Конец света на нудистском пляже
Марина Васильева








В детективное агентство «Триумвират» обратилась секретарша известного астролога Юрия Дая с криком о помощи: ее шеф бесследно исчез. Вот уже несколько дней как он не появляется в офисе и не отвечает на звонки… Бедная девушка предполагает самое страшное — и похищение, и убийство. Сыщики берутся отыскать пропавшего мага, но в ходе расследования узнают кошмарные вещи. Оказывается, Юрий Дай накануне своего исчезновения предсказал их городу ужасную катастрофу, в результате которой на его месте не останется ничего живого… А поскольку до недавнего времени все пророчества Юрия Дая сбывались, то впору бить тревогу. Ох, зря не послушались его горожане и не заплатили за «отвод» катастрофы миллион долларов! Однако у «Триумвирата» странные подозрения: вдруг великий астролог — просто талантливый мистификатор? Так не пора ли поумерить аппетиты этого звездочета?..






Марина Васильева

Конец света на нудистском пляже





ПРИБЛИЖЕНИЕ


Василий Петрович Чохов, частный предприниматель и владелец сети магазинов «Армада», торгующих электроникой и бытовой техникой, понял, что наступил его последний час. Все произошло так, как и было предсказано. Сначала стало плохо Игорю, его водителю. Парень вдруг сильно побледнел и прервал разговор на полуслове, после чего замер, а его побелевшие от напряжения руки вцепились в баранку. Чохов глянул на дорогу и с удивлением понял, что пора сворачивать.

— Эй, почему не сворачиваешь? — удивленно воскликнул он, видя, как неумолимо надвигается равнодушной стеной забор из крупного серого кирпича. Потом он уже закричал изо всей силы: — Вправо, Игорь! Давай вправо!

Но Игорь его не слышал. Он был весь белый, от чего походил на безжизненную статую. Он уже никак не реагировал на происходящее.

Раздался страшной силы удар, и последнее, что увидел Чохов, как его водителя вырвало из кресла, протянуло над баранкой и вышвырнуло сквозь лобовое стекло на стену. Самого Чохова не пустил вперед ремень безопасности, которым он никогда не пренебрегал. Стало невозможно дышать, потом навалилась боль, и он потерял сознание.

Когда Василий Петрович пришел в себя, то увидел, что все вокруг объято пламенем. Где-то далеко кто-то что-то кричал диким голосом, слов было не разобрать. Чохов вспомнил, что ему не суждено погибнуть в огне, потому что Магистр обещал совсем другую смерть. Рука его нащупала защелку ремня безопасности, каким-то образом отстегнула его, после чего вцепилась в ручку дверцы и инстинктивно нажала ее. Дверца открылась, и Чохов вывалился наружу. Тут же его подхватили чьи-то сильные заботливые руки. Василий Петрович с трудом разлепил глаза и увидел, что его оттаскивают от горящей машины двое мужчин в милицейской форме. Третий милиционер что-то говорил по рации. Увидев людей в форме, Чохов вздрогнул всем телом и попытался что-то сказать, но язык не слушался его. Запекшие губы издали только невнятный стон.

— Что мужик, конкретно впечатался? — сочувственно улыбнулся ему на это один из милиционеров, добродушный немолодой уже дядька с пшеничными усами. — Моли бога, что жив остался. Такой удар!

— Да уж, — тут же подтвердил его напарник, паренек лет двадцати. Совсем молодой. Скорее всего, стажер или курсант из школы милиции.

Чохов попытался вырваться, но его держали крепко.

— Постой, постой! — попытался его урезонить старший с пшеничными усами. Голос у него был добрый и сочувственный. — Не дергайся. После такого удара лучше не дергаться. Сейчас «Скорая» приедет. Подожди немного, сердечный.

Но Чохов не хотел ждать. Он хотел теперь только одного — жить. И быть как можно дальше от этих людей, от руки которых, как утверждал Магистр, он примет смерть.

— Отпустите меня! — крикнул Василий Петрович изо всех сил.

И опять из его глотки вырвался лишь хрип, в котором разобрать что-либо не было никакой возможности.

— Кажись, кончается, — сказал молодой милиционер. — Бросай его, Михалыч, вон вся рубашка в крови.

— Подожди, подожди, — торопливо заговорил Михалыч. — Может, еще отойдет?

— Вряд ли.

Тут раздался взрыв. Огонь добрался до бензобака, и серебристый «Мерседес» — гордость и любовь Чохова, подпрыгнул на метровую высоту. Милиционеры инстинктивно нагнулись, рванули вперед. Это их движение привело к тому, что они уронили Василия Петровича, и не просто уронили, но еще и упали на него. Два крепких и здоровых мужика разом навалились на Чохова, придавливая его к раскаленному на дневной жаре асфальту. Предприниматель захрипел, но рот его тут же был закрыт грудью молодого курсанта, после чего стало невозможно дышать. И без того тонкая ниточка, связывающая Чохова с жизнью, была оборвана.

С быстротой молнии в памяти возник последний разговор с Магистром.

— Нет, вы не умрете во время аварии, — сказал за три дня до случившегося Магистр, прихлебывая коньяк и задумчиво глядя куда-то вдаль. — Погибнет ваш шофер, а вы останетесь живы.

— Останусь жив? — засмеялся тогда Чохов. — Ну и слава богу. Только ведь я вам не верю. Чтобы мой Игорек и влетел в стену? Не может такого быть! Он на дороге сам господь бог! Я на него больше чем на самого себя надеюсь. Двадцать лет мужик за рулем, и ни единой царапины. Он же как заговоренный.

Магистр словно не услышал всей этой тирады.

— Вы останетесь в живых, но ненадолго, — продолжал он все с тем же отсутствующим выражением лица. — Сразу же после аварии вас убьют служители правопорядка.

— Кто-кто? — поразился Чохов.

— Их будет двое. — Магистр еще раз пригубил коньяк и закрыл глаза. — Один молодой, другой постарше.

«Один молодой, другой постарше», — подумал сейчас Василий Петрович и пожалел, что не заплатил Магистру пять тысяч долларов за отвод…

Когда сконфуженные милиционеры поднялись на ноги и посмотрели на того, кого пытались спасти, то увидели, что он уже не дышит и смотрит на них широко раскрытыми и чуть обиженными голубыми глазами.

— А ты говорил, что отойдет, — сказал молодой милиционер, почесывая под фуражкой затылок.

— Не отошел, — вздохнул Михалыч. — А жаль.

— Чего жаль? Судьба у него, значит, такая. Нечего было гнать. Все они в крутых тачках рано или поздно вот так…

На этом разговор между милиционерами закончился. А Василий Петрович Чохов так и остался лежать на асфальте с открытыми глазами. В обязанности гаишников не входит закрывать покойникам глаза.

Это событие произошло в ста метрах от перекрестка улиц Гагарина и Энгельса. К этому месту подъезжала еще одна милицейская машина марки «Ока». Больше сюда никто не ехал, потому что все основные городские силы правопорядка были стянуты к улице Урицкого, на которой стоял только что построенный корпус банка «Поволжский». Банк еще не был запущен в строй, и денег в нем еще не было, потому что внутри подходили к концу отделочные работы. Неожиданно только что назначенный управляющий банком Семен Ефимович Кравцов позвонил в милицию и заявил, что на здание готовится нападение, и попросил содействия. Милиция отреагировала быстро, и через несколько минут здание было оцеплено тройным кордоном. Однако нападения никакого не произошло, и ровно через час оцепление было снято, но не успели милиционеры покинуть место дислокации, как прямо на их глазах не справившийся с управлением «КамАЗ» вылетел с главной городской трассы, ведущей в сторону Москвы, и на полном ходу врезался в центральный вход будущего банка. Тяжелый грузовик тащил за собой длиннющую цистерну с пропаном, который от удара воспламенился. Раздался чудовищной силы взрыв, и здание сверху донизу охватило пламя.

К счастью, из людей никто не пострадал. Водитель успел выпрыгнуть из кабины еще на трассе. В холле никого не было, потому что возглавляющий операцию полковник милиции Ватрушин приказал всех посторонних из здания удалить, так что на момент аварии в банке не осталось уже ни одного служителя правопорядка, в то время как строители, штукатуры и маляры также еще не были впущены.

Затем приехали два десятка пожарных машин, и началось тушение огня.

Семен Ефимович Кравцов сидел около машины полковника и отсутствующим взглядом смотрел, как горит так и не ставший его вотчиной банк. Седоватые волосы на его голове стояли дыбом, рот был приоткрыт, а когда к нему с кружкой кофе в руке и в расстегнутом бронежилете подошел Ватрушин, банкир схватил его за руку и забормотал:

— Это все Магистр! Это все он виноват! Его рук дело! За то, что десять тысяч я ему отказался выдать за отвод. Уверяю вас, это он! Срочно арестуйте его! Арестуйте!

И Кравцов зарыдал. Ватрушин с шумом отхлебнул кофе, без особого сочувствия глянул на горящий банк, потом на Кравцова и сухим казенным голосом бросил:

— Разберемся.




ПОСЛЕДНЕЕ СОБРАНИЕ


Магистр был молод и красив. Тонкие черты его лица, высокий лоб, черные огромные пронзительные глаза, над которыми срастались густые и в то же время узорные брови, а также длинные черные волосы, волнами ниспадавшие с плеч, делали его похожим на короля из сказочных фильмов. Длинная темно-синяя хламида с вышитыми на ней серебряными звездами и арабской вязью, придавала ему таинственное очарование средневекового мага.

В эту жаркую августовскую среду Церемония Братства была устроена в полдень, поэтому присутствовали только соратники. То есть ближний круг Магистра. Двенадцать человек, преданных ему так, как не были преданны даже апостолы своему Учителю. В царящей вокруг темноте они стояли на коленях вокруг Магистра, под звуки торжественной органной музыки тянули непонятные древневавилонские слова гимна и смотрели, как рождается священное пламя в руках Учителя. Этот старый фокус, которому бы позавидовал сам Дэвид Коперфилд, глава Ордена Полуденного неба, узнал еще в детстве. Ему показал его вечно пьяный фокусник, для которого снял комнату в их квартире приехавший в далекий уральский городок на гастроли цирк шапито. Сколько раз с тех пор выручал Магистра этот, в общем-то, простой фокус. Почему-то на людей больше всего оказывают впечатление именно фокусы, а не настоящие дела.

Пение прекратилось, и вокруг стало еще темнее. Огонь, горящий в руках Магистра, только усиливал впечатление сумрачной таинственности. Магистр зажег одну свечу, от нее зажгли свои свечи и все остальные. Сумрак отступил, и пламя свечей осветило лица присутствующих. Здесь были самые разные лица, но общим в них было то, что все они были лицами фанатиков. Приближенные Магистра не сводили влюбленных глаз со своего предводителя. Даже когда они поднялись с колен, фанатизм в их глазах не погас, а еще больше усилился. Теперь они почитали его еще больше, ведь он позволял им стоять в своем присутствии, а значит, признавал их равными себе. Это кружило голову куда больше, чем запах невидимых благовонных ароматов, витающих вокруг.

— Великий час приближается, — окинув взором собрание, торжественно объявил Магистр. Голос у него был густой и приятный и какой-то обволакивающий, уводящий вдаль. Он проникал в самую душу, на его звук сразу же откликалось сердце. Услышав его, присутствующие затрепетали. — И я рад, братья, что все вы со мной, что нет среди нас предателей, что до конца вы идете по избранному пути. Теперь пусть каждый из вас скажет, что он с нами, ибо это есть последнее слово, потому что дальше пойдет дело.

Вперед выступил высокий и грузный, точно в такой же, как у Магистра, хламиде, только без звезд, но в островерхом колпаке, мужчина лет тридцати пяти и с ранней проседью в волосах. Глаза его блестели от слез. Он вышел из круга, подошел к Магистру, обнял его три раза и срывающимся голосом воскликнул:

— Я избрал свой путь и пройду его до конца! И мой путь с тобой, великий брат. Наши дороги соединились, чтобы больше не расходиться, значит, я иду с тобой, впереди тебя или позади тебя. Так предписано Книгой Судеб, так велит мне Полуденное небо.

— Спасибо, брат Плацид, — сказал Магистр и низко поклонился преданному соратнику. Брат Плацид поклонился ему в ответ и, еле сдерживая рвущиеся наружу рыдания, вернулся на свое место в кругу. Плечи у него тряслись.

То же самое и с теми же словами сделала красивая молодая женщина, которую Магистр назвал сестрой Изидой. Правда, она не была столь же эмоциональной, как брат Плацид, но все же было видно, что Изида крайне взволнована и с трудом держит себя в руках. Затем ритуал прошли и остальные три женщины и семь мужчин. Все они были приблизительно одного возраста — от тридцати пяти до сорока пяти лет. Вели они себя по-разному. Кто-то больше походил на Плацида, кто-то держался, как Изида. И каждого глава Ордена одаривал улыбкой и объятием.

— Сердце мое переполнено счастьем и светом Полуденного неба, — сказал Магистр, когда все присутствующие заверили его в своей преданности. — Как мне хотелось всех вас расцеловать, но я не сделал это, хотя сердце мое кричало об этом. Но со времен Иуды всем известно, что поцелуй предвещает предательство, и перед великим делом нельзя искушать судьбу, — она не прощает этого. Будем целоваться после, когда все будет сделано. И поговорим о приближающемся дне. Мы столько делали, чтобы приблизить его, и вот он наступает. Это день нашего торжества. Великая Пятница, которая вознесет нас и наш Орден на вершину мироздания. Придет новая эра — Эра Водолея и озарит все светом Полуденного неба, и в свете этом воссияют наши знания и наша мудрость. И закончится время мрака и безверия.

— Аминь! — хором ответили братья Ордена Полуденного неба. — Да будет так. Веди нас, великий брат и наставник. Веди к царству света и высшего знания.

Магистр неожиданно вздрогнул и замолчал. Он опустил голову и уставился в пол. Все замерли, потому что знали, когда он так делает, то видит то, что им видеть не будет дано никогда. Возникла напряженная тишина. Только слышно было, как потрескивает пламя свечей. Затем Магистр поднял голову, взгляд его был затянут поволокой, и заговорил:

— Каждый из вас точно и ясно знает, что ему надо делать. Выполняйте свой долг, а я буду выполнять свой. И придет на землю царство света через искупление, через жертву. Через жертву, которую мы воздадим Полуденному небу в Великую Пятницу.

Он опять вздрогнул и застонал, от неожиданности вздрогнули и все остальные. Взгляд Магистра опять подернулся поволокой.

— Что такое, великий брат? — встревоженно спросила его сестра Изида.

— Я вижу будущее, — со стоном ответил Магистр. — И с сегодняшнего дня оно двояко. С одной стороны свет, и там царствует наш Орден, с другой — мрак и за ним зияющая тьмой пустота. Нас там уже нет.

— Значит, еще не все предопределено? — дрогнувшим голосом спросил брат Плацид. Лицо его все еще было мокрым от слез. И почему-то он не сводил глаз с Изиды, которая была все это время рядом с Магистром.

— Брат мой впустил в свою душу сомнение, — сказал Магистр, бросая на него косой и полный неодобрения взгляд. — А ведь это испытание. Самое большое наше испытание. Не бывает великих дел без великих препятствий.

— Но разве не все препятствия устранены? — спросил один из братьев. — Ведь мы столько сделали.

— Величие жизни посылает нам новое испытание и новое препятствие, которого я раньше не видел, — медленно растягивая слова, ответил Магистр. — Оно рождается прямо сейчас. Где-то совсем рядом. Я вижу это сквозь пелену пространства. Их трое. Две женщины и один мужчина. Они встают на нашем пути, ниспосланные силами зла, и в их руках огонь вражды, ненависти и безверия. Бойтесь их. Опасайтесь их! Нам предстоит много душевных и физических сил, чтобы одолеть их. Но мы победим! Я уверен. А теперь снимем навсегда наши одежды, потому что скоро мы наденем другие одеяния, открытые для взоров всего мира, и отправимся исполнять величайшую в истории двадцать первого века миссию. Мы выходим из мрака ночи на свет белый и предстаем перед людьми в том обличье, которое нам присуще в дни сокрытия тайны. Да будет свет!

И Магистр задул свою свечу. То же самое сделали все остальные. По мановению руки Магистра поднялись плотные шторы. Они были повешены здесь еще в советские времена, когда существовала угроза ядерной войны, и служили для светомаскировки во время предполагаемых будущих бомбежек. Дело в том, что собрания Ордена Полуденного неба проходили в бывшем красном уголке Дворца культуры Черноборского агрегатного завода, где его члены гасили электричество, зажигали свечи и благовония и расслаблялись, отдавая себя во власть тонких миров.

Солнечный свет августовского дня хлынул в бывший красный уголок, в котором все еще, правда, лицом к стене, возвышался на постаменте бюст вождя мирового пролетариата.

Магистр и его соратники были уже не в хламидах, а в обычных одеждах, в которых они неотличимы в толпе от остальных людей. Свечи и хламиды неизвестно куда подевались. Со стороны могло показаться, что только что совершилась очередная заводская планерка. Если бы не витавший в воздухе запах воска и последние слова красивого мужчины в дорогом костюме и с забранными в длинный толстый хвост волосами:

— Я благословляю вас, братья! Да поможет вам Полуденное небо!

Но теперь ему уже никто почтительно не кланялся, все деловито устремились к выходу, и человек с хвостом тоже.

Выйдя из клуба, все двенадцать участников собрания расселись по автомобилям, которые стояли в ряд перед цветочной клумбой, и один за другим разъехались в разные стороны.

Уехал в белом «БМВ» и человек, которого все называли Магистром. Рядом с ним, откинув голову назад и закрыв лицо большими темными очками, сидела женщина, которую называли Изидой. На заднем сиденье сидел брат Плацид и с тоской смотрел на них. Особенно тоскливым его взгляд стал, когда Изида нежно прильнула к плечу Магистра.




ДОЛГОЖДАННОЕ ДЕЛО


Жизнь вокруг буквально кипела. В коридоре было шумно, потому что работники Института повышения квалификации работников общественного питания, профессора, преподаватели, методисты и заведующие кафедрами и кабинетами отмечали очередной профессиональный праздник. За окнами тоже происходило что-то грандиозное — рядом с институтом совсем недавно вырыли котлован, и теперь там гремела, стучала, гудела и материлась стройка.

И только в кабинете под номером триста шесть на третьем этаже института было тихо и скучно. Здесь располагался офис частного сыскного агентства «Триумвират», и в данный момент из трех его сотрудников в помещении находился только один сыщик.

Николай Караваев, которого друзья и коллеги звали просто Ником, сидел за центральным столом перед компьютером с наушниками на голове. Уже в который раз он пытался пройти на вертолете «Команч» миссию «спасение» в одноименной игре. Миссия никак не давалась. Ника каждый раз на подходе к цели засекали и сбивали наемники колумбийских наркобаронов, от чего он злился и нервничал. Поэтому, когда распахнулась дверь и в помещение, стуча каблуками, уверенной походкой вошла потрясающей красоты и элегантности синеглазая блондинка, Ник облегченно вздохнул, вышел из игры, стащил с себя наушники, переключил звук на внешние динамики и в ожидании уставился на вошедшую.

— Марина не звонила? — спросила блондинка и небрежным движением стащила с головы парик, после чего вдруг оказалась брюнеткой и вообще сразу стала выглядеть проще.

Ник отрицательно покачал головой.

— Понятно, — вздохнула брюнетка и, устало плюхнувшись на пузатый, обитый темным велюром диван, запрокинула голову назад и сняла туфли на чудовищно высоких каблуках. — Интересных клиентов тоже не было?

В этот раз Ник покачал головой утвердительно.

— Ни одного звонка?

Ник пожал плечами. Это был самый неразговорчивый сыщик на свете. Словам он предпочитал жесты. Друзья его понимали, а до остальных ему дела не было.

— Понятно. Все по-прежнему. Жаль. Еще месяц такой жизни, и мы вылетим в трубу. Бедная Марина!

И Вера Грач, бывшая в недавнем прошлом офицером-десантником и командиром взвода, а ныне второй сыщик «Триумвирата» и его же долевой участник и акционер, закрыла глаза и расслабилась.

Ник некоторое время смотрел на нее с какой-то братской нежностью, потом вернул на голову наушники и отправился к боевому вертолету, чтобы вновь отыскать в непроходимых колумбийских джунглях замаскированные плантации марихуаны и сжечь их напалмом.

В офисе снова воцарилась тишина, если не считать легкого успокаивающего шума, который производился кондиционером и куллером компа. Вокруг продолжала бурлить жизнь. Здесь же словно остановилось время.

Время, может быть, и остановилось, но минут двадцать все же как-то прошли, после чего дверь распахнулась, и в офис буквально влетела теперь уже роскошная брюнетка в черном костюме и в больших солнцезащитных очках. Девушка прошла к Нику, сняла очки и положила их на крышку стола, через секунду рядом с очками оказался парик, а брюнетка стала кудрявой блондинкой со светло-зелеными глазами, слегка вздернутым носиком и изящно накрашенными губками. Блондинка капризно скривилась, шумно вздохнула, вся как-то передернулась и ногой придвинула под себя офисное кресло, после чего стала крутиться и кататься на нем по комнате, как это делают дети, когда им под руки попадает подобная штука, а рядом нет никого из взрослых.

Ник и Вера молча наблюдали за блондинкой. Они ни о чем ее не спрашивали, прекрасно зная, что в таком состоянии, в котором находилась сейчас Марина Азарова — основатель, руководитель, а также мозг и Душа «Триумвирата», лучше ее ни о чем не спрашивать, иначе можно нарваться на грубость. Пусть сбросит пары своим излюбленным методом.

И действительно, минут через пять Марина стала успокаиваться. Движения ее замедлились, а когда она пару раз чуть не перевернулась и не грохнулась, то и вовсе успокоилась, поймав на себе насмешливые взгляды компаньонов.

— И чего вы ржете? — спросила Марина, несколько смутившись, но с вызовом.

Ник хмыкнул.

— Разве мы ржем? — удивилась Вера.

— Конечно! — уверенно заявила Азарова. — В душе вы надо мной ржете. Я это вижу по вашим глазам.

— Вот уж неправда. Если уж смеяться, то в первую очередь я буду смеяться над собой.

— Что такое? — сразу оживилась Азарова, и ее мрачное лицо помрачнело еще больше.

Вера досадливо махнула рукой:

— Да ну!

— Понятно, — сказала Марина.

Азарова стремительно покинула кресло, так что оно откатилось от нее прочь, и прошла к правой от окна стене, на которой почему-то висела темно-зеленая школьная доска. На доске скотчем были прикреплены последний номер газеты «Ведомости Черноборска» и кусок старых обоев, на тыльной стороне которого темно-синим маркером было написано:




1. «Мир-Люксор».

2. «Хозяйственный».

3. «Центральный».

4. Технотрейд.

5. «Элита».

6. «Три дуба».

7. «У Полины».




Пять пунктов в этом списке уже были зачеркнуты красным маркером, который лежал на панели для мела. Марина со злостью зачеркнула оставшиеся два пункта: первый и пятый.

— Я правильно сделала? — спросила она Веру. Вера кивнула. Марина нервно прошлась по кабинету. Красный маркер крутился в ее левой руке между пальцами. Затем она остановилась, так чтобы быть в поле зрения Веры и Николая, и нервно вздохнула. — Что ж, тогда можно подводить итоги, господа акционеры. Ник, ты меня слышишь?

Ник кивнул, но, поймав на себе грозный и не обещающий ничего доброго взгляд Азаровой, снял с себя наушники, положил их рядом с клавиатурой и преданно уставился на шефа.

— Что мы имеем на данный момент? — провозгласила Азарова. Она снова подошла к доске и, используя маркер вместо указки, стала водить им по газете. — Налицо шесть происшествий, которые одно за другим буквально захлестнули наш город. Любому дураку понятно, что это не цепь случайностей и совпадений, а самый настоящий умысел. Казалось бы, мы обеспечены работой на полгода вперед, но, как ни странно, хотя странностей на свете не бывает, и все имеет логическое и наполненное здравым смыслом объяснение, получилось совсем наоборот. Ни один из потерпевших не захотел воспользоваться услугами нашего агентства, а ограничился только следственными действиями нашей доблестной милиции. Как это понимать?

— Может быть, — несмело предположила Вера Грач, виновато глядя на Марину, — милиция стала работать лучше?

Азарова в ответ только фыркнула. Несмотря на то, что она несколько лет проработала следователем в районном отделе внутренних дел, иллюзий о своей бывшей организации у нее не было.

— А что, — попыталась было настоять на своей точке зрения Вера, — все-таки у нас тариф не низкий. Вот они и не соглашаются.

— Кто они?

— Потерпевшие. К тому же после таких убытков. А милиция все делает бесплатно.

— В том-то и дело, что бесплатно, — с некоторой грустью заметила Марина, откидывая маркер в сторону. — И в нашем городе все хотят, чтобы все было бесплатно. Что ж, тогда пусть ждут, голубчики, результатов. Может, чего и дождутся. А мы? В данном случае, что все это означает непосредственно для нас? Какие из всего этого вытекают выводы?

Никто ей ничего не ответил. Марина ответила сама:

— Очень печальные выводы, дорогие господа и дорогие товарищи. Вот уже месяц мы сидим без работы, я имею в виду без крупной, хорошо оплачиваемой и интересной работы. И если так будет продолжаться, то нам придется для начала поменять офис, затем распродать часть оргтехники, — при этих словах Ник помрачнел, — затем машину, — Ник помрачнел еще больше, — а потом и вовсе закрыть нашу лавочку и идти на рынок просить милостыню. Подайте на пропитание бывшим частным детективам! Же не манж па сис жур! Жрать хотим! Что скажете?

И опять Азаровой никто ничего не ответил. Вера уставилась в пол и стала проталкивать ноги в туфли, Ник потянулся было за наушниками, но вместо «Команча» почему-то запустил карточный пасьянс «Косынку». Марина вернулась в кресло, оттолкнулась ногами от пола, проехала совсем немного, потом затормозила ногами, остановилась и больше уже не трогалась с места. Такого с ней почти никогда не бывало. Даже любимое занятие не приносило ей облегчения. Вера с удивлением смотрела на подругу. Ее всегда блестящие живые глаза внезапно потухли, в них застыло равнодушие. Такой Вера Марину еще ни разу не видела. И ей вдруг стало тошно. Неужели Азарова права, и их предприятие прекратит свое существование? Настроение у Веры Грач окончательно испортилось. Так плохо ей было только в тот день, когда она узнала, что ей придется подать в отставку и распрощаться с армией.

Николай пересмотрел всю колоду карт, но ни одна из них не ложилась на место. Никогда еще ему не попадался такой неудачный пасьянс. Увидев жирный красный крест, означающий, что он потерпел фиаско, Ник не выдержал и пробормотал:

— Красный крест без единого хода. Плохая примета.

Марина и Вера уставились на него. Обе были потрясены, потому что вот уже неделю не слышали от друга ни одного слова, и наконец дождались. Девушкам стало еще хуже, все буквально сникли. Где-то под потолком уныло зажужжала муха.

Такого подавленного настроения в частом сыскном агентстве «Триумвират» еще не было.

— А вообще-то я в приметы не верю, — минут через пять сказала Азарова и со злостью оттолкнулась от рола. Ее кресло прокатилось через весь офис. Это все чушь! Стоит ли обращать внимание на какую-то глупую компьютерную программу? Что скажешь, Верунчик? Ты веришь во всю эту чепуху с черными кошками, мытьем полов на ночь и прочее-прочее?

Вера на какое-то время задумалась, погрустнела, затем осторожно заметила:

— Все приметы, на которые мне доводилось обращать внимание, сбывались самым точным образом.

— Вот как? — прищурила глаза Марина. — Интересно, интересно. А ну расскажи!

— Чего рассказывать?

— Рассказывай, когда твои приметы сбывались.

— Так сразу и не припомнить.

— А ты постарайся.

Вера опять задумалась и еще больше погрустнела:

— Странное дело, у меня почему-то только плохие приметы сбывались. Хорошие никогда.

Марина сочувственно на нее посмотрела:

— Ты это серьезно?

— Вполне. Вот, например, когда я пошла на экзамен в Академию Генерального штаба, мне дорогу перешла рыжая кошка.

— Рыжая кошка? Но это же не страшно! Вот если бы черная.

— Не знаю, для кого как, а мне вредят рыжие кошки. Черные не вредят, я на них даже внимания не обращаю, а вот стоит только увидеть рыжую кошку, не кота, а именно кошку, обязательно произойдет какая-нибудь гадость. Ну, а уж если такая дрянь дорогу перейдет, пиши пропало.

— А что там было на экзамене? Ты провалилась? — Марина засомневалась. Она хорошо знала дотошность и старательность Веры и не могла поверить, чтобы та чего-то не выучила или не доделала.

— Все я знала! Неожиданно поменяли состав приемной комиссии, и во главе ее поставили генерала Крышкина, а это старый недруг моего отца. Он как мою фамилию в списках увидал, да еще узнал, чья я дочь, просто затрясся весь. Ну и, конечно же, экзамен я не сдала. Да еще Крышкин издал приказ, чтобы женщин близко не подпускали к Академии. Так что на следующий год мне даже рапорт запретили писать о поступлении. Вот и не верь после такого в черную, то есть, тьфу, рыжую кошку.

— Вот всегда так, — вздохнула Марина. — Если мужики чувствуют, что мы где-то можем их обставить, тут же перекрывают все каналы. Я этого в милиции натерпелась во как.

И девушки повздыхали, вспоминая свою нелегкую службу среди недалеких и вредных мужиков.

— А вообще-то так оно и есть, — вдруг сказала Азарова через какое-то время.

— Что? — удивилась Вера. Она задумалась о чем-то своем и успела подзабыть, о чем шла речь.

— Ну, приметы эти. Хорошие сбываются не всегда, а плохие наверняка. Так же, как и сны.

— Так, значит, ты в приметы все-таки веришь? — обрадовалась Вера. — И в сны тоже?

— И даже в гороскопы, — немного подумав, сказала Марина. — Каждый раз, когда читаю газеты, обязательно просматриваю, что там ожидает Близнецов на неделе. И ты знаешь, очень часто совпадает.

Услыхав такое, Вера обрадовалась:

— А я почему-то думала, что ты полная материалистка. И даже старалась не упоминать про эзотерику.

— Про что? — удивилась Марина.

— Эзотерика — это термин, определяющий оккультные науки в целом. Астрология, хиромантия, каббалистика, Таро.

— Господи! — удивилась Марина. — Да где ты таких слов нахваталась?

— Да так, — уклончиво ответила Вера, — попалась под руку пара книжек. Вот и прочитала.

— И что там написано?

— Всякое.

— И ты во все это веришь?

— Ну да. Как не верить! Мне в двадцать лет одна бабка по руке гадала, так все и сбылось.

— А что она тебе нагадала? — Марина от любопытства даже заерзала в кресле. — Расскажи. Давай, колись, подруга.

— Да ничего тайного там не было. Она сказала тогда, что я буду служить в армии, что выйду замуж за офицера и потеряю его на войне, хотя тогда про войну с трудом верилось, затем меня несправедливо уволят, и я найду новое счастье и пронесу его через всю жизнь.

— Первая часть предсказания довольно точная, — задумчиво заметила Марина. — Зато дальше все как-то туманно. Что это за новое счастье? Счастье бывает разное.

— А ты как хочешь? Чтобы тебе всю жизнь по полочкам разложили? Так не бывает. Когда гадают, всегда что-то говорят точно, а что-то приблизительно. А чаще всего все приблизительно.

— Так неинтересно! Надо чтобы все было подробно, в деталях.

— Так умеют только астрологи высшего класса и за большие деньги, а еще экстрасенсы и ясновидящие.

Марина широко раскрыла глаза:

— Неужели такое бывает? Вера, и ты таких видела?

— Откуда? Где я могла такое увидеть? В армии? Там, кроме кукушки, гадать не на чем, да и то если часть рядом с лесом расположена. А если нет, то остается ромашка. Хотя нет, что я говорю, был у нас во втором полку один майор. В глаза тебе посмотрит и все расскажет, что было и что будет. И никогда не ошибался. Только я к нему боялась ходить. Уж больно точно все предсказывал. К тому же…

— Что к тому же?

— С женщин он за гадание брал натурой, а сам такой страшный, кривоногий, маленький и ушастый. Но многие девчонки у нас к нему бегали, да еще и не раз. А мне это как-то… — Вера брезгливо скривила губы.

Марина рассмеялась, а потом вздохнула:

— Да, хотела бы я увидеть такого астролога или экстрасенса, который бы мне все подробно рассказал, только чтобы плату деньгами взял, а не натурой.

Николай вздохнул, встал со своего места и подошел к доске, сорвал с нее «Ведомости Черноборска», подошел к Марине и протянул ей газету.

— Что это? — Азарова взяла газету и недоуменно стала ее разглядывать. — Зачем ты мне это суешь?

Ник опять вздохнул, забрал у Марины газету, перелистал ее до последней страницы и вернул обратно, после чего сел на свое место.

— Так, посмотрим, что тут пишут! — Марина стала изучать последнюю страницу «Ведомостей», которая была полностью занята рекламными объявлениями. — Мама дорогая! Чего тут только нет. Пиявки! Быстро и действенно. Фу, какая гадость! Железные двери. Строительные и ремонтные работы, качественно и надежно. Это нам еще рано. Компьютеры в кредит. Уже есть. Опоздали, голубчики. Итальянская мебель. Я предпочитаю испанскую. Стоматология. Калачом не заманишь. Салон парфюм. Без вас обойдемся. Юрий Дай — астролог, экстрасенс высшего класса, белая магия. Колдуна нам только не хватает! Курсы парикмахеров. Постой, постой! Астролог-экстрасенс. Да еще и высшего класса. Да ведь это то, что нам надо. Ник, ты молодчина. Верунчик, может, обратимся к нему? Интересно, сколько он стоит? Тысячу? Или больше. Думаю, мы сможем позволить себе парочку-другую консультаций. В будущее свое поглядим. Может быть, ничего путного из этого не выйдет, но хотя бы развлечемся. А нам в нашей ситуации это не помешает. Как вы на это смотрите, мальчики и девочки?

Марина подкатилась к столу, за которым сидел Ник, и сняла с телефонного аппарата трубку, глядя в газету, набрала номер. Вера и Ник смотрели на нее с интересом. Они тоже были не прочь развлечься. Однако их ожидание не оправдалось. Через минуту Марина положила трубку и с какой-то детской обидой в голосе объявила:

— Никого нет дома. Даже автоответчик молчит. А еще астролог высшего класса.

Легкий вздох разочарования разнесся по офису «Триумвирата». Всем опять стало скучно. Марина продолжала шуршать газетой, просматривая страницу за страницей.

— В конце концов, в нашем городе ведь не один астролог! — воскликнула она. — Ник, может быть, ты посмотришь?

Ник радостно застучал по клавишам. Словно рассерженный кузнечик, затрещал модем. Ник вошел во всемирную сеть. Через пару минут на его лице появилась улыбка, а еще через минуту из принтера с тихим вздохом вылез листок.

— Ага, — Азарова взяла листок и стала его изучать. — Да у нас астрологов тьма-тьмущая! Откуда они только взялись? А ну-ка.

Марина снова стала набирать по телефону какой-то номер, затем другой, и улыбка постепенно стала сходить с ее лица.

— Все телефоны молчат, — недовольно бормотала Марина. — Ни одного астролога нет на месте. Куда это они все подевались? Может, у них какой-нибудь астрологический симпозиум?

— А может, они все отдыхают? — сделала предположение Вера. — А что? Погода отличная, солнце светит, вода в Волге теплая, самый сезон для отдыха. Это мы тут маемся на жаре да ждем, сами не знаем чего.

Марина внимательно посмотрела на Веру и задумалась.

— А знаешь, ты, наверно, права, что-то мы слишком зациклились на работе. Может, и нам отдохнуть? Что мы, не люди? Закиснем здесь окончательно. Ник, что ты на это скажешь?

Ник широко улыбнулся, показывая, что он одобряет идею шефа всеми фибрами души.

— Решено! — объявила Азарова. — Я как начальник всем приказываю отдыхать. Административный отпуск с выходным пособием за счет фирмы. Давайте арендуем катер и махнем на острова. Возьмем с собой палатки, маринованное мясо, побалуемся шашлычком, выпьем настоящего грузинского вина. Я тут за углом видала, продается неподдельное «Киндзмараули». Кто за? — Все трое подняли руки. — Кто против? Кто воздержался? Принято!

И тройка отважных сыщиков отправилась к выходу.

Они были уже у самой двери, и Марина даже успела взяться за ручку, как вдруг пронзительно и даже требовательно зазвонил телефон.

Сыщики разом вздрогнули и все вместе повернулись на сто восемьдесят градусов, уставившись на аппарат.

— Вот и дождались, — тихо сказала Марина. — Чует мое сердце, что отдохнуть нам не придется.

— Может, просто ошиблись номером? — с надеждой в голосе спросила Вера. Она уже успела настроиться на поездку на острова.

Ник промолчал, и по его лицу трудно было догадаться, что он думает насчет всего этого.

Телефон продолжал надрываться.

— А ведь можно и не подходить к нему, — все тем же сдавленным голосом произнесла Азарова. — Официально мы уже в отпуске. Я своих слов на ветер бросать не привыкла. В конце концов, надо себя уважать.

— А вдруг это что-нибудь грандиозное? — не согласилась Вера Грач. — Не возьмем трубку сейчас и будем жалеть об этом всю жизнь.

— Ник, что ты об этом думаешь? — чуть ли не жалобно спросила Марина.

Ник ничего не ответил. Он просто подошел к телефону, поднял трубку и протянул ее шефу.

— Алло? — не совсем уверенным голосом спросила Марина, затем уже более твердо прибавила: — Да, это «Триумвират». Кто у телефона? Азарова. — Тут ее лицо внезапно просветлело. — Русланчик, ты?

Ник и Вера радостно переглянулись. Руслан Гюнтер, следователь райотдела и бывший сослуживец Марины, не раз подкидывал им дела, на которые у милиции не было никаких шансов, потому что на них требовались время и средства, которых у сотрудников не было, а потерпевшие вполне могли себе позволить оплатить услуги частных сыщиков. За свои услуги Гюнтер брал с агентства комиссионные пять процентов. Так что этот звонок, скорее всего, обещал новенькое дельце.

Так оно и случилось.

— Как дела? — продолжала телефонный обмен любезностями Азарова, она нажала кнопку внешнего выхода, так что весь разговор был слышен Вере и Николаю. — Идут полным ходом.

— Рад за тебя, — радостно ответил Руслан. — И много у тебя дел, если не секрет?

— Много дел? По горло. Едва успеваем со всеми управиться. Мне это даже напоминает то время, когда я работала вместе с тобой. Тот же завал.

— Даже не знаю, сочувствовать тебе или радоваться за тебя.

— Это как хочешь.

— Значит, об отдыхе вы явно не помышляете?

— Какой там отдых, Руслан! Времени даже на сон не хватает.

— Жаль, жаль, — Руслан вздохнул.

— Что такое?

— Жаль, что вы так заняты.

— С чего это ты такой жалостливый?

— Да вот хотел тебе дельце подкинуть, а у тебя, как оказалось, дел выше крыши. Ну ладно, тогда я скажу, что ты на данный момент занята.

Марина встревожилась не на шутку. Похоже, она переборщила с восхвалением своих дел. Надо было срочно менять тактику.

— Погоди! Погоди! А что за дело, Гюнтер? Оно хоть интересное или так, очередная муть?

— Да как тебе сказать? Все так запутанно, непонятно и на первый взгляд даже фантастично.

Глаза Марины сразу же загорелись тем блеском, который означал, что она крайне заинтересована. Но голос ее оставался прежним, чуть равнодушным и слегка любезным.

— Фантастично, говоришь? И в чем же это выражается?

— Рассказывать долго. Сейчас к тебе подъедет одна гражданочка и все опишет подробно. Ты точно не занята?

— Во всяком случае, фантастических дел у меня на данный момент нет. Так что давай, посылай свою гражданку. Я ее выслушаю. Кстати, она платежеспособна?

Гюнтер даже обиделся:

— Ты что, Азарова? Разве я тебе хоть раз пустышку подкладывал? Разве же я себе враг?

— Да нет, Русланчик, ты меня ни разу не подводил. Прости за глупый вопрос. Это у меня рефлекс сработал.

— Какой рефлекс?

— Рефлекс жадности.

— Это хороший рефлекс. Гражданка набита бабками, как чемодан банкира. Так что бери с нее по максимуму. Кстати, ее зовут Виктория Рогачева. Все, пока!

Послышались короткие гудки, после чего Марина положила трубку. На лице у Азаровой было ликование.

— Ну что? — глянула она на компаньонов. — Кто из вас расстроен, что отдых срывается?

— Не я, — ответила Вера.

Ник ничего не сказал, с довольным видом он бросил ключи от машины в карман и вразвалочку направился к компьютеру.




СЕКРЕТАРША


Посетительницу ждали ровно полчаса, после чего дверь открылась и в офис неуверенной походкой вошла невысокая круглолицая молодая женщина лет двадцати пяти, изысканно и дорого одетая.

— Здравствуйте, — дрожащим и несколько писклявым голосом пролепетала женщина, оглядываясь по сторонам. — Я туда попала? Это агентство «Триумвират»? Мне нужна Азарова.

— Азарова — это я! — уверенно объявила Марина, внимательно глядя на посетительницу. — А вы Виктория, да? Виктория Рогачева?

— Да, это я, — чуть ли не простонала госпожа Рогачева. — Можно просто Вика.

— Хорошо, Вика, — согласилась Марина, — пройдите сюда, садитесь вот за этот столик и расскажите мне, что заставило вас обратиться ко мне за помощью. У вас проблема?

— У меня, — губы Вики сразу же задрожали, а глаза увлажнились и заблестели, она поспешила достать из рыжей сумочки батистовый платочек и утерла им глаза и нос, — у меня несчастье. Можно даже сказать горе.

— Я вас внимательно слушаю. — Марина села напротив Вики Рогачевой и стала смотреть на нее с хорошо разыгранным сочувствием.

— Я просто не знаю, с чего начать.

— Это вполне понятно. Вы сильно взволнованы и не можете сосредоточиться на предмете, который вызывает у вас негативные переживания. Явление достаточно распространенное в моей практике. Начните с самого простого. Представьтесь, пожалуйста, и очень коротко, буквально в двух словах расскажите о себе, а потом мы поговорим о деле. Это поможет вам отвлечься от самой проблемы и посмотреть на нее как бы со стороны. Вы меня понимаете?

— Хорошо, хорошо. Я попробую. Вы слушаете?

— Очень внимательно.

— А это кто? — Вика осторожно кивнула в сторону Веры и Ника, которые не сводили с нее глаз.

— Это мои коллеги, — объяснила Марина. — Они сотрудники агентства. Если понадобится, они тоже будут заниматься вашим делом вместе со мной. Вас устраивает мое объяснение?

— Вполне.

— Тогда давайте продолжим. Итак?

— Видите ли, в чем дело, — запричитала Вика, теребя в руках платочек, — меня зовут Виктория. Впрочем, это вы уже знаете. Виктория Рогачева. Я не замужем, пока. Закончила филологический факультет Волжского университета с красным дипломом два года назад, после чего целый год работала в школе учителем русского языка и литературы. Вы меня слушаете?

— Да, да, конечно! Продолжайте.

— Мне, конечно, работа в школе нравилась, — молодая женщина сделала небольшую паузу, словно вникая в смысл собственных слов, — но понимаете ли, в чем дело, зарплата очень низкая. Очень. И потом нервы, нагрузка. Но главное все же зарплата. В общем, я ушла из школы.

— Как я вас понимаю, — покачала головой Марина. — Я бы тоже там не осталась за такие деньги.

— Правда? — обрадовалась Вика. — Ой, как хорошо, что вы меня понимаете! А вот, например, мой папа меня не одобрил. Он был против.

— Такое тоже часто бывает. Проблема отцов и детей. Конфликт поколений. А почему он был против? Каковы были его аргументы?

— Он считал, что работа в школе — это почетно и престижно, а работать секретаршей, по его мнению, безнравственно, тем более в наше время.

— Видимо, ваш отец, человек старых взглядов.

— Да. Он у меня был директором школы. Давно. Я еще была ребенком.

— Очень интересно. А кто ваша мама? Тоже учительница?

— Мама? Нет. Она инженер-технолог на Химпроме. Заведует кадрами.

— Понятно. А она тоже была против?

— Нет. Наоборот. Только папа был против.

— И вы, Вика, все же ушли.

— Да, я его не послушалась. У нас был настоящий конфликт. И мы очень долго не могли помириться. Целый год. Даже не виделись все это время.

— Это ужасно. А где же вы жили? Ведь, если не ошибаюсь, собственной семьи у вас нет?

— Да, вы правы. Я снимала квартиру.

— Это значит, что вам удалось сразу же найти работу?

— Да. С этим проблем не было. Я устроилась секретарем-референтом к частному предпринимателю. Ему была нужна очень грамотная и аккуратная секретарша. Вы же знаете, какая редкость в наше время по-настоящему грамотные люди, а главное, аккуратные.

— Я подозреваю.

— Это доказанный статистикой факт! И Юрий Иванович сразу же назначил мне довольно высокий оклад.

— Ага, а Юрий Иванович — это, я так полагаю, ваш босс?

— Да, это он, — всхлипнула Вика и снова промокнула платочком глаза. — Юра, то есть Юрий Иванович, мне сразу же понравился. И моей маме он тоже понравился. Кстати, это она с ним познакомилась. Или Юра с ней. Не помню точно. Где-то в магазине. Но, в общем, он ей предложил устроить меня к себе. Это удивительный человек! Я ему понравилась. Мы как-то сразу договорились. Мне хватило и на квартиру, чтобы снять, и на вполне сносное житье. А в последнее время я даже помогала родителям. Папа, правда, не хотел сначала брать деньги, но потом взял, и ему понравилось.

— Значит, в средствах вы не нуждаетесь? — удовлетворенно заметила Азарова.

— Нет. Пока нет. Но если…

— А где вы живете?

— На улице Ивана Франко.

— Адрес? — Марина открыла лежащий на столике блокнот, вынула из него остро отточенный карандаш и приготовилась писать.

— А это важно?

— В нашем деле важным может стать все.

— Дом сорок семь, квартира двадцать восемь. Мне ее сдает отец подруги.

— Подруги? Что за подруга? Впрочем, про подругу потом. И то если понадобится. Теперь, пожалуйста, адрес ваших родителей.

— А это зачем?

— На всякий случай. Вы лучше не теряйте времени зря и диктуйте.

— Петрозаводская улица, дом восемь, квартира три.

— Теперь телефон.

Вика продиктовала номер телефона.

— Очень хорошо. Давайте теперь перейдем непосредственно к вашему делу. Соберитесь и постарайтесь рассказать все по порядку и по существу. Итак, что у вас произошло?

— Что произошло? — переспросила Вика и вдруг расплакалась. — Это ужасно! Ужасно! Я просто не в силах…

Молодая женщина буквально затряслась от рыданий. Марина сразу же поспешила дать команду:

— Прием отвлечения не сработал. Ник, воды! А лучше коньяка! С лимончиком! Вика, вы не против? Вы пьете коньяк?

— Я сейчас готова на все, лишь бы, лишь бы!.. — Она снова не договорила и зарыдала еще громче.

Через пять секунд Ник уже поставил перед Мариной и Викой поднос, на котором стояла маленькая пузатая бутылка дорогого коньяка и малюсенькая рюмка, а также блюдце с лимонными колечками.

— Давай, выпей, и тебе сразу же станет легче.

Марина буквально силой заставила Вику выпить коньяк, девушка опрокинула рюмку и закашлялась. От слез и удушливого кашля она сразу же потеряла всю свою привлекательность, стала проще и понятней.

— Он пропал! — пропищала Вика, когда вновь обрела способность говорить. — Он пропал! Вот уже третий день, как его нет.

И Вика Рогачева обвела присутствующих таким жалобным взглядом, который мог бы разжалобить кого угодно. Сыщики «Триумвирата» переглянулись.

— Кто пропал? — осторожно спросила Марина.

— Юра! То есть Юрий Иванович.

— Ваш босс?

— Да.

Сыщики переглянулись снова. В этот раз все трое явно были разочарованы. На первый взгляд было видно, что Вика натура несколько истерического склада и явно преувеличивала проблему. В сущности, каждой секретарше кажется, что мир переворачивается с ног на голову, когда шеф, не предупредив, исчезает неведомо куда. Особенно скучающим стало лицо у Марины. Она тяжело вздохнула, закрыла блокнот, положила карандаш и взяла Вику за руку.

— И как вы думаете, куда он пропал? — спросила она.

— Я не знаю-ю-ю-у! — Вика вновь завыла в платочек. — Если бы я знала, разве бы я обратилась в милицию, пришла бы сюда?

— Логично, — согласилась Марина и снова открыла блокнот. — А у вашего Юры, то есть Юрия Ивановича, есть семья? Жена, дети, наконец, родители?

— Нет, у него никого нет. Он приезжий. И не женат к тому же.

— Вы в этом уверены?

— Да я это точно знаю.

— А где он живет?

— Он снимает квартиру. У него очень хорошая квартира. Юра получает большие деньги и может себе это позволить. Что вы так на меня смотрите? Хотите спросить, звонила ли я ему домой? Конечно, звонила. И не только звонила. Я даже ездила к нему. И вот тут-то и начинается весь кошмар.

При слове «кошмар» Вера и Ник заметили, как Марина сразу вся как-то напряглась и стала похожа на охотничью собаку, которая почуяла добычу.

— О чем это вы?

— Дело в том, что его нет дома.

— Может быть, поехал с друзьями отдохнуть? За Волгу, например, или на острова. Сейчас все отдыхают. При такой жаре это вполне естественно.

— Его совсем нет дома! — чуть ли не закричала Вика. — Там живут другие люди. И они утверждают, что никакого Юрия Ивановича знать не знают.

— Так, так, так, — Азарова задумчиво постучала по блокноту карандашом. — А вот это уже действительно нечто неординарное. Давайте с этого места как можно подробнее.

— Хорошо. Я постараюсь. Значит, когда его не было первый день, я не особо волновалась, хотя Юрий Иванович и не звонил. Такое иногда бывало. Однако уже к вечеру мне стало как-то не по себе. Телефон весь день надрывался, желающих попасть к нему на сеанс огромное количество, к тому же мне пришлось отправлять обратно тех, кто был записан на этот день, и перебрасывать их на другое время. Впрочем, и такое случалось не раз, сами понимаете, он ведь сам себе хозяин. Но на второй день, когда все повторилось, а от Юры не было никаких сигналов, я начала волноваться. Я продолжала звонить ему на мобильный телефон, но он его, видимо, отключил, и я не могла найти его. Домашний телефон тоже молчал.

— Да, загадочная история.

— И вот вчера, после того, как в обед я съездила к нему домой и мне открыли дверь совершенно незнакомые люди и заявили, что никакой Юрий Иванович здесь не проживает и никогда не проживал, я решила обратиться в милицию. Но там к моему заявлению отнеслись очень скептически.

— Да уж, — сочувственно заметила Марина, — их расшевелить нелегко.

— Очень равнодушные и недобрые люди, — всхлипнула Вика. — Сначала со мной никто не хотел разговаривать; каждый, к кому я обращалась, отсылал меня в другой кабинет, а там тоже отмахивались от меня, как от назойливой мухи. Мы, говорят, чепешниками не занимаемся. Хм, чепешники! Это они так называют частных предпринимателей. Слово-то какое нехорошее. Что же мы, не люди, что ли? Ладно, попался один внимательный господин.

— Это вы о Руслане?

— Да. Господин Гюнтер очень внимательный человек, хоть и милиционер. Он сразу же сказал мне, что органы мне вряд ли помогут. Оказывается, милиция занимается людьми только после того, как их убьют. А пропажа взрослого богатого господина — это не повод, чтобы тратить бюджетные деньги на его поиски. Но Гюнтер мне посоветовал обратиться в частное сыскное агентство и дал ваши координаты.

— Прекрасно. Давайте вернемся к тому моменту, когда вы пришли к своему боссу на квартиру. Значит, там были незнакомые люди?

— Да. И они сказали мне, что живут в квартире уже полтора года и никому и никогда ее не сдавали.

— Адрес.

— Проспект Максима Горького, дом шестнадцать, квартира сорок восемь.

— Ник, проверь, кто там проживает. А вы до этого были у своего босса в гостях? Он вас к себе приглашал?

— Вообще-то, — Вика как-то сразу не нашлась, что ответить и несколько секунд мялась, — вообще-то я у него не была ни разу. Как-то не приходилось, знаете ли. В офисе, после рабочего дня, в казино или ресторане мы проводили время вместе… а дома я у него ни разу не была.

— Понятно. А вас это не удивляло?

— Вы знаете, нет. Я об этом даже не задумывалась до прошлой недели.

— Ник, что ты там нашел?

Ник ничего не сказал, зато Вера, которую он за секунду до этого поманил к себе пальцем, ответила вместо него:

— По адресу проспект Максима Горького, шестнадцать, сорок восемь, прописан Голованов И.П.

— Это фамилия вашего босса? — спросила Вику Азарова.

— Нет.

— А у Юрия Ивановича фамилия?

— Арсентьев.

— Вот видите, Вика, — Марина громко вздохнула, — с квартирой вопрос оказался вполне объясним. У вас был просто не тот адрес.

— Как же так? — растерялась молодая женщина. — Это что же, выходит, он меня обманывал?

Марина пожала плечами:

— Может быть, это просто ошибка?

— Нет, это не ошибка. Этот адрес у нас проходит по всем документам. Уж мне-то это хорошо известно!

— А раньше вы ему домой звонили? Я имею в виду на домашний телефон.

— Я всегда звонила на мобильный. Он с ним не расставался. Когда же я не смогла дозвониться, пришлось поднимать документы, чтобы найти домашний телефон. Только он тоже не отвечал. Я даже позвонила на телефонную станцию, и выяснилось, что телефон отключен за неуплату. Мне это показалось странным. Чтобы Юра за что-то не заплатил. Это на него не похоже. Вот тогда-то я поехала к нему домой и увидела этих людей.

Вика снова стала всхлипывать.

— Успокойтесь, — поспешила отвлечь ее Азарова. — Давайте продолжим. Ведь человек все-таки пропал. Вы же хотите его найти?

— Да, да, конечно!

— Тогда ответьте мне еще на один вопрос.

— Да, пожалуйста.

— Только, вы уж извините, он будет не совсем деликатный. Но это нужно для дела. Понимаете?

— Да, я понимаю, — Вика всхлипнула.

— Вы готовы отвечать?

— Да.

— Какие отношения помимо служебных связывали вас с вашим боссом?

Услышав вопрос, Вика широко раскрыла глаза и уставилась на Азарову.

— Вы? Вы? — задохнувшись, залепетала она. Марина поспешила протянуть ей стакан с водой. Коньяк предлагать она больше не рискнула. — Вы подозреваете меня?

— Ваше дело, как вы будете отвечать на этот вопрос, — спокойно ответила Марина. — Но только, если вы не будете с нами достаточно откровенны, то это может сказаться на результатах расследования, и если вы заинтересованы в том, чтобы мы выполнили свою работу, будьте с нами откровенны. А конфиденциальность мы со своей стороны гарантируем. Вам все понятно? Иначе мы будем вынуждены отказать вам в наших услугах.

— Мне все понятно, — и Вика сглотнула ком, мешавший ей говорить. — Хорошо, я буду с вами откровенна до конца. Да, мы с Юрой любовники.

— Еще один неделикатный вопрос. Вы уж простите. Но это тоже важно. Кроме вас, у Юрия Ивановича были другие женщины?

Вика опять широко открыла глаза и посмотрела на Азарову с нескрываемым укором:

— Как вам не стыдно!

— Представьте себе, не стыдно! — отрезала Марина. — Так да или нет?

Прямота и резкость Азаровой подействовали на Рогачеву отрезвляюще.

— Большинство его клиенток были женщины, — задумчиво и с какой-то плохо скрываемой грустью сказала Вера. — Но с клиентами Юра никогда. Это было его святое правило. И когда полгода назад мы стали активно… ну вы понимаете, он уверял меня, что я — его единственная и неповторимая.

— Ваши отношения влияли на ваш оклад? Еще раз простите за неделикатность.

— Нет, — Вика гордо подняла голову. — К моему окладу и прочим премиальным это никоим образом не относилось. Юрий Иванович зарабатывал очень большие деньги и платил своим работникам соответствующую зарплату.

— Ага, вот мы и перешли к главному, — Марина перевернула исписанный листок блокнота. — И много у него еще сотрудников, кроме вас?

— Я одна, — гордо ответила Вика.

— Вот как? Очень хорошо. А чем занимается господин Арсентьев Юрий Иванович?

— Он астролог.

— Астролог? — Марина уронила карандаш и уставилась на Вику, так и не сумев в этот раз скрыть свое недоумение.

— Да, астролог. Почему это вас удивляет? Он астролог, экстрасенс, ясновидящий и гадатель. К тому же один из лучших в России. Да что там, Россия! Он один из лучших в мире, я уверена. Его прогнозы сбываются всегда. На сто процентов. Это же Юрий Дай!

— Как вы сказали?

— Юрий Дай! Дай — это его эзотерическое имя.

— Какое имя?

— Эзотерическое.

— Я вас не совсем понимаю. Потрудитесь объяснить. Это что же, прозвище, что ли? Кличка?

— Вовсе не кличка. Он же не собака. Это скорее псевдоним, — обиженно стала объяснять Вика. — Все маги и колдуны, астрологи и гадатели действуют не под своими именами. Юрий Лонго, Авессаллом Подводный, Хет Монстр, Дагазис, Юрий Дай. Это все эзотерические имена, наполненные глубоким философским и магическим смыслом. Эта традиция, брать себе второе имя, сложилась еще в древности. Все-таки оккультные занятия — это божественный промысел. И чтобы не отвечать за подобные дела в том, другом мире, оккультисты здесь, на земле, работают инкогнито.

— Забавно, — усмехнулась Азарова. — А я думала, что только преступники пользуются чужими именами, чтобы скрыть свои темные дела.

— Как можно проводить такие аналогии! — возмутилась Вика. — Преступники и эзотерики! Разве можно ставить эти понятия на одну доску?

— Еще как можно, — усмехнулась Азарова, подбирая со стола карандаш. — Сейчас столько этих самых, как вы говорите, эзотериков находятся во всероссийском розыске. Прокуратурой возбуждены десятки уголовных дел по сто пятьдесят девятой статье о мошенничестве.

— Это не тот случай! — чуть ли не крикнула Вика. — Юрий Иванович не мошенник! У него талант от бога! Он ни одного рубля не получил незаслуженно.

Марина слегка покраснела, что показывало ее крайнее возбуждение. Она налила себе коньяку и залпом выпила.

— Конечно, конечно. Успокойтесь. Никаких обвинений я вам не предъявляю. Здесь не прокуратура и не отделение милиции. Однако, поймите, дорогая Вика, что мы должны допустить все, что угодно. Пропал человек. Почему? Какие причины послужили этому? Где он? Удрал, потому что боится возмездия недоброжелателей? Похищен конкурентами? А может быть, он просто отдыхает у себя в квартире, а вы не знаете его настоящего адреса?

— Да, не знаю! И я готова заплатить вам любые деньги, если вы скажете мне, где он.

— Кстати, как у него обстоит дело с этим? — Марина указала на пустую рюмочку.

— Юра пьет очень умеренно.

— Хорошо, тогда наш гонорар тысяча долларов в неделю, — поспешила сообщить Азарова. — Вас устраивает эта сумма?

— Вполне. Ради Юры я не пожалею ничего.

— Половина суммы выплачивается на месте в качестве аванса.

— Да, разумеется, — Вика полезла в сумочку.

— Прекрасно. Тогда давайте подпишем договор, и можете считать, что мы в полном вашем распоряжении.

Через пару секунд лазерный принтер выдал четыре экземпляра типового договора о выполнении розыскных услуг, они были подписаны гражданкой Викторией Рогачевой, как заказчицей — с одной стороны, и Мариной Азаровой как директором и исполнителем — с другой.

— А теперь, — объявила Марина, — давайте проедем к вам в офис или что там у вас, у астрологов?

— У нас не просто салон, — с гордостью пояснила Вика, — официально это называется астрологическая лаборатория «Магия чудес». Юра не только астролог, он еще и ученый, исследователь. У него десятки статей, даже в зарубежных специализированных журналах, и скоро должна была быть готова книга.

Вика всхлипнула, но Марина положила ей руку на плечо.

— Почему должна была быть? — сказала она. — Будет. Обязательно будет. Я уверена в этом. Мы обязательно его найдем. Для начала нам нужно осмотреть место, где работал Юрий Иванович. Оно может многое объяснить. Вы не против?

— Конечно, нет!

— Тогда по коням! — скомандовала Азарова.

Через десять минут сыщики агентства «Триумвират» и госпожа Рогачева уже ехали в белой «десятке», держа направление к улице академика Королева, на которой находилась астрологическая лаборатория.

Совсем недавно у Азаровой, Веры и Ника был самый настоящий «шестисотый» «Мерседес», подаренный им Казбеком, крупным криминальным авторитетом Черноборска, который благодаря случаю, и в большей мере действиям Азаровой и ее команды стал вором в законе и получил в надел весь город. Однако заниматься тайным сыском на «мерсе» оказалось очень затруднительно, поэтому было принято решение поменять его обратно на «Жигули», только в этот раз взяли десятую модель, а полученные при обмене деньги использовать на расширение дела.

Пока они ехали, Марина изучала записи в блокноте и молча обдумывала все, что ей поведала Вика. Ник следил за дорогой, Вика что-то высматривала в своей сумочке, Вера, сидевшая на переднем сиденье рядом с Ником, крутила ручку радио, пытаясь найти подходящую волну. Наконец ей попалась группа «Любэ» с песней «Комбат», и она откинулась на спинку и закрыла глаза. Голос Расторгуева ее успокаивал. Затем песня закончилась, и раздался торопливый голос ведущего:

— Внимание, говорит радио «Волжская волна», вы слушаете новости. Репортаж с места событий. Только что в Черноборске произошло очередное чрезвычайное происшествие. Огромный грузовик с цистерной, полной горючего материала, врезался в строящееся здание банка «Поволжский». Водителю чудом удалось выскочить из потерявшей управление машины. Остановить или повернуть ее он, к сожалению, не смог. Взрыв чудовищной силы практически уничтожил строение. Теперь здание банка объято пламенем, а все мы задаемся вопросом, что это, несчастный случай или террористический акт? Также мы спрашиваем себя, что же такое творится в нашем городе и когда все это закончится?

— Ты слышала? — обратилась к подруге крайне озабоченная Вера.

— Что? Ах, да! Действительно. Ужасно.

— И что ты об этом думаешь?

— Как ни странно, но почему-то террористы никогда не совершают свои акты в банках, — задумчиво сказала Азарова. — Стадионы, рынки, государственные и правительственные учреждения. На банк скорее может наехать другой банк, конкурирующая фирма. Или преступный мир. Но бандиты смертников не используют. К тому же водитель, как ты слышала, успел покинуть машину. Так что это не теракт.

— Тогда несчастный случай?

— Я бы придерживалась этой точки зрения, если бы…

— Если бы что?

— Если бы не наш список. Если не ошибаюсь, он только что пополнился на один пункт. Восемь катастроф, восемь чепэ, восемь несчастных случаев. Ты по-прежнему будешь утверждать, что все это цепь случайностей и совпадений?

— Да, действительно, слишком уж все это подозрительно.

— Весь город нервничает. Власти бессильны, — не отрываясь от блокнота, продолжала Марина, — никто ничего не понимает. А что об этом говорят астрологи? Вика, я к вам обращаюсь.

Рогачева, которая думала о чем-то своем, не сразу услышала вопрос.

— А? Что вы говорите?

— Только что передали по радио…

— Да, это ужасно, — согласилась Вика, но было видно, что история с банком ее мало трогает.

— И что обо всем этом говорит астрология? — Марина не отставала от Вики. — Вы, наверно, тоже кое в чем разбираетесь? Все-таки помощник астролога. Почему это все происходит? Пожары, разрушения, взрывы и тому подобное?

— Ну, это ясно даже дилетанту, — с умным видом ответила Вика. — Марс сейчас проходит по Рыбам через Уран, все это в жесткой оппозиции к Сатурну, через который, в свою очередь, проходит Солнце, оба этих стеллиума бьются жесткими квадратами Плутона.

— Чего? — Марина посмотрела на Веру. — Ты чего-нибудь поняла?

Вера покачала головой.

— В общем, эта терминология знакома специалистам, — сказала Вика. — Говоря бытовым языком, в небе сейчас крайне неблагоприятное положение планет по отношению к Земле. Кстати, Юра уже давно предсказал, что конец июля и первая половина августа этого года будут критическими для человечества, а Черноборск станет центром катаклизмов и потрясений. А его предсказания всегда сбываются. Уж в этом я убедилась, как никто другой.

— Очень интересно, — покачала головой Марина. — Вы нас пугаете. Просто не верится, что такое возможно.

— Я же говорила, что Юрий удивительный человек. Его предсказания очень точные и подробные. Вот, например, недавно он предупреждал директора какого-то кинотеатра, чтобы он опасался огня. Однако он не согласился оплатить отвод, и что бы вы думали?

— Что? — хором спросили Марина и Вера.

— Кинотеатр сгорел. Хорошо еще, что пожар произошел на утреннем сеансе и никто не пострадал. Но ведь здание сгорело дотла.

Глаза Марины прищурились.

— Вы имеете в виду «Мир Люксор»?

— Да, кажется, так он назывался, — согласилась секретарша астролога. — Только я там никогда не была.

Несколько секунд Азарова о чем-то размышляла, затем спросила:

— А директор ресторана «Центральный» случайно не обращался к Юрию Ивановичу?

— Директор ресторана не обращался, — ответила Вика.

— Надо же, — хмыкнула Марина. — Вы уверены?

— Конечно, уверена. Все клиенты проходят через меня. И директор ресторана господин Иволгин в моих списках не значится.

— Ну не значится, так не значится, — вздохнула Марина и опять открыла свой блокнот.

— Директор не значится, — снова сказала Вика, и в голосе у нее появилось торжество, — а вот его супруга Артемида Андреевна месяц назад была на консультации Юрия Ивановича и еще раз приходила две недели назад.

Марина аж подпрыгнула на месте.

— Жена Иволгина была у астролога две недели назад?

— Ну да. И он ее предупреждал, что в бизнесе ее мужа случится крупная авария, которая выльется в большие материальные потери. Но Артемида Андреевна не очень поверила. А зря. Через неделю в «Центральном» рухнула крыша. Пробило два этажа и дошло до подвала. Хорошо, что это произошло ночью и опять никто не пострадал.

— Надо же! — Марина схватила Вику за руку. — А кто еще из интересных людей был среди клиентов Юрия Дая?

— Право, мне сейчас трудно вспомнить.

— У вас были господин Хрящевский или его жена, владельцы сети компьютерных салонов «Технотрейд»?

— Хрящевский был сам. Во всяком случае, жену я его не знаю, — сказала Вика.

— И что, ему тоже было предсказано, что в один день его салоны будут ограблены бандитами?

— Что-то вроде этого. Только формулировка была несколько другая.

— Крупный наезд?

— Скорее неприятности с криминальной средой.

— А что было предсказано Плешневу, хозяину отеля «У Полины»?

— Крупные разрушения. Впоследствии так и произошло. Взрыв бытового газа, и Плешнев остался без отеля. И все потому, что зажал пять тысяч долларов. Теперь, я слыхала, бегает и пытается доказать, что отель был застрахован.

— Зажал пять тысяч долларов? — переспросила Марина. — Что это значит? Я что-то не совсем понимаю.

— Так это же очень просто! — воскликнула Вика. — Это называется магический отвод.

— Магический отвод?

— Очень часто, когда Юрий Дай видит, что в будущем человека ожидают крупные неприятности или несчастья, он предлагает пациенту…

— Пациенту? Разве он врач?

— Юрий Иванович не любит слово «клиент». Он считает, что те, кто к нему приходит, такие же страдальцы и несчастные, как те, которые сидят в очередях в больничные кабинеты. Так что всех, кто к нему обращался, он называл пациентами.

— Что не мешало ему брать с них довольно приличные суммы, — усмехнулась Марина.

— Да. Гонорары у него всегда были очень высокими. А что вы хотите, ведь он же один из лучших!

— Хорошо, хорошо! Давайте вернемся к нашим баранам. Так что же все-таки такое магический отвод?

— Повторяю, когда у человека в будущем Юрий Дай видит несчастье или беду, он предлагает свои услуги по их нейтрализации.

— Что это значит?

— Это значит, что с помощью магии и особых только ему известных ритуалов Юрий Дай проникает в будущее и убирает это событие из жизни пациента.

— Я что-то не совсем понимаю.

— Это очень просто. Несчастья в будущем не произойдет, потому что Юрий Дай его нейтрализовал до того, как оно наступило.

— Просто не верится! — воскликнула Вера Грач, которая не пропустила из всего этого разговора ни единого слова. — Неужели такое возможно?

— Конечно! Он не раз оказывал подобные благодеяния тем, кто к нему приходил.

— Конечно же, не бесплатно? — ехидно заметила Азарова.

— Да. Нейтрализация негатива в будущем — самая дорогостоящая процедура в прейскуранте услуг, которые оказывает Юрий Дай, — гордо сообщила Вика. — Цену он назначает сам, в зависимости от величины ожидаемого несчастья.

— И что? — спросила Марина. — Люди идут на это?

— Еще как! Я же говорила, что предсказания Юрия Ивановича всегда сбываются. Ему верят.

— Все верят? — настойчиво и с нажимом спросила Азарова.

— Те, кто не верит, бывают у нас и такие, потом сильно в этом раскаиваются. Как, например, Плетнев. Только ведь прошлого не вернешь. На это даже Юрий Дай не способен.

— Очень интересные сведения, — покачала головой Марина. — Прямо скажем, фантастические.

— Да что далеко ходить! — в запальчивости воскликнула Вика. Видно было, что прославлять своего хозяина и любовника она может бесконечно. — Вот сейчас этот банк горит.

— «Поволжский»?

— Да. Юра это еще зимой предсказал Кравцову. И ведь он тоже от отвода отказался. Вот уж теперь, наверно, волосы на голове рвет.

— Не сомневаюсь, — согласилась Марина.

— А какие-нибудь глобальные предсказания Юрий Дай делает? — спросила секретаршу Вера. Она уже давно сидела, повернувшись к Вике лицом и слушала ее с открытым ртом.

— Глобальные? Сколько угодно! Пожар Останкинской башни, отставка Бориса Ельцина, налет террористов на Нью-Йорк одиннадцатого сентября, — стала перечислять Рогачева, — бомбежки Афганистана и война с Ираком, даже арест Саддамма Хусейна — все это было предсказано Юрием Даем и зафиксировано в специальных изданиях. Предсказания всегда надо фиксировать, чтобы потом, когда они сбудутся, на руках были факты.

— И как они, интересно, фиксируются? — спросила Марина.

— В публикациях. Это лучше всего. В статьях или интервью.

— А он дает интервью? — воскликнула Вера. — Вот бы почитать!

— Кажется, в последнем номере «Вечерки» должно было быть опубликовано его последнее интервью, — сказала внезапно погрустневшая Вика. — Только я его не видела. Газета вышла сегодня после обеда, сами понимаете, мне сейчас не до нее.

— Ник, останови, пожалуйста, — внезапно попросила Азарова.

Машина остановилась, и Марина вышла, после чего направилась к газетному лотку, который был в нескольких шагах от дороги. Через полминуты она уже вернулась, держа в руке свежий номер «Вечернего Черноборска».

— Посмотрим, — сказала Азарова и зашуршала газетой. — Да, действительно есть статья. «Последний звездочет». Что за странное название?

— Это Юра, — Вика всхлипнула, — так иногда он себя называл.

— Весьма скромно, — хмыкнула Азарова и углубилась в чтение. Через минуту она подняла голову. Лицо у нее было несколько ошарашенным. — А вот вам и последнее глобальное предсказание Юрия Дая. Послушайте, что тут написано: «А что вы предскажете нашему любимому городу на ближайшее десятилетие?» Это значит, его спрашивает журналистка. Вот что он отвечает: «Ничего хорошего, к сожалению, предсказать не могу. В настоящее время сочетание планет настолько неблаготворно для Черноборска, что, боюсь, начавшиеся крупные проблемы — это только цветочки». — «Не пугайте нас, пожалуйста», — это опять она. Теперь он: «Никого пугать не собираюсь. Но звезды мне сказали, что существование одного из волжских городов прекратится буквально на днях. Я сделал определенные астрогеографические вычисления и выяснил, что глобальная катастрофа с колоссальными человеческими жертвами случится в Черноборске». — «И когда это будет?» Ответ: «Очень скоро».

Несколько минут в салоне автомобиля стояла удручающая тишина. Даже Вика перестала всхлипывать. Наконец заговорила Азарова:

— Вот вам одна из версий, куда исчез астролог Юрий Дай. Скорее всего, он испугался своего собственного предсказания и покинул город.

— Приехали, — сказал Ник и остановил машину.




В ЛАБОРАТОРИИ ВЕЛИКОГО АСТРОЛОГА


Они остановились возле недавно построенного кирпичного дома новомодной архитектуры, со всякими башенками и флигелями, отчего он был немного похож на средневековый замок.

— Видите эту арку? — обратилась Вика к Николаю. — Пожалуйста, туда, затем направо.

Ник послушно въехал в арку и повернул направо.

— Вот у этой винтовой лестницы остановитесь, — продолжала показывать дорогу Рогачева.

Машина остановилась у чугунной винтовой лестницы с витыми перилами, которая вела чуть ли не на крышу.

— Нам туда? — выходя из машины и задирая наверх голову, спросила Вера.

— Да, наш офис наверху, — сказала Вика, выходя из машины. — Прошу следовать за мной.

Ник остался за рулем. Марина и Вера последовали за Рогачевой.

Вика стала бодро подниматься по ступенькам.

— Не правда ли, здорово? — щебетала она по дороге. — В Средние века астрологи и звездочеты всегда жили на чердаках или в высоких башнях. Это чтобы было удобно наблюдать за звездами и делать расчеты. К тому же одиночество и тишина. Так что всем посетителям, которые хотели заглянуть в свое будущее, приходилось преодолевать немало крутых ступеней, чтобы встретиться с предсказателем. Вот мы и пришли.

Они оказались как бы на крыше здания, на котором было расположено еще одно строение. В этом строении и располагался офис Юрия Дая. Женщины остановились перед просторным низким мраморным крыльцом, которое закрывал от дождя темно-синий усыпанный желтыми звездами пластиковый козырек. На козырьке красовалась необычная, исполненная в готическом стиле надпись «Магия небес».

Вика достала из сумочки пульт дистанционного управления и нажала кнопки. Поднялись тяжелые металлические жалюзи, закрывающие дверь и два высоких суженных наверху окна. Вика спрятала пульт обратно, подошла к дверям, нажала кнопки электронного кодового замка и скрылась внутри.

— У нашего звездочета фантазия неплохая, — покачала головой Марина, оглядываясь вокруг. — Только что же он так высоко забрался? Я чуть себе каблуки не переломала, пока карабкалась по этой кошмарной лестнице. Наверное, Дай большой романтик. Знаем мы таких. Встречали. Ладно, сейчас погода хорошая, а представь, лезть сюда в морозный ветреный день или в метель. Радости мало. — Марина посмотрела на двери, за которыми работал великий астролог. — А ведь мы сегодня собирались именно сюда. Не так ли, Верунчик?

— Да уж, — пробормотала Вера и тоже оглядела дорогую отделку фасада, шикарные двери, стоявшие в кадках пальмы по бокам от них и роскошную, исполненную в готическом стиле вывеску. — Только мы ведь могли бы и не потянуть на гонорар господина Дая. Сюда, наверно, заезжают очень крутые клиенты.

— Вполне возможно, — согласилась Марина. — Честно говоря, я не думала, что астрологи такие богатые.

Марина направилась внутрь, Вера за ней. Обе остановились, едва переступив порог. То, что они увидели, поразило их. Внутри было… Это даже нельзя было назвать роскошью. Нет, они словно перешагнули порог времени и попали в век эдак восемнадцатый. Приемная господина астролога была оформлена в стиле позднего барокко. Секретер, письменный стол с ажурными ножками, глубокие кривоногие кресла и диван с великолепной золотистой обшивкой. Тяжелая бронзовая люстра, канделябры, массивные картины в тяжелых рамах с изображениями купидонов и пастушек. Что сказать, дизайнер здесь поработал на славу. К тому же ему каким-то образом удалось вписать во все это великолепие современную оргтехнику, что поражало еще сильнее.

— Не хило живут предсказатели, — свистнула Марина, внимательно оглядывая все вокруг. — Значит, это его кабинет?

— Ну что вы? — самодовольно улыбнулась Вика Рогачева. — Это всего лишь приемная. Салон, в котором Юрий Иванович устраивает сеансы и принимает пациентов, прямо за вами. Хотите посмотреть?

Азарова оглянулась, не увидела ничего похожего на дверь и осторожно кивнула.

Вика стояла у стены, оклеенной темно-зелеными с золотой каймой обоями. Она взяла со стола уже другой пульт дистанционного управления, что-то на нем нажала, и стена, у которой как раз в это время стояли Марина и Вера, отъехала в сторону. За ней открылся круглый просторный отделанный розовым мрамором зал с колоннадой. Между колоннами стояли искусные копии античных статуй, а в самом центре, нарушая общий стиль, висел облаченный в тяжелую позолоченную раму портрет молодого длинноволосого человека в старинном военном мундире и со знаменем в руках. Под портретом на возвышении стояло похожее на трон кресло, пред ним низенький столик, а за столом еще одно кресло, небольшое и с прямой невысокой спинкой. Пол зала был выложен светлым паркетом, сложный рисунок которого переплетался и в центре превращался в солнце. Потолок был темно-синим, и на нем в старинной средневековой манере была изображена вся Солнечная система. Солнце, Земля, Луна и все остальные планеты.

— Прямо Анжелика и Султан! — воскликнула пораженная Марина, входя в роскошное помещение. — И это у нас в Черноборске. Надо же! Никогда бы не подумала. А это кто? Передовики производства?

— Вы о статуях? — улыбнулась Вика.

— Да.

— Это боги, их семь. Все они олицетворяют ту или иную планету, названную в их честь. Вот с орлом у ноги восседает на троне Юпитер. А вот этот прекрасный юноша с крылатыми сандалиями Меркурий.

— Дальше можете не продолжать, — перебила ее Марина. — Этот в шлеме и с мечом, разумеется, Марс. Бородач с трезубцем Нептун.

— А это Венера, — восторженно произнесла Вера Грач, останавливаясь перед единственной женской фигурой. — Я угадала?

— Да, это Венера.

— Ну, а это, — Марина подошла к портрету, — вероятно, сам астролог. Повелитель светил и судеб Юрий Дай. Верно?

— В этот раз вы ошиблись, — с хорошо разыгранным сочувствием произнесла Вика. — Это не Юрий Иванович. Юра слишком скромен. Он никогда не стал бы помещать свое изображение на столь почетное место. Да у него и фотографии-то хорошей нет. Сколько раз я ему говорила!

Марина сразу потеряла к портрету всякий интерес.

— Так, значит, это не он? — разочарованно спросила она. — Кто же тогда? Какой-нибудь великий астролог? Коперник?

— Нет, это не астролог и не Коперник. Коперник не был астрологом. Это Наполеон Бонапарт на Аркольском мосту. Он здесь еще молодой. Так сказать, на заре блестящей карьеры.

— Наполеон? — удивилась Марина и даже пожала плечами. — Надо же. Что же он тут, интересно, делает? Или это оригинальная картина? По-моему, я ее уже видала. Кажется, в Эрмитаже. Ох уж мне эти картины!

И Азарова многозначительно посмотрела на Веру Грач. Та поняла ее взгляд. Совсем недавно они имели дело с пропавшей картиной художника Дейнеки, и это расследование вылилось в самое настоящее приключение со стрельбой, драками и погонями.

— Нет, это всего лишь копия с полотна Жана Антуана Гро. Юра заказал ее одному московскому художнику. Впрочем, это очень хороший копиист. Мы заплатили за работу немалую сумму. Сейчас не могу сказать точно, кажется, тысячи три.

— Долларов?

— Разумеется.

Марина еще раз внимательно посмотрела на Наполеона, затем опустила взгляд на кресло под портретом.

— А это что?

— В этом кресле Юрий Иванович работает с пациентами.

— Понятно, — сказала Марина и без всяких церемоний уселась в кресло предсказателя. Попрыгав и поелозив, опробовала его на мягкость. — Очень удобно. А там, значит, сидит клиент?

Вика кивнула.

— А ну-ка, Вера, сядь туда, пожалуйста, — попросила Марина подругу.

Вера Грач послушно уселась напротив Марины, и снизу вверх уставилась на начальницу.

— Значит, здесь, где сижу я, астролог предсказывает, а там, где Вера, сидит пациент и слушает, так? — спросила Азарова.

— Совершенно верно, — ответила Вика.

— А стол зачем?

— На столе обычно находятся бумаги с гороскопами и ноутбук.

— Ноутбук? — удивилась Марина. — А зачем ему компьютер?

— Для расчетов. Астрологические вычисления довольно сложные и утомительные. Однако современные астрологические программы выполняют их в считаные секунды.

— Надо же, — воскликнула Марина, — и здесь компьютеры! С ума можно сойти.

Она еще раз окинула взглядом весь зал и спросила:

— Еще помещения есть?

— Да, конечно. Есть еще комната отдыха. Там я готовлю Юрию Ивановичу кофе, чай и даже обеды и ужины. Иногда он остается ночевать прямо здесь.

Отодвинулась еще одна часть стены, и за ней взорам присутствующих открылась современная уютная зала, разделенная на две части. В одной находились двуспальная кровать, шкаф и комод, в другой — кухонный гарнитур.

— Прошу вас, — сказала секретарша.

— Послушайте, Вика, — вдруг спросила Азарова. — А вы не боитесь, что ваш босс вернется, узнает, что посторонние люди, да к тому же еще и сыщики, были здесь, все осматривали, изучали, чуть ли не вынюхивали. Вы не опасаетесь, что он будет недоволен? Вам не попадет за самодеятельность? Вы по-прежнему настаиваете на расследовании? Подумайте, у вас еще есть возможность разорвать контракт. Если же сейчас мы переступим порог этой спальни и вторгнемся в частную жизнь ее владельца, то назад уже пути не будет.

Некоторое время Вика Рогачева стояла как оглушенная. Видимо, она раздумывала над словами Азаровой. Наконец она выдохнула:

— Я уверена, что с Юрой случилось несчастье. Его похитили либо еще хуже… о самом худшем я даже не хочу думать. Но если я ничего не буду делать, то просто сойду с ума. Так что если он вдруг вернется, я приму от него любое наказание. Ищите, Мариночка. Найдите мне его! Я вас умоляю!

— Что ж, я почему-то была уверена, что вы скажете так, а не иначе, — сказала Азарова и вошла в комнату отдыха Юрия Дая.

Вика, всхлипывая и утирая носик платочком, последовала за ней. За ними прошла Вера Грач.

В отличие от зала, где Юрий Дай проводил сеансы с клиентами, его жилая территория ничем особенным не блистала. Можно было даже сказать, в сравнении со всем остальным, здесь было довольно простенько. Обыкновенный, не особо дорогой спальный гарнитур, такая же кухня, зато санузел был чуть ли не королевский.

Азарова сначала осмотрела спальню. С молчаливого согласия Вики Рогачевой она заглядывала в прикроватные тумбы, бельевой шкаф и комод, под матрасы и подушки. Затем прошлась вдоль стен, внимательно оглядывая их от потолка до пола.

Вера в это время изучала кухню. Она без всякого энтузиазма копалась среди кухонных принадлежностей, осматривала плиту, холодильник, раковину и думала о том, что нет ничего хуже ситуации, когда ищешь сама не знаешь что.

— Что-нибудь есть? — спросила Марина, когда покинула свою часть помещения и присоединилась к ней.

Грач виновато пожала плечами:

— Все вроде бы в порядке. Ничего подозрительного я здесь не нахожу.

Марина подошла к холодильнику, открыла его и спросила:

— А почему холодильник почти пуст? Когда последний раз его затаривали и кто этим занимается?

— Продукты закупаю я, — чуть смущенно ответила Вика. — Вернее, вместе с Юрием Ивановичем.

— Когда вы это делали в последний раз?

— Две недели назад. Мы вместе с Юрой заезжаем в супермаркет и затовариваемся на неделю. Обычно мы делаем это по субботам.

— В эту субботу вам что-то помешало?

— Нет, нам ничего не помешало. Просто, когда я напомнила Юрию Ивановичу, что нам пора в супермаркет, он сказал, что ничего страшного не произойдет, если мы отложим наш очередной поход в супермаркет на другой день.

— А на какой именно, он не упомянул?

— Нет. Все это было сказано как бы вскользь, между разговором. Мы ждали выгодного клиента. Юра готовился к сеансу. Я не стала переспрашивать.

— И вы не обеспокоились, что ваш холодильник окажется пустым?

— Вы знаете, — Вика виновато улыбнулась, — почему-то нет. Видите ли, сама я ем очень мало. Мама меня в детстве очень сильно раскармливала. В общем, можно сказать, она внушила мне к еде отвращение. Я и сейчас к еде совершенно равнодушна. Юра тоже ест мало. Так что…

— Понятно. А пьет Юрий Иванович много?

— Нет. Я же говорила, что он очень умерен в потреблении спиртного. Вот чай он пьет в огромном количестве. Я едва успеваю его готовить.

— Он предпочитает черный? Какая марка?

— Нет, исключительно зеленый. «Ахмад» или «Черный дракон» в золотой упаковке.

Марина закрыла холодильник. Глаза ее быстро обежали кухню, после чего она вновь вернулась в спальню. Остановилась и опять внимательно все оглядела.

— Ничего интересного на первый взгляд нет, — задумчиво сказала Азарова. — Хотя что-то меня настораживает. Вот только не пойму, что именно. Что-то тут не так. Ладно, давайте вернемся в зал предсказаний.

Вика выключила свет, и Марина с Верой вышли в колонный зал. Напоследок Марина оглянулась и вдруг резко остановилась.

— Погоди-ка! — схватила она Веру за руку. — А ну давай вернемся.

— Что-нибудь нашли! — радостно вскрикнула Вика. — Подождите, я включу свет.

— Не надо! — чуть ли не крикнула Марина. — Не трогайте выключатель.

— Хорошо, — испуганно ответила Вика и отдернула от выключателя руку.

— Я же говорила, что здесь что-то не так! — радостно заговорила Азарова. — Смотри, Вера.

— Ничего не понимаю, — ответила Вера Грач, крутя по сторонам головой. — Что тут необычного?

— Как что? Разве ты не видишь? Приглядись внимательнее. Что ты видишь? Вика, закройте, пожалуйста, дверь.

Вера пригляделась.

Над пологом кровати прямо на стене из темноты выступали какие-то непонятные знаки, узоры и пятна.

— Фосфорная краска! — ахнула Вера.

— Именно так, — подтвердила Азарова. — Вика, ваш босс случайно под кроватью не прячет огромную собаку?

— Что? — Вика не сразу поняла Маринину шутку. — Нет, знаете ли. Собак и кошек здесь нет.

— Что это такое?

— Светящиеся обои.

— Это я поняла. Но что все это означает?

— Не знаю. Просто абстракция.

— Первый раз такое вижу. Обычно светятся звездочки или бабочки. А тут что-то непонятное. И почему не по всей комнате? Этот рисунок был здесь с самого начала?

Вика не ответила.

— Почему вы молчите?

— Вы знаете, нет. Раньше этого не было.

— Ага! Так, значит, не было? Я так и думала. И когда же появилось это художество?

— Кажется, месяц тому назад. Или около того. В общем, я как-то осталась здесь на ночь. Когда горят ночные лампы, ничего не видно. Но ночью я проснулась оттого, что захотела пить. Сходила к холодильнику, а когда вернулась, то увидела вот это.

— И, конечно же, вы спросили Юрия, что это такое? — продолжала спрашивать Азарова, не сводя глаз с загадочного светящегося пятна.

— Да. Я даже разбудила его.

— И что он ответил?

— Посмеялся надо мной и сказал, что это всегда здесь было. Хотя я и раньше просыпалась по ночам, но узоров не видела.

— Вы засомневались?

— Честно говоря, нет. Я иногда бываю рассеянной. Поэтому подумала, что действительно просто не обращала на это внимания. Больше мы об этом рисунке не говорили. Но…

— Что но?

— Не знаю, как сказать?

— Смелее!

— С того раза я стала оставлять ночник включенным.

— Почему?

— Просто как-то неприятно на это смотреть. И что-то в этих узорах есть неприятное и зловещее.

— Зловещее? — хмыкнула Марина. — Да, действительно. Не очень приятное зрелище. Вера, а твое мнение?

— Гадость какая-то! — проворчала Вера. — Словно лягушку раздавили.

— Это явно не простая абстракция, — покачала головой Марина. — Что-то за всем этим кроется. Вот только не пойму что.

И она сделала несколько шагов в сторону, чтобы посмотреть на странную роспись с другого угла. Затем перешла в противоположную часть комнаты, посмотрела оттуда.

— Ничего не разберу, — сказала она. — Мазня и есть мазня. Самая настоящая абстракция. Ваш Юрий Иванович большой оригинал.

— Да. Он очень оригинальный человек.

Марина еще несколько минут бесцельно пялилась на светящееся пятно, но так ничего и не нашла.

— Вера, ты тоже ничего не видишь? — спросила она.

— Ничего, — сердито ответила Вера. — Не люблю я подобную живопись. Тут хоть на голове стой, все равно ничего не увидишь.

— На голове, говоришь? — тут же ухватилась за ее мысль Азарова. — А что, это идея. А ну-ка, Верунчик, поддержи меня.

И без дальнейших колебаний она сделала стойку на голове. Вера увидела, что она хорошо держит равновесие, и лишь встала рядом с подругой для подстраховки.

— Что-нибудь есть? — спросила она.

— Ничего, — пропыхтела Марина и вернулась в нормальное положение. — Все то же самое.

— Жаль.

— Да ну ее! — внезапно рассердилась Азарова. — Может, потом как-нибудь. А то ведь здесь можно вечно торчать. А у нас на это времени нет.

— Возвращаемся? — тихим приглушенным голосом спросила Вика.

— Да.

И они покинули помещение для отдыха. Около портрета Наполеона Марина опять остановилась.

— Значит, говорите, Наполеон?

— Да. Наполеон Бонапарт. А что? Вас это удивляет?

— Нет, ничего особенного. — Марина подошла к креслу астролога и опять в него уселась. Внимательно оглядела столик. Даже провела по его поверхности ладонями. — А скажите, Вика, тот ноутбук, про который вы говорили, Юрий Иванович носит с собой?

— Да, конечно. Он с ним практически не расстается.

— Жаль, — вздохнула Азарова. — Неплохо было бы в него заглянуть. Там, наверно, много интересного.

— Не знаю, — Вика с сомнением покачала головой, — может быть, вас устроит мой компьютер?

Глаза Азаровой сразу же заблестели.

— А что в вашем компьютере?

— В моем компьютере практически все то же самое, что и у Юры, кроме бухгалтерской отчетности, разумеется. Списки клиентов, их данные, натальные карты.

— Натальные карты? — тут же спросила Марина. — Что это такое?

— Натальная карта, карта судьбы, или, проще говоря, гороскоп, это графическое изображение планет и светил и их расположение на момент рождения человека. По ним астролог и делает предсказания.

— И это все есть в вашем компьютере?

— Конечно. Я ведь сама ввожу личные данные всех клиентов в астрологические программы, делаю гороскопы, распечатываю их. У Юры на это просто нет времени.

— Это же здорово! Быстрее туда!

И с горящими от нетерпения глазами Марина направилась в приемную.

— Включайте! — потребовала Азарова, обращаясь к Вике. — Быстрее включайте!

Вика включила компьютер. Замерцал мягким голубым светом жидкокристаллический монитор. Компьютер затребовал пароль. Вика застучала по клавишам, входя в операционную систему. Через пару секунд программа разложила перед пользователем рабочий стол. На фоне звездного неба были разбросаны ярлыки программ и папок.

— Что вас интересует в первую очередь? — спросила Вика.

— Трудно сказать. Нас интересует все. Любая информация может оказаться полезной. Вы говорите, в какой папке у вас что находится, а я скажу, надо ли ее открывать.

— Хорошо. Вот эти вот значки в первом ряду — это все астропроцессоры. То есть астрологические программы. Они производят расчеты.

— Программы лицензированные или пиратские?

— Конечно, лицензированные. Тут есть американские, немецкие, французские и наши российские.

— С какими из них вы предпочитаете работать?

— Приходится использовать все. Совершенства нет.

— Понятно. А вот здесь что?

— Здесь архив натальных карт, то есть гороскопов, здесь их компьютерные интерпретации. Вот в этой папке списки транзитов и прогрессий. Это все очень специфично. Понятно только специалистам.

— Понятно.

— А вот здесь списки наших клиентов.

— Вот и то, что нам нужно. Наконец-то добрались. Показывайте!

Вика на какое-то мгновение заколебалась.

— Вы понимаете, что информация сугубо конфиденциальная, — пробормотала она.

— Естественно, — сухо ответила Марина. — Все, что мы делаем в нашем агентстве, тоже конфиденциально. И у вас сейчас есть последний шанс расторгнуть контракт. В уплату пойдет только сумма за те два часа, которые прошли с минуты нашей первой встречи. Остальные деньги мы вам вернем.

— Нет-нет! Я не хочу расторгать контракт. Пожалуйста.

Вика щелкнула мышью. Компьютер опять затребовал пароль. Она ввела какие-то цифры, и открылись таблицы экселя, в которых значились различные номера.

Марина тут же села на место перед компьютером, взяла мышку и стала ею щелкать.

— Батюшки мои! — воскликнула она через какое-то время. — Да здесь самые уважаемые граждане города Черноборска и его окрестностей. Знакомые все лица. Надо же! Здесь даже Петр Никанорович Безделов есть.

— А кто это? — спросила Вера.

— Не знаешь?

— Не знаю.

— Это прокурор области. Большая птица. Ладно, что там дальше? Ага, и Василиса Романовна здесь.

— А это кто?

— Лепесткова. Правая рука Безумнова.

Мэра Черноборска Ивана Сергеевича Безумнова Вера знала хорошо, поэтому больше спрашивать не стала.

Марина быстро открывала ячейки с номерами, входила в них, проверяла содержимое и время от времени что-то помечала, сохраняла и сбрасывала в карман. Больше она уже ничего не говорила. Ее губы сжались, словно она боялась, что сболтнет что-то лишнее, и Вера ясно поняла, что Азарова явно напала на след. Об этом говорили ее лихорадочно блестевшие глаза. Сердце Веры Грач учащенно забилось. Она поняла, что дело сдвинулось с мертвой точки.

— Ну что? — спросила Вика. — Что-нибудь здесь есть?

Марина, не отвечая, судорожно кивнула. Затем она создала собственный файл и сбросила в него все, что набрала в карман буфера обмена. Там был целый список имен, фамилий, адресов, должностей и телефонов.

— Мне нужно все это распечатать, — сказала она.

— Принтер включен, — понуро ответила Вика. Ей все же тяжело было смотреть, как секретная информация уходит в чужие руки.

Азарова щелкнула на значке с изображением принтера, и через пару секунд пять страниц убористого текста были в ее руках. Марина скрутила их в рулон и положила в сумочку.

— Все, Вика, — сказала она, поднимаясь из-за стола. — Дело пошло. Да не грустите вы так. Если вдруг ваш шеф неожиданно объявится, мы ему ничего не скажем. Бумаги эти я тут же уничтожу и в ту же секунду забуду обо всем, что в них есть. И даже деньги с вас не возьму. Сделайте нам с Верой по гороскопчику, предскажите что-нибудь хорошенькое, и мы расстанемся друзьями. Ладненько? Не надо вешать нос.

— О, если бы он только вернулся! — воскликнула Вика, и голос ее задрожал. — Все бы за это отдала.

— Не переживайте! Он вернется, — Марина дружески похлопала Вику по плечу. — А если сам не вернется. Мы вам его вернем. Это я вам обещаю.

— Спасибо! — всхлипнула Вика.

— Ну, все. Время не ждет. Каждая секунда дорога. Нам надо спешить. Дел очень много. Так что до скорого. Вера, за мной!

И Марина с Верой покинули обитель великого астролога. Ошеломленная их стремительностью, Вика осталась в одиночестве. Однако энергия и задор Азаровой взбодрили ее, и в сердце несчастной секретарши затеплилась надежда.




МИЛИЦИЯ ТОЖЕ НЕ ДРЕМЛЕТ


Петр Васильевич Ватрушин сидел в своем кабинете и прихлебывал из большой фаянсовой кружки темно-синего цвета остывший кофе. На кружке красовалась оранжевая с золотистой каймой надпись «Любимому начальнику». Ватрушин всегда ею любовался. Но сейчас даже она не приносила ему радости. Он бессмысленно смотрел на папки с бумагами, веером разложенные на столе. Это все были дела. Все срочные и особо важные. За последний месяц они навалились на полковника как никогда. На город словно кто-то наложил проклятье. Не проходило недели, чтобы не случалось какого-либо ЧП, и все в крупных масштабах. И ни в одном из этих дел не было просвета. Версии отрабатывались самые различные, но сдвигов не было. Впору хвататься за голову. Если так будет продолжаться еще несколько дней, с Ватрушина потребуют отставки. И намеки уже начались.

С самого утра у полковника было нехорошее предчувствие. Он проснулся в ужасном настроении и сразу же вспомнил тот мерзкий сон, который ему приснился под утро. Сон был тяжелый и невероятно реальный.

Ватрушин шел по бесконечному подвалу какого-то заброшенного дома. Он был без фонаря, без оружия и совершенно один. И было ему, во сне, всего двадцать три года, и он опять был сержантом. Опять! Осознав это, Ватрушин готов был заплакать. Даже слезы на глазах выступили. Как так! Опять сержант? Да что же это такое? Неужели все сначала? Опять тянуть лямку? Да хватит ли у него сил, чтобы во второй раз пройти все те испытания и препятствия, которыми щедро был усыпан его жизненный путь?

Потолок подвала был низкий, к тому же по нему тянулись толстые холодные трубы, с которых капала ледяная вода. Капли воды попадали Ватрушину за шиворот и стекали по спине. Ощущение было крайне неприятное. Под ногами хлюпала вязкая и жидкая грязь. А запах! Он бил в нос и сводил с ума. Полазить по подвалам и чердакам с полуразложившимися трупами Ватрушину довелось не один раз. Вся молодость на это ушла. Неужели опять все повторяется? Ватрушин готов был зарыдать от отчаяния. Под ногами, задевая обувь и брюки, закопошились крысы. Боясь наступить на них, сержант шел вперед, вытянув руки, и осторожно нащупывал пространство перед собой. С ужасом сознавая, что сейчас его пальцы нащупают что-то ужасное, он шел и шел, потому что останавливаться тоже было нельзя. Какое-то седьмое чувство подсказывало ему, что останавливаться нельзя, что это равносильно гибели. Тьма все сильнее и сильнее давила на Ватрушина со всех сторон. Крысы под ногами пищали и суетливо бегали по полу. Вдруг где-то что-то громко и вязко хлопнуло. Одна крыса, за ней другая и третья быстро стали подниматься по ногам Ватрушина. Вот одна уже карабкается по животу, другая по спине, да так стремительно, что через секунду ее коготки вонзились в шею Ватрушина, и крыса, отбросив в сторону сержантскую фуражку, закопошилась в его волосах. Да, когда-то, когда он был сержантом, у него были довольно густые волосы. Ватрушин закричал от ужаса и не услышал собственного крика. Первая крыса достигла его подбородка, и ее красные, горящие и наполненные любопытством глазки уставились на него.

Ватрушин задергался и радостно почувствовал, как локоть жены уперся ему в ребро.

— Не храпи! — услышал он сквозь сон ее строгий недовольный голос. И это был голос, который возвращал его к жизни, к реальности.

Полковник выпучил глаза, уставился в потолок, на котором отражался свет уличного фонаря, и наконец-то осознал, что ему просто приснился ужасный сон. Банальный кошмар. Никаких крыс рядом нет, подвала тоже. Он лежит в теплой постели, прижавшись к горячей спине супруги, а вовсе не идет в темной кишке тоннеля, проваливаясь по колено в грязь. И самое главное! Он — полковник. Полковник. Настоящий полковник. Заслуженный. И ему вовсе не надо снова начинать все с самого начала. Путь от сержанта к полковнику ох как нелегок. Ватрушин облегченно вздохнул, перевернулся на другой бок, облизал пересохшие губы и заснул.

За завтраком сон неожиданно вспомнился, да так ясно и отчетливо, что полковнику стало не по себе.

— Что с тобой? — спросила жена. Она как никто чувствовала его настроение. — Почему у тебя такое лицо, как будто кто-то умер?

— Никто не умер.

— А что тогда?

— Да так, — Ватрушин знал, что жена не отстанет. Да и захотелось поделиться с ней. Глядишь, легче будет. — Дрянь во сне всякая снится. Вот сейчас вспомнил. Даже нехорошо стало.

Настя, так звали жену, села напротив и с беспокойством заерзала на табуретке.

— Давай, рассказывай, что ты видел, — потребовала она. — Сегодня среда, а на среду сны вещие.

— Чего рассказывать-то? — буркнул Ватрушин. И неожиданно для себя рассказал Насте свой соя во всех подробностях.

— Крысы — это враги! — сразу же заявила Настя. — А их у тебя немало.

— Это уж точно. Кругом враги! Каждый за пазухой камень против меня имеет. Ни на кого положиться не могу. А ведь такой отдел возглавляю. Думаешь, мало у меня завистников?

— Завистников у тебя полно. Но только завистники — это кошки, или змеи. Но не крысы.

— А крысы кто ж?

— Враги.

— Какие враги? Явные или тайные?

— Скорее всего, явные.

— Ну, если явные, то я с ними разберусь, — сжал кулаки полковник. — Я даже подозреваю, кто это может быть. Чингизов из второго отдела. Он меня давно подсиживает. Гад!

— Так они тебя укусили, крысы эти, или нет? — снова стала приставать Настя. — Успели укусить? Постарайся вспомнить.

— Да вроде нет.

— Это хорошо. Очень хорошо. Когда кусают, плохо. Но ты их убил, раздавил или хотя бы прогнал? В общем, ты должен был их победить. Так что, победил?

— Да не успел. Ты же меня в бок толкнула. Я и проснулся. Даже не знаю, чем дело кончилось.

Некоторое время супруги молчали. Затем полковник глянул на часы и засобирался на работу.

— Смотри, ты все-таки будь осторожен, — после прощального поцелуя сказала Настя.

— Буду, — буркнул Ватрушин.

Он приехал на работу, и все утро был под впечатлением сна, который сразу же стал сбываться. Для начала, на утренней планерке в МВД области Ватрушин получил выволочку от министра. Не успел он вернуться в свой кабинет, как поступило сообщение от директора банка Кравцова, затем странная авария и пожар.

Однако все было не так уж плохо, как могло показаться вначале. Во всем этом негативе положительным было то, что непонятно по какой причине, буквально за десять минут до аварии, Ватрушин дал приказ своим людям оставить помещение банка. Словно что-то толкнуло его в бок. Сработала интуиция. И теперь он не знал, как благодарить бога за то, что ни один из его людей не пострадал. Это можно было расценить как чудо. У полковника даже сердце прихватило, когда до него дошло, как им всем повезло. Так что за гибель людей отвечать не придется.

Но была в этом деле и другая неприятность. Можно даже сказать, чудовищная неприятность, которая обещала в будущем катастрофические последствия.

Пропал водитель «КамАЗа». Исчез бесследно. Хотя Ватрушин отдал приказ найти и задержать его сразу же после взрыва. Однако в той суете и сутолоке, которая творилась вокруг, никто ничего не мог понять, и водителя не нашли. Ни во время пожара, ни после.

Так что стало ясно, что страшная авария была вовсе не авария, а тщательно спланированный и виртуозно исполненный террористический акт. Сомнений в этом не было никаких. Особенно после того, как из СМУ-143 двадцать минут назад поступило заявление об угоне транспортного средства, по всем описаниям схожего с тем, что влетело в здание банка.

Теперь полковник сидел за столом, совершенно разбитый, с больной головой и тревожными мыслями. Он просто не знал, за что хвататься и с чего начинать. Такого с ним никогда не было. Видимо, нервы его были взвинчены до предела, так что организм уже не в состоянии был полноценно функционировать. Не помогал даже крепкий кофе, третий бокал которого он выпивал за последние полчаса. Сердце в груди стучало, словно отбойный молоток, голову сжимали невидимые тиски, а на душе было невыносимо и тягостно. Нужно было что-то срочно предпринять.

— Вера, меня не беспокоить, — дал Ватрушин команду секретарше, затем встал из-за стола и подошел к сейфу, набрал кодовый шифр, повернул ключ и открыл тяжелую толстую дверь.

На третьей, самой верхней, полке был встроен миниатюрный холодильник, в котором лежала белая обвязанная бечевкой квадратная коробка. Ватрушин осторожно достал ее и принес к себе на стол. Вынул из кармана финку, срезал бечевку и поднял крышку.

Взору полковника предстал маленький аккуратный торт, украшенный алыми и белыми розами и зелеными листочками.

Масляные торты были единственной слабостью полковника Ватрушина, которую он так и не смог преодолеть. А ведь курить бросил пятнадцать лет назад, и вот уже пять лет не выпивал больше трех рюмок спиртного зараз. Но как только ему становилось тоскливо и тягостно на душе, как только накаливались всякие житейские передряги и жизнь становилась невыносимой, забывая про свой повышенный сахар и рекомендации врачей, Ватрушин ел торты. И от этого ему становилось легче. После второго или третьего кусочка он уже смотрел на мир другим взглядом.

Вот и сейчас полковник порезал торт, положил на тарелочку три куска, закрыл коробку и отнес ее обратно в холодильник. Затем вернулся за стол и плюхнулся в кресло. Взял ложечку, которой помешивал кофе, и осторожно, чуть ли не затаив дыхание, копнул под одну из розочек, несколько секунд полюбовался ею и быстро отправил в рот.

Даже глаза закрылись от удовольствия. И сразу же стало немного легче. И на душе, и на сердце, и неизвестно куда подевалась головная боль…

Съеденные два куска торта оказали свое положительное действие: мысли побежали по правильному руслу. Ватрушин стал анализировать последнее событие и внезапно понял, что он, в сущности, зря так переживает. Авария в здании банка, безусловно, является террористическим актом, сомневаться в этом не приходится. А раз так, значит, этим делом займется ФСБ. И чего ради ему и его людям заранее впрягаться в это безнадежное дело?

От такого открытия полковник сразу повеселел и принялся доедать третий кусок торта.

Однако когда осталось съесть последнюю ложечку, зазвонил телефон.

— Я же просил не беспокоить! — с детской обидой в голосе закричал Ватрушин.

— Это Антон Олегович! — жалобно пискнул в трубке голос секретарши. — По правительственной линии.

Звонил министр. Ватрушин разом вспотел от волнения и даже встал с места, словно министр находился здесь, в кабинете.

— Антон Олегович! — воскликнул полковник притворно радостным голосом. — Товарищ генерал!

— Ватрушин! — зарычал в трубке голос министра. — Ты что же это, раскудрить твою мать, не спешишь ко мне на доклад? Или рапорты разучился писать? А может, тебе работать надоело? Может, ты на пенсию собрался? Так мы это тебе мигом устроим.

«Вот оно, — с ужасом подумал полковник. — Началось!»

— Чего молчишь, урка? Язык проглотил? Или в штаны наложил?

Подобным стилем общения с подчиненными Антон Олегович Скотобойников прославился еще до того, как он был назначен на министерский пост, и этому никто уже не удивлялся. Наоборот, когда генерал начинал так выражаться, можно было не беспокоиться. Зато когда Скотобойников отбирал должности или погоны, то был сух и не выходил за рамки устава. Так что у Ватрушина сразу отлегло от сердца, и он бодро ответил:

— Никак нет, товарищ генерал, как раз сейчас сижу и тружусь над рапортом. Через полчаса он будет на вашем столе.

— А чего это так скоро? — удивился министр. — С чего это ты так спешишь? Что-то я не врубаюсь.

— Так ведь, товарищ генерал, — полковник так крепко сжал трубку в руках, что пальцы побелели, а трубка стала влажной. — Дело не наше. Докладываю, налицо террористический акт. Мы, конечно, все, что с нашей стороны требуется, сделаем, а так им все равно будут заниматься бэтэшники из ФСБ.

— Бэтэшники, говоришь? — На том конце провода Антон Олегович рычал как рассвирепевший бульдог. — Ты это брось, Ватрушин. Не суетись под клиентом. У них своя свадьба. А у нас должна быть своя. Так что не спеши отпихивать от себя пожар в банке. ФСБ им, конечно, займется. Никуда не денется. И прокуратура тоже. Но и ты, будь мил, раскопай тех отморозков, кто наезжает на «Поволжский». Мы должны это выяснить первыми. Понятно?

— Понятно, — кисло ответил Ватрушин.

— Не слышу бодрости в голосе! — прикрикнул министр. — Что за стариковское блеяние?

— Так точно, товарищ генерал! — поспешил рявкнуть полковник. — Будь сделано.

— Вот так-то!

На этой оптимистической ноте разговор завершился. Ватрушин так и остался стоять с трубкой у уха в одной руке и с ложечкой, в которой одиноко и грустно сидел последний кусочек торта, — в другой. Полковник вздохнул, посмотрел в окно и доел торт. Затем сел и допил остатки кофе.

Некоторое время Ватрушин печально смотрел в окно сквозь полуоткрытые жалюзи. «И что за жизнь у меня такая? — думал он, глядя, как над крышей соседнего дома кружится стая голубей. — А ведь когда-то и я жил беспечно и счастливо, хотя и был обыкновенным сержантом. И волос на голове у меня было много».

Но долго грустить полковник не привык, поэтому поспешил объявить всему своему отделу по борьбе с организованной преступностью внеплановое совещание.

Через двадцать минут собрались оперативная группа, следователь и эксперт, в общем, все, кто был назначен полковником по делу о нападении на отделение банка.

— Итак, что мы имеем? — строгим голосом спросил полковник, обводя подчиненных недобрым взглядом. Вопрос был прямым и требовал точного ответа. — Какие у нас наработки? Карпухин?

Майор Карпухин, следователь по особо важным делам, открыл красную папку и уткнулся в бумаги.

— Отрабатываются три версии, товарищ полковник, — доложил он. — Наезд со стороны конкурентов, а главным конкурентом «Поволжского», если, конечно, не считать Сбербанк, является банковский концерн «Правый берег».

— Так, что дальше?

— Вторая версия — авария.

— Водитель нашелся?

— Никак нет.

— Номера машины совпали с номерами угнанного из СМУ?

— Вопрос выясняется.

— Почему так долго?

— Пожар еще не потушен, товарищ полковник. К «КамАЗу» ближе, чем на двадцать метров, не подойти. Мои ребята ждут. Когда пожарники закончат работу, можно будет пускать экспертов. Не раньше.

— Ладно, давай третью версию.

— Теракт.

Некоторое время все молчали. Затем руку поднял начальник оперативной бригады капитан Степанов.

— Последняя версия, я думаю, самая хилая.

— Это почему? — недовольно посмотрел на него Ватрушин. — Разве не налицо факт намеренного наезда на здание банка транспортным средством, наполненным взрывоопасным веществом?

— В том-то и дело, товарищ полковник. Что это и вызывает сомнения. И этих сомнений немало.

— Выкладывайте.

— Ну, во-первых, террористы используют взрывчатку, в основе которой лежит тротил. Фактов использования ими пропана еще не было.

— Это не довод, чтобы отвергать данное предположение, — не согласился Ватрушин. — Современный терроризм крайне быстро эволюционизирует. Вчера они не использовали машины с пропаном, а сегодня — пожалуйста.

— Согласен. Методы у террористов действительно со временем меняются. Но вот тактика остается практически такой же, какой была и раньше.

— Объясните.

— Меня смущает, что террористы выбрали объектом для нападения здание банка, к тому же еще недостроенного. Чего ради посылать боевика-смертника на здание, в котором никого нет? Разве это не бессмысленно?

— А строители? Там же были рабочие?

— Очень немного. Отделочные работы практически завершились. К тому же, не забывайте, приближалось время обеда. В здании на момент нападения должно было находиться не больше полутора десятка человек. Вам не кажется это странным? Поставьте себя на место террористов и скажите, стали бы вы нападать на здание, где так мало людей?

— Не стал бы, — уверенно сказал Ватрушин. — Масштаб не тот. Нет размаха. Куда лучше напасть на здание вокзала в момент отправления поезда на Москву. Вот где народу много.

— А террорист-смертник? — с горячностью вступил в спор Карпухин. — Он вовсе никакой не смертник. Очень ловко выпрыгнул из кабины. Так что я склонен рассматривать версию с наездом конкурентов. Нужно отрабатывать ее как можно тщательней, потому что не сегодня-завтра фээсбэшники заявят нам, что теракта не было.

— Да, — опять был вынужден согласиться полковник, — к этому мы должны быть готовы.

— Можно высказать свое мнение? — спросил Степанов.

— Говори, — потребовал Ватрушин.

— Тут товарищ Карпухин назвал нам три версии, по которым направлены силы следствия.

— Я назвал лишь основные версии.

— Тогда я скажу, что есть еще и четвертая версия, которая такая же основная, как и три предыдущие.

— Какая? — оживился полковник.

— Ее назвал директор банка, прежде чем с ним случился удар.

Ватрушин нахмурил брови:

— Да, да, он что-то говорил о каком-то типе, который якобы все это устроил. Только вот директор имени его почему-то не назвал. Твердил про какого-то профессора или еще кого-то. Точно не помню. Да ты же рядом был, Степанов. Про кого он там трепался?

— Он говорил про магистра, товарищ полковник, — ответил Степанов.

— Про кого?

— Про магистра. И он не просто про него говорил. Он его обвинял.

— Да, точно. Так ты что, Степан Петрович, считаешь, что заявление директора банка так серьезно?

— Я в этом уверен. Жаль, что Кравцов не успел спокойно все рассказать во всех подробностях.

— Да. Мужику не повезло, — покачал головой полковник. — И нам, кстати, тоже. Где теперь искать этого самого магистра? И что это вообще за такое — магистр? Разве у нас есть магистры?

— В официальных науках нет, — ответил Степанов. — Это научное звание выпускников иностранных вузов. Поэтому можно предположить, что речь шла об иностранце или человеке, который учился за границей. В любом случае мы должны его найти и допросить.

— Ну, тогда ты поиском этого таинственного магистра и займешься.

— Есть, товарищ полковник, — ответил Степан Петрович Степанов.




«ТРИУМВИРАТ» НАЧИНАЕТ ПОИСКИ


Марина бежала по винтовой лестнице. И каблучки ее туфель звонко стучали по металлическим ступенькам. Вера едва поспевала за ней. Ее распирало от любопытства. Азарова явно что-то обнаружила. Причем что-то очень важное. Но она знала, что Марина ничего не расскажет раньше времени.

— В офис, — выдохнула Марина, когда они с Верой оказались в машине. — Быстрее! Нас ждут великие дела.

Пока они ехали, у Азаровой был такой победный вид, что Вера не выдержала.

— Ну, говори же! — стала приставать она. — Чего ты нашла в компьютере астролога?

— Верунчик, ты не поверишь! — потирая ладошки, воскликнула Азарова. — Честно говоря, я сама тоже не верю. Такая удача. У меня даже голова идет кругом.

— Ну, говори же! Не томи. Марина!

— Нет. Я должна немного подумать. На, посмотри список, который я составила, и тебе все станет ясно.

И она протянула Вере листки, которые распечатала несколько минут назад.

Вера без особого энтузиазма взяла списки и стала их просматривать. Она была уверена, что многочисленные фамилии и имена ничего ей не скажут. Однако уже после двух листков брови ее резко поползли вверх.

— Ну что, правда же, круто? — спросила ее Марина. Все это время она не спускала с подруги глаз.

— Не может быть, — пробормотала в ответ Вера, торопливо просматривая четвертый и пятый листы. — Неужели это все они?

— Они, и никто другой. Наши голубчики.

Ник вел машину и ни о чем не спрашивал, но по его лицу было видно, что он тоже не прочь узнать подробности происходящего. И Марина сразу же уловила это его настроение.

— Слушай, Ник, ты просто не поверишь. Мы были сейчас в сказочном дворце Шахерезады.

И Азарова рассказала Нику во всех подробностях об их с Верой визите к господину Даю.

— У меня чуть глаза не вылезли, когда я стала изучать списки клиентов господина астролога, а там все наши потерянные клиенты или их жены. Надо же! Какая молодец эта секретарша. Если на прием записывались женщины, то для них у нее обязательно существует ячейка с лейблом «муж» со всеми реквизитами.

— Потерянные клиенты? — спросил Ник.

— Да! — восторженно ответила Марина. — Весь наш черный список. Все семеро здесь. Как на блюдечке с голубой каемочкой.

Ник в сомнении покачал головой.

— Ты что, не веришь? — возмутилась Азарова. — Вера, дай ему списки.

Вера протянула Николаю бумаги. Тот взял их одной рукой и, продолжая следить за дорогой, краем глаза глянул в списки. Через несколько секунд машина резко затормозила. Ник свернул к тротуару, остановился и внимательно проглядел все пять страниц. И хотя он ничего не сказал, лицо его выражало сильное удивление и восхищение.

— Да! Теперь я понимаю, почему владельцы сгоревших кинотеатров, рухнувших ресторанов и взорванных гостиниц отказались от наших услуг.

Марина достала газету, в которой Юрий Дай давал интервью, и стала его внимательно изучать…

— Итак, что мы имеем? — спросила она у друзей, когда все уже были в офисе.

Вера сидела на диване, Ник за компьютером, Азарова, как всегда, колесила по всей комнате в офисном кресле. Она была крайне возбуждена. Глаза ее блестели, с лица не сходила торжествующая улыбка, словно она уже раскрыла дело.

— Мы имеем очень интересный факт, — продолжала Азарова. Словно лектор на лекции. — Пропал астролог, который, по словам его секретарши, предсказал группе лиц несчастья, которые сбылись. По этому факту возникает множество вопросов. Во всяком случае, у меня. Вот у тебя, Вера, какой первый вопрос?

— У меня? — удивилась Вера Грач. — Вопрос?

— Да.

— Не знаю. Куда девался астролог? Такой у меня первый вопрос.

— Очень хорошо. Дальше?

— Дальше?

— Дальше, дальше!

— Почему все семь пострадавших предпринимателей, которым мы пытались предложить свои услуги, находятся в списках Юрия Дая?

— Не в бровь, а в глаз. Продолжай!

— Больше как-то ничего в голову не идет, Марина. Странно все это.

— Вот именно, что странно. И астролог этот очень странный. Я вообще сомневаюсь, что он пропал. С чего бы это? Хотя можно предположить следующее: наш астролог слишком много напредсказывал несчастий, и пострадавшие предприниматели обозлились на него и убрали.

— Убрали? — удивилась Вера. — Но за что? Он-то здесь при чем?

— Как это при чем? Предсказал, значит, виноват. В Средние века таких предсказателей вообще на кострах сжигали. А ты думаешь, нравы среди наших теперешних богачей лучше, чем тогда? Ничуть.

— Все равно как-то в голове не укладывается.

— Вообще-то я предположила крайний случай, — сбавила тон Азарова. — Может, ему отомстил только кто-то один из нашей семерки. А может, и вовсе никто из них ни при чем. Разве до того им теперь? Я почему-то уверена, что наш астролог загулял. Вика барышня, конечно, симпатичная, но слишком томная и какая-то однообразная. Такие быстро надоедают мужикам. Правда, Ник?

Николай почему-то покраснел и ничего не ответил.

— Итак, что же еще можно предположить?

— Может, его похитили? — осторожно сказала Вера. — С целью получения выкупа. А что? У него ведь денег очень много. Это же видно невооруженным глазом.

— Почему тогда не предъявили никаких требований? — покачала головой Азарова.

— Кому?

— Хотя бы той же Вике.

— Так ведь она финансами не занимается.

— Вера, ты гений! Правильно! Мы должны выйти на бухгалтера, который работает на астролога. Вот кому известны все его дела. Нужно выяснить, не связан ли он с криминальной средой. Кто там у нас бухгалтер? Ник, это я поручаю тебе. Позвони Рогачевой и выясни. Что дальше? Дальше, я думаю, надо заняться этими несчастными клиентами, которые пострадали от предсказаний. А также надо поговорить и с парой тех, кто остался при своем. Они либо не получали плохих предсказаний, либо сделали этот самый, как его, отвод. Отвод. Надо же! Отличный бизнес придумал этот астролог. Предсказывает человеку какие-нибудь гадости, потом просит денег, обещая, что они не случатся. Механизм проверен. Ничего не происходит, и все довольны. Астролог с деньгами, а клиенты живы и здоровы.

— Но ведь в нашем случае как раз наоборот, — возразила Вера. — Именно, что несчастья случились. Кинотеатр сгорел, гостиница взорвалась, ресторан рухнул и так далее. Плохие предсказания сбылись.

Марина слегка растерялась:

— Да, как-то я это упустила. Тогда что же получается? Значит, он не шарлатан.

— Судя по тому, что нам рассказывала про него Вика, нет.

— Тогда хорошо, что он пропал именно сейчас, — неожиданно сказала Азарова.

Вера Грач даже вздрогнула:

— Это почему же?

— Представь, что мы пришли бы к нему сегодня на прием, — нервно хихикнула Марина, — а он начал бы нам предсказывать всякие ужасности, а потом бы запросил денег.

— И что же мы будем делать дальше?

— Как что? Отправимся собирать сведения про Юрия Дая. Искать-то нам его надо?

— Надо.

— В том-то и дело. Мы выполняем заказ гражданки Рогачевой. Где же ты прячешься, господин Юрий Дай? Хотела бы я знать. Итак, я беру на себя наших семерых бедолаг. Вот будет здорово посмотреть на их физиономии, когда я к ним завалю с вопросом, почему вы зажали деньги для великого мага.

— А я? — спросила Вера.

— Ты? Ты сходишь к тем, кто не пострадал. Выбери человек пять из списка. Узнай, было ли им предсказано что-то ужасно-кошмарное и, если было, делали ли они отвод или нет.

— Есть, товарищ командир.

— А я пойду для начала навещу твоих друзей: директора кинотеатра, заведующую школой и владельца бани.

— Почему ты решила пойти именно к ним?

— Потому что к ним ходила ты, а меня они не знают. Так что мне легче будет с ними общаться.

— Логично, — согласилась Вера. — Начнем прямо сейчас?

— Конечно! Попьем кофейку с коньячком, чтобы взбодриться, и разбежимся. Через два часа встретимся здесь, для обмена информацией и координации дальнейших действий.




ТАК РАБОТАЕТ МАРИНА АЗАРОВА


— С кого начнем? — спросила сама себя Марина, заглядывая в блокнот. — С директора школы или кинотеатра? Или, может быть, с баневладельца?

— Да все они противные, — скривилась Вера, — хоть школьная директриса, хоть этот с баней. Но особенно люксоровец. Такой ублюдок. Добраться до него можно только через секретаршу, а та тоже стерва, каких мало.

— Что ты говоришь? — Мариной сразу же овладел азарт. — Вот с него тогда и начнем.

И она стала набирать номер недавно сгоревшего кинотеатра «Мир-Люксор», причем сразу же включила на телефонном аппарате внешние динамики.

— Але! — раздался писклявый женский голос. — «Мир-Люксор» слушает.

— Мне нужен товарищ Горбунчиков, — ласковым, как у пантеры перед прыжком, голосом сказала Азарова.

— По какому вопросу? — сразу же насторожилась секретарша.

— По личному. — Голос у Марины стал еще более ласков.

— Приемный день по личным вопросам четверг с десяти до двенадцати.

— Но мне надо встретиться с ним срочно, — Марина улыбнулась и закусила кончик карандаша. — Дело очень важное.

— Девушка, я же вам сказала! В четверг! Что еще неясно?

— Но ведь целую же неделю ждать! — воскликнула Марина, и в голосе у нее даже послышался зарождающийся плач.

— Ничем не могу помочь. Николай Васильевич занят и никого не принимает.

Раздался громкий треск, после которого уныло зазвучали короткие гудки.

— Положила трубку, — объявила Азарова. — Ну, я ей сейчас устрою.

Она снова набрала номер.

— Але! — отозвался раздраженный голос секретарши.

— Это опять я, — сказала Марина.

— Девушка, я же вам сказала! — взвизгнула секретарша.

— Послушай, милочка! — Теперь в голосе Марины зазвучал металл. Таким тоном она разговаривала с подследственными, свидетелями и потерпевшими, в бытность своей работы в милиции. — Если ты еще раз бросишь трубку, я больше не буду искать Колю и добиваться с ним встречи. Я просто пойду к его жене и скажу ей, что беременна от ее мужа, у меня уже три месяца, а потом с женской простотой и наивностью спрошу ее, что же мне теперь делать? Ситуация понятна? А когда потом Коля меня будет спрашивать, какого черта я поперлась не к нему, а к его жене, и разрушила хорошую семью, я отвечу, что виновата его долбаная секретарша, которая даже не поинтересовалась, по какому вопросу я ищу встречи с этим кобелем Горбунчиковым. Разбирайся с ней, а не со мной, скажу я ему. Так как, звонить мне Марье Николаевне или ты все-таки соединишь меня с ним?

— А? Да! Сейчас! Сию минуточку! — Секретарша на том конце провода так растерялась, что голос ее дрожал и сбивался. — Что же сразу не сказали? Я сейчас. Сейчас! Николай Васильевич! Тут к вам девушка! Говорит, что… я даже не знаю, что сказать, в общем, она беременна и говорит, что от вас. Говорит, что, если вы не станете с ней разговаривать, она пойдет к вашей жене.

— Что?! — раздался испуганный мужской голос. — Кто такая? Не может быть! Соединяй!

Марина победно глянула на друзей и встретила восхищенный и одобрительный взгляд Ника и удивленный Веры.

Послышался новый щелчок.

— Алло? — тихо спросил мужской голос.

— Коля? — спросила Марина.

— Танька, ты, что ли?

— Нет.

— Лена?

— Опять не угадал.

— Наташка? Кончай валять дурака. Я тебя узнал.

— Наконец-то!

— Фу! — Горбунчиков облегченно вздохнул. — Ну, ты меня и напугала. Что за дурацкие шутки?

— С чего ты решил, что это шутка? Все совершенно серьезно. Вчера я была у врача. Анализ дал положительный результат. Скоро ты станешь отцом.

Вместо ответа Горбунчиков пробулькал что-то невнятное.

— Ты не рад? — Марина обиженно надула губки.

— Какого черта! — взорвался директор кинотеатра. — Мало мне проблем? Ты это специально? Именно сейчас, когда у меня буквально земля под ногами горит.

— Ага! Как трахаться, да! А как отвечать, так я одна? Не получится, дорогой! Не надейся. Вот расскажу все твоей жене, по-другому заговоришь.

— Ах, ты сука! Шантажировать меня вздумала. Да я тебе…

— Я кладу трубку! Подонок! Сейчас же звоню твоей дуре жене. Пусть порадуется за нас.

— Погоди, погоди! Только не Машке! Наташ, давай как-нибудь договоримся. По-людски. Ну, извини меня. Я погорячился. Сама понимаешь. Я после пожара сам не свой. Может, аборт сделаешь? Я все оплачу. Все будет чик-пук. Как в прошлый раз. Не помнишь, что ли?

— Чик-пук! Это вам, мужикам, чик-пук. А мне надоело.

— Натусик! — Директор уже чуть не плакал. — Ну что ты хочешь? Я все сделаю. Сколько?

— Приезжай ко мне!

— Да я не могу сейчас отлучиться ни на час! После пожара столько дел. Да еще ходят всякие. Сама приезжай.

— Ты что? У меня токсикоз. Я даже руки поднять не могу. Меня все утро рвало. Еле успела до унитаза добежать.

— Что же делать? Может, послать к тебе кого?

— Нет, не надо. Чужие рожи мне не нужны. Сейчас к тебе приедет моя подруга, — голос Азаровой сразу стал строгим, как у учительницы. — Ее зовут Марина. Ты с ней поговори. Только смотри, не балуй там.

— Ну что ты? Что ты? Пусть приезжает.

— Этот готов! — сказала Марина, положив трубку. — Теперь он расскажет мне все. Ну, братцы-кролики, я побежала. Ник, я возьму твою машину, а для Веры вызови такси.

Азарова хлопнула по плечу Веру, глядящую на нее широко открытыми от изумления глазами, и убежала.

Через двадцать минут она уже подъезжала к сгоревшему кинотеатру «Мир-Люксор». Вика Рогачева сильно ошибалась, когда говорила, что он сгорел дотла. Внешне следов пожара вообще заметно не было. Здание сверкало чистотой, яркими красками, разноцветными афишами и рекламными призывами. Однако, когда Азарова вышла из машины и приблизилась к кинотеатру, ее обоняния коснулся едкий запах гари. Марина поморщилась и вошла через стеклянные двери в фойе. На надпись «Просим прошения, но мы временно закрыты», она не обратила внимания.

Лет двадцать назад это был обыкновенный советский кинотеатр «Мир», небольшой, на пятьсот мест, с деревянными сиденьями, с залом без подъема и убогим оформлением. Однако несколько лет назад его превратили в кинотеатр «мирового», как говорилось в аннотациях и рекламных объявлениях, уровня. И действительно, темный, обшарпанный и затхлый кинотеатрик теперь утопал в электрическом освещении, поражал современным дизайном и представлял зрителям Черноборска самые свежие фильмы из мирового кинорепертуара. Вернее, не мирового, а преимущественно голливудского. Российские и европейские фильмы были здесь редкостью, как приносящие малую прибыль.

Марина вошла, увидела свое отражение в десятках зеркал, и сразу же к ней приблизились две фигуры в камуфляже. Охрана.

— Вы куда? — спросил рослый деревенского телосложения парень, постукивая по ладони концом резиновой палки.

— Я к Николаю Васильевичу, — ответила Марина и захлопала глазами. — Мне нужен ваш директор. Он мне назначил.

— Наверх по лестнице и направо, — чуть усмехнувшись, ответил другой охранник. Он был поменьше ростом и держался довольно вежливо.

Оба секьюрити отошли в сторону, давая Азаровой дорогу и провожая ее любопытными взглядами.

— Спасибо, — бросила им Марина.

Она бодренько поднялась на второй этаж, заодно осмотрелась по сторонам. С ярких глянцевых афиш на нее глянули кинозвезды. Все на первый взгляд было вполне благопристойно и шикарно, но запах гари стал острее. Марина увидела небольшую, почти незаметную дверь с надписью «Служебная», вошла в нее и оказалась в небольшой приемной. Бледная худосочная секретарша уставилась на нее из-за монитора огромными испуганными глазами. Азарова посмотрела на нее и не смогла скрыть своего торжества.

— Я Марина! — объявила она.

— Да? — Секретарша подпрыгнула на месте. — Это вы? Вас ждут! Проходите.

И Марина вошла в кабинет директора. Здесь был страшный беспорядок: старая мебель была покрыта пылью, кругом валялись пачки старых афиш и дым стоял коромыслом. Все это очень не соответствовало тому великолепию, что было за пределами директорского кабинета.

Из-за стола выскочил взъерошенный дядька. На вид ему было под сорок, со лба к затылку тянулись две залысины, помятый костюм свидетельствовал о том, что сейчас у его обладателя тяжелые времена.

— Это ты? — спросил Горбунчиков.

— Я.

— От Наташки?

— Да.

Директор кинотеатра подбежал к Марине и уставился на нее виноватым, как у побитой собаки, взглядом.

— Вот значит, как, — пробормотал он. — Залетела, значит, Натаха.

— Залетела, — попыталась прикинуться сочувствующей Азарова.

— Два месяца ни слуху ни духу. Я уж и забывать ее начал. И телефон давно потерял. А тут надо же. Объявилась. Да еще с такой радостью.

— Да уж, радости здесь мало.

— А я-то тут при чем? Может, это кто другой?

— Может быть, — согласилась Марина.

Получив неожиданную моральную помощь, Горбунчиков сразу приободрился, распрямился, оправился и стал очень даже интересным господином, который вполне может заинтересовать самых притязательных женщин.

— Я даже не сомневаюсь, что не от меня, — стал он уверять Марину, беря ее под руку. — Натали что-то напутала. У нее всегда был ветер в голове. Мы еще разберемся.

— Так что, мне так ей и сказать?

— Нет! Что ты! Я же от помощи не отказываюсь. Все, что надо, сделаю. Главное, чтобы Маша не узнала.

— Маша — это ваша жена? — спросила Марина.

— Да.

Азарова решила сменить тему разговора.

— А у вас правда пожар был? — спросила она.

— Что? Ах, да! Был.

Марина широко раскрыла глаза и сделала вид, что невероятно удивлена.

— Правда?

Горбунчиков внимательно оглядел ее сверху донизу, остановил взгляд на стройных ногах, сглотнул и прошептал:

— Правда.

Могло показаться, что он даже горд, что у него случился пожар.

— Просто не верится. Я слышала по радио. И по телевизору показывали. А можно посмотреть?

— Конечно! Пойдем со мной. Горбунчиков взял Марину за талию и приблизился к ней совсем близко.

Так, почти обнявшись, они и вышли из его кабинета, прошли через приемную, Марина успела поймать на себе злобный и завистливый взгляд секретарши, и направились к кинозалу, в котором произошел пожар.

— Смотри, не запачкайся, — предупредил Горбунчиков, вводя Марину в зал.

На одной половине уже проводился ремонт, и о масштабах бушевавшего здесь пожара можно было судить по второй, близкой к экрану, половине зала. С первого взгляда было видно, что огонь бушевал именно там. Кресла, ковровое покрытие, звуконепроницаемая обивка — все это сгорело дотла. Потолок был черным от копоти и блестящим от расплавленного пластика. Помещение освещалось временными светильниками, от которых тянулись многочисленные провода, и директор и его спутница перешагивали их.

— Любишь кино? — спросил Горбунчиков, вдыхая запах Марининых духов.

— Обожаю.

— Когда откроемся, можешь приходить в любое время. Лучшие места — твои.

— Обязательно приду.

— Почему я тебя раньше не видел?

— Не довелось. Что-то мне нехорошо, — Марина покачнулась. Горбунчиков поспешил поддержать ее.

— Это от запаха. От запаха.

— Да, — простонала Марина и с томным вздохом положила голову Горбунчикову на плечо, — у меня голова кружится.

Она сразу уловила, как директор дрогнул всем телом.

— Давай выйдем отсюда, — пробормотал он. — Гарь, краска. Не лучшие запахи для молодой женщины. Сейчас попьем кофеечку, и тебе сразу станет легче.

Через десять минут Марина сидела в кабинете у Горбунчикова, пила кофе из маленькой чашечки и весело болтала.

— Ой, вы не удивляйтесь, что я так вот чуть не свалилась. Просто, как увидела все это, представила себе, как все горит, дымится, люди кричат, дети плачут, все рвутся к выходам, а они забиты толпой и несчастные погибают в огне и в дыму.

Горбунчиков вытаращился на Марину во все глаза.

— Ничего этого не было, дорогая! — воскликнул он. — Пожар начался утром во время первого сеанса. В зале находилось семь человек. Их сразу вывели. Никто не метался в огне и в дыму и не рвался к выходу.

Директор облегченно вздохнул и перекрестился:

— Господи, благодарю тебя за то, что это случилось не вечером, когда зал, как правило, набит битком.

— Больше всего на свете я боюсь огня, — продолжала щебетать Марина. — Когда я была маленькой, у меня в комнате чуть не случился пожар, я обогреватель за провод затащила к себе в кроватку на одеяло. Хорошо, что мама с бабушкой вовремя дым почувствовали, прибежали. Я даже не обожглась. Тогда обошлось. Потом, я раз ехала в поезде, так там первый вагон загорелся.

— Тебе прямо везет на пожары, — сочувственно вздохнул Горбунчиков, подсаживаясь к Марине. Одной рукой он приобнял ее за талию, другой подлил ей еще кофе.

— Это точно. Но это не удивительно, — махнула рукой Азарова. — У меня на роду написано — быть всегда рядом с огнем.

— На роду! — Горбунчиков даже поперхнулся кофе, чашка в его руке дрогнула, и несколько горячих капель попали ему на штаны. Он этого даже не заметил. — Что это значит?

— Все очень просто, — спокойно ответила Марина и тоже сделала вид, что не замечает внезапного волнения собеседника. — В моем гороскопе все несчастья и беды от огня и пожаров.

— В твоем гороскопе?

— Да. А что тут удивительного? Мне составил гороскоп очень хороший и опытный астролог. Там вся моя жизнь разложена по полочкам. Знаете, как интересно! И многое уже сбылось. Кстати, Наташе он тоже гороскоп составил. Я ее специально к нему сводила. Он, как только в ее карту заглянул, так сразу и сказал, что она ждет ребенка от любимого человека. Она сначала не поверила, но потом астролог как начал всю Наташкину жизнь рассказывать, да во всех подробностях, так она язык сразу и проглотила. Побежала к врачу. Ой, а про Наташку-то я забыла. Меня ведь к вам она послала. А чего это вы такой бледный?

— Кто? — выпучив глаза и хватаясь за сердце, прошипел Горбунчиков. — Кто?

— Что значит кто? Про кого вы спрашиваете? Здесь никого нет!

— Кто твой астролог? Как его имя?

— Мой астролог?

— Да!

Марина сделала вид, что вспоминает:

— Как его имя? Что-то из головы вылетело. Юрий. Да, точно! Юрий Дай. Очень знаменитый астролог. Мне его подруга рекомендовала.

Горбунчиков залпом выпил кофе. Его лицо из бледного неожиданно стало красное. Он расслабил галстук и сел на диван.

Тут Марина сделала вид, что только что заметила, как ему плохо.

— Ой, что-то вы плохо выглядите, Николай Васильевич. Что с вами?

— Плохо мне, Мариночка, — простонал Горбунчиков. — Плохо.

— А чего плохо? Может, кофе слишком крепкий выпили? В вашем-то возрасте.

При упоминании о возрасте Горбунчиков сморщился, затем достал из кармана брюк коробочку с лекарством, сбросил на ладонь таблеточку и отправил ее в рот.

— А что он тебе еще предсказывал? — спросил Горбунчиков Марину через некоторое время.

— Да многое. Сказал, что замуж в этом году выйду, — кокетливо подмигнула Марина, — за иностранца, очень богатого, но не молодого.

— А Наташке?

— Наташке?

— Да. Что он ей нагадал? Она небось рассказывала?

— Что-то она мне рассказывала… Сейчас точно не помню. Кажется, тоже что-то про замужество. Ага, вспомнила, сказал, что она выйдет замуж за отца ее ребенка, но к этому у нее большие препятствия.

— Какие препятствия? — спросил ошарашенный Горбунчиков и опять полез за таблеткой.

Марина усмехнулась:

— Он ей сказал, что будущий муж ее пока не свободен, что его жена скорее убьет его, чем разведется. И что у нее есть кто-то, кто ей в этом поможет. Ой, вы опять побледнели!

Горбунчиков несколько раз глотнул воздух и судорожным движением отправил в рот вторую таблетку. После чего схватился руками за голову и простонал:

— Все, конец! Допрыгался.

И закатил глаза.

Марина подсела к нему и стала гладить его по голове:

— Что случилось? Чего вы так убиваетесь? Мало ли что эти астрологи болтают? Я, например, им совсем не верю.

— Тут верь не верь, а когда все гадости, которые тебе напророчили, начали сбываться, во что угодно поверишь.

— Что? Вам тоже гадали? А кто, цыганка?

— Да нет! — в полном отчаянии махнул рукой Николай Васильевич. — Астролог твой!

— Мой? Какой это?

— Да Юрий Дай этот, чтоб ему пусто было. Будь проклят тот день, когда я к нему поперся.

— Ой, как интересно! Расскажите!

— Чего рассказывать? Даже вспоминать неохота! На всю мою жизнь астролог этот крест наложил.

— Не может быть!

— Еще как может. Он как меня увидал, ну, как полагается, руки друг другу пожали, а потом я назвал ему дату моего рождения. Так он сразу мрачным стал. Погрустнел, посмотрел что-то там на компьютере и сказал, что, мол, мое колесо судьбы круто повернулось, и я теперь внизу.

— Что это значит? Что-то я не совсем понимаю.

— Вот и я его о том же самом спросил. Так он сразу мне и сказал, что в ближайшее время меня ждет полный крах на работе и конец счастью в семье. Как холодной водой облил.

— Какой кошмар! — Марина изо всех сил вытаращила на незадачливого директора глаза. — Я бы с ума сошла, если бы такое услышала. Вы небось расстроились, бедненький?

— Да не особо, — шмыгнул носом Горбунчиков. — Я в эти дела не верил никогда.

— Как же вы у астролога оказались?

— Да знакомая одна меня туда затащила, — сказал директор. — Захотелось ей, видите ли, поворожить. Любопытная девочка. Хочу, говорит, гороскоп. Отведи меня к магистру, и все тут.

— К магистру? — Марина сразу насторожилась. — К какому такому магистру?

— Да мужика этого, астролога то бишь, все почему-то магистром называют.

— И что дальше?

— Привез я Зинку, то есть знакомую, к нему. Потом мы на крышу к нему вскарабкались. Занес же его черт невесть куда. Потом, когда я за ней вернулся, он мне, значит, на прощание руку пожал, а сам вздрогнул. Я, говорит, хотел бы с вами поговорить. Что такое, спрашиваю? У вас проблемы, говорит он мне. А я говорю, нет у меня проблем. А он мне ехидно так отвечает: это вам только кажется, господин директор. Вы по знаку Зодиака Телец. Ведь так? Так, отвечаю. Для Тельцов, отвечает, наступают трудные времена. А для вас особенно. Пройдемте ко мне. Я сказал, что у меня нет времени, что я вообще не за этим приехал и вообще не хочу знать своего будущего. Но он настаивал. Узнал дату и время моего рождения, сказал секретарше, чтобы она сделала распечатку, потом затащил меня к себе и стал пялиться в какую-то бумажку. А потом как пошел страсти мне рассказывать!

— И вы ему не поверили?

— Конечно, нет! Но лучше бы поверил.

— Почему?

— Как почему? — чуть ли не простонал Горбунчиков. — Сбылись ведь его предсказания. Все сбылось, как он, гад, предсказывал! Кинотеатр сгорел. Ладно, хоть люди не погибли. А то бы ты сейчас со мной не разговаривала. Сидел бы я сейчас на нарах и ждал адвоката.

— Печально. Как же мне вас жалко!

И Марина погладила директора кинотеатра по голове.

— А почему случился пожар? — спросила она как бы мимоходом. — Это не поджог? Может быть, сам астролог пришел якобы посмотреть кино, да и поджег кинозал. Вот и сбылось его предсказание.

— Да нет! — махнул рукой Горбунчиков. — Не было среди зрителей астролога.

— Откуда вы знаете?

— Так ведь версию поджога менты тоже рассматривали и всех зрителей опросили. Да там и зрителей всего ничего было. Не поджог это, как потом выяснилось.

— Что же?

— Проводка. При строительстве проводку проложили с нарушением техники безопасности. Торопились тогда, что и говорить. Нужно было скорее открываться, пока конкуренты досюда не добрались. Вот она и погорела. Всю ночь тлела, потом воспламенилась. Резко огонь пошел. Еле успели мы. А вот зал спасти не удалось. Да ты сама видела.

— Да уж, видела.

— Вот теперь владельцы кинотеатра меня смещают, но до этого я должен за свой счет все здесь отремонтировать. Словно я миллионер какой. А тут еще с Наташкой напасть. Да, кстати, про Наташку мы с тобой как-то забыли.

— Да ну ее! — махнула рукой Марина. Она кокетливо схватила Горбунчиков за галстук и привлекла его к себе. — Успеется. Вы мне лучше еще кофе налейте.

— Можно и кое-что покрепче кофе. Хочешь, я шампанского бутылку открою?

— Это ради меня-то? А не жалко?

— Ради тебя? Да ты что? Хоть ящик!

— Да нет, лучше уж кофе.

— Как хочешь.

— Да, уж будьте любезны.

— Буду. Буду. Еще как буду.

И Горбунчиков сделал Марине еще кофе, и они снова сели на диван.

— А ведь можно было все исправить, — неожиданно шмыгнул носом директор.

— Это вы о пожаре? — сразу же откликнулась Марина. — А как? Пожарных вызвать?

— Да нет. Мне ведь астролог предлагал сделать отвод за деньги. Большие, конечно, бабки просил, но теперь-то я куда больше потерял.

— Что-то я не пойму? — Марина сделала недоуменное лицо.

— Чего не понять? Колдун он натуральный. Маг то есть. Я тебе, говорит, будущее поправлю, и все там будет хорошо, отвод всех бед это называется, но только это денег стоит. Ну, думаю, сейчас попросит стольник, да отвяжется, а он как два куска загнул, я чуть дубу не дал. Нет, говорю, большое вам мерси, мистер Дай, а только такие деньги мне и самому нужны. До свидания.

— А он?

— Что он? Ничего. Улыбнулся и говорит, это ваш выбор. Эх, надо было мне ему два куска отстегнуть. Сейчас бы не мучился. По миру ведь пойду! По миру! Машка ругается. Тесть тоже. Пристрелить грозит. У меня ведь тесть сумасшедший. Убьет, и ничего ему не будет. А тут еще Наташка залетела. Все один к одному.

— Ой! Мне, наверно, пора идти! Наташа ведь меня ждет. Переживает.

— Стой, ты куда? Сама ведь говорила, что она подождет. Посиди со мной еще. Мне одному тошно.

— Не могу. У самой дел много.

— Ладно, ступай. Только расписочку напиши.

— Какую расписочку? — удивилась Марина.

— На пятьсот баксов. Я ведь Наташке деньги передам через тебя, а сам ее на днях навещу. Пусть только она позвонит и адрес мне свой даст.

Марина слегка растерялась, но быстро опомнилась и снова прикинулась наивной простушкой:

— Расписочку? На пятьсот баксов? Ой, а я, кажется, паспорт забыла!

— Паспорт забыла? — подозрительно посмотрел на нее директор кинотеатра, и впервые в его взгляде Марина уловила оттенок недоверия. — Как же так? Ведь за деньгами же идешь?

— А я его вообще никогда с собой не ношу.

— Ну, хоть данные свои паспортные помнишь?

— Откуда? Сколько раз пыталась выучить, все равно вылетает из головы. Знаете, давайте я вечерком еще раз заеду. Паспорт с собой принесу. А может, мы вместе с Наташей приедем.

— С Наташей? Нет, ей лучше в таком положении дома сидеть. Ты одна приезжай. Ладно?

— Ладно, — махнула рукой Марина. — Одна приеду.

Горбунчиков весь так и засветился:

— Замечательно! Тогда до вечера?

— До вечера!

«Ну и бабник!» — выдохнула Марина, когда вышла из кинотеатра и уселась за руль. «Что ж, пока живут на свете дураки, мы прославлять судьбу свою должны!»




ТАК РАБОТАЕТ ВЕРА ГРАЧ


Первым в списке значился некто Рыжеусов, генеральный директор компании «Волга-Ойл», которая несколько лет назад по всему Черноборску и его пригородам расставила комфортабельные бензоколонки и теперь процветала.

Вера Грач позвонила в центральный офис компании и поинтересовалась, сможет ли она встретиться с генеральным директором.

— По какому вопросу? — спросила секретарша.

— По личному, — не подумав, брякнула Вера.

— По личным вопросам Игорь Геннадьевич принимает по вторникам с десяти до одиннадцати, — ответила секретарша. — Вас записать?

— А он у себя? — спросила Вера.

— Девушка, я же вам сказала, по вторникам. Почему вы настаиваете?

— Потому что, если я не встречусь в ближайшее время с вашим боссом, — отрезала Вера, — то с ним, возможно, случится несчастье. У меня есть сведения, что на господина Рыжеусова готовится нападение.

Несколько секунд в трубке стояла тишина, потом голос, уже не такой самоуверенный, спросил:

— А вы кто такая?

— Я представлюсь при личной встрече.

Опять тишина. Теперь она длилась почти полминуты. Видимо, трубку положили на стол и о чем-то и с кем-то советовались. Потом все тот же голос, но сильно испуганный сказал:

— Приезжайте в центральный офис. Вас примут. Только скажите, как вас узнать.

— Меня вы узнаете, — сказала Вера и положила трубку. Несколько виновато посмотрела на Ника, который слышал весь этот разговор. Он явно не одобрял ее действия. — Но ведь ему действительно грозит опасность. Конечно, можно было и про беременность, но это не мой стиль. Да и врать так ловко я не умею.

Ник пожал плечами, затем перевел взгляд на часы, показывая, что время не ждет.

Вера покинула офис и вышла на улицу, где ее уже поджидало вызванное Ником такси. Вера назвала адрес и через десять минут была на месте. Машина остановилась перед высоким зданием, на крыше которого красовалась здоровенная надпись: «НИИ радиоэлектроники». Ниже на углу была надпись поменьше, но новее и солиднее: «Волга-Ойл».

— Ну что, капитан Грач, — сама себе сказала Вера, — не облажайся в этот раз.

И она направилась к проходной.

— Мне в главный офис «Волга-Ойл», — сказала она ленивому пожилому охраннику.

— К кому? — спросил тот.

— К директору.

— Сей момент. — И охранник нажал какую-то кнопочку.

Где-то за стеной что-то пискнуло, и из боковой двери тут же вышли двое крепких молодых людей в хороших дорогих костюмах и с коротко стриженными головами. Вот кто здесь охранял по-настоящему. Охранники приблизились к Вере вплотную. Встали с двух сторон, причем один из парней сразу заблокировал выход.

— Это вы звонили? — спросил охранник, что остановился рядом с Верой.

— Да, я, — ответила Грач. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— Пройдемте с нами.

Все трое прошли к лифту, вошли в кабину. Первый охранник молча нажал кнопку, но сделал это так, чтобы Вера не смогла увидеть, на какой этаж они направились. Ее это рассмешило, потому что над дверями кабины мигало зелеными цифрами световое табло, и Вера через двадцать секунд узнала, что ее доставили на пятый этаж.

Здесь их встретили еще двое ребят с непроницаемыми, как у киношных индейцев, лицами.

Теперь Веру сопровождали с четырех сторон.

Процессия проследовала по длинному коридору, но, не дойдя до конца, свернула вправо и оказалась в помещении с круглым столом, вокруг которого стояли стулья. Явно это был зал для заседаний. Вере дали стул и молча предложили сесть.

— Кто вы такая и что хотите нам сообщить? — обратился к Вере один из парней.

— С кем имею честь разговаривать? — с офицерской прямотой спросила Вера, усаживаясь.

Собеседник слегка опешил, затем поправил галстук, пригладил волосы и с легкой хрипотцой в голосе ответил:

— Начальник службы охраны компании «Волга-Ойл» Влад Переверзев. А кто вы?

— А я Вера Грач, представляю частное сыскное агентство «Триумвират».

Переверзев усмехнулся:

— Сыскное агентство? Это что, ты сыщик, что ли?

Все четверо охранников сразу заулыбались и расслабились.

— Что серьезно, что ли? — добродушно спросил Переверзев.

— Я похожа на шутника? — усмехнулась Вера.

— Ладно, давай выкладывай, что там у тебя, а то у нас времени маловато.

Вера смерила его взглядом и покачала головой.

— Не понял! Ты что, со мной разговаривать не хочешь, что ли?

— Я пришла сюда разговаривать не с вами, — Вера говорила это спокойно, но глаза ее уже начали метать молнии.

— А ты глазками на меня не стреляй, — начал злиться Переверзев. — Выкладывай, что ты там говорила об угрозе Рыжеусову, и разойдемся по-хорошему.

Вера сложила пальцы правой руки в хорошо известную фигуру и сунула готовую композицию Переверзеву под нос.

— Ах, ты сука! — взорвался начальник охраны, вскакивая с места. — Так, значит? Хороших слов не хочешь понимать? Ладно, мы с тобой по-другому поговорим.

Он схватил Веру за плечи, но в ту же секунду закричал от боли в скрученных запястьях, затем Вера перехватила его пальцы, заставила подняться и даже на цыпочки, встала сама, после чего резко бросила охранника на пол. Переверзев упал на колени и тут же получил удар ногой в челюсть, рухнул на пол и на секунду отключился. Все это произошло очень быстро. Трое охранников, мгновенно среагировав, бросились на Веру. Но в ее руках оказался стул, на котором только что сидел Переверзев. Она выставила стул ножками вперед и несколькими ловкими движениями повалила троих парней друг на друга.

Очнувшийся Переверзев достал пистолет и пошел на Веру. Это была серьезная ошибка. Через секунду пистолет был уже в руке у Веры, а сама она у Переверзева за спиной и ствол пистолета упирался ему под мочку уха, а левой рукой Вера держала бугая за шиворот.

— Руки! — крикнула она и надавила пистолетом на болевую точку под ухом.

Переверзев взвыл и послушно поднял руки.

— Руки за голову! Всем лечь на пол, оружие в сторону. Без шуток!

Переверзев чуть замешкался, и Вера дала ему ступней под колено и уложила на пол.

— Кому еще не ясно?

Охранники послушно отбросили от себя пистолеты, улеглись на пол и сложили руки на затылке.

— Теперь встали, — приказала им Вера Грач. Парни поднялись и угрюмо исподлобья глянули на нее. — Достали наручники. — Вера успела заметить, что, несмотря на штатские костюмы, они экипированы всем необходимым для задержания. — Теперь сковали друг друга в цепочку.

Охранники ощетинились.

— Быстро! — крикнула Вера и взвела курок.

Парни понуро достали наручники и выполнили приказание.

— Теперь ты и ты, — Вера указала на крайних двух, — пристегните себя к батарее. Ты к правой трубе, а ты к левой. Выполнять!

Через секунду все трое, вытянувшись в цепочку, были прикованы друг к другу и к двум толстым трубам парового отопления. Теперь они не могли даже залезть друг к другу в карманы, чтобы достать ключи от наручников. Вера знала, что делает. Убедившись, что эти трое больше ей не помешают, она занялась их начальником.

— Сейчас ты встанешь и отведешь меня к своему боссу, — наклонившись к самому его уху, прошептала Грач. — И попробуй только обмани. Размажу твои мозги по паркету. Понял?

Переверзев напугался по-настоящему. Ничего подобного в его практике никогда не случалось. Ответить он не смог, но зато закивал головой.

Вера довольно грубо помогла ему подняться, сунула дуло пистолета заложнику под пиджак, и они вместе, словно хорошие товарищи, вышли из зала для заседаний. Закрыли за собой толстые дубовые двери, теперь даже если оставшиеся там парни станут кричать, в этих пустых коридорах их вряд ли кто услышит.

Подойдя к приемной, Вера пропустила спутника вперед.

В комнате за огромным полукруглым столом сидела красавица секретарша. Она удивленно уставилась на вошедших.

— Я к Игорю Геннадьевичу, — сказал начальник охраны. — Он у себя?

Видимо, что-то в его окаменевшем лице не понравилось секретарше, она быстро глянула на Веру и тут же сказала:

— Нет. Он на совещании совета директоров. Куда вы?!

Последняя фраза вырвалась у секретарши, когда Вера, волоча перед собой Переверзева, направилась к двери, на которой золотом сверкала надпись:




РЫЖЕУСОВ ИГОРЬ ГЕННАДЬЕВИЧ,

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР


Секретарша попыталась прикрыть дверь собой, но Вера бедром так сдвинула стол, что прижала им секретаршу вместе с креслом прямо к стене. Одновременно с этим она ногой зацепила телефонный кабель и вырвала его из розетки. После чего беспрепятственно вошла туда, куда ей было нужно.

У господина Рыжеусова усы и впрямь оказались рыжими. И пушистыми.

— В чем дело? — спросил Игорь Геннадьевич, вскакивая из-за стола. — Переверзев? Кто это с вами? Почему без доклада? Что происходит?

— Здравствуйте, Игорь Геннадьевич, — сказала Вера. — Мне нужно поговорить с вами об одном деле.

Рыжеусов, словно не слыша Веры, все еще в недоумении смотрел на охранника.

— Переверзев, это твоих рук дело? — обрушился он на начальника службы безопасности. — Отвечай, что молчишь? Кого ты ко мне привел?

— Простите, Игорь Геннадьевич! — забормотал тот. — Я не виноват. Эта дрянь звонила недавно и сказала, что вам угрожает опасность. Мы хотели провести с ней работу, но ситуация вышла из-под контроля.

— Это тебе за дрянь! — с тихой яростью Вера въехала рукояткой пистолета главному охраннику «Волга-Ойл» в основание шеи, тот отлетел от нее прямо на стол Рыжеусова, стукнулся о крышку носом, сразу же залил все вокруг кровью и сполз на пол. Однако через секунду он поднялся и с ожесточением обреченного бросился на Веру. Та встретила его боксерским хуком слева, и Переверзев отлетел к шкафу, стукнулся об него и, проломив дверь, оказался внутри. Но даже теперь он не собирался сдаваться, выкарабкался из шкафа в ворохе дорогой директорской одежды и опять бросился на Веру. Она уже ждала его. Ударом ноги сбила его с ног и нанесла последний, прямой удар, после которого Переверзев уже не двигался.

В кабинете теперь был полный погром. Посреди погрома стоял директор и с ужасом взирал на происходящее. Видя, что делает Вера с его начальником службы безопасности, Игорь Геннадьевич уже не был тем сердитым и могущественным генеральным директором, который привык к тому, что перед ним трепещут. Глаза его наполнились страхом, усы обвисли, а когда Вера, покончив с Переверзевым, направилась к нему, Рыжеусов вздрогнул и подался назад, держа перед собой какую-то папку, словно это был щит.

— Невежливый у вас начальник охраны, — сказала Вера, садясь в кресло напротив директора. — Совершенно не умеет обращаться с женщинами.

— Да, да, — пробормотал Рыжеусов. Он понял, что пока его, кажется, бить не собираются, поэтому немного успокоился и тоже сел. — Мы обязательно поставим вопрос о его замене. Учтем вашу критику.

— И секретарша у вас тоже невоспитанная. Я ей звоню, говорю, что мне надо поговорить с вами об очень важном деле, а она отвечает, приходите во вторник. Я ей говорю, вашему директору грозит смертельная опасность, а она вместо вас подсовывает мне начальника службы безопасности. Разве это порядок?

Рыжеусов слушал Веру, и глаза его раскрывались все шире и шире.

— Смертельная опасность? О чем это вы?

— Так вам ничего не сказали?

— Абсолютно ничего.

— Вот люди! — подняла брови Вера. — И как вы только работаете с ними? Ладно, — махнула рукой Грач, — оставим это. Я хочу задать вам несколько вопросов. Надеюсь, вы мне ответите?

— Конечно! Конечно! — обрадовался Рыжеусов и, убедившись, что его бить точно не будут, даже заулыбался.

— Очень вам за это признательна. Итак, у нас есть сведения, что вы обращались за консультацией в фирму «Магия небес» и были клиентом астролога Юрия Дая. Это так?

Рыжеусов был сама любезность. Он широко развел руки и улыбнулся:

— Раз у вас есть такие сведения, то не смею их опровергать. Да, я был у астролога Юрия Дая.

— Очень хорошо. И что он вам нагадал? Хотя бы в общих чертах.

— Зачем в общих? Я могу рассказать все подробно.

— Спасибо, я вас слушаю.

— Он рассказал о моем прошлом, о моей семье, — чуть запинаясь, начал рассказывать директор «Волга-Ойл». — И все, знаете ли, в таких подробностях. Так достоверно. Просто удивительно. Не зря его рекомендовали с самой лучшей стороны.

— Кто вам его рекомендовал?

— Подруга моей жены.

— Фамилия, имя, отчество, кто такая, кем работает?

— Филимонова Светлана Тимофеевна, домохозяйка. Живет с мужем Филимоновым Григорием Васильевичем. Он работает директором Черноборского подшипникового завода.

— Спасибо. Теперь снова об астрологе.

— Да, да. Об астрологе. Это удивительный человек. Просто гений. Да! Он составил мне гороскоп. Очень интересно, знаете ли. Сколько проживу, какие будут у меня болезни и даже каким образом умру.

— Что еще?

— Еще? Да, я заказал гороскопы жене и детям. Он и их принимал. Тома была довольна.

В какой-то момент между фразами Рыжеусов вздохнул и нахмурился, в глазах у него мелькнула тревога. Вера заметила это.

— Значит, все было очень благополучно?

— С семьей да! — быстро ответил Рыжеусов.

— А с работой, с бизнесом? — тут же спросила Вера и подалась вперед. — Ведь вы же интересовались тем, как будут идти дела?

— Как идут дела? — Рыжеусов сразу отпрянул и побледнел.

— Да. Почему вы так разволновались? Ага, видимо, с бизнесом обстояло не все так благополучно, как с личной жизнью. Не так ли?

— Да нет, вы ошибаетесь.

— Я по вашему лицу вижу, что вы говорите неправду! — строго сказала Вера и как бы невзначай погладила рукоятку пистолета.

Рыжеусов сглотнул.

— Я жду!

— Право, не знаю…

— Хорошо, — Вера решила вести себя так, как вела бы себя Марина, будь она здесь. — Я вижу, что вам по какой-то причине тяжело об этом говорить. Тогда я сама вместо вас скажу, а вы подтвердите, если это так. Идет?

Рыжеусов глотнул и закивал.

— Господин Дай предупредил вас о том, что в бизнесе вас в ближайшем будущем ожидает что-то крайне неприятное. Это так?

— Да, — с натугой ответил директор.

— Что это было? Банкротство?

— Нет.

— Пожар в здании?

— Нет.

Вера усмехнулась и тихо сказала:

— Что же тогда сказал вам астролог? Что в один прекрасный день все ваши бензоколонки взорвутся?

— Если бы! — махнул рукой Рыжеусов. — Если бы! Все намного хуже. Он сказал мне, что… а ладно, была не была, в конце концов, мне уже надоело все носить в себе. Он предсказал, что меня в ближайшее время убьют. С третьей попытки.

— Кто?

— Конкуренты, бандиты, спецслужбы. Какая разница?

— Да, действительно. Какая разница, кто тебя убивает, — согласилась Вера. — Что было дальше? Вы поверили?

— Нет. Не сразу. Сначала я не поверил. Слишком все это походило на шарлатанство.

— Почему? Разве он плохо предсказывал?

— Дело не в этом. Просто этот Юрий Дай как цыган стал просить денег, обещая, что в таком случае ничего не случится.

— То есть он предлагал вам сделать отвод?

Рыжеусов вытаращил глаза:

— Вы знаете?

— Да.

— Откуда?

— Это мое дело. Сколько денег он просил за отвод?

— Тридцать тысяч.

— Рублей?

— Вы что, смеетесь?

— Понятно. Значит, долларов?

— Именно. Услышав эту сумму, я сразу как-то заколебался и засомневался. Что-то мне показалось здесь нечистым.

— Что именно?

— Я даже сам не знаю что. Но когда тебя собираются так круто постричь, это всегда подозрительно.

— Что же вы сделали?

— Ничего. Поблагодарил господина астролога и вежливо отказался от его услуг. Сказал, что как-нибудь справлюсь.

— Как он среагировал на отказ?

— Совершенно спокойно. Снисходительно улыбался. Ничем не показал, что расстроен или разочарован.

— Что было дальше?

— Дальше? — Рыжеусов помрачнел. — Дальше мне позвонил старый надежный товарищ и сказал, что меня в Москве заказали.

— А этот ваш товарищ, кто он такой? Фамилия, имя, отчество, где живет?

— Вот тут хоть стреляйте, ничего не скажу. Только он вообще не из Черноборска. Он в Москве обитает.

— Понятно. Значит, он астролога не знал.

— Исключено.

— Что было дальше?

— Дальше? После того, как на мою машину чуть не наехал джип, это случилось на Московском мосту, прямо над Черноборским заливом, я пошел к Юрию Даю и заплатил ему. И, как видите, до сих пор жив. В общем, я не жалею об этом.

Рыжеусов рассказывал и старался не встречаться с Верой взглядом. Ему явно было стыдно, что он проявил слабость.

— Рада за вас, — сказала Вера. — А кто-нибудь из ваших знакомых еще обращался к Юрию Даю?

— Я не в курсе. Но кажется, к нему ходят очень многие деловые люди. Чуть ли не каждый второй. Просто у нас не принято об этом говорить. Никому не хочется признаваться в своей слабости.

— Значит, вы не в курсе, делал ли еще кому-нибудь Юрий Дай этот самый отвод.

— Об этом никто не должен рассказывать. Магистр заранее предупредил…

— Погодите, как вы его назвали?

— Магистр. Так его многие называют. А обращаться к нему можно только так. Об этом предупреждают сразу же, еще во время записи.

— Хорошо. Так о чем предупреждал Магистр?

— Об отводе рассказывать нельзя никому и никогда, иначе он может не сработать, и весь негатив вернется назад.

И тут, в который уже раз за эту встречу, Рыжеусов вытаращил глаза. Внезапно он понял, что только что нарушил данное условие.

— Что же теперь будет? — спросил он.

Вера пожала плечами:

— Зря вы так переживаете. Я вам без астролога скажу, что с вами ничего не случится, если вы полностью смените службу безопасности.

Она встала из-за стола:

— Ну что ж, спасибо вам большое. Вы мне очень помогли.

— Погодите, погодите, вы что-то там говорили о грозящей мне смертельной опасности?

— Ах, да! Астролог Юрий Дай пропал без вести. Есть предположение, что он похищен. Мы ходим, и всех, кто к нему обращался, предупреждаем, чтобы они были осторожны. Так что вы тоже будьте осторожны, Игорь Геннадьевич. До свидания.

Вера взяла пистолет и вышла из директорского кабинета. В приемной, все так же плененная и ошарашенная, сидела секретарша. Вера подошла к ней:

— В следующий раз, милочка, будь посговорчивее. И лучше охраняй своего шефа.

Грач сунула ей в руки пистолет Переверзева и вышла прочь.




СТЕПАНОВ БЕРЕТ СЛЕД


Первым делом Степанов решил навестить в больнице директора сгоревшего банка Кравцова. Поговорить с ним он хотел сам лично. Однако, как только вышел из ватрушинского кабинета, сразу почувствовал, как его желудок выкручивает от голода. У Степанова была прободная язва желудка, и состояние голода для него было очень опасным. Так что сначала он решил перекусить в столовой. Столовая находилась тут же, в правом крыле первого этажа.

В столовой, несмотря на то, что время обеда было уже далеко позади, стояла небольшая очередь. Степанов взял со стойки жирный пластмассовый поднос и пошел к раздаче за своим стандартным обеденным набором. На первое — двойную порцию борща, на второе вареную курицу с картофельным пюре, морковный салат, заправленный сметаной, стакан сметаны отдельно, компот из кураги и две ватрушки с творогом. А для аппетита, отсутствием которого он и так не страдал, взял порцию селедки пряного посола с редиской и зеленым луком.

Отойдя от кассы, Степанов направился к столу у окна, за которым сидел Вася Петров, жизнерадостный толстяк и начальник детского распределительного центра, с которым он давно поддерживал приятельские отношения.

— Здорово, Степа! — радостно поприветствовал его Петров. — Чего так поздно обедаешь?

— Да на пожаре был, — стараясь выглядеть усталым и обреченным, ответил Степанов.

— Это на каком пожаре? Где банк сгорел?

— На том самом, — усмехнулся Степанов.

— Ну и как он сгорел?

— Синим пламенем.

Петров засмеялся, аж слезы на глазах выступили:

— Ну и хрен с ним.

— Это тебе хрен, — улыбнулся капитан. — А на меня это дело повесили.

— Да уж, дел у вас что-то много в последнее время, — посочувствовал Петров.

— Ой, и не говори. Это ты там у себя блаженствуешь с беспризорниками и малолетками.

Степанов прикончил селедку, вытер рот салфеткой и приступил к борщу, добавив в него из стакана еще две ложки сметаны.

— Как селедочка? — с легкой завистью спросил Петров. Он уже почти доел свой обед.

— Свежая, но жирноватая.

— А я люблю жирную. Пойду себе тоже порцию возьму.

Петров сходил за селедкой, взял еще один антрекот и стакан томатного сока и вернулся к Степанову.

— Хорошая селедка, — согласился Петров. — А я ведь почему-то не заметил. Вот только редиска суховата. Ты сейчас куда? — спросил Петров, приступая к селедке. — К себе в кабинет?

— Да нет, — ответил Степанов, вылавливая ложкой из компота кусок абрикоса, — мне в больницу надо.

— Заболел, что ли?

— Упаси бог. По делу еду. Мужика одного допросить надо.

— В какую?

— «Скорой помощи».

— Тогда нам по дороге. Я тебя подброшу.

Сытые, а потому довольные милиционеры вышли из столовой, затем на улицу, сели в черную «Волгу» Петрова, и уже через двадцать минут Степанов был на месте.

— Бывай, — сказал ему напоследок Петров.

— Спасибо, — буркнул в ответ Степанов и направился ко входу в больницу.

Каково же было его удивление, когда он дернул ручку двери, а та осталась закрытой.

— Что такое? — удивился Степанов и поглядел на табличку, чтобы убедиться, что он хочет войти именно в больницу «Скорой помощи». Табличка убедила капитана в его правоте, и он снова дернул ручку. Тот же результат. — Эй, кто-нибудь!

Никто ему не ответил.

Тогда Степанов подошел к окну, что было справа от дверей, заглянул в него, но ничего не увидел.

— Тихий час! Не пущают! — крикнул женский голос за его спиной. — До полпятого не пущают.

Степанов обернулся и увидел полную немолодую тетку. По-утиному переваливаясь с боку на бок, она пересекала двор.

— А как мне внутрь попасть? — спросил Степанов.

— А енто через приемный покой надоть, — крикнула тетка. — Там он.

И она показала куда-то в сторону, после чего шмыгнула в густые высокие кусты.

Степанов досадливо плюнул и пошел к другому отделению.

Черноборская больница «Скорой помощи» представляла собой целый комплекс зданий, связанных между собой коридорами и лестничными пролетами и разбросанных по довольно большому периметру. Степанов был здесь не раз, но каждый раз плутал между отделениями, пытаясь найти нужное. В этот раз ему нужно было отделение, в котором находятся сердечники. Но, как назло, он совершенно забыл его название. На здании, к которому он подошел, было написано «Токсикология». Это было явно не то, но зато двери здесь оказались открытыми.

— Мне нужно отделение, в котором лежат сердечники, — обратился Степанов к мрачному парню в белом халате, который сидел в какой-то стеклянной будке неподалеку от входа и читал яркий красочный журнал.

— Сердечники? Это вам кардиология нужна.

— А где она?

— Через два отделения отсюда. Сначала пульмонология, затем инфекционка и третье кардиология.

Степанов вышел и пошел, как ему сказал парень, однако вместо кардиологии третьим по счету зданием оказалась проктология. Капитан на всякий случай прошел дальше, но уткнулся в одноэтажное строение, на котором значилось «Морг». Степанов даже отпрянул.

Из морга вышел здоровенный детина в коротком халате санитара, достал из кармана пачку «Примы», кинул сигаретку в маленький рот и щелкнул зажигалкой. Глубокомысленно закурил. Степанов поглядел на него с завистью. Свои сигареты у него закончились, а стрелять ему почему-то не хотелось. Но тут санитар посмотрел капитану прямо в глаза, затем взглянул на смятую пачку в руке и улыбнулся:

— Че, мужик, курить хочешь?

— Хочу.

— «Приму» будешь?

— Буду.

— Кури.

В другой бы раз Степанов отнесся бы к парню с такой внешностью с подозрительностью, наработанной годами работы в милиции, но сейчас он показался ему настоящим ангелом, сошедшим с небес. Капитан аккуратно вытащил из протянутой ему пачки сигарету, прикурил от зажигалки, которую ему поднес санитар, и с наслаждением затянулся.

— Заплутал я что-то, — сказал он санитару.

— А че ищешь-то?

— Кардиологическое отделение. Ты не знаешь?

— Отчего не знаю? Я, братец, тут все знаю. А кого ты там ищешь? У родственника, что ли, сердчишко прихватило?

— Да нет, — уклонился от прямого ответа капитан, — приятель один.

— Товарищ, значит?

— Пусть будет товарищ. Его только сегодня привезли.

— Так у нас многих сегодня привезли, — со знанием дела сказал санитар морга. Вид у него при этом был такой, словно он был главный врач больницы. — Твой кто будет?

— Мой? — удивился Степанов. — Банкир.

— Большой человек. Постой, постой! Это не тот, который на пожаре обгорел? Когда бандиты его собственный банк взорвали?

— Да не обгорел он, — растерялся Степанов. — Удар с ним случился.

— Ну, пусть будет удар. А только ты уже с ним не встретишься, с приятелем со своим.

— Это почему?

— А потому! Помер он. Почитай, как два часа назад. Как привезли, так и помер. Даже капельницу бедняге не успели сделать.

— Как помер? — пробормотал Степанов.

— Да вот так. Все мы, как говорится… кто-то раньше, кто-то позже.

— Погоди, погоди, ты меня не путай. А тебе-то откуда известно, что он помер?

— Э, братец! — усмехнулся санитар и кивнул себе за спину. — Про такие дела я завсегда первым узнаю. Раньше родственников.

— Откуда?

— Как откуда? Да я этого самого банкира сам лично на каталке и привез. — Санитар хитро подмигнул. — Так-то, брат. Вот ты помрешь, и тебя тоже привезу.

— Спасибо, не надо, — ответил Степанов, резко повернулся и пошел прочь.

Даже не спросил, где же все-таки находится кардиологическое отделение.

Через двадцать минут ему все же удалось добраться до кардиологического отделения и даже попасть внутрь.

— Мне нужен главный врач, — сказал Степанов в приемном покое.

— Главврач больницы? — распахнула на него глаза симпатичная медсестра, только что вступившая на дежурство.

— Ну не обязательно больницы, — смешался Степанов. — Главный в отделении кто?

— Заведующий.

— Так вот он мне и нужен.

— А вы кто такой? По какому вопросу?

Степанов молча вынул удостоверение и сунул его под нос медсестре. Та ойкнула.

— Куда мне идти?

— Второй этаж, кабинет двести десять.

— Спасибо.

Степанов прошел по темному обшарпанному коридору, в котором пахло пылью и известкой, поднялся по грязной лестнице и стал искать двести десятый кабинет. Кабинет он нашел быстро. Около него стоял высокий немолодой врач в белом халате и тихо разговаривал с женщиной в розовой блузке и черной юбке. Женщина плакала, врач что-то ей говорил, она кивала в ответ. Степанов догадался, что это и есть заведующий. Капитан решил подождать, когда он освободится, отошел в сторону и стал смотреть в окно на унылый больничный двор. К разговору он не прислушивался. Женщина говорила невнятно, вскрикивая и всхлипывая, врач успокаивал ее шепотом. Наконец они разошлись. Врач отправился к себе в кабинет, женщина к лестнице.

— Я к вам, доктор, — Степанов подбежал к заведующему.

— Слушаю вас?

Степанов сунул врачу удостоверение, одновременно задал вопрос:

— У вас был Кравцов? Семен Ефимович? Его сегодня к вам днем доставили.

— Вы о директоре банка?

— Да.

Врач как-то странно посмотрел в сторону.

— Так, значит, это правда? — ахнул Степанов. Он все же надеялся, что санитар из морга ошибся.

— Значит, вы уже знаете?

— Знаю. Когда он умер?

— Сразу же, как только его привезли. Мы уже произвели вскрытие и установили причину смерти. Острый тромбофлебит левого желудочка.

— Надо же! — сморщился от досады Степанов. — Я надеялся задать ему вопросы.

— Даже если бы он был жив, мы бы все равно не допустили вас к нему, — строго сказал врач. — Скорее всего, он был бы сейчас на операционном столе.

— У вас есть его данные?

— Какие данные?

— Ну, адрес, например.

— Это надо смотреть в приемном покое. Вообще-то вы знаете, только что от меня вышла жена Ефима Семеновича, вы бы у нее спросили.

— Так это была жена Кравцова? — воскликнул Степанов.

— Во всяком случае, она так представилась.

— Так что же вы сразу не сказали? Куда она пошла?

— По всей видимости, в морг. Хочет сегодня же забрать тело.

Не говоря ни слова, Степанов побежал за женой Кравцова. Ее розовую блузку он увидел, как только выскочил из здания кардиологии. Кравцова садилась в серебристый «Ауди».

— Гражданочка! — крикнул капитан.

Женщина удивленно оглянулась.

— Вы жена гражданина Кравцова? — запыхавшись, спросил ее подбежавший Степанов.

— Да, — женщина подняла заплаканное лицо и глянула на капитана покрасневшими глазами.

— Как вас зовут?

— Клара Павловна.

— Очень приятно.

— Спасибо. А мне вот сейчас ничего не приятно.

— Мне с вами нужно поговорить, Клара Павловна. Я из милиции. Моя фамилия Степанов. Капитан Степанов. Вы сейчас куда?

— В морг, — всхлипнула Краснова. — Куда же еще? Здесь рядом.

— Разрешите мне с вами? Это очень важно.

— Садитесь.

В машине был водитель, так что Степанов и Кравцова сели вместе на заднее сиденье.

— Примите мои соболезнования, — пряча глаза от неловкости, пробормотал Степанов.

Кравцова всхлипнула:

— Спасибо. Так все ужасно. Неожиданно. Бедный Сема. Он никогда не жаловался на сердце.

— Там на пожаре я видел Семена Ефимовича, — сказал Степанов.

— Вот как? Значит, вы один из последних, кто видел его живым?

— Выходит, что так.

— Печально. А что вам от меня надо?

— Я бы хотел вам задать пару вопросов.

— О чем? Разве нельзя для этого вызвать меня в другой день, когда все закончится? Не находите бестактным задавать вопросы женщине, у которой полтора часа назад умер муж?

— Мне очень неловко, Клара Павловна. Но перед смертью ваш муж упоминал одного человека, и он чуть ли не обвинял его во всем случившемся. Мы должны во всем разобраться. Это очень срочно. Вот почему вынужден…

— О каком человеке говорил мой муж? У него было много недоброжелателей. Очень много. Кого он называл? Скажите мне! Умоляю!

— Он не назвал его имени. И фамилии тоже. Сказал только, что это Магистр.

— Магистр? — Вдова банкира вздрогнула.

— Вам это что-нибудь говорит? — Степанов внимательно наблюдал за реакцией собеседницы.

— Подъехали, Клара Павловна, — обернулся водитель. — Морг.

Клара Павловна взялась за ручку двери.

— Погодите, — остановил ее капитан, — вы не ответили на мой вопрос. Я, конечно, все понимаю. Вы торопитесь исполнить последний долг перед покойным. Но вы сделаете куда больше, если поможете нам вовремя найти виновников пожара. Ведь это из-за них с Семеном Ефимовичем случилось несчастье.

— Да, вы правы, — вздохнула Клара Павловна. — Я все вам расскажу. Да, есть такой человек, который называет себя Магистром.

— Кто это такой?

— Это маг.

— Маг? — Степанов почувствовал, как его рот открывается, и поспешил закрыть его. — Не понял.

— Ну, маг, экстрасенс или, на худой конец, астролог, если вам будет угодно. В общем, его зовут Юрий Дай. Он астролог, экстрасенс и еще многое что.

— А при чем тут астролог? — спросил Степанов. Он недоумевал.

— В общем-то, это я ходила к нему на сеансы, — немного помолчав, сказала Клара и виновато опустила голову. — Это мой астролог. Магистр эзотерии Юрий Дай.

— Ничего не понимаю.

— Я тоже ничего не понимаю, при чем тут он. Господин Дай всего лишь делал мне гороскоп, предсказывал будущее.

— И хорошее будущее он вам предсказывал? — мимоходом спросил Степанов.

— Всякое, — сказала Клара Павловна. — Будущее у каждого человека разное. Кстати, он предсказывал мне, что у моего мужа будут очень серьезные неприятности на работе, от которых он сильно пострадает. Он даже рекомендовал, чтобы мой муж лично пришел к нему на сеанс.

Степанов стал слушать внимательнее.

— А зачем?

— Хотел поговорить с ним лично.

— И что, Семен Ефимович пошел?

— Пошел, — усмехнулась Клара Павловна. — Побежал.

— И что сказал ему этот, как его?

— Юрий Дай.

— Да, что он ему сказал?

— Он сказал, что ему не стать директором нового отделения банка.

— И он оказался прав, — заметил Степанов.

— Да. Но только Сема не поверил ему и не стал делать отвод.

— Что не стал делать?

— Отвод.

— А это что за штука такая?

— Я же вам говорила, что Юрий Дай настоящий маг. Он магистр магии. Он творит чудеса. Прежде всего, отводит от людей беды и несчастья.

— Очень интересно. А как он это делает?

— Такие люди, как Юрий Дай, держат свои дела в тайне. — Клара Павловна усмехнулась.

— Согласен. Но делает он это, конечно, не бесплатно. Ведь так?

— Разумеется!

— Следовательно, — стал рассуждать Степанов, — он попросил у вашего мужа денег, обещая, что проблемы обойдут его стороной? Так?

— Так.

— Старый цыганский способ мошенничества. И ваш муж, получается, ему не поверил.

— Увы. Это была его роковая ошибка.

— То есть?

— Он отказался платить, в результате его еще не открытый банк сгорел, и Сема не стал директором. Разве пророчество Магистра не сбылось?

— Не совсем, — Степанов решил быть точным, — он ведь вдобавок ко всему умер от сердечного приступа. Разве это предсказывал ваш Магистр?

— Да. Он сказал, что такая возможность имеется. Но Сема ему опять не поверил.

— Вот как? А сколько денег просил Магистр за свою помощь?

— Двадцать тысяч.

— Рублей?

— Долларов.

Степанов даже присвистнул:

— Вот это да! Аппетит у товарища волшебника немаленький. Теперь я понимаю, почему Семен Ефимович ему не поверил.

Вдова грустно посмотрела на капитана и покачала головой:

— Вы знаете, может быть, он и не поверил, у Семы никогда не было проблем с сердцем, но скорее всего он просто пожадничал. Он всегда был очень жаден, Семен Ефимович Кравцов.

— А вам, — Степанова внезапно осенило, — вам Магистр не предлагал отвести беду от мужа?

— Конечно, предлагал.

— И вы ему тоже не поверили?

— Поверила. Еще как поверила. Юрию Даю невозможно не поверить.

— В чем же тогда дело?

— В чем дело? — В этот раз почему-то Клара Павловна посмотрела на Степанова сердито. — Я же вам сказала, что Семен был жаден. Феноменально жаден, когда речь шла о деньгах. Он никогда не давал мне денег в руки. Вы слышите? Никогда! Еда, хорошая одежда, обстановка, машина и личный шофер — все это пожалуйста, но только не деньги. У меня даже нет своей кредитной карточки! Вы слышите? — Неожиданно Кравцова засмеялась. — У меня нет кредитки! Я жена одного из самых состоятельных людей Черноборска и не могу себе даже пирожок купить на базаре.

— Неужели даже пирожок не можете купить? — искренне удивился Степанов.

— Хм, ну на пирожок, допустим, у меня найдется. В крайнем случае, стрельну у водителя. Но когда я попробовала у мужа выпросить эти двадцать тысяч, он заупрямился как осел. Два дня со мной не разговаривал.

— Так и не дал денег?

— Не дал. А теперь, после пожара, все его счета заморожены в срочном порядке, как мне об этом сообщил гендиректор. Я даже не знаю, на что его хоронить буду.

— Да не беспокойтесь, Клара Павловна, — сказал вдруг водитель, — банк его похоронит. Никуда не денется.

— Спасибо, Витя. У вас есть еще вопросы?

— Да. Последний. Где мне найти Магистра? То есть Юрия Дая?

— Я не знаю, где он живет.

— Как же вы с ним встречались?

— У него офис.

— Так скажите адрес.

— Гражданская улица, дом пять «г», к нему надо подняться по железной лестнице. Она, знаете, такая круглая.

— Спасибо, — сказал Степанов, — а вы не можете попросить своего водителя, чтобы он меня туда подбросил, пока вы тут… сами понимаете?

— Экий вы прыткий! Ради памяти Семы. Витя, отвези господина Степанова и сразу же возвращайся сюда.

— Слушаюсь, Клара Павловна.

Кравцова отправилась в морг, где ей уже улыбался с порога знакомый Степанову санитар.

Машина тронулась.

Выезжая из больничного двора, сквозь тонированные окна машины Степанов увидел, как навстречу ему проехала белая «Волга» с правительственными номерами. Он вспомнил, что с такими номерами ездят фээсбэшники, и радостно подумал о том, что он опережает их на один шаг. Пусть тоже побегают по здешнему лабиринту. Не ему же одному.

А еще через минуту Степанов увидел и прокурорскую машину.

— И этим понадобился господин Магистр, — пробормотал Степанов. — Ну уж нет, братцы кролики, я первый в очереди на прием к гражданину Юрию Даю.




НОВЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА


— Как у тебя дела? — спросила Марина у Веры, когда они созвонились по телефону. — Поговорила с Рыжеусовым?

— Поговорила.

— Не грубил он тебе?

— Да нет. Очень вежливо разговаривал. Правда, охранник у него противный мужик. Пришлось разобраться.

— Разобралась?

— Кажется, да. А у тебя как дела?

— Все путем. Я тоже многое узнала. Ты где?

— Подъезжаю к нам. Была бы раньше, да пришлось сменить такси и заехать еще в одно место.

— Ладно. Через десять минут встретимся в нашей берлоге и все обсудим.

Они встретились через семь минут.

Николай тоже был на месте и играл в свою любимую игру. Был слышен двигатель вертолета и бесконечные пулеметные выстрелы.

— Как маленький, — вздохнула Вера.

— Точно, — согласилась Марина. — Мы тут, понимаешь, бегаем, работаем, а он играет. Хоть бы кофе сварил. Сам небось ведро уже выпил.

— Мариночка, ты не права, что ругаешь нашего Николая, — сказала Вера, подходя к кофеварке. — Кофе нас ждет.

— Тогда пардон! — Марина поклонилась Нику чуть ли не в пояс и торопливо схватила красную кружку с «Нескафе».

Настроение у всех троих было бодрое и оптимистическое. Несмотря на кажущееся бездействие, троица напоминала лошадей, которых долго держали в конюшне и наконец вывели на свежий воздух.

— Начнем совещание, — объявила Марина, усаживаясь в кресле. — Ник, вырубай свой «Команч».

— Сейчас, — сказал Ник, — я уже на финише. Все, миссия выполнена. Молодец, приятель! Ты победил!

От радости Ник даже разговорился.

— Начинаю, — сказала Марина и поведала обо всем, что ей рассказал Горбунчиков.

— Кстати, надо ему позвонить, — опомнилась она, когда закончила и схватилась за телефон. — Мужик с ума сходит. Надо его успокоить. Так-то он дядька неплохой. Хоть и дурак. Алло! Вася? Это я, Наташа. Слушай, ты знаешь, ложная тревога. Я только что была в другой клинике, в государственной, там мне сделали анализы. Результат отрицательный. Так что не дергайся! Я не беременная. Рад? Я тоже. Ну, пока. Нет, сейчас некогда! Марина? А, моя подружка? Ты знаешь, она уехала в Париж. Совершенно неожиданно. С каким-то стариком. Сказал, что хочет на ней жениться и что у него замок во Франции. Конечно, повезло. Еще бы. Все, пока. Мне некогда. Как-нибудь загляну в твое кино.

— Вера, что у тебя? — спросила Азарова, когда положила трубку.

Вера самым подробным образом передала свой разговор с Рыжеусовым.

— И что ты об этом думаешь? — спросила Грач.

— Честно говоря, ничего я пока не думаю, — ответила Марина, внимательно ее выслушав. — Но фигура господина Дая становится все более таинственной и ключевой в нашем деле. Бедная Вика. Мне почему-то кажется, что у нее никаких шансов.

— Никаких шансов на что? — спросила Вера, и в голосе у нее прозвучала тревога. — Ты думаешь, что его уже нет в живых?

— Я имею в виду всего лишь шансы Вики на ее босса.

— Так, может, его и не искать? — робко спросил Ник. — А то получится, как с гражданкой Поцелуевой. Помнится, она нас чуть не разорила.

Вера и Марина удивленно посмотрели на Николая. Такой тирады они от него никак не ожидали.

— А может, на самом деле? — Вера робко поглядела на Марину.

— Да вы что, с ума посходили? — воскликнула Азарова. — Неужели вам еще не ясно, что дело, за которое мы взялись, неординарное и уже давно вышло за рамки рядового расследования? Это просто случайное совпадение, что Вика Рогачева обратилась именно к нам. Ее деньги роли никакой не играют. Это просто знак судьбы и наше предназначение.

Марина неожиданно разволновалась. Волосы ее растрепались, на лбу выступили капельки пота. Глаза горели лихорадочным блеском. Ник и Вера тоже были потрясены. Они еще ни разу не видели Марину в таком состоянии.

— Как ты сказала? — выдавила из себя Вера. — Знак судьбы?

Азарова сжала кулаки:

— Я просто в этом уверена.

— Тогда объясни.

— Давайте сопоставим факты, — Марина подошла к доске, на которой красовались надписи пострадавших предприятий, и дополнила список, внеся в него банк «Поволжский». — Видите? — спросила она. — А теперь вопрос. Что связывает все эти события в единую цепь? Что?

Ник и Вера пожали плечами.

— Тогда кто?

— Астролог! — выдохнула Вера.

— Да, господин Юрий Дай, — сказала Марина и, обведя весь список фигурной скобкой, прибавила к ней фамилию и имя великого астролога. — Потому что он предсказал все эти несчастья?

— Да уж, он действительно астролог высшего класса, — чуть ли не с восторгом произнесла Вера Грач.

— Может, он и астролог высшего класса, — хмыкнула Азарова, — может, он и в самом деле самый великий астролог в мире, а только сейчас после полученных нами последних сведений у меня пропали все сомнения.

— Сомнения в чем? — хором спросили Вера и Ник.

— Я совершенно уверена, что этот список пополнится.

Ник и Вера молча посмотрели на Азарову. Она взяла маркер, который до этого положила на стол, и повернулась к списку. Теперь он выглядел следующим образом:




1. «Мир-Люксор».

2. «Хозяйственный».

3. «Центральный».

4. Технотрейд.

5. «Элита».

6. «Три дуба».

7. «У Полины».

8. Банк «Поволжский».




Марина поставила цифру 9 и спросила:

— Ну, и что будет следующим?

— Азарова, не томи! — строго сказала Вера.

— Значит, за всем за этим вы оба совершенно забыли про интервью, которое господин Дай дал «Вечернему Черноборску»?

Вера и Николай разом вскочили с мест.

— Не может быть! — Вера глядела в глаза Марине. — Ты хочешь сказать, что следующим будет?.. — Она не договорила.

Азарова ничего не ответила, но зато крупно и со скрипом, так что маркер чуть не сломался, написала название родного города рядом с девяткой.

Несколько секунд все молчали.

— Теперь вам понятно, почему мы должны найти Юрия Дая? — прервав паузу, спросила Марина.

— Но если нашему городу действительно угрожает несчастье, то скорее всего Юрий Дай действительно покинул Черноборск. Раз он в себе так уверен, то зачем ему рисковать?

— Может быть, и так, — согласилась Азарова. Но у меня есть другая версия, и я все больше и больше склоняюсь к ней.

— Что за версия?

Марина поправила волосы и с широко открытыми глазами таинственным голосом заговорила:

— Юрий Дай в Черноборске и не покинет его до тех пор, пока не сбудется его последнее предсказание.

— Последнее предсказание?

— Да! — воскликнула Азарова и торжественным голосом по памяти повторила: «Ничего хорошего, к сожалению, предсказать не могу. В настоящее время сочетание планет настолько неблаготворно для Черноборска, что боюсь, начавшиеся крупные проблемы — это только цветочки. Никого пугать не собираюсь, но звезды мне сказали, что существование одного из волжских городов прекратится буквально на днях. Я сделал определенные астрогеографические вычисления и выяснил, что глобальная катастрофа с колоссальными человеческими жертвами случится в Черноборске. Очень скоро».

Марина выглядела очень взволнованной. Она нервно заходила из угла в угол.

— Юрий Дай исчез как раз за два дня до публикации интервью. И что-то подсказывает мне, что все это неспроста. Кстати, а может, на самом деле расположение планет не так и плачевно, как нам тут расписала госпожа Рогачева и как говорит Юрий Дай? Надо это выяснить.

Вера и Ник переглянулись.

— Да что вы, в самом деле! — разозлилась Марина. — Что у нас, в городе больше нет астрологов? Их же целый список!

Азарова бросилась к телефону и стала нажимать кнопки. Лицо ее очень скоро стало сердитым, если не сказать, злым.

— Проклятье! — выругалась она после того, как безуспешно пыталась дозвониться. — Опять никого! Да куда же они все подевались?

В это время Ник и Вера тоже не теряли даром времени. Они подключились к Интернету, вышли на астрологический сайт и скачали с него несколько бесплатных астрологических программ.

— Если и здесь никого нет, — сказала Марина, — то я просто не знаю, что делать. Алло! Алло! Я по объявлению. Мне нужен астролог. Я правильно звоню? Правильно? Слава богу! Мне срочно нужно от вас кое-что узнать. Это возможно? Очень хорошо. А сколько это будет стоить? Триста. Что, долларов? Рублей? Неужели рублей? — В голосе у Азаровой слышалось сильное удивление. — Надо же. Адрес. Записываю. О, да это недалеко. Спасибо большое. Как зовут? Марина. Марина Азарова.

Она радостно положила трубку на место и воззрилась на друзей, которые не отрывали глаз от монитора.

— А как у вас дела, голубки?

— Мы тут ничего не понимаем, — сказала Вера. — Какая-то китайская грамота. Хотя, конечно, я узнаю символы планет и знаков Зодиака, но все вместе ничего мне не говорит.

Марина подошла к друзьям и тоже посмотрела на дисплей.

— Все ясно, — сказала она. — Это карта звездного неба. Вот эти линии явно связывают планеты между собой, и в этом есть какое-то значение. Только вот какое?

Марина взялась за мышь и стала тыкать в значки на панели инструментов астропроцессора.

— Ага, вот это то, что нам нужно, — обрадовалась она. — Интерпретация. Сейчас мы и узнаем, все ли так в небе плохо. Хорошо, что я в школе немного посещала астрономический кружок! Сейчас разберемся.

Она щелкнула мышью, и графический рисунок на экране сменился текстом.

— Вот это то, что нам нужно, — снова удовлетворенно заметила Марина. — Что тут у нас написано? Солнце во Льве. Так, так. Марс, Сатурн.

В общем, ничего страшного я тут не вижу. Ничего ужасного из того, чем нас пугает последний звездочет.

— Ерунда какая-то, — пробормотала Вера. — Что же получается, что то, что он предсказал, не сбудется?

Марина пожала плечами:

— Кто знает. В конце концов, компьютер — это всего лишь компьютер. Не стоит на него полагаться в таких важных делах, как предсказание будущего. Вот мы сейчас встретимся с настоящим астрологом и выясним у него все более подробно. Давайте быстрее.

И сыщики покинули офис. Через пятнадцать минут они уже были в Приютском переулке около дома номер три.

— Здесь живет Анна Ильинична, единственный ответивший мне астролог, — сказала Марина, выходя из машины. — Вера, ты идешь со мной. Ник, жди нас здесь.

Девушки вошли в самый обыкновенный подъезд обычного старого дома, поднялись на третий, последний этаж и постучали в деревянную дверь.

— Кто там? — спросил приглушенный голос.

— Это Марина. Анна Ильинична, это вы? Я вам недавно звонила.

За дверью что-то щелкнуло, звякнула снятая цепочка, и в открывшейся щели показалось лицо немолодой женщины с настороженным взглядом.

— Вас двое? — удивленно спросила женщина.

— Да, — ответила Марина.

— Вы не говорили, что вас будет двое, — недовольно ответила женщина.

— Вы Анна Ильинична? — неожиданно строгим голосом спросила Марина.

— Да, это я, — удивленно подняв брови, ответила хозяйка.

— Мы из милиции, — объявила Марина и сунула под нос недоверчивой хозяйке милицейское удостоверение. Оно, конечно же, было ненастоящим, просроченным, и даже фамилия на нем была другая, но в полутьме подъезда и неосвещенной прихожей рассмотреть его было непросто.

— Проходите, — растерянно сказала Анна Ильинична. — Как это неожиданно. Вы не говорили, что вы из милиции.

— Не хотела вас волновать раньше времени, — уже другим, успокаивающим тоном, сказала Марина.

— И что вам надо?

— Нам нужна консультация.

— Так вы по делу или на сеанс?

— Мы по делу, но в то же время на сеанс.

— Тогда пройдемте на кухню, — сказала Анна Ильинична и сразу же из растерянной старухи превратилась в подтянутую сухонькую деловую женщину. — Вам известна моя такса?

— Да, вы ее мне назвали.

— Только вас двое, а я привыкла работать тет-а-тет, то есть один на один. Это мое правило.

— Может, для нас вы сделаете исключение?

Они были уже на кухне, и Анна Ильинична подозрительно оглядела подружек.

— Уж не совместный ли гороскоп вы хотите мне заказать?

— Нет, нас интересует совсем другое.

— Тогда и такса будет двойная.

— Помилуйте, Анна Ильинична! — сделала вид, что возмущена, Марина. — Давайте договоримся хотя бы на сто пятьдесят процентов. В два раза для нас будет дороговато.

— Хорошо, — неожиданно быстро согласилась Анна Ильинична. — Садитесь за стол. Предупреждаю сразу, во время сеанса я курю. Итак, задавайте свои вопросы. Времени у меня мало. Через сорок минут я должна пойти в поликлинику.

Вера поняла, почему Анна Ильинична берет всего триста рублей за сеанс. Терпеть ее причуды было нелегко.

Марина тем временем вертела головой.

— Что вы ищете? — недовольно спросила хозяйка дома, вставляя в сухие губы сигарету и поджигая ее зажигалкой. — Перестаньте вертеть головой, милочка, у меня от этого кружится голова.

— А разве у вас нет компьютера?

Анна Ильинична громко фыркнула:

— Компьютер? Зачем он мне? Я все делаю вручную. Слава богу, еще из ума не выжила.

И она достала из-под стола, покрытого клеенкой, какую-то большую и толстую, похожую на телефонный справочник книгу. Книга была в мягкой желтой обложке и с голым человеком на ней.

— Тогда первый вопрос, — Марина, словно ученица, сложила руки перед собой и поглядела прямо на сидящую напротив нее женщину. — Что у нас сейчас творится в небесах?

— В каком смысле?

— В самом прямом. Как планеты расположены? Чего нам ожидать в ближайшее время?

— Ничего хорошего, — спокойно ответила Анна Ильинична.

— В каком смысле?

— В самом прямом.

— Объясните.

— Милочка, скажите, что вас конкретно интересует? Личная жизнь? То есть любовь. Семейная, то есть отношения с близкими и родными людьми. Карьерный рост, деньги? Что?

Астролог пытливо и строго смотрела на Марину. Словно старая учительница.

— Меня не интересует все, что вы перечислили, — еле сдерживаясь, чтобы не взорваться, произнесла Марина. — Меня интересует, будет ли в Черноборске землетрясение, тайфун, ураган или что-то подобное.

Некоторое время Анна Ильинична смотрела на девушку как на сумасшедшую, но оставалась спокойной и невозмутимой. Так же невозмутимо она произнесла чуть ли не по слогам:

— Я подобной чепухой не занимаюсь.

И с этими словами она захлопнула книгу, которую до этого открыла.

— Разве это так трудно?

— Это астрогеография. Я в ней не специалист. Да и вообще, астрология редко предсказывает подобные явления. Во всяком случае, мне почти неизвестны подобные факты. Вам ясно?

— Нет. Не ясно, — отрезала Марина. — Так грозит нашему городу что-нибудь или нет? Что об этом говорят планеты?

— Они об этом ничего не говорят. И знаете почему? Потому что никому не известна дата рождения нашего города. А раз так, то невозможно составить его гороскоп и сделать столь точное предсказание.

— Вот оно что? — воскликнула Марина. — Значит, так?

— Так, милочка.

— Как же тогда это удалось сделать Юрию Даю?

При упоминании Юрия Дая Анна Ильинична даже слегка подпрыгнула и уронила книгу на пол. Вера бросилась поднимать ее, и они чуть не стукнулись с астрологиней лбами.

— Вот, пожалуйста, — пробормотала Вера.

— Спасибо! — резко ответила хозяйка. Она была красной от гнева. — Даже имени этого не хочу слышать в своем доме! — заявила она.

— Почему? — Марина прищурила глаза. — Потому что он ваш конкурент?

— Потому что он шарлатан и фокусник. И мешает честным людям работать. Вы знаете, какие он берет гонорары?

— Знаем, — хором ответили Марина и Вера.

— Это же грабеж!

— Грабеж, — согласилась Марина. — Вот поэтому мы, простые и порядочные девушки, пришли к вам. Так, значит, Юрий Дай все врет в своем интервью?

— В каком интервью? — Анна Ильинична была удивлена.

— Вот в этом! — И Марина сунула ей под нос вечернюю газету. — Разве вы не читали?

Анна Ильинична осторожно взяла газету в руки и стала внимательно читать статью, на которую ей пальцем указала Азарова. Губы женщины беззвучно шевелились, глаза быстро просматривали строку за строкой. Марина и Вера внимательно следили за ее реакцией.

Закончив читать, женщина схватилась за сердце.

— Боже мой! — пробормотала она. — Боже мой!

— Так это правда? — спросила Марина. — Правда? И все предсказания Юрия Дая сбываются?

Но Анна Ильинична ее уже не слушала. Она неожиданно резво вскочила на ноги и заметалась по кухне.

— Надо бежать, — бормотала она. — Может быть, еще успею.

Девушек она уже не замечала.

— Так вот куда подевались остальные астрологи, — насмешливо заметила Марина. — Они, значит, тоже сбежали?

Анна Ильинична остановилась и как-то странно посмотрела на Марину и Веру.

— Остальные астрологи? Какие еще астрологи? Ах, те! Ну да. Их он подмял сразу же, как только здесь появился. Всех сделал своими приспешниками, всех заманил в свой орден.

— В свой орден? — тут же оживилась Марина. — Это еще что такое? Что за орден? Расскажите, пожалуйста.

Но Анна Ильинична явно не была расположена к беседе. Она остановилась, уперла руки в бока и строго воззрилась на девушек.

— Вот что, голубушки, некогда мне тут с вами лясы точить. Да и желания у меня нет. Давайте, ступайте своей дорогой. Денег я с вас, так уж и быть, не возьму.

— Вы надеетесь удрать из города? — поднимаясь с табурета, спросила Азарова. — Значит, вы верите в предсказания Юрия Дая?

— Да, верю.

— Спасибо. Тогда последний вопрос.

— Никаких вопросов! Я же сказала, мне некогда!

— Вот что, Анна Ильинична! — Марина, в свою очередь, сменила тон. — Если вы сейчас не ответите на мой вопрос, то я вынуждена буду взять с вас подписку о невыезде. Или вы уже успели забыть, откуда мы?

Женщина раскрыла от ужаса глаза:

— Подписку о невыезде? Что такое? Нет, это невозможно!

— Даже хуже, — продолжала голосом, не терпящим возражений, Марина, — я сейчас подниму трубку телефона и вызову наряд. И вы будете задержаны как ценный свидетель.

— Нет! — жалобно застонала Анна Ильинична. Она стала похожа на смертельно испуганную старуху. — Пожалуйста, не надо.

— Тогда отвечайте. И если ваш ответ меня устроит, мы с вами расстанемся, и вы можете отправляться куда хотите.

— Хорошо! — Анна Ильинична плюхнулась на табурет. — Что вас интересует? Спрашивайте!

— Что это за орден, про который вы только что упомянули?

— Орден Полуденного неба. Так они себя называют.

— Это официальная зарегистрированная организация?

— Не знаю. Вначале это был просто клуб по интересам. Астрология — наука молодая в нашей стране. Те, кто ею занимается, часто собираются вместе, чтобы просто пообщаться, обменяться опытом, поделиться литературой. Мы регулярно устраивали семинары и даже конференции. В общем, ничего серьезного. Затем появился Магистр и учредил Орден Полуденного неба. И вся молодежь потянулась за ним, как крысы за волшебной дудкой крысолова. О, да! Юрий Дай очень хорошо умеет воздействовать на слабые умы.

— А вы?

— Я? Я была для них слишком стара. Мне так и сказали. После этого я порвала со всеми. Так что ничего больше сказать не могу.

— Вы можете назвать кого-нибудь из тех, кто вступил в этот так называемый орден?

Анна Ильинична задумалась:

— Да практически все. Вася Ножкин, Клара Михайлова, Семен Безбородый, Коля Светлов. В общем, почти все наши черноборские эзотерики. Ах да! Чуть не забыла. Ира и Толик Кругловы, те просто стали его наперсниками, чуть ли не хором влюбились в него до беспамятства.

Марина старательно записывала все, что говорила Анна Ильинична, в блокнот.

— А эти последние, Кругловы, они кто? Супруги или брат с сестрой? Или просто однофамильцы?

— Они муж и жена. Во всяком случае, были ими до того, как появился Юрий.

— Что это значит?

— Ровным счетом ничего, но мне что-то говорили о том, что якобы Ира бросила Толика и связалась с Магистром. Мол, это произошло у всех на глазах. Хотя внешне они и остались супругами. В общем, все это грязные сплетни. Я не придаю им значения. Мне все равно.

— Спасибо. А вы не дадите адресок этих супругов-несупругов?

— Нет, я не знаю ни их адреса, ни всего остального. И вообще видела их раза два в жизни.

— Спасибо, это очень ценные сведения, — сказала Азарова.

— Что вы еще хотите узнать про этот орден? — сухо спросила старуха и нетерпеливо посмотрела на часы.

— А ведь Вика ничего нам не говорила про этот орден, — проигнорировав ее нетерпение, поделилась Марина с Верой. — А где они собираются?

— В клубе агрегатного завода каждую среду.

— Каждую среду? — Азарова подскочила на месте. — Но ведь сегодня среда!

— Да, сегодня действительно среда.

— А во сколько?

— Вот уж это мне неизвестно. Хотя раньше, до появления Юрия, мы собирались в шесть.

Вера посмотрела на часы:

— Через час.

— Так, нам пора, — сразу же засобиралась Марина. — До свидания, дорогая Анна Ильинична. Мы пойдем.

Женщина облегченно вздохнула.

— Да, да, конечно. Не буду вас задерживать. Мне и самой надо…

Марина и Вера покинули квартиру астролога, сбежали по лестнице вниз, выскочили на улицу и растерянно остановились.

Ни Ника, ни машины не было.




ПРЕДЛОЖЕННЫЙ ШАНС


Город Черноборск славится своими архитектурными памятниками конца девятнадцатого и начала двадцатого веков, живописными высокими волжскими утесами, великолепным заливом, а еще он был известен Иваном Сергеевичем Безумновым, который являлся бессменным мэром Черноборска вот уже почти десять лет.

До того как заняться службой государственной, Иван Сергеевич прошел службу в рядах Вооруженных Сил, и его волевой характер, сила духа и какая-то просто неудержимая целеустремленность привели к тому, что Черноборск стал одним из самых благоустроенных и быстроразвивающихся городов России. Жить в нем становилось все лучше и лучше, особенно для людей, у которых в карманах водятся деньги. В общем, до недавних событий Черноборск процветал, а его мэр набирал очки для своей будущей предвыборной кампании на пост губернатора области.

Но последние двадцать дней перевернули все.

Не говоря уже о злополучной статье в «Вечернем Черноборске», которая стала для Ивана Сергеевича настоящим ударом. Газету ему принесла Василиса Романовна Лепесткова, председатель городского Совета, очень деловая и пробивная женщина. Некоторые даже утверждали, что она является для мэра чуть ли не правой рукой.

— Вы это читали, Иван Сергеевич? — спросила Лепесткова, входя в его кабинет и подавая газету.

— Что это? — спросил Безумнов, отрываясь от городской карты, на которой только что красным маркером обозначил очередной пострадавший объект.

— Почитайте, почитайте, — настойчиво сказала Василиса Романовна.

— Неужели уже про пожар банка написали? — Безумнов поправил на носу очки. — Что тут? Интервью с астрологом? Вы что, Василиса Романова, смеетесь? Зачем мне это?

— Читайте, читайте! — чуть ли не ломая руки, воскликнула женщина. — Нужное я подчеркнула.

Мэр нашел абзац, обведенный ядовито-желтым цветом, прочитал и даже не сразу понял, о чем идет речь.

— Что это? — спросил он, подняв очки на лоб и глядя на Василису Романовну. — Злая шутка? Что-то вроде первого апреля?

— Если бы! — выдохнула женщина. — Если бы!

— Что вы хотите этим сказать? — Мэр почувствовал, как тревога, которая не покидала его все эти последние дни, усилилась. — И что означает это ваше если бы? Сейчас же доложите!

— Я знаю этого астролога, — громко прошептала Василиса Романовна. — Он мне уже предсказывал.

— И что?

— Все сбылось. До единого слова.

Некоторое время Безумнов молчал, потом встал и твердо произнес:

— Я во все это не верю!

Глаза Василисы Романовны широко распахнулись, так что накладные ресницы чуть ли не закрыли весь лоб.

— Не верите? — И она многозначительно посмотрела на карту, которая словно скатерть покрывала стол мэра, и красные кружочки делали ее похожей на план идущего полным ходом сражения. — Я бы тоже хотела в это не верить, — сказала Василиса Романовна, и в голосе ее послышалась настоящая боль. — Но сердце мне подсказывает, что так и будет, как здесь написано.

Вдруг раздался телефонный звонок. Звонок был тревожный и требовательный. Мэр и его помощница вздрогнули.

— Иван Сергеевич, — послышался приятный голос секретарши Людочки, — к вам пришел посетитель, просит срочно его принять.

— Я занят! — рявкнул Безумнов. — Никого не принимаю. Разве я не предупреждал?

Голос Людочки даже не дрогнул. Она очень хорошо знала своего начальника, и подобные взрывы гнева ее мало трогали.

— Он просит сказать, что он Юрий Дай и что вы его ждете.

— Кто?!!

— Юрий Дай.

Безумнов и Василиса Романовна переглянулись.

— Пусть войдет, — голосом, готовым прерваться, произнес мэр.

Дверь кабинета открылась, и на пороге появился красивый человек среднего возраста в великолепном костюме, с убранными в хвост длинными волосами.

Увидев его, мэр схватил газету.

— Вы? — вскричал он, тыкая в газету пальцем. — Это вы?

— Да, я, — улыбнулся Магистр и протянул Безумнову руку. Тот инстинктивно пожал ее, но затем опомнился, хотел ее вырвать, но не смог. Астролог крепко держал руку мэра в своей. Он испытующе глядел ему в глаза. — И у меня к вам деловое предложение.

— К-какое п-предложение? — От возмущения и негодования, которые поднимались в его душе, мэр даже стал слегка заикаться. — Вы знаете, что это уголовщина? В городе может начаться паника. Василиса Романовна, дайте распоряжение закрыть газету и запретить продажу тиража.

— Поздно, Иван Сергеевич! — мягко сказал Магистр. — Уже поздно. Газета почти распродана. Плохие вести всегда покупаются и продаются быстрее, нежели хорошие. Таков закон рынка. Но ведь дело совсем не в газете.

— А в чем? — спросил Безумнов.

— В нашем с вами городе. Ведь ему действительно грозит опасность. Настоящая опасность. Смертельная опасность.

— Что это за опасность?

— Если бы я знал! — Магистр развел руками. — К сожалению, я не всесилен. Знаю, что опасность существует и что со дня на день случится несчастье, но на этом все.

— Что значит все? — Мэр просто кипел от негодования.

— Больше мне ничего не известно. Могу сказать только, что, когда все это произойдет, города больше не будет на карте страны. Останется только печальное воспоминание.

— Я вас отправлю в сумасшедший дом! — взревел Безумнов.

— Не те времена! — неожиданно резко отрезал Магистр. — Но даже если вы это сделаете, ничего не изменится. Несчастье случится. И наш город станет его синонимом. Недаром же названия Чернобыль и Черноборск созвучны.

— Но ведь это ужасно! — визгливым голосом прокричала Василиса Романовна. — Неужели ничего нельзя сделать? Юрий Иванович!

— Я могу сделать отвод, — сказал Магистр. — За деньги, разумеется.

— Отвод? Ну да, конечно! — обрадовалась Василиса Романовна. — Конечно! Сделайте отвод. Мы заплатим. Ведь заплатим? Иван Сергеевич?

— Какой еще отвод? — воскликнул Безумнов. — Что вы мне голову морочите?

— Объясните господину мэру, что такое отвод, Василиса Романовна, — с улыбкой обратился к женщине Магистр. — Ведь вы прекрасно знаете, что это такое. Помните, я спас вашего сына?

— Очень хорошо помню, господин Дай! — воскликнула та и в нескольких словах объяснила мэру все, что было нужно.

Мэр слушал и хлопал глазами. Магистр не сводил с него глаз, и с лица его не сходила легкая насмешливая и снисходительная улыбка.

— Вы что, это серьезно? — закричал Безумнов, когда до него дошел смысл сказанного помощницей.

— Абсолютно серьезно! — сказала Василиса Романовна и даже приложила руку к левой стороне груди.

— А я еще раз повторяю, я во все это не верю! — И мэр хлопнул кулаком по столу. — И хватит мне морочить голову.

— Что ж, — вздохнул Магистр и поднялся со стула, — на это мне сказать нечего. Извините за беспокойство. Придется, видимо, обратиться к действующему губернатору. Будем надеяться, что он окажется более благоразумным.

И Магистр повернулся в сторону двери.

— К губернатору? — воскликнул Безумнов. — Ха-ха-ха! Какой же вы предсказатель, если даже не знаете, что Петрова нет в области. Он сейчас в Москве!

— А вот тут вы ошибаетесь, — ответил Магистр. — Уверяю вас, дорогой Иван Сергеевич, что наш доблестный губернатор сейчас не в Москве.

— Где же он? — растерялся мэр и поглядел на Василису Романовну.

— Он сейчас в воздухе! — сказал Магистр.

— Это так? — спросил мэр.

Василиса Романовна вместо ответа наклонилась к телефону правительственной связи и набрала постоянный губернаторский номер.

— С кем я говорю? — спросила она спустя пять секунд. — Грибов, ты? Кто звонит? Лепесткова. Да, я из мэрии. Вы где? Где Геннадий Антонович? Нет, мне его не надо. Пусть отдыхает. Где вы сейчас? В воздухе?! — Василиса Романовна широко открыла глаза и многозначительно посмотрела на мэра. — А куда летите? В Черноборск? Очень хорошо. Про газету слыхали? Неужели? Уже? Ладно…

Юрий Дай с неизменной улыбкой смотрел на чиновников. Когда Лепесткова положила трубку, он вернулся обратно на стул, на котором сидел прежде.

— Ну, так как? — спросил он. — Вы все еще сомневаетесь?

— Любой фокус имеет свое объяснение! — буркнул Безумнов.

— Я не фокусник, — улыбнулся Магистр. — Я всего лишь предсказатель. А еще небо дало мне способность воздействовать на события, которые еще не случились. Но раз вы не верите… я тоже не хочу навязываться. Но пеняйте сами на себя. Я умываю руки. Я сделал все, чтобы спасти этот несчастный город.

Он резко встал и направился к выходу.

— Погодите, товарищ астролог! — закричал мэр.

Магистр остановился.

— Называйте меня Магистр, — сказал он.

— Хорошо. Пусть будет Магистр, — согласился мэр. — Послушайте, товарищ Магистр, я же вам не запрещаю спасать город. Пожалуйста, спасайте его себе на здоровье.

— Тогда платите деньги, — усмехнулся Магистр.

— Деньги? Но ведь это непатриотично. Не по-русски. Не по-христиански. Послушайте, а почему бы вам не спасти его бесплатно? За это мы сделаем вас почетным гражданином Черноборска.

Магистр снисходительно смотрел на Ивана Сергеевича, затем ласково похлопал его по руке.

— Дорогой Иван Сергеевич, милый мой человек, я был бы невероятно счастлив сделать так, как вы просите. Но, к великому моему несчастью и сожалению, не могу.

— Но почему?

— Видите ли, закон магического искусства состоит в том, что оно действует только тогда, когда ритуал оплачен.

— Что-то я не совсем понимаю, — Безумнов шмыгнул носом.

— Что тут непонятного? Все очень просто. Если вы заказываете магическую процедуру, то ее надо оплатить. Вот вам небольшой пример, Соединенные Штаты Америки. Надеюсь, вы согласны, что это развитая цивилизованная страна. Ну, так как?

— Согласен, — вынужден был согласиться Безумнов. — Был я там. Цивильная страна.

— Так вот, есть там штаты с очень засушливым климатом, Техас, Алабама, Флорида… Знаете, какая главная проблема в этих штатах?

— Неужели у них есть проблемы? — хмыкнул мэр.

— Как ни странно, есть. Она называется засуха. И случается регулярно, каждые несколько лет. Разоряются целые районы.

— Я не понимаю, при чем тут мы?

— Так вот, когда тамошние жители чувствуют, что дождя им не дождаться, как вы думаете, что они делают?

— А что тут сделаешь?

— Они зовут колдунов, специализирующихся на вызывании дождя. Они так и называются — вызыватели дождя. Им платят деньги, они вызывают дождь, тот проливается на землю, урожай спасен, все довольны и счастливы.

Неожиданно Безумнов расхохотался, да так громко и заливисто, что даже схватился за бока.

— Вот значит как. — Мэр перестал смеяться. — А ты фрукт, Магистр. Здорово все придумал. Схема безупречная. Цыгане проделывают это с нашими гражданами каждый день. Но чтобы такое проделывали с такими людьми, как я… ты не боишься оказаться в милиции?

— Не боюсь, — усмехнулся Магистр. — Какое обвинение вы мне предъявите?

— Мошенничество. Крупное мошенничество. Это может потянуть лет на пять: уж наш областной прокурор постарается.

— Вы о Петре Никаноровиче? — прищурив глаза, спросил Магистр.

— А ты с ним знаком?

— И очень хорошо. Кстати, он в моих способностях не сомневается. Я имел возможность доказать ему кое-что.

— Это мы еще посмотрим, — буркнул Безумнов. — Ладно. Сколько вы хотите денег? Тысячу, две? Мы оформим сумму как материальную помощь.

Магистр усмехнулся и покачал головой.

— Что, мало?

— Две тысячи чего?

— Рублей, разумеется.

— Две тысячи за целый город? Вы меня удивляете!

— Хорошо, пусть будет три. Но больше ни копейки. И это мое последнее слово.

— Вообще-то я слыхала, — неуверенно произнесла Василиса Романовна, — что за отвод Юрий Иванович берет по пять-десять тысяч долларов.

— Что? — зарычал Иван Сергеевич, вскакивая с места. — Что?

— За такую сумму я отвожу несчастье от одного человека, а тут, — Магистр печально развел руками, — целый город!

— Ах, ты шарлатан! — замахал над головой кулаками Безумнов. Ноги его не слушались, и он был вынужден снова сесть в кресло. — Десять тысяч долларов! Вы хоть понимаете, какие это деньги, Василиса Романовна. Ведь это нам не личные деньги выкладывать придется, а бюджетные! На какой баланс мы их запишем? На какой, я спрашиваю?

— Вы все еще не поняли меня, — Магистр встал и положил руки на стол, нависнув тем самым над мэром Черноборска. — Я не прошу денег. И не клянчу их. Собственно говоря, мне они не нужны. У меня есть кое-что куда более сильное, чем презренный металл. Но так уж устроен мир. За все надо платить. И если вы хотите, чтобы я спас ваш никчемный городишко, извольте мне заплатить.

Мэр ничего не ответил. Он с ненавистью глядел на астролога.

— Сколько вы хотите? — закричала Василиса Романовна.

— Миллион долларов. В рублях! — отчеканил Магистр.

— Сколько? — в два голоса спросили Безумнов и Лепесткова.

— Повторять не буду! — ответил Магистр. — А теперь прощайте.

С этими словами он вышел из кабинета мэра.

— Остановите, задержите его! — просипел мэр, протягивая руки в сторону закрывшейся за астрологом высокой дубовой двери. Затем он схватил телефон и нажал две кнопки. — Милиция! Милиция! Безумнов на проводе. Министра мне!




КТО ИЩЕТ, ТОТ ВСЕГДА НАЙДЕТ


Вика Рогачева одиноко сидела в своей роскошной приемной и страдала. Горе буквально душило ее, и через два часа после того, как закрылась дверь за Мариной Азаровой и Верой Грач, она не выдержала томительного ожидания и разрыдалась. Рыдала она долго и безудержно, когда уже на плач не осталось больше сил, прозвенел звонок в дверь. Вика радостно вскрикнула и, подбежав к двери, распахнула ее, в надежде, что это Марина с хорошими вестями или, что куда лучше, — сам Юра.

Но это не были ни Марина, ни тем более Юрий Дай. В дверях стоял немолодой дядька в дешевой рубашке и ужасных брюках.

— Здравствуйте, — сказал он, — я могу видеть гражданина Юрия Дая?

— Что? — удивилась Вика. — А кто вы такой?

В ответ на ее вопрос дядька вынул из нагрудного кармана милицейское удостоверение и показал ей.

— Капитан Степанов, — сказал он. — Я войду?

— Наконец-то! — воскликнула Вика. — Значит, вы все-таки тоже занялись этим делом?

— Простите?

— Но ведь вы пришли искать Юрия Дая?

— Да, я именно за этим сюда и пришел.

— Но ведь я сегодня уже была у вас и написала заявление о пропаже Юрия Ивановича, которое ваши коллеги у меня не захотели принять.

— Как не захотели? Почему не приняли?

— А это вы у них спросите! — со злостью ответила Вика.

— Разберемся, — сказал капитан и вошел в офис и тут же присвистнул: — Ни фига себе! — Капитан задрал голову, осматривая роспись потолка. — Это так, значит, живут волшебники?

— Что вы хотите? — чуть ли не крикнула Вика.

— Спокойно, гражданочка, — Степанов сел на кресло и закинул ногу на ногу, — не надо нервничать. Я всего лишь задам вам пару вопросов. Сядьте и отвечайте.

Строгий милицейский тон разом отрезвил Вику, и та послушно села.

— Кто вы? Что здесь делаете? Какое отношение имеете к гражданину Юрию Даю?

Вика ответила.

— Так. А где сам Юрий Дай?

— Он исчез.

— Как исчез? — впервые Степанов слегка растерялся.

— А вот так!

— Теперь подробнее и по порядку.

Вика рассказала обо всем, что знала. Единственно, о чем она умолчала, это о том, что после милиции она прямиком отправилась в сыскное агентство и наняла команду сыщиков для поисков своего босса. Степанов все аккуратно записывал в блокнот.

— Странно, — вздохнул он, когда Вика замолчала. — Очень странно. Значит, исчез? Что ж, этого и следовало ожидать.

— Я не поняла! — воскликнула Вика. — Вы что же, его в чем-то подозреваете?

— Вот разыщем, тогда и все выяснится, подозреваем мы его или нет. А теперь бы я хотел осмотреть помещение.

И капитан заставил Вику показать ему все, что она до этого показывала Марине и Вере.

— Обои здесь какие-то странные, — сказал Степанов, разглядывая стены в спальной. — Что-то в них не так. А ну-ка, выключи свет, — приказал Вике капитан.

Вика от досады поморщилась, но свет выключила.

— Вот оно что, — хмыкнул Степанов и некоторое время смотрел на фосфорический рисунок, — колдовские штучки. Ну-ну. Все понятно.

— Чего вам понятно? — с усмешкой спросила Вика.

— Ты меня за дурачка не держи. Думаешь, я не вижу, что это карта Коровьего острова.

— Коровьего острова? — удивилась Вика. — Вы уверены?

— Что же я, карту никогда не видел? — усмехнулся Степанов. — Только вот что она здесь делает? Ладно, разберемся.

Затем он отправился обратно в приемную. Взгляд его тут же остановился на компьютере.

— А ну, включи, — потребовал он.

Нет, Степанов с каждой минутой нравился Вике все меньше и меньше. Внезапно ее осенило. Да ведь он хочет арестовать Юру. За что? Да не важно за что! Они всегда найдут за что. Ну, уж нет. В таком деле она ему помощницей не будет.

— Не могу, — сказала она.

— Почему?

— Там пароль. Его знает только Юрий Иванович.

— Разберемся, — ответил Степанов и взялся за трубку телефона, набрал какой-то номер. — Алло. Тараканов? Степанов на проводе. Диктую адрес, чтобы через пять минут был здесь, да со всей группой. И Мягкова возьми, у меня тут компьютер с паролем. Надо открыть. Не можешь? Почему не можешь? Ватрушин меня искал?! Срочно?

Вика стояла, смотрела и слушала все, что говорит этот ужасный человек. И внезапно поняла, что вот сейчас он возьмет и разрушит ее любовь, уничтожит все и растопчет. И ведь он найдет Юрия!

— Постойте! — Вика вдруг схватила Степанова за руку и горячо заговорила: — Вы знаете, а ведь он действительно на Коровьем острове! Как я сразу не догадалась? Он давно собирался меня туда свозить. Но, видимо, повез туда свою любовницу.

Но Степанову было уже не до Рогачевой.

— Да подожди ты! — отмахнулся он. — А что случилось? Срочно в управление? Сейчас буду.

И не говоря больше ни слова, Степанов выскочил из офиса с такой поспешностью, как будто за ним кто-то гнался.

Вика опять осталась одна. Она глянула на закрытую дверь и опять разрыдалась. Мир вокруг нее рушился.

И вдруг раздался телефонный звонок.

«Это Азарова! — подумала Века, судорожно хватая трубку. — Я уверена, что это она». Звонила действительно Марина.

— Алло, Вика? У нас к вам один вопросик. Ваш Юрий Иванович все время называет себя Магистром. Что это значит?

— Магистр — это его эзотерическое звание, — ответила Вика.

— Эзотерическое звание? — Голос Марины стал удивленным.

— Неофициальное, — тут же поправилась Вика. — Это для солидности. Но зато оно дает право на преподавание.

— А где Юрий Иванович преподает?

— Он ведет семинары. Каждую среду вечером в шесть часов.

— А где?

— В ДК Агрегатного завода.

— Очень хорошо. Спасибо.

Телефон отключился, и Вика вновь погрузилась в печаль неопределенности и безысходности. Но тут телефон зазвонил вновь. Без всякой надежды Рогачева взяла трубку и чуть не потеряла сознание, когда услышала голос Юрия Дая.

— Ягодка моя, — сказал он ласковым голосом, — ты меня ищешь? К сожалению, только сейчас смог тебе позвонить. У меня были важные дела, и мой мобильник подсел. Только сейчас смог его зарядить.

— Юра! — закричала донельзя счастливая Вика. — Юра, ты где? Что с тобой? Ты жив? Куда ты пропал? Тебя ищет милиция!

Ласковый голос астролога тут же стал напряженным:

— Милиция? Ищет меня? Что ты им сказала?

— Я сказала, что ты на Коровьем острове!

Юрий Дай звонко расхохотался:

— На острове? На Коровьем? Ты умница! Даже я не смог бы придумать лучше.

— Я чуть с ума не сошла. Думала, что тебя похитили. Даже наняла частных детективов.

— Частных детективов? Так это ты?

— А что? Нельзя было?

— Так, милая моя девочка, слушай меня внимательно и сделай все, как я тебе скажу.

— Слушаю!

— Сейчас же, не заходя домой, выезжай из города. И постарайся не попадаться в лапы милиции.

— Куда же мне ехать?

— Езжай в Казань. Послезавтра я буду ждать тебя там, на железнодорожном вокзале в три часа дня. Ты меня поняла?

— Я тебя поняла, — произнесла счастливая Вика.

— Действуй.




НАХОДКА В КРАСНОМ УГОЛКЕ


— Куда он делся? — удивленно крутя головой, спросила Вера. — Николай, ты где?

— Ты еще ау покричи. — Марина усмехнулась и достала мобильник и попыталась связаться с Ником по телефону, но тот не отвечал.

— Не понимаю, — покачала головой Азарова. — Это на него не похоже.

— Может, он вернулся в офис?

— Нет, в офисе его тоже нет.

— Что будем делать?

— Перво-наперво нам нужно добраться до клуба Агрегатного завода и выяснить, что за странный орден там собирается.

— Почему странный?

— Потому что все, что связано с астрологом Юрием Даем, мне кажется странным, — сказала Марина, покусывая ноготь на указательном пальце. — Налицо явный преступный замысел. У меня уже была версия, что астролог сам устраивал несчастья, для того чтобы повысить свой авторитет. А что? Предсказал несчастье, потом оно произошло? И что дальше?

— Что?

— Значит, об этом астрологе заговорят. Раз его предсказания сбываются, значит, он действительно настоящий предсказатель. Следовательно, поток посетителей к нему растет, а вместе с этим растут и гонорары. Разве плохо?

— Очень даже неплохо, — согласилась Вера.

— Вот об этом я и говорю, — Азарова посмотрела на небо и прищурила глаза. — Только я от этой версии отказалась, когда узнала у Горбунчикова, что среди зрителей в кинотеатре не было астролога. Да это было бы слишком просто. Если бы он там был. Хотя, конечно, он ведь мог кого-нибудь и нанять, при его-то деньгах. Но это опасно. Надо связываться с уголовным миром, а ему это не на руку. Но теперь, когда Анна Ильинична сказала, что у него целый орден, а он его Магистр, то я всерьез подумываю вернуться к моей прежней версии. А ведь наша клиентка гражданка Рогачева ничего не сказала нам о том, что ее дорогой Юрий Иванович возглавляет целый орден. Что ты на это скажешь, Вера?

Вера пожала плечами:

— Может, она ничего про него не знает?

— Или скрывает от нас. Это в том случае, если она его сообщница. Но это исключается.

— Исключается? — Вера удивленно подняла вверх брови. — Ты уверена?

— В нашем деле никогда нельзя быть до конца в чем-либо уверенным. Но посуди сама, если бы она была его сообщницей, то какого дьявола она притащилась к нам? Развлечения ради? Да еще и в слезах чуть не утопила и нас, и себя. Но с другой стороны, она знает и про агрегатку, и про среды, но про орден ничего не сказала. Значит, астролог скрывал от нее эту информацию, а это наводит на мысль о том, что у первой версии шансы крепнут.

— Даже если это все верно, — задумчиво заметила Вера Грач, — то главный вопрос остается без ответа.

— Какой? — удивилась Азарова.

— Где он? И куда подевался? Куда пропал?

Марина опять покусала ноготь, глаза при этом у нее азартно заблестели.

— Ты знаешь, я думаю, что никуда он не пропал. Скорее всего, он здесь, в городе. Ведь должно исполниться его последнее предсказание. Ладно, сейчас ловим тачку и к ДК агрегатки.

Девчата попытались поймать такси, но это им не удалось. На улице Маркса, на которую они вышли из Приютского переулка, не оказалось ни одной машины. Широкий проспект оказался пуст.

— Не понимаю, — ответила Марина. — Куда подевались все такси? Их здесь всегда было видимо-невидимо. Ладно, попробуем вызвать.

Она достала мобильник и набрала номер городского таксопарка, но там ей ответили, что сейчас нет ни одной свободной машины.

— Вы с ума сошли? — вытаращила глаза Марина.

— Это все вокруг с ума сошли! — ответила ей девушка-диспетчер. — Час назад заказали все машины на междугородный рейс.

— Какой еще междугородный рейс? — не поняла Марина.

— Все почему-то собрались уезжать из города. Сумасшествие какое-то.

— Все, — покачала головой Азарова, кладя трубку в карман, — началось.

— Что началось? — не поняла ее Вера.

— Паника. Народ, в смысле те, кто читал статью и поверил, а таких оказалось немало, убегают из города, как это хочет сделать наша Анна Ильинична. Боюсь, что бедной старушке это не удастся.

— То-то я смотрю, что вокруг все как-то не так, — покачала головой Вера Грач.

Вера была права. Город выглядел каким-то необычным. На улицах было очень мало людей. Еще меньше было транспорта. Так бывает в очень ранний час. Но сейчас был самый разгар рабочего дня, вернее, даже его конец, а значит, час пик, то есть время, когда в обычные дни Черноборск напоминает бурлящий людской котел. Особенно улица Карла Маркса.

Одна легковая машина все-таки появилась на дороге. Марина попыталась остановить ее. Серебристого цвета «девятка» остановилась, но сейчас же к ней бросился какой-то мужик с «дипломатом».

— Я первая! — возмутилась Марина.

— Ничего не знаю! — бросил мужик и стал открывать дверцу.

Но усесться на переднее сиденье он не успел, потому что Вера буквально выволокла его наружу, а затем девушки, словно белки, юркнули в «девятку» и захлопнули за собой дверцы.

— Это ваша личная машина? — почему-то спросила Марина водителя.

— Да, — удивился тот. — Куда вам?

— В Дом культуры Агрегатного завода, — сказала Марина.

Не говоря ни слова, водитель нажал на газ и покатил вперед. Это был немолодой уже мужчина, одетый очень просто, в легкие светло-серые летние брюки и кремовую рубашку с короткими рукавами. С первого взгляда было видно, что подвезти двух симпатичных молодых женщин ему было куда приятнее, чем того наглого типа с «дипломатом».

— Люди вокруг словно с ума посходили, — сказала Марина, глядя в зеркало и поправляя прическу.

— Я начинаю волноваться за Ника, — с тревогой глядя на вымершие городские улицы, сказала Вера.

— Ну, Ник не маленький мальчик, чтобы за него волноваться.

— И все-таки.

— Я извиняюсь, — вмешался в разговор водитель, — но зачем вам в клуб Агрегатного завода?

— А вам какое дело? — не очень вежливо отозвалась Азарова.

— Да мне-то дела нет. — Мужчина нисколько не обиделся. — Просто интересно. Все просят увезти их куда подальше за город, а вы в самый его центр.

— А вы что, ничего не знаете? — сразу спросила Марина.

— Интересно, что я должен знать? — удивился водитель. — Я ночью на рыбалке был, потом день работал, а сейчас домой еду.

— И газеты вы сегодня не читали?

— Какие газеты? У меня на работе такой аврал!

— И никто вам не звонил?

— Никто, — радостно признался водитель, — у нас телефон за неуплату отключили.

— Хорошо живете, раз ничего не знаете, — похвалила его Марина.

— А что, случилось что-то? — Неожиданно водитель обеспокоился. — Кстати, вот вам и ДК.

На этом вопросе он остановил машину, потому что они подъехали к длинному зданию, выкрашенному в желтый цвет.

— Послушайте, — ласковым голосом обратилась к водителю Азарова и протянула ему сторублевку, — мы очень спешим. Может быть, вы нас обождете? Не пожалеете. А мы вам расскажем, что произошло.

Водитель довольно запрятал бумажку в нагрудный карман, похлопал ее и улыбнулся:

— Чего же не подождать? Подожду.

— Вот и ладушки! — обрадовалась Марина.

И они с Верой побежали ко входу в Дом культуры.

— Куда? — встретила их чуть ли не грудью могучая вахтерша с красным неприятным лицом.

— К директору! — гордо ответила Марина и сунула вахтерше под нос липовое удостоверение.

— Ну, ежели к директору, — тут же согласилась вахтерша, — тогда конечно. Вот если бы к кому другому, то не знаю, а ежели к директору.

— Где мы его можем найти?

— Ларису Николаевну-то? Так у себя она в кабинете. Где же ей быть? Вот если бы у ей отпуск был, тогда бы…

— Какой кабинет? Какой этаж? — спросила Марина.

— Кабинет какой? А сто пятый. Етаж будет первый. Да тут она, прямо за углом у лестницы ейный кабинет.

— Спасибо, бабушка! — поблагодарила Марина.

Вахтерша неожиданно обиделась:

— Какая я тебе бабушка? Соплячка! Тоже мне! Да у мене, если хочешь знать, еще пятый десяток не закончился. А ты бабушка! Тьфу! Ходят тут разные.

Но Марина и Вера уже ее не слушали.

Они быстро нашли сто пятый кабинет и заглянули в него.

У окна сидела приятная женщина лет тридцати пяти и мечтательно смотрела на катившую вдалеке величественную Волгу.

— Лариса Николаевна, это вы? — вежливо поинтересовалась Марина. — Директор Дома культуры?

— Да, — вздохнула женщина. — Что вам надо, девочки? Проходите, не стесняйтесь. Вы, наверно, в кружок пришли записаться? Только у нас все кружки летом закрыты.

Вера и Марина хихикнули.

— Нам в кружок не надо, — сказала Марина. — Мы по поводу Юрия Ивановича.

— Юрия Ивановича? — Лариса Николаевна неожиданно оживилась. — А что такое?

— Вы его знаете?

— Хм, конечно. Если вы имеете в виду…

— Именно его мы и имеем, — согласилась Марина. — Что вы нам о нем скажете?

Лариса Николаевна кокетливо поправила прическу, потом хмыкнула и посмотрела на девушек куда более внимательно.

— А, собственно говоря, почему я вам обязана что-то рассказывать?

— Потому что мы из милиции, — сказала Марина.

Директриса даже подпрыгнула:

— Из милиции? Что такое?

— Да не волнуйтесь вы так, — сказала Марина, садясь на стул рядом с ней и протягивая удостоверение. — Лично вас мы ни в чем не подозреваем.

Директриса достала из выдвижного ящика стола очки, надела их и стала внимательно изучать Маринину корочку. Затем она вернула ее ей и уставилась на Веру.

— А ваше?

— Мое? — растерялась та.

— Да, ваше.

— У нее пока нет удостоверения, — тут же вмешалась Азарова. — Она на стажировке.

— Понятно, — успокоилась Лариса Николаевна. — По какому вопросу, товарищи?

— Мы разыскиваем астролога Юрия Дая.

— А я тут при чем?

— У нас есть сведения, что каждую среду вечером он бывает здесь.

— И что? Разве это запрещено? — Директриса опять поправила прическу.

— Нет, но нас интересует, что он здесь делает каждую среду?

— Ничего из того, что запрещено законом, — твердо произнесла Лариса Николаевна, затем вдруг смешалась и добавила уже менее уверенно: — Во всяком случае, мне ничего не известно. — И совсем уже с опаской: — А он что, что-нибудь натворил?

— А вы думаете, он на это способен?

— В наше время, — забормотала Лариса Николаевна, — в общем, я не знаю. Он очень приличный человек. И просто замечательный предсказатель.

— Он вам что-нибудь предсказывал?

— Да. Он составил мне гороскоп. Можно сказать, даром.

— Так что же тут происходит по средам? — Марина вернула разговор в прежнее русло. — Что за сборища?

— Никакие не сборища, — пожала плечами директриса, положила очки обратно в ящик стола и достала из него пачку дамских дорогих сигарет и замысловатую зажигалку. Закурила. — Он всего лишь устраивает семинары для желающих постичь удивительный мир эзотерики. — Неожиданно Лариса Николаевна повернулась к Вере. — А что все-таки произошло, может быть, вы мне скажете?

Вера никак не ожидала, что обратятся именно к ней.

— Юрий Дай пропал без вести, — ни с того и ни с сего брякнула она.

— Да что вы?! — Женщина всплеснула руками. — Когда?

— Два дня назад, — нехотя ответила Марина, пронзая напарницу таким многозначительным взглядом, что Вера Грач захотела провалиться сквозь землю. Сколько раз Азарова говорила ей, что ни в коем случае нельзя посвящать посторонних в дела агентства.

Лариса Николаевна состроила удивленное лицо:

— Как два дня назад? Что значит два дня назад? Этого не может быть!

— Почему? — хором спросили Азарова и Грач.

— Да потому, что сегодня в полдень Юрий Дай, если, конечно, это тот, кого вы ищете, был здесь.

— Здесь?

— Да. И все его ученики тоже. Они провели семинар и разъехались, как всегда. Юрий Дай тоже уехал. Между прочим, с очень красивой женщиной. Его ученицей. У них очень нежные отношения.

Несколько секунд Марина и Вера молчали. Услышанное сильно поразило их.

— Вы точно его видели? — спросила наконец Азарова.

— Своими глазами. Как вот вас сейчас. Юрий Иванович всегда заходит ко мне, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Он очень, очень галантный мужчина.

— Но почему в полдень? Ведь они всегда собираются по вечерам?

— Не знаю. Только это было обговорено заранее. Еще на прошлой неделе, что сегодня они будут заниматься днем, а не вечером. Наверно, лето и жара тому причина. И вообще это не мое дело.

— А где они занимаются? — спросила Марина.

— Обычно в красном уголке.

— В красном уголке? — Голос у Азаровой стал чуть ли не жалобный. Вся ее уверенность исчезла без следа. Все ее версии рушились одна за другой, под напором новой информации. — А можно посмотреть?

— Конечно. Подойдите к Дусе, и пусть она вас туда отведет.

— Спасибо.

Сыщики вышли из кабинета. Марина кусала ноготь, с которого почти сошел весь утренний лак.

— Неужели банальный случай с любовницей? — вздохнула она. — А я-то думала…

— Не спеши, — успокоила ее Вера, — все еще может измениться.

Марина сразу же взяла себя в руки.

— В красный уголок? — удивилась вахтерша, которую, как оказалось, звали Дусей. — И чего это вам там надоть?

— Да так, хотим осмотреться, — пожала плечами Марина.

— Ну, если осмотреться, то оно пожалуйста, — согласилась Дуся, доставая с гвоздя ключ с деревянной биркой с выжженным на нем номером. — Ваше дело милицейское. Ступайте за мной.

Она не без труда вылезла из деревянной будочки и тяжелой солдатской поступью направилась в темноту коридора.

Марина и Вера последовали за ней.

— Оно конечно, — неожиданно заговорила Дуся, — кружок, может, так они себя и называют, а только я скажу так, шабаш это, а никакой не кружок.

Марина сразу же насторожилась:

— Да что вы говорите?

— То и говорю! А нормальные люди так себя не ведут. В кружках люди тихие, культурные, антилигхентные. Эти, конечно, тоже не с помойки, но как-то у них все с вывертом. И глаза. Глаза!

— Что глаза?

— Недобрые у них глаза. У всех. Не людские. А ентот, главный их, я как его вижу, так у меня душа прямо в пятки. Я даже уволиться хотела. В поликлинике как раз место гардеробщицы освободилось. Да здесь уж место больно спокойное. Культурное.

Дуся остановилась перед одной из дверей и сунула ключ в замочную скважину. Дверь распахнулась, и дневной свет облил всех троих золотом августовского солнца.

— Заходьте, — вахтерша гостеприимно распростерла руки в красный уголок. — А я туда не пойду ни за что.

Как только Марина и Вера оказались в зале, то сразу обе ощутили слабый, почти выветрившийся запах благовоний и свечного воска.

— Да, сегодня они здесь были, — сказала Азарова, оглядывая помещение. — Надо же, нашли себе место для семинаров.

— Шабаши! — крикнула Дуся из-за двери. Она сдержала свое обещание. В красный уголок не прошла, но внимательно следила за сыщицами, спрятавшись за косяком. — Шабаши это, а никакие не щименары. А главный ихний сам сатана, и они ему кланяются. Прям в ноги кланяются. Я сама видела.

— Как же вы это видели? — крикнула Азарова.

— В дырку глядела, вот и видела, — буркнула Дуся.

— Эта женщина — просто клад, — довольно заметила Марина.

— Так, значит, это секта? — спросила Вера.

— Вроде того.

Они разбрелись по большому залу и очень скоро обнаружили массу интересных вещей. В одном из запертых шкафов, после их виртуозного вскрытия Мариной и ее заколкой для волос, Вера нашла ворох одежды, при разворачивании которой были выявлены темно-синие плащи в количестве тринадцати штук. Причем только один из плащей был усыпан звездами. Также здесь были и двенадцать островерхих колпаков.

— Что это? — спросила Вера, с удивлением глядя на находку.

— Тьфу! — сплюнула за дверью Дуся и торопливо перекрестилась.

— Отвечаю, — сказала Азарова, вытаскивая из кучи плащ со звездами, — это плащ господина Дая. Странно, почему у него нет колпака?

В другом шкафу Марина увидела огромный, невероятно красивый хрустальный шар и рядом с ним картонную коробку со свечами. Свечи были разноцветные. Среди них попадались даже черные, словно смола. Рядом с коробкой лежали несколько мешочков, в которых оказался порошок, тоже разноцветный. Длинные плоские коробки с благовонными палочками лежали сбоку. В третьем шкафу в ряд стояли подсвечники с открученными и лежащими отдельно высокими ножками. На нижней полке, зловеще поблескивая, лежали наточенные рапиры. Целый ворох. Лицо Азаровой омрачилось.

— Что ты об этом думаешь? — обратилась она к Вере.

Та пожала плечами:

— Ты же у нас мозговой центр.

— Лично мой мозг отказывается что-либо понимать. То ли секта сатанистов, то ли масонская ложа. Просто маскарад какой-то.

— Вовсе не маскарад, — сказала Вера Грач и взяла один из мешочков, вытащила пальцами щепоть порошка, понюхала его и даже немного пожевала и тут же, сморщившись, выплюнула. — Картина вполне знакомая. Знаешь, что это такое?

— Наркота?

— Не совсем. Но почти. Смесь толченой полыни и корня аира. Сушеная. Если ее кинуть в огонь, то дым будет очень ароматный, мозги затуманивает не хуже марихуаны. Полностью подавляет волю. А это вот опилки кипариса и ломаные стебли укропа, вместе они составляют тоже очень сильный ароматизатор.

— Послушай, гражданка Грач, откуда ты все это знаешь? — Марина смотрела на подругу с восхищением.

— Служба, — ответила Вера. — В армии не то узнаешь, могу тебя уверить.

— А вот это что? — спросила Марина, беря из очередного мешочка щепотку какой-то серой дряни. — Фу, какая гадость!

— Это размельченные крылья летучих мышей и крысиные хвосты, — сказала Вера.

Марина завизжала так громко, что Вера Грач подпрыгнула, а вахтерша Дуся закричала в ответ. Марина далеко от себя отбросила мешочек, и стала хлопать ладони друг об друга, отряхивая их от остатков порошка. Этого ей показалось мало, она подбежала к столу, покрытому зеленым сукном и стала вытирать руки о мягкую ткань.

Вера покачала головой:

— Марина, я пошутила. Ну что ты прямо как маленькая?

— Пошутила?

— Так просто брякнула. Раз Юрий Дай маг, то значит, занимается колдовством, ну и составляет колдовские снадобья. А они, знаешь, из чего делаются? Вот я и подумала. Точно же сказать ничего не могу.

— В следующий раз не шути так, — сказала Марина. Но сомнения у нее все-таки остались. — Нет, я так не могу. А вдруг он действительно эту дрянь сделал из дерьма дохлого козла? Где у вас тут руки можно помыть?

Последний вопрос был адресован Дусе, которая стояла за дверью ни жива ни мертва.

— Там, там уборная! — указала она в конец коридора.

И они с Мариной ушли. Вера стала продолжать осмотр и добралась до бюста вождя мирового пролетариата. Ленин был сделан из гипса, но его покрыли бронзовой краской, отчего он казался металлическим. Он стоял на деревянном пьедестале, глядя дальновидным взглядом в стену, к которой был повернут. Вере почему-то стало жалко Ленина. Разве интересно вот так вот все время смотреть в стену? Когда-то отец воспитал ее в глубоком уважении к этому человеку, которое, несмотря на все разоблачения последних десятилетий, где-то в глубине души ее все еще крепко сидело. Вот почему она решила развернуть Ленина лицом в зал. Вера взялась за бюст и стала его поворачивать. Ей показалось, что Владимир Ильич смотрит на нее одобрительно. Вера поднатужилась и приподняла бюст, чтобы было легче двигать, и вдруг увидела, как под скульптурой открылась темная полость, в которой что-то забелело. Любопытство охватило Веру, и она с силой отодвинула бюст в сторону и на угол. Придерживая его рукой, чтобы он не свалился, Вера глянула, что же было спрятано в таком необычном месте. Это оказался большой лист плотной бумаги, сложенный вчетверо и заклеенный скотчем.

Тут как раз вернулась Марина:

— Ого, я гляжу, у тебя трофей! Поздравляю! Я бы туда точно не полезла. Молодец, Вера Грач. Делаешь успехи.

Вера покраснела от удовольствия и смущения.

— Вот, нашла, — пропыхтела она, ставя бюст так, как и намеревалась. — Только, может, это не наше. От старых времен осталось. От комсомольцев и пионеров.

— Глупости, — сказала Марина, забирая находку, — те капсулы металлические с посланиями грядущему поколению прятали.

Азарова зубами разорвала пленки скотча, развернула пакет и свистнула:

— Нет, это наше! Посмотри-ка, Вера Павловна, на это. Ничего тебе не напоминает?

Вера глянула и ахнула:

— Да ведь это же!

— Вот то-то и оно!

На полуметровом листке был точно такой же рисунок, какой они видели на стене в спальной комнате Юрия Дая. Только здесь он был не светящийся, а, наоборот, черный и какой-то зловещий. Словно пиратский череп на негативе. И все же понять, что он собой представляет, по-прежнему было невозможно.

— Эта находка бесценная, — пробормотала Марина. — Вот только еще бы понять, что это за хрень?

— Ты знаешь, мне кажется, что это карта, — неуверенно сказала Вера. — Это, наверно, какой-то остров.

— Ага, — ухмыльнулась Азарова, — Остров сокровищ. Пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рому.

— Когда-то я обожала этот роман, — вздохнула Вера.

— Вообще-то действительно напоминает карту, — задумалась Марина. — И на самом деле остров. Я даже знаю какой.

— Какой же? — воскликнула Вера Грач.

— Коровий остров.

— Ты думаешь?

— Не уверена, но в целом это пятно тоже напоминает бычью голову. Вот тут залив, тут рога.

— Значит, отправляемся на Коровий остров? — стараясь внимательно изучить карту, спросила Вера. — Проверим на всякий случай? Произведем зачистку территории.

— Нет, не то! — резко и упрямо покачала головой Марина и ее челка подпрыгнула вверх. — Это не карта. Что угодно, но не карта.

— Что же тогда?

— Пока не пойму, но это не карта. Без сомнений, здесь что-то скрыто. Какая-то шифровка. Как бы ее разгадать?

Некоторое время девчата крутили злополучный рисунок в руках и, как тогда в спальне астролога, пытались понять, что же он означает. Наконец им это надоело.

— Ладно, — плюнула Марина и опять сложила листок вчетверо. — Потом разберемся. На досуге как-нибудь. Сейчас надо действовать. Продолжаем обыск.

Они еще раз внимательно все вокруг осмотрели, но ничего интересного больше не нашли.

— Уходим? — спросила Вера. — Или будем ждать? Может быть, они придут на вечерний семинар.

Марина глянула на часы. Было уже шесть с лишним часов. Никто из любителей астрологии не появлялся. Да и зачем, если занятие было в полдень.

— Уходим.

И девчата, закрыв все шкафы, быстро покинули красный уголок.




ЧТО МОЖНО УЗНАТЬ МИМОХОДОМ


Площадь перед Домом культуры и заводом, рядом с которым он находился, была пустынна. Водитель не дождался Веру и Марину. Слишком долго они вели свое расследование. Его машины не было на месте. То ли он уехал сам, то ли его кто-то уговорил. Впрочем, это было уже не важно. Надо было думать, каким образом добираться обратно до офиса.

— Где же все-таки Ник? — раздраженно проворчала Марина, безуспешно пытаясь высмотреть транспорт. — Покинуть нас в такой момент!

— А я все-таки волнуюсь за него, — сказала Вера. — Может, с ним что-то произошло? Какое-нибудь несчастье?

— Не каркай! — осадила ее Марина, она безуспешно пыталась дозвониться до Николая. — Хотя это, конечно, странно. Его нет ни в машине, ни в офисе, ни дома. И как назло, когда нам так нужно быть на колесах.

— Марина, я тебе удивляюсь! — возмутилась Вера. — Ник пропал, а ты ведешь себя, словно ничего не произошло. Думаешь только о колесах. Разве о них сейчас надо думать?

Марина внимательно посмотрела на Веру. Ее глаза в этот момент позеленели еще больше.

— Я просто гоню от себя дурные мысли! И так все перепуталось. Да, Ник пропал. Где он — неизвестно. Что с ним? Тоже. Меня это беспокоит не меньше тебя. Но что мы можем сделать в данный момент? Скажи мне! Ладно, давай встанем, будем махать руками, рыдать и рвать на голове волосы. Можно еще валяться по земле и колотить ногами. Тоже неплохое средство. Только сомневаюсь, что это поможет.

— Что же делать? — растерялась Вера. — У меня голова вообще не соображает.

— Если честно, у меня тоже. Это от усталости. Думаю, что сейчас самым лучшим будет вернуться в офис и отдохнуть. Что ты на это скажешь?

— Наверно, я с тобой соглашусь. Но как мы доберемся, транспорт не ходит.

— И это говорит капитан армейской разведки и командир взвода спецназа? — укоризненно покачала головой Марина. — Конечно же, пешком. А как же иначе? Тут всего километра два будет.

Вера Грач нисколько не смутилась.

— Я в любую минуту пройду хоть стольник! Без привала. Я же о тебе забочусь. О твоих изящных ножках на шпильках. Посмотрим, что ты запоешь, младший лейтенант Азарова, когда мы дойдем вон до того красного дома.

Повысив небольшой перепалкой себе настроение, девушки пошли по широкому проспекту вниз, в сторону, противоположную от Волги.

Август уже давно вступил в свои права. Дневная жара спала, воздух посвежел, с Волги повеял легкий ветерок. Но Черноборск выглядел каким-то мрачным. Над ним словно нависла невидимая туча. Транспорта не было, люди не ходили, а собирались в кучки и что-то между собой обсуждали, тревожно озираясь по сторонам. Слухи об обещанной катастрофе расползались с невероятной быстротой, и люди не знали, чему верить. Магазины многие были уже закрыты, некоторые спешно выпроваживали посетителей и тоже закрывались. Было такое чувство, что надвигалась буря или начиналась война и враг подступал к городу.

Может, так и было?

Проходя мимо одного из домов, Марина чуть сбавила темп.

— Смотри-ка, — кивнула она на красивую зеркальную дверь, — «Армада» все еще не закрылась.

— Солидная фирма, — одобрила Вера. — Наверно, ее владелец тоже не верит в предсказания.

— Что значит тоже?

— Погоди, погоди! — Вера слегка задумалась. — Ты знаешь, а ведь после Рыжеусова я собиралась как раз к директору «Армады». Он ведь был в моем списке. Как же его фамилия? Сейчас вспомню. Ага, Чохов. Точно, Чохов. Я еще тогда подумала, что на Чехова похоже.

Марина вытаращилась на Веру:

— Ты что, хочешь к нему зайти прямо сейчас?

— А почему бы и нет?

— Поздно уже. А вообще-то ты права. Такой шанс упускать нельзя. Заодно и отдохнем.

И они пошли к зеркальным дверям.

Магазин-салон «Армада» хоть и был открыт, но никого, кроме трех унылых продавцов и дремавшей за кассой девицы, в нем не было.

— Нам бы директора! — звонко, как пионерка, сказала Марина.

Сонливость со всех присутствующих как рукой сняло. Продавцы выпрямились, а кассирша охнула.

— Кого? — спросила она.

— Нам нужен Чохов Василий Петрович, — сказала Вера, заглядывая в свой блокнотик, который вынула из сумочки. — Можем мы его видеть?

— Не можете, — ответила кассирша, и ее глаза наполнились слезами.

— Почему? — удивились Марина и Вера.

— Он умер, — всхлипнула кассирша и полезла за платком.

— Как умер? — растерялась Вера. — Когда?

Кассирша ничего не ответила. Она закрыла лицо руками и уткнулась в кассовый аппарат.

Марина и Вера принялись успокаивать кассиршу. Девушка была симпатичная и совсем еще молоденькая. Лет восемнадцать, не больше. Плечи ее тряслись от заглушаемых рыданий. Вера не выдержала и погладила девочку по голове. Марина сунула ей салфетку. Кассирша сразу же стала в нее сморкаться.

— Василий Петрович был моим дядей, — объяснила девушка. — А вы кто такие? — спросила она.

— Мы партнеры Василия Петровича, — ответила Марина. — На днях он пригласил нас, чтобы поговорить об аренде помещения. Встреча была назначена на сегодня на это время.

— Бедный дядя Вася! — воскликнула кассирша. — Бедный дядя Вася. Он был такой добрый!

— А что с ним произошло? — осторожно спросила Вера. — И когда это случилось?

— Да, расскажи нам, и тебе сразу станет легче, — добавила Азарова. — Нельзя же так переживать!

— Мне Лену жалко!

— Лену? А кто это?

— Это моя тетя. В смысле, его жена.

— Она тоже погибла?

— Ой! Нет! Что вы?

— А как тебя зовут?

— Оля.

— Вот что, Оленька. Тебе срочно надо привести себя в порядок. Это не дело. Посмотри, на кого ты похожа. Давай, проводи нас в туалет, мы тебе поможем, — дружелюбно предложила Марина.

— А как же я кассу оставлю?

— Да бог с ней, с кассой. Все равно ни одного покупателя здесь нет. Главное, не забудь ее закрыть.

— Хорошо.

Оля закрыла кассу на ключ и в сопровождении Марины и Веры вышла из торгового зала. Через минуту они были уже в туалете и приводили девочку в порядок.

— Надо же, — Оля поглядела на свое красное личико в зеркало, — прямо Баба Яга. Со мной иногда так бывает. А в школе я вообще постоянно ревела. Как мне двойку поставят, так я плюхалась на место и плакала. Учителя даже к этому привыкли.

— Олечка, — мягко и ласково произнесла Марина, промокая девочке лицо влажной салфеткой, — ты теперь успокоилась. Расскажи про Василия Петровича.

Девушки были уверены, что Оля сейчас снова расплачется, но этого не случилось. Она совершенно спокойно ответила:

— Я точно не знаю. Но это ужасно! Нам сообщили три часа назад. Прямо в магазин. Лена сразу же поехала туда.

— Убийство? — тихо спросила Марина.

— Нет. Авария. Катастрофа. Сказали, что Игорь на скорости врезался прямо в стену. Оба погибли.

— Игорь? Какой еще Игорь?

— Игорь — это наш водитель. Странно даже.

— Что странно?

— Наши парни говорят, что такого быть не может, чтобы он по прямой и в стену. Он водит машину лучше всех их. Да и Василий Петрович только ему доверял.

— Значит, авария? — Марина задумалась. — Послушай, а ты не в курсе, обращался ли Василий Петрович недавно к астрологу Юрию Даю?

— Да, обращался! — Оля как раз подносила к ресницам кисточку с тушью, но, услышав вопрос, замерла. — А вы откуда знаете?

— Да он нам его рекомендовал, — уклончиво махнула рукой Азарова. — Вот мы сегодня как раз и хотели к нему сходить. Только адреса не знаем. А он, значит, ходил?

— Ходил. И Лена тоже ходила. Это она его к нему и отправила. Ой, а ведь этот самый астролог три дня назад сказал дяде Васе, что он скоро умрет. Дядя еще так смеялся, когда нам рассказывал.

— Так значит? Это не шутка?

— Нет, что вы! Так все и было. И вот значит как. Прав был предсказатель. А дядя Вася не верил.

— А Лена верила?

— Лена верила. Она все эти дни словно не своя ходила. Словно чего-то ждала. А когда нам позвонили, она даже сказала…

— Что сказала?

— Что она знала.

— Она, наверно, очень расстроилась, когда узнала про гибель мужа?

— Конечно, расстроилась. Побледнела вся, чуть не упала. Потом поехала. Бедная Лена. В один день потерять двух любимых людей!

— Господи, Оля! — воскликнула Марина. — Двух любимых людей? Кто же еще погиб?

— Игорь. Он ведь был ее любовником.

— Водитель?

— Ну да. Об этом все знали, кроме дяди Васи. Игорь сгорел в машине.

— Ужас какой-то! И Чохов тоже сгорел?

— Нет, Василий Петрович успел выйти из машины, но умер от сердечного приступа на руках у милиционеров.

— Спасибо, Оленька, ты нам очень помогла, но теперь мы должны идти.

— Да, конечно.

Марина и Вера вышли из «Армады» и пошли по направлению к своему офису. Марина была чернее тучи. Вера о чем-то задумалась.

— О чем думаешь, подруга? — спросила Марина.

— Как это тяжело — сразу потерять и мужа, и любовника, — вздохнула Вера Грач. — Какой жестокий удар.

Марина дернула плечами:

— У тебя всегда одно на уме!

— Что такое?

— Я, конечно, не теряла в один день и любовника, и мужа, но думаю, что Лена как-нибудь это переживет. В конце концов, утешится наследством. Теперь сеть магазинов по всему городу ее. Будет торговать холодильниками и телевизорами, и от поклонников у нее отбоя не будет.

— Марина, что ты такое говоришь? — возмутилась Вера. — Откуда такой цинизм? Ведь ты даже никогда не видела эту женщину.

— Да плюнь ты на нее! У нас с тобой картина совершенно меняется. Вот о чем надо думать.

— Картина? Какая картина? Опять картина?

— Я имею в виду картину преступления.

— А в чем дело?

— Наш список растет как на дрожжах.

— Наш список?

— Да. Теперь в нем появился еще и господин Чохов и сеть «Армада».

— В чем же изменилась картина?

— В том, — чуть ли не со злостью ответила Азарова, — что если раньше рушились рестораны, горели кинотеатры и взрывались гостиницы, то с сегодняшнего дня стали гибнуть люди. И это только начало!

— Что ты говоришь? — Вера в ужасе закрыла рот руками.

— Этот Магистр слишком далеко зашел, — вздохнула Марина. — У меня из головы не лезет его последнее предсказание.

— Какое?

— Очнись, Вера! Сколько можно быть такой рассеянной и жить в другом мире? Газета у тебя в сумке. Разверни ее и перечитай это проклятое интервью с последним звездочетом.

— Марина! — всплеснула руками Вера. — Неужели? Разве такое возможно?

— А разве Юрий Дай уже не доказал столько раз, что да? — вопросом на вопрос ответила Марина. — Ведь все его предсказания сбываются чуть ли не слово в слово?

— Мне страшно!

— Посмотри на город! Люди в отличие от нас не владеют таким количеством информации, а все равно покидают город. Представляю, что сейчас творится на пригородных автотрассах. И разве сам Магистр не исчез сразу после того, как его предсказание появилось в газете? Как ты думаешь, куда он исчез? Или ты все еще веришь в байку, что его похитили?

— Ты думаешь?

— Я просто уверена, что он отправился приводить в жизнь свое главное предсказание.

— Главное предсказание?

— Да. Уничтожение города Черноборска. И исполнение прежних предсказаний тоже его рук дело. У меня в самом начале появилась такая мысль, но я утвердилась в ней после того, как узнала, что он не один. У него целая свора сообщников. И знаешь, кто они?

— Астрологи. Те самые, до которых мы с тобой никак не могли дозвониться. А знаешь, почему мы не могли дозвониться? Потому что все они были в Доме культуры Агрегатного завода в красном уголке на своем, как говорит тетя Дуся, шабаше. Это какой-то сумасшедший, безумный, кошмарный заговор астрологов!

Здание офиса уже было видно за углом девятиэтажки. По дороге к нему девушкам попался павильон, который, на их счастье, работал, и Марина с Верой зашли в него, чтобы купить продуктов. Надо было поесть, потому что от голода и усталости обе едва держались на ногах.




МАЛЫЙ ЧЕРНОБОРСКИЙ СОВЕТ


Когда мэр Черноборска пришел в себя после визита Юрия Дая, он незамедлительно начал действовать.

— Вызвать сюда всю городскую администрацию! — приказал Безумнов. — Чтобы руководители всех ведомств, отвечающих за безопасность города, были здесь. Собираем экстренное совещание.

— Не слишком ли? — опасливо озираясь по сторонам, спросила Василиса Романовна. — Такой шум поднимать. Ведь ничего же еще не случилось. Всего лишь статья в бульварной газетенке. Как мы будем выглядеть в глазах подчиненных, если станем так бурно реагировать?

— Да, ты права, Василиса, — согласился Иван Сергеевич. — Тысячу раз права. Умная ты баба. Не зря я тебя к себе взял. Если мы так среагируем, то это будет откровенное признание всей серьезности положения. И мы будем выглядеть в очень неприглядном свете. Что же делать?

— Давайте, Иван Сергеевич, пока обойдемся малым совещанием, — вкрадчиво сказала Василиса Романовна. — Пригласим министра внутренних дел области, начальника ГУВД, затем МЧС, пожарных и медиков. Обсудим все с ними, вместе подумаем, как на все это реагировать.

— Да, именно так и сделаем. И не забудь мне этого, как его, подлеца? Прокурора-иуду ко мне тоже. Так что распорядись, Василиса.

— Я уже распорядилась.

— Молодец! Это ты молодец. Кстати, как в городе реагируют на эту статью? — неожиданно спросил мэр.

— Чего уж говорить. Плохи дела. Город в шоке. Среди населения паника, — ответила помощница мэра и сделала страдальческое лицо. — Ситуация ушла из-под нашего контроля. К подобному повороту событий мы оказались не готовы. Это ужасно. Какая-то статья, и вдруг…

— Так, — прорычал Безумнов, — а теперь объясни мне, каким образом эта поганая статья вообще могла появиться в «Вечерке»?

— Я уже созванивалась с Министерством печати, — ответила Лепесткова. — Затем звонила главному редактору газеты, но того нет на месте.

— Как так нет на месте? — удивился мэр, и брови у него взлетели вверх. — Да уж на этом месте его точно не будет. Уж я об этом позабочусь!

— Вообще-то это коммерческая газета.

— А мне плевать, какая она! Коммерческая или некоммерческая. Больше такой газеты в моем городе не будет. Уж я об этом позабочусь. Так почему же его не было на месте?

— Он в отпуске и сейчас отдыхает с семьей в Турции.

— Вот гад! Отдыхает в Турции. А мы, значит, здесь его кашу расхлебываем. Ну, а что говорит исполняющий обязанности? Или его тоже нет?

— Он на месте. Я имела с ним серьезный разговор, но он уверяет, клянется всем, что когда вчера подписывал номер в печать, то ничего подобного там не было.

— Что, и даже интервью не было?

— Интервью было, но вот заявления о том, что в Черноборске произойдут несчастья, не упоминалось. То же самое утверждает журналистка Ольга Добровольская, которая интервьюировала астролога.

— Как же такое могло произойти?

— Выясняется, все выясняется, — торопливо ответила Лепесткова.

Тем временем вызванные на малый совет начали прибывать. Первыми, как и полагается, приехали министр внутренних дел Антон Олегович Скотобойников и начальник черноборского ГУВД Николай Брылов.

— Здорово, Иван Сергеевич! — свойским басом пророкотал министр.

— Здравствуйте, товарищ Безумнов, — тихим голосом поприветствовал мэра начальник ГУВД.

— Давно жду, когда ты меня позовешь, — покачал головой Скотобойников и снял генеральскую фуражку. — В городе твоем невесть что происходит. Скоро о нас вся страна говорить будет.

— Будет, Олег, — согласился Безумнов. — Ой, как будет!

— Давай, рассказывай, что у тебя, — по тону Безумнова Олег Антонович понял, что дело серьезно. Да и как могло быть иначе в свете всех последних событий, которые произошли в Черноборске?

Безумнов вытащил из ящика стола смятую газету и с ненавистью бросил ее перед собой.

— Ах, вот что? — сказал Скотобойников и, кряхтя, вынул из внутреннего кармана мундира точно такую же газету. — Вот, значит, о чем речь?

Брылов открыл кожаную папочку и тоже достал свежий номер «Вечернего Черноборска». Открыл его на скандальной статье.

— Ага, — удовлетворенно отметил Безумнов, — значит, вы в курсе?

— В курсе, Ваня! В курсе, — покачал головой министр. — Я уже своим ребятам дал приказ найти этого мерзавца звездочета и задать ему вопрос, кто дал ему такое право пугать мирных граждан.

— Ну и как, — усмехнулся мэр, — нашли твои ребята этого мерзавца?

Скотобойников ничуть не смутился:

— Пока нет. Он, паскуда, уже куда-то смылся. Но ничего, еще найдем. А то, что он удрал, лучшее доказательство, что все это — самое бессовестное вранье. Нам уже три года назад обещали конец света. Ну и где он? Живем ведь! И вообще я во всю эту чепуху не верю.

— А ты что скажешь, Коля? — Мэр обратился к Брылову.

— Ищем, Иван Сергеевич, ищем, — тихо сказал тот, — думаю, что скоро найдем.

— Так вот, пока вы его ищете, — голосом, не обещающим ничего хорошего, произнес Безумнов, — он побывал здесь, в здании городской администрации и лично в моем кабинете. Вот здесь.

— Здесь? — удивилось милицейское начальство.

— Да, здесь.

Тут прибыли и все остальные, кого пригласила Василиса Романовна. Все они были с газетами, так что посвящать их в подробности дела не было никакой необходимости.

Когда мэр рассказал про визит Юрия Дая, услышанное заставило присутствующих замолчать.

— Что, он так и сказал, миллион долларов? — наконец нарушил тишину Скотобойников.

— Своими ушами слышала! — сказала Василиса Романовна. — Здесь была.

— Что же ты, Ваня, — покачал головой Олег Антонович, — его из здания выпустил? Куда твоя охрана смотрела?

— Да какая у меня охрана! — горько вздохнул Безумнов. — Что я, губернатор, что ли? Или баба, чтобы меня охранять? Вон наряд на вахте вся моя охрана. Но я им позвонил, да только этот звездочет, мать его, через другой вход вышел. Не видели они его.

— На чем он был? — спросил Брылов. — Он ведь был на машине? По моим данным, Юрий Дай — очень состоятельный астролог.

— Еще бы не состоятельный, — проворчал Безделов, прокурор области, — такие бабки за визиты берет, просто голова кругом идет.

— А ты, Петр Никанорович, лучше нам объясни, — обратился к нему Безумнов, — почему этот астролог тебя упоминал? Да еще чуть ли не как лучшего друга.

Прокурор вздрогнул, побледнел, затем четко произнес:

— Был грех, обращался я к нему весной. Это, значит, когда у меня машину угнали. Ну, вы помните. Так ведь это мне Магистр ее помог вернуть. И очень немного взял за помощь.

— Так он, значит, у тебя эту машину и украл, — засмеялся Скотобойников. — Знаем мы этих мошенников. Сами с усами.

— Так я не понял, — вмешался в разговор молчавший в углу стола начальник областной службы МЧС Ворошилов, — город к тревоге готовить или обождать?

И все замолчали опять, потому что вспомнили про обещанные звездочетом несчастья. Только вот никто не знал, верить этим обещаниям или нет.

— Ну? — грозным взором оглядел присутствующих Иван Сергеевич Безумнов. — Какие будут предложения?

Василиса Романовна, которая на какое-то время вышла в приемную, вернулась:

— Товарищи, Геннадий Антонович вернулся в Москву. Нелетная погода.

Все, в том числе и Безумнов, облегченно вздохнули. Все-таки губернатор есть губернатор. И спрашивать со всех здесь присутствующих он будет по полной программе.

— Но он едет сюда со спецпоездом, — тут же поспешила уточнить ситуацию Василиса Романовна.

— Какие будут предложения? — снова спросил Безумнов.

Поднял руку Безделов:

— Я предлагаю заплатить этому астрологу деньги.

— Что? — прорычал Безумнов.

— А что? — пряча голову в плечи, промямлил Безделов. — Он специалист хороший. Беду отведет. А потом уже мы с ним разберемся по закону. Привлечем к ответственности по всей форме и строгости.

— А ты подумал, где мы возьмем эти деньги? Тридцать миллионов — сумма не маленькая. Ее просто так из кармана не вынешь.

— Так-то оно так, — опять вмешался в разговор Ворошилов. — Сумма не маленькая. Я бы даже сказал, огромная. Только ведь, если что-то случится, сумма может быть уже другая. Там миллион баксов ерундой покажется.

— Если вообще живы останемся, — пискнул Безделов. — Я не знаю, товарищи, может, вы и не в курсе, а только у этого Юрия Дая все предсказания сбываются.

Без того мрачные и понурые лица у всех помрачнели еще больше.

— А я так полагаю, — стукнул по столу кулаком Безумнов. — Для начала нам надо поймать этого проходимца-астролога.

— И что мы с ним будем делать? — спросил Ворошилов. — Заставим отменить старое предсказание и сделать новое? Хорошее?

— Надо будет, заставим! — прорычал Безумнов. — Ты слышишь, Скотобойни ков? Чтобы этот негодяй был здесь.

— Ты, значит, упустил? — проворчал в усы министр. — А я лови?

— Чего ты там такое бормочешь? — грозно спросил мэр.

— Я говорю, что трудно это будет сделать, — сказал министр, — физиономия его нам неизвестна.

— Как так неизвестна? Его портрет в газете есть.

— Разве же это портрет?

Все сразу же развернули свои газеты и уставились на изображение Юрия Дая. На снимке был человек в странном одеянии, в плаще и колпаке, размахивающий руками и с длинными развевающимися волосами. Рот у него был открыт, словно он что-то пел, глаза, наоборот, закрыты. Вряд ли по этому снимку можно было найти кого-либо. Даже мэр вынужден был это признать.

— Да, в жизни этот мерзавец совсем по-другому выглядел. Но раз нет фотографии, сделайте словесный портрет. Его же многие видели. И Василиса, и Безделов.

— Словесный портрет есть, — сказал Брылов, — и даже не один.

— Как так не один?

— Дело в том, что человека под именем Юрий Дай, или Магистр, действительно видели многие. Но все его описывают по-разному. Или под его личиной действует не один человек, мы отрабатываем эту версию, либо он сам постоянно меняет внешность.

— Но мы постараемся его найти, — бодро отрапортовал Скотобойников.

— Вот-вот, постарайся, — нервно сказал мэр. — И чем быстрее, тем лучше. Врага надо иметь в руках.

Тут опять поднял руку Брылов.

— Чего тебе?

— Ко мне поступило сообщение, — сказал начальник городской милиции, — что наши люди напали на след этого человека. Отработка плана операции по его задержанию начнется с минуты на минуту. Так что мы с Олегом Антоновичем должны удалиться. Ненадолго.

Все тут же облегченно вздохнули. Брылов и Скотобойников встали и направились к выходу.

— Держите нас в курсе хода операции, — напутствовал их мэр. — И чтобы в городе был порядок. Никакой паники! А вы, — обратился он к остальным, — займитесь своими делами. Готовьте город к режиму чрезвычайного положения. Оно будет введено завтра или послезавтра. И вот что еще. Срочно мне сюда директора центрального банка области. Буду из него деньги выколачивать. Эх, что за напасть такая?




МАРИНА БЕРЕТ ТАЙМ-АУТ


— Я умираю, — с громким стоном сообщила Марина, когда они с Верой, миновав вахтера, который весьма был удивлен их приходом, но ничего не сказал, прибыли в свой офис. Она с трудом добрела до любимого кресла и буквально свалилась в него. О том, чтобы покататься, не было и речи. — Умираю от голода и усталости. Вера, спаси меня.

Вера Грач выглядела так, словно и не покидала офис и не бродила весь день по городу в поисках пропавшего астролога.

— Сейчас я приготовлю кофе, — сообщила она.

— Посмотрим, что у нас на факсе, — Азарова докатилась до стола. — Пусто. И на автоответчике тоже. Ты знаешь, столь долгое и необъяснимое Колино отсутствие меня тоже начинает волновать.

Вера оглянулась. Она еще ни разу не слышала, чтобы Марина называла Николая Колей. Она всегда называла его Ником.

— Может быть, объявится, — сказала Вера и стала раскладывать на журнальном столике продукты. — Кофе варится. Я сейчас нарежу бутерброды. Можешь пока поесть салатики.

— Сдохну, если не пожру, — Марина ухватила пластиковую миску с салатом оливье. — Что тут у нас?

Голод давал себя знать. Девчата с утра ничего не ели и поэтому сейчас набросились на еду. Особенно Азарова.

Ели молча, хотя пользовались тем, что Ника с ними не было, чересчур громко хлюпали — кофе был слишком горяч.

— Придется заночевать прямо здесь, — сказала Марина, когда немного заморила червячка.

— В офисе? — ужаснулась Вера.

— Да. Потому что домой я смогу отправиться только на машине, а ее нет. Такси тоже не вызовешь. Так что разложим диван и прекрасно выспимся здесь. Переходим на спартанский образ жизни, без ванны и душа. Зато завтра проснемся, позавтракаем и сразу же примемся за дело. Продолжим опрос клиентов нашего дорогого звездочета. Глядишь, чего-нибудь накопаем. Верунчик, будь другом, расстели диван. У меня глаза слипаются.

— Марина, но ведь всего девять часов! — воскликнула Вера.

Марина в ответ широко зевнула. Глаза у нее уже были закрыты.

— Бедный твой будущий муж, — вздохнула Вера и стала раскладывать диван. — Как же ему будет с тобой тяжело.

— Почему бедный? — сонно пробормотала Марина. — Я себе найду такого, который будет счастлив со мной и жизни другой представить себе не сможет. Будет меня на руках до старости носить.

Через пять минут Марина уже вовсю сопела на диване, а Вера убирала остатки ужина и думала о том, что скорее всего так и будет. Азарова с ее бескомпромиссным характером обязательно найдет себе такого парня, который пылинки с нее будет сдувать. Это она дура, почему-то западает только на таких мужчин, которым самим мамка нужна. Видимо, у нее слишком развит материнский инстинкт. А, как правило, таким женщинам очень не везет.




ОПЕРАЦИЯ НАЗНАЧЕНА


Когда Скотобойников и Брылов прибыли в здание министерства, там уже все походило на потревоженный улей. Срочно были собраны начальники всех отделений и подразделений. Перед ними была поставлена задача — взять весь Черноборск под контроль и начать операцию по предотвращению паники и поискам Юрия Дая.

Затем, когда все ушли работать, при министре и начальнике ГУВД остались только несколько человек. Были среди них и Ватрушин со Степановым.

— Докладывай! — приказал Ватрушину Скотобойников.

— Докладываю, — выпрямился тот, — расследование, которое было проведено за последние часы, показало, что все известно печальные события, которые произошли в нашем городе за последние десять дней, были предсказаны человеком, которого мы разыскиваем. Это Арсентьев Юрий Иванович, уроженец Н-ской области, известный под прозвищем Юрий Дай, а также Магистр, занимающийся деятельностью предсказательного характера. Всякой там астрологией, гаданием, ясновидением и прочей гадостью, которые у нас никак не запретят. Есть предположение, основанное на показаниях секретарши гражданина Арсентьева, что он, то есть Магистр, в данный момент скрывается на Коровьем острове.

— Почему до сих пор не задержан? — нахмурился Скотобойников. — Почему медлите?

— Так ведь, товарищ генерал, он явно затерялся среди этих людей, — начал объяснять Ватрушин. — Если туда одной опергруппой прийти, он запросто может скрыться. Проблема в том, что мы его лица не знаем. В адресном столе его фото нет. Не местный он. И нигде нет. Так что готовится крупномасштабная операция захвата всего острова и всех, кто на нем есть. Надо действовать так, чтобы ни один не ушел. Ни из тех, ни из этих.

— Да, — согласился Скотобойников, — надо их всех доставить в город и просеять. А перед этим, конечно, одеть. Тьфу, гадость какая!

Чтобы понять этот диалог, надо хотя бы в нескольких словах рассказать про Коровий остров.

Известно, что и ниже Черноборска по течению и выше по Волге расположены группы из нескольких островов, которые еще издавна стали излюбленным местом отдыха черноборцев. Там останавливались транзитом речные трамвайчики, туда ездили целыми семьями, как правило, с ночевкой, а то и на несколько дней. Были даже такие, которые не покидали острова неделями. Коровий остров находился выше по течению и входил в группу островов, среди которых, кроме него, были также Лягушачий остров, Журавлиный и Козлиный. Всех вместе их в народе называли Курильской грядой. В шутку, разумеется.

Коровий был самый отдаленный и самый крупный. Почему он так назывался, никто не знал. Даже краеведы и те пожимали плечами, когда их об этом спрашивали. Когда лет двадцать назад запахло свободой, там сначала потихоньку, а потом и довольно шумно стали собираться приверженцы так называемого натуристского образа жизни. Зимой и осенью этих приверженцев не было видно, потому что они растворялись в среде одетого населения, и их можно было встретить только в четверг и только в общественной бане под номером пять, что стоит сразу за рестораном «Черноборск». Зато летом, когда наступает купальный сезон, они снимают с себя абсолютно все, исключение составляют только украшения из ценных цветных металлов и бриллианты, и часто даже целыми семьями проводят все свободное время на острове, посреди природы у воды и под солнечными лучами. Этим они очень гордятся и всячески свои взгляды пропагандируют. Они не просто здесь загорают, а живут бурной активной жизнью. Куда более активной, чем в городе и когда одеты. Нудисты, так они сами себя называют, поют песни, проводят конкурсы, ставят спектакли и утренники, устраивают соревнования по бегу, перетягиванию каната, волейболу и, конечно же, заплывы. А по вечерам, случается, что даже даются балы. В общем, без дела они не сидят и не лежат. В конце концов, нудисты своим натуральным видом выжили с Коровьего острова всех инакомыслящих и думающих иначе отдыхающих. Почему почти? Потому что на самом дальнем пятачке острова, отделенном заливом и покатым зеленым холмом и высоким песчаным утесом, еще задолго до нудистов, собирались представители сексуальных меньшинств мужского пола, или, как их еще называют в народе, голубые, хотя есть у них названия и менее приличные.

Как-то так получилось, что нудисты и те другие все это время, то есть до сегодняшнего дня, сосуществовали вполне мирно, друг другу не мешали и в дела друг друга не вмешивались. Первых было довольно много, человек сто, а то и все двести, это в самый разгар купального сезона, вторая группа была немногочисленная и в самые лучшие времена набирала человек двадцать от силы. Да и обитали они здесь не так регулярно, как первые. Бывало, что их территория пустовала.

Естественно, что обычных людей на остров этот было не заманить, трамвайчик там не останавливался, хотя мимо проходил, и пассажиры всегда устремляли в сторону острова любопытные взоры. Как там оказывались эти самые отдыхающие, и те другие тоже, было для большинства черноборцев неразрешимой загадкой. Хотя кто хотел, тот туда попадал. В городе и его окрестностях об этом месте ходили самые разнообразные слухи, один фантастичнее другого. Кто-то, слушая про этот маленький рай, улыбался, кто-то стыдливо опускал глаза, кто-то ругался и даже при этом использовал ненормативную лексику, кто-то недоверчиво пожимал плечами, были и такие, которым вообще было все равно.

Но пора вернуться к нашему повествованию.

— Итак, — сказал Ватрушин, — командование операцией я беру на себя. Капитан Степанов назначается моим заместителем на время ее проведения.

— Почему Степанов? — строго спросил министр.

— Потому что это он узнал, где находится преступник, и он же составил план его захвата. Давай, Степанов, объясняй нам свой план.

Молчавший все это время Степанов понял, что настал его час. Он пригладил волосы, зачем-то потрепал себя за ухо, достал карту города и разложил ее на столе. Все тут же столпились вокруг нее и уставились на будущее поле сражения.

— К сожалению, карты самого острова найти не удалось, — доложил Степанов. — Но по большому счету она нам и ни к чему. Завтра на рассвете силами речной милиции, спецназа и СОБРа мы окружаем остров, десантируемся на него и задерживаем всех, кто на нем есть.

— Подожди, подожди, Степанов, — недовольно перебил его Скотобойников. — Как так завтра на рассвете? А почему не сегодня? Почему не сейчас?

— Сегодня никак не успеем, товарищ генерал, — виновато сказал Брылов, — сейчас уже восемь часов. Пока мы соберем силы, стемнеет. Темнота будет противнику на руку. Преступник, воспользовавшись ею, может удрать. Или, того хуже, противник окажет сопротивление, начнется стрельба, ребята постреляют друг друга, да и среди этих тоже будут жертвы. Рискованно, товарищ генерал.

— А если он сам удерет оттуда, не дождавшись? — ехидно спросил Скотобойников. — Вы об этом подумали?

— Так точно, товарищ генерал, — ответил Степанов. — Это нам было бы даже на руку. За островом ведется круглосуточное наблюдение с обоих берегов. Наши люди с него глаз не спускают. Всех, кто оттуда будет прибывать на берег, приказано задерживать и выяснять личность.

— Ну и как? — поинтересовался генерал. — Уже выяснили?

— Никак нет. Ни один человек еще остров не покидал.

— Значит, завтра на рассвете? — хмыкнул Скотобойников.

— Самый оптимальный вариант, — убедительно сказал Ватрушин. — Я лично возглавлю операцию.

— Ладно, посмотрим. Теперь скажите мне, что делается для наведения в городе порядка?

На этот вопрос стал отвечать Брылов:

— Все городские силы правопорядка приведены в полную боевую готовность. Рабочий день увеличен до четырнадцати часов, выходные и отгулы отменены. К настоящему моменту движение городского транспорта восстановлено. Пробки на выездах из города ликвидированы. С населением ведется разъяснительная работа, крикунов и паникеров приказано задерживать до выяснения личности.

— Расстреливать бы их на месте, — вздохнул генерал. — А не задерживать. Враз бы паника прекратилась. Эх, была бы моя воля.

Подчиненные кисло улыбнулись и не очень уверенно закивали. Никто не хотел перечить министру, да и каждому было ясно, что говорит он это сгоряча.

Милицейское начальство вновь вернулось к плану утренней операции. Нужно было обсудить детали и уточнить порядок действий.

В десять часов вечера план был полностью подготовлен и утвержден лично министром внутренних дел области. Ватрушин с капитаном Степановым приступили к его исполнению.

В это же время в бронированной машине в здание городской администрации привезли металлический ящик, в котором аккуратно, пачка к пачке были сложены купюры достоинством в тысячу рублей каждая. Всего в ящике было тридцать миллионов рублей. Ящик принесли лично в кабинет мэра, после чего он был окружен пятью вооруженными инкассаторами в бронежилетах. Также было окружено ОМОНом и само здание городской администрации.

— Что дальше? — спросил Безумнов у Василисы Романовны. — Как же мы ему теперь эти деньги передадим, даже если решим это сделать?

— Наверно, он должен сам сюда позвонить и сказать, где и при каких обстоятельствах он желает получить деньги. Во всяком случае, так всегда террористы делают.

— А разве это террорист? — поинтересовался Безделов. — Что-то я в его действиях не вижу состава преступления.

— Я уверен, что очень скоро в нашей области будет новый главный прокурор, — отрезал Безумнов. — Мне все время кажется, что ты, Безделов, в сговоре с преступником.

— Какой же он преступник? — не сдавался Безделов. — Если он город хочет спасти.

— Так ведь он не просто так хочет спасти город! — взорвался мэр. — А за деньги!

— Кто же в наше время что-то делает просто так? — пожал плечами прокурор.

— Что вы спорите? — набросилась на прокурора Василиса Романовна. — Если бы он просто деньги просил, этот Юрий Дай. Он ведь миллион просит. Долларов. Вот где преступление.

— Можно подумать, дорогуша, — зло прошипел прокурор помощнице мэра чуть ли не в ухо, — вы не бегали к этому астрологу. Небось вам он тоже отвод делал?

Василиса Романовна вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и парировала:

— Не путайте личную жизнь с общественной!

Безумнов прервал их перепалку:

— Так что же, мы будем сидеть и ждать, когда он сам объявится?

— А что нам еще остается делать? — хмыкнул прокурор.

— Мне бы хотелось знать, какого характера надо ждать несчастий, — сказал Ворошилов. — Будет ли это стихийное бедствие или техногенная катастрофа?

— Какая разница? — удивился мэр.

— Большая, — ответил Ворошилов. — Если стихийное бедствие, землетрясение там или извержение вулкана, то тут ничего сделать нельзя. Природа. Человек здесь — песчинка.

— Ворошилов, ты чего панику сеешь? — накинулся на него мэр. — Какое у нас может быть землетрясение? Мы же не в горах живем! И вулкана у нас тоже нет.

— У нас даже наводнения быть не может, — заметила Василиса Романовна.

— Тайфуны и ураганы у нас тоже не случаются, — добавил прокурор. — Я уже не говорю о цунами.

— Значит? — многозначительно поднял палец вверх Ворошилов.

— Значит, что-то техногенное, — сказал Безумнов.

— А это исключено, — сказал Ворошилов. — Последние проверки показали, что на всех черноборских предприятиях исключена всякая возможность аварии. Хотя, кто его знает… Как говорил писатель Чехов, стреляет даже незаряженное ружье. Вопрос только в том, в каком месте выстрелит это ружье и где оно висит.

— Может, оно и не выстрелит? — спросил Безделов. — Заплатим деньги, и ничего не будет.

— Куда ни кинь, — проворчал Безумнов, — а все равно получается, что все мы зависим от этого шарлатана. Кто бы мог подумать? И кто только пустил его в мой город? Ладно, будем сидеть здесь и ждать. Больше нам ничего не остается. Увы.




НОЧНОЙ ЗВОНОК


В одиннадцать часов ночи Вера Грач разбудила Марину Азарову, растолкав ее за плечо.

— Что такое? — жалобно сквозь сон простонала Азарова.

— Ник нашелся, — прошептала ей в самое ухо Вера.

— Ну и на здоровье, — Марина повернулась на другой бок.

— Звонит какая-то женщина, говорит, что Ник у нее.

Сон мгновенно слетел с Марины.

— Какая-то женщина? — воскликнула она и вытаращила на Веру глаза.

— Да, какая-то женщина, — Вера тоже была в недоумении.

Марина протерла глаза и спросила:

— А сам он что говорит?

— Сам он ничего не говорит. Она говорит, что он не может говорить.

— Что за бред? Ник не может разговаривать? Я ничего не понимаю. Вера, объясни все толком.

— Я сама ничего не понимаю, — жалобно сказала Вера. — Пять минут назад раздался телефонный звонок. Я подняла трубку, и какой-то женский голос сказал, что Николай Караваев у нее и чтобы мы не дергались, если хотим, чтобы с ним все было в порядке.

— Ты это серьезно? — спросила Марина, подозрительно глядя на Веру.

— Абсолютно.

Марина встала с дивана и твердой походкой подошла к телефонному аппарату. Нажала на нем кнопку прослушивания последнего разговора. Послышался Верин голос:

— Алло? — спросил он.

— С кем я разговариваю? — ответил ей мягкий женский голос.

— А кто вам нужен? — спросила Вера.

«Молодец, Вера, — подумала Азарова, — никогда не надо первой отвечать на вопросы. Это главная привычка в работе сыщика, потому что вопросы всегда задает он».

— Вам известен Николай Караваев? — продолжал спрашивать женский голос.

— Да. Вы что-то о нем знаете?

— Знаю. Он сейчас находится у меня.

— А кто вы?

— Это не имеет значения.

— Но каким образом Ник попал к вам?

— Кто?

— Ник. То есть я хотела сказать Николай.

— Это тоже не имеет значения.

— Зачем же вы тогда звоните?

— Я хочу сказать, чтобы вы его не искали. И вообще не суйтесь в это дело.

— В какое дело?

— Сами знаете!

— Я вас не понимаю.

— Ничем не могу вам помочь.

— Вы что, его знакомая? Дайте мне поговорить с Николаем! Мы за него переживаем!

— Он не хочет с вами разговаривать.

Послышался щелчок, за ним гудки — разговор кончился.

— Это все, — виновато сказала Вера. — Я ничего не понимаю.

— Я пока тоже, — сказала Азарова. — Прослушаем еще раз. А ты молодец. Правильно делала, когда дуплетом задавала вопросы и старалась затянуть время.

Они прослушали разговор еще раз.

— Какой у меня дурацкий и неприятный голос, — заметила Вера.

Марина ничего не сказала и прослушала разговор еще раз.

— Номер, естественно, не определен, — сказала она.

— Может, это тайная подружка Ника? — предположила Вера. — Она его к нам ревнует, не дает ему с нами разговаривать и вообще не хочет, чтобы он работал в нашем агентстве?

— Твоя версия несостоятельна, — ответила Марина. — Ник и тайная подружка! Это же смешно!

— Что же тут такого смешного? — удивилась Вера.

— Да, Ник у нас мальчик очень молчаливый. Некоторые даже принимают его за немого. Тут не поспоришь. Но скрытным его никак не назовешь. Он парень открытый и всегда все рассказывает. Хм, в двух словах, конечно. И потом, говорившая даже не поняла, когда ты назвала его Ником. Помнишь эту часть разговора?

— Помню, ну и что?

— А то, что это доказывает, что она не знает Ника, потому что не имеет с ним никаких отношений. Потому что вот уже год как Ника все называют Ником. Даже его мама с папой. И он представляется только этим именем. Оно ему нравится, потому что его проговаривать не надо, а для такого молчуна, как он, нет ничего лучше.

— Да, ты права. Как я об этом не подумала? Тогда что же получается? Что его похитили?

— Именно! И не просто похитили, а еще и нас поставили об этом в известность. Нас, а не его родителей. Почему?

— Почему?

— Потому что это связано с нашим расследованием, вот почему. Кто-то уже знает, что мы ищем астролога Юрия Дая, и не хочет, чтобы мы его нашли. Но тогда и наше дело запутывается.

— Запутывается?

— Да. Потому что, если они похитили Ника, то вполне возможно, что они же похитили и Магистра. Только вот зачем? И зачем позвонили нам? И я уверена, что они позвонят еще раз.

— Бедный Ник! — вздохнула Вера. — Как же это он так попался?

— Работа профессионалов, — сказала Марина и прослушала разговор еще раз, затем еще раз и еще. Когда она прекратила прослушивание, раздался телефонный звонок.

Вера вздрогнула. Марина же спокойно сняла трубку и вальяжным тоном спросила:

— Алло? Слушаю?

— Вас все еще интересует ваш дружок? — спросил в этот раз мужской голос.

— Какой еще дружок? — сделала вид, что удивлена, Марина.

— Не валяйте дурака! Я говорю про Николая.

— Лично я никакого Николая не знаю. Моего дружка зовут по-другому, и он сейчас рядом со мной, так что я вас не понимаю.

— Что? — Голос явно растерялся. — А с кем я говорю?

— А кто вам нужен?

— Мне нужно агентство «Триумвират»!

— Что? — простодушно спросила Марина и радостно затрещала: — Триумвират? Какой триумвират? А что это такое? Секс втроем? Как интересно, вы извращенец? Любите групповой секс? Вы знаете, мы с другом тоже его любим. Надо же, какая удача! Может быть, нам встретиться?

— Прошу прощения, я, кажется, не туда попал, — голос совсем растерялся.

— Туда, туда!

— Извините!

— Ну куда же вы?

Опять раздался щелчок, и послышались гудки.

— Не хочет, — даже с некоторой разочарованностью вздохнула Марина. — Так, он сейчас опять позвонит.

И точно, как только она это сказала, раздался звонок. Марина подняла трубку.

— Алло? — спросил все тот же мужской голос.

— А, так это опять вы? — радостно отозвалась Марина. — Все-таки решились. Мы с Жорой очень рады!

— Это номер двадцать пять четырнадцать двадцать четыре? — уже испуганно спросил мужчина на том конце провода.

— Нет, это двадцать четыре четырнадцать двадцать четыре.

— Я ошибся.

— Куда же вы? Куда?

В другое время Вера бы точно расхохоталась над подобным телефонным приколом. Но сейчас ей было не смешно.

— Он сейчас опять позвонит, — уже серьезным голосом сказала Азарова, — но разговаривать с ним будешь ты. Постарайся затянуть разговор. Приготовься.

Тут же опять прозвенел звонок. Вера хотела взять трубку, но Марина остановила ее руку:

— Не спеши. Пусть подождут. А ты пока отдохни.

Говоря это, Марина быстро набирала на аппарате какие-то кнопки. Это был не просто телефонный аппарат. Это был прибор, напичканный всякой шпионской начинкой, имеющий тройной виток связи и настроенный на частоту в три тысячи герц. Марина привезла его из Москвы с какой-то выставки. По ее словам, он стоил пять тысяч долларов, но она смогла купить его всего за тысячу.

— Теперь бери, — прошептала она Вере.

Вера подняла трубку.

— Это частное сыскное агентство «Триумвират»? — осторожно спросил знакомый голос.

— Да, — тихо ответила Вера.

— С кем я говорю?

— А кого вам надо?

— Мне нужен ваш директор.

— Я вас слушаю.

— У меня есть сведения про вашего пропавшего сотрудника.

— Откуда вы знаете, что он пропал?

— Я был свидетелем, как его похитили.

— Что? — воскликнула Вера. — Вы видели?

— Да, видел.

— Откуда тогда вы знаете, что это именно он?

— Я не хочу разговаривать об этом по телефону, — голос почти перешел на шепот. — Я опасаюсь за свою безопасность. Но его привезли на белой «десятке», и если вы заплатите мне тысячу долларов, я сообщу вам, где его прячут.

— Почему я должна вам верить?

— Можете не верить. Но это не в ваших интересах. И не в интересах вашего человека.

— Хорошо. Как же мы встретимся?

— Я позвоню через час и скажу, где будет место встречи. А вы пока приготовьте деньги.

Звонивший положил трубку.

— Вот это расклад! — воскликнула Вера и тоже положила трубку. Она посмотрела на Марину.

Азарова застыла, и лицо ее было вытянуто от удивления. Она показывала Вере пальцем на светящее табло их чудо-аппарата:

— Смотри, номер определился. И все три раза. Без всяких фишек. Что же он, идиот? Полный лох? Звонит не из автомата. И я, дура, сразу не посмотрела. Ведь была уверена, что этот номер тоже не определится, как с той теткой.

— Это ловушка, — с мрачной уверенностью сказала Вера.

Марина бросилась к компьютеру, чтобы посмотреть, кому принадлежит номер.

— Батюшки! — воскликнула она. — Школа номер шестнадцать. Ничего не понимаю. При чем тут школа?

— Школа? — Вера тоже была удивлена. — И что это значит?

Марина пожала плечами:

— Одно из двух, либо это ловушка для нас, либо этот человек не врет, и он действительно видел, как похитили Ника.

— Он сказал, что не только видел, как его похитили, но и куда его спрятали.

— Тогда мы сейчас выясним это.

И Марина набрала номер, который показал ей справочник.

— Алло? — спросил уже хорошо знакомый голос.

— Алло, — тут же ответила Марина, искусно изменив голос. Узнать ее было просто невозможно. — Это парикмахерская?

— Какая вам парикмахерская в полночь? — усмехнулся незнакомый мужчина.

— А что это? — сделав вид, что удивлена, спросила Азарова.

— Школа.

— Школа? А разве школа по ночам работает?

— А кто вам сказал, что школа работает?

— А что же вы тогда в ней делаете?

— Что делаю? Охраняю!

— А, так вы сторож? — обрадовалась Марина и от радости даже заговорила своим голосом.

— Сторож. Ночной сторож.

— Спасибо, до свидания.

И Марина положила трубку.

— Ты знаешь, где шестнадцатая школа? — спросила она у Веры.

— Конечно, — сказала Вера. — Я там училась.

— Отлично. Просто знак судьбы. Звезды за нас. Это далеко?

— Далеко. За Парком Победы около областной библиотеки.

— Действительно далеко. А за час мы до нее доберемся?

— За час? — Вера задумалась. — Думаю, минут за сорок походным маршем. Ты что, собралась идти туда пешком?

— А как иначе? Такси не достать? Машину у нас угнали вместе с шофером. Транспорт уже не ходит. Если очень повезет, поймаем частника. Но лучше на это не рассчитывать, чтобы потом не разочаровываться.

— А что ты собралась делать в школе?

— Навестить этого доброго дяденьку и спросить у него, что он видел и знает.

— Но ведь он сам через час позвонит!

— Час? Нет, это слишком много. Мы не можем ждать. Надо работать на опережение.

— А если это ловушка?

— Вряд ли, — пожала плечами Марина, — хотя все возможно. Но на этот случай мы с тобой вооружимся. Открывай сейф и доставай свой «вальтер»-«маузер». Я объявляю боевую тревогу.

Девушки быстро оделись в спортивную форму, спрятали под нее оружие, наспех доели то, что у них осталось от ужина, выпили для бодрости по чашке крепкого кофе с коньяком и уже были в дверях, как снова раздался звонок.

— Бери трубку, — приказала Марина.

— Почему я?

— Пусть знают только твой голос.

— Понятно. Алло?

— Ваш друг передает вам привет, — это был опять женский голос. — И очень просит вас за него не беспокоиться. И за машину тоже. В свое время вы получите и его, и ее.

— Почему мы должны вам верить? — строго спросила Вера. — Докажите, что наш друг у вас.

— Никаких доказательств. Вы должны положиться только на веру. Я вообще больше не хочу с вами разговаривать. Но предупреждаю, не лезьте в это дело. Иначе вашему другу придется плохо.

— Если хоть один волос упадет с головы моего товарища, — грозно сказала Вера, — вам придется очень плохо.

На этой дружественной ноте разговор прервался.

— Отлично! — чуть ли не закричала Марина. — Сейчас я выясню, откуда был звонок.

Она опять села за компьютер, запустила программу, связанную с телефоном и телефонной станцией, которую ей по большому блату подарил ее сокурсник по школе милиции, который сейчас работал начальником службы безопасности на городской телефонной станции.

— Я так и знала, — сообщила Марина минуту спустя, — эта стерва звонила из телефона-автомата. И знаешь, где он находится?

— Где?

— На площади Победы.

— Но ведь это же!..

— Да, рядом со школой номер шестнадцать. Так, так, так, теперь я, кажется, кое-что начинаю понимать. Наш сторож, видимо, увидел из окна, как они привезли Ника и где его спрятали.

— Но как он узнал, что это именно Ник, откуда он взял наш телефон? Не вяжется все это. Я думаю, что он их сообщник и Ника прячут именно в шестнадцатой школе.

— Может, и так, — согласилась Марина. — В любом случае похода в школу нам не избежать.

И через две минуты девушки были уже на улице. Была полночь. Город был пустой и какой-то безжизненный.

— Как идти-то в эту школу? — шепотом спросила Марина.

— Надо спуститься до залива, от него подняться на улицу Дзержинского, пройти по Калининскому мосту, затем до улицы Патриса Лумумбы, подняться по ней до площади Победы, и там за областной библиотекой школа.

Марина вздохнула. Что и говорить. Ходить она не любила, а тут за один день им пришлось уже второй раз тащиться на своих двоих, да еще и в соседний район.

Пройдя пару кварталов, девушки увидели, что дорога впереди закрыта милицейским патрулем.

— Придется идти дворами, — прошептала Марина. — Если нас остановят в таком виде, да еще и с оружием, будем до утра оправдываться.

Вере было не привыкать, и они пошли в обход. Обошли этот патруль, но на следующей улице был новый, его опять пришлось обойти, на третьем Марина взбунтовалась.

— Да, что это такое! Этак мы только к утру доберемся.

— А что делать?

— Дай бинокль, — попросила Марина и, получив его от Веры, стала внимательно изучать дежуривших в патруле. — Оба-на! Даже не верится. Верунчик, пой победную песню. Нам повезло. Знаешь, кто там дежурит на «уазике»?

— Кто?

— Руслан Гюнтер.

После этого Азарова смело вышла из кустов и направилась к милицейскому отряду. Вера последовала за ней.

— Стой, кто идет? — окликнул ее один из милиционеров.

— Лейтенант Азарова.

— Маринка? — закричал Гюнтер. — Какими судьбами?

— Здорово, Русланчик, — Марина пожала приятелю руку. — Да вот, дела делаем. Между прочим, по твоему делу как раз работаем.

— Да ну?

— А то.

— Чего же вы не на колесах?

— Машина в ремонте. А нам позарез нужно на площадь Победы. Не поможешь?

— Отчего же не помочь хорошему человеку? — Руслан заулыбался. — Вон там у нас «Ока» стоит. Сейчас с Колей договорюсь. Только уж вы его тоже не обижайте. Бензин казенный. Не забудьте оплатить.

— Не переживай, не обидим. Заплатим в оба конца за бензин и еще на чай подкинем.

— Вот и ладушки. Он вас сейчас с сиреной доставит.

— Вот только сирены не надо, — строго сказала Марина. — Нам реклама ни к чему.

Они сели с Верой на заднее сиденье «Оки» и через двадцать минут прибыли на место.

— Спасибо, Коля, — сказала Марина и сунула ему аккуратную новенькую сотню.

— Спасибо вам, — обрадовался Коля. — Ждать надо?

— Нет, Коля, ждать нас не надо. Езжай. Мы уж как-нибудь тут сами.

Коля уехал.

— Ну, где твоя школа?

— Вон там, — показала Вера на длинное здание библиотеки. — За деревьями.

— Идем по стене, чтобы нас этот Зоркий Глаз не заметил. Ты первая.

Вере было не впервой незаметно проникать на территорию противника. Она слегка пригнулась и перебежками быстро добралась до засаженного высокими тополями участка. Марина шла за ней. Вера сделала знак, что они на месте. Азарова кивнула. И обе внимательно стали оглядывать здание шестнадцатой школы.

Это было кирпичное строение, построенное в 1963 году. Школа славилась на весь город высокой успеваемостью и строгой дисциплиной. На крыльце под крышей козырька уныло горел круглый фонарь. Высокие железные двери были закрыты. Во всей школе не светилось ни одного окна.

Вера показала, что надо обойти здание и проникнуть в него со двора. Марина согласно кивнула и тоже знаком показала, чтобы подруга продолжала проникновение. Вера опять нагнулась и перебежала неширокую дорогу, двинувшись к воротам, ведущим во двор. Марина юркнула за ней.

Во дворе было совсем темно, но зато девушки сразу увидели, как из одного окна на улицу сквозь плотные шторы проникает свет. Сыщицы подбежали к окну и попытались посмотреть, что за ним происходит. Но сквозь щель, которая была между шторами, можно было увидеть только часть школьной обстановки. Какие-то столы, стулья. Больше ничего.

Вера направилась к запасному выходу. Марина за ней. Открыть убогий замок, врезанный в дверь сорок лет назад, не составило труда, но результата это не дало, потому что дверь открывалась внутрь, но при нажатии на нее не поддалась. Видимо, за ней было что-то навалено. Что-то очень тяжелое, вроде радиаторов. Точно так же было и с двумя остальными запасными выходами.

— Понятно, — кивнула Марина. — Придется отрабатывать второй вариант проникновения.

Вторым вариантом проникновения у Азаровой называлось лезть через окно. На втором этаже как раз в одном из окон была открыта форточка. Нужные инструменты были у девушек при себе. Они быстро достали шнур с кошкой, и Вера ловко закинула крюк в форточку. Звякнуло. Вера потянула, кошка за что-то зацепилась. Бывшая десантница надела на шнуры карабины, страховку и стала ловко карабкаться наверх. Марина с завистью смотрела на то, как Вера это делала. Вскоре Грач уже была в классе и дала знак Марине.

Марина добиралась намного дольше, нежели Вера и влезла в форточку потная и запыхавшаяся.

— Могла бы открыть мне центральную дверь, — пропыхтела она.

— Я бы с удовольствием, — сказала Вера. — Только мне этот замок не открыть.

Вера пока так и не научилась искусству открывать замки при помощи воровских инструментов. Марина же открыла замок через двадцать секунд.

Они вышли в коридор. Здесь было темно, хоть глаз выколи. Пришлось надеть приборы ночного видения. Вера опять пошла вперед. Девчатам было очень на руку, что Вера училась именно в этой школе, иначе бы они могли заплутать. Вера быстро привела Азарову на первый этаж к двери «Методического кабинета». Именно отсюда, из-за этой двери проникал тусклый свет и слышалось какое-то пыхтение, сопение и бормотание.

В остальном школа была абсолютно пуста.

Марина достала из рюкзака два финских колпака, один подала Вере, другой надела сама. Затем они достали оружие и ворвались в методкабинет, держа перед собой пистолеты.

Здесь на диване молодой человек интеллигентной наружности обнимался с девицей, каких в народе обычно называют шалавами. Парочка свалилась с дивана, когда увидела двух человек в масках и с пистолетами в руках. Молодые люди даже не оказали сопротивления, когда их обоих усадили на стулья, спиной друг к другу, а рот им залепили скотчем. Все было сделано чисто и быстро.

Марина приставила пистолет ко лбу парня и спросила:

— Кто еще есть в здании? Будешь врать, получишь пулю. Говори.

Говорить несчастный не мог, но зато усиленно затряс головой, уверяя, что никого, кроме него и его герлфренд, здесь нет.

Вера бесцеремонно обыскала парня и вытащила все, что у того было в карманах. Свалив все на стол, она взяла что-то и показала это Азаровой.

Это была визитная карточка Ника, на которой было указано, что он Николай Караваев и работает в частном детективном агентстве «Триумвират». Тут же внизу были его телефоны: рабочий, домашний, факс и адрес электронной почты.

— Понятно, — сказала Марина и повернулась к пленному, резким движением сорвала с его рта скотч. — А теперь говори, где ты это взял? И не вздумай шуметь.

— Вы, вы кто? — заикаясь, спросил парень.

— Это тебе знать не положено, — строго сказала Марина. — Меньше будешь знать, дольше проживешь. Понятно? А теперь мы приступаем к допросу. Как тебя зовут?

— Кир-рилл! — всхлипнул юноша.

— Так вот, Кирилл, ты попал. Ты вляпался в очень большую кучу дерьма. Даже не представляешь, в какую огромную. Теперь твоя жизнь и жизнь твоей девушки не стоит и ломаного гроша.

— Что я такого сделал? — лязгая зубами от страха, вскрикнул Кирилл.

— Тише, мальчик! Тише! Быстро рассказывай все про организацию, в которой ты состоишь.

— Какую еще организацию? Я не знаю никакой организации.

— Не лги, юноша! Быстро рассказывай все. Фамилии, адреса, цели и задачи. Номер группы и командира, а также кто возглавляет все. Давай, колись, пока я по-настоящему не рассердилась.

— Да вы что? Вы что-то путаете! Я ни в какой организации не состою.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Ра-работаю!

— Кем?

— Сторожем. Я сторож. На время. Только на лето.

— Ты все врешь. Гонишь фуфло. Ладно, придется тебя пристрелить. — Марина щелкнула предохранителем. — Твоей подружке это будет хорошим уроком. Надеюсь, она будет посговорчивее. Если не хочет, чтобы ее труп тоже нашли в Волге.

— Не надо! — закричал Кирилл. — Не надо меня убивать! Я ничего не знаю!

Он захлюпал носом, засопел и разрыдался. Марина похлопала его по щеке.

— Успокойся. Очень хорошо играешь свою роль. Твои командиры будут тобой довольны.

— Я ничего не знаю!

— Если ты ничего не знаешь, то откуда у тебя вот это? — И Марина сунула Кириллу под нос визитку. — Откуда? Быстро отвечай.

— Я ее нашел!

— Где ты ее нашел?

— На том месте, куда мужика привезли.

Марина напряглась:

— Какого мужика? Быстро рассказывай поподробнее.

— Это еще днем было. Я как раз в школу шел и увидел, как мимо меня проехала белая «десятка». Я оглянулся, она подъехала к крутому дому, а потом двое, мужчина и женщина, вывели третьего мужика, а у того на голове был надет мешок. Они очень быстро его вывели. Но я успел заметить. Мне это сразу же показалось подозрительным.

— Почему ты сразу не сообщил об этом в милицию? — со злостью спросила Марина.

— Почем я знаю? — всхлипнул Кирилл. — Я сначала сам решил присмотреться.

— Что было дальше? И откуда у тебя эта визитка?

— Я же говорю. Решил присмотреться. Я спрятался в кустах и стал наблюдать. Те двое потом вернулись, ворота открылись, и они машину загнали во двор. И все. Больше они не выходили. Тогда я решил пройти мимо. Типа прохожий. Иду, а сам внимательно на все смотрю. Когда они, значит, того вели, мне показалось, что у него что-то упало. Белое. Эта была визитка. Я ее и нашел. Я сначала в милицию хотел, а потом вот Машке все рассказал, а она мне и говорит, че, дурак, ментам звонить, когда тут хорошим баблом пахнет? Надо в агентство, где этот лох работает, звонить и баксы требовать. Они небось богатые, раз детективы. Вот мы и решили позвонить в агентство и сообщить им. Все же лучше, чем ментам.

— Ага, вот значит как? — усмехнулась Азарова. — Вознаграждение захотели? Да? Нагреться на нашей беде решили?

Кирилл широко раскрыл и без того вытаращенные глаза:

— Так это вы?

— Спокойно, не дергайся! Говори, что это за дом и как его найти.

— А вот не скажу! — Кирилл внезапно успокоился и надулся. — Сначала гоните бабки!

— Тогда я тебя сдаю милиции как сообщника преступников, — спокойно сказала Марина.

— Как сообщника? — воскликнул тот. — С чего это?

— А ты как думаешь? Укрывательство преступников — такое же преступление, а вы сейчас как раз этим и занимаетесь.

Тут вмешалась Вера. Она сунула Кириллу под нос тарелку, на которой лежали два шприца, в которых были видны остатки крови, и сказала:

— А заодно они и этим заинтересуются. Так что, милый, загремишь по трем статьям и уже через две недели пойдешь по этапу баланду жрать. И твоя подружка тоже. Как, говоришь, ее зовут? Маша?

Вера освободила рот девушки, и та завопила:

— Скажи им все, что ты знаешь, Кирилл! Я тебя умоляю! Я не хочу в тюрьму!

Вера и Марина переглянулись. Они сразу узнали этот голос. Ребятки с самого начала работали в паре. Девчонка своими звонками нагнетала обстановку, действуя якобы от лица похитителей, а он требовал деньги за информацию.

— Это ты звонила из автомата? — Марина наклонилась к девице и дулом пистолета коснулась ее рта. Девушка вздрогнула так, что стукнулась затылком о голову своего незадачливого бойфренда.

— Я, — с трудом выдавила она из себя, с ужасом глядя на оружие. — Кирилл, ну скажи им!

Кирилла уже не надо было уговаривать. Он был бледен, как мел, губы его снова дрожали:

— Все скажу, все скажу. Только не надо ментам. Это недалеко. Здесь, на улице Чапаева.

— Номер дома!

— Пятнадцатый. Это частный дом. Очень богатый. Он там такой один.

— Вот и молодец, — Марина ласково похлопала Кирилла по щеке, затем достала вторую за этот вечер сотенную бумажку и положила парню в карман рубашки. — А это тебе за информацию. Думаю, хватит. Вот если бы вы сразу нормально позвонили, как люди. Мы бы вас хорошо отблагодарили. А так, извините, самим все пришлось узнавать. И заканчивайте с наркотой, мальчики и девочки. Это плохая бяка. А теперь живо сели на диван и продолжаем заниматься любовью.

Вера ловко сняла с ребят наручники и, взяв обоих за шиворот, словно котят, толкнула на то место, где они были захвачены.

— И не вздумайте никуда звонить, — грозно сказала она. — Сейчас времена смутные. Только себе навредите.

Кирилл и Маша закивали головами, как китайские болванчики.




ДОМ НОМЕР ПЯТНАДЦАТЬ


Такая уж выдалась эта ночь. Половина дела была сделана, надо было закончить операцию по освобождению Николая. Марина и Вера выскользнули из школы, в этот раз через главный вход, и быстро сбежали с крыльца.

— Мне кажется, что надо было их оставить связанными, — тихо сказала Вера, снимая маску и вдыхая свежий ночной воздух.

— Я уверена, что нам они больше не помешают, — успокоила ее Марина. — Мы их здорово напугали. И потом с нами может случиться что угодно. Вдруг нас убьют? Что же, им так и оставаться связанными? Это не гуманно, товарищ Вера Грач. Да и потом, наручники жалко. Ладно, хватит трепаться по пустякам, теперь о деле. В какой стороне улица Чапаева?

— Там, — показала Вера, — за дорогой частный сектор. Старые дома. Я так поняла, что Кирилл говорил о них.

— Быстро туда!

Сыщицы побежали и через пять минут были уже на месте. Темная, освещаемая лишь одним унылым фонарем улица убегала куда-то к заросшим лесом оврагам. Домики здесь были старенькие, ветхие и одноэтажные. Словно замок феодала, в самом начале улицы возвышался над ними трехэтажный красавец коттедж, невесть как здесь оказавшийся.

— Вот мы и на месте, — прошептала Марина.

Девчата подкрались к дому, снова надели маски и стали осматриваться. Дом был окружен высоким бетонным забором.

— Слава богу, видеокамер нет, — прошептала Марина. — Надо узнать, есть ли там собаки.

Она подобрала с земли горсть мелких камней и зашвырнула их за забор. В ответ не раздалось ни звука.

— Собак нет.

— Пойду к воротам, — прошептала Вера. — Прикрывай меня.

Она перебежками добралась до ворот и осторожно заглянула за них сквозь решетку, затем подала знак Марине, чтобы та присоединилась к ней.

Опять стали переговариваться знаками. Марина осторожно попробовала калитку, та неожиданно легко и беспрепятственно открылась. Марина юркнула во двор. Вера подождала несколько секунд, потом услышала тихий, едва слышимый свист и тоже проникла за ворота.

Двор был пуст. Ни охраны, ни собак, никого. Очень было похоже на то, что и в доме никого не было. Девушки обогнули угол дома, и сразу увидели под навесом до боли знакомую «десятку». Машина одиноко белела в темноте и словно призывала на помощь. Теперь сомнений в том, что Ник где-то здесь, не было. Вот только где держат его похитители? Наверху или внизу?

Вера осталась около дома, Марина подбежала к машине, обошла ее кругом и тут же увидела невысокую железную дверь, она явно вела в подвал. Азарова попробовала надавить на ручку, дверь открылась. Марина дала знак Вере, надела на голову шапку с прорезями для глаз и юркнула в темноту.

Вера Грач тут же подбежала к машине и заняла позицию у двери. «Десятка» была повернута к ней передом.

Прошло десять секунд, затем двадцать. Марина не возвращалась и никаких знаков о себе не подавала. Вера начала беспокоиться. Через минуту она стала думать, что же ей делать дальше, последовать за Мариной или же благоразумно отступить и отправиться за помощью.

Внезапно яркий столб света ударил прямо в Веру и совершенно ее ослепил. Это зажглись фары «десятки». На какую-то долю секунды это ошеломило Веру. Вдруг сверху упало что-то легкое, и Вера поняла, что это сеть, в которой она моментально запуталась. Какие-то темные фигуры кинулись к Вере со всех сторон и повалили на землю. На голову был наброшен мешок. Злодеи действовали очень профессионально. Бороться с ними не было никакой возможности. Веру быстро, ловко и умело опутывали по рукам и ногам. И через полминуты, полностью упакованную, подняли и понесли.

Несли ее недолго. Уже через полминуты захватчики аккуратно и бережно положили Веру на твердую поверхность, после чего быстро и беззвучно удалились. Вера скрипела зубами от досады и обиды. Такого с ней еще не было ни разу в жизни. Она попалась, как курсант-первокурсник. Это было чертовски унизительно. К этому прибавилось еще беспокойство за друзей. Ясно было, что их постигла та же участь. Хотелось кричать от злости и даже плакать. Да, такого с Верой Грач еще не случалось.

Внезапно она почувствовала, как ее стали освобождать. Она закопошилась и засучила ногами, полная желания воздать своим обидчикам по заслугам. Нет, просто так она им не дастся. Они еще пожалеют, что связались с ней. Сейчас, как только она их увидит, то вступит пусть в последний, но решительный бой.

С головы Веры сорвали мешок, но она не увидела лиц тех, кто ее освободил, зато поняла, что их было двое. Во всяком случае, в темноте Вера увидела только двоих.

— Вера, ты? — спросил до боли знакомый и родной голос.

— Марина? — воскликнула Вера.

— Значит, ты тоже попалась, — вздохнула Азарова.

— А кто тут еще?

— А ты как думаешь? — угрюмо ответил ей другой голос.

Это был Ник. Он старательно выпутывал Веру из сетки.

— Понятно, — вздохнула Вера, — зато мы опять вместе, а это уже не так плохо.

— Здорово мы попались, — усмехнулась Марина. — Как мыши в мышеловку.

— А я был сыром, — пробормотал Ник.

— Ты бы лучше рассказал нам, как тебя похитили? — со смехом спросила Марина.

— Очень просто, — сказал Ник. — Я сидел в машине и ждал вас. Вдруг подходит красотка и спрашивает, где находится библиотека. Я начал ей объяснять дорогу, а она уже сует мне в лицо белый платок. Дальше ничего не помню. Все ушло в туман. Очнулся я уже в этом подвале.

— Все понятно, — покачала головой Марина. — Хлороформ. Не это меня удивляет.

— Что же? — спросила Вера. Она уже окончательно была освобождена и даже оправилась от того шока, который испытала во время пленения.

— Почему мы привлекли их внимание? — ответила Марина. — Почему похитили Ника? Только для того, чтобы заманить нас и тоже нейтрализовать? Почему? Ответ один. Чтобы мы не искали Юрия Дая. Но откуда они вообще узнали про нас? Кто их на нас навел? Опять напрашивается один ответ. Только один человек знает, что мы занимаемся делом Юрия Дая. Это Вика Рогачева.

— А вот тут ты ошибаешься, — неожиданно сказала Вера.

— Что? — удивилась Марина. — Разве еще кто-то знает?

— Конечно. Руслан Гюнтер.

— Точно, — хлопнула себя по голове Марина. — М-да. Тогда, может, это не Вика?

— Марина, чем ты занимаешься? — вздохнула Вера. — Нам надо сейчас не об этом думать.

— О чем же?

— Как спасти город.

— Спасти город? — Азарова хихикнула. — По-моему, нам надо сейчас спасти себя. Без этого город спасти вряд ли удастся. Ну и как мы отсюда выберемся?

— Увы, — вздохнул Ник. — Я пытался. Отсюда невозможно выбраться.

— Это мы еще посмотрим, — хмыкнула Азарова. — Но только не сейчас.

— Когда же?

— Утром. Когда станет светло. А сейчас я лягу спать, и никто в этот раз мне не помешает. Здесь и матрац есть! Надо же, какие заботливые ребята, наши похитители.

И не успели Ник и Вера досчитать до двадцати, как Марина уже сопела.

— Не понимаю, — сказала Вера, — как можно в такой ситуации заснуть? Я вот до утра не смогу глаз сомкнуть.

— И очень плохо, — сказал Ник. — Значит, ты не умеешь владеть своей нервной системой. Марина умеет, а ты — нет.

— Хочешь сказать, что ты сейчас сможешь заснуть?

— Если бы это надо было, то смог бы. Но я уже выспался и восстановление сил мне сейчас не требуется.

— Ты выспался? — вытаращила глаза на Ника Вера. — Ты?

— Да. Тут больше нечего было делать.

— Как же это тебе удалось?

— Надо максимально расслабиться, провести аутотренинг и погрузить себя в здоровый сон. Именно это я тебе и посоветую сделать.

— Ладно, попробую.

Вера легла рядом с Мариной и закрыла глаза. Постаралась расслабиться, но не смогла.

— Не спится, — пожаловалась она. — Внутри все кипит. Мне хочется сражаться, бороться, делать что-нибудь.

— Тогда поменяй свои цели. Смени гнев на спокойствие.

— Блин! — выругалась Вера. — Тоже мне индийский гуру.

— Спи, Вера, спи, — спокойно ответил Ник.

Неожиданно Вера почувствовала, что действительно начинает успокаиваться. Видимо, спокойствие Марины и Николая передалось и ей. Вокруг было серо и уныло. За окном, которое было где-то под потолком, чернота посветлела. Близился рассвет.

Вера проваливалась все глубже и глубже в бездну сна и сама не заметила, как уснула.




ШТУРМ КОРОВЬЕГО ОСТРОВА


В три часа утра Коровий остров погрузился в туман. Что на нем происходило, нельзя было рассмотреть даже в самый мощный бинокль. Впрочем, силам правопорядка это было как нельзя кстати. Не только они не видели, что творится на острове, но и оттуда нельзя было рассмотреть, что делается на берегу. А здесь с самой полуночи шли грандиозные приготовления. Десятки машин, бронетранспортеров, мотоциклов с колясками, грузовиков и автофургонов выстроились вдоль правого берега. Пять катеров речной милиции, один трамвайчик и два понтонных плота стояли на воде, готовые в любую минуту покинуть берег. В них спешно грузились люди в военной форме, в касках, бронежилетах и с автоматами за спиной. На левом берегу картина была примерно та же, только людей и техники там было в два раза меньше. Причиной тому была большая отдаленность острова от левого берега, нежели от правого, где находился Черноборск.

В четыре утра туман рассеялся, и Коровий остров предстал во всей своей красе. Одновременно с этим Степанов подбежал к Ватрушину. Он, как и все, был экипирован для штурма.

— Товарищ полковник, — доложил он, — все готово для начала операции.

Ватрушин тяжело посмотрел на капитана:

— Ну и чего ты ждешь?

— Вашего приказа.

— Приказа?

— Так точно.

— Что ж, получай приказ о начале операции «Молния», — Ватрушину было нелегко произнести эти слова. Дело было невероятно серьезным и рискованным. Его успех или провал был для полковника равнозначен взлету еще выше по служебной лестнице или отставкой и уходом на пенсию безо всяких почестей. — Но смотри, капитан, если что, тебе тоже погоны больше не носить. Будешь охранником в универмаге.

Степанов отдал честь и побежал к головному катеру.

Ватрушин взял в руки радиопередатчик. Вышел на кодовую и защищенную от прослушивания волну и скомандовал:

— Операция «Молния» начинается. Операция «Молния» начинается. Всем занять свои места. Готовность номер один.

— Беркут, ты меня слышишь? Прием!

— Беркут слышит! — ответил передатчик голосом Степанова.

— Приказ начать операцию немедленно. Ты слышишь меня, Беркут? Прием!

— Есть начать операцию немедленно! — радостно ответил Беркут.

Тут же послышался шум двигателей, и вся собранная у берега эскадра стала покидать берег. Сначала катера, за ними понтоны и последним пошел трамвайчик. На берегу все же остался один катер.

— Чайка! Правый берег! — продолжал полковник. — Прием!

— Чайка на связи, товарищ полковник! — ответила Чайка.

— Приказ немедленно начать операцию. Прием!

— Есть начать операцию.

Ватрушин стер с лица пот. Нельзя было увидеть, как с того берега также по направлению к Коровьему острову движутся быстроходные суда. Но он знал, что они идут, и не пройдет двадцати минут, как остров будет окружен и полностью заблокирован. Ни разу в своей жизни полковнику Ватрушину не приходилось делать ничего подобного. Совершенно неожиданно для себя он превратился в человека, командующего водной операцией. Хотя для консультации специально были приглашены три специалиста, бывшие военные моряки. Они сейчас стояли за спиной Ватрушина и в морские бинокли наблюдали, как идет операция.

Прошло десять минут. Катера были уже недалеко от острова. Один из спецов, бывший подводник Анатолий Семенович Уткин, подошел к Ватрушину.

— Пора подключать поддержку с воздуха, — тихо сказал он.

Полковник вновь включил передатчик.

— Сокол, ты меня слышишь? Прием?

— Сокол, слышит! — ответили в передатчике.

— Сокол, приказ взлетать. Прием!

— Есть взлетать!

Через три минуты с восточной подветренной стороны послышался рев двигателей, затем из-за деревьев вылетели пять вертолетов и тоже направились к острову. Меньше чем за минуту они долетели до Коровьего острова, после чего рассыпались в стороны и зависли над ним со всех сторон. Затем они снизились, и с них по тросам один за другим стали спускаться десантники. Неожиданно Ватрушин почувствовал, как душа его наполняется торжеством победителя. Когда же катера и понтонные плоты, которые они тащили на буксире, врезались в берег острова, и маленькие черные фигурки рассыпались по нему, словно муравьи, он ощутил себя Александром Македонским, Юлием Цезарем, Суворовым и Наполеоном одновременно.

— Высадились на берег, — раздался в передатчике голос Степанова. — Начинаем захват острова.

— Так держать! — закричал Ватрушин. Сердце у него колотилось от волнения. Давно он не чувствовал такого возбуждения.

Следующие пятнадцать минут были мучительными, потому что были наполнены ожиданием. Наконец Степанов вышел на связь.

— Главный, главный! — раздался его взволнованный голос.

— Главный на связи, — закричал Ватрушин. — Прием! Прием!

— Остров захвачен, все находившиеся на нем задержаны. Поддержка с воздуха и с воды больше не нужна. Все под контролем. Первая часть операции успешно завершена. Переходим ко второй основной части операции и начинаем поиск преступника.

— Молодец, Степанов! — Полковник не смог скрыть ликования. — Сейчас буду.

Ватрушин отключил связь и быстрым шагом направился к последнему катеру, который должен был доставить его на остров для личного контроля над операцией.

На то, что голос у Степанова, когда он говорил последнюю фразу, вдруг потерял уверенность и бодрость, он как-то не обратил внимания…




Эрнст Степанович и его жена Зинаида Михайловна Терещенко были нудистами вот уже двадцать лет и поэтому в Черноборске их почитали как за лидеров этого движения, которое с каждым годом становилось еще более массовым.

Все началось с того времени, как Терещенко поженились. Отец невесты Михаил Васильевич Красноперов, известный черноборский певец, народный артист СССР, директор оперного театра и главный дирижер оркестра прямо на свадьбе вручил молодоженам в качестве подарка путевку в ФРГ. В те времена поехать за границу было пределом желаний каждого человека. О том же, чтобы отправиться в капстрану, многие даже и не мечтали. Так что вся свадьба ахнула в один голос, а уже в понедельник Эрнст и Зина отправились в Москву, а из нее на самолете в Западный Берлин.

Красоты западного мира потрясли молодых людей. Но самое большое впечатление на двух комсомольцев произвел пляж на Рейне где-то под Гамбургом, на котором люди лежали и загорали прямо в чем мать родила.

— Я тоже так хочу, — заявила Зина, у которой фигурка была всем на зависть.

Эрнст был не против. Не были против и их друзья, с которыми они познакомились в поездке. Это были молодожены из Саратова Олеся и Саша. Вчетвером они отправились загорать голышом, и это занятие всем пришлось по вкусу. Особенно Зине.

Вернувшись в Союз, молодые люди всячески старались продолжить свои невинные развлечения. Каково же было их удивление, когда они узнали, что пляжи, подобные немецкому, есть и в нашей стране. На Черном море, на Балтийском, под Москвой имелись места для подобного отдыха. Эрнст и Зина стали посещать их. Вскоре молодожены узнали, что многие из тех, с кем они проводили время на пляже, не просто загорают, а вообще избрали для себя совершенно иной образ жизни, близкий к природе и естественным проявлениям в быту. Супруги тоже стали нудистами и ходили без одежды уже и дома, в этом же духе воспитывали родившихся детей. Затем они постепенно стали создавать вокруг себя круг единомышленников в самом Черноборске. Они стати основателями клуба любителей естественного образа жизни, а местом для отдыха выбрали для себя Коровий остров.

Время шло, наступала свобода, в том числе и свобода нравов. Клуб черноборских нудистов существовал уже вполне легально, и войти в него теперь мог любой желающий. Теперь можно было не бояться, что тебя исключат из партии или комсомола за безнравственность. Движение ширилось и росло, хотя не так быстро и масштабно, как этого хотелось бы его приверженцам. Тем не менее человек двести постоянных членов в нем уже было. В большинстве своем это были люди творческих профессий — художники, музыканты, поэты и прочие мыслители. Остальных тоже хватаю.

Жизнь на Коровьем острове начиналась где-то с конца апреля и угасала в начале сентября, когда холода вынуждали детей природы прятаться за стены своих квартир. В тот день, когда началась операция «Молния», на острове находилось человек полтораста. Публика здесь была самая разношерстная, но идейно объединенная. В лагере, который находился на западной стороне острова, существовал утвержденный общим собранием порядок, поддерживалась дисциплина, все вокруг содержалось в безукоризненной чистоте. Силами клуба здесь был разбит и обустроен великолепный пляж, за ним располагалась лужайка для культурных мероприятий, за лужайкой в тени ив и осин, выстроившись широким полумесяцем, стояли палатки для жилья. В самом центре лагеря возвышался шатер, в котором были устроены кухня, санитарный пункт и помещение для совещаний. Здесь же жил президент клуба.

Эрнст Степанович в этом году президентом избран не был, потому что находился на этой должности почти десять лет. В прошлом году он ушел от дел, сказав, что его утомила столь ответственная должность, и уговорил товарищей избрать нового президента. Тогда президентом единодушно избрали его жену Зинаиду. В принципе почетная роль не была слишком обременительна. Народ среди нудистов был мирный, не скандальный. В голом виде как-то трудно скандалить и вообще творить что-либо неприличное.

Зинаида, которая за двадцать лет не утратила своей привлекательности и стройности, постоянно заставляла мужа заниматься культмассовым сектором. Так что для Эрнста Степановича мало что изменилось с того момента, как он покинул руководящий пост.

Вот и в эту ночь он не спал, а с вечера пытался придумать, чем же занять народ на следующей неделе. Какие конкурсы придумать, в какие игры поиграть. Ложились здесь очень поздно, далеко за полночь, соответственно вставали тоже не на рассвете. Эрнст Терещенко лег в час ночи, завернулся в ватное одеяло, августовские ночи все-таки уже прохладные, и долго ворочался с боку на бок. Почему-то ему не спалось. Зина даже стала ворчать на него сквозь сон, и он с трудом угомонился и заснул.

Но неожиданно Терещенко проснулся и почувствовал, как его изнутри терзает непонятная тревога. На часах было четыре часа. Он выполз из палатки. Утренняя прохлада заставила его вздрогнуть. Да, были в жизни Эрнста Степановича и такие позорные минуты, когда ему неожиданно хотелось одеться, отбросив устоявшиеся взгляды на жизнь. Но через короткое время он побеждал себя и потом стыдился своего малодушия.

Терещенко вышел на берег и нежным хозяйским взором окинул свой остров, который за все эти годы уже успел сильно полюбить. Было уже светло. Над Волгой стоял туман. Зрелище это было очень редким, и Терещенко залюбовался им.

Неожиданно он опять почувствовал внутри себя неясную, но хорошо ощущающуюся тревогу. На сердце было неспокойно.

Однажды, только однажды с ним уже такое было. Точно такая же тревога его охватила три года назад, когда он во время обеденного перерыва пошел к теще за корзиной, собирался в выходные сходить по грибы. Он тогда тоже ничего не понял, но словно какая-то невидимая сила вдруг повернула его совершенно в другую сторону и повела домой. Он не знал, почему идет домой, но шел. Зашел в подъезд, и прямо в дверях мимо него прошли трое мужичков. Они искоса и недоброжелательно глянули на Эрнста и молча прошли мимо.

Когда Эрнст поднялся на четвертый этаж, то обнаружил взломанную дверь. Сердце его застучало в предчувствии беды. Он ринулся в квартиру в полной уверенности, что она ограблена.

Но нет. Была только взломана дверь и открыта дверца одного из подвесных шкафчиков в спальной комнате. Все было на месте. Ничего не пропало. Ни одна вещь. Потом милиция объяснила ему, что воры-домушники, скорее всего, были те самые мужички, которых он встретил на входе. Он просто вспугнул их, когда они только проникли в квартиру.

— Что было бы, — позднее задавал сам себе вопрос Эрнст Степанович, — если бы я не внял моему второму голосу и не последовал за ним, а упрямо поперся бы к теще? Разоренное и загаженное злой чужой волей гнездо? Как это ужасно!

— Вот видишь, — ответила ему тогда Зина. — Ты почти экстрасенс. Уже обладаешь вторым зрением. И все это благодаря тому, что ты сблизился с природой, стал ее частью.

Зинаида Михайловна была очень рада за мужа и за себя тоже. Несмотря на то, что была ярой нудисткой, она баловала себя и хорошей добротной одеждой, но еще больше она любила драгоценности, особенно ценила бриллианты. Все это могло бы попасть в грязные воровские руки. Но бог тогда миловал.

Вот и сейчас было нечто похожее на то состояние. Эрнст даже испугался. Уж не лезут ли опять воры в его квартиру? Но тут же откинул эту мысль. Квартира была под охраной милиции, и сигнальные приборы он поставил самые современные. К тому же была и страховка. Нет, тут что-то другое.

Эрнст начал всматриваться сквозь туман, пытаясь рассмотреть большую землю. Он вдруг понял, что тревога идет к нему именно оттуда. Вспомнилась статья из газеты, которую вчера после ужина привезли Поповы и которую читали чуть ли не всем клубом. И если честно, то не придали ей серьезного значения, почти посмеялись.

«Неужели что-то с Черноборском? — прожгла мозг внезапная мысль. — Конец света. Началось?»

Но разглядеть город даже без тумана можно было только с утеса, что был в центре острова. И Эрнст Степанович Терещенко решился на восхождение. Он покинул берег, прошел через пляж, миновал лужайку и палатки и углубился в жидкий лесок, который отделял этот благословенный участок от самой высокой точки острова. Минут через десять он уже вскарабкался по узкой тропке на вершину утеса и глянул вокруг. Сначала он увидел берега своего острова, обложенные, словно ватой, туманом. Это было красиво. Но потом он огляделся по сторонам и увидел такое, от чего его брови полезли на лоб. И на левом, и на правом берегу словно началась война. Оба берега просто были набиты военной техникой. Внезапно вся эта техника тронулась с места и двинулась… двинулась в сторону острова.

— Бред какой-то! — воскликнул Эрнст Степанович и побежал вниз.

Терещенко быстро достиг лагеря, потому что, как и все нудисты, был в хорошей спортивной форме.

С воды уже доносились звуки приближающихся судов.

— Тревога! — Эрнст Степанович глянул в небо и увидел маленькие точки, которые быстро увеличивались и принимали очертания военных вертолетов. Экс-президент не выдержал и завопил истошным голосом. — Тревога! Вставайте, друзья! Вставайте!

Он подбежал к главному шатру, возле которого в землю был врыт столб, на столбе этом висел кусок старого рельса, неизвестно как попавший на остров. Он был повешен здесь на случай пожарной тревоги. Но ни разу за все эти годы угроза огня не потревожила покой любителей природы и натурального образа жизни. Зловещий звон разнесся по всей округе, но слышно его было всего несколько секунд, потому что рев вертолетных двигателей, обрушившийся с неба, и звуки милицейской сирены заглушили его.

По правде говоря, Эрнст Степанович и Зинаида Михайловна, да и многие другие нудисты всегда подозревали, что их деятельность многим не по душе. Они были даже уверены, что есть немало людей в Черноборске, которым вообще не дает покоя мысль, что где-то поблизости, пусть даже на острове, гуляют совершенно голые люди. Разве такое допустимо? В глубине души многие нудисты ждали, что наступит тот день, когда сограждане, особенно те, которые обладают властью, предъявят им требования прекратить подобное с их точки зрения безобразие. И никакая свобода слова, никакая демократия тут не помогут. Власти найдут способ, чтобы отобрать у них остров и, на худой конец, прогонят их куда-нибудь на левый берег в бескрайние сосновые леса.

У Эрнста Степановича почему-то не возникло сомнений в том, что вся эта военная армада направлена на него и его собратьев. Но даже в самых худших своих фантазиях Терещенко не мог предположить, что все будет так неожиданно и так грандиозно. Это как же власть их боится, что посылает против горстки голых людей целую армию?

И тут начался то ли кошмар, то ли фарс, то ли и то, и другое вместе.

С вертолетов на остров высаживались вооруженные люди, с берега наступал десант. Солдаты выстраивались в цепь и с оружием наперевес четким шагом направились к лагерю.

Нудисты же в первый момент совершенно растерялись. Они выбегали из палаток, и не в силах понять, что происходит в лагере, начинали метаться, словно испуганные животные. Навести среди единомышленников порядок не было никакой возможности. Люди бежали к берегу, видели там солдат, поворачивали и с криками и воплями бежали обратно, к лагерю, от лагеря они бежали на холм, но там тоже были солдаты, и островитяне бежали обратно. Женщины при этом кричали, дети плакали, подростки радостно вопили, воспринимая происходящее как очередную игру, про которую им заранее ничего не сказали.

Излишне говорить, что все они, или почти все, во всяком случае девяносто процентов, были совершенно голые.

Спокойствие соблюдал только Эрнст Степанович, который продолжал колотить по рельсу с каким-то фанатическим остервенением. Продолжали грохотать вертолеты, из которых с трудом доносились голоса динамиков, которые призывали граждан к порядку, работали двигатели десантных судов, и продолжала завывать милицейская сирена.

В общем, шум стоял невероятный.

В свою очередь, растерялись и десантники.

Славные парни, вояки, которые привыкли встречать опасность лицом к лицу, не раз усмиряли демонстрации хулиганов и спортивных фанатов, останавливающие подростковые драки и даже усмирявшие бунты в тюрьмах и колониях, конечно же, были сильно смущены, когда вместо всего этого увидели толпу совершенно голых людей. Ладно бы только мужиков! Но здесь были женщины, подростки и дети! Лица преклонного возраста. И все голые! Абсолютно! И никакого сопротивления они не оказывали. Как с такими воевать?

В смятение пришли и офицеры, и рядовые. Многих охватил весьма уместный при подобных обстоятельствах стыд. Смущение. Десантники останавливались и не шли дальше. Одни, открыв рот, смотрели на происходящее, другие краснели и отворачивались. Были и такие, которые хватались за животы и с хохотом падали на песок.

В общем, стремительное и быстрое наступление было сорвано голым видом обороняющихся, которые вовсе и не оборонялись.

Растерян был и Степанов. Он, как и многие, был смущен. Человеком он был крайне стеснительным и даже никогда, за исключением нескольких забытых эпизодов в детстве, не был в общественной бане. А тут ему вдруг стало стыдно, и он бросился обратно к катеру, на котором приехал.

— Не могу! — чуть ли не со слезами сказал он своему напарнику Мише Костылину. — Не могу на это смотреть. Миш, будь другом, доведи операцию до конца.

Так, в первые же минуты операции Степанов передал командование в другие руки. Это был тревожный знак, которому он не придал значения.

Миша Костылин, тоже капитан, не был человеком сентиментальным, а тем более стыдливым или стеснительным. Выросший в деревне в многодетной семье, он спокойно взирал в бинокль на остров. Ничего, кроме восхищенного «Е-мое!», с начала операции он не сказал. Но командование взял на себя без колебаний. Выпрыгнул на берег, добрался до лагеря и накрыл всех десантников десятиэтажным матом.

— Чего встали, уроды? — орал он на них. — Быстро! Собрать всех, окружить! Никого не выпускать!

Для пущей убедительности он дал очередь из автомата в воздух. Солдат это несколько отрезвило, и они пошли дальше, сужая круг.

Нечего и говорить, какое впечатление произвел выстрел Миши Костылина на нудистов. Среди них началась самая настоящая паника. Они закричали еще громче и забегали еще быстрее. Только бегали они уже по кругу, словно лошади в цирке, и круг этот становился все меньше и меньше, пока не сузился настолько, что бегать по нему уже не было никакой возможности.

Наконец один за другим нудисты стали останавливаться. Дети помладше жались к родителям, жены к мужьям. Дети постарше образовали собственный круг. Постепенно они перестали кричать и визжать и с полным недоумением смотрели на вооруженных людей, лица которых никак нельзя было назвать грозными или агрессивными.

Десантники всеми силами старались их не касаться. Когда они согнали всех островитян в единое стадо, то остановились и, в свою очередь, стали смотреть на пленных во все глаза.

К этому моменту вертолеты улетели, сирена заглохла.

И только Эрнст Степанович продолжал стоять у столба и колотить по куску рельса железным болтом.

Миша удовлетворенно хмыкнул и вернулся к катеру.

— Готово, — доложил он Степанову.

За секунду до этого с ним связался отряд, который брал восточное побережье острова.

— Степанов, — сдерживая смех, доложил старший лейтенант Кутузкин, — голубые взяты!

— Потери есть?

— Среди них? Нет. Все целехонькие.

— А среди наших?

— Пока нет!

— Веди всех сюда!

После доклада Костылина Степанов доложил об успешном завершении операции Ватрушину, после чего на еле гнувшихся ногах побрел к взятым в плен натуристам.




ПРЕПЯТСТВИЙ БОЛЬШЕ НЕТ


Все шло, как и должно было идти. Как он это и предвидел. Даже с совпадением деталей. И осознание этого приносило огромное и ни с чем не сравнимое удовлетворение. Магистр Юрий Дай в очередной раз убедился, что он самый великий предсказатель в мире, а раз так, значит, и дальше все будет происходить так, как уже произошло в его голове. Волшебство? Магия? Но разве он не маг? Маг. Не выдуманный сказочниками и писателями-фантастами, а самый настоящий. Реальный. Великий и ужасный…

В детстве Юра мог находить потерянные вещи. Это было так забавно. Так здорово. Стоило ему всего лишь закрыть глаза, как он видел, где находится потерянная вещь в настоящее время. А при желании он мог увидеть, где она находилась неделю назад. Взрослых, особенно маму, поражала эта его способность. Сам же Юра воспринимал это как игру. Очень интересную и увлекательную игру. Но была в его жизни еще одна игра. Еще более интересная и захватывающая. Иногда в его голове вспыхивали цветные картинки. Живые картинки, похожие на кинофильмы, только еще более яркие. Картинки были отрывочные и быстрые. Иногда интересные, иногда не очень. Чаще всего Юра их просто не понимал и, увидев, забывал через несколько мгновений. Но видения не прекращались. Иногда во время игры со сверстниками он вдруг останавливался и застывал на месте с отсутствующим взглядом. Дети сначала пугались, потом привыкли и относились к странностям Юры с весельем. Впрочем, это было нечасто.

Однако самым интересным в этой игре было то, что почти все картинки, которые он видел, потом, через какое-то время, иногда это был день, иногда три, а иногда даже неделя и месяц, происходили в действительности. Только в жизни они не были такими красивыми и яркими. И все же он с удивлением узнавал их.

Только лет в десять Юра понял, что он видит то, что будет потом. И что с этим делать, он просто не знал. Да и вообще, с тех пор, как он начал ходить в школу и мозг его значительную часть времени был занят добычей знаний, картинки в его голове появлялись очень редко. Во время каникул они были чаще. В старших классах Юра всегда знал, кто из учителей и когда его спросит, и поэтому всегда был готов отвечать. Когда наступили экзамены, он знал, какой билет и вопрос будет ему задан. Так что немудрено, что он закончил школу с серебряной медалью и поступил на медицинский факультет.

В двадцать лет, будучи студентом и из простого любопытства занявшись астрологией и гаданием на картах Таро и скандинавских рунах, он вдруг понял, что носит в себе бесценный дар. И Юрий также осознал, что дар его совершенно не развит. Он как тот малыш, который имеет ноги, но еще не умеет ходить. И тогда Юрий забросил медицину и стал усердно работать над своим даром. Быстрота, с которой он овладевал сложнейшими, почти невозможными вещами, поражала даже его самого. Через пять лет он сам посвятил себя в магистры первой степени, пройдя сложнейшие и изнурительные магические ритуалы, для изучения которых ему пришлось посетить несколько крупнейших библиотек Европы и Азии. Начавшаяся пора великих перемен уже давала ему эту возможность. Именно тогда он и стал магом.

Затем были двухлетние скитания по России, целительные сеансы, собиравшие огромные залы, выступления на местных радио- и телеканалах и бесчисленные семинары, на которых он искал и хотя очень редко, но все-таки находил единомышленников и соратников, готовых исполнять его волю. Таковых он набрал двенадцать человек. Затем три года назад путь, начертанный в небесах, привел его в Черноборск, где он учредил тайный Орден Полуденного неба, в который приглашались лишь избранные, желавшие и имевшие способность познать оккультные тайны. И таковых тоже нашлось немало. Кандидатуру каждого, кто хотел войти в его братство, Магистр рассматривал лично. И лично одобрял или отвергал каждого. По средам Орден собирался на Церемонию братства. В общем, для него это была всего лишь очередная игра. Для маскировки. Внешне это походило на масонскую ложу девятнадцатого века. Всего Орден насчитывал шестьдесят человек. Собирались в бывшем красном уголке Дворца культуры Черноборского агрегатного завода, гасили электричество, зажигали свечи и благовония и расслаблялись, отдавая себя во власть тонких миров.

Главным правилом Ордена было слепое подчинение Магистру. Но за все три года существования Магистр никому из рыцарей не отдал ни одного приказа. За исключением прошлой среды. Тогда, в предпоследнюю среду, он объявил братьям:

— Несколько дней назад Полуденное небо явило мне видение. Я видел, как город, где мы находимся, исчезает с лица Земли.

Шестьдесят человек ахнули в один голос.

— Да, и этого не избежать, — грустно сказал Магистр. — Я ни разу не приказывал вам. Не приказываю и сегодня. Я лишь даю совет. Оставьте Черноборск, как оставлю его я. Сделайте это, по мере возможности, тайно. Если вы послушаетесь меня, то Орден наш восстанет на новом месте. И вы получите знак, где именно. Я призову вас. А теперь прощайте.

И он распустил Орден. Магистр прекрасно знал, что эти рыцари будут служить ему потом, после того, как его предсказание сбудется. Если, конечно, они послушаются его. Впрочем, это неважно. Их судьбы в их руках.

Апостолов он оставил при себе. Преданных его делу людей. Людей, которые помогают сбываться его предсказаниям. Двенадцать человек, которые находятся в его руках и в чьих руках находится судьба Черноборска и будет находиться судьба всего мира.

Одна из них сейчас была рядом с ним, и он нежно обнимал ее. На собраниях ее называли сестра Изида, но он звал ее просто Ира. Брат Плацид когда-то был ее мужем, и его звали Толиком. Фамилия у него была Круглов. Но после знакомства с Магистром Ира уже не могла больше любить своего бывшего мужа, потому что целиком и полностью, душой, умом и телом отдалась Великому учителю.

Когда-то Ира и Толик были астрологами. Они познакомились, когда учились в Высшей школе астрологии в Москве. Основали в Черноборске первый салон и процветали настолько, что даже смогли построить этот дом. Потом пришел Магистр… и стал в этом доме хозяином. Толик подчинился Магистру и даже был рад этому. Ведь так суждено судьбой, а самого Толика еще ждет встреча с его женщиной. Так сказал Магистр, а разве можно ему не верить?

— Ну что? — спросил Магистр, когда Толик вошел в комнату.

Было семь часов утра.

— Все, — сказал Толик. — Препятствий больше нет. Силовики связаны Коровьим островом, как ты и предсказывал. Им с него не выбраться.

Магистр широко улыбнулся:

— Да уж. Пусть работают. Все должны работать. И мы в первую очередь. Не правда ли, сестра Изида?

Ира улыбнулась и сладко и грациозно, словно кошка, потянулась. Магистр обнял ее и привлек к себе. Толик, в глазах которого на мгновение мелькнула печаль, вздохнул.

— А как ведут себя наши пленники? — спросила Ира.

— Они спят, — ответил Толик.

— Спят? — удивился Магистр.

— Спят. Как барсуки.

— Надо же, — хмыкнул Магистр и сцепил пальцы рук.

— Тебя что-то удивляет? — спросила Ира.

— Да. Признаться, я озадачен. Обычно люди в подобных ситуациях не спят. Во всяком случае, первую ночь. А эти, значит, уснули?

— Уснули, — подтвердил Толик. — Почти сразу же после того, как мы их взяли.

— Мужчина тоже спит? — спросил Магистр и, откинув одеяло, встал с постели. Он был голый, так же как Ира, и его великолепная фигура могла вызвать зависть у любого атлета.

— Да.

— Но ведь он спал и вчера?

— Спал.

— Что же получается, он не выспался?

На этот раз Толик ничего не ответил.

Магистр накинул на себя халат и подошел к зеркалу. Стал тщательно расчесывать волосы щеткой.

— И что мы будем с ними делать? — спросил он, не отрываясь от своего отражения.

Толик пожал плечами:

— Чего делать? Запоры в подвале хорошие. Их просто так не открыть. Оставим их в подвале, и все дела.

Ира, не одеваясь, подошла к Магистру, обняла его и положила ему на плечо подбородок.

— А что ты скажешь? — спросила она. — Что ты чувствуешь по отношению к ним? Они все еще опасны?

— Нет, — ответил Магистр. — С того момента, как вы нейтрализовали их, они не опасны. Будущее перестало быть неопределенным. Оно определилось. — Магистр опять повернулся к Толику. — Значит, говоришь, они спят?

— Спят.

— Что ж, тогда разбудим их.

— Зачем? — удивилась Ира.

— Ни к чему тратить последние часы своей теперешней жизни на сон, — резко сказал Магистр. — Иди, Плацид, разбуди их.

— Каким образом?

— Ну не знаю. Постучи им в дверь, включи громкую музыку. В общем, делай что угодно, но только чтобы они не спали.

Последние слова Магистр почти выкрикнул.

— Хорошо, — сказал Толик. — Они не будут спать.

Круглов спустился вниз, вышел из дома и оглядел его. Взгляд Толика упал на белую «десятку», что стояла рядом с подвалом. Он подошел к машине, открыл дверцу и сел на водительское место. Через секунду из машины послышались первые пронзительные звуки камерного оркестра.

— Что это? — вскочила со своего места Вера и растерянно посмотрела на Ника.

Тот молчал и лишь блаженно жмурился, прислушиваясь к льющимся с улицы звукам.

— Это Вивальди, — пробормотала Марина. Она тоже проснулась и по-детски протирала кулачками глаза. — «Времена года». В исполнении камерного оркестра Московской консерватории. Дирижер Геннадий Черкасов. Любимая музыка нашего Ника.

— Ах, да, — сказала Вера, которая слышала этот диск в машине Ника уже, наверно, раз двадцать. — А то мне показалось, что объявили воздушную тревогу.

Вера опять легла на свое место. Закрыла глаза, но спать, естественно, не стала.

За стенами темницы продолжали звучать чарующие звуки великого итальянца. Но никто, кроме Ника, им не внимал.

— Нам намекают на то, что пора вставать, — зевнула Марина. — Вот гады. Даже поспать не дают. Я не я буду, если за это не отомщу. Который час? Кто знает?

Никто не мог ответить Азаровой, так как при задержании у всех троих часы, разумеется, изъяли.

— Вера, — укоризненно сказала Марина, — ведь ты же солдат. Должна по солнцу определять.

— Так солнца же не видно, — добродушно отозвалась Вера. — А окошко высоко. Ты давай лучше сама как-нибудь. Включи свой дедуктивный метод.

— Мой дедуктивный метод подсказывает мне, что уже утро, — буркнула Марина. — Или, может, кто-то из вас не согласен?

— Я могу лишь уточнить, — усмехнулась Вера, — что утро в самом разгаре. А это значит, что скоро кого-то из нас поведут на допрос.

— Вера, мы же не на войне! — воскликнула Марина. — Какие тут могут быть допросы? Ты еще скажи, что нас расстреляют на рассвете.

— Зачем же нас тогда сюда посадили?

— Я думаю, для того, чтобы мы не путались под ногами и не мешали господину Даю и его преступным делам. Нас просто устранили, вот и все. Сначала заманили сюда, как мышей на сыр, затем захлопнули мышеловку.

Вера встала с пола, сделала несколько разминочных движений и сказала:

— Лично я мышью быть не согласна. Из любой мышеловки есть выход. Надо его только найти.

— Интересно, а кормить нас будут? — Марина рассматривала лак на ногтях и недовольно хмурилась. — Я есть хочу.

— Раз разбудили, значит, будут, — с уверенностью сказала Вера.

Ник только усмехнулся.

Он оказался прав. Прошел час, затем второй. Концерт Вивальди давно уже закончился, но к ним так никто и не зашел, не заглянул. И тем более никто не принес им ни еды, ни питья.

Первой не выдержала Марина.

— Эй, астролог! — закричала она. — Заканчивай свои шутки и принеси нам чего-нибудь пожрать.

Никто ей, разумеется, не ответил. Азарова пришла в настоящую ярость. Она подбежала к двери и стала колотить по ней сначала кулаками, потом, когда отбила их, повернулась к двери спиной и стала бить в нее пяткой.

— Стучат? — спросил на это Магистр, сидевший за изысканно и богато накрытым столом. Он как раз закончил завтракать и допивал остатки вина из высокого хрустального бокала. Ира сидела напротив и смотрела на него влюбленными глазами. Магистр давно привык к тому, что женщины на него так смотрят.

— Стучат, — со вздохом ответил Толик. — Может, им еды отнести вниз? — угрюмо спросил Толик. — Чего зря людей голодом морить?

— Разве мы их просили вмешиваться в наши дела? — резко спросил Магистр. — Я понимаю тех, которые на острове сейчас загорают. У них служба такая. А эти чего полезли не в свое дело? Пусть сидят теперь голодные. Это полезно, поголодать перед смертью. Душе легче будет проститься с телом. А ты чего это сегодня такой жалостливый, брат Плацид? Или забыл, как они тебя вчера из машины вытряхнули, когда ты им помешать хотел?

Толик вздохнул и потер ушибленный бок. Он был тот самый мужчина с портфелем, которого Вера выставила из машины на улице Карла Маркса.

— Все равно как-то не по-людски.

— Не по-людски? — прищурился Магистр. Он залпом допил вино и вытер рот салфеткой, которую тут же бросил себе под ноги. — Что-то ты мне не нравишься в последнее время, брат Плацид. Не понимаю, почему, но не нравишься.

— Я сам себе не нравлюсь в последнее время, — опустил взгляд вниз Круглов. — Тот шофер в машине, вчера. Ведь он от суницилхолина умер, который я в его чай насыпал. Не будь этого, не было бы и аварии. Разве не так?

— Может, и так, — согласился Магистр. — Вроде бы именно этот препарат в избыточной дозе вызывает остановку сердца. А может, и нет. Только вот что я думаю, брат Плацид. Пора тебе менять имя.

— Это как это? — удивился Толик.

— А вот так это. Что-то тебя сомнения сильно одолевать стали. Против меня идешь, брат Плацид. Предать меня хочешь? Иудой именоваться возжелал? Делу изменить собрался?

От подобного обвинения Плацид согнулся чуть ли не пополам. Он почувствовал, как задрожали его ноги. Черные глаза Магистра пронзали Круглова насквозь, сдавливая в груди сердце. Еще хуже было от того, что бывшая жена смотрела на него без всякого сочувствия. Даже с презрением.

— Нет, — залепетал он, — нет! Я не Иуда! Я не Иуда!

— Вижу тебя насквозь.

— Не Иуда я!

— А коли так, то докажи свою преданность.

— Все сделаю, Магистр! Только прикажи.

— Вот мы сейчас покинем эту обитель. Навсегда. И отправимся сам знаешь куда. На свершение великого. А ты останешься здесь.

— Но, Магистр!

— Никаких но. Ты останешься здесь до тех пор, пока…

— Пока? — затаив дыхание, спросил Плацид.

— Пока те, что в подвале, живы.

Плацид шарахнулся от Магистра, как будто тот сказал ему, что он ходячая взрывчатка, которая сейчас взорвется.

— Что? — воскликнул он.

— Что слышал, — жестко ответил Магистр. — А как иначе ты собираешься доказывать свою преданность делу?

— Магистр, ты делаешь ошибку, — тихо сказал Плацид.

— Может быть, — согласился Магистр. — Может быть, и в самом деле я делаю ошибку.

— Ты делаешь ошибку, — повторил Плацид.

— Ты повторяешься. И заставляешь повторяться меня.

— Но как я это сделаю?

— А это уже не мое дело. Мое дело там, а твое здесь, когда ты справишься со своим малым делом, ты присоединишься к делу большому. Все понятно?

Плацид облизнул пересохшие губы.

— Да, я все понял.

— Наконец я слышу речь настоящего мужчины, воина, брата! — воскликнул Магистр и привлек Плацида к себе, обнял и прижал к груди. Плацид всхлипнул, и по лицу его покатились слезы. — Слезы? Как это замечательно! Они очищают твою душу от скверны. Не стыдись этих слез. — Плацид начал всхлипывать, Магистр стал гладить его по голове. — Это слезы раскаяния. Ведь ты хотел предать меня? Хотел? Твоя душа полна страха. Я это чувствую. Ты не в силах избавиться от него. Но он пройдет. Сразу же, как только ты убьешь тех, что внизу. Они твоя ступень к лестнице, ведущей к Полуденному небу. Перешагни эту ступень и забудь про нее. Кто бы они ни были, они всего лишь песчинка в океане времени. Итак, до встречи, брат Плацид. Я буду ждать тебя.

С этими словами Магистр вышел из дома и сел в машину. Ира была за рулем и ждала его.

— Как ты думаешь, он сможет? — спросила она.

— Нет, — Магистр покачал головой. — Он слишком слаб.

— Зачем же ты оставил его здесь?

Магистр пожал плечами и нажал кнопку на пульте:

— Он хотя бы будет охранять их.

Ворота открылись, и черный «Мерседес» Магистра выехал со двора. Ира оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на дом, который покидала. Покидала навсегда. Во всяком случае, так она думала.

А ее бывший муж, Анатолий Круглов, остался наедине со своим отчаянием. Он думал, что все-таки он несчастный человек, хоть Магистр и напророчил ему великое будущее и исполнение всех желаний.

И еще он думал, как выполнить то маленькое дело, которое ему было поручено. Как убить тех троих, что сидели в подвале.




ГОРЯЧИЙ БЕРЕГ


— Товарищи, попрошу всех одеться и предъявить документы! — объявил Степанов. Он изо всех сил старался не смотреть на голых людей и поэтому запрокидывал голову назад. Казалось, что он высматривает в пустом небе птиц. — На одевание даю десять минут.

Каково же было его удивление, когда Степанов обнаружил, что его приказ самым наглым образом проигнорирован. Когда он опустил голову, то с ужасом увидел, что голые люди продолжали оставаться на месте. Никто из них одеваться не начал, и тем более никто не стал предъявлять документы.

— В чем дело, граждане? — стараясь быть строгим, спросил Степанов. — Я что, не ясно выразился?

Тут из рядов пленников вышел мужчина, тот самый, что колотил по рельсу. Из одежды на нем были только золотой крест на цепочке и очки.

— Прошу объяснить, на каком основании творится весь этот произвол? — срывающимся от гнева голосом спросил он.

— Никаких объяснений, — отрезал Степанов, — пока вы в таком виде.

— Чем вас не удовлетворяет мой вид? — гордо вскинул голову Эрнст Степанович.

— Вы голый. Вот оденетесь, тогда и поговорим.

— Как это, интересно, мы можем одеться? — усмехнулся Эрнст Степанович. — Когда вся наша одежда в палатках, а мы от них отрезаны?

Степанов поглядел внимательнее. Действительно, голые сограждане были отделены от своих палаток двойным оцеплением омоновцев.

— Костылин! — закричал Степанов. — Быстро окружить палатки и доставить к ним задержанных!

Путь к палаткам был тут же открыт.

— Идите, одевайтесь, — милостиво разрешил Степанов. — И не забудьте приготовить документы.

Но ни Эрнст Степанович, ни остальные, ни один из них не двинулись с места.

— Что такое? — удивился Степанов.

Эрнст Степанович поправил очки на носу и, гордо подняв голову, произнес:

— Мы вам официально заявляем, что это произвол, насилие и беззаконие. На каком основании все это происходит?

Степанов не выдержал.

— Быстро одеться! — закричал он.

Тут же из рядов выскочила бабенка, естественно, голая, и визгливым голосом закричала:

— Вы не имеете права орать на моего мужа!

От ее вида Степанова бросило в дрожь. Лицо его пошло красными пятнами. Остальные милиционеры смотрели на командира насмешливо. Всем было интересно, что он будет делать дальше.

— Вы еще кто такая?

— Не трогайте меня!

— Да не трогаю я вас, боже упаси! Видите, я на вас даже не смотрю.

— Это почему вы на меня не смотрите? Извольте на меня смотреть!

— Как вам не стыдно такое говорить, женщина! Вы в таком виде!

— У меня прекрасный естественный вид!

Тут зароптали и остальные нудисты:

— Что происходит?

— Безобразие!

— Это что, нас собираются расстрелять? Как при фашизме-сталинизме?

— Господи! — схватился за голову Степанов. — Да никто вас не собирается расстреливать, товарищи граждане!

Не в силах смотреть на обнаженных людей, он опять отвернулся.

— Почему вы не хотите одеться? Так же нельзя разговаривать!

— Не отворачивайтесь! — потребовал Эрнст Степанович. — Вы, мэровский прихвостень! Мы никуда не уйдем с этого острова! И вы не в силах нам помешать. Правильно, друзья?

— Правильно! — закричали нудисты. — Да здравствует свобода! Долой произвол! Долой мэра! Нет ложному стыду!

— Если вы сейчас же не оденетесь! — прошипел Степанов. — Мы вас в таком вот виде задержим, погрузим на теплоход и доставим в город. И проведем нагишом по улицам.

— И пожалуйста! — воскликнул Эрнст Степанович. — Ничего другого мы от вас и не ждем. Только учтите, среди нас есть дипломированные адвокаты с мировым именем. За подобные нарушения прав человека вы ответите. Может быть, не сейчас, так в будущем. Мы этого просто так не оставим. Вы слышали, друзья?

— Да! Мы слышали! — тут же отозвались обитатели острова. Они совершенно пришли в себя и уже были в состоянии оценить ситуацию. — Мы этого так не оставим!

— Это беспредел! — закричала Зинаида Михайловна. — Беззаконие!

Степанов почувствовал, что ситуация уходит из-под его контроля. Но тут ему на помощь опять пришел Костылин.

— Ах вы, ублюдки! — закричал он, прибавляя к своим эпитетам эпитеты матерные. — Извращенцы! Быстро все оделись! Считаю до трех. Раз! Два!

Но нудисты были готовы к борьбе.

— Мы не извращенцы! — закричали они. — Зато вы садисты! Фашисты! Менты поганые! Мусора!

Забавно было смотреть, как голые люди переругиваются с вооруженными до зубов людьми.

Костылин схватил Эрнста Степановича за шкирку:

— Да я тебе сейчас член оторву, сволочь очкастая!

— Костылин, отставить! — закричал Степанов, чувствуя, как на его голове шевелятся волосы.

Но было уже поздно. С визгом дикой кошки Зинаида Михайловна накинулась на Костылина, обняла его руками и ногами и вцепилась зубами ему в ухо. Костылин, которого угораздило снять с головы шлем и совершенно не ожидавший нападения, заверещал и закружился на месте.

— Отставить! — кричал Степанов, с ужасом смотрящий на все это. — Отставить! Кому говорю?

Остальные милиционеры смотрели, но не двигались с места.

Наконец Костылину удалось скинуть с себя Зинаиду Михайловну. Она упала на землю, и между нею и Костылиным тут же встал Эрнст Степанович. Губы его дрожали, но он все же гневно сжимал кулаки.

— Это же нападение на сотрудника! — кричал тем временем Костылин. — Да я сейчас!

Он схватил у кого-то из бойцов автомат и уже собрался передернуть затвор, но тут на него уже навалились свои.

— Паша! — кричали ребята. — Успокойся! Чего ты в самом деле?

Автомат у Костылина отняли. Тот стоял красный и потный. Даже не ругался матом, только что-то невнятно бормотал.

— Уведите его! — приказал Степанов.

— Вы за это ответите! — тут же подлетел к нему Эрнст Степанович. — Вы за это ответите! Как ваша фамилия?

— Я вам назову свою фамилию, и звание, и все, что полагается, когда вы оденетесь и предъявите мне свой паспорт! — закричал Степанов.

Атмосфера стремительно накалялась.

Но тут из-за леса появился новый отряд. Высоченные омоновцы — каждый метра по два, вели группу довольно тщедушных мужичков. Мужички были полуодетые и потрепанные, но, в отличие от нудистов, счастливые.

— Голубых ведут! — шепнул один из милиционеров Степанову.

— Ой, мамочки! — донесся голос одного из прибывших пленников. — И здесь мальчики! Да какие все милые! Ой, я прям не могу! И мужчины тоже! Ой! Класс! Ну почему меня там прямо на берегу не оттащили? Вот ты? Блондинчик!

— Я тебе сейчас дам, блондинчик! — рявкнул один из омоновцев на говорившего. — Сейчас получишь дубинкой по ребрам, не то запоешь.

— Ой, дай! Я тебя умоляю! Дай! Побольнее! Прошу! Сделай мне больно! Коля, ну Колян! Давай! Избей меня дубинкой, а потом оттымей во все!

И говоривший бросился к омоновцу со сложенными для поцелуя губами. Омоновец побледнел и отбежал в сторону. Его товарищ с трудом удержал автоматом любвеобильного молодого человека.

— Куда ты, Коля? — кричал тот. — Коленька! Я сейчас расплачусь. Вась, ну почему он не хочет меня?

Его друзья тоже смотрели на омоновцев с вожделением. Когда их задерживали, они были по-настоящему счастливы и продолжали оставаться счастливыми в плену.

Когда же голубые увидели перед собой толпу нудистов, среди которых было немало мужчин, глаза у них разгорелись, как у котов, увидевших полную миску сметаны.

— Ой, нас к ним ведут, да? — заговорили они, не веря своему счастью. — Надо же? Мы об этом так мечтали. Втайне. А зачем? Нас будут бить или пороть? По голым ягодицам? Ой, как здорово!

Голубых было немного, человек пятнадцать. Но все они вели себя очень вызывающе. Улыбались, строили глазки.

Степанов вздрогнул, когда один из них попался ему на глаза и подмигнул.

— Красавчик!

— Куда вы их? — закричал Степанов. — Зачем сюда? На трамвай их! Быстрее.

— Не надо нас на трамвай! — разом зашумели голубые. — Мы не хотим. Дяденька, оставь нас здесь!

Нудисты с жалостью смотрели на омоновцев.

— А их-то сердечных за что? — спросила Зинаида Михайловна. — Они-то вам чем помешали? Живут себе и живут. Никого не трогают.

Все вокруг опять стали возмущаться.

— Граждане! — попытался утихомирить их Степанов. — Ну что вы кричите? Как вам не стыдно? С вами же дети! Какой вы им пример показываете?

Это привело нудистов в ярость:

— Мы им плохой пример показываем? А разве не вы отнимаете у них веру в справедливость? Разве не вы нарушаете Конституцию Российской Федерации?

— Нарушаю Конституцию? — растерялся Степанов. — Где же в ней сказано, что надо голыми ходить?

— Ой, я тоже хочу голеньким ходить! — закричал тот парень, который приставал к Коле. — Это так пикантно! Так возбуждает!

И он стал стаскивать с себя джинсы и плавки.

— Этих увести обратно! — закричал Степанов. — С ними будем работать отдельно!

Голубые стали протестовать, но их все же увели.

— Так как, будем одеваться? — обратился Степанов к нудистам.

— Нет! — хором ответили те. — Не будем.

— В знак протеста! — заявила Зинаида Михайловна. — И объявляем голодовку!

Ее тут же поддержали.

— Голодовку! — закричали нудисты.

— Этого только не хватало! — схватился за голову Степанов. — Хотя пусть себе голодают! Как бы их одеть, пока товарищ полковник не прибыл?

И он стал уговаривать людей одеться. Те отказывались наотрез. Устав стоять, люди стали садиться на землю.

Время шло. Солнце уже стояло высоко, и когда прибыл Ватрушин, ничего не изменилось.

— Доложить обстановку. Каков у нас расклад сил? — тут же спросил Ватрушин у Степанова. — Нашел Магистра?

— Никак нет!

Глаза Ватрушина тут же налились кровью:

— Так чем же ты тут, мать твою перемать, занимался все это время?

— Так они это… — Степанов шмыгнул носом и прошептал полковнику в ухо: — Отказываются.

— Не понял.

— Отказываются одеваться. Протестуют. — Степанов хихикнул.

— Протестуют? Против чего?

— Против насилия.

— Разве таковое имело место быть? — нахмурился полковник.

— Никак нет. Насилия не было. Все прошло очень мирно.

— Да? — недоверчиво спросил Ватрушин.

— Ну, почти мирно, — потупил голову Степанов.

— Доложить!

— Есть! Сопротивления при задержании граждане отдыхающие не оказывали, но пострадал Костылин.

— Вот как? И что же с ним произошло?

— На него было совершено нападение одной гражданкой.

— Вооруженное?

— Нет. Она на него без оружия напала. Но нанесла тяжелую физическую и психологическую травму.

— Каким образом?

— Она, — Степанов хихикнул, — она его укусила.

— Укусила?

— Ну да. За ухо.

— Безобразие! — воскликнул полковник и тоже хихикнул. Потом улыбка мигом сошла с его лица, и Ватрушин вновь стал серьезным. — Ладно, черт с ним, с Костылиным. Ты мне вот что скажи, почему до сих пор не задержан Магистр, то есть гражданин Арсентьев?

— Так они одеваться отказываются, товарищ полковник!

— При чем тут это? Пусть себе остаются голыми, — полковник в этот момент глянул на нудистов, к группе которых подвел его Степанов. — Тьфу ты, господи! Срам-то какой!

Он покраснел и поспешил отвернуться.

— Вот и я говорю, срам! — поддержал его Степанов.

— Ты давай не отнекивайся, — полковник закрыл фуражкой почти пол-лица, — а Магистра найди.

— Слушаюсь, товарищ полковник! — крикнул Степанов и побежал к нудистам, но, не дойдя до них метров двадцать, он вдруг решил кое-что поменять в своих действиях. — Нет, я сначала с теми поговорю, которых увели. Их меньше. Что, если Магистр находится среди них? Чего я время на этих голожопиков терять буду?

И он повернул на восток.

В это самое время в среде так называемых голожопиков тоже шла оживленная дискуссия. Эрнст Степанович и Зинаида Михайловна, единодушно и безоговорочно воспринимаемые как вожди сопротивления, собрали вокруг себя весь имеющийся на острове актив клуба. Они сбились в кружок, остальные соратники окружили их так, чтобы хотя бы отчасти закрыть от милиционеров. Внешне нудисты походили на стадо моржей, вокруг которого бродят белые медведи.

— Итак, друзья! — тихо начал Эрнст Степанович, стараясь, чтобы его губы при этом двигались как можно меньше и незаметнее. — Мы должны обсудить дальнейшую тактику наших действий. Согласны?

— Согласны, — тихо ответили ему активисты движения за натуральный образ жизни.

— Я думаю, что голосовать сейчас нет смысла.

— Разумеется, — тихо сказал профессор исторического факультета, читающий курс истории античного мира, Иван Германович Корешков. — Приказывайте, и мы пойдем под вашим знаменем хоть на Голгофу.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — прошептал Эрнст Степанович. — В первую очередь мы должны выяснить, чего, собственно говоря, добивается от нас власть. Тут у нас сомнений быть не может. Власть от нас хочет одного. Она хочет, чтобы мы что?

— Что?

— Чтобы мы оделись. Вот что! А значит?

— Значит?

— Значит, мы ни в коем случае не должны этого делать. Наша нагота — наше главное оружие. Как только мы оденемся, мы лишимся этого оружия, и власть с нами тут же расправится. Нас вывезут с нашего острова. И мы сюда уже больше никогда не вернемся. Допустим мы это?

— Нет! — с убежденностью фанатиков воскликнули нудисты. — Это наша земля, и мы никому ее не отдадим.

— Значит, — подвел итог командир голого общества, — не одеваемся ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах.

— Но с нами дети! — воскликнула одна дама в больших круглых очках и соломенной шляпке. Ее звали Наталья Андреевна Курмышева. Когда она была одета, то работала учительницей труда в Черноборской гимназии номер два, поэтому все ее мысли всегда были в первую очередь о детях. — Что, если эти люди станут с ними плохо обращаться?

— Детей защитим! — убежденно сказал Эрнст Степанович. — Но в то же время мы должны им показать пример стойкости и мужества. Пусть знают, что их родители могут не только говорить о правах человека, но и, если понадобится, отстаивать их с оружием в руках. Неужели мы будем выглядеть в их глазах трусами? Естественно, голодовка на детей не распространяется. И вам, Наталья Андреевна, поручается приготовить им завтрак и накормить. Теперь следующее! Это очень важно, дорогие соратники и единомышленники.

Слушатели внимательно прислушались к тому, что им говорил предводитель.

— Следующим нашим шагом должно быть полное отсутствие какой-либо договоренности с властью.

— Что это значит? — спросила Зинаида Михайловна.

— Это значит, что мы должны напрочь отвергать и все остальные требования наших мучителей. В этом должна быть наша позиция. Главное для нас сейчас — выигрыш во времени. Первый бой мы выиграли. Не оделись. Это наша победа.

— Но ведь Безумнов давно грозился окружить нас колючей проволокой и оставить на острове до зимы! — вдруг тихо всхлипнула молоденькая девушка. — Что, если они именно это собираются с нами сделать? Я не хочу тут оставаться до снегов. Я домой хочу, к маме.

— Чушь! — отрезал президент. — Этого не может быть. Не сей панику в наших рядах, Катя! А не то я тебя отшлепаю.

Катя Корсакова была его племянницей, и поэтому Эрнст Степанович мог позволить с ней такую строгость.

— Если бы они хотели сделать так, то не требовали бы одеться, — сказал профессор Корешков.

— Верно! — обрадовался Эрнст Степанович. — Абсолютно верно!

— Да, да, — закивали все остальные. После слов Кати они несколько приуныли, но после предположения профессора сразу повеселели.

— Они хотят только одного, — продолжал президент, — поставить нас на учет, одеть и выселить с острова. Так что приготовьтесь к долгой борьбе. Главное — не выполнять их требования и приказы. Стрелять они все равно не начнут.

— А если они нас повезут в таком виде? — опять спросила Катя.

— Этого они тоже не сделают. Что они, идиоты, что ли? Да это для них же будет позор на весь мир. В конце концов, у нас правовое государство!

Последняя фраза энтузиазма не вызвала. Кое-кто даже усмехнулся.

— А вы как думали? — Эрнст Степанович даже повысил голос. — Вам оно само явится? Нет, дорогие мои! Правовое государство мы должны создавать сами, своими собственными руками. В долгой и упорной борьбе. И вот сейчас как раз этот момент наступил. Никто нам не запретит жить так, как мы этого хотим!

Пламенная речь президента воодушевила слушателей. И даже кое-кто из охранников внимательно слушал, что говорит странный человек с одухотворенным лицом. И все представители голого общества решили бороться сколько хватит сил.




СЛОЖНАЯ ЗАДАЧА


Толик Круглов думал целый час о том, каким образом он может убить сразу троих взрослых людей, которые не сделали ему ничего плохого. Даже от этих мыслей его трясло от страха. Он прекрасно понимал, что это преступление. Но он также понимал, что если не выполнит приказ Магистра, то ему тоже не жить. Толик был неглуп. И вчера он увидел, как Магистр переступил ту черту, за которой начались настоящие преступления. Начали гибнуть люди. В будущем же они будут гибнуть тысячами. Что Юрию Даю какой-то Толик? Пусть даже и бывший муж его любовницы. Этот факт скорее приближает его к расправе, нежели отдаляет. Поэтому Толик понял, что не выполнить приказ Магистра он не сможет. И поэтому он думал. Думал, но так ничего и не надумал. Задача казалась ему совершенно невыполнимой. Наконец идея все-таки появилась.

— Может быть, их утопить? — спросил он сам себя.

А что? Мысль казалась очень даже неплохой. Подвал был хорошо забетонирован, и если напустить в него воды, то находящиеся в нем люди потонут, как котята в ведре. Вот только каким образом пустить в подвал воду?

Толик пошел в сад, достал садовый шланг, воткнул его в кран с водой и стал тянуть его к подвальному окну. Как назло, шланг оказался слишком коротким. Он не доставал до подвального окна каких-то два метра. Толик заметался по саду.

— Что же делать?

Он опять побежал в чулан и стал там искать другой шланг. Толик помнил, что был еще один шланг. Старый, потрескавшийся, но длинный. Шланг лежал под ворохом старых лопат. Он был в два раза длиннее, чем новый. Толик дрожащими руками вставил его в кран и осторожно, боясь порвать, потянул к подвалу. Шланг достал до подвального оконца. Толик вставил его в окно и побежал к крану.

— Что за дерьмо? — воскликнула Марина, увидев, как из окна свесилась черная кишка.

Через две секунды из кишки полилась вода. Струя сначала была тонкая и грязная. Сыщики поднялись и с удивлением начали смотреть на то, как льется вода. Они были в недоумении.

— Это что, вместо обеда? — спросила Азарова.

— Нет, — ответила Вера. — Это любезные хозяева предлагают нам принять душ. Как мило с их стороны.

Струя усилилась, а потом забила с настоящей силой.

— Нас топят, — тихо сказала Марина. — Ой, мамочка!

Ник побежал к окну, подпрыгнул и схватил конец шланга рукой и когда вновь оказался на полу, стал быстро тянуть его к себе. Он весь вымок, но продолжал тянуть.

— Быстрее! — наконец выкрикнул он.

Первой опомнилась Вера. Она бросилась ему на помощь и тоже стала тянуть шланг в подвал. Затем к ним присоединилась Марина. Прошло, наверно, секунд пять, прежде чем шланг перестал тянуться, тогда они навалились на него втроем и потянули к полу.

Толик как раз в этот момент садился в машину. Он решил, что дело сделал, а смотреть на то, как будут умирать несчастные, у него не было сил, ни физических, ни нравственных. В зеркало заднего обзора он увидел, как шланг вдруг стал двигаться, а потом натянулся. Круглов выскочил из машины и бросился к шлангу. Но было уже поздно. Шланг вырвался из крана и, словно змея, пополз в подвал. Две секунды, и вот его хвост исчез в окошке. Из крана продолжала бить вода. Только теперь она заливала не подвал, а сад.

— Проклятье! — плюнул Толик.

Его план провалился. Но в ту же секунду он придумал новый способ расправы с пленниками. Им даже овладело что-то похожее на азарт.

— Значит, тонуть не желаем? — ехидно спросил он. — Тогда я вас как тараканов.

Он зашел в сарай и стал выволакивать из него мешки с цементом, которые у него остались там еще со строительства дома. Круглов выволок пять мешков и стал заваливать ими подвальное окошко.

— Эй ты, мужик! — раздался из подвала звонкий девичий голос. — Ты чего там опять придумал?

Круглов ничего не ответил.

— Чего молчишь? Может, договоримся?

Это Азарова попыталась наладить с тюремщиком диалог. Толик опять ничего не ответил. Только пыхтел от напряжения. В подвале становилось все темнее и темнее.

— Что он задумал? — спросила Вера.

Марина пожала плечами.

— Не нравится мне это, — сказал Ник и ногой стал волновать воду, которой в подвале теперь было по щиколотку.

— Эй, там! — закричала Марина. — Что вам надо? Объясните хотя бы, чего вы хотите?

И в этот раз ей никто не ответил. Только с гулким стуком упал последний мешок и прикрыл последний лучик света. В подвале стало темно, как в могиле. Сыщики инстинктивно прильнули друг к другу.

— Подзалетели, — прошептала Марина.

— Не такие зажимали, — усмехнулась Вера.

Ник как обычно оставил свое мнение при себе.

Забаррикадировав окно, Толик побежал в дом. Судорожно пыхтя, он пробрался на кухню.

— Вот он, — сказал он и подбежал к здоровенному газовому баллону, который был присоединен к плите, обнял его, словно ребенка, с трудом поднял с пола и попытался вытащить его из кухни, забыв при этом отсоединить его от резинового шланга. Шланг остановил его, и Толик упал на спину вместе с баллоном.

— Черт! — выругался Толик.

Некоторое время он валялся на полу, словно перевернутая черепаха. Затем он догадался отложить баллон в сторону, поднялся на ноги, закрутил кран и на баллоне, и только после этого отсоединил шланг от плиты.

Когда он выбрался из дома, то пошел в этот раз к углу дома. Здесь он поставил баллон рядом с короткой трубой, которая торчала из бетонного пола. Это была вентиляционная труба, ведущая в подвал. Толик затолкал конец шланга в трубу, затем затолкал туда же всякой дряни, что под руку попалась, для того чтобы газ шел только в подвал, и открыл кран. Радостно улыбнулся:

— Ну, сейчас мы посмотрим, как вы запоете!

Некоторое время он стоял и прислушивался. Затем из подвала раздались тихие звуки, в которых можно было угадать человеческий кашель.

— Вот и запели, — удовлетворенно заметил Толик, и что-то похожее на совесть зашевелилось в его душе.

Но он быстро заглушил в себе голос совести и побежал к машине. Сел в нее и поехал прочь от дома, будучи в полной уверенности, что выполнил задание Магистра и реабилитировал себя в его глазах.

Круглов выехал со двора, проехался по улице и свернул за угол, чтобы выехать на трассу. Как раз в тот момент, когда он заворачивал, в той стороне, где остался его дом, раздался оглушительный взрыв и к небу взметнулся столб пламени…

Первой почувствовала запах бытового газа Вера.

— Неужели? — воскликнула она. — Разве такое возможно?

— О чем ты? — спросила Марина.

— Ты ничего не ощущаешь?

— Во рту сухо, — ответила Азарова.

Ник кашлянул.

— Они пустили газ! — Вера сжала кулаки. — Серьезные ребята.

— И что теперь делать? — заикаясь, спросила Марина и закашлялась.

Дышать становилось все труднее и труднее.

— Только одно, — сказала Вера Грач. — Ник, дай зажигалку, пожалуйста. Быстрее!

Ник протянул Вере зажигалку, которая, на счастье, осталась в заднем кармане его штанов. Он хоть и не курил, но зажигалку всегда носил с собой. На всякий случай. И вот этот случай наступил.

— Ложись! — скомандовала Вера.

Все трое плюхнулись в воду лицом вниз.

— Мы же погибнем! — закричала Марина.

— Отставить панику! — резко ответила Вера. — По моей команде задержать дыхание и лицом в воду. Если почувствуете, как на спине будет гореть одежда, перевернитесь на спину, чтобы сбить пламя. На счет три. Раз, два, три!

Все сделали так, как сказала Грач, после чего Вера щелкнула зажигалкой.

Воздух в подвале воспламенился с гулким хлопком.

Затем где-то совсем неподалеку раздался оглушительный взрыв. Вздрогнули стены и пол. Сверху что-то посыпалось. Прошло несколько томительных секунд.

— Отбой, ребята! — сказала Вера. — Можете дышать.

Марина и Ник поднялись. Оба представляли собой жалкое зрелище.

— У меня волосы не подладились? — спросила Марина.

— Нет, — ответила Вера. — А у меня? Посмотри, пожалуйста.

— У тебя тоже все в порядке, — сказала Азарова. — А вот Ник, кажется, испортил прическу.

У Николая действительно были слегка подпалены волосы на затылке.

— Ничего, — успокоила его Вера, — мы тебе сделаем армейскую стрижку, и все будет тип-топ. Главное, все живы.

— Может быть, мы и живы, — сказала Марина, — только что дальше? Дверь-то осталась запертой.

— У меня взрывчатки нет, — вздохнула Вера. — Эх, пару бы грамм пластита, и все было бы замечательно.

Естественно, что такой замечательной вещи, как пластит, у наших героев не было. Они продолжали стоять, потому что теперь в подвале нельзя было даже присесть. Весь пол был залит водой. Положение, казалось, было безвыходным. Настроение у триумвирата стремительно падало вниз.

Вдруг темнота разорвалась ослепительным белым светом, так что все трое зажмурились.

— Эй, есть тут кто? — раздался голос.

Сыщики открыли глаза и увидели, как в окно кто-то заглядывает. На фоне света был виден чей-то силуэт.

— Эй, вы, там! — опять спросили с улицы. — Вроде никого.

Голос ее показался Вере знакомым.

— Мы тут! — завопила Марина. — Тут мы. Выпустите нас, пожалуйста, отсюда, — сказала Марина и вдруг осеклась, потому что узнала лицо говорившего. Это был Кирилл, ночной сторож из шестнадцатой школы.

Кирилл улыбнулся:

— Ага, знакомые лица!

— Какие лица? — возмутилась Марина. — Мы же в масках были!

— Значит, и на вас нашлась грубая сила? — ухмыльнулся Кирилл.

— Послушай, парень, выпусти нас отсюда, и мы нормально поговорим, — сказала Вера.

— Это с вами-то? Думаете, я забыл, как вы на нас ночью налетели с пистолетами? Такое не забудешь. Но, наверно, придется забыть. Пошли, Маша. Они какие-то недогадливые.

— Так вы опять денег будете требовать? — презрительно скривила губы Вера. — Тысячу баксов?

— Как ты догадалась? — Кирилл сделал вид, что восхищен. — А ведь верно. Именно это мы и собираемся сделать. Сегодня ночью не вышло, может, сейчас получится. Как вы думаете?

Потрясенные такой наглостью, сыщики молчали.

— Чего рты закрыли? — продолжал Кирилл. — И не надо на меня так смотреть. Бизнес есть бизнес. Вообще-то, если не хотите, мы можем и уйти.

— Да, мальчик, — зло сказала Вера, — шел бы ты и впрямь отсюда.

— Что ж, тогда пока. А ну, Маша, помоги мне.

И мешок с цементом опять упал на окно, закрыв его на треть. Наступившая темнота подействовала на узников крайне угнетающе.

— Постой, — Марина бросилась к стене, — постой. Не торопись. Я тебе кое-что скажу.

— Ладненько, говори, — усмехнулся Кирилл. — А я послушаю. Время у меня есть.

— Слушай, ну извини, что так вышло ночью, — сказала Марина. — Только мы тебе не верим.

— Что такое?

— Откуда мы знаем, что ты не заодно с теми людьми, которые нас сюда засадили? Как ты здесь очутился?

— Как очутился? Да я же за вами сразу же и пошел. Ночью. И видел, между прочим, как вас повязали. Классно сработали. Профессионалы.

Вера скрипнула зубами, когда это услышала.

— А потом я наблюдал за этим домом и все видел. Кто отсюда выходил, кто входил. Когда рвануло, и этот хмырь смылся, я за Машкой сгонял, и вот мы здесь. Вы платите, мы вас освобождаем. Вы рады нам, мы благодарны вам. Вот и весь расклад.

— Шустрый ты парень, — Марина постаралась улыбнуться как можно шире. — Теперь слушай, что мы скажем тебе. Ты должен нас освободить, потому что речь идет о жизни и смерти.

— О вашей? Это само собой.

— И о твоей тоже!

— О моей? — Кирилл сделал вид, что удивился. — Как страшно. Я уже дрожу.

— Зря не веришь. Люди, которые нас здесь заперли, хотят уничтожить весь город. Ты понимаешь? Весь Черноборск. Может быть, они делают это прямо сейчас. Мы должны их найти и обезвредить, и если ты нас не выпустишь, то…

— Бла, бла, бла! — рассмеялся парень. — В моих руках сейчас судьба всего города. Как я счастлив. Только вот эти самые ручки, пусть они и не очень мозолистые, но очень хотят денежек. Просто чешутся от желания.

— Значит, ты не веришь мне? — Марина даже топнула ногой от отчаяния.

— Конечно, не верю! Сказки рассказывай кому-нибудь другому. А мне гони бабки.

— Ладно, гаденыш! — Тут к Марине присоединилась Вера. — Бери свои деньги. Тут ровно один кусок. Черт с тобой. Но только попробуй, обмани! Если не откроешь дверь, найду тебя на краю света и оторву тебе голову.

И Вера, встав на цыпочки, протянула Кириллу руку, в которой что-то было.

— Ой, как страшно! — воскликнул Кирилл и, в свою очередь, потянулся за деньгами. В последний момент до него дошло, что это ловушка, и он отдернул руку назад, но было уже поздно. Вера слегка подпрыгнула и схватила Кирилла за запястье. Резко дернула на себя, и парня буквально расплющило о решетку. — Ой! Больно! Пусти! Пусти, говорю! Ой!

К его голосу тут же присоединился голос Маши, которая до этого не давала о себе знать.

— Что вы делаете? Отпустите его сейчас же! Ему же больно! Кирилл! Кирилл! Что с тобой! Ты весь синий!

Кирилл изо всех сил пытался выдернуть руку назад, но у Веры была железная хватка. Она крепко держала руку Кирилла и криво ухмылялась:

— Ну что, и дальше будем шутить?

— Ой, тетенька, пустите! — верещал Кирилл. — Я больше не буду! Честное слово! Мне больно!

— Больно? Нет, это не больно, по сравнению с тем, что с тобой будет, если через пять минут твоя подружка не откроет дверь. Сначала я раздроблю тебе кисть, потом сломаю запястье, потом выверну твой локоть на триста шестьдесят градусов, после чего твоя рука выйдет из плеча и окажется здесь на полу. Вот тогда тебе будет действительно больно. Так больно, что от болевого шока твое сердце разорвется на части, а волосы станут седыми. Итак, время пошло.

Вера говорила это таким зловещим голосом, что даже Марине и Нику стало не по себе.

Кирилл опять зарыдал.

— Мы откроем! Откроем! — сквозь рыдания кричал он. — Машка! Беги, открывай! Боже! Мое сердце уже болит! Не убивайте меня! Пожалуйста!

— Минута прошла, — сухо сказала на это Вера Грач.

За дверью что-то загремело, заскрежетало. Железо отъехало в сторону, и в подвал хлынул свет уже с другой стороны, из открытой двери, в которой стояла испуганная и заплаканная Маша. Вредным и жадным ребятишкам повезло, что бронированная дверь подвала была закрыта только на засов. Толик Круглов не подумал о том, что узников могут спасти добрые прохожие.

Вера отпустила Кирилла, и сыщики вышли наружу, грязные, мокрые, опаленные, но гордые от одержанной победы.

— Послушай, — уже на улице обратилась Марина к Вере, — откуда у тебя взялись деньги? У нас ведь все отобрали.

— А у меня нет денег, — ответила Вера.

— Как нет? А что же тогда ты протянула этому недоумку?

— Вот это.

И Вера показала Марине простой носовой платок. Правда, он был с темно-зеленой каемочкой.

— Жадность фраерка сгубила, — понимающе кивнула Марина. — А ты молодец, Вера Грач! Делаешь успехи на оперативном поприще.

— Служу Отечеству! — улыбнулась бывшая десантница.




ЗАЦЕПКА


Подойдя ко второй группе задержанных, Степанов сразу решил взять быка за рога.

— Всем предъявить документы, — рявкнул он.

Окруженные отрядом из двадцати человек, задержанные вздрогнули. Один из них несмело вышел вперед и жалобно завопил:

— А в чем дело, гражданин начальник? В чем наша вина? За что задержали?

— Вопросы здесь буду задавать я! — громко объявил Степанов и подошел к говорившему. — Кто такой?

— Соколов, — ответил тот. — Роман Евстратьевич.

— Паспорт.

— Нет паспорта.

— Почему?

— Он там остался.

— Где?

— На берегу, в лагере. Вы же сами налетели, не дали ни собраться, ни одеться по-человечески. Повязали да сюда приволокли. Какие уж тут документы?

— Ага, — обрадовался Степанов. — Так, значит, паспорт все-таки есть?

— А как же? Конечно, есть. Только в лагере. С собой ни у кого нет.

Степанов обвел группу задержанных и спросил:

— Значит, здесь у вас документов нет?

Все дружно ответили, что нет.

— В лагерь! — дал команду Степанов.

И голубых повели обратно в лагерь на восточную часть острова. Нельзя сказать, чтобы они были слишком опечалены. Наоборот, все происходящее было для них своего рода развлечением. Ведь жизнь на острове не отличалась особым разнообразием. Голубые бодренько шли к лагерю по песчаному берегу.

— Вместе весело шагать по просторам! — неожиданно запел один из них.

— По просторам! По просторам! — тут же подхватили остальные. — И, конечно, припевать лучше хором! Лучше хором! Лучше хором!

— Отставить! — закричал Степанов. — Прекратите петь!

— Ну вот, — заворчали певцы, — полное отсутствие свободы слова. Даже петь не дают.

— Вот отпустим вас, — сказал на это Степанов, — тогда пойте сколько влезет.

— Когда же вы нас отпустите?

— Когда выясним ваши личности. Не раньше.

— А ну это запросто, — сказал Роман Евстратьевич. — Лично мой паспорт у меня в джинсах, а джинсы в палатке. А палатка в лагере. Сейчас все выяснится. Недоразумение будет улажено. Я в этом уверен.

Никто ему ничего на это не ответил.

— Спой-ка с нами, перепелка, перепелочка! — начал было опять тот, что завел песню. Но один из омоновцев дал ему сапогом под колено, и певец свалился в песок. Запевале дали пару пинков под зад и заставили встать и идти дальше.

Больше попыток петь не было. Маленький отряд продолжал путь к лагерю. Теперь задержанные шли уже не так бодро. Они опасливо поглядывали на солдат, каждый из которых были под два метра. Дорога до лагеря заняла двадцать пять минут.

Лагерь у геев был не в пример лагерю нудистов. Три четырехместные палатки да два шалаша, вот и все. И место для костра. На перекладине, положенной на две рогатины, печально висел почерневший от копоти котел.

Милиционеры тут же окружили лагерь и приказали задержанным предъявить документы. Голубые быстренько исчезли в палатках.

Прошло пять минут, после чего показался Роман Евстратьевич. Он был в костюме и в галстуке и имел очень даже приличный вид. Встретив его в городе, никто бы не подумал, что он обитатель восточной части Коровьего острова. Роман Евстратьевич подошел к Степанову и протянул ему паспорт.

Степанов проверил. Документ был в порядке.

— Спасибо, Роман Евстратьевич, — сказал Степанов.

— И что, — осторожно спросил Соколов, — я теперь свободен?

— Пока нет. Вот сейчас проверим у остальных, и если не будет проблем, то мы вас оставим в покое. Так, остальные, выходим с документами.

Из палаток вылезли еще четверо. Одетые и приличные, с документами, которые тоже оказались в полном порядке.

Однако документы предъявили не все.

— В чем дело? — спросил Степанов. — Выйти из палаток! Считаю до трех! Раз!

Дальше считать не понадобилось. Мужички вылезли наружу. Вид у них был смущенный и растерянный. Они не поднимали глаз, как провинившиеся школьники. Все было ясно. Документов у них при себе не было. Или они не хотели их предъявлять.

— Обыскать здесь все, — приказал Степанов.

— Да нет у нас документов, — зароптали хозяева лагеря.

— Молчать! — крикнул Степанов.

Обыск продолжался полчаса. Милиционеры самым тщательным образом осмотрели весь лагерь и его окрестности. Порушили при этом две палатки. Затем обшарили всех задержанных. Те во время этой процедуры радостно хихикали и крутились, словно боясь щекотки. Было видно, что им очень это нравится.

— Ничего нет, товарищ капитан, — доложил капитану сержант Оприщенко, который командовал взводом омоновцев.

— Ладно, будем выяснять, — спокойно сказал Степанов. — Но для начала спросим этих. Эй, вы! Кто здесь из вас астролог Арсентьев?

Один из задержанных, тот самый парень, который устроил спектакль в лагере нудистов и который больше всех хихикал и крутился во время обыска, вышел вперед.

— Это я, — жеманно моргая глазками, сказал он. — Я Арсентьев.

— Ты? — выпучил на него глаза Степанов, затем полез за газетой, чтобы свериться по фотографии.

— Да, я. Товарищ начальник. Только…

— Что только?

— Только я не астролог.

— Не астролог? А кто же ты?

— Да так, никто, — парень захлопал глазками и кокетливо взглянул на Степанова. — Человек. Между прочим, товарищ начальник, меня зовут Эдик. Но вы можете звать меня просто Эдичкой. Я разрешаю. Мне даже нравится, когда мужчины меня так называют.

— Эдичка, значит? — усмехнулся Степанов и сунул ему под нос злополучную газету. — А это вот ты узнаешь, Эдичка?

— Ой, какой симпатичный мужчинка! — увидев снимок, воскликнул Эдик. — Ой, вот бы с ним познакомиться!

— Познакомиться? — взревел Степанов. — Да ты что, надо мной издеваешься, чучело огородное? Да ведь это же ты!

— Ой, не может быть! Я не такой!

— Ты же сам сказал, что ты Арсентьев!

— Ну да, я Арсентьев! Эдуард Арсентьев! Будем знакомы? А вас как зовут? Вы знаете, у вас такие глаза выразительные. Брови. И нос такой мужественный. Я прямо тащусь. Давайте уединимся в палатке, и я вам все расскажу про астролога. Вы ведь астролога ищете? Так я расскажу.

Степанов насторожился:

— Ты что-то знаешь?

— Я все знаю! — Эдик вздохнул и шепотом добавил: — И вам все расскажу. Но при них, — парень кивнул на своих товарищей, — я говорить не буду. Я их боюсь. Они потом мне отомстят.

Степанов махнул рукой:

— Ладно, давай в палатку!

И они с Эдиком отправились к единственной оставшейся палатке.

— Иди, — приказал Степанов.

— Только после вас, — замахал руками Эдик. — Только после вас. Я потом.

— Ладно.

Степанов нагнулся и полез в палатку. Через секунду он почувствовал, как его зад и бедра облапили руки Эдика, который последовал за ним. Капитан вздрогнул всем телом и разом покрылся холодным липким потом.

— Но-но! Ты это, того! Не балуй! — прохрипел он, бросаясь прочь из объятий гомосека в глубь палатки.

— Ой, да ладно вам! Тут же все равно никто не видит. Я за собой все закрыл.

И Эдик опять потянул к капитану руки.

— Стой, стрелять буду! — С этим криком милиционер шарахнулся назад, чуть не повалил палатку и в самом деле достал пистолет. Направил его на Эдика. — Ни с места!

Эдик опять обиженно заморгал глазками:

— Хотя бы поцелуй! Ну что тебе, жалко, что ли? Разочек. Я никому не скажу.

— Застрелю, как собаку! — пропыхтел капитан и с тоской посмотрел на выход из палатки, от которого его отделял молодой извращенец.

— Ну, хотя бы в щечку.

Степанов щелкнул предохранителем. Пот ручьями тек по лицу капитана.

— Го-говори, что ты знаешь про ас-астролога, — от волнения капитан стал заикаться. — Ты его знаешь?

— Нет, — увидев, что капитан окончательно отверг его, Эдик сразу же потерял весь интерес к разговору и теперь с любопытством рассматривал на руках ногти.

— Что же ты, сволочь, мне наврал, что знаешь? — возмутился Степанов.

— А я готов был всю вину взять на себя, — сказал Эдик. — Я хотел признаться во всем, в чем ты захочешь. Да. Так ты мне понравился.

— Тьфу ты! — выругался Степанов и выскочил из палатки, как пробка из бутылки с шампанским. — Так, этих всех на тот берег и задержать до выяснения личности. Этого, который в палатке, туда же. Время только зря потратили.

— За что на тот берег? — в один голос взвыли геи. — Это произвол! Сначала обыскивали, потом наш лагерь разрушили. Мы будем жаловаться губернатору!

— Да хоть президенту! — отмахнулся Степанов. — Жалуйтесь кому угодно. Эх, утопить бы вас, чтобы не позорили мужской род! Камень на шею и в Волгу.

Он уже окончательно уверился, что астролога среди голубых нет. Тем большие подозрения укрепились у него по поводу второй группы задержанных на Коровьем острове. Он вызвал себе по рации катер и на нем отправился обратно к нудистам.

Было уже два часа дня. Время бежало катастрофически быстро. Операция, которая началась так блестяще, затягивалась самым роковым образом.




ТАЙНА ЗАГАДОЧНОГО РИСУНКА


Как хорошо было оказаться на свежем воздухе после сырого душного подвала, глянуть на голубое небо, белые облака и ослепительно яркое солнце, вдохнуть свежего летнего воздуха и порадоваться жизни. Любой другой бы на месте наших героев так бы и сделал. Но сыщикам было не до этого.

Ник сразу же бросился к машине. Видимо, он никак не ожидал увидеть ее здесь.

Марина и Вера, не сговариваясь, пошли в дом. Но их встретила закрытая дверь. Безо всяких церемоний сыщики взломали замок и ворвались внутрь. На всякий случай они вели себя осторожно, потому что уже были слишком беспечны этой ночью, за что чуть было не поплатились.

Но никто на девушек нападать не стал. В доме было совершенно пусто, в чем сыщицы и убедились через пять минут тщательного, хотя и быстрого осмотра. Марина и Вера встретились в гостиной. Первое, что бросалось в глаза — полное отсутствие какой бы то ни было обстановки.

— Одно из двух, — сказала на это Азарова, — либо дом еще не обставляли, либо все уже распродали. Я склонна ко второй версии.

— Почему? — спросила Вера.

— Если приглядеться к полу внимательнее, то можно увидеть следы от стоящей здесь прежде мебели. Значит, обстановка здесь была, и ее или вывезли, или распродали. И что это значит?

— Значит, что здешние обитатели собираются покинуть или уже покинули сие достойное жилище.

— Но там, на втором этаже, есть еще мебель, — заметила Вера. — Например, в спальне.

— Это еще ничего не значит. Просто не успели все распродать, или просто последние дни наш астролог ночевал здесь. Хотела бы я на него посмотреть.

— Я тоже, — сказала Вера, и голос ее не обещал ничего хорошего для Юрия Дая.

— Что это у тебя? — спросила Марина, увидев в руках у подруги брезентовый ворох.

— Это наши вещи.

— Класс! Где ты их нашла?

— В спальне.

— Они осмотрены?

— Кажется, нет. Их явно просто бросили за дверь и забыли. Тут все наше добро. Видимо, они были уверены, что нам не выбраться.

— И очень напрасно, господин Юрий Дай, — довольно произнесла Марина, выворачивая из брезента оружие и различные шпионские приборы, с которыми она всегда отправлялась на подобные ночные операции. — Вы нас недооценили. Смотри, Вера, даже это здесь! Надо же! Это уже полный непрофессионализм.

И Марина вытащила из своей сумочки сложенный листок бумаги, который они нашли накануне под бюстом Владимира Ильича. Азарова тут же развернула листок и вновь стала внимательно его рассматривать. Для удобства она даже села на паркетный пол рядом с камином и стала вглядываться в рисунок то с одной стороны, то с другой.

— Ни фига не понимаю, — наконец сказала она. — Что же здесь такое спрятано? Думай, Азарова, думай!

Тут дверь скрипнула и в нее заглянула лохматая голова Кирилла. Молодой человек осторожно, как нашкодивший кот, проник в гостиную. За ним последовала его подружка. Маша была испугана, а глаза у нее все еще были красными от слез.

— А вам чего тут надо? — сурово зыркнула на них Вера. — Или опять денег требовать будете?

Ребята вздрогнули и подались назад, но не ушли, а остались на месте. Кирилл сделал вперед несмелый шаг и шмыгнул носом:

— Не, не будем.

— А чего тогда? Ну-ка, брысь отсюда, пока по шее опять не получили!

— Да ладно тебе, — сказал Кирилл и стал оглядываться по сторонам. Он очень быстро увидел пистолет, который лежал рядом с Мариной. Маша тоже его увидела, и ее взгляд замер на оружии и застекленел. — Чего обижаешься? Я же не обижаюсь на тебя.

— На меня? — удивилась Вера. — Интересно, за что это?

— Как за что? Да ты мне чуть руку не оторвала. До сих пор болит. Лучше скажите, вы это все, ну про город, там, и все такое, правду говорили?

— Да иди ты отсюда! — не отрываясь от дела, махнула на него руками Марина. — Не до тебя сейчас. Забирай подружку, и идите караулить свою школу.

— Нет, это правда? — не унимался Кирилл. Голос у него был совершенно серьезным. — То, что вы говорили? Нам на самом деле всем хана?

— Да правда, правда! — устало сказала Вера. — Ишь, какой Фома неверующий нашелся. И что, легче тебе теперь?

Вместо ответа Кирилл только свистнул.

— Ты бы лучше не свистел, умник, — сказала Марина, — а лучше бы сказал, что тут в этом рисунке спрятано.

И она протянула молодому человеку злополучный листок. Тот взял бумагу и очень скоро вернул ее Марине.

— Нет, я такие картинки смотреть не могу. Сколько ни пытался, так и не научился. Зрение, наверное, у меня не подходит для этого.

— Что значит, так не научился? Чему тут учиться?

— Ну, как же? Это же стереокартинки, их как-то по-особенному надо смотреть. Я так и не научился. Мне объясняли. Ни фига не получается.

— Блин! — закричала Марина и стукнула себя по голове. — Блин! Какая же я дура! Конечно же!

— Марина! — Вера даже испугалась. — Что с тобой?

— Какая же я дура! — продолжала кричать Марина, только сейчас глаза у нее радостно сверкали. — Нет, ну какая же я дура!

— Объясни, пожалуйста, что такое происходит?

— Конечно, это стереокартинка! Я их миллион раз видела. Даже целый альбом племянникам подарила. Потом вместе смотрели. Это же так просто! Да я сейчас…

Она не договорила, вместо этого поднесла листок к самому носу, а потом медленно отодвинула.

— Да, — пробормотала она, — так оно и есть. Значит, вот как?

— Марина, ну объясни же, в чем дело? — Вера начала злиться на подругу.

Азарова протянула ей рисунок:

— Ты когда-нибудь видела стереоизображения, созданные при помощи компьютера? Это как игра. Сделай, как я, и тоже увидишь.

Вера сделала так же, как это только что проделывала Марина, но ничего нового не увидела.

— Попробуй еще раз, — посоветовала Азарова. — Главное — не напрягай глаза, расслабься по максимуму.

Вера расслабилась, и когда стала отодвигать от себя листок, то вдруг явственно увидела, как непонятные закорючки сначала раздвоились, потом опять сошлись, затем увеличились в размерах, стали выпуклыми, затем словно откуда-то выплыла серая тень, которая на поверку оказалась цифрами. Один и три. А цифры накрыла собой буква П.

— Что это? — удивилась Вера.

— Ага, — обрадовалась Марина, — тоже увидела?

— Вижу. Только что-то у меня голова закружилась.

Марина тут же отобрала у Веры Грач рисунок и сама еще раз всмотрелась в него. В этот раз она даже не стала двигать его взад и вперед.

— «Пэ» и тринадцать, — сказала она. — Что это значит, Вера?

Вера ничего не ответила, она слегка трясла головой, чтобы сбросить наваждение от увиденной картинки.

— Номер какой-нибудь или еще что-то? — бормотала Марина.

— Можно, я тоже посмотрю? — робко попросила Маша.

Марина хмыкнула, но картинку девушке дала. Та стала ее смотреть и через секунду тоже радостно воскликнула:

— Ой, я тоже вижу! Как здорово! Жаль, что не цветная.

— Что тебе здесь, кино, что ли? — усмехнулся Кирилл и, забрав у девушки рисунок, стал его рассматривать. Он то подводил его к самому носу, то отводил на расстояние руки, затем обратно. На лице у него было явное напряжение. — Нет, ни черта не вижу. Лажа все это. Придумано для бездельников. Значит, вы утверждаете, что здесь число тринадцать?

— И буква Пэ, — добавила Маша. — Ну, Кирилл, неужели ты ничего не видишь?

— Не вижу. Хоть убей.

— Это нам все равно ничего не дает, — сказала Вера. — Ну и что, что тринадцать? Подумаешь? Что это за число? Чертова дюжина?

Все это время Марина о чем-то размышляла. Но при последних словах Веры она вдруг встрепенулась.

— Число, говоришь? — быстро произнесла она. — Постой, постой, а сегодня у нас что? Какое число?

Вера задумалась.

— Сегодня двенадцатое, — ответил Кирилл.

— А какой день? — тут же спросила Марина.

— Какой день? — пожал плечами молодой человек. — Обыкновенный. Четверг.

— Вот именно! — воскликнула Марина. — Вот и ответ на наш вопрос.

— На какой вопрос? — чуть ли не хором спросили Вера Грач и Кирилл с Машей.

— Если у нас сегодня четверг двенадцатое, то значит, что будет завтра?

Все задумались. Наконец Маша сказала:

— Завтра у нас тринадцатое и пятница.

— Пятница тринадцатое! — хором сказали Вера и Кирилл.

— Теперь ясно? — торжествующе спросила Марина.

Никто ничего ей не ответил. Все молча смотрели на Азарову.

— Это когда про кино заговорили, у меня в голове так и блеснуло. В сущности, я сразу подумала, что тринадцать — это тринадцать и есть. А вот про букву «П» я не сразу сообразила. Затем вспомнила ужастик, потом вспомнила, что у нас сегодня четверг, а завтра пятница, и все разом поняла.

— Может, это просто совпадение? — предположила Вера.

— Может, и совпадение, — согласилась Марина. — Но в то же время все это в духе господина Дая. Он ведь мистификатор и любитель внешних эффектов. Теперь у меня нет сомнений в том, что завтрашняя пятница будет для Черноборска последней.

— Так вот на какой вопрос ты нашла ответ, — грустно сказала Вера.

— Да, на один вопрос у нас ответ есть. Осталось найти ответ на второй вопрос.

— Какой еще второй вопрос?

— Мы теперь знаем, когда. Это случится завтра. И времени у нас в обрез. Но мы не знаем, где это произойдет. Какой из объектов выберет для атаки этот чокнутый астролог? Если мы найдем ответ на этот вопрос, то мы, возможно, найдем там и астролога. Или хотя бы его сообщников. Дайте мне еще раз посмотреть на эти каракули. Может, там и место указано?

Марина взяла листок со стереорисунком и снова стала его разглядывать. Минут пять она смотрела на него не отрываясь, затем отбросила в сторону.

— Нет, больше здесь ничего нет. Можете убедиться сами.

Все были явно растеряны. Кирилл и Маша прижались друг к другу. Вере неожиданно стало их жаль. Все-таки они еще такие молодые. Совсем не успели пожить.

— Вот так-то, молодые люди, — сказала она, — а вы тратите свою жизнь на наркотики.

— Да мы так просто, баловались, — тихо сказал Кирилл. — Значит, теперь все?

— Неужели ничего нельзя сделать? — воскликнула со слезами в голосе Маша.

— Вы еще успеете спастись, — сказала Вера. — Даже если пойдете пешком, то к полуночи можете преодолеть, — она посмотрела на часы. Было уже три часа дня. — Сорок километров. Может, вас и не достанет то, что здесь случится.

— А что здесь случится?

— Если бы знать, — пожала плечами Вера. — Так что не теряйте время.

— А вы? — спросила девушка.

— Что мы?

— Вы что же, здесь останетесь?

Марина и Вера переглянулись. А ведь действительно, они об этом даже не задумывались.

— Но у вас же тачка есть! — вдруг крикнул Кирилл. — Давайте вместе отсюда свалим. Чего зря погибать.

— Нет, Кирилл, — Вера покачала головой, — нам еще рано сваливать.

— Это почему же? — удивился молодой человек.

— Мы еще не все сделали для того, чтобы предотвратить трагедию. Правда ведь, Марина? Что ты на это скажешь?

— Что? — Марина не сразу вышла из состояния глубокой задумчивости. — Что я скажу? А о чем?

— Валить отсюда надо! — закричал Кирилл.

— Я есть хочу, — неожиданно заявила Марина. — Если чего-нибудь не съем, сдохну на месте. Верунчик, я там, на кухне, еду видела. Может, ты сготовишь что-нибудь? Отощаем ведь.

— Вы чокнутые! — Кирилл выразительно покрутил пальцем у виска. — Ну и оставайтесь здесь! А мы пойдем. Правда, Маша?

Маша неуверенно кивнула.

— А вас здесь никто не держит, — обернулась по пути к кухне Вера.

— И не вздумайте у Ника машину угнать, — добавила Марина. — Он за свою «десятку» кого угодно разорвет голыми руками.

— Да идите вы!

Таков был им ответ.

— Ну и молодняк пошел, — фыркнула Марина и вышла из спальни.

Сыщицы добрались до кухни и занялись приготовлением завтрака. Вернее сказать, готовила только Вера. Марина сидела на высоком круглом табурете и задумчиво болтала ногами. Было видно, что ей сильно не хватает ее любимого офисного кресла, чтобы поездить по комнате и подумать как следует.

— Ник! — крикнула через полчаса Вера. — Иди есть!




СПОР В КАБИНЕТЕ МЭРА


В здании городской администрации царило полное уныние. Иван Сергеевич Безумнов заперся в своем кабинете рядом с деньгами и охранниками и впал в состояние, похожее на сон. Никто и никогда его таким не видел.

Со всех сторон приходили неутешительные вести. Магистр никак не отыскивался и, что еще хуже, не объявлялся.

— Что же, ему деньги не нужны? — удивлялся Безумнов. — Почему он за ними не идет?

И тут Безумнов поймал себя на мысли, что он не только готов заплатить грязному шантажисту, но и что он только об этом в данный момент и мечтает. В отчаянии мэр готов был дать уже больше, нежели миллион долларов, лишь бы спасти свой город.

Минуты проходили одна за другой, складывались в часы, а ситуация не менялась. Силовые структуры также ничего не могли добавить утешительного.

— А где наш губернатор? — поинтересовался Иван Сергеевич.

— Губернатор застрял на Канашской ветке, — отвечали ему. — Поезд не пропускают из-за скопившегося там железнодорожного транспорта. А машиной теперь в Черноборск не проедешь.

Теперь Иван Сергеевич уже не сомневался, что предсказание, которое сделал Юрий Дай, сбудется. И больше всего на свете он хотел предотвратить его. Но как это сделать? Городские службы сбились с ног, выясняя, есть ли у них в наличии аварийная ситуация или нет. Но все предприятия — Черноборский завод промышленных комбайнов, машзавод, приборный завод, секретный завод по сборке самолетных кабин, фабрика чулочных изделий, носочная фабрика, комбинат пищевых изделий, химкомбинат, промкомбинат, завод удобрений, нефтехранилище и многие, многие другие, на которых велась внеплановая проверка, наперебой уверяли, что держат ситуацию под контролем и ничего опасного для города от них не исходит. То же самое подтверждало и городское подразделение МЧС.

— Где же? Где же тогда? — задавал сам себе вопрос Иван Сергеевич, вглядываясь в карту родного города. Но ответа не находил. — Нет, ну каков подлец? Требует деньги, а сам за ними даже не приходит.

— А может, он просто не знает, что деньги для него приготовлены? — сделала предположение верная помощница и наперсница мэра Василиса Романовна.

— Но ведь он нам не оставил свои координаты! Ни телефона, ни адреса. В офисе его тоже нет. Там круглосуточно дежурят сотрудники. Как дать знать этому негодяю, что деньги для него мы приготовили?

— Разве что по радио объявить? — подумала вслух Василиса Романовна.

Мэр ухватился за ее слова, как утопающий за соломинку.

— Правильно мыслишь, Василиса! — воскликнул он. — Совершенно в правильном русле. Не только по радио. И по телевидению тоже! Готовь сообщение!

И в четыре часа дня по всем, даже по центральным каналам телевидения, миловидная и большеглазая дикторша в сиреневом пиджаке и розовой блузке вещала:

— Внимание, внимание! Городская администрация уведомляет гражданина, посетившего ее вчера в четырнадцать часов, что его условия приняты и назначенное ему вознаграждение приготовлено. Просьба вышеупомянутому гражданину явиться в здание городской администрации для проведения предложенных им мероприятий.

То же самое говорилось и на всех радиостанциях города. Объявление транслировалось каждые полчаса.

И господин Дай отозвался. Через час он позвонил в мэрию и грустно сказал:

— Вы опоздали. К сожалению, Иван Сергеевич, я не в силах что-либо изменить. Теперь на все божья воля. Мой вам совет, покиньте город, как это сделал я, и эвакуируйте из него всех жителей.

— Ты сволочь! — не выдержал и закричал мэр. — Знаешь, что я с тобой сделаю, когда поймаю?

— Вы меня не поймаете, Иван Сергеевич. Я уже далеко. И потом, при чем тут я? Я ведь всего лишь предвидел то, что будет. Вот и вся моя вина. И я безумно страдаю. А вот вы повели себя крайне возмутительно, пожалели каких-то тридцать миллионов, которые я скорее бы всего потом отдал бы на благотворительные дела. Неужели вы думаете, что мне нужны были деньги? Нет, конечно. Я просто хотел спасти город. Прощайте!

Связь прервалась.

Некоторое время мэр сидел, не двигаясь и держа трубку в руке. Затем он аккуратно и осторожно положил трубку на аппарат и прошептал:

— Он смылся! Этот выродок смылся из города. Сказал, что поздно. Советует и нам убираться из Черноборска.

На всех лицах было крайнее недоумение. Только министр финансов остался доволен. Он очень хорошо понял, что тридцать миллионов, которые у него вытребовал Безумнов, чуть ли не приставив к его груди нож, вернутся в городскую казну, и отвечать ему за них не придется.

— Плохо работаем, товарищи, — обратился тем временем к присутствующим мэр. — Очень плохо. Этот Магистр нас всех поимел. Вот что я вам скажу. Извините за грубость.

Никто не ответил мэру на это обвинение.

— Что будем делать? — продолжал Иван Сергеевич.

— Уезжать отсюда надо, — задумчиво произнес прокурор. — Прямо сейчас.

По лицам остальных Безумнов понял, что они думают о том же.

— Значит, бежать собираетесь? — покраснел от гнева Безумнов. — Как крысы с тонущего корабля?

— И вам бы надо, Иван Сергеевич, — робко заметила Василиса Романовна.

— Ну, уж нет! Не дождетесь! Я капитан на этом корабле, а это значит, что я его либо спасу, либо погибну вместе с ним. Кстати, вы тоже, дорогие мои! Вы тоже останетесь здесь вместе со мной. И пока хоть один житель Черноборска останется в городе, вы тоже из него не выедете. Понятно?

— Это что же? — спросил Скотобойников. — Начинаем полную эвакуацию? Не дожидаясь распоряжений из Москвы?

— А что, если ничего не случится? — тут же тихо спросил прокурор. — Где мы тогда все окажемся, после того как эвакуируем весь город?

Мэр не нашелся что ответить.

— Судя по тому, что говорил по телефону этот проклятый астролог, — заметил Скотобойников, — он именно этого и хотел, чтобы мы, значит, эвакуировали весь город и сами его покинули. Что, если это интрига? Я даже уверен, что это интрига. Мы проведем все эти мероприятия, затем ничего не случается. И что тогда? Мы не то что с кресел своих слетим, мы все отправимся в Магадан лес валить.

Мысль, озвученная министром, вызвала у всех самый настоящий шок. И все долго молчали. Потом прокурор опять тихо спросил:

— А если все-таки рванет? Ведь сгорел же банк «Поволжский».

Опять всех охватили сомнения. Одни стали утверждать, что предсказание настоящее и, скорее всего, сбудется, другие говорили, что это все интрига и шарлатанство.

Но никто не знал точно, что же делать в данный момент. Начинать эвакуацию городского населения или нет. Ответственность на себя взять не решался никто.




СТЕПАНОВ ПОДНИМАЕТ БЕЛЫЙ ФЛАГ


Не лучше обстояли дела и на Коровьем острове у капитана Степанова. Вот уж никогда бы не подумал бравый капитан, что голые люди могут доставить столько хлопот.

После того как ничего не вышло с голубыми, к нему подошел Ватрушин и тихо сказал:

— Слышь, капитан, а с чего ты взял, что твой долбаный Магистр находится здесь?

— Я же вам объяснял, товарищ полковник, — начал оправдываться Степанов. — В его офисе на стене висит замаскированная карта Коровьего острова.

— Вот, значит, как? — хмыкнул Ватрушин. — Ну-ну. И где он тут?

— Явно прячется среди тех, — капитан кивнул на лагерь нудистов. — Я в этом просто уверен.

— Ну, смотри, Степанов, — грозно сказал Ватрушин. — Мы провели самую дорогостоящую операцию за всю историю правоохранительных органов Черноборска. По твоей инициативе, заметь. И если окажется, что ты ошибся, знаешь, что будет?

Степанов почувствовал, как земля у него уходит из-под ног.

— Ты будешь сам оплачивать всю эту операцию. И плавсредства, и поддержку с воздуха пятью вертолетами, суточный оклад двухсот бойцов из спецподразделений. Понял? Мы будем удерживать из твоей зарплаты, ежемесячно до самой пенсии, а потом и с пенсии. Уразумел?

— Он здесь, товарищ полковник! Здесь! Я чую. И мы его найдем!

— И где он? Где? Ты на часы посмотри! В общем, так, Степанов, я прямо сейчас отбываю в город. Если через час эти уроды с голыми задницами не выдадут тебе Магистра, ты лично погрузишь их на трамвайчик и доставишь в город.

— Так они же одеваться отказываются!

— Ну и пусть отказываются. Вот ты их возьмешь и голыми привезешь в город и с пристани проведешь под конвоем прямехонько в наш райотдел. И там мы разместим этих дорогих и несговорчивых товарищей по разным камерам и поговорим с каждым по отдельности. Толпой-то легче орать. А вот когда каждого голой задницей да на нары, да с уголовниками, посмотрим, как они петь начнут. Так что и у тебя, и у них — последний шанс.

Ватрушин сел в катер и отбыл на левый берег. Степанов печально посмотрел ему вслед. С нудистами у него ничего не получалось. Они совершенно отказывались идти на какой-либо контакт. На обращения не реагировали, лишь требовали, чтобы к ним доставили уполномоченного по правам человека. Каждые пятнадцать минут они по чьей-то тихой команде вставали, брались за руки, поднимали их вверх и скандировали:

— Мы протестуем! Мы протестуем!

Лозунги у них каждый раз были новые:

— Мы не уйдем! Мы не уйдем!

А также:

— Остров наш! Остров наш! Остров наш!

Затем:

— Долой беззаконие! Долой беззаконие!

Или:

— Руки прочь с Коровьего острова! Руки прочь с Коровьего острова!

Но один лозунг повторялся неизменно:

— Мэра в отставку! Мэра в отставку! Безумнов, прочь из Черноборска! Безумнов, прочь с Коровьего острова!

Степанов никак не мог понять, при чем тут мэр и почему эти голые люди так на него взъелись.

Один раз он решил было отделить в сторону мужчин, чтобы поговорить с ними отдельно. И он даже дал в рупор команду:

— Всем мужчинам отделиться и пройти вправо к берегу!

Что тут началось! Женщины и дети закричали и завизжали и тут же кинулись заслонять собой своих мужей, старших братьев и отцов.

— Друзья! — закричал тот, что колотил в рельс и в котором Степанов сразу угадал вожака. — Это провокация. Не поддавайтесь ей!

— Фашисты! Изверги! Палачи! — кричали на милиционеров женщины.

Милиционеры, прекрасно помня, как одна такая вот голая гражданка набросилась на Костылина, молчали и действий никаких не предпринимали. Ни у кого из них не поднималась рука с дубинкой на совершенно голых женщин и детей. И они по-прежнему стеснялись нудистов. Парадокс! Но стеснялись в данной ситуации не те, кто был гол, а те, кто был одет и плюс к этому вооружен до зубов.

— Отставить! — дал команду Степанов.

— Расстрелять их всех к чертовой матери! — рявкнул кто-то ему в ухо.

Степанов подпрыгнул и увидел Костылина. Тот стоял и смотрел на митингующих ненавидящим взглядом. Глаза его были красными, и капитан уловил сильный запах спиртного, исходящего от капитана.

— Ты что, Костылин, пьян? — воскликнул он.

— Да, я выпил! — с вызовом ответил тот. — Имею право!

И этот о правах! Степанов схватился за голову.

Внезапно Костылин громко разрыдался и повис у Степанова на плече.

— Положи ты всю эту сволочь! — кричал он сквозь рыдания. — Я тебя прошу! Чего с ними возиться? Это же нелюди! Враги! Всех туда-растуда! Ведь ты теперь тоже посмешище, как и я. Разве не понял? Да над нами теперь до конца жизни смеяться будут! Неужели такое можно стерпеть? Раз ты сам не можешь, давай я это сделаю. Дай мне автомат! Я тебя прошу.

— Костылин! — пытался урезонить пьяного коллегу Степанов. — Что же ты делаешь? Ты же позоришь форму!

— Форму позорю? — воскликнул Костылин и пошатнулся. — Да я сейчас ее вообще сниму! Как эти вот! Почему им можно, а мне нельзя? Я вот сейчас разденусь, и формы на мне не будет. И нечего мне будет позорить.

И Костылин стал снимать с себя амуницию. Сорвал каску, бросил ее на траву, туда же полетел бронежилет. Он начал снимать рубашку, снял ее, начал расстегивать брюки.

— Эй, вы! — кричал он. — Уроды! Я сейчас тоже буду с вами! Долой стыд!

— Уведите его! — крикнул Степанов, не в силах глядеть на то, что происходит.

Чтобы остановить Костылина и увести его на трамвайчик, потребовалось четверо омоновцев.

— Я всем приказываю раздеться! — кричал капитан, когда его уводили прочь.

— В лагере противника полный раскол и смятение! — радостно сообщил Эрнст Степанович своим соратникам. — Мы выбрали правильную тактику.

— Товарищи! — чуть ли не со слезой в голосе обратился Степанов к нудистам. — Наш город под угрозой. Мы разыскиваем опасного преступника! Есть сведения, что он скрывается среди вас! Будьте любезны, скажите, кто из вас астролог Юрий Дай.

— Это еще более изощренная провокация, нежели все предыдущие! — тут же крикнул на это Эрнст Степанович. — Нас хотят ввести в заблуждение. Хуже того, на нас хотят повесить преступления.

— Никого мы вам не выдадим! — закричали в один голос нудисты. Они опять встали на ноги, подняли вверх руки и закричали: — Долой мэра! Долой мэра! Мэр преступник! Мэр палач!

Смотреть на них, когда они вот так скандировали, не было никакой мочи.

— Прекратить! — кричал Степанов. — Или я приму меры.

Какие меры можно принять в данной ситуации, он себе не представлял.

— Надо лишить их вожака! — внезапно осенило его. — Уж он-то все знает. По нему видно. Эти, в свою очередь, сразу станут сговорчивее.

И он стал готовить операцию по похищению вождя нудистов.

Для выполнения этой задачи он отобрал десять человек, отвел их к берегу и стал давать инструкции:

— Действуете следующим образом. Скворцов и Сорокин с группой поддержки неожиданным для противника броском проникают в центр вражеской группы и берут вожака с двух сторон. Вместе с ним быстро отходят назад и выходят из круга. Группа поддержки их прикрывает и не дает врагу отбить своего командира. Когда вся группа выходит из кольца, оно тут же смыкается.

Поднял руку Скворцов:

— При задержании вожака можно его вырубить?

— Ни в коем случае! Он должен быть цел и невредим. Мне же его допрашивать надо будет. Да и не надо злить тех остальных. Особое внимание уделите жене вожака. Она представляет особую опасность. Все поняли?

Милиционеры кивнули.

— Операцию начинаем через тридцать секунд. Время пошло.

Дальше все было так, как и запланировал Степанов. Нудисты уже привыкли, что захватчики ведут себя неагрессивно, не нападают, и несколько расслабились. Поэтому, когда группа Скворцова и Сорокина острым клином ворвалась в их ряды, они растерялись и тут же раскололись. Все было проделано за считаные секунды. Нудисты даже не пытались отбить своего вожака, лишь с ужасом увидели, как того стремительно взяли с двух сторон под мышки и за ноги и вынесли за пределы круга. Даже Зинаида Михайловна не успела прийти на помощь мужу, потому что в этот момент была от него в нескольких шагах.

— Держитесь, друзья! — все же успел крикнуть Эрнст Степанович, прежде чем ему заткнули рот. — Наше дело правое! Победа будет за нами!

В трамвайчике, куда его доставили, он все-таки растерялся. Тяжело было продолжать борьбу, когда не было рядом соратников. Степанов нагнулся над ним и грозно нахмурил брови. Эрнст Степанович сложил на груди руки, положил ногу на ногу и приготовился к допросу.

— Но учтите, я ничего не скажу! — сразу же заявил он.

— Скажешь как миленький, — сказал Степанов. — А если будешь упрямиться, я сейчас приведу того парня, которому твоя баба чуть ухо не откусила. Пусть он с тобой и разговаривает.

В этот самый момент с палубы донесся пьяный и тоскливый крик Костылина:

— Убью! Твою мать! Всех перебью!

Эрнст Степанович вздрогнул.

— А я в этот момент пойду покурить, — сказал Степанов. Он уже видел, что мужик сейчас расколется, и в душе ликовал.

— Что вы от нас хотите? — тихо спросил Эрнст Степанович. — Чтобы мы навсегда покинули остров? Мы этого не сделаем. И от своих принципов мы не откажемся. Это наше право.

— Да не нужны мне твои принципы, — взорвался Степанов. — Ты мне скажи, кто тут среди вас Юрий Дай, и можете тут дальше загорать сколько вам влезет!

Брови арестованного удивленно поползли вверх:

— Так вы не собираетесь нас депортировать с острова и запрещать наше движение?

— Конечно, нет, — удивленно ответил Степанов. — Зачем нам это? Мы ищем Дая.

— Но его среди нас нет.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я знаю всех до одного членов нашего клуба. И того, про кого вы говорите, здесь нет и никогда не было.

Степанов не хотел верить в то, что слышал. И уже намеревался применить к вожаку нудистов самые крутые меры, чтобы добиться от него правды, но тут запищал мобильный у него в кармане. Капитан с неохотой взял трубку:

— Степанов слушает.

— Ватрушин на проводе.

— Товарищ полковник, — тут же заговорил капитан, — я уже вышел на след. Результаты будут с минуты на минуту.

— Засунь их себе в одно место, Степанов, — грубо сказала Ватрушин. — Только что поступили сведения, что, во-первых, Магистр, скорее всего, покинул город и теперь находится на недосягаемом расстоянии.

— Как же так? — пробормотал Степанов. — Но ведь я же точно…

— Во-вторых, эксперты, которые работали в офисе астролога, внимательно изучили твой рисунок на стене.

— И что? — с дрожью в голосе спросил капитан.

— Это не Коровий остров, Степанов. Ты облажался, и я вместе с тобой. Собирай людей, и чтобы духу твоего на этом дурацком острове не было. Ты меня слышишь? Это приказ!

Через пять минут потрясенные до глубины души нудисты наблюдали следующую картину. Кольцо охраны распалось. Солдаты быстро построились и бегом отправились к трамвайчику, который все это время был пришвартован к берегу. Еще через секунду они вбежали на его палубу, и на острове не осталось ни одного человека в военной форме и с оружием. Спустя еще некоторое время заработали двигатели трамвайчика, и вода под ним вспенилась и забурлила.

— Они уходят! Уходят! — взволнованно заговорили неожиданно получившие свободу нудисты.

— Эрнста! — неожиданно закричала Зинаида Михайловна, в мольбе протягивая руки к трамвайчику. Сил бежать к нему у нее не было. К тому же несчастная женщина так переживала за своего мужа, что почти не могла двигаться. — Эрнста отдайте, изверги!

И словно в ответ на ее слова на палубе трамвайчика появился Эрнст Степанович. Подняв руки вверх и размахивая ими, он побежал к трапу и через секунду был среди своих соратников.

— Мы победили, друзья! — кричал он, бросаясь в объятия жены и всех остальных своих единомышленников. — Победа! Победа! Ура!

На лице у него блестели слезы, но Эрнст Степанович не стыдился их. Он смотрел вслед уходящему трамвайчику.

— Мы победили! — повторял он и смеялся и плакал одновременно.

Это был самый счастливый день в его жизни. И не только в его. В жизни Зинаиды Михайловны, профессора Гермогенова и многих других наверняка тоже.

А на корме трамвайчика стоял капитан Степанов. Он смотрел на пенистый след, тянувшийся от самого Коровьего острова, и грустно думал о том, застрелиться ему или лучше броситься в воду.




ВТОРАЯ ЗАГАДКА ТОЖЕ РАЗГАДАНА


Продуктов на кухне оказалось на удивление много, и Вера приготовила королевский обед. Правда, пришлось готовить на электроплите, потому что газовая была без баллона, что отняло лишних сорок минут. И все же Вера справилась. На столе даже красовался разрезанный на куски спелый арбуз. В холодильнике было множество полуфабрикатов, которые нужно было только разогреть.

— Вера, ты чудо! — воскликнула Марина.

Ник почесал затылок и тут же уселся за стол. Физиономия у него была крайне довольная.

— Хорошая здесь плита, — сказала Вера. — На такой бы торты печь.

Они разговаривали так, как будто ничего не произошло. Словно и не было никакого Магистра, который собирался уничтожить весь город. Все было обыденно и буднично, за исключением того, что сыщики обедали в совершенно чужом доме, на чужой кухне.

— Как бы узнать, чей это дом? — спросила Вера.

— Нет проблем, — с набитым ртом ответила Марина. — Сейчас я позвоню одной своей знакомой в адресный стол, и она мне скажет. Ник, будь добр, подай трубку.

Ник набрал номер, потому что хорошо его знал, и передал Марине мобильник.

— Алло, Люся? — сразу же заговорила Азарова. — Ты еще на работе? Собираешься уходить? Придется тебя задержать на пару минут. Посмотри, пожалуйста, кто проживает по адресу улица Чапаева, дом номер пятнадцать. Ага, жду.

Несколько минут прошли в полной тишине, было слышно, как работают челюсти и звенят вилки и ложки. Марина взяла кусок пирога, запихала его в рот и продолжила разговор, торопливо дожевывая:

— Ага, записываю, — тут же в руке Азаровой как по взмаху волшебной палочки оказался ее блокнот, и она стала торопливо писать. — Значит, домовладелица Круглова Ирина Викторовна, семьдесят пятого года рождения, и прописан еще Круглов Анатолий Геннадьевич, год рождения шестьдесят седьмой. Хорошо, спасибо тебе большое. Как у вас там дела? Да ты что? А ты чего? Начальник запретил? Особое положение? Телевизор? Нет, ты знаешь, как-то в последнее время с телевизором напряг. Только что передали? Через полчаса опять будут передавать? Ладно, мы обязательно посмотрим этот сериал.

Марина отключила связь и вздохнула:

— Вот и объявились наши супруги.

— Какие такие супруги? — удивилась Вера.

— Разве ты забыла? Когда мы были у Анны Ильиничны, она рассказывала нам о соратниках Магистра. Среди прочих она упомянула Иру и Толика Кругловых. Вот они, голубчики. Здесь. И мы у них в гостях.

— Очень гостеприимные хозяева, — усмехнулась Вера. — Сначала хотели нас утопить, потом уморить газом. Встречу их, обязательно выражу свою благодарность в письменной форме.

— Что это нам всем дает? — спросил Ник.

— Ровным счетом ничего, — вздохнула Марина. — Да, ребята, пока мы тут отдыхали в подвале супругов Кругловых, в городе много что изменилось.

— В чем дело? — спросила Вера.

— Нашего астролога ищет вся милиция области. Он сейчас объявлен во всероссийский розыск. Так что не мы одни занимаемся этим делом. У нас тьма-тьмущая конкурентов.

— Надо же! А что там твоя подруга про телевизор трепалась?

— А это мы сейчас узнаем, — сказала Марина и включила телевизор, который был установлен на стойке, прикрепленной к стене. — Вот посмотрим, что там показывают, и подумаем.

Сначала по телевизору шел балет. Марина переключила на другой канал, там шел детский сериал про боевых роботов, на третьем канале шло ток-шоу. В общем, ничего интересного не было, и сыщики стали пить кофе. От еды всех троих разморило, и надо было взбодриться.

Когда они пили по второй чашке, балет внезапно прервался, и на экране появилась девушка, которая произнесла три раза уже известное нам объявление.

Сыщики чуть не подавились кофе, когда услышали такое. Вера так и осталась с открытым ртом.

— Ни фига себе! — воскликнула Марина. — Во дает астролог! Класс! Да ведь это высший пилотаж. Признаюсь вам честно, друзья мои, такого я от него не ожидала. Это же ход конем. Нет, в натуре, если он начал работать в таком масштабе, значит, и нам пора вступать в Интерпол.

— Это что же значит? — стала рассуждать Вера. — Получается, что Юрий Дай приходил вчера в городскую администрацию и потребовал у них денег за отвод?

— Во-во, — покачала головой Марина. — Интересно, сколько он с них потребовал? Так вот, значит, для чего он взрывал гостиницы и поджигал кинотеатры. Готовил почву.

— Значит, катастрофы не будет? — спросила Вера. — Ведь деньги для него приготовлены, если я правильно поняла.

— Выходит, что так, — согласилась Марина. — И раз так, то, значит, наше дело закрыто.

— Дело о пропавшем астрологе, — многозначительно сказала Вера.

Ник ничего не сказал и налил себе еще одну чашку кофе.

— А почему дело закрыто? — внезапно спросила Вера.

— Что-то мне надоело искать этого маньяка для госпожи Рогачевой, — с кислой миной ответила Марина. — Его явно ждет хороший тюремный срок за все те художества, а раз так, то, значит, Вика может и отказать нам в уплате гонорара. Спрашивается, зачем стараться? Пусть это делают другие.

— Но ведь найти его надо, — возразила Вера. — Что, если милиция не справится?

— Его не надо искать, — внезапно рассмеялась Марина. — Я и так знаю, где он.

— Где же?

— В горадминистрации. Пересчитывает свои денежки. Наверняка ему не один миллион отвалили эти лохи. Нет, я просто в угаре!

В полном молчании сыщики доели свой роскошный обед, после чего стали собираться домой. Через пять минут друзья покинули дом Кругловых и поехали в сторону офиса. По дороге их раз пять останавливала милиция для тщательной проверки документов, так что прибыли они в офис уже в семь часов вечера. Уныло разбрелись по кабинету. Ник сел за компьютер, Марина уселась в кресло и безо всякого вдохновения стала ездить взад и вперед. Вера стала укладывать на место спецсредства, которые они брали с собой на ночную вылазку. Грач любила порядок.

Ник включил радиоприемник, и он передал то же сообщение, что они уже слышали, а также два раза слышали, когда ехали в машине.

— Сколько можно? — удивилась Вера. — Все передают и передают.

— Блин! — закричала Марина. Она так резко остановилась, что чуть не слетела с кресла на пол. — Блин!

— Что такое?

— Вы слышали?

— Что?

— Нет, вы слышали?

Вера с испугом смотрела на Марину:

— Да, мы слышали, не глухие. А в чем дело?

— Прошло уже два часа, а они все долдонят одно и то же! Разве не понятно?

До Веры стало доходить:

— Это что же выходит? Выходит, что он до сих пор не явился за деньгами?

— Именно!

— Но почему?

— Да потому! Тут можно найти только одно объяснение! И не дай бог, чтобы оно оказалось верным!

Вера села на диван:

— Не может быть!

— Может! Мы рано закрыли наше дело. Магистр решил привести в жизнь свое последнее предсказание!!

— Кошмар!

— Не то слово!

— Что ж мы тут сидим? — воскликнула Вера.

— А что? Предлагаешь бежать? — прищурилась Азарова. — Еще не поздно.

— Марина! Как тебе не стыдно? Надо спасать город! Надо сообщить властям, чтобы они приняли меры. Надо сообщить маме с папой! Господи, я просто не знаю, что еще делать.

— Маме с папой? — переспросила Марина. — Маме с папой? Конечно, надо им сообщить. В первую очередь маме с папой. Маме. Главное — маме!

Марина вдруг задумалась, и вместо того, чтобы броситься к телефону и звонить родителям, она вдруг с самым безумным видом стала бегать по комнате и бормотать.

— Маме, маме. Маме и папе! Мама! Мама!

Вера подумала, что подруга ее сошла с ума, и сильно за нее испугалась.

Ник смотрел на Марину. Он знал, что она не сошла с ума. Он знал, что, когда Азарова так выглядит, она рожает какую-то очередную безумную идею.

— Мама, мама! — говорила Марина, и взгляд ее был каким-то отсутствующим. — При чем тут мама?

Внезапно, она бросилась к блокноту, лихорадочно стала его листать и вдруг радостно сказала:

— Йес!!! Вот он!

После чего бросилась к телефону и стала тыкать по кнопкам. Она набрала номер несколько раз, но, видимо, ей не ответили, потому что она со злостью кинула трубку на аппарат и прошипела:

— Гадство! Гадство! Вашу мать! Ник, быстро в машину! Вера, за мной! Мы едем!

Возбуждение Азаровой быстро передалось остальным. И только в машине, когда они выехали со двора института, Марина назвала адрес:

— Петрозаводская улица, дом восемь. Гони как можно быстрее.

Легко сказать, гони быстрее. Петрозаводская улица была в противоположном конце города, значит, опять пришлось катить через целый десяток милицейских кордонов. Марина чуть с ума не сошла от нетерпения.

— Нет, надо сигналку ментовскую достать, — ворчала она. — Просто невозможно.

— Марина, хватит кипеть, словно рассерженный чайник, — обратилась к ней Вера. — Мы тоже все истомились. Рассказывай, что у тебе в голове.

— Пока лишь только предположения, — буркнула Марина. — Но пять против одного, что они на девяносто процентов верны.

— Не тяни, — сказал Ник, — а то сейчас остановлюсь, и пока не расскажешь, не сдвинусь с места.

— Ну, раз даже Ник заговорил! — рассмеялась Марина. — То мне и сам бог велел. Слушайте. Знаете, куда мы сейчас едем?

— Конечно, не знаем!

— Мы едем к маме Вики Рогачевой.

— К маме? — воскликнули хором Вера и Ник.

— К маме, — довольно сказала Марина.

— Но зачем?

— Хочу кое-что у нее спросить.

Все. Как ни старались Вера и Ник, Азарова не сказала ни слова. Хотя было видно, что ее буквально распирает. Так она и сидела со сжатыми губами, пока они не прибыли на место.

В этот раз даже Ник не остался в машине. Поставил ее на сигнализацию и устремился следом за Мариной, которая вбежала в первый подъезд.

Квартира номер три была на первом этаже. Азарова нажала на кнопку звонка. Она звонила непрерывно, наверно, целую минуту, но никто не отзывался. Тогда Азарова стала стучать в дверь кулаками. В ответ на это открылась другая дверь, дверь квартиры под номером два, и из-за нее показалась строгая старушечья физиономия.

— Это хто тут фулиганит? — прошамкала она.

— Мне нужна Рогачева, она живет в этой квартире, — сказала Марина.

— А их дома нет.

— Где же они? — спросила грозным голосом Марина и надвинулась на старушку.

Но та оказалась не из пугливых.

— Я сейчас кричать стану, — пригрозила она и почему-то совсем прекратила шамкать. — И милицию приглашу.

— Я сама из милиции, — устало сказала Марина.

— Вона оно как? А часом не врешь?

— Не врет она, бабушка, — сказала Вера. — Мы вам сейчас документы покажем. Вы только скажите, знаете ли вы, где сейчас Рогачева?

— Знаю. А зачем она вам?

— Мы по поводу ее дочери.

— Это от Вики, что ль?

— От нее. У нее проблемы. И она просила нас связаться с ее родителями.

— Енто какие же у ей проблемы?

— Личные.

— Странно, — покачала головой старушка.

— Чего странного? — вновь вступила в разговор Марина.

— Что вы от Вики. Она же сама два часа назад звонила Светлане.

— Кому?

— Светлане, ну маме ейной.

— Она звонила? А вы откуда знаете?

— Так мне Света сама сказала, когда они с Гошей уехали.

— Гоша — это муж Светланы? — догадалась Марина. — Бывший директор школы?

— Ну да, он самый.

— Бабушка! — Марина молитвенно сложила руки. — Пожалуйста, расскажите нам все!

— А чего рассказывать? Вика позвонила и велела родителям срочно уехать из дома. И еще сказала, чтобы ее не искали. Ну, они и уехали.

— Куда?

— Да на дачу. В Буряково.

— В Буряково? Но это же совсем близко. За химкомбинатом? Так ведь?

— Да, там.

— А какой у них участок, вы, случайно, не знаете?

— Откуда же мне знать?

— И вы там, конечно же, ни разу не были?

— Почему же не была? Была. Я же Вику еще махонькой нянчила. Так мы все лето на дачу кажный выходной ездили.

— Вот и прекрасно! — обрадовалась Марина. — Вас нам сам бог послал. Вы поедете с нами и покажете, где у Рогачевых дача.

— Это чего это? — не поняла бабка, прикидываясь, что не понимает, о чем идет речь.

— Сколько у вас пенсия? — тут же спросила Марина.

— Девятьсот рублей, — тут же по-военному точно ответила бабуська.

— Я дам вам тысячу рублей прямо сейчас, — Марина стала копаться в сумочке. — И еще тысячу вы получите на даче у Рогачевых.

Бабка завязала узел на платке и сказала:

— Когда ехать?

— Прямо сейчас.

— Щас, только телевизор выключу и дверь закрою.

— Как вас зовут, бабуленька? — уже в машине спросила Вера.

— Петровна я. Валя.

— Валентина Петровна, значит?

— Ага.

— А вы точно уверены, что Рогачевы на дачу уехали?

— Куды же еще? У них там дом знатный. Хороший дом.

— А вас они с собой не звали?

— Как же? Конечно, звали. Светлана, она баба хорошая. Добрая. Душевная. Не то что Гоша. Тот противный, вредный. Одно слово, директор.

— Быстрее, Ник! Быстрее! — торопила Марина. — Уже десятый час.

Но как они ни старались, до Бурякова добрались только в половине одиннадцатого. И то на посту при выезде из города их задержали и не хотели пустить дальше. Пришлось Марине опять вытаскивать свое удостоверение и на свой страх и риск показать его командиру поста. Им повезло. Командир не стал всматриваться в липовый документ, к тому же было темно. Увидел красную корочку и махнул рукой.

— Дай бог, чтобы и дальше было так же, — вздохнула Марина.

Когда подъехали к Бурякову, старушка стала показывать дорогу и, как хороший следопыт, довела сыщиков до самого дома.

Во всех трех окнах добротного двухэтажного дома из серого кирпича горел свет.

— Ну, вот мы и приехали, — довольно сказала Петровна и требовательно похлопала по плечу Марину. — Давай мои деньги.

— Вера, рассчитайся с бабушкой, — крикнула Азарова и выскочила из машины. Вбежала в калитку, затем поднялась на крыльцо и забарабанила в дверь.

— Иду! Иду! — отозвался испуганный голос. — Кто там так шумит? Кто там?

— Откройте, пожалуйста! — закричала Марина. — Это очень важно.

Дверь открылась, и показалась красивая светловолосая, чуть полноватая женщина лет сорока пяти. Она была в накинутом на ночную рубашку халате и в тапочках на босу ногу.

— Вы ко мне? — Она удивленно уставилась на Марину.

— Вы мама Вики Рогачевой?

Женщина тут же схватилась за сердце:

— Да, я. А что случилось? Что-то с Викой?

— Возможно. Разрешите нам войти?

— Но кто вы такие? — Женщина испуганно смотрела на машину и на вылезавших из нее Веру и Ника. — Валентина Петровна?

— Ты, Света, их не бойся! — довольно сказала Петровна. — Они из милиции. Вот и меня привезли.

— Что произошло? Мне объяснит кто-нибудь?

Марина взяла Светлану за руку и быстро заговорила:

— Мы частные детективы. Вчера ваша дочь наняла нас, чтобы найти одного человека. Мы должны задать вам несколько вопросов. Это очень важно и касается не только Вики, но многих, многих других. Вас, в том числе.

— Проходите в дом, — жалобно сказала Светлана Рогачева.

— Света, кто там? — раздался чуть скрипучий мужской голос из глубины дома.

— Это Макаровы привезли Валентину Петровну! — крикнула в ответ Рогачева и жалобно попросила. — Давайте пройдем на кухню. Не хочу при Гоше. Он может расстроиться, а ему нельзя. Сердце.

— Очень хорошо, — Марина даже обрадовалась, что разговаривать придется с глазу на глаз.

Все трое зашли за хозяйкой дома на летнюю кухню. Не в силах оставаться на ногах, Рогачева опустилась на табурет.

— Скажите, пожалуйста, — с ходу начала Азарова. — Кого и когда вы устроили на работу в Химпром по просьбе Юрия Дая?

Вера и Ник с удивлением посмотрели на Марину. Что такое она спрашивает? Совсем по-другому среагировала Светлана Рогачева.

— Откуда вам это известно? — спросила она.

— Есть у нас такая информация, — уклончиво ответила Марина. — Вы должны ее подтвердить. Ведь вы заведуете кадрами на химкомбинате.

— Да, действительно, — вздохнула Рогачева. — Только я не начальник, а заместитель начальника. И я устраивала людей на работу по просьбе Юрия Ивановича.

— Вы выполняли его просьбы потому, что в свое время он взял вашу дочь на работу?

— Разумеется.

— Расскажите, пожалуйста, об этом поподробнее.

Светлана Рогачева познакомилась с Юрием Даем в ювелирном магазине, когда выбирала себе кольцо с бриллиантом. Очень не просто выбрать подходящий камень. Она почти полчаса ходила от витрины к витрине. К тому же молодые продавщицы в магазине оказались крайне непрофессиональные и грубые девицы. На все вопросы они отвечали сквозь зубы, и Светлана перестала к ним обращаться. И тут ей совершенно неожиданно пришел на помощь очень симпатичный молодой мужчина. Он обратил внимание на Светлану и ее проблему и сразу дал несколько дельных советов, объяснив, что ей подходит. Тут же, к ее удивлению, сказал ей, что по знаку Зодиака она Овен, а раз так, то ей лучше всего должен подойти крупный рубин, вправленный в золотой перстень. И он даже указал ей на одно кольцо с камнем, на которое она до этого не обратила внимания.

— Померьте его, — сказал мужчина. — Оно вам непременно подойдет. Только наденьте его не на правую, а на левую руку.

Светлана надела перстень и почувствовала, что это то, что ей нужно. Кольцо как будто было создано для нее.

— А как вы догадались, что я Овен? — спросила Светлана незнакомца.

Тот рассмеялся:

— Я не только знаю, что вы Овен, но также могу с уверенностью сказать, что ваш муж Лев.

— Верно, — обрадовалась Светлана. — Но откуда вам это известно? Вроде бы мы с вами незнакомы.

— И у вас есть дочь двадцати трех лет, — добавил незнакомец.

— Но откуда?

— Все это я увидел на вашей руке, когда вы мерили перстень.

— Вы умеете гадать по руке? — воскликнула Светлана. Как большинство женщин, она очень любила все, что связано с предсказаниями.

Мужчина потупил глаза:

— Это сущие пустяки.

— Тогда, может быть, вы мне погадаете?

— С удовольствием. Кстати, меня зовут Юрий Иванович.

Рогачева немного удивилась, что молодой еще человек представляется по имени-отчеству. Хотя одет он был очень богато и изысканно. Сразу было видно, что он не шарлатан, который завязывает знакомство с женщиной с какой-то темной мыслью.

— Очень приятно. А меня Светлана Валентиновна. Вот только сейчас я куплю это кольцо, и вы мне погадаете.

— Я буду ждать вас в машине.

И Юрий Иванович вышел из ювелирного магазина. Светлана Валентиновна купила кольцо и поспешила к нему. Тот ждал ее в новеньком «Ауди», сидя на заднем сиденье. На водительском сиденье сидел молоденький юноша и скучал.

Юрий Иванович держал на коленях открытый ноутбук и стучал по клавишам. Когда Светлана села рядом с ним, он не закрыл чемоданчик, а сказал:

— Так вы все-таки решили заглянуть в свое будущее, Светлана Валентиновна?

— Вы знаете, да!

— Очень хорошо. Тогда скажите мне, когда, где и в какое время вы родились.

— Тридцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года в Бресте, в половине первого ночи.

Юрий Иванович пощелкал на клавиатуре компьютера, вывел какую-то картинку и стал рассказывать Рогачевой о ее жизни. Светлана слушала астролога с открытым ртом, настолько все было верно.

— А сейчас, как я погляжу, — продолжал он, — у вашей дочери сложный период. Она хочет поменять работу и решила твердо уйти из школы. Ведь так?

— Да, да! Именно так! Гоша против. А я — нет. Зачем, скажите мне, девочке мучиться в школе? Кругом столько хороших мест. Хотя, конечно, устроиться очень трудно. Я бы устроила ее к себе на комбинат. Но она отказывается наотрез. Да и образование, знаете ли, не то. Да и комбинат наш в очень плачевном состоянии. Зарплаты не получаем по полгода. Но я все же помогу ей. У меня есть связи. Что-нибудь придумаем.

— Вы знаете, Светлана Валентиновна, — вдруг оживился Юрий Иванович. — А может, не надо ничего придумывать? Пусть ваша дочь подойдет ко мне вот по этому адресу. Я открываю салон, и мне просто необходим секретарь-референт. Почему бы Вике не попробовать? Я обещаю очень хороший оклад и премиальные. Таково мое предсказание про вашу дочь. Вас ведь она интересует больше всего? Правда, с вашим мужем по этому поводу будут проблемы, но они со временем разрешатся.

— А вы кто? — спросила Светлана.

— Я астролог.

— Астролог? Настоящий?

— Разве я вам это только что не доказал?

— Ой, ну надо же! А я ведь сразу и не поняла.

— Так что не теряйте шанс, Светлана Валентиновна.

— Сколько я вам должна за гадание?

— Пока ничего.

— А разве так можно?

— Если Вика меня устроит, я вычту из ее первого жалованья, — улыбнулся Юрий Иванович.

Естественно, что Вика пришла на собеседование и была принята на работу, а астролог Юрий Дай уже через год стал другом семьи. И Светлана даже втайне надеялась, что его отношения с Викой перерастут во что-то более серьезное.

А уже через полгода после знакомства в магазине Юрий обратился к Светлане Валентиновне с пустяковой просьбой. Он попросил устроить на Химпром двух человек простыми рабочими. С подобными просьбами к Рогачевой обращались довольно часто, и она не смогла отказать человеку, который решил проблему трудоустройства ее дочери. Она оформила их на работу и забыла об этом.

Через два месяца Юрий попросил устроить еще одного человека, женщину. А еще через три месяца сразу троих.

— И чего это ваши знакомые на химию рвутся? — спросила Рогачева.

— Они живут рядом с вашим предприятием. Хотят работать вблизи от дома.

— И всем вы помогаете? Душевный вы человек.

— Да, я как-то привык помогать людям, дорогая Светлана Валентиновна. У меня столько хороших знакомых, занимающих высокие посты, что приходится этим пользоваться. Если бы вы только знали, сколько друзей, друзей друзей и вообще совершенно посторонних людей я устроил на работу!

— Но у меня вакансии только на чернорабочих и грузчиков комбинатского депо, да путевых обходчиков и смотрителей на эстакаду.

— А это не имеет значения.

Затем в продолжение последнего года Юрий Дай устроил на комбинат еще четыре человека. Единственно, что удивляло Рогачеву, то, что у двоих из них было высшее образование, а они нанимались на самую низкооплачиваемую работу. Но Светлана не брала все это в голову. В жизни хватало забот и без этого.

— Вы хотя бы помните пару имен из тех, кого попросил устроить на работу Юрий Дай? — безо всякой надежды спросила Марина, когда рассказ был закончен.

— Почему пару? — пожала плечами Светлана. — Я всех помню.

— У вас такая хорошая память? — оживилась Марина.

— Да. Вы знаете, я помню абсолютно всех, кто через меня проходил, — усмехнулась женщина. — Даже если это было двадцать лет назад. Прямо парадокс какой-то. Толку от этого никакого, а в голове остается.

— Назовите, пожалуйста, эти имена и фамилии, — попросила Марина.

Светлана Рогачева начала перечислять фамилии, Марина все аккуратно записывала в блокнот.

Когда прозвучали Ирина и Анатолий Кругловы, Вера вздрогнула. Ник тоже. Марина даже глазом не повела, продолжала записывать.

— Вот и все, — закончила Светлана Валентиновна. — Всего девять человек. Вас удовлетворил мой ответ?

— Вполне, — сказала Марина.

— Что все это значит? — подошла к Азаровой Вера Грач. — Почему он устроил на химкомбинат Кругловых? Для чего?

— Не только Кругловых, — сказала Азарова. — Но здесь еще и Василий Ножкин, Клара Михайлова, Семен Безбородый и Николай Светлов. Все они здесь.

— А кто это?

— Разве ты забыла? — Марина перелистала блокнот и показала Вере страничку. — Вот они все здесь. Вася Ножкин, Клара Михайлова, Семен Безбородый, Коля Светлов. Это все астрологи, которые вошли в Орден господина Дая. Их называла Софья Ильинична.

— Но зачем ему надо было устраивать их всех на химкомбинат? — удивилась Вера.

— Ответ только один. Только Химпром в состоянии уничтожить весь Черноборск, — сказала Марина и достала мобильник. — А раз так, то пора нам звать на помощь моих бывших сослуживцев. Одна я на себя такую ответственность брать не собираюсь. Кстати, сколько сейчас?

Вера поглядела на часы:

— Половина двенадцатого.

Пятница — тринадцатое должно было наступить через полчаса. Роковой для Черноборска день приближался.




ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДСКАЗАНИЕ МАГИСТРА


В два часа ночи на эстакаде, которой заканчивалась железнодорожная ветка, ведущая к Химпрому, было еще темно. Но на востоке небо уже слегка посветлело. Длиннющий состав, насчитывающий тридцать пять цистерн, окрашенных в желтый цвет, медленно вползал на территорию комбината. Вдоль железнодорожного полотна уже суетились комбинатские железнодорожники. Груз ждали еще с вечера. Состав опаздывал.

Но даже про это опоздание Магистр давно знал, и это входило в его планы. Тревожило его другое. Вот уже несколько часов, как он перестал ощущать будущее. То будущее, к которому он стремился. То будущее, ради которого он столько сделал. Проблески просветления больше не взрывались в его мозгу, словно где-то кто-то отключил канал связи.

Юрий Дай волновался как никогда в жизни. И своему волнению он приписывал отсутствие второго зрения. Да, он был напряжен, а напряжение — главный враг всего, что связано с видением второй реальности. Астролог был уверен, что, когда все будет сделано, все тут же вернется на свои места.

Счет пошел на минуты.

Он обнял Толика Круглова и сказал:

— Пора.

Толик посмотрел на него затравленно, как, наверное, кролик смотрит на удава, который собирается его проглотить. Губы Круглова задрожали. Магистр ласково похлопал его по щеке:

— Возьми себя в руки, брат Плацид. Это твое последнее испытание. И я знаю, что ты достойно пройдешь его. Я уже определил твою награду. Ирина вернется к тебе, и ты будешь счастлив, а я буду крестным твоих детей. Я вижу это.

На глазах у Толика заблестели слезы. Он упал на колени, поймал правую руку Магистра и стал осыпать ее поцелуями.

— Я сделаю это. Сделаю! — бормотал он.

— Иди же, иди, — с доброй улыбкой отвечал Магистр. — Я буду ждать тебя здесь.

Со стороны было странно смотреть, как неказистого вида рабочий в каске и оранжевой спецовке стоит на коленях перед хорошо одетым мужчиной с длинными волосами.

Затем стоящий на коленях поднялся и взмахнул красным флажком, достав его из-за пояса.

Тут же несколько человек покинули эстакаду и спустились вниз, вышли из ворот депо и скрылись за деревьями.

— Наши братья сделали все, что должны были сделать, — сказал Магистр. — Они будут ждать нас в вертолете. Теперь наша очередь. Иди же, Круглов!

Толик пошел к хвосту состава. Он шел долго. Магистр не сводил с него глаз. Он наблюдал за ним, пока тот не зашел за угол и не скрылся из виду.

Магистр закрыл глаза и увидел, как поднимается в небо вертолет и летит на восток, а мощный взрыв накрывает сначала депо, затем весь комбинат, и гигантское облако ядовитых газов и испарений, увлекаемое восточным ветром, сметает со своего пути все живое. Потом за считаные минуты в огне сгорает весь Черноборск и его окрестности, а на этом месте остается черная пустыня, глядя на которую содрогается все человечество.

Юрий Дай открыл глаза и посмотрел на часы. У него было пять минут для того, чтобы дождаться Толика, вместе с ним достичь вертолета и подняться в воздух. Все было рассчитано до мелочей.

Вот сейчас Толик разгерметизирует предпоследнюю цистерну, газ начнет действовать, но до этого они должны будут добраться до вертолета.

Показалась фигурка Толика. Она приближалась. Но, по мнению Магистра, тот шел слишком медленно.

— Струсил, — процедил сквозь зубы Магистр. — От страха в штаны наложил. Быстрее же, идиот! Быстрее!

Но Толик шел медленно. Он облокачивался о цистерну, видимо, силы совсем покинули его. Ждать его становилось опасным.

— Ну и черт с тобой! — бросил Магистр и повернулся, чтобы бежать в сторону вертолета.

И тут произошло нечто невообразимое. Тишину разорвал гул вертолетного двигателя, затем показалась и сама машина. Она повисла над деревьями, затем вдруг сорвалась с места и полетела на восток.

Без него! Без Магистра.

Юрий Дай почувствовал, как волосы зашевелились на его голове. Ужас наполнил все его существо.

— Не может быть! — воскликнул он. — Этого не может быть!

Но вертолет улетал, с каждой секундой уменьшаясь в размерах, он отдалялся от химкомбината. Затем он превратился в маленькую точку и совсем исчез в светлеющем восточном небе.

Магистр же остался здесь для того, чтобы погибнуть вместе со всеми, кого он обрек на гибель. Но в этом не было смысла. Юрий Дай отказывался понимать происходящее. Он стоял и слышал стук собственного сердца, которое готово было разорваться в его груди от боли и потрясения.

— Вас предали, господин Дай? — раздался вдруг за его спиной звонкий голос. — Улетели без вас?

Магистр резко обернулся. Перед ним был Толик. Дай заморгал глазами и только через мгновение понял, что перед ним вовсе не брат Плацид.

Нет, это была девушка в рабочей одежде железнодорожника. Молодая и симпатичная. Она сняла каску, и кудрявые волосы рассыпались по ее плечам. Ее зеленые глаза с любопытством смотрели на Магистра. На губах играла легкая усмешка. Это была усмешка победителя.

— Кто вы? — с трудом, потому что рот у него внезапно стал сухим, спросил Юрий Дай.

— Я ваша гостья, — ответила девушка.

— Я не понимаю, — пробормотал Магистр. Меньше всего ему сейчас хотелось разговаривать с кем бы то ни было. Сейчас он хотел только одного — быть подальше отсюда. Километров на сорок, как минимум. Только сейчас он ощутил всю ценность своей жизни.

Юрий Дай инстинктивно сделал шаг вперед, чтобы бежать, хотя прекрасно знал, что это бессмысленно. Сейчас от него не останется даже пепла. Сколько еще осталось до взрыва? Полминуты? Минута? А может, попытаться побежать и что-то сделать с цистерной?

— Беспроигрышный вариант, — продолжала девушка. — На одном полотне состав с аммиаком, на другом — состав с высокооктановым бензином, справа — химический комбинат, слева — нефтехранилище. Аммиак, соединившись с воздухом и превысив норму концентрации в двадцать процентов, взрывается. Горящий бензин накрывает комбинат, после чего гибнет весь город.

А что же наш мудрый астролог? — Марина сделала небольшую паузу. — Теперь он знаменит на весь мир. Как же? Ведь это он предсказал гибель Черноборска! Теперь его гонорары исчисляются миллионами, ведь он предсказывает будущее не простым смертным, а государствам, городам и материкам.

— Что? — спросил Магистр. Постепенно, с большим трудом до него вдруг стало доходить, что взрыва не будет и что причиной тому стоявшая перед ним девушка.

— Хотите, теперь я предскажу, каков был бы ваш следующий шаг? Примерно такой! Выборы президента. Все кандидаты чего-то обещают, что-то гарантируют. И вдруг появляется Юрий Дай. Умный, красивый, таинственный. Он ничего не обещает. Он просто говорит всей стране, что если его не изберут президентом, то страна погибнет, ее ждет катастрофа. Нужен отвод. А отвод тут только один. Президент Юрий Дай. Кто же ему не поверит? Ведь не поверили жители Черноборска, и где они теперь? Такому не верить теперь невозможно. И Юрий Дай с триумфом избирается главой Российского государства. Я правильно рассуждаю? А дальше можно завернуть еще круче. Почему бы не предсказывать будущее уже всему человечеству? Не попугать его? Кем тогда можно стать? Разве ваша цель не мировое господство? Чего уж тут мелочиться? Можно и пожертвовать каким-то малоизвестным городишком. А то, что в нем люди, так мы их предупредили. Так что совесть чиста. Как вам мое предсказание, господин астролог?

— Кто ты? — прошептал Магистр.

— Меня зовут Марина, — кокетливо улыбнулась Азарова.

Юрий Дай глотнул, затем не выдержал и все-таки посмотрел на часы.

— Бум! — громко сказала Марина.

Астролог вздрогнул. Теперь он уверился окончательно, что взрыва не будет. Он закрыл глаза и внезапно увидел совсем другое будущее, которое его совершенно не устраивало. От увиденного он даже застонал.

— Но почему? — пробормотал он, скрипя зубами. — Почему я не смог этого предсказать?

— Такая вот я непредсказуемая, — с притворным участием вздохнула Марина. — Кстати, мне все это говорят.

— Значит, это все ты? Это ты разрушила мои планы? Мое будущее? — чувствуя, как в нем закипает бешенство, воскликнул Магистр. Он вдруг стал походить на раненого волка.

— Так я угадала? — обрадовалась Марина. — Все так бы и было?

— Да, я должен был сделать именно то, что ты сказала, — прорычал Магистр. — Ты слово в слово рассказала, что должно было произойти. И я сделал все для этого. Но этого не будет. Не знаю, по чьей милости, но этого не будет. Будет другое будущее, но ты его не увидишь, потому что…

Он не договорил, вместо этого громко и яростно зарычал и набросился на Марину, собираясь ее задушить. Но в следующую секунду звездочет уже лежал на земле с заломленными за спиной руками, на которых захлопнулись наручники. На Магистре верхом сидела Вера Грач. Откуда она взялась? Даже Марина не успела этого понять, так быстро все произошло.

В то же мгновение платформа наполнилась людьми в камуфляже. Завыли и замигали сирены, зажглись все имеющиеся на эстакаде фонари и прожекторы.

— Операция завершена! — объявил в рупор человек в полковничьей форме.

Вера подняла Магистра за шиворот и поставила на ноги. Полковник подошел к астрологу и ласково улыбнулся:

— Позвольте представиться, полковник милиции Ватрушин. А вы, гражданин, Арсентьев Юрий Иванович?

Магистр вместо ответа сжал зубы. Было даже слышно, как они заскрипели. Полковник не сумел сдержать торжества во взоре:

— Вы, кажется, записались на прием к мэру? Так вот он вас ждет с большим нетерпением. Что же вы, милейший, просили приготовить вам миллион, а сами за ним не идете? Уж мы вас ждем, ждем. И прокурор тоже! Вы ведь с ним знакомы? Вот и хорошо. С вами многие хотят познакомиться. И с вашими соратниками тоже. Что? А, вы думали, они улетели? Нет, разумеется. Куда же они без своего благодетеля? А уж о вертолете мы позаботимся. — Затем голос утратил притворную сладость и стал стальным. — В машину его!

Великого астролога Юрия Дая увели.

Ватрушин подошел к Марине и Вере. Глаза у него блестели от выступивших слез.

— Спасибо, девчата! — сказал он, и голос его дрогнул. Полковник был не в состоянии что-либо говорить, поэтому просто по-отечески обнял девушек и прижал к груди. — Спасибо!

Подбежал оперативник и тоже похлопал девчонок по спине.

— Нормально сработали, девчонки. Просто класс!

— Как разговор? — сурово спросил его Ватрушин.

— Отлично. Записался без единой помехи.

— Вот и славно.

— Мы свободны? — спросила Марина.

— Пока да, — сказал Ватрушин и выпустил сыщиц из объятий. — Можете отдыхать.

— Спасибо, товарищ полковник…




Когда наши герои ехали домой к Марине, было уже светло, и город буквально преобразился. Милицейские кордоны и посты были сняты, и во всем облике Черноборска было что-то свежее и невероятно юное. Наверно, именно так и должен выглядеть город, который только что избежал смертельной опасности.

Мысль о том, что Черноборску больше ничего не угрожает, просто опьяняла нашу троицу.

— Вот теперь дело закрыто по-настоящему, — довольно сказала Марина, когда они проехали мост через Черноборский залив. — Когда явится Вика Рогачева, я с чистой совестью скажу ей, что ее любовник сидит в тюрьме в ожидании суда за все свои преступления. Так что гонорар мы отработали.

— Как же ты так точно угадала столь грандиозные планы этого сумасшедшего предсказателя? — спросила Вера. Все это время она была в глубокой задумчивости. — Просто не верится, что такое может прийти в голову.

— Может, еще как может, — сказала Марина. Она взяла газету, в которой было интервью с Юрием Даем и стала ее рассматривать. — Вообще-то я сразу заподозрила в нашем предсказателе маленького Адольфа. Как только увидела в его офисе портрет Наполеона. Чего ему там делать? Среди Юпитеров и Венер?

Вера пожала плечами:

— Не вижу связи. Мало ли у Наполеона поклонников?

— Но не среди астрологов! — отрезала Марина. — Да, в астрологии, может быть, я и не разбираюсь, но зато очень не плохо знаю новую историю. Во всяком случае, биографию Бонапарта я мало-мальски знаю. Видишь ли, Верунчик, великий император терпеть не мог всякого рода предсказателей. Он даже издал приказ изгнать из Парижа всех астрологов, гадателей и прочих шарлатанов, обманывающих честных французов. Даже личная гадалка его любовницы Жозефины, некая девица Ленорман, которая, кстати, предсказала ей, что Бонапарт станет императором и повелителем Европы, вынуждена была бежать под страхом публичной порки. Она так обиделась на тирана, что тут же нагадала его падение и ссылку на остров. Так что не астрологам любить Наполеона. Зато все, кто мечтает о мировом господстве, от Бонапарта без ума. Правда, когда мы стали копать дальше, я задвинула эту версию подальше, решив, что все, как всегда делается исключительно из-за бабок. Вчера же, когда я поняла, что деньги астрологу не нужны, все сомнения рассеялись. От таких денег можно было отказаться только ради еще больших денег или ради мирового господства. Конечно, это была всего лишь догадка. Поэтому пришлось уговорить Ватрушина, чтобы он пустил меня на разговор с Магистром, дабы выявить его мотивы, что мне и удалось. Стрельнула, честно говоря, наугад, и попала в десятку. Повезло.

— Ничего себе, наугад, — возразила Вера. — Да ведь ты вычислила место преступления, чего не смогли сделать остальные.

— Они бы тоже его вычислили. Я просто успела чуть раньше. — Марина махнула рукой. — Подумаешь, портрет Наполеона. Хотя, конечно, если бы у него висело фото Бен Ладена, было бы легче. Главное, я вовремя вспомнила про маму Вики. Не упомяни во время беседы Вика, что ее родительница заведует кадрами на Химпроме, ничего бы мы не нашли. Все-таки в нашем деле случайность играет великую роль. Взять хотя бы этих балбесов Кирилла с Машей. Разве они не случайно оказались в этой заварушке?

— Действительно, — согласилась Вера, затем, подумав, добавила: — А мы в армии говорим так: случай тоже любит героев.

Ник ничего не сказал. Он, как всегда, промолчал.

Марина улыбнулась и небрежно вышвырнула «Вечерний Черноборск» в окно. Она была не из тех, кто хранит вчерашние газеты. Ветер подхватил желтые листки, разлохматил их и бросил под колеса едущего следом грузовика, на борту которого красовалась надпись «Хлеб».


ОБ АВТОРЕ










Марина Васильева с детства увлекалась чтением детективов и авантюрных романов, поэтому мечтала стать сыщиком. Но после школы пошла по стопам родителей и окончила физико-математический факультет пединститута, после чего несколько лет преподавала в школе физику. В настоящее время работает программистом в одной из частных фирм.


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.