Душегуб
Мефодий Громов


Летопись Зарефа #2


Продолжение культовой саги Мефодия Громова Летопись Зарефа. новый герой, новые приключения… И новые враги…


Мефодий Громов

Летопись Зарефа: Душегуб


Пролог


Россия, город Новогермецк[1 - Несуществующий город, находящийся неподалеку от Кубани.], 2021 г., 19 июля, первая городская больница.


Сергей Юрьевич Федотов скучал в своем приемном кабинете, откинувшись на спинку стула, и со скучающим взором смотрел через зарешеченное окно первого этажа. Он бы так и просидел весь день, но, почувствовав вибрацию в кармане, на секунду отвлекся и посмотрел на оживший дисплей телефона, на котором красовалась надпись:


Будильник

11:40.


Он всегда ставил будильник за двадцать минут перед обедом, что бы успеть доделать неотложные дела, такая уж привычка, оставшаяся у него еще с институтской скамьи.

Отключив функцию вибрации, Сергей Юрьевич кинул телефон на стол, и тот прокатился по покрытой стеклом поверхности стола до самой стены. Со вздохом он привстал со стула, покопался рукой на верхней полке, прикрепленной старенькими шурупами к стене, и извлек оттуда новенькую историю болезни какого-то там Шишкина и, вытянув ноги, стал медленно перелистывать.

Сергей Юрьевич по профессии являлся офтальмологом с большим стажем и опытом более десяти лет. Когда-то после институтской практики он устроился работать в Новосибирскую Микрохирургию глаза, пробыв там два года, после, по семейным обстоятельствам, переехал сюда, на Кавказ и быстро нашел работу, заняв должность заведующего. В данный момент же думал, разрешить ли учиться Шишкину в институте или нет? Махнув рукой, он закрыл глаза на проблемы со спиной и язвой и решил подарить парню шанс.

Кинув историю в отдельную стопку прошедших медкомиссию, Сергей Юрьевич положил руки на стол и перенес на них существенную часть своего тела, посматривая на часы, на которых минутная стрелка уже приближалась к отметки «50», как вдруг в кабинет неуверенно постучались. Врач удивленно мотнул головой, пытаясь понять, кого это принесла нелегкая в середине июля, да еще и в предобеденное время, особенно если вспомнить, что сейчас больница пустовала и в коридорах можно было кататься на роликах. Дверь скрипнула, и на порог ступил высокий широкоплечий молодой человек с длинными темными волосами, завязанными в хвост, расстегнутом черном балахоне поверх белой футболки и завернутыми по локоть рукавами. Если длинные волосы в двадцатые годы практически никто не носил, и парень резко контрастировал с другими подростками и очень хорошо запоминался, то самая яркая черта этого молодого человека — рваный шрам на левом глазу, который оставили то ли перочинным ножом, то ли чем-то другим. Шрам начинался чуть выше брови и аж до уголка губ. Так же доктор отметил, что лицо парня не имело ни одной русской черты. Мало того, он вообще не мог вспомнить ни одной расы или народа с таким лицом.

Парень втянул воздух и медленно провел взглядом по кабинету, щелкнув пару раз. Доктор поморщился от эха, возникшего от столь сильных и резких щелчков в кабинете с голыми стенами, но быстро взял себя в руки.

При этом Сергей Юрьевич заметил, что пальцами он не шевелил.

— Фамилия? — безразличным тоном спросил окулист.

— Давыдов.

Голос у парня был обычный, подростковый.

— Давыдов, Давыдов… — то и дело повторяю фамилию, Сергей Юрьевич наводил шухер на своем столе среди документов и историй, и, все-таки, нашел.

— Давыдов Кай? — и, удивившись столь необычному имени, которое встречалось ему лишь один раз в жизни — в старой престарой сказке, Сергей Юрьевич выразительно посмотрел на парня.

— Да-да, это я.

Врач открыл историю и, пробежав взглядом по отметкам врачей, спросил:

— Та-а-ак, значит, вам осталось пройти… — он нашел незаполненную строчку и закончил почти по слогам: — о-к-у-л-и-с-т-а.

Выудив из внутреннего кармана шариковую ручку, задал вопрос:

— Жалобы на зрение есть?

— Нет, — спокойным тоном ответил Кай.

— Мушки перед глазами не сильно беспокоят? — это звучало так, будто врач был на 100 % уверен в том, что эти самые мушки у парня где-то летают, хотя сам его видел в первый раз.

— Никакие мушки меня не беспокоят.

Сергей Юрьевич удивленно замер и быстро глянул на парня, словно что-то заметил в нем не то. Врач был ошарашен: в наше время, в двадцать первом веке, в компьютерное столетие, когда молодые люди проводят за компами по двенадцать, а то и по пятнадцать часов в сутки, практически у каждого из них имеется близорукость, сопровождаемая мушками перед глазами. Точная цифра — 95 % молодых людей с близорукостью, в основном она несильная, от -1,0 до -2,5. Хорошее зрение, по всем статистикам, имеют спортсмены, там менее двадцати процентов имеют ту или иную близорукость или дальнозоркость.

— Спортсмен? — доктор сказал букву «е» как «э», больше самокритично, чем с иронией к парню: сам-то Сергей Юрьевич последний раз подтягивался лет, эдак, пятнадцать назад — первый курс, зачет по физкультуре.

Парень отрицательно помотал головой:

— Нет, а что?

Окулист, ожидавший уже услышать утвердительный ответ и поставить побыстрее ему отличную медкомиссию, остановил ручку за пару миллиметров до бумаги и, положив ее на стол, поднялся из-за стола.

— Ну-с, проверим ваше зрение. Садитесь — сделал доктор пригласительный жест в сторону стула.

Прежде, чем сделать шаг, парень щелкнул, потом резко мотнул головой и только тогда пошел, все время щелкая. Офтальмолог, в начале беседы сильно реагирующий на сие щелканье неизвестно чем, теперь просто не обращал внимание — у него было столько пациентов, и все со своими странностями, что и всех нервов не хватит, если обращать на каждую странность в их общении или действиях внимание. Меж тем парень подошел к стулу и сел, а Сергей Юрьевич отметил, что Кай, прежде, чем сесть, нащупал руками его спинку. Эта мысль пролетела так же быстро, как и забылась, а врач уже подошел к таблице с русскими буквами разного шрифта.

Тыкая строчку за строчкой, он повторял: «Видно?».

Сначала была девятая, потом седьмая, шестая, и так далее до первой. Тыкая все выше и выше, врач хмурился, так как Кай все время молчал, и смотрел куда-то немного в сторону отрешенным взглядом.

— Что, и эту не видите? — офтальмолог тыкнул на самую первую и самую большую букву «Ш», на что Кай спокойно дал ответ «нет».

Сергей Юрьевич покачал головой: у него зрение еще хуже, чем у предыдущих ребят.

— Так, пройдем в темную комнату.

Повторилась та же процедура: парень встал со стула и, «прощелкал» к темной комнате, в которой уже ждал врач, сидя на стуле перед щелевой лампой, на которую надо ставить подбородок и прижимать лоб к проспиртованной холодной железячке.

Парень сел на стул, нащупал рукой углубление для подбородка и незамедлительно поставил его, прижав лоб.

Только включив яркую лампочку, Федотов спросил:

— Расширяли зрачки?

Сквозь стиснутые зубы парень ответил:

— Нет.

— Хм, что же это… — нахмурился врач — зрачки парня полностью не реагировали на свет, отключая прибор, — садись сюда, посмотрим глазное дно.

Оба пересели за стол, на левом верхнем углу которого сияла яркая лампа. Только поднеся зеркальце к своему глазу, а увеличительное стекло к глазу парня, врач ужаснулся, едва не выронив приборы из рук:

— Матерь божья…

Посмотрев еще секунд десять, врач положил приборы на стол и снова с ужасом воскликнул:

— Господи, парень, ты же слепой…

— Ну да, — снова холодно ответил Кай.

И только сейчас, глянув на парня, Сергей Юрьевич осознал, почему у него был такой отрешенный взгляд. Вот только он не понимал некоторых вещей: неужели он пришел сюда один? Как он вообще это сделал, если не видит, да и где его трость, и темные очки? Хотя, если вспомнить, он прекрасно обходится и без них, ведь он, будучи первый раз в кабинете, ни разу не задел ни одного стула или чего-либо еще, а ведь в кабинете окулистов стоит много всяких непонятных штуковин для обычных людей, далеких от офтальмологии. Все вопросы отошли на второй план, а пациент и врач сидели уже минуту молча в темной комнате. Подумав, что это неэтично, держать его тут, Сергей Юрьевич предложил пройти обратно в кабинет, и стал внимательно следить за действиями Давыдова, оставаясь на месте. Парень щелкнул, потом встал и прошел как самый обычный человек сначала к выходу из темной комнаты, а потом и к столу Федотова. У офтальмолога аж челюсть отвисла: он здесь первый раз, а каким-то образом догадался, где стоял стул, при этом он шел не на ощупь, а просто щелкая. Гадкая у него, все-таки, привычка, ей богу… Следом за ним проследовал на свое место врач. Грузно сев за стол, он поставил локти и положил подбородок на скрещенные руки:

— Как же ты учиться будешь?

— А в чем проблема?

— Ну, ты же не видишь, как ты собираешься писать?

— Как-нибудь, — уклончиво ответил Кай.

— Ну, а как ты будешь ходить на пары, по самому институту?

— Ноги у меня пока в порядке, разве нет?

— Не в этом дело, ты ведь слепой…

— Да, но пока вы не осмотрели меня, вы не могли этого сказать. Вам даже это в голову не пришло.

На это у Федотова ответов не нашлось: и вправду, будущий студент первого курса вел себя как самый обычный подросток, даже имел свою особую вредную привычку, поэтому он даже с небольшой радостью сообщил ему, что он прошел медкомиссию и сказал подойти в пятницу к десяти часам за справкой к нему в кабинет. Кай вышел из кабинета, все так же щелкая, оставив в небольшом шоке и недоумении Сергея Юрьевича Федотова, который имел дело не с одним слепым пациентом. Он совсем забыл счет времени, думая о чем-то про себя, пока дверь не скрипнула и на пороге появился его старый друг Николай Александрович Артемьев — «кожник»:

— Сергей Юрьевич, вы когда на обед?..

Федотов был так погружен в свои мысли, что даже не глянул на Николая.

— Серега, блин, ты чего грузишься?

— А?.. — резковато переспросил офтальмолог. — Да нет, ничего… Ты чего хотел-то?

— Ну нифига себе! У нас обед, все тебя ждем, вон, даже Наташка твоя раньше тебя пришла!

— Вот, блин, забыл! Извини, Колька, чего-то меня жара разморила.

Поднявшись со стула, Сергей потянулся, размяв затекшую спину, плечи и пятую точку, и вышел вслед за Артемьевым, закрывая за собой дверь на ключ. Проследовав во врачебную «комнату отдыха», Артемьев, вечный холостяк, плюхнулся на диван, закинул ногу на ногу и положил локти на спинку кресла, откинув голову назад:

— Ах, лепота!.. — скопировав и фразу и тон, выдохнул кожник.

Офтальмолог же чмокнул в губы стройную белокурую Наташу — невролога и они сели рядом, потянувшись к кружкам горячего чая, который ждал их уже на столе.

Артемьев все не мог остановиться и доканывался до друга:

— Так что с тобой?

— Да, понимаешь, просто пациент странный попался… — устало отмахнулся Сергей.

— Че, наглый, взятку давал? Ты хоть не отказался? — как всегда придумал что-то свое Николай.

— Да какая взятка! Ты что! А если бы и была, ты же меня знаешь!

— Ну и дурак, — рассудил Николай с улыбкой.

— Иди ты!

— Ладно, извини… Так все же?

Окулист хмыкнул:

— Представляете, двадцать минут до обеда, я уже собираюсь уходить, как заходит какой-то парень проходить медкомиссию. Шрам на лице, — он провел пальцем по лицу сверху вниз, — и представляется Давыдовым Каем.

— Кем? — переспросила Наташа.

— Кай, имя такое из сказки старой, — быстро объяснил девушке Федотов и продолжил: — Так вот, парень ходит как самый обычный человек, только щелкает все время, — Николай демонстративно щелкнул пальцами, а Сергей согласился, — Да, как-то так. Так вот, я осмотрел его, и выяснилось, что он слепой, вы представляете?

— Да ну?! — вместе выкрикнули оба врача.

— Ну да, — передразнил их Федотов и продолжил: — Представляете, практически каждая часть глаза у него атрофирована!

— Ничего себе… Ты спросил, как он потерял зрение-то?

Федотов потупился:

— Забыл…

— Ну, а хоть как он ориентируется-то спросить не забыл?

Сергей Юрьевич пристыжено молчал.

— Мда, ясно все с тобой — дурко ты был, дурко ты и остался — вынес вердикт его лучший друг по школьной скамье. В школе учились они вместе, потом попали в разные институты, а потом снова встретились на Кавказе в городской больнице совершенно неожиданно, устроив этим же вечером дикий кипишь в местной забегаловке.

— Кстати, как ты его назвал… Давыдов Кай? — дождавшись утвердительного кивка, продолжил с загадочной усмешкой: — Помню такого, помню… Я сейчас.

Выбежав из комнаты отдыха, он вернулся спустя минуту со своей личной тетрадью, в которую он всегда записывал что-то свое…

— Вот, — отыскав пальцем строчку, он зачитал: — Давыдов Кай, абсолютное здоровье.

Вот такая кратенькая строчка заставила всех напряженно замолчать на некоторое время. Первым голос подал Федотов:

— Что это значит?

— А то и значит. Помнишь 2015 год, где врачи ввели правило: брать у больного кровь и другие «части тела» на абсолютно все анализы, и полное обследование всего организма. С нашими технологиями и новыми аппаратами это не так уж и сложно, особенно после изобретения ХЭГ-02.

— Ну, что правда, то правда, — вынуждены были согласиться врачи.

— Так вот, к чему я веду — все, абсолютно все анализы у него отличные. Повторяю: все без исключений, ошибки здесь быть не может. У него не найдено ни одного отклонения. И это не пустые слова.

— Брось, ты же и сам знаешь, что идеально здоровых людей не бывает, всегда найдется какое-нибудь отклонения. А если и не найдется, то всегда можно сделать анализ на ЦМВ или герпес, будь то обычный или опоясывающий, и первый есть у 100 % населения Земли.

— В том то и дело, что у Давыдова вируса герпеса в организме не обнаружено.

Повисла напряженная пауза.

— Но… — почесал затылок Сергей. — Как это возможно?..

— В том то и дело, это невозможно, но это есть.

— И знаете что, — усмехнулся офтальмолог, — его слепота — не болезнь, поэтому он так и остается идеально здоровым…

— Нда… — все были в недоумении и молча прихлебывали чай.

— Кстати, — подала голос коротковолосая Наташа, — в среду с конференции приезжает профессор Крапивин, может, стоит его ввести в курс дела?

— Умница ты моя, — чмокнул в лоб смеющуюся девушку Сергей Юрьевич, — У тебя есть его телефон?

— Да.

— Я записываю…


Часть 1 Лучше один раз услышать, чем сто раз увидеть


Глава 1


Спустя четыре дня, пятница, 23 июля. Кабинет Сергея Юрьевича Федотова.


Чуть вдали от центра комнаты, в которой носился не брившийся пару дней туда-сюда Федотов, плечом к плечу стояли три врача: Николай, старый друг Федотова стоял крайним слева, ближе к стене, крайним справа, чуть поодаль ото всех гордо стоял Крапивин Александр Васильевич, профессор офтальмологии, 56 лет отроду. Посередине между двумя мужчинами старше ее чувствовала себя немного скованно Раввина Наталья Дмитриевна. Всех троих Сергей Юрьевич пригласил настолько неожиданно, оторвав от своих дел и от пациентов, которых они осматривали, что они только и успели сказать медсестрам посидеть с ними.

— Он точно придет, а? — сомневался Артемьев, которому уже надоело стоять.

— Да, определенно, ему же нужна справка в институт? — спиной к ним отвечал заведующий, зачем-то убирая из приемного кабинета в темную комнату все стулья. Саму темную комнату он запер на ключ. Бегать под недоуменными взглядами он уже перестал, и теперь сидел на своем месте, разложив на столе подряд десять одинаковых бумажек, среди которых девять были пустыми, а одна являлась справкой. Она лежала третей справа, если стоять напротив врача. Наташа внутри не сомневалась в действиях офтальмолога, пытаясь стоять с гордо поднятым подбородком. Николай Артемьев лишь пожал плечами с улыбкой: он хорошо знал своего внешне спокойного друга, который не мог просто так бегать и суетиться, для этого должен быть повод, поэтому был вынужден стоять и ждать неизвестно чего. Профессор стоял лишь ради своего интереса и опыта, который был и так богатейший.

Спустя пять минут они были стопроцентно готовы, естественно, по мнению Федотова. Артемьеву он сказал встать посередине комнаты, между столом Федотова и дверью, остальных двух он не трогал, и лишь приказал напоследок всем молчать как рыбам, даже не шевелиться, что бы, не дай бог, Давыдов не услышал.

Прождав еще с пять минут, Федотов глянул на часы, которые показывали без пяти минут десять.

Послышался неуверенный стук.

— Войдите.

Сергей Юрьевич не ошибся — дверь отвори Давыдов Кай, только на нем был теперь не темный балахон, а просто белая обтягивающая футболка. Все невольно замерли, осматривая рваные шрамы на руках, которые, кстати, обросли мышцами. И не такими, полужир-полубицепс, а сами собой были похожи на стальные канаты, особенно красивыми смотрелись мышцы предплечья, к которым бодибилдеры относятся если не с иронией, то уж всяко не с уважением, предпочитая накачать бицуху или грудь, нежели предплечья.

— Я за справкой…

— Да-да, присаживайтесь, — решил сразу пойти на таран Сергей Юрьевич.

Парень сделал вперед несколько шагов, легко обогнув Николая, который проводил его ошарашенным взглядом, шепнул:

— Здравствуйте, Николай Александрович, — и остановился прямо за ним в двух шагах. Щелкнув раза четыре, он повертел головой, будто осматривая кабинет, и таким же спокойным голосом, как раньше, обратился к врачу:

— Но тут некуда сесть…

Все, наблюдавшие эту картину, молчали, не зная, что даже можно подумать!

Затяжное молчание парень решил использовать и, повернув голову к стоящим рядом Наташе и Крапивину, кивнул:

— Доброе утро, — они автоматически кивнули с немного приоткрытыми ртами.

Лишь Федотов, который был готов даже к такому, успел взять себя в руки и предложил Каю подойти к столу, что тот и сделал с той же легкостью и теми же щелчками, как и обогнул его друга.

— Вот лежит ваша справка, — Сергей Юрьевич указал на десять лежащих в ряд бумажек, тотчас почувствовав себя преподавателем на экзамене, — можете забирать.

Кай потянулся и уже хотел было взять первый попавшийся лист, но остановил руку на полпути. Заведующий внимательно наблюдал за его действиями, на этот раз он не щелкал, а втягивал воздух носом, причем довольно шумно. Потом приблизил немного лицо к столу и только тогда с полной уверенностью взял справку со стола и вопросительно глянул на пораженного Федотова:

— Это она?

— Да…

— Я могу идти?

— Молодой человек… — обратился немного отошедший из ступора профессор, подходя к Каю. — Пойдемте, я осмотрю вас.

Посмотрев на Сергея Юрьевича, который на предложение профессора согласно кивнул, снова повернулся к Каю, который лишь пожал плечами и проследовал за Крапивиным.

— Что это была за хрень?! — закрывшаяся дверь разбудила доселе стоявшего неподвижно Артемьева, — Я еще понимаю, можно каким-нибудь образом пройти мимо меня, но, черт возьми, как он меня узнал?!

— Что значит «узнал»?

— Он поздоровался со мной, назвав мое имя, разве вы не слышали?

— Что за чертовщина тут творится?.. — наступившая тишина говорила о том, что все три опытных врача недоумевали, все так же пребывая на тех же местах, что и десять минут назад. Тут дверь отворилась и профессор вошел, ведя за локоть Кая, которому это явно не нравилось. Конечно, это любому не понравится, если тот сам может ориентироваться и ходить. Правую руку парень сжал в локте, видимо, ему сделали укол или что-то вроде этого.

Убрав все стулья из темной комнаты, профессор кинул недовольный взгляд в сторону Федотова, который никак не отреагировал на это, все так же пытаясь объяснить все, что происходило последние дни.

Профессор довольно основательно осмотрел парня и вышел только спустя минуты три.

— А как ты потерял зрение? — вдруг спросил Сергей Юрьевич, как только профессор вышел из кабинета, согласно кивнув Федотову.

Сразу же после этого вопроса Кай недовольно поморщился, вспоминая те события…

Полтора года назад


…Леденящий холод отступил лишь через несколько секунд, после того, как мы шагнули прямо в сгусток Ки. Сейчас я сидел на приятной и теплой на ощупь почве, поросшей невысокой травой. Слышалось завывание ветра и колыхание листьев на деревьях не так далеко от нас. Разминая затекшие ноги, я открывал свои глаза настолько, насколько это было вообще возможно, пытаясь уловить хоть искорку света, но все попытки были тщетны: я находился в абсолютной тьме. Тьма тем и отличается от темноты, что в ней нету света, вообще, ни капли.

— Все в порядке? — похоже Мария чувствовала себя лучше всех.

— Да, вроде… — подала голос Алиана, приподнимаясь.

Я тоже поднялся на ноги после того, как они прошли и теперь я чувствовал, словно в мои ноги тыкали тысячи иголочек. Было щекотно и немного больно, странное чувство.

Лишь нам довелось встать, как мы с Алианой закашлялись. Сначала я подумал, что это от пыли, попавшей нам в нос и рот от сильного ветра, но мы кашляли и кашляли, потом у меня начались судороги и чихания. На заднем фоне кто-то что-то нам говорил (или кричал?), но я в тот момент соображал плохо, поэтому даже не пытался понять смысл слов. Все еще не прошедшую голову стало ломать и выворачивать наизнанку, и я, дабы приглушить боль, невольно схватился за голову и упал на землю скрючившись. Потом меня бросало то в жар, то в холод и, в конечном итоге, когда стало невыносимо настолько, что я даже перестал сопротивляться, я отрубился.

К счастью (или к горю?), с Алианой мы проснулись бодрыми спустя лишь месяц. Да… что мы тогда чувствовали… Хочу сказать, что не чувствовали мы ни задницы, которую отлежали, ни половину спины…

Как нам рассказала Маша, после того, как мы вместе отрубились сразу же после телепортации, она нас отнесла к себе домой и попыталась вылечить от банальной простуды: у нас поднялась температура, болела голова, немного тошнило. Все ее попытки вылечить всеми средствами были тщетны, нам становилось все хуже и хуже, но, когда Маша уже отчаялась и просто сидела перед умирающими до утра, наши организмы вдруг сами пошли на поправку и через два часа после рассвета мы спали здоровым сном. Мария тогда была очень рада и за несколько часов сварганила какое-то свое фирменное блюдо и подошла разбудить нас, как снова ужаснулась: мы были покрыты волдырями, похожими на ветрянку. Сорвавшись, Мария снова попыталась вылечить, но, как и с простудой, дела были плохи: болезнь не ослабевала ни на йоту, и будто бы смеялась над попытками Марии, которая снова сдалась и просто ждала… В конечном итоге, за этот месяц мы переболели чуть ли не всеми болезнями в мире, от банальной простуды, до самых серьезных и даже неизлечимых, вроде опухолей, полного отказа внутренних органов, инсульта и малярии; переболели даже теми заболеваниями, которые не должны встречаться у взрослых, и которые встречаются один раз в жизни, типа ветряной оспы, или ретинобластомы (у Алианы ночью светились глаза как у кошки)… Каждое заболевание, кроме самого первого, длилось не более двух часов. Каждое проходило от низшей к высшей форме заражения, едва не убивая тело и обратно, к здоровому организму. Как говорит Мария, сначала она сильно волновалась, а потом, через две недели, все как-то приелось, и она уже просто не обращала внимания на душераздирающие крики и стоны, доносившиеся из комнаты, когда сидела за телевизором (знаете, такой ящик говорящий?). После того, как мы очнулись, она провела тщательнейшую экспертизу наших организмов и была сильно удивлена, когда увидела результаты: мы идеально здоровы. Мало того, наши тела выработали такой иммунитет к любой болезни, что теперь были даже невосприимчивы ни к какому заболеванию. Это, пожалуй, единственный плюс, помимо того, что мы вообще очнулись…

— Блин… — первое мое слово за такое количество времени.

— Что такое?.. — я узнал голос Алианы, видимо, она проснулась так же, как и я.

— Да вот, я опять в темноте, хоть глаз выколи! Такое ощущение, что то место, где Машка воюет, находится черт знает где и до него просто не доходит свет…

— Странно… — я слышал шебуршания одеяла: видимо, Алиана встала с кровати и уже были слышни тихие шаги босыми ногами по деревянному полу.

Я же решил не подниматься, и, блаженно перевернувшись на живот, натянул одеяло до шеи и попытался немного поспать уже СВОИМ сном. Я слышал, как девушка сначала долго, очень долго исследовала комнату, или где мы там находились, потом попила водички, при мысли о которой у меня мгновенно пересохло во рту, после она оделась и куда-то вышла.

Не знаю, сколько еще прошло времени, но мою дрему прервала Мария, разбудив прикосновением.

— Ты как?

Я, проснувшись, глубоко и резко вдохнул воздух и привстал на руках, а одеяло соскользнуло до поясницы.

— Да нормально… Кстати, что за мир у вас такой? — решил высказать свое недовольство по поводу тьмы тьмущей.

— В каком смысле? — удивилась Мария.

— Ну, чего тут так темно-то?..

Этот вопрос был раковой… Мария долго молчала, а потом рассказала мне все…

Одевшись (оказывается моя одежда была сложена не так далеко от моей головы), я сел рядом с ней с безразличным лицом и мы надолго замолчали. Я не мог поверить в ее слова: Я? Ослеп? Я не верил еще очень долго, но всегда меня убеждало то, что я слышал, как они ходят абсолютно обычно, как и всегда… Мне было больно, нестерпимо больно внутри, я знал, чего лишился и никак не мог успокоиться. Это была даже не боль, а страх, который раздирал изнутри. Страх неизвестности. Но я быстро совладал со своими чувствами: благо Альтаир еще не забыл, как это делается и в тот момент, сидя в одиночестве и слушая шаги девушек, ходящих по комнате, я пытался сообразить, что же делать дальше. После я узнал, что, оказывается, что-то случилось с временным переходом и нас занесло аж на пятьдесят лет раньше того времени, в котором сейчас воевал и надеялся на нас Андрей. А сейчас я даже не знаю, что было хуже: осознавать, что мы подвели Андрея, или быть незрячим…


— Так как, все-таки? — снова задал вопрос Федотов, тем самым разрушая тишину.

Парень, погруженный в свои мысли, поднял голову и его лицо разгладилось:

— Знаете, мне больно вспоминать это… — уклончиво ушел от ответа Кай. На самом деле он просто не хотел сочинять на ходу историю: кто поверит в сказку о телепортации из прошлого?

— Понимаю, понимаю. Извини.

Они друг другу улыбнулись, только Кай этого не видел.

— Тогда… — снова начал Федотов, тщательно подбирая слова, — не мог бы ты объяснить мне, как ты ориентируешься в пространстве?

Полтора года назад


Шла вторая неделя, как мы попали в этот мир, скакнув более, чем на тринадцать тысяч лет в будущее. Алиана вовсю изучала этот мир, появляясь на Машиной даче, где сейчас находимся все мы, в день на пару часов. Они очень сильно сдружились, несмотря на небольшую разницу в возрасте и все время проводили вместе, даже спали в одной двуспальной кровати, естественно под разными одеялами. Они делали вместе буквально все: ходили в город (Машина дача находилась не так далеко от Новогермецка), изучали архитектуру города, искусство, историю, вместе ходили по магазинам и так далее… На третий день нашего пребывания в России, они пришли после покупок и дали мне в руки какую-то длинную палку.

— Что это?

— Ну, это для того, что бы ходить…

— У меня, вроде как, ноги еще целые, — усмехнулся я.

— Да нет, все слепые ходят с такой тростью.

Я представил качающегося из стороны в сторону человека, еле плетущегося посреди улицы, который держит перед собой трость и бьет ею по асфальту, нащупывая себе путь.

— Я тебе че, инвалид, какой? — я был зол, если не сказать, чересчур.

— Нет, но…

— Я не стану ходить с этой… — попытался найти подходящее и не слишком грубое слово я, но не смог:. - хренью.

Отношение ко мне, как к какому-то немощному и больному выводило меня, и я чуть не сорвался, выпустив накопившуюся злость на Марию. После этого инцидента, сломанную пополам трость она убрала куда подальше и до сих пор она стоит в углу и пылится. Мария поняла, что сильно обидела меня и не стала предлагать мне еще и темные очки, а то бы я совсем не выдержал, наверное…

Я лежал на диване и уже целую неделю пытался придумать, что же мне теперь делать, но, как только я начинал соображать, мысль благополучно ускользала, и я начинал заново. В доме я был один, солнце сквозь окно светило мне на лицо и грело, и так я потихоньку уснул. Проснулся я довольно скоро: солнце не успело даже переместиться с моего лица и продолжало греть, но не это меня беспокоило… Я был точно уверен, что ничего подобного не ощущал ранее. Как будто… как будто шерсть, или даже мех?.. На Машиной даче никогда не было ни животных ни чьего-то меха, но я продолжал его ощущать. Спустя минуту послышался топот и дверь отворилась, сразу же по всей даче простерся хохот девушек, а я все так же ощущал этот запах меха…

— Машь! — крикнул я.

Мгновенно хохот и разговоры прекратились, и Маша подошла ко мне.

— Слушай, у тебя в доме нету никаких меховых изделий? Или животных?

Девушка, недолго думая, ответила:

— Нет, а что?

— Ты ничего не чувствуешь?

— Н-нет… — неуверенно ответила она.

— Странно…

— А что случилось?

— Вот и я тоже хочу узнать.

После этих слов я встал, втянул носом воздух и пошел на запах, обогнув Марию боком.

— Как ты?.. — она недоговорила, следя за моими действиями.

Специально расширяя ноздри, я шел по запаху до двери, даже не заметил, как обогнул сумки и Алиану, вышел во двор и встал на месте. Сзади я чувствовал по Ки девушек и указал рукой перед собой источник запаха:

— Вон там я чувствую мех, — и, подняв руку, на всякий случай еще раз втянул воздух.

Помимо меха я чувствовал шишки, ель, иголки, перегнивающую древесину, копошащихся в ней личинок, высохшую, а так же свежую кровь, вроде бы какие-то даже внутренности, слюну, кору деревьев, траву, сухие листья, воду и даже грязь.

Все эти запахи, ударившие мне в нос, с первого «нюха» казались спутанными и просто одним комком, но потом я сумел-таки вычленить из всего этого хаотично разбросанной информации каждый запах и интерпретировать в знакомый мне.

Сзади я услышал восторженный и немного ошарашенный голос Маши:

— Как… Как ты узнал, что там находится лес?..

Алиана же захлопала в ладоши, прыгая на месте и кричала:

— Он прозрел, он прозрел!!!

К сожалению, я так и остался слепым, однако с тех пор я понял, что россказни про то, что когда человек теряет какое-либо чувство, другое обостряется, правда. Однако, в основном, это работает с ушами, а у меня, вот, с носом… Слышал я, по-прежнему, так же. На самом деле, когда я говорил о том, что слышу лучше других, я имел в виду то, что всего лишь обращаю внимание на такие звуки, на которые простой человек просто забивает. После открытия своей способности «нюхача», я стал тренировать ее и спустя уже неделю полностью овладел этой техникой, правда, это было немного сложно в том плане, что в первые дни ужасно раскалывается голова, получая столько новой информации извне. Именно эта неделя стала переломной и изменила мое мировосприятие: та часть мозга, отвечающая за визуальную информацию теперь окончательно взяла на себя ответственность обонятельного чувства, став моим поводырем. С тех пор я практически не мог ничего представить в визуальном плане, лишь отдаленные частички, сохранившиеся в подсознании.

Прошло уже две недели с тех пор, как мы появились здесь. Я, как всегда, лежал на диване со включенным зомбоящиком на каком-то познавательном канале, который включила Маша, слушая вполуха. Но я навсегда останусь благодарен Маше в том, что она оставила его включенным, потому что услышал это:

— …Летучие мыши — уникальные создания, живущие в темных пещерах… — бла-бла-бла, я, конечно же, все пропустил мимо ушей, — ориентируются с помощью эхолокации. В нашем мире единственный человек, разработавший методику обучения эхолокации является 52-летний Дэниел Киш, глаза которого были удалены в детстве.

Такая вот кратенькая информация, дальше шло сообщение об Иване Грозном, потом о еще чем-то… Но именно это сообщение я запомнил и хотел выяснить, что такое эхолокация по приходу Маши. Алиана как-то раз восторженно рассказывала об изобретении интернет, которое ответит на любой твой вопрос. Магический Интернет должен знать, и я надеялся на него…

Так и случилось! Рассказав Марии все, они с Алианой стали искать в каких-то браузерах и поисковиках Дэниэла Киша, и эхолокацию. Включали даже видео и смотрели его, я же был вынужден только слушать. Говорили они на чужом языке, который Маша обозвала Английским. Алиана сразу же захотела его выучить, но ее порывы были сдержаны самим Дэниэлом Кишом, который давал интервью мужичку. Долгое время мы слушали, после часа (а то и больше), Мария рассказала все об этом. Оказывается, Дэн Киш — слепой, освоивший способ ориентации в пространстве с помощью отраженных от предметов звуков, величаемых эхом, от этого слова и название эхолокация — способ ориентации в пространстве с помощью эха.

Если простой человек смог овладеть этой методикой и при этом учит других людей по всему миру, то почему я не смогу?!

Методики, мы, увы, в интернете не нашли, поэтому приходилось импровизировать и самому придумывать различные упражнения. С тех пор я и стал пытаться ориентироваться и не лежать, как все время до этого.

Первый день мы потратили на то, что бы научиться правильно щелкать. О-ох, это было что-то… Я так долго бесился, от того, что у меня ничего не получается, что к вечеру у меня болел язык, губы и кулак, которым я нечаянно ударился после очередной неудачной попытки. Вот так целый день я потратил просто на то, что бы правильно щелкать, мда… Дальше было еще хуже: если ориентацию по запаху я освоил очень быстро, то с эхолокацией у меня определенно были проблемы. Точнее сказать не с самой эхолокацией, а с улавливанием эха. Сначала мы тренировались дома: я щелкал и пытался описать все, что находится вокруг меня, вплоть до расстояния и количества предметов, потом я ходил по дому, производя щелчок на каждый шаг. Но, все-таки, самое же сложное было в начале, когда я еще только-только научился щелкать…

— Что делать сегодня-то будем?

— Давай просто попробуешь слышать, с какой стороны от тебя предмет, который мы будет ставить.

Я неопределенно пожал плечами.

Щелкнув, я услышал лишь щелчок. Вот примерно так и прошел еще один день. Если взять за сто количество попыток, то из них я правильно ответил лишь десять-пятнадцать раз. При этом можно даже сказать не «ответил», а угадал. Спустя два дня, вроде бы, бесплодных тренировок, у меня начало получаться, и я уже начинал слышать эхо. Именно это и было переломным моментом в моем обучение методике эхолокации. После этого я стал изучать семимильными шагами и уже через семь месяцев ориентировался в пространстве лучше, чем кто-либо другой в мире. Самое интересное было в эхолокации то, что я спокойно мог ориентироваться в темноте, в отличии от других людей, которые наверняка будут спотыкаться и вполне могут убиться. Так что, в какой-то мере, я даже выигрывал.


Парень хмыкнул с загадочной улыбкой:

— У каждого ведь свои тайны, не правда ли?

Доктор понял намек и не стал задерживать пациента. Щелкая, Кай вышел из кабинета заведующего, и, вскоре, из самой больницы.

— Облапошил он тебя, — будто бы поставил диагноз Николай.

— В смысле?

— Мы для чего здесь собрались? Для того, что бы узнать, как он потерял зрение и способ его ориентировки, — после этих слов Федотов на мгновение открыл рот, будто вдруг вспомнил о чем-то важном, и сразу закрыл его, схватившись за голову руками. — А что в итоге? Я не хочу вспоминать, я не хочу говорить, — передразнив парня, он недовольно покачал головой и повертел пальцем у виска, выразительно посмотрев на друга.

С минуту офтальмолог посидел молча, а потом очень медленно и с запятыми сказал:

— Да, Колька, ты прав. Ты, как всегда, прав…

* * *


— Алина, Кай, поднимайтесь, ну, что вы как дети дурные! — хлопнув дверью, скинула туфли Маша.

Как всегда, я спал убитым сном, но мой отменный слух стал губительным для тела и я проснулся от дверного хлопка.

Проснувшись, глубоко и резко вдохнул полную грудь — это сработал безусловный рефлекс организма. С вдохом нос наполнился очень приятным запахом Маши, так же я успел учуять на ней темноватые джинсы и легкую белесую блузку. С тех пор, как я открыл в себе способность ориентировки по запаху, после экспериментов научился примерно определять цвет вещей. Иногда очень даже точно я мог учуять цвет волос, увы, но кожу я не мог различить по запаху. Уже целых полтора года мы жили в этом мире, все это время я изучал местные науки, типа физики, математики для поступления в высшую школу. На вопрос Маше «зачем», она очень легко отвечала, дескать божьи одуванчики, сидящие у подъезда, давно заметили парочку, живущую вместе, один из которых почти никогда не выходит из дому, а когда выходит, ведет себя очень странно. Поэтому, что бы не создавать конфликтов ни с бабушками, ни с милицией, которую они вызовут, меня решили «отдать» (ей богу, звучит как к мебели) на обучение. Наверняка причины явно важнее перечисленных Машей, но я не стал спорить.

Эти науки я изучил полностью (естественно, для поступления) за год, тратив основную часть своего времени на тренировки как физические, так и Ки (я все еще хотел достичь Букуджутсу).

— Конечно, мамочка — едко отозвалась Алиана, которую теперь звали Алина — это было наиболее близко по звучанию к известному русскому имени.

— Я тебе дам, мамочка! — и тут залетали подушки. Я уже более-менее привык к этому, и привычно подминал под себя все удачно прилетевшие в мою сторону подушки. Потом, конечно же, они кидались будить меня и стягивать одеяло, а когда им это удавалось обе входили в ступор, завидев в постели вместо меня кучу подушек. Я к тому времени уже проводил разминочный комплекс упражнений, чем и был занят сейчас. В него входило развитие всех групп мышц, точнее даже не развитие, а поддержание на должном уровне. Развивал я их в настоящую тренировку, длящуюся от двух до четырех часов. Разминка же, чем был я занят сейчас, длилась всего десять минут, за это время я приходил в порядок и окончательно просыпался.

— Вы не забыли? Вам сегодня в институт, — напомнила Маша, наливая нам чай.

— Опять эта горячая вода со вкусом сухих листьев?.. — скривился я, вытираясь полотенцем после душа.

Нет, чай мне, в общем-то, нравился, просто мне было более по нраву вода. С водой у нас вообще была отдельная история: попав в будущее, мы с ужасом поняли, что вода здесь, мягко говоря, в преимуществе своем неживая. Это я еще о-очень мягко выразился. Поэтому меня использовали в качестве фильтра. Точнее не меня, а мою способность очищать воду с помощью кармы.

Так мы запасались водой в приобретенной Машей квартире для нас с Алиной. Большущая трехкомнатная квартира в восемьдесят квадратов, с железобетонными стенами, линолеумный пол (не хотелось бы, что бы паркет треснул после моего первого же удара), и без какой-либо звукоизоляции для моего ориентирования. Зал был просто огромен, в нем вместились бы две остальные комнаты, и еще осталось бы половина места. Зал имел всего два угла, два напротив образовывали закругление, плавно переходящее в балкон. Самое страшное для нас было привыкнуть к высоте шестого этажа, но мы успокоились уже на третий день.

Подойдя к столу, я успел натянуть шорты поверх голого тела и легчайшую тряпичную майку, позволяющую дышать телу в полной мере, и выпил половину кружки воды. На шее висело полотенце, которое я одной рукой стащил, и, сев на стул, повесил на ногу.

— Что у нас в меню? — как обычно спросил я, совершенно не слушая ответа: мне было без разницы, что есть, потому что еда это энергия, а энергия это силы, необходимые мне для тренировок. Конечно, иногда мне не хотелось есть какой-нибудь борщ, поэтому я вставал и готовил банальную яичницу с отбивной, но это чисто из вредности.

— Борщ. Ну ладно, я побежала, всем пока! — быстро одев кеды, Маша хлопнула дверью и рысью сбежала вниз по ступенькам.

Поев в полном молчании, мы стали собираться: Алина собрала полную сумку всякой всячины, типа ручек, карандашей, ластиков, тетрадей и даже паспорт, невольно напомнив мне, как я пришел на медкомиссию с такой же горой документов… Я даже не смог сдержать смешок, правда, Алина этого не заметила. Закрыв тяжелую металлическую дверь, весившую под килограмм двести (или я преувеличиваю?), мы, наконец-то, вышли из подъезда. Площадки в нашем доме были просто огромными, примерно четыре метра в ширину и восемь метров в длину, поэтому при клике языком создавалось множественно эхо (многократно отражающийся звук от двух или нескольких противоположных стен или предметов), и мне было немного сложновато ориентироваться. Очутившись на улице, мгновенно ощущается сильная жара и разномастный букет запахов, за которыми люди даже не следят. Я подозреваю, если бы все человечество разом обрело такое же обоняние, какое получил я, они бы задохнулись от собственной вони. Причем эта вонь не от пота, грязи, перхоти или тому подлобной чуши, а просто напросто от собственных духов, одеколонов, освежителей воздуха и так далее. А все они работают на одной основе: заглушают неприятный запах еще более зловонным, спрятанным под пахнущей цветами отдушкой.

На улице стояла тропическая жара, впрочем, как и в большей части России: не так давно имела место быть мистика, которую до сих пор пытаются объяснить все ученые. Дело все в том, что климат немного изменился и теперь тропики в России простираются от Сочи аж до некоторых городов умеренных широт! Такие глобальные изменения начались октябре 2012 года, когда в Краснодаре во второй раз в году (!) зацвели цветы. Помнится, нам с Алиной Маша как-то раз поведала о существовании снега, которого ни в Адланде, ни в Редуме никогда не было, да что там говорить, раньше его вообще не существовало: Маша объяснила это тем, что, судя по ее данным, раньше мир был покрыт гиператмосферой, пропускающей и распределяющей ультрафиолетовые излучения практически в одинаковых дозах по всей Земле. Алина увидела, как выглядит снег, я же остался в неведении, пытаясь представить что-то рыхлое и холодное. Получалось плохо: на ум приходила лишь земля, или, на крайний случай, холодный песок.

Спустившись по ступенькам, мы направились прямо в парк имени Сахарова, названный в честь советского ученого, тут даже стоял памятник из серого гранита на постаменте из гладкого мрамора. Странно, но парк был «вкусный», как бы это не звучало. Когда я, во время одной из тренировок по эхолокации, попал сюда с Алиной, тут же забыл о слухе и просто то и дело втягивал в себя приятный воздух, в котором смешались сок вечнозеленых деревьев, травы и чего-то неимоверно знакомого… Конечно, там были и не очень приятные запахи, к примеру, табака или спиртного, пива, выхлопов, пота, серы, трупов мелких грызунов, разложений, но я уже маленько привык ощущать все это и как-то не сильно обращал внимание.

Из мыслей меня выкинул неожиданно заданный Алиной вопрос:

— Мда, по тебе и не скажешь, что ты идешь на занятия.

Что правда, то правда — в отличии от Алины, я шел налегке, то есть совсем. При мне был лишь простенький телефон, ключи от 67 квартиры, плеер, работающий на солнечных батарейках, и, собственно, все. За исключением, конечно, серой кепки, очень тонкой кофты с длинными рукавами и джинсов. Многие, увидев меня, могут подумать что угодно, но никак не то, что я первокурсник Новогермецкого государственного университета.

— Зато я быстрее выучил русский язык, — усмехнулся я.

— Хм! — по-детски надулась девушка.

Все началось год назад, когда нас взялась Мария учить русскому языку, и через неделю я уже прекрасно мог разговаривать на нем, а еще спустя две недели акцент был практически незаметен, что сильно поразило моего наставника. Алине же понадобилось в два раза больше времени, и сначала она сильно на это обижалась, но потом эта фраза стала нарицательной и девушка уже не дулась, а если что, я всегда уходил от неприятной темы именно таким способом. А не так давно, примерно месяцев пять назад, Алина открыла в себе способность к языкам этого времени и усиленно занималась их развитием, и к сентябрю уже свободно могла общаться на 7 языках: французском, немецком, русском, японском, английском, испанском и итальянском, поэтому и поступила на филологический. Однако так и не выучила кирвита.

Я вдохнул. Распознать тысячи запахов, разложить их по полочкам и понять, какой к чему относится для меня сейчас — сущий пустяк, именно поэтому я заметил металлический маленький диск на сумке (да-да, та самая, с которой она путешествовала в Зегх'тире). Я приблизился и, вдохнув еще раз, узнал точное местоположение и притронулся к нему рукой. Это оказался маленький кругленький чуть выпуклый и абсолютно гладкий диск, булавкой прикрепленный к сумке.

— Что это?

Девушка немного помолчала, прежде чем ответить:

— Мику… — зарделась немного девушка, ответив тоненьким голоском.

Мы сделали несколько шагов, прежде, чем я отлип от изучения значка и недоуменно обратился к девушке:

— Чего это?

— Ну, это такая аниме-певица… — по голосу девушка, похоже, покраснела.

Как я уже говорил, Алина изучила 7 языков этого мира за довольно короткий срок, и первым из них стал именно японский, а случилось это так… Аина сидела за компьютерным зомбоящиком, просматривая очередной аниме-мультик транслируемый на чистом японском языке. В этот момент я стоял на руках и отжимался. Единственное, чем я восхищался в аниме, это голос персонажей — слышно, как они любят свою работу и выкладываются на полную. Очередная произнесенная фраза, вылетевшая из колонок, заставила хохотать Алину, а я немного поморщился: не люблю, когда мне мешают тренироваться, поэтому, издав звук «М-м!», стал отжиматься немного громче. В этот же вечер я чуял быстрый почерк Алины, а из ее комнаты доносился уже знакомый мне немного кривой и неуверенный японский. Прошло полторы недели и Алина могла сказать любую фразу и свободно общалась на этом языке, который казался мне немного сумбурным, а звучал еще хуже, чем русский, когда я первый раз сравнил эти языки. С тех пор и началась ее страсть к языкам.

— Мда, помешанная — насмешливо обозвал я девушку, крутя в руке брелок.

Алина, скорее по-дружески, чем от обиды, попыталась ткнуть меня своим тонким пальчиком в бок, но, услышав характерный звук и вибрацию воздуха, я легко отразил ее атаку, и, крутанувшись вокруг, уже стоял по правую руку от нее.

— До сих пор удивляюсь, как ты так делаешь?

— Что? Кручусь, как юла, что ли?

— Да нет, видишь удары?

— Слышу, — будто отрапортовал я. Честно говоря, немного бесит, словно напоминая о моем большущем недостатке.

— Извини, слышишь? — тут же поправилась Алина.

— Ну, я же тебе объяснял: когда ты делаешь какое-либо движение в мою сторону, я слышу как звук твоих разворачивающихся ног, так и выдох. Правда, по большей части, я ориентируюсь по сжатому от удара воздуху… — подумав еще немного, я пожал плечами: — Вот, собственно, и все.

— Из всего этого я могу услышать лишь ногу… А остальное, особенно про сжатый от удара воздух, раньше я бы отнесла к чему-то фантастическому… или вранью.

Я усмехнулся, и некоторое время мы шли молча.

Сегодня, первого сентября, мы зачем-то рано утром (11 часов), тащились в институт, хотя учеба начиналась только завтра. Алина могла закончить все свое обучение заочно, хоть сейчас! С ее-то знаниями стольких языков девушку возьмут хоть куда, в отличии от меня… Да, физико-математический факультет это не игрушки… Кафедра математики и методики обучения математике, сокращенно МиМОМ (не правда ли глупо звучит?), с большим уклоном именно методике обучения, подготавливая из нас будущих преподавателей… Мда, представив себя на месте препода или какого-нибудь учителя в школе я усмехнулся.

Возвращаясь к вопросу о том, какого же все-таки лешего нас вытащили в такое солнечное утро в институт, отвечу как наш куратор: Так надо.

Ну, надо, так надо, мы ведь себя ведем как прилежные студенты, поэтому лучше прийти и послушать, что нам там будут говорить.

Наш институт, а точнее главный корпус, где находился деканат и так далее, находился на другом конце парка, поэтому именно в НГГУ мы и поступили, хотя, не только поэтому… Тащиться по настолько шумному (для меня — СЛИШКОМ шумному) городу, да еще и вдыхать в себя этот запах, добираясь до института — не, убейте… Маша выбрала нам квартиру в самом центре города, специально рядом с большущим парком, который и за день не пройдешь ни вдоль, ни поперек, за что я и благодарен ей.

Пройдя середину парка, начинались всякие детские городки, и аттракционы с одной стороны, и множество экзотических (Россияне до сих пор считают их экзотическими, хотя живут здесь) цветов и растений. Заслушавшись звуки детских криков, которые, порой сильно раздражали, живность не так далеко отсюда, я немного замечтался и нечаянно задел руку девушки, которая мгновенно покраснела и сменила шаг: до этого она шла абсолютно спокойно и расслабленно, а сейчас будто бы боялась сделать что-то лишнее. Учащенное сердцебиение и было знаком ее красноты.

— Ты чего?

Девушка тут же поняла, что это было случайность и довольно быстро расслабилась, взяв под контроль и пульс, и свою походку.

— Знаешь, я все время хотела тебя спросить, как ты запоминаешь запахи? Это же… запах, а не картинка или рисунок?

Я усмехнулся:

— Вот именно, это не рисунок, — и, задумавшись с почесыванием репы, продолжил: — Что ты видишь, когда идешь по улице?

— Ну… все вижу… — немного неуверенно, словно думая, что ответит неверно, пробубнила девушка.

— Вот и я все чую, так же, как и ты видишь, и так же запоминаю, — просто ответил я.

— А как же лицо человека, с которым общаешься, или там… — она задумалась, — его телосложение, еще что-нибудь?

— С телосложением все довольно просто: когда человек делает шаг, он ступает на землю и я просто улавливаю силу волны звука, относя человека к худым, и, естественно, не очень. Есть второй вариант, ты помнишь теорию эхолокации?

Алина, немного изучавшая ориентацию с помощью эхолокации на практике, думала недолго:

— Ну да, издавая звуковые волны, они отражаются от поверхностей предметов и возвращаются через определенное время.

— Все правильно, а если потренироваться, можно определять не только расстояние, а вообще наличие предмета перед собой или где-либо еще, можно так же узнать о его форме! Так что я узнаю о своем новом знакомом по, как я уже сказал, шагам, то есть запоминанию походки и звуковых волн после шага, а так же издавая звук.

— Ясно…

— А что касается лица, — тут я повернулся к девушке, — то тут еще легче…

Я положил руку на ее голову, провел по волосам, которые она сегодня сложила на подобии своей любимой героини аниме, прикоснулся к бровям, закрытым века, носу, губам, и, в заключении, мягко провел подушечками средних пальцев по овалу лица к подбородку.

— Вот как-то так…

Услышав, как сердце Алианы забилось немного быстрее, я напомнил о себе, так как она все это время молчала:

— Ня?

— Сам ты ня! — посмеялась девушка, ударив меня по руке сумкой с набитыми в нее учебниками (больно, скажу я вам!). Алина не была поклонницей всяких там «някавай», по которым сохли некоторые другие анимешницы, или, как называют они сами себя — отаку. Алина просто была настолько милой, что иногда казалась мне маленькой, что ли?

— Да я же шутканул, чего ты сразу драться?

— Знаю я тебя, шутника.

Подумав, что Алина успокоилась, закинув на плечо сумку, я расслабился и уже хотел продолжить идти, как вдруг, поравнявшись с ней, она неожиданно напала на меня и стала щекотать. Я принял игру и стал неуклюже уклоняться, дав шанс Алине позабавиться. Смеясь, я неохотно отбивался, но вскоре мы прекратили сие безумие посреди парка, когда на нас стали оглядываться бабушки и прохожие, дескать: «Во, дебилы…».

Остальной путь до института мы прошли в спокойствие, если не сказать в молчании. Когда до поворота на «финишную прямую» оставалось менее ста метров, везде показались такие же студенты первокурсники, спешившие туда же, куда и мы. Кто-то из них сильно волновался, это было слышно как по шагам, так и по сильно бьющемуся и иногда сбивающемуся ритму сердца.

Как бы вы все с инфарктом не слегли по пути, — подумал я.

Таких, как этот «нервный» было не так много, в основном все просто потели, подходя все ближе и ближе к своей заветной мечте, до которой они так долго и упорно шли, готовясь ночами ко всяческим экзаменам и пропуская вечера пятницы, проводимые раньше с друзьями в каком-нибудь клубе или баре. Впрочем, наверняка так же думали и их друзья.

Я относился к таким студентам с иронией: они сами выбрали этот путь и пришли сюда набраться знаний для своей будущей работы. Мы же с Алиной пришли сюда не ради знаний, а для отвода глаз соседей, в большинстве бабушек, и, конечно же, убийства времени. Забыл сказать, что Мария, начиная с первого дня пребывания здесь, искала способ телепортации еще дальше в будущее, куда мы не смогли попасть по неизвестным причинам. К Андрею, в 2072 год, откуда они с Машей прибыли в Адланд и повстречали меня.

Как и во время тренировок, Маша либо приходила к нам домой и предупреждала о небольшой вылазке куда-то, либо просто сообщала ментально, когда у нее совсем не было времени на нас, и она сильно торопилась.

Повернув за угол, перед нами образовался институт. Когда я первый раз пришел сюда сдать документы на поступление, на меня так странно посмотрела девушка, принимающая документы с медкомиссии, паспорт, медицинский полис, и еще много-много-много всякой лабуды. Эти люди сами не запутались в своих бумажках?.. Я усмехнулся про себя, вспомнив реакцию девушки, когда я ответил на вопрос «Где учился до этого?». Конечно, я ответил «нигде», а когда она посмотрела отлично сданные вступительные экзамены, ошарашено переспросила: «Точно нигде?». В тот момент я еле сдержал смешок: так как другого выхода мы не нашли, за год я выучил математику и физику чисто устно, на словах. За это время у меня развилась идеальная память, особенно после этих глупых правил… До сих пор содрогаюсь, вспоминая формулировки того или иного закона… Сдавал экзамен я вообще как какой-нибудь двоечник: со мной на вступительный пришло еще человек десять, математик принимал по шесть человек за раз, и я был в «первопроходцах». Многие зашедшие со мной сильно волновались, меня аж оглушал звук их вырывающихся из груди сердец, а смешанный запах духов, сигаретного дыма, давно выпитого пива или водки, и пота вообще выбивал меня, поэтому я решил просто забить на запах. По очереди мы подходили к столу с разложенными на углу билетами и, взяв, проговаривали номер билета, потом математик проверял, точно ли мы сказали билет и рассаживал нас по партам, которые он предварительно поставил подальше друг от друга. Пришла моя очередь брать билет, я был последний, когда все сдававшие уже расселись по местам и прочитали первый вопрос. У некоторых после прочтения всего билета бешено заколотилось сердце, и выделился пот. Я усмехнулся: попал парень, ой, как попал…

Поднеся билет к лицу, я сделал вид, будто читаю номер, так и простоял секунд десять, пока математик не спросил:

— Номер?

Без лишних слов я просто протянул ему бумажку и он сам сказал:

— Так-с, билет номер двенадцать, — и довольно усмехнулся. — Присаживайтесь на вторую парту второго ряда.

Вокруг меня уже вовсю кто-то строчил на бумажке, я же со стороны был похож на двоечника: без бумажки сидел и глупо пялился в потолок, думая о чем-то (а может и не думая). Прошло пять минут, мне уже надоело ничего не делать и я подошел к столу преподавателя и протянул ему билет.

Он усмехнулся, видимо, подумав, что я сдался и ухожу домой.

— Я готов, можно отвечать?

По кабинету пронесся удивленные шепотки, а преподаватель, немного помолчав, переспросил:

— Готовы?..

— Ну да.

— Пожалуйста, я слушаю, — и, прочитав первый вопрос вслух, стал ждать моего ответа.

Этого я и хотел, что бы он прочитал вопрос. Он был довольно легкий, однако мне понадобилось не больше пяти секунд, что бы скорректировать ответ и уже через четыре-пять минут он читал следующий. На два вопроса я ответил довольно быстро, а третий вопрос немного смутил экзаменатора:

— Вы решили задачу?

— И да, и нет…

— Ну так идите и решайте, — отрезал математик, решив заткнуть за пояс зарвавшегося школьника.

— Не могли бы вы прочитать ее вслух? — решил сделать последнюю попытку я.

Он немного помолчал, и, недовольно выдохнув через нос, зачитал ее.

— Мне понадобиться одна минута, — предупредил извиняющимся тоном я.

— Пожалуйста, — усмехнулся преподаватель, видимо, зная ответ. Ну, конечно, это же он сочинял и билеты и задачи.

А задачка-то была интересная… Прошла минута и я, произнеся вопрос задачи, стал отвечать. Внешне спокойный математик, который поначалу воспринял меня как наглого школьника, сейчас сильно стал волноваться, когда я проговаривал со всеми объяснениями ответ на задачу. Его сердце немного ускорилось, а сам он стал дышать немного чаще и отбивал дробь ручкой по столу.

Закончив, я ждал слова экзаменатора.

— У вас есть письменный ответ на эту задачу?

— Нет, я ее решил только что, перед вами.

Экзаменатор явно был сильно удивлен, но пытался не подать виду, хотя, я внутренне смеялся, ведь все прекрасно слышал и чуял в их поведении. И хоть ты заскрывайся внешне, тело само скажет.

— Вот, раз нету письменного объяснения, — потянул за ниточку он, — я не могу засчитать ее.

— Пожалуйста, — кинул я, — я хоть поступил?

— Да.

А потом я узнал, что он, все-таки, поставил мне «5» и удивился: не каждый преподаватель пойдет на такое.

Влившись в толпу волнующихся первокурсников, где некоторые расслабились, встретив своих одноклассников или просто друзей и знакомых, мы зашли внутрь. Гул хохочущих от нервов студентов понемногу забылся и теперь мы пошли к кучкующимся, которые уже распределились на группы и ожидали, когда подойдут все остальные в списках поступивших.

— Где моя группа? — поинтересовался я у девушки.

Она немного помолчала, выискивая взглядом табличку с надписями МиМОМ, и, развернув меня прямо на кучку людей, сказала:

— Вот они.

Я вдохнул и, запомнив запах и направление, повернулся к Алине:

— Я позвоню.

Она чмокнула меня в щеку и пошла к своей группе, затерявшись в снующих туда-сюда людях. Когда остановился ее Ки, я расслабился: она дошла спокойно, и сам последовал к своей группе. Со стороны наше прощание было похоже на прощание брата и сестры, которыми мы, по сути, и являлись. Безусловно, только по паспортам. Да, вы не ошиблись, она тоже была Давыдова, Давыдова Алина. Отчество сообщать мне не хотелось, потому что оно слишком глупо звучит с моим необычным для русских именем…

Меня издалека заметил куратор, с которым я уже встречался, и спросила:

— Кто еще подошел?

— Давыдов, — спокойно ответил я.

— Ага, — она скрипнула что-то в своем списке ручкой. — Так, все в сборе, пойдемте в большой зал.

Наша кучка из двадцати четырех человек, которых я насчитал сразу же, последовала нестройной толпой за Альбиной Васильевной сначала на второй этаж, а потом и в сам зал справа от лестницы Некоторые из моих одногруппников сильно волновались, судя по сердцу, кто-то был расслаблен и, наоборот, боялся, и все они были довольно слабы, если чувствовать Ки, однако один из них выделялся, правда немного. Его Ки было несколько выше остальных, что говорило о его силе, а запах от него был немного странный: от него очень мало пахло обычным человеком, живущим в городе. Скорее как от лесного жителя, что было очень странно. Земля, глина, что-то непонятно и неприятное, хитин, слюна, мех и кровь, много крови — вот основные необычные запахи, которые я учуял от него. Запомнив его личный запах, по которому узнавал и отличал людей, я сел на свободное место в зале и началось основное действие…

Ох, и на кой черт я приперся сюда?! — спрашивал в очередной раз я, едва сдерживаясь, чтобы не уйти. Это было банальное знакомство с деканами, с преподавателями и нашим куратором, кстати, среди них был и мой экзаменатор по математике. Конечно же, не обошлось без рекламы «самого лучшего и продвинутого института НГГУ»… Закончив сию глупую тираду, толстенький мужичок, называющий себя директором, до ушей улыбнулся и замолчал. Кто-то неловко хлопнул в ладоши, и еще тотчас подхватили преподаватели, создав волну и через пять секунд уже все хлопали неизвестно чему. Люди, вам сказали лишь то, что вы и так знаете, чему вы хлопаете?..

Потом нас ласково выгнали из зала, в котором собрались все первокурсники со всех факультетов и на ходу куратор рассказала нашей группе о материальной помощи нуждаещимся, потом нам выдали наши студенческие билеты, пропуски, читательские билеты и еще какую-то лабуду. Спрашивается, куда я все это распихаю? Карманов у меня не хватит, это явно. Аннет, хватило, однако… Правда, они едва не рвутся от напряжения. Я уже стал жалеть, что вообще пришел сюда, как прозвучала нужная мне информация о разных клубах боевых искусств, в которых, по словам куратора, она совершенно не разбирается. Примерно обрисовав путь до деканата физкультуры (или как там его?), она предупредила о завтрашней учебе, отдав нам бумажки с недельным расписанием. Это означало конец разговора, и я не стал дожидаться, пока все выяснят свои накопившиеся вопросы и пошел оформлять стипендию.

Это не заняло много времени, так как документы быстро заполнил сам работник, узнав о моей слепоте. Взяв с него слова о нераспространении такой информации в связи с боязнью со стороны одногруппников и стеснением, я вышел из кабинета, нащупывая на телефоне кнопки, набирая 11-значный номер Алины.

— Да?

— Мне нужно сходить к декану физкультуры, подойдешь туда? — обрисовав путь, я стал ждать ответа.

— Хорошо, мне тоже надо кое-куда сходить.

Выключив телефон и положив его в карман, я вспомнил, в каком направлении мне надо идти и направился к выходу из главного корпуса института.

Дойти до спортивного комплекса НГГУ не составляло труда: он находился через дорогу от главного корпуса, то есть в минуте ходьбы.

— Не подскажите, где тут деканат? — спросил я у охранника, сидящего за столом и отвечающего на кроссворды. От него пахло большущим количеством кофе и немного несло табаком, от чего я поморщился.

— Первая дверь на втором этаже, — раздражительно бросил он. — Тут же написано, че, слепой?

От этого вопроса у меня на мгновение брови сошлись на переносице, но я, поблагодарив его, направился к лестнице. Нагловатый охранник, опершись на стол своей тушей, невольно доломал до конца стол, который я несильно пнул, когда благодарил. Сзади послышался сначала секундный хруст, а потом на пол повалилось стекло, лежавшее на всей поверхности стола, в воздухе залетали бумажки, а разбившаяся кружка с уже допитым кофе стали последними звуками, кроме, конечно, руганью охранника:

— Срань господня!..

Дальше я уже не слушал, закрыв за собой дверь деканата, где было три человека, два из которых сидели за столам и занимались своей работой, а третий был в другой комнате, из которой пахло едой. Не буду описывать какой, ее слишком много, а вот напиток был один: кофе.

— Здравствуйте, вам помочь? — приятно обратилась ко мне женщина, отодвигая стул и двигаясь ко мне.

Я втянул воздух, она пахла слишком резкими духами, светловолосая, в строгом светлом костюме под стать прическе, а туфли так и цокали по паркету. Приходилось терпеть.

— Я хотел узнать про клуб муай тай, где и когда можно записаться на тренировки?

Я выбрал именно этот клуб просто из-за самой плохой репутации, это мне и было нужно.

— Муай тай?.. — недоуменно повторила женщина. — Вы уверены?

Я кивнул.

— Подойдите завтра, после четвертой пары, скажите, что ищете Евгения Георгиевича, он заведует тренировками.

Поблагодарив ее, я спустился на первый этаж, отметив, что сломанный стол куда-то убрали и охранник теперь стоял на своих двоих, явно не радуясь ни мне, ни тому, что негде посадить свою задницу.

Я уселся на просторный диван, пахнущий тысячью людей, уже садившихся сюда. Кликнув языком, а после втянув полную грудь воздуха, я понял интерьер: слева чуялось окно гардероба, которое уже давно никто не использовал в связи с вечным летом. Справа и слева шел запах воды с хлоркой, потом, шампунем, мылом, так же доносились звуки большого количества воды вперемешку с детскими криками и смехом. Очевидно, там раздевалки в бассейн. Справа пылился пустой журнальный столик, очень старый столик, скажу я вам, выше, на стене висело зеркало.

В середине зала, где я находился сейчас, неполным квадратом стояли пустующие диванчики вокруг стола, а напротив сверху крепился зомбоящик, крутящий новости. По левую и по правую сторону которого находились работающие магазинчики, продающие спортивные напитки и энергетические батончики.

Вскоре мне надоело слушать вокруг и я стал считать источники Ки как в здании, так и на улице (когда первых сосчитал). А, вот и Алина, она уже вошла в здание и буквально через несколько секунд увидит меня. Я встал и, кликнув пару раз языком, пошел в сторону выхода.

— Привет! — вдруг обняла меня Алина, радостно хихикнув.

— Ты чего такая радостная?

— Представляешь, стипендия для сирот целых восемь тысяч! — у нее быстро колотилось сердце, наверняка она сейчас думала о том, сколько закажет по интернету анимешек.

— Хм, как ты узнала это?

— Ну, на бумажке написано, дай свою, — вдруг она нагловато развернулась ко мне и стала шарить в карманах моих джинсов.

В такой позе мы стояли посреди спорткомплекса, благо, народу тут почти не было. Кое-как выудив нужную ей бумажку, она с оханьем прочитала:

— Шестнадцать тысяч!.. Ничего себе, это за что?

Выйдя из спортивного корпуса НГГУ, мы направились домой, так как делать нам здесь было нечего.

— Ну, по меркам людей, я инвалид высшей степени, или как это называется? — Я усмехнулся: — Насколько я понял, в этом мире слепые вообще нетрудоспособны, мда…

— Зато теперь ты им всем покажешь!

— Да никому я ничего не собираюсь показывать, ты же знаешь, для чего мы поступили сюда.

— Ясно… Представляешь, — перевела тему Алина, — тут есть отдельные лекции китайского языка! К слову, а что ты тут-то забыл?

— Да, записывался на тренировки.

— Ох, больной ты, больной…

Превратив прическу Алины в нечто, я отпрыгнул в сторону, избегая расправы.

— Сама такая!..

Вот как-то так мы и шли до дома.

— Ай, черт! — споткнувшись о нечто твердое, я чуть не проехался лицом по асфальту.

Потом поднял камень и закинул его куда подальше.

— Плоховато ты ориентируешься, плоховато… — съязвила девушка.

— Да я только мелкую чушь под ногами иногда не слышу, а так-то!.. — начал было оправдываться я.

— Да? Твои одногруппники-то еще не поняли, что ты слеп?

— И не поймут, — уверенно заявил я.

— Да по-моему на первой же лекции или контрольной до них все дойдет, — уже серьезно проговорила Алина.

— Может, поспорим? — азартно протянул я ей руку.

И мы поспорили на недельное повиновение и выполнение любых капризов выигравшего.

Весь день я провел в физических тренировках, слушая музыку из колонок, которую мне включила перед уходом Алина, показав сочетание клавиш, с помощью которых можно переключать трек.


Глава 2


На следующий день я встал… Нет, не так. На следующее утро меня подняли в половину восьмого. Будильник, стоящий не так далеко от моей кровати, со свистом полетел в другую комнату и, больно ударившись о стенку, пристыжено замолчал, жалобно дзинькнув. Но я больше не уснул, и, не тратя время попусту, поднявшись, оделся и приступил к разминке: сотня отжиманий, приседаний, сто пятьдесят пресс. Вот и прошло примерно десять минут, а я, сходив за будильником, поставил его на кухонный стол. Было слышно, как внутри продолжает крутиться механизм, но я не мог узнать, правильно ли он идет или нет. В холодильнике я почуял свежевыжатый сок и, недолго думая, выхлебал пол литра, закусив сытным бутербродом с колбасой и сыром. Порой мне нравилось так «есть». Быстро и удобно, правда, немного плохо для желудка.

Закрыв холодильник, я оперся руками на стол и стоял так минуты, эдак, две, пытаясь понять, какого черта я так рано встал. Мог бы еще валяться и валяться… Потом в голове пронеслись события вчерашнего дня и я вымученно всплакнул:

— Не, не хочу!..

За всю свою жизнь я никогда не учился, разве что в Гильдии мне немного преподавали, но это чисто для общего развития, а так, что бы усиленно зубрить науку… Учить меня стала Маша, зачитывая вслух все, что мне было необходимо, а я запоминал. Но, черт возьми, кто сказал, что мне это нравилось?! Я всего лишь не мог отказаться от этого по одной причине: Маша была просто напросто сильнее меня и не потерпела бы отказа. Особенно если вспомнить наши тренировки в Адланде…

На запах я нашел темный балахон, джинсы, и сумку, в которую я аккуратно запихал ту самую одежду, в которой тренировался с Андреем. Эти удобные штаны, не стесняющие движения являлись для меня единственным воспоминанием и об Адланде, и об Андрее, которое я мог пощупать и вдохнуть еще не выветренный запах тех приключений…

Собравшись, я заприметил Ки Алины, все еще нагло дрыхнувшей в кровати недалеко от меня (спали мы в одной комнате).. Войдя в нашу комнату, я тут же услышал мирное сопение девушки, которая была повернута лицом к стене. В воздухе стоял запах похоти: девушке явно снилось что-то эротическое.

Зря я сюда вообще вошел, — пронеслась мысль в голове, когда запах принялся притуплять мысленные процессы. Отчаянно помотав головой, я снял это наваждение и в данный момент мог соображать, и, подойдя к девушке, я притронулся к ее плечу:

— Алина, Алина!..

Проснувшись, девушка промычала:

— М-м?..

— Хочешь опоздать на занятия в первый же день?

— Мне ко второй паре… — сонно ответила она.

Во наглеж-то, а!! Напоследок я взлохматил ее и без того растрепанную прическу, но Алина лишь вяло отмахнулась от меня, промычав что-то непонятное.

Я же положил в карман балахона пропуск и, застегнув карман, накинул на плечо сумку и вышел из дома, закрыв дверь.

В первые же секунды, когда я поднялся в главном корпусе на третий этаж, чувствовалась суета: в тесном коридоре, где поместится во всю ширину от силы три человека, бегали студенты, в основном первокурсники: слышалось по сердцам. Иногда проходили преподаватели, выстукивая туфлями по всему коридору. Кто-то из них пах очень резко, в основном это были молодые аспиранты или недавно выпустившиеся, но оставшиеся в преподавателях ребята. Но, самое раздражительное в институте был запах курева, который просто отрубал мне весь нюх, голову и чувства в целом. А источник этого запаха был туалет…

Почувствовав Ки того парня, который показался мне необычным в наш первый день, я пошел в его сторону, где собралось в одном месте, по меньшей мере, человек пятнадцать, среди которых я узнал тех ребят из своей группы.

— Ну-ка, поглядим на наших первокуров… — донесся с насмешкой голос слева от меня, где стояло четыре молодых парня.

Поначалу я решил не обращать внимания и просто прошел мимо, как сзади послышался истерический гогот этой четверки. Принюхавшись, я уже хотел разобраться, но быстро успокоился: не надо мне было иметь проблем в свой первый же день. Немного изменив первоначальную тактику, я остановился и спокойно подошел к этой четверке, издалека задав вопрос:

— Ребят, где тут 310 кабинет?

Лишь только спустя пару секунд ржача они соизволили ответить показав куда-то рукой, еле сдерживаясь от смеха:

— Там вон.

Кивнув, я успел запомнить запах каждого из них и, стоило мне повернуться к ним спиной и отойти на пару метров, как снова послышался ржачь. Я мягко улыбнулся самому себе: что ж, по-крайней мере, будет весело. Выйдя из узкого коридора в довольно просторное помещение, где и стояли по разным углам мои одногруппники, я на секунду остановился, принюхиваясь. С двух противоположных сторон я чуял ряды соединенных между собой стульев, которые успели занять самые быстрые (или наглые). По разным углам собрались самые разномастные ребята: в одном тихо щебетали девушки, знакомясь друг с другом, одновременно обсуждая собравшихся, в другом, несмотря на быстр бьющееся сердце, показывали свою силу и мощь громким хохотом и разговорами несколько парней, однако в пределах приличного (ну, не совсем). Совсем зажатые стояли поодаль ото всех, а тот парень вообще стоял дальше всех, нисколько не волнуясь. В крайнем случае, я не слышал так уж сильно бухающего сердца или запаха пота. Даже дыхание у него было спокойное.

— Привет… — поздоровался со мной невысокий паренек, каким-то образом образовавшийся рядом, и как-то неуверенно закончил: — Меня Вадик зовут.

— Кай, — непринужденно ответил я, обнюхивая парня. Обычный очкозавр, носящийся с горой учебников за пазухой. Одет он был недавно поглаженные брюки и светлую, недавно выстиранную рубашку. Не люблю таких, как он, ей богу…

— Как?..

— Не как, а Кай.

На наш разговор обернулось несколько ребят и все начали осматривать меня. Я усмехнулся: одетый в потертые джинсы, в черном балахоне и сумкой за плечами, больше похожей на школьный портфель, в который я закинул только удобную футболку, штаны и кеды. Вообще, с недавних пор мне было глубоко наплевать на свой внешний вид. Мне как-то неинтересно, что обо мне подумает тот или иной человек, я просто одевался так, как удобно мне. У людей есть такая поговорка: встречают по одежке, провожают по уму. Дело в том, что я обращаю внимание только на голос человека, его карму, Ки, и, конечно же, поведение. Неожиданно один из самых «сильных» парней, повернувшихся в мою сторону, осмотрев меня, цокнул, хохотнул, а после подошел к кабинету проверить, авось, открыли уже. От него пахло отвратно: сигаретами, пивом, еще не выветренным запахом дыма, и множеством металла, как на нем, так и в нем. А в общем — под метр восемьдесят, худой (если не хулющий) парень, явно не подтягивающийся более пяти раз, вон, явный жирок на брюхе. Спустя несколько секунд все смотревшие на меня уже отвернулись и продолжили прерванные дела, я же направился к той странной особе.

Еще не подойдя к нему даже и на пяток метров, я учуял в нем силу, твердость и уверенность. Стоял он, прислонившись к стене спиной и скрещенными руками на груди. Прошлый аромат не выветрился и я еще чуял запах то ли леса, то ли джунглей, что странно. В отличии даже от самых «сильных» здесь, я не чуял в нем много жира, наоборот, он был силен и умел скрывать свою силу. У него были светлые и длинные волосы, достающие до верхней части плеч, которые он аккуратно завязал в хвост. Тем временем я подошел к нему и первым решил познакомиться, начав с беззаботной улыбки, как делать которую я уже немного подзабыл:

— Привет, Кай, — протянув ему левую руку, дабы поздороваться, я стал ждать.

Парень заметил как мой необычный жест, так и мою необычную внешность и довольно хмыкнул:

— Алекс.

Он незамедлительно ответил на необычный жест, а несколько людей вокруг мельком глянули на двух странных парней, здоровающихся левыми руками. Сильнейшее рукопожатие означало лишь одно: он силен, он слишком силен! Для обычного человека… Нашу «беседу» прервал преподаватель, прошедший мимо нас, нащупав в кармане ключ от кабинета, у которого сейчас и стоял. Я вошел в кабинет первым, оставив сзади Алекса и Вадика. В отличии от простых школьных, в этом кабинете стояли шесть длинных парт, за каждой из которых легко вместится пять-шесть человек. Я выбрал вторую парту, заняв крайнее место у окна, и положил на скрещенные на парте руки голову. Рядом со мной присела немного резковато пахнущая девушка, с прической а-ля эмо, с челкой на правом глазу и покрашенными в черный цвет волосами. На ней я чуял лишь немного макияжа, серьги, спрятанные за карэ, пирсинг где-то в районе носа, темная и легкая кофта с капюшоном и коротенькая, но не обтягивающая темная юбка. По меркам людей ее внешний вид мгновенно отталкивает, а по мне — пофиг, главное что бы запах шел хороший от человека, а то вырублюсь…

Меж тем перекличка закончилась, а я даже не успел обратить внимания на насмешки по поводу моего имени.

Первые десять минут я проспал, когда преподаватель по математическому анализу говорил вводные слова, а после стал просыпаться, едва заслышав слова «Пишем число, название сегодняшней практики…». Да, первые минуты я просто скрипел зубами, едва не сорвавшись в первые секунды на всех присутствующих из-за ТАКОГО количества ручек, невыносимо скрипящих по тетради. Девушка, сидящая рядом со мной наверняка нервно косилась на мое красное лицо, это я слышал по екнувшему сердцу, но я быстро успокоился, пытаясь игнорировать сие безумство. Со стороны я смотрелся, как уже упоминал, как двоечник: откинувшись назад, я глупо пялился в окно, и со стороны можно было смело сказать, что я нисколько не слушаю лекцию (пардонте, практику), занятый совсем другим. На самом деле все было не так: я внимательно, я бы даже сказал внимательнейши, вникал в каждое слово, сказанное преподавателем, проводя свои расчеты в голове, в то время, как все подряд строчили в своих тетрадях, даже не задумываясь над словами странного человека, стоящего у доски: че он там рассказывает?! Именно поэтому у человека плохая память: он привык все записывать, а не запоминать, объясняя это так: «А вдруг я забуду, лучше пойду запишу!..». Очень странно, ведь наш мозг можно (я бы сказал даже НУЖНО) тренировать, а это хоть и нудно, но не так уж и сложно. Если уж я научился воспринимать всю информацию на слух всего лишь за год, то…

— Молодой человек, — прервал мои размышления преподаватель, — повторите, что я только что сказал.

Я без запинки точь-в-точь повторил, немного удивив математика: его сердце на секунду бухнуло сильнее обычного, и посмотрел на него. Точнее не посмотрел, а лишь повернул к нему голову.

— Где ваша тетрадь? — решил не отставать мужчина лет пятидесяти, а то и больше, как слышалось по голосу, походке и запаху. — Или же вы считаете, что все запомните?

— Да, запомню.

— Ну-ну, посмотрим на экзаменах, — подумав, что выиграл, он снова повернулся к доске и продолжил объяснять.

Фух, пронесло, — вздохнул я. Теперь буду отвечать так всегда, может и никто не догадается… Много ведь странных людей в мире? Много! Во время нашей беседы с преподавателем, почти вся группа с насмешками смотрели на меня, и немного огорчились, когда выяснилось, что эта перепалка ничем не кончилась, и у нас с математиком осталось 1–1.. Я даже не обратил на них внимания, на этот раз подняв голову вверх, что немного взбесило математика со стажем.

Но где-то в середине пары, когда я уже отсидел всю пятую точку, в мой нос резко ударил запах курева и брови сошлись на переносице: совсем оборзели.

— Можно выйти? — и, не дождавшись ответа, я встал из-за парты и, выскочив в коридор, быстро пошел по запаху, который старался не втягивать: он раздражал мой нос до невозможности. Безусловно, не хотелось в самый первый день попадать под глаз преподов и куратора, однако ничего не поделаешь, в крайнем случае выберу другой институт, как бы мне этого не хотелось.

К своей удачи в туалете я узнал ту самую четверку и обрадовался: авось, поймут.

Дернув за скрипучую ручку, дверь бесшумно открылась, и, войдя внутрь обкуренного до ужаса туалета, я громко закрыл дверь. Четверка тут же отреагировала и двое из них, стоящие ко мне спиной, повернулись, не выпустив даже из рук сигарет. Кто-то, узнав меня, довольно поржал и его сердце бухнуло с удвоенной силой, видимо, они хотели того же, что сейчас желал я: небольшой взбучки. Сделав пару мягких шагов, я остановился перед ними в двух метрах — мне совсем не хотелось подходить ближе к этой вони, которую они с удовольствием вдыхают в себя.

— Выкинь сигарету, — спокойно обратился я сразу ко всем, как к одному. Я лишь хотел, что бы начали первыми они, так-то хоть будет.

Кое-кто, видимо, старший, поржал надо мной, и, показательно вдохнув прямо передо мной, выпустил облако яда вверх. И какой дебил придумал сигареты? Я уже закипал, но всеми потугами сдерживал себя.

— Повторить?

— Е….о закрой, и вал на…й отсюда.

Я зло улыбнулся: они сделали свой шаг.

— Считаю до пяти. Раз.

Все они гоготнули, но проигнорировали меня и вернулись к своему разговору.

Я досчитал до пяти, а на меня так же не обратили внимания. Я мягко улыбнулся и подошел к ближайшему из них, схватив его за левую руку, которой он держал сигарету:

— Тебе говорили, что курить вредно?

— Че?.. — не умно спросил он, а остальные подались вперед, дабы проучить наглого первокура, но ну успели… Истошный вопль боли эхом отразился от стен и парень передо мной осел на корточки, держась за руку. Я всего лишь несильно сдавил его, а она у него уже треснула в четырех местах… Слабоват, я бы сказал слишком.

Из оставшихся троих ударить успел лишь самый сильный и главный, тот, который и послал меня. Мощный, по меркам курильщиков и вообще людей, прямой правый должен, просто обязан был достигнуть цели, а именно — моего носа, однако незадача: я успел перехватить одной рукой его запястье, а другой локоть, и рванул в противоположные стороны, ломаю как локоть, так и кисть, одновременно жахнув ногой в грудь.

— Курить не только вредно, но и больно.

Остальные двое свалились будто подкошенные, едва я успел порвать пару нервов и сделать открытый перелом. Кто-то дергался, хлюпая носом на грязном полу, кто-то отрубился сразу от боли, я же нравоучительно поднял палец вверх и произнес как наш препод по матану:

— Минздрав же предупреждал, что курение вредит вашему здоровью, а вы не послушались, — и, вдохнув порцию дряни, закашлялся и решил действовать быстрее: подобрав еще дымящиеся окурки и прожег каждому из них прямо в середине ладони кожу. Потом положил их в карманы и мирно вышел из туалета, захлопнув дверь.

Как же там воняет, ужас, у меня так вскоре и нос атрофируется…

Вот примерно так проходила каждая пара, а иногда и перемена. Правда, на перемене я специально ждал, пока никого не окажется рядом в туалете и запирал с другой стороны дверь, устраивая кровавое месиво внутри: вроде бы ясно написано — не курить, но нет, им надо, видите ли. Ну, надо, так получай. Прошло уже четыре (целых четыре!) пары, а я уже был никакой, в отличии от одногруппников, и буквально валился с парты, еле-еле держа спину прямо. Дело было не в учебе, а в сидении: я не мог НАСТОЛЬКО долго сидеть и ничего не делать, только слушая. Поэтому и стал выходить на каждой паре раза три-четыре, проходя по каждому этажу и устраивая кровавую баню для непонятливых. Наверняка все уже подумали, что я хожу покурить так часто: от меня несло за километр, но мне было сугубо наплевать на их мнение. Так и отсидел (ей богу, звучит как в тюрьме) матан, дискретную математику, экономику и историю. Ко второй я чувствовал в институте Ки Алины, которая на большой перемене в 30 минут подошла ко мне «поздороваться».

Хотя, какой там «подошла», подбежала как метеор, в то время, как я стоял рядом с Вадиком, точнее он рядом со мной и что-то пытался выяснить по поводу прошлой лекции у меня:

— …Получается, раньше на Руси преобладало поклонение всяким там духам?

И тут быстрые шажки в мою сторону неугомонной Алины достигли меня, и на моей шее повисла ее тельце, чуть не сбив рядом стоящего Вадика с ног.

— Охаё, Кай! — поздоровалась на каком-то очередном языке девушка.

— Привет, блин! Ты чего людей пугаешь, а меня убиваешь? — недовольно поинтересовался я, охотно обнимая висящую девушку за оголившуюся талию.

— Да ладно тебе! — смеясь, еще сильнее стиснула мою шею она и прошептала на ухо: — Ты что после четвертой пары делаешь?

— На тренировку запишусь, — так же прошептал я, немного удивившись: мы ведь все так же можем общаться ментально, однако девушка избегает этого, даже не объясняя почему.

— Я-ясно… — обиженно промурлыкала она, — Ну ладно, я побежала!

Поцеловав меня в щеку настолько быстро, что я даже не успел ойкнуть, она скрылась в толпе, а я только и пожал плечами: и чего она такая скоростная?..

— Ого, — напомнил о себе очкарик, — это твоя девушка?

— Сестра.

— Но-но! Сестра… Инцест, что ли?

Я лишь устало глянул на него и ушел куда подальше. Я не обиделся, нисколько, нет. Просто он меня уже задолбал: носится везде рядом со мной, что-то спрашивает, хочет обратить на себя внимание, а еще эти вои словечки умные пихает — «инцест»… Да я знать не знаю, что это!

До конца пар он больше ко мне не подходил, правду говорят: раз очки носит, значит умный! Может, я и выбил бы ему пару глаз, но не хотелось даже поднимать на него руку, и так парень был запуган местными и таскался за мной лишь из-за того, что я терпел его. А он, наверное, подумал, что мы уже стали друзьями.

Я усмехнулся, открывая входную дверь в спортивный комплекс и поправил рюкзак на плечах. Меня молча встретил тот охранник, который на этот раз откуда-то надыбал старенький деревянный стульчик и восседал на нем с очередным кроссвордом. Мастер просто, интересно, он хоть что-нибудь выиграл?

Я так же, как и вчера постучался в деканат физкультуры и вошел, закрыв за собой дверь.

— Евгений Георгиевич здесь?

— Ты что-то хотел?

Мне ответил молодой, лет тридцати пяти-сорока человек, сидящий за столом один. Он вообще был в деканате один, что странно. Короткие волосы, обтягивающая футболка, сквозь которую пахло недавним потом — тренируется. Жирком от него несло намного меньше, чем от любого студента, кроме, конечно же, Алекса. У того тело действительно нечто, если сравнивать с людьми, конечно же.

— Я бы хотел записаться на тренировки по муай тай.

— Медкомиссия нормальная? Отклонения?

— Медкомиссия отличная, отклонений нету, — прорекламировал себя я.

— Хорошо, верю, тренировки начинаются с завтрашнего дня в 15:40.

Я лишь кивнул, подумав: зря я брал с собой сменку, а через минуту уже стоял на улице и вслепую набирал телефон Алины.

— Да-да? — послышался жизнерадостный голос девушки, явно ожидавшей мой звонок.

— Привет еще раз, чего хотела-то? — решил сразу перейти к делу я.

— Пойдем домой вместе?

— И ради этого ты просила меня позвонить? — у меня аж голос сорвался до высокого тона. — Ладно, где ты сейчас?..

Мы встретились у большущего памятника в честь какого-то там известного россиянина, по-моему, Маяковского, гордо стоявшего во внутреннем дворе института, не так далеко от клумб с экзотическими цветочками, многие из которых пахли ну очень уж резко.

— Это твоих рук дело? — спросила Алина вместо обычного «привет».

Я вопросительно воззрился на нее, не поняв вопроса.

— У нас сегодня половина студентов попала в больницу. Их пришлось вытаскивать со сломанными и вывихнутыми руками. Некоторых прямо из смывных бочков.

Я вспомнил, как парочку непонятливых искупал, и девушка, заметив мою реакцию, рассмеялась:

— Ясно, похоже, я была права. Чем они тебе так не угодили?

— Они воняли, причем сильно.

— Ты собираешься бить каждого, кто тебе противен?

— Надо будет — побью, — весьма уверенно ответил я.

С недавних пор, когда я заново начал учиться драться, мне необходимы были спарринги, но ни на Маше, ни на Алине я не мог выложиться на полную — они девушки, поэтому я не мог даже ударить их… Мне просто жизненно необходимо был выпустить накопившееся и сейчас я был даже немного рад.

Остальной день прошел как и всегда: Алина сидела в наушниках и смотрела очередную анимешку, а после шла на улицу оттачивать еще не забытые навыки скрытности, а я все это время усиленно тренировался до ночи, упав на кровать едва ли не мертвым и мгновенно уснул.

Хорошо выспавшись, мы с Алиной уже привычно топали в институт. Я все никак не понимал, какого черта я стал туда ходить, ведь мог потратить целых шесть (!) часов на тренировки!

— Как думаешь, твою выходку местные паровозы, — мы называли куряг именно так, — поймут?

— Куда денутся, — довольно усмехнулся я, — не поймут с первого раза, так мне же лучше, — ударив кулаком в ладонь, зло посмеялся я, став похожим на сумасшедшего гения, придумавшего план захвата мира.

Алина была права, и уже на второй паре я почувствовал запах курева. Видимо, не поняли, и, скорчив довольную гримасу, я поднялся из-за парты, потом извинился перед преподавателем и устроил резню на четырех этажах. Наверное, они были вчера в другом корпусе и их расправа не коснулась, а слухи про избитых до полусмерти они приняли как простые слухи. Я не слушал, что там говорили преподаватели насчет того, что в институте завелся «маньяк», который калечит в туалетах ни в чем не повинных людей и так далее — мне было наплевать, я сюда не учиться пришел, а глаза отводить. Был вариант с работой, но слепого мало, куда возьмут… Даже прояви я свои способности, не взяли бы наверняка, списав либо на удачу, либо на что-нибудь еще — у людей богатейшая фантазия, в этом я успел уже убедиться.

Кое-как отсидев четыре пары, я поднялся и поковылял в спортивный комплекс НГГУ, мельком отметив, что Алекса сегодня на парах не было. Я даже не чуял его в институте. Алина сегодня училась в другом корпусе, до которого от главного тащиться минут пятнадцать. У нас же расписание не менялось и мы так же были вынуждены таскаться в один корпус; кто-то был вынужден, а кому-то это нравилось. Мне, допустим. Ну, и, нашему Вадику, которому главное что-нибудь выучить новое, а где, когда и куда — неважно…

Зайдя в раздевалку, я скинул с плеча сумку и выбрал местечко подальше — привычка Убийцы, оставаться незаметнее и держать защищенной спину. В раздевалку зашел Евгений Георгиевич и сразу подошел ко мне, как к новенькому:

— Поднимайся по лестнице на второй этаж. Перчатки, бинты, капа шлем есть?

Я отрицательно покачал головой, на что тот махнул рукой:

— Ладно, найдем. Все уяснил?

Я снова кивнул, на этот раз утвердительно, и тренер оставил меня, поднявшись на второй этаж, куда и сказал подойти мне.

Где-то далеко я слышал монотонные удары по груше, которую я давно хотел приобрести, но Маша была против: мои удары разнесут грушу в пух и прах, да еще и соседи начнут жаловаться на «дятела» сверху.

В раздевалке находилось пять человек, все они переодевались и натягивали бинты на руки. У всех были недлинные шорты и короткие прически, и лишь я отличался ото всех: длинные волосы, которые мне сегодня Алина завязала в косу, штаны ниже колен и безрукавка, открывавшая все мои шрамы и мышцы, которые я, увы, визуально оценить не мог. Я сделал круговое движение руками, и улыбнулся: как же приятно чувствовать при любом движении каждую мышцу. Блаженство…

Первые полчаса тренировки мы отдали разминке, которую я бы проделал за минут пять, разогрев тело раз в десять лучше, поэтому и выполнял каждое упражнение в несколько раз больше положенного тренером.

В первые минуты, когда меня увидели сильные ребята, я думал, что надо мной будут потешаться, издеваться или что-нибудь в этом духе, однако… Меня очень, очень сильно удивил тот факт, что ко мне отнеслись если не по-дружески, то не как к врагу это точно! Я был весьма ошарашен их поведением!

После разминки нам дали немного отдохнуть, хотя я совсем не выдохся, сохраняя даже сердцебиение в обычном состоянии, а потом тренер приказал отрабатывать удары на снарядах, и все побежали к рюкзакам, оставленным на недлинной скамейке у входа надевать перчатки поверх бинтов.

А меня Евгений Георгиевич повел в тренерскую и выдал мне старенькие и местами продырявленные перчатки с бинтами, сказав:

— Знаешь, как пользоваться?

Я кивнул и быстро напялил все, что сказали и нашел отдельно стоящую грушу, к которой, почему-то, никто не подходил, хотя она была самой ближней ко всем. Те снаряды, которые били все время, прямо-таки пахли жженой резиной, потом, и сорванной с костяшек кожей.

Медленно плетясь к снарядам, я слышал ритмичные удары сильного парня слева, который, видимо, был самым старшим тут.

Примерно запомнив удары, я встал напротив снаряда. Многие, практически все остановились от избиения снарядов, смотря на меня, но я не обращал на них никакого внимания и занялся делом.

Мой любимый удар ногой в голову, называемый в этом мире маваши гири, или как-то так, просвистел в воздухе и бахнул в грушу с такой силой, что та жалобно звякнула там, где крепилась к потолку стальными цепями. Я же не стал дожидаться и в течении секунды нанес серию сильнейших ударов, как вдруг почувствовал что-то сыпучее на своих руках. Остановившись, я снял перчатку и подставил ладонь: на ней образовалась горка песка, а я лишь озадаченно почесал репу, продолжая глупо стоять перед ней.

Сквозь тишину прорезался чей-то голос:

— Х…. себе шпарит…

Удивленный столь необычными ударами, а после и тишиной после них, выглянул тренер и подошел ко мне, вынеся вердикт:

— Снаряд бракованный.

Спустя десять минут муай тайцы, или как называют их, убрали песок с пола и куда-то унесли грушу, пыхтя на ходу. Я лишь пожал плечами и стал немного слабее бить уже другой снаряд, подойдя к частоколу снарядов с другой стороны. Она была поменьше, но треснула уже после полминуты. Я тут же снял ее, немного подняв, и аккуратно положил у стены. Мои действия наблюдал парень, а после, во время небольшого перерыва, подошел ко мне:

— Тебе не больно?

— Чего? — я не понял, с какого это перепугу мне должно быть больно.

— Это была двухсоткилограммовая груша, — напомнил он о той первой порвавшейся.

— Повезло, она бракованная была, — я не хотел скрываться, или что-либо еще, мне просто было неохота объяснять что-либо им.

Что-то мыкнув, он вернулся к снаряду и продолжил битье, я сделал тоже самое. А потом тренер сказал надеть капы, маски и начать спарринги. Ох, это было смешно… Не в плане спарринга, а в плане выбора противников. Я с самого начала мог сказать, кто выиграет: стоило лишь сравнить Ки противников, как автоматически выносился вердикт.

Сейчас на ринге стоял тот самый старший, которого я принял за самого опытного, напротив него стоял щуплный, немного меньший по размерам паренек, от которого сильно пахло потом. Молодец, значит хорошо тренировался. Прозвучал гонг и они обменялись несколькими неплохими ударами, а на второй минуте боя уже тяжело дышали, напрочь позабыв о технике боя и теперь все действие было похоже на драку детей. Мне стало стыдно, но тут все закончилось: тренер остановил, объявив ничью. Я похвалил его: молодец, не забывает о боевом духе ребят. На самом деле тот щупленький немного даже выигрывал, как по Ки, так по выносливости и технике боя. Каждому из них он сказал пару напутствий и ошибок, которые он заметил. Опытный тренер, ничего не скажешь…

Следующими пригласили на ринг меня, а вместе со мной вышел ничем не отличающийся парень от прошлых ребят: твердо стоящий и уверенный перед новеньким. Наверняка он думает как бы помягче приложить меня, даже не обращая внимания ни на шрамы, ни на мышцы. А может, он просто осматривает мой шрам на лице… Увы, но куда смотрят люди, когда разговаривают со мной, я не догадывался.

Мы оба надели шлем, который был ужасно неудобный, и начали бой. Хотя, какой там бой? Среди этих ребят не было никого, кто мог бы заставить меня сражаться в полную силу. Даже напади они все вместе, мне хватило бы одной руки и пары секунд.

Парень встал в муай тайскую стойку и начал потихоньку приближаться ко мне. Я стоял на одном месте, ожидая удара, который последовал незамедлительно. Очень, очень медленный прямой в голову, от которого увернуться — дело плевое. Дальше я бегал от паренька в течении десяти секунд. Хотелось узнать, на что он способен. Оказалось, ни на что он не способен, по-крайней мере, сейчас. Поэтому, ни сделав ни одного удара, или контроудара, я подождал начала второго раунда и закончил очень быстро: медленным (для меня) прямым ударом в голову. Ему этого хватило и он сел на задницу, зажимая нос рукой, в то время, как я снимал шлем и спускался с ринга.

— Боксер? — спросил меня тренер, я не ответил. — Уважаю, молодец.

Какой тут бокс? Я даже собственным весом не бил, так, сила рук, да и только…

Закончив бои, тренер отправил нас в качалку, где все с энтузиазмом качали свои мышцы без разбору… Я лишь скривился по этому поводу, потом оделся в раздевалке и ушел немного обиженным домой.

В интернете Алина читала про Муай тай, который описывался как самое жестокое боевое искусство, в котором разрешено использовать даже смертельные удары локтями и коленями. Именно поэтому я подозревал, что найду в этом боевом искусстве настоящих бойцов… Разочарование, да и только. Хотя, это ведь студенты, что с них взять? Тем более, это первая тренировка, так что посмотрим.

С такими мыслями я поднялся по ступенькам на шестой этаж, закрыл дверь и снял с плеч рюкзак, который уже немного мешался, как вдруг мой голос огласил всю округу:

— Е мое, нога вибрирует!

А потом вспомнил, что у меня там лежит телефон, которым я очень редко пользуюсь и взял трубку.

— Да?

— Будь здоров! — узнал я немного нагловатый голос Дани, — Прыгать идешь?

— А сколько сейчас?

Он пошебуршал и спустя секунду ответил:

— Без десяти шесть. Нас тут уже четверо, подтягивайся!

— Окей, вы там же? — дождавшись утвердительного ответа, я закончил разговор: — Ждите.

Переодевшись прямо на пороге, я крикнул:

— Алин, скоро буду!

— Вали-вали! — послышался довольный голос в ответ, когда я закрывал дверь.

Выскочив из подъезда, я на секунду остановился, доставая из кармана плеер. Нажав кнопочку, переключил громкость на единицу, самую низкую и перелистал парочку наскучивших песен. Слушал я в основном рок, иногда реп, предпочитая врубать его на тренировках — очень бодрит. На скамейке сидели три старушки, бодро сплетничая о чем-то, тотчас замолчав, когда я вышел из подъезда и прошел мимо них, кликая языком два раза на каждый шаг в сторону парка — именно там ждал меня Даня.

Даня — немного резковатый в разговоре, всегда веселый парень, который придумывает такое, что мне никогда в голову не придет. Встретил я его несколько месяцев назад, во время тренировки по эхолокации. Мне уже надоело весь день ходить и кликать языком, который уже изрядно болел, а уши не хотели слушать. Именно тогда я почувствовал Ки парней, крутящих в воздухе непонятно что. Это меня заинтересовало, и я познакомился с трейсерами, как они себя называли, а они, увидев мои метровой высоты прыжки, сразу же взяли в свою команду «RaJ», которая состояла из пяти человек, среди которых был сам Даня, которого все называли Джуниор, а иногда просто — Джуни.

Излюбленное место тренировок Джуниора находилось на другом конце парка, там, где собирались различные субкультуры: от всяких мечников, которые тренировались друг с другом на деревянных мечах, до бегающих по парку спортсменов, готовящихся к соревнованиям и таких акробатов как мы, которые только и делали здесь, что крутили всякие сальтухи, иногда приглашая меня.

Уверенно шагая по неширокой асфальтовой дорожке, петляющей меж деревьев, иногда пересекая холмики, я невольно вспоминал те моменты, когда первый раз оказался здесь и почти сразу заблудился, не понимая разницы между звучанием асфальта и невысокой травы. Впрочем, я и сейчас очень плохо различаю эти звуки, чаще всего ориентируясь просто по запаху, но в тот момент я был обескуражен и очень долго блуждал неизвестно где, благо, мне помогала Алина. Казалось, прошло не так много времени с момента моей слепоты — чуть больше года, однако визуальная информация и визуальная ориентировка на местности у меня почти выветрилась из головы, чем я был не обеспокоен, а скорее удивлен: воспринимать все окружение с помощью обычного, нисколько не усиленного слуха, и запаха являлось для меня спасением, не говоря о том, что это было очень даже интересно. Сейчас я мог с легкостью определить правду или ложь по интонации, стуку сердца, запаху и так далее. Если перечислять плюсы, уйдут месяцы. Безусловно, есть и минусы: полностью визуализация предметов у меня еще не атрофировалась (хотя все идет к этому), мне очень хотелось увидеть карту мира, которую мне пересказывала Маша, безумно хотелось увидеть будущее, города, постройки и так далее, вплоть даже до банальных кроссовок! Я их чуял, слышал, щупал, но до сих пор не понимал, как это делается или что-нибудь подобное…

Мои не шибко веселые размышления прервал заурядный голос Дани:

— Хоба! — выкрикнув свою фирменную фразу, он крутанул что-то, похожее на переднее сальто с разбегу.

Не считая его, смотрели на его прыжок еще трое, двоих из которых я знал, а с одним встретился еще на первом знакомстве с Джуниором. В тот раз я плохо запомнил все, лишь Даня «бросался в уши», как бы странно это не звучало. Насколько я помню, это был высокий, примерно с мой рост, накачанный парень, широкоплечий, светлый, коротковолосый.

— Йоу! — фирменно поздоровался со мной Даня, специально растянув слово на длинное «Йо-о» с низкой интонацией.

Взгляды ребят переместились с классного прыжка акробата на меня. Я лишь махнул Дане издалека рукой в знак приветствия — я не был поклонником этой русской привычки пожимать руки во время встречи и расставания. Пренебрегал этим я лишь когда знакомился с человеком первый раз, полностью понимая силу и твердость рук, как с Алексом. Так случилось и здесь, сначала поздоровались со мной два неизвестных мне парня, сильно удивившись левому рукопожатию, а после, видимо, предупрежденный Даней, остался стоять на месте тот парень, который должен был меня помнить.

— Показываешь класс? — улыбнулся я Дане, присев пару раз. — Что это сейчас было?

— Смертник. Это я так, разминался, — весело отмахнулся Даня, сняв повязку со лба, которая вся была пропитана потом. На сильных руках я чуял такие же пропахшие потом напульсники, на которые уже успела налипнуть всяческая грязь и сухие листья. Два парня помладше, которые только что поздоровались со мной, отрабатывали неплохие пируэты, типа заднего сальто и б-твиста с места. Парень постарше, имени которого я не знал, с разбегу выполнял отличные боковые, называемые акробатами арабским сальто, и как-то там еще…

На тренировках Даня бывает практически каждый день, исключая лишь те дни, когда он гуляет со своей девушкой или остается в институте до ночи — дипломная работа это не тяп-ляп.

— Ты как, прыгать или так, послушать?

Я улыбнулся: Данил и другие акробаты — единственные люди в этом мире, кто знает о моих глазах и привычках.

— Попрыгаю, чего уж там, — крякнул я, бодро разминая ступни.

— Ясно, — тяжело ответил Даня, вставая в упор лежа и пыхтя все время. Я остановился, чувствуя его Ки у земли и прислушиваясь.

— Что ты делаешь?

— А-а!.. — с силой выкрикнул он, встав на четвереньки. — Фух! Что?..

— Я говорю, что это было?

— А, горизонт. Меня же поэтому прозвали Джуниором, — доказывая правоту своих слов, он хлопнул себя по правому плечу, сидя на твердой земле.

— Ну, Джуниор! Это такой француз, у которого повреждена правая нога и он вынужден полагаться на руки всю жизнь, — охотно объяснил Даня, — А горизонт — это движение, по которому его узнают везде. Сила его рук примерно равна силе ног, поэтому он может держать свое тело горизонтально земле лишь на одних руках.

— Круто, значит, ты тоже умеешь делать этот горизонт?

— Ага, не так долго, не больше двадцати секунд, но даже при таком результате я стремился к этому почти год… — довольно вспоминая события, риторически закончил он и вдруг спросил: — Хочешь попробовать?

Я пожал плечами, а Джуни воспринял это как согласие.

— Встань в упор лежа так, что бы пальцы упирались в землю примерно на уровне выше пояса.

Я выполнил все действия, стоять оказалось немного неудобно в том плане, что запястья немного побаливают от необычной позы.

— А теперь попробуй поднять ноги вверх, — закончил инструктаж Даня, все так же отдыхая на земле.

Я поднял ноги, отметив, что трицепс сильно работает в этом упражнении и спросил Даню:

— Так?

Секунда молчания, которую я воспринял за невнимание со стороны Джуниора, а потом крик:

— Да любись оно конем!.. — резко встал он и крикнул уже в другую сторону: — Миха, где там мой револьвер? — и уже тише: — Ну, нафиг, не верю!

— Что не так? — спросил я.

— Да все не так! — взорвался Даня. — Какого черта?! Я оттачивал каждое свое сальто, в том числе и горизонт, очень долго, а ты поставил все с первой попытки!

Спокойно поднявшись, я отряхнул ладони: что правда, то правда, на тренировках, когда Даня рассказывал, как делать то или иное движение, мне хватало одной-двух, реже трех попыток, что бы освоить движение.

— Ладно, — он махнул рукой, — Зная тебя, все возможно. Иди разомнись, а потом будем учить тебя воллфлипу.

Он подошел к качку, которого он назвал Мишкой и уже ему стал жаловаться на меня, отчего улыбка сама полезла на лицо.

Медленно подойдя в середину небольшой круглой площадке, которую акробаты использовали как взлетку, на меня обратили заинтересованные взгляды как Даня с Мишкой, так и два других парня.

Ровная и амортизирующая площадка — идеально место для акробатов-самоучек, имевшая недалеко искусственную горку, с которой, в основном, и прыгали с разбегу ребята.

Начал я с простого переднего сальто с места, после без остановки твист, и закончил все задним сальто, приземлившись примерно в изначальную точку. Два парня справа похлопали: привычка местных самоучек, показывающая, что все выполнено классно. Впрочем, делал я это не из-за красоты: мне просто нравилось это чувство в воздухе, создается искусственное ощущение Букуджутсу. Взяв небольшой разбег в три шага, я выпрыгнул далеко вперед, а где-то в середине полета от горизонтального положения перешел в обычное сальто. Это движение имело немного глуповатое название «суперчеловек», выполнить которое не составляет труда, лишь бы не бояться.

— Все поняли, какой ты крутой, — резковато, но без обиды произнес Даня, — пойдем новый элемент покажем.

Даня и Миша повели меня дальше от площадки, на которой остались два парня, и остановились у толстого дерева.

Примерно объяснив мне суть сальто, он попросил Михаила показать, что тот и сделал с уверенностью: взяв разбег в два длинных шага, он коснулся дерева одной ногой, а второй махнул так, что его тело само крутануло заднее сальто, с хлопком приземлившись на ноги.

Оценив поверхность вокруг, я выполнил немного другое: сначала я сделал шаг по дереву, потом оттолкнулся вверх, сделал еще два шага, держа тело близко к стволу и помогая руками, а под конец уже оттолкнулся. В общем, сделав порядка четырех шагов, поднялся я на высоту трех метров и, в мгновение сделав заднее сальто, раскрылся и так пролетел еще с секунду до земли, на которой кувыркнулся назад по инерции.

— Так, — устало обратился Джуниор к своему другу, — скажешь моей маме, что ее супчик был вкусный, и что ее сын умер в мучениях.

— Да, это что-то… — не остался в долгу Михаил.

— Хех, — улыбнулся я. Мне иногда нравилось удивлять своих близких.

— Знаешь, — серьезно начал Даня, — иногда я чувствую себя не трейсером с пятилетним стажем, а двухнедельным нубом, которому показали б-твист и он удивленно спрашивает: «Дяденька, а как это де-е-елать?».

Вот так весело закончив, он показал еще пару движений из акробатики и мы вместе последовали на площадку, где вовсю пыхтели парни, отрабатывая до красноты различные элементы. Прозанимавшись еще полтора часика, я попрощался с Даниилом и Мишкой, который, по большей части, постоянно молчал.

А потом начались утомительные будни: подняться рано утром, отсидеть три-четыре пары, иногда наводя порядок в туалетах на совсем уж непонятливых, которые стали приводить себе на защиту знакомых со всяких там клубов дзюдо, бокса и карате, а иногда и просто старшекурсников без какой-либо подготовки; а после пар три раза в неделю я тащился на нудные тренировки, желая всем сердцем найти хоть кого-нибудь посильнее. Однако не жалел я об одном: время, потраченное мной в новом для меня виде тренировок. С того момента, когда Данил рассказал мне о Джуниоре, у которого сила рук равна силе ног, я призадумался и решил усовершенствовать свое тело, поэтому каждый день уделял большую часть времени горизонту и другим силовым упражнениям, направленным именно на силу рук, помогая себе Ки. Без внимания не остались и ноги, которые я тренировал в точности. А через какое-то время я стал называть это так: руки сильны как ноги, ноги точны как руки.

Благих вестей от Маши не было, кроме, разве что, каких-то там важных сведений… Спустя две недели необычного для меня расписания дня, я едва не выл, моля старого (хотя уже скорее древнейшего) Катарсиса о помощи. И, черт возьми, он услышал меня! А может, услышал даже сам Зареф — уж очень громко и часто я просил…

Началось все с четверга, когда я, освободившись от нуднейших (без сомнения) пар, сидел в раздевалке и навязывал бинты неизвестно зачем — все равно мои руки закалены практически до совершенства и мне эти бинтики только мешают циркуляции крови. В очередной раз томно вздохнув, я вполуха слушал жалобную мольбу Темы, моего одногруппника, который второй год ходил на эту секцию по блату, и с которым у меня и был первый спарринг. А парень был немного надоедлив вечным нытьем, типа «я тоже хочу, мне охота», подогревая своим жалобным голоском… Верно подмечают: есть те, кто хочет, а есть те, кто делает. Тема все время ленился, однако исправно ходил на тренировки и не пропускал ни одного спарринга, даже если противник был явно сильнее. Странно, но ежедневно тренируясь, его лишь с натяжкой можно было привязать к роду спортсменов: не шибко широк в плечах, жирок на брюхе, однако его спасением были ноги, которые он качал и развивал почти без остановки. Сами догадаетесь, или подсказать, какой любимый удар был у Темы?

Мы вошли в зал, в котором нас не встретил тренер, и провели быстренькую разминку. Когда старший паренек, возомнивший себя заменой тренеру, объявил пятиминутный отдых, после которого начнется избиение снарядов, которое они, почему-то, называют отрабатыванием ударов, вышел чем-то обеспокоенный Георгиевич из тренерской:

— Чего расселись, а ну-ка, к снарядам!

Послышались уставшие голоса тех, кто не успел отдохнуть, хотя чего тут уставать, это же разминка?

— Ну, так как, покажешь? — спросил, шумно дышащий через нос Тема, подсев рядом со мной, когда я уже одевал вторую новенькую тонкую перчатку, купленную уже ко второй тренировке.

— Пойдем, — устало ответил я, встав со скамейки и направился к двухсоткилограммовому снаряду.

— Опять Щелкунчик будет крушить и ломать, словно Халк? — послышалось немного насмешливые, с пригоршней недовольства и тревоги шепотки.

Щелкунчиком меня стали называть уже на второй день как в группе, так и в местных сортирах. Курильщики между собой даже сплетничают, что если ты куришь в туалете и вдруг слышишь резкие приближающиеся щелчки — либо прыгай в окно, либо жди своей участи. На тренировках отношения с ребятами у меня было не то, что бы не ахти, их просто не было: так, привет-пока. После второго спарринга с более сильным парнем, со мной уже никто не хотел вставать на отработку техники: он, как и Тема, свалился после первого же простейшего хука. Нет, безусловно, для обычных людей эти ребята были действительно нечто, особенно если делать скидку на возраст — всем было от 18 до 22 лет.

Я подошел к груше; левая нога впереди, а кончиком среднего пальца левой руки я касаюсь снаряда.

— Главное — скорость, — как настоящий учитель ввел в курс дела я, сопроводив совет мгновенным ударом рукой, сжав ее в кулак и тотчас протаранив грушу, которая подлетела на метр ввысь.

С этим ударом, называемый «ударом в один дюйм» меня познакомил Тема, пытаясь повторить его после выложенной кем-то в сети методике тренировок самого Брюса, являвшегося чуть ли не сильнейшим бойцом всех времен этого мира. К сожалению, я не мог оценить его силы, как бы не хотел…

— Понял?

Кивнув, он встал напротив груши его веса и с энтузиазмом пытался повторить, но ошибок было… На самом деле я всего лишь хотел узнать, обучаемы эти ребята, или нет. Оказывается, вполне, вон, даже ленивая задница Тема пытается что-то делать, а остальные парни, видевшие мои спарринги, сейчас усиленно занимались, пытаясь достигнуть моих высот. Естественно, это тщетно, ведь меня тренировали величайшие мастера, хоть и весьма молодые (исключая Дарвина).

Стоя в идеальном горизонте, я вслух отжимался, изучая карму ребят. Скривив губы в разочаровании, я вздохнул: попав в будущее, мне еще не повстречалось ни одного кира. Правда, их и раньше было не сыскать в других странах и империях, однако, прошло много тысяч лет, авось, что изменилось?

— Двести.

Насчитал я вслух вторую сотню отжиманий в горизонте, когда у меня уже начали побаливать пальцы, на которых я и стоял, растопырив, в то время, как за мной наблюдал как Георгиевич, так и несколько спортсменов. Я их понимал: для обычного человека, хоть и подготовленного физически, трудновато, если не невозможно стоять в горизонте, а уж отжиматься, тем более такое количество раз…

— Давыдов, Серебренников, зайдите ко мне, — крикнул тренер, когда я сидел на скамейке и вытирал со лба пот рукой.

Не став ждать, он захлопнул дверь, давая тем самым понять, что ждет нас. Николай (его, вроде, так зовут) Серебренников поспешил за Георгиевичем и его запах уже исчезал за дверью. Я нахмурился: не люблю, когда мне что-либо приказывают, поэтому, посидев на скамейке еще с минуту, намеренно медленным шагом подошел к двери, зевнул, и только тогда открыл ее и ступил внутрь. В кабинете тренера, в котором я ни разу не был, слева стояли заполненные доверху ряды с перчатками, капами и другими приспособлениями на «крайняк». Шагнув вперед и налево, упрешься в стол, за которым и сидел наш тренер в ворохе бумажек и недопитого чая. Справа от него на небольшой тумбочке негромко что-то бубнил с помехами старенький зомбоящик.

— …соревнования, — услышал я последнее слово, заслушавшись вокруг.

— А когда? — серьезно спросил Николай, у которого сердцебиение увеличилось раза в полтора.

— Через два дня. А теперь вперед, тренироваться.

Выйдя из тренерской, я окликнул парня:

— Слушай…

— А?… — резко обернулся тот, думая о своем.

— Что там через два дня намечается?

— Соревнования, — он гыкнул и закончил: — Ты чем слушал?

— Куда подходить-то?

— Октябрьская 20, Олимп, который, знаешь?

— Да-да, спасибо.

Поправив перчатки, он поспешил к снарядам, а после слышались быстрые и сильные «бухи» разными частями тела, однако парень быстро выдохся: неподготовленный организм не предназначен для безостановочных ударов. Меня же этому учили практически всю жизнь, поэтому я мог на бешеной скорости долбить грушу часами.

Закрыв за собой входную дверь так, что она совсем негромко ударилась о косяк, я разулся на пороге и протопал до комнаты, поставив рюкзак с вещами на диван в зале. Плюхнувшись на удобно подхватившую меня кровать, я блаженно вытянулся, похрустывая утомленными скучной жизнью косточками и перевернулся на спину, уставившись отверженным взглядом в потолок.

Посплю-ка минут пятнадцать… — подумал я и сразу же отрубился на несколько часов…

— Ал!.. — прорезался сквозь сон отдаленный голос Алины, который я сначала принял за иллюзию, но потом он снова повторился уже сильней: — Ал!!

— М-м… — сонно возмутился я.

— Хвала богам, я уж думала ты того… Dead.

— Сама ты дед…

— Не дед, а dead. Это по-английски.

— Да мне хоть по-китайски… — все еще хрипел я, поднимаясь.

— По-китайски я еще не знаю, — абсолютно серьезно произнесла девушка.

Вдруг я почувствовал недалеко от нашего дома Ки Марии, направляющейся в нашу сторону и, немного проследив, спросил Алину:

— Сюда идет Маша?

— Как ты узнал? А, впрочем, ты же у нас ходячий радар… — съязвила бывшая Убийца, — У нее есть какие-то сведения, касающиеся нас… В общем, вставай!

Я пообещал Алине поднять свою задницу очень быстро, на что та согласилась и ушла в другую комнату по своим делам. Вскоре я услышал быстрые шаги Маши по ступенькам, а после открылась дверь и ее запах тут же разнесся по квартире. Кликнув языком, я отыскал дверь из своей комнаты, и только потом прошел на кухню попить водички, когда девушки занимались всякого рода обнимашками и сплетнями. А может, не сплетнями, а важными делами, черт их разберет… Смочив горло, я немного пришел в себя, а в это время девушки переместились из прихожей на кухню и Алина сразу же предложила чаю, на что Мария не ответила (наверное, головой кивнула).

— Ты бы хоть оделся? — едко отозвалась Алина, когда я присел за стол.

— А чего? — не понял я, ощупывая себя: я был в одних джинсах.

— А если б я так ходила… Ой, извини, Ал, — назвала Алина старым именем меня, — я и забыла, что ты незрячий.

По правде сказать, я сильно удивился.

— Почему?

— Ну, не похож ты на других слепых…

— Чем это?

— Про трость и темные очки я напоминать не буду… — при этих словах я скривился, — Взять хотя бы эти мышцы, ты больше похож на какого-нибудь бойца K-1.

Я пожал плечами, пропустив мимо ушей какое-то странное название к-1 и отхлебнул чай, повернувшись к Маше — это стало своеобразным окончанием разговора и переход к делу.

— У нас серьезные проблемы: бартисты так же смогли пробраться сюда и сейчас занимаются тем же, чем и мы — разыскивают телепортера, — Маша произнесла последнюю букву «е» как «э».

При упоминании бартистов, у меня невольно сжались кулаки и скрипнули зубы. Бартисты… твари, которые ослепили меня. Я был зол больше не на них, а на себя — в тот раз, когда меня скрутили неизвестной мне силой я даже не смог нанести ни единого удара. Я даже руку не смог поднять…

— Так вот… — девушки наверняка заметили мою реакцию и поняли злость, однако Маша продолжила: — Я уже вышла на него, но он успел переместиться.

Мы немного помолчали и Алина усмехнулась:

— Тогда получается, его невозможно поймать, раз он может в случае опасности переместиться куда-нибудь на необитаемый остров в Тихом Океане, да хоть на Эверест!

— Тут все сложнее: на большие расстояния он может «прыгать», будем называть это так, только после зарядки. Ему нужен отдых, — Маша немного помолчала и уже шепотом загадочно прошептала: — У меня есть кое-какие догадки о его способностях, но…

Я все так же непринужденно хлебал чай, все равно я не знаю ни его голоса, ни его имени, ни его запаха, а дать эти данные мне никто все равно не сможет, разве что у них вдруг найдется его вещь, которую он недавно носил. А давать мне его портрет глупо и бессмысленно по известным всем причинам.

— Ну, я все сказала, теперь главное — не светись, ученик мой, бартисты все еще помнят тебя.

Я кивнул и улыбнулся, внутри чувствуя уже немного погаснувшую злобу.

— Ну ладно, тогда я пошла…

Девушка уже отодвигала стул, как я остановил ее, задав давно мучавший меня вопрос:

— Маш, я вот, что хотел узнать: я нахожусь в будущем уже больше года, и за это время я ни разу не встретил кира. Их нету в России?

— Нету.

— Ясно, значит они до сих пор живут в Адланде… — облегченно вздохнул я. — К слову, а где находится Адланд сейчас?

Повисла напряженная тишина, у обоих девушек бухнуло сердце.

— Дело в том…. - начала Алина, но сбилась на полуслове, однако Мария выдохнула и быстро ответила: — Адланда больше нет.

— Как нет? Куда делся?

— Как бы тебе объяснить… Помнишь, что такое цунами?

— Ну да, это, вроде большая волна, сметающая все на своем пути…

— Правильно, так вот, примерно 10–12 тысяч лет назад произошло событие, которое сейчас называют Всемирным Потопом… В общем, Адланд уже разложился на дне океана за такое количество времени. И кстати, в нашем мире эту страну зовут Атлантидой.

— Атлантида? Почему?

— Понимаешь ли, сведения, которые дошли до человека, писавшего об Атлантиде, были не то, что бы недостоверны, а малость искажены…

— В каком плане?

— Ну, для начала в самом названии Атлантида. Тем более в разных источниках она упоминается как остров, а Адланд был полуостровом, если не просто частью материка, я ведь права?

Я кивнул.

— Мда-а, — протянул я, — как так можно исказить название? Мне аж по ушам резануло, — я немного помолчал: — Всемирный Потоп, значит? Что же тогда с Зегх'тиром, Редумом? Их тоже затопило?

— Зегх'тир — да, он так же разложился на дне океана, находясь не так далеко от Адланда. А вот насчет Редума я ничего не знаю… — разочарованно закончила Маша.

Стояла полная тишина, только звук бьющихся сердец немного разрушал эту тишину, но лишь для меня, изредка прихлебывающего вкусный чай. Посидев с нами чисто ради приличия, Мария быстро собралась и оставила нас. Мы же еще поболтали с Алиной обо всем и ни о чем, а потом разошлись по комнатам. Алина включила комп в зале и надела наушники, а я снова плюхнулся на уже порядком «уставшую» к таким падениям кровать, довольно быстро уснув беспокойным сном.

Прошло два дня и сейчас я вальяжно восседал на пустой скамейке, дожидаясь всех остальных спортсменов с нашей секции, которых выбрали другие тренера на соревнования. Как я недавно выяснил, соревнования были межинститутские, так что я всей душой надеялся найти хоть кого-нибудь мало-мальски сильного. Мы с Николаем и остальными спортсменами договорились встретиться в парке, а я вышел аж на полтора часа раньше, надеясь встретить Даню или других акробатов — прыгать и отрабатывать элементы одному дико скучно… Но, как назло, никого не было в парке. Вообще. Если не считать того, что сейчас было около половины десятого утра и все нормальные студенты уже вовсю учатся, просиживая свой зад до синяков и развивая гиподинамию.

Где-то недалеко, в сотни метров, я чувствовал две незнакомые мне Ки. Ребята явно напоминали спортсменов, поэтому я и решил еще немного подождать, подойдя последним, ну, или предпоследним.

Тук-тук, тук-тук. Назойливый звук, который уже довольно долго меня доставал, доносился откуда-то справа, со стороны асфальтовой дорожки, пролегающей вдоль скамейки. Со следующим стуком я все понял, и испытал целый букет чувств: презрение, жалость, доброту и даже толику стыда. Источником звука была трость слепого, который раскачиваясь, очень медленно и скрупулезно нащупывал себе дорогу, то и дело стуча по асфальту белой палочкой. Подумав о последних трех словах, мне невольно вспомнилась одна песенка и я даже немного подпел в такт:
		  …И лишь когда свет фонарей за шторами погаснет,


		   Он поправляет на рукаве желтую повязку


		   И, заперев свою землянку крепко на ночь, вдаль


		   Уходит, стуча по асфальту белой палочкой…[2 - «Oxxxymiron — CCTV».]


Наблюдая за ним, я понял, что он ищет и бросил:

— Не скамейку ли случайно ищешь?

Он резко остановился и повернулся на одних пятках ко мне:

— Да-да, тут свободно? — он ударил тростью по скамейке.

— Угу.

Дальше он подошел, нащупал ее рукой и присел, пытаясь пристроить свою длиннющую трость где-то рядом. И что ему тут могло понадобиться? Он явно не знаком с эхолокацией и не умеет запоминать местность так, как я, тем более он молод, от силы лет двадцать пять, хотя, прошу заметить, пахнет от него неплохо, в сравнении с некоторыми людьми его возраста…

— Как хорошо, когда зрячие помогают таким, как мы… — устало вздохнул он.

— Это ты о ком?

— Как это — о ком, о вас!

— С чего ты взял, что я зрячий?

— Так вы тоже… — извиняющее промолвил тот.

— Да, тоже, — раздраженно бросил я, давая понять, что не собираюсь продолжать тему.

Мы сидели молча уже минут десять, а я считал количество ребят, собравшихся на пяточке. Вот подошел уже шестой. Многовато, если с нашей секции выбрали двоих, то сколько же там?.. Так, пора бы уже и мне подойти…

— Прощайте.

— Постойте, вы забыли свою трость! — крикнул он мне вслед, пытаясь подняться.

Я медленно обернулся к нему, поправив рюкзак:

— Мне не нужна трость.

Оставив слепого одного думать на скамейке, я подбежал к ребятам, среди которых уже стоял Георгиевич, провожающий нас до Олимпа, являющийся спортивным комплексом и отдельным корпусом какого-то другого института. В Новогермецке, или, как его еще называют, вторыми Афинами, огромнейшее, просто бешеное количество всяких спортивных комплексов, так как строили этот город именно как Спортивный, и если Томск был Академгородком, то Новогермецк — Спортгородком, названный в честь Гермеса. Тут спортивные сооружения на каждом шагу, я в них уже запутался…

— Давыдов, где тебя черти носят?.. Так, все в сборе, идем выигрывать!

— Уо! — взвыли все (окромя меня), и нас повел тренер…

Когда мы отметились у регистратора, сидящего со списком у входа, нам выдали номерки от наших кабинок в раздевалке. Хвала богам, цифры на номерки были вогнутые вовнутрь и я нащупал «29». В раздевалке было много народу, и все имели принципиально разный уровень силы, я даже не удивлюсь, что это еще не все спортсмены. У многих, если не у всех, беспокойно стучали сердца. Перед раздевалкой тренер дал напутствие:

— Не забудьте, сегодня вы покажите силу спортивной школы Кедр! Не опозорьте ни себя, ни своих тренеров! Удачи, ребята!

Вообще, как я успел заметить, на нашей секции никто никого не упрекает в чем-либо, разве что подшучивают. Когда я остался один с шестерыми ребятами, которые расположились от 23 кабинки до 29, я подумал что начнутся издевки и так далее, однако ничего подобного в мою сторону. Похоже, всем понятно, что Георгич просто так не выбирает бездарных людей и я тоже кое-что умею.

После раздеваний нас повели на весы. Кстати сказать, вообще странное название. Я выучил физику за год и решал различного рода задач, а когда услышал фразу «Я вешу столько-то килограмм», чуть не умер со смеху. Вес измеряется в ньютонах, в килограммах же — масса. Тем более, что вес может варьироваться от ситуации. Что же это тогда, людская глупость, или просто привычка, воспитавшаяся с детства?..

Моя масса оказалась 70 килограмм.

А дальше начались соревнования и за нами приходил какой-то человек и выводил на ринг. Моя очередь настала только лишь через час.

Зашел человек и, сразу отыскав меня, попросил подтвердить, что я Давыдов Кай из Кедра, а потом повел меня по немного холодным коридорам, удивляясь как необычной внешности, так и спокойствию.

На ринге нас представили по имени фамилии и секции. В углу стоял мой тренер, которого я узнал как по Ки, так и по запаху и сердцу, стукнувшему с большущей силой, когда я объявился тут. А народу было… Дофига, если сказать не хлеще… Среди некоторых я чуял даже студентов НГГУ, которые пришли болеть за своих, так и их родителей. Мне даже стало как-то неудобно от такого количества людей, однако я протопал к тренеру, который встретил меня вопросом «Разогрелся?», на что я кивнул.

Пока представляли противника, я уже успел его ощупать как с помощью Ки, так и по запаху. Он сильно волновался, а если изучить его Ки, сразу становится понятно, почему — слабак и неудачник. Хотя, если сравнивать его с другими спортсменами в раздевалке, этот золотой середнячок.

Да уж, противник, блин…

Меж тем прозвучал гонг и мы начали. Он тотчас встал в стойку и остановился, не зная, что делать. Еще бы, перед ним стоял парень не в трусах, как другие бойцы, а в длинных штанах, которые я просто подвернул до колен и затянул с помощью самодельной резинки. Но самое необычное было то, что я стоял в своей любимой стойке: ноги на ширине плеч, руки расслабленны по швам. Первый всеобщий шок после снятие моей футболки уже немного поутих и сейчас парень совсем не знал что делать.

Дальше, что бы не было скучно, я решил поиграть с ним. Примерно сравняв Ки, я встал в классическую левостороннюю боксерскую стойку, от которой некоторые наблюдатели презрительно хмыкнули и сделал шаг вперед. Парень оживился и нанес быстрый удар коленом, целясь в голову. Потом пробные джебы, «нижние пинки» и крюки, от которых я благополучно уклонялся. Резко увеличив дистанцию прыжком назад, я повысил свою Ки до немыслимых пределов и, расположив руки по швам, просто сделал несколько шагов навстречу испуганному парню, у которого после моего повышения Ки выделился в огромных количествах пот, а сердцебиение увеличилось в разы: он боялся. Я мягко улыбнулся и поднял для удара левую руку, все еще так же медленно делая шаг за шагом.

Из его угла что-то истошно орал тренер, типа «Нападай! Он же весь открыт!!!»

Меж тем я подошел к парню и несильно вломил прямым левым в нос. Хлынула кровь, и его отбросило на полметра назад, ударив о канаты, а голова дернулась по инерции. Рефери мгновенно остановил бой, встав между мной и противником. Зрители ликовали, но мне было глубоко наплевать. Протиснувшись между канатами, я спустился по ступенькам к тренеру и надел футболку, автоматически улыбаясь на похвалы с его стороны и хлопки по плечу.

Вот примерно так и прошли все поединки: я выходил, изучал противника, после повышал Ки и тот улетал с первого же прямого. В общей сложности я нанес где-то четыре-пять ударов. Все, конечно же, были в шоке, но не более, полагая, что мне попадались слишком уж слабые ребята. Финальный противник слышал о моих победах, поэтому поначалу отнесся ко мне с опаской, постепенно проламывая защиту. Я лишь вертко уклонялся, а потом так же нанес левый прямой, от которого он не смог уклониться. Толпа, уже успевшая привыкнуть к моим победам, сейчас ликовала и кричала во все горло, отчего я сильно уж морщился. Спустя полчаса уже объявляли почетные медальки победителям, а я, переодевшись, сложил все вещи в рюкзак и вышел из Олимпа очень сильно разочарованный. Нет, безусловно, спортсмены они были сильные, но… Именно как спортсмены, я же — боец, и между нами огромнейшая пропасть как в смысле слов, так и в мастерстве.

— Привет! — жизнерадостно кинула мне Алина, сидя на диване и что-то листая.

Я лишь махнул ей рукой в знаке приветствия, кинул сумку у порога и тоже плюхнулся головой вниз на свободное место.

— Где был?

— Дрался, — донесся от меня голос как из гроба, и немудрено, ведь лицом я упирался прямо в диван.

— И как? — весело поинтересовалась девушка, седлая меня сверху и распуская мои волосы.

— Ай-ай!.. — для соответствия выкрикнул я, — Да никак. Спортсмены они, вот и все.

— М-м… — протянула Алина, полностью поглощенная завязыванием какой-то очередной женской косички. Мне, конечно, как-то ровно на это, но не очень нравится чувствовать что-то необычное…

— Точно! Я вот хотела спросить у тебя!..

— М?

— Я сегодня откопала видео про то, как видят слепые люди, которые пользуются эхолокацией долгое время. Там показаны всякие черточки, что-то типа эскиза, показывающие основные линии предмета.

Я скривился:

— Что за бред? Где ты его нашла?

— Почему бред?

— Потому что это не визуальная информация, это — звук! Звук невозможно представить зрительно, звук — это звук, как и Ки, карма и запах.

— А разве ты не видишь Ки в каких-то тонах или оттенках?

— Это лишь сравнение. На самом деле Ки похоже на осязание, если уж на то пошло, только осязанием чем-то иным.

На этом девушка замолчала, обдумывая мои слова, я же отыскал рукой ее пятки и стал щекотать, так и играли до вечера, пока не устали и мы и подушки, которым тоже нужен был отдых.

Понедельник, 21 сентября начинался как и все остальные будни и не обещал ничего необычного: отсидев три наискучнейшие пары, я зашел с группой Алины в аудиторию, где у них будет английский и сел на последнюю парту. Алина села со мной и мы проболтали всю пару. Естественно, ментально. Ни мне, ни Алине не нужен был английский уровня института: я из иностранных только по английскому мог говорить свободно, как, впрочем, и на русском, что уж говорить об Алине…

Прозвенел звонок и мы первые выскочили из аудитории, едва не спалив ни меня, ни то, что мы бездельничали всю пару. Сегодня я решил забить на тренировку, все равно только время потеряю, лучше потренируюсь усиленно дома, поэтому и заявился на пару к Алине, чего сидеть скучать одному? Выйдя из главного корпуса НГГУ, мы неспешным шагом пошли через парк, разговаривая о чем-то. Не пройдя и половины дороги до дома, у меня вдруг зазвонил телефон, а я чуть не подпрыгнул от удивления: мне редко, кто звонит кроме Дани.

— Але? — сказал я в трубку и тут же сморщился: такая глупая английская фраза, которую бездумно повторяют, ей богу…

— Давыдов, ты? — узнал я голос тренера.

— Да.

— Ты недалеко от института?

— Да нет, а что?

— Сможешь зайти ко мне в тренерскую?

Я устало вздохнул так, что бы Георгиевич не услышал:

— Что-то случилось?

— Тут объясню… — ушел от вопроса тренер.

— Хорошо.

Я нажал кнопочку отключения разговора.

— Кто звонил? — тут же поинтересовалась любопытная Варвара.

— Тренер, блин, просит подойти.

— Ладно, так и быть, отпускаю, — рассмеялась она. — Буду ждать.

— Да можешь не ждать, сиди, да смотри свои мультики.

— Я тебе дам, мультики!

Почему-то когда я называл ее японские мультики мультиками, она немного злилась. Не знаю, почему, наверно зомбоящик так влияет на людей… Вот в такой манере попрощавшись с девушкой, я заторопился к тренеру: чем быстрее все улажу, тем быстрее приступлю к тренировке, поэтому я уже спустя пять минут поднялся на второй этаж спорткомплекса НГГУ. Толкнув дверь, я ввалился как свой в кабинет, где все так же пахло резиной и, потом, чаем и старенькими принадлежностями для спортсменов. В кабинете, как ни странно, находились два человека: тренер, сидевший на своем месте, и человек в смокинге темного цвета с дорогими, но вовсе не приятно пахнущими духами.

— Что-то хотели?

— Да-да, Кай, проходи, — позвал меня тренер, продолжая разговор с другом или товарищем по делу: — …Так вот, представляете? Выиграть межинститутские соревнования по Муай Тай лишь одной рукой! Как вам, нечто?

— Да-да, нечто еще то… — медленно повторил за тренером человек, пахнувшей небольшой лысиной на голове, однако он был одного возраста с тренером, может, немного старше: — Как же ты это сделал?

— Да, — махнул я рукой и ответил самоуверенно: — Они слабаки.

— Слабаки, говоришь?.. А хочешь драться с действительно сильными и стоящими противниками?

— А ты можешь это устроить?

Все, кто встречал меня первый раз, либо удивлялись, либо сильно злились на мое «ты», однако этот мужичек лишь немного помолчал, а после продолжил говорить, словно пропустив мимо ушей:

— Еще как! Дерись хоть каждый день! Если силенок хватит… — усмехнулся лысый.

— Ты че, Дим! — встревожено крикнул Георгиевич, и стул под ним во время его гневной тирады предательски скрипел, — Ты хоть понимаешь, кому предлагаешь свои бои без правил?! Это же ребенок! Ему и восемнадцати нет!

— Этот ребенок победил в соревнованиях мастеров спорта одной рукой, — спокойно напомнил Дмитрий. — Пусть твои шалопаи попробуют друг друга-то положить на лопатки с одного удара! А тут даже мастер спорта не устоял, будучи в глухой защите.

На такой аргумент у тренера ответов не нашлось и он пристыжено замолчал, отдав инициативу в руки Дмитрия.

— Так как?

— Если ты обещаешь сильных бойцов, то я согласен.

— Так! — снова встрял Георгиевич, треснув по столу кулаком и встав со стула, — Давыдов! Ты хоть понимаешь, куда собираешься идти? Это бои без правил! Там размажут и не заметят, что ты ребенок! Им это только на руку!

— Я все прекрасно понимаю и согласен.

Тренер шумно выдохнул через нос и сел обратно на стул:

— Хорошо. — наконец произнес тот. — Раз так, то есть одно условие, Димка.

— Слушаю.

— Я иду с вами, и не дай бог что-нибудь случиться, отвечать перед деканатом придется мне!

— Хорошо, если что, полотенце будешь кидать ты, — улыбнувшись, легко парировал Дмитрий своего друга.

— Так куда и когда подходить, что с собой иметь?..

— Да, в общем-то, ничего. Возьми лишь перчатки, капу, спортивную одежду. А на входе я сам тебя встречу.

Обрисовав маршрут движения, и назвав точный адрес, я вышел из тренерской, поздоровался издалека с ребятами и направился домой с улыбкой на лице. Дома, переодевшись, я зашел в зал и притронулся к плечу Алины, сидящей за компом в наушниках, на что та обернулась:

— Опять тренироваться?

— Ага, ты не включишь мне музыку?

— Ладно, тебе надолго?

— До вечера, — твердо ответил я, разминая шею.

— Ого! Ты никогда раньше не тренировался так долго! — послышались щелчки мышкой и тихий звук моих любимых песен в наушниках.

После Алина освободила комп и ушла куда-то в комнату по своим делам. Наверняка учить очередной язык, полиглот, блин… Закрыв дверь в зал, я врубил музыку и принялся оттачивать все удары и движения, надеясь завтра встретить достойного противника.


Следующий день начался не шибко хорошо: первая пара информатики в компьютерном классе. Я сидел и тупо втыкал в монитор, даже не пытаясь что-либо сделать, в то время, как остальные ребята активно щелкали и жмакали клавиши. За всю пару я не сделал ничего, посему препод и поставил мне неуд. Мне-то можно было учиться хоть на тройки, главное не вылететь из института, а так за этот неуд просто как-то… неудобно, я думаю. Следующая пара матана прошла еще хуже, меня вызвали к доске решать задачу. Я только встал с места и тут же сказал ответ, на что препод спросил: «Есть письменное решение?». Дальше рассказывать, что он поставил после моего отрицательного ответа? В итоге кто-то все-таки решил простенькую задачу на пределы и рядом сидящая девушка-эмо, которую, кстати, звали Ира, шепнула:

— Почему ты никогда не пишешь на лекциях ни на доске, ни в тетрадке?

— В лом, — лениво отозвался я, пряча руки в карманах.

— Главное все задачи правильно решаешь… — тихо подумала вслух Ира, после чего я отвернулся к окну.

Остальные пары я проспал, так как были лекции в большущих аудиториях, в которых собирались студенты чуть ли не с двух факультетов. А воняло там… Представьте, что сто с лишним человек сидят в одном помещении и каждую минуту кто-то портит воздух?.. Это для обычного человеческого носа-то неприятно, а для моего…

После пар мы с Алиной встретились у парка и пошли искать улицу, отмеченную на заранее распечатанной Дмитрием карте. Поиски заняли всего минут сорок, от силы пятьдесят и мы были на месте уже в четыре часа, Дмитрий же обещал встретить меня тут в 6. Местечко было совсем непримечательной стальной старой покошенной дверью с обратной стороны здания, где народу проходит не так много, зато такое местечко с удобным бордюром вместо ограждения облюбили местные пацанчики, вливающие в себя килограммы, если не тонны всякой дряни и утверждающие, что это круто. Погуляв полтора часика с Алиной по городу, мы вошли во дворы, относительно прячась от гула машин и совсем неприятного запаха. Поднявшись по ступенькам, с нами издалека поздоровался Дмитрий и немного обеспокоенно спросил:

— Кто это?

— Алина, моя сестра. Кстати, очень хороший боец.

— Я-ясно, семейка, блин. Ладно, следуйте за мной, нужно побыстрее уладить кое-что.

Наш проводник порылся в кармане, выудил связку ключей и, поднеся к домофону, рванул на себя тяжелую скрипящую дверь абсолютно неухоженного подъезда. Мы проследовали за Дмитрием в подъезд, откуда воняло кровью (не только человеческой), грязью, пылью, мочой, пивом и еще чем-то несусветным. Фыркнув пару раз, на что Дмитрий, являющийся неизвестно кем на этой арене, лишь обернулся, и, открыв уже ключом железную дверь в подвал, повел нас за собой. Сначала мы ступали то по выложенному досками полу, с местами зарешеченными дырами в нем, то по паркету, но все время нас окружал довольно неприятный холодок, а так же кровь, пот, слюна и моча (куда без нее?..). Шесть ног, ступающие по узкому коридору, где поместится лишь один человек, прекрасно сыграли для меня роль эхолокатора даже не подозревая об этом, поэтому я на какое-то время прекратил щелчки языком, на что тут же обратил внимание Дмитрий, иногда оборачиваясь на меня, что слышалось по его дыханию. После нас все-таки вывели в уже более теплый коридор, где мимо изредка ходили люди, а вдалеке слышались приглушенные крики тысячи болельщиков. Дмитрий быстро провел нас по нескончаемым коридорам по одному ему известному маршруту и мы попали в комнату, где нас уже ждал Георгиевич. В комнатке висела груша, парочка шкафчиков, кушетка, несколько стульев и вешалка у входа.

Пройдя к кушетке, я снял с плеча сумку, и достал из нее капу, тонкие перчатки и бинты с обычными темными шортами выше колен.

— Напоминаю правила, — начал Дмитрий, предварительно прокашлявшись, — разрешено все, кроме удара в пах.

Я аж остановился на полпути, напяливая шорты и удивленно переспросил:

— Все? Даже локти? — дело в том, что в большинстве боев без правил этого мира удары локтями были запрещены.

На что Дмитрий усмехнулся:

— Я бы сказал больше: не столько локти, сколько захваты, броски, выдавливание глаз и другие грязные приемы.

— О-о, что-то интересное…

— Так вот, — продолжил Дмитрий: — Ты готов к этому?

Я напялил шорты и простую белую безрукавку, прежде, чем соизволил ответить:

— Да, будет лишь немного труднее — я не чувствовал ни одного сильного (по сравнению со мной) Ки в радиусе пятисот метров.

— И еще, — подал голос немного волнующийся Георгиевич, — тут разрешены немного другие перчатки.

Он порылся в сумке и протянул мне тонкие перчатки, у которых были полностью открыты пальцы для захватов. Положив свое обмундирование в сумку, я был почти готов и теперь приступил к самому важному — разминке, на которую потратил минут десять, в то время, когда Дмитрий открыл стучащему в дверь служащему и принял у того какую-то папку с бумагами.

— До твоего первого боя пятнадцать минут, так что сперва надо заполнить бумаги.

Мы с Алиной удивленно подошли к Дмитрию, который щелкнул ручкой и склонился над парочкой бумажек.

— Та-ак, имя, фамилия, заполняем…

— Подожди, а можно как-нибудь без личной информации?

— Да, конечно, можно псевдоним, ты уже придумал? У нас мало времени.

Я почесал голову: на самом деле даже не представляю, какой псевдоним выбрать. Тишину прервал голос Алины, которая все это время была рядом с нами и изучала подземное сооружение.

— Как насчет «Слепец»?

Я с улыбкой обернулся к своей «сестре» и удивленно поднял брови: мне оно нравилось.

— Конечно, неплохое прозвище, однако… — ненадолго задумался Дмитрий, — Надо соответствовать, к примеру Панратов, известнейший боец ММА 2019 года, имел псевдоним Грандефорт, от немецкого «grande» — большой, и французского «fort» — сильный, при этом его рост составлял 2 метра 24 сантиметра.

Пока он рассказывал, мне в голову пришла мысль и я чуть не перебил Дмитрия, но все-таки удержался и дал ему договорить, а уже после спросил:

— У тебя есть кусок черной ткани?

Все сразу стали оглядываться, а после Дмитрий оставил нас, выйдя из комнаты, а в коридоре слышались его быстрые шаги. Ждать его пришлось не так долго, не более двух минут, когда он едва ли не прибежал с длинным куском черной ткани, которую всучил мне. Я примерно отмерил середину и повязал поверх глаз, завязав тугой узел на затылке, а оставшуюся ткань оставил свисать сзади. Все равно она одного цвета с моими космами, никто не заметит, да и мне, по большей части как-то по боку…

— Хм, неплохо придумано! — согласился Дмитрий, вписывая что-то в бланк.

— Согласен! — наконец подал уверенный голос Георгиевич, — Дай-ка повязку, быстренько проделаю прорези для глаз.

Достав откуда-то ножницы, он чикнул ими пару раз, встал и протянул руку, на что я не отреагировал, а лишь отрицательно покачал головой, слушая Дмитрия.

— Год рождения, мать, отец, контактный телефон, место рождения, где тренируешься, увлечения, стиль боя, другая информация о себе?

Я устало вздохнул:

— Это обязательно заполнять? Я могу назвать лишь стиль боя.

— Говори.

— Собственный.

Дмитрий быстро вписал и снова завел шарманку о моей информации, на что я немного взбесился и сказал просто поставить вопросики.

— Настолько сильно не хочешь говорить о себе? — задумался Дмитрий, держа перед собой наполовину заполненный бланк.

— Да.

— Впрочем, ладно, уговорю начальство. Дай ты уже повязку Женьке, пускай проделает дырочки для глаз.

— Не утруждайтесь, — отмахнулся я, — Лучше скажите, через сколько там бой?

Дмитрий глянул на часы и выругался, заторопившись:

— 7 минут, давай быстрей, я пока отнесу информацию о тебе. Хотя, какая тут информация?..

Перед тем, как закрыть за собой дверь, он на секунду обернулся и кинул:

— За пять минут придет служащий и покажет дорогу, так что ждите.

Дверь захлопнулась, а Георгиевич напомнил о себе, пытаясь снять с меня повязку, на что я с силой остановил его руки и попросил присесть.

— Евгений Георгиевич, — первый раз за все это время я обратился к нему по имени-отчеству, он даже немного удивился, мыкнув.

— Я бы хотел, что бы это осталось в секрете.

— Что — «это»?..

— Псевдоним, как и повязка, не случайны.

— Ты хочешь сказать… — ошарашено пробормотал тренер, сердцебиение которого утроилось.

Тут служащий осторожно открыл дверь и пригласил нас пройти за ним. Проверив свое обмундирование и готовность к поединку, хоть и низкоуровневому, мы с Алиной последовали за невысоким мужчиной, оставив Георгича сидеть на прежнем месте. Не прошло и двух минут, как парень остановился и указал вход на поле боя, которое я и без него давно услышал и почувствовал. Он нас оставил а мы поближе подошли к свисающим сверху донизу кускам толстой ткани, похожей на кулисы, за которой стояли два высоких мужика, напоминающие охранников, которые слушали уже поднадоевший всем голос мужичка, орущего в микрофон:

— …эксперт в дзюдо, а так же обладатель черного пояса карате-до, боец с сокрушительными ударами коленом, которые просто вырубают противников. Этот боец провел 9 поединков, из них выиграл 8 и все нокаутом! Встречайте, Антонио, — растянул он букву «а», — Тарский по прозвищу «Destroyer»!!!

Хочу отметить, что народу было просто до чертиков, но наверняка они ждали гвоздь программы, который обычно ставили в конце, и это никак не мой поединок с Разрушителем — я был лишь неизвестным проходимцем. Послышались недолгие копошения и шелест бумаги, а после уже представили меня таким же голосом, заряжая толпу на зрелище:

— Согласно нашим данным, его противником является 17-летний боец по прозвищу «Слепец»!! — после этих слов по толпе прокатился шепоток, а ведущий продолжил: — К сожалению, более о новом бойце никаких данных нету, поэтому встречайте в синем углу — неизвестный «Слепец»!!!!

Я улыбнулся и помотал головой: Георгич успел выдать мой возраст Дмитрию. Аплодисментов мне досталось едва ли половина, и я подошел с Алиной к рингу. Мой внешний вид сильно удивил как простых болельщиков, так и моего противника: похоже, я хорошо соответствовал с такой повязкой прозвищу, даже очень. После того, как я перелез через канаты, я только сейчас удивился такому количеству людей, собравшихся здесь. Присутствовали даже камеры рядом с рингом. Не теряя времени, снял безрукавку и передал ее Алине, которая что-то фыркнула и аккуратно сложила ее. Толпа, как, впрочем, и противник ахнули, осматривая мои шрамы по всему телу, о которых я уже подзабыл и лишь хмыкнул по этому поводу. Ко мне подошел рефери и удостоверился в готовности, после чего пригласил нас на середину ринга, объясняя правила:

— Разрешено все, кроме удара в пах, ясно? — дождавшись утвердительного кивка с обоих сторон, он сказал нам разойтись по углам и прозвучал гонг.

Мы сошлись на середине, и он протянул мне перчатку в знак приветствия и уважения к сопернику. Я пожал плечами и несильно ударил по ней — так и быть, попробуем следовать их правилам. Он не торопился нападать, подозревая прорези в моей повязке, в то время как я просто стоял, опустив руки по швам, ноги на ширине плеч и немного опустив голову. Хотелось поиграть с ним, все равно Разрушитель немного сильнее парней с соревнований.

Противник решил проверить меня, тихо-тихо продвигаясь и ожидая каких-либо действий. От его передней левой ноги до моих оставалось менее сорока сантиметров, и он с легкостью мог достать меня любой частью тела, но не торопился. Тарский стал очень медленно приближать левую руку к моему лицу, а люди в зале замерли в ожидании нокаута с первого удара. Когда до моего лица оставалось пять сантиметров, я нарочито медленно стал заносить левую руку, на что Разрушитель резво отпрыгнул назад после первых моих движений. Мне даже не надо было использовать Ки для победы над ним, поэтому я просто пошел вперед с занесенной рукой, показывая, что именно ее необходимо опасаться в первую очередь. Все были ошеломлены моими действиями, и по толпе прокатилось что-то типа «О-о-о!!!», а сердце у бойца передо мной немного екнуло: он никогда не встречался с таким наглым юнцом как я, который специально показывает ударную руку.

Меж тем я сделал еще несколько шагов навстречу Антонио, когда тот довольно быстро (для людей) провел серию из левого джеба и правого прямого, от которых я с легкостью уклонился и нанес сокрушительный левый прямой, действуя лишь силой рук. Антонио от удара немного отшагнул в стойке с трясущимися коленями, однако он был уже без сознания и через секунду его руки опустились и он куклой завалился на левый бок, а подбежавший рефери остановил бой. Весь зал вначале молча наблюдал эту сцену, а потом взорвался криками и свистами, встречая нокаутера, в то время, как я надел безрукавку и быстро спустился с ринга, на ходу расстегивая перчатки.

— Молодец! Молодчина!! — хлопал меня по плечу Дмитрий, забежавший в комнату, где я уже почти надел кеды и собрал все остальное. — Как ты его, а! С первого удара! Главное — ошеломить противника этой повязкой и быстро врезать! Да, хорошо придумано!

— Ага, — согласился я, распутывая узел на повязке и пряча ее в карман.

Попрощавшись с радостным Дмитрием и немного непонимающим Георгичем, мы с Алиной пошли обратно по холодным коридорам.

— Как тебе? — наконец спросила девушка.

— То, что он слабак, я даже не стану упоминать, — на что Алина усмехнулась, — Зато… — я легко улыбнулся, — Это было даже немного интересно. Думаю, еще кое-чего можно ожидать от здешних бойцов.

И, толкнув дверь из подъезда, которая являлась входом для участников, мы направились домой.

* * *


Прошла неделя, за которую я успел провести еще один низкоуровневый бой, который закончился так же после первого же левого прямого, а когда девяностокилограммовая туша самбиста свалилась наземь, прозвучал множественный гонг, означающий остановку боя по решению судей. Странно, но несмотря на мои победы с первого совершенно незатейливого прямого, зал лишь кричал презренное «У-у-у», а ведь в истории К-1 или ММА, с которыми меня познакомила Алина, не так много нокаутов с первого удара в первом раунде, и всегда там зрители ликовали победителю. Странные люди…

Нажав кнопочку домофонной двери, я вышел на жаркую утреннюю тихую улицу, направившись сквозь парк к институту один — Алине надо было к третьей паре, так как зачет по английскому она, все-таки, получила и теперь могла спать хоть каждый день. Блин, вот бы мне так.

Все, если следующий месяц пройдет так же, как и этот — бросаю институт нафиг. Время тратить на всякую чушь я не собирался и лучше уж буду помогать Маше искать того телепортера. На тренировки по муай тай я перестал ходить, договорившись с тренером и приходил в зал лишь в те случаи, когда мне необходимо было наработать какую-либо ударную технику на специальной прочной груше, которую прикупил для меня Дмитрий и повесил подальше от других снарядов.

В общем, на первую пару — истории, я опоздал, честно говоря, специально, а когда вошел в аудиторию, на меня чуть было не наорал пятидесятилетний мужичок в строгом костюме, машущий издалека в меня мелом, зачитывая лекцию о плохом студенте Давыдове, который никогда не сдаст древнюю историю Руси. Всю группу откровенно разрывало от хохота, а я даже не слушал препода, проходя на свое место у окна. Вскоре он обо мне забыл и продолжил лекцию, я же отвернулся к окну и закрыл глаза, пытаясь подремать.

— Привет, — услышал я шепот Иры, которая пододвинулась ко мне поближе.

Сейчас от нее очень приятно пахло, я аж онемел в первые секунды. На Ирке была легкая темная маечка, на груди какое-то ожерелье, короткая юбочка и простенькие кеды. Ирка была единственной девушкой, с которой я общался в институте, кроме, конечно же, Алину. В первую очередь из-за того, что она первая со мной заговорила, несмотря на мою отталкивающую внешность и продолжала беседовать даже спустя месяц. А второй причиной были ее запах и обувь, которая не цокает по полу, оглушая меня.

— Йо, — повернувшись к ней, я махнул рукой.

— Что после пар делаешь? — ее сердце немного сильнее обычного бухнуло в груди, а после стало биться быстрее.

— Ничего, домой иду.

— Поможешь разобраться с методом Гаусса и прогонки?..

Примерно прикинув время на объяснение легчайших методов, я кивнул:

— Ладно, буду в библиотеке.

Сконцентрировавшись на шепоте и немного усилив звуковое восприятие, я едва не оглох от удара рукой препода по столу и крику:

— Давыдов, Евменова, выгнать из аудитории, или сами выйдете?!

Я скривился, зажав уши. Всем было понятно, что он вскинулся только на меня, а на Иру так, для галочки.

— С радостью!

Я резко встал и вышел из аудитории, щелкая еще сильнее прежнего назло историку, который, как и вся аудитория, смотрели мне вслед.

Быстро спустившись с шестого на первый этаж, я прошел через арку, кругом в которой стояли пять парней старше меня на два-три курса. Я, как и они, не обратили на спешащего парня в капюшоне внимания и громко хохотали на свои темы в пустом холле первого этажа. Сев на скамейку у окна, напротив выхода из института, я только сейчас отметил отсутствие Алекса на парах. За весь месяц он появлялся в институте лишь два-три раза. Вдруг где-то справа послышался смех третьекурсников и один из них сильно пнул Иру, которая неизвестно зачем так же вышла из аудитории и спустилась на первый этаж. В ответ девушка развернулась и отвесила этому прогнившему гаду сильную оплеуху, но тот был намного сильнее и выше ее и девушке хватило одного толчка, что бы упасть на бетонный пыльный пол. Она даже не успела подняться, как на нее повернулась эта пятерка, что-то обсуждая на чужом языке, больше похожем на какой-то ругательный диалект…

Я улыбнулся: Ирка-то не промах! А после встал, и мягко подошел к назревающему конфликту, помогая подняться моей одногруппнице.

— Слишь, э, ти кто такой? — подал голос тот, кто толкнул Ирку.

— Не надо, пошли отсюда!.. — шептала Ирка, пытаясь конвоировать меня за собой, но у нее ничего не получалось.

Я же стоял напротив этой пятерки и просто молчал.

— Ну, чего встал, как статуя? — стал провоцировать я, почти вплотную придвинувшись к нему, — Как поднимать руку на девушку в толпе, так ты первый?

— А ти че, блахародный такой, э? — сглотнув наживку, он уже был готов ударить меня.

— Шахин, ара! Это Щелкунчик, идем, идем!..

— Вы, — я кивнул на четверых друзей, — можете идти, а тебя я попрошу остаться.

— Щелкунчик?! — с ужасом воскликнул Шахин, видимо, наслышанный историй о моих похождениях в туалетах.

Они все немного отодвинулись назад и трое уже наполовину взбежали спиной вперед на лестничный проем. Но экзекуцию остановила Ирка, вцепившись в мой локоть:

— Пойдем, хватит с них!

Я поморщился, но Ирка все-таки развернула меня за локоть и потащила к скамейке, оставив неудачников думать, прежде чем лезть на кого-либо.

Ирка присела на скамейку в сильно обиженном состоянии, которое я легко определил по аритмии, угловатым и резким движениям, сняв с плеча маленький черный рюкзак с тетрадками и парочкой учебников.

— И часто это происходит?

Ее сердце сильно ударило в груди: она была готова заплакать, но держалась до последнего.

— Ясно, — я присел на корточки перед ней: — За что они так с тобой?

— Не издевайся! Сам не видишь, что ли?

— Не вижу, — честно ответил я.

— Только не говори, будто ты не заметил, что я эмо?

— Ну, почему же, заметил… Ладно, пошли в библиотеку, раз уж у нас целых полторы свободных пары.

Ирка очень быстро успокоилась и, поднявшись на второй этаж, мы сели на свободное место в пустой библиотеке. Ира расстегнула рюкзак и вытащила тетрадку по дискретной математике и быстро перелистала штук двадцать страниц вперед, от звука которых мои уши сворачивались в трубочку.

— Вот, объясни, что делать в этой матрице… — девушка напротив меня тыкнула шариковой ручкой в тетрадку и пододвинула их ко мне.

Я неумело зажал необычное средство для писания между пальцев и склонился над тетрадкой, то и дело поправляя правой рукой выскальзывающую из пальцев ручку.

— Ты левша?!

Изумилась Ира настолько сильно, словно увидела левшу первый раз в жизни. Со сдвинутыми на переносице бровями я поднял голову на Иру, положил ручку в тетрадку и отодвинул предметы назад:

— Прочитаешь вслух матрицу?

Немного помедлив, Ирка медленно проговорила четырех размерную матрицу и стала ждать. В свою очередь я со вздохом оперся подбородком на ладонь и быстренько раскидал по полочкам все цифры в матрице где-то за секунд тридцать-сорок, выстукивая мотив первой пришедшей в голову музыки.

— Пиши ответ…

Примерно так и решалась каждая матрица: Ира зачитывала вслух матрицу, а через минуту записывала ответ под мою диктовку, сильно удивляясь сей методике обучения.

— Как ты так решаешь?.. — под конец проявила свое женское любопытство Ира, закрывая тетрадку.

— Лучше скажи, ты все усвоила?

— Да.

Я улыбнулся: она не врала.

— Слушай, Кай…

— М-м?

— Почему ты никогда не смотришь на того, с кем разговариваешь?

— А что, это обязательно? — парировал я, отвернувшись к окну слева.

— Да нет, просто не этично как-то…

Скривившись так, что бы этого не заметила Ира, я вздохнул и посмотрел прямо на нее.

— Вау, что это за цвет? Я никогда раньше не видела людей с белой, цвета тумана радужкой…

Сказать по правде, меня этот факт тоже немало удивил: ни Алина, ни Маша никогда не говорили о моем цвете глаз после телепортации. Хотя, мне-то какая разница?

Остальные три пары прошли скучно: я отворачивался к окну, вникал в лекции и искал Алину или Алекса в институте, когда становилось невыносимо. Пару раз меня вызывали к доске решить что-либо, однако каждый раз я отказывался, а преподы привычно пожимали плечами и молвили: «Себе же хуже делаешь…». Один раз Ирка попыталась вступиться за меня, но я быстро посадил ее на место, дернув за локоть и шикнув.

Наконец пары закончились, и я заторопился домой. Проходя мимо памятника Сахарову, поставленному ближе к НГГУ, на небольшой облицованной гладким гранитом площадке, что-то, напоминавшее тревогу, екнуло у меня в голове и я тотчас остановился, прислушиваясь к чувствам. Присев на ближайшую свободную скамейку, принялся ощупывать местность Ки, не забывая взаимодействовать и другие чувства. С точки зрения силы Ки, я не нашел ни одного очень уж мощного источника: все в пределах от обычного, до уровня какого-нибудь борца. Спустя лишь минуту, до меня, наконец, дошло, почему встревожился: на высоте десятого этажа я чувствовал человека и тут же поднял на него голову, пытаясь учуять его запах. Однако он находился слишком высоко и далеко (в метрах пятидесяти). Как только я поднял голову вверх, незнакомец понял, что его обнаружили, и произошло нечто: он совершил восьми, если не десятиметровый прыжок на другое здание и, ничуть не снизив скорость, стал убегать подальше от места наблюдения. Я следил за его Ки, которое он медленно скрывал до нуля, и где-то спустя двадцать-тридцать секунд потерял его из виду, даже не успев запомнить энергию.

Откинув голову назад, я улыбнулся и медленно промолвил:

— Так могут двигаться только одни люди в мире…

* * *


— И первым на нашей арене выступит уже проверенный в боях эксперт в дзюдо, а так же обладатель черного пояса карате-до, боец с сокрушительными ударами коленом, которые просто вырубают противников. Этот боец провел 9 поединков, из них выиграл 8 и все нокаутом! Встречайте, Антонио, — растянул он букву «а», — Тарский по прозвищу «Destroyer»!!! — разнесся средней громкости голос комментатора.

Крик болельщиков приглушался, проходя через стекло, и в VIP комнате, находившейся на втором этаже, вполне можно было общаться и шепотом, нисколько не перекрикивая толпу.

— Антонио, говорите-са? — высокий скрипучий голос немного сгорбленного азиата, стоящего по левую сторону от сидящих товарищей в черных костюмах, был похож на гром среди ясного дня.

— Среди новичков он больше всего подходит, — невозможно было определить, кому принадлежал бас: оба широкоплечие, наполовину лысые и одинаково одетые с черными очками в и так темном помещении.

— Согласно нашим данным, его противником является 17-летний боец по прозвищу «Слепец»!! — взяв небольшую паузу, ведущий продолжил: — К сожалению, более о новом бойце никаких данных нету, поэтому встречайте в синем углу — неизвестный «Слепец»!!!!

После объявления псевдонима противника Тарского, лысые хохотнули и один из них со скрытой иронией произнес:

— Мда-а, какие только клички не придумает молодежь, лишь бы казаться крутыми…

— Однако, — второй лысый подал голос: — 17-летний боец на подпольной арене? Да в его годы остальные ребята учатся в школах и институтах…

То ли остальным на это было нечего ответить, то ли они просто проигнорировали второго, однако втроем перевели взгляд на угол, откуда вышел Слепец. По сравнению с Тони, парень, который сейчас шагал к арене, совсем не напоминал классического бойца: длинные волосы, без каких-либо сопровождающих, типа тренера, секунданта и помощников, сзади него лишь шагала симпатичная девушка, при виде которой лысые автоматически заулыбались. Да что там говорить? У парня была даже странная походка: он сначала наступал на носок, а потом на пятку, или сразу на всю стопу (черт разберет шаг на таком расстоянии). Бойца в нем выдавали лишь мощнейшие предплечья и выпирающие сквозь кожу переплетения вен. Наверное, ни Мистер Са, ни эти люди в черном никогда не встречали людей с такими предплечьями.

Слепец перелез через канаты на ринг и на секунду остановился; после снял белую безрукавку и вручил ее девушке, которая немного скривилась, задержав взгляд на парне. Все трое тут же последовали взглядами на Слепца и правый лысый ошеломленно выдохнул:

— С какой войны он пришел?! Как будто пытали все семнадцать лет…

Если «смиты» с открытыми ртами лишь удивленно рассматривали тело парня, то китаец прищурил свои старенькие глаза и пристально следил за движениями Слепца. Меж тем весь зал затих, и сейчас в VIP комнате слышался каждый шорох на арене. Прозвучал гонг и Тарский тут же встал в классическую стойку бойца ММА и подошел на середину ринга, протянув вперед левую перчатку. Подошедший обычными своими шагами, Слепец, недолго думая, ударил по ней и просто застыл перед Антонио. Дальше все действия были чересчур странными: щелчки со стороны Слепца усилились до десяти раз в секунду, однако он стоял на месте, лишь немного открыв рот. Услышав сие звуки, все трое в начале удивленно оборачивались, пытаясь отыскать источник, но потом забили на это дело и снова смотрели бой. Хотя, боем это было назвать сложновато… Слепец медленно поднял левую руку и просто пошел на противника, который вначале был полностью ошеломлен действиями молодого и отпрыгнул назад. После нанес классическую связку боксера: левый джеб и правый прямой в голову, от которых Слепец легко увернулся и нанес быстрейший прямой левый, который расплылся в воздухе и удар можно было рассмотреть лишь в замедленной съемке. Тарский постоял еще где-то половину секунды, а после завалился как кукла на левый бок. Трое уважаемых персон заметили, что Слепец не бил массой тела, что оставалось загадкой такого удара… Множественные щелчки закончились сразу после левого нокаутирующего, а парень никак не отреагировал на такой внушающий дебют и нокаут в первые десять секунд, а лишь принял безрукавку у девушки, которая, в общем-то, тоже не сильно радовалась победе Слепца, больше принимая как должное, и они вместе покинули арену.

В то время, как лысые вовсю обсуждали нового бойца и его способности и (что греха таить?) его глупую внешность, китаец был больше озадачен другим: он так и не увидел прорези для глаз…

* * *


— Ты знал, что этот удар еще никому не удавалось освоить? — с насмешкой проворковала Алина, примеривая перчатки.

— Угу…

Я уже в который раз со скуки проводил несильный удар в один дюйм на груше, дожидаясь Дмитрия. Доведя до автоматизма все движения, я остановился: еще немного и груша не выдержит. Вот тебе и разминочка перед боем! Тут зашел Дмитрий, приближение которого я заслышал еще за двадцать секунд до его прихода и он поздоровался издалека сначала с Алиной, а потом и со мной.

— Помнишь? У тебя сегодня последний бой, а после составляем контракт на сотрудничество, — напомнил Дмитрий.

Я кивнул и натянул перчатки, приняв их из рук Алины.

— Та-а-ак… — Дмитрий посмотрел на наручные часы: — Мне пора. Через пять минут твой бой, готов? — крикнул он уже в коридоре, когда дверь еще не закрылась полностью.

— И чего он такой прыткий?.. — я недоуменно пожал плечами и затянул шорты веревочками.

Алина хмыкнула:

— А как иначе? Наконец он нашел кандидата в топ 1. Ему же за твои бои бешеные деньги платить будут.

Слушая Алину, я одновременно завязывал повязку на глазах.

— Пойдем, что ли?

Перекинув через плечо сумку с вещами, мы неспешно побрели по уже выученным наизусть коридорам навстречу уже готовому к бою противнику…

Только вот… его готовность быстро испарилась после левого прямого. Блин, если так будет продолжаться дальше, то я быстрее повешусь, чем возьму топ. Уходя с арены, мы хлопнули по выставленной ладони Дмитрия, который наверняка ожидал именно такого исхода боя, однако решил остаться досмотреть все бои, а не идти в раздевалку.

— Как тебе этот боец? Я заметила, что он довольно быстрый…

— Ну, первые два были фаворитами на первое место: у них и скорость, и сила, и техника позволяли. А мелкий кореец решил, вот, взять скоростью, не ожидая, что я могу ускориться еще, как минимум, раз в пять, — после своих слов я задумался: — Одного не пойму: почему мои бои проводятся так часто? Насколько я помню из истории ММА, бойцы готовились к боям несколько месяцев, а то и по полгода…

— Это правда, однако на тебя нету компромата. О тебе неизвестно ничего: кто ты, откуда ты, какие боевые искусства изучал и так далее… А все твои бои длились не более десяти секунд и до первого удара. Так что изучать видеозаписи с твоими боями — бессмысленно и беспощадно, — и уже удивленно добавила чуть тише: — Прямо как русский фансаб…

— Чего? — не понял я последней фразы.

— А, ничего! Это я так, о своем…

Не успел я снять повязку и перчатки, как кто-то постучался. Дмитрий не стучится, он открывает как хозяин. Георгич? После моей второй победы он уже не сомневался в успехе и не ходил сюда, пообещав усилить тренировки в институте, вдохновленный моей силой.

— Войдите, — крикнула Алина, когда мы с ней переглянулись.

Я чувствовал Ки одного человека, а когда он вошел в комнату, я уже в который раз подтвердил свою догадку: никто из людей не умеет скрывать ни Ки, ни карму. В комнату вошел сорокалетний мужчина в белой рубашке и темных брюках. У него была короткая стрижка, темные туфли, а в руках он держал папку с какими-то бумажками. Пахло от него не очень приятно: запах дорогого, но не менее плохо пахнущего одеколона вперемешку с кровью, потом и мочой этих коридоров — то еще удовольствие…

— Здравствуйте, Давыдов Кай.

Он специально назвал меня по имени, и, сказать по правде, я удивился. Его голос нес в себе уважение, любопытство, и даже немного превосходства.

Мы поздоровались, и он так же, как и все остальные люди, в первые секунды встал в ступор, заметив протянутую мной левую руку. Потом, усмехнувшись, зажал под правой подмышкой папку и сильно сжал мою руку. Сразу стало понятно: он бывший боец, довольно сильный. Скорее даже не просто боец, а какой-нибудь грепплер. Его мускулатура тщательно скрывалась под рубашкой, однако, разве это преграда для лучшего носа в мире? Хотя, что бы узнать его силу, мне не нужно даже пытаться учуять это — его Ки выдавал себя с головой, впрочем, как и неумение скрывать карму. Судя по Ки, он был намного сильнее моих противников на этом ринге, многообещающе…

— Я представляю одну очень известную в избранных кругах компанию по боевым искусствам…

— ММА, что ли? — мне не хотелось слушать предыстории, и я решил сразу перейти к делу.

Однако в ответ мужчина хмыкнул и его надменный смешок вырвался:

— Нет-нет, что вы… Вы слышали что-нибудь о Лиге?

Мы отрицательно покачали головой, а собеседник продолжил:

— Так вот по сравнению с нами, бои ММА — детские забавы.

Мы немного помолчали: ни Алина, ни я не были знакомы с силой людей из ММА и автоматически сравняли их со здешними бойцами.

— К чему вы клоните? — включилась в разговор Алина.

— Мне хотелось бы добиться от вас сотрудничества и участия в наших боях по высшим правилам, — сказал он так, будто представлял королеву на балу.

— Что вы имеете в виду под высшими правилами?

— Это значит разрешено все.

— А, как и здесь, что ли?

— Все. Удары в пах, оружие ближнего боя, будь то деревянное или настоящие, а так же огнестрельное.

Я аж присвистнул:

— Вау… Это круто!

— Это еще не все! — мужик окончательно стал похож на продавца, рекламирующего свой товар: — Высшие правила включают в себя договоренность между участниками. К примеру, ваш противник говорит, что будет драться, допустим, с настоящими кинжалами. Вы можете согласиться с этим, и тогда удача будет на его стороне, или отказаться, тогда он будет вынужден драться голыми руками. Вы, кстати, можете сделать то же самое. Так же, за каждый бой вам положена сумма в размере…

Но я не дал ему договорить:

— Мне нравится…

Обговорив мой первый поединок в Лиге, мы пришли к общему времени состязания — через пять дней. Потом вербовщик, как он называл сам себя, пытался выудить хоть толику информации обо мне, но все его попытки кончились, даже не начавшись. На прощание он вручил мне какую-то бумажку со словами:

— Это твой логин и пароль на сайте, ознакомься на досуге.

Вербовщик, выйдя из комнаты, направился в сторону арены, оставив нас в небольшом шоке.

Отдав маленькую бумажку Алине, мы быстро собрали все вещи в рюкзак и уже через тридцать минут стояли перед дверьми нашей квартиры.

— А ничего, что ты так поступил с Дмитрием?

Я ждал этого вопроса, и лишь ухмыльнулся:

— Ну, для начала, я никому ничего не должен. Да и тем более, там я не нашел ценных бойцов. А тут простой вербовщик имеет большую силу, чем у того же Тарского! И тем более, ты слышала его высшие правила? Разрешено оружие; представь, кто возьмет топ1, если этой девушке дать в руки хотя бы вилку…

Мы оба хмыкнули, тотчас представив Машку в классической стойке фехтовальщика с вилкой наготове. Может это кому-то покажется смешным, но только не нам…

Не успела дверь за нами закрыться, как Алинка рывком скинула обувь и побежала к компу с бумажкой на готове.

— Куда ж ты так торопишься?

В ответ из зала донеслось:

— Тихо там! Я комп включаю!

— Ага, ты еще женись на нем… — шепотом проворчал я, снимая с ног кеды.

Благо, Алина не услышала (или сделала вид), однако никаких возгласов от нее не намечалось, поэтому я протопал на кухню и выпил несколько стаканов воды.

— Ал, Ал, иди сюда!! — послышался перестук клавиш и щелчки мышкой.

Поправив сумку на плече, я двинулся в зал, где сидела Алина, на ходу вспоминая, когда меня последний раз называли этим именем.

Лишь я успел сделать первый шаг из коридора в зал, как девушка воскликнула:

— Клевый сайтик, сразу видно — делали профи!

— Ты меня звала похвастаться сайтиком? — съязвил я, даже не делая попыток подняться со стула.

— Да ну тебя… — пробубнила девушка в монитор, активно двигая колесиком мышки.

— Тогда я чай пить.

Я стал уже подниматься, как цепкая рука Алины ухватилась за мой рукав и дернула вниз со словами:

— Сидеть-бояться! Я на сайте Лиги шарюсь под твоим аком.

— А по-русски?.. — взмолился я, не поняв ни слова из ее сленга.

— О! Вот и ты! — крикнула Алина, пододвигаясь поближе к экрану.

— Конечно, тут, куда я денусь?

— О, еще кто-то… — ненадолго Алина задержалась на чем-то, не кликая мышкой и не крутя колесиком: — Представляешь, сегодня, помимо тебя, зарегистрировалось еще три человека в Лигу. Причем все они из разных стран.

— Там какая-нибудь информация есть об этой Лиге?

— Лига основалась в начале второго тысячелетия, и собирает сильнейших бойцов со всего мира. Так, что тут у нас… Тут есть разные подразделения Лиги на страны и регионы, а так же есть так называемая Международная Лига, где собираются лучшие из лучших Лиги. Вот только тут не написано, где собираются…

Еще немного почитав об этой организации, Алина нечаянно нашла Российскую Лигу и даже моего первого противника:

— «Стелс»… — Алина еще пару раз крутанула вверх вниз по странице и недовольно воскликнула: — И это все? Тут даже его фотографии нету, хотя, твоей тоже…

Посчитав это концом, я мягко встал с табуретки и проследовал к дивану, плюхнувшись на спину и скрестив руки за головой.

— Тебе что, не интересно?

— Да не то, что бы… Как бы это сказать, я просто не могу понять: а надо мне на это время тратить? Просто с бойцами подпольной арены Дмитрия как-то не подфартило, и я разочаровался в их силе…

— М-м… Я как раз нашла вот такую маленькую запись из статьи новостей, в которой говорится о Федоре Емельяненко, который два раза выступал в Лиге. Первый раз в 2007 году, проиграв за 1 минуту 57 секунд; и второй раз весной 2013, снова потерпев поражение, в этот раз за 2 минуты 35 секунд. И это он выступал еще в младшей Лиге…

— Младшей?

— Ну, это Евразийская.

— Ясно, а кто такой этот Федор? Имя такое забавное, — я хохотнул.

— Федор Емельяненко — русский боец ММА, известный во всем мире как один из лучших. Окончил он свою карьеру в 2016 году, победив в реванше и Хандерсона и Джуниора Дос Сантоса, от которых потерпел поражение ранее.

— Однако, мне это ни о чем не говорит.

— Если сравнивать Тарского и Федора, то они примерно равны, а вот если тот кореец вышел бы против Емельяненко, то наверняка победил бы.

Я хмыкнул:

— Неплохо… Если учитывать, что он проиграл в первых минутах в Лиге, то это многообещающе…

Повисла пауза. Алина все так же сидела за компом, повернув голову в мою сторону, а я расписывал в голове будущие тренировки.

Мои думы прервала Алина:

— Слушай…

— Да?

— Почему ты так одержим всякими боями и тренировками? Сейчас мирное время, да и вообще, ты же Убийца, — тонко намекнула Алина на предпочтение Убийц оружию.

После того случая я изменился, хотя и раньше боевые искусства мне не были чужды, однако я решил не отвечать Алине, просто перевернувшись на правый бок спиной к «сестре». Алина в свою очередь сама отвернулась к компу и стала щелкать по мышке до тех пор, пока я не встал с дивана и предложил перекусить.

— С радостью, — бывшаый Мастер скрытности повесила наушники на специальную вешалку купленного стола для компьютера, что-то быстро накатала на клаве и умудрилась прошмыгнуть на кухню быстрее меня, когда я уже стоял в дверях. Импровизированное «чаепитие» в середине дня проводилось в тишине ровно до первого моего вопроса:

— Знаешь, я вот тут подумал…

Однако эта зараза не дала мне окончить мысль:

— Да? Это поэтому ты молчишь так долго?

— Иди ты, — спокойно отмахнувшись от Алины, продолжил: — Я никогда раньше не слышал о Лиге, разве там собираются не лучшие из лучших?

— Не в этом дело, это как Гильдия Убийц. Сравнение, конечно, не совсем корректно, но очень похоже. В общем, о Лиге никто ни сном, ни духом, так как узнав о ней, начнется небольшой переворот в мире официальных боевых искусств. Такие величайшие бойцы, как Панратов, Емельяненко, Мирко Крокоп, Дос Сантос на фоне любого бойца Международной Лиги будут выглядеть детьми в песочнице…

Я задумался: действительно, тогда вся реклама и звания «Сильнейший», «Легенда», «Король» и так далее будут уничтожены.

— Алинка! — вскрикнул я так, что девушка чуть не поперхнулась чаем, — Я же забыл тебе сказать! На днях я заметил кого-то с очень похожей на технику скрытности Убийцы, к тому же тот способен прятать Ки.

— Прятать Ки? Как ты?

— Ну, не совсем, у него на это уходит еще больше времени, чем у тебя, раза в три-четыре… — На это девушка наигранно надулась, однако продолжала слушать: — Но ты знаешь, все это очень сильно удивляет…

— Подумаешь, — пожала плечами Алина, — или ты считаешь, что кроме тебя, меня и Маши больше никто не умеет скрывать свое присутствие?

— Не в этом дело… Тебя не удивляет тот факт, что прошло уже более тринадцати тысячелетий, а Гильдия Убийц до сих пор существует?

Повисла напряженная тишина, однако ненадолго:

— С одной стороны удивляет, причем очень сильно, ведь ни одна организация в мире не существовала даже более сотни лет, а тут летоисчисление на порядок больше… — и продолжила уже более оживленным голосом: — Однако с другой стороны, людей еще называют тараканами за их приспособление к любой ситуации, а если вспомнить, на что способны те же Мастера в любой из Гильдий, то все встает на свои места.

— Действительно, вполне оправданное мнение, но… — задумался я, повернув голову в бок, и произнес по слогам: — Тринадцать. Тысяч. Лет. — снова повернувшись к Алине спросил: — Ты в это веришь?

Снова тишина заполнила кухню с остывающем чаем на столе. Но уже через минуту я же и развеял ее:

— Ладно, как бы то ни было, надо быть во всеоружии.

— Во всеоружии? Все время, пока мы живем здесь, мы не сделали ничего такого, за что нас можно было бы «заказать», — тут девушка застыла на секунду, поставила чашку на стол и резко спросила меня: — Ты ведь ничего такого не делал?

В ответ я немного отпрянул от стола и замахал перед собой открытыми ладонями:

— Никого я не убивал, чего ты сердишься?..

— Вспомни, за несколько тысячелетий люди забыли и о Адланде, и о Зегх'тире и о других закрытых величайших странах, с которыми в свое время активно торговали. Что уж говорить о двух «предателях» не по своей воле, имена которых за столько времени не просто стерлись, а вымерли.

На такой более-менее позитивной нотке наш разговор и закончился: Алина снова села за комп, а вскоре куда-то ушла, я же, в свою очередь, просто нажал клавишу и тихая (по меркам людей) музыка разнеслась по залу. Сняв безрукавку, кинул ее куда-то в угол, проделал пятиминутную разминку и встал в горизонт, делая полсотни отжиманий и переходя в вертикальную стойку на руках. Прошло два часа, прежде чем я приступил к заключительной части физических тренировок: растяжке, которой я уделял минимум тридцать минут. Причем растяжке не только ног, но и рук, спины, груди и пресса. Окончив физическую тренировку, я, наконец, встал на ноги и прислушался к своему телу. И услышал! Но то, что услышал, не очень мне понравилось: я стал слабее. Минутное замешательство и до меня дошло: все дело не в тренировках, точнее не столько в тренировках, сколько в спаррингах.

Тренируясь в Адланде, я выжимал в сутки больше шестнадцати часов с несколькими небольшими передышками и за это время было более четырех-пяти часов дьявольских боев с Андреем, который сейчас сильнее меня в сотни, если не тысячи, раз. И если раньше я тратил неимоверное количество энергии для тренировок, которую и восполнял пожиранием (!) десятков килограмм мяса, то сейчас не ем в день более двух… Стал похож на какую-то девочку, сидящую на диете.

Я сжал кулаки чуть ли не до крови, однако понял, что ничего сделать с этим не мог: я не нашел еще противников, хотя бы немного догоняющих мою силу…

Интересно, простит ли меня Андрей, когда я объясню ему, почему настолько слаб? Несколько мгновений я всерьез думал над этим, но успел вовремя избавиться от столь жалких мыслей.

Тренировался я до ночи и лег спать выжатым как в физическом, так и в энергетическом плане уже после полуночи, перед этим наевшись до отвала. К боям в Лиге я решил подготовиться основательно и следующие четыре дня проходили в одном темпе: проснувшись примерно в 7 утра, делаю короткую разминку; после, немного перекусив, следует длительная тренировка, потом приходит сестренка с института и долго сверлит мне голову. Приход Алинки — общепринятый сигнал к небольшой передышке, в течении которой мы по очереди стоим у плиты. Дальше начиналась энергетическая тренировка, в которой я преуспевал еще с начала прокачки с Андреем. Она была относительно легче: тебе не нужны никакие спарринг партнеры, с которыми ты будешь расти в опыте, просто расслабился и стал играться с Ки. Термин «игра» в моем случае так и звучит, однако новичку это сродни адским физическим нагрузкам. В моей практике я нахожу ассоциацию с самой первой «пробежкой», устроенной Андреем (тогда еще будучи Айнером), после которой я упал на землю, закончив последний круг и прокатился пару метров.

На энергетическую тренировку уходило где-то полтора-два часа, а после этого я одевал безрукавку и направлялся к стадиону близ НГГУ, чем и занимался сейчас.

Стадион был обнесен стальной решеткой по периметру и включал в себя беговую дорожку в один километр, различные брусья и тому подобные штуки для местных «строителей тела». Кстати сказать, народу было не так много: трое строителей на турниках и один бегун, наворачивающий уже третий круг. Размяв суставы и мышцы нижней части тела, я чуток попрыгал на месте и навернул два пробных круга легким бегом, заставив кровь нагревать мышцы. Остановившись на двадцать секунд, я чувствовал на себе взгляды не только тройки «строителей», но и ироничный бегуна, наверняка думающего обо мне как о неудачнике, который первый раз за свою жизнь захотел побегать и сдох на втором километре. Одетый в белые шорты с синей безрукавкой спортсмен решил показать мне класс и ускорился еще на полшага и с гордым видом пробежал рядом со мной. Спустя двадцать секунд он едва-едва добегал до четверти километра, как и настала моя очередь ускориться. Начал как всегда: с легкого бега, ускоряясь, и с каждым шагом мои ноги все быстрее и быстрее шаркали по асфальту, а работе руками позавидовал бы любой боксер. Набрав половину своей максимальной скорости, я уже обогнал бегуна и готовился к повороту, переместившись к дальнему правому изгибу дорожки. Так как бегал я против часовой стрелки, с точки зрения любого нормального человека это было глупостью, вот только… не был я нормальным, да и не совсем человеком.

Обогнав бегуна, который наверняка даже немного приостановился, после того, как его обогнал неудачник, дыхалка которого не выдержала больше. Выбежав на финишную прямую, после поворота, ускоряюсь еще больше, и теперь скорость составляет 10 метров в секунду.

Все это время, эти полтора года я тренировал физическую оболочку как какую-то разминку, не утруждая себя никакими пределами ни в какой области. А самое страшное — у меня сейчас болели ноги, бедра и спина, которые болят так, будто я первый раз занялся спортом… Черт возьми! Я был зол на себя — прикрываясь мирным временем, не утруждал себя чрезмерными тренировками и совсем забыл про обещание. Сила воли и обещание сейчас поддерживали мой бег, скорость которого раньше я мог увеличить еще на секунду. Прошло три минуты, за которые я пробежал два круга и остановился на старте, восстанавливая дыхание и разминая затекшие мышцы, как ко мне подошел обескураженный бегун:

— Привет…

По голосу ему было не больше тридцати, а его спокойное дыхание говорило о том, что он все это время отдыхал, лишь сердце быстро билось в груди. В ответ я только кинул ему руку в знаке приветствия и продолжил растягивать ноги на полном шпагате — мне это очень помогает унять боль после бега и любых упражнений на ноги.

— Я вижу, ты спортсмен?

Сидя на идеальном поперечном шпагате, потянулся к правой ноге:

— Спортсмен? — и, достав перед собой грудью земли, закончил: — Отнюдь.

Понаблюдав за мной некоторое время, он подошел еще ближе и достал что-то из кармана.

— Хочешь посоревноваться? — игриво спросил бегун, хмыкнув.

— В чем? — тут же перешел к делу я, поднявшись на ноги.

— Стометровка на время, как тебе?

Вот лис, либо он знал, либо я не Кай — знает же, что я не откажусь от такого; и, пожав плечами, с улыбкой ответил:

— Почему бы и нет.

Первым у стометровой линии встал с секундомером я, узнав у бегуна, на какие кнопки нажимать. А он был хорош: встав в низкую стойку спринтера, оттолкнулся от земли в тот момент, когда я едва-едва стал опускать руку вниз. Пролетел мимо меня он как пуля. Для людей.

— Ну что, сколько?

Таким был его первый вопрос, когда он, тяжело дыша, подошел ко мне и оперся руками о колени.

Я всего лишь повернул секундомер к нему лицом и тот самостоятельно изрек с немного прерывистым дыханием:

— 09.39… фух, неплохо!

— Моя очередь.

— Ага, давай.

К моему удивлению, не успел я передать бегуну секундомер и отойти на пару десятков метров, как его дыхание полностью восстановилось, а мышцы уже не гудели.

Когда я подошел к пахнущему белой краской куску асфальта, вначале немного побегал на месте, а потом уже встал в стойку и напряг слух настолько, насколько был вообще способен. Не прошло и двух секунд, как я услышал щелчок, означавший, что секунды уже бегут и надо бы стартануть, что я и сделал: оттолкнувшись от земли так, что мне даже на миг показалось, будто куски асфальта взлетели в воздух. В этом забеге я выжал из себя все, что только можно было: используя Ки для придания взрывной (если не ужасающей) силы мышцам, руки и все остальное тело работали для ускорения, и даже стимул: я представлял Андрея и его тренировки. Преодолев финиш, близ которого стоял бегун, мне понадобилось еще двадцать метров, что бы остановиться. Какие-то жалкие сто метров не могли серьезно сбить моего дыхания, но в этот раз я выложился на полную и сейчас чуть глубже, чем обычно дышал носом, широко раскрывая ноздри.

— Что… как это?.. Как это возможно!?! — сердце бегуна билось с утроенной силой, пот так и лил градом, а дрожь сотрясала его тело.

— 07:11… - каждую цифру он выговаривал по слогам с большими перерывами. — Но… как?.. — спустя несколько секунд он немного пришел в себя и мог говорить уже не слогами: — Олимпийский рекорд составляет всего 08:92…

Но я не слушал его уже начиная с тех пор, когда услышал свой результат. Только подумать: семь секунд! Сейчас во мне закипала злость и Убийца начинал просыпаться, большая часть которого дремала все это время под убаюкивающий шепот мирного и спокойного времени.

В семь раз. Я слабее Андрея в семь раз, и это только в скорости. Я чувствовал не горечь, и не жалость или обиду, а стыд и разочарование в своих силах. Подумать только, я тренировался у таких великих мастеров, которые не требовали ничего взамен, ну, разве что Андрей. Хотя, скорее это просьба как к другу, так что не считается. Припоминая старые тренировки, я невольно запоминал, чего мне недостает в моей практике и с такими немного мрачными думами дотопал по запаху до дома, открыл дверь, и, пройдя до комнаты, плюхнулся на не заправленную кровать, проигнорировав приветствие сестренки, смотрящей аниме. Настроение было паршивое и все, что я сейчас хотел — это уснуть часов на двенадцать… Но нельзя, надо соблюдать режим тренировок. Где-то далеко я чувствовал вибрацию, исходящую откуда-то справа, но напрочь игнорировал, однако спустя несколько секунд со стороны стола, на котором валялся мой телефон, послышалась мелодия песни. Через несколько секунд должны были уже начаться слова, но я успел схватить телефон, нажать на кнопочку «ответить» и сонно пробубнить:

— Да?

— Кай, это ты? Привет…

Голос мне показался знакомым, но лишь издали: телефону моему лет десять-пятнадцать это точно — только тогда еще производили кнопочные телефоны, а не такие, как сейчас, «тыкалки», как я их называю.

— Я. Ирка, ты, что ли? — немного поднявшись на локте, нахмурился я. — Ты откуда мой номер взяла?

Прежде, чем ответить, девушка немного помолчала:

— Неважно… Ты куда пропал на всю неделю?

— А, да… ну… — помямлив, все-таки сдался я: — Тренировался…

— Тренировался? — промурлыкала девушка в трубку, явно улыбаясь на другой стороне аппарата: — И чем же ты занимаешься, прогульщик?

— Бегаю.

— О, так ты спортсмен, значит?

Я промолчал, дабы не наврать.

— Помнишь, у нас в понедельник контрольная по матану?

— Хорошо, я буду.

Положив трубку, я лишь раздраженно цокнул: в понедельник я хотел устроить хорошую тренировку на весь день… Бросив трубу куда-то в угол (все равно потом найду), я, не раздеваясь, блаженно развалился и тотчас уснул, отдыхая перед завтрашним боем, который начнется в восемь вечера.

По субботам мы не учились (и слава богу), поэтому я провалялся очень долго. До восьми утра. Что поделать, привычка въедалась в кости. Алинки уже не было дома, она ушла на курсы по какому-то языку, который наверняка освоит за две недели.

Еще немного понежившись в кровати на спине, потянулся, хрустанув косточками и рывком поднялся на ноги. Сняв с себя пахнущую безрукавку, кинул куда-то в угол комнаты и поплелся на кухню, все время зевая. Мой голодный желудок тотчас свернуло в узел, как только я учуял большущий кусок мяса на столе, прикрытый крышкой для микроволновой печки. Сорвав бумажку, приклеенную скотчем на крышку, я поднес ее к носу: пахло чернилами — на ней что-то написала Алина. С нулевыми эмоциями на лице и бурлящей злобой внутри я сжал бумажку в кулаке, а потом выбросил в урну.

Через тридцать минут врубил комп, в котором автоматически открывался плеер и нужно было лишь нажать одну клавишу для проигрывания мелодии, и под спокойную музыку провел разминку. Снова подойдя к компу, пропустил несколько мелодий и нашел зарядный рок, под который я проводил отличную тренировку. Проанализировав последние достижения, я стал зол сам на себя: не превысил ни одного предела…

Тотчас выключив комп, я одел другую безрукавку, закрыл за собой дверь, выскочил на улицу и побежал до стадиона НГГУ, на ходу проводя разминку. Подбегая к брусьям — самые ближайшие снаряды ко мне на стадионе, я отметил большущие скопление молодых парней, болтающих о чем-то без единого намека на сигареты или пиво: как объяснила мне Алина, в последнее десятилетие среди молодежи стало модным заниматься «строительством тела»[3 - Бодибилдер. Так как русский язык не является для Кая родным, он переводит дословно, получая вот такие забавные каламбуры.] на таких вот турничках и брусьях. Однако были и минусы: эти ребята очень мало уделяли внимания прокачке ног и бегу в любом его виде.

На мое появление обратили внимание лишь несколько человек, да и то на две-три секунды задержав взгляд, а потом снова заговорили со знакомыми. Разгорячив свое тело на бегу, я сходу подошел к брусьям, несколько озадачив стоящих рядом строителей, встал в идеальный 90-градусный горизонт и стал отжиматься. Прошла минута, вторая, а строители, собравшиеся вокруг меня, что-то тихо и ошеломленно обсуждали, а некоторые из них каждые десять секунд молвили, будто заведенные:

— 130…

— 140…

— 150…

Кто-то шепнул другу из толпы:

— Снимаешь?

— Да снимаю я, снимаю!!

Если подумать, то я всего лишь выполняю ту самую дневную норму, которую выполнял все время, а это не дело… Едва минув цифру 160, я ускорился, делая жим уже не раз в секунду, а два раза, пытаясь игнорировать наливающуюся боль в мышцах.

Прошло пять минут. Я все так же неустанно отжимался, перевалив уже за цифру 650, и мои руки ныли настолько сильно, что я почти перестал чувствовать пальцы, сжимающие брус, но нельзя, нельзя останавливаться ни в коем случае!!! А на отметке в 800 у меня случилось это… Я снова, как и в те моменты почувствовал сначала дичайшую усталость, а как только перевалил через эту отметку, я словно окунулся в океан блаженства и по телу пронесся смешанный коктейль чувств и буря эмоций. Я превысил свой предел. Это чувство эйфории сродни наркотику: хочется еще и еще испытать его, и теперь ты хочешь нагрузить свои мышцы до изнеможения, что бы искупаться еще больше… Что я и сделал: мой взрыв силы не ожидал никто, даже я: остановившись на 800 буквально на пять секунд, медленно отжался сначала один раз, потом второй, третий, и ускорился до двух раз в секунду, а, дойдя до отметки в 1000, наконец, остановился, перешел вертикальное положение и медленно встал на землю. Руки и ноги тотчас ощутили приток крови и от этого ощущения становились еще лучше. Этим я наслаждался еще пару минут, пока не пришел в себя.

Только краем сознания я отметил стоящих вокруг людей, кто-то из них хлопал непонятно кому и зачем, кто-то копошился в телефоне и вслух произносил: «Чувак мутит нереальные вещи!». А кто-то осмелел и подошел ко мне, приобняв за шею, как старого друга:

— Ну, ты крут! Такие вещи вытворяешь! Тебя как зовут-то?

Ненавижу, когда меня отвлекают от тренировок. Скинув его руку движением плеча, я одной рукой снял прилипшую к горячему телу безрукавку, подошел к турникам и повесил ее на самый низкий из них. Подойдя к началу беговой дорожки, немного размял затекшие ноги, присев раз пять и попрыгал на месте. Следующее действие происходило точно так же, что и вчерашнее: сначала пара кругов легкого бега, отдых, а после бег с ускорением. Отличие лишь в том, что сейчас я бежал до тех пор, пока не превысил предел, ну, а после очередной эйфории еще бегал, пока не прошло это загадочное чувство. К слову сказать, что бежал я быстрее вчерашнего, значит — результат есть, чему я безумно рад. Устало подойдя к турнику, одел холодную безрукавку и присел ненадолго на лавочку отдохнуть.

На самом деле тренировка не закончилась, еще предстояла энергетическая тренировка, и прокачка других групп мышц…

Спустя пять минут я закрываю за собой входную дверь, разуваюсь и успеваю пройти лишь несколько метров, как слышу вибрацию телефона в комнате. Пока шел до комнаты, снял безрукавку и ее постигла участь предыдущей. Тыкнув на клавишу «принять вызов», я сел на кровать и раздраженным голосом изрек:

— Да?

— Здоровьишка! Слушай, тут такое дело… Тебя кое-кто спрашивает…

Не дав договорить Дане, я резко прервал его:

— Я занят.

И тут же выключил телефон, не понимая нахлынувшей на меня злобы. Я так и сидел где-то минут десять на одном месте с зажатым в опущенной руке телефоном.

Наспех чем-то перекусив, я возобновил тренировки уже через тридцать минут и вплоть до пяти часов угнетал свое тело как только мог: испытав эйфорию более десятка раз с помощью различных упражнений, я ощущал к концу тренировок себя образцом, которого изо дня в день сумасшедшие ученые подвергают нечеловеческим испытаниям, умно кивая головами после каждого получившегося эксперимента, совершенно не задумываясь, каково мне. Весь наш огромный зал был пропитан запахом пота и сорванной с рук и ног кожей и кровью, а пол еще долго будет напоминать об этой тренировке.

Сходив в душ, я надел обычную футболку, и, подчистив половину холодильника, запил все литром воды и решил немного поспать. Только упав на кровать, я уже в который раз услышал вибрацию телефона. Ну кто мне все названивает который день?! Аннет, на этот раз мне пришла смска. Пожав плечами, выкинул телефон на стол и завалился спать. Какое же это все-таки блаженство: после изнуряющей тренировки лечь спать. Уснул я мгновенно, впрочем, как и проснулся.

Бз-з, бз-з; бз-з, бз-з.

Повторял телефон на столе ровно до тех пор, пока из старенького динамика телефона меня не разбудил голос Кипелова:
		   Все сказаны слова.


		   Все сделаны дела.


		   И снова вместе на дороге мы с тобой! [4 - Ария — Пробил час.]


— М-м…

Сонно пробубнив что-то непонятное даже мне, я нащупал телефон и приложил его к уху с мыслями: «Ей богу, стал похож как на какого-нибудь министра, которому звонят по полсотни раз на дню».

— Кто ты, Иуда?

— Простите?..

Я принял сидячие положение и попытался понять, кто звонит.

— Я говорю: ты кто?

— Разве вам не приходило сообщение, в котором мы повествуем о деталях встречи?

— Сообщение?

Я тут же вспомнил о том, как выкинул телефон после принятой смски.

— Да-да, мы писали вам о времени и месте встречи и дальнейшего проследования на арену Лиги.

Услышав последнее слово, сердце у меня на мгновение остановилось.

— Ясно. Так что надо-то?

— А вы видели время? Мы ждем вас уже двадцать минут, собирайтесь и выходите быстрей.

Мыкнув, я положил трубку и повесил на плечо заранее подготовленную сумку со всеми нужными ранее вещами: капа, перчатки и т. д. и уже через минуту открывал дверь подъезда.

Спустившись со ступенек, ко мне подошел приятно пахнущий пятидесятилетний мужчина. Это был первый человек, у которого я чуял усы, чему немного даже удивился; на нем была светлая рубашка и обычные брюки, а немного лысоватая голова придавала ему вид офисного планктона.

— Здравствуйте, — тот протянул мне руку.

Я ответил на этот жест, только левой, а мужчина только хмыкнул.

— Прошу, садитесь на переднее сидение, доедем мы быстро.

Я принюхался: напротив подъезда, там, где начиналась дорога, стояла небольшая, но дорогая темная машинка.

— Почему бы нам не пройтись?

Дело не в том, что я испытывал отвращение или что-либо еще, просто надо бы мне знать, где находится эта арена и в любом случае я мог бы до нее добраться самостоятельно.

— Пешком? — переспросил мужчина, размышляя о чем-то: — Но разве вы не хотите посмотреть первые бои?

— Блин, хватит уже выкать, е мое, чувствую себя каким-то стариком в больничной постели при строгом режиме, — и продолжил уже спокойнее: — Нет, не хочу.

Пожав плечами, мужчина тыкнул на приборчик в руке, а машина что-то пикнула в ответ; развернувшись, он повел меня. Шли мы где-то уже минут двадцать в полной тишине, однако все это время я запоминал маршрут и запахи, но вдруг он спросил без предисловий, когда мы перешли через подземный переход:

— Ну как, ты подготовился к первому бою?

Я усмехнулся в ответ:

— Нет, конечно, зачем?

От такого ответа он опешил и на мгновение замедлил шаг:

— Как это — зачем?! Ты хоть знаешь, против кого идешь сражаться?

— Ну, самолет, вроде, какой-то. «Стелс», по-моему.

— Ты что, даже не видел его стиль боя?!

— Ты не понял. Я же не сумасшедший…

Но тот не дал мне договорить и перебил тотчас:

— Нет, ты сумасшедший! Даже в незначительных поединках ММА или К-1, которые по силе уступают Лиге будучи вместе взятыми, бойцы изучают своего противника досконально и смотрят все его поединки. А после идут отрабатывать с тренером и расставляют приоритеты в бою. Я много лет работаю в Лиге и много повидал таких, как ты, но…

Теперь настала моя очередь перебивать:

— Ты не понял, — еще тверже сказал я и повернул голову к мужчине.

— Я тем и отличаюсь от любых бойцов ММА, что не изучаю противника, а вступаю в бой, будучи уверенным в своих навыках. Это мой стиль, и если кто-то посмеет упрекнуть меня в моей самоуверенности, пусть попробует провести хотя бы одну мою полноценную тренировку.

Я закончил так твердо, что мой проводник решил не продолжать и лишь тихо пробубнил под нос:

— Юнец!..

Спустя две минуты мы вдруг свернули в переулок и оказались перед большой железной дверью, которая бесшумно открывалась после перестукивания какого-то мотива проводника.

На пороге нас встретил ничем не примечательный «охранник» в кофте и джинсах:

— Что, сынишку привел посмотреть? Давно я тебе говорил, Михалыч, зря он так по боксу тащится…

«Михалыч» провел нас внутрь, прежде чем повернулся к знакомому и ответил:

— Это участник Лиги.

У «охранника» все вопросы отпали разом и он, ни слова не сказав, закрыл дверь за нами и уселся напротив нее на маленький табурет.

— До твоего боя еще полтора часа, не желаешь посмотреть на выступающих сейчас бойцов?

Я вздохнул:

— Все равно ничего не увижу, или тебе обо мне ничего не рассказали?

— Ну, почему же? Мастер Са лично направил меня провести тебя до ринга. Помнится, он как-то упоминал твой псевдоним… «Слепец», вроде?

— Угу.

В довесок к словам, я достал из кармана джинсов ту самую длинную темную повязку. Он остановился со мной, пока я распутывал ее.

— Можно?

Пожав плечами, я дал ему потрогать ее. Ощупывал он ее недолго, ровно секунд десять.

— А где прорези для глаз? В ней же ничего не видно?..

Взяв повязку, я демонстративно туго завязал ее на затылке и «глянул» на него с улыбкой.

— Мне это не нужно.

Он только открыл рот, но все слова провалились в легкие:

— А…

Не дожидаясь ответа, я щелкнул и пошел вперед по длинному коридору с гладкими стенами, где после каждого щелчка эхо возвращалось ко мне, и я мог прекрасно определить в какой стороне сколько поворотов и какой они продолжительности. Звук — удивительная штука.

Мужчина, имя которого, я, как всегда, не узнал и, наверное, не узнаю никогда, проводил меня в тишине до двери в мою раздевалку и перед уходом объяснил мне дорогу до арены. Впрочем, в этом я не нуждался.

Раздевалка оказалась точно такой же, как и на арене Дмитрия, только на стуле оказался пульт от зомбоящика, транслируемого только бои на этой арене. Его я сразу вырубил и приступил к разминке, на которую потратил минут сорок и, вспомнив местные правила, положил обратно в сумку перчатки и снял кеды. Теперь я был готов и, выйдя в коридор, удивился тому, как быстро подбежал ко мне ретивый служащий и спросил:

— Вам больше не понадобиться комната?

На что я отрицательно покачал головой и он, закрыв дверь, крякнул что-то типа «Найдете меня здесь» и зашел в другую комнату коридора, по которому я и пришел сюда. До моего боя оставалось примерно полчаса, однако, кто знает, может бойцы передо мной закончат все много быстрей?

Открыв дверь, ведущую на арену, я поначалу испытал замешательство и немало удивился тому, как здесь тихо… Шум производят лишь двое в клетке, называемой ныне рингом. Да-а, народу было тьма, и все они были разбросаны будто бы по кучкам: сильные (коих было не так много) гордо стояли ближе к рингу, позевывая, а другие разношерстные бойцы внимательно следили за равными бойцами. Оба были слабее моего последнего противника на прошлом ринге, однако меня больше заботил другой факт: здесь присутствовало так много сильных противников! И это только русская Лига!! Улыбка сама лезла на лицо, а кулаки сжимались и разжимались.

Так я и стоял, прислонившись спиной к холодной стене, проникаясь местной «аурой», подготавливая себя морально. Но не прошло и десяти минут, как один из бойцов упал после пропущенного удара и растерял большую часть Ки. Кто-то остался стоять и досматривать, а многие стали создавать движуху и уходить куда-то в большие двери. Казалось, до конца сегодняшних поединков еще несколько часов, куда же все расходятся? Я все так же продолжал стоять, а люди заходили и заходили в дверь справа от меня, откуда я и сам не так давно вынырнул. Решив попугать местных «силачей», я мгновенно повысил свое Ки почти до предела и реакция последовала незамедлительно: кто-то, стоявший боком ко мне, испугался настолько, что его бешено колотящее сердце оглушало меня и он поспешил ретироваться побыстрей, сбивая толпу перед собой; кто-то посильнее лишь облился потом и отпрянул от меня. Хотя, скорее не от меня, а от «чего-то», чего он сам не мог физически осознать.

Однако, вышли не все: прямо на полу я чувствовал Ки сидящих людей в количестве четырех штук. Все далеко друг от друга и их сердца уже спокойны. Отметив, что те неплохо владеют медитацией, я стал ждать неизвестно чего.

— «Слепец», «Стелс», подойдите к рингу.

Совершенно не ожидав услышать свой псевдоним из рупора, я отпрянул от стены и краем уха услышал далеко в коридорах Лиги:

— Они уже начинают, давай быстрей!..

Пожав плечами, я исполнил желание рупора и встал перед зарешеченной дверью. Напротив себя в тридцати метрах я чувствовал спокойный Ки, похоже, это и был мой противник, однако он не стоял перед рингом, а словно затаился где-то в тенях, или вообще за дверью.

— Оглашаю условие «Стелса»: выключить свет.

— Согласен, — выкрикнул я вверх, откуда вещали.

Я уже в который раз посмеялся над наивностью и глупостью этих людей. Ну, блин, ведь ясно написан псевдоним: «Слепец». Ладно, допустим, это просто прикрытие, однако оно же неспроста! Надо хотя бы немного подумать…

И сразу же, после моего крика послышались несколько громких щелчков, отключающих свет в помещении. Однако, для меня все так и осталось.

Нда, — усмехнулся я про себя. Неплохая тактика у Стелса. Похоже, я начинаю понимать, почему у него такой псевдоним. С английского, при правильном произношении, это переводится как «скрытность». А это его условие? Это чисто символически — здесь нет правил, поэтому даже после отрицательного ответа его противника он с легкостью может парочкой метких бросков (выстрелов) вывести из строя все освещение. Неплохо придумано, весьма неплохо, Невидимка.

— Бой начинается.

Вступив на арену, я стал следить за его движениями. Черт возьми, а он мастер! Ходит (а может даже и бегает!) он совершенно бесшумно, для человеческих ушей. А для моих… это как человек слышит катящийся по траве мяч, только не одной волной, а с перерывами.

Пол ринга на самом деле был просто довольно твердой ровной землей, а не как в каких-нибудь ММА. Радиус ринга равнялся где-то пятнадцати-двадцати метрам, а высота четырем-пяти этажам. Вытащив руки из карманов моих любимых штанов из Адланда, я поправил безрукавку круговым движением плеч и прошел прямо в центр арены. Пока я проводил эти действия, невидимка только сейчас зашел в круг ринга и полез по решеткам наверх, потихоньку пробираясь мне за спину. От него пахло тучей всяческих метательных ножей, обмундирования, и еще много каких-то совсем уж непонятных штук, насчет которых я даже не хотел заморачиваться и просто ждал его действий. Вдруг он остановился почти у меня за спиной, медленно достал два ножа и в мгновение кинул, целясь в мои плечи. И как он видит в этой тьме? Я молниеносно разворачиваюсь почти на 180 градусов и обеими руками ловлю их с надменной улыбкой на лице. Его сердце начало биться быстрей, когда он осознал, с кем имеет дело. Нарочито медленно замахнувшись правой, я пульнул один снаряд обратно к хозяину, но тот, увидев мой размах, тотчас отпрыгнул и зацепился двумя метрами левее того места, где только что прошелестел острый нож, вонзившийся в бетонную стену зала. Специально поиграв последним ножом в руке, я снова развернулся к попрыгунчику и еще сильнее кинул левой. Невидимка снова уклонился, но лишь из-за того, что я ему позволил.

— Откуда ты знаешь, где я?.. — прошептал голос отовсюду, пытаясь не выдать местонахождение невидимки.

— Я все прекрасно слышу. Или ты думал, что, лишив противника зрения, автоматически победил?

На этот раз невидимка затаился на земле, пригнувшись почти всем телом к ее поверхности. С этого момента началось самое интересное: невидимка снова залез повыше и чем-то зашуршал. Прошло пять секунд, и я услышал настолько смердящий (именно смердящий) звук, от которого понизил звуковое восприятие до нуля и инстинктивно закрыл уши руками. Но на этом пытка не закончилась: сразу после ультразвука (или что он там делал?) последовал гнойный запах, от которого потекли слезы и я пару раз чихнул. Вот сволочь! Решил чувств лишить! Второпях разорвав безрукавку, я сделал что-то типа маски на нос. Помогло мало, но все же лучше, чем ничего…

Если у обычного соперника невидимки с самого начала не оказывается зрения, но он еще может сопротивляться, то тот лишает слуха и обоняния (хотя, последнее уже лишнее). В итоге из пяти чувств тебе уже не помогут зрение, слух и обоняние. Можно еще добавить вкус. И остаешься ты с одним осязанием… Что, впрочем, немало, если боец занимался борьбой и вдруг сумел захватить невидимку.

Вот только… Не на того напал, стелсер.

Когда я, показывая истерическую боль в ушах и закрывая поочередно то нос, то уши, стоял на коленях, стелсер, почувствовав себя победителем, спустился наземь и вразвалочку подошел ко мне, остановившись в полутора метрах. Но тут случилось неожиданное для него: только что визжащий от боли соперник спокойно встал и «посмотрел» на стелсера. Сердце его на секунду екнуло и ускорилось, а я стоял и улыбался, будучи полностью уверенным в том, что тот стоит передо мной: Ки — незаменимая штука!

Подойдя почти вплотную к нему одним шагом, я провел простейший прием великого Брюса — удар в один дюйм и тот отлетел на метра три (удар-то был не в полную силу), сбив дыхание на секунд десять. Прождав это время, пока тот полностью оправится, я сказал (насколько это было возможно при практической глухоте):

— А теперь я тебе покажу, что значит невидимость.

Так как находился я на середине ринга, места мне хватало, поэтому я и приступил к эффектному, но абсолютно неэффективному приему под названием «Полет стрекозы». Глупое название китайских мастеров боевых искусств, однако, признаю — прямо в яблочко!

Сделав несколько шагов вправо, я отпрыгнул влево, потом, едва коснувшись земли, отпрыгнул вправо, потом еще, еще и так далее, ускоряясь после каждого прыжка. Не более, чем через десять секунд я полностью растворился, так как двигался быстрее, чем способен воспринимать человеческий глаз (так мне говорила Алина и удивленная Маша). По скачущей вверх и вниз Ки я понял: невидимка был ошеломлен — его сразили его же оружием. Когда мне надоело прыгать туда-сюда, я скакнул в его сторону и преодолел дистанцию половину радиуса ринга за мгновение, остановившись в десяти сантиметрах от невидимки. Тот не был тормозом и среагировал почти мгновенно, попытавшись ударить правой рукой в шею (наверняка с ножом), однако удары я всегда чувствовал по вибрации воздуха и его тонким колебаниям, поэтому, даже лишившись слуха, я мог вполне спокойно драться. Жестко ударив левой чуть ниже кисти, я сломал ему правую руку и провел серию ударов, которым когда-то научился в Гильдии: раскрытыми ладонями резко ударил по ушам, разорвав барабанные перепонки, после ребром ладони молниеносно саданул в переносицу, сломав странные очки, и закончил все ударом костяшками больших пальцев в точки на шеи, отключавшие зрительный нерв. Теперь мы на равных: у нас отсутствует зрение, слух и обоняние. Однако, мне это уже наскучило и я решил все закончить. Когда стелсер встал, держась одной рукой за переносицу, а другой за ухо, его солнечное сплетение приняло левое колено. Ударная волна отбросила стелсера на решетку и он, отключившись, остался стоять.

Спустя несколько секунд слуховое восприятие, как и обоняние, вернулись ко мне, и я щелкнул, радуясь чувствам.

А через десять минут я распрощался с охранником, который сильно удивился, когда увидел меня полностью здоровым, и, захлопнув за собой непримечательную дверь, направился прямиком домой по немного выветренному запаху с отличным настроением. Невидимка проиграл не из-за того, что был слаб, наоборот, он силен, даже слишком, просто он выбрал не того противника.


Закрыв на простой замок, похожий на щеколду, увеличенную в три раза, дверь квартиры, я уже хотел было крикнуть:

— Есть кто дома?..

Но вовремя осекся: еще перед домом я просканировал местность и все знал заранее. Поэтому, небрежно разувшись в прихожей, я прошел сначала в комнату и кинул на кровать сумку с вещами, из которых мне понадобилась лишь легкая коричневая (по словам Алины) кофта с капюшоном, когда моя майка пришла в негодность после поединка со Стелсом.

Выходя из комнаты, расстегиваю молнию кофты, надетую на голое тело и, очередной раз вдохнув воздух, ошеломленно застываю, когда кофта оказалась на изгибах локтей: чей-то иной запах чувствовался в квартире. Застыв в такой позе, я отдаю управление телом Альтаиру, который тотчас делает несколько действий одновременно: сканирует всю квартиру, запоминает запах и пытается определить его схожесть с малознакомыми личностями, натягивает назад кофту и незаметно, но, тем не менее, тщательно разминает нижнюю часть тела, что бы никакая косточка или хрящик случайно не хрустнули при тихом передвижении. Однако, спустя каких-то пять секунд я немного облегченно вздохнул: в квартире, да и в доме, ни одного незнакомца не было. Меж тем я стал исследовать движения незнакомца по квартире и пришел к малоприятному выводу: он (а это был именно он) явно что-то искал, побывав в каждой комнате. Это была профессиональная работа: он не оставил ни одного следа и не тронул ни одной вещи. Мне не нравилось столь серьезное внимание к нам, поэтому я решил поделиться мнением с Алиной, когда та вернется домой. Еще желательно было бы связаться с Машей, но это дело решаемо…

Подходил уже девятый час. Я сидел на кухне и дохрумкывал очередную порцию чего-то очень вкусного после хорошей, однако, не продолжительной тренировки. Я прекрасно понимал, что Алинка сама о себе позаботиться: все же проходили одинаковые курсы подготовки, однако что-то волновало меня, именно поэтому я как-то нервно дергал ногой, сидя за столом. Когда очередной кусок рыбы не пролез в рот, я со злостью положил его обратно в тарелку, и, запихав в холодильник, прощелкал в зал, где нажал на клавишу «проигрывание музыки» и вышел на балкон — именно отсюда «вор» проник в квартиру, хотя балкон и был заперт.

Почти пятнадцать минут я исследовал все передвижения вора, а когда вышел из подъезда на улицу, дабы проследовать за ним, очень сильно удивился, когда запах неожиданно пропал, как только кончился тротуар прямо напротив подъезда.

Вдруг на расстоянии двухсот метров я почувствовал Алинку, торопившуюся домой, а через пару минут хлопнула входная дверь и я поспешил встретить сестру.

— У меня плохие новости…

— Я должна тебе сказать о…

Одновременно начали мы и так же осеклись.

— Начни ты, — предложил я девушке.

Пока она разувалась, я прошел в зал и тыкнул проигрывать очень тихую музыку. Алинка начала повествование еще с прихожей…


… Библиотека имени Гоголя. Конец рабочего дня. Все читатели, коими были в основном студенты и школьники, уже начинали расходиться, отдавая в руки Давыдовой Алине учебники и книги. Алина была местной красавицей, и иногда создавалось впечатление, что большинство молодых парней ходят сюда именно ради нее. А в этот день так вообще пополнение! Еще бы, сегодня Давыдова пришла на работу в миниюбке цвета классической школьницы из любого аниме и длинным белым свитером, который придавал ей очень милый вид. А для создания начитанного вида девушка всегда надевала на работе очки в темной оправе, которые отлично сочетались с ее темным каре.

Как и всегда, к ней подошел какой-то довольно смазливый парень и попытался познакомиться, однако Алина всегда отвечала с улыбкой двусмысленной фразой:

— Увы, но я занята.

Хоть это и было сказано с ее милой улыбкой, в голосе была слышна твердость и после неудачных попыток очередной ухажер отвалил. В зале еще оставалось парочка человек, но те были полностью поглощены чтением книг и не обратили на подкаты к девушке внимания. Глянув на часы, Алина блаженно потянулась и хотела уже начать собираться, как откуда не возьмись у ее стойки появился мужчина средних лет. На первый взгляд. На нем была обычная черная кофта и подпоясанные джинсы, а его волосы выдавали в нем старика, однако они не были седыми, а просто белыми: на его лице не было ни одной морщинки.

На этого молодого человека Алина не сразу обратила внимание, будучи сосредоточенной на чем-то другом, как он с ходу задал столь неожиданный вопрос:

— Где сейчас Альтаир?

Голос был настолько обыденным и спокойным, что Алина совсем не задумалась над вопросом и сходу ответила, махнув рукой:

— Тренируется.

Только после того, как Алина поняла суть вопроса, глаза ее расширились и она медленно перевела ошеломленный взгляд на беловолосого незнакомца, который со в меру довольной улыбкой развернулся и пошел обратно. Алина еще долго обескуражено сидела на одном месте, прежде, чем наваждение прошло, и она стала лихорадочно собираться домой, забыв про все…


— Альтаир?.. Он действительно так меня назвал?

Уже в который раз риторически спросил я, не дожидаясь ответа: Алина не могла ошибиться, особенно после того, как она вспоминала «код» доступа через иниары в Адланде.

Я оперся головой о руку, стоящую на подлокотнике дивана и одновременно слушал быстро бьющееся сердце Алины и припоминал давние события:

— Беловолосый, беловолосый… Знаешь, на ум приходит только один человек, — немного подумав, добавил: — или кир. Когда я был в Салидоне, на меня напали Убийцы, которых я поначалу обозначил «маньяками», и, обезвредив всех, столкнулся со странным седым парнем, который имел очень уж странную технику боя, которую я так и не распознал, отключившись после парочки плюх…

— Ты думаешь, это он?

Я сжал кулаки и холодно изрек:

— Я ничего не думаю, я просто вспомнил того, кому проиграл.

— Ясно. Так что ты хотел сказать-то?

— Я? — искренне удивился я, со злобы позабыв о теме нашей беседы. — А, да. Здесь кто-то побывал, пока нас не было.

— С чего ты взял?

Я молча пару раз коснулся носа и продолжил:

— Это был мужчина, и он явно что-то искал. Судя по тому, что запах очень скудно сохранился, он был здесь не более десяти минут.

— Странно, кому мы понадобились?

Риторический вопрос Алины застал меня врасплох, и мы вместе думали над проблемой в тишине уже с минуту, пока я не выдал немного глупое предположение:

— Бартисты?

Алина пожевала губу:

— Не знаю даже… — а потом махнула рукой и более живым голоском отозвалась: — Ладно, расскажи лучше, как там на боевом фронте?

И тут же лиса подалась вперед, ожидая услышать весь бой до мельчайших подробностей, однако я лишь весело хмыкнул, улыбнулся и изложил быстренько в общих деталях, на что Алинка наигранно надулась и пару раз толкнула меня. Я поддался и упал на левый бок, про себя отметив, что, почему-то, прилично устал и очень уж хотелось поспать… Севшая сверху на меня Алинка со смехом принялась стягивать резинку с моих волос, а я блаженно вздохнул, потянулся и лег на живот, потихоньку погружаясь в дремоту. Однако то ли из-за неловкого движения Алины, то ли из-за моего неудачного поворота головы в бок, шею на секунду заклинило и меня тотчас вышвырнуло в реальность, где Алинка довольно нагло и непринужденно плела очередную прическу. У самой девушки волосы были средней длины, и ей оставалось извращаться исключительно надо мной. Дабы поломаться, я раздражительно поерзал на месте, издавая грозные звуки, однако Алинка приняла это за игру и так же со смехом продолжала начатое. Подняв повыше правую руку(на левую я положил голову), насколько это позволяло положение тела, я попытался пощекотать Алину, однако кончиком пальцев нечаянно провел по ее юбке, не нащупав ничего под ней. Что, впрочем, ничуть не удивило меня: мы с Алиной старой (читай: древней) школы, где практически никто и никогда не носил нижнего белья. И это было связано не с якобы малым развитием интеллекта и способностей, а с тем, что это ужасно мешало передвижению. Эта привычка оставалась у нас до сих пор.

Почувствовав мое прикосновение, Алина тотчас сдавила мои ребра своими сильными ногами и на секунду замерла. Ее сердцебиение участилось в несколько раз, и у нее даже выделился пот, что было Алине не свойственно: она всегда знала о моих способностях и более-менее научилась держать себя под контролем, но почему-то не в этот раз…

— Что-то случилось?..

Девушка ответила спустя какое-то время:

— Все хорошо…

А после она ослабила хватку и медленно продолжила делать прическу, однако уже в тишине и слегка дергаными движениями.

Закрыв глаза, я тотчас погрузился недолгий сон, а проснулся от негромкого хлопка ванной двери.

От такой пятиминутной дремоты еще больше захотелось спать, и я даже не сообразил, как добрался до комнаты и плюхнулся в одежде.

Однако ночью меня снова разбудило… не знаю, что разбудило, но из мира снов меня высвободил настолько странный запах, который доселе я чувствовал поверхностно и в очень маленьких «дозах». Мое пробуждение сопровождалось резким вдохом полной грудью, с одновременным распознаванием и изучением столь странного запаха. Исходил он, кстати, от угла комнаты, в которой спала Алина. Хотя, она не спала: я слышал, как она ворочалась и терла ноги друг о дружку, то и дело очень тихо стоная.

— М-м…

Ей богу, даже мне этот звук было распознать трудно, настолько он был тихим!

— Алин? — низким голосом позвал я с пересохшим горлом, приподнимаясь на локте.

Алина замерла, затаив дыхание, а ее сердцебиение усилилось в разы. Я сел на кровать и помотал пару раз головой, когда Алина уже стала дышать спокойнее и, судя по звуку, она повернула ко мне голову.

— Сон плохой…

Пока она это говорила, я, как какой-то наркоман, втягивал воздух, широко раздвигая ноздри, и все никак не мог остановиться: этот запах опьянял мои чувства и заставлял меня что-то сделать. Мое сердце колотилось со страшной силой, и я стал ощущать какое-то тепло внизу живота. Силой пытаясь унять разбушевавшиеся и непонятные мне чувства, я не заметил, как правой рукой сжал спинку кровати, а в следующую секунду послышался хруст и несильная боль, пронзившая мою ладонь, немного отрезвила сознание.

— Ты же не спала, — хотел сказать я, но сжатые зубы отказывались раздвигаться.

Только спустя пять минут до меня дошло, что сейчас я лежал на диване в зале и с силой прижимал подушкой голову, что бы запах не доходил до меня. Закрытые двери стали небольшим спасением, однако бьющее сердце не давало телу уснуть и я был вынужден пытаться успокоиться. Это был первый случай в моей жизни, когда я не мог привести чувства в порядок. Так я и провалялся еще двадцать минут, прежде, чем уснул беспокойным сном.


Глава 3


Следующий день начался не совсем так, как я ожидал: поздно проснувшись (где-то в одиннадцатом часу), я очень долго пытался понять, где нахожусь. Лишь когда перевел тело в вертикальное положение, события вчерашнего вечера пронеслись в голове, и я тут же просканировал квартиру. Алинки дома не оказалось, и я в течении двадцати минут успел сходить в душ и сытненько поесть, потихоньку переходя к тренировке, которая продлилась часа четыре. Растягивая себя в течении сорока минут, я почувствовал Алину, приближающуюся к дому и решил закончить тренировку. Через три минуты послышались шаги Алины за два этажа, и я заранее включил комп — после вчерашней захватывающей битвы мне захотелось узнать самых сильных бойцов.

— Привет… — скованно пробормотала Алина, стоя на пороге.

Сегодня она одела легкий балахон, не знаю, какого он цвета, но какая-то смесь темного и светлого, и джинсы.

— Привет, — улыбнулся я, пытаясь забыть о вчерашнем. Впрочем, для Алинки ничего будто и не было: она быстро разулась и прошла с грузчиком в моем лице на кухню и раскидала по холодильнику вкусно пахнущее мясо с рыбой.

— Многовато ты покупаешь…

— И это мне говорит тот, кто ест в день седьмую часть своей массы?

Я облегченно выдохнул: напряжение между нами только что было развеяно и в течении десяти минут, пока Алина приводила себя в порядок и переодевалась, мы болтали о несущественных вещах.

— Слушай, можешь зайти на сайт Лиги?

— Конечно, — послышались щелчки мышкой, — что-то забыл?

— Да нет, хочу узнать кое-что.

— Ого! Ты не говорил, что тут снимают видео по каждому бою!

— Видео? Дык я и не знал.

Алина пару раз что-то щелкнула и я узнал голос перед нашим боем:

— «Слепец», «Стелс», подойдите к рингу.

И тут я взмолился:

— О нет, ты собираешься смотреть?!

— Конечно, не мешай!

Снова из колонок донеслось:

— Оглашаю условие «Стелса»: выключить свет.

Я взвыл и, развернувшись, вышел из зала, направляясь к турнику. Наш бой длился не более десяти минут, а я и так отдыхал слишком долго… Подтянувшись раз сто, я услышал щелчки Алины, которая, похоже, закончила просмотр и теперь рылась на сайте. Подойдя к ней, я попросил ее открыть статистику или что-нибудь подобное рейтингу бойцов.

— Ничего себе… Лига — это не тяп-ляп!

— Что такое?

— Это сайт международной Лиги, есть еще подсайты, или как они называются? В общем, сайты Российской Лиги и другие. Так вот, всего бойцов около ста тысяч! И из них в международной состязаются чуть более тридцати!..

— Жесткий отбор…

— Неплохо, первое место занимает некий «Бозу» со статистикой 87-3. Все три поражения от одного человека под псевдонимом «Язычник» со статистикой 43-0. Боев «Бозу» в международной Лиге — 61. За первое место с ним конкурирует…

Алину прервал звук из колонок, на что девушка чуть ли не выкрикнула:

— Ничего себе! Да ты у нас известная персона! Тебя на поединок вызвали сразу восемь человек!..

Я лишь хмыкнул, а сестренка стала рыться в этих, по-видимому, сообщениях.

— Неплохо тут работают админы, — произнесла она очередное непонятное слово и продолжила после паузы: — Тебе уже составили расписание на будущие бои. Так как их пришло более пяти, то остальные три автоматически не засчитываются.

— Почему это?

— Не знаю… Впрочем, какая разница? У тебя, кстати, в пятницу поединок с…

— С кем? — насторожился я.

— Узнаешь, — загадочно хмыкнула Алина, поднимаясь из-за стола. — Я хотела бы на это посмотреть…

Я же следующие десять секунд смотрел то на компьютер, то на сестренку, давно зависшую в комнате.

— Эй, я так не играю! — обиженно воскликнул я, безрезультатно пытаясь узнать детали.

Однако Алина прочно стояла на своем и ехидно смеялась над моими потугами, вдруг переведя тему в совершенно другое русло:

— И все-таки, интуиция — полезная штука…

Я не понял сего риторического изречения и секунд двадцать стоял на одном месте, тупо хлопая глазами.

— Это к чему, вообще?

— Как — к чему?! — возмутилась девушка: — Все твои чувства были отключены с помощью нехитрых приспособлений невидимки. Ты не мог слышать ни звука шагов, ни сердца, как и учуять, — сделав небольшую паузу, Алина закончила: — О полной темноте я вообще молчу…

— Не спорю, они отсутствовали, однако ты забываешь о карме, Ки и о вибрации воздуха, в большинстве я полагаюсь именно на нее в бою.

— Да, вибрация, карма, бла-бла-бла, но… — она замешкалась: — ведь ты меня научил владеть Ки, однако в полной темноте или с закрытыми глазами я не могу почувствовать ее.

Я на секунду задумался и почесал репу:

— Это надо…

— Обдумать?

— Затестить! Закрой глаза.

— Закрыла.

— В какой позе и где стою я? — обратился я к девушке ментально.

— Передо мной, так же, как и до этого, — обыденно ответила Алина, сидя на своей кровати и, как мне показалась, пожимая плечи.

— Хорошо. А сейчас?

— Честно говоря, не знаю. Наверное, так же?

— Ну, я вообще сижу на корточках…

Мы ненадолго задумались над этим феноменом, и я первым подал голос:

— Попробуем так: я стою у тебя за спиной, а ты в это время с открытыми глазами делаешь то же самое, что и сейчас.

Повторилась та же процедура, и, честно говоря, появились кое-какие результаты.

— Я чувствую простой сгусток Ки сзади, но определить в каком ты положении я не могу, увы.

Следующие пару десятков минут мы испробовали все, что только можно: и стояли по разные стороны стены, и проводили разные эксперименты на мне, потом снова пытались на Алине, но пришли к однозначному выводу: использование, а точнее поиск источников Ки связан с наиболее развитыми чувствами индивида; поэтому, при изучении Ки, Алина помогала себе, визуально представляя энергию как некий сгусток материи синего цвета. Впрочем, такую же ошибку (или не ошибку?) повторял как я, так и Андрей с Машей во время тренировок. Отсутствие же ведущего чувства сильно осложняет использование Ки. И, думая об этом, мне невольно вспоминаются дни, когда мы оказались здесь: я все время ничего не делал и инстинктивно пытался искать Ки, совершенно не привлекая мозг. В общем и целом — как-то само получилось, и я невольно развил Ки до немыслимых для меня и остальных пределов.

* * *


Восемь утра. Как же это все надоело: пары, домашняя практика, сон; пары, домашняя практика, сон — и так каждый день. Почему пары начинаются так рано, я поспать-то не успел…

И так далее. Наверняка именно такие мысли вертелись в головах зомби-студентов, вынужденных тащиться на первую пару. По-крайней мере, некоторые из них произносили это вслух. Немного коверкая, но, все же, понять можно.

И, да, вы правы — я тоже тащился в такую рань, нисколько не заботясь об опоздании на матан. Со стороны я больше походил на гуляющего одинокого парня, но никак не на остальных студентов: ни тебе портфеля с тетрадками, ни красивого пиджака, ну, или, на крайний случай, рубашки с брюками. Не, все много проще: обычные джинсы, удобная майка и мой старый балахон, подаренный Андреем.

За пятнадцать минут до начала пары я уже сидел на своем месте, перед этим поздоровавшись с Иркой, которая и сама пришла недавно.

— Ну, как, выучил матан?

Я с улыбкой повернулся к ней:

— А по мне что, похоже?

Ирка немного посмеялась, я же ограничился легкой улыбкой. Иркин смех был похож на нервный: большая часть студентов боялась матана, хотя, скорее боялись препода — Линдин был жестким преподавателем, который не поставит просто так хорошую оценку, пока ты не объяснишь ему каждую деталь заданного им вопроса. Странно, разве так трудно выучить?

С такими мыслями началась пара, зашел «любимый» всеми Линдин, поздоровался своим громким 50-летним басом и, порывшись в своей папке, достал варианты для контрольной работы. В этом весь он — никогда не ждет неизвестно чего и тотчас приступает к работе. Раздав всем варианты, он осведомился, подходя к предпоследней парте с неудачниками, где и сидел я:

— Давыдов, вы снова не будете писать?

Я утвердительно кивнул, облокотившись о парту. Препод пожал плечами и встал у своего стола — это было знаком к началу написания работы.

Тут же заскрипели ручки и студенты принялись листать тетрадки с практикой; скулы же мои свело судорогой, но я быстро понизил звуковое восприятие и раздумывал о чем-то…

— Так ты поможешь?.. — прошептали справа.

— А? Че? — едва ли не прокричал я, повернувшись на звук.

— Знаешь, как решать это? — Ирка пододвинула ко мне листочек и тыкнула в левый верхний угол.

— Прочитай вслух.

Первая задача оказалась простой производной, которую я решил еще до того, как Ира прочитала пример до конца. Поблагодарив, Ирка лихорадочно вписывала то, что я быстро изрек, совершенно не имея желания повторять. Прошло чуть больше часа, прежде, чем вопросы у Ирки закончились и она доделала уже самостоятельно все остальное. Ира, как я давно понял, не списывает бездумно, а пытается понять суть и самостоятельно довести до победного конца пример.

— А как ты собираешься сдавать контрольную?

Я пожал плечами:

— Не знаю.

Ирка, еще немного посидев рядом, собрала все вещи и подошла к Линдину, который тут же решил проверить ее работу. Побеседовав меньше минуты, и, убедившись, что она действительно все правильно поняла, он великодушно отпустил ее, поинтересовавшись у аудитории:

— Кто-нибудь готов сдать работу?

Ответом ему было молчание. Я вообще был озадачен другим: искал альтернативный способ тренировок, и уже в который раз задавался вопросом: где же пропадает Алекс?

— Наконец-то! — прокричал я, схватив выданное Линдиным задание, и, пробежав мимо его стола, положил на край листочек и выскочил в коридор.

Буквально пару секунд назад я почувствовал Алекса в институте и, наконец, решил узнать о… ну, все узнать. Спустившись на первый этаж, сразу же почувствовалась вакханалия бегающих туда-сюда студентов (многие преподы заканчивают пары чуть раньше звонка) и привычно медленно и важно вышагивающих преподавателей, один из которых прошел мимо меня, одарив странным букетом запахов, в глубине которых явно чувствовался «вор». Я тут же повернулся назад, к лестнице, по которой поднимался новый преподаватель — доселе я не встречал его в институте. С шумом вдыхая запах, я почти инстинктивно хотел пойти за ним, но где-то в десятке метров почувствовал Алекса и обернулся, решив про себя отложить все дела на потом.

Тот стоял в центре безлюдного первого этажа, между скамеек и выходом, откуда только что почти все студенты поднимались по лестницам, взяв в поток и того молодого препода. От Алекса явно несло каким-то недовольством, и чем-то еще, чего я не мог понять. За десяток метров я негромко выкрикнул его имя и спокойно пошел к нему, с левой рукой в кармане. Услышав это, он явно напрягся, а сердце его танцевало чечетку. Подойдя ближе, стало слышно нервную зубную дробь, а когда я хотел уже было остановиться в полутора метрах перед ним, Алекс мгновенно выбросил вперед правую руку с вытянутыми пальцами, явно намереваясь пробить мне горло. Ему нужно отдать должное — удар поставлен отлично, а скорость впечатляет; ощущение, словно нападает зверь. В ответ я немного отклонил голову влево, тело переместилось вперед, а правая рука схватила Алекса за горло и немного подняла над землей. Тот не стал мешкать и буквально через полсекунды крутанулся в воздухе, попытавшись провести болевой прием, повиснув на руке всем телом. Но увы, сколько бы он не напрягался, я сильнее его не только в энергетическом плане, но и в физическом на один большущий порядок. Хотя признаю — парень очень, очень сильный.

— Может, хватит уже? — предложил я, немного ослабив хватку, про себя отметив, что уже который раз во мне невольно просыпается хладнокровность Убийцы и я с трудом сдерживаю порывы тотчас уничтожить агрессора.

В ответ Алекс, до этого со всей силы держащий мою руку, ответил тем же, и уже спустя секунд пятнадцать он стоял и мог более трезво мыслить и дышать — я передавил ему сонные артерии и кровь не поступала в мозг почти два десятка секунд.

— Чертов, ты, Иллидан… — хрипло сказал Алекс, кашляя и потирая горло с будущими синяками от пальцев.

— Как ты меня назвал? — нахмурился я, совершенно не подозревая, что за последним странным словом подразумевается.

— Иллидан, — с охотой повторил Алекс. — Ты что, в детстве не играл в варик?

— Варик?! — с ужасом переспросил я, и в голове пронеслись воспоминания почти двух летней давности:

— Я же сказал вам свалить отсюда!!! Мы с Вариком разберемся!

И в ответ послышался довольный рев вурана, вперемешку со звуками рвущейся плоти, криками людей, камнями и почвой…

— Чего ж ты орешь? Пойдем на улицу, там и поговорим…

Я последовал за ним, однако мне уже давно было наплевать на все правила института. Улица встретила нас теплыми лучами солнца и небольшим количеством никуда не торопящихся студентов. Заняв пустующую скамейку поодаль входа, мы напряженно сидели минуты две, пока Алекс резко не поднялся и стал расхаживать туда-сюда, рассуждая на ходу что-то свое, экспрессивно махая руками, а потом и накинулся на меня с вопросами:

— Почему ты не сказал, что участвуешь в Лиге?!

— А что, обязан был?

— Нет, — на секунду Алекс растерялся и тут же нашелся: — но ведь я тебе присылал на мыло как видео, так и прямо тебе это писал. Только не говори, что ты и форум даже не читал?

— Форум?

— Да, черт возьми, форум! Откуда ты такой нарисовался?!

Я усмехнулся: если бы ты знал, откуда…

— Вообще, в Лиге не принято сильно обсуждать новичков, но случилось, поистине, нечто: Стелс, не проигравший ни разу со своей специфической техникой боя, уступает новичку, используя свои самые мощные приемы.

Он ждал, пока я отвечу, но не выдержал и присел рядом с вопросом:

— Как ты его уделал? Мысленно все уже предвкушали победу Стелса, но никто не предполагал такой поворот, особенно с твоим исчезновением посреди боя…

Я пожал плечами: ишь, чего захотел, что бы я раскрыл все карты?

— На форуме многие сошлись на мнении, мол, повязка не случайна — под ней ПНВ.

— ПНВ? — усмехнулся я. — Что за глупость?

— Тогда для чего тебе эта повязка? — и добавил с небольшой иронией: — Только не говори, что ты и вправду незрячий.

Я невесело усмехнулся, мимолетно прокрутив в голове те дни, когда я только-только учился ориентироваться.

— Да ты гонишь… — выдохнул Алекс, — не верю… это действительно так?

— А ты что, думал я просто так хожу-щелкаю? — с вызовом бросил я, потихоньку закипая.

— Мало ли странных людей в мире… — начал он, но запнулся и мы с минуту молчали.

— Ладно, забудь. Скажи лучше, что ты делаешь в Лиге и… почему от тебя так странно пахнет?

— Пахнет?

— Ты не пахнешь городским жителем, ты похож на выходца из дикой природы.

Некоторое время Алекс просидел молча, после хмыкнул и обратился больше к себе, чем ко мне:

— С чего бы начать…

Я устроился удобнее, насколько это было возможно на деревянной скамейке — рассказ обещал быть долгим. Еще секунд десять Алекс делал какие-то пасы руками и шептал что-то себе под нос, и, в итоге, все-таки начал:

Все началось, когда Алексу исполнилось десять. Всей семьей они отправились на отдых в Белиз. Обеспеченность отца и его удачная карьера сыграла на руку: в деньгах никто не нуждался, долетели с комфортом и не жалели ни о чем первые семь дней отдыха. Но неожиданно его родители решили нанять проводника и наведаться в джунгли. Перед походом им сказали лишь одну фразу: заблудитесь — ищите ручей и идите по течению. Под вечер второго дня, после разведения костра, проводник пошел пополнить запасы воды. Однако, как выяснилось позже — не дошел. Сначала услышали одинокий выстрел, потом душераздирающий крик, а после мертвую тишину. Следующие действия у Алекса как в тумане: сначала он долго бежал по джунглям, потом кое-как нашел ночью ручей и в голове всплыли те самые непонятные советы проводника — следовать вдоль реки. Не понимая, зачем и почему, тот послушался и просто пошел. Спустя три дня, подхвативший диарею от некипяченой воды, оголодавший и полумертвый, он встретил людей. Для испытавшего такой страх ребенка это было счастьем, однако в тот момент он смог лишь криво улыбнуться, упасть на колени, а дальше никаких воспоминаний. Потом выяснилось, что на проводника напал ягуар, а вот что случилось с отцом, матерью и старшим братом до сих пор неизвестно.

Вернувшись домой, Алекс возненавидел джунгли, леса, болота, в общем, все, что только можно в природе и спустя полгода стал учиться выживанию. Благо, в России множество экосистем, и они ему чертовски помогли на первых парах. Паренек поставил перед собой цель стать сильнее любых опасностей природы, а джунглей в особенности. На оставшиеся деньги отца он, вместе с дворецким, на протяжении пяти лет выживал в различных экосистемах с одним лишь ножом. И даже не заметил, как в 15 стал одним из лучших экспертов по выживанию в мире. С тех пор его стали приглашать различные страны на конференции и практические занятия в дикой природе. А не так давно его подруга детства, поддерживающая Алекса, заболела вирусом Эбола. Заболевание приостановили, но требуется огромное количество денег для покупки необходимых лекарств, которые точно поставят ее на ноги. Поэтому Алекс вынужден одновременно летать в разные страны на курсы, появляясь пару раз в месяц в институте, и зарабатывать в Лиге.

Я поднял брови: никак не ожидал услышать чего-то подобного. Все время рассказа у парня явно сердце страдало аритмией, а он еще как-то сдерживался… Поднявшись со скамейки, я отряхнул задницу и, поправив балахон, повернулся к Алексу:

— Даже не думай, жалеть я тебя не собираюсь.

В ответ парень хмыкнул и тоже поднялся:

— И не надо — я не настолько жалок.

Так мы и стояли друг напротив друга с улыбками на лице. Он может притворяться сколько захочет, но в глубине души он обожает драться. Он такой же, как и я: большой дурак, главная цель у которого стать сильнейшим в мире. Может потеря родителей и была для него болью, но, похоже, судьба знала, что делала.

— Жду тебя на ринге, — я хлопнул его по плечу и развернулся, дабы уйти.

— Стой! — окликнул он через секунду: — Зачем ты стал участвовать в Лиге?

Я на мгновение остановился и кинул через плечо:

— Разве это не классно?

Оставив с вопросами Алекса, я быстро добежал до дома. И как я мог потратить столько времени на этот институт, который мне никаким боком не нужен? Черт, лучше бы потратил все время на тренировки, наверняка бы уже давно стал сильнее в тысячи раз… Преувеличиваю, но все же!..

Следующие дни, вплоть до пятницы, я полностью посвятил тренировкам и немного экспериментировал с регенерацией, каждый день делая надрез ножом на руке и засекал, за сколько он затянется. Пока столь сильного прогресса не наблюдалось, но, ведь это просто эксперимент, не так ли?


— Ну, ты закончил? — уже в который раз слезно спросила меня Алина, сидящая на скамейке и то прибавляя, то убавляя громкость на зомбоящике у потолка, транслируемого бой Лиги.

— Да-да, секунду… — одновременно говорить и растягиваться трудновато, знаете ли.

— Ты это говоришь последние десять минут!

— А ты выключаешь телик последние двадцать!

— Так это потому, что ты не хочешь посмотреть на поединки!

Мне ничего не оставалось, кроме, как пробубнить себе под нос победное:

— Зато я русский быстрее выучил…

— Ты что-то сказал?

— Ничего, — поспешно сказал я, и, поднявшись со шпагата, недовольно буркнул: — пойдем уже…

К клетке арены мы подошли подозрительно быстро и сомнительно вовремя: никто нам не мешал, а сам поединок должен был начаться буквально через пару десятков секунд. Противники явно были из разных «весовых» категорий — сильный молодой мужик с кинжалами в руках с одной стороны, а длинный, худощавый и безоружный парень моего возраста с другой. При этом разница в силе была колоссальна: длинный проигрывал по всем параметрам. Ну, кроме роста. О разнице Ки я вообще промолчу; по физической силе паренек был примерно равен Разрушителю.

Сразу же после команды рупора о начале поединка, оба приняли стойки: мужик выставил перед собой руки с кинжалами, а паренек встал в классическую стойку айкидо, только руки его были сжаты в кулак на уровне груди. В зале стояла мертвая тишина: никто не издавал ни звука, наблюдая за поединком и набираясь опыта: все зрители были исключительно бойцами. Как только безоружный встал в свою стойку, я заметил, что в нем что-то изменилось, но никак не мог понять что, поэтому сильно напряг чувства и пытался разобраться в этом.

Первые десять секунд боя противники просто изучали друг друга, держась на приличном расстоянии, и медленно переступали по кругу. Когда лысый мужик с кинжалами стал медленно подбираться к пареньку, тот напрягся и стоял на месте с бешено колотящимся сердцем: явно новичок. Вдруг спокойная и размеренная битва взрывается шквалом действий: лысый, откуда-то доставший нож, кинул его в паренька, когда тот еле-еле увернулся, оттолкнувшись, и оказался в другом конце арены. Да уж, скорости у него не занимать! Лысый так же не стал ждать ответа паренька и ринулся с огромной скоростью в бой. Сейчас парень, лысый и ваш покорный слуга стояли на одной линии, и я улыбнулся сей случайности, немного расслабившись. Следующие действия я запомнил отлично… разумеется после того, как понял, а понял я спустя лишь секунд десять: как только лысый ринулся на парня, произошли очень странные вещи: парень выкинул руку вперед, намереваясь пробить в лысом дырку, хотя тот находился в шести метрах от него. С его руки сорвались какие-то волны, которые я интерпретировал в воздушные колебания, и мое тело инстинктивно уклонилось, наклонив голову сначала влево, уклоняясь от первого удара, а после вправо. Сие волны два раза задели лысого и тот сейчас творил такие пируэты в воздухе, что позавидует любой олимпийский чемпион по акробатике… Я же все так и стоял, не понимая, что происходит: этот тип удара мне был знаком, очень сильно знаком. Мое тело налилось старой болью, как тогда, в Салидоне, когда я встретился с тем седовласым мужиком, использующим очень странную технику боя со сжатым воздухом. И эти удары были очень, очень похожи на него…

— Кай, Кай!.. — чьи-то слова долго пробивались в мой разум, но он игнорировал эти жалкие попытки.

— Альтаир!! — старое забытое мной имя возымело лучший эффект и я очнулся от наваждения.

— А, что такое?

— Что с тобой? Ты какой-то бледный.

— Да нет, все нормально, — и тут до меня дошло: — Где тот парень?

— Который?

— Который выиграл!

— Он ушел, а тебя рупор зовет уже секунд десять.

Меня? Рупор? Ух ты ж ешкин кот! — выругался я про себя и заторопился к клетке. Пока я пробирался сквозь толпу, в зале стояла мертвая тишина и лишь перешептывания нарушали ее.

— Удачки! Хе-хе! — слева послышался довольный голос Алекса, но я уже открыл клетку и зашел.

Мой противник уже давно ждал с противоположной клетки и явно скучал, поэтому я не заставил себя ждать и надел повязку на глаза, туго затянув на затылке. Никаких условий рупор не оглашал, поэтому лишь проверил готовность.

— Готов, — крикнул вверх я.

— Готова, — как-то раздраженно ответила девушка.

Стоп! Девушка?!?

— Какого… — начал я и резко обернулся к Алинке: — Почему ты не сказала, что мой противник девушка!?

Лиса ничего не ответила, а лишь посмеялась. Меж тем я немного изучил противника: мелковатая (по сравнению со мной), со светлыми волосами, чуть длиннее Алининых, кучей оружия, в том числе катаны, с пяток кинжалов и еще какие-то деревянные мечи. Причем многое из ее арсенала лежит на земле и выставлено у клетки. Я вздохнул: мало того, что вооруженная до зубов, участвует в Лиге, так еще и вторая Машка!

— Давно не виделись, Давыдов.

Я не сразу понял это высказывание и тупо спросил:

— Чего?..

После догадался втянуть воздух и чуть не онемел:

— Ты?.. Ты? Что ты тут делаешь?..

Между тем девушка, которую звали Раввина Наталья Дмитриевна, взяла первую попавшуюся ей настоящую катану в руки, обнажила ее, и приняла стойку, которая немного отличалась от Машиной. Я уже знал, на что способна наш мечник, поэтому не стал играться и сразу высвободил половину Ки, который уже давно не дышал воздухом.

Почувствовав что-то неладное, врач побежала вперед и стала наносить один удар за другим: колющий, режущий, снова колющий. Удары сыпались отовсюду, однако я пока успевал уклоняться, а Убийца внутри меня инстинктивно желал применить тот самый удар Ки, который я разрабатывал в последнее время, однако бог войны Зареф, живущий во мне, держался. Тут девушка не выдержала и попыталась перерубить мою выставленную влево руку сверху вниз. Этого-то я и добивался. Когда до руки оставались считанные сантиметры, я перераспределил Ки в левую ногу и поднял ее вверх, на подобии удара-топора. Как только лезвие почти достигло пола, я молниеносно опустил пятку прямо на лезвие, сломав меч пополам. Такой силы удара девушка выдержать не смогла и выронила рукоять из рук, которые наверняка сейчас била дрожь. С рыком она отскочила назад к арсеналу, быстро обнажила еще один меч и на этот раз сражалась куда осторожнее: действовала очень быстро, не вкладывая много силы. Действительно, зачем? Пара глубоких порезов ослабят любого, а если задеть артерию… В какой-то момент она попыталась загнать меня, но я отпрыгнул почти в середину, и между нами образовалось расстояние более пяти метров, чем мы и воспользовались, отдыхая. Врач уже глубоко дышала через нос, я же немного устал, хотя и напрягал все чувства, дабы не пропустить удар — битва с вооруженным противником это не шутки…

— Как ты уклоняешься, ты же ничего не видишь?! — зло кинула девушка. — У тебя физически не может быть настолько хороший слух!

— Что ж, специально для тебя я могу закрыть уши, — насмешливо изрек я, — но что от этого изменится?

Рыкнув, она ринулась вперед, намереваясь разрубить то ли мой бок, то ли левую руку у бедра. Надо признать: оружием она махает сносно. Но именно махает. В ответ на столь резкий выпад я подался вперед, специально не защитив бок от немного болезненного укола гардой меча, в то время, как основная сила, накопленная на кончике, испарилась в воздухе: этому приему меня научила Маша. Меня задела лишь гарда, а лезвие у основания немного порезало кожу. У девушки, не ожидавшей от меня столь сумасшедших действий, екнуло сердце после того, как я в мгновение оказался перед ней, обезоружив легким приемом рычага, и сломал оружие тем же приемом. Обломки, я, разумеется, выбросил за пределы арены, а кто не успел уклониться, тот слабак.

Примерно вот в такой манере и продолжалась наша «битва»: девушка делала выпад, я же сначала уклонялся, а потом обезоруживал. Однако это продолжалось ровно до тех пор, пока она не решилась изменить тактику. А я уж начал думать, что не догадается. В очередной раз, когда она замахнулась какой-то мече-саблей, я так же приблизился, и попытался обезоружить, однако врач-невролог сразу же после моего движения смогла-таки схватить самый слабый палец человека: безымянный и, проведя несильный болевой, кинула меня по дуге. Я примерно таких действий и ожидал, но сильно разозлился, когда, в полете, понял, насколько еще слаб. Крутанувшись, и, подкрепив толчком Ки, я приземлился на ноги, оттолкнулся, и оказался перед Натальей, которая с большим удивлением и толикой ужаса смотрела снизу вверх на меня. Однако это продолжалось недолго: арсенал, который насчитывал более десятка различных колюще-режущих предметов, оказался пуст, оставались только три деревянных палки, одна из которых незамедлительно заплясала в руках Натальи. Я, как всегда, действовал осторожно: даже слабое касание в руках новичка по пальцу может привести к перелому, гематоме, или чему-нибудь еще. Спустя десяток секунд беготни, я принял кардинально неправильную стойку против мечника: выставил правую руку вперед сантиметров на шестьдесят. Этим незамедлительно воспользовалась врач, тут же нанеся справа боковой удар, надеясь задеть кисть, в лучшем случае — пальцы. Выбросом Ки я блокировал палку, и сжал в кулаке «лезвие» деревянного меча. Сжал сильно: как бы ни пыталась освободиться девушка, меч не двигался ни на миллиметр. Девушка долго пыталась отобрать меч, и я сжалился. Как только хрипло дышащая девушка отступила назад, держа меч, многие ахнули: на мече остались отпечатки моей пятерни. Получается, сила моих пальцев примерно… 30000-50000 ньютонов (для обывателя: 3–5 тонн). Совершенно не замечая ахи вокруг, я улыбнулся самому себе: новые тренировки дают результаты, правда, не такие, как хотелось бы, но…

— Ты только убегать умеешь?!

Я усмехнулся: ей что, мало? Пожав плечами, переместился к ее арсеналу и, сломав два последних оружия, снова оказался перед ней, активируя Ки: у меня были кое-какие задумки, которые я хотел воплотить. Палка-меч в ее руках — последний шанс, что бы победить, однако все вокруг и так понимали, к чему все идет. Вот только никто не ожидал, что произойдет дальше: сложив руки по швам, я расслабился, и по мне совсем нельзя было сказать, что нахожусь я сейчас в середине боя с действительно стоящим противником. Немного наклонив голову к правому плечу, я дал ей возможность, которой она тут же воспользовалась: мгновенный выпад и на мою шею обрушивается буквально-таки смертельный удар, который обязан был если не сломать ее, то парализовать тело на несколько секунд уж точно. Высвободив большое количество Ки, дал ему команду «защищать» тело, и все, что я почувствовал — ветерок у шеи, ну, и парочку пролетевших мимо щепок от сломанной пополам деревяшки. Разозленная девушка откинула в угол остатки меча и ринулась в рукопашную, в чем я разочаровался: Маша никогда бы такого не сделала, предпочитая в качестве оружия сломанную вилку, нежели голые руки. С помощью Ки я соорудил вокруг себя что-то вроде щита, об который неустанно молотила девушка, однако существовали и минусы: затраты энергии просто колоссальные, поэтому с каждым ее ударом я чувствовал себя все хуже и хуже. Когда я уже был почти на пределе, Наталья остановилась и отскочила назад, пытаясь отдышаться пару секунд. Я воспользовался этим замешательством, быстро высвобождая доселе скрытую Ки, и это, вопреки моим ожиданиям, возымело эффект: у девушки замерло сердце, тело облилось еще большим количеством пота, а руки задрожали от страха. Желая быстрее завершить поединок, я медленно зашагал в ее сторону, хищно скалясь. Наталья так же перешла в наступление, засыпая ударами, однако теперь ее телом управлял страх, сама же она не понимала, что происходит и сейчас потихоньку отступала к клетке, а когда у нее кончались силы, она отпрыгнула назад, и, коснувшись спиной клетки, опустила руки и тихо произнесла:

— Сдаюсь…

Я глубоко выдохнул, снижая и без того исхудавший запас Ки. Ну не могу я ударить девушку. Все-таки смог победить ее, не нанеся ни одного удара, и успел показать то, в чем она нуждается, авось поймет.

Выйдя из клетки, меня подхватила на руки подбежавшая Алинка:

— Классно ты ее! Ни разу не ударил и победил! — тут она присмотрелась ко мне и с тревогой заметила: — Да ты на ногах не стоишь…

— Домой, быстрей… — прохрипел я.

Не рассчитывал я, что энергетическая защита потребует столь большое количество Ки и нечаянно извел себя до полусмерти, едва не потратив весь жизненный резерв. Мда, Альтаир, хреновый из тебя стратег; если в бою я чувствовал себя неплохо, то это можно объяснить лишь адреналином и чувством боя.

Домой мы добрались очень быстро, ну, или просто быстро… не помню, помню лишь, что уснул, как только упал на плечо Алинки. Вроде, еще кто-то подбежал, но я уже спал.

Нюх-нюх: в нос вонзился запах еды и я вскочил с кровати, побежав на кухню, ориентируясь по запаху: рыба, мясо, рис, картошка, лапша, другая рыба… Пока добежал до кухни (метров шесть), успел сглотнуть галлон слюны и мне на мгновение показалось, что желудок уже насытился, переваривая ее. Однако, когда я открыл дверь, и, не замечая никого, накинулся на еду, живот радостно принимал в себя все новые и новые порции. К третьей тарелке я уже стал нормально соображать и теперь удосужился посчитать количество людей в квартире: двое. Неужели Маша решила навестить нас? Аннет, запах принадлежит Алексу.

— Эй, Лешной жишель, — кинул я, с полным ртом, — ты есть бужешь?

Алекс только открыл рот, но я сразу перебил:

— Ну и отрыжно, мне бофе дофанефя, — и с его тарелки исчезло что-то вкусное и хрустящее… чересчур хрустящее.

— Во проглот, — доносилось из-за стола сквозь мое чавканье, — с костями глотает и не морщится… Он всегда такой?

— Да нет, — с удивлением произнесла Алинка, заглядывая в холодильник, — должен был уже остановиться.

Так продолжалось еще минут десять, вместе с моими воплями: «Аля, еще!».

— Добавки!

— Кончилось, — немного раздраженно пояснила Алина.

— Как, кончилось?! — ужаснулся я, — Куда?!.. О, Алекс, привет, а ты что здесь делаешь?

— Чаю попить зашел, — усмехнулся тот, — и не успел.

И тут я вспомнил, как залпом осушил три кружки и пожал плечами, извиняясь.

— А чего ты отрубился-то после поединка? На тебе не было ни царапинки.

Действительно, я ведь никогда не пробовал эту технику ранее, и использовать ее наобум было сродни глупости. Затраты Ки пополняются отдыхом и едой, впрочем, как и мышцы, а вот чрезмерное и необдуманное использование энергии может привести к истощению организма вплоть до смерти. Я так и объяснил всем.

— Ясно… — задумчиво протянула Алина, и усмехнулась: — А то я никак не могла понять: откуда она берется.

— О чем вы?..

Мы одновременно повернулись на Алекса и ответили:

— О Ки.

— Ки? — он ненадолго задумался: — А-а, эта та несуществующая фиговина, о которой твердят во всех школах боевых искусств?

— Ну… — начала Алина.

— Та штука, которой пользуются всякие монахи и ниндзя как для убийств, так и для скрытности?

— Ниндзя? Кто такие, почему не слышал? — вмешался я, однако меня никто не замечал.

— Да-да, она родимая, — подтвердила Алина.

Алекс громко и надолго рассмеялся, а когда остановился вытереть слезу, промолвил:

— Ладно, у всех свои странности… — И кстати, Кай никогда не упоминал, что у него есть сестра, — заметил Алекс, и продолжил, повернувшись к Алине: — Ты тоже участвуешь в Лиге?

— Отнюдь, — улыбнулась Алина, — я не специализируюсь на мордобое.

Алекс принял это за шутку и махнул рукой:

— Ладно, мне пора…

У порога я спросил:

— Куда на этот раз?

— Не знаю, мне назначили встречу в Колумбии через пару дней, а там как получится… Кстати! — вдруг вспомнил он, — тебя вызывает декан по поводу пропусков.

— С каких пор деканы заботятся о студентах?

— С тех самых, когда студенты занимают первые места на межинститутских соревнованиях, — напомнил он, и уже серьезнее добавил: — Чем займешься, если отчислят?

— Начну убивать, — пожал плечами я.

Сперва он принял это всерьез, а потом нервно рассмеялся:

— Не шути так, я почти поверил.

Щелкнув замком, я повернулся к Алине:

— Что за Колумбия?

— Государство на севере Южной Америки.

— Хм… — издал слишком умный звук я, — А что за южнамерика?

— Ну, в общем… это далеко.

— Не умеешь ты объяснять… — покачав головой, высказал диагноз я, и едва-едва уклонился от пинка.

— Так что за ниндзя?

— Довольно интересные ребята, — загадочно поставила паузу Алина, — это японские Убийцы. Плохие Убийцы, так как о них узнали люди. Поэтому возникает три версии: либо они подражали настоящим Убийцам, либо не имели отношения к Гильдии Убийц и были просто разведчиками, либо же являлись прямыми потомками Убийц.

Вот так легко моя сестренка может подкинуть столько информации для размышления, и как будто и не заметила. А информации касательно выжившей Гильдии Убийц действительно много… Попрощавшись с Алексом, мы еще недолго посидели за столом с чаем, поговорили на незначительные темы, в которых Аля мимолетом упоминала Машу, которая скоро заглянет к нам, а после пошли спать.


Положив ладони на стол и, согнув средний палец, прижал его среднюю фалангу к поверхности стола, пытаясь поднять вверх безымянный, однако ничего не выходило: после сотни таких попыток ужасно болели места ниже казанков. Это очень, я бы даже сказал чересчур, выводило меня из себя: казалось, просто не могу поднять палец, аннет, не уступлю! Раз даже девушка может воспользоваться человеческой слабостью, то ее (не девушку) необходимо устранить!

— А-а!! Черт, да любись оно конем!.. — взорвался я с закипающей яростью — настолько это бесило. Спустя пару минут раздумий, я сжал в кулаке указательный и средний пальцы, скрепив их скотчем, и стал очень медленно подтягиваться на двух самых слабых пальцах человека: мизинце и безымянном. Научиться подтягиваться на одной руке было не так сложно, поэтому я, грубо говоря, усовершенствовал известную методику. Поначалу в помощь вступала Ки — мне даже просто висеть было чрезвычайно трудно, что уж говорить о пятикратном подтягивании, пальцы горели нездоровой болью.

Итогом моих восьмичасовых практик стали четыре неработающих пальца на обеих руках, которые я с трудом мог разгибать. Болели даже больше не предплечья, мышцы которых отвечают за сгибание пальцев, а не то сухожилия, не то связки, тянущиеся от пальцев к локтю. Но больше всего страдали безымянные пальцы, даже в спокойном состоянии, когда я не шевелил ими их неосознанно дергало то вверх, то вниз от спазма мышц. Поэтому я, решившись на больший отдых, плотно перекусил и рухнул на кровать, пытаясь позабыть о боли в руках. К массовой боли можно еще привыкнуть, а вот от точечной уже шалят нервишки. Проспал я довольно долго: почти два часа. Алина, возвращавшаяся с работы обычно в 6 вечера, не опоздала, и именно появление ее Ки сработал мне будильником. Приняв сидячее положение, отметил о практически затихшей боли и попробовал сжать руку в кулак, о чем сразу пожалел: боль коварно пронзила тыльную сторону ладони и пальцы, от чего я нахмурился и медленно сгибал и разгибал их в течение пары минут, привыкая к боли. Хлопнула дверь и я поспешил встретить Алинку, накупившую тучу всяких вкусностей, которые, увы, исчезнут почти что за день — да-да, моего прожорливого друга сложно прокормить. Кое-как распихав по холодильнику все добро, которое я уже хотел умять, как только унюхал, натянул обычную футболку, висящую на плече, сунул что-то вкусное в рот, и, крикнув ушедшей в комнату Алине что-то типа «скоро вернусь», испарился из квартиры, и уже через пяток минут разминался на крыше под немного холодноватым дуновением ветра десятиэтажки. Последние хорошие эксперименты с Букуджутсу были во времена поединков с Андреем, а в последние два года я, почему-то, больше уделял времени именно физическим тренировкам. Не сказать, что это плохо, нет, просто я не могу забить на практику Букуджутсу после того, как потратил на освоение этой техники столько времени и сил.

Ранее я думал о полете как о некоем импульсе, взрыве энергии под собой, который позволяет взлететь, однако, после «полетов» в джунглях Адланда я понял всю ошибочность этой теории и с тех пор долго (2 года) думал об альтернативных теориях, и сейчас пришло время проверить наработанное. На этот раз я уже не садился: если я когда-то смогу летать, не буду же я каждый раз садиться и медитировать перед полетом? Поэтому я, поставив ноги на ширину плеч, обратился к Ки и попытался подняться в воздух не взрывом Ки, а плавным выбросом, как будто плаваю по энергии. Я даже не заметил, как по моему лицу уже ручьями лился пот, а под ногами не чувствовалось земли. Я парил в воздухе, однако этого мало! Если на такой малюсенький отрыв от земли я подготавливаюсь несколько минут и истекаю потом, то о полетах можно забыть. С такими мыслями я и не заметил, как растерял контроль над плавно переливающейся Ки под ногами, и нечаянно выбросил громадное ее количество, едва не «полетав», как раньше, однако меня успело-таки закрутить в воздухе неуклюжим двойным задним сальто, после чего я еле-еле сумел приземлиться. Игнорируя боль, сжал кулаки и со всей силы долбанул по бетонному полу: ничего, сегодня у меня не получается ничего. Конечно, и раньше что-то новое не получалось с первого раза, но я никогда не бесился до такой степени. Поставьте себя на место праворукого человека, всю жизнь писавшего правой. И вдруг вам кто-то запретил писать правой, и вы вынуждены взять перо в левую. Казалось бы, писать вы умеете, грамотой владеете, знаете, как выглядят буквы, но банально нормально писать вы не сможете. Вот и у меня так же: всю жизнь посвятил боевым искусствам, в совершенстве владею своим телом и энергией и вдруг теряю над ними контроль! В один день целых два раза! Это просто невыносимо.

Однако профессиональные навыки Убийцы еще не выветрились (куда они денутся?) и вскоре я возобладал над собой, заново приступая к полету. На этот раз ноги оторвались от земли намного быстрей — мне хватило пяти минут, однако и в этот раз меня что-то прервало. А точнее кто-то: чувство тревоги просто разрывало мою голову и меня вышвырнуло из медитации. Следовало признать, что сейчас меня спас мозг. Бывает он, все-таки, иногда полезен…

А спасло меня вот как: вышвырнув из медитации на высоте полутора метров, приземлился я почти как кошка: на пятериньки, включая задницу. А буквально через пол секунды на месте, где только что находилась моя шея, воздух, один за другим, разрезало три ножа. Я ошарашено повернул голову в сторону, откуда прилетело поздравление. С головой уйдя в тренировку, я совсем забыл следить за окружением, чем и поплатился. Их было четверо, по силе они были примерно равны, но как меня нашли?

— Черт поперди, вы-то откуда?

Четверка, разумеется, не ответила, и все, как один, потянулись за новой порцией металла, чего мне совсем не хотелось, и я стартанул что есть мочи оттуда. Благо, недалеко был запасной выход в виде лестнице. Когда сзади послышались выстрелы, я чуть ли не инстинктивно зажал уши и на мгновение прижался к полу Еще мне ваших пукалок не хватало, сволочи… Оттолкнувшись руками от пола, всадил пару заноз, спиной припал к какой-то фиговине, поставленной на крыше. Не то электрощиток, не то какая-то другая техническая фиговина, неизвестно для чего предназначенная. Казалось бы, вот, до спасительного куска металла в виде лестницы, рукой подать, точнее ногой, однако нет — именно к ней устремились трое, когда один обходил справа. Не желая в открытую сталкиваться один на один с пулями и другими холодными пукалками, коих в наличии наверняка имелась туева куча, если не меньше, я выбрал момент, когда между правым одиночкой и левой тройкой возникнет препятствие в виде той штуке, спиной о которую я опирался, выскочил на не ожидавшего мужчину и немного подкорректировал тело: теперь ноги у него как у кузнечика, и побежал со всей скорости по крыше в прямо противоположную сторону: насколько я помню, в конце пути меня ждало семиэтажное здание, поставленое вплотную к этому дому. Сзади гремели выстрелы, но пока что план работал: зигзаги отлично справлялись.

— Аля-Аля-Аля-Аля-Аля-Аля, — скороговоркой вызывал девушку я.

На секунду забыв об осторожности, почувствовал сильное жжение в плече и с недовольством понял: прострелили, скоты…

— Твари… — выругался я вслух, но не потерял ментальной нити.

— Ай, ну, что такое? — капризно начала Аля, — Ты же знаешь, что от ментального общения у меня голова болит…

— Хватит ныть! Короче, объясню в двух словах: сначала вжух, потом ратата, бумбумбум и теперь меня хотя трое каких-то солдафонов.

Последовала пауза.

— Че?..

— Я говорю, тут какие-то жулики стреляют в меня.

— Как они узнали где ты? И чего хотят-то?

— Вот ты знаешь, не удосужился спросить! Дуй к семиэтажке у нашего дома, я попробую скрыться.

— Окей.

Наш разговор длился не более десятка секунд, за это время я успел подбежать к краю и проанализировать. В скорости ребята явно мне уступали, однако в плане метания и стреляния всяким оружием явно преуспели, чему я, мой простреленный бок и левое плечо совсем не радовались. До крыши семиэтажки, на последнем этаже которого расположилось кафе, было не так долго падать, но надо быть поосторожней. Поэтому я, потеряв лишь секунду на раздумья, спрыгнул вниз, совершенно не представляя, что попадется мне под ноги, авось никакой бутылки никто не выбрасывал… Приземление было не ахти каким: едва коснувшись носками, кувырком погасил инерцию, походя всадил еще пару заноз, и, завершив кувырок, метнулся к большущим буквам у левого края крыши: это название кафешки, которое я даже не хотел читать сейчас. Затерявшись между букв, я ощущал тройку преследователей, которые, не теряя времени, так же спрыгивали в разных местах на крышу, практически не производя шума. Да кто они такие?! И тут я вспомнил об Убийце, следившем за мной с крыши высокого здания. Неужели это они… Если я прав, то это плохо, чертовски плохо…

Между нами где-то десяток метров, вступать в бой сразу с тремя сравнимо с идиотизмом, поэтому я лихорадочно соображал. Использовать эхолокацию сейчас — глупо, услышит даже простой человек на расстоянии полукилометра. Зато было и преимущество — они не чувствовали Ки, совсем; впрочем, существовали и минусы: у них было оружие и они наверняка смогли бы защититься, напади я на них в рукопашную. Ребята явно подготовленные, у них даже дыхание не сбилось после такой беготни. Все это время я соображал на два фронта: думал о путях отступления и следил за перемещением убийц (пока что условно назвал их так). Тут я вспомнил кое-что: последний щелчок, который инстинктивно вырвался у меня, когда я уже забежал за пыльную букву кафешки, дал мне информацию о балконе без крыши, находящемся где-то неподалеку, чего я поначалу не заметил, а принял как должное. Определив момент, когда один скрылся за очередной фиговиной, а двое отвернулись от букв, я присел на корточки и сместил центр тяжести вперед, оперившись руками между ног, после попросил бога войны Зарефа не подвести и громко щелкнул. Не прошло и пол секунды, как эхо добралось от балкона и я сиганул в него, перекатившись. Только я обрел равновесие, как к буквам с руганью заспешили душегубы. Прыгнув на парапет балкона, произвел пару кликов языком и «нащупал» аркообразный козырек над входом первого этажа, а рядом, по тротуару, ходили туда-сюда люди, совершенно не замечая стрельбы или делая вид. К слову, тротуар был довольно широк: метров 7-10, или это я отсюда так ошибся? Ладно, сейчас не до мелочей!

Приметив более-менее безлюдное место, спланировал прямо в его центр с высоты пятого этажа. Безумие, но все же выжить возможно, особенно если у тебя за плечами более пятнадцати лет адской физической подготовки.

Пока я летел, кто-то из женщин от страха вскрикнул, а пара резковато обвинила:

— Во, паркурщики, совсем с ума сошли!

Кувыркнувшись пару раз по асфальту я остановился только благодаря небольшому заборчику, ограждающего тротуар и несколько метров газона с небольшими деревьями. Собрав всю пыль и немного отбив ступни, я сквозь зубы рыкнул и правой рукой потянулся к нарастающей боли в боку, кровь из раны которого осталась на асфальте после приземления.

Убийцы не решились на подобный шаг и сейчас влеготку карабкались кто перепрыгивая с балкона на балкон, кто по стене, цепляясь за уступы, парапеты балкона, трубы и окна. Благо, никто еще не стрелял.

— …Эй, я с кем говорю?!

Задумавшись, я совсем не заметил подошедшего ко мне недовольного и грубого парня, который то и дело крыл меня матом за его разбитый телефон, на который мне глубоко наплевать: я никого не сбивал, сам виноват, что уронил от страха.

Поднявшись на ноги, я хотел было ломануться по тротуару, но он довольно сильно схватил за грудки правой рукой и… и все. Влеготку отмахнувшись от его захвата, я крутанулся вокруг себя с одновременным заходом за спину и ребро ладони встретилось с его шеей, сломав ее. Парень умер мгновенно, однако ноги еще держали тело, правда, недолго. Когда я был уже в двадцати метрах от места приземления, орошая тротуар свежей кровью, молодец замертво грохнулся посреди тротуара с одновременным исчезновением Ки. Между тем, многие люди, недавно смотревшие на меня, уже подходили к «бедняжке», посмевшем встать у меня на пути; так же никто уже не замечал спустившихся душегубов, которые, как и я, затерялись в толпе, молниеносно перемещаясь. Стоп! Молниеносно перемещаясь?! Какого черта они так ускорились?! Хоть и до моей скорости они не поспевали, но, черт возьми, это чересчур странно! К тому же я только сейчас заметил свое вышедшее из-под контроля Ки, которое окружило меня словно щит еще на крыше после падения. Только сей щит не являлся тем, который я использовал в поединке с Натальей, да и угомонить разыгравшейся Ки я никак не мог по неизвестным мне причинам. При этом энергия никуда не улетучивалась. В итоге я махнул рукой, ведь с ней все отлично и свернул в переулок, пытаясь оторваться от преследователей выбежав на другую улицу и затерявшись там. Но не тут-то было: один решил срезать и попробовать перехватить меня, но он наверняка никак не ожидал, что мы встретимся лоб в лоб в таком узком месте. А парень, в отличии от меня, не промах: тотчас сообразил и кинул заранее подготовленный нож. Я же был ошеломлен и все, что успел сделать, это закрыть лицо левой рукой, а правой инстинктивно отмахнуться, начав замах у левого плеча. При этом между нами было метров шесть, и отмахивался я, по сути, от воздуха, ожидая своей участи. А участь моя была очень удачная и совершенно непонятная: после взмаха, от моего щита вокруг тела оторвалась небольшая часть Ки, по форме напоминавшую наконечник стрелы нестандартно большого размера, полетевший навстречу ножу. Это было настолько невообразимо, что я с замершим сердцем следил за происходящим: сначала большой наконечник летел правильной формой, потом случилось нечто — сгусток стал бесформенный и столкнулся сначала с ножом, который такого удара не выдержал и отлетел в стену дома, а потом очередь дошла и до душегуба, которого огрела энергия в солнечное сплетение и он отлетел на середину тротуара, проскользив аж до забора. Я ну никак не ожидал таких результатов, поэтому какое-то время стоял на одном месте, закрывая руками лицо, а потом с удивлением потыкал пальцем правую ладонь и воскликнул:

— Ленин о таком не писал…

Мотнув головой, прыгнул вперед, подобрав нож и, выждав момент, когда преследователи окажутся за полметра до поворота, метнул на ход. Нож попал точно в горло — звук хрипоты дал о себе знать уже после того, как я скрылся в толпе, успев заранее стащить у кого-то темную кофту, вольготно перекинутую через портфель сзади. А катастрофическое снижение Ки до минимума только подтвердило мои догадки: он мертв. Оставался один, от которого я предпочел скрыться, нежели выслеживать того, кто наверняка окажется самым живучим и осторожным: судя по их подготовке, учатся они на ошибках. Плавно огибая пешеходов, я отметил про себя, как же давно не практиковал исчезновение в толпе особенно в Новом Мире, поэтому и старался сейчас, когда еще представится такая возможность? Старался так, что даже не заметил, как преследователь… исчез. А точнее — убежал. Действительно — учится на опыте, желая лучше свалить, чем вступать в конфронтацию с тем, кто способен выдюжить троих в неравном бою. Что ж, мне же лучше, даже если по мою душу откроют охоту, это только дополнительный боевой опыт. Опасный опыт, судя по наличию пукалок. Однако… разве так не интересней? Переведя дух, просканировал пространство и, не обнаружив никого из недавних знакомых, присел на скамейку, облегченно выдохнув. Сердце еще не успокоилось и колотилось в груди, а организм, в попытках остудить разгоряченное тело, выделяло пот в огромных количествах. Я буквально-таки вытирал его с лица наспех натянутой кофтой.

Когда мы с Алинкой приобрели иммунитет к болезням, наш пот, почему-то, перестал пахнуть так, как раньше. Он не был таким терпким, а напоминал больше воду с каким-то соленым привкусом. Вот и сейчас от меня наверняка пахнет просто водой с кислинкой, нежели людским потом. Просидев так еще минут пять, с активным сканером Ки, я уже хотел было направиться в кафешку к Алинке, которой во время отдыха рассказал все ментально, как за три метра от скамейки справа услышал удивленное:

— О-хо-хо, Кай! — голос Дани я узнаю везде и при любых обстоятельствах.

— Дань, здорово, ты откуда?

— Йоу, только с института, — присев поближе, он скинул с плеч рюкзак с записной книжкой, называемой обывателями ноутом, — Скажи лучше, что ты тут делаешь?

— Бегаю, — честно ответил я. — Точнее бегал, — вот теперь честно.

— Ясно. Ты чего, кстати, забыл нас, что ли? Тут бревна хотели, что бы ты показал им класс.

— Кто?..

— Ну, бревнами мы называем новеньких.

Я усмехнулся:

— Я не циркач, что бы кому-либо что-то показывать.

— Да-да, именно так я и ответил, — рассмеялся Даня, и уже более серьезно продолжил: — Так все-таки, когда ты придешь?

— Блин, даже не знаю…

— А ты узнай, — настаивал Даня.

— Ладно, позвони мне во вторник, там и узнаем, а сейчас, — я поднялся со скамейки, — мне надо идти.

— Ты хотел сказать «бежать»? — насмешливо предположил друг.

Я тоже улыбнулся:

— Нет, на этот раз действительно идти. Набегался за сегодня. Ладно, давай.

— Бери, — донеслось насмешливо сзади.

Я тоже не остался в долгу:

— Возьму.

От кафешки я оказался довольно далеко в попытках скрыться, поэтому пришлось возвращаться той же дорогой, воспоминания которой вызывали адреналин. Так же кто-то уже успел вызвать как отряд милиции, где один из служивых записывал показания свидетелей и очевидцев, так и скорую, где один врач осматривал потерявшего сознание душегуба, а второй, находящийся в переулке, тихо констатировал «мертв». Между прочим, я бы никогда не опознал в этих парнях убийц: одеты они были в обычные джинсы странного запаха, который я доселе чувствовал только на разных спортивных товарах, кофту и кепки с очками. За исключением запаха старой крови и множества оружия, они обычные люди… Ну да ладно, раз очевидцы что-то рассказывают, мне лучше по-быстрому свалить, и, обойдя всю процессию слева, я быстро дошел до следующего переулка и через три-четыре минуты уже входил в кафе, предварительно осмотрев раны, которые оказались не серьезными: бок хоть и кровоточит, но пуля просто царапнула, а плечо пробито лишь рядом с костью, в мышцу, так что ничего страшного. А заражения мой организм не боялся, поэтому, поправив кофту, скрывающую рану, подошел к Алине, скучающей за столиком на четверых. Рассказав ей обо всем еще раз, она так же внесла свою лепту: подбегая к кафешке, она почувствовала быстро увядающую Ки, а после источник, находившийся рядом с тем, кто получил от меня ножом в горло, ламанулся подальше. Алина попыталась преследовать, но он быстро спрятал Ки, а в последствии полностью растворился в толпе.

Мы еще немного посидели в напряженном молчании, которое нарушил я:

— Ты думаешь о том же?

Алина пожала плечами:

— Сомнений нет, это Убийцы.

— Даже если так, возникает сразу два вопроса: что им надо и как они меня нашли? Ведь к тебе они претензий не имеют?

— Это да… — тут девушка замерла и серьезно спросила меня: — Ты точно не сделал ничего «такого»?

— Если бы сделал, ожидал бы таких действий. Меня интересует другое… — задумчиво пробормотал я, припоминая события: — Там, на крыше, перед обнаружением я потерял контроль над Ки…

Но Алинка не дала мне договорить:

— Да-да, я чувствовала всплеск сил, это они напали?

— В том то и дело, что нет. Они выдали себя уже после этого всплеска. Складывается впечатление, что они и не умеют пользоваться Ки, чего не скажешь о поиске.

— С чего ты взял? — скептически воскликнула Алина, попытавшись отмести все мои подозрения: — Тот, кого я обнаружила, скрылся от меня именно при помощи сокрытия Ки.

В ответ я усмехнулся:

— Вспомни себя, ты просто бездумно использовала те техники, которыми тебя научили в Гильдии.

— Ничего не бездумно! — надулась девушка и несильно лягнула меня ногой.

И во время наших препираний подошла официантка:

— Что будете заказывать?

Я пожал плечами: а почему бы и нет? Как раз после «тренировки», а обо всяких «не пахнущих» бумажках я даже не беспокоился: в мое время ценилось только золото, серебро и еще пара других минералов, включая криптон, а сейчас люди из-за чего-то сильно ценят пахнущую краской бумажку. Хотя, на самом деле, есть другой повод: в Лиге отлично (как твердят наперебой Алинка с Машкой), платят за бои, и не важно, проиграл ты или выиграл, награда будет.

— У вас есть горячая вода с какими-нибудь вкусными листочками?

— Э-э…

— Две чашки черного чая, пожалуйста.

— Ты зачем меня так обламываешь? — воскликнул я, когда девушка отошла от нас, чиркнув что-то в блокнотике.

— Не приставай к людям, пусть работают!

Словно к чему-то прислушивавшись, я медленно высказал:

— Знаешь… — девушка навострила ушки, — иногда ты так похожа на бабуську…

Алинка чуть не задохнулась от негодования и в воздухе прямо-таки чувствовалась жажда крови, исходящая от нее, и я поспешно выскользнул из-за стола, пятясь к выходу:

— Пойду-ка я дома горячу… чай пить…

— А ну стоять! — прозвучало в голове и я поспешил закрыть уши, но запоздало понял, что это бесполезно.

— Кто здесь карга старая?! — кричала все время девушка, пока я убегал от нее по тропинке в парк.

А я даже пытался оправдываться:

— Я не говорил карга, я сказал «бабуська»! — и, как всегда, запоздало понял, что это ее еще больше разозлит.

— Ох, убью!..

Так по парку мы бегали не так долго, минут десять. За которые Алина почти смогла нагнать меня раза четыре. Сестренка уже не обижалась, она вообще очень быстро прощает, что и делает ее прекрасным собеседником и просто другом. Зато есть и минусы: не убежишь в первые пять минут — станешь ходячим (читай: ползущим) манекеном. При очередном вдохе я почувствовал что-то чересчур знакомое, но не мог понять, что это за запах, поэтому застыл на месте и с какой-то тревогой вдыхал запах трех человек, от одного несло недавним потом и кровью. Мою концентрацию прервала налетевшая сзади и принявшаяся со смехом меня щекотать Алинка. Однако, заметив мое замешательство, поинтересовалась:

— Что случилось?

В ответ я поднес указательный палец к губам и стал глубоко с шумом вдыхать. Через минуту вердикт был готов: группа неизвестных мне людей, среди которых чувствовался аромат «Х», надысь встречавшийся мне как в нашей квартире, так и от тех Убийц и даже в институте. А направлялась сия группа в сторону нашего дома…

— Алин.

— Агась?

Я улыбнулся в предвкушении:

— Помнишь азы диверсии?

— Обижаешь? Скажи лучше, что ты нанюхал?

Быстро пересказав все, принялся готовить план в голове.

— Воно как… — протянула Алинка, повернувшись в сторону дома. — Действительно, я чувствую пятерку незнакомых людей в нашем доме.

Я удивился:

— Ого, ты опередила меня, — улыбнувшись, взъерошил девушке волосы и сразу получил ощутимый тычок в бок.

— Ты чего дерешься?

В ответ сестренка шумно вдохнула:

— Как раны? Уже не кровоточат?

— Откуда узнала? — искренне удивился я.

— Ну, — самодовольно изрекла Алинка, — с волками жить по-волчьи выть.

Я одобрительно покачал головой: ну никак не ожидал, что Алинка вообще когда-либо начнет изучать запах и даже пробовать на себе. Да уж, забываю я иногда об ее «убийственных» корнях. Она действительно достойна звания Мастер Скрытности. А вот я своего Абсолюта лишился довольно давно… Где-то два года назад, когда потерял зрение. Не имея представления о внешности и повадках людей этого времени, я разучился смешиваться с толпой, чем владел до этого в совершенстве. Теперь, а точнее последние несколько лет, я стал простым Мастером боевых искусств. Хотя, до Мастера мне как до Китая — не так далеко; но есть определенные сложности.

— Знаешь, — снова задумался я, — так и не понимаю, зачем мы им нужны…

— Может, они откуда-то узнали о нашем предательстве?

— О каком предательстве ты говоришь? Когда сдержу обещание, данное Андрею, снова начну выполнять Заказы в Гильдии.

Алинка очень сильно удивилась, повернувшись ко мне:

— Но… я думала, ты покинул Гильдию…

— Временно, когда был… — попытался я подобрать подходящее русское слово, — немного не в себе…

— И все это, — она обвела «новый мир» руками, — из-за какого-то обещания?

— Не какого-то, — я начинал злиться. — Я многому обязан Андрею и Маше. Если бы не они, меня бы уже здесь не было, — тут же в голове пронеслись воспоминания схваток с группой Убийц Салидона и тем седовласым мужиком в странной робе с непонятным стилем боя. — Дал обещание — сдержи его любой ценой.

— Ох, мужчины… — вздохнула Алинка, — Вы такие непонятные…

Выпучив глаза, я повернулся к сестренке, словно не заметившей моего жеста: и это мы-то странные?!

Только я хотел изречь это, как мне пришла в голову мысль:

— Слушай, а нужно ли нам вообще возвращаться домой?

— Как это?! — ужаснулась девушка, — У меня же там… у меня там две недосмотренные анимешки, куча пособий по изучению корейского и некоторых малоизвестных языков!! Еще надо отписать на нескольких форумах!.. Да там столько дел!

— Да ладно тебе, ты и так у нас всезнайка.

Сестренка надулась, и как всегда, первые пять минут не говорила со мной. Однако потом, когда мы проходили мимо очередного рекламного щита, Алинка вдруг остановилась, набрала номер и что-то там забронировала. Как выяснилось, Алинка решила сводить меня на концерт какого-то там сольника, который начинался через час.

В начале я не воспринял эту идею с должным оптимизмом, однако, по прошествии первых пятнадцати минут концерта, все мои сомнения улетучились. И два с половиной часа я наслаждался музыкой Алексея Архиповского, запоминая каждый звук. Вот только память меня немного подвела: первые минуты концерта я запомнил очень плохо. И теперь напрягал мозг, вспоминая волшебные звуки.

Едва выйдя на уже холодавшую улицу, Алинка поинтересовалась:

— Ну, как тебе?

— Неплохо.

— Неплохо? — изумилась сестренка: — И за все это время ты ни разу не пожаловался? — подколола девушка.

Понимая, что Алинка раскусила меня, я попытался перейти на другую тему и вообще ждал пощады:

— Я просто устал…

Как выяснилось позже, зря я это сказал: весь вечер до поздней полуночи мы гуляли по всему городу, от чего меня уже тошнило. Я не любил долго бродить по городу: эта суета, шум, запахи — все это не для меня. Но отказываться от компании Алины не хотелось, поэтому и терпел, даже не удосуживаясь ориентироваться как по звуку, так и по запаху, отдав руль Алине, которая с радостью этим воспользовалась и водила меня черт знает где и как.

Так Алинка и тащила силком меня до Машкиной дачи по этому мерзкому холоду, к которому я уже, честно говоря, начал привыкать. Если сравнивать температуру Адланда и наполовину тропической России (да и большей части мира), то здесь холоднее градусов на пятнадцать. Для Адланда (как и для меня) 45–50 градусов в тени было нормой.

Дойдя, наконец, до домика мне показалось, что я бегал без остановки пару деньков (а то и недель), поэтому, отыскав кровать, рухнул без памяти, сняв с себя всю одежду лежа, тотчас уснув, когда кинул куда-то в угол ту самую одолженную (!) кофту. Уснув без задних ног, я проспал всю ночь на животе, заметив сей факт лишь ранним утром, когда меня принялась будить Алинка, верещавшая о Машке, которая уже давно заждалась. Тут во мне вспыхнули воспоминания Андрея и обещание, и я мгновенно выскочил из постели, отыскав в углах комнаты все раскиданные надысь вещи в виде порванной в двух местах футболки и чужой кофты, которую я снова киданул куда-то и решил пока не беспокоиться о ней. Выйдя из комнаты с одновременно сонным натягиванием футболки через голову, услышал голос рупора, доносящийся из динамиков записной книжки в зале, где что-то щебетали друг другу девушки. Громко и недовольно вздохнув так, что бы меня услышали девушки, а в первую очередь Алинка, протопал по запаху на кухню и выдул всю воду из двухлитрового кувшина, просыпаясь. Судя по звукам, транслировался (или как там устроен интернет?) поединок с девушкой врачом. Что странно, в больнице я не чувствовал от нее столь уж сильной Ки. Хотя, почему странно? Тогда у меня и не было такой цели.

Зайдя в комнату, я поздоровался с двумя стенками, которые, уставившись, глазели в монитор блокнота, из динамиков которого зло рявкнула Наталья:

— Как ты уклоняешься, ты же ничего не видишь?! У тебя физически не может быть настолько хороший слух!

Свой ответ на реплику я не стал слушать, приступив к небольшой разминке, продлившейся десять минут, то и дело убирая с плеч волосы, завязать которые я как-то забыл. Меня все это время никто не замечал. Ролик давно кончился, и сейчас Машка с энтузиазмом что-то доказывала Алинке, которая изредка кидалась репликами и лазила по сайту. После небольшой гневной тирады, Машка, в кои-то веки меня заметила:

— О, Кай, гой еси, — присев на кресло близ Алинки лицом ко мне, девушка протянула: — Судя по твоей извращенной растяжке, я никак не могу представить, что вчера ты был ранен…

Не преминув воспользоваться старым словом, удивилась мечник, на что я нравоучительно произнес:

— Ну, дык это…

Однако Машка меня опередила:

— Да знаю уж я. Аля, вон, все уши прожужжала по телефону. В этом, кстати, есть и моя ошибка…

Мы с Алинкой, отвлекшись от своих дел вместе воззрились на «виновницу», и первым не выдержала Алина:

— Тебя же вообще не было здесь, о чем ты говоришь?

— А в том, что я перепутала бартистов с Убийцами, преследовавших нашего телепортера…

Спустя несколько секунд молчания, я почесал репу:

— Да, это серьезно… Но ведь ты и раньше была знакома с бартистами, даже чересчур. Ты знаешь их тактику и способности, разве нет?

— Если бы я знала это, давно бы уже расправилась с ними, — и как-то зло, с явным намеком, закончила: — Не недооценивай их.

Сжав зубы, и даже немного обидевшись, я продолжил разминку, слушая разговор девушек:

— Но зачем Убийцы искали телепортера? Как они вообще узнали о нем?

— Тут есть два варианта: они всегда знали о его существовании и вдруг он им сильно понадобился, что маловероятно. Тогда остается второй вариант: они вкупе с Убийцами Адланда.

Тут вмешался я:

— Ты же говорила, что Адланда больше не существует.

— Именно. Поэтому складывается впечатление, что где-то неподалеку и довольно давно есть древние Убийцы Адланда, точно так же прошедшие временной портал вслед за нами.

— Может быть, — согласился я, пребывая, все-таки, в небольшом замешательстве: — однако те Убийцы на крыше не были такими уж сильными.

— А с чего они должны такими быть? Просто послали новичков удостовериться, или как они там называются?

— Бревна, — рефлекторно бросил я, когда у меня в голове крутились разные мысли.

Тут снова вмешалась Алинка:

— А что насчет бартистов и твоего телепортера?

— Бартисты умеют приспосабливаться лучше всех в мире, поэтому я пока их не встречала. По-крайней мере в открытую, — она пожевала губу и уже радостно известила нас: — Однако, я более-менее обнаружила местонахождение телепортера.

— Где же? — не выдержал я.

— На островах близ Бермудского треугольника.

— На островах? — выделила последнее слово Алина, — То есть точно неизвестно?

— В случае с ним, это точные результаты. И вот еще что, последний прыжок обошелся ему дорого, теперь он не сможет применять телепортацию на большие расстояния где-то недели полторы. Как-никак прыгнул он аж с китайских гор.

— Я вот все не возьму в толк… Почему мы должны его искать? Насколько я помню, вы с Андреем прыгнули в Адланд с помощью близкого вам друга-телепортера.

— Все правильно, — кивнула Маша, — Однако на каждую эпоху приходится свой, единственный обладатель этой способности.

— Я и не знал…

Маша пожала плечами:

— Мы много, чего не упоминали… — немного подержав паузу, она продолжила: — Так вот, обладание такой силой — это не игрушки, поэтому, зная себе цену, он пытается сбежать от нас и каким-нибудь образом раствориться среди шестимиллиардной армии Земли. Именно это и делает его поиски сложными.

— Ты его уже встречала вживую?

— Да.

— А почему бы не искать его по Ки?

Мария только усмехнулась:

— В том то и дело, что он умеет неплохо скрывать ее. Не до конца, конечно, но вполне прилично.

Я поднял брови от удивления:

— Скрывать Ки?.. Неплохо, а он силен?

Девушки одновременно цокнули и в один голос заватажили:

— Тебе лишь бы подраться!

Рассмеявшись, я кивнул головой:

— Ага, я такой.

Более-менее размявшись, я вполуха слушал неумолкающих девушек, а после ушел в комнату переодеться. Найдя отлично тянущиеся джинсы, я быстренько надел их, присев пару раз. К штанам у меня особый подход: если в них возможно сесть на шпагат, значит они мне подходят.

Не найдя в шкафу подходящего балахона, пришлось натянуть одолженную кофту, по локоть засучив рукава, мою любимую обувь — кеды, и перед уходом заглянуть к девушкам:

— Алин, можешь сказать, где находится та секция с бойцом, который дрался передо мной в пятницу?

Алинка быстро пошарилась на сайте Лиги и назвала адрес, описав маршрут (благо, клуб был недалеко от парка). Кивнув, я хлопнул дверью и пошел в город. На самом деле, очень удобно: на сайте всегда публиковалась вся информация о бойцах. А это были именно бойцы, так как не боялись прихода разномастных морд из другого, более сильного клуба Лиги. А вообще, за исключением меня, только два бойца Лиги не имеют клубов, это «Бозу» и «Язычник». Уж очень было интересно узнать их тренировки, но… сейчас у меня другая цель — очень уж заинтересовала знакомая техника новичка.

Спустя минут сорок, находясь посреди парка, я невольно задумался: а ведь если бы я отказался от Заказа в Адланд, ничего этого бы не было. Я бы так и занимался тем, что умею лучше всего в жизни: убивал, ни сколько не жалея об этом. Хотя, чего печалиться? Я в любом случае собирался вернуться в Гильдию, обретя огромный опыт как боевой, так и жизненный.

С такими мыслями я и подошел к зданию, у которого проходил давным-давно. В этот клуб, с громким названием «Витязь», я и хотел начать ходить на занятия, однако, почему-то, впоследствии выбрал институтский тайский бокс вместо боевого самбо.

Железная дверь оказалась наглухо запертой, и никто не отвечал на мои постукивания, если так можно назвать избивание двери ногами. Как оказалось после исследования Ки, сегодня клуб закрыт и мне пришлось потопать к стадиону и провести там остаток дня.


Часть 2 Нос востро, ухо по ветру


Глава 1


Понедельник. Как же я ненавижу понедельник, особенно если надо тащиться в шарашку, называемую по ошибке институтом. Разочарованно выдохнув, я спросил Алину чисто из вредности, а не любопытности:

— Куда Машка-то запропастилась? Ты с ней вчера весь день провела.

Алинка всплеснула руками:

— Господи, я устала тебе уже это повторять! На бермуды она полетела, на бермуды!

Усмехнувшись, дальше я не стал проводить допрос и до института мы дошли молча.

— Ну ладно, удачи с китайцами!

— А ты куда?

— Да, вот, решил наведаться к «Витязям» сегодня.

— А как же учеба? Тебя же из института выпрут.

— Да ладно, выпрут так выпрут, — легкомысленно махнул я рукой.

— Ага, а отдуваться опять мне, да?

Я ответил улыбкой. Так мы и разделились, а через минут десять я уже стоял у открытой двери клуба, ощущая Алинку где-то на третьем этаже института. К слову, почему-то в «Витязе» я не чувствовал сильной Ки, только пару десятков небольших источников. Пожав плечами, открыл тяжелую дверь, которая ни разу не скрипнула, и прошел сначала в тамбур, а после ступил в дружелюбно распахнутую входную дверь, оказавшись в коридоре. С левой и правой стены напротив друг друга стояли две длинные лавочки, которые отлично подходят для ожидания тренировки. Через два метра от входа, справа, вел коридор в раздевалки и залы. Тут справа послышался оправдывающийся голос:

— …говорю же вам, его еще нету!..

Однако даже отсюда слышалось, как мужчина закипал, высекая каждое слово:

— У тебя две минуты, прежде чем от этого здания останутся рожки да ножки.

Пожав плечами я пошел на голос и спустя секунд десять оказался в комнате отдыха, как тотчас же окрестил это помещение: через метр после входа находился стол, за котором сидел оправдывающийся служащий, сзади него книжные полки, окно, в углу тихо шепчущий зомбоящик и рядом диван с еще какой-то мебелью. Беловолосый мужчина справа от меня явно страдал нехваткой терпения: его сердце было похоже на грушу, которую долбят безостановочно двадцать человек, а зубы так скрипят.

— Мне бы Безрукова Константина… — начал было я, вспомнив имя худощавого паренька.

Служащий вымученно выдохнул, держа стационарный телефон у уха:

— Еще один…

Реакция же мужчины справа была более трезвой: его сердце екнуло, а сам он с нескрываемым любопытством повернулся ко мне, осматривая какое-то время. После полностью повернулся, медленно убрав доселе скрещенные на груди руки по швам, и так же медленно с нескрываемой высокомерностью поприветствовал:

— Йо-о, — ухмылка так и пестрела на лице, — давно не виделись.

Немного повернув к нему голову, втянул воздух и пытался определить, а точнее вспомнить его Ки, но все было тщетно — этот молодой седоволосый парень мне совершенно не знаком. Пока я втягивал воздух, прошло не менее трех секунд, и собеседник продолжил:

— Что, не помнишь? — зло хохотнув, он вытянул вперед левую руку с открытой ладонью и процедил сквозь зубы: — Сейчас вспомнишь!

Я ожидал чего угодно: удара в один дюйм, обманку, выпад, оружие, но…

Воздушная волна, образовавшаяся из ниоткуда с неимоверной скоростью устремилась на меня и, встретившись с кое-как выставленной мной защитой в виде скрещенных рук напротив лица, толкнула на дверь, ведущей в пустой зал. Спустя долю секунды сзади послышался мощный хруст и меня вышвырнуло на маты, прокатив по инерции метра четыре в середину зала. Все это произошло в одно мгновение, а я уже успел подняться на четвереньки и быстро «включить» боевой режим, следя за противником, который четко вымерял шаги, приближаясь ко мне. Его Ки было слишком маленьким, что бы нанести физически настолько мощный удар, поэтому мое нутро и ожидало всяческий подвох, который не заставил себя ждать. Не успело его сердце ударить в груди и двух раз, как сзади меня образовалось облако сжатого воздуха, тотчас устремившееся на своего врага. Оттолкнувшись, отпрыгиваю вправо метра на полтора и кидаюсь на противника, одновременно отмечая метрового диаметра вмятину в полу. Его тотчас окружил такой же воздух с чем-то еще, вроде, пахло электричеством и несло жаром. Это меня не остановило, однако я все равно действовал осторожно: мгновенно приблизившись до расстояния метра, провожу быстрейший рассекающий удар ногой в область живота. Но, когда до печени оставалось сантиметров десять, вместо его тела, на пути мне попалась преграда из нагретого воздуха, поэтому седой не получил ощутимого урона, а лишь отлетел к стене, проделав в ней небольшую вмятину и просыпав штукатурку с какими-то бумажками. Не став щадить врага, снова исчез из его поля зрения и появился уже справа от него с одновременной серией ударов как в тело, так и в голову, однако все блокировал его щит, который был в разы лучше моего. И, когда преграда, наконец, рассыпалась, я без замаха попробовал поразить его голову, но тот каким-то образом уклонился, и я всего лишь пробил стену. Загнав его в угол, хотел было добить коленкой, но тот провел какой-то прием, и вокруг него будто «взорвался» воздух вперемешку с молнией, отшвырнув меня в другую часть зала. Амортизировав четвереньками о стену, приземлился на пол, пытаясь справиться с небольшим спазмом, который удалось преодолеть за секунды три небольшим выбросом Ки. Едва справившись с этим, подсознание отметило ностальгию, но, не обратив на это внимание, я кинулся на максимальной скорости к уже вставшему седому, но меня встретил сжатый воздух сверху, похожий на обычный удар кулака, но раз, эдак, в десять больше. Ощутить который не так уж и сложно, по крайней мере, для меня.

И тут я вспомнил битву в Салидоне с седовласым парнем, пользующимся такими вот «воздушными кулаками», которые ударяли во все тело, и которыми меня он и вырубил… Зубы неимоверно сжались, как, в общем, и кулаки, и я еще уклонялся где-то секунд двадцать, превратив зал в подобие минного поля. Но вдруг все прекратилось: я стоял в центре зала со смещенным центром тяжести вниз, а он немного отошел от стены в явно напряженном состоянии.

— Так это ты… — сказал я на чистом кирвите с растущим гневом в груди и закипающей крови в теле: этой мести я ждал давно…

— Догадался, наконец? — злорадно усмехнулся тот, даже не подумав убрать снова выставленный, но менее сильный, щит.

— Как ты оказался здесь? — тут меня поразила мысль, которую я не удержал: — Неужели ты тот самый телепортер, которого мы ищем?!

— Телепортер? — нахмурился седой. — Так вот, откуда тот «переход»… А то выяснить пытаюсь уже десять лет…

Я поднял бровь: по-моему, мы друг друга не до конца понимаем…

— Ладно, — он сжал перед собой кулак и громко произнес: — Ты ведь не бился серьезно, да?

Я хищно улыбнулся, а мурашки пробежали по коже:

— Впрочем, как и ты.

Хочешь серьезной битвы? Ты ее получишь! И, следуя своим словам, я сначала снял с себя кофту, кинув ее на пол, а после и 50-киллограмовые утяжелители как на руках, так и на ногах. Их я сделал сам, конечно, не без помощи девчонок, которые научили меня шить, и приносили нужные предметы. Это было довольно легко, повозиться пришлось только с крепкой липучкой, которая смогла бы выдержать мои удары и не отцепиться. А так утяжелители одевались на всё предплечье и голень, становясь, как бы, одним целым с телом.

Но 200 лишних кило — это еще не все. Согнув руку в локте, прижал ее к телу и принялся высвобождать ту энергию, которая очень долго скрывалась во мне: сначала будто стесняясь, а потом все сильней и сильней воздух вокруг меня превратился в вихрь и колыхал мою безрукавку, волосы, и мелкие камушки вперемешку с бывшими матами. Когда я уже подумал, что высвободил все, что есть, на помощь пришла еще более сильная энергия, тотчас выплеснувшаяся из меня, разметав камушки и другую пыль.

Окончив сей «ритуал», пару раз сжал руку в кулак и грозно повернулся к седому, сдержанно произнеся:

— Теперь-то я не проиграю.

Сейчас мне было ясно, почему он явился сюда: тот худющий парень Костя пользовался той же техникой сжатого воздуха, что и седой парень. Но как он смог сделать это? Я не в состоянии вложить в удар столько силы, что бы разогнать воздух до такой скорости.

Но что интересует меня больше всего, так это техника боя Седовласа. Как ни крути, он не боец: в прошлый раз я точно помню, как он не то телепортировался на короткие расстояние, не то использовал иллюзию, да и его молнии и воздух… Он не пользуется конечностями, а простой боец не сможет даже почувствовать воздушный кулак… Что-то с ним не то…

— Твое имя? — крикнул я.

Седой усмехнулся:

— Некоторые называют меня Язычником, кто-то Богом… — сдержав небольшую паузу, он самодовольно и буднично закончил: — А многие Убийцы даже Дьяволом.

От последних слов мои брови сошлись на переносице: он знает мое прошлое!..

Сжав кулаки почти до крови, я проверил контроль над своим Ки и остался доволен. Мы оба были готовы к бою: наши сердца бились в такт друг другу, но его спокойное дыхание выдавало опытного бойца. Следующие действия напоминали… ничего не напоминали, я никогда не дрался с настолько сильным противником, пользующимся неизвестно чем как для атак, так и для защиты.

Оттолкнувшись со всей силы, я даже подтолкнул себя в спину выбросом Ки и буквально-таки пролетел метров двадцать. По сути, я должен был исчезнуть из поля зрения и появиться, уже нанеся удар. Так и произошло: усиленный скоростью, мой кулак обязан был превратить его лицо в месиво, но и сейчас его спас щит. Однако ударная волна все-таки откинула его на метр, полностью размолотив стенку, разделяющую коридор и зал в радиусе двух метров. Он явно был готов к чему-то подобному, тотчас «прыгнув» вверх до потолка и абсолютно свободно парил там.

— Букуджутсу?! — вскричал я, закипая.

Черт, черт, черт!!! — кричало мое нутро. Теперь не только Андрей, но и Седовлас может летать… Я просто в бешенстве!!!

В попытках освободить бешенство, я до боли сжал зубы, и, оскалившись, прыгнул вверх прямо на него, но тот, словно ожидая, тотчас переместился вправо, и, как мне показалось, что-то задумал. Парить в воздухе я не умел (пока что!!!), поэтому попытался сделать то, что никогда не использовал, да и не думал, что это мне когда-нибудь пригодиться. А именно — использовал выброс Ки с левого бока, тем самым толкнув свое тело прямо на летуна, обомлевшего от моего хода. С криком, наношу мощный левый хук сверху вниз прямо по челюсти, отчего он, словно комета, устремился вниз, сделав почти такую же дырку, во что недавно превращал зал. Меня же по инерции понесло дальше, и я успел вонзить пятерню в бетон, повиснув на правой руке в смятении. Оттолкнувшись, приземляюсь на пока еще ровное место и исследую свою левую руку, которой только что сильно долбанул Седого. Она дрожала, будто я ударил не человека (пардонте, кира), а стену из крепчайшего минерала. И действительно, в момент удара я мимолетно ощутил что-то крепкое…

Черт возьми, кто же он?..

Пока я рассуждал про себя, противник уже успел встать, размять шею и, потрогав место удара, хмыкнул:

— Работает… — и, повернувшись ко мне, предложил: — Продолжим?

— В любое время, — не остался в долгу я.

Сейчас я действовал более осторожно, перемещаясь на максимальной скорости зигзагами, появляясь то там, то здесь, пока не оттолкнулся для решающего выпада. Однако уж точно не думал, что встречусь лицом к лицу с… метровой длины ледышкой! Она оказалась предо мной буквально в двадцати сантиметрах, и вместо атаки мне пришлось защищаться, измельчив лед на мелкие части парочкой ударов. Оказавшись на полу, разрушительно пинаю прямо в коленку впереди стоящей ноги. Это намного эффективнее лоу кика. В карате бьют в бедро, дабы не сломать коленку сопернику якобы из уважения, но правильнее бить именно в коленку.

Не знаю, интуиция помогла мне, или я просто знал наперед, но, как и ожидалось, удар пришелся в ледяную (!) преграду, не нанеся Седому, сразу же переместившемуся в другую часть зала телепортацией, повреждений. Я даже не успел развернуться, как ощутил сковывающий холод вокруг тела. Интересно, это он специально, зная о моей ненависти к холоду или неосознанно?..

В общем и целом, сковал он меня основательно: ниже груди я не мог пошевелиться. К тому же прямо над головой образовывался огромный воздушный кулак с несколькими ледышками по периферии. Вот теперь я не на шутку растерялся: никогда не был в подобных ситуациях и совершенно не представлял, что делать…

Разозлившись на самого себя за беспомощность, я не заметил, как мое тело окружило Ки, прямо как тогда, на крыше. Не обращая на это внимание, злюсь еще больше, усиливая эффект «ауры», топившей лед с неимоверной скоростью. Почувствовав небывалую подвижность, едва успел уклониться от несущихся сверху умертвляющих ледышек с кулаками. Почему почти? Да потому что ударная волна воздушного кулака задела меня, замедлив, а одна не в меру прыткая ледышка, резко изменившая направление полета, пригвоздила левое плечо к полу. Взвыв от боли и растерявшись на секунду, сломал ее у основания, запульнув две ее части в зарвавшегося гада. Острая часть пробила как его защиту, так и ключицу, отчего он так же потерял время, вытаскивая ее, пока я проверял свою руку на работоспособность и несся к нему на бешеной скорости. А работала она хреново: даже кулак сжать больно. Больно, но можно!

Следующие минут пять мы проводили обмен ударами, ежесекундно оказываясь то в одной части зала, то в другой. Обмен ударами сказано слишком громко, скорее он метался всякими колющими, горящими, жгущими, замораживающими и еще черт знает какими штуками, я же уклонялся, периодически приближаясь и нанося серии ударов то по броне, то по различным преградам. Естественно, в прыгучести выигрывал я, он только иногда отпрыгивал или взлетал к потолку, засыпая меня мощнейшими массовыми хреновинами. А когда мы уже все обливались потом и прерывисто дышали, тот вдруг пролетел к полуразрушенной противоположной стене и, немного отдышавшись напрягся так, что я уж думал его сердце не выдержит. Однако, спустя секунд пять мои ступни чуть ли не загорелись, и я прыгнул настолько, насколько это позволял высокий потолок зала, схватившись за балку, и тут же весь пол в зале вспыхнул пламенем, поднявшимся метра на четыре ввысь. Жар стоял как в аду, но не продержался и пары десятков секунд. Спускаться мне совсем не хотелось: всюду пахло паленой резиной, а запах копоти едва ли не накрыл мое обоняние. Жажда кислорода восторжествовала и я выпрыгнул в огромнейшее окно, где уже ждал меня Седовласый, точно так же отдыхающий, только в воздухе. Разозлившись на его технику полета, хотел уже прыгнуть вверх, однако произошло то, что окончательно поставило крест на его бойцовской натуре: подняв руки над головой, прямо из его ладоней заструился жаркий воздух, превратившийся впоследствии в огромный огненный шар. Сейчас мы находились в относительной безопасности от лишних ушей и глаз: окна, из которых мы не так давно выпрыгнули, выходили на детскую площадку, обставленную по кругу домами.

— Попробуй это! — крик на чистом кирвите сверху вырвал меня из размышлений, и я еле-еле успел увернуться, запрыгнув на крышу трехэтажного «Витязя» выбросом Ки после высокого прыжка, когда внизу прогрохотал чудовищной силы взрыв и запахло гарью. Оказавшись на крыше, прячусь за первым попавшимся препятствием и слежу за передвижением противника. А оказался он не из глупых, предпочтя для начала сотворить каток из крыши и только после этого явно задумал что-то нехорошее, снова подняв руки над головой. Не дав ему времени сотворить задуманное, выбегаю из укрытия, и, подобрав камень, кидаю снизу вверх, целясь в горло, в лучшем случае — кадык. Получиться-то получилось, только я успел поскользнуться и прокатился по льду метр прежде, чем вонзил в него пятерню, невольно вспомнив бедную бетонную стену с похожей судьбой. Не давая шанса отдышаться седому, подползаю к краю крыши, и, встав на ноги, выбросом Ки бросаюсь на противника, парящем в воздухе. Раз это необычный (это еще мягко сказано) противник, я немного изменил тактику, и сейчас нанес разрушительный внутренний удар правой в солнечное сплетение, после левой в висок и снова правой в горло. Нормальному бойцу я бы уже сломал шею и пробил голову, но сейчас даже мои кулаки немного побаливали от стального тела Седовласа, с громаднейшей скоростью проделавшего дырку в земле. Не собираясь падать вслед за ним, выбросом Ки возвращаю себя назад и перепрыгиваю на следующую крышу трехэтажки, пытаясь теперь уже хоть немного отдохнуть.

Вот это да… мало того, что противник необычный, так и чересчур сильный; к тому же я не знал, что с ним делать…

Если пробовать в ближнем бою, он начнет перемещаться, летать (что бесит сильнее всего), выставлять преграды разной природы, и превращать свое тело в камень. В дальнем бою преимущество явно на его стороне, спрашивается, что делать?..

Ответ нужен был молниеносный, так как этот гад уже взлетел вверх, словно и не получал только что. Хотя, его Ки заметно снизилось, впрочем, как и мое, которое я потратил в основном на перемещение и различного рода выбросы. Мое тело все так же окружало Ки, которое я рефлекторно старался спрятать, но вовремя понял, что противник не может чувствовать его и оставил все как есть. Пять секунд, целых пять секунд ничего не происходило: он искал меня, паря в воздухе, а я отдыхал, вытянув ноги, и ждал действий. И, о чудо, он совершил непростительную ошибку за всю нашу битву: перестал парить в воздухе и ступил на крышу здания в пяти метрах от моего укрытия, пытаясь найти меня.

Выждав момента, я кинулся на него с одновременным выбросом Ки на предельной для меня скорости как только он вдохнул. В мгновение я оказался перед ним, и от неожиданности он не успел напрячь пресс и мое колено едва ли не коснулось его позвоночника сквозь каменное тело. Удар такой силы, приправленный чудовищной Ки заставил его тотчас выдохнуть весь воздух, сбив дыхание и кашлянуть кровью, но лишь на мгновение, так как следующие десять секунд я не давал ему ничего сделать против моей яростной атаки, не отдаляясь от него ни на сантиметр, с каждым новым ударом поднимаясь все выше и выше в воздух. Левой коленкой удачно попадаю в печень, сразу же провожу левой рукой удар в один дюйм на горле и тотчас другой рукой прекардиальный удар, останавливающий сердце. Однако тот каким-то образом предугадал это и успел левитацией не то, что уклониться, а даже пролеветировать спиной вперед к земле. Я ожидал подобных действий, поэтому выбросом Ки полетел вслед, нагнав почти через две секунды и молниеносно звезданул ногами в корпус, отправив в быстрейший полет до земли. Оглушительный звук отразился от зданий вокруг, а у седовласого сбилось дыхание от сильного удара о землю, в которой он проделал дырку радиусом метра два-три. И именно в этот момент я оказался на нем, успев провести четыре удара в жизненно важные точки его непробиваемого тела. Тут его броня дала трещину по всему телу и я решил добить, убийственно засадив правым локтем в кадык. Но, словно почувствовав мою жажду крови, седой взорвал между нами нечто, которое сбило на секунду дыхание и отбросило в воздух метров на пять. При этом фокусе совершенно не пострадал сам Седовлас, который уже стоял на ногах и явно замышлял что-то плохое. Ну, как, замышлял… уже замыслил. Не успел я приземлиться на все четыре, как в меня сначала полетел град ледяных стрел, защититься от которых я смог лишь полностью закрыв корпус руками и ногами. Отпускать меня из воздуха, где я не мог противопоставить практически ничего, старик явно не хотел, а когда надо мной почти за секунду сформировался исполинский клубок огня и воздуха я с толикой страха подумал: «Да любись оно конем…» и, едва ли не последним выбросом Ки попытался долететь до крыши. Да, именно попытался, а когда попытка кончилась сильным ударом всего моего тела о какую-то преграду, которую я вообще ощутить был не в состоянии, в голове осталась лишь одна мысль:

— Сейчас наступит полный коллапс…

И ведь наступил, однако не полный; похоже, он тоже выдохся: когда в меня полетела крошечная сфера совсем странного запаха, я, падая, в последней надежде высвободил немного Ки для защиты и меня всего лишь отбросило далеко назад, разбив край крыши и прокатив по ней метров, эдак, шесть. Хотя, нет, не всего лишь: схватившись за правый бок, очень болезненно вдыхаю драгоценный воздух, только что нагло вырванный из легких. Однако, долго прохлаждаться не следовало — Дьявол, как он прозвал сам себя, уже взлетел на приличную высоту, а через два глубоких вдоха я стоял на ногах, сместив центр тяжести вниз.

Остался единственный шанс: я потерял слишком много как физической силы, так и Ки, поэтому следующий шаг будет решающим, а одна ошибка может стоить мне жизни. Решив не дожидаться его смертоносных атак, поднимаю небольшой камень и бросаю снизу-вверх, целясь в лицо, и сразу же прыгаю на него, пока еще экономя энергию. В этот момент я взвинтил свою реакцию до предела, дожидаясь хода противника и, когда в мою сторону полетел воздушный кулак, молниеносно первым выбросом оказываюсь над противником, а следующим уже несусь сверху вниз. Все, что успел сделать Седовлас, так это произнести фразу: «Ёп!..», и получить правым локтем прямо в темечко, молнией полетев вниз.

Однако, я слишком поверил в свои силы, и пропустил заранее подготовленный им сгусток той самой странно пахнущей сферы, откинувшей меня далеко-далеко назад и вверх. Я даже не сумел защититься: энергии, кроме той, которая окружала меня, уже не осталось и сейчас я, набрав высоту, полетел по дуге вниз, невольно вспомнив прыжок в Адланде, когда меня поймал в воздухе Андрей (тогда еще Айнер), не дав разбиться. Но в этот раз никого рядом не было, и толику страха я испытывал… Да кого я обманываю?! Мне, черт возьми, страшно падать с пятидесяти метровой высоты, будучи едва ли не полностью вымотанным…

А между тем скорость набралась уже приличная, и мое тело обязано было обнять асфальт через секунды три.

Черт, черт, черт!!! Провести настолько великолепный бой и так глупо умереть, разбившись о землю, не входит в мои планы!! Попытка выбросом Ки как-то остановить падение не увенчалось успехом: слишком большая скорость.

Чуда не происходило, и в отчаянной попытке хоть что либо сделать, я выставил перед собой руки, дабы самортизировать о землю, мысленно крича: «Стой!!!», и даже не понял, как невольно привел в движение Ки, доселе всю драку окружавшее меня.

Еще некоторое время я с силой жмурился, считая про себя и напрягал все мышцы тела с каждой новой секундой, а потом, когда они заболели прислушался к ощущениям. Мое тело парило в пяти метрах над дорогой с проезжающими машинами уже какое-то время, а я все пытался понять, что же меня удерживает.

Нет, на этот раз Андрея рядом не было, впрочем, как и Седовласа, Ки которого уже было далеко от места нашего сражения. Тут я обратил внимание на переливающееся Ки под собой. Оно обволакивало нижнюю часть тела, вплоть до колен. Тут меня осенило: изначальные тренировки в Адланде, когда я еле-еле парил в воздухе, были правильными; а я посчитал их неплодотворными только из-за чудовищных энергозатрат. Как же я был не прав, зато… теперь я с полной уверенностью могу сказать:

— Я. Могу. Ле…

Договорить я не успел: кончилась энергия, удерживающая меня в воздухе и, после недолгого трепыхания в воздухе, довольно уверенно приземлился на ноги посреди проезжей части. Не успевший нажать на тормоза после моего внезапного появление на дороге, водитель аж ругнулся и с большой скоростью налетел на меня. Я успел только чуток подпрыгнуть и с грохотом долбануться в его лобовое стекло спиной, пролетев уже над машиной незапланированным пятерным боковым. Мягко падаю на все четыре и слышу, как следующая машина уже вовсю дает по тормозам, останавливаясь в двух метрах перед моим носом, и из нее быстро выбегает, забыв даже закрыть дверь, тридцатилетний мужчина с криком:

— Парень, ты как?..

Русский сразу попытался помочь мне встать, однако я небрежно отмахнулся, выпрямился и размял плечи, чувствуя, как шишка уже подкрадывается к ноющей спине и уверенно отвечаю:

— Нормально.

— Но… тебя же машина сбила… — ничего не понимал добрый «русский Ваня».

Я только усмехнулся:

— Кто еще кого сбил.

Мужик еще долго что-то мямлил под нос, когда я уже спокойно ушел с дороги, пройдя мимо выстроенных в ряд машин, точно так же остановившись после «аварии». Затерявшись в толпе, я повернул в сторону «Витязя», заинтересовавшись внезапным исчезновением Седого посреди дуэли. Он бы выиграл, если бы не одно но… Народ расступался, едва завидев мою дьявольскую улыбку, наряду с пыльной одеждой, заляпанной собственной кровью и пробитым насквозь левым плечом. А мне было наплевать на всех и все вокруг: я летал. Не так, конечно, как Андрей, но все-таки!

Многие люди расступались предо мной, но, так как шел я прямо посреди тротуара, долго оставаться таким «умным» не мог, поэтому на пути иногда попадались группы из двух-трех, изредка четырех человек. Только ненадолго, вплоть до первого столкновения.

Меж тем я уже успел обойти «Витязь» с другой стороны, подняться по ступенькам к входной двери, от которой несло запахом гари и паленой резиной. Слева от входа когда-то давно сделали окно, а потом зачем-то сперва заколотили досками и поставили решетки, чем я и воспользовался, вспоминая уроки преодоления препятствий в Гильдии, не тратя Ки на какие-нибудь выбросы. К слову сказать, я всегда оставляю маленькую часть Ки глубоко-глубоко внутри, дабы случайно не помереть. Схватившись за решетку, ставлю ноги между прутьями и отталкиваюсь, услышав небольшой хруст у основания окна. Ну, а как без этого, прыгнул, как никак, на следующий этаж, схватившись за подоконник, и сиганув еще раз, схватился за край крыши, подтянувшись одной рукой без особых усилий, так как уже более-менее отдохнул. Поднимался я с небольшой тревогой, хотя и не ощущал никого на крыше. Здесь стояла такая тишина, которой я уже да-а-авно не слышал. В воздухе еще витал запах крови, как моей, так и… каких-то других людей, бетоном, кое-где землей и травой. А на другом краю крыши валялись одинокие металлические ножи, что вкупе с кровью каких-то чужаков, доселе которых здесь я не чуял, вызывало кое-какие подозрения… Осторожно подойдя к ним, я подобрал один и обнюхал каждый сантиметр, запоминая запах, и откидываю нож в сторону, поднимая второй. От второго пахло чересчур знакомо. Еще пара секунд обнюхиваний и я с полной уверенностью мог заявить, что это запах того молодого препода, повстречавшегося мне не так давно на первом этаже НГГУ. Странные вещи происходят… Каким образом меня находят уже второй раз подряд?..

Встав в полный рост, и, сжав в кулак более-менее работающую правую руку, я подумал про себя: сначала проиграл всухую, теперь ничья… Но ничего, два сильных кира всегда успеют встретиться друг с другом и уж тогда… я не проиграю.


…Вернувшись на дачу Маши поздним вечером, и, закрыв за собой дверь, облегченно выдохнул, мечтая только поесть и лечь спать суток на пять, как из кухни донеслось:

— О, Мань, подожди, Ал пришел… — послышались быстрые шаги и Алинка с ходу спросила: — Привет, ты где был?

Не успел я ответить, как она чуть ли не вскричала, подбежав:

— Твоя рука! Что стряслось?

Я только отмахнулся, задавая контрвопрос:

— О чем болтали?..

Сестренка, еще находясь в небольшом шоке, чуток помолчала, прежде, чем ответила:

— Обдумывали, на какое время покупать билеты на самолет до Мехико…

Улыбнувшись до ушей, я загадочно произнес, повернувшись к Алинке, снимая обувь:

— Самолет нам не понадобиться.

* * *


В коридорах стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая то далекими кликами мышки одинокого студента, не то решающего задачу, не то яростно режущегося в игрульку по сетке; то кто-то из преподавателей, сварившись вместе со студентами в душном кабинете, приоткрывали дверь, создавая спасительный в этом случае сквозняк, и по коридорам, отражаясь от стен, гуляло эхо очередной заумной (читай: занудной) лекции или необъясненной, но, тем не менее, общепринятой теории; то громкие разговоры и немного робкий смех первокуров, решивших так отметить опоздание препода.

— Смейтесь-смейтесь, вам же хуже будет… — с толикой ненависти думал заучка, победитель едва ли не всех олимпиад по информатике Вадик, дожидающийся на первом этаже брата по разуму: Давыдова Кая.

Вадик восхищался этим загадочным парнем, который вмиг решает задачи любой сложности как по физике, так по высшей математике, матану, дискретной математике и теории вероятности. При всем при этом заучка Вадик ни разу не видел, что бы Кай писал, а словно решал все в уме, как по шпоре…

Если это еще можно было списать на удачу, то чего совсем не понимал Вадик, так это другую сторону Давыдова: после межинститутских соревнований едва ли не каждый, кто каким-либо образом связан с разными клубами единоборств, обсуждали выступление новичка Давыдова, победившего всех соперников с одного удара. Конечно, Вадик не совсем силен в единоборствах, но его скорее интересовало другое… Известный факт: кто силен в учебе, тот, в основном, не силен в физическом плане и наоборот. Вадик полностью подходил под это правило, как и остальные ботаны и турникмены, тогда, в общем-то, ничего удивительного — исключения из правил есть всегда (или почти всегда), но при такой логике тогда вообще не срастаются концы с концами!

Вадик, изначально радовавшийся появлению конкуренции и единомышленнику, совершенно не понимал действий Кая (кстати, смешное имя, не находите?), который на матане влет решил все задачи, пока Линдин их только диктовал, а на следующей паре информатики, где задали написать простейшую программу на языке C++ перевода чисел в пятеричную систему счисления, он сидел перед монитором и смотрел сквозь экран. Так и прошла пара, и Кай единственный не написал прогу. Вадик в тот момент решил, что Каю скучно решать такие легкие задачи, впрочем, как и нашему очкозавриату, но так продолжалось изо дня в день! Он, словно заведенный, наотрез отказывался писать любую проверочную или контрольную, а так же работать на компьютере и писать на доске, предпочитая безупречно отвечать с места, поражая как преподов, так и всех остальных. Иногда в голову Вадику заползали просто безумнейшие вещи, мол, Кай не умел писать. Что за глупость, не правда ли? Как можно выучить математику и другие дисциплины устно? Вот вам и ответ — никак, поэтому Вадик смело отметал эти мысли, считая их полнейшим бредом. Даже он не мог решить какую-нибудь задачу на бесконечные пределы, хотя и в 11 классе пытался пару раз полностью решить экзамен устно, и, естественно, ничего не получалось: иногда что-то упускал или просто забывал и так далее…

Вот и сейчас Вадик стоял на первом этаже главного корпуса НГГУ, с сумкой на правом плече и толстеньком отчете с пометкой большим черным шрифтом «Робототехника», который он двумя руками прижимал к груди, словно в этих листочках заключалась какая-то страшная тайна, или что-либо подобное. Очкозавр покосился на настенные часы, показывающие 10:29, и вздохнул, понимая, что на первую (по счету) пару физкультуры он уже не попадет и, стрельнув глазами на вход, вздохнул еще раз, в который раз увидев уже давно спящего охранника перед камерами наблюдения. Снова повернув голову, он уже хотел было отправиться исправлять пропуск, как услышал сзади «пик», и, поправив очки, прищурился, узнав в мчащемся урагане «сестру» Кая, как же ее… Алина, вроде? И, решив, хоть так, чем никак, направился к ней. Так как Кая уже давненько никто не видел в институте, Вадик имел большие сомнения насчет его появления в день, когда будет одновременно проверочные как по фре, так и по информатике и дискретной…

— Привет… — робко начал Вадик, тотчас проглотив дальнейший диалог: такой, как он, редко общается с девушками, особенно вживую.

Кинув взгляд на что-то бормочущего себе под нос представителя очкозавриата обычного, Алиана на мгновение остановилась, кинув:

— А, ты, вроде… Вадик, да?

Вадик, который только что еще не мог подобрать слов, не сразу понял смысл фразы, и, радостно подняв брови, воскликнул:

— Да-да, это я…

— Ясно, Кай о тебе рассказывал…

Обрадовавшийся такой вести очкозавр уже почти позабыл о планах:

— Правда?!.

Алина не разделяла радости Вадика, припоминая нелестные высказывания про этого индивида, однако смогла выдавить улыбку и, искусно переведя тему, подобраться к нити беседы:

— Угусь, что хотел-то? — на ходу начала она, иногда оборачиваясь за еле-еле поспевающим ботаном с сумкой и бумажками наперевес, — Только в темпе вальса!

Вадик даже чуточку остановился, не понимая:

— Но вальс медленный танец…

— Ладно, я побежала!.. — попрощалась девушка, перепрыгивая сразу через три ступеньки.

— А, подожди!.. — спохватился Вадик, когда уже было почти поздно, но, все-таки, каким-то образом добился того, что бы Алина остановилась, дожидаясь его не следующем пролете с явно скептическим настроем.

Кое-как догнав «няшную» (по меркам анимешников) девушку в очках с темной оправой, прической на подобии главной героини старенького аниме-сериала «Хлорка» Кучики Рукия, Вадик стал показывать прямо на лавочке второго этажа результаты своих исследований в плане искусственного интеллекта, роботов и другой белиберды, о которой ну явно бы не понял простой обыватель и просто бы плюнул (как про себя, так и на ботана) и ушел, однако Аля решила послушать совсем уже поехавшего мальчика, который от недостатка женского внимания явно начинал слетать с катушек.

— Запилив функцию рандомного интереса, — разошелся Вадик, углубляясь в свои железяки: — мой N3 может вдруг захотеть научиться вышивать крестиком, или ходить на ушах… Кстати об ушах!..

— Подожди с ухами, — перебила его настрой Алина, задав провокационный вопрос: — А если все случиться как в каких-нибудь фильмах, когда роботы восстанут против своих создателей?

Очкозавр выпрямился, улыбаясь до ушей, словно ожидал этого вопроса и готовил ответ на него всю ночь напролет:

— Если это случиться, хоть и такой возможности у них не будет, я замутил функцию деактивации.

— И как же она работает?

— Либо дистанционно, просто вписав код, указанный на главной странице, — он тыкнул пальцем, — Так же деактивация при помощи звукового набора, — снова тыкнул.

Алина что-то покивала про себя и хотела задать уже последний вопрос, как зазвонивший телефон на секунду прервал начавшего снова повествовать Вадика, надеясь, что та расскажет о его изобретении Каю и они вместе будут думать в ближайшем будущем над прогрессом.

— Аля, это ты?.. — зашептал девчачий голос.

— Да, Кать, ты чего шепчешься?

— Да тут… — послышался какой-то громкий стук в телефоне, заглушив пару слов: — …облава, тебя к декану вызывают!..

Нажав красную кнопочку, и, поняв, что у нее теперь есть отмазка, решила отвязаться от настырного очкозавра-обыкновенного:

— Ну вот, — разъяренно начала девушка, встав со скамейки: — из-за тебя у меня теперь проблемы!..

Не ожидавший такой бурной реакции Вадик, едва не выронил из рук кучу чертежей наряду со сползшими на кончик носа очками и каким-то макаром сумел съежиться до такой степени, что стал одним целым с архитектурой вокруг.

Убийца же, тем временем, радуясь удачному побегу, робко постучалась в дверь, и, соответствуя образу прилежной студентке, протиснулась в чуть открытую дверь, сразу попав под взгляды двух мужчин: своего пятидесятилетнего декана и вальяжно сидящего на краешке стола молодого мужчину с ежиком черных волос, острыми скулами и глазами разного цвета. Левый глаз отдавал серебром, а правый яркого болотного цвета, что очень удивило девушку.

— Давыдова? — подал голос декан.

Девушка кивнула, краем глаза изучая мужчину справа. Неужели это его сын? — думала Алина: — Не-е-ет! Нисколько не похож!

Закончив дебаты с собой, стала ожидать дальнейших событий. Меж тем мужчина, доселе выглядевший невозмутимым, замер, с открытым ртом осматривая девушку, на что она не знала, как реагировать: заигрывать или игнорировать.

— Скажи мне, где пропадает твой брат? Скоро экзамены, а он…

— Сашь, — бархатный голос мужчины мягко перебил своего, судя по всему, друга: — оставь нас наедине.

Декан как-то странно посмотрел на него, что-то быстро взвесил про себя, и, пожав плечами, едва ли не выпорхнул из кабинета, на ходу набирая чей-то номер.

Тем временем Алина с неизвестным мужчиной молча изучали друг друга уже десяток секунд. Алина уже чувствовала себя неуютно, но тут мужчина улыбнулся, глянув себе под ноги, и, словно удивившись чему-то, покачал головой:

— Я же говорил, что мы еще свидимся… — выделил он последнее слово.

Тут Алиана совсем запуталась, пытаясь вспомнить всех, с кем она знакома, но никак не могла подобрать подходящей личности.

— Мы знакомы? — неуверенно пробормотала бывшая Убийца.

Тут он рассмеялся, надолго, едва ли не на минуту, прежде, чем снова включился в разговор с улыбкой до ушей:

— Пятнадцать тысяч лет уже прошло… — словно удивляясь самому себе, медленно проговорил он, покачав головой, а подсознание Алианы уже понемногу начинало понимать происходящее.

— Как же долго я ждал этой встречи, но никак не думал, что она произойдет настолько поздно… — мужчина встал на ноги.

— Ты… — мозг Алианы уже давно понял, с кем она общается, но здравый смысл отказывался воспринимать это.

— Теперь-то мы сможем поговорить без переводчика в лице Кая.

— Неужели… это… ты, Ринтел?.. — на выдохе произнесла Алина, забыв даже про дыхание.

— Ваш покорный слуга, — кир насмешливо поклонился и склонил голову набок с улыбкой, — на самом деле меня зовут несколько иначе… но мы успеем это обсудить.

— Но, как ты… откуда… Почему так выглядишь?..

Ты же был… — Алина немного подумала, подбирая слово, но кир опередил ее:

— Старше?

Ей оставалось только удивленно кивнуть и с открытым ртом вспоминать недавние, но настолько далекие времена, когда она знавала доброго, но жесткого по натуре отшельника Ринтела, учившего ее азам выживания в Адланде.

— Нам о мно-о-огом нужно поговорить…

Убийца, уже возобладавшая над собой, уверенно кивнула, так же улыбаясь.

— Так все-таки? — снова задала вопрос Алина, будучи сильно озабоченной молодостью Рина.

«Старик», как и Алина, присел на скамейку на улице, попрощавшись с другом в коридорах института.

— Можно сказать, это моя особенность. Я могу полностью контролировать свое тело, вплоть до возраста, но мы сейчас не об этом, — он махнул рукой, словно это какая-то шалость для него, переходя на другую тему: — Сейчас мы говорим о вас.

— О нас? — искренне удивилась Алина, немного радуясь разговору с тем, с кем не так давно не могла обмолвиться и словом.

— Да-да, о вас. Мне очень интересен тот факт, что за такое огромнейшее количество времени вы совершенно не изменились. Даже я, являясь самым долгоживущим человеком в мире, менял обличия едва ли не каждые пятьдесят-сто лет, если не чаще. А вы… Неужели вас никто не преследовал? Инквизиция, конкистадоры, храмовники?..

— Знаешь, все намного скучней, чем ты себе представляешь…


— Я перезвоню, — промолвила Алинка в телефон, тыкая кнопку отключения разговора, — Что ты имеешь в виду?

Зевнув, пнул куда-то недалеко только что снятые кеды и спросил:

— Все потом, еда есть?

И, не дожидаясь ответа, мощно втянул воздух.

— Чего ж ты молчала?! Пойдем скорее в магазин!

И, снова надев кеды (и зачем я их только снимал?) вытащил за шиворот Алинку, не успевшую нацепить даже кофту, оставшись в одном топике.

Спустя тридцать минут, когда мы вернулись домой и рассортировывали еду по холодильнику, который оказался слишком большим (или просто кто-то слишком прожорливый?), Алинка осмотрела мои раны и с точностью поставила диагноз — «Глупость редкостная». После меня замотали ради приличия бинтиками, пахнущими каким-то новым запахом (в больницах я бываю не часто) и начали допрос:

— Так что произошло-то?

Чересчур занятый обнюхиванием своего левого плеча, обмотанного до локтя, сперва я даже пропустил вопрос мимо ушей, а когда привык к запаху, повернулся к Алинке:

— А, просто я встретил того, кому когда-то проиграл, — с улыбкой ватажил я, пытаясь замять разговор.

«Всухую» — зло добавил уже про себя, внутренне вспоминая каждое движение тогда, в Салидоне.

— Проиграл? — протянула и на время задумалась Алина, — Это случаем не те взрывы в Салидоне на полгорода означали вашу бойню?

Мое сердце екнуло.

— Ты-то откуда это знаешь?

— А как бы я тебя нашла потом в тюрьме? — развела она руками, — Да и тем более, по-моему, весь Салидон знал об этом, а не заметить розово-белые прозрачные вспышки посреди города и синего неба не так уж сложно.

— Э-э… — сдвинул брови я, вспоминая весь бой. — Какие такие вспышки?..

Сестренка искренне удивилась:

— Ну как, сначала 1–2 минуты слышались громкие звуки, после небольшой перерыв, и далее разряды молний, вспышки в течение минут пяти и все закончилось.

У меня невольно до боли сдвинулись брови на переносицу, а мозг подсовывал воспоминания о первой минуте боя, когда меня вырубал тот самый сжатый воздух. Неужели он дрался после этого еще с кем-то?..

— Ясно, — замогильным голосом ответил я, вместо того, что бы задать очередной вопрос.

— А сейчас как, выиграл?

Я усмехнулся:

— Нет, на этот раз ничья, но у нас будет реванш.

Алинка, не сильно интересовавшаяся драками, что-то промычала и села за стол, наливая себе чай.

Молчание длилось еще некоторое время, как вдруг сестренка цокнула:

— Блин, забыла, что ты не видишь.

Я повернулся к ней с поднятой бровью.

— Да вот сижу тут, загадочно улыбаюсь, — начала мурлыкать анимешница, — а ты даже не спрашиваешь, с чего у меня такое настроение…

— Ясно ж с чего, — я всплеснул руками, — язык новый за ночь выучила?

— Р-р, ну Кай!

— Хм, тогда… анимешку досмотрела?

— Ну, и это тоже… Но не в этом дело!

— Тогда сдаюсь, — я пожал плечами.

Тут Алинка медленно начала:

— Ты не представляешь, кого я встретила сегодня…

Пауза затянулась, и я «нукнул».

— Мы многим обязаны этому… — она задумалась: — киру.

— Киру?

— Ринтел, тот, кто…

Но я перебил сестренку:

— Помню уж, как забыть того, кто спас меня? — тут до меня дошел смысл, и я на секунду замер.

— Ага, удивился! — обрадовалась Алинка, едва не разлив кружку с горячей водой и кусочками плавающих в ней листьев и ойкнула.

— Ну, вообще его уже давно зовут не Ринтел, а…

— Стой, стой, стой! — замахал я руками, — каким образом он оказался здесь!? Неужели работа телепортера?

— Да нет, дело в том, что он, как бы это сказать… — Алинка замялась, подбирая правильное слово: — не стареющий бессмертный трансвестит возрастом более пятнадцати тысячи лет. Фух, выговорила, и как только придумала?

Тут я задумался, но Алинка быстрее объяснила:

— Короче он способен изменять свое тело как ему заблагорассудится и, похоже, подчинил себе клетки старения, или как они там называются…

— Ладно, с этим разберемся, хотя я чудовищно удивлен этим фактом… Что он вообще делает здесь?

— Живет, — просто пояснила Алинка и пожала плечами: — Декан, оказавшийся его другом, как-то упомянул тебя, твои пропуски, — сестренка выделила последнее слово, — и Рину показалось знакомым твое имя, и вот, он решил встретиться.

Я слушал Алину и все никак не мог предположить наличие настолько удивительного существа, и кто им оказался? Какой-то старик (хоть и странный), спавший меня от смерти. И ведь точно, странным он показался мне еще тогда, в джунглях!..

Однако, как бы я не хотел встретиться с живой (читай: бессмертной) легендой, не мог этого себе позволить.

— Кстати, что ты имел в виду?

Я, занятый своими мыслями по поводу новых тренировок энергии, даже не сразу понял, что со мной говорят, поэтому пару мгновений сидел на месте, а когда Алинка напомнила о себе и переспросила, я тупо похлопал глазами и ответил:

— Ты о чем?

— О самолете.

— А-а, тут такое дело…

Вкратце рассказал битву и последующее «просветление», не забывая так же повествовать о каждой детали рубилова.

— …Да и тем более, ты не забыла, кто на нас охотится? Ты, как Мастер Скрытности, не думала о том, что Убийцы уж точно будут контролировать и воздушный порт, и железные дороги, и все остальное?

— Конечно, думала, — тут она азартно усмехнулась: — Но ведь мы тоже не лыком шиты.

Я тоже усмехнулся: насколько бы мы не застряли здесь, у нас не отнять жажду приключений (в основном на задницу).

— К слову сказать… — девушка задумалась, вспоминая наш разговор: — Ты говорил, он использовал лед, огонь и всякие такие штуки?

Я кивнул и уже хотел добавить про абсолютно неощущаемые преграды и атаки, как почувствовал улыбку Алинки и последовал вердикт:

— Не поверишь, но ты дрался с магом.

— Почему ты так решила? — скептически отнесся я к этому.

— Ты, жалкий смертный, — Алинка вскочила, высокопарно тыкая в меня пальцем, — будешь спорить с той, кто прочитал кучу фэнтези и посмотрел тонну аниме на эту тему? — и закончила слишком наигранно и пафосно: — Уж я-то лучше разбираюсь в этом!

Честно говоря, мне было очень интересно узнать, кто это такой и вообще, что ему от меня нужно? Но именно в последние несколько часов из моей головы ну никак не может выйти одна мысль, к которой я возвращаюсь каждую минуту и секунду, обдумывая с разных сторон и вывожу свою теорию Букуджутсу, проще говоря — технику Полета. Да-да, с большой буквы, так как это великая вещь!

Тут мой зев огласил округу и я поднялся со стула.

— Ладненько, пора спать, до завтра.

Пока шагал до комнаты, успел услышать, как Алинка набирает чей-то номер, и сквозь уже закрытую дверь комнаты слышны были сначала гудки, а потом Машин голос. Но разговор я не слушал, представляя, каково будет удивление Алинки, которая отнеслась к моим россказням о левитации очень скептически, даже не удивилась. Меж тем, мой уход представлял из себя чистую символику — необходимо было кое-что обдумать. Плюхнувшись спиной на кровать, скрестил руки на затылке и тотчас погрузился в размышления.

Кто бы мог подумать, что старик Ринтел, хоть и являлся тем, кто мог управлять своей кармой (что считалось невозможным), окажется без пяти минут бессмертным, вдобавок к способности перевоплощаться… Да, мое удивление достигло пика, когда я вдруг решил обратить внимание на его карму в джунглях Адланда, точнее ее отсутствие, и чуть не потерял челюсть. В первые секунды… да что там! В первые недели после того, как мы попрощались с ним и продолжили путешествие, я совершенно не думал об этом, словно это само собой разумеется. Однако по прошествии какого-то времени, до меня стало доходить, что карма, это та же самая энергия, что и Ки, просто немного другая по свойствам и специфики. Наверняка именно поэтому он умел полностью скрывать ее, как и я наряду с Алинкой, Машей и Андреем способны скрывать Ки… Однако, насколько я помню, Ринтел не может скрывать Ки, он даже не чувствует ее, она хаотична в его теле, как и карма у Алинки. Да, она ее подрегулировала, но не до конца.

И все-таки, почему он стал бессмертным? А может… тут меня осенило. А может он не стал, а БЫЛ? Возможно, карма, при правильном использовании, дает именно такие результаты? Если это так, то… Черт возьми, какие же перспективы открываются!! Мое сердце забилось чаще, желая обучиться этой методике управления энергией, но… Нельзя. Сейчас ни в коем случае нельзя думать ни о чем, кроме как о левитации и том странном тепле, которым я растопил лед, сковывавший меня, когда, казалось, уже конец.

Кстати о конце!.. Тьфу ты, то есть о провозглашенном Алинкой «маге». Сперва к этим словам я отнесся скептически, ведь до этого никто не упоминал о существовавших ранее магах, а теперь… Нет конечно, я не поверил сразу же! Просто если это так, и он действительно маг, это означает, что он такой не один, и в мире существуют (или существовали) другие швырятели опасных штуковин…

Я сжал кулак, желая тотчас пойти либо усиленно тренироваться, либо перелопатить половину мира, дабы найти маговв, но быстро успокоился — сейчас нужен отдых. И, подумав еще о чем-то, даже не заметил, как уснул.


Утро было невероятно ужасным: сперва я проснулся в шесть утра от головной боли, словно мне шаманы в бубен били всю ночь, но уже спустя двадцать минут сонных сопротивлений все прошло, и я снова застрял в пучине сна, провалявшись едва ли не до полудня. При этом слабость чувствовалась неимоверная — сказывалась вчерашняя битва. Как только до меня дошло, сколько времени я проспал, вскочил с кровати и с криками «Черт, черт, черт…» побежал на кухню После, выдув всю воду, стал растягиваться, понимая, что неделя — слишком маленький срок. И тут осенило: к черту разминку! Надо ведь тренировать Ки!! Хлопнув себя по лбу, только сейчас отметил отсутствие Алинки дома, что, в прочем-то, не так важно…

Стоя посреди небольшого (по сравнению с тем, что у нас дома) зала, пытаюсь вспомнить ощущения в момент падения, одновременно пересылая энергию вниз и распределяя оставшуюся вокруг тела. Через секунд десять я уже витал на высоте полуметра, ощущая неведомую легкость, по сравнению с простой ходьбой, словно я нахожусь в месте без гравитации. Может, у меня и метались в голове разные мысли, но я был полностью сконцентрирован. Как ни странно, это сродни первым тренировкам по боевому искусству — ты так же концентрируешься на каждом шаге, ударе, повороте, движении, а через какое-то время все получается автоматически. Надеюсь, так же будет и с полетом…

Так, отлично, пока что статично держусь в воздухе, а теперь… немного подкорректировав выход Ки из тела, стал потихоньку двигаться то вправо, то влево. Пока все получается… Тут я решил попробовать полет вверх ногами и потихоньку заваливался в правый бок. И, когда более-менее понял специфику управления, стал вращать тело в разные стороны, дабы привыкнуть к ощущениям. Но, не прошло и пяти минут, как Ки кончилось, и я снова чувствовал на себе силу тяжести, успев среагировать и бесшумно приземлиться. В прошлый раз я не удержался из-за изнуряющей битвы, после которой в моем организме совершенно не осталось Ки, но и предполагать не мог, что тоже самое произойдет и сейчас, когда я восстановился…

Что же такое? — стоя посреди зала, неустанно спрашивал самого себя.

Тут, похоже проснувшись, чудовищно заурчал живот и заставил меня согнуться в три погибели, хватаясь за него руками.

Теперь понятно, чего я теряю контроль над Ки каждые пять минут…

Ки — удивительная штука, это как мышцы. Не поешь — не восстановишься, для Ки пища — топливо, — рассуждал я, хрумкая невероятное количество продуктов для нормального человека. Хотя, почему невероятное? Вполне вероятное… если растянуть на пять дней.

Эти и другие мысли вертелись в голове, когда я уже схрумкал четвертую часть всего того, что мы накупили вчера. Полежав минут десять, быстренько натянул кеды и вышел, накидывая капюшон на голову, чувствуя такие далекие и такие родные ощущения Альтаира… но, я отвлекся. Заранее проверил наличие Ки неподалеку, и только тогда открыл дверь, подставляя лицо ветру и влажному воздуху. Сейчас меня переполняло Ки, и я уже не мог дождаться, когда начну тренировку. Вспомнив о том, что я должен буду взлететь мгновенно в случае необходимости, беру разбег, прыгаю на две высоты своего роста, не используя Ки, и только после этого пытаюсь активировать энергию. Однако, когда у меня почти получилось, я уже на автомате группируюсь и перекатом заглушаю инерцию после падения. После такой неудачи ударяю с размаху землю, в которую рука вошла едва ли не до локтя, и, поднявшись на ноги, отряхиваюсь, полностью контролируя себя.

Наверное, слишком рано я начал пробовать с мгновенной активацией способности…

Так, покумекав пару минут, начались настоящие тренировки. Первые два часа я стоял на месте, взлетая, и кружась вокруг своей оси, вертелся туда-сюда, постепенно ускоряя время активации. Потом, когда уже более-менее научился взлетать за секунд пятнадцать на четыре метра, попробовал разбежаться и проделать тоже самое и, на этот раз не группируясь, а полностью надеясь на полет… прокатываюсь лицом по земле метров пять, после с рычанием вскакиваю и сажусь на задницу, скрестив руки на груди, не понимая, чего мне не хватает. Так и не поняв, возвращаюсь домой и плюхаюсь на диван в вымотанном состоянии.

Но на отдых времени нет, — твердо решил я и снова выхожу на улицу, обдумывая кое-что.

Ставшее уже привычным активирую Ки и на этот раз быстрее, чем обычно, высвобождаю его. Однако, не ожидая такого ускорения, неуклюже взлетел ввысь, и, наворачивая неизвестные человечеству кульбиты, кое-как развернулся и приземлился на четвереньки в небольшом шоке. Это сродни выбросу Ки, черт возьми. А что, если…

Стоя на месте, еще раз проверяю всю теорию и, кивнув про себя, выбросом Ки меня подкидывает вверх метра на два с половиной, и тут же помогаю себе Ки, выпуская из тела с меньшей скоростью. В итоге, я парил над дачей Машки в пяти метрах, понимая, что выброс Ки нужен для старта, но не для самого полета, так как сжирает дичайшее количество энергии. Это было невероятно… Это как плавание, только не прилагая физических усилий; мое тело полностью расслаблено. Прекрасное ощущение. Аж мурашки по всему телу забегали… или это от холода?

Последующие три часа для меня пролетели молниеносно — я забавлялся и играл с моей новой техникой как ребенок. Пару раз долетел даже до Новогермецка и обратно, естественно, по запаху, вытворяя в воздухе невероятные для ползающего по земле человека трюки. Скорость моя, конечно, была аховая, примерно 5–6 метров в секунду, но, черт возьми, я летал! Стремился я к этому очень долго, и вот, наконец, допер до методы. Причем правильно допер, сам! Я чрезмерно гордился собой и понимал, что сделал невероятный скачок для всего человечества, и мог бы поделиться знанием, но… мне это не интересно.

Пусть сами доходят, если, конечно, смогут, — зло усмехнулся я, выписывая пируэты в воздухе на высоте 6–7 этажа, с чудесным настроением, которое не испортит ничто и никто. Рисуя идеальную окружность в воздухе, чувствую запах Алины и, остановившись, ищу ее Ки, хозяйка которой размеренно шла из города прямиком до дачи по тропинке. До нее метров, эдак, двести. Улыбнувшись до ушей, бесшумно беру невероятное пике, и, залетев за спину, плыву прямо за девушкой, вытянувшись по горизонтали в двух метрах над землей. Управлял полетами я не ахти как и пару раз чуть не потерял контроль во время пике, едва не проделав дырку в земле, но, все-таки, путем невероятных усилий, удержался, чего не сказать о горизонтальном положении, которое мое тело приняло с неохотой, не привыкшее к нему. Прошла минута, прежде, чем я насладился этими моментами, и подал голос:

— Бу!

У Алинки сердце на мгновение замерло, а потом ускорилось и она, отпрыгивая, развернулась и кинула в меня нож, от которого я увернулся в пируэте; потеряв контроль над Ки, грохнулся с высоты двух метров на спину, проклиная Алинкины навыки Убийцы.

Сзади кто-то ойкнул и подбежал с криком:

— Кай, ты как?

Но я отмахнулся:

— Это ты так братишку встречаешь? Перышком под ребрышко? — и, потирая задницу, поднялся, оставив за собой последнее слово: — Я запомню.

— Ты что там делал-то?

— Летал, — ответил я и натянул улыбку, сам того не заметив.

— Э-э…

Я взял девушку за руку:

— Давай покажу.

Представляете, она еще чего-то сопротивлялась!

— Но…

Я взял сестренку на руки, и спросил:

— Готова? Впрочем, какая разница?..

Алинка пыталась ответить что-нибудь острое, но не успела: выброс Ки из-под моих ног заставил ее вцепиться в мою шею чуть ли не до крови и на пару секунд заткнуться, пока я набирал высоту. Честно говоря, не ожидал, что будет сложнее… Хотя, что удивительного? Мне было тяжело поднять с помощью Ки себя, а что уж говорить об Алинке, которая немногим легче? Все то время, которое я провел в воздухе, а именно — четыре-пять часов, израсходовало больше половины запаса Ки, и теперь, при двойной массе она утекала очень прытко… А ведь это еще небольшая скорость, я бегаю-то с большей, и если задумал провернуть кое-что невероятное, то этой скорости мне не хватит… Как раз, вспоминая об Андрее, попытался ускориться, но все, чего я добился, так это неуклонного снижения. Алинка уже стала вырываться из моих рук, но я тотчас сказал по мыслеречи, что все будет хорошо.

Когда мы почувствовали землю под ногами, я устало выдохнул и разлегся на спине среди невысокой травы, глубоко дыша — использование Ки сказывается даже на теле. В основном на дыхании.

Сердце Алинки неподалеку стучало в груди, а я отдыхал, радуясь.

— Это… — подала голос Алинка, — было круто…

— Ага, — обрадовался я, приподнимаясь на локте, — это и будет нашим билетом.

— Хочешь сказать, так мы перелетим Атлантику? — скептически начала сестра.

Я кивнул:

— Скорость маленькая, но…

— И это все, что тебя беспокоит?! С таким подходом у нас как минимум… — попыталась она сосчитать, — …дофига проблем!!

Вот, блин, женщины. Я, понимаешь ли, «открыл Америку», а ее что-то не устраивает!

— И не вздыхай! Судя по расстоянию, скорости нам не хватает катастрофически! Как минимум в сотню раз! Даже если ты и как-то сделаешь это, автоматически возникает вторая проблема: на такой скорости переохлаждение гарантировано!

— Переохлаждение? — переспросил я, — Но разве мы подвержены заболеваниям?

— Бестолочь ты пузатая, это физическое воздействие.

Я аж покраснел: так тупить можно только будучи в отличном настроении.

— Возникает еще одна проблема: лететь через Атлантику, что быстрее; либо через Тихий океан, что безопасней.

— Разве не очевидно? Надо быстрей!

— А ты уверен, что умеешь защищаться от ПВО на американских военных базах, занявших все междуречье?

— Не уверен, но… — не найдя ничего «кроме», закончил: — разве у нас есть выбор?

Алинка тоже призадумалась, ненадолго:

— Ты прав…

— Знаешь, насчет переохлаждения… у меня есть кое-какая идейка.

— Шубы надеть? — скептически скрестила руки на груди девушка.

— Шубы? Кто такие?

Алинка только махнула на меня рукой:

— Забудь, так что ты предлагаешь?

Поднявшись и отряхнувшись от земли, мы потопали к даче, пока я на ходу рассказывал свою затею, иногда переключаясь на драку с Седовласом, приводя примеры.

— Разогрев тела с помощью движения собственного Ки? Знаешь, если бы я только что не летала с тобой, никогда бы не поверила…

Я хмыкнул:

— А то, я сам до сих пор чувствую себя как во сне, — и, поднявшись в воздух, «пошагал» по нему, словно по земле, хоть и двигался на полуметровой высоте.

Алинка странно косилась на меня, не то изучая, не то пытаясь понять фишку техники левитации. Точно! — Алин! Научить тебя летать?

— Ну… хотелось бы, — удивительно, но она словно чего-то стеснялась.

Пожав плечами на ее странности, я провозгласил:

— С завтрашнего утра начинаем тренировки! Яхоу!

Взяв разбег, кручу в воздухе стрекосат, плавно переходя в двойное арабское, одновременно понимая, что Ки все еще появляется, несмотря на такое большое количество времени с последнего приема пищи. Меня действительно переполняли чувства. Представьте: идете вы по улице, потом бац, и взлетаете, парите над головами жалких людишек, копошащихся внизу и толкающихся друг с другом. Это же какие перспективы открываются!

Не успели мы дотопать (а кто и долететь) до дачи, а Алинка уже накинулась на меня из-за оставленной открытой входной двери, я же быстренько проскользнул внутрь и крикнул что-то типа «Буду в комнате». На самом деле как таковой «моей» комнаты тут не было, а присутствовала только комната отдыха и зал, соединенный с прихожей и кухней. Алинка сразу засела за записную книжку, я же решил отдохнуть на сегодня с полетами: Ки осталось не так много, а в магазин идти был просто лень. Поэтому я и разлегся на диванчике минут на двадцать, представляя, как удивиться Андрей моей новой технике… Чувство, которое я испытывал, можно было назвать даже не гордостью, так как я сдержал свое слово и все время пытался достигнуть Букуджутсу, а счастьем… Объяснить я это не мог, просто безмерно радовался! Недолго, ровно до тех пор, пока не очнулся после долгого сна посреди ночи. Как я определил время суток? Ночью все замирает и тихо-тихо живет по-своему. Исключая, конечно, рубящуюся в какую-то стрелялку Алинку, громогласно напоминая раз за разом неуклюжим парням об их «нубстве». Не имея понятия об игре, и каком-то странном слове «нуб», схожим произношением с английским «новичок», пожимаю плечами и решаю пойти потренировать свои «любимые» безымянные пальцы. В течении часа я пытался как подтягиваться на одном пальце, так и проделывать трудное упражнение с поднятием безымянного пальца вверх, когда средняя фаланга среднего пальца соприкасается с поверхностью стола, в пример всем остальным разогнутым пальцам. После еще получаса практики понимаю по неумолимой зевоте (как моей, так и Алинкиной), что уже очень поздно и решаю сходить в душ. Едва я успел закрыть за собой дверь и начать настраивать воду, как услышал сначала шаги, потом щелчок и дверь открыла Алинка с вопросом:

— Ты чего тут в темноте делаешь?

Выпрямившись, медленно поворачиваюсь к сестре:

— Я уже два года в темноте, — зло процедил я, и, скрипнув зубами, выпорхнул из дома, едва не снеся Алинку, слегка оторопевшую с моей прыти.

Едва за мной захлопнулась дверь, я остановился, чувствуя голыми ступнями прохладную траву. Ветер обдувал мое обнаженное по пояс тело, так же колыхая распущенные черные волосы, внешний вид которых я уже давно забыл. Кстати да, ранее я затягивал их на затылке исключительно из-за того, что они сильно мешали, а теперь… от этого осталась только привычка.

Несмотря на ночь, влажность делала свою работу и на улице стояла жара, дышать которой было немного сложновато. Так вот я и стоял еще какое-то время, производя автоматический поиск Ки: в метрах двуустах начинались первые домишки-дачи жителей; наша же стояла обособленно ото всех. Когда Ки сестренки уменьшилось и стало спокойным, я тихо вошел в дом, стараясь не побеспокоить ее сон…


Глава 2


— Да нет же, не так!.. — не мог сдержаться я, наблюдая за потугами Алины с раннего утра, — Нужно плавно накапливать энергию и плыть по ней, словно по воде.

— Хорошо-хорошо, — привычно отмахивалась от меня Алина, раз за разом повторяя ту же ошибку, что и я.

Она снова сосредоточилась и начала плавно высвобождать Ки под ногами. Я уже было понадеялся, но тут девчонка-недоучка решила ускорить процесс и… невольно выучила новую технику под тегом «выброс Ки», взлетев ввысь метра на четыре… Несмотря на все ошибки, приземлилась она на четвереньки почти беззвучно.

— Плавно, плавно, блин!!

— Да-да, — поднялась она, отряхнувшись: — лучше скажи, с каких пор ты перестал завязывать волосы?

Она подошла поближе и потрогала несколько прядей, свисавших посреди лица с моим, как выразилась Маша, безразличным взглядом, словно сквозь человека.

Я резко отвернулся, вырвав из рук черную прядь, хмуря брови: я уже почти забыл вчерашнюю стычку, и тут она снова напомнила о моем минусе. Это даже не бесит, а ущемляет.

Алинка все поняла, переводя тему:

— А нет ли другого способа изучения этого треклятого полета?

Действительно, я тоже через это прошел, неосознанно открыв выброс Ки в джунглях близ Тирия. С тех пор мне потребовалась чудовищное количество времени, что бы хоть чуть-чуть приблизиться к Букуджутсу. Если не брать в расчет мою чересчур развитую способность чувства Ки, то Алинке понадобится… полтора года, плюс минус пару месяцев. Нда…

— Ну… короче, пойдем, поедим, и как раз обдумаем…

Алинка пожала плечами:

— О'кей.

Ну да, она-то не устала, а я уже четыре часа статично парю в воздухе, одновременно тренируя пальцы.

— Ну, так, ты что-нибудь придумал? — кинула сестренка, когда я активно уплетал вкуснейшее мясо с рыбой и рисом.

А вы что думали? Чем острее обоняние, тем вкуснее еда, поэтому для меня прием пищи — это неземное блаженство, особенно в таком количестве…

Сестренку я слушал вполуха, а она продолжала:

— Тогда, может, все-таки, на самолете? Вылетим из Москвы или Питера, а не из Новогермецка, как планировали изначально?..

Я едва ли не подавился, когда до меня дошел смысл ее слов:

— Ты чего, угробить меня решила?! Думаешь я выдержу бессмысленное суточное сидение в поезде, ожидание в воздушном порте и еще суточное безделье?! Да любой ненормальный человек согласиться со мной!

— Если так, то ты в меньшинстве, — съязвила Алинка, продолжая гнуть свое.

Я встал из-за стола:

— Хочешь лететь на самолете — лети.

И, взяв с собой еще что-то вкусненькое, поторопился на улицу продолжать тренировки. Кто-то может воскликнуть, мол, я обидел Алину или что-нибудь подобное. А мне, черт возьми, наплевать — сама вызвалась, пусть горбатиться. Она Убийца, и такое для нее — раз плюнуть. Едва ощутив под собой траву, взлетаю ввысь, начиная кружиться в невероятных кульбитах, пытаясь хоть немного улучшить управление. Пару раз меня даже чуть не вырвало! И не смейтесь, сами попробуйте съесть пять кило, запить двумя литрами воды, а потом хотя бы раз навернуть заднее сальто. Хотя, я думаю, вам хватит и одного кувырка, что бы потом довольно долго изучать содержимое своего желудка. Полетав еще какое-то время, неосознанно почувствовал движение Ки Алины в доме, немного удивляясь. Хотя она иногда непроизвольно управляла Ки, играя во всякие стрелялки или как их там? Но, я отвлекся! Помотав головой, ухожу в свой мир, вспоминая, как на пред-терховщине я частенько входил в состояние Истины, и парил своей душой (или чем-то подобным); к сожалению, сейчас мне это недоступно. В этом состоянии отсутствует звук и запах, и только зрение предлагает свои услуги. Так что с этим я завязал, кто знает, может быть, это мне что-нибудь бы и дало?..

Однако мне не до этого! Нахмурив брови, сержусь на себя: уже который раз отвлекаюсь на какие-то несущественные вещи. Хотя, не такие уж они и несущественные…

Аа-а, черт! Все, надоело. Хватит уже тренироваться, а то с ума сойду! Не успел я даже начать спускаться, как открылась дверь и Алинка крикнула, держа телефон в руках:

— Это Данил звонит, — и уже тише: — и вообще, тебе стоит сделать список контактов в телефоне, а то одни неизвестные номера!

— Даровки, — поздоровался я, приняв из рук девушки «старенькую развалюху».

— Йоу, ну, ты и офигел! Либо ты идешь завтра с нами прыгать…

— Либо? — не дал я договорить ему, улыбаясь.

— Либо сегодня!!

— Хорошо, завтра, — поспешно крикнул я, — прямо с утра буду в парке.

— Давай, жду.

Нажав кнопочку, дал телефон Алинке, слушавшей наш разговор и вошел в дом.

— Кстати, я только что проверила почту, тебе там столько сообщений наприходило…

Я аж остановился на пороге:

— Кому это я нужен?

— В первую очередь Лиге, во вторую — Даниле, в третью — декану, в…

— Только не институт! Слышать о нем ничего не хочу, — стал отмахиваться я, но вовремя кое-что понял: — Ты сказала Лига?

— Ага, ты пропустил бой с кем-то и тебе засчитали поражение…

Я махнул рукой:

— А, ладно, нам уже не до этого…

— Эм… знаешь, — начала Алинка, краснея, — я тут поболтала кое с кем, в общем, самолет отпадает в любом случае…

— Интересно, почему в любом?

— Ждать заграничный паспорт более двух недель…

Я еще постоял секунд пять столбом, а потом задал такой вопрос, после которого любой нормальный человек должен был сделать рука-лицо:

— Что за новый вид паспорта?

И, как и ожидалось, рука-лицо Алинка все-таки исполнила в лучших традициях:

— Иногда я задаю себе вопрос: попытаться объяснить тебе, или просто забить…

— Мне инсты твоей хватило с ее объяснениями, надоело.

Так, равнодушно ответив, я утопал в зал и свалился на диванчик, вздыхая: что-то я устал за эти пару дней… Сейчас, отдохну десять минуток и продолжу тренировки… — было моей последней мыслью, перед тем, как отрубиться на всю ночь.

Мир снов никак не хотел отпускать меня в реальность, посылая сновидения (или, скорее, снослышения?) все красивее и интересней, но музыка из лежащего рядом телефона медленно, но верно делала свое дело и я глубоко вдохнул — знак бодрствования, однако все еще не хотел вставать, но тут на помощь пришли слова:
		  …Он будет погребен в нефритовом гробу в степи пустой,


		   Где грезит падалью шакал.


		   И тысячи коней затопчут путь к нему, что б плачь людской сон мертвеца не осквернял.


		   Шакал пролает хрипло,


		Что мертвый царь — ему родня:


		Одни клыки и жадность,


		И кровь одна… [5 - Ария — Обман]


Прорычав что-то невразумительное, я кое-как поднялся с теплого дивана и нашарил рукой телефон на полу по звуку, поднося к уху:

— Опять ты, Иуда? Поспать даже не даешь…

И снова заваливаюсь на тепленький диван, потихоньку засыпая, но окрик в ухо совсем не дает мне отдохнуть:

— Какой спать! Ты обещал с утра быть в парке, и где ты?!

— А, Данька, ты, что ли?! — я соскочил с дивана.

— А кто ж еще, скоро ты там?

— Да, я уже выхожу, где встретимся-то?

— Не знаю, я сам-то дома сижу еще.

Я резко остановился:

— Че, офигел?

— Не обижайся, — заржал Данька, — должен же был я проконтролировать тебя?

— И без тебя мамочек хватает, — отрезал я, бросив трубу как в прямом, так и в переносном смысле фиг знает куда.

Я не обиделся, просто… не знаю, просто вот так получилось. Помотав головой, пару раз потянулся, разминая спину и направился на кухню, как вдруг встретил только проснувшуюся Алинку посреди коридора.

— Знаешь, на кого ты похож? — сонно начала она, позевывая.

Я машинально поискал рога на голове, и уверенно спросил:

— На кого же?

— На чучело, иди хоть умойся…

Я нахмурил брови и еле слышно скрипнул зубами: о чем я и говорил.

— Захочу — без трусов пойду.

— Ты и так без них ходишь, — пожала плечами она.

— Как и ты, — я решил не портить друг другу настроение с утра пораньше и мне это удалось.

У Алинки участилось сердцебиение, и она еще несколько секунд стояла посреди коридора вся красная, когда я уже вовсю шарился в холодильнике и хлебал воду.

Когда я выбрал подходящий завтрак, сестренка хмыкнула и направилась в ванну:

— Я первая мыться!..

Хлопнула дверь и послышалась вода.

Я же пожал плечами:

— Ты первая, ты и последняя.

Мне потребовалось минут пятнадцать, что бы уплести кило четыре, быстро одеться, положить в карман на всякий пожарный резинку для волос и, выбежав на улицу, прыгнуть на крышу, помогая себе левитацией, одновременно понимая, что последние пара дней не были сном и я действительно умею летать. В довесок к словам, с силой отталкиваюсь от крыши, помогая выбросом Ки, набирая начальную скорость и высоту (между прочим с десяток метров) и только после этого окружаю себя Ки и лечу в сторону Новогермецка, поняв спустя несколько секунд, что после моего прыжка шифер на крыши пострадал очень сильно, если так можно назвать разорванные в клочья куски…

Прошло три минуты, или около того, когда я уже подлетал к первым многоэтажкам, совершенно не опасаясь быть обнаруженным. Нет, конечно, обнаружить-то меня вполне возможно, однако… мне как-то пофиг.

А долетел я быстро, не в пример вчерашней скорости, а что, если… пошаманив пару секунд с плавно текущей энергией, пытаюсь ускориться, и это у меня получается! Правда, не так сильно… Ки не кончалась, и не накапливалась: после еды она восстанавливается очень быстро, впрочем, как и тратится во время полета. Интересно, а можно ли выйти за предел в энергетическом плане?

Раздумывая над этим чересчур интригующим вопросом уже несколько минут, едва не пролетел парк, и начал снижаться прямо в его середину. Если быть точнее, то я просто перестал подавать энергию для левитации и, можно сказать, уже должен был обнять землю, но за метр до приземления, выбросом Ки останавливаюсь и мягко приземляюсь. В девятом часу утра здесь вообще почти никого нету: школота учится, студентота тоже (или в наглую спит), офисные планктоны работают, что им еще остается? Неудачники и есть неудачники.

А парк действительно напоминал склеп, красивый такой, вкусный склеп.

Не теряя времени, уделил десяток минут на разминку и понял, что без резинки тут не обойтись. Раньше мне часто завязывала Алинка (ну некуда ей девать руки из-за своей гиперактивности), и сейчас пришлось целую минуту вспоминать, как это делается…

И все это время я следил за Ки Джуниора, спешащего недалеко вдали совсем налегке — даже рюкзака не было. Странно, он почти всегда носит с собой утяжелители, воду, что-нибудь переодеться и так далее…

— Йоу еще раз, вижу, ты уже размялся?

— Ага, где твой портфель?

— Портфель? А, сегодня же День Бегуна.

— Что это еще за праздник?

— Все, кто будет участвовать в гонке, откладывают свои дела и приходят на тренировку.

— Ты сказал гонка? — медленно повторил я.

— Ага, — чересчур радостно ответил тот, — начинается в 11 утра.

— И что да как там?

— Ну, в 11 и объясню, — загадочно засмеялся Даня.

— А что, если я покажу тебе что-то невероятное, а ты мне скажешь? — не то, что бы мне ну уж очень было интересно, просто хотелось показать то, с чего я сам тащусь.

— Не-е, зная тебя, ты и взлететь можешь.

— Как ты узнал? — опешил я.

Даня, воспринявший это как шутку, махнул рукой и что-то пробубнил под нос.

— Ну, как знаешь.

— Ты разминайся лучше, — пытаясь сесть на шпагат, советовал Джуниор.

— Дык я уже.

Подпрыгнув вверх с одновременным выбросом Ки метра на три, закрутил в воздухе тройное заднее сальто, и, как ни в чем не бывало, спокойно приземлился на ноги.

— Срать болтами… — перешел на высокий тон Джуниор, и от неожиданности все-таки сел на шпагат, даже не заметив этого.

— А еще я летать умею, — натянул я лыбу до ушей.

Однако Джуниор проигнорировал сие высказывание и больше был как шокирован, так и заинтересован в тройном сальто.

Тут он устало вздохнул и продолжил разминку:

— Знаешь, меня уже ничто не удивит…

— Уверен?

Даня застыл на месте и медленно повернулся ко мне. Вначале я встал в классический горизонт, держа тело на десяти пальцах рук у пояса.

— И что? Я тоже так умею, — тотчас он повторил за мной горизонт.

— А так? — повернулся я к нему и убрал одну руку за спину.

Не знаю, как он отреагировал, но наверняка у него из орбит глаза повылезали.

Тут он скрестил ноги и с какой-то иронией и серьезностью в голосе спросил меня:

— А ты знаешь, что за это у нас раньше сжигали на кострах?

— За что, за «это»?

— За колдовство, саркастично выдал он.

Я же посмеялся в ответ:

— Но я ж не колдун.

— Да знаю я, ты — шаман.

Мы рассмеялись, а я, все-таки, поднялся на ноги и покрутил плечами — такое упражнение немного опасно для суставов и связок.

— Кстати, ты в качалку, что ли, ходишь?

— Нет, с чего ты решил?

— Ну, за такое короткое время ты… стал шире, что ли?

— А, я просто делаю зарядку каждый день, — снова улыбка до ушей.

— Знаешь… — задумчиво начал Даня, — ты совсем не похож на остальных. На твоем месте все… — попытался подобрать другое слово он, но не смог: — слепые сидели бы дома, изредка выходя гулять на поводке с близкими, авось, потеряются? А ты вон, один ходишь в парк, бьешь как нефиг делать мировые рекорды, занимаешься акробатикой и выглядишь как какой-нибудь качок, — он покосился на мое затянутое шрамами обнаженное по пояс тело, — жрущий тоннами гейнер и другие добавки.

— Я не качок, — обиделся я, словно ребенок, однако про мировые рекорды действительно удивился.

— Да ладно тебе, Дань! Забей, пойдем лучше попрыгаем!

— Хм, ты прав!

В течении полутора часов мы провели на «взлетке», и я даже немного поделился опытом тренировок с Даней, открыв ему один предел. Он смог присесть четыре сотни раз после эйфории, но на этом я закончил обучение, надеясь, что в скором будущем он заинтересуется этим явлением. Друг был в шоке от того, что ноги-то не болели после такой тренировки и прыгал сальтухи, будучи подкрепленный эйфорией.

И, как и сказал Даня, туева куча народу подошла к половине 11. По меньшей мере человек пятнадцать, однако мне неохота было считать их количество. Все проходили мимо и протягивали руку в ответ на мою левую, а кто-то даже попытался завязать конфликт, мол, руку обоссал, и так далее.

— Он тоже будет участвовать?

— Хе, я думаю, скорее, он будет выигрывать.

— Что ты имеешь в виду?

— Хо-хо, узнаешь…

Такие вот разговоры я слышал краем уха в толпе близ Джуниора.

Все время, пока народ разминался, я прислонился спиной к дереву и замечтался о чем-то своем, игнорируя всех вокруг. В течении получаса прыгуны подтягивались по двойке-тройке, и среди всей толпы даже нашлось место девушке, что меня немного удивило. Чуточку. Она была мне незнакома: ни запахом, ни Ки, ни кармой, что, впрочем, не удивляло. Тут к моей скромной персоне подошел Даня и присел рядом, явно подражая:

— Через десять минут мы начнем. Правила очень просты: необходимо добежать по определенному маршруту до театра имени Сталина, — в голове тотчас наслышался («нарисовался» — будет неправильным словом) довольно длинный путь, и я кивнул, давая продолжить Дане: — Во время гонки нельзя калечить друг друга, и, в общем-то, все…

— А сбивать?

— Эт мо-о-ожно! — заулыбался Даня, полностью понимая меня.

— Слушай, а ты чего так напряжен?

— О чем ты? Я спокоен.

— Ага, ты себя в зеркало видел?

Вместо ответа я нахмурился.

— Оу, звиняй, подзабыл немного…

— Забей, — сказал, как отрезал я.

Не прошло и пары десятков секунд, как я начал невольно прислушиваться к разговорам и услышал:

— Мало того, что новенький, так еще и тупой качок.

— Ага, наверняка ничего не умеет, кроме как кубы напрягать. Вон, аж выпирает все…

Я улыбнулся: ах, как же я люблю конфликты… Жаль, правда, меня на секунду остановил Даня, когда я уже хотел было разобраться:

— Кстати, с нами участвует один стайер. Между прочим, мастер спорта, взял два первых места на олимпиаде.

Я с лыбой до ушей повернулся к Дане:

— Ты надеялся, что я испугаюсь?

— Э-э, нет, просто предупредил…

Махнув рукой, прислонился к дереву:

— Забудь, он всего лишь спортсмен.

Не имея представления о моей скорости, тот лишь пожал плечами и, поднимаясь, произнес:

— Как знаешь… — и уже громче: — Народ, пятиминутная готовность!

Все вдруг зашевелились, вспомнив о том, что не размяли, ну, или просто для показухи. И тут меня прошибло: ведь нужно бежать по определенному маршруту, а вот какому, я забыл узнать. Однако, как оказалось позже, зря волновался: просто нельзя забегать дальше штук, обвязанных большущими лентами. Поэтому просто бродил по небольшому пяточку взлетки, не обращая внимания на тех, кому не нравились мои клики языком. Объявили сбор, на который быстро стянулись все присутствующие и быстро объясняли правила. Едва все началось, ко мне подошел высокий мускулистый парень, от которого несло недавним потом и чем-то не совсем приятным. Смрадом, в общем.

— Это ты новенький?

Я не стал обращать на него внимание — если буду говорить с каждым встречным, вся жизнь пролетит…

Пока он пытался докопаться до меня (явно не познакомиться решил), объяснения закончились, и последовала команда «приготовиться». Что ж, поиграем. У всех (без исключений) кровь буквально кипела, и сердца готовы были разорвать грудь. Кто-то встал в нижний старт, кто-то высокий, а кто-то еще не нашел свое место на четырехметровой в ширину дорожке, бегая из угла в угол. Вдруг кто-то сзади попытался пододвинуть меня, но я не шелохнулся под напором всей его массы и на сантиметр и узнал того самого «строителя тела».

— Это мое место, свалил в ужасе.

Рядом послышались как робкие шепотки, так и громкий смех приспешников. К нам сквозь толпу стал протискиваться Даня, чего я уж совсем не ожидал.

— Леха, отстань от него, — это звучало больше грубо, чем прошение, — он слепой…

Это стало сигналом к началу перешептываний, где чаще всего повторялось слово «слепой». Это не то, что бы разозлило меня… я был просто взбешен!!!

Мгновенно высвободив более половины Ки, резко поворачиваюсь к ним и, краем сознания воспринимаю окружавшее меня поле Ки и низким рычанием кидаюсь на них со сдвинутыми бровями:

— Данил! Я не просил тебя вмешиваться!!!

И молниеносно разбиваю правой пяткой две коленки «Лехи», превращая его в кузнечика. Сперва он осел на задницу, и только через пять секунд, после беглого осмотра, понял, что произошло. Многие в толпе скривились и слышались звуки омерзения, а кто-то даже вскрикнул пару раз. Но крик Лехи ему было не перебить. Ну, на то тут есть я. Следующая пятка прилетела в лоб, да так, что тело аж подпрыгнул после соприкосновения с землей. Только поняв произошедшее, все «умные» поспешили отойти подальше, а кто-то из друзей Лехи приводил его в чувства, предварительно убрав с окровавленного асфальта и вызвав скорую.

— Может, уже начнем? — мой спокойно-гневный голос показался громом, и щупленький паренек произнес:

— Да-да, на старт…

Все потихоньку отходили от инцидента и готовились ко старту.

— …Внимание!

Все поджались, задержав дыхание и не шевелились до последней секунды.

— Марш!!! — пискнул парень, в сравнении с топотом ног по асфальту.

К слову сказать, первые сто метров необходимо было пробежать толпой по прямой, а дальше уже начиналось самое интересное — преодоление препятствий. К стати, стайер здесь показывал мастер-класс. Его длинные шаги наряду с олимпийской выносливостью предлагали ему все шансы на победу. Однако, стайер — не спринтер, и обогнать такого как он смогли еще два человека, не считая меня.

Ладно, пришел сюда я ради Дани, да и напрыгался уже. Пора бы и честь знать. Сразу же за «стометровкой» мы попали на стоянку, и едва ли не половина народу принялось скакать по их капотам, а то и залезать на самый верх, перепрыгивая оттуда красивым, но глупым сальто на следующую машину или просто на землю. Я же тотчас втянул воздух, и, сориентировавшись на флажки, резко повернул влево, где пролегал путь сквозь двухэтажное здание. Кто-то, что бы подняться на самый верх, воспользовался сперва удобно поставленной машиной перед двухметровой стеной, сначала запрыгнув на капот. А дальше всем было уже много легче: пробежать до верхушки «П»-образной крыши, оттолкнуться от парочки не к месту поставленных ящиков, прикрытых каким-то брезентом и вот ты уже на крыше. Впрочем, мне этого не требовалось, так как пока они заплутали там, я уже давно спрыгнул со здания на другую двухэтажку и собирался слезать вниз, как вдруг, не заметив под ногами камешка, чуть было не навернулся носом об асфальт, вовремя использовав технику полета.

Я опережал всех уже на порядок, но меня совершенно не интересовала победа. И бежал здесь чисто ради интереса: не забыл ли я свои навыки?

Перепрыгивая, а то и перелетая при помощи выбросов Ки и техники полета все препятствия на пути, в кураже даже не заметил, как обогнал всех на половину километра, если не меньше. Следовало бы проверить, что я и сделал тотчас, сканируя окрестности. Действительно, чуть менее половины километра и даже сбавил немного скорость.

Как вдруг краем своего «сканера» заметил еще три источника Ки, двое из которых находились на крышах жилых пятиэтажек справа и слева, а один поджидал где-то спереди. Я заметил это буквально за долю секунды, как прозвучал тихий выстрел из мощной винтовки, и я, пробегая на почти максимальной скорости, успел только пригнуться, закрыв руками голову и кувыркнуться вперед по инерции. Одного кувырка не хватило, поэтому, когда после второго инерция устремилась к нулю, все следующие действия заняли не более одной секунды: навострив уши, слышу, как на правой крыше гильза вылетает из оружия и, дабы не встрять еще раз, кидаю камень, подобранный во время кувырков, наугад влево, одновременно срываясь в левую сторону, пытаясь скрыться за зданием.

И, едва коснувшись земли послы прыжка, слышу еще один выстрел, попавший в стену и немного осыпав меня то ли штукатуркой, бетоном, или какой-то там строительной фигней. Вскользь отряхнувшись, вспоминаю, что мне незачем убегать и, выбросом Ки ускоряю себя, а после левитацией пытаюсь уйти на большущей скорости, как вдруг слышу сразу аж два не очень метких выстрела в мою сторону и тут же выключаю технику полета, приземляясь на здание. Я, как и они, явно не ожидали этого… Ну, я не ожидал выстрелов (хотя и мог догадаться, балда!), а они наверняка просто офигели от чувака в небе, поэтому и промахнулись.

Мягко приземлившись на трехэтажный магазин (или это склад?), чувствую вибрацию воздуха справа и буквально в последний момент решаю отмахнуться, словно от назойливой мухи, попадая ребром ладони по ножу, который оказывается в другом конце крыши. Чертыхнувшись, прыгаю как в воду и перекатом хватаю нож, одновременно спрыгивая вниз на траву, понимая, что на этой крыше я живая мишень. Где-то вдали слышались падающие гильзы, но я уже спрятал нож в карман брюк и еще раз стряхнул пыль с обнаженного тела, опрометью кинувшись вдоль стен магазина-склада, уклоняясь от снайперов. К моему сожалению, когда я активировал поиск Ки, оказалось, что снайперы уже спустились с крыши (как-то они быстро) и начали преследование. Сомнений не осталось: снова Убийцы… В следующие мгновение я рассердился на себя за то, как глупо пропустил того, кто не был на крыше. А вот он воспользовался этим и попытался обездвижить меня, кинув два ножа в бедра. Что ни говори, даже в этом мире, где сильнейшим оружием принято считать всякие огнестрельные, нож по-прежнему остается лучшим конкурентом на эту роль. Среди умельцев, конечно же.

Однако я успел защититься от атаки, соорудив вокруг ног щит и выбросом Ки накинулся на противника, целясь в кадык. Однако он не был таким слабаком, как остальные, и ответил молниеносно (или, скорее, наугад), отведя одной рукой мой выпад, а второй пытаясь поразить горло сердцеедкой. Да, я уже давно обнюхал его и знал все его оружие, но, как ни крути, появление седцеедки спустя ТАКОЕ количество времени немного ошеломило меня, и я замешкался, зажав в стальной хватке его руку с древним оружием. Этим снова воспользовался Убийца, выкинув коленку навстречу моему носу, но я его опередил. Отпустив его руку, не теряя ни мгновения, знакомлю его бедро с моим левым локтем и, как ни странно, хруст не был таким сильным, как хотелось бы. Убийца чуть крякнул, отступая, но от боли падать не собирался. Тем временем снайперы почти настигли нас, и все, что мне оставалось сделать, это либо напасть самому, либо убежать. Плана побега не было, да и не предвиделось, поэтому я решил не мудрить и просто напал. Проведя серию ударов, неожиданно высвобождаю полную Ки, и, воспользовавшись секундным замешательством противника, захожу за спину и провожу удушающий прием, но не в полную силу, чтобы не вырубился.

А успел я вовремя: двое Убийц сзади уже нацелились на меня «мушкетами», но мешкали.

— Что вам нужно? — медленно произнес я, полностью прячась за спиной пленника.

Выглядывать из-за его затылка мне не требовалось по известным причинам, а живой щит вполне сгодится.

— Предатель… — намеренно измененный голос одного из Убийц напротив оповестил меня старой кличкой, которую я принял еще в Салидоне.

— Но я не предатель! — попытался оправдаться я, — Я присоединюсь к Гильдии после одного дела!

Несколько мгновений они молчали, как вдруг этот же голос спросил:

— Дело?

Я, опьяненный чувством справедливости, будучи полностью уверенным в том, что меня снова примут после того, как я сдержу обещание Андрея, сболтнул лишнего:

— Да, у островов Южной Америки…

— Предатель должен умереть, вынес вердикт «измененный». Кстати, говорил только тот, что справа.

Я не мог поверить в его слова: да, я прикончил несколько Убийц в Салидоне, но это лишь потому, что они ошибочно клеймили меня предателем, да и я был не я. Потом были инциденты уже здесь, но что я должен был делать, когда меня хотят убить из засады? Подползти на коленках и сказать «звиняйте»?

— Значит, так?.. — медленно промолвил я, заполняясь яростью.

Тут я услышал, как они немного изменяют позиции для прицеливания и решил действовать. Схватив за шею пленника одной рукой, другой нащупал в кармане нож и стал ждать момента, прислушиваясь. Когда тот, что справа вдохнул, я сдавил хрупкую шею пленника в тисках и, как только правый стал выдыхать, кинул труп на Убийцу слева, и бросил нож во второго, который вошел в живот как в масло, и его Ки стало угасать.

Не обращая внимания на то, что случилось с ними, отпрыгиваю назад и сразу даю деру, стараясь скрыться. Мой план заключался не в побеге, что я задумал сначала, а немного в другом…

Забежав за угол, тут же скрываю Ки и затаиваюсь, поджидая жертву, которая, откинув труп друга в сторону, глянула на умирающего Убийцу и помчалась за мной с пистолетом наготове и кучей ножей за пазухой. Умирать мне не хотелось, поэтому я не решил нападать сразу же, как только кинул нож. Авось шальная пуля как умирающего, так и здорового Убийцы каким-то образом достигнут меня? Лучше подождать и…

А бегал Убийца неплохо, вот только… допрыгался! Или, в нашем случае, стоило сказать «добегался»?

В общем, до поворота добежать ему осталось где-то полметра, как вдруг чья-то ладонь молниеносно впечаталась в его подбородок и от такой скорости у того аж позвонки хрустнули, а когда ладонь вдруг устремилась к земле, пустынную подворотню огласил звук хрустнувшей черепушки. Парень потерял сознание на добрую минуту, и, когда я отнес его на крышу, где нас никто не заметит, связал руки за спиной и привел в чувства, скрестив ноги напротив него.

Послышалась ругань, стоны…

— Как вы узнали обо мне? — начал я допрос, ощущая себя каким-то прокурором.

Убийца сжал скулы и демонстративно отвернулся. Что ж, Убийц учили не выдавать секреты, однако у меня есть незаменимое средство для таких случаев.

Скривив морду лица в дьявольском оскале (ничего не знаю, сделал так, как раньше!), в мгновение выпустил на волю невероятное количество Ки, отчего у Убийцы аж сердце замерло на несколько секунд. Я уж было подумал он умер от страха, но его дрожащие губы заговорили:

— Дьявол…

— Как. Вы. Узнали. — по слогам отчеканил я, подкрепляя слово «дьявольским» Ки.

— Это… они. Их четверо, они пришли из… далеко, нет! Давно! Рассказали нам о прошлом, о вас, о предателях… — тут он замолчал, готовясь к учести за последнее слово, но я слушал. Уже и так многое стало ясно.

— Дальше.

— Они сказали, что из трех предателей двое сбежали через временной туннель, а они преследовали их…

Тут он почувствовал, что я сбавил Ки и страх потихоньку улетучивался, и пленник отказывался говорить больше. Что ж… Проведя ту же процедуру, слушаем далее:

— Я хочу вступить в Гильдию.

— Слишком много братьев погибло от твоей руки…

Я сжал зубы чуть ли не до боли, но, смирившись с неизбежным, глубоко выдохнул, а парень искоса наблюдал за действиями дьявола. Действия же дьявола были не совсем благородными. Пережав сонные артерии двумя руками, я подождал минуту и, следя за тем, как Ки противника убегает из тела, осознал, что так же теперь буду убегать от Гильдии. Я не боялся, нисколько, мне наоборот нравились опасности и безрассудные поступки, и, будь на то моя воля и чуть больше времени, непременно нашел бы местную Гильдию Убийц и заявился в одиночку, без намека на оружие и плана. Без плана куда интереснее. Однако Гильдия была мне домом родным, и, все-таки, несмотря на отсутствие в ней друзей, я чувствовал, что дом для меня теперь утерян навсегда…

С такими грустными мыслями я сидел напротив трупа, который, судя по запаху, и являлся тем молодым преподом в институте. Сняв резинку с волос, я поднялся на ноги, подставляя лицо, шею, и торс ветру. После минуты отдыха прыгнул, набрал пятидесяти метровую высоту, и полетел на энергию Алины с равнодушным лицом и постепенно гаснувшей болью наряду с яростью внутри.

* * *


— Засранцы!!! — вскричал закованный в криптоновую броню маг, когда его битву с Альтаиром нагло прервали «карапузы», гордо величавшие себя Убийцами.

Создав два огненных шарика, Джейк силой мысли направил их на прятавшихся недалеко человеков. Однако он сильно ослаб, а шарики действительно были шариками, и, даже если бы попали, не нанесли бы чувствительного урона. Да к тому же их скорость оставляла желать лучшего: наученные Убийцы прытко уклонились от них и бросились на мага, которому не так давно Убийца-предатель неплохо зарядил локтем в темечко, от чего Джейк впечатался в землю и теперь пытался восстановиться, стоя на земле. Алая сфера, заряженная перед приземлением в Альтаира, очень далеко отбросила его, и сейчас маг не мог найти того в небе, пару раз мельком глянув туда. А ведь опасаться стоило: Убийцы не просто так носят сие звание, а их способности находить жизненную энергию противника ужасает. И сейчас маг больше всего опасался нападения со спины и взлетел бы сразу, как только Альтаир исчез из поля зрения, если бы не его последний удар.

Но сейчас у него были другие заботы: слабаки уже подобрались почти вплотную и очень скоро надо будет отбиваться. Вы не ослышались, маг называет Убийц этого времени слабаками, по сравнению с их древними предками. Эти как-то ослабли, замедлились, а еще отупели, вроде как… И если раньше Джейк хоть и с трудом, но способен был справиться с двумя мастерами в открытом бою, то сейчас он валил их десятками. Безусловно, имеет место быть прокол в их обучении, а может и за счет нескольких новых техник, которые выучил маг за десять лет, в том числе «криптоновую кожу» у монахов в Китае.

Тут, не ограничившись парой выстрелов, мимо мага пролетело еще три ножа, два из которых сломали воздушный щит, а один чиркнул по плечу, оставив небольшой порез: броня давала сбой. Неудивительно, после такой-то битвы!

Глянув сначала на порез, он стал переводить взгляд на Убийц, которые вдруг исчезли из его видимости и один из них краем обозначился справа. Едва успев скрестить руки перед лицом, Джейк смог-таки защитить себя, но дальше на его бренное и измученное тело без устали посыпались удары, которые пока еще принимала на себя броня, а сам Джейк изредка откидывал их от себя взрывом воздуха, и пытался куда-нибудь свалить, но это пока не получалось. Вот в такой манере проходил «бой» между магом и Убийцами еще в течении минуты, пока маг не отдохнул и не взмыл в воздух. Но Убийцы растерялись только на мгновение и ответили на левитацию мага парочкой ножей, несколько из которых упали на крышу, а от других он отбился сам, и тотчас попрятались в тенях, отбрасываясь ножами и изредка постреливая.

«Так долго продолжаться не может!» — думал маг, и полетел прочь с места сражения. Спустя две минуты он оглянулся и заприметил две тени, все так же преследующих его.

— Это-то мне и надо, — зверски улыбнулся маг и ушел в пике, откинув две быстрые ледяные стрелы, одна из которых рассыпалась в воздухе после выстрела, а вторая чиркнула по плечу, но оба продолжили погоню.


— Надоели… — равнодушно сказал про себя наболевшее маг, рухнув на задницу после пятиминутного боя на каком-то заднем дворике.

Позади на стене висел труп, прикованный льдом и на всякий случай пораженный в грудь длинной сосулькой, с которой капала кровь. А где-то недалеко в другом углу лежало расплющенное тело в луже крови, очевидно, пораженное множеством воздушных кулаков.

Интуиция мага подсказывала еще одну погоню, и тот решил быстро покинуть сие место, телепортом унеся свое тело на прохладное озеро подлечиться.

— И все-таки, здесь что-то не так… — думал маг, подсчитывая ранения.

Тяжелое сотрясение мозга, внутреннее кровотечение, раздробленное горло, порванные связки как в горле, так и в мышцах, разошедшиеся кости черепа после того удара в темечко, сломаны четыре ребра, а шея держится на соплях…

— Мда, офигеть просто, — цокнул про себя маг. Предатель, как и сам Джейк стал намного сильней за десять лет, и если бы не криптоновая броня, помер бы с первого удара, а так еще и держался за счет силы воли так долго. На самом деле ситуация аховая: Альтаир с каждым днем совершенствует свое тело, делая его твердым и сильным, а маг всего лишь усиливает свои разрушительные способности, и за десять лет смог выучить только заклинание «каменной кожи», что бы хоть как-то защититься от неожиданностей. Джейк понимал, что если так пойдет и дальше, он проиграет…

Но… Каким образом Альтаир научился чувствовать магию? — начал рассуждать маг, плавая в воде, — В первой нашей битве он не мог увернуться от банальных воздушных кулаков, а тут предугадывал, даже когда я создавал их вне его поля зрения.

Воздушный кулак заметить возможно, но… вы видите ветер, который дует с большой силой? Ну, это тоже самое. Альтаир словно чувствует сформированную магию чем-то иным…

— Неужели!.. — «вскричал» Джейк раздробленным горлом и от боли дернулся так, что позвонки уже точно сломались, не выдержав нагрузки, и его шея обмякла под ненормальным углом. Хоть и все его тело было изувечено, он еще способен был думать, и от мысли, которая взбрела ему в голову, Джейк был готов рвать и метать.

— Неужели Альтаир и к магии подобрался?! Если он научился чувствовать ее, то… нельзя расслабляться!

И, полностью сконцентрировавшись на восстановлении, Джейк невольно вспомнил их первую встречу, которая закончилась ничьей, и маг получил в ней хоть и меньшие повреждения, но не менее чувствительные. Сейчас, как и тогда, он не мог пошевелить и пальцем, хоть и терпел всю битву, не выказывая боль и усталость: спасибо монахам, которые научили его многим премудростям.

— Две битвы. Две ничьи, — подытожил маг.

Но ничего, в следующий раз я непременно выиграю и тогда… примусь за учителя Альтаира!

— Альтаир… ты такой же, как и я — дурак, все время занятый поисками сильного противника!

В его голове вдруг всплыла та фраза, которую он сначала воспринял за глупость с его стороны, а потом настало время боя, и было не до этого:

— …Неужели ты тот самый телепортер, которого мы ищем?!

Как бы, как бы Джейк сейчас хотел засмеяться во все горло, но не мог, поэтому просто ограничился улыбкой, закрыл глаза, и продолжил восстановление.

* * *


Прошло три дня, пока мы, не покладая рук, трудились над полетами. Ну, кто над полетами, а кто над разгоном Ки в теле: как ни крути, а Алинка так и не смогла освоить даже крохи Букуджутсу, вместо этого нечаянно открыв «портативное отопление», после того, как я рассказал ей о мистических моментах в битве с магом. За это время даже вечно веселая Алина посерьезнела, понимая всю важность ситуации, и, кстати сказать, это сильно повлияло на результаты: вначале, как говорила Алина, температура отличалась от нормальной всего на доли градуса; но в последний день ей удалось достигнуть планки 45 градусов. При этом жар был не внутренний, а между ее телом и воздухом будто бы существовала теплая прослойка. Алинка так же упоминала, что ей не совсем комфортно, так как находится она словно в духовке. Мне оставалось лишь пожалеть ее, однако я не воспользовался этим шансом. Жалеть Убийцу? Да упаси Катарсис!

Мои же успехи были колоссальны, если бы не одно но: развивая большую скорость (50 метров в секунду и более), запас Ки улетучивается настолько быстро, что я не успевал пролететь и двух часов. Да, после суточного сеанса, проведенного мной в «себе», я теперь могу летать и со скоростью даже 80 метров в секунду, но проблема остается та же… Оставался всего лишь один вариант, прибегнуть к которому нас вынудила сама природа.

— Никогда бы не подумал, что поход в магазин может обернуться действительно походом со всеми вытекающими обстоятельствами, — пыхтел я, неся выскальзывающие из рук сумяры с кучей еды.

Но девушка и не думала жалеть бедного и уставшего меня, в наглую издеваясь:

— Не бухти, твое дело — нести.

— Легко говорить той, кто идет налегке.

— Ну, я же девушка.

— Ты что, думаешь такая отмазка прокатит? — в шутку разозлился я и протянул ей руку с пакетом в два десятка кило.

— Да пошутила я, пошутила! — принялась отмахиваться от меня сестренка.

Однако, немного понаблюдав за ее тщетными попытками, просто смеюсь над ней и в такой непринужденной манере мы идем до Машкиной дачи, которую уже стали звать домом.

— План не забыла? — спросил я, когда все продукты нашли свое место в холодильнике.

— Шутишь? Я же сама его составляла! — и тут началась пафосная речь: — Ты, как мой верный и покорный слуга, несешь меня на спине, а я, так уж и быть, как твоя мудрая и добрая хозяйка защищаю тебя от переохлаждения там, наверху.

— Угу, и…

— Да помню, помню я! Сперва уходим подальше от города… — и уже тише: — а я надеялась, ты забудешь об этом….

— Не надейся, и вообще, ты же сама понимаешь, что так будет быстрее.

Тут стоит объяснить, что наш план состоял в том, что бы наесться до отвала, поднакопить достаточно Ки и марш броском пролететь Атлантический океан, по ходу дела уклоняясь от ракет, но перед этим, не тратя энергию на полет, пробежаться по суше насколько это возможно.

— Господи, да что же ты за проглот такой! — принялась отбирать у меня из рук все подряд Алинка: — Это же на завтра!

— Желудку не прикажешь, — пожал я плечами.

— А ты попробуй!

— Вот подохну от голода, будешь знать!

— Ну и ладно, не уссурийский тигр, чай.

Я аж задохнулся от такой наглости и… махнул рукой. Все равно этот день мы решили посвятить отдыху.

Я уже собирался пойти поспать, как вдруг в голове всплыл давно интересующий меня вопрос:

— Алин, ты никогда не задумывалась, почему нас забросило не в то время, да и, что греха таить, место?

В доме повисла тишина, и только кипевший чайник разрезал тишину.

— Задумывалась, — наконец проватажила она, — однако быстро списала это на неполное владение техникой времени, или чем там управляют телепортеры… А чего это тебя так интересует?

— Во время битвы маг сказал то, над чем я решил задуматься только после Дня Бегуна.

— Ты хотел сказать после нападения?

— Угу. Мы находимся в этом времени не так давно, а маг упоминал цифру в десять лет…

— Хм… — произнесла заинтригованная Алинка, — Насколько я помню, это невозможно, так как однажды настроенный временной туннель переносит в обозначенное место и время.

— Ты-то откуда знаешь? Нас вон, куда засунули…

— Машка узнавала от твоего загадочного Андрея.

— Нифига он не загадочный, а просто большой и сильный дурак, — буркнул я.

— Завидуешь? — снова полезла с издевками Убийца.

— Цыц, женщина, — и, сделав царский жест рукой, закончил: — Велю тебе слово молвить.

— Да, больше, в общем-то, нечего молвить…

— Как это — нечего? Блин, — я помотал головой, — мы суемся в эти временные переходы, а вы даже не имеете представления, как они работают… Это все равно, что посадить неандертальца за ядерную бомбу и сказать ему собрать компьютер.

— Ты преувеличиваешь! Ведь наверняка телепортер понимает, как там все устроено.

— А если нет? А вдруг он все делает так же, как его учили до этого, — невольно сравнил я телепортера с Алиной и той это явно не понравилось.

— Просто забудь и положись на Машу, — сказала, как отрезала Алина и нервно принялась нарезать все подряд.

Я решил благоразумно удалиться на улицу, зная о нравах девушки кидаться в меня чем попало в любой неподходящий момент. Весь день я пытался связаться с Машей, но, то ли из-за огромного расстояния в половину земного шара, то ли из-за чего-то еще, но все мои попытки кончались одним и тем же: неощутимая ничем преграда наглухо запирала канал связи, и мне оставалось только вздыхать. После я потратил еще несколько часов на физическую разминку, и мышцы заныли уже через десяток минут разогрева. Да уж, вот, что значит неделя без тренировок… Размяться-то я размялся, однако лег спать поздним вечером, надеясь, что завтра никакие сестренки не возьмутся будить в пятом часу утра, покрикивая в ухо, мол надо выдвигаться… Так оно и есть, безусловно, завтра мы наедаемся до отвала и… на этой мысли я уснул с вытекающим изо рта галлоном слюны.


Провалявшись всю ночь в такой же позе, я смачно зевнул лежа, почмокал, и медленно принял сидячее положение, потягиваясь. Проснулся я ранним утром. Как я это понял? Ну, не знаю, просто мне так казалось. Да и Алинки нету дома. Стоп. Какого фига это ее нету дома?! Наспех умывшись, связываюсь с Алинкой через мыслеречь:

— Ты где, тудыть тебя?

— Да пожжи! — интригующе начала она: — У меня тут такое!

Я же настороженно спросил:

— Чем ты там занимаешься?..

— Диверсию тут устраиваю, глобальную.

Мне тотчас на ум пришли убийства, насилие, избиение, бомбы, войны… я аж помотал головой, прогоняя наваждение, катализируемое немного сонным состоянием.

Алинка, осознав, что я ничего не понял, только отмахнулась:

— А, ладно, потом объясню…

Она уже явно хотела «отключиться», но я успел вовремя крикнуть, если так можно сказать:

— Какой потом?!

— Не боись, я быстро!

И, не успел я возмутиться еще сильней, как канал связи был прерван. Вздохнув, покачал головой и просто махнул рукой: девушки… Однако на смену унынию пришла хитрость: «На каждое ваше увы, есть наше зато». И, открыв холодильник, сперва вдохнул, а когда живот стал требовать заправки, я, наконец, устроил массовое переселение продуктов из холодильника в себя. Алинка сказала быстро, ну, значит успеет-с! «Пожирание» (а это не назвать по-другому) пищи длилось минут тридцать, и, хоть я и не опустошил даже половину того, что мы накупили, мне уже немного поплохело… Ну, на самом деле я просто раздулся как шарик и с каждой новой порцией становилось труднее дышать. Блин, если мне с таким большим опытом хреново, то какого будет Алинке?

— Может, облегчить ей задачу? — всерьез задумался я, однако вовремя скривился: — Нафиг надо, сама пусть мучается!

И, полностью довольный собой, заторопился в зал, прилег и начал медитировать. Или назвать это просто «переваривать»? Хотя нет, первое слово было правильным: я не просто валялся на полу, я валялся на полу, собирая каплю за каплей Ки. Когда в организме не осталось места, я оставил неприкосновенный резерв для жизнеобеспечения на крайний случай, а остальную энергию скапливал вокруг тела слоями. И такой «пирог» окружал меня, даже немного согревая. Провалявшись так минут, эдак, сорок, я решил еще раз связаться с девушкой по мыслеречи, так как от нее ни слуху, ни духу:

— Долго еще? — начал я, мимолетно отметив про себя, что уже почти заснул.

— Да что же ты такой нетерпеливый! Подожди, скоро я, скоро!

Я вздохнул:

— Ты хотя бы введи меня в курс дела…

Теперь вздыхала Алинка:

— Ну, если вкратце, то… сейчас начнется конференция изобретений всяких там, и твой очкозавр…

— Не мой.

— …ладно, не твой очкозавр надысь показывал мне свои чертежи и записи о созданном им искусственном интеллекте, и очень скоро он выступит со своим изобретением в плане робототехники.

— «Абыр, абыр, абырвалг» — вот, что я услышал из твоего рассказа. Допустим искусственный интеллект и так далее, а ты-то там что забыла? Ты ведь мой сообщник, а не его.

— Дык я ж ему всю жизнь поломала!

— В каком смысле?

— Подрезала под шумок пару проводочков, изменила целую кучу всего в 30-тысячных строках кода, и, на всякий случай, узнала приемы отключения всех его изобретений. Так что даже если он исправит проводочки, компилить столько кода он замучается. И даже если это он сделает, то у нас все еще есть туз в рукаве, даже два.

— А какой второй?

— Э-э, не! Я свои карты не раскрываю всяким…

— Ладно, вот только мне интересно, когда ты успела-то?

— Ну, прогать я умела и до этого, а нагадить в чью-то работу всегда приятно, — тут я услышал злой смех (и как только можно мысленно смеяться?).

— Помимо того, что я узнал много новых бесполезных слов, мне… — тут я прервал себя на полуслове, краем сознания заметив группу сильных источников Ки, направляющихся с громадной скоростью в мою сторону, и быстро скомандовал Алине, которая уже несколько секунд звала меня по мыслеречи: — Аля, меня нашли, ни в коем случае не возвращайся домой, все ясно?

— Да, — абсолютно серьезно ответила она и на этом связь прервалась.

«Что делать, что делать…» — лихорадочно думал я. Теоретически уйти от погони с моими навыками раз плюнуть (скрыть Ки, и, заметая следы, быстренько удрать), тем более, я обнаружил их аж за пол километра. Вот только спрятать Ки я не мог — места, так сказать, не хватало… Черт, и как же они нас находят? Хотя, не стоит недооценивать разведку, сам как-то месяц практику проходил в ней. Получалось весьма недурно, а если учесть технологии и способности нынешней цивилизации… солидно. Сначала «вор», потом меня каким-то макаром нашли на крыше, День Бегуна, а теперь и вышли на дачу Машки…

— Что-то здесь не то… — думал я, подходя к окну. Все равно они двигались не так быстро, а бегать, и тем более сражаться с полным животом — самоубийство. Не уверен, достанет ли различного вида пукалки на таком расстоянии, но испытывать судьбу было моим призванием, поэтому я глубоко вдохнул, попытавшись узнать их вооружение. Увы, но ветер был на их стороне. Сделав шаг вправо и назад, я хотел уже выходить из дома, как раздался мощный выстрел и осколки стекла осыпались на пол, а пуля застряла в противоположной окну стене. Я тут же пригнулся и чуть ли не ползком направился к выходу, на ходу проклиная это чертово время. Да, я уже привык к оружию, но, блин, не то все это, не то… Кое-как добравшись до двери, схватил один кед и уже хотел начать напяливать его на босу ногу, как началась «мировая война». Первый снайперский выстрел (судя по звуку и неплохой точности) стал словно сигналом к началу боевых действий и Машкина дача еще долго будет помнить тот день, когда в нее стреляли полдюжины человек с автоматами, винтовками и другими пукалками наперевес. При условии, конечно, если от нее что-нибудь останется после этого. Однако мне было не до рассуждений: бросив кеды куда подальше, я открыл дверь варварским способом и выбежал на улицу, тотчас направившись в сторону леса. Черт возьми, не думал, что мне придется побывать в месте, которое стало для меня переломным не так давно… Однако мои рассуждения прерывали как пули, свистящие рядом, так и камни под ногами.

— Ай, ой-ой, блин, зараза! — то и дело выкрикивал я, прыгая на одной ноге и пытаясь выдернуть десятую по счету занозу из пятки.

А, если вспомнить, не так давно я легко обходился в раскаленной пустыне босиком, совершенно не жалуясь. Мда, оказывается, как быстро привыкает организм ко всему…

В итоге, забыв о камнях и прочей нечисти под ногами, я сломя голову бежал в сторону леса, иногда прячась за редкими деревьями и еще реже помогая себе выбросами Ки. Сейчас мне ни в коем случае нельзя тратить много Ки, иначе вся наша тщательно (вру) спланированная операция… Ох, что я говорю, она уже провалилась. Не полностью, но достаточно, что бы банально не долететь даже до океана… Черт, не время забивать голову всякой чушью! Спустя минуту бега выстрелы сзади прекратились. Краем сознания я надеялся, что Убийцы отстали, однако сканер Ки говорил иначе… Они продолжили погоню, все шесть человек. Но вот до тайги (интересно, с каких пор в тропиках тайга? Ну, да ладно!) осталась пара сотня метров, и уже через десяток секунд я влетел со всей скорости в густую растительность, и, лавируя между деревьями, попытался скрыться из виду. Не знаю, хорошо это получилось у меня или нет, но я не стал терять времени, и, подойдя к ближайшему дереву, высоко прыгнул, мягко ступив на ствол у его основания на высоте нескольких метров и затаил дыхание, выжидая момента. Сейчас я был хищником, который проверяет способности врага (авось они не умеют определять высоту?), впрочем, какая разница! Правая рука уже автоматически потянулась к бедру, нащупывая метательные ножи, а мозг тотчас погрузил сознание в далекое-далекое прошлое. В то время, когда враги носили латы, кожаные доспехи, и нож (желательно два) за поясом вкупе с мечом, а то и секирой; в то время, когда я часами неподвижно сидел в засаде и спокойно выжидал жертву, с готовым в одной руке кинжалом, а в другой сердцеедкой; когда я носил легкую робу, под которой пряталось тонна оружия; когда лицо скрывал капюшон и я еще носил звание Мастера.

Все это промелькнуло в голове за долю секунды, а я, поправив балахон плечом, поудобнее занял позицию, убрав руку с бедра, то и дело втягивая воздух, сильно расширяя ноздри.

— Рассредоточиться! — тихо, настолько тихо прозвучало снизу, что даже мне показалось это скорее не приказом, а удачным шелестом листьев в лесу. Однако я не ошибся: четыре человека почти бесшумно пошли вперед, а двое прикрывали как друг друга, так и впереди идущих. Все держали в руках оружие: двое пистолеты, еще трое, включая одного сзади автоматы, и один с винтовкой. Увы, названия им я не знаю, поэтому просто называю пукалками. Только я не учел одного: не имею представления, хорошо ли меня видно снизу, или нет. Учитывая темный балахон, босые ноги и такие же темные штаны я сливаюсь в тенях, или нет, судя по светлому времени суток… Блин, хреновый из меня теперь маскировщик…

— Ах, ладно, будь что будет! — с такими мыслями отталкиваюсь от толстого ствола и словно рысь приземляюсь на шею двух ребят сзади. Естественно, их шеи этого не пережили и тотчас же, когда они умерли, я успел-таки в последний момент броситься вперед, и, спрятавшись за деревом, переждать автоматную очередь, которая резанула по ушам так, что я на какое-то время практически полностью лишился слуха. Вопреки здравому смыслу, когда у них закончились патроны, они не стали перезаряжать, а, не теряя времени, вытащили ножи и ринулись на меня с разных сторон. Однако, за секунду до того, как я хотел принять бой, заметил, что один из них не стрелял, и обойма была полная, поэтому предпочел остаться на месте, прикрываясь деревом. Ребята были настолько неопытны, или же просто жаждали наживы, прекрасно понимая, что я за пташка и откуда такой нарисовался, поэтому уложить двоих самых прытких их же оружием не составило никакого труда. Эх, ослабели Убийцы за столько тысячелетий, или, это снова новички? Да ну! Какой Тиэсай, зная обо мне и моих способностях, будет посылать недоучек по мою голову? Тогда либо он действительно глуп, либо… все время посылали Мастеров. Вау! Вот это поворот, если сие действительно так. Однако… вернемся к бою. Хотя это не бой, это — резня.

Так вот, как я уже ватажил, двое самых прытких умерли первыми. Третий незадачливый ненадолго остановился, не желая подходить, я же воспользовался его замешательством и, прыгнув в его сторону, познакомил острейшее лезвие ножа с его лысоватым темечком. На самом деле я шел на неоправданный риск, попадая на какое-то мгновение под автоматную очередь, однако… лишь на мгновение: выброс Ки сделал свое дело и я вспорхнул ввысь, и очередь тотчас просвистела в том месте, где я только что убил троих. Аннет!! Прислушавшись к стуку сердец, я сильно удивился, узнав о том, что третий, в смерти которого я не сомневался, выжил, мало того, даже не был ранен! Улыбка окрасило мое лицо, и, отмахнувшись в воздухе от стреляющего автоматчика заимствованным ножом, решил провести дуэль, однако!!! Черт возьми, уже второй Убийца мало того, что уклонился перекатом, так еще и успел вытащить пистолет взамен пустого автомата и сделал пару метких выстрелов в воздух, где, собственно, я и находился. Действительно метких: правый бок пробит насквозь, и, похоже, повреждена печень; вторая пула попала прямо в живот, и, чему я очень сильно удивился, не нанесла никаких повреждений, оставив лишь дырку в майке и растущий синяк на торсе. Быстро улетев из поля зрения «снайпера», осмотрел вторую рану и пришел к еще большему удивлению: мои внутренние органы не пострадали лишь благодаря натренированным мышцам, которые остановили пулю. Да, синячина тоже будет, однако, не смертельно! Удары Андрея мне ребра ломали, так что мне невероятно повезло…

Да, жив, да, не ранен, но… Я выпрямился, игнорируя боль, и натянул маску равнодушия, присущую только Альтаиру: лицо не выражает абсолютно ничего, кроме хладнокровия, брови, в отличии от злости, не нахмурены а глаза… говорят, они страшные.

Время для них замедлилось. Настало время охоты. Пока они, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, и искали меня, я спокойно вышел из-за пока еще живого дерева и ринулся к автоматчику. Хотя, для него я двигался настолько быстро, что он заметил меня только когда я преодолел пятнадцать метров, и оставалось только вытянуть руку, что я и незамедлительно сделал. Мои пальцы сцепились у него на шее и он не прожил и секунды, когда его тело обмякло, а голова вывернулась назад в неестественной позе.

Так, Смерть пошла навстречу своей жертве: в правой руке волоча мертвое тело за сломанную шею, а второй рукой то и дело хватая без устали летящие в ее сторону ножи и просто откидывая куда-то в сторону. Оставшийся в живых Убийца чрезвычайно боялся Смерти, и пытался продать свою жизнь подороже. Ровно до тех пор, пока не перестал дышать: усыпив врага своими размеренными и спокойными движениями, Смерть так же спокойно отпустила труп и… исчезла. Убийца еще какое-то время смотрел перед собой на просвечивающий через траву труп знакомого, не понимая, что Смерть решила сыграть заключительную мелодию с его жизнью. Запоздало поняв это, Убийца принялся испуганно оборачиваться и неожиданно наткнулся на вплотную стоящую перед ним Смерть и испугался настолько, что сердце остановилось на секунду. А когда оно, наконец, стукнуло, незамедлительно последовал удар, называемый в медицине прекардиальным и тогда сильнейшая мышца остановилась уже навсегда. Когда же тело осело на землю, Предатель равнодушно проводил Убийцу и так же спокойно связался с сестрой:

— Алин, слышишь меня?

— Да, что у тебя там произошло? Я на полпути к дому.

— Чувствуешь мое Ки?

Последовала секундная пауза.

— Да.

— Сделай лучше крюк и иди сюда, мало ли…

— Что тут случилось?.. — немного раздраженно передала по мыслеречи во время бега она, когда мы встретились далеко от места боя.

Мне хватило пяти минут, что бы объяснить все.

— Тебя ранили?! — мысленно вскрикнула Алинка и даже остановилась.

— Да нормально все, — отмахивался я, пока Алинка вовсю лезла осматривать синяки, — жив здоров я.

— Но в тебя же стреляли!

Я пожал плечами:

— Не знаю, так вот.

Алинка еще что-то спрашивала, а после настал черед мне выяснять ситуацию.

— А что у тебя? — крикнул я на бегу. Я ведь уже упоминал, что мы начнем с суши?

— А, все отлично, — по мыслеречи почувствовались тепло и улыбка: — Опозорился он как перед своими друзьями-ботаноидами, так и перед всеми преподами. Ты бы видел его лицо!.. — разошлась девушка, пересказывая детали, от которых даже мне пришлось смутиться.

— Теперь-то он наверняка даже не захочет приблизиться к своим железкам, предпочитая быть офисным планктоном.

— Какая же ты жестокая… — иронично произнес я.

— К сожалению, это всего лишь эксперимент…

— Что ты имеешь в виду?

Девушка пожала плечами:

— Кто знает, ведь в будущем все так и произойдет: появятся машины, будет война и так далее. Может, все, что я сейчас делала, было напрасно и фундаментальные идеи искусственного интеллекта, которые Вадик изрек в своих трудах, были всего лишь наполовину верными? И пройдет время, появится такой же как он, продолжит идею и по накатанной…

— Блин, не передергивай! Лучше попытаться и проиграть, чем сдаться сразу.

— Ты прав, — вслух сказала она, и, подняв друг другу настроение, мы продолжили бег, остановившись лишь через полтора часа на берегу Черного моря.

У нас не было слов, остались лишь некоторые сомнения, страх, другие идеи и кое-какая уверенность в своих силах. Прямо перед нами жило море: волны циклично накатывали на берег и этот новый звук вызывал у меня симпатию, а чудовищно мощный соленый запах чувствовался намного сильней, нежели в Новогермецке и его окрестностях. Пустынный пляж лишь нагонял немного пессимистическую атмосферу, и вот в такой тишине мы стояли плечом друг к другу еще какое-то время, прежде, чем ее нарушила девушка:

— Знаешь, — смущенно начала она, — давно хотела сказать…

Вдруг Алинка запнулась на полуслове и какое-то время пыталась выдавить что-то, ее сердце стучало в груди, а я тупо повернул голову к ней и не понимал, что она хочет сказать.

Тут я непонимающе поднял бровь, и Алинка замяла разговор:

— А, ладно, — махнула она рукой и уже серьезно закончила: — нам пора.

Я тоже забыл о неуютной нотке и после небольшой паузы согласился:

— Да.

Но тут я вспомнил о самом главном, и, покумекав немного, все-таки спросил Алинку:

— Слушай, я же направления не знаю, как полечу-то?..

Сестренка в ответ неодобрительно покачала головой:

— Дошло до тебя, наконец… — она щелкнула меня по лбу: — Не волнуйся, я все придумала. И вообще, что бы ты без меня делал?

— Ладно-ладно, я дурак, а ты умная, — отмахнулся я, сажаясь на одного колено и заливаясь краской: — Залезай, давай.

Девушка аж воспылала:

— Яху! Давно хотела на тебе покататься!

Однако все это служило лишь для того, что бы хоть немного заглушить нервишки, и, когда Алинка, наконец устроилась на моей спине, я спросил, выпрямившись:

— Готова?

— Я, конечно, не свечусь от выплескивающейся из меня энергии после нескольких тонн пищи, но в целом — да, — улыбнулась та, тотчас на секунду согрев воздух.

— Навигируй, навигатор.

В ответ она тыкнула что-то на своем телефоне и повернула меня в точном направлении. Ничего особенного, такое же бескрайнее море, хотя, Алинка говорит, что океан в тысячи раз больше. Сомнительно, конечно, ведь даже сейчас я не могу ни услышать земли впереди, ни даже учуять! А ведь мой нюх намного, намного превосходит как собачий, так и обоняние медведей, способных учуять добычу более, чем за двадцать километров в лесу.

Нервно выдохнув, я медленно переступил с ноги на ногу, собираясь с мыслями. Погони, которая незамедлительно «выехала» за нами недалеко от дачи, я не опасался: им как минимум ехать до нас час, а ведь в том, что они едут, сомнений не было, да и слабые какие-то Убийцы этого времени, совсем обленились без нас…

— Что ж, была не была, — произнес я, прежде, чем выбросом Ки задал начальное ускорение и за две-три секунды разогнался до своей максимальной скорости в 100–160 м/с.

Разрезая воздух, который, огибая нас, создавал чудовищный гул в ушах, мы с каждой секундой приближались к нашему шансу выбраться из этого мира, и, наконец, помочь Андрею. Высоту я выбрал небольшую: всего сотня метров, однако ж я и не думал, что лицо и макушку сведет судорогой: кровь отливала и едва начав полет я уже спустя десять секунд не чувствовал лоб и, черт возьми, так холодно! Несмотря на старающуюся Алину пальцы на руках, плечи и голова очень сильно замерзали. И ведь это только начало!! По сравнению с этим, то, что нам было даже трудно дышать казалось детской шалостью… Нормальный человек на такой скорости не смог бы вдохнуть, однако, кто сказал, что мы нормальные? И кто сказал, что мы вообще люди?

На мгновение я даже усомнился в правильности идеи, однако… назад уже не возвратишься.

— Как ты? — передала мне по мыслеречи сообщение Алинка.

А ведь я даже не догадался, что общаться можно так, особенно сейчас. Интересно, может, именно для этого и существует мыслеречь?

— Я-то выдержу, благо, энергии хоть отбавляй! Ты-то продержишься столько времени?

— Вполне, ты главное остановись, когда я скажу.

— Охохо, это будет нескоро…

— Поверь, скоро, очень скоро.

Я на некоторое время задумался.

— Что, мы так быстро двигаемся?

— Ну, и это тоже. А так, нам надо будет остановиться на последнем клочке суши по маршруту — западной Африке на пару минут.

— Западнафрика? — переспросил я, — Это что за покемон?

Алинка мысленно вздохнула и махнула рукой, а я просто улыбнулся, мощно вдыхая воздух, пропахший солью, водой, птицами (чему я сильно удивился) и чем-то еще непонятным. Пару лет назад я и представить не мог, что возможно такое! Потные лошади, холодные и извивающиеся под тобой скаутеры, кареты уж куда не шло, и добавим, наконец, к списку собственные ноги! Но что бы преодолеть притяжение и свободно парить в воздухе… А как утверждает Алина, за такое сжигали ранее. Интересно, а много таких, как я «погорело на работе»?

Как бы странно это не звучало, но местами во время полета я наталкивался на… сгусток воды, что ли? И по его преодолении мы оказывались сначала мокрыми, а потом замерзшими.

Так, иногда направляя меня в правильную сторону, мы летели сначала над Черным морем (честно говоря, было не по себе), потом через землю, как сказала Алинка, она принадлежала какой-то Турции, Болгарии, Албании, Греции, потом снова под нами была вода, и снова земля. Когда Алинка командовала о новой почве под ногами, я замедлялся и проверял, а когда эхо доходило до меня, немного регулировал высоту и, устало выдохнув, летел дальше. В общем, до первой остановки мы провели в воздухе порядка десяти часов.

— Останавливайся, передохнем, — скомандовала Алина и я на радостях сначала спикировал вниз, а после плавно затормозил и, наконец, коснулся отекшими ногами песка вблизи берега, тотчас упав на бок — тело не слушалось, впрочем, как и у Алины. Сердце, которое, вроде, все время работало нормально, вдруг разъярилось и стучало в груди настолько сильно, что уже спустя минуту вернулась чувствительность в мои клешни (что в нижние, что в верхние), а лицо горело, да так, что приходилось иногда даже проверять: не сгорело ли оно? Ноги начинало немного покалывать, и шевелить ими не было возможности: я же от этой щекотки умру… Но вот, наконец, через пять минут я уже стоял на ногах, потягиваясь и разминал шею, затекшую больше всего. А вы что думали, за нее держалась сильнейшая девушка-Убийца в мире!

Долго стоять на ногах не пришлось: очень уж хотелось упасть, что я незамедлительно и сделал, раскидав щупальца в разные стороны и за каких-то пару мгновений едва не уснул.

— Кай, блин! Вставай!

— Я не блин, — промычал плохо соображающий я и снова чуть не вырубился.

— Знакомься, это Западная Африка.

Я кое-как поднялся на локтях:

— А, тот самый покемон… А где Бармалей обитает?

— Блин, тебе нельзя читать классику, ты ее воспринимаешь слишком буквально! — разглагольствовала Алина о моем слабоумии, одновременно что-то тыкая в телефоне.

— О! Слава Зарефу, вы это поняли! А кто заставлял меня ходить в институт? — поднялся я на ноги и задал интересующий меня вопрос: — Кстати, я так ракет и не заметил, что это вообще?

— Я, вот, как раз и разбираюсь в этом… — она на секунду замолчала и закончила: — Если в двух словах, то я ничего не понимаю в этих ПВО, ракетах и так далее, но, похоже, они реагируют только на самолеты, то есть либо тепло, звук, всякие излучения и сигналы. А мы для радаров как птица. Большая птица.

— Я ведь уже говорил, что объяснять ты не умеешь? Ничего же непонятно… — я даже помотал головой, было немного непривычно слышать после стольких часов гула в ушах.

Алинка только махнула рукой и присела рядом со мной, устало выдохнув. И только сейчас я заметил, насколько она устала: ее резерв Ки плескался на дне, поддерживая жизнь на должном уровне и на следующий перелет «топлива» явно не хватит… И ведь даже не это самое главное: Алина была физически истощена. Ее мышцы на руках горели синим пламенем, если так можно выразиться, сердце гоняло кровь по телу так, что ее плечи и предплечья изредка подергивались от спазма мускулов. Она наверняка кое-как могла сейчас сжать кулак, и я просто уверен, что все это время она не держалась за мою шею, а я держал ее. В какой-то момент полета я нечаянно заметил, как Алинка по немного ослабляет захват, и быстренько схватил ее за рукава кофты, не дав грохнуться со ста метров да на такой скорости! Тогда я не сильно задумывался над этим, сосредоточившись на ровном полете, но сейчас…

Девушка дышала настолько ровно, спокойно и медленно, что складывалось впечатление, словно она еще не спит, но явно держится из последних сил.

— Устала? — больше равнодушно, чем обеспокоенно спросил я, ожидая отрицательного ответа.

Но Алинка совершенно не обращала на меня внимание и продолжала так же умиротворенно дышать.

— Алин? — я легонько толкнул ее в плечо, и она, словно кукла, упала на бок. Я тут же подполз к ней и начал нервно прислушиваться и обнюхивать ее. Наверняка это со стороны выглядело чересчур странно, однако вокруг не было ни души, и, судя по всему, прямо за нами в паре сотни метров начиналась пустыня: такого количества песка, пыли и сухости я не чувствовал никогда. Блин, пролетел всего пару часов и уже все совсем другое: пустынный пляж, пустынная пустыня. Блин, Западнафрика какая-то неживая… Неужели здесь кто-то живет? И кстати, только сейчас я понял, что летели мы, судя по всему, на запад. Интересно получается…

Мысли пронеслись так быстро, что я даже не успел понять, что с Алинкой, но, пару раз втянув воздух, расслабился. Ки в организме Убийцы очень медленно, но увеличивался, карма как и всегда неизменная, сердце работает отлично, так что все в порядке. Просто перенапряжение. Облегченно вздохнув, я присел назад на песок, и, слушая море, думал, что бы сделал, будь я на месте тех Убийц. В общем-то, есть одна загвоздка: я не знал, на каком расстоянии они чувствуют энергию. Ладно, допустим, на ОГРОМНОМ (то есть в пол мира). При таком раскладе им остается преследовать меня исключительно на личном самолете. Иначе же я оставил «пару» тру… следов и по запаху (я просто был уверен, что у них есть собаки или другие ищейки) можно последовать за нами до берегов черного моря и сделать вывод, что мы уплыли. Тут я улыбнулся сам себе: второй расклад мне больше нравится, э как обманули, даже не подозревая об этом.

Во время рассуждений пару раз отвлекался на уже спящую девушку и пришел к выводу: надо лететь дальше. В одиночку, естественно, я лететь не собирался, да и вообще хотелось бы, для начала, подкрепиться, но… Вокруг пустыня, и мы дольше будем искать, да и не найдем мы здесь и десяток кило. Морская рыба часто ядовита, а какая съедобна мы в ус не дуем.

— Алин, Алин!

— Ну чего… — сонно пробубнила та.

Без лишних слов я водрузил ее на спину и прошептал:

— Куда лететь?

Минутные потуги увенчались успехом: я сумел-таки добиться от нее точного направления и, надежно схватив за плечи, взлетел, проклиная воду под ногами. Представьте, что вы оказались посреди океана, и не знаете что делать. Под вами тонны воды, в которой кишат как безобидные ребята, так и обидные гады. А дело усложняется тем, что вы ничего не видите, то есть вообще ничего. Страшно? То-то же. Безусловно, я боялся оказаться в таком положении, да еще и с обузой за спиной. Поэтому лететь вслепую над громаднейшим местом, способным похоронить меня на раз-два было как-то опасно… Да и вообще, летел я до этого «по указке»: каждые десять-двадцать минут Алинка корректировала путь. Слышать на такой скорости я не мог, разве что останавливаясь каждые десять минут, хотя это бы мало, что дало. Зато оставался запах! Запах птиц вообще был повсюду, но… кто знает эти птичьи пути между материками?! Поэтому запах тоже откладывался в долгий ящик.

— Хлебанная вода… — сказал я вслух так, что даже не услышал своих слов и на мгновение даже задумался, а сказал ли я вообще что-нибудь?

И, покачав головой, отмел все дурные мысли и сосредоточился на полете и одновременно несильном разогреве. Я прекрасно понимал, что Ки мне не хватает катастрофически и в скором времени энергия закончится и я… Черт!

— Даже думать не смей об этом! — крикнул я на самого себя, и, сжав зубы, заорал так, что услышал свой голос:

— Я смогу!!!

И вот так, рассекая воздух, хватаясь за крохи Ки, я продолжал путь, изредка интересуясь мнением Алинки, которую я же и будил через мыслеречь.

* * *


Комитет образования и науки, комитет социальной защиты, отдел кадров, прием писем и еще куева туча разных отделов работают в стенах Администрации города Новогермецка. Все самые важные вопросы рассматриваются здесь и решения выносят ответственные толстенькие дяденьки, никогда не носившие ремня. Казалось бы, это место охраняется сотнями людей, тысячами камер, и никто не сможет пробраться сюда незамеченным. А даже если и сможет, то выберется на свет божий лишь через пару лет.

Однако, парадоксально, но факт: Гильдия Убийц, называемая ныне Конторой, пряталась… нет, не так… прекрасно существовала в этом месте уже довольно продолжительное время. И в одном из головных офисов этой «конторки» занимал место Глава Гильдии, ныне носящий титул Патрон, Виктор Пронин. Вроде бы, не так давно двадцатилетний парень вовсю выполнял Заказы (единственное, что осталось неизменным), и не заботился о будущем, если бы не шальная пуля, пробившая колено на одном из Заказов из отдела душегубов. Пролежав какое-то время в реанимации, юный парень узнал горькую правду: хрен ему, а не жизнь Убийцы. Прошло десять лет, и не так давно он занял головной пост, честно (хотя, как можно быть честным Убийцей?) трудясь. Ну, как, трудясь? Перебирать каждый день бумажки, иногда отвечать на важные телефонные звонки и ставить подписи? Разве это работа? За столько времени сорокалетний Виктор потолстел так, что брюхо вываливалось из рубашки, а ремень не спасал. А ведь ранее покажи он свой великолепный пресс девушке, та тотчас потечет…

И вот, в прекрасный знойный день в его свежий (по сравнению с улицей) кабинет, обставленный дорогими и известными картинами и красивым интерьером, даже не постучавшись, ввалился тот, из-за которого последние двенадцать лет у Виктора плешь в голове проедена.

Ронтар, чье странное имя было таким же странным в прошлой Гильдии Убийц Адланда, беззвучно ступил в кабинет, закрывая за собой красивую деревянную дверь, покрытую лаком. Этот день двенадцать лет назад он помнит слишком хорошо: когда Виктор еще только-только приближался к посту Патрона, Ронтар и четыре Убийцы появились из ниоткуда, одетые во все темное, в капюшоне, и при них было столько оружия, что не совсем было понятно, где они его прячут. От них прямо-таки струилась сила, да и пахли они как-то по-другому. Сначала агенты Конторы не поверили, что эти парни из прошлого, посмеявшись над дураками, а когда те хоть и с неохотой продемонстрировали свои возможности, у Конторы сначала отвисла челюсть, а после все пытались выяснить по порядку: откуда, где, и как пришли сюда. Виктор до сих пор не верит, что некогда существовала величайшая цивилизация киров в Адланде, которую сейчас неучи величают Атлантидой. К слову сказать, умения и знания этих людей поражали! Кстати, они сильно бесились, когда их называли людьми, странные какие-то…

Основная цель группы Ронтара — устранение предателя, который так же, как и они очутился в этом мире. На вопрос, кто же это, они дали не порадовавший всех ответ:

— Это наше дело.

Однако бывший Патрон достал документ, который из поколения в поколение передавался Патронам в Гильдии на протяжении всего существования Гильдии Убийц и показал его Ронтару. Книга, а, скорее, свиток, был потерт, истрепан, с немного сожженными краями, и ведь Патрон нес этот священный артефакт так, словно он был драгоценным Граалем, или тем же самым Ковчегом Завета, едва-едва касаясь его. И ведь Виктор готов был поклясться, что никогда даже не слышал о чем-либо подобном. Ронтар был ошарашен, увидев «Фолиант Дарсов», что некогда появилось в Гильдии Адланда задолго до рождения Ронтара и показал на портреты Убийц. Виктор как сейчас помнил разговор:

— Вот они.

— Они? — переспросил бывший Патрон Василий Зайцев.

Тот кивнул.

— Сначала был один, после к нему присоединилась она.

— Хм… А этот? — Василий ткнул пальцем в третьего предателя за всю историю Гильдий, и, вопросительно подняв бровь, посмотрел на Ронтара.

На нем был изображен мужчина непонятного возраста, не то сорок и больше, не то тридцать и меньше, в капюшоне, с седыми не очень длинными волосами и темной бородкой.

— Он давно умер, — чересчур уверенно ответил Ронтар, и именно с этих слов началась Охота.

Десять лет никто не мог найти и следа предателей, все уже отчаялись и выполняли приказы как прихоть начальства, а не должное Убийц, но вдруг прогуливавшийся молодой ответственный сотрудник Конторы натолкнулся на него недалеко от парка Сахарова. Он как-то неуклюже ходил с отсутствующим взглядом, а его руку придерживала та самая девушка, второй предатель Гильдии. С тех пор, полтора года назад началась вся заварушка. Сначала долгое время агенты Конторы следили за ними, запоминали маршруты, друзей, знакомых, их связи и так далее. Потом подослали агента в его институт, и лишь один человек не вписывался в общую картину. Об этой девушке ничего неизвестно, словно и она тоже из другого времени: Мария. Она появлялась несколько раз близ Альтаира, пара разговоров и исчезала. Однако ее не воспринимали всерьез: она ничего не умела, слабая, и все время Тени находили ее в компании с богатенькими, которые оплачивали ей все. Короче, просто дура, и разведка махнула рукой, впрочем, как и Патрон.

— А, Ронтар, — меж тем встал из-за стола Виктор, и, подойдя к древнему Убийце немного хромающей походкой, сплюнул: — снова пришел моих людей за смертью посылать?

Убийца, в отличии от Тиэсая, был одет в балахон с натянутым капюшоном и темные брюки, а на лице была повязка, оставлявшая открытыми лишь глаза, характерная среди молодежи.

— Твои люди слабы и бездарны, — с наглым спокойствием и равнодушием заявил Ронтар.

— Да как ты смеешь! — задохнулся от такой наглости Виктор и тотчас схватил правой рукой шею Ронтара, сдавив с полной силой, — За этот год я потерял людей больше, чем за десять лет, и все по твоей указке!!!

Несмотря на мощный захват, Ронтар остался спокойным, и медленно схватил левой рукой запястье Виктора со словами:

— Вы, люди, никогда не приблизитесь к могуществу киров, — и так же спокойно сдавил запястье Виктора, отбросив его руку в сторону: — Один мой следопыт равен по силе пятерым твоим рукопашникам.

Что правда, то правда: сила этих людей, пардонте, киров, поистине ужасала. Виктор успокоился, выдохнув:

— Я слышал, что сегодня мой отряд из лучших человек был уничтожен.

— Да, ваши пистолеты не угрожают Абсолюту, какими бы быстрыми не были пули.

Это его спокойствие и надменность сильно бесили Виктора, однако за столько лет нервотрепки он овладел собой и спокойней относился к этому:

— Больше я не собираюсь посылать людей на верную смерть.

— Мои киры наблюдали за схваткой в лесу и уже выдвинулись за Альтаиром. С этого момента я действую по-своему.

— Да как ты… — резко развернулся к нему Виктор, но Ронтар исчез, и, оставшись один в кабинете, скрипя зубами, он нервно выкрикнул и спустился на два этажа до своей разведки.

— Здравия желаю, Патрон! — козырнули, сидя за компьютерами и другой техникой, агенты Конторы.

— Покажи мне его.

— Есть! — на компьютере сразу же появилась картинка со спутника в реальном времени.

Рядом с домом никого не было и потребовалось минут двадцать, что бы отыскать первый след Предателя и пойти по нему. Патрон, спустя пять минут блужданий, уменьшил картинку и начертил прямой линией на карте путь, по которому они движутся, а потом увеличил картинку на мониторе и подвел ее к концу маршрута: берегу Черного Моря, где стояли две одинокие фигуры. Уменьшая и передвигая картинку, они искали хоть один корабль, но не могли найти, и осталось только снова приблизить картинку и наблюдать. Впрочем, долго смотреть и не потребовалось: их цель прыгнула и вдруг исчезла с экранов. Все, как один, непонимающе уставились в экраны, а после секундной заминки агент, рядом с которым сидел Виктор, принялся тыкать по мышке и что-то колдовать в программе. Спустя несколько секунд на экране появилась картинка с парящем над морем предателем, за шею которого держалась девушка.

— Что это значит? — потребовал он ответа от подчиненного, у которого после такого вопроса округлились глаза и он пожал плечами.

— Ну так проверь!

Кинув сию фразу, Патрон резко поднялся со стула, насколько этого позволяла больная нога и стал ходить из стороны в сторону, раздумывая над увиденным. Какое-то время раздавались щелчки мышкой и стук клавиш, а потом и не обнадеживающий голос агента:

— Ничего не обнаружено…

— То есть, — сложив руки на груди, Патрон подошел к экрану: — ты хочешь сказать, что они летят без чьей-либо помощи?

Мужчина явно хотел ответить отрицательно, но, несколько раз переведя взгляд на экран и расчеты, то и дело опускал голову и часто моргал.

Выскочив из офиса разведки, Патрон яростно вскричал в пустом и тускло освещенном коридоре:

— Р-р-ро-о-нта-а-ар-р-р!!!

* * *


— Ай-ай… — шикнул маг, притронувшись к еще недавно сломанной шее.

Шикнул так, скорее по инерции, нежели действительно от боли. Едва Джейк реанимировался в воде пару минут назад, тут же подплыл к берегу и еще раз решил проверить наличие ребер, на этот раз вручную, без помощи магии. Порванную одежду тот снял еще в воде, и сейчас восседал на травянистом берегу озерца в негляже, совершенно не стесняясь: все равно вокруг никого не было, да и привычки сказывались даже спустя столько времени… Хотя, многие турникмены, увидь они его тело, немного бы даже позавидовали — восемь лет, проведенных в монастыре у китайских монахов не прошли даром. Однако, каким бы ни выглядел сейчас маг, в мыслях он восхищался Альтаиром, у которого хоть и не было бодибилдерских банок, но мышцы выпирали сами собой, особенно выделялись торс и предплечья, выполняющие роль захвата.

Монахи, проводившие издевательские ежедневные тренировки для Джейка, показывали множество упражнений для развития мышц, но никто и не упоминал о ТАКИХ результатах!!

Может, это покажется глупым, но маг был полностью уверен в отсутствии жира у своего оппонента. Конечно, любой человек, разбирающийся в вопросе мышц, скептически поморщился бы и послал куда подальше, но такой, как он просто никогда не задавался целью достичь сего результата.

— Так, все отлично…

Хлопнув себя по груди правой ладонью, маг встал на ноги, и, соорудив подобие своей старой робы за какие-то две минуты, стал думать, что делать дальше, одновременно рисуя невидимость. Повернувшись в сторону, он принялся вглядываться вдаль, словно выискивая что-то маленькое, а потом, резко распахнув глаза, поднялся в воздух и полетел в сторону Альтаира, который, судя по датчикам Джейка, зашел куда-то за их пределы чувствительности. Погоня заняла почти полтора часа: полетев вначале к стоящему на месте Убийце, Джейк вдруг обнаружил, как тот пересек уже в другом месте датчик и резко сменил курс, в итоге нагнав их у Черного Моря.

— Что же они тут забыли?.. — то и дело спрашивал себя маг, не наблюдая нигде вблизи судов.

А через пару минут произошли события, от которых у мага на несколько секунд остановилось сердце, и на неопределенный срок отвисла челюсть. Девушка, забравшись на спину Альтаира, что-то сказала ему и он, повернувшись в ему одному известном направлении, оттолкнулся и за пару секунд развил неплохую скорость. Именно неплохую, так как Джейк был способен на большее. И все-таки, секундное замешательство имело место быть, но именно секундное, а после маг, разозлившись, стартанул похлеще Альтаира, нагнав того спустя пару мгновений и сел на хвост в паре десятков метров выше, зло и задумчиво глядя на него. В его голове давно поселилась плохая мысль, шепчущая о том, что Альтаир вот-вот подогнет под себя и магию, но Джейк, все время яростно отметающий ее, теперь-то действительно задумался. Поиск магии ни к чему не привел: в Альтаире не было ни капли магии.

— Когда же, черт возьми, он научился летать… А главное — как?!

Джейк уважал Альтаира за его исключительные способности. На самом деле, ни один Убийца никогда не мог даже приблизиться к магу, а тут паренек даже не из «топовой» Гильдии Убийц проводит превосходные бои, после которых Джейку приходится долгое время зализывать раны. Маг обожал битвы, он был помешан на них, и впадал буквально в состояние берсерка, словно голодный хищник, учуявший истекающую кровью жертву. Но его голод способны были утолить окончившиеся сражения, а не две ничьи подряд! Вся эта «чувствительность» к его заклинаниям, предугадывание атак и даже полет не вводили в ступор мага больше, чем непонимание того, как же Альтаир наряду с его спутницей Алианой способны были дышать на такой скорости. Даже Джейк, единственный маг в мире, вынужден был всегда создавать вокруг головы воздушную сферу, а сейчас он не чувствовал ни единой магической материи близ Альтаира и хмурился еще больше, не понимая сложившейся ситуации.

Может, у Джейка сейчас и была занята голова будущими битвами с Альтаиром, у него оставался еще один козырь: скорость полета у мага была существенно выше, примерно в два раза. А нет, даже два козыря: управлял он левитацией лучше, чем кто-либо, судя по каким-то странным движениям Альтаира в воздухе, где и делать-то ничего не надо, просто лететь вперед.

Кстати, а куда это вперед? Занятый разгадкой вопросов, Джейк, все время наблюдавший за парочкой, только сейчас поднял голову к горизонту и не увидел ничего, кроме необъятного моря. Карту этого мира маг, впрочем, как и Альтаир, знал так же плохо. Однако, название Африка ему хотя бы о чем-то, но говорило. А именно — о Бармалее. Вот, что значит жизнь мага — едва восстановился, сразу в бой. Ну, сначала в перестрелку с мыслями и ответы на вопросы, внезапно свалившиеся за неполные полдня, а потом начинается самое интересное, захватывающее и смертельно опасное…


Часть 3 И ухом не ведет


Глава 1


Летая высоко в воздухе, часто встречая довольно сильный ветер, врезающийся в лицо, порой забываешь обо всем на свете. Вот и я, неся на спине девушку, уже несколько раз беспокойно оборачивался назад, пытаясь прислушаться или что-либо унюхать.

— Тоже заметил? — подала мысленный голос Алина, — Кратковременные вспышки энергии где-то неподалеку от нас.

— О, так ты не спишь… — как-то равнодушно поинтересовался я, пытаясь понять, кто это.

Вдруг я остановился и устало спросил у Алинки:

— Где мы? — вздохнув, протер глаза едва ли не до синяков и уже угасающим краем сознания заметил, что дышу я чересчур спокойно.

Алина быстро потыкалась в телефоне и, помыкав, сказала:

— Ну, половину океана мы уже пролетели! — Алинка еще пару секунд потыкалась: — А теперь нам надо… вон туда!

Повернув меня немного левее, мы продолжили путь. Ненадолго… Уже через несколько десятков минут запас Ки коснулся критической отметки и очень скоро жизнь будет цепляться только за резервную Ки.

— Алин, ты плавать умеешь?

Алинка испуганно промолвила, еще сильнее схватившись за меня:

— Только не говори, что…

Тут я на секунду отключился и только после ощутимого тычка по голове чьей-то рукой вдохнул так, что сознание сразу же прояснилось и сонность как рукой сняло, вот только Алинка что-то вскрикнула сзади прямо в ухо, отчего я поморщился. Запах воды, приближающийся с невероятной скоростью заставил задуматься, и только за пару мгновений до неизбежного столкновения я успел-таки сделать выброс Ки на последние крохи энергии и хоть немного, но смягчить падение. Мне показалось, или этих крох ну явно не хватало для такого торможения и мне кто-то помог?.. Поток мыслей прервала соленая вода, попавшая в нос, и, соответственно, заполнившая горло и легкие. Сразу же я закашлялся и выпустил почти весь воздух, а когда до меня дошло, что я долго не продержусь под водой, началась паника… Чудовищный страх прошелся по моему телу, не давая опомниться, и я забарахтался на неизвестной мне глубине руками и ногами, совершенно не понимая, что плыть надо к поверхности. Плавать я умел, однако с недавних пор я немного опасался воды и лишний раз (то есть вообще никогда) не совался в нее. А спасла меня Алинка, вовремя схватившая за шкирку и, благодаря невесомости в воде, вытащила одной рукой на поверхность. Как только кожа почувствовала холод от воздуха, я тотчас вдохнул и закашлялся, качаясь на сильных волнах открытого Атлантического океана. Так продолжалось какое-то время, а когда вода более-менее вышла из легких, я осознал ситуацию и крикнул:

— Алина?!

— Я здесь, — прозвучало справа, и я, мгновенно повернувшись к ней, схватил ее за запястье, дабы не потеряться в этих бесконечных просторах.

Может, до меня еще не дошло (блин, вот я тормоз), однако где-то в глубине я понимал, что боюсь воды даже больше, чем высоты. Сердце билось в груди так сильно, что согревало тело, находившееся в довольно холодной воде, с кишевшей на глубине хищниками. Бр-р, от мысли о них я даже немного поджал ноги и инстинктивно оглянулся.

— Что дальше?.. — спросил я, запоздало поняв, что действительно растерялся и говорил ради того, что бы сдержать нервы.

— Где-то впереди есть остров, судя по маршруту на телефоне…

Тут я, наконец, взял себя в руки и мощно вдохнул, пытаясь игнорировать запах воды. Так, что тут у нас… очень далеко правее пальмы, как и почти везде в России, только со специфичным запахом. Материк (надеюсь) в километрах пятидесяти, но даже до нас доносится запах животных и людей, что очень удивительно.

— Там.

— Хм… — Алина посмотрела в сторону куда я указал: — Ничего не вижу. Уверен?

— Да.

Алинка же как-то неуверенно ватажила:

— Ну что, поплыли… — она уже было дернулась, но моя рука, все это время державшая ее за запястье, остановила порыв и девушка замешкалась.

— Помнишь, как управлять скаутерами?

— Обижаешь, как об этом можно забыть?

— Сегодня я буду твоим скаутером.

Блин, как-то странно звучит… Глупый русский язык! Все, с этого момента говорю только на кирвите!.. Черт, Алинка же его не знает. Ладно, что-нибудь придумаем.

Подготовка заняла где-то секунд двадцать.

— Ты будешь моими ногами.

— Поняла.

И, когда я принялся плыть кролем, девушка по мыслеречи корректировала мой путь. Сама же она обхватила двумя руками мою талию и ногами помогала мне. Может, энергетически я и был изнеможен так, как никогда раньше, зато в физическим плане я сутки ничего не делал и теперь натренированный организм требовал высвобождения сил и я плыл просто наперекор судьбе, волнам, брызгам и всему, что попадалась на пути.

— Куда ж ты так прешь?! — кричала Алинка, явно захлебываясь от брызг.

Однако во мне включился берсерк и я не мог уже остановиться. Мне показалось, или с этого момента Алинка перестала работать ногами? А, черт с ним! Чертовскую уйму раз Алина корректировала движение, а я все так же врезался в волны и боролся с природой, пока через несколько часов руки не почувствовали песок, а природа и волны уже сами помогали нам и подталкивали к берегу. Алинка, не так давно чуток отдохнувшая, наконец ослабила хватку истинного Убийцы и поднялась на ноги, радуясь земле. Я же был полностью измотан: как физически, так и энергетически, поэтому кое-как держался на четвереньках, в то время, как волны подталкивали к берегу и говорили: «Иди, иди!». Я же послал их к чертям и пытался отдышаться: благо, теперь я мог себе это позволить, чувствуя, наконец, твердую землю под босыми ногами. Я все дышал и никак не мог надышаться в такой спокойной и мирной обстановке. Казалось, несколько секунд назад я на всей скорости либо мчусь в воздухе, либо плыву сквозь волны, а тут: берег, пальмы, солнце, тепло, спокойно, тихо и так умиротворенно…

С такими мыслями я спокойно вздохнул и, начав заваливаться на бок, не то уснул, не то просто вырубился…


…Висевшее высоко в небе солнце светило прямо на мое лицо, согревая и усыпляя. Звук соленых волн моря, иногда задевавших пятки, погружал в сон еще больше, а ровное дыхание не оставляло шансов на бодрствование. Однако запахи сами собой лезли в нос и понемногу составлялась общая картина: мягкий песок с редкими сухими листьями и тростинками согревал оголенные участки тела, влажный воздух делал свое дело и мое тело уже было покрыто потом, запах людей перебивался растительностью и мелкой живностью, которой здесь пруд пруди. Постойте, а это что? Я вдохнул полную грудь и еще масса оттенков быстро переварились в голове: живность, разбросанная по острову (а это именно остров), запах людей был не отсюда, а дальше… но меня заинтересовало не это — где-то неподалеку была пресная вода… хотя нет, это не запах воды. Хм, первый раз сталкиваюсь с этим. Пустые «бочонки» с жидкостью валялись неподалеку от меня, а, облизнув губы, я понял, что, оказывается, пил ее. Емкости для этой воды были кругло-овальными, с твердой оболочкой и мякотью внутри, а что самое странное — емкости живые! Это открытие заставило меня попытаться приподняться на локте. Именно попытаться — резкая боль в животе заставила с шипением упасть на спину. Немного ватными руками я пощупал живот и сразу же нашел два синяка, полученных в последней драке. А ведь до этого они не болели… На этот раз я более уверенно стал приподниматься и понял, что напрягать пресс больновато. Кое-как встав на одно колено, я первым делом отыскал Ки Алины и, судя по всему, она поняла, что я проснулся.

Еще какое-то время я слышал хруст ломающихся веток и шелест раздвигаемых ею листьев, и вскоре звук шагов по земле и листьям сменился на песочный легкий шаг.

— Привет, — как-то нейтрально сказал я.

— Доброе утро, хорошо спалось? — не знаю, как остальные, а мое внимание приковалось к той самой воде, которую несла в связанных между собой резервуарах Алина.

— Не знаю, а я спал? — так же на автомате ответил я, вовсю принюхиваясь и изучая новый запах.

— Еще бы, провалялся больше суток. На, попей.

Судя по всему, Алинка давно заметила мое любопытство и смилостилась, протягивая один резервуар.

Поднеся твердый «орех» к носу, я вдохнул и сильно удивился этому запаху, который был, по-моему, даже чем-то вкуснее воды.

— Что это? — не относя сосуд от носа, спросил я.

— Кокосовый сок, — улыбнулась Алина в то время, когда я пригубил его.

— Ну ниче себе как вкусно! — воскликнул я, залпом высушив сосудец.

— Ага, вот, надеюсь, хватит, — она протянула еще четыре кокоса, а сама присела в теньке, с улыбкой наблюдая, как я за пару минут поглотил все до последней капли, едва ли не каждую секунду восхищаясь напитком.

— Фух, — выдохнул я, падая на спину: — Поспать, пожрать и сдохнуть…

— Не торопись с последним, я с Машкой недавно говорила.

Чудовищной силы тропическое солнце, стоящее в зените, палило так, что я невольно вспомнил славные деньки в Адланде и переполз в тень, дабы не отвлекаться на воспоминания.

— Маша? Она где-то рядом? — спросил я, запоздало начав разведку, которая не увенчалась успехом.

— Она сильно удивилась, когда я ввела ее в курс дела.

— Могу представить, — усмехнулся я и шутливо поднял подбородок.

— Так вот, у Маши для тебя есть подарок, только она не уверена, поможет ли это в поисках.

— Какой подарок?

— Вещь Захара. Захар — это телепортер. Вот только есть загвоздка: вещь недельной давности…

Я махнул рукой:

— Забей, запах остается едва ли не на год.

— Да? — искренне удивилась Алинка, — А чего ж ты раньше молчал?

Я скривился:

— А что, от кого-то поступали такого рода вопросы?

Разговор сам собой быстро замялся: Алина о чем-то задумалась, сидя в теньке, я же снова привыкал к ощущениям босых ног. Чувствовалось каждое углубление и какая-то легкость и свобода, по сравнению с обувью. Да, у Убийц с детства отработанна привычка при ходьбе сначала наступать на носок, либо на всю стопу (кому как удобнее), однако «ниндзя» этого времени немного запамятовали об этом.

— Что дальше-то? — повернулся я к сестре, тыкающейся в телефоне.

— Не знаю, как тебе, но мне уже надоела эта невыносимая жарень!..

Я улыбнулся: теперь настала моя очередь издеваться над ней.

— А если по делу, то… мы на каком-то острове в Атлантическом океане. До бермудов нам еще пилить какое-то время, если что-нибудь не придумаем… Как у тебя с топливом?

— Топливо? Не, не слышал.

— Да уж, встряли, так встряли…

Я вдохнул:

— Ну, остров большой, авось что-нибудь найдем…

— Да бесполезно, — махнула она рукой, вырубая телефон, — я уже все обходила. Тут нету крупных животных, да и мелких-то с гулькин нос, так что такому слоняре, как ты нормально не попировать.

— Я не хочу робинзонить тут, надо что-то делать… Ладно, пойду, поищу что-нибудь.

— Не заблудись, — пожала плечами сестра, продолжая тыкать в телефон.

Я скривился, мол, я?! Заблужусь?! Да ни в жисть!

Однако спустя десять минут блужданий по пляжу, в моем носу уже смешались тысячи новых запахов, чего я совсем не ожидал!.. Подобие каких-то двухвосток, миллионы личинок, сотни новых для меня видов растений и мелких животных. Я даже невольно остановился, с удивлением принюхиваясь где-то с минуту. Так же чувствовался далекий запах других островов, разбросанных в неимоверных количествах. Скорее всего, их даже было видно отсюда: настолько хорошо они ощущались. Обошел я остров по пляжу за каких-то полчаса, узнавая все новое и новое о нем. Самым большим «обедом» здесь были маленькие змеи, ползающие по деревьям и маскирующиеся под цвет листьев. Хотя я вообще не был уверен, можно ли их есть… Однако по ходу дела нашел даже пару кокосовых пальм и не побрезговал отобедать парочкой… ну ладно, вы меня поймали — парочкой десятков. Оказалось, сей напиток настолько энергетический, что я почувствовал даже бодрость взамен усталости и потерянности. Да и, чего таить, вкусный он уж очень. Вернувшись к нашему «лагерю», почуял что-то странное и даже глупое, если так можно сказать: от кожи Алинки несло мякотью кокосов, а открытые участки кожи просто пестрели этим запахом.

— Что это ты делаешь? — я указал на нее.

— Мало было нам жары в Адланде! Теперь и здесь не хочу обгореть!..

— Жара? — заулыбался я, явно издеваясь над Алиной, и, сняв сначала балахон, а потом и дырявую безрукавку, кинул их на песок, подставляя тело под солнечные лучи, с явным намерением поиздеваться над Алинкой, которая повертела пальцем у виска:

— Получишь солнечный удар — пеняй на себя, — отмахнулась она, сидя в тенечке в окружении молодых кокосов.

— Ты это говоришь тому, кто жил в Адланде?

— Точно, — она щелкнула пальцами: — давно хотело спросить, как ты думаешь, что сталось с твоими друзьями из Кинара?

— Умерли, конечно, что с ними может еще произойти?

— И ты так спокойно и равнодушно говоришь об этом?..

Я вздохнул и присел в тенек к Алинке:

— Знаешь, я долго думал над этим и пришел к выводу, что не были они никакими друзьями.

— Как это? Вы же дружили, радовались, гуляли…

— Им так же изменили воспоминания.

— Ясно, — и после небольшой паузы девушка снова повернулась с вопросом: — как ты думаешь, а зачем и кому все это было нужно?

Я долго молчал, а Алина, похоже, восприняла это как конец разговора и решила покинуть меня, как я вдруг ответил:

— Не знаю…

Она обеспокоенно посмотрела на меня и ушла куда-то вглубь острова, а я закончил мысль:

— …но догадываюсь.

И, подняв голову примерно на сорок пять градусов, с равнодушной злобой «смотрел» прямо на сгусток Ки, висевший в воздухе и словно скрывающийся от чужого внимания. Существо умело скрывать Ки чуть хуже Алины (похоже, так же инстинктивно), карма не ощущалась совершенно, из чего вывод — кир. Кто из наших знакомых умеет парить в воздухе и является киром? Правильный ответ.

Подняв с песка пустой кокос, кинул чисто ради эксперимента в Ки. Как и ожидалось, Маг (буду называть его так) увернулся, не ответив ничем. Однако я прекрасно чувствовал его запах и более-менее спокойный стук сердца.

— Кто ты?

Тишина.

— Что тебе надо?

Ухмылка была мне ответом, и я махнул рукой: не думаю, что он будет нападать на меня в таком состоянии. Захотел бы — давно бы уже началась резня. А вот я бы очень хотел отомстить… просто кулаки сводит, но… Снова присев на песок, лихорадочно думал о насущном: в первую очередь — еде, во вторую — нашей ситуации. Бесполезно просидев минут двадцать, даже не заметил, как сзади подошла радостная Алинка с новостями:

— Сегодня вечером мы можем убраться отсюда.

Я вопросительно глянул на нее, и она тотчас пояснила:

— Сегодня вечером ожидается отлив, во всяком случае, я на него очень надеюсь.

— Ясно, а Маша как?

— Не знаю, — она пожала плечами, — я не чувствую ее Ки, а связь по-прежнему не доступна.

— Если она скрывается, значит там есть кто-то действительно сильный. Надо быть наготове.

— Чувствуешь кого-нибудь?

— Конечно, тысячи людей и зверушек вокруг нас на приличном расстоянии…

Повисла небольшая пауза, во время которой Алинка снова поднялась и объявила отдых, а я тотчас уснул, не заботясь о синяках, которые, кстати, так и не прошли за столько времени и обо всем на свете.


Соленый воздух тропиков, подправленный средненькой (для меня) влажностью наконец-таки вытащили мое измученное тело из оков сна на радость Алиане, караулившей где-то неподалеку. Именно эта природа вокруг действовала на мое сознание так, что снился мне Адланд и те моменты, когда я зализывал раны у Ринтела. Первым делом я пощупал синяки, которые затянулись лишь на половину и нахмурился — я слишком ослаб даже что бы залечить какие-то синяки. Тревожный звоночек…

— Вовремя ты проснулся, надо идти.

— Что, уже? — попыхтел я, еле-еле поднимаясь на ноги и разминая в основном спину и задницу, на которых я и лежал весь день.

Следуя за Алиной с пустым желудком, и то и дело зевая, невзначай узнал прекрасные новости, поднявшие мне настроение — Алина связалась с Машей и она где-то неподалеку, поэтому сейчас мы как-то с осторожностью ступали по влажному от морской воды песку после отлива к другому, большему острову, нежели наш, находящийся в паре сотне метров. Кое-где даже не спас отлив: нас скрывало по пояс, а то и по грудь, но уже спустя десяток минут осторожного шага мы вышли на остров и облегченно вздохнули. Алинка, прекрасно чувствовавшая себя, в отличии от меня, принялась озираться по сторонам и изучать наше новое пристанище.

— Что Машка-то сказала? — решил я узнать все заранее, присев на песок.

— Я дала ей наши координаты и сейчас она выдвигается к нам.

— И все?

— Нет, она расскажет, как встретимся.

— Знаешь, буквально пару мгновений назад мы ходили в институт и маялись там дурью, а теперь я здесь и пытаюсь выполнить обещание Андрея…

Она пожала плечами:

— Привыкай, мы же Убийцы.

— Это-то верно, однако мне немного поднадоели эти путешествия…

Девушка удивилась настолько, что молчала секунд десять и только после этого с иронией произнесла:

— Тебе? Надоели? Мда, куда катиться мир, а когда-то ты только об этом и мечтал.

Ответил я равнодушно, пожав плечами:

— Ага.

Махнув головой, отгоняю мысли и, потратив лишь минут десять, мы получили огонь: Алинка прихватила с собой зажигалку. Просто сидеть перед костром и втыкать в него мне совершенно не хотелось, с чем согласился мой желудок и мы какое-то время бродили по берегу, так ничего и не найдя. В общем-то, не удивительно, на многое я и не рассчитывал, зато собирал ветки — костер нам нужен большой. Вернулся я спустя пару десятков минут в каком-то отрешенном состоянии: тикающая голова и урчащий живот не давали соображать и хотелось поскорее потерять сознание. Однако, когда я кинул охапку на песок и сел у костра, запах жареного мяса прояснил мое сознание и я быстро схватил один из кусочков размером с половину моей ладони и долго и тщательно жевал, наслаждаясь соком из него. А после в течении еще какого-то времени мы с Алиной никак не могли поделить оставшиеся и по ходу дела решилось: кто успел, тот и съел.

— Обжора.

— Сам такой, — в меня полетел песок, однако я успел лечь на спину и лишь некоторые песчинки попали на меня.

Тут, находясь в немного приподнятом настроении, я услышал звук мотора и рывком поднялся на ноги, определяя направление.

— Что-то случилось?

Я немного помолчал, а после, определив направление, указал пальцем:

— Звук двигателя, кто-то приближается.

— Это Маша, — обрадовалась Алина, — ее Ки.

Тарахтелку я слышал уже где-то с минуту, но никак не мог определить расстояние: вроде близко, а вроде и нет… Похоже, на море звук ведет себя немного по-другому, надо будет потом поработать над этим. Как оказалось, Маша была очень далеко от нас: ждали мы ее часа полтора, если не два, и только в ночи и при холодном ветерке она заметила наше кострище и довольно быстро приближалась с нарастающим гулом двигателя, пока мы напряженно стояли на берегу и следили за ней. Едва ей до нас осталась метров сто пятьдесят, как девчонки начали перекрикиваться друг с дружкой, в то время, как я скривился и ждал, как выразилась Алина, словно бука. Я пытался оправдаться, однако сестра нагло игнорировала меня и, радостно махая руками, по колено вошла в воду навстречу величайшему мечнику мира. Вдохнув, сразу же узнал запах Маши, некоторых ее вещей в гудящей лодочке, немного еды, пара ножей, фляга воды и тот самый кусочек одежды Захара. Маша пахла почти как Алекс, однако тот насквозь «провонял» дикой природой и едва ли не слился с ней. Меж тем девушки обнялись, о чем-то поболтали быстренько и мы перешли к делу — Маша дала мне тряпочку и я в течении минуты двумя руками всячески водил ее у носа, едва ли не засовывая в ноздри и мощно вдыхая, запоминая запах и пытаясь сразу нащупать след. Тряпочка пахла именным запахом человека, изредка прослеживались какие-то личинки, совсем немного запах пресной воды и свернувшейся крови. Запомнив запах, я в последний раз вдохнул, проверяя, авось что упустил? Все это время девушки напряженно смотрели, даже позабыв о дыхании.

— Чувствую себя скаутером… — попытался разрядить обстановку я.

— Ну не томи, что узнал?

Сжав клочок одежды в кулаке, я направился вглубь острова, откуда исходил запах, отчего девушки недоуменно спросили:

— Ты куда?

— Как, куда? Он тут, — обыденно отозвался я, хотя сердце мое громыхало в груди.

— Тут? Но… — помычала Маша, — я выследила его совсем в другом месте…

— Он ведь умеет перемещаться? Авось прыгнул сюда.

— Тоже верно, однако…

— М-м?

— Ничего…

Пожав плечами, я кивнул головой Алине, все это время молча наблюдавшей за нами и мы двинулись по следу.

Солнце уже давно село, и всякие листья, наряду с веточками щекотали мои еще заново не окрепшие ступни, но успехи уже были: я понемногу вспоминал, какого это, ходить босиком. Хоть я и мог легко ориентироваться в темноте, здесь мне приходилось нелегко: тысячи мелких насекомых под ногами, деревья, расставленные куда ни попадя и свисающие с них лианы и ветки, переплетенные между собой. Сзади я слышал, как девушки изредка спотыкались, кряхтели и все в этом духе, и наверняка немного завидовали мне. Хотя, куда уж? Это, честно говоря, трудно — столько всего вокруг. Преодолев густую растительность, мы оказались на небольшой неровной полянке с редкими бамбуковыми деревьями.

— Он был тут, — зашептал я, когда все мы остановились отдышаться и исследовать место.

Подойдя к одному из бамбуков, я заметил, что один из его секторов аккуратно порезан ножом и усмехнулся: парень умный, знал, что в них есть вода. Он был здесь мимоходом: наверняка искал место для ночлега, и, видимо, нашел.

— Идем.

Ходили мы вокруг да около: я не виноват, просто это он что-то искал. Аннет! Земля под ногами в одном месте пахла кровью и мясом. Похоже, он поймал кого-то… Ловушка? Или же руками? Похоже, не без помощи колюще-режущих предметов: недалеко из кустов несло кровью от палки шириной в два мужских пальца. Добыча небольшая, но наверняка ему хватило. С кило мяса тут будет. «Преследование» длилось уже минут сорок, и та охота была первой и последней на нашем пути. Все остальное время Захар просто искал убежище.

И нашел.

Пред нами образовалась небольшая поляна, где в ее относительном центре возвышались переплетенные между собой три-четыре дерева, образуя один толстый ствол. Все они были настолько едины, что даже умудрились срастись с большим валуном, играющим роль природного убежища для нашего общего знакомого. Импровизированный пол был усыпан толстым слоем листьев, а в метре от убежища человек разжигал костер. Сейчас угли уже почти смешались с землей и листьями, и пахли сыростью, но не так давно его использовали, и не единожды. Запах человека очень свежий, у него даже была отрыта небольшая ямка для… мда, туалета и отходов. Так-так, а это кто? Новый запах вдруг пробился сквозь тысячи личинок, человеческий пот и другие ароматы, став совершенно необычным. Человек, мужчина, буквально мимолетом пронесся не так далеко от лагеря. Старая, темных оттенков одежда, черные волосы, капюшон. Странный мимолетно знакомый запах, хм, никогда с таким не сталкивался. Он почти неразличимый, как будто маскировка. Поверхностный запах — поверхностный результат.

Оказывается, я пробыл в трансе какое-то время, так как девушки уже порядочно толкали меня, а я как зачарованный вдыхал, так и не обращал на них внимания.

Рассказав им все, что я смог учуять, Мария предложила единственный вариант: доплыть до острова, где она обнаружила его. Двое против одного меня. В общем-то, как всегда…

И вот, спустя каких-то десять минут, мы прыгали на гудящем катере по волнам.

— А где ты его взяла? — спросила Алина, разглядывая всю лодочку.

Меня же не интересовали подробности того, как Машка огрела бедную головушку какого-то мужчины и взяла лодку на прокат, не поинтересовавшись мнением у бедняги. В это самое время я, грубо говоря, рыгал. Ну, точнее не рыгал, я тщательно готовился, перевесившись через борт лодки. Что не удивительно: в животе-то пусто. Однако это нисколько не улучшало моего состояния: голова кружилась не пойми как и куда, а звуки и запахи двоились, если так можно выразиться… Потеряв нить времени, я прыгал на волнах и ожидал своей участи, с силой вцепившись в борт катера.

Адские муки для моего желудка и головы длились долго, часа три. В тропиках наступало утро, и я чувствовал на лице набирающие силу лучи солнца. После долгого разговора, Мария осталась за рулем, а Алина улеглась спать и до сих пор «храпела», сложив на меня ноги. Мария изредка оборачивалась, сталкиваясь с моим безразличным взглядом, и мы оба понимали напряжение в данным момент, не обмолвившись друг с другом ни словом. Так и «пропрыгали» мы остаток пути в молчании, а я уже перестал что-либо искать всеми чувствами и просто расслабился. Спать мне совершенно не хотелось: проспал я и так очень много за последние сутки, и просто сидение меня очень сильно выводило…

Вдруг на секунду я погрузился в воспоминания о Гильдии, и, долго рассуждая о своем решении, задал вопрос Маше:

— Почему я?

Она все поняла сразу и немного подумала перед ответом:

— Тот же вопрос я могу адресовать самой себе.

— Что ты имеешь в виду?

— Андрей точно так же нашел меня, как и тебя.

У меня аж подскочили брови и я ожидал продолжения.

— Путешествуя во времени, он встретил меня, когда я была еще маленькой, мне не было и двух лет. «Семья» отказалась от ребенка, а после встречи с Андреем, он отдал меня на воспитание Миямото Мусаси, а через двадцать с лишним лет позволил мне вместе с ним искать уже другого «новобранца».

Вот это да, ну никак я не ожидал услышать подобное! Я думал, Маша, как и Андрей, из одного времени, а тут воно как… Я решил не задавать лишних вопросов, так как у девушки участилось сердцебиение и мы молча подплывали к острову.

Спустя пару минут катер замедлился и теперь в ушах не было гула двигателя и шума ветра. Медленно качаясь на волнах, мы подплывали к берегу, а я, наконец, поднявшись, разминался и массировал затекшие ноги и задницу. Остров был действительно огромным: там, где мы высадились, он был пустынен, однако на другой стороне кипела жизнь. Там находилась не то деревня, не то просто туристический городок. Едва ступив на песок, я блаженно распластался на нем:

— Наконец-то! Никогда больше не залезу на эту байдовину…

Машка лишь улыбнулась, а только проснувшаяся Алина потягивалась в катере, зевая и что-то бубня под нос на Машку.

— Ну что, чувствуешь что-нибудь? — перешла к сразу к делу Мария, спрыгнув с катера в мелководье.

— Да, дай хоть поваляться…

— Ты и так спал два дня, веди давай, — саркастично подловила меня Мария.

— Вот Алинка! Когда успела разболтать-то?!

Судя по спокойному дыханию Маши, она сильно измотана, и куда только торопиться в таком состоянии? Хм, и это говорю я? А ведь я сам люблю проверять себя на прочность, будучи едва живым… Ладно, проехали. Поднявшись, застегиваю дырявую кофту и накидываю капюшон, оборачиваясь к девушкам: одна полусонная свалилась в морскую воду, а вторая полусонная протирала глаза, стараясь на заснуть.

Отдав приказ о выдвижении, девчонки последовали за мной, перешептываясь о чем-то своем. Запах я взял сразу и сперва решил пройтись по пляжу вправо от места нашей «парковки». Солнечный плеер, лежавший во внутреннем кармане кофты я решил не доставать: авось сломался от наших похождений. Лучше оставить до лучших времен.

Мерно шагая по песку уже какое-то время, я то и дело поворачивал голову вправо, следя за перемещениями моего знакомого, внутренне немного закипая. Почему немного? Сил не хватало. Томно вздохнув, мысленно махнул на него рукой и продолжил путь, когда сзади девушки почему-то замолчали. Так продолжалось еще какое-то время, пока меня не окликнули:

— Мы точно туда идем?

Я не ответил, а точнее не услышал, думая о чем-то.

— Кай?

— А, что такое?

— Где Захар?

— Да, вон там, — махнув рукой в сторону, я понял, что забыл свернуть, и нам пришлось, наконец-таки, испытать клаустрофобию местных неприветливых джунглей.

Название они тотчас оправдали в виде бесшумных комаров, пиявок, других гадов, а самое главное — гребаных непролазных дебрей. Как же я ненавижу такие места…

Как ни странно, уже спустя пять минут до меня дошло, что пахнет здесь Адландом и позволил себе на секунду улыбнуться, вспомнив о старике, с которым не смог (или не захотел?) встретиться в Новогермецке. А ведь мог многое узнать как о нем, так и обо всем на свете…

Тем временем мы вышли на совсем небольшую холмистую полянку, сплошь усеянную листьями и веточками; редкие средней толщины деревья со свисающими лианами наряду с могильной тишиной только нарекали это место склепом. Хоть и живым. Уже светало, и воздух в непролазных дебрях джунглей принялся нагреваться, а так же просыпалась всякая мелкая живность.

Все эти мысли пронеслись в моей голове молниеносно, и я пошел дальше, следуя своему маршруту, а у девушек быстро забились сердца и они встали на месте как вкопанные. Я не сильно удивился этому: стало светлее, вероятно, на них произвело впечатление это место…

— Так вот, значит, как, — прозвучал в двух метрах от меня чей-то самоуверенный голос.

Едва услышав первую букву, я отпрыгнул в сторону, словно солдат, услышь тот крик «Вспышка справа». Я его не заметил?! Как это вообще возможно? За какие-то считанные доли секунды проверил слух и обоняние — все отлично, и только сейчас, после его первых слов, я стал слышать его дыхание и немного аритмичное биение сердца, а так же появился доселе незаметный (именно незаметный) запах.

Быстренько сопоставив некоторые факты, стало понятно, что случилось с девушками.

Мои брови сошлись на переносице: это был первый раз за столь долгое время, что бы меня застали врасплох, и мне это сильно не нравилось… Я даже не чувствовал Ки, словно его там и не было!

— Кто это? — изучая Убийцу, передал я сообщение девушкам.

— Ронтар, — со злостью сказала Алина, сжав в руке кинжал за спиной.

Похоже, они уже обговорили все между собой, так как Мария так же была во всеоружии.

— Как ты нашел нас? — совсем осмелевшая Алина шагнула вперед.

С лица так называемого Ронтара исчезла усмешка и он, похоже, так свирепо посмотрел на Алину, что та отшагнула назад, однако ответ последовал лишь спустя несколько мгновений:

— Мы искали вас двенадцать лет, думаешь, не научились?

Блин, то один, то второй такими цифрами оперирует, что происходит? Однако он нехотя выдал себя: их действительно было несколько, а именно — четыре кира, которые хоть и хуже, но все-таки с успехом смогли провести мои чувства. За что я их никогда не прощу. Все они были вооружены пукалками, называемыми в этом мире пистолетами.

— Ладно, с тобой, предательница, мы разберемся позже, — и, повернувшись ко мне, полный энергии и сил, Убийца начал: — Интересно, как же ты смог это сделать?

На сей риторический вопрос я не знал, как ответить. А что я сделал?

— Ты ведь ничего…

Тут произошли действия, объяснить которые я бы смог в нынешнем состоянии, но проще было просто отмахнуться и залечь на дно: оборвав на полуслове моего «палача», Мария напала настолько неожиданно, что поразила даже Ронтара, когда тот успел защититься от выпада девушки выставленными предплечьями, оказавшимися в мгновенье окровавленными, несмотря на кожаную куртку и кофту с капюшоном под ней. Оказавшись разом между мной и Ронтаром, Мария, тотчас отпрыгнула в сторону, как, впрочем, и я, прекрасно понимая, что после нападения на главного, киры, затаившиеся рядом, начнут пальбу. Что и произошло, хоть и немного отличалось от того, что я представлял: разрывные выстрелы снайперских винтовок или автоматов. Но нет, все «тихо-мирно»: несколько выстрелов из пистолетов с глушителями и секундное замешательство, при котором нам дали шанс приземлиться на холодную и недружелюбную почву и попытаться изменить местоположение.

— А мы ошибались в тебе, женщина! — отрезвил меня крик Ронтара, кинувшегося с ножом на перевес на лучшего мечника мира. Честно говоря, я бы не советовал соваться на мечника, пока у того есть хоть что-нибудь в руках, будь то иголка или половина ложки. Сразу же после выстрелов люди в одинаковых одеждах и балахонах «повысовывались» и двое выбрали Алину в качестве утешительного приза. Меня так же не оставили без внимания и я вынужден был молниеносно подняться после падения, когда услышал позади и сбоку быстрые шаги в мою сторону. Чертовы Убийцы. Я стал настолько прямолинеен, что даже запамятовал о привычке Убийц подкрадываться незаметно сзади. Особенно, если Убийца является следопытом, разведчиком или Тенью.

И правильно сделал — в землю вошли два ножа, и, словно по чьей-то указке драка разделилась на три составляющие: Мария с самым сильным Убийцей и мы с менее способными ребятами. Что меня сильно бесило: мне хотелось драться именно с Ронтаром.

Зато ребята, что были супротив мне, имели отличную подготовку и командные действия: сделав довольно чувствительный выпад, перегруппировывались и либо нападали снова, либо помогали изничтожить Алину, либо меня уже втроем.

Приходилось тяжко: мое сознание и без таких нагрузок ускользало, а сейчас я терял энергию как запущенный на всю мощь конвейер без дополнительной подпитки. И только двое, Ронтар и Мария, имели колоссальный запас энергии, поэтому наверняка их бой был самым интересным, по сравнению с нашими плясками на столе с колесиками под Рамштайн. А ведь мой невероятно скудный на действия бой сейчас смотрел Колдун, вольготно устроившийся на дереве недалеко от меня. Я даже немного покраснел, и приказал своему телу проснуться, отвечая более четко и слаженно на все выпады противников, и вскоре закрутилась какая-то странная карусель, в ходе которой всех нас пытались развести на неправильные действия, поэтому мы и перемещались настолько быстро по всему этому негостеприимному месту, что порой бой как таковой прекращался и слышались только ломающиеся ветки, лианы, бамбуки и шелест ног. И самым медленным, конечно, являлся я, поэтому на меня, словно на больную антилопу, тут же набросились трое противников, стараясь изувечить любыми способами. И у них этого не получалось, а ведь дело даже не в моем натренированном теле, которое я сейчас с трудом мог контролировать, а в особой подготовке Убийц. Судя по всему, это Тени, Убийцы, которых учат выследить, узнать как можно больше, и, в удобном случае, напасть из засады, целясь в жизненно важные органы. Эти ребята отлично, просто великолепно умели нападать, но в ход шли некоторые мои умения и стальное тело, а после неудачной попытки завязывалась борьба, в которой я, безусловно, был сильней, но способен был лишь защищаться, изредка отвешивая веский «пендель» одному-второму.

Не прошло и пары секунд драки, как Алина исчезла с поле боя и объявилась уже сзади отвлекшегося противника, всадив тому нож по гланды. Крякнув, он упал на землю, а на окрик своего товарища, закованного в балахон и повязку на лицо, на мгновение обернулись парочка других. Этого-то я и ждал! Ближайшего на радостях огрел локтем в кадык, а когда тот закашлялся и, схватившись за горло, попытался уйти, прыткая Алинка свернула ему шею, и тут же оказалась за спиной второго, вогнав острие ножа в темечко древнего Убийцы аж до рукоятки. Испустив дух, последний спокойно упал на спину, а мы, кивнув друг другу, ринулись на помощь Марии, даже не удосужившись вытащить окровавленный клинок.

А между Марией и Ронтаром происходил поистине нешуточный замес: по-моему, они бились не в полную силу, так как моя скорость была выше, а ведь эти два монстра орудовали своими зубочистками так, что превращали это место в какой-то кошмарный сон: повсюду ошметки лиан, деревьев, земли, смешанной с личинками и гнилой древесиной. Кое-где даже разворошенные термитники и везде кровь обоих бойцов. Ронтар действовал так же, как и те бойцы: выпад и отступление, однако владел этой техникой он в совершенстве, так же он пытался подойти вплотную к мечнику, что, в общем-то, логично. Мария же действовала диаметрально противоположно: держала на своем, только ей известном расстоянии и все время давила, вытворяя своей острой штукой (уж извините, не люблю я оружие) что-то невероятное… Наконец беготня закончилась и мы с Алиной стали свидетелями полномасштабной войны между двумя существами: человеком и киром. Бойня продолжалась уже минут пять, а они все никак не могли нанести какой-либо действительно решающей раны, а Алина даже не пыталась помочь своей подруге, зная ее нравы, которые я, впрочем, разделял.

Тут я заметил что-то, несоответствующее реальности: седой длинноволосый мужчина с такой же седоватой бородой, в удобной одежде, с поднятой кверху головой и открытым, словно для зева, улыбающимся ртом, спокойно шагал к дерущимся. При нем ничего не было, ни оружия, ни клочка чего-либо еще, ничего. Только одежда и он. А самое удивительно в нем было то, КАК он шагал — осторожно наступая на носок. При этом его запах был смутно знакомым.

Это настолько не соответствовало реальности, что я резко обернулся назад, проверить, тут ли треклятый маг, ведь это он способен на всякую ересь, даже такую… Отнюдь, моя первая и последняя логическая догадка подошла к концу: Колдун точно так же был удивлен и обескуражен настоящим моментом. Хотя нет, он удивился намного сильней моего, я бы даже сказал… испугался? Его сердце выбивало такую чечетку, что никогда не встречалась у смертников. Маг даже задержал дыхание и забыл о нем чуть ли не на минуту.

Вот тут-то мне и стало страшно: если даже полный сил и энергии Маг, равный мне по способностям испугался, то…

— Мне это не нравится… — пересохшим горлом шепнул я рядом стоящем девушке, которая всего лишь напряженно следила за боем.

— О чем ты? Маша должна быть сильнее.

Я настолько сильно крутанул голову к ней, что хрустнули позвонки, но не сказал ни слова.

— Глюки, вы ли это?

Тишина была мне ответом.

Меж тем драка была в полном разгаре, а мужчина все приближался и приближался, пока в определенный момент не остановился и не узрел сей замес. Закрыв, наконец, рот, и, оценив всю серьезность нашей ситуевины, он почесал затылок правой рукой и резко опустил ее сверху вниз открытой ладонью к земле. Сперва этот жест мне был совершенно непонятен, и я даже ничего не почувствовал. Как вдруг обоих бойцов вмяло землю, словно гигантской рукой, а я почувствовал хаотичные движение Ки над ними. Я открыл рот, что бы что-то крикнуть, но ничего не сказал, а оба бойца тут же встали и, помотав головой, нашли друг друга, с новой силой схватив рукоятки оружий.

Что за чушь происходит? Неужели никто так и не заметил старика? Что получается, я не заметил Ронтара с его техникой скрадывания, а они не заметили нагло атакующего их старика неизвестной методикой ведения боя?

А Алина всего лишь удивилась. Удивилась, представляете?! Однако я снова повернулся к моему «индикатору глюков» — Колдуну и еще раз подтвердил всю реальность происходящего. Не успев развернуться к бою, я краем уха услышал сверху:

— Нет… — однако не обратил на это должного внимания.

Бойцы почти напали друг на друга, как вдруг неведомая сила отшвырнула их по разные стороны, впечатав с хрустом в деревья.

От такого поворота я настолько озверел, что поднял брови в недоумении и, до боли сжав кулаки, выбросом Ки ринулся на чужеземца. Это был уже не противник, а враг, поэтому я был готов убивать. Теперь понятно, почему, а точнее из-за кого Мария скрывала Ки и свое присутствие здесь. Однако все равно оставалось слишком много вопросов, но… это потом.

Мужик заметил меня еще на подлете и какой-то силой остановил со словами:

— О, вот он и ты, Ал.

Откуда… откуда он знает меня?

— Стоять, идиот! — вдруг донеслось сверху, и мне под ноги Колдун кинул небольшой огненный шарик.

Отпрыгнув, я рявкнул на приземлившегося между нами Мага:

— Выяснить захотел, кто из нас идиот?!

— Придурок! Он тебе не ровня, особенно в твоем состоянии!! — пришло время кричать ему, а я лишь обозлился, понимая собственную слабость.

— И что ты предлагаешь?

— Свалить тебе нахрен отсюда.

— Собираешься задержать его?

— Ни в коем случае. Собираюсь отомстить.

На этом я заткнулся и, недовольно фыркнув, поторопился за потерявшей сознание Марией, объясняя все по мыслеречи Алине, однако, когда я водрузил Марию на спину, меня окликнул старец:

— Куда же ты?

Я повернулся к нему и зло спросил:

— Кто ты и что тебе надо?

— Всего лишь твоя жизнь, — пожал он плечами, полностью проигнорировав первый вопрос.

Тут Маг вмешался в разговор:

— Сперва отбери мою, Вол'трен!

Старик сразу повернулся к ухмыляющемуся Колдуну, едва тот назвал его имя. Кстати да, где-то я его слышал…

— А ты… — начал он немного осиплым голосом: — точно, вспомнил! Джейк, что ты тут делаешь-то?

Едва они назвали друг друга по именам (и да, мое проклятье на имена еще действует, подери меня Зареф!), между ними возникла какая-то невероятно кровавая аура, и сразу до меня дошло: старик являлся киром.

Еще раз ощупав их ауры Ки и кармы, вспомнил запах Захара и мы с Алиной и Марией на моей спине быстро ретировались, углубившись в ненавистные мной джунгли, быстро приближаясь к Захару, которого я уже практически ощущал вживую. Вдруг началось такое, что я даже не готов озвучивать: мясо редкостное. Такой грохот я не слышал уже давненько, и до нас иногда даже долетали ошметки земли и вырванных с корнями деревьев.

Уже спустя тридцать минут быстрого бега мы, наконец, нашли его: он пытался развести костер кремнем. У него это получилось довольно быстро, и в воздухе появился девственный запах костра вперемешку с влагой. Положив инструменты в карман, он застегнул его на молнию и пошел достраивать шалаш. Захар явно был измучен: вечное бегство ото всех сгорбили его довольно молодую тридцатилетнюю спину и привели в беспорядок темные ближневосточные волосы. Обувь давно износилась, шнурков не было и в помине, поэтому подвязаны кеды были лишь на лианы. Лицо и тело в шрамах, видимо, его пытали ранее, мизинец на правой руке отсутствует, а пахло от него так же, как от Алекса — диким миром. Во внутреннем кармане его одежды лежала лишь одна вещь — маленькая фотография.

Алина что-то сказала мне по мыслеречи, но я проигнорировал ее и просто вышел на свет к нему.

— Захар.

Как только он услышал посторонний звук, тотчас, даже не оборачиваясь, ринулся бежать прочь с нехилой скоростью.

Да уж, вот я дурак. Его ведь и так преследуют все, кому не лень, вплоть до спецслужб, а я тут решил завести разговор…

Пожав плечами в знак извинения перед Алиной, я бросил ей тело Марии и побежал за Захаром, думая, как бы мне его убедить…

— Захар, я не собираюсь ничего делать с тобой!

Он не ответил и я ускорился, сравнявшись с ним:

— Я не агент какой-нибудь спецслужбы, блин! Просто выслушай меня!

Заметив, что я поравнялся с ним, он с ужасом глянул на меня и попытался ускориться. И тут мне это надоело: обогнав его, я встал прямо перед ним. Он удивился, но решил обогнуть меня. Так мы продолжали еще какое-то время, пока мне это не надоело, и я силой не остановил его, пытаясь спокойно поговорить:

— Меня зовут Кай, я знаю кто ты, — на этих словах он вытащил из кармана нож и попытался пырнуть меня, но я схватил острие двумя пальцами и, отняв у него режущий предмет, так же спокойно отдал ему рукояткой вперед. Захар испуганно принял подарок и уже не стал пытаться убить меня, а только крутил головой, пытаясь найти путь к отступлению.

Отойдя на метр от вжавшегося в ствол дерева Захара, я попытался завязать разговор:

— Послушай, я не хочу сделать что-либо тебе или…

— Они тоже так говорили!!! — не выдержал он и вжался еще сильнее: — Я никогда больше не буду отправлять никого в прошлое! Вы никогда не получите мою силу!!

Тут он в подтверждении своих слов перехватил нож и указал его острием на свой живот, намекая на сепоку.

Я лишь усмехнулся и кинул:

— Ты не можешь убить себя. Телепортеры, или как вы себя называете, не могут умереть от чьей-либо руки, а только собственной смертью.

Тут он удивленно воззрился на меня:

— Откуда ты…

Я ничего не ответил и вымученно улыбнулся, а насколько у меня это получилось, решать ему. Уронив на землю нож, он упал на колени и сквозь слезы выругался, сопровождая каждое слово ударом о землю:

— Черт, черт, черт!!! Я не хотел делать этого!.. Они пытали меня!.. Я говорил им, что… лезть в прошлое для себя дороже!..

— Захар, — я присел на корточки и почти зашептал: — Ты ведь знаешь, что случится в будущем?

Тут, словно по приказу, всхлипы прекратились, и он медленно поднял голову ко мне, осторожно кивнув:

— Да…

Рассказав ему обо всем, что считал нужным, мы, вроде как, поняли друг друга и наши отношения перешли на новый уровень.

— Хм, говоришь, попал не в то время?

Я кивнул.

— А долго ли существовал туннель?

Может показаться, что мужчина стал сговорчивее, однако это было совсем не так: я точно ощущал его напряжение и «взгляд» исподлобья.

— Пару недель, а это имеет какое-либо значение?

Посмотрев на меня, он сделал свои выводы и встал, приглашая идти за собой:

— Ладно, подсоблю, — даже сейчас он держался на расстоянии: — однако знай: я смогу прыгнуть в любой момент.

Я лишь ухмыльнулся:

— Не сможешь.

Захар на это ничего не ответил, а задал через какое-то время другой вопрос:

— Почему ты не связал или обезвредил меня, зная о моих способностях?

— Скрутить могу хоть сейчас, а что, надо?

Он промолчал и мы, наконец, спешно потопали назад к лагерю. Алина изучала наш новый лагерь, а очнувшаяся Мария протирала глаза и вески, нащупывая свои орудия.

— Мы пришли, — улыбнулся я, переступая через ловушку, умело поставленную Захаром, который держался позади.

Только я успел это сказать и переместить массу тела на правую ногу, телепортер толкнул меня в левое плечо, а сам бросился прочь в противоположную сторону. Конечно, я не упал, а лишь чуть пошатнулся, и, найдя равновесие, устало вздохнул, разведя руками:

— Что, опять?..

Я уже развернулся, что бы снова поиграть с ним в догонялки, как Мария крикнула:

— Заха! Время льется, оно назад не вернется!

Я не понял смысла сей рифмы и успел схватить его за локоть, как он, совершенно не сопротивляясь, ошарашено повернулся к Марии и удивленно промолвил:

— Это ты?..

Я тоже повернулся в их сторону и почесал репу:

— Вы о чем?

— Так Машка договорилась с ним не так давно через мыслеречь.

Я еще пару секунд постоял, держа его за локоть, а потом смачно и зло сплюнул:

— Так какого фига я тут гоняюсь за ним?! Такой подставы не ожидал!

Меж тем меня все полностью игнорировали и, похоже, Мария с Захаром разговаривали через мыслеречь.

Нашли, блин, время! — подумал я, когда услышал на заднем фоне мощные взрывы и полет ошметков различной прожаренности.

С минуту напряженно молчали все; только Мария иногда пожимала плечами, разводила руками, а Захар испуганно и удивленно посматривал то на меня, то на Алину, продолжая разговор, похоже, втроем. Конечно, кому я тут нужен…

В общем-то, я не обижался, предпочитая потратить это время на обеспечение безопасности и сканирование местности. Никого, хвала Катарсису, не было вокруг кроме двух монстров, запас энергии которых уже довольно сильно истощился. «Разговор» был недолгим, и под конец Захар опустил голову, смотря себе под ноги. Соображал он недолго, секунд двадцать.

— Хорошо.

У всех без исключения екнуло сердце и участился пульс, а Мария позволила себе легкую улыбку.

— Время?

— 29 мая 2073 года от Рождества Христова.

— Христов? Кто такой? Почему не слышал?

Мария проигнорировала, улыбнувшись неизвестно чему, а Алинка махнула на меня рукой, буркнув:

— Неуч.

Поднявшись на ноги, мы ждали неизвестно чего: Захар просто стоял и ничего не делал, так же пялясь под ноги. Вскоре он поднял голову и, облегченно выдохнув, словно сделал двести отжиманий, промолвил:

— Готово, — и, не слушая никого, исчез.

Едва он это сделал, на меня нахлынули воспоминания столетней давности, и какое-то время я ворошил прошлое. Следом исчезла Алина, а после шагнула в портал Мария. Исчезали люди без каких-либо звуков. Как вспышка: пух! И все, запах сразу исчезал, как и Ки. Едва я остался один, сразу же стало слишком тихо, и только взрывы сзади напоминали о том, что я пока еще не остался один в этом мире. Кстати говоря, Колдун проигрывал, причем очень сильно. Похоже, сейчас он только и мог защищаться… На мгновение меня посетила мысль, которая разрывала личность: одна хотела пойти драться, а вторая, понимая всю глупость идеи, всеми силами останавливала. Вторая победила.

Повернувшись к порталу, сделал шаг вперед, зло прошептав:

— Слабак.


Глава 2


…Снова это ощущение неистового холода, который хоть и не ощущается кожей, но от этого легче не становится. А есть ли у меня кожа? А у кого, у меня? А кто я? И где? Ничего не понимаю. Состояние, словно кто-то иной в моем лице наблюдает за мной из какой-то другой реальности, прекрасно понимая ощущения. Казалось, минуло мгновение, а я и не заметил, но вроде бы и тысячи лет, за которые миллионы невероятных по своей природе и логике мыслей пронеслись в голове, полностью объясняя все сущее, немного даже выходя за его рамки.

Вроде бы меня уже не существует, и вдруг! Я падаю на четвереньки в невысокую траву. Глубоко и резко вдохнув, я моргаю, пытаясь восстановить как дыхание, так сердцебиение и привести свои мысли в так называемый порядок. Вроде бы теперь я более-менее понимаю ситуацию: Мария и Алина пребывали рядом со мной примерно в таких же состояниях, а еще три человека перед нами стояли в полный рост. Один из них чересчур сильно улыбался, его сердце громыхало в груди здоровой аритмией. Рядом стояли еще двое: один уже знакомый нам дикий, гордый, но слишком пугливый Захар, едва ли не прятавшийся за плечом кого-то третьего, одетого в старые потертые джинсы, местами дырявую кофту и кепку, полностью пропахшую костром и потом.

А человеком, ждавшим нас, был никто иной, как Андрей. Имевшая опыт в подобных перемещениях Мария, пришла в себя быстрее нас и бросилась к нему на шею, он с такой же охотой принял ее в объятия и они несколько секунд крепко обнимали друг друга, перешептываясь. Тем временем, когда они, наконец, наговорились и Андрей опустил мечника на землю, одновременно со мной поднялась Алина. Я улыбался со своим обычным равнодушным взглядом, который был у меня почти всегда, исключая моменты веселья с Алинкой, единственной женщиной, которая знала, как правильно развеселить меня. Она старалась держаться ближе ко мне, и не лезла обниматься с незнакомыми людьми. И ведь правда, новоиспеченная Давыдова встретилась с Андреем в первый раз, а доселе лишь слыхивала. Мы какое-то время молчали, оценивая возросшую силу друг друга. Честно говоря, я не заметил, что бы Андрей прокачался, или это мне кажется? Неужели не отошел после перехода?

Меж тем он подошел и протянул правую руку. Я усмехнулся и ответил на этот жест одноименной рукой: это первый и единственный человек, правую руку которого я могу пожать с превеликим удовольствием. С одной стороны, Андрей искал достойного бойца для обучения, и нашел его в моем лице, после мы на какое-то время существовали порознь и я постепенно стал ощущать себя самостоятельным и почти самым сильным человеком в мире. А теперь, стоя здесь, понял, что все еще являюсь учеником Андрея, несмотря даже на то, что все вокруг (кроме Марии) считали нас равными. Какое-то время мы провели в молчаливом рукопожатии, пока, судя по реакции Андрея, Мария не прервала наш «сеанс» мыслеречью.

— Да-да, я понял! — он резко повернулся к ней, и позвал меня и Алину пойти за собой.

Сколько мы не следовали за Андреем, сестренка все поглядывала в разные стороны, а я мощно вдыхал, так и не понимая сложившейся ситуации: холмы с редкими березками и такой же мелкой травой окружали нас, и я никак не мог уловить того аромата, который мне описывали Алинка с Марией — запаха техники и роботов. Меж тем Захар со своим «одно ремесленником», если так можно выразиться, нашли общий язык и что-то тихо, но не менее яростно оспаривали. Андрей поравнялся со мной после недолгих дебатов с Марией:

— Мне эти несколько недель показались вечностью. Честно говоря, в какой-то момент я думал, ты не найдешь перехода.

— Две недели? — мягко говоря «сильно» удивился я. — Мы застряли в 2020 годах на полтора года! Я вообще хотел при встрече удушить тебя!

— Успеешь еще, — съязвил он, но тут же посерьезнел: — что-то тут не сходится…

Вдруг Андрей сосредоточился, а друг нашего Захара так же замолчал, готовясь к мыслеречи.

— И кстати, где терминаторы? — все пытался найти я хоть кого-либо подходящего под описание Алинки, — Уже не терпится!

Андрей лишь шикнул и еще минуту мы шли в молчании.

— Богдан говорит, что незадолго до моего перехода в это время случился какой-то коллапс, при котором мир начал резко меняться и… — Андрей вздохнул и решил рассказать нам все по порядку в другом месте.

Тут мы подошли к недостроенному деревянному дому: на новенькой скамейке лежали инструменты и недоеденные бутерброды, к стене была приставлена лестница, повсюду пахло деревянной стружкой, которая, почему-то, повышала настроение, а позади дома возвышался холм с густой растительностью.

А направились мы на веранду, где и сели напротив друг друга: я с Алиной напротив Захара, Андрея, Богдана и Марии.

— Ладно, по порядку, что случилось-то?

По мере рассказа Андрей пару раз хотел перебить, но не осмелился и продолжал жадно слушать.

— Бартисты? Но… их не было, когда я переходил в Ущелье!

— Тем не менее, так все и было, — вмешалась в разговор Мария, попытавшись добавить: — Но Каю досталось бо…

— Хватит! — рявкнул я, сломав неожиданным даже для меня выбросом Ки деревянный столик между нами в хлам.

— Начни лучше ты. Что случилось с переходом?

Наверное, единственная, кто ожидал подобной реакции от меня, была Алина, которая не сильно удивилась этому инциденту.

Тут вступил в разговор Богдан, который так же обладал ближневосточной внешностью и имел идентичную бородку Захара:

— Если говорить нашим языком, для создания дыры необходимо согласие двух прыгунов и знание места и времени относительно какого-либо события. Я создал переход с таймером на три седмицы по тому времени. После в нашем пространстве времени начались катастрофические изменения: время словно ускорилось в обратном направлении.

— Что это значит?.. — спросила Алина.

— Начались буквально разом все природные коллапсы: извержения, Большая Вода, подвижки земной коры и так далее.

— Как же вы выжили?

— Просто прыгнул во времена Римской Империи и снова сделал переход в это время неделей позже, увидев сие, — он обвел руками, насколько это позволяли рядом сидящие Захар и Андрей.

— То есть за какие-то секунды мир полностью изменился? Или сколько вы сидели в Риме? Пару лет?

— Вы немного не понимаете значение времени в плане распространения дыр. Вот к примеру, вы находились в 2020х годах продолжительное время, а здесь Андрей прибыл несколько минут назад из 375 года от Великого Рождения. Это значит, что, сколько бы не прошло времени в точке «а», в точке «б» жизнь остановится до момента прибытия объекта в соответствующую точку и наоборот.

Все это звучало как какая-то институтская белиберда по какой-нибудь глупой компьютерной дисциплине. Они хоть сами понимают, что говорят?

— Ладно, — я махнул рукой, может, потом вспомню и подумаю, — а что же с барахлящем переходом, который ошибся во времени аж на пятьдесят лет.

— Вот! — щелкнул пальцами Богдан, словно ждал этого вопроса, — это наверняка связано со всеми коллапсами и началом новой эры здесь. Переход все время был активен, и с течением времени Адланда изменялась вторичная точка перехода. То есть чем дольше существовала дыра, тем больше был шанс попасть дальше назначенного места.

Мда, рассказывал Богдан настолько оживленно и быстро, как будто все понимали каждое его слово… Ну да ладно, надо же ему было изложить все свои мысли, прежде обговоренные с Захаром?

— А с чем связаны сие изменения? — задала провокационный вопрос Алинка, загадочно улыбаясь. В общем-то, я тоже догадывался, о чем она.

— Парадокс времени, — уверенно вставил слово Захар.

Я устало вздохнул: началось… Эти очкозавры везде одинаковые…

— Да, — вторил ему Богдан, — Я раньше не сталкивался с этим. Проще говоря, это изменение будущего после какого-то серьезного изменения прошлого. Однако это никогда не работало, и только сейчас проявило себя в полной мере.

— С чем это связано? — подал голос Андрей.

— Есть вариант о существовании так называемого «глобального времени», существующего независимо от времен какого-либо мира. И спустя его определенное количество, происходит та или иная вещь, вроде Всемирного Потопа в далекие времена и, как например, сейчас, а…

Ему не дал договорить Захар, точно так же оживленно вступив в разговор:

— Есть и вторая теория: парадокс времени возможен в случае существования дыр в момент изменения важных вещей прошлого.

Воцарилось молчание, пока не попыталась оспорить это Алина:

— Но ведь в этот момент существовал переход только из 2070 в 375 Адланда. И если бы что-то серьезное изменилось в 375 году, повлиявшее на это время, сейчас бы не существовало вас. Разве нет?

— Деточка, знаешь ли ты, что такое время?

Алина молчала, ожидая полного ответа от своих «преподов».

— Вот именно. Мы, кстати, тоже не знаем, — одновременно заулыбались Захар с Богданом.

Мы едва ли не поперхнулись все вместе: Алина, я, Андрей и Мария.

— А как же…

— А никак, пальцем в небо. Так называемый «Научный Метод Тыка».

Устало вздохнув еще раз, я бесцеремонно поднялся из-за стола и ввалился без спросу в деревянный дом, откуда исходил приятный аромат еды. Мой уход сопровождался недоуменными взглядами всех, исключая говорившего Богдана и понимавшего своего собрата Захара. Когда меня заметили и они, тут же последовали логичные вопросы и я краем уха услышал озадаченный голос Андрея:

— Кай сильно изменился…

— Это больше не Кай, — сухо выдохнула Мария, и на этом я перестал их слушать.

Потратив минут двадцать на насыщение, я вышел на улицу, и, присев на скамейку, только сейчас заметив отсутствие почти всех местных обитателей: остались лишь Андрей с Машей, которые что-то тихо обсуждали между собой, пока еще не замечая меня. Ки Алины и остальных я нашел вдалеке, похоже, они пошли на прогулку. Хотя, что тут смотреть? Вокруг холмы, трава и молодые деревья. Только сейчас я понял, что, наконец, остался в умиротворении и тишине и откинулся назад, коснувшись затылком и спиной стен деревянного дома. Не было никаких Убийц, никаких преследователей, беготни, ненавистных джунглей и воды. Вспомнив о ней, содрогнулся, даже не заметив, как ко мне подсел Андрей.

— Куда ушли остальные?

Андрей был немного растерян и словно извиняющее начал:

— А, тут недалеко есть развалины города. Богдан рассказал, что хроноизмеритель показывает 0 год, означающий начало новой эры.

— Интересно, это что же, получается, я пережил целых два конца света?

Мы посмеялись.

— Знаешь, до рассказа твоей подруги, я, честно говоря, даже не думал о таком выходе. Да уж, метода сработала на славу…

Наверняка это он об Алинкиной «диверсии».

Воцарилось молчание, и между нами было то ли недопонимание, то ли нечто иное, вроде неловкости. Неожиданно Андрей легонько тронул мое плечо и закончил за упокой:

— Мне жаль, что с твоими глазами случилось такое…

Первую секунду я пробыл в ступоре, а после из глубин сознание в мгновение ярость и злость домчались до рассудка и я взорвался:

— Не смей жалеть меня!!! — и, сильно отшвырнув его руку, вскочил: — Я не настолько жалок, что бы вы горевали по этому поводу.

Как же это бесило! Ненавижу, когда меня жалеют!!!

Андрей растерянно поднялся, и, не зная, что ответить, пару раз открыл и закрыл рот, разводя руками и поглядывая на Марию, так же обеспокоенно наблюдавшей за нами, стоя у веранды.

— Понял. Забудь.

Я успокоился и махнул, мол, ничего страшного. И, вспомнив кое-что, медленно проговорил:

— Помнится, ты хотел устроить хороший поединок…

Он помолчал с секунду, и сразу же мы вместе зверски заулыбались.

А где-то справа послышался тихий усталый комментарий:

— О, нет… — рукалицо Мария исполнила в лучших традициях.

Спустя каких-то пару минут мы нашли отличное место: просторную равнину, плавно переходящую в холм; низкая трава только прибавляла этому месту привлекательность бойцам, а отсутствие деревьев вообще превращало его в идеальную арену.

Подготовка длилась минут пять: мы оба остались в одних штанах и провели быстрейшую разминку. Достав из кармана плеер с любимыми мелодиями, выкинул его на землю, поверх кофты и в последний раз покрутил шеей, которая хрустнула пару раз. Хвала Катарсису, теперь я не был тем пацифистом-неудачником Каем и совершенно не испытывал угрызений ныне отсутствующей совести после убийства или чего-либо в этом духе.

— Готов?

Я усмехнулся:

— Сомневаешься?

И, не промедлив и секунды, Андрей выбросом Ки достиг меня меньше чем в мгновение, хоть нас и разделяло метров пятнадцать, попытавшись одним точным прямым в подбородок застать меня врасплох. Но не тут-то было! Только после того, как тело защитилось само, выставив скрещенные руки перед лицом, до меня начало доходить, что удар не прошел. Классная все-таки штука — рефлексы! Но я удивлен, Андрей так же владеет выбросом Ки, как и я с Алиной, хотя, как можно удивляться человеку, обучавшему меня своим техникам при повышенной гравитации? Ладно, о чем это мы? Сей выпад был скорее проверочный, ведь, когда после его хода я отпрыгнул подальше, возникла небольшая заминка, при которой мы прощупывали друг друга. Не могу утверждать, что я «прощупываю» лучше любого существа в мире, однако, похоже, кое-что обнаружил…

Сейчас мы оба приняли свои стойки: руки по швам, колени немного подогнуты, и, в общем-то, все. Вдруг я решил, что пришло время показывать результаты, и сперва повторилась точно такая же ситуация: выброс Ки и тяжелый прямой в нос, который Андрей попытался даже не отразить, а продолжить, используя силу против меня. Предотвратить это оказалось проще всего: прямой быстрый удар по коленке остудил его на какое-то мгновение и он открылся, отступив немного назад. «Пора действовать» — пронеслось в голове, когда тело уже вовсю избивало Андрея, которому осталось лишь уйти в глухую оборону.

Невероятно, но я нашел слабое место свое наставника! Оно заключалось в его обороне! Не сказать, что он не умел этого делать, он скорее любил использовать твою силу против тебя, однако после каждого удара я чувствовал, как он потихоньку «рассыпается». Его тело было слишком «мягким», что бы противостоять прямым сильнейшим ударам, подкрепленным недавно восполненным едой Ки. Свое же тело, я укрепил основательно, попутно открыв технику, названия которой я не то, что не придумал, а даже и не думал над ним, а именно — создание Ки-барьера вокруг тела.

Удар за ударом принимал Андрей, уже начались кровоподтеки, и тут он решил контратаковать: зажав мою левую ногу между своим телом и правой рукой, левым локтем поразил мое бедро и моментально заехал ногой в ухо. Хвала Катарсису, мое бедро было под надежной защитой Ки, а я успел в последний момент поставить блок, однако по инерции парочку ощутимых перекатов все-таки сделал. Почувствовав снижение инерции, опасность заиграла недоброй музычкой и я, оттолкнувшись руками, метнулся еще на два метра в бок, и правильно: на том месте, где я находился полсекунды назад зияла дыра после мощнейшего удара Андрея. Похоже, он совсем не ожидал такой прыгучести от моих рук, и на секунду растерялся, чем я попытался воспользоваться: выбросом Ки, приправленным прыжком, провожу серию ударов, от которых Андрей уклоняется буквально в миллиметре, однако от последнего не успел. А как выяснилось позже, радовался я зря: Андрей не успел, а не захотел, поймав меня на моей неопытности, и вдруг в мой подбородок, словно в наковальню, ударил молот, а мозг выполнил несколько акробатических приемов. Хрустнула шея и затылок очень скоро должен был обнять землю, как я пришел в себя и успел перехватить запястье Андрея, вывернув в другую сторону. Андрей явно не ожидал сего… да что греха таить, я сам не ожидал такой прочности от себя, прекрасно представляя, насколько смертельным может быть этот выпад. Перехватывая друг друга, между нами завязалась настоящая борьба, где удары хоть и приходились редко и вскользь, но были весомыми. К примеру, не успей я ударить в пах Андрея, который от такого банального выпада с легкостью защитился, удушающий прием у него бы удался… И все в таком духе. Все-таки, признаю, уже через минуту я понял, что в борьбе с таким мастером я мало, что могу противопоставить. Надо бы потом над этим поработать.

В основном за эту минуту нападал Андрей, я же только защищался, пытаясь увеличить дистанцию, но наставник все лез и лез, не давая опомниться. Было трудно, однако наверняка еще труднее приходилось как раз таки Андрею. В итоге, когда мне все это надоело, я прицельно провел несколько смертельно-опасных ударов в упор, и, надо же! Подействовало — дистанция в несколько метров тотчас образовалась между нами. Наконец исчезло то усталое дыхание и запах пота. Выдалась буквально секунда, за которую мы оба поняли: противник начал выпускать доселе скрывавшуюся силу. Не дождавшись окончания «ритуала», дерзкий и наглый я ринулся вперед. Сейчас, именно в этот момент никто не интересовал меня больше, чем стоящий передо мной человек. Алина? Маша? Кто такие? Не знаю таких! Во всем мире остались лишь мы: два сильнейших существа. Не ожидавший этого мой наставник не сразу понял, что происходит, и только в последний момент попытался поставить блок, не успевая сделать ничего более. Сильнейший, просто колоссальный силы удар поразил солнечное сплетение Андрея с каким-то странным разрывным звуком, словно взорвалась миниатюрная бомбочка. Едва Андрей издал хрип, мое тело само собой набросилось на него и завязалась чудовищная потасовка с оглушающими взрывными ударами, которые, судя по всему, образовывались после соприкосновения наших Ки защиты и Ки нападения. Я с таким никогда не встречался, поэтому чуточку сосредоточился на защите, ожидая какого-то подвоха. Однако и Андрей явно не понимал этого, поэтому вскоре я стал давить с еще большей силой, все чаще и чаще попадая по незащищенным местам.

Вот уже наш бой перешел едва ли не вплотную, когда между нашими носами едва можно были насчитать и пять-десять сантиметров. Таким как мы совсем необязательно делать большие замахи, используя вес тела для еще большей мощи удара. Нам, владеющим Ки, достаточно зарядить энергией тело и эффективность возрастет в тысячи раз по сравнению с боксерской древней техникой боя.

Вот мой удар в один дюйм проходит на кротчайшей дистанции, но Андрей решает отомстить, подсекая носком мою ногу и пырнув в шею ладонью. Я кое-как успеваю перехватить его запястье, когда он уже собирался ее убирать, и тыльная часть кулака заезжает на пятерик подмышку, туда, где находятся нервные узлы. Рука его тут же отнимается и Андрей резко слабеет на целых двадцать пять процентов, поэтому стал поспешно отступать, получая веские пенделя ровно до того момента, пока не взлетел, крикнув в воздухе:

— Уж извини, но такова битва! — растянув каждое слово на выдохи, он стал восстанавливаться, даже не подозревая, во что влип.

Где-то недалеко хмыкнула Мария, и скрестила руки на груди. Я же, в свою очередь, изображая растерянность, поднял голову вверх и секунды три смотрел на Андрея. Отдышаться тоже хотелось, как ни крути… Когда пульс стал немного реже, а кожей можно было буквально почувствовать перемещающуюся по венам горячую кровь, я рассредоточил энергию по телу, преимущественно в ногах, и, сжавшись в пружину, мощнейшим выбросом Ки устремился в сторону Андрея, который понял мои намерения и вовремя среагировал, просто отлетев в сторонку. Остановившись в воздухе после промаха, я поравнялся с ошеломленным Андреем. Ухмылка на моем лице наверняка была высокомерной и дерзкой, но, когда Андрей пришел в себя, я услышал его неугомонное сердце и он азартно спросил:

— Когда же ты успел?

Улыбнувшись еще шире, мы «скрестили кулаки» на высоте десяти метров в воздухе, однако, уже спустя пару ударов, я понял, что слишком неопытен в таком виде боя и через минуту начал предпринимать попытки спуститься на землю и продолжить нашу потасовку, однако Андрей показывал мне, кто здесь царь и бог и не давал ни малейшего шанса покинуть его владения. И вот я уже пропустил столько, сколько наверняка не пропустил бы в наземном бою. Задумавшись, и, уйдя в глухую оборону, получаю мощный удар под дых и на секунду теряю концентрацию вместе со способностью дышать, и тут же, словно ожидая этого, мне прилетает в левую скулу коленка Андрея. Хрустнуло так, что шея и половина спины едва не высыпались в штаны, но на этом он решил не заканчивать, а хлестким левым заехал в шею и тут я обнял землю с такой любовью, что в ней нарисовался мой глубокий отпечаток. Воздух вырвался из моих легких на какое-то время, а когда я вдохнул полной грудью, закашлялся, потихоньку поднимаясь на локтях. Все лицо, грудь и торс были в земле, от которой я неспешно отряхивался, в то время, как Андрей спустился «с небес на землю» и сел, скрестив ноги передо мной, глубоко и прерывисто дыша. Мы оба дышали тяжело, но между нами так и не проскользнуло ни единого слова: уважали друг друга. Может, я и не любил проигрывать, однако сейчас понимал, почему так случилось: опыта в воздухе у меня нет никакого. Вот только откуда он у Андрея? Интересный вопрос…

— Классно…

— Блин, и где ты такому научился… — проворчал я, сев на задницу, и отряхивая землю с торса.

— Был один…

Андрей сказал это так, словно «один» не являлся его знакомым или другом, а скорее противником, что ли?

— Ну, ты и сам-то!! Что это за техника-то?

— О чем ты?

— Как коленка? И вообще, где ты освоил Букуджутсу?

— О-о, это вообще отдельная история! Прикинь, я не так давно встретился в бою с магом, так у нас случился такой замес, где я нечаянно открыл способность Ки нагревать тело. После этого упражнялся в Ки, и научился создавать что-то типа барьера. Ну а с полетами…

Не успел я договорить, как подошла Машка и стала критиковать нас:

— Ну и мужчины! Вам заняться больше нечем? Едва встретились и сразу надо подраться! Поднимайтесь, надо встретить кое-кого.

Мы пожали плечами и, подняв с земли одежду, потопали за «грозной» Марией, словно два непослушных ребенка, все еще тихо обсуждая прошлый поединок и новые техники.

Кто бы что ни говорил о смысле жизни любого бойца, мол, зачем драться, если все равно обратишься в прах?

Я нашел ответ.

Главное то, КАК я добьюсь каких-либо высот.

— Дай угадаю, тело ты укрепил так же с помощью Ки?

— Нет, я просто долгое время экспериментировал с мышечным пределом. Пробовал различные упражнения и многократно их повторял, запоминая и критикуя результаты.

Андрей после моей тирады стал озадаченным:

— Хм, а ведь выход за пределы был лишь основой начальных тренировок, я и не думал о его продолжении…

Ничего себе, я знаю что-то, чего не знает мой наставник… Куда катится мир?

Меж тем мы неспешным шагом подошли к группе с Алиной и двумя телепортерами, а Мария спросила:

— Богдан, ну, что там?..

Захар шикнул на нее, после на цыпочках подпрыгнул к нам и прошептал:

— Он концентрируется, тише!

Я сразу заткнулся, сжав губы: помня о последнем разговоре, где два этих неуча поведали нам о своих способностях и «Методе Научного Тыка», я решил не мешать им, авось после перемещения нога куда-нибудь пропадет? Переносят, конечно, не нас, но все же, нафиг оно надо…

Так мы и стояли минуты две, не роняя ни слова, и лишь у Захара часто билось сердце, похоже, он либо в чем-то сомневался, либо ожидал чего-то неведомого нам.

Однако уже минут пять ничего не происходило, как вдруг появился чей-то устойчивый запах и отчетливый след Ки. Я тут же мощно вдохнул и брови сошлись на переносице: слишком знакомый был запах. Чересчур. Я вдохнул еще раз. И еще. По мере вдохов мой лоб разглаживался, а рот открывался все шире и шире. Я не мог поверить. Я не хотел верить и, в итоге, сделал пару шагов, приблизившись к неопознанному объекту, как вдруг меня сбила Машка и повисла на шее у гризли-подобного мужчины, рядом с которым на четвереньках стоял большущий вуран, достававший ему едва ли не до груди. Здоровяк не совсем соответствовал званию — лишь на десяток сантиметров выше меня, но в остальном точная копия: невероятные мышцы, в основном на ногах, выгоревшие, не слишком длинные волосы, лоб пересекает неглубокий и неровный шрам, а недельной старости щетина придавали ему еще более дикий вид. Одет Гризли был по минимуму: ожерелье на шее неизвестного мне материала, шерстяные браслеты на запястьях, теплая, но не менее легкая одежда сверху и наполовину голые ноги с босыми ступнями.

Гризли в ответ обнял Машу своими действительно внушительными ручищами и уже после того, как поставил ее на землю, обратил внимание на нас.

— Захар, Богдан, — пробасил он, пожимая каждому из них руки, — Дрон, давно не виделись! Все еще дерешься?

— А ты все Робинзонишь? — парировал Андрей, спокойно пожимая руку здоровяку, который развернулся, и, изучая меня некоторое время, двумя длинными шагами сократил дистанцию.

Мне одному показалось, или между нами стояли чудовищное напряжение, а мы оба какое-то время изучали друг друга? Ровно до тех пор, пока я не протянул вперед левую руку.

— Кай.

Здоровяк, ничуть не удивившись, тут же с размаху ответил своей левой, и, широко улыбнувшись, назвал свое имя:

— Алекс.

Едва услышав имя, я на секунду задержал дыхание, открыл рот и моя улыбка непроизвольно растянулась до ушей.

— А… как, что? — несколько секунд я открывал рот, но все-таки выдал что-то членораздельное: — Как ты, вообще?

Мне даже трудно было представить, что спокойный и твердый Алекс превратиться в спокойного твердого и такого ЗДОРОВОГО Алекса! У меня было столько вопросов, что я просто не знал, с какого начать: как он здесь оказался, откуда знает Андрея, что у них за отношение с моим наставником Марией и… Ох, всех и не перечислить!

И тут уже нас начали засыпать вопросами, откуда, мол, вы знаете друг друга и подобную чушь. Отвечал Алекс, я же иногда только вставлял слово между его басами. Из всего узнал, что после того, как мы с ним последний раз разминулись, он улетел в Колумбию на очередные курсы по выживанию, встретил там Захара и помог ему (не успел уловить, то ли что-то случилось с Захаром, то ли с Алексом), после чего они стали друзьями и Алекс, как профессионал, воспользовался возможностями и очень долго путешествовал между временами, сравнивая и изучая принципы выживания. Там же и сдружился с вураном, и уже пошло-поехало, а именно — Захар познакомил с Богданом, а тот, в свою очередь, познакомил с Андреем. После знакомства Алекс понял ситуацию и решил помочь, и вот теперь мой наставник и тридцатилетний одногруппник лучшие друзья.

Постепенно день переходил в вечер и мы вдруг сели за стол на веранде, устроив пирушку. Поедая львиную долю всего мяса и рыбы, на меня удивленно и с толикой ужаса смотрел Алекс, который по своим габаритам сам-то мог съесть ничуть не меньше, однако воздержался. Захар с Богданом надринькались и где-то в сторонке забавно обсуждали свои теории времени, называя друг друга «колл…ик!..ега»; Алекс с Андреем соревновались в поедании, но вдруг их победила незаявленная на участие Мария, как мужчины разочарованно охнули, и решили помериться силами в рука-рестлинге; Алинка хрумкала что-то вкусное и тихо смеялась то над одними, то над другими; вуран лежал недалеко от веранды с обглоданной костью; на заднем фоне играла спокойная музыка Алексея Архиповского, а я все никак не мог найти себя, и почему-то мне было далеко до веселья. Ощущение чуждого мира нагнетало, словно я не один из них, словно этот своеобразный праздник не означает ничего для меня, а лишь простое утоление чувства голода. Запутавшись в себе, я тихо встал, и, отойдя от веранды, скрестил ноги и сел у огромной головы белого вурана. Тот поднял голову и обнюхал сначала мою ногу, а после и все, вплоть до лица, изредка фыркая. Я позволил ему сделать это, а когда он положил свою горячую и увесистую голову мне на левое бедро, я решил почесать у него за ухом, на что он немного огрызнулся, помотав головой. Поняв его, я оперся руками сзади и поднял голову вверх с небольшой тревогой. Что-то было не так… Сердце вурана билось точно так же ожесточенно, однако, может у них такое биение нормально? Не знаю, но точно уверен в том, что мы оба чувствовали непонятную тревогу.

— Тоже чувствуешь?.. — шепнул я вурану на кирвите (авось, поймет?).

— Ар-ум, — так же тихо ответил альбинос, хоть и белый цвет для вурана это нормально. Вдруг животное что-то заинтересовало и он, подняв голову, навострил уши и пару секунд смотрел на людей. Я воспользовался этим моментом, поднявшись с холодной земли и побрел куда-то в сторону, подальше от пахнущего смолой дома, веселящихся знакомых и музыки. Что-то странное происходило со мной. Словно душа переворачивается и изменяется. Бесшумно подкравшаяся Алина тронула мое плечо и тихо спросила:

— Что случилось?

Я давно ее заметил, но не стал портить ей момент. Пусть остается лучшим в мире Мастером Скрытности.

— Просто задумался, ничего, — твердо ответил я.

— Ты немного странный последнее время, я беспокоюсь… — вдруг она взяла меня за руку.

На этот жест я отреагировал слишком резко (наверно?), чем следовало. Едва почувствовав ее прикосновение, дернул руку так, словно обжегся и заорал, уходя подальше от Алины:

— Хватит!!!

Разозлившись на всех по непонятному даже мне поводу, прислонился спиной к горячему телу вурана, успокоился и быстро уснул, игнорируя звуки на заднем плане и недовольство животного.

Как ни странно, проснулся я в прекрасном настроении, если не считать вредного вурана, который, услышав голос Алекса, тут же поднялся и неспешно потрусил к нему, оставив меня на произвол судьбы, а именно — со всего размаху обняться затылком с землей.

— Ау-ау, — вякнул что-то невразумительное я, держась за затылок.

Древний тигр даже не заметил меня, махая пятикилограммовым хвостом перед моим носом. Вот зверюга, знает же, что по силе мы почти равны… Думая об этом, невольно вспомнил Короля Вуранов, того трехметрового дьявола, который наверняка мог сейчас располосовать всех нас. А как хотелось бы сразиться с ним… последний раз в жизни. Нервно усмехнувшись, я встал, потянулся и почесал свой оголодавший живот. Приняв решение сначала что-нибудь перекусить, направился в сторону верандочки, где вчера шла гулянка. Свернувшись на скамейке клубочком, сопел Захар, изредка бубня что-то нечленораздельное под нос. Мне показалось, или он действительно пару раз дрыгнул ногами? Пожав плечами, я принюхался: стол был почти опустошен, вином и прочими гадостями пахло сильно, но и прослеживался аромат рыбы, которую я незамедлительно схрумкал. Так же неплохо несло от спящего Захара, мда, круто он вчера потусил после таких-то путешествий. Интересно, а почему он раньше не прыгнул в другое время? Несет подставой, но все же…

Додумать мне не дал подскочивший Андрей, с ходу выдав:

— Вот ты где! Мы тебя все заискались! — даже от моего наставника несло не хуже «пьяницы» Захара, хоть и носит гордое звание Бойца. — Богдан готов перекинуть нас в другое время!

Я поднял бровь:

— Зачем?

На самом деле, после откровения наших прыгунов, я немножко опасался их переходов, и лишний раз соваться туда не хотел…

— Ну, как, зачем! Дел у нас здесь более не предвидеться, а пока наши новые «Боги» в лице Захара, — он тыкнул пальцем в сторону «пьяницы», — и Богдана будут строить коммунизм, мы как раз сгоняем к началу эры киров!

— К началу эры киров? Ты имеешь в виду Катарсиса и компанию?

— Это именно та эпоха, где я не был. Хотелось бы поболтать с ним. У меня есть некоторые подозрения, откуда они…

— А не легче просто переместиться несколькими годами ранее?

— Ну, не знаю…

И тут на меня нахлынули воспоминания с предтерховщины, когда Андрей что-то там упоминал о вершине горы…

— Кстати, ты мне так и не сказал, что находиться там, куда лазил гном какой-то, которая без названия?

Увлекшись обдумыванием других вариантов, Андрей даже не сразу услышал меня, но когда до него дошла информация, он поднял голову и как-то недоуменно спросил:

— О чем ты?

— Что значит, о чем? То место с повышенной гравитацией!

— А, гора Арарат, что ли?

Клоун, блин, а говорил, без названия…

— На вершине горы ничего нет, — словно ни в чем не бывало ответил он, пожав плечами.

Я похлопал глазами, а потом уточнил, мол, о том ли мы месте говорим?

— Я понял, о чем ты. Повторюсь, там ничего нет.

— А какого же буя ты меня так интриговал?! — взорвался я, поняв, что был обманут.

— Ну, надо же было тебя заинтересовать? Стал бы ты, будучи, как ты утверждаешь, наивным и слабым неудачником Каем, тренироваться там?

— Ты бы заставил.

— Ну, это и так понятно, но все же?

Я, поняв, как меня нагло обманули, сначала вскипел, едва ли не набросившись на Андрея с кулаками, который тактично спрятался на другой стороне веранды, а потом остыл, в душе благодаря наставника за возможность стать чуточку сильнее.

— Мир? — протянул он мне руку с улыбкой на лице.

Я же в шутку толкнул его в плечо:

— Иди ты…

Он рассмеялся, и, обняв за плечо, повел ко всем, среди которых стояла Алина, на которую я накричал вчера просто так. Я ощущал всем телом, что она не то в растерянности, не то в подавленном состоянии, поэтому не стал лишний раз усугублять ситуацию, промолчав при встрече.

— Ну, так, все готовы? — спросил только у меня Богдан, будучи полностью трезвым.

Интересно, как это ему удалось? Вчера был в стельку с Захаром, а сейчас выглядит, словно не пил два месяца кряду.

— Это мое шаманство, — послышалось в моей голове, и я тут же повернулся к усмехнувшемуся Андрею. Интересно, это он всерьез, или пошутил?

Оставив сей риторический вопрос плавать в моей голове, я кивнул ожидающему ответа Богдану.

— Так, значит, теперь трое… Секундочку.

— Что значит трое? — шепнул я Андрею.

— Я, ты и твоя подружка.

После упоминания об Алине, я несколько секунд помедлил, следя за ее реакцией. Она, похоже, даже не услышала.

— А как же Алекс?

— Сашка остается, у него еще какие-то дела тут.

А если остается Алекс, то остается и Мария, что, в общем-то, логично… Трое так трое. Пока выдалась минутка, я сбегал за кофтой с плеером и дырявой майкой, напялил их, просовывая пальцы в дырки от пуль, и был таков.

Наши прыгуны как-то упоминали, что в каждом поколении есть один единственный телепортер, поэтому, чисто теоретически, возможно наличие таких же прыгунов в будущем, к примеру, каком-нибудь 4500 году от Рождества. Значит, прыгнуть можно еще дальше? Такую вот теоремку я послал по мыслеречи Андрею, который ее тут же отмел:

— Богдан пытался настроить связь с будущим, хотя бы лет на тридцать вперед, но ничего не получалось. Из чего было сделано несколько выводов: либо путешествовать можно лишь в прошлое и возвращаться в исходную точку будущего, либо мы именно в этот момент находимся в самом далеком изведанном человечеством будущем, и просто физически не можем переместиться дальше.

Низя, короче, я все понял. Пока слушал тираду наставника, Богдан устало выдохнул и произнес:

— Все, вроде как, готово.

Ой не нравилось, ой как мне не нравилось их «вроде как», а ведь деваться все равно некуда…

Первой, сразу же после слов, переместилась Алина, исчезнув без единого эффекта и звука.

— Давай, встретимся на месте! — радостно кинул Андрей, и, хлопнув по плечу, исчез.

Я медлил.

— А где Сашка? Хотелось бы попрощаться…

Богдан лишь пожал плечами.

Найти Сашку с помощью сканера Ки оказалось несложно (хоть и занял почти минуту), однако он был далеко, примерно в тридцати километрах. Пожевав губы, я поднял руку, словно прощаясь с горизонтом, откуда исходил Ки и, задержав дыхание, полез в так называемый мной «пространственно временной задний проход» и испытал те же самые минутной длительности чувства: словно тело разрывает на мелкие кусочки а потом собирают в другом месте, леденящий холод и пустота, чудовищная, страшная и бесконечная пустота. Прошла секунда… или вечность? Не знаю, однако первое мое воспоминание после перемещения: я сижу на четвереньках на траве, точно так же, как Андрей и Алина. Чудовищная влажность, от которой я уже успел отвыкнуть обрушилась на меня в мгновение и я даже немного вспотел, поднимаясь на ноги с кружащейся головой.

— Все в порядке? — послышался слева Андрей.

Мое неуверенное:

— Вроде как…

И точный ответ Алины:

— Да.

— Знаешь, что… — обратился я к наставнику, — С этих пор я терпеть не могу ваши эксперименты с перемещением. Не хочу играть в конструктор со своим телом.

— Да все нормально будет, Богдан спец в этом.

— Я бы его назвал самопровозглашенным недоучкой, — все бурчал я, отряхиваясь от пыли и пытаясь мимолетом ощупать все тело (авось что потерял).

— Мы где хотя бы находимся-то? — подала голос Алина.

— Восточный Тракт, — послышалось прямо перед нами, — И снова мы встретились, Ал.

Сперва я застыл, а после медленно поднял голову. Да, мои ожидания оправдались: названный Колдуном старик по имени Вол'трен сейчас вольготно сидел со скрещенными ногами посреди полянки перед нами, устало подпирая голову ладонью. Во рту он держал соломинку и явно чувствовал превосходство над нами. От него так и веяло спокойствием, холодом и азартом одновременно.

По моему телу тотчас прошла толпа мурашек, вздыбив волосы, а сердце билось с такой силой, что разминка мне уже и не требовалась, мышцы просто горели… Я сжал кулак. Да так, что отсутствующие на моих руках ногти впились в ладонь едва ли не до крови. В тот раз я понимал свою бесполезность, однако сейчас… Сейчас я готов крушить горы, ну, не горы, хотя бы холмики. Сняв уже расстегнутый балахон одним движением, подвигал плечами, очередной раз убеждаясь в размятом теле.

— Ой-ой, неужели ты решил драться?

Я улыбнулся уголками губ:

— Я не из тех, кто бежит от опасностей. И да, — я наклонил голову чуть в сторону: — Не смей вмешиваться.

Это было адресовано сильно ослабшему парящему над нами Джейку, который после моих слов разъярился и сердце его забилось удвоенно. В воздухе запахло гарью.

Хмыкнув в ответ на его злость, я сделал шаг вперед, как вдруг Андрей выбросом Ки оказался в миллиметре от не успевшего среагировать старика, и отработанный удар в один дюйм обязан впечататься прямо в нос напыщенному старику, как вокруг его тела вихрь Ки закружился против часовой стрелки, и Андрей отлетел метров на пять, однако тут же вскочил на четвереньки и несколько мгновений подождал, прежде, чем снова напасть. Казалось, сейчас Андрей с разворота заедет ногой в ухо, как вдруг его опорная нога крутанулась в противоположную сторону и, несколькими выбросами Ки он оказался уже за спиной противника, нанеся две чудовищные затрещины в шею. Однако старик даже не пошатнулся, а лишь непринужденно почесал шею, словно ни в чем не бывало. Страх сковал сознание Андрея, и, честно говоря, мое тоже. Сейчас мой наставник стоял за спиной старика не в силах пошевелиться, а сердце его играло невероятную пляску, иногда приостанавливаясь на небольшой промежуток времени. Тотчас пропотев насквозь, Андрей отшагнул назад, когда старик чуть повернулся к нему. Судя по прошлым его атакам, он использует Ки, поэтому сейчас я пристально следил за его действиями. Повернувшись боком к Андрею, он вальяжно махнул рукой, словно отбиваясь от назойливой мухи, как вдруг волна Ки, образовавшаяся после этого взмаха, отнесла уже потерявшее сознание тело Андрея далеко вдаль. Еще постояв какое-то время, Вол'трен повернулся к ошеломленному мне, со словами:

— Может, просто убежишь? Так будет даже интересней…

Я дышал так, словно мне не хватало кислорода: часто и глубоко, широко раскрывая ноздри. Я готов был рвать и метать за своего учителя, наставника, и, в первую очередь, друга.

— Не смей лезть, придурок! — крикнул сверху индивидуум, подправляя слова огненным шаром.

Заклинание рассыпалось, встретившись с моим Ки-барьером, и я уже окончательно разъярился, заорав, что есть мочи:

— Уйди нахрен!!! — махнув рукой в его сторону, с моих рук непроизвольно сорвался нож, точно так же угодив в защиту мага.

— О-о… — удивился, скорее всего, моему барьеру старик.

Джейк что-то гневно пробурчал, но я его не слушал и повернулся к старику со сдвинутыми бровями, пребывая все в том же яростном и полностью контролируемом состоянии. Не дожидаясь команды, я немного напряг сущность, выпуская свое Ки; мелкие камешки и земля закружилась вокруг меня, наряду с окружившими меня волосами, так же крутясь против часовой стрелки. Окончание ритуала было не таким красочным: все камушки и земля просто осыпались на землю, а я спокойно выдохнул, вдруг исчезнув. Джейк, да и Алина, доселе стоявшая неподвижно, закрутили головами, пытаясь найти меня, как вдруг я оказался прямо перед врагом и началась нешуточная заварушка: обмен ударами длился не так долго, в итоге я понял, что обман зрения мне здесь не поможет. Мужик так же прекрасно владеет Ки, как и я, поэтому приходилось рассчитывать только на свою скорость, силу, реакцию и мастерство. С минуту мы примеривались, а после определенного самим боем момента, старик вдруг перешел в мощное наступление, и я почувствовал на его конечностях сформированную до невероятной концентрации энергию. Настолько она была невероятна и привлекательна, что я порой стыдился сделать то же самое, получая оплеуху за оплеухой. Он пару раз тоже получил голенью в шею, и чуточку пошатнулся, но только чуточку. Руки горели, я никогда не испытывал такого натиска, при этом старик не так часто использовал руки и ноги, предпочитая драться своей энергией, словно заправский шаман. Ох, настучать бы этому шаману в бубен… После еще нескольких десятков секунд происходил жестокий обмен, как вдруг старик неожиданно замер, потом выпрямился, отряхнулся и замогильным голосом сказал, нисколько не запыхавшись:

— Надоело.

Я, закрываясь от последующих выпадов скрещенными перед лицом руками, прерывисто дышал, сначала не поняв смысл сей фразы. Наверняка мои руки были сейчас похожи на отбивные, однако половину лица я не чувствовал, из губы катила кровь, которую я тут же вытер и, выпрямившись, глубоко вдохнул, а затем выдохнул, находя свой ритм дыхания. Кости были в порядке, растяжений тоже не было, однако что-то вроде микротрещины чувствовалось в районе правого запястья. После этой фразы он встал, широко раздвинув руки, словно хотел меня обнять и так и стоял. Может, я что-то не так понял, однако решил воспользоваться моментом и спокойно сделал пару шагов к нему, а, когда приблизился вплотную, стал ждать. Старик пристально смотрел на меня, если прислушаться, я даже слышал его сокращающиеся мышцы… однако, о чем это я? Я ждал момента. Раз ему надоело, то он наверняка хочет увидеть мой лучший удар. Ну, сейчас мы ему отвесим затрещину.

Я ждал момента, когда он выдохнет и одновременно с этим его сердце сожмется; раз, два, три… Прошло секунды четыре, как вдруг равнину огласил одинокий молниеносный глухой звук. Я попал. Сердце старика на секунду остановилось, он перестал дышать, а после вдохнул, да так, что едва ли не оглушил меня. Постояв буквально секунду, он просто развернулся и пошел назад шаркающей походкой. Как только между нами образовалось расстояние в метра три, он так же спокойно повернулся и неожиданно быстро для своего старческого тела нанес воздуху удар в один дюйм, словно проводя показательный бой с тенью перед зелеными новичками. Сперва мне это показалось смешным, однако я сразу напрягся, понимая, что все это не просто так.

Едва до меня начало доходить, ЧТО на самом деле происходит, мое тело пронзила неведомая доселе в моей жизни боль.

— Найди Цепша, — не то проговорил он вслух, не то просто удачно прошелестел ветер.

Открывая раз за разом рот, я пытался вдохнуть, однако ничего не выходило, мою грудь словно сдавил гигантский удав. Из глаз тотчас потоком хлынули слезы, нехорошие мурашки пробегали по моему телу едва ли не каждую секунду, каждую половину секунды, каждое мгновение, отчего волосы на вcем теле вставали колом. Покрасневшее лицо чувствовало, как из ушей потекли одинокие струйки крови, а я как пытался вдохнуть, так и продолжал открывать рот, словно рыба.

Наконец, то ли я сам смирился, то ли внутри меня что-то перевернулось, но я понял. Я стал осознавать, что это конец, поэтому, успокоившись, достал из кармана плеер, дрожащими руками кое-как вставил наушники в окровавленные ушные раковины и нажал на кнопочку проигрывания. Прошла пара секунд и я, узнав мелодию, поднял голову повыше, улыбнулся, и тихо стал подпевать:
		  …Сбежать от жизни можно, от смерти — никогда.


		   С каждым словом расставлял ноги шире, пытаясь достичь ширины плеч.


		   Сама жизнь крылья сложит, и я вернусь сюда.


		   Немного пошатнувшись, кое-как скрестил руки на груди.


		   Ни ведьма, ни колдунья явилась в дом ко мне,


		   Пропев еще одну строчку, подбородок опустился ниже.


		   А летним днем, испить воды. Зашла. Случайно. Смерть… [6 - Ария — Там высоко]


Последняя строчка далась с титаническим трудом. Я слышал последние удары сердца и понимал. Понимал, что все кончено и она, наконец, пришла.

Вытолкнув последний воздух из легких, я усмехнулся про себя, а моей последней мыслью было что-то вроде: «И никакого света в конце туннеля. Врут все».

Последнее, что я услышал, был чей-то истерический крик «Нет!»…

* * *


Сверху сие действо смотрелось немного странно: неудавшийся выпад Альтаира заставил отойти на несколько шагов Вол'трена, который тут же ударил воздух, при этом Джейк не почувствовал абсолютно ничего, даже магии. Однако, зная силу этого странного старика, неудивительно, что он каким-то образом смог узнать, где, когда и в какое именно время сможет встретить Альтаира. Сам-то Джейк просто следовал за Каем и компанией, благодаря Катарсиса за время, которое маг потратил, улучшая свою маскировку.

…Пошатнувшись, с Альтаиром стали происходить странные действия: он сначала пытался вдохнуть, после достал плеер и стал тихо-тихо петь песенку на русском языке с едва заметным акцентом, которую, честно говоря, маг не смог вспомнить. К сожалению, Джейк не владел столь чутким слухом и обонянием, поэтому не мог услышать замедляющегося сердца и отсутствующего дыхания, поэтому наблюдал, как Альтаир скрестил руки на груди, расставил чуть шире ноги и спокойно смотрел вперед, прямо на своего врага равнодушным отсутствующим взглядом и пересекающим его глаз страшным шрамом. Прошло пять секунд. Десять. Пятнадцать. А Альтаир все так же неподвижно стоял на месте, ни разу не шелохнувшись и не дернув и мышцей. Старик точно так же сначала стоял, а потом, когда Джейк стал переводить недоуменный взгляд с одного бойца на другого, едва заметно поклонился Альтаиру и перевел взгляд на визжащую что-то на всеобщем языке трехсотых времен девушку и немного поморщился. Почему, почему он потерял интерес к Альтаиру, который так и не показал всей силы?!

Не найдя ответ в первые десятки секунд, маг спустился на землю рядом с неподвижным Альтаиром и посмотрел тому прямо в лицо и изумился настолько, что его маскировка слетела сама собой, глаза и рот приобретали округлый вид, мурашки забегали по телу, а стихии непроизвольно заполыхали вокруг его существа.

Альтаир был мертв.

Его грудь не вздымалась, и, что самое главное — стоя рядом с ним, маг совершенно не чувствовал ту самую чудовищно кровавую ауру, с которой сталкивался уже несколько раз. Даже сейчас, будучи мертвым, Убийца не переставал удивлять: уголки его губ скривились в ехидной усмешке, а вкупе с его распущенными черными волосами и отсутствующим взглядом выглядел он сущим дьяволом, облепленный мышцами. Мало того, так он еще и остался твердо стоять на месте, а скрещенные на груди руки словно говорили: не пройдешь, я тверд, как скала. А ведь они так и не окончили свой бой.

Все эти мысли пронеслись в голове мага молнией, и тут же его брови сошлись на переносице, скулы недобро зашевелились, а зубы едва ли не скрипели от напряжения. Теперь и маг был в ярости. Резко повернувшись, готовый к очередному столкновению гиганта и букашки, Джейк уже держал наготове несколько заклинаний, но успел увидеть только вихрь вокруг Вол'трена и тот исчез, а его магические эманации словно бы исчезли из этого мира. Осознав сей факт, Джейк разъярился еще больше, и заорал, что есть мочи, надеясь хотя бы сорвать горло:

— А-а-а-а-а-а!!!!!

Вдруг все вокруг превратилось в ад: злость мага не знала предела, и он сначала спалил все живое в радиусе нескольких сотен метров, потом в ход пошли землетрясения, расколовшие ту же область на глубокие трещины, и, в завершение, раскидав взрывом воздуха камни и многое другое на много километров. Не пострадала лишь зона, отведенная самим магом в последний миг. Альтаир все так же стоял на месте, лишь его волосы немного колыхались от созданного магом ветра; наставник Альтаира уже почти очнулся, а девушка-Убийца, рыдавшая вначале, озиралась вокруг и, наткнувшись на мага, изучала его заплаканными глазами. После все ее внимание переместилось на мертвого Альтаира, и она, ринувшись к нему, принялась неугомонно, словно сумасшедшая, что-то говорить, шептать и ощупывать всего, пытаясь найти хоть толику жизни. Если Джейку, наблюдавшему эту сцену, было и жаль девушку, то лишь немного. Меж тем Андрей очнулся и медленно подошел, держась за бок к Альтаиру, по пути мельком глянув и изучив Джейка. По мере приближения, до него доходило, что произошло, его кулаки сжались до такой степени, что костяшки окрасились с белый цвет, брови встретились на переносице, а желваки так и играли. В глазах его даже проскользнула слеза, и это было то самое, что отличало Андрея от Джейка и Альтаира — доброта.

Оставив их прощаться с Альтаиром, Джейк пролеветировал к месту исчезновения Вол'трена, и, немного осмотрев ничем не примечательную местность (окромя выжженной и растрескавшейся земли), постоял еще на месте какое-то время, а после поднял голову вверх, как бы надеясь увидеть Альтаира и задать ему один, лишь один последний вопрос…


Эпилог


…Это состояние напоминало плавание в киселе; словно муха, попавшая в мед, но пытавшаяся из последних сил выбраться. Досконально помня каждый момент жизни (особенно последний), я не помнил, как попал сюда. Интересно, а куда это — сюда? Рассуждал я долго, хоть и потерял счет времени. Вдруг меня словно облили холодной водой, и я проснулся: только что еще плавал в густом тумене, а вдруг посвежел и уже твердо стою на чем-то странном.

Рефлекторно вдохнув, я… не почувствовал ничего. НИЧЕГО. Испуганно поднеся руку к носу, выдохнул, проверяя, дышу ли я вообще. Дышу. Списав это на шоковое состояние, попытался определить, где я. Только что мы находились на поле боя, если так можно сказать, получали люлей, а потом в меня полетело сформированное копье Ки и… Не помню, но, по-моему, кто-то пел. Помотав головой, оглянулся, пытаясь рефлекторно что-нибудь найти или услышать. Я даже ничего не слышал, мертвая тишина стояла вокруг, но, дабы не сойти с ума, я иногда издавал разные звуки и радовался каждому движению. Присев на корточки, постучал по полу из неизвестного материала, который напоминал по звуку какой-то металл, но и был необычайно мягким. Как земля. Странное ощущение — эта поверхность то ли не имела температуры, то ли была такой же, как и температура тела. Поднеся вплотную к земле нос, вдохнул, что есть мочи и фыркнул, словно животное, которому что-то не понравилось. Выпрямившись, еще раз обвел взглядом неизвестную мне местность справа налево, и в который раз задал себе вопрос: «Какого хрена?».

Здесь отсутствовала влажность, температура, ветер, гравитация, и, похоже, даже воздух, так как не было того ощущения, что я испытывал до этого, шумно вдыхая носом. Так же здесь не было ничего: ни деревьев, ни травы, ни привычной мне земли, ничего, с чьей помощью я бы мог ориентироваться. Так же ни поиск Ки, ни кармы, ни простое вслушивание не дало результатов. Я словно оказался в… у меня даже не было аналогов, что бы сравнить с чем-либо.

Мысли почему-то путались, выдавая нелепые события, однако, спустя какое-то время этой нервотрепки, меня вдруг осенило, и мурашки прошлись по моему телу, вздыбив волосы даже на макушке: неужели я умер? Я испытал ужас, подобно которому не подвергался никогда, хоть он и был мимолетным. Тотчас я вспомнил последние моменты драки, когда в меня вонзилась сформированная энергия Вол'трена, и я резким движением схватился правой рукой за грудь, там, где должно было быть сердце. Подождав пару секунд, мои брови в ужасе поползли вверх, мурашки еще чаще забегали по телу, а пальцы все сильнее и сильнее впивались в грудную клетку: мое сердце не билось. Ужас длился недолго, сам собой сменившись удивлением и озадаченностью: почему же тогда я дышу? И при этом температура у тела отсутствует…

— Я что, в раю? Есть кто дома?

Звуки немного успокаивали, однако я никак не ожидал услышать еще кого-либо:

— Есть.

Я испуганно начал озираться по сторонам, но так никого и не обнаружил, даже задействовав все свои локаторы.

— Катарсис, или как там тебя… Всевышний, ты ли это? — я немного побаивался разговаривать в таком тоне с неизвестно кем, однако… не просто же так я здесь оказался?

— Мы не всевышний, мы всего лишь Создатель, — голос был одновременно отовсюду и ниоткуда, а определить, женщина или мужчина не представлялось возможным. Мне даже показалось, что он говорит не с помощью звуков, а внутри меня, словно мыслеречь, но чем-то отлична.

— А в чем разница? — нагло и непринужденно спросил я, взаправду не понимая разницы.

— Почему ты стоишь? Иди сюда.

Поиск чего-либо снова не увенчался успехом, но я понимал, что передо мной что-то есть, так как неспроста Создатель проигнорировал меня, и ответил, как сказали бы в России, как еврей.

Меня это задело, и я зло бросил:

— Слышь, Создатель, а ничего, что я слепой? — я даже немного сжался, ожидая какого-либо удара или чего-то подобного.

— Ты не слепой, ты всего лишь не можешь видеть.

Сперва я нахмурился: а в чем разница? Но буквально спустя мгновение до меня дошло, и я все понял, мимолетно поблагодарив странный голос и почувствовав, словно он на-а-амного умнее меня.

— Для чего я здесь?

— Нам стало интересно, чего вы сможете добиться, поэтому вы и здесь.

Я четко услышал, как существо несколько раз сказало «вы», поэтому либо он ко мне относится во множественном числе, либо здесь есть такие же, как я. Интересно, а чем это я такой особенный? У меня почему-то сложилось впечатление, словно божок чего-то не договаривает, поэтому решил спросить в лоб. А чего таить?

— Смогу ли я вернуться?

В отличии от его прошлых ответов, когда тот не тратил ни мгновенья на раздумья, сейчас он задумался на пару секунд и таким же странным голосом выдал:

— Нет.

У меня рефлекторно на пол секунды дернулись друг к другу брови, но я стерпел, прекрасно понимая, что прошу слишком много…

Кстати о многом!

— Ну, раз так… тут есть чем перекусить?

Существо явно не ожидало такого поворота и выдало что-то типа:

— Э-э… Да. Первый раз встречаем голодающего мертвеца.

Мне показалось, или существо, назвавшее себя Создателем, хмыкнуло?

Постояв еще пару мгновений, в голове промелькнули воспоминания о тех, кому я был благодарен: Мастер Дарвин, мой первый учитель, с которого начался мой путь рукопашника; Алиана, прошедшая со мной последние несколько лет; Андрей, направивший меня на истинный путь бойца; Мария, все время латавшая мои изъяны; Ринтел, отсрочивший мою смерть, и, конечно же, Джейк. Но единственный, с кем я хотел сейчас встретиться больше всего — это Вол'трен. При упоминании его имени в голове, мои кулаки сами собой сжимались, и я сначала хотел надрать задницу ему, а потом сразу же кинуть перчатку в лицо Джейку, бой с которым у нас так никогда и не закончится.

Зло ухмыльнувшись, я, все-таки послушавшись Создателя, сделал свой первый шаг, едва слышно прошептав:

— Прощайте.


notes


Примечания


1


Несуществующий город, находящийся неподалеку от Кубани.


2


«Oxxxymiron — CCTV».


3


Бодибилдер. Так как русский язык не является для Кая родным, он переводит дословно, получая вот такие забавные каламбуры.


4


Ария — Пробил час.


5


Ария — Обман


6


Ария — Там высоко