову.

— Он в порядке, — мягко сказал Зик, когда она принялась вытирать слезы тыльной стороной ладони. — Они не причинят ему вреда.

Ноа собралась спросить у Зика, почему он так уверен, но ей отчаянно хотелось, чтобы его слова оказались правдой, и она промолчала.

— Что дальше? — вместо этого спросила она. — Мы ведь не можем оставаться здесь? — Она обвела рукой пустой дом.

— Ну, как я уже говорил, нам сделают документы. У нас есть парень. Он такой мастер, что с его документами даже в самолет пускают.

— Однако мы не полетим на самолете? — спросила Ноа.

— Нет, конечно. Но документы будут надежными. Сейчас у нас проблема с наличными, — задумчиво сказал Зик, почесывая небритый подбородок.

— У меня кое-что есть. — Ноа сохранила деньги, которые ей дал Питер.

— Да, и сколько?

— Несколько сотен долларов.

— Надолго не хватит.

— Я могла бы добыть еще, — медленно проговорила Ноа, думая о своем почтовом ящике.

Она понимала, что это рискованно, но если кто-нибудь сумеет до него добраться, он сможет взять там ее новые банковские карточки. На счету Ноа находилось около десяти тысяч долларов. Зик мог бы сыграть роль Теда Лэтема, и они получили бы возможность снять все ее сбережения. Конечно, это станет известно, но «Пайк и Долан» и без того знают, что она сбежала. Вероятно, они ждут, что Ноа совершит глупость и вернется к почтовому ящику после всего, что случилось.

— А у тебя есть человек, который умеет вскрывать замки?

— Да. — На лице у Зика появилась широкая улыбка. — Я.

— Это опасно, — предупредила Ноа.

— Я догадываюсь. — Он рассмеялся. — Верь мне, Ноа. Все равно полная безопасность нам не грозит.




Глава

19


В дверь негромко постучали, но Питер не ответил.

Он лежал в постели на боку. Ему уже можно было вставать и прогуливаться по комнате. Во всяком случае, так твердила его мать. Присцилла позволила ему поваляться в постели несколько дней под тем предлогом, что это «ускорит процесс исцеления». Но прошла целая неделя, и, очевидно, его время вышло. Присцилла каждое утро появлялась в его спальне, деловито открывала занавески, хлопала в ладоши и заявляла, что пора завтракать. Однако это никак не трогало Питера, и тогда она присылала Боба. Отец входил, неловко переминался с ноги на ногу на ковре и пускался в долгие рассуждения о важности хорошего образования. Однако он избегал смотреть Питеру в глаза.

После того, как и это не произвело на сына впечатления, начались разговоры шепотом за закрытой дверью. Затем зазвучали угрозы, но очень скоро родителям пришлось признать, что толку от них никакого — Питер совершенно равнодушно относился к вещам, которые они у него забирали. Он не хотел выходить из дома, поэтому такого рода запреты были бесполезны. Он даже не включал телевизор или компьютер и почти ничего не ел. Они не могли наказать его за то, что он не встает с постели.

Большую часть времени Питер лежал на спине и смотрел в потолок, размышляя о том, какое омерзительное место мир, в котором он живет. И о том, что у него нет сил, чтобы попытаться что-то изменить. Да и какой смысл? Теперь все, чего ему удалось добиться вместе с ребятами из /АЛЬЯНСА/, выглядело жалким. Москит, жужжащий вокруг буйвола. Иногда москиту удается вызвать у буйвола легкое раздражение, но буйвол все равно продолжает делать все что захочет.

Теперь Питеру было все равно. Он не планировал возвращаться в школу. Он вообще ничего не планировал.

Хотелось лежать в постели и думать о том, что он не только уничтожил собственную жизнь, но и явился причиной смерти единственного человека, которому мог полностью доверять.

И все его усилия оказались напрасными. «Пайк и Долан» за это время могли создать дюжину новых лабораторий. Один раз он проверил электронную почту, но там не было сообщений от Ноа, и он подумал, что, возможно, им удалось ее поймать, и сейчас она снова лежит на операционном столе, а он не в силах ей помочь.

Дверь в его спальню приоткрылась.

— Уходите, — равнодушно сказал он; у него даже не нашлось сил, чтобы вложить в свои слова злость. Питер закрыл глаза.

— Меня впустила сиделка.

Питер вскочил с постели, и это быстрое движение заставило его поморщиться. На пороге стояла Аманда. На ней была ее обычная пестрая одежда: разноцветный свитер, темно-серая юбка, полосатые колготки, перчатки со срезанными пальцами и шарф, который совсем не подходил к ее наряду, но все вместе выглядело отлично. Питер заметил, что у Аманды усталый вид, темные мешки под глазами, а волосы, выбивающиеся из-под шапочки, плохо расчесаны.

Но он и сам выглядел неважно. Питер давно не брился и успел забыть, когда в последний раз принимал душ. Он смутился и закрыл простыней голую грудь. Как и во время их первой встречи, юноша не мог произнести ни слова.

— Привет, — наконец пробормотал он.

— Привет. — Аманда слабо улыбнулась. — Может быть, нам стоит поговорить?

— Да, конечно. — Питер сел на кровати.

Ему хотелось встать с постели и посадить Аманду на диван. Однако на нем были лишь удлиненные шорты, а при их нынешних отношениях ему не хотелось разгуливать перед Амандой в таком виде.

Девушка осторожно приблизилась к кровати и села у него в ногах.

— Ты выглядишь ужасно, — через минуту сказала она.

— Благодарю, — сухо ответил Питер.

— Твоя мать рассказала мне, что произошло. — Аманда не поднимала глаз от пола. — Я чувствую себя кошмарно. Знаешь, ты мог остаться у меня.

— Нет, не мог, — сказал он.

Она посмотрела на него.

— И об этом я также сожалею. Если тебе станет легче, с тех пор я ни разу не встречалась с Дрю.

Питер обдумал слова Аманды и, к собственному удивлению, обнаружил, что ему все равно. Он смотрел на Аманду, и ему казалось, что перед ним фотография из семейного альбома, посвященного давно забытым каникулам. Словно с Амандой встречался не он, а кто-то другой. Он не знал, что сказать, поэтому просто пожал плечами.

Аманда помрачнела.

— Я пришла из-за того… ну… кое-что случилось. Со мной.

Питер поскреб щеку. Щетина начала его раздражать, и он подумал, что, наверное, следует побриться.

— Аманда, в некотором смысле я умер. Мне все равно…

— Послушай, я знаю, что ты на меня обижен, и у тебя есть на это все основания. Но дело в том… — Голос Аманды дрогнул, и по ее щекам покатились слезы. — Пожалуйста, Питер. Я не знаю, кому еще я могу рассказать.

После всего, что с ним произошло, юноша обнаружил, что больше не испытывает гнева. Он смотрел, как Аманда плачет, но его сердце не сжалось от сочувствия, как это случилось бы неделю назад. Тем не менее он не мог бы сказать, что не испытывает никаких чувств. Что-то в нем изменилось, и он развел руки в стороны.

— Ладно, извини. Иди ко мне.

Она спрятала лицо у него на плече и разрыдалась. Питер гладил затылок Аманды, отметив, что шерсть ее шапочки под его пальцами ужасно жесткая. Он увидел, что она кое-что принесла с собой и поставила в ногах кровати.

— Ты притащила мне лэптоп? — Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел подумать.

— Что? — Она отстранилась, вытерла глаза и проследила за его взглядом, направленным к ногам кровати. — О, нет. Сиделка нашла его на ступеньках сегодня утром.

— И никто не попросил расписаться? — удивленно спросил Питер.

Аманда пожала плечами, она выглядела растерянной.

— Наверное, его оставил курьер из «ФедЭкс».

Питер наклонился и потянул коробку к себе. Это был совершенно новый, самый современный «МасВооk Pro» — точно такой же у него украл Мейсон. Без специальной упаковки. И никаких наклеек «ФедЭкс» или «Ю-Пи-Эс».[49 - FedEx (Federal Express), UPS (United Parcel Service of America) — службы доставки посылок и грузов.]

— Странно, — сказал он.

— Питер, — сказала Аманда, в голосе которой появилась обида. — Это серьезно.

— Я знаю, прости. — Он поставил коробку на место. — Расскажи мне.




Питер сидел у окна, выходящего на их новый бассейн, и размышлял. Аманда ушла час назад. Он предложил ей остаться, она могла поселиться в комнате для гостей — теперь их было целых три. Но после того, как Аманда рассказала, что с ней произошло, она повела себя странно. Словно ей не следовало ничего ему говорить.

Конечно, он разозлился. Мало того, что этот подонок Мейсон испортил ему жизнь и почти наверняка убил Коди, он напал на его подружку — впрочем, Питер не знал, как ему теперь следует называть Аманду. Неужели они действительно что-то с ней сделали? Или это была еще одна злая шутка, чтобы вновь продемонстрировать свою власть над его жизнью?

При мысли о том, как они срывают с Аманды одежду, чтобы оставить надпись на ее коже, кулаки Питера сжались, и он подумал, что если еще раз увидит Мейсона, то задушит его. И не важно, сколько рядом с ним будет головорезов: им придется его убить, прежде чем он остановится.

Его взгляд снова упал на лэптоп. Неужели его прислал Мейсон? Наверное, зарядил разными шпионскими программами. «Нет, я не впущу троянского коня в свою жизнь», — подумал Питер.

Он встал, пересек комнату в три шага и поднял лэптоп с постели, решив выбросить его на помойку или сначала поработать над ним молотком, чтобы выпустить часть рвущейся наружу ярости.

И тут Питер заметил записку. Она была такой крошечной, что он едва ее не пропустил. Черные печатные буквы на фотографии, расположенной в центре изображения лэптопа на коробке. Он поднес его поближе к лицу и увидел два слова, написанные вдоль шва, по которому лэптоп закрывался. «Сожженный тост».

Ноа.

Питер раскрыл картонную коробку и вытащил самый обычный лэптоп. К нему были приложены бумаги, гарантия, глупые инструкции. Разочарованный, Питер внимательно их прочитал — ничего. Тогда он принялся изучать содержимое коробки — провод питания, кабели USB. Множество комплектующих, запечатанных в пластик. Ничего.

Питер включил компьютер и стал ждать, когда тот загрузится. Казалось, прошла вечность, прежде чем появилась стандартная заставка «Эппл» — ночное небо со звездами. Он быстро просмотрел меню со списком установленных программ, затем заглянул поглубже в раздел регистрации системы, пытаясь отыскать что-то необычное…

Через пятнадцать минут он обнаружил кое-что, спрятанное в кэш-память: /Library/Caches/ QuadNekro. Такой файл найдешь только в том случае, если будешь его специально искать, — бесполезный кусок кода, не влияющий на работу компьютера. Послание, оставленное почти на виду.

Он откинулся на подушки. С Ноа все в порядке. Она сумела спастись. Питер почувствовал, как его охватывает облегчение и радость.

Может быть, надежда еще остается.

Тем не менее Питер понимал, что нужно уйти из дома, чтобы выйти в Интернет, — отсюда этого делать не стоило. Он быстро оделся, схватил лэптоп и обернул вокруг него кабель питания. И ощутил боль — так поступила Ноа, когда они уходили от Коди.

Питер отбросил эту мысль. Вытащив старый рюкзак из шкафа, он засунул в него лэптоп и положил в боковой карман бумажник. Потом сбежал вниз по лестнице и обнаружил, что ключи от его машины висят на прежнем месте на кухне.

Мать распахнула дверь, когда он шел по коридору. Увидев Питера, она удивилась и едва не уронила стопку с почтой.

— Питер! Ты…

— Пока, мама. Я скоро вернусь.

Он выбежал на улицу, не дожидаясь ответа. Соскочил с подъездной дорожки, прекрасно понимая, что, возможно, головорезы Мейсона все еще за ним следят. В миле от дома находился «Уолгринс».[50 - Walgreens (англ.) — крупнейшая аптечная сеть в США.] Питеру требовался новый сотовый телефон, и он не собирался иметь дело с теми, которые можно отследить. Он решил, что купит еще один «ТракФоун»[51 - Tracfone (англ.) — ведущий провайдер беспроводной связи в США, а также телефонные аппараты с сервисами этого провайдера.] и при помощи 3G[52 - Технологии мобильной связи третьего поколения — набор услуг, который объединяет как высокоскоростной мобильный доступ в Интернет, так и технологию радиосвязи, создающую канал передачи данных.] войдет в Интернет. Это не так быстро, как беспроводные компьютерные сети, но работать будет.

Через двадцать минут Питер въехал на парковку супермаркета, неподалеку от «Уолгринс», и поставил автомобиль далеко от входа, так что до ближайшей машины оставалось двадцать футов. Всю дорогу он поглядывал в зеркало заднего вида, но слежки не обнаружил. Не имеет значения. УНБ не сможет узнать, что он делает, даже если они окажутся совсем рядом.

Какая-то часть его сознания даже надеялась, что они за ним следят и пытаются понять, что он задумал. Пусть попробуют еще раз ему помешать.

Питер потратил мучительно долгие минуты, прежде чем сумел подсоединить «ТракФоун» к лэптопу, чтобы связаться с «Кводом», и сразу принялся изучать содержимое страницы, надеясь найти то, что нужно.

Так и оказалось. Войти в «Некро» можно было только по приглашению или с использованием пароля.

Он набрал: «сожженный тост».

И сразу вошел. Там оказался только один пользователь, под именем ПЕР5ЕФОНА.

Питер улыбнулся. Ноа использовала название проекта для своего нового ника, классный способ утереть нос ублюдкам, которые ставили на ней эксперименты. Чтобы получить подтверждение, он напечатал:

«Зачем ты украла ту машину?»

Прошло несколько мгновений. Сердце отчаянно колотилось в груди Питера. Наконец ПЕР5ЕФОНА написала:

«Чтобы навестить родителей. Как звали ребенка?»

Умно — у нее паранойя, она хочет убедиться, что это действительно он. Ребенок? Должно быть, она имела в виду сына соседки Коди, за которым они присматривали десять минут. Черт, как же его звали…

«Этан!» — напечатал Питер, довольный собой.

Через несколько секунд она ответила.

«Сожалею о Коди».

Питер сдержал слезы. Он до сих пор не плакал, просто не мог. Но сейчас, когда увидел эти три слова на экране, плотину едва не прорвало. Он вытер глаза тыльной стороной ладони и напечатал:

«Да, и я. Ты в порядке?»

«Пока да».

«Тебе нужно уехать из Бостона, — написал он, думая о риске, которому она подверглась, когда принесла лэптоп к порогу его дома. — Как можно быстрее».

«Меня уже там нет».

«Хорошо. Не позволяй им снова добраться до тебя».

«У них ничего не получится».

«Я до сих пор не могу поверить, что они сумели все скрыть, — застучал по клавишам Питер. — Я имею в виду проклятые УНБ и ФБР. Почему они с ними заодно?»

«Все еще серьезнее, чем мы думали. Я говорила тебе, что полицейским нельзя доверять. Тем не менее мы их остановим».

Питер сражался со своим эмоциями. Ему хотелось ей верить, но они всего лишь подростки, и слова Ноа — это только слова. У них был отличный шанс покончить с уродами, убивавшими детей, но они его не использовали.

«Как?» — все же спросил он.

«Ты должен вернуть к жизни /АЛЬЯНС/, он нам нужен. Заходи сюда каждый день. И не беспокойся, у нас есть план».

Похоже, она до сих пор с тем типом, которого он назвал парнем с зажигательной бутылкой. Мысль об этом неожиданно сильно встревожила Питера.

«Что ж, по крайней мере, она не одна», — сказал он себе. Хорошо, что кто-то прикрывает ей спину. Пусть даже сейчас и не он.

«Надеюсь, этот план окажется лучше предыдущего», — напечатал Питер.

«Определенно. На сей раз кавалерией будем мы сами».

И Ноа вышла из чата.

Питер долго смотрел на экран, потом отключил телефон и компьютер. Постукивая пальцами по рулю, он размышлял. Хочет ли он снова оказаться вовлеченным во все это? Рискнуть Амандой и родителями?

«Да, — подумал Питер, вспомнив Коди. — Черт возьми, да!» Он сделает все, о чем его попросят.




Если вы это нашли, значит, вы один из нас. Следовать за нами будет совсем непросто. Из-за людей, которые на нас охотятся, вам придется поработать. Мы всегда оставляем хлебные крошки, но их могут смести в сторону или их будет слишком сложно отыскать. Но мы верим: даже если вы обнаружите только этот вход, вы сообщите о нем другим. Единственное, что играет за нас, — наша растущая численность. Нас становится все больше. И если мы будем работать вместе, то сможем их остановить.

Я не люблю говорить о себе, но сейчас у меня больше нет выбора. Они схватили меня. Ставили на мне эксперименты. И я далеко не единственная. Они охотятся на всех, кто находится вне системы, за детьми, на которых всем наплевать.

Но не нам. И я намерена сражаться с ними. Мы готовим армию — здесь и в реальном мире. Мы собираемся одержать победу на их поле. Даже если вы думаете, что вам не угрожает опасность, даже если у вас есть родители и теплое место для сна, вы должны меня выслушать. Сегодня они ищут нас. Завтра могут прийти за вами.

Поэтому я прошу вас о помощи. Прошу открыть глаза и уши. Вы должны увидеть, что происходит в каждом крупном городе нашей страны. Дети исчезают. Дети умирают. А полицейские и правительство в этом замешаны.

Следуйте за мной, и мы сможем их спасти. Мы вновь приведем их к свету.




Раньше меня звали Ноа. Но вы можете называть меня ПЕР5ЕФОНА.




Отправлено ПЕР5ЕФОНА, 7 ноября.




/АЛЬЯНС/НЕКРО/#ПЕРСЕФ_АРМИЯ/




Благодарности


Книги — всегда плод совместных усилий, и эта не является исключением. Мой замечательный друг Лиза Браун познакомила меня с Даниелем Эренхафтом, предоставившим мне возможность быть рядом с этими персонажами и увидеть, куда меня заведет их история. Мне повезло, когда Барбара Лаликки и Карен Чаплин умело повели проект дальше. Без их усилий книги, которую вы сейчас держите в руках, попросту не было бы.

Искренняя благодарность группе экспертов: доктору Кьерсти Киркиби, рассказавшему мне о гипоталамусе больше, чем я хотела знать, и Джонатану Хейесу, прекрасному писателю и судебно-медицинскому эксперту, который охотно ответил на все мои вопросы, связанные со вскрытием. Брюс Дэвис, известный компьютерный гений, научил меня атаковать серверы УНБ (не на самом деле, но терпеливо отвечал на все технические вопросы, которые обращал к нему надоедливый луддит). Я также благодарю жителей Бостона, присылавших мне фотографии своего города, послужившие фоном для ряда сцен романа, в том числе Кристу Кларк, Эндрю Хирча и Анни Фуллер.

Мои бета-читатели храбро продрались через труднопроходимую первую версию и помогли мне существенно улучшить рукопись, сделав множество разумных предложений. И я вновь в долгу перед Ноа Ванг, Триш Коллинс, Даной Кавано, Джейсоном Старром и Чинной Старр.

Моя сестра Кейт всегда выступает в роли первого читателя и редактора. Она фантастический резонатор и постоянный источник дружеской конструктивной критики (относительно моей писательской деятельности и гардероба). Остальная часть моей семьи (в особенности родители) поддерживала меня, пока я меняла одну сумасбродную профессию на другую, в том числе и эту.

Я всех вас очень люблю.

Кирк Раделл всегда протягивал мне руку помощи, когда сюжет заводил в тупик, и неизменно оказывался рядом, когда я в нем нуждалась. Спасибо ему за это.

По иронии судьбы мой лэптоп постигли фатальные разрушения во время редакционной фазы, и я потеряла несколько лет своей электронной переписки (о, если бы я обладала хотя бы частью умений Ноа!). В результате я могла случайно забыть нескольких людей — и если вы один из них, примите мои искренние извинения и знайте, что я отблагодарю вас дважды в своей следующей книге и пришлю корзину с булочками. Я обязательно выполню одно из этих обещаний.

Ну а если серьезно, то ЧУИМ — вымышленное заболевание, однако страдания сирот в системе проживания у приемных родителей вполне реальны. Наше общество в долгу перед такими детьми, но существуют организации, которые их защищают, в том числе Объединение адвокатов по защите детей (www.casaforchildren.org) и Детский фонд защиты (www.childrensdefense.org). И вам не обязательно быть взрослым, чтобы помогать, — Американская ассоциация педиатров составила список предложений для подростков. Дополнительную информацию можно найти в www.aap.org/fostercare/advocacy.html.


notes



Примечания





1


«Бост он Брюинз» — профессиональный хоккейный клуб, выступающий в Национальной хоккейной лиге. (Здесь и далее — примеч. пер.)




2


Rain — дождь (англ.).




3


Вики (англ. wiki, от слова гавайского языка, означающего «быстрый») — самонаполняемый веб-сайт, где пользователи сами могут создавать и добавлять содержимое, а также менять его структуру.




4


Имиджборд (от англ. imageboard — доска изображений) — разновидность веб-форума с возможностью прикреплять к сообщениям графические файлы.




5


«Radio Shack» — сеть магазинов радиотоваров и электроники в США.




6


VPN (англ. Virtual Private Network — виртуальная частная сеть) — обобщенное название группы технологий построения сетей и сетевых соединений поверх других, уже существующих сетей.




7


Пульсоксиметр — прибор для измерения уровня насыщения кислородом капиллярной крови.




8


Linux — компьютерная операционная система.




9


Квотербек — основной нападающий команды в американском футболе.




10


Узор на тканях в виде продолговатых объектов — капель, слезинок или огурцов, изначально созданный в Персии и затем попавший через Индию в Европу. Массовое производство тканей с таким узором началось в 1800 году в шотландском городе Пейсли, отсюда и возникло европейское название орнамента.




11


Название библиотеки Гарвардского университета.




12


Марка спортивной одежды, горной одежды и туристического снаряжения.




13


Футболка, на груди которой нарисован галстук и воротник рубашки под смокинг.




14


Город, находящийся на западной окраине Бостона.




15


NOW (англ. National Organization for Women) — Национальная организация женщин.




16


«Марриотт Лонг Ворф» (англ. — Marriott Long Wharf) — отель в деловом районе Квинси-Маркет в Бостоне.




17


Площадка для занятий экстремальными видами спорта.




18


Лесбиянкой (жарг.)




19


В 2011 году компания «HBGary», которая занималась системами компьютерной безопасности, заявила, что им удалось проникнуть в группу хакеров «Анонимы» и что компания не станет ничего сообщать полиции, но на предстоящей конференции в Сан-Франциско выступит с заявлением. В ответ «Анонимы» взломали защиту компании, электронную почту и почти все ее сайты. Компания понесла огромные убытки.




20


1 галлон = 3,785 литра.




21


Craigslist (http://www.craigslist.org) — сайт электронных объявлений, пользующийся большой популярностью у пользователей Интернета.




22


Беспроводной наушник с микрофоном, подключаемый к мобильному телефону. Блютус (Bluetooth) — название стандарта ближней беспроводной связи для устройств разных типов.




23


«Питон» (Python) — высокоуровневый язык программирования общего назначения.




24


Центр координации программ здравоохранения, одно из основных подразделений Министерства здравоохранения и социальных служб США.




25


WikiLeaks (от англ. wiki — самонаполняемый веб-сайт и leak — утечка) — международный социальный сетевой проект, на котором публикуется компромат глобального масштаба.




26


Станция бостонского метро.




27


Victoriaʼs Secret — одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья.




28


Forever 21 — сеть магазинов одежды.




29


Sunglass Hut — сеть магазинов, продающих темные очки.




30


Китайское рагу из курицы или говядины с лапшой.




31


Ben and Jerryʼs — марка мороженого.




32


«Бостон Ред Сокс» — профессиональный бейсбольный клуб.




33


Barneys — американская сеть магазинов по продаже модной одежды.




34


Neiman Marcus — сеть дорогих универсальных магазинов одноименной компании.




35


Louis Vuitton — французский дом моды, специализирующийся на производстве чемоданов и сумок, модной одежды и аксессуаров класса люкс.




36


Boston EMS (Boston Emergency Medical Services) — служба «Скорой помощи» Бостона.




37


Бейсбольный стадион возле Кенмор-сквер в Бостоне.




38


Вторник на масленичной неделе. Праздник в Новом Орлеане и других городах Луизианы с красочным карнавалом, балами и парадами с участием ряженых и джаз-оркестров.




39


Отдельный соус или ингредиент салатов мексиканской кухни, пюре из авокадо и томатов со специями (обычно перец чили).




40


Pestilitas Масrа Adulescens (РЕМА) (лат.) — чума истощения молодых.




41


Вирусоподобный агент, вызывающий неизлечимые заболевания нервной системы.




42


Вилочковая железа, зобная железа.




43


Один из главных персонажей киносериала «Звездные войны», мудрейший и самый сильный джедай своего времени, но предпочитающий говорить загадками.




44


Mitsubishi А6М Zero — японский легкий палубный истребитель.




45


Курсы искусства одеваться к лицу, держаться в обществе и т. п.




46


Крупный развлекательный комплекс, открытый во Флориде, США, в 1971 г.




47


Американская актриса и певица.




48


Название тайной системы организации побегов негров-рабов из южных рабовладельческих штатов на Север и в Канаду в период, предшествовавший Гражданской войне.




49


FedEx (Federal Express), UPS (United Parcel Service of America) — службы доставки посылок и грузов.




50


Walgreens (англ.) — крупнейшая аптечная сеть в США.




51


Tracfone (англ.) — ведущий провайдер беспроводной связи в США, а также телефонные аппараты с сервисами этого провайдера.




52


Технологии мобильной связи третьего поколения — набор услуг, который объединяет как высокоскоростной мобильный доступ в Интернет, так и технологию радиосвязи, создающую канал передачи данных.