Люби меня такой
Марта Гудмен


История о том, как рядовая служащая, серая мышка, вдруг решила стать красавицей-принцессой и преуспела в этом, достаточно распространена. Изменить прическу и цвет волос, подчеркнуть талию и грудь, удлинить стройные ножки каблуками-шпильками…

И вот уже принц, не замечавший «замарашку», пылает от страсти. Но что дальше? — задумалась референт Кэт Харрис, добившаяся таким образом внимания своего босса. Была незаменимой помощницей, уважаемым партнером, а стала любимой сексуальной игрушкой… Может, стоит вернуть себе прежний облик?


Марта Гудмен

Люби меня такой


ГЛАВА 1


Кэт на мгновение оторвалась от мытья посуды и бросила враждебный взгляд на свое семейство. Точнее, на его женскую часть.

Ну почему они не оставят ее в покое! Разве они не понимают, какую боль причиняют ей эти разговоры? Она уже месяц избегала семьи, скрывая, что они с Джоном расстались. Не хотелось признавать свое поражение. Они бы и сейчас ничего не узнали, будь ее воля, но разве можно было не явиться на мамин юбилей? Она пришла одна, и ее неубедительные объяснения, что Джон внезапно уехал, чтобы фотографировать античные скульптуры, никого не обманули.

— Мужчина, о котором ты мечтаешь, Кэт, это мужчина совсем иного склада. Тебе нужен хороший семьянин, а не вольный стрелок.

Спокойный голос матери перекрыл щебет трех сестер, которые наперебой вносили предложения одно невыполнимее другого. Хорошо им говорить. Всем трем посчастливилось выйти замуж по любви, причем каждой удалось выбрать мужчину, как раз того типа, о котором говорила мать. Это и позволяло им чувствовать себя вправе давать Кэт советы, ожидая, что сестра немедленно им последует. Особенно теперь, когда Кэт вынуждена была признать, что потерпела полное фиаско. Она сделала неподходящий выбор и в течение трех лет тщетно пыталась привязать к себе мужчину, совершенно не созданного для семейного очага.

Джон заявил ей, что их отношения подавляют его. Что он не привык давать кому-либо отчет в своих планах и действиях. Что он привык свободно распоряжаться своей жизнью. Что он еще многое хочет в жизни попробовать; помедитировать в буддийском храме в Непале, прыгнуть с самой высокой в мире тарзанки в Южной Африке, пожить в индейском вигваме, прокатиться в гондоле по венецианским каналам. Ему необходимо пространство. Что ж, он его получил. Насколько знала Кэт, до Гималаев Джон пока не добрался. Он осел в Риме, внезапно решил попробовать себя в фотографии. Вечный город, по словам Джона, раскрыл в нем глубоко зарытый талант. Голос его, прорывающийся сквозь треск международной телефонной связи, звучал обвиняющее. Подразумевалось, что Кэт, стремясь к размеренной и упорядоченной жизни, не давала развиться его способностям.

Может быть, он в чем-то прав. Кэт с запоздалым раскаянием поняла, что никогда не верила в то, что Джон чего-то добьется. Ей казалось, что в нем нет стержня.

Все пятеро — мать, сестры и она сама, — находились в данный момент в кухне, прибираясь после барбекю, приготовленного братьями Кэт и ее зятьями. Мужская часть семейства с чувством выполненного долга отдыхала сейчас во внутреннем дворе, наблюдая за игрой детей.

Кэт знала, что ей придется нелегко, когда нужно будет давать объяснения. Она никогда не пасовала перед трудностями и старалась приблизить неизбежную проблему, чтобы побыстрее разделаться с ней. Но именно сейчас она чувствовала страшную опустошенность — три года, проведенные вместе с Джоном, и все зря! Утверждение матери сильно задело ее.

— Интересно, вы хоть раз видели мужчину с этикеткой на видном месте, на которой было бы написано «хочу жениться»? — выпалила она с сарказмом.

Ошибка!

Естественно, ее замечательные сестры имели готовые ответы, которые не замедлили посыпаться на Кэт.

— Во-первых, ты должна обращать внимание на мужчин с хорошей, стабильной работой, — сказала ее старшая сестра Дженни, прекратив на мгновение складывать еду в холодильник, чтобы выразить свое мнение. — Тебе нужно, чтобы кто-то обеспечивал тебя, когда родятся дети.

Дженни было тридцать четыре, она была замужем за высококвалифицированным бухгалтером. Этот достойный человек никогда не сворачивал с тропы, ведущей к успеху в бухгалтерском деле.

— Важно, чтобы мужчина сам был из хорошей прочной семьи с крепкими устоями. — Сью сопроводила эту фразу выразительным взглядом. — Они ценят то, что имели в прошлом, и стремятся повторить те же отношения в своей собственной семье.

Сью было тридцать два, она была замужем за адвокатом из большой семьи. Он боготворил своих сыновей-двойняшек, а жену — за то, что она произвела их на свет.

Кэт молчаливо и с горечью отметила: и то, и другое мнение говорило не в пользу Джона. У ее бывшего друга никогда не было постоянной работы — он предпочитал случайные заработки в туристическом бизнесе или сезонную работу, и у него не было семейного прошлого, каким он мог бы похвастать.

Не было никакого смысла продолжать спор и доказывать, что она зарабатывает достаточно денег, чтобы содержать их двоих. Если бы Джон согласился быть «домохозяйкой», сидеть дома, она вполне могла бы обеспечивать их маленькую семью. Дженни и Сью не смогли бы принять эту точку зрения. Ведь они тоже были продуктом семьи с определенными устоями! Да и о чем говорить сейчас, когда стало ясно, что Джон совершенно не разделял планов Кэт.

— А вот твой босс…

Это сказала Диана, младшая сестра, Кэт мгновенно отвлеклась от унылого копания в своих неудачах.

— При чем тут мой босс? — спросила она резко.

Диана в свои двадцать восемь лет могла гордиться тем, что подцепила собственного босса, хозяина сети модных бутиков.

— Всем известно, что Кевин Петерс он купается в деньгах, возможно, он уже миллионер. То, что он разводится, — ни для кого не секрет. Его роскошная жена флиртовала направо и налево, то и дело попадала на страницы бульварной прессы то с одним, то с другим красавчиком. Разве это не идеальное время для попытки? Представляете, как он тянется сейчас к тихому семейному счастью? В общем, я считаю Кевина Петерсона более чем подходящей кандидатурой. К счастью, он вполне доступен, — сказала Диана, со значением взглянув на Кэт.

— Очнись. Это не значит, что он доступен для меня, — раздраженно бросила Кэт.

Она была умной женщиной и прекрасно осознавала, что не обладает и сотой долей той женской привлекательности, какая необходима, чтобы обратить на себя внимание мужчины его уровня.

— Конечно, доступен, — настаивала Диана. — Ему тридцать шесть лет, а тебе тридцать, Кэт, и ты можешь набросить на него уздечку. Ты сможешь взять его, если попытаешься. И к тому же ты уже на полпути. Ты ведь его личный помощник. Ты в курсе всех его дел, знаешь его привычки и слабости. Он зависит от тебя…

— Я не интересую Кевина Петерсона, как женщина, — отрезала Кэт, чувствуя отвращение от одной только идеи целеустремленной охоты на мужчину.

Кроме того, сестры не знали одного. Несколько лет назад она провела немало бессонных ночей, думая о своем необыкновенном начальнике. И в конечном итоге вынуждена была удовлетвориться деловыми отношениями. С тех пор она в корне душила любую запретную мысль о Кевине и не хотела делать ничего, что могло бы разрушить установившиеся отношения. Работа многое значила для нее, и она знала, что хорошо ее выполняет. Это давало ей уверенность в завтрашнем дне. Ведь она может полагаться только на себя, ей нужно зарабатывать на жизнь, а у нее еще ссуда за квартиру не выплачена! Нет уж, никаких брачных афер.

— А с чего бы он заинтересовался тобой? — возразила вдруг Диана, пристально глядя на нее.

Очевидно предположив, что выполнила свою часть работы по уборке, она бросила посудное полотенце и уселась поудобнее на стуле. Рассматривая свои ногти, не осталась ли под ними какая-нибудь грязь, она задумчиво сказала:

— Почти все то время, пока ты работаешь на Кевина Петерсона, тебя было не оторвать от Джона. Ты не подала Кевину ни единого отчетливого сигнала, — заявила она.

— Им стоит заняться! — встряла Дженни. Ее внезапный интерес к этому вопросу объяснялся просто. Заполучив Кевина, Кэт могла бы оказаться полезной для ее мужа. Финансист, который заправляет деньгами нескольких крупных денежных воротил, — это очень выгодное знакомство. Чтобы оказаться поближе к сестре, Дженни принесла несколько грязных салатниц к мойке, в которой мама мыла посуду, а Кэт вытирала ее.

Оценивающе оглядев Кэт, Дженни томно протянула:

— Он, должно быть, очень притягивает тебя, Кэт…

— Вовсе нет, — решительно ответила Кэт.

Хотя вначале… но тогда он еще был счастлив в семье. Он был безумно привлекателен, что и говорить. Но, как всякий мужчина, имеющий молодую красивую жену, он сразу был отнесен прагматичной Кэт к категории «без шансов».

Кроме того, тогда она только что получила эту работу. Вот работа была для нее великолепным шансом — гораздо более реальным и достижимым, чем роман с боссом. Еще и поэтому она решительно подавила зарождающиеся чувства к Кевину.

— Разве это возможно? — Сью взглянула на сестру скептически, недоверчиво сдвинув брови. — Несколько раз, когда я забегала к тебе на работу, я видела его мельком… Парень не только производит приятное впечатление, он очаровательный. Потрясающие голубые глаза.

— Холодные голубые глаза, — поправила Кэт. — Холодные и бесстрастные.

Кевин включал свое необыкновенное очарование для клиентов и посетителей, но в нем не было настоящего тепла. У ее босса был мощный изобретательный ум, благодаря которому он всегда знал, в каком направлении развивается рынок, всегда был способен находить свежие решения и обходить любые преграды на пути выгодных инвестиций для своих клиентов, которые полностью доверяли Кевину, не вдаваясь в детали его работы. Но этот холодный мозг блокировал любое вмешательство в его личную жизнь. Вокруг Кевина словно была невидимая стена, которая не пускала никого за фасад вежливой улыбки.

— Между нами нет ни искорки, — ответила она Сью, желая побыстрее закончить этот опасный разговор. — Кевин полностью сосредоточен, на бизнесе.

Что позволяет ему ценить ее профессионализм, додумала она с иронией. Он, конечно, не задыхался от восторга от ее умения эффективно и в срок выполнять его задания. Это было в порядке вещей, но ей всегда доставляло удовольствие, если удавалось удивить его, выполняя больше требуемого.

— Ты должна растрясти его, чтобы изменить его отношение к тебе, — посоветовала Диана, упорствуя в своей идее «поймай босса».

— Ты не можешь изменить то, что движет жизнью личности, — ответила Кэт.

Она вспомнила, как обманывала себя, думая, что может изменить привычки Джона. Диана проигнорировала этот труизм.

— Спорю, он относится к тебе, как к данности, — не унималась она. — Как к офисной мебели. Потому, что ты ничего не делаешь, чтобы изменить его отношение. Посмотри на себя. Когда ты в последний раз тратила на себя деньги?

Кэт скептически поджала губы. В этом была вся Диана. Ей легко говорить, ведь ее муж платил за все, что она пожелает. Ей не было нужды откладывать большую часть своего заработка на оплату квартиры. Кэт хорошо знала, что единственная возможность иметь собственный дом, — это купить его самой.

— Я покупаю классическую одежду для работы, — возразила она.

Кэт не видела смысла покупать нарядную одежду. Она и Джон никогда не посещали мест, где требовались выходные костюмы, предпочитая одежду повседневного стиля. Вместо этого они тратили деньги на путешествия. В джинсах, футболках и куртках им было везде удобно.

— Глупость, — сказала Диана. — Вечно темные костюмы и удобные туфли. Ты носишь одежду мрачных тонов. Тебе нужно кардинально изменить внешность.

Закончив убирать посуду, ее старшие сестры присоединились к Диане.

— Мне всегда казалось, что гладко зачесанные волосы тебе не идут, — заметила Джейн критически.

— Они уменьшают твое маленькое лицо. А когда ты стягиваешь их назад, как сейчас, то скулы выглядят заостренными. Тебе действительно нужно подстричься и сделать прическу, Кэт.

— И окраситься, — согласно кивнула Сью. — Мало того, что ты одеваешься, как монашка, так еще и эти волосы неопределенного цвета!

На что Диана решительно возразила:

— Бьюсь об заклад, Кэт просто выбрала самый дешевый путь, сведя к минимуму заботы об одежде и прическе. Я права или нет, Кэт?

Этого Кэт не могла отрицать. Она экономила деньги на визитах к парикмахеру. Ведь это так просто: берешь заколку и собираешь длинные волосы сзади. Кроме того, Джон утверждал, что ему нравятся длинные волосы. И костюмы на все случаи жизни, которые она носила, вполне ее устраивали: не нужно долго стоять перед зеркалом, подбирая детали.

— Никто не критикует меня на работе, — возразила она, чувствуя, как будто ее поместили под микроскоп.

— Незаметная труженица офиса, — усмехнулась Диана. — Вот кем ты позволила себе стать. А ты могла бы стать сногсшибательной, если бы приложила минимальные усилия.

— Ну, хватит, — запротестовала Кэт, теряя терпение. — Не всем же быть красавицами. И потом, Господь меня ростом обидел. На мне модные тряпки не смотрятся.

Она взглянула на высокую, гибкую Джейн с потрясающей копной темных вьющихся волос, обрамляющих совершенный овал лица и длинную грациозную шею. У ее старшей сестры были темно-карие глаза, классический прямой нос, широкий чувственный рот и фигура модели.

Кэт перевела взгляд на Сью: она тоже высокая, но формы более женственные, плавные линии. И личико прелестное. Блестящие янтарные глаза и медового цвета кудри, которые ниспадают на ее плечи мягкой волной.

Диана была голубоглазой блондинкой. На нее всегда оглядывались, где бы она ни появлялась. Ее длинные, прямые, блестящие, как шелк волосы, ее красивое лицо, всегда умело подкрашенное, ее высокая стройная фигура, подчеркнутая элегантной одеждой, так и притягивали взгляды. Уж ей-то ничего не стоило обратить на себя внимание босса.

Рядом с сестрами Кэт чувствовала себя невзрачной, и не только потому, что была небольшого роста.

Она чувствовала себя ничтожной во всех смыслах. У нее были мышиного цвета волосы, слишком густые, чтобы за ними было легко ухаживать. Это угнетало ее. И не только это. А глаза? Они были непонятного цвета, не то серые, не то зеленоватые. Правда, нос у нее был маленький и аккуратный, губы красиво очерченные, а зубы ровные и белые.

А еще Джон говорил, что у нее милая улыбка. Но сейчас у нее не было желания улыбаться. Она чувствовала себя ужасно несчастной.

— Смешно притворяться, что я могу быть сногсшибательной, — констатировала она. — Единственное, что у меня есть, — это мозги, благодаря которым я и держусь на хорошей работе. Кстати, мужчины не любят слишком умных женщин, когда дело доходит до личных отношений.

— Умные мужчины ценят именно таких женщин, Кэт, — спокойно сказала ее мать.

— А Кевин Петерсон отнюдь не дурак, — быстро вставила Диана, продолжая ее мысль.

— Будьте добры, оставьте моего босса в покое. Любые личные отношения с ним неосуществимы для меня по самым разным причинам.

— Вне связи с твоим боссом, Кэт, — серьезно сказала Дженни, — я действительно думаю, что изменения — это хорошая идея. Ты не замухрышка. Ты просто никогда себя полностью не проявляла:

— Золотистый оттенок удивительно пойдет твоим волосам, — решительно вступила Сью. — Если ты подстрижешь волосы лесенкой, завьешь их и уложишь чуть ниже мочки уха, это, будет то, что нужно. И необходимо окраситься. Лучше прядками. У тебя персиковая кожа, в сочетании с золотистым оттенком волос это будет здорово смотреться. И это подчеркнет твои зеленые глаза.

— Они не зеленые! — воскликнула в отчаянии Кэт — Они…

— Скорее зеленые, чем серые, — рассудила Сью. — Золотистый цвет определенно твой. Давай я договорюсь со своим парикмахером, чтобы он тебя принял.

— А я могу походить с тобой по магазинам. И одеть тебя со вкусом, — загорелась Диана.

— Сначала прическа, затем одежда, — распорядилась Сью.

— И визит к косметологу тоже. Подобрать правильный макияж.

— Чтобы подчеркнуть зелень глаз.

— И не забыть туфли. Кэт должна выбросить эти туфли для домохозяек.

— Точно. Красивые ноги нужно показывать.

— У нее очень красивые тонкие щиколотки.

Сестры весело смеялись, счастливые от мысли, что своими собственными руками смогут превратить свою скромную сестричку в принцессу.

Кэт понимала, что это неосуществимо, но они продолжали строить воздушные замки.

— Прекратите! Пожалуйста, прекратите, — разрыдалась она, хлопнув ладонью по скамье.

Все ошеломленно повернулись к ней, словно только сейчас увидели.

— Я — это я, понятно? Я не кукла. И я такая, какая, я есть. И я живу так, как мне хочется.

Сестры подавленно замолчали. Они смотрели на нее, и непонимание отражалось на их лицах. Им казалось, что это такая замечательная идея!

Они и представить себе не могли, что значит быть некрасивой.

Слезы вновь блеснули в ее глазах, грозя политься ручьем.

— Пожалуйста, оставьте нас с Кэт вдвоем. Тихая просьба матери прозвучала из-за ее плеча. Мать все еще стояла возле мойки, тщательно вытирая ее, как, впрочем, делала всегда. Без единого слова возражения три сестры покинули веранду. Кэт повернулась к матери, которая медленно отложила влажное полотенце, ожидая, когда они останутся вдвоем, не поворачиваясь до тех пор, пока все не вышли. Приготовившись к долгому разговору, Кэт была удивлена, когда мать взглянула на нее грустным понимающим взглядом. Затем обняла ее и нежно прижала ее голову к своему плечу, как всегда делала в детстве при раздорах и огорчениях.

— Не держи горе в себе, Кэт, — посоветовала она нежно.

Кэт больше не могла себя контролировать. Она рыдала, высвобождая все свои обиды и огорчения, копившиеся с того самого мгновения, когда Джон отверг ее.

— Он не стоит тебя, — прошептала мама, когда поток слез стал иссякать. — Я знаю, ты пыталась сделать все для него, но его невозможно было изменить. Тебе нужен домашний уют, ему же хорошо и одному.

— Но мне нравилось путешествовать с ним, — запротестовала Кэт.

— Уверена, что это так, Кэт. Но посмотри правде в глаза. Выбрав Джона, ты лишь хотела поступить сестрам наперекор. Это было проявление независимости, я понимаю. Но портить свою жизнь только для того, чтобы быть непохожей на сестер, это не путь. Связав себя с Джоном, ты, образно говоря, закрыла перед ними дверь в свою жизнь. А они хотят назад. Они хотят помочь тебе. Они твои сестры, и они любят тебя.

Кэт подняла голову и посмотрела матери в глаза.

— Но я не такая, как они.

— Конечно, нет, детка, ты хороша по-своему. — Мать с любовью улыбнулась. — Моя замечательная дочка. Моя умница.

— Не такая уж замечательная, — поморщилась Кэт. — Хотя я и умею работать.

Мать кивнула.

— Но проблема же не в этом, да? Ты не ощущаешь себя женщиной в полной мере. Проще всего отвергнуть план сестер относительно твоего преображения, но попробуй отнестись к этому, как к развлечению. Новый взгляд. Новый стиль. Это может дать толчок. Не рассматривай это, как соревнование с сестрами. Отнесись к этому, как к чему-то новому для себя.

— Ты хочешь, чтобы я стала их игрушкой? Мать покачала головой.

— Они гордятся твоей карьерой. Они восхищаются твоими успехами, которых они не имеют. Так почему бы тебе не допустить, что у них больше опыта в тех сферах, которые ты просто игнорировала?

В женской привлекательности ее сестры действительно знали толк и разбирались в вещах, на которые она просто не обращала внимания.

— Ну-у-у… вы меня уломали. Будь что будет, — сдалась Кэт.

— Вот и молодец, — похвалила мать.

Кэт вздохнула. Если честно, она не верила, что ее жизнь станет ярче вместе с цветом волос.

— Хорошо. Надеюсь, больно не будет. — Кэт по-детски шмыгнула носом.

— Ты будешь приятно удивлена. Джейн права. Ты не замухрышка, Кэт. Ты просто другая.

Мать потрепала ее по щеке.

— А теперь иди и помирись с ними. Не противься их планам. От этого все будут в выигрыше.

— Хорошо. Но если Диана думает, что я после этого смогу привлечь внимание Кевина Петерсона, она питает пустые надежды.

Ее босс живет на другой планете. Холодной и мрачной планете.

Даже золотистые волосы не смогут растопить лед в сердце этого человека. Или заставить его взглянуть на нее, как на желанную женщину. Да и с чего бы это вдруг, когда его женой была Тара Флеминг, ведущая топ-модель. Даже Диана не дотягивала до нее по классу!

Совершенно невозможная мечта.


ГЛАВА 2


Мама была расстроена. Кевин не любил, когда его мама была расстроена. Потребовалось немало времени, чтобы она смогла наладить свою жизнь после смерти отца. Последние несколько лет, она была почти счастлива: играла в клубе в бридж, много путешествовала со своей партнершей по бриджу Джойс Хэнкок. Джойс была до пенсии директором школы — прирожденный организатор, которому Кевин мог доверить присматривать за матерью во время путешествий. К несчастью, недавно Джойс упала и сломала ногу, поэтому заказанный тур в Европу придется отменить.

Он провел с матерью все выходные, пытался развлечь и ободрить ее, но все было напрасно: мать все больше погружалась в депрессию, выглядела несчастной и одинокой.

Сейчас он вез ее домой после посещения Джойс в больнице. Мать молчала, но Кевин видел, что она вот-вот разрыдается. Он сжал ее руку, пытаясь выразить сочувствие.

— Не беспокойся о Джойс. Перелом бедра — это не опасно. Скоро у нее все будет хорошо.

— Джойс настаивала, чтобы я ехала одна.

Кевин встревожился не на шутку. Мать непременно будет путать расписания, забудет вещи в отеле, перепутает время и место. Она стала забывчивой и рассеянной после того, как овдовела, и, не надеясь на себя, предоставила сыну и подруге решать все ее проблемы. Кевин следил за содержанием, ее чересчур огромного дома и управлял ее финансами. Джойс же опекала ее в поездках.

— Это твой выбор, мама. Джойс, вероятно, чувствует себя виноватой, что нарушила твои планы.

Она отрицательно покачала головой.

— Это я расстроила ее. Она права насчет туристического агентства. Это абсолютно надежные люди, у них все предусмотрено. Они даже берут в группу доктора на случай, если кому-нибудь станет плохо или кто-то получит травму. Джойс хочет, чтобы я поехала. Она говорит, что я встречу людей, с которыми будет интересно, заведу новых друзей.

— Ей легко говорить, — сказал Кевин сухо, зная, что Джойс, как бульдозер, пробьет себе путь, в любое место и будет чувствовать себя там, как дома. Его мать была сделана из другого теста.

— А может, мне все же поехать? Пока еще ничего не отменено. Я собиралась сдать билеты завтра.

Бедная мама была несчастна и одинока, как никогда.

— Мама, тебе нужен компаньон. Одна ты не поедешь, — категорично заявил Кевин.

— Но кто? Заменить Джойс некому.

Судя по всему, она уже думала о том, кто может заменить ее подругу, и перебрала в уме всех знакомых.

Надо во что бы то ни стало отправить ее в поездку. Дело не только в том, что она давно мечтала, о путешествии. Кевину скоро предстоял развод, и он не хотел, чтобы мать в это нервное время оставалась в городе.

И вдруг его озарило. Кевин принял решение мгновенно, как всегда. Это, конечно, жертву с его стороны. Кэт Харрис в отпуске уже две недели, и за это время сотрудница, нанятая вместо Кэт, довела его буквально до белого каления. Тем не менее, раз речь идет о матери, ему придется потерпеть еще немного. Зато у матери под присмотром Кэт не будет никаких проблем.

— Я попрошу мою личную помощницу оформить на себя тур Джойс и сопровождать тебя в путешествии, — сказал он, довольный собой. Как ловко вышел он из трудной ситуации. Теперь и мать будет довольна, и ему будет спокойно.

Мать встрепенулась.

— Разве так можно, Кевин!

— Можно, — сказал он уверенно. — Завтра утром поговорю с ней. Я уверен, она согласится.

— Я даже не знакома с этой девушкой! — протестующее воскликнула мать.

— Не беда. Приезжай в город завтра, а я организую ужин. Если ты одобришь ее, все будет хорошо. Если нет, боюсь поездку придется отложить.

Соблазн путешествия перевесил.

— А какая она? Эта твоя личная помощница?

— Она — человек, который справляется со всем, что бы я ей ни поручал, — просто ответил он.

— Она и должна быть такой, чтобы работать с тобой, Кевин. Я имею в виду… Что она за человек?

Он нахмурился, не зная, как правильно ответить.

— Она компетентна, — было наиболее правильное описание, которое он смог придумать. Мать скептически закатила глаза.

— Как хоть она выглядит?

— Всегда опрятная и аккуратная.

— Сколько ей лет?

— Не уверен… Около тридцати, я думаю. Может быть, немного за тридцать.

— Какого цвета глаза?

Он не смог припомнить, и это вызвало у него легкое раздражение.

— Какое отношение цвет глаз имеет к твоей поездке?

Мать вздохнула.

— Ты просто не смотрел на нее. Не интересовался. Ты прекратил всяческое общение с кем бы то ни было. Ты должен перешагнуть через это, Кевин. Ты же еще молодой мужчина.

Он стиснул зубы.

— У нее яркие глаза, — ответил он сжато. — Они светятся умом, а это более важно для меня, чем цвет.

— Она привлекательна? Красива? Высокая или маленькая? Полненькая или худая? Хоть это ты рассмотрел?

Кевин вздохнул. Почему мать всегда интересуется деталями, которые совершенно не играют роли?

— Она самая обыкновенная, — сказал он нетерпеливо. — И всегда обязательная, что является ее главным достоинством. Кэт обеспечит тебе удобное путешествие, мам. Не волнуйся.

Мать вздохнула.

— Попытайся рассказать мне побольше о ней, Кевин.

— Она тоже, любит путешествовать. Каждый отпуск куда-то едет. Я думаю, что она не преминет воспользоваться шансом. Внеочередной отпуск, да еще в Европе. К тому же я все оплачу.

— Тогда это не будет для нее обременительным.

— Конечно, нет. И она славная. Я бы не стал навязывать тебе неприятного человека. Я думаю, тебе будет комфортно в ее обществе.

— Ты думаешь?

— Что?

— Что с ней приятно общаться?

— Да, безусловно. Мне самому будет ее не хватать, — сказал он с чувством.

— Ara!

Он удивленно взглянул на мать. Ее «ara» несло в себе удивительную глубину удовлетворения и заставило его задуматься над тем, что она имела в виду.

Она улыбнулась ему.

— Спасибо, Кевин. Ты просто замечательный, так заботишься обо мне. С нетерпением жду завтрашней встречи с твоей Кэт.

— Хорошо. Проблема была решена.

Мать больше не выглядела расстроенной.


ГЛАВА 3


Понедельник, утро.

Кевин услышал, как Кэт Харрис вошла в офис, ровно в восемь тридцать, как всегда. На нее можно положиться, с удовлетворением подумал он.

У него не было никаких сомнений насчет путешествия матери в Европу, раз ее будет сопровождать его пунктуальная и надежная помощница.

Ему не пришло в голову, что просьба, с которой он собирался обратиться к своей сотруднице, означала приглашение Кэт Харрис в его частную жизнь. По его мнению, это было всего лишь перемещение людей для достижения поставленной цели. Он мог еще пару недель постараться обойтись без личного помощника, лишь бы мать не впала в депрессию. В конце концов, две недели без помощника он как-то прожил.

Он поднялся из-за стола и направился к двери. Сейчас он, не мешкая, вручит Кэт турваучер, чтобы она сразу могла начать приготовления. Кэт, несомненно, все устроит — паспорт, визы и прочее.

Он открыл дверь и остолбенел: какая-то незнакомка вешала свое пальто на вешалку Кэт. Он нахмурился. Ему не понравилось то, что он увидел. Мягкие локоны до плеч, в которых словно играют солнечные зайчики, обтягивающий зеленый свитер, облегающая юбка с разрезом сзади… Его взгляд опустился на пару стройных ног в чулках цвета загара и темно-зеленых туфельках на высоком каблуке.

Кто эта яркая птица? И что она здесь делает?

Он знал, что его помощница прервала отпуск и должна выйти на работу. Почему эта девушка вышла вместо нее? Неожиданные изменения неприемлемы для него, особенно если ему кого-то навязывали без предварительного согласования.

Его взгляд вернулся к стройным бедрам и узкой талии.

В этот момент незнакомка повернулась. Кевин увидел приятную округлость груди, подчеркнутую мягким свитером с глубоким вырезом.

— Доброе утро, Кевин.

Отрывистое приветствие было очень знакомым. Он посмотрел на яркий чувственный рот, произнесший эти слова, и перевел взгляд на глаза. Они были зелеными, вне всякого сомнения. Кажется, это глаза его помощницы… Но даже они выглядели иначе, были больше, чем обычно, и более блестящие. Нет, это была не Кэт Харрис, которую он знал, к которой так привык. Только ее голос не изменился.

— Что это, черт возьми, ты с собой сделала? — Слова вылетели непроизвольно, под действием шока.

Твердый подбородок, который он раньше считал проявлением силы, уверенности и решительности, теперь показался Кевину соблазнительно-вызывающим.

— Простите?

Его внимание отвлекли золотые спирали сережек.

— Это не ты, черт возьми, — рассердился он.

Его постоянная невозмутимость улетучилась из-за этих изменений в женщине. Которая работала рядом с ним. На которую, как он считал, всегда может положиться. И которая сейчас, совершенно выбила его из колеи.

В ее глазах вспыхнуло предупреждение.

— Изменения внешности регламентированы в моих должностных инструкциях?

Ему следует лучше контролировать себя. Как бы волнующе она ни выглядела сегодня, он знал, что это та же Кэт, которая тверда, как сталь и не примет ничего, что кажется ей несправедливым или незаслуженным.

— Нет, — ответил он решительно, обретая твердый контроль над собой. — Ты выглядишь, хорошо. Рад, что ты вернулась, Кэт.

— Спасибо. — Ее подбородок опустился, и сразу смягчилась ее воинственная поза. — Как хорошо возвращаться!

Это должно было привести их в нормальное рабочее состояние, но Кевин никак не мог оторвать взгляд от ее лица. Возможно, это из-за золотистых волос, которые вроде бы делали ее глаза ярче. Или из-за блестящей розовой помады, делавшей ее губы соблазнительными. Что бы это ни было, она больше не выглядела обыкновенной женщиной.

Он хотел спросить… В связи с чем, такие изменения? Что произошло с ней? Но это было ее личное дело, и он не должен в него вторгаться. Ему нравились те отношения, которые установились между ними. Сейчас он почувствовал, что они под угрозой.

Он должен перестать, так смотреть на нее. Ее щеки начали розоветь. Какие у нее красивые губы… Должно быть, они всегда были такими. Он почувствовал себя глупо, что раньше не замечал этого. А фигура… Неужели она до сих пор сознательно прятала свою женственную фигуру в мешковатых костюмах?

— Ты приготовил для меня работу? — спросила она, указывая на папку, которую он держал в руках.

Осознание того, что его неловкое молчание побудило ее взять инициативу в свои руки, слегка смутило его, но не заставило усомниться в правильности решения, которое он вчера принял. — Да, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты поехала в Европу с моей матерью.

Она смотрела на него внимательно, но с недоверием.

Пусть займется этим незамедлительно, подумал Кевин и, шагнув вперед, бросил папку на ее стол. Он вновь обретал контроль над ситуацией.

— Все здесь. Турфирма «Выбор Капитана». Рим, Флоренция, Венеция, острова — все за 15 дней. Вылет в субботу чартерным рейсом. Вам понадобятся дополнительные фотографии для виз, кое-какие справки. Там есть список. Надеюсь, у тебя действующий паспорт?

— Да, — тихо ответила она.

— Хорошо! Тогда никаких проблем.

Кэт, казалось, окаменела, все так же стояла и смотрела на него. Он похлопал по папке, чтобы привлечь ее внимание.

— Все билеты здесь. Все оплачено. Они выписаны на имя Джойс Хэнкок, и первое, что нужно сделать, это уведомить туристическую компанию, что ты поедешь вместо нее.

— Джойс Хэнкок, — повторила, она оцепенело.

— Обычно она составляет матери компанию в путешествиях. Сломала бедро. Не может поехать. Больше никто из ее друзей не может поехать, слишком уж все неожиданно, — объяснил он.

Кэт Харрис тряхнула головой, и золотистые волосы словно ожили. Блики в прядях так и засверкали. Очень возбуждающе. Кевин нахмурился: это что, означает отрицательный ответ? Он неприемлем. Он уже был готов вступить в спор, чтобы убедить, соблазнить, приказать, в конце концов, но она глубоко вздохнула и ответила:

— Твоя мама… Миссис Петерсон… Она же совершенно не знает меня.

— Я знаю вас обеих. Я сказал, что ей будет спокойно с тобой.

— Но… — начала она нерешительно.

— В первую очередь, моей матери необходим менеджер в этом туре. Я абсолютно уверен в твоем опыте, я уже не говорю о твоих дипломатических способностях, такте, понимании, остром уме. Плюс ко всему ты опытный путешественник. — Он поднял брови.

— Правильно?

Еще один глубокий вздох, вызвавший колебание груди под обтягивающим свитером.

— Спасибо. Приятно, что моим способностям воздали должное, — сказала она ироничным тоном. — Однако я думаю, что сначала мне необходимо встретиться с твоей матерью.

— Встретитесь сегодня за ланчем. Закажи столик на троих на двадцать первом этаже. В двенадцать тридцать. Моя мать присоединится к нам. Ей тоже не терпится увидеть тебя.

— Миссис Петерсон… нездорова?

— Вовсе нет. Немного теряется в незнакомых местах, путается в часовых поясах и расписании, но вообще она вполне вменяемая и разумная. Она будет полагаться на тебя в подобных вещах. Это твое задание. Хорошо?

— А как она относится к такому решению?

— Для нее нет другого пути, а она очень хочет поехать.

— Понятно. Значит, ты хочешь, чтобы я опекала ее.

— Да. Я полностью полагаюсь на твою способность обеспечить ее всем, чтобы она получила максимальное удовлетворение от путешествия.

— А если я ей не понравлюсь?

— А что ей может не понравиться?

Он оглядел ее более придирчиво, чем хотел, полностью уверенный в том, что этот новый вариант Кэт Харрис его мать найдет просто очаровательным. И она, безусловно, высмеет его — он ведь только что высказался о своей помощнице, как ничем не примечательной женщине.

Зачем она скрывала свою привлекательность все эти три года? Это были феминистские штучки, отрицание своей сексуальности, чтобы могли оценить ее интеллект?

Но почему же она сейчас так внезапно изменила имидж и стала подчеркивать свое женское начало?

Черт возьми! У него не было времени разгадывать эти загадки.

Он снова похлопал по папке.

— Я оставляю это?

Он требовательно посмотрел ей в глаза.

— Никаких проблем. Я все сделаю. — Она твердо ответила на его взгляд.

У нее были зеленые глаза с золотыми крапинками.

— Отлично. Сообщи мне, когда все будет готово.

Кевин вернулся в свой кабинет раздраженный. Его спокойствие было поколеблено.

Почему она так изменилась?

Это было неправильно.

Хорошо, что она будет отсутствовать две недели. Это даст ему время подумать, как себя вести с личным помощником, который выглядит так сексапильно.

У него было много работы. Плохо, что придется тратить время на обед с матерью. Плохо, что произошли эти раздражающие изменения в Кэт Харрис.

Плохое начало дня.

Одно светлое пятно — еда на двадцать первом этаже всегда была хорошая.


Кэт глубоко, очень глубоко вдохнула, затем медленно выпустила воздух и заставила себя уверенно пройти к своему столу, не шатаясь на высоких каблуках. Плечи назад, правильная осанка, именно так, как ее учили сестры. Как хорошо опуститься, наконец, в кресло!

Она все еще не могла опомниться после реакции Кевина Петерсона на ее новый облик. Диана уверенно предсказывала, что он будет поражен, но Кэт думала, что самое большее, чего можно ожидать от него, — что он просто внимательно посмотрит на нее в течение нескольких секунд, оценит увиденное и немедленно перейдет к работе. Она не предполагала такой реакции. И чтобы на нее смотрели так… так изучающе.

Это было ужасно! Едва она повернулась, повесив пальто на вешалку, как увидела эти пронизывающие голубые глаза, устремленные на ее грудь. Ее сердце пустилось в галоп. Но хуже всего, что ее соски напряглись, и, вероятно, это было заметно через кашемировый свитер. Она быстро поздоровалась, чтобы отвлечь его внимание от ее тела. Но этим лишь заставила его перевести взгляд на губы. А когда он, наконец, поднял глаза, она была смущена еще больше. Этот взгляд был совершенно не похож на те взгляды, которыми босс награждал ее раньше. Он смотрел на нее, и то, что он видел, явно не оставляло его равнодушным.

Кэт поневоле испытывала стыд, ей казалось, что она стоит перед ним раздетой. И это было как-то неуместно…

Но в трудовом договоре нет ни слова о том, что женщина не может изменить цвет своих волос, стиль одежды, пользоваться косметикой. Светло золотисты и, это, в конце концов, естественный цвет, а ее стрижка, как она считала, была вполне консервативна. Ее одежда была вполне подобающей, а макияж — подходящим, соответствующим новому цвету волос. Все сестры заявили, что теперь она выглядит самой собой, такой, какая она есть на самом деле. И мать была права. Ей понравилось выглядеть ярче. Она даже стала улыбаться, поглядывая на себя в зеркало.

И она не позволит Кевину Петерсону стереть с ее лица эту улыбку только потому, что ему удобнее, чтобы она вновь стала частью обстановки.

Правда, он сказал, что у нее есть дипломатия, такт, понимание и острый ум, что поднимало ее на несколько пунктов над самым толстым справочником. И он достаточно ей доверял, раз попросил приглядеть, за своей матерью.

Кэт сосредоточилась на папке, которую он положил на ее стол. Да, сюрпризы с утра так и сыпались. Сначала Кевин слишком много внимания уделил ей, как женщине. Потом она была назначена в сопровождающие к его матери, которую никогда не видела, и при этом ей вручили бесплатную поездку и предоставляли внеочередной отпуск! Вся Италия, несомненно, первым классом на всем протяжении тура, предоставленного фирмой «Выбор Капитана».

Среди различных городов числилась Венеция.

Джон был в Венеции!

Правда, шанс встретить его равнялся нулю, да она и не хотела… Что закончилось, то закончилось. Но это было похоже на шутку судьбы — то, что она ехала именно туда. Особенно путешествуя с таким шиком! Джон никогда не мог себе это позволить.

Ты достойна лучшего, сказала ее мать.

Может, так оно и есть. В любом случае, эта поездка обещала больше, чем ночевки в заштатных отелях.

На первой странице буклета «Выбор Капитана» было напечатано: «Лидер путешествий класса люкс». Кэт открыла буклет и прочитала все о маршруте, местах посещения, услугах.

Размещение было просто фантастическое — самые лучшие отели в каждом городе! А в Неаполе даже была возможность выиграть в лотерею! Никаких дополнительных расходов… Чартер через океан, чартер на вертолете на острова, еще чартер к древним чудесам архитектуры в Помпеи и специальный автомобиль с водителем, чтобы любоваться местными пейзажами, в каждом городе.

Она могла просто наслаждаться путешествием. Никаких затрат, никаких проблем с транспортом, согласовано абсолютно все, нет нужды искать приличную еду, ночлег. Все было предоставлено и за все было заплачено.

Даже если мать Кевина — сварливая и раздражительная старуха, Кэт посчитала, что сможет одолеть ее: просто нужно все время быть жизнерадостной и предупредительной. Такт, дипломатия, понимание… Кэт улыбнулась и взялась за телефон. Нужно немедленно внести необходимые изменения — имя, паспортные данные.

Она чувствовала себя великолепно.


Кэт заказала столик на двадцать первом этаже без всяких проблем, так, как Кевин Петерсон был там частым гостем, обедая с партнерами.

Так, как компания Кевина по финансовым услугам находилась в одном из самых престижных зданий в городе, им нужно было всего лишь подняться на лифте на двадцать первый этаж, в ресторан, который тоже был одним из самых престижных ресторанов города. Такое расположение было удобно Кевину и, ко всему прочему, настраивало клиентов на мысль, что большие деньги делались именно здесь.

Кевин больше не появлялся. Он оставался в своем кабинете. В двенадцать пятнадцать Кэт вышла в женскую комнату, чтобы привести себя в порядок, улыбнулась себе в зеркало, еще раз пообещала себе: что бы босс ни говорил и ни делал, он не заставит ее вернуться к старому, и проследовала в его убежище в надежде, что он ее не съест.

Холодные голубые глаза встретились с ее глазами на несколько нескончаемых секунд. Кэт поежилась. Он определенно знал, как поддерживать прохладный климат в кабинете! Что ж, это был ее босс, такой же, как и всегда. Пожалуй, и хорошо, что он именно такой. Кэт привыкла к исходившему от него холоду.

Когда он откатил свое массивное кресло назад и встал, Кэт отвлеченно отметила, что сестра не ошибалась, называя его красивым. Высокий, загорелый, стройный. Густые черные волосы, смуглая кожа, сильное мужественное лицо с квадратным подбородком, твердым ртом и ясными глазами.

Костюмы от Армани, которые он постоянно носил, также подчеркивали его внушительность. По внешнему виду можно было понять, что Кевин Петерсон привык доминировать. Иногда это раздражало Кэт. Однажды она даже решила про себя, что Кевин не совсем человек. Он почти робот.

Хотя ее представление о нем, как о машине дало сегодня утром трещину.

Пугающий знак.

Лучше не думать об этом.

— Ты не узнавала, пришла ли моя мать? — спросил он.

— Нет. Но я считала, что будет вежливым, если мы придем вовремя.

— Моя мать не из пунктуальных, придется ждать.

Он встал и подошел к Кэт. Она могла поклясться, что он чуть наклонился и вдохнул аромат духов, исходивший от нее, когда жестом пригласил ее выйти из офиса.

Она шла на шаг впереди него, стараясь держаться с достоинством. Забавно, но она ощущала его взгляд на своей шее. Это было крайне необычно, потому что, как правило, все его внимание было поглощено работой. Ей не хотелось такого внимания. Она как будто находилась под микроскопом, и это ее смущало.

Кэт с облегчением вздохнула, когда они, наконец, дошли до лифта и встали рядом, поднимаясь на двадцать первый этаж. Кевин стоял спокойно, и, казалось, внимательно наблюдал, как менялись цифры над дверью. Поза выглядела расслабленной, но от него исходило напряжение, которое вызвало смутное беспокойство у Кэт.

Была ли она причиной этого сбоя в его самообладании, или его тревожила перспектива встречи с матерью?

Эта мысль напомнила Кэт, что она должна подготовиться к встрече с его матерью, чтобы у той создалось о ней положительное впечатление. Конечно, это зависело в значительной степени оттого, что за человек мать Кевина. Кэт надеялась, что она не такая холодная, как ее сын.

Когда они подошли к ресторану, метрдотель сообщил, что миссис Петерсон прибыла и прошла в бар, чтобы пропустить перед обедом стаканчик.

— Кажется озабоченной, — пробормотал Кевин, когда их подводили к дивану, на котором расположилась пожилая дама. Она наслаждалась фантастическим видом города, открывающимся из широкого окна ресторана.

Ее волосы были абсолютно, белыми. Они мягкими волнами обрамляли приятное округлое лицо. Около семидесяти, определила Кэт. Определено, не воинственная. Совсем не холодная. На ней был розовый костюм в стиле Шанель с блузкой цвета слоновой кости, жемчужная брошь, жемчужные серьги в ушах и множество колец на пальцах.

— Мама!

Голос сына заставил ее повернуть голову. Яркие голубые глаза взглянули на него, затем — на Кэт и остановились на ней с удивлением. Накрашенный неяркой помадой рот слегка приоткрылся.

— Мам! — повторил Кевин. Его отрывистый тон граничил с раздражением.

Рот пожилой дамы сжался в тонкую линию, выражая недовольство, и она наградила сына взглядом, который говорил, что он абсолютно невозможен.

Кэт показалось, что она услышала, как скрипнули зубы Кевина. Однако он разжал их и произнес:

— Это мой личный помощник, Кэт Харрис. Моя мама — Розмари Петерсон.

Розмари поднялась, ее голубые глаза выражали то же недовольство поведением сына, которое вылилось в слова, когда она протянула руку Кэт:

— Моя дорогая, как вы с ним ладите?

— Кевин — лучший босс, который когда-либо был у меня, — ответила Кэт с верноподданническим старанием. — Мне очень нравится работать с ним.

— Работа! — повторила Розмари с отвращением. — Ничего не видит кроме работы.

Кэт увидела метавшие молнии глаза босса и поторопилась предотвратить ссору.

— Кевин сегодня утром оформил вашу поездку в Италию, миссис Петерсон. — Она продемонстрировала свою самую обворожительную улыбку и, добавив тепла в голос, добавила: — Которая, я думаю, будет замечательной.

Это помогло. Розмари улыбнулась ей в ответ.

— О, я тоже так думаю. Слишком, замечательной, чтобы ее отменить. — Она взглянула на сына, на сей раз, взгляд был более мягким. — Наконец-то он хоть что-то сделал правильно.

— Выпьем, — сказал Кевин. — Кэт, что-нибудь для тебя? Мама, повторить?

— Просто воду, — быстро ответила Кэт.

— Шампанское, — приказала Розмари. — Чувствую, что начинаю оживать, благодаря твоей Кэт, Кевин.

— Я рад, — ответил он с сарказмом и пошел к бару.

Розмари сжала руку Кэт и жестом указала на диван.

— Давай поближе познакомимся.

— Что бы вы хотели знать обо мне? — открыто спросила Кэт, усаживаясь на мягкий диван.

— Не о работе, конечно. Расскажи о своей семье.

— Ну… мои близкие, живут в Нейтрал бей…

— Хороший пригород.

— Отец был врачом, он умер два года назад. Мама была сестрой, но…

— Она бросила работу, когда появились дети.

— Да. Четыре дочери и два сына.

— Бог мой! Домом заправляют женщины!

Кэт грустно улыбнулась.

— Да, папа всегда жаловался, что к его одинокому голосу не прислушиваются. Но потом у него появилось три зятя. И теперь нас поровну, — пять мужчин и пять женщин, не считая маленьких племянников и племянниц.

— Значит, твои сестры все замужем. Замечательно! Хорошие мужья?

Кэт с энтузиазмом продолжила описание жизни своих сестер, и только она покончила с общими сведениями, как вернулся Кевин, поставил выпивку на низкий столик перед ними и сел на диван напротив.

И тут Розмари задала вопрос, на который Кэт совсем не хотелось отвечать.

— А что у тебя с личной жизнью, Кэт? Или ты такая же, как Кевин… — Ироничный взгляд на сына. — Ее просто нет?

Кэт помедлила с ответом, отпивая воду. Кевин пришел ей на помощь.

— Мама, ты задаешь чересчур, личные вопросы, — сказал он бесцеремонно. — Оставь это.

Розмари взглянула на него.

— А тебе не приходило в голову, Кевин, что такая красивая молодая женщина может иметь друга? И ему может не понравиться, что она оставит его одного на время путешествия со мной?

Кевин посмотрел на смущенную Кэт с осуждением, как будто это она высказала такую нелепую мысль, и, нетерпеливо взглянув на мать, спросил:

— А какие у него могут быть возражения? Это всего на две недели, и тебя вряд ли можно рассматривать, как соперника.

— Маленькая поправка. Поездка займет три уикенда. Возможно, они что-то намечали, у них были планы. Ты хотя бы поинтересовался, не нарушает ли поездка ее личных планов?

Кэт поторопилась вмешаться:

— Миссис Петерсон…

— Зови меня Розмари, дорогая.

— Розмари… — Она попыталась улыбнуться. — У меня нет друга в настоящий момент. Я совершенно свободна и с удовольствием воспользуюсь удивительной возможностью, которую Кевин подарил мне сегодня утром. Если бы я не могла, то непременно бы ему об этом сказала.

Такт и дипломатия…

— Удовлетворена? — обратился Кевин к матери.

Розмари улыбнулась в ответ.

— Полностью, — произнесла она с самодовольством, как будто одержала какую-то неведомую победу.

Кэт не понимала тонкостей игры, которая происходила между матерью и сыном, но она начинала себя чувствовать мясом в сандвиче и поэтому попыталась вернуть разговор к поездке.

— Хотя я и посещала Европу раньше, но никогда не была в Италии.

Слаба Богу, Розмари ухватилась за эту тему и стала расспрашивать о предыдущих путешествиях Кэт.

Они приступили к ланчу, во время которого, Кэт продолжила рассказ. Кевин ел и практически не участвовал в разговоре, хотя периодически бросал на Кэт благодарные взгляды, прекрасно осознавая, что она упорно работает, чтобы завоевать благосклонность его матери.

Не сказать, чтобы это было так уж трудно. Розмари, казалось, была готова полюбить Кэт, голубые глаза источали удовольствие и одобрение всему, о чем та рассказывала. При этом Кэт видела, что ее босс внимательно слушает и смотрит на нее, и, когда их глаза встречались, взаимопонимание, вспыхивающее между ними, заставляло ее сердце учащенно биться.

— Итак, ты свободна в эту субботу, дорогая? — спросила Розмари, когда подали кофе.

— Да? — полувопросом ответила Кэт, интересуясь, что еще требуется от нее.

— Отлично. Ты должна приехать ко мне и проверить мой багаж. Джойс всегда делала это. Это способствует тому, что мы не берем одинаковые вещи. У тебя есть машина? Общественным транспортом тяжело добраться. Если у тебя нет машины…

Кэт быстро ответила:

— Это не проблема.

У нее никогда не было автомобиля. Санди Бич, где живет Розмари, находился довольно далеко от города, но она как-нибудь доберется.

— Я собиралась сказать, что Кевин может захватить тебя. — Она обернулась к сыну. — Правда, Кевин? Ты ведь не забыл про поставщика тротуарной плитки в субботу. Надо выложить дорожку возле бассейна. — Она нахмурилась. — Он будет в одиннадцать или в час? Совсем вылетело из головы…

Кевин вздохнул.

— Я буду, мама. И я привезу Кэт к тебе, — сказал он утомленным тоном.

— Тебе лучше приехать пораньше, до одиннадцати, — проинструктировала сына Розмари и затем улыбнулась Кэт. — Мы отлично вместе пообедаем. Мне будет очень приятно. Заодно и проверим, все ли вещи мы взяли для путешествия.

— Все ли сделано для твоего удовольствия, мама? — сухо поинтересовался Кевин.

— Да. — Она мило ему улыбнулась. — Спасибо, дорогой. Я уверена, мы отлично проведем время с твоей Кэт. Так мило с твоей стороны, что ты мне ее посоветовал. Представляю, как тебе будет ее не хватать.

— Незаменимых нет.

Холодок пробежал по спине Кэт. Она взглянула на Кевина, испуганная тем, что он поставил под вопрос ее работу. Это было самое последнее, что она желала, — потерять работу, которая давала ей возможность безбедно жить.

Кевин поймал ее взгляд и нахмурился. Он понял, что невольно обидел девушку.

— Хотя я вынужден признать: очень трудно найти кого-нибудь, кто бы полностью мог заменить Кэт в качестве моего личного помощника, — поспешно заявил он. — Вообще-то, если мне будет слишком трудно в отсутствие Кэт, я тоже могу взять отпуск. Не будет путаницы в делах, да и здоровье надо поберечь.

Кэт и Розмари посмотрели на него недоверчиво.

Невероятно, чтобы Кевин взял отпуск. Он ел, пил и спал на работе.

Сюрпризы следовали сегодня один за другим!


ГЛАВА 4


Как и ожидал Кевин, Кэт Харрис справилась с его матерью великолепно. У него и сомнений в этом не было. Однако, когда встреча привела к желаемому результату, возникли другие обстоятельства, которые не выходили из его головы. Из-за этого остаток понедельника оказался абсолютно непродуктивным в том, что касалось работы.

Во-первых, мать считала его слепым идиотом.

Это была вина Кэт.

Во-вторых, мать ловко втянула его в свою схему, заставив встретиться с Кэт в субботу. Ну, здесь всю вину он не мог возложить на плечи помощницы, хотя если бы не ее новый облик, вряд ли мать решилась бы попытаться их свести.

В-третьих, что случилось с другом Кэт? Так, как Кевин никогда его не видел, то мысль о нем не пришла ему в голову сегодня утром, хотя у него было впечатление, что у Кэт был какой-то затяжной роман. Имя Джон всплыло в памяти. Определенно, Кэт несколько раз говорила о своих планах поехать куда-нибудь и при этом использовала множественное число — мы.

Солгала ли она, чтобы мать прекратила зудеть?

Кевин хотел это прояснить для себя.

Почему Кэт вдруг почувствовала тревогу по поводу своей работы? У нее есть все причины чувствовать себя уверенно, что касается ее карьеры. Он никогда не критиковал ее работу. Она должна знать, какая она компетентная. Это было полной глупостью с ее стороны — выглядеть испуганной, когда он заявил, что незаменимых нет.

Все, что было связано с ней, сегодня будоражило его. Он не перестал о ней думать, несмотря на то, что она уже ушла домой. Кевин решил выкинуть все это из головы до конца недели.

Во вторник утром она появилась в облегающем леопардовом платье, что полностью выбило его из колеи, породив у него чувство, что опасная дикая кошка бесшумно ходит рядом с ним.

В среду она была в золотистом костюме, подчеркивающем блики в ее волосах.

В четверг пришла очередь облегающей юбки с черным свитером и золотых сережек в виде обручей, которые звенели весьма отвлекающие.

Кевин был поражен внезапно пришедшей в голову мыслью, что он не расслаблялся и не развлекался уже очень давно. Если Кэт Харрис была свободна… Но смешивать бизнес и удовольствие всегда считалось глупой ошибкой. Нелепо над этим даже задумываться.

Пятница усилила искушение. Она надела платье цвета сливок с длинным рядом пуговиц, которые отнюдь не все были застегнуты, и стройные ножки дразняще мелькали в разрезе. Широкий ремень подчеркивал стройную талию, локоны ниспадали поверх стоячего воротничка, а сандалии с тонкими, перекрещивающимися на лодыжках ремешками и вовсе вывели его из равновесия. Все это производило сильный сексуальный эффект. Чем больше он думал о Кэт, тем больше он понимал, насколько привлекательно она выглядит.

Все, надо выкинуть из головы эти мысли.

Он не был готов к серьезным отношениям, а роман на работе неизбежно нарушил бы замечательную атмосферу, установившуюся между ними. И, кроме того, Кэт Харрис не дала ему ни единого намека на возможность каких-то других отношений. Ни малейшего изменения в ее обычном поведении.

Кажется только, что она больше стала ему улыбаться, но, возможно, он просто стал обращать внимание на ее улыбки, как и на ее губы, глаза и на все в ней. Тем не менее, улыбка у Кэт была прелестная — открытая и озорная. И он заметил, что сам стал больше обычного улыбаться в ответ, находя томительное удовольствие в теплоте отношений, установившихся между ними.

Никакого вреда дружеские отношения принести не могут, говорил он себе, если они не подрывают его авторитет. В конце концов, Кэт работает с ним уже три года. Только отношения не должны стать чересчур фамильярными. Дистанция должна соблюдаться.

Похоже, Кэт превосходно это понимала. Эта дистанция четко обозначилась, когда она зашла к нему в конце рабочей недели и с некоторой напряженностью в голосе заговорила:

— Насчет завтра… Поездка к твоей матери в Санди Бич… Я уже выбрала подходящий маршрут на общественном транспорте. Тебе нет необходимости меня подвозить.

— Представляешь, что будет, если я посмею явиться к матери без тебя? — усмехнулся он.

— О! — Она скорчила физиономию, вспомнив отношения между матерью и сыном. — Но я не хочу создавать лишние проблемы для тебя, Кевин.

— Это моя мать создает проблемы. А я привык ей угождать.

Он потянулся к блокноту.

— Дай мне свой адрес. Она нервно сжала руки.

— Ты можешь подхватить меня где-нибудь по пути…

— Твой адрес, — повторил он, нетерпимый к пререканиям.

— Будет проще, если…

— В чем проблема? Я могу взять твой адрес в досье, — оборвал он.

Она вздрогнула.

— Я живу в Риверсайде. Это значит, что тебе придется ехать в обратном направлении, чтобы забрать меня.

— Это всего десять минут от меня.

— А потом еще десять минут назад, — напомнила она.

— Я думаю, что смогу уделить тебе двадцать минут, — засмеялся Кевин.

Она вздохнула.

— Мне было бы проще, если бы ты подобрал меня где-нибудь по пути. Я бы подъехала на электричке…

— Ты беспокоишься из-за твоего друга? Он будет возражать против того, чтобы я заехал за тобой?

Слова соскользнули с его языка до того, как он осознал, что вторгается в ее личную жизнь.

Она посмотрела на него, шокированная подтекстом вопроса.

Кевина самого покоробило, но воинствующий инстинкт внутри него отказывался отступить. Необходимость знать правду, о ее нынешнем положении тревожила его всю неделю. Он ответил ей прямым взглядом, ожидая от нее ответа.

Едва заметная волна румянца поднялась по шее и окрасила ее щеки, подчеркнув скулы. Ее глаза стали более блестящими. Кевин ощутил, как теплая волна пробежала между ними. Невидимые волны исходили от Кэт, вызывая в нем легкое возбуждение…

— Я сказала еще в понедельник, что у меня нет друга, — пробормотала она.

— Нет. Ты сказала это моей матери, чтобы она прекратила свои нападки на меня.

— Но это правда.

— С каких это пор? Как раз перед твоим отпуском ты собиралась куда-то поехать с… по-моему, его зовут Джон?

Ее рот сжался в тонкую линию.

— Да он все время был с тобой, сколько я тебя знаю, — продолжал Кевин непреклонно. — А возможно, даже и раньше.

— Он ушел. Теперь я сама по себе.

— Ты дала ему от ворот поворот, да?

— Он сам ушел, — холодно ответила она.

— Ты хочешь сказать, что он бросил тебя?

— Ему не нравился мой образ жизни.

— Он — полный кретин.

Она скривила рот в искусственной улыбке.

— Спасибо.

Но улыбки в ее глазах не было.

Удовлетворенный тем, что он уяснил, наконец, ее личные обстоятельства, Кевин снова повторил:

— Я заеду к тебе домой. Твой адрес?

Она сообщила его без дальнейших споров, хотя ее тон был безразличным, это был тон побежденной, что очень не понравилось Кевину.

— Я просто старалась не доставлять тебе неудобства, — пробормотала она едва слышно.

— Я ценю, что ты заботишься о моем времени, Кэт.

Он записал адрес и поднял на нее глаза. Он хотел, чтобы Кэт почувствовала, что он ценит ее.

— Моя мать очень обязана тебе. Самое меньшее, что я могу сделать, это сэкономить твое время. В десять часов нормально?

— Да, спасибо.

Ее щеки все еще розовели, но руки успокоились.

Он улыбнулся, чтобы снять последнее напряжение.

— Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты думала, что должна потакать всем желаниям мамы завтра. Делай только то, что считаешь целесообразным. Хорошо?

Она кивнула.

Он взглянул на часы.

— Рабочий день закончен. Ты можешь идти. Увидимся утром.

Он снова улыбнулся.

Когда она ушла, Кевин вновь прислушался к себе. Ничего не изменилось оттого, что она свободна. К нему это никак не относилось. Нет, на самом деле он ощутил удовлетворение, что тайна, которая окутывала ее всю неделю, больше тайной не является. Даже изменения в ее облике стали понятны. Этот Джон был полным кретином, а Кэт подавляла свою индивидуальность, чтобы быть такой, какой она была удобна Джону.

Слава Богу, Кэт избавилась от него.

Он, безусловно, был недостоин мизинца на ее руке.

Кевин с сожалением вспомнил, что именно в этом его обвиняла бывшая жена, она во всем обвиняла его, вместо того, чтобы взять хотя бы часть, ответственности на себя за развал семьи.

На несколько минут печаль, которую он тщательно скрывал, вырвалась на волю. Но он загнал ее обратно. Напрасные чувства, не приводящие ни к чему. Прошлое есть прошлое. Его нельзя изменить. К тому же еще осталась незавершенная работа.

Он обратил все свое внимание на столбик цифр, аккуратно распечатанных на бумаге. Ему нравилась логика, заключенная в этих цифрах. Цифры никогда не лгали, не обманывали и не искажали предмет. Они сами по себе были истиной. Кевин чувствовал себя уверенно, работая с цифрами.

Он сказал себе, что теперь ему опять станет комфортно с Кэт Харрис. Потому, что главное — это расставить все по местам. Это легко, если все построено на логике и истине. Не имеет никакого значения, что она наденет завтра, и как будет выглядеть, его это больше не затронет. Все встало на свои места, и было предельно ясно.

Телефон на столе зазвонил, отвлекая его от раздумий. Кэт уже ушла и переключила телефон на прямой звонок в его кабинет. Он снял трубку.

— Петерсон.

— Кевин… наконец-то, — раздался голос его бывшей жены.

— Тара? — Он был в полном недоумении.

— Я пыталась застать тебя весь прошлый уикенд. Но тебя не было дома.

— Я был у матери, — коротко ответил он, тоном показывая, что ему не очень приятен этот звонок. После расставания она встречалась с несколькими мужчинами, и теперь он чувствовал себя совершенно свободным от того, чтобы быть ответственным за какие-либо ее потребности.

— У матери… — Намек на насмешку в ее голосе.

Тара всегда обвиняла Кевина в том, что он слишком много времени тратит на мать вместо того, чтобы обратить все свое внимание на Тару и ее потребности, заключавшиеся в том, чтобы быть в центре внимания.

— Так что тебе надо, Тара? — спросил он торопливо.

Она вздохнула в ответ на его безразличный тон, а затем мягким, заискивающим тоном добавила:

— Ты помнишь, что наш развод будет на следующей неделе…

— Дата записана у меня в ежедневнике.

— Я думаю, что мы должны вместе…

— Я верю, что наши уважаемые адвокаты уже обо всем договорились, — прервал он нетерпеливо, злясь на то, что Тара пыталась получить больше, чем он уступил ей по бракоразводному соглашению.

— Дорогой, ты был более чем щедр, но… неужели мы и правда этого хотим?

Волосы на его затылке зашевелились.

— Что ты имеешь в виду? — мгновенно ответил он.

Она глубоко вздохнула.

— Ты знаешь, у меня было несколько мужчин после того, как мы расстались, но, по правде говоря, ни один из них не сравнится с тобой, Кевин. И я знаю, что ты ни с кем не встречаешься.

У него отвисла челюсть.

— Знаешь, время помогает все преодолеть. У нас все будет хорошо, Кевин. Я думаю, нам стоит попытаться еще раз, по крайней мере, попробовать…

— Нет!

Это слово вылетело из него, движимое мощной негативной волной.

— Кевин, я могла бы попытаться родить ребенка, — продолжала она, игнорируя его ответ. Ее голос опустился до тихого шепота, обещавшего больше, чем ребенка. — Давай встретимся завтра и обсудим это. Мы могли бы поужинать…

— Забудь об этом! — выкрикнул он. И добавил уже спокойнее: — Я не сделаю ничего со своей стороны, чтобы остановить бракоразводный процесс. Наши отношения закончились уже давным-давно, Тара, и у меня нет никакого желания вновь их оживлять.

— Да, но короткая встреча не повредит, Если бы мы могли просто поговорить…

— Я сказал, забудь об этом. Извини, нам больше не о чем говорить.

Он положил трубку, встал и вышел из офиса, с твердым желанием пойти в гимнастический зал, который он посещал дважды в неделю.

Ему не хотелось секса с бывшей женой.

Именно из-за секса он и женился на Таре. Воплощение секса. В этом была вся Тара. Он был ослеплен и очнулся только после свадьбы.

И сейчас он точно не хотел вернуться назад. Никоим образом. Никогда. Если он когда-либо решит жениться вновь, то это будет кто-нибудь, похожий на… — Он внезапно улыбнулся. — Похожий на Кэт Харрис.

Кэт, которая решила измениться после того, как ее бросил ее бойфренд, с которым она провела так много времени, и которая так похорошела, что смешала чувства Кевина так не к месту и не ко времени.

Без сомнения, Кэт была сейчас слишком уязвима, чтобы он мог всерьез желать ее. С одной стороны, новый роман — это, наверное, лучшее противоядие против несчастной любви. Но он был не такой человек, чтобы воспользоваться ситуацией. Не то время, не то место. Она должна рассчитывать на него, как на своего босса.


ГЛАВА 5


Кэт повезло, она недолго пробыла в туристическом агентстве. Оператор быстро внес изменения в ваучер, оформил новую страховку на имя Кэт, сделал копию с ее паспорта, а сам паспорт забрал для получения визы. Ее заверили, что все необходимые документы доставят ей прямо в офис, когда все будет готово. Сделано, подумала Кэт и внезапно очень сильно захотела улететь прямо завтра утром, вместо того, чтобы сопровождать Кевина Петерсона в гости к его матери.

Ее не оставляло пугающее чувство от ясного осознания того, что она стала смотреть на него, как на мужчину.

Всю эту неделю она смотрела на него по-другому и вела себя с ним по-другому, иногда ловя себя на мысли, какой он красивый и обаятельный, особенно когда широко и открыто, улыбался, показывая красивые белые зубы.

Был час пик. Все то время, что она пробиралась через шумную толпу пассажиров на железнодорожной станции, чтобы сесть в электричку, она думала об этом. Это была вина ее сестер, именно они побудили ее взглянуть на Кевина другими глазами. Она вздрогнула от этой мысли. Неужели? Как все быстро может измениться. Конечно, и речи не может идти о том, чтобы воспринимать его, как возможную партию. Сначала должно произойти… О нет, даже и думать об этом не стоит. Но идея возможной близости родила в ее теле мягкую волну, зародившуюся где-то в груди и плавно переместившуюся в область бедер.

Она испугалась. А вдруг завтра эта мысль придет к ней во время поездки с Кевином в его автомобиле! Это может невольно привести к двусмысленному ответу или взгляду, который Кевин может воспринять, как потенциальную проблему. Ведь он знает, что Джон ее бросил, плюс новый имидж… Ясно, что она охотится за новым мужчиной.

Она лучше умрет, чем допустит, чтобы он догадался, что она на него охотится. Потому, что это не так. Никоим образом она не подставит под удар свою работу, что, конечно же, возможно при возникновении чего-либо личного между ними. Очень плохо, что эта поездка с его матерью явно приняла личностный характер. Это, к сожалению, несколько меняло параметры их отношений, которые, как ей казалось, устраивали их обоих.

Это становилось небезопасным.

Она чувствовала, что это даже еще более опасно, чем завтрашний приезд Кевина к ней домой. Он зачем-то настоял на том, чтобы сначала забрать ее, а после привезти назад. Кэт с неприятным чувством вспоминала о том, как решительно он торпедировал ее альтернативный план о встрече с ним где-нибудь по пути и, сделав разговор чрезвычайно личным, выспросил ее о Джоне.

Должно быть, она машинально сошла с поезда на своей остановке и прошла до дома на автопилоте, потому, что ничто не нарушило ее раздумий до тех пор, пока она не услышала, как телефон звонит на кухне.

Это была Диана.

— Ну, как все было сегодня?

Ей не терпелось услышать о каких-нибудь впечатляющих результатах их общих усилий по работе над имиджем Кэт.

— Ноги болят от каблуков, — ответила Кэт, инстинктивно осторожничая, чтобы не выдать чего-либо из того, что ее беспокоило.

— Да ладно, Кэт… Это платье на пуговках, ему невозможно противостоять. Оно просто воскресит мертвого. Ну, а что он?

— Он… Он просто его не заметил… — Эта фраза далась ей нелегко. — И ничего не сказал.

Диана засмеялась.

— Получится! Совершенно точно — ты на пути к успеху. Кэт хмыкнула.

— Успех. Пока что я добилась лишь того, что привела его в раздражение. Я ведь тебе рассказала, какая была реакция в понедельник.

— Это от неожиданности, — уверенно сказала сестра. — Он испытал шок. Как раз то, что нужно. Он ведь должен был увидеть тебя в новом свете, понимаешь? А что разозлился — пусть тебя это не беспокоит. Это даже хорошо, что разозлился. Это доказывает, что ты ему небезразлична.

Кэт вздохнула.

— Беда в том, что я вовсе не уверена, что хочу стать ему небезразличной. Эта неделя… мне было очень непросто.

— Без труда не вытащишь рыбку из пруда, — засмеялась Диана.

Хорошо ей говорить!

— Послушай! — возмущенно выпалила Кэт. — У тебя ведь было совсем иное положение! Ты ни от кого не зависишь. Ты могла экспериментировать со своей внешностью сколько угодно. Даже если бы ты побрила голову наголо — тебе не грозило бы увольнение!

— Кэт, перестань волноваться. Эта ситуация совершенно не нуждается в твоем контроле, поверь мне. Теперь все зависит от него. Он сделает первый шаг, поверь мне. Твоя задача — выглядеть, как куколка, с милой улыбкой сказать «да», когда настанет день, и просто-напросто ждать развития событий.

— А вдруг… — начала, было, Кэт.

— Да перестань ты все просчитывать! — нетерпеливо прервала сестра. — В любви так не бывает. Здесь самое главное — импровизация. Не торопи события, но и не зевай. Пусть все идет своим чередом — и посмотрим, куда нас вынесет.

Куда их вынесет… Кэт знает куда. Она потеряет работу и не сможет оплачивать проценты по кредиту на квартиру. И все же… в том, что сказала сестра, было необъятное море соблазна. Она так привыкла сама обо всем заботиться, сама решать каждый вопрос, даже самый незначительный. И что из этого вышло? Джон сказал, что она ему шагу ступить не дает. Что он задыхается. Что ему не хватает свободы. И просто-напросто сбежал от нее.

Что касается Кевина… Похоже, ее умудренная опытом сестрица права. Взять хотя бы сегодняшнее обсуждение субботних планов. Он все решил сам, и ее слабые попытки внести хотя бы какие-то изменения не увенчались успехом.

— Может, никакого развития событий и не будет, — пробормотала она, совсем не уверенная в том, хочет ли она каких-то перемен.

— Но ведь он тебя везет в гости к своей матери, разве нет? — напомнила сестра.

Кэт сразу пожалела, что так много об этом распространялась. Лучше бы промолчала!

— Ну, что значит в гости, — проговорила она. — Это не в гости. Это по делу. Мы должны обсудить нашу поездку.

— Как бы там ни было, — решительно сказала сестра, — надень брючный костюм. Тот, в стиле сафари. К нему бежевый ремень, а две верхние пуговицы у жакета расстегни.

— По-моему, это будет слишком! — воскликнула Кэт.

Две расстегнутые пуговицы на юбке со сквозной застежкой сегодня совершенно выбили ее из колеи. Ее, а не Кевина. Он только молча скользнул взглядом по ее ногам, а она потом долго не могла унять дрожь в коленях.

— Ничуть, — возразила сестра. — Просто ты даешь понять, что больше не застегнута на все пуговицы. И не забудь духи. Те, что мы тебе подобрали. Они подчеркивают твою индивидуальность.

— Я совсем ничего в этом не смыслю, — вздохнула Кэт.

— А тебе и не надо, — отрезала сестра. — Просто слушай, что я говорю. А теперь мне пора.

Кэт испустила глубокий вздох и повесила трубку. Для ее младшей сестры, кажется, стало делом чести устроить ее связь с боссом. Кэт старалась бороться с этим, но тщетно. И теперь она чувствовала себя так, словно по ошибке села не на тот поезд и теперь не знает, куда он ее завезет.

Но нет худа без добра. Теперь она может не переживать из-за того, что ей некуда деть себя в выходные. Ей было бы пусто и скучно без Джона. И сейчас, вместо того, чтобы нервничать по поводу того, как все повернется с Кевином, лучше просто радоваться, что ей выпала возможность немного развлечься. К чему волноваться? У нее есть четкие инструкции от сестер.


На следующее утро, собираясь, она выполнила их до последнего пункта. Оглядев себя в зеркале, она с удовольствием отметила, что если не самому Кевину, то его матери ее наряд наверняка понравится. Классический костюм для досуга. Как раз то, что нужно. Ведь она отправляется на планету миллионеров. И главное, ей нужно убедить мать Кевина в том, что на нее можно положиться. Розмари должна знать, что ее спутница не появится в каком-нибудь шикарном месте неподобающе одетой.

Без пяти минут десять она услышала дверной звонок. Либо Кевин выехал заранее, поскольку не знал дороги, либо очень торопился. Чтобы, побыстрее сбросить с плеч тягостную обязанность? Или напротив, чтобы быстрее увидеть мать? А может, ее? Кэт? Она схватила сумку и поспешила к дверям — пусть увидит, что она тоже, готова.

Она чувствовала себя уверенной и совершенно не ждала неожиданностей. Поэтому то, что она увидела, открыв дверь, заставило ее замереть на месте.

Ей ни разу не приходилось видеть босса, одетого во что-то иное, кроме консервативных классических костюмов, которые он носил на работе. И сейчас, когда она увидела Кевина в черной кожаной куртке с металлическими молниями, в темной водолазке и обтягивающих джинсах, она лишилась дара речи — настолько бросалась в глаза его стопроцентная мужественность.

— Привет, — широко улыбаясь, сказал Кевин. — Готова? Только тебе еще шарф понадобится. Поедем в открытом экипаже. Утро сегодня прекрасное.

Шарф… Надевай шелковый полупрозрачный шарф с тигровой расцветкой, наверняка подсказали бы сестры. Она так и поступит.

— Я быстро, — выдавила из себя Кэт и метнулась в спальню. Сердце ее бешено колотилось. Она даже не подумала о том, чтобы пригласить гостя войти, так и бросила его на пороге. Шарф, шарф, шарф, словно молотком стучало у нее в мозгу. Так ей легче было отвлечься от других мыслей. Но Кевин и сам не растерялся. Несмотря на то, что она обернулась за минутку, не больше, он успел войти в квартиру и теперь с интересом осматривался.

Просторно у тебя, — заметил он. — И потолки высокие. Теперь в современных домах редко такое увидишь.

— Дом построен в тысяча девятьсот тридцатом, — объяснила Кэт, решительно направляясь к дверям.

Она не рассчитывала на вторжение и не собиралась позволять ему расхаживать по ее жилищу. Мой дом — моя крепость.

— Ты снимаешь или купила эту квартиру? — поинтересовался Кевин.

— Не совсем купила, — покачала головой Кэт. — До сих пор выплачиваю банку ссуду.

— Хорошее вложение капитала, — одобрил Кевин.

— Мне тоже так кажется. Хотя сначала мне хотелось собственный дом, а не квартиру.

— Большинство женщин и так получают дом, когда выходят замуж, — с легким цинизмом заметил Кевин.

Или разводятся, усмехнулась про себя Кэт. Интересно, сколько денег и недвижимости удалось оттяпать при разводе, его прежней жене. И не этот ли опыт заставил его отвернуться от всего человечества? Но вслух она сухо сказала:

— Я решила не дожидаться такой возможности.

Она распахнула дверь и сделала приглашающий жест рукой. Весьма красноречивый жест, как ей показалось. Тем не менее, Кевин сделал вид, что не понял его.

— Ты высоко, ценишь свою независимость? — Он иронично поднял брови, вопросительно глядя на нее.

Она пожала плечами.

— Я об этом не думаю. Просто привыкла рассчитывать на себя, вот и все. Если я сама не добьюсь, чего хочу, никто не подаст мне это на блюдечке.

— Нелегкий опыт, — с сочувствием отозвался Кевин. — Я тебя понимаю.

Понимает ли? — усомнилась Кэт. Неужели он тоже пережил подобный опыт?

Он, наконец, вышел вслед за ней и ждал, пока она запрет, дверь. Она возилась с замком дольше обычного, недоумевая, что бы значил этот необычный разговор. Слишком личный, не характерный для их отношений с боссом. А может, ничего личного в этом разговоре и нет? Просто она слишком привыкла к сдержанному поведению Кевина? К тому, что он никогда не произносит лишних слов?

Но чувство, что он перешел границу официальных деловых отношений, никак не желало, отступать. И ее это беспокоило. К счастью, он не произнес ни слова, пока они спускались на улицу по ступенькам. К счастью ли? Его молчание заставляло ее еще сильнее чувствовать магнетическую силу его присутствия. Она с облегчением перевела дыхание, когда они вышли, наконец, на свежий воздух.

Утро и впрямь было прекрасное. Воздух был еще свеж и прохладен, но прозрачное синее небо, без единого облачка, предвещало теплый и солнечный день. У Кэт сразу же улучшилось настроение.

— Как хорошо, что в такое утро нам не нужно сидеть в конторе! — с чувством воскликнула Кэт.

Она не сдержалась и широко улыбнулась.

— Неожиданный подарок, — согласился он.

— А мне казалось, что работа для тебя — начало и конец мира, — заметила Кэт, искоса взглянув на него. Он прищурился.

— Ты ошибаешься. Моя жизнь не ограничивается работой.

И в его глазах заплясали искорки. Кэт остолбенела. Неужели он флиртует с ней? Возможно ли это?

Нет. Конечно, нет. И в его словах нет никакого подтекста. Ей просто показалось.

— Разумеется, не ограничивается, — кивнула Кэт. — Я ведь знаю, как ты привязан к матери.

— Разумеется, — кивнул Кевин с той же чуть ироничной улыбкой. — Но это совсем не то, о чем думал я.

От его многозначительного взгляда Кэт бросило в краску. Досадуя на саму себя, она с вызовом спросила:

— А что имел в виду ты?

Он засмеялся. Засмеялся! Он, Кевин. Только теперь Кэт осознала, что она никогда не видела, как он смеется. За все три года работы — никогда не видела! И теперь эта картина повергла ее в смятение. Неожиданно он показался ей совсем молодым, непривычно беспечным и… очень и очень привлекательным. Пронзительные знакомые глаза смотрели на нее с непривычной теплой улыбкой, и Кэт почувствовала, что краснеет.

— Не вижу ничего забавного, — с вызовом выпалила она.

— Да просто… ты и я… Но вот мы и пришли. — Он не закончил фразу, лишь сделал жест, в сторону.

Повинуясь его жесту, она перевела взгляд туда, куда он указал.

Что ж, экипаж открытый, как он и сказал. Но… Почему-то Кэт думала, что это будет респектабельная машина, какая и положена человеку его общественного и финансового положения. Может, «мерседес» или «роллс-ройс». Респектабельные, в сдержанном классическом стиле авто. Такие же, как его деловые костюмы от самых известных дизайнеров.

Но то, что Кэт увидела перед собой… Невозможно, чтобы это сверкающее черным лаком и никелем, длинное, распластавшееся по асфальту, словно стрекоза перед полетом, шикарное творение автомеханики принадлежала ее боссу. Тому боссу, которого она давно знала, к которому привыкла.

Словно во сне, она обошла мотоцикл спереди. Она видела такой в каком-то фешенебельном журнале. В журнале про кинозвезд и поп-див. А Кевин, забавляясь произведенным эффектом, сделал приглашающий жест рукой.

— Ты что, ездишь на мотоцикле? — слабым голосом спросила она.

— Угу, — с улыбкой подтвердил он и еще добавил какое-то длинное слово. Название модели, по-видимому. — А что тебе не нравится?

Она только ошеломленно покачала головой. Сначала непривычная, сексуальная черная кожа, а теперь еще и сверкающий монстр.

— Это так неожиданно… Такая ошеломляющая смена образа.

— Тебе под стать, — насмешливо бросил он.

— Что? — округлила глаза Кэт.

Она растерялась, не зная, чего ожидать от совершенно нового, незнакомого Кевина, который предстал теперь перед ней. Босс и раньше ставил перед ней непростые задачи, но у нее ни разу не возникло сомнения в том, что она справится.

Теперь же… теперь она вовсе не была в себе уверена.

— Ты ведь не станешь отрицать, что на этой неделе тоже меня удивила, не так ли, Кэт? — спросил он. — И заметь, это было на работе, а не на досуге.

Он что, признается, что она на него произвела такое же неизгладимое впечатление? Она почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.

— Значит, вот ты какой на досуге, — проговорила она.

Это была последняя попытка вернуть события в знакомое русло.

— Это лишь одна сторона, — подмигнул он. — Ну что, поехали?

Она повиновалась его приглашающему жесту и сделала шаг к машине.

— Давай сюда сумку, — потребовал Кевин. — Для нее есть специальное отделение.

Он открыл пластиковый ящик, который оказался удивительно вместительным, достал оттуда два шлема и на их место уложил сумку Кэт.

Она вдруг остановилась. Как же она поедет? Сзади? Обхватив его и прижимаясь к нему? У нее запылали щеки.

В мозгу промелькнул совет сестры — не торопи события, пусть все идет своим чередом…

Кэт постаралась взять себя в руки. Решительно шагнула вперед.

Улыбаясь, он протянул ей шлем.

Она решительно надела. Он осторожно помог ей застегнуть крепление. При этом пальцы его нежно коснулись ее щеки. Нарочно? Кэт почувствовала горячую волну, которая быстро покатилась куда-то вниз живота. Она облизнула пересохшие губы.

Кевин одобрительно кивнул.

— Теперь ты настоящая рокерша. Сначала я сяду, а потом ты. И держись крепче.

С трудом осознавая, что происходит, Кэт уселась на место пассажира со всей возможной грациозностью.

— Я уверен, что ты не испугаешься, но все же поеду не очень быстро. Чтобы ты могла полюбоваться окрестностями.

Она пробормотала слова благодарности. И прикусила язык. Вот Тара Флеминг, шикарная экс-супруга босса, наверняка и не подумала бы сказать спасибо. Все знаки внимания Тара воспринимает, как нечто само собой разумеющееся. И главное, еще неизвестно, что лучше — быстро добраться до места или ехать медленно, обнимая его за талию и плавясь от ощущения его близости.

— Люблю все новое, — непринужденно сказала она.

— Ты раньше не ездила на мотоцикле? — поинтересовался он, надевая свой шлем.

— Никогда, — улыбнулась Кэт.

— Похоже, мы с тобой сегодня делаем открытия, — улыбнулся Кевин.

А сколько открытий еще предстоит, с тревогой подумала Кэт. Она явственно ощущала его близость, слышала мягкое шуршание его кожаной куртки, видела, как джинсы обтянули его крепкие мускулистые бедра.

— Застегни все пуговицы, а то простудишься, — с улыбкой напомнил он.

— Ах да.

Она залилась краской. Какое счастье, что он не видит ее. Она почти суетливо застегнулась, недобрым словом вспоминая сестру. «Расстегни две верхних пуговицы»! Она смущенно заметила, что жакет плотно облегает ее грудь, подчеркивая мягкие округлости.

— Шарф, — напомнил Кевин.

Она вновь покраснела. Поспешно завязала узлом легкий шарф, перебросив длинные концы за спину.

— Держись, — последовало новое предупреждение.

Словно обратный отсчет перед стартом. Он одобрительно кивнул и вставил ключ в замок зажигания.

— Знаешь, Кэт, я передумал. То, что ты выбрала такую расцветку, — очень символично, — сказал он. — Женщина, которая носит такой шарф, просто наверняка — любительница быстрой езды. Что ж, постараюсь доставить тебе такое удовольствие.

Не дожидаясь ответа, Кевин включил зажигание, и мотоцикл, взревел, а через секунду он, словно ракета, уже набирал скорость. Кэт инстинктивно обвила руками талию своего босса и прильнула к нему. Солнце светило в глаза, ветер подхватил концы воздушного шарфа, в голове калейдоскопом закружились странные и непривычные мысли.


ГЛАВА 6


Нестись по шоссе на быстром мотоцикле, навстречу солнцу и ветру — это ни с чем не сравнимое удовольствие, подумала Кэт. Машина была такая мощная и так быстро наращивала скорость, что они могли всех обгонять и маневрировать с такой ловкостью, какая не под силу была бы любому автомобилю о четырех колесах. Когда они останавливались на светофорах, пешеходы с завистью поглядывали на сверкающий мотоцикл и на саму Кэт. Я словно Золушка, которой на один вечер дали карету и бальное платье, подумала Кэт и тихо засмеялась.

— Что тебя так позабавило? — поинтересовался Кевин.

Кэт покачала головой. Какие люди доверчивые. Они думают — раз она сидит на дорогом мотоцикле, значит, она тоже имеет какое-то отношение к богатству и блеску.

— Я чувствую себя, как кинозвезда на съемках, — отозвалась Кэт. — И одновременно, как мошенница.

— Не понял, — удивился Кевин.

Знакомый лаконичный тон заставил ее успокоиться. Она заговорила уверенно и без смущения.

— Все дело в мотоцикле, — пояснила она. — Из-за того, что я еду с тобой, люди думают, что я какая-то необыкновенная.

— Что же в этом смешного, — пожал плечами Кевин.

— Разве не смешно? — опять улыбнулась Кэт. — Я про то, что это ты — владелец мотоцикла и всего. Я-то всего лишь служащая. А они думают — я какая-то особенная.

— Ну не знаю. — Он улыбнулся. — Ты сегодня выглядишь так, что я бы сказал, они не слишком ошибаются. Настоящая кинозвезда. И вовсе не мошенница.

Это замечание было совсем не похоже на обычный деловой тон их общения. Хорошо еще, что он сидит спиной к ней, и она не видит его глаз. Одного его голоса, волнующего, обволакивающего, достаточно, чтобы внизу живота что-то сладко заныло.

— К тому же, — продолжал Кевин, — почему тебя удивляет, что они считают тебя особенной? Я тоже считаю тебя особенной.

Кэт с трудом перевела дыхание. Мысли ее путались.

— Не в этом дело, Кевин, — пробормотала она. — Я имела в виду эту машину… и твое богатство. Эти люди связывают меня с твоими деньгами, потому и думают, что я особенная. Ты-то воспринимаешь свои деньги, как нечто само собой разумеющееся, но простые люди всегда это отмечают.

В этот момент им дали зеленый свет, и разговор прервался — из-за рева мотоцикла и свиста ветра разговаривать во время езды было невозможно.

Но во время следующей остановки Кевин вновь вернулся к этому разговору.

— Так ты что, любого, кто имеет деньги, считаешь необыкновенным? — скептически спросил он.

— Может быть, я выбрала неудачное слово, — проговорила Кэт. — Нужно было сказать — привилегированный класс.

— Ara, привилегированный класс. Как правило, синонимы к слову «привилегированный» — испорченный, избалованный, но вовсе не особенный. Что касается этой машины, я выбрал ее не как знак принадлежности к высшему обществу. Я люблю, чтобы все было самого высокого уровня. И вещи, и люди, и сотрудники. Ты работаешь у меня потому, что ты полностью отвечаешь моим требованиям. По-моему, ты гораздо более достойна, ехать на этом мотоцикле, чем любая другая женщина из тех, что сидели на твоем месте.

Даже Тара?

В это невозможно поверить. Хотя… Вполне возможно, что Кевин приобрел мотоцикл уже после того, как расстался с женой.

И потом, он говорил не о внешности. Это замечание относилось к ее профессиональным качествам, не более того. Так что радость Кэт по поводу комплимента была напрасной.

Но Кевин продолжил, дождавшись следующего светофора:

— Я так скажу. Ты сама себя назвала обманщицей. Это правда. Все это время ты обманывала и себя, и всех вокруг. Мне кажется, ты выбрала такой облик, который сделал тебя ближе к твоему парню. А теперь, когда он исчез с горизонта, все увидели тебя настоящую. Ты выпорхнула, словно прекрасная бабочка из кокона. Или райская птичка. И засверкала красками. Так что сегодня ты уже не обманщица. Ну как, хорошо сказал?

Кэт не смогла удержаться от смеха, выслушав этот цветистый комплимент. Она почувствовала себя лучше, он почти заставил ее поверить, что она так же хороша, как ее сестры.

— Вряд ли это было связано с ним, — все же возразила Кэт. — Мне кажется, у меня долгие годы были проблемы с самооценкой.

— С чего бы это? — изумился Кевин.

От его удивления, такого искреннего и неприкрытого, у Кэт стало тепло на душе. Он не видит причин для ее недовольства собой! Как это приятно!

Но она покачала головой и не ответила — ей не хотелось пускаться в дебри самоанализа. Лучше она будет тешить себя «прекрасной бабочкой» и «райской птичкой». И она улыбнулась одной из самых обворожительных своих улыбок.

— А если я скажу, что всегда оценивал тебя по высшему разряду? — спросил Кевин.

— Спасибо. Очень любезно с твоей стороны.

— Я слышу нотки неуверенности, — настаивал босс. — Словно после этого должно последовать «но».

Улыбка Кэт стала немного задумчивой.

— Мне кажется, что ты просто отдаешь мне дань уважения за ту работу, что я выполняю для тебя. И я очень ценю твое высокое мнение. И все же… я иногда думаю о том, что для женщины иметь голову на плечах — скорее наказание, чем награда.

— Именно награда, — решительно сказал Кевин. — И глупо не использовать свой острый ум. Тебе было бы скучно, если бы ты не могла найти ему применения. Ты сама прекрасно знаешь, Кэт, что тебе доставляет удовольствие решение трудной задачи. Причем чем сложнее задача, тем тебе интереснее.

— Это верно. И все же я не совсем удовлетворена такой жизнью, когда все упирается в работу. Я бы хотела…

Она осеклась, внезапно осознав, что разговор вновь становится, очень личным. В понедельник, когда они снова встретятся на работе, не будут ли они оба испытывать неловкость?

— Продолжай, — без улыбки сказал Кевин. Она с деланным безразличием пожала плечами.

— Ну, я бы хотела всего того, что обычно хочет женщина.

— Справедливое желание, — коротко заметил Кевин.

К огромному облегчению Кэт, такой ответ его удовлетворил, и он не стал продолжать. Она отвечала как-то уж очень открыто, слова срывались с языка сами, и ответы шли, как будто из сердца, оставив в стороне ее холодный ум. А все потому, что Кевину как-то удалось вторгнуться в ее личную жизнь, и она его заинтересовала.

Она выглянула из-за его спины, и ее взгляд остановился на его затянутых в кожу руках, покоящихся на рулевом колесе. Сила контролирует силу. Непроизвольная дрожь возбуждения, пробежавшая внутри, предупредила ее, что необходимо держаться подальше от соблазнительных фантазий. Но это было чрезвычайно трудно, когда она прижималась к нему, чувствуя, как уверенно он управлял мотоциклом. Как это неосмотрительно! Зачем она пустилась в эти совсем не профессиональные разговоры о личной жизни.

Усилием воли она переключила свое внимание на проносящиеся пейзажи, которые были действительно привлекательными, ведь они ехали вдоль пляжей северного побережья. По одну сторону были замечательные пляжи и море, по другую красивые дома, некоторые стоимостью несколько миллионов. Кэт никогда не была в этой части города и знала о ней только понаслышке, поэтому было интересно, самой увидеть все впервые.

Наконец они прибыли в Санди Бич, находящийся на окраине бухты, где огромные особняки взирали сверху на океан. Кевин заехал в кованые металлические ворота и направил мотоцикл мимо аккуратно подстриженной лужайки, которую полукругом огибала дорога, к роскошной вилле, напоминающей средиземноморские своими бесчисленными верандами и колоннадами. Дом, похожий на дворец, был кремово-розового оттенка и великолепно смотрелся в лучах солнца.

Теперь Кевин ехал медленно, шум двигателя почти не мешал разговаривать.

— Ух, ты! — восторженно выдохнула Кэт.

— Он чересчур большой для матери, требует постоянных вложений, но она ни за что не уедет отсюда, — сказал Кевин со смирением в голосе.

— Я бы тоже не уехала, — с чувством ответила Кэт, восхищенно глядя вокруг. — Ей наверняка здесь нравится. И она бы испытала боль утраты, уехав отсюда.

Кевин вздохнул.

— Она одна. К тому же стареет. И это довольно далеко от города.

— Ты беспокоишься за нее?

Он припарковал мотоцикл и заглушил двигатель, но не спешил встать. Так приятно было чувствовать ее руки, обвившиеся вокруг его талии. Ему даже казалось, что сквозь кожу куртки он чувствует тепло ее упругой груди и биение ее сердца. Но это, разумеется, совершенно невозможно.

— Она — моя мать, — сказал он тихо.

И он любит ее. И этим ответом он, в отличие от Джона, досрочно прошел тест на пригодность к семейной жизни. Кэт попыталась выбросить эту, внезапно пришедшую мысль из головы и вернуться к действительности.

— Я позабочусь о ней во время путешествия, Кевин.

Он улыбнулся.

— Я знаю, что могу рассчитывать на тебя. И я, в отличие от твоего бывшего бойфренда, могу оценить твою ответственность. Я совсем не на многих могу положиться. И зря слов на ветер не бросаю.

Ей приятно было слышать, что он так доверяет ей, особенно в таком личном вопросе.

Ни один мужчина не может существовать независимо.

Впрочем, женщина тоже.

Кэт вдруг осознала, что до сих пор обнимает Кевина за талию. Что он подумает? Они уже несколько минут, как остановились! Она разомкнула объятия и соскользнула с мотоцикла. Он тоже встал.

От долгого сидения ноги у нее затекли, и она покачнулась. Он протянул ей руку. Она автоматически вложила в нее свою ладонь, он сжал пальцы, и электрический разряд отозвался в ее руке. Она смотрела ему куда-то в район горла, не осмеливаясь поднять глаза.

Кэт могла чувствовать запах кожи и аромат мужского одеколона. Кевин был такой большой вблизи…

— Я и не осознавал, что ты такая маленькая, — пробормотал он смущенным тоном.

Она вздернула голову, решив обидеться. Золотые искры блеснули в ее зеленых глазах.

— Терпеть не могу, когда меня называют маленькой.

Он сдвинул брови в глубокой задумчивости.

— Поправка. Ты изящная и утонченная.

— Это звучит, как будто я хрупкая и вот-вот разобьюсь.

— Стальная леди? Его глаза блестели.

Она глубоко вздохнула и изобразила сухую улыбку.

— Прости. Ты затронул больную тему. В отличие от тебя, я стояла за дверью, когда Бог раздавал рост.

Он рассмеялся от всей души.

— Но ты не стояла за дверью, когда Бог раздавал чувство юмора. И тебе это качество, несомненно, пригодится в общении с моей матерью.

Он снял свой шлем и положил его в ящик. Кэт также проворно сняла свой. Возможно, Розмари смотрит на них из окна. Не нужно, чтобы пожилая дама видела, что ее будущая компаньонка по путешествию, гоняет на мотоцикле.

— Не хочешь снять шарф?

Она совершенно забыла про шарф, впрочем, как и про прическу. Кевин сидел, наблюдая, как она быстро размотала шарф и заложила его под воротник жакета, так что концы его свободно свисали. Выудив расческу из сумочки, она взбила примятые шлемом волосы.

— Как я выгляжу? — озабоченно спросила она, обернувшись к Кевину.

Его глаза были необычными, не такими, как всегда. Ей казалось, что они горят. И этот его взгляд вызвал у нее румянец.

— Все замечательно…

С этим комментарием он направился к входной двери розового дворца. Кэт шла за ним, отстав на шаг, отчаянно желая вдруг взять и стать такой же высокой, как ее сестры. Тогда она больше бы ему подходила.

Едва он шагнули на просторную веранду, как дверь широко распахнулась.

— Наконец-то!

Розмари Петерсон сказала это тоном глубочайшего облегчения.

Кевин взглянул на свои часы.

— Мам, еще только одиннадцать.

— Я знаю, дорогой, но я буквально считала минуты с тех пор, как приехала Тара. Ты мог хотя бы меня предупредить… — Розмари выглядела смущенной. — Она сказала…

— Тебе не следовало впускать ее. Смущение пожилой дамы усугублялось, руки взмахнули в безнадежной попытке помочь голосу.

Она все еще твоя жена.

— Только формально. Все это закончится на следующей неделе.

Это вызвало приступ гнева у его матери.

— Тара дала мне понять, что вы договорились встретиться здесь, у меня.

— Никакой договоренности не было. Тобой манипулируют, мама.

— Очень хорошо, я рада, что ты наконец-то понял манеру Тары проделывать нечто подобное, Кевин, — последовала реплика. Было ясно, что Розмари не испытывала никаких теплых чувств, к женщине, на которой женился ее сын. — Я приготовила чай в зимнем саду. Она ждет тебя там. Расположилась, как дома, как будто у нее есть на это права.

— Должно быть, отвратительное зрелище! — почти выкрикнул Кевин.

— Знаешь, я не обязана разбираться с твоей женой. Ты должен сам сделать это. Если, конечно, у тебя есть такое желание.

— Тара заставила тебя усомниться в этом? Еще один глубокий вздох сожаления.

— Откуда я могу знать, что ты чувствуешь, Кевин? Ты никогда не говорил об этом. Все, что я знаю, это то, что эта женщина нанизала тебя на булавку, как насекомое…

— Хватит!

— Тогда тебе лучше пойти и самому поговорить с ней, потому, что она ведет себя так, что стоит ей только поманить тебя пальцем, и ты…

— Это всего лишь показуха, мама. — Он посмотрел на Кэт стальным взглядом. — Как ты только что слышала, у нас неожиданная компания к утреннему чаю.

— Мы с Кэт поднимемся ко мне, — заторопилась Розмари, бросив на Кэт взгляд, полный отчаяния. — Мне так жаль, дорогая. Это совсем не то, что я планировала.

— Вы с Кэт останетесь, — сухо сказал Кевин. — Я не собираюсь, что-то менять в наших планах только потому, что моя почти бывшая жена решила почтить нас своим вниманием.

— Лучше сделать так, как предложила Розмари, — быстро ответила Кэт. — Я не хочу вторгаться в твою личную жизнь.

— Что будет, как раз соответствовать плану Тары. Мы не будем играть по ее правилам. Мы ничего не будем менять ради нее, — сурово повторил Кевин. — Мама, возвращайся в зимний сад. Кэт, сопровождай маму, ведь тебе предстоит делать это целых две недели, привыкай. Мы будем пить утренний чай, который был приготовлен именно для нас.

Он сделал приглашающее движение рукой, непреклонная решимость отражалась на его лице. Кэт в нерешительности взглянула в лицо его матери. В глазах пожилой дамы отражалось полное удовлетворение действиями сына.

— Пожалуйста, прости меня, дорогая, что не поприветствовала тебя как следует, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Эти неожиданные проблемы все вытеснили из головы.

— Прекрасно вас понимаю, — убедила ее Кэт. Затем, вняв указанию Кевина вести себя обычным образом, она улыбнулась и сказала: — Мне ужасно хочется увидеть ваш дом, Розмари. Он выглядит таким гостеприимным.

— Как приятно это слышать! — Розмари вся светилась от удовольствия, которое доставили ей слова Кэт, и она, обняв девушку, ввела ее в просторное фойе, кафельный пол которого представлял собой фантастическое мозаичное панно, изображавшее морское дно.

— Я все выбирала сама для этого дома. Даже эту плитку на пол.

— Она просто великолепна, — сказала Кэт, нисколько не кривя душой.

Розмари продолжала неторопливо показывать достопримечательности дома, рассказывая интересные истории, касающиеся каждой вещи, вполне довольная, что нет нужды торопиться к незваной гостье. Кэт подозревала, что Розмари получает удовлетворение, заставляя Тару ждать.

Кевин не торопил мать, также, по-видимому, удовлетвореный этой задержкой. Кэт ощущала его раздраженность возникшей ситуацией, которую вызвала его жена.

Он, должно быть, любил ее когда-то, подумала Кэт. Как случилось, что любовь умерла?

Она вдруг захотела увидеть, как Кевин и Тара Флеминг поведут себя при встрече, захотела узнать причину ссоры между ними и почувствовать, что Кевин совершенно освободился от влияния жены… Хотя, возможно, это вовсе и не так.

Может быть, его злая решимость вызвана именно чувством уязвимости перед силой красавицы-жены?

Не использовал ли он Кэт и мать в качестве щита, не будучи уверенным, в своих силах при встрече один на один?

По мере приближения к зимнему саду бормотание Розмари становилось все более напряженным, и натянутость Кевина, казалось, утяжелила воздух, вынуждая Кэт сдерживать свое дыхание. Она чувствовала, что сейчас должно произойти что-то нехорошее.

Очень нехорошее.

И ей вдруг захотелось быть подальше от этих событий.


ГЛАВА 7


Внезапно Кэт увидела огромные папоротники и множество горшков с роскошными цветущими цикламенами. Эти и другие растения составляли прекрасный фон для расставленной в необычном порядке тростниковой мебели. Все это сильно напоминало тропики. Однако, несмотря на роскошь зимнего сада, взгляд Кэт, едва она вошла, немедленно устремился к женщине, сидящей за дальним концом длинного прямоугольного стола.

— Кевин, дорогой… — проговорила та, растягивая слова. Красивые яркие губы послали ему воздушный поцелуй, в то время, как Тара приподнималась со своего кресла, обдуманно демонстрируя то, что средства массовой информации всегда называли «тело», когда речь касалась Тары Флеминг.

На ней был жакет из черной кожи, подчеркивающий каждую деталь тела, с достаточным количеством расстегнутых пуговиц, обещающий необыкновенное наслаждение для глаз, если расстегнется еще хотя бы одна. Гарнитур дополняла мини-юбка в обтяжку, тоже из черной кожи, с разрезом спереди, открывающим насколько возможно самые фотографируемые ноги в истории — длинные-длинные ноги с сексуальными лодыжками, красоту которых подчеркивали высокие ботинки. Ремень из комбинации черной и белой кожи с небрежным изяществом охватывал бедра, а черно-белый шарф опоясывал длинную шею.

Густая грива рыжеватых волос струилась по ее плечам в продуманном беспорядке, и искусно подведенные глаза излучали провокационный вызов мужчине, на которого она собиралась охотиться. Она мельком посмотрела на Кэт. Вскользь — на Розмари Петерсон. Вся сила ее взгляда была обращена к Кевину, и Кэт почти физически ощущала, что этот взгляд исполнен сексуального приглашения.

— Я рад, что ты уже на ногах, Тара, — сказал Кевин, с холодным презрением взирая на ее приближение. — Просто возьми свою сумку и продолжай движение в том же направлении. Прочь из этого дома.

— Очень некрасиво, дорогой, особенно когда твоя мама пригласила меня, — ответила она с кошачьей улыбкой, остановившись за спинкой кресла за которую цепко ухватилась, противясь высылке.

— Ты солгала ей, — последовало разоблачение.

— Только чтобы пощадить твою гордость, Кевин. Но теперь, раз уж я приехала к тебе, почему бы не признать, что гордость — плохой советчик. — Она качнула бедрами, ее губы изобразили недовольную гримасу.

— Напрасно тратишь силы и время, Тара. Я не желаю тебя видеть. Более того, я больше не вращаюсь в том обществе, где бываешь ты.

— Вот это новости, Кевин. Только не говори мне, что ты начал посещать трущобы, — бросила Тара с усмешкой.

Кевин, как будто не заметил ее реплики и продолжил:

— И так как я никогда больше не буду его частью, я настоятельно рекомендую тебе найти для своих игр мужчину, рядом с которым ты будешь сиять. А здесь тебе больше ничего не обломится.

Ее глаза сузились. В первый раз она внимательно посмотрела на Кэт. Быстрый оценивающий взгляд с ног до головы оставил у Кэт чувство, что ее раздели вплоть до костей. Тот факт, что Розмари дружески обнимает Кэт, не остался незамеченным. Без всякого предупреждения Тара вдруг выплеснула свою злобу на мать Кевина.

— Как вам нравится поведение вашего сыночка, дорогая Розмари?

Кэт почувствовала, как пожилая леди напряглась от этой прямой атаки, но недостатка сил для самообороны она, похоже, не испытывала.

— Знаешь, очень трудно любить такую эгоцентричную особу, как ты, Тара, — ответила она с чувством собственного достоинства.

Почти безумная улыбка изуродовала лицо красавицы Тары.

— Ты, я уверена, сразу принялась подыскивать своих протеже для Кевина, как только мы разошлись. — Ее разъяренный взгляд снова обратился к Кэт. — Ну и кто это?

— Присутствие здесь Кэт не имеет ничего общего с тобой и твоим уходом, который, как мне кажется, непомерно затянулся, — сдержанно ответил Кевин.

— Так это твой выбор, Кевин? — Одна прекрасно подведенная бровь приподнялась в ироничном удивлении. — Вместо меня?

Увидев великолепную Тару Флеминг так близко, Кэт сразу поняла, что никогда не сможет соперничать с ней. У нее не было ни яркой красоты, ни сексуальности, которыми сполна была наделена Тара. Даже близко не было. Но, раз уж этот вопрос был затронут, что-нибудь положительное о Кэт должно было бы прозвучать, что-нибудь о замечательном характере, о притягательной натуре…

Колкость Тары не задела Кэт. Что ее обидело, так это ответ Кевина.

— О, Бога ради! Кэт — мой личный секретарь последние три года. Ты проходила мимо нее тысячи раз, когда посещала мой офис, но, впрочем, что характерно для тебя, ты ее просто не замечала.

Вот так просто он повесил на нее ярлык. Ярлык, показывающий, что у нее нет никаких шансов быть кем-либо, кроме, как его личным помощником. Она не должна была почувствовать никакой раны в сердце, но она почувствовала.

— А, маленькая серая мышка! — выкрикнула Тара. — Невероятно!

И, откинув назад голову, она рассмеялась гортанным смехом.

Что-то свернулось в животе у Кэт. Она интуитивно чувствовала, что Тара Флеминг еще не закончила с ней. И, правда. Глаза Тары с ненавистью уставились на нее.

— Как удобно быть личным помощником Кевина! Увидеть шанс и тут же воспользоваться им, возбудить его и сделать себя доступной. А для верности накинуть уздечку на мамочку, изображая из себя Мисс Совершенство.

Кровь ударила Кэт в голову с такой силой, что она даже не услышала, что ответил Кевин. Хотя реакцию Тары на его ответ она увидела.

Тара метнулась назад, схватила свою сумку, перекинула ее ручку через плечо и направилась к Кевину, чтобы нанести последний прицельный удар.

— Тебя поимели, Кевин. Без сомнения, она все делала правильно, чтобы завоевать тебя… Но могу поспорить, она не может соперничать со мной в постели. Подумай об этом, дорогой. Еще не поздно.

Они оба двинулись к выходу. Тара первая, с видом победителя, который нанес противнику максимальные потери. И Кевин, предварительно сжавший плечо Кэт в молчаливом жесте, означавшем благодарность за ее выдержку, а затем последовавший за Тарой, чтобы заставить ее поскорее уйти.

Кэт была так смущена произошедшим, что не знала, что сказать или сделать. Но хуже всего было то, что Тара точь-в-точь описала тщательно разработанный Дианой план «завоевания босса». И, хотя Кэт не была полностью согласна с планом сестры, но обвинение Тары заставило ее ощутить чувство вины уже из-за появившегося неделю назад и все больше растущего желания нравиться Кевину.

К счастью, Розмари тут же проявила себя, как гостеприимная хозяйка, подвела Кэт к столу, и напряженная тишина была прервана ее милым щебетанием:

— Тара всегда устраивает эти ужасные сцены, когда видит, что не может достигнуть желаемого результата. Тебе не следует принимать все, что она наговорила, близко к сердцу, дорогая. Плюнь и забудь. Ты просто сиди и отдыхай, расслабься, а я приготовлю нам свежий чаек. Бери пирожные, печенье или пшеничную лепешку с земляничным вареньем.

Кэт села. Она безразлично посмотрела на набор датского печенья с разными наполнителями, на чудесные песочные пирожные с глазированными фруктами — абрикосом, яблоками и персиками, на блюдо с лепешками, стоящее рядом с вазочкой, наполненной земляничным джемом. Ничто не возбуждало аппетит. Ей казалось, что она сразу же подавится, как только что-нибудь откусит.

Розмари заваривала чай, очевидно, оставшись совершенно безразличной к предположению, что между Кэт и ее сыном существует любовная связь. Хотя она могла бы заподозрить это и раньше, ее вполне могло бы насторожить то, что Кевин организовал для своей секретарши приятное путешествие в качестве компаньона его матери. В конце концов, это был крайне необычный поступок, принимая во внимание, что их отношения до сих пор не переходили границу отношений начальника и подчиненного.

Кэт не могла стерпеть мысль, что Розмари может счесть ее любовницей Кевина. В этом случае она выглядела бы коварной, хитрой, скрывающей их интимные отношения от его матери, притворяющейся, что между ними ничего нет.

— У меня нет никаких тайных отношений с Кевином. Я никогда не спала с ним… и… и ничего подобного не было, — пробормотала она.

Розмари оторвалась от процесса приготовления чая и подняла голову, удивленная этой фразой. Ее голубые глаза смотрели прямо, отражая абсолютную уверенность, когда она ответила:

— У меня нет никаких сомнений относительно этого, дорогая. Я спрашивала Кевина о тебе до того, как мы встретились в понедельник. Его ответы показали… — Она глубоко вздохнула. — Они показали, что он думает о тебе, что ты одаренный и весьма квалифицированный специалист. И только.

Румянец все еще горел на щеках Кэт. Хотя она знала, что Кевин действительно не смотрел на нее до сих пор, как на женщину, эта правда не была такой уж абсолютной сейчас. Теперь он смотрел на нее по-другому. Но Кэт не могла позволить, чтобы предположение Тары относительно изменений, произошедших в ее внешности, осталось без ответа.

— И я тоже не стараюсь заполучить его. Розмари еще раз тяжело вздохнула и слегка улыбнулась в ответ, причем с некоторым оттенком грусти.

— Ты знаешь, а я почти хочу этого, дорогая, но боюсь, что это не в твоем характере.

Кэт была потрясена.

— Вам бы хотелось…

— Ну, мне, вероятно, не следовало этого говорить… — Изменившееся лицо Розмари отразило ее внутренние страхи. — Но я очень боюсь, что Кевин все еще привязан к Таре. То, что она сказала, очень напоминает правду. И я уверена, что тебе также это следует знать. У него не было другой женщины с тех пор, как она ушла. Такое ощущение, что он блокировал себя, отрезал от нормальных человеческих отношений.

Кэт кивнула. Она была прекрасно знакома с этим ледяным человеком, которого нельзя тронуть практически ничем.

Розмари продолжала говорить и, казалось, затронула самый больной для себя пункт.

— Но если Тара будет продолжать свои попытки вернуть его… — Она покачала головой. — Я могу только надеяться на здравый смысл моего сына.

Кэт молчала. Ей не следовало комментировать личную жизнь босса. Не стоило вмешиваться. Это не имело к ней никакого отношения. К тому же она не имела ни малейшего представления, как Кевин относится к своей жене. Правда была неизвестна.

Он, кстати, до сих пор не вернулся. Возможно, они все еще разговаривают, ссорясь, как обычно это делает пара, когда ни один из них не хочет расставания. А что, если Тара бросилась к нему и обняла, воздействуя физически, для возвращения интимной близости? Способен ли он противостоять требованиям тела?

Болезненное чувство пронзило Кэт. Кевин обратил на нее внимание всего лишь неделю назад, да и то только потому, что маленькая серая мышь перестала соответствовать своему образу. А это любопытство, которое прозвучало в его вопросе относительно Джона… Надо забыть про их взаимное притяжение, которого, очевидно, вовсе нет, которое она просто выдумала для себя, выдавая желаемое за действительное.

Дурацкие фантазии.

С чего бы это вдруг такой мужчина, как он, красавец и миллионер, увлекся ею, когда он может только щелкнуть пальцами, и сама Тара Флеминг будет у его ног…

— О! А вот и Кевин с поставщиком плитки! — с облегчением воскликнула Розмари.

Это замечание заставило Кэт взглянуть в сторону бассейна, туда, куда смотрела Розмари. Кевин, и правда, был не один, а с мужчиной, которому он указывал на пол у бассейна.

— Он, должно быть, прибыл, когда Кевин выпроваживал Тару из дома. И они прошли по внутреннему двору, — щебетала Розмари, явно приободряясь от мысли, что ее сын задержался не из-за разговоров со своей бывшей женой.

Кэт вдруг ощутила, что надеется, что Тара не добилась от него ничего, и вовсе не из-за прихода торгового агента.

— Теперь мы можем насладиться утренним чаем, — объявила Розмари, неся элегантный китайский чайник к столу и ставя его с чувством глубокого удовлетворения. Было видно, что ощущение тревоги совершенно покинуло ее. Она удобно устроилась в кресле напротив Кэт и смотрела на нее с любопытством. — Прости, что задаю подобные вопросы, дорогая, но ты… изменилась… только на этой неделе? Внешне…

— Во время отпуска, — ответила Кэт, понимая, что Розмари могла выяснить это через Кевина. — Мои сестры набросились на меня, говоря, что я всегда хожу в одежде скучных и мрачных тонов, и решили изменить меня, как Золушку.

— Ну что бы они ни сделали, ты выглядишь замечательно.

— Спасибо.

— Чай?

— Да, спасибо. Розмари налила.

— Значит, ты вышла на работу в понедельник обновленной, — сказала она, смеясь ободряюще.

— Да.

— А Кевин заметил разницу? Кэт состроила гримасу.

— Ему это не понравилось.

— Не понравилось, как ты выглядела?

— Я думаю, что ему не понравилось, что я выглядела по-другому.

Кэт пожала плечами.

— Несомненно, он привыкнет. Молоко и сахар?

Кэт отрицательно замотала головой.

— Нет, как есть, спасибо.

— Возьми лепешку, дорогая.

Кэт взяла одну из вежливости, она немного успокоилась, но аппетит так и не появился. Ситуацию облегчало то, что Розмари понимала ее состояние. Было бы чрезвычайно некомфортно сопровождать мать Кевина в поездке с ощущением того, что она не во всем тебе доверяет.

Кэт накладывала себе на тарелку джем, когда ее потрепанные нервы получили новый удар.

— Слава Богу! Кевин идет к нам пить чай.

Слова Розмари заставили Кэт развернуться в своем кресле и убедиться, что босс идет вдоль бассейна, направляясь к ним, в зимний сад. Очевидно, он оставил плиточника измерять площадь, которую надо будет облицевать плиткой.

Утихомирившиеся было страсти, вновь вспыхнули в ней. Кэт сфокусировала свое внимание на том, чтобы, как можно тщательнее намазать джем на половинку лепешки. А вдруг Кевин заговорит с ней? Впрочем, пусть лучше говорит со своей матерью. Кэт откусила кусочек лепешки. Возможно, это была трусливая тактика, но она боялась встретить его внимательный взгляд и услышать, а тем более задать какой-либо вопрос. Она боялась даже взглянуть на него. След губной помады мог остаться у него на щеке или на губах…

Что ее совершенно не касается!

Она услышала, как стеклянная дверь за ее спиной распахнулась, и почувствовала, как будто воздух наполнился электрическими разрядами. Ее руки затряслись. Это остановило ее от того, чтобы вновь поднести лепешку к губам. Она смотрела на свою тарелку, ненавидя себя за то, что его появление произвело на нее такое впечатление.

— Кэт…

Она сжала зубы.

У него не было никакого права вмешивать ее в свои личные дела, командовать ею, когда они не на работе. Она находилась здесь в свободное от работы время, в знак уважения к его матери, а не как его личный помощник.

— Все нормально? — спросил он. В его голосе звучало участие.

Она заставила себя поднять голову и взглянуть на него. Никаких следов губной помады на его лице не было. Глаза босса смотрели на нее серьезно и участливо, в них можно было прочитать его обеспокоенность происшедшим.

Ее подбородок вызывающе вздернулся, когда она решительно ответила:

— У меня нет причин чувствовать себя ненормально.

Он медленно кивнул.

— Я не ожидал столь яростных нападок Тары. Мне очень жаль, что они были направлены на тебя.

— Я убедила твою маму, что в том, в чем меня обвиняли, нет ни слова правды. Ни обо мне… ни о тебе. — И даже не смей думать по-другому, протелеграфировала она ему мысленно.

Он внимательно посмотрел на Розмари.

— Ты же не поверила ничему, что тут наговорила эта дрянь, мам? Правда?

— Конечно, нет, дорогой. Я так же сказала Кэт.

— Отлично. Значит, попытка не удалась, — сказал он, полностью удовлетворенный. — Ладно, пойду проверю, что этот парень там насчитал.

— А как насчет чая? — спросила Розмари.

— Немного позже.

Он вышел, и из комнаты испарились все злые намерения и помыслы Тары Флеминг. Инцидент исчерпан. Кэт, безусловно, больше не собиралась поднимать эту тему. Она внезапно осознала, что ее руки были сцеплены так, что костяшки пальцев побелели. Хорошо, что она держала их на коленях, и их не было видно. Она разжала руки. Лепешка все еще ждала своей очереди. Она съест ее, если даже эта гнусная лепешка, ее убьет.

— Ну, разве это не мило? — спросила Розмари, вся, излучая удовольствие, в то время, как Кэт брала свою половину лепешки с тарелки. Она непонимающе взглянула на мать Кевина, совершенно не понимая, к чему относилось слово «мило».

— Он заботится о тебе, дорогая. Кэт чувствовала себя слишком эмоционально истощенной, чтобы спорить по этому поводу.


ГЛАВА 8


Кевин принял расчеты по стоимости облицовки плиткой дорожек вокруг бассейна без единого вопроса. Он даже не позаботился проверить, не сильно ли парень завысил стоимость услуг.

Полная нечувствительность к чарам Тары его успокоила. Она предложила родить ему ребенка, о котором, как она знала, Кевин давно мечтал. Бог мой! Он бы не стал теперь жить с ней в одном доме, даже если бы у них уже были дети.

Сегодня утром, когда она начала привычно соблазнять его, он не почувствовал даже и толики возбуждения. Ни капельки.

Хотя он ощутил вспышку ярости, когда она принялась расписывать Кэт самыми черными красками и высказала, какие-то грязные домыслы. Что ж, каждый судит по себе. Сама Тара так часто манипулировала мужчинами, что и Кэт посчитала за соблазнительницу, заметив ее старание выглядеть более привлекательно. Конечно, Кэт стала выглядеть гораздо лучше, но Кевин ни на секунду не усомнился, что все эти изменения были вызваны разрывом с Джоном и ее желанием утвердиться в жизни. Несмотря на отсутствие любимого мужчины, ощущать себя настоящей женщиной. Но это не имело к нему, Кевину, никакого отношения. К сожалению, вдруг пришло ему в голову. Пожалуй, ему было бы приятно, если бы он узнал, что Кэт пытается соблазнить его!

Он покачал головой. Как странно. Почему-то, что ему противно в Таре, кажется привлекательным в Кэт?

А если вдруг Кэт снова превратится в маленькую серую мышь теперь, из-за скандальных нападок Тары? Кевин задумался об этом, возвращаясь в зимний сад после того, как проводил агента.

Кэт сказала, что с ней все нормально, но при этом она не захотела взглянуть на него, когда он задал вопрос о ее самочувствии. Когда она повернулась для ответа, ее глаза блестели, а щеки горели жаром. Она опровергла то, что была задета высказываниями Тары, но Кевин подозревал, что ее новорожденная уверенность в своей привлекательности, в своем праве быть женственной и желанной, была сильно подорвана. Он хотел бы вновь заставить ее поверить в себя, но как?

Кэт и матери уже не было в зимнем саду, когда он туда вернулся. И это было хорошо, потому, что он так и не смог найти противоядие против жала Тары. В одном он был уверен: что мать была добра с Кэт и, очевидно, уже привлекла ее к упаковке чемоданов и подготовке к их путешествию. Он надеялся, что это именно так. Возможно даже, мать была чересчур добра, пытаясь загладить отвратительное впечатление, произведенное незваной гостьей, его бывшей женой.

Он совершил чертовскую ошибку, женившись на этой ужасной женщине. Всего пять дней, и с разводом будет покончено. Четверг. Как же медленно тянется время. Почему нельзя его ускорить, заставив стрелки часов крутиться быстрее, еще быстрее, еще…

Он заварил себе свежего чаю, с жадностью съел пару лепешек, нашел утреннюю газету и стал внимательно ее читать, стараясь изгнать Тару из своих мыслей.

Прочитав все, что посчитал достойным внимания, он принялся разгадывать кроссворд, опубликованный на последней странице газеты, когда в зимний сад вернулась мать, катя перед собой столик на колесах, сервированный для ланча. Кэт шла следом за ней и смотрела куда угодно, только не на Кевина.

— Мы все приготовили для поездки, — с удовлетворением объявила мать и добавила: — Убери газету со стола, Кевин. И, может быть, ты откроешь бутылочку хорошего вина?

— А, что мы будем есть? — спросил он, надеясь, что светский разговор поможет Кэт забыть про свое смущение и почувствовать себя более раскрепощенной в его компании. — Лазанья, салат и тосты, и еще груши в сиропе на десерт. И нам следует поторопиться, потому, что Кэт необходимо сделать кое-какие покупки, а уже второй час.

— Что за покупки? — спросил он, направляясь к бару.

— Да так, кое-что из одежды.

— Мама, это ты отправляешь Кэт в магазины, чтобы накупить всякой ерунды, по твоему мнению крайне необходимой в путешествии?

— Только несколько вещей, — ответила она беззаботно. — Кэт не имела представления о маскараде, и о традиционных вечерах на яхте, где леди должны быть в белом, и…

— Но это совершенно не обязательно.

— Конечно, дорогой. Но в этом прелесть путешествия.

Он нахмурился, задумавшись, во что обойдутся все эти покупки для Кэт. Затраты, о которых он просто не подумал…

— Я бы не хотел, чтобы Кэт потратила на эту поездку все свои деньги.

Его мать одарила его одной из своих открытых и невинных улыбок, которые не предвещали ничего хорошего.

— Ты мог бы сам потратиться на эти вещи, да и отвезти Кэт по магазинам. Иначе ей и на такси придется тратиться. Времени осталось мало, нужно сегодня же все купить.

— Нет! — Кэт выглядела испуганной от этого предложения. Она даже прекратила раскладывать столовые приборы на столе, чтобы заявить твердо и решительно: — Ты мне подарил бесплатное путешествие, Кевин! Этого более чем достаточно! Розмари, я же буду потом носить все эти вещи, я их куплю не только для этой поездки. Так что не переживайте.

Она провела между ними границу и всем своим видом показала, что он не смеет пересекать ее.

Кевин чувствовал эту границу на протяжении всего ланча.

Он был ее начальником.

Она была его подчиненной.

Она была обязана всячески помогать его матери во время поездки, но заботу о себе она оставляет за собой. Это было ее твердое убеждение, с которого ее никто не сдвинет.

Кевину стало вдруг очевидно, что-то, что Тара сказала про нее — и про него, — оказало пагубное влияние на образ мыслей его помощницы.

Когда они возвращались в город, было еще хуже. Она сидела сзади, сгорбившись и сделавшись настолько маленькой, что казалась нереальной. Никаких шуток и разговоров на светофорах на этот раз. Кевин ощущал, что ей хочется, чтобы он ехал так быстро, насколько это возможно, желая, чтобы поездка окончилась побыстрее, и она могла избавиться от него.

Это разозлило его.

Он ненавидел могущество Тары. Одним словом она смогла уничтожить это славное, веселое существо, эту прелестную женщину, так внезапно проявившуюся в его безупречной секретарше.

Несмотря на то, что Кэт выглядела не такой сексапильной, как Тара, это не делало ее менее привлекательной в своем роде. Она была дерзкой. Ее лицо было таким живым и естественным, таким милым и приятным! Особенно глаза. Сколько силы в этих ее мерцающих зеленых глазах… Что касается ее фигуры, то она, конечно, миниатюрная, но очень женственная. И сексуальная. Просто более утонченная, чем Тара. И при этом достаточно сильная. Кевину хотелось сказать ей все это, но он не был уверен, что она захочет слышать от него подобные вещи, особенно после высказывания Тары. Это может заставить Кэт еще больше спрятаться в раковину. Ему было чертовски трудно сопоставить уверенную манеру ее поведения на работе и ее ранимость.

— Буду тебе очень благодарна, если ты подбросишь меня до торгового центра у въезда в город, — сказала она внезапно.

Он взглянул на часы. Почти три. Большинство магазинов закрывается в пять в субботу, за исключением мест скопления туристов, а этот торговый центр прямо на окраине.

— Я припаркуюсь там и подожду тебя, а после того, как ты завершишь покупки, отвезу тебя домой.

— Нет, пожалуйста. — В ее голосе слышалась настоящая паника. — Я не хочу задерживать тебя.

— Ты задержишь себя, если поедешь домой общественным транспортом. И, кроме того, ты бы не поехала за покупками, если бы мама не дала тебе понять, что это необходимо, — аргументировал он. — Я просто посижу где-нибудь и попью кофе, ожидая тебя.

— Я не хочу, чтобы ты поступал так, Кевин, — сказала она напряженно. — Это заставит меня торопиться, а я не люблю делать покупки второпях. Не люблю это чувство, когда тебя кто-то ждет и необходимо спешить.

— Ходи столько, сколько нужно, — парировал он с чувством уверенности в своей правоте. — К тому же мне незачем спешить домой. Там меня никто не ждет.

Ему не понравилось родившееся в нем чувство, что она сбегает от него.

Отчаянное желание пересечь границу, которую она провела между ними, заставило его добавить:

— Вообще-то, я собирался пойти с тобой и высказывать свое мнение, что выглядит хорошо, а что не очень.

Это шокирующее предложение пошатнуло ее защитные бастионы. Она резко повернулась и посмотрела на него. Очки шлема скрывали выражение ее глаз, но, если даже это был ужас, Кевину было наплевать.

— Учти, я не разрешу тебе ничего для меня покупать, — бросила она и продолжила с чувством собственного достоинства: — Ты не несешь ответственность за… за…

— За блажь моей матери, приобретать новые веши при каждом удобном случае? — закончил он за нее, смеясь. — Не могу не согласиться. Ты сама несешь полную ответственность за то, что послушно последовала ее совету. И, вероятно, я совсем тебе не нужен при покупках. Должен признать, что одежда, которую ты носишь последнюю неделю, доказывает, что ты прекрасно разбираешься в том, что на тебе будет смотреться хорошо.

Поддержав таким образом уверенность в ней, он продолжил:

— Но большинство женщин любят выслушать мнение мужчины, а раз уж я, послучаю, оказался здесь, то почему бы и нет? Это гораздо интереснее для меня, чем сидеть одному за чашкой кофе. Как тебе кажется?

— Кевин, я твой помощник, а не твоя… твоя…

Любовница? Возлюбленная? Жена?

Она никак не могла произнести вслух ни одно из этих слов, пришедших ей на ум.

Кевин ощутил ее беспокойство и желание вернуться на позицию, при которой она чувствует себя комфортно.

— Вот именно. Как твой босс, который инициировал всю эту ситуацию, я обязан проследить за тем, чтобы ты не тратила слишком много денег, чтобы удовлетворить мою мать.

— Я, не дура! — выкрикнула она в раздражении. — Я же сказала, что куплю только то, что потом буду носить.

— Но я могу принести пользу, — сменил он мотивацию. — Я буду носить твои пакеты с покупками.

Она покачала головой, сдаваясь, и безмолвно сняла шлем, когда они подъехали к громадному новому универмагу. Кевин чувствовал, что ее сопротивление понемногу ослабевает, а так как он не собирался отступать, то понимал, что покупки они будут делать вместе.

Тара не одержит верх над Кэт Харрис. Неважно, каким способом, но он должен был дать Кэт ощущение превосходства, чтобы она поняла, какая она замечательная.

Она должна это знать. И будет.

Она была великолепна во всем, что делала.

И, возможно, она будет кому-то отличной женой, матерью его детей…

Время окончательно выбросить Тару из головы, раз и навсегда. Она оставила много рубцов на его сердце, но сейчас пусть катится ко всем чертям. Он не видит никакой причины, почему ему не жить дальше. По крайней мере, он собирался нейтрализовать действие, произведенное на Кэт словами Тары. И делал первые шаги в этом направлении.

Сердце Кэт стучало как сумасшедшее. Почему, почему, почему Кевин был таким упрямым, настаивая на том, чтобы быть с ней во время шопинга, категорически отвергнув все ее попытки сбежать и заставив ее чувствовать неловкость перед ним? Неужели он не понимал, насколько все это лично… Давать советы относительно вещей, которые она выбирала, носить ее покупки, вести себя так, как будто они были парой?

Она несколько раз глубоко вздохнула в попытке немного успокоиться. Ее мозг неистово прокручивал в голове все, что он только что сказал, пытаясь найти разумное зерно, которое смогло бы помочь ей понять его мотивацию.

Он сказал, что дома ему нечего делать и бродить с ней по отделам торгового центра будет более интересно, чем скучать над чашкой кофе в одиночестве. Но разве мужчинам не бывает скучно ходить по магазинам и совершать покупки, особенно если это касается одежды? Джон всегда торопился поскорее уйти из магазина и свести к минимуму процедуру выбора покупок.

«Подойдет» или «нормально» — таков был его обычный комментарий по поводу любой предложенной вещи, никакого ясно выраженного мнения или замечания относительно того, как сидит на ней та или другая вещь.

Может быть, Кевин лучше разбирается в одежде, ведь его жена была известной моделью… Мысль о Таре еще более смутила Кэт, представившую, как она будет крутиться перед Кевином в новом наряде. Она не могла соревноваться с его женой. Да она и не хотела соревноваться. Ей просто хотелось, чтобы ее оставили в покое, чтобы она в одиночестве могла зализывать свои раны.

Но Кевин уже устанавливал противоугонное устройство на руль и был готов составить Кэт компанию в ее нелегком походе по многочисленным отделам торгового центра. Она понимала, что, раз Кевин Петерсон принял решение сделать что-либо, никакая сила на земле не может его остановить от выполнения поставленной задачи. Но какова его цель в данном случае?

Возможно, он просто убивал время в компании с ней.

Она может сократить необходимые покупки до минимума, чтобы не отнимать у него много времени.

Безумные мысли постепенно улетучивались из головы. Она сможет справиться с этим. Она должна. Кевин убрал шлемы в ящик, вручил ей ее сумку. Она стояла, словно во сне. Кевин уже обходил мотоцикл, направляясь к входу в универмаг, а она все еще стояла неподвижно. Видя ее нерешительность, он протянул ей руку. Игнорировать этот жест было невозможно. Кэт взяла ее и мгновенно была затоплена волной жара.

К счастью, он не задержал ее руки. Войдя в магазин, он ее выпустил и махнул, указывая на торговые ряды.

— В какую сторону сначала?

Кэт выдержала паузу, чтобы сориентироваться. Они находились в середине торгового центра.

Здесь был целый ряд классических бутиков, но ее бюджет не мог потянуть таких цен, по крайней мере, не сейчас, после больших расходов на покупку новой одежды. Она не хотела просить Диану о помощи с этими дополнительными, незапланированными покупками для путешествия. Ее сестра непременно бы пристала к ней с расспросами о ее боссе, а Кэт вовсе не хотелось их слышать, а тем более на них отвечать. Однако она знала, что здесь есть один сравнительно недорогой магазинчик, в котором, она надеялась, удастся приобрести все необходимое.

— Через проход и налево, — указала она направление.

Кевин снова взял ее за руку, просто чтобы не потеряться в субботней толчее. Она знала, что это всего лишь вежливый жест, но ощутила его, как физическое притязание. Она все более и более ощущала в Кевине не только начальника, но и мужчину. И ей совершенно не полегчало, когда он отпустил ее руку, выйдя на более свободное пространство.

— Ты знаешь, в какой конкретно магазин мы идем? — спросил он, разглядывая витрины отделов, мимо которых они шли.

— Да, это вон там.

И она кивнула головой. Кэт не смотрела на витрины. Какой смысл соблазняться тем, что не можешь себе позволить. Был конец весны, и товары новой летней коллекции висели во всех витринах, пугая запредельными ценами.

— Стой! — Кевин схватил ее руку и остановился, чтобы указать на манекен, одетый в брючный костюм.

— Он будет фантастически хорош на тебе, Кэт.

— Это не то, что я ищу, — мягко возразила она, зная, что такая элегантная одежда стоит огромных денег.

Он нахмурился, когда она высвободилась и, не останавливаясь, продолжала идти.

— А что ты ищешь?

— Пару вечерних топов на выход, чтобы их можно было надеть с черными брюками, и что-нибудь в белых тонах, — ответила она решительным тоном.

— Черные брюки, — повторил он неодобрительно. — Ты не забыла, что едешь в Италию? Там жара и влажно. Там следует носить легкую одежду.

— Черное, подходит ко всему, — начала она спорить.

— А мне нравится, когда ты в зеленом, — стал спорить и он.

— Совсем не важно, что тебе нравится, Кевин. Тебя там не будет, — напомнила она ему.

— Моей маме нравится то же, что и мне, — заявил он авторитетно. — Я думаю, нам следует вернуться и…

— Нет. Я собираюсь зайти вот в этот магазин, — настаивала она, направляясь туда, куда наметила.

Это было больше похоже на склад, заполненный рядами вешалок и стеллажей с одеждой. Кэт едва успела подойти к первой полке, как Кевин схватил ее за руку и вытащил из магазина.

— Секонд-хэнд? — прошипел он, нахмурив черные брови и глядя на нее в упор.

— Здесь довольно большой выбор дизайнерской одежды, — довольно сухо проинформировала она его. — Одежда отличного качества, которую надевали всего пару раз, не более. И цена подходящая.

— Я не позволю тебе носить то, чем уже пользовались другие женщины, — сказал он настолько резко, что Кэт ничего не смогла возразить. Он поднял руку и прикоснулся к ее щеке, потом приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. — Я не позволю тебе думать, что ты какая-то второсортная женщина. Ты — высший класс, Кэт Харрис. Лучшая из лучших. И ты должна быть одета соответствующе.

Он взял ее под руку и решительно направился назад, туда, откуда они пришли. Кэт не смогла даже возразить. Ее щека все еще горела от его прикосновения, а стук сердца отдавался в ушах. Было очень трудно сосредоточиться, идя рядом с ним, чувствуя прикосновения его тела. Его быстрые шаги заставляли ее торопиться и в то же время искать подходящий ритм, чтобы идти с ним в ногу. Тем не менее, необходимо было что-то ответить.

— Кевин, я… я уже потратила большую часть свободных денег…

— Я куплю, — отрезал он решительно. — Можешь считать это бонусом за то, что ты самый лучший личный помощник, который когда-либо был у меня.

Бонус… лучший помощник… лучшая, из лучших… звук необычных слов закружил ей голову. Внезапно она припомнила то, что вскользь сказала его мать. Она сказала: «Он заботится о тебе».

Ее ноги почти приплясывали, когда он пропустил ее перед собой, заходя в бутик, мимо которого, она так быстро прошла совсем недавно.

— Мы померим вот этот, — сказал он продавцу, указывая на зеленый брючный костюм в витрине.

Кевин излучал такую магическую силу, что тот молниеносно бросился исполнять его приказ. Кэт прошла в примерочную кабинку, и ей принесли костюм ее размера в два раза быстрее, чем это обычно делают продавцы.

— Я хочу посмотреть, как он сидит на тебе, — продолжал Кевин с командными нотками в голосе. И обратился к продавцу: — А пока Кэт примеряет, не могли бы вы показать мне что-нибудь еще.

Кэт никогда не казалось зазорным носить одежду секонд-хэнд, но решимость Кевина была слишком пьянящей, чтобы сопротивляться ей. К тому же она сразу влюбилась в этот костюм цвета зеленого яблока и чувствовала, что будет неотразимой и очень изящной в нем, что на нее все будут смотреть и восхищаться.

Ее сердце билось в сладком возбуждении. Все это было так необычно… И взгляд Кевина… Он смотрел на нее, как на особенную и очень привлекательную женщину.

Затем появился прелестный топ из хлопка. Он был цвета весенней травы, с фактурой из узелков, без рукавов и с глубоким вырезом. Для комплекта принесли белые брюки, разрисованные бледно зелеными грушами. Она никогда не носила ничего подобного, ориентируясь на одежду гораздо более сдержанного стиля. Но на ней это выглядело потрясающе, и в конце концов она была так захвачена покупками, что стала принимать различные непринужденные позы, демонстрируя одежду Кевину. Кевин смеялся, страшно довольный, периодически поднимая вверх большой палец в знак одобрения, она смеялась в ответ, наслаждаясь безумием момента. Потом она примерила еще один топ, тоже зеленый, но изумрудного оттенка. Оба зеленых топа подойдут к ее старым черным брюкам, решила она, стараясь быть хоть немного благоразумной.

— С этим магазином покончено, — сказал Кевин. — Теперь надо подобрать что-то белое, раз уж это так необходимо, но где-нибудь в другом месте.

Это другое место оказалось дорогущим бутиком, заполненным вещами из новой весенней коллекции от одного из самых модных дизайнеров. С помощью консультанта Кевин отобрал белую юбку с вставкой из кружев и подходящую к ней блузку из батиста. Аксессуары включали в себя красновато-коричневый ремень, сплетенный из кожаных полосок, с застежкой, украшенной красными, коричневыми и желтыми камнями, и длинные индийские серьги с бусинами таких же цветов. Наряд завершили коричневые сандалии на высоком каблуке в форме клина, с переплетающимися ремешками, доходящими Кэт до середины икр. Произведенный эффект был просто ошеломляющим.

Кэт не могла поверить тому, как здорово она выглядит.

Конечно, красивые перья делают птичку красивой, подумала она легкомысленно, выходя из примерочной вальсирующей походкой, счастливая необыкновенно. Взгляд Кевина остановился на ее икрах, а затем медленно стал подниматься и замер на обнаженных плечах. Это продавец посоветовал ей немного спустить блузку с плеч для правильного эффекта.

Едва заметная улыбка тронула губы Кевина, когда он посмотрел на ее серьги, а затем, когда они встретились взглядами, она уловила сексуальный интерес в его глазах и почувствовала, как мурашки побежали по ее коже.

— Облегающий топ из тонкой белой пряжи также подойдет к этой юбке, — посоветовал продавец, предъявляя топ.

— Да, — с энтузиазмом ответил Кевин. — Давайте примерим.

Топ сидел как влитой, подчеркивая ее маленькую упругую грудь, не оставшуюся незамеченной Кевином, чье желание принарядить ее, казалось, приобрело новый импульс.

— Мне нравится этот леопардовый жакет, — сказал он, указывая на стойку с одеждой.

— Этот? — Его уже держала, ожидая одобрения, вторая продавщица.

Кажется, ему удалось заставить скакать вокруг меня весь магазин, тщеславно подумала Кэт.

— Угу… очень сексуально.

— Он будет прекрасно выглядеть в комплекте с легкими брюками шоколадного цвета, — воодушевленно говорила продавщица, уловив настроение Кевина всерьез заняться покупками.

Кэт начала протестовать.

— Мне больше ничего не нужно. Правда.

— Ну, это будет последняя вещь, — последовал жизнерадостный ответ. — Я знаю, у тебя есть коричневые туфли. Я видел, что ты их надевала на прошлой неделе. А мотив джунглей — определенно твой стиль.

Его невозможно было удержать. Кэт чувствовала себя одновременно воодушевленной и виноватой, когда они покинули бутик, нагруженные пакетами и сумками с покупками.

— Счастлива? — спросил он с триумфом, отражавшимся в его глазах.

— Да. Но мне не следовало позволять тебе делать это.

Он удивленно вскинул брови.

— Это был мой выбор.

Она тяжело вздохнула в надежде избавиться от диких барабанных ударов сердца, стучавшего в груди.

— Ты был очень добр. Спасибо. Он рассмеялся.

— Это было весело, Кэт!

Его глаза откровенно заигрывали с ее глазами.

Это происходило. Это действительно происходило. Именно так, как и предсказывала Диана. Но неужели, одежда имеет такое важное значение… Именно из-за нее на тебя начинают смотреть другими глазами. Это неправильно. Безусловно, привлекательность не должна так сильно зависеть от внешнего вида…

Но он знает меня и как личность… Кэт поспешно принялась спорить сама с собой. Мы вместе работаем уже три года. «Лучший личный помощник, который когда-либо у меня был». Это его слова. И она ему нравилась. Доверие и уважение — это всегда было между ними. Но это внезапное чувство, это влечение, эта вспышка сексуального интереса… Может, это был просто зигзаг настроения?

Они подошли к мотоциклу, и Кевин открыл багажник, чтобы сложить туда покупки.

— Что нам следует сейчас сделать, — сказал он, когда они освободились от пакетов, — так это забросить вещи к тебе домой, а затем поехать куда-нибудь поужинать и отпраздновать удачные покупки.

— Отпраздновать что? Твое неумеренное расточительство?

— Ни один цент не потрачен зря.

Он захлопнул багажник с видом удовлетворения, а затем улыбнулся ей.

— Нечасто удовольствие можно так легко купить, Кэт, а сейчас нам это удалось.

— Итак, мы отмечаем удовольствие?

— А почему нет? — Он взял ее за руку, проникновенно, взглянул в глаза и добавил: — Давай отложим наши деловые отношения в сторону на один вечер и просто повеселимся.

Один вечер…

Ограничение было отрезвляющим.

Когда Кэт уселась на мотоцикл и уже привычно обняла Кевина, она заставила себя задуматься о том, что происходит между ними. Сама она практически забыла обо всем плохом, что было связано с Джоном, в этом радостном чувстве возбуждения и ощущения обжигающей привлекательности Кевина. Впервые с того времени, как они с Джоном расстались, ей было хорошо.

Наверное, примерно то же происходило с Кевином.

До похода по магазинам Кевин сказал, что ему нечего делать дома. Совершенно ясно, что Тара оставила огромную пустоту в его жизни…

Не покупал ли он сейчас отдушину в этой гнетущей пустоте? А может быть, это сладкая месть женщине, которая по-прежнему волновала его?

В то же время этот единственный вечер может все спутать в их деловых отношениях…

Кевин завел двигатель. Обернулся к ней с улыбкой, от которой сердце ее учащенно забилось.

— Как ты относишься к таверне в Заливе? Есть желание отведать устриц и омара?

А почему бы и нет? — подумала она азартно. Пусть будет, что будет!

— Звучит неплохо! Но сегодня субботний вечер. Ты думаешь, будут свободные столики?

Известный ресторан морских деликатесов в порту был очень популярен.

— Никаких проблем, — ответил он. — Я позвоню и закажу столик из твоего дома.

Несомненно, ему было абсолютно безразлично, во сколько это обойдется. И Кэт решила не беспокоиться об этом. Вечер требовал веселья, и не было ничего зазорного в том, чтобы получить от этого удовлетворение, наслаждаясь приятной компанией.

Совет Дианы как-то сам собою всплыл у нее в голове. Плыви по течению.

Слишком часто в своей жизни Кэт пыталась управлять ситуациями, взвешивала все за и против, размышляла о возможных последствиях, выбирала то, что казалось ей наиболее правильным. Сейчас ей хотелось освободиться от всего этого… даже если это только на вечер… Просто плыть по течению, и пусть Кевин заботится о том, что произойдет дальше.

В Конце концов, он — босс. Руководить должен мужчина.


ГЛАВА 9


Кевин и не предполагал, что ему будет так весело, так приятно, так комфортно в обществе своего референта. Возможно, свою роль сыграло шампанское. Кэт, выпив пару бокалов, стала вести себя свободнее, словно игристое вино сняло какие-то внутренние запреты. Щеки у нее вспыхнули румянцем, глаза блестели, как никогда, а смех звучал, словно серебристые колокольчики. Это первый случай, когда она немного выпила в его присутствии. И первый случай, когда они были вне рабочей обстановки. Просто ужинали вместе, как другие пары.

Зная, что она любит путешествовать, он заговорил о поездках. Куда еще она хотела бы попасть? И был поражен разнообразием ее интересов. Оказывается, ее манили Старинные цивилизации. Ей хотелось, и посмотреть памятники инка, в Мексике, и пройти по льду Аляски и Сибири, и проследить караванные маршруты, а самой горячей мечтой было пройти Великий шелковый путь. Да не просто проехать по этим местам, а пройти тем способом, каким путешествовали в древности: на верблюдах, на лошади, на собачьей упряжке, а водные преграды пересекать на парусных или гребных судах. Ему такое и в голову не приходило. Он много повидал, но все это были большие города или известные туристские маршруты.

Никогда никаких приключений. Все шикарно, все прекрасно организовано и… безумно скучно. И теперь он с удовольствием слушал Кэт. Она рассказывала такие интересные и необычные вещи, то, чего не узнаешь из кратких путеводителей для туристов.

Любуясь ее оживленным лицом, слушая взволнованную речь, невольно прикасаясь к ее мечтам, Кевин мысленно отругал себя. Как он допустил, что его мир стал таким узким, одноцветным? Он много работал, это верно. Но почему он так неинтересно отдыхал? Впрочем, вряд ли Тара пришла бы в восторг от перспективы проехаться по вечным снегам на собачьей упряжке. Она предпочитала фешенебельные пляжи, где можно было выгодно продемонстрировать роскошное тело.

Ему нужно подумать о том, что жизнь у него одна, а всех денег не заработаешь. Нужно побольше отдыхать. Пожалуй, он посоветуется с Кэт, куда поехать, чтобы с пользой провести будущий отпуск.

А пока… пока у него не было никаких планов. Точнее, никаких новых планов. Просто продолжать делать то, что он делал раньше. Он взглянул на Кэт и еще раз удивился ее жизнелюбию, ее интересу ко всему, что происходит вокруг, ее готовности узнавать новое. В голову ему пришел вопрос, и он, не задумываясь, озвучил его. Без всякой задней мысли и совершенно не ожидая, что последует такая реакция.

— Скажи, Кэт, а брак и семья входят в твои планы? В ближайшем или отдаленном будущем?

Тень мгновенно набежала на ее лицо, искрящиеся глаза сразу потускнели, улыбка потеряла краски. Ресницы непроизвольно опустились, словно обозначая крах надежд в той области, которую он только что упомянул. Кевин проклинал свое легкомыслие. Ну, как он мог! Она только что пережила разрыв с другом, и видно, что раны еще кровоточат. Какую же боль причинил ей этот мерзавец!

Она взяла себя в руки и распрямила плечи. На ее губах появилась незнакомая ему горькая улыбка, и она взглянула на него, прищурившись.

— Боюсь, я не создана быть супругой и матерью семейства. Во всяком случае, до сих пор не нашлось желающих жениться на мне.

В голосе ее звучала готовность смириться с поражением. Кевин прикусил язык. Он хотел сказать ей, что она могла бы стать счастьем для любящего мужчины. Но что толку в словах? Люди верят словам лишь в том случае, если они подтверждены их собственным опытом.

Он задержал взгляд на ее губах. Как ему хотелось поцеловать ее, стереть с прелестных губ горькую усмешку, заставить ее снова улыбаться. Он вспомнил, как она кружилась перед ним в магазине, надев новую юбку. Она в тот момент ощущала себя стопроцентной женщиной, и ее женственность возбудила в нем весьма нескромные мечты. Не потому ли он сейчас здесь, рядом с ней?

— А ты сам? — спросила Кэт. — Ты планируешь в ближайшем будущем новый брак?

Он горько засмеялся.

— В ближайшем будущем — точно нет.

— Печальный опыт? — с сочувствием спросила Кэт.

— Тара не виновата. Я сам виноват, — покачал головой Кевин. — Выбрал не ту женщину. Точнее, ориентировался не на те критерии. Но я точно знаю одно. Мне хотелось бы иметь ребенка. А лучше двух или трех. Это огромное счастье — быть отцом.

— Я понимаю тебя…

А вот Тара не понимала…

У Кевина не было сомнений в том, что Кэт стала бы превосходной матерью — нежной и ответственной. Он вспомнил, что она говорила Розмари о семье, и захотел узнать больше.

У Кэт была большая и дружная семья. Четыре сестры, Кэт третья по счету. И два брата. Все уже замужем или женаты. Кэт — любящая тетушка, у нее целый выводок племянников и племянниц. Когда она рассказывала о них, в голосе у нее звучала искренняя нежность. Хорошая, добрая семья, подумал Кевин. Как много он потерял, будучи единственным ребенком! А его родители? Они лишились еще большего! Нет, Кевин не хочет тихого спокойного дома. Он хочет, чтобы в доме было шумно, чтобы в нем постоянно звучали веселые детские голоса.

Его мать хотела бы иметь дочку. Чтобы разделить с ней нежность и тепло, поделиться всякими женскими секретами. Такую дочку, как Кэт, открытую, веселую, искреннюю. Не такую самовлюбленную кривляку, как Тара.

Кэт… Интересно, почему он никогда раньше не думал о ней, как о женщине?

Он был слеп. Не замечал того, что у него буквально под носом.

Это все Тара. Она убила в нем всякое желание иметь дело с женщинами.

Но ведь и Кэт до недавнего времени не была свободна. Она связалась с парнем, который явно ее не стоил. Который несколько лет, открыто использовал ее, а потом бросил. Нужно отдать ей должное — она не смирилась с поражением, боролась за свое счастье, в отличие от него самого. Расставшись с Джоном, она восстановила свою подавленную в этом союзе женственность. А он сам в подобной ситуации предпочел спрятаться в раковину, погрузившись с головой в работу и отгораживаясь от бурлящей вокруг жизни.

И все же раны ее не затянулись. Слишком глубока была боль предательства. Она убеждена: раз ее бросили, значит, она недостойна любви.

Да еще эта змея Тара сегодня ударила ее по больному месту.

Это несправедливо!

Он думал об этом всю дорогу до дома Кэт. Им пришлось взять такси. Кэт притихла в уголке, шампанское выветрилось, и она думала о том, что сейчас вернется в пустую квартиру. Ей хотелось плакать. Он чувствовал ее настроение, и оно ему не нравилось. Сегодня не вечер для такого настроения!


Это просто субботний вечер, мысленно твердила Кэт. Выходной. Ему хотелось немного отвлечься от работы. А она, кажется, слишком много себе позволила. Без конца болтала о себе, делилась своими планами и мечтами. Все из-за нескольких глотков шампанского да еще из-за того, что ей привиделось, будто Кевина всерьез интересует ее личность.

При этом она, мало что получила в ответ. Пожалуй, только на вопрос о семейных планах Кевин ответил вполне определенно. Не в ближайшем будущем. И ничего больше. Зато ее понесло по волнам собственной фантазии! Сейчас, когда легкий хмель улетучился, Кэт сообразила, что была в плену иллюзии. Ей казалось, что она видит перед собой совершенно нового человека. Вовсе нет. Точно так же Кевин разговаривал с важными клиентами: контакт глаза в глаза, всегда внимательно выслушает, а сам скажет мало и только то, на чем следует акцентировать внимание, а в конце обязательно что-то позитивное на будущее. «Очаровательный», сказала про него сестра.

Это всего лишь маска.

Но он не обманывал ее. Он сказал открытым текстом — это всего на один вечер. А теперь вечер закончился, и он везет ее домой. Больше ничего не будет. Только нервы ее на пределе, словно она чего-то ждет. Кэт боялась, что так разнервничается, что уже не сможет нормально проститься с ним у дверей, вежливо поблагодарив за приятный вечер.

В глубине души она знала, что просто приятного вечера ей мало.

— Весь этот день, прямо с утра, когда она увидела его в черной кожаной куртке, желание ее неукротимо росло. И теперь оно прочно угнездилось где-то внутри. Когда она думала о нем, внизу живота что-то сладко сжималось, а сердце в это время сжималось от невыплаканных слез. Странное, незнакомое чувство… Если бы она была волчицей, она бы сейчас с удовольствием повыла на луну. На ту самую луну, которая на мгновение выглянула из-за туч, а потом снова скрылась, оставив ее в кромешной пугающей тьме.

Такси остановилось. Кевин молча вышел, обогнул автомобиль и распахнул перед ней дверь. Она тоже молча вышла, не приняв предложенную руку. Вышла сама, гордо выпрямилась и, не оборачиваясь, направилась к двери. Машина скрылась из виду, мигнув на прощание фарами. Тьма окутала их.

Она знала, что, если он лишь коснется ее, она потеряет контроль над собой. Она непременно выдаст себя, переступит грань, которую переступать нельзя. Кевин ее начальник, он оказал ей любезность. Сейчас он вежливо попрощается, и она увидит его лишь в понедельник утром, как обычно.

В ушах у нее зашумело. Она отчетливо слышала звук их шагов в ночи — дробный стук ее каблуков и более глухой и размеренный звук его шагов. Они словно повторяли ее жизнь — ее шаги никогда не совпадали полностью с шагами ее избранника. В памяти всплыли слова ее матери: «Кэт, тебе нужен мужчина, который готов завести семью».

Ну почему, почему ей никогда не попадались именно такие мужчины?

Почему ее никогда не интересовали именно такие мужчины?

Почему она опять думает о ком-то недосягаемом? О том, кто даже не видит в ней женщину?

Осталось пройти несколько ступенек — и она дома. Но Кэт не выдержала. Слезы подступили к ее глазам. И зачем она пила это предательское шампанское, от которого сначала так весело и ты словно паришь, а потом стремительно падаешь вниз, и как же больно, когда ударишься о твердую землю… Нужно немедленно взять себя в руки. Она попыталась сложить в уме несколько вежливых фраз. Ты был так любезен… Я провела незабываемый вечер… Ты был так добр, ко мне… И щедр… И заставил меня почувствовать себя прекрасной и неотразимой… И защитил меня от своей стервы жены… Тут Кэт чуть не заревела в голос. Она сглотнула и незаметно смахнула слезы, сделав вид, что наклонилась над сумкой в поисках ключа. Комок в горле никак не желал исчезать. И она еще раз сглотнула, а потом сделала глубокий вдох.

С трудом попала ключом в замочную скважину, распахнула дверь, чтобы немедленно спастись бегством, и повернулась к нему.

— Большое тебе спасибо, Кевин, — деревянным голосом монотонно произнесла она. Ей удалось сложить губы в подобие улыбки, и она надеялась, что в темноте он не заметит, как блестят от слез ее глаза. — Спокойной ночи, — добавила она. — Это был незабываемый вечер.

Но… почему он отпустил такси?!

Кевин сжался, как от удара. Она отказывает ему?! Он внимательно посмотрел в блестящие глаза, которые она старательно прятала от него. Так и есть. Слезы. Зеленовато-серые озера, до краев налитые печалью. Улыбка у нее получилась храбрая, но неестественная. Ни следа обычной жизнерадостности.

Он должен уйти.

Если он не уйдет сейчас — он очень сильно рискует. Он и так почти переступил черту. Если он сделает еще один шаг, то будет поздно.

В конце концов, она на него работает, и он платит ей зарплату.

Он с внимательной отвлеченностью мысленно выслушал все доводы, которые предложил ему холодный разум.

И шагнул вперед.

Неуверенной рукой он коснулся горькой складки в уголке ее рта. Она ошеломленно вздохнула. Ресницы взметнулись вверх, зрачки стали угольно-черными. У него сжалось сердце. Ему захотелось успокоить ее, стереть горькую тень с ее прелестного лица, дать ей почувствовать себя уверенной и защищенной. В ее испуганных глазах застыл немой вопрос.

Ее умоляющий взгляд вдруг разбудил в нем чувства, о которых он и не подозревал. Его захлестнуло животное желание, он чувствовал себя самцом, настигшим самку, которая после долгих отказов готова, наконец, уступить ему. Именно ему, потому, что он сильнее всех соперников и потому, что он один достоин ее.

Кевин чувствовал в себе необыкновенную мужскую силу. Он добьется своего, он заставит ее уступить. И не просто уступить. Он сделает так, что она сама захочет его. Она уже его хочет. За ее смятением и страхом он чувствовал готовность, затаившийся огонь. Он разбудит его!

Он скользнул ладонью по ее щеке, почувствовал бархатистое тепло ее кожи, провел пальцем по твердой и в то же время хрупкой линии подбородка. Коснулся маленького ушка, затаившегося среди шелковистых прядей. Потом позволил своей руке опуститься ниже, заскользить по нежной шее, по плечам…

И склонился к ее лицу. Медленно, чтобы не напугать ее. Поймал себя на том, что и сам медлит, чтобы подольше растянуть этот сладкий момент. У нее было время отстраниться. Он не держал ее. Но она не отстранилась. Она стояла неподвижно, но это не была неподвижность безразличия. Как и он, она наслаждалась тонкой гранью между уже испытанным и еще неизвестным, тем, что ждало ее впереди.

Он коснулся губами ее губ, открывая для себя их душистую свежесть и мягкость. Нежно, легко он принялся целовать их, словно пил легкое вино мелкими глотками гурмана. Почувствовав робкий ответ, он прильнул к ее губам, приоткрыл их и устремился в сладкую глубину. Она приняла его поцелуй и ответила, сначала нерешительно, словно сомневаясь, правильно ли это, а потом смелее. Кевин был готов на что угодно, чтобы убедить ее — да, ей можно все. Касаясь языком его языка, позволяя ему проникать глубже, она приняла его нежную игру. Поцелуй превратился в долгий, волнующий танец, в котором партнер то наступает, уверенно ведя партнершу, то отпускает ее, предоставляя ей свободу, давая возможность дать танцу новый рисунок. Она с наслаждением позволяла ему эту волнующую игру, а когда он останавливался, чтобы перевести дыхание, — тогда она сама возобновляла поцелуй.

Кевина охватило доселе незнакомое чувство. Как непохоже было то, что делала Кэт, на любовь Тары, на ее агрессивный сексуальный напор. Тара всегда была готова к сексу и всегда знала самый короткий путь, нежные любовные игры были чужды ей. Тара находила удовлетворение с любым партнером. А с этой женщиной… Он сначала должен был соблазнить, уговорить ее, зажечь в ней огонь страсти. Заставить ее забыть неудачный прошлый опыт, убедить ее в том, что с ним все будет иначе. С ней он чувствовал себя: особенным, неотразимым, единственным.

Она напряглась, он почувствовал, как выпрямилась ее спина. Испуг? Шок? Сопротивление? Он пока не мог понять. Нет, только не отказ. Он не позволит ей! Он попытался поцелуями отвлечь ее от попытки к бегству. И сразу же почувствовал, как она решительно уперлась локтями ему в грудь. Он ощутил прикосновение, ее упругой груди к своей груди и услышал глубокий вздох. Он все еще обнимал ее, и ее губы были рядом, но она уже отстранилась. В ее глазах он прочел предупреждение. И хотя он уже знал, что ей не уйти от него, что он не отпустит ее сегодня ночью, — все же он отпустил ее.

Ее ресницы затрепетали, словно стараясь скрыть волнение и смятение, которые он читал в ее глазах. Он испытал примитивное удовлетворение: это не отказ! Она просто не может понять, что происходит. Все случилось слишком быстро.

— Зачем… зачем ты это делаешь?

Она выдохнула это на одном дыхании, едва слышно. Она боялась, боялась того, что уже произошло, и того, что еще произойдет.

В ее вопросе не было и тени расчетливости. Лишь невинное недоумение. У Кевина в сердце, как будто растаяла льдинка. Он наклонился и тихонько поцеловал ее в висок.

— Зачем? Потому, что мне хорошо с тобой.

И тебе будет хорошо со мной. Я тебе обещаю, — нежно прошептал он.

Его охватило совершенно новое чувство. Эйфория и восторг. Он вдруг понял, что сегодня началась для него новая жизнь. Он выжил, возродился из пепла и теперь готов идти дальше.

— Но ведь… Мы не встречаемся. У нас нет романа, — слабо возразила она.

Она все еще не могла понять, почему глубокой ночью на пороге ее квартиры он целует ее так нежно.

— Может, и нет. У нас больше чем роман.

Она недоуменно покачала головой.

— Кевин, прошу тебя… Ведь нам вместе работать!

— Мы и работаем. Мы так здорово вместе работаем, что лучше, просто не бывает.

Он провел большим пальцем по ее чистому лбу, разглаживая тревожную морщинку.

— Просто настало время, когда наши отношения должны перейти на новый уровень.

— На новый, уровень?

То же недоумение в глазах. Он улыбнулся ей. Ему так хотелось разрушить ее недоверие, смести с пути все преграды, которые она навоображала.

— Мне хорошо с тобой, Кэт. Меня тянет к тебе. Не говори, что ты не чувствуешь того же, потому, что я точно знаю, что ты чувствуешь. В этом нет ничего плохого, Кэт, поверь мне.

Теряя самообладание, уже не понимая, что он говорит, под влиянием непонятного импульса, он вдруг сказал:

— Со мной тебе будет лучше, чем с Джоном, поверь мне.

Она затрепетала, словно пойманная птичка. Он напугал ее, вызвал болезненные воспоминания. Кевин мысленно проклинал себя. Зачем?! Зачем он это сказал? Он не собирался соревноваться с парнем, по которому она убивается. Он хотел одного — заставить ее забыть о Джоне, пока она с ним. Подчинить ее, овладеть ею, заставить ее отвечать на его ласки! Ему плевать, если он ведет себя, как дикарь! Его мозг отключился, его направляла теперь та неодолимая сила, которую называют основным инстинктом.

Он схватил Кэт, буквально втолкнул ее внутрь и захлопнул дверь.

Прежде чем она успела опомниться, он одним движением мощных плеч сбросил на пол кожаную куртку. Она сослужила ему службу утром, подчеркнув в глазах Кэт его мужскую силу. Теперь она ему больше не нужна. Он не хочет никаких преград между своим горячим телом и ее, еще не разбуженным для страсти такого же накала.

Она оказалась в плену его сильных рук. О, какая она маленькая, хрупкая… Каким наслаждением было бы схватить ее, навалиться, всей тяжестью, чтобы она не смела сопротивляться.

Но он знал, что внутри у нее — железный стержень и она не допустит ничего, что считает неправильным. Он нежно гладил ее спину, плечи и наконец, почувствовал, что она прижимается к нему, а ее руки обвиваются вокруг его шеи.

Он даже застонал — такое необыкновенное чувство победы он испытал, когда она приподнялась на цыпочки и в ожидании поцелуя подняла к нему разгоряченное лицо.

Они так и не включили свет, и в темноте его чувства обострились. Он втянул ноздрями запах ее духов. Запустил пальцы в ее локоны, и шелковистые пряди потекли сквозь его пальцы, словно морская вода. Сквозь ткань рубашки он чувствовал ее груди, их тепло и упругость. Он наклонился к ней и с жадностью припал к ее рту, наслаждаясь мягкостью и нежностью ее губ.

Она ответила на поцелуй с отчаянной страстью, и его уверенность в том, что именно он владеет ситуацией, пошатнулась. Это было словно… словно в ней вдруг вспыхнуло пламя, которое перекинулось и на него. Огонь охватил его, жар побежал по жилам, каждый нерв был возбужден этими пока еще невинными ласками. Но им было уже мало этого, им хотелось, чтобы огонь спалил их дотла.

Он снял с нее жакет.

Ее руки скользнули под его рубашку, задержавшись на выпуклом рисунке мускулов.

Они поспешно освобождались от одежды, словно сокрушая последние преграды, что мешали им соединиться, слить в одно терзающий их огонь.

Прикосновение ее кожи обжигало его, он все крепче и крепче прижимал ее к себе, заставляя почувствовать силу своего желания. Она забыла обо всем на свете и прижималась к нему, и терлась об него, словно вся поверхность ее кожи горела и только эти прикосновения могли остудить ее. Но они лишь больше и больше распаляли их.

Он не отрывался от ее рта. Это уже не были поцелуи, это были неистовые попытки овладеть, проникнуть, захватить и не отпускать. Он, терзая ее губы, но все никак не мог насытиться, и она со стоном отвечала ему, не давала ему передохнуть, не отпускала его.

Наконец он подхватил ее на руки. Она была маленькая, и он совсем не почувствовал тяжести. Он нес ее в спальню, туда, где утром она искала свой тигровый шарф. Охотница превратилась в добычу.

А он чувствовал себя охотником, победителем. Чувство, знакомое каждому мужчине.


ГЛАВА 10


Какое счастье, что темно. Она почувствовала себя свободнее. Мягкий, обволакивающий сумрак, в котором были только они двое. Она и Кевин. Кевин, который любил ее. В ней больше не было страха. Боязнь показаться некрасивой, нежеланной отступила в темноте. Теперь она могла думать только о том, как ей хорошо. Как приятно чувствовать его возбуждение, его голод. Она почти поверила, что он желает ее так же, как она его. В темноте она могла дать волю своим фантазиям.

Он уложил ее на кровать. На ту кровать, которую она не так давно делила с Джоном. Неприятное переживание заставило ее поежиться. Зачем он вспомнил о Джоне? Джон — в прошлом. Его место в ее постели давно остыло. И место в сердце теперь занято другим. Сильным, мужественным, загадочным мужчиной, который наклоняется сейчас над ней с таким неприкрытым желанием.

В его глазах — огонь, сила, напор. Все это направлено на одну цель, и эта цель — она, Кэт. Она приглушенно выдохнула, с удовольствием подчиняясь. Он лишил ее воли, ей хотелось подчиниться ему, отдаться целиком и полностью, выполнить все, что он пожелает. Ее собственных устремлений больше не существовало, вернее, они превратились в одно жгучее желание — отдаться ему, принадлежать ему, дарить ему свое тело.

Она больше ни о чем не думала. Она почувствовала, как его руки скользнули ей под спину, и тяжесть его огромного тела навалилась на нее, распластывая по кровати. Она тяжело дышала, чувствуя себя беспомощной пленницей. Краем глаза она заметила, что он потянулся к ночнику, чтобы включить свет.

— Нет, — почти простонала она.

Он приостановился.

— Что — нет? — хрипло выдохнул он.

— Не включай, — молила она.

— Почему?

— Я не хочу… Ты тогда увидишь…

— Я и хочу. Я хочу любоваться тобой.

— Нет. Пожалуйста. Так нельзя.

Она не хотела, чтобы он ее видел. В сравнении с прежней его женой она просто замухрышка! У нее маленькая грудь. И ноги не такие длинные. И нет этих соблазнительных изгибов.

— Можно, — нежно прошептал он. — Вот увидишь. Я тебе обещаю — тебе будет хорошо. Поверь мне.

Его мягкий обволакивающий голос обещал и успокаивал. Но она не могла до конца поверить, что он не станет сравнивать ее с Тарой. Ведь красота так много значит для него, раз он выбрал в жены модель!

— У меня волосы светлые не везде, смущенно прошептала Кэт. — Ты увидишь и подумаешь опять, что я серая мышка.

— Я никогда не думал, что ты серая мышка, — повысил голос Кевин. — Никогда!

Он забыл о том, что хотел включить свет, и вытянулся рядом с ней, опираясь на локоть. Свободной рукой он легкими круговыми движениями поглаживал нежную кожу на ее животе, с каждым кругом опускаясь чуть ниже, нащупывая влажные завитки внизу.

— Сказать тебе правду, Кэт? Я всегда знал, что ты не серая мышка, а райская птичка. Ясные глаза, ясный ум. И глубоко внутри огонь, который ты прятала, как могла. Но все равно язычки пламени время от времени вырывались на божий свет.

Его слова с трудом доходили до сознания Кэт. Все, что она могла сейчас воспринимать, — это дразнящее движение его пальцев. Казалось, он касается прямо обнаженных нервов, такими острыми были ощущения.

— Все эти дни я думал о тебе. Я понимал: наконец-то она решилась показать всем, какая она на самом деле. — Его руки не прекращали будоражащие движения, то отступая, то подбираясь прямо к заветному месту. — Тебе не нужно бояться света, Кэт. Ты все равно не спрячешься от меня. Ведь я уже знаю, какая ты на самом деле. Я это вижу…

Он наклонился над ней. Она сквозь полуопущенные ресницы увидела, как блеснули его зубы.

— Я это чувствую…

И он поцеловал ее долгим-долгим поцелуем.

Кэт почувствовала, как его палец осторожно скользнул внутрь. Она никогда, никогда не испытывала ничего подобного! Он медленно и осторожно круговыми движениями ласкал ее там, внутри. Кэт застонала и инстинктивно подалась навстречу, словно желая вобрать его в себя. Его поцелуй стал еще жарче. Теперь его язык двигался в том же ритме, что и палец, и это было необыкновенное ощущение. Страсть росла и росла в ней, она двигала бедрами так, словно он уже овладел ею. Но вдруг ей показалось, что это неправильно, — то, что она ничего не дает ему взамен. Она выгнулась, легла на бок лицом к нему и перекинула ногу через его бедро, так что его могучий инструмент оказался направлен прямо туда, где ему и надлежало быть.

О Боже, какой он огромный, пронеслось у нее в голове. Она и забыла, какой он большой и какая она маленькая. Как это будет, когда он возьмет ее?

Тебе будет хорошо, обещаю тебе, вот что, он сказал.

Значит, так и будет. Она хотела, чтобы это случилось. Сейчас, немедленно. Она не могла больше ждать. Почему он медлит? Неужели он не видит, что она уже вся его, что она изнемогает от желания, неужели он не чувствует, какая она горячая и влажная там, внизу?

Это безумие, просто безумие. Она поставила на карту все, что было дорого для нее. Но это был не только и не столько ее выбор. Это был его выбор. Он сделал выбор, и он выбрал ее, Кэт! Чувствовать, что ее желает такой мужчина, как Кевин, — это было волшебное чувство само по себе. Это возносило ее выше всех женщин на свете!

Он оторвался от ее губ и изменил положение. Теперь он нависал над ней. Сейчас, вот сейчас. Она обхватила его за плечи и закрыла глаза.

Но он медлил. Его губы скользнули по ее шее, и она почувствовала легкий укус там, где билась синяя жилка. Он спускался ниже и наконец, наклонился над ее грудью.

Она мысленно застонала. У нее совсем маленькая и вовсе не соблазнительная грудь. Зачем он смотрит на нее! Хорошо еще, что темно.

Но он не только смотрел. Он сжал губами ее сосок, и она поняла, что все, что она чувствовала до сих пор, было лишь прелюдией. Она никогда не испытывала такого острого, такого обжигающего ощущения. Он ласкал то один, то другой нежный бугорок губами, брал его в рот, сосал… и все это время его пальцы там, внизу, ритмично двигались, заставляя ее со стоном извиваться под его ласками. Она чувствовала, что ее груди напряглись, припухли и округлились и уже не казались маленькими.

А он уже двигался вниз, скользнул языком по атласной коже ее живота, осыпая весь путь легкими поцелуями. Все это время его руки продолжали ритмичное движение, то ускоряя, то ослабляя темп. Она лишь вскрикнула, когда он отнял руки, но лишь для того, чтобы ласки стали еще интимнее, еще изысканнее. Теперь он придерживал руками ее бедра, а лицо его было опущено между ее ног. Она со сладким изумлением почувствовала, как его язык скользит по ее и без того влажным складочкам, подбираясь к входу, который давно был готов принять его. Не спеша, то легко, то настойчиво он скользил языком по нежной розовой коже, и она лишь беспомощно вскрикивала, не в силах больше терпеть. Ее руки комкали простыню, голова металась из стороны в сторону. Несколько мгновений она еще балансировала на краю, но потом оступилась и ринулась в пучину наслаждения, волны которого, начинаясь где-то внутри, охватывали постепенно все тело. Словно со стороны она слышала свой крик, чувствовала, как ее тело извивается в непроизвольных судорогах, и это продолжалось, как ей казалось, целую вечность.

Наконец она затихла. Прошла минута, другая. Она открыла глаза и снова зажмурилась, Свет ярко горел, а Кевин наклонился над нею. Она видела его, чувствовала его. С изумлением она поняла, что он дал ей вознестись до таких недосягаемых высот наслаждения, сам при этом не получив облегчения.

Она смущенно закрыла глаза. Как ей вести себя? Может быть, она сделала что-то не так, раз он до сих пор еще возбужден? — Она робко приоткрыла глаза. Нет, он не разочарован. На лице его было написано такое выражение триумфа, которого она не видела даже тогда, когда ему удавалось сделать миллионный ход на бирже.

Тебе будет хорошо, обещал он. Так и получилось.

Она на седьмом небе от счастья, так что отрицать это бессмысленно.

Она почувствовала его движение. Нависая над ней, он медленно и неотвратимо входил в нее, давая ей время принять его твердое и горячее оружие. Кэт еще несколько секунд назад казалось, что она готова умереть, что ничего лучше в ее жизни уже не будет. Теперь же она испытала совершенно новое ощущение. От прежних ласк у нее было приятное, легкое, будоражащее чувство, теперь же она чувствовала, как тяжелая волна страсти зарождается где-то глубоко внутри, готовая перевернуть ее внутренности и прокатиться по всему ее телу. Она тяжело задышала. Он вошел в нее полностью, и это было необыкновенное ощущение покорности, полной подчиненности иной, непреодолимой силе. Помедлив несколько секунд, он чуть отстранился, и она инстинктивно подалась к нему, не желая отпускать его из себя. Он с силой приподнял ее бедра и положил подушку ей под ягодицы. Она сразу же почувствовала себя еще ближе к нему.

— Обхвати меня ногами, — прошептал он.

Она послушалась и легла, сплетя ноги у него за спиной. Теперь он двигался сильно, мощно, все быстрее и быстрее. С каждым толчком он, казалось, проникал до самой ее женской сердцевины, и это было совершенно, особенное чувство. Он наклонился к ней, и их губы соединились. Это был совершенно необыкновенный поцелуй, он словно довершал полное единение, совершенное взаимопроникновение двух тел. Она отдавалась и брада, дарила себя, но в ответ требовала его целиком, без остатка, до последней крупицы энергии.

— О, как хорошо, — со стоном выдохнул он.

Она была на верху блаженства. Он был счастлив! Она смогла доставить ему наслаждение! Это придало ей уверенности. Она обняла его смелее, руки ее скользили по его мускулистой спине, ерошили влажные волосы на затылке, стискивали упругие ягодицы. Это было похоже на эротический танец, в котором два партнера понимают друг друга без слов. В этом танце была страсть и мощь, и в то же время нежность и бережность, и особый знойный ритм, и плавное скольжение. Наконец мощное крещендо заставило Кэт закричать. Она билась и билась под ним, извиваясь в конвульсиях наслаждения, кричала и стонала, и в ее криках можно было различить лишь одно слово: «Кевин». Но он закрыл ей рот поцелуем, и вдруг она услышала его стон, стон, похожий скорее на рычание, словно он не мог больше сдерживаться. Но он и не мог. Она почувствовала в своем лоне сильные содрогания его плоти, и вот, наконец, он изверг в нее свое горячее, долго просившееся наружу семя.

Она затихла и только шептала его имя. Он тоже затих и почти без сил опустился на нее. Только губы его продолжали нежно, бережно касаться ее губ, и она слышала его нежный шепот. Она не различала слов, смесь нежной и возбуждающей чепухи, все то, что только и может сказать своей женщине совершенно удовлетворенный мужчина. И она была счастлива. Он отдал ей всего себя, всего без остатка, и она наслаждалась даром, пусть этот подарок не совсем ее, ненадолго.

От сознания своей женской состоятельности она словно вознеслась еще выше, почувствовала, что в ней глубоко внутри зарождается какое-то новое чувство. Она почувствовала свою женскую власть над ним. Так странно, пронеслось в голове у Кэт. Я лежу беспомощная, придавленная его тяжестью, и все же я сильнее его, он игрушка в моих руках, готов делать, что угодно, чтобы мне было хорошо.

Словно прочитав ее мысли, он приподнялся на локте и поцеловал ее в губы. С его губ срывалось ее имя. Как приятно, думала Кэт, когда твое имя произносят так. Кевин крепко обнял ее и медленно перевернулся на спину, не выпуская, ее из объятий. Она оказалась сверху, распластанной на его широкой груди. Она лежала бездумно, потеряв счет времени. Нет, не совсем бездумно. Она думала о том, что у нее все получилось. Что она добилась того, чего хотела. Причем хотела давно, несколько лет, просто боялась признаться в этом самой себе. И что теперь? Куда завели ее эти мечты? Но она думала о завтрашнем дне без тревоги. Ей было слишком хорошо, чтобы думать о неизвестном. Она станет жить сегодняшним днем. Пока он длится. И будет наслаждаться сверх всякой меры. Слишком много лет она потеряла. Жила и не знала этого волшебного чувства, когда принадлежишь кому-то, а он принадлежит тебе. Просто раньше она не встречала того мужчину, который открыл бы ей это чувство. А теперь у нее есть Кевин. Но… Может быть, это чересчур смело с ее стороны — надеяться, что он чувствует к ней то же самое?

Может быть.

Может быть, это один из тех случаев, когда люди не думают о том, что делают. Возможно, таким образом он защищался от агрессии Тары, которая вообразила, что он вернется к ней, стоит ей шевельнуть пальцем. Возможно, он намеренно решил претворить в жизнь инсинуации Тары, чтобы доказать бывшей жене, что шансов у нее нет. Ему нужно было найти замену, чтобы Тара не смогла сыграть на его долгом воздержании.

А теперь… сейчас, лежа в ее постели, думает ли он о Таре?

От этих мыслей ей стало холодно. Она постаралась отбросить их. Не нужно портить то, что прекрасно. Пусть это волшебство подольше останется с нею.


ГЛАВА 11


Когда Кэт проснулась, Кевина не было. Она смутно припомнила, что он поцеловал ее и объяснил, что торопится на деловую встречу. Он был полностью одет и готов к выходу. Она помнила, что ответила ему. Кажется, она еще прибавила, что скоро тоже встанет. И немедленно провалилась в сладкий сон.

Она с изумлением увидела, что часы у кровати показывают почти полдень. Не успеешь оглянуться — и уже вечер, а у нее полно дел. Нужно постирать, да еще провизию закупить на всю неделю. Она пулей вылетела из теплой постели и метнулась в ванную. Сквозняк коснулся ее разгоряченной со сна кожи, и она поежилась.

Она встала под теплый душ. Озноб постепенно отступил. Легко касаясь тела намыленной губкой, она с мечтательной улыбкой вспоминала прошедшую ночь. Близость Кевина. Сладкие, будоражащие мысли. Если это не любовь, то сумасшедшее желание — несомненно. Какой он волшебный любовник… В его объятиях она чувствовала себя такой прекрасной, такой желанной… Никогда в жизни она не испытывала подобного.

Ее мысли игриво порхали, останавливаясь то на одном, то на другом сладком мгновении. Неожиданно в воспоминания вкралось нечто неприятное. Джон. С Джоном она никогда, ни разу за три года не испытала ничего подобного. Почему так? Почему она никогда не позволяла Джону десятой доли того, что позволила Кевину? Почему ей никогда не хотелось ласкать Джона так, как она ласкала Кевина? Впрочем, Джон никогда не изъявлял желания доставить ей какое-то особенное удовольствие, зато всегда много требовал от нее. Она нехотя подчинялась. Теперь Кэт отчетливо понимала, что ее прежний друг был из тех, кто с радостью берет, ничего не предлагая взамен. А Кевин… Сначала роскошные туалеты в подарок, потом восхитительный ужин, а потом… пиршество прикосновений, поцелуев, нежных слов. Она чувствовала себя так, словно наступило Рождество, и все ее мечты вдруг исполнились.

Она надеялась, что не совершила непоправимой ошибки, вступив в эту неожиданную и приятную связь. Определенно, она рискует работой. Неизвестно, куда заведет ее этот служебный роман. Неожиданно ей пришло в голову, что работа больше не заботит ее так, как раньше. Мысль потерять работу, крах карьеры совершенно не пугали ее, в то время, как угроза потерять вновь приобретенную страсть пугала. Вот она, обратная сторона медали. Взлететь к небесам — это прекрасно, но как же страшно падать вниз с головокружительной высоты! Лучше не думать об этом. И она не собирается волноваться по поводу того, что Кевин — ее начальник. Как и обещала сестра, Кевин сам сделал шаг навстречу. А теперь ей остается лишь плыть по течению. В надежде, что ее не захлестнет бурный поток, не ударит о прибрежные камни, не утащит ко дну водоворотом. Но выбора у нее нет. Хотя нет, это неверно. Выбор есть. Она может навсегда исчезнуть из его жизни. Но почему… почему она должна делать это, раз ей так хорошо с ним? Тут ей в голову пришла мысль, которая ее несколько отрезвила. Он ведь сказал, что не торопится вновь жениться!

Ну и что, отмела она непрошеное сомнение со всей решительностью. Что ей терять? У нее что, очередь из перспективных женихов, которые жаждут предложить ей руку и сердце? Ничего подобного. И вообще, гарантии стабильности нет и быть не может. Какими бы прочными ни были отношения. Взять хотя бы Джона они прожили вместе три года.

Так что выбирать ей не приходится. И хотя все внутри у нее переворачивалось от нового чувства, и больше всего на свете ей хотелось продлить только начавшийся роман, сделать чувства крепче, стабильнее, но… не все зависит от нее. Ей придется довольствоваться тем, что готов дать ей Кевин. А как далеко он готов зайти — покажет время.

Она вышла из душа и завернулась в пушистое полотенце. Взглянула на себя в зеркало — на губах у нее блуждала странная улыбка. Говорят, надежда никогда не умирает. Вот и проверим. В конечном итоге все это пошло ей на пользу. Довольно ей чахнуть в одиночестве и тосковать по Джону. Она наконец-то почувствовала себя живой. И тогда, когда примеряла то, что выбрал для нее Кевин, и тогда, когда дома вытряхивала из пакетов покупки, и тогда, когда развешивала новые вещи в шкафу. А больше всего — когда прохаживалась, по примерочной перед Кевином, поворачиваясь то так, то эдак и перехватывая его восхищенные взгляды. Она чувствовала себя обновленной, красивой, желанной и знала, что он восхищается ею, и хочет ее.

День пролетел незаметно. Она привычно выполнила все необходимые работы по дому, купила все, что обычно покупала. Мысленно она продумывала, что возьмет с собой в поездку. Нужно заранее все постирать и выгладить, чтобы все лежало наготове. Кэт не любила оставлять сборы на последний день. Интересно, что бы сказала Розмари, если бы узнала, что ее сын вступил в связь со своей подчиненной? Ну, может, она и не обрадуется, решила Кэт, но наверняка подумает, что если выбирать между ней и Тарой, то Кэт все же меньшее зло. Тара ей определенно не нравилась.

Она была в таком же приподнятом настроении, что и утром. И вдруг зазвонил телефон. Было уже семь часов. Кто бы это мог быть? Скорее всего, сестрица с очередной серией советов. Но ей не хотелось никому рассказывать о том, что произошло между нею и Кевином. А Диана такая любопытная, обязательно захочет все выведать. Но ее ждет разочарование! Кэт будет держать рот на замке, ее новые чувства — это, слишком личное, слишком дорогое, слишком хрупкое… Ей хотелось подольше сохранить их в секрете.

А вдруг это мама? Мама всегда отличалась редкостной деликатностью, она не станет лезть ей в душу. Она никогда не приставала с советами, для нее было важно только одно: чтобы дочка чувствовала себя счастливой, а правильно она живет или нет — не ей судить. Что ж, именно сейчас Кэт чувствовала себя счастливой, как никогда. Она решительно подняла трубку.

— Алло! Кэт у телефона.

— Привет! Это Кевин.

Голос чуть приглушенный, и чувствуется, что он ласково улыбается.

— Сюрприз! — счастливо засмеялась Кэт.

— Надеюсь, не очень неприятный? — поддразнил ее Кевин.

Она почувствовала, что губы ее сами собой растягиваются в улыбку.

— Очень, очень приятный, — нежно проговорила она.

Он засмеялся, довольный.

— Я целый день о тебе думаю, — сообщил он. — Никак не мог сосредоточиться.

— Наверное, мне нужно извиниться? — кокетливо проворковала Кэт.

Какое счастье — флиртовать с ним, обмениваться нежными намеками. Она и не подозревала, что умеет это!

— Ни в коем случае, — отозвался Кевин. — Вместо работы я смог сосредоточиться на других вещах, куда более приятных.

Он произнес последние слова с особенной интонацией, волнующим приглушенным голосом. По спине у нее побежали мурашки, его возбуждение передалось ей.

— И знаешь, чего мне больше всего хочется? — спросил Кевин. — Сесть на мотоцикл и мчаться к тебе. Но если я не посплю хотя бы несколько часов, завтра я не смогу работать.

— У тебя завтра, очень напряженный график, — поспешно сообщила она тоном вышколенного секретаря.

Как же приятно — знать, что он стремится к ней, что деловые встречи для него теперь — помеха! Что он готов отменить все дела ради того, чтобы быть с ней!

— Ммммм… Я как раз работаю над этим вопросом, — сообщил он. — Слишком насыщенный график. Все эти люди не дают нам побыть вдвоем.

Нам… Какое прекрасное слово!

— Работа есть работа, Кевин, — со вздохом сказала Кэт.

Лицемерка! Если он не хочет думать о работе, то она-то и подавно готова забыть об обязанностях!

— Это верно, — тихо засмеялся Кевин. — Но если ты наденешь то платье с застежкой сверху донизу… такое соблазнительное… тогда, пожалуй, мне будет легче справляться с обязанностями.

Кэт непроизвольно стиснула бедра. Воспоминания прошлой ночи со всей яркостью вернулись к ней.

— И еще надень чулки, — попросил он. — Не колготки, а именно чулки. До середины бедра. Пусть они будут прикрыты этим платьем, и никто не будет знать, что ты под ним почти голая. Только ты и я.

Его голос завибрировал, в нем послышались те волнующие нотки, которые женщина безошибочно различает: возбужденный самец.

— Если ты сделаешь то, что я прошу, — будь уверена: я справлюсь с работой на самом высшем уровне.

Кэт тяжело задышала. Как легко ему удается всколыхнуть в ней страсть…

— И будь уверена — я легко высижу все эти бесконечные встречи и заседания. Нет ничего слаще, чем ожидание обещанного.

Она задрожала. Неужели он имеет в виду… после заседания? Прямо в офисе? Неужели он в таком нетерпении, что стремится к близости с ней немедленно?

— Кэт?

— Да? — дрожащим голосом отозвалась она.

— Я тебя шокировал?

— Да… Нет, — поспешно поправилась она. — Просто я не знаю, чего ждать от завтрашнего дня.

— Я захочу тебя. Много раз. Всеми известными способами. Везде, где только можно.

Внизу живота что-то сладко сжалось. И сразу же возникла тревожная мысль. Не превратится ли она для него в сексуальную игрушку? Не потеряет ли его уважение? Не потеряет ли себя как личность? А он… неужели у него на уме только секс?

Она не нашлась что сказать. Теперь, когда его не было рядом, страхи и сомнения охватили ее. И все же ее тело, которое узнало сегодня новые радости, ждало продолжения. Теперь ей хотелось новых впечатлений, и она мечтала стать для него именно той женщиной, которая даст ему наиболее полную сексуальную радость.

— Помнишь, как было чудесно? — спросил он.

Еще бы ей не помнить. Она не забыла ни единой минуты, ни единого движения.

— Да, — сдавленно проговорила она.

Ее голос выдал ее тайные мысли. Она хотела его, вновь и вновь хотела. Теперь она не станет останавливать его, теперь она сама включит свет. Она хочет видеть его, и хочет, чтобы и он ее видел.

— Завтра будет еще лучше, — прошептал он едва слышно. — Намного лучше. Обещаю тебе.

Она сразу же поверила ему.

— Я надену то, что ты хочешь, — решительно сказала она.

— Спасибо. Я буду мечтать о тебе. Спокойной ночи.

И он повесил трубку.

Цель достигнута, подумала она, а потом в сомнении покачала она головой. Она в полной его власти. Она готова подчиниться каждому его слову, а ведь неизвестно, чего еще он потребует от нее. Раньше она никогда ничего подобного не испытывала. Всегда инициатива исходила от нее, и она всегда знала, какой будет следующий шаг. Конечно, ее любовный опыт нельзя назвать удачным. Если честно, то при всей ее инициативе и решительности никаких успехов она не добилась. Может быть, сестры правы и ей не хватало женской пассивности? Возможно, она отпугивала мужчин своей решительностью и желанием определенности?

С Кевином она чувствовала себя щепочкой, которую кружит водоворот.

Он твердой рукой взял инициативу на себя, не оставив ей выбора. Он и сейчас не оставляет ей выбора.

А может, так и нужно?

Ну, пусть так и будет. Если ему нужно, чтобы она была послушна, она будет послушна.


Кевин сидел за своим столом в офисе. Перед ним были разложены бумаги, контракты, биржевые сводки, которые он должен был прочитать, но он слишком нервничал, чтобы работать. Он боялся признаться себе, что с волнением ждет Кэт. Он не мог припомнить еще такого случая, чтобы он так сильно захотел увидеть женщину снова. Выиграл он или проиграл оттого, что случилось прошлой ночью?

Он не был уверен в том, что чувствовала она.

Та субботняя ночь… Секс был потрясающим. У него не было ни малейших сомнений — она с готовностью отвечала на каждое его движение, на каждую ласку. Ему почти удалось погасить ее нерешительность, забыть о стеснении, о комплексах. Несомненно, эти комплексы развились в ней, пока она встречалась с Джоном, — эгоистичным любовником, который даже не задумывался о том, что чувствовала его девушка. И не имел представления о том, что за бриллиант ему принадлежит.

Кевин знал, что смог бы дать ей почувствовать себя сексуальной и желанной. И был уверен, что способен дать ей абсолютно полное сексуальное удовлетворение. Этим он рассчитывал привязать ее к себе. Конечно, события вырвались из-под контроля, теперь уже поздно предпринимать долгие и нежные ухаживания. Но будь он проклят, если позволит ей ускользнуть. Во время телефонного разговора он почувствовал ее долгие раздумья. Наверное, лучше бы было остаться вчера у нее. Но ее квартира — ее пространство.

Будет лучше, если он постарается удерживать инициативу.

После их телефонного разговора она наверняка ложилась спать, думая о нем, взволнованная его обещанием, вспоминая то, что уже было между ними, ожидая продолжения…

Он глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от мысли о том, что она наденет. Выполнит ли она его просьбу? Согласие или вызов? По крайней мере, когда она войдет в его офис, все станет ясно. Да… нет. Он отчаянно хотел, чтобы это было да. А почему нет? В ней был огонь. Он раздул пламя. Она не позволит ему угаснуть… ведь так?

В дверь постучали.

— Войдите! — с волнением произнес он.

Она открыла дверь и вошла. В платье на пуговицах.

Его сердце забилось: он испытал настоящий триумф. Она послушалась его. Она согласна подчиниться его желаниям, она сделает все, что он захочет.

Он увидел дерзкую решительность в румянце ее щек, в высоко поднятой голове, распрямленных плечах, в улыбке на чуть приподнятых уголках ее губ. Храбрость, бросающая вызов опасению и неуверенности. Это тронуло его до глубины души.

Это будет великолепное, необыкновенное, незабываемое утро, подумал он, улыбкой стараясь показать свое восхищение и одобрение.

Она видимо расслабилась, шагнула вперед, протянула ему папку.

— Это материалы для первой встречи. Строго о делах.

Ну, уж нет, подумал Кевин.

— Мне кажется, в последний раз, когда я видел тебя в этом платье, несколько пуговиц внизу были расстегнуты.

Это напоминание смутило ее, и она опустила глаза, разглядывая подол своей юбки.

— Две, — сказал он. — Насколько я помню, две пуговицы были расстегнуты.

Она пристально посмотрела на него. В глазах — смятение.

— Ты сосчитал?

Он усмехнулся.

— Да, я неплохо считаю.

У нее вырвался смешок.

— Вот как?

— Да, а сегодня застегнуть, все до одной. По-моему, это не совсем правильно. Давай сделаем так: я думаю, ты должна согласиться со мной и расстегнуть по крайней мере одну пуговицу, прежде, чем мы действительно приступим к работе.

— Одну пуговицу, — ответила она.

Удовольствие — вот что было новым. В жизни многих людей так не хватает удовольствия. Она впервые открыла для себя радость надевать и снимать одежду во время набега на магазины в субботу. Что может быть более расслабляющим и соблазнительным, чем эта игра с провокационным раздеванием?

— Хорошо. Одна пуговица сейчас, — согласился он. — И еще по одной расстегнутой пуговичке после каждого рассмотренного документа.

— Но это означает четыре пуговицы.

— Я так и думал, что ты тоже неплохо считаешь.

Она одарила его испепеляющим взглядом, принимая правила его игры.

— Это может помешать работе.

— Напротив. Для меня это лучший способ сконцентрироваться.

Она положила папку на стол. Потом с большим стеснением расстегнула нижнюю пуговицу платья, выпрямилась, глубоко вздохнула и дерзко спросила:

— Ну что, счастлив?

— Скажем так… я удовлетворен. Пока.

Его взгляд скользнул по ряду пуговиц на ее платье, от подола до воротничка. Он улыбнулся, когда их взгляды пересеклись.

Она покраснела, осознавая, что он не собирается останавливаться на этом.

Интересно, сгорала ли она от нетерпения все это утро, думал Кевин. Он переложил папку на свой край стола и открыл ее, приготовившись заняться делом клиента, который вот-вот должен был прибыть.

Он забросил свои сети, Кэт попалась в них, и это утро все больше приближало ее к нему. Он был уверен в себе, его ум обострился, он чувствовал себя лидером в этой игре.

Час спустя они завершили дело первого клиента. Ни говоря, ни слова, Кевин уставился на юбку Кэт. Она, также сохраняя молчание, расстегнула еще одну нижнюю пуговку и протянула ему новую папку.

Заинтригованный этой молчаливой игрой, Кевин провел следующую встречу в молниеносном темпе.

И со следующей пуговицей было покончено. Теперь он мог видеть ее колени, мелькающие в разрезе юбки, когда она шла, колени, которые были уже достаточно обнажены, чтобы дразнить его. Надела ли она чулки, как он потребовал?

Волнение не давало ему покоя, он не мог больше спокойно думать. Эта сдержанность походила на настоящую пытку. Он пытался справиться с желанием, кипящим в нем, стараясь, как можно скорее покончить с делом третьего клиента, привычно доходчиво разъясняя ему положение на денежном рынке. Как только он поднялся, чтобы проводить клиента, его взгляд метнулся к следующей пуговице на платье Кэт, желая, чтобы она расстегнула ее, мысленно приказывая ей сделать это немедленно, прямо — сейчас, не дожидаясь ухода клиента. Он увидел, как ее руки тянутся, чтобы сделать это. Предвкушение, ожидание, нетерпение — все, что угодно, только не мысли о деле. Привычный акт вежливости, — проводить клиента до лифта, пожать руку, бросить несколько слов на прощание, — это было настоящим проявлением воли. Наконец двери лифта захлопнулись. Он один.

Нет, не один. Там, за дверями кабинета, его ждет женщина, мысли о которой сводят его с ума. И эта женщина сама наверняка сходит с ума от желания, предвкушая тот миг, когда и остальные пуговички на платье сдадут свои позиции.

Он хотел этого. Подразнить ее, растянуть сладкую пытку ожидания — именно это он задумал. Он надеялся продержаться до вечера, а потом после работы повести ее в ресторан, танцевать с ней, пить прохладное белое вино… и только после этого, доведя ее нетерпение до самого крайнего предела, — только тогда овладеть ею.

Но теперь… Похоже, он сам попался в расставленную для нее ловушку. Он не может больше ждать. Не то, что до вечера, он не может ждать ни единой секунды. Он взглянул на часы. Время обеденного перерыва. Он голоден, очень голоден. Но в мыслях у него, совсем другое… Сегодня утром в нем столько энергии, что он не нуждается в подпитке.

Он стремительно вошел в кабинет и запер за собой дверь. Им никто не должен мешать. Кэт стояла спиной к нему, переставляя папки на полке. Она полуобернулась на звук захлопнувшейся двери, взгляд ее был чуть испуганным. Их взгляды скрестились, и он увидел, как расширились ее зрачки.

— Все в порядке, — тихо сказал он, теперь желая успокоить ее. — Мы одни. Только мы с тобой. И я хочу тебя. Хочу тебя немедленно. Прямо здесь. Не могу больше терпеть.

Она замерла. Неукротимость его желания словно парализовала ее. От него словно исходили горячие волны. Он оказался сзади, его сильные руки обхватили ее. Он с силой притянул ее к себе, и она почувствовала, что ее упругая попка оказалась прижатой к чему-то твердому, горячему, пульсирующему.

Он услышал, как она потрясенно выдохнула. Он немного ослабил хватку. Не нужно пугать ее, приказал он себе. Он наклонился и нежно коснулся бархатной кожи на ее шее. Нужно немного успокоиться. Но он чувствовал, как буря желания накатывается на него. Он с силой, почти грубо обхватил ее бедра и притянул к себе. Пусть почувствует, как сильно он хочет ее. Вдруг он вспомнил про утреннюю изысканную игру, про пуговички, про кружевной край чулка, что мелькал в разрезе платья. Как приятно это было. Неужели он испортит игру своим грубым животным желанием!

Его ладони скользнули вниз, нащупали пуговичку. Пятая снизу, кажется. Он ловко расстегнул ее, а потом еще две. А потом… потом он распахнул юбку, словно отдернул занавес.

Да, да, да… Именно так он и представлял это себе. Нежная кожа над краем чулка чуть вздрагивает от его прикосновений, а там, где смыкаются бедра, — там все горячее, влажное, податливое. Она тоже изнемогала от желания все это бесконечное утро.

Он повернул ее лицом к себе. Глаза ее были затуманены, веки полуопущены. Губы приоткрылись, и между ними мелькнул розовый острый язычок. Он застонал от нетерпения. Одним движением он поднял ее и усадил на край письменного стола. Она приглушено вскрикнула, когда он закинул ее ноги себе на плечи, и замерла, опираясь на руки, уже предчувствуя, что сейчас произойдет.

Он медленно, словно во сне, наклонился над ней. Коснулся губами нежной кожи с внутренней стороны бедра. Скользнул губами выше, коснулся тончайшего шелка ее белья. Это даже не трусики, это тонкие полоски, лоскутки соблазнительного кружева. Почти прозрачные, скользкие, влажные. В ноздри ему ударил специфический аромат женского желания.


Кэт не могла поверить, что это происходит с ней. Она лежала перед своим боссом, распластанная на столе, беспомощная, покорная, готовая принять его. Он касался ее губами, трогал языком самые сокровенные местечки, пока сквозь тонкую ткань ее трусиков. Волны желания прокатились по ее телу, внизу живота поселилась и разрасталась сладкая боль. Она тяжело дышала, вскрикивая от каждого движения его дерзких губ. Он пока не давал воли рукам, ладони его лишь придерживали ее ноги. Она откинулась назад, голова ее непроизвольно металась по столу.

Когда-то она думала, что он бесчувственный и холодный!

Он выпрямился, и ее ноги соскользнули вниз. Он пристально смотрел на нее сверху, но в глазах его не было холода. Она почувствовала, как его рука оказалась между ее ног. Он оттянул край ее трусиков, и пальцы легко коснулись влажных припухших складочек, заветного бугорка. Она закусила губу. Ей было и стыдно, и сладко лежать перед ним вот так — раскрывшись, ожидая его. Она закрыла глаза. Почувствовала движение — он возился со своим ремнем. Потом вновь ток по нервам — он снова ласкал ее там, внизу. И наконец, она почувствовала огонь — он входил в нее уверенно, но медленно, постепенно. Стон сорвался с ее губ. Она не могла двигаться — он полностью контролировал ее тело. Как же приятно подчиняться, слушаться, отдаваться. Она отдалась ритму его движений, не участвуя, а лишь прислушиваясь к своим ощущениям.

Как во сне, она приоткрыла затуманенные страстью глаза. Он что-то говорил ей. Одурманенная, она не сразу смогла вникнуть в смысл слов. Наконец до опьяненного сознания донеслось:

— Вот как это при свете… Тебе не нужна темнота, Кэт. Так хорошо, когда видишь. Ты прекрасна. Я хочу смотреть на тебя. Хочу увидеть это…

Он чуть отстранился, рассматривая ее, а потом с силой вонзился в ее лоно. Теряя контроль над собой, он обрушивал на нее один за другим удары своего мощного оружия. Она с наслаждением смотрела на его искаженное страстью лицо, на его полуприкрытые глаза, слушала его нежный шепот. Она почувствовала приближение последней мощной волны, и по его движениям поняла, что он тоже на грани. Она перестала контролировать себя, и наслаждение захватило ее. Словно со стороны, она слышала свой крик, а потом его сдавленный стон. Она почувствовала бешеную пульсацию, и вскоре он затих.

Она лежала неподвижно. Так, как он оставил ее. Не смущаясь, не пытаясь прикрыть наготу. Она знала теперь, как сильно он желал ее. Именно ее, Кэт, а не просто женщину, которая подвернулась в момент неутоленного желания. Теперь она не беспокоилась о том, что у нее не такие длинные ноги, как у кинозвезд, и не такая полная грудь. Он желал ее, желал всю, и именно ее ноги, и именно ее грудь возбуждали его. Кэт почувствовала, что она прекрасна и желанна, и как же чудесно было это новое для нее чувство…


Дни летели, словно кадры в киноленте. А она все не уставала удивляться этой новой для себя власти — власти женщины над мужчиной. Не уставала удивляться силе его желания. Неужели он действительно хочет ее, маленькую серую мышку Кэт? Но это была правда! Он снова и снова убеждал ее в этом. Каждый день они сгорали от желания, пока длился рабочий день. Обменивались только им понятными взглядами и полунамеками, а иногда и смелыми прикосновениями. Больше они не позволяли себе таких безумств на работе, зато их встречи стали нежнее, насыщеннее, а близость бережнее и дольше. Он находил удовольствие в долгой любовной игре, и она с радостью отдавалась его дерзким фантазиям. Она забыла обо всем на свете, даже о том, что через несколько дней, им предстоит расставание. Она не забыла о поездке, разумеется, забывать о поручениях босса не в правилах Кэт. Но ей уже не хотелось уезжать, и прекрасная Италия померкла в ее мечтах.

Во вторник вечером они ужинали в ресторане. Кэт была задумчива. Она только сейчас всерьез задумалась о том, что ей нужно оставить Кевина. И вдруг он сообщил:

— Сегодня слушалось дело о разводе. Наконец-то я снова стал свободным человеком.

Кэт молчала. Ей необходимо было подумать.

Облегчение в его голосе было неподдельным. Оно-то и заставило ее забеспокоиться. С одной стороны, совершенно естественно для человека радоваться, когда тяжелый период остался позади. А с другой стороны… Она точно знала, что все эти дни ни разу не вспомнила о Джоне. Он словно выпал из ее жизни, настолько она была захвачена новым чувством. А Кевин… получается, он не переставал думать о Таре? Пусть даже без любви?

Кэт вспомнила отвратительную сцену в гостях у Розмари. Тара явилась туда настроенная на примирение. Использовала все свое очарование, а когда не получилось, в дело пошел яд. Выложено, что Тара не оставит его в покое, такие женщины не отступаются.

В тот же вечер Кевин вступил в близкие отношения с той самой женщиной, кого Тара обвинила в меркантильных планах. Случайно ли это? Не мог ли Кевин сделать это просто назло прежней жене? Или наоборот, чтобы отвлечься, чтобы не дать мыслям о Таре вновь захватить его? Ясно, что он испытывал к Таре — непреодолимое сексуальное влечение, настолько сильное, что даже женился на ней. Не может ли быть, что он не освободился от этого наваждения окончательно? Может быть, Кэт просто стала противоядием? Он воспользовался ею, чтобы не дать своему вожделению к Таре взять верх над разумом?

Кэт по опыту знала, что люди склонны пытаться сохранить то, что было. Сама она сколько раз убеждала себя, что у них с Джоном все прекрасно. Хотя в душе чувствовала, что ей не хватает чего-то… Недовольство собой, Джоном, всей жизнью копилось и копилось. Что из этого вышло? Проблемы просто были загнаны вглубь, но не решены. Джон нашел радикальное решение своей неудовлетворенности — просто-напросто ушел.

Кэт гнала эти мысли прочь, но они возвращались и возвращались с новой настойчивостью. Неужели ее подозрения верны и она лишь послужила для Кевина прикрытием? Он воспользовался ею, как щитом, чтобы не дать алчной и эгоистичной жене сыграть на мужском влечении. Сойдясь с Кэт, он попросту не оставил Таре лазейки.

Но как быть с тем наслаждением, которое вновь и вновь бросало их в объятия друг друга? Стал бы он ласкать ее так нежно, если бы не испытывал к ней влечения? И еще. Он заметил и запомнил, сколько пуговичек было расстегнуто на ее юбке, а это было еще до поездки к Розмари. Получается, что его влечение было подлинным? Кэт не знала, что и думать.

Просто у Кевина такой характер… Если он на что-то решился, то обязательно доведет замысел до конца. А Кэт не знала, какова его цель в отношениях с ней. Не имела ни малейшего представления. Неужели только желание удовлетворить накопившуюся страсть? Неужели только муки долгого воздержания?

Кэт тихонько вздохнула. Она была ему благодарна в любом случае. Он заставил ее поверить в себя. Она почувствовала себя желанной и прекрасной. Он подарил ей поездку в Италию. Он подарил ей прекрасные платья. Он подарил ей несколько изумительных ночей. И если это все, что он планировал дать ей, — что ж, так тому и быть. Но в глубине души Кэт знала, что ей нужно больше. Намного больше.

Но относительно будущего Кевин ничего не говорил. И Кэт не знала, отведено ли ей там хотя бы маленькое местечко. После ужина он отвез ее домой. Эта была их последняя ночь вместе. Впереди были две недели разлуки, ведь отменить поездку с Розмари было немыслимо. В пятницу она взяла выходной, чтобы без спешки собраться. Это значит, что на работе они с Кевином завтра не увидятся. Они договорились встретиться с Розмари в шесть вечера. Предстоял традиционный вечер знакомства с группой, который устраивали организаторы тура. Совместный ужин в ресторане, представления участников, знакомство с гидами, инструктаж и информационные сообщения. А в субботу утром — вылет.

Кевин остался с ней допоздна. Даже когда он собрался уходить, он все же долго тянул, не решаясь окончательно попрощаться.

— Не хочется тебя отпускать, — грустно и тихо сказал он. — Так жаль, что ты уезжаешь. — Мне будет очень не хватать тебя.

Он долго держал ее в объятиях, целовал и нежно шептал что-то. Уткнувшись лицом в ее волосы, он надолго замер.

Пусть тебе не хватает меня, взмолилась Кэт. Как было бы прекрасно, если бы ты почувствовал, что без меня твоя жизнь пуста.

Может быть, и хорошо, что она уезжает. Им обоим нужен перерыв, чтобы разобраться в своих чувствах. Ведь страсть скоро утихнет, а останется ли между ними что-то другое, более важное, более весомое — это покажет время. Вполне возможно, что, вернувшись через две недели, она увидит, совсем другого Кевина — привычно-холодного, по-деловому корректного. И, все вернется на круги своя, они вновь станут теми, кем были — боссом и секретарем. И это будет ужасно!


ГЛАВА 12


К середине дня в пятницу Кевин был уже невыносимо раздражен временной помощницей занявшей место Кэт. Многого он от нее не требовал. Но, черт возьми, почему она постоянно выглядела такой запуганной?

Он надеялся, что мать оценила его жертву: ведь он позволил ей взять Кэт с собой в путешествие. Маме так нужна была приятная компания.

Помощница напомнила ему позвонить матери, пока за ней не приехал лимузин, чтобы отвезти ее в аэропорт. Надо позвонить и убедиться, что у нее все в порядке. Он снял телефонную трубку и набрал номер.

— Да? — задыхающимся голосом ответила его мать.

— Мама, успокойся. Лимузин не может ждать, пока ты обшаришь все уголки, проверяя, ничего ли ты не забыла.

— О, Кевин! Я просто проверяла, все ли окна в доме я закрыла.

— Я приеду завтра утром и перепроверю систему сигнализации, поэтому ты можешь не волноваться на этот счет. Ладно?

Глубокий вздох.

— Спасибо, милый. Перед отъездом всегда столько хлопот. Я позвонила твоей Кэт, и она уверила меня, что уже все организовала.

Его Кэт. Как жаль, что она не может быть его прямо сейчас. Во всех смыслах.

— Раз она так сказала, значит, так оно и есть. Я же говорил, что тебе не придется волноваться, мама.

— Такая милая девушка! — Ее голос прозвучал, как горячее одобрение. — Я так надеюсь, что мы увидимся с ее молодым человеком в Италии. Не представляю, как он отпустил ее. Я бы на его месте никуда ее от себя не отпускала, такую красавицу!

— Что? — Кевин почти выкрикнул это слово, настолько шокирован он был. Он потерял разум от ужаса.

— Ты, должно быть, слышал о нем, — как ни в чем не бывало, продолжала его мать. — Джон. Они с Кэт встречаются уже около трех лет. Или даже больше, не помню точно.

— Да, я слышал о нем, мама, — ответил Кевин. — Но я не знал, что он тоже в Италии. Когда Кэт рассказала тебе об этом? Как давно она об этом знает?

— В прошлую субботу, когда мы обсуждали, что нам надеть. Мне бы показалось странным, если бы у нее не было молодого человека, и я решила расспросить ее об этом…

— Понятно! — ответил Кевин и задумался. Она рассказала его матери о Джоне до того, что случилось между ними в субботу. Нет, она не может желать вернуться к этому парню… Или может? — Джон бросил ее, мама, поэтому не строй радужных перспектив. Я думаю, они, вряд ли, снова будут вместе, — коротко закончил Кевин.

— Но, Кевин, может быть, это была простая ссора. Они устали друг от друга. Ты же не знаешь. Может быть, когда они снова встретятся, все изменится, и они помирятся…

— Я плачу своей помощнице не за то, чтобы она сбегала от тебя с каким-то парнем в Италии! — прогремел в трубку Кевин. — Я думал, тебе была нужна компания, и если это ты называешь компанией…

— О, дорогой! Я об этом не думала. Я не думаю, что она действительно хочет сбежать, Кевин. Как ты сам сказал, Кэт очень ответственная. Я уверена, она просто настоит на том, чтобы он только проводил ее.

— Было бы лучше, если бы они вообще избежали встречи, — процедил он сквозь зубы.

— Ты не можешь избежать судьбы, дорогой, — печально произнесла его мама.

Значит, судьба сыграла со мной злую шутку, в панике подумал Кевин, вспоминая, как быстро Кэт согласилась на эту поездку. Она наверняка подумала… О Господи, не зря она постаралась понравиться его матери за ужином в тот день. Чтобы поехать туда…

Она даже сказала матери, где именно она хочет встретиться с этим парнем.

— Послушай, мама. Держись подальше от этого, — скомандовал Кевин. — Никакой помощи и потакания. Я говорю абсолютно серьезно. Поверь мне, ни к чему хорошему это не приведет. Джон не тот парень, который нужен Кэт, мама.

— Не тот? — скептически отреагировала она. — Тогда почему же она с ним уже так долго? У них не было детей, так что это ее не держало. И Кэт не уходила от него, так что… — Его мать нашла, на чем сделать акцент.

Он захотел заявить ей, что Кэт с ним сейчас, но знал, что для матери это будет все равно, что заговорить о звоне колоколов на свадьбе, а к этому Кевин не был готов. Он не хотел объяснять ей, как все обстоит на самом деле и что он чувствует.

— Он унизил ее. Он причинил ей боль. Он заставил ее чувствовать себя неудачницей, — резко произнес он. — Я точно это знаю, я уверен в этом, мама, поэтому просто сделай так, как я говорю. Кэт лучше быть подальше от этого человека. Ты понимаешь?

Долгая пауза.

— Кевин, ты действительно так заботишься о ней?

Заботится? Конечно, он заботится. И уж точно он не хотел бы потерять ее из-за идиота, который представления не имеет о том, что такое настоящая забота. Однако сейчас ему было необходимо получить поддержку матери, ее согласие, чтобы она помогла ему удержать Кэт подальше от этого эгоиста Джона.

— Это было очень тяжелое время для нее, мама. — Эти слова он произнес уже более мягким тоном. — Я хочу, чтобы ты убедила меня в том, что это путешествие принесет ей радость и удовольствие, а не боль.

— Я сделаю все возможное, дорогой, — последовало теплое и искреннее обещание.

Слава Богу, она вняла его словам! Кевин вздохнул с облегчением.

— Отлично! Надеюсь, вы замечательно проведете время вдвоем, и поездка вам понравится.

— Спасибо. Я уверена, что так оно и будет. О, а вот и лимузин! Кажется, он подъехал. Мне пора, дорогой. До свидания! Спасибо за помощь, дорогой, я очень тебе благодарна!

Отбой.

Он положил трубку и еще несколько секунд продолжал смотреть на телефон, отчаянно желая позвонить Кэт, но что еще он мог сказать ей сейчас? В прошлую ночь он уже сказал ей, что будет очень скучать по ней, он доказал ей, что она все так же желанна, что все так же нужна ему. Ей незачем было сомневаться, что он будет с нетерпением ждать ее возвращения. Она наверняка сама почувствовала ту нежность, ту трепетность, с которой он относится к ней.

Оставалось только уповать на Бога, что он не позволит ей забыть все, что было между ними, и вернуться к Джону.

Нет, ни в коем случае она не может сделать такую глупость! Она не вернется к нему!

Он поднялся со стула и походил взад-вперед по офису обеспокоенный неожиданным пониманием, что большая часть того, что он сказал своей матери, — это всего лишь его неподтвержденные предположения и догадки. Может быть, Кэт чувствовала себя защищенной в своих отношениях с Джоном, не беспокоясь обо всей этой женской «мишуре», откладывая деньги на свадьбу и мечтая о создании семьи… Но все это ускользнуло от нее, потому что, как она сказала, «ему не нравилось то, что я стремилась к лидерству в отношениях, что навязывала ему свои желания».

Пожалуй, вот и все, что она рассказала ему о своих отношениях с Джоном, об их романе. Он истолковал это по-своему. А если он ошибался?

Он втянул ее в этот страстный роман, который вроде бы приносил ей удовольствие и радость. Но он не знал, о чем она думает на самом деле. Не был ли этот роман душевной терапией для нее? Возможно, ею двигало желание чувствовать себя сексуальной и красивой.

Что, если в Италии она случайно столкнется с Джоном? Не даст ли случайная встреча толчок к новому витку романа? Думает ли она о связи с ним, Кевином, как о чем-то серьезном? Есть ли для него место в ее будущем? Значит ли для нее что-либо их роман?

Ему с ней хорошо — вот и все, что он сказал ей.

Ему и было хорошо. И ей тоже. Она с этим согласилась.

Но достаточно ли этого, чтобы привязать и удержать ее? Он не знал.

Сейчас он ничего не мог предпринять, чтобы склонить чашу весов в свою пользу.

Он утешал себя тем, что Рим — огромный город. Расписание тура очень насыщенное. Вероятность случайной встречи с Джоном практически равняется нулю. Работа у Кэт очень напряженная. Кевин хорошо знал, что значит провести в обществе его матушки хотя бы один день. А он знал, насколько развито в Кэт чувство ответственности, и не сомневался, что Кэт не станет пренебрегать своими обязанностями.

Кевин глубоко вздохнул и сжал ладонями виски.

Она вернется к нему, в этом не может быть никаких сомнений.

Он лишь теряет время и понапрасну изводит себя, воображая ужасы, которые наверняка не произойдут. И все же Кевин чувствовал себя спокойно только, если мог полностью контролировать ситуацию. А в том, что касается Кэт, ни о каком контроле речи не идет.

Поэтому он не находил себе места.


ГЛАВА 13


Кэт быстро поняла, что путешествовать с Розмари, — одно удовольствие. Ей нужно было лишь подсказывать, куда явиться и в какое время, да еще следить, чтобы она, не забывала веши в гостинице. Впрочем, работа сотрудников туристической компании была выше всяких похвал, и для Кэт почти не оставалось работы. Розмари добродушно принимала подсказки, шутливо подтрунивая над собственной забывчивостью, называла себя старой маразматичкой и была благодарна Кэт за заботу.

Полет был настоящей сказкой. Вместе с ними летело почти две сотни туристов — взволнованная многоцветная толпа. Праздничное настроение было столь заразительным, что шампанское, которое щедро разносили стюардессы, мало, что могло добавить к общему веселью.

— Как же я рада, что ты летишь со мной, — радовалась Розмари.

Ее глаза светились счастьем и предвкушением удовольствий. Она взяла с подноса уже третий бокал шампанского.

— И я тоже рада, — улыбнулась Кэт. — Но вам хватит шампанского, Розмари. Не то завтра будете мучиться похмельем.

Розмари расхохоталась.

— Не волнуйся, деточка, я не напьюсь. Просто хочется кое-что отпраздновать.

Кэт недоуменно приподняла брови, а Розмари доверительно наклонилась к ней.

— В четверг Кевин получил развод. Наконец он освободился от этой мегеры.

— Да, это хорошо, — спокойно сказала Кэт.

Она недоумевала — какой реакции ждет от нее Розмари.

— Если бы он встретил подходящую женщину, он стал бы для нее превосходным мужем, — сказала Розмари, испытующе глядя на Кэт.

Кэт почувствовала, как щеки и шею заливает краска. Зачем Розмари говорит с ней об этом?

— Неудавшийся брак все люди переживают по-разному, — вздохнула Кэт. — Многие потом так и не женятся.

— Но Кевин мечтает о детях. И я уверена, что он женится снова и захочет ребенка, а то и нескольких, — возразила Розмари.

— Мужчины могут заводить детей, когда им вздумается, — сухо сказала Кэт. — Это женщины должны прислушиваться к биологическим часам, которые тикают неумолимо.

Розмари вздохнула.

— Ты права, деточка. Мой покойный муж обожал меня. Так любил, что не хотел заводить детей, боялся, что дети помешают нашим чувствам. Я родила Кевина уже в преклонных годах. А других детей иметь не смогла. Кевин всегда хотел иметь братьев и сестер. Я уверена, что в своей семье он захочет много детей.

— Если захочет, значит, они будут, — улыбнулась Кэт. — Кевин всегда добивается, чего хочет.

Розмари пристально взглянула на нее.

— А ты хочешь детей, Кэт?

Кэт снова залилась краской.

— Когда-нибудь, — уклончиво ответила она.

Розмари вздохнула.

— Господь не дал мне побыть бабушкой, а мне так хочется повозиться с внуками. Твоя мать поистине счастливица.

Кэт улыбнулась.

— Да, она особенно любит близнецов, потому, что они мальчишки. Дочек у нее и так слишком много. И внучек трое.

Розмари вздохнула.

— А я всегда мечтала о дочке.

К счастью, разговор принял безопасный оборот. Розмари перестала рекламировать Кевина в качестве идеального супруга, и Кэт смогла расслабиться. Ей не хотелось рассказывать Розмари о том, что у нее с Кевином близкие отношения, но и обманывать ее не хотелось. Все произошло так быстро, Кэт нужно было время, чтобы подумать о том, что произошло, и решить, как ей жить дальше.

Кэт сразу влюбилась в Италию. Рим поверг ее в настоящий шок. Дело в том, что их город был современным и самые старые здания были построены в лучшем случае в конце девятнадцатого века. В Риме Кэт оказалась совершенно выбита из колеи необыкновенной аурой, которой отмечены все древние сооружения.

Рим по преданию был основан в восьмом веке до нашей эры, ровным голосом сообщил гид. Причем по устному преданию, поскольку письменности в те времена еще не существовало.

Кэт чуть не ахнула. Сведения, которые она когда-то нехотя зубрила в школе, вдруг предстали в совершенно новом свете.

Рим поразил ее необыкновенным смешением древнего и современного, гигантского и миниатюрного, вычурного и лаконичного. Задрав голову, она до головокружения всматривалась в величественные стены древнего Колизея, на арене которого в древности были убиты тысячи рабов, а в раннее, христианские времена — святых великомучеников.

Но не меньшее впечатление, чем громада Колизея или гигантские остатки статуи императора Константина, у которого указательный палец был в человеческий рост, произвел на нее маленький храм Весты. Совсем крошечный, у Розмари зимний сад больше! Но какие жестокие законы были у ордена весталок! Оказывается, весталку, которая утратила целомудрие, заживо хоронили!

Цивилизация — вообще понятие относительное, пришло в голову Кэт. Как соотнести эти варварские обычаи с высочайшей культурой строительства? Кэт поразил тот факт, что, прежде чем возводить сооружения на Капитолийском холме, древние зодчие сначала соорудили дренажную систему и клоаку для отвода сточных вод.

Из рассказов гида Кэт вынесла впечатление, что своему невероятному взлету ранний Рим, обязан прежде всего своеобразной теории и практике управления. Крепкая и мудрая военная дисциплина, чувство меры и здравый смысл, безусловное подчинение законам, а над всем этим — прочные связи в семье, определенная строгость и порядок в поведении, восходившие к древнему культу дома и семьи.

Она размышляла о том, как много потеряло современное общество, добившись независимости для каждого из своих членов. Теперь почти не встретишь больших патриархальных семей. Ей вовсе не хочется жить одной, но возвращаться к родителям тоже не хочется. Ей тридцать лет, у нее своя квартира (она почти закончила выплату банковской ссуды). Но она одна. Ей не с кем разделить свой с таким трудом приобретенный дом. Ее соседи менялись, словно корабли, ненадолго заходящие в порт.

Чего она добилась в жизни, к чему стремится?

А Кевин… Если он думает о новой семье, есть ли в его мыслях место для Кэт? Или все, что было между ними, лишь плод многомесячного воздержания, уступка мгновенному вожделению?

Как больно думать об этом. Она знала, что ее всегда влекло к Кевину, просто она подавляла свои чувства. Ее босс был вне досягаемости по дюжине серьезных причин, среди которых была и одна мелочь: он попросту не видел в ней женщину. Не видел, пока… что именно подстегнуло его интерес? Новая прическа? Новые платья? Или тот факт, что Джон исчез из ее жизни и она, таким образом, превратилась в свободную и доступную женщину? Или после разрыва с Тарой он дошел до такого состояния, что сошелся бы с любой? А она просто оказалась в нужное время в нужном месте?

Как бы то ни было, это были не те отношения, на которых можно было бы построить что-то в будущем. Как бы ни мечтала она о серьезных, длительных отношениях с Кевином, у нее не было никакой уверенности, что он настроен так же. Не ведая перспектив, она чувствовала себя неуверенной и уязвимой.

В самом деле, что ее ждет? Она так болезненно пережила разрыв с Джоном, когда он сказал, что сыт по горло. А ведь теперь ее, возможно, ждет гораздо более жестокая развязка. Она даже не сможет сохранить работу. Оставаться помощницей Кевина после всего, что произошло, — это немыслимо. Понимал ли это Кевин? Пришло ли ему в голову задуматься об этом?

Хороший совет дала ей Диана — плыви по течению. Хорошо если несущие тебя воды всегда спокойны. А что, если ее поймает водоворот? Или река закончится водопадом? Не придется ли ей пожалеть, что она вовремя не сошла на берег? Но сейчас она не будет об этом думать. Кэт усмехнулась. Почти Скарлетт О'Хара, а в чемодане у нее костюм цвета зеленых яблок.

На следующий день группа весело погрузилась в автобусы и направилась в Венецию. Перед отъездом Кэт заглянула к Розмари и удостоверилась, что все вещи собраны, ничего не забыто, документы в сумочке. Кэт похвалила пожилую даму, а Розмари так и засветилась от радости.

Венеция опять вызвала воспоминания о Джоне. Был ли рад он той пустоте, что образовалась между ними? Если по какой-то роковой случайности им суждено встретиться, не подумает ли он, что она преследует его? Какова будет его реакция?

Да неважно, подумала Кэт, в глубине души все же испытывая горечь. Она три года потратила на него и больше не хотела тратить ни минуты даже на мысли об их отношениях, которые остались в прошлом. Но будет ли лучше для нее продолжать отношения с Кевином? Не пожалеет ли она об их так быстро закрутившемся романе?

Венеция тоже поразила Кэт, но иначе. Она и не думала, что бывает на свете такая красота. Узкие каналы-улочки, над которыми нависали тесно прилепившиеся друг к другу каменные дома, штукатурка, изъеденная сыростью, — во всем этом таилось неизъяснимое очарование. Вместо автомобилей каналы бороздили лодки самых разных размеров и форм: лодки-такси, лодки-полицейские, лодки-кареты «скорой помощи». Столпившись на ажурном мостике, туристы с изумлением наблюдали, как городовые в униформе справляются с настоящей дорожной, пробкой. Только вместо дороги здесь был канал, а вместо автомобилей — моторные лодки.

Венецианский карнавал уже отшумел. Но туристы с удовольствием зашли в магазин карнавальных костюмов. Они радовались, как дети, примеряя на себя самые разнообразные маски. Кэт не удержалась и купила черную бархатную маску. Потом их повезли на площадь Святого Марка, где их встретили, полчища голубей. Птицы совершенно не боялись людей, садились на плечи, руки и шляпы и дерзко требовали угощения.

Около великолепного собора Кэт и Розмари захотели сфотографироваться рядом с одетыми в красочные костюмы венецианцами. Кэт взяла с собой фотоаппарат и уже нащелкала несколько пленок. Ей захотелось сфотографироваться вместе с Розмари, и она оглянулась по сторонам: кто бы мог оказать им любезность и сфотографировать их?

Молодой человек с улыбкой шагнул к ней, Кэт взглянула на него и замерла. Парень тоже остановился как вкопанный. Джон. Кактесенмир!

— Кэт! Я не узнал тебя.

— Здравствуй, Джон.

Ничего не шевельнулось в душе. Ничегошеньки.

Он шагнул к ней и обнял ее. Оба засмеялись — от резкого движения у Джона с плеча соскользнула целая гроздь фотоаппаратов. Кэт отступила и оглядела его с ног до головы. Джон был чисто выбрит, одет в джинсы и клетчатую рубашку, а сверху — замшевая жилетка с кучей карманов. Все это новое и аккуратное. Из карманов жилетки выглядывали разные фотографические принадлежности.

Джон тоже пристально смотрел на нее.

— Ты какая-то другая, — наконец вымолвил он. — Другая прическа. И одежда. И еще… ты иначе себя ведешь. Совсем другая.

Кэт мысленно усмехнулась. Если бы он знал, насколько он близок к истине! Она не смогла бы измениться больше, даже если бы заново родилась на свет!

— Как ты оказалась в Италии, Кэт?

Она улыбнулась. Оставалось лишь надеяться, что Джон не вообразит, что она прилетела в Италию ради него. С него станется. Он всегда считал себя центром вселенной.

— Я сопровождаю в поездку мать своего босса.

Тут только Кэт вспомнила о Розмари. Она обернулась. Розмари стояла рядом, в глазах у нее было смятение.

— Розмари, позвольте представить вам Джона. Я рассказывала вам о нем. Джон, это Розмари Петерсон.

— Очень рада познакомиться с вами, Джон. Как вам Италия?

Да-да, Кэт как раз собиралась спросить, нашел ли Джон в Италии то, что искал.

— Здесь особая атмосфера, Розмари. Наверное, вы и сами успели это почувствовать. Здесь каждый человек, мало-мальски наделенный чувством прекрасного, превращается в художника. Вот и со мной это произошло.

Кэт едва удержалась от усмешки. Каково же было ее изумление, когда она услышала продолжение.

— Попав сюда, я мечтал об одном — научиться творить прекрасное, как великие гении прошлого, только современными средствами. Был готов существовать на хлебе и воде. Но судьба распорядилась иначе. Мои фотографии оказались в нужном месте в нужное время, и теперь я штатный сотрудник иллюстрированного еженедельника.

И Джон назвал весьма солидное издание с очень впечатляющим тиражом.

Кэт опустила глаза. Три года они с Джоном перетягивали одеяло каждый на себя. И что оказалось в итоге? Получилось, что оба были и правы, и неправы одновременно. Кэт всегда хотела, чтобы Джон нашел постоянную респектабельную работу, а он обвинял Кэт в том, что она не верит в его способности. Медленно вращаются мельницы Богов, а зерно все равно перемалывается в муку…

— Леди? Позвольте пригласить вас на чашечку кофе? Думаю, неплохо было бы обменяться новостями.

— К сожалению, мы торопимся, Джон, — решительно отозвалась Розмари, прежде чем Кэт успела открыть рот. — У нас очень плотный график, и время, которое нам предоставили для самостоятельной прогулки, уже подходит к концу. Надеюсь, вы извините нас.

Кэт изумленно взирала на Розмари. Да у них навалом времени! Джон улыбнулся.

— Не беда. Мы можем встретиться вечером. Где вы остановились? А я уже догадался! У вас на путеводителе написано — «Плаза».

Действительно, в руках у Кэт был путеводитель, который туристы нашли в номере.

— Я зайду к тебе вечером, Кэт? Посидим в баре, вспомним старые времена. Надеюсь, вы присоединитесь к нам, Розмари?

— Не думаю, — буркнула Розмари. — Вечером у нас запланирована прогулка по ночному городу.

Вот это да, удивилась Кэт. А Розмари вовсе не такая, рассеянная, как пытается выглядеть! Про вечернюю прогулку она не забыла!

— Тогда завтра! — настаивал Джон.

Розмари промолчала. Видимо, она поняла, что Джон так или иначе найдет возможность встретиться с Кэт.

— Значит, договорились, — улыбнулся Джон. — Я заеду в отель и позвоню тебе снизу, идет?

Кэт рассеянно кивнула. Джон попрощался с Розмари, а Кэт на прощание сказал:

— Должен сказать тебе, Кэт, ты прекрасно выглядишь. Высший класс.

Кэт желчно усмехнулась. Еще один клюнул на модные тряпки и крашеные волосы. Высший класс… Это она уже слышала. Ты — высший класс, сказал ей Кевин. Лучше всех. И тебе следует одеться соответственно.

Она так и поступила. И теперь пожинает плоды.

Неужели в целом мире не найдется мужчина, который заглянет ей в душу? Который полюбит ее, а не продукцию модных дизайнеров и косметических фирм?

Была ли она лучше всех для Кевина? Может быть. Тогда, когда она носила строгие костюмы и собирала волосы в пучок. Когда она была классным сотрудником, а не сексуальной игрушкой.

Чем больше она хотела верить в то, что он мог влюбиться в нее — Или уже был влюблен, — тем больше понимала, что ему нужен только секс и чувствам здесь нет никакого места. Ей оставалось только мечтать о чувствах с его стороны, осознавая, что эти мечты, пожалуй, так и останутся только мечтами. Если, конечно, не считать того, что она уже знала, что значит быть его женщиной, пусть так недолго, но все же незабываемо. Кэт нисколько об этом не жалела. Опыт не купишь.

Почему люди так много внимания уделяют внешности? Вот и Розмари каждое утро начинала с комплимента.

— Как мне нравится твой наряд, дорогая! — говорила Розмари, восхищенно разглядывая ее костюм, когда Кэт по утрам заходила к ней в номер.

Кэт каждый раз мысленно отвечала: «Это выбор вашего сына». А вслух произносила:

— А вы очаровательны в вашем наряде, Розмари!

И действительно, Розмари всегда выглядела очень элегантно и любила хорошо одеваться. Простая и удобная повседневная одежда в течение дня и невероятно роскошные и изысканные туалеты за ужином, который приравнивался к выходу в свет.

Комплименты неизменно поднимали Розмари настроение. Вообще у нее был легкий характер, она всегда лучилась дружелюбием. Вот только после встречи с Джоном она притихла и перестала улыбаться.


ГЛАВА 14


Всю ночь Кэт не спала. Она думала, думала и думала. И под утро решила. Хотя она и не Золушка, а может быть, именно поэтому, она уедет с бала вовремя. Она не станет дожидаться, пока карета превратится в тыкву. Рассчитывать на то, что прекрасный принц будет мыкаться по всему королевству с некомплектной обувью в руках, ей не приходится.

Более того. Она взрослая женщина и знает себе цену. На короткое время она впала в заблуждение. Она вообразила, что в блестящих тряпках и с разноцветными прядками в волосах она стала лучше. Ничего подобного. Она была и осталась той же самой Кэт. С той Кэт она знакома всю жизнь и никогда не испытывала к ней злых чувств. К сожалению, те мужчины, что встречаются на ее жизненном пути, и к которым она питала серьезные чувства, не готовы оценить ее. Ни один, ни второй. Оба они купились на блестящую мишуру, на соблазнительные одежки, на крашеные волосы. Что ж, тем хуже для них. Одно непонятно — почему они не учатся на своих ошибках? Неужели Кевину не хватило Тары? А Джон? Он три года прожил с ней под одной крышей и бросил. А вчера достаточно было один раз тряхнуть крашеными волосами — и он готов идти за ней, словно ласковый щенок.

Но для нее сказка закончена. Она Золушка и спокойно возвращается к своей работе. Отношения с Кевином останутся в прошлом, так что на работе это не отразится. Ну а если он не позволит ей остаться — что ж, он не единственный бизнесмен в городе. С ее репутацией, знаниями и опытом она без работы не останется. Что касается Джона… Он все поймет из записки, которую она написала ночью. Она не увидится с ним, просто отдаст записку портье. Она хотела это сделать утром, еще до экскурсии. Но Розмари все время была рядом, так что записка осталась в сумке. Ничего страшного, отдаст сейчас.

Вдруг Кэт услышала удивленный возглас Розмари. Она проследила за ее взглядом и, когда увидела то, что так потрясло Розмари, сама просто оцепенела от шока.

— Боже мой, это же Кевин!

Он стоял на балконе, разглядывая пеструю толпу внизу. Когда он услышал громкий голос матери, то сразу же увидел их, и его губы расплылись в улыбке. Он поднял руку и помахал им, а потом развернулся и поспешил к лесенке, ведущей вниз.

У Кэт было такое ощущение, что каждый нерв ее тела оголился и теперь чувствует все острее и сильнее, чем прежде, во много раз. Ее ум терзался мыслью, почему Кевин здесь, что случилось? Он ни разу не упоминал о том, что может тоже прилететь к ним сюда. Неужели он решил проверить, как она справляется со своими обязанностями? Или, может быть, он просто не доверял ей? Или… Не могло случиться, что Розмари вызвала его сюда после встречи с Джоном? Но нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кевин и не думает ревновать ее.

— Так, так, так, — протянула Розмари. В ее голосе чувствовалось удовлетворение. — Я так понимаю, Кевину пришлось оставить все свои дела и работу, чтобы присоединиться к нам? Тогда это просто замечательно!

Ее слова заставили Кэт выйти из шокового состояния.

— Это вы пригласили его присоединиться к нам? — почти прошептала она. Ее горло что-то сдавило, и голос не слушался ее.

Розмари отрицательно покачала головой.

— Я даже не думала об этом.

В ее глазах мелькнула искорка.

— Хотя я думаю, это очень хороший знак. Это о многом говорит.

— Хороший знак? — словно эхо повторила Кэт.

— О да, дорогая, это очень хороший знак, — произнесла Розмари с довольной улыбкой.

Знак чего?!

У Кэт не было времени, чтобы спросить. Кевин уже спустился по лестнице вниз и подходил к ним. Он выглядел настолько элегантно и уверенно в себе, что люди сами расступались перед ним, уступая ему дорогу, и сворачивали шеи, чтобы получше рассмотреть его, а женщины пожирали его глазами, оглядывали с ног до головы. Он выглядел потрясающе, но в то же время просто, в белом льняном костюме и одетой под него обыкновенной черной футболке. Мужчина на миллион долларов, подумала Кэт, и чем ближе он подходил, тем сильнее трепетало ее сердце.

Наконец он оказался рядом с ними. Он усмехнулся, его руки легли на плечи обеим женщинам.

— Определенно, две самые красивые женщины здесь, рядом со мной! — воскликнул он.

Его мать засмеялась.

— Вот это сюрприз!

— Я надеюсь, приятный. — Он глянул на Кэт, его голубые глаза пристально и испытующе смотрели в ее глаза. Усмешка превратилась в ласковую улыбку. — Один день в офисе вместе с другой помощницей буквально вынудил меня взять отпуск. Ты незаменима, Кэт.

Незаменима? В офисе или в постели? Означало ли это то, что он не может без нее? Как же ей хотелось узнать это!

— Ты присоединишься к нам до конца тура?

— Нет, только на сегодняшний вечер. Вообще-то я забронировал номер на два дня. Я думаю, я бы провел с вами весь сегодняшний вечер и ночь…

Одна ночь… В этом отеле…

— …раз уж представилась такая отличная возможность, я буду сопровождать вас на сегодняшнем ужине.

Он повернулся к матери.

— Ну, как, мама, ты довольна поездкой?

— Она великолепна, дорогой. Так какие у тебя планы на оставшиеся дни отпуска?

— Я думал поехать в Венецию, пока я здесь. Всегда мечтал побывать там, столько слышал и видел, надеюсь, моя мечта, наконец, осуществится.

— Ты что, не поедешь с нами во Флоренцию?

— Нет. — Он бросил взгляд на Кэт, чтобы посмотреть на ее реакцию. Интересно, что она скажет, что она подумает? Что принесет сегодняшняя ночь?

— Но потом я приеду в Милан, — добавил он. — Я бы хотел встретиться с вами там. Я надеюсь, вы выкроите для меня пару часов. Я хотел бы пройтись по магазинам. Милан, как вы знаете, столица моды. Кэт, я точно знаю, что тебе нужно купить кое-что.

Он засмеялся.

— Мы будем очень заняты в Милане, — предупредила его Розмари.

— Тогда, вероятно, я поймаю вас за еще одним ужином. И выслушаю все ваши новости.

Кэт прищурилась и сжала губы. Вот-вот, об этом она и размышляла. Он собирается купить ей еще одежек. Но неужели он не видит, что она — это она, а не манекен, на который можно напяливать все, что душе угодно?!

Еще одна ночь, сказал он.

У Кэт сжалось сердце. Ей придется отказаться от этого. Как бы ни было тяжело, она переступит через себя.

Собирался ли Кевин украсть ее ненадолго у своей матери, чтобы заняться с ней сексом?

Если так, то она не пойдет у него на поводу, она не станет делать этого. Во-первых, она не хочет, чтобы Розмари думала, что между ее сыном и его помощницей существует интрижка, как и предполагала его бывшая жена. Розмари даже может ошибочно прийти к выводу, что у них все серьезно и дело идет к свадьбе и долгожданным внукам, и как стыдно будет потом оправдываться перед ней и развеивать ее иллюзии. Ни в коем случае она не должна заподозрить ничего такого!

Во-вторых, Кевин сам не захочет остаться с ней на ночь. У Кэт был план, который она придумала и отшлифовала сегодня ночью. Она планировала осуществить его, когда вернется домой. Но чем раньше будут сброшены маски, тем лучше.

К счастью, у них не было возможности ни для интимных прикосновений, ни для откровенных разговоров. И не будет в ближайшие десять дней. У них плотно расписанный график поездок, и каждая минута — в компании Розмари. Кэт чувствовала себя стесненно, не понимая, что произошло. К счастью, выручила Розмари. Она оживленно рассказывала Кевину о том, сколько чудес они увидели и под каким глубоким впечатлением находятся. Пусть все так и остается, взмолилась Кэт.

— Ну, а ты, Кэт? — Ее мольбы, видимо, не были услышаны. — Тебе нравится поездка?

Кевин разговаривал с ней со сдержанной любезностью, словно они едва знакомы.

— Да, спасибо, — отозвалась Кэт.

— Может быть, какие-то проблемы?

Он пристально смотрел ей в глаза, пытаясь проникнуть за стену отчужденности, которую она воздвигла.

— Проблем нет, — резко ответила она.

Он нахмурился.

— Кэт, если ты думаешь, что я приехал, чтобы проследить, как ты тут, то ты ошиблась.

Как ты тут… В эти слова можно вложить все, что угодно. Он мог проверять, как она справляется со своими обязанностями. Он мог проверять, хорошие ли у нее отношения с Розмари. Наконец, он мог проверять, не сошлась ли она с Джоном.

Она пожала плечами.

— Пустая трата времени и денег для человека твоего положения, — иронично улыбнулась она.

— Твоя логика, как всегда, безупречна, — отозвался он.

— Спасибо. Надеюсь, ты сможешь приятно отдохнуть.

Она устанавливала между ними дистанцию, это было совершенно ясно. Ровный тон, ни тени обычной улыбки, в словах безразличие. Но почему? Он нежно пожал ее предплечье, но она демонстративно отстранилась. Здесь твоя мать, взглядом предупредила она его.

Розмари вдруг спохватилась.

— Дорогие мои, нам пора собираться на бал! Кевин, ты ведь знаешь, что сегодня у нас бал? Я тебе рассказывала еще дома. Ты отругал меня за то, что я заставила Кэт купить специальный костюм для этого бала. А потом согласился и сам купил ей. На этом балу все должны быть в белом. Так удачно, что у тебя белый костюм, сынок! Ну, а нам с Кэт пора переодеться и почистить перышки.

С показной галантностью Кевин согнул обе руки в локтях:

— Леди, прошу вас.

Розмари улыбнулась и взяла его под руку. Кэт не хотела этого делать, но она сообразила, что это будет неправильно истолковано Розмари. Поэтому она послушно взяла его под руку с другой стороны. Не сказав больше ни слова, Кевин проводил их до дверей и откланялся.


ГЛАВА 15


Времени было в обрез, и Кэт принялась готовиться к балу. Усмехаясь, она думала о том, что обычно женщины много времени тратят на то, чтобы приукрасить свою внешность. Но, оказывается, обратный процесс тоже требует времени и усилий. Прежде всего — прочь дорогие тряпки. Какое счастье, что она взяла с собой свои старые джинсы, просто на всякий случай. Практически белые, как и положено. До такой степени они были вытерты. Кроссовок, к сожалению, нет, но вот эти простые светлые мокасины, как сказала бы Диана, для домохозяек, вполне подойдут. Теперь верх. Шелка — прочь, а вот эта белая маечка, на которой разноцветными буквами вышито слово РИМ, вполне подойдет. Теперь пластмассовое ожерелье и браслетик из той же сувенирной лавки, что и майка. Ну, вот она и в белом, как положено на балу. И лицо белое. Отмытое дочиста. Никакой черной туши и красной помады. От локонов так просто не избавишься, конечно, но если она стянет волосы в хвост, то добьется нужного эффекта. Кэт быстренько переоделась и метнулась к выходу, даже не посмотревшись в зеркало. Старые привычки быстро вернулись к ней.


Мужчины были в старомодных шляпах, женщины покручивали рукоятки кружевных, невероятно женственных зонтиков и походили, на дам девятнадцатого века. Розмари и Кэт входили в очень просторный, декорированный под прошлый век холл отеля, весь уставленный благоухающими цветами. Огромные колонны подпирали высокий потолок, откуда-то доносились звуки ксилофона. Десятки официантов сновали туда-сюда с подносами, уставленными коктейлями и десертами. И все вместе это создавало непередаваемую атмосферу.

Сверху на холл можно было глядеть с огромного балкона, тянувшегося вдоль всех четырех стен. Массивные деревянные перила были натерты и отполированы до блеска. Розмари рассматривала холл, восхищенная великолепным дизайном, вертела головой по сторонам и разглядывала публику.

Она совершенно спокойно восприняла «наряд» своей компаньонки, бросив: «Как мило ты выглядишь, дорогая», а теперь настаивала на том, чтобы сесть за столик рядом с танцевальной площадкой, потому что, как она говорила, хотела быть в центре веселья. Вскоре за их столом собралось десять человек.

Кэт была очень этому рада: хоть она и сидела рядом с боссом, но всегда могла поболтать с людьми, сидящими с другой стороны, избегая разговора тет-а-тет с самим Кевином.

Но, несмотря на это, он все же улучил момент, чтобы прошептать ей на ушко:

— Как я мечтаю, наконец, потанцевать с тобой.

Кэт была очень удивлена. Неужели он не замечает перемен в ее внешности? Танцевать на виду у всех с какой-то замухрышкой? Или ему все равно?

Наконец музыканты заиграли «Лунную реку», джазовый вальс, танцевать который было возможно лишь тесно прижавшись, друг к другу.

— Потанцуем, Кэт?

Она уставилась на руку, которую Кевин протянул ей, приглашая ее.

— Давай, дорогая, — подтолкнула ее Розмари. — Я была бы так счастлива, наблюдать за тем, как вы танцуете.

У Кэт действительно не было выбора. И она оказалась в его объятиях. Они вальсировали, и вдруг Кевин наклонился и прошептал ей на ушко:

— Почему ты отстраняешься от меня, Кэт?

Мурашки побежали по ее телу от его теплого дыхания. Его прямой вопрос был как атака, требующая от нее оправданий.

— Я с твоей мамой, — смущенно пробормотала она.

— И что? — ответил он, нисколько не волнуясь о том, что может смутить ее.

— Нельзя… — Она запнулась. — Нельзя, чтобы она узнала о нас.

— Почему? Мы оба свободны и вольны делать то, что захотим. — Его рука скользнула по ее спине. — Я тебя хочу, — снова зашептал он. — И думал, что ты хочешь меня.

Как странно. Неужели он не замечает, какая она дурнушка?

— Но это было несерьезно, — проговорила она, глядя в его голубые глаза.

— Может быть. Но я не вижу причины, которая могла бы помешать нам, сделать наши отношения серьезными. И моя мама, точно не будет против, ты ведь очень нравишься ей.

— Не в этом дело.

— Тогда в чем дело?

— Розмари хочет, чтобы ты снова женился и подарил ей внуков…

— А ты не видишь свадьбы в нашем будущем?

Кэт смутилась.

— Ты же сказал, что не хочешь пока жениться так, как в прошлый раз… в спешке.

— Да, в спешке не хочу. Но поверь мне, тебе не придется ждать три года.

— Три года?

— Да. Кажется, именно столько ты провела со своим Джоном?

Боже мой, о чем он говорит? Музыка закончилась, а вместе с ней и танец. Но Кевин все еще крепко прижимал ее к себе и, кажется, не собирался отпускать.

Кэт недоумевала. Когда толпа расступилась, она вдруг увидала в огромном зеркале свое отражение.

Честно говоря, она осталась недовольна результатом. Джинсы простые, конечно, но они так ладно обтягивают ее попку, что ей еще достанется сегодня не один мужской взгляд, это точно. Майка была бы вполне приемлема, но большие разноцветные буквы, как назло, притягивали взгляд к соблазнительным выпуклостям спереди. Яркие браслеты скользили по тонким рукам красивой формы, а мокасины лишь подчеркивали, какая у нее маленькая аккуратная ножка. И она так выделялась, на фоне всех этих расфуфыренных дам…

— Почему ты не сказала мне, что Джон в Венеции?

Откуда он мог узнать?

— Ты сообщила ему, что будешь там? — продолжал Кевин допрос.

— Нет… Я… — Она ничего не понимала.

— Ты оставила ему сообщение, чтобы он встретил тебя во Флоренции?

— Давай прекратим это! — закричала она.

— Ну, уж нет! — взволнованно прошипел он.

— Не устраивай спектакль! Все смотрят на нас!

— Тогда давай-ка пройдемся. Ты хочешь беседы один на один? Ты ее получишь! — И не успела Кэт ничего ответить, как он потащил ее за руку прямо к Розмари.

Ей не стоит ничего знать, подумала Кэт и, как только они приблизились к столику, произнесла:

— Розмари, нам с Кевином нужно кое-что обсудить. Вы нас извините, если мы отойдем?

— Да, конечно! Я сама доберусь до гостиницы.

— Вот и отлично! А о Кэт не беспокойся, я провожу ее.

— Хорошо, но и вы не беспокойтесь обо мне: сегодня был такой насыщенный день, что вы меня не разбудите, хоть из пушек палите.

— Спасибо, мама, — сказал Кевин, прощаясь и забирая со стола сумочку Кэт, и они проследовали к выходу.

— Отдай сумку! — прошипела Кэт сквозь зубы, чувствуя, что совсем перестала контролировать ситуацию.

— Конечно! — Он протянул ей ее сумку. — Теперь, когда ты играешь в независимую женщину, позволь все же поинтересоваться: какую пользу ты пыталась извлечь для себя, конечно, кроме поездки в Италию?

— Пользу?.. — Она была оскорблена. — Я не просила тебя об этой поездке! Ты сам настоял на ней!

Они уже спустились по лестнице, прошли через холл, и теперь Кевин нажал на кнопку вызова лифта.

— К тебе в номер я не собираюсь! — с вызовом бросила она.

— По-моему, на прошлой неделе у тебя не возникало проблем с этим, — усмехнулся он.

Кэт покраснела.

— Это… это было другое!

— Что значит другое? Или ты делала это только для того, чтобы поскорее получить билет к своему Джону?

Опять Джон!

Двери лифта открылись, он втолкнул ее в кабину.

— Ты считаешь, что я спала с тобой, потому, что преследовала какие-то цели?

— Тебе видней.

— А что скажешь ты, Кевин? — набросилась она на него. — Может, ты сделал это потому, что в тот день Тара обвинила тебя в связи со мной, и ты действительно решил попробовать?

Он был в шоке.

— При чем здесь Тара?! А вот ты почему-то не хотела тогда включать свет.

— Я не хотела, потому, что боялась показаться гораздо менее сексуальной, чем твоя бывшая жена.

— Ты думаешь, после того, что я с ней натерпелся, я бы еще взглянул на женщину, подобную ей?

— Я не знаю. Все-таки на этой женщине ты женился.

— И развелся с ней. Она использует людей, не давая ничего взамен. И уж поверь мне, в этом мало сексуальности. — Он помолчал. — А я не хочу быть использованным женщиной.

— Я не использовала тебя, — прошептала Кэт. — Если хочешь знать, я не собиралась встречаться с Джоном. У меня даже есть доказательство. Я написала ему записку, но не успела отдать портье. Она так и лежит у меня в сумке.

Кевин хищно уставился на ее сумку.

— Покажи, — хрипло прошептал он. Двери лифта открылись, они оказались в коридоре, а еще через секунду в его номере.

Кэт молча вынула из сумки листок бумаги и показала ему.

Он жадно схватил записку и впился в нее глазами. Прочитав, он испустил глубокий вздох.

— Если бы ты знала, какое облегчение я сейчас испытываю! С тех пор, как мама позвонила мне и сказала, что объявился Джон, я места себе не находил!

— Значит, это Розмари выманила тебя сюда!

Кевин смущенно потупился.

— С тобой я стал ревнивым, как Отелло. Но скажи, почему ты так холодна со мной сегодня?

— Я ведь уже сказала, что дело в твоей маме…

— Не верю!

Они были абсолютно одни. И Кевин не делал никаких попыток уложить ее в постель. И только теперь Кэт поняла: ему не нужен секс, он хочет выяснить их отношения.

— Мне нужно услышать от тебя правду.

— Я не говорила тебе, что Джон в Венеции, потому, что сейчас это уже неважно для нас, Кевин. Между нами все кончено. Он не нужен мне, и я никогда к нему не вернусь.

— Но у тебя был шанс показать ему, от чего он отказался!

— Мне все равно, Кевин. Я не хочу никому ничего доказывать. И знаешь что?

— Что? — Его голубые глаза смотрели на нее очень внимательно.

— Ты всегда привлекал меня. Но ты был женат. И я не могла даже мечтать о тебе. Поэтому я пыталась создать с Джоном то, о чем мечтала.

— Но ты никогда не показывала своих чувств…

— Это было бессмысленно. А ты? Почему ты стал встречаться со мной? Тебе было жаль меня?

— Нет, Боже мой, конечно нет! Ты помогла мне пережить очень трудный период моей жизни. Я понимал, что ты заслуживаешь большего. В конце концов, я понял, что просто не могу без тебя, Кэт. Ты нравишься мне такой, какая есть. И я хочу, чтобы ты позволила мне быть с тобой. Время покажет, правильно это или нет. Просто скажи «да»…

Кэт любила его.

— Да, Кевин. Да…

— Знаешь что, Кэт…

Он вдруг лукаво улыбнулся.

— Помнишь, что я говорил про Милан? Что я хотел пройтись с тобой по магазинам. Ты догадалась, что именно я хотел купить тебе?

Кэт пожала плечами.

— Конечно. Кучу модных тряпок, чтобы серая мышка выглядела хоть немного сексуальней.

— Ответ неверный. Я мечтал купить тебе свадебное платье.


Эпилог


Кевин нежно поцеловал Кэт в губы, перенес ее через порог и поставил на ноги. Она пошатнулась, и он поспешно подхватил ее за талию, обтянутую белым шелком. Что это с ней? Слишком высокие каблуки? Или просто головокружение от всего пережитого сегодня, или…

— Все в порядке, любимая?

— В полном. Просто головокружение от успеха. Золушка вышла замуж за принца, как в сказке.

— Ты всегда была принцессой, детка, просто тебе забыли об этом вовремя сообщить.

Убедившись, что его прелестная жена снова прочно стоит на собственных ногах, Кевин повернулся, чтобы закрыть дверь номера для молодоженов. Кэт огляделась. Свадебные букеты и гирлянды уже доставили сюда, и комната, роскошная и без того, теперь напоминала райский сад.

Она блаженно вздохнула. Последние недели пронеслись, как кадры в кино. Изумление ее родных. Радость сестер. Ликование Дианы. Бесконечная, нежность Кевина. И это несмотря на то, что она совершенно отказалась от косметики. Но странно, серой мышкой ей стать не удалось. Видимо, другое состояние души… А потом эта роскошная свадьба, куча народу… Сказка. Неужели все это происходит с ней?

Она скорее почувствовала, чем услышала, что он остановился сзади. Обнял ее и прижался к ней. Сквозь одежду она чувствовала движения его бедер, обжигающие прикосновения возбужденной плоти. Его губы легко касались ее волос. Кэт закрыла глаза и откинула голову ему на грудь.

— Жена моя, — прошептал он. — Теперь-то ты веришь, что у нас всегда все будет хорошо?

Она верила. Ведь он всегда исполняет то, Что обещает.

Ее вдруг охватила истома. Пусть он делает с ней все, что хочет, она готова отказаться от своей пресловутой самостоятельности и самоконтроля… Она так долго сомневалась, боялась поверить в свои силы, не ждала от жизни ничего хорошего. А оказалось, что ей просто нужно было последовать умному совету и подчиниться. Просто довериться течению жизни.

Впрочем, не всем легкомысленным пловцам так везет. Просто Кевин взял ее к себе в лодку, а он отличный гребец…

Но ей уже было не до рассуждений. Кевин повернул ее к себе. Наклонился к ней, обхватив ладонями ее лицо. Прижался губами к ее губам.

Они так давно небыли вместе… Дела… Предсвадебные хлопоты…

Возбуждение охватило Кэт. Ей достался самый искусный в мире любовник! И теперь уже он принадлежит ей безраздельно и навсегда… Она привстала на цыпочки и обхватила его за шею, как тогда, в самый первый раз. Какой он высокий и когда же она привыкнет к этому! Губы ее приоткрылись, и его язык устремился глубже.

Она чувствовала его нарастающее напряжение. Пальцы его, когда он осторожно снял перчатку с ее руки, дрожали от сдерживаемой страсти. В нем бушевала и рвалась наружу первобытная сила. Однако он снял с нее вторую перчатку с той же осторожностью. Его пальцы коснулись лифа платья, нежно поглаживая шелк.

Кэт слышала его тяжелое дыхание. Почему он так медлит, этот гурман из гурманов…

Он взял ее за плечи, чуть отстранил и стал расстегивать длинный ряд крючков на платье. На том самом платье, купленном в Милане.

Нелегко было отыскать платье на его вкус. Продавцы лишь недоуменно пожимали плечами, когда он требовал, чтобы на платье было много-много пуговиц. В конце концов, один из дизайнеров, подмигнув, объяснил Кевину, что потайные крючки дают гораздо больше простора для любовной игры, чем тривиальные пуговицы. Кевин согласился, и теперь Кэт стояла перед ним в сладком томлении, ожидая, пока он справится с десятками хитрых крючочков.

Одна за другой застежки медленно сдавали свои позиции. Вот он расстегнул достаточно, чтобы освободить ее грудь. Ничем не стесненные груди привычно легли в его ладони. Он целовал ее плечи, его дыхание обжигало ее. У нее закружилась голова, она едва дышала. Он нежно сжал пальцами ее соски, и она вскрикнула от возбуждения.

— Ты такая красивая… Любимая моя.

Тяжело дыша, он спустил лиф платья с ее плеч. Резким движением притянул к себе ее бедра, и она вновь почувствовала огонь его тела. Потом со стоном обуздал свой порыв и продолжал раздевать ее.

Тяжелая масса шелка медленно соскользнула к ее ногам. Еще одно движение — и она осталась в кружевном корсаже и ажурных чулках.

Он снова прижался к ее губам, его язык проникал в ее рот сильными толчками. Она бездумно подчинилась этому вторжению. Неожиданно он отпустил ее и начал раздеваться сам. Белый фрак упал на пол. А Кэт уже расстегивала его жилет. Вот опять она проявляет инициативу… Одежда хранила тепло его тела. Он стоял неподвижно, только сердце его бешено колотилось. Когда она расстегнула жилет, он сбросил его одним движением и развязал галстук. А она уже снимала с него рубашку… Но он опять перехватил инициативу, в одно мгновение, освободившись от одежды.

Оставшись обнаженным, он легко подхватил ее на руки и понес в спальню, где стояла огромная кровать. Он осторожно положил на нее Кэт и опустился перед ней на колени.

И она доверилась ему, раскинувшись в истоме.

Он медленно расстегнул корсаж. Сжал ладонями ее груди, наклонился и взял губами сосок. Кэт выгнулась, обхватив руками его широкую спину. Он со стоном оторвался от ее груди и прижался к губам.

Но тут же вновь оторвался и стал снимать с нее чулки. Один, потом другой, осторожно скатывая их и вкрадчиво гладя нежную кожу бедер. А потом он склонился над ее уже обнаженными бедрами, и она с наслаждением почувствовала прикосновение его губ между ног. Она пыталась ускорить миг блаженства, ближе притягивая его голову.

— Не торопись, — прошептал он. — Не торопись…

Его губы устремились в таинственную темноту, в будоражащий животный аромат. Оттянув шелк трусиков, он погрузился языком в горячую влажную плоть, лаская ее. Она снова забилась, приближая конец, но он прижимал ее бедра к постели, не давая ей воли.

Он то настойчиво проникал в нежную глубину, то ждал, пока Кэт успокоится.

Она уже непрерывно стонала от этих будоражащих прикосновений. Но он продолжал ее мучить, и она, наконец, взмолилась, прося облегчения.

Только тогда он широко раздвинул ее ноги и с силой вошёл в нее.

Сжимая в ладонях ее залитое румянцем лицо, он покрывал его поцелуями. Она медленно открыла глаза.

— Тебе хорошо? — прошептал он, поглаживая ее щеки.

— Да, — тихо сказала она.

Он начал двигаться осторожно и медленно. Кэт закрыла глаза, ее руки безотчетно скользили по его спине. Она прислушивалась к своим ощущениям. Он ее муж. Он теперь всегда будет рядом. За этой ночью придут другие. Больше не о чем беспокоиться.

Она подчинилась ритмичному натиску, который вызывал дрожь наслаждения в глубине ее тела. Возбуждение нарастало и нарастало, она вскрикивала при каждом его движении, и он отвечал еще более мощными толчками.

Его лицо восходило над ней, глаза были затуманены наслаждением. Наклонившись, он нежно сжал зубами ее сосок. Судорога прошла по ее телу, и она забилась под ним, содрогаясь от наслаждения. Он замер, почувствовав пульсирующие сокращения внутри нее. Потом несколькими сильными движениями сам достиг головокружительного оргазма.

Кэт лежала неподвижно, крепко обхватив его за плечи. Она чувствовала себя счастливой. На мгновение его расслабленное тело, придавило ее к постели. Потом он лег рядом, все еще обнимая ее. Она прильнула к нему, потершись щекой о покрытую темными волосами грудь. Любые слова были бы сейчас лишними. И они долго молчали.

Ее волосы трепетали от его дыхания. Рука Кевина нежно поглаживала ее плечо, перебирала пряди русых волос, которым Кэт решительно вернула первоначальный цвет. Кевин утверждал, что он не мышиный, а пепельный, редкий и изумительно красивый.

Потом он нарушил молчание.

— Милая, я хочу надеяться, что мы сейчас сделали первый шаг к тому, чтобы у нас была настоящая семья. Нам хорошо вдвоем… но будет еще лучше втроем. Или вчетвером. Или впятером. Как ты думаешь?

Кэт засмеялась, счастливая.

— Ты ошибаешься, дорогой. Этот шаг мы сделали давно. По моим подсчетам, это случилось на столе, в твоем кабинете.

И она взяла его руку и бережно положила себе на живот.

У них уже настоящая семья.


КОНЕЦ


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.