Трудная любовь
Мирра Хьюстон








Стоит ли сомневаться в том, что даже в маленьких городках, где почти все знают друг друга, существуют свои секреты… Многие годы Линда и Ричард вынуждены были хранить тайну, раскрыть которую не решались ни близким, ни друзьям даже в самые нелегкие минуты своей жизни. Но бремя вины слишком давило на их плечи, и тайное со временем должно было стать явным. На счастье или на беду встречаются они вновь на свадьбе Чарльза — брата Ричарда? И есть ли надежда, что глубокое взаимное чувство поможет им соединить свои судьбы?






Мира Хьюстон

Трудная любовь





Пролог


По местному радио шло молодежное шоу «Твой звездный час».

— А теперь, — торжественным голосом объявил диджей Артур Сполдинг, — все внимание! В самом начале нашей передачи я уже упоминал о готовящемся сюрпризе, как для наших участников, так и для слушателей. И вот этот момент настал. Да, такое может случиться только в канун Рождества, в удивительное время всевозможных чудес, но, конечно, только с теми, кто не потерял в них веру. А что может быть чудеснее в этом мире, чем… ну, бесспорно, мои дорогие, чем любовь! Все собравшиеся в этой студии согласятся со мной, потому что ими правит это удивительное, ни с чем не сравнимое чувство! Иначе наши восхитительные, я ничуть не преувеличиваю, действительно восхитительные влюбленные пары не смогли бы так трогательно и возвышенно описать историю своей любви. Уверяю вас, многие из присланных на конкурс рассказов тронули членов нашего жюри. Так что перед ними стала почти неразрешимая задача — отобрать самые удивительные, самые потрясающие и искренние исповеди. Это свершилось, и сегодня перед вами выступали и отвечали на ваши вопросы три пары влюбленных друг в друга, в жизнь и, не скрою, в нашу передачу, молодых, красивых энергичных ребят.

О! воскликнете вы. Не тяни же, Артур! Где обещанный сюрприз! И будете правы. Я предлагаю всем затаить дыхание, поскольку только так можно выслушать то, что написано и запрятано в этом конверте…

Кто до этого мгновения мог знать, что в их городке жил ничем не приметный сэр Генри Веллингтон, который мечтал накопить побольше денег и лишь после этого завести семью. Богатство пришло к нему слишком поздно, к тому времени как врачи сообщили бедняге о неизлечимой болезни и предложили позаботиться о завещании. Давний поклонник передачи «Твой звездный час», Веллингтон, не имея родных и близких, решил передать свои сбережения молодой влюбленной паре. Однако по условию, выдвинутому в завещании, миллион фунтов стерлингов поступят в их распоряжение лишь после заключения брака…

— Как вы теперь понимаете, — восторженно вещал в микрофон Артур Сполдинг, — мы здесь, в студии, не могли взять на себя ответственность и самостоятельно присудить этот удивительный приз понравившейся нам паре. Теперь их судьбу решаете вы. Пока будет звучать музыка, звоните, друзья, к нам сюда, в эфир, и называйте полюбившуюся вам пару. Затем мы объявим результат и имена победителей.




— Это невероятно! Столь всеобщее признание. Но с огромным преимуществом голосов в этом нелегком конкурсе победили… Линда Спейс и Чарльз Бейли! Порадуемся же за них!




1


Даже в лучшие времена Ричарда Бейли не интересовали свадебные церемонии. Шумная толпа, пышное празднество, удушающий запах цветов, духов и одеколонов — все эти непременные составляющие подобных торжеств были не для него. Но что поделать, сегодня он обязан быть здесь, и быстро уйти отсюда, похоже, не удастся.

Свадьба протекала без помех. Ричарду не на что было жаловаться. По зрелом размышлении он полагал, что на его долю выпадали и несравненно более тяжелые испытания. Как, например, в те три месяца, что ему пришлось провести на больничной койке без движения. Сейчас он старался, насколько это было возможно при исполнении роли главного друга жениха, — оставаться незаметным для большинства гостей. Ричард рассеянно перебрасывался парой-другой фраз с гостями, пока к нему не подошла Линда Спейс — главная подружка невесты и, проникновенно заглянув в его глаза, не произнесла: «Я хочу бросить вызов судьбе».

Ничего себе! Он-то при чем здесь?.. И, недоуменно пожав плечами, чуть раздраженно спросил:

— Прости, не понимаю, что ты имеешь в виду?

— Мне необходимо наконец переломить ситуацию в свою пользу! — Она продолжала смотреть прямо на него своими серьезными глазами цвета лесного ореха. Линда вообще всегда была серьезной. — Послушай, научи меня тому, что я попрошу!.. — Эти слова были произнесены с деловым напором, мало подходящим данной ситуации. Как будто не ее сейчас окутывало прозрачное кружево стоимостью несколько сот долларов, и не ее голову украшал огромный венок из цветов и листьев.




Да, свадьбы имеют обыкновение совершать с женскими головками странные превращения, как внешние, так и глубинные. После знакомства Ричарда с этим феноменом, закончившимся для него катастрофой, он, насколько это было возможно, возобновил свою политику игнорирования потенциальных невест. Но сегодня женихом был его брат Чарльз. И на этом романтическом мероприятии ему пришлось вновь в который раз убедиться, что свадьбы делают женщин сумасшедшими.

Линда Спейс, однако, явно не была такой, как все. Может быть, она изменилась с тех пор, как Ричард покинул Мидлхилл. Та спокойная и благоразумная Линда, какой он ее знал раньше, не была склонна к сумасбродным идеям. Но с тех пор столько воды утекло, что все самое невероятное стало возможным.

Ричард склонил голову. Несмотря на данный самому себе обет оставаться холостяком и вообще не поддаваться романтическим эмоциям, он вдруг проявил недопустимую слабость. Девушка разбудила в нем любопытство к противоположному полу, поселила легкую непонятную тревогу в душе.

— Может быть, не время поднимать этот вопрос, — сказала она, — но решено: сейчас или никогда! Тем более что ты равнодушен ко всей этой свадебной суете.

Ричард пожал плечами, сохраняя молчание. Она же в свою очередь пыталась понять, что у него на уме.

Несмотря на двусмысленное перешептывание за спиной, Линда окинула внимательным взглядом его фигуру, облаченную в смокинг с полагающимися аксессуарами: от туго завязанной бабочки до черных лаковых ботинок, стискивающих пальцы. Она задержала взгляд на его ногах. Большинство гостей, зная о травме, которую тот перенес, сделали то же самое. Особенно пристально уставились они на него, когда молодой человек галантно предложил Линде руку, чтобы помочь спуститься в нижний ярус, опоясывающий роскошный зал. Ричард немало бы удивился, узнав, что многие предполагают, будто его походка мало чем отличается от ковыляния годовалого младенца, готового споткнуться в любой момент, стоит тому лишь отпустить подол материнской юбки.

Но взгляд Линды был заботливым и добрым, а не фальшиво сочувственным. Волна раздражения, нахлынувшая было на Ричарда, вызвала у него некоторое замешательство, но молодой человек спрятал его под маской безразличия. Такое с ним происходило каждый раз, когда он ощущал повышенное внимание к собственной персоне. Отвращение к пустому любопытству и сплетням вполне объясняло его нелюбовь к подобного рода мероприятиям. Вот и на этот раз Ричард появился на свадьбе почти в последний момент и сбежал бы оттуда при первой же возможности, если бы не чувство долга. Во-первых, ему не хотелось выглядеть невоспитанным на свадьбе Чарльза. Во-вторых, он был обязан брату своей жизнью.

И вот теперь, стоя перед Линдой, он вдруг почувствовал, что мышцы спины и левой ноги неприятно покалывает и они словно вибрируют. Это от напряжения, подумал он, стараясь расслабиться и не позволить перерасти противной дрожи в мучительную судорогу. Воспользовавшись испытанным приемом самовнушения, Ричард представил себе чистую, холодную реку, омывающую его тело и несущую сквозь него свои спасительные воды.

Чего ты напрягся, идиот, сказал он самому себе. Успокойся! Это просто Линда, девушка, которую ты знаешь сто лет…

Не произнося ни слова, слегка поджав губы, та смотрела на него и ждала ответа. Но ее лицо именно сейчас вдруг показалось ему жестким и холодным.

Линда вздохнула. Жизнь в последнее время была скучной и пустой. Сначала ей казалось, что требуется всего-то небольшая встряска. Но позже пришло понимание, что настало время серьезных перемен.

— Послушай, не шарахайся так от меня, — произнесла она наконец. — Мне действительно не по себе. И, я думаю, ты тот парень, который поможет мне в моих проблемах. — Девушка сделала неопределенный жест рукой. Жемчужный браслет скользнул по ее тонкому запястью. Ричард задержался взглядом на нем, затем на хрупкой выступающей косточке, и так и замер. Трудно объяснить, что именно произошло, но внезапно внутри него все закружилось в каком-то бешеном, стремительном, засасывающем водовороте.

— Только не смейся, я вполне серьезно. Мне хочется испытать чувство опасности. Почувствовать жар в крови. — Ее руки опустились на бедра, на лице отразились смятения души. — Научи меня быть безрассудной, Ричард.

О нет, подумал он. Это не для него. И не для нее… После всех прожитых лет и пережитых потрясений это абсолютно не для нее! Его молчание камнем повисло бы в воздухе, если б не превосходная музыка. Мелодия завершилась длинной, протяжной нотой, и он небрежно пожал плечами, как если бы ему было все равно.

— Пойдем съедим по кусочку свадебного пирога. — Он повернулся и направился к столу, стараясь делать вид, что не видит ее вспыхнувшего как от удара лица.

Линда сделала шаг и крепко вцепилась в его рукав. Все как в старые, добрые времена, не так ли? — внутренне усмехнулась она. Ты салишь меня и убегаешь прочь. Но я, Ричард Бейли, знаю, как держать удар.

— Я в этом не уверен, Ежик, — едва слышно проговорил он.

И она, вздрогнув от того, что приятель буквально прочитал ее мысли, взглянула на его смятый рукав. Медленно разжимая пальцы, она удивленно произнесла:

— Никто не называл меня Ежиком за все это время.

— Бывшая непокорная школьница выросла и стала покладистой леди?

Она наморщила носик.

— Кажется, я всегда была достаточно рассудительной, не так ли?

Нет, подумал он, вспомнив с пугающей ясностью время, когда девчонка выглядела такой же шальной, как и он сам, известный сумасшедший из Мидлхилла. Это было то, о чем они никогда не говорили. За последние семь лет им очень ловко удавалось избежать даже намеков на свои отношения. Для Ричарда Линда Спейс всегда была девушкой брата и всегда ею будет, несмотря на глупость, которую отколол легкомысленный Чарльз…

— Да, вот и все. Чарльз действительно женился, — сказала она, словно прочитав его мысли. — Это официально. Кольца, торт и медовый месяц…

— Это не меняет наши… — Ричард остановился. А может быть, меняет? Существует ли на свете такой закон, что братья не должны делить одну и ту же женщину? На секунду он испытал облегчение. Бремя вины, лежавшее на его плечах, пошатнулось как камень под ударами лома. Потом он вспомнил о Вирджинии Шеперт, которая в свое время была причиной серьезной ссоры между ним и Чарльзом, и только недавняя трагедия сгладила ее, — и камень снова надежно встал на свое место.

— Послушай, прошли годы с тех пор, как мы с Чарльзом расстались. — Линда издала нервный смешок. — Я думаю, теперь-то хоть можно нам позволить себе быть просто на дружеской ноге. — Она опустила ресницы.

— Конечно… — Ему пришлось поспешно кивнуть, чтобы как-то выйти из неловкого положения. Не хотелось спорить с ней, ее голос, глаза были слишком опасны для его спокойствия. — Нет проблем. Мы всегда были друзьями, не так ли? — Он дружески сжал ее руку и внезапно опять провалился в водоворот чувств.

Нет, не нужно лукавить! Они-то как раз и не были просто друзьями, не могли ими быть… Потому что их связывала тайна. Слишком большая и постыдная, чтобы о ней говорить. Она теперь всегда будет стоять между ними, такая же непреодолимая, как скала.

— Я не вижу причин, почему бы тебе не научить меня парить на дельтаплане, это так здорово! — взволнованно произнесла Линда, чувствуя, что Бейли, младший готов сбежать.

Он остановился и внимательно посмотрел на нее:

— Ты шутишь? А тебя не пугает то, что наш школьный приятель Грег разбился насмерть? Уж он-то был ас в этом деле…

— Нет, не пугает. Я стремлюсь к риску и серьезна в своих намерениях как никогда.

— Ты сошла с ума. Настоящая сумасшедшая!

Может, это торжество так повлияло на нее? Она казалась такой спокойной и когда раньше говорила о свадьбе Чарльза, и когда стала главной подружкой невесты, так что же сейчас вывело ее из себя?

Хотя…

Линда Спейс — дельтапланерист? Благоразумная Линда, красивая и всеми любимая, такая правильная, хотя и прозванная Ежиком, поскольку всегда отвоевывала свое мнение.

Линда и Чарльз были самой красивой и лучшей парой школы и всего Мидлхилла. Во всем первые, этакие местные король и королева, они были так же естественны вместе, как смычок и скрипка. Победители радиоконкурса программы «Твой звездный час», выигравшие миллион и… упустившие все на свете!

Странно, однако. Прошедшие годы, свалившиеся на их головы неурядицы, и даже женитьба Чарльза на Сюзанне не смогли до конца изменить впечатления, что эти люди созданы друг для друга. Так что о какой такой встряске можно было говорить!

— Знаешь, лучше полистай журналы для автомобилистов, — заметил он иронически, — или посмотри по телевизору какие-нибудь фильмы о путешествиях.

— Не язви, Ричард.

Он улыбнулся ее твердой решимости. Может быть, за прошедшие годы ее благоразумие несколько сдало позиции.

— Извини… — произнес мужчина, окинув ее взглядом с головы до ног. — Просто изо всех людей, которых я когда-либо встречал, ты — особа, твердо стоящая на земле обеими ногами.

— Так и есть.

Он покачал головой:

— Вот и не проси меня помогать тебе в твоих сумасшедших начинаниях. Если хочешь — иди в клуб «Под облаками», там великолепные инструкторы, но не мучай этим лично меня.

Она хотела взять его за руки, но Ричард едва заметным движением убрал их. Оказавшись в дальнем углу зала и будучи отделенным от выхода шумной толпой гостей, вычурно украшенными столами и беспорядочно расставленными стульями, он внутренне запаниковал. Все, что ему было нужно сейчас, — это выйти наружу и глотнуть свежего воздуха.

— Ричард! — Голос Линды вернул его в реальность. Он быстро окинул взглядом шумный зал и остановился на ее лице, притягательном для него даже против его собственной воли. Что сейчас творилось в ее хорошенькой головке? — Мне кажется, я боюсь, — призналась она. Ее глаза, огромные от переполнявших чувств, смотрели на него с мольбой. — Вот почему прошу об этом именно тебя. Я хочу, чтобы меня учил кто-то, кого я знаю. Не чужой человек.

— Это спорный вопрос. Ты же знаешь, у меня сейчас нет лицензии, чтобы преподавать.

— О! — Она нахмурилась на секунду. — Тогда займемся скалолазанием. Давай хоть попробуем!

Он мог бы сделать это. Взять ее с собой на один из гранитных утесов, чтобы заставить ее почувствовать опасность, встряхнуть хорошенько, пробудить вкус к риску. Да, мог бы сделать это. Может быть…

Ричарда терзали сомнения. Раньше ему никогда не была присуща излишняя осторожность, он ничего не боялся до рокового витка судьбы, пославшего ему несчастный случай. Глубоководное плавание, альпинизм, автогонки, дельтапланеризм — все это давалось ему раньше без тени страха. Даже сейчас, спустя год с лишним после трагедии, когда к нему вернулась возможность самостоятельно передвигаться, — а это было настоящим чудом! — ему всего было мало. Полагалось благодарить судьбу за спасение, но он только проклинал себя и свои уникальные способности. И не думал о будущем.

Линда уныло посмотрела на него, терзаемого сомнениями.

— О, Ричард, я прошу прощения. — Девушка замолчала, черты ее лица стали строгим, и она скользнула взглядом по его ногам. — Я думала… Чарльз сказал, что ты в порядке.

— Не вини себя… — От этих слов Ричард как-то внутренне приободрился. Линда не должна знать, как слаб он был, какую долгую и тяжелую борьбу ему пришлось вынести, чтобы восстановить хотя бы половину своих физических способностей. Он в мгновение ока лишился всего, когда слишком уж разогнался на предательском повороте горной дороги и на бешеной скорости задел идущий навстречу грузовой фургон. Грузовик, пытаясь увернуться, зарулил на гору и, накренившись, сбросил на него керамическую сантехнику. Каково погибнуть от свалившегося тебе на голову унитаза?..

— А ты меня заинтриговала, — сказал он прямо. — Ты никогда не была безрассудной. Что же случилось теперь?

Линда встретилась с ним взглядом и сморщила подбородок, который стал похож на высохшее яблоко. Ему захотелось улыбнуться. В своей абсолютной серьезности она не замечала, как забавно выглядит.

— Ты думаешь, мне не выдержать этого? — обвиняющим тоном спросила девушка. — Напрасно, я сильная! — Она согнула руку в локте и сжала кулак, демонстрируя мускулы.

— Для того чтобы бросить вызов судьбе?

— Не смейся, если на твой взгляд это и преувеличение, то небольшое.

Он смотрел на нее, но никак не мог понять, насколько глубоко затронули перемены ее характер. Стремление к риску, бесшабашность решений… Такое обычно проявляется в подростковом возрасте. Или когда уже больше нечего терять. Или…

— Это все потому, что ты тоскуешь по Чарльзу?

Она сверкнула глазами.

— Почему ты так решил?

— Да так… — Ричард только улыбнулся в ответ. — Я не помню, чтобы раньше тебя влекло к подобным опасным занятиям. В прошлом…

Стоп! Не нужно о прошлом, ему не хотелось ни о чем вспоминать. Помнить означало хотеть. Хотеть означало пытаться. Было время, когда он на собственной шкуре изведал, как это больно — пытаться. Ему вспомнились все его смертельно опасные выходки, как та, например, когда он висел на скале, заставляя онемевшие пальцы чуть ли не целый час цепляться за крохотный выступ…

— А я помню, — сказала Линда. Ее лицо смягчилось. — Ты вдруг стал безрассудно смел с тех пор, как соседские мальчишки подначили тебя однажды залезть на водонапорную башню. Тебе тогда было десять. И еще я не забыла, как ты не раз рисковал жизнью любимого брата. Чарльз всегда остерегался твоих выходок.

— И выручал меня…

— Да, именно. И выручал тебя!

Было ясно, о чем они оба подумали сейчас. Около полутора лет назад произошла серьезная размолвка между Ричардом и Чарльзом из-за Вирджинии Шеперт, женщины, к которой Ричард чувствовал сильное влечение. Вирджиния хорошо владела ситуацией, настраивая одного брата против другого, пока они не завязли в разборках.

После ужасающей ссоры Ричард внезапно уехал из города, а Вирджиния предъявила свои претензии Чарльзу, считавшемуся женихом Линды, что, однако, не мешало ему среди многочисленных поклонниц получить прозвище Покоритель женщин. Некоторое время спустя машина Ричарда угодила в аварию, и Чарльз поспешил к нему, чем разрушил далеко идущие планы Вирджинии.

Ричард думал, что он обязан Чарльзу дважды. В первый раз он спас его от расчетливой Вирджинии. Во второй — выдернул из пропасти отчаяния после заявления докторов, что травма не позволит бедняге ходить. Чарльз провел целый год у кровати Ричарда, упрашивая, уговаривая, помогая брату встать на ноги. Сыграть роль главного друга жениха на настоящей свадьбе, несмотря на раздражающее любопытство окружающих и сочувственное внимание, это было самое маленькое, что он мог сделать в ответ.




— Привет, безумец! — произнес Бобби Фарлоу, отделившись от группы молодых людей. — Вот ты где, приятель. А мы думаем, как бы поинтереснее украсить машину жениха и невесты, отправляющихся в свадебное путешествие.

Ричард посмотрел на Линду.

— Извини, обязанности.

— Но тогда как насчет…

Он топтался около нее, но она все никак не могла закончить фразу, так и застыла на месте с полуоткрытым ртом.

— Пока, Линда, было приятно поговорить с тобой.

В ответ девушка быстро и крепко обняла его, опять ввергнув в водоворот чувств.

— Действительно, как чудесно встретиться опять, — прошептала она. — Ты выглядишь…

…Прекрасно! Просто прекрасно! — Ричард стиснул зубы в ожидании этих слов.

Линда чуть качнула головой, позволив своим блестящим золотистым волосам скользнуть по вырезу платья и разметаться по плечам.

— Ты выглядишь вполне цивилизованно.

— Цивилизованно?! Ну ты даешь, объясни хоть, что это значит! — крикнул Ричард, но Бобби уже вцепился в его руку и тащил прочь от Линды, насмешливо улыбающейся ему вслед.

Мидлхиллское трио «Джоули» исполняло медленную навевающую грусть ирландскую мелодию, пока Линда пробиралась через зал к своему столику. Там ее ждал кусок свадебного пирога, покрытого толстым слоем бело-зеленых кремовых кувшинок. Ее соседки по столу весело переговаривались, болтали о том о сем, так что Линда с чистой совестью позволила себе быть невоспитанной и оперлась локтями на стол. Она пока не была готова выходить замуж, а просто хотела внести в свое монотонное ежедневное существование хоть какие-то перемены и пробуждающий душу риск.




Ричард Бейли, Ричард Бейли…

С тех пор как Сьюзи сообщила, что Ричард приедет на свадьбу Чарльза, Линда испытывала непонятное и волнующее возбуждение. Это был ее последний шанс попробовать изменить что-то в своей жизни. Она не хотела быть как все.

Ей было необходимо вернуть себе желание жить и дышать полной грудью, чего бы это ни стоило. Или она заставит Ричарда посмотреть на нее по-новому, или они распрощаются. Все долгие годы она хранила свои чувства к этому человеку в секрете. Хотя некоторые из ее друзей, наверное, подозревали что-то.

Линда вздохнула. Она хотела обновить впечатление о себе в глазах своего давнего друга, но могла ведь и ничего не добиться. А это плохо.

О Господи, о чем она думает?




Рыжеволосая Элизабет Фарлоу подошла к столу и плюхнулась в кресло. Увидев кусок свадебного пирога, она вперилась в него голодным взглядом.

— Ты собираешься это есть? — с каким-то хищным интересом поинтересовалась она у Линды.

И та пододвинула тарелку своей подруге:

— Ешь, сколько хочешь.

Но та, прежде чем ответить, окинула взглядом зал, проверяя, нет ли поблизости Бобби. Они с мужем сидели на диете вот уже несколько месяцев, но бедняга, страдая от низкокалорийной пищи, всегда старалась урвать лишний кусочек за его спиной.

— Ричард прекрасно выглядит! — Элизабет жадно поглощала крем, слизывая его прямо с пальцев. — Я ожидала увидеть пустую скорлупу вместо человека, но… — она бросила взгляд на группу гогочущих друзей жениха, — он едва прихрамывает.

— Да, он поправляется.

Линде не надо было смотреть в ту же сторону. Образ Ричарда был запечатлен в ее памяти навсегда. Взъерошенные темные волосы, худощавая фигура атлетического сложения, свободно сидящий смокинг, развязанный галстук и расстегнутый воротничок рубашки. Его всегда спокойное лицо, такое мужественное, но сейчас посуровевшее от страданий и боли. И такое настороженное. Стоило ей только взглянуть на него, как она поняла, через что ему пришлось пройти. Только когда лукавая мальчишеская улыбка озаряла его лицо, Линда узнавала в нем того, прежнего Ричарда — сначала непослушного ребенка, потом самоуверенного юношу. Под суровой внешностью все еще скрывался неугомонный молодой человек, в которого она влюбилась сильно и страстно почти семь лет назад.

— О, не смотри так печально. Я понимаю, миллиончик уплыл. Ну и глупец этот Чарльз. Упустить такой шанс!

Линда бросила быстрый взгляд на подругу, уплетавшую торт за обе щеки.

— Не только в нем дело…

— А в чем еще? Хотя, что теперь обсуждать. Наконец-то мистер Покоритель женщин торжественно сошел со сцены, — с сожалением прошепелявила Элизабет, поскольку рот ее был забит кусками бисквита.

— О да! Конечно! Когда-нибудь это должно было произойти. — Линда улыбнулась.

Чарльз был самым завидным женихом в Мидлхилле. Несколько его бывших поклонниц даже образовали неофициальную группу поддержки, считая, что неразделенную любовь легче переживать сообща. Линду, как только стало известно о его помолвке кумира с Сьюзи, тут же стремительно зачислили в почетные члены этой группы, хотя ее чувства к Чарльзу давно не были столь сильны, как многие полагали.

— Я справлюсь с этим легко и быстро, — непринужденно произнесла она.

Элизабет облизала пальцы:

— Ты уверена? Ведь женитьба — это не мимолетное увлечение, теперь это надолго… Сознайся, ты была убеждена, что в один прекрасный день у вас все наладится?

— Нет. Кроме того, Чарльз и Сьюзи прекрасная пара. Я рада за них.

— Да, да. Мы все рады! — Улыбка Элизабет становилась все шире и слаще, пока ее веснушчатое лицо окончательно не расплылось, превратившись в гримасу. — Вся компания разочарованных леди выражает соболезнования себе лично и поздравления новобрачным. Ха, ха! А также шлет пламенный привет благотворительному обществу, которому перепали невостребованные денежки молодоженов.

Линда пробормотала в ответ что-то невнятное. Она была не в настроении выслушивать эту болтушку и сластену, да и других тоже, все их стоны и вздохи насчет великой неразделенной любви к Чарльзу.

У нее теперь была своя жизненная программа, посвящать в которую она не собиралась никого из подруг. Линда пообещала себе, что будет действовать, а не сидеть и не ждать, пока Ричард подойдет к ней. Хватит быть скучной, правильной девочкой и без конца оглядываться на то, что прилично, а что неприлично.

— Сейчас стоит такая великолепная погода, хорошо, что пока не зарядили дожди. Мы хотим устроить на берегу костер, как в старые добрые времена. Почти все гости пойдут туда, они обещали захватить с собой ликер. — Элизабет хихикнула.

Линда тряхнула головой:

— А кто пойдет?

— Я и Бобби. Сара, Люси и Брэнда. Все друзья жениха будут там и кто-то еще.

— Ричард? — неосторожно вырвалось у Линды.

Элизабет съела еще один кусок, прежде чем ответить.

— Естественно, это ведь была его идея. Ты же знаешь Ричарда.

Да, она знала… «Никогда не оставаться дома, если можно уйти. Идти, преодолевать и стремиться. Дальше и дальше, быстрее и быстрее, чтобы достигнуть чего-то» — вот его девиз.

Он по характеру был кометой, пылающей в небе. А она — просто Линдой Спейс, и ее ноги прочно стояли на земле. Если ей вздумается подойти к нему слишком близко, то она запросто может сгореть. Так стоит ли продолжать?

Нет, я должна. Это мой последний шанс, подумала она, отметая на ходу всякие сомнения.

— Хорошо, Элизабет, я приду. Только сначала схожу домой, переоденусь.

Линда с сомнением окинула взглядом свое голубое платье. Оно было ей не по вкусу, но Сьюзи настаивала, чтобы она была одета именно так.

— Вечно главная подружка невесты? — спросила Элизабет, не скрывая зависти, поскольку на эту роль назначили не ее. Молодая женщина была счастлива в браке, но это не мешало ей принимать активное участие в личной жизни других людей.

Линда сладко улыбнулась:

— Мы все теперь можем быть свободны и разобраться с собственными судьбами, коли Чарльз вышел в отставку.

Элизабет пожала плечами и быстро добавила:

— Однако на твоем месте я бы не спешила. Ричард такой же, как и всегда. Все так же не выносит браки. Кроме того, у него нет ни работы, ни дома, ни сбережений. И еще эти слабые ноги… Он теперь не тот парень, на которого можно было бы рассчитывать.

Линда не могла с этим согласиться. Несомненно, она знала лучше всех, что Ричард не такое совершенство, как его брат. Иногда он делал ошибки. Так, например, отношения с ней были одной из них, самой глупой и непростительной. Но его гордости, смелости и преданности хватило бы на десятерых. Все эти годы, несмотря на то что они были одного возраста, выросли в одном и том же городке, посещали одну и ту же школу, он все еще оставался загадкой для нее. Иногда этот молодой человек становился безрассуден и абсолютно бесстрашен. Но Линда всегда находила его волнующе притягательным. Ричард был из того сорта мужчин, которые могли завести ее и дать почувствовать вкус к жизни.

И она хотела этого возбуждения. Она хотела этого всегда, а сейчас тем более.

Линда с трудом заставила себя сосредоточиться на беседе, отвлекаясь от своих тайных желаний.

— Ты знаешь Ричарда лучше, чем я, — сказала она Элизабет, хотя это было не совсем так. Та просто жила по соседству с братьями Бейли и в детстве и юности поддерживала с ними ни к чему не обязывающие приятельские отношения. Она и Ричард подстрекали друг друга в поиске новых приключений, Чарльз же выступал в качестве охранника и спасителя.

— Конечно, но я никогда не могла понять его. — Элизабет задумчиво посмотрела в зал.

— Я тоже, — эхом отозвалась Линда, глядя на Ричарда. Он удивительно легко маневрировал между столиками, не замечая дружеских возгласов, сосредоточив свой взгляд на выходе.

— Жаль, — Элизабет переключила свое внимание на новобрачных, — все-таки ты и Чарльз всегда так подходили друг другу. Мы все не можем понять, какая муха его укусила. Это надо же лишиться таких денег! Неужели смазливая Сьюзи стоит такой жертвы? Чем ты хуже ее?

Ричард издалека кинул быстрый взгляд поверх плеча прямо на Линду. Предательский румянец залил ее щеки. Она ждала его слишком много лет, чтобы пытаться скрывать сейчас свои чувства.

— Да брось, Лизи! Что было, того не вернешь. Да и не надо. Это вы все помешались и решили, что мы без пяти минут муж и жена. Что нам оставалось делать? Знаешь, легенда давит на тебя, как-то околдовывает, сама начинаешь верить в нее. Попробуй вырвись из таких пут. Это не так-то просто! А в результате проходит золотое время реальной жизни, и можно все упустить. Может быть, мы были слишком идеальной парой, — добавила она. Все ее чувства сосредоточились сейчас на Ричарде, который внезапно отвел глаза и порвал ниточку взаимопонимания, на секунду связавшую их. Он скользнул в проем, и тяжелая, дубовая дверь захлопнулась за ним.

— Как это — слишком идеальная? — переспросила Элизабет.

Линда неопределенно помахала рукой, ожидая, пока ее сердце перестанет бешено колотиться.

— Ну… я имела в виду, что придуманные всеми вами отношения не могли длиться долго, мы изначально были не пара. — Линде совсем не хотелось рассуждать на эту тему, столь же далекую, как и сам Чарльз Бейли.

Что скрывать, виновник сегодняшнего торжества был ее первой любовью в то лето, когда ей исполнилось шестнадцать. Ричард тогда ни на секунду не привлекал ее внимания, — он был всего лишь худощавым парнишкой, вечно шастающим по лесам и лазающим везде, где только можно. Чарльз же был немного постарше и представлял собой живое воплощение красоты, ума и популярности, да к тому же еще парень работал спасателем на пляже Мидлхиллского озера.

Все говорили, что Линда и Чарльз должны быть вместе. Вскоре они и сами поверили в это. И с тех пор им, которыми восхищались все, кому не лень, причем на каждом углу, действительно пришлось стать теми людьми, которые делают то, что от них ожидают другие.

— Не пара? — переспросила Элизабет. — Да ладно! Я помню, как здорово вы смотрелись вместе. Каждая девушка в Мидлхилле умирала от зависти, глядя на тебя.

— Это было давно. Мы уже расстались, а ты все еще помнишь об этом.

— Тогда объясни, почему же с тех пор у тебя не было ни с кем ничего серьезного?

— Просто не сложилось.

Линда съела леденец. После окончания школы она уезжала на несколько лет учиться. Потом вернулась в Мидлхилл и открыла собственное туристическое агентство. По мидлхиллским стандартам дела шли неплохо.




Сюзанна Уиллингтон, теперь Сюзанна Бейли, устремилась к ним через весь зал, шурша многочисленными складками своей юбки. Она села на один из стульев и тяжело вздохнула:

— Боже мой, свадьба просто выбила меня из колеи.

— Медовый месяц поставит все на место, — сказала Линда.

— Ну, это работенка для жениха, — озорно произнесла Элизабет.

Новобрачная опять вздохнула:

— Пожалуйста, никаких непристойных шуточек. Я достаточно наслушалась их от дяди Чарльза — Питера Бейли. Вон он у лестницы в фиолетовом бархатном смокинге.

— Еще бы! Я помню дядю Питера, — усмехнулась Линда, — у него есть привычка в воспитательных целях щипать тебя за задницу. Так что остерегайся, Сьюзи.

— Поздно. Он уже сделал это. Но разве можно что-нибудь почувствовать через все эти шелка и кружева?

Они засмеялись.

— Чарльз ничего не рассказывал мне о своих родственниках. А здесь их целая куча. — Она пыталась нахмуриться, но только еще больше засветилась от счастья. Линда никогда не видела невесту, сияющую больше, чем Сьюзи. Чарльз сделал правильный выбор. — Мы заказали комнаты в отелях по всей стране, и я не знаю, хватит ли у нас времени объехать их все.

Вот чего никогда не сделал бы Ричард, подумала Линда, он просто ненавидит всю эту мишуру.

— Когда вы отправляетесь в путь? — спросила Элизабет.

— С минуты на минуту! — Абсолютно счастливая Сьюзи наблюдала за Чарльзом, который делал последний обход зала, пожимая всем руки. — Я не могу дождаться… — Она увидела косые улыбки подружек. — Милые, это совсем не то, о чем вы подумали. Просто хочется отдохнуть. Ну… и ото всего остального тоже не откажусь.

— Еще бы! — Лизи хихикнула.

Жених Сьюзи был без всяких сомнений исключительным человеком. Линда поняла это еще до того, как добрая дюжина мидлхиллских сплетниц проинформировала ее, что она по глупости упустила свой шанс. Девушка не могла объяснить другим, почему у них ничего не получилось, потому что она прежде всего не могла объяснить этого самой себе.

— Я надеюсь, что к тому времени, как мы вернемся, все родственники разъедутся, — прошептала Сьюзи. — Не представляю, как будем жить все вместе, пока не достроится новый дом.

— Ричард думает о том же, — вырвалось у Линды. — Возможно, ему придется обосноваться здесь.

— О, его мать так хочет этого. Но я слышала, что парня трудно удержать на одном месте. Что говорить, если он даже умудрился пропустить и репетицию свадьбы, и свадебный обед.

Линда приняла это как упрек в свою сторону. Первый раз она увидела его сегодня днем в церкви, когда провожала Сьюзи к алтарю. Потрясение, испытанное от его присутствия и мгновенно возникшее желание обладать им, заставило ее несколько раз споткнуться на старинной мозаике церковного пола. Причем достаточно заметно, чтобы сплетницы радостно закудахтали об этом, хотя никто не догадывался об истинных причинах. Все думали, что она опечалена потерей Чарльза.

— Знает ли Ричард, что Вирджиния сейчас в морском круизе и поэтому не смогла приехать на свадьбу? — спросила Лизи, вопросительно поглядывая то на одну женщину, то на другую.

— Да ему-то что! — Сьюзи взглянула на Линду с преувеличенным сочувствием. — Вирджиния его давно не интересует ни с какого боку.

— А как его ноги? — продолжала выпытывать Элизабет.

— Его ноги в порядке, — с напором, излишне громко произнесла Линда. — Тебе стоит только минутку понаблюдать за ним. Он так же полон жизни, как и был.

Лизи метнула быстрый взгляд, и даже ее нос задергался от любопытства.

— Полон?.. — эхом повторила она. — Знаешь, дорогая, если бы я была на твоем месте, то не особенно бы рассчитывала на это.

Линда взвилась:

— Если бы ты была на моем месте? О чем ты говоришь! К тому же я ни на что и не рассчитываю. Здесь не о чем говорить. Ты спросила, я ответила. — Она вздохнула, ужасаясь тому, как быстро теряет хладнокровие по пустякам. — Ладно, забудь.

Сьюзи вмешалась:

— Лизи, не соберешь ли ты незамужних женщин? Я хочу бросить букет. — Как только та отошла, новоиспеченная миссис Бейли повернулась к покрасневшей Линде. — Дорогая, с тобой все в порядке? Я знаю, как тебе было тяжело увидеть Ричарда вновь.

Ты не знаешь и половины всего, подумала Линда. Она сцепила пальцы под кружевными оборками платья. Сьюзи догадалась о чувствах Ричарда и Линды месяц назад, когда девушка призналась, что, вопреки всеобщему мнению, совсем не страдает из-за разрыва с Чарльзом. Но Сьюзи не знала, что все было гораздо серьезней.

— Спасибо, — смущенно произнесла Линда. — Я немного нервничаю, что, впрочем, и ожидалось. Но, надо признать, Ричард все еще Ричард.

Сьюзи засмеялась:

— Так он все такой же хороший или плохой?

— Я знаю его недостаточно, чтобы судить. — Линда задумалась. Он был хорош для перемен — перемен в ее жизни, но он плохо влиял на ее непробиваемое спокойствие. — Наверное — и то, и другое. Ричард всегда был… — Она сделала неопределенный жест рукой.

— Себе на уме, — кивнула Сьюзи, — хотя мне он нравится. После всех этих историй я решила, что он из этих дураков с петушиными амбициями. Но он может быть и другим — спокойным и умным, с хорошим чувством юмора… — Увидев потемневшие глаза Линды, она остановилась. — Я не должна говорить этого тебе, да?

Линда вздохнула.

— В восемнадцать лет он действительно был красивым хулиганистым петушком. Бейли с ума сходили от его безрассудств. — Она грустно подумала о сегодняшнем Ричарде, о беспокойстве в его глазах. — Но я подозреваю, что после аварии он несколько изменился.

— Может быть, у тебя будет шанс понять его. — Сьюзи слегка поддела ее локтем.

— Может быть.

— Постараешься уговорить его остаться?

Линда собиралась сказать, что Ричард никогда не обращал внимания на ее слова. Но тут показалась Элизабет с возбужденно переговаривающейся толпой гостей. Линду втащили в эту толпу, несмотря на ее протесты. Она не верила в приметы, предпочитая доверять хорошо разработанным планам и их четкому исполнению.

Шумящая свадебная ватага вывалилась на парковую дорожку. Черный «ягуар» Чарльза был изукрашен кремом для бритья, лентами, консервными банками и традиционным плакатом «Молодожены». Линда отыскала Ричарда в толпе, и ее сердце учащенно забилось, когда она увидела искреннюю улыбку на его лице. В янтарно-алом отблеске заката его темно-зеленые глаза светились как две звезды.

Неужели прошло семь лет? — подумала она. Ее грудь тяжело вздымалась. Она ждала этого часа все эти годы. Достаточный срок, способный заставить даже такую здравомыслящую женщину, какой была она, совершить переворот в своем характере и мозгах, увлечься дельтапланеризмом или скалолазанием.

Чарльз и Сьюзи стояли на пороге дома под аркой и выглядели сейчас точь-в-точь как фигурки жениха и невесты на свадебном торте. Они обняли родителей Чарльза и отца Сьюзи — адмирала Джерома Кейси Уиллингтона, а затем побежали к свадебному кортежу под ливнем цветочных лепестков. Сьюзи остановилась у самой машины, вскинула букет под приветственные возгласы толпы и грациозным движением подбросила его высоко в воздух. Линда проследила за полетом букета, ее рука невольно оказалась в небе, прежде чем она опомнилась и схватила пустоту. Сара Хоуп, член группы поддержки, уже дважды побывавшая замужем, сделала впечатляющий прыжок и поймала букет, несмотря на многочисленные взметнувшиеся юбки ее невероятного размера платья, скрывавшие бальные туфли еще более впечатляющего размера. Рев толпы достиг апогея, когда адмирал поймал ее в свои крепкие объятия и чмокнул.




Когда Сьюзи и Чарльз укатили, Линда встретилась взглядом с Ричардом. Я не собиралась ловить свадебный букет. Я так же свободна, легка и бесстрашна, как и ты, хотела она сказать, но решилась лишь на робкую понимающую улыбку, пока многочисленные дядюшки, кузены, племянники и еще более отдаленные родственники не скрыли его от нее.

Бедный Ричард, подумала она, и тут ей в голову пришла одна идея.




2


Да, конечно, когда она стала совершеннолетней, заняться любовью с Чарльзом было естественно, даже ожидаемо. Никто из их друзей не поверил бы, что они воздерживаются от близких отношений. Линда не знала, почему они медлили, но что-то заставляло ее отказываться в последний момент. Потеря девственности была для нее важным событием, а она была осторожным человеком.

Может быть, слишком осторожным.

Теперь или никогда, сказала она самой себе в один прекрасный день, но вздрогнула, когда услышала стук в дверь. Как глупо. Она так долго раздумывала, пока не решила, что первым будет Чарльз. Так что не было причины не открывать дверь.

Все будет хорошо. Линда взялась за дверную ручку. Чарльз был безопасным и благоразумным выбором. Он позаботится о ней…




— Линда, — позвали ее женские голоса, прервав воспоминания. — Подружка, иди и присоединяйся к празднику. Где же ты?

Ричард хранил молчание. Вместо этого он нагнулся и подбросил очередное полено в костер, безуспешно стараясь не смотреть на вновь прибывших участников пляжной вечеринки. Линда была одета в черные обтягивающие брюки, туфли на низком каблуке и свободный светлый свитер. Волосы ее были собраны в хвостик. Когда она повернулась, чтобы взять пиво у Бобби, пламя костра высветило ее профиль, изящный, как рисунок на китайской вазе. Она всегда была тонкой натурой, к тому же безупречно аккуратной.

Пламя взметнулось, жадно поглощая сухое дерево. Ричард подбросил еще полено. Искрящийся фейерверк на фоне темного занавеса ночного неба… Присев на корточки, он смотрел, как раскаленные искорки уносятся в высь ночного неба извилистой дрожащей тропинкой.

Большинство пришедших расположились на низких стульях или пляжных лежаках. Линда обошла гостей и приблизилась к Ричарду.

— Садись, — кивнул он, преодолевая неловкость и ощущая ее присутствие всей кожей, несмотря на то, что взгляд его оставался прикованным к пламени.

— Привет! — Она села на бревно.

— Привет.

— Здесь хватит места и на двоих.

Он чуть помедлил, но потом примостился рядом. Наполовину засыпанное песком, бревно было серым и гладким, отполированным бесчисленными пляжными воздыхателями.

— Хочешь пива? — спросила она, протягивая свою бутылку.

— У меня есть, спасибо.

Напряжение между ними было почти невыносимым. Что его заставляло по-прежнему считать Линду одной из воздыхательниц своего брата? Все эти годы именно данное обстоятельство не позволяло им идти дальше ничего не значащей болтовни, редких приветственных похлопываний друг друга по плечу или случайных касаний.

Сможет ли свадьба Чарльза изменить что-то? Или инерция настолько сильна, что даже женитьба красавчика Бейли не в силах что-то серьезно изменить в сознании других людей? Оно словно отравлено представлением о том, что Линда и Чарльз — идеальная пара. А может быть, на ней теперь стоит печать неудачницы, как будто в последний момент ее так называемый жених разглядел в ней нечто такое, что заставило его отпрянуть от нее и быстро переключиться на другую, даже потеряв огромную сумму, оставленную им по завещанию щедрым Генри Веллингтоном. Это было самое ужасное! Не будешь ведь каждому встречному-поперечному доказывать, что они, к несчастью, против своей воли стали героями одной из легенд, которыми питаются скучающие жители маленьких городков, не избалованные захватывающими событиями, которыми кишат мегаполисы.




Ричард разговаривал неохотно, чтобы не выдать своих настоящих чувств. Словно электрический ток пронизывал все его тело, и он не мог игнорировать этот факт, как ни старался.

Линда обняла колени руками.

— Я все думаю, что Чарльз по-прежнему должен быть здесь, с нами. — Она говорила тихо, стараясь не выделяться на фоне остальных.

— Мне тоже не хватает его.

— Он всегда был лидером среди нас. — Девушка обвела глазами весело болтающих и смеющихся друзей. — Даже если мы женимся или уезжаем, занимаемся карьерой или детьми, мы всегда стремимся быть вместе и все знать друг о друге, ведь правда?

Идиотка! Что она несла… К чему все эти ностальгические упоминания о Чарльзе! Да она сама в первую очередь все еще находится в плену глупой легенды, словно ей неудобно перед остальными за то, что жизнь развеяла их иллюзии и надежды.

— Да, мы будем дружить несмотря ни на что.

Линда быстро взглянула на него и отвела глаза.

— Дружить? — нелепый в данной ситуации вопрос вылетел у нее сам собой.

Ричард не стал уточнять. Он всегда был таким. Особенно с Линдой. Просто не хотел знать ответы на некоторые вопросы.

Держись подальше от этой леди, дружище! — одернул он себя. Сохраняй дистанцию. Даже сейчас, когда они сидели бок о бок, они не соприкасались. Ее щеки нежно розовели в отсветах огня, гладкие и блестящие волосы цвета верескового меда с отдельными темно-янтарными прядками были собраны в хвост. Ему всегда хотелось коснуться их. Ее лица. Ее шеи. Ее груди…

— Я вообще-то был удивлен, что Чарльз вернулся сюда, — сказал он, — после всех этих проблем с Вирджинией и несостоявшейся свадьбы.

— О нет, твой брат принадлежит этому месту.

— Пожалуй. Чего не скажешь обо мне.

Кто-то принес гитару. Бобби прыгал под музыку и тряс бутылкой так, что ее содержимое выплескивалось на окружающих. Лизи смеялась и кидалась в него кукурузными хлопьями. Несмотря на весь этот шум, Ричард уловил короткий вздох Линды.

— Как ты можешь так говорить? — Она подвинулась ближе, заглянула в его лицо и положила руку ему на колено. — Ты принадлежишь этому месту больше, чем кто-либо.

— Я — не Чарльз.

Она пожала плечами:

— Ну и что?

Ричард усмехнулся, чувствуя себя полным идиотом.

— Чарльз более выдающийся представитель нашего клана. Лидер, как ты сказала. А по мне, если я уеду навсегда, никто даже скучать не будет.

Линда убрала руку с его колена:

— Ошибаешься.

Она сделала большой глоток пива, хотя Ричард знал, что Линда не была большой поклонницей этого напитка. Поняв, что приятель смотрит на нее, девушка мягко улыбнулась, не решаясь сказать что-нибудь еще.

Ричард замолчал, не желая получать сочувствие от женщины, которой был, похоже, небезразличен. Линда понимала его так же хорошо, как и он ее. И этого было достаточно. Каждый раз, приезжая домой, он наслаждался, изучая ее. Когда они были вместе, он постоянно чувствовал ее присутствие, ощущал в ней родственную душу, близко воспринимая каждое ее слово, улыбку, жест. Он мог закрыть глаза и узнать ее по запаху. Чистый, едва уловимый, свежий аромат солнечной лаванды…

Еще не хватало, ты брось эти штучки, дружище! — подумал он, чувствуя нарастающее возбуждение внутри себя. Главное — вовремя остановиться.

— Мне кажется, ты скоро уедешь, — бросила она небрежно.

Он и так пробыл в Мидлхилле слишком долго — сначала авария, потом медленное выздоровление. То удовольствие, которое он получал от своей тяжелой, суровой и увлекательной жизни, заставляло его всегда жадно стремиться к новым приключениям. Последние годы оказались слишком сложными. Неподвижность заставила его по-другому посмотреть на мир. Ему было тесно в Мидлхилле. Но исключительно оттого, что впереди лежала неизвестность.

— Я не хочу никуда ехать, — признался он.

Линда выказала свое удивление:

— О, Ричарду Бейли всегда надо было куда-то спешить.

— У меня сейчас нет работы.

За эти годы чего он только не перепробовал: от администратора местного театра до горноспасателя, от инструктора по дельтапланам до школьного учителя математики. У него были просто феноменальные физические способности. Он все время что-то пробовал и экспериментировал.

— Все мои скудные пожитки умещаются в багажнике машины.

— Спальный мешок, палатка, мотоцикл, — начала перечислять Линда, — пара высоких ботинок, альпинистское снаряжение.

— Что-то вроде этого.

Он запрокинул голову и осушил бутылку, думая о двух вещах, которые она не упомянула. Во-первых, о трости, которую Чарльз приобрел для него, когда Ричард попал в одну из своих переделок, и, во-вторых, о потертом фото, которое он всегда носил с собой. Первую он хранил под сиденьем и пользовался по мере надобности. Второй была фотография Линды в день ее восемнадцатилетия.

— Тогда ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. — В ее голосе прозвучала надежда или ему показалось?

— Я не планирую ничего дольше, чем на несколько дней.

— Этого времени достаточно, чтобы научить меня всему тому, о чем я просила?

Он уклончиво улыбнулся:

— И чему не просила тоже… Я-то подумал, ты пошутила и давно выкинула эти затеи из головы.

— Плохо же ты меня знаешь. Все, как ты их называешь, затеи я занесла в записную книжку, где-то между конференцией «Мир и мы» и открытием столовой для малоимущих.

Она забавлялась. Ричард был уверен, что она забавляется.

Сара Хоуп обходила всех по кругу, предлагая фрукты.

— Ты хорошо выглядишь, Ричард, — заметила она, на мгновение задержавшись около них.

— Ты тоже, Сара.

Но такое можно было ляпнуть разве что в шутку, поскольку та поддела джинсы под нарядное платье, собрав многочисленные юбки на талии и стянув их ремнем. Торчащий из-за пояса свадебный букет делал ее вид еще более вызывающим. Несмотря на ее откровенный интерес к адмиралу, она не прочь была поискать себе пару и у костра.

— Сплетница, — сказал Ричард, когда Сара ушла.

— Женщина со свадебным букетом опасна. Еще несколько секунд, и ты попал бы на верхнюю строчку ее списка холостяков. — Линда поправила выбившуюся прядку волос. — Ты теперь передо мной в долгу.

— Я сам могу о себе позаботиться, — начал было Ричард, но остановился, потому что вспомнил, что это уже не было правдой.

— Ты не оценил мой отвлекающий удар! — Тон Линды был насмешливым и дразнящим, но он видел — она прекрасно поняла, что он имел в виду на самом деле. Ему все еще приходилось бороться с собой.




Он вспомнил, как, мучимый болью и отчаянием, невольно обижал Чарльза, особенно в те дни, когда больше всего в нем нуждался. Его брат был просто неотразим, удачлив, красив, и у него было две здоровые ноги. Тогда он ненавидел брата больше всего, и бедняга чувствовал это.

— Оставь меня, — повторял он снова и снова. Иногда с горечью, иногда со страхом и оскорбленной гордостью, иногда с отчаянием. Ему не хотелось никого видеть, даже брата.

Чарльз не поддавался:

— Ты пока не можешь оставаться один. И я буду здесь столько, сколько необходимо.

И он остался, ни на что не жалуясь.

— Я могу позаботиться о себе сам, — капризничал Ричард, когда началась физиотерапия. Неважно, что двигался он, покрываясь потом, цепляясь за все, что только можно.

— Конечно, можешь, — согласился Чарльз, — я здесь просто развлекаюсь. Это лучшее зрелище, чем шоу мотоциклистов в цирке.

Проклиная его и ругаясь, Ричард с трудом пересек палату и, задыхаясь, остановился на пороге. Чарльз зааплодировал. А потом сказал:

— Докажи им, что ты можешь больше, чем они думают. — Он знал, как обращаться со своим колючим братцем. Ричард никогда не отказывался от вызова…




— Хорошо, хорошо! — сказал он Линде. — Я ценю твое вмешательство. Только не жди благодарности.

— Твои сосиски на костре подгорают.

Он снял их с огня. Шум вокруг как-то отошел на задний план, слышался только плеск озерной воды о берег, мягкий шелест деревьев.

Они съели сосиски, немного поговорили о Чарльзе и Сьюзи, которую Ричард почти не знал, но она ему понравилась, так как не сердилась за его опоздание на свадьбу. Потом поговорили еще на дюжину разных тем, за исключением собственных отношений. Ричард чувствовал себя хорошо, не скованный стенами и занятый легкой болтовней.

— Ты совсем не изменился, Ричард Бейли, — заметила одна из женщин, когда тот подтвердил, что собирается скоро уехать.

Все вдруг заинтересовались, что он собирается делать дальше. Ричард отвечал громко и отчетливо, похоже, придумывая прямо на ходу и поражая всех смелостью своих замыслов.

Линда сидела рядом и незаметно улыбалась. Потом в ночи зазвучала музыка, навевая покой и лень. Они спели несколько песен. Глаза Линды мягко светились, и каждый раз, встречаясь с ней взглядом, он вздрагивал от удовольствия. Он с трудом боролся с желанием заключить ее в объятия.

Песня кончилась, и, когда все голоса ветер унес вдаль, остался только голос Линды. Он был очень приятный и чистый, девушка пела о смене времен года и о переменах в жизни. Ричард смотрел на нее, пока его горло не сжалось от боли, тогда он закрыл глаза и с трудом сглотнул, не в силах подавить в себе желание остаться здесь навсегда. Сладкий голос Линды, бренчащая гитара, обжигающий контраст холодной ночи и жаркого огня. Именно здесь и сейчас на время беспокойство перестало терзать его.

В конце концов песня стихла. Как и праздничный вечер. Компания начала расходиться. Линда собрала волосы, рассыпавшиеся по плечам, в хвост и, помедлив немного, встала. Она протянула руку Ричарду:

— Пойдем со мной. Мне надо кое-что показать тебе. И если ты будешь хорошо себя вести, даже получишь это.

Молодой человек настоял, чтобы она села к нему в машину. Линда отметила, что он стал более внимателен к ней, не позволив ехать в собственной машине. Когда раньше Ричард Бейли прислушивался к чувствам? К своим, возможно, да, всегда. Но к чужим? Линда же обращалась с чувствами, как с деньгами. Что и говорить, она с детства копила каждый цент в своей свинье-копилке, твердо зная, когда и на что их потратит. Практичная душа, вот кто она такая. И романтичная одновременно.

— Ты стала непредсказуема, — бросил Ричард, когда, следуя ее указаниям, вписывался в поворот.

Она засмеялась совпадению мыслей.

— Если честно, думала, что не смогу заманить тебя сюда. Твоей маме это не понравится. Она хочет, чтобы ты был дома.

— Я никогда не был домоседом.

— Что верно, то верно. — Линда отшатнулась, так как машина сделала очередной поворот на узкой извилистой дороге. Дорога шла через лес, пока не выскочила на чистое место. Ричард резко сбросил газ. — Что здесь происходит?

— Строится туристический комплекс. — Линда показала на огромный щит с разъяснениями.

И тут же увидела разочарование на его лице.

— Когда-то здесь был детский парк с аттракционами, — с грустью в голосе произнес он.

Машина неслась по новой дороге, что проложили совсем недавно. Земля вокруг была размечена столбиками.

— Я думала, тебе следует несколько передохнуть от твоих родственников. Поскольку часть коттеджей принадлежит агентству, в котором я работаю, у меня есть ключи от их дверей. — Внезапно Линда подумала, что это не самая лучшая идея. Ее приятель скорее разобьет палатку в парке, чем хоть на время поселится там. — Может быть, ты хочешь взглянуть, перед тем как уехать. Там очень необычная архитектура… — проговорила она, запинаясь.

Да что с ней такое? Заикается, краснеет…

Ричард затормозил и повернулся, чтобы взглянуть на нее.

— Не думай ничего лишнего. Я просто предлагаю тебе пожить в экспериментальном доме. Вернее — переночевать. Ты освободишь его днем.

— Проказница, — сказал он, поднимая брови, — это совсем не тот Ежик, которого я знал. Тот никогда не нарушал правил.

От нахлынувшего жара ей стало душно.

— Во-первых, я ничего не нарушаю. А во-вторых, ты не знаешь меня так хорошо, как думаешь.

— Возможно, нет. Полеты на дельтапланах, автогонки, какие-то экспериментальные коттеджи. Что еще?

— Ничего особенного. Кроме того, я даю тебе пристанище не просто так. За это ты научишь меня держаться на воздушных потоках и помахивать яркими крылышками дельтаплана.

Она отстегнула ремень безопасности, стремясь спрятаться от его настойчивого любопытства.

— Тебе не интересно? Давай хотя бы пойдем, посмотрим.

— Почему бы и нет?

— Может быть, тебе понравится.

Он последовал за ней по стройплощадке. Полтора десятка недостроенных коттеджей напоминали город призраков — пустые глазницы окон, голые стены и абсолютная тишина.

Позади них мерцало черным ониксом озеро, залитое серебристым светом луны.

Оказалось, один из экспериментальных домов был не только достроен, но еще отделан и обставлен. Она достала ключи, открыла дверь и впустила его внутрь — надежная постройка, хорошая планировка. Рабочие, нанятые Чарльзом, который был совладельцем этих строений, немного изменили чертежи, так что дом получился уникальный.

Ричард быстро окинул скучным взглядом кожаную мебель и направился прямо к окну.

Линду охватило отчаяние. Внезапно ей стало все ясно. Это место не для Ричарда;

— Ты ненавидишь все это, не так ли?

Он посмотрел на роскошный декор, сияющую белизну стен.

— Интерьер безупречный, прямо как с обложки глянцевого журнала. Туристы будут рады. Но я боюсь испачкать здесь что-нибудь.

— Конечно, знаю я тебя. Ты нигде не оставляешь свои следы.

Действительно, Ричард мог рисковать жизнью десятки раз на дню, но был педантичен в некоторых вещах. Даже ночью у костра ему единственному пришло в голову засыпать пепелище костра и убрать остатки мусора. Он напоминал ей какого-то ночного зверька, скрывающегося высоко на деревьях, — тихого, быстрого, незаметного и нигде не оставляющего следов.

Кроме, как во мне, подумала Линда.

— Это место для сегодняшней ночевки, — сказала она, удивляясь своему срывающемуся голосу. — Тебе не обязательно должно здесь нравиться.

— Спасибо за предложение, но мне здесь как-то не по себе. — Ричард направился к выходу, ни разу не оглянувшись.

— Ты даже не поднялся наверх. Там есть купол, — она поспешила за ним, — тебе же нравится высота? Ты можешь спать наверху. Оттуда прекрасный вид на озеро, все застеклено.

Мужчина повернулся и посмотрел наверх.

Временами она думала, может быть, он страдал клаустрофобией, поскольку не любил находиться в помещении. В таком случае месяцы выздоровления должны были показаться ему пыткой.

— Ты, конечно, можешь вернуться в дом родителей, — протянула она. — Кто разделит спальню с тобой сегодня?

Наконец Ричард улыбнулся:

— Мой кузен Том. Он страдает астмой и просто весь набит медицинскими препаратами. Бедняга будет сипеть как чайник всю ночь.

Она молча протянула ему ключи.

Он протянул руку, чтобы взять их.

Ей до безумия захотелось схватить его руку и прижать к своей щеке, так что она быстро сунула ключ в его ладонь.

У него были красивые и выразительные руки с длинными пальцами — сильные, ловкие, подвижные, мозолистые, но возбуждающе чувственные. Еще один маленький фактик о нем, который она выкинула из своей памяти, защищаясь от несбыточных мечтаний долгими, холодными, зимними ночами.

Но сейчас было совсем не время думать о его руках. Она подавила в себе нахлынувшие чувства, для одной ночи она и так зашла слишком далеко. Ричард не должен был догадаться о ее глубоких истинных чувствах так скоро, особенно если учесть, что он выкинул ее из своего сердца уже много лет назад.

Он не выкинул, подсказал ей внутренний голос, но слишком тихо.

Ричард мгновенно сунул ключи в карман.

— А теперь, Ежик, прогуляемся.

И он показал на одну из недостроенных конструкций.

— Ты не должен ходить туда, — она бросилась за ним, — Ричард, нет! Это опасно.

Он взглянул на нее и улыбнулся, потому что опасность являлась вторым именем этого человека.

Стены строения были еще не достроены. Крыша частично покрыта дранкой. Внутри дом казался подобным пустой раковине, по которой гулял ветер, врывавшийся через неостекленный купол.

Она последовала за своим непокорным спутником по фанерному настилу, напоминающему лестницу, хотя язык не поворачивался ее так назвать.

— Осторожно, — прошептала она. Там не было перил.

— Стой внизу, — крикнул он, — я только взгляну и вернусь!

— Нет, я поднимусь к тебе.

Линда преодолевала крутые ступени, не глядя вниз. Всю свою жизнь она вынуждена была соблюдать правила и приличия, потому что действующая королева, каковой ее считали все окружающие, не должна терять свое лицо. Хватит! Девушка хотела вырваться из этой тюрьмы и начать жить не придуманной окружающими, а своей естественной жизнью.

Ричард протянул руку и помог ей забраться на последнюю ступеньку. Один быстрый взгляд на второй этаж — и она поняла, что он собирается делать. И если ей не удастся остановить его, то придется последовать за ним, а это невозможно! Однако через мгновение он уже был впереди. Дом имел такой же купол, как и другие строения, только недостроенный, и выглядел как открытый металлический каркас без стекол.

— Подумай, какой вид открывается оттуда, — сказал Ричард, приподнявшись и сунув голову в открытый проем, — красота!

— Ты ничего не увидишь сквозь темноту и деревья. — Она хотела схватить его за ремень, но ремня не было. Только тонкие черные подтяжки, воротничок рубашки расстегнут, рукава задрались до локтей. Прямо-таки Джеймс Бонд после выполнения задания, потрясающе волнующий в своем шикарном одеянии, вызывающе сексуальный.

— Остановись же! — закричала она, когда Ричард, подтянувшись, вскарабкался на край рамы. Для мужчины, казавшегося таким неуверенным в собственных физических возможностях, он был удивительно ловок.

Перегнувшись, тот бросил взгляд на нее поверх плеча, восхищая спутницу показной бравадой. Его лицо потеряло серьезность, которая так ее беспокоила. Он послал ей мальчишескую, лукавую усмешку и… подпрыгнул как кошка, уцепившись за верхнюю балку. Линда едва успела вскрикнуть «ах!» и устремилась к окну, но увидела исчезающие над карнизом ноги Ричарда. Она не могла последовать за ним. Девушка стояла и прислушивалась к звукам, но ничего не слышала. Наконец его голова показалась в проеме.

— Иди сюда, — позвал он.

Она смотрела на него снизу, вытягивая шею:

— Ты ведь делал такие вещи и раньше, да?

— Помнишь старый амбар у дороги? Я часто практиковался там.

— Могу представить себе! — Она поднялась на носочки. — Я надеюсь, вид оттуда был хуже этого.

Отсюда, снизу, его лицо было просто неотразимо. Вся сдержанность покинула этого молодого человека, и он превратился в того самого Ричарда Бейли, которого она помнила. Его всегда привлекала возможность преодолеть какое-нибудь серьезное препятствие. Она была рада, что привела его сюда.

— Хочешь посмотреть? — Ричард протянул ей руку. Девушка потянулась к ней, зная, что все это бесполезно. Шесть футов пустоты разделяло их. Она же ведь не какой-то там Тарзан, огромными прыжками преодолевающий пространство.

— Ты говорила, что хочешь испытать риск, — краска залила его впалые щеки, — а сама боишься?

Ричард всегда был готов бросить вызов опасности. И действительно после всех ее просьб насчет дельтапланов и ралли у нее не было пути к отступлению. Она оглядела комнату в поисках чего-нибудь подходящего, на что можно привстать. У противоположной стены были сложены мешки со штукатуркой. Может быть, здесь есть леса или лестница? До дрожи желая — абсурд, но когда ее влечение к этому человеку было разумным! — хотя бы на этот раз оказаться рядом с ним, она стала ворочать тяжелые мешки со штукатуркой. Нагромоздив их друг на друга, попыталась затем вскарабкаться наверх. Один мешок внезапно соскользнул вниз, и она с грохотом упала на пол, подняв облако белой пыли.

— Я спускаюсь! — крикнул Ричард и исчез в проеме.

— Нет, оставайся там! Я иду! — Линда кое-как опять взобралась на вершину груды и стояла там, решительно закусив губу, балансируя и размахивая руками. Теперь-то уж она точно во что бы то ни стало должна была забраться на эту крышу.

Высоты мешков все равно было недостаточно. Оставалось еще около четырех футов пространства. Ричард согнулся и, лежа на самом краю, свесился в проем. Они сцепили руки. Однако это не спасло положения. Единственно, его рука помогла ей удержать равновесие. Она потянулась изо всех сил выше, как циркачка ухватила его за предплечья и вдруг почувствовала, что возносится ввысь. На плечи Ричарда легла огромная нагрузка. Еще до того, как ее локти оперлись о твердое дерево крыши, она успела подумать, а выдержат ли такое его мышцы. Он предельно напряг руки и ноги и изогнулся дугой, выдерживая двойной вес.

— Ох! — Ричард схватил ее за талию и резким движением втащил на поверхность крыши. Они упали, задыхаясь. Запах свежих опилок резко ударил в нос.

— Ничего себе! — выдохнула Линда. Ее пульс учащенно бился. Она в изнеможении раскинула руки. — Ты сильный… Я не знала, что ты такой сильный!

Он резко выдохнул.

— Это только так кажется.

Девушка приподнялась на локтях и воинственно огляделась вокруг. Они как будто находились в гигантском скворечнике, расположенном на верхушках деревьев. Звезды зависли над самыми головами.

— И как, интересно, мы спустимся вниз?

— Спускаться всегда легче, чем подниматься.

— Вряд ли, если ты не циркач. — Она пригляделась и увидела землю далеко внизу. — Это небезопасно…

Он медленно поднялся на ноги.

— Риск не бывает безопасным, Ежик. Хватит трястись от страха, лучше наслаждайся видом.

Его руки подхватили ее за локти и заставили встать. Девушка могла поклясться, что почувствовала даже сквозь свитер, как его пальцы жадно касаются ее тела, как если бы плотная шерстяная вязка внезапно стала тоньше шелка. Затем его руки сомкнулись вокруг нее, заставив ее полыхать в огне. Звезды плясали перед глазами. На несколько чудесных мгновений она вспомнила, что это такое — чувствовать его руки.

Так же внезапно Ричард убрал их. Но она видела, как судорожно он схватился за металлический каркас купола, в то время как его глаза были буквально прикованы к озеру.

Ветер растрепал ее волосы. Она пригладила их, облизывая пересохшие губы.

— Да, здесь действительно красиво.

— Достаточно красиво, чтобы рискнуть своей жизнью?

— Я не говорила этого.

— Так какого черта ты собираешься парить на дельтаплане и карабкаться по скалам?

Линда чувствовала, что все ее жизненные позиции, принципы и правила смешались сейчас в единый огромный клубок, с каждым мгновением еще более запутывающийся от присутствия Ричарда. Она сказала, что жаждет перемен. Но перемены предполагали присутствие Ричарда в ее жизни и навсегда разбитое сердце, потому что она знала: тому ничего не стоит уехать в любой момент. Это-то и останавливало ее всегда — горькая перспектива остаться брошенной в Мидлхилле с целым ворохом ничего не значащих воспоминаний. И так до старости — ничего, кроме воспоминаний.

— Потому что я… — Она наполнила легкие сладким ароматом ночи. Ее взгляд был устремлен на дальний берег, туда, где черная, мерцающая поверхность озера встречалась с темно-зеленым массивом деревьев. Решись, наконец, подумала она и ринулась вперед. — Потому что, не имея в виду физическую близость, я хочу тебя! — Ветер свистел в ее ушах. — Я хочу побыть с тобой и понять, можем ли мы, можем ли… — сейчас разверзнется земля, — можем ли мы еще что-то испытывать друг к другу?

Глубокая тишина обволокла ее, холодная и пустая.

Ричард заставил ее забраться на этот купол, чтобы показать, что она не способна на отчаянную храбрость. Но он промахнулся. Девушка сделала первый шаг, и теперь она решилась на следующий, пожалуй, даже на прыжок вперед, рискуя при этом головой и сердцем. Но переломанные кости срастаются, сердечные раны заживают не так легко.

Она вспомнила, как Сьюзи говорила, будто Бейли зачаровывают надолго. Это была сущая правда. Линда хотела попробовать еще раз оказаться вместе с Ричардом с того ее восемнадцатилетия — той ночи, о которой они никогда не говорили. Это длилось уже семь лет. Линда сколько раз пыталась выбросить все из головы, но не могла.

Ужасающая тишина продолжалась.

Она взглянула на Ричарда. Его профиль, будто высеченный из камня, был непроницаем.

Он весь состоит из свободы и воли, подумала она. И ни капельки сочувствия и нежности… А может быть, спрятанная под бравадой, суровостью и безразличием, в глубине души таилась хоть частица любви для нее? Самая капля?




3


Тогда, семь лет назад, она открыла дверь гостиничного номера и изумленно воскликнула:

— Ричард?

— Линда? — Он был не менее поражен, увидев ее. — Что ты здесь делаешь?

— Я… Я… — Линда нервно сжимала край легкой одежды под горлом. Мужчина бросил взгляд поверх ее плеча на гостиничный номер, весь заставленный свечами, стараясь не смотреть на то, как ее грудь вздымается под прозрачным шелком.

— Извини, не предполагала, что войдешь ты. Я ждала… — Ее голос замер. Она отступила назад, порозовев от смущения.

Ясно кого, подумал Ричард. Чарльза! Звук приближающейся машины заставил Линду броситься вперед. Она схватила его за руку и втянула в комнату, закрыв дверь.

— Он не придет?

— Не знаю. Я получил эту записку. — Ричард полез в карман, немного помедлил, чтобы случайно не вытащить фотографию, украденную на вечеринке.

Линда вырвала бумажку из его рук. Ее глаза гневно сверкнули.

— Кто дал ее тебе?

— Один парень. Кто-то сказал, что Бобби оставил ее для меня. Я не знал, как поступить… — Ричард пожал плечами.

От расстройства Линда забыла о пеньюаре и короткой комбинации, надетой под него. Ее ноги обнажились, как и большая часть тела.

Ричард резко сел на кровать. Ему стало не по себе. Он не должен был таким образом думать о ней, ведь она была девушкой его брата.

Линда изумленно смотрела на скомканную записку, ее длинные светлые волосы мягко спадали на обнаженные плечи.

Ричард прочистил горло:

— Что, не тот брат? Да?..




Ночной ветер становился все прохладнее, он влетал в недостроенное помещение, вздымая строительную пыль и опилки. Ричард стоял на самом краю крыши и не смотрел на нее.

— Ты знаешь, что я ездил в Японию? — спросил он вдруг.

Она сделала неопределенный жест рукой.

— Три года назад. — Его голос звучал хрипло.

— Да, я, кажется, что-то слышала об этом.

— Так вот, это была незабываемая поездка. Сначала меня просто обуревала идея покорить одну вершину, но в результате я провел в той стране полгода. Японцы — удивительный народ. Их философия жизни в гармонии с природой вдохновляет. Я не думал, что мне это может понравиться, но так случилось. Ты когда-нибудь видела японский сад? Абсолютное совершенство. Люди бережно превращают необработанные дебри в эталон красоты.

— И ты решил — это твое призвание? — Линда наморщила носик.

— Боже мой, конечно нет! Я бы не справился.

Линда прижалась щекой к балке.

— Тогда… что ты пытался сказать мне? — Ее челка растрепалась на ветру, она стояла, обхватив себя руками.

— Я путешествовал по стране, спал на татами, ел рис, рыбу и водоросли. Однажды в маленькой деревушке встретил ремесленника, который делал резные деревянные безделушки. Он был так немощен, что мог двигать только пальцами, но все равно работал, вырезая прекрасный корабль. Старик провел всю свою жизнь в поисках совершенства.

— Здесь ты такого не встретишь.

— Нет? А это? — Ветер шуршал сухими листьями дубов и кленов. — Разве лист не совершенство?

Линда встряхнула головой:

— Я в детстве проводила часы в поисках совершенного листа. Они все были или с пятнами, или немного рваными.

— А камни? — спросил он, вынимая руки из карманов.

Ее ресницы дрогнули, когда он обнял ее. Взяв ее руку, он нежно разжал ее пальцы, вложил в ладонь маленький камешек и сжал пальцы в кулак.

— Не смотри, но постарайся почувствовать его.

Линда замерла, боясь, что до него доносится ее слишком громкое дыхание, а может быть даже биение сердца.

— Потрогай, он — совершенство.

Девушка закрыла глаза, концентрируясь. Камень был круглым, хорошо отполированным самим временем. Ричард видел, как она крутит его в ладони, и кончики ее пальцев ощупывают поверхность, вероятно, ища недостатки.

— У меня привычка собирать камни повсюду, где только приходится бывать. Глинистые сланцы, агаты, обычные камешки с берегов рек…

Она тронула губы кончиком языка.

— А зачем?

— На память, наверное.

Она поднесла камень совсем близко к лицу и провела им по нижней губе.

Лунный свет подчеркивал золотистый блеск ее глаз цвета лесного ореха. Он мягко высвечивал плавные линии ее скул, подбородка, губ. Сумасшедшая луна, что она делала с ним…

Девушка повертела камешек в руках.

— О! Нашла… Какая-то шероховатость. — Большим пальцем она потерла темное пятно, которое портило гладкую серую поверхность.

— Кровь, — объяснил он.

Линда вздрогнула. Камень выпал из ее пальцев. Негромко стукнув, упал на крышу, покатился по ней и исчез в темноте.

— Господи! — Линда безрассудно наклонилась над краем, вытянув руки, как если бы могла схватить его. — Прости, Ричард. Мы можем слезть и поискать его.

Он положил руки на ее плечи и буквально втянул ее обратно.

— Пусть летит. Пришло время отпустить его.

— Но… ты сказал кровь? Чья?

— Моя.

Она повернула к нему испуганное лицо.

— Ричард, как это ужасно.

Ему пришлось рассказать ей об автомобильной аварии, о том, как из-за своего безрассудства он потерял контроль над машиной, отрикошетил от грузовика и врезался в дорожное ограждение. Как его выбросило из машины и засыпало унитазами. Как вдобавок ко всему, ему, переломанному, истекающему кровью, целую вечность пришлось провисеть на краю пропасти, судорожно хватаясь за корни и камни. В те страшные минуты он давал жаркие обещания Богу больше не рисковать, что шло вразрез со всеми его принципами и склонностями характера. Потом пришло спасение, и его отправили в больницу. Медсестра вытащила камень из его судорожно сжатого кулака и отдала Чарльзу.

— Годом позже я вернулся на место аварии. Хотел выбросить камень, но не смог.

Линда с отчаянием в голосе воскликнула:

— И теперь я потеряла его!

Он противился желанию погладить выбившуюся из-за ее уха прядку.

— Ничего… Я уже покончил с этим суеверием. Талисманы мне ни к чему.

— Да? — Она накрыла его огромную руку своей маленькой ладонью. — Ты постоянно стремишься совершенствовать себя. Ищешь предел своих возможностей. Играешь в поддавки с судьбой… — Линда повернулась и стала приглаживать волосы. — И это пугает меня.

Меня тоже, подумал Ричард.

Он спустился вниз и, стоя на груде мешков, поймал в объятия ее восхитительное тело, затем аккуратно поставил девушку на пол. Все его естество проснулось и затрепетало при этом. Когда он крепко прижал ее к себе и ощутил каждый изгиб ее фигурки, в паху возникло сладостное напряжение. Девушка не сказала ни слова, и он тоже.




Всю дорогу, пока Ричард подвозил Линду до ее машины, оставленной на пляже, он старался не смотреть на румянец, заливавший ее щеки, на нежный профиль и сплетенные на коленях нервные тонкие пальцы. И вздохнул с облегчением, когда его спутница уехала, хотя им так и не пришлось поговорить о своих взаимоотношениях.

Теперь, если ему захочется увидеть ее снова, он должен будет придумать основательный предлог. Что-то, что не спугнет ее, позволит им сохранить безопасное расстояние и держать чувства в узде. Ричард должен сделать это для самой Линды. Девушка может предполагать, что риск взбодрит ее, внесет новый импульс в ее размеренную жизнь. Но на самом деле ей это не нужно. Она создана для спокойной жизни и превосходно справилась бы с ролью образцовой жены, это было всегда очевидно. Ему, возбужденному и обнадеженному ее поведением, пришлось повторять это себе по дороге домой, куда он поехал, чтобы отметиться и не подвергать лишнему беспокойству родителей.

Ричард не собирался пользоваться ключами Линды, по крайней мере, этой ночью.




Он лежал в своей тесной каморке под самой крышей и прислушивался к равномерным носовым пассажам кузена Тома. Ключи, подумал он, когда в комнате стало невыносимо душно. Камень…

И вот пятнадцать минут спустя он уже ползал вокруг фундамента недостроенного дома, ощупывая землю руками. Наконец ему удалось нащупать заветный камешек. Узнав его на ощупь и почувствовав, как тот сразу уютно устроился в его ладони, Ричард с облегчением вздохнул. Видела бы сейчас его Линда, ведь перед ней он хорохорился, боясь невольной насмешки с ее стороны. Напряжение дня давало себя знать, нога ныла, и ему пришлось сесть тут же — на холодные цементные блоки. Замерев в таком положении, он стал прокручивать в своей памяти образ девушки: от мечтательной золотоволосой девочки его юности до изящной женщины, в какую она превратилась сейчас…

Сколько он так просидел — трудно сказать, часы остались дома. Постепенно восточный край неба порозовел, и птицы запели на деревьях. Перед его глазами четче обозначились два предмета, приведшие его сюда этой ночью. В правой руке он держал камень, а в левой — фотографию Линды в день ее восемнадцатилетия. Линды юной и чистой.




Ричард вернулся в дом с восходом солнца, наблюдая, как за окном один за другим гаснут фонари. Деревянный дом Бейли был довольно массивным. Он вошел через заднюю дверь, тихо пробрался на кухню и заварил кофе в огромной кофеварке, предназначенной для гостей. Когда кофе сварился, встал отец. Ричард налил ему чашку, и они вместе сели за кухонный стол.

— Чего ты так рано встал, разве уже выспался? — с утренней хрипотцой в голосе произнес Говард Бейли, потирая щетинистый подбородок. С каждым прошедшим годом он стал казаться все мельче и суше. Его простое лицо отличала вечная задумчивость, а редкие седые волосы торчали клоками. Под глазами набухали тяжелые мешки. Но внешность обманчива. Ричард знал, что отец для своего возраста чувствует себя неплохо.

— Просто не мог заснуть, — сказал он. — В доме духота.

— Ты не меняешься. Сколько раз я находил тебя в детстве спящим прямо на земле то под деревом, то у сарая. Правда, ты никогда не забывал прихватить с собой подушку. Твоя мать даже начала запирать двери, но ты всегда находил ключ.

— Или вылезал через окно.

— Может, останешься на время, поживешь с нами?

Ричард опустил в кипяток пакетик с чаем.

— Спасибо, отец.

— Мы скучаем по тебе.

— Я знаю. Я тоже скучаю. Но я приехал сюда ненадолго. Мне здесь не нравится. Воздух слишком тяжелый. — Его родители жили последние несколько лет в Скуоли, это было совсем другое дело. Когда он поправился, то навестил их там.

— Ну, смотри сам. Мы же вернулись в Мидлхилл, чтобы остаться здесь надолго, — заметил отец.

Да, что и говорить, свадьба Чарльза позволила им с триумфом вернуться сюда, освободив от позора, который упал на их бедные головы, в то время как его считали коварным обольстителем невест. Родителям частенько достается за поведение детей. Ричард выпил сразу половину кофе одним большим глотком.

— Твоя мать обуреваема идеей восстановления порядка в Мидлхилле, она надеется, что здесь наконец-то появится достойный мэр. Говорят, город опустел, с тех пор как она уехала. Почему бы тебе не побыть рядом и не помочь ей в избирательной кампании? На каникулах, по крайней мере.

— Благодарствую. — Ричард приуныл.

— На носу Рождество. — В голосе Говарда мелькнули просящие нотки. — Подумай, как счастлива она будет.

— У нее теперь есть невестка и в придачу — целый город!

Одри Бейли была активной женщиной, постоянно пребывая в поисках нового дела. Она вечно строила какие-то грандиозные планы. Ее муж был более ленив и, вместо того чтобы нестись галопом, передвигался по жизни не спеша. Ричард был в мать, Чарльз — в отца, хотя с внешностью вышло как раз наоборот. Одри и Чарльз обладали более чем эффектной внешностью.

Говард посмотрел на сына с легким недоумением:

— Мы вынуждены будем искать тебе замену.

— Я не политик! — Ричард вскочил и расплескал остатки кофе.

Этажом выше послышались шаги, вода побежала по трубам. Вскоре на кухне соберутся все родственники Бейли.

— Да при чем тут политика! — Говард открыл холодильник, достал упаковку яиц и по инерции еще одну. — Если ты, конечно, не имеешь в виду сексуальную политику.

Ричард улыбнулся.

— Мы не должны говорить о сексе за столом! — Это правило придумала Одри, когда мальчики подросли и стали задавать откровенно смущающие вопросы за обедом.

— Брак… — начал было отец.

— …Это пожизненное заключение, — закончил Ричард. — Если вы с мамой мечтаете о внуках, то нечего беспокоиться. Чарльз обеспечит.

Старина Чарльз всегда заполнял прорехи в беззаботной жизни своего братца.

— Я думаю о твоем счастье, сынок. Тебе смешать коктейль? Достань, пожалуйста, миксер.

Ричард потянулся к верхней полке, обрадовавшись перемене темы.

— А хочешь приготовлю тебе омлет?

— Нет, спасибо, пап. — Ричард потер щетинистый подбородок, подумав, что надо было побриться, пока весь дом спал. По его расчетам, оставалось меньше минуты, до того как кухня будет атакована голодной толпой. — Мне надо идти.

Отец прислушался к звукам, доносящимся из глубины дома, и его лицо осветилось:

— Сюда идет твоя мать.

Очевидно, он умел угадывать ее по шагам.

— Увидимся позже, — бросил Ричард, в то же мгновение ловко выскальзывая через заднюю дверь.

— Ждем тебя к обеду. И пригласи Линду, мы бы хотели встретиться с ней.

Ричард остановился:

— Попробую… Если она захочет говорить со мной на эту тему.

Он рванул на машине так, что только взвизгнули шины. Но спешил молодой человек не для того, чтобы поговорить с Линдой. Хотя повидать ее было бы сейчас очень кстати.




Линда жила в красивом, стильном доме, расположившемся на одном из холмов, окруженном живописной местностью. К двухэтажному строению вела посыпанная гравием дорожка и примыкал гараж. Часть задней стены дома на уровне второго этажа была остеклена, открывая прекрасный вид на отвесно спускающуюся лощину с тоненькой серебристой ниточкой ручейка на дне.

Ричард позвонил, и донесшийся из глубин жилища голос позволил ему войти. Он был здесь как-то, поэтому знал, что, поднявшись по темной дубовой лестнице, увидит перед собой потрясающую панораму окрестностей. В это время года лощина была пестро-золотой. Большинство листьев опало и укрывало землю желто-коричневым ковром. Высокие серебристые стволы и простирающиеся вширь ветви деревьев каллиграфически точным рисунком выделялись на фоне неба. Было сухо и ясно.

Ричарда потянуло прогуляться там.

— Эй, спускайся сюда! — прокричала Линда снизу. Кухня и столовая находились на первом этаже.

Кухня была просторной и уютной — матовая с растительным узором плитка, покрывающая стены до потолка, строгая березовая мебель, огромный оранжевый светильник и такого же цвета коврик на полу. Все вокруг сияло чистотой и располагалось на своих местах. Линда даже готовить пыталась, не устраивая беспорядка. Ричарду пришло в голову, что здесь он вполне мог бы жить, если б у него появилось желание обосноваться на одном месте.

— Доброе утро. Я приготовила завтрак. — Она открыла шкафчик и достала две тарелки, затем легким движением руки выдвинула еще один ящик, вынула оттуда две ложки. Жестом пригласив гостя сесть за покрытый салфеткой стол, расположенный у окна, девушка вынула из холодильника тарелки с нарезанной ветчиной и сыром. Затем Линда поместила дымящуюся кастрюлю с кашей между тарелками, сказав при этом:

— Здоровая пища как раз для тех, кто любит риск.

— Но я…

— Не надо отказывать мне в просьбах. Их всего две. Пожалуйста, сядь. Мне не хочется есть в одиночестве.

— Я позавтракал дома. И только пришел сказать…

— Чаю? — Она ослепительно улыбнулась ему. — Не беспокойся, я не жду, что мой первый урок будет длиться слишком долго. Он закончится еще до того, как ты заметишь это.

— Как хочешь, — сказал мужчина, усевшись наконец.

— Ты вернулся вчера домой к родителям? — Она проглотила ложку овсянки.

— Знаешь…

— Тогда сделка отменяется.

Что ему было сказать в ответ?

Молодые люди быстро покончили с овсянкой. Линда ловко вытерла стол и сложила посуду в машину. Она обходилась со своим гостем крайне доброжелательно, что превращало их разговор просто в дружескую болтовню. Но на самом деле все было не так-то просто.

— Послушай, Линда, должен сказать насчет прошлой ночи… — запинаясь, проговорил он, чувствуя внезапно образовавшийся комок в горле.

— Прошлая ночь была… была… — перебила его Линда и замолчала на секунду, подыскивая слова, — единственным исключением, — нервно закончила она и стала смотреть куда-то поверх его головы.

— Что ты имеешь в виду?

— Забудь об этом. Можешь свалить все на свадебный синдром.

— Я не знаю таких синдромов.

— Свадьбы, — она теребила пальцами край одежды, — они сводят женщин с ума. Особенно тех, кто слишком близок к эпицентру, чтобы избежать заражения.

Он вскинул бровь:

— Заражения?

— Белокружевная болезнь. Она приводит в отчаяние даже таких уравновешенных женщин, как я. Не обращай внимания на то, что я наговорила вчера.

— Ты хочешь сказать, что это все ничего не значит?

Она покачала головой.

Он встал.

— Пожалуй, пойду.

Она испугалась.

— Нет, подожди! Я имела в виду… только часть сказанного.

— Какую же часть? — Ричард пристально посмотрел на нее. — Нам надо поговорить прямо, не откладывая в долгий ящик, — стал настаивать он, неожиданно для себя обнаружив способ заставить ее сказать то, что должен был сказать сам, что, однако, не делало ему чести.

Она набрала в легкие побольше воздуха:

— Послушай, Ричард, мы просто друзья, — произнесла Линда дрогнувшим голосом. — Да, просто друзья. И впредь никаких вылазок на неизвестные территории.

Неизвестные, но не совсем… Хотя сейчас было не время говорить об этом.

— Нет вопросов, — сказал он, удивляясь, почему ему совсем не стало легче. Разве это не то, чего он хотел?

Ха! Это совсем не то, чего он хотел. Но так было правильнее.

Он увидел, как она подошла к ящику для обуви и вытащила пару новых высоких ботинок. Потом достала кожаный жилет, узкий кашемировый шарф и пару перчаток. Красота ее движений была врожденной. Девушка давно казалась ему совершенной во всех отношениях.

Это было то, в чем он ошибался.

— Ну что ж, пошли, если ты такая упрямая. Моя экипировка в багажнике.




Спустя час Ричард затормозил у подножия горы, которая была настоящим полигоном для начинающих альпинистов.

Линда некоторое время стояла, с прилежанием хорошей ученицы выслушивая наставления Ричарда, а затем стала торопливо подниматься и через некоторое время была уже довольно высоко. Она посмотрела вниз, и у нее закружилась голова. Ричард словно почувствовал это.

— Тянись, как только можешь, правой рукой! — крикнул он снизу.

— Я тянусь…

— Там выступ. Хватайся за него.

— Здесь нет никакого выступа! — Она убрала затекшую правую руку вниз, вцепившись широко расставленными пальцами в грубую поверхность камня и привалившись всем телом к небольшой выемке в скале. Ее ноги упирались в наклонную плиту в несколько дюймов шириной.

Ричард, конечно, считал это безопасным. Но потом ее наставник решил, что она должна двигаться дальше, схватившись за нависающий над ее головой каменный козырек и подтянув себя на руках вверх.

— Здесь очень красиво и удобно, — крикнула она, — думаю, что постою здесь еще немного!

— Не стоит! Чем дольше ты там проторчишь, тем тяжелее будет двигаться дальше…

Она опять взглянула на Ричарда, стоявшего у основания гранитной скалы и даже не думавшего двинуться с места вслед за ней. Проклятье. Она была намного ниже, чем надеялась.

— Перерыв окончен, — сказал он довольно резко, — теперь подтяни свою правую ногу повыше. Так высоко, как только сможешь. Твои резиновые подметки помогут удержаться на поверхности, так что не бойся соскользнуть.

Она медленно двигала ногой вдоль гранитной плиты, пока ее колено почти не коснулось подбородка.

— Теперь оттолкнись и подтянись.

Она потянулась и прилагала усилия, пока мышцы ее спины и плеч не напряглись до предела. Пальцы шарили по неровному камню. Надежного выступа по-прежнему не было.

— Да вон он, чуть левее! — крикнул Ричард. — Хватайся за него и тяни себя вверх.

Ее пальцы ухватились за смехотворно маленькую выпуклость. Вытянувшись изо всех сил, она оперлась локтями о гранит и зашептала:

— Я уважаю скалу. Я чувствую скалу. Я сама скала… — собираясь в это время с силами, чтобы достигнуть наконец небольшой расщелины. Рискни, сказала она себе и оттолкнулась. Она сильно стукнулась левой коленкой, зашарила пальцами, камешки и галька дождем посыпались вниз.

Расщелина зигзагом прорезала поверхность скалы. Девушка сунула туда пальцы левой руки, как показывал Ричард. Удивительно, но еще три секунды назад это казалось невозможным.

— Продолжай, — подбодрил тот снизу, — пользуйся ногами.

Ха! Ее левая нога висела в воздухе без опоры.

— Как? — мучительно выкрикнула она, прижимаясь щекой к камню.

— Подумай…

Линда сунула носок ботинка в расщелину, но он соскальзывал, как только она начинала двигаться. Ее ноги буксовали, карабины снаряжения клацали.

— Все, я больше не могу, — прошептала девушка едва слышно, потому что Ричард вбил ей в голову, что она не должна произносить эти слова.

Его голос достиг ее, подбадривая:

— Ты можешь, ты справишься.

Она снова втиснула носок ботинка в расщелину. И уже была готова упасть.

— Не паникуй. Это самый тяжелый участок. Минуешь его и отдохнешь.

— То же самое ты говорил десятью футами ниже, — проворчала она.

Ее мышцы ныли просто ужасно. Лучше продолжать карабкаться наверх или все же спуститься вниз? Ричард нарочно столкнул ее вначале, чтобы она почувствовала ремень безопасности, продетый сквозь ее страховку, и устройство поймало ее раньше, чем она упала. Страховочная веревка свисала перед ней, укрепленная на вершине скалы. Она отвернула лицо, приняв решение. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Я сделаю это! — крикнула она.

— Я верю в тебя, Ежик.

Если бы! — подумала она, отчетливо увидев большой навес над своей головой — свою цель. Оттуда скала поднималась наклонно, и лезть было легче. Девушка поставила правую ступню на маленькую выпуклость, за которую перед этим держалась руками, закрепила клином левую ступню на плоскости и, используя каждый мускул своего измученного тела, оттолкнулась как можно сильнее. Казалось, здесь не за что было схватиться. Ее ногти царапали неподдающийся камень. От отчаяния, что левая нога начала скользить, она резким движением прижалась к грубой поверхности горы и как-то зацепилась, ища следующую опору для ботинка.

— Дальше, — подгонял Ричард.

Все же — или лезть дальше, или падать? Она опять преодолела себя и стала карабкаться выше. Ее бедра горели так же, как и руки, в висках словно стучали деревянные молотки, когда вдруг на расстоянии вытянутой руки она увидела спасительный навес. Зацепившись за него из последних сил, она втянула свое измученное тело на его поверхность и осталась лежать, тяжело дыша и слушая, как бешено колотится сердце.

— Ничего страшного, — прошептала она, чувствуя ласковые лучи солнца на своем лице и ветер, обдувающий ее тело.

Последние несколько ярдов она преодолела автоматически. Она глубоко вздохнула, стоя на вершине скалы и освободив веревку, затем крикнула Ричарду, что отцепилась.

Он поднялся без задержек. Это было легко для тебя, могла бы она сказать, но удержалась.

— Эй, — торжественно воскликнул он, вставая на край вершины, — поздравляю! Ты совершила свое первое восхождение.

Ее сердце сделало один сильный толчок. Ричард стоял в лучах солнечного света, и его лицо сияло. Его улыбка сводила ее с ума. Как она могла дать одурачить себя и поверить, что они просто друзья? Нет, они, конечно, были друзьями.

Но они могут стать и любовниками.

— Спасибо! — Она обессиленно села, даже не взглянув куда. Сейчас ее устраивала любая горизонтальная поверхность.

Ричард опустился позади нее, поколебался и неуклюже погладил ее по колену. Все утро они словно испытывали друг на друге отрывистые и неуклюжие прикосновения, то когда он застегивал на ней снаряжение, то когда показывал различные захваты и движения… Он стоял совсем близко, когда она делала свои первые маневры на скале.

— Как ты себя чувствуешь?

Она выплюнула песок.

— Уф! Дай подумать. Мои колени разбиты, локти тоже, мышцы болят, пальцы содраны и внутри у меня все трясется, как желе.

— Значит, ты чувствуешь себя прекрасно.

Она расстегнула шлем. Ее волосы спутались и вспотели под ним.

— Ты прав. — Она отряхнула джинсы. — Вероятно, это потому, что я хотя бы чувствую себя живой.

— Ммм…

— Знаю, знаю. Тебе смешно! Ты думаешь, что подъем, который я совершила, равносилен прогулке по склону холма. — Она погрозила ему пальчиком. — Будь снисходителен, дай мне порадоваться минутной иллюзии своего величия.

Он встал и начал закреплять веревку, чтобы можно было спуститься.

— Для новичка ты сделала все очень хорошо.

Линда огляделась. Стояла глубокая осень, но по крайней мере сегодня ей показалось, что зима еще очень далеко. Было тепло, и жухлая трава мягко шелестела внизу. Две тонкие нити дорог прорезали усыпанную высохшими листьями долину, исчезая за горизонтом.

— Надо сделать альпинизм бизнесом, — высказалась она, — это способ сойти с ума.

— Это спорт и ничего более.

— Давай не будем об этом. Я видела твою фотографию на фоне Гималаев. Чистое сумасбродство.

— Это не так страшно, как кажется. Когда знаешь, что делать, и принял меры предосторожности.

— Если бы это было действительно безопасно, тебе было бы неинтересно.

Ричард собрал веревку кольцами и встал на самом краю скалы, вглядываясь в горизонт.

— Ты думаешь, я хочу умереть?

Она сглотнула, — скажи мне сам.

— Нет, не хочу.

— Это хорошо, — она помолчала, — но хочешь ли ты жить?

— Как это?

— Я спрашиваю тебя о будущем. Или ты собираешься стать одним из одиноких мудрых стариков, живущих высоко в горах и питающихся молоком диких коз?

Он улыбнулся, но глаза оставались задумчивыми.

— А это идея. Молоко диких коз не такое уж противное на вкус.

Она вздохнула:

— Ты невозможен.

— Я же говорил.

— Заметил, наша беседа все время идет по замкнутому кругу.

— Круг жизни бесконечен.

Линда обреченно покачала головой и замолчала, ее мысли сейчас были заняты совсем другим. Она пыталась понять, зачем Ричард пошел у нее на поводу и помог ей выдержать это испытание. Тот подошел и сел рядом. Вместе они следили, как облака отбрасывают тени, проплывая над вспаханными полями. Трава колыхалась от ветра, напоминая море.

Она прикрыла глаза и искоса взглянула на Ричарда.

— Мне кажется, у меня открылось второе дыхание. У нас есть время сделать еще одно восхождение? — Она так не хотела, чтобы это утро закончилось.

— На сегодня достаточно. Но завтра можно попробовать взобраться на карьер. Там хорошие скалы. Или на Синий утес.

— Я предпочитаю взбираться здесь. Тут достаточно круто и опасно для меня.

— Не стоит штурмовать скалу, не подходящую тебе по уровню мастерства.

Она усмехнулась:

— Ты считаешь, что у меня есть уровень мастерства?

Ее наставник тоже усмехнулся:

— Что-то вроде.

— Если ты думаешь, что я смогу…

— Намного важнее, чтобы ты сама думала так.

Она отсалютовала:

— Я — скала!

— Что?

— Это такое заклинание, которое я использую, когда мне страшно. Я уважаю гору, я чувствую гору, я — скала! — Она погладила рукой нагретый солнцем гранит.

— Что ты делаешь? — спросил Ричард, когда девушка стала шарить рукой вокруг.

— Ищу кое-что… Не просто какой-нибудь камень. Он должен быть особенный, со значением.

Линда закончила шарить вокруг себя и свесилась с уступа. Достала один из маленьких камушков, застрявших в расщелине. Это была галечка правильной формы в крапинку. Она поднялась и протянула ее Ричарду. Тот странно посмотрел на нее.

— Замена, — объяснила она, — вместо того, что я потеряла.

— Ты сегодня поднялась. Сохрани это, — сказал Ричард хрипло и быстро вложил камень ей в руку. Он отвернулся и стал заново проверять карабины и сворачивать веревку.

Линда побледнела. Она не могла ничего понять, ее будто ударили! Ее друг не хотел брать камень, значит, не хотел ее саму. Может быть, она что-то пропустила, но сейчас она была не в состоянии рассуждать здраво, анализировать, что именно произошло между ними. Ей было больно. Очень больно.

Семь лет отчаяния, скрытого под маской безразличия, — это было и так слишком тяжело вынести. Она взмахнула рукой, собираясь выбросить камень, но в последний момент не стала разжимать пальцы. Внезапно ей пришло в голову, что Ричарду не все равно.

Это надежда, подумала она. Сохрани камень. Когда все уже сказано и сделано, даже маленький камешек может подарить надежду.




4


Не стоило вспоминать об этом, но мысли о произошедшем с ними семь лет назад до сих пор неотвязно преследовали ее.

— Это лучшая идея из тех, что за все последние дни приходили тебе в голову, — сказала тогда Линда Спейс, стараясь убедить себя же саму в собственной правоте. Она сидела на краю кровати в позе роденовского «Мыслителя». — Немедленно прекрати суетиться. Просто сиди и жди. Он будет здесь с минуты на минуту.

Бутылка самого дорогого шампанского, какое только ей удалось приобрести, охлаждалась в гостиничном ведерке. Пурпурные розы красовались на зеркальном бюро таким образом, что отражение делало букет просто огромным. Девушка зажгла множество свечей, расставленных по всей комнате, пытаясь тем самым создать романтическую атмосферу. Она даже запаслась пачкой презервативов и надела сексуальное белье — персиковый пеньюар и такого же цвета коротенькую комбинацию.

Часы на стене неслышно отсчитывали время. Линда нервно сцепила пальцы. Внезапно она почувствовала, как неприятный холодок пробежал по спине, но отнесла это скорее к усталости, вызванной слишком долгим ожиданием, чем к предчувствию чего-то недоброго.

Все было готово. Она прекрасно знала, что делает. Полная физическая близость была естественным и логическим шагом в их с Чарльзом Бейли отношениях. Да, наступило время заняться с ним любовью.




А потом неожиданно ввалился Ричард… «Не тот братец», — повторила Линда его слова, комкая записку в руках. Вдруг она почувствовала на себе взгляд нежданного гостя, и какое-то странное возбуждение заставило затрепетать ее тело. Девушка плотнее запахнула пеньюар, досадуя, что он видит ее в таком виде, в котором она собиралась соблазнить Чарльза. Ричард, должно быть, подумал, что она банальна. Наверное, теперь он будет смеяться над ней.

Не будет, возразила она сама себе, заметив его сосредоточенное лицо. Ричард был насмешливым и саркастичным. Но это ничего не значило. Если она попросит его молчать, он сделает это.

Она буквально свалилась на кровать позади него.

— Прости, но я так глупо себя чувствую.

Сначала он отступил назад, пятясь к двери, но потом опять помимо своей воли приблизился, потянулся и неуклюже похлопал ее по руке:

— Да ладно. Все нормально. Ты просто ошиблась. Я могу пойти поискать Чарльза, если хочешь.

— Нет!

— Нет? — удивился Ричард. — Почему нет?

— Слишком поздно. Это была дурацкая затея, не надо было ничего такого планировать… — Она остановилась, внезапно почувствовав горячую волну, идущую от тела Ричарда, и свое невероятное возбуждение, заставившее пододвинуться ее к нему еще ближе, понизить голос, даже слегка коснуться его руки, коротких волос надо лбом…

О, нет! Ее благоразумие спасало ее не раз, и даже тогда она оказалась в состоянии логически объяснить себе, почему ее потянуло к Ричарду. Этот парень был диким, безрассудным и очень опасным для нее. Он обладал всем тем, чего не хватало им с Чарльзом.

Нет, нет, нет! Семь лет назад Ричард действительно был не тем братцем, на близость с которым она так настроилась тогда…




В среду Линда не стала напоминать Ричарду об их следующем уроке, который был им обещан сразу после взятия ею первой высоты. Она погрузилась в работу, которая была до тошноты ясной и определенной: ответы на телефонные звонки, реклама новых круизов, приведение в порядок бесконечных документов, уговоры клиентов и так далее…

Она иногда заходила в экспериментальный коттедж туристического комплекса, но не было и намека, что Ричард бывает там. Все родственники Бейли уже покинули родительский дом, за исключением одной старенькой тетушки, и, вероятно, Ричард не нуждался в крове.

В четверг после полудня Линда поехала к своим родителям на традиционный ланч. Семье Спейс принадлежал магазин антикварных вещей. Это был большой старый амбар, набитый всем, чем только можно, до отказа.

— Линда, Линда, Линда, — традиционно произнес ее отец, раскрывая руки для объятий.

— Душечка, у меня кое-что появилось для твоего дома, — традиционно произнесла ее мама. — Одна интересная вещица. Не думай, это не какая-то там старинная кофемолка или зеркало в гипсовой оправе. На этот раз тебе перепадет кое-что поинтереснее.

Линде каждый раз приходилось выдумывать Бог знает что, только чтобы в мягкой необидной форме отказаться от очередных ненужных предметов.

Карл и Клара Спейс были низенькими, пухленькими и жизнерадостными. Линда являлась единственной отрадой для их души. Они думали, что дочь выросла слишком сдержанной и правильной, а она — что родители казались слишком шумными и беспечными для своего возраста людьми. Но под некоторым внешним раздражением скрывалась их искренняя любовь друг к другу и уважение.

— Я даже предположить не могу, что это может быть, — сказала Линда, обнимая отца и с улыбкой поглядывая на мать.

— Это деревянный поднос для чайного сервиза, — сказала Клара. — Представляешь, будет очень красиво: белый фарфор на темном дереве. Я знаю, тебе нравится, когда вещи подходят друг к другу.

— Да-а! — протянула Линда.

— Тебе нравится? — Клара так удивилась, что даже споткнулась о корзину с вазочками.

— Мне он пригодится, — прикинула вслух Линда, думая о Ричарде. Тот никогда не пил кофе, только чай.

— Боже милостивый! — Ее мать быстро осмотрела полки в поисках еще какой-нибудь вещи. — У нас полно корзиночек для печенья и щипчиков для сахара.

— Подноса вполне хватит, мама. У меня уже есть все остальное.

Еще в детстве Линда мечтала жить в новом доме, где беспорядок будет сведен к минимуму. Но иногда в ней говорила кровь родителей, и она даже собирала какие-то там особые колокольчики, попавшие к ним из Тибета, Китая и других экзотических мест.

Отец попытался хмуро посмотреть на Линду:

— До меня дошли слухи о твоем восхождении на скалу, моя дорогая. Объясни, зачем тебе потребовалось рисковать собственной головой?

Линде не хотелось обманывать отца. Она постаралась ему по возможности объяснить, что увидела по телевизору передачу о женском альпинизме и захотела испытать собственные силы.

— Я же не на Эверест забралась, — заключила она. Ее родители продолжали смотреть весьма скептически. Они всегда думали о ней исключительно как о маленькой, слабенькой девочке.

— Сказывается влияние Ричарда, — предположил Карл. — Этот малый просто дикарь.

— Милочка, мы подумали, что очень опасно висеть на вершине скалы на одной веревке.

— Мам, ты же меня знаешь. Разве я делаю что-нибудь опасное?

Какое счастье, что она не говорила о полетах на дельтаплане никому, кроме Ричарда.

— Нет, ты хорошая девочка.

— Мы раньше никогда о тебе не беспокоились.

Линде захотелось улыбнуться. Как это все было трогательно. К счастью, ей удалось перевести разговор на свадьбу Чарльза и Сьюзи. Карл удалился в заднюю комнату, где он что-то мастерил. Линда и Клара обсуждали свадебные наряды и судачили о том, как ловко удалось Чарльзу выскользнуть из коварных сетей Вирджинии.




После ланча, на который подали сандвичи с яйцом и салатом, Линда попрощалась с родителями и покинула старый дом, увозя поднос для чая и очередные кольца для салфеток, которые ей все-таки всунула Клара.

Одри Бейли подкатила, когда она пыталась выехать со стоянки.

— Линда, — крикнула Одри, — привет!

Линда аккуратно подъехала к открытому окну ее автомобиля.

— Здравствуйте, миссис Бейли.

Худощавая высокая мать Ричарда вышла из машины, одетая в свободный и хорошо сидящий свитер, короткую юбку и туфли на низком каблуке. Ее серебристые волосы спадали крупными волнами вокруг пары крупных сережек-колец. Она вытащила толстую пачку листовок с заднего сиденья машины.

— Я уже объездила весь город. Возьмешь стопочку для своего офиса?

— Конечно.

Они немного поговорили о планах миссис Бейли привести городок в нормальный вид, хотя Линда думала совсем о другом. В детстве ей всегда хотелось быть похожей на Одри Бейли, и это было, пожалуй, одной из причин, почему она поддерживала отношения с Чарльзом так долго. Одри Бейли принадлежала к той редкой породе людей, которые никогда не сидят на месте.

— Ты должна прийти к нам на обед, Линда. Мы скучали по тебе.

— Спасибо.

— Если тебе это… не слишком удобно, то заходи хотя бы пока Чарльз в отъезде.

— Не то чтобы неудобно… — Линда позволяла другим жалеть себя якобы из-за расставания с Чарльзом, так как это помогало ей теперь выяснять отношения с Ричардом. Однако это не означало, что ее не раздражало, когда о ней думали как об одной из опечаленных поклонниц. — Вы знаете, мы с Чарльзом остались друзьями.

Одри пригладила непослушную прядь, убрала ее за ухо и наклонилась к Линде:

— Тогда я жду тебя в пятницу, в семь, идет?

— Постараюсь, миссис Бейли.

— Зови меня Одри. — Она втиснулась внутрь машины Линды и положила холеную, наманикюренную руку на руль. — После того, что было, я практически твоя свекровь.

Линда судорожно сглотнула.

— Я… я приду.

Одри похлопала Линду по плечу и выпрямилась:

— Мы постараемся заловить Ричарда. Хотя мне кажется, вы двое уже достаточно пообщались и насмотрелись друг на друга, не так ли? Уроки альпинизма, без отдыха, каждый день…

Удивившись, Линда пожала плечами:

— Как каждый день, кто вам сказал?

— Неважно. А ты смелая, должна заметить. И я очень рада, что эти уроки дали Ричарду цель. У него нет других причин оставаться в Мидлхилле. Говард и я в долгу перед тобой за это.

— Пусть так, — согласилась Линда.

Одри двинулась было в направлении антикварного магазина, но приостановилась:

— Скажи Ричарду, когда увидитесь, о предстоящем обеде. — Она сделала неопределенный жест рукой. — Он позвал тебя на Синий утес? Должно быть, ты — способная ученица, раз так быстро освоила технику скалолазания. Это и правда впечатляет.




Первым делом Линда решила сказать Ричарду, чтобы тот перестал пользоваться ею наподобие ширмы. Из разговора с Одри она поняла, что ее приятель проболтался матери, что сегодня днем им предстоит взбираться на Синий утес. Но к тому времени, когда она, наспех разобравшись с клиентами и переодевшись в подходящую одежду, гнала машину по направлению к скалам, весь пар уже вышел из нее, оставив только чувство мучительного разочарования. Линда подумала, что даже как друзья они могли бы быть ближе друг к другу.

Наступил ноябрь, и в воздухе разлилась прохлада. Девушка вылезла из машины и остановилась, рассматривая открытую всем ветрам, темную заросшую скалу. Еле видная тропинка вела через сплошные заросли наверх. Но Ричарда интересовала другая сторона Синего утеса. Там поверхность расслаивалась на множество пластов. Он не взбирался на него с тех пор, как был ребенком. Однако время не сделало это место более безопасным. Особенно если кому-то взбрело бы в голову совершить восхождение в одиночестве.

Сейчас Ричард не был в стопроцентной физической форме, но, похоже, так ему было даже интереснее.

Не думай об этом, сказала Линда самой себе, почувствовав, как от страха мурашки забегали по ее спине. Твой друг прекрасно выглядит.




Машина мистера Ричарда Бейли уже была припаркована у дороги. Один взгляд на заднее сиденье показал, что как профессионал тот взял с собой кучу снаряжения. Будучи ее учителем, он настаивал, чтобы подопечная на первых порах не проявляла безрассудства и всегда осваивала высоту только с партнером. Сомнительно, чтобы он сам когда-нибудь, будучи по натуре отшельником, следовал этому правилу.

Страх опять подстегнул ее. Без лишних разговоров Линда ринулась к тропинке, поднимающейся почти отвесно, но вскоре вынуждена была шагать медленнее, наклонившись при этом и хватаясь за ветки кустов, растущих по сторонам. Те, которые ломались, она отбрасывала в раздражении. Преодолев полпути, девушка остановилась, чтобы перевести дыхание и успокоить бешеный ритм сердца. Какие-то птицы пели в зарослях, как будто издеваясь над ней.

Линда стала карабкаться снова, автоматически переставляя ноги. Ричард мог сам позаботиться о себе, как делал это многие годы. Он всегда был слишком независим. Или считался таковым раньше — до несчастного случая.

Когда Ричард увлекся Вирджинией, это стало шоком для Линды. Она думала, что потеряла его из-за вечной мужской страсти к приключениям, и видеть его с жеманной девицей было для нее мучительно. Особенно с тех пор, как она внушила себе, что он сбежал вовсе не от возможных романтических отношений с ней, а от людей вообще.

Линда не была до конца в курсе событий, но знала, что в один из приездов Ричарда домой Вирджиния пустила в ход всю свою красоту, обаяние и соблазнительность, которые обычно доставались Чарльзу, обольщая тем самым его младшего брата. Ричард был менее искушен в женских хитростях, чем Чарльз, и проглотил наживку вместе с крючком. Сердце Линды было разбито, особенно когда оказалось, что Ричард имеет серьезные намерения в отношении Вирджинии.

И вдруг Ричард внезапно покинул город без каких-либо объяснений. А несколькими неделями позже эта леди-вамп уже захомутала Чарльза, и все вокруг с недоумением стали поговаривать об их свадьбе. Мидлхилл переполнился слухами. Повсюду Линда наталкивалась на сочувствующие взгляды, не зная, куда от них деваться.

Никто ничего не мог сказать конкретно, но Линда подозревала, что Вирджиния использовала Ричарда как подставного дурачка. Ей было больно за него почти так же, как за себя, — даже больше за него. Особенно после того, как она узнала об аварии. Только зная упрямство и гордость Ричарда, Линда не бросилась к его кровати. Ей прекрасно было известно, что он не хотел бы видеть ее там. В последующие месяцы новости о нем почти не доходили до нее.

Именно тогда она поняла, что надо перестать ждать, когда начнется настоящая жизнь, а начать жить самой. Каждый день, каждую минуту ощущая связь с настоящим. С Ричардом или без него, решила она. Господи, пожалуйста, пожалуйста! Если позволишь, то не без него. Этот мужчина нужен мне, и всегда был нужен! — молила она не переставая.




Небо в этот день выдалось безоблачно синим, но каким-то равнодушным и неуютным. Внезапно одна простая и ясная мысль пришла ей в голову — то, что она всегда чувствовала, но не могла сформулировать отчетливо: Ричард Бейли — любовь всей ее жизни!

Вершина была уже близка. Линда карабкалась по камням и гальке. Ее легкие разрывались от недостатка кислорода. Но она продолжала упорно лезть вверх, размазывая по щекам слезы. У нее не было реальной причины думать, что с Ричардом что-то случилось. Ее предчувствия могли быть просто плодом воображения.

Раньше с ней никогда такого не было. Она никогда не теряла контроль над собой.

— Ричард! — крик вырвался из ее груди, словно выстрел. Она резко остановилась.

Он сидел на краю утеса. Целый и невредимый.

— Бог мой, я подумала… — Она постепенно подобралась к нему, споткнулась и опустилась на колени позади. Она обняла его так сильно, как будто хотела переломать своему любимому все ребра. — О, Ричард…

— Отпусти меня, Линда! — Он резко оттолкнул ее и поднялся. И, тяжело дыша, какое-то время стоял на самом краю утеса. Один неверный шаг — и полет в пропасть.

Ричард сердито тряхнул головой, повел плечами и небрежно прошел вдоль края, как если бы шел по шоссе. Но его спутница заметила побледневшие и напряженные черты хмурого лица. Что-то произошло.

Она продолжала сидеть на коленях, гравий врезался ей в ладони. Вокруг была тишина, пустота и какая-то безликость, присущая ноябрю. Скала казалась гладкой, без расщелин и уступов, это значило, что Ричард лез, прикрепляя веревку, уже преодолев определенный участок. Все выглядело слишком опасно. Его снаряжение было разбросано вокруг, веревка лежала спутанной, оборудование валялось, как если бы его сорвали с тела и в бешенстве отшвырнули. Рукава рубашки были в грязи, руки, испачканные красной пылью, ободраны.

Ее губы побелели от страха. Что случилось?

Он продолжал стоять к ней спиной. Когда девушка сделала к нему шаг, его плечи резко поднялись, и раздался судорожный вздох.

— Ричард, — она протянула к нему руку. Он задрожал, и она отдернула ее обратно, — ты в порядке?

— Эксперимент не удался.

Однако от него исходило такое напряжение, что Линда не смогла бы дотронуться до него.

— Я не справился, — сказал он кисло и отодвинулся от края, столкнув несколько камешков в зияющую пустоту.

Она старалась не думать, что могло здесь случиться. И не хотела этого знать. Не могла себе даже на секунду представить, как он карабкался, соскальзывал, бился.

Слишком поздно. Все уже произошло.

Ричард не хотел, чтобы его успокаивали. Она подошла к подъемному механизму, надеясь, что он не увидит, как она собирает дрожащими руками нейлоновую веревку.

— Ты ничего мне не объяснил, — произнесла она, когда молчание стало совсем невыносимым.

Он не отвечал. Девушка закрыла глаза и стала считать секунды.

Наконец он произнес, усмехаясь:

— Я же говорю, что экспериментировал.

— Ты мог сорваться.

— Не беспокойся. Я выжил, — он поработал плечом, разминая мышцы, — частично.

Ее сердце сжалось от этих слов, но внешне она этого не показала. Ричард ждал от нее сочувствия не больше, чем помощи. Он был отшельником, привыкшим к лишениям и потерям. Как горько, подумала она, опуская голову, чтобы скрыть наворачивающиеся слезы.

Линда проклинала себя, что настояла на этих уроках. Ричард не пришел бы сюда, если бы она не уговорила его сама. В глубине своего сердца она понимала, что он полез один, только чтобы не упасть перед ней в грязь лицом.

— Это не твоя вина, — внезапно сказал он.

Она прятала глаза, которые подозрительно блестели.

— Да уж…

— Прости Линда! — Он наклонился к ней, и девушка заметила широкую кровоточащую царапину на его лбу. Внутри нее все сжалось, она боролась с нахлынувшим желанием дотронуться до негр, обнять, поцеловать…

— Простить, что ты полез один?

Он смотрел на нее темно-зелеными глазами, похожими на зимние кроны сосен. Холодный, неприступный взгляд. Ей захотелось схватить его за плечи и трясти, пока не проявятся какие-нибудь человеческие эмоции.

— Нет, за то, что я оттолкнул тебя, — сказал он. — Тебе больно? Я ударил тебя.

— Не сегодня.

— Что?!

Ее глаза широко распахнулись.

— Нет-нет, я ничего не имела в виду.

Ричард провел рукой по ее волосам, настороженно вглядываясь в лицо.

— Когда же еще я ударил тебя?!

Она бросила ему веревку и карабин.

— Никогда. Не обращай внимания. Вот, возьми это.

Ее спутник позволил карабину с веревкой упасть и вместо этого сгреб в ее в объятия:

— Я не намеревался причинять боль именно тебе. Мне просто хотелось ударить кого-нибудь.

Она вырвалась.

— Да не в физическом смысле… Ты хоть подумал о том, как мы себя чувствовали, когда ты взял и уехал, — выкрикнула она в воздух, — рисковать своей чертовой жизнью!

— Это не твое дело.

— Ты не можешь просто сказать кому-то: не беспокойся.

Говоря так, она намекала на то, что он вытворил семь лет назад. Ричард чувствовал себя виноватым и решил, что может повернуть время вспять. Он думал, что Линда перестанет к нему тянуться, если он уедет.

Может быть, она вначале думала так же. Но это не сработало. Она все еще продолжала любить его.

— Это было ошибкой! — сказал Ричард.

— Держу пари!

— Твоя идея с уроками альпинизма!

— Нет. Твоя глупая бравада!

Его глаза метали стрелы.

— Я не знаю, что случилось здесь сегодня, Ричард, но ты должен понять, что, по крайней мере, временно не должен совершать восхождения один.

— Тогда я не захочу взбираться, — промолвил он сквозь стиснутые зубы.

— Ты собираешься опять спорить по этому поводу? Хорошо, мы можем заключить сделку. Ты ночуешь в экспериментальном доме. И я жду ответного шага с твоей стороны. Завтра мы подпишем этот договор, потом опять и т. д. Если мы постараемся, то сможем приспособиться друг к другу. — Она сжала кулачки и выставила подбородок, ожидая возражений. — Иначе я вынуждена буду сдать тебя как младенца родителям на руки, рассказав о твоих малопонятных выходках! И Чарльзу, кстати!

Это заставило его криво улыбнуться. Он пожал плечами, как если бы ему было все равно. Но она прочла в его глазах восхищение.

— Ты что-то сказал?

— Звучит как план к действию, — согласился он.

Едва сдерживаясь и чувствуя, как внутри нее все бушует, она шагнула вперед.

Им ничего не оставалось делать, как пожать друг другу руки.




— Твоя мама пригласила меня на обед в пятницу вечером, — пробормотала Линда, порхая вокруг Ричарда с куском бинта, смоченного в антисептике. Подушка ее кресла удобно устроилась под его головой. Приятно. Приятно для его ноющих мышц. Он хотел закрыть глаза и позволить Линде утешать его и успокаивать бесконечно.

Боль от антисептика привела его в себя. Слабость, подумал он. Это его удивило.

— Наверное, Сьюзи и Чарльз уже вернутся к тому времени? — спросила она, нежно дуя на царапину.

Он закрыл глаза.

— Не думаю.

— Я не приду, если это будет неудобно…

— Неудобно для кого?

— Правильно, — она наложила повязку на его лоб, — почему это может быть неудобно. Ты и я просто друзья.

— Забыла? Мы были их главными друзьями на свадьбе.

Линда села на подлокотник, хмуро посмотрела на аптечку скорой помощи и отложила ее.

— Давай не будем говорить о Чарльзе и Сьюзи. С ними мне все понятно. Это ты, — она обвела глазами комнату, — ох, Ричард, ты такой непонятливый.

— Значит ли это, что ты не хочешь быть моим другом? — Его голос был мягким и лениво-беспечным. Он совсем забыл об осторожности.

Его пальцы скользнули по ее руке, потом дальше под рукав мягкой вязаной кофточки. Она прислушивалась к себе, чувствуя, как ее кожу нежно покалывает от его прикосновений.

— Ты спросил, — она пододвинулась ближе, — хочу ли я быть твоим другом. Просто другом. Разве это не то, что ты сказал?

— Нет, это сказала ты.

Ее кожа была гладкой и теплой. Как и все ее тело, будто согретое солнцем. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, думая, что для него она всегда была солнышком — золотым, дарящим жизнь и тепло. Почему ему не хотелось просто наслаждаться ее близостью?

Он нашел ее руку и медленно потянул к себе. Линда склонилась над ним, опершись на подлокотники. Где-то в просторной, чистой комнате тикали часы, заставляя его вспоминать обо всех тех минутах, часах и днях, проведенных без нее, в то время как она была именно тем, что он искал.

Солнышко, ласковое солнышко…

Ее лицо склонилось над ним, щеки нежно розовели, янтарные волосы струились вдоль щек, глаза казались просто огромными. Ее губы приоткрылись, слегка подрагивая. Ричард потянулся к ней изо всех сил, несколько дюймов, разделявших их, показались ему милями. Наконец он взял ее лицо в свои руки, и она стала издавать мягкий низкий звук от удовольствия, напоминающий ровное гудение улья, пока весь воздух вокруг не наполнился волнующими вибрациями. Он почувствовал ее дыхание на своей коже, пьянящий, едва уловимый запах кожи.

Поцеловать ее. Целовать до бесконечности…

— Нет, — застонал он, с наслаждением касаясь ее губ, — это неправильно.

Испуг мелькнул на ее лице. Она положила руки ему на плечи, отодвигаясь. Холодный воздух затопил пространство, где она только что была, и он содрогнулся, проклиная пустоту.

Линда сделала шаг назад.

— Подожди, — сказал он, вставая.

— Я не хочу опять становиться твоей очередной ошибкой. — Она отвернулась к окну и сделала жест рукой, чтобы тот не подходил. — Мне уже однажды пришлось пройти через это. Удовольствие небольшое. — Линда ссутулилась и издала невеселый смешок. — Мне как-то нехорошо. Ты можешь уйти?

— Позволь мне все объяснить.

— Ты не смог объяснить мне это семь лет назад, зачем бередить старое сейчас.

Он поморщился:

— Ох, ты все об этом.

— Да. В отличие от тебя, я не могу забыть того, что случилось в отеле. — Линда обхватила себя за плечи. — Конечно, зачем помнить, как мальчишка сказал восемнадцатилетней девчонке, которая занималась с ним любовью первый раз, что это всего лишь глупая прискорбная ошибка.

Ричард не отвечал. Возражение или извинение выглядело бы неискренне. Они избегали говорить об этом так долго, что он начал думать, что она забыла об этом. Так было легче. Или он думал, что так было легче.

— Да уж, — жалобно сказала Линда, бросая на него быстрый взгляд, — видишь, у всех есть скелет в шкафу.

— Как это вообще могло произойти? Ведь ты была девушкой Чарльза, — повторил он то, что говорил и много лет назад.

Ее страдание ранило его. И Ричард был этому причиной. Не важно, что тогда он был просто желторотым юнцом и не мог оценить возможные последствия. После внезапной близости с ней его надолго одолели стыд и вина, принудив в конце концов к бегству. А Линда осталась один на один с Чарльзом. Это было ужасно. Как он мог не понимать этого сейчас?

— Чарльз и я были прекрасной парой, — рассеянно произнесла Линда, глядя на долину, простирающуюся за ее окном. — Все так говорили, — ее улыбка была горькой, — правда, они не знали о тебе и обо мне.

У Ричарда перехватило дыхание.

— Я и ты, наша единственная ночь любви, — она взглянула на него, но ее мысли были далеко, — действительно большая ошибка. Наши чувства… такие несовершенные.

Но такие яркие, такие сильные, подумал он, и достаточно серьезные, чтобы длиться все эти годы.

Она махнула ему рукой, мол, уходи. Все в порядке. Мы теперь просто друзья.

Нет, они не были друзьями. Он знал это уже тогда, когда она подошла к нему на свадьбе.

Ричард сделал шаг по направлению к Линде, но сильная боль, пронзившая поврежденную ногу, заставила его остановиться.

Девушка вздрогнула от звука его шагов.

— Уходи! — тихо повторила она.

Ее беззащитность пугала его, но он сам был слишком слаб, чтобы помочь ей. Проклятая гордость, но Ричард не хотел, чтобы она видела, как он спотыкается и пошатывается, пытаясь обнять ее и утешить. Без трости он мог в этот момент даже упасть. И тогда вместо того, чтобы ненавидеть, она будет жалеть его как калеку. Или хуже, решит, что он трусливо вернулся в Мидлхилл, как раненый зверь возвращается в свою берлогу.

Ругая себя что есть сил, он медленно и осторожно направился к двери. Ступени выглядели неприступно, как скалы, но, стиснув зубы, мужчина стал взбираться на них.

Он был лишь половинкой того человека, который когда-то покинул Линду.

И вот он покидал ее вновь, и практически ничего не изменилось.

Но изменится, поклялся он себе. На этот раз изменится.




Линда продолжала стоять у окна даже тогда, когда Ричард ушел. Его медленное карабканье по ступенькам унесло последние следы обиды на него, но она не позволила себе помочь ему. Не в этот раз, сказала она себе.

Она так хотела этого поцелуя, что все еще чувствовала его на своих губах — одуряющее влечение, непреодолимое желание, чтобы он был с ней, внутри нее. Небольшое усилие, и страсть захлестнет их с головой, обрекая на душевную сладкую муку, пока желание удовлетворения не заслонит весь мир вокруг.

И что потом?

Вероятно, Ричард был прав, когда колебался. Это просто разобьет им сердца, по крайней мере, ей. Она никогда не понимала, о чем он думает. За исключением того, когда догадалась, что ее возлюбленный считал их отношения ошибкой.

Это было как нож в сердце.

— Хватит, — громко произнесла она, оборачиваясь к пустой комнате.

Этот дом был ее убежищем, и она сама его создавала: пастельных тонов обои, блестящие деревянные полы, скупая, почти аскетическая обстановка. В ее любимой комнате — два мягких кресла с деревянными подлокотниками и диван с узким столом напротив. От дуновения ветра колыхались светлые, легкие занавески цвета зимнего неба. Внизу, в гостиной, басовито били дедушкины часы, светила под персиковым абажуром лампа, которую она помнила еще с детства.

Не надо все драматизировать, у меня не такая уж плохая жизнь, подумала она. Карьера, друзья, увлечения… И было только одно, что и восторгало ее, и одновременно портило ее существование, — мучительная привязанность к Ричарду Бейли. Если бы на горизонте показался бы какой-нибудь подходящий мужчина, она вышла бы за него замуж без оглядки в сторону Ричарда. Скорее всего…

А может, и нет.

Она положила руку на лоб. Ей необходимо успокоиться.

Ее глаза задержались на кресле, когда она выходила из комнаты. Небольшое коричневое пятнышко отмечало место, где лежала голова Ричарда.

Он спустился вниз и сел в свою машину, держа трость на коленях. Его мама раздражалась, если видела его без нее. Ходить с ней — значит быть храбрее, чем без нее, сказал он себе. Это другая сторона силы. Или слабость…




Линда была права насчет восхождения на Синий утес без партнера. Он и Синим-то назывался потому, что при свете полной луны словно синел изнутри каким-то магическим, тревожным светом. Конечно, это был всего лишь обман зрения. Но рассказы об этом утесе ходили всякие. Хотя у альпинистов, как и у спелеологов, свой домашний фольклор, не стоит верить всякой чепухе. Однако было непростительно глупо тащиться в его состоянии на такую высоту одному. Пусть он даже и знал каждую тропинку, расщелину, уступ. Местность была знакомой, а вот тело — нет.

Потому-то восхождение оказалось куда труднее, чем он ожидал. Когда Ричард достиг вертикального зубца, врезавшегося в поверхность скалы где-то посередине, то был уже вымотан. Его слабые мышцы взбунтовались, а манящая вершина была еще далеко и требовала знаний и техники, которые не использовались им уже около полутора лет. На полпути его левая нога ослабла, и он сорвался, полетев в узкую расселину, обдираясь и ударяясь, пока страховочная веревка внезапно не остановила падение.

Но в следующий раз он будет лучше подготовлен, если Линда все еще будет с ним. Только вряд ли она согласится после того, как он так обращался с ней. Он жалел о своей грубой выходке на вершине утеса, — вспыльчивость явилась следствием его падения. Но он не мог взять свои слова обратно, потому что верил в то, что говорил. И не надо было целовать Линду. Это было совсем уж недопустимо.

Он должен уехать. Прямо сейчас.

И она всегда будет думать о нем только как о слабаке.

Ричард покачал головой. Нужно работать над собой ради нее. Не уезжая, а оставаясь. И он сделает все, как надо.

Бейли оперся тростью о землю и вылез из машины. Его мышцы еще болели, но уже могли двигаться. Продолжительная, горячая ванна должна помочь. Он подумал о своем чуланчике с душем в родительском доме, а потом о бассейне в показанном Линдой доме. Сделка есть сделка.




5


— Линда? — позвал Ричард совсем тихо.

Она задержала дыхание и потянулась к нему, дрожа всем телом и в то же время стараясь не показывать этого, хотя все уже было решено, когда открыла ему дверь. И прежде бывали Моменты, когда ей казалось, что Ричард догадывается, что она на самом деле чувствует к нему. Теперь, однако, взаимное влечение было бесспорным. Воздух казался напоенным им.

Но это было и рискованно. Слишком рискованно.

— Ежик? — прошептал он, и она потеряла голову. Ей всегда нравилось, когда Ричард называл ее так.

Она поняла, что ее план впервые в жизни отдаться Чарльзу был всего лишь жалкой попыткой избежать совершенно неконтролируемого влечения к Ричарду. Настоящее сумасбродство предпочесть дикаря добропорядочному и разумному человеку. Но оказалось, что их отношения с Чарльзом были для нее убежищем от самой себя.

Случилось так, что судьба распорядилась по-своему, и Линда подчинилась ей.

— О, Ричард. Я так рада, что ты здесь! — И она закрыла глаза, подставляя свои губы для поцелуя.




Она покинула фотографов, делающих снимки для рекламных проспектов и в задумчивости бродивших по недостроенному туристическому комплексу, и поднялась по лестнице к куполу. Идеальный уголок для тихого времяпрепровождения с книгой или чашечкой кофе, превосходный открывающийся вид на огромное озеро, поблескивающее сквозь ветки деревьев, словно сапфир.

Линда отвела взгляд от озера. Воздух наполнился звуками — стуком молотка и пением пилы. Она пристально вгляделась и увидела дом, в котором они с Ричардом залезали под купол несколько недель тому назад. Коттедж выглядел сейчас совсем по-другому — крепостью из дерева и стекла. Несколько человек ползало по крыше, подобно муравьям, прилаживая обшивку.

Одна фигура на самом краю крыши невольно привлекла ее внимание. Ричард! — выдохнула она.

Как это могло быть? Широкополая шляпа скрывала лицо склоненной фигуры. Сначала она засомневалась, но тут мужчина передвинулся, и всякие сомнения отпали. Никто не мог двигаться так, как Ричард, — с гибкостью и проворностью дикой кошки.

Его одежда была проста: джинсы, рубашка и высокие ботинки. Плотничий ремень свисал с его талии. Он поднял одну из досок на крышу, встал на колени и стал прибивать ее электрическим молотком.

Ричард строил дом. Ну а почему бы и нет? Он всегда хотел знать пределы своих возможностей.

Линда вышла с фотографами на улицу и пошла в направлении строящегося коттеджа. Обогнув угол строения и задрав голову, чтобы увидеть край крыши, она неуверенным голосом позвала:

— Ричард Бейли! — А когда тот наклонился над краем крыши, добавила: — Как странно встретить тебя здесь.

Он снял перчатки и стоял, сжимая и разжимая пальцы, разглядывая ее.

— Привет, Ежик.

Девушка немного расслабилась:

— Как ты сюда попал?

— Мне нужна была работа.

Небрежно подойдя к лестнице, ее приятель легко спустился вниз, спрыгнув с последних ступеней с поистине кошачьей грацией. Он медленно направился к ней, похлопывая перчатками, и ее накрыло волной желания. Линда на расстоянии ощущала каждую частичку его тела — от темных прядей волос, выбивающихся из-под шляпы, до узких, жилистых бедер, обтянутых джинсами. Воздух был наполнен запахом мужского пота от множества работающих и шумящих вокруг рабочих. Тело Ричарда распространяло особый, едва уловимый терпкий запах мускуса. Погода была ветреной, но солнечной и теплой, он вспотел, его рубашка потемнела от пота и прилипла к телу.

Линда чувствовала, как дрожь пробирает ее и пересыхает во рту, а ладони и лоб покрылись испариной. Придя в смятение от столь странного состояния, она забыла о неловкости. Выставив вперед подбородок, сказала с вызовом:

— Кроешь крыши? Можно и мне попробовать?

Его брови удивленно изогнулись, но улыбка оставалась по-прежнему мягкой и приветливой.

Она ждала ответа, но напрасно. В этом был весь Ричард.

— Ладно, тогда хоть ответь, как тебе удалось заполучить эту работу? — с любопытством в голосе спросила она.

— Я был на озере и разговорился с одним из рабочих. Парень сказал, что им нужен кровельщик. Так что сегодня утром я пришел к мастеру и попросился на работу.

Она вытерла руки о шерстяную юбку.

— Ты работал строителем до этого, не так ли?

— Да.

— Кем же еще? — Она взглянула на него искоса, размышляя. — Лесничим?

— Да.

— Дрессировщиком тигров, санитаром у психов, дирижером симфонического оркестра? Кем еще, признавайся! — Она вдруг подумала, а была ли у него хоть раз работа, с которой Ричард связал себя надолго.

— Я начал заниматься свободным творчеством — вырезать разных собачек и птичек из бумаги. — Он переминался с ноги на ногу. — Тебе нужны рекомендации? Что ты делаешь здесь, Линда?

— О, всего лишь проверяю, как ты поживаешь. — Девушка помрачнела, и на ее лицо упала тень, как будто солнышко зашло за тучу.

— В этом нет нужды, — сказал он.

— Я так не думаю. — Но на самом деле совсем не об этом она хотела поговорить.

— Наша сделка не делает тебя ответственной за меня. — Его голос стал совсем тихим.

Линда не могла с собой справиться. Ее неудержимо тянуло к нему, и каждая частичка ее тела трепетала в ожидании чего-то волшебного. Усилием воли ей удалось взять себя в руки. Они еще не любовники, они всего лишь друзья.

Глубоко вздохнув, она принялась разглядывать его.

— Мы все еще партнеры?

— Да, конечно.

— Я удивилась, когда твоя мать пригласила меня на обед.

— Ты не придешь?

— А ты что, не хочешь меня видеть?

— Я подумал о маме. — Он окинул ее мрачным взглядом. — Нехорошо отказываться от предложения в последний момент, Линда.

— А я подумала о тебе, — не выдержала девушка. Он так посмотрел на нее, что ей ужасно захотелось выпрямиться, поправить волосы, вообще привести себя в порядок. И — о ужас! — не было пока что способа избежать этого изматывающего влечения. Она дразняще улыбнулась и сделала два шага вперед. — Я беспокоюсь, не забыл ли ты о своем строгом режиме. Вдруг, если я буду находиться рядом с тобой, такая привлекательная и соблазнительная, ты получишь дополнительный стресс и перенапряжешься?

Этим, похоже, она сразу проняла его. Брови сошлись на переносице, лицо стало мрачным, как грозовые облака. Ричард выглядел так, будто хотел сказать нечто важное, а она отрезала ему язык.

Линда подошла к нему вплотную:

— Вернусь, когда ты сможешь справиться с этим дурацким состоянием.

Кто-то окликнул Ричарда. Он бросил испепеляющий взгляд через плечо и снова уставился на Линду. Девушка сделала невинное выражение лица, глядя прямо ему в глаза, и продолжала так стоять, даже когда тот взял ее двумя пальцами за подбородок.

Внезапно он убрал руку и прочистил горло.

— Да, ты придешь, теперь я в этом уверен.

Она пробежала испытующим взглядом по его лицу, чувствуя, что у этой фразы есть второе дно.




Обед у Бейли был явлением уникальным, по крайней мере, для Линды, хотя она в прошлом и бывала у них бесчисленное количество раз. Девушка во времена дружбы с Чарльзом любила эти приглашения. Потому что Бейли в противовес многим, окружавшим ее сложным или запутавшимся в себе натурам, были абсолютно нормальными людьми.

Обед в ее собственной семье был настоящим товарообменом. Часто он происходил стихийно, в любую удобную для домочадцев минуту, без какого-либо предупреждения. При большом везении для трапезы можно было отыскать чистый кусочек стола, не заваленный всяким хламом. Иногда стол вообще невозможно было найти, потому что ее родители Карл и Клара ко времени обеда уже успевали кому-то его продать. Один такой стол — поврежденный бидермейер — был отдан покупателю непосредственно в тот момент, когда Линда делала за ним уроки и одновременно ела. Если стол отсутствовал, можно было добывать пищу прямо из кастрюли, оставленной на плите, которую к тому же надо было не перепутать с кипящей кастрюлей воска, разогретого ее отцом для каких-то своих нужд.

Дом Бейли и нравы его обитателей были совсем другими. В их гостиной размещался высокий полированный стол вишневого дерева и восемь таких же стульев. Хрустящие белые скатерти, молочно-белая китайская ваза с голубыми цветами у горлышка, сверкающий хрусталь и настоящие серебряные приборы. Говард Бейли в чистой наглаженной рубашке восседал с одной стороны стола, его жена Одри Бейли — с другой, ее волосы всегда были тщательно уложены, а на губах играла очаровательная улыбка. Братья Чарльз и Ричард, непохожие как день и ночь, размещались напротив друг друга. Чарльз обычно, после игры в баскетбол или плавания, выглядел свежим и румяным, улыбающимся и без умолку болтал о том, какие у него планы да как он провел день. Ричард, тот, наоборот, по-юношески сутулился, таращился в окно и то и дело забывал о еде. Стоит ли говорить о том, что молодой человек предпочитал не ставить никого в известность о том, куда он ходил и что делал, а также не объяснять, откуда у него появлялись новые царапины и синяки.

Но это было семь лет назад. Времена меняются.

Вот и сейчас Линда как обычно сидела рядом с тетушкой Долли, которая катастрофически теряла слух и почему-то считала ее девушкой Ричарда. Линда периодически поправляла ее, особенно после того, как парень при упоминании своего имени кидал ядовитые взгляды через стол и сардонически приподнимал брови.

В этот раз, не обремененный супружеством, младший сын супругов Бейли уселся за стол чисто вымытым и переодетым, как и подобает воспитанному человеку после тяжелой физической работы. Но по стойкой детской привычке он все так же бросал мимолетные взгляды в окно, временами выпадая из общего разговора.

Линда не выдержала и легонько наступила ему под столом на ногу.

— Сконцентрируйся! Тетя интересуется твоей новой работой.

Ричард перевел взгляд от окна на изборожденное морщинами лицо старушки и негромко произнес:

— Я — кровельщик.

— Э-э, что? — переспросила старенькая родственница.

Он повторил громче.

— Тетя Долли, я работаю кровельщиком.

На что старушка неопределенно кивнула и вновь сосредоточилась на тарелке.

— Еще одна временная работа, — вздохнул Говард Бейли, пожимая своими узкими плечами. — Ты хоть когда-нибудь думал о постоянной профессии? Наступит зима, и опять будешь не у дел, сынок.

— К этому времени меня уже здесь не будет, — махнул рукой Ричард. — Все, что мне нужно, это подзаработать немного денег на дорогу.

Линда взяла нож и намазала булочку маслом. Такое решение Ричарда не назовешь внезапным, подумала она. Незачем ей стараться что-то делать для него, а уж тем более трепать нервы по пустякам. Она и раньше знала, что Бейли-младший все равно уедет.

Его мать выглядела давно смирившейся с необузданным бродяжничеством сына.

— Куда же ты хочешь направиться на этот раз?

— Еще пока не решил, — протянул Ричард. Линда почувствовала его взгляд на себе, но не стала поднимать глаз, — у меня есть несколько превосходных идей.

— Мы думали, ты останешься хотя бы на праздники. — Одри склонила голову к Линде. — Не могла бы ты, дорогая, уговорить Ричарда остаться, по крайней мере, на Рождество?

Линда натянуто улыбнулась.

— Но почему вы думаете, что ваш сын будет прислушиваться к моим советам?

Тетя Долли звонко причмокнула:

— Девушки должны знать, как удерживать своих парней.

— Чтобы удержать Ричарда, я, возможно, должна десять раз подряд с лучезарной улыбкой добежать до вершины самой высокой скалы и так же легко вернуться обратно!

Тяжелая тишина повисла над столом. Линда сжала губы, но вскоре пришла от смущения в себя и принялась за картофельное пюре.

Тетя Долли захихикала.

Да, конечно, она произнесла свою тираду слишком громко. Как если бы и правда была девушкой Ричарда и мечтала стать к нему еще ближе.

Одри улыбнулась и протянула Ричарду тарелку с горохом.

— Кажется, наша Линда стала такой же, как и ты.

Он нахмурился.

— Никто не обращается столь фамильярно с горными вершинами, не нужно привлекать неприятности в свою жизнь. Что значит десять раз сбегать до вершины и обратно?! Ни у одного профессионального альпиниста не повернется язык произнести такое. Скалы берегут новичков, а некоторые из них поднимутся на три дюйма, а потом позволяют себе нести всякую чушь, простите.

— Не чушь, а ерунду, — поправила Линда.

Его глаза стали веселыми и жесткими одновременно.

— Тогда тебе лучше откровенно выругаться и проверить снаряжение.

Она качнула головой. Нет, с Ричардом невозможно было играть в осторожность. Отступать совершенно некуда, так что следовало поскорее забыть о безопасности и, возможно, о разбитом сердце. Надо было очертя голову прыгнуть в полную неизвестность, сгинуть в ней навсегда или вернуться назад с изрядно потрепанными нервишками.

— Мы разговариваем об убеждениях или бравируем никому не нужным риском? — вставил наконец свое слово отец Ричарда. — Мне кажется, что настоящий, хотя тоже бессмысленный риск, — это игра в русскую рулетку. Определенное количество оборотов барабана, сынок, и однажды ты сносишь себе голову.

Одри судорожно вздохнула:

— Какой ужасный пример ты привел, Говард.

Ричард вздрогнул.

— Да ладно, па, это просто…

— Не волнуйтесь. Я буду присматривать за ним, — объявила Линда тесному кругу обеспокоенных родственников. — Все последние недели мы совершали восхождения только вместе, — она многозначительно улыбнулась, в то время как Ричард густо покраснел, — мы будем и впредь очень осторожны, я обещаю вам.

Одри немного пришла в себя.

— И как долго это будет продолжаться?

— Мальчиков надо терпеливо приручать и одомашнивать, — философски заметила тетя Долли, тыча вилкой в тарелку. — А где же апельсины?

— Главное, нужна любовь хорошей женщины, — сказала Одри, нежно глядя на Линду.

Девушка подумала, что это смешно. Но в то же время ее сердце забилось куда сильнее.

— Не смотрите на меня так, мистер и миссис Бейли. Я только обучаюсь основам альпинизма и не умею приручать диких животных.

— Это легко, — сказала Одри, многозначительно взглянув на своего мужа.

Линда засомневалась. Она не могла представить мягкого, домашнего, тихого Говарда Бейли коварным хищником.

— Всем диким зверям нужно немного любви и терпения, и они придут к вам, оставив свою свободу, тихие и послушные, — произнес Говард, и его глаза наполнились светом воспоминаний, который был понятен только его жене. Глядя на пожилую пару, Линда незаметно для себя приблизилась к пониманию еще одной истины. Вот, значит, как!.. Говард приручил Одри, а не наоборот, как могло показаться. Жизнь доказала, что уютный дом необходим и одиночкам.

Но это не относится к Ричарду. Он не нуждается ни в чьем мнении, поучениях и советах.

— Я не думаю, что дикое животное удастся посадить на цепь на заднем дворе, — сказала она, наблюдая за его реакцией. Но молодой человек ссутулился и уткнулся в тарелку.

Это был самый странный разговор за обедом, который она когда-либо поддерживала в семействе Бейли. Обычно говорили исключительно о спорте, погоде и политике.

— Если ты любишь кого-нибудь, позволяй ему немного, — провозгласила тетя Долли. — Обмани его, — добавила она, — молодому человеку нужна своя песнь.

Линда выдала нервный смешок.

Одри взяла ситуацию под контроль в обычной для нее напористой манере:

— Пожалуй, пора сосредоточиться на десерте.

— Не забудьте шоколад, — потребовала тетя Долли, — и что-нибудь еще. — Она толкнула Линду локтем: — Это научный факт, шоколад улучшает настроение даже самого мрачного меланхолика. А еще полезны ананасы, от них худеют.

— Я помогу убрать посуду. — Говард Бейли бросился за женой на кухню.

Говард и Одри всегда служили моделью современного брака: близкие люди, привязанные друг к другу, уважающие друг друга. Лучшие друзья. Равноправные партнеры. Все, к чему она всегда стремилась с Чарльзом…

Но жизнь за последние годы стремительно изменилась. Она стрельнула глазами в сторону Ричарда, ее сердце забилось в надежде, которая в ту же секунду рухнула и разбилась вдребезги.

Потому что мужчина ее судьбы как всегда смотрел в окно.




Спустя пару часов Линда вышла подышать свежим воздухом и уселась на садовую скамейку. Ее длинная юбка спадала ровными аккуратными складками вокруг скрещенных ног. Она была обута в замшевые ботинки, белые носки, на дюйм выступающие над обувью и открывающие лодыжку. Между носками и цветной юбкой оставался небольшой участок открытых ног. Ричард тоже не усидел дома. Спустившись по ступенькам вслед за Линдой, он устроился чуть поодаль. Но завороженный взгляд, устремленный на ноги девушки, был, по сути, невидящим.

— У нас проблемы, — сказала она, не поворачивая головы. Конечно, ей было обидно, что он здесь, сидит на земле под одной из плакучих ив, свисающих над рекой, вместо того чтобы устроиться рядом. Она знала, что он шел за ней.

— Угу, — отозвался ее спутник, и невозможно было понять, соглашается ли он с тем, что она только что сказала, или просто отзывается для приличия.

— Да, у нас проблемы, и я думаю, мы должны поговорить об этом. — Она повернулась так, что он мог видеть четкий профиль ее лица, смягченный длинными пушистыми ресницами. У нее было волевое лицо и манера выражаться прямо. Ее решения всегда были быстрыми и ясными. — Так что давай выясним все сразу, особенно если мы собираемся и дальше совершать наши совместные восхождения, — заключила она, смахивая с лица назад золотые пряди волос.

Он всегда удивлялся ее воинственному духу, зная, что подобное настроение мгновенно сменяется добротой и великодушием. Окружающие всегда восхищались ею так же, как и Чарльзом. Однако сама идея, что такая девушка может предпочесть его, Ричарда, другим больше чем один раз, казалась ему полным абсурдом.

Сухие желтые листья зашуршали, когда он подошел, чтобы сесть рядом с ней на скамейку. Его родители часто приходили сюда летними вечерами, спасаясь от шума, поднимаемого дома братьями. Они сидели здесь, держась за руки. Иногда разговаривали, чаще молчали. Удрав от брата и незаметно приблизившись, Ричард смотрел на родителей и незаметно для себя улыбался. Их любовь была залогом сохранения семьи. Даже когда он стал взрослым, то часто представлял себе своих родителей, сидящих вместе, плечом к плечу. Особенно когда был далеко от дома.

Линда скользнула по нему взглядом. Он лишь едва улыбнулся:

— Молчание — золото, согласись?

— Да. Ты мастер помолчать.

Ричард откинулся назад, вытянул ноги и положил руки на спинку скамейки. Он мог бы закрыть глаза и остаться здесь вместе с ней навсегда, не произнося ни слова, только прислушиваясь к мягкому плеску воды и легкому шороху падающих листьев.

Линда качала ногой, сохраняя молчание. От его близкого присутствия она опять почувствовала какое-то напряжение внутри себя. И это было лишним подтверждением того, чего ей никак не хотелось признавать, от чего все эти годы хотелось избавиться как можно скорее и навсегда… Это было подтверждением любви.

Ему тоже приходилось несладко. Находясь в опасной близи с этой женщиной, его тело начинало бунтовать, как будто по его жилам вместо крови бежал теперь жидкий огонь. Он всегда хотел ее. Постоянно. И успешно отказывал себе в удовольствии вспомнить, что произошло между ними, или пофантазировать, как это было бы, если бы они занялись этим вновь.

Его молчание приводило ее в отчаяние.

— Поговорим о горах. Ты уже был вознагражден один раз.

— Кто, я? — недоуменно переспросил он.

Подбородок Линды с ямочкой воинственно вздернулся — привычный жест, говорящий о скрытой тревоге, но такой любимый. Разлившееся тепло внутри него вновь превращалось в бушующее пламя.




В его предыдущий приезд домой они легко сохраняли дистанцию. На этот раз это было невозможно, потому что им приходилось проводить вместе слишком много времени. Ричард так и норовил при каждом удобном случае подойти к ней поближе, как бы невзначай коснуться ее. Ему хотелось обнять ее и прижать к себе так сильно, чтобы ощутить все прекрасное тело. Ее теплые, сладкие губы завораживали. Он хотел целовать эту женщину под солнцем, когда ветер играет ее волосами, хотел лежать с ней рядом ночью под искрящимся звездным небом, хотел, чтобы их обнаженные тела слились в едином ритме, таком же старом, как сам мир.

— Единственное, что нам надо, — это поговорить. — Он злился на себя за собственное слабодушие, но уже не мог остановиться и унять желание обладать ею. Оно возникло где-то в самой глубине его существа и нахлынуло вдруг с неукротимой силой.

— Ты ошибаешься, — ему приходилось с трудом сдерживать себя, — нам надо… — Линда испуганно вздрогнула, когда Ричард грубо схватил ее за плечи. — Нам нужно вот это, — выдохнул он хриплым голосом и затем сильно и страстно поцеловал ее полуоткрытый рот. Ричард совсем потерял голову и до безумия хотел ее. Хотел всегда, и теперь уже больше не мог сдерживаться. Это было единственное, что он сейчас чувствовал.

На какое-то мгновение она застыла, а потом с такой же силой приникла к нему. Поцелуй получился грубым, злым, ненасытным, как если бы молодые люди вырвались на свободу после долгих лет заточения. Ее зубы сталкивались с его зубами, в то время как языки сплетались в откровенном порыве. Он сжал ее тонкую талию и с силой притянул к себе, как будто Линда была гибким молодым деревцем. Пальцами одной руки она впилась ему в плечо, другую запустила в волосы, теребя их на затылке. Он чувствовал ее грудь, острые набухшие соски. Ее сердцебиение заводило его. Ему передалось от нее какое-то дикое безрассудство, даже глубокое отчаяние. И горькие слезы комом застряли у него в горле.

Ричард был откровенно жаден. А она — бесстыдна. Вместе они были исступленными, безрассудными, беззащитными. Мужчина опустил руки и прижал ее к своей восставшей, жаждущей немедленного удовлетворения плоти. Они прилегли на скамейку, и молодая женщина оказалась сверху, двигаясь и возбуждая его вожделенной тяжестью своего тела. Он застонал, стискивая ее сладкую круглую попку. Сквозь тонкую шелковистую ткань его пальцы нащупали выступающий краешек ее трусиков. Эротические фантазии живо вспыхнули в его голове. Ричард мог сорвать их и, положив возлюбленную на землю, полностью погрузиться в нее. Тем более что она сама хотела этого. Просто сделать это и ни о чем не думать. Всего лишь действовать, чувствовать… любить.

— Ричард! — Она застонала.

Сердце бешено билось у него в груди. Эта прекрасная женщина заслуживала большего, чем быстрый секс на заднем дворе его родителей.

— Подожди, — попросил он, — Линда, подожди… — Он взял ее лицо руками. — Остановись!

Ее глаза продолжали оставаться закрытыми. Не смотреть для нее означало не понимать того, что было им сказано.

— Не останавливайся! — Она с силой выдохнула эти слова сквозь стиснутые зубы. — Не останавливайся…

Он провел руками по ее щекам.

— Не повторяй той страшной фразы. — Ее глаза внезапно открылись. — Я — не твоя ошибка.

Ричард колебался.

Линда издала яростный стон:

— Поцелуй меня, умоляю тебя… — Ее рот задвигался, мягко захватывая его губы. — Посмотри, как нам хорошо!

Но хорошо еще не означало правильно на его взгляд. Однако ему было нелегко возразить ей, особенно тогда, когда ее губы одаривали нежнейшими поцелуями его лицо такими восхитительными и долгими поцелуями… Ричард так давно не испытывал ничего подобного, такой неистовой ласки, будившей в нем непреодолимое желание. Он понял, что ему по-настоящему нужна эта женщина, влюбленная сильно и искренне. Это не было похоже на их первые объятия или просто физическое притяжение, это была гораздо более опасная вещь. И он желал ее теперь сердцем так же сильно, как и телом. Наслаждение и покой толкали его забыться и прекратить сопротивление, поддавшись искушению.

Ричард с трудом оторвался от ее губ. Она спрятала лицо у него на плече. Ее руки обвились вокруг его торса, лаская и поглаживая.

— Послушай, разве тебе не здорово со мной?

Он не мог заставить себя оттолкнуть ее.

— Ты и сама знаешь, — сказал он хрипло.

— Но? — прошептала она.

— Ты должна меня понять…

— Опять этот Чарльз, ну сколько можно! — Она раздраженно помотала головой, пытаясь отогнать назойливые мысли о прошлых грехах. Линда стукнула кулачком по его груди. — Когда ты, наконец, поймешь, что это ничего не значит для него! Я его не интересую.

— Но интересовала. И мы… предали его.

С тяжким стоном Линда выпрямилась и поправила волосы.

— Ричард, это было много лет назад.

— Ты не чувствуешь своей вины?

— Чувствовала. Конечно, чувствовала.

— Да, ты права, все в прошлом, — сказал он, отодвигаясь. — Но мне не удается в душе оправдать себя. Мы ходим с невинными лицами праведников и заставляем других думать о нас лучше, чем мы есть на самом деле. Мне противно так жить. И даже то, что брат женился, не снимает остроты ситуации. Все было бы по-другому, найди мы в себе семь лет назад силы рассказать ему откровенно о том, что произошло. Да еще этот ваш дурацкий выигрыш… Я же понимаю, что такие деньги на дороге не валяются. С милым рай и в шалаше только в сказках, дорогая… Что я тогда мог бы тебе дать? А миллион в наследство помог бы вам обустроиться, завести собственное дело. Получалось, как ни крути, что я специально вторгся в ваши отношения, чтобы разрушить все хорошее до основания.

— Ты все еще остаешься в плену старых заблуждений, как, впрочем, и я когда-то. После того как ты уехал, — грустно произнесла она, — мне очень хотелось загладить свою вину. Я оставалась с Чарльзом, пытаясь изобразить образцовую подружку. Но разве ты не видишь? — Она придвинулась к нему. — Все усилия оказались напрасны. После того как мне довелось испытать близость с тобой, я узнала, что значит чувствовать себя по-настоящему живой. Мне так хотелось, чтобы это повторилось, даже если ужасное чувство вины будет преследовать меня.

Он заставил себя остаться равнодушной к ее откровенным словам:

— Ты, как и я, струсила и не сказала Чарльзу всего.

— Вот тут ты не совсем прав. — Она вздохнула. — Когда тебя не было рядом, я не была уверена насчет нас. Но я была в долгу перед Чарльзом и должна была сказать ему хотя бы часть правды. Пришлось признаться ему, что у меня появились чувства к другому мужчине. — Когда она взглянула на него, ее улыбка сделалась холодной и замкнутой. — Поверь мне, Ричард, Чарльз не был ужасно расстроен из-за нашего разрыва. Мы и сами расстались бы спустя несколько месяцев.

Ричард изучал реку, мутно-серую под темнеющим небом. Будь он проклят, если все еще не желал ее страстно и если его кровь не бежала как бешеная по жилам, так что ему едва удавалось справляться с собой. Он аккуратно наклонился вперед и оперся локтями на колени, изо всех сил стараясь не смотреть на Линду.

Его возлюбленная порвала с Чарльзом не из-за их предательства! Это было открытием. Получается, что их сексуальное приключение вовсе не было для нее просто глупой, опрометчивой ошибкой подростков.

— Ты говоришь, что ваши отношения с Чарльзом все равно закончились бы? — Он не смог скрыть надежды, внезапно прорезавшейся в голосе.

Глаза Линды широко распахнулись, поскольку она тут же почувствовала это.

— Я… я не знаю до конца. Возможно, мы бы продолжали встречаться, а затем поженились и жили бы просто как лучшие друзья.

Ричард почувствовал себя висящим над пропастью:

— Вот видишь!

— Хотя, если честно, я не могу представить, что такая жизнь продолжалась бы долго. Это было бы удобно, но не совсем то, что нужно. — Она склонилась к нему, ища сочувствующий взгляд. — Это именно те слова, которые ты хотел услышать? Тебе нужно было удостовериться в том, что мой разрыв с Чарльзом не был твоей виной?

— Я хотел всего лишь, чтобы ты рассказала все, как было на самом деле. Мне нужно было услышать правду.

Она коснулась его руки.

— Правду! На самом деле всю правду не хотелось бы ворошить даже мне самой… — Линда вдруг осеклась, почувствовав, что подошла к опасному краю. Есть вещи, о которых даже самый близкий, самый желанный мужчина не должен знать. Эта тайна принадлежит ей одной, и никогда ни одна живая душа не коснется ее. Ей также не следует оборачиваться назад, воскрешая в памяти тот кошмарный вечер, когда они с Чарльзом вдруг решили прогуляться на велосипедах…

Он ждал, что Линда поведает нечто, что поможет ему еще лучше разобраться в сложившейся ситуации, но девушка лишь прерывисто вздохнула и не стала ничего объяснять. Ричард не был уверен, но ему показалось, что он заметил какой-то странный блеск в ее глазах, будто она не могла заставить себя до конца довериться ему.

Это понятно, подумал он горько. Как можно верить тому, кто, поджав хвост, словно нашкодивший кот, удрал без оглядки и за все это время даже не поинтересовался, как там она сама! А встретившись спустя столько лет, вновь поставил ее в известность, что ни сегодня-завтра покинет родные края. Неудивительно, что Линда стала слишком осторожна, чтобы доверяться ему до конца.

Он накрыл ладонью ее руку и, замирая оттого, что она не шарахается от него, нежно погладил тонкие прохладные пальцы.

— Ричард, безрассудный и дикий! — прошептала она. — А ты не такой страшный, каким показался мне вначале.




6


Да, сейчас, спустя столько лет, все произошедшее с ними кажется эпизодом из фильма про чужую жизнь. И вовсе не они сами, а выучившие роли актеры произносили тогда откровенно-страстные фразы, обнимались, проваливаясь в чувственную бездонную пропасть боли и наслаждения…

Первый их неумелый юношеский поцелуй был как бы пробным. Они, обуреваемые смущением и страхом перед неизведанным, едва лишь соприкоснулись губами. Ричард просто не верил в происходящее. Неужели Линда действительно хотела, чтобы он ее поцеловал?

Девушка благоухала как дикая роза. Ее пушистые распущенные волосы слегка коснулись его щеки, когда он потянулся за новым поцелуем. Руки дрожали. Ричард не был уверен, что смеет прикасаться к ней, но вдруг осознал, что именно это уже и делает, и жадно прижался своими горячими твердыми губами к ее нежному пухлому рту. А его сильные руки уверенно скользнули по ее спине.

Он сжал ее в своих объятиях, прижимая к себе так плотно, что почувствовал прикосновение ее груди к своему телу. Линда нервно сглотнула, и он услышал стон, вырвавшийся из глубин ее существа.

— Ежик, — выдохнул он прямо ей в губы. Его сердце молотом билось о грудную клетку, — я всегда хотел этого с тобой, но… — Она прервала его возбужденную речь упоительным поцелуем, ее пальцы запутались в его волосах.

— Знаешь, мне все равно, не думай ни о чем, — пробормотала она, на секунду оторвавшись от него, чтобы перевести дыхание.

Ричард тоже не мог заставить себя прекратить целовать ее. И лишь спустя какое-то время обреченно произнес:

— А как же Чарльз?

— Молчи, — сказала она. — Не спрашивай больше об этом.

Ее глаза были тогда такими же жгучими, дикими и безрассудными, как и ее руки. Линда сорвала с него рубашку, обвила руками его шею, откинула назад свою прелестную головку со струящимися золотыми волосами.

Он поцеловал девичью изогнутую шею, почувствовал, как ее частый пульс колотится у его горячих жаждущих губ.

Линда прижалась к нему, изогнувшись дугой, когда его язык опустился в теплую долину между ее грудей.

— Не удивляйся, Ричард. Хоть на один вечер, на одну ночь я хочу стать такой же безрассудной, как и ты!

И они, забыв обо всем на свете, упали на кровать…




— Не бойся, — сказал Ричард, видя колебания Линды, в то время как она «бездельничала», рассматривая снаряжение и проверяя замки карабинов в сотый раз.

Девушка растерла свои замерзшие руки, казавшиеся неловкими и одеревеневшими, и могла поклясться, что уже не чувствует кончиков пальцев.

— Знаешь, Ричард, а спускаться, пожалуй, страшнее.

— Не всегда. В сущности, все зависит от того, куда спускаешься, то есть от места назначения.

Линда посмотрела на него искоса. Он дразняще улыбнулся, подталкивая ее к ответному флирту. Ох, Ричард, Ричард! Это ведь замашки твоего старшего братца, ты — другой. Совершенно другой!

Она засунула руки под мышки. И угораздило же ее так влюбиться в него! Ее друг часто бывал колючим и отчужденным. Непростой характер выдавал и его внешний вид: волосы постоянно взъерошены, одежда — та вообще ужасно груба. Какая-то нелепая темно-синяя куртка с огромным капюшоном, поношенные джинсы, сидящие слишком свободно на его худощавой фигуре. Сейчас он весь с головы до пят был покрыт мелкой, как пудра, пылью. И все же Ричард казался настолько сексуальным, что заставлял трепетать даже замерзшие кончики ее пальцев.

Она давала выход своей энергии, карабкаясь вслед за ним по горам пять дней подряд.

— А по-моему, дело не в месте назначения, весь вопрос в скорости, — возразила строптивая скалолазка, переводя тему разговора в безопасное русло.

— Не беспокойся о падении. Падать, между прочим, не так уж и страшно, если хорошая страховка. — Он кинул на нее оценивающий взгляд через плечо, когда проверял узел перемычки. — Я буду крепко держать тебя, Ежик, и спущу вниз медленно и бережно.

Линда начинала понимать, как легко быть застигнутой врасплох адреналиновой атакой желания. Коснись, сожми меня в объятиях, поцелуй, подумала она отчаянно. И в испуге тут же качнула головой: «Нет, нельзя так».

Рывком проверив веревку, девушка немного успокоилась. Поднимаясь в горы, она, несмотря на сопровождение опытного инструктора, полагалась только на себя. Иногда ей приходилось нелегко, накатывала волна пронизывающего страха, казалось, еще немного, и оба они полетят в бездну. Ричард улавливал ее настроение и вовремя подбадривал, как, например, сейчас. Она услышала словно из поднебесья донесшиеся до нее слова:

— Вперед, Ежик! Мы не можем заниматься этим весь день. Здесь холодно. Давай скорее укроемся от ветра.

— Сейчас, сейчас… — бормотала она, натягивая перчатки.

Да, ее отношения с Ричардом, несомненно, изменились, как будто недавние поцелуи растопили тот лед, который замораживал их отношения, и теперь они снова могли дышать и более откровенно разговаривать, не относясь болезненно к каждому нюансу. В каком-то смысле молодые люди снова стали друзьями. А в каком-то — наоборот, отдалились.

Линда дернула ремни, впившиеся в ее бедра и пах, думая о том, что неуместно смутилась, когда Ричард застегивал на ней пряжку, хотя его движения были чисто механическими. Его руки касались ее интимных мест, он поворачивал свою подопечную и так и эдак, чтобы еще раз проверить крепления. Ричард явно привыкал к мысли, что в действительности его упрямая ученица не была столь недоступной, какой он ее рисовал в своем воображении.

— …Хорошо, — сказала Линда, глубоко вздохнув, — вот теперь рискну. — Она схватилась за веревку, взглянула Ричарду в глаза и неуверенно рассмеялась: — Не отпускай!

Тот выдержал ее взгляд:

— Прошу тебя, не смотри вниз!

Девушка вытянулась вдоль веревки.

— Но мне необходимо видеть, куда я спускаюсь.

— Нет. Совсем не обязательно. Лучше смотри на меня. Пусть работают твои ноги, а не глаза.

Линда сконцентрировалась на его лице. Постепенно уверенность Ричарда передавалась и ей, укрепляя дух до тех пор, пока не удалось пересилить себя.

Резиновые подошвы ее обуви, когда она выверяла каждый свой шаг, неуклюже скребли по вертикальным камням. Однако снаряжение крепко держало ее. Она немного ослабила веревку, чтобы чувствовать себя свободней.

Ветер свистел в ушах. Внезапно девушка вспомнила о том, что под ней простирается пустота, и о возможном долгом падении на землю, и о том, какими непрочными кажутся все эти веревки, поддерживающие ее…

Тут же до нее донесся голос Ричарда:

— Смотри на меня, Линда!

Она кивнула. Ее наставник твердо стоял на ногах.

— Ты можешь сделать это, не сомневайся! Это так же просто, как съесть кусок торта…

Линда схватилась за веревку, передвинувшись на дюйм ниже. Ричард усмехнулся:

— Согни колени, дорогуша. Ты слишком напряжена. И отклонись назад. Тебе нужно быть почти в горизонтальном положении.

Ей не оставалось ничего другого, как последовать советам Ричарда. Сердце, казалось, оборвалось в ее груди, когда веревка двинулась вместе с ней и она слегка оторвалась от поверхности скалы.

— Ух ты! Ничего себе! — выкрикнула Линда, пытаясь ногами нащупать хоть какую-нибудь опору.

— Молодец! — крикнул Ричард. — Здорово, не так ли?

Она вытянула шею в его сторону:

— Ты ненормальный!

— Попробуй еще раз, Линда. Отпусти побольше веревки.

— Это чересчур, чересчур…

— Весело? Свободно? Давай же, Линда, — уговаривал он девушку, — вспомни, как ты девочкой прыгала по детскому городку и твои косички смешно взмывали вверх. Попробуй вспорхнуть так снова.

Она бросила взгляд на землю, простирающуюся далеко внизу.

— Но мне больше нравится быть связанной с землей. Гравитация — мой друг.

— Ерунда! Гравитация — это кладбище наших крыльев. Ты должна раскачиваться на скале, как балетная танцовщица. И прекрати терять равновесие.

— Хорошо, так и быть… Я… я балетная танцовщица.

Она слегка покачнулась. Ступни ее ног немного сводило. В это время крупный осколок породы оторвался от скалы, заскользил прямо под подошвой и полетел вниз. Так могла полететь она сама, если бы не смотрела на Ричарда. Одно неверное движение — и ей никогда больше не суждено было бы увидеть своего любимого.

— Эй, Линда! Разве ты не та самая подружка невесты, которая хотела бросить вызов судьбе?

— Та, та, — с досадой процедила она, стискивая стучащие зубы.

Похоже, Ричард относился к тому типу безжалостных учителей, которые способны погружать своих подопечных в самые сложные и рискованные ситуации, предоставляя им выкручиваться из них самостоятельно. Иначе для чего ему пришло в голову оставить ее здесь, между скал, болтающейся наподобие паука на нитке и подбрасываемой порывами ледяного ветра.

— Я верю в тебя! — вновь прокричал Ричард.

— Веришь? Ха!.. Какая ерунда… Твоя вера не сделает за меня то, что сейчас нужно, — пробубнила она сквозь замерзшие губы, — мне необходимо сейчас больше, чем способна дать твоя вера.

Каждый ее нерв напрягся. Она знала, что рано или поздно нужно двигаться дальше.

— Обещаю тебе вознаграждение, но шевели задницей. Если мне придется отпускать тебя дюйм за дюймом, я больше никогда не возьму тебя в горы.

— Мне нужно только одно вознаграждение, — сказала она, — но ты не можешь мне его дать…

Говоря это, она спустилась ниже еще на дюйм. Ее ноги казались напряженными и неуклюжими. Однако Ричард был прав: ей хотелось благословенной свободы и беспредельной радости, хотелось порхать наподобие бабочки.

Он вытянул голову, чтобы поточнее оценить обстановку.

— Будь поуверенней в себе и получишь все, что только пожелаешь, Линда. Я обещаю!..

Девушка на мгновение замерла, а затем позволила веревке быстрее заскользить между пальцами. Колени подогнулись, она раскачивалась в порывах ветра, взмывала вверх и вниз, изгибаясь дугой над коварными выступами скалы. Свобода движения опьяняла ее.

— Боже мой! — восторженно прошептала она, входя в нужный ритм. Веревка подпевала расхрабрившейся альпинистке, когда та заскользила по ней вниз, ритмично отталкиваясь от поверхности скалы…




Линда приземлилась у подножия горы жестче, чем ожидала. Кружилась голова, ныл бок и запястье левой руки. Ричард стоял на вершине утеса и смотрел на нее. Его силуэт четко вырисовывался на фоне заходящего бледного солнца и серого неба. Взгляд на него заставил ее сердце встрепенуться и чуть ли не взлететь на крыльях, вернувшись на пик только что преодоленной ею высоты.

Она весело помахала своему талантливому наставнику. Ричард в ответ поднял руку, сжатую в кулак, крича что-то, чего она никак не могла расслышать то ли из-за расстояния, то ли из-за бурного ликования внутри себя. Еще бы! Как тут не ликовать, теперь она действительно стала скалолазкой! Не такая уж легкая победа, между прочим…

Разве может жизнь быть лучше, чем эта?

Ричард быстро скользнул вниз, чтобы присоединиться к ней. Не успел он спрыгнуть, как девушка была уже рядом. Линда бросилась в объятия Ричарда. Он с силой прижал ее к себе, и оба они испытали столь сильный восторг, что, казалось, покинувшие их силы сполна вернулись к ним вновь.

— Спасибо за то, что подбадривал меня взглядами и словами. Это было удивительно!

— Да ты сама удивительная!

— Я была свободна как птичка!

— Птичка в ремнях и креплениях. Может, тебе действительно после всего этого заняться еще и дельтапланеризмом?

— Да я собираюсь….

Воздух вокруг был заряжен их молодой бурной энергией. Линда дотронулась до лица Ричарда. Ее губы раскрылись и соединились с его влажными губами. Она ощутила солоноватый вкус ветра и каменной пыли. Кончик ее языка коснулся его зубов, и они разжались, позволяя ей углубить поцелуй. Линда слегка щелкнула своим язычком по его языку и чуть задрожала, захваченная водоворотом чувств.

Линда ощущала себя легкой, как воздух. Она закончила поцелуй сладким горизонтальным скольжением языка по губам Ричарда. И оставила еще несколько легких поцелуйчиков на его мужественном подбородке.

Счастливая, она откинула голову назад, ликующе протянула руки навстречу небу и по-детски открыто засмеялась.

Чувства Ричарда, ожидающего, пока она успокоится, были двоякими, объединяя радость и печаль. Одной рукой он сгреб ее куртку и держал, крепко зажав под мышкой. Другой рукой поглаживал девушку по волосам, ласково заправляя выбившиеся пряди за уши.

— Я создал монстра.

Она замотала головой, отчего выбившиеся пряди, вновь разлетелись во все стороны.

— Нет, милый, не обольщайся. Я слепила себя сама.

— Хорошо. Тогда меня ни в чем нельзя обвинять.

— А я и не собираюсь это делать.

— Даже на следующей неделе? Или в следующем месяце, когда…

Линда прикрыла ему рот ладонью:

— Молчи.

И снова быстро его поцеловала.

— Это какая по счету награда? — спросил Ричард, снимая веревку с пояса.

— Никакая. Просто…

Он резко вскинул голову:

— Разве нет?

— Ха! Ты думаешь, я настолько нахожусь под властью твоего мужского обаяния, что поцелуй — это та великая награда, о которой я прошу? — Она усмехнулась. — Женщины нашего городка слишком закормили вас, мужчин семейства Бейли, своим восхищением.

Ричард заключил Линду в свои сильные объятия и звучно чмокнул в нос. Потом глубоко заглянул в ее счастливые глаза, зажмурился и нежно коснулся губами уголка ее рта. Он целовал ее до тех пор, пока хоть глоток воздуха оставался в легких. Девушка замерла, наслаждаясь красотой момента, которого так давно ждала. И мужчина преподнес ей целый букет поцелуев — от легких, нежнейших, почти братских, до яростно-страстных, сексуальных. Тех, которые ведут туда, куда положено, — в любовные объятия друг друга. Они наслаждались взаимным влечением, больше не пытаясь скрывать свои чувства.

— Тогда это — помимо награды, которую ты потребуешь от меня потом, — пробормотал Ричард.

— Да, конечно. Я согласна.

Она почувствовала, как он напрягся, а потом, как будто усилием воли, расслабился.

— Нужно действовать разумно, — сказал он со вздохом, мягко отстраняя от себя девушку. — Нам лучше продолжить путь. Солнце заходит.

— А как же моя награда? — спросила она, помогая ему собрать обмундирование.

— Будь благоразумной, — предупредил Ричард.

— Да нет, это не то, о чем ты подумал. Все, что мне нужно, — это приглашение на праздник в ваше семейство.

На первый взгляд это была пустяковая просьба. Приглашение миссис Бейли распространялось на большинство близких знакомых, которыми являлись, без сомнений, большинство жителей городка. Но на этот раз Линде необходимо было знать, что Ричард будет рад видеть ее там. По городку уже и без того ползли слухи о том, что их, направляющихся куда-то вместе, можно заметить довольно часто. Приглашение на обед по случаю дня рождения хозяйки семейства могло бы либо свести на нет лишние подозрения, либо привести к публичному заявлению о помолвке…

— Ты сошла с ума! — сказал Ричард. — Сама подумай, заявятся все мои родственники. Каждого гостя мама будет встречать на улице и подробно сообщать о тех, кто уже пришел, и тех, кто с минуты на минуту прибудет… У всех еще на памяти ваши отношения с Чарльзом.

— Можно подумать, что все они только и ждут, что твой брат опомнится, бросит жену и потащит к алтарю меня, оправдав их давние надежды и вернув, таким образом, причитающийся нам миллион. Смешно говорить о каком-то там неудобстве, когда я уже присутствовала на свадьбе Чарли и Сьюзи.

— Я не это имел в виду.

Она сняла перчатки и потерла руки, прекрасно понимая, что именно будет означать это приглашение.

На лицо Ричарда набежала хмурая тень:

— Пожалуй, я должен обсудить приглашение с Чарльзом.

— Хорошо, — сказала она, прикидывая, что так будет лучше для них всех. Хотя, что и говорить, парень должен был открыть глаза брату на все происходящее с ними еще семь лет назад.




Ричард почувствовал боль в копчике и со стоном уткнулся в пол гимнастического зала.

— Проклятье! Мы же не на автогонках, что ты носишься как болид!

Чарльз, запыхавшись, остановился и присел на корточки возле брата:

— Прости, что толкнул, ты можешь двигаться? — В его голосе звучала тревога.

Ричард отмахнулся:

— Естественно, могу. Просто не хочу. Поваляюсь пару минут и встану… — Его голос был сдержан, несмотря на то что боль резала как ножом.

— Все мы понемногу сдаем, — сказал Чарльз. — Я тоже что-то сегодня не в форме.

— Еще бы, после медового месяца быть все время в форме большая удача… — ляпнул подошедший к ним Боб. — Ну что, футбол на сегодня отменяется? Размялись, называется…

— На поле достаточно игроков, что ты здесь крутишься? — несколько раздраженно бросил через плечо Чарльз, — иди, толстячок, проветрись.

Ричард пошевелил ногой, проверяя, как работают мышцы.

— Все в порядке. Просто слишком резко приземлился.

— Не оправдываюсь перед тобой, но, должен сказать, ты перенапрягся задолго до того, как я тебя толкнул. От меня не укрылось, как сильно вчера ты прихрамывал, — сказал Чарли. — Приведи себя в форму. Вспомни, доктора советовали постепенные и разумные нагрузки.

— Полтора года — более чем порядочный срок, — ответил Ричард.

— Несколько недель назад ты снова начал заниматься скалолазанием. И возвращался измотанный, как черт.

— Спасибо за заботу, братик, — комично просюсюкал Ричард. — Я сделал всего лишь несколько легких восхождений, передвигаясь со скоростью черепашки Линды. Я бы не считал это перенапряжением.

— Может, так оно и есть. Но тебе придется учиться многим вещам с самого начала, хочешь ты этого или нет. — Чарльз отвернулся, пробормотав едва слышно: — Боже, храни Линду.

— Что ты сказал о Линде? — оживился Ричард.

Чарльз пожал плечами.

— Да ничего особенного…

— Я должен был знать, что Линда не относится к тому типу людей, у которых ни с того ни с сего возникает страстное желание заниматься скалолазанием или чем-то в этом роде. За этим желанием подвергнуться риску, несомненно, должно было стоять нечто более значительное…

— Что ты имеешь в виду, Ричард? Она, насколько я помню, всегда была спортивной девушкой.

— Да уж. Теннис, волейбол, плавание… Все чистенько и весьма безопасно.

В шестнадцать лет Линда была просто неотразима — девушка-мечта. Общительный характер, струящиеся по спине золотистые волосы и длинные стройные ноги… Ее кожа была гладкой как шелк. Он прикоснулся к ней в первый раз, когда она, Чарльз и несколько друзей пришли искупаться на озеро. Парни бросали девушек в воду. Вирджиния Шеперт вцепилась в Чарльза мертвой хваткой, в отместку Линда притащила Ричарда. Тая от ее прикосновений в то время, когда девушка забиралась к нему на плечи, он повернул голову так, чтобы касаться щекой ее бедра. До сих пор живо в сердце это ее мимолетное прикосновение…




— Послушай, Ричард, мне не нравится твое состояние. Может, стоит показаться врачу?

— Да, ладно. Успокойся, братишка. Ты всегда был моим ангелом-хранителем, спасая меня вместе с мамой и папой. Уже одно то, что ты, оставив Вирджинию, полностью сосредоточился на моих проблемах и помог мне выкарабкаться из сущего ада после аварии… — У Ричарда все сжалось внутри при мысли о том, как много сделал для него Чарльз. Было невозможно всей жизнью оплатить этот долг. Ведь для Ричарда принять чью-то помощь было то же самое, что расписаться в собственном бессилии.

Чарльз ответил, усмехнувшись:

— Неизвестно, кто кому помог больше. К тому времени хищные объятия Вирджинии становились слишком опасными, я уже задыхался от них. Так что в этом смысле — никакой жертвы я не принес.

Ричард кивнул, возвращаясь мыслями в прошлое. Хуже всего было то, что он сам был достаточно глуп, чтобы на какое-то время увлечься такой интриганкой, какой оказалась Вирджиния.

Несколько секунд они молчали.

— Знаешь, а у Линды хорошо получается, — заметил Ричард, вспоминая их последнее восхождение. Она спускалась вниз так, словно у нее на ногах были крылья, совершенно забыв о своем страхе. — Я не удивлюсь, если она вскоре будет парить на дельтаплане, а мы будем махать ей снизу платочками.

Чарльз поднял брови:

— Действительно, это не та Линда, которую я некогда знал. Мне всегда казалось, что мы с ней во многом похожи, но выходит, что это не так.

Ричард пожал плечами. Он не хотел представлять себе старшего брата и Линду вместе.

Чарльз склонил голову:

— Удивляюсь, что на Линду нашло.

Боль опять пронзила тело Ричарда. Он тихо застонал, злясь на себя: «Я такой же слабак, как и раньше. Прости меня, Чарльз, если сможешь…». Но вслух произнес:

— Ее растормошила твоя свадьба.

Чарльз прищурился:

— Это не потому, что…

— Не беспокойся. Она покончила с прошлым, — смутившись, ответил Ричард.

— Я знал это. Давно знал… — Чарльз тоже казался смущенным. — Сьюзи так помогла, когда мне было плохо.

С коротким смешком Ричард ударил его рукой в плечо:

— В этом я не сомневаюсь!

Да и каждый, кто видел эту парочку после медового месяца, сказал бы нечто подобное. Исполняя непривычную для него роль мужа, Чарльз выглядел еще более покровительственным, чем прежде. Он относился к Сьюзи как к ангелу, выполняя все ее желания и прихоти. Ричард поддразнивал брата за это. Жаль только, что, находясь рядом с этой парой, он чувствовал себя еще более одиноким, чем даже в Гималаях, на вершине горы, когда рядом с ним не было ни единой живой души на расстоянии многих миль.

— А знаешь, Линда изменилась за те дни, что провела с тобой. — Чарльз потер кончик носа и наморщил лоб. — Она выглядела такой счастливой, когда мы столкнулись с ней вчера в магазине. Сьюзи это тоже заметила. Появилась какая-то особая энергия в ее походке и огонек в ее глазах… — Он прервался и посмотрел на Ричарда, улыбаясь.

— Что ты на меня так смотришь? — приосанившись, спросил Ричард.

— Вы двое слишком много времени проводите вместе, вот и все. — Чарльз явно иронизировал.

— Это совсем не… — Ричард сглотнул. Вдруг он подумал, что их с Линдой совместные прогулки были как раз тем, что все и предполагали.

Но он пристально посмотрел на старшего брата и попросил:

— Ты не мог бы перестать улыбаться.

Чарльз успокоился, но в его глазах плясали веселые искорки. Он слегка поддел Ричарда локтем. Тот в ответ шутливо схватил брата, и они начали бороться.

— О, моя спина! — вдруг вскрикнул Ричард. Но тут же вновь кинулся в атаку.

— Да ты двигаешься лучше, чем когда-либо. Готов поспорить, тебе больше вообще не нужна трость.

Ричард положил руки на пояс.

— Ты прав, она мне больше не нужна. И, думаю, не пригодится ни через неделю, ни еще позже. Но я храню ее просто так, на всякий случай.

— Все еще делаешь упражнения на растяжку? — поинтересовался Чарльз.

— Да, дядя Чарли, — передразнил его брат.

— Не кривляйся, я просто беспокоюсь за тебя.

— Если честно, то временами я все еще испытываю боль. Но теплая ванна хорошо снимает спазмы…

— Да, хочу предупредить заранее. Видимо, на этот раз тебе придется задержаться дома подольше. Не удивляйся, если мать попросит Линду привлечь тебя к домашним делам.

Ричард резко мотнул головой:

— Ничего не получится, я уеду сразу после ее дня рождения.

Чарльз помрачнел, но не стал протестовать.

— Как знаешь, — сказал он.

— Значит, Линду все-таки пригласили? — поинтересовался Ричард. — И ты, Чарльз, к этому относишься весьма спокойно.

— Почему бы и нет? — ответил Чарльз, но как-то неуверенно. — Однако, согласись, я пока что не могу воспринимать ее как твою девушку. — Слово «девушку» он произнес полушутя и вопросительно уставился на брата.

— Нет, это… не совсем не так… — Ричард запнулся. — Хотя нечто вроде этого.

— Что же, в таком случае я рад за вас обоих.

Чарльз дружески обнял его за плечи, и они пошли по залу, чувствуя себя молодыми и беззаботными.

Объяснение так и осталось незаконченным, но пока и этого было вполне достаточно.




Крошечная библиотека Сьюзи находилась в центре города. Журналы, газеты и книги были аккуратно расставлены и разложены на стеллажах. При библиотеке располагалось такое же маленькое кафе на четыре столика. Посетителям предлагались кофе и чай, свежие булочки из соседней пекарни, а также всевозможное печенье. Со временем ассортимент предполагалось сделать еще разнообразнее.

Время от времени здесь собирались женщины и девушки из всевозможных клубов, и Сьюзи интересно было слушать, о чем они говорят. Сюда же частенько забегали ее приятельницы, безответно влюбленные в Чарльза, те самые, из группы поддержки, — Сара Хоуп, Элизабет Фарлоу, Вирджиния Шеперт и другие. Идея организации этой группы принадлежала, как ни странно, Вирджинии. Именно она решила столкнуть лбами Сьюзи и Чарльза. Но план мести возымел совсем другой эффект, и парочку вместо смерча ненависти закружил над землей вихрь любви.

Теперь их группа почти распалась. Элизабет Фарлоу, например, растеряла свои детские иллюзии и вышла замуж за Бобби. Но страдания по Чарльзу все еще не прекращались. Они вспыхивали в неудовлетворенных душах, как свет в чужих окнах для бездомного странника, и по-прежнему были частью жизни многих женщин.

Линда не являлась постоянным участником этих сборищ, скорее она приходила в это уютное место из чувства солидарности. Но сегодня она забежала сюда, чтобы перекинуться словом наедине с Сьюзи. Однако в библиотеке, к величайшему ее сожалению, оказалось полно скучающих леди.

— Девять часов, дорогие посетительницы. Пора прощаться до пятницы, — произнесла Сьюзи, увидев стоящую на пороге Линду.

Большинство женщин уже и так собирались уходить. Линда склонилась над одной из фотографий в свежем журнале, раскрытом на ближнем столике. На ней девушка в серебристом спортивном костюме парила на дельтаплане с такой грацией, словно родилась в воздухе.

Хотя члены группы поддержки и высмеяли внезапную тягу Линды к рискованным приключениям, втайне они все же завидовали ей. А ведь бедняги даже представить себе не могли, что уроки альпинизма с Ричардом необходимы были ей как воздух.

Со всех сторон проанализировав личность Ричарда, дамы пришли к общему выводу, что, вопреки привлекательности дикаря, его ценность, как кандидата в женихи, была нулевой.

Наконец все ушли. Линда мешкала с началом разговора, прибираясь на столах и расставляя стулья. Сьюзи прошлась и выключила везде свет, а потом заперла входную дверь. Пока Линда возилась, ее мысли так и бродили вокруг Ричарда. Она хотела быть с ним душой и телом. Этот мужчина почти все время находился с ней рядом, но оставался все таким же недоступным, как и в самом начале их новой встречи. Он был так прекрасен и так любим ею! Но чувствовал ли он то же самое по отношению к ней? Ей постоянно казалось, что вот-вот она проснется и все происходящее окажется всего лишь странным сном. Да еще эта тайна, мучившая ее все предыдущие годы…

Линда с трудом очнулась от своих тягостных размышлений. Сьюзи внимательно наблюдала за ней.

— Тебе, наверное, придется забраться на самую высокую скалу, чтобы израсходовать всю бурлящую энергию?!

— Я хочу попробовать сделать это, но Ричард считает, что я пока не готова.

— Это любопытная новость. Ричард превратился в сторонника безопасности! Я думаю, что только последствия аварии удерживают его в какой-то степени.

— Вряд ли, — пробормотала растерянная Линда.

— Тогда… он просто боится за тебя. Ты ему небезразлична.

Линда заметила заинтересованный взгляд Сьюзи.

— А ты — хитрюга, Сью!

— Еще бы! — Сьюзи села на стул, расписанный желтыми цветами. — Очень хочется узнать, произойдет ли когда-нибудь хоть что-то между вами двумя! До сих пор не имела возможности поговорить с тобой об этом, вокруг столько ушей и глаз.

— Я ценю твою предосторожность. Если у Сары зародятся малейшие подозрения, то наш шанс с Ричардом будет навсегда потерян. Он так не любит, когда его обсуждают.

Сьюзи поставила локти на стол, сомкнув пальцы у подбородка.

— Итак, значит ли это, что у тебя действительно есть шанс?

Линда кивнула. Она почувствовала, как все задрожало у нее внутри.

— Я всегда знала это! — радостно выпалила Сьюзи.

Линда повернулась и резко проговорила:

— Однако ты не должна ставить об этом в известность Чарльза. — Она вцепилась рукой в край стола. — Я знаю, мне не следует просить тебя держать что-либо в секрете от собственного мужа, но будет лучше, если Ричард обо всем расскажет ему сам.

— Да, но я не знаю…

— Понимаю, это не легко. Все так запутано… Куда больше, чем ты можешь себе это представить.

— И все же?

Сьюзи выглядела ошеломленной. Она молча ждала продолжения, не сводя глаз с Линды.

— Так вот, все это даже сложнее, чем ты думаешь, — повторила тихим голосом Линда.

С тех пор, как пришлось вернуться в Мидлхилл, Сьюзи считалась ее лучшей подругой, поэтому сейчас она решила довериться именно ей. Линде необходимо было с кем-то поделиться. В какой-то момент груз вины для нее стал слишком тяжел, и оставалось лишь выговориться, даже если это впоследствии окончательно испортило бы ее отношения с Чарльзом. Кроме того, Линда надеялась, что Сьюзи подскажет ей как поступить.

— Не смущайся, выплескивай все, как есть.

Она застегнула манжеты, пригладила волосы и произнесла:

— Я обманула Чарльза… с Ричардом. — Взглянув на Сьюзи, заметила, что той почти удалось скрыть удивление. Линда прищурила как кошка глаза и продолжила: — Семь лет назад был мой восемнадцатый день рождения, ну и…

— О, бедняжка Линда! — На лице Сьюзи не было осуждения, а скорее проявлялась глубокая симпатия.

— Так ты не питаешь ко мне ненависти?

— Нет, что ты. Я думаю, в этой истории с обманом Чарльза есть кое-какие веские обстоятельства.

— Важны только факты, все остальное — плутовство. Я знаю, Ричард тоже переживает по этому поводу, ведь мы обманули его брата. И этому не может быть прощения.

— Почему же, не стоит судить себя так строго. Особенно сейчас, когда прошло столько времени.

— Чарльз такой хороший парень. Такой порядочный.

— Да, а это значит, он даст тебе шанс все объяснить.

— Время объясняться было тогда, когда все это произошло. Вместо этого я и Ричи делали вид, будто ничего не случилось. — Линда безрадостно усмехнулась.

— Это и было причиной, по которой ты рассталась с Чарльзом?

— Да. Я постепенно нашла в себе мужество, чтобы рассказать ему, что переспала с другим. К тому времени для нас самих уже было очевидно, что мы — не такая уж совершенная пара, как о нас говорили в Мидлхилле.

Сьюзи выглядела встревоженной.

— Расскажи мне подробно, как все это произошло.

Перед тем как начать свой рассказ, Линда обвела взглядом помещение библиотеки. За окном на улице было совершенно тихо. Что-то тревожное висело в воздухе.

— Не лучшее время для откровений, но… В общем, мы с Чарльзом встречались около двух лет. Мне казалось, что нас объединяет настоящая любовь. Однако я была всего лишь наивным ребенком. — Она улыбнулась. — Оглядываясь назад, могу теперь сказать, что была больше влюблена в семью и дом Чарльза, чем в него самого. Но, как бы то ни было, я тогда только что окончила школу и планировала пойти в тот же колледж, что и Чарли. На то лето выпал мой восемнадцатый день рождения, а я все еще оставалась девственницей.

Сьюзи выглядела испуганной:

— Мы говорим об одном и том же Чарльзе Бейли?

— Да, не сомневайся. Он уважал меня. — Линда опустила голову. — Вспоминая прошедшие времена и события сейчас, я удивляюсь нашему самообладанию, ведь мы так ни разу и не оказались в одной постели. — Она заправила волосы за ушки. — Но пойми меня правильно, Сьюзи. Между нами все же кое-что было. Скажем так, — мы экспериментировали. Чарли до одури хорошо целовался.

— Да, он и сейчас потрясающе целуется.

— Ты не ревнуешь? — поинтересовалась Линда.

— Почти нет. Кроме того, Чарльз Бейли теперь мой! — Она рассмеялась. — А всем его поклонницам остается лишь наслаждаться девичьими воспоминаниями о нем.

— Я тогда была всего лишь девчонкой, но знала, чего хочу. К тому времени я уже заметила Ричарда. Что-то в нем меня привлекало… Ричард в девятнадцать лет, — романтично протянула Линда, — он так отличался от своего брата. Неучтивый, невежливый, жесткий, к тому же неопытный, он был словно оголенный нерв. Ему удалось обрести чувство внутреннего спокойствия только после той страшной аварии. Но в юности парень был сгустком безрассудных импульсов и неуправляемых гормонов…

Да, вспомнила Линда, он, сам того не подозревая, затронул в ней ту самую скрытую струну, заставляя ее содрогнуться, пробуждая скрытое желание опасности с ним вместо безопасности с Чарльзом. Но, вздохнув, она тут же вернулась к настоящему. Сьюзи неотрывно наблюдала за ней.

— Честно говоря, Сью, это мое влечение к Ричарду, влечение против моей воли, меня сильно раздражало. Внезапно я осознала, что больше не хочу быть девственницей. Поэтому очень рационально подошла к этому вопросу и собиралась отдать Чарльзу Бейли огромный приз в день собственного восемнадцатилетия. Ну, ты же понимаешь, о чем я. Готовилась грандиозная вечеринка, и я забронировала номер в отеле на всю ночь, заказала шампанское и красивые свечи. Все должно было быть романтично как в сказке.

Сьюзи улыбнулась:

— Да, Линда. Я вижу, что ты хотела все устроить как можно лучше.

— Конечно. Но ты ведь знаешь, что говорят о самых продуманных планах? Не один из них обычно не исполняется. И когда вечеринка подходила к концу, я незаметно выскользнула из зала, чтобы подготовиться к моему главному событию. Наше с Чарльзом рандеву должно было стать сюрпризом для него. Но все сорвалось, потому что в моей комнате нежданно-негаданно появился другой Бейли.

— О-о! — протянула в изумлении Сьюзи.

— Я оставила записку Элизабет, но та была слишком занята и поэтому передала ее Бобби. С того момента и началась вся эта запутанная история.

— А Вирджиния была там? — Сьюзи прищурила глаза. — Я бы не удивилась, если бы это она подстроила всю эту путаницу с запиской.

— Я никогда не могла подойти и прямо спросить об этом из-за того, что произошло позднее между мной и Ричардом. Ситуация была слишком деликатной для меня. Но, судя по тому, что мне удалось разузнать, это было простое стечение обстоятельств.

— Понимаю, понимаю. Итак, Ричард заявился в твой номер вместо своего брата, хотя он, должно быть, знал, что ты мечтала соблазнить не его.

— Да, но мы оба хорошенько набрались. Я начала плакаться на его плече о том, какая мы с Чарли, в сущности, несовершенная пара. — Линда закрыла лицо руками. — А потом, ты знаешь, как это бывает: двое молодых людей в комнате отеля. Мы целовались. И когда прикоснулись друг к другу, были уже не в силах остановиться. Мы слишком хотели быть вместе!

— И ты была девственницей?

— И Ричард был. Это был мощный совместный эксперимент. Самый счастливый день рождения в моей жизни.

— А потом?

— Тебе интересно узнать, что было дальше? Стыд. Сожаление. Чувство вины…

— Ричард был опустошен тем, что мы сотворили, даже больше, чем я. Он всегда идеализировал брата, и предать его было равносильно… — Линда поежилась. — Даже сейчас он не верит, что Чарльз мог бы простить его. Это означает только то, что Ричард до сих пор не может простить себя сам и все это время мучается, испытывая постоянное чувство вины.

— Нет сомнений, что Чарльзу было бы очень больно. Но, если ты говоришь, что вы никогда не были верны друг другу в полной мере… — Она сжалась. — Да к тому же способность Чарльза к прощению просто изумляет меня. Он даже не держит зла на Вирджинию. А я, я до сих пор мечтаю выцарапать ей глаза. — Сьюзи передернула плечами. Собеседницы помолчали, думая каждая о своем. Потом Сью нехотя добавила: — Знаешь, Линда, я почти уверена, что он бы все понял и простил. Ты и Ричи, вы оба были так молоды, действовали безрассудно. Это было всего лишь глупой ошибкой.

Однако Линда так бы не сказала. Было ли ошибкой то, что после семи лет она все еще вспоминала и настойчиво прокручивала в голове ночь любви с Ричардом Бейли?

Ее мысли прервал резкий стук в дверь. Обе женщины поднялись из-за стола, вытягивая шеи, чтобы сквозь окошко посмотреть, кто пришел. Это был Чарльз. Чарльз Бейли — красивый, безупречный, улыбающийся, великолепный. Кровь отхлынула от лица Линды.




7


Неизвестно, был ли он тогда, семь лет назад, глупее и недальновиднее себя сегодняшнего. Вряд ли. Он просто еще не умел сдерживаться. Все события давнего вечера с удивительной подробностью отпечатались в его памяти и хранятся там до сих пор…

Прости меня! — это была последняя здравая мысль, посетившая голову Ричарда. Спонтанная, всепоглощающая страсть Линды распалила его до предела. До этого мгновения их близости он не знал, как сильны и глубоки его чувства к Линде, потому что не мог себе даже позволить об этом думать. Но сейчас все было иначе. Его дикие фантазии становились реальностью.

Она хотела его!

И он был далек от того, чтобы сказать ей «нет».

Его руки скользили вдоль ее тела. Она сжалась на мгновение от боли, извиваясь под его ласками. Ее длинные обнаженные ноги сплетались с его ногами. Он провел своей горячей ладонью по ее бедрам. Какая у нее была кожа! Какая потрясающая, волшебная кожа была у Линды! И он касался ее, целовал.

Это было сумасшествие. Линда буквально впечатывала горячие поцелуи в грудь Ричарда. Его розовый язык блуждал, как странник, по холмикам ее груди. Пульс бешено стучал в его висках. Они сливались в поцелуе раз за разом. И все его тревоги и неуверенность таяли сами собой.

Молодые люди начали двигаться вместе в извечном ритмическом танце. Одежда была сброшена. Их страсть обнажилась вместе с их телами. Линда и Ричард ощутили все оттенки эмоций: и дрожь, и трепет, и экстаз…




Голос Сьюзи вырвал Линду из мира грез:

— Чарльз здесь. Что будем делать?

— Ничего, — сказала Линда, — мы ничего не станем делать и говорить. Я приглашена на день рождения хозяйки дома Бейли. И это будет великий, мистический, сверхъестественный случай, чтобы братья поговорили друг с другом.

— Но как же поступать мне? — забеспокоилась Сьюзи.

— Тебе не нужно лгать. Храни это в тайниках своего сердца, словно древняя жрица, услышавшая мою исповедь.

— Я постараюсь, — произнесла Сьюзи неуверенно.

Линда пожала ее руку, направляясь к двери.

— Я сейчас же исчезну отсюда. А ты пока улыбнись. Сью, ты выглядишь как мокрая курица.

— Чарльз поймет, что скорее всего что-то не так, как только увидит меня.

— Тогда не делай такого выражения лица. Чувствуй себя уверенно, как будто тебе нечего скрывать. — Линда распахнула дверь. — Привет, Чарли. Мне пора. Увидимся.

— Расслабься, Линда, что за спешка? — спросил он, сжимая ее плечи.

Ум девушки лихорадочно работал.

— Мне… мне нужно успеть посмотреть по телевизору один фильм.

— Что за фильм? Что-нибудь стоящее?

— Да так, ничего особенного для тебя. Он о дельтапланеризме.

— Не сомневаюсь, Линда, ты получишь удовольствие. — Чарльз отпустил ее плечи, раскрыл широкие объятия для Сьюзи. Они поцеловались. — Извини, дорогая, я опоздал.

— Разминка затянулась. Я нечаянно толкнул Ричарда, и он ушиб ногу. Парень пошел принять лечебную ванну.

Линда ахнула и почти закричала:

— Ему больно? Он страдает?

Чарльз удивленно посмотрел на нее.

Линда поспешила выкрутиться из положения:

— Мне кажется, Ричард еще не совсем оправился от полученных травм, ведь правда? И если он упал и сильно ушибся, может, стоило бы обратиться к врачу? — Линда замялась. — Не смотри на меня так, Чарльз, я вовсе не собираюсь присматривать за Ричардом. У меня хватает своих дел.

Чарльз Бейли едва заметно усмехнулся:

— Насколько я могу судить, с братишкой все в порядке. Но может быть, ты хочешь сама в этом убедиться, Линда?

— Да. То есть, я хотела сказать, конечно же нет. В этом нет необходимости, я уверена. И… мне нужно идти. — Она повернулась на каблуках и бросилась к машине, припаркованной рядом с библиотекой. Супруги Бейли вышли ее проводить.

— Вы, девушки, случайно не накурились травки? — услышала Линда ироничный вопрос Чарльза перед тем, как сесть в машину и захлопнуть дверцу.

— Что ты, дорогой! За кого ты нас принимаешь!

— Шучу. Но, согласись, Линда как-то странно себя ведет… — чуть слышно заметил Чарльз.




Линда остановила машину недалеко от дома Бейли. Что за глупость пришла ей в голову! Ведь если даже старших членов семьи сегодня нет дома, Сьюзи проболталась, что они поехали навестить престарелую родственницу, которая не уверена, что дотянет до Рождества, все равно кто-то же, кроме самого Ричарда, там есть? Да и Чарльз со своей женой скоро вернется, они лишь ненадолго заедут куда-то перекусить. Как в таких обстоятельствах можно надеяться на что-то. Да к тому же как попасть в дом? Немыслимо надеяться на что-то. Но в то же время ей не удастся сомкнуть глаз, прежде чем она не удостоверится, что с Ричардом все в порядке. Даже телефонный звонок не принес бы желанного облегчения.

Поэтому она здесь. Захлопнув дверцу машины, Линда свернула за угол и быстро пошла вдоль невысокой изгороди, пока не показалась изящная кованая калитка. В доме не было света, только внизу тускло светились два боковых окна у входной двери. Линда осторожно добежала до нее, дернула за ручку, но дверь оказалась заперта. Не успела она расстроиться, как изнутри послышались шаги. Перепугавшись, девушка спряталась за каменный выступ, плотно прижавшись к холодной стене дома. В этот вечер звезды были чистыми и яркими. В воздухе хозяйничала зима, и было прохладно, впервые за этот год. Ноябрьский холод прокрался под ее жакет. Линда потерла замерзшие руки. Что я здесь делаю?

Тут же дверь раскрылась и в проеме появилась массивная фигура Дороти, прислуги семьи Бейли, выносящей мешок с мусором. Едва та спустилась со ступенек вниз, Линда тенью просочилась в прихожую и кинулась к лестнице, ведущей на второй этаж.

Вокруг стояла абсолютная тишина. Она на цыпочках прокралась по ковру. Остановившись в холле, Линда прислушалась, ожидая услышать звуки струящейся воды, но их не было. Может быть, Чарльз ошибся и Ричард отправился куда-нибудь в другое место?

Девушка остановилась перед дверью, ведущей в его комнату, и робко открыла ее. Спальня была погружена в таинственную темноту. Ощущение бесконечного ожидания наполнило ее. Семь лет назад ей удалось покончить с импульсивными юношескими эмоциями. Но теперь она превратилась в зрелую женщину, которая пришла сюда, прекрасно понимая, зачем это делает.

Дверь в ванную комнату оказалась слегка приоткрытой. Оттуда не доносилось ни звука, но все ее нервы были напряжены, как струна, и бешено колотилось сердце — верные признаки того, что Ричард где-то рядом. Вдруг Линда почувствовала неповторимый запах его тела. Это был всего лишь едва уловимый оттенок, но и его хватило, чтобы заставить ее ноздри затрепетать. Ее тело изнывало от возбуждения. Линда понимала, что ей будет недостаточно только взглянуть на Ричарда. Она на ощупь вошла в ванную комнату. И, видимо, случайно коснулась выключателя на стене. Вспыхнул приглушенный свет, он словно исходил от самих стен, пола и потолка просторного, покрытого кафелем и белым мрамором помещения.

На полу в беспорядке валялась его одежда — рубашка, джинсы…

Ванна была заполнена водой до краев. От горячей воды шло благоухание трав. Пар поднимался вверх и заполнял собою все вокруг. Обнаженный мужчина, прекрасный, словно греческий бог, лежал в ванне. Глаза его были закрыты. Линду удивило выражение лица Ричарда. Тот выглядел спокойным и расслабленным.

Она не собиралась его беспокоить, поэтому тут же сняла обувь, чтобы каблучки туфель не стучали по мраморным плитам. Ричард не двигался, и только левая рука поглаживала белый фаянс ванны. Он или спал, или был погружен в состояние глубокой медитации. Может, Линде стоило растормошить его? Девушка посмотрела на него долгим чувственным взглядом.

Красивое лицо Ричарда заставило ее сердце забиться еще сильнее. Она перевела взгляд ниже, но ее ждало разочарование. Все, что она могла видеть, — это его плечи и грудь. Остальная часть тела была погружена в зеленоватую воду. Мысли о его обнаженном теле — мокром, теплом и сильном — заставили ее задрожать. Что бы произошло, если б она прикоснулась к нему? Очень, очень нежно. Ведь это так просто.

Линда протянула руку.

— Что ты ищешь? — с улыбкой спросил Ричард.

Она замерла. Затем пристально посмотрела ему в глаза. В них блестели шальные искорки. Вдруг мужчина неожиданно поднялся из воды. С его мокрого торса струилась вода, приковывая ее взгляд. Линда отшатнулась назад, но сильные пальцы сомкнулись на ее запястье. Девушка сделала единственную попытку вырваться, но после этого уже не пыталась освободиться. Зачем бежать, если так хочется остаться?

— Что ты ищешь, Линда? — его тихий вопрос повис в воздухе.

Собравшись с духом, она ответила:

— Тебя, все последние семь лет.

— Достаточно честный ответ. — Он отпустил ее, а сам вновь погрузился в воду. — Ты нашла меня, вернее, никогда не теряла.

Ричард был отлично сложен: каждый мускул отчетливо вырисовывался на его поджаром теле. Этому мужчине нужна была преданная женщина, способная о нем позаботиться. Линда отогнала от себя последнюю мысль, подавив старые как мир инстинкты. Ведь Ричард никогда не искал комфорта. И не стоило даже начинать думать на эту тему.

Его властный голос прервал ее размышления:

— Ну хорошо, допустим, ты нашла меня, и что же ты будешь со мной делать? — Он внимательно смотрел на нее. Его взгляд был каким-то особенным. Казалось, в нем бушевало внутреннее пламя. Можно было бы подумать, что он совершенно спокоен, если бы не эти глаза. Ее взгляд скользнул по поверхности воды.

— Что, Линда, ищешь шрамы? — спросил он обманчиво мягким голосом.

Ее голос дрогнул:

— Нет.

— Тогда к чему такая инспекция?

— Ты голый, Ричард!

— Да. Я обычно принимаю ванну голым.

Она улыбнулась его шутке:

— Я тоже.

Он улыбнулся:

— Не хочешь ли ко мне присоединиться?

Линда потерла запястье, все еще испытывая шок от его прикосновения.

— Я думаю…

— А ты не думай. Просто ответь.

— У тебя новая травма? — вдруг спросила Линда с печалью в голосе.

— С чего ты это взяла? — Он осторожно двинулся в воде, подняв колено. Каждое его движение действовало на нее возбуждающе.

— Чарльз проговорился. Он заезжал, чтобы забрать из библиотеки Сьюзи, я как раз от нее уходила.

Ричард нахмурился:

— Моя сиделка Чарльз.

— Ты регулярно принимаешь специальные лечебные ванны? — поинтересовалась Линда в надежде сменить тему разговора.

— Да. Это помогает. Облегчает разные боли. Но ты можешь успокоиться: у меня нет новой травмы. — Он потянулся к ней. — Иди ко мне. Я хочу это доказать.

Линда отпрянула в сторону.

— Тебе не нужно мне ничего доказывать. Я пришла только проверить, в порядке ли ты. — Она беспечно махнула рукой. — Возвращайся к своей медитации.

Ричард слегка улыбнулся, погрузился в воду и закрыл глаза. Его дыхание становилось медленным и глубоким. Линда подумала, что это самые долгие минуты в ее жизни. Даже веки его глаз были неподвижными. Как Ричард может быть таким спокойным, когда она сама как комок нервов.

Прошла еще одна минута.

Конечно, Линда не ожидала, что он ее проигнорирует. И, слегка обидевшись, собралась уходить. Но он вдруг резко вытянул руку и снова схватил ее за тонкое запястье. На этот раз Ричард не собирался ее отпускать и, потянув на себя, неожиданно приблизил нежное лицо Линды к своему мужественному лицу. Жар в ванной заставил ее покраснеть. Огонь в его глазах растопил лед в ее сердце.

— И все-таки ты искала шрамы на моем теле. Мне стоит подняться, чтобы тебе было удобнее меня рассмотреть. Ты сможешь увидеть все подробности.

— Ричард, ты болван. Повторяю, я не искала никаких шрамов!

Он не ответил, видимо, не верил ей. Его взгляд был неподвижен и суров. Линда вглядывалась в его жесткие, блестящие глаза, понимая, что все это — наносное. Что внутри этого человека говорит оскорбленная гордость.

Он отлично держался, но авария подкосила его во всех смыслах этого слова. Даже для менее ранимого мужчины, чем Ричард, понадобилось бы время, чтобы все стало по-прежнему.

— Я любовалась тобой, Ричард, — выпалила Линда в отчаянии. Она покраснела до корней волос. Даже ее маленькие ушки пунцово вспыхнули. — Я… — она опять запнулась, облизала губы, осознав, что ее голос превратился в сексуальный шепот, — я восхищалась твоим телом! А теперь отпусти меня.

— О! — выдохнул Ричард. Он и не думал отпускать ее.

Линда опустилась перед ним на колени и провела пальцами по его сильной руке. Он слегка ослабил захват.

— Прекрасное тело, — прошептала Линда, — совершенное. — Ее пальцы скользнули по его атласной, влажной коже в медленном чувственном танце. — Отпусти мою руку, я не сбегу, — все так же чувственно шептала Линда, проводя кончиком пальца по его соску.

Он опустил вниз длинные ресницы, отчего глаза стали казаться еще более таинственными.

— Тебе нужно остаться здесь.

— Как скажешь. — Она еще раз настойчиво погладила его сосок. Ричард тихо застонал от удовольствия.

В ванной становилось слишком жарко. Мокрые пряди волос Линды прилипали к ее щекам и лбу. Мелкие капельки пота собрались над верхней губой, возбуждая в Ричарде желание поцелуя. Внутри у нее все кипело. Сознание того, что она хотела бы сорвать с себя одежду, не покидало ее.

— Отпусти меня, Ричард, — вместо этого попросила она.

— Нет! — Он схватил ее за другую руку и резко привлек к своим губам.

— Прекрати, я сейчас упаду в воду.

— Не бойся, не утонешь. Я поймаю тебя.

Она какое-то время безотрывно смотрела на него, а потом неистово предалась поцелую. Их губы соприкоснулись: теплые и влажные. В этом поцелуе была нежность, в мягких, ласкающих движениях — любовь. Когда они прижимались друг к другу телами, а их языки боролись, наслаждаясь друг другом, мир вокруг переставал для них существовать. Внезапные атаки поцелуев смешивались с кошачьим мурлыканьем Линды и с диковатым рычанием Ричарда.

Наконец он отпустил руки Линды и нежно обнял ее. Его беспокойные пальцы ласкали ее мягкие золотые волосы. В водовороте удовольствия их поцелуи стали более глубокими и настойчивыми. Линда положила свои ладони на грудь Ричарда, а сама прилегла на край ванны. Они оба были поглощены поцелуями, словно подстегивая друг друга: глубже, сильнее, еще, еще и еще…

Они прерывались только для того, чтобы сделать вдох. Она прильнула щекой к его щеке, жадно ловя губами терпкий сырой воздух.

— Ты промокнешь, — пробормотал он перед тем, как снова найти и поймать ее сладкие губы.

Линда усмехнулась. Ее живот терся о гладкий фарфор ванны.

— Да я уже промокла.

Ричард нервными движениями пытался расстегнуть воротник ее блузки:

— Пожалуйста, сними ее.

— Ты уверен? — поинтересовалась Линда, а сама уже срывала с себя блузку, даже не расстегнув пуговиц.

— Сейчас совершенно уверен, — произнес Ричард хриплым голосом. Его глаза потемнели при виде ее белоснежного кружевного бюстгальтера идеальной открытой модели, которая подчеркивала каждый миллиметр ее точеной груди, открывая соблазнительную ложбинку.

— Как насчет этого? — Она скинула бретельки бюстгальтера с плеч. — Мне продолжить?

— Позволь мне самому, — почти простонал Ричард, приближая ее к себе. Его сильные руки скользнули по ее тонкой талии. Линда инстинктивно потянулась к его мощным плечам. Она медленно наклонилась над ним. Ее грудь была прикрыта всего лишь кружевными чашечками бюстгальтера. Желание переполняло ее разгоряченное естество.

Ричард соскользнул в воду, подняв брызги, намочившие белье, которое тут же стало прозрачным. Она почувствовала, что ее соски так затвердели, что готовы были прорвать тонкую ткань, которая их прикрывала вплоть до того момента, как он начал ласкать их языком. Кончики сосков терлись о мокрое кружево и стали от этого необычайно чувствительными.

— Сними его, — взмолилась она, — быстрее!

Ричард нежно засмеялся.

— Ты всегда была девочкой, привыкшей к порядку, — сказал он, кончиками пальцев нежно снимая липнущее к телу кружево.

Нагота ничуть не ослабила желаний Линды. Она хотела ощущать его чувственные губы на каждом дюйме своего тела.

— Я больше не могу, — простонала Линда. Их захлестнул водоворот воды, когда девушка бросилась в ванну и, вцепившись, как кошка, в Ричарда, стала покрывать его тело восторженными поцелуями.

— А разве это не ты говорила мне недавно, что снимаешь одежду перед тем, как принять ванну? — поддразнил ее он.

— Это все твое дурное влияние, Ричард Бейли.

Он в изумлении поднял брови:

— Не сваливай все на меня. Я, как видишь, следовал правилам и, как истинный джентльмен, сначала обнажился сам.

— Неужели? Я думаю, лучше это проверить. — Она скользнула рукой по его груди, а затем еще ниже, чтобы почувствовать силу мужского возбуждения.

Линда смело ласкала Ричарда, изумляясь красоте его бархатной кожи и той мощи, которая пульсировала под ее ладонью.

— Ах, — выдохнула она, — я нащупала нечто, похожее на поднятый перископ. Это все твое, Ричи?

— Да, — со стоном произнес он, откидывая голову назад, — пожалуйста, сними джинсы. Туфли можешь оставить, если хочешь.

Ее мокрые джинсы плотно прилипли к бедрам, и Линде пришлось сесть на краешек ванны, чтобы снять их. Ричард потянулся к ней, чтобы помочь. Но вместо этого его руки дотронулись до ее грудей, обхватывая их целиком. Линда едва не упала в обморок от его прикосновений.

— Я так рада, что ты поговорил с Чарльзом, — наконец произнесла она с беззаботностью, все еще стягивая с себя джинсы.

Ричард прижался к Линде. Его язык жадно ловил капельки, которые падали с ее плеч. Она не очень надеялась на то, что получит ответ на свой вопрос.

Неожиданно что-то остановило ее, может быть, молчание, может, внезапное странное напряжение, возникшее между ними. Ласки Ричарда тут же прекратились.

Она гордо вскинула голову:

— Так ты говорил с ним?

— Да. Мы немного поговорили. — Хорошо. Ты меня успокоил.

— Чарльз знает, что ты придешь к нам на семейный праздник.

— В качестве твоей девушки? — решила уточнить Линда.

Ричард в знак согласия пробормотал нечто невразумительное.

— Ну что же. Начало положено.

По-своему, Ричард Бейли был таким же принципиальным, как и его брат. Если бы она занялась с ним любовью до того, как все разногласия с Чарльзом были бы решены, то очень скоро они оба оказались бы там, откуда начинали, вновь погрузившись в бездну стыда и отчаяния. И для Ричарда не имело бы значения то, насколько серьезными и глубокими были их собственные взаимоотношения.

Ричард чувствовал огромную неизбывную вину перед Чарльзом, и это его угнетало. Так было всегда. Чарльз считался хорошим сыном в семействе Бейли. Ричард — плохим. Хороший — плохой. Правый — виноватый. А к какой категории принадлежала она сама?

— Ты рассказал Чарльзу о том, что произошло между нами семь лет назад?

— Еще пока нет, — помедлив, ответил Ричард.

— Учти, если не скажешь ты, придется сказать мне. Я больше не собираюсь держать в секрете свою вину.

Мокрые джинсы Линды прилипли к лодыжкам. На ней все еще были трусики. Ричард обнял ее за плечи.

— Ежик!

Еще никогда в жизни Линда не чувствовала себя более доступной, чем сейчас. Но вслух произнесла:

— Я не готова к этому сейчас, впрочем, как и ты.

Ричард промолчал.

— Зачем бегать по кругу, мы же не цирковые лошадки! — в отчаянии произнесла Линда.

— Но мы с тобой живые люди. Чарльз давно спит со своей женой, а мы как заколдованные. Я не могу так больше!

— А как же насчет твоих высоких принципов? Как же твои отношения с Чарльзом? Разве не было бы предательством занятие со мной любовью снова? Или ты уже готов к очередной ошибке?

Ричард отшатнулся от нее с такой силой, что даже вода забурлила. Он долго ничего не отвечал. Ей вдруг стало холодно и тоскливо.

— Ты была права. И все, что случилось между нами, — дело прошлое.

Линда не верила его словам. И все же ей не хотелось становиться причиной серьезных разногласий между братьями.

— Скажи, Ричард, секс ослепил тебя или в наших отношениях есть нечто большее? — Линда села на пол, подтянула к себе колени и уткнулась в них лбом. Она ожидала ответа любимого мужчины, затаив дыхание.

— Я — взрослый мужчина и способен контролировать свои действия… — Он прервался. — Во всяком случае, я точно знаю, что и с кем делаю.

Что бы могли означать его слова? — устало подумала Линда.

Она пожала плечами, на которых мелкой бриллиантовой россыпью блестели капельки воды. Ричард потянулся за одним из роскошных полотенец, висящих в ванной. Линда наблюдала за ним краешком глаза: у него на теле, действительно, были шрамы. Розовая ломаная линия проходила вокруг его левого колена. Короткий, толстый шов обозначал то место, где острый камень поранил его бедро. У него была операция на позвоночнике — она это точно знала. Поэтому должны были быть и другие шрамы, спрятанные под полотенцем, которое он быстро обмотал вокруг бедер. Сердце Линды сжалось от боли, но она не позволила проступить на ее лице нежности.

Ее желание быть с ним не утихало. Шрамы не причинили его внешности ни малейшего вреда.

Он застегнул джинсы и повесил полотенце на место. Линда автоматически вернулась в категорию хороших девочек. И на этот раз — по собственному желанию.

— Тебе надо во что-то переодеться. — Его хрипловатый голос прозвучал весьма заботливо.

— Не бойся, не простужусь. Я по утрам обливаюсь ледяной водой.

Со вздохом сожаления она поднялась с пола, наклонилась и выловила бюстгальтер из ванны.

Наступит ли когда-нибудь их с Ричардом время? — на этот вопрос у нее ответа пока не было.




Когда Линда Спейс вернулась домой, там вовсю звонил телефон. Она подняла трубку.

— О, Линда, — смеялась Сьюзи на противоположном конце провода, — это ты? Я уже думала, тебя нет дома.

— Я только что пришла, — невеселым голосом ответила Линда.

— Судя по тону, у тебя нет никаких хороших новостей?

— Что именно тебя интересует, Сьюзи?

Та захихикала:

— А кто побежал искать Ричарда? И не вздумай отрицать. Я нашла твою заколку у нас на лестнице.

У Линды все внутри похолодело. Она в отчаянии бухнулась в кресло:

— Не скрывай от меня, как много известно Чарльзу, — наконец произнесла она в трубку.

— Только то, что и так очевидно: ты и Ричард влюблены друг в друга.

Линда не стала отрицать сказанное.

— И это все, что он знает?

— У него было мало свободного времени, чтобы думать о вас с Ричардом, — хихикнула Сьюзи.

— А-а. Ну да, я понимаю. Надеюсь, ты позвонила мне не за тем, чтобы рассказывать о своем преданном муже?

— Что за ерунда. Я позвонила для того, чтобы договориться с тобой насчет праздника. И хотела тебе признаться, что тоже кое-что скрывала от Чарльза. Но с некоторых пор мы поклялись быть честными друг с другом. Все и так запутано в жизни. И хотя секрет, который ты мне доверила, только твой и Ричарда, знать это и не иметь возможности поделиться с Чарльзом — значит вести себя низко по отношению к нему.

— Но ты понимаешь, как я себя чувствую после всего. И почему мне пришлось порвать отношения с Чарльзом. А теперь представь, как мучается Ричард. Сьюзи, пожалуйста, не вмешивайся пока во все это, хорошо?

— Да, я постараюсь. Тем более что Ричард все расскажет брату, я убеждена.

— Он сам знает, что лучше сделать это поскорее. Я тоже больше не могу оставаться главным участником этого…

— Преступления? — предположила Сьюзи.

— Можно и так сказать.

— Чарльз такой благожелательный, — Сьюзи пыталась успокоить подругу, — он все поймет.

Линда была с ней согласна. В глубине души она не сомневалась в том, что Чарльз Бейли все поймет. Сложнее было заставить Ричарда поверить в собственную невиновность. Если бы она смогла убедить его, они были бы вместе. И летали бы от счастья, как птицы.

…Линда без зазрения совести играла на чувстве сострадания Сьюзи до тех пор, пока та не подтвердила, что все будет держать в секрете до самого праздника. Затем спокойно повесила телефонную трубку и посмотрела в ночное окно.

Она была слишком возбуждена недавним свиданием с Ричардом. Этот вечер доказывал, что даже бесстрашный и непоколебимый Ричард Бейли мог потерять над собой контроль. Перед тем как выйти из комнаты, Линда бросила случайный взгляд на белоснежное кресло, окрасившееся от ее мокрых джинсов в цвет индиго. Должно быть, в этом был какой-то мистический смысл, но она была слишком захвачена своей страстью к Ричарду, чтобы попытаться понять его.




Что Линда могла сказать о праздниках в своей жизни? Их было явно недостаточно, и проходили они весьма скучно. В семействе Бейли, наоборот, все праздники, будь то чей-либо день рождения или Рождество, отмечались с большим размахом. Столы ломились от изысканных блюд. Дети бегали по дому, играя в традиционные игры до тех пор, пока их не приглашали занять места за отдельным детским столиком.

Вот и в этот раз все приглашенные радостно уселись за великолепно сервированные столы. Линде казалось, что она кормит не только свое тело, но и душу. Она так давно хотела войти в эту семью, стать ее частью. Но, возможно, Ричард этого не хотел и не захочет никогда.

Ричард Бейли обсуждал с другими мужчинами футбольный матч, был терпелив с пожилыми дамами, смеялся над старыми шутками дяди Бейли, очаровывал девочек-подростков. Ему словно хотелось всех убедить, что у него все в полном порядке. И он мог бы убедить своим раскованным поведением кого угодно, но только не ее.

Линда видела выражение его глаз, когда тот совсем недавно смотрел на озеро, и точно знала, что он предпочел бы оказаться где угодно, но только не здесь. И ей не удалось бы переделать Ричарда, даже если б она очень захотела. Поэтому единственным выходом было присоединиться к нему в его бесконечных странствиях. Ей казалось, что ради него она смогла бы оставить свою комфортную жизнь и последовать в горы, отправиться в беспокойное путешествие по рекам… Да в любое место, куда бы он только ни пожелал. Откровенно говоря, эта авантюра пугала ее с той же силой, что и притягивала. Молодая женщина почувствовала на себе внимательный взгляд Ричарда. Он смотрел на нее и, похоже, думал о ней в это мгновение.




Когда обед закончился, Чарльз проводил старшее поколение женщин семейства Бейли, уверяя их, что его команда позаботится о наведении порядка. Последняя пожилая леди вышла из дома, ласково потрепав Чарльза по щеке.

— О, Чарльз! Ты просто всеобщий любимчик, — ласково проворковала Сьюзи. И почему именно этому человеку достается так много похвал, ведь он фактически ничего не делает по дому, — притворно обиженным тоном продолжала она. — Наши дети, Чарльз, будут расти в атмосфере демократии. Мальчики будут выполнять работу по дому наравне с девочками.

— Конечно, дорогая, но тогда и девочки будут работать во дворе так же, как и мальчики: косить лужайку, мыть машины. — Он посмотрел на Сьюзи с нежностью. Его глаза сияли. Женщина прильнула к груди мужа, шепча слова, имеющие значение лишь для них двоих.

Линда отвернулась от влюбленной парочки, прекрасно понимая, к чему все это приведет.

В кухню зашел Ричард.

— Что у вас здесь происходит?

— У твоего брата и его жены начался второй медовый месяц, — констатировала Линда.

Ричард прищурил глаза:

— Эй, никакого секса в кухне!

Сьюзи посмотрела на Чарльза и густо покраснела, почувствовав себя виноватой.

— Да. Он очень импульсивный парень, — насмешливо произнесла Линда.

— Кто? — притворно поинтересовался Ричард.

— Ты, конечно. Чарльз у нас вполне цивилизованный и знает, что можно, а чего нельзя.

— С каких это пор секс в кухне является более цивилизованным, чем за пределами дома? — не унимался Ричард.

Чарльз нахмурился:

— Заткнись, Ричард! Я все еще превосхожу тебя по силе.

— Но не по сообразительности. Ты всегда был слишком устремлен вперед, чтобы оценить красоту… эндшпиля!

— Тоже мне, шахматист, — уныло пробурчал Чарльз.

Ричард посмотрел на Линду, и его лицо исказилось от боли. Та поняла, о чем он сейчас думает. И вовсе не в шахматах было дело.

Сьюзи также догадалась о значении этих взглядов. Она взяла за руку Линду, и они молча вышли из кухни.

— Что бы это значило? — Чарльз растерянно повернулся к раковине. — Девочки, — позвал он, — у нас еще осталась гора невымытой посуды…

Через закрытую дверь приглушенно донесся уверенный голосок Сьюзи:

— Я думаю, это неплохая тренировка для ваших мышц.

Чарльз вопросительно посмотрел на брата.

— Ты веришь своим ушам? Меня перестала уважать собственная жена.

Ричард тяжело вздохнул. Сейчас, когда он волновался перед объяснением с Чарльзом, кухня сжималась перед ним до размеров чемодана. Он с детства страдал боязнью замкнутого пространства: однажды забрался в пустую коробку из-под игрушек, а крышка захлопнулась за ним. Это было одно из первых отчетливых воспоминаний его детства. Конечно же нашел и освободил его старший брат. Ричард отбросил это воспоминание…

Чарльз расправлялся с посудой. Большинство тарелок отправилось в посудомоечную машину. Остальные были мейсенского фарфора. Мать особенно дорожила ими.

— Этот сервиз слишком утонченный для меня. Я полагаю, меня нельзя к нему допускать, — манерно произнес Чарльз, протягивая стопку тарелок брату.

Ричард взял их, поставил в раковину и медленно произнес:

— Послушай, нам предстоит серьезный разговор. Необходимо кое-что существенное прояснить в нашей жизни.

— Прояснить? — искренне удивился Чарльз.

Последовало долгое молчание, прежде чем Ричард произнес:

— Речь идет обо мне и Линде.

Чарльз как ни в чем не бывало продолжал разбирать посуду.

— Ты думаешь, я не догадываюсь о том, что происходит между вами двумя? Бог ты мой! Да об этом шепчется весь город.

— Неужели?

— Ты же знаешь, новости у нас распространяются со скоростью звука.

— То, о чем хочу рассказать я, — это не просто досужие сплетни.

Чарльз уперся костяшками пальцев в стол.

— Почему бы тебе, дружище, не отвалить от меня вместе со всеми твоими рассказами?

Ричард подошел к нему ближе. Наступила минута откровения.

— Дело в том, что Линда и я… мы увлеклись друг другом гораздо раньше, чем ты думаешь. История эта тянется довольно долго.

— Как долго? — настороженно спросил Чарльз.

— Более семи лет, — тихо произнес Ричард.

Чарльз тяжело вздохнул и повернулся к брату спиной.

— Понятно. — Он откинул голову назад, прикидывая что-то в уме. — Да, но ведь семь лет назад мы с Линдой были любовной парочкой?!

— В том-то и дело, — жестко подтвердил Ричард.

— Собственно говоря, — Чарльз обернулся и вопросительно посмотрел на Ричарда, — когда Линда позвонила и сказала, что между нами все кончено, она намекнула о существовании другого мужчины. Неужели это был ты? — Удивлению Чарльза не было предела.

Ричард угрюмо кивнул.

— Но ведь вы тогда даже не общались! Ты, насколько я помню, тем летом отправился в длительную поездку. Кажется, куда-то на юг. Даже когда мы с Линдой возвращались в колледж, ты все еще путешествовал… — Чарльза внезапно осенило: — Так вот почему ты так внезапно тогда уехал? Это из-за нее?

— Да, что-то в этом роде, — пробормотал Ричард.

Чарльз Бейли был не столько сердит, сколько удивлен. С отсутствующим видом он потер кончик носа, припоминая события давно минувших дней.

— Насколько я понимаю, у тебя и у Линды было целых семь лет, чтобы сойтись, если бы ты по-настоящему этого хотел. Ха! Это смешно. И что же вам помешало?

— То и помешало, что все происходило за твоей спиной.

— Ты думал, я бы сошел с ума от горя или бы дико ревновал? Послушай, брат, Линда и я — хорошие давние друзья. В сущности, такими мы были всегда.

— Дело не в этом, — прервал его Ричард, — дело в моем чувстве вины.

— Успокойся. Прошло семь лет. Незачем ворошить прошлое. Пора забыть об этом! — Он засмеялся. — Я прекрасно понимаю, почему ты так заинтересовался Линдой. Она — потрясающая…

— У нас с ней все куда серьезнее, чем ты думаешь, — с горечью произнес Ричард. — Понимаешь, Чарли, мы с ней пошли дальше разговоров… — У него перехватило горло. Он молча наблюдал за тем, как до брата доходит смысл его слов.

— Ты пытаешься объяснить, что ей удавалось незаметно обманывать меня с моим же собственным братом?

Лицо Ричарда исказилось от боли. Правда была такой невыносимой… Она была уродливой.

— Это случилось лишь однажды, — уточнил он, как будто от этого факта Чарльзу стало бы легче. — После той ночи я сразу уехал из города.

— Теперь понимаю, почему ты смотался так неожиданно.

— Я очень надеялся на то что, если меня не будет рядом, у вас с Линдой все наладится.

Чарльз отрицательно покачал головой.

— О нет! Только не в случае с Линдой. Она бы не стала участвовать в отношениях, которые напоминают любовный треугольник. — Чарльз издал нервный смешок. — Что же, по крайней мере, это произошло только однажды…

— Мне жаль.

— Ты должен был рассказать об этом раньше! — зло упрекнул Чарльз младшего брата.

Ричард нервно сглотнул.

— Я знаю. И не могу простить себе, что поступил как трус.

Чарльз снова отвернулся от Ричарда.

— Да, вот это новость!.. Конечно, для меня не открытие, что моя девушка встречалась с кем-то, кроме меня. Скажем так, у меня была возможность в этом убедиться совершенно случайно… Но то, что это был ты! Я должен осознать все это. Что за ерунда? Хоть убей, никак не могу представить вас вместе… Боже, как я мог быть таким слепым?

— Мне жаль, — монотонно повторил Ричард. — Он чувствовал себя никчемным, жестоким, тупым.

Чарльз метнул на него тяжелый взгляд:

— Ты можешь дать мне минуту? В сущности, я принимаю твои извинения. Может быть, даже смогу понять, почему ты так со мной поступил. Но мне нужно время, чтобы все это осознать.

— Да, конечно!.. — Ричард кинул взгляд на дверь. Разочарование в глазах старшего брата убивало его. Ему хотелось провалиться от стыда. — Прости меня. Прости, если можешь! Прости, Чарльз! — Это было то слово, которое ему так не терпелось сказать все эти годы. И теперь, когда оно было произнесено вслух, Ричард понял, что оно, по сути, абсолютно ничего не выражает.




По другую сторону двери, заняв выжидательную позицию, стояли Сьюзи и Линда. Они охраняли кухню от нежелательных посетителей. Разумеется, им был понятен весь разговор братьев. У обеих в глазах стояли слезы. Линда и Сьюзи старались не смотреть друг на друга, чтобы не зарыдать.

Услышав хлопанье задней двери, Линда закрыла глаза. Ее сердце упало, несмотря на то что она ожидала подобного развития событий. Ричард ушел, возможно, даже навсегда.

— Все будет хорошо, — утешала ее Сьюзи, — вот увидишь, Чарльз его простит.

— А меня? — На лице Линды отразилось страдание. Слезы хлынули из ее прекрасных глаз.

— И тебя простит. Только ему нужен срок, чтобы принять все, как есть.




8


Как бесконечно давно это было, не семь, а будто все семьдесят лет назад…

Ричард горячо шептал:

— Ты уверена, что хочешь именно этого?

Линда кивнула.

— Нет, ты скажи мне, — требовал он, крепко сжимая ее в объятиях.

— Да! — выдохнула девушка возбужденно, настойчиво желая, чтобы он вошел в нее. — Это мой выбор. Ты и только ты! Ричард, я хочу тебя!

Мышцы на его спине напряглись под ее руками. Она притянула к себе его голову. Его рот приоткрылся над ее грудью, и он жадно стал сосать ее плоть до тех пор, пока девушка не почувствовала величайшее удовольствие во всем своем теле. Его горячие руки ласкали ее повсюду, пальцы обжигали. Она раскрыла объятия, приглашая, нет, требуя его взять ее. И немедленно.

— Сейчас, — произнес Ричард мягким и приглушенным от желания голосом. Он вошел в нее, и юная женщина задохнулась от сладости момента. Стройное тело Линды от наслаждения изогнулось дугой. Она вздрагивала от переполнявшего ее возбуждения. Мужчина на секунду остановился, дрожа от напряжения, — Линда, тебе больно?

— Все в порядке. Я хочу, чтобы ты до конца сделал это.

Он покачал головой так, словно ее слова изумили его. Ждать дольше для нее было просто невыносимо. Она двигалась вместе с ним, прижимая свои ступни к его ягодицам.

— Продолжай, все правильно. Это, — она простонала, когда он вошел в нее глубже, — это так великолепно!

— Не могу поверить, что все происходит наяву, — прохрипел от возбуждения Ричард. Затем он приник к ее губам, запечатлевая на них долгий, глубокий, неистовый поцелуй…

Линда выдохнула:

— Да, — когда скорость его движений увеличилась.

На какое-то мгновение боль ее ослепила, но затем она открыла свои глаза цвета лесного ореха и посмотрела на него в упор. На лице Ричарда отразилось удовольствие, когда он вонзился в нее глубже. Линда приникла к нему, и их тела словно зазвучали на одной величественной ноте. Ее пальцы со страстью впивались в его плечи. Язык Ричарда был горячим и раскрепощал ее. Он не задумывался ни над чем, следуя своим ощущениям, погружаясь в нее все глубже и яростней. Снова и снова, без всякой техники, только на одних эмоциях…




Но это были всего лишь воспоминания.

— Ричард, я хочу, чтобы ты был со мной.

Он сидел в молчании, слушая, как она произносит его имя.

— Я уже приходил к тебе однажды, — ответил тот, — помнишь? — Он грустно посмотрел на пылающий рядом костер. Уже две суток он жил здесь, у озера, разбив палатку и разложив спальный мешок. Встречаться по несколько раз на дню с Чарльзом у него не было сил. Но уехать сразу он не смог, нужно было получить заработанные на строительстве туристического центра деньги. — Но ты ждала в тот раз не меня, я случайно подменил собою того, кого тебе хотелось видеть больше всего на свете. И все это плохо кончилось.

— Смотря для кого, — парировала Линда.

— Для всех. Иди и спроси, что об этом думает Чарльз.

— Ты слишком быстро ушел из дома. Тебе нужно было остаться. Я разговаривала с твоим братом, пыталась объяснить ему, как все произошло. Он не сердится на нас. Чарльз знает, что мы причинили ему боль ненамеренно. И он сказал… — Она прервалась, осознавая, что каждое ее слово звучит как банальность. Ричард никогда не прятался за банальностями.

— Я все знаю! И что тот сказал, и что продумал. Не в этом дело, — произнес он свирепо. — Конечно, Чарльз простит меня. Он такой! Но…

— Но главное — простить себя самого.

— Просить себя? Чушь. Слишком просто, для себя мы всегда находим сотни оправданий.

Линда присела поближе к костру и посмотрела сквозь огненное пламя на измученное лицо Ричарда.

— Пожалуйста, объясни мне, что ты имеешь в виду, — попросила она тихим голосом.

Он тяжело вздохнул. В воздухе повисло молчание. Но на этот раз Линда была намерена дождаться ответа. Сейчас они обязаны были прийти к пониманию, потому что она не могла больше выносить эти душевные муки.

Наконец он заговорил:

— Дело не только в тебе. И в Вирджинии тоже.

Линда не ожидала такого поворота событий. Но ведь это следовало ожидать. Два брата Бейли поделили Вирджинию Шеперт более публично, чем ее саму. Обстоятельства у двух этих историй были различны. Но сам факт того, что обе женщины принадлежали в свое время обоим братьям, был неоспорим. Возможно, чувства Ричарда к Вирджинии были более сложными и противоречивыми, чем к ней. Единственная ночь любви Линды и Ричарда выглядела простой случайностью по сравнению с затяжным страстным романом Ричарда Бейли и Вирджинии Шеперт.

О Боже, подумала Линда. Как же мне больно.

— И что же ты скажешь о Вирджинии? — Она старалась задать вопрос ровным голосом. — Я только знаю, что оба брата Бейли боролись за нее.

— Не так, как ты думаешь.

Линда терпеливо ждала его объяснений. Она хотела знать, какие чувства Ричард испытывает к ее сопернице.

— Во всем был виноват я сам. Я обратил внимание на Вирджинию.

Линда сконцентрировалась на его голосе, игнорируя ту острую боль, которую ей причиняли его слова.

— Она вскоре начала демонстрировать, что увлечена Чарльзом. Я обвинил его в том, что он украл мою девушку. Смешно, да? Это была своего рода компенсация за тот моральный ущерб, что я нанес Чарльзу, проведя с тобой ночь. — Ричард помешал костер. — Так или иначе, мы боролись за Вирджинию и даже подрались. Чарльз пытался предостеречь меня от ее лжи, но я был слишком глуп, чтобы его слушать.

— Если ты продолжал ее желать, тогда почему опять уехал?

— Понимаешь, в то время все еще не было таким очевидным, как сейчас. Мы не знали о скрытых мотивах Вирджинии. Мне казалось, что, потеряв ее из-за Чарльза, я расплатился за собственную ошибку.

— Тогда, — губы Линды онемели, но не из-за холода, — тогда ты все еще неравнодушен к ней.

Трудно было представить для себя более суровое наказание, чем потеря Ричарда из-за самой пустой и эгоистичной женщины во всем Мидлхилле. Да как он только мог?!

— Не смотри на меня так. Я знаю, какая она. И считаю свой интерес к ней чем-то вроде временного помешательства. Это была ошибка.

Линда подняла глаза к небу и про себя радостно произнесла: «Спасибо тебе, Боже, за то, что Ричард не любит Вирджинию».

Но мгновенная радость тут же сменилась печалью. Он сказал «ошибка», подумала Линда. Вирджиния, как и она сама, была еще одной его ошибкой. Просто замечательно! Какая ирония: она и Вирджиния — всего лишь две большие ошибки в жизни Ричарда Бейли.

Линда грустно вздохнула. Дымный воздух обволок ее легкие, и она закашлялась.

— Я не понимаю, почему же все-таки Вирджиния была для тебя так важна?

От ее слов Ричард вздрогнул:

— А ты не догадываешься?

— Нет, — с вызовом ответила Линда.

Были моменты, в которые она абсолютно не понимала течение мыслей в голове Ричарда. Он подбросил полено в костер, отчего искры взметнулись высоко вверх наподобие маленького фейерверка:

— Да ладно тебе, Ежик. Это же очевидно. Просто мне нужно было почувствовать, что жизнь продолжается. Слишком долго приходилось бороться с навязчивыми воспоминаниями о том, что произошло между нами. Что мне оставалось делать? Ну вот, клин клином и стал вышибать, но не догадывался, что все это пустая затея.

О! Просто великолепно! Он лег в постель с Вирджинией как с удобной заменой. Подобный факт был оскорбителен для Линды. Но с другой стороны, это было доказательством того, что Ричард никогда не переставал хотеть ее!

— Может, прекратим разговоры о твоих бывших подружках? — с раздражением предложила Линда.

— Ты сама хотела все знать.

Она прервала его:

— Да, конечно. Но мне этого достаточно. Хватит. Или я отплачу тебе непристойными рассказами о своих ухажерах, — с притворным ужасом пригрозила она.

— Так, значит, такие парни тебе нравятся? Непристойные…

— Мне нравятся такие, каким нравлюсь я, — заявила Линда.

— Ты в этом уверена? — Ричард посмотрел на нее взглядом, наполненным лукавством и надеждой одновременно. Это выражение его глаз окончательно добило Линду. Сколько же еще времени они с Ричардом будут оставаться врозь? Разве семь лет — не достаточно большой срок?

— Может, наконец закончим ворошить прошлое? — Она встала и обняла его. — Разве нельзя подумать о будущем, в котором все будет по-другому?

— Я в этом не силен, — пробормотал он, нежно обнимая ее и прижимаясь. Его губы скользили по ее лицу, покрывая его теплыми поцелуями.

— А не подумать ли нам об этом прямо сейчас?

— Я так долго убеждал себя, что не имею права прикасаться к тебе, что…

— Если ты заартачишься, я столкну тебя в озеро. — Она попыталась освободиться и, вырвавшись из объятий, отсела от него на расстоянии вытянутой руки.

Он притянул ее к себе с новой силой, прижимаясь к ней всем телом, чтобы она могла ощутить на себе его горячее дыхание, услышать страсть в хриплом голосе и почувствовать его огромное возбуждение.

— Начинай, — прошептал он, — холодная ванна мне бы сейчас не повредила.

— Если бы я только могла увести тебя в какое-нибудь теплое место, у меня возникли бы другие планы относительно тебя, — шутливо сказала Линда. Она просунула свои хрупкие руки под его куртку, затем провела ими по ширинке на джинсах, задерживаясь на выпуклости, которая становилась все больше и больше от ее чувственных прикосновений.

— Здесь достаточно жарко, — ответил ей Ричард.

— Ну что ты, здесь морозно.

Он укусил ее за мочку уха, как бы подталкивая к продолжению их любовной игры.

— Ты уверена?

— Да, почти.

— Зато очень тепло вот здесь, — продолжал он, скользя рукой под ее курткой. Она тихо и чувственно застонала, когда Ричард потянулся руками к ее груди, прикасаясь нежно и ласково.

— Прошу тебя, не делай этого, если у тебя недостаточно серьезные намерения, — попыталась она отшутиться, сгорая от желания и возвращая свою руку к его ширинке.

— Не все в моих силах… Ты такая горячая, — выдохнул он.

— Я разговариваю с тобой серьез…

Ричард увлек ее в глубокий водоворот страстей. Их долгий поцелуй был волшебным. Его губы приоткрылись на ее губах, они засасывали, унося Линду в мир неги и дрожащей чувственности. Его руки ритмично двигались под ее одеждой, сильные и уверенные. От нахлынувших на нее чувств Линда закрыла глаза, чтобы не спугнуть этот сладостный сон.

— Ты говоришь, что способен на все, что угодно? — спросила она с притворным интересом, сняв между тем бюстгальтер и положив его большие ладони на свою грудь.

Игра кончиков пальцев на ее сосках была головокружительной, ошеломляющей, невероятно эротичной. Их страсть разгоралась, как огромный костер.

— У тебя потрясающая фигура, — сказал Ричард, улыбаясь. Она обвила руками его шею, кусая и целуя так неистово, как может только влюбленная женщина. Линда пыталась своими горячими губами поймать его неистовые губы. У Ричарда были изумительные руки, нежные, настойчивые, опытные, заставляющие ее сходить с ума под их ласками.

— А у тебя… понимающие руки, — прошептала Линда.

— Мне нравятся твои бедра.

— А мне твой подбородок.

— А мне твои плечи…

Линда светилась и пела от счастья.

— К несчастью, Ричи, я боюсь, твой нос слишком крупный и непропорциональный, — подколола его Линда.

— Я рад, что он тебе не нравится, потому что это не мой нос, — серьезно ответил ей Ричард.

— Хорошо, значит, мне не придется его ломать. Но в таком случае, я обязана тебе сказать, что это вовсе не мои плечи, — еле сдерживая смех, призналась Линда.

— Я тебе не верю, — нежно произнес Ричард.

— И правильно делаешь.

— Мы будем делать это? — спросил он перед тем, как приникнуть к ее губам.

Линда вздрогнула. Неужели он хочет ее? Наконец-то! Это было слишком прекрасно, чтобы можно было в это поверить.

— Прислушайся, — вдруг сказала Линда, поднимая голову вверх.

Он прислушался — ничего. Тишина.

— Я ничего не слышу. Здесь абсолютная тишина.

— Вот именно. Тишина! Она возвращает нас в прошлое.

Его руки проделывали фантастические вещи под ее рубашкой. Одной рукой он крепко обнял ее за талию. Его горячее дыхание согревало ее. Он ласкал ее шею, подбородок, грудь…

— Мы могли бы пойти в дом, — предложила Линда, — он недалеко отсюда.

— А мой спальный мешок еще ближе. Он рядом с костром.

— Но это так непривычно, — начала было Линда. О, Боже! Почему бы и нет? — Только не думай, что я позволю тебе снять что-либо из моей одежды в такой холод, — предупредила его она. И быстро расстегнула молнию спального мешка.

Он остановился, наблюдая за ее действиями.

— Подожди. Я передумал.

— Ну уж нет! Тебе никто не позволял что-то там передумывать. — Она скинула ботинки и впорхнула в спальный мешок с легкостью бабочки.

Шерстяные недра спальника были холодными, несмотря на то что совсем рядом горел костер. Огонь взметнулся и осветил небольшое пространство в темноте. Спальный мешок располагался на самом краю света и тьмы. На липах Линды и Ричарда плясали тени.

Линда похлопала по свободному месту рядом с ней:

— Ричард, что ты медлишь, забирайся скорее сюда.

Он склонился над ней и стал согревать ее холодные губы своим обветренным ртом. Его язык проникал все глубже и глубже.

— Я никогда не занималась любовью на природе. Это, должно быть, интересно.

— Это, дорогая, прежде всего холодно.

Он положил свои руки на ее рубашку и начал ласкать ее грудь. Разгоряченная кровь заструилась по ее жилам. Они тяжело дышали. И Линду совсем не заботило, что под ней бугристая земля, что в спальном мешке мало места. Потому что с ней был Ричард. И это было правильно.

Это было само совершенство.

Она чувствовала его горячие сладкие поцелуи на своих губах и отвечала ему взаимностью. Его руки скользили по ее телу, проникая внутрь и, казалось, достигая самого сердца. Они двигались ритмично, чувственно изгибаясь, в то время как их языки вели откровенный страстный танец любви.

Через некоторое время Линда застонала. Она хотела делать это, и она это делала. Ричард лежал на ней так плотно, как только мог, и она чувствовала его жар, его гладкую кожу, его напряженные мускулы. Он нежно провел рукой по ее груди, затем начал целовать. Внезапно он сказал «ам» и накрыл ртом ее сосок. Линда резко выдохнула. Она почувствовала, что улетает куда-то далеко-далеко.

Страсть кинула ее в пучину наслаждений. Молодая женщина упивалась его поцелуями, которые возлюбленный щедро раздаривал всему ее телу. Она чувствовала его восхитительную тяжесть на себе. Все в ней жаждало полного и бурного насыщения мужской любовной энергией. Поэтому в какой-то момент Линда просто закрыла глаза и перестала о чем-либо думать, она лишь ощущала толчки и наплывающее чувство глубоко удовлетворения. Ричард не останавливался. Пусть это произойдет!

И это произошло…

Линда лежала, задыхаясь под его весом, в то время как он проникал все глубже и глубже в ее тело, вздрагивая и каждый раз шепча ее имя. Она крепко прижимала его к себе, боясь разрушить появившееся ощущение близости и, может, даже любви.

— Спасибо, — выдохнул он, целуя ее шею, волосы, руки.

Она улыбнулась и произнесла:

— И тебе спасибо, что выбрал меня.

— Я всегда выбирал только тебя. Я просто не мог быть с тобой, ты же знаешь, что ждет нас… К тому же мы такие разные.

Линда хотела возразить, что они могли быть давно вместе, если бы он не испугался тогда. Но было так приятно ощущать его нежные руки на себе. Счастье внутри нее было полным, и она не хотела разрушать это редкое ощущение.

— Это было что-то! — Она чувствовала, как бьется его сердце. — Я бы сказала — само совершенство. Ты так не думаешь?

— Да, совершенство… За исключением холода, тесноты и того, что я не мог видеть тебя, — протянул он.

Она засмеялась:

— Да, за исключением только этого!

Ричард поцеловал ее.

— Конечно, это было упоительно.




Они сидели на земле и прислушивались к звукам ночной природы. Ричард обнимал Линду.

— Я понимаю, почему ты не ночуешь в моем экспериментальном доме. Для тебя это просто тесная коробка, — сказала она.

— Ты предлагаешь мне всегда спать только здесь?

— Почему нет? Ты приспособлен для этого.

В следующий раз мы будем заниматься этим долго и медленно, подумал он. Ему так хотелось, чтобы наступил этот следующий раз. Она пожала плечами:

— Ты сам виноват, что заключил такую невыгодную сделку.

— Это не было сделкой. Это был вызов. Скажи мне, Ежик, неужели ты действительно хотела бросить вызов судьбе или просто привлекала мое внимание?

— Может быть, и то и другое?

— Я не удивился бы, узнав, что это вы с Чарльзом договорились вернуть меня к жизни.

— Не путай меня с Вирджинией! Мне незачем тобой манипулировать!

— Я не обвиняю тебя. Просто хочу сказать спасибо.

— О! — Она крепче прижала его к себе. — Я ничего такого не делала. Ты и так в прекрасной форме.

Ричард поцеловал ее волосы, они пахли дымом, и долго вглядывался в ее лицо. Линда была совершенством. Она была настоящей. И он любил ее.

Но этого было недостаточно, чтобы заставить его остаться в Мидлхилле.

— Ты же знаешь, что рано или поздно я уеду.

Она поникла и тихо вздохнула, прежде чем ответить.

— Да знаю. И догадываюсь, что это будет скорее раньше, чем позже. Ничего не меняется. Ну что ж, буду утешаться тем, что обучалась альпинизму у лучшего учителя в мире. Не каждому любителю так везет. Какая же я счастливая! — Ее голос предательски дрогнул, и глаза стали печальными.

Ричард это заметил.

— Я хочу, чтобы ты знала, что время, проведенное с тобой, было самым лучшим в моей жизни. Для меня это очень важно. К тому же мы прощаемся не навсегда, — смущенно произнес Ричард, уцепившись за эту мысль так, как он цеплялся за выступ скалы, обещая Господу, что больше не будет бессмысленно рисковать. — Мы еще увидимся… когда-нибудь.

Но это было настоящее прощание. И Линда знала об этом.

Все меняется. Проклятье! Он не ожидал, что ему будет так больно от одной мысли, что он покидает ее. Можно попросить Линду отправиться со мной, подумал он, но не сделал этого. Его любимая принадлежала Мидлхиллу и своему опрятному, чистому, устроенному домику.

Да, это было невозможно. Эта женщина не могла уехать, а он не мог остаться. И все, что выпадало на его долю, — это наслаждение моментами, проведенными наедине с ней.

Он посмотрел на Линду и попытался представить себе, как через каких-нибудь пять лет найдет ее замужней дамой с кучей детишек. Его возлюбленная выйдет за хорошего, надежного парня и будет вполне счастлива с ним, чего и заслуживает. Но при этом сохранит в себе любовь к нему самому. Ричард догадывался, что так и будет. Время поможет унять ей боль разлуки.

Да и сам он сможет жить с этим. Почему нет? У свободы дорогая цена. И это было то, к чему он всегда стремился.

Но он знал и то, что если сейчас уедет, то его сердце разорвется от горя, а если останется, то будет самым несчастным человеком на земле.




Эпилог


Ричард остановился перекусить в привокзальном кафе. После минутного раздумья он заказал ветчину с омлетом, пудинг и свой любимый чай.

Прошло почти три месяца с тех пор, как он покинул родной Мидлхилл. Давно закончились рождественские праздники, зима перевалила за середину, и в сыром сером воздухе уже можно было почувствовать дыхание скорой весны.

Было раннее субботнее утро, и Ричард раздумывал, стоит ли в такой час беспокоить своим вторжением уставшую за неделю Линду. Наверняка она еще спит. Он представил себе ее милое нежное лицо с разбросанными по подушке золотыми волосами, тонкие запястья рук, лежащих по детской привычке под щекой, тут же поставил на стол стакан с недопитым чаем и быстро вышел из кафе, направляясь к ее дому.

Идти было недалеко. Тем более что ему не мешало немного поразмяться после бессонной ночи, собраться с мыслями, придумать, что бы такое сказать, чтобы развеять обиду, засевшую в ее душе после его очередного отъезда.

С тех пор как они с ней занимались любовью последний раз, эта прекрасная женщина не выходила у него из головы. Но что толку? Ведь он опять убежал от нее. А какой отважной она была! Ни одна из его знакомых не стала бы совершать с ним восхождения на самую высокую окрестную вершину. Конечно, у Линды не было практики, но ее отчаянная смелость вызывала у него восхищение. А то, что ради него она скрывала правду от Чарльза все эти годы, разве этого мало? И такую женщину он смог оставить! Да и, спрашивается, ради чего? Но, видимо, не смог, раз он опять здесь…

Он понимал, насколько они разные. Линда всегда оставалась практичным, трезвомыслящим человеком. Не в его силах было переделать ее. Так же как она не смогла бы убедить его навсегда покончить с путешествиями и риском. Но все же, наверное, был какой-то выход из создавшегося положения, тот, о котором они до сих пор не догадывались?

Ричард подошел к дому Линды, задержался на секунду на последней ступеньке и не без волнения нажал на кнопку звонка. Подождав немного и прислушавшись, он позвонил снова. Странно, если бы она спала, то все равно от такого трезвона давно бы проснулась. Возможно, ей захотелось заняться утренним бегом и она отправилась в ближайший парк. Или ей пришлось из-за наплыва туристов выйти на работу. Гадать можно было сколько угодно.

Побродив вокруг ее коттеджа еще с полчаса, Ричард решил отправиться домой. Возможно, Сьюзи или кто-то из их общих подруг что-нибудь знает. Однако в душе его уже свила себе гнездо непонятная тревога.




Дверь открыла Дороти и, улыбнувшись, сообщила, что дома все в порядке, все здоровы и она рада его видеть.

— Сьюзи уже проснулась? — поинтересовался он без обиняков, чем несколько насторожил высоконравственную старушку. Для того чтобы бедняжку не посещали крамольные мысли, он тут же добавил: — Я просто хотел узнать, не заходила ли Линда, почему-то ее нет дома…

— Как странно, что тебя это все еще интересует! — услышал он вдруг голос Чарльза за своей спиной. — Привет, Ричард. Мы давно на ногах, поскольку готовимся к переезду. Наш дом уже готов, и можно перевозить вещи. А ты… какими судьбами? Если честно, мама с отцом раньше лета тебя не ждали.

— Что поделать, я здесь. И, похоже, кстати. Вам же надо помочь с переездом… Чарльз, скажи, ты знаешь, где Линда?

— До некоторой степени да, — уклончиво ответил тот. — Но тебе туда спешить ни к чему.

— Что значит ни к чему, наверное, я сам смогу решить, как поступать. Зачем тебе лезть в наши дела?

— Послушай, Рич, сядь и не кипятись. Я знаю, что говорю. Ты добровольно решил покинуть Линду. Так какое тебе дело до того, где она сейчас!

— Да, я опять убежал как последний кретин. Но ведь я же вернулся.

— Ха! Он вернулся! Уверен, на вокзале тебя встречали восторженные жители нашего городка под звуки Королевского оркестра.

— Нет, оркестрантов не было, я сам удивился… Знаешь, я не спал всю ночь. Думал только о Линде. Мне без нее плохо. Послушай, где она? Брат, неужели ты ничего не понимаешь. Да, я виноват, но я должен был уехать, чтобы вернуться. И мне есть дело до Линды. Я люблю ее, — решительно произнес Ричард.

— Что ты сказал? Я не расслышал, — переспросил Чарльз.

Ричард набрал воздуха в легкие и громко сказал:

— Я люблю ее!

— Неужели? Но ты ничем не доказал свою любовь к ней.

— У меня еще будет для этого время, поверь. Послушай, Чарльз, не бери на себя роль судьи, а лучше помоги нам.

Воцарилась тишина. Только слышно было, как в кухне шумит кастрюлями и тихонько напевает Дороти.

— Ладно, Ричард. В сущности, ты хороший парень. И должен понять одну простую вещь. Если ты приехал, чтобы остаться с Линдой, тебе стоит с ней видеться, если же ты забежал к нам на уик-энд, то не стоит ее волновать мимолетным свиданием.

— Я не собираюсь с ней больше расставаться. Скажи, что-то произошло? С ней случилась беда?

— Не угадал. С ней случилась радость, но пока такая хрупкая, что она легко может ее лишиться, если что-то ее встревожит. Ей нельзя потерять этого ребенка, поскольку одного она уже потеряла.

Ричард стоял широко раскрыв глаза, совершенно ошарашенный невероятной новостью.

— Как потеряла? Чьего ребенка?..

— Твоего, милый, семь лет назад. Я до нашего разговора и представить себе не мог, что это действительно твой ребенок. Я думал, он от того неизвестного мне парня, о существовании которого Линда мне намекнула.

— Как это произошло? — сникшим голосом спросил Ричард.

Чарльз прошелся по холлу, словно размышляя, стоит ли доверять Ричарду такие вещи. Линде это может не понравиться. Но решил, что скрывать трагедию, произошедшую с любимой женщиной его брата, нелепо и даже жестоко.

— Мы вернулись в колледж и как-то под вечер, устав от занятий, решили прокатиться на велосипедах. Погода сначала стояла хорошая, а потом зарядил ливень, и мы укрылись под навесом у старой мельницы. Дождь шел долго, стало быстро темнеть, и мы решили вернуться кратчайшим путем. Дорогу я знал плохо. У поворота мы вовремя не притормозили, и на полном ходу влетели в неогороженную строителями траншею. Мне повезло, я просто свалился в мягкую глину и даже не поцарапался. Линду подбросило, и она со всего размаху налетела животом на руль. Она потеряла сознание. Когда я поднял ее, то увидел, что ее шорты перепачканы чем-то темным. Я не сразу сообразил, что это кровь. Только когда заметил, как пятно расползается, сам чуть не грохнулся со страху за нее. В общем, я бежал с ней на руках. Бог вел меня в нужном направлении. Потом нас подобрал попутный фургон для перевозки коров, и мы оказались в больнице.

Чарльз сглотнул и замолчал. Рассказ давался ему с трудом.

— Пожалуйста, скажи, что было дальше, — не выдержал Ричард.

— Линде сделали операцию. Были какие-то повреждения. И произошел выкидыш. Врач подумал, что я ее муж, мне даже не пришло в голову разуверять его в этом. Он сказал, что, скорее всего, детей у Линды больше не будет. Я очень просил не говорить об этом ей самой. И, как видишь, врачи тоже ошибаются. А может, произошло настоящее чудо, похлеще того, когда мы с ней выиграли миллион. Теперь ты понимаешь, что ее нельзя волновать и все такое…

Ричард подошел к Чарльзу и крепко обнял его.

— Я довезу тебя до больницы, — предложил Чарльз.

Но тот отказался. Хоть немного ему нужно было побыть одному.




Он открыл дверь в палату и увидел, что Линда спит. Точно так, как ему представлялось в привокзальном кафе: золотые волосы разметались по подушке, а сложенные ладошки по-детски засунуты под щеку. Ричард сел на стул и стал ждать, пока любимая проснется.

— Не беспокойся, Ежик! — сказал он шепотом. — Я вернулся. Теперь все будет хорошо. Ведь мы вместе.