Большая книга ужасов 42
Марина Русланова

Мария Некрасова


Ядовитый сюрприз

На свой день рождения Даша получила необычный подарок – ее одноклассник Леня Старков, увлекающийся ботаникой, подарил ей цветок: гибрид розы и еще двух растений. Красивый – глаз не оторвать. Но, как оказалось... плотоядный: стоило Даше протянуть руку к голубовато-серебристому бутону, как цветок ее уколол! Друзья девочки отказывались в это верить, пока сами чуть не стали жертвами зеленого монстра. А мальчишка спрятал свое изобретение, узнав, что они хотят его уничтожить. Однако медлить нельзя, ночью страшный гибрид испускает дурманящий аромат, и горе тому, кто его вдохнул...


Прятки с кошмаром

Строители, которые приехали расчищать место рядом с конюшней под новую застройку, и не догадывались, что перекапывают старое кладбище. Теперь у местных будут большие проблемы! Кладбище-то не простое – на нем в давние времена хоронили самоубийц и преступников. Не знает этого и Ленька, занимающийся на конюшне вместе с другими ребятами. Но спасать деревню от нахлынувших упырей придется именно ему, ведь он единственный крещеный ребенок в округе, а упыри только таких и боятся...


Большая книга ужасов 42


Марина Русланова

ЯДОВИТЫЙ СЮРПРИЗ


Глава 1

Новенькая


Новенькая, коренастая девочка с толстенькими жгутиками косичек, появилась в школе в конце ноября. Новичок в санаторно-лесной школе номер один – явление редкостное, обычно детей завозят в конце августа и возвращают родителям лишь в середине следующего лета. Скорее всего, Даша не обратила бы внимания на какую-то там пятиклашку, но ее одноклассник, Владлен, с шумом втянул воздух и охнул:

– Варвара!

– Что? – обернулась Даша.

– Варвара прибыла! – сокрушенно выдохнул Владька. – Вон, у крыльца стоит!

Даша оглядела плотную низкорослую фигурку и пожала плечами:

– Ну, и что? Мелкота!

– Ага, – скуксился Владька, – мал клоп, да кусач! Ты просто ее не знаешь!

– А ты знаешь?

– К сожалению! Это Варвара, запомни: не Варя, не Варька, а Варвара! На уменьшительные имена она не отзывается.

– Я вообще к ней никак обращаться не собираюсь, – дернула плечом Даша.

– Ну, это как получится, Варвара не та личность, которую можно проигнорировать. Поверь моему грустному опыту. Ее старший брат, Мирон, – мой лучший друг.

– А я кто? – ревниво осведомилась Даша.

– Ты лучший друг здесь, а он – там, в городе. А Варвара – его сестра, младшая, но ведет себя как старшая, делает замечания, поучает.

– Стала б я слушать! – фыркнула Даша.

Владлен помялся и проговорил:

– Следует признать, замечания Варвары отличаются здравым смыслом. Во, смотри, – он толкнул девочку плечом, – что сейчас будет!

К Варваре подошла молоденькая воспитательница пятого «А», ласково позвала ее:

– Варя, пойдем, я познакомлю тебя с ребятами и покажу палату.

Коренастая фигурка даже не шелохнулась.

– Варя, ты меня слышишь? – забеспокоилась Жанна Леонардовна.

Варвара подняла на воспитательницу серьезные карие глаза и сказала баском:

– Простите, но я – Варвара!

– Да? – На юном лице Жанны Леонардовны отчетливо проступили признаки растерянности.

Владька тихонько хмыкнул и пришел на помощь воспитательнице:

– Жанна Леонардовна, Варвара отзывается только на полное имя. Бзик такой.

– Здравствуй, Владлен. – Девочка протянула ему крепкую ладошку. – Желание именоваться полным именем – не бзик, а естественная потребность уважающего себя человека.

Владька развел руками и скорчил комическую гримасу: видите?!

– Кстати, Владлен, тебе следует подстричь ногти и пришить пуговицу к куртке, – сообщила Варвара.

– Есть! – дурашливо вытянулся Владька и сбежал. – Видела? – спросил он, возвратившись к Даше. – Кончилась наша спокойная жизнь. Сначала Варвара построит свой класс, а потом примется за нас.

– Почему за нас? За тебя! – насмешливо уточнила Даша.

– Фигушки, именно за нас, или ты решила раздружиться со мной? Если нет, то ты автоматически попадаешь в поле зрения Варвары. Ума не приложу, как ей удалось попасть в Лесную школу? Она здорова, как молочный телок!

– Больной она не выглядит, – согласилась Даша.

– Когда Варвара узнала, что меня отправляют в Лесную школу, она заявила матери, что им с Мироном тоже не повредит свежий воздух и строгий распорядок дня. Мы пытались объяснить, что в школу санаторного типа не всех детей берут, но разве Варвару переубедишь! И вот, смотри, она здесь.

– Вижу. А почему Мирона нет?

– Наверное, он смог отбиться от сестрицы и от Лесной школы. Я тоже не горел желанием сюда ехать.

– Я тоже не хотела, но кто б меня спрашивал! – грустно моргнула Даша. – Наши мнения взрослыми не учитываются. А может, сбежим?

– Авантюристка ты, Дашка! – со смесью упрека и восхищения в голосе воскликнул Владька. Иногда он завидовал авантюризму и бесстрашию подруги: для Даши неисполнимых идей не существовало.

– Значит, бежим?

– Не вижу смысла. Во-первых, нас быстро поймают и, естественно, исключат и отправят домой, во-вторых, моим родителям пришлось побегать, чтобы пристроить меня в эту школу, и в-третьих, наша задача еще не выполнена.

– Какая задача? – свела темные брови Даша.

– Забыла, почему мы здесь? Мы лечимся! У нас большая предрасположенность к легочным заболеваниям.

– Предрасположенность к легочным заболеваниям лучше лечить на Черном море, – буркнула Даша и раскинула руки: – Представляешь – море, пальмы, песок!

– Представляю... сосны, сугробы, скованная льдом река, – ехидно напомнил ей Владька. – Между прочим, сибирская тайга лечит ничуть не хуже Черного моря. Пошли.

– Куда?

– Переодеваться, скоро танцы начнутся.

Даша послушно зашагала к корпусу. Бальные танцы – это серьезно, она не пропускала ни одного занятия и Владьке не позволяла. Даша мечтала, что они с Владленом завоюют титул «Золотая пара года», а для этого надо было усердно тренироваться.

В коридоре на будущую «золотую пару» с воплем налетел их одноклассник Петька.

– Спасите меня от Прохвессора! – завопил он. – Прохвессор вышел на тропу войны!

Упитанный пухлощекий Леня Старков по прозвищу Прохвессор, пыхтя от злости, пытался огреть одноклассника шваброй. Попытка удалась, Петька взвизгнул от боли: Прохвессор бил на поражение. Он примерился для следующего удара, но Даше удалось перехватить швабру, а Владька обхватил яростно шипевшего Старкова.

Сообразив, что опасность миновала, Петька рухнул на колени и, заламывая руки, взмолился:

– Прохвессор, пощади! Недостойный больше не будет дышать на твои лютики-цветочки! Пощади, Прохвессор!

– Пусти, я не буду больше, – дернулся Прохвессор.

Владька разжал захват. Не взглянув на ребят, Леня опустил толстые плечи и понуро побрел по коридору.

– Вставай, хорош кривляться. – Владька рывком поставил Петьку на ноги. – Чего ты его достаешь, не видишь, что ли, он – псих?

– Что он псих, я вижу! Здоровый кабан. – Петька задрал свитер, ощупал плечо. – И чего его тут держат, он же здоровее всех нас, вместе взятых? Вон, как огрел меня, синячище теперь появится!

– Сам же видишь, парень на голову хворый. Что ты к нему лезешь?

– Да я и не лез, я нечаянно! – вскипел Петька. – Решил прогуляться по зимнему саду, цветочной атмосферой подышать, а там он над цветками колдует. Дай, думаю, посмотрю, чего он там шаманит? Подошел, потрогал цветок, а он как заорет, как толкнет, ну, я нечаянно на цветок и упал... сломал, конечно. А этот псих как на меня набросится, сначала так, а потом шваброй молотить начал. А за что?

– Наверное, за то, что ты цветок сломал, – предположила Даша.

– А не надо было толкаться! Если бы он меня не толкнул, я бы не упал и не сломал его цветик-семицветик.

– А за что он тебя толкнул?

– За то, что я бутончик потрогал!

– А ты знаешь, что бутоны нельзя трогать, они могут потом не распуститься? – сказала Даша.

– Откуда мне знать, что я, цветовод, что ли?! И чего ты все время за него заступаешься? Влюбилась?

– Просто я – за справедливость, – огрызнулась Даша. – Прохвессор первым ни к кому не лезет, сидит себе в зимнем саду, цветочки пересаживает. Чего ты к нему лезешь?

– А справедливо – не помогать товарищу?! – вскинулся Петька. – Я сегодня на диктанте у него спросил, как пишется: «в течение» или «в течении»? Так он не ответил! Это, по-твоему, справедливо?!

– Справедливо, – вмешался Владька. Он, как и большинство ребят в классе, терпеть не мог грубого заносчивого Старкова, но правда – превыше всего. – Это его право, подсказывать или нет. Так что обижаться тебе не на что. Если бы вы были друзьями-приятелями, его отказ от помощи тебе был бы непростителен, а ты его вечно подкалываешь, а потом еще хочешь, чтобы он тебе подсказывал!

– Ничего, я теперь его еще не так доставать буду, – потирая плечо, пообещал Петька.

– Получишь, – предсказала ему Даша. Прохвессора было трудно вывести из себя, но, если фокус удавался, Леня кидался в бой с яростью медведя.

– Ха! Спасусь девяносто девятым приемом карате, изматыванием противника бегом по пересеченной местности! – фыркнул Петька.

После ужина к Даше подошел Прохвессор и, смущенно сопя, позвал ее:

– Пойдем в зимний сад. Я там кое-что для тебя вырастил.

– Для меня? – весело удивилась Даша. – Что ж, пойдем.

Даша была доброй девочкой, ей не нравился упитанный, неопрятный, с шершавым характером одноклассник, но она его жалела. В классе над Леней Старковым не издевался только ленивый, и Даша часто вступалась за Прохвессора. Несправедливо, когда все нападают на одного.

Прохвессор, переваливаясь с ноги на ногу, довел девочку до своего уголка в оранжерее, снял с горшка стеклянный колпак и неловко сказал:

– Это тебе, на день рождения! Завтра тебе, наверное, некогда будет, вот я тебя и поздравляю сегодня!

– Ой, какая прелесть! – Даша покраснела от стыда и удовольствия. Стыд ожег ей щеки, ведь она всегда относилась к Прохвессору с брезгливой жалостью. Но получить цветок, выращенный специально для нее, было, что уж тут скрывать, приятно. Ей пока еще вообще не дарили цветов.

– Никогда такого чудного цветка не видела! – Девочка восторженно разглядывала серебристо-бирюзовые лепестки.

– Конечно, не видела! – заносчиво ответил Прохвессор. – Этот цветок лично я изобрел!

– Как это – изобрел?

– Путем скрещивания чайной розы, цефалотуса и дарлингтонии калифорнийской.

– А-а, – с умным видом протянула Даша, стесняясь признаться, что знакомым для нее оказалось лишь одно слово – роза. – Очень красивый цветок получился!

– Красивый! – презрительно усмехнулся одноклассник. – Что б ты понимала! Я, знаешь, сколько над ним бился, сколько комбинаций перебрал. Сначала скрещивал розу с гелиамфорой, и неудачно: розой там и не пахло, сплошная гелиамфора! Потом с непентесом волосатым – тоже провал. Потом с сарраценией пурпурно-черной. Опять неудача. И я понял: надо скрещивать три цветка, два хищных и розу. Хищники будут воевать друг с другом и про розу забудут. Но следовало найти равных по силе растительных хищников. И вот! – Прохвессор горделиво повел носом. – Вот результат двухлетних трудов!

Даша мало что поняла из этой абракадабры, кроме одного: «результат двухлетних трудов». Выходит, Прохвессор лукавит, он не для Даши выводил этот чудесный цветок, ведь они познакомились только в этом году.

– Два года тому назад ты и понятия обо мне не имел, – обиженно заявила девочка. – А говоришь, для меня!

– Для тебя! Два года тому назад я только приступил к опытам, только вместо розы брал березку вьюнок, растение неприхотливое и активно разрастающееся. А розу я для тебя взял, все девчонки любят розы.

– Тогда спасибо! – Даша склонилась над цветком, вдохнула терпкий запах, прикоснулась к плотному стеблю – и вскрикнула: – Ай! Колется! – Она отдернула руку, потрясла кистью. С ее пальца сорвалась капля крови и упала на цветок. Бутон колыхнулся и заблагоухал на весь зимний сад.

Даша лизнула пораненный палец и поморщилась: терпкое благоухание, исходившее от цветка, вдруг показалось ей тяжелым и приторным.

– Я пойду, надо смазать ранку йодом. – Девочке захотелось побыстрее покинуть оранжерею. От густого назойливого запаха у нее слегка закружилась голова и начало подташнивать.

– Иди. – Прохвессор не отрывал взгляда от цветка.

Даша торопливо направилась к выходу.

– Подожди, – окликнул ее Прохвессор. – Ты, пожалуйста, никому не говори об этом, ну, о подарке. Ладно?

– Хорошо. – На Дашу внезапно обрушился приступ острой клаустрофобии, она больно прикусила губу, чтобы не закричать во все горло и не выбежать прочь. Кровь бешено пульсировала в венах, в голове металась одна мысль: «Бежать! Бежать! Бежать!» Неведомая сила гнала ее прочь.

С трудом сдерживаясь, Даша спокойно дошла до двери, вышла, аккуратно прикрыв ее за собой, и помчалась по темному коридору.

– Ты отчего такая встрепанная? – поинтересовался Владька, когда Даша вбежала в комнату отдыха.

Даше очень хотелось рассказать ему о цветке и о странном, кружившем голову аромате, но ведь она пообещала Старкову, что никому не разболтает о подарке, а слово надо держать.

– Так, устроила небольшую пробежку.

– А вид у тебя такой, будто за тобой стая привидений гналась, – засмеялся Владька. – Пошли, в теннис перекинемся.


Глава 2

День рождения


Даша спала плохо, ее мучили кошмары. Ей снилось, что она идет по зимнему саду, воздух густо насыщен запахом цветов; змеятся вокруг тропические растения, тянут к ней жадные щупальца, то тут, то там появляются и мгновенно распускаются пурпурно-черные бутоны, похожие на хищные рты. Даша уворачивается от опасных цветов, перешагивает через глянцевые жгуты ползучих растений. Внезапно по-змеиному свернутая ветка шевельнулась, Даша шарахнулась влево и случайно коснулась плечом пурпурно-черного бутона. Бутон стремительно раскрылся, ощетинился двойным рядом отливающих стальным блеском шипов, покачнулся и жадно приник к ее коже...

– Дашенька! – в ее кошмар вклинился испуганный голос мамы. – Дашута!

Мамина прохладная ладонь легла на горячий лоб девочки. Даша открыла глаза:

– Мама!

– С днем рождения, Дашута! – Мама положила на ее постель зашуршавший подарочный пакет.

– Как хорошо, что ты смогла приехать! – счастливо зажмурилась девочка.

В честь ее дня рождения и приезда мамы директор школы, Вероника Сергеевна, в этот день освободила Дашу от занятий. Даша с мамой совершили экскурсию в Снежный городок, прогулялись по лесу, полюбовались сверкавшим на солнце инеем в школьном саду. Там юные скульпторы из первого класса трудились над созданием снеговика.

Мама украдкой взглянула на часы, и Даша расстроилась:

– Тебе пора уезжать?

– Пора, – виновато призналась мама, – меня только до обеда отпустили. Жаль, что мне так и не удалось взглянуть на ваш знаменитый зимний сад.

Даша отвела глаза, она специально не напоминала маме об известной на всю область оранжерее их Лесной школы, хотя я знала, что мама мечтает побывать там. После вчерашнего Даше не хотелось возвращаться в зимний сад.

Мама поспешила к автобусной остановке, а Даша немного постояла и погрустила у ворот, глядя ей вслед.

Класс встретил именинницу воздушными шарами, дудками и большим праздничным тортом. Уничтожив торт, ребята гурьбой вывалились на улицу. Но мороз крепчал, и через пару часов, вдоволь набегавшись, все вернулись в корпус.

В коридоре Владьку поймала Варвара и строго спросила:

– Владлен, надеюсь, ты не забыл, что тебе нужно держать ноги в тепле? У тебя полные ботинки снега, сейчас же смени носки, а сверху надень шерстяные. Я зайду, проверю!

– Слышала? – жалобно спросил у Даши Владька, когда Варвара отошла. – Я же тебе говорил, что она не оставит меня в покое. Ведь придет и проверит!

– И правильно сделает. Варвара права, нам простужаться нельзя. Приходи к нам в палату после ужина, и Варвару приводи, отметим мой день рождения в узком дружеском кругу. Мама домашний тортик привезла и компот из груш.

Варвара пришла раньше всех, важно представилась Дашиным соседкам, оглядела палату и деловито принялась помогать накрывать на стол. Мимоходом проверила, нет ли на подоконнике и под кроватями пыли, поправила покрывала, взбила подушки.

– Порядок? – с иронией поинтересовалась Даша.

– Да, у вас порядок, – серьезно кивнула Варвара, – чего не скажешь о палате Владлена. Халтурно убирают: на шкафу пыль, а под кроватью – фантики от конфет.

Распахнулась дверь, и Владька втолкнул в палату слабо упиравшегося Прохвессора.

– Не хотел идти! – радостно объявил Владька. – Пришлось применить силу. Садись, Прохвессор, устроим праздник желудка.

Дашины соседки удивленно переглянулись: они не ожидали увидеть такого гостя.

– Владлен, как тебе не стыдно! – выступила вперед Варвара. – Что это за собачья кличка? Мальчик, как тебя зовут?

– Леня, Леонид то есть, – смущенно выдавил Старков.

– Леонид, проходи, садись. Подожди: покажи руки. Мыть! – категорическим тоном приказала Варвара. – Владлен, тебе мыло тоже не повредит.

– Я мыл! – возмутился Владька и продемонстрировал ей розовые ладошки. – Ведь знал же, что ты приставать будешь!

– Ничего, вымоешь еще раз, от повторного мытья рук еще никто не умирал.

– Значит, я буду первым, – проворчал Владька, но ослушаться не посмел, покорно пошел к умывальнику.

У следующего гостя Варвара не отважилась проверять чистоту рук. И так было видно, что этот мальчик, наверное, – самый чистый мальчик в мире. Рубашка его сияла ослепительной белизной, сверкали начищенные ботинки, о стрелки наглаженных брюк можно было порезаться.

– Максим, – гость протянул Варваре руку с аккуратно подстриженными ногтями. – Поздравляю с днем рождения! – Максим вручил Даше увесистый книжный том. – Дин Кунц, ты говорила, что не читала.

Приняв подарки и поздравления, Даша пригласила гостей к столу. Немного посмущавшись, Прохвессор освоился и набросился на торт и компот. Прикончив добрую половину торта, парень сыто икнул и сообщил:

– Ну, я пойду, спать хочется.

Когда тяжелые шаги Прохвессора стихли за дверью, Владька изумленно покачал головой:

– Да, жрать он горазд!

– Разумеется, иначе он бы не был таким толстым, – грустно заметила Даша.

– Я думал, у него заболевание какое-то, и от этого он такой упитанный.

– Заболевание, наверное, тоже есть, но и кушает он отчаянно.

– Запущенная форма психологического обжорства, – изрек начитанный Максим. – У некоторых людей ожирение – это своего рода компенсация психологических утрат и потерь.

– Во, загнул! – восхищенно крутнул головой Владька. – Лучше бы посоветовал человеку, как избавиться от такого рода компенсации.

Максим поправил очки:

– Леньке нужна психологическая помощь.

– Как говорила Майя Плисецкая: «Ешь – толстеешь, не ешь – худеешь», – заметила Дашина соседка по палате, Света, занимавшаяся в балетном кружке.

– Зачем ты его вообще пригласила? – капризно поинтересовалась кудрявая, как барашек, Соня. – Он такой противный!

Даша растерялась: рассказывать о подарке ей не хотелось, девчонки – болтушки, завтра вся школа будет в курсе, и бедного Прохвессора задразнят.

– Разве непонятно? – удивилась Варвара. – По-моему, все ясно: Даше его жалко. И правильно: совсем заклевали мальчика. Мне его тоже жалко, с ним никто не общается, никто не дружит, только дразнят его и обижают, вот он и утешается едой. Вам должно быть стыдно!

Странно, но Варваре никто из девчонок не возразил: шестиклассницы оробели перед суровой, рассудительной пятиклассницей.

– Пойдемте на дискотеку, – вскочила Соня.

– Пойдемте. – Света и третья соседка, Полина, толкаясь, бросились к зеркалу.

– Идите, я не хочу, – отмахнулась Даша.

Девчонки стремительно навели красоту и убежали на дискотеку.

– Ребята, – понизила голос Даша, – у меня предложение: давайте поможем Прохвессору влиться в коллектив. А то как-то не по-человечески получается: он, как рак-отшельник, всегда один. Сидит в зимнем саду, с растениями возится.

– Растения заменяют ему друзей, – авторитетно заявил Максим.

– Так давайте станем ему настоящими друзьями!

– А он нуждается в друзьях? – скептически скривился Максим. – По-моему, ему вполне хватает своего собственного общества.

– Каждый человек нуждается в друзьях, – задумчиво сказал Владька. – Я – за Дарьино предложение!

– Я, пожалуй, тоже, но все же мне кажется, что нашему эксцентричному затворнику вполне хватает общества растений. Мы как-то разговорились, и Прохвессор изложил мне свои завиральные планы: он собирается создать новый вид растений, с генетической защитой от смены погодных условий и вредителей.

– Это не завиральные планы! – горячо вступилась за одноклассника Даша. – У него уже кое-что получилось! Ой! – Она прикусила язык, но было поздно.

– Так, интересненько, – сощурился Владька. – Откуда ты знаешь, что у Прохвессора кое-что получилось? А я-то думаю – с чего это вдруг ты прониклась к нему симпатией и пригласила в узкий круг друзей?

– Это не моя тайна. Я дала слово! – отбивалась Даша.

– Даша, как мы можем подружиться с Прохвессором, если ничего не знаем о его увлечениях?

– Даша, мы дадим тебе честное слово, что дальше нас эта тайна не пойдет, – заверила Варвара.

И Даша сдалась. И без уговоров друзей молчать ей было непросто, так хотелось рассказать о подарке Прохвессора.

– Слушайте. – И Даша рассказала им о необычном подарке одноклассника и продемонстрировала уколотый шипом палец.

– Интересно, – нахмурился Максим, – как, ты сказала, называются растения, которые Прохвессор скрестил с чайной розой?

– Первое название я совсем не запомнила, что-то мудреное на букву «ц», второе – что-то калифорнийское.

– Случайно, не дарлингтония калифорнийская?

– Точно, – подтвердила Даша. – Дарлингтония!

– Я недавно читал о ней. Хищное болотное растение, растение-кобра.

– Кобра? Оно ядовитое?

– Не знаю, – поправил очки Максим, – а коброй называется, потому что ее ловушки-листья напоминают кобру с раздутым капюшоном. Дарлингтония – хищное, плотоядное растение.

– А оно может напасть? – Даша невольно посмотрела на уколотый палец.

– Может! – зловеще прошептал Максим и, расхохотавшись, уточнил: – Может напасть на насекомое! На людей растения не нападают! Хищные растения – насекомоядные. А растений-монстров, жаждущих людской крови, придумали писатели-фантасты.

– А знаете, вы, конечно, можете смеяться, но мне вчера показалось, что растение само укололо меня! Я ведь заметила шипы и притронулась к стеблю между шипами, а оно шевельнулось и укололо! И этот запах: сначала он показался мне приятным, а потом стал каким-то приторным, удушающим. – Даша испуганно содрогнулась.

Пожалуй, на серьезный лад ребят настроило не Дашино признание, а ее побледневшее, испуганное лицо.

– Ты думаешь, что наш Прохвессор все-таки что-то такое нахимичил с растениями? – неуверенно сказал Владька.

– Не знаю, но мне было так плохо... Я сегодня специально не напомнила маме об оранжерее, а ведь она хотела полюбоваться цветами. Но мне не хотелось туда идти. Вчера в зимнем саду меня обуял непонятный, всепоглощающий страх. Я не могу объяснить! – смутилась Даша.

– Макс, ты у нас ученый книжный червь, растормоши свои извилины и скажи, что мог сотворить с растениями наш безумный Прохвессор? – обратился к Максиму Владька.

Максим снял очки, покрутил их в раздумье и уверенно заявил:

– В таких условиях ничего выдающегося он не мог сделать. Для видоизменения растений на генетическом уровне нужны лаборатория, специальные знания.

– Но гибрид-то он вывел, – напомнил Владька. – И кто знает, на что этот гибрид способен?

– Не глупи. Если некоторые виды растений и стали поедать насекомых, то лишь потому, что почва, в которой они произрастали, была бедна питательными веществами. Вот они и эволюционировали, чтобы выжить в неблагоприятной среде, научились ловить насекомых и получать все необходимое из органической материи.

– А это значит, что они могут эволюционировать и дальше, – сделал заключение Владька.

– Ага, могут... в мистических триллерах, – щелкнул пальцем по книжке Дина Кунца Максим.

– А давайте на него посмотрим, – предложила до сих пор молчавшая Варвара.

Ребята изумленно переглянулись, не понимая – почему такая простая идея до сих пор не пришла им в голову.

Но попасть в зимний сад им не удалось. Против обыкновения, стеклянная дверь была заперта на замок.

– Вот невезуха, – с раздражением дернул замок Владька.

– Странно, – поежилась Даша, – всегда тут открыто, а сегодня заперто.

– Придется отложить осмотр до завтра. Еще лучше, спокойно придем днем и все увидим, – сказал Максим.

– Не надо днем, – попросила Даша. – Наш коллективный интерес к оранжерее вызовет подозрения у Прохвессора, и он догадается, что я все разболтала.

– А мы по очереди посмотрим.

– Все равно, он догадается, он ведь знает, что мы дружим. И одна я сюда не пойду, и вам не советую. – Девочку вновь охватил страх. – Почему в фильмах ужасов погибает так много людей? Потому что, вопреки здравому смыслу, они расходятся, не держатся вместе.

– Да, – многозначительно протянул Владька.

– Параноидальная шизофрения, – вывел диагноз Максим.

Даша обиженно развернулась и, не проронив ни слова, ушла в палату.


Глава 3

Опасный аромат


Вот уже третью перемену подряд Владька и Максим безуспешно вымаливали у Даши прощение.

– Даш, ну, извини, – нудно тянул Владька.

– Извини, я ведь пошутил, – тягуче вторил ему Максим.

– Не могу, у меня параноидальная шизофрения, – огрызалась Даша и скрывалась за дверью женского туалета, куда мальчикам хода не было.

На четвертой перемене лед тронулся. Даша купилась на заявление Владлена, что он придумал, как добыть ключ от оранжереи.

– Как? – забыла про обиду девочка.

– Я сегодня дежурный, географичка велела принести из учительской карты, а я не принесу.

– Не вижу связи между географическими картами и ключом от зимнего сада, – холодно заметила Даша.

– И напрасно, – подмигнул ей Максим. – Владька не принесет карты к началу урока. Значит, географичка пошлет его за картами, когда урок уже начнется, – он интригующе замолк.

– Ну и?

– А когда начнутся уроки, учительская будет пуста. А запасные ключи от всех школьных помещений где находятся? Правильно: они висят на специальной доске в учительской. Вряд ли запасного ключа от зимнего сада кто-нибудь хватится.

Даша вспомнила, что в учительской на стене действительно висит доска со множеством крючков. На крючках – ключи, снабженные ярлычками. Дело вполне могло выгореть, но из чувства противоречия она сказала:

– А если не все учителя будут на уроках?

– Тогда взять ключ не удастся, – пожал плечами Максим.

– Но мы придумаем что-нибудь другое, – жизнерадостно пообещал Владька.

Но все вышло, как и планировали ребята. Географичка сделала Владьке выговор за халатность и отправила его в учительскую за картами. Неторопливо развесив карты, он повернулся и сомкнул большой и указательный пальцы в колечко: все в порядке!

Ребятам не терпелось взглянуть на хищный цветок, но за обедом последовал «сончас», все же школа санаторного типа. За тихим часом – полдник, за полдником – лечебно-оздоровительные процедуры, затем всех выгнали на прогулку. Заняться своими делами им удалось только после ужина.

– Торчит там, – расплющив нос о стекло оранжереи, объявил Владька.

– При нем не пойдем, – заволновалась Даша.

– Не пойдем, – успокоил ее Максим. – Подождем, пока Прохвессор спать отправится.

– Придется до отбоя ждать.

– Он и после отбоя умудряется там заседать, – проворчал Владька. – Сколько раз я видел, как воспитатели конвоируют его в палату. Прохвессор прикинется спящим, а когда народ угомонится, проберется обратно в зимний сад, будто ему медом там намазано.

– Скверно будет, если он там нас застанет, – нахмурился Максим. – Мне-то все равно, а Дашка не переживет. А кто с ним в палате проживает?

– Димка Панченко, Славка Морозов и Витька Сысоев, – перечислил Владька.

– Вот Димку мы и попросим дать сигнал, если Прохвессор с места сорвется. Он парень надежный, не подведет.

– Не подведет, если не заснет. Димка засыпает, еще не коснувшись головой подушки. А Сысоев – шибко любопытный, непременно шпионить начнет.

– А Морозов?

– Морозов не особо сообразительный, ему важных дел доверять нельзя.

– Что ж, раз положиться не на кого, пойдем на риск, – решил Максим.

– Не пойдем: мы Варвару часовым назначим! – вдруг осенило Дашу. – Она не подведет.

Ребята согласно кивнули: Варвара – человек надежный.

Вызвав Варвару из палаты, ребята изложили ей свою просьбу.

– Разгуливать после отбоя – прямое нарушение школьного распорядка, – важно сказала девочка.

– Так Прохвессор там все свободное время торчит, – досадливо поморщилась Даша. – Когда же нам на растение посмотреть? Мы и хотим в его отсутствие все оглядеть, ради сохранения его душевного спокойствия.

– Я вам помогу, – неохотно согласилась Варвара. – Только что мне делать, если он появится?

– Скажи, что разгуливать после отбоя – это прямое нарушение школьного режима, – подколол ее Владька.

– Хорошо, скажу, – оставила без внимания его иронию Варвара.

– А там мы сами разберемся.

Даша боялась заснуть, но вспомнила о страхе, внезапно охватившем ее в зимнем саду. Это воспоминание мигом отбило у нее всякую охоту ко сну. Она завернулась в одеяло и стала ждать сигнала.

Вскоре школа угомонилась, перестали хлопать двери, прекратились шепотки, стихли шаги дежурных воспитательниц. Даша лежала и тревожно вслушивалась в ночную тишину. От голых деревьев за окном веяло тоской, мрачная тишина действовала на нее угнетающе, казалось, за дверью палаты притаился некий неведомый ужас...

Едва слышный стук в дверь заставил Дашу вздрогнуть.

Это же ребята, одернула себя девочка. Тихонько встала, набросила на пижаму теплый халат и прокралась в коридор.

– Даша, представь, – шепотом пожаловался ей Максим, – я бдю, не смыкая глаз, а этот жулик спит-сопит в свое удовольствие!

– Я на минутку задремал, нечаянно, – сказал Владька.

Неслышно ступая в мягких тапочках, к ребятам подошла аккуратная, подтянутая Варвара.

– Учитесь, – с удовольствием оглядел девочку Максим. – Рядом с Варварой вы напоминаете только что проснувшихся росомах.

– Вы с Варварой – скучные педанты, а мы с Дашей – творческие личности! У нас одежда в творческом беспорядке, – отговорился Владька, и ребята тихо двинулись к зимнему саду.

Не зря они добывали ключ: на двери оранжереи висел замок. Максим ловко открыл его и сказал Варваре:

– Закрой нас на замок и встань за углом. Вот тебе мой телефон, заметишь кого-то – два раза нажми на правую кнопку, у Владьки завибрирует мобильник, и мы будем предупреждены. Если это Прохвессор – замри, он рассеянный, не заметит. Когда он войдет – тоже заходи и начинай говорить про распорядок.

– А если он спросит, почему я сама после отбоя разгуливаю?

– Скажи, что тебя назначили старшей по этажу. Главное – вымани его из зимнего сада.

– Я поняла. А как вы собираетесь растения рассматривать? Если вы включите свет, может кто-нибудь из воспитателей заметить, стены-то стеклянные, – напомнила Варвара.

– Правильно подсказала, мы этого не учли, – поправил очки Максим. – Придется за фонариком идти.

– Не придется, я обо всем позаботилась, – Варвара вытащила из кармана фонарик. – Батарейки на два часа рассчитаны.

– Варвара, ты – незаменимый человек! – растрогался Владька.

– Да, – согласно кивнула Варвара.

Она заняла свой пост, а ребята вошли в помещение зимнего сада. Ночью здесь было жутковато. Темнота давила на стекла, зловеще ухмылялась мутная луна, шевелились распластанные по стенам тени...

– Цветок – в конце оранжереи, – прошептала Даша. Ей было страшно, темнота и безмолвие обостряли чувство тревоги.

– Здесь. – Ребята остановились в нескольких шагах от цветка. Максим включил фонарик, нащупал лучом бутон, накрытый стеклянным колпаком.

– Это он! – благодаря колпаку, Даша безбоязненно склонилась над цветком, вгляделась и отпрянула: – Он был другого цвета!

– То есть? – шагнул вперед Владька.

– Лепестки были нежно-бирюзовыми, с серебристым отливом, а теперь они – фиолетовые с темными пятнами.

– Может, это из-за колпака так кажется?

– Ерунда, колпак сделан из обыкновенного стекла, стекло может из-за преломления лучей визуально изменять форму предмета, но не цвет, – возразил Максим и протянул руку к колпаку.

– Не надо! – ударила его по руке Даша. – Я не перенесу этого запаха.

– А ты выйди, постой рядом с Варварой, а мы все рассмотрим и разнюхаем. Потом обменяемся впечатлениями.

Даша обрадованно сделала несколько шагов назад – и остановилась.

– Будет нечестно оставлять вас здесь одних. Вы же из-за меня пришли.

– Иди, иди, мимоза трепетная! Ты действуешь мне на нервы, из-за тебя и на меня тревожность нападает. – Владька подтолкнул Дашу вперед. – Иди, не нервируй нас.

Даша рысью добежала до двери, легонько поскребла по стеклу. Варвара открыла замок:

– А где остальные?

– Там остались. Они хотят колпак с цветка снять, а меня до сих пор при воспоминании о том запахе в дрожь бросает. Я лучше с тобой постою.

– Тс-с-с, – приложила палец к губам Варвара. – Кто-то идет!

Она выглянула из-за угла, хладнокровно вынула телефон и дважды нажала на кнопку. Спрятала телефон и потянула Дашу вниз. Даша присела на корточки. Мимо них тяжело протопал Прохвессор. Открыл замок, вынул что-то белое из кармана и скрылся за дверью. В конце зимнего сада вспыхнул неяркий свет.

– Не заметил, – облегченно выдохнула воздух Даша.

– Даша, он маску надел, – в обычно спокойном голосе Варвары чувствовалась тревога.

– Маску? Какую маску?

– Какую врачи носят, – пояснила Варвара.

– Зачем?

– Полагаю, чтобы воспрепятствовать проникновению инфекции, передающейся воздушно-капельным путем.

– Откуда в зимнем саду инфекция?!

– Инфекция может быть где угодно. Ой, я догадалась: маска предохраняет от запаха! Даша, я по телевизору видела: сильный запах некоторых цветов может усыплять и убивать. Человек засыпает, продолжает вдыхать смертельное благоухание – и умирает во сне. Так от запаха маков бывает и от роз, – прошептала Варвара.

– Значит, не зря он держит этот цветок под колпаком, – испугалась Даша. – А мальчики без масок!

– Ничего, сейчас я его прогоню. – И девочка уверенно вошла в оранжерею.

Услышав Варварины шаги, Прохвессор благоразумно потушил свет. Но Варвару не так-то просто было сбить с толку. Она нащупала выключатель, и оранжерея озарилась ярким светом. До Даши донесся ее строгий голос:

– Ты почему не в кровати? По распорядку в ночное время суток положено спать! Марш в кровать! Или я сейчас же зову воспитателей!

Прохвессор так обалдел от сурового напора Варвары, что беспрекословно покинул оранжерею. Он торопливо протопал мимо Даши и скрылся за углом. Девочка легкой тенью проскользнула в зимний сад. В лицо ей ударил густо насыщенный запахом цветов воздух.

– Мальчики, вылезайте! – велела Варвара.

Ребята не спешили выбираться из густых зарослей.

– Мальчики, это не смешно, вылезайте немедленно!

Как и в прошлый раз, Даша ощутила прилив острого пульсирующего страха.

– Мальчики, или вы вылезаете, или мы уходим и оставляем вас здесь на ночь, – потеряла терпение Варвара. Не получив ответа, она развернулась и кивнула Даше. – Пойдем, пусть сидят здесь, сколько влезет.

– Варвара, погоди, – остановила ее Даша, – мне кажется, что-то случилось! Не стали бы они так глупо шутить. – Она пристально осмотрелась, прикидывая, куда здесь можно спрятаться. У ребят было не так уж много времени, значит, притаились они где-то поблизости. Даша раздвинула густо сплетенные заросли двух растений и ахнула: судорога страха свела ей желудок. Владька и Максим ничком лежали за каменным бордюром.

– Что случилось? – Варвара взглянула на мальчиков. – Их надо немедленно разбудить и вывести на свежий воздух!

Даша одним прыжком преодолела препятствие и залепила Владьке звонкую затрещину.

– Ты чего?! – испуганно мотнул лохматой головой мальчик.

Отвечать было некогда. Даша повернулась к Максиму, правда, бить его не стала, обошлась более мягким методом.

– Вставай! – тряхнула она одноклассника. Максим уставился на нее бессмысленным взглядом, зевнул, чудом не вывернув челюсти, и объявил:

– Спать хочется...

Даша тряхнула его еще раз. Лязгнули зубы, слетели и жалобно звякнули упавшие на плиточный пол очки.

– Очки! – схватился за переносицу Максим.

– Потом горевать будешь! Быстро отсюда!

– Прохвессор ушел? – спросил Владька.

– Пойдемте! – чуть не заплакала Даша, схватила и потащила Максима через заросли.

– Можно их обойти, – спокойно подсказала ей Варвара.

Когда все эвакуировались, Даша плотно прикрыла дверь оранжереи и с облегчением заревела.

– Ты что? – вяло удивился Владька.

– Дураки вы, вот что!

Ясность внесла Варвара.

– Смотри, – она указала на сонного Максима, – спит на ходу. Ты тоже спал. Вы уснули в оранжерее. Этот запах усыпляет!

Владька запустил пятерню в волосы, почесал в затылке, чтобы подстегнуть умственную деятельность, и присвистнул:

– А ведь верно! Похоже, мы задремали чуток.

– Не задремали, а крепко уснули, – уточнила любившая порядок Варвара. – Я вас звала – вы не отзывались. Я решила, что вы бездарно шутите, и хотела уйти, – подумав, она честно призналась: – Даже хотела запереть оранжерею, чтобы вы в наказание просидели там всю ночь. Но Даша заподозрила беду.

– Спасибо тебе, добрая девочка, – отвесил ей дурашливый поклон Владька, попутно ущипнув клевавшего носом Максима.

– А?! – вскинулся Максим.

– Просыпайся, у нас сногсшибательные новости. Аромат этого цветка усыпляет! Если бы не девчонки, мы могли бы и не проснуться.

– Что ты имеешь в виду? – Максим по привычке собрался тронуть дужку очков, не обнаружил их и, вспомнив, что очки разбились, пригорюнился. – Седьмая пара за этот год! Мама опять будет жаловаться, что на меня очков не напасешься.

– Подумаешь, очки! – всхлипнула Даша. – Сейчас я тебе личность разобью! Я так испугалась!

– А я не успела, у меня заторможенные реакции, – сказала Варвара и посмотрела на свои часики: – Ребята, по-моему, нам пора спать.

Троица удивленно взглянула на нее: кто в такой ситуации может думать о сне?

– А по-моему, нам стоит еще разок взглянуть на прохвессорское изобретение, – азартно сверкнул глазами Владька.

– Давайте взглянем, – сонно согласился Максим, он так и не пробудился до конца.

– Тебе, я думаю, не стоит туда возвращаться.

– Без защиты никому не стоит туда идти, – заметила Варвара.

– Ты о чем?

– Вы не видели, а мы видели. Леонид, когда туда заходил, маску надевал!

– Маску? Кролика? Слона и алкоголика?! – хихикнул Владька.

– Ничего смешного, – укоризненно взглянула на него Варвара. – Он надевал защитную маску, как у врачей.

Сон слетел с Максима:

– Маску? Это интересно, выходит, он уже в курсе, что аромат его изобретения усыпляет. Чего же он там намешал? А главное – как ему это удалось?

– Я видела передачу про усыпляющие свойства некоторых цветов, – сказала Варвара.

– Варвара, чтобы усыпить человека, требуется море цветов! Миллион алых роз или маков! И это – долгая процедура. А нас вырубило за несколько минут. И от запаха всего лишь одного цветка. Улавливаешь разницу? – Максим повернулся к Владьке. – Давай обменяемся впечатлениями? Ты что помнишь? Я помню, как мы спрятались за бордюром. Мне было душно, и я подумал, что, если Прохвессор задержится надолго, я не выдержу.

– Мне тоже плохо дышалось, воздух будто загустел, – подхватил Владька, – стал каким-то тяжелым, неподвижным. И все – больше ничего не помню.

– Наверное, Прохвессор снял колпак с цветка, – предположила Даша. – А вы успели колпак снять?

– Снять успели, а рассмотреть чудо-цветок – не успели, – поморщился Максим.

– Завибрировал телефон, я едва успел водрузить этот колпак обратно. Зато я умудрился поцарапаться. – Владька показал оцарапанный палец.

– Промыть надо, если цветок усыпляет, то мало ли какая в нем зараза водится! – сказала Варвара. – У меня в тумбочке йод есть.

– Сначала еще раз посмотрим на этого растительного монстра, – упрямо наклонил голову Владька.

– Я боюсь, – дрогнула Даша. – У меня в оранжерее клаустрофобия начинается. Мне хочется бежать оттуда без оглядки!

– Мне тоже там не по себе, – признался Максим. – Панического состояния нет, но определенную тревогу я чувствую.

– А я ничего не чувствую, – передернул плечами Владька.

– Владлен, я всегда знала, что у тебя совершенно отсутствует чувство самосохранения, – важно кивнула Варвара. – Мне, например, в оранжерее тоже не нравится.

– Ну все – начали пугать друг друга!

Вспыхнул свет, и строгий голос дежурной воспитательницы Евгении Николаевны поинтересовался:

– Что вы тут делаете? Почему не спите?

Ребята испуганно дернулись, растерянно переглянулись. Первой пришла в себя Даша.

– Мы поспорили, – потупив глаза, призналась она.

– На предмет?

– Максим и Владлен утверждали, что все девочки – трусихи. – Даша одарила приятелей преувеличенно презрительным взглядом. – Мы немного повздорили, и я поклялась, что смогу провести час в темной оранжерее. Мы заключили пари.

– Ну и как? – слегка улыбнулась Евгения Николаевна.

– Что – как?

– Кто выиграл пари?

– Разумеется, я! – нахально ответила Даша.

– Понятно, – кивнула воспитательница. – А вы проверяли, выполнила ли Даша условия пари?

– Ага, – неохотно отозвался Максим.

– Понятно. А что здесь делает Варвара?

– Варвара – мой свидетель, – быстро нашлась с ответом Даша. – Она девочка честная и надежная, вот я и взяла ее в свидетели.

– Но, раз уж ты прошла проверку на храбрость, может, вы все отправитесь в постели? Если через пять минут вы будете крепко спать, я, так и быть, не стану записывать в журнал замечание. Я, честно говоря, заметила в оранжерее свет и решила, что там опять Старков засел. Так, время пошло! – И Евгения Николаевна демонстративно посмотрела на часы.


Глава 4

Лунный цветок


– Надо отвлечь Прохвессора и взглянуть на цветок при дневном свете, – сказал Максим.

– Как ты его отвлечешь? Он не вылезает из оранжереи, – уныло заметила Даша.

– Придумал! – подпрыгнул Владька. – Давайте скажем ему, что надо идти на прививку. Наш пингвин толстопузый жесть как уколов боится. После такого сообщения его все МВД России не отыщет!

Пришлось снова привлекать Варвару, уж ей-то Прохвессор поверит.

Не любившая врать Варвара в восторг от этой идеи не пришла, но передать сообщение согласилась. Через несколько минут после приглашения на прививку Леня Старков пронесся мимо ребят и растворился в длинных коридорах школы.

– Не забыл запереть, – отметил Максим, дергая навесной замок. – Хорошо, что мы ключом запаслись.

Еле дыша от волнения, ребята пробрались в конец оранжереи. Максим склонился над колпаком, внимательно рассмотрел растение и прищелкнул пальцами:

– Либо это обман зрения, либо фантастика!

– Что такое? – спросила стоявшая в стороне Даша.

– А ты подойди и посмотри. Это растение разрастается с невероятной скоростью!

Владька с интересом разглядывал чудо-цветок:

– Факт, оно чудовищно быстро растет.

Даша не выдержала и приблизилась. Растение и в самом деле невероятно разрослось, от толстого стебля отходило множество ответвлений. Зеленый клубок уже с трудом помещался под стеклянным колпаком.

Владька взялся за стеклянный колпак.

– Не смей! – ударила его по руке Даша.

– Надо же его детально рассмотреть.

– Оно ведь нас усыпит!

– Леонид сидел без маски, – сообщила Варвара.

– Значит, он не снимал колпак.

– Снимал, колпак стоял вот здесь, я видела. Когда я сказала, что надо идти на прививку, Леонид собрал побеги, скрутил их в кольцо и накрыл колпаком.

– Варвара, ты ничего не путаешь? – спросил Максим.

– Нет, я ничего не путаю.

– Варвара никогда ничего не путает, – подтвердил Владька.

– Спасибо, Владлен, – сдержанно поблагодарила Варвара.

– Это что же получается – Прохвессор сидел здесь без маски, цветок был открыт и не усыпил его? Есть над чем голову поломать! – задумался Максим.

– А что тут голову ломать? И так все понятно, – пожал плечами Владька.

– Да? И что тебе понятно? Я, например, не вижу между нами особой разницы. И мне непонятно, почему нас цветок усыпил, а Прохвессора помиловал? Он его считает своим генетическим отцом и не травит?

– Ночью Прохвессор был в маске, – напомнил ему Владька.

– И что?

– А то! Ночью – в маске, днем – без. Не понимаешь?

– Ты хочешь сказать, что днем цветок не опасен? – догадалась Даша.

– Умница! Неси дневник, поставлю «пятерку» за сообразительность, – ехидно похвалил ее Владька.

– Мысль интересная, – пробормотал Максим и ухватился за колпак. – Проверим гипотезу?

– Проверим.

Максим снял с горшка стеклянный колпак и отставил его в сторону. Упругие глянцевые кольца с тихим шелестом развернулись. Даша на всякий случай отступила назад. Несколько секунд Владька с силой втягивал носом воздух, потом обрадованно закричал:

– Не пахнет! Честное слово, не пахнет!

Даша осторожно повела носом. В оранжерее пахло влажной землей и листвой, терпкий цветочный аромат не ощущался.

– И чувство тревоги не возникает, – отметил Максим.

– Точно, а вчера мне было беспокойно, – поежился Владька.

– Гипоксия.

– Как ты сказал? – Даша взглянула на Максима.

– Цветок вызывает гипоксию – кислородное голодание. В свою очередь, кислородное голодание вызывает чувство беспокойства и тревоги, возникает сонливость.

– Так ведь сонливость, а не стремительный отрубон, – возразил Владька. – Что-то не то с этим загадочным растением.

– Кто бы спорил, – охотно поддержала друга Даша.

– Даш, а когда Прохвессор тебе в первый раз показывал цветок, в какое время суток это было? – спросил Максим.

– Вечером, после ужина.

– Можно сказать, ночью. Накрывайте это чудо природы и пойдемте отсюда. Не ровен час, Прохвессор прознает о том, что мы его обманули, и припрется. Ему пока ни к чему знать, что мы узнали о его тайне.

Легко сказать, накрывайте! Даша наотрез отказалась прикасаться к цветку, растение вызывало у нее непреодолимое отвращение. Максиму и Владьке пришлось здорово попыхтеть, упрятывая непослушные скользкие побеги под колпак.

– И что дальше? – поинтересовалась Даша, когда растение было надежно укрыто стеклом.

– Дальше? Будем наблюдать и за Прохвессором, и за растением, – сказал Владька. – Чует мое сердце, у нас еще будут проблемы с ними обоими.

Максим с задумчивым видом ковырял палочкой землю в соседней кадушке.

– Макс, что ты молчишь? – окликнула его Даша.

– Думаю. Одного не могу понять, как Прохвессору удалось в пещерных условиях вывести усыпляющее быстрорастущее растение?

– Дуракам везет! – безулыбчиво отрезала девочка.

– Зря ты так, – покачал головой Максим. – Наш Прохвессор – далеко не дурак, он обладает блестящим интеллектом.

– Старков?! Интеллектом?!

– Даша, Прохвессор – отличник!

– Это не самый страшный его недостаток, – съязвила Даша.

– А ты обращала внимание, сколько времени он тратит на уроки? Нет? А зря! Мизер! Готовится только к первому уроку, остальные задания делает на переменах. У него потрясающая память, за перемену он умудряется выучить длинное стихотворение, легко пересказывает параграф учебника, задачи щелкает, как орешки. Я тоже хорошо учусь, но мне приходится прилагать определенные усилия, а Леньке все дается легко.

– Мозги у Прохвессора первоклассные, – поддержал приятеля Владька. – Помнишь, мы всем классом над мудреной задачей бились, а он ее за минуту решил.

– Все равно он противный, жалкий и мерзкий, – упорствовала Даша.

– Противный и глупый – разные понятия. Человек может быть неприятным, но умным. А противный он потому, что неопрятный и грубый, – пояснил Максим. – Ладно, я пойду, пороюсь в Интернете, может, что-нибудь полезное накопаю, а вы присматривайте за Прохвессором.

Максим до самого ужина просидел за компьютером.

– Нашел что-нибудь интересное? – спросил Владька.

– Кое-что нашел, – потер воспаленные глаза Максим. – Во-первых, генетически изменить растение в таких условиях невозможно. Во-вторых, вы слышали когда-нибудь о лунных растениях? На некоторые растения лунный свет оказывает странное воздействие: они начинают сильнее пахнуть, быстрее расти, цветут лишь в лунные ночи.

– Папоротник, например, – подсказала Даша.

– Ученые давно доказали, что папоротник не цветет, – усмехнулся Владька.

– Кому доказали? Легенды не рождаются на пустом месте! Многие народы верят в то, что в ночь на Ивана Купалу папоротник цветет, только увидеть это может не каждый.

– Насчет лунных растений тоже нет серьезных работ. Так – догадки, предположения, смелые гипотезы, – сказал Максим. – Но наше растение под их описание подходит: душит ароматом, навевает тревогу, вгоняет в сон.

– Это растение описано в Интернете? – изумилась Даша.

– Не конкретно это, но, согласись, похоже.

– Очень.

– Только нашел я это в разделе «Магия растений». Там приводятся всякие легенды о цветах, описания использования растений в магических ритуалах и тому подобное.

– Не пойму, ты на что намекаешь? Хочешь сказать, что Прохвессор колданул малость? – спросил Владька.

– Ни на что я не намекаю. Я в колдовство не верю, но описание ведь очень похоже, верно?

Ребята помолчали, переваривая новость. Варвара нарушила молчание, деловито поинтересовавшись:

– А что там еще написано? Эти растения представляют собою опасность?

– Некоторые – да. Если провести над растением ритуал, наподобие заклинаний Вуду, то оно потом подчиняется приказам человека, совершившего обряд, и делает то, что он прикажет.

– Что именно? – решила внести ясность Даша.

– Например, вползает к человеку в дом и удушает его. Или проникает под кожу, разрастается и губит жертву.

– Я по телевизору видела, как кактус вырос на руке у девушки. Она укололась кактусом, и он пророс под ее кожей, – вспомнила Варвара.

– Я тоже эту передачу видела, – содрогнулась Даша и потерла руку. – Гадость!

– А я про змей читал. Заклинатель может сделать так, что змея проберется в дом врага и ужалит его, – поделился с ними своими знаниями Владька.

– Змеи – тоже гадость!

– Сегодня ночью мы проберемся в оранжерею и понаблюдаем за растением.

– Опять?!

– Снова! – подмигнул Владька.

– Должны же мы изучить эту редкую растительность, – весело согласился Максим.

– Я больше не буду нарушать режим, – поджала пухлые губы Варвара.

– Струсила? – поддел ее Владька.

– Отнюдь, просто я не хочу, чтобы меня исключили за нарушение режима. Ты не представляешь, как трудно было попасть сюда.

– Зато я хорошо представляю, как ты всех достала, пытаясь попасть в Лесную школу! – закатил глаза мальчик.

– Отстань от нее, – заступилась за Варвару Даша. – Не хочет человек нарушать режим – не надо.

– А ты как? Пойдешь с нами? Или тоже режим нарушить боишься?

– Режим нарушить не боюсь, я мерзкого растения боюсь, но пойду, – спокойно ответила Даша.

– Пойдешь, чтобы не прослыть трусихой? – не отвязывался Владька.

– Пойду, потому что хоть мне и страшно, но интересно. И врага надо знать в лицо.

– Ух, ты!

– Перестань к ней цепляться, – остановил приятеля Максим. – У нас есть дела поважнее, надо подготовиться к походу, принять меры безопасности.

Владька поймал его мысль на лету:

– В кабинете гражданской обороны противогазы и респираторы есть. Кажется, он еще открыт, там редколлегия стенгазету делает.

Ребятам удалось незаметно стащить несколько противогазов. Владька немедленно натянул противогаз и объявил, что он – слоник.

– Прекрати! – прикрикнула Даша и стянула с него противогаз. – Увидит кто-нибудь из воспитателей – отберет!

Владька недовольно фыркнул, но требовать противогаз обратно не стал.

– Все эти вещи полежат у меня, – сказала Даша. – А то знаю я его, – она бросила на Владьку подозрительный взгляд, – не удержится, напялит и начнет народ пугать.

– Что я, не понимаю, что ли, – обиженно протянул мальчик.

– Понимаешь, только делаешь наоборот, – фыркнула Даша и юркнула в свою палату.

Девчонки готовились ко сну, умывались, расчесывали волосы. При Дашином появлении никто не обратил на нее внимания – слишком явно не обратил.

Даша спрятала пакет с противогазами в шкаф, плюхнулась на кровать и спросила:

– Вы почему такие смурные?

Света и Полина промолчали, Соня неопределенно пожала плечами:

– Так.

Даша расстелила постель, переоделась в пижаму и спросила:

– Кто со мной пойдет умываться?

Света и Полина вновь не ответили, а Соня язвительно заметила:

– А разве ты теперь не с Максом и Владом умываться ходишь?

– Так, не поняла? Девочки, в чем дело?

Девчонки переглянулись, и Соня неприятно улыбнулась:

– Дело в том, что мы с тобой больше не хотим дружить. Ты нами пренебрегаешь.

– Соня, девочки, да вы что?!

– А что? Ты который день от мальчишек не отлипаешь. А еще клялась, что Владик тебе не нравится! Что вы – просто друзья, – не выдержала Соня.

– Но мы на самом деле просто друзья, – растерялась Даша.

– Вот и дружи со своими друзьями, а к нам не лезь! Мы тебе больше не подруги!

Даша схватила мыло, щетку и полотенце и выскочила из палаты. Следом за ней в умывальную, крадучись, вошла Света и негромко пробормотала:

– Даш, ты не обижайся, Сонька сегодня Владьке записку написала, предложила дружбу, а он ей не ответил. Вот она и злится.

– А я здесь при чем?

– Сонька решила, что он в тебя влюблен.

– Ерунда! Нам интересно вместе, вот и все.

– Ты не расстраивайся, через несколько дней она остынет и простит тебя, – утешила ее Света.

– Простит?! А за что, собственно говоря?! – возмутилась Даша. – За то, что Владька не ответил на ее записку?!

– Даш, ты же знаешь, что Сонька считает себя неотразимой. Она пережить не может, если кто-то влюблен не в нее, а в другую девочку. Ты поменьше общайся с Владиком, и она перестанет злиться.

– Плевать мне на нее! Пусть злится, пока не лопнет, это ее проблемы.

– Не ссорься с ней, – забеспокоилась Света. – Ты Соньку плохо знаешь, она столько пакостей может сделать! Сегодня она, например, подбивала нас выгнать тебя из палаты.

– Да? И как, у нее получилось? – зло прищурилась Даша.

– Мы ее не поддержали, – дипломатично ответила Света.

– А что так? Вы же за ней бегаете, как Бобик за хвостом. Подлипалы!

– Даш, ты чего?! Ты же знаешь, я всегда за тебя...

– За меня? – язвительно усмехнулась Даша. – Это ты здесь – за меня, а там – льстивой кошечкой вокруг Соньки крутишься, в рот ей заглядываешь.

– Никуда я не заглядываю, я пытаюсь со всеми поддерживать хорошие отношения, не люблю ссориться, – смущенно отвела глаза Света.

– Да? А если мы сейчас устроим голосование, решим, оставаться мне в палате или перебираться в другую, ты за кого проголосуешь?

– Я?! – Девочка смущенно захлопала прямыми, как стрелы, ресницами. – Зачем доводить до голосования?

– Хочу выяснить, имеете ли вы с Полиной свое мнение, отличное от Сонькиного?

– Даш, не надо, а!

– Чего не надо?

– Не надо ссориться.

– Света, нельзя всю жизнь петь с чужого голоса, так и останешься... подлипалой. – Даша выдавила пасту на щетку. – Все, иди к своей Сонечке, дай мне спокойно умыться.

Расстроенная Света ушла, а Даша отложила щетку и уставилась на свое отражение в зеркале. Ох, уж эта Соня! И повезло же Даше попасть с ней в одну палату. Соня – прирожденный лидер и не может перенести, если кто-то ускользает из-под ее власти. В их городском классе тоже есть две лидерши, и девчонки разделились на две группы, но Даша умудрялась существовать сама по себе. К ее независимости привыкли и не требовали, чтобы она примкнула к какой-либо группировке. А здесь... здесь все сложно. Соня объявила себя звездой и подмяла под себя почти всех девчонок. Но до сегодняшнего дня она к Даше не цеплялась, осторожно присматривалась, изучала ее. А сегодня, видимо, решила выместить на ней зло за Владькино пренебрежение. Может, действительно, перебраться в другую палату? Нет, это воспримут как проявление слабости. По опыту Даша знала: только дай слабину – сразу заклюют. Нет, уходить из палаты она не собирается! Если Соня жаждет войны – она ее получит.


Глава 5

Ссора


Открыв дверь оранжереи, Максим с Владькой выстроили у входа пирамиду из стаканов, позаимствованных в столовой.

– Примитив, но в нашем случае сработает. По крайней мере, мы будем предупреждены, если Старков заявится, – сказал Максим.

Тихой вереницей ребята вошли в озаренную лунным светом оранжерею. Даша принялась натягивать противогаз.

– Подожди, – остановил ее Владька, – рано еще, цветок-то под колпаком.

– Отстань, – ощетинилась Даша, – мне так спокойнее, и я чувствую запах.

– Это тебе кажется.

Но Даше не показалось: минуту спустя и Максим поморщился:

– А ведь Дашка права, я тоже чувствую благоухание.

– Это розы пахнут. – Владька указал на розовые кусты у стены.

Даша отчаянно замотала головой и замычала, сообразив, что ее не слышат, отлепила край резиновой маски от лица:

– Розы пахнут не так! – С сочным шлепком противогаз вновь прилип к ее коже.

– Я, пожалуй, тоже наряжусь, – решил Максим. Надел средство химзащиты, сделал пару шагов, споткнулся о каменный бордюр, покрутил головой и стянул противогаз. – В нем некомфортно и почти ничего не видно.

Владька примерил противогаз, помотал «хоботом» и заявил:

– А мне нормально.

– Ну, и носи на здоровье, – ласково разрешил ему Максим.

– А ты как же?

– А я воспользуюсь природной смекалкой. – Максим извлек из кармана огромный носовой платок и повязал его на лицо на манер техасских бандитов.

– Слабоватая защита, – оттянул противогаз ото рта Владька.

– Сойдет, зато у меня останется свобода передвижения, обзора и общения. Почувствую, что отрубаюсь, тогда и надену это недоработанное изделие. – Максим помахал противогазом. – А завтра мы поменяем противогазы на респираторы.

Даша была права, утверждая, что она чувствует аромат цветка. Растение так буйно разрослось, что приподняло стеклянный колпак, и запах расползся по оранжерее.

Владька по-петушиному рассматривал растение, заходя сбоку, смотрел на него то одним, то вторым глазом. Намаявшись, он сорвал противогаз. В его карманах отродясь не водилось носовых платков, поэтому он натянул на нижнюю часть лица футболку.

– Ого! – глухо пробурчал он из-под плотной ткани. – Прохвессорское детище активно набирает рост. – Посмотрел на небо и заметил: – Полнолуние!

Яркий диск луны резко и тревожно выделялся на фоне темного неба. Ветер раскачивал верхушки сосен, хлестал по стеклянным стенам оранжереи.

– В такую ночь хорошо фильмы ужасов снимать. – Максим решительно освободил растение от колпака. Гибкие побеги рванулись на свободу. Одна плеть развернула маслянисто сверкающие кольца прямо у Дашиных ног. Придушенно взвизгнув, девочка отскочила в сторону.

– Тише ты! – прошипел Владька и ткнул пальцем в ближайшую ветвь. – Глядите, оно цвести собирается!

Максим направил луч фонарика и разглядел крошечные серебристо-голубые бутончики.

Зазвенели покатившиеся по полу стаканы. Максим моментально погасил фонарик, ребята притаились за кадками с пальмами. Они ожидали появления Прохвессора, но в оранжерее было тихо, как в склепе. Максим уже собирался дать сигнал вылезать из укрытия, но услышал чьи-то тихие неуверенные шаги. Шаги то стихали, то возобновлялись.

Максим был уверен, что это не Прохвессор, Леня топал, как эскадрон гусар, а неожиданный посетитель двигался неуверенно, но легко. Шажок, еще шажок, еле слышный шелест листвы – и наступила напряженная тягучая тишина.

Даша толкнула Владьку локтем. Он в ответ нащупал ее руку и пожал холодные пальцы: жди, мол!

Время словно остановилось, тишина окутывала их, давила, угнетала. Владька не выдержал: решительно поднялся и вышел из-за кадки. Мертвенный свет луны падал на безвольно распростертую на полу фигуру.

– Свет! – сдавленно выкрикнул мальчик.

Максим поспешно щелкнул кнопкой фонарика, навел дрожащий луч на безжизненную фигуру. Даша качнулась, из-под противогаза послышалось ее испуганное мычание. Возле каменного бордюра, опоясывающего газончик, уютно свернулась Соня. Но не охвативший девочку сон до дрожи напугал ребят – с дурманящими свойствами цветочного аромата они уже познакомились, – их ужаснуло другое. Гибкий побег плотно обвевал тонкое Сонино запястье, острые шипы впились в кожу, бирюзовый бутон на глазах менял цвет, приобретал фиолетовый оттенок, скрученные в трубочку листья плотоядно подрагивали, прозрачный стебель потемнел, по нему толчками продвигалась темная жидкость.

Владька скрипнул зубами, удерживая крик. Цветок пульсировал, выкачивая из Сони кровь! Потрясенный Максим впал в оцепенение.

Как ни странно, первой опомнилась Даша. Бросилась к Соне и голыми руками стала с яростью рвать хищную плеть. Но растение оказалось на редкость прочным: отлетело несколько листьев, а стебель продолжал, подрагивая, тянуть из девочки кровь. Владька лихорадочно шарил глазами по темным углам оранжереи, отыскивая какой-нибудь садовый инвентарь. Взгляд его упал на стеклянный колпак. Мальчик схватил его и ударил о бордюр, выбрал длинный острый осколок и полоснул им по стеблю. Отрезанная часть мгновенно обмякла, и Даше удалось освободить Сонину руку. Из разрезанного стебля вытекла крошечная лужица крови. Покалеченная ветвь с отвратительным шелестом скрутилась в кольцо.

– Соня! – Владька легонько похлопал девочку по щекам.

Даша оттолкнула приятеля и сильно растерла мочки ее ушей. Где-то она читала, что это лучший способ привести человека в сознание: мочки ушей очень чувствительны к боли. Сработало – Соня приоткрыла мутные глаза.

– Соня, вставай. – Владька с усилием поставил девочку на ноги. – Пошли. Вот так, молодец! Шажок, еще шажок, – хрипло заворковал он.

Несмотря на весь ужас ситуации, Даша почувствовала укол ревности. Нянчится с ней, как с родной! Знал бы Владька, какой скандал закатила ей эта милая девочка сегодня вечером, то есть уже вчера!

...Когда вчера вечером Даша вернулась в палату, ее встретили враждебным молчанием. Но долго молчать Соня не умела и агрессивно ринулась в атаку.

– Мы с девочками посоветовались и решили, что тебе лучше будет переселиться в другую комнату, – объявила Соня.

Даша насмешливо дернула уголком рта и ехидно поинтересовалась:

– А мое мнение на этот счет кого-нибудь интересует?

Соня выразительно изогнула бровь:

– Не очень!

– Даже так? Девочки, вы тоже так считаете? – Даша требовательно уставилась на соседок.

Света прикинулась глухой, Полина взглядом попросила поддержки у Сони.

– Ставлю вопрос на голосование. Девочки, вы считаете, что мне нужно перейти в другую палату? – спросила Даша.

Девочки прятали глаза и молчали.

– Молчите? Будем голосовать поименно, – жестко усмехнулась Даша. – Начнем со Светика. Светочка, ты хочешь выгнать меня из палаты?

Света жалко сморщилась и выдавила:

– Я не знаю...

– Как это не знаешь, вы же советовались? А посоветовавшись, приняли решение. Света, лично ты какое решение приняла? – безжалостно давила на нее Даша.

Пользуясь моментом, Полина прошуршала тапками к выходу. Даша шагнула назад и в сторону – и оказалась возле двери, для верности сжала пальцами ручку. Никто отсюда не выйдет, не высказав своего мнения!

– Мне надо в туалет, – пискнула Полина.

– Потерпишь! Света, отвечай быстрее, а то Поля описается. Жду твоего решения! Отвечай: ты против моего проживания в этой палате?

Загнанная в угол Света, не поднимая глаз, тихо сказала:

– Мне ты не мешаешь.

– Не слышу!

– Мне ты не мешаешь, – отчаянно выпалила Света и нервно хрустнула пальцами.

– А ты, Поля, как считаешь? – преувеличенно вежливо поинтересовалась Даша у Полины.

– Так же!

– Хочу услышать развернутый ответ.

С неожиданным вызовом Полина взглянула на Соню и тряхнула темной гривкой волос:

– Меня вполне устраивает твое соседство!

– Ах, так?! – прикусила губу Соня. – Тогда я перееду, но учти: завтра у нас наступит свобода слова!

– Ну и говори! – звеняще выкрикнула Полина, бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.

Даша села рядом, погладила Полину по выступающим лопаткам и успокоила ее:

– Не волнуйся, ничего она не скажет, побоится.

Ответ последовал незамедлительно. Соня перестала швырять в сумку вещи, задрала остренький подбородок и оскалила мелкие зубки в злобной улыбке:

– Еще как скажу! Завтра вся школа узнает, что ты до писка втрескалась в Максима! А он на тебя и смотреть не хочет! Помнишь, что он тебе ответил?

Полинина спина окаменела. На секунду Даша пожалела, что спровоцировала Соню на откровенный выпад. Но нельзя же позволить, чтобы она и впредь шантажировала Полину, угрожая выдать ее тайну!

– И что же ответил Максим?

– Тебе этого лучше не знать, – высокомерно крутанула носом Соня. – Это такой позор для девочки!

Даша облегченно вздохнула. Она неплохо изучила приятеля и была на сто процентов уверена, что ничего оскорбительного Максим сказать о Полине не мог.

– Полина, Сонька врет и не краснеет. Я не знаю, в чем дело, но ничего плохого Максим сказать о тебе не мог и уж не стал бы он передавать это через Соньку, он ее терпеть не может.

– Правда? – Полина повернулась, на ее щеках слабо мерцали дорожки слез.

– Честное слово. А что тебе Соня сказала?

– Сначала она убеждала меня, что я... – девочка протяжно всхлипнула, – нравлюсь Максиму. Я понимаю, это глупо, но я поверила.

– А ты ему нравишься, – засмеялась Даша.

– Очень интересно! Я, наверное, задержусь и послушаю эту сказку Венского леса. – Соня приняла позу светской львицы.

Даша почувствовала, как вновь вся Полина сжалась.

– Не задержишься, – пообещала Даша, рывком встала, взяла Сонину сумку с вещами и выбросила ее за дверь.

С возмущенным криком Соня бросилась за своим имуществом.

– Остальное тоже выкидывать или сама соберешь?

Соня проворно собрала остальные вещи и, виляя бедрами, выплыла из комнаты. Напоследок она пообещала:

– Вы еще пожалеете!

– Конечно, пожалеем, – безмятежно согласилась Даша. – Уже жалеем... девчонок, к которым ты заселишься.

За Соней захлопнулась дверь, и Даша вернулась к Полине:

– Рассказывай!

– А нечего рассказывать, – вытерла слезы Полина. – Соня уговорила меня написать Максу записку. Я написала, она передала, а он... он ответил, что с такой, как я, он бабочек на одном гектаре ловить не станет, не то что дружить!

– Брехня! – стукнула ладонью по тумбочке Даша. – Максим никогда так не сказал бы. Уверена: Сонька все выдумала. Она ведь тебе на словах это передала? Точно, брехня. Что за зловредное создание! Пакостит всем подряд. И этой ерундой она тебя шантажировала?

– Да, грозилась всем рассказать о том, что Макс мне нравится. И о том, что он мне ответил. А если она все-таки расскажет, то есть наврет?

– Соня не станет беспардонно врать. Она злыдня, но не идиотка, соображает, что эта история дойдет до Максима, и он устроит ей головомойку. Впрочем, головомойки Соньке и так не избежать – я сама все расскажу Максиму. Готова поспорить, она и записку твою Максиму не передавала.

– Думаешь? – Полина с надеждой взглянула на подругу.

– Уверена, – соврала Даша. Возможно, записку Соня и передала по назначению, но точно одно: ответить ТАК Максим не мог. Промолчать – мог, оскорбить – нет.

– Даша, я тебя умоляю, не говори ему ничего!

– Как скажешь. А жаль, я бы с радостью вывела Соньку на чистую воду.

– Зря ты так с Сонькой, – влезла Света, – она теперь затаит обиду и при первом же удобном случае непременно отомстит.

– Кротость – достоинство жертв! – огрызнулась Даша. – Не в моем характере терпеть и молчать. Да и как она мне отомстит? В мой компот плюнет?

Зря она так легкомысленно отмахнулась от Светкиного предупреждения! Соня жаждала поквитаться за обиду и задумала роскошную месть. Ночь не спала, следила за Дашей. Если бы Дашу обнаружили ночью в оранжерее, да еще с двумя мальчиками, разразился бы скандал. А уж Соня состряпала бы грязную сплетню, она в таких делах мастерица.

Владька встряхнул Соню:

– Ты идти можешь?

Соня обвела ребят мутными глазами и ничего не ответила.

– И куда ее, такую?

– В медпункт, – ни секунды не раздумывал Максим. – Без наблюдения врача ей никак нельзя. Только вот как мы объясним свое присутствие здесь?

– Не надо ничего объяснять. Поможете мне допереть эту звезду до медпункта, а там я сама разберусь, – сказала Даша.


Глава 6

Как быть?


У дверей медпункта ребята разделились: мальчики, покоряясь строгому Дашиному приказу, отправились в палату, а Даша, с трудом удерживая Соню, громко постучала в дверь.

– Вот, пошла в туалет и нашла Соню, она лежала на полу, без сознания, – сказала Даша пожилой медсестре Татьяне Ивановне.

Татьяна Ивановна уложила Соню на кушетку, пощупала пульс, приложила ладонь к ее лбу и подняла трубку телефона. Врач Людмила Витальевна прибежала через десять минут, захлопотала около Сони.

– Что с ней? – подала голос Даша.

– А ты почему еще здесь? Иди спать, – спохватилась Татьяна Ивановна.

– Сейчас пойду, вы только скажите, что с ней?! Я же все равно не засну, волноваться буду!

Ответила ей Людмила Витальевна:

– Трудно сказать вот так, навскидку, но подозреваю, что девочка находится в состоянии глубокого шока.

– Мы с ней вчера поссорились, – тихонько пробормотала Даша.

По лицу Людмилы Витальевны пробежала слабая улыбка:

– Насколько я знаю Соню, она постоянно с кем-нибудь конфликтует. Думаю, тут дело не в ссоре.

Уж кто-кто, а Даша-то отлично знала, что дело не в ссоре, но сказать правду она не могла без риска быть переведенной из школы санаторного типа в психиатрическую лечебницу.

– Пойду я спать. – Голос ее предательски дрогнул.

Доктор внимательно посмотрела на девочку и кивнула медсестре:

– Татьяна Ивановна, накапайте Даше успокоительного, иначе не уснет ведь она.

Медсестра вручила Даше мензурку с темной жидкостью. Даша послушно проглотила совсем не противное лекарство и тяжело побрела в палату.

По дороге ее перехватили мальчики:

– Ну, что там?

– Состояние глубокого шока.

– Это пройдет, – авторитетно заявил Максим.

– А что потом будет? Когда она расскажет, что случилось на самом деле?

– Даш, кто ж ей поверит? – хмыкнул Владька. – Решат, что девочка того, параноидальными фантазиями страдает. Ты бы поверила?

– Раньше – нет, а теперь я во что угодно поверю, – уныло качнула головой Даша.

– Это потому, что ты сама, своими глазами все видела. Даже если мы все трое начнем рассказывать о растении-кровопийце, нам никто не поверит.

– Мы можем привести доказательства!

– Можем, только нам сначала придется языки стереть до корня, уговаривая их провести эксперимент. И не факт, что растение нападет, может, в нем агрессия просыпается только в период полнолуния, – сказал Максим. – И вы забыли о Прохвессоре. Если он заподозрит, что его детищу угрожает опасность – пересадит коварный побег и запрячет его так, что и ФСБ не отыщет. И снова начнет выращивать монстров.

– И что ты предлагаешь? – прищурился Владька.

– Пока ничего. Знаю одно: уничтожать диковинное растение нельзя, оно имеет научную ценность. Прохвессор умудрился видоизменить растение!

– Умудрился, – вздохнул Владька, – такие мозги – и такому дураку достались! Нет, чтобы что-нибудь полезное вывести, например, клубнику морозоустойчивую, а он вырастил гадость кровососущую! И нельзя этого растительного вурдалака ученым показывать, они же все на оборонную промышленность работают, представляешь, что они могут натворить с помощью этого видоизмененного цветка?!

Максим содрогнулся и легонько толкнул Дашу:

– А ты что по этому поводу думаешь?

Даша похлопала слипающимися ресницами и, подавив зевок, пробормотала:

– Ничего не думаю, спать хочу, меня снотворным напоили.

– Тогда – по койкам, а утром на свежую голову устроим мозговой штурм и решим, что делать дальше.

* * *


Утром до начала занятий Даша успела забежать в медпункт. К Соне ее, конечно же, не пустили.

– Все в порядке, спит она, – потирая покрасневшие от бессонной ночи глаза, сказала медсестра. – Вечером приходи.

Немного успокоенная, Даша пошла на уроки.

Во время большой перемены ребята устроили большой совет.

– Растение нужно уничтожить! – горячилась Даша.

Максим более спокойно отстаивал противоположную точку зрения: он считал, что редкое растение надо сохранить и всесторонне изучить. Владька задумчиво молчал.

– А ты чего помалкиваешь?! – набросилась на приятеля Даша. – Скажи, что эту гадость нужно немедленно изничтожить!

– Уничтожить уникальное растение! – возмутился Максим и обратился к другу за поддержкой: – Влад, объясни Даше, что уничтожать единственное в своем роде растение – это кощунство и варварство! Ну что ты молчишь?!

– Не знаю, что сказать, – непритворно вздохнул Владька.

Ребята на мгновение лишились дара речи.

– Ты – и не знаешь, что сказать?! – потрясенно выдохнула Даша. – У тебя же всегда на все есть готовый ответ!

– А сегодня – нет. Слишком уж вопрос заковыристый. С одной стороны, Даша права: растение представляет угрозу и спокойнее немедленно уничтожить его, но, с другой стороны, и ты, Макс, прав: цветок уникален и представляет несомненный интерес для ученых.

– Уничтожить ради спокойствия! Если бы все, как вы, рассуждали, в мире ни одного научного открытия бы не случилось! – воскликнул Макс.

– Некоторые открытия лучше бы и не совершались, – буркнула Даша.

– Какие, например? – воинственно спросил Максим.

– Например, атомная бомба!

– Насчет бомбы согласен, а атомы – вещь полезная, без них нельзя...

– Кому нельзя? – ехидно вопросила девочка. – Что именно без них нельзя?

– Много чего без них нельзя.

– Все, хватит препираться, – потерял терпение Владька.

– Мы не препираемся, мы полемизируем, – пояснил Максим.

– В споре рождается истина, – поддержала его Даша.

– В вашем споре ничего не рождается, только время зря теряем! Перемена скоро закончится. Итак, что вы предлагаете?

– Изничтожить!

– Сохранить!

– Ясно, мнения разошлись, прения продолжаются. Значит, так: Даша предлагает уничтожить опасное растение. Допустим, мы соглашаемся с ее предложением... Максим, не смотри на меня волком, я сказал, допустим! Мы соглашаемся и избавляем себя и весь мир от монстра-кровососа. Дальше что? Даша, я к тебе обращаюсь.

– Ничего, – растерянно пожала плечами девочка. – Уничтожили – и все.

– Не все, – уловил мысль друга Максим. – Прохвессор взбодрит свой агрессивный интеллект и выведет нового растительного монстра.

– Ну, тогда я не знаю, что делать!

– А я предлагаю: передать видоизмененное растение в руки ученых, пусть поломают свои умные головы, решая, как с этой диковиной поступить.

– Они придумают, – угрюмо сказал Владька, – так придумают, что всем тошно станет!

– Вот-вот, – со злостью поддержала Владьку Даша. – Еще неизвестно, как ученые надумают этого кровопийцу использовать! Новости послушаешь – и создается впечатление, что они только и думают, что бы такое открыть, чтобы добрым людям жизнь испортить! Катастрофы всяческие предсказывают и концы света, только не могут прийти к единому мнению – от чего мы все загнемся?

– Но можно же выбрать хорошего, порядочного ученого, – не очень уверенно сказал Максим.

– У тебя есть знакомые ученые? – вскинула брови Даша.

– У меня нет, но у папы много друзей в Академгородке, среди них есть и ученые, между прочим, очень порядочные люди.

– Ты идеалист, Максим, – кисло улыбнулся Владька. – Ну, допустим, ученый займется исследованием этого растения, допустим, в одиночку, изучит его, а потом – неужели ему не захочется раструбить о своем открытии на весь мир?! Все хотят славы и признания. Или он придумает, как использовать это растение в мирных целях, и объявит о своем открытии, руководствуясь исключительно добрыми побуждениями. Тут же понабегут вояки, а уж они-то сообразят, как употребить подобного монстра, и сомневаюсь, что в мирных целях. Но если ты знаешь ученого, который всесторонне изучит прохвессорское изобретение и не позволит этому генетическому недоразумению навредить людям, то я готов торжественно вручить ему и растение, и Прохвессора: пусть исследует обоих! Но ты должен поручиться за этого человека!

– Влад, ты требуешь невозможного, – расстроенно заморгал Максим. – Как я могу ручаться за кого-то, тут иной раз за себя самого поручиться не удается.

– Вот! – торжествующе завопил Владька. – О чем и речь!

– Владислав, так громко кричать неприлично, – одернула Владьку незаметно подошедшая Варвара. – И почему ты не идешь в класс, звонок уже прозвенел. – Она оглядела ребят и строго добавила: – Всех касается, вам всем пора быть в классе.

– А тебя звонок не касается? – рассердилась Даша. – Тебе не надо идти на занятия?

– Из-за вас и опаздываю, – как ни в чем не бывало, заявила Варвара, развернулась так быстро, что толстые жгутики косичек хлопнули ее по спине, и торопливо пошла по коридору.

* * *


Ребята уныло побрели к кабинету литературы. Но литература не лезла в их занятые решением глобальных проблем головы. Преподаватель Евгений Осипович заметил рассеянность неразлучной троицы и поинтересовался: в чем дело?

Владька решительно встал:

– Евгений Осипович, у меня вопрос немного не по теме, вернее, совсем не по теме, но очень важный. Можно?

– Разумеется. Я приветствую любознательность.

– Вот скажите, если ученый совершил открытие, но боится, что оно навредит людям, должен ли он его уничтожить?

Евгений Осипович снял и покрутил в руках очки:

– Так сразу и уничтожить?

– Потому что это вредное открытие! – выкрикнула Даша.

– Открытие не может быть вредным или полезным, – твердо сказал Максим.

– Правильно! – вскочил на ноги заядлый спорщик Костя Никифоров. – Все зависит от того, какие люди и в каких целях воспользуются им!

– Человек сделал открытие, за это ему – честь и хвала, а остальное его не касается, – заносчиво прогудел Прохвессор.

– Да ну?! – взъярилась Даша. – Ученый должен нести ответственность за свои открытия!

– Это дилетантская точка зрения, – презрительно дернул толстым плечом Старков.

– Да? А почему за свои поступки люди должны нести ответственность, а за открытия – нет?!

– Потому что поступки все совершают, а открытия – единицы.

– Так уж и единицы? – скептически усмехнулся Владька.

Прохвессор надменно взглянул на одноклассника и процедил:

– Но тебе-то точно не грозит совершить открытие, у тебя развитие на уровне садовой скамейки.

Владька поддался на провокацию и выкрикнул:

– А ты, видать, в детстве часто с кровати падал, головой стукался, вот и вывел флору, которая на людей нападает!

Даша дернула друга за рукав, но было уже поздно: Владька проговорился. Щеки Старкова налились пунцовым румянцем, он уставился на девочку. Даша взгляда не выдержала, принялась старательно изучать потолок.

– Ты-ы-ы... – полупросвистел, полупрошипел Прохвессор и со скоростью спятившего локомотива вылетел из класса.

В горячке Даша рванулась было за ним, но сильная рука Максима прижала ее к стулу:

– В обиженном состоянии души Прохвессор крайне опасен.

– Я должна ему объяснить...

– Вот он немного успокоится, и объяснишь.

Даша раздраженно сбросила руку приятеля с плеча, но осталась сидеть на месте, испепеляя Владьку взглядом. Под этим гневным взором он почувствовал себя весьма неуютно и счел за благо переключить Дашино внимание на преподавателя.

– Евгений Осипович, и все-таки, что вы думаете об этом?

– Я считаю, что это – вопрос совести ученого: он должен предугадать, чем грозит человечеству практическое воплощение его научного открытия, и нести за это социальную и моральную ответственность.

– Лучше – уголовную, – хмуро заметила Даша.

– Как ты себе это представляешь? – усмехнулся Максим.

– Ну, уголовная ответственность за научные открытия – это нонсенс. А вот ввести уголовное наказание за антигуманное использование научных открытий, я считаю, следует.

– Как? – повторил вопрос Максим.

– Как я себе это представляю? – Евгений Осипович грустно улыбнулся. – Признаться откровенно, с трудом. Наверное, содружество ученых должно выработать четкие нравственные критерии.

– Будут они вырабатывать, как же, – не успокаивалась Даша. – Открыл, прославился, забыл! А дальше – хоть трава не расти.

– Напрасно ты так негативно думаешь об ученых, – покачал головой преподаватель. – Приведу пример: в тысяча девятьсот семьдесят пятом году ведущие ученые мира добровольно заключили мораторий и временно приостановили ряд исследований в области генной инженерии. Они пришли к выводу, что эти исследования потенциально опасны не только для людей, но и для многих других форм жизни, существующих на нашей планете.

– Но не все же ученые такие... гуманные, – не сдавалась девочка.

– Друзья мои, а откуда вдруг у вас возник такой бешеный интерес к открытиям и гуманизму ученых? – заинтересовался Евгений Осипович.

– Да так, – отвел глаза Владька.

– Ну, раз «да так», тогда вернемся к теме урока.


Глава 7

Культ тьмы


Прохвессор выскочил из класса и помчался по коридору. Ноги сами привели его в каморку под лестницей. Когда-то, по всей вероятности, здесь хранились метлы и лопаты, теперь каморка пустовала. Леня наткнулся на нее, спасаясь от травли одноклассников. Идеальное убежище для человека, желающего побыть в одиночестве. Иной раз ночью, после изгнания из оранжереи, мальчик пробирался сюда и при свете фонарика с упоением читал до утра. Правда, на следующий день ему приходилось несладко: глаза упорно закрывались, рот кривился в зевках, а учителя сердились:

– Старков, ты все никак не выспишься! Прекрати зевать!

На лестнице раздались шаги, и Прохвессор с неожиданным для его габаритов проворством юркнул в каморку и неслышно притворил дверцу.

Даша, Даша! Ведь знал он, что девчонкам доверять ни в коем случае нельзя! Впрочем, мальчишкам тоже. Не сдержался, похвастался цветком. Обидно, когда ты вывел невиданное растение, а никто об этом не знает. Вот и не удержался: показал сокровище самому, казалось бы, нормальному человеку в классе... допоказывался – теперь все уже, наверное, знают про цветок. Начнут ходить, смотреть, да ладно, смотреть, против просмотров Леня Старков нисколько не возражает, но ведь они будут его трогать, обрывать листики, срывать цветочки, и в итоге загубят его чудо чудное, диво дивное! Вот если бы администрация санатория проявила понимание и поставила бы у цветка охранника, тогда можно безбоязненно допускать к нему ребят. И опять же, нельзя: рано еще, пойдут разговоры, учителя сообщат куда следует о чудо-цветке, выращенном учеником, сюда понаедут ученые... И что им сказать? Будь все немножко по-другому, Леня нашел бы, что им сказать, а главное, много чего сказал бы одноклассникам! Избрали его объектом для глумления, а он в миллион раз умнее всех их, вместе взятых! Пусть попробуют со своими утлыми мозгами сделать то, что сделал он, Леонид Старков! Вот только беда в том, что он и сам понять не может: что он сделал, а главное – как?

Уму непостижимо, сколько дней и ночей он возился с разными растениями, и ничего у него не выходило. А тут раз – и все получилось. Фантазии воплотились в реальность, чего еще желать? Самой малости: знать бы, КАК он это сделал?!

Леня включил фонарик и достал из угла потрепанную книгу. На обложке – полустершийся готический шрифт: «Культ тьмы». Нашел нужную страницу, задумчиво перечитал и скептически усмехнулся: полная ерунда! «Колдуны считали, что кровь имеет особую магическую ценность. Если в полнолуние окропить кровью растение и прочитать соответствующий заговор, оно наполнится магической силой. Опытные оккультисты умели обращать эту силу в свою пользу». Далее приводился текст заговора.

Бред! Леня с силой захлопнул книгу. Слова не могут видоизменить растение.

Еще как могут, ехидно подсказал ему внутренний голос. Вспомни, как на Алтае ты здорово ободрал колено – кровь ручьем лилась, а старушка одна пошептала, рукой поводила – и кровь остановилась.

Тьфу! Старков с раздражением отбросил книгу в угол. Ему срочно требовалось утешение, а утешался он всегда одним и тем же – едой. Школьный врач посадила его на строгую диету, но не учла одного: бабушки наперегонки навещали внука и мешками привозили ему всяческие вкусности. Вот и вчера приезжала мамина мама, баба Тоня, привезла сырокопченую колбасу и пирожки с повидлом. Правда, колбаса закончилась еще вчера, зато пирожков – навалом. Предвкушающе урча, Леня достал из пакета пирожок. Пусть доктора ломают голову, с чего это вдруг диета не работает? Наивные люди, думают, что Леонид Старков станет подчиняться их дурацким распоряжениям! Вообще-то он не прочь похудеть, но «сидеть голодом» не намерен. Что они называют обедом? Кусок вареной рыбы, две морковки и жалкая кучка зеленого горошка – это обед? Если бы не бабушки, он бы с голоду помер на такой диете!

Проглотив шесть пирожков и запив их литром кока-колы, Леня почувствовал умиротворение. Свернулся калачиком на старом одеяле и сладко засопел.

* * *


Ребята сбились с ног, разыскивая Прохвессора. Они добросовестно прочесали всю школу, заглянули во все закоулки, Старков странным образом исчез.

– Может, он на улицу вышел? – предположила Даша.

– Кто б ему одежду выдал, гардероб на замке, – сказал Владька.

– А если он раздетый выбежал? Ой, мамочки! И замерз где-нибудь. – Даша испуганно закусила губу.

– Скажешь тоже, не совсем же он того. – Владька выразительно покрутил пальцем у виска. Впрочем, особой уверенности в его голосе не слышалось.

За окном – сплошная пелена снега. В такой буран немудрено заблудиться и замерзнуть.

Максим энергично тряхнул головой, отгоняя страшные мысли:

– Здесь он, в школе, в каком-нибудь углу грустит.

– Мы всю школу обшарили, два раза, – напомнил ему Владька.

– Значит, не всю.

– Я все-таки гляну, – и Владька выскочил на улицу.

Злой ветер моментально бросил ему в лицо горсть снежной крупы, снег залепил глаза и рот. Владька покрутился на крыльце и вбежал обратно. Пожаловался, отплевываясь от снега:

– В трех шагах ничего не видно.

– Владислав! – как обычно, в самый ненужный момент рядом возникла коренастая фигура Варвары. – Владислав, ты абсолютно безответственный человек. Сейчас же выпей горячего молока с медом и отправляйся в кровать!

– У меня другие планы, – огрызнулся раздосадованный Владька.

– Да? Тогда я сейчас пойду и расскажу врачу, в каком виде ты выходил на прогулку.

– Ябеда!

– Безответственная личность!

– Я Прохвессора искал!

Варвара перевела взгляд на окно и пожала плечами:

– Воспаление легких ты искал, больше ничего в таком буране найти нельзя. Ты идешь в палату или я отправляюсь в медпункт?

Владька почувствовал себя побежденным. Никак нельзя допускать, чтобы Варвара нажаловалась на него врачу: они сразу же дня на три запрут его в изоляторе.

– Все, иду.

– Куда? – строго спросила Варвара.

– В койку!

– Я проверю.

– Конечно, проверишь, – совсем сник Владька. – Вот знаешь, есть Василиса Прекрасная, есть Василиса Премудрая, а ты – Варвара Занудная. Сначала бы узнала, зачем я выскакивал на улицу!

– Чтобы простыть.

– Чтобы поискать Прохвессора. Он исчез, испарился, его нигде нет! Мы всю школу обшарили – никаких признаков Старкова. Так что мне не в кровати вылеживаться надо, а суетиться, человека искать.

– Суетиться необязательно, суета происходит от неорганизованности.

– И что ты предлагаешь?! – перебил Владька.

– Я предлагаю: тебе – отправляться в палату и хорошенько прогреться под одеялом, а мы идем искать Леонида. Он не Гудини, исчезнуть не мог, просто вы плохо обыскали школу.

– Обыщи получше!

– Мы неоднократно все закоулки обшарили, его нигде нет. А вдруг он туда пошел? – Даша указала рукой на белую круговерть за окном.

– Зачем бы он туда пошел? Метеоусловия не располагают к прогулкам, – пожала плечами Варвара.

– Потому что пребывал в оскорбленном состоянии психики, – сказал Максим.

– Понимаешь, – покраснела Даша, – мы случайно проговорились, что знаем о цветке.

– Точнее, я проговорился, что знаю о цветке, – храбро признал свою вину Владька.

– Владислав, ты еще здесь? – свела брови девочка. – Кажется, ты собирался идти в палату?

– И сколько мне отогреваться?

– Не менее двух часов. И зайди в кухню, попроси горячего молока с медом, я проконтролирую. – Варвара повернулась к нему спиной, показывая, что разговор закончен.

– У-у, тиранша малолетняя, – проворчал Владька и поплелся в кухню.

– А Леню все-таки надо найти, – сказала Даша.

– Разумеется, – кивнула Варвара. – Говорите, нигде его нет? А в оранжерее смотрели? А в раздевалке? У Леонида должен быть какой-то укромный уголок для отсиживания.

– Почему ты так решила? – спросил Максим.

– Я заметила: он все время по углам жмется, старается не привлекать к себе внимания, боится, что цепляться к нему начнут. Над ним же все, кому не лень, издеваются.

– Может, он в библиотеке? – неуверенно предположила Даша.

– Мы же туда заходили, – напомнил ей Максим.

– Вот именно, заходили, а ее надо тщательно осмотреть, он, поди, в каком-нибудь темном углу «засухарился».

Безрезультатно они прочесали библиотеку.

Варвара дернула себя за толстую косичку и решительно объявила:

– Будем осматривать подсобные помещения! Кладовки, гардеробы, прачечную, сушилку... что у нас еще есть?

– Прачечную осматривать бессмысленно, учеников оттуда гонят в три шеи, а остальные помещения исследовать стоит.

Ребята методично обошли вышеуказанные помещения, кроме гардероба, возле него восседала монументальная тетя Аня.

– Говорю же вам, нет там никого, – флегматично отвечала она на горячие просьбы ребят позволить им осмотреть гардероб.

– Он мог незаметно прокрасться, – доказывала Даша.

– Мимо меня таракан незаметно не пройдет.

– А Старков – мог. Можно, мы быстренько посмотрим?

– Я же говорю, нет там никого.

Максим устало вздохнул: диалог этот шел уже по пятому кругу.

– Даша, Максим! – К гардеробу подбежал взъерошенный Владька. – Я вспомнил! Я уже не раз замечал, как Прохвессор из-под лестницы выползает, там у него нора!

Варвару он намеренно проигнорировал.

– Ты не мог раньше вспомнить? – жалобно протянула Даша. – Я все ноги стерла, прочесывая эти закоулки!

Владька взглянул на новые Дашины туфли, состоявшие из сложного сплетения кожаных ремешков, и укоризненно покачал головой:

– Кто же в новых туфлях, да еще и на каблуках, проводит поисковый рейд? Надела что попало, а теперь жалуешься.

– Между прочим, это не что попало, а очень модные туфли, мне их мама на день рождения подарила!

– Тогда шагай и не жалуйся, жертва... высокой моды!

– Т-с-с, – одернул их Максим и указал на фанерную дверь каморки под лестницей. Владька прокрался вперед и тихо приоткрыл дверцу. Из темноты до них донеслось сладкое похрапывание Прохвессора.

– Подъем! – во всю силу легких гаркнул Владька.

Старков очумело подскочил, недоуменно закрутил лохматой головой.

– Владислав, ты как себя ведешь? – укорила его Варвара. – Так можно человека до стресса довести.

– Ничего, у Прохвессора высокая стрессоустойчивость. Правда, Прохвессор? – Он хлопнул по плечу ошарашенного одноклассника и полез в каморку. Нащупал фонарик, осветил помещение и восхищенно присвистнул: – Ого, да тут пещера Али-Бабы. Прохвессор, ты у нас запасливый, как белка. Ребята, гляньте! Теперь понятно, почему наш гений такой упитанный!

Ребята с любопытством заглянули в каморку. Не терпящая беспорядка Варвара поморщилась, Даша брезгливо скривилась. Грязный пол усеян фантиками, упаковками от чипсов, шкурками от колбасы и пустыми бутылками из-под фанты и кока-колы.

Владька повернулся к Старкову и насмешливо сказал:

– Прохвессор, ты умрешь в дверном проеме!

– Почему?

– Потому, что застрянешь!

– Владислав, перестань, – вмешалась Варвара. – Леонид, а тебе следует соблюдать диету, лишние килограммы портят не только фигуру и настроение, но и разрушают здоровье.

– Отстаньте вы от него, – вступилась за Прохвессора Даша.

– Это ты отстань! – Его голос зазвенел от обиды. – Предательница!

Владька нехорошо прищурился:

– Ты, жадная утроба, выбирай выражения, а то тресну так, что трава зазеленеет!

Некстати влезла Варвара:

– Владислав, выбирай выражения! Кстати, я тебе не разрешала вставать с кровати, у тебя постельный режим.

Владьку аж перекосило от ярости:

– А кто тебе разрешил – не разрешать?! Чего ты к нам прицепилась?! Или у тебя тоже дефицит друзей? Что, впрочем, неудивительно: кто с Варварой Занудной дружить захочет?! Давай, вали в свой класс!

Удивленная Варвара отшатнулась.

– Чеши отсюда, занудина! – Владька схватил девочку за плечо, повернул и подтолкнул ее. – Иди, занудничай в другом месте. Меня уже тошнит от твоих нотаций!

– И уйду. – Темные глаза девочки подозрительно блеснули.

– Варвара, погоди. – Даша пошла следом за ней, но Варвара даже не оглянулась.

– Теперь ты, – Владька вцепился в Прохвессора. – Давай решать, что будем делать с твоим растительным монстром!

– А зачем с ним что-то делать? – испуганно вжался в стену Старков.

– Затем, что твой выведеныш потенциально опасен для всей планеты!

– Чем это он опасен?!

– Тем, что его могут использовать в антигуманных целях, – вступил в разговор Максим. – Мы должны решить, что делать с твоим изобретением.

– Уничтожить его на фиг! – выпалил Владька.

– Ага, щас, – гневно заколыхался Старков. – Да вы мне просто завидуете! Сами ничего вывести не можете, вот и завидуете. Только попробуйте, троньте! Я за это растение, может, Нобелевскую премию получу!

– Не знаю, как насчет Нобелевской премии, а по загривку ты сейчас точно получишь, глядишь, и в мозгах прояснится. Ты сам хоть понимаешь, чего там наскрещивал, Мичурин придурочный?! Твой растительный вурдалак – угроза для всей земной цивилизации!

– Сам ты угроза!

– Парни, стоп. – Максим решительно развел ребят в сторону. – От того, что вы сейчас передеретесь, ничего не изменится.

– А чего он на мое растение нападает! – плаксиво пожаловался Прохвессор.

– Это твое растение на людей нападает!

– На людей только такие, как ты, нападают, а растения – безвредные, они ни на кого не нападают!

Владька потрясенно взглянул на друга:

– Макс, я чего-то не догоняю? Он что, не в курсе?!

Максим озабоченно потер подбородок:

– Похоже на то. Попробую объяснить. Леня, ты знаешь, что выведенное тобой растение пьет кровь?

Старков недоверчиво выпучил глаза:

– Чего оно пьет?! Ты соображаешь, что несешь?! Растения пьют кровь только в фильмах ужасов, а в жизни они пьют лишь воду!

– Пару дней назад я придерживался такого же мнения, но мне пришлось изменить его.

– Вы оба – ненормальные, – завелся Прохвессор. – Вы просто мне завидуете...

– Господи! – взмолился Владька. – Пошли мне терпения! И побыстрее! Ну, как объяснить этому пельменю с глазками, что он путем скрещивания вывел монстра-кровососа?!

– Ребята, – в каморку заглянула Даша, – Варвара плачет.

– Пусть поплачет, ей полезно, – отмахнулся Владька.

– Ты ее очень сильно обидел!

– И что? Она мне всю печень выклевала своими нудными наставлениями!

– Мне ее жалко.

– А мне – нет, достала уже своими нравоучениями. Правильная до икоты!

– Зря ты так, – грустно заметила Даша. – Мне она нравится.

– Нравится, так и дружи с ней, а меня она пусть оставит в покое, – категорично отрезал Владька, но в душе его что-то неприятно царапнуло. Он поспешил отогнать противное чувство. – Даш, ты представляешь, наш Мичурин недоделанный утверждает, что его выведеныш на людей не нападает и кровь не пьет!

– Леня, я своими глазами видела, как растение пило кровь, – подтвердила Даша.

Прохвессор демонстративно отвернулся и, ни к кому не обращаясь, заявил:

– С ней я вообще разговаривать не буду!

Девочка залилась яблочным румянцем:

– Леня, прости меня, я виновата, рассказала ребятам о цветке. Извини, не смогла удержаться, очень хотелось похвастаться! Но, если бы я сдержала слово и никому ничего не сказала, мы бы еще долго не узнали, что растение опасно.

– Я с тобой не разговариваю, – подумав, Прохвессор добавил: – И не слушаю, – и заткнул уши.

Даша легко коснулась его руки:

– Леня, ну, прости, пожалуйста, потом ты поймешь, что это случилось к лучшему.

Старков все-таки слушал, потому что после Дашиных слов злобно прокричал:

– Что к лучшему? Если бы не твой длинный язык, все было бы в порядке. Моему растению не угрожала бы опасность!

– Опасность исходит как раз от твоего растения, – спокойно возразил Максим. – Давайте оставим споры и счеты до лучших времен и подумаем, что делать.

– Оставьте нас с цветком в покое! – прошипел Прохвессор.

– Не можем. Твой цветок не оставит людей в покое, у него инстинкт, ему питаться нужно.

– Вы бредите...

– Все! – закричал Владька. – Чаша моего нетерпения переполнилась! Пошли!

– Не пойду, – уперся Прохвессор.

– Лучше иди, а то как дам – лося обгонишь! – пообещал ему Владька. По его гневно раздувавшимся ноздрям было понятно, что обещание свое он выполнит.

Прохвессор опасливо покосился на Владьку и неохотно зашагал в сторону оранжереи.


Глава 8

Опасное растение


У двери в оранжерею ребята невольно замедлили шаги: никому не хотелось входить первому.

– Чего встали? – недовольно оглянулся Прохвессор.

Ребята смущенно переглянулись.

– Вы идете или нет?

Владька подтолкнул Прохвессора:

– Иди первым, тебя не жалко!

Старков презрительно тряхнул упитанными плечами и шагнул в пахнущее землей и влагой помещение. Даша сосчитала до десяти и храбро вошла следом. Густой, налитый чугунной тяжестью и пропитанный тревогой воздух давил на плечи, заставлял гулко биться сердце. Владька беспокойно озирался, Максим спокойно и собранно продвигался вперед. Ветер неистово бил в стекла оранжереи.

Пронзительный крик Прохвессора заглушил шум ветра. Перепуганная Даша отскочила назад и налетела на Владьку, тот, в свою очередь, сбил с ног Максима. Образовалась неуклюжая куча-мала. А Старков громко и яростно вопил.

Наконец Максиму удалось выбраться из-под барахтавшихся на полу друзей, отползти в сторону и подняться на ноги. Затем он помог встать Даше, Владька принял вертикальное положение самостоятельно.

Ближе всех к вопившему Прохвессору оказался Владька. Он без особых церемоний огрел крикуна по загривку:

– Чего орешь?

Не прекращая крика, Старков обернулся: взгляд дурной, остановившийся.

– А-а-а! – не ожидавший нападения Владька не успел увернуться от его кулака. Из разбитого носа брызнула кровь. – А-а-а! – следующий удар предназначался Даше, но Максим стремительно шагнул вперед и успел перехватить занесенную для удара руку.

Лицо Прохвессора побагровело, глаза выкатились из орбит, толстое тело конвульсивно дергалось:

– Умира-а-аю!

– Раз ты можешь так орать, значит, не умираешь, – хладнокровно заметил Максим и щедро плеснул на одноклассника водой из лейки. Орать Прохвессор перестал, зато начал икать.

Зажав рукой кровоточащий нос, на Прохвессора угрожающе надвинулся Владька:

– Щас как дам – аппендикс выскочит!

Неожиданно спокойно Старков оповестил его:

– Мне его давно вырезали.

– Лучше бы тебе вырезали то, что у тебя вместо мозгов в голове находится! – разозлился Владька.

– Все замерли и замолчали, сделаем передышку, – приказал им Максим.

– Он мне нос разбил!

– Позже сочтетесь. Все, стоим и молчим. – Максим сдвинул Прохвессора в сторону, внимательно посмотрел по сторонам и облегченно выдохнул: – Ну, и с чего ты завизжал, как бензопила «болгарка»?

– Ик! – Прохвессор ткнул пальцем себе под ноги.

Максим взглянул туда – и заметил растоптанные фиолетово-бордовые лепестки. Самого растения с этого места видно не было. Мальчик решительно обогнул заросли китайской розы и тихо охнул: опасного растения больше не существовало, из земли торчали жалкие огрызки стеблей и змеилась полурастоптанная ветвь с поникшим бутоном.

– Это вы! – Старков некрасиво заплакал, размазывая слезы по лицу.

– Честное слово, не мы, – поклялась Даша.

– Мы же вместе с тобой шли посмотреть на растение, – напомнил Максим.

– Я не верю вам!

Тут пронзительно вскрикнул Владька, дернув рукой:

– Отцепись, зараза! – Но впившийся в его ладонь цветок держался крепко. – Да отцепите же его от меня!

– Владька, потерпи чуток, – почему-то шепотом попросил Максим. – Ленька, смотри, что твоя флора творит. Чует кровь вроде тигра голодного!

Прохвессор глупо захлопал выпученными глазами.

– Убедился? – Максим не без труда оттянул от руки друга цветок. Бутон на глазах наливался густым фиолетовым цветом. Стебель уже не выглядел вялым, он наполнился маслянисто зеленым цветом и свернулся в упругое кольцо.

Владька с отвращением разглядывал пораненную ладонь. Автоматически лизнул кровоточившие ранки.

– Ты что?! – содрогнулась Даша. – Вдруг оно того... заразное!

– Ядовитое, – внес поправку Максим.

Владька принялся яростно отплевываться. Потом он напал на Прохвессора:

– Старков, говори честно, эта гадость растительная – ядовитая?! Ну, чего ты встал, как памятник самому себе, отвечай!

– Не знаю, – выдавил Прохвессор.

– Чего ты не знаешь? Тоже мне, Незнайка нашелся! Что ты на меня глаза вытаращил?! Отвечай, ядовитое или нет?

– Я теперь ничего не знаю. А нам не показалось? – Он с надеждой посмотрел на одноклассников.

– Мне – точно нет! – Владька потер ладонь.

– Т-с-с, идет кто-то, – прислушалась Даша.

Из-за поворота появился садовник, Мстислав Владимирович, или, как звали его ребята, дядя Митя.

– Всем доброго здоровьица. Гуляете, атмосферой дышите?

– Ага, – кивнула Даша, – гуляем.

– Растительным миром любуемся, – добавил Владька.

– Дело хорошее, – кивнул дядя Митя. – Только дверь не забывайте плотно закрывать, а то мой Цезарь, кажется, последнего кошачьего ума лишился, буйствует нешуточно.

– Цезарь буйствует? – удивился Максим. Он как-то плохо представлял себе, чтобы надменный черный кот, чье поведение вполне соответствовало царственной кличке, буйствовал. Да он лишний раз глаз не откроет!

– Свихнулся мой питомец, – мрачно подтвердил садовник. – Чуть зазеваешься – пробирается в оранжерею и рвет растительность на части.

– Так это Цезарь! – злобно «вспузырился» было Прохвессор, но острый Владькин локоть, вонзившийся ему под ребра, заставил Леню прикусить язык.

Максим же равнодушно спросил:

– Это Цезарь так цветок изодрал?

– Он самый. Он этот сорняк прям-таки возненавидел.

– Это не сорняк! – оскорбился Прохвессор. – С чего вы взяли, что это сорняк?

– Конечно, сорняк, – уверенно сказал дядя Митя, – сами собой только сорняки появляются и бешено разрастаются.

– И что это за сорняк? Как он называется?

– Все сорняки помнить – запоминалки не хватит. Занесли с каким-нибудь экзотическим растением, – махнул рукой садовник. – Тихо! Слышите? Скребется... Цезарь скребется, сейчас орать начнет. Стоит мне зайти в оранжерею, и он – тут как тут.

До ребят донесся бешеный скрежет когтей, затем Цезарь издал дикий вопль.

– Настраивается, сейчас такой концерт закатит!

Цезарь не заставил себя долго ждать: не верилось, что кот, пусть и крупный, может выдавать такие рулады.

– Может, у него бешенство? – почесал в затылке дядя Митя.

– Тогда его надо усыпить! – прошипел Прохвессор.

– Тебя бы самого усыпить! – Владька не удержался и лягнул Старкова. – Цезарь не бешеный, у кошек такое бывает: не понравится им какое-нибудь растение – и все, порвет, как вражеский флаг, я читал! – лихо приврал он.

– И то верно, – кивнул дядя Митя, – да и Цезарь у меня от бешенства привитый, все-таки в детском учреждении проживает. Пойду, угомоню зверюгу, а то он дверь вынесет.

Садовник ушел, а ребята кучкой придвинулись к Прохвессору.

– Убедился? – спросил Владька.

Прохвессор вильнул взглядом в сторону, промямлил:

– Ну, да. Только не факт, что оно опасно.

– Скажи еще, что полезно! – всплеснула руками Даша. – Даже кот понимает, что этот цветок опасен!

– И что ты предлагаешь?

– Тщательно выкопать его и выбросить на улицу. И забыть, как страшный сон!

– Легко тебе говорить, а я столько ночей не спал, столько трудов на него положил, – заныл Прохвессор.

– Лень, я тебя понимаю, – вмешался Максим. – Жаль бессонных ночей, бесцельно потраченных усилий...

– Почему же бесцельно? – с горечью переспросил Прохвессор.

Максим немного растерялся:

– Ну, не совсем бесцельно, но, согласись, пользы от твоего гибрида никакой, один вред.

– Можно и для моего растения придумать практическое применение.

– Пока ты придумаешь это практическое применение, оно тебя или сожрет, или кто-нибудь придумает ему другое применение, антигуманное, – буркнул Владька.

– Я его спрячу, – слезливо пообещал Прохвессор.

– Куда? – насмешливо поинтересовалась Даша. – Ты пойми, это растение уже живет и развивается само по себе, без постороннего вмешательства! В целях безопасности его нужно держать в бункере, в котором ядерные отходы укрывают! У тебя есть такая возможность?

Прохвессор прикусил губу:

– Мне нужно время для размышлений. Не могу я вот так, сразу! – на прикушенной губе появилась капелька крови, и Даша сдалась:

– Ребята, дадим ему сутки, пусть подумает.

– А чего думать-то, уничтожать монстра надо, других вариантов нет, – категорично заявил Владька.

Максим все же сжалился над Прохвессором:

– Пусть подумает, может, его светлая голова изобретет что-нибудь.

– Или снова в его светлых мозгах затмение произойдет! – предсказал Владька. – Ладно, объявляем суточный антракт, вряд ли одни сутки что-либо изменят. Но надо заблокировать оранжерею, чтобы кто-нибудь ненароком не попался этому кровопийце. Я понял, почему оно напало на меня: у меня рука в крови была, я нос вытирал. Оно учуяло кровь – и вцепилось!

– Мир треснул пополам, – негромко сказал Максим, – еще неделю назад я не поверил бы, что существуют растения, пьющие кровь.

– Зато я теперь поверю во что угодно, – тряхнула головой Даша. – Идемте отсюда, мне здесь не нравится. – Она поежилась и взглянула на цветок. – Смотрите, он изменил цвет: опять из бирюзового превратился в фиолетовый.

– Крови напился, вот и поменял цвет. Правильно я говорю? – Владька вопросительно посмотрел на Прохвессора.

Старков важно выпятил нижнюю губу:

– Дело вовсе не в крови, бутоны и без крови меняли свой цвет. Предполагаю, что кровь помогает им интенсивнее расцветать, оно больше питательных веществ получает.

– Теперь я понял свое предназначение в жизни: я должен стать питательным веществом для прохвессорских растений! – дурашливо заявил Владька.

Даша сморщилась, шутка ей не понравилась. И вновь ей очень досаждал приторный цветочный аромат. Девочка подавила зевок. Максим присел на бордюр и сладко зевнул.

– Ребята, уходим, запах уже действует, – сказала Даша.

– Я ничего не чувствую. – Максим лениво потянулся.

– Цветок маленький, аромат слабый, поэтому и не чувствуешь. Но он действует. Уходим!

Оказавшись за пределами оранжереи, ребята устроили совещание.

– Нужно закрыть доступ в оранжерею, – настаивал Владька. – Не хватает, чтобы оно кого-нибудь изловило и высосало из него кровь!

– Всю, пожалуй, не высосет, – усомнился Максим.

– Не в этом дело: оно сил наберется! Предлагаю испортить замки. Насуем в них всякий мусор, зальем суперклеем – никто и не откроет замок.

– А сам как потом в оранжерею попадешь, голова еловая? – Даша постучала Владьку по затылку.

– Об этом я как-то не подумал...

– Я могу посидеть там, – Прохвессор мотнул взлохмаченной головой, – покараулить.

– Предложение интересное, но, извини, милый друг, ты в первую очередь лишен доступа в оранжерею. Сам понимаешь почему, – огорошил его Владька.

– Не понимаю!

– Провести разъяснительную беседу? Не надо? Тогда, будь добр, избавь нас от своей персоны!

– Я лучше вас могу придумать, как блокировать доступ в оранжерею, – решил Прохвессор.

– Культурных слов ты не понимаешь, – огорчился Владька. – Вали отсюда, Мичурин!

Прохвессор обиженно удалился.

– Ты, я смотрю, сегодня всех подряд обижаешь, – нахмурилась Даша. – Варвару обидел и прогнал, теперь Прохвессора.

Владька шмыгнул носом и признал:

– Да, с Варварой перегиб получился, а вот Прохвессора я правильно прогнал.

– Даша, Влад прав: Старков не должен знать, как проникнуть в оранжерею. Сердцем чую, этот резвый умом отрок что-то плохое замыслил. Он постарается спасти свое растение.

– Поменяем замки, – предложила Даша.

– На что? Где мы возьмем новые?

– Где взять новые, я не знаю, а вот где найти старые – подскажу. В кладовке, где Ленька прятался, целый угол завален всяким железным хламом. Если хорошенько там порыться, мы не только замки, но и ключи к ним найдем.

– А если Прохвессор там засядет, о цветке своем примется горевать? – спросил Владька.

– Выманим!


Глава 9

Оранжерея на замке


Худшие их опасения сбылись. Прохвессор сидел в своем убежище под лестницей и, судя по чавкающим звукам, что-то ел.

– Во обжора! – шепотом восхитился Владька. – Через двадцать минут ужин, а он утробу свою жадную набивает.

Максим усмехнулся:

– Наш Леня из тех, кто никогда не откладывает на завтра то, что можно съесть сегодня.

– И что мы будем делать с тем, кто никогда не откладывает еду на завтра? – Даша с укором посмотрела на Владьку.

Он замялся:

– Даш, ты бы сходила, поговорила с Варварой. Пусть, это самое, простит меня, что ли?

– Сам иди!

– Мне как-то неудобно, я ж ее обидел.

– Обижать удобно было?

– Она мне весь мозг выгрызла своими нравоучениями!

– Было бы что выгрызать, – съехидничала Даша.

Владька хотел ответить в том же духе, но, поразмыслив, сдержался:

– Даш, ну, пожалуйста...

– Нет, и не гунди, не поможет. Имей мужество отвечать за свои поступки, – очень серьезно сказала Даша.

– Спасибо за поддержку, – обиделся Владька.

Варвару он нашел в классе. Склонившись над тетрадью, она медленно выводила в ней цифры. Владька плюхнулся на соседний стул, заглянул в задачник:

– Помочь?

– Справляюсь, – не повернула головы Варвара.

– Естественно, ты же у нас ответственный ребенок, – все-таки не сдержался Владька.

– Да. А почему тебя это так раздражает?

– Меня не ответственность твоя раздражает, а излишний педантизм и любовь к нравоучениям!

– Почему?

– Да потому, что детей вечно все вокруг поучают, хоть со сверстниками хочется душой отдохнуть, а тут ты... и зудишь, и зудишь!

– Я не зужу, я подсказываю, как правильно делать.

– А зачем?! – завелся мальчик. – Зачем подсказывать, как правильно делать? Зачем вообще все правильно делать? Я, может быть, хочу неправильно?! Если бы все всегда все делали правильно, не было бы открытий и изобретений.

– Один вон уже открыл и изобрел, – кивнула Варвара. – Теперь сам не знает, что со своим открытием делать.

– Сидит в своей норе, думает, что предпринять. Мы дали ему сутки на размышление. Варвара, ты бы выманила его оттуда! Нам жесть как надо в эту конуру пробраться! Там всякое железное барахло валяется, хотим найти два рабочих замка и запереть оранжерею. Вдруг кто-нибудь ненароком зайдет туда и станет жертвой растения? Да и Прохвессора лучше держать подальше от оранжереи. Кто знает, чего он надумает?

Варвара ненадолго задумалась и, решившись, тряхнула толстенькими косичками:

– Хорошо, помогу, но не тебе, всем помогу, потому что считаю: это растение представляет угрозу. Пойдем.

– Погоди, – смущенный Владька придержал девочку. – Ты, это самое, как бы прости меня, я погорячился, нервы...

– Как бы простить – это как?

– Просто прости!

– Тебе действительно требуется мое прощение или ты для проформы извиняешься? – нахмурила темные брови Варвара.

– Требуется. И по-человечески прошу: не начинай снова зудеть, у меня и без того жизнь трудная!

– Ладно, мир. – И Варвара протянула ему крепкую ладошку.

* * *


Выдумывать причину, чтобы вытащить Прохвессора из конуры, не пришлось. Школьное радио велело всем учащимся собраться в актовом зале.

На сцене стояли длинные столы, заваленные голубыми медицинскими масками. По всей стране свирепствовал грипп, прозванный «свиным», и администрация школы решила перестраховаться. Маски полагалось носить, не снимая, до самого отбоя.

– А во время еды тоже не снимать? – невинно поинтересовался Владька.

– На твое усмотрение, – улыбнулась врач, – если не мешает, то не снимай. Э, погоди-ка, иди сюда, ты почему ты такой красный? Да у тебя, никак, температура?

– Нет у меня ничего! – испуганно отпрянул Владька.

Но Людмила Витальевна была непреклонна:

– Ничего нет, а температура, по-моему, есть. Владлен, марш в медпункт температуру мерить!

– Хорошо, – послушно кивнул мальчик.

Но эта показная кротость не обманула врача:

– И не вздумай удрать, я непременно поинтересуюсь у Татьяны Ивановны твоей температурой.

Делать нечего, ему пришлось идти в медпункт и сидеть там с градусником. Он попытался схитрить, но Татьяну Ивановну не проведешь: она моментально заметила, что градусник не там, где надо, располагается.

Организм его подвел: ртутный столбик показывал гнусное число – тридцать семь и три.

– Извини, дружок, – развела руками Татьяна Ивановна, – но придется тебе пару деньков отдохнуть в изоляторе.

– Но я не могу! – впал в отчаяние Владька. – Татьяна Ивановна, миленькая, вот честное слово, не могу! Вот через пару дней я приду и буду лежать, сколько угодно, а сейчас – не могу.

– Сочувствую, но лечь в изолятор тебе придется, легочные заболевания – штука серьезная. И Людмила Витальевна тебя ни за что не отпустит.

Владька чуть позорно не разревелся прямо на глазах у медсестры. Бывает же такая невезуха – в самый важный момент загреметь в изолятор! Достался же ему такой организм, слабый на простуду, ведь выскочил он за дверь всего на несколько секундочек, и вот те на! Температура!

Он угрюмо поинтересовался:

– За вещами-то можно сходить? Или я – все, уже изолирован от общества?

Медсестра поморщилась:

– Владлен, не драматизируй ситуацию. Так говоришь, будто тебя арестовали!

– Арест и есть, только не уголовный, а медицинский, – проворчал Владька и бросился разыскивать друзей.

Узнав о несчастье, постигшем друга, Даша и Максим слегка приуныли, зато Варвара выступила в своем репертуаре:

– Все правильно, все справедливо, не следовало выскакивать на улицу голым.

– О, господи! – взвыл Владька. – В моем положении все же есть одно преимущество, и большое: на дня три я от твоего общества буду избавлен!

– Я тебя буду часто навещать, – не осталась в долгу Варвара.

– Нигде покоя нет измученной душе!.. Ладно, лирика – потом, у меня есть полчаса на сбор вещей. Надо успеть добыть замки и обезопасить оранжерею, то есть народ от оранжереи.

Ребятам не составило труда отыскать в куче железного хлама замок, только вот беда: сколько они ни перебирали железяки, а подходящего ключа никак не находилось.

– Что делать будем? – отер испарину со лба Владька.

Варвара задумчиво стояла в сторонке, услышав его вопрос, встрепенулась:

– Ты отправляешься в изолятор, а мы – к оранжерее, есть у меня одна идея, на месте расскажу.

– У меня еще есть время.

– Владлен, ты ставишь наш план под угрозу срыва! Наверняка Татьяна Ивановна уже рыщет по школе, тебя разыскивает. Представляешь, что будет, если нас застукают возле оранжереи?

– Ничего не будет! Подумаешь, гуляет народ у оранжереи, мы живем в свободном государстве, – вздернул нос Владька.

– А мы не гулять там будем, а блокировать вход, – строго напомнила ему Варвара.

– Ну, и пойду, раз не нужен, – обидчиво дернулся мальчик.

– Нужен, очень нужен, – поспешила заверить его Даша. – Но раз уж так получилось...

– Пойдем, соберешь вещи, и мы торжественно проводим тебя до изолятора, – предложил Максим.

Ребятам удалось утешить и подбодрить друга, и повеселевший Владька, нагрузившись необходимым имуществом, отправился в медицинское заточение.

В трех метрах от двери в медпункт Владька остановился и удивленно повел носом:

– Не вижу красной ковровой дорожки! Не слышу оркестра!

Дверь распахнулась, и Татьяна Ивановна добродушно пообещала:

– Будут тебе и дорожка, и оркестр. Я уже собиралась идти за тобой.

Владька принял важную позу и с пафосом продекламировал:
		Сижу за решеткой, в больнице сырой!


		Одиннадцать – номер ее городской.


		С утра тут в желудок пихают кишку,


		Таблеток дают здесь, ну, прям, по мешку!..


Татьяна Ивановна препроводила пациента в палату. Владька осмотрелся и пришел к выводу, что здесь довольно-таки уютно. Комната ничем не напоминала стандартную больничную палату. Песочно-бежевые стены, шторы с золотисто-цветочным рисунком, у кровати – мягкий коврик, на тумбочке – светильник с желтым тканевым абажуром.

– Нравится? – скорее утвердительно, чем вопросительно, поинтересовалась Татьяна Ивановна.

– Неплохо, – вздохнул Владька.

– Лариса Витальевна расстаралась, говорит, больничная палата ни в коем случае не должна навевать больничных мыслей. Курс – на выздоровление.

– Может, я тут посижу часок, настроюсь на выздоровление, да и пойду себе в нормальную палату? – заискивающе спросил Владька.

– Нет, дружок-пирожок, двое суток – минимум. Будем наблюдать тебя. Легочные заболевания – вещь серьезная. Я читала твою историю болезни, раз в год непременно пневмония, а иные годы – и дважды.

– Это потому, что меня закалять, а не лечить надо. А меня вечно кутают!

– Сначала выздоровей, а потом закаляйся, сколько твоей душеньке угодно. Располагайся, не буду тебе мешать.

Располагайся! Прямо издевательство какое-то. В другое время Владька, возможно, и не отказался бы от возможности пару деньков поваляться в кровати, выспаться, почитать хорошую книжку, но не сейчас. От одной мысли о том, что все самое важное и интересное произойдет без его участия, Владьке хотелось царапать ногтями стены.

* * *


Варвара вдумчиво разглядывала выходившую в коридор стеклянную стену оранжереи.

– Что ты там ищешь? – не выдержала Даша.

– Смотрю, как закреплены стекла.

– Кажется, я начинаю понимать, – пробормотал Максим.

– А я ничего не понимаю!

– Сейчас поймешь.

Тщательно осмотрев квадратики стекол, Варвара выпрямилась и провела пальцем по крайнему квадрату:

– Если оторвать верхнюю и нижнюю рейки, стекло легко можно выставить.

– И что нам это даст? – фыркнула Даша. – Еще один вход? А не проще ли через дверь войти?

– Дверь мы заблокируем.

– Как?

– Можно сломать замок.

– Воспользуемся предложением Владьки: напихаем в замок мусора и зальем суперклеем, – сказал Максим.

– Ну, мусор – не проблема, а где мы возьмем суперклей? – озадачилась Даша.

– Действительно, – задумался Максим.

– У меня есть, – тихо сказала Варвара.

– У тебя?! – изумилась Даша.

Максим удивленно усмехнулся:

– Я смотрю, у тебя чего только нет! Фонарик, йод, суперклей... Ты в школу, как на войну, собиралась.

– Стараюсь предусмотреть каждую мелочь, – кивнула Варвара.

– И получается?

– Не всегда.

– Честный ответ. Беги за своим суперклеем, а я займусь стеклом.

Максим отодрал рейки и едва успел поймать вывалившееся стекло.

– Его как-то закрепить надо, – посоветовала Даша.

– Спасибо за ценный совет. Еще подскажи – как?

– Не надо было отдирать боковые рейки, они бы держали стекло, и оно бы свободно ездило вверх-вниз.

– Совет мудрый, но запоздалый. Теперь поздно, можно их обратно прибить, но нечем. Разве что у Варвары и молоток найдется?

– Не найдется, – донесся до них спокойный голос Варвары. Она, как обычно, неслышно подошла сзади.

Максим испуганно ойкнул и выронил стекло.

– Кранты, прибивать нечего, – резюмировала Даша, глядя на усыпавшие пол осколки.

– Да? – Максим растерянно почесал в затылке. – И что теперь делать? Отсутствие стекла непременно заметят.

– А может, не заметят?

– Обязательно заметят, квадрат без стекла сильно выделяется на общем фоне. Глаз цепляет.

– Ничего страшного. – Варвара достала из угла метлу и принялась хладнокровно заметать осколки. – Нужно пристроить на это место другое стекло.

– Мысль интересная. Только где его взять, другое стекло? – печально спросил ее Максим.

– Мог бы и сам догадаться. В северном крыле идет, вернее, стоит ремонт. В коридоре я видела стопку стекол.

– А что ты делала в северном крыле? Учащимся туда под страхом репрессий запрещено ходить, – ехидно напомнила ей Даша.

– Должна же я осмотреть здание, в котором мне предстоит учиться и жить! – с достоинством ответила Варвара.

– Хорошо, стекло – не проблема, а чем его вырезать, чтобы подогнать под размеры? – Максим кивком указал на квадратную раму.

Варвара легонько вздохнула и терпеливо объяснила:

– Не надо вырезать, принесем стекло и прислоним его к раме. Квадрат не будет выделяться, и никто ничего не заметит.

Ребятам удалось беспрепятственно доставить стекло к оранжерее. Максим приставил его к раме, отошел и довольно потер руки:

– Порядок!

– Совсем незаметно, – подтвердила Даша.

– Теперь быстренько наведем диверсию в замке и разбежимся по палатам.

Ломать – не чинить, замок они вывели из строя быстро и качественно. Оторвали от метлы прут, разломали его на мелкие кусочки, смешали с суперклеем, получившейся массой плотно заполнили замочную скважину.

– Хорошо сделано, – одобрительно сказала Варвара.

– Да, все нужно делать добросовестно, даже ломать замки, – усмехнулся Максим.

– Владьку бы навестить, – напомнила им Даша.

Мальчик озабоченно взглянул на наручные часы:

– Если только бегом, через десять минут отбой.

Ребята помчались по коридору.

Татьяна Ивановна отказалась пропускать всех троих в изолятор:

– Больной нуждается в покое.

– Больной нуждается в дружеском общении, – заспорил с ней Максим.

Варвара выразительно постучала по своему запястью, напоминая, что времени у них – в обрез.

– Тогда пойду я, – объявила Даша, а коварный Максим не стал тратить время на объяснения и с очаровательной улыбкой проскользнул мимо медсестры. Даша в горячке попыталась совершить тот же маневр, но Татьяна Ивановна перегородила дверной проем:

– Я же сказала, пойдет кто-то один.

Даша раздраженно топнула ногой:

– Мне тоже нужно поговорить с Владом!

Под ее ногами внезапно содрогнулся пол: на них надвигалась необъятных размеров дама с густо напудренным лицом, следом тяжело ступал слоноподобный мужчина.

– Где моя девочка?! – густым басом поинтересовалась женщина.

– Вы за Соней? – уточнила Татьяна Ивановна.

Вместо ответа дама зычно возмутилась:

– Называется, отправила ребятенка поправить здоровье! Довели ее до постельного режима! А ведь я отправила к вам совершенно здоровую девочку!

– А зачем вы отправили в школу санаторного типа совершенно здорового ребенка? – строго поинтересовалась Татьяна Ивановна.

– Для профилактики!

– Хорошенькая профилактика получилась, – неожиданным для такой туши писклявым голосом выкрикнул Сонин папа, – отдали здорового ребенка, назад получаем совершенно больного! Что вы сделали с нашей девочкой?!

– Это мы в зале суда выясним, – зловеще пообещала Сонина мама. – Мы вам такой иск вчиним! За все! За вред здоровью! За моральный ущерб!

Татьяна Ивановна попыталась им что-то возразить, но напористая дамочка не дала ей и рта раскрыть. Даше стало жаль пожилую медсестру, она наклонилась и шепнула Варваре:

– Сбегай за Вероникой Сергеевной, а то Сонькины предки сейчас загрызут бедную Татьяну Ивановну!

Варвара добросовестной рысцой побежала за директором школы.

Пользуясь тем, что медсестре не до нее, Даша проскользнула в медпункт. Открыла дверь первой попавшейся палаты – и прыснула. Соня услышала родительские голоса и подготовила маленькую сценку: распласталась по кровати в позе умирающего лебедя. Плотно зажмурив глаза, она тоненьким голоском жалобно пролепетала:

– Мамочка!

Даша звонко расхохоталась и язвительно заметила:

– На умирающую ты не похожа, зато очень похожа на больную чумой овцу!

Соня проворно села на кровати:

– Я все про вас расскажу!

– Что именно? – весело прищурилась Даша.

– А что вы делали ночью в оранжерее? Одна девочка и два мальчика?

– В прятки играли.

– Ага, в прятки! И поэтому напали на меня?!

Даша опешила: ей как-то в голову не приходило, что в нападении могут обвинить их! Она растерянно покрутила пальцем у виска:

– Сонь, ты совсем того? Мы на тебя точно не нападали! Наоборот, мы тебе, можно сказать, жизнь спасли!

– Ага, сначала напали, потом испугались!

– Дура, на тебя не мы, а растение напало! А мы тебя спасли! – в сердцах проговорилась Даша.

На несколько секунд Соня изменилась в лице, затем язвительно рассмеялась:

– Ага, иди, расскажи это первоклашкам, они в силу своего возраста еще верят в сказки. Растение взяло и напало, еще скажи, что на меня оборотень набросился!

Но мгновенная гримаса страха, проскользнувшая по Сониному лицу, убедила Дашу в обратном. Соня помнит, что на нее напало растение, но боится этого зловещего открытия и старается убедить себя, что на нее накинулись одноклассники. И ведь других в этом убедит и нажалуется! Неприятностей тогда не оберешься.

Соня не преминула воспользоваться Дашиным замешательством. Зло поинтересовалась:

– Ага, испугалась? Я сейчас маме с папой все расскажу, – и громко заверещала: – Мама! Мамочка!

Даше стало не по себе: связываться с буйнопомешанной Сониной мамашей не хотелось. Если она так орет на взрослых, страшно подумать, что она сделает с девочкой-подростком?! Пожалуй, самое лучшее – скоренько ретироваться отсюда. Все же напоследок Даша не смогла не подпустить Соне шпильку и сладко пропела:

– Сонечка, я сказала, что ты напоминаешь больную чумой овцу. Приношу свои извинения, ничего подобного: ты похожа на совершенно здоровую овцу!

Пока Соня обалдело хлопала длинными ресницами, Даша аккуратно прикрыла за собой дверь. Искать Владькину палату она не стала, не хватало еще, чтобы Сонина мама, разозленная жалобами дочери, прихватила ее здесь, в медпункте.

Варвара ждала Дашу возле палаты.

– Я не могла там стоять, эта женщина так кричала. Абсолютно невоспитанная особа!

– Кто б спорил, – вздохнула Даша. – Теперь понятно, в кого Сонька такая противная. Обе – и мать, и дочь – уверены в собственной исключительности. А мне, похоже, предстоит встреча с ними.

– Зачем?

– Я до Владьки не добралась, наткнулась на преподобную Сонечку. Она пообещала нажаловаться на нас мамочке. А мамочку ты видела – кошмар на улице Вязов!

– А по какому поводу Соня жаловаться хочет?

– Она желает заявить, что я, Владька и Максим напали на нее в оранжерее. А главное, – Даша сердито закусила губу, – она знает, что на нее напали не мы, а прохвессорское растение! Я по ее лицу поняла – помнит она все, только поверить в это боится. Ей проще убедить себя, что это мы на нее покусились.

Варвара подтвердила худшие Дашины подозрения:

– Разбираться будут. Соня нажалуется, родители крик поднимут, Веронике Сергеевне придется выяснять, что произошло. Допрашивать будут всех, поэтому вам нужно договориться.

– Ой! – Даша сморщилась, словно от зубной боли. – С Максимом я договорюсь, нет проблем, а Владька? После отбоя нас к нему не пустят. И рано утром могут не пустить. А потом уроки начнутся. А нас во время уроков могут вызвать к Веронике Сергеевне.

– Вас вызовут сегодня, – хладнокровно предсказала Варвара. – Неужели ты думаешь, что горластые Сонины родители будут ждать до завтра? Им домой ехать надо.

– Что же делать?!

– Позвонить.

– Что?

– Позвонить!

– Господи, как же я сама-то не додумалась! – запричитала Даша, выхватывая из кармана мобильный телефон.


Глава 10

Вероломство Старкова


За окном бушевал буран, а в комнате было тепло и уютно. Рядом копошились девчонки, готовясь ко сну. Даша переоделась в пижаму, расправила постель, но ложиться не стала, ожидала вызова к директору.

Ждать ей пришлось недолго. В комнату заглянула дежурная воспитательница:

– Даша, тебя Вероника Сергеевна вызывает. Оденься потеплее, по коридорам ветер гуляет. – Воспитательница зябко передернула плечами и плотнее закуталась в шаль.

Под любопытными взглядами соседок Даша надела теплый халат, туго подпоясалась, несколько раз глубоко вдохнула и решительно вышла из палаты.

Миновав темную приемную, Даша деликатно поскреблась в дверь.

– Прошу! – Высокая, стройная, с идеально уложенной прической директриса поднялась из-за стола. – Даша, извини, что мы побеспокоили тебя после отбоя, но дело не терпит отлагательства.

– Да ничего страшного, я еще не спала, – опустила глаза девочка.

– Даша, Соня сказала родителям, что ты, Владлен и Максим напали на нее ночью в оранжерее.

– Мы? Ночью? В оранжерее?!

– Соня так сказала.

– Чепуха какая-то!

– Но ведь почему-то Соня так сказала?

– У меня есть догадки, почему Соня так сказала. В тот вечер мы с ней жутко поссорились, спросите у девочек. Соня даже перешла в другую палату. Знаете, она такая мстительная, – вздохнула Даша.

– Ты думаешь, Соня обвинила вас в нападении из-за ссоры? – Вероника Сергеевна внимательно посмотрела на ученицу. – Но почему она обвиняет не конкретно тебя, а и Максима, и Владлена? С ними она тоже поссорилась?

– А мы с ней из-за мальчиков и поссорились. Соне хочется, чтобы все млели из-за ее неземной красоты и бегали за ней, а Макс с Владькой не обращают на нее внимания. А невнимание Соню бесит!

– Сложные у вас взаимоотношения, – улыбнулась Вероника Сергеевна.

– Непростые, – согласилась Даша.

– Все, вопросов больше нет, иди, отдыхай.

У дверей кабинета уже переминался с ноги на ногу Максим. Даша подмигнула ему и показала большой палец, Максим улыбнулся в ответ и спокойно вошел в директорский кабинет.

Девчонки, конечно же, не спали.

– Зачем тебя Вероника вызывала? – не удержалась Полина.

Дашу знобило, и она прямо в халате нырнула под одеяло.

– Сонька злобствует, решила перед отъездом насолить мне по полной программе. Сказала, что это мы напали на нее.

– Кто это – вы?

– Я, Владька и Максим.

Полина недоверчиво хихикнула:

– Ну, ладно, вы с Владом туда-сюда, но чтобы Максим напал!

– Спасибо, – преувеличенно обиженно отозвалась Даша.

– Даш, да я не верю в Сонькины истории. Напали на бедную в женском туалете!

– Соня малость подкорректировала рассказ. Туалет – не комильфо, она придумала, что мы напали на нее в оранжерее.

– А что она делала ночью в оранжерее? – спросила Света. – Кстати, Даша, я тебя предупреждала: Сонька непременно отомстит.

– Ну ее, – сонно отмахнулась Даша.

* * *


Сквозь сон Даша слышала дикий свист ветра за окном. Спалось ей беспокойно, девочку мучили кошмары. Расцветали фиолетовые цветы, излучая пурпурно-дымчатый свет, хищные ветви опутывали здание санатория и плотоядно шевелились в ожидании жертвы. Даша знала: надо бежать, но мышцы ее превратились в желе и отказывались повиноваться. А ветви неумолимо приближались... цветочные бутоны распахнулись, обнажив два ряда отливающих сталью иголок. Лепестки жадно завибрировали, почуяв свежую кровь. Еще миг – и... Сердце ее рухнуло в ледяную пустоту...

– А-а-а!

– Дашка!

Даша разлепила глаза и зажмурилась: в лицо ей ударил яркий свет. Света с Полиной испуганно жались друг к другу.

– Даш, ты так кричала, – пробормотала Полина. – Страшное что-то приснилось?

– Да, – хрипло каркнула Даша, горло будто наждаком ободрали.

Догадливая Света притащила ей стакан воды. Даша с наслаждением сделала несколько глотков и облегченно откинулась на подушку.

– Полегчало? – с участием спросила Света.

– Немного. Но как-то на душе тревожно, давайте не будем свет выключать.

– Не будем, – отозвалась Полина, – если ты еще раз так закричишь, я могу заикой остаться. А тревожное состояние – из-за плохого сна, это скоро пройдет.

– Хорошо бы, – проворчала Даша, заворачиваясь в одеяло.

Но заснуть ей не удалось: тревожное состояние никак не проходило. Даша ворочалась с боку на бок и завидовала мерно сопевшим девчонкам. Под утро ей удалось ненадолго задремать, и сразу же раздался стук в дверь:

– Девочки, подъем!

Хмурая и невыспавшаяся Даша побрела в умывальную комнату. По дороге она наступила на что-то мягкое, пригляделась: по полу был размазан комок жирной земли. Лениво подумала: «Откуда в коридоре земля?»

Когда она возвращалась в палату, мимо нее пробежал садовник дядя Митя.

За завтраком Вероника Сергеевна объявила, что «какой-то вандал разбил ночью стекло в оранжерее и перекопал клумбу». Пригрозила, что «виновного непременно найдут и исключат из школы», но, если нарушитель честно во всем признается, наказание существенно смягчат.

Даша переглянулась с Максимом. Он встревоженно покачал головой. Все ясно: Прохвессор, сколопендра вероломная, проник ночью в оранжерею, выкопал и спрятал свое сокровище! Пожалели они мальчика, дали ему время на размышление, а он вынашивал коварные планы!

Даша быстро проглотила ставшую безвкусной кашу, залпом выпила чай и выскочила из-за стола.

Через минуту Максим тоже одолел завтрак и догнал девочку.

– Идиоты! – яростно выпалила Даша. – Мы – полные идиоты! На некоторых людях природа отдохнула, а на нас – повеселилась! Надо же было так лопухнуться, нашли, кому верить!

Максим сам был ошарашен вероломством Прохвессора. Запищал его мобильник, Максим коротко переговорил и сообщил:

– Влад уже все знает и от злости по потолку бегает.

– Пожалуй, я последую его примеру.

– Это можно, а смысл?

– А ты что предлагаешь?

– Прижучить Прохвессора, выжать из него, где он припрятал цветок, и уничтожить это растительное недоразумение.

– План интересный, но неосуществимый. Как ты выжмешь из Прохвессора правду? Бить его будешь?

– Бить не буду.

– А по-другому этого аспида вероломного не проймешь. Так он тебе и скажет, куда заныкал цветок!

– Существуют иные, не силовые, методы воздействия, – сказал Максим.

– Перечисли, – уныло попросила его Даша.

– Шантаж, например.

– И чем ты собираешься шантажировать Прохвессора?

– Во-первых: мы всем расскажем о растении.

– Не выход, – перебила Даша, – он же мечтает о славе и Нобелевской премии.

– А мы его – лопатой по мечтам!

– Может, он будет только рад, если мы расскажем о цветке. Тогда-то уж точно его никто не уничтожит.

– Тогда, во-вторых, мы скажем, что он разбил стекло в оранжерее. И Прохвессора исключат, и он лишится возможности присматривать за своим любимым цветком.

– И, уезжая, прихватит с собой отросток и разведет эту гадость в другом месте!

– Да-а. Ты просто адвокат дьявола!

– Это почему? – возмутилась Даша.

– В некоторых компаниях есть такая должность – «адвокат дьявола». Допустим, кто-то из сотрудников предлагает новую идею, приводит аргументы в ее пользу, а «адвокат дьявола» возражает, приводит контраргументы, критикует, в общем.

– А зачем?

– Чтобы предусмотреть все нюансы.

– Тогда продолжим работу. Выдвигай идеи.

– К совести Прохвессора взывать бессмысленно, у него ее попросту нет. Остается одно: устроить за ним слежку, ни на секунду глаз не спускать с нашего безумного Мичурина. Рано или поздно он навестит своего монстра. У «адвоката дьявола» есть возражения?

– Возражений нет, есть предложение. Привлечем к слежке Варвару, нам вдвоем не справиться, – сказала Даша. – Эх, не вовремя Владька загремел в изолятор!

– Есть и хорошие новости, Людмила Витальевна пообещала, если у него температуры не будет, вечером выпустить Влада из заточения.

– Отлично, – обрадовалась Даша. – Ты позвони ему, скажи, пусть отсыпается, если его выпустят, будет ночью караулить Прохвессора.

Коварный Прохвессор весь день предусмотрительно держался поблизости от взрослых, с опасением поглядывая на Дашу и Максима. Ребята ни на секунду не выпускали его из поля зрения.

Вечером Людмила Витальевна, измученная Владькиным беспрерывным нытьем, выпустила его на волю. Врач взяла с Владьки слово, что он будет приходить в медпункт утром и вечером, мерить температуру.

Первым делом Владька деловито поинтересовался у друзей:

– Где этот толстый пупсик, я сейчас с него скальп сниму!

К ним подбежала обеспокоенная Варвара:

– Ребята, Леонид в медпункт отправился!

– Редкой сообразительности ребенок, решил просить политического убежища в медпункте, – сделал вывод Максим.

– Точно, узнал, что меня выпустили, и рванул сдаваться.

– Может быть, его еще и не положат, – неуверенно предположила Даша.

– Ага, как же! Людмила Витальевна и Татьяна Ивановна сейчас же вцепятся в нового пациента, – заверил их Владька и погрустнел. – Что ж, придется жертвовать собой: пойду, сдамся обратно.

– Ты сдашься, а Прохвессор выберется, – обеспокоилась Даша.

– Не выберется, я ему такое устрою, что он застрянет в изоляторе всерьез и надолго, – зловеще пообещал Владька.

– Ты что, бить его собрался? – сурово спросила Варвара.

– Кому он нужен – бить его? Обойдемся и без мордобоя.

Горестно вздыхая, Владька отправился обратно в медпункт. Людмила Витальевна ни на минуту не усомнилась в правдивости его жалоб: знобит, голова болит и кружится. Если мальчик сам пришел, значит, он действительно плохо себя чувствует.

– Положите меня в палату к Старкову, – попросил Владька, – вдвоем все-таки веселее.

Доктор задумалась:

– Не знаю, можно ли? Леня на боли в животе жалуется. А если у него дизентерия?

– Людмила Витальевна, ну что вы такое говорите, откуда в нашей школе дизентерия?! Еда сто раз проверена, нас тоже вечно выстукивают и выслушивают. Нет, здесь дизентерии не водится! Старков – заядлый обжора, переел, вот у него живот и болит.

– Он же на диете, откуда взяться перееданию? – удивилась Людмила Витальевна.

Владька улыбнулся наивности врача и пояснил:

– Старкова добрые бабушки подкармливают, каждую неделю к нему ездят, полные сумки привозят, а он и жрет втихаря.

– Что за люди, – расстроилась Людмила Витальевна, – я же разговаривала с Лениными родителями, объясняла, что мальчика не следует перекармливать! Его нездоровая полнота не только причиняет ему лишний вред, но и усложняет социальную адаптацию. Мальчик одинок, у него нет друзей.

– А родители его и не подкармливают, это он бабушек разжалобил, – вступился за прохвессорских родителей Владька.

– Придется и с его бабушками провести беседу, – решила Людмила Витальевна. – Ладно, иди, устраивайся.

Владька распахнул дверь палаты и радостно сообщил:

– Здравствуй, Леня. Я вернулся!

Старков, как обычно, что-то жевал втихомолку. Увидев Владьку, он поперхнулся и долго не мог откашляться.

Владька заботливо постучал одноклассника по спине и утешающе проворковал:

– Будем вместе лежать, здоровье поправлять, времени у нас теперь навалом, я теперь тобой вплотную займусь, ты у меня отсюда выйдешь здоровым, тонким, звонким!

Подобная перспектива почему-то вовсе не обрадовала Прохвессора. Он отпихнул Владьку и пробубнил:

– Рано ликуешь, я завтра выпишусь, а ты останешься тут лежать, второй раз тебя так просто не выпустят, будут тщательно обследовать.

– Не радуйся, замены состава не будет, это я тебе обещаю, – Владька сделал ударение на «я».

– Посмотрим, – пробухтел Прохвессор и отвернулся к стене.

– Посмотришь, – ласково согласился Владька. У него в голове уже созрел коварный план, как задержать Прохвессора в изоляторе.

Дождавшись, когда процедурная опустела, он подкрался к стеклянному шкафу и стащил упаковку слабительного. Тщательно растолок пару таблеток и подсыпал их в компот Старкова. Удовлетворенно заключил:

– Симулянтов надо наказывать, – и завалился с книжкой на кровать.

Разумеется, Прохвессор компот выпил и провел на редкость беспокойную ночь. От внимания медсестры не ускользнуло, что ее подопечный полночи провел в туалете. Немедленно был поставлен диагноз – расстройство желудка.

Утром Людмила Витальевна сообщила Старкову, что лежать в изоляторе он будет до полного выздоровления. Заодно они с Татьяной Ивановной проследят, чтобы Леня строго соблюдал диету.

Прохвессор метнул гневный взгляд на Владьку. Тот в ответ ехидно усмехнулся:

– Расстановка сил не в твою пользу. Сдавайся!

Старков непримиримо пожал плечами и уткнулся в книгу. Читал недолго: сказалось ночное недосыпание, и вскоре он отложил книгу и сладко захрапел. Владька заинтересовался потрепанным изданием. Такая затертая книга говорит о том, что ее часто читали, а значит, она интересная.

– Оп-па! – выдохнул он, прочитав название: на обложке готическим шрифтом было выведено – «Культ тьмы». Перелистав ее, он присвистнул от удивления и принялся внимательно читать страницу за страницей.

После обеда Владька позвонил Даше:

– Даша, надо срочно рандеву забабахать! Есть интересная информация, – и положил трубку, лишив ее возможности пристать к нему с расспросами.

Максиму пришлось пустить в ход все свое обаяние, чтобы уговорить Татьяну Ивановну пустить их с Дашей на свидание к Владьке. Варвара взяла самоотвод и поступила правильно: троих медсестра точно бы не пустила.

Встреча состоялась в пустующей палате, благо таковых в медпункте было навалом.

– Вот, смотрите, что я у Прохвессора конфисковал! – И Владька бросил книгу на кровать.

– «Культ тьмы», – прочитал Максим. – И что?

– А то! Наш Прохвессор магическим шалостям предавался. Вот и вырастил монстра! Теперь ясно и понятно, как это у него получилось.

– Бред, – хмыкнул Максим.

– А растение, усыпляющее и пьющее кровь, – не бред?! Наши высокоумные ученые пока что ничего такого не вырастили, несмотря на то что они имеют в своем распоряжении лаборатории, оборудованные по последнему слову науки и техники. А Прохвессор сделал это в первобытных условиях. Скажи – как?

– Откуда мне знать? Кто сделал? Прохвессор сделал! Вот у него и спрашивай!

– Максим, ты реально понимаешь, что в таких условиях нельзя вывести новый вид растения?

Максим философски пожал плечами:

– В жизни чего только не бывает!

Владька отчаялся и обратился к Даше:

– А ты как считаешь, колданул Прохвессор или нет?

– Не знаю, звучит, честно говоря, фантастически.

– Значит, так: Прохвессор мог вывести растение двумя путями – фантастическим и реалистическим. Фантастический – это если он видоизменил растение естественным путем, то есть скрещиванием, и реалистический – он применил магию. В этой книжке целый раздел посвящен магии растений. – Владька оглядел друзей.

– Не верю я в колдовство, – покачал головой Максим.

Даша прикусила губу и призналась:

– А я немножко верю. И, Максим, ты же сам нам рассказывал, что читал в Интернете про магические растения. Что, если провести над растением ритуал Вуду, растение подчиняется воле человека, проводившего обряд.

– Мало ли что в Интернете написано, – поморщился Максим. – Всему верить нельзя.

– Не просто ж так написали, – отстаивал свою гипотезу Владька. – На свете нет ничего, чего не могло бы случиться. Гляди, все совпадает. Книжка со всякими заговорами у Прохвессора есть? Есть. Это раз. Растение он когда выводил? Ночью! Как и положено по магии. Там все делается ночью. Это два. В полнолуние – это три. И четвертое: растение ведет себя не так, как положено всякому нормальному растению. Невероятно быстро растет, усыпляет запахом, нападает, пьет кровь, а когда напьется, цветы его кардинально меняют цвет. И хочу привлечь ваше внимание к тому факту, что усыпляющий запах появляется исключительно в темное время суток. Хищнические инстинкты цветок проявляет ночью, днем он безвреден. О чем это говорит?

– О том, что цветок – порождение тьмы? – неуверенно предположила Даша.

– Умница! – похвалил ее Владька.

– Нашли крайнюю, – усмехнулся Максим и внес уточнение: – Тьма виновата!

– Не цепляйся к словам, – надулась Даша.

– Прости, просто я нахожусь на грани тихого помешательства. В голове не укладывается, черная магия, заговоры, цветок с вурдалачьими наклонностями... Я подозревал, что Старков – парень с отклонениями, но чтобы до такой степени?! Читать ночью заговор над любимым растением...

– На пути к славе все средства хороши, – сказал Владька.

– Ты так считаешь?

– Так Прохвессор считает.

Даша задумчиво барабанила пальцами по подоконнику.

– Даш, ты чего притихла? – окликнул ее Владька.

– Мне сейчас пришло в голову: если Прохвессор воспользовался заговором для видоизменения растения, выходит, и уничтожить его можно тоже с помощью заговора?

– А это мысль! Сел, пробормотал заклинание – и монстр ласты склеил, вернее, листья свернул.

– А если все не так просто? – Максим выглядел озадаченным. – Раз уж мы углубились в магию... Если физического воздействия недостаточно? Если для того, чтобы уничтожить паразита, еще и заклинание потребуется? Ты книгу хорошо проштудировал, там антизаклинания есть?

Владька почесал в лохматом затылке:

– Что-то не припомню... Когда Прохвессор вырубится, я позаимствую у него книгу, поинтересуюсь.

– А так попросить не можешь? Охота ждать, пока он уснет, – нетерпеливо дернулась Даша.

– Я решил не настораживать Прохвессора раньше времени. Никакой пользы, кроме вреда, из этого не выйдет. Я даже не предъявил ему иск за вероломство. Веду себя корректно и предельно вежливо.

– Ты выбрал трудный путь, – посочувствовал Максим.

– Зато мое поведение здорово нервирует Прохвессора. Он ожидал от меня гневных упреков и угроз, а я делаю вид, что все в ажуре. Хотя так хочется врезать ему для профилактики! – мечтательно произнес Владька. – Думаете, легко наблюдать, как он валяется на кровати, ищет клад у себя в носу и наслаждается найденными сокровищами?

– Он еще и в носу ковыряет! – содрогнулась от отвращения Даша.

– Все время, – мрачно сказал Владька.

– И ты полагаешь, что таким образом тебе удастся дожать Прохвессора? – Максим смотрел на него недоверчиво.

– Я еще немного молча его понервирую, а потом наеду – без всяких дипломатических вступлений. Говори, гад, куда цветок заховал?! Глядишь, он от неожиданности и расколется.

– Стиль следователя с Лубянки, – понятливо кивнул Максим.

Даша ничего не поняла – при чем здесь следователь с Лубянки? – но признаться в своем неведении постеснялась. Лишь обеспокоенно спросила:

– Твой метод годится, пока вы вместе в изоляторе прохлаждаетесь, а если Леню выпишут?

– Не выпишут. Пока я здесь нахожусь, не выпишут, – с ноткой злорадства в голосе заверил ее Владька.

– Почему ты так уверен? – не отставала Даша.

– Я его слабительным кормлю, – признался Владька.

– Коварный ты, однако! А ты его не отравишь?

– Не-а, я строго соблюдаю дозировку, а почистить организм Прохвессору даже полезно.


Глава 11

В поисках монстра


Владька вернулся в палату, посмотрел на ковырявшего в носу Прохвессора, поморщился и посоветовал:

– Вынь палец из ноздри, мозги выковырнешь.

– Отстань!

– Что-то ты неважно выглядишь, – заботливо сказал Владька.

– Как чувствую себя, так и выгляжу, – огрызнулся Прохвессор.

– Смотри, не помри, нам будет тебя очень не хватать.

– Не дождетесь! – вскинул подбородок Старков. – Людмила Витальевна сказала, что я пошел на поправку.

– Можешь не дойти, – невинно обронил Владька.

– Это угроза?!

– Предупреждение.

* * *


Тем временем Максим, Даша и Варвара обыскивали школу. Они методично обошли все помещения, включая северное крыло.

– Мы не осмотрели лишь подвал, – поежилась Даша.

Лезть в темный подвал ей совершенно не хотелось. Вдруг там мыши водятся или того хуже, крысы? И вообще, в подвальных помещениях она испытывала клаустрофобию. Когда они жили на старой квартире, у них была кладовка в подвале. После тайного просмотра фильма про Фредди Крюгера маленькая Даша до одури боялась ходить туда. Тусклый свет, густая тишина, нагромождение труб, все – как в кино. Казалось, вот-вот за трубами мелькнет полосатый свитер, страшно щелкнут стальные когти...

– Даш, ты идешь? – позвала ее Варвара.

Даша очнулась, тряхнула головой, отгоняя наваждение, и пошла вслед за Максимом.

В подвале было тепло, сухо и мрачно. Слабые лампочки не справлялись с темнотой, в углах таились пыльные тени, угрожающе гудели трубы. Даша заняла место между Максимом и Варварой. Стыдно признаться, но она ни за какие коврижки не пошла бы первой и, уж тем более, замыкающей. Пусть подвальный монстр, если таковой тут имеется, нападет лучше на Варвару. И заступаться за него никто не будет: сам напал, сам пусть от нее и отбивается. Яркое воображение услужливо нарисовало Даше картину, как Варвара сурово отчитывает обалдевшего монстра. Эта мысль немного развеселила девочку.

Максим неожиданно остановился и что-то поднял с пола. Рассмотрев находку, он радостно воскликнул:

– Эврика!

– Что ты нашел? – Девчонки столпились вокруг Максима.

За их спинами вдруг раздался металлический щелчок. Дашу волной окатил ледяной страх. Она медленно повернулась: перед ее глазами замелькали красно-зеленые полосы, отразили тусклый свет вздернутые вверх стальные бритвы...

Даша пронзительно взвизгнула и рванулась вперед, в пыльную темноту. Крепкие руки успели перехватить ее.

– Даша! Что случилось? – Максим встряхнул девочку. – Что с тобой?!

Даша осторожно приоткрыла зажмуренные глаза. Максим смотрел на нее с тревогой.

– Что здесь происходит? – В конце коридора, испуганно прижимая к груди грабли, стоял дворник Степан... в красно-зеленом полосатом свитере.

– Испугалась я до чертиков, – призналась Даша, переводя дыхание.

– Чего?

– Вот его! – Она невоспитанно ткнула пальцем в дворника. – Тут такой антураж, – Даша повела рукой, – как в «Кошмаре на улице Вязов». Я шла и думала об этом.

– И ждала появления Фредди Крюгера, – понял Максим.

– Что-то щелкнуло, как Крюгер перчаткой, я повернулась и увидела...

– ...полоски на свитере.

– Точно! С перепугу даже не поняла, что они не черно-красные, а красно-зеленые.

– Это уже частности, – отмахнулся Максим, – а в целом похоже. Дядя Степан, а грабли вам зачем?

– Услышал, что кто-то ходит, мало ли кто залез, вот и взял для обороны, – сказал дворник. – В прошлом году через окно в подвал рысь забралась.

– Рысь?! – ахнула Даша. – И что?

– Ничего, – пожал плечами Степан. – Я шумнул малость, она и задала драпака. Вы вот что, ребята, идите-ка отсюда, здесь детям находиться не положено. Если вас тут застанут, мне влетит.

– Извините, – весело отозвался Максим и шепнул ребятам: – Уходим, ночью вернемся и все осмотрим.

От этих слов у Даши непроизвольно подогнулись коленки. Сюда?! Ночью?! Ну, уж дудки! Но как отказаться? Не хочется ей прослыть трусихой.

Когда они вышли из подвала на яркий свет, Варвара участливо спросила:

– Даша, ты почему такая бледная?

– Так, – неопределенно ответила Даша, признаваться в трусости она не собиралась.

Но дотошная Варвара не отставала:

– Тебе некомфортно в подвале? Может быть, у тебя клаустрофобия?

– Может быть, – ухватилась за спасительный диагноз Даша. – Мне и в самом деле в подвалах становится нехорошо.

– Чепуха, – не согласился Максим, – клаустрофобия – это боязнь замкнутого пространства. Не замечал за Дашей ничего подобного. Тебе неуютно именно в подвале, так ведь?

Даша уныло кивнула.

– Это негативное влияние сериала про Фредди Крюгера плюс твое богатое воображение, – с видом маститого профессора заключил Максим. – Ничего, с возрастом пройдет.

– С возрастом пройдет – это замечательно, а пока я предлагаю, чтобы Даша не ходила с нами в подвал ночью, – предложила Варвара.

– Это почему?! – искренне возмутилась Даша.

– Потому что тебе там некомфортно.

– Мне во многих местах некомфортно, а иногда и откровенно страшно. В кабинете у стоматолога, например, что же мне теперь – к зубному врачу не ходить?

Но Варвару не так-то просто было сбить с толку.

– Ходить к стоматологу – жизненная необходимость, а бродить по подвалу – совсем необязательно. Мы и без тебя справимся.

– Нетушки, я с вами. – Даша уже забыла, что пару минут назад страстно мечтала никогда больше не переступать подвального порога. – Кстати, я так и не поняла, что ты там нашел?

– Вот. – Максим разжал кулак: на его ладони лежал бурый комочек.

– Что это?

– Лист, сильно пожухлый лист. Когда ты закричала, я непроизвольно скомкал его.

– Выходит, Прохвессор спрятал свое растение в подвале?

Варвара задумчиво свела черные брови:

– Разве растение может жить в подвале?

– Не знаю, – Максим рассматривал комочек, – если бы речь шла о нормальном растении, я бы сказал, что не может. Но растение, выведенное Старковым, под понятие «нормальное» не подходит. Кто знает, на что оно способно? Не исключено, что это растительное безобразие вполне может обходиться без дневного света, поливки и прочего, нужного всем остальным растениям. Я не удивлюсь, если оно в один прекрасный день, вернее, в одну отнюдь не прекрасную ночь вытащит корни из земли и отправится на поиски жертвы.

– Максим! – тревога липкой змеей вползла в Дашину душу.

– Я всего лишь фантазирую.

– Вселенная воплощает наши картинки в жизнь. Иногда фантазии преобразовываются в реальность, что блестяще доказал наш одноклассник – Леня Старков!

– Кто бы спорил, – невесело усмехнулся Максим. – Интуиция мне подсказывает, что непросто будет уничтожить прохвессорское растение, намучаемся мы с ним.

– Не с растением, а с Прохвессором, – поправила его Даша. – Если Старков, как подозревает Владька, нашаманил что-то такое с цветком, значит, он его и расшаманить может. Надо как следует надавить на Прохвессора и заставить его избавиться от цветка. А это непросто, вот тут мы и намучаемся.

Максим с сомнением покачал головой:

– По-моему, Ленька и сам не знает, как он умудрился сотворить такое. В его светлой голове произошло затемнение, он в состоянии аффекта прочитал заговор и сам обомлел от своего творения.

– А Владька говорил, что колдовским растением можно управлять. Ведь колдуны культа Вуду управляют людьми, которых они превратили в зомби, – упрямо напомнила им Даша.

– Даша, так то – профессиональные колдуны, они не только умеют превратить человека в зомби, они еще и знают, как управлять им. Вот посади тебя за руль экскаватора, ты сможешь им управлять?

– Нет, я же не умею.

– Но хоть что-нибудь ты сможешь с ним сделать?

– Хоть что-нибудь? – задумалась Даша. – Ну, в лучшем случае завести сумею.

– Вот именно! – довольно воскликнул Максим. – Оживить, то есть завести тяжелую машину ты сможешь, а управлять ею – нет. Дошла разница?

– Дошла. Только теперь эта разница меня сильно пугает.

– Меня тоже.

– А по-моему, все это глупости. Колдуны, заговоры, зомби! – Варвара снисходительно смотрела на Дашу с Максимом. – Сами себя запугиваете.

– Зачем? – Максим с интересом ожидал ответа.

– Чтобы интереснее было. У нас в палате девочки просто обожают пугать друг друга. Как только выключается свет, они начинают рассказывать страшные истории.

– И как, страшно?

– Да так, – дернула плечом Варвара, но, подумав, честно призналась: – Впрочем, иногда впечатляет. Обстановка, знаете ли, действует. За окнами ветер завывает, голые деревья раскачиваются, от них тоской веет. В такой обстановке замогильные предания действуют угнетающе.

– Значит, страшно, – сделал вывод Максим.

– Не особенно, все знают – стоит включить свет, как все страхи рассеются.

– В нашем случае это вряд ли сработает, – пробормотала Даша. – Выходит, на Прохвессора не имеет смысла рассчитывать?

– Выходит, что так, – подтвердил Максим. – Он еще будет всячески мешать нам.

– Я в мистику не верю, но на всякий случай следовало бы конфисковать у Леонида книгу с заговорами, – посоветовала им Варвара.

– Действительно, а то он с отчаяния еще какой-нибудь заговор пустит в дело, – сказала Даша. – Сейчас я Владьке позвоню.

* * *


Владька решил нагло умыкнуть книгу, и пусть Прохвессор хоть лопнет от злости. Трудность заключалась в том, что Старков никак не мог угомониться, а если применить грубую физическую силу, он крик подымет на весь медпункт.

Наступило время отбоя, а Прохвессор и не думал выключать свет и погружаться в сон.

– Не спишь? Транжиришь энергетические ресурсы страны? – глумливо поинтересовался Владька. – Переходим в режим жесткой экономии, гаси свет – и бай-бай.

– Не могу, – плаксиво сказал Старков, – опять живот крутит!

Сообщение порадовало Владьку. Во-первых, приступ диареи обеспечивал дальнейшее пребывание Прохвессора в изоляторе, во-вторых, когда жертва поноса отправится в туалет, можно будет спрятать книгу.

Но, видимо, зловредный Прохвессор заметил интерес Владьки к книге и, отправляясь в туалет, захватил ее с собой.

Все равно он рано или поздно уснет, успокоил себя Владька. Вернувшись из туалета, Прохвессор улегся, раскрыл книгу и погрузился в чтение. Владька потер глаза, спать хотелось со страшной силой, но пришлось взять с тумбочки толстый том Дина Кунца и сделать вид, что он тоже читает. Читать по-настоящему не получалось, строки сливались и плыли перед глазами.

Нет, это форменное издевательство! Владька с ненавистью взглянул на бодрого одноклассника и отложил книгу. Решил, что будет так просто лежать и наблюдать за Прохвессором. Вот только на пару секундочек глаза закроет.... Он с хрустом потянулся и заснул.

Разбудило его чувство острой тревоги. Буран закончился, мягкий лунный свет заливал палату. Владька взглянул на соседнюю кровать. Пусто! Сон мгновенно отлетел.

Почему-то Владька сразу понял, что Прохвессор не в туалете заседает и не водички попить отправился. Откуда-то в его душе возникла странная уверенность: Старков пошел навестить свой любимый цветок! И еще предчувствие Владьке подсказывало: безумный любитель растений попал в беду. Не зря каждая клеточка Владькиного тела была пропитана тревожным чувством. И эта луна еще в окно ухмыляется! А на некоторые растения луна оказывает непонятное влияние, их так и называют – лунными.

На всякий случай Владька заглянул в туалет и в ванную комнату, осмотрел пустующие палаты. Никого, лишь из комнаты, где проживал медперсонал, доносилось тоненькое, с присвистом, похрапывание.

Спят и не знают, что их диарейный пациент сбежал! Конечно, сбежал, вон, и задвижка на двери открыта. Владька вернулся в палату и вытащил мобильный телефон.


Глава 12

Обморок Прохвессора


В темноте легко перетрусить из-за малейшего звука, и, когда в Дашином кармане завибрировал телефон, она поняла, что означает выражение «кровь в жилах застыла». К счастью, Варвара уловила Дашино состояние, тронула ее за руку и подсказала:

– Даша, у тебя телефон звонит.

Не сразу получилось ухватить телефон, обтекаемый корпус выскальзывал из потной от страха руки. Наконец, аппарат удалось вытащить. Взглянув на дисплей, Даша сообщила:

– Владька!

Максим и Варвара застыли в тревожном ожидании. В такое время Владька не станет названивать из-за какого-то пустяка!

Даша закрыла телефон и хмуро сказала:

– Прохвессор сбежал из изолятора! А Владька идет сюда.

– Зачем? – удивилась Варвара.

– А зачем ему теперь париться там? Прохвессор-то тю-тю, сделал ноги.

– Пошел свое растение проведать. – Максим задумчиво оглядел подвал. – Но вот в чем вопрос: куда он пошел? Где он своего монстра прячет?

– Где-то здесь.

– Возможно, мы ошиблись, и Леонид прячет цветок в другом месте, – заметила Варвара.

– Но Макс же нашел на полу листья. Значит, цветок здесь, – напомнила ей Даша.

– Ничего это не значит, – сердито возразила Варвара. – Леонид – хитрый мальчик, он знает, что мы хотим загубить его цветок, может быть, он специально спустился в подвал и бросил на пол несколько листиков. Чтобы сбить нас со следа!

При этих словах Максим одобрительно кивнул.

– Не факт, мы же еще не весь подвал осмотрели, – не сдавалась Даша.

– Думаю, нет смысла продолжать поиски, растение явно спрятано в другом месте. Я, как дурак, повелся на пару листиков, – признался Максим. – Нет, чтобы сразу поразмыслить и сообразить, что, упади листы на пол, Прохвессор не поленился бы собрать их! Уж слишком явный след.

– Мы все попались на приманку, – утешила его Варвара.

– А мне кажется, что растение здесь. Больше ему негде быть! Мы осмотрели каждый сантиметр школы, – упорствовала Даша. Подвальные лабиринты по-прежнему наводили на нее страх, и казалось вполне логичным, что растительный кровосос спрятан где-то здесь. Мрачный подвал – самое подходящее место для этой зеленой жути.

– И все-таки что-то мы пропустили. – Максим устало прислонился к стене. – Если растение здесь, тут уже был бы и Прохвессор, а его нет. Получается, что рандеву с любимым детищем у него где-то в другом месте назначено.

– А если он нас увидел или услышал? И затаился где-нибудь в темном углу? – Даша боязливо осмотрелась.

– Маловероятно. Обнаружив нас здесь, Ленька тихо вернется обратно в изолятор. Не совсем же он дурак, понимает, что шарить мы тут будем долго, а его отсутствие может быть обнаружено, и тогда он получит по полной программе. Да и не должен он нас услышать, мы же не шумим.

– Мы можем вернуться, оставить одного человека у входа и начать осмотр сначала. Так мы точно будем знать, здесь Леонид или нет, – внесла предложение Варвара.

– И кто останется у входа?! Я, например, одна ни за что не останусь!

– Я могу остаться, – вызвался Максим.

– Умно придумано, ничего не скажешь, а две девочки пойдут бродить по темному подвалу?!

– Могу я остаться, – спокойно предложила Варвара.

Даша с подозрением взглянула на нее:

– Хочешь сказать, что ты ни капельки не боишься?

– А чего бояться? В зомби растительного происхождения и всякую мистическую ерунду я не верю. Бояться можно лишь Леонида и дворника Степана. Но их я тоже не боюсь. Что страшного они могут мне сделать? Леонид всего лишь не очень-то обрадуется этой встрече, а дядя Степан выгонит меня из подвала, ну, возможно, сдаст меня с рук на руки дежурному воспитателю.

– Варвара, твоя храбрость – всего лишь от недостатка информации, – объявила Даша. – Максим, Варвару нельзя оставлять здесь одну. Мало ли что, она не готова к встрече с опасным растением.

По лицу Максима пробежала тень улыбки:

– Выходит, ты все-таки допускаешь мысль, что растение может выбраться из горшка и отправиться на поиски жертвы?

– Если растение выведено с помощью магии, значит, оно – порождение темных сил. А темные силы будут требовать новой крови! И помогут ему отыскать эту самую кровь. Если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомету, – перефразировала Даша поговорку.

Максим не преминул указать на это и снисходительно заметил:

– Дашута, горы не ходят к людям.

– Да? – прищурилась девочка. – А как же камнепады, оползни и лавины? Это то же самое, считай – гора пришла к человеку!

Дашин ответ озадачил Максима. Он помолчал и признался:

– В подобном ракурсе я этот вопрос не рассматривал.

Даша ехидно поинтересовалась:

– Что? Аргументы иссякли? Тема о блуждающих растениях закрыта?

Максим открыл было рот, чтобы возразить ей, но тут вновь вмешалась Варвара:

– Стоит ли тратить время на бессмысленный спор? И вам не кажется, что Владлену уже давно пора прийти?

– В самом деле. – Максим торопливо нажал на кнопки мобильного телефона. – Странно, он недоступен.

– Погоди, я наберу. – Даша вытащила из кармана телефон.

– Бессмысленно, – остановила ее Варвара. – Если абонент недоступен, то он недоступен для всех входящих звонков.

Кто бы спорил! Даша и сама это прекрасно понимала и все же упрямо набирала номер. Чуда не случилось, механический голос оповестил ее, что абонент временно недоступен.

Максим мгновенно принял решение:

– Идемте в изолятор!

Ребята беспрепятственно проникли в медпункт, заглянули в палату. Смятые постели пусты, возле Владькиной кровати горит настольная лампа.

Варвара осуждающе поджала губы:

– Наши мальчики совсем ничего не соображают. – Она подошла и выключила лампу. – Сбегают из изолятора и оставляют свет включенным! Случайно кто-нибудь заглянет и сразу же увидит пустые кровати. Абсолютно несознательные личности!

– Еще бы кто-нибудь подсказал, где в данный момент обретаются эти несознательные личности, – горестно проскрипела Даша. – Ай! – Она зажала себе рот ладошкой, чтобы приглушить крик.

В лучших традициях призраков в палату плавно и бесшумно вплыл Владька.

– Тихо! – шикнул он на Дашу. – Идите за мной, нужна помощь.

– Ты почему на звонки не отвечаешь?!

– Телефон зарядить забыл. Он и сдох в самый неподходящий момент. Ни звонок нельзя принять, ни самому позвонить...

Ребята бесшумной вереницей двинулись за Владькой. Он завел их в закуток за гардероб и ткнул пальцем в распростертое на полу тело:

– Вот, надо, соблюдая тишину, оттабанить это тело в изолятор.

– Что с ним? – испуганно спросила Даша.

– Черт его знает. Я шел к вам, когда вдруг увидел ползущего Прохвессора.

– Что значит – ползущего?!

– То и значит! Не видела, как люди ползают?

– Видела. Он что, по-пластунски полз?

– Издеваешься? – мрачно спросил Владька. – На четвереньках он полз или шел, называй, как нравится. Я сначала решил, что наш Прохвессор окончательно спятил, вообразил себя черепашкой ниндзя. А он – брык посреди холла, ножкой дрыгнул и притих. Я его по щекам похлопал, не сработало, тогда я оттащил эту тушку в уголок, чтобы она ненароком никому на глаза не попалась, и пошел за вами. Одному мне не справиться, я, пока сюда его тащил, чуть грыжу не заработал!

Максим обошел бесчувственное тело, присел на корточки, приложил руку к шее Лени.

– А он, часом, не того, не прикидывается? – Даша с сочувствием смотрела на приятелей, ведь им вдвоем предстоит тащить не в меру упитанного одноклассника в медпункт. Ко всему прочему делать это придется крайне тихо.

– Сейчас проверим. – Варвара склонилась над Прохвессором, приподняла и опустила его веко и уверенно сказала: – Нет, он не притворяется.

– Как ты это определила? – заинтересовался Владька.

– Зрачки закатились. У нас одна девочка в классе очень любила падать в обморок. Ее к доске вызывают – а она сознание теряет. Школьному врачу надоело бегать к нам в класс, и она научила Лидию Васильевну определять: в беспамятстве человек или прикидывается? Я запомнила.

– Придется тащить, – сокрушенно сказал Максим.

– Ты что потащишь, ноги или туловище? – великодушно спросил Владька.

Максим уныло оглядел крупногабаритное тело:

– Без разницы, у него все одинаково тяжелое.

С большим трудом ребята приподняли Прохвессора и, пыхтя от усилий, потащили его по коридору.

– Тише вы! Пыхтите, как стадо паровозов, – напомнила им об осторожности Варвара.

– А ты сама попробуй его поднять, он тяжелый, как мамонт, – огрызнулся Владька.

Через пару метров Максим выдохся и попросил передышки. Владька с видимым облегчением опустил на пол свою часть тела Прохвессора. Даша сочувствующе предложила:

– Может, вам помочь?

– Морально? – Владька явно был не в духе.

– Мы будем тащить его за ноги, а вы – за руки.

– Даша, ты переоцениваешь свои силы, тебе его ногу не поднять.

Варвара закинула за спину тугие косички:

– Не понимаю, зачем вы надрываетесь?

– Варвара, мы не можем оставить Старкова здесь! Представляешь, какой переполох поднимется, если его обнаружат за пределами изолятора, ночью, в беспамятстве?! – Максим вынул из кармана бело-голубую маску и вытер ею пот со лба.

– А я и не предлагаю оставить Леонида здесь. Я предлагаю не нести его на руках, а катить по полу!

Лица ребят выразили крайнюю степень изумления, они переглянулись и прыснули в ладошки.

– Ой, уморишь ты меня – ты предлагаешь перекатывать Прохвессора, как бочку?

– Владлен, я всего лишь неправильно выразилась.

– Варвара, вот уж не думал, что ты можешь что-нибудь неправильно сделать! Ты же у нас вся такая правильная и все делаешь правильно или лучше всех знаешь, как сделать правильно, – заерничал Владька.

– Что ж, – Варвара холодно посмотрела на мальчика, – продолжай надрываться. Я больше рта не раскрою.

– Счастье-то какое!

Но Максим не разделял Владькиного настроения. Он просительно обратился к Варваре:

– А что ты хотела предложить?

– Ничего! – девочка сердито отвернулась.

– Варвара, смилуйся, силы моего организма почти иссякли. Мы же завтра с кроватей не встанем!

– Я буду рада, если кое-кто завтра не встанет с кровати, всем спокойнее будет. – И Варвара выразительно взглянула на Владьку.

Максим возобновил свои миротворческие усилия, извинился за Владькино несознательное поведение.

– Так и быть, – сжалилась, наконец, девочка. – Вы его тащите по полу – возьмите за руки и тащите. Наверное, такой способ не очень милосердный, зато быстрый и легкий. И Леонид все равно в беспамятстве, он ничего не почувствует.

– Варвара, ты просто гений! – возликовал Максим, недоумевая, как они сами не додумались до такого простого способа транспортировки прохвессорского тела.

Ребята ухватили Прохвессора за руки и проворно потащили. Это было куда легче, чем нести его на руках. У входа в медпункт Владька приложил палец к губам:

– Т-сс, стойте тихо, дышите через раз! Я – на разведку. – Он проскользнул в двери медпункта. Через пару секунд он вернулся. – Можно идти.

Максим уже собрался было взять Прохвессора за руку, но Владька остановил его:

– Здесь этот способ не годится, непременно за что-нибудь зацепимся, наделаем шума, разбудим либо Татьяну Ивановну, либо Людмилу Витальевну, либо обеих. А жаль, он так хорошо скользил, жирненький. – Он с сожалением ткнул Прохвессора в толстенький бочок.

Неожиданно Старков глухо охнул и открыл мутные глаза. Владька с кенгурячьим проворством отпрыгнул в сторону, схватился за сердце и пожаловался:

– Я никогда еще не был так близок к инфаркту! Напугал до смерти, аспид вредный!

– Где я? – просипел Прохвессор.

Владька уже пришел в себя, к нему вернулась привычная язвительность:

– В раю!

– Где?!

– За твои незаурядные способности тебя определили в рай.

– Прекрати, – тихо, но властно приказала ему Варвара. – Леонид, как ты себя чувствуешь?

– Как я сюда попал?! – Прохвессор заелозил по полу, пытаясь встать. Разжал крепко стиснутый кулак – и завопил громче автомобильной сирены. На пол упала скомканная противогриппозная маска, выпачканная чем-то зеленым.

– Прячьтесь, – велел всем Владька.

– А ты?! – запаниковала Даша, но тут никогда не теряющая хладнокровия Варвара уже потянула ее за бархатные портьеры, закрывавшие высокое окно:

– Залазь на подоконник!

Даша послушно вскарабкалась на широкий подоконник. Владька задернул тяжелые шторы и повелительно прошептал:

– Сидеть тихо, как мышам под веником! Пока не позову – не вылезайте.

Через несколько секунд ребята услышали взволнованный голос Татьяны Ивановны:

– Мальчики, что случилось? Что вы здесь делаете?!

– У Старкова – лунатизм! – уверенно поставил диагноз Владька. – Просыпаюсь, а он встал с закрытыми глазами и куда-то идет. Я – за ним! Дошли досюда, и я его окликнул, а он вздрогнул и ка-ак грохнется оземь!

– И что?

– Как – что? Разве не видите? В жабу превратился!

Медсестра укоризненно покачала головой:

– Ох, Владлен, ну, и язва ты!

– Сибирская! – добавила подошедшая к ней Людмила Витальевна и обратилась к Старкову: – Леня, что случилось?

Прохвессор тупо хлопал глазами и молчал.

– Леня, ты меня слышишь?

Старков кивнул.

– А понимаешь?

Владька непочтительно хохотнул.

– Леня, что произошло?

Прохвессор с трудом принял сидячее положение и медленно выговорил:

– Не знаю. Я спал, а проснулся здесь...

– Ты встать можешь?

Поддерживаемый женщинами с двух сторон, Прохвессор сумел наконец подняться на ноги.

– В процедурную, в процедурную, – ласково приговаривала Татьяна Ивановна.

– Не пойду! – неожиданно воспротивился Прохвессор.

– Тебя следует осмотреть, – сказала Людмила Витальевна.

– Нечего на меня смотреть! Проводите лучше меня до палаты, я спать хочу.

Услышав в голосе пациента истерические нотки, врач сделала Татьяне Ивановне знак – вести Старкова в палату. Владька терпеливо дождался, пока Прохвессора уложат в постель, и, как только сотрудницы медпункта вышли за дверь, вцепился в одноклассника:

– Рассказывай, что случилось?!

– Ничего, – с видом умирающего хомячка прошептал Прохвессор.

– Правда? Чего ж ты полз на манер свихнувшегося краба?

– Отстань! Я хочу отдохнуть.

– Не получится, – твердо пообещал ему Владька. – Пока не расскажешь, что случилось и куда ты заныкал цветок, я от тебя не отвяжусь.

Прохвессор сложил ручки на груди, откинулся на подушку и прикрыл глаза, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень утомления.

– Ну, аки херувим! – восхитился Владька и бесцеремонно встряхнул «херувима».

– Дай мне немного отлежаться, прийти в себя!

– Не-а, когда ты придешь в себя, из тебя слова доброго не вытянешь. Давай, делай чистосердечное признание, не доводи до криминала!

– Ты меня бить собираешься?! – слабо возмутился Прохвессор.

– Отнюдь: я тебя морально замочу!

Узнав, что бить его не собираются, Старков успокоился, отвернулся к стене и мирно засопел.

– Прохвессор! Не спи! Лучше послушай, что я скажу. Мы все равно найдем твое кровососущее растение и искореним его!

– Это как получится, – заносчиво изрек Прохвессор.

Владька озадаченно посмотрел на гордо напыжившегося одноклассника:

– Даже так?!

Прохвессор не сдержал самодовольной улыбки:

– Даже так!

– Значит, твой монстр продолжает расти и набираться сил? То-то ты такой гордый! Гордишься своим произведением?

Старков длинно зевнул и пригрозил Владьке:

– Если ты не отвяжешься, я позову Татьяну Ивановну, скажу, что совсем плохо себя чувствую, пусть посидит возле меня!

Пришлось оставить врага в покое. Владька и сам держался из последних сил – в сон его клонило со страшной силой. Утро вечера мудренее, успокоил он себя и мгновенно заснул.


Глава 13

Болезнь Прохвессора


Даша клокотала от ярости:

– Как ты мог спокойно лечь спать, зная, что мы торчим в коридоре, ждем твоего сигнала?! Мы лезгинку на ледяном подоконнике танцевали, а ты бессовестно дрых!

Владька возблагодарил небо, что Даша орет на него по телефону: будь она рядом, никто не дал бы ему гарантий личной безопасности. Он уже пару раз пострадал из-за вспыльчивого характера подруги.

Наконец словарный запас нелестных эпитетов у нее иссяк, но только слов, гнева у Даши осталось еще много.

– Я еще доберусь до тебя! – пригрозила Даша приятелю и бросила трубку, лишив Владьку возможности сообщить всем потрясающую новость: Старков отказался от еды!

Обычно Прохвессор набрасывался на пищу, словно кот на валерьянку, а сегодня он равнодушно обозрел тарелку с рисовой кашей и вяло отмахнулся:

– Не хочу!

Изумленная Татьяна Ивановна чуть не опрокинула кашу на себя. Недоверчиво уточнила:

– Леня, ты в самом деле не хочешь есть?

Было чему удивиться: во время каждого кормления посаженный на жесткую диету Прохвессор нудно клянчил добавки и жаловался, что он не наедается. А сегодня он отказался от своей любимой каши!

Медсестра сбегала за врачом. Вдвоем с Людмилой Витальевной они тщательно обследовали пациента и пришли к выводу, что все в порядке. Легкие дышат, сердце стучит, давление и пульс – в норме.

– В город? – тревожно спросила Татьяна Ивановна.

– Нежелательно бы, подождем пару деньков, понаблюдаем, случится ухудшение, тогда отправим в город, – сказала врач.

Прохвессор испуганно дернулся: похоже, экстренная эвакуация в город в его планы не входила.

– Я нормально себя чувствую, – заверил он доктора. – Просто переутомился. Высплюсь, и все пройдет.

– Переутомился?! – Брови Людмилы Витальевны поползли под белую шапочку. – От чего?!

Прохвессор натужно запыхтел, пытаясь придумать более или менее правдоподобное вранье.

– Я физические упражнения делал! Чтобы похудеть! – выкрутился Старков. – Мне эта ваша диета никак не годится, я помираю с голоду. Вот я и подумал, буду есть, как ел, и заниматься упражнениями.

– А что ты делал и сколько?

– Приседания, – ляпнул он первое, что пришло на ум. Подумав, добавил: – И отжимания. И пресс качал!

– По скольку раз?

– Не помню...

– Постарайся вспомнить.

– Приседал... раз сто!

Владька недоверчиво хмыкнул, а Людмила Витальевна поверила, всполошилась:

– Леня, нетренированному организму нельзя давать большие нагрузки, это опасно, сердце может не выдержать. Лежи, отдыхай. И никаких упражнений! Владик, ты проконтролируешь?

– Непременно, – пообещал Владька. – Людмила Витальевна, будьте спокойны, ни одного приседания Старков больше не сделает, даю слово.

Дав слово, Владька ничем не рисковал: он был уверен на сто процентов, что ленивый Прохвессор не выполнит ни одного приседания, а также ни одного отжимания, про упражнения на пресс и говорить нечего. Весь класс видел, как Старков на уроках физкультуры трепыхался, как ополоумевший тюлень, но согнуть тело в районе талии так и не смог.

Мелькнула было у Владьки мысль – опровергнуть заявление Прохвессора о физкультурной перегрузке, и пусть тот себе катится в город на машине «Скорой помощи», но, поразмыслив, Владька решил, что сдать вруна он всегда успеет.

Посмотрев на бледные щеки одноклассника, Владька сжалился и не стал кормить его слабительным: чувствуется, парню и без того плохо.

В обед вновь случилось чудо. Прохвессор лениво выхлебал несколько ложек супа, пару раз зацепил вилкой салат и отодвинул тарелки.

– Ты это чего? – обеспокоился Владька.

– Не знаю, не хочу, – скривил губы Прохвессор.

– Смотри, разбазаришь свои с трудом нажитые килограммы!

– Меня мутит от одного вида еды!

– И тебя это не настораживает?

Вместо ответа Прохвессор уныло вздохнул и укрылся с головой. Владька выбрался из палаты и набрал номер Максима, Даше он звонить не решился: она опять вместо того, чтобы послушать новости, орать на него начнет.

Максим выслушал друга и озадаченно спросил:

– Ты уверен, что Прохвессор не притворяется?

– Да ты что, он же известный жрец!

– Почему – жрец? – не понял Максим.

– Потому, что жрет все время, отсюда и жрец. И представь себе – наш главный жрец от еды отказывается?!

– Прикидывается, чтобы его в город отправили, подальше от нас, – предположил Максим.

– Вот как раз в город он и не хочет! Когда он услышал об отправке в город, заегозил, забеспокоился, на одном дыхании выдумал, что слабость его – от злоупотребления физическими нагрузками! Дескать, сидеть на голодной диете он больше не в силах, решил, мол, заняться физкультурой, и так далее.

– И Людмила Витальевна ему поверила?!

– Еще как поверила!

– Надо же! Ведь невооруженным глазом видно: спорт и Старков – вещи несовместимые.

– Именно! Какой отсюда следует вывод?

– Прохвессор заболел после посещения своего цветка. Э, погоди, а ты, случаем, не перекормил его слабительным? – всполошился Максим.

– Его перекормишь! Он привык к большим дозировкам.

– Нет, я серьезно. Диарея приводит к обезвоживанию организма, отсюда и слабость, и сонливость...

– Успокойся, Старков не даст себе, любимому, засохнуть. Я думаю, твоя первая версия ближе к истине: не поладил он со своим изобретением!

– И?

– И что случилось дальше – я не знаю, – огорченно признался Владька. – И версий никаких нет. Растение может усыпить человека и выпить его кровь, но ведь Прохвессор умудрился как-то выползти...

– Значит, он не спал, – закончил его мысль Максим. – И тем не менее растение что-то с ним сделало. Знать бы – что?

– Напало!

– Ну и что? Прохвессор – парень с высоким умственным уровнем, он знал, что голодное растение вряд ли сделает для него исключение. Цветку все равно, из кого кровь пить.

– Ага, скажешь тоже, высокий умственный уровень! – не согласился с ним Владька. – У него извилины только в кишечнике, и те вследствие диареи выпрямились.

– Зря ты так, мозги у Прохвессора хорошие...

– Мозги хорошие, но дураку достались, – заупрямился Владька.

– Ладно, оставим умственный уровень Старкова в покое, речь сейчас не об этом. У нас другая задача: найти и ликвидировать опасное растение. Надо разработать план действий, разбить задачу на этапы и последовательно выполнять их.

После получасовых телефонных переговоров план действий они выработали. Владька обязался глаз не спускать с Прохвессора – ни днем, ни ночью. Попутно он обещал усилить моральный натиск, попробовать убедить Старкова выдать им растение добровольно. Даша и Варвара предложили еще раз обойти школу, осмотреть все кабинеты и подсобные помещения. Максим рыскал по Интернету, изучал работы исследователей оккультных наук. На книгу «Культ тьмы» им рассчитывать не приходилось, Прохвессор запрятал ее так же тщательно, как и свое растение.

* * *


– Дай книжку почитать, – небрежно попросил Владька.

– Бери. – Прохвессор кивком указал на стопку книг на тумбочке.

Владька добросовестно перебрал издания, хотя и знал, что нужной книги в этой стопке нет. Разочарованно вздохнул:

– Той, которую я хотел почитать, здесь нет. На обложке у нее шрифт прикольный, на старинный похожий.

– Готический, – подсказал ему Прохвессор. – А зачем тебе та книга?

– Интересно, – пожал плечами Владька, – я люблю всяческие ужасы.

– «Культ тьмы» – не художественное произведение, тебе неинтересно будет.

– Все равно дай. Тебе жалко, что ли?

– Нет ее у меня.

– А где она?

– Чего ты прицепился, нет, и все.

– Заныкал вместе с цветком?! – сорвался Владька.

– Не твое дело, и вообще, отстань, без тебя муторно.

– Не мое дело, говоришь?! Думаешь, мы не знаем, каким макаром ты умудрился этого кровососа вывести?! Ботанического гения из себя корчишь? Да если бы не эта книга, ни фига бы у тебя не получилось!

Последняя фраза задела Прохвессора за живое. Он приподнялся на постели и выкрикнул:

– Все бы у меня получилось! Рано или поздно, все равно получилось бы! Мне все говорят, что с такими мозгами и такой работоспособностью я далеко пойду!

– Пойдешь, – ехидно подтвердил Владька, – далеко, если... тебе ноги не выдернут.

– Ты, что ли? – полоснул его презрительным взглядом Старков.

– Не исключено! Ты пойми: ничего хорошего из твоего изобретения, или как оно там называется, не выйдет. Спору нет, соответствующие органы тебя похвалят, премию какую-нибудь дадут и возьмут подписку о неразглашении, так что славы и мирового признания ты не дождешься. А вот вред твое растение может нанести огроменный! Понимаешь?!

Прохвессор молчал.

– Но возможен и другой вариант – как только до вояк дойдет, что ты мечтаешь о мировой славе, они поймут: человек ты ненадежный, и угадай, что они сделают? Правильно! – сам себе ответил Владька. – Они тебя уберут!

– Что ты имеешь в виду? – потребовал уточнений Прохвессор.

– Сам не понимаешь?

– Убьют?! – дрогнул голос у одноклассника.

– Может, и не убьют, а замуруют на всю жизнь в сверхсекретном бункере! Будешь там сидеть, новую линию растений для них выводить. – Владька выдержал паузу и успокаивающе добавил: – Но условия тебе создадут, скорее всего, комфортные, ты ни в чем нуждаться не будешь, кроме... свободы.

Прохвессор задумался, затем вскинул подбородок и презрительно усмехнулся:

– Только не надо меня запугивать!

– Я и не запугиваю! – возмутился Владька. – Я тебе обрисовываю реальные перспективы! Задумайся: кому, кроме военных, твое растение может понадобиться? Впрочем, вряд ли ты додумаешься. Ты боишься признаться в том, что совершил ошибку, выведя это растение!

– Никакой ошибки я не совершил.

– Вот-вот, – с умным видом закивал Владька. – Умный человек всегда может исправить свои ошибки, а глупец не может даже признать их.

Эту фразу он вычитал в одной книге и накрепко запомнил, и теперь она пришлась как нельзя более кстати. Даже Прохвессор впечатлился. А Владька нанес ему последний удар:

– А Дашка еще считала тебя умным!

Прохвессора будто током дернуло:

– Она так считает?!

– Считала, – коварно уточнил Владька. – Но ты ее жестоко разочаровал.

– Разочаровал, – как под гипнозом, повторил Прохвессор.

Владька интуитивно почувствовал, что сейчас следует оставить одноклассника в покое: пусть подумает, прикинет. Куда бы ему деться, чтобы глаза Прохвессору не мозолить? Ага, можно отпроситься в библиотеку, книжки поменять.

Он сполз с кровати, потянулся, натянул спортивные штаны, теплую рубашку, свитер, аккуратно причесался. Все, не придерешься: он тепло одет, умыт, причесан.

Татьяна Ивановна дала ему увольнительную на час, и Владька помчался на поиски Даши и Варвары.

Девочки осмотрели полшколы и задержались в кабинете труда. Там на полках лежали высокие стопки немецких каталогов одежды. Ну, скажите, пожалуйста, какая девчонка откажется полистать подобный журнал? Даже суровая Варвара не устояла. Они так увлеклись, что не услышали, как в кабинет вошел Владька.

– Попались! – радостно гаркнул приятель, заглянул в журнал и язвительно фыркнул: – Это вы вместо того, чтобы прочесывать кабинеты в поисках растения, шмотками интересуетесь?! А помнится, кто-то утром вопил, что я – самый безответственный чел на всем белом свете? Даша, не помнишь, кто это кричал?

Даша смущенно закрыла журнал и примирительно улыбнулась:

– Признаю, утром я погорячилась. Но я так замерзла на этом гадском подоконнике, думала – все, привет, ангина будет!

– Ладно, проехали, я тоже хорош, задрых, а про вас забыл, – повинился Владька. – Мне кажется, я Прохвессора почти дожал.

Варвара нахмурилась и выразительно повторила:

– Кажется, почти... Так дожал или кажется?

– Кажется – дожал! Я вкратце обрисовал ему ожидающее его грустное будущее. Бронированный бункер, следящие за каждым его шагом видеокамеры, охранники с суровыми лицами и автоматами наперевес! И бледный от недостатка солнечного света Прохвессор, вкалывающий по двенадцать часов в день на благо оборонной промышленности.

– Ты прямо злой сказочник, – хихикнула Даша.

– А мне не смешно, – заявила Варвара, – ведь такое на самом деле может случиться.

– Брось, сейчас не то время, чтобы человека взаперти держать, – отмахнулся Владька.

– Ценных ученых оберегают очень серьезно, их и украсть могут, прецеденты были.

– Или Леньку запрут в целях безопасности планеты! Неизвестно ведь, что за монстра он выведет в результате очередного научного аффекта! – сказала Даша. – Но ты правильно сделал, что напугал Прохвессора, может, он поймет, что не прав.

– Я действовал в лучших традициях лубянских следователей, – похвастался Владька.

Даша глубоко вдохнула и призналась:

– Ребят, объясните мне про этих следователей, стыдно признаться, но я совсем неграмотная, за последние дни второй раз слышу про них – и ничего не понимаю.

– Даша, признаваться в том, что ты чего-то не знаешь, вовсе не стыдно, – назидательно сказала Варвара. – Стыдно скрывать свое незнание и делать умный вид!

Владька озадаченно почесал в затылке, и от его аккуратной прически не осталось и следа.

– Даже не знаю, с чего начать? Ты что-нибудь про революцию слышала?

– Влад! – Дашин голос зазвенел от обиды.

– Я не хотел тебя цеплять, просто не могу придумать, с чего начать рассказывать.

Варвара укоризненно посмотрела на Владьку:

– Какой все-таки ты неорганизованный!

– Если ты вся такая организованная, сама и рассказывай, – рассердился Владька.

– Лубянка – это здание в Москве, где располагалось НКВД...

– Народный коммисариат внутренних дел, – поспешил расшифровать аббревиатуру Владька.

Варвара строгим взглядом велела ему замолчать и продолжила:

– Следователи НКВД хватали невинных людей, сажали их в тюрьмы и с помощью недозволенных методов ведения следствия вырывали у них признания в несовершенных преступлениях...

– И те признавались?! – ужаснулась Даша.

– А куда им было деваться? Иначе их замучивали до смерти, – вздохнул Владька.

– Ужас, а я почти ничего про это не знаю! Кино смотрела, «Какая чудная игра», но так толком и не поняла – за что этих ребят арестовали?

– Я смотрел этот фильм: за ту игру и арестовали.

Даша недоуменно посмотрела на друзей:

– Но это всего лишь безобидная шутка! Разве это повод для ареста?!

– Даша, тогда людей и без повода арестовывали, – грустно сказала Варвара. – Я читала «Архипелаг ГУЛАГ», это хуже любых фильмов ужасов.

– Ты читала Солженицына?! – вытаращился на нее Владька.

– Чему ты удивляешься? Ты ведь и сам читал!

– Ну да... Прости, просто я не думал, что в твоем возрасте можно что-нибудь понять в этой книге.

– Если даже ты понял! – завелась Варвара.

– Все-все, виноват, сдаюсь, – шутливо-виновато вскинул руки Владька. – Девчонки, давайте времена тотальных репрессий мы обсудим позже, а сейчас займемся нашими насущными проблемами. Как найти зловредное растение?

– Мы опять полшколы обошли, никаких следов, – устало пожаловалась Даша.

– А вы не ту половину обходили, – жизнерадостно объявил им Владька. – Прохвессор полз с другой стороны!

Варварины глаза потемнели от возмущения. А Даша... Даша схватила толстенный каталог, размахнулась – и опустила его на Владькину голову.

Когда слегка контуженный Владька проморгался, девчонок в кабинете уже не было. Он потер ушибленную макушку и побрел назад, в изолятор.

Прохвессор спал или делал вид, что спит. Владька без интереса прочитал пару страниц, «на минуточку» закрыл глаза – и отключился.


Глава 14

Зеленый монстр нападает


Из объятий сна Владька вынырнул резко, словно его толкнули. Поднял голову, осмотрелся, Прохвессор резко натянул на себя одеяло.

– Ты чего дергаешься? Наркотики прячешь? – сонно поинтересовался Владька.

Прохвессор задумчиво смотрел в темное окно, лицо его отражало углубленную мыслительную деятельность.

Владька потянулся. Желудок его требовательно заурчал, есть хотелось невероятно. На тумбочке под марлевым колпаком стояла тарелка с ужином. Владька с жадностью набросился на холодную еду. Утолив острый голод, он заметил на соседней тумбочке подобный натюрморт.

– У тебя и сейчас аппетит не прорезался?

Прохвессор скривился так, что его лицо стало напоминать печеное яблоко:

– Не хочу.

Владька быстро доел ужин и удовлетворенно погладил себя по животу:

– Хорошо!

– А мне плохо! – с отчаянием выпалил Прохвессор.

– Чего так?

– Смотри! – Старков откинул одеяло.

Владька вытянул шею, но ничего не увидел.

– Подойди, – позвал его Прохвессор.

Владька лениво поднялся, но, увидев ногу одноклассника, отскочил в сторону. Пересилив себя, он вернулся и склонился над Ленькиной конечностью.

– Ни фига себе! Как ты умудрился?!

– Не я умудрился, оно умудрилось, – плаксиво пожаловался Прохвессор. – Непонятно, что выросло?!

– Что ты посеял, то и выросло, – безжалостно отрезал Владька.

– Да не это я сеял, просто так ситуация сложилась!

– Это не сложившаяся ситуация, а твой собственный выбор! Только не говори мне, что, когда читал заговор, рассчитывал создать морозоустойчивые розы. Не поверю: ты отлично осознавал, что делаешь.

– Да, не думал я, что так получится! Мучился, мучился – ничего не выходило! И тут мне эта книга попалась!

– Кстати, где ты ее нарыл?

– В поселке дед один умер, а его внук литературой не интересуется, но он знал, что дед библиотекой очень дорожил, вот и посовестился выбрасывать книги на помойку, привез в санаторий. Ты же знаешь Екатерину Васильевну, она с радостью приняла книги. Я помогал ей разбирать коробки, там и обнаружил этот раритет...

– И прикарманил его! – догадался Владька.

– Я не собирался забирать ее насовсем, – стал оправдываться Прохвессор.

– Ясное дело. И ты не собирался с помощью книги выводить говорящий горошек или разумный плющ!

– Заговоры я хотел изучить так, для общего развития.

Владька больно прикусил губу, чтобы удержаться от комментариев: не стоило сейчас злить каявшегося Прохвессора.

– Как ты так умудрился? – Он поморщился и отвел глаза от жутко выглядевшей ноги одноклассника.

– Сам не понял. Я пошел полить его...

– Так оно все-таки нуждается в поливке?!

– Как и всякое растение, – задрал нос Прохвессор.

– Не скажи, – не согласился с ним Владька. – Всякое растение кровь не пьет, на людей не нападает! Может, твое и в воде не нуждается?

Прохвессор глупо захлопал глазами:

– Над этим я не задумывался, надо будет проверить...

– Мысль правильная, – глумливо одобрил его Владька. – Вставай и иди с проверкой! И очнешься в реанимации, если вообще очнешься! Опыт у тебя уже есть. – Он ткнул пальцем в его ногу. Сменив тон, он поинтересовался: – Может быть, Людмиле Витальевне покажем?

– Не-а, я думал об этом, нельзя.

– Почему? Придумаем легенду, дескать, ты гулял по оранжерее, поранился, приложил к ранке лист первого попавшегося растения, вроде подорожника, а он и прицепился. – Владька невольно взглянул на ногу одноклассника. Из-под бледной кожи выпирал зеленый жгут стебля, кое-где вдоль жгута образовались язвочки. Владька присмотрелся и заметил, что язвочки возникли из-за пробивавшихся сквозь кожу листиков.

– Нельзя, – твердо сказал Прохвессор. – Я кое-что знаю. Нельзя санаторий подводить! Я разговор один подслушал. Людмила Витальевна жаловалась Татьяне Ивановне, что какие-то бизнесмены хотят наш санаторий захватить, а чиновники им потакают. За взятки. Здесь дом отдыха сделают, элитный.

– А санаторий закроют, – понял уже умудренный жизненным опытом Владька.

– А другого подобного санатория для детей с легочными заболеваниями в нашей области нет. Наша директриса, Вероника Сергеевна, бьется за санаторий изо всех сил, но любая негативная информация, просочившаяся отсюда, может сыграть на руку противникам. Раздуют дело, подключат средства массовой информации, нагонят жути...

– Сам знаю, – нетерпеливо прервал одноклассника Владька. – Мне все ясно: выносить сор из избы нельзя. Прикроют нашу лечебную богадельню на раз-два-три! Ох, Прохвессор, наделал ты шороху! Из-за тебя, Мичурина вольтанутого, могут такое полезное заведение прикрыть.

Прохвессор стыдливо ковырял язвочку на ноге.

– Оставь рану в покое, – брезгливо посоветовал ему Владька.

Старков напоследок колупнул посильнее, тонкая кожа прорвалась, и наружу вылез свернутый трубочкой зеленый листок. Владька поспешно отвернулся, боясь, что его стошнит. Зрелище, мягко говоря, было малопривлекательным.

– Ты прижечь рану пробовал?

Прохвессор грустно кивнул:

– Я уже все перепробовал, чем только не мазал, начиная с зеленки и заканчивая спиртом. Все, что нашлось в процедурном кабинете, – все испробовал. Не помогает! Еще хуже становится, – после короткого колебания он доверительно сообщил: – Оно злится!

Владька вытаращил глаза:

– Что оно делает?!

– Сердится. Извивается и колется. Смотри. – Прохвессор вытащил из тумбочки пузырек с йодом и намазал ногу. Через несколько секунд зеленый жгут еле заметно пошевелился.

Владька почувствовал дурноту:

– Я ребятам звоню, одним нам не справиться.

– Даше не говори! – всполошился Прохвессор.

– Не получится, – не стал лукавить Владька, – без Дашки нам не обойтись.

– Она меня презирать станет!

– Не станет.

– Станет!

– Даша может презирать кого-то за плохой поступок, а за рану она презирать не станет, – авторитетно заявил Владька. Он позвонил Даше и сказал: – Даш, труби большой сбор. У нас здесь такое творится!

– Знаю, – взволнованно сказала Даша.

– Откуда? – озадачился Владька. – Я сам узнал десять минут назад.

– Вся школа уже знает! Разве такое происшествие скроешь?!

– Происшествие? Ты о чем говоришь-то?

– О Кирилле Сырикове!

– А кто это?

– Кирилл Сыриков! Пострадавший!

– От чего он пострадавший? – Владька никак не мог взять в толк, о чем говорит Даша.

– Потом объясню! Встретимся в холле, за гардеробом.

– Договорились. Фонарик возьмите, обязательно. – Владька закрыл телефон и повернулся к Прохвессору: – Вставай, одевайся.

Старков посмотрел на него сонными глазами:

– Спать хочется...

– Нормально?! Я ради него ребят из кроватей вытащил, а он спать хочет! Вставай, три минуты на исполнение, время пошло.

Прохвессор неохотно выбрался из-под одеяла:

– Я все время спать хочу.

– Это тебя твое «изобретение» травит изнутри. Давай, шевели организмом, только тихо!

Ребята крадучись выбрались за пределы медпункта. Впрочем, в процедурном кабинете царила такая суматоха, что, даже топай они, как слоны, их бы все равно не заметили.

Владьке безумно хотелось посмотреть, что там происходит, но он понимал, что им не стоит привлекать к себе внимание.

В укромном местечке за гардеробом их уже ждали Максим, Даша и, конечно же, Варвара – куда же без нее!

– Что у вас там стряслось? – нетерпеливо спросила Даша.

– А у вас? – вопросом на вопрос ответил Владька.

– А у нас сосед соседа бил вчера велосипедом, – меланхолично продекламировал Максим.

– Я серьезно! Что там с этим Сыриковым?

– Прохвессорское растение на него напало! – Даша метнула в Прохвессора гневный взгляд.

– Предположительно, – уточнила любившая порядок и ясность Варвара.

– Мы пришли к такому выводу, – объяснил Максим. – Первоклассник Кирилл Сыриков был найден в игровой комнате без сознания. На руке – рана.

Владька задержал дыхание:

– А в ране что-нибудь было?!

– То есть?

– Растение в его ране было?

– Мы не знаем, – сказала Варвара.

– Да точно, это растение напало, больше некому! – заявила Даша и сделала попытку пнуть ногой Прохвессора. – Это все ты, гад, виноват!

– Позже! – обронил Владька и загородил собой Старкова. – Ленька у нас тоже – лицо пострадавшее. Погодите! А откуда в игровой комнате растение появилось?! – Он дернул Прохвессора за руку. – Ты что, этого монстра в комнате для малят спрятал?!

Прохвессор в страхе отступил к стене:

– Я к игровой комнате и близко не подходил! Я его на чердак перенес!

– Стадо слабоумных! – Максим в сердцах стукнул себя ладонью по лбу. – Всю школу вдоль и поперек обыскали, а про чердак-то и не подумали!

Прохвессор самодовольно улыбнулся. Даша с трудом сдержала позыв врезать кулаком по этой улыбке.

– Чего мы ждем?! – от нетерпения Даша приплясывала на месте. – Идемте, выкинем этого монстра на мороз, пусть подыхает!

Максим и Владька встретились взглядами, Максим невесело усмехнулся краешками губ, Владька с пониманием кивнул.

– Если бы все было так просто, – вздохнул Максим.

– Это растение голыми ногами не возьмешь. – Владька невольно покосился на Прохвессора.

– При чем здесь ноги? – не поняла Даша.

– А-а, совсем забыл! Прохвессор, оголи конечность.

Старков смущенно задрал штанину.

– Фонарик! – скомандовал Владька и протянул руку. Варвара вложила в его руку фонарик. Владька дал полный свет на ногу Прохвессора.

Реакция друзей была неоднозначной. Даша сказала: «Фу!» – и поспешно отвернулась. Варвара подошла ближе и с интересом склонилась над травмированной конечностью. Максим озадаченно покачал головой.

– Что скажете? – Владька оглядел друзей.

Вместо ответа Варвара заботливо обратилась к Старкову:

– Леня, как ты себя чувствуешь?

– Как выглядит, так и чувствует, – буркнул Владька.

– Значит, плохо, – сделала заключение Варвара.

– А оно не заразное? – Дашин голос дрогнул. – Как ты умудрился так?

– Сам плохо понял. Я его полил и сел передохнуть, полюбоваться им и не заметил, как один побег вокруг моей ноги обернулся и присосался. Стал его отдирать, а маска с лица сползла, чувствую – сразу голова у меня отяжелела, закружилась... Я из последних сил дернул ветку и выбрался наружу. А потом мне плохо стало, и с каждым шагом все хуже и хуже становилось.

– А где книга заговоров? – вдруг спросил Максим.

Владька быстро взглянул на друга:

– Ты думаешь...

– Почти уверен, – перебил его Максим.

– И так – никак?

– Боюсь, без магии – никак.

Девочки удивленно слушали этот непонятный диалог.

– Ребята, вы о чем? – не выдержала Даша.

Мальчики переглянулись. Старков с болезненным любопытством вглядывался в мгновенно посуровевшие лица одноклассников.

– Мы говорим о растении, магических заговорах и прочем, – любезно пояснил Максим. – Мы полагаем, – он посмотрел на приятеля, и Владька согласно кивнул, – что извлечь растение из человеческой плоти без помощи магии нереально. Нужна книга.

– Если, конечно, в ней имеется нужный заговор, – вредным голосом сказал Владька.

– А может и не быть?! – испугалась Даша.

– Может, – продолжал вредничать Владька.

Старков издал нечто среднее между хрюканьем и стоном.

– Леонид, что случилось? Тебе плохо? – Варвара шагнула к Старкову.

Прохвессор что-то невнятно забормотал себе под нос. Из его нечленораздельного монолога ребята поняли лишь, что «все плохо».

– Что плохо? – прицепилась к нему настырная Варвара. – Леонид, объясни внятно, что плохо?

Прохвессор вскинул на нее мутные из-за обуявшего его панического ужаса глаза и выкрикнул:

– Все очень плохо! Книга там!

– Где?! – хором переспросили ребята.

– Вы что, не понимаете?! Там! – Он ткнул пальцем в потолок.

– Ты спрятал книгу на чердаке? – четко разделяя слова, уточнил Владька.

Прохвессор вяло мотнул головой. Владька сполз по стене и сел на пол. Все угрюмо молчали. Варваре первой удалось взять себя в руки:

– Надо достать книгу.

– Как? – Максим вдумчиво рассматривал свои кроссовки.

– Надо подумать.

– А пока мы думать будем, эта тварь расползется по всему санаторию, – мрачно предрекла Даша.

– Случай с Сыриковым наглядно демонстрирует, на что способен этот растительный монстр. Он вырос, набрался сил и расползается в поисках жертв, – сказал Максим, не отрывая взгляда от кроссовок.

– Растение надо остановить, пока оно не наделало страшных дел, – внушительно заявила Варвара.

– Варвара, хватит изрекать то, что и так всем понятно! Лучше придумай, как именно это сделать, – с раздражением посоветовал ей Владька.

Варвара растерялась, что случалось с нею крайне редко.

– Я тоже пока что не знаю, как именно мы остановим зеленого монстра, – Максим невесело усмехнулся, – но я знаю другое: мы должны это сделать – именно мы.

– Почему именно мы? – не согласилась с ним Варвара. – По-моему, мы не справляемся с ситуацией, пора привлечь взрослых.

– Ты соображаешь, что несешь?! – Владька с раздражением постучал себя по голове, но было очевидно, что он с большим удовольствием стукнул бы Варвару.

Старков с невероятным для его габаритов проворством подскочил и встал между ребятами.

– Стой! Они же ничего не знают!

– Чего мы еще не знаем? – тревожно спросила Даша.

Прохвессор открыл было рот, но Владька вылез вперед:

– Того вы не знаете, что нашу школу хотят переделать под курорт для богатых бездельников! Охотиться они здесь будут!

– На кого?! – глупо захлопала ресницами Даша.

– Теперь, видимо, на прохвессорское растение! – захихикал Владька. – Или наоборот! Представляю картину: приехали местные Буратины на зайчиков поохотиться, а пришлось им от монстра-кровососа отбиваться! И не факт, что отобьются!

– Владлен, прекрати, – поморщилась Варвара. – Нашел повод для шуток.

– Смех изгоняет страх, – важно объявил Владька.

– Откуда информация? – деловито поинтересовался Максим.

– Оттуда, – Владька кивнул на Старкова, – Прохвессор беседу Людмилы Витальевны и директора подслушал. Вероника Сергеевна сетовала, что на эту местность желающие нашлись, хотят здесь охотничьи угодья оборудовать. И кое-кто из администрации их поддерживает. В общем, санаторий в опасности.

– Не посмеют, – без особой, впрочем, уверенности сказала Варвара.

– А где ребятишки больные легкие лечить будут?! – возмущенно вопросила Даша.

– Вероника Сергеевна сказала, что те, кто не возражает против закрытия санатория, утверждают, что для больных легких от южных мест больше толку, – сказал Прохвессор.

– Ага, – Даша закатила глаза, – пока путевки в южный санаторий дождешься, либо помрешь, либо самоизлечишься!

– Получается, что взрослых к нашему делу привлекать нежелательно, – заключил Максим. – Будем справляться своими силами.

– А справимся ли? – усомнилась Варвара.

– А разве у нас есть выбор? – пожал плечами Владька. – Максим, мне кажется, у тебя уже созрел план?

– Относительно. Ему бы еще зреть и зреть, но за неимением времени... Предлагаю разойтись по палатам и хорошенько отдохнуть. Про сон не говорю, вряд ли кому удастся уснуть. Через два часа после отбоя встречаемся и предпринимаем попытку добыть книгу.

– Скорее всего, не получится у нас это, – засопел Прохвессор. – Оно так разрослось, я хотел взять книгу и не смог. Она на окне лежит, далеко от входа.

– Тогда наши планы несколько видоизменяются: мы уничтожаем растение, но не забываем про книгу. Получится – возьмем ее, не получится – будем справляться без помощи магии. Вопросы есть? Нет? Тогда расходимся.

– У меня есть вопрос, – Варвара дисциплинированно подняла руку. – Что нам с собой брать? Туда? – Она взглянула на потолок.

Ответил ей Владька:

– Все, что в голову придет. Фонарики, противогазы, перочинные ножи, автоматы и пулеметы!

– Пусть каждый возьмет то, что сочтет нужным, – подтвердил Максим.


Глава 15

Маленькая победа


Готовых разойтись ребят остановил жалобный возглас Прохвессора:

– А про меня вы забыли?! Как же я с этим?! – Он с отвращением ткнул пальцем в свою ногу.

Максим озабоченно свел брови:

– Действительно, о Лене мы забыли... Я вот что думаю: растение питается кровью, и, если добавить в кровь средство, которое придется растению не по вкусу, оно покинет тело.

Прохвессор озадаченно почесал в затылке:

– А как добавить в кровь то, что придется не по вкусу этой штуке?

– Есть два варианта. Первый: что-нибудь выпить; второй: ввести вещество в кровь посредством укола.

Старков осторожно поинтересовался:

– А это не опасно... для организма?

– Смотря что ввести, – усмехнулся Владька. – Если цианистый калий, тогда – опасно.

– Владлен! – одернула его Варвара. – Твои неуместные шутки всем надоели! Критиковать-то легко. А вот что ты посоветуешь?

– Я уколов боюсь, – торопливо проинформировал друзей Прохвессор.

– Тогда принимай мышьяк! Три раза в день! Перед едой! Наверняка поможет.

– Владлен! – Варварины щеки заполыхали гневным румянцем. – Если у тебя есть нормальные идеи, говори, если нет – уходи!

– Идея-то есть, только я не уверен, что ты классифицируешь ее как нормальную.

– Говори, – разрешила ему девочка.

– Сначала ответьте мне на один вопрос. Зачем растение внедрилось в Прохвессора?

– Чтобы использовать его тело как капсулу – для дальнейшего развития, – предположил Максим.

– Потому что оно буйнопомешанное! – фыркнула Даша.

– Чтобы получать питательные вещества, необходимые для роста, – с видом отличницы сказала Варвара.

– Вот! – Владька с важностью воздел к потолку указательный палец. – Я поддерживаю версию Варвары: растение прицепилось к Прохвессору в питательных целях. Что из этого следует?

На этот вопрос никто не смог ответить.

– Эх, вы! Надо предложить ему другую питательную среду!

– Тебя, что ли? Хотя мысль интересная: напившись твоей ядовитой крови, оно точно помрет, – засмеялась Даша.

– Еще неизвестно, у кого кровь ядовитее, – парировал Владька. – Но ты почти догадалась: я предлагаю нам сделать надрезы на руках и... попытаться выманить эту пакость из Прохвессора.

– Полагаешь, это сработает? – усомнился Максим.

– Не сработает – воспользуемся твоей идеей: будем поить Прохвессора разными снадобьями и ждать, кто первый загнется, Прохвессор или монстр.

– Владькина идея мне больше нравится, – насупился Старков.

– Еще бы! Не тебе же руки резать! – Даша одарила одноклассника презрительным взглядом.

– Даша, ты плохо о нас думаешь! Дамы членовредительству не подвергнутся, – галантно заявил Максим.

– Это еще почему? – ощетинилась девочка. – Может, как раз на нашу кровь растение и польстится!

– Я в этих глупостях участвовать не собираюсь, – строго сказала Варвара. – Я считаю, что заниматься Леонидом должен медицинский работник.

– Варвара, тебя, случайно, муха цеце на днях не кусала?! Тебе полчаса назад популярно объяснили, почему нельзя привлекать взрослых! Школе грозит реальная перспектива превратиться в Дом отдыха для богатых бездельников! – казалось, Владька сейчас не сдержится и накинется на Варвару. – Ты этого хочешь?! Эгоистка! Ты-то здорова, приехала сюда, потому что решила, что тебе полезно подышать хвойным воздухом, а мы, в самом деле, не совсем здоровы. И знаешь, сколько таких ребят в городе...

– И в области, – подсказал ему Максим.

– А санаторий – один!

Варвара густо покраснела:

– Я не эгоистка и не хочу, чтобы школу закрыли. Я боюсь, что мы своими неумелыми действиями навредим Леониду.

– Больше, чем он сам себе устроил, навредить ему уже невозможно, – уже более спокойно сказал Владька.

– Возможно! Я предлагаю показать Леонида медсестре. Мне кажется, мы сможем уговорить ее держать это в тайне. Татьяна Ивановна – добрая.

– Добрая, – согласно кивнул Максим, – и очень ответственная. А сохранить все в тайне – значит взять на себя ответственность, и не только за Леньку, но и за нас, и вообще, за всех ребят в школе. На это Татьяна Ивановна не пойдет.

– А мы сначала уговорим ее пообещать, что она никому ничего не расскажет. Татьяна Ивановна – человек слова.

– И поставим хорошего человека в затруднительное и неприятное положение!

– Поэтому мы попытаемся обойтись своими силами, – твердо сказал Владька.

– А если у нас ничего не получится?

– Зачем так пессимистично? – поморщился Максим.

– Вот еще! Не хватало, чтобы безмозглое растение взяло над нами верх! – хмыкнул Владька.

– И все-таки? – не отставала от него Варвара.

– Тогда, – Максим ласково приобнял девочку за плечи, – тогда мы послушаемся тебя и сдадимся на милость медиков. Годится?

– Годится, – капитулировала Варвара.

Владька скорчил гримасу и отвернулся. Везет же некоторым! Он давно заметил, что Максим оказывает на девчонок прямо-таки гипнотическое воздействие. Вот и суровая Варвара не устояла перед его убойным очарованием.

– Значит, договорились. – Владька закатал рукав и озадаченно замер: – А чем резать-то?

Варвара вздохнула:

– Несобранный ты человек, Владлен!

– Можно подумать, у тебя полные карманы колюще-режущих предметов!

– Колюще-режущую предметы я в карманах не ношу, но в пенале у меня есть бритвочка, я ей ошибки в тетради стираю.

– Тащи! – махнул рукой Владька и повернулся к Старкову.

Варвара ушла и вскоре вернулась с плотно набитым пакетом. Расстелила на полу полотенце, выложила на него лезвие бритвы, пузырек с йодом, бинты, пластырь, стерильные салфетки. Долго натирала йодом лезвие и сетовала, что нечем прокалить его.

– И так сойдет, – легкомысленно отмахнулся Владька и был моментально наказан новым выговором.

Варвара щедро намазала йодом место предполагаемого разреза. Владька мысленно поежился: больно, наверное, будет! Одно дело – предлагать сделать порез, и совсем другое – резать собственную плоть. Опасаясь, что ребята заметят его колебания, он схватил лезвие и, не глядя, полоснул им по руке. Охнула Варвара, Даша стремительно отвернулась, Максим схватил упаковку со стерильными салфетками.

Владька почувствовал, как горячий ручеек потек по его руке. Странно, но ему было совсем не больно. Он отважился взглянуть на рану. Да, резанул он от души: шрам останется.

Максим безрезультатно теребил упаковку, от волнения не мог сообразить, как она открывается. Внешне спокойная Варвара отобрала у него салфетки, дернула за нитку, потянула, и упаковка развалилась на две части.

– Не надо, – Владька жестом остановил друзей. – Вся не вытечет. Прохвессор, оголяй ногу!

Напряженно сопя, Старков начал закатывать штанину и вдруг схватился за ногу и ойкнул:

– Оно... шевелится! Ай. – И он с размаху ударил себя по ноге.

Владька удовлетворенно смотрел на усеянный красными каплями пол:

– Действует! Эй, не бей растение, а то оно испугается и передумает покидать тебя! – прикрикнул он на Прохвессора.

– Чешется! – взвыл Старков и занес руку для нового удара по собственной ноге.

– Ребята, держите его, он сейчас все испортит!

Максим ловко подсек Прохвессора под колени, бережно опустил его на пол и обхватил за локти, блокируя его руки. Варвара и Даша вцепились в его левую ногу, к правой никто не хотел прикасаться. Старков извивался и дрыгал свободной ногой.

– И эту держите! – зашипел Владька.

Девочки продолжали цепляться за здоровую конечность Леонида. Владька подскочил и прижал прохвессорскую ногу к полу. С его пораненной руки сорвалось несколько капель крови. Старков взвизгнул: кожа на его ноге пошла волнами – растение выбиралось наружу.

– Работает! – обрадовался Владька.

– Убери руку, оно жаждет добраться до крови. Не хватает еще, чтобы оно в тебя залезло, – заволновался Максим.

Подобная перспектива напугала Владьку. Он отдернул левую руку, но удержать дрыгающегося Прохвессора одной рукой было трудно, приходилось напрягать все силы.

– Варвара, Даша, кто-нибудь помогите Владу, – сказал Максим.

Девчонки встрепенулись и – как по команде – одновременно отпустили левую ногу Лени и ухватились за правую. Прохвессор немедленно пнул Владьку так, что тот отлетел к стене. Максим крепче обхватил пострадавшего и что-то прошептал ему на ухо. К удивлению одноклассников, Прохвессор мгновенно притих и перестал дрыгать ногами.

– Владька, оно вылезает! – содрогнулась Даша.

Варвара молчала, лишь плотно сжатые побелевшие губы выдавали ее волнение.

– Вытаскивай, – распорядился Максим.

Даша судорожно сглотнула:

– Я... я не могу, меня... тошнит!

Владька на четвереньках подполз к Прохвессору. Сделал глубокий вдох и, преодолевая отвращение, ухватился за скользкий извивающийся стебель. С отвратительным чмокающим звуком растение покинуло прохвессорскую плоть. Владька стряхнул с руки гибкую плеть. Подскочила Даша и принялась яростно топтать кровососа, пачкая кроссовки коричнево-зеленой слизью.

– Гадость! Гадость! Гадость!..

– Хватит, – остановил ее Максим.

Даша взглянула на свою обувь и зажала рот руками, сдерживая рвотный позыв.

– Владлен, давай руку, я обработаю твою рану. – Варвара с пузырьком йода и бинтом надвинулась на Владьку.

– Ты уже обрабатывала, – безнадежно напомнил ей Владька и покорно протянул Варе руку. Мужественно перенеся процедуру вторичной обработки и перевязки раны, он напомнил ей о Прохвессоре.

– Да, рану Леонида тоже следует продезинфицировать, – спохватилась Варвара.

Старков испуганно встрепенулся:

– Не надо! Я в полном порядке. Я, это... йод не переношу!

– Я вот, Ленечка, тебя не переношу, но ничего – терплю, и ты потерпишь, – утешил его Владька.

– Оставьте меня в покое, мне и так сегодня досталось. – Прохвессор подтянул колено раненой ноги к груди.

– Всем досталось благодаря тебе. И еще достанется! – пригрозил ему Владька.

Варвара бестрепетно залила рану Прохвессора йодом и ловко перевязала ее.

– Расходимся? – Максим вопросительно посмотрел на ребят. – И так уже времени на отдых почти не осталось.

– Устал я, – пожаловался Прохвессор. – И есть хочу!

В палате Старков с жадностью набросился на холодный ужин. Он в два счета смел все с тарелки, залпом выпил компот, завалился на кровать, и через пару минут Владька услышал его умиротворенное сопение.

Через час Владька с трудом подавил в себе желание запустить в сладко похрапывавшего соседа подушкой. Сам он уснуть не мог: мысли его крутились вокруг хищного растения. Как его уничтожить? Насколько это опасно? Получится ли у них задуманное? Или придется им сдаваться на милость взрослых?

Убедившись, что заснуть ему не удастся, мальчик встал. Где-то он читал, что, если никак не получается найти решение проблемы, нужно перестать вывихивать мозги и подумать о чем-нибудь другом, а тем временем подсознание будет трудиться над решением вопроса.

Владька неторопливо принял душ, надел чистую одежду, напевая: «Положено в чистом на бой выходить морякам!» Внезапно мальчишка осознал, что он и в самом деле идет на бой. На бой с растением-монстром! И еще неизвестно, кто в этом бою одержит победу. Но всерьез ему как-то не верилось, что с ними может случиться настоящая беда. А ведь может! Ни Владька, ни ребята понятия не имеют, как и чем можно уничтожить монстра-кровососа. По всем позициям у них – полная неопределенность.

А за окном ухмылялась круглая яркая луна. Владька одарил ее злобным взглядом. Радуется, а все из-за нее, это она так действует на некоторые растения, их так и называют – «лунными». Вот ведь загадка природы: днем растение совершенно безопасно, по-настоящему опасным оно становится лишь с наступлением темноты... Еще до конца не осознав всю важность этой мысли, Владька автоматически прошептал вслух:

– С наступлением темноты! Точно!

На радостях Владька принялся тормошить Старкова.

– Прохвессор, просыпайся! Я придумал безопасный способ изничтожить твоего гада кровососущего!

Старков недовольно захныкал:

– Отстань, я спать хочу!

– Просыпайся! Все равно скоро вставать.

– Я не могу, я устал, я спать хочу!

Владька почувствовал страшную злость. Ишь ты – натворил дел и растекся по койке манной кашей! Не трогайте, мол, меня, я устал, я спать хочу! Церемониться с ним Владька не стал – столкнул одноклассника на пол. Спросонья Прохвессор не сразу сумел сообразить, что происходит и как с этим бороться. Лежал на спине, таращил круглые глаза и неуклюже размахивал руками и ногами, напоминая перевернутую на спину черепашку.

– Жук упал и встать не может! Ждет он, кто ему поможет?! – ехидно процитировал Владька.

– Ты чего?! – захлопал глазами Прохвессор.

– Поднимайся! Есть идея. Мозги проснулись? Тогда скажи мне: твое растение днем безопасно?

– Вполне...

– Тогда чего мы головы парим?! Зачем мы будем, рискуя здоровьем, уничтожать его ночью, когда оно наиболее активно и крайне опасно? Мы можем сделать это днем, когда твой «выведеныш» ничем не отличается от обычной флоры! Я прав?

Прохвессор впился взглядом во Владькино лицо, затем взгляд его воровато метнулся к потолку, к щекам прихлынула кровь...

«Что это с ним?», – про себя удивился мальчик, но заострять внимание на странном поведении одноклассника не стал.

– Ты абсолютно прав, – ровным голосом сказал Старков. – Я так и не понял, почему вы хотите попытаться уничтожить цветок именно ночью, в пик его активности?

– Значит, я даю всем отбой, – сделал вывод Владька, и в этот момент на тумбочке загудел его телефон, работавший в виброрежиме.


Глава 16

Школа в опасности!


Звонил Максим.

– Отбой! – весело объявил Владька.

– Это почему?! – изумился Максим.

Владька горделиво рассказал ему о своем недавнем умственном озарении. Максим помолчал, затем тихо спросил:

– А поздно не будет?

– Поздно? – краем глаза Владька заметил, что при слове «поздно» Прохвессор напрягся и замер, внимательно вслушиваясь в их разговор.

– Случай с Кириллом Сыриковым указывает на то, что монстр разрастается и расползается в поисках пищи. Кстати, нелишним будет посетить игровую комнату.

– Эх, надо было сразу туда заглянуть! А мы из-за прохвессорской ноги обо всем забыли.

– Сразу бы не получилось, там и без нас уйма народу толклась. Значит, встречаемся на обычном месте?

– Сон отменяется, вставай, – скомандовал Владька Лене.

Прохвессор неохотно сполз с кровати.

– Ты бы расчесался, да и умыться тебе не помешает, – заметил Владька.

– Так сойдет, – вяло отмахнулся одноклассник.

Владька неодобрительно покачал головой. Прохвессор выглядел очень неопрятно: мятые штаны, несвежая футболка, взлохмаченные волосы, да и физиономия отнюдь не блещет чистотой. Вид весьма отталкивающий. Неудивительно, что у него проблемы с друзьями.

На выходе Старков еще раз тревожно взглянул вверх и в сторону.

В игровой комнате стоял несусветный холод: чья-то заботливая рука пооткрывала все форточки.

– Бр-р-р! – зябко поежилась Даша.

– Мороз крепчает, сегодня ночью метеорологи минус тридцать восемь обещали, – жизнерадостно оповестил их Владька.

– Ну, и чему ты радуешься? – шмыгнула носом Даша.

– Да так, возникла у меня одна идейка...

– Ребята! Смотрите! – Максим ткнул рукой вверх.

Варвара направила луч фонарика туда, куда указывал Максим. Из вентиляционного отверстия выглядывали тонкие побеги цветка-монстра.

– Беда, – только сказал сквозь зубы Максим.

– Катастрофа! – И Владька набросился на скромно молчавшего Старкова: – А ты, жертва неудачного научного эксперимента, чего молчишь?! Твоя работа! Любуйся! Что теперь делать?!

– Я не знаю, что теперь делать! – Прохвессор трусливо спрятался за Варвару и умоляюще взглянул на Максима: – Максим, что делать?

Ответил все же Владька:

– Будь ты японцем, я бы посоветовал сделать тебе харакири! Ты понимаешь, что эта зараза расползлась по всем вентиляционным отверстиям, а значит, по всей школе?! А ведь она способна усыпить всех своим запахом – и потом можно брать жертвы голыми руками! Пока запах не чувствуется...

– Форточки, – перебила Владьку Даша.

– Что – форточки?!

– На улице холодрыга, а все форточки – настежь!

– Значит, тут пахло растением, кому-то запах не понравился, поэтому и открыты все форточки, – сообразил Максим.

Варвара тихо сказала:

– А во всех остальных помещениях форточки закрыты...

– Кроме спален: нам ведь неустанно напоминают, что спать полезнее при открытой форточке, – возразила ей Даша.

– Но не сегодня: сегодня слишком холодно!

Владька вдруг отпихнул Варвару, схватил Прохвессора и притянул его за грудки к себе:

– И ты, гад, молчал?!

Максим мягко перехватил Владькины руки:

– Тихо, не хватало еще, чтобы нас здесь застукали. Нам нужна свобода передвижения.

– Я его тихо пришибу, – пообещал Владька, но руки разжал. – Понимаете, этот гад весь вечер на потолок смотрел: знал, что растение вентиляционные шахты захватило! Высматривал – добралось оно до медпункта или нет!

– Леонид, Владлен правду говорит? – сурово спросила Варвара.

Прохвессор помялся и нехотя выдавил:

– Частично.

– Врет он – знал! – чуть не завопил Владька.

– Не знал! Я догадывался, что растение будет разрастаться и искать пути для развития. Знать наверняка я не мог.

– Зато я знаю наверняка одно: ты своей смертью не помрешь, – мстительно предрек Владька.

– Чего ты ко мне прицепился?!

– А ты не понимаешь?! Не понимаешь, какой опасности подверг всех ребят! Вчера твой монстр напал на Сырикова, а сейчас, может быть, он пьет кровь еще из нескольких человек!

– Оно нападает, только когда чует кровь! Наверное, у Сырикова была ранка или царапина, – отбивался Прохвессор.

– Ага, а усыпляет – зачем? Молчишь? Тогда я скажу: чтобы напасть без помех! Чует, зараза, что здоровый, нормальный человек легко отобьется!

– Даже если оно всех усыпит, не сможет добраться до спящих. Все вентиляционные отверстия закрыты решетками.

– Кирилла Сырикова решетка не спасла!

– Здесь решетка дефективная.

– Сам ты дефективный! – потерял терпение Владька.

Варвара навела луч фонарика на решетку, и Владька с неохотой убедился, что Прохвессор не врет. Угол решетки в самом деле был отколот. Но Владлен был не из тех, кто сразу сдается.

– Все равно: это пока что у твоей зеленой заразы не хватает сил выдавить решетку, а вот когда оно подрастет, поднапружинится – глядишь, и вылетит решетка.

– Ребята, на сегодняшнюю ночь заключите перемирие, нам с растением бороться надо, а внутренние распри ослабляют боеготовность, – Максим наклонился к Владьке и прошептал: – А этого олуха ты завтра спокойно отлупишь!

– Годится, – кивнул Владька. – Но просто лупцовкой здесь не обойдешься. Я хочу получить полное моральное удовлетворение, а получить его я смогу, лишь уничтожив эту угрозу земной цивилизации!

– Получишь полное моральное удовлетворение – и лет десять тюрьмы, – предрек ему Максим.

Владька искренне удивился:

– А разве вы меня выдадите?

Вместо ответа Максим хмыкнул и подтолкнул приятеля к двери:

– Пошли!

– Куда?

– На чердак, разумеется. Сегодня или никогда! Завтра придется сдаваться на милость взрослых. Неизвестно, как сильно разрастется это растение за сутки.

– Оно днем не растет, – без особой уверенности в голосе напомнила им Даша.

– А по-моему, растет. Прохвессор, подтверди или опровергни, – приказал Владька.

Старков забито покосился на одноклассника:

– Растет, но не так быстро, как ночью.

– Как видите, промедление подобно катастрофе, – заключил Максим.

* * *


Мрак плотным покровом окутывал коридоры школы. В души ребят вкрадчиво вползал страх. Всюду слышались подозрительные шорохи. Легко представлялось, как ненасытное растение-монстр расползается по вентиляционным шахтам, сетью опутывающим школу. Бирюзовые бутоны трепещут в предвкушении свежей крови, гибкие ветви свиваются в кольца, готовые опутать свою жертву...

– Тихо-то как и страшно, – еле слышно прошептала Варвара.

От того, что стойкая и обычно сдержанная Варвара вслух призналась в своих страхах, Даше стало совсем жутко.

Ребята остановились перед лестницей, ведущей на чердак. Владька покосился на Максима:

– Ты как?

– В состоянии контролируемой тревоги.

Девочки и Прохвессор с уважением посмотрели на Максима.

– Ты хочешь сказать, что тебе совсем не страшно? – спросила любившая точность Варвара.

– Страшно, но я держу свой страх под контролем. Я пойду первым.

– Почему ты?! – вскинул подбородок Владька. Он очень боялся, что кто-нибудь заметит, как ему страшно. И стыдно признаться, но он испытал секундное облегчение, когда Максим вызвался идти первым. Но облегчение мгновенно сменилось жгучим стыдом за собственную трусость. Он сделал шаг вперед и для верности поставил ногу на ступеньку. – Я пойду!

– Почему ты?

– А почему ты?

– Я первым вызвался.

– Я просто не успел!

– Это говорит о том, что у меня реакция лучше, значит, идти на разведку должен я, – не уступал Максим.

– А я что буду делать?

– Координировать наши действия.

– Вот оставайся здесь и координируй, у тебя это лучше получится, – упорствовал Владька.

У Даши сдали нервы. Нисколько не заботясь о том, что ее могут услышать, она громко выкрикнула:

– Забодали! Идите оба!

– Тс-сс, – мальчики синхронно приложили пальцы к губам.

Даша перешла на истеричный шепот:

– Если мы сейчас же не начнем действовать, я закричу и буду кричать без умолку! Буду кричать до тех пор, пока сюда не сбегутся не только учителя, но и флот, армия...

– Авиация, – подсказал ей Владька. После подсказки у Даши стало такое лицо, что Владька схватил Максима за руку и потянул его вверх по лестнице.

– Стойте, – несчастным голосом проскрипел Прохвессор. – Хотите, я вместе с вами пойду?

– Лучше вместо нас, – мгновенно нашелся Владька.

Максим сжал Владькино плечо:

– Пусть идет, он лучше нас в магии разбирается.

– Ага, разбирается, как свинья в математике! Впрочем, пусть идет, – Владька посторонился, освобождая дорогу. – Прохвессор, ты пойдешь первым. Тебя не жалко!

– Владлен! – возмущенно прикрикнула на него Варвара.

Владька мотнул головой и решительно зашагал по ступеням. С ходу толкнул деревянную дверцу, но она не поддалась.

– Закрыто, – удивился Максим.

– Не может быть! – уверенно заявил Прохвессор, отпихнул Максима и сильно толкнул дверь. Она немного поддалась.

– Оно разрослось! – со злостью догадался Владька.

Максим предусмотрительно загородил собою Прохвессора:

– Владька, потом!

– Потом могу и не добраться!

– Доберешься, Прохвессор – не вервольф, в лес не убежит, – нашел в себе силы пошутить Максим. – Раз-два-три! Навалились!

Ребята дружно надавили на дверь, и она поддалась. А мальчики, наоборот, резво отпрянули от нее.

– Ни фига себе! – со свистом выдохнул Владька.

Было от чего ошалеть: невероятно разросшееся растение заполонило все чердачное помещение.

– Закрываем! – Прохвессор проявил сообразительность и навалился на дверь.

– По-моему, пора обратиться за помощью, – тихо и напряженно проговорила Варвара.

– Незакаленным такого зрелища не пережить, – здраво возразил ей Максим. – А если мы будем сидеть сложа руки, можем сложить и голову.

– Надо действовать, – поддержал Максима Владька.

– Как? – резонно спросила Варвара.

– Шустро!

– Уточни, пожалуйста! Я готова действовать, так скажи, что именно нужно делать.

– Не порть мне нервные клетки, не задавай вопросы, на которые у меня нет ответа, – сердито попросил ее Владька.

– Надо пробиваться к окошку, – неожиданно вклинился в их разговор Прохвессор.

– За книгой, – догадалась Даша.

– И за ней – тоже. А главное – открыть окно!

– Поняла! Напустим холоду, и эта гадость сдохнет!

Владька изуверски-вкрадчиво спросил:

– Заодно подскажи нам, КАК это сделать... без человеческих жертв!

Даша ожидала, что Старков стушуется, но Прохвессор горделиво выпрямился:

– Я вспомнил: там, в предисловии книги, написано, что верящий в себя человек может разрушить любые чары. Проще говоря, его никакая магия не берет... если он искренне верит в себя!

Ребята переглянулись. Владька задумчиво продекламировал:

– «Воздух выдержит только тех, только тех, кто верит в себя»... Макс, пожалуй, я верю в тебя, а не в себя. А ты?

Максим сухо констатировал:

– Я верю в безграничность человеческих возможностей, но в себя я верю гораздо меньше, – и после короткой паузы добавил: – Но я пойду.

– Нет! – Для верности Даша вцепилась в рукав Максимовой олимпийки.

Максим с несвойственным для него раздражением попытался стряхнуть Дашину руку, но она вцепилась крепко.

– А кто пойдет? – буркнул он.

– Варя! – Даша, видимо, пребывала в состоянии, близком к аффекту, иначе не назвала бы Варвару уменьшительным именем.

– Сдурела?! – Максим выразительно постучал себя пальцем по виску.

Варвара с достоинством сделала шаг вперед:

– Даша говорит дело: я действительно верю в себя. Что бы я ни задумала – все получается.

– Прям-таки все? – усомнился Владька.

– Абсолютно, – серьезно подтвердила Варвара.

Максим, расставив ноги, встал перед дверью:

– Варвара не пойдет, это даже не обсуждается.

– Кто сказал?! – Варвара упрямо вздернула подбородок. – Есть другие варианты?

Пришлось им признать, что других вариантов пока нет.

– Мы же будем рядом, если что, придем тебе на помощь, – сказала Даша. Неизвестно, почему, но в ней крепла уверенность, что они поступают правильно: колдовское растение не посмеет напасть на Варвару.

– И что мы сможем сделать? – мрачно спросил Максим. – Чем мы поможем Варваре, если растение на нее нападет?

– Попрем с голым задом против пушек, – мрачно подсказал ему Владька.

– Я нож взяла... на кухне. – И Даша продемонстрировала друзьям огромный кухонный нож.

Владька присел на корточки и деловито выложил из пакета несколько респираторов, варежки из плотной брезентовой ткани и пять баллончиков с аэрозолем.

Даша взяла один из баллонов, поднесла к глазам и прочитала:

– Средство от тараканов. Это зачем еще?!

– Когда я был маленьким, бабушка периодически травила тараканов и всегда уносила из квартиры цветы: они в первую очередь от этих средств помирают. Хочу испытать.

– Вы придете мне на помощь не с пустыми руками, – кивнула Варвара. – В вас я тоже верю. Я пройду, возьму книгу и разобью стекло.

– Наденьте, – потребовал Владька, протягивая друзьям респираторы.

Мальчики, включая и самого Владьку, надели маски. Даша взяла свой и Варварин респиратор.

Максим все еще стоял перед дверью.

– Пропусти, – спокойно потребовала Варвара.

– Пропусти, – эхом повторила Даша.

Владька молчал, но его молчание явно было солидарным с мнениями Даши и Варвары. Максим уловил общее настроение, дрогнул и отступил, беспомощно махнув рукой: мол, делайте, как знаете!

Варвара решительным жестом закинула косички за спину и объявила:

– Все, я пошла!

Максим автоматически открыл перед ней дверь, и девочка храбро шагнула в недобро зашуршавшие заросли. И ребятам вдруг показалось, что маслянисто поблескивающие ветви покорно расступаются перед Варварой.

– Вот что значит – уверенный в себе человек! – восхитилась Даша.

– Стой! – вдруг закричал Прохвессор, вырвал у Даши респиратор и бросился за Варварой.

Девочка вздрогнула и остановилась. Неизвестно, на что именно среагировал зеленый монстр, но его поведение кардинально изменилось. Гибкие побеги активизировались, медленно обвивая ноги Варвары, бирюзовые бутоны хищно запульсировали...

Максим и Владька переглянулись и кинулись следом. Даша на секунду замешкалась, и зеленые заросли сомкнулись перед ней, отрезая ребят.

– Респиратор! – Прохвессор взмахнул средством химзащиты. – Варвара! Ты забыла респиратор!

– Убью! – прохрипел Владька, топча побеги, старавшиеся опутать ноги ребят. Максим прижался к спине друга и яростно рубил кухонным ножом хищные плети.

Варвара спокойно стояла на месте и не обращала внимания на опутывавшие ее тело побеги. Затем она уверенно двинулась дальше. И случилось чудо: алчные ветви покорно отступили.

Даша потерянно металась перед сплошной зеленой стеной. Со злости она пнула ногой переплетение зарослей. Растение отреагировало хищным движением. Даша опасливо отскочила и споткнулась о флаконы со средством от тараканов. Рядом валялись брезентовые рукавицы. Мальчики про все забыли, лишь в последний момент, перед тем, как ринуться в гущу опасных зарослей, Максим успел выхватить у Даши кухонный нож.

Даша торопливо рассовала по карманам аэрозоли, опустила на лицо респиратор, натянула рукавицы и поняла, что в этих рукавицах нажимать на кнопку баллона очень затруднительно. Пришлось ей их снять и заткнуть за пояс спортивных брюк – вдруг пригодятся! Ладонь ее плотно обхватила баллон, большой палец лег на кнопку, глаза угрожающе сузились. Девочка приблизилась к мерзким сплетениям ветвей, нажала на кнопку, и тугая струя аэрозоля ударила по чаще зарослей.


Глава 17

Ловушка


Варвара, едва шевеля губами, беспрестанно повторяла, как молитву: «Я верю в себя... Я верю в себя... Я верю в себя!» И старалась не потерять это ощущение веры в себя, так как понимала, что оно гораздо важнее слов.

Она не смотрела по сторонам, хотя ее так и тянуло взглянуть на опасно шуршащие по сторонам ветви. Варвара не отрывала взгляда от призрачного лунного света, струившегося сквозь пыльное окно. Сзади слышалось яростное пыхтение мальчиков. Они сражаются, значит, с ними все в порядке.

Ребята, стоя спиной к спине, воевали с зеленым монстром. Максим проворно орудовал острым кухонным ножом, Владька – голыми руками. Сначала он, прилагая неимоверные усилия, разрывал прочные скользкие ветви, потом в его руке оказался пульсирующий бирюзовый бутон. Владька автоматически сжал его и дернул; лишившись бутона, ветвь бессильно опала.

– Эврика! – обрадованно взвыл Владька и начал охоту за бутонами.

От струи антитараканьего аэрозоля ветви сникали, темнели и сворачивались в кольца. Даша торжествующе расхохоталась: есть-таки на магию вполне реальная управа, есть!

Владьке и Максиму удалось немного продвинуться вперед. На полу грузно шевелилось что-то зеленое и скользкое.

– Это же Старков! – ахнул Максим и рванулся к нему.

Варвара уже отчетливо видела книгу, лежавшую на подоконнике, даже могла прочитать готические буквы: «Культ тьмы». Радость нахлынула на нее мощной волной. Девочка титаническим усилием воли вернула себя в прежнее, спокойно-сосредоточенное состояние. Прошептала сквозь зубы:

– Держись! Просто держись, и все!

Шажок, еще шажок... Осталось протянуть руку и взять книгу. Нет: сначала – окно, потом – книга. С книгой еще нужно вернуться в безопасное место, то есть вновь пройти сквозь заросли, а ледяная стужа начнет действовать сразу.

Варвара сделала шаг и дотянулась до шпингалета. Пальцы ее ощутили многолетние слои краски. Но добросовестная девочка все же предприняла несколько попыток открыть окно нормальным путем.

«Похоже, придется разбить стекло», – подумала Варвара и удивилась своему равнодушию. Раньше ей, как благовоспитанной девочке, и в голову не приходило бить окна. Более того, людей, бьющих стекла, она считала мерзкими отвратительными хулиганами.

– Это экстренный случай, – решила Варвара и уже занесла было руку для удара, но вовремя опомнилась. Бить по стеклу голой рукой – верх глупости!

Максим и Владька изнемогали. Пока они освобождали одноклассника от пут зеленого монстра, сами угодили в ловушку. Упругие зеленые щупальца воспользовались моментом и плотно опутали ребят по рукам и ногам.

У Максима от усталости отнималась правая рука. Он попробовал переложить нож в левую, но ничего не получилось, пришлось вновь орудовать немеющей правой рукой. Владька тоже выбивался из сил, пальцы отказывались сжиматься на вибрирующих бутонах. А бирюзовые бутоны так и норовили присосаться к его беззащитной ладони.

От Прохвессора не было никакого толку: он неуклюже ворочался на полу, сдирая с себя скользкие путы.

Даша отбросила в сторону опустевший баллон и достала новый. Пальцы наткнулись на коробок спичек, у нее мелькнула некая неясная мысль, но ее отвлек крик Владьки:

– Я порезался!

Даша с ужасом поняла: свежая кровь – сейчас монстр-кровопийца активизируется! Не раздумывая, она выдернула из кармана второй баллон и принялась поливать опасные стебли с обеих рук. В этот момент она ощущала себя ковбоем из вестерна, разящего врагов из двух револьверов одновременно.

Тем временем Варвара соображала: как, вернее, чем ей разбить стекло, чтобы не пораниться? Сначала она решила обмотать руку спортивной курткой, но вот незадача, сильно дернула «молнию», и ее намертво заело прямо у ворота. Снять трико Варвара постеснялась: чем бы это ни кончилось, но остаться без штанов ей вовсе не улыбалось. Взгляд ее наткнулся на книгу. Девочка схватила тяжелый том и сильно ударила им по стеклу. Стекло хрустнуло, зазвенели упавшие на подоконник осколки, книга выскользнула из пальцев и... вылетела в окно.

Струя свежего морозного воздуха ворвалась в помещение. Варвара почувствовала, как заросли ее за спиной панически колыхнулись. Быстро, но соблюдая меры предосторожности, она повытаскивала из рамы острые осколки и выглянула на улицу. Мороз ледяными иглами впился в ее лицо и руки. Девочка перегнулась через подоконник, высматривая упавшую книгу. Да где там! Книга бесследно исчезла в огромном сугробе под чердачным окном. От досады на свою неловкость Варвара стукнула кулаком по раме. Острая боль пронзила руку: незамеченный осколок стекла глубоко впился в ее кисть. Кровь брызнула во все стороны. За спиной что-то угрожающе зашелестело. Девочка стремительно развернулась – спиной к окну, лицом к растению-монстру. В полуметре от нее нерешительно вибрировали толстые жгуты, бирюзовые бутоны слабо вздрагивали. Складывалось впечатление, что растение... раздумывает! Морозный воздух ему явно был не по нутру, но и запах крови не давал покоя.

У ребят тоже дела обстояли неважно. Максим с трудом орудовал уставшей правой рукой, Владька еле успевал отбиваться от жадно тянувшихся к его порезанной руке бутонов.

Один из баллончиков бессильно зашипел, Даша для верности пару раз надавила на кнопку и выбросила пустой баллон. Не глядя, она выдернула из кармана полный. Но тут иссяк и другой баллон. Она полезла во второй карман за последним, но, передумав, отдернула руку. Надо экономить!

Ледяной воздух, врывавшийся в разбитое окно, удерживал зеленого монстра на расстоянии, но Варвара подозревала, что это ненадолго. Хищные заросли еле заметно надвигались на нее. Девочка выглянула в окно, прикинула высоту пышного сугроба, поглотившего книгу, и – решилась. Сдерживая дрожь, она сделала несколько шагов вперед и повернулась спиной к угрожающе шелестевшему растению. По ее позвоночнику прокатилась липкая волна страха.

«Сейчас как бросится!» – от этой мысли Варвару на миг охватил ужас. Но она не позволила страху взять над собой верх: разбежалась, сильно оттолкнулась – и «рыбкой» нырнула в окно.

Ожгло холодом все тело, снег залепил ее рот, нос, уши... Варвара забарахталась в снегу, пытаясь выбраться из сугроба. Теперь она поняла, что значит попасть под снежную лавину. Это когда кругом снег, и ты понятия не имеешь – где верх, где низ и в каком направлении следует копать, чтобы выбраться из снежного плена.

Девочка отчаянно барахталась, отгребала снег от лица и старалась не поддаться панике. Сугроб не такой уж и глубокий, рано или поздно она все равно либо выберется наружу, либо уткнется носом в землю. Левая рука наткнулась на что-то твердое, и Варвара, забыв, что повсюду снег, закричала от радости. И тотчас пожалела о своей неосмотрительности: набрала полный рот снега.

Рука ее скользнула по твердой поверхности и вновь угодила в рыхлый снег. Варвара с ужасом поняла, что это не земля и не стена дома: она понятия не имела, в какую сторону надо грести. Снизу снег, сверху снег, по бокам – снег... Сердце ее бешено забилось, организм требовал кислорода. Девочка еще активнее заработала руками и ногами, от нехватки воздуха у нее заболела грудная клетка, сердце колотилось уже где-то у горла. И когда ей уже показалось, что легкие сейчас разорвутся от боли, ноги наконец уперлись в твердую землю. От осознания того, что она твердо стоит на земле, у нее сразу прибавилось сил. Варвара яростно замолотила руками вокруг себя и почувствовала, что ладони ее вынырнули из сугроба. Через несколько секунд ей удалось расчистить снег у своего лица. Несколько глотков морозного воздуха привели ее в чувство, девочка вспомнила, зачем ныряла в сугроб, и сообразила, что попавший ей под руку твердый предмет и есть вожделенная книга. Пришлось снова нырнуть в снежную кашу. К счастью, книга моментально нашлась.

Прижав ее к груди, Варвара бодрой рысью припустила к дверям школы. И лишь у порога сообразила, что двери-то закрыты, ночь ведь на дворе! Конечно, в здании полно всяких запасных выходов, но и работают здесь люди добросовестные: вечером все двери запираются, а дворник совершает обход.

«Думай! – самой себе приказала Варвара. – Выход всегда есть. Говорят, что он там же, где и вход».

Вот он – и вход и выход, только он закрыт на засов изнутри. Девочка поежилась: набившийся под одежду снег начал таять, холодные струйки потекли по ее телу. Еще немного – и ей станет по-настоящему холодно.

Варвара внимательно осмотрела здание. А вот и выход, то есть вход, – слегка приоткрытая форточка. Ни секунды не раздумывая, девочка засунула книгу за пояс спортивных брюк и вскарабкалась на подоконник. Это было нелегко, она несколько раз срывалась, онемевшие от холода пальцы отказывались слушаться. Подтянуться на руках и втиснуться в форточку тоже было непросто. Старая деревянная рама натужно заскрипела, но выдержала вес ее тела. Варвара зажмурилась, выставила вперед руки и скользнула вниз. Ей снова повезло: ожидаемого удара об пол не последовало, потому что носки кроссовок зацепились за поперечную раму, и девочка повисла головой вниз.

Варвара извернулась и посмотрела вверх. Недоверчиво улыбнулась. Кто бы мог подумать, что так бывает?! Еще вчера она и представить не могла, что разобьет окно, мало того – выпрыгнет в него, а затем еще и полезет в школу через форточку, и в итоге повиснет на ней вверх ногами! Рассказать такое родителям – ни за что не поверят! Да и она сама привыкла считать себя разумной девочкой, не способной на безрассудные поступки. Оказывается, еще как способна! Что ж, придется ей совершить еще один безрассудный поступок. Варвара резко выпрямила ноги и с грохотом рухнула на пол. Пару секунд она лежала, не шевелясь: прикидывала, все ли кости целы? Боли не возникало, и девочка осторожно привстала на локтях. Вроде все в порядке!

* * *


Беспрерывно поливая хищные ветви ядовитой химической струей, Даша добралась до ребят и щедро опрыскала их из баллона.

– Перестань! – раскашлялся Владька.

Максим с заметным облегчением переложил нож в левую руку. Старков, пыхтя и поскуливая, сдирал с себя поникшие зеленые плети.

– Чего встали?! – азартно выкрикнула Даша. Ее сотрясала боевая дрожь. – Давайте уделаем эту пакость!

– Перестань! – повторил Владька и, видя, что Даша ничего не слышит, выхватил у нее баллон с ядохимикатом.

– Ты что?! – Девочка яростно сверкнула глазами.

– Перестань. Флакон почти пустой.

– У меня еще один есть!

– Его на все эти заросли не хватит, – Владька устало повел рукой. – А дальше что?

Владькины слова немного остудили ее боевой пыл, и Даша осмотрелась. Да, Владька прав: несмотря на все усилия, им всего лишь удалось проделать в зарослях не очень широкую просеку, а вокруг – сплошной зеленый глянец. Такое впечатление, что заросли даже стали гуще.

– Мне кажется, что эти джунгли растут прямо на глазах, – неуверенно поделилась с друзьями своими впечатлениями Даша.

– Это тебе именно кажется, – устало мотнул головой Владька, – так быстро расти, несмотря на свое полумистическое происхождение, оно все-таки не может. Или может? – Он толкнул ногой Прохвессора.

– Разумеется, не может. Просто оно сконцентрировалось для борьбы. Побеги возвращаются обратно.

– То есть?!

– Ну, оно немного расползлось по вентиляционным отверстиям, а теперь побеги втягиваются назад.

– Вроде как войска стягиваются вокруг главнокомандующего? – уточнила Даша.

– Можно и так сказать.

– Одно радует: не придется искать этого гада по всей школе, – заметил Максим. – А где Варя?

– Варвара, – автоматически поправил его Владька. – Сквозняк! Значит, окно она открыла.

– Только толку от этого мало, – заметила Даша.

– Есть толк, – не согласился с ней Максим. Ребята проследили за его взглядом и увидели, что в зеленой стене появились просветы. Морозная струя разгоняла хищные побеги по углам. Пространство перед окном постепенно расчищалось.

– А Варвара где?! – изумился Владька. – Где Варвара?!

– Нет нигде, – затравленно огляделась по сторонам Даша. – Оно ее утащило!

Прохвессор грузно заворочался на полу:

– Ищите ствол!

– Что? – склонился над ним Максим. – Что ты сказал?

– Я сказал – ищите ствол, – буркнул Старков.

Владька присел на корточки:

– А ну, еще раз, и помедленнее! И попонятнее!

– Надо найти ствол, сердцевину растения! По-моему, понятнее некуда, – несмотря на опасность, к Профессору вернулся обычный – раздражительно-высокомерный – тон.

– Да ну?! Искать, говоришь?! Ствол, говоришь?! Вот ты его и найдешь! – И Владька треснул одноклассника по загривку.

– Я не могу встать, нога болит!

– Щас перестанет. – Владька встал и схватил Старкова за ухо. – Поднимайся и объясняйся! Где этот ствол?

Скуля от боли, Прохвессор довольно-таки бодро поднялся и ткнул рукой куда-то в угол:

– Там!

Ребята дружно повернули головы туда, куда указывал Старков. Даша тихонько свистнула. Пройти туда – нереально. Большая часть побегов сгруппировалась именно в том углу.

– Прохвессор, выкладывай все, что знаешь, или я тебя прямо здесь и прикончу, – пригрозил ему Владька. – Толкну в эти заросли – и амба! Не веришь?

Старков бросил косой взгляд на пылавшего от гнева одноклассника и... поверил.

– Отвечай по-хорошему, по-плохому только хуже тебе будет, – принялся выкручивать прохвессорское ухо Владька.

– Пусти, я все скажу! – плаксивым тоном обещал Старков.

– Говори! Коротко и ясно.

Но Прохвессор не внял этому совету и начал туманно излагать некие догадки, щедро пересыпая свою речь непонятными терминами.

– Ты не понял?! Я велел говорить коротко и ясно, – и Владька вновь принялся крутить многострадальное ухо.

– Да понял я! Понял! Только ухо отпусти! Мое растение... оно – как спрут. У него есть такое место, вроде головы, где концентрируется что-то наподобие мозга. В общем, то, откуда идут сигналы в щупальца-побеги. Ясно?

– Ясно, – мрачно кивнул Максим. – И ты нам ничего не сказал...

– И мы, как последние придурки, воевали с этими щупальцами, вместо того чтобы искать мозговой центр, или что там у него вместо мозгов?! – возмутился Владька.

– Я не хотел вам говорить! Я хотел спасти эту часть растения. Это ценный экспонат! – проглатывая слова, зачастил горе-изобретатель.

– Хана тебе, Прохвессор, – спокойно, даже как-то печально пообещал ему Владька.

Старков испуганно втянул голову в плечи.

– Мальчики! Не время! – сказала Даша. – И, по-моему, нас окружают!

Действительно: узкая просека за спинами ребят уже почти исчезла – побеги смыкались.

– У нас один выход – окно, – торопливо подсказал Старков.

– И не мечтай, – вновь дернул его за ухо Владька. – Сначала разберемся с центром подачи сигналов. И ты пойдешь первым!

– Не пойду! Это бессмысленно! Оно нас туда не подпустит! Потому что вы его напугали, возможно, причинили боль. Оно теперь нас на пушечный выстрел к себе не подпустит.

Даша судорожно сжимала в руке баллон со средством от тараканов и, как выяснилось, от мистических растений. Эх, жаль, попусту она растратила четыре флакона, сейчас бы их сюда! Они наверняка бы помогли им быстро и без потерь добраться до «мозгового центра». Даша досадливо передернула плечами, и в ее кармане что-то брякнуло. Спички! Мысль о спичках неожиданно ее обнадежила. Девочка наморщила лоб, пытаясь поймать ускользающую идею. Вытащила из кармана спички, покрутила коробок в руке, перевела взгляд на баллон – и издала восторженный вопль. Мальчики аж подпрыгнули на месте.

– Ты чего?! – жалобно вопросил опомнившийся Владька. – Ты же меня чуть заикой не сделала!

– Как вы думаете, с помощью огнемета мы сможем добраться до сердца и мозга этой пакости? – спросила она, отмахнувшись от Владьки.

Ответил Даше Максим:

– Полагаю, сможем. Но есть маленькая загвоздка: где нам взять огнемет?

Даша скромно потупила глаза:

– У меня есть!

– А у тебя, случайно, нет с собой парочки ручных гранат? Нет? Жаль! Они бы нам сейчас очень пригодились, – съехидничал Владька.

– И огнемет у меня – самодельный, – Даша покосилась на Прохвессора. – Я его только что изобрела.

– Это как?! – вытаращил глаза Старков.

– А вот так, – Даша продемонстрировала ему баллон и спички, – зажигаешь спичку – и пускаешь струю из баллона, она должна загореться, и получается огнемет!

– Гениально! – похвалил ее Максим.

– Неплохо. А если спичка погаснет, то и огнемет перестанет функционировать? – задумался Владька.

– Скорее всего, – заносчиво дернул носом Прохвессор.

– А если вместо спичек взять вот это? – Владька порылся в карманах брюк и вытащил миниатюрный пистолет. Нажал на курок – и из дула вырвалось синее пламя. – Зажигалка, у отца выпросил, очень уж она мне понравилась. И вот пригодилась.

– Других вариантов все равно нет, – Максим хотел было забрать у Даши баллон, но она не отдала. – Дай мне или Владьке, мне кажется, у нас это лучше получится, – сказал Максим.

– Возможно, – не стала спорить Даша, – а вот у меня вряд ли так хорошо, как у вас, получится рубить ветки ножом или давить бутоны голыми руками! Так что я уж лучше с огнеметом пойду вперед, а вы прикроете меня со спины. Кстати, возьми, – она выдернула из-за пояса брезентовые рукавицы и подала их Владьке, – все безопаснее... Максим, не спорь, да и времени на споры у нас нет, ведь Варвара там!

Напоминание о Варваре послужило лучшим аргументом. Владька молча натянул рукавицы, Максим крепче сжал рукоятку ножа. Прохвессор погрузился в глубокую задумчивость и словно не замечал всех этих приготовлений. Тычок в бок, полученный им от Владьки, вернул его к реальности. Вид у Старкова был на редкость решительный.

– Я иду с вами! – объявил он.

– А были другие варианты? – глумливо поинтересовался Владька.

Прохвессор и бровью не повел:

– Пойду я из-за Варвары: она одна среди вас, да и не только среди вас, относилась ко мне по-человечески!

Максим испытал облегчение. Если Старков считает, что Варваре еще можно помочь, значит, у него есть на то основания. Больше всего Максим боялся, что они придут ей на помощь слишком поздно. И еще одно...

– Леня, почему оно сейчас на нас не нападает? Чего ждет?

Прохвессор принял важный вид. Как же! У него вежливо попросили разъяснений!

– Я думаю, оно достаточно хорошо соображает. Оно уже поняло, что вы опасны, можете оказать ему сопротивление, и концентрирует силы у самого своего уязвимого места. Уверен: уничтожить его будет непросто. Оно будет сражаться не на жизнь, а на смерть!

– Спасибо за поддержку, – буркнул Владька. – Ну что, погнали?

Даша взяла баллон в левую руку, зажигалку – в правую, почувствовав, что пальцы ее слегка подрагивают. Вытянула руку, досчитала до трех и нажала на курок зажигалки.

* * *


Варвара сидела на ступеньках лестницы, ведущей на чердак, и в поисках нужного заговора лихорадочно листала книгу. Как она ни уговаривала себя успокоиться и методично просмотреть весь текст, мысль о друзьях, находившихся в опасности, заставляла ее руки судорожно перелистывать страницы. Да и непривычный шрифт усложнял задачу.

Так, «Лунные растения», «Управление лунными растениями»... Вот оно! Варвара пробежала глазами текст по диагонали и с горьким разочарованием убедилась, что ошиблась. Глава посвящалась заговорам, способным оживить растение. Девочка перелистнула несколько страниц – опять не то. И, как назло, оглавление отсутствует!

Нет, так дело не пойдет, нужно взять себя в руки. Варвара неохотно отложила книгу, встала, сделала несколько разминочных и дыхательных упражнений. Немного постояла с закрытыми глазами, выровняла дыхание и с радостью убедилась, что сердце ее вновь забилось ровно и спокойно. Она опять присела на ступеньку и раскрыла книгу. Без излишней поспешности пролистала ее. Ага, кажется, уже тепло – «Уничтожение лунных людей», «Уничтожение лунных животных»... а вот и «растительная» глава! От радости у нее опять перехватило дыхание, сердце сбилось с ритма. Но Варвара вновь заставила себя успокоиться и читать неторопливо и вдумчиво. Заговоров на уничтожение растений оказалось всего три, и судя по предисловию, управляемые с помощью магии растения могли нанести лишь ничтожный вред человеку. И представляли они собою серьезную угрозу лишь для маленьких детей и очень сильно ослабленных болезнью взрослых людей. Из прочитанного Варвара сделала вывод, что и разрастаться за несколько дней до размеров джунглей магическое растение тоже не должно. А уж по кровожадности прохвессорское детище – монстр среди монстров! А если заговоры, рассчитанные на обычные растения, не возымеют действия на этого супермонстра? Понять бы, в чем тут дело?

Варвара вернулась к главе «Лунные растения», пробежала ее и поняла, почему прохвессорское растение не укладывается ни в какие рамки – даже мистические. В книге имелось предостережение, что заговариваемое растение должно быть отделено от иных растений, иначе результат непредсказуем. Теперь все ясно! Старков сначала скрестил два растения, а потом прочел заговор, вот и получилась у него «неведома зверюшка» – плюс третий вид... Может, в книге и есть рецепты для уничтожения подобных гибридов, но искать их некогда.

Варвара еще раз внимательно прочла заговоры и выбрала последний, самый длинный и самый сложный. В примечании говорилось, что стоит ошибиться в словах – и последствия могут оказаться весьма плачевными. Зомбированное растение способно выйти из-под контроля и даже напасть на своего повелителя.

Ну, это не страшно, усмехнулась девочка. Прохвессорское растение и так давно уже вышло из-под контроля, если и вообще, когда-нибудь ему поддавалось! И на повелителя нападало. Она несколько раз прочла заговор про себя и решительно подошла к двери чердака.

Внезапно неподвижная стена словно бы взволновалась, заколыхалась. Варвара испуганно отскочила, но, видя, что растение не проявляет к ней интереса, вернулась. Внутри мистических джунглей что-то происходило – что-то, что было им, джунглям, совсем не по вкусу.

И все же, хоть этот монстр и не обращал на девочку внимания, она сочла неблагоразумным соваться внутрь, а встала в полуметре от зеленой стены и начала читать вслух заговор.

* * *


– Молодец! Так его! Так! – азартным шепотом подбадривал Дашу Владька.

Им с Максом и делать ничего не надо было: стоило огненной струе коснуться веток, как они стремительно чернели и сжимались. Побеги, до которых пламя не доставало, чувствовали жар и сворачивались в тугие кольца. Огонь помог ребятам дойти до сердцевины монстровидного растения. Они взглянули поверх огненной струи и содрогнулись. То, что открылось их взорам, выглядело на редкость омерзительно! Ствол напоминал груду отвратительных жирных бурых червей. Они беспрестанно шевелились, сплетались друг с другом, куча меняла форму, переливалась и перетекала из одной формы в другую... Зрелище не лишено было своеобразной отвратительной привлекательности. Ребята смотрели во все глаза: постоянная смена форм буквально завораживала.

Даша не заметила, как ее палец соскользнул с кнопки, и пламя угасло. Ребята тоже не обратили на это никакого внимания. Они не сводили глаз с переливавшегося, перекатывавшегося ствола... Максим выронил нож, тот, звеня, покатился по полу. Звон этот и вывел мальчика из ступора. Он потряс головой, стряхивая морок, и дернул Владьку – так, что у того лязгнули зубы. Он прикусил кончик языка и взвыл от острой боли. С Дашей Максим обошелся куда мягче.

Мерзкое существо словно почувствовало, что намеченные им жертвы сбросили гипнотическое оцепенение. Червеобразные отростки прекратили извиваться, вытянулись по направлению к ребятам и бешено запульсировали, меняя цвет. Даша вгляделась, и живот ее свело судорогой от страха и отвращения. Отростки вовсе не изменили цвет: они жадно открывали и закрывали крошечные рты-присоски! Позади них истошно заверещал Старков.

Ребята обернулись и увидели, что толстые побеги сплелись за их спиной. Более того, они подталкивали ребят к алчно пульсировавшим ртам-присоскам.

– Дашка! Жги его! – заорал Владька.

Даша навела головку баллона на ствол, нажала на кнопку и чиркнула зажигалкой. И... ничего не произошло. Еще не поняв, что случилось, девочка вновь и вновь надавила на кнопку, но из баллона вырвалось лишь тихое шипение.

* * *


Варвара, четко проговаривая слова, читала заговор и остро, каждой клеточкой тела чувствовала, что растение напрягается. Мелькнула мысль – она стоит все же слишком близко к хищной зеленой завесе. Но отступать нельзя: даже маленький шажок назад может заставить ее сбиться. Она не поднимала глаз, но ей показалось, что опасная стена придвинулась. Варвара впилась глазами в текст. Читать! Читать, не отрываясь! Читать, несмотря ни на что!

А Даша безрезультатно давила на кнопку баллончика.

– Все! – хрипло выдохнул Владька и рванулся вперед.

Максим молча поймал друга за руку, дернул и выкрутил ее.

– Пусти! – Владька отскочил от него, потирая локоть, и удивленно воззрился на Максима: – Ты чего?

– Извини, но я не знал, как иначе остановить твой порыв. А ты что, собственно, собирался сделать?

Владька и сам не знал, что он собирался сделать. Но знал точно: монстра надо уничтожить, здесь и сейчас! Откуда-то к нему пришло отчетливое понимание, что второго шанса у них не будет.

– Я пойду, я хотя бы вооружен. – Максим сомкнул пальцы на рукоятке ножа.

Владька встал рядом с другом:

– Я с тобой!

Максим хотел возразить, но не успел: Старков резко толкнул их обоих вперед. Ребята с трудом удержали равновесие. Владька оглянулся и сдержал возмущенный возглас. Прохвессор не виноват: за его спиной ветви плотно сомкнулись и толкали их вперед, к стволу, ощетинившемуся жадными присосками.

Зеленая стена вогнулась, и ребята поняли: сейчас последует еще один сильный и, возможно, последний толчок, и они окажутся прямиком в пасти этого монстра!

Даша испуганно обхватила себя руками, и локоть ее уперся в острый край баллона. Девочка выхватила его из кармана. Почти пустой, но – почти! Немного-то там есть! Как она могла про него забыть?! Впрочем, это удача, что она про него забыла, иначе он был бы сейчас пуст. Левая рука – на баллоне, палец – на кнопке; правая сжимает зажигалку-пистолет... Даша спокойно ждала последнего толчка: у нее есть чем ответить монстру!

Остался последний абзац. С трудом сохраняя спокойствие, Варвара читала. А сохранять спокойствие было ох как нелегко! Зеленая стена придвинулась к ней почти вплотную. Тонкие побеги иногда касались ее лица, но напасть растение не пыталось. Это вселяло в ее душу надежду и помогало не поддаться панике.

Резкий удар толкнул ребят вперед. Даша точно уловила момент и одновременно нажала на кнопку и на курок пистолета-зажигалки. Струя пламени ударила прямо в жадно разверстые рты-присоски. А Максим, ловко поднырнув под Дашин локоть, полоснул острым кухонным ножом по нижней части ствола.

Действия ребят совпали с тем моментом, когда Варвара пересохшими губами произнесла заключительные слова заклинания.

Раздался короткий, ввинчивающийся в мозги визг, и страшный ствол опал неряшливой грудой. Из зеленых, еще секунду тому назад таких упругих и опасных ветвей словно выпустили воздух. С противным шелестом они опали на пол и разом потемнели.

Максим отбросил покрытый отвратительной бурой слизью нож. Даша опустила уже бесполезный баллон, Владька забрал у нее все еще горевшую зажигалку. Прохвессор грузно опустился на пол и расплакался. Даша тоже хотела бы разреветься, выпустить накопившееся напряжение, но она чувствовала такую усталость, что даже сил на слезы у нее не осталось.

– Ребята! – оскальзываясь на усеявших пол ветвях, к ним поспешила Варвара.

Заметив в руках девочки книгу, Максим благодарно сказал:

– Ты все-таки нашла то, что нужно!

Владька неожиданно рассмеялся:

– Варвара, я тебя никогда еще такой не видел!

– Какой – такой?

– Такой растрепанной! – развеселился Владька.

– Я сама себя такой никогда не видела, – вполне добродушно проворчала девочка. – Но посмеемся мы позже, а сейчас надо доделать дело.

– Какое дело? – Даша растерянно посмотрела на ребят. – Вроде мы все уже сделали.

– Всякое дело нужно доводить до конца, – судя по назидательному тону, Варвара вполне пришла в себя. Подавая пример, она принялась собирать с пола безжизненные ветви и выбрасывать их в окно.

– Думаю, это лучше тоже выбросить. – Даша указала на кадушку с опавшим стволом и со злостью добавила: – В снег, на мороз, чтобы оно уж точно вымерзло!

Владька и Максим направились к дереву. Но, несмотря на титанические усилия, им удалось лишь немного сдвинуть с места наполненную землей кадку. Старков продолжал сидеть на полу, размазывая по лицу грязные слезы.

– Прохвессор, вставай сейчас же! – разозлился на него Владька. – Напакостил – и расселся, как король на именинах, а убирать кто будет?!

– Я не могу, – захныкал Прохвессор. – Не могу же я своими руками...

– Еще как можешь! Только попробуй увильнуть! Надо будет, мы и без тебя справимся, но тогда – я клянусь – отправлю тебя следом за кадкой! И поверь, я это сделаю, ты меня так достал за последнее время!

Старков посмотрел в горевшие бешенством Владькины глаза и неохотно поднялся.

Но и втроем им удалось лишь дотащить кадку до окна, а поднять ее и перевалить через подоконник сил у них не хватало. Даша и Варвара пришли им на помощь. Совместными усилиями им удалось водрузить кадку на подоконник. Причем, у Даши сложилось впечатление, что Прохвессор не столько помогал им, сколько мешал.

– Передохнем, – предложила девочка, обессиленно привалившись к подоконнику.

Вдруг ствол едва заметно шевельнулся... Пять пар рук, как по команде, взметнулись, разом толкнули – и кадка полетела вниз. Но до глубокого сугроба она не долетела: упала на расчищенную дорожку и разлетелась на десятки кусков.

Максим выглянул в окно и удовлетворенно качнул головой:

– Ну и хорошо, что не в сугроб упала, снег – это ведь тоже защита от мороза. А так – оно точно вымерзнет, синоптики сильные холода обещали.

Даша почувствовала, что у нее слипаются глаза, и пробормотала:

– А я – спать... Доберусь до кровати – и спать. Даже раздеваться не буду!

– Нельзя, – возразила ей Варвара. – Утром тебя увидят, возникнут вопросы... Что ты им ответишь?

– Вот когда вопросы возникнут, тогда я начну придумывать ответы, – сонно отмахнулась Даша.

– Да нет, – безрадостно усмехнулся Максим, – придумывать придется прямо сейчас! Тс-с, слышите?

Ребята прислушались и услышали чьи-то голоса и шаги.

– Да уж, – длинно зевнул Владька, – глупо было надеяться, что этот жуткий визг никого не разбудит! Я думал, у меня барабанные перепонки лопнут. Да и когда кадка упала, грохоту было немало... Скажем, что мы привидения тут искали.

– А это мысль! – слегка оживился Максим. – Девочки искали привидения, а мы пугали девочек.

– Здорово придумали, – возмущенно прошептала Даша. – Выставите нас полными идиотками!

– Есть другие идеи? – тоже понизил голос Владька. Шаги раздавались уже совсем близко. – Вот если честно – мне лично абсолютно все равно, что я воспитателям скажу! Лишь бы до кровати добраться!

Даша посмотрела на остальных и увидела в глазах друзей лишь усталое спокойствие и ни капли тревоги. Она слабо улыбнулась и сказала:

– Да, вы правы: главное мы сделали, беспокоиться больше не о чем. Мы можем отныне спать спокойно.


Мария Некрасова

ПРЯТКИ С КОШМАРОМ


Глава I,

в которой деревенские наезжают, а Леньку спасает уздечка


Ленька терпеть не мог эти походы на речку. Особенно в жару, когда солнце так печет, что всех деревенских магнитом тянет к воде. Они и тянутся. Тут и там на берегу мелькают смуглые спины и выгоревшие макушки... А ты ходишь один, как дурак, и думаешь, какие скорее заметят: те или эти. Если те, то их много, а ты один (Гриша не в счет). Если эти, то их поменьше, но они старше, а значит, схлопочешь ты скорее и больнее, так что неделю не придешь в конюшню. А когда придешь, Сергеич скажет: «Ленька, где ты был, Гриша без тебя совсем заскучал, кто ж его пасти-то и купать будет без тебя? Давай, после занятий сгоняй с ним к речке», – и все снова-здорово.

Самое обидное, что ты всегда один против многих. Ниже по реке Лысый отмывал пыльного Бабая, еще метрах в двадцати плескались Ирка с Пирсом, а во-он там дальше Митек затаскивал в воду упирающегося Ролика. Они не могли прийти Леньке на помощь, даже если бы на него нападал вооруженный отряд повстанцев: оставлять лошадей без присмотра нельзя. Привяжешь к деревцу, отойдешь – тут же прибегут деревенские и угонят. Не насовсем: где им ее прятать-то, когда Сходня почти рядом с конюшней. Так, покатаются и отпустят где-нибудь в лесу, а ты потом бегай ищи. Сергеичу жаловаться бесполезно, скажет: «Сам упустил, сам и лови», – и ты пойдешь ловить, как миленький, куда деваться-то? Он, конечно, поможет, если заплутаешь до темноты, но виноватым у него все равно будешь ты, а не деревенские. Где их, деревенских, искать-то? Ты сам, небось, и лиц не вспомнишь, потому что каждый раз к тебе лезут разные. А ты – вот он, так что получай и от тренера, и от деревенских, и свои тебе не помогут. Прийти на выручку вместе с лошадью – тоже нельзя. Ребята потому и гуляют так далеко друг от друга: попробуй поставь рядом двух жеребцов! Драка будет похлеще, чем у городских с деревенскими! Это под седлом в смене кони смирные, а когда на них один легкий недоуздок с поводом, отчего ж не пошалить?! Некоторые животные совершенно не умеют жить мирно.

Ленька увидел некрутой спуск в камышах, небольшой и, кажется, незаметный издалека, и повел коня туда. За высокой травой, может, деревенские и не заметят. Сейчас окунутся по-быстрому, Гриша и негрязный почти. Конь тянулся к траве, что категорически запрещалось у реки, Ленька сам не помнил, почему. Он взял Гришу покрепче за недоуздок и завел по брюхо – до травки не дотянется теперь. Из-за высоких зарослей было видно Ирку с Пирсом выше по реке, а за ней – компанию деревенских ребят: всего трое, но явно старше Леньки и, кажется, уже поглядывают в его сторону. Быстро сполоснуть коня и валить!

Вот загадка: двадцать человек в конюшню ходит, все москвичи. Казалось бы, деревенские должны одинаково ненавидеть всех, а вот и нет. Почему-то всегда они докапывались только до Леньки. Если, например, лошадь без присмотра – это одно: угонят и не посмотрят, чья. А с людьми – нет. Именно Ленька им чем-то не угодил, причем всем сразу. Зачинщик, конечно, Фока. У него фамилия Фокин, отсюда и кличка дурацкая. Но этот с дурацкой кличкой был заводилой у всех деревенских, и Леньку третировал с первого дня, как тот пришел в конюшню.

Парни явно смотрели в Ленькину сторону, Фоки среди них не было, ну и что? Один в синих плавках кивнул остальным, все не спеша вышли на берег и направились к Леньке. Пора валить. Гриша бултыхал мордой в воде, расфыркивая брызги. Ленька пару раз провел мокрой рукой по лошадиным бокам – вот и помылись. Извини, друг, дольше некогда, а то кто-то схлопочет так, что еще неделю не сможет вывести тебя к реке.

У берега Гриша поупирался, торгуясь за право сорвать запретную речную травинку, чем и дал фору Фокиной банде.

– Здорово, ботан! – Ленька знал этого в синих плавках и тех двоих, что с ним: второй с облупленным носом, самый старший, наверное, десятиклассник, и третий – маленький, самый загорелый и самый вредный. Только не знал, как их зовут, такие не представляются.

– Сам ботан. У меня две тройки за прошлый год. Здрасьте.

– Ты что такой невежливый? Сразу обзываться... – Вот что тут ответишь? «Сам невежливый» или еще смешнее: «Ты первый начал»? Любая Ленькина реплика только приближала назревающую драку, и даже отмолчаться не помогло бы. Можно было еще спасти положение: прыгнуть Грише на спину и умчаться вдаль. Но на Грише ни седла, ни уздечки, один недоуздок с поводом. В такой экипировке лошадь, конечно, управляема, но вся управлямость на честном слове. Захочется Грише, например, повернуть не туда или понести, Ленька его не удержит одним поводом без трензеля. И Гриша, подлец, это знает.

– Че молчим-то? – А что здесь отвечать? Ленька многозначительно посмотрел на этого в синих плавках и привычно схлопотал в нос. Кровь хлынула моментально: если нос методично разбивать два лета подряд, он начнет кровить от одного прикосновения. Ленька молча запрокинул голову, нагнулся сорвать лопух и был наказан ногой под дых:

– Я с тобой разговариваю!

«О чем?» – Ленька старательно сглатывал слезы, но они предательски просачивались и еще больше злили деревенских. Маленький взял Гришу за недоуздок и, как ни в чем не бывало, попросил:

– Дай покататься.

Ежу понятно: стоя на карачках с разбитым носом очень трудно отказать человеку в невинной просьбе. Даже если знаешь, что тебе потом придется битый час бродить по лесу искать коня. Ленька уже обреченно кивнул...

– Ну-ка оставили чужую лошадь! – Ирка на Пирсе подъехала по воде. Прежде Леньке издалека было не видно, а теперь разглядел: хитрая Ирка надела под недоуздок уздечку. Сергеичу за пятьдесят метров (или где он там) не видать, а лошадь управляема.

– Оставили чужую лошадь, – повторила Ирка. – Домики-то ваши продать хватит на такого араба? Я вот папе скажу, и кому-то придется долго сидеть. Это не ваш глухой участковый.

– А кто? – странно спросил мелкий, обходя Ирку сбоку. Хотел стащить за ногу, но не тут-то было. Ирка развернула коня задом к мелкому, и случилось то, что всегда случается с теми, кто подходит к Пирсу сзади. Конь прижал уши и брыкнул задними ногами так, что, не успей мелкий отскочить, ему досталось бы серьезно. А так: схватился за ребра, сел напротив Леньки и одними губами сказал: «Убью».

– Кто ж тебя учил к лошади сзади-то подходить! А еще деревенский. – Ирка смотрела на мелкого, как учительница младших классов на провинившегося ученика. Потом как будто вспомнила, о чем они говорили: – Прокурор. Пошли, Ленька, Сергеич звал давно. – Она многозначительно глянула на компанию. Типа: «Подумайте-подумайте, оно вам надо?» – и уехала на несколько шагов вперед, показывая, что не боится.

Ленька не заставил себя ждать: вскочил, зачем-то бросил: «Пока» – и потрусил пешком следом за Иркой. Дистанцию надо было держать, все-таки Гриша был без уздечки: вдруг ему захочется показать Пирсу, кто здесь главный. Мелкий заржал ему в спину, а тот в синих плавках высказал:

– Беги-беги! Завтра увидимся!

– А я Фоке привет передам, – добавил мелкий, и стало совсем кисло.

Ленька плелся за хвостом Пирса, метрах в пяти, удерживая Гришу за недоуздок от необдуманных поступков. Хотелось ныть, и он знал, что Ирка поймет.

– Чего они до меня докопались, а? Вот скажи, что я им сделал?

– Просто глянулся. Не бери в голову, Лень. Раньше вон Лысого гоняли...

– А как я пришел, переключились на меня!

Этот разговор велся у них не в первый раз, но Ирка никогда не отпиралась и не забывала своей роли. Она каким-то девчачьим чутьем понимала, что Леньке это нужно, и терпеливо выслушивала все, что уже знала наизусть.

– Как думаешь, правда Фоку натравят?

– Так он и дал себя натравить! Он у них главный... – Ирка быстро спохватилась: – Обычный хулиган. Вырастет – пойдет работать охранником сутки через трое, пока не сопьется, как полдеревни. Забей!

Леньке стало легче, хоть нос еще и кровил. Его почему-то грела эта мысль, что Фока и дружки обязательно сопьются и вообще плохо кончат. Посмотрим потом, кто над кем поиздевается!

Впереди уже показался бетонный забор конюшни. У забора загорали Сергеич, Лысый и Митька, уже без лошадей – успели накупаться.

– А чего про отца-прокурора соврала, думаешь, поверят?

– Думаю, не захотят проверять на себе... Ой, иди вперед, отвлеки Сергеича. А то увидит у меня уздечку в неуставное время...

Ленька далеко обошел Пирса и прибавил шагу. Сергеич стоял у забора, смешно раскинув руки, как морская звезда. Митька и Лысый валялись на травке. Ленька сорвал лопух и стал лихорадочно вытирать нос, но все равно все заметили.

– И где ты успел подраться? – спросил Сергеич.

– Опять Фока, да? – Митька все про всех знал, неизвестно откуда. По крайней мере, Ленька ему никогда не докладывал. Лысый только сочувственно кивнул и пошел помогать Ирке снимать уздечку с Пирса, пока Сергеич отвлекся на Леньку.

– Деревенские... Сергеич, ты давно хотел помещение менять. Может, пора? Где-нибудь подальше от деревни...

– Ты мне зубы не заговаривай! Понимаешь, что у тебя могли опять угнать коня? Зачем ты связываешься?

– Я и не заговариваю, я по делу. Если деревенские коней угоняют...

Сергеич беспомощно махнул рукой и отвернулся лицом к забору, раскинув руки, как морская звезда. Ирка с Пирсом быстренько пробежали в конюшню.


Глава II,

в которой Сергеич ведет себя как дурак, а лошади – как табун


Город наступал. Валочная машина, неумолимая, как поступь командора, грохотала все ближе. За бортами ее шлейфом завоеванных земель тянулся новый микрорайон. Казалось, не успеешь убежать, и сам превратишься в новостройку. С башенками! Эти дома проектировал какой-то сумасшедший фанат сказок. За лесом, редеющим с каждым днем, уже виднелся и замок Бастинды, и башня Черного короля, и какой-то стеклянный куб совершенно космического вида, должно быть, Незнайка на луне такие встречал.

Смена брела по просеке прямо на вальщиков. Лошади прижимали уши, демонстрируя готовность в любой момент испугаться шума и понести. Но Сергеич не думал сворачивать. Ленька видел его спину впереди и пышный хвост Булата под ней: не Сергеич, а кентавр без мозгов – прется прямо на технику.

За стволами маячили красные борта трелевочника. И кто решил, что это трактор? Танкетка натуральная, только пушки недостает, ну и яркая еще не по-военному. А война идет. С самой зимы, когда на пустыре достроился замок Бастинды и первая валочная машина вошла в лес, как захватчик. В конюшне занимаются в основном москвичи, они-то восприняли это как должное. А вот деревенским не понравилось, что вырубают их лес. Раскочегарили керосиновый свой Интернет, списались с «зелеными» и вместе пошли протестовать. Перекрывали дорогу с плакатами, дежурили у деревьев на пути валочной техники... Ребят из секции это сперва раздражало: дорогу перекрывают, подъехать нельзя. Отец погудит-погудит в пробке, да и высадит: пехай, сынок, два километра в свою конюшню, а то я тебя до утра не довезу. Сам развернется – и домой, потому что припарковаться подождать тоже негде. Обратно добирались сами на электричках, на попутках, в общем, одни проблемы от этих митингующих.

...А сейчас уже все привыкли. К тому же лето, два километра можно и прогуляться: ни сугробов, ни слякоти и не холодно. Эти с плакатами перестали раздражать, и Ленька уже подумывал: а какого черта?! Ну не хотят люди, чтобы вырубали их лес, что ж в этом плохого? К тому же вырубят, сровняют с землей и придут в конюшню. Сергеич давно говорит, что градостроителям она поперек горла. Значит, придется искать другое место, а это нелегко: снять помещение для двадцати лошадей. Как ни крути, а вырубка леса – проблема не только для деревенских. Но разве тут что-нибудь сделаешь? Деревенские вон полгода уже митингуют, а леса все меньше. Танкеткам все равно, что ты думаешь, даже если они трелевочные.

Клешня валочной машины прошла совсем близко. Ленька увидел впереди знакомые спины деревенских и придурковатый плакат: «Вас самих вырубить мало». Булат под Сергеичем затанцевал, и это сейчас же передалось всей смене. Закозлил Бабай под Лысым, Ролик встал на свечку, Пирс под Иркины вопли шарахнулся в кусты. Гриша напрягся и сильнее прижал уши. Ленька подобрал повод, прошипел коню: «Только дернись» – и вжался в седло. Он не видел, что делают сзади остальные, но догадывался по воплям и топоту. Все-таки табун есть табун: если один начал беситься, то это заразно. Сергеич обернулся: все в седле, и невозмутимо свернул на тропинку в сторону конюшни.

– Давно пора! – процедила Ирка, выбираясь из кустов. Пирс под ней жевал веточку. При каждом движении веточка хлестала по глазу, и конь подмигивал совершенно по-хулигански. – За каким его понесло на технику?! Массой задавить решил?

– Да племяха у него там. – Лысый придержал коня, пропуская Ирку. – Юлька, помнишь ее? В конюшню иногда заходит. Шестой класс, а все туда же: с транспарантом под танки. Вот Сергеич и переживает. Чего им неймется?

– Живут они здесь. – Ленька подумал, что не он один видит в тракторе вражескую танкетку. Лысый вон, хоть и не разделяет протестных настроений, а тоже заметил.

– Ну и что? Ну снесут их лес, ну деревню – туда же. Им же нормальные квартиры должны дать, в городе. С Интернетом и туалетом. Вот чудаки-люди!

Ленька фыркнул, а Ирка озвучила:

– Поверь, Лысенький, не в туалете счастье!

– Да ну! А я все думаю, где, блин, оно! Оказывается, не там искал, ты мне глаза открыла!

– Обращайся, если что...

Техника осталась позади. Шум еще доносился до ребят, но когда он уже удаляется, как-то легче. Гриша потянулся к малиннику, и Ленька беспечно приспустил повод: чего его держать-то, когда все спокойно? Но это он поспешил. Даже не видел, что такое произошло: то ли вражеская танкетка взвизгнула от натуги, то ли скрипнула клешней валочная машина, а может, Ирка взяла высокую ноту, споря с Лысым о туалетах и счастье. Но Гриша (козел он, а не конь) прижал уши, шарахнулся в кусты и понес по бездорожью, потрясая свободным поводом.

Ленька вцепился в луку, встал на стременах, как жокей, зажмурился, спасаясь от веток, хлеставших по лицу. Свободными пальцами он пытался нащупать повод, но только выдирал волосы из гривы. Смена и вальщики оставались все дальше. Леньку трясло по пенькам и ухабам. Вот ведь Гриша удружил, хрупкое животное, весом в полтонны! Сергеич перед каждой поездкой в лес рассказывает, как важно беречь лошадь на бездорожье, чтобы не споткнулась о корешок, не переломала ноги. А этот козел несется только так, по корешкам, пенькам и ямкам. Тоже мне, чистокровный араб! Да на таких арабах в деревне дрова возят!

Лес не кончался. По Ленькиным прикидкам, лошадь несла в сторону конюшни, и уже давно пора было бы принести, сделать километровый круг почета, пробежаться по коридору туда-сюда и встать в денник. Это по расстоянию. А по времени – Ленька не сомневался, что Сергеич уже заметил его отсутствие, определил направление и сейчас плетется где-то сзади. Догонит – прочтет лекцию: «Как важно крепко держать повод, находясь рядом с валочной техникой». А лес все не кончался. Похоже, Гриша забирал чуть в сторону, вот они и носились кругами.

Ленька, наконец, ухватил повод, подобрал, потянул. Конь, глотнувший свободы, встал резко, да и пропустил седока вперед. Ленька перелетел через голову и приземлился на острый корешок. Рядом брякнула железка: ключи? Телефон? Вроде, не брал с собой ни того, ни другого. Залез в карманы – пусто, все сухарики слопал этот козел. А ну как они заблудились? Будут блуждать тут несколько дней, пока не выберутся к своим. Гриша-то и травки поест, а вот Ленька от голода окочурится.

Конь нагловато обнюхивал Ленькины карманы, типа: «Я же тебя привез! Не знаю, куда и зачем, но плату за проезд гони...»

– Отлипни. – Ленька встал, не выпуская повода, отряхнулся и поискал глазами упавшую железку: что бы это могло быть? Если не ключи и не телефон... Ну нет!

Не нет, а да – в маленькой луже у пенька сверкнула подкова. Гриша с невинным видом ощипывал куст, типа он тут не при делах, и подкова не его, а Ленька готов был разрыдаться. Нет, не беда, что конь расковался, со всеми бывает, и доехать на таком очень даже можно (лучше, конечно, в поводу, но они никому не скажут). Беда в том, что он не стоит на ноге! Гриша высоко по-собачьи поджимал заднюю ногу, а это ничего хорошего не предвещало.

– Вот оставлю тебя здесь, вальщикам на съеденье! – пригрозил Ленька и пошел ощупывать копыто. Причина быстро нашлась: бегая по лесу, Гриша ухитрился загнать в стрелку ковочный гвоздь. Это как иголку под ноготь: ничего непоправимого, но очень больно. Секундное дело: взять клещи и... Ленька осекся и отпустил копыто: клещей-то он не захватил. Гвоздь надо было тащить пальцами, ну или брать Гришу на ручки и нести в конюшню, где клещи есть.

– Козел ты, а не конь! – Ленька оттянул майку, взялся через ткань за гвоздь, расшатал... Если бы он не держал ногу так крепко, Гриша бы ее выдернул и засветил спасителю в глаз. Но Ленька был начеку. Гвоздь поддавался, хоть и с трудом, Ленька спиной чувствовал, как возмущенно пялится на него Гриша – больно это, когда гвоздь из стрелки вытаскивают. Может и цапнуть, если станет совсем невмоготу...

– Все! – Ленька поднял над головой гвоздь, как боевой трофей, и заметил, наконец, как тихо вокруг.

Он, конечно, не ждал оваций, тем более, от Гриши, но где, например, шум дороги? Или шум валочной техники: в лесу, в конюшне, даже в деревне он слышен отовсюду. Что же получается: вражеские танки уехали? Рано еще. Или Гриша занес их в какой-то очень-очень дальний неизведанный ранее уголок леса? Быть такого не может! Этот лес уже почти насквозь просматривается, какой, к черту, дальний уголок?!

Ленька замер, вглядываясь в черные стволы, и прислушался. Гриша смачно хрупал травой (пойдут в кино – Ленька не купит ему попкорна), чуть шелестели на ветру верхушки деревьев – и все! Странная тишина. Вдобавок еще начало темнеть, или кажется? Часы и телефон остались в раздевалке, Ленька понятия не имел, который час и как долго они с Гришей тут пасутся. Странно, что Сергеич их до сих пор не нашел, вроде и убежали недалеко. Надо потихоньку выходить самим, если и правда темнеет...

Ленька взял крепче повод и повел коня вперед, туда, где по его прикидкам должна быть конюшня. Он все так же прислушивался, но ни дорога, ни валочная техника не давали о себе знать. Тишина. И темнело! Подло так, по-летнему: то ли сумерки, то ли кажется, а потом раз – и темень. Ленька брел уже на ощупь, из-за стволов не просачивалось даже плохонького света от конюшни или придорожных фонарей. Значит, еще далеко?

– Во занесло-то! Все ты!

Гриша брел следом, невозмутимый, как пень, да еще жевал на ходу сорванные листики. Стволы стояли очень тесно. Ленька то и дело снимал с лица невидимую паутину и все боялся, что вот между этими соснами Гриша не пройдет по габаритам, и они застрянут здесь до утра. Назад – нельзя, потому что не видно, куда, вперед – не пройти. Вообще, это безумие – болтаться с лошадью по ночному лесу, без фонаря, на ощупь. Вряд ли здесь водятся волки-лисы, а все равно страшно. Сергеич, небось, рвет и мечет... А на помощь не торопится. Покричать, что ли? Было почему-то боязно шуметь в ночном лесу, вроде и знаешь, что никакого хищника здесь нет, а все равно.

Ленька в очередной раз остановился и прислушался. Ночь безветренная, только чуть шелестят верхушки деревьев, и ни дороги, ни деревни, никаких человеческих шумов... Справа хрустнула ветка под чьей-то ногой. Гриша поднял башку и поставил уши домиком, как собачонка: «Стой, кто идет?» Ветка снова хрустнула, и за деревьями показался свет, красный, как от костра.

– Сергеич? – Ленька взял повод короче и быстро пошел на свет, уже не парясь, впишется Гриша между стволами или застрянет. Домой захочет – впишется. Запаха костра не было, не было и дыма, фонарик, что ли, у Сергеича такой красноватый? Ленька скакал на свет по корешкам и ямкам, а Гриша не вовремя начал чудить. Ни с того ни с сего он встал в самую большую лужу, уперся четырьмя ногами, да еще мордой потянул на себя повод, типа: «Не пойду».

Ленька поискал глазами, чего такого мог испугаться конь: ветки, пеньки, лужи...

– Да ну тебя, пошли! Я еще уговаривать должен?!

В той стороне, где свет, опять хрустнула ветка.

– Сергеич, я здесь! Только Гриша упрямится. – Ленька потянул повод, но конь встал на свечку, развернулся и...

– Ну нет! Домой ты сегодня пойдешь, без закидонов. – Ленька вцепился в повод, подобрал с гривкой и запрыгнул в седло. Запрещенный прием с расковавшейся лошадью на неровной дороге, но эта лошадь сегодня уже наломала дров, так что переживет. Правый повод, левый щенкель, развернулись, поехали навстречу свету в конце тоннеля. Знаешь, Гриша, сколько прутиков в лесу? Ленька не советует упрямиться.

Конь сделал шаг в сторону красного света и замер по стойке «смирно». Ленька чувствовал коленками, как напряглись лошадиные мышцы: дельтовидная, трапециевидная, шейно-головную – и ту чувствовал, конь вытянулся струной, как английский гвардеец.

– Да ты что? Не хищники же там костерчик разожгли! – Ленька был уверен в своей правоте: у костра или с фонариками, за деревьями могли быть только люди. На машине? Но Гриша не боится машин. Может, запах какой незнакомый? В любом случае, из леса они выведут, чем бы ни пахли. Но разве лошади объяснишь?

А свет приближался. Потихоньку, по сантиметру, подползал по стволам, по земле к ногам Гриши. Конь попятился. Человека с фонариком по-прежнему не было видно, похоже, и правда машина. Как же она сюда подъехала? И почему не шумит? Ленька сжал ногами лошадиные бока, посылая коня вперед, навстречу свету, но тот попятился еще быстрее, как заводная игрушка, наткнувшаяся на преграду. Ленька вцепился на ходу в куст, сломал прутик и показал упрямцу:

– Хоть постой спокойно! – Не помогло.

Свет подползал, Гриша пятился, Ленька вглядывался в лес: что ж там страшного? И увидел.

Из-за деревьев прямо на мальчика и коня выходил человек. Худой и в лохмотьях, такими рисуют нищих в детских книжках, но дело не в этом. У него не было ни фонаря, ни факела, красный свет исходил от его лица. Светящийся кругляш между высоким воротником и жидкими длинными волосами, как огонек светофора, только украшенный пустыми глазницами...

Дальше Ленька не разглядел, потому что Гриша вскочил на свечку, развернулся на задних ногах и понес прочь от страшного кого-то. Ленька клюнул носом лошадиную холку, но в седле усидел. Летел верхом, неспортивно вцепившись в шею, и только молился, чтобы Гриша опять не споткнулся о какой-нибудь корешок, на этот раз серьезно. Ветки царапали по ногам. Ленька думал, что Грише наверняка тоже достается, и это еще больше подгоняет его. Подгоняет-то подгоняет, а так и упасть недолго, да и Сергеич не погладит по головке за исцарапанную лошадь. Интересно, где же все-таки конюшня? И дорога где? Лес, который со стороны выглядел маленьким, вырубленным наполовину, изнутри оказался огромным и страшным. Что за зверя они с Гришей сейчас видели? Ой, вряд ли это чей-то розыгрыш. А может, у парня это ночная оптика такая? Ну бывают же специальные очки в пол-лица, чтобы видеть в темноте? Кто их знает, как они должны выглядеть со стороны в ночном лесу? Может, специально такие жуткие, кабанов распугивать?

Гриша выскочил на знакомую тропинку до конюшни. Ленька сразу ее узнал: сквозь деревья проникал и свет с дороги, и со стройки на пустыре – выбрались. Оказавшись в знакомом месте, Гриша сам сбавил ход и рысью пошел в сторону конюшни. Ленька, наконец, выпрямился в седле и стал придумывать, что сказать дома по поводу своего опоздания. Нет уж, с такой правдой его на конюшню не отпустят до совершеннолетия. Или до пенсии, чтоб наверняка.


Глава III,

в которой Леньке не дают подежурить спокойно


У ворот маячил белый хвост Булата – Сергеич из леса возвращается. Долго же ходил, да так и не нашел Леньку. Надеется, небось, что тот уже поставил лошадь и поехал домой. Сейчас не найдет Гриши в конюшне – перепугается.

Ленька быстро спешился, как будто так и было, и побежал с конем в поводу догонять Сергеича. Ничего, сил ругаться у него уже нет. Да он так рад будет, что Ленька нашелся...

– Ты где был?! Я всю деревню на уши поднял, тебя до сих пор ищут! Отъехал вот в конюшне посмотреть... И давно ты здесь околачиваешься?

– Я не околачиваюсь. За тобой шел. Гриша расковался, пришлось добираться пешком.

Полуправда всегда проглатывается. Сергеич отпер ворота, пропустил вперед Леньку с Гришей, посмотреть, не хромает ли конь, и стал бубнить в телефон, чтобы их больше не искали. Часы над воротами конюшни показывали начало двенадцатого. Ой, кому-то дома влетит!

– Сергеич! Можешь позвонить моим? На тебя-то они орать не будут. А пока доеду...

– Позвоню-позвоню. Ставь быстренько на развязку и беги, а я ноги гляну. Коваль только в пятницу будет... Погоди, а как ты домой-то?

Ленька так и замер в коридоре с недоуздком в руках. Так поздно он еще не задерживался и не знал, до которого часа ходят электрички.

– А что, уже?..

– Уже! – передразнил Сергеич. – Я бы тебя сам отвез, но кто с лошадьми останется?

– Юлька... – Племянница Сергеича из деревни, которая митинговала сегодня в лесу, почему-то первая пришла на ум. Она иногда заходила в конюшню, то покататься, то так помочь, но с группой не занималась, держалась особняком.

– Юлька спит давно... Погоди, а сам подежурить не хочешь? Я хоть дома заночую впервые за месяц, а?

Раньше на конюшне было аж двое дежурных: Сашка и дядя Витя. Они работали через ночь, сменяя друг друга. Но месяц назад Сашка уехала в Москву поступать в институт, и, видимо, конюшня не вписалась в ее планы. Дядя Витя же никуда не уезжал из соседней деревни, но то ли запил, то ли так с Сергеичем поссорился... В общем, тренер дежурил сам все ночи подряд, а желающих на это место все не находилось.

Леньке идея понравилась: все лучше, чем добираться до Москвы на перекладных среди ночи. Но как с родителями быть?

– Отпросишь меня – подежурю, не вопрос.

– Отпрошу, конечно! Где твой телефон?

Ленька махнул рукой в сторону раздевалки. Среди пустых шкафов Сергеич уж как-нибудь найдет нужный, и телефон в нем найдет, и номер отца в телефоне.

Гриша так и стоял в коридоре непривязанный и воровал сено из кормушки Пирса. Ленька надел на него недоуздок, поставил на развязку, расседлал и осмотрел ноги. Три оставшиеся подковы сидели крепко, придет коваль – поставит четвертую. Ну или Сергеич сам, не до пятницы же Грише ждать. Ранку в стрелке от гвоздя Ленька залил перекисью, поставил глину и стал ждать тренера, очень довольный собой. Сергеич вернулся уже переодетый в уличное: значит, получилось?!

– Твой отец параноик. Битый час выспрашивал меня, что ты будешь делать ночью на конюшне и крепко ли заперты лошади. Значит, смотри: поилки я уже включил, уборка – в шесть. Десять ведер овса запаришь с отрубями, вон корыто. По полведра на нос, ты знаешь, да? И корыто помой сразу! А то засохшую кашу я потом не отколупаю. Дров на месяц наколи, на год – кофе... Кофе в тренерской. Спать можешь там же, будильник уже стоит на полшестого, боишься не успеть – переставь на пять. Телефон мой знаешь.

– Угу.

– Все, буду в восемь.

– Сергеич, погоди! Подкова-то как же?

Сергеич в дверях с сумкой наперевес, должно быть, так рвался домой, что забыл про все на свете подковы. Он даже замешкался перед тем, как ответить, наверное, вспоминая, что еще за подкова такая.

– А!.. Завтра. Приду и сделаю. Все, не скучай. Телик не работает, но Интернет есть. – Он хлопнул калиткой, но через секунду сунулся опять: – Запирайся!

Ленька толкнул длиннющую ржавую задвижку и пошел отвязывать Гришу. Конь танцевал на развязке: ему хотелось домой – есть, пить и дразнить через решетку Пирса. Завел, закрыл денник, и стало жутковато, так бывает первые несколько секунд, когда остаешься один. Вроде и давно хотел, чтобы оставили в покое, чтобы можно было, наконец, упасть на диван, включить компьютер. У Сергеича там еда хоть какая есть, кроме кофе? Еще бы пива предложил, тренер, блин, подростковой группы.

Грязненькая дверь тренерской была, как всегда, заперта, золото у него там, что ли? Пришлось повозиться-поперебирать амбарную связку ключей, которую оставил ему Сергеич. От овсяника, от душа, от сбруйной, от туалета (дожили). Нужный традиционно оказался последним. Ленька ввалился, включил свет и компьютер одновременно, плюхнулся на диван и наконец-то скинул сапоги. Это техника безопасности такая: хоть лето, хоть жара, будь добр в седло садиться в сапогах, чтобы нога в стремени не застряла. Если застрянет – пиши завещание: Сергеич убьет. Нет, вообще это опасно и все такое, но большая часть опасностей все равно исходит от Сергеича. Вот сейчас: уговорил подежурить, а еды не оставил. Опасный тип: морит детей голодом.

В маленьком холодильнике мерз одинокий пакетик растворимой лапши. Ленька помаялся минут пять да и пошел наливать воду в чайник. Пластиковый, древний, из которого пила вся конюшня, он выглядел так жалко, что хотелось похоронить с почестями, а не мучить работой. Ленька прошел через коридор к раковинам. Пол холодный и надо бы подмести. Сапог он не надел, выбегая за водой, и за три шага набрал на носки кучу сена и опилок.

Кто-то из лошадей шумел поилкой, Ленька даже испугался в тишине и быстро открыл кран. Говорят, некоторые, оставшись одни, начинают специально кричать или громко петь, чтобы не было так тихо. Ленька вообще не боялся быть один. Да и после прогулки по лесу с краснолицым кем-то грех бояться. А все равно... Ой, зря вспомнил!

Свет в коридоре не горел, только поблескивали в темноте глаза лошадей и кран над раковиной. Ленька не трус, но смотался от греха назад в тренерскую, где светло и уютно. Сейчас еще лапши заварит... Поставил чайник, нашел в Интернете какой-то фильм, выкрутил колонки на полную – да закипит жизнь в отдельно взятой конюшне! А то тихо, как в могильнике. Заварил лапшу в битую миску Сергеича и уселся трапезничать.

Больше всего ему хотелось забыть о приключении в лесу и об этом краснолицем. Когда рядом был Сергеич, это было просто: знай себе болтай, обсуждай дежурство и Гришины подковы. А сейчас... Вроде и фильм подходящий: вопли-выстрелы, никакой мистики, а этот со светофорной мордой не шел из головы. И ведь наверняка, наверняка жуткое красное лицо окажется какой-нибудь банальщиной типа маски или ночной оптики. Но не сейчас, когда Ленька здесь один, до людей – два километра пешком, а за маленьким окошком тренерской – чернота. Ленька изо всех сил старался увлечься фильмом и не думать о встрече в лесу. Прибавлял громкости, сколько мог, и не сразу услышал стук.

В дверь колотили отчаянно, как будто пожар. Сергеич что-то забыл? Долго же пришлось вспоминать, небось, развернулся уже от подъезда. А если нет, то кто? Железная щеколда брякала от ударов на всю конюшню.

– Кто там?

– Ой!.. Кто там? – Голос был девчачий. Должно быть, его хозяйка рассчитывала услышать Сергеича, вот и ответила дурацким вопросом на вопрос. Ленька открыл: а говорили, она спит давно... Юлька. И не одна! За спиной племяхи Сергеича стоял целый взвод детей и подростков, человек двадцать. При этом они ухитрялись стоять тихо, даже не перешептывались.

– Ты чего здесь? Тебя вся деревня искала. А Дядьсаша где? – Юлька деликатно отстранила его, вошла в калитку и кивнула остальным. Взвод выстроился в колонну и прошел в конюшню. Они заходили медленно, глядя в пол – стеснялись Леньки. Некоторые осторожно говорили: «Привет».

– Я за него... Да ты что, Юль? Что за экскурсии в два часа ночи, вас кто сюда звал, эй?!

Поток деревенских ребят, заходящих в калитку, остановился. Все двадцать человек уставились на Леньку, как-то удивленно и испуганно, мол, что это он. Юлька взяла его за рукав и потянула дальше по коридору, исподтишка делая остальным знак заходить.

– Не сердись, Леня, у нас очень важное дело.

– В школе задали лошадь нарисовать, и вы решили, что лучше с натуры и в два часа ночи? Или так покататься зашли, пока родители спят? Да отлипни ты! – Ленька выдернул рукав и развернулся лицом к Юльке, вполоборота к остальным. – Здесь вам что, детский сад или карусели? Живо все домой!

В толпе не было даже Ленькиных ровесников, все от двенадцати и младше. И кто их сюда отпустил? Дети старались вести себя тихо, но когда это получалось у детей? Кто-то уже кормил Ролика сомнительным зеленым яблоком, кто-то болтался на развязке, как на качелях. Два пацаненка выдергивали сено из кормушек и швырялись друг в друга.

– Юлия! – Ленька сделал строгий вид. – Или ты сейчас же забираешь детсад и уходишь, или я все рассказываю Сергеичу.

– Да мы к нему и шли! Ты не хочешь слушать, беда в деревне! Нас прислали сюда спрятаться.

– От кого еще? – Получать втык от Сергеича за такое веселое дежурство совсем не хотелось. Ленька рявкнул: – Тихо все! Коней не трогать, сеном не швыряться! – И утянул Юльку в тренерскую. Кивнул в кресло у компьютера: «садись», схлопнул окно с фильмом (ненавижу, когда в мой монитор пялятся) и потребовал: – Давай по делу: от кого прятаться и почему здесь. Сергеич в курсе?

– Нет... Они только сегодня пришли...

– Да кто они-то?

– Не знаю.

– Здрасьте приехали! Ты будешь говорить или нет?

– Не ори... Они странные, как не люди вроде. И светятся в темноте...

Ленька вздрогнул, вспомнив свою встречу в лесу, и тут же все понял и поверил:

– Красным? Светятся красным, да?

– Откуда знаешь?

– Видел. Так их, значит, много?

– Целая туча! – Юлька удобнее устроилась в кресле и отхлебнула из Ленькиной чашки. В другое время получила бы по рукам, но сейчас ему было не до того. – Вечером вошли к Оленьсьевым, двух коров задрали. Дядя Коля на дежурстве, Тетьлена с Мишкой одна. Бахнула по ним из «сайги», даже не поцарапала...

– Так они коров жрут?

– Они все жрут. Мишку чуть один не утащил, соседи вовремя подоспели. Взяли ружья, вилы, у кого что...

– А тебе велели собрать детей и бежать на конюшню.

– Ага. А что, Дядьсаша домой поехал?

Ленька кивнул (как будто и так не видно) и спросил уже сам себя:

– Что ж за нечисть-то к вам пожаловала?

– Точно нечисть, Лень. Видел бы ты, как они со скотиной расправляются!

– Избавь! Мне вставать в пять утра. Хотя какой тут сон...

– Петрович говорит, они из леса вышли. Там раньше был этот... Могильник не могильник, а как называется, когда хоронят за оградой кладбища? Место, где убийцы всякие, колдуны, вот оно там было. Лес уже потом насадили.

– А сейчас вырубают... – Ленька уже догадался, к чему клонит племяха Сергеича. – Вот на них бы и нападали на тех, кто это придумал.

– А то сидят у себя в городе... – поддакнула Юлька и посмотрела так странно. Типа: «Теперь-то не выгонишь?» Да что, Ленька, зверь?

– Ладно, Юлия, оставайтесь. Только где вас всех спать-то укладывать? Здесь один диван. В сбруйной полка незанятая есть, большая, а остальных?

– Да мы в сеннике поспим, привычные, – обрадовалась Юлька. – Только ключ надо найти. Он без колечка, не на связке, и Дядьсаша его вечно теряет.

– Давай сама, ты лучше знаешь, где у него что... – Ленька пошел в коридор смотреть, всю ли конюшню разнесли дети или пока стоит. То, что рассказала Юлька, было странно и страшновато, и любопытно, конечно, но встречи в лесу Леньке вполне хватило, чтобы не бежать в деревню смотреть на невиданных зверей. Скотину жрут, значит. И людьми не брезгуют. Преступники, значит, и колдуны – те, кого хоронили за оградой кладбища. Преступники-мертвяки, а чего они не банки грабят, а нападают на людей? Нет, в деревню Ленька не пойдет, к чему это глупое геройство, когда ему нужно быть здесь, охранять конюшню от сумасшедших детей и самих детей заодно. В пять – запарить лошадям кашу, в шесть – покормить, «убрать», как говорит Сергеич, это профессиональный жаргон такой. Когда лошади голодные или скучают, они высовывают морды из окошек денников и хватают за одежду всех проходящих. Чтобы морды убрались, их надо убрать, покормить то есть. Хотя, может, и не поэтому оно так называется...

Дети висли на решетках денников (пальцы не дороги, что ли?), кто-то затеял чехарду, благо коридор большой. Ленька уже даже не цыкал, пусть бесятся. Их могли бы сожрать преступные мертвяки. А они спаслись. Так что, пусть.

– Лень, нашла! – Юлька вышла почему-то из душа, держа впереди себя ключ от сенника. – Я сама всех уложу, ты не волнуйся.

– Сделай одолжение. – Ленька уселся на тумбочку в коридоре и стал за всех переживать. Дети-то здесь, а остальные как же? Воюют небось с преступными мертвяками, которые пуль не боятся, а чего боятся – не скажут. И как с такими воевать? А жить как? Так оно и бывает: одни вырубают лес, а мертвяки нападают на других. Вообще, дикая история. Ленька бы не поверил, если бы не видел сам несколько часов назад того в лесу. А Юлька говорит, их много...

– Заходим по одному. Не толкаемся! Кто будет шуметь, отправлю спать в сбруйную на полки. – Юлька укладывала свою команду в сенник, отдавая приказы, как заправская училка. Она ведь тоже видела этих. А с виду спокойная такая.

Дети болтали вслух, уже не стесняясь Леньки, лошади гремели поилками, а в дверь опять стучали.

– Сергеич! Открывай бегом! Уснул, что ли? – Голоса за дверью перекрикивали шумы в конюшне. Юлька обернулась, сказала: «Это наши», да Ленька уже и сам понял, что не мертвяки там, а те, из деревни. Значит, мертвяки прогнали их сюда?

Он лязгнул задвижкой и шарахнулся в сторону: в узенькую калитку проскочили сразу двое мужчин, за ними женщины – тоже две сразу и следом – поток людей с вилами и ружьями.

– Они за ворота не идут, что у тебя здесь, святое место? Сергеич? – Парень в рваных джинсах глянул на Леньку как на пустоту и продолжал вертеть головой, ища Сергеича. – Всю скотину пожрали, упыри, Леху ранили. У тебя йод-бинты есть? Сергеич!

– Я за него, – вышло неожиданно громко, Ленька сам испугался. – Сейчас поищу.

– Вась, это Ленька, ученик. Аптечка в столе, в тренерской, – бросила Юлька и пропала в сеннике.

Вася в рваных джинсах странно посмотрел на Леньку типа: «Нашел время, парень, с лошадками повозиться! У нас тут взрослые дела, взрослые люди нужны, а ты за Сергеича не вовремя». Но «здрасьте» все-таки сказал и смешно спросил:

– Мы тут заночуем?

Человек сорок. Вообще-то больше, просто многих нет, они работают в Москве, сутки через трое. Сенник уже оккупирован детьми, эти припозднившиеся гости даже в коридоре не поместятся, если, конечно, не умеют спать стоя. Ленька растерялся: выгнать – не выгонишь, за забором преступные мертвяки, а разместить негде.

– Нам в деревню нельзя, – по-своему понял Вася.

– Знаю-знаю. Просто думаю, где ж вы спать-то будете...

– Знаешь?

– Юлька рассказывала. И еще видел вечером одного. В лесу, меня лошадь унесла.

Вася снизошел, наконец, продрался к Леньке через толпу и уселся на тумбочку рядом. Толпа организованно двигалась в сторону тренерской и потихоньку редела: маленькая комната Сергеича, оказывается, могла вместить кучу народу. В коридоре осталось человек пятнадцать, они стояли в дверях тренерской, сидели на тумбочках, кто-то уже наливал воду в чайник... В толпе Ленька заметил Фоку и дружков, но те смотрели поверх Леньки и вообще делали вид, что его тут нет. Ну лошадей угонять они сейчас точно не станут.

– И ты спасся?! – Вася беззаботно болтал ногами, как будто они о рыбалке судачат. – Убил?

– Убежал.

– И он не погнался за тобой?

– Может, и погнался. Я не видел.

Васька выдернул из кормушки сухую травинку и задумчиво пожевал.

– А за нами знаешь, как гонялись! Сейчас приотстали только... Слушай, а ты крещеный?

– Вроде да. А что?

– Да не... Вот так и не поняли мы, как их убивать. Ни пуля их не берет, ни вилы. Но знаешь, что? – Он интригующе поднял палец. – На конюшню они не идут. Водят хороводы вокруг забора, а ближе – ни-ни. Калитка вон открыта, хочешь выйдем посмотрим? – Вася сверкнул глазами, как хулиган, берущий на слабо. «А хочешь, Ленька, с моста прыгнем или сделаем еще какую-нибудь глупость с летальным исходом?»

– Мне за лошадьми следить надо.

– Да брось, давай, смотри, у тебя следильщиков полна конюшня! Не трусь, говорю тебе, они сюда не заходят! – Он вскочил и буквально потянул Леньку в сторону калитки.

Сопротивляться было неловко и бесполезно. Ленька открыл калитку, вытолкнул этого Ваську вперед себя, чтобы не воображал, и вышел следом. Двор конюшни весь был залит красным светом. Как будто сотни светофоров окружили забор и таращились на конюшню красными огоньками: «выход закрыт». Их свет слепил, и Ленька старался поменьше смотреть в сторону пришельцев. Красные огоньки мелькали над забором и уходили дальше в темноту, как искры от костра, много-много. На светофорных лицах все-таки были какие-то черты: пустые глазницы и рты, лишенные губ, зато с нечеловеческими клыками. Огоньки двигались вдоль забора, мимо распахнутой калитки, но во двор и правда не шли.

– Видал?! – Васька говорил наигранно хвастливо, будто пытался заверить Леньку, что это его личная армия. – Вот что их здесь отпугивает, знать бы? Про захоронение преступников Петрович быстро сообразил, тебе Юлька говорила, да? А здесь ни церкви, ничего такого, вроде всегда конюшни были. Сперва помещичья, потом...

– Может, они лошадей боятся?

– Ага. Одна-единственная была у Петровых, и ту задрали. Нет, Ленька, тут другое. – Он шагнул в сторону забора и азартно спросил: – Ближе подойти не хочешь?

– Я что, больной? – Ленька отступил и даже нащупал сзади дверь в конюшню. Этот Васька точно не в себе: только что небось сражался с этими тварями, еле убежал и уже опять рвется в бой. Или просто хочет подставить Леньку? А кто его знает, что он за тип? Ленька, например, его видит в первый раз.

– Брось! Во двор они не войдут, проверено. – Он хлопнул Леньку по спине с таким размахом, что буквально подтолкнул его к забору. Ленька пробежал по инерции несколько шагов и уперся в доски:

– Дурак, что ли?!

Васька не ответил. Он смотрел туда, за забор. Ленька сперва, конечно, отскочил от греха подальше, а потом перехватил его взгляд и сам увидел: чудищ за забором не было. Вот от тех трех штакетин, в которые влетел Ленька, упыри расступились метра на три и только сейчас возвращались обратно, потому что он отскочил.

– А они тебя боятся, – радостно сообщил Васька, проглотив «дурака». – Попробуй еще!

Было уже интересно, что в нем такого, отпугивающего преступных мертвяков, да и страх пропал. Ленька засучил рукава, напустил на себя угрожающий вид и шагнул к забору! Красные огоньки расступились. Они не уходили совсем, не убегали с воплями, а расступались вдоль забора, как будто предлагая Леньке пройти. Вот это да!

– Выйди к ним! – раззадорился Васька. – Да выйди, видишь, они ничего тебе не сделают, а мне интересно. Хочешь, я рядом постою?

«Дурак», – подумал Ленька неизвестно про кого и пошел в сторону калитки. Он был уже на крючке, и никакого страха не осталось. Что он за птица такая, что преступные мертвяки перед ним расступаются, а? Они, конечно, не скажут... У самой калитки Ленька обернулся и красиво, как в кино, попросил:

– Прикрой спину.

Васек, как загипнотизированный, встал у него за спиной, и вместе они шагнули к мертвякам. Вблизи можно было разглядеть морщинки на светофорных лицах, пух в ушах и ногти на пальцах. Желтоватые, местами обломанные, ничего особенного, если не знать, кому они принадлежат. Одеты они были по-разному, в основном в истлевшие тряпки, но некоторые в деревне, должно быть, успели разжиться дождевиками, телогрейками и плащ-палатками.

Ленька осторожно шел вперед, Васек за ним, и мертвяки расступались. Шеренга справа, шеренга слева, казалось, сейчас они отдадут честь и прокричат что-то вроде: «Здравия желаю, товарищ Ленька!»

– Ты понимаешь, что происходит? Может, у них самих спросить? Умели же они говорить когда-то?

Васька только помычал в ответ. Ну и пусть. Ленька уже давно не боится и спокойно поговорит с этими.

– Вам чего надо-то от деревенских? А? Это же не они ваш лес вырубают, так и не трогали бы их...

Мертвяки молчали, только почтительно расступались перед Ленькой. Васек же странно мычал, уже не поддакивая, а как будто хотел что-то сказать и не мог. К тому же он отстал...

– Васька! – Ленька обернулся. Двое мертвяков тащили Ваську в неизвестном направлении, тот отбивался и мычал.

– Отставить! – И откуда взялся командный голос? Не важно. Важно, что Ленька подбежал, и эти двое тотчас бросили добычу и отошли на безопасное расстояние.

– Живой?

– Черт! Я только на полшага отстал от тебя, а эти сразу набросились. Сильные такие! Чуть не утащили. Пойдем отсюда скорее! – Он потянул Леньку назад в конюшню. Мертвяки тянули к ним руки, но не приближались. Ребята шмыгнули за калитку, Васька навалился на дверь и щелкнул задвижкой.

– Значит, правда. Идем скорее, надо остальным сказать.

– Что правда-то? Что меня боятся?

Васек кивнул, прошмыгнул в дверь и прямо из коридора завопил:

– Петрович! Ты угадал! Они боятся его, Петрович!

Из темноты фыркнул Пирс, кто-то зашевелился на полу у самых ног, надо же людям где-то спать. Из распахнутой двери тренерской бил свет и доносилась шумная болтовня: целая деревня в одной комнате, какая уж тут тишина! Сквозь гул пробился ответ Петровича:

– Проверил? Ну заходите сюда.

Васек молча подтолкнул Леньку вперед себя к тренерской. Это что за новости? Что угадал этот невидимый Петрович и почему говорит: «проверил»?

– Ты что, специально меня туда потащил? Ты что-то знал? А если бы они нас разорвали?

– Иди, нормально все.

– Нет, ты мне объясни...

Васька втолкнул его в тренерскую, и люди, как мертвяки, расступились. Загадочный всеведущий Петрович сидел в кресле и пил из кружки Сергеича. Ему только не хватало рабов с опахалами и блюда с фруктами в ногах. Очень царственный вид был у этого Петровича.

– Как тебя зовут, мальчик? – Ну здрасьте. К человеку, который только что спас деревню, не особо напрягаясь, наверное, можно придумать более дурацкий вопрос. Но Леньке хватило и этого, чтобы многозначительно промолчать.

– Его зовут Леня, – встрял Васек. – Петрович, они реально его боятся, потому и в конюшню не заходят. Он еще вечером в лесу одного встретил, и тот сбежал.

Ленька хотел уточнить, кто от кого сбежал в лесу, но быстро передумал. Пусть этот важный Петрович поймет, с кем имеет дело. А то: «Как тебя зовут, мальчик?», «Сделал ли ты уроки, мальчик?», «А твоя мама знает, чем ты здесь по ночам занимаешься?». Почему все старики такие зануды и так любят подчеркивать собственную важность?

– Боятся – хорошо. Видишь ли, Леня, эти существа, ты, кстати, знаешь, как они называются?

Ленька покачал головой.

– Упыри, подсказываю. Или вурдалаки, без разницы. Это покойники, похороненные без почестей: самоубийцы, преступники, колдуны... Сегодня днем вальщики добрались до их могил.

– Знаю.

– Не перебивай. Так вот: эти твари жрут все, что бегает, включая людей. Но кое-кого боятся.

– Крещеных, знаю. Васька это проверял?

– Не перебивай. Не просто крещеных, а крещеных детей. У нас взрослых-то полдеревни с крестами, как видишь, не помогло. На взрослом слишком много грехов, так что никакие кресты не спасают. А вот крещеных детей у нас, как оказалось, нету. Церковь лет двадцать назад снесли, в город ехать многим некогда. Другие просто предпочитают не заморачиваться... В общем, Леня, надежда только на тебя.

– Ты должен спасти деревню, – пафосно заявил Васек.

– Ну спасти – не спасти, – Петрович с сомнением оглядел Леньку, – а побыть с нами, пока не придумаем, как эту нечисть победить: осиновый кол, чеснок, сказки небось читал? Спишемся со специалистами из Москвы, может, они что подскажут. Но пока мы что-нибудь не придумаем, деревню должен кто-то охранять, и кроме тебя, некому.

– Вы что же, хотите...

Петрович кивнул:

– Поживешь у Елены, у них места много. Или хотя бы ночуй, но чур приезжать вовремя, дотемна. Работать тебя никто не заставляет, хотя помощь приветствуется. Сейчас сенокос...

Леньку перекосило. Жизнь в деревне с упырями и сенокосом, вот о чем он мечтал, оказывается, все эти годы. А Петрович говорит, как будто сам одолжение делает.

– Там Интернет хотя бы есть?

– Какой Интернет?! Тебе нужно спасать деревню, а ты – Интернет?! Ты должен не об этом сейчас думать...

– Я должен? Мне нужно?

– Леня, Леня, он пошутил. – Васек виновато глянул на Петровича и затараторил: – Интернет есть у меня, и у Елены, кстати тоже, просто Петрович не интересовался. Приходи-сиди сколько хочешь. Конечно, это нужно нам, и вся деревня тебя очень просит пожить у нас какое-то время. Хотя бы приходить ночевать. Видел бы ты, что они с этой деревней сделали! Без тебя, брат, никак, каюк нам без тебя. А мы быстро придумаем, что делать с упырями, Петрович у нас головастый!

Петрович сидел с таким недовольным видом, как будто Леньку ему навязывают в приемные внуки и говорят, что двоечник. В самом деле, как будто не ему надо!

– А родители?

– Договоримся, даже не думай, – заверил Васек. – Правду лучше не говорить, придумаем какой-нибудь многодневный конный поход, не переживай. Согласен?

Покажите мне человека, который в такой ситуации скажет нет. Когда вся деревня собирается в шестиметровой тренерской, потому что деваться некуда, и просит тебя пожить у них, составить компанию. Их это реально может спасти, если ты просто будешь рядом. Не воевать просят, даже не сено косить, а так, погостить недельку, тебе нетрудно, а людям спасение. Кто ж тут откажется?


Глава IV,

в которой Ленька собирает армию


Ночь была короткой и шумной. Спать никто не ложился, негде, да и как тут уснешь, когда мертвяки бродят за калиткой? Все болтали, пили пустой чай, кому кружек хватило, кто-то пытался дремать, сидя на тумбочке, а кто-то петь.

Один, Ваську ровесник, совсем с ума сошел. Подходит к Леньке, отводит в сторону, насколько это возможно в такой тесноте, говорит:

– Ты представляешь, что эти люди пережили? – И кивает на остальных.

– Ну... – Ленька вспомнил встречу в лесу и еще этих за забором. Это его, Леньку, они боятся, а на других небось набрасывались только так.

– Они пережили стресс, – подсказал парень. – Ты знаешь, что это очень опасно?

Пока Ленька соображал, к чему это он, парень сунул руку в карман и затараторил:

– Понимаешь, у людей стресс, а за ворота можно только тебе, а то я бы, конечно, сам сбегал. А я записочку написал, тебе продадут. Круглосуточный магазинчик недалеко, на въезде в деревню. У меня мотоцикл во дворе, бери – мигом домчишь туда и обратно. Любишь мотоциклы-то? – Он вынул руку из кармана, протянул Леньке горсть мятых купюр и записку для продавца. Вот уж новость!

– Да вы что все с ума сошли?! – Леньку возмутила не столько идея напиться в конюшне (вот Сергеич-то с утра обрадуется), сколько то, что в магазин посылают его – Леньку. За калитку им, видишь ли, нельзя! Да что он, мальчик на побегушках?! Как, однако, люди быстро садятся на шею, стоит уступить в одном... – Мне только от Сергеича втыка недоставало!

– Но у людей...

– К черту стресс! Если я выйду, вас в ту же минуту сожрут вместе с конюшней и стрессами вашими! – Ленька рявкнул громко, так, что все обернулись. И понял, что прав насчет конюшни. Понял, что вообще прав. Что нечего тут распивать в третьем часу ночи, когда за калиткой ждет опасность, да и вообще нечего. Нечего садиться на шею тому, кто тебя только что спас, и просить сбегать за бутылочкой – плохо кончится, да и вообще – нечего. Человек сорок взрослых смотрели на него так, будто не знали этих очевидных вещей. Да еще и перешептывались.

– Тихо все! – Ленька чувствовал себя старым и очень умным. – У кого увижу спиртное – выкину в окно, здесь конюшня, а не кабак. Курить – на улицу, капля никотина убивает лошадь, да и мне уже глаза режет. Упыри во двор не войдут, так что не бойтесь. И все-таки постарайтесь поспать или хотя бы болтать потише. Мне вставать через два часа, я еще не ложился. Да и лошади отдыхать должны.

Высказав это все, Ленька прошел сквозь толпу и улегся на единственный диван в тренерской. Все, кто на нем сидел, вскочили, не дожидаясь, пока попросят. Он лег, проверил, заведен ли будильник, и отвернулся к стене. Спиной чувствовал, что на него все смотрят, но заставил себя закрыть глаза. Взрослые шушукались за спиной, но не трогали, а через минуту будильник уже зазвонил.

Звук был резкий, незнакомый, Ленька сквозь сон подумал, что это мотоцикл проехал под окнами, и все ждал, пока тот уедет. Спасибо Ваську: подошел, выключил будильник и стал расталкивать Леньку:

– Ты просил разбудить...

«Когда это я просил? Лето, солнце, в школу не надо, и кто это вообще такой?»

– Сам, – отмахнулся Ленька, имея в виду, что сейчас сам встанет и уже разберется, зачем ему это было надо. Но Васек понял по-своему. Отошел от дивана, шикнул на двоих, которые устроились за компьютером почитать новости, и пошел сам запаривать кашу. Работа непыльная, а когда сорок человек готовы тебе помогать – вообще ничто. Через час лошади уже были накормлены, корыто вымыто, коридор подметен. Кто-то сбегал в магазин (упыри ушли от ворот с рассветом). Принес свежего чаю и булочек на всех. Ленька проснулся от запаха выпечки и тут же, не вставая с дивана, получил свою порцию.

– Держи, спаситель. – Васек даже где-то нашел побитый жизнью пластиковый поднос, чтобы преподнести завтрак красиво. Ленька сел на диване, взял поднос, плеснул на себя горячего чаю и вспомнил, где он.

– Не приснилось...

– Ха! – Васек вцепился в булку и проворчал с набитым ртом: – Не дай бог такое приснится! Ты теперь у нас за милицию и «Скорую помощь», так что не пропадай. За шмотками твоими я сам съезжу, не уезжай лишний раз, не нервируй народ. Сейчас приедет Сергеич, договорится с твоими.

Ленька пил чай и продирал глаза, не выспался, конечно. Если днем не свалится с лошади, то уснет в седле и все равно свалится. В тренерской уже никого не было, кроме него и Васька. За маленьким окошком давно рассвело, значит, и упыри ушли. И люди – тоже. Что им здесь делать, небось в деревне дел полно.

– Разошлись все, – зачем-то сказал Васек. – Мне велено тебя отпросить и доставить к Елене.

– Я не чемодан. И не вип-персона.

– Еще какая вип!

– Избавь. Скажешь, где, я сам найду вечером. Пока здесь побуду, а то днем занятия. Вообще, хочу Сергеича дождаться, посмотреть на его лицо. И послушать заодно, что он моим скажет. А ты можешь ехать. Пока доберешься, мои уже будут в курсе.

Васек сделал обиженное лицо:

– Я коридор подмел. – Типа: «А ты меня гонишь». Ленька и отвечать не стал: сам же собрался за шмотками этот Васек, раз не хочет Леньку отпускать, то пусть и едет. Выпроводить его удалось только через час, когда приехал Сергеич. Васек почему-то не захотел с ним разговаривать и выскочил, едва увидев тренера на пороге. Леньке он предательски бросил: «Объяснишь ему сам, ладно?»

Сергеич только проводил взглядом Васькину спину, оценил чисто выметенный коридор, чью-то забытую кепку на тумбочке и спросил:

– Что у вас тут было-то? Забор как будто медведи когтями драли.

Ленька решил, что это повод, и молча выбежал смотреть на забор. Вот как сказать Сергеичу, что на деревню напали упыри, как объяснить, кто такие и, главное, кто за конюшней-то будет присматривать по ночам, пока Ленька в деревне. Хотя на нем свет клином не сошелся, наверняка найдутся в группе еще крещеные ребята, которые согласятся подежурить несколько ночей подряд. А может, их наберется столько, что смогут работать посменно...

По забору прошлись как будто циркуляркой или еще каким инструментом, но только не когтями. Не под силу животному, даже крупному, оставить в бетоне такие борозды.

– Это не медведь, – прокомментировал Сергеич, непонятно как оказавшийся за спиной. – Давай, рассказывай, что было. Кони, как я понял, целы?

– Целы твои кони, – невинный вопрос Сергеича почему-то жутко раздражал. Наверное, потому, что в деревне люди едва уцелели, а он о конях. Ну так не знает же! И Ленька рассказал.

Сергеич слушал, странно поглядывая то на Леньку, то на забор, наверное, думал, с какой силой этот мальчик в этот забор влетел, что такую пургу несет. Но борозды в бетоне глубиной в полпальца все-таки заставили поверить.

– В деревне хотят, чтобы я пожил у них, – добавил Ленька. – Надо наших поспрашивать, кто конюшню охранять возьмется.

– По соседству еще деревня есть. Сгоняю-ка я, узнаю, как они ночь провели. А ты позвони всем, чтобы пораньше приехали, скажи: «Военный совет». – Сергеич глянул на покалеченный забор и быстро пошел в конюшню. – Да! – Он обернулся, как будто что-то забыл. – Хорошо, что именно ты дежурил сегодня.

Ленька еще разглядывал забор, когда Сергеич выехал из ворот на Булате.

– Моим позвони!

Тренер кивнул и затрусил прочь в сторону деревни. Ленька достал телефон и пошел в конюшню обзванивать ребят.

Вытащить людей из дома в каникулы на два часа раньше обычного – серьезная задача. Леньке пришлось каждого спрашивать: «Ты крещеный?» – и, получив молчаливое непонимание в ответ, рассказывать про упырей. Многие не верили и просили позвать Сергеича, чем бесили жутко: где Ленька Сергеича возьмет, когда тот уехал? Приходилось мямлить: «Его нет, сам ему позвони» – и класть трубку, прекрасно зная, что не позвонит, потому что не поверил, решил, что его разыгрывают. «Позвони Сергеичу, спроси, правда ли, что на конюшню напали упыри!» – ищи дураков!

Впрочем, парочка дураков-альтруистов нашлась: Ирка и Лысый с ходу объявили себя крещеными и готовыми к подвигам. Еще Митька: он, правда, не помнил, крещеный или нет, но в упырей поверил и помочь был всегда готов. На Митьке телефоны группы закончились. Ленька оценил свои достижения, решил, что лучше маленькая армия, но верная, чем большая и неизвестно какая.

Ребята приехали раньше Сергеича и почти одновременно: Ирку с Лысым завез Иркин отец, а через минуту подошел Митек пешком со станции. Иркин отец погудел у ворот, не дождавшись лакея, вышел сам, открыл и оценил, должно быть, царапины на заборе. Тотчас он сцапал Леньку за руку, типа поздороваться. Взял и не отпускал, и нехорошо спросил:

– Ирина рассказывала про упырей, я не поверил.

«Дура ваша Ирина! – чуть не ляпнул Ленька. – Я же всем говорил, что для родителей мы едем в конный поход». Ирка вышла из машины, кивнула: «Привет» – и покраснела. Вот как с ней дело иметь?

– Она э-э...

– Ну я же крещеная, пап. Вон Ленька всю ночь здесь был, ничего не случилось.

– Что за игры у вас непонятные? Ребенок отпрашивается ночевать на конюшню, рассказывает про каких-то крещеных упырей...

Он оставил Леньке шанс быстро сказать: «Да, это игра» – и наплести хоть что-то правдоподобное. Но воспользоваться шансом ему не дали.

– Па, ты же видишь забор? Зверь разве так поцарапает? Упыри, тебе сказано, что такого-то? Ленька вон...

– Слышал уже! Значит, так: я не знаю, какие у вас там упыри, но ты остаешься здесь со мной или не остаешься вообще.

Ирка покладисто кивнула, ее все устраивало, и полезла в багажник за рюкзаком. Лысый, наконец, вышел из машины, кивнул Леньке и подошел к багажнику помогать. Ленька все еще посматривал на Иркиного отца: взрослые в его планы не входили, хотя... Все равно Ирке дежурить одной, Лысый либо будет работать посменно, либо уйдет в соседнюю деревню. Не помешает же Ирке ее собственный папаша? Лишь бы один к упырям не лез, они взрослых не боятся.

Тренерская Иркиному отцу не понравилась (диван один, посуда старая), и его быстро отправили за раскладушкой. Позвонил Сергеич из Михайловки, доложился, что Леньку он отпросил, и еще, что в Михайловке тоже неспокойно. Кинули жребий. Лысому и Митьке досталось патрулировать Михайловку, на конюшню уже никто не претендовал, ее оккупировали Ирка с отцом, значит, Леньке все-таки ехать в Сходню. Хотел поменяться с Лысым (в Михайловке хоть Фоки нет) и передумал. Что ему теперь Фока с дружками?! Да пусть только подойдет, его порвут свои же за то, что наехал на спасителя!

На занятия Ленька не пошел. Васек приехал быстро, навьюченный, как положено в конный поход, и заявил, что надо ехать сейчас: пока устроится, там уже и стемнеет. Он даже пригнал из Сходни машину, чтобы Леньке пешком не идти, в общем, не до занятий уже было. Лысый и Митька дождались Сергеича, и тот сам повез их в Михайловку.

У Васька был «уазик», потрепанный жизнью, но шустрый. Весело рассекал по лужам и ухабам, Леньку потряхивало, но он терпел. Это в мирное время можно привередничать, а сейчас...

– Какие у нас планы на грядущую ночь? – по-светски спросил Ленька. – Чеснок там, осиновый кол... Наверняка обсудили, пока я спал.

– Обсудишь тут! – Васек вел машину одной рукой, вторая жила своей жизнью. Почесала в затылке, открыла окно, пошарила в бардачке, перебирая древние пленочные кассеты... – Петрович говорит: ерунда это все. Ну колья эти, серебряные пули. Надо вернуть им их лес...

– Как ж его вернешь?

– Вот и я про то. Хотя, я так понял, нужны не деревья, а именно могилки, просто зарыть то, что раскопано.

– Если там не будет никакого фундамента.

– В том-то и дело. Когда мы просто с плакатами стояли, нас игнорировали – и все. А если с лопатами придем ямы зарывать...

– ...заберут в психушку. Там экскаватор нужен, а не лопатки ваши... Слушай, ну можно ведь что-то придумать! Объявить, например, этот лес исторической ценностью. Типа памятник, где двести лет назад преступников хоронили, и затесалась там парочка знаменитых декабристов, например, а?

– Не наскребем на такую взятку. Всей деревне придется продать дома.

Леньке стало кисло. Эти на валочных машинах сами не знают, что натворили, а людям расхлебывать. И старик...

– Этот ваш Петрович – самый умный, да? Может, все-таки стоит попробовать и колья, и чеснок, прежде чем опускать руки?

– Я сам об этом думал! – радостно сообщил Васек. – Только... у нас дров-то осиновых не водится, лес не тот. Разве что мебель у кого найдется или забор...

– Значит, надо всех обойти и найти эту самую мебель или забор. Не создавай проблему из ничего. – Ленька злился. Вот рохли эти деревенские, их сожрать грозятся, а они слушают какого-то безумного старика: «Сопротивление бесполезно, а какое полезно, то нам не по силам. Сидите, дрожите и не смейте даже найти осиновый кол». Они и не смеют, из деревяшки проблему делают. Да Ленька этих осиновых кольев за один вечер настрогает и за одну ночь применит сорок штук. Вот и посмотрим: действует или нет. – Слушай сюда! Я в курсе, что в деревне летом хорошо, но торчать там всю жизнь не собираюсь, так и передай своему Петровичу. Сейчас мы приедем, и ты пойдешь, обойдешь все дворы и соберешь все осиновое, что там найдется. Только чтобы точно из осины, а то воткну кому-нибудь еловый кол, он не подействует, я решу, что это и правда бесполезно. Понял?

– Уже командуешь? – обиделся Васек, но вовремя перехватил Ленькин взгляд и принял верное решение: – Ты прав. Тебя закину – и на раздобытки. К ночи вместе настрогаем на целое кладбище.

«Уазик» заехал в деревню и почти сразу же свернул к синим воротам у бревенчатого домика. Васек вышел, нырнул за калитку и по-хозяйски отпер ворота. На пороге показалась женщина, помахала Ваську и, кажется, Леньке.

– Твоя мать? – спросил Ленька, когда Васек уже заводил машину во двор.

– Елена-то? Нет. Просто у Фокиных есть свободная комната, с компьютером, как ты просил. Вот они тебя и приютят.

– У Фокиных?! – Вот это была заявочка! Только Ленька забыл о Фоке и дружках, только обрадовался, что теперь-то они его не тронут, как его тотчас и отправили прямо к Фоке домой. – Что, больше ни у кого места нет? – Он это сказал, уже выходя из машины, и отчего-то подумал, что поздно.

– Тихо ты! – Васек покосился на хозяйку. – Чем они тебе не угодили?

– Здравствуйте! – Елена сбежала с крыльца ребятам навстречу и сделала вид, что не слышала Ленькиной реплики. – А мы вас только к вечеру ждали, я даже прибраться не успела.

– Ничего... – растерялся Ленька. – Здравствуйте.

Было почему-то ясно, что она обращается не к ним двоим, а к одному Леньке на «вы». Взрослая. Матери ровесница, и к нему... неуютно.

– Это Ленька, – представил Васек и тоже заметил: – Можно на «ты».

– Тогда пойдем покажу твою комнату. Там, правда, не прибрано...

– Я сам. – Ленька глянул на дом и Фокину физиономию в окне, и здесь ему придется пробыть неизвестно сколько. Такая вежливая эта Елена, и такой у нее сын... Ленька потрогал разбитый-перебитый нос и подумал, скорее бы уж отстали эти упыри.

Васек вопросительно замер у открытой дверцы машины:

– Тогда я поехал?

– Я тебя жду, как договорились, – кивнул Ленька и пошел в дом.

В предбаннике его обнюхал рыжий кот, в прихожей встретил Фока. Давно не виделись. Враг был в домашних тапочках и даже причесанный и смотрелся почти комично. Он протянул руку, глядя в пол, и выдал:

– Рад, что ты остановился у нас.

Ленька хихикнул. Фокины слова звучали так, будто он репетировал все утро. А вид у него был такой, как будто во время репетиций его били, причем очень больно. Ленька опять потрогал разбитый нос, но руку все-таки пожал. Неизвестно, кто проводил с этим Фокой воспитательную работу: мать или вся деревня, а может, сам догадался, что спасителя лучше не злить. В любом случае одной проблеой стало меньше.

Елена стояла рядом и наблюдала за метаморфозами на Ленькином лице и немножко за Фокой. Неужели ее работа? Да ну, женщины так больно не бьют, чтобы Фока начал здороваться.

– Сергей, покажи Лене его комнату. Обедать будем через час. – Она ушла на кухню, и враг сразу ожил. В смысле – выдернул руку, кивнул на дверь: «заходи» и пропустил Леньку вперед. Нос разболелся от дурных предчувствий. Фока вошел в комнату следом за Ленькой, прикрыл за ними дверь и плюхнулся в кресло.

– Здесь будешь жить. – Ленька даже вздрогнул от привычных давно интонаций. – Ко мне не лезь, и так пацаны смеются. Сейчас придут, чтобы сидел здесь, как мышь, понял? – Он посмотрел на Леньку, и стало ясно, что все осталось по-прежнему. На деревню могут напасть упыри, крокодилы, террористы. Ленька может быть спасителем, охотником, полководцем, да кем угодно! Для Фоки он всегда останется ботаном, которого можно и нужно лупить, а почему – одному Фоке известно. И никто его – Фоку, не бил и не дрессировал перед этой встречей. Это он так, при матери играет вежливого мальчика.

– А если я сейчас твоей матери пожалуюсь?

– Она даст мне подзатыльник, – просто ответил Фока. – Пожалуешься еще кому – он даст мне два. Третий – три. А потом они все соберутся и решат, что крещеных детей на свете много, а такой урод – ты один. И просто возьмут на твое место кого-нибудь еще.

Он говорил, как будто только что сам принял Леньку на работу и теперь объясняет, кто здесь начальник, а кто дурак. А если осадить?

– Крещеных много, дураков мало. Пока будешь искать, вас всех сожрут. А здесь и сейчас нас всего четверо: двое в Михайловке, один – в конюшне и третий – я. Если меня достанешь так, что сбегу, где другого возьмешь?

– Никто тебя доставать не собирается.

– Ну спасибо!

– Заткнись! Просто не высовывайся, понял? Нет тебя.

– Ну и глупо. – пожал плечами Ленька. – На конюшне ночью Петрович сто раз повторил, что я буду жить у Елены, и все твои дружки это слышали...

– Заткнись, я сказал!

– Шила в мешке не утаишь.

Фока встал, несильно залепил Леньке в нос и вышел из комнаты. Кровь тут же залила ковер, и Ленька подумал, что надо бы убрать, пока Елена не заметила.


Глава V,

в которой упыри торгуются


Собаки не лаяли, а почему и куда они все подевались, Ленька старался не думать. Темень была такая, что он только и видел камешки и лужи на дороге в свете велосипедной фары. Он ехал на Васькином велике, груженном копьями из осины, которую собирали по всей деревне. Кто табуретку пожертвовал, кто штакетину от забора. Странное чувство: вроде все с тобой, а все равно один.

Копья они с Васьком строгали весь вечер. Получилось прилично: Ленька даже не смог захватить все, часть пришлось оставить в сарае. Надеется, получится. В одном из окон загорелся свет и тут же погас: никто не хочет привлекать внимание упырей. Ничего, Ленька разберется. Велик потряхивало на ухабах, копья дребезжали в корзинке, а впереди показался красный рассеянный свет. Один против армии Ленька здорово трусил, но за спиной была деревня, и это добавляло боевой злости. На упырей, что пришли, на вальщиков, что спровоцировали, на деревенских, что все попрятались, а он воюй. Даже Васек отказался идти с ним, хотя еще вчера спокойно вытащил Леньку к упырям, чтобы проверить. Вот и проверил на Ленькину голову.

Красный свет покрывал бревенчатые дома и отражался в лужах, как будто деревня залита кровью. Светофорные огоньки маячили уже близко. Они горели у двух заброшенных домов, где начиналась деревня, и, кажется, сегодня их было больше. «Показалось, – одернул себя Ленька. – Просто вчера рядом был Васек и полная конюшня народу, а сейчас...» Он подумал об Ирке с отцом и о Митьке с Лысым, их по двое, им легче. Интересно, они догадались настрогать осиновых колышков?

Красный свет ослепил – упыри были уже совсем близко. Ленька прищурился, но продолжал ехать вперед, как на таран. Ничего, расступятся, проходили уже. Не видя дороги, он налетел на кочку и растянулся на земле под забором заброшенного дома. Колышки высыпались из корзины и разлетелись. Ленька схватил один (пусть только кто подойдет), но вскакивать не торопился. Валяться на земле одному безлошадному, когда в двух шагах армия упырей, было совсем жутко, так, что пошевелиться лишний раз боялся. Он лежал со своим колышком и смотрел, как топчется у деревни хоровод краснолицых чудовищ. Они ходили бесшумно и все же издавали какие-то звуки: стоны, оханья и покряхтывания сливались в равномерный гул, от которого сносило крышу и сердце проваливалось к центру земли. Господи, о чем он думал, когда согласился на эту авантюру? Прорваться бы сейчас сквозь стену чудовищ и бежать в конюшню, домой, куда угодно – отсюда.

Ленька вскочил на ноги, и упыри отпрянули синхронно, как одна стена. Нельзя бежать, они сразу же войдут в деревню, и тогда... И зачем он на это подписался, был бы сейчас дома, спал бы себе и в ус не дул. Колышек в руке кололся, необструганный, заноз будут полные ладони. Упыри стояли в метре от Леньки: одно резкое движение – и одним чудовищем станет меньше. Но как решиться?

Ленька смотрел в красные лица с пустыми глазницами: этот, а может, этот? На кого напасть? Потом зажмурился, схватил копье, как индеец, замахнулся, прыгнул... В лицо брызнуло, и отвратительный хруст дал знать: попал. Ленька отпрянул, оставив копье, и стал тереть лицо майкой, боясь открыть глаза. Стоны и оханья упырей перестали быть равномерным гулом, и Ленька четко расслышал:

– Отойди.

Он открыл глаза: раненый упырь преспокойно стоял с колом в груди и не собирался умирать – не повезло. Остальные потихоньку окружали Леньку, не тесно: между ним и чудовищами оставалось больше метра, но они смыкали кольцо и здорово злились.

– Отойди... Ты не удержишь... – Говорил не кто-то конкретный, слова вылетали из общего гула, обрывки фразы то справа, то слева.

– Не...

– Удержишь...

Раненый щеголял колом и нисколько им не тяготился. Ближе метра упыри не подходили, и Ленька чуть успокоился.

– Почему это не удержу? Вчера прекрасно удерживал...

Упыри зашелестели, застонали, заохали наперебой, как школьники, когда их не пускают на перемену или просто сообщают неприятную новость. Ленька с трудом выделял слова:

– Лес рубят...

– Нас больше...

– Все больше...

– И завтра...

– А ты один...

Эту жутко сложную фразу Ленька сложил и понял. Лес продолжают вырубать – вскрывать могилы под пеньками. С каждым днем в деревню прибывают все новые упыри, а Ленька как был один... Но, допустим, один он был вчера. Сегодня ребят уже больше: Лысый с Митькой пасут Михайловку, Ирка с отцом на конюшне... Упыри тоже небось не ломятся все в одну деревню: часть на конюшне, часть в Михайловке. Но стоит им объединиться... Стоит завтра прибыть парочке новых... Значит, Ленькина сила ограниченна. Значит, он не сможет сдерживать больше, чем... Сотню? Две? Да кто ж их будет пересчитывать!

Ленька решительно поднял с земли свежий колышек (ну и что, что не поможет, зато так легче) и сказал:

– Сегодня. Вы в деревню. Не войдете. – Медленно, для тупых, которые не умеют в одиночку строить фразы.

Упыри застонали громче, даже загалдели и почти синхронно попытались приблизиться к Леньке, но ничего у них не вышло.

– Еще...

– Соседняя...

– Сейчас будут...

– Ты не удержишь...

– Отойди...

Они сказали вслух то, чего Ленька боялся. Сейчас еще одна сотня, а может, и две упырей походит-походит вокруг конюшни и Михайловки, обломается и пойдет искать, где нет крещеных детей. Да и забредет сюда. Столько Ленька уже не удержит.

– Идут...

– Идут...

– Отойди...

Ленька глянул вперед: светофорные огоньки стояли кучно рядом с ним. А дальше за ними маячили еще и еще и...

Бежать из деревни напролом было бесполезно – схватят. Отступать – догонят. Ленька даже не видел велосипеда на земле, кто-то из упырей на нем стоял. Что делать? Еще несколько минут, и всем придет... Мертвец. Колышек царапался в руке, а из всех мыслей осталась только: «Бежать», – но было поздно и некуда. Ленька открыл рот, не зная, что сказать, но сказалось за него:

– Может, договоримся? – Фраза была дурацкая, как будто из кино, да только других все равно не нашлось, а эта, кажется, понравилась упырям. Они застонали громче, но так, что несколько минут слов было не разобрать, а потом снизошли:

– Десять...

– Коров...

– В день...

Ленька даже сразу не понял, что ему предлагают так дешево откупиться. Повертел услышанные слова и так и этак, все равно выходило: «Десять коров в день», «В день десять коров», «Коров десять в день»... Стало даже смешно: упыри, чудища-страшилища, могут всю деревню сожрать с избушками, а хотят...

– Не, ну это грабеж! – Ленька старался сделать серьезное лицо. – Вы поймите: это ж не моя деревня, я не барин с крепостными крестьянами. Уеду завтра, и ешьте ее на здоровье. Мне-то что? Людей просто жалко. А так... Одна! Договорились?

Упырей, вымогающих выкуп, Ленька уже не мог бояться и просто валял дурака. А может, наоборот, храбрился так, ему было не до анализа своих чувств, ближе подходила новая сотня упырей.

Старая же гудела и стонала, как слет байкеров, но Ленька сумел расслышать:

– Пять... – Торговаться хотим, значит?

– Не-не-не! – Ленька замахал руками и сделал вид, что собирается уходить. – Я сейчас поеду домой, и делайте, что хотите. Только подумайте, что вы завтра будете жрать? Когда прикончите обе деревни и конюшню, э? А одна корова в день – немного, зато стабильно.

Вот спроси Леньку сейчас, откуда в нем это взялось – не ответит. Может, где-то видел в кино, может, на рынке или слышал в анекдоте. Но торговался он так уверенно, как будто всю жизнь проработал на рынке, и теперь уже сам не сомневался, что выиграет торг.

– Две...

– Годится! – Ленька бросил осиновый кол, красиво, чтобы он вошел в землю, и повернулся, собираясь уходить. – Завтра приведу. А то вы ж вчера всех сожрали. Где я ночью-то возьму? Так что, до завтра. – Он шагнул, и упыри расступились.

Он шагнул еще – они молчали. Он шел в деревню пешком, напряженно ступая и прислушиваясь: вроде не возражали упыри. Все время хотелось обернуться: вдруг обманули, вдруг идут следом, попутно нападая на людей в домах, но Ленька боялся. Обернуться страшно и не обернуться страшно. Так и дошел до дома, плюхнулся на диван в предбаннике и уставился в окно. Красных огоньков больше не было.


Глава VI,

в которой Васек ищет коров, а Фока требует велик


К утру возникли вопросы: где взять коров, да еще двух в день, и не сглупил ли спаситель, так легко согласившись на выкуп. Может, этих упырей еще можно было как-то победить: не колом, так чесноком... Или правда дешевле будет собрать взятку и объявить лес исторической ценностью. Это хотя бы один раз и на всю жизнь. А Ленька, дурачок, согласился на выкуп. А больше всего его бесило, что решать эти вопросы должен он, Ленька. Вот же: взрослые люди, целая деревня, и школьника запрягли. Не стыдно?

Елена вышла в предбанник в широченных трениках, явно Фокиных, и с пустым ведром.

– Так и не ложился? Надо иногда спать, а то как ты завтра-то будешь? Я в огород. – И прошла на улицу мимо Леньки с пустым своим ведром. Вот проблемы у человека! Хорошо хоть хватило такта не спрашивать, как прошла ночь.

Ленька подумал, что сейчас проснется и Фока, а ему надо еще где-то достать двух коров, и вообще некогда рассиживаться. Выбежал на улицу, отыскал Васькин велосипед и поехал по делам. В деревне еще с прошлой ночи не осталось ни единой коровы. Значит, что? Надо попробовать одолжить в Михайловке у Митьки с Лысым. Заодно узнать, как у них ночь прошла.

Деревня без собак выглядела опустевшей. Люди, конечно, встречались: во дворах, в огородах, на дороге. Леньку узнавали, многие говорили: «Здравствуйте», – именно так, на «вы». Ленька слышал в этом не уважение, а какую-то унылую обреченность: взрослые люди выкают школьнику. Наверное, все очень плохо.

До Михайловки было километра два. Ленька поехал мимо леса, уныло отметил, что он еще поредел: валочная техника работала на совесть. Увидел издалека смену с Сергеичем во главе, где не было ни Бабая, ни Ролика, и сильнее нажал на педали.

Митька с Лысым обосновались в дровяном сарайчике на самой окраине Михайловки. Дров там почти не было, зато на полу лежали спальники, ноутбук и огромный термос с кружками. Ленька даже позавидовал такому походному уюту, но из вредности спросил:

– Вас что, в дом не приглашают?

– А на фига нам дом? – не обиделся Лысый. – Там сыро и хозяева. Мы тут вдвоем, как короли. Чаю хочешь? – Он протянул Леньке горячую железную кружку, покопался в рюкзаке и кинул пакет с печеньем на импровизированный стол из двух полешков.

– Я вообще-то по делу. – Ленька отхлебнул кипяток, закашлялся и подумал, что не стоит рассказывать Лысому все. Может, они уже нашли способ борьбы с упырями, а Ленька откупиться хочет, как лох. – Как ночь прошла?

– Да никак! – Митька расстроенно махнул рукой. – Эти хороводы водили вокруг деревни. Мы их колышками пытались и пулями, да только не вышло ничего. Походили и ушли сами. Взрывать их, что ли? У тебя в деревне рыбу никто не глушит?

– Я спрошу... А со скотиной у вас как? Мне две коровы вот так надо, а в деревне ни одной не осталось. Где брать?

– Зачем? – удивился Лысый. Корова как метод борьбы с упырями не укладывалась в его голове. Значит, им откупиться не предлагали?

– Получится – расскажу. – Ленька лукавил, а что было делать. Ему надо было спасать свою деревню, Митьке и Лысому – свою. Если Ленька им сейчас скажет, разве они одолжат коров? Самим будет мало. А так, на благое дело, чтобы найти метод борьбы с упырями – деревенские сами отдадут, и упрашивать не придется.

Лысый нехорошо посмотрел, и Ленька понял, что его самого перехитрили:

– Ты давай не финти. Тебе откупиться предлагали?

Ленька молчал, уставившись в кружку, отчего-то было стыдно. А ведь он всего лишь хотел спасти деревню.

– Вот и нам предлагали. – Митька вздохнул и назидательно произнес: – Коров осталось всего десять, на одну ночь. Завтра надо будет что-то придумывать.

– Десять?! Да вы торговаться не умеете! Я вот на двух уговорил!

– Ну и молодец, – обиделся Лысый. – А нам коровы самим нужны.

– Хочешь, кролей подкинем? – предложил Митька так, что было ясно: и кролей не даст. Просто предложил из вежливости.

В таких случаях – встают и уходят. Не потому что обиделись, на войне как на войне, а потому что надо бежать искать чертовых коров. Ленька поставил недопитую кружку:

– У Ирки были? Как она?

Лысый резко помрачнел, а Митька сказал вслух:

– Ты в курсе, что ей Сергеич за работу платит?

Ленька сперва не понял:

– Ну да, она ж типа ночная дежурная: подмести, убрать. Кашу запарить...

– Леня, а мы кто? Ты, я, Митька... Мы тут ради своего удовольствия, что ли, пасемся, шкуру свою упырям подставляем, а?

Леньке такая простая мысль не приходила. Но сейчас он решил, что Лысый тысячу раз прав! Пусть деревенские платят им, хотя бы как Ирке. Если они скинутся, то получится вообще по две копейки с каждого. Не буквально, конечно. Но все равно ерунда даже по деревенским меркам. А то работа опасная...

– Я подумаю, может, скажу своим... Вы днем-то заходите. – Он вышел и прикрыл за собой дверь, зная, что никто к нему не зайдет. Это война. Тут каждый за себя и свою деревню. На Митьку с Лысым даже обижаться не за что, они за сотню человек отвечают и не могут так просто отдать Леньке коров. И торговаться не умеют. Сумели бы и Леньку б выручили.

...А коровы, между тем, не прибегали сами. Ленька решил, что он один будет мучиться, и поехал к Ваську. Лес редел на глазах, и смена без трех лошадей выглядела жалко, как побитое войско. Бабая, Ролика и Гришу Сергеич наверняка выпустил в левады побегать. Свернуть, что ли, сказать ему, что Лысый с Митькой сегодня придут? Некогда! Ленька прибавил ходу.

Васька он нашел в огороде, голого по пояс, обгоревшего и жизнерадостного.

– Здорово, спаситель! Морковку хочешь? Молоденькая. – Он сунул Леньке пучок грязноватых тоненьких морковин, и вид у него был такой довольный, как будто все уже позади. Уже победили упырей, и жизнь наладилась...

– Некогда, Вась. Скажи, твой Петрович не придумал что-нибудь новенькое?

– А что, колья не помогли? – Васек сник, похоже, он и правда ожидал, что за одну ночь спаситель всех победит осиновыми палочками.

Ленька покачал головой.

– Тогда, может, чеснок? Я читал, они боятся...

– Нарви, если охота. – Ленька подумал, что чеснок растет по всей деревне, и если он на грядке бесполезен, то трясти им перед носом упыря – только злить. Надо сказать про коров.

– Да, и вот что... – Ленька старался говорить небрежно, как будто речь идет о каком-то пустяке. – Мне нужно к ночи достать двух коров. Сделаешь?

Васек замер над грядкой с пучком моркови. На его лице читалось такое негодование, будто он пришел в баню, а там кодовый замок.

– Каких еще двух коров? Упыри всю скотину пожрали, ты же...

– Знаю. Но они очень нужны, для дела, понимаешь?

– Где ж я тебе возьму?

Ленька уже приготовился рассказать о своем ночном подвиге и о том, что упырей-то становится больше и уже завтра он не сможет их сдерживать один. Но если сказать, Васек, пожалуй, расстроится. Разочаруется в спасителе, расскажет остальным, и те наделают каких-нибудь глупостей. Например, побегут искать других крещеных детей, и кто его знает, сколько найдут и надолго ли их хватит. Нет. Ленька уже чувствовал ответственность за эту деревню и терять авторитет ему не хотелось. Он напустил на себя строгий вид:

– Ты понимаешь слово «надо»?! Это, брат, не волки, которых из ружейки пристрелить можно. Эти твари уже умерли, и с ними так просто...

– Для приманки, что ли?

– Вроде того. – Ленька выдохнул, обрадовавшись, что Васек сам придумал, для чего нужны коровы.

– Но, Лень, в деревне ни у кого...

– Достань, – отрубил Ленька. – Скиньтесь всей деревней, купите, в конце концов... Мы что, в игрушки играем?!

Васек понуро кивнул, понял, значит, что все серьезно. Вот и хорошо, одной проблемой меньше.

– К вечеру чтоб были. Не забудь: именно коровы и именно две. – Ленька развернулся и быстро пошел, пока Васек не опомнился и не начал ныть о том, что коров больше нет, и все такое.

– Да! Я слышал, Ирке и Митьке с Лысым платят за работу. А я что у вас, рыжий, что ли? – Это он бросил уже уходя, чтобы Васек отвлекся от коров и подумал, как нехорошо эксплуатировать труд детей. Тем более, крещеных.

За калиткой Ленька нос к носу столкнулся с Фокой. Фока будто специально подстерегал, во всяком случае, встрече не удивился. Он сбил спасителя с ног подсечкой и поинтересовался вместо «Здрасьте»:

– Коровы, значит? Надо? Это ты умно придумал, знаешь, сколько они стоят теперь?

– Не понял?! – Ленька собрался встать, но тут же получил в нос и привычно запрокинул голову. Как же он достал!

– Я говорю: вернись и попроси еще велик новый, типа для дела. А то мой совсем развалился.


Глава VII,

в которой Ленькино терпение лопается


Утреннее солнце било в оба глаза, и Юлька шуршала веником. Пора вставать. Больше всего хотелось повернуться на другой бок и спать дальше, но скоро должен проснуться Фока. А Леньке совсем не хотелось с ним встречаться. Без матери Фока был невыносим: Леньку он лупил просто так, мимоходом, и все время придумывал ему какие-нибудь задания, совершенно дурацкие по сути и нелегкие в исполнении. Вчера, например, Фоке вздумалось устроить байк-шоу. Этот тюфяк ничего в жизни, кроме велика, не водил, а все туда же. «Сделай, – говорит, – Ленька, шоу с байкерами, и чтобы соревнования, и я чтобы выиграл, а то неинтересно». Ленька ему про грядущую осень и про то, что денег в деревне мало, а этот и слушать не хочет, подай – и все.

Ничего, справился. Спасибо верному Ваську: быстренько разнес по деревне слух, что упыри боятся рева мотоциклов: сразу нашлись и деньги, и площадка, и знакомые байкеры. Самым сложным было уговорить их продуть Фоке, но Ленька и здесь вышел из положения: устроил тотализатор, байкеров, понятно, в долю взял, еще и сам заработал...

– Не шурши! – Юлька убирала на совесть: пыль так и летала по всему предбаннику. Ленька сел на кровати и продрал глаза. На стенах висели его портреты: Васек-паршивец не может без подхалимажа, где только принтер нашел, в деревне ни у кого нету. Он, Васек, вообще с ума сошел с этими упырями. Сам привел в порядок старенький дом на окраине Сходни, переложил печку к зиме. Стены отделал так, что любо-дорого. Придумал зачем-то приемные часы: чтобы каждый день с девяти до десяти к Леньке могли заходить деревенские и рассказывать, как им живется. Ленька бы с удовольствием обошелся без того и другого, без приемных часов уж точно. Деревенские редко заходили, чтобы передать комплименты Леньке, в основном они жаловались. Что налог на безопасность опять повысили, что скоро осень, а на работу в огороде времени нет, все заняты очередной Фокиной затеей. Ленька сперва объяснял, что упыри не дремлют, что их становится больше, и выкуп увеличивается с каждым днем, что Фока вообще-то хороший... Последнее объяснять было совсем уж невыносимо, и Ленька старался слинять из дома до приемных часов и до того, как проснется Фока.

– Я сегодня весь день в Михайловке на совещании. Пусть не ждут. – Он впрыгнул в джинсы и хотел уже сделать Юльке ручкой, но та встала с веником у двери:

– А завтракать? Подожди убегать, у меня уже все готово.

Ленька напустил на себя суровый вид и покосился на дверь в комнаты. Там за дверью спал Фока и мог в любой момент вскочить, выйти, да и выдать Леньке свою очередную дурацкую затею.

– Только очень-очень быстро. А то сама знаешь...

Юлька кивнула, бросила веник и пропала, чтобы через минуту возникнуть на пороге с подносом. С Юлькой бесполезно спорить, Леньку она совсем не боится. Да и Фоку не очень... Проще послушаться и быстренько поесть.

Ленька хлебнул из дымящейся кружки, обжегся, глянул в окно. К резиденции огородами уже пробирался Васек, отбиваясь по дороге от деревенских. Сегодня немного: Елена (Фокина мать) и Петрович. Этот старик уже достал и Леньку, и Фоку, и Васька – всех. Ему, видите ли, не нравились Ленькины методы борьбы с упырями, он требовал альтернативы. Он один продолжал митинговать у валочной техники, когда все, включая «зеленых», поняли, что это бесполезно. Он писал гневные письма в Администрацию президента и Леньке лично. Васек ему, конечно, не передавал, чтобы не расстраивать спасителя, но от Леньки не утаишь. Петровича даже замечали в лесу с лопатой: он зарывал ямы от выкорчеванных пней, ведь это и есть могилы.

– Все, Юлька, я бегу! Не хочу опять выслушивать, какой я дурак и как пустил деревню по миру и под нож. Ваську привет! – Ленька схватил бутерброд и побежал на улицу, пока Васек в огороде сдерживал маленький, но борзый поток митингующих. Юлька только покачала головой и зачем-то пожелала хорошего дня: когда у Леньки был последний хороший день?!

Он прыгнул на велосипед, уже не Васька, а свой собственный (хоть что-то заработал на этой неблагодарной работе) и помчался в Михайловку.

Митька с Лысым все так же ценили походный комфорт. Неделя прошла, давно пора обустроиться, хотя бы как Ленька, не-а. В их сарайчике только поубавилось дров, и во дворе появился мангал. А так все те же спальники, термос, импровизированный столик из двух полешков...

– Вам что, паутину обмести некому? Хотите, Юльку пришлю? Она в момент...

– Расслабься. – Лысый, не вставая, толкнул его под коленки так, что Ленька плюхнулся на спальник. Митька протянул ему дежурную кружку с кипятком и пакет с печеньем. Эти два аскета начинали раздражать Леньку. Торговаться не умеют: упыри с них дерут уже по пятнадцать коров да на Ленькину деревню поглядывают: не слишком ли дешево сходненцы отделались? Михайловка уже почти разорена, Ленька сам помогал жителям найти вторую, а кому и третью работу. И без криминала, он уверен, не обошлось: ну где людям взять денег, чтобы каждый день доставать упырям по пятнадцать коров? Половина уже ухитрились продать дома и уехать, в общем, Ленька не сомневался, что не сегодня завтра деревни просто не станет. А этим хоть бы что! Сидят, чаек прихлебывают...

– Зачем позвали? – Ленька поставил кружку и приготовился слушать очередную просьбу. Точно денег хотят или коров, или еще кого-нибудь устроить на работу. Знают же, что не поможет, что надо менять политику в целом, научиться сперва торговаться с упырями...

Но денег никто не просил. Лысый с Митькой перемигнулись и хором выдали:

– Ирка с отцом уезжают.

Лучше бы денег попросили! У Леньки в голове тут же защелкал калькулятор, прикидывая, во сколько обойдется Михайловке (да и Сходне!) отъезд Ирки с отцом. Один человек может сдержать сотни полторы упырей. По полсотне новых прибывает ежедневно. Лес-то вырубают, вскрывая все новые могилы. За каждую новую сотню упыри накидывают по две коровы Михайловке да Сходне – по одной. Ирка уедет – полторы сотни. Да еще пятьдесят свежих прибудет сегодня ночью. Еще шесть коров с двух деревень!

– Они с ума сошли? Уже уехали?! Я догоню, попробую уговорить. Вы-то что сидите?!

– Расслабься. – Лысый, похоже, забыл другие слова. – Это мы их заставили.

– Вы?! Да вы понимаете, что... Зачем?!

– Тихо ты! – Митька отхлебнул чай с такой беспечностью, как будто не его деревня будет уничтожена сегодня же ночью. – Смотри: мы платим дань упырям, чтобы они людей не трогали, ты тоже платишь.

– Ну?

– А они? А Ирка с отцом? Они-то по пятнадцать коров в день не достают. Сидят себе на конюшне и в ус не дуют. Разве справедливо?

Идиоты! Ленька уткнулся лицом в колени и думал, что два года знает этих людей, а понятия не имел, какие они... Нет, все правильно: Ирка с отцом дань не платили, с них и не требовал никто, где им на конюшне коров-то взять? Но...

– Они сдерживали полторы сотни упырей. А уедут – не будут. Дань еще вырастет... Вы этого хотели? Как вы вообще их выгнать-то умудрились?

– Мы не выгоняли, – невинным голосом произнес Лысый. – Просто сказали, что неплохо бы им платить дань, как всем. Тогда с Михайловки стрясали бы не пятнадцать коров, а десять...

– Да с какой стати!.. А они?

– Ирка растерялась, а папаша ее взбесился, сказал: «Мало того, что я своего ребенка под упырей подставляю, да еще платить за это должен?!» Собрался и...

– Может, и не уехали еще... Думаешь, мы не правы?

– Психи... – Ленька буркнул это уже себе под нос и выскочил во двор. Надо было бежать на конюшню, уговаривать Иркиного отца, пока не поздно. Надо же, что Митька с Лысым удумали! Точнее: что ляпнули, не подумав!

В конюшне никого не было, если не считать Бабая, Ролика и Гришу – так и стоят на приколе. Надо уже найти время поездить, да когда там! Ленька забежал в тренерскую – поздно. Ни сумок, ни раскладушки, одинокий пустой пакет на полу – уехали. И как теперь быть? Можно позвонить-поуговаривать, но с полпути они вряд ли вернутся. Ленька, конечно, набрал Иркин номер и с минуту слушал гудки – отключила. Он бы тоже отключил, если бы его так попросили с конюшни.

– Здорово, Ленька! Неужели поездить зашел? Конь без тебя...

– Знаю! – Ленька обернулся к Сергеичу, что за человек! Тут две деревни разом могут пропасть, а он о конях печется! – Сергеич, что ж ты их не удержал?! Знаешь, что теперь будет?!

Тренер обреченно плюхнулся в кресло, хлебнул из давно остывшей забытой кружки. Что теперь будет, он знал и без Леньки и, наверное, думал, что тот сейчас же его спасет.

– Я уговаривал, – вздохнул Сергеич. – Они заладили: «Мальчишки сами разберутся, мы тут больше не жильцы»... Что у вас там случилось-то?

Ленька махнул рукой: на тренера он предпочитал злиться молча. Да и толку злиться – делать-то что? Допустим, в первую же ночь упыри коней не сожрут. Знают, что конюшня Леньке дорога, и для начала потребуют увеличить выкуп. А вот в следующую, если мальчишки не наберут столько скотины...

– Забудь, Сергеич. Пока забудь, в эту ночь ничего не случится. И это... отвези меня в деревню, устал я уже педали крутить.

– А в следующую... Погоди, у меня урок!

– Делай, что говорят! – рявкнул Ленька. – Я ж на закорках себя везти не заставляю, как Фока некоторых! Все будет нормально. Я сказал! – И Ленька сам в это поверил.

Сергеич безропотно отвез его, хотя за забором ждала смена. Из окна машины Ленька смотрел на обезлюдевшую Михайловку и Сходню, которую это все еще ждет. В резиденцию не пошел, велел высадить его подальше у пруда. В доме обязательно привяжется Фока со своими дурацкими запросами или Васек с вечным нытьем о том, что денег нет и собрать сегодняшний выкуп вряд ли удастся... Удастся, кому он это впаривает?! Просто Ваську поныть охота, пожаловаться на нелегкий труд помощника спасителя. Дожалуется: кандидатов на его место – полдеревни.

Ленька сел у пруда и стал думать, как быть. Он не заметил, как из камышей к нему подкрались Фокины дружки.

– Здорово, спаситель! Чего молчишь, зазнался, небось?! – Все тот же белобрысый в синих плавках и мелкий с ним. Странная штука – власть. Ленька может приказать, и вся деревня бросит работу, скинется и устроит мотокросс или ярмарку. Сергеич забудет про свой урок и повезет как миленький Леньку в деревню, потому что тот педали крутить устал. Но против Фоки и дружков Ленька по-прежнему бессилен. На них не действует обычный негласный шантаж: «Вот уйду – ищите себе другого дурака, только пока найдете, вас всех сожрут упыри». Не потому что Фока упырей не боится, а потому что не может проследить такую причинно-следственную связь: навалял спасителю – тот ушел – упыри всех сожрали. Или не хочет. Или думает по-своему: «Пусть только попробует уйти, я его достану и убью». А Ленька... Ну как он может уйти, подставить целую деревню из-за парочки придурков? Вот и приходится терпеть.

– Отлипни. Хочешь, чтобы я всей деревне рассказал, что вы пытаетесь прогнать спасителя?

– Че такой грубый-то? – В воздухе мелькнула нога, и Ленька тотчас глотнул тухлой водички из пруда. Вот как с ними разговаривать?! Слезы обиды хлынули на волю, не заботясь о том, как бы сохранить лицо. Ленька вскочил и, хлюпая мокрой обувью, побежал домой. В резиденцию. Сейчас он выскажет подхалиму Ваську все, что думает об этой деревне, о своей должности и о нем лично. Хорош помощничек: за неделю не смог придумать, как оградить спасителя от шпаны. Ленька, правда, и не просил, стеснялся, но Васек мог бы и сам догадаться. Фокины дружки обидно улюлюкали вслед.

– Ты!.. – Васек сидел на крыльце и от нечего делать строгал палочку. Увидев спасителя, мокрого и в слезах, вскочил по стойке смирно. – Что?.. Ты весь мокрый...

– Фока и дружки! – Слезы рвались наружу, нисколько не стесняясь ни Васька, ни любопытной Фокиной физиономии в окне. – Пусть валят в Михайловку! В конюшню! Куда угодно, чтобы я их не видел! Так и передай всем: или я, или они! Достали!

Васек стаскивал с Леньки мокрую майку и бормотал: «Успокойся, конечно-конечно, будет сделано...» Фокина физиономия в окне скрылась, чтобы тут же показаться на крыльце. Ленькина истерика и приговор Фоку нисколько не смутили. Он напустил на себя невинный вид:

– Че я сделал?

– То! – Ленька ревел в голос и не мог успокоиться. – Васек, убери его, видеть его не хочу!

Васек замахал Фоке рукой, как будто мух отгонял, и повел Леньку в дом переодеваться. Фока так и остался на крыльце, и больше всего Леньке хотелось, чтобы он ушел навсегда, прихватив по дороге дружков. Юлька все еще прибиралась в предбаннике. Увидев спасителя, мокрого и зареванного, без лишних слов вышла, чтобы вернуться с чашкой горячего чая, когда Ленька уже успокоился и переоделся.


Глава VIII,

в которой спаситель остается один


Фока в тот день домой не пришел. Ленька до ночи просидел на диване с ноутбуком, трусливо поглядывая в окно. Васек был начеку. Ни Фока, никто из деревенских не заглядывали в резиденцию Спасителя. Ленька видел в окно, как верный помощник сидит на крыльце, строгает палочку и разворачивает всех, кто хочет нарушить его, Ленькин, покой.

Вечером явилась Юлька, состряпать ужин и получить инструкции перед встречей с упырями. Ленька гордился своим умением вести дела: некрещеная девчонка бегает одна ночью отгонять упырям скот и ничего не боится. А почему? А потому что упыри не дураки: им выгоднее, когда им дань платят каждую ночь, а если взять и сожрать всех людей за раз, тогда кто платить-то будет? Юльку не трогали, да никого из людей не трогали вообще, уже не потому, что боялись Леньки, а потому, что Ленька им платил. Один без выкупа он бы уже не смог сдерживать столько упырей, сколько приходило в деревню. Юлька совершенно спокойно с ними общалась, пока спаситель видел сны, передавала ему их требования и наоборот, да и сама торговалась неплохо. А главное – она совсем не тяготилась своей нелегкой должностью.

Несколько дней назад, когда Ленька только заикнулся, что хочет по ночам спать, а не болтать с упырями и что коров деревенские и сами могут отогнать, чуть не случился бунт. Натурально: спасителя были готовы порвать и отправить в Москву по кусочкам, а дальше хоть трава не расти. Никто, даже верный Васек, не хотел брать на себя работу дипломата. Никто слушать не желал, что Ленька будет рядом, что дом его на самом краю деревни, и приходящих из леса упырей прекрасно видно в окно. Ежели что – Ленька всегда успеет выскочить. Но все боялись. Юлька вызвалась сама, чем всех удивила. Даже с матерью вроде поругалась, но, впрочем, успела уже помириться.

Она вошла тихо, как будто боясь помешать, проскользнула мимо Леньки в дом. На кухне долго гремела тарелками, непривычно долго, наверное, после дневного происшествия просто не решалась Леньку позвать. Наконец, вышла, сказала: «Там все готово» – и побежала в огород, куда Васек уже согнал выкупных коров.

Ленька дождался, пока она выйдет, встал и прошел из предбанника в дом, где еще с утра властвовал Фока. Нет, Леньку сюда и раньше пускали, на кухню, когда Фоки не было дома. Но комнаты были для него под запретом, сейчас Ленька с удовольствием оглядел захваченную территорию. Диван, компьютер, плакатики с мотоциклами – ничего особенного. В другой комнате пыльный телик и рыболовные снасти по всему полу. Ленька еще не забыл, как они с Васьком собирали эти снасти по всей деревне, якобы для борьбы с упырями, а на самом деле...

Вспоминать, что на самом деле, не хотелось. Не хотелось и есть, но Ленька заставил себя пройти на кухню и взять тарелку. Кухонное окно выходило на другую сторону, и не было видно места, куда должны подойти упыри. Сегодня они потребуют увеличить дань, потому что их опять стало больше, и еще Ирка уехала. Надо было Юльку предупредить... «Перебьется, – махнул про себя спаситель. – Торговаться умеет, не маленькая». Он был уверен в ней, как в себе, а все равно было неспокойно. Ленька так и просидел над полной тарелкой неизвестно сколько, пока не хлопнула входная дверь.

– Ты здесь? – Юлька влетела бледная, все-таки надо было ее предупредить... – Что ж ты не сказал, что все уехали? Я еле сторговалась на тридцать, но мы и этого не потянем!

Ленька подвинул ей стул, и его царапнуло чувство вины: надо было сказать, вон как переживает человек. А что она говорила про тридцать?

– Забей, Юль. Ну уехала Ирка, ну и что? Я, конечно, сам забыл, надо было тебе сразу сказать... А почему тридцать-то? Они совсем оборзели? Может, мне выйти к ним самому?

– Так ты не знаешь?

Ленька не знал.

– Лысый с Митькой тоже уехали!

Никогда Ленька не ждал предательства с этой стороны! Чтобы в последний момент взять и уехать, зная, что подставляют соседей под неподъемную, нереальную дань. Почему они это сделали? Поняли, что накосячили с Иркой? Побоялись? Не справились? Значит, Ленька теперь один.

Он брел огородом навстречу красным огонькам. Обходил пустые грядки, специально продлевая путь. Он впервые не знал, что сказать упырям, как с ними договориться? Как вообще договариваться с теми, против кого ты бессилен? Тогда, еще неделю назад, когда Ленька один мог сдерживать сотню, он думал, что так будет всегда. Хоть и говорили упыри, что нет, а все равно не верилось. И две коровы в день не считались такой уж высокой платой, по крайней мере, пока деревенские не найдут способ победить упырей. Искали: колья, чеснок, даже серебряные пули ухитрились достать – бесполезно. А упырей прибавлялось, а плата росла, и вот наступил момент, который должен был наступить. Но всю неделю Ленька так старательно отгонял эту мысль, что теперь растерялся.

Огоньки стояли тесно-тесно, как крупинки мозаики, и полотно это было огромным. Оно уходило далеко в темноту, дальше за ним, как издевательство, торчали реденькие верхушки леса.

– Пришел... Пришел... – Упыри разговаривали все так же, глухо стеная наперебой, а все равно Ленька поймал себя на том, что понимает их гораздо лучше, чем в первый раз.

– Мы уже договорились...

– Тридцать, и без глупостей...

– Ни о чем вы не договорились! – выпалил Ленька и отчего-то вспомнил Фоку. Где была эта Ленькина смелость, когда надо было всего-то-навсего поставить на место хулигана?! Откуда она взялась теперь, когда перед ним тысяча упырей? Видимо, упыри ему просто не разбивали носа, да и убитой скотины Ленька не видел. Он знал, что они могут сожрать всю деревню, но никого не сожрали же? А Фока, пусть у него и нет такого жуткого красного лица с пустыми глазницами, представлял угрозу вполне ощутимую.

– Юль... Моя помощница глупость сказала, а вы поверили. За что вам, убийцам-нехристям, тридцать? Десяток красная цена, пока я добрый. А разозлюсь – пусть будет пять, как было, и плевать мне на Михайловку. Только вы что будете жрать, когда там всех уничтожите? А десять – хорошая цена.

– Грабеж... грабеж, – зашипели упыри, и Ленька услышал знакомые интонации: может, Юлькины, может, свои. Надо же, хитрые какие, обучаются. Он думал это почти с умилением и не спешил себя одергивать. Лучше уж умиляться врагам, чем бояться их.

– Никакой не грабеж. Я сказал десять, значит, десять. Это мое заднее слово: соглашайтесь или идите жрать Михайловку. Но завтра больше пяти не получите.

О чем он думал, когда это говорил? Да все о том же: лучше каждый день получать по десять коров, чем сожрать однажды двадцать человек. Упыри, конечно, упыри, но не дураки...

Дураки! Красные огоньки развернулись почти синхронно, вся-вся тысяча, и молча пошли в сторону Михайловки! Это в Ленькины планы не входило. Он-то надеялся завтра под шумок перетащить михайловцев к себе в Сходню, а упырям сказать, что разъехались. Не пойдут же они по домам всех пересчитывать. А пойдут – лишатся выкупа, условия договора такими были: чудища не идут в деревню, деревня платит. Но сейчас...

Ленька перемахнул через низкий заборчик, отделяющий огород от упырей:

– Эй, куда, стоять! Я пошутил! Не надо Михайловку жрать... Пятнадцать!

Упыри не оборачивались. Ленька в темноте уткнулся носом в чей-то черный капюшон, но его владелец даже не вздрогнул. Научились торговаться чудища. Прямо как на рынке, когда медленно отходишь от ларька, и с каждым шагом продавец снижает цену. Только это их рынок, как ни крути. Есть рынок продавца, рынок покупателя, а у нас рынок упыря получается. И нет от них спасения.

Ленька схватил этого в капюшоне, развернул к себе лицом и выпалил:

– Двадцать! Двадцать пять! Черт с вами, тридцать!

Упырь смотрел на него пустыми глазницами, а прочие брели себе вперед, не обращая на Леньку внимания.

– Тридцать пять! Больше не смогу...

Ни одна спина не развернулась ему навстречу. Все только синхронно зашипели:

– Можешь...

– Нет, правда...

– Ло-ша-ди, – по слогам подсказали упыри и развернулись, выжидательно глядя на Леньку. Лошади?

Идея кровопийц показалась неожиданно удачной: лошади! В конюшне двадцать голов, это ж полвыкупа! И не надо опять выслушивать стенания Васька о том, что «много, где я столько возьму, в деревне уже зреет бунт, ты сбежишь, а мне тут жить». Не надо тянуть жилы из деревенских, на двадцать коров они еще соберут, если поднапрячься. Да плюс двадцать лошадей... Что будет завтра, Ленька уже не думал, неделя с упырями отучила его от этой привычки. Ночь прошла – никого не съели, и хорошо. А там: будет день – будут и коровы... Лошадей, конечно, жалко, но тут люди на кону, так что нечего. В работе спасителя не место слабакам.

Ленька отпустил капюшон упыря и сдался:

– Уговорили. Двадцать коров и двадцать лошадей. Завтра.

Чудища вразнобой закивали и расступились. Ленька зачем-то пошел вперед сквозь них, и не было конца этой адской мозаике. Он шел, они расступались, но не было этого чувства облегчения, что вот он подарил деревенским еще день жизни. Глупо это все. Неужели их никак не побороть, неужели ему каждую ночь откупаться, когда-нибудь наступит предел, и сегодня Ленька был уже на грани... А деревенским хоть бы что: ворчат, что Ленька дерет с них три шкуры, и самого за глаза называют упырем. Думают, он не знает! Неблагодарная это работа – быть спасителем.

Ленька уходил все дальше от Сходни, он знал, что упыри там никого не тронут, по крайней мере сегодня. И его не тронут – можно и погулять. Он не хотел возвращаться к суетливому Ваську, к Юльке (спорим, она не спит, а сидит на кухне – переживает и ждет, пока Ленька придет и скажет, что все в порядке). Только разве это порядок? Только разве есть выход там, где выхода нет? Большинству деревенских просто некуда податься, иначе давно бы сбежали, побросав дома. У них есть только Ленька.

Впереди блеснули окна Михайловки, и Ленька свернул туда. Может, сарай Митьки и Лысого еще стоит незапертый и хозяйка не проснется? Уж очень ему не хотелось возвращаться домой.


Глава IX,

в которой Сергеич ведет себя как упертый лошадник


Утро застало врасплох. Ленька проснулся от шума падающих железяк, открыл глаза и чудом успел откатиться в другой угол сарая.

– Проснулся? – Хозяйка сарая (Ленька раньше видел ее только издалека и понятия не имел, как зовут) вытаскивала из угла грабли и лопаты, нимало не заботясь о Ленькином покое. – Ты из Сходни?

Ленька закивал и встал на ноги.

– А наши упыри вчера съехали, – похвасталась хозяйка. – И ничего! Никто никого не съел, ночевали даже спокойнее, чем обычно...

Ленька окончательно разлепил веки и подумал, что «упыри» – это она не про чудищ лесных, а про Митьку с Лысым. Его – Леньку в Сходне тоже иногда так называют. За то, что данью обложил, за то, что все время ее повышает, за то, что крещеный, а упырей разогнать совсем ему слабо...

– Они не упыри...

– Поучи меня еще! Они ушли, так ты явился! Давай отсюда, без тебя справимся. – Она взяла деревянную лопату для снега и уж совсем унизительно замахнулась на Леньку. Да кто ей позволил?!

– Эй, а если я правда уйду? Я один остался, сегодня вас не сожрали только благодаря мне. Вы хорошо подумали?

– Иди-иди! – Она отвернулась в угол, продолжая копаться в инструментах. – Без вас-то легче...

Вот на это Ленька обиделся. Кто она такая, что она может знать: «Легче»! Она думает, это легко каждую ночь торговаться с упырями, чтобы ее не трогали?! Ну хорошо, не Ленька торговался, а Юлька, но он первый начал переговоры и ни за что бы Юльку не отпустил, если бы это было опасно. Думает, легко каждый раз придумывать что-то новое: то кольями махать, то убеждать народ отлить серебряные пули и всякий раз обламываться и выслушивать от таких, как она: «Упыри, без вас легче»?! Что она вообще думает? Что Леньке это надо? Это надо ей лично и двум деревням, только им мозгов не хватает это понять!

Высказать это все ей в лицо? Не поймет. Да еще, пожалуй, всыплет лопатой.

– Глас народа – глас божий, – откуда-то вспомнил Ленька и пошел восвояси.

Его ждали дела, и долго ждать они не могли. Он позвонил Ваську и обрадовал, что сегодня нужно аж двадцать коров, и чтобы без отговорок. Верный подхалим, конечно, поныл про неподъемные налоги и поворчал про бунт, даже упырем Леньку назвал, но это было неважно. Васек сделает, Ленька был уверен в нем, как в себе. Хотел попросить еще велик подогнать, ноги не казенные, но передумал. Пусть лучше Васек занимается своим делом, до конюшни Ленька уж сам дойдет, а там Сергеич с машиной...

Сергеича на месте не было. Ленька глянул на часы: ну да, урок уже идет, все в лесу. Только Ленька с Гришей... Ан нет! В конюшне были и Гриша, и Ролик, и Бабай, и даже Пирс. Что, даже Ирка не пришла?! Интересно, что случилось? «Ничего не случилось. – Ленька ответил сам себе. – Просто кому-то стыдно за свое предательство». Это касалось всех троих, а значит, в конюшне они появятся, но не скоро. Или не появятся. Жаль, так и уходят друзья. Позвонить им, что ли?!

Вместо этого Ленька вошел в Гришин денник (даже сухарика не припас) и задумчиво осмотрел лошадиные ноги. Вот те раз: подкову-то Сергеич так и не прибил! Только вторую заднюю оторвал для симметрии, чтобы лошадь не хромала – и все. Что, не было коваля в пятницу?

Ленька вывел коня в коридор, поставил на развязку. Все равно делать нечего: Сергеича ждать целый час, почему бы не подковать лошадь? Инструменты нашлись сразу в тумбочке, как будто Леньку и ждали. Он взял копытный нож и приступил.

Вообще, это работа для взрослого. Прежде чем прибить подковку, копыто нужно расчистить: снять инструментом лишний слой рога, усеяв коридор копытной стружкой. Этакий маникюрчик для полутонного модника. Работа нелегкая, кто вырезал на рогах или бивнях, тот поймет. За ковалем на бетонном полу всегда остаются аккуратные лужицы пота – по одной у каждой лошадиной ноги. Но Леньке было нечего делать и было, о чем подумать. Например, а зачем?

Зачем расчищать копыто, зачем подковы искать, зачем пыхтеть и напрягаться, когда сегодня же ночью Гриша отправится к упырям как выкуп. Не ездить же они на нем будут. Ленька отгонял, как мог, эту мысль и только сильнее нажимал на инструмент. Казалось, если лошадь будет подкована, значит, она пойдет работать, а не станет едой для ненасытных упырей. Странный бунт человека против обстоятельств, которые сильнее его. Упырям все равно: что корова, что лошадь, что Гриша. Жалко? Так жалко, что в голове не укладывается, а кто подскажет другой выход? Либо лошади, либо люди, это упырям все равно, а Ленька должен выбирать за всех. Потому что люди решительно не понимают, зачем откупаться от упырей, когда и так все в порядке. Когда их охраняет крещеный упырь Ленька и чудища никого не трогают. Конечно, не трогают, потому что каждую ночь получают свой выкуп. Но как-то связать эти вещи между собой, почему-то никому не приходит в голову. Ленька еще и виноват, что налог повышает. «Налог на безопасность» – это Васька придумал так называть. Если не «выкуп», то и не так страшно. И ведь все в курсе, Ленька сам всем объяснял: про то, что упырей все больше, что ему одному столько не сдержать, что он сам договаривается о выкупе и торгуется... Юлька уже потом торговаться начала. Всем объяснял, все слышали... И забыли! Как-то специально взяли и забыли, для чего нужен этот налог на безопасность. Как будто Ленька себе забирает этих коров. Потому и упырь.

Гриша стоял смирно, пощипывая сено из кормушки Пирса. Наверное, самому надоело ходить некованым. Ленька чувствовал себя предателем: своими руками кует лошадь для упырей! Почистить не забыть... Рука со злостью давила на инструмент, на пол сыпалась копытная стружка. Капельки пота врезались в бетонный пол, оставаясь темными пятнами.

Смена шумно заезжала во двор. Кто-то менял снаряжение прямо на улице и отправлялся к реке. Кто-то заводил лошадь в денник, удивленно здоровался с Ленькой и пытался развести на разговор: «Я уж думал, ты бросил секцию» – или еще как-нибудь. Сергеич поставил Булата, покосился на Леньку и не поздоровался. Вовремя! Интересно, за что?

Ленька с трудом разогнулся, отпустил копыто (все, только подковы прибить осталось) и крикнул:

– Привет, Сергеич!

Тренер даже не кивнул. То есть кивнул, но не здороваясь, а на дверь тренерской, где тут же пропал. Типа хочет поговорить без свидетелей? Ладно, Леньке того и надо. Он быстренько завел Гришу и пошел к Сергеичу.

– Ты чего? Че я сделал?

Сергеич не ответил. Он уселся в кресло с пафосным лицом обиженной девчонки: «Догадайся, мол, сам». Ну нет, взрослые люди так не разговаривают. Только Сергеичу не скажешь: «Давай, кончай дуться. У меня к тебе дело. Надо всех лошадей на мясо отдать упырям». Ленька сел на диван напротив и стал ждать, пока тренер оттает сам или хоть скажет, по какому поводу байкот. Сергеич включил компьютер и сделал вид, что Леньки здесь нет. И охота ему играть в молчанку...

– Ну Сергеич!

Тренер удивленно поднял голову «а, ты еще здесь!» и сухо спросил:

– Зачем пришел?

Ленька не ждал такого поворота:

– Не знаю, как сказать...

– Зато я знаю! Во! – Тренер непедагогично показал фигу. – Звонил мне твой Васек, с утра звонил. Только вот вам! Ишь чего придумали! И зачем ты Гришу расчистил? Хотел еще и бантиком перевязать, чтобы красиво?

Вот оно что! Значит, Васек решил схитрить и взять лошадей вместо коров, в обход Леньки. Ленька сам, конечно, виноват, что ему не сказал про двадцать коров и двадцать коней... А теперь Васек все испортил. Если бы Сергеича уговаривал Ленька с самого начала, он бы смог. А теперь... Слишком разозлился тренер, слушать уже не будет.

– Думаешь, мне лошадей не жалко? – Ленька старался поймать его взгляд, прямо как Васек, когда канючил о непосильной нагрузке и высоком налоге. – Еще как жалко! Я затем и Гришу расчищал, что не хотел верить в это все.

– Ну и не верь.

– Сергеич, там люди. – Ленька надеялся, что уж такую простую вещь тренер поймет и, может, и не сразу, но отдаст лошадей. Но Сергеич повел себя как обычный упертый лошадник:

– Взрослые люди, Лень. С руками, ногами, лопатами и вилами. Сами прекрасно смогут за себя постоять, я вообще не знаю, зачем ты в это ввязался.

– Да?! А когда я тут ночью стерег конюшню, Юльку и целую деревню, ты так не говорил! Напомнить тебе, что ты сказал наутро?

– Хватит! – Сергеич встал. – У меня дела. Юльке скажи, чтобы брала мать и бежала ко мне. Остальные разберутся сами, поверь.

– А если не разберутся?

Сергеич махнул рукой и молча вышел.


Глава X,

в которой спаситель работает лопатой


В коридоре было шумно: кто-то кого-то чистил, кто-то менял снаряжение перед походом на пруд, кто-то просто делил дорогу, все-таки он не резиновый, этот коридор. Ленька шел, подныривал под ремни развязок, отвечал на приветствия и на «Где пропадал?», шел и думал, что доигрался. День, когда он не смог достать выкуп, наступил. Или все-таки нет? Ленька позвонил Ваську, но тот не брал трубку. Забегался верный помощник. Или уже ударился в бега? А что, все за последние сутки разбежались, как будто Леньке одному нужна эта деревня.

Он вышел на улицу: что делать, куда идти? Без велика, пешком, и Сергеич на машине не отвезет, и не мечтай теперь. Бежать в деревню искать Васька? Сам позвонит. Или не позвонит, у Леньки было именно такое чувство. Надо же Юльку предупредить! Да и остальных... Позвонил Юльке, она ответила быстро, будто ждала.

– Где Васек? – осторожно спросил Ленька, уже зная, что услышит.

– Вроде в город поехал... Леня, что случилось? У тебя какой-то нехороший голос.

– Да. Сергеич сказал, чтобы ты брала мать и дула на конюшню. И остальных предупреди, что сегодня Васек, похоже, не вернется с коровами.

– В смысле?

– В смысле сбежал, потому что не смог собрать выкуп. А ночью придут упыри.

Юлька помолчала, переваривая, пискнула что-то вроде: «Ой, Лень»...

– Беги к Сергеичу, в общем. И скажи всем, чтобы тоже... Что меня сегодня не будет. Попробую задержать их в лесу.

– Ты нас бросаешь?

– Я – нет. Но я один мало что могу, так что пусть лучше разбегаются, кому есть куда. И кому некуда – тоже.

Юлька молча положила трубку – точно решила, что Ленька предатель. Ну и хорошо. То есть ну и ладно. Ну а что он сделает? Ноги сами несли в сторону редеющего леса. Уже от конюшни было видно и валочную технику, и новый микрорайон. Осталось-то три ствола – и леса не будет... Зато и упырей перестанет прибавляться, когда выкорчуют последний пень.

Ленька хотел быть ближе к могильнику. Хотел встретить врага подальше от деревни, поближе к его логову. А зачем, почему и что он один этим упырям сделает? Просто так было надо, вот и все.

Техника грохотала: неблизко, а все равно ушам больно от этого грохота. Ленька шагнул в три сосны, которые еще зимой были лесом, и сразу же увидел Петровича. Не врали слухи: старик стоял метрах в пятидесяти от Леньки и лопатой зарывал ямы от выкорчеванных пней.

– Петрович! – Ленька побежал к нему: может, старик и правда знает, что делает? Если он с таким упорством работает лопатой не первый день, может, есть в этом какой-то прок?

Старик встретил его сухо, даже головы не поднял:

– Чего тебе, упырь?

– Петрович, помогает? – Ленька решил не обижаться на своенравного Петровича, пусть только скажет...

– А ты их считал? Может, и помогает. Должно помочь. – Он сыпал землю в яму с таким видом, как будто прав, и только он... – Только у меня второй лопаты нет.

– Я принесу, Петрович! Да я трактор пригоню, экскаватор целый, только ты не уходи, ладно?

– Колышков захвати. – Петрович кивнул на вязанку осиновых кольев, еще ту, что они с Васьком выстругивали в первый день. – У меня в сараюхе. С ними надежнее.

Ленька закивал и с криком: «Только не уходи, Петрович» – побежал в деревню. Эти два километра без велика вымотали его, домой он ворвался красный, запыхавшийся и жалкий.

Васька не было. Не было Юльки и, понятное дело, Фоки. Леньку опять кольнул этот нелегкий страх: где-то он, Фока, ходит, не попал ли в лапы упырям. Но вошла Елена – его мать и с ней еще двое, и Ленька сразу вспомнил, зачем он здесь.

– Вот ты где, упырь! – Елена недвусмысленно вертела в руках вафельное полотенце. Ленька видел пару раз, как Фоке этим полотенцем перепадало, неужели она посмеет замахнуться на спасителя? – Васька сбежал, племянница вашего тренера ходит по деревне, говорит, чтобы все уезжали, может, ты нам объяснишь, что происходит?

Мужчины присели на Ленькин диван в предбаннике, Елена с Ленькой так и остались стоять.

– Фока где?

– Я думала, ты мне объяснишь. Вторые сутки дома не показывается. Так что происходит?

И Ленька рассказал. Все как есть про выкуп, про то, что упырей прибывает, про лошадей и Петровича. Впервые прямо тому, кто спрашивает и без Васька-посредника.

– Нужен трактор, – закончил он и посмотрел на Елену, будто она сейчас же побежит выполнять приказ.

– Да вот тебе. – Один из мужчин на диване показал грязную фигу. – Даже если это идея Петровича, мы тебе не верим.

– И трактора в деревне нет, – добавил другой. – Был у Михалыча, да тот продал его, чтобы от тебя откупиться.

– Не от меня!..

– Иди уже. – Елена унизительно пригрозила полотенцем, и Ленька поспешил ретироваться.

Во дворе валялся велосипед (ну хоть не пешком теперь бегать), в сарае у Петровича Ленька взял вторую лопату и связку осиновых колышков – много они с Васьком настрогали.

Людей на улице было мало, и это здорово, потому что те, кто встречался Леньке на пути, смотрели недобро, спасибо хоть вслед не плевали. Доигрался упырь. А ведь хотел, как лучше.

Петровича Ленька нашел у той же ямы и тут-то понял, как же это... Долго. Сотни и сотни упырей, сотни и сотни могил, и колышки...

– Смотри. – Петрович подвел его к лунке от выкорчеванного пня. Лунка была широченной и кривой, воронка целая, а не лунка. – Видишь кости? И я не вижу, значит, надо еще копать. Хоронят-то глубоко... Найдешь – воткнешь между ребер колышек и закапывай. Понял?

– А техника? – Ленька кивнул на новый микрорайон и почему-то на трелевочник. – Они ведь все равно будут закапывать?

– Будут. Только я не доживу. Да и с колышками надежнее.

Ленька подумал, что Петрович прав, да только им здесь до утра не управиться.

– Что ж вы на помощь никого не позвали?

– Ты сам пришел. И остальные... Надо будет – придут. Работать-то будешь или рассуждать явился?

Ленька без разговоров схватился за лопату. Откапывать мертвяков оказалось занятием нелегким, но увлекательным. Ленька видел по телику, как работают археологи, аккуратно с совочками и кисточками выкапывая каждую находку. Ничего похожего они с Петровичем не делали, махали лопатами только в путь, нет-нет, да и выкидывал кто-нибудь косточку подозрительно знакомой формы. Ее приходилось искать руками, класть на место, осторожненько кончиком лопаты откапывать остальные и гадать, куда ж тут воткнуть осиновый кол. Петрович сказал: «между ребер», Ленька и вгонял между ребер, даже если больше ничего не находил. Старые кости были совсем не страшными, даже черепа (целые попадались редко). Не белые и глянцевые как в кабинете биологии, а грязновато-серые, они и на кости-то были не похожи, если не знать, то сразу и не поймешь.

Работали молча. Ленька думал, что старик должен здорово злиться на него, побольше, чем остальные. Кто за одну ночь подорвал авторитет Петровича в деревне, кто не позволил всем сразу начать закапывать могилы и неделю морочил голову, собирая непосильную дань? Кто... Да чего вспоминать? Странно, что сейчас никто не бежит помогать Петровичу, вроде все уже разочаровались в Леньке, пора бы... А может, оттого, что Ленька сам здесь? Или они уже никому не верят и тихо разбегаются по одному?

К обеду солнце стало невыносимым. Ленька потрогал раскаленную макушку и натянул на голову майку на деревенский манер. Он чувствовал, что выдыхается, а закопать успел всего-то одну могилку. Рядом Петрович, бодрый и невозмутимый, уже заканчивал третью. Это при Леньке. А сколько успел с утра! И сколько еще надо успеть... Присесть отдохнуть при крепком старике было неудобно. Ленька медленно подворачивал брюки, поправлял майку на голове, разувался, в общем, так и отдыхал каждые пять минут, пока Петрович не сказал:

– Присядь. Вижу, что залегтелся. – И Леньке опять стало стыдно.

Он отдыхал и боялся отдыхать слишком долго, чтобы старик не подумал, будто он отлынивает. Он работал и боялся сесть отдохнуть, пока Петрович не предложит. Он изжарился на солнце и боялся признаться. Сам Петрович как будто не уставал, махал себе лопатой и даже не присел ни разу. Валочная техника была далеко впереди, за ней тянулись десятки и сотни вскрытых могил, Ленька все не мог избавиться от мысли, что они занимаются напрасным трудом.

Только когда стемнело, старик закинул на плечо лопату и предложил подвезти Леньку.

– Спасибо, у меня велик там...

Куда ехать на этом велике и зачем? В деревне его уже не примут, а примут – никого он не спасет, один-то, да без выкупа. Сам Петрович выкатил из кустов мотоцикл и был таков. А Ленька еще бродил по бывшему лесу с великом в поводу и лопатой через плечо и думал, куда ему ехать? В Москву? Нельзя оставлять деревню. В деревню? Кому он там сможет помочь?

Велосипедная фара еле освещала ямы от выкорчеванных пней, Леньке уже казалось, что земля на могилах начинает шевелиться, но это нисколько не торопило его. Он привык не бояться упырей. Привык не бояться.

В метре от него земля вздыбилась и разлетелась комьями. Красный свет ослепил на секунду, Ленька успел только моргнуть, и за эту секунду красные огоньки вспыхнули повсюду: впереди, справа и слева. Они уходили далеко вперед к самым деревьям, клубились, как рой светлячков, и вздыхали.

– Сам пришел...

Ленька вспомнил, что у него нет с собой ни единой коровы, а упырей сотни и сотни и, если они захотят его сожрать, то сделают это прямо сейчас. Он вцепился в руль и несколько шагов пробежал рядом с велосипедом, пока не сообразил, что ехать быстрее. Он крутил педали, проезжая сквозь ряды упырей, и только теперь чувствовал, что опасность-то вот она, рядом. Она всегда была рядом, всю неделю, только Ленька старался ее не замечать, откупаясь коровами. Упыри не гнались за ним, просто шли в ту же сторону, к деревне, и Ленька старался не думать, что будет там, за оградой. Самые быстрые шли за ним в шаге от велосипеда – руку протянут – и все. А что бывает с теми, кого загрызает упырь? Они сами становятся упырями или умирают? И что будет сейчас? Вот сейчас, когда Ленька пересечет границу деревни, он не сможет никого защитить и никто не защитит его. Свернуть бы и увести чудищ за собой, хоть какая-то деревне польза, но Ленька трусил и ехал в деревню, хотя понимал, что никто...

Велосипедная фара осветила Ленькин заброшенный дом на краю деревни. Он нажал на педали еще и еще и спиной почувствовал, что упыри отстали. «Кажется», – сказал он себе, влетел в бревенчатую стену, свалился с велика, и тут в доме вспыхнул свет. Он зажегся во всех трех окнах сразу, десяток ног протопали в предбанник, скрипнула дверь...

– Прячьтесь, здесь упыри! – Ленька вскочил на ноги, вбежал на крыльцо и краем глаза увидел, что чудища и правда отстали. Они толпились у калитки в заброшенный огород. Это и была граница деревни, еще вчера, когда от упырей удавалось откупаться, они там и стояли, не заходя дальше.

На пороге появился заспанный Фока (живой! Ленька уже начал бояться), на нем висли разнокалиберные дети, не деревенские, Ленька не видел их раньше.

– Это ты, ботан?

– Я! – радостно согласился Ленька, он был готов повиснуть у Фоки на шее. – Я! Хоть горшком назови, только пусти!.. .И объясни, что случилось?

Фока разлепил глаза и осовело посмотрел на Леньку, потом на упырей.

– Че я тебе, ботану, объяснять буду, сам не видишь? – Дети висли на Фоке, те, что постарше, смотрели через ограду на упырей, старательно крестились, но не уходили в дом. – Это семья священника, – снизошел Фока. – Из Голубого.

– Так далеко?

– Ну где нашел! У них дом сгорел, я и уговорил пожить пока у нас. Семь человек, вроде, хватает. Еще пятеро старших в Михайловке, да на конюшне трое. Их дом строиться будет до осени.

– А потом?

– Иди спать, а? И скажи спасибо, что тебя вообще пустили. Завтра поговорим. – Он угрожающе зыркнул, и Ленька понял, что ничего в этой жизни не меняется.


Эпилог


Семья священника прожила в деревне до осени. Последний месяц уже просто так: и дом к тому времени построили, и упыри ушли. Петровичу удалось убедить остальных, что, если они поработают хорошенько лопатами, не станет никаких чудищ.

Леньке пришлось уехать из деревни, потому что видеть Упыря, пусть даже зарывающего могилы, никто не хотел. Сергеич его простил, так что на конюшню Ленька по-прежнему ходит. Ирка и Митька с Лысым так и пропали, Сергеич говорит, что им стыдно за свое предательство. Фока остался таким же, хотя в деревне он теперь герой, нет-нет, да и угонит с конюшни лошадь или подстережет Леньку с дружками у пруда.

Лес вырубили, и скоро будут строить новый микрорайон. В газетах пишут, что деревенских переселят туда, в многоквартирные дома, а деревни снесут. Леньку только одно смущает: когда будут строить этот новый микрорайон на месте леса, придется копать ямы для фундаментов.