Что подскажет сердце
Мейр Ансворт








Шарлотта Лаури живет в доме капитана Уоткинса, который приютил ее после кораблекрушения, и присматривает за его юной дочерью. Очаровательную Шарлотту часто навещает молодой доктор Марк Уолдрон, и между ними возникает симпатия. Но неожиданно за Шарлоттой приезжает жених…






Мейр Ансворт

Что подскажет сердце





Глава 1


В уютной, освещенной лампой гостиной было тихо. Опустив на колени вышивание, Шарлотта задумалась. Но когда стоящий у камина Эдвард стал нервно постукивать по каминной полке фотографией в плюшевой рамке, она подняла на него вопрошающий взгляд. По решительному выражению его лица она догадалась, что сейчас произойдет нечто важное — кажется, Эдвард готов сделать ей предложение.

С надеждой Шарлотта оглянулась на застекленную дверь, задернутую кружевной занавеской, за которой виднелась фигура ее матери, снимавшей с полки большую коробку с чаем для покупателя. Появись она сейчас в гостиной, наверняка Эдвард смутится, и между ними все останется по-прежнему. Но, несмотря на поздний час, в лавке слышались голоса покупателей.

Шарлотта не ошиблась: Эдвард торжественно предложил ей руку и сердце. Она находила молодого человека весьма положительным и целеустремленным, была уверена, что, начав со скромной должности клерка, в конторе чиновника по судебному надзору, он скоро добьется повышения и что в замужестве с ним ее ждёт спокойная и обеспеченная жизнь, и все же… все же…

— Эдвард, я весьма польщена предложением выйти за тебя замуж, но, понимаешь, сейчас, когда родители приняли решение эмигрировать в Америку и уже строят различные планы…

— Но Шарлотта! Именно поэтому я и сделал тебе предложение, пока ты сама не начала строить планы. Незачем тебе ехать в Америку, когда ты можешь остаться здесь и стать моей женой.

— И оставить маму с папой одних… чтобы они без меня отправились в такую даль?

— Но ведь когда-нибудь ты все равно их оставишь… когда выйдешь замуж, — резонно заметил он.

Эдвард, конечно, прав: когда-нибудь она выйдет замуж, но… Словно ища поддержки у привычных предметов, с детства окружающих ее, Шарлотта обвела взглядом небольшую гостиную. Вот старинная семейная Библия на маленьком столике, вот знакомые гравюры на стенах — на одной королева Виктория совсем юная, а на другой она постаревшая вдова, а вот на потемневшем от времени буфете зеленое фарфоровое блюдо с изображением летящих журавлей, на котором горка увядших Лепестков лилии. Как все это ей мило, памятно и дорого! Если она выйдет замуж за Эдварда, то поселится с ним в большом доме всего в полумиле отсюда, где тоже будет гостиная, похожая на эту, может, немного более современная и нарядная. Однако при мысли о громадном океане, который будет отделять ее от родителей, ей стало не по себе. Впрочем, если бы она по-настоящему любила Эдварда, наверное, сейчас она чувствовала бы себя иначе…

Но она не решилась высказать Эдварду свои сомнения, равно как и некоторые причины, по которым ей не хотелось оставлять родителей, и втайне обрадовалась, когда в гостиную неожиданно вошла ее мать.

— Наверное, вы уже проголодались, — оживленно сказала миссис Лаури Эдварду, доставая из комода безупречно чистую скатерть. — А ну-ка, Шарлотта, отнеси поднос отцу. Ему давно уже пора принять лекарство от кашля.

Как всегда, от миссис Лаури веяло энергией и деловитостью, и, поспешно обведя взгляд от огорченного лица Эдварда, Шарлотта поднялась. Узнай мать о ее уклончивом отказе Эдварду, она, конечно, сочла бы ее неразумной и недальновидной.

Шарлотта застала отца в постели. Подняв взгляд от газеты, он посмотрел на дочь через пенсне.

— Недолго уже осталось ждать, когда сельскохозяйственные рабочие получат право голосовать, — задумчиво произнес он. — И тогда землевладельцы уже не смогут безраздельно распоряжаться своими работниками. Это же вопиющая несправедливость, когда городским жителям разрешают голосовать, а…

— Папа, дай мне поставить поднос, а то суп остывает!

— А… уже время ужина! — Мистер Лаури отложил газету.

Шарлотта улыбнулась. Она подозревала, что его «бронхит» был обычной простудой и что отец просто пользуется этим предлогом, чтобы, не работая в лавке, наслаждаться чтением любимых газет.

Никогда она не призналась бы Эдварду в своих сомнениях относительно того, удастся ли отцу добиться в Америке большего успеха, чем здесь, в Хаддстоуне, ведь при его добродушии, отсутствии деловой хватки и скорее созерцательном, чем практическом складе ума вряд ли у него на новом месте появится больше возможностей разбогатеть. Если бы этот переезд не был задуман ради ее матери… Вздохнув, Шарлотта заправила салфетку ему за воротник и поудобнее подоткнула подушки за спину.

— Папа, там пришел Эдвард.

— Да, — равнодушно заметил мистер Лаури, набирая полную ложку супа.

— Эдвард нам очень помогает, — напомнила она отцу. — Он уже обсуждал с мамой, как выгоднее продать дом и лавку, и, если до отъезда вы не успеете все оформить, Эдвард проследит, как вырученные от продажи деньги выгодно поместить в банк, и сам закончит все дела.

Отставив тарелку из-под супа, мистер Лаури осматривал кусок жареной рыбы.

— Эдвард, конечно, парень знающий, но нам незачем оставлять здесь деньги — мы уже сюда не вернемся. Уехал же твой дядя Том в Америку, и смотри, как он там разбогател. А мы не хуже его. И кто знает, может, ты выйдешь замуж за миллионера, — улыбнулся он.

— Там даже тротуары вымощены золотом, да, папочка? — Шарлотта поцеловала отца в лоб. — А пока прими лекарство.

После ужина она проводила Эдварда через лавку к входной двери. Он задержал ее руку в своих.

— Шарлотта, ты так и не ответила мне.

— Можно я подумаю и дам тебе ответ… скажем, через неделю?

— Я… — нерешительно начал он.

— Дорогой Эдвард, давай пока не будем больше говорить на эту тему, — прервала она его.

Эдвард поцеловал ей руку, затем пожелал спокойной ночи и ушел.

Миссис Лаури убирала в буфет чайный сервиз с золоченым ободком. Поставив на полку последнюю чашку, она повернулась и посмотрела на Шарлотту.

— Ну так что, Эдвард сделал тебе предложение? — внезапно спросила она.

— Да, — растерянно сказала Шарлотта.

— И конечно, ты его приняла?

— Я попросила время на…

— Она попросила время! — воскликнула миссис Лаури с возмущением. — Господи, до чего же ты бестолковая! Тебе нужно было сразу же дать свое согласие!

— Я отложила решение всего на несколько дней, — возразила Шарлотта.

— Говорю тебе, ты должна была дать ему определенный и однозначный ответ. Вот горе-то, ты вся в отца… такая же нерешительная.

— Вовсе нет… только в тех случаях, когда я боюсь причинить боль другим. Я себя знаю, в конце концов, мне уже двадцать два года!

— Да, — миссис Лаури подошла к камину и, как будто только теперь ощутив накопившуюся за день усталость, тяжело опустилась в кресло у огня и уставилась на мерцающее пламя, машинально вертя на пальце обручальное кольцо. — Америка… — в раздумье произнесла она и вздохнула. — Переезд туда вовсе не значит, что у человека, как по волшебству, начнется более интересная и благополучная жизнь. Другая, неизвестная жизнь — вот это верно, и, говорят, представятся иные, более широкие возможности… но сами-то мы не можем быстро и сильно измениться. Кто знает, какие трудности ждут нас там, как пойдут дела… Возможно, тебе придется там хуже, чем сейчас. Так что советую тебе принять предложение Эдварда. Он определенно достигнет успеха по службе, и со временем ты можешь стать супругой чиновника по судебному надзору. Подумай об этом хорошенько!

Эдвард давно уже ухаживал за Шарлоттой и не раз давал ей понять о своих серьезных намерениях, так что она не могла не задумываться о жизни с ним, на ее не привлекали перспективы будущего благополучия Эдварда и, как результат, солидное положение в обществе их города. Она много читала об Америке в газетах, которые получал ее отец, ходила в местную ратушу слушать лекции об этой далекой и загадочной стране, но сравнению с которой Хаддстоун со своими испокон века сложившимися устоями казался ей косным и тесным мирком.

Но только сейчас она поняла, что миссис Лаури не разделяет оптимизма своего мужа относительно будущего. Оказалось, мать считает, что они привезут с собой в Америку свое вечное невезение и что решение об эмиграции было принято от полной безысходности и отчаяния.

— Оставайся дома, дочка, — миссис Лаури коснулась колена дочери. — Оставайся с Эдвардом. Так будет лучше, поверь мне.

Но Шарлотта уже приняла решение. Она покинет родину не только для того, чтобы увидеть новый мир, но и чтобы попытаться изменить их жизнь. Она подумала об отце, который предавался мечтам в своей комнате. Ведь он надеется, что в Америке сумеет добиться больших успехов! Возможно, новые условия жизни, новая обстановка пробудят в нем и новые силы? А они с матерью будут во всем помогать ему… Нет, ее место рядом с родителями!

— Я еду с вами, — твердо сказала она.

— Ну и глупо, — вздохнула миссис Лаури, хотя ее не могла не радовать глубокая привязанность любимой дочери.




В конце апреля, спустя два месяца после предложения Эдварда, семья Лаури в полном составе стояла на борту корабля в Ливерпуле и, облокотившись на перила палубы, смотрела на баржу, которая доставила к кораблю новую партию пассажиров. Сами они поднялись на борт несколько часов назад, нашли свои койки, расстелили на них захваченные из дома постели и рассортировали запас продуктов, которые им посоветовали захватить с собой.

Налетел порыв ветра, и Шарлотта покрепче завязала под подбородком ленты своего шелкового капора, наблюдая, как по веревочному трапу матросы поднимали на корабль детишек.

Будущие эмигранты прощались с провожающими, многие плакали, и ей пришло в голову, что вообще вся толпа на пристани производит грустное впечатление.

Затем вдруг она поняла, что, видимо, большинство пассажиров — неудачники в Старом Свете, и сердце у нее сжалось от дурных предчувствий.

Накануне вечером она попрощалась с Эдвардом и обещала ему, что вернется, если надумает выйти за него замуж, и сейчас почувствовала, что ей недостает его надежной поддержки. На какое-то мгновение возбуждение покинуло ее. Скорее всего, она просто устала от спешки и забот, которыми были заполнены последние две недели.

Корабль должен был отчалить во второй половине дня, ближе к вечеру, но постепенно все вокруг стало заволакиваться желтовато-серым туманом. Заплакали испуганные ревом сигнальных сирен дети, и даже крики чаек стали казаться приглушенными. Измученные суматохой перед отъездом, обуреваемые волнением и страхом перед далеким путешествием, непривыкшие к постоянному покачиванию корабля на волнах, многие женщины уже испытывали приступы морской болезни. Никто не удивился сообщению, что отправление задерживается до тех пор, пока не распогодится.

Пронизывающая сырость тумана погнала семью Лаури в каюту общего класса в трюме, и там их встретил густой, спертый воздух.

— Ничего страшного, — беззаботно заметил мистер Лаури. — Путешествие продлится всего десять дней.

Он повел их к одному из закутков, отделенных от соседнего деревянными переборками с занавеской, где напротив друг друга было подвешено по четыре койки. Шарлотта разделась и поскорее улеглась, натянув одеяло на голову, чтобы не слышать звуков рвоты, плача детей и рыданий какой-то пожилой дамы, которая не могла успокоиться с того момента, как поднялась на борт корабля.

Среди ночи Шарлотта проснулась и услышала звон корабельного колокола и крик впередсмотрящего: «Все в порядке». Затем корабль дрогнул, пришел в движение и начал более ощутимо опускаться и подниматься на волнах. Должно быть, туман рассеялся, и они уже в пути. Путешествие началось. Она снова заснула.

Ее разбудили какие-то странные звуки, смысл которых она не поняла со сна. И вдруг ее ударило о деревянную переборку… Корабль! Она же на корабле… Крепко вцепившись одной рукой в койку, другой она отдернула занавеску.

В открывшемся ее взору пространстве прикрепленные к потолку лампы раскачивались и бросали вокруг фантастические тени. Какой-то бочонок оторвался от крепления и с глухим стуком перекатывался по полу. Кроме шума машин, она расслышала и другие звуки — вой ветра, гулкий плеск мощных волн о борт корабля, частые удары, словно выстрелы пуль доносящиеся с палубы. Она вглядывалась в полумрак, и вдруг какой-то матрос пробежал по трюму, прикрепил бочонок, а потом повернулся к ней беззубым, морщинистым лицом и прокричал:

— Задраиваем люки… По приказу капитана!

Глупо было спрашивать, не попали ли они в шторм, но она все равно спросила.

— Погода правда дрянь, — усмехнулся матрос. — Но корабль выносил и похуже.

Она проследила, как он ловко и быстро поднялся по трапу, затем стала торопливо одеваться, подавляя приступы дурноты. Теперь шум ветра слышался гораздо явственнее, его вой сменился грозными завываниями и свистом, волны с грохотом обрушивались на корабль, который переваливался с боку набок.

Большинство пассажиров тоже проснулись, кто-то в испуге плакал, кто-то отчаянно страдал от качки. Шарлотта с родителями пробрались на свободное местечко у трапа и ухватились за его узкие крутые ступеньки. Некоторые пассажиры, выброшенные качкой из своих коек, лежали на полу, не в силах подняться. Остальные, как и они сами, цеплялись за любые предметы для поддержки. Из-за шума шторма невозможно было разговаривать, и Шарлотта время от времени пожимала руки родителям, пытаясь их успокоить. Спустя какое-то бремя Шарлотта ощутила ворвавшийся сверху вихрь ветра, который ударил ей в лицо, как чья-то гигантская ладонь. Это матросы открыли люк и с лампами в руках торопливо сбежали в трюм.

— В лодки… Живо… Сначала женщины и дети… Скорей, скорей!

Один матрос потащил упирающуюся Шарлотту за руку.

— Гром тебя разрази, — гаркнул он.

— Но мой отец… я не могу…

— Отец потом, сначала женщины и дети… Таков приказ капитана!

Таща перепуганных ребятишек и их матерей из трюма, матросы протискивались мимо Лаури, которые боялись отойти от трапа. Шарлотту и ее мать буквально вытеснили на палубу, где они оказались в кромешном аду. При свете масляной лампы Шарлотта увидела над собой мощный гребень гигантской волны и успела ухватиться за пиллерс, вертикальный брус, поддерживающий верхнюю палубу, а в следующее мгновение эта волна с грохотом обрушилась на корабль, мгновенно ослепив Шарлотту, заполнив ей рот и легкие водой, так что она задохнулась.

Матрос, у которого из раны на лбу хлестала кровь, столкнул ее в подпрыгивающую на волнах шлюпку, и, оглушенная падением, она рухнула на клубок тел и на мгновение замерла, но вдруг увидела, как над ними высоченной стеной вздымается новая волна, и поняла, что им придется испытать на себе мощь и ярость еще одной волны, которая разнесет шлюпку в щепки. О господи! Они утонут… погибнут… — успела подумать она и потеряла сознание.




Шарлотта очнулась, чувствуя себя слабой и крайне измученной. Но где она? Что с ней? Почему вокруг тишина и покой? Постепенно она стала различать вокруг себя предметы и поняла, что лежит на какой-то кровати. С комода напротив на нее смотрел маленький деревянный Будда со своей вечной улыбкой и округлым брюшком. На подоконнике между кружевными занавесками лежала огромная раковина. Скрипнула дверь, она вздрогнула и посмотрела на вошедшую девушку.

— Где я? — спросила Шарлотта слабым голосом.

— Вас доставил сюда Дэн, рыбак из поселка. Когда разразился шторм, он вышел в море на спасательной шлюпке. Он велел мне ухаживать за вами.

Шторм… кораблекрушение… спасательная шлюпка. О господи!

— А мои родители?

Девушка молча попятилась к двери и исчезла. Затем за дверью послышались шаги, голоса, и девушка вновь появилась, на этот раз с незнакомцем.

— Это доктор Марк Уолдрон, — объявила она.

Шарлотта посмотрела на высокого молодого человека с густыми светлыми волосами, который всматривался в нее внимательным взглядом, и невольно ответила на его улыбку. Он взял ее за руку, положил пальцы на запястье, затем вынул из нагрудного кармана часы.

— Пульс почти нормальный, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?

Она задумалась.

— У меня ужасная слабость, и я почти ничего не помню, — сказала девушка спустя минуту. — Пожалуйста, расскажите мне, что случилось. Где мои родители? Где я?

— Вы еще недостаточно окрепли, и вам нельзя разговаривать, — заметил он, поглаживая деревянную шишку на столбике кровати. — У вас была легкая контузия, множество ушибов, а здесь вы находитесь уже несколько дней.

— Но где это — здесь? Все говорят… на каком-то странном языке.

— На валлийском языке, потому что вы находитесь в гавани на полуострове Уэльс, а ухаживает за вами Дерина Уоткинс, дочь капитана Уоткинса, который сейчас в море, но скоро должен вернуться домой, — он ласково улыбнулся Шарлотте. — Вам нужно отдыхать. Вы обо всем узнаете… но не сейчас, позже, — добавил он и ушел. Дерина вышла следом за ним.

Оставшись одна, Шарлотта погрузилась в полудрему, прислушиваясь к доносящимся из-за окна резким крикам чаек, напоминающим ей о пережитом ужасе.

Еще неделю мир ограничивался для Шарлотты стенами комнаты, в которой она лежала. Дерина приносила ей еду и обычно задерживалась, сидя рядом с кроватью и поглядывая на Шарлотту с выражением то ли застенчивости, то ли недоверия. Видимо, врач запретил ей разговаривать с Шарлоттой, потому что она делала вид, будто не слышит обращенных к ней вопросов. Но постепенно Шарлотта выяснила, что Дерине семнадцать лет, что мать ее умерла и что она единственный ребенок. Дерина казалась Шарлотте весьма привлекательной — большие серые глаза под густыми темными ресницами гармонировали с белокурыми локонами.

Однажды Шарлотте послышался внизу незнакомый женский голос, и через минуту в проеме дверей появилась Дерина с молодой женщиной, которая провела в комнате всего пару минут.

— Мой муж Дэн Ллойд доставил вас сюда. Мы так рады, что вам уже лучше, — сказала та, протянув пакет с домашним печеньем и букет полевых цветов.

Шарлотта поблагодарила миссис Ллойд, и хотела было расспросить ее кое о чем, но, словно догадавшись об этом, Дерина поспешно выпроводила гостью.

Часто приходил доктор Уолдрон. Он искусно избегал ее вопросов, стараясь отвлечь ее внимание описанием окрестностей. Она уже отчетливо представляла себе изгиб залива, низкое белое здание местной гостиницы, обращенной фасадом к морю, и высокие горы за ней.

— Когда вы достаточно окрепнете, — как-то сказал он. — Вы выйдете из дома, спуститесь на берег и мимо рыбачьих баркасов пойдете к поселку, где в одном из коттеджей живут Дан Ллойд и его жена.

— Тот самый Дэн Ллойд, который спас меня? — отозвалась она.

— Да, — ответил он и сел на стул перед кроватью.

— Расскажите же мне… Скажите, что случилось? Что с моими родителями… Прошу вас… Я больше не могу выносить эту неизвестность!

— Как раз за этим я сегодня и пришел.

Шарлотта задержала дыхание.

— Вам, должно быть, известно, что на корабле было триста пассажиров, а спаслось всего пятнадцать человек.

— А мои родители? — Шарлотта побледнела.

Доктор Уолдрон покачал головой, а Шарлотта закрыла лицо руками.

— Но вы же не можете знать этого наверняка! — воскликнула она погодя. — Может, их кто-то подобрал… спас.

— К сожалению, мне это точно известно, — он сжал ей руку. — Личности ваших родителей были установлены. Списки погибших опубликовали в газетах, и мистер Блейк приехал немедленно…

— Эдвард приезжал сюда?! — воскликнула она.

— Вы были еще без сознания, — напомнил Марк Уолдрон. — Ему пришлось вернуться домой, не поговорив с вами. Но он позаботился… о похоронах.

Шарлотта закрыла глаза. Боже, за что ей такие муки? Она теперь одна, совсем одна…

И, словно угадав ее мысли, Марк Уолдрон тихо произнес:

— Я отправил мистеру Блейку письмо… Он просил держать его в курсе вашего выздоровления. Теперь вы сами сможете ему написать, и он приедет.

Сквозь тоску и уныние словно пробился лучик света. Эдвард! Как хорошо, что он приезжал! Значит, она не совсем одинока. Эдвард отвезет ее домой. И может быть, когда-нибудь боль от ужасной утраты смягчится. У нее по щекам текли слезы.

Марк Уолдрон обратился к Дерине:

— Принесите стакан воды. Мисс Лаури нужно дать успокоительное.

Прошла еще неделя. Шарлотта уже вставала и даже спускалась в гостиную.

Несколько раз заходила Марджи Ллойд, а однажды вечером она привела своего мужа Дэна, долговязого и худощавого. Он только что вернулся после ловли рыбы. Дэн сразу же отверг все попытки Шарлотты выразить ему глубокую признательность за свое спасение. Она задала ему несколько вопросов, мучимая желанием узнать все обстоятельства гибели пассажиров корабля.

— Ты бы снял свои рыбацкие сапоги, Дэн, — посоветовала ему ни с того ни с сего жена.

Дерина с любопытством и насмешкой смотрела, как Дэн пытается стянуть высокие сапоги.

— Тебе не справиться без меня! — вдруг заявила она, нагнулась, с силой стащила сапог и спросила: — Сегодня у тебя хороший улов?

Дэн покачал головой:

— Нет, не сказал бы, рыбы что-то маловато. Я принес тебе треску, оставил рыбу в поселковой прачечной. Можешь отдать кошке голову.

— Подумаешь, треску! — пренебрежительно фыркнула Дерина.

— Сегодня днем я ходила на берег, — вступила в разговор Шарлотта. — И Дерина показала мне вашу лодку, — добавила она чувствуя, что ей с трудом дается беседа о море.

— Ну и как, вам понравилась гавань? — спросил Дэн.

— Я… Да, понравилась…

Как могла она объяснить, что если бы увидела залив годом раньше, то бесконечно восхищалась бы его узкими, карабкающимися по гористым склонам тропинками, его приземистыми белыми домиками среди густой зелени, величественным видом возвышающейся на горизонте вершины Сноудона. Она нашла бы очаровательным домик капитана Уоткинса с его низкими окошками, выходящими на залив и отлогий берег.

— Люди приезжают сюда летом отдохнуть, останавливаются в гостинице… и говорят о Портвене, как будто это какое-то особенное место. — Он пожал плечами.

— А вы сами его таким не считаете? — улыбнулась Шарлотта.

Он покачал головой.

— Рыбная ловля здесь хорошая, а так Портвен ничем не отличается от других поселков в Уэльсе.

Потом они с женой в сопровождении Дерины пошли в прачечную посмотреть на треску, и Шарлотта услышала, как они перешли на родной валлийский язык. Ей снова захотелось поскорее уехать домой. Хотя Дерина заботилась о ней, старалась вовремя и вкусно покормить, Шарлотта никак не могла наитие ней общий язык, и не только из-за языковых трудностей. Возможно, между ними лежала слишком большая разница в жизненном опыте.

Приходили письма от Эдварда. Он объяснял, что один из его коллег заболел, поэтому сейчас он приехать не может, но заберет ее при первой же возможности и некоторое время она поживёт у его тетки.

На следующий день Шарлотта пошла посидеть на берегу. Гористый мыс был покрыт позолоченным майским солнцем утесником, а на склонах за ее спиной уже зацветала морская гвоздика. Она следила, как рыбаки стаскивали по деревянным сходням лодки, забирались в них и уходили в море. Волны, словно успокоившись, одна за другой тихо накатывали на берег. Казалось, кораблекрушение было когда-то, очень давно.

Шарлотта еще раз перечитала письмо Эдварда и задумалась о том, что станет делать после возвращения в Хаддстоун. Просто жить с теткой Эдварда, которую она совершенно не знает? Или подыскать себе какую-либо работу? Но какую? Она получила приличное образование — об этом позаботился ее отец. И читала, вероятно, больше, чем большинство девушек ее окружения. От матери она унаследовала умение вести хозяйство и частенько помогала в лавке.

— Самая подходящая погода, чтобы погреться на солнышке, — услышала она голос у себя за спиной.

Шарлотта обернулась и с радостью увидела улыбающуюся Марджи Ллойд, которая спустилась с холма. Она говорила на английском более бегло, чем большинство обитателей Портвена. Марджи присела рядом на камень. Через несколько месяцев она должна была родить, и движения ее уже стали несколько неуклюжими.

— А я к вам с сообщением, — сказала она. — Я встретила Дерину, она буквально вне себя от возбуждения. Ей только что принесли телеграмму о том, что её отец возвращается домой раньше, чем ожидалось. И она сразу бросилась готовить — все блюда, которые он любит, специальный хлеб с корицей, целые горы наших пирогов. Носится по всему дому как шальная. Вы такой суматохи и не видали, — Марджи покачала головой.

— Ой! — воскликнула Шарлотта. — Значит, мне нужно уезжать, я больше не могу у них оставаться.

— Боже мой, что вы, конечно нет! — Марджи похлопала ее по руке. — Я уверена, в доме для вас полно места. И капитан Уоткинс будет рад с вами познакомиться. Вам будет с ним интересно, он так увлекательно рассказывает о своих путешествиях…

— Я жду, когда за мной сможет приехать Эдвард Блейк, — сказала Шарлотта.

— Жаль, что вам вообще придется уехать, — сказала Марджи. — Мне хотелось бы, чтобы вы остались здесь. А сейчас пойдемте со мной пить чай.

— Может, мне пойти помочь Дерине?

— Не волнуйтесь, она сама справится! — ответила Марджи, погасив улыбку.

Они пошли мимо приземистой гостиницы, поднялись на мыс и по извилистой тропинке, которая бежала вдоль берега, добрались до ряда выкрашенных розоватой известкой коттеджей.

— Я рада случаю поговорить с вами наедине, — сказала Марджи за чаем. — Я хотела бы, чтобы вы дождались рождения моего ребенка. Почему вы не можете остаться? Наверное, с этой Дериной трудно уживаться!

— Остаться? Я об этом как-то не думала. Мне неудобно пользоваться добротой Уоткинсов.

— А вам и не придется ею пользоваться, если у вас будет какая-либо работа. И вот я подумала… — Марджи налила еще чашку чая и посмотрела на Шарлотту поверх глиняного чайника.

Из сарая за домом раздался мужской голос:

— Марджи… ты дома? Принеси мне чаю.

— Дэн вернулся. Он ходил за канатом, — заметила Марджи. Она налила чаю в большую кружку, отрезала кусок пирога и отнесла все в сарай, откуда до Шарлотты доносились голоса — низкий и грубоватый Дэна и мягкий Марджи. Какие они разные, подумала она. Вот хоть эта маленькая гостиная с буфетом, где хранятся красивые фарфоровые чашки и серебряные столовые приборы, носит отпечаток утонченности, необычный для дома рыбака. Однажды она спросила о Марджи у Дерины, та только пожала плечами.

— Она не местная, — сказала Дерина погодя. — Похожа на леди… много о себе воображает.

Шарлотта обратила внимание на интонацию последней фразы и догадалась, что между Дериной и Марджи существует взаимная неприязнь. Но возможно, это объяснялось тем, что Марджи была чужой в этом поселке. Такой же чужой, как и она сама…

Она подошла к окошку и стала смотреть на залив. Марджи подошла и встала рядом с ней.

— А вы никогда не боялись моря? — спросила Шарлотта.

— Если мужчина рожден для моря, что может сделать женщина? — задумчиво ответила Марджи. — Я знаю, что Дэн сильный и опытный моряк, но не так-то это просто… ждать мужа, когда вокруг темная ночь и ничего не слышно, кроме завывания ветра и шума прибоя. Впрочем, зачем говорить об этом, когда на море штиль, а у себя в сарае Дэн распевает над сетями! — Она увела Шарлотту от окна. — Если вы пойдете по короткой дороге, через поселок, я провожу вас, потому что мне нужно еще приготовить ужин Дэну перед тем, как вечером он уйдет в море.

Они шли по тропке между домами, и Шарлотта ловила на себе любопытные взгляды — жители поселка улыбались ей и здоровались. Они по-доброму относились к ней — приносили ей скромные подарки: то камбалу, то ранние овощи, то горшочки с домашним вареньем.

Некоторые, как и Уоткинсы, говорили на английском, но остальные лишь улыбались, сочувственно посматривая на Шарлотту. Кораблекрушение считалось страшным событием. О нем будут говорить не один год, но не в ее присутствии.

На полпути к заливу их догнала двуколка доктора Уолдрона. Марк натянул поводья, двуколка остановилась. Впервые она увидела в нем мужчину, а не только врача и была польщена его вниманием.

— Вы выглядите гораздо лучше, — заметил он, выходя из двуколки. — Морской воздух вернул вам румянец.

— Я пыталась, доктор Уолдрон, уговорить ее остаться здесь, а не возвращаться в город, — сказала Марджи.

— А что вы на это скажете? — спросил он Шарлотту и пристально посмотрел ей в глаза.

Она отвела взгляд и произнесла в раздумье:

— По правде говоря, я чувствую себя совершенно растерянной и просто не могу принять никакого определенного решения. Моя жизнь так резко изменилась!

— Разумеется, — тихо сказал он. — Мы не можем подталкивать вас к какому-либо решению. Просто мы были бы рады, если бы вы остались здесь.

Марк быстро попрощался с ними и уехал. Глядя ему вслед, Шарлотта думала о том, что он употребил местоимение «мы». Просто из вежливости? Или он тоже хочет, чтобы она осталась? Девушка отвергла эту мысль как бесполезную фантазию. У нее достаточно здравого смысла, чтобы не предаваться фантазиям только потому, что врач проявляет интерес к своей пациентке.

— Очень приятный молодой человек, — заметила Марджи. — Ему приходится очень много работать вместе со старым доктором Прайсом.

— Я и не знала, что у него есть партнер, — удивилась Шарлотта.

— Доктор Прайс приезжает только в том случае, если не может приехать Марк Уолдрон. Надеюсь, когда настанет время появиться на свет моему малышу, приедет молодой доктор. Говорят, у него не умер ни один новорожденный!

— А у доктора Прайса?

— Доктор Прайс, на мой взгляд, слишком много выпивает, — понизила голос Марджи. — Очень приятный человек и все такое, но…

— А у вас здесь есть акушерка? Она может прийти?

— Гвен, здешняя акушерка, давным-давно состарилась — покачала Марджи головой. — Вот если бы только вы могли остаться! Но это вам решать, и я не имею права настаивать. Я не видела вашего молодого человека, когда он сюда приезжал, но люди говорят, он симпатичный, нарядный…, так что по сравнению с ним наши рыбаки такие неотесанные.

Шарлотта помолчала.

— Эдвард очень добрый, — сказала она погодя, — И, кроме него, у меня никого теперь нет.

Говоря это, она поняла, что ее слова могут показаться невежливыми, У нее в поселке так много приятных знакомств!




— Кажется, приехал капитан Уоткинс, — заметила Марджи. — Вон у его дверей кеб остановился.

Они видели, как из пролетки вышел крупный мужчина в морском кителе, подхватил поклажу и шагнул на крыльцо.

— Мне почему-то казалось, что он гораздо старше, — заметила Шарлотта.

Марджи покачала головой:

— Он просто деятельный и энергичный. Думаю, через пару недель наш Портвен покажется ему слишком скучным и тихим.

— Но он с радостью возвращается к Дерине?

— О да, конечно! Он ее любит и страшно балует, а она вертит им как хочет. Дерине нужен человек, который умел бы ею руководить. — Некоторое время они шли молча. — Жаль, что вы помолвлены с мистером Блейком. Вы могли бы выйти замуж за капитана Уоткинса и воспитывать его дочь.

— За капитана Уоткинса?! — вскинула брови Шарлотта.

— Ну, не будь у вас жениха, думаю, это было бы неплохо. — Марджи улыбнулась. — И держали бы в узде Дерину.

— Вы думаете, она в этом нуждается?

Марджи поджала губы.

— Может, я и несправедлива к ней… даже ревную ее, — заметила она после паузы, — Понимаете, до нашей встречи с Дэном он… кажется, Дерина ему очень нравилась. Возможно, он даже женился бы на ней, если бы она была постарше.

— Но на самом деле вы же ее не ревнуете?

— Ну… — Марджи задумалась. — Нет, думаю, нет, но она так и льнет к мужчинам. Теперь вот к доктору Уолдрону…

— К доктору Уолдрону?!

— А вы не заметили? Думаю, он это заметил. У нее была возможность часто видеться с ним, пока вы болели.

Шарлотта покачала головой. Расставшись с Марджи и направляясь к дому, она решила, что той все это только кажется.

Она обратила внимание, что Марджи, как и остальные жители поселка, считает ее помолвленной с Эдвардом Блейком. С их стороны было естественно сделать такое заключение, и ввиду предстоящего приезда Эдварда она решила не опровергать их заблуждение.

Не успела она открыть дверь, как из кухни вышел капитан Уоткинс с зажатой в зубах трубкой и устремил на нее из-под густых бровей вопрошающий взгляд синих глаз.

— Должно быть, вы мисс Лаури. — Он крепко пожал ей руку. — Я уже слышал о вас.

Она поблагодарила его за гостеприимство, оказанное ей Дериной.

— Дочка правильно поступила, что взяла вас на свое попечение, — твердо сказал он. — А вы старше ее. Вообще-то странно снова увидеть дома женщину, — продолжал он задумчиво, как будто преследуемый воспоминаниями.

— Я скоро уеду, — сказала Шарлотта. — Я больше не могу пользоваться вашим гостеприимством.

— Гостеприимством? — Казалось, он так и эдак повертел в уме это слово, покачал головой и разжег потухшую трубку. — Море, так сказать, само принесло вас к нашему порогу. Вы можете оставаться у нас столько, сколько пожелаете…

За его спиной открылась дверь, и Дерина прильнула к отцу, взяв его за руку.

— Но у мисс Лаури есть молодой человек. Она не достанется в Портвене. Ты не должен ее уговаривать.

Капитан Уоткинс бросил на дочь укоризненный взгляд, на который та не обратила внимания. Шарлотта сообразила, что, вероятно, единственный человек в поселке, который был бы рад ее отъезду, — это Дерина. И в этот момент ее взгляд, которым она сверлила Шарлотту, был далеко не дружелюбным.




Глава 2


Это происходило спустя неделю после возвращения домой капитана Уоткинса. Марджи сидела за швейной машинкой в кухне, а Шарлотта, усевшись в кресло-качалку у камина, подшивала крестиком края тонкой белой фланелевой пеленки, чтобы затем добавить ее к аккуратной стопке детских вещей, которые они складывали в тростниковую корзинку на шерстяном коврике.

Жужжание машинки смолкло. Марджи закончила подшивать шов и отрезала нитку.

— Значит, завтра приезжает ваш Эдвард? — спросила она.

Шарлотта кивнула.

— И что вы ему скажете? Он знает, что вы не собираетесь возвращаться с ним?

— Нет, не знает. Я подумала, что будет лучше сказать ему это при встрече, ведь нам все равно нужно встретиться и кое-что обсудить. Я заказала ему номер в гостинице.

Марджи уловила в голосе девушки некоторую тревогу.

— А вы не жалеете, что решили остаться?

Шарлотта покачала головой:

— Думаю, для меня это будет лучше всего. Мне не хочется жить с теткой Эдварда, ведь я ее совсем не знаю. И вообще… сейчас я опасаюсь любых перемен и хочу делать что-то конкретное, определенное… до тех пор, пока, может быть, не выйду замуж.

На круглом лице Марджи появились ямочки от озорной улыбки.

— Ага, значит, капитан сделал вам предложение! Ах, Шарлотта, хотелось бы мне видеть эту сцену!

— Не нужно над ним подшучивать, — заметила Шарлотта с укоризной в голосе. — Бедный капитан Уоткинс! Он хочет, чтобы я следила за Дериной, когда он в отъезде, и поэтому вообразил, что ему лучше жениться на мне, чтобы все выглядело пристойно. Ему даже в голову не приходило, что я могу быть просто его экономкой, пока я сама ему это не предложила.

— А он знает об Эдварде? То есть…

— Он как-то упоминал его имя.

— Ну а я не уверена, что капитан думал только о воспитательнице для Дерины, — заметила Марджи. — Если бы он обзавелся такой очаровательной женой, ему позавидовал бы любой холостяк поселка.

Рассмеявшись, Шарлотта покачала головой:

— Капитан Уоткинс обручен навеки со своим кораблем и морем. Может, ему и приятно иметь дом, куда он мот бы время от времени возвращаться, но на самом деле жена ему совершенно ни к чему. По-моему, он испытал огромное облегчение, когда я ответила ему отказом.

— Ну, не думаю, — отозвалась Марджи, заправляя в машинку очередную простынку из фланели.

— Должна сказать, что Дерина вовсе не рада, что я остаюсь.

— А вот этому я охотно верю! Она знает, что ее отец делал вам предложение? Вот бы она взбесилась!

— Нет, я попросила капитана не говорить ей об этом.

Марджи подняла голову от работы.

— В каком-то смысле Дерина еще ребенок, — задумчиво произнесла она. — И вместе с тем она уже взрослая, и пора бы уже некоторым это понять. Она привлекательная девушка, но весьма своенравная, привыкла все делать по-своему. По-моему, она нацелилась на доктора Уолдрона. Пока он не очень замечает ее, но, если Дерина что-то решила, она ни перед чем не остановится. Вам, Шарлотта, будет не очень-то легко уследить за ней.

Шарлотта подняла на Марджи встревоженный взгляд и сказала:

— Я и не думаю, что Дерина позволит мне вмешиваться в свои личные дела.

— Но капитан Уоткинс ожидает от вас именно этого. Конечно, он ее обожает, но при этом не закрывает глаза на ее недостатки.

Шарлотта встала, подошла к окну и стала смотреть на крошечный скалистый остров вдали от берега, над которым парили чайки. В море белым пятнышком мелькал далекий парус. Не слишком ли поспешно она приняла решение? Она почувствовала у себя на плече руку Марджи.

— Я напугала вас своими глупыми замечаниями? Но вы не испугаетесь, правда? Я так хочу, чтобы вы остались у нас. И зачем я все это наговорила!

К моменту, когда на следующий день к вечеру кеб доставил Эдварда в местную гостиницу, Шарлотта была уже в полном смятении. Она понимала, то отчасти причиной такого волнения было ее неполное выздоровление после потрясения, вызванного кораблекрушением и гибелью родителей, и вместе с тем отдавала себе отчет, что несколько недель назад не так тревожно, думала о своем будущем.

И невольно весь этот день она наблюдала за Дериной — вот тоненькая грациозная девушка встала на цыпочки у белой стены садика и сняла с нее жалобно мяукавшего котенка, вот она застыла в дверном проеме в позе, полной природного изящества, вот она мягко перебросила через плечо свою золотисто-каштановую косу, вот остановилась перед зеркалом… кокетливо поправила волосы, одернула юбки, теперь придирчиво проверяет, все ли пуговки застегнуты на манжете рукава. Марджи права: Дерина уже не ребенок. Но достаточно ли взрослая она сама, размышляла Шарлотта, хватит ли у нее опыта, чтобы справиться с неожиданными и трудными проблемами которые может создать своенравная Дерина?

Из гостиницы прибежал мальчишка-посыльный, который сообщил, что Эдвард придет к ней завтра утром.

— Вам нужно принарядиться, — решительно заявила Дерина после ухода посыльного и, к удивлению Шарлотты, побежала наверх и вскоре вернулась с красивым голубым платьем из крепдешина.

— Это мамино платье, мне кажется, оно будет вам почти впору. Примерьте его.

Оказалось, что платье нужно было только слегка подогнать по фигуре Шарлотты. На следующее утро Дерина последовала за Шарлоттой в спальню и уселась на кровать, обхватив колени. Внимательно осмотрев Шарлотту, она решила одолжить ей свою камею, чтобы приколоть у высокого воротника.

— Ну вот, — сказала она, окидывая Шарлотту критическим взглядом, — теперь ваш мистер Блейк будет просто восхищен вами. Голубой цвет платья удивительно подходит к вашим синим глазам.

Неожиданно Шарлотта догадалась о настоящей причине, из-за которой Дерина одолжила ей платье и брошь и почему проявляет такой интерес к ее внешнему виду. Дерина хотела от нее избавиться, хотела, чтобы она уехала из поселка. Ничего себе, какая притворщица! Шарлотта рассердилась. А ведь за последние несколько часов Дерина выказала невероятное великодушие и привязанность… почти как сестра!..

— Он уже поднимается на холм, — сообщила Девина, выглянув в окно. — Какой он нарядный! Настоящий щеголь! Все так и смотрят на него, и неудивительно. Вам повезло. На вашем месте я сразу же вышла бы за него замуж. Никогда не знаешь…

Шарлотта подошла к окну. Да, это был Эдвард. Внезапно она почувствовала волнение. Чтобы избавиться от Дерины, она поспешно сказала:

— Пожалуйста, проводи, его в гостиную, я скоро спущусь.

— Заставьте его немного подождать, — посоветовала Дерина и побежала вниз.

Шарлотта немного задержалась у себя в спальне.

Снизу доносились болтовня Дерины, голос Эдварда. Подумать только… Эдвард в этом доме! Правда, он уже был здесь, но тогда она еще находилась без сознания. На мгновение пережитый ужас кораблекрушения снова целиком охватил ее. Нелегко ей будет встретиться с Эдвардом в первый раз после этой трагедии. Но нужно постараться держать себя спокойно и сдержанно. Она провела расческой по волосам, застегнула пуговки на манжете.

Дерина незаметно выскользнула из гостиной, как столько появилась Шарлотта. Эдвард стоял спиной к камину. Шарлотта вздохнула. Последний раз, когда они виделись, все было почти так же, но только тогда это происходило в иной обстановке. За стеклянной дверью той, другой гостиной находилась ее мама. Покачнувшись и порывисто протянув к нему руки, она шагнула вперед:

— Эдвард… Ах, Эдвард!

Она прильнула к нему. После долгих недель неуверенности она вдруг испытала чувство надежности.

С ней был человек, который давно ее знает… который ее любит… который поймет, что она переживает.

Она не сразу сообразила, что после ее приветствия Эдвард не произнес ни слова. Она подняла на него затуманенные слезами глаза и увидела, что он слегка растерян и посматривает на дверь. На мгновение ей показалось, будто он не разделяет ее чувств, потом только она сообразила, что глупо было ожидать этого от него. Ведь Эдвард не пережил кораблекрушение, не потерял своих родителей! И возможно, как большинство мужчин, он не переносит женских слез. Она попятилась, вытирая глаза. Но ведь он рад ее видеть?

Разочарование холодком коснулось ее сердца. Она так хотела поделиться с ним своим горем. Но сейчас снова почувствовала себя одинокой. Выдавив слабую улыбку, она тихо сказала:

— Эдвард, я так тебе благодарна, что ты приехал. Садись же!

Эдвард присел на обитый красным плюшем стул. Их встреча настолько отличалась от той, какую себе представляла Шарлотта, что она растерялась и не знала, о чем говорить.

Заговорил Эдвард:

— Я очень рад снова тебя видеть, Шарлотта, и скорблю о твоем несчастье.

Голос у него был добрый и искренне сочувствующий, и к ней снова вернулось спокойствие. Она сдержанно рассказала ему кое-что из того, что ей запомнилось из тех последних, страшных часов, о том, как пришла в себя, и о приветливости и доброте, которые к ней проявляли жители поселка.

— Знаешь, Эдвард, у меня появилось много новых друзей, а особенно я подружилась с Марджи, женой рыбака, который меня спас. Ты должен повидаться с ней и с ее мужем. Они живут за поселком.

Рассказывая ему о возвращении капитана Уоткинса, она не нашла в себе сил признаться, что надумала остаться здесь.

— У меня три дня отпуска, — сказал Эдвард. — Так что у тебя будет время собраться и со всеми попрощаться. Я договорился с тетей, и ты сможешь поехать прямо к ней.

Шарлотта решила, что пора все сказать ему.

— Дело в том, Эдвард, что капитан Уоткинс попросил меня… остаться и вести у него в доме хозяйство, чтобы заодно присматривать за Дериной, пока он не вернется из очередного рейса.

Эдвард смотрел на нее в недоумении. После паузы он воскликнул:

— Так ты не вернешься со мной? Но тетушка уже ждет тебя!

— Мне очень жаль — я не знала, что ты уже с ней договорился. Но ты уверен, Эдвард, что твоя тетушка действительно хочет, чтобы я у нее жила? А эти люди были ко мне так добры. Я чувствую, что если бы смогла как-то помочь им…

— Ты уже пообещала остаться?

— Окончательно вопрос не решен, но капитан Уоткинс сказал, что будет платить мне небольшое жалованье.

— Тебе не нужно зарабатывать на жизнь, — возразил Эдвард. — Несмотря на возражения твоего отца, твоя мама оставила для тебя кое-какие деньги в банке. Она всегда была предусмотрительна, а ваша торговля оказалась более доходной, чем они ожидали.

У Шарлотты перехватило горло. Бедная мамочка! В чужой стране, куда они отправились, на первых порах им пригодилось бы каждое пенни, но она, прежде всего, беспокоилась о дочери, на всякий случай, оставив на ее имя кое-какие сбережения! На глаза Шарлотты навернулись слезы.

Но должно ли это как-то изменить ее настоящие планы? Она не испытывает желания возвращаться в Хаддстоун. Что же произошло? Всего несколько недель назад она мечтала оказаться как можно дальше от места, где произошла трагедия, — а сейчас хочет здесь остаться. Нелегко было описать свое состояние такому прямолинейному человеку, как Эдвард.

— Подумай, Шарлотта, ведь ты никогда не занималась бумажными делами, — заметил Эдвард. — Так что предоставь пока мне позаботиться о тебе.

Прочитав на его лице искреннюю заботу о себе, Шарлотта удержалась от возражений. Он, конечно, станет ее официальным поверенным, то есть в ее лице он приобретет еще одного клиента… Впрочем, на него она может положиться.

— Думаю, у нас еще будет возможность поговорить о моих делах, пока ты здесь, — сказала Шарлотта, подумав при этом, что Эдвард куда более властный человек, чем был ее отец, и что в случае, если их брак состоится, он намерен играть первую скрипку.

— Сегодня нас пригласила на чай Марджи Ллойд. А при такой замечательной погоде мы можем прогуляться туда по мысу.

Уходя на ленч в гостиницу, Эдвард обнял и поцеловал ее.

— Ты очаровательна в этом голубом платье, Шарлотта.

Она обрадовалась его комплименту как свидетельству привязанности и, провожая Эдварда взглядом, упрекала себя в том, что подозревала его в какой-то материальной заинтересованности в себе. Не успела Шарлотта скрыться в доме, как в своей двуколке подъехал Марк Уолдрон. Он сразу направился к ней, окинув взглядом ее нарядное платье и явно его одобрив.

— Дерина здесь? — спросил он. — Мне нужен человек, который поехал бы со мной в амбулаторию и забрал там мазь для ребенка на той ферме, что дальне по дороге. Там есть одна молодая семья, а я не смогу нанести им визит. Как вы думаете, Дерина…

Услышав его голос, Дерина тут же выбежала из дома и кокетливо взглянула на него.

— Вы меня спрашивали, доктор Уолдрон?

— Да. — Марк объяснил Дерине, что от нее требуется.

— Разумеется, я поеду с вами. Только захвачу капор и… — Она поспешила в дом.

— Какая стремительность и пылкость! — пробормотал Марк и крикнул вслед. — Только не переодевайтесь! Я просто подвезу вас… и боюсь, вам придется возвращаться пешком, если вас никто не сможет подвезти.

И снова Марджи права, подумала Шарлотта, когда говорила, что Марк относится к Дерине как к ребенку. Ну а сама Дерина, что у нее на уме?

Марк посмотрел в сторону гостиницы, затем перевел взгляд на Шарлотту:

— Вероятно, вы счастливы, что приехал мистер Блейк?

— Естественно… Хотя нам нужно решить кое-какие проблемы. Мистер Блейк хочет, чтобы я немедленно вернулась вместе с ним в Хаддстоун. А я — вы, наверное, знаете — обнадежила капитана Уоткинса, что останусь здесь.

— Разумеется, не мое дело вмешиваться, но, как врач, я бы посоветовал вам побыть подольше в таком тихом месте, как этот поселок. Вы перенесли тяжелое потрясение, от такого трудно быстро оправиться.

Его сочувствие взволновало ее. Сегодня с самого утра она перенесла столько волнений, что, к ее ужасу, у нее по щекам потекли слезы.

— О боже! — Шарлотта поспешно потянулась за платком. — Простите, я, наверное, кажусь вам такой нюней!

— Дорогая моя девочка! — улыбнулся Марк. — Это лишь доказывает то, о чем я вам сказал. Я уверен, что в обычных обстоятельствах вы не из тех, кто любит проливать слезы. Ну же, утрите слезы и, когда в очередной раз увидитесь с мистером Блейком, сошлитесь на меня и скажите, что вам требуется время для полного восстановления сил.

Заслышав шаги Дерины, он пошел к двуколке, а Шарлотта поспешно вытерла глаза. Дерина переоделась в, зеленое муслиновое платье и надела соломенный капор, украшенный букетиком маргариток. Марк бесцеремонно заметил:

— Могли бы и не переодеваться!

Нисколько не смущенная его грубоватым тоном, Дерина забралась в коляску, гордо уселась рядом с ним, и они укатили.

Двуколка поднималась в гору, а Дерина, сидя рядом с Марком, была переполнена радостным возбуждением. В первый раз она осталась с Марком наедине, да еще в такой изумительный, солнечный день, а это нарядное зеленое платье так ей идет! Они ехали по пустоши, усеянной валунами и заросшей ракитником, Дерина исподтишка бросала взгляды на своего спутника, который погрузился в глубокое раздумье.

— Вы видели мистера Блейка? — наконец спросил он.

Она не ожидала такого вопроса, но образовалась, что он заговорил с ней.

— Да, — сказала она и добавила: — Вы знаете, он такой красивый!

Но казалось, Марка Уолдрона совершенно не интересует внешность Эдварда.

— Он показался вам… покладистым?

Озадаченная Дерина задумалась.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — наконец призналась она.

— Ну, он из тех людей, которые склонны… повелевать?

Она сразу все поняла.

— По-моему, он не позволит, чтобы за него все решала Шарлотта. Она, к примеру, не сможет командовать им, как мной.

— А по-моему, некоторый контроль вам просто необходим, — заметил Марк, подхлестнув лошадь кнутом.

Дерина обрадовалась такому повороту разговора.

— Вы думаете, за мной нужно присматривать? — кокетливо спросила она.

— Я думаю, что временами вы ведете себя совершенно по-детски, — отрезал Марк.

— Например?

— Например, совершенно ни к чему было надевать это нарядное платье, если вам придется возвращаться пешком по пыльной дороге.

— А я думала, оно вам понравится, — заявила Дерина.

— Мне? — Марк нахмурился, — Мне понравилось, когда вы так охотно вызвались съездить за лекарством, но я не понимаю, какое отношение к этому имеет ваше платье.

Его равнодушие задело Дерину. Оказывается, очень трудно понять, что может доставить удовольствие мужчине, тем более этому. Неужели он был бы более доволен, если бы она осталась в своем скромном повседневном платье! И только теперь Дерина поняла, что ей предстоит утомительная пешая прогулка и раздраженно отмахнулась от назойливой мухи. Они свернули на аллею, ведущую к дому доктора Прайса, а затем на подъездную дорожку.

— Подождите в доме, пока я заберу мазь. — Марк провел ее в гостиную с мебелью, обтянутой выцветшим ситцем и старым бархатом.

Дерина осторожно пробиралась между многочисленными столиками. Оставшись одна, она с любопытством огляделась и обратила внимание на множество фотографий, стоявших на пианино. Она знала, что Прайсы — большая семья: дочери и сыновья давно уже повыходили замуж, женились или просто уехали в другие края, и, заинтересованная, хотела было как следует рассмотреть эти портреты, как в гостиной появился доктор Прайс.

Поглаживая бородку, он посмотрел на нее сквозь пенсне и спросил:

— Вы пациентка?

Дерина объяснила причину своего присутствия, добавив, что капитан Уоткинс — ее отец.

Доктор Прайс направился к ней, но полой сюртучка задел за маленький столик. Дерина бросилась вперед и подоспела вовремя, так что коллекция фарфора не успела упасть на пол.

— Здесь слишком много мебели, — заметил он. — Просто невозможно повернуться. — Он снял пенсне, протер его носовым платком и опять посмотрел на Дерину. — А… да, теперь вижу. Ваша мать… Она была хорошей женщиной — надеюсь, и вы тоже.

Дерина смутилась, но, казалось, доктор Прайс уже забыл о ней.

— Зачем я сюда пришел? — спросил он, потирая лоб. — Я же собирался в столовую.

Дерина пристально смотрела на него, а через мгновение пришел Марк.

— Очень вам благодарен, Дерина, — сказал он, протягивая баночку с мазью. — Можете идти.

Возвращаясь пешком под палящим солнцем, она дала волю своему раздражению. Если бы она смогла вызвать у Марка хотя бы один комплимент или сделать так, чтобы он коснулся, например, ее руки — хотя бы случайно, — тогда вся эта затея с поездкой была бы оправдана. Но тащиться под палящим солнцем по этой пыльной дороге, стараясь не выронить баночку, и при этом еще подбирать юбки, чтобы они не испачкались, — означает, что она без толку вызвалась ему помочь!

Уже к вечеру Шарлотта и Эдвард возвращались по утесу из коттеджа Ллойдов. Вокруг в зарослях ракитника яркими вспышками мелькали крошечные лазоревки. Высоко в небе звенели жаворонки. С правой стороны простиралось ослепительно сияющее синее море, а за ним в дымке проступали очертания гор.

— Здесь так красиво, правда, Эдвард?

Отшвырнув тростью камешек с дороги, он сказал:

— Да, для отпуска этот поселок восхитительное местечко.

— И все-таки, — задумчиво произнесла она, беря его за руку, — не так-то просто проникнуться духом какого-либо места, когда приезжаешь туда лишь на время. Представь себе, Эдвард, когда я в первый раз выглянула здесь из окна, меня охватила настоящая тоска по улицам Хаддстоуна с его угрюмыми домами, и вместо криков чаек мне так хотелось услышать грохот экипажей!

— Ну, к улицам ты скоро снова привыкнешь, а дома там вовсе не все угрюмые, и, даже если какие-то и действительно не очень броские, внутри они могут оказаться очень даже приятными. И, кроме того…

Он замолчал, уступая дорогу женщине, которая грациозностью походки и осанки напоминала древние греческие фрески. Она придерживала на голове корзину, которая покачивалась, как колыбель, а с пальца у нее свешивался большой железный ключ от двери.

— Добрый день, Кэтрин, — приветствовала ее Шарлотта.

Женщина улыбнулась и пошла дальше.

— Это наш водонос, — объяснила Шарлотта. — Если есть деньги, можно ей заплатить, и она принесет воду из колодца. А когда денег нет, приходится самим носить воду.

— А я предпочитаю прелестям сельской жизни городские удобства. Зачем мне водонос, если вода льется прямо из крана?

— Наша Кэтрин разносит не только воду, но и новости. Стоит у кого-либо родиться ребенку, Кэтрин сразу об этом узнает, то же можно сказать и об умерших. Плохие ли новости, хорошие ли, Кэтрин обо всем рассказывает. Мы всегда с нетерпением ждем ее прихода.

— Какой примитив! — усмехнулся Эдвард. — Уверен, тебе скоро наскучат все эти неудобства. Только подумать, сколько времени уходит на всё это!

Шарлотта промолчала, не в силах объяснить ему, что простота и естественность местной жизни действуют на нее как бальзам, что она уже привыкла к этому неторопливому и несуетному образу жизни.

Вообще сегодняшний день принес ей сплошные разочарования. Она так мечтала познакомить Эдварда с Марджи и Дэном. Но Дэну пришлось уйти почти сразу после их прихода, так как подвернулись курортники, которые захотели прокатиться на лодке. К тому же за короткое время он не смог преодолеть застенчивости перед Эдвардом, и Шарлотта опасалась, что Дэн произвел на Эдварда впечатление закоснелого провинциала. Да и Эдвард тяготился обществом беременной Марджи. Он дал Шарлотте понять что в респектабельном Хаддстоуне ей и в голову не пришло бы вести его в гости к женщине, которая находится в интересном положении. Но в этой глухомани люди относились к подобным вещам естественно и просто, и Шарлотта пренебрегла принятыми в городе условностями.

— Эдвард, я с удовольствием проведу здесь еще некоторое время, — призналась она, следя за стремительным полетом чаек.

Последовавшее за этим молчание Эдварда означало неодобрение, но она чувствовала, что приняла правильное решение.

Следующий день был последним днем визита Эдварда. Они спустились к пристани и уселись на камни, глядя в море. Шарлотта снова заговорила о своем решении задержаться здесь на некоторое время.

— И вторая причина, по которой я хочу здесь задержаться и о которой я еще не сказала, — это скорое рождение ребенка Марджи, — сказала она. — Марджи очень хочет, чтобы в это время я была рядом.

— Мне говорили, что женщины в интересном положении всегда позволяют себе весьма странные прихоти, — сдержанно заметил Эдвард. — Я могу понять, почему она хочет, чтобы ты при этом присутствовала, но я скучаю по тебе, Шарлотта!

— О, Эдвард! — воскликнула она. — Какой же эгоистичной ты меня, должно быть, считаешь!

На следующее утро Шарлотта прощалась с Эдвардом, испытывая самые противоречивые чувства. Она была бы рада, если бы он отложил свой отъезд, но это было невозможно. Вместе с тем, провожая взглядом увозивший его кеб, она чувствовала нечто похожее на облегчение при мысли, что ее жизнь снова принадлежит только ей и что она вольна сама принимать решения.

В последние дни капитана Уоткинса стало терзать крайнее беспокойство, свойственное путешественникам. Его неудержимо тянули к себе Африка и Индия, где он бывал чаще, чем в родном Портвене, и эта маленькая тихая гавань наводила на него тоску по необъятным морским просторам. Несмотря на то что у него никогда не было недостатка в слушателях, ему надоело рассказывать о своих приключениях, днем и ночью его преследовала тяга к действиям, поэтому, когда через пару дней после отъезда Эдварда пришла телеграмма, где сообщалось о намерении администрации возложить на него командование кораблем, который отправлялся в Африку, он обрадовался.

— Послезавтра я должен прибыть в Саутгемптон, — сообщил он, перечитывая телеграмму. — Я с удовольствием пойду на этом превосходном корабле в Кейптаун, затем на Мадейру и Тенерифе.

— Это судно грузовое или пассажирское? — поинтересовалась Шарлотта.

— В основном пассажирское. Люди по-прежнему отправляются на поиски золота и алмазов в надежде разбогатеть. Среди пассажиров, конечно, будет немало фермеров, поскольку в тех краях много пустующих земель… богатых, плодородных, и много солнца, так что там можно выращивать апельсины и виноград. В каком-то смысле Шарлотта ему завидовала. Она вспомнила, с каким возбуждением и радостью готовилась сама к эмиграции, как ей хотелось посмотреть дальние страны. И она понимала, что хотя в море капитана поджидают всякого рода трудности, проблемы, он убегает от некоторых проблем на земле — в частности, от проблемы по имени Дерина. В тот вечер она осторожно затронула эту тему.

Они только что закончили ужинать. Капитан Уоткинс набивал табаком свою трубку, а Дерина собрала белье в стирку для Салли, поселковой прачки.

— Капитан Уоткинс, я была бы вам весьма признательна, если бы вы объяснили мне, что означает мое присутствие здесь в качестве экономки во время вашего отсутствия. Желаете ли вы, чтобы я каким-то образом руководила Дериной, и насколько это необходимо?

Капитан Уоткинс некоторое время сосредоточенно посасывал трубку. Он отчетливо помнил сцену, происшедшую между ним и Дериной, когда Шарлотта ушла в гости к Марджи. Он так и слышал ее юный, звонкий голосок. «Я не потерплю, чтобы мной командовала Шарлотта! Ты не должен был просить ее остаться. Нужно было отправить ее домой вместе с мистером Блейком! Это ты подсказал ей мысль остаться здесь! Это — во-первых, а во-вторых, у меня никогда не было здесь никого, кто бы присматривал за мной. С чего это ты вдруг решил, что это так необходимо?» Он тогда ответил, что мисс Лаури будет для нее компаньонкой и что она научит Дерину вести хозяйство, а также многим полезным вещам. Дочка возразила, но он стоял на своем. С тех пор Дерина стала относиться к Шарлотте с холодной вежливостью, а к отцу — с явным раздражением.

И вот Шарлотта просит объяснить свою роль в его доме. Жизнь на корабле куда более понятная и простая! Он не привык иметь дело с женщинами.

— Дерина взрослеет, — смущенно заговорил он, — она хорошенькая, и я опасаюсь…

Шарлотта кивнула.

— Если бы была жива ее мать…

— Но, к сожалению, ее нет, а я лишь ненамного старше, чтобы иметь право Дерине приказывать. Ее это будет возмущать. Думаю, ей вообще не по душе мое присутствие у вас в доме.

Капитан Уоткинс пожал плечами и произнес:

— Моя дочь и впрямь немного своевольная, потому что слишком много времени была предоставлена сама себе. Но, мисс Лаури, думаю, вы поймете, когда понадобится держать ухо востро, к примеру, как я делаю, когда корабль начинает бросать из стороны в сторону.

— И если я расценю ситуацию так, что Дерину тоже начинает заносить, я должна воспользоваться своей властью?

— Безусловно, — кивнул капитан. — Но надеюсь, она не станет безрассудной, какими бывают девицы в ее возрасте.

— Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Шарлотта.

На следующий день, когда уезжал отец, Дерина всплакнула.

— Будь хорошей девочкой, Дерина, — сказал он, прижимая к себе дочь.

— Буду, буду, — уверяла она. — Привези мне что-нибудь в подарок.

— Золото из Трансвааля и алмазы из Кимберли, да? — Он потрепал ее по голове, пожал руку Шарлотте и, распрощавшись с друзьями и соседями, уехал.

Дерина явно тосковала по отцу, и, чтобы отвлечь ее, Шарлотта попросила у нее совета по поводу ткани, которую она хотела заказать для платья. Решили остановиться на белом хлопчатобумажном крепе, из которого платье с воротником и манжетами из голубого бархата будет то, что надо.

— Платье вам сможет сшить мисс Дэвис, она портниха, — предложила Дерина. — Она сшила для меня прелестное платье с отделкой из кружев, которые мне привез папа.

— Должно быть, это очень красивое платье, — заметила Шарлотта. — Когда ты его наденешь?

Дерина помедлила с ответом.

— Не знаю… Так… Просто мне нравится, что у меня есть нарядное платье… на случай… — Она устремила вдаль мечтательный взгляд.

Стоило Шарлотте вникнуть в состояние домашних дел, как она обнаружила, что умение Дерины заниматься домашними делами сводилось лишь к поддержанию элементарного порядка, а настоящей чистотой в доме и не пахло.

Поэтому, пока Салли занималась стиркой, Шарлотта с Дериной сметали пыль, натирали мебель воском и гладили белье, а вскоре на окнах появились белоснежные накрахмаленные занавески, посуда из меди сияла, а по мере того, как в саду поспевали фрукты и ягоды, полки в кладовой заполнялись банками с вареньем, джемом и соленьями.

Внешне Дерина не возмущалась тем, что приходилось так много работать, но, хотя с Салли она могла болтать и сплетничать часами, с Шарлоттой держалась отчужденно, по-прежнему воспринимая ее как постороннего человека.

В открытую она восстала внезапно и по пустяковому поводу. С помощью Салли они оклеили гостиную обоями. В тот вечер после ухода Салли они стали заносить назад выставленные в коридор столы — среди них инкрустированный ломберный столик, который раньше скромно прятался в углу. Шарлотта попробовала поместить его перед окном, а на него поставила горшок с цветком и отступила назад, чтобы оценить, что получилось. Ей показалось, что так гораздо лучше.

Тут в комнату вошла Дерина с чашками на подносе.

— Вы не туда поставили этот столик, и на нем обычно была скатерть и фотографии.

— А тебе не кажется, что так лучше? — спросила Шарлотта. — Просто жалко прятать в углу такой красивый столик из красного дерева.

Дерина прищурилась и произнесла с расстановкой:

— Не вам решать, что в этом доме хорошо, а что плохо. Это не ваш дом!

Захваченная врасплох, Шарлотта тихо ответила:

— Да, конечно, Дерина. Я подумала, что так будет лучше, и спросила о твоем мнении.

— Мое мнение, что его нужно поставить на то место, где он стоял раньше, — ответила Дерина, убрала горшок с цветком и потащила столик в угол.

Утомленная после целого дня работы, Шарлотта с укором в голосе заметила:

— Если ты хочешь задеть меня, то с твоей стороны это неразумно…

Взбешенная Дерина с грохотом опустила столик на пол.

— Мне надоело, что мной командуют… а теперь, когда Салли рассказала мне, что вы намерены выйти замуж за моего отца…

— Я… за твоего отца?!

— Ну… — Дерина метнула на Шарлотту презрительный взгляд.

— Думаю, Дерина, тебе стоило бы сначала удостовериться в справедливости того, что тебе говорят. Не знаю, как об этом узнала Салли, но твой отец действительно оказал мне честь и просил стать его женой. По многим причинам я отказалась. У меня нет ни малейшего желания командовать ни домом, ни тобой. А ты ведешь себя нелепо, как капризный и своенравный ребенок, да еще и ревнуешь меня…

— Я не ребенок! А уж вас-то я никогда не стала бы ревновать! — язвительно выкрикнула она.

Шарлотта перевела дыхание.

— Пока я нахожусь здесь, а я останусь в этом доме до возвращения твоего отца, не смей разговаривать со мной в таком тоне!

Дерина собралась было что-то ответить, но, увидев решительное выражение, появившееся на Лице у Шарлотты, вздернула голову и вышла из гостиной.

Дерина не умела долго сердиться и на следующий день вела себя как ни в чем не бывало, но эта ссора оставила после себя заметное напряжение в их отношениях. Обратив внимание на то, что к дому приближается двуколка Марка Уолдрона, Шарлотта решила воспользоваться случаем и по мере возможности как-то сгладить инцидент. Если Дерина считает себя хозяйкой дома, то пусть и примет гостя.

— Дерина, к дому подъехал доктор Уолдрон. Когда он зайдет, предложи ему чаю.

Дерина радостно кивнула и побежала наверх, крикнув на ходу:

— Пригласите его в гостиную, а я сделаю остальное.

Улыбаясь про себя, Шарлотта встретила доктора Уолдрона и проводила его в гостиную.

— Выпьете с нами чаю?

Марк улыбнулся и поставил на пол саквояж.

— Честно говоря, от чая не откажусь, — признался он. — У меня был весьма напряженный день. — Он осмотрел заново оклеенную комнату, и Шарлотта пожалела, что у нее не было времени сменить домашнее серое платье на более нарядное. — Вижу, вам уже лучше, и вы занимаетесь хозяйством. Но только не переутомляйтесь. Вам полезно больше ходить пешком, а лучше всего с кем-либо из местных.

— Я бы с удовольствием, но, боюсь, Дерине это не интересно… а Марджи Ллойд сейчас не в состоянии совершать долгие прогулки.

— Очень жаль. Может, мне удастся уговорить Прайсов устроить пикник… — Но по его лицу видно было, что он сомневается в успехе.

В этот момент появилась Дерина. К удивлению Шарлотты, она надела новое платье, которое забрала у портнихи только накануне. Блестящий зеленый шелк с нежно-кремовыми кружевами на воротнике и на манжетах подчеркивал очарование девушки. Она, вне всякого сомнения, выглядела красавицей. Поздоровавшись с Марком, Дерина постелила на стол штофную скатерть, поставила чайный сервиз.

Марк во все глаза смотрел на нее.

— Вы куда-то собрались, Дерина?

— Нет, никуда.

Он оглядел ее с ног до головы.

— Удивительно красивое платье!

— Вам оно нравится? — Она накрыла стол, затем пошла на кухню, чтобы принести еще что-то.

Марк посмотрел на Шарлотту и задумчиво произнес:

— Она взрослеет… и становится настоящей красавицей.

— Да, это так.

Шарлотта и сама удивилась сдержанности своего ответа, как и тому, что ее почему-то задел этот комплимент по адресу Дерины. Но, в конце концов, она сама предложила Дерине взять на себя роль хозяйки.

— Да, она очень повзрослела, — сказал Марк. — Я и не подозревал об этом. А всего несколько лет назад она бегала по поселку… настоящим сорванцом.

Дерина вернулась с подносом, села во главе стола, и Шарлотта невольно залюбовалась, ее манерами, когда та стала разливать чай.

Разговор крутился вокруг местных новостей и новых постояльцев в гостинице. Скоро выяснилось, что Дерина приготовила слишком мало бутербродов, а Марк явно проголодался. Шарлотта отправилась на кухню снова наполнить тарелку.

— Странно, не правда ли? — обратилась Дерина к Марку. — Шарлотта не захотела возвращаться с мистером Блейком.

— Странно? — повторил Марк. — Не вижу в этом ничего странного. Ведь мисс Лаури выздоравливает после очень тяжкого потрясения.

— Ну… да, вероятно. Но думаю, на ее месте я не захотела бы расставаться с тем, кого я люблю.

Марк поднял на нее задумчивый взгляд.

— Думаю, вы, Дерина, рассуждаете правильно. Будьте добры, налейте мне еще чаю.

Она подала ему чай.

— Какие красивые кружева! — заметил Марк, коснувшись ее руки.

— Да, мне привез их папа в подарок. Но кожа у меня недостаточно белая, чтобы как следует подчеркнуть их цвет.

Марк засмеялся, поставил чашку и, взяв ее за руку, произнес:

— Дерина, дорогая моя, у вас такая белоснежная кожа, о какой можно только мечтать.

В этот момент вошла Шарлотта и услышала последние слова. Она взглянула на Марка, который держал Дерину за руку, а затем перевела взгляд на торжествующее лицо девушки.




Глава 3


Размышляя о поведении своей подопечной во время визита Марка, Шарлотта поняла ее намерения: Дерину интересовало, насколько о них осведомлен доктор и станет ли он отвечать. Шарлотта не знала, сколько ему лет, но предполагала, что Марку около тридцати — то есть он, похоже, лет на десять старше Дерины. Имеет ли это значение? Подходит ли ему Дерина в качестве жены? И проявлять ли ей самой беспокойство в связи с устремлениями Дерины? Несмотря на ее неприязненное к ней отношение, Шарлотта вовсе не желала Дерине плохого.

В июле в гостиницу все чаще стали приезжать отдыхающие, и Дерина стала проявлять интерес к туалетам.

— Взгляните на даму в соломенной шляпке! — как-то утром обратилась она к Шарлотте, кивнув на молодую женщину в белом муслиновом платье, юбка которого состояла из воланов, отделанных по краю зеленой вышивкой. — Хотелось бы, чтобы и мне сшили такое же платье. Правда, оно прелестное?

Шарлотта согласилась, что платье смотрится весьма привлекательно, затем не удержалась и спросила:

— Но где ты будешь его носить? К тому же у тебя и так уже достаточно нарядных платьев.

Дерина обиделась и отвернулась.

Позднее, немного сожалея о своих словах, Шарлотта сказала:

— Дерина, мы можем пойти с тобой как-нибудь на прогулку?

— На прогулку?! — Дерина поморщилась. — Что за странная мысль!

— Ничего странного нет, — возразила Шарлотта. — Мне говорили, что в окрестностях полно достопримечательностей, связанных с историей Уэльса.

— На что мне эта история! Я не намерена снова стать школьницей! — Бурча что-то себе под нос, Дерина поднялась на второй этаж.

Позднее в тот же день пришла Салли с выстиранным бельем.

— Вы, Шарлотта, как-то говорили, что хотите поближе познакомиться с окрестностями. — Она поставила на стол корзину с бельем. — Я только что сообразила, что завтра поселковый фургон везет людей на рынок.

— А владелец фургона меня захватит?

— Конечно! Он поедет по верхней дороге вдоль моря. Можете попросить его высадить вас, где пожелаете. А на обратном пути он вас захватит и привезет обратно. Так как, вы согласны?

На следующее утро, высадившись из фургона, Шарлотта проводила его взглядом, а потом одернула платье и поправила свою маленькую шляпку. Она была единственной пассажиркой без поклажи, но ей было трудно пристроить ноги, так как весь фургон был заполнен курами, утками и кроликами в маленьких клетках.

Когда жители стали наперебой советовать ей, куда лучше пойти, один школьник, который говорил и на валлийском, и на английском, с удовольствием переводил ей их советы.

— Ей стоит пойти посмотреть на часовню, что на берегу, — сказала полная женщина, сидевшая в конце фургона.

— Скажи ей насчет сгоревшего имения, от которого остались одни руины… сплошь заросшие плющом, — посоветовал худощавый старик.

— Пусть отправляется в местечко, откуда родом Тюдоры, — посоветовал другой. — Интересная история о том, что когда они пасли коз, а тут из Лондона прискакал курьер… и понеслось…

— Да чтобы все это обойти, ей понадобится не одна пара ног! — засмеялся возница и предложил Шарлотте спуститься с мыса по протоптанной тропинке. — Оттуда можно посмотреть на море… и на то место, где тоже руины, но когда-то там обитал принц Уэльский. Поднимитесь повыше, осмотрите там все, а вечером нам скажете, не показалось ли вам, что в древности знали, где строить.

Шарлотта стала спускаться по тропе, которая вела вниз от проселочной дороги. С обеих сторон высились густые заросли розовой ежевики, из-за которой высовывала свои золотисто-желтые головки льнянка, а по земле стелилась зелень вики, испещренная сиреневыми цветками. Временами в просветах этой живой изгороди виднелись обширные поляны, усеянные желтым крестовником. Вскоре, когда тропа взбежала на пригорок, Шарлотта разглядела внизу очертания каменистого берега и море — сапфирово-синее под солнечными лучами. Она направилась к берегу.

Перед ней поднимался высокий мыс, увенчанный руинами древнего замка. Чтобы добраться туда, ей пришлось пересечь по мостику небольшую лощину с давно уже отцветшими дикими ирисами.

Шарлотта остановилась, пытаясь представить себе лощину, какой она была пару месяцев назад, сплошь усеянную золотистыми цветками ириса, и вдруг до нее донеслись громкие испуганные крики. Она повернула голову и в бухточке слева увидела верхушки корабельных мачт и поднимающуюся кверху пыль. Только тогда она вспомнила, что, по словам местных жителей, здесь был карьер, где добывали глину и лепили кирпичи.

Из облака пыли возник бегущий ей навстречу мужчина, по лицу которого был размазан смешанный с потом красновато-серый суглинок. Сначала он не понял, что она англичанка, затем попробовал изъясняться на английском.

— Я не очень-то силен в английском, но у нас несчастный случай. Не можете ли вы пойти со мной?

Следуя за ним, Шарлотта спустилась вниз по тропе и оказалась у строения из серого кирпича рядом с небольшой пристанью, у которой стояло судно.

На траве возле высокой дамбы лежал мужчина с окровавленным лицом в неловкой позе.

Десятник, который говорил по-английски, торопливо объяснил:

— Он грузил на судно кирпичи, они рухнули ему под ноги. Лицо он оцарапал, когда упал, но сдается мне, что у бедняги сломана нога.

Быстро оторвав от нижней юбки полосу ткани, Шарлотта нагнулась над пострадавшим.

— Пожалуйста, принесите воды… и какое-нибудь дезинфицирующее средство, если у вас найдется. Может послать за врачом?

— Мы уже едем к нему, — сказал кто-то из рабочих. Доберемся на тележке до ближайшей фермы, а оттуда кто-нибудь поедет к нему верхом.

Промыв рану на лбу пострадавшего, Шарлотта постаралась его успокоить. Тем временем один из его товарищей подбежал к ослам, пасущимся рядом со строением, запряг одного в легкую тележку и помчался по дороге, которая вела к ближайшей ферме.

Шарлотта наложила повязку на голову пострадавшего. Подсобный рабочий, совсем еще мальчик, принес ей чаю в эмалированной кружке. Она с удовольствием выпила чай, а потом, усевшись на какой-то ящик и прислонившись к стене здания, стала наблюдать за рабочими.

Спустя полчаса послышалось цоканье копыт. Она подняла взгляд и увидела Марка Уолдрона, который быстро спешился и добежал в ее сторону. Завидев ее, он удивленно вскинул брови, потом поздоровался и стал осматривать лежащего рядом с ней рабочего.

— У него серьезный перелом ноги, а может… и обеих, — сказал Марк, когда рабочий застонал. — Я велел санитарной повозке ехать сюда, но по такой жаре они не могут быстро гнать лошадей. Это вы перевязали ему рану? Дам пока ему лекарство, чтобы облегчить боль. — Наконец Марк щелкнул замком своего саквояжа и встал.

Он нашел десятника, поговорил с ним, после чего вернулся к Шарлотте:

— А теперь расскажите мне, как вы здесь оказались.

Она все объяснила, и он присвистнул.

— Ничего себе, вышли погулять! Что ж, у вас остался еще час до возвращения фургона. А мне нужно дождаться санитаров, так что, если хотите, можем забраться на мыс к древним руинам и полюбоваться оттуда морем.

Они стали подниматься по тропинке за карьером. Сначала справа и слева от тропы белели маргаритки, а затем, ближе к вершине мыса, им пришлось пробираться по тропе, усеянной щебнем, который сыпался из-под ног.

Наконец, тяжело дыша, они добрались до самой вершины, откуда хорошо просматривались очертания залива. Со стороны моря мыс постепенно превращался в обрывистый утес. Чайки то садились на его каменистые уступы, то снова взмывали в небо, их крики смешивались с грохотом разбивающихся об утес волн.

Шарлотта застыла на самом краю, притягиваемая открывшейся ей пропастью и подавленная страшными воспоминаниями, и вдруг покачнулась и упала бы, не подхвати ее Марк. Она закрыла лицо руками.

— Простите, — быстро сказал он. — Мне не стоило приводить вас сюда. Я забыл, что для вас это величественное зрелище может оказаться и ужасающим.

Переведя дыхание, она убрала руки от лица. Марк отвёл ее в сторону и усадил на камень спиной к морю.

— Как врач, я допустил оплошность, поскольку после кораблекрушения прошло слишком мало времени, — сокрушенно покачал он головой.

— Нет… нет. Здесь замечательно. Почему-то в Портвене море кажется более добрым и ласковым… но когда глядишь вниз с этой скалы… — Она вздрогнула.

— Даже в Портвене — и вы это знаете — море способно изменить настроение. Но, разумеется, наши предки недаром основали здесь крепость. Им уж точно не грозило нападение со стороны моря! К сожалению, этот утес — свидетель былого — нем как рыба, а то бы он мог рассказать нам, как много веков назад жилось здесь людям на этой огромной высоте, в такие дни, как сегодняшний, когда ярко светит солнце и доносится приглушенный шум моря. Интересно, стоял ли кто-либо из них на этом самом месте, о чем они говорили, о чем они думали?

Он нагнулся, поднял камень, протянул ей. Высоко в небе жаворонок рассыпал свои звонкие трели. Страх, охвативший Шарлотту, прошел, пока Марк размышлял о давно прошедших временах и о людях той эпохи. Она попыталась представить себе тех людей, но не смогла.

Шарлотта подняла голову, собираясь попросить его подробнее описать ей ту эпоху, но слова замерли у нее на губах, когда она увидела устремленный на нее его задумчивый и вопрошающий взгляд. И в следующее мгновение поняла, что между этим человеком и ею есть нечто, чего не выразишь словами, нечто, оставившее ее возбужденной и радостной… и вместе с тем встревоженной.

Когда чуть позже Марк заговорил, голос его звучал спокойно:

— Вам стоило бы посмотреть еще на кое-что интересное — настоящую редкость…

Он подал ей руку, и они спустились с утеса, затем он повел ее по узкой тропинке, которая привела их к впадине, на дне которой пробивался прозрачный ручей.

— Этот источник называется Проклятым, — сказал Марк.

— Почему… проклятый? Я думала, все источники называют святыми.

— Только не этот. Сюда приходят люди, которые ненавидят кого-либо. Они приносят с собой камень, в котором с трудом делают углубление, куда помещают восковое изображение своего самого заклятого врага. Говорят, что до тех нор, пока эта фигурка находится в Проклятом источнике, жертва такой страшной ненависти будет тяжко страдать от болезни.

Шарлотта поморщилась:

— Очень похоже на то, как люди втыкают иголки в воскобое изображение своего врага, и, когда воск тает, недруг умирает.

— Думаю, происхождение у этих обычаев одно и то же. — Марк пожал плечами. — Но в наше время люди уже не так суеверны.

— Мне неприятно здесь находиться, — сказала Шарлотта и попятилась. — Подумать только, люди приходят сюда… просто из ненависти.

— Должно быть, в вас течет кровь кельтов, заметил он.

— А для вас эти древние камни действительно что-то значат? — спросила погодя она.

— Мне нравится все, что, так или иначе, имеет отношение к истории. — Вдруг он нагнулся и поднял какой-то маленький предмет. — Вы только посмотрите!

У него на ладони лежал плоский круглый кусок сланца, в середине которого виднелось аляповатое изображение человека.

— О нет! — Шарлотта отшатнулась. — Но ведь в наше время люди такого не делают? Это же ужасно!

Марк внимательно изучал предмет.

— Должен сказать, это сделано сравнительно недавно.

В этот момент на солнце набежало облако, и Шарлотта вздрогнула.

— Бросьте его, — попросила она. — И пойдемте, мне здесь совсем не нравится!

— Мы сейчас же снимем эти чары, — сказал Марк. — Смотрите! — Он швырнул предмет в сторону утеса, и тот полетел вниз. Через минуту до них донесся слабый удар. — Должно быть, он упал на камень… и наверняка разбился вдребезги, — сказал он, добавив с улыбкой: — Жертва будет жить!

— Может, нам пора уже возвращаться, — сказала Шарлотта в раздумье. — Ваша санитарная повозка… и мой фургон…

— Да, конечно, — кивнул Марк. — Ах, не стоило мне показывать вам этот источник! Забудьте про него, хорошо? Думайте лучше о древней крепости, о ее камнях, рассыпавшихся в прах. Вероятно, люди, которые жили на этой высоте, чувствовали себя владыками вселенной!

Вернувшись к мостику, где им нужно было расстаться, они постояли, глядя на утес и паривших над ним чаек.

— Я навсегда запомню этот день, — сказала Шарлотта, к которой вернулось радостное настроение. Она улыбнулась Марку, и он взял ее руки в свои. Он собирался что-то сказать, но в этот момент послышалось громыхание санитарной повозки, которая приближалась к мосту.

— Что ж, мне пора, — сказал Марк.

Она постояла, а когда он скрылся из вида, стала взбираться вверх по тропе; чтобы встречать фургон, который отвезет ее в Портвен.

Вернувшись домой, она увидела, что Дерина режет на широкие полосы старое платье, принадлежавшее ее матери.

— Я подумала, что смогу сделать из них воланы, собрать их в оборки, обшить по краям ленточкой, а потом сшить из них юбку, чтобы получилось платье, которое мне тогда понравилось, — объяснила она.

Шарлотта кивком одобрила эту мысль и пошла готовить ужин, прислушиваясь к звонкому голосу напевающей за работой Дерины и размышляя о событиях дня. Она снова представила себе Панораму залива и вершину Сноудона. Теперь ей стало еще яснее, насколько Хаддстоун проигрывает в сравнении с этой первозданной красотой.

Шарлотта начала рассказывать Дерине о том, как провела день, о пострадавшем рабочем, о том, что делала потом.

Дерина резко выпрямилась:

— Вы гуляли с доктором Уолдроном? Одна? Но что скажут люди!

Шарлотта вскинула брови. Какие глупости! Видите ли, что скажут люди…

— Со стороны доктора Уолдрона это было обыкновенной любезностью, — сказала она с улыбкой. — Мне пришлось долго сидеть рядом с раненым. Думаю, он просто пожалел, что моя прогулка оказалась отчасти испорченной. Марк Уолдрон отлично знает окрестности, и я приняла его предложение показать мне руины древней крепости… и источник. Разумеется, это было более разумно, чем сидеть и ждать фургон в этой страшной пыли!

— Он сам предложил вам… — Дерина помедлила.

— Я же сказала тебе, что мы встретились совершенно случайно, — спокойно сказала Шарлотта. — Получилась приятная прогулка — за исключением этого источника!

— Какого еще источника?

— Я говорю про Проклятый источник.

— Как это — Проклятый?! — Дерина смотрела на нее во все глаза.

Шарлотта рассказала об Источнике все, что узнала от Марка, и о том, как они нашли восковое изображение.

— И вы действительно нашли восковое изображение?!

— Я предпочла бы об этом забыть.

— Интересно… действительно ли это помогает, — медленно произнесла Дерина.

— Разумеется, нет! — резко возразила Шарлотта. — И вообще этот обычай ужасен. — Она подошла к буфету за тарелками. — Если ты освободишь половину стола…

Дерина автоматически сдвинула свою работу в сторону.

— А о чем вы говорили с доктором Уолдроном? — вдруг спросила она.

— Я не записывала, — ответила Шарлотта, подавив раздражение. — Не думала, что наш разговор представляет для тебя интерес.

— Я не ребенок! — упрямо сказала Дерина. — Только потому, что вы много читали, И потому, что вы хорошо говорите по-английски… Словом, отличаетесь от нас, вот почему Марк Уолдрон с вами разговаривает.

— Если ты хочешь, чтобы тебя считали взрослой, научись себя соответственно вести, — сдержанно заметила Шарлотта, накрывая на стол.

К удивлению Шарлотты, Дерина расплакалась и умчалась наверх.

На следующий день Шарлотта описала этот инцидент Марджи.

— Она, конечно, ревнует вас, — сказала Марджи, распарывая неровный шов. — И девушки в ее возрасте…

— Ревнует меня! Но я практически обручена с Эдвардом!

— Ну, Эдвард в Хаддстоуне, а доктор Уолдрон здесь…

— Но Дерина достаточно хороша, чтобы завоевать любого юношу своего возраста.

— Только их не так уж много в Портвене, а те, которые есть, в основном — рыбаки. Думаю, наша юная Дерина метит куда выше. Вероятно, поэтому она и не стала слишком долго обхаживать моего Дэна. Может, она мечтает о том, чтобы стать женой врача? — усмехнулась Марджи.

— Но он значительно старше ее, — возразила Шарлотта.

— Так-то оно так, — кивнула Марджи, — но Дерина весьма решительная особа — избалованная и склонная добиваться своего, как вы, наверное, уже и сами знаете!

Больше они не стали говорить на эту тему. Шарлотта понимала, что Марджи всецело поглощена предстоящими родами, чтобы интересоваться иными вещами. Они сидели в кухне с открытой дверью, за которой виднелись вересковые заросли и море, и Шарлотта почти завидовала Марджи, на лице которой отражалась глубокая умиротворенность.

Когда она вернулась от Марджи, на пороге ее встретила возбужденная Дерина и протянула письмо.

— Оно адресовано нам обеим — вот почему я его вскрыла, — и в нем спрашивают, поедем ли мы на пикник с миссис Прайс и… с доктором Уолдроном, может, и еще кто-либо поедет… в следующий четверг.

Прочитав письмо, Шарлотта вспомнила о предложении Марка относительно пикника, но не стала об этом говорить.

— Мне нужно заняться этим платьем, — заявила Дерина. — Оно будет очень кстати, даже если я не успею обшить оборки.

Через неделю солнечным утром Марк повез миссис Прайс и Шарлотту с Дериной к бухте с песчаными берегами, окруженной полями и приземистыми коттеджами рыбаков.

Он въехал во двор низкой, побеленной известкой гостиницы, где привязал лошадь. Недалеко от нее пологий травянистый берег вел на песчаный пляж.

— Вот здесь мы обычно и устраиваем пикники, — пояснила миссис Прайс.

Она выложила на скатерть жареных цыплят, паштет, бутылку домашнего вина из ревеня и хрустящий каравай хлеба, а еще деревенский сыр и масло, фруктовые тартинки и крем.

Во время еды они наблюдали за рыбаком на дальнем берегу бухты. Казавшийся крошечным, он выкапывал из песка наживку для рыбы, а неподалеку от него на песке лежали лодки, опрокинутые вверх дном.

— После еды обойдем ради прогулки бухту, — предложила миссис Прайс. — Вдоль нее по самому краю тянется каменистая дорога.

Закончив еду, они побрели по берегу у самой воды, минуя валуны, густо оплетенные коричневыми или изумрудно-зелеными водорослями. Шарлотта шла с миссис Прайс, которая опиралась на сложенный зонтик и внимательно смотрела под ноги. Вскоре они отстали, а Марк и Дерина ушли далеко вперед.

— Это я, старуха, так вас задержала, — виноватым тоном произнесла миссис Прайс. — Вам следовало бы идти с молодыми людьми.

Шарлотта вежливо возразила, и в этот момент Дерина украдкой оглянулась и удовлетворенно улыбнулась. Таким шагом миссис Прайс и Шарлотта никогда их не нагонят!

Тоже посмотрев на отставших, Марк остановился:

— Нужно их подождать.

— Может, просто пойдем помедленнее, — предложила Дерина. — И у того коттеджа подождем их.

Поскольку это показалось Марку более разумным, чем стоять и просто ждать, он согласился, не заметив, что Дерина и не подумала замедлить шаг.

Дойдя до коттеджа, они обнаружили, что он заброшен, однако из глубины дома доносилось жалобное мяуканье. Через крошечное квадратное окошко, затянутое снаружи ежевикой, а изнутри паутиной, им удалось разглядеть отощавшую черную кошку.

— Как она туда попала? — удивилась Дерина. Пожав плечами, Марк сказал:

— Может, через отвалившуюся черепицу на крыше или через разбитое окно. Наверное, за кем-нибудь погналась. Попробуем ее освободить.

Они попытались открыть дверь, запертую на ржавый замок и цепочку, поискали сломанную оконную щеколду либо разбитое окно, но все без толку.

Марк натолкнулся на шаткую лестницу, приставил ее к стене коттеджа и, пробравшись по крыше, сумел, открыв маленькое слуховое окошко на чердаке, протиснуться через него, после чего оказался в крошечной комнате с низким потолком.

— Я тоже иду, — крикнула Дерина.

Марк был уже внизу, когда Дерина пролезла через оконце и спрыгнула на голый пол, подняв целое облако пыли. Она слышала, как Марк ходит по выложенному плиткой полу и разговаривает с кошкой.

Когда она подошла к нему, Марк взглянул на нее и недовольно покачал головой:

— Посмотрите! Вы вся в пыли! Незачем было сюда лезть.

— Я подумала, что вам понадобится моя помощь, — ответила Дерина. — Эти кошки бывают такими дикими.

Он снял кошку с подоконника и погладил.

— Эта кошка едва не умирает от голода, так что совершенно не опасна.

Дерина подошла ближе и, наклонив голову набок, тоже погладила отощавшую кошку.

— Теперь она мурлычет, бедняжка. Что будем с ней делать?

Марк задумался.

— Отнесем ее в гостиницу. Там ей хотя бы дадут молока.

Он поставил кошку на пол, и она, выгнув хвост дугой, потерлась о его ноги. Он огляделся.

— Фу, какая запустелость! Здесь все сплошь затянуто паутиной! Но только посмотрите, какой отсюда открывается вид!

Он оторвал кусок отставших обоев, постелил его на широкий подоконник, и они, облокотившись на него, стали смотреть на живописный изгиб бухты, на песчаные пляжи и на зеленые поля на дальнем берегу.

— Хотелось бы мне жить в таком коттедже, чтобы в любое время можно было побродить по песку и чтобы почти у самого порога плескалось море, — тихо сказала Дерина, стоявшая рядом с Марком.

— Но для врача такая глухомань не подходит, — заметил он.

— Во время прилива вы могли бы пользоваться лодкой, а ваша жена ставила бы на окно лампу, чтобы в темноте вы не заплутали, — задумчиво произнесла Дерина.

— Дорогая моя Дерина! — Марк слегка коснулся ее руки. — Мне кажется, вы просто начитались романов. Пойдемте — миссис Прайс и Шарлотта, наверное, теряются в догадках, куда мы подевались.

Дерина неохотно отодвинулась от окна и стала счищать с себя паутину и пыль.

Когда они снова были наверху, Марк сказал:

— Я вылезу первым, а вы подадите мне кошку. Если вы станете вон на ту коробку, то легко вылезете.

Дерина дождалась, когда Марк вылез на крышу, влезла на коробку и передала ему кошку, которая словно понимала, что ее спасают от голодной смерти, и не сопротивлялась.

Марк окликнул девушку, и та выбралась из оконца на крышу, проползла к лестнице и начала спускаться.

— Я положил кошку в корзину под навесом, — крикнул он ей. — Осторожнее!

Дерина попала ногой на плохо прибитую перекладину лестницы, соскользнула с нее и упала бы, не подхвати Марк ее на руки.

— Вы поранились?

Прижавшись к нему, Дерина молчала, затем посмотрела на свою ногу и сказала:

— Кажется, растянула связку.

Марк положил ее на траву; опустился рядом на колени и стал ощупывать лодыжку.

— Кажется, ничего страшного…

Дерина застонала.

— Скорее всего, вы ее слегка подвернули, — предположил Марк. — Попробуйте опереться на ногу. Подождите, я вам помогу.

Он поднял ее, обхватив за талию и внимательно глядя на поврежденную ногу.

Опираясь на его руку, Дерина осторожно поставила ногу на землю.

— А теперь попробуйте пойти.

— Нет… одна я не могу! — взмолилась Дерина. — Я могу упасть… прямо в эти заросли ежевики.

Поддерживаемая Марком, она шагнула раз, другой…

— Все в порядке? — спросил он.

— Не знаю… не уверена.

— Вы бы не сомневались, если бы действительно растянули связки, — сказал Марк, сразу отпустив ее.

Дерина сделала еще пару неуверенных шагов и, приподняв юбку в оборках, осмотрела ногу.

— Вам не кажется, что лодыжка немного опухла?

Марк посмотрел на нее, затем на ее лодыжку.

— Нет, не кажется. Думаю, вы отлично сможете идти. А я пока принесу кошку.

Проследив, как он исчез за углом дома, Дерина тряхнула головой и топнула. Эх, если бы только она действительно опухла, эта проклятая лодыжка!

Громкое мяуканье предупредило ее о возвращении Марка.

А тем временем миссис Прайс и Шарлотта решили вернуться в гостиницу, где и ждали молодых людей.

— Мы потеряли вас из вида, — с легким неодобрением сказала пожилая леди.

Марк поднял с пола кошку и все рассказал.

Миссис Прайс изучающе посмотрела на Дерину, затем на одежду молодых людей, к которой пристали обрывки паутины и мелкие веточки. Было видно, что это объяснение показалось ей не слишком убедительным.




Дерина шла по утесу, помахивая обернутой в бумагу коробкой. Сегодня было не так солнечно, как во время вчерашнего пикника, и с моря дул холодный ветер. В коробке находились детские вещи, сшитые Шарлоттой, которая попросила Дерину отнести их Марджи, пока сама она будет готовить еду. Дерина равнодушно восприняла поручение. Она не питала теплых чувств к Марджи, но ведь ей не обязательно там задерживаться.

По дороге она размышляла о вчерашнем приключении и пришла к выводу, что Марк разгадал ее хитрость со связками лодыжки. И миссис Прайс определенно не одобрила их долгое отсутствие. Дерина была разочарована, ее тщеславие было уязвлено. До сих пор она легко могла кружить головы почти всем мужчинам в поселке.

Она постучалась в дверь коттеджа, но ей никто не ответил. Вокруг никого не было, поэтому она заглянула в окно, потом толкнула дверь, и та сразу распахнулась. Войдя внутрь, она крикнула:

— Есть дома кто-нибудь?

В дальней части дома открылась и закрылась какая-то дверь, и появился Дэн, удивленно глядя на нее:

— Это ты, Дерина?!

— Да… Я принесла кое-что для Марджи.

— Разве ты ее не встретила? Она пошла в поселок и собиралась зайти к вам.

— Нет, не встретила, я шла по мысу. — Она внимательно посмотрела на Дэна и сразу поняла, что он весьма смущен ее присутствием, затем закрыла за собой входную дверь.

— Я так замерзла, пока шла сюда. Может, предложишь мне чашку чая? А хочешь, я сама его приготовлю. — Она шагнула по направлению к кухне, которая находилась за спиной Дэна. Он попятился, и она усмехнулась:

— Боишься меня, да? Даже смешно, до чего же женатые мужчины трусливы!

— Я не трус и вовсе тебя не боюсь, — угрюмо заметил он.

Он следил, как она наполнила чайник водой из ведра, затем прошла мимо, коснувшись его, поставила чайник на огонь, бросив на него небрежный взгляд.

— Вчера мы ездили на пикник, — сообщила она.

— Миссис Прайс, Шарлотта, доктор Уолдрон и я.

— Ах вот оно что! — Он пожал плечами. — Какой смысл в этих пикниках? Только пустая трата времени… Глупая это затея.

— Не такая уж глупая, Дэн Ллойд! Во время пикника лучше узнаешь людей. Иногда выходят замуж за тех, с кем познакомились на пикнике.

— Господи! Вечно ты болтаешь всякий вздор. Уж не собираешься ли ты замуж за доктора Уолдрона?

— А что здесь такого — выйти замуж за доктора Уолдрона?

Дэн расхохотался:

— Ты… жена доктора Уолдрона?! Да ведь он гораздо старше тебя! Если бы ты еще сказала, что Шарлотта Лаури выйдет за него замуж… А на тебя-то он и не смотрит!

Уязвленная Дерина побледнела.

— Почему это он на меня не смотрит? — прищурилась она. — Почему? Говори! На меня смотрят очень даже многие… Например, ты сам, Дэн Ллойд… Только потому, что теперь ты женат, ты боишься…

Он схватил ее за руки и так их стиснул, что она вскрикнула от боли.

— Ну-ка повтори! — потребовал Дэн. — Повтори, что я боюсь!

Дерина стала вырываться, и прядь ее волос коснулась его лица. В следующее мгновение он обнял ее и прижал к себе.

— Ты сама напрашиваешься! — усмехнулся он. — Ты сама…

Отчасти испуганная, она хотела что-то возразить, но, уступив его поцелуям, обвила руками его за шею.

Никто из них не слышал и не видел, как в кухне появилась Марджи и кинулась к закипевшему чайнику.

Дэн ахнул и бросился к жене:

— Марджи! Марджи! Ты должна понять…

Марджи сняла с каминной полки красную чайницу.

— Думаю, я тебя понимаю, Дэн, — спокойно произнесла она.




Глава 4


Уступившую тишину нарушали только звук льющейся в заварной чайник воды, позвякивание чашек и скрип выдвинутого ящика, из которого Марджи достала чайные ложки.

Дерина, дрожащей рукой откинув со лба волосы, смотрела, как Марджи принесла из кладовой молоко и разлила чай по чашкам. Смысл появления на столе трех чашек только сейчас до нее дошел, и она испугалась.

— Нет, — сказала она, порываясь к двери. — Я не могу остаться.

— Садись! — Марджи указала на стул возле камина.

Дерина автоматически повиновалась и, не поднимая глаз, приняла протянутую ей чашку, Дэн так и застыл, стоя у двери.

— Чаю, Дэн? — Марджи протянула ему чашку.

Он покачал головой, повернулся и скрылся за кухонной дверью, хлопнув ею.

Сидя напротив Дерины, Марджи пила чай. Украдкой бросив на нее взгляд, Дерина увидела, какая она бледная и усталая. Она предпочла бы, чтобы Марджи хоть что-нибудь сказала, чем вот так сидеть и спокойно пить чай.

— Ну, — наконец произнесла Марджи, — что ты можешь сказать в свое оправдание?

Дерина задумалась. А что она может сказать?

Марджи продолжала:

— Ты не имела права заходить сюда в мое отсутствие, приставать к Дэну…

Это показалось Дерине настолько несправедливым, что она вскочила:

— Я шла к тебе, а не к нему! Это может подтвердить Шарлотта. Я принесла детские пеленки и распашонки, которые она сшила.

— Я не дошла до вашего дома, — устало сказала Марджи. — Но даже если ты говоришь правду, ты не должна была пользоваться…

— Почему ты все время обвиняешь меня? Дэн… Это он…

Марджи покачала головой:

— Я знаю Дэна. А поскольку ты, как и я, женщина, то знаю и тебя. Тебе хорошо известно, что женатые мужчины иногда не прочь приволокнуться за молодыми, особенно когда их жёны ждут ребенка…

Дерина смутилась, и Марджи это поняла. Хорошенькая девушка… Дэн, на мгновение уступивший искушению… И, тем не менее, в этот момент она испытывала неприязнь к Дерине с ее стройностью, контрастирующей с собственной неуклюжестью. Она постаралась скрыть эти чувства.

— Думаю, теперь тебе лучше уйти, — сказала она. — Поблагодари Шарлотту за вещи. Я посмотрю их потом.

Дерина задержалась у выхода.

— Ты ничего не скажешь Шарлотте?

— А что я ей должна сказать?

Дерина помедлила, затем пожала плечами и вышла.

Марджи уронила голову на стол и заплакала.

На следующее утро Шарлотта спустилась в кухню и увидела полную корзину белья. Накануне его должна была забрать в стирку Салли, но она не появилась и не прислала никакой записки. Шарлотта взглянула на сидящую у окна Дерина, непривычно тихую и прилежно занимающуюся шитьем. Вчера она вернулась от Марджи в странном настроении — мрачная и неразговорчивая. Шарлотта так и не смогла добиться от нее ответа, что думает Марджи по поводу отосланных ей крошечных распашонок.

— Я ухожу… — сказала Шарлотта, развязывая передник.

— К Марджи? — быстро спросила Дерина.

— Нет, к Салли. Хочу выяснить, почему она не пришла за бельем, — ответила Шарлотта, обернувшись.

— А-а! — Дерина снова опустила голову, но Шарлотта успела заметить промелькнувший у нее в глазах испуг.

Идя по улице к дому Салли, Шарлотта раздумывала, не случилось ли чего вчера у Марджи, отчего Дерина и ведет себя так необычно.

Придя к прачке, она узнала, что Гвендолин, единственная дочь Салли, которая работала служанкой на ближней ферме, лежит в постели больная. Салли пригласила ее в дом взглянуть на дочь.

— Дочка больна уже несколько, дней… Высокая температура… и такая слабость.

— А вы вызвали врача?

— Не сразу, — ответила Салли. — Я думала, что ей помогут травы из моего сада. Потом послала записку, и приехал доктор Прайс — дал ей какое-то лекарство, но ей ничуть не лучше.

— Он приедет еще раз?

— Да, сказал, что приедет сегодня.

Войдя в кухню, Шарлотта задержала дыхание. О господи, какая духотища! Она выглянула в окно, выходящее в сад.

— Это здесь вы выращиваете свои травы?

Салли повела ее в сад, где увитая розами ограда тянулась вокруг лужайки, на которой вперемежку росли и овощи, и цветы. Даже на небольшой, вымощенной плитками дорожке в щели пробивались ромашки.

— В высушенном виде из ромашки получается очень полезный и вкусный чай, — заметила Салли. — А вот понюхайте эти цветы! — Она раздвинула серые листья, оторвала желтый цветок и протянула Шарлотте. — Это полынь, отлично очищающая желудок. Я давала Гвендолин отвар, обычно он помогает.

Из дома ее позвал чей-то голос.

— Ой, как я рада! — воскликнула Салли. — На этот раз приехал доктор Уолдрон. Надеюсь, уж он-то поможет моей девочке. — И она поспешила в дом.

Шарлотта стала прохаживаться по саду. В воздухе пряно пахло цветущими растениями с преобладающим запахом розы, пригретые солнцем, непрестанно жужжали пчелы, над цветами кружились бабочки.

Шарлотта стояла за живой изгородью, когда увидела на пороге кухни Марка Уолдрона, вытаскивающего пробку из пузырька, по-видимому, с каким-то лекарством. Понюхав содержимое, он вылил жидкость на землю, а затем вернулся в дом.

Шарлотта была озадачена. Неужели он вылил домашнее снадобье Салли? Она задумчиво растирала в пальцах пахнущие лимоном листья, когда из дома снова вышел Марк и подошел к ней.

— Салли только что сказала мне, что вы здесь. Вы все это время были в саду?

— Да, осматривала растения, которые выращивает Салли. Некоторые из них я узнала — чабрец шалфей, ломонос…

— М-да, — рассеянно отозвался он. — У нее большие запасы лекарственных трав.

— А они не могут повредить ей или дочке?

— Эти не могут. Но бывают такие стадии болезни, когда больному нужны более эффективные средства.

— А ее дочка… Она выздоровеет?

— Конечно. Но думаю, Салли придется несколько дней за ней как следует поухаживать.

Они направились в дом, и Марку пришлось нагнуть голову, чтобы не задеть пучки сохнущих растений, свисающие с балки. Стряхнув с волос сухие листочки, он усмехнулся:

— Ох, уж эти мне доморощенные лекарства!

Салли взяла его за руку и повела в кладовую с каменным полом, где показала горшки с сухими стеблями.

— Надеюсь, вы их различаете? — заметил Марк. — И что вы делаете с ними потом?

— О, мы с Гвендолин легко в них разбираемся. Просто завариваем себе чай, когда захотим. Иногда относим горшок к чаю соседям.

Шарлотта слушала их разговор, помня о том, что Марк вылил содержимое какого-то пузырька.

— А не лучше было бы закрыть настойку пробкой и приклеить этикетку? — предложила она.

Салли пожала плечами:

— Настойки лучше держать свежими в горшке. Мы всегда можем добавить их в чай, если захотим. Или возьмем и выльем. В саду полно растений.

Марк обернулся к Шарлотте:

— Могу подвезти вас к дороге. Мне нужно заехать к паре пациентов в поселке.

Она приняла его предложение. Они направились к двуколке у уехали, провожаемые взглядом Салли.

— Может, мне не стоило предлагать подвезти вас, — усмехнулся Марк. — Салли и без того любительница распускать разные слухи, а уж сейчас… когда увидела, как вы уезжаете со мной…

— Я рада, что мне не пришлось идти пешком по такой жаре, — сдержанно заметила Шарлотта.

Двуколка подскакивала на узкой дороге мимо заборов, почти полностью скрытых жимолостью и шиповником, а обочины поражали буйством диких цветов — похожими на пики стеблями наперстянки, кипреем, нежно трепещущими колокольчиками.

— Как приятно ехать не одному! — признался Марк.

— Иногда, — согласилась Шарлотта. — Хотелось бы мне иметь свою коляску, чтобы разъезжать по окрестностям. Боюсь, пешком мне никогда их не обойти, и даже на рыночном фургоне далеко не заберешься.

— Вы ведь еще нескоро уедете? — спросил Марк.

— Точного срока пока назвать не могу, — ответила Шарлотта, помолчав. — Но Эдвард… мистер Блейк хочет, чтобы я не очень задерживалась с возвращением домой. Я буду жить у его тетки, пока…

— Пока что?

Она едва не сказала «пока не выйду замуж», но вдруг поняла, что во время приезда Эдварда эта тема между ними не поднималась.

— Пока ничего не решено, — в замешательстве добавила она.

Марк хранил молчание, а Шарлотте внезапно вспомнились угрюмые улицы Хаддстоуна с грохотом трамваев и вечным смогом. Она вздохнула. Разве можно сравнивать сельское приволье и городскую сутолоку?

— А вы всегда здесь жили? — спросила она.

— Нет, но знаю эти места с самого детства. Мы каждый год приезжали сюда с родителями на время отпуска. Ходили под парусом, ловили рыбу… чаще всего на западном побережье, где растут огромные лавры, защищаемые от непогоды песчаными дюнами. Мы снимали коттедж. А потом, когда доктор Прайс, знакомый моего отца, предложил мне место своего помощника, я с радостью согласился вернуться сюда.

От местных жителей Шарлотта знала, что ему приходится очень много работать.

— И вы не жалеете, что вернулись сюда? А где вы теперь проводите отпуск?

Он засмеялся:

— Теперь у меня не бывает отпуска. Зачем он мне, если я имею возможность время от времени заняться рыбалкой, устроить пикник на природе. Как и вы, я мечтаю осмотреть еще раз древние руины и прочие достопримечательности. Работать в таком месте одно удовольствие. Я не смог бы вернуться в… — Он замолчал и покосился на нее.

— Вы хотели сказать, в город?

— Я вдруг сообразил, что именно это вам и предстоит. Но может, вам нравится жить в городе…

— Все дело в том, Марк, что моя привязанность к Портвену совсем не напоминает чувства людей, приезжающих сюда в отпуск или…

— Значит, у вас и в самом деле останутся о нем хорошие воспоминания? — Он улыбнулся. — Приезжайте сюда, когда вам надоест ваш город. Ваш муж сможет нанять коляску, и вы с ним объездите все окрестности. А пока мы на время прервем нашу беседу. — Двуколка остановилась возле белого фермерского домика. — Я скоро вернусь, — бросил он уходя.

Глядя ему вслед, Шарлотта думала о том, что в этом дне есть нечто особенное и что этот мужчина, который сейчас удаляется от нее размашистой походкой, не просто врач, который вылечил ее и помог ей задержаться здесь на время.

Скоро он вернулся и сообщил, что должен нанести визит на ферму, расположенную в миле от Портвена.

— Мне хотелось бы, чтобы вы съездили со мной, — сказал он. — Миссис Уинн не только моя пациентка, но и друг. Болезнь у нее не очень серьезная, но я все равно стараюсь повидать ее всякий раз, когда оказываюсь неподалеку. Вы с ней Незнакомы, потому что она только на днях вернулась из Лондона. Недавно она овдовела, хотя еще и молода, а ферма досталась ей в наследство от мужа.

Они свернули с проселочной дороги и поехали по грунтовке к ферме. С восхищением глядя на открывшуюся ее взору картину, Шарлотта затаила дыхание. Белоснежный дом с синей черепичной крышей… Небольшие строения, скрытые купами деревьев с искривленными ветром стволами, а за ними обрыв… Все это на фоне светло-лазурного моря с разбросанными по нему крошечными островками, с далеким мысом, за которыми в дымке проступали очертания гор, казалось бесценным пейзажем кисти великого мастера.

— Боже мой… жить здесь и каждый день смотреть на такую красоту… каждый день! — воскликнула Шарлотта.

Снизу до них доносились шум моря, гудки судов, и для Шарлотты эта картина стала самым ярким и запоминающимся моментом дня, который принес ей глубочайшее наслаждение оттого, что ей представилась возможность поделиться с Марком переполняющим душу восторгом от этой невыразимой красоты и гармонии.

У дверей дома она увидела невысокую и стройную молодую женщину, почти одних с ней лет, с изящными чертами лица и живыми темными глазами.

Марк познакомил женщин.

— А я о вас слышала, мисс Лаури, — сказала Цецилия Уинн. — Я рада, что доктор Уолдрон привез вас ко мне. Вы, конечно, не откажетесь от чашки чая…

Сидя возле камина, Шарлотта смотрела, как хозяйка накрывала стол. Она чувствовала, что от быстрых глаз Цецилии ничего не скроется, и поймала на себе ее проницательный взгляд, когда стала объяснить причину своего прихода к Салли, как там оказался Марк и как он предложил подвезти ее.

— У женщины, которая приходит ко мне убираться, заболел сын… очень сильно кашляет, — сказала миссис Уинн. — Вы об этом знаете? — Она взглянула на Марка, тот, покачав головой, заметил:

— Доктор Прайс навещает его, не так ли?

— Да, навещает, — сказала Цецилия Уинн и отрезала для Шарлотты кусок бисквита. — Он прописал ему какое-то лекарство, но мальчик по-прежнему с каждым днем слабеет, а кашель не ослабевает.

— Мальчик не мой пациент, — заметил Марк. — Хотя, естественно, меня беспокоит его состояние.

— А дочка Салли ваша пациентка? — спросила миссис Уинн.

— Нет, но…

— Тогда не будет никакого вреда, если вы навестите и мальчика, — решительно заявила Цецилия Уинн. — Я знаю, вы скажете, что страшно заняты, но мать так встревожена…

— У детей симптомы болезни меняются день ото дня, — заметил Марк.

Миссис Уинн пожала плечами, а затем спросила, обращаясь к Шарлотте:

— Сколько времени вы здесь намерены провести?

Когда та упомянула об обручении с Эдвардом, миссис Уинн очень удивилась:

— Но у вас нет на пальце обручального кольца?

— Официально мы с ним не помолвлены, — улыбнулась Шарлотта.

— Вы должны непременно еще как-нибудь побывать у меня, — сказала миссис Уинн, когда они прощались. И привезите с собой Дерину — она очень хорошенькая девушка.

У развилки Шарлотта сошла с двуколки.

— Если вы пойдете направо, — сказал Марк, — то вон там сможете спуститься на берег и по нему дойдете до Портвена.

— День был просто необыкновенным, — улыбнулась Шарлотта.

Задумчиво глядя на нее, Марк кивнул.

— Я тоже запомню его, — сказал он, усаживаясь в двуколку.

На берегу Шарлотта встретила Дерину. Та, босая, задумчиво брела по щиколотку в воде и тащила за собой охапку водорослей. Она удивилась, увидев Шарлотту. По дороге к Портвену Шарлотта рассказала Дерине о том, как провела день.

Дерина раздраженно отшвырнула водоросли.

— Как, опять? Вы опять случайно встретились с доктором Уолдроном? Не может этого быть! Вы наверняка знали, что он будет у Салли! Вы специально все подстроили, чтобы встретиться с ним там… а потом поехали с ним кататься и пили чай! Вы коварная женщина… Коварная и безнравственная! — Дерина топнула по песку босой ногой. — Обручены с одним мужчиной, и только потому, что он находится вдали…

Шарлотта схватила Дерину за руку:

— Дерина, опомнись! Ты не права… Я ничего и никогда не делала намеренно. Запомни это…

Дерина потупила голову, Шарлотта вздохнула. До самого дома они шли молча.

С наступлением лета в Портвен стали приезжать в отпуск отдыхающие. К гостинице то и дело подъезжали экипажи. На пляжах стало многолюдно. Многие дамы, сидя на камнях и защищаясь от солнечных лучей изящными зонтиками, беседовали о красоте моря или, поднимая головы от любовных романов, наблюдали, как горничные раскладывают на песке белье для просушки.

Со времени ссоры на берегу Дерина оставалась отчужденно-вежливой, так и не попросив у Шарлотты прощения.

Однажды к их дому подъехала Цецилия Уинн.

— Я приехала забрать вас на экскурсию, — сообщила она Шарлотте. — Доктор Уолдрон сказал, что вы любительница первозданной природы. Дерина тоже может прогуляться с нами. В моей корзинке хватит еды на троих.

Дедина помрачнела, услышав имя доктора, и сдержанно заметила:

— Я достаточно хорошо знаю окрестности, кроме того, мне нужно еще переделать много разных дел, а также сметать юбку.

— Это весьма добродетельное занятие, Дерина, — заметила Цецилия Уинн, склонив голову набок. — А твое шитье не может немного подождать?

— Поедем, Дерина, — сказала Шарлотта.

Но Дерина покачала головой и поднялась наверх.

Выезжая из поселка, миссис Уинн заметила:

— Дерина становится весьма необщительной особой. Что-нибудь произошло?

— Боюсь, я не слишком умело справляюсь с ней, — призналась Шарлотта. — И, похоже, временами она меня буквально не выносит!

Миссис Уинн похлопала Шарлотту по колену, засмеялась и воскликнула:

— Вам следовало бы быть постарше и не такой красавицей!

Шарлотта хотела рассказать ей о ссорах между ней и Дериной, но решила, что это будет неэтично, и промолчала.

— Давайте на время забудем о ней и будем наслаждаться, — предложила Цецилия Уинн.

Они устроили пикник в одной из небольших бухт залива. На высоком берегу в покрывающих дюны зарослях песколюба шуршал ветер, а солнце окрашивало их в золотистый цвет. Перед ними расстилался песчаный пляж, на который набегали мелкие волны, и, стоя в воде на тонких ножках, какие-то птицы копались в песке своими длинными острыми клювами.

— Где-то здесь… вероятно, среди дюн… стоял огромный замок, обиталище принцев, — рассказывала Цецилия Уинн. — И от этого замка не осталось и следа… все похоронено под толстым слоем песка.

— Ваши валлийские принцы знали, где строить себе жилище! — улыбнулась Шарлотта. — Возьмите хоть эту древнюю крепость на утесе, что над карьером…

— Вы уже были там?

— Да, меня познакомил с этой достопримечательностью доктор Уолдрон… — Шарлотта замолчала, увидев, как миссис Уинн смотрит на нее широко открытыми от удивления глазами.

Шарлотта начала поспешно объяснять, как это произошло, но миссис Уинн, казалось, совершенно увлеклась тем, как бы поудачнее нарезать мясо, и ничего не сказала.

Потом они шли по песку у самой кромки воды.

— В детстве я часто приходила сюда, — задумчиво проговорила Цецилия Уинн. — Помню, как мы с Марком шлепали босиком…

— Марк? Вы про доктора Уолдрона?

— Да. Моя семья жила здесь постоянно, а он с родителями приезжал отдыхать.

— Значит, вы знакомы с детства?

— О да! Его семья приезжала сюда каждый год. А потом, когда он вырос, он стал отдыхать в других местах — ездил за границу или к друзьям. Когда у него умер отец, мы с ним долго не виделись. Ботом приехала его мать, и как раз в это время у доктора Прайса умер совладелец клиники. Я предложила матери Марка спросить, не согласится ли он стать партнером доктора Прайса. Он приехал. Вот… — она взглянула на Шарлотту, — я вас во все и посвятила.

Шарлотта подобрала на берегу пригоршню мелких ракушек и стала подбрасывать их на ладони. Ну, не так уж и во все, подумала она. А относительно брака миссис Уинн… о смерти ее мужа? И какие именно отношения связывают сейчас Цецилию Уинн и Марка… просто как между пациенткой и доктором или дружеские? Были ли у нее особые причины предложить ему вернуться на остров? Вдруг устыдившись, Шарлотта стала упрекать себя за любопытство и интерес к личной жизни своей спутницы.

Они возвращались рано вечером. Иногда дорога шла под уклон, и тогда им приходилось с грохотом катиться по тесовым мосткам над широкими и плоскими песчаными устьями ручьев, заросших камышом; в которых копошились дикие утки. Вокруг луж на дороге деловито расхаживали, потряхивая длинными хвостиками, трясогузки. Миссис Уинн повернула коляску к густому кустарнику, откуда вспорхнула стайка соек с задорными хохолками.

— Этот уголок природы такой интересный — сколько здесь всяких птиц и живности! — с грустью произнесла Шарлотта. — Мне кажется, целой жизни не хватит, чтобы познакомиться со всеми обитателями этого края, а мне придется уехать…

Цецилия Уинн натянула поводья и задумчиво произнесла:

— Часто люди сюда приезжают на время, да так и остаются здесь жить. Может быть, и вы…

— Хотите сказать, что и я останусь? — Шарлотта покачала головой. — Нет, я не могу изменить свои планы.

Вернувшись в поселок, Шарлотта застала дом пустым. Немного позже появилась усталая и растрепанная Дерина.

— Я… я ходила погулять, — ответила она на вопросительный взгляд Шарлотты.

Та посмотрела на башмаки Дерины, покрытые густой пылью.

— А мне казалось, что ты занята своим шитьем?

Дерина уставилась рассеянным взглядом на куски ткани, лежавшие на столе, потом схватила их, запихнула в шкаф и убежала наверх.

Шарлотта озадаченно посмотрела ей вслед. За последнее время поведение Дерины становилось все менее понятным. Но в следующий момент она забыла об этом, так как в дверь громко постучали, а потом в коридоре послышались чьи-то шаги. Отворилась дверь кухни, и появилась женщина, в которой Шарлотта узнала соседку Марджи.

— Миссис Ллойд… она просить, чтобы вы прийти, — сказала она на ломаном английском. — Ее муж сейчас рыбак, она начала болеть уже.

Шарлотта застала Марджи в кухне. Та разжигала огонь, чтобы вскипятить воду. В открытую дверь проникал легкий ветерок с моря. Шарлотта сняла с крюка большой котел, наполнила в кухне водой, потом подвесила над огнем.

— Может, вам лечь в постель или хотя бы присесть?

Марджи покачала головой:

— Лучше двигаться. Во всяком случае, так говорят соседки. За этот день я выслушала массу советов.

— Нет, нет! Думаю, миссис Ллойд предпочла бы, чтобы ей помогала я.

Гвенни кивнула:

— Тогда все в порядке. Вам не стоит беспокоиться… У страха, говорят, глаза велики!

— Я приготовлюсь на случай, если вы меня позовете, — сказала Шарлотта.

— Хорошо, милочка. — Гвенни снова двинулась к лестнице. — Поддерживайте огонь и следите, чтобы все время была горячая вода.

Громкий стук в дверь заставил Шарлотту вздрогнуть. Открыв дверь, она увидела мальчугана, который задыхался, очевидно, от бега.

— Доктор Прайс просил сказать миссис Ллойд, что он придет сразу же, как закроется амбулатория, — торопливо выпалил он.

— Доктор Прайс? А там не было доктора Уолдрона?

— Доктор Уолдрон уехал в больницу делать операцию. Доктор Прайс сказал, что приедет вместо него.

Поблагодарив посыльного, Шарлотта закрыла дверь и посмотрела на часы. Доктор Прайс уже давно должен был прийти! Доктор Прайс… Марджи расстроится. Шарлотта поднялась наверх, слыша, как кричит и стонет Марджи… Схватки. Она приоткрыла дверь и бросила взгляд на лицо на подушке — посеревшее, мокрое от пота.

К ней подошла Гвенни.

— Что там доктор?

Шарлотта передала сообщение посыльного, и Гвенни сжала губы.

— Старый доктор не торопится, — проворчала она погодя. — Как следует вымойте руки и приготовьтесь принести мне горячей воды, если я позову….

Шарлотта спустилась вниз и села ждать.

Незадолго до полуночи ветер усилился и стал с силой рвать окна и двери. Завывание ветра навевало страх. Шарлотта вспомнила роковую ночь и закрыла уши руками, но тут на пороге возникла Гвенни и потребовала горячей воды.

— Держите себя в руках, — добавила она. — Забудьте обо всем и помните, что нужно помочь появиться на свет ребенку.

Шарлотта налила в таз горячей воды и пошла в спальню. Бросив взгляд на искаженное от боли лицо Марджи, она старалась больше не смотреть на него. Марджи металась в кровати, заламывая руки, которые с силой удерживала Гвенни, одновременно дававшая Шарлотте указания, которые требовалось выполнять без промедления.

Когда измученная Марджи упала на подушки и крики ее затихли, наступившая тишина показалась Шарлотте еще более устрашающей.

— О, она не… она не…

Гвенни выпрямилась и пристально посмотрела на Шарлотту:

— Нет, нет! Просто выдохлась, но мне нужен доктор. Этот случай не для меня. Марджи нужен хлороформ. Иногда это помогает… когда…

— Вы хотите сказать…

— Тихо! — Гвенни подняла голову.

За воем ветра обе услышали стук копыт, потом лязг ворот… затем шаги…

При виде появившегося в дверях доктора Уолдрона ощущение Шарлотты, будто она присутствует при настоящем кошмаре, исчезло. Марк бросил быстрый взгляд на Марджи, задал пару вопросов Гвенни и погрузил руки в таз с горячей водой, который она ему протянула. Затем он посмотрел на Шарлотту и тихо сказал:

— А вы спускайтесь вниз, кипятите воду и приготовьте детское приданое. Идите же!

В кухне Шарлотта выполнила указания Марка, затем подбросила в огонь дров и наполнила углями каменную грелку для колыбели. Потом заварила чай, налила себе чашку и села в кресло. Господи, помоги Марджи, молилась она, поглядывая на часы.

Небо как раз стало бледнеть от первых лучей рассвета, когда сверху донесся крик новорожденного.

Шарлотта вскочила. Вытерев нежданные слезы, она достала из колыбели согретые пеленки и одеяльце. Она собиралась подняться наверх, когда дверь спальни открылась и вниз медленно спустился Марк.

— Вам пока лучше не ходить туда, — сказал он, забирая детские вещи. — А скоро… чашка чаю… и еще что-либо посущественнее будет очень кстати, — добавил Марк и торопливо вернулся в спальню.

Шарлотта была поражена его видом — он выглядел невероятно утомленным.

Она поискала в кладовке яйца. Может, взбить их с молоком?..

Марк спустился вниз, один.

— Я отнесу чай для Гвенни.

Шарлотта подала поднос с чаем и сандвичами и, когда он вернулся, предложила ему взбитые с молоком яйца.

— Я и сам часто рекомендую этот напиток, — заметил он и сделал глоток. — С вашей стороны весьма любезно, что вы об этом подумали. Собственно, я ничего не ел с самого утра… то есть со вчерашнего дня.

Он опустился на стул у стола. Девушка подвинула ему тарелку с сандвичами. Она о многом хотела бы его спросить, но один вопрос буквально трепетал у нее на губах.

Вскоре он поднял глаза и встретился с ее вопрошающим взглядом.

— Девочка, — произнес он, — хорошая и, по-видимому, здоровая. — Марк отодвинул тарелку, встал, посмотрел в упор на Шарлотту и тихо произнес:

— А мать спасти было невозможно.

Шарлотта упала бы, не подхвати он ее.

— Простите. Мне не нужно было так сразу… Гвенни сказала, что вы ей помогали. Для вас это была долгая и трудная ночь, а теперь еще… это.

Шарлотта наконец осознала, какое несчастье произошло. Она вцепилась в Марка, заглянула ему в лицо.

— Неужели… совсем ничего… нельзя было сделать?

— Я сделал все, что мог! — сказал он с расстановкой.

— Она так мучилась… — всхлипнула она.

— Шарлотта… — Он усадил ее в кресло, сел рядом с ней на стул и взял ее за руку. — Вы потеряли хорошего друга. Я понимаю, что вы чувствуете. Поверьте, я сделал все, что только возможно…

Она кивнула, глядя на огонь и чувствуя, что присутствие Марка, его голос и прикосновение руки смягчают ее душевную боль.

Наверху послышался шум, затем тяжелые шаги, и с лестницы осторожно спустилась Гвенни с ребенком на руках.

Глаза Шарлотты застелил туман, когда она встала и взглянула на новорожденную. Господи, бедная сиротка! Гвенни уложила ребенка в колыбель, затем посмотрела на часы.

— Флотилия рыбаков вернется с приливом сразу после рассвета, — сказала она.

— Я и Гвенни останемся здесь, — заявил Марк. — А вам, Шарлотта, думаю, лучше вернуться домой.

Шарлотта кивнула. Да, ей лучше уйти! Шарлотта опасалась, что не вынесет того момента, когда Дэну, сообщат страшную новость. Завтра, послезавтра она сможет помочь… но не сейчас.

Она отклонила предложение Марка проводить ее и с лампой в руке пошла к себе через спящий поселок. Проблески света с моря пронизывали темноту. Лодки рыбаков уже направлялись к берегу, и в одной из них находился отец только что родившегося ребенка. Он заплатил за свою дочь смертью жены!

На следующий день Шарлотта проснулась около полудня и, спустившись вниз, нашла записку от Дерины, в которой она сообщала, что пошла в поселок, в магазин.

Все еще совершенно разбитая, Шарлотта заканчивала завтракать, когда услышала на дорожке звуки шагов.

Она открыла дверь и увидела направляющуюся к ней процессию. Первой шла Гвенни с каким-то свертком в руках, за ней — друг Дэна, тоже рыбак, который нес колыбель, а за ним мальчик с плетеной корзиной.

Из свертка в руках Гвенни послышался плач.

— Ребенок! — ахнула Шарлотта. — Вы принесли ребенка!

Гвенни вошла в дом и села на стул, баюкая малютку.

— Сегодня утром вернулся Дэн. Он воспринял все очень тяжело. Мы с доктором ничего не могли с ним поделать. Доктор ушел рано… сказал, чтобы пока вас не беспокоили… но чтобы позже я принесла к вам ребенка. Понимаете, я тоже не могу там оставаться. Вот-вот начнутся роды у другой женщины.

Дэн Ллойд только что вышел из дома, и Шарлотта поблагодарила приятеля Дэна и соседского мальчика, закрыла за ними дверь.

— Но, Гвенни, я абсолютно не знаю, как обращаться с такими младенцами. А у них нет каких-либо родственников… или друзей? — спросила Шарлотта, но тут же вспомнила, что Марджи приехала сюда из Южного Уэльса, а Дэн рос сиротой, с…

— У них почти нет друзей, — сказала Гвенни. — А семья Марджи, говорят, где-то на юге… Так вот, насчет кормления…

Не давая Шарлотте и слова вставить, Гвенни научала объяснять, как нужно кормить ребенка.

— И может, нам удастся найти кормилицу. Я, к примеру, поищу… Доктор сказал, что зайдет. Держите девочку в тепле. Это самое главное, за чем нужно следить. — Гвенни пристально посмотрела Шарлотте в глаза. — Вы ее примете?

Воспоминание о Марджи отбросило прочь все сомнения Шарлотты. Она представила себе Марджи, сидящей в кухне за шитьем приданого для своего будущего ребенка…

— Да, я позабочусь о девочке до того времени, когда можно будет все устроить. — Шарлотта взяла ребенка и бережно уложила в колыбель, стоящую возле камина. Взглянув на крохотные сжатые кулачки, она испытала искреннее сочувствие к этой малышке, лишившейся материнской любви.

Шарлотта засыпала Гвенни множеством вопросов, пока наконец той не настало время уходить.

В дверях Шарлотта прямо взглянула ей в лицо:

— Скажите, если бы доктор пришел раньше… он мог спасти жизнь Марджи?

Гвенни отвела взгляд и сказала:

— Доктор Уолдрон пришел, как только смог, ведь он был на операции.

— Это не ответ на мой вопрос, — возразила Шарлотта. — Записка была передана доктору Прайсу, как сказал мне посыльный, на пару часов раньше. Если бы он пришел сразу…

Гвенни двинулась к выходу.

— Жизнь приходит, жизнь уходит. Вы можете задавать сотни вопросов, но это не вернет умершую. Пусть душа ее покоится с миром.

Шарлотта смотрела вслед Гвенни, которая направилась к берегу, где в гавани были привязаны рыбачьи лодки. Она видела рыбаков в фуфайках, прислонившихся к стене пристани, видела море — мириады солнечных зайчиков, танцующих на его поверхности. Гвенни была по-своему права. Будет гораздо легче, если она смирится с мыслью, что Марджи отошла в мир иной. Возможно, незачем выяснять, можно ли было избежать этой трагедии, если она дала жизнь ребенку ценой другой жизни.

Спустя два дня поселок прощался с Марджи Ллойд. Траурный кортеж в скорбном молчании проследовал от дома покойной к приземистой церкви на берегу. Плакальщики стояли у могилы под палящим солнцем, а рыбаки пели хором о холмах Иерусалима, и их голоса, смешивающиеся с тихим ропотом волн, уносились ветром ввысь.

После похорон Шарлотта попыталась поговорить с Дэном, но не смогла, настолько он был раздавлен свалившимся на него горем. Кроме необходимых приготовлений к похоронам, в остальном он совершенно замкнулся в себе. Он никого не хотел видеть.

Шарлотта продолжала заботиться о дочке Марджи, а Дерина отреагировала на появление младенца в их доме с равнодушием и раздражением, направленным на Дэна:

— Это ведь его дочка! С какой стати вы будете о ней заботиться?

Шарлотта пыталась оправдать его, но Дерина стояла на своем:

— И другие женщины умирали во время родов, но их мужья сами обо всем заботились, а не просто сидели себе да угрюмо молчали, как Дэн.

— Его состояние нельзя назвать угрюмостью, — возразила Шарлотта. — Надеюсь, он вскоре оправится от потрясения, придет в себя.

— Ведь не оставит же он ребенка здесь навсегда?

Однако, когда в доме почти ежедневно стал появляться Марк, чтобы следить за развитием ребенка, Дерина стала меньше ворчать. Поскольку Гвенни пришлось отправиться на отдаленные от поселка фермы, чтобы принять роды трех женщин, она была не в силах помочь Шарлотте, и та осаждала Марка вопросами и строго придерживалась его советов, так что постепенно дело у нее наладилось и она стала меньше нервничать.

Однажды днем, когда ребенку было уже почти две недели, Дерина ушла к Салли, а к ним, как обычно, заглянул Марк.

Осмотрев ребенка, он объявил, что все идет хорошо.

— Я только что вернулся от Ллойдов и на этот раз застал Дэна дома. — Марк удрученно покачал головой. — С ним просто невозможно говорить о ребенке. Судя по его состоянию, ему было бы лучше, чтобы она вообще не появилась на свет.

— Он о чем-либо спрашивал? — Шарлотта взглянула на Марка. — Есть один вопрос, который я постоянно задаю себе.

— Какой вопрос? — спросил Марк после паузы.

— Почему Марджи Ллойд умерла?

— Вопросы акушерства нелегко объяснить несведущему человеку.

— Разве это не значит, что вы уклоняетесь от ответа?

— А что именно вы хотели бы знать?

— Почему врачу понадобилось столько времени, чтобы прибыть к Марджи Ллойд в ту ночь?

— При родах присутствовала акушерка. Я приехал….

— Но сообщение о начале родов было доставлено гораздо раньше к доктору Прайсу, который обещал прибыть, как только закончит прием. Я никак не могу понять, почему на это понадобилось столько времени…

— У меня была операция в больнице, — сказал Марк. — Я приехал…

— Да, вы приехали, в конце концов… но если бы врач появился раньше, Марджи… миссис Ллойд была бы сегодня жива?

— Это вопрос, на который я не могу ответить. И никто не может. Марджи Ллойд скончалась от сердечного приступа, что может произойти как во время родов, так и при других обстоятельствах, но, по существу, смерть от сердечного приступа совершенно непредсказуема.

— Сердечный приступ! Но если бы доктор Прайс прибыл вовремя… разве это не имело бы значения?

— На такой вопрос не может быть однозначного ответа, — произнес Марк с расстановкой и направился к двери.

— Вы хотите сказать, что не ответите на мой вопрос? — бросила ему вслед Шарлотта.

Он взялся за ручку двери и остановился, задумчиво глядя на нее.

— Вы ставите меня в крайне затруднительное положение, — наконец произнес он.

На мгновение перед взором Шарлотты предстала Марджи такой, какой она была накануне смерти, здоровой и счастливой, ожидающей рождения своего ребенка.

— Считаю своим долгом сообщить вам, доктор Уолдрон, что я намерена выяснить, можно ли было спасти жизнь миссис Ллойд.

— Это выяснить невозможно, мисс Лаури, — холодно ответил Марк и вышел, хлопнув дверью.




Глава 5


— Говорят, Дэн Ллойд не желает видеть своего ребенка, — сказала Дерина, наблюдая за Шарлоттой, которая купала малютку. — А поскольку в семье некому о нем заботиться, его отдадут в сиротский приют.

Вытирая полотенцем ножки девочки, Шарлотта бросила на нее встревоженный взгляд:

— Кто говорит?

Дерина пожала плечами:

— Многие в поселке… Кэтрин, например, которая носит воду. Она много чего знает, эта Кэтрин…

Шарлотта сняла с решетки камина пупочный бандаж, которая там согревался, обернула его вокруг животика малютки, придержала ладонью дрыгающие ножки и надела на девочку ночную рубашку, после чего прижала ее к груди.

Упоминание Дерины о сиротском приюте болезненно отдалось в ее душе. Она любила эту крошечную дочку Дэна Ллойда и Марджи и заботилась о ней уже не только из доброты. Нужно попросить доктора Уолдрона поговорить с Дэном.

Во время очередного визита Марка к ребенку Шарлотта рассказала ему о слухах, которые ходят в поселке. После выпада Шарлотты относительно смерти Марджи он заходил уже несколько раз, но держал себя более сдержанно и официально.

— Я захожу к Дэну каждый раз по дороге сюда, — сказал Марк. — Все это время он почти ничего не ест и до сих пор мучается бессонницей. И если я попробую заговорить с ним о ребенке… — Марк замолчал и быстро взглянул на Шарлотту. — Я думаю… А вам не кажется, что вы сумеете на него повлиять? Что, если вам пойти и поговорить с ним?

— Спросить, как он намерен поступить с ребенком?

Марк кивнул.

— Так или иначе, но скоро придется решать этот вопрос, и решение зависит от него.

— Я попробую, — тихо сказала Шарлотта.

Она решила пойти к Дэну в тот же вечер, зная, что рыбаки не выйдут в море до отлива. Когда она сказала Дерине, куда собирается, та удивленно вытаращила на нее глаза.

— Ваш приход ничего не изменит. Он не станет слушать вас.

Скрывая раздражение, Шарлотта возразила:

— Может, и станет — ведь я дружила с Марджи… и была с ней в ту ночь.

Направляясь по мысу к коттеджу Дэна, Шарлотта думала, что Дерина, вероятно, права, но считала себя обязанной хотя бы попробовать установить контакт с Дэном.




Она несколько раз постучала в дверь, прежде чем Дэн открыл ей. Она была поражена его видом. Потускневшие глаза, впавшие небритые щеки… Он угрюмо посмотрел на нее.

— Можно мне войти? Я хочу поговорить с вами.

Дэн посторонился, пропуская ее в кухню. Она села рядом с потухшим камином, увидела потемневшую медь, заржавленные решетки камина, грязный пол и на всем толстый слой пыли.

— Вы пришли насчет денег? — Он снял с каминной полки жестяную коробку и высыпал на стол груду меди, серебра и соверен, золотую монету в один фунт стерлингов.

Шарлотта недоумевающе посмотрела на деньги:

— Какие деньги?

— Плата за то, что вы ухаживаете за ребенком.

— Мне не нужно за это платить, Дэн. Я пришла не за деньгами.

— Тогда зачем же? — мрачно произнес он.

— Я пришла спросить, что будет с ребенком… Есть ли у вас какие-либо планы.

— Для неугодных младенцев существуют специальные заведения… я сам в таком вырос.

— И вы собираетесь отправить туда свою собственную дочку, зная, каково ей там будет?

— Мне не нужна дочь, раз у меня нет жены. Если бы не ребенок, Марджи была бы сейчас здесь.

Он обвел унылым взглядом кухню, и Шарлотта поняла, что с утратой Марджи он потерял все, что имело для него значение. Сердце ее дрогнуло от сочувствия к этому взрослому осиротевшему ребенку.

— Марджи хотела бы, чтобы ребенка вырастили вы, Дэн.

Он стоял к ней спиной, глядя на море. Возможно, Марджи своей нежностью обволакивала его таким защитным коконом привязанности, что сейчас, без нее, он вернулся опять в состояние своего детства, когда его никто не любил, а он жаждал любви, но сам не мог ее дать.

— В этом нет смысла. Мне не нужен этот ребенок, и у меня нет семьи, чтобы забрать ее, а семья Марджи… Там и так уже полный дом. Я поговорю с доктором, все устрою…

Он собрал монеты со стола и протянул ей.

— Мне не нужны деньги, я уже сказала. — Шарлотта покачала головой. — Я уже… люблю малышку и считаю, что вы, отец, должны хотя бы взглянуть на нее перед тем, как решать ее будущее.

— Мне очень жаль, но вам незачем было приходить.

Она оставила его стоящим около двери и поняла, что не смогла достучаться до его разума, погруженного в глубочайшую скорбь и тоску по жене. Но вместо того чтобы вернуться по мысу к себе, она спустилась на берег, решив зайти к Цецилии Уинн и посоветоваться с ней.




Оставшись одна, Дерина не могла выйти из дома из-за спящего ребенка, поэтому встала коленями на скамейку у окна и принялась смотреть на дорогу, ведущую к пристани. Рыбаки насаживали наживки на удочки и разбирали сети. Старые моряки, как обычно, стояли, прислонившись к стене дамбы, покуривали, погруженные в созерцание моря, глиняные трубки. Несколько отдыхающих вышли из гостиницы и направились к берегу, и она напрягала зрение, чтобы рассмотреть наряды женщин. Через некоторое время на дороге показался один из знакомых ей рыбаков, который шел вразвалку, как все моряки, и насвистывал.

— Привет, Дерина! Ты, как всегда, хорошеешь!

— А ты наглеешь, — отбрила его она.

— Как насчет того, чтобы в следующую среду поехать на ярмарку? Говорят, там будет полно всякой всячины. А на поляне у Пенгарта… и карусель, и бросание кокосов в мишень…

— С тобой? — Она ухитрилась вложить в это коротенькое слово и насмешку, и все свое кокетство.

— А почему бы и нет?

Склонив голову на плечо, Дерина окинула его оценивающим взглядом. Потом отошла от окна и бросила через плечо:

— Дам тебе знать, если пойду. Может, и соглашусь.

Обойдя стол, она заглянула в колыбель. Девочка проснулась, таращила круглые глазенки и сосала палец. Дерина нагнулась и убрала пальчик. Девочка ухватилась крохотной ручонкой за палец Дерины, и та просияла от удовольствия.

— Ты у нас красавица, — заворковала она. — Очень похожа на своего папу… он у тебя такой красивый. Только он плохой дядя… не хочет тебя!

Она стояла над колыбелью и говорила всякие нежные глупости малышке, которая не сводила с нее глаз. Освободив наконец свой палец, она поправила подушку, потеплее укрыла малышку и смотрела, как у нее сонно закрылись глазки.

— Это секрет, но ты мне очень нравишься! — нежно прошептала она.

В комнате стемнело, и Дерина решила зажечь лампу, но обнаружила, что там нет масла, поэтому пошла за ним в сарай. Возвращаясь, она вздрогнула, увидев мужчину в дверном проеме, который вел в коридор. Всмотревшись в полумрак, девушка узнала его.

— Дэн! — Она инстинктивно попятилась, стараясь встать между ним и колыбелью.

Он взял у нее жестянку с маслом.

— Для лампы?

Она кивнула, и он налил в лампу масла, зажег фитиль. В комнате стало светло, и Дэн показался ей совсем диким. Дерина испугалась.

— Отойди! — приказал он. — Дай мне заглянуть в колыбель.

— Нет! — Она стояла перед колыбелью, не подпуская его.

Он шагнул вперед, схватил ее за плечо и оттолкнул. Но она сразу повернулась и вцепилась в него.

— Ты не должен касаться этого ребенка! — заявила она.

Он снова оттолкнул ее и, усмехнувшись, сказал:

— Это мой ребенок, и нечего мне тут указывать, что мне делать.

— Ничего не скажешь, хороший отец! Оставил девочку здесь, не заботишься, даже не пришел посмотреть, какая она.

Его лицо потемнело от гнева, и он занес было руку, словно собираясь ударить ее, но опомнился и произнес с расстановкой:

— Говорю тебе, нечего мной командовать! Какое тебе дело до детей… до моего или любого другого ребенка. Ты только и умеешь, что вертеть хвостом! Это у тебя здорово выходит. Если уж на то пошло, что ты вообще знаешь о жизни… и о смерти!

Дерина вскинула голову.

— Ну, если ты так считаешь… — произнесла она в раздумье и подошла к окну.

Дэн с растерянным лицом склонился над колыбелью, потом достал из кармана кожаный мешочек и бросил его на стол.

— Это деньги, — резко сказал он. — Мисс Лаури… Шарлотта приходила ко мне… Она их не взяла. Но я должен заплатить…

Дерина обернулась и прищурилась:

— Думаешь, все дело в деньгах? Ты же ничего не понимаешь!

— Замолчи! — рявкнул он. — Это не твое дело!

Из колыбели послышался плач.

— Вот! — взорвалась Дерина. — Ты разбудил ребенка!

Она подбежала к колыбели и начала покачивать ее ногой. Дэн стал мерить шагами комнату. Вскоре ребенок затих, а Дерина подошла к Дэну и сказала:

— Иди-ка ты домой, вот и весь мой сказ!

Через мгновение за ним захлопнулась дверь. Она задумчиво посмотрела на ребенка и произнесла в вслух:

— Интересно, зачем он приходил?




Шарлотта сидела на диване в кухне Цецилии Уинн и рассказывала о своем посещении Дэна Ллойда.

— У меня сердце разрывается, когда я думаю, что малышку могут отдать в сиротский приют, — сказала она.

— Особенно когда подумаешь, что Дэн может снова жениться… — заметила Цецилия.

— Жениться?..

— А почему нет? Он молодой, симпатичный мужчина.

— А до тех пор?

— Да, это проблема. К несчастью, вы нас оставите, и тогда… — Цецилия Уинн задумчиво смотрела на потрескивающие в камине поленья. — Вероятно, Дерина не сможет заботиться о девочке?

— Дерина! Да она едва ее замечает, а уж ухаживать за ней… — Шарлотта пожала плечами.

— А вообще было бы неплохо, если бы она взяла заботу о ребенке на себя.

— Я, конечно, попробую ее заинтересовать, но вряд ли что-либо получится.

Миссис Уинн вопросительно взглянула на нее.

— Видите ли, хотя в настоящее время я отвечаю за дом, я знаю, что Дерина с трудом выносит мое присутствие. Не думаю, чтобы она согласилась на любое мое предложение.

Цецилия Уинн кивнула.

— Тогда посмотрим, что я могу сделать.

— И есть еще одна проблема, — медленно произнесла Шарлотта. — Вероятно, более важная… касающаяся причины смерти Марджи.

Миссис Уинн настороженно взглянула на нее.

— Я по-прежнему думаю, что ее можно было бы спасти… если бы доктор Прайс пришел вовремя.

— Доктор Прайс?

Шарлотта кивнула и все объяснила. Когда она закончила, Цецилия Уинн некоторое время молчала.

— Конечно, муж… Дэн Ллойд… должен был немедленно подать заявление… предъявить обвинение, если угодно, хотя это очень серьезный вопрос, — произнесла она после продолжительной паузы.

— Я с вами согласна, — кивнула Шарлотта. — Но Дэн сразу после несчастья перестал общаться с людьми, а поскольку женщины действительно иногда умирают во время родов, думаю, ему и в голову не пришла мысль о небрежности со стороны врача.

— Но…

— Я все равно хочу получить объяснение, почему доктор Прайс так и не пришел на вызов. Ему же сказали, что положение очень тяжелое.

— А вы спрашивали у доктора Уолдрона?

— Да, но он отказался дать мне определенный ответ.

— Может быть, он таким образом выгораживает доктора Прайса, — задумчиво произнесла миссис Уинн.

— Мне об этом ничего не известно, — заметила Шарлотта. — Но подобная трагедия может повториться. Я решительно настроена выяснить, как это случилось.

Цецилия Уинн встала с дивана, пошевелила дрова в камине и подвесила над огнем чайник.

— Думаю, было бы ошибкой поднимать шум, — заметила она.

— Шум по поводу смерти, которую можно было бы избежать?!

— Мы не знаем, что случилось с Марджи Ллойд, а доктор Прайс практикует здесь уже долгие годы. Даже если иногда он и допускает какие-либо ошибки, вам не удастся заставить коренных жителей поселка давать против него показания. Тем более что многие из них получают помощь от совета попечителей округа, куда входят те же самые лица, которые назначили в наш поселок доктора Прайса.

— Все это весьма смахивает на коррумпированность должностных лиц! — заявила Шарлотта.

— Может быть, — сказала миссис Уинн. — Но за один день невозможно изменить укоренившиеся в поселке отношения. Вы — горожанка, а здесь жизнь идет неторопливая, привязанности людей глубоки, и не так-то просто понять мотивы, которыми они руководствуются.

— Все, что я знаю, — сказала Шарлотта, поднимаясь, — это то, что Марджи умерла мучительной смертью, о которой я никогда не забуду.

Цецилия Уинн придержала Шарлотту за руку и, глядя ей прямо в глаза, произнесла:

— Не думайте, что мы такие бесчувственные. Никакие расследования не вернут Марджи Ллойд, и вы можете стать причиной неприятностей, о которых пожалеете. Например, поставите в очень затруднительное положение доктора Уолдрона.

Шарлотта нахмурилась. Может быть, именно Марк является причиной такого отношения к проблеме со стороны миссис Уинн? Не опасается ли она оказывать поддержку любым действиям, которые могут его задеть?

— Я знаю, что будет много препятствий, — твердо сказала Шарлотта. — Но я решительно настроена установить истину.

Цецилия Уинн вздохнула:

— Если я смогу чем-либо помочь ребенку… Это дело другое.

Шарлотта ушла от нее грустная и неудовлетворенная. Она предпочла бы, чтобы миссис Уинн была в числе ее союзников.

Дерина встретила ее в очень оживленном настроении.

— Пока вас не было, к нам приходил Дэн.

— И что? — Шарлотта взглянула на спящего ребенка.

— Я пыталась не подпустить его к колыбели. Я сказала ему все, что я о нем думаю, и о том, что он бросил собственного ребенка!

Шарлотта смотрела на нее с удивлением и тревогой.

— Не слишком ли это жестоко? Умерла Марджи, а ты грубо третируешь его.

— Зато вы слишком уж мягкая, — возразила Дерина и протянула кожаный мешочек, который оставил Дэн. — Вот, это он принес деньги. Очень нужно, сказала я ему. Он так разозлился! Нужно было видеть, как он здесь расхаживал… прямо как тигр в клетке!

— Он приходил только для того, чтобы оставить деньги?

— Не знаю… Но он постоял у колыбели и разглядывал ребенка. Мне кажется, Дэну было любопытно увидеть дочку. Пора уже ему стать разумнее, — сказала Дерина с нажимом в голосе и вышла из кухни с чайником в руке.

В субботу, ближе к вечеру, Дерина отправилась на ярмарку, и Шарлотта осталась с ребенком одна. Она уселась за стол, взяла перо, пузырек с чернилами и в приступила к написанию письма Эдварду.

Оказалось, не так-то просто было сочинить это письмо. Она надумала спросить Эдварда, могут ли они удочерить дочку Ллойдов, и мысль о том, что девочка останется у нее, согревала ей сердце. Со стороны Дэна, разумеется, возражений не будет, и таким образом она выполнит свой долг перед Марджи. У нее есть деньги в банке — Эдвард об этом знает. Так разве можно найти для них лучшее применение? И хотя идея удочерения казалась ей безупречной, она затруднялась письменно изложить ее. То и дело она представляла себе лицо Эдварда и начинала во всем сомневаться.

Она уже в пятый раз скомкала написанное и начала снова. И как раз тогда, когда план стал представляться ей нереальным, до нее донесся стук ворот и почти сразу же в комнату ворвался Дэн Ллойд. Его возбужденный вид сначала заставил ее подумать, что он пьян — он так грубо схватил ее за руку, что она закричала от боли. Затем, когда он резко повернул ее лицом к себе, она увидела, что глаза у него полыхают яростью.

Сердце у нее отчаянно билось, но она попыталась скрыть тревогу.

— В чем дело, Дэн?

— В ту ночь, когда Марджи умерла, и вы были там… — Он перевел дыхание. — Когда вы послали за доктором?

Шарлотта вырвала у него руку. Так вот в чем дело!

Она подробно все ему рассказала, ответила на все его вопросы, которыми он то и дело прерывал ее. Он снова пришел в бешенство:

— И доктор Прайс так и не пришел… Никто не пришел, пока не стало слишком поздно!

Она имела возможность отвечать уклончиво на его вопросы, убедить его не поднимать шума — отчасти потому, что в ней самой росла склонность к этому, — но внезапно обрадовалась, что наконец-то нашла себе союзника, человека, который действительно любил Марджи.

— Но как… как вы об этом узнали?

— Соседский мальчик, который отнес доктору записку, мне обо всем рассказал. Доктор Прайс… доктор Прайс… — бессознательно повторял он. — По его вине умерла моя Марджи! Господи, да я сверну ему шею!

Он стукнул кулаком по столу, перевернув чернильницу. Шарлотта сдернула скатерть, промокнула чернила, и тут вдруг Дэн бросился к выходу. Она успела добежать туда раньше и загородила собой дверь.

— Куда вы?

— Прочь с дороги! К доктору Прайсу, конечно. Он ответит за это!

Дэн попытался оттолкнуть ее, но она схватила его за руку.

— Послушайте, Дэн, я на вашей стороне в этом…

— Вы мне ничего не говорили…

— А с вами никто не мог говорить, Дэн, — напомнила она ему. — Я пыталась с вами поговорить. Я сама намеревалась выяснить правду о смерти Марджи, но этот способ… ваш способ… это неправильно. Мы должны поступить иначе… потребовать расследования.

С минуту Он тупо смотрел на нее, затем вырвал руку, оттолкнул Шарлотту и открыл дверь. Держась за косяк, он процедил:

— А я намерен действовать по-своему — как я это представляю! Не так, как это делают женщины. Умерла моя жена! Она не должна была умереть. И кое-кто должен за это ответить…

Он выбежал, оставив Шарлотту в страшной тревоге при мысли о том, что может произойти.




Марк только что закончил прием пациентов, который продолжался дольше, чем обычно. Во время приема ему показалось, что доктор Прайс прошел к себе, но он его не видел. Марк вымыл руки и вытирал их полотенцем, собираясь запереть входную дверь, когда услышал, как она стукнула.

Через мгновение в приемную ворвался Дэн Ллойд — задыхаясь, весь покрытый пылью, с яростью во взгляде.

— Мне нужно видеть доктора Прайса, немедленно! — заявил он.

Марк загородил ему дорогу.

— Зачем? — спокойно спросил он. — Сегодня я веду прием.

Дэн огляделся.

— Та дверь… — Он кивнул на дверь, ведущую в дом, и шагнул к ней. — Это к нему?

И опять Марк встал перед ним.

— Дэн Ллойд, успокойтесь! Здесь я главный. Сядьте. А теперь скажите мне — в чем дело и почему вы пришли?

— Я пришел, потому что доктор Прайс все равно что убил мою жену. Я пришел совершить правосудие!

Он вскочил и направился к двери.

— Стойте! Это я занимался вашей женой.

— Знаю… только было слишком поздно. Почему доктор Прайс не пришел, когда его вызвали? Скажите мне это?

Пока Марк раздумывал, как поступить, Дэн распахнул дверь и выскочил в коридор, но Марк догнал его. В этот момент из столовой в коридор вышел доктор Прайс.

— Почему вы… — Сжав кулаки, Дэн едва не ударил старого доктора, но Марк схватил его за правую руку выше локтя и вывернул ее за спину так ловко, что Дэн, издав крик боли, рухнул на колени.

Марк крепко держал его.

— Если станете вырываться… предупреждаю… я ее сломаю!

— Что это еще… за скандал? — Доктор Прайс сурово посмотрел на Марка. — Для врача крайне недостойное поведение… да еще у меня в доме!

— Я защищаю вас от того, что может оказаться весьма серьезным скандалом, — сдержанно ответил Марк.




На следующее утро, надев большой клетчатый передник, Шарлотта занялась в кухне чисткой медной и серебряной посуды, а Дерина, воспользовавшись тем, что кто-то согласился довезти ее до ближайшего городка Пенгарта, где она собиралась купить шелк на платье и ленты, уехала. Шарлотта увидела в окно, что двуколка Марка подкатила к их дому, но не ожидала, что он так быстро войдет.

— Это вы послали вчера вечером ко мне Дэна? — требовательно спросил он.

Шарлотта положила медный подсвечник, стянула рабочие перчатки и покачала головой:

— Я его не посылала, даже пыталась его отговорить от этой затеи.

Марк смотрел на нее с сомнением.

— Но вы же на его стороне, не правда ли?

— Разумеется. И рада, что Дэн наконец знает, что…

— Это вы ему сказали?! — прервал ее Марк.

— Нет, не я. Когда он пришел сюда, он уже все знал. Я только честно ответила на его вопросы.

— Другими словами — вы разожгли его ярость.

— Это несправедливо с вашей стороны! — холодно сказала она.

— Может, вам будет интересно узнать, что я, едва успел уберечь доктора Прайса от серьезных увечий.

— Вы должны понимать, что я против жестоких мер, но я считаю, что Дэн имеет право встретиться с доктором Прайсом и выяснить, почему… — Она замолчала, потом добавила: — Людям нужен врач, на которого они могут положиться.

— Я с вами согласен. Но очень важно не подорвать доверие потенциальных пациентов к лечащему врачу. И так довольно трудно убедить их приходить на прием, возможно, отчасти потому, что они боятся расходов. Но, кроме того, они проявляют неоправданное упрямство и часто позволяют болезни зайти слишком далеко, когда уже поздно ее лечить. Вы просто не понимаете, с какими трудностями приходится сталкиваться врачам.

— И все равно я настаиваю, что людям нужен врач, на которого они могут положиться. Я не считаю доктора Прайса…

— Я знаю, что вы хотите сказать. Это очень опасное заявление, и я предостерегаю вас — никому его не повторяйте.

По лицу Марка Шарлотта видела, что он с трудом сдерживает гнев.

— Думаю, вы защищаете честь мундира и, возможно, кого-то покрываете…

— Вы имеете право на собственное мнение, но должен вам еще раз посоветовать соблюдать осторожность в высказывании его другим. И конечно, вы не местная… Не забывайте об этом.

Ничего себе! Марджи погибла по чьей-то вине, а она должна помалкивать?

— Я буду делать то, что считаю нужным, — спокойно сказала она, подошла к окну и остановилась там, повернувшись спиной к Марку.

Марк молчал и долго смотрел на ее силуэт на фоне окна, на решительную позу. Потом вышел, хлопнув дверью, и быстрой походкой направился к воротам.

После его ухода Шарлотта снова принялась за уборку, она работала автоматически, мысленно снова и снова переживая весь разговор с Марком Уолдроном.

Она почти закончила свое занятие, когда пришел почтальон и протянул ей конверт со штемпелем Хаддстоуна. Поняв, что письмо от Эдварда, Шарлотта торопливо вскрыла конверт и быстро прочла письмо, потом перечитала еще раз. Эдвард писал:

«Я не вижу, что твоя дружба с матерью девочки является достаточной причиной для желания удочерить ее. Наверняка со временем отец ребенка преодолеет свое равнодушие и захочет, чтобы девочка находилась с ним. А если этого не произойдет, устроит так, чтобы за ним как следует позаботились где-либо в другом месте. Разве у них нет родственников? Не думаю, чтобы твое предложение было разумным… Больше того, я настолько возражаю против него, что намерен приехать к тебе, как только смогу вырваться».

Шарлотта опустилась на стул с письмом в руке. Эдвард считает ее идею легкомысленной, он определенно не хочет, чтобы она удочерила девочку. Марк Уолдрон тоже против нее… Внезапно к Шарлотте вернулось то состояние крайнего одиночества, которое преследовало ее после смерти родителей.

Она едва успела убрать письмо в конверт, когда появилась Салли с выстиранным бельем. Шарлотта вдруг вспомнила, что давно хотела кое о чем расспросить прачку. Дело касалось того дня, когда она заходила к Салли, а ее дочь лежала больная. Того самого дня, когда на ее глазах Марк Уолдрон вылил, содержимое аптечного пузырька, уверенный, что его никто не видит.

Некоторое время она выслушивала сплетни Салли о жителях поселка, угостила ее чашкой чаю, а затем завела разговор о дочери, о которой Салли готова была говорить без конца.

— В тот раз, когда ваша дочь заболела, к ней приходил доктор Прайс?

— Да… да. Сначала пришел он, но его лекарство… вроде как почти и не помогло ей. Тогда уже пришел доктор Уолдрон и дал ей что-то другое. Такое розовое… Я помню. И ей сразу стало лучше.

— А что стало с лекарством доктора Прайса? — спросила Шарлотта.

Салли немного подумала, потом покачала головой:

— Доктор Уолдрон сказал, что пришлет ей новое лекарство, и выполнил обещание.

— А что стало с тем лекарством?

Салли снова покачала головой:

— Ой, я и не знаю. Наверное, я его выбросила.

Не желая дальнейшими расспросами возбудить подозрение Салли, Шарлотта перевела, разговор на другие темы. Однако, хотя она и была уверена, что вылитое Марком лекарство было то самое, которое выписал доктор Прайс, у нее не было доказательств.

Она припомнила разговоры в поселке о двух-трех случаях, которые указывали на небрежность доктора Прайса, — ребенку, страдающему от боли в животе, он послал микстуру от кашля; как-то раз прописал мазь, которая вызывала раздражение кожи, а не заживление. Она решила выяснить все обстоятельства, ставшие причиной этих разговоров. Но сначала ей нужно повидать Дэна, заручиться его поддержкой и попытаться заставить его действовать цивилизованным способом. События, происшедшие накануне и сегодня утром, вызвали у нее сильную головную боль. Будет неплохо прогуляться одной по берегу моря, решила она.

Она дождалась, когда вернулась из Пенгарта Дерина. Раскладывая на столе свои покупки, Дерина внимательно посмотрела на нее.

— Вы такая бледная? — спросила она. — Вы не заболели?

— Нет, просто у меня болит голова. Если ты присмотришь за малышкой, пойду немного подышу воздухом.

Выходя из дома, она оглянулась и увидела, как Дерина смотрит ей вслед с растерянным видом.

Шарлотта медленно шла по мысу среди зарослей вереска, направляясь к коттеджу Дэна.

Торопиться ей было ни к чему, и она пошла медленнее, потом спустилась на берег и села на валун. Соленый запах моря, крики птиц в высоком синем небе, равномерный шум волн — все это благотворно подействовало на нее. Она встала и направилась дальше.

Выстроившиеся в ряд коттеджи казались пустыми. Застанет ли она Дэна? Когда никто не ответил на ее стук в дверь, она толкнула ее, и дверь распахнулась. Шарлотта вошла в дом.

Пару раз она позвала Дэна, но ответа не последовало. Внутри было еще хуже, чем в последний раз, когда она приходила поговорить с ним. Как изменился этот дом по сравнению с тем, каким был при жизни Марджи! И как, наверное, тяжело Дэну видеть его в таком запустении! А может, он даже не замечает этого? Говорят, он отказался от предложения соседей помочь ему.

Вероятно, вид передника, который висел рядом с буфетом, навел Шарлотту на мысль навести порядок. Забыв на время о своей миссии, думая только о том, чтобы побыстрее справиться с беспорядком, она сняла пальто и шляпу, надела передник и стала искать тряпки и мыло.

Спустя некоторое время Шарлотта отступила к двери, с удовлетворением оглядывая кухню. Она распахнула окно, чтобы впустить солнечное тепло и свежий воздух, убрала увядшие цветы, принесла букет цветков львиного зева и лаванды, поставила в кувшин на подоконнике.

Она раздумывала, задержаться ли еще или вернуться домой, как вдруг услышала мужские голоса.

Выглянув в окно, она увидела быстро приближающихся Марка и Дэна, размахивающего руками.

Шарлотта на цыпочках побежала к двери кухни, возле которой повесила свои пальто и шляпку. Она решила незаметно выскользнуть и пойти домой задами, У нее не было желания видеть Марка, а тем более обоих мужчин вместе.

Она надела пальто и уже взялась за ручку двери, когда услышала голос Марка:

— Говорю вам, вы ничего не выиграете… совершенно ничего, если будете так себя вести. Доктор Прайс старый человек. Если вы не перестанете ему досаждать, оскорблять его, я обращусь с жалобой в полицию.

Шарлотта замерла, затем решительно повернулась и направилась в прихожую.




Глава 6


Мужчины застыли в дверях, удивленно глядя на Шарлотту. Затем Дэн обратил внимание на блеск начищенной медной утвари, услышал свист закипающего, чайника, в замешательстве обвел взглядом комнату.

— Я пришла навестить вас, Дэн, и вместо того, чтобы просто ждать, немного убралась в доме, — сказала Шарлотта.

— Здесь… так же, как было, когда была жива Марджи, — произнес он и опустился на стул.

Марк Уолдрон прошел в комнату, не проявляя намерения уйти. Напротив, Шарлотте казалось, что он ждет, когда уйдет она. Она собрала всю свою храбрость и произнесла, обращаясь одновременно к Дэну и к Марку:

— Я уже собиралась уйти, когда вы пришли, и я услышала, что вы говорили… о докторе Прайсе. Ну, так вот, я хочу, чтобы Дэн знал… и вы тоже, доктор Уолдрон… что я не намерена бросать расследование.

Она метнула на Марка негодующий взгляд.

Дэн вдруг встрепенулся:

— Вы правы! Вот это характер! Если бы только мне добраться до этого старого…

Резкий взгляд Марка заставил его проглотить последнее слово.

Шарлотта села за стол напротив и взяла Дэна за руку.

— Нет, — твердо сказала она. — Применение силы по отношению к старому доктору ничего вам не даст, вы только попадете на каторгу. Что в этом хорошего для вас, Дэн Ллойд? Подумайте сами…

Дэн с унылым видом встал, подошел к окну и остановился там, глядя на улицу.

— Женщины… — угрюмо произнес он. — Вечно вы занимаетесь… разговорами, только разговорами. Гораздо лучше решать дело кулаками. Вот это я понимаю.

Подойдя к Дэну, Шарлотта положила руку ему на плечо:

— Дэн! Послушайте меня. Если вы хотите избавиться от доктора Прайса…

Марк Уолдрон в гневе оборвал ее:

— Как вы смеете замышлять устранение старого человека от дела, которому он посвятил всю свою жизнь, который так долго обслуживает этот поселок! — Он обернулся к Дэну: — Вас подбивают на совершение огромной несправедливости…

— Несправедливости. — На щеках Шарлотты вспыхнул яркий румянец. — Это Дэн Ллойд пострадал от несправедливости! Он потерял свою жену! — Увидев несчастное лицо Дэна, она обернулась к Марку. — Доктор Уолдрон, вы боитесь того, что может выявиться при расследовании?

— Я не дам ни вам, ни ему разрушить репутацию моего партнера, — ответил он.

Взглянув на Дэна и не обращая внимания на Шарлотту, Марк Уолдрон быстро вышел из дома.

Глядя ему вслед, Шарлотта хотела броситься за ним, объяснить ему, что она и не думает мстить доктору Прайсу. Почему, ну почему она стала врагом Марка Уолдрона?!

Спустя неделю в Портвен неожиданно приехал Эдвард. Переночевав в гостинице, утром он явился в дом Уоткинсов. Дверь ему открыла Дерина и в замешательстве посмотрела на него.

— Я не знала… — начала она.

— Да, конечно, — прервал ее Эдвард. — У меня не было времени предупредить Шарлотту о моем приезде. Я приехал вчера, поздно вечером.

— Шарлотта уехала в Пенгарт, — сказала Дерина. — Она вернется только после полудня. А я присматриваю за ребенком.

Эдвард прошел за ней в кухню. Подавая ему чашку чая, Дерина с любопытством спросила:

— Вы приехали за Шарлоттой?

Эдвард с удивлением поднял на нее глаза:

— Но ведь ваш отец еще не вернулся.

Дерина пожала плечами:

— Я и сама могу о себе позаботиться, я уже достаточно взрослая.

Он взглянул на колыбель и встал посмотреть на ребенка. Девушка последовала за ним. Они стояли, заглядывая в колыбель, и обрадованная вниманием малютка стала энергично сучить ручками и ножками.

— Хорошенькая, правда? — спросила Дерина.

— Правда, — кивнул Эдвард.

— Не могу понять, как это отец не хочет ее забрать. А вы?

— Он так и не желает ее забирать?

— Да, не хочет. Говорит, что ей придется жить в сиротском приюте… как ему в свое время. Он такой бессердечный!

— Значит, он вырос в сиротском приюте? И не знает своих родителей? — уточнил Эдвард.

Дерина кивнула, не отрывая взгляда от малютки.

— В таком случае я решительно не соглашусь удочерить девочку человека, родители которого неизвестны…

— Удочерить?! — Дерина быстро обернулась. — Что вы хотите этим сказать?

Эдвард помешал сахар, сделал глоток чаю.

— Шарлотта приняла решение удочерить девочку, когда мы поженимся.

Дерина перевела дыхание, взяла его за руку.

— Шарлотта хочет удочерить девочку и забрать ее? Растить как свою дочь?

Глядя в ее искаженное негодованием лицо, Эдвард смутился.

— Я думал, вы об этом знаете. Не знал, что Шарлотта не сказала вам…

— Шарлотта ни о чем мне не рассказывает! — воскликнула Дерина. — А уж тем более об этом. Забрать отсюда ребенка! У нее нет на это права! Ребенок принадлежит Портвену. Шарлотта не имеет права делать все, что ей хочется! Никогда не слышала о такой наглости! — заявила она.

Эдвард смотрел на нее с любопытством.

— Но, кажется, вы сказали, что девочка попадет в сиротский приют, или я ошибся?

— Это еще не решено, — заметила Дерина.

— Значит, вам не по душе намерение Шарлотты удочерить девочку? — задумчиво произнес Эдвард. — Думаю, вы сумеете заставить ее переменить это решение.

Дерина металась по комнате, поправляя подушки, одергивая покрывало. Ее возбуждение озадачило Эдварда. Он не мог ей сказать, что Шарлотта упорно настаивает на своей идее, что и стало основной причиной его приезда. Спустя четверть часа он попрощался с Дериной и отправился в гостиницу.




Вернувшись из поездки по магазинам, Шарлотта так же, как и Дерина, была захвачена врасплох сообщением о приезде Эдварда. Раздеваясь, она спросила:

— Когда он снова зайдет? Он сделал какие-нибудь приготовления?

— Он придет вечером. Говорит, вы согласитесь выпить с ним чаю в гостинице.

Шарлотта кивнула, гадая, чем вызвано сдержанное раздражение Дерины. Но настроение девушки всегда было непредсказуемым и часто менялось.

Эдвард выбрал столик у окна, откуда был виден отлогий пляж и перламутровое море. Обменявшись с Шарлоттой несколькими вежливыми фразами, он сразу перешел к вопросу об удочерении малышки.

— Как тебе известно, я всегда был против этой идеи, но сегодня я узнал, что ее отец сам воспитывался в сиротском приюте и, следовательно, о его родителях ничего не известно. А это, безусловно, делает мысль об удочерении такого ребенка еще более безрассудной.

— Но, Эдвард, ты же встречался с Дэном. Он хороший человек. Правда, сейчас он крайне удручен своей утратой, но в обычном состоянии он добрый и трудолюбивый человек, которого любят все в поселке. Скажи, а как ты узнал, что он сирота?

— Я разговаривал с Дериной, которая, кстати, возражает против того, чтобы ты забрала девочку. Кажется, она сама ее очень любит.

— Такты разговаривал с Дериной? Ах, Эдвард, зачем? А почему ты решил, что она любит девочку? Она едва ее замечает.

— На этот счет, Шарлотта, ты явно ошибаешься. Дерина говорила, что будет ужасно, если девочку заберут из Портвена. Она пришла в необычайное волнение. Так что лично у меня на этот счет нет ни малейших сомнений.

Шарлотта нахмурилась. Она была уверена, что Эдвард заблуждается, и вместе с тем понимала, что он не мог все это выдумать.

— Что ж, давай на время оставим Дерину, да и Дэна. Ты можешь привести какие-либо серьезные причины, по которым мы не можем взять девочку и вырастить ее как свою собственную дочь?

Эдвард медлил, смущенно поглядывая в окно.

— Шарлотта, а почему ты хочешь удочерить девочку? Мы можем иметь и своих детей. У нас нет перед Ллойдами никаких обязательств. Когда ты вернешься в Хаддстоун, ты вообще забудешь обо всех этих людях.

— Эдвард… Я никогда не забуду «всех этих людей»! Ты что, забыл, как я здесь оказалась… забыл о двух могилах на церковном погосте… о человеке, который меня спас? Это… вспомни… мы говорим о его ребенке. Для меня это достаточно основательная причина, чтобы удочерить девочку.

Нахмурясь, Эдвард барабанил пальцами по столу.

— Для детей лучше, когда они воспитываются своими родителями. Ты не можешь просто забрать отсюда ребенка, потому что его отец отвернулся от него.

Она взяла его за руку.

— Эдвард, прошу тебя… ты даже не рассматривал возможность взять ребенка? Вспомни, у меня есть деньги. Я с радостью буду помогать содержать девочку.

Эдвард слегка сжал ее руку.

— Шарлотта, это не вопрос денег. Ты просишь меня взять на себя ответственность за ребенка, который является мне чужим, чье происхождение, во всяком случае, с отцовской стороны, неизвестно… Он сильнее стиснул ее пальцы. — Какими бы серьезными ни были твои мотивы, я не могу не думать, что ты находишься под влиянием эмоций. Ты просишь от меня невозможного.

Она высвободила свою руку и устремила взор за окно. В первый раз она поняла, что ей придется сделать выбор — выбор между Эдвардом и ребенком. Но сможет ли она одна вырастить девочку?

За оставшееся до отъезда Эдварда время они ни на йоту не приблизились к решению. Они говорили о будущем, обсуждали, в каком районе Хаддстоуна лучше было бы поселиться.

Накануне отъезда Эдварда Шарлотта угостила его ужином в гостиной Уоткинсов, после чего он попрощался с ней под громыхание посуды, которую с раздражением мыла в кухне Дерина.

Эдвард обнял Шарлотту за плечи, поднял к себе ее лицо.

— Ты знаешь, Шарлотта, что я люблю тебя, — медленно произнес он. — Я не очень умею говорить все эти вещи, — добавил, он и поцеловал ее.

— Эдвард… дорогой Эдвард… — шепнула она, испытывая к нему глубочайшую привязанность и благодарность за ощущение защищенности, которое дарили ей его объятия.

После его ухода Шарлотта сидела перед камином, глядя на затухающее пламя. Она смутно чувствовала, что в этот вечер стала с Эдвардом ближе, чем когда бы то ни было. Затем плач, донесшийся сверху, напомнил ей еще об одной привязанности в ее жизни.

Дэн поравнялся с Дериной на проселочной дороге, когда та шла за курицей, которую Шарлотта поручила ей купить для ужина. Девушка вздрогнула, потому что как раз размышляла о его ребенке, гадая, удалось ли Эдварду отговорить Шарлотту от плана удочерить девочку. Она пыталась выведать это у Шарлотты, когда Эдвард проезжал мимо их дома в почтовой карете, но Шарлотта уклонялась от расспросов.

Дерина посмотрела на Дэна, и внезапно ей захотелось, чтобы к нему вернулись его прежний разудалый вид, его веселая улыбка.

— Куда ты идешь, Дэн?

— За бечевкой, надо починить сети.

Дерина огляделась. Поля по обе стороны дороги стали золотистыми, а на мысе переливался бледно-аметистовым сиянием вереск. Скоро наступит осень. Вернется отец, и тогда уедет Шарлотта и, возможно, заберет с собой ребенка. Дерина вздохнула.

— А ты знаешь, что Шарлотта намерена удочерить твоего ребенка? — сказала она и внимательно посмотрела на Дэна.

— Как это? Она же одинокая. — На лице Дэна отразились растерянность и удивление.

— Но она ведь собирается выйти замуж, разве нет? Собственно, поэтому мистер Блейк приезжал к ней.

— Не могу понять, зачем ей это, — сказал Дэн и нахмурился. — Что плохого в том, если ребенка определить в сиротский приют?

— Она не позволит этого! — Дерина дернула его за рукав, останавливая. — Дэн Ллойд, мне кажется, у тебя совсем не осталось никаких чувств…

— Какой толк в чувствах, если дом осиротел…

— То, что случилось с тобой, случается со многими. У меня, например, тоже умерла мама… Когда-нибудь ты пожалеешь об этом, если отдашь своего ребенка в чужие руки.

— А что я могу сделать? Сам я не могу о дочке заботиться… рыбачу… и все такое. У меня семьи нет, а в семье Марджи и так полно детей, там нет места еще для одного ребенка. Сиротский приют — это наиболее разумный выход из положения. Там девочку будут кормить, заботиться о ней…

— Кормить… заботиться… — с горечью повторила Дерина. — А кто будет любить этого ребенка, вот что мне хотелось бы знать!

— Любить? Да женщины почти все любят детей.

— Да ты что, Дэн? Я не стала бы обращаться так и с кошкой, как ты намерен обойтись с собственным ребенком!

Он пожал плечами:

— У меня нет никаких чувств к девочке, и это истинная правда.

— Тогда, Дэн, я сама буду заботиться о твоем ребенке, — заявила Дерина.

— Ты?! — Дэн сделал большие глаза.

— Не понимаю, что здесь странного! — пожала плечами Дерина. — Девочка у нас в доме с самого рождения. Она привыкла видеть меня рядом… и…

Она вдруг умолкла. Даже Дэну она была не в силах признаться, что любит девочку и что думать не может о том, чтобы ее забрали.

Дэн ошеломленно покачал головой:

— Женщины! Какие вы чудные! Сначала ты… потом Шарлотта… Не понимаю…

— И никогда не поймешь! — воскликнула Дерина. — Но что бы ни стало с ребенком, одно ты должен сделать, не откладывая!

— Что еще?

— Необходимо окрестить девочку. Мне надоело называть ее ребенком. Это не по-христиански…

— Окрестить? А это надо?

— Конечно, если не хочешь, чтобы она выросла язычницей. Викарий ждет, когда в поселке наберется хотя бы дюжина младенцев. Кажется, он приедет в следующее воскресенье. Это можно устроить. Тебе нужно повидаться с викарием и попросить его.

— Мне? Я должен встретиться с викарием? Но…

— Ты отец, Дэн Ллойд! А я могу устроить небольшой праздник потом в нашем доме, и, конечно, мы с Шарлоттой пойдем с тобой в церковь.

— Не нужно никакого праздника. Никаких посиделок! Если я должен пойти к викарию, я пойду, и в церковь тоже пойду. И больше ничего!

— Хорошо, — согласилась Дерина. — Я соберу гостей, а ты можешь не приходить: Пусть все спрашивают, где же отец, и жалеют несчастного ребенка. Ну так что, ты уйдёшь из церкви, а ребенка оставишь у нас?

— Да замолчи ты! Я сделаю так, как считаю нужным. Не хватало еще, чтобы мной командовала женщина!

Они дошли до улицы, которая вела к той ферме, куда направлялась Дерина. Дэн сразу ушел, когда Дерина свернула в проулок. Она посмотрела ему вслед, затем сложила руки вокруг рта наподобие рупора и крикнула:

— Не забудь про имя, Дэн! Ты должен придумать ей имя!

Он ничего не ответил, но по его замедленным шагам она поняла, что он ее слышал. Хорошо зная Дэна, она понимала, что раз уж он согласился с идеей окрестить ребенка, значит, он пойдет и в церковь, и к ним в гости. Она уже приготовила старинное фамильное крестильное платьице, которое хранилось завернутым в бумагу в старом сундуке наверху. Оно было сшито из батиста, украшено ручной вышивкой и отделкой из нежных кружев. Она представляла себе, какой прелестной будет в нем малютка!

На сердце у нее стало тепло при мысли о праздничном ужине. Она убедит Шарлотту устроить его и наденет свое зеленое полосатое платье с воланами.

А гости? Она ни минуты не сомневалась, кто будет почетным гостем… доктор, который помог крошке появиться на свет… доктор Марк Уолдрон. При мысли, что он проведет в их доме час, а может, и два, глаза у нее заблестели от радости.




Глава 7


Шарлотта увидела, что у дома остановилась повозка, из которой выбралась Дерина, а за ней спустился возница, который тащил на плечах плетеную детскую кроватку с пологом. Она удивленно смотрела на Дерину, которая вошла в дом с целой охапкой тюля и кружев.

Когда возница ушел, Дерина сказала:

— Это для воскресенья… для крестин. Незачем, чтобы люди пришли и увидели эту старую колыбель, так что я заняла у одной женщины в поселке эту кроватку. Ее можно как следует отчистить, а отделку выстирать и накрахмалить. Я сегодня же этим займусь.

Шарлотта не уставала поражаться. С тех пор как Дерина подняла вопрос о крестинах и добилась согласия на них Дэна, она развила бурную деятельность.

Прежде всего, встал вопрос об ужине.

— Может, не очень удобно устраивать праздничный ужин при таких обстоятельствах? — вздохнула Шарлотта.

— Почему это? — возразила Дерина. — Я разговаривала с Дэном, и хоть я и не уверена, но все-таки думаю, что он придет. Потом мы можем попросить доктора Уолдрона…

— О нет! Он не придет.

— Почему не придет? Он все время приходил посмотреть на ребенка, так что будет очень странно, если он останется в стороне. Я пошлю ему приглашение.

Возможно, подумала Шарлотта, Эдвард прав, и Дерина действительно привязалась к ребенку, но стоило намекнуть ей об этом, как девушка неизбежно пожимала плечами.

— Просто я люблю застолья, — говорила она. — Мы уже давно их не устраивали, и это будет повод, чтобы появиться перед гостями в нарядном платье, вот и все.

В тот вечер, прислушиваясь к возне на кухне и наблюдая за Дериной, которая кипятила воду и стирала в соде тюль и кружева, Шарлотта почувствовала, что празднество по случаю крестин значило для Дерины нечто большее, если уж она с такой охотой занималась делами, которые терпеть не могла.

К концу недели она уже тоже активно участвовала в приготовлениях.

— Понимаете, ведь придут не только приглашенные, но и все, кто пожелает, — объясняла ей Дерина.

— То есть может зайти любой житель поселка?! — в растерянности воскликнула Шарлотта.

— Ну да! Думаю, большинство захочет посмотреть на ребенка, и нужно будет угостить их едой и предложить чашку чая.

В воскресное утро Дерина рано закончила свои хлопоты и с удовлетворением осмотрела результаты. Она отскребла и отмыла ивовую кроватку, затем обшила ее выстиранными тюлем и кружевами, продернула в отверстия розовую ленточку и закрепила ее в виде розовых бутонов. Кроватка смотрелась нарядной и веселой.

А что касается ребенка — Дерина в полном восторге и умилении склонилась над спящей малюткой, которую они с Шарлоттой нарядили в старинное крестильное платьице, принадлежавшее еще бабушке Уоткинс — длинное, с вышивкой и с крошечными буфами на рукавчиках.

— Постарайся выглядеть на крестинах такой же нарядной, — ворковала Дерина, склонившись над девочкой. — Не испачкай платьице слюнями, хорошо? Ты такая красивая — самая прелестный ребенок во всей округе.

Дерина побежала наверх заняться своим туалетом. Она быстро привела себя в порядок, надела праздничное платье и встала перед высоким зеркалом. Воланы ее зеленого платья в полоску грациозно ниспадали с талии, бархатный корсаж переливался в лучах солнечного света. Она завязала под подбородком ленты капора, чувствуя себя возбужденной и радостной. Медленно, придерживая юбки, она торжественно спустилась вниз.

И не сразу узнала стоящего там в воскресном костюме Дэна, который с изумлением уставился на нее.

— О! — сдержанно воскликнула Дерина, разглаживая перчатки на руках. — Ты все-таки пришел!

Дэн перевел взгляд на кроватку.

— Колыбель выглядит просто роскошно. Должно быть, Шарлотте пришлось здорово потрудиться.

— Шарлотте! — Дерина вспыхнула. — Это я украсила кроватку. Я выстирала все эти кружева, починила, отгладила их и обшила ленточкой. А твой ребенок наряжен в крестильное платьице моей бабушки, которое тоже я сама выстирала и накрахмалила.

— Ты? — Дэн пораженно посмотрел на нее. — Я тебя не понимаю.

Дерина вздернула подбородок:

— Я не желаю, чтобы люди на деревне говорили, что ребенок не ухожен и что наша кроватка просто старая деревянная развалюха.

Дэн еще раз взглянул на нарядную кроватку:

— Да, женщины всегда об этом думают, и все это из-за своего тщеславия.

Раздражение Дерины, вызванное такой безразличной реакцией на ее труды, было на время отвлечено появлением на лестнице Шарлотты в темно-красном бархатном платье с проглядывающей под ним синей нижней юбкой и в маленькой красной шляпке.

— Дэн, вы так и не сказали нам, как собираетесь назвать девочку, — укорила его Шарлотта.

Дэн смущенно зашаркал ногой.

— Викарий сказал, что для девочки, родившейся на берегу моря, подходящим именем будет Морина, а я выбрал ей имя Шарлотта.

— Шарлотта так Шарлотта… — Дерина вспыхнула и сжала губы.

— Это очень лестно, Дэн. Я никогда этого не забуду, — заметила Шарлотта и благодарно коснулась его руки.

Вернувшись после службы домой, Шарлотта передала девочку Дерине, а сама занялась угощением. Дерина приказала Дэну встать около кроватки, и, к удивлению Шарлотты, он повиновался.

Вскоре весь дом заполнился гостями, большинство из которых Шарлотта знала или хотя бы узнавала в лицо. Она полагала, что в основном их привело сюда любопытство. Ей удалось уделить несколько минут Цецилии Уинн, поговорить с викарием и заметить, как Дерина отстранила от детской кроватки старуху Бетти Мэд, которая пыталась приласкать малютку своими заскорузлыми руками.

Шарлотта разговаривала с Дэном, когда появился Марк. Она не видела его с того дня, когда убиралась в коттедже Дэна, а он появился там вместе с хозяином дома. Казалось, он кого-то ищет в толпе, глаза его на секунду задержались на ее лице со странным, загадочным выражением. Наконец он подошел к Цецилии, стоявшей у окна.

— Извините, Дэн. — Шарлотта улыбнулась стоящему рядом отцу маленькой Шарлотты, который как будто хотел ей что-то сказать. — В этом шуме просто ничего не слышно. Может, нам лучше поговорить вон там? — Она кивнула на пустующий пятачок около камина. — Пойдемте… — Она взяла его под руку.

— Шарлотта, я все время думаю… о ребенке. На днях я разговаривал с викарием, и еще сегодня после службы… — сказал Дэн, не отводя от Шарлотты взгляда. — Мне сказали, что вы хотите удочерить девочку… вы и мистер Блейк… И я думаю, это было бы лучше всего. Со мной ребенку было бы плохо… без женщины в доме, и я знаю, что Марджи доверяла вам больше, чем кому бы то ни было.

— О, Дэн! — Шарлотта вспомнила о решительном отказе Эдварда даже говорить на эту тему и добавила: — Я очень люблю девочку, Дэн, но прежде, чем мы сделаем что-либо определенное, я должна увидеться с Эдвардом, поговорить с ним и получить его согласие.

— А я думал…

— В тот раз, когда вы приходили к нам, вы совершенно не желали говорить на эту тему, — напомнила ему Шарлотта.

Дэн кивнул, но был явно разочарован тем, что вопрос оказался не окончательно решенным.

— Я сразу же дам вам знать, Дэн, как только Эдвард примет решение…

— Примет решение? Значит, он еще не решил все окончательно?

— Нет, пока еще не решил. Для мужчины это не так просто, Дэн.

— Да, да… Значит, я буду ждать, пока вы не получите от него ответа, да?

Она с участием пожала ему руку.

— Мы постараемся сделать для ребенка все, что в наших силах.

Он сразу же ушел, очевидно, решив, что сделал то, что от него требовалось. Как бы ей хотелось, чтобы перед уходом он уже знал, что будущее его ребенка окончательно определено!

Она почувствовала себя совершенно одинокой в этой шумной и веселой компании. Если бы здесь оказался хоть один человек, с которым она могла бы обсудить этот вопрос. Но Эдвард далеко… да и все равно он против удочерения! Что предпринять, как поступить? Она взглянула на стоявших у окна и о чем-то серьезно беседовавших Марка и Цецилию и вспомнила, как Цецилия говорила, что о ребенке может заботиться Дерина.

Цецилия помахала ей рукой, приглашая подойти. Еще раз обведя взглядом комнату и убедившись, что Салли вместе с другими соседками занимаются угощением гостей, Шарлотта подошла к ней.

Марк вежливо поблагодарил Шарлотту за приглашение и сказал, что ему еще нужно навестить нескольких пациентов.

— Пойду попрощаюсь с Дериной, — добавил он, поклонился дамам и ушел.

В темных глазах Цецилии Уинн сверкал непривычный огонь. Шарлотта более внимательно осмотрела ее зеленое шелковое платье с кружевной накидкой.

— Вы необыкновенно хороши!

— Вы так думаете? — Миссис Уинн задумчиво теребила крошечные пуговки платья. Затем с улыбкой посмотрела на Шарлотту. — У меня очень радостный день. Уделив внимание ребенку, я поймала Марка, и здесь, стоя у окна и глядя на море, мы с ним предавались воспоминаниям о прошлом…

— Должно быть, это очень увлекательно, — заметила Шарлотта, расправляя складки юбки и чувствуя укол ревности. Она опять задумалась о природе отношений, связывающих Марка и Цецилию Уинн.

В отдалении Дерина оживленно беседовала с Марком, стараясь удержать его подольше. Она обрадовалась, когда он подошел к ней, и постаралась скрыть сожаление, узнав, что он должен сразу уйти.

— Я очень рада, что вы пришли, — кокетливо глядя на него, сказала девушка. — Шарлотта говорила, что вас не будет, а я была уверена, что вы придете.

— Шарлотта сказала… что я не приду?!

— Глупо, правда? Вы слышали, что она намерена удочерить девочку?

Он уже уходил, но тут сразу обернулся к ней:

— Кто вам это сказал?

— Эдвард… Эдвард Блейк, — беспечно ответила Дерина.

— Вы хотите сказать, что они намерены удочерить маленькую Шарлотту?

Дерина пожала плечами.

— Я не уверена, что он тоже этого хочет, — язвительно заметила она. — И считаю глупым… забрать ребенка отсюда…

Марк внимательно посмотрел на нее:

— Дерина, возможно, вам не нравится главенство Шарлотты, но не стоит распространять всякие слухи о ней и о ее намерениях. Это их личное дело, ее и… мистера Блейка. Она говорила с вами об этом?

Дерина покачала головой:

— Нет… но…

— Значит, вы все это выдумали, — строго сказал Марк.

— Нет, не выдумала, — возразила Дерина, но Марк пожелал ей всего хорошего и ушел. А Дерина была вне себя от гнева. Почему это все буквально все относятся к ней так несправедливо? А все из-за Шарлотты…

— Я ей покажу! — пробормотала Дерина. — Я покажу ей!

— Где у тебя чай? — прервала ее Салли.

Дерина быстро пошла в кухню и сняла с полки банку.




В сентябре пошли косяки рыбы. Проснувшись однажды на рассвете, Шарлотта услышала снаружи непривычный шум и, подбежав к окну, увидела странную картину. Мимо дома проезжали одна за другой повозки, затем они выстроились у пристани в длинную вереницу, очевидно ожидая возвращения рыбаков.

Через открытую дверь стоявшей напротив их дома кузницы она видела яркий огонь, на фоне которого вырисовывались силуэты людей и лошадей. Гостиница тоже уже открылась, и люди то входили, то выходили из нее.

Она постояла у окна, раздумывая о необычной оживленности и многолюдье в такой ранний час. Наконец она снова легла, но не смогла заснуть, потому что замерзла и никак не могла согреться.

Через пару дней Шарлотта слегла. Наверное, она простудилась, когда стояла у окна в предрассветном холоде. Не в силах подняться, она позвала Дерину. Та смотрела на нее с заботой и страхом.

— Хорошо бы ты вызвала врача. Наверное, я просто простудилась, но мы не можем рисковать, когда в доме маленький ребенок, — произнесла Шарлотта.

— Не думаю, чтобы врач мог помочь, — заметила Дерина.

Шарлотта удивленно посмотрела на нее:

— Почему? Пожалуйста, пошли записку доктору Уолдрону.

Когда Дерина ушла, Шарлотта долгое время раздумывала, почему Дерина выглядела такой испуганной.

Пришел Марк, осмотрел ее, определил тонзиллит и посоветовал полежать пару дней, обещая прислать лекарство. Он держал себя отчужденно и степенно.

— Оставаться в постели! — с досадой воскликнула Шарлотта. — А кто будет смотреть за ребенком?

— Это неплохой повод для Дерины позаботиться о малышке. Думаю, ей это даже понравится!

— Я так не думаю. — Шарлотта покачала головой.

Марк уже был у двери, но вернулся.

— Мне сказали, что вы с мистером Блейком намерены удочерить девочку?

— Я очень к ней привязалась и с радостью растила бы ее, но дело еще не решено окончательно…

— А мистер Блейк разделяет ваше отношение к ребенку?

— Мистер Блейк еще не согласился с моей точкой рения, но…

— А если он так и не согласится… что тогда? Меня интересует судьба ребенка. Несколько дней назад он попросил меня разузнать о подходящем сиротском приюте. Я этого не сделал, надеясь, что он найдет возможность сам растить девочку. А сейчас…

— Я надеялась… — произнесла Шарлотта, но Марк прервал ее:

— Сейчас вы говорите лишь о том, что ребенок может быть удочерен, но вы в этом не уверены. Если опрос не решен окончательно, то это меняет дело.

— Когда я выздоровею, я постараюсь поскорее все решить, — сказала она.

— Хорошо, — бросил он, уходя.

Оставшись одна, Шарлотта беспокойно ворочалась в постели, пытаясь найти решение судьбы маленькой Шарлотты. Позднее Дерина принесла ей питье и посмотрела на нее с настоящей тревогой:

— Вы выглядите… вы такая красная… у вас жар… вам хуже?

— Во всяком случае, пока не лучше, — улыбнулась Шарлотта.

И опять: Дерина как-то странно на нее посмотрела.

Шарлотте показалось, что она взволнована ее болезнью, и решила ее успокоить.

— Просто у меня побаливает горло, — сказала она. — А тебе лучше послать за Салли, чтобы она помогла по хозяйству, пока я лежу.

— Да, конечно, я так и сделаю, — кивнула Дерина.

Бросив на Шарлотту еще один тревожный взгляд, она поспешила вниз.

Через пару дней Марк зашел навестить Шарлотту и встретил в коридоре Салли с совком и веником.

— Занимаетесь уборкой?

— Никак не думала, что придется так долго возиться в спальне мисс Дерины, — проворчала женщина. — Я поговорю с ней, когда она вернется из поселка.

— Что она натворила на этот раз? — с улыбкой спросил Марк.

— Не знаю, доктор Уолдрон, — сказала Салли и протянула ему совок. — Какой-то застывший жир, смешанный с пылью, она взяла и затолкала под шкаф. Не просто было выгребать все это оттуда!

Марк заглянул в совок.

— На мой взгляд, это воск, — заметил он. — Может, Дерина делала какую-то маску для лица? Выбросьте все это и поднимитесь в комнату мисс Лаури. Я тоже иду.

В кухне Салли увидела кипящий на огне чайник и сразу отложила совок. Повернувшись, чтобы взять его, она удивленно уставилась на появившегося Дэна.

— Увидел, что у дверей стоит двуколка доктора Уолдрона, и подумал, не случилось ли чего с девочкой…

— Девочка здорова, — сказала Салли. — А у мисс Лаури болит горло. Мне нужно идти, — нахмурилась она и торопливо вышла из кухни.

Дэн посмотрел на совок, наклонился, взял оттуда какой-то кусок и стал с любопытством рассматривать. В этот момент в кухню вбежала Дерина, увидела Дэна, совок, лежавший у его ног, ахнула и тут же зажала себе рот ладонью.

Дэн пристально посмотрел на нее и взял ее за руку.

— Что ты такое задумала, Дерина Уоткинс?! Ты ходила к Проклятому источнику и бросила в него изображение из воска человека, которого ненавидишь? Это очень грешно! В наше время такого уже никто не делает.

Дерина оттолкнула его:

— Почему ты решил…

— По твоему лицу, — отрезал Дэн. — Ты всегда выглядишь такой вот ошарашенной, когда что-либо натворишь и попадешься на этом.

— Это не твое дело. У тебя нет права…

— Ошибаешься, очень даже есть! Я не хочу, чтобы моего ребенка опекала… какая-то ехидна.

— Ты не должен так говорить со мной, Дэн. Интересно, что было бы с девочкой, если бы мы…

— При чем тут ты? Это Шарлотта взяла ребенка и заботилась о нем. Шарлотта…

— Шарлотта! Это ты так думаешь! Всегда Шарлотта… Шарлотта то, Шарлотта это…

— Так вот от кого ты хочешь избавиться! Бессовестная ты, грешница! А если Шарлотта… умрет!

— Уж не думаешь ли ты, что это стало уже… действовать?

Дэн присвистнул.

— Ну-ка, говори правду! Ты бросила восковое изображение в источник?

Покраснев, Дерина кивнула. Дэн молчал, вспоминая старинные предания о болезни и смерти. В конце концов, это всего лишь источник… как и любой другой… Или в этом что-то есть?

— Говорят, что изображение приносит вред до тех пор, пока находится в источнике, — медленно сказал он. — Но если его достать…

— Это так далеко, я добиралась туда несколько часов, и вот Шарлотта заболела. А ребенок…

Наверху хлопнула дверь, раздались голоса, а вскоре появились Марк и Салли. Войдя в кухню, Марк с любопытством взглянул на Дэна, затем обратился к Дерине:

— Я прописал Шарлотте другое лекарство. Горло еще инфицировано. Вы можете кого-нибудь послать за ним? — Он стал выписывать рецепт.

— Вы хотите сказать… что ей не лучше? — затаив дыхание, спросила Дерина.

— Ну… во всяком случае, не настолько, как я ожидал. Но это лекарство должно ей помочь. — Он протянул Дерине рецепт, защелкнул саквояж и торопливо ушел.

Побледневшая Дерина повернулась к Дэну:

— Ты не мог бы… сходить к источнику?

— С какой это стати? — мрачно спросил Дэн.

— Я не хочу, чтобы Шарлотта… умерла.

Он подумал о других услугах, которые оказывал Дерине, но сейчас дело обстояло гораздо серьезнее.

— Ладно, схожу, — сказал он. — Но если ты еще хоть раз сделаешь такое злое дело, Дерина Уоткинс, то кричи не кричи, а я не стану тебе помогать. Поняла?

Она кивнула и улыбнулась. Дэн быстро ушел.

Через пару дней Шарлотте стало гораздо лучше. Со временем она привыкла спать под тарахтение ранних повозок, торопящихся к берегу за уловом, сельди, под крики чаек, гомонящих над отбросами после разделки рыбы. Иногда она смотрела, как в море выходит флотилия рыбацких лодок — проблески огоньков, пляшущих на темной воде. Она с беспокойством думала о Дэне, находившемся в открытом море среди бурлящих волн. На берег налетали порывы холодного осеннего ветра, и она всегда радовалась, когда утром, выглянув в окно, видела, что люди занимаются своими обычными хлопотами. Впервые в жизни она поняла ожидание и тревогу, которыми жили рыбацкие поселки.

Но в тот ясный и солнечный октябрьский день, когда море было мирное и спокойное, а на горизонте четко вырисовывались очертания гор, Шарлотта была счастлива. Сегодня должен приехать Эдвард. Наконец-то все разрешится! Она не сомневалась, что ей удастся убедить его согласиться на удочерение девочки. Разве можно устоять против такого очаровательного создания!

Шарлотта встретила Эдварда в темно-красном, платье, в котором была на крестинах. Пока с ними была Дерина, они говорили о всяких мелочах, об общих знакомых, рассказали ему о крестинах, и Эдвард внимательно их слушал. Шарлотта раскачивалась в кресле-качалке.

На следующий день Эдвард снова пришел к ним. На этот раз Дерина ушла в лавку, а они сели в кухне пить чай.

— Эдвард, ты не сообщил мне свое решение о девочке, хотя я несколько раз спрашивала о нем. Думаю, теперь ты уже понимаешь, что я к ней привязалась.

Эдвард отставил чашку.

— Напротив, думаю, я вполне ясно дал тебе понять, что не готов взять девочку в свой дом.

— Это будет наш дом, — заметила Шарлотта. — Полагаю, вскоре ты станешь считать ее своей дочерью. Ты только посмотри, какой она стала!

Эдвард равнодушно заглянул в колыбель, и у Шарлотты сжалось сердце при виде упрямого выражения, появившегося у него на лице.

— Думаешь, что не сможешь ее полюбить? Да, Эдвард? — тихо спросила она.

Малышка всхлипнула во сне и взмахнула крошечной ручкой, потом медленно опустила ее и снова заснула.

— Девочка действительно довольно симпатичная, — безразлично сказал Эдвард.

Шарлотта вздохнула. Она не в силах была вынести мысль, что маленькой Шарлотте придется оказаться в сиротском приюте.

— Эдвард, может, ты еще раз подумаешь? — заглядывая ему в лицо, спросила она.

Он поцеловал ее в макушку, потом обнял ее.

— Ты нужна мне как моя жена, — сказал он. — Забудь о ребенке. Давай поговорим о нашей женитьбе.

Затем Эдвард вернулся в гостиницу, а Шарлотта долго сидела у кроватки и размышляла. Нет, ее идея удочерить девочку вовсе не такая безрассудная! А между тем Дэн ждет ее решения…

Накануне отъезда Эдварда они пошли по тропе, ведущей к небольшой бухте, с низких берегов которой свешивались алые кисти куманики и серебристый ломонос.

— Отсюда видны печные трубы фермы Цецилии Уинн, вон там! — Шарлотта кивнула на горы.

Во время прогулки она рассказала Эдварду, что старается убедить Дэна подать заявление о расследовании причин смерти Марджи.

— Я пыталась получить доказательства у жителей поселка, — продолжала она, — но они опасаются, что тогда совет попечителей, который назначил к ним доктора Прайса, перестанет выплачивать им пособие. Это ужасно, правда, Эдвард?

— Я считаю, что ты уж слишком глубоко влезаешь в дела этого поселка, — заявил Эдвард. — Ты забываешь, что ты здесь только на время, что скоро уедешь, что для них ты посторонний человек.

— Невозможно прожить даже короткое время в таком маленьком поселке, чтобы не заинтересоваться делами его жителей, — тихо сказала она. Ее покоробил его решительный отказ удочерить девочку. Спорить с Эдвардом было бесполезно, но, поскольку завтра он должен был уехать, Шарлотта решила предпринять последнюю попытку.

— Эдвард, мы обсудили с тобой всякие вопросы… определили даже день свадьбы… но ребенок…

С раздражением отбросив тростью пучок водорослей, Эдвард сказал:

— Что касается меня, то я уже решил. Это один из пунктов, Шарлотта, где я не намерен тебе уступить. Я согласился на то, чтобы ты задержалась здесь на неопределенное время, я спрашивал твое мнение относительно района Хаддстоуна, где тебе хотелось бы жить, я приезжал сюда несколько раз, чтобы повидаться с тобой. Ты не можешь считать мой отказ приютить чужого ребенка у себя в доме неразумным.

— Но, Эдвард, у ребенка нет дома…

— Мы с тобой уже все обсудили, и ты знаешь мою точку зрения, — произнес он тоном, не терпящим возражений.

Шарлотта медленно шла рядом, опустив голову. Она понимала, что они достигли тупика — ей отказано одновременно иметь и Эдварда, и чужого ребенка. Крик чаек, напоминавший плач девочки, больно терзал ее сердце. Разве она сможет оставить маленькую Шарлотту, к которой привязалась всем сердцем?

Эдвард шел впереди. Он шагал решительной и энергичной походкой. На него всегда можно будет положиться, размышляла Шарлотта, но… но…

Волны неторопливо накатывали на берег и так же медленно убегали, оставляя кружевную пену. Неуверенность Шарлотты словно растворилась в безмятежности этого ясного осеннего дня. Она решила отложить то, что намерена сказать Эдварду, до момента его отъезда завтра, а пока прибавила шагу, чтобы нагнать его.




— Так ты решила порвать со мной ради чужого ребенка?! — с изумлением спросил ее Эдвард.

— Поверь, Эдвард, мне нелегко было принять это решение. Неужели ты не можешь…

— Нет, не могу!

По тому, как он нахмурился и сжал губы, она поняла, что дальнейшие разговоры бесполезны. Он достал из кармашка часы и кинул взгляд на циферблат.

— Я напишу тебе, Эдвард. Все равно я буду тебе благодарна за совет.

В последний момент он обнял ее и, к ее крайнему изумлению, сказал:

— Если ты передумаешь, напиши мне. И я приеду…

Удивленная и растроганная, она прижала к щеке его руку.

Глядя вслед увозившему его дилижансу, девушка думала, не слишком ли она туго затянула сложный узел своей жизни. К тому же она не может бесконечно долго оставаться в доме Уоткинсов. Но прежде сего ей нужно повидаться с Дэном и рассказать ему о том, чем закончился ее разговор с Эдвардом.

На площадке пустыря, поросшего вереском, недалеко от своего коттеджа, Дэн смолил лодку, на которой летом возил отдыхающих. Занятый подгонкой досок, он не заметил приближения Шарлотты.

— Дэн! — окликнула она его.

Дэн стремительно выпрямился. Шарлотта кивнула на обрубок бревна неподалеку от лодки и с улыбкой сказала:

— Я посижу, а вы пока работайте.

— Вы уже выздоровели?

— Да. Доктор Уолдрон дал мне другое лекарство, и я выздоровела, словно по волшебству. — Она засмеялась.

По волшебству! Наклонившись над лодкой, Дэн вспомнил, как он ходил к источнику, как отыскал там маленькую восковую фигурку и швырнул ее в море с ближайшего утеса.

— Я пришла насчет девочки, Дэн, — сказала Шарлотта погодя.

Он поднял на нее взгляд:

— Она не заболела?

— Нет, нет! — Шарлотта рассказала ему о приезде Эдварда и о своем решении.

— То есть вы решили не выходить за него замуж… никогда?

Шарлотта кивнула.

— И я пришла спросить у вас: вы по-прежнему хотите, чтобы я заботилась о вашем ребенке? Вы не возражаете, чтобы я одна ее воспитывала?

Присев на корточки, он внимательно посмотрел на нее:

— Вы хотите воспитывать ее совершенно одна? Как вы это себе представляете?

— Определенного плана у меня нет, но я поду мала, что, может, найду себе место экономки и тогда ребенок будет при мне… или займусь шитьем. Кроме того, у меня есть и свои деньги, правда не очень большие.

Дэн покачал головой, подумал и произнес:

— Это уж слишком, чтобы вы взвалили на себя заботы о девочке. Разумеется, я бы мог вам платить, но даже при этом… понимаете, было бы совсем другое дело, если бы вы были замужем.

— Я понимаю, но, Дэн, я люблю девочку и всегда буду изо всех сил заботиться о ней.

Дэн молчал, вертя в руках долото.

— Это я понимаю, — сказал он после паузы. — А если вдруг вы выйдете замуж за другого человека, что тогда?

— Ну, тогда о нем будем заботиться мы с мужем, вдвоем.

— А если этот ваш муж, как и мистер Блейк… не захочет заботиться о чужом ребенке? Что тогда?

— По-моему, Дэн, вы просто не хотите, чтобы я взяла девочку. Совсем недавно вас совсем не интересовала ее судьба — а сейчас вы как бы намеренно ищете зацепку против того, чтобы я ее удочерила. У вас есть какие-то иные планы? Или вы по-прежнему хотите отдать ее в сиротский приют?

— Нет, не хочу! — с удивившей ее решимостью заявил он. — И возможно, у меня действительно есть другие планы, но мне нужно еще подумать. Я не могу вот так вдруг принять решение.

Возвращаясь в поселок, Шарлотта размышляла о судьбе малышки. Эдвард уехал, и, возможно, навсегда. А сейчас еще и Дэн, кажется, вознамерился забрать у нее девочку. Но… что он сказал о своих планах? Планы на что? Шарлотта внезапно остановилась. Разумеется, Дэн не мог сам заботиться о ребенке… но если он задумал снова жениться? Не об этом ли он раздумывает?




Глава 8


Утром Шарлотта вспомнила вчерашний разговор с Дэном и пришла к выводу, что, пока не узнает о его планах, не сможет определить свое будущее. Что ж, тем временем она может расспросить о случаях небрежности в лечении пациентов, допущенных доктором Прайсом. Надо, чтобы жалоба Дэна выглядела более обоснованной. Ей повезло встретиться с двумя жителями поселка, которые охотно пошли на разговор о докторе Прайсе. Теперь ей с Дэном необходимо было встретиться с Джейкобом Джонсом, самым влиятельным членом совета попечителей, живущим неподалеку от поселка. Без его согласия никакое расследование не будет назначено. В то же утро они с Дэном отправились в путь.

Оставшись за главную, Дерина поворковала с малышкой, затем наскоро прибралась в доме и вышла погреться на солнышке.

Девушка стояла у ворот, глядя на гавань. Проезжавший мимо Марк Уолдрон увидел ее и остановил свою двуколку. Она сразу обратила внимание, что сегодня вместо обычного строгого серого костюма он одет в твидовый.

— Вообще у меня сегодня выходной день, — пояснил он, — но мне пришлось съездить к малышу, у которого сильный кашель.

— А куда вы едете? Что собираетесь делать? — с любопытством спросила она.

Довольный прекрасной погодой и тем, что ему предстоит свободный день, Марк весело ответил:

— Еду на озеро Гласлийн.

— На Гласлийн? — Она улыбнулась. — Мы ездили туда на пикники.

— Тогда едем со мной! — сказал Марк и сразу раскаялся в своем опрометчивом приглашении.

— Ой, правда?

— Ну, разумеется, нет! — улыбнулся Марк. — Я просто пошутил. На охоту я езжу один. — Он натянул поводья, помахал ей рукой и уехал.

Дерина хмуро смотрела ему вслед. Зачем же он ее пригласил, если на самом деле не хотел этого? А как было бы здорово провести такой великолепный день на озере в обществе Марка! Вспомнив, что у нее на попечении ребенок, она вернулась в дом, о чем-то напряженно размышляя.

Спустя пару часов Дерина стояла на берегу озера, прячась за деревом. Хотя ее и подвезли, все равно большую часть дороги ей пришлось тащиться пешком. Она почистила ботинки о траву, отряхнула платье, заправила выбившийся локон и осторожно выглянула из-за дерева. Озеро было таким, каким она его помнила… заросшее по берегам высоким камышом, который сейчас окрасился желтым, зеленым и коричневым. Вдруг раздался выстрел, из зарослей камыша взлетела и судорожно захлопала крыльями какая-то птица. Затем она стала падать на землю, описывая круги. Мужской голос подал команду, и в воду с плеском бросилась собака.

Дерина узнала голос Марка. Скрываясь за кустами, она стала пробираться к тому месту, откуда послышался его голос. Завидев Марка у самой воды, она затаилась за кустом боярышника.

Марк осматривал убитую птицу, как вдруг услышал шорох. Он резко обернулся и увидел Дерину. Опустив ружье, он изумленно смотрел на нее.

— Дерина, как вы здесь оказались?

Она собиралась кокетливо заговорить с ним и напомнить ему о приглашении, но заметила строгое выражение его лица и смутилась:

— Я… я… Мне нужно было отнести посылку Лотам, а теперь я просто возвращаюсь домой.

— Этой дорогой? Да отсюда по меньшей мере две мили до Портвена! Что за чушь вы городите?

— Вы… Вы сами меня приглашали сюда…

Он нахмурился:

— Мне, конечно, нужно было бы поосторожнее выражаться, но и вы достаточно уже взрослая, чтобы понять, когда человек шутит, а когда говорит всерьез.

— Я и есть взрослая! — воскликнула она. — А вы относитесь ко мне как к ребенку и все время поддразниваете!

Он окинул ее внимательным взглядом. Да, Дерина уже не ребенок, над которым можно беззаботно подшучивать.

— Вам не следовало сюда приходить! Если не хотите, чтобы к вам относились как к ребенку, то и ведите себя соответственно. Неужели взрослая девица стала бы меня преследовать и пытаться встретиться со мной… у озера?

Увидев, как ее щеки залились румянцем, он пожалел о своей резкости, но подавил жалость.

— Вам лучше поскорее вернуться домой…

Она посмотрела на его двуколку.

Перехватив ее взгляд, Марк покачал головой:

— Простите, но двуколка мне самому нужна.

Дерина повернулась и зашагала прочь, не видя улыбки, с которой он ее провожал.

Пробираясь домой через лес, а потом шагая по пыльной дороге, Дерина пыталась забыть об унижении, но слезы невольно катились у нее по щекам. Как он мог так с ней обойтись!

Постепенно Дерина пришла к выводу, что Марк Уолдрон не совсем соответствует тому образу возлюбленного, о котором она мечтала. Его суровый тон и то, как он решительно отослал ее, напомнили ей отца, когда тот сердился на нее. Едва передвигая ноги от усталости, она горько жалела, что отправилась к озеру.

Шарлотта с удивлением посмотрела на вернувшуюся Дерину, на ее грязный, обтрепанный подол и на покрытое пылью лицо, на котором виднелись следы слез.

— Где ты была?!

— Просто ходила погулять.

— Погулять… в таком платье! Ты только посмотри на подол!

Недовольство Шарлотты оказалось последней каплей, Дерина расплакалась и убежала наверх, оглушительно хлопнув дверью своей комнаты.

У Шарлотты тоже был тяжелый день. Как только их с Дэном ввели в дом Джейкоба Джонса, ее охватила сильнейшая антипатия к хозяину, который, поджав тонкие губы, молча смотрел на них, сидя за покрытым бархатной скатертью столом.

— Расследование?! У нас никогда ничего подобного не было. До сих пор ни один человек не жаловался на доктора Прайса, напротив, все о нем весьма высокого мнения.

Шарлотта сразу поняла, что имеет дело с человеком, умеющим скрывать за обтекаемой фразой истинную суть вещей.

— Может, просто никто не осмеливался жаловаться? — спокойно произнесла она. — Нуждающиеся люди, которые зачастую зависят от вас, попечителей, от вашей финансовой помощи, по моему мнению, не решаются пожаловаться на доктора, вами же и назначенного.

По лицу Джейкоба Джонса пробежала тень, и Шарлотта поняла, что попала в точку.

— Что бы там ни произошло, это вас не может никоим образом касаться… если вы не приходитесь родственницей умершей. Вот сидит ее муж. Пусть он и говорит! — произнес Джейкоб Джонс с расстановкой.

Дэн кое-как попытался объяснить смысл своей жалобы, но, выслушав его сбивчивые объяснения, Джейкоб Джонс поднялся и сказал:

— Это не доказательство… Я с удовлетворением отмечаю, что для расследования нет оснований. — Он подошел к двери и открыл ее. — А теперь, мисс Лаури… прошу прощения, но мне нужно ехать на ферму.

Вернувшись в дом Уоткинсов, Шарлотта застала Дерину нарядно одетой и готовой отправиться по какому-то непонятному делу, но расстроенная своей встречей с Джонсом, она не обратила особенного внимания на это обстоятельство.

Однако сейчас, прислушиваясь к рыданиям Дерины, Шарлотта встревожилась.

Рыдания не прекращались. Шарлотта поднялась и попыталась открыть дверь в комнату Дерины. Дверь была заперта, а девушка не откликалась.

Спустя какое-то время Дерина спустилась вниз с опухшими от слез глазами. Она молча уселась за стол, съела поданный Шарлоттой суп и заявила, что не собирается рассказывать, где была.

Ее мрачное настроение сохранялось в течение пары дней, что весьма угнетало Шарлотту, и без того расстроенную отказом Дэна позволить ей забрать его дочурку. В добавление ко всему Джейкоб Джонс решил привлечь на свою сторону влиятельных союзников, чтобы всем вместе поддержать отказ от расследования. Как-то днем Шарлотта выглянула в окно и увидела остановившийся у их ворот роскошный экипаж, запряженный парой превосходных лошадей, и кучера, который шел к ним по дорожке.

Шарлотта узнала экипаж, принадлежавший леди Райс, крупнейшей землевладелице в округе, которая только недавно возвратилась из-за границы. Именно у нее арендовали землю и Джейкоб Джонс, и все остальные фермеры.

Шарлотта распахнула дверь и увидела, как из экипажа спустилась женщина средних лет, в богато отделанном платье с меховой пелериной и направилась к ней.

Шарлотта проводила гостью в гостиную.

— Я сожалею, что не могла познакомиться с вами раньше, — сказала леди Райс. — Мне рассказывали о том, как вас спасли. Кроме того, я, конечно, слышала и о том, что у капитана Уоткинса появилась очаровательная экономка.

Некоторое время они говорили о кораблекрушении, затем о поселковых делах, и вскоре Шарлотта поняла, что доходившие до нее слухи были правдивыми — эта женщина в подробностях знает о жизни поселка и заботится о его обитателях.

В кроватке заплакала девочка, и леди Райс подняла взгляд:

— Это ребенок Ллойда?

— Да.

— С вашей стороны было очень мило, что вы взяли на себя заботу о малютке.

— Я полюбила ее мать за то короткое время, пока ее знала, и не могла бросить ребенка на произвол судьбы.

— Марджи была очень милой женщиной. Я искренне расстроилась, когда узнала о ее смерти.

Шарлотта сразу воспользовалась случаем и медленно произнесла:

— Думаю, ее смерти можно было бы избежать.

— Каким образом? — резко спросила леди Райс.

— За доктором Прайсом послали, когда схватки только начались. Но он так и не появился. А когда приехал доктор Уолдрон, было уже поздно.

Леди Райс окинула ее проницательным взглядом:

— У вас есть какой-либо опыт в медицине?

Шарлотта покачала головой.

— Тогда боюсь, что, как непрофессионал, вы не обладаете достаточной квалификацией, чтобы выдвигать такое обвинение, — заявила леди Райс. — Ко мне приезжал Джейкоб Джонс. Он рассказал мне о слухах насчет доктора Прайса и о вашем визите. Должна вам сказать, что у нас никогда не было ни малейшего сомнения в квалификации доктора Прайса, который лечил многих из нас.

У Шарлотты упало сердце. Естественно, что эта женщина желала положить конец разговорам и защитить человека, который был и ее врачом. Также понятно и то, что она скорее поверит тому, что говорит ее арендатор вроде Джейкоба Джонса, чем словам случайной приезжей.

— В ту ночь я была в доме Ллойдов и с нетерпением ждала приезда доктора Прайса, — сказала Шарлотта погодя.

Какое-то мгновение леди Райс пребывала в нерешительности, затем слегка коснулась руки Шарлотты.

— Я понимаю ваши чувства. Не хочу, чтобы вы считали нас жестокими и бессердечными, но доктор Прайс и его жена, а также его дети регулярно посещают церковь. Он оказал множество услуг поселку. И мы должны отплатить ему обвинением и неблагодарностью? — Леди Райс встала и закуталась в пелерину.

— Рада была с вами познакомиться, — любезно сказала она.

С величественной простотой она сняла вопрос о докторе Прайсе, оставив у Шарлотты мнение о себе как о благоразумной и порядочной женщине, вместе с тем слишком приверженной устоявшимся отношениям между жителями округи.

Первый раунд, кажется, выиграл Джейкоб Джонс, раздумывала Шарлотта, глядя вслед удалявшемуся экипажу леди Райс, но следующий раунд он может и проиграть.




Со времени инцидента у озера жизнь без мечты стала казаться Дерине серой и однообразной. Уже много месяцев она мечтала о Марке Уолдроне, но его решительный отказ от нее разбил ее мечты. Ни один романтический герой не мог бы повести себя так сдержанно!

Однажды, днем она шла по берегу моря с девочкой, завернутой, по уэльскому обычаю, в шаль, перекинутую через плечо. Бурное море накануне выбросило на берег множество обломков дерева. Дерина рассчитывала принести домой пару кусков. Она осторожно нагнулась, чтобы подобрать небольшую доску.

— Эй! Осторожнее!

Дерина подняла голову и увидела перед собой Дэна с сетью на плече.

— Ты можешь так выронить ребенка! — заметил он.

Готовый вырваться резкий ответ почему-то замер на устах Дерины, и она робко посмотрела на Дэна:

— Может, захватишь немного дров? Мы не имеем возможности развести сильный огонь в камине, а Шарлотта занята, ей некогда.

Дэн сбросил сеть, набрал охапку дров, связал ее обрывком веревки и вскинул себе на плечо.

— Пойдем, что ли.

— Ты прямо к нам, домой? — Дерина улыбнулась.

— Куда же деваться! — проворчал он и зашагал рядом. Украдкой бросив взгляд на круглое личико спящей девочки, он спросил: — Она как, в порядке?

— Да, да, в порядке.

— А ты больше никаких проказ не замышляешь, а?

— Какие еще проказы? — нахмурилась Дерина.

— Да всю эту чущь с восковыми фигурками…

— Ах это… Нет, конечно, нет!

Они уже подошли к воротам дома, когда Дэн сказал:

— Я только занесу дрова во двор и сразу к своим сетям!

Дерина подождала у ворот, пока он не вернулся.

— Могу угостить тебя чаем, — предложила она.

Он удивленно посмотрел на нее, пожал плечами, молча повернулся и зашагал прочь.

— Идешь сегодня в море? — крикнула Дерина ему вслед.

Он на секунду остановился и оглянулся:

— Конечно!

Она посмотрела в сторону моря, где волны быстро набегали одна на другую, выбрасывая на берег шапки пены, и крикнула вслед удаляющейся фигуре:

— Лучше уж ты, чем никто!

Дэн помахал ей рукой.

Наблюдая за ними из окна, Шарлотта рассчитывала, что Дэн зайдет в дом и скажет ей о своих планах относительно ребенка. Вопрос оставался открытым, и это ее огорчало.

— Я попросила Дэна принести дров, — объяснила Дерина, раскутывая девочку и укладывая ее в кроватку.

— Ты в последнее время слышала что-либо про Дэна? — спросила Шарлотта.

— Что слышала? Не знаю, о чем вы. — Дерина с любопытством смотрела на нее. — Вы же только что его видели.

Шарлотта выдвинула ящик комода, убрала в него чистые пеленки.

— Интересно, действительно ли Дэн задумал жениться?

— Жениться? Дэн?! А на ком он собрался жениться?

— Я и спрашиваю, не слышала ли ты что-либо. Для меня важно это знать… из-за ребенка.

Дерина метнула на нее встревоженный взгляд.

На секунду удивившись, Шарлотта сообразила, что Дерина не знает о ее разрыве с Эдвардом. Если Дэн действительно женится, естественно, он заберет дочку, и тогда не будет никаких препятствий для ее замужества с Эдвардом. Она решила пока ничего не говорить об этом Дерине.

— Пойду принесу дров, — сказала она и пошла во двор.

Мощный порыв ветра взметнул ей волосы, закружил вокруг ног вихрь опавших листьев. Бурная погода всегда вызывала в ней тревогу, и, вернувшись в дом, она сказала Дерине:

— Посидишь дома, пока я схожу навестить миссис Уинн?

Дерина, занявшаяся шитьем новой юбки, кивнула.

Было время отлива, поэтому Шарлотта решила идти по берегу и подняться на мыс по тропинке, которая вела к дому Цецилии Уинн. Прогулка против ветра оказалась хорошим средством разогнать уныние.

С трудом поднявшись на мыс, она остановилась передохнуть.

Убрав с лица растрепанные ветром волосы, девушка заправляла их под шаль, когда ее кто-то окликнул. Она обернулась и увидела Марка Уолдрона.

Он с секунду молча смотрел на нее, и что-то в выражении его глаз заставило ее отвести взгляд. Затем она заметила его двуколку, стоявшую во дворе фермы.

— Уж не заболела ли миссис Уинн? — спросила она.

— Нет… собственно… Время от времени я заезжаю сюда после объезда пациентов, чтобы выпить чашку чая. А сейчас вышел на берег перед тем, как ехать домой, просто полюбоваться морем. А вы собираетесь зайти к ней?

— Да.

Шарлотта снова повернулась к морю, желая скрыть волнение и мучительно гадая, насколько часто он навещает миссис Уинн. Вместе с тем она раздумывала, показалось ли ей, что минуту назад, когда он здоровался с ней, в его голосе прозвучали теплые нотки, а в глазах проскользнули радость и восхищение.

— Итак, все-таки вы добились расследования.

Она удивленно обернулась, он с осуждением смотрел на нее.

— Я вас не понимаю. Я и не думала… мне никто не говорил, что делу дали ход.

— В таком случае я вас об этом извещаю. Леди Райс сказала мне, что предпочитает не отказываться от…

— Леди Райс желает расследования? Но она говорила…

— Она делает это потому, что стало ходить слишком много нежелательных слухов, поэтому хочет оградить от них доктора Прайса и предпочитает восстановить его доброе имя публично.

Шарлотта всплеснула руками:

— Но это же замечательно! Как хорошо, что дело будет предано огласке!

Марк бросил на нее удивленный взгляд:

— Вы считаете замечательным… публично обсуждать профессиональную репутацию пожилого врача?

— А почему Дэну Ллойду отказали даже в объяснении причин, по которым доктор Прайс так и не появился у него в доме, хотя бы спустя пару часов после вызова? — вспыхнула Шарлотта.

— Врачи не обязаны все объяснять непрофессионалам, — сдержанно заметил Марк.

— Но они обязаны ответить на вопросы, которые будут им заданы во время расследования!

— Все зависит… — Он умолк и взглянул на часы. — Больше я не могу обсуждать с вами этот вопрос. Мне пора идти. Но мы непременно встретимся с вами во время расследования.

Он торопливо пошел по дорожке. Она постояла, глядя на волны, разбивающиеся об утес, затем направилась к дому. Подойдя, она увидела, как Марк усаживается в двуколку и отъезжает. Ей стало невыразимо грустно.

Цецилия открыла дверь Шарлотте и просияла от радости.

Она быстро провела ее в гостиную и усадила поближе к камину, около которого стоял накрытый столик с оставшимися после чая чашками.

— Какой дорогой вы шли? — спросила она, когда Шарлотта сняла пальто и шаль.

Шарлотта ответила, а Цецилия позвала звонком горничную и попросила ее подать чай, но ни словом, не обмолвилась о Марке.

— Я рада, что вы навестили меня, — сказала она.

— Возможно, из-за меняющейся погоды у меня дурное настроение. Думаю, приятное общество пойдет мне на пользу.

Шарлотта с трудом удержалась, чтобы не заговорить о Марке. Возможно, Цецилия не считала общество доктора Уолдрона приятным, но, во всяком случае, он был здесь и пил чай.

Цецилия поднялась наверх за книгой для Шарлотты, которая тем временем более внимательно рассмотрела комнату, в которой находилась.

Впервые она обратила внимание на фотографию весьма привлекательного мужчины в серебряной рамке, правда, в его улыбке было что-то отталкивающее. Интересно, не покойный ли это муж Цецилии? Она спрашивала Дерину о мистере Уинне, но ответы были неопределенными. «Я его не очень хорошо помню. Он умер, когда я еще ходила в школу. Мне кажется, он был странным…» — «В каком смысле?» — «Люди говорят, что он был странным, вот и все».

Появилась Цецилия с книгой и сказала:

— Книга вам понравится. Я нахожу романы мисс Брэддон увлекательными.

Шарлотта с улыбкой поблагодарила ее:

— Я уверена, что мне она понравится. Я вспомнила, как вы о ней говорили, и сегодня пришла в надежде застать вас дома.

Через полчаса она попрощалась и ушла.

По дороге домой она размышляла о причинах молчания Цецилии Уинн относительно визита Марка. Обычно Цецилия вполне откровенна, может, она просто забыла о нем упомянуть?

Теперь, когда жители поселка узнали о том, что расследование состоится, Шарлотта заметила, что отношение к ней медленно, но ощутимо меняется. Когда она входила в лавку, разговоры покупателей внезапно умолкали. Порой на улице, завидев приближающуюся Шарлотту, женщины, которые о чем-то оживленно беседовали, вдруг поспешно расходились по домам. Она стала подозревать, что ее общества избегают.

Затем произошел ошеломивший ее инцидент. Однажды утром она вошла в деревенскую лавку, и как раз в эту минуту женщина, нагнувшаяся к стойке, произнесла имя Дерины. Она не расслышала, что при этом говорилось, но не могла не заметить растерянное молчание, воцарившееся при ее появлении. Почему они обсуждали Дерину?

Вернувшись домой, Шарлотта застала Салли, которая принесла выстиранное белье. Когда та уходила домой, Шарлотта проводила ее до ворот и, понизив голос, с деланным безразличием спросила:

— Салли, о чем сейчас говорят в поселке?

— Не стоило бы мне все пересказывать, но в основном говорят о расследовании. Люди не хотят ничего говорить против доктора Прайса, и они знают, что вы этого добиваетесь, поэтому…

— Понятно… А еще о чем говорят?

— Мне не стоит говорить вам…

— Я никому не расскажу то, что вы мне скажете.

— Ну, еще говорят, что мисс Дерину видели с молодым доктором… недалеко от озера, куда он ходил на охоту.

— Что за вздор! — воскликнула Шарлотта. — Мисс Дерина последнее время почти не выходит из дома… все время шьет…

— Об этом говорят уже несколько дней…

— Вздор! Если доктор Уолдрон ездил на охоту, вряд ли он брал с собой кого-либо… разве только приятеля…

— Я только рассказала вам о слухах, — сказала Салли, — Думаю, вам лучше знать о том, что говорят…

Шарлотта стояла у ворот, провожая взглядом уходившую Салли. Почему то, что сообщила ей прачка, так ее рассердило? Ее не удивило, что люди недовольны расследованием… но что произошло с Дериной? Должна ли она рассказать Дерине о том, что услышала от прачки? Если эти слухи верны, они могут навредить Марку.




В тот же день Шарлотта отправилась с девочкой на прогулку, а Дерина осталась дома пришивать тесьму к подолу своей новой юбки. Сидя спиной к двери и поглощенная работой, Дерина вздрогнула, когда дверь кухни вдруг резко распахнулась. Она быстро обернулась и испуганно уставилась на Дэна, который застыл в дверях и с яростью глядел на нее.

— Что я слышу? — закричал он.

Дерина вскочила, уронив шитье.

— О чем ты? Я не…

— Я насчет тебя и доктора Уолдрона, — прервал ее Дэн. — Ты с ним встречалась? Все об этом болтают, твое имя склоняет всякий, кому не лень! Чего только о вас не говорят…

— Я не знаю, о чем ты…

— Нет, ты отлично это знаешь! — Он схватил ее за руку и резко дернул. — Знаешь! Ты была с ним на озере. Вас там видели!

— Какое право ты имеешь разговаривать со мной в таком тоне? Тебя не касается, что я делаю и где бываю.

Он схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Что между вами было? — требовательно спросил он. — Только правду говори! А если не скажешь, я сейчас же пойду к доктору Уолдрону.

— Нет… прошу тебя, Дэн, не ходи! Клянусь тебе, ничего не было. Да, я… я пошла за ним… подумала, что если застану его одного… если…

Он отпустил ее. Порыв ярости утих, но он все равно был зол.

— Так ты все еще бегаешь за доктором Уолдроном, да?

— А почему бы и нет? — Дерина вскинула голову. — Объясни мне, почему ты считаешь, будто я недостаточно хороша для доктора Уолдрона?

— Дело не в том, что ты недостаточно хороша для него, — вздохнул Дэн. — Просто ты поступаешь глупо. Когда только повзрослеешь? Ты уже совершила одну глупость, когда сделала восковое изображение Шарлотты… хотела из ревности убрать её с дороги, думая, что доктор Уолдрон ею интересуется.

Сзади послышался легкий шорох, они обернулись и увидели стоящую в дверях Шарлотту, Дерина в страхе зажала рот рукой. По лицу Шарлотты она поняла, что та слышала последние слова Дэна.

— Ты… ты делала мое восковое изображение? Бегала к Проклятому источнику?! — с ужасом переспросила Шарлотта.

— Послушайте, Шарлотта, все не так страшно, — вмешался Дэн. — На самом деле она не желала вам вреда и так расстроилась, когда вы заболели…

Шарлотта развязала шаль, сняла капор, затем уложила девочку в кроватку. Не обращая внимания на Дэна, она смотрела на Дерину.

— Не знала… вот уж не знала, какая ты на самом деле. Только сегодня утром до меня дошли слухи о тебе и докторе Уолдроне… а теперь еще и это…

— Шарлотта, я знаю, вы мне не поверите, но мне так стыдно… правда, стыдно. Я поступила глупо… — вполголоса произнесла Дерина.

— Глупо?! Так поступают только злые, лукавые люди, и, насколько я знаю, ты такой и осталась!

— Шарлотта, это неправда… то, что вы слышали…

Но Шарлотта молча повернулась и поднялась наверх, оставив Дэна и Дерину оторопело смотреть друг на друга. Шарлотта без сил опустилась на кровать. Сознание, что Дерина настолько ее ненавидит, что даже прибегла к ворожбе, нанесло ей такой же, сильный удар, как и известие о встрече Дерины с Марком у озера. Удрученная, она решила найти успокоение в письме Эдварду. Он ответит ей и хотя бы сообщит последние новости о жизни в Хаддстоуне. Она подошла к комоду, достала письменные принадлежности, но, услышав плач девочки, спустилась вниз.

— Где Дэн? — спросила Шарлотта Дерину, пытавшуюся успокоить ребенка.

— Он ушел, он торопился, они выходят в море.

Шарлотте пришло в голову, что Дэн, должно быть, хотел рассказать ей о своих планах относительно ребенка.

— Зачем он приходил? — спросила она. — Он хотел видеть меня… или тебя?

Отвернувшись, Дерина сказала:

— Меня… он услышал… ну, эти слухи насчет меня и доктора Уолдрона.

— Тогда, может, ты расскажешь мне об этом правду. В конце концов, у меня есть обязательства перед твоим отцом. Не думаю, чтобы он порадовался, узнав, что ты встречалась с молодым человеком, вызвав толки по всему поселку.

С видимым трудом, время от времени умолкая, Дерина рассказала ей об инциденте у озера.

— Это неприлично, — заметила Шарлотта. — И доктор Уолдрон правильно поступил, прогнав тебя домой, поскольку твоя выходка вызвала у него возмущение.

Дерина подавленно молчала, и Шарлотта сменила тему.

— А зачем приходил Дэн?

— Отругать меня. — У Дерины на лице появилась растерянность. — Он давно меня знает… мы вместе ходили в школу…

Возможно ли, думала Шарлотта, что Дэн интересуется Дериной? И если это так, можно ли допустить, что Дерина думает выйти за него замуж? Если Дэн имеет на Дерину виды, на которые намекал, не ошибается ли он жестоко? Бедный Дэн…

— Вероятно, его расстроили слухи насчет тебя и доктора Уолдрона, — заметила Шарлотта. — Но думаю, Дэн постарается прекратить их.

— Он обязательно это сделает! — воскликнула Дерина с улыбкой.




Несколькими днями позже Шарлотта сидела за ленчем с Цецилией Уинн в гостинице «Замок» в Пенгарте. Они встретились в городе, куда приехали за покупками, и Цецилия предложила где-нибудь перекусить.

Огромный ресторан, выходящий окнами на море, был почти пустым, так как сезон уже закончился, Шарлотта смотрела на вершину Сноудона, четко вырисовывающуюся на фоне ярко-синего неба, когда Цецилия Уинн сказала:

— Относительно расследования… — Она развернула салфетку, разгладила ее на коленях, затем посмотрела на Шарлотту. — Вы… и Дэн все еще намерены его добиваться?

— Я? Но разве вы не слышали? Леди Райс желает, чтобы провели расследование…

— Она могла бы остановить это дело, поскольку ей сообщили, что Дэн Ллойд забрал свою жалобу.

— Но это неправда! — с жаром возразила Шарлотта.

Пожав плечами, Цецилия Уинн заметила:

— Перспектива расследования огорчает доктора Уолдрона, который уже много лет работает с доктором Прайсом.

Так вот в чем дело, подумала Шарлотта. Вот почему Цецилия Уинн так мило с ней обходится, одалживает книгу, приглашает вместе посидеть за ленчем! Она делает все, что может, стараясь избавить своего друга… доктора Марка Уолдрона от неприятностей.

Разговор перешел на каждодневные дела. Но, расставаясь на улице перед отелем, Шарлотта чувствовала, что теряет еще одного друга, который стал для нее очень дорогим.

Шарлотта еще немного походила по магазинам и к вечеру собралась домой. С моря задувал сильный, пронизывающий ветер, и по серому небу неслись мрачные тучи. Она наняла кеб до дома Уоткинсов и увидела, что в гавани разразился настоящий шторм. Гигантские волны налетали на скалы, а затем с грохотом разбивались и обрушивались вниз в фонтанах брызг. За бухтой море лежало свинцово-серым холмом.

В дверях ее встретила заплаканная Дерина с письмом в руке.

— Это от папы. На этот раз он не приедет. Вернется домой вместе с кораблем… А это значит, только через полтора месяца.

— Но ты же почти наверняка это знала, Дерина. Он предупредил об этом в одном из последних писем.

— Не в этом дело, — всхлипнула Дерина. — Дело в причине… в какой-то женщине… он собирается на ней жениться… и… и привезет ее с собой!

— Но…

— Не нужна мне никакая мачеха! Я не потерплю мачехи! — воскликнула Дерина, заламывая руки.




Глава 9


Шарлотта изумленно смотрела на нее.

— Какой смысл возражать против этого? — сказала она. — Если твой отец решил снова жениться, то он это сделает. А, кроме того, может, тебе понравится его жена.

Дерина покачала головой:

— Нет… никогда! Для меня это не так, как для других. Понимаете, когда папа будет уезжать в море, мне придется все время оставаться с ней…

Шарлотта устремила взгляд на бушующее море и, чтобы прекратить этот бесполезный разговор, решила сменить тему:

— Думаю, сегодня рыбаки уже не выйдут в море.

— Они уже ушли, — заметила Дерина. — Час назад. Пока еще море более или менее спокойное.

— Должно быть, ты слишком увлеклась этим письмом и ничего не заметила. Взгляни в окно!

Дерина подошла к окну и испуганно ахнула. Далеко в море виднелись крошечные пятнышки лодок, которые то исчезали, то снова появлялись.

— Зря они вышли, — вздохнула Дерина. — Наверное, шторм налетел внезапно. Если море не успокоится, им не добраться до бухты. Может, постараются высадиться в другом месте.

Шарлотта выкупала, накормила ребенка и уложила спать, а Дерина беспокойно расхаживала по кухне, то и дело отдергивая занавеску на окне и вглядываясь в темноту.

— Пойду в гостиницу, — заявила она. — Там собираются женщины, которые ждут своих мужей.

— А ты тут при чем? — недоумевающе произнесла Шарлотта.

— При том, что Дэна никто не ждет, — ответила Дерина.

Вскоре Дерина спустилась вниз, одетая в теплое пальто и клетчатый платок, из-под которого выбивались пряди волос.

— Ну, я пошла, — сказала она торопливо.

— Ты… ты ждешь Дэна? — спросила Шарлотта, вскинув брови.

— Я же сказала, что его никто не ждет. Значит, его стану ждать я. А кроме того, шторм такое зрелище, на которое стоит посмотреть…




Подойдя к гостинице, Дерина увидела группу женщин, прислонившихся к стене. Время от времени открывалась дверь, и тогда изнутри падал свети освещая их лица. Ведущая к берегу булыжная дорога была усеяна пенистыми брызгами, срываемыми ветром с волн.

— Скоро отправят спасательную шлюпку, — крикнула громко одна из женщин, стараясь заглушить завывание ветра.

— Нет… они не станут ее дожидаться! — выкрикнула другая. — Ты знаешь наших мужчин. Они решат обойтись без посторонней помощи.

Их разговор прервала накатившая волна. Отхлынув, она оставила лужи по щиколотку. Затем ослепительно вспыхнул свет, и раздался треск сигнальной ракеты.

— Спасательная шлюпка готовится выйти в море!

Дерина стояла в стороне от остальных женщин. Ей было холодно. Когда хозяин гостиницы принес графин с ромом, она сделала глоток, чтобы согреться. Почему она здесь? — спрашивала она себя. Потому ли, что шторм действительно захватывающее зрелище? Может быть… Но ведь нельзя же оставаться в доме, когда здесь, у порога гостиницы, разыгрывается драма.

Но она понимала, что когда из Портвена выходит спасательная шлюпка, значит, мужчины в море находятся в серьезной опасности, и внезапно ее ужаснула мысль, что Дэн может утонуть. Господи, неужели она его больше никогда не увидит? Она вспомнила, как поддразнивала и задевала его, когда он был женат на Марджи… но это же совсем другое дело.

Спасательная шлюпка вернулась только около полуночи. Когда первый рыбак, едва передвигая ноги, добрел до гостиницы, женщины разом бросились к нему.

— Спасены все, — угрюмо пробасил он. — Несколько человек ранены, а большинству нужно просто как следует согреться.

Со слезами облегчения женщины поспешили встречать своих мужей. Последним появился Дэн. Дерина заметила при свете, падавшем из открытой двери, его фигуру в порванном клеенчатом плаще, на щеке у него виднелся кровавый порез.

— Дэн! — крикнула она. — Дэн! Шарлотта ждет тебя. Выпей скорей рома и пойдем домой.

Когда Дэн вошел в дом вместе с Дериной, к ним навстречу кинулась Шарлотта:

— Наконец-то! Какое счастье! Я слышала, что в море вышла спасательная шлюпка… Я считала минуты…

Она подбежала к камину, схватила стопку одежды и протянула ему.

— Это свитер и старые брюки капитана… Может, они и не очень вам подойдут, но зато вы в них согреетесь. Идите переоденьтесь наверху, а потом я вас накормлю.

Он стоял, казался ошеломленным и потерявшим дар речи, и Дерине пришлось подтолкнуть его:

— Ну иди же!

Шарлотта взяла свечу и посветила ему на лестнице. Спустившись вниз, она увидела, что Дерина поспешно рвет на полосы кусок ткани, чтобы сделать повязку.

— И тебе тоже нужно поскорее переодеться в сухое, — сказала ей Шарлотта. — Вот, возьми, я согрела для тебя юбку и кофту.

Вскоре Дэн спустился в кухню и сел на кушетку, которую Шарлотта подтащила к камину.

— Я очень надеялась, что Дерина приведет вас к нам, — сказала она, разливая по тарелкам горячий суп.

Дэн медленно ел, а Дерина принесла теплой воды, осторожно промыла ему рану на щеке и ловко ее перевязала.

Как только Дэн съел суп, он привалился к валику кушетки и заснул как убитый.

Шарлотта задула лампу. При свете камина она и Дерина смотрели на смертельно уставшего спящего мужчину. Затем Дерина взяла шаль и укрыла ею его босые ноги.

Снаружи вой ветра сменился печальными стонами. Шторм пронесся мимо.

На следующее утро, проснувшись, Дэн застал Дерину у плиты поджаривающей бекон. Он моргнул раз, другой, очевидно недоумевая, как он здесь оказался, затем вспомнил события минувшей ночи.

— Ты ждала меня в гостинице, — сказал он хриплым голосом.

Дерина перевернула вилкой ломоть поджаренного бекона, вылила яйцо на сковородку и следила за тем, чтобы яичница с беконом не пригорела.

— Когда приближается шторм, — не оглядываясь, сказала она, — людям интересно на него посмотреть.

Он сел, отбросив в сторону кучу одеял.

— Могла бы смотреть на него и отсюда, незачем тебе было ходить к гостинице.

Она повернулась и посмотрела на него:

— Если бы ты только мог видеть себя с этой повязкой и торчащими во все стороны патлами! Настоящий пират! Пойди, умойся, а завтрак сейчас будет готов.

Вскоре вниз спустилась Шарлотта с ребенком, и они все вместе уселись завтракать. Дэн еле двигал рукой с вилкой, казалось, ему даже разговаривать трудно. Он обвел взглядом накрытый стол… девочку, которая весело размахивала ручонками, затем перевел взгляд на Шарлотту:

— Вчера вы так заботились обо мне. Наваристый суп… теплая одежда…

Шарлотта улыбнулась, глядя на Дерину.

— А вот Дерина… — начала она.

— А вот Дерина, — прервал ее Дэн, — ходила полюбоваться на шторм, так она сказала. Вероятно, из гостиницы бурю, лучше видно.

— Но ведь это она привела вас в дом, — напомнила ему Шарлотта.

Дэн покачал головой и взглянул на склонившуюся над своей тарелкой Дерину.

— Ну что ж, — наконец сказал он, с трудом поднимаясь. — Я, пожалуй, пойду. После шторма полно дел.

Шарлотта дождалась, пока за ним со скрипом закрылась калитка, затем обратилась к Дерине:

— Дерина, по-моему, ты не безразлична к Дэну… или я ошибаюсь?

— То вы, а то он… Я что, должна ему объясниться в любви? Так, по-вашему?

— Но Дэн тебе действительно нравится?

— А зачем вам это знать?

— Потому что такие мужчины, как Дэн, не уверены в том, что они нравятся женщинам. Им нужны какие-то определенные признаки. И вспомни, совсем недавно тебя очень интересовал доктор Уолдрон. Что может думать Дэн?

Дерина ничего не ответила, а лишь пожала плечами. Шарлотта задумалась. Кажется, Дэн Дерине нравится. Дай-то бог! А что, если она предпочитает выйти замуж и уйти из дома, только бы не жить с мачехой?

Днем Дерина взяла девочку и отправилась с запиской к Салли. Шарлотта была дома одна, когда у ворот остановилась двуколка Марка. Она открыла ему дверь, и он сразу спросил:

— А Дерина дома? Во время шторма пострадало много рыбаков. Мне нужно объехать их всех, но мне нужна помощь, чтобы делать перевязки, а Гвенни уехала помогать роженице.

Шарлотта сказала, что Дерины нет, и он пожал плечами.

— Может быть, я смогу вам помочь? — спросила Шарлотта. — Я умею перевязывать раны.

Он подумал над ее предложением, затем сдержанно сказал:

— Я буду вам признателен. Это весьма любезно с вашей стороны.

Шарлотта побежала наверх надеть пальто и шляпку, скрывая охватившую ее радость и понимая, что Марк согласился принять от нее помощь только потому, что оказался в безвыходном положении.

Она спустилась вниз, и Марк, окинув ее взглядом, посоветовал ей захватить какой-нибудь фартук. Шарлотта взяла свой кухонный передник и завернула его в бумагу.

Они колесили по поселку, навещая один коттедж за другим, и каждый раз Марк объяснял хозяевам ее присутствие, официально называя ее мисс Лаури. Под его руководством она прикладывала примочки и мази, делала перевязки и всячески помогала ему, подавая то одно, то другое. К середине дня Шарлотта уже хорошо представляла себе, что значит быть профессиональной медсестрой. Она научилась самостоятельно накладывать простейшие повязки и с восторгом наблюдала, как Марк ловко обвязывал бинтами раны на голове.

Наконец они закончили объезд раненых. По дороге домой Марк сказал:

— Я не справился бы один, если бы вы не помогли мне. С вашей стороны это было весьма любезно, особенно поскольку… — Он не закончил предложение, а вскоре они подъехали к дому Уоткинсов.

После шторма Дэн не заходил к ним, а Дерина стала более спокойной и покладистой. Хотя она всегда тщательно скрывала свою привязанность к кому-либо, Шарлотте становилось ясно, что она любит ребенка. Дерина часто выносила девочку на прогулку вокруг дома, что-то мурлыча про себя или напевая народные песенки.

Как-то ноябрьским утром Шарлотта смотрела из окна, как Дерина выходит из ворот с девочкой, покачивая ее в такт колыбельной песенки. Вскоре с холма спустился и прошел мимо Дэн, который наверняка видел Дерину с малышкой, но не остановился, а просто помахал ей рукой и что-то крикнул в знак приветствия. И почти сразу же Дерина вернулась домой и стала расхаживать по кухне, укачивая ребенка.

Шарлотта сняла с каминной полки безделушки и стала вытирать с них пыль. Стирая пыль с фарфоровой пастушки, она сказала:

— Дерина… я хотела кое о чем спросить тебя. Для меня это очень важно знать, и я обещаю никому ничего не говорить.

Дерина вздернула брови.

— Это насчет Дэна. Я хотела бы знать: ты действительно его любишь и хочешь выйти за него замуж?

Дерина сразу подошла к окну, повернувшись к Шарлотте спиной.

— У вас нег никаких оснований об этом спрашивать.

— Допустим, — заметила Шарлотта. — Но может быть, если я объясню тебе причину… понимаешь, когда Эдвард в последний раз приезжал сюда, он сказал, что не дает согласия на удочерение девочки. Он очень решительно и определенно заявил об этом. Я понимала, что он не изменит свое решение… поэтому… и поэтому разорвала с ним помолвку.

— Разорвали помолвку? — Дерина резко повернулась. — Хотите сказать, что для вас ребенок главнее мистера Блейка?

— Вернее было бы сказать, что ребенок нуждается во мне больше, чем он, — задумчиво произнесла Шарлотта.

— Но ведь это ребенок Дэна, — возразила Дерина.

— Но ты же знаешь, как он относился к ребенку еще совсем недавно. Однако после того, как я разорвала с Эдвардом я пошла к Дэну… именно об этом я и хотела тебе сказать… и он не захотел, чтобы я одна воспитывала ребенка. Он сказал, что у него какие-то планы, но ему нужно время, чтобы их обдумать…

— Планы? Дэн сказал, что у него планы? — Дерина уложила уснувшую на руках девочку в кроватку, потом подошла к столу и стала вертеть в пальцах какую-то статуэтку. — Любопытно, какие же это у него планы?

— Полагаю, он задумал снова жениться, — улыбаясь, сказала Шарлотта.

— Жениться?! Жениться… на ком? — Дерина с маху поставила статуэтку на место.

— Естественно, на тебе, Дерина! — воскликнула Шарлотта.

— Не думаю, — протянула Дерина. — Не думаю, чтобы он на мне женился. Он считает меня легкомысленной… и безрассудной. Он сам мне так сказал.

— Ах, Дерина, все мы бываем и легкомысленными, и безрассудными, особенно когда молоды. Лучше не вспоминать о своих ошибках… во всяком случае, не придавать им слишком большого значения. Многие воспринимают ошибки молодости далеко не так серьезно.

— Но как раз Дэн воспринимает их серьезно! — возразила Дерина.

— Может быть, будучи женатым на Марджи, весьма здравомыслящей женщине, он и от тебя ожидает чего-то подобного. Но ведь она была гораздо старше тебя.

— Я никогда не буду такой, как она! — покачала головой Дерина.

— Думаю, Дэн на это и не рассчитывает, — возразила Шарлотта. Он, мне кажется, полюбит тебя за другие качества, каких, возможно, не было у Марджи…

В кухне наступила тишина. Дерина сосредоточенно водила пальцем по скатерти, затем вскинула голову и произнесла, с улыбкой глядя на Шарлотту:

— Если бы я знала, что Дэн меня любит… но я не знаю, как это выяснить.

— Ты сумеешь это понять, — сказала Шарлотта, ставя на место безделушки и развязывая передник. — Не хочешь сходить в поселок за рыбой?

— Пожалуй, схожу! — кивнула Дерина, взяла корзину и ушла.

Оставшись одна, Шарлотта села в кресло-качалку и стала покачиваться, размышляя. Затем она встала и подошла к кроватке. Глядя на спящего ребенка, она старалась привыкнуть к мысли, что, если Дерина и Дэн поженятся, ей придется расстаться с девочкой, к которой она стала относиться, как к родной.

Меньше чем через две недели Дерина, которая за пару часов до важного события ушла в поселок, вернулась домой с Дэном.

— Шарлотта, нам нужно кое-что вам рассказать, — сообщила она с улыбкой. — Мы хотим пожениться как можно скорее. Понимаете, о Дэне некому позаботиться. Как вы думаете, люди не будут говорить… осуждать Дэна за то, что он снова женится?

— Конечно, будут говорить, — улыбнулась Шарлотта. — Но эти разговоры вскоре прекратятся. — Она взглянула на их переплетенные пальцы. — Да и какое вам дело до всяких судов-пересудов!

— Тогда мы поженимся… скоро… очень скоро! — Дерина подбежала к кроватке. — И тебя, маленькая Шарлотта, заберем домой, и у тебя будет родной папа!

Дэн подошел к Дерине, а на глаза Шарлотты навернулись слезы, и она поспешно отвернулась к окну. Разве смогут они понять, что значит для нее потерять этого ребенка?

Дерина подошла к ней и взяла ее за руку и тихо сказала:

— Шарлотта… теперь вам не нужно отказываться от Эдварда.

Шарлотта кивнула и, подумав, добавила:

— Я дождусь окончания расследования.

— И нашей свадьбы! Ведь вы не уедете до нее, Дэн, правда, она не уедет?

Дэн обвел взглядом Шарлотту, Дерину и малышку.

— Было бы несправедливо, если бы мы поженились без вас, Шарлотта.

Через несколько дней после помолвки с Дериной Дэн получил письмо с приглашением явиться на расследование. Он показал письмо Шарлотте.

— Не знаю, что и думать… сейчас, когда мы с Дериной собираемся пожениться… Я думал, может… — Он кинул нерешительный взгляд на письмо в руке Шарлотты.

Шарлотта догадалась, о чем он хотел сказать.

— Вы говорили об этом Дерине?

Он покачал головой.

— Может, вы… сможете это сделать для меня… это не так просто… и скажете мне, что она об этом думает….

— Понимаю. — Шарлотта вернула ему письмо. — Возможно, теперь уже невозможно остановить расследование. Сначала я поговорю с Дериной… И дам вам знать…

Шарлотта застала Дерину за пришиванием бархатной ленточки на белую шелковую блузку.

— Дэн показывал тебе письмо насчет расследования? — спросила она.

Дерина сделала маленький стежок, затем показала головой:

— Он не любит об этом говорить. Не знаю, сможет ли он быть подходящим свидетелем.

— А что ты сама об этом думаешь?

— Все это очень сложно. Если бы Марджи была жива, я бы не выходила сейчас замуж за Дэна… но теперь, когда между нами все решено, другое дело. Я стану воспитывать дочку Марджи и, надеюсь, буду иметь своих собственных детей. И мне не хотелось бы, чтобы со мной случилось то, что случилось с Марджи. Думаю, Дэн должен поехать на расследование.

Шарлотта обняла Дерину и поцеловала ее.

Они почти не говорили с Дериной об известиях от капитана. Однако, хотя и неохотно, Дерина уступила настояниям Шарлотты и отправила ему письмо с поздравлением с браком. Вскоре за первым пришло и второе письмо. Очевидно, капитан уже женился, и первое письмо было им написано только для того, чтобы приготовить ко второму. Когда он в следующий раз приедет в Портвен, он привезет с собой свою жену, писал он.

К облегчению Шарлотты, Дерина восприняла это известие гораздо спокойнее, чем она ожидала. Дерина уже связывала свои надежды на будущее с Дэном, и пугавшая ее перспектива жить с мачехой исчезла.

— Наверное, приедут как раз к моей свадьбе. Ну и ладно! — заметила она.

Приготовления к свадьбе велись вовсю. Решили провести ее скромно и по-домашнему. Дерина занялась переделкой голубого шелкового платья, стирала и крахмалила целые горы нижних юбок. Зная склонность Дерины к красивым нарядам, Шарлотте захотелось среди прочих вещей подарить ей выходное пальто, отделанное мехом. Но сначала она решила написать Эдварду и выяснить у него положение своих финансовых дел. Он говорил, что мать оставила ей денег, но они не обсуждали этот вопрос подробно, и сейчас она не знала точно, какая сумма на ее счете в банке. Здесь, в Портвене, она без труда обходилась жалованьем, которое регулярно получала от банка по распоряжению капитана Уоткинса, но вскоре ей предстояло возвращение в Хаддстоун. Необходимо спросить его о деньгах и заодно сообщить о приближающейся свадьбе Дерины.

Эдвард ответил сразу же. Оставленная ей сумма денег оказалась больше, чем она ожидала. И теперь можно было с легкой душой сделать Дерине дорогой подарок.

Письмо Эдварда было дружелюбным и милым, он интересовался ее здоровьем и житьем-бытьем. Перечитывая его письмо, Шарлотта еще раз убедилась в его преданности и привязанности. Почему бы не ответить ему в более радостном тоне? Шарлотта так и сделала.

Расследование состоялось за две недели до свадьбы Дерины. Шарлотта уже одевалась к выходу, когда у ворот остановился экипаж Цецилии Уинн. Шарлотта сразу спустилась вниз и застала ее оживленно беседующей с Дериной.

— Вот, еду с вами, — сказала миссис Уинн.

— Но мне казалось, что вы против…

— Так оно и есть, но не можете же вы поехать одна. Нужно, чтобы кто-либо… хотя бы просто был рядом с вами.

Удивленная и тронутая тем, что их недавнее расхождение мнений не ослабило дружбы, Шарлотта, поблагодарила ее. В глубине души она побаивалась предстать перед всеми в одиночку.

После полудня поднялся ветер, и, когда Шарлотта и Цецилия входили в помещение Общества уэслианских методистов, где должно было состояться расследование, порыв ветра ворвался в открытую дверь и стал трепать приколотые к стене объявления и даже взметнул легкий коврик на приподнятой над уровнем пола кафедре. Они прошли к передней скамье возле кафедры. Шарлотта обвела взглядом зал и увидела сидящих рядом доктора Прайса и доктора Уолдрона в правой половине, а в левой — Дэна с акушеркой Гвенни. В зале также находились несколько жителей поселка, обещавших выступить в поддержку Дэна, хотя теперь Шарлотта начала сомневаться, захотят ли они давать показания перед членами совета попечителей. Что ж, во всяком случае, они сдержали свое обещание и пришли.

Председательствующий Джейкоб Джонс достал пенсне, водрузил его на нос, затем откашлялся и произнес:

— Это особое собрание, которое я был вынужден назначить, считаю открытым. — Взгляд его бесстрастных голубых глаз остановился на Шарлотте. — Приступаем к рассмотрению вопроса, имеющего отношение к заявлению против нашего уважаемого доктора Прайса.

Выдержав многозначительную паузу, он продолжал:

— В заявлении говорится, что доктор Прайс проявил небрежность в выполнении своего профессионального долга, вследствие чего одна из его пациенток умерла во время родов. — И он стал что-то быстро и невнятно читать по бумаге.

— Если это отчет о случившемся, читайте, пожалуйста, громче и более внятно, — подал голос Дэн.

Метнув в его сторону возмущенный взгляд, Джейкоб Джонс стал читать медленнее и громче.

— Я вызываю Дэна Ллойда… мужа умершей, — наконец объявил он.

Дэн незатейливо и бесхитростно рассказал о том, что он узнал об обстоятельствах смерти Марджи, и о том, как ему рассказали, что доктор приехал с большим опозданием. Затем он опустился на скамью.

— Следовательно, вас в то время не было дома, — сказал один из членов совета, — то есть вы только слышали…

Дэн, легко выходящий из себя, вскочил, и Шарлотта взмолилась в душе, чтобы он не потерял самообладания.

— Я услышал это от людей, которые всегда говорят правду, — заявил он. — В отличие от некоторых.

Следующей вызвали акушерку Гвенни.

— Вы способны самостоятельно принимать роды? — спросил ее Джейкоб Джонс.

— Да… да, конечно!

— Но в тот раз вы послали записку со срочным вызовом врача? — сказал один из попечителей совета.

— Да.

— Почему?

— Роды были трудными… и миссис Ллойд так кричала… она просила послать за врачом…

— Но серьезного ничего не было… на ваш взгляд… — произнес Джейкоб Джонс с нажимом в голосе.

— Нет, сэр… Как вы и говорите… думаю, не было. Но я подумала, что лучше послать за врачом. Иногда врачи дают хлороформ. Сама я не умею этого делать.

— А как вы думаете, почему она кричала? — спросил другой член совета.

— Не так-то легко, сэр, родить ребенка, а когда это еще и первые роды, иногда женщины очень боятся… от этого им делается только хуже.

— Значит, миссис Ллойд просила послать за врачом только от страха? — с елейной улыбкой спросил Джейкоб Джонс.

Гвенни в замешательстве пару раз шаркнула ногой и развела руками.

— Ну, говорите же, женщина! — повысил голос Джейкоб Джонс.

— Да, сэр… да… можно и так сказать, — пробормотала Гвенни.

При ее ответе у Шарлотты сердце так и упало. Она помнила, как тревожно в тот вечер Гвенни вглядывалась в окно, ожидая приезда доктора Прайса, как она сказала: «Такой случай не для меня…». А сейчас, отвечая на вопрос Джейкоба Джонса, Гвенни явно испугалась, ведь он был членом совета попечителей, от которого зависело ее мизерное жалованье.

Заседание отложили на десять минут, и во время перерыва Шарлотта с удивлением увидела леди Райс, которая появилась в зале и села рядом с доктором Прайсом?

Члены совета снова собрались за столом, и Джейкоб Джонс постучал своим председательским молотком.

— Мы вызываем мисс Лаури, которая заявила, что присутствовала в ту ночь в доме Ллойдов.

Шарлотта поднялась. Не уверенность была поколеблена тем, в каком виде преподнесла случившееся Гвенни, явно опасавшаяся говорить правду.

— Мисс Лаури, — в наступившей тишине голос Джейкоба Джонса прозвучал весьма резко. — Вы находились в доме Ллойдов в ту ночь, о которой идет речь?

— Да.

— Почему вы там оказались?

Шарлотта объяснила, что она помогала акушерке, так как ей сообщили, что доктор Прайс обещал прийти сразу после окончания приемного дня, и как она много часов ждала его, прежде чем вместо него появился доктор Уолдрон.

— По моему мнению, если бы доктор приехал вскоре после вызова, миссис Ллойд сегодня была бы жива, — заявила она.

— Мисс Лаури, вы разговаривали по этому вопросу с какими-либо другими врачами? — спросил один из членов совета.

— Да, я говорила с доктором Уолдроном. Я спросила его, можно ли было спасти миссис Ллойд, если бы врач приехал гораздо раньше.

— И каков же был его ответ?

Шарлотта взглянула на Марка.

— Он сказал, что со всей определенностью это невозможно утверждать, — тихо произнесла она.

— Благодарю вас, мисс Лаури. Теперь попрошу доктора Уолдрона.

Марк подошел к кафедре и повернулся лицом к Джейкобу Джонсу.

— Доктор Уолдрон… вы партнер доктора Прайса в течение многих лет. За это время вы когда-либо думали, что вашему коллеге, возможно, следовало бы уйти на пенсию? — спросил Джейкоб Джонс, глядя на Марка Уолдрона в упор.

— Никогда, — решительно ответил Марк. — Я, конечно, понимаю, что доктор Прайс в преклонном возрасте, но считаю, что он хорошо справляется со своими обязанностями.

В зале послышались одобрительные возгласы. Джейкоб Джонс просиял в улыбке.

— Согласен с вами. Мы все в долгу перед доктором Прайсом. А его выдающиеся заслуги, признанные за рубежом? Об этом не следует забывать. У меня здесь есть фотографии доктора Прайса, где он в военной форме. Об этом тоже следует помнить…

— Думаю, вряд ли моему коллеге хотелось сейчас обсуждать свои заслуги, — прервал его Марк. — Я нахожусь здесь для того, чтобы представить на обсуждение мой отчет о том, что произошло в ночь смерти миссис Ллойд. Я могу продолжать?

С кислой улыбкой Джейкоб Джонс кивнул. Марк повернулся к нему вполоборота, и Шарлотта поняла, что теперь он обращается к ней… только к ней одной.

— Как вы знаете, у нас с доктором Прайсом имеются амбулатория и приемный кабинет, которые находятся в его доме. В тот вечер, когда рожала Марджи Ллойд, я должен был заниматься пришедшими на прием пациентами, но меня вызвали в Пенгарт произвести две неотложные операции, одна из которых продлилась дольше, чем я предполагал. Я вернулся уже после полуночи и увидел записку относительно миссис Ллойд. Я немедленно отправился к ней, но…

— Какова была причина ее смерти?

— Она скончалась от сердечной недостаточности.

Джейкоб Джонс кивнул, подумал и спросил:

— Вы считаете, что, если бы врач пришел раньше, миссис Ллойд могла бы остаться в живых?

Шарлотта задержала дыхание. Именно так она и спросила Марка. Что же он ответит на этот раз?

— Трудно сказать, поскольку сердечный приступ невозможно предугадать.

Один из сидевших на кафедре встал, прошептал что-то Джейкобу Джонсу, тот кивнул.

— Попрошу доктора Прайса сделать какие-либо пояснения на этот счет.

Доктор Прайс медленно поднялся, сжав спинку стула, и отмахнулся от Марка, который пытался его усадить.

— Я хотел бы поблагодарить своего коллегу за его преданность и хочу заметить, что он ни в какой степени не виновен в опоздании, которое произошло в ту ночь. — Доктор Прайс замолчал, теребя цепочку от карманных часов.

— Прошу вас, доктор Прайс, продолжайте.

Доктор Прайс вздохнул:

— Доктор Уолдрон сказал, что его вызвали на срочные операции. Я принял от него дежурство в кабинете. В конце приема я получил записку, касающуюся миссис Ллойд. Я сказал посыльному, что приду как можно скорее. У меня был очень трудный день… Доктор Уолдрон нашел эту записку, когда вернулся после полуночи, он также нашел и меня — я все еще находился в приемном кабинете… и спал.

Сначала наступила тишина, затем посыпались недоуменные вопросы, но тут встала миссис Райс и подняла руку, призывая к тишине.

— Вы слышали показания доктора Уолдрона, а сейчас доктор Прайс честно рассказал о том, что произошло в ту ночь. Думаю, ни тот ни другой не имели оснований предполагать, что миссис Ллойд страдала от болезни сердца. В связи с этим я предлагаю не предпринимать никаких санкций против обоих докторов.

Она села.

Члены совета попечителей посовещались между собой, наконец поднялся Джейкоб Джонс.

— Принято решение… — он помолчал, окидывая взглядом зал, — согласиться с предложением леди Райс.

По залу пробежал одобрительный шепот, Шарлотта увидела, как Марк схватил за руку доктора Прайса и они направились к леди Райс.

Все было кончено. Шарлотта была вынуждена согласиться с решением совета, и в ее душевном состоянии преобладало облегчение. Она не испытывала чувства мести к доктору Прайсу, а только стремилась добиться справедливости по отношению к Дэну и другим жителям поселка, с которыми могло случиться такое же несчастье.

Кто-то тронул ее за руку, она обернулась и увидела Цецилию.

— Пойдемте, — сказала миссис Уинн, — пойдемте. Я понимаю ваше разочарование результатом расследования, но все-таки вы добились того, что считали необходимым, — одно это уже хорошо.

На улице к ней подошел Марк.

— Шарлотта, поверьте, хорошо, что все так закончилось. А вы смелая женщина, и я вами восхищаюсь. Увидимся, а пока мне нужно проводить доктора Прайса.

Оба врача сели в коляску и укатили. Возвращаясь пешком в дом Уоткинсов, Шарлотта раздумывала о причине такого дружелюбного тона Марка, который придал ей уверенности в себе.

Дома она в подробностях рассказала Дерине обо всем, что происходило. А когда Дерина поднялась к себе, Шарлотта осталась в гостиной и долго сидела, глядя на огонь. Что теперь удерживает ее в Портвене? Дерина скоро выйдет замуж и заберет к себе маленькую Шарлотту. Расследование закончено…

Шарлотта достала письменные принадлежности и уселась за письмо Эдварду. Она долго сочиняла его, но встала из-за стола с чувством огромного облегчения. Это письмо было для нее очень важным: она извещала Эдварда, что вскоре освободится ото всех дел и сможет покинуть поселок Портвен.




Глава 10


Поначалу трудно было понять, что привлекло капитана Уоткинса в тихой и скромной вдове, которую он привел к себе в дом после того, как они оставили свой багаж в гостинице, где остановились до окончания свадьбы Дерины.

Шарлотта чуть ли не со страхом смотрела, как Дерина вышла в прихожую, чтобы приветствовать ее. Но по спокойному поведению девушки поняла: та уже решила, что ей нечего бояться своей мачехи.

Когда миссис Уоткинс принесли показать девочку, она в восторге протянула к ней руки:

— Какая чудесная малышка! Можно мне ее подержать?

На лице у Дерины последовательно отразились все испытываемые чувства: удовольствие… сомнение… подозрительность. Она на мгновение задержала девочку, затем неохотно протянула мачехе и ревниво смотрела, как та стала нежно ее покачивать.

— К сожалению, у меня нет своих детей, — простодушно призналась она Дерине. — А что будет с девочкой, когда вы отправитесь в свадебное путешествие?

— Шарлотта заберет ее в коттедж Дэна и станет там заботиться о ней. Ведь мы уезжаем всего на неделю.

Шарлотта видела, как по лицу женщины скользнула тень разочарования, и поняла, что миссис Уоткинс сама с удовольствием возилась бы с малышкой, но она знала, что Дерина этого не допустит. Как-то они вообще поладят между собой?

Через пару дней Дерина выходила замуж. Был теплый осенний день, и небо над бухтой казалось перламутровым, время от времени пронизываемое лучами солнца. Помогая Дерине сесть в коляску, Шарлотта обратила внимание, как ее каштановые волосы и синий цвет пальто ярко выделяются на этом фоне, и знала, что никогда не забудет эту картину.

Когда настало время прощаться с ребенком, счастливые глаза Дерины заволокло грустью. Девочка, как будто сознавая предстоящую разлуку, серьезно смотрела на нее, зажав ее палец в маленькой ручке.

— Я скоро вернусь, родная моя, — сказала Дерина, целуя маленькую Шарлотту.

Новобрачные, напутствуемые самыми добрыми пожеланиями, отправились в путешествие под градом рисовых зерен, которыми их осыпали односельчане.

После их отъезда Шарлотта с ребенком на руках повела гостей в коттедж Дэна. Люди восхищались тем порядком и сверкающей чистотой, которые навели там Дерина и Салли, затем выпили по бокалу вина, распрощались и разошлись по домам.

Шарлотта навсегда запомнила дни, проведенные ею в коттедже Дэна. Во-первых, этими днями заканчивалась определенная эпоха ее жизни, во-вторых, это было время спокойной и тихой радости — только она одна и ребенок, а рядом — море. Именно так она и хотела бы попрощаться с Портвеном.

Дерина с помощью Салли навела такой порядок в доме Дэна, что Шарлотте нечего было делать. Погода была теплой, с моря дул мягкий ветерок, и Шарлотта помногу гуляла вдоль бухты, привязав к себе ребенка шалью.

Однажды она стояла на берегу и любовалась лучами солнца, которые время от времени прорывались сквозь тучи и заставляли ослепительно сверкать море. Вдруг кто-то окликнул ее. Обернувшись, она увидела шагающего к ней Марка.

— Я заходил в один из коттеджей поблизости, и мне показалось, что это вы на берегу.

Шарлотта бросила на него вопросительный взгляд.

— Я только сегодня услышал, что вы собираетесь уехать из Портвена, как только вернется Дерина. Это правда?

Шарлотта кивнула и медленно произнесла:

— Мне больше нет нужды оставаться в Портвене, раз Дерина вышла замуж и забрала ребенка. Капитан Уоткинс и его жена были так добры, что предложили мне еще пожить у них, уже в качестве гостьи, но я не останусь, а вернусь в Хаддетоун.

— Понятно. У вас есть какие-либо планы на дальнейшую жизнь… после вашего возвращения в Хаддстоун?

Шарлотту задел его вопрос, и, хотя ответа от Эдварда она еще не получила, она твердо сказала:

— Выйду замуж за мистера Блейка и стану там жить.

— Ах вот как! — заметил Марк. — В таком случае нет смысла говорить о том, что я подумал.

Она взглянула на него и тихо спросила:

— А в чем, собственно, дело?

— У меня есть одна пациентка… полуинвалид, она живет в гостинице в Пенгарте. Ей нужна компаньонка. Работа легкая, а сама она очень интересная особа и любит путешествовать. Я решил, что вы понравитесь друг другу.

Если бы это предложение было сделано хотя бы неделю назад, подумала Шарлотта, ее планы были бы совершенно иными. И все-таки даже сейчас, если Эдвард не ответит или у него вдруг изменилось мнение относительно нее… Но это глупо. Какой ей смысл и дальше оставаться в этом поселке? Больше ей здесь нечего делать.

— Мне надо подумать… особенно сейчас.

— Я понимаю. — Он помедлил. — Вам надоел этот поселок… и мы?

В тоне Марка проскользнула какая-то нотка, которая заставила Шарлотту задуматься. Показалось ли ей, что это было сожаление? Нужно ли ей объяснить ему, что чувствует она себя так, будто оставляет здесь частицу своего сердца?

Кивнув на море, напоминающее золотистое покрывало, она тихо сказала:

— Разве это может надоесть? И вы должны знать, что я никогда не забуду ту доброту, которую проявили ко мне люди. Я оказалась здесь волею случая… А сейчас мне нужно вернуться в свои родные места…

— Случай может изменить всю жизнь, — произнес Марк с расстановкой.

После его слов наступила пауза, и Шарлотта вдруг почувствовала почти непреодолимое желание его близости, желание обрести уверенность в его объятиях, чтобы он разрешил все ее сомнения и трудности. Слезы стояли у горла.

Они направились назад к коттеджам.

— Мне нравится этот поселок и его жители, — говорила Шарлотта. — Мне всегда хотелось помочь им… я имею в виду бедняков, тех, кому нужна помощь, о ком забывают.

— Забывают? — переспросил Марк. — Вы имеете в виду доктора Прайса?

— Ну… не совсем так, — нерешительно произнесла Шарлотта, — Но мне хотелось бы задать вам один вопрос.

— Да?

— Я видела, как однажды, когда заболела дочь Салли, вы вылили какое-то лекарство. Это было лекарство, выписанное доктором Прайсом?

— Вы имеете обыкновение задавать весьма неловкие вопросы, — улыбнулся Марк.

Шарлотта поправила шаль, поддерживающую ребенка.

— И все-таки я считаю, что была права… когда убедила Дэна потребовать расследования.

— Наверное, вы удивитесь, когда узнаете, что того же хотела и леди Райс. Она некоторое время жила за границей. Незадолго до расследования она исколесила весь этот район и обнаружила, как и вы, довольно досадные случаи небрежности и несправедливости, а кроме того, что и некоторые члены совета попечителей не без греха. Во время нашей последней встречи она говорила, что хотела просить вас оказать ей помощь в решении некоторых социальных вопросов.

— В самом деле? — Шарлотта просияла от удовольствия, затем помрачнела. — Но я вот-вот уеду.

— В Хаддстоун?

— Да, я уже решила.

— Понятно… тогда мне остается только пожелать вам счастливого пути. Вряд ли мы увидимся до вашего отъезда. Я на несколько дней уезжаю в Лондон.

Она удивленно взглянула на него и, заметив на его лице выражение усталости, почувствовала к нему прилив сочувствия. Но в его прощании была некоторая холодность.

Шарлотта протянула ему руку.

— Прощайте, доктор Уолдрон.

Их взгляды встретились. В это мгновение стукнула калитка, и из ближайшего коттеджа вышла и направилась в их сторону какая-то женщина.

— Прощайте, мисс Лаури, — ответил Марк.

Не желая встречаться с любопытным взглядом соседки, Шарлотта скрылась в коттедже.

На следующее утро пришло письмо от Эдварда, которое рассеяло все сомнения Шарлотты относительно ее планов. Он, конечно, с восторгом узнал, что она намерена вернуться, — он так долго этого ждал! Как и прежде, он договорился о том, что она поживет у его тетки, а они тем временем подготовятся к свадьбе. Может быть, устроить ее весной?

Шарлотта невольно вспомнила, какой счастливой была Дерина все последние дни перед своим замужеством, как весело она распевала, занимаясь домашними делами и готовя себе приданое. Сама она вовсе не испытывала такого подъема при мысли о свадьбе с Эдвардом. Возможно, потому, что старше Дерины?

На другой день Шарлотта послала к Салли записку, в которой просила ее прийти и посмотреть за малышкой. Ей нужно было договориться о носильщике, который поможет с багажом, оставалось еще кое-что упаковать. А главное, она хотела сходить к Цецилии Уинн, чтобы попрощаться с ней.

Подойдя к ее дому днем, она поразилась, насколько он выглядит заброшенным, И дверь, обычно гостеприимно распахнутая настежь, сейчас закрыта. Шарлотта взялась за дверной молоток, но тут во дворе показался рабочий.

— Никого нет, — крикнул он. — Миссис Уинн уехала сегодня утром.

Шарлотта обернулась к нему:

— Уехала? Но я и думать не думала…

— Мы тоже, — сказал мужчина, сдвигая шапку на затылок и почесывая голову. — Это и впрямь было неожиданно. Может, получила какое-то сообщение или еще что-нибудь. Сказала, что вернется через несколько дней. Поехала в Лондон.

Возвращаясь домой, Шарлотта вдруг остановилась. Как странно, что и доктор Уолдрон, и миссис Уинн уехали в Лондон… чуть ли не в один день! А у Марка всегда столько работы, что он редко берет выходные.

Затем Шарлотта стала упрекать себя за подозрительность: она становится похожей на местных жителей — слишком уж много размышляет о том, что делают другие. В конце концов, Лондон — огромный город, и они могли поехать туда каждый по своим делам.

Наконец наступил день ее отъезда. Возвратилась Дерина и Дэн, Шарлотта распрощалась с ними накануне вечером. Она провела ночь в доме Уоткинсов и теперь стояла в коридоре в окружении багажа, ожидая экипаж; который должен был доставить ее на железнодорожную станцию, Она была тронута множеством маленьких подарков, которые прислали ей соседи. Пришлось даже достать еще одну корзину, чтобы уложить в нее горшки с джемом и медом да еще красивые коврики и вышитые салфетки. Все это служило доказательством, что жители поселка по-прежнему относятся к ней тепло и дружелюбно. И сейчас, в эти последние минуты перед отправлением, они все еще шли один за другим. Когда она наконец уселась в коляску, жители пришли проводить ее. Все махали ей рукой, выкрикивали добрые пожелания и улыбались. Под крики: «Приезжайте снова! Здесь вам всегда будут рады!» — Шарлотта покинула Портвен.

Позднее, когда поезд уносил ее вдаль, Шарлотта поняла, что оставила позади не просто зеленые холмы Уэльса. Там были могилы ее родителей, которые она посетила накануне своего отъезда, но и еще нечто неразрывно связанное с ее душой… какая-то связь между ней и жителями поселка. Воспоминания щемили ей сердце. Шарлотта обратилась мыслями к будущему — к Эдварду и Хаддстоуну.

Хотя она готовила себя к возвращению, ее застало врасплох скопление унылых домов вдоль железнодорожных путей, когда она подъезжала к вокзалу. Шарлотта старалась не поддаваться унынию. Заполненная шумной толпой платформа в этот серый ноябрьский день отнюдь не способствовала поднятию духа, пока она не увидела ожидающего ее Эдварда, высокого, щегольски одетого и улыбающегося. Только тогда она на время забыла об окружающей обстановке.

Усевшись в экипаж, она прижала руку к голове:

— Ах, Эдвард… это такая разница… весь этот городской шум! Я не смогу снова к нему привыкнуть.

— Сможешь… Разумеется, сможешь, — спокойно заметил Эдвард.

Тетка Эдварда, миссис Грей, жила в пригороде, в просторной вилле из красного и желтого кирпича с двумя фронтонами. Аккуратная, коренастая женщина в сером шелковом платье и с жемчужным ожерельем, она проницательно посмотрела на Шарлотту и ласково ей улыбнулась.

Усталая после поездки, Шарлотта с удовольствием пообедала и, согревшись у большого камина, разомлела и почувствовала, что засыпает. Она очнулась от дремоты, когда Эдвард заговорил о том, что они будут жить в верхней части Хаддстоуна, застроенной богатыми особняками.

— Но, Эдвард, хотя ты и рассчитываешь вскоре на повышение… все равно мы не можем себе позволить жить в таком роскошном районе. Будет ли разумно начинать супружескую жизнь с таким размахом?

Эдвард взялся за лацканы сюртука и посмотрел на нее с загадочной улыбкой:

— Посмотрим, Шарлотта, посмотрим. Но сегодня я не стану докучать тебе разговорами о деньгах, о делах и о покупке дома. Ты устала. Ложись сегодня пораньше. Завтра я снова приду, и мы более подробно все обсудим.

Обняв и поцеловав ее, он вскоре ушел.

Следующие несколько дней Шарлотта старалась привыкнуть к степенному ритму жизни в доме миссис Грей, где многочисленные слуги выполняли всю домашнюю работу.

Миссис Грей брала с собой Шарлотту, когда выезжала за покупками, они наносили визиты знакомым, проводили время за вышиванием. Вечерами появлялся Эдвард, и они обсуждали городские новости. С того первого вечера Шарлотта оставалась с ним наедине лишь по нескольку минут, и больше они не обсуждали с ним будущее.

Зато миссис Грей с удовольствием говорила об Эдварде, которым очень гордилась. Как-то вечером после его ухода она сказала:

— Этот молодой человек снискал уважение своего дяди… моего мужа, и он полностью оправдал оказанное ему доверие. Даже не верится, что всего несколько лет назад Эдвард впервые приехал в Хаддстоун… нуждающийся… в поношенной одежде…

Шарлотта подняла на нее удивленный взгляд. Эдвард никогда не рассказывал ей о своем прошлом, и она считала само собой разумеющимся, что его воспитала тетка, хотя теперь он жил неподалеку от конторы своего хозяина.

— Я… Мне ничего не известно о семье Эдварда.

— Ну, неудивительно, что он не говорит о ней, усмехнулась миссис Грей. — И почему только моя сестра вышла замуж за такого бестолкового человека, как его отец?!

— А родители Эдварда еще живы?

— Живы? Ну конечно! Они живут всего в двадцати милях от города… вряд ли у них есть хоть пенни за душой.

— Но разве Эдвард не ездит навещать их… не помогает им?

Миссис Грей пожала плечами:

— Не думаю. Эдвард намерен разбогатеть, добиться своего в жизни. Вскоре он получит серьезное повышение по службе, и он не хочет, чтобы ему каким-либо образом напоминали о бедности.

Шарлотта в замешательстве склонилась над вышивкой, раздумывая, могла бы она поступить так, как Эдвард… отказаться от своей семьи из-за личных амбиций. Разумеется, нет, но, в конце концов, она ведь женщина. А это имеет значение.

— На днях Эдвард говорил, что, когда мы поженимся, мы будем жить в Верхнем Хаддстоуне.

Миссис Грей опустила на колени вышивку.

— В Верхнем Хаддстоуне?! Но Эдварда еще не повысили… и даже тогда… — Она покачала головой. — Когда-нибудь у вас может появиться там собственный дом, но я уверена, Эдвард не может позволить себе начать семейную жизнь с такой… пышностью!

— Я поговорю с Эдвардом, — пообещала Шарлотта.

Такая возможность представилась ей через пару дней, когда Эдвард пришел к ним раньше обычного, а тетка еще не вернулась из гостей.

— Эдвард, ты что-то говорил о том, что мы будем жить в Верхнем Хаддстоуне. Не слишком ли это роскошно? Мы в состоянии себе это дозволить?

Стоя спиной к Камину, Эдвард смотрел на нее с улыбкой.

— Я хочу, Шарлотта, чтобы у тебя было все самое хорошее. Хочу, чтобы ты жила как леди… в большом доме… с множеством прислуги.

— Но, Эдвард, я никогда не привыкну к такому образу жизни! — возразила она. — Мне вполне хватило бы и маленького домика с одной служанкой. Не думаю, чтобы мне понравился такой роскошный стиль жизни… да и откуда у нас такие средства?

Эдвард нахмурился:

— Дела… доходы… все это заботы мужчины.

— Но, Эдвард…

Тут появилась миссис Грей, и Шарлотта не успела закончить свою мысль, и больше они уже не имели возможности обсуждать эту тему. Когда позднее Шарлотта делала попытки прояснить положение, Эдвард уклонялся от обсуждения под разными предлогами, и она стала беспокоиться.

Однажды после воскресного обеда с Эдвардом Шарлотта сказала:

— Эдвард, мне хотелось бы прогуляться. Собственно, с самого возвращения из Портвена я ни разу не ходила пешком.

— Разве вы не предпочитаете ездить в коляске? — спросила миссис Грей. — Тротуары такие грязные, и подол вашего платья…

— Мне это безразлично, — нетерпеливо заявила Шарлотта, — мне просто не терпится погулять.

Эдвард и миссис Грей обменялись взглядами, но, когда Шарлотта спустилась вниз в накидке с меховым воротником и в шляпке, он поднялся ей навстречу.

— Куда же мы пойдем? — не скрывая своего неодобрения, поинтересовался Эдвард.

— Насколько я помню, вдоль канала проходит дорога, по которой когда-то тянули бечевой суда… Она очень, приятная для прогулки.

Взглянув на свои безукоризненно сверкающие штиблеты, Эдвард со вздохом последовал за ней.

За каналом лежали поля, освещенные бледным декабрьским солнцем, вдали на фоне опалового неба высился лес, мимо них медленно проплывала баржа.

Когда они шли по дороге, Шарлотта указала на узкую тропинку за ступеньками перехода.

— Можем пойти туда, кажется, там интересно.

Эдвард брезгливо взглянул на полузамерзшие лужи, но Шарлотта уже поднялась на ступеньки и ждала его. Он неохотно поднялся к ней.

— Эдвард, ты должен рассказать мне о наших денежных делах. Я имею право это знать.

Последовало долгое молчание… Шарлотта поежилась под накидкой с меховым воротником и наконец решительно заявила:

— Эдвард… я не выйду за тебя замуж, пока ты все мне не расскажешь. Я знаю, что у меня есть кое-какие деньги, но…

Эдвард ковырнул носком штиблета тонкий ледок на луже, прорвал его и поспешно отдернул ногу.

— Сейчас ты стоишь гораздо больше того, чем думаешь. Ты помнишь своего дядю в Америке, который умер через несколько недель после кораблекрушения?

Шарлотта кивнула.

— Дела у него шли отлично, и он разбогател, но так и не женился. Всю свою собственность, включая весьма прибыльные акции, он завещал твоей матери. А теперь, после ее смерти…

— И когда же ты об этом узнал?

— Несколько недель назад.

— Значит, еще до моего возвращения? Почему же ты не написал мне об этом?

— Я… Я думал, будет лучше, если я скажу тебе об этом при встрече. Нужно, конечно, подписать кое-какие бумаги…

— Это из-за моих денег ты собираешься обосноваться со мной в особняке в Верхнем Хаддстоуне?

— Я думал, тебе это понравится… Любая женщина пришла бы в восторг… роскошный экипаж… светские развлечения…

Возмущение Шарлотты внезапно исчезло, как только она вспомнила о бедности, в которой пришлось жить Эдварду. Свалившееся на нее богатство давало ему шанс занять высокое положение в обществе, сулило немалую выгоду.

— Я всегда мечтала съездить за границу, посмотреть другие страны, а может, и вернуться в коттедж на берегу моря — произнесла она в раздумье.

— Все эти путешествия только бессмысленная трата денег, — раздраженно заметил Эдвард. — А коттедж, кому он нужен, когда есть возможность жить в роскошном доме…

— Эдвард, мне не нужен роскошный дом, — возразила Шарлотта. — И хотя ты можешь счесть меня неблагодарной и изменчивой особой… я не хочу выходить за тебя замуж.

Эдвард молча смотрел на нее, а Шарлотта продолжала:

— У нас с тобой совершенно разные вкусы и взгляды на жизнь, теперь я вижу, что не смогу стать для тебя такой женой, какая тебе нужна. Я уверена, что однажды ты переберешься в один из этих внушительных особняков в Верхнем Хаддстоуне и найдешь себе жену, которая с удовольствием станет носить драгоценности, которые ты будешь ей покупать… и соответствовать тому образу жизни, который тебе так нравится.

Он схватил ее за руку:

— Шарлотта!

— Нет, Эдвард. — Она слегка коснулась ладонью его щеки. — На этот раз мы окончательно расстаемся…

Она оттолкнула его, сбежала по ступенькам, Эдвард поспешил за ней, но угодил в огромную лужу, и грязная вода забрызгала ему брюки.

Проснувшись рано утром, Шарлотта выбралась из огромной кровати под балдахином и раздернула тяжелые бархатные шторы, Она увидела перед собой скопление покатых крыш Хаддстоуна под низким, серым небом. Как могла она даже подумать снова жить здесь? Она чувствовала невероятное облегчение и понимала, что никогда по-настоящему не любила Эдварда. Ей нужно как можно скорее уехать, но куда именно?

Впервые в жизни она была свободна… совершенно свободна. Она могла жить так, как ей нравится, делать все, что угодно, и ехать куда угодно. Если у нее достаточно денег, она легко может позволить себе уехать на зиму… скажем, на Мадейру. Она вызвала звонком горничную, чтобы та помогла ей упаковать вещи… дел было много, а она не хотела оставаться в доме миссис Грей.




Для Шарлотты, которая никогда не проводила зиму вдали от Хаддстоуна, Мадейра показалась земным раем. В ситцевом платье и соломенной шляпе она гуляла по улицам с домами, стены которых были увиты ползучими растениями с пышной листвой, восхищалась зарослями дикой герани, иногда поднималась по подвесной дороге в горы.

Она встречалась со множеством людей, среди них — с больными, проводящими на острове зиму, и теми, кто давно уже предпочитал проводить зимний сезон за пределами Англии. Иногда она играла в теннис, бродила по окрестностям, много читала и изредка писала акварели.

Но временами ее охватывало чувство одиночества, и тогда она с нетерпением ждала писем, из Портвена.

Дерина писала от случая к случаю, Цецилия более регулярно. Первая больше всего писала о ребенке, и Шарлотта поняла, что однажды, когда девочка заболела, мачеха Дерины помогала ей ухаживать за больной. Что ж, хорошо, что они более или менее ладят друг с другом! В каждом письме она просила Шарлотту приехать к ним в гости при первой же возможности. Пару раз она мимоходом упомянула о Марке. Шарлотту все чаще тянуло снова увидеться с ними.

Она решила покинуть Мадейру в марте, чтобы в апреле уже быть в Англии, но оказалось, что билет можно было заказать лишь на более позднее время, так что ее возвращение в Англию выпадало на май.

В апреле она перестала получать письма от Дерины и Цецилии, но это ее не тревожило, поскольку она не успела предупредить их об изменении своих планов. Она решила написать им сразу по приезде в Англию, сообщить, что принимает приглашение Дерины и ненадолго приедет в поселок. У нее будет возможность определиться относительно своего будущего после поездки в Портвен, размышляла она во время отдыха на Мадейре, где подружилась с одной супружеской парой из Ирландии — миссис и мистером Макнейш. Миссис Макнейш была болезненная особа, поэтому летом они жили в Ирландии, а зимовали на Мадейре. Миссис Макнейш очень привязалась к Шарлотте и однажды спросила ее, как она посмотрит на предложение совмещать обязанности секретаря и компаньонки. Шарлотта, очарованная описанием их полуразрушенного замка в Коннемаре и перспективой возвращения следующей зимой на сказочный остров Мадейра, обещала обдумать предложение.

В начале мая она сошла с парохода в Саутгемптоне. Она провела в городе несколько дней в надежде получить ответ от Дерины на свое письмо, в котором извещала о прибытии в Англию.

Пришло коротенькое письмецо, где Дерина с восторгом сообщала, что Шарлотту уже давно ждет маленькая спальня с видом на море и что она и Дэн страшно рады ее приезду. Шарлотта отправилась на вокзал, выбрала подходящий поезд, купила билет и послала Дерине телеграмму, извещая о дне своего прибытия.

Когда, наконец, далеко после полудня поезд прогрохотал по длинному мосту, перекинутому через дамбу, и остановился у станции, Шарлотта окинула взглядом платформу в поисках знакомого возницы. Тот заметил ее, быстро зашагал к ней навстречу и, приподнимая шляпу, приветливо улыбнулся:

— Вы хорошо выглядите, мисс Лаури… Говорят, путешествовали по местам, где и зимой светит солнце.

Уложив в повозку ее багаж, он сообщил:

— Миссис Ллойд приказала доставить вас в гостиницу «Корона» в Пенгарте и выпить там чаю, чтобы потом я вас забрал оттуда. Я позабочусь о вашем багаже. Сейчас в Портвен отправляется почтовый фургон, и я пристрою там ваши вещи.

Несколько озадаченная распоряжением Дерины, Шарлотта уселась в экипаж. День был уже по-весеннему теплым, и, проезжая вдоль побережья, Шарлотта наслаждалась погодой и пейзажем.

Она вошла в фойе гостиницы, остановилась перед зеркалом поправить шляпу, когда вдруг ее окликнули:

— Шарлотта… Мисс Лаури!

Обернувшись, она встретилась взглядом с Марком Уолдроном. Сознавая, что они не одни, она постаралась скрыть охватившую ее радость. Она заметила, как его взгляд скользнул по ее дорожному костюму цвета лаванды и изящной шляпке с букетиком цветов.

— Как я рад снова вас видеть! Это я попросил Дерину устроить нашу встречу. Я должен кое-что вам рассказать… Но прежде всего мы выпьем чаю, а вы расскажете мне о своем путешествии.

Неожиданное свидание с Марком и сознание, что он приехал специально, чтобы встретить ее, наполнили Шарлотту счастьем, но в его голосе она уловила тревожную нотку. Что ей предстоит узнать до того, как она приедет в Портвен?

За чаем она забыла о своих дурных предчувствиях, так как Марк забросал ее вопросами о поездке на Мадейру. В свою очередь она тоже живо интересовалась новостями о жизни в поселке.

— А как Дерина? — спросила она. — Счастлива ли она, удается ли ей справляться с уходом за ребенком?

— Да. Она даже пригласила на помощь свою мачеху, когда у девочки была легкая простуда и кашель. Она очень привязана к ребенку, а со временем привыкнет и к миссис Уоткинс.

— Как приятно это слышать, — улыбнулась Шарлотта. — Да и для капитана Уоткинса это, должно быть, большое облегчение.

Помолчали.

— В конце года доктор Прайс уходит на пенсию, — прервал Марк паузу.

Шарлотта, не поднимая взгляда от тарелки, спросила:

— Это… Его уход на пенсию как-то связан с расследованием?

— Нет. Еще во время расследования я знал, что он подумывает о пенсии. Он с женой останется жить в своем доме, но, конечно, им не по душе суета из-за пациентов, так что я открою амбулаторию и смотровой кабинет в другом месте.

— Но в Портвене, да? — спросила Шарлотта и смущенно отвела взгляд.

— Да, в Портвене, — кивнул Марк. — Думаю, возьму себе практику доктора Прайса.

— А вы справитесь с ней один? — Она снова посмотрела на него.

— Попытаюсь. Посмотрим…

— А где же вы хотите обосноваться?

Марк отвел взгляд, после паузы сказал:

— Может, пересядем к окну… там удобнее. — Когда они снова уселись за стол, он поморщился. — У меня для вас печальное известие. Дерина предполагает, что вы не получили письмо до своего отъезда с Мадейры… о том, что умерла Цецилия Уинн.

— Цецилия… умерла?! — с ужасом воскликнула Шарлотта. — Я и не догадывалась, что она больна.

— Она болела уже довольно долго, но не хотела, чтобы об этом знали ее друзья. Время от времени появлялась надежда на выздоровление. Иногда она ездила в Лондон показаться специалисту… всегда надеясь.

— Именно поэтому она так неожиданно и уехала… еще до моего отъезда?

Марк кивнул:

— Она хотела показаться врачу, которого ей рекомендовали… крупнейшему швейцарскому профессору. Он был проездом в Англии. Я ее сопровождал. Цецилия сожалела, что не успела с вами попрощаться. Но визит оказался напрасным. Ее состояние резко ухудшилось.

— Она никогда не говорила о том, что больна, — вздохнула Шарлотта.

— Известие о ее смерти поразило не только вас, но и весь поселок. За исключением меня, никто не знал, насколько серьезной была ее болезнь.

— Мне будет не хватать ее, — сказала Шарлотта. — А вам? Ведь вы были с ней близкими друзьями.

— Да, мы были знакомы еще с детства, а потом я вернулся в Портвен и стал здесь работать. К этому времени она была уже замужем… очень несчастливо.

Шарлотта вопросительно посмотрела на него.

— Ее муж был подвержен припадкам истерии, которые с годами становились все сильнее. Мы поместили его в клинику, и там он скончался, но эта часть ее жизни была очень тяжелой.

— Бедняжка Цецилия, — прошептала Шарлотта.

— Она была очень храброй женщиной, — заметил Марк.

— Всегда такая веселая… такая остроумная… — добавила Шарлотта.

Марк коснулся ладонью ее руки.

— Я очень сожалею, что сразу же после вашего приезда мне пришлось поведать вам такую грустную новость.

Неожиданно Шарлотта вспомнила еще один день, когда Марк вынужден был сообщить ей другое известие о смерти — о смерти ее родителей. Тогда, так же как и сейчас, он постарался смягчить удар. Все-таки Марк благородный человек!

Он откинулся на спинку стула и устремил на Шарлотту пристальный и задумчивый взгляд.

— А вы? Каковы теперь ваши планы? Мне сказали, что вы расстались с мистером Блейком и что приехали к нам совсем ненадолго? Куда вы направитесь отсюда?

Шарлотта смотрела вдаль, на море, где солнце, словно золотыми пальцами, касалось своими лучами водной глади.

— Я познакомилась на Мадейре с супругами-ирландцами, которые живут в Коннемаре. Они пригласили меня в качестве компаньонки-секретаря. Эта идея пришлась мне по вкусу. Зиму они проводят на Мадейре.

— Кажется, у вас развилась настоящая страсть к путешествиям. Неудивительно, что вам не хочется задерживаться в Портвене. Теперь он кажется вам скучноватым.

— Мне понравились эти супруги.

— Понимаю. — Марк достал из нагрудного кармашка часы. — Я чуть не забыл о вечернем приеме. Пожалуй, нам пора в дорогу. Я довезу вас до Портвена.

Он нанял рессорную двуколку, не такую тряскую, как его собственная. Они выехали из городка, и вскоре дорога свернула от моря и стала взбираться на гребень холма. С высоты Шарлотта увидела освещенный солнцем утесник, золотистым ковром покрывающий высокий берег. Повсюду виднелись дикие фиалки, желтые первоцветы, заросли колокольчиков.

— Боже, как здесь красиво! Какая чудная природа…

— Да, сейчас здесь более красиво, чем в остальное время года. Я всегда наслаждаюсь этой красотой, когда объезжаю окрестности с визитами. Не думаю, чтобы я снова смог жить в городе, — медленно произнес Марк.

Некоторое время они ехали молча, затем Марк взглянул на нее и сказал:

— Вот вы вернулись в Хаддстоун. Вы хотели бы сейчас жить там? Ведь женщины любят ходить по магазинам. В городе и жизнь более оживленная.

Шарлотта поморщилась:

— Мне предлагали в Хаддстоуне роскошный дом, но я сбежала и никогда туда не вернусь.

— Но похоронить себя в Ирландии?

— Почему похоронить? — сдержанно возразила она. — У меня будет возможность время от времени наезжать в Лондон… проводить зиму на Мадейре.

— А ваш мистер Блейк? Его больше нет в вашей жизни? Вы не смогли убедить его жить на лоне природы?

— Эдвард мечтает о роскошном доме в пригороде, но, честно говоря, именно идея о том, чтобы жить в нем с Эдвардом, заставила меня изменить первоначальное решение связать с этим мужчиной свою судьбу… — Шарлотта помолчала, После паузы добавила: — Вы говорили, что собираетесь переехать? А куда?

— Знаете, здесь всего один дом, откуда открывается самый потрясающий вид на море…

— Да, знаю. Это дом Цецилии.

— Она завещала его мне.

— Замечательно! Но… но ведь это сельская ферма, куда ведет всего одна тропа, а как же пациенты?

— Но ее дом расположен ближе к Портвену, чем дом доктора Прайса, что имеет большое преимущество, особенно для пожилых людей. Я сделаю пристройку к дому, большую часть земли продам, а на эти деньги проложу более удобную дорогу. Вы не расстроитесь, если я предложу вам на минутку заехать в ее дом? Я хотел бы объяснить вам, как я все это представляю.

— Я очень любила Цецилию, — тихо сказала Шарлотта. — Конечно, я поеду с вами.

Выйдя из экипажа, они остановились, глядя на побеленный дом, позолоченный заходящим солнцем, на черепичные крыши амбаров, багряно-красные в его лучах. Затем медленно направились к дому. Внизу расстилалась песчаная бухта, а в вышине чайки прочерчивали небо в стремительном полете.

Глубоко тронутая непередаваемой прелестью здешней природы, Шарлотта обернулась к Марку. Он взял ее руки в свои.

— Шарлотта, Цецилия знала, что вам тоже очень нравится это место… а доктору нужна жена!

Марк обнял ее, и Шарлотта прильнула к нему. Здесь было ее место, а он был ее мужчиной.