Дом с видом на закат
Люси Уокер


Кимберли, или попросту Ким, — младшая в большой семье Вентворт, поэтому никто не относится к ней серьезно. Все видят в ней «своего парня», отличную рисовальщицу и надежную помощницу. Экспедиция доктора Эндрюса в австралийскую пустыню — вот отличный повод уехать от них подальше. Но Эндрюс категорически против женщин в пустыне, и Ким решается на обман…


Люси Уокер

Дом с видом на закат


Глава 1


Кимберли Джессика Вентворт заправила выбившуюся прядь волос под ленту, переступила с ноги на ногу и подровняла стопку книг, которые были у нее с собой. Сокращенное имя Ким подходило ей намного лучше, чем неуклюжее Кимберли, выбранное родителями.

— Здравствуйте! То есть я хотела сказать — простите. — Она старалась говорить вежливо, хотя это обращение звучало уже в третий раз. На первые два человек никак не отреагировал.

Мужчина низко нагнулся над небольшой клумбой и прикапывал корни только что посаженных растений. Несмотря на важность этой деликатной задачи, он все же соизволил чуть приподнять голову.

Сначала он увидел туфли. Белые туфли с голубыми каблуками и ремешком, очевидно, новые. Девушке польстило внимание, которого удостоилась ее обувь, потому что эти туфли были единственным и последним модным предметом ее гардероба, за исключением, пожалуй, очень короткой юбки. Но такие носили все.

Пронзительный взгляд мужчины скользнул мимо туфель, переместился на стройные, загорелые ноги, гладкие колени и простую юбку кремового цвета. Затем он устремил глаза на ее хитренькое, чуть смущенное личико. Он заметил широко поставленные серые глаза и копну темных волос, перехваченных широкой лентой.

Любой другой мужчина подумал бы, что девушка очень мила.

Однако у этого были более важные дела. По крайней мере, выражение его лица не оставляло никакого сомнения на сей счет.

Казалось, что он не замечает очарования наивных серых глаз и довольно забавного выражения лица юной особы.

Его зрачки превратились в две точки, потому что он только глянул на девушку через плечо, на самом же деле не отрывал взгляда от восходящего солнца.

— Вы что-то сказали? — холодно спросил он.

— Первый раз я сказала «доброе утро», — терпеливо объяснила Ким. — Второй раз — «здравствуйте». А в третий, то есть минуту назад, — «простите». Или что-то в этом роде.

Она взяла книги в левую руку и опять переступила с ноги на ногу.

— Если вам нужен ботанический отдел — по некоторым дням он открыт для посещений, — то он в четырехстах ярдах по правую руку. Вы не читали объявление? — холодно поинтересовался мужчина.

— Я уже там была. Мне нужен доктор Эндрюс. Он ботаник и работает в этом институте. Мне сказали, что он где-то поблизости. Может, даже здесь, — вздохнула Ким. — Кроме вас, мне не к кому обратиться. Не подскажете, где его найти?

— Доктор Эндрюс не будет встречаться с посетителями по чьей-то прихоти. — Вид у мужчины был отчужденный. — Советую вам уйти и вернуться на день открытых дверей.

Ким слегка наклонила голову набок и мягко спросила:

— Вы охранник? А я думала, что вы главный садовник или что-то в этом роде.

Мужчина отряхнул руки от земли и выпрямился. Теперь он стоял, возвышаясь над Ким. Она опустила глаза и заметила, что на нем очень грязные рабочие ботинки. Они уже давно требовали основательной чистки.

— А что вы имеете против садовников? — спросил мужчина.

— Ничего. А вы что подумали? Самая лучшая работа у садовника. Он работает с дикими цветами в этом отделе.

— Думаю, вам лучше перейти к делу, юная леди, иначе я кое-кого позову и вас выставят отсюда. Это частная собственность. За вашей спиной табличка.

Ким пропустила последние слова мимо ушей и перешла к главному.

— Я хочу видеть доктора Эндрюса, — объяснила она, пожалуй, даже с излишней вежливостью. — В субботней газете было объявление. Им нужен ассистент ботаника. Вот оно. «Необходимо знание машинописи, опыт работы в данной области желателен, но не обязателен. Выбранный кандидат тут же зачисляется в двенадцатинедельную экспедицию для сбора растений в отдаленных районах. Просьба обращаться к директору или доктору Эндрюсу». — Ким произнесла все на одном дыхании.

— Похоже, вы выучили его наизусть?

— Да, я знаю человека, которого очень интересует эта работа.

— Тогда попросите вашего человека написать письмо или явиться лично в главный офис. А теперь извините.

Мужчина вернулся к своей работе, опустившись на корточки. Он начал вытаскивать саженец из коробки для рассады.

— В ботаническом саду в Кроли растения не сажают так плотно, — заметила Ким, заглядывая ему через плечо.

На этот раз мужчина был не просто раздражен, а взбешен. Он вскочил, во взгляде его темно-синих глаз мелькнули ледяные колючки.

— Вы студентка? — требовательно спросил он. — Мне следовало догадаться. Школьница?

— Я не студентка, но знаю о ботаническом саде в Кроли… — начала Ким.

— Ах да! Раз в году они проводят день открытых дверей для старших школьников. Знаю. Сколько вам лет? Шестнадцать?

— Девятнадцать, — вежливо поправила его Ким. Она знала, что он ей не поверит, как и многие другие.

Ким выглядела моложе своих лет, и это доставляло ей много хлопот. Все считали ее слишком молодой из-за причуд капризной природы. Ей надоело, что ее мать, отец, две старшие сестры и брат Джефф относились к ней как к ребенку. А теперь еще этот мужчина!

Она хотела сбежать от них всех. Прямо сейчас. И предпочтительнее всего туда, где можно ухаживать за растениями. Ей нравилась такая работа в оранжереях ботанического сада в Кроли. Правда, взяли ее туда на должность машинистки. Потом выяснилось, что она умела аккуратно подписывать названия растений и у нее разборчивый и красивый почерк. Ральф Синклер, один из молодых ученых, попросил ее рисовать растения. Так открылся настоящий талант Ким. Теперь большую часть времени она проводила с карандашом в руке.

Конечно, нагрузка оказалась слишком большой, но работа ей нравилась. У девушки был слишком мягкий характер, чтобы отказывать, когда кто-нибудь просил сделать зарисовку. Особенно Ральф Синклер. Он безраздельно завладел ее временем, хвалил ее рисунки, давал ей все больше и больше работы, но никогда не заглядывался на нее. Он был так занят написанием своей докторской диссертации, что видел в Ким всего лишь надежную помощницу и любительницу диких растений и цветов.

Ральф принимал ее как должное. Поэтому Ким захотелось сбежать и от него.

Эта работа, предложенная Управлением по исследованию органической химии, — то, что надо. Двенадцать недель в экспедиции в отдаленных районах в роли технического ассистента главного ботаника! Поиск растений. Какое блаженство! Кроме того, если ее рисунки на самом деле так хороши, как она считает, то Управление может взять ее на постоянную работу на должность технического ассистента, даже отправить на стажировку в Государственный ботанический сад. Разве нельзя помечтать?

Ким ничего так не хотелось, как заполучить эту работу.

— В объявлении говорилось: «Обращайтесь к доктору Эндрюсу», — повторила она.

— Так и скажите своему другу. Лучше всего письменно. Вам известно, что доктор Эндрюс предпочитает не брать в экспедицию девушек?

То, как мужчина произнес слово «девушек», уязвило Ким, но она не подала и виду.

Вместо этого она отрицательно покачала головой.

— Если бы не девушка, вас бы здесь не было, — как можно мягче заметила она.

— Простите?

— Ведь ваша мать тоже когда-то была девушкой.


Ким решила, что мужчине за тридцать. Он был бы очень симпатичным, если бы его волосы не были всклокочены, а на высоком, внушительном лбу не было следов земли. Но и без того он выглядел очень внушительно, хотя Ким ни за что в этом себе не призналась бы.

— Прошу вас немедленно покинуть это место. Посетителям сюда нельзя, — приказал мужчина. — У меня очень много дел. — Он развернулся, склонился над грядкой и принялся отряхивать землю с корней саженца. Весь его вид говорил о том, что девушка для него просто не существует.

— Это растение проживет у вас не больше двух лет. В почве слишком много минералов, — заметила Ким.

Мужчина оставил свое занятие и медленно повернулся к ней.

— Здесь у нас насыпан трехфутовый слой почвы со дна реки Дарлинг, — ответил он таким голосом, словно разговаривал с маленькой девочкой. — Не возражаете, если я займусь своими делами? А вы идите куда шли.

— Каждый садовник знает, что нельзя задержать влагу, просачивающуюся в почву. В этом-то вся и беда. Ваше растение погибнет. Если только у вас не руки волшебника.

Мужчина не ответил, и девушка повернулась к нему спиной.

— Я сама найду доктора Эндрюса, — бросила она на прощание.

Ким откинула назад волосы и стала взбираться по крутому склону к дороге. Рядом была зеленая лужайка, а за ней деревья, скрывающие здание гербария ботанического сада от вульгарных взглядов посетителей.

Когда Ким подошла к деревьям, то отказалась от решения немедленно встретиться с доктором Эндрюсом. Если он не любит брать в экспедицию девушек, то ему лучше не знать, что она девушка, пока работа не будет у нее в кармане. Тогда, если что, она даже может подать на него в суд. В правительственных учреждениях дискриминация запрещена.

Не зря же ее назвали Кимберли Джессика Вентворт. У ее дедушки Кимберли был железный характер. Ее сокращенное имя было Ким, и часто, посылая открытку с заказом на бумагу и карандаши, она получала ответ, адресованный мистеру Киму Вентворту. Теперь этот «мистер Ким» может ей помочь.

Погруженная в свои мысли, Ким направилась домой, вместо того чтобы искать загадочного доктора Эндрюса. В своей маленькой комнатке она сочинила блестящее письмо с просьбой зачислить себя на работу в должности технического ассистента и подписалась «Ким Вентворт». К письму она приложила карандашные и чернильные зарисовки растений, выполненные для Ральфа Синклера, аккуратно подписав каждую часть.

Час спустя, после трех чашек чая, выпитых исключительно для храбрости, Ким отправилась в университет, дождалась, пока Ральф Синклер войдет в свое самое рассеянное состояние, и попросила его продиктовать рекомендательное письмо.

— Напиши сама. Видишь я тут вожусь с этим микроскопом…

Именно такого ответа Ким и ждала и сама написала отличное рекомендательное письмо. Оно бы поразило даже Ральфа, будь у него хоть чуточку свободного времени. Он с отсутствующим видом подписал и вдруг до него дошло, что Ким собирается оставить работу.

— Что я буду без тебя делать? — Ральф чуть не заламывал руки. Он бы так и сделал, если бы они были свободны от прелестных серых и алых цветов. — Кто будет рисовать?

— Придется тебе самому, — с сожалением произнесла Ким. — Хотя есть еще Майри Болтон. Она уже получила степень бакалавра. Рисовать она умеет, а вот насчет того, чтобы печатать на машинке…

— Майри Болтон? У которой диплом с отличием? С кудряшками на голове? Местная красавица? Ах да, конечно! Ким, милая, пожалуйста, найди ее. Она должна немедленно приступить к работе.

Это «милая» больно уязвило Ким особенно потому, что Ральф опять прильнул к микроскопу. Он был так рад, что с ним будет работать первая красавица университета. Он уже успел позабыть, что с Ким они больше не увидятся.

Ким решила, что он сам может найти Майри Болтон, направилась к двери, но на пороге оглянулась. По ее юному лицу скользнула мимолетная тень печали. Она так старалась, работая у Ральфа, чуточку даже была влюблена в него, а теперь он только и думает, что о своих цветах и золотых кудрях Майри Болтон!

— Что ж! Такова, видно, моя судьба.

В кабинете машинистки Ким вытащила из шкафа конверт и положила туда свое письмо вместе с блестящей рекомендацией, наклеила марку, написала адрес и опустила письмо в почтовый ящик рядом с университетом. В конце концов, университетский штемпель на конверте придаст письму еще больший вес. Если доктор Эндрюс отличается внимательностью, то сразу же заметит, что это письмо особенное. Ким распирало от самодовольства. Она получит эту работу любыми способами.

Через полчаса Ким распахнула железные ворота у своего дома. Она обратила взор на яблочный гибискус и буйно разросшуюся цветущую боронию у ограды.

Она обошла вокруг дома и взглянула на бочку, которую притащил послушный Джефф для сбора дождевой воды, обильно стекавшей с крыши гаража. Цветы Ким выжили, а у других нет. Это потому, что она поливала их только дождевой водой.

Ким открыла дверь гаража. Фургон был на месте. Ее фургон. Правда, ни один из членов семьи не хотел этого признавать. Они успели позабыть его историю. Особенно Селия, у которой всегда была короткая память, если дело касалось чего-то неприятного для нее.

Все члены семьи Кимберли Джессики Вентворт были связаны с лесом. Ее отец работал в лесном хозяйстве к югу от реки. Брат Джефф был консультантом по вопросам леса на юге. Селия и Диана работали экспертами в ботанических садах. В семье не было денег, чтобы дать Ким образование, поэтому ей пришлось выучиться на машинистку.

— Она ведь еще ребенок, — заявила Селия. — Она не отличает одно растение от другого и никогда не отличит. Только и будет их рисовать. А это не то, что выращивать или брать пробы грунта…

— Может, ей поучиться прикладному искусству? — предложил Джефф, которого немного расстроило, что у его младшей сестры, единственной из всей семьи, не будет профессионального образования.

— Чтобы писать объявления и рекламу зубной пасты? Должно быть, это доходно. — Диана, самая рассудительная из всей семьи, согласилась. Как и Селию, ее сводила с ума нехватка денег, чтобы покупать модную одежду и машину, хотя она старалась этого не показывать. Все в семье нуждались в деньгах — так уж получилось.

Ким подслушала семейный разговор, но решила, что писать рекламу зубной пасты не ее призвание. Вместо этого она стала машинисткой. Лесничим и ботаникам было не обойтись без услуг машинисток, и университет в Кроли не стал исключением. Возможно, если она станет профессионалом, то ей повезет, и она будет работать с людьми, занимающимися ботаникой.

Два года назад, когда Ким было семнадцать, умерла ее крестная, оставив ей четыреста долларов. Семья была вне себя от радости. За четыре сотни можно купить отличную подержанную машину. И только Джеффу было неловко отбирать деньги у младшей сестры.

— Мы не можем этого сделать. Деньги должны храниться, пока ей не исполнится двадцать один год, — твердил он.

— Мы возьмем их взаймы, — беззаботно заметила Селия.

— Будем все откладывать понемногу, — добавила Диана. Доверительным собственником денег становилась их простодушная мамаша, так что отнять их не составит труда!

Все родственники смотрели на семнадцатилетнюю девчонку как на врага. Почему именно ей одной досталось такое богатство? Что она сделала, чтобы заработать четыреста долларов? И потом, она ведь тоже будет ездить на этой машине. Кого волнует такая дурацкая вещь, как закон о доверительной собственности?

— Можно на эти деньги дать ей университетское образование, — несмело предложил Джефф.

— На четыреста долларов? Не смеши! — отрезала Селия. — Она на них и года не проучится.

— Нам тоже нужны удобства, — холодно заметила Диана. — У всех есть машина…

Джефф переменил мнение, но не желал полностью сдаваться.

— Тогда давайте купим фургон с окнами и спальными сиденьями. Я могу сделать в нем рабочий стол, поставим маленький холодильник и газовую плитку. Тогда все, в том числе и Ким, смогут им пользоваться. Можно будет по выходным ездить в лес. — Он улыбнулся своей молчаливой младшей сестре, которая оказалась намного смелее, чем подозревали ее близкие.

— Мне бы хотелось фургон, — наконец произнесла Ким после долгих раздумий. Пока шло обсуждение, она успела произвести кое-какие подсчеты.

«Через год мне будет восемнадцать. Я получу права. И тогда покажу им, чей это фургон».

С тех пор прошло два года и два месяца. Фургон был уже не новый, но ездил исправно, в основном благодаря заботе Ким и дружелюбного механика с соседней улицы.

За это время Ким успела выучиться на машинистку, получить работу в университете и скопить денег. По крайней мере, ей это удалось, она не выглядела слишком уж жалко. Но только не в глазах сестер.

— Эта девочка носит такие платья, которые уже давно пора выбросить, — жаловалась Селия матери. — Ради бога, держи ее подальше, когда приходят мои друзья.

Они все называли Ким «эта девочка», словно она так и не выросла. Зато Ким давно решила, что ее сестры слишком старые, чтобы обращать на них внимание. Самый старший из детей, Джефф, был другим.

— Придет день, когда ты вырастешь, станешь самостоятельной и прославишься своими бессмертными рисунками, — говорил он.

Через два месяца после девятнадцатого дня рождения Ким отперла дверь гаража и села в фургон. Внутри все было в порядке: холодильник работал исправно, в баллоне оставалось немного газа для плиты, спальные мешки были засунуты под скамьи, а сверху лежали свернутые коврики. Занавески следовало бы постирать, но пока придется подождать. Стопку книг и сумку Ким положила на заднее сиденье и отыскала в своем кошельке брелок с ключами от входной двери, работы и машины. Полюбовалась новенькой чековой книжкой — такой у нее никогда не было. Два года она копила деньги и теперь вот открыла собственный счет.

Если вдруг доктор Эндрюс откажется брать ее с собой, она может работать поваром или гувернанткой. Она все равно уедет в глубинку с экспедицией или без нее. Уедет, как ей давно советовал Джефф. Теперь у нее есть фургон. Есть где жить. Кто не рискует, тот не выигрывает!

Ким вывела фургон на дорожку, свернула направо и чуть не сбила Селию, которая пыталась ей помешать. Ким не стала слушать, потому что она не собиралась объяснять сестре, зачем ей нужен ее собственный фургон. Припарковавшись перед воротами ботанического сада, Ким поднялась вверх по дороге и по лужайке подошла к тропинке, ведущей к оранжереям и главному офису.

Перерыв на обед уже закончился, так что самое время для атаки! Ким распахнула дверь и столкнулась взглядом с темно-голубыми глазами мужчины, которого уже видела утром в саду. На его лице застыло выражение, с каким смотрят на надоедливого ребенка. От этого температура у Ким подскочила сразу на пять градусов.

— Не знала, что садовникам разрешают входить в главный офис, — заметила она, по-своему отомстив за этот взгляд.

Пока он закуривал, Ким успела заметить, что его руки выпачканы в земле. Ботинки на все сезоны, как обычно, были покрыты толстым слоем пыли и грязи. Если не считать этого, мужчина обладал весьма приятной наружностью, но Ким старалась не думать об этом.

Две молодые женщины в белых халатах оторвались от подноса с семенами и с изумлением уставились на нарушительницу спокойствия. Не отставал от них и мужчина, сидевший за столом в дальнем конце залитой солнцем комнаты.

Они все глядели на нее.

Впервые в жизни Ким было все равно. По крайней мере, так ей казалось. Она обдумает это позже. Возможно, когда окажется далеко-далеко, или сегодня ночью, когда опустит голову на подушку, и вдруг ей захотелось плакать, потому что все на нее так смотрели. Но она никогда не плакала — из принципа.

Конечно, она грубо разговаривала с этим мужчиной. Ей очень жаль, и она бы хотела забрать свои слова обратно, но теперь уже поздно. И кроме того, это снисходительное выражение на его лице! От этого холодного взгляда легко превратиться в лед.

Он чуть иронично оглядел комнату, переводя взгляд с лица одного работника на другого.

— Разве сегодня четверг — день для посетителей? — уточнил он. — Школьники должны приходить группами. И только по понедельникам и четвергам, — добавил он после паузы.

— Я не школьница, — с достоинством ответила Ким. — Мне уже девятнадцать. Я отправила письмо доктору Эндрюсу.

Женщины и мужчина за столом с удивлением уставились сначала на Ким, а потом на ее собеседника. Кажется, будет гроза.

— Пожалуйста, скажите доктору Эндрюсу, что он получит письмо от очень примечательного человека на должность технического ассистента. Оно придет завтра утром. В объявлении говорилось, что экспедиция отправится из Манутарры. Это ведь на севере? Этот человек будет там, когда прибудет доктор Эндрюс и его люди. У него естьфургон, и он будет полностью готов к экспедиции. — Ким подумала, что ее речь похожа на рекламное объявление, но именно на это она и рассчитывала.

У самого старшего в комнате было такое непроницаемое лицо, какого Ким никогда в жизни не видела.

— Почему вы считаете, что доктор Эндрюс одобрит вашу кандидатуру? — наконец спросил он. — Мы пока еще не получили других писем.

Казалось, что две девушки в халатах молча над чем-то потешаются.

— А вы больше и не получите достойных писем, — заметила Ким с вежливым сожалением в голосе. — Понимаете, — продолжала она с мягкой убедительностью, — только студенты согласятся на временную работу с выездом. А сейчас как раз у всех, кроме дипломников, начинаются выпускные экзамены. Их несколько, я имею в виду дипломников. И им нужно работать над своими темами. У них нет времени ехать за четыре сотни миль в Манутарру.

Наступила тишина, и Ким с легким сожалением подумала о Майри Болтон, златокудрой красавице, которая теперь будет делать зарисовки для Ральфа Синклера. У нее-то уж нашлось бы время поехать куда угодно, потому что у нее есть деньги.

Высокий худощавый человек в запыленных ботинках не проронил ни слова. Он курил и смотрел сквозь стеклянную дверь, словно Ким и вовсе не существовало.

— А она ведь права, — заметил мужчина за столом. — В это время года можно получить только безработного болвана. Никогда не слышал, чтобы эти типы умели печатать на машинке, сажать растения и вести сложные записи, не говоря уж о том, чтобы добраться до места отправления.

— И кто же эта замечательная личность, о которой вы говорите? — скептически спросил мужчина, вновь обращая свой взгляд на Ким.

— Это уж забота доктора Эндрюса, — с достоинством ответила она, высоко подняв голову. — Полагаю, он ответственный. — Девушка была счастлива, что удалось наказать этого высокомерного сноба за то, что он обошелся с ней как с глупой школьницей. — Будьте так добры, передайте доктору Эндрюсу, что это очень подходящая кандидатура, можно сказать, идеальная. Боюсь, мне пора идти. Нужно еще пробежаться по магазинам.

В комнате воцарилась такая напряженная тишина, что на мгновение смелость Ким улетучилась. Враг в упор глядел на нее. Впервые в жизни она растерялась.

— Похоже, вы много знаете об этом человеке.

— Да. Я ведь печатала его письмо. Я машинистка.

Она собрала всю свою уверенность, несколько раз кивнула в подтверждение своих слов, а потом развернулась и толкнула стеклянную дверь.

«Как жаль, что он такой симпатичный. Если бы Селия его увидела, то сразу бы на него бросилась», — подумала Ким.

Выйдя на улицу, она услышала за спиной удивленное «Ух ты!». А потом раздался смех. Они смеялись над ней. На какое-то мгновение девушка почувствовала себя глубоко уязвленной, но не заплакала.

Она не видела теней от эвкалиптов, которые, словно изящное черное кружево, лежали на дорожке перед воротами. Не видела переливающихся алмазными искорками синих вод реки, дремлющих в полуденной тишине у подножия горы. Не чувствовала лимонного запаха магнолий. Она слышала только смех.

Подняв голову, Ким увидела припаркованный у ворот фургон, и на душе стало легче. В глуши она будет носить рабочий комбинезон с широким карманом на груди, какой носят мужчины, работающие в поле. Она немедленно отправится в город и купит себе такой же комбинезон, как у Джеффа. Если она не получит работу в Манутарре, то найдет ее в Джеральдтоне, в трехстах милях от родного дома. Все равно она уедет далеко. И от Ральфа Синклера тоже, потому что он никогда так и не взглянул на нее по-настоящему. И потом ей всегда хотелось уехать в глушь.

Ким уселась на водительское сиденье, включила мотор, развернулась и на огромной скорости помчалась в город. «Две пары рабочих комбинезонов цвета хаки с длинными брючинами и две пары с короткими, два баллона бутана, аптечка, две упаковки предметов первой необходимости для жизни в буше, ах да, еще отправить телеграмму в придорожную гостиницу в Манутарре, а Ральфу Синклеру ничего не посылать, — мысленно перечисляла Ким. — Не забыть шляпу!»

Ким упрямо вздернула голову. Мысль о шляпе как будто положила начало ее новой жизни. Она будет носить ее небрежно сдвинув на один глаз.

В этой дурацкой шляпе она будет выглядеть как надо. Если не эта работа, так другая!


Глава 2


Через четыре дня ясным ранним утром Ким отправилась в путь. Она выехала из дому на рассвете.

Стояла весна, и буш был расцвечен яркими красками, постарались и деревья, и цветы. Дорожки, усыпанные гравием, вились меж эвкалиптовых деревьев. На несколько миль вокруг простирались огромные поля диких цветов. «Если бы я только могла остановиться и порисовать! Вдруг у меня получились бы и деревья?» — думала Ким.

Ким отогнала от себя мысль о наслаждении открывшимися видами. Ведь ей еще ехать четыре сотни миль до Манутарры, где назначен сбор участников экспедиции. Она понимала, что это место было выбрано не случайно: большинство участников приедут с севера и востока. Время летело быстро, потому что иногда Ким все-таки останавливалась, чтобы зарисовать увиденное вокруг. Ей не удалось пообедать в придорожной закусочной, и Ким решила отложить еду на потом.

Ким ехала весь день, изредка останавливаясь у одиноких закусочных, чтобы заправить фургон и сделать несколько набросков. Она купила несколько бутербродов и две бутылки молока. С шоссе девушка свернула на усыпанную гравием дорогу, ведущую на северо-восток, оставив позади золотистый океан цветущих акаций. Она решила, что должна прибыть на место на закате.

Гостиница в Манутарре была выстроена на окраине буша. Вполне современное здание с квадратным двориком, где росли два раскидистых эвкалипта. В ста ярдах от закусочной находился еще один островок жизни в бескрайнем травяном просторе — магазин, являвшийся одновременно почтой и заправочной станцией.

Ветра не было, ветви низкорослого кустарника и листья деревьев застыли в недвижном воздухе. Все вокруг будто погрузилось в сон, если не считать тихого гула двигателя.

Ким толкнула стеклянную дверь и вошла в магазин. На прилавке стояла ваза с бессмертником. Когда она постучала по прилавку, никто не появился. Тогда она залила в канистру бензина; наконец-то ей сообщили, что управляющий Стивенс сейчас в гостинице. Он только что приехал со своей женой и заходил, чтобы купить несколько газет, — хозяин магазина оказался не очень-то разговорчивым.

— Если вы уже забронировали номер, то ваш ключ с номерком будет лежать на стойке.

— А что, если я вдруг устрою в гостинице пожар? — неуверенно спросила Ким.

— Не волнуйтесь, такого никогда не было. Зайдите за стойку и возьмите бутылку молока из холодильника. В номере заварите себе чай. Персонал выходит, только когда накрывают на стол. Профсоюзный устав и все такое…

Все оказалось именно так, как сказал мужчина в магазине. Гостиница выглядела пустынной. И только слабый запах готовящейся еды подсказал Ким, что где-то в здании есть повар и, возможно, одна или две официантки. На стойке лежал целый ряд ключей. На каждом была бирка с именем. К ключу Ким кроме имени была прикреплена инструкция: «Номер 7. Молоко возьмите в холодильнике. Письмо в номере».

Ким вернулась к фургону, заехала во двор и припарковалась впритык с цементной дорожкой, ведущей к номеру 7. Все двери в гостинице были выкрашены в яркие цвета. Во дворе было прохладно благодаря тени, которую давали эвкалипты. Ким открыла дверь в свою комнату, потом поставила молоко в маленький холодильник под столом, затем вытащила из буфета чайник, сахар и чай и поглядела на ожидавшее ее на столе письмо. «Друг или враг? Быть или не быть? Я получила работу или мне отказали? Если да, то тогда прямиком на север!»

Ким взяла письмо, но, вдруг испугавшись, что в конверте может оказаться что-нибудь ужасное, вроде гадюки, бросила его на стол. У нее было странное ощущение, что что-то не так. «Сначала чай», — решила она.

Через минуту вода закипела. Ким опустила в чайник два чайных пакетика и залила их горячей водой. Принесла из фургона сверток с бутербродами и удобно расположилась в плетеном кресле.

Странное чувство нахлынуло на нее с новой силой. Что-то было не так с конвертом. Ким посмотрела на марку: Перт. Место назначения: мешок для корреспонденции, Манутарра. Пока все в порядке. Наконец до Ким дошло: письмо было адресовано мисс Вентворт!

Все-таки они узнали! Она-то рассчитывала, что они примут Ким за мужское имя, раз так не хотят брать женщин в экспедицию. Она разорвала конверт, и оттуда выпал всего один листок бумаги.


«Мадам,

вы назначаетесь на временную должность технического ассистента доктора Джона Эндрюса на время экспедиции, отправляющейся из Манутарры третьего сентября сего года. Вам необходимо представиться доктору Эндрюсу не позднее вечера второго сентября.

Искренне ваш,

Джордж Стэнтон».


Ким несколько раз перечитала письмо. Ей хотелось прыгать и танцевать от счастья, но по какой-то причине на глаза вдруг навернулись слезы. До последнего момента она по-настоящемуне верила в удачу. Ей все-таки дали работу! В письме оказалась не гадюка, а настоящий букет цветов.

Внезапно раздался резкий стук в дверь.

— Войдите! — крикнула Ким.

В комнате появилась высокая, стройная, очень красивая девушка с роскошной копной золотистых вьющихся волос.

— Майри Болтон! — воскликнула Ким. — Как ты здесь оказалась?

— Мне заказали номер. Ты ведь машинистка из Кроли? Как тебя зовут?

— Ким Вентворт, — изумленно протянула Ким. — Ты ведь должна была занять мое место. Я имею в виду не печатать, а делать наброски. Работа у Ральфа Синклера…

— Какая чушь! Я пишу дипломную работу и поеду в экспедицию, чтобы изучать свою тему на практике.

— Так, значит, в экспедицию все же берут девушек? И есть еще другие?

— Нет. Они согласились в последний момент. — Майри выглядела еще более надменной, чем всегда. — Кто-то замолвил за меня словечко. Наверное, профессор Уотте. В конце концов, мне нужно работать над темой. Естественно, доктор Эндрюс меня бы пригласил. Он меня хорошо знает.

— Было бы здорово, если бы нас увидел этот мужчина в пыльных ботинках!

— Какой мужчина? — Майри открыла сумочку и принялась раскладывать свою косметику на самом удобном месте у зеркала.

— Ты его не знаешь. Какой-то садовник. Очень надменный тип.

— Ты так и не объяснила, что за мужчина. Похоже, он тебя здорово задел.

— Один из сотрудников, который пытался выгнать меня, потому что «сегодня не день посещений для школьников».

Майри обернулась и посмотрела на Ким, словно на диковинное растение. Как бы Ким хотелось, чтобы у нее были такие брови, как у Майри. Изящной формы, слегка изогнутые, придававшие лицу горделивое выражение.

— Почему бы тебе не обратить внимание на доктора Эндрюса? Мой брат слышал, он не женат. Конечно, он может оказаться эгоистичным и холодным, как… В общем, не важно.

— Как Ральф Синклер? Значит, я была права. Но зачем убегать так далеко? Дорогая, ученый должен жениться на женщине одного уровня с собой. Ты же ведь только машинистка.

— Наверное, ты права. Ой, что я наделала!

Она сделала неловкое движение и перевернулапепельницу с окурками. Ким вскочила и принялась отряхивать платье.

— Я взяла всего одно платье. Зато полно рубашек и рабочих комбинезонов, — пожаловалась она.

Ким ринулась в крошечную ванную и занялась своим платьем, вскоре позабыв про снисходительный тон Майри.

Через полчаса девушки приняли душ и переоделись к ужину. Майри выглядела потрясающе в красивом голубом платье. Она осмотрела наряд Ким и заметила, что швы неровные. Майри уселась на самую лучшую кровать у окна и сделала вид, что совсем не торопится. Открыла книгу и принялась перелистывать страницы.

— Пойдем в столовую, — поторопила Ким. — Умираю с голоду, несмотря на три чашки чая с бутербродами.

— Невежливо врываться в столовую вовремя. Надо хотя бы сделать вид, что мы настоящие леди, — ответила Майри, не глядя на Ким.

Ким уселась на стул и принялась разглядывать Майри. Она догадалась, что та хочет произвести триумф, появившись в столовой. В тишине за дверью раздавались тяжелые шаги людей, направляющихся к ужину.

— Что из себя представляет этот доктор Эндрюс? — поинтересовалась Ким. — Ты ведь его знаешь.

— Да, я с ним работала, — со скучающим видом произнесла Майри, но ее тон не обманул Ким.

— Пошли. — Ким решительно встала. Ей хотелось есть, и она не собиралась во всем слушаться Майри.

Красавица в голубом медленно закрыла книгу и аккуратно положила ее на стол. Девушки вместе направились к столовой. Когда Майри открыла дверь, Ким восторженно воскликнула:

— Да здесь и кондиционер есть!

— Неужели у вас дома нет кондиционера? — по-прежнему надменно спросила Майри.

Ким остановилась и огляделась по сторонам, успев заметить, что в столовой были в основном мужчины. Некоторые сидели за столиками, другие стояли и разговаривали. В углу располагалась обособленная группка мужчин. Это были участники экспедиции. Двое мужчин постарше стояли чуть в стороне. Они находились к девушкам спиной, но по их внушительному виду Ким догадалась, что они возглавляют экспедицию. Один из них повернулся. У него были улыбающиеся карие глаза, дружелюбное выражение лица и буйная копна волос. Ким ощутила прилив облегчения. Если это доктор Эндрюс, то все в порядке. Он выглядел абсолютным очаровашкой. Но вот в их сторону обернулся и второй мужчина. Он был высокий, самоуверенный и почти не улыбался. Это был враг Ким! Она похолодела. Но Майри уже направлялась к нему, завлекающе покачивая бедрами. Ким украдкой взглянула на него. Высокий и поджарый, в аккуратной рубашке цвета хаки, темно-голубые глубоко посаженные глаза хранили странное выражение, когда он глянул мимо Майри на Ким. Возможно, просто пришел занести образцы растений, микроскопы или что-то в этом духе.

Ким откинула волосы назад и быстро обернулась к другому, более симпатичному мужчине. Он уже направлялся к ней. Наверное, это и есть доктор Эндрюс. Поэтому он ей улыбается. Тем временем Майри одарила врага Ким своей самой обворожительной улыбкой. Бедняжка Майри! Возможно, через минуту она уже получит пинком под зад. Ким не стала этого ждать.

— Здравствуйте, — приветствовал ее мужчина. В его карих глазах сверкали веселые искорки. — Надеюсь, доехали нормально. Вы, должно быть, очень смелая, если смогли добраться одна всего за день.

Ким поздоровалась и поблагодарила.

— Вы доктор Эндрюс? — спросила она. — Я не представилась…

— Ким Вентворт, — с улыбкой закончил мужчина. — Конечно, мы знакомы с Майри Болтон. Несколько месяцев назад она работала с нами. Ее интересовала одна находка, которую мы сделали в прошлом году. Нам пришлось проверить ваше рекомендательное письмо у Ральфа Синклера. Поэтому мы знали, что вы мисс, а не мистер. — Мужчина улыбнулся еще шире. — Вон свободный столик. Присядем?

Пока они шли к столику, мужчина добавил:

— Кстати, я не доктор Эндрюс. Боюсь, вы повысили меня в должности. Я Джордж Кроссмен, химик. А доктор Эндрюс беседует с Майри Болтон.

— О нет!

Ким остановилась как вкопанная.

— Простите? — произнес Джордж Кроссмен.

Но Ким уже не слышала его. Неужели этот человек и есть доктор Эндрюс? А она нагрубила ему, хотя и не со зла, просто он назвал ее школьницей. Джордж Кроссмен предложил ей сесть.

— Спасибо, — сдавленно поблагодарила Ким. В ушах звучал смех, провожавший ее, когда она выходила из офиса. Эти надменные женщины в белых халатах и мужчина за столом. Они смеялись над ней!

Она никогда не простит доктора Эндрюса. Она не ребенок и не позволит, чтобы над ней смеялись.


Глава 3


Джордж Кроссмен с изумлением следил за выражением лица Ким. Она ощутила его изучающий взгляд по опыту общения с приятелями своих сестер.

— Не беспокойтесь. Джон всегда производит на людей обманчивое впечатление при первой встрече. На самом деле он отличный парень. Посмотрите на Майри. Она познакомилась с ним год назад. Между нами: мне кажется, он ей нравится.

Даже не глядя на этих двоих, Ким знала, что они оживленно беседуют друг с другом, приближаясь к угловому столику, за которым уже сидела группа мужчин.

— Мне непонятно, почему вдруг доктор Эндрюс изменил решение. Я имею в виду, разрешил мне приехать, — произнесла Ким.

— Никто не знал о человеке, который прислал письмо. Нам просто подошло, что он умеет печатать и рисовать. Также отличная рекомендация…

— Знаю, — смущенно прервала Ким, — когда-нибудь я расскажу вам, почему она была такая хорошая.

— Просто блестящая. Мы и не подозревали, что Ральф Синклер может такое сочинить. — Кроссмен широко улыбнулся и продолжил: — Джон попросил проверить рекомендацию и сказал, что мы возьмем этого парня, потому что у нас нет другого выбора.

— Правда? — Ким удивленно подняла брови. — Неужели Ральф Синклер написал мне такую отменную характеристику?

— Более того. Он чуть не плакал из-за того, что вы уезжаете. Говорил нам такие слова, которых нет и в почтенных словарях. Этого было достаточно, хотя мы и узнали, что мистер Ким Вентворт на самом деле мисс Кимберли.

— Я просто забыла предупредить Ральфа, что временно поменяла пол. Естественно, только на бумаге.

— Короче говоря, — продолжал Джордж, — мы сообщили начальству, что выбранный кандидат оказался женщиной. Нам дали добро. Потом мы рассказали все Джону Эндрюсу.

— Он разозлился?

— Просто бушевал.

— Отлично. Люблю, когда у меня есть враг. Я к этому привыкла. Была окружена врагами в родной семье, если не считать брата Джеффа, да и то не всегда. Зато когда я в ярости, то не стану мучить кошку или вырывать с корнем красивые цветы, а вместо этого обращу свой гнев на врага. Вы, правда помогли получить мне эту работу?

— Конечно, не через труп Джона Эндрюса, но за его спиной.

— Спасибо, — тепло поблагодарила Ким. — Теперь я вас обожаю.

— Теперь вы понимаете, почему Майри Болтон тоже взяли. Одна женщина — это катастрофа, зато две могут уравновесить друг друга. Кроме того…

— Знаю, не говорите. Потому что у нее есть мозги, а доктор Эндрюс за это простит любого.

«К тому же Майри красива, модно одевается, и у нее потрясающая фигура», — подумала про себя Ким, украдкой разглядывая Майри и доктора Эндрюса. Внезапно Ким широко раскрыла глаза и нахмурилась: молодой человек за соседним столиком смотрел на нее. Она уже где-то видела его.

Ким передернула плечами.

— Что означает сей философский жест? — вежливо осведомился Джордж.

— Просто бросила разгадывать одну загадку. Я пыталась вспомнить, где уже видела этого молодого человека с намеком на бородку и карими глазами. Возможно, он просто кого-то напоминает. В Кроли полно студентов…

Джордж обернулся и посмотрел на дальний столик.

— Парень напротив Джона Эндрюса? Это Стивен Коул. Не думаю, что вы его прежде встречали. Он приехал из Сиднея. Работает в частном гербарии на востоке страны. Он принадлежит какому-то толстосуму.

— Не знала, что вы принимаете людей из частных учреждений. — Интерес Ким к молодому человеку угас. — Похоже, здесь принципы доктора Эндрюса по отношению к чужакам не действуют.

— Мне кажется, Джон Эндрюс вам не нравится. Не делайте поспешных выводов, Ким. Когда вы его узнаете получше, то, возможно, перемените мнение.

Ким улыбнулась:

— Когда я его прощу, вы первый об этом узнаете. Обещаю.

— Они уходят, — заметил Джордж Кроссмен, отодвинул стул и поднялся. — Перед отъездом мы договорились встретиться, кажется, в пятнадцатом номере. Устроим небольшой праздник.

— Приглашены все? — неуверенно спросила Ким.

— Конечно. Кстати, не забыть бы проверить фургоны. Похоже, Джон слишком занят этой прекрасной леди. Прошу прощения, Ким. Увидимся позже.

— Обязательно.Ябы хотела черкнуть пару строк брату. Он передаст остальным, что со мной все в порядке.

Ким так хотелось сбежать от своей семьи, и она говорила себе, что больше не хочет никого из них видеть. Но, оказавшись здесь, она вдруг решила отправить телеграмму. Наверное, она все же их любит. Кроме того, нужно было поблагодарить Джеффа за десять долларов, которые он подарил ей на прощание.

Остальные участники экспедиции направлялись во двор. Мимо прошел доктор Эндрюс, увлеченно беседуя с Майри. Ким осталась ждать у стойки, но к ней никто не вышел. Столовая опустела. Официантки исчезли, и управляющий все не показывался. Ким вышла на улицу и оглядела слабо освещенный двор.

Перед дверями номеров стояли пять жилых автоприцепов, три «лендровера», джип, собственный фургон Ким и пыльные автомобили. Машины управляющего среди них не было. Значит, он еще не вернулся и Ким не может отправить телеграмму. Она ощутила разочарование. Чтобы избавиться от него, развернулась и с веселым видом зашагала к своему номеру. Майри оставила ключ в двери, но самой ее не было видно.

В номере Ким вымыла руки, привела в порядок лицо и причесалась, а потом отправилась бродить вокруг гостиницы. Пятнадцатый номер находился в дальнем углу двора, и на стук в дверь открыл только усталый работник гостиницы.

— Простите, я ищу остальных участников экспедиции. Мне сказали, что они в этом номере…

— Я их видел с бутылками и прочим добром. Понятия не имею, куда они ушли.

— Ничего, я их найду, — улыбнулась Ким.

Кирпичная гостиница была выстроена с такимрасчетом, чтобы противостоять ураганам, обрушивающимся с северо-западного побережья в сезон дождей. Стены были толстые и непроницаемые. Из-за стен не доносилось ни звука. Никто и не подумал оставить дверь открытой для Ким. Надо отдать им должное: это просто невозможно было сделать. В каждом номере был кондиционер, поэтому двери нужно было держать закрытыми. Ким постучала в другую дверь, и на этот раз открыла женщина.

— Твои друзья могут быть в одном из номеров по другую сторону. Но ты не слишком молода для таких вечеринок?

Ким показалось, будто ее ударили по голове. Неужели она выглядит как ребенок? Никто не поинтересовался, где она. Ни Майри, ни даже дружелюбный Джордж Кроссмен. Слишком молода!

В целях самозащиты Ким привыкла напускать на себя беззаботный вид. Но в глубине души какой-то тоненький голосок нашептывал ей, что она только ухудшает положение. Тогда она говорила себе, что такие голоса для того и существуют, чтобы их задушить в самом зародыше. А теперь? Она стояла одна посреди двора, легкий восточный ветер шевелил умирающую траву и прикасался к листве эвкалиптов. О ней забыли!

Ким прикусила губу и вернулась в свой номер. Даже Джордж Кроссмен забыл про нее. А ей он показался таким милым. Наверное, он решил, что с ней скучно.

Ким уселась на кровать и скинула туфли, с удовольствием отметив, что сидит именно на той кровати, которую выбрала для себя Майри. Как только ей станет получше, она переложит вещи Майри и ее ужасную книгу на другой столик. Это кое-чему ее научит. Ким питала такие надежды на этот побег, на незабываемое приключение в глуши. Она хотела стать новым человеком, в рабочем комбинезоне сидеть за рулем собственного фургона… Она опустила голову на подушку и закрыла глаза. Нет, плакать она не будет. Она никогда не плачет. Из принципа. Но все-таки обидно, что Джордж Кроссмен… Нет, не надо думать о нем. Лучше она будет думать об этом молодом человеке с жидкой бородкой и красновато-коричневыми глазами. Где она видела его? В дверь требовательно постучали. Ким открыла глаза, но не пошевелилась. «Это не Майри, ключ-то в замке. Может, Джордж Кроссмен? Или наконец вернулся этот ужасный управляющий?»

Стук повторился, на этот раз еще более настойчивый. Ким опустила ноги на пол. Ей так не хотелось открывать, не хотелось вновь испытывать разочарование, потому что, несмотря ни на что, внутри еще теплилась слабая надежда, что ее все-таки пригласят. От третьего стука она вздрогнула. Так и быть: Ким открыла дверь. Ее серые глаза расширились от удивления. Жаль, что она не причесала волосы. За дверью стоял доктор Эндрюс. Одной рукой он облокотился на дверной косяк, и весь его вид излучал великодушное терпение.

— Что же вы прячетесь? Мы ждем вас уже полчаса.

— Меня? — изумилась Ким. — А почему меня? То есть я хотела сказать: вы уверены?

— Вы ведь участник экспедиции? Мы устраиваем вечер в номере Сейджа. Джордж Кроссмен ведь вам говорил…

— Я не смогла вас найти.

— Мы в двадцать пятом номере. Его нелегко заметить, потому что он в самом дальнем углу. — Эндрюс выпрямился. — Так вы идете? Вообще-то это приказ. Перед отъездом я всегда даю участникам последние инструкции. — Он слегка приподнял брови и посмотрел на Ким, словно никогда не видел ее прежде. — Вы не заболеете? — внезапно спросил он, раздраженный такой возможностью.

— Я никогда не болею, — твердо заверила его Ким.

— Отлично. Так вы готовы? Тогда идем!

— Я бы хотела причесаться…

— Ладно, я подожду.

— Не беспокойтесь, я сама найду дорогу.

— Я же сказал, подожду. — Внезапно голос доктора Эндрюса чуть потеплел. На улице было темно, но свет, падавший из номера, смягчал выражение его лица. — И не забудьте про пудру. У вас нос блестит.

Ким не могла поверить ушам. Ей было наплевать, блестит у нее нос или нет.

— Я посижу на улице. Четыре минуты? Идет?

— Да. — Внезапно Ким улыбнулась. Эта улыбка могла разрушить тюремные стены, но Джон Эндрюс отвернулся.

— Даже не четыре минуты, а три, — произнесла Ким.

Все-таки за ней пришли. И не кто-нибудь, а доктор Эндрюс!


Глава 4


Вечеринка удалась на славу. Номер был забит банками и бутылками с пивом, повсюду валялись упаковки сырных бисквитов, соленого арахиса, а на листьях салата красовались размороженные хвосты раков между ломтиками огурцов и помидоров. На месте подушки гордо восседал огромный фруктовый торт.

Конечно, в каждой экспедиции есть свой профессиональный повар. Ким это знала и с радостью отметила, что сейчас он тоже гордится собой и занимает в комнате лучшее место. Когда она вошла с доктором Эндрюсом, раздались возгласы.

Значит, они ее все-таки ждали! Ким чуть не расплакалась. Кто-то сунул ей в руку ледяной стакан, другой подвел к брошенной на пол подушке.

Внезапно молодой человек с красновато-коричневыми глазами и слишком непринужденной, но от этого не менее обаятельной улыбкой протиснулся прямо к ней и заявил:

— Сегодня вечером ты со мной. Я видел, как за ужином Джордж Кроссмен от тебя не отходил.

— Он был очень мил, — возразила Ким. — И потом, я больше почти никого не знаю. Кроме Майри, конечно…

Молодой человек смотрел ей прямо в глаза и улыбался.

— Где же ты все это время была? Нет, не отвечай, я сам. Ты должна сказать: «Ждала тебя».

Ким отхлебнула пива и взглянула на Стивена Коула. «Забавно. Что-то есть такое в его глазах, кроме цвета, конечно…» — подумала она.

Стивен и правда был превосходен, вел себя по-свойски. Возможно ли такое, что некоторые люди слишком уж хорошие? Ким была почти уверена, что уже встречала его раньше или что-то слышала о нем. Ну, если не его, тогда кого-то очень похожего. Хватит об этом думать!

Джон Эндрюс провел Ким в комнату. Когда остальные поздоровались с ней, он извинился и подошел к двум серьезным молодым людям, которые стояли в углу комнаты с очень умным видом. Они только что обратились к Майри Болтон с просьбой высказать свое мнение по какому-то научному вопросу. Джорджа Кроссмена не было видно.

— Завтрак в шесть. Поскольку уже все прибыли, включая этих парней с севера, Джон Эндрюс сказал, мы можем отправиться в семь утра, а не в восемь, как обычно. Наш доктор Эндрюс дьявольски упрям. Надеюсь, у тебя есть с собой рабочая одежда? — спрашивал Стивен.

— Конечно.

Внезапно Ким почувствовала, что его голос неуловимо изменился.

— Ты, случайно, не знаешь наш точный маршрут?

Ким не знала. У нее появилось странное чувство, что если бы даже и знала, то не сказала бы. Как глупо.

Наконец появился Джордж Кроссмен и с улыбкой приветствовал Ким. Доктор Эндрюс по-прежнему увлеченно беседовал с Майри. Он сидел на полу, обхватив рукой колени, а Майри перегнулась через спинку стула.

Наконец Джорджу Кроссмену опять удалось завладеть вниманием Ким. Он сломал лед отчуждения между ней и другими участниками экспедиции. Никогда в жизни ей еще не было так весело.

Освобождение от семьи и постоянных разочарований было так прекрасно, что ей хотелось рыдать от счастья. Наконец-то она нашла людей, с которыми чувствовала себя как дома. Через два часа доктор Эндрюс дал знак заканчивать праздник.

— Завтра отходим рано, — произнес он, резко поднимаясь с пола. Ким показалось, что он стал выше. Все в комнате ощутили эту внезапную перемену. Воцарилось молчание. С этой минуты начинается приключение. — Все слышали? — повторил Джон Эндрюс с улыбкой. В его голосе появились властные нотки. — Выходим рано. Теперь насчет правил. Поднимите руку, кто уже бывал прежде в подобной экспедиции.

Руки подняли несколько человек. Джон улыбнулся, увидев руку Майри.

— Я имею в виду длинные экспедиции, больше четырех недель.

Майри без всякого смущения опустила руку и одарила своего босса улыбкой.

— Я совершала далекие путешествия в ваших книгах, — заметила она.

Глаза Ким расширились. Так, значит, он писал научные книги о растениях? А она-то назвала его садовником. Интересно, кто делал зарисовки для них?

— Информация для новичков, — продолжал доктор Эндрюс, обратив взор на Ким, — мы путешествуем парами. Ни один партнер не должен упускать другого из виду. Ясно? Потеряться очень легко. Добавлю, что мы будем проходить такие районы, которые не нанесены на карту. Я дам вам несколько инструкций, и вы должны им подчиняться беспрекословно. Выходя из машины, каждый должен нести с собой флягу с водой и надевать шляпу. Мы будем исследовать полупустынные районы в поисках не занесенных в каталоги растений.

— А как насчет старателей и аборигенов, Джон?

— И те и другие могут оказать нам неоценимую помощь. Им известны не только свойства почвы и места с водой, но и виды растений, произрастающих в этих районах. Не забывайте, что многие ценные лекарства создаются после встреч с колдунами местных племен, шаманами, народными целителями и тому подобными людьми. Например, хинное дерево дало миру хинин и другие лекарства. Это по твоей части, Джордж… — Доктор Эндрюс взглянул на Джорджа Кроссмена. — Ты химик-органик. Поэтому я ставлю тебя в пару с Чарльзом Барком по той простой причине, что он тоже химик. Возьмешь первый фургон, в нем устроена лаборатория. Мисс Вентворт и Стивен Коул пойдут вместе первый отрезок пути. Ким будет вести записи, делать зарисовки. Твой фургон для этого подходит?

— Да. — Голос Ким слегка дрогнул. Впервые в жизни она чувствовала благоговейный трепет в присутствии стольких умных людей. Странно, но в Кроли с ней никогда такого не было. Она была слегка разочарована, что в пару ей дали не Джорджа Кроссмена. С ним она была бы избавлена от насмешек, потому что она единственная, кроме повара и механика, не принадлежала к ученому миру.

Джон Эндрюс продолжал давать указания. Ким была так расстроена, что расслышана только последние слова:

— Естественно, я поеду во главе. Мисс Болтон отправится со мной.

Стивен Коул протиснулся на место рядом с Ким и слегка толкнул ее локтем.

— Майри уже получила повышение, — с усмешкой прошептал он. — Спорим, она этого сама добивалась. Не оставляла босса в покое весь вечер.

Ким не ответила.

— Думаю, на сегодня все, — произнес доктор Эндрюс. — Утром перед отъездом устроим небольшой сбор. Ах да! С этой минуты будем обращаться друг к другу только по именам. Это касается всех. Надеюсь, среди нас не так уж много Джонов, Биллов и Джеков. Иначе будет путаница. — Доктор Эндрюс широко улыбнулся.

Ким увидела, как Джон Эндрюс скользнул на свое прежнее место на полу рядом с Майри. Она тут же оживленно заговорила с ним. Наверное, ей удалось сказать что-то забавное, потому что лицо Джона озарила яркая улыбка. Ким опять вздохнула.

Через десять минут доктор Эндрюс поднялся и подал руку Майри, помогая ей встать. Они прошли к двери, и в комнате воцарилось молчание.

— Он пришел с Ким, а ушел с Майри, — задумчиво протянул Стивен Коул. — Что ж, тем лучше для меня. Пошли, Ким. Я отведу тебя домой. — Он наклонился и взял ее под руку.


Ким села на водительское сиденье своего фургона, положив локти на руль. Солнце только что поднялось, и слабый утренний свет, смешиваясь с острым запахом диких цветов, наполнял Ким восторгом.

— Когда тронемся? — спросил Стивен. — Чего ждет босс?

— Мы должны называть его Джон, не забыл? — Ким почти не слушала. Она была вне себя от счастья. — Вот что такое настоящая жизнь!

— И что же? Страстный поцелуй в лунном свете, например, как вчера ночью?

— Я имею в виду приключения.

Стивен украдкой взглянул на нее.

— Моя семья всегда относилась ко мне, как к ребенку.

Стивен заметил, что Ким смотрит на приближающегося Джона Эндрюса, и принялся думать о другом. Например, об очаровании Ким. Особенно о глазах. В них было что-то особенное.

Джон подошел к «роверу» перед фургоном Ким и передал водителю какую-то бумагу, а затем по усыпанной гравием дорожке направился к девушке.

— Даже не пытайтесь остановиться, чтобы подобрать какой-нибудь сомнительный экземпляр растения. Мы отправляемся не за букетами диких цветов. — Джон позволил себе слегка улыбнуться, обращаясь к Ким, но карту передал Стивену.

— Ты будешь за штурмана, Стивен. Водитель должен следить за дорогой. Прошу прощения, Ким. Примерно пятьдесят миль придется проехать по этой дороге. Здесь остановимся для завтрака. Следуйте со скоростью сто четыре мили в час, пока не увидите три больших муравейника. Оттуда поворачивайте налево и выезжайте на гравий. Там встречаемся на обед. Ясно?

— Ясно! — Голос Стивена звучал обнадеживающе, словно доктор Эндрюс только что поручил ему провести пассажирский пароход по Суэцкому каналу.

Внимание Джона переключилось на Ким.

— Ты разбираешься в картах?

— Почти так же хорошо, как в растениях, — весело ответила Ким.

— Отлично. Вижу в университете ты кое-чему научилась. Тогда после утренней остановки передай бразды правления Стивену. Местность там дикая, поэтому понадобятся сноровка и крепкие руки на руле.

Стивен ухмыльнулся:

— Точно! Мне вообще лучше вести машину с самого начала…

— Это мой фургон, — отрезала Ким.

— Что ж, юная леди, — беспечно заметилДжон, — с начала этой экспедиции все средства передвижения попадают под мою ответственность. В том числе и ваше. — Темно-синие глаза с сияющими в них отблесками утреннего солнца таили в себе что-то, но Ким обмануть было сложно.

— Когда отъезжаем? — спросил Стивен. — Не волнуйтесь за Ким, Джон. Все будет в порядке. Она отличная девчонка.

— Уверен в этом, — сухо отозвался Джон Эндрюс и отправился с картой к другому водителю.

Ким враждебно взглянула на Стивена.

— Я просто хотел его немного задобрить. И тебя заодно. Урок номер один: никогда не пытайся развести костер быстрее вождя племени, он все равно успеет первым. Есть другие способы настоять на своем.

— Например?

— Кружной путь, — Стивен говорил, как умудренный опытом человек.— Уж я-то знаю, можешь мне поверить.

Остальные машины начали трогаться с места. Рев двигателей разносился над всей пустынейГибсона. Стивен откинул голову назад и рассмеялся. Когда шум стих, он похлопал Ким по руке. Похоже, он нашел в ее лице неистощимый объект для шуток.


Глава 5


Джон Эндрюс прошел вдоль каравана машин и фургонов и сел в свой джип. Взревел мотор, машина развернулась во дворе, Джон поднял руку, подавая сигнал остальным членам экспедиции, и выехал из ворот на пыльную, поросшую по обеим сторонам кустарником дорогу, направляясь на восток. Рядом с Джоном Ким успела заметить Майри. Они оживленно беседовали. Стивен тоже не оставил этого без внимания.

— Как кто-то заметил прошлым вечером, — философски протянул он, — роза там, где ты ее найдешь. — Он высунулся из окна, следя за тем, как джип доктора Эндрюса исчезает в облаке пыли.

— Розы в пустыне не растут, — возразила Ким.

— Что ты хочешь сказать?

— То, что Майри не роза. Возможно, кукурузный стебель из-за цвета волос. Очень красивый, раскачивающийся на ветру стебель.

— Знаешь что, Ким? По-моему, нам вдвоем будет весело. Может, после чая я даже позволю тебе посидеть за рулем милю или две, несмотря на запрет Джона Эндрюса.

Путь предстоял неблизкий. Становилось все жарче, в воздухе стояла пыль, но повсюду пестрели дикие цветы. Кавалькада обогнула широкую полосу брошенной земли и оказалась в сладко пахнущем раю. Как бы Ким хотелось вылезти из машины! Вокруг мелькали последние заросли золотистой акации и ириса. До самого горизонта простирались заросли кустарников, деревьев и диких цветов.

Сначала все продвигались медленно, чтобы дать улечься пыли от впереди идущей машины. «Майри всегда достается все самое лучшее, — без зависти подумала Ким. — Даже прошлой ночью она все-таки заняла самую лучшую кровать у окна. Интересно, о чем они допоздна говорили с Джоном?»

Ким притормозила и пересела на место Стивена, а он заменил ее за рулем. Стивен был доволен. Ким уже почти у него в руках. В любом случае он получит удовольствие от этой поездки.

— Я хотел спросить у тебя насчет Ральфа Синклера и рисунках, которые ты делала для него… — начал Стивен.

— Что именно?

— Они ведь были для его докторской диссертации?

— По-моему, да, — неуверенно ответила Ким. Ее мысли по-прежнему блуждали в океане диких цветов.

— Ну конечно же, — помедлив, произнес Стивен.

— Что ты хочешь сказать?

— А то, милое дитя, что для такой работы он должен был делать рисунки сам. Или я не прав?

— Я же сказала, что мои рисунки помогли ему. Так же, как бумага, компьютер и микроскоп. Как инструменты. Без них ведь даже дома не построишь.

Стивен украдкой взглянул на нее и встретил удивленный взгляд. Ким уже не видела цветов, а только горящие карие глаза Стивена. Ее сердце на мгновение замерло, потому что в этих глазах было что-то непостижимое.

— Ну конечно же! — согласился Стивен. — Мой тебе совет, Ким. Не говори никому из участников экспедиции о твоей работе у Ральфа. Не хочу, чтобы считали, что ему помогли написать докторскую.

— Что за чушь! Всем помогают. Студенты ходят на лекции или проводят семинары.

— Ты совершенно права. Но тогда не говори, что я тебя не предупреждал.

— Давай заключим сделку. Я не буду говорить о своей последней работе, если ты прекратишь отпускать шуточки насчет этих рисунков.

— По рукам, — ухмыльнулся Стивен.

Стивен убрал ногу с педали газа, и фургон замедлил скорость. Он держал руль одной рукой, а другой обнял Ким, наклонился и поцеловал ее в губы. Он победил: ему удалось выяснить, что Ким была влюблена в Ральфа. Она сделает, как он хочет, чтобы спасти его шкуру!

Ровно в десять часов они остановились, чтобы перекусить и размять ноги. Те, кто ехал впереди, уже тронулись в путь.

— Только пятнадцать минут, — предупредил Стивен.

— Знаю. Если я умру в пустыне от жажды, вытащи мое сердце, и ты увидишь, что на нем начертаны десять правил доктора Эндрюса.

— Стивен рассмеялся. В нем было что-то странное, но в то же время много внимательности и участия. Ким прошлась по тропинке из красного гравия между редкими зарослями жесткого кустарника. Землю покрывал ковер многолетних растений с нежно-розовыми и белыми цветами.

— Нам пора, Ким, — произнес Стивен, возвращаясь в фургон.

— Хорошо, но только не очень быстро.

Ким уселась на пассажирское место и принялась мечтать.

Какая древняя земля! Что их ждет в этой странной безмолвной пустыне? Почти в час дня они прибыли на место, установленное для обеда.

Среди бескрайней равнины, чью пустоту нарушали лишь холмы и длинная череда деревьев у подземного колодца, странно было видеть караван машин и прицепов. Джон Эндрюс подошел к ним.

— Все в порядке? — спросил он. — Вижу, ты ведешь машину, Стивен.

— Все по плану: остановка на чай и так далее. Остальные скоро подъедут. Я видел облако пыли примерно в пяти милях от нас. — Он помолчал и улыбнулся. — Конечно, я за рулем. Разве можно утомлять ребенка?

Ким молчала, пока Джон расспрашивал их о поездке, но внезапно открыла дверцу фургона.

— Ноги затекли? — задумчиво спросил Джон.

— Никогда. По-моему, я вам не говорила, что мой отец и брат — лесничие. Я привыкла ездить с ними на большие расстояния. На сотни миль. В том числе и в этом вот фургоне через холмы и леса.

— На сотни миль? — с насмешкой переспросил Джон.

— Набралось за долгие годы. Я ездила с трех лет, — спокойно объяснила Ким.

Ким надеялась, что больше не услышит всей этой чуши о беспомощном ребенке. Она изобразила на лице улыбку, чтобы вывести Джона из затруднения.

— Пойду отыщу остальных, — сказала она. — Вы объясните Стивену, как наполнять радиатор? Или это лучше сделать мне? Двигатель немного перегрелся. Конечно, нужно дозаправить бак.

— Естественно, я отдаю все распоряжения относительно транспорта, — серьезно ответил Джон.

Ким одарила его озорной улыбкой, небрежно нахлобучила на голову широкополую шляпу и направилась в направлении деревьев, в тени которых угадывались признаки временного пребывания человека. Джон Эндрюс сунул руки в карманы и проводил ее долгим взглядом. Затем его взгляд упал на Стивена Коула.

— Долей бензина и воды, — резко приказал он. — Проверь счетчики масла и температуры. Доложи мне, когда закончишь. Слышал, что сказала девушка?

Стивен усмехнулся:

— Она же еще ребенок! Ей нужна мужская помощь и все такое…

Джон Эндрюс собрался с мыслями, глядя, как окруженный облаком пыли к ним подкатывает последний джип. Он стоял, слегка расставив ноги и засунув руки за ремень брюк.

— Черт бы побрал эту девчонку, — произнес он вслух.

Его мысли обратились к Майри Болтон. Вот уж действительно девушка с головой. С ней интересно поговорить. Синие чулки ушли в прошлое. Их место заняли красивые женщины, перед которыми распахиваются двери колледжей.

Ночной лагерь показался Ким настоящим раем. Когда-то давным-давно в самом сердце раскаленной австралийской пустыни вырос этот каменный массив. Подземные воды, просачивающиеся на поверхность, образовали озерцо, в котором можно было даже плавать. Майри Болтон, зная об этом заранее, запаслась купальником самой последней модели: бикини с золотистыми и кремовыми полосками. Ким пришлось довольствоваться, шортами и рубашкой без рукавов.

Оказавшись в воде, Ким перестала завидовать Майри. Хотя Джон Эндрюс и держал себя со всеми как равный, но постоянно сохранял ту небольшую дистанцию, которая необходима между боссом и подчиненными. Он не плескался в воде, а плавал уверенно и независимо, а затем выбрался на большой красный камень и закурил. Ким плавала на спине и наблюдала за ним. Он был похож на высеченную из камня статую. Его суровый профиль казался частью скалы, рядом с которой он сидел. Джон был один и наслаждался своим одиночеством.

Майри стояла на плоском камне, на другом берегу. Умирающие солнечные лучи обрисовали ее фигуру на фоне неба. Она стояла, подняв руку, чтобы привлечь к себе внимание, и откинув назад голову.

— Джон! Я могу нырнуть? Здесь глубоко?

Джон махнул рукой. Майри красиво нырнула и долго не появлялась. Потом Ким увидела, что она плывет под водой к тому месту, где сидит Джон.

Ее мокрая голова появилась из воды, и она протянула Джону руку, чтобы он помог ей вскарабкаться рядом с собой на камень.

— Я бы могла залезть без посторонней помощи, — подумала Ким. — Возможно, как-нибудь научу Майри.

Ким выбралась на берег, отряхнулась, как собака, и направилась к парусиновой крыше, растянутой над фургоном.

Эту ночь она впервые провела в спальном мешке под звездным небом. Перед рассветом из пустыни подул восточный ветер, и Ким пришлось натянуть на ноги второе одеяло. К полудню легкий ветерок принесет нестерпимый зной. У почти потухших углей костра она увидела фигуру человека, сидящего обняв одной рукой колени, время от времени он подносил к губам сигарету. Это был Джон Эндрюс. Один.

Ким откинулась на спину и подложила руку под голову. Должно быть, трудно быть главным в экспедиции. Наверное, приходится не спать всю ночь и думать…

Она ощутила слабый прилив сочувствия и чуть было не простила его за то, что он вел себя так невежливо во время их первой встречи. Слушая шорох ветра, Ким незаметно для себя заснула.

Дальше время летело незаметно. Через несколько дней участники экспедиции добрались до главной базы глубоко в пустыне. Каждый вечер, когда все возвращались в лагерь со своими находками, Джордж Кроссмен выходил из лаборатории, чтобы поприветствовать Ким. Радостные открытия и разочарования были единственным, вокруг чего крутились разговоры у вечернего костра.

Экспедиция зашла вглубь континента, и волны розовых и белых многолетников остались далеко позади, уступив место обитателям полупустыни. Днем Ким занималась сбором образцов, зарисовками и составлением записей. На пятый день пребывания на главной базе Ким сидела у огня, прислонившись к плечу Джорджа Кроссмена и слушая, как участники экспедиции обсуждают свои находки. Вокруг звучали причудливые латинские названия цветов и растений, которые Ким не могла правильно выговорить. Однажды она призналась в этом Джорджу.

— И не пытайся, — добродушно ответил он, — пусть цветок остается цветком ради себя самого, а не ради своего родового названия.

Джон Эндрюс услышал последние слова и прервал их беседу:

— Тебе нужно выучить научные названия, Ким. Некоторые нашли особые образцы, которые необходимо описать. Помни, что вся информация о них должна держаться в секрете.

— Конечно, — ответила Ким. Начиналось новое приключение. По спине от возбуждения пробежал холодок.

Джон перевел взгляд на Джорджа Кроссмена:

— В твоем фургоне найдется стол для зарисовок, Джордж?

— У меня есть складной столик, — быстро ответила Ким. — Я могу выставить его под тент, пока нет ветра, чтобы он не сдул листы.

Джордж Кроссмен весело ухмыльнулся:

 — Видите? Ей не нравится моя компания. Думаю, она предпочитает, чтобы в затылок ей дышал Стивен Коул…

 — Он вовсе не дышит мне в затылок, — быстро возразила Ким. — Ему просто нравится смотреть, как я рисую. — Она запнулась, уловив устремленный на нее взгляд доктора Эндрюса. В его глазах было странное выражение.

— Некоторые записи должны сохраняться в тайне, — повторил он.

— Разумеется.

Что было у Джона на уме? Может, он считает, что ей нельзя доверять?

Ким ощутила новый прилив негодования. Воцарилось напряженное молчание, а затем Джон повернулся к Джорджу Кроссмену, словно ему в голову пришла новая мысль:

— Пожалуй, будет лучше, если Ким пару дней поработает под навесом, — согласился он. — А с тобой я поставлю Майри Болтон, Джордж. Она с удовольствием проведет химический анализ какой-нибудь Hibbertiaminiata. Это редкое растение, и тебе тоже будет интересно.

— Miniata? Она же почти вымерла! Майри повезло.

— Она очень наблюдательная, — резко произнес Джон. — От нее ничего не укроется.

Ким уставилась на угли костра, предоставив Джону и Джорджу обсуждать любимую тему. Она думала о своем милом Ральфе Синклере и выражении святости на его лице, когда он видел под микроскопом что-нибудь новое или неожиданное. В ее глазах внезапно появилась нежность. Почему она вдруг вспомнила о Ральфе? Вспомнить его заставил Стивен Коул с его молчаливой угрозой, что Ральфу придется забыть о своей работе, если выяснится, что большая ее часть была выполнена другим.

С одной стороны, Ким хотелось рассмеяться над этой угрозой. С другой стороны, на сердце появилась какая-то тревога. Ведь так легко пустить слух… Исследователь может не вынести склок, даже если это всего-навсего мелкая сплетня. Бедный милыйРальф! Но ведь она несправедлива к Стивену, вдруг подумала Ким. Конечно, он просто шутил об этих набросках, которые она делала для Ральфа. Он был к ней так добр. Точил ее карандаши, мыл кисточки. Ей нравилась его задумчивость. Голос Джона Эндрюса прервал ее мысли. Он все еще говорил с Джорджем:

— …Тогда я пересмотрю свои планы и возьму Ким в свой джип. Майри сможет работать в твоей лаборатории. Так как я собираю живые образцы, нужно будет отпечатать описания на машинке и сделать несколько зарисовок. Потом Ким будет работать с другим участником экспедиции, кому понадобятся ее способности. Может, с Майри или Чарльзом. Мы отъезжаем через два дня.

Ким пожалела, что не слышала весь разговор, вместо того чтобы думать о несуществующих проблемах Ральфа и помощи Стивена. Через два дня она поедет с Джоном Эндрюсом! Внезапно ее сердце упало: а вдруг он берет ее с собой, чтобы приглядывать за ней? Она может ему не нравиться, но доверять-то ей он должен!

— Ну вот и все, Ким, — произнес Джон Эндрюс, вытягивая свои длинные ноги и поднимаясь. — Собирай свои вещи и все, что нужно для рисования. У меня есть переносная пишущая машинка и коробки для образцов. Мы уезжаем на три-пять дней.

Ну почему, почему она не слушала? И почему он передумал? Потому что она может делать заметки и рисовать? А Майри Болтон, что, не может?

— Десять минут на ужин, пятнадцать минут на омовение, свет гасить в девять тридцать! — раздался крик с другой стороны костра.

— Идем! — хором отозвались Стивен и Барни.

— Отправимся рано, пока нет жары, Ким, — предупредил Джордж. — В пять утра. Стивену придется самому пожелать себе спокойной ночи — для разнообразия.

Он шутит или нет? Неужели он имеет в виду?.. Да как он посмел!

Увы, вокруг было слишком много народу, в том числе и Стивен, чтобы спросить у Джорджа, что он хотел этим сказать. Вместо этого Ким приняла из его рук кружку с чаем. Ей было уже сложно мириться с тем, что Стивен пытается проникнуть в самые потаенные уголки ее бессмертной души. Вместе с тем Ким была озадачена.


Глава 6


Три дня спустя участники экспедиции разбились на группы. Одна, состоявшая из химиков, повара, механика и Майри, осталась на базе в ведении Джорджа Кроссмена. Два «лендровера» отправились в юго-восточном направлении. Другая группа в составе Барни Сейджа и Стивена отправилась на север для обследования новой территории.

Джон Эндрюс с помощью Ким начал подготовку к путешествию. Им предстоял долгий путь на восток в поисках растений, следы которых попадались во время прошлой экспедиции.

Когда они запечатали последние контейнеры, коробки с консервами и спальные мешки, Джон сообщил Ким, что впервые об этих растениях ему поведали аборигены.

— Ты не попросил их дать образец? — спросила Ким, нахлобучивая на голову шляпу.

— У них в распоряжении был только высушенный экстракт этого растения, — ответил Джон. — Это всего лишь доказательство, а не само растение. Правда, раньше мне предстояло встречаться с другими представителями этого семейства. Извини, что придется какое-то время распоряжаться тобой, Ким, — внезапно добавил Джон, глядя не на нее, а за горизонт. — Если я найду источник, а именно растение, то мне понадобятся рисунки. Поэтому-то тебя и взяли в экспедицию.

— Мне не терпится узнать, что будет дальше. Надеюсь, когда мы найдем это растение, то станем богаты, как босс Стивена…

Джон оторвался от изучения далекой точки на горизонте и перевел взгляд на Ким. Ей показалось, что она прочла в его глазах раздражение или вызов. Она знала одно: так ему и надо. Стоит его наказать.

После этого Ким вздохнула, поправила шляпу и кротко спросила:

— Можно мне сесть в машину? Мы ведь все уложили?

В ответ Джон распахнул для нее дверцу, обошел джип и уселся на место водителя. Он положил руки на руль и будто задумался о чем-то. Затем посмотрел на нее.

Она была очень маленькой, почти незаметной под широкими полями нелепой шляпы, словно пряталась от него. Джон подумал, уж не боится ли она его?

— Все в порядке, Ким? — спросил он.

Она удивленно расширила глаза:

— Да, конечно. Я всегда в порядке.

Это была бравада. И слова, и наигранный смех служили лишь средством самозащиты. Она отвела взгляд, смутившись оттого, что Джон слишком внимательно смотрит на нее. Ей очень хотелось стать самой собой. Хотя бы на время. Как она могла признаться ему, что за всеми ее бодрыми словами скрывается неуверенность в себе? А может, он прочитал это на ее лице?

Джон завел машину и выехал на дорогу.

— Проедем по этой дороге миль тридцать пять, — помолчав, объяснил он. — Потом свернем в буш в юго-восточном направлении. На следующие сто миль у меня есть карта. Мы окажемся на малоизвестной территории. Пересечем узкий перешеек пустыни Гибсона. Песчаную равнину. Потом, думаю, опять начнутся кустарники.

Ким кивнула:

— Если ты дашь мне карту, я буду следить за маршрутом.

Он удивленно взглянул на нее:

— А справишься?

Он ведь уже задавал этот вопрос!

— Конечно. Помнишь, я говорила о поездках в лес?

Джон Эндрюс вел машину с задумчивым выражением лица. Внезапно он резко затормозил. Вытащил карту, развернул ее и указал на область, в которой они находились:

— Я тебе верю. Следи за картой. Вот главная база, она обозначена буквой «X». — Его палец скользил вдоль извилистой линии. — Сейчас мы примерно вот тут. Дорога, по которой поедем последние сто миль, представляет собой старое шоссе. Там есть заброшенная станция. Но вот тут мы свернем…

— А потом?

— Потом сверимся по солнцу и часам и еще раз по компасу. Хочу свернуть на пески примерно в этом месте. Это край пустыни. — На этот раз Джон обвел пальцем круг. — Разобьем лагерь и осмотрим местность.

— У нас есть рация?

— Да, но когда мы свернем с главной дороги, она будет бесполезна. Нам понадобится современный радиопередатчик, чтобы поддерживать связь. Боюсь, что этого-то мы себе позволить не можем. У тебя, случайно, нет знакомых миллионеров, Ким? Которые бы согласились помочь такому бесполезному для общества учреждению, как ботанический сад?

— Мы могли бы попросить Стивена Коула, чтобы он замолвил за нас словечко своему боссу. Гербарий для него — всего лишь символ престижа.

Замечание Ким произвело неожиданное впечатление на Джона Эндрюса. Он улыбнулся, словно вспомнил что-то забавное.

— Почему ты смеешься? Самое страшное, что может случиться, так это отказ. Тогда все останется по-прежнему. А в лучшем случае…

— А в лучшем случае он скажет «да» и полезет за кошельком? Дело не в его ответе. Меня рассмешило, что ты сказала…

Ким нахмурилась. Что же такого она сказала?

Джон догадался, о чем она думает. 

 — Ты сказала «мы могли бы», — подсказал он.

Ким вспыхнула и резко выпрямилась. 

Джон взглянул на нее: 

— Мир?

Внезапно Ким почувствовала, что ее гордость куда-то улетучивается. 

— Мир, — согласилась она.

Джон твердо нажал на акселератор, и джип выехал на гладкую полосу дороги.

— Только не называй меня больше школьницей, как тогда в ботаническом саду, — предостерегла Ким.

— Больше не буду. — Лицо Джона приобрело серьезное выражение. — Ты умеешь лазить по высоким деревьям, прекрасно рисовать. А прямо сейчас ведешь меня по опасному маршруту. Ты понимаешь, что мы могли бы затеряться в этой безводной пустыне? Что будет тогда с нашим ботаническим садом?

— Наверное, он свалится в реку, — не менее серьезно ответила Ким.

— Тогда, пожалуйста, не отвлекайся от карты. Через несколько минут сворачиваем с дороги. После этого наши жизни в твоих руках. — Он надолго замолчал, а потом опять взглянул на нее. — Неужели я доверил бы столь ответственную задачу школьнице?

Ким покачала головой:

— Ты слишком умен, чтобы сделать такую глупость. Кстати, об уме: почему ты не взял с собой Майри? Она умеет рисовать. Она такая особенная…

Последовало длительное молчание.

— Я об этом думал. Но профессор Уотте объяснил мне, что она работает над своим проектом. Так что пришлось смириться.

Так вот значит в чем дело! Несмотря на их перемирие, Ким была разочарована. Он был бы рад взять с собой Майри, но покорно уступил, лишь бы она вовремя закончила свою работу.

Они ехали весь день. Ким внимательно сверялась с картой, и к заходу солнца они прибыли к месту, где Джон намеревался разбить лагерь. Это было старое здание станции.

— Какой печальный вид! — с горечью в голосе произнесла Ким.

Джон остановил машину, и несколько минут они смотрели на развалины старого дома, груду объеденных муравьями бревен, ржавые куски железа, которое когда-то было крышей.

— А ведь раньше здесь кто-то жил.

— Как пустынно! — заметил Джон. Острый слух Ким уловил сожаление в его голосе.

— Интересно, почему они ушли? Почему не продали дом?

— В округе недостаточно воды, чтобы жить здесь во время засухи. Здесь почти бесплодная земля. Возможно, они пытались продать, но из этого ничего не вышло.

— Наверное, так и было.

— Что ж… — Джон вернулся мыслями к действительности и выбрался из машины. — Теперь это пристанище для бродяг и старателей. В прошлый раз я нашел здесь колодец с водой. В доме ты заметишь следы пребывания людей, которые благодарны за убежище и воду.

Ким сдвинула шляпу на затылок и сунула руки в карманы, разглядывая руины. Рухнувшая изгородь, заржавленная проволока, буйно разросшийся кустарник!

Обернувшись, она заметила двоих странных мужчин, появившихся в дверном проеме. Их тела были иссушены зноем, холодом и суровой жизнью в пустыне. Головы украшали древние поношенные фетровые шляпы. У Ким было такое чувство, что они не расставались со шляпами даже во сне. Коричневая одежда была ветхой, заплатанной, но чистой. Лица мужчин также были чисто выбриты.

— Что я говорил? — произнес Джон, распаковывая вещи. — У нас компания. Парочка старых старателей, отдыхающих после того, как нашли горшок золота.

Мужчины радостно заковыляли по направлению к ним.

— Ты смотри-ка! У нас гости! Приятель, у тебя не найдется консервов и курева? Мы заплатим.

Они не обращали на Ким ни малейшего внимания.

— Не ожидали нас встретить? — спросил первый.

— Раньше я уже имел честь с вами встречаться, — ответил Джон, опуская на землю два спальных мешка и погружаясь в недра джипа за тяжелой коробкой. Он не стал им объяснять, что именно их-то он и хотел встретить. Старатели, прожившие всю жизнь в глуши! Это же кладезь бесценной информации! Они знали местность, животных и растения больше, чем кто-либо другой.

— Я тебе помогу, приятель. Похоже, в этом ящике припасы? Да это же сливовый пудинг! Только настоящему джентльмену придет в голову мысль о пудинге в это время года.

— Точно. Здесь консервированный пудинг и многое другое.

В ящике было полно банок с фруктами, пудингами, бисквитами, орехами, а также коробок с табаком и сигаретами.

— Давай сюда, Билл! — позвал первый старатель своего приятеля. — Помоги этим ребятам устроиться на ночлег. Хорошо, что мы успели привести в порядок эту старую хибару.

«Он сказал «ребята», — подумала Ким. — Значит, он думает, что я тоже парень?»

Потом она догадалась, что спрятала волосы под шляпу. На ней были рабочие шорты. Неудивительно, что старатели приняли ее за юнца.

Она взглянула на Джона. Кому предстоит все объяснить? Джон был занят разгрузкой и промолчал. Ей было немного неловко. Оба мужчины пользовались такими словами, которые не принято произносить при женщинах.

— Мы развели в старой печи отличный огонь. Утром температура падает до тридцати-сорока градусов.

Старатель прижал к себе бесценную коробку, а Ким и Джон проследовали за ним в старый дом. От крыши веранды остались только отвалившиеся куски ржавого железа. Если там когда-то и была краска, то теперь от нее осталось одно воспоминание. Одна стена была обклеена старыми джутовыми мешками.

— Меня зовут Пек, — представился их проводник. — А это Билл. Он не очень-то разговорчив. Эти мешки, чтобы не попадала пыль. А в остальном, по-моему, неплохо? Мы с Биллом все тут вычистили. Не любим жить в грязи. — Он обвел глазами комнату. — Тут неплохо, правда? В остальных не так хорошо, слишком много дыр в стенах. Кроме старой кладовки. Вы с приятелем располагайтесь с этой стороны огня, а мы с Биллом ляжем на той. Надолго вы здесь?

Ким посмотрела на Джона.

— Давай, Ким, объясни им.

Ким знала, что голос выдаст ее. Ей хотелось ударить Джона.

— Не знаю… — начата она высокомерно.

— Вот те на! — взревел Пек. — Ты слышал, Билл? Да это женщина! — Он сдвинул шляпу на затылок и почесал редкие волосы. — Ваша дочь? — обратился он к Джону.

Джон с трудом удержался от ухмылки, глядя на Ким.

— Конечно, он достаточно стар, чтобы быть моим отцом, — небрежно ответила Ким, — Возможно, вы даже заметите у него несколько седых волос, когда он снимет шляпу. Но только это не мой отец.

— Так кто же тогда ты? — подозрительно спросил Пек. — Нам с Биллом не очень-то по душе такие парочки. Мы здесь в глубинке все немного старомодны. Нам неприятности не нужны…

Билл впервые заговорил:

— Может, они женаты. И вообще это не нашедело.

— Тогда, — твердо произнес Пек, — будем считать, что вы муж и жена, и никаких вопросов. Так что для вас семейный номер в старой кладовке. Там как раз места на двоих.

— А почему в кладовке? — игриво спросил развеселившийся Джон.

— Потому, что только там в крыше нет дыр, — язвительно ответил Пек.

Ким встревожилась:

— Что мне делать, Джон?

— Ты ведь сама захотела поехать. Теперь тебе понятно, почему кое-кто возражал против женщин.

«Да, конечно. Джон был бы счастлив, если бы на ее месте оказалась Майри», — подумала Ким.


Глава 7


Для Ким это была та еще ночь! Лежа в спальном мешке и глядя, как в печке догорает огонь, она в уме перебирала мужчин, которых ей довелось встретить в своей взрослой жизни. Интересно, были рыцари прошлого столь же галантны, как эти скитальцы австралийского буша? Пек и Билл переместились на ночлег в кладовку, когда поняли, что Ким не хочет спать в одной комнате с Джоном. Кладовка оказалась не такой уж и маленькой, как они ее описывали. Джон сказал, что будет спать в одной из полуразрушенных, продуваемых ветром комнат. Это предложение Билл и Пек с негодованием отвергли.

— Там полно змей, — заявил Пек. — Посмотрите сами.

Джон последовал его совету. Вернувшись, он решил, что заднее сиденье джипа будет предпочтительнее.

В эту минуту в распахнутую дверь вбежала крыса. Ким закричала.

— Это от неожиданности! — заявила она в свое оправдание, когда мужчины начали смеяться. — На самом деле я их не боюсь.

Двум старым старателям было не понять, какие сугубо деловые отношения связывали Ким и Джона. Для них это была китайская грамота. Опасаясь, что ее протесты вызовут еще больше подозрений, Ким замолчала.

Ясно, что Билл и Пек считали старые развалины своим домом, и теперь на карту были поставлены законы гостеприимства.

— Ладно, Пек, — сказал Джон, принимая окончательное решение. — Ты, Ким, будешь спать здесь, а я с другой стороны. Благодарю, Пек.

«Почему бы и нет? — подумала Ким. — Именно это мы и будем делать всю следующую неделю. Разница только в том, что у нас не будет крыши над головой».

После этого они съели жаркое из хвоста кенгуру, консервированные ананасы со сливовым джемом, которые в представлении старателей были символом роскоши, выпили несколько кружек горячего чая и пожелали своим хозяевам спокойной ночи. Пек с Биллом направились в кладовку, а Ким и Джон влезли в спальные мешки.

— Спокойной ночи, Ким, — произнес Джон. Ей показалось, судя по его голосу, что он не желает, чтобы она звала его на помощь, если вдруг в дверь запрыгнет крыса.

— Спокойной ночи, — отозвалась Ким. В любом случае она предпочтет позвать Пека или Билла.

Она услышала, как Джон ворочается в спальном мешке. Потом наступила тишина.

Завтрак на следующее утро был повторением ужина. Больше всего Ким понравилась лепешка, которую Пек испек в золе, и горячий черный чай. Джон молча складывал вещи в джип. Сначала он вытащил маленькую коробку с сигаретами для Пека и Билла в знак благодарности за то, что они предоставили им лучшую комнату для сна. Тем временем Ким вошла в роль хозяйки. Несмотря на сопротивление Пека и Билла, она подмела пол и прибралась в большой комнате. Они считали, что сами справятся лучше, но по секрету сообщили Джону, что «не хотят обижать маленькую леди».

Ким почувствовала их отношение и постаралась подмести разрушенную комнату как можно лучше. К счастью, мебель ей не мешала, осталось только убрать окурки и золу на полу. На прощание она взяла кусок красной охры и крупными буквами написала на стене:


«ЗДЕСЬ БЫЛА КИМ ВЕНТВОРТ».


Когда Джон забрался в джип, она продолжила писать, склонив голову и высунув кончик языка:


«И ДЖОН».


Два старателя помахали на прощание своими страшными шляпами и прокричали последние наставления.

— Надеемся увидеть вас в церкви! — долетели до них последние слова.

Ким приняла их за шутку, но на лице Джона появилось суровое выражение. Ему было не до смеха. Несмотря на утреннюю жару и иссушающий восточный ветер, его глаза блестели, как льдинки. Что такого сказал ему Пек наедине?

Через пять минут, когда они ехали по песчаной равнине, Джон позабыл о старателях и опять вернулся мыслями к работе.

— Когда у тебя будет время, Ким, сделай хотя бы два экземпляра описания почвы, а также подробные рисунки растений, которые я надеюсь найти. Майри тоже понадобятся копии. Возможно, мы вместе напишем доклад.

— Конечно.

Джон опять задумался. Ким приуныла. Они опять вернулись к тому, с чего начали: он вновь думал о Майри! Ким представила, как они вместе склонились над микроскопом. Или, возможно, над ботаническим трактатом, который напишут вместе. И добьются успеха.

Джон долго молчал, и Ким была благодарна ему. У нее появилась возможность собраться с мыслями. Ковры многолетних растений остались позади много миль назад. Цвет кустарников сменился на голубовато-серый, перемежающийся с приземистой колючей акацией. Они миновали неожиданно попавшиеся на пути рощи коричневой и желтой банксии.

— Как жаль, что нельзя остановиться! — воскликнула Ким.

— И нарвать цветов? — язвительно спросил Джон. — Мы не на пикнике, Ким. Нам надо найти определенные виды растений.

Она печально покачала головой:

— И такой ценой покупается слава. Одни факты и никакой красоты.

В ответ молчание.

— Конечно, я знаю, что мы должны найти эти виды, — продолжила она, словно соглашаясь с внутренним голосом, — для тебя и для Майри. Это очень важно. Просто когда видишь такое буйство причудливых цветов…

— Тебе они нравятся? Хотела бы часами сидеть перед ними на корточках?

— Неужели ты никогда не смотришь на цветы? — мягко спросила Ким, не желая возобновлять войну. — Или для тебя они всего лишь образцы, как и для Майри?

Черт! Зачем она произнесла эти последние слова?

— У Майри научный подход к работе.

«Теперь мне понятно, — мрачно подумалаКим. — Джон и Майри могут называть растения их жуткими научными именами. Но если я назову цветок просто цветком, он тут же выкинет меня из джипа и заставит идти пешком».

Прошло еще два напряженных дня, прежде чем это действительно случилось, — долгий путь.

Они пересекли узкую полоску песчаной пустыни в поисках редких растений. Ким они казались трогательными клочковатыми кустиками. Но Джон Эндрюс придерживался иного мнения. По его виду можно было решить, что он откопал слитки золота.

На третий день непонятно откуда пришла песчаная буря. Ким она показалась жуткой и одновременно восхитительной. В первое мгновение она даже не испугалась. Небо на востоке почернело, почти как при надвигающейся грозе. Весь день их джип стоял в тени общипанных кустов, пока Джон охотился поблизости за своими обожаемыми растениями. Время от времени он подзывал Ким. К каждому образцу он привязывал белый ярлычок, чтобы найти его позже. И каждый раз Ким садилась скрестив ноги на землю под лучами беспощадного солнца и остро заточенным карандашом зарисовывала растение. Иногда Джон исчезал надолго. В это время Ким перерисовывала наброски чернилами на хорошую бумагу.

Когда на востоке появилась странная дымка, Ким была так увлечена рисованием, что даже не заметила, как подошел Джон.

Он стоял, рассматривая ее работу, а потом макушку ее коричневой запыленной шляпы. Ему пришлось признать, что лучше рисунков он никогда не встречал. Некоторые линии были не толще волоска младенца.

Он смотрел на эту странную девушку, которая казалась то совсем ребенком, то проницательной цыганкой, а иногда на ее лице появлялось совсем взрослое задумчивое выражение. А как она носила эту шляпу! Теперь, погруженная в свое занятие, Ким, казалось, не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Ее рисунки были живыми. Она сумела вдохнуть в них нежность и право на жизнь, словно это были человеческие существа. Ким сидела скрестив ноги и высунув кончик языка.

Джон уселся на корточки рядом с ней и поднял стопку уже готовых рисунков. Она повернула голову и загляделась, но странно, эти невинные серые глаза смотрели как-то мимо и сквозь.

— Никогда, ни при каких обстоятельствах, не ходи к окулисту, Ким, — произнес Джон.

— Не буду. По крайней мере, пока работаю с тобой. Но конечно, это будет продолжаться всего двенадцать недель.

— Что такое, шантаж?

— Кто знает? Возможно, через сто лет твоему ботаническому саду понадобится профессиональный художник.

— Я так и думал, — холодно произнес Джон. — Все женщины шантажистки. Вот и еще одна причина, по которой я не хотел, чтобы они участвовали в экспедиции. Они пойдут на все, чтобы добиться преимуществ. Неужели ты не понимаешь, на эту работу в очередь выстраиваются выпускники университетов?

— Я всего лишь машинистка, которая умеет рисовать, — печально закончила его мысль Ким. — Если бы с тобой была Майри…

— Майри очень хорошо рисует. Конечно, она прежде всего ученый.

— Она также очень красива, — протянула Ким.

— Это всем известно. Однако когда речь заходит о способностях…

Пора было сменить тему.

— Джон, — Ким кивнула в сторону востока, — что происходит с небом? На дождь мало похоже.

Джон оглянулся через плечо и резко выпрямился:

— Черт! Надвигается песчаная буря!

— Но песок красный, а не черный.

— Это из-за солнечных лучей. Цвет потом изменится…

Джон несколько минут смотрел на небо. Черная туча приобрела пурпурный оттенок. Для Ким это было невероятное и восхитительное зрелище.

— Буря приближается. Донесешь свои вещи? Я заберу коробки с образцами, которые оставил в буше. Сложи все, что можно, в багажник джипа. Поторопись! Слышишь, какой ветер?

Вдали раздался глухой, стонущий звук.

Ким мгновенно упаковала вещи и направилась к джипу.

«Не так быстро, — решила она. — Оборудование очень тяжелое. Плитка, спальные мешки. А еще коробки с консервами. И конечно, прежде всего эти ужасные образцы».

Пока Ким не запихнула все вещи в джип, она даже не смотрела на небо. Взглянув на восток, она оцепенела. Нижняя часть огромной тучи была черной. А цвет верхней части было невозможно описать. Огненно-красная волна поднималась в небо. Вокруг все потемнело, словно наступила ночь. Волна, свирепея, приближалась, наполняясь светом, она приобретала все оттенки красного. Алый, огненный, красно-коричневый, апельсиновый во всех возможных сочетаниях. Стоял оглушительный рев и свист. Казалось, на свободу вырвались все демоны ада!

Под первыми порывами ветра вокруг Ким заклубилась пыль.

— Джон! Джон! Где ты? — пронзительно закричала она.

Ей удалось опустить парусиновый навес. Ветер и пыль уже забивались внутрь. В джипе они точно задохнутся.

Она была уверена, что Джон навсегда затерялся в этом жутком круговороте песка. Он не сможет найти дорогу обратно и умрет в пустыне совсем один. Ким удалось открыть дверцу джипа и прикрыть свою рабочую сумку и образцы Джона. «Это самое важное. Для потомков. Через много месяцев нас откопают и найдут рисунки».

Ким как безумная натягивала тент, борясь с ветром. Бедный храбрый Джон! Как бы ей хотелось выжить, чтобы потом поставить крест, а еще лучше надгробную плиту на том месте, где он погиб. Но нет, Джон не может, не должен умереть!


Глава 8


Ким удалось развернуть брезентовый тент, итеперь она отчаянно пыталась прикрепить его к багажнику джипа, борясь с ветром и песком. До ее слуха долетел шорох спотыкающихся шагов, более отрадный, чем размышления о героизме ученых. К джипу приближался Джон, обхватив обеими руками гору ящиков.

— Что, черт побери, ты делаешь? — крикнул он сдавленным голосом. — Это слишком тяжело.

— Положи образцы в кабину. Но только не открывай мои рисунки!

— Рисунки? Бесценные сокровища? У меня с собой настоящая Duboisiamyoporoides. Я и не знал, что она здесь растет. А еще hopwoodi. Уникальный экземпляр. — Последние слова потонули в приступе кашля.

— Тогда положи свои бесценные экземпляры в кабину! — прокричала Ким. — Я пытаюсь привязать брезент.

Впервые Джон назвал свои великие «находки». Потребовалась песчаная буря, чтобы он начал доверять ей!

Находки были очень ценны, и поэтому Джон Эндрюс сделал так, как сказала Ким: обойдя джип кругом, спрятал ящики от ветра. К этому моменту Ким уже устала натягивать тент. Она сидела на земле, держа брезент перед лицом.

— Вот, возьми… — прозвучал голос Джона. Он качался, как пьяный, стягивая с себя рубашку и передавая ее Ким. — Держи ее на расстоянии шести футов от лица. Тогда останется пространство для воздуха.

Ким повиновалась. Джон напряг все силы и закрепил брезент над джипом. Они оказались под тентом: хотя сюда долетала пыль, но дышать стало легче. Джон уселся на корточки и обхватил голову руками. Ким видела, как он с усилием ловит воздух ртом. Она долго молчала. Когда заметила, что Джон пришел в себя, тронула его руку.

— Угадай, что я первым делом вытащила из багажника? Термос и сумку с едой.

Джон отнял ладони от лица и взглянул на Ким. Она рассмеялась.

— Джон, ты такой забавный! Как будто у тебя на лице маска из пыли. А вместо глаз черные ямы…

— У тебя тоже, — отрезал он. — Где этот чертов термос? — Внезапно Джон улыбнулся терпеливой, усталой улыбкой. — Я слышал об ангелах буша, но никогда раньше их не встречал, — заключил он.

Ким выкопала из песка мешок с едой, открыла его и вытащила термос. Первая волна песчаной бури пронеслась над ними и устремилась на запад, но ее хвост по-прежнему веял над пустыней. Ким открутила двойную крышку термоса, налила в большую чай и передала ее Джону. Для себя наполнила маленькую крышку.

— Твое здоровье! — серьезно произнес Джон.

— Благодарю, — столь же серьезно ответила Ким. — Доброго здоровья твоей hopwoodi.

— Прежде чем рисовать ее, выучи, как она произносится, Ким. Только машинистке могло прийти в голову спасти нашу жизнь термосом с чаем.

— Майри бы подумала о креме для лица.

Боже, даже в эту минуту она опять ведет себямелочно!

— Да, — протянул Джон, отхлебнув чаю, в котором уже успел осесть слой песка, — несомненно, Майри предусмотрела все. Почти все.

Среди песчаной пустыни Джон думал о красивой и умной Майри, которая была в безопасности в лагере в окружении мужчин, каждый из которых стремился завоевать ее внимание.

— Все, кроме Стивена Коула, — произнесла Ким.

Странно, как она уверена в нем. Он ни разу не взглянул на Майри с интересом, а смотрел только на нее, глупую Ким.

— Как замечательно, когда ты кому-то нравишься, — после долгой паузы проговорила Ким. — Когда кто-то считает тебя привлекательной.

Джон допил чай, попросил еще, а затем зачерпнул из коробки горсть бисквитов.

— Что ты имеешь в виду?

— Поскольку нам особенно не о чем говорить, я подумала, что могу поговорить о себе. Я благодарна Стивену Коулу. Я ему нравлюсь. Мне было это так нужно, особенно когда гибель в песках казалась неминуемой.

— Я рад, — сухо ответил Джон. — Я говорю о твоей благодарности, а не о Стивене Коуле. Должно быть, все остальное кажется незначительным перед лицом смерти.

— Шторм ведь почти утих. Худшее позади. Пыль скоро уляжется…

— Не так уже и скоро, судя по небу. Мы оказались в западне из песчаных дюн, которых не было два часа назад, если тебе это интересно, Ким. Но самое ужасное…

— Что может быть ужаснее? Песок красный, я знаю. Детьми мы любили играть среди песчаных дюн на пляже.

Джон молчал. Ким показалось, что она опять совершила оплошность. Внезапно ей стало не по себе.

— Тебе не удастся вывести нас отсюда, Ким, — тихо произнес Джон. — Следов джипа не видно. Вероятно, не осталось и других следов, ведущих к старой станции.

Теперь Ким поняла, что им не удастся вызволить джип из песка. Когда буря почти утихла, стало видно, что вокруг намело целые кучи песка высотой в несколько футов, которые почти скрыли низкий кустарник. Она должна подумать о чем-нибудь серьезном. Например, что скажут Майри и остальные, когда узнают, что они с Джоном оказались в ловушке? Хуже: что они могут сказать такого, чего так опасается Джон? Ей не стоит шутить и говорить глупости. Ким стало ясно, что Джон очень серьезен.

— Думаю, вместо того, чтобы сидеть здесь и переживать, я могу лечь спать, — громко произнесла Ким, пожалев, что ее голос звучал хрипло и недостаточно убедительно.

В ответ Джон только спрятал голову в ладонях и уперся локтями в колени.

— Ложись, — безучастно произнес он, — я тоже последую твоему примеру. Сегодня вечером или завтра утром нам предстоит тяжелая работа, когда уляжется эта чертова пыль.

Неожиданно Ким от усталости сморил сон. Сначала она спала сидя, обхватив голову руками, но потом медленно свернулась клубком, как котенок, прижавшись к брезентовому тенту.

Когда Ким проснулась, стояла ночь. Пыльная буря закончилась. Ничто не напоминало о ней, кроме изменившегося ландшафта. Высоко в туманном сине-черном небе луна была не обычного бледно-золотого, а розоватого цвета и окружена великолепным ореолом. Джон уже проснулся. При помощи мощного фонаря, спасенного Ким вместе с запасами еды, он нашел фонари-«молнии», миниатюрную газовую плитку и один из ящиков с консервами.

Пока Джон вынимал вещи из багажника, Ким занялась приготовлением еды. Они оба были голодны, но кусок не лез в горло. Говорить тоже было трудно, но Ким была даже довольна. Так, по крайней мере, она никакой глупости не ляпнет. Когда они с трудом проглотили консервированную лососину, несколько обжаренных на сковороде лепешек и маленькую банку абрикосов, Джон при свете ламп принялся отвязывать спасительный брезент, устраивая обычный лагерь. Он развернул свой спальный мешок, повесил фонарь и принялся рассматривать бесценные образцы, выкопанные им в пустыне, запретив Ким мыть посуду.

— У нас ограниченный запас воды, — объяснил он. — Пока не рассветет, бесполезно даже думать, как выбраться отсюда. Не говоря уж о том, сколько на это понадобится времени.

Ким поступила так же, как аборигены: вымыла посуду песком. При этом она решила не обращать внимания на то, что тарелки и кружки не блестели и стали пыльными на ощупь. Потом они опять легли спать: Джон под брезентом, а Ким на заднем сиденье джипа. Они не замечали ночной тишины, ярко-розового света звезд и окруженной сиянием луны. На тысячи миль вокруг древняя земля стала очень тихой и равнодушной.

Утром они осмотрелись вокруг. Можно было подумать, что они оказались в Сахаре, если не считать виднеющихся то тут, то там камней и голых вершин деревьев над песчаными холмами. Вокруг раскинулась красная песчаная пустыня.

— Совсем не похоже на пляж, — попыталась пошутить Ким. — Кстати, а как мы будем мыться?

— Никак.

Ким пришла в ужас. У них был небольшой запас воды, которая могла стать на вес золота, если они не выберутся отсюда.

— Хотя бы лицо и руки…

— Нет. Поступишь с ними так же, как с посудой: вымой песком. Будешь красной, но зато чистой.

— Вместо мыла?

— Точно.

К одному из палаточных шестов Джон привязал полотенце.

— Это будет опознавательный знак. Я исследую все четыре направления. Посмотрим, не осталось ли следов.

Джон вернулся только через два часа.

— Ничего! Придется определять курс по компасу. К счастью, он не забит песком. — Это оказалась приятная новость, потому что их часы остановились.

Джон вытащил карту и долго разглядывал ее. Наконец аккуратно прочертил на ней линию.

— Так, теперь нужно измерить глубину песка в этом направлении. Когда вернусь, попробуем подвинуть джип.

Ким понимала, что им не удастся сдвинуть джип ни на дюйм. Джон сказал это, чтобы поддержать ее дух.

— Потом поищем места, где видны следы кустарников или травы, — продолжал Джон. — Затем откопаем их. Понимаешь, к чему я клоню, Ким?

— Мы разожжем костер? Пек и Билл, вероятно, заметят его, но между ними и нами целые мили…

По лицу Джона пробежала тень.

— Они шли на север. Почти в противоположную сторону, — тихо сказал он. — Будем срезать ветки и даже стебли и подкладывать их под колеса.

— Но так мы будем двигаться очень медленно.

«Срубать деревья. Подкладывать под колеса. Медленно-медленно продвигать джип вперед. Работать под палящими лучами солнца. Затем опять выкладывать ветки перед джипом. Если мы будем работать весь день и полночи, — подумала Ким, — то продвинем машину на несколько сотен ярдов. От спасения нас отделяют около пятидесяти миль!»

Джон занимался поиском топоров и лопат.

— Можешь приготовить чай. И не трать воду на ополаскивание чайника, — обратился он к Ким.

Как часто она читала о людях, погибших в пустыне. Больше всего Ким беспокоила мысль о том, что Джон настаивал на экономном использовании воды. Как будто бы сложно догадаться самой! Но она не знала, зачем Джон прикрыл радиатор машины толстым слоем одеял. Ким не задавала вопросов, потому что Джон был не в настроении на них отвечать.

На четвертый день это случилось.

Когда они позавтракали, Джон настоял, чтобы Ким выпила дополнительную кружку чая. 

— Сегодня она тебе понадобится. Тебе предстоит большая работа.

— Что-то новое? — весело спросила Ким, радуясь, что хоть как-то отвлечется от монотонного занятия.

— Да. Вытащи свои рисунки из сумки, хорошенько упакуй и оставь в машине. Потом положи в сумку консервы.

— Их осталось немного.

— Для нас по отдельности хватит, — сухо произнес Джон. Его лицо оставалось бесстрастным.

Ким не поняла, что он хотел этим сказать, но сделала, как он велел. После этого они долго молчали, сберегая силы для работы. Джон положил в сумку несколько маленьких банок с фруктами, две банки молока и упаковку бисквитов, затем повесил сумку Ким на плечо и спросил, не тяжело ли ей.

— Не очень. Что происходит?

Вместо ответа, Джон вытащил парусиновую флягу и наполнил ее водой. Ким заметила, что вода течет тонкой струйкой.

— Бак почти пустой! — воскликнула она и перевела взгляд на его лицо.

— Не совсем. А теперь слушай внимательно, Ким.

Он посмотрел ей в глаза, но прочитал в них только удивление и бесстрашие. Теперь она поняла.

— Вчера ночью, когда ты заснула, я осмотрелся. Мы продвинули джип в глубь песков. Я сделал эту новую карту. Ты знаешь, как пользоваться компасом. Ты должна нести сумку с консервами на одном плече, сумку с водой на другом, а шляпу надеть на голову. Помни, что бы ни случилось, никогда не снимай шляпу. Понимаешь меня?

Ким молча глядела на него.

— Ты моя надежда на спасение, Ким, если только не будешь снимать шляпу. — Когда он произнес последние слова, по его лицу пробежала тень нежности. — Солнечный удар — твой самый опасный враг. Рано или поздно ты выйдешь к зарослям банксии. Они остались недалеко позади.

— Джон, я останусь с тобой!

— Ты сделаешь, как я сказал, Ким. Если у тебя закончится вода, выкопай корни банксии и пососи их. Так поступают аборигены…

— Ты отдал мне последнюю воду!

— В радиаторе еще осталась вода. Он почти полный. Поэтому я прикрыл его одеялами. Чтобы избежать испарения.

— Ты знал, что это может случиться?

— Конечно, я же не дурак.

Ким покачала головой:

— Я останусь с тобой, Джон.

Девушка стояла перед ним с выражением отчаянной решимости на лице. Что-то дрогнуло в глазах Джона Эндрюса, когда он взглянул на ее смешную шляпу. Но он мгновенно надел на себя маску холодной непроницаемости.

— Слушай, Ким. Ты хочешь спастись? Наверное, по доброте душевной хочешь спасти и меня? Это очень трогательно. А теперь говорю тебе в последний раз: ты наш шанс на спасение. Ты, а не я. Ты умеешь читать карту. Следи за компасом. И, ради бога, еще и еще: не снимай эту чертову шляпу! Ты доберешься до зарослей банксии, прежде чем у тебя кончится вода. Окажешься на дороге, ведущей к старой станции. Наверное, там уже забили тревогу. Мы должны были связаться с остальными два дня назад.

— Да, конечно!

— Когда выйдешь на эту дорогу, тебя найдут. В худшем случае тебя подберут на старой станции. В лучшем — за много миль до нее.

— Но Пек и Билл собирались уходить! Мы не говорили Джорджу Кроссмену, что идем к старой станции. Мы отклонились от маршрута…

— Они все равно будут нас искать. Они знают, что мы были здесь…

— Откуда? Кто им скажет?

Джон посмотрел Ким прямо в глаза. Затем на его лице появилась улыбка усталая и одновременно изумленная.

— Ты ведь оставила надпись на стене. Здесь была Ким Вентворт. Помнишь?

Ким кивнула:

— А внизу я подписала: и Джон. Это была всего-навсего шутка.

— Которая спасет нам жизнь. Ну, теперь ты идешь?

—Да.

— Не умирай от жажды, песчаной бури или укуса змеи, пока я не вернусь, ладно? — Ким не могла открыть Джону свои истинные чувства.

— Не знал, что так важен для тебя, — с удивлением произнес он.

— Я тоже не знала, зато теперь знаю. Это только потому, что я оставляю тебя одного в пустыне. Почему мы не можем идти вместе?

Его голос внезапно стал резким:

— Потому что в мешке вода только для одного. Если пойдем вдвоем… Ладно, не важно. Кроме того, мне надо позаботиться о моих растениях. Не могу же я тащить их с собой.

— О нет!

Ким всегда любила растения, но теперь они были ей ненавистны. Джон может умереть из-за ржавой воды из радиатора или другой песчаной бури, но не сможет оставить свои растения.

Джон положил руку ей на плечо и повернул лицом на северо-запад. Вложил ей в руку компас. Затем сунул в карман комбинезона карту с привязанным к ней карандашом. Поправил лямку сумки. Создавалось впечатление, что перед ним капризный ребенок, не желающий в первый раз идти в школу.

— А теперь иди! — скомандовал он. — И помни: если даже разверзнутся небеса, не снимай шляпу. Спи в ней. Солнечный удар — твой единственный враг. И не останавливайся!

Ким хотела обернуться на прощание, но не сделала этого, потому что знала: Джону это не понравится. На глазах выступили слезы.

— До встречи! — сказала она, не оборачиваясь.

— До встречи! — ответил он. Ей показалось, что он сказал «С богом!»

Эти слова звучали у Ким в ушах, когда она шла, утопая в песке. Она смотрела, то на стрелку компаса, то на песок у себя под ногами. Джон правда это сказал. Значит, он больше не считает ее глупой школьницей!

Ким вздернула подбородок. Вперед, Кимберли Джессика! К бледно-желтой дымке на северо-западе. Держи курс на далекую скалу, торчащую из-под песка. Она найдет путь: Джон доверяет ей. За это Ким его любила. Неужели она сказала «любила»?


Глава 9


Ким не знала, сколько дней она шла. Может, три, а может быть, четыре. Ночью она спала полусидя, чтобы с головы не свалилась шляпа. Девушка миновала рощицу банксий, но парусиновая сумка по-прежнему оставалась на треть заполненной водой. Она сильно урезала свою дневную норму. Вчера Ким то и дело повторяла про себя: «Я не должна выпускать из рук компас. Не должна снимать шляпу даже ночью».

Когда она поняла, что постоянно повторяет эти слова, то испугалась, не сошла ли с ума. Потом надо будет у кого-нибудь спросить. Может быть, эта болезнь начинается с того, что человек выбрасывает всю одежду, потом все вещи, а потом шляпу. Ей надо думать о чем-нибудь интересном. О людях. Например, о других участниках экспедиции. Она будет думать, как через пустыню ей навстречу идет Джордж Кроссмен, чтобы спасти ее. Потом она будет думать о Майри, лучшее средство для того, чтобы не сойти с ума. Ким вновь и вновь повторяла, как заклинание: «Я не должна выпускать компас из рук. Не должна снимать шляпу. Не должна пить ни глотка до захода солнца. Должна думать о Джордже, Майри и Стивене…»

Глаза Стивена теперь напоминали ей свирепую песчаную бурю. Красновато-коричневые. Однажды в лагере она вошла в фургон Джорджа и увидела, как Стивен листает его заметки. Стивен рассмеялся и объяснил свое присутствие тем, что ищет ссылку на важную статью «Описание диких цветов Западной Австралии». Ким предложила ему свою книгу.

Преодолевая милю за милей по красновато-коричневым песчаным холмам, Ким поняла, что не поверила Стивену. Что он искал в фургоне Джорджа?

Пора было опять повторить свое заклинание. Ким положила руку на затылок, чтобы убедиться, что шляпа на месте. Внезапно она ощутила, что земля под ногами стала тверже. Теперь ей не приходилось высоко поднимать ноги. Ким посмотрела вниз и впервые заметила, как через слой песка пробиваются головки крошечных растений. Она выбралась из пустыни. Горизонт окутывала туманная дымка. В ослепительном золотом, темно-желтом и красном свете она различила приближающуюся фигуру. Динго, эму, кенгуру или человек?

Потом Ким показалось, что фигура движется вертикально, но только очень расплывчата. Это был человек: Стивен Коул. Ким захотелось плакать из-за того, что это был не Джордж Кроссмен. Во время своего длинного пути она решила, что любит Джорджа Кроссмена. Должна же она кого-нибудь любить? Он очень хороший и добрый. Ким опять положила руку на голову. Шляпа на месте. Она улыбнулась и бросила на землю сумки и компас.

Стивен подошел еще ближе, затем побежал. Ким оставалась на месте. В конце концов она ужасно устала. Стивен размахивал над головой руками, перепрыгивая через кочки, и мчался к молчаливо стоящей, как деревце под ветром, Ким. Он резко остановился перед ней. Перевел дух и покачал головой, словно на миг утратил дар речи. Затем расправил плечи.

— Так! — изобразил он на липе усмешку. — Пропажа найдена.

Ким не могла улыбаться, потому что было больно — кожа на лице обгорела под солнцем. Стивен обхватил ее рукой.

— Слушай, милочка. Ты меня понимаешь? — Он искал ее взгляд. — Где ты потеряла Джона? Помнишь его? Большой босс. Где джип?

Ким покачала головой, она слишком устала, чтобы вспоминать.

— Он остался там… — В горле у нее пересохло, и было больно говорить. — Вместе с джипом и…

— И своими образцами? Верно? Слишком дорогая находка, чтобы бросить ее? Боже мой! И насколько же они важны? Ты не помнишь?

Ким вновь покачала головой. Потом она вспомнила, что до Джона Эндрюса три или четыре дня пути по песчаным дюнам. И ей ничего неизвестно об образцах. Только о ржавой воде из радиатора, которую Джону придется пить. Стивен взял ее за плечи и заглянул в глаза.

— Слушай, мне надо спасти Джона, записи и образцы. Можешь сделать еще кое-что? Мой «лендровер» сломался. Джордж в шестистах ярдах отсюда. Дойдешь?

Ким кивнула:

— Да, если ты пойдешь за Джоном. Сейчас.

— Я пойду за Джоном, Ким. Я здоров и могу преодолеть дюны быстрее, чем девчонка. К тому же ты дала мне карту. Скажи Джорджу, что я ушел вперед. У меня есть запас воды. Слушаешь, Ким? Хорошо. Скажи Джорджу, чтобы захватил с собой набор для спасения в пустыне. Он знает, что это такое. Ну, иди, — мягко сказал Стивен. — Шестьсот ярдов на запад.

Стивен шел за Джоном. Остальное не важно.

Шестьсот ярдов! Для Ким это был самый тяжелый отрезок пути. Она медленно поднималась по склону, затем спустилась вниз и увидела «лендровер» Джорджа. Она подошла почти вплотную, когда он поднял голову и увидел ее. Ким остановилась. Неужели она здесь? Лицо Джорджа собралось морщинами. Казалось, он вот-вот заплачет. Из его руки со звоном выпал гаечный ключ. Потом он широко раскинул руки. Не говоря ни слова, Ким кинулась в его объятия. Он крепко прижал ее к себе.

— Милая, дорогая Ким… — твердил он, целуя ее в макушку.

Джордж провел ее в тень и усадил на землю. Затем приготовил напиток из консервированного молока и яичного порошка. Уселся рядом с ней, одной рукой поддерживая для Ким кружку.

В течение пяти минут Джордж молча обнимал Ким за плечи, наблюдая, как ее лицо медленно оживает. Когда она открыла глаза, его изумило появившееся в них выражение твердой решимости.

— Вы должны ехать за Джоном…

— Конечно.

— Это важно: у него ценные образцы…

Джордж удивленно поднял брови:

— Он стоит того, чтобы его спасли ради него самого.

— Знаю. Но надо спасти и образцы. Он остался из-за них. И из-за записей для Майри. Стивен пошел за ними.

Джордж нахмурился и долго сидел молча. Потом задумчиво посмотрел на Ким.

— Мы прямо на дороге, ведущей к станции, Ким. Ты сможешь поехать в моем «ровере»?

—Да.

— Машина Стивена сломалась. Нам нужно вытащить джип Джона. Если ты не можешь ехать, возвращайся в лагерь, Ким. В «ровере» есть все необходимое…

Ким вновь кивнула, как старая мудрая женщина, возвращающаяся из сказки к реальной жизни.

Джордж поставил Ким на ноги и усадил в машину.

— Ты на дороге к станции, — повторил он. — Шестьдесят миль на спидометре? Справишься?

— Да! — торжественно ответила она и завела мотор. Джордж обхватил ее лицо ладонями и поцеловал прямо в растрескавшиеся от солнца губы.

— Ай да девчонка! У тебя все получится!

Ким тронулась с места. Пыльное облачко за джипом было похоже на флаг, поднятый в знак презрения ко всем опасностям, подстерегающим в пустыне.

В ослепительных лучах заходящего солнца Ким подъехала к разрушенной станции. Опершись рукой на руль, она смотрела на остатки того, что когда-то было домом. Она увидела криво нацарапанные на стене слова:


«ЗДЕСЬ БЫЛА КИМ ВЕНТВОРТ»,


а пониже:


«И ДЖОН».


В этот же час шесть дней спустя Джон Эндрюс один ехал в своем джипе. Стивен и Джордж добрались до песчаных дюн за два дня и одну ночь. Еще день или два ушли на починку джипа, а один день на то, чтобы выбраться из пустыни.

Солнце уже садилось, когда Джон вышел из машины на усыпанную гравием тропинку. Ким сидела на нижней ступеньке старых развалин. Она внимательно посмотрела на него, решив, что в такой момент нужно держать себя в руках. В конце концов он босс, а она подчиненная. Ему не нужны сцены. Джон подошел к Ким и посмотрел на нее без улыбки.

Ким подняла со ступеньки пачку сигарет и коробку спичек и протянула ему.

— Я услышала звук джипа, — очень спокойно произнесла она. — Мне стало ясно, что это ты, ведь ты не мог бросить свою Duboi… Как там дальше?

— Duboisia, — подсказал Джон, вытряхивая из пачки сигарету. — Ты догадалась, что мне сразу же понадобится сигарета?

— Да. Ты сказал, что они у тебя кончились, когда разразилась буря.

— Спасибо, что запомнила.

Джон оперся рукой на дверной косяк и уставился за горизонт. На небе вырисовывался пронзительно-черный силуэт дерева.

— Знаешь, — опять начала Ким, чтобы поддержать разговор, — мы могли бы сэкономить много времени…

Джон остался в том же положении, но перевел взгляд на нее:

— Как?

— За этим старым сараем на склоне полно твоих растений. Я обнаружила их позавчера.

Джон резко выпрямился, словно через его тело прошел электрический разряд:

— Надеюсь, ты их не трогала?

— Я к ним даже не прикоснулась, — холодно ответила Ким, вздернув подбородок. — Я была слишком занята по дому. Подметала и мыла. Кстати, твой ужин почти готов.

Джон уставился на нее:

— Мой ужин?

— Твой, а также Джорджа и Стивена. Почему они не пришли? У меня нет даже гонга, чтобы созвать их на трапезу.

Выражение лица у Джона было такое же, как в момент их первой встречи. Как будто он хотел очень сильно наказать ее. Он медленно потянулся к дверной ручке.

— Они ушли на северо-восток. Оставили второй «лендровер» в миле или двух к северу от тогоместа, где нашли тебя. Потом мы обнаружили старую дорогу. Согласно карте, она ведет к месту, которое может похвастаться наличием радио, магазина, гаража, паба и взлетной полосы.

— Они хотят сообщить всему миру, что с нами все в порядке?

— Да, а также купить кое-какие запасные части для наших джипов. Мы застряли здесь на день или два, Ким. Джип не протянет больше двадцати миль.

Ким выпрямилась.

— Отлично. Ты сможешь изучать свои растения за сараем, а я буду рисовать и делать записи. Все хорошо, что хорошо кончается, потому что мы не будем тратить время зря.

— Куда ты, Ким? — резко спросил Джон.

— Помешать рагу. Я сделала его из разных консервов, но оно не хуже ананасово-джемовой смеси Пека.

Джон бросил окурок на землю, затоптал его и пошел вслед за ней.

— Ким! — позвал он и протянул ей руку.

Она медленно подала свою.

— Ким? — В его глазах застыло какое-то странное выражение, а возможно, и нежность. Они были темно-синего цвета.

— Не говори ничего, Джон.

Их глаза встретились.

— Черт возьми! Мне кажется, что я бессовестно пользуюсь твоим великодушием, ты такая молодая, но очень мужественная девчушка.

Ким подумала, что он может ее поцеловать.

— Вода в котловине теплая, Джон. Как здорово, что она выходит из-под земли.

Он отпустил ее руку и отвернулся.

Только через десять дней Джордж Кроссмен и Стивен вернулись с отремонтированным «лендровером» и запасными частями для джипа Джона.

Эти десять дней были для Ким настоящим праздником, хотя она предпочла не говорить об этом Джону. Ей приходилось вести себя исключительно по-деловому. Это было особенно важно после того, как несколько экземпляров более распространенного вида Duboisia были найдены недалеко от дома. Но, увы, никаких признаков бесценного hopwoodi.

Пока Джон охотился за растениями, Ким рисовала и вела дневник. С каждым днем они все больше приходили в себя после своих приключений. Ни один не упоминал о них. У них были занятия и поважнее.

Когда Джон с рюкзаком за плечами уходил на поиски, Ким перерисовывала в цвете наброски, сделанные для своих личных записей. Приводила в порядок записную книжку с зарисовками интересных, но не представляющих научной ценности растений. Дикий сиреневый гибискус, алый гранат. Эти яркие краски очаровывали Ким.

На пятый день появились Пек и Билл. Пек радостно закричал, увидев их на пороге за утренним чаем:

— Так, значит, для вас все же прозвучали свадебные колокола? Слышали, что вы побывали в пустыне. Что-то вроде медового месяца? — Он от удовольствия хлопнул по колену своей пыльной шляпой. — Надеюсь, из паба счетов не пришло, приятель? 

Джон не отреагировал на то, что Пек назвал его приятелем. Он решил не обращать внимания на его болтовню о свадебных колоколах и медовых месяцах, но его злило, что Ким вынуждена выслушивать грубые шутки коренных обитателей австралийской глубинки.

При первой же возможности Джон прижал Пека в уголке и преподал ему правила хорошего тона в нескольких грубых, но отборных выражениях.

— Прости, приятель! — ответил Пек, ничего не понимая ни в манерах, ни в дурном вкусе. — Откуда мне было это знать? Совсем не женаты! А вы не похожи на человека…

Внезапно в тусклых с красными веками глазах старого бродяги появилось озарение. Джон агрессивно выпятил подбородок, и Пек, уловив признаки гнева, покинул поле боя. Ему было не понять саму суть научной экспедиции.

Джон, глядя на узловатые пальцы Пека, тут же пожалел о содеянном и пожелал старику удачи. Неприятности из-за присутствия женщин в экспедиции заключались в объяснениях с другими людьми!

Кладовка, где ночевали Пек и Билл, прилегала к свободной комнате, которой Ким пыталась придать жилой вид. Возможно, чтобы поразить Пека и Билла, ей удалось вымести последний слой пыли. Ким махала старой метлой под аккомпанемент разговора Пека с Биллом. Поэтому Джон отправился на охоту в не очень веселом настроении. Но девушка не могла поверить, что ему мешало присутствие двоих старателей.

Когда она прервала работу, чтобы отереть пот со лба, то услышала свое имя.

— Эта Ким неплохая девчонка, — говорил Пек. — Знаешь что, приятель? Они даже не думают о свадьбе. А я-то решил, что этот Джон хороший парень. Он сегодня чуть не прибил меня за то, что я заговорил об этом. Начинаешь задумываться, как живут некоторые люди.

В ответ Билл только хрюкнул:

—Значит, он не из тех, кто женится. А может, у него уже есть в другом месте девушка. Он просил меня передать весточку какой-то Мэри или что-то в этом роде. Сказал, что ее передадут по радио из паба. Может, он встречается с ними, а не женится?

Ким не стала ждать ответа Билла и вернулась к горшку с рагу, хотя это была забота Пека. Он притащил с собой здоровый кусок мяса кенгуру. Помешивая содержимое горшка, она опять подумала о Майри. Джон отправляет ей послания по радио!

«Встречается с ними, а не женится». То есть у него полно девушек. Неужели это лучше, чем любить всего одну? Майри или любую другую?

И все-таки это должна быть Майри, потому что она красивая.


Глава 10


Пек и Билл провели на старой станции целые сутки. На следующий день они ушли, не сказав куда. Неделю или две назад до них долетел слух о находке. Какой-то парень пришел в город с мешочком золотой пыли. Пек с ухмылкой пожелал им удачи, а неразговорчивый Билл лишь время от времени кивал в знак согласия. Ким и Джон помахали им на прощание, стоя на краю поросшего травой загона, который когда-то был домом для тысяч овец.

— Билл, старина! — начал Пек, когда полуразрушенный дом скрылся из вида и они шли по дороге, размеренно покачивая своими котомками в такт шагам. — Тебе не кажется, что они хорошо смотрелись у того старого дерева, когда махали нам на прощание? Ребятам эта история понравится. Никогда не знаешь, чего ждать от городских!Неплохой он парень. И девчонка тоже, хотя слишком молода для него.

Если у Билла и было какое-то мнение на этот счет, то он не облек его в слова. А Пек этого и не ждал. Он давно решил, что молчание как нельзя лучше подходит Биллу.

Следующие несколько дней в старом доме прошли, как и до прихода старателей. На десятый день появились Джордж Кроссмен и Стивен. Незадолго до их прибытия Джон вернулся со своей ежедневной охоты за растениями. Ким стояла перед домом и, загородив глаза от солнца, смотрела на север.

— Приближается «лендровер», — сообщил Джон, устраивая рядом свой рюкзак и коробку с образцами. — Узнаю звук!

Ким ощутила волнение. Но с ним возникло и мимолетное чувство сожаления. Да, здесь было очень одиноко и пустынно, если бы не аромат диких цветов в воздухе. Но, с другой стороны, в этом старом доме она была счастлива. У них не было ни минуты свободного времени: Джон охотился за своим гербарием на площади в миллион квадратных акров, Ким занималась рисованием.

Джон поглубже надвинул широкополую шляпу и взглянул на Ким из-под полей. На ее лице застыло странное упрямое выражение.

— Судя по звуку, за рулем Джордж! — заметил Джон.

— Интересно, он привез запасные части для джипа?

— Не волнуйся. Если не удастся спасти джип, ты можешь вернуться с Джорджем.

— Отлично. Я поеду, а ты оставайся, — ответила Ким, по-прежнему не глядя на него.

Джон удивился.

— Ты что, сожгла рагу, Ким? Куда делось твое гостеприимство? Неужели у нас не хватит еды для Джорджа и для Стивена?

— Хватит. Но даже если бы и не хватило, то какая разница? Они все такие умные, что не забыли бы захватить что-нибудь с собой.

Джон уставился на нее:

— Мне кажется, ты боишься, что они об этом не подумали. Слишком долго общалась с Ральфом Синклером!

— Ты хорошо знаешь Ральфа? — равнодушно спросила она, глядя на растущее облако пыли и стараясь, чтобы голос звучал естественно.

Джон, сунув пальцы за ремень брюк, покачивался на каблуках.

— Ральф — первоклассный исследователь. У него репутация рассеянного человека. Однако он вел себя совсем по-другому, когда ты его покинула, Ким. Пытался убедить нас переменить решение. Хотел, чтобы ты осталась.

Ким с недоверием посмотрела на Джона.

— Неужели? — Внезапно ее глаза засияли. — Милый Ральф! Я была такой злой. Я подвела его, но потом пожалела. Правда, было уже поздно. Но…

— Что «но»?

— Спасибо, что сказал мне, Джон. Теперь все изменилось…

— По отношению к другим? — прямо спросил Джон, не глядя на нее.

В этот раз Ким по-настоящему удивилась. Она заметила, что глаза Джона потеряли свой синий цвет. По крайней мере, теперь, когда он вглядывался в даль, залитую ярким полуденным солнцем.

— Ты имеешь в виду Стивена? — неловко спросила она. — Мне приходится поддерживать отношения со Стивеном ради Ральфа. Нечто вроде сделки. Ой, я не могу…

— Сделки? — Джон быстро взглянул на нее.

Ким смутилась.

Отдаленный гул стал громче.

— Смотри! — сказала Ким, чтобы только сменить тему. — Они едут! За поворотом.

Она никогда не смогла бы рассказать Джону о той полушутливой угрозе Стивена насчет докторской Ральфа.

Перед ними возник «лендровер». Через несколько минут он уже мчался по дороге. С одной стороны выскочил Джордж, с другой — Стивен. Увидев Ким, Стивен прокричал приветствие, а подойдя поближе, обнял ее. Краем глаза Ким заметила, как Джон и Джордж обмениваются рукопожатиями.

Стивен взял Ким за плечи:

— Милая девочка! Что ты там бормочешь? Неужели не найдется каких-нибудь ласковых слов для меня после десятидневного отсутствия? Не забудь: ты должна показать мне всю свою работу, чтобы доказать, что ты не зря переводила средства нашей могущественной организации.

Ким смотрела в карие глаза Стивена, пожирающие ее, словно пытаясь прочесть в них какую-то тайну. Почему упоминание Джона о Ральфе вызвало у нее такой страх после встречи со Стивеном?

Однако она была ему благодарна. Потому что он хотя бы чуть-чуть любил ее. Это были всего лишь жалкие крохи со стола богача в качестве компенсации за вредность Селии и Дианы. А также Майри!

Ким повернулась к Джорджу, который ей действительно нравился.

Джордж только что закончил рассказывать Джону о том, что приобрел для своего «ровера» новую коробку передач, а также некоторые запасные части для джипа. «Лендровер» Стивена пришлось бросить.

— Некоторые детали доставили за сорок восемь часов из Перта. Кстати, тут вот любовное послание для тебя, Джон. Радиопривет от Майри. — Джордж передал Джону конверт, затем протянул руки Ким.

Она молча подала свои. Ким смотрела в глаза Джорджу и одновременно следила, как Джон распечатывает конверт. Он медленно прочитал письмо и сунул его в левый карман рубашки. К сердцу.

— Боже мой, Ким! — говорил Джордж. — Ты сейчас больше похожа на пустынную крысу, чем на девушку. Вся коричневая. Обгорела! А вы только взгляните на эти маленькие мозолистые руки! Что, черт возьми, ты ими делала?

— Под таким солнцем любой обгорит, — медленно объяснила она. — А мои руки… Они не такие уж маленькие и совсем не мозолистые. Я чистила дикий ямс к обеду.

— Ямс? — В голосе Джорджа слышалось недоверие. — В этой пустыне?

— Да, — надменно ответила Ким. — В давние времена жители этого разрушенного дома сажали петрушку и ямс. Они и сейчас сохранились, правда, в диком, но вполне съедобном виде. Не думаю, что ботаник, чья голова забита длинными научными названиями, это поймет.

Стивен громко рассмеялся:

— Она говорит, как один мой лектор. Старый Уилкинсон-Браун. Он был неповоротлив, как бегемот.

Ким напряглась. Доктор Уилкинсон-Браун? Он читал лекции в Кроли два года назад. На том же факультете, что и Ральф Синклер. Может, он потом преподавал и в других университетах восточных штатов?

— В духовке кое-что есть, Джордж, — заметил Джон Эндрюс. — Если там ямс и дикая петрушка, то я бы предпочел пустить все садовые овощи на семена…

Джон повел Джорджа Кроссмена к тому месту, где хранились его образцы.

— У меня есть кое-что сногсшибательное для тебя, Джордж. — Придется тебе посмотреть эту коллекцию прямо сейчас. Если бы у меня был с собой микроскоп, я мог бы сделать несколько снимков!

— Пусть молодежь возится на кухне, — пожал плечами Джордж. — Знаешь, Джон, у меня такое чувство, что между ними что-то было в лагере. У Стивена такой взгляд… Я немного переживал…

Джон Эндрюс промолчал.

— Прости, — быстро поправился Джордж, — знаю, ты этого не любишь. Но пока ничего страшного не происходит…

— Я думал о Ким, — коротко ответил Джон. — Я также думал о Стивене. Поговорим об этом позже. Сейчас я хочу показать тебе Duboisiamyoporoides, а также два уникальных образца hopwoodi. Ким нашла на станции целые заросли. Конечно, это не hopwoodi.

— Она нашла Duboisiaтак же, как дикий ямс и петрушку? — с недоверием переспросил Джордж.

Джон выпрямился и с любопытством взглянул на Джорджа.

— Ты что, только что проснулся, Джон? Эта девочка знает больше о диких цветах и местных растениях, чем целая команда ученых, хотя должен признать, что у нее аллергия на их научные названия и, возможно, на ценные химические соединения, которые можно из них получить.

Джон опять повернулся к своим образцам.

— Если бы у меня был микроскоп, — повторил он.

— Ты всегда устанавливал правила, Джон. Микроскоп — моя забота. Часть обязанностей химика. А ты простой ботаник! — Джордж рассмеялся, чтобы сгладить язвительный тон шутки.

— Да, я знаю правила. Иногда я их проклинаю. А Ким тем временем делала рисунки с натуры.

Джон принялся искать в карманах сигареты. Обернувшись, он увидел, как Ким и Стивен входят в старый дом. Рука Стивена лежала у Ким на плече.

Джон встретился взглядом с Джорджем Кроссменом.

— Если хочешь принести пользу, Джордж, — спокойно произнес он, — тогда забудь о микроскопах и освободи Ким от Стивена. Это приказ только в целях безопасности. Я думаю, ты сможешь это сделать. Она тебе симпатизирует.

Джордж бросил на приятеля быстрый взгляд.

— Какие новости в лагере? — спросил Джон, не ожидая ответа.

— Только хорошие. Все заняты делом, и большинство нашли что-нибудь ценное. Майри Болтон работает над своей темой. Она первоклассный ученый, Джон. Расторопная и рассудительная. Уверенная в себе.

Джон посмотрел на запад. Солнце клонилось к закату, и небо из белого становилось бледно-голубым. Потом оно приобрело великолепный густо-фиолетовый оттенок.

— Знаю, — коротко ответил Джон. — Я подумывал о том, чтобы дать Майри место в ботаническом саду. Я уже заметил ее способности, когда она впервые работала у нас в прошлом году. У нее аналитический ум. — Он вопросительно обернулся к Джорджу. — Она согласится?

— Что за вопрос! Конечно! — Майри придет не только ради работы, но и ради Джона. Всем участникам экспедиции это известно.

— Хорошо. Давай примемся за образцы. Готов увидеть «золотое дно», Джордж? Оно здесь, в моем мешке. Норwoodi.

— А я думал, ты шутишь.

— Не шучу. Взгляни-ка. Уникальная находка! Аборигены считают его лекарством.

— Не верю своим глазам, — с сомнением протянул Джордж. — Считали, что оно вымерло. Боже, Джон, возможно, перед нами еще одно уникальное природное лекарственное средство. Второй хинин? Или пенициллин?

— Ты ведь у нас химик, Джордж. У тебя микроскоп и оборудование. Это столь же бесценная находка, как и наперстянка из английской живой изгороди.

Джордж уставился на жалкие ростки. Какие они некрасивые! И однако же сколько в них скрытой силы.

Внезапно его мысли повернули по другому пути. Он быстро взглянул на Джона:

— Надеюсь, ты держал их под замком? Все время? Даже в пустыне?

На лице Джона появилась одна из его редких улыбок.

— Я прикрывал их своим обезвоженным телом. Даже во время сна.

— Молодец! — с облегчением выдохнул Джордж.

В тот вечер у них был королевский ужин.

— Больше не порть эти прекрасные пальцы чисткой ямса, Ким, — усмехнулся Джордж. — Твои рисунки превосходны. Случайно, не хочешь выйти за меня, чтобы под рукой до конца дней всегда был такой живописец?

Джон поднял глаза на Ким. Она весело рассмеялась:

— Первое предложение в моей жизни! — Она радостно захлопала в ладоши. — Да, я могла бы его принять. Теперь у меня есть свидетели. Да, это было бы чудесно!

Стивен листал записную книжку Ким. Он нашел ее среди ее вещей. Впервые за этот вечер он молчал и не слушал, о чем говорили другие.

«Даже о предложении Джорджа», — с легким разочарованием подумала Ким. Это была всего-навсего шутка, но какая милая!

Через минуту она уже позабыла о невнимательности Стивена и слушала, как Джордж расхваливает ее таланты. Наконец кто-то в целом мире оценил ее способности! Милый Джордж!

Утром они собрались в путь.

«Лендровер» Стивена предстояло оставить в гараже на неопределенное время. Вновь вступило в действие первое правило экспедиции. Участники должны путешествовать парами. Перед старым домом они устроили совещание.

— Я поеду с Ким, образцами и записями в «ровере», — предложил Стивен. — Мы быстро вернемся в лагерь…

— Прошу прощения, нет! — резко прервал его Джон. — Мы с Джорджем старшие. Значит, на нас ответственность. Мы разделимся.

— Похоже, Ким поедет со мной? — с улыбкой спросил Джордж. — Ты чертовски популярна, Ким. У нас разгорелся спор из-за тебя.

— Извините, если Джон согласен, я готова ехать со Стивеном. Понимаете… — внезапно начала Ким.

Все замерли в ожидании.

— Не понимаю, — отрезал Джон. Его глаза сузились, а взгляд был такой, как тогда, когда он назвал ее школьницей.

— Понимаете, — продолжила Ким, — никто не поинтересовался, что случилось с одеялами во время длинного путешествия через пустыню. И с двумя рубашками, которые мне пришлось выбросить, потому что руки были заняты компасом, сумкой с водой и тому подобным. При такой жаре даже одна лишняя рубашка — уже тяжелый груз. Не говоря уж о… Ладно, не надо подробностей. — Ким покачала головой. — И никто не спрашивал, откуда я взяла чистую ткань, чтобы вытирать посуду в этих ветхих руинах… — Она замолчала, глядя на удивленные лица мужчин. Кажется, они уже стали догадываться, что она имеет в виду. Она собирается поведать им о белье!

Они знали, что от Ким можно ожидать всего.

Она отвернула край своих рабочих брюк.

— Под ними ничего нет, — с сожалением произнесла она. — Абсолютно ничего. Понимаешь, Джон? Мне надо кое-что купить.

Она нахлобучила шляпу на глаза и уставилась на Джона Эндрюса. Мысль о том, что у Ким под рабочим комбинезоном ничего не было, вызвала у Стивена приступ хохота. Но он тут же замолчал, увидев выражение лица Джона Эндрюса и почувствовав, как Джордж толкнул его в спину.

— Понимаете, о чем я? — серьезно спросила Ким. — Это очень грустно. Повторяю: мне нужно кое-что купить.

— Стивен, — повелительно произнес Джон, — переложи вещи Ким в мой джип, в том числе ее рабочую сумку. Вдруг по пути ей захочется нарисовать какой-нибудь цветок!

Джон не шутил, поэтому ни Джордж, ни Стивен не засмеялись. Джон сердился, потому что Ким выиграла при помощи неоспоримой женской тактики. У нее нет белья, значит, она должна ехать!

Стивен какое-то мгновение ощущал себя побежденным, но потом приободрился. Ему очень хотелось, чтобы Ким поехала с ним. А эти записи? Но если ему повезет, он сможет найти другой путь. Попытается связаться со своим боссом по радио. Что-нибудь получится!

Ким не просила у Джона, Джорджа, Стивена или старателей какой-нибудь ненужной одежды. Во время длительного героического перехода она полагалась только на себя; потом использовала свой художественный талант, потом белье. Последнее, что оставалось Джону, — это позволить ей поехать и купить все необходимое.

Джордж был полностью на стороне Ким. Позже, когда Джон немного остынет, ему тоже придется с этим согласиться.

Наконец после долгих уговоров вещи были собраны, и через два дня маленькая группа достигла места назначения. Все это время Джон не спал, даже когда Ким вела машину. Они почти не разговаривали. Ким решила, что это похоже на путешествие с молнией, которая вот-вот вспыхнет. Но потом она улыбнулась про себя. «Оказаться в пустыне вместе с девушкой без нижнего белья!» Ей даже было его немного жаль. Иногда ей казалось, что он готов убить эту девушку.

Когда до места оставалось всего несколько миль, Джон Эндрюс начал задумываться, почему он в самом деле так сердится. Какого черта он не заметил, что она пользуется собственным бельем, чтобы навести в доме хоть какое-то подобие порядка? А эти рубашки, которые ей пришлось выбросить! Ким подозревала, что Джон считает, будто она хитростью заставила его согласиться. Поэтому она не винила его. Весь путь они преодолели в молчании.

Город состоял из одного магазина, гаража, паба и красно-коричневого летного поля из глины. Единственные в городе деревья росли подле паба. А на многие сотни миль вокруг ничего, кроме колючего кустарника!

— Вот здесь, — заметил Джон, когда они проехали мимо здания из дерева и железа с широкой верандой, на которой в тени дремали несколько мужчин. — Твой магазин. Сначала заедем в паб. Думаю, у них есть вода, чтобы принять ванну. В этой местности полно артезианских скважин. Вода идет из-под земли.

Ким была вся в пыли. Как бы ей хотелось, чтобы в пабе оказалась вода! Но сначала все-таки нужно зайти в магазин. Она не забыла шутку Джорджа о ее потрескавшихся от чистки ямса руках. Она поступит так, как поступила бы Майри.

Это выведет доктора Эндрюса из его угрюмого молчания! Ким вздохнула, потому что знала, что никакая косметика никогда не сделает ее такой же красивой, как Майри. Например, от этого она не станет ни на дюйм выше.

Джон остановил джип перед пабом и вошел внутрь, чтобы снять две комнаты. Ким обогнула здание с облупившейся от старости краской и пошла по пыльной улице к магазину.

Из кармана рабочих брюк она выудила кошелек, вытащила один из пятидолларовых банкнотов, подаренных ей Джеффом, и попросила:

— Пожалуйста, две большие банки крема для лица. Один очищающий крем и один лосьон.

— Боже мой! Тебе они действительно понадобятся! — воскликнула полная женщина за прилавком. — Бедное лицо! А эти бедные ручки. Что-нибудь еще?

— Да. Лифчик и рубашку. Недорогие. А еще легкую пижаму. Я вернусь за ними позже, когда чуть заживет кожа.

В пабе — двухэтажном здании с верандой и пыльным деревянным кружевом на балконе — дочь управляющего показала Ким ее комнату.

— Наверное, сначала захотите принять ванну?

— Вы правы. Где она?

— Вперед по коридору, а потом направо.

— Большое спасибо.

— Позовите меня, если что-нибудь понадобится. Через полчаса я принесу вам чай. Пойдет?

— Большое спасибо, — вновь повторила Ким. Она не могла выразить словами свое желание поскорее принять ванну. И избавиться от этих мозолистых, грязных рук и обожженного под солнцем лица.


Глава 11


Час спустя Джон Эндрюс принял ванну, побрился и спустился вниз, чтобы обменяться обычными пожеланиями удачи с управляющим. В любом городке с единственным пабом управляющий был самой главной персоной. Джон знал, что должен засвидетельствовать ему свое почтение, словно это сам лорд-мэр Лондона.

— Большой у вас паб, — непринужденно заметил Джон, после того, как они обменялись дежурными любезностями и наслаждались первой кружкой пива. — Много людей здесь останавливаются?

— Больше, чем вы думаете. Мы находимся именно в таком месте, где владельцы ферм могут остановиться во время сезона дождей, пока циклоны бушуют над северо-западом. Но в засуху здесь страшно…

— Дождь летом и высокая вероятность дождя зимой! Наверное, поэтому тут такое обилие диких растений.

— А, так вы ботаник, который жил в старом доме Скелтона? Жаль его. — Управляющий покачал головой. — Соль просочилась на поверхность. Испортила пастбище. Дом стоит слишком близко к соляной равнине…

Управляющий поднял глаза и из-под набрякших век поглядел на Джона. Это был высокий, худощавый человек с дружелюбным выражением лица и глубоко посаженными умными глазами.

— Пару недель там с вами жила девушка? Она теперь в пятом номере. Моя дочь провела ее.

В его словах было что-то недосказанное. Джон это почувствовал.

— Моя сотрудница. Технический ассистент, — быстро ответил он, вынимая сигарету. — Иногда нам приходится брать женщин в научные экспедиции. Равноправие и все такое!

Управляющий принял предложенную сигарету и закурил.

— Она тоже ботаник?

Глаза Джона стали похожи на льдинки.

— Не совсем. Как я уже сказал, она технический ассистент. Без нее нам не обойтись.

— Не поймите меня превратно, доктор Эндрюс, — спокойно произнес управляющий. — Но вам лучше знать, что эти ребята… — он кивнул на деревянную перегородку, отделяющую главный зал от комнаты управляющего, — любят почесать языками. Им от этого жить становится веселее. На самом деле им на всех наплевать. Но…

— Да? Что «но»? — ледяным тоном спросил Джон.

— Ну, это, конечно, не мое дело, но если хотите знать, я вам скажу.

— Хочу. Продолжайте.

— Позавчера здесь проходил на запад поезд, груженный шерстью. Двенадцать вагонов. Вы видели такие поезда? В этом было два машиниста, четыре смотрителя, техник и парочка старателей, известных под именами Пек и Билл. Эти двое ехали бесплатно. Понимаете, к чему я клоню, доктор Эндрюс?

Взгляд Джона стал враждебным и настороженным.

— Продолжайте.

— Когда поезд остановился на станции, все были в городе. Бар был набит до отказа. Такое случается, когда наступает сезон стрижки овец раз в году. Пек и Билл тоже заявились, и старина Пек вновь оправдал свою репутацию любителя почесать языком. Он рассказывал одну небылицу за другой. В частности, о девушке, и мужчине, которые выбрали старую станцию, чтобы провести там медовый месяц. Мне продолжать?

—Да.

— Это был дом Скелтона?

— Ладно, — спокойно ответил Джон, — и что из того? В научных кругах такой образ жизни общепринят.

Управляющий задумчиво кивнул.

— Значит, девушки тоже должны участвовать в экспедициях? Мне-то все равно. — Он пожал плечами. — Но местные жители любят поболтать. Это патриархальный город. Попробуйте-ка убедить их, что девушка может отправляться с мужчиной в научные поиски в пустыню!

— Зачем? — очень вежливо переспросил Джон.

Атмосфера накалилась, однако оба собеседника пытались говорить непринужденно.

Управляющий наполнил стаканы по второму разу. Мужчины затушили сигареты, опять закурили и продолжили разговор.

— По-моему, на этом все ясно, — заметил Джон. — О чем теперь поговорим? О погоде?

Управляющий вытер подбородок и уставился на Джона:

— Лучше я доскажу вам остальное.

— А есть что-то еще?

—Да.

— Ладно, валяйте.

— Во-первых, здесь в округе и дальше на север существует негласный закон, запрещающий приводить женщин в бары. Вы его нарушили. Понимаете?

Джон кивнул.

— Но если такое произойдет, то не значит, что с леди случится что-то ужасное. Во-вторых, кое-кто особенно прислушался к болтовне Пека. Разгорелась потасовка. Нет, обошлось без травм! Причина в том, что тот парень работал на другого парня где-то на юге. На лесничего. Знаете, из тех, кто выращивает деревья для посадки в лесах? Этого лесничего зовут Джефф Вентворт, и он брал с собой в лес свою младшую сестру. Парень из бара несколько раз видел ее. Продолжать?

—Да.

— Слова, написанные красной охрой в доме старого Скелтона, стали своего рода легендой. Как бы это получше сказать?

В ответ Джон одарил его ледяным взглядом.

— По словам Пека и его приятеля, там было написано: «Здесь была Ким Вентворт». И кое-что еще. Имя совпадает.

Рука Джона не дрогнула, когда он стряхивал пепел с сигареты в пепельницу.

— И что же этот парень? — спокойно спросил он. — Приятель Джеффа Вентворта подрался в баре захолустного городка из-за его сестры? Вы об этом хотите мне рассказать?

— Простите, доктор Эндрюс. Я долго раздумывал над этим после того, как вы появились с мисс Вентворт. Понимаете, ее имя в журнале регистрации рядом с вашим. Я знал, кто вы. Об этом знают и другие обитатели городка. И об этой истории. Я решил, что должен вам сказать. Когда-нибудь, может через десять лет, кто-нибудь расскажет лесничему Вентворту об этой драке в баре. Девушка слишком хорошая, чтобы ее имя с насмешкой упоминал какой-нибудь Пек. Слухи будут только множиться.

— Спасибо. Я приму вашу информацию к сведению. Выпьете еще? Мне двух достаточно.

— Мне тоже. Но я хочу, чтобы вы знали, что я считаю за честь принимать ученых у себя.

— Приятно слышать! — ответил Джон, отворачиваясь. — Спасибо за рассказ. Вы были правы. Я должен это знать. Как глава экспедиции, я несу ответственность за мисс Вентворт.

— Я так и подумал. Рад, что вы не обиделись. Кстати, сегодня к ужину повар готовит отличную индейку. У нас тут хорошее меню. Надеюсь, вам понравится.

— Благодарю, — с достоинством произнес Джон. — Думаю, это продлится несколько дней. Я жду, когда пришлют запасные части к джипу. Их везут с юга.

Он вышел за дверь, пересек вестибюль и очутился во внутреннем дворике. По усыпанной гравием дорожке направился к единственным деревьям во всем городе, а потом бесцельно устремил взор за горизонт.

Управляющий провел рукой по подбородку и покачал головой.С веранды появилась его жена и уставилась на него.

— Сказал ему? — спросила она.

— Да, пришлось. Вот что Пек считает отличной небылицей. Если бы только это не перерастало в драку!

Жена согласно кивнула.

— Все здесь слышали радиосообщение от девушки Майри, — напомнила она. — Помнишь, ты передал его другому ученому, чтобы отнес в дом Скелтона? А сегодня утром появилось второе сообщение. Ты сказал о нем доктору Эндрюсу?

— Черт! Забыл. В нем опять это слово «люблю». Скоро в баре всем об этом станет известно. Чертово радио! Отправь с ним Теда. Скажу я тебе, что любовные приключения доктора Эндрюса до добра не доведут. В любое время может начаться другая драка.

— Мне нравится девушка наверху. И Кэти тоже.

— Все равно придется передать им это сообщение. По закону.

— Я не верю, что говорят об этой девушке, Джо. Пока не верю…

— Скажешь это ее брату, лесничему.

В пятом номере Ким уже успела принять ванну. Надела новые лифчик и рубашку, купленные в магазине. Уселась на табурет перед зеркалом и принялась выдавливать на лицо холодный крем. В зеркале ей был виден двор. Она увидела, как через него шагает Джон Эндрюс. Рука Ким, наносившая толстый слой крема, замерла. Она облокотилась на столик и подперла другой рукой намазанный кремом подбородок. Высокая, поджарая фигура Джона находилась в постоянном движении. Он сунул руки в карманы брюк и стоял, уставясь в никуда. «Наверное, думает, — решила про себя Ким. — О чем-то очень важном».

Она следила за ним. Сначала он покачивался на каблуках, потом закурил, потом швырнул сигарету на землю и затоптал ее. Задумчиво наклонив голову, пошел по двору. Наконец, вернулся к деревьям и опять уставился за горизонт.

«У него что-то на уме! — сочувственно кивнула Ким. — Наверное, duboisia и hopwoodi».

Ей стало его немного жаль. Ким опять погрузила кончики пальцев в холодный крем и нанесла следующий слой.

«Что, если я оставлю его на час? — подумала она, имея в виду крем. — Поможет он моему бедному лицу или нет?»

Она наклонилась и испытующе уставилась в зеркало.

Потом начала смазывать кремом руки и ладони. Когда Ким опять выглянула в окно, Джона уже не было видно.

«Совсем потерянный. Бедный доктор Эндрюс! Такой величественный и надменный. И ему приходится гулять по двору в одиночестве».

О чем он думает? Наверное, о чем-то более важном, чем растения. Через несколько минут Ким услышала шаги на лестнице, потом в коридоре. Они замерли перед ее дверью.

Стук в дверь прозвучал очень требовательно. Затем раздался голос Джона:

— Ким? Ты одета? Я могу войти?

Ким резко развернулась на табурете:

— Да, на мне кое-что есть, — с сомнением протянула она, — но, боюсь, ты меня не разглядишь. У меня на лице крем.

Джон повернул ручку двери и вошел в комнату. Закрыл за собой дверь и прислонился к дверному косяку. Он внимательно глядел на девушку, сидящую напротив него. Свет от окна создавал ореол вокруг ее только что вымытых волос.

Ее босые ноги теперь показались ему совсем крошечными. Шорты и рубашка были безупречно чистыми. Руки, шея и лицо были покрыты густым слоем белого крема, кроме узенькой щелочки рта и серых глаз, которые с удивлением взирали на него.

— Прошу прощения за вторжение, — начал Джон. — Я хотел задать тебе важный вопрос.

— Что ж… — Ким пальцем смахнула с брови капельку крема и взглянула на него:

— Я о чем-то забыла? Ничего, что я в креме? Это все из-за загара.

Она заметила очертания письма в кармане его рубашки. Вне всякого сомнения, в такой красный конверт кладут радиосообщения. Странно, но мысль о Майри, посылающей письма, когда Джона спасали от песчаной бури, вызвала у нее бешенство. В груди Ким словно разыгрался маленький чертенок. Майри не шла четыре дня и четыре ночи по пустыне, ее лицо и руки не обгорели от солнца!

— Ты можешь послушать меня внимательно несколько минут, Ким?

Судя по выражению его лица, Джон собирался сказать что-то серьезное. Ким удалось унять чертенка.

— Если ты не против моего внешнего вида, — начала она, — может, мне стоит торжественно одеться по такому случаю?

«Черт! Опять она сболтнула что-то не то! А он так серьезен».

Джон поймал ее взгляд, это уникальное выражение испытующего удивления в ее глазах.

Он медленно подошел к ней. Он был такой высокий, что Ким пришлось задрать голову. Комочек крема упал с ее щеки на рубашку.

— Ты выйдешь за меня, Ким?

Она не шевельнулась. Джон тоже молчал.

Он смотрел вниз, а она подняла глаза. Его взгляд уже не был ледяным, а почти нежным — или это ей только показалось? А может, он или она сошли с ума?

— Прошу прощения? — вежливо произнесла Ким, не веря своим ушам.

— Ты выйдешь за меня, Ким? — повторил он.

Она поднесла руки к лицу и вытерла кремсо лба. «Черт! Теперь опять придется мыть голову».

Выражение его лица изменилось.

— Я подумаю, — сказала она, словно это было предложение совершить прогулку. — Спроси завтра утром. — Ей казалось, что она играет на сцене, произнося заранее написанный монолог.

Джон наклонился и положил руки ей на плечи:

— Ким. Ты выйдешь за меня? Не думай, просто выходи за меня, а потом все решим.

— Значит, тебе нравятся мои рисунки? Тебе будет удобно, если я все время буду рядом, чтобы рисовать. А ты станешь известным ботаником. Так же, как я помогала Ральфу Синклеру писать диссертацию!

— Что-то в этом роде. — Джон убрал руки, повернулся и принялся ходить по комнате, уставясь в пол. — Так думаешь ты. Но ты мне нужна. Необходима все время. — Его голос слегка смягчился. — Мы могли бы добиться успеха, Ким. Ты отлично готовишь. Ты была отличной хозяйкой в том старом доме. Конечно… — Он замолчал.

— Жаль, что ты упомянул последние два достижения, — серьезно сказала Ким, глядя на него. — Потому что у меня был ключ к решению твоих проблем. Только я не знала, подойдет ли он.

Джон прекратил кружить по комнате.

— О чем ты, Ким?

— О Майри Болтон. Она может рисовать почти так же хорошо, как и я. Но не совсем. Но ей не нужен помощник, как Ральфу Синклеру. Она настоящий ботаник. В следующем году она получит степень. А сейчас…

Ким подумала о сложенном письме в кармане рубашки Джона рядом с сердцем.

— Мне известны все достоинства Майри, — довольно резко ответил Джон. — Я подумывал о том, чтобы предложить ей работу в институте в следующем году.

Странно, как она, Ким, уступала Майри своим возможным будущим работодателям! Сначала Ральф, а теперь Джон. Майри бы сошла с ума, если бы узнала. Ким дарит ее подходящим мужчинам!

Ким подумала, на что может намекать Джон. «Я в задней комнате готовлю в свободное от рисования, печатания и наклеивания ярлычков время, возможно, между супом и замороженными овощами! А Майри тем временем в гостиной. Две кровати или одна?»

Ким вздернула подбородок, ее глаза потемнели. Не выйдет, доктор Эндрюс! Не выйдет!

— Дорогой Джон, — произнесла она с рассчитанной мягкостью, — благодарю тебя за комплимент. Подожди, пока не попробовал мое ирландское рагу. Такие вещи у меня частенько подгорают. — Ким повернулась к зеркалу и посмотрела на Джона. Ее сердце не выдержало. — Я подумаю — поспешно добавила она. — Дам ответ утром. Ты дождешься?

Он сунул сигарету в карман и стоял, глядя во двор. Ким замерла. «Если он не уйдет через минуту, — печально подумала она, — я встану и брошусь к нему на грудь. Вместе с остатками крема!»

— Справедливо, Ким, — тихо произнес Джон. — Это серьезное решение. Подумай до утра.

Он развернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Его удаляющиеся шаги уже не были такими тяжелыми. «Кто-то из нас сошел с ума», — подумала Ким, и ей так захотелось плакать.

— Я могла бы изменить имя и стиль поведения. Какой девиз подходит к фамилии Эндрюс?

Ким думала об этом странном предложении весь вечер и когда просыпалась ночью. За ужином Джон был сама любезность, словно средневековый рыцарь. Прежде чем войти в столовую, он дождался Ким. Уверенным жестом отодвинул для нее стул, словно это было для него обычным делом, а не просто проявлением хороших манер. Передавал ей посуду, прежде чем она успевала попросить.

Он расспрашивал ее о доме, семье и брате Джеффе. Почему его так интересовал Джефф? Он улыбался и с любопытством посматривал на нее, когда она рассказывала ему о диване с порванной обивкой и садике с дикими цветами. А также о бочке, чтобы собирать зимой капающую с крыши воду.

— Диана и Селия считают, что бочка портит несравненную красоту двора, — говорила Ким. — Как будто они не замечают сорняков или сломанного желоба у гаража. Все представители женского пола в нашей семье имеют отношение к лесу. Нет, мои сестры не лазают по деревьям и не валят их, как Джефф и отец. Они сидят в офисе, ведут записи и составляют таблицы. Но все равно они обе учились в университете. Хотя ничего не смыслят в диких растениях. Для них поросль — всего лишь угроза лесу.

— Ты, правда любишь дикие растения? — спросил Джон. — Поэтому ты хотела рисовать их?

— Да, — задумчиво протянула Ким, — мне так неприятно, когда я вижу их нарисованными по частям. Мне нравится, когда они цветные. И чем меньше рисунок, тем лучше…

Джон, собирая одной рукой крошки хлеба со стола, а другой вращая бокал, не отрываясь глядел на Ким. Он любовался широко распахнутыми честными серыми глазами, полу-смущенной, полу-дерзкой улыбкой. Она была похожа на озорника, который в любую минуту может вытащить из пачки сигарет скорпиона.

Его охватила острая жалость, когда он увидел ее сильно обгоревшие на солнце лицо, шею и руки, коричневые царапины на руках и следы усталости в серых глазах. Она прошла через такое тяжкое испытание, которое миновало его. Однако она ни словом не обмолвилась об этом. Тогда, в лагере, его волновали только их отношения со Стивеном Коулом. Конечно, ему было любопытно, почему она оставила Ральфа Синклера. Тогда он решил, что если найдет что-нибудь ценное, то об этих находках никто не узнает.

— Ты подумала над вопросом, который я задал тебе? — почти резко спросил он.

Ким сжала губы, склонила голову и принялась рассматривать облупившуюся краску на потолке.

— Да, — медленно произнесла она и лукаво улыбнулась. — Берегись, — предупредила она, — а то я могу согласиться. Тогда что ты будешь делать?


Глава 12


После ужина Ким одна отправилась на прогулку во двор гостиницы. Особенно ее заинтересовали деревья, под которыми Джон так задумчиво стоял утром. Возможно, в них было что-то гипнотизирующее. Ким в недоумении покачала головой.

«Ему в голову пришли странные мысли, пока он стоял здесь», — подумала она.

Если не деревья, тогда что? В ночном воздухе не было видно даже летучих мышей. За ужином он казался вполне обычным, только мягче. От этого сердце Ким учащенно забилось.

— Я почти готова принять его предложение! — произнесла она в темнеющее небо.

На западе виднелся последний розовый отсвет умирающего дня. Но зато, какой это был день!

Ким поднялась наверх и решила лечь спать. Она больше не хотела говорить глупости или выглядеть странно. Не хотела шутить, чтобы защититься. Ей хотелось быть красивой по утрам. Но только она никогда не будет по-настоящему красивой. Как Майри…

Ким не хотелось, чтобы Майри в гостиной вела умные разговоры, в то время как она, Ким, готовила, подметала и мыла, а также время от времени практиковалась в рисовании — вдруг Джону пригодится. Так не пойдет. Но с другой стороны, как нелепо! Однако ей так хотелось сказать «да» Джону Эндрюсу.

Она не могла признаться себе в том, что любит его.

Даже во сне Ким думала об этом. Потому и проснулась. Например, она представила голову Джона рядом на подушке.

За завтраком Джона Эндрюса не было. Передумал? Забыл?

Ким медленно поглощала овсяные хлопья, стейк и два яйца, съела слишком много тостов и запила все это двумя чашками чая. Но его все не было. Ким почувствовала, что объелась. Конечно, это может служить оправданием для того, чтобы остаться за столом и подождать, пока он придет.

Ким задержалась в столовой слишком долго. Она видела, как несколько человек, остановившихся в гостинице проездом в Перт, поели, уселись в свои машины или фургоны и тронулись в путь по бесконечной дороге — сначала по глине и песку, потом по гравию и, наконец, по асфальту, пока не доберутся до большого города.

Но Джон так и не пришел.

Наконец Ким решила, что больше не может ждать. Она встала, отодвинула стул, гордо вскинула подбородок и направилась к выходу. У конторки управляющего она увидела Джона.

Ким опустила голову, и с ее лица исчезла улыбка. Он был ей безразличен. Однако невежливо было бы показать свои чувства при всех, особенно потому, что Джон внезапно повернулся и очень нежным голосом произнес:

— Доброе утро, Ким.

Может, он вчера был немного не в себе? Ким заметила, что управляющий внимательно наблюдает за ней. Наверное, у нее масло на подбородке или мармелад на лбу. Она почувствовала отчаяние, но сдержалась.

— Доброе утро, Джон, — твердо произнесла она. — Ты позавтракал рано или совсем не завтракал?

— Рано, — вежливо ответил он. — Радиосообщения передают между семью и восемью часами утра, а я ждал, по крайней мере одно. Правда, надеялся все же на два.

— Получил? — Ким перевела взгляд на карман его рубашки. Он казался таким высоким, загорелым и красивым. Браваду Ким как ветром сдуло. В его кармане она заметила сложенное письмо. Опять от Майри?

Внутренне Ким вся напряглась.

Майри не удастся получить все на свете. Прекрасная внешность, прекрасная фигура, богатые родители, которым она небезразлична. Красивая мебель, роскошный дом, университетское образование, ум и потрясающая работа ботаником для подготовки к защите диплома!

Ким выпрямилась и смотрела на Джона с решительной улыбкой.

Он видел ее серые, чуть затуманенные глаза, чуть дрожащие губы и вьющуюся прядь волос, упавшую на лоб.

— Может, пойдем прогуляемся, Ким? — спокойно предложил он.

— Да, пожалуй. Не откажусь. Утро — самое подходящее время для прогулки. Потом будет слишком жарко.

Управляющий по-прежнему с любопытством изучал ее. Потом его взгляд скользнул по лицу Джона.

Джон выпрямился и взял Ким под руку:

— Тогда идем.

Он повернулся к двери и на прощание махнул рукой управляющему.

Когда они оказались на улице, Джон спросил Ким, куда бы она хотела пойти. Он все так же твердо держал ее под руку.

— Во двор, — быстро ответила она. — Там растут деревья. Даже утром под ними есть тень.

— Деревья? Мне казалось, что там совершенно пустынно.

Ким украдкой взглянула на него. Он выглядел слегка удивленным, но не более того. Совсем не как человек, который помнил о своем вчерашнем решении.

Он даже не заметил, что стоял под деревьями, если только эти тощие кустики можно назвать деревьями.

Они вошли в тень. Джон отпустил руку Ким, уселся на проволочной ограде и принялся раскачиваться. Ким опустилась на кочку.

— Почему именно здесь? — с любопытством спросил Джон.

— Понимаешь, эти деревья обладают какой-то магией. В них есть что-то особенное.

— Не понимаю.

— Они влияют на людей. Очаровывают их. По крайней мере, мне так кажется…

Джон еле заметно покачал головой и потянулся к карману за сигаретами. Это сразу же напомнило Ким о том, что лежит аккуратно сложенным в его левом кармане. Она начала колебаться. Потом вспомнила, что Майри не должно достаться все. Джон чиркнул спичкой, склонив голову, так что Ким увидела его густые черные блестящие волосы. Сейчас они уже не были покрыты толстым слоем красной пыли.

— Наверное, ты забыл, что вчера задал мне вопрос, — начала Ким, собравшись с духом. — Но я не забыла… Я согласна.

Ким почувствовала, что вот-вот умрет. Странно, что она по-прежнему сидела прямо и могла дышать.

Джон отшвырнул спичку на землю и медленно поднял глаза, встретившись с взглядом Ким. На ее лице застыло смешанное выражение грусти, серьезности и отчаянной смелости. Он ощутил прилив раскаяния при виде ее неподвижного, упрямого лица и нежных губ.

— Спасибо, Ким, — серьезно ответил он.

Впервые в жизни, с тех пор, как ей исполнилось семь лет, она не знала, что сказать и не могла подыскать подходящих слов.

Глаза Ким затуманились. Она положила руки на колени и сцепила пальцы.

— Прости, что напомнила тебе. Может быть, ты уже забыл. Или передумал…

— Я не забыл и не передумал.

Ким улыбнулась с облегчением.

— Отлично! — радостно произнесла она. — А то я уж подумала, что опять сболтнула что-то не то.

— Это очень серьезно. — Джон бросил недокуренную сигарету на землю, встал и подал Ким руку.

— Полагаю, для поцелуя еще немного рано? — серьезно спросил он.

— Ну, мы могли бы попробовать. — Ким положила руку ему на лоб. — Например, сюда для начала.

Джон наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Ну как?

— Отлично, спасибо. Что теперь будем делать, Джон?

— Пойдем в самый безумный магазин в этом городе, в котором всего одна лошадь, одна пивная и один гараж, и купим временное обручальное кольцо. Возможно, оно будет из меди или никеля. На первое время сгодится. Я хочу, чтобы жители этого городка знали, что мы обручены и скоро поженимся. Кольцо всегда помогает. Так сказать, внешний признак.

«Какой он странный, — растроганно подумала удивленная Ким. Возможно, я нужна ему только для пользы, но он делает все, как надо. Может быть, в далеком будущем…»

Нет, хватит мечтать! В свое время она вытеснит Майри. Или нет?

— Это очень хороший магазин, — возразила Ким, пытаясь скрыть застенчивость. — Ты удивишься. Снаружи краска вся ободрана, а вместо крыши железные листы. Внутри не лучше, зато там все продается…

Джон держал Ким за руку всю дорогу до магазина. Ему было безразлично, что несколько человек, в основном слоняющихся перед гостиницей или магазином, их видели. Это было странно для столь холодного и надменного человека.

Когда они прошли мимо окна гостиницы, оттуда высунулся управляющий и помахал им рукой.

— Управляющий твой друг? — поинтересовалась Ким.

— Каждый должен дружить с держателем пивной в маленьком городке. Своего рода дипломатия. Ради сохранения своей жизни надо постараться, чтобы управляющий стал твоим лучшим другом.

— Понятно, — кивнула Ким. На самом деле она не совсем понимала.

Они нашли в магазине золотое кольцо, а не медное и не никелевое. Правда, в нем было всего пятнадцать каратов золота, а драгоценный камень был местного происхождения. Этот пятнистый камешек своим сиянием напоминал опал и очень понравился Ким.

— Купим тебе настоящее кольцо, когда вернемся в Перт, — сказал Джон.

Ким покачала головой:

— Нет, спасибо. Нет, не за кольцо. Мне и это нравится. Оно мое…

Она замолчала. Теперь не время для сентиментальностей. Слишком рано!

— Когда мы вернемся в Перт? — спросила она. — Не возражаешь против выцветших занавесок, дырок в ковре и порванной обивки дивана?

— Абсолютно. Но поженимся мы прямо здесь. Позовем весь город. Соберется примерно двадцать человек. А чтобы было веселее, позовем еще окрестных фермеров. Рабочих, садовников, стригалей, если такие тут имеются.

Они возвращались в отель. Джон уже не держал Ким за руку.

Ким остановилась и удивленно посмотрела на него.

— В чем дело? — спросил он.

— Во всем. Я еще несовершеннолетняя. Я не могу выйти замуж без разрешения родителей. Нам придется поехать домой. Я заранее знаю, что с ними могут возникнуть проблемы. Понимаешь, я младшая в семье, а Селия и Диана еще не замужем. Конечно, Джефф…

— Джефф?

— Он не будет возражать. Ему понравится, что я выхожу замуж первой.

— Рад это слышать. — В голосе Джона ощущался холодок. Теперь, когда они были «помолвлены», он вновь грозился стать прежним и твердо знал, чего хочет.

— Мы посадим Джеффа на грузовой самолет, который привезет запасные части для моего джипа. Я отправлю срочное сообщение по радио. Он может поместиться в хвосте самолета рядом с запасами консервов.

— Ты не знаешь Джеффа, — предупредила Ким. — Он такой своевольный…

— Мне кажется, я его очень хорошо знаю. Если он не даст свое разрешение, мы обратимся к местному судье.

— За специальным разрешением? — с недоверием произнесла Ким. В глубине души ей так хотелось, чтобы Джон оказался прав. Тогда не оставалось времени на то, чтобы передумать. Или чтобы на горизонте показалась Майри.

— Законы изменились, дорогая, — начал Джон таким тоном, будто объяснял очевидные вещи. — Уже после свадьбы священник или судья должны указать на свидетельстве, что знали пару в течение девяти дней. Прошло уже два дня. Остается семь. Думаю, удастся уговорить Баркера уменьшить количество дней до трех или четырех.

— Но ведь это нечестно. — Ким зачарованно наблюдала, как доктор Эндрюс взял закон в свои руки, не моргнув глазом. Значит, его намерения серьезны. Несмотря на золотое кольцо на левой руке, она по-прежнему не могла поверить в реальность происходящего.

— Неужели я нечестный или просто целеустремленный? — удивленно спросил Джон.

— Может быть, немного и того и другого. Но я не понимаю. Почему так быстро?

— Ты не прошла школы ударов судьбы, вот почему. Ты не очень практична, Ким. По крайней мере, для глубинки. Здесь закон существует для пользы человека. Часто он является средством выживания.

Ким не могла придумать в ответ ничего подходящего.

Они вернулись в гостиницу. Краем глаза Ким заметила, что мистер Баркер стоял облокотившись на подоконник и наблюдал за ними. На другой стороне дороги расположились два рабочих в пыльных штанах, грубых ботинках и широких запыленных шляпах. Они также провожали Ким и Джона глазами. Вот они обменялись парой слов, затем понимающе ухмыльнулись.

— Как ты думаешь, может, нам опять стоит поцеловаться? — неожиданно спросил Джон. Выражение его лица было будничным. Но вдруг оно изменилось. Взгляд смягчился, и в глазах появилось нечто похожее на сожаление.

— По-моему, здесь неподходящее место, — с сомнением ответила Ким. Ее смутила эта внезапная перемена в настроении Джона.

— Тем лучше, — чересчур твердо возразил Джон. — Первый раз мне очень понравилось. А тебе, Ким?

— Да, — настороженно ответила она.

— Тогда в чем же дело?

Джон обнял Ким за плечи и на глазах у всех поцеловал прямо в губы. Ким вспыхнула. Она не знала, что можно так целоваться. Ральф Синклер с рассеянным видом поцеловал ее на праздничной вечеринке в конце года. Стивен Коул небрежно чмокнул ее в губы. Но поцелуй Джона! Если бы сейчас была ночь! Если бы он поцеловал ее еще раз, а потом еще и еще…

Возможно, она бы смогла… Помочь ему полюбить себя как женщину, а не только как помощника в экспедициях и домохозяйку.

Джефф прилетел на грузовом самолете вместе с запасными частями для джипа. Ким так обрадовалась, увидев брата, что позабыла о всех своих сомнениях, взахлеб рассказывая ему, что произошло после того, как она покинула дом.

На загорелом лице Джеффа блуждала обычная беспечная улыбка, когда он слушал рассказ младшей сестры.

— Я тут кое-что выяснил о докторе Эндрюсе, когда получил сообщение. Послал ему ответ, чтобы знал, что я еду. Но еду в нерешительности. Понимаешь, о чем я?

Ким кивнула.

— Можешь себе представить, что говорят Селия и Диана, — присвистнул Джефф. — А вот и не угадала. Они принялись названивать своим приятелям и говорить: «Моя сестра Кимберли помолвлена с доктором Джоном Эндрюсом. Ты ведь его знаешь? Классный специалист. Ведущий ботаник в штате. Да, конечно. Все о нем слышали!»

Ким уставилась на брата.

— Не может быть! — с недоверием воскликнула она.

— Точно тебе говорю! Наслаждались лучами чужой славы. Ничего похожего на снобизм. Разгадка кроется в его имени. И мама с папой туда же. Они передали тебе привет, но вот денег у них не нашлось. Они потом напишут. Когда приедешь домой, тебя ждет свадебный подарок.

Они оба рассмеялись. Потом Ким погрустнела. Странно, но ей больше не хотелось сердиться наСелию и Диану. Даже смеяться над ними. Она действительно любила своих родных…

— Что ты узнал про Джона? — спросила она. — Но только хорошее!

— Мне не удалось откопать ничего плохого, это точно. Но я старался. Все его хвалят. Я все еще надеюсь найти истинную причину его желания жениться на такой девчонке, как ты.

— А может, я ему понравилась? — осторожно предположила Ким, ожидая услышать взрыв хохота от своего братца.

Но впервые Джефф серьезно посмотрел на сестру:

— Я не могу думать о тебе как о взрослой…

— В этом-то вся и беда. Я всегда была маленькой сестричкой. Ребенком. И все потому, что родилась позже других. Меня не очень-то и ждали.

— Чушь! — Джефф задумчиво погладил подбородок и покачал головой. — Пока продолжим игру. До тех пор, пока я не раскопаю что-нибудь плохое о нем. — Он свирепо взглянул на Ким. — А пока лучше поговорю с ним сам. Где он, черт возьми? Какой он? Низенький, приземистый, косоглазый? Почему он прячется?

— Он высокий и очень красивый. И он не прячется. Он дает мне возможность поговорить с тобой наедине. Он пошел в гараж с механиком. Твой самолет привез запасные части для его джипа.

— Значит, он тоже встречал самолет?

— Нет. Он специально не пошел. Он хотел, чтобы мы встретились наедине.

Джефф кивнул. Он был немного озадачен, но, тем не менее одобрял поведение своего будущего зятя.

— Доктор Эндрюс? — опять повторил он, удивляясь, почему его младшая сестра выбрала именно его. Ему было трудно поверить, что она и вправду выросла. Он внимательно посмотрел на нее. Ким действительно была красива в своем новом полосатом платье. Почему он никогда не смотрел на Ким как мужчина? Она была похожа на очаровательную девчонку-сорванца. А эти глаза! Они придавали ей невыразимое обаяние. Вполне естественно, что этот парень в нее влюбился!

— Он идет по дороге, — заметила Ким. В ее голосе Джефф уловил нотку беспокойства.

Он увидел высокого, поджарого мужчину с черными волосами. Мужественное лицо. Возможно, немного грубоват. По крайней мере, в этой простой коричневой одежде жителя глубинки.

Джефф встал:

— Пойду поговорю с ним.

— Иди к нему, Джефф. А я… Будет лучше, если вы поговорите наедине.

Джефф смотрел на приближающегося высокого мужчину. Он шел неторопливо, однако за кажущейся небрежностью сквозила уверенность в себе. С таким нелегко сражаться, внезапно решил Джефф.

— Не могу же я говорить с ним посреди дороги, — в замешательстве произнес он.

— Просто поздоровайся с ним за руку, — быстро подсказала Ким. — А потом предложи пройти во двор. У изгороди растут деревья. Там можно поговорить. Самые достойные люди решают свои дела в тени этих деревьев.

Джефф взглянул на сестру:

— Хочешь убежать и оставить меня с ним, чтобы или я наподдал ему или он мне?

Ким утвердительно кивнула:

— Ты прав. Но тень под деревьями тебе поможет.

Джефф ухмыльнулся:

— Ладно уж! Иди. Я позабочусь о чести королевы, королевстве и докторе Эндрюсе. А ты пока наводи красоту. Если понадобится, разорву его на кусочки.

— Как бы по ошибке тебя не разорвали, — серьезно заметила Ким. — Опасайся его удара левой, Джефф. — Он очень, очень сильный.

— Черт! Да этот парень запросто может накинуться на меня.

— Он еще быстро бегает. — Ким говорила так спокойно, что Джефф покачал головой: — Не понимаю девчонок, — произнес он в ответ и шагнул с веранды на пыльную дорогу.

В холле гостиницы Ким чувствовала себя такой рассеянной, что чуть не столкнулась с незнакомцем. В полутемном помещении она не разглядела хорошо одетого мужчину, прилетевшего на том же самолете, что и Джефф.

— Прошу прощения, — вежливо произнес он. В руке он держал фетровую шляпу.

— Это я виновата, — извинилась Ким. — Не видела, куда иду.

Мужчина снисходительно улыбнулся ей. Ему было лет сорок-пятьдесят. Но в его глазах было какое-то показное странно-добродушное выражение.

— Требуется пятнадцать секунд, чтобы зрачки смогли привыкнуть после яркого солнца к мраку сельской гостиницы, — объяснил он. — Невозможно, чтобы вы сразу кого-то увидели. Даже меня.

Ким склонила голову набок. Она не была уверена, что незнакомец ей нравится. Слишком уж лощеный. Или все дело в его словах? Однако голос у него приятный, и вел он себя любезно.

— Вы будете мисс Кимберли Вентворт? — поинтересовался он с улыбкой.

Сердце Ким забилось, хотя она не понимала почему. Словно перед ней стоял посланник с недобрыми вестями. Кто-то, кому известна истина о специальных разрешениях на брак и невестах, не достигших совершеннолетия. Никто здесь не называл ее Кимберли.

Мужчина заметил искорку беспокойства в ее глазах. Во время длительной паузы он наблюдал за смятением Ким. Возможно, это смятение ему даже на руку. Он может изменить свои планы.

— Откуда вы знаете мое имя? — спросила Ким.

Мужчина указал на журнал, лежавший на столе управляющего.

— Как и все простые смертные, я должен был расписаться в журнале, прежде чем получить в распоряжение комнату. Место, где можно преклонить голову, — объяснил он. — Вы, должно быть, и есть мисс Кимберли Вентворт. Других молодых девушек здесь нет. У вас интересное имя, мисс Кимберли.

— Меня назвали в честь моего предка-первопроходца. В нашем штате это обычное имя.

— Конечно, конечно! — Незнакомец говорил вежливо, однако его мягкий голос как-то не вязался с тяжелым, пронзительным взглядом.

«Взгляд богача, — подумала Ким. — Таких обычно показывают по телевизору!»

— Я и не знала, что подписалась своим полным именем… — начала было Ким.

Мужчина слегка приподнял брови:

— Правда? Значит, за вас кто-то подписался? Непорядок, моя юная леди! — Он улыбнулся белоснежной улыбкой, но глаза оставались холодными.

— Да… У меня как раз болит правая рука, — радостно добавила она. — Перетрудилась. Поэтому приходится просить кого-нибудь писать за себя. — Ким улыбнулась, слегка склонив голову, глядя на незнакомца ясными глазами. Ким решила, что лучше быть самой собой, чтобы побыстрее избавиться от мужчины. — Простите, мне нужно привести в порядок лицо и руки. Ко мне должны прийти два очень важных человека. Сейчас они стоят под деревьями во дворе и обсуждают сезонные цены на шерсть, — весело произнесла Ким.

Она прошла мимо незнакомца и побежала вверх по лестнице. Этот человек в модном костюме и ярко начищенных туфлях вызывал у нее неприятное чувство. К тому же он не поленился отыскать ее имя в журнале регистрации!

Ким уселась перед зеркалом в своей комнате. Через плечо она глядела на силуэты деревьев под ослепительным солнцем. Во дворе не было никакого движения. Уснули даже мухи. Стебли высохшей травы у ограды не шевелились.

Ким увидела, как из-за угла появились два человека. Джон, низко наклонив голову, говорил очень тихо, но с решительным видом. Джефф шагал следом — руки в карманах. Он внимательно рассматривал дорожку у себя под ногами и поддевал носком ботинка камешки, словно школьник.

Они остановились под тенью деревьев и молча смотрели на бескрайнюю равнину, простирающуюся туда, где небо встречалось с мерцающей землей. Ким намазывала лицо кремом. Раньше она никогда специально не хотела быть красивой. Но теперь все изменилось. Она положила руки на стол. О чем они говорят там под деревьями?

Она знала, когда впервые полюбила Джона Эндрюса. Просто долго пыталась себя обманывать. Тогда она не знала о его славе. Он просто стоял под ослепительным солнцем в ботаническом саду; вдали блестела река. Он взглянул на нее, и этот взгляд пронзил ей сердце.

Когда в тот день она уходила, то один раз оглянулась назад. Он чему-то улыбался, глядя на свои растения. Эта ослепительная победоносная улыбка затмила блеск реки. С тех пор Ким вела игру с самой собой и жила надеждой и мечтой. Может, она обманывалась?

Мужчины под деревьями обернулись к ней. Они улыбались!

Ким перевела дух. Все будет хорошо.

После долгих раздумий она надела то же платье, опасаясь, что, если выберет что-нибудь другое, Джефф будет дразнить ее на глазах у Джона. Она должна напомнить Джеффу, что, когда Джон рядом, это запрещено. Кроме того, теперь она работает и получает хорошие деньги. Она может позволить себе купить пару новых платьев. И даже маленькое приданое.

Какой странной и безликой казалась роспись Джона на чеке и на официальном документе! Там стояли дата, ее должность — «технический ассистент», время работы и, наконец, волшебные слова: «Дж. С. Эндрюс».

Ким посмотрела в зеркало. «Если бы я была хоть чуть-чуть похожа на Майри…»

Где-то она читала, что зависть — один из семи смертных грехов. Ладно, она искоренит из себя зависть. Кроме того, в этот раз Майри не удастся получить все! Нет, лучше она подумает о своем чеке. Сто долларов! Какая прелесть!

Управляющий мистер Баркер сидел за своим столом. Когда Ким спустилась по лестнице, он хитровато улыбнулся ей:

— Как поживает помолвленная парочка? Слышал, ваш брат благополучно добрался на самолете. Кэти отвела ему хорошую комнату?

Ким согласно кивнула:

— Да, спасибо. — Она не видела комнаты Джеффа.

Она облокотилась на стол и принялась перебирать розовые лепестки многолетника.

— К вам приехал еще один человек, — равнодушно заметила она. — Он так не похож на местных жителей. Вы его видели?

— Десять минут назад. — Управляющий положил палец на последнее имя в журнале. — Зовут Гарольд М. Смит. Эта фамилия часто встречается. Поразительно, как много Смитов топчут пыльные дороги этого старого доброго захолустья.

— Неужели? В высших классах общества тоже есть Смиты.

— Наверное, поэтому столько людей носят это имя, — сухо заметил Баркер. — Снобы!

Ким рассмеялась:

— Этот человек, который приехал сегодня утром, говорил со мной. Он был ужасно мил. Я случайно натолкнулась на него. Интересно, как ему удалось попасть на грузовой самолет?

— Это единственный самолет за два дня. Любой может на него попасть, если есть место. Возможно, он работает в чартерной компании. Сидит в главном офисе. А ваш брат? Как ему удалось попасть на самолет?

— Запросто! — Ким одарила управляющего одной из своих самых задорных улыбок. — Он помогал вносить груз в самолет. Сегодня днем ему придется идти на аэродром, чтобы перенести груз. Джефф лучше других знает, как путешествовать дешевле…

— Так и этот парень. Разница только в том, что мистер Гарольд М. Смит совсем не похож на подсобного рабочего.

— Наверное, он что-то вроде управляющего? — предположила Ким.

— Как я уже говорил, сидит в главном офисе. — Управляющий с ухмылкой взглянул на молодую девушку и добавил: — Если хотите услышать новость дня, как большинство жителей этого городка, то знайте, что мистер Смит не сообщил о цели своего приезда. Когда он вошел, за столом была Кэти. Он просто спросил о некоем мистере Стивене Коуле — это один из людей доктора Эндрюса, если я правильно понял. Ученый или что- то в этом роде. Мистер Смит увидел его имя в журнале и небрежно заметил, что знаком с мистером Коулом.

— Он спросил Кэти? — Ким побледнела.

— Да. Она передала мне, потому что, когда здесь останавливался этот Стивен Коул, он постоянно передавал радиосообщения на север, в Сидней, откуда приехал этот парень.

Управляющий поднял глаза и увидел, что Ким неотрывно смотрит на него.

— Ничего интересного! — внезапно оборвал он свой рассказ. — Наверное, вы знакомы с этимСтивеном. Зачем бы ему посылать отсюда кучу сообщений? Он ведь мог отправить их из вашего лагеря.

— Не совсем, — небрежно заметила Ким. — Он мог решить, что «лендровер» не дойдет до базы. И ему пришлось оставить машину в гараже. Сейчас ее чинят. С нашего радиопередатчика нельзя связаться со старой станцией.

— Мне-то не показалось, что мистер Коул особенно обеспокоен. По-моему, он очень самоуверен. Я бы сказал, нахал.

— Он ни то ни другое, — быстро возразила Ким из внезапно возникшего чувства солидарности. Однако в глубине души шевельнулось беспокойство.

Управляющий заметил, как на лице Ким появилась тень сомнения и тревоги.

— Бывший дружок? — предположил он. — Этот Стивен Коул?

— Просто друг, — покачала головой Ким.

— Похоже, у всех участников экспедиции есть свои «друзья».

Ким промолчала. Управляющий решил не говорить ей, что из лагеря для доктора Эндрюса пришло еще одно сообщение. Он его отлично помнил. «Когда вернетесь? Срочно. Пожалуйста, ответьте скорее. Люблю, Майри».

Эта девушка Майри отправила слишком много сообщений со словом «люблю». А теперь мисс Ким смутилась при упоминании об этом Стивене Коуле!

Управляющий, предвкушая предстоящую свадьбу, решил на время забыть, куда положил последнее сообщение. Самое лучшее — это вообще забыть обо всех сообщениях. Остальные участники экспедиции узнают о свадьбе в свое время. Он, Джо Баркер, никому не скажет.

За открытой дверью на веранде послышались шаги мужчин. Ким выпрямилась. Скользкий тип по имени Гарольд Смит прекратил существовать.

Ее сердце учащенно забилось. Тщетно пыталась она поймать взгляд мистера Баркера. Он решил, что в этот момент бумаги для него важнее амурных дел его постояльцев.

Ким увидела ухмылку на лице Джеффа и тень, промелькнувшую в глазах Джона. А потом Джон тоже улыбнулся! К чувству облегчения Ким примешивалась надежда, что в один прекрасный день он тоже ее полюбит.

— Привет, Ким! — как ни в чем не бывало сказал Джон. — Твой брат дал мне свое благословение. Может, нам втроем отпраздновать это событие?

Говорить Ким не могла и лишь кивнула в знак согласия. Потом поймала взгляд Джеффа. Он злорадно усмехался. Джон взглянул на управляющего, который сидел, поглаживая подбородок рукой и бесстрастно рассматривая вошедших.

— Не хотите присоединиться? Это ведь будет и ваша свадьба.

«Что он имеет в виду?» — подумала Ким.

Мистер Баркер улыбнулся и покачал головой:

— Не моя, а ваша. Вы похожи на настоящую семью. Идите, а я послежу, чтобы здесь не появились незваные гости. Кстати, — обратился он к Джеффу, — это будет мой праздник. Вы как?

Джефф уставился на него как на марсианина.

— Послушайте, Ким моя сестра… — начал было он.

— А я спонсор, — бесстрастно прервал его мистер Баркер. — Дайте мне семьдесят два часа, и я устрою такую свадьбу, которая поразит всех обитателей нашей глубинки. О расходах не думайте.

Джефф немного смущенно рассмеялся. Мистер Баркер вновь склонился над своими бумагами.

— Значит, решено! — сказал он таким тоном, точно закончил важный финансовый отчет.

— Мистер Баркер — вы прелесть! — воскликнула Ким.

— Скажите это молодому человеку ростом шесть футов, мисс.

Джон посмотрел на Ким.

— Верно, — спокойно согласился он с прежней улыбкой. — Пойдемте выпьем, а потом обсудим дела с мистером Баркером.

Когда они подошли к входной двери, из глубины гостиницы показалась Кэти. Она задумчиво посмотрела на хрупкую фигурку Ким, идущую между двумя сильными мужчинами.

— Объясни мне кое-что, папа, — потребовала она, облокотившись на стол. — Почему, как только здесь появляются приезжая девушка и настоящий мужчина, мы с мамой и поваром сразу начинаем приготовления к свадьбе?

— Ты подслушивала?

— Немного.

— Что ж… Если бы у нас тут ничего не происходило, в нашем городке не стали бы держать работников в гараже, магазине и даже на летном поле. Тогда бы мы погибли. Для поднятия духа нам нужна свадьба или что-то в этом роде, И к нам потянутся люди… — Мистер Баркер взглянул на дочь. — Это идет на пользу нашему делу. Вместо того, чтобы ехать дальше, фермеры останавливаются у нас. Если до начала сезона дождей нам удастся устроить грандиозный праздник, мы не будем бедствовать весь год.

Кэти задумчиво посмотрела на отца. Действительно, большинство свадеб в их городке прошло весело. Потом люди продолжали приезжать, чтобы отметить годовщину. Часто фермеры останавливались только у них и тратили деньги…

А она? Конечно, у нее есть Дон из гаража. Отец часто приглашает его. Что он имел в виду, говоря о еще одном грандиозном торжестве до наступления сезона дождей?

— Это какая-то телепатия, — сказала она своей матери. — Папа только что пытался передать мне свои мысли.

— В этом он весь. Что он на этот раз задумал?

— Ким и доктор Эндрюс. Они скоро поженятся. Ее брат счастлив. Но что-то меня все же беспокоит…

Мать вытащила из печи яблочный пирог и поставила его на стол.

— Какое-нибудь препятствие? Это тебя тревожит?

— Возможно. Мне кажется, они не очень-то любят друг друга. Они как-то странно ведут себя. Как чужие…

— Им не нужно выставлять свои чувства напоказ, в отличие от некоторых. Например, от Дона Картера из гаража. К тому же относительно этой свадьбы у твоего отца есть свои планы.

— Например?

— Ну, между нами говоря, твой отец уже подготовил свадебные сертификаты для мистера Сомса. Он хранит их в сейфе, на случай если вдруг спросит мировой судья. У нас тут гостиница выполняет роль социального учреждения.

— Да, я знаю! Когда мистер Сомс не разводит овец, он начинает крестить, женить и хоронить.

— Дорогая, возьми эти пироги. Так о чем я говорила?

— Что папа готовит свадебные сертификаты для мистера Сомса.

— Ах да! Мне кажется, твой отец знает закон не так хорошо, как утверждает. А мистер Сомс такой забывчивый. Надеюсь, будет достаточно разрешения брата Ким. Ей ведь только девятнадцать.

— Но мистер Сомс может дать свое разрешение? Как для Нэн Ричарде.

— Да, но он знал Нэн. А Ким не знает. Они даже не встречались. А он должен знать их не меньше девяти дней.

— И что? Папа-то их видел. По-моему, этого достаточно. Мистер Сомс поверит папе на слово.

— Возможно. Будем надеяться. Если только не появится какой-нибудь идиот и не начнет болтать.

— Мама, ради бога! Доктор Эндрюс не сделает ничего незаконного. Он ведь ученый. И потом, кто может появиться?

— Ну, например, Пек и его приятель Билл. Они уже, наверное, прослышали о свадьбе. Любят поболтать и разносят сплетни из одного конца штата в другой.

— Тогда попроси папу запереть Пека в конуре, если он появится, — язвительно заметила Кэти. — Мне не хочется, чтобы все сорвалось. Ким мне нравится. Правда, мне кажется, ее что-то беспокоит.

— Не думай об этом.

— Кстати, как насчет этих сообщений от Майри. Многие девушки жизнь бы отдали за то, чтобы убежать с доктором Эндрюсом. Он такой привлекательный.

— Лучше думай о Доне Картере. Он тебе больше подходит!


Глава 13


Для подготовки к свадьбе потребовалось три дня. Некоторым гостям предстоял долгий путь. Сначала им нужно было закончить осмотр овец для стригалей, которые появятся в этом районе на следующей неделе. Воздух звенел от передаваемых радостных сообщений. Люди, никогда раньше не слышавшие о Ким Вентворт и Джоне Эндрюсе, мечтали оказаться на свадьбе. Но овцы прежде всего! Поэтому свадьбе придется подождать.

Ким была не единственная, кто считал дни. Кэти и ее мать со вздохом облегчения пришли к выводу, что прошло уже девять дней, как Ким и доктор Эндрюс пришли из дома Скелтона. Оставалась одна проблема: мистер Сомс еще не видел невесту и жениха. Никто не знал, имеет ли это какое-нибудь значение. Об этом умалчивали, как мировой судья мистер Сомс, так и мистер Баркер — управляющий. Доктор Эндрюс, по-видимому, и не думал о таких незначительных вещах.

Все были заняты приготовлением свадебного угощения, украшали дом, давали Ким советы, что делать с белым льняным платьем, которое она купила в городском магазине. А кроме того, стоит или нет надевать шляпку.

Джон Эндрюс и Джефф Вентворт совершали длинные прогулки по пыльной дороге или по бесконечной равнине, поросшей сухой травой, беседуя не о Ким и свадьбе, а о лесах, растениях и способах использования человеком деревьев. А также о неизвестных лекарствах, которые могут дать страждущему человечеству некоторые растения.

— Myoporoides — неплохая находка, — размышлял вслух доктор Эндрюс. — Но hopwoodi! Конечно же, Джордж Кроссмен попадет на страницы газет с рассказом о ее химических свойствах. Какая находка! Она войдет в историю.

— Уже двадцать лет считалось, что это растение вымерло…

Джон вернулся на землю из своих мечтаний и холодно взглянул на будущего шурина:

— Никто раньше не искал его здесь. Вот и все!

— Ладно, ладно! — примирительно согласился Джефф. — Бывает, что ошибаешься и в случае с людьми, не говоря уж о растениях. Вы, ученые…

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джон, и его глаза из синих стали темно-серыми.

— Ничего! — быстро ответил Джефф. — Просто странно, как могут ошибаться люди. Возьми, например, Ким. Она совсем не такая, как кажется. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Ким может ошибаться в своих суждениях о людях? — резко спросил Джон.

— Ким воспитала целая семья. Она родилась намного позже всех нас. У нее мало жизненного опыта. Слишком плотная опека!

Джон Эндрюс молчал.

— Давай сменим тему, — предложил он. — Лично я насчитал двести восемнадцать разновидностей эвкалипта. Если повезет, удастся добавить еще тридцать видов. Например, в неисследованных уголках Большой Песчаной пустыни.

— Тогда не забудь сообщить мне. Я бы мог организовать экспедицию из лесного хозяйства. Конечно, если нам повезет найти такого же спонсора, как у вас.

— Если только он не подсунет нам шпиона, — произнес Джон так тихо, что Джефф вздрогнул.

— А что, такие тоже встречаются?

— Конечно. Главное — как можно быстрее раскусить их. А потом следить за своими находками.

— Например, за hopwoodi?

— Само собой. Это наркотик, который успешно используют аборигены. Для некоторых химиков просто бесценный!

— Значит, надо обо всем молчать?

— Да. Ты и Джордж Кроссмен — единственные, кто знает о моей находке.

— Спасибо за доверие, — с довольным видом ответил Джефф.

— Мы ведь ученые. У тебя, наверное, тоже полно секретов в лесу?

— Верно. Кстати, надеюсь, Ким вела записи? Может, что-то рисовала? Немного ответственности не помешает.

— Да, Ким знает свое дело. Она — участник команды…

Джефф счел эти слова комплиментом своей сестре. Хорошее начало совместной жизни.

Дальше они шли молча.

Вдруг Джон нарушил молчание:

— Меня интересует этот Смит, который остановился в городке. Подходит под описание. Ничего не говорит о себе…

— Может, идет по следу старателей? — предположил Джефф. — Поскольку в этом штате то и дело говорят о находках минералов, повсюду так и кишат подобные типы. Обычно у них с собой толстая чековая книжка, чтобы выкупить добычу у старателей или информацию.

— В таком случае Пеку и Биллу лучше не приходить на свадьбу. Билл больше молчит, но зато Пек не может остановиться.


Кэти, у которой было больше опыта, решила выступить в роль подружки невесты. Ким была ей благодарна. Правда, Кэти не оставила ей выбора. Она заметила, что мягкость в девушке привлекает мужчин.

— Наверное, потребуется сорок восемь часов, чтобы превратить тебя в картинку из обгоревшей на солнце девчонки из пустыни, — заметила Кэти, критически оглядывая Ким. — Боже, когда ты впервые появилась вся в пыли и разорванной рубашке, ты была похожа на бродяжку.

— Неужели?

— Да, да! С этим лицом надо что-то делать. — Кэти покачала головой, разглядывая свою жертву. — Тебе удалось кое-что исправить. Но к свадьбе все должно быть по высшему разряду. — Она задумчиво посмотрела на Ким. — Овсянка вполне подойдет. Ты не первая, кто появилась из песчаной глуши, а на следующий день уже выходила замуж. Овсянка здорово помогает.

Через несколько минут лицо, шея и руки Ким уже были покрыты густым слоем овсяной каши.

Эту процедуру нужно было проделывать каждые два часа до того дня, как обручальное кольцо не будет окончательно воздето на палец Ким. Кэти любезно оставила свободными глаза, чтобы во время этого заточения Ким могла закончить второй экземпляр записок и рисунков.

Она делала это для Майри!

Ким также хотелось довести до завершения свои собственные записи, сделанные во время поездки из Перта на юг, в Манутарру.

— Как раз самое время для работы, — согласилась Кэти. — Не стоит портить медовый месяц чернилами и красками. Ты должна выглядеть как с обложки, пока он не закончится.

Мысль о медовом месяце встревожила Ким, но сейчас она не могла себе позволить думать об этом. Лучше поработать и вспоминать о более знакомых вещах, например цветах — сотнях миль золотой акации.

За день до свадьбы, пока Кэти занималась подготовкой, в дверь Ким постучали.

Она лежала на полу с карандашом в руке, перед ней стояла баночка с чернилами и лежал большой лист бумаги.

— Войдите! — рассеянно ответила она. Конечно же это не Джон!

Дверь открылась, и воцарилась тишина. Ким осторожно стряхнула с пера каплю чернил и повернула голову. Это был тот самый незнакомец из ниоткуда. Или он из Сиднея? Мистер Блестящие Ботинки.

Он стоял в дверном проеме, элегантный и подтянутый, глядя на молодую девушку с завязанными полотенцем волосами и лицом, густо покрытым овсяной кашей.

Он удивленно улыбнулся.

«Слишком скользкая улыбка», — подумала Ким.

— Простите, но я не могу встать. Бумага приколота только в одном месте, — заметила Ким.

— Не беспокойтесь. Я бы не стал вас беспокоить, если бы не…

— Если бы не что? — вежливо спросила она.

— Я только хотел вам сказать, как я рад этой предстоящей необычной свадьбе. Не знаю, могу ли я… Могу ли я сделать вам одно предложение и надеяться, что вы его примете?

— Да? — Глаза Ким не расширились от удивления только потому, что веки были покрыты пастой.

— Не возражаете, если я буду говорить с вами, как любящий дядюшка?

Странно, но Ким заметила, что он вел себя именно так. Но ведь он не ее дядюшка. У нее нет ни одного дяди. Он присел на ее кровать и начал небрежно рассматривать записную книжку, полную тончайших зарисовок.

— Боже правый! Какие изысканные линии! Какой у вас, должно быть, хороший глазомер. Тончайшая работа!

Ким привыкла вести у себя дома богемный образ жизни, поэтому ничего удивительного не видела в том, что мужчина вошел в ее комнату. Дверь оставалась открытой, и вел он себя вполне дружелюбно.

— Да, у меня хорошее зрение, — согласилась Ким. — Эта записная книжка очень важна для меня. Мне надо с ней быть сверхосторожной.

— И в ней только рисунки? Все подписанные?

— Да. Так почему же вы хотите быть моим любимым дядюшкой?

Одной рукой мужчина перелистывал страницы, а другой рассеянно вытаскивал из кармана чековую книжку.

— Я бы хотел сделать вам свадебный подарок, — сказал он, глядя на Ким.

Ей показалось, что он весь так и источает масло.

— Очень мило с вашей стороны, — серьезно ответила она. — Но мне не нужны подарки. По крайней мере, на свадьбу. Естественно, вы можете подарить что-нибудь парализованным детям. Или пожертвовать в Фонд защиты дикой природы. По этому поводу можно написать принцу Филиппу. Кто-то дал ему чек на 200 тысяч фунтов. Стерлингов, естественно. В пересчете на австралийские фунты это будет 400 тысяч.

Улыбка на лице мужчины стала несколько принужденной.

— Приблизительно. Конечно, при пересчете получится несколько больше…

— Вы спокойно говорите о нескольких тысячах долларов? — удивилась Ким, усевшись на полу. Возможно, он так богат, что его ничто не может остановить.

— Абсолютно. Я очень богатый человек, — значительно произнес он.

Ким прикусила кончик ручки и уставилась на него.

— Тогда что вы выберете? — спросила она, недоумевая, что за человек перед ней: порочный, сумасшедший или и то и другое. И как далеко он может зайти.

— Это зависит от вас, — мягко произнес он. — Мне бы хотелось остановиться на Фонде защиты дикой природы с отчислением приличного процента для вас за то, что вы дали мне такой полезный совет. Меня очень интересует дикая природа. Особенно растения. Не дадите ли мне ваш дневник, чтобы пролистать его на досуге? Например, сегодня вечером. Такой подарок обрадовал бы меня тем больше, если бы я знал о какой-то новой или экзотической находке.

Ким отложила ручку, подтянула колени к подбородку и обняла их руками.

— Вы очень добры. Думаю, лучше принять ваше предложение, пока вы не передумали. Можете отправить мою долю в гербарий Перта.

Мистер Гарольд Смит взглянул на молодую девушку. Он не мог разглядеть выражение ее лица из-за овсяной маски. Однако его практический ум уже раскусил в ней наивную молодую особу, которая говорила совершенно серьезно. Он решил, что такое неискушенное существо не смогло устоять перед тысячами долларов.

— По рукам! — воскликнул он.

Она согласилась на словах. Не важно, куда заведет это предложение. Он может заплатить или не заплатить ей, она все равно согласилась из принципа. Он подцепил ее на крючок, потому что даже словесное соглашение все равно контракт.

— Ладно, оставлю вас заботиться о вашей красоте. — Лицо мужчины расплылось в улыбке.

— На самом деле никто не смог бы сделать меня по-настоящему красивой, — с сожалением произнесла она.

— Я уверен, ваша добрая фея уже позаботилась об этом. Вы немного загорели. Но это пройдет. — Мужчина по-прежнему улыбался. — Я могу взять с собой этот дневник? Верну его сегодня вечером. Самое позднее завтра. Конечно, я буду с ним очень аккуратен. Вижу, тут красивая карта окрестностей.

Ким на мгновение задумалась. Это получалось легче, когда рот был занят ручкой или кисточкой.

— Да, это мои последние зарисовки. Это самые ценные записи.

Мужчина еще немного постоял, не говоря ни слова и листая тетрадь. Последние зарисовки были выполнены свежими чернилами и краской. Он решил, что она уже мысленно прибавляет очередную плату. Как легко поразить этих глупышек! Даже немного стыдно.

— Вы не забудете отправить чеки? — наконец спросила Ким. — Два чека, не так ли? — добавила она просто. — Один гербарию, а другой Фонду защиты дикой природы.

Может, эта девчонка не такая уж и глупая? Нет, даже овсяная маска на лице не в состоянии скрыть наивного выражения этих больших глаз. Обещанная сумма околдовала ее.

— Два чека и будет, — пообещал мужчина, подходя к двери мягкой походкой. — А пока я распоряжусь, чтобы на вашей свадьбе были поданы самые лучшие вина. Нет, не благодарите меня, дитя.

— Буду всегда вспоминать о вас с самыми лучшими чувствами, — серьезно произнесла Ким. — Как только я подниму стакан вина, знайте: я пью за ваше здоровье.

— Знаю, что вы будете думать обо мне. А почему бы и нет? Я ведь ваш любимый дядюшка. А теперь позаботьтесь о внешности. Завтра вы должны выглядеть ослепительно.

Он ушел, бесшумно закрыв за собой дверь. Ким осталась сидеть на полу в полотенце, скрестив ноги и напряженно раздумывая.

Сумасшедший или очень плохой человек — было ее окончательное мнение о мистере Блестящие Ботинки.

Ладно, ей еще надо закончить наброски. Лучше сделать это теперь, пока ее маска не растрескалась от слишком долгого разговора с богатеньким незнакомцем.

Она ни на минуту не сомневалась в том, что этот безумец не станет посылать чеки. Только бы он вернул ее дневник! В конце концов, он принадлежит ей. Нет, сейчас не надо думать об этом. Завтра ее свадьба!

Свадебные приготовления продолжались весь день. К гостинице подтягивались пыльные машины и фургоны, привозя не менее запыленных гостей.

Ким не видела Джона со вчерашнего дня. Джефф, мировой судья мистер Сомс и несколько недавно прибывших фермеров были заняты приготовлениями. Женщины уже успели пожелать Ким счастья и уселись пить чай и сплетничать. Это была также и их свадьба, и они надеялись увидеть очень красивую невесту.

— Я погладила платье, а ты должна пришить к шляпке эти цветы, — сказала Кэти.

— Спасибо, — ответила Ким.

Она была в надежных руках Кэти. Правда, ей хотелось бы увидеть Джона. Если он придет пожелать ей спокойной ночи и увидит ее в этой маске — прощай счастливый праздник! Ким сказала об этом Кэти, рассчитывая встретить понимание.

— Я запру дверь, чтобы он не смог войти, — решительно отозвалась Кэти. — Кроме того, будет уже за полночь, когда они закончат свои дела в гостиной, а жених не должен видеть невесту в день свадьбы.

Ким пришлось подчиниться. Она надеялась, что мистер Гарольд Смит, магнат с льстивой улыбкой, подсунет ей дневник под дверь, как обещал. Ким ужасно боялась, что Джон передумает и ночью отправится в пустыню Гибсона. В конце концов, hopwoodi для него важнее невесты, не говоря уж о Кимберли Джессике Вентворт. Вдруг передумает? Странно, но, лежа в постели, она начала сомневаться и в себе. Возможно, она обманывает его и судьбу.

Фермеры из дальних районов стекались в вестибюль гостиницы. Они приезжали весь вчерашний день, ночью и утром — мужчины в широкополых шляпах с гнусавым акцентом и их жены в красивых платьях, скрыв огрубевшую на солнце кожу под толстым слоем косметики. Дети были в шортах или коротких юбочках. Они вылезали из машин или фургонов, остановившихся у пыльной обочины. В смехе и приветственных криках слышалось одно и то же: «Скоро будет свадьба! Мы приехали!»

Несколько часов в баре стоял оглушительный шум. Наверху, в комнате, где остановились женщины, не смолкали звяканье чашек и болтовня.

— Видите, о чем я говорил? — произнес управляющий, поглаживая подбородок. — Половина этих гостей не разъедется и за три дня. Это единственное развлечение для них. Приходится время от времени устраивать праздники.

Если ваша свадьба натолкнет Кэти на определенные мысли, вы только сделаете нам одолжение, мистер Эндрюс, — продолжал управляющий. — У меня вырастут доходы, а эти люди опять отвлекутся от своих овец, изгородей и ветряных мельниц.

Джон почти не улыбнулся.

— Вы устраиваете свадьбы по привычке? — поинтересовался он.

Управляющий выпрямился, положил руки на стол и взглянул Джону прямо в глаза.

— Возможно, мне нравится смотреть, как люди развлекаются, — с пафосом произнес он.

Джон вытащил сигарету, постучал ею по столу и закурил. И все это время мистер Баркер неотрывно смотрел на него.

— Начинаю думать, что вы способны на все, мистер Баркер, — тихо сказал Джон.

Управляющий облокотился на стол:

— Что там сказал Пек? Похоже, у меня плохая память. Знаете что, доктор Эндрюс? Я предпочту в своем баре Пека, чем кого-либо другого. Он — местная достопримечательность. Если он пойдет в другой бар, то переманит у меня всех клиентов. Здесь не очень-то оживленная торговля. А теперь эта свадьба…

Джон выпустил струйку дыма в потолок. Несколько секунд смотрел в глаза мистеру Баркеру, потом отвернулся. Пошел в бар и заказал себе и двумя соседям выпить.


Глава 14


В день свадьбы все складывалось для Ким удачно. Записи ей вернули, подсунув под дверь. Джон не отправился в пустыню. Кэти сообщила, что он внизу: сначала позавтракал с Джеффом, а потом болтал с ее отцом.

С последней овсяной маской было покончено. Кончик носа Ким зажил за эти несколько дней. Веснушки были почти не заметны. Ее загорелая кожа была такой же чистой, как ясные серые глаза с темными ободками.

Ким вымыла голову, и Кэти принялась за сооружение прически с помощью целой дюжины шпилек. Пленнице было приказано сидеть у окна и не двигаться, пока прическа не будет закончена.

Безупречно отглаженное белое льняное платье лежало на кровати рядом с песочного цвета соломенной шляпкой, украшенной нежными цветами. Ким с восторгом разглядывала этот последний предмет туалета. Она даже пожалела, что не стала продавщицей галантерейных товаров вместо машинистки.

Взволнованная миссис Баркер принесла ей на подносе завтрак. Наконец, появилась Кэти в наряде подружки невесты. Шпильки были вынуты, и в дело пошла щетка, так, что в конце концов у Ким даже заболела голова.

Ее нарядили в белое платье. Кэти испробовала три варианта, прежде чем убедилась, что соломенная шляпка на голове невесты смотрится удовлетворительно. У Ким на этот счет были свои соображения. Наконец в дверь забарабанил Джефф:

— Ты готова, Ким? — Он принялся разглядывать сестру. — Знаешь что? — изумленно спросил он. — А ты ведь настоящая красавица! Как тебе это удалось?

— Это все овсяная каша, — последовал краткий ответ.

Ким не помнила, как спустилась по лестнице в украшенный зал. Перед глазами все плыло. Только что она была в своей комнате, и вот уже смотрит в загорелое морщинистое лицо судьи Сомса. Рядом с ней Джон — высокий и чужой. На нем новые рубашка и брюки цвета хаки, потому что такая вещь, как костюм, здесь никому не известна, за исключением, пожалуй, мистера Блестящие Ботинки.

Мысли Ким смешались.

«Я выхожу замуж! Интересно, заметил ли Джон цветы на моей шляпке? О чем говорит мистер Сомс? Джон! Джон! Где ты?»

Вокруг о чем-то говорили, время шло.

В углу зала посреди толпы стояла взволнованная миссис Баркер.

Она видела, как появились Билл и Пек. Они стояли в дверях в пыльных древних фетровых шляпах, хотя у них хватило такта снять их и держать в руках.

Пек ухмылялся.

— Все в порядке, мам, — прошептала Кэти. — Закон позволяет брату давать разрешение на брак своей сестры. А вы с папой знали Ким и Джона девять дней, даже если мистер Сомс их и не видел…

— Боюсь, как бы Пек что-нибудь не ляпнул в неподходящий момент, — в отчаянии ответила миссис Баркер. — Он любит потрепаться. Он не удержится, когда мистер Сомс задаст этот вопрос! Заговорит как будто в шутку.

— Ты имеешь в виду насчет «разумного основания или препятствия»? Никто все равно не знает, что это такое. По крайней мере, тут у нас…

Через две минуты наступил долгожданный миг! Мистер Сомс поднял глаза и обвел собравшихся властным взглядом.

— Если кому-нибудь известно разумное основание или препятствие… — нараспев произнес он, — почему эти двое не могут быть соединены брачными узами, то ему предоставляется слово или он должен хранить молчание.

Миссис Баркер огляделась по сторонам в наступившей тишине. Загадочный мистер Смит уехал, заплатив за шампанское для свадьбы. Рано утром за ним заезжал «лендровер».

Единственное, что сделал Пек, так это облокотился на дверной косяк.

— Тогда я объявляю вас мужем и женой! — торжественно заключил мистер Сомс.

Миссис Баркер для разнообразия решила не падать в обморок, а с облегчением заулыбалась.

Ким ничего не слышала и не видела вокруг. «Муж и жена? Кто этот высокий молчаливый человек рядом? Почему он обращается к ней?»

— А теперь поцелуйте невесту, — раздался голос мистера Сомса.

Ким ощутила прикосновение к своей руке. Это был тот самый незнакомец, доктор Эндрюс. Он развернул ее лицом к себе. Впервые за сегодняшний день она смотрела на него.

Его лицо было серьезно, а глаза стали темными. Встревожен? Разве это возможно после такого обмана? Потом Ким увидела в глубине его глаз крошечный огонек. Боже мой! Неужели этот человек ее муж? Все произошло словно во сне. Возможно, так сходят с ума.

В зале воцарилось тишина, все ждали, некоторые из собравшихся даже поднялись на цыпочки, чтобы лучше видеть.

Джон наклонил голову и поцеловал Ким. Какой это был нежный поцелуй! Словно раскрылись небеса. Ким на мгновение заглянула в рай. Больше она не будет маленькой сестренкой. Она будет женой ботаника, который в один прекрасный день станет знаменитым. Доктор Джон Эндрюс!

Инстинктивно Ким повернулась туда, где стоял Джефф.

— Улыбнись, Ким, — прошептал он. — Не бойся! Все ждут твоей улыбки. Отлично! Теперь еще раз. Здорово! Черт возьми! Я думал, ты упадешь в обморок.

Управляющий уже энергично жал Джону руку. Миссис Баркер суетилась. Мужчины и несколько девушек столпились вокруг Джона. Ким оттеснила от него стена цветастых платьев.

Джефф взял ее за руку.

— Улыбайся! — приказал он.

— Неужели это я, Джефф? Я не изменилась?

— Совсем не изменилась, если не считать кольца на пальце. Не волнуйся, Ким! С самого начала ты шла своим путем. Теперь у тебя отличный муж. Тебе не придется возвращаться в наш сумасшедший дом. Тебе удалось сбежать…

— Поэтому ты приехал? Чтобы помочь мне сбежать?

— Частично. Мне сразу понравился этот Джон Эндрюс.

Приглашенные столпились вокруг Ким.

Джефф сиял:

— Все, как я и сказал. Не волнуйся! Большинство людей в первые пять минут после заключения брака не могут прийти в себя.

Гости оттесняли Джеффа от невесты.

Мужчины по-прежнему подходили к Джону, чтобы пожать ему руку, а девушки и дети столпились вокруг Ким. Каждому хочется увидеть красивую невесту с замечательными темно-серыми глазами, особенно в такой прелестной шляпке.

— Вы прелестно выглядите!

— Боже, разве вам не повезло? Как вам удалось найти такого красавца, как доктор Эндрюс? Настоящий ученый. Он может летать в космос?

— Ким, душечка, кто делал вам макияж? Кэти? Да, она постоянно этим занимается. Мы всегда устраиваем свадьбы здесь.

Ким отвечала на вопросы, улыбалась и целовалась с совершенно незнакомыми людьми, которые внезапно стали ее самыми лучшими друзьями.

Затем вернулись опасения. На место восторга пришло приглушенное чувство волнения. Она замужем за Джоном! Она должна сделать так, чтобы их брак был счастливым. Больше она не Ким Вентворт, маленькая сестренка. Она миссис Джон Эндрюс. Невероятное произошло.

Ким, казалось, летела в прекрасный мир надежд и ожиданий, обмениваясь поцелуями с поздравлявшими ее гостями. Она увидела коричневое морщинистое лицо Пека в дальнем углу комнаты. Это могло быть лицо Пана. Но глядя на него, у Ким потеплело на сердце. Ей так хотелось, чтобы он не постеснялся и тоже поцеловал ее. Берегись, Пек!

Светящийся шар луны появился над восточным краем равнины, когда Ким и Джон подходили к джипу. Они опять облачились в свою рабочую одежду — постиранную и выглаженную в гостинице.

Наступило время уезжать. Повсюду искрился серебряный свет — на острых листьях волшебных деревьев, на железной крыше паба, на массивной бочке для воды. Но больше всего в глазах людей.

— Похоже, вам придется отложить медовый месяц, пока не доберетесь до дома Скелтона, — выкрикнул кто-то из подвыпивших гостей. — Берегитесь змей, доктор Джон! Это их время. Не ложитесь спать в буше!

Джон сложил вещи в багажник, проследил, чтобы Ким было удобно сидеть, расположился на месте водителя и завел двигатель. Кэти просунула голову в окно.

— Счастья тебе, Ким. Посмотри, что ты сделала с нами. Мы с Доном почти решили пожениться. Что ж, возможно… Папа на всякий случай пошел открывать шампанское!

— Кэти, я так рада!

— Нам-то лучше, — улыбнулась Кэти. — Мистер Сомс точно знает нас девять дней. Мы поженимся как надо. По закону. Никаких ошибок! Не бойся, Ким. Никто про тебя ничего не скажет.

Ким очень устала и молча слушала пожелания доброго пути, несущиеся со всех сторон. Однако где-то в глубине души что-то напряглось. Что там сказала Кэти? Значит, мистер Сомс по закону должен знать людей в течение девяти дней, чтобы они могли пожениться? Какие страшные слова «по закону»!

— Прощайте! Прощайте!

— Пока, сестренка!

— Пока, дорогой Джефф!

— До свидания, доктор Джон! Береги Ким. Не потеряй ее в пустыне. Привяжи к ноге веревку и тащи за собой!

Прощание подошло к концу, и Ким высунулась в окно, махая рукой, пока последняя серебряная от лунного света фигура не исчезла в тени.

Джон выехал на дорогу, ведущую к дому Скелтона. Ким так хотелось, чтобы он остановил автомобиль и поцеловал ее. Она ждала и надеялась на это. Она не могла сделать первый шаг. Это его право. Она слишком устала.

Ким наклонилась вперед, подобрала ноги и обхватила колени руками.

— Ты тоже устал, Джон?

— Немного. — Он глянул на свернувшуюся комочком Ким. Лунный свет бросал серебристый отблеск на ее голову, смешная шляпа была на месте. — Хорошая свадьба, правда? Ты счастлива, Ким?

— Почти счастлива.

— Почти?

— Почему мы поженились, Джон?

— Мы подходим друг другу. И потом… — Он уставился на полосы света от фар, чтобы лучше видеть дорогу. Они ехали очень быстро.

— Ты хотел что-то сказать, — напомнила Ким.

— У нас впереди много времени, чтобы лучше узнать друг друга.

Воцарилось молчание. Ким откинулась на спинку сиденья, медленно склоняясь к Джону.

— Джон.

— Да?

— Что имела в виду Кэти, говоря о том, что мистер Сомс знает их, ее и Дона, девять дней? Что они поженятся по закону, не как мы. Что она имела в виду?

Голова Ким почти опустилась Джону на плечо. Она ощутила, как напряглась его рука.

— Кэти была взволнована и прилично выпила. Она несла чепуху. Девять дней нужны для получения специального разрешения. Мистер Сомс дал его. Джефф об этом позаботился. Он ездил в Бинни-Карру.

— Это было позавчера? А я еще думала, куда он поехал.Я как раз делала свои зарисовки, вся покрытая овсяной кашей. Моя кожа выглядела нормально, Джон? Не очень загорелой?

— Мне ты нравишься и загорелой. — Джон слегка притормозил, чтобы вписаться в поворот.

Ким подумала, что он остановится, но он этого не сделал.

— Ты успела закончить все рисунки и записи, пока Кэти держала тебя в комнате?

— Да. И для Майри тоже. Они в папке номер четыре. Я рада, что все успела. Мне было немного скучно. Я хотела… — Ким чуть было не добавила «быть с тобой». Джон ни разу не говорил, что соскучился по ней за эти несколько дней.

— У меня было много дел. Нужно было проверить коробки с образцами. Сделать кое-какие записи и довести до конца дневник, — сказал он. — Я подумал, что ты занята приготовлениями к свадьбе.

Ким осторожно прислонилась щекой к рукаву его рубашки. Джон обнял ее и повел машину одной рукой.

Ким глубоко вздохнула и закрыла глаза.

«Еще ближе и еще, — подумала она. — Скоро, если я буду осторожной, то сломаю этот барьер».

Луна проливала холодный свет на всю округу. Это говорило о том, что температура сильно понизилась. Днем стояла жара, но зато ночью без трех одеял не обойтись!

—Наверное, тебе некогда было скучать, — задумчиво произнес Джон.

— У меня был один гость. Этот богач, мистер Смит.

— Смит! Я думал о нем. Почему он заказал шампанского на свадьбу, Ким? Мне это не по душе. Это был подарок лично тебе?

— Конечно, нам обоим. Он очень богат, а некоторые богатые люди любят швыряться деньгами. Он хотел сделать нам свадебный подарок, и я ему разрешила.

— Разрешила?

— Да. — Ким улыбнулась про себя. — Так было проще.

Она опять почувствовала, как тело Джона напряглось. Рука, обнимавшая ее, застыла. Потом он убрал ее и наклонил голову вперед, словно для того, чтобы лучше видеть дорогу.

— Ты разрешила ему, Ким? — осторожно повторил он. — Ты считаешь, что такое можно позволить незнакомцам?

Ким выпрямилась.

— Думаешь, что я не очень умна, Джон? Считаешь меня школьницей, которую ты встретил в ботаническом саду и которая не хотела быть умницей и возвращаться домой? Если бы она тебя послушалась, то не сидела бы в этом джипе!

— И не была бы замужем за мной, — задумчиво добавил Джон. — Я рад, что ты тогда вернулась, Ким.

Почему он не остановил машину и не обнял ее? Неужели ей придется разбивать этот лед?

Прежняя Ким пробудилась от временного сна. Она встревожилась уже тогда, когда Кэти заговорила что-то о законном браке. Не как у них с Джоном.

— Знаешь что? — легко и беззаботно произнесла она. — Я не удивлюсь, если то, что сказала Кэти, — всего лишь глупость. Мы поженились не в церкви, потому что там не было священника, да и самой церкви тоже. Как ты думаешь, мы женаты по-настоящему? Я хочу сказать, навсегда? Может, мы должны были сами пойти к мистеру Сомсу?

— На твоем месте, Ким, я бы не стал нарываться, — резко ответил Джон. В его голосе слышался холод.

Ким застыла, словно внезапно ее окунули в ледяную воду, хотя она понимала, что виновата сама.

— Я всегда говорю и делаю все не так, — печально произнесла она. — Даже теперь я не могу по закону выйти замуж…

Джон съехал на обочину и остановил машину. Откинувшись на сиденье, он украдкой взглянул на лицо Ким, залитое лунным светом. В ее глазах мерцал серебристый отблеск, отчего взгляд ее огромных серых глаз казался еще более прекрасным, трогая его сердце, которое прежде трогали лишь растения — дикие, загадочные и неизвестные. Что такого было в ней? Может быть, ее полная искренность?

Возможно, это уникальное выражение красивых глаз. Детское, но вместе с тем оно исполнено скрытых замыслов и идей, возможно столь же уникальных. Идеи — вот что самое ценное в мире.

— Наверное, ты делаешь все правильно, по твоему мнению, Ким, — рассудительно произнес Джон. — Как могло тебе прийти в голову увидеть что-то хорошее в таком человеке, как этот мистер Гарольд Смит?

— Я не видела в нем ничего хорошего, — внезапно оживилась Ким. Наконец-то они с Джоном поговорят по душам! — Он мне совсем не понравился. Слишком скользкий. Но он ко мне хорошо отнесся. Ему понравились мои рисунки. Он сказал, что они изысканны. Какое слово! Странно такое слышать от него.

Джон напрягся. Атмосфера внезапно стала напряженной, как перед грозой.

— Ему понравились твои рисунки? Ты их ему показывала?

— Да! Он увидел у меня на кровати записную книжку и попросил ее на ночь.

— Боже мой! — Джон облокотился на руль и обхватил голову руками.

Ким внезапно похолодела.

— Вылезай и иди домой, Ким, — процедил Джон сквозь зубы. — А то я могу убить тебя.

Ким уставилась на него. Последовала долгая ужасная пауза. «Если бы от дома меня не отделяли сотни миль, я бы так и поступила», — подумала она.

Ей понадобится компас, бутылка с водой и шляпа. А также терпение! Она решила, что раз вышла за Джона замуж, то все у них будет хорошо. Он никогда не говорил, что любит ее. Но что еще хуже, он не доверял ей. Тогда зачем женился? Ким отлично знала, почему она согласилась стать его женой. Любовь. Возможно, они все-таки не были женаты по-настоящему, как сказала Кэти. Он постоянно придумывал отговорки, чтобы не любить ее! Зачем тогда это все? Ким изо всех сил старалась не чувствовать себя несчастной. Это была ее ночь! Сияющая на небе луна, уходи! Я хочу плакать! Но я никогда не плачу!


Глава 15


Они молчали. Джон поднял голову, вытащил сигарету, закурил и вдавил окурок в пепельницу. Ким сидела, подобрав под себя колени, прижавшись щекой к кожаной спинке сиденья.

Казалось, что луна достигла зенита и растворилась в закате солнца. Для Ким прошла целая вечность после их последнего разговора с Джоном. И это ее свадебная ночь! Она знала, что сама виновата, потому что могла все объяснить. Только что-то в глубине души ей мешало так поступить. Гордость? Упрямство? И то и другое!

Постепенно ночь становилась все холоднее. Ким закрыла глаза. Она так устала, что даже навалившаяся на сердце тяжесть не смогла помешать ей задремать. Машину наполняло лишь молчание Джона. Она не могла заставить себя все объяснить ему. Это он создал между ними стену, а не она. У нее не было ни сил, ни желания ее разрушить. Он не доверял ей! Ненадежность — смертельный недостаток для участника экспедиции. В полусне Ким пришло в голову, что она ревнует к дикому растению. Странно, ведь раньше она так любила цветы. Боль почти ушла, но внезапно по телу Ким пробежала дрожь.

Джон шевельнулся и поднял голову. Лунный свет был так ярок, что он отчетливо видел опущенные ресницы Ким. И он почувствовал эту дрожь даже на расстоянии, отделявшем их друг от друга.

— Я принесу одеяла, — сказал он.

Ким не ответила. Она выбрала для себя сон, как оружие, как лекарство от горя.

Джон бесшумно открыл дверцу машины и медленно выбрался наружу, нащупав в кабине фонарь. Но Ким даже не пошевелилась. Джон подошел к багажнику, вытащил оттуда одеяла, корзину с термосом и едой, заботливо приготовленную миссис Баркер. Ким по-прежнему спала. Джон молча смотрел на нее. В свете луны ее лицо сияло мягким блеском. Она казалась очень бледной и очень юной, озаренной этим серебристым светом.

Джон провел рукой по волосам, забрался на сиденье, прихватив с собой одеяла.

— Ким! — мягко позвал он. Взял ее за руку, но она не шевельнулась, только глубоко вздохнула.

«Она слишком неопытна и не знала, что делает, — подумал он про себя. — Все эта свинья Смит! В его возрасте!..»

Джон накрыл Ким одеялом, ощутив сквозь тонкую ткань рубашки теплоту ее тела. Укутывая Ким одеялом, он на мгновение прижал ее к себе, но она даже не шевельнулась. Второе одеяло Джон накинул себе на плечи и откинулся на спинку сиденья. Корзину с термосом и едой он оставил на земле. Потом закрыл глаза, надолго задумался и, наконец, тоже погрузился в сон.

Ким проснулась на рассвете. Все ее тело затекло, но ей уже не было так холодно, как ночью. И она уже не чувствовала себя такой одинокой. Джон на самом деле не хотел, чтобы она вышла из машины и шла пешком. Он укрыл ее одеялом, чтобы она не замерзла.

Неужели она могла быть такой упрямой? Да, потому что это случалось с ней не в первый раз. Ким не могла заставить себя взглянуть на спящего Джона. Это зрелище причиняло ей боль. Внезапно она ощутила сильный голод, сняла с себя одеяло и вылезла из джипа. Холодная ночь уступила место прохладе утреннего восточного ветерка. Пока Ким стояла на дороге, ветер постепенно затих, и теплые лучи восходящего солнца ласкали ее руки и лицо.

Ким увидела корзинку с припасами. Чай в термосе горячий. Отлично! Бутерброды и булочки тоже не успели зачерстветь, так как были завернуты в целлофан.

Ким поискала глазами воду и пошла по следам, оставленным поколениями кенгуру, змей и ящериц, к маленькому углублению в земле. Вокруг него, склонившись вперед, словно над сокровищем, стояли белые эвкалипты. Озерцо было достаточно большим, чтобы в нем можно было искупаться. Вода была чистой, потому что Ким заметила рядом следы пребывания диких животных. Следы были еще влажные.

Ким зачерпнула воду ладонью и выпила.

— Если я не умру до того, как вернусь за канистрой, значит, эта вода пригодна для питья, — подумала она.

Ким вернулась к джипу и достала из корзинки чашки, блюдца и две тарелки. Потом зашла в кустарник, поплевала на пальцы и поднесла их к ветру. Это было нужно для того, чтобы определить его точное направление. Потом Ким собрала в кучку сухие листья и подожгла их. Убедилась, что дым пошел в сторону маленькой ямы с водой. Ким подбросила в костер еще несколько стеблей, а потом забросала его красноватой землей.

— Теперь ты сделай угли, пока я принесу воды, — обратилась она в костру, как к своему единственному другу в данный момент.

Когда Ким вернулась с целой канистрой воды, Джон уже проснулся. Он стряхнул с себя одеяло и медленно выбирался из джипа.

— Доброе утро, — сказала Ким, притворяясь спокойной, без улыбки, но стараясь, чтобы голос звучал весело. Теперь ей нужно осторожно выбирать слова. — Все-таки твой повар никуда не делся! Ты ведь хотел повара и домохозяйку, Джон?Что ж, костер разожжен, завтрак готов. Подождем, пока вскипит вода.

— Сейчас слишком рано для того, чтобы быть практичной, Ким, — изысканно вежливо ответил Джон.

— Я практичная? Никто меня раньше так не называл, Джон.

— Возможно, тебя никто еще не называл так, как следует. Воду ты нашла под эвкалиптами?

— Да, и она чиста, — Ким помедлила, а потом добавила: — Ее попробовали кенгуру, змеи и я. Пока живы…

— Спасибо. Ты могла не экспериментировать. На карте эта впадина обозначена как питьевая вода.

Ким сникла. О карте она не подумала. Джон вытащил из багажника джипа полотенце и мыло и направился к воде. Ким отнесла канистру к потухшему костру и установила ее на двух камнях.

«Печально! — подумала она. — Все как будто вернулось к началу. Как будто ничего не случилось. Не было свадьбы. Мы участники экспедиции. Вот и все».

Они позавтракали, поспешно вымыли посуду и сели в джип. Атмосфера уже не была такой натянутой. Ким точно и полно комментировала встречавшихся по дороге представителей флоры и фауны. Джон говорил ей, каких из них стоит заносить в дневник. Он время от времени взглядывал на ее опущенную голову, высунутый кончик языка, когда она чертила точные линии на бумаге, несмотря на ухабы и кочки на дороге.

Джон молчал. Ким выбрала самую непробиваемую защиту — свою профессиональную деятельность.

К полудню, когда они уже приближались к дому Скелтона, Джон передал Ким карту и велел ей отмечать путь вдоль дугообразной дороги.

— Если мы неожиданно найдем в этом районеduboisia, то узнаем границы ее произрастания, — заметил он.

Ким взяла карту и принялась изучать ее. Она собиралась мастерски выполнить роль штурмана. У нее еще осталась профессиональная гордость!

Ким водила по карте карандашом, потом ее мысли начали разбредаться. Джон посмотрел на нее. Как сияли в лучах жаркого солнца ее волосы под этой нелепой шляпой! Ему была невыносима мысль о том, как в гостинице подлый Смит пытался обмануть ее. Как же его настоящее имя? Конечно же он глава всех промышленных шпионов. Эти ребята просто нутром чуют, где и когда были обнаружены какие-либо находки. Ботаники ищут растения, обладающие химическими или фармацевтическими свойствами.

Стараясь вести джип ровно, Джон смотрел, как карандаш Ким путешествует по карте. Большой отрезок до первого ночного лагеря. Потом еще больший отрезок до старого дома. Затем путь на край пустыни. Пыльная буря. Карандаш то останавливался, то двигался, вновь пересказывая их историю.

Он говорил о длинном переходе через песчаную пустыню. Переходе, который сделала Ким, одна, в течение четырех дней!

Ким подняла голову и уставилась на ветровое стекло. Джон заметил, как на одно мгновение опустились ее ресницы. Заметил печальный изгиб ее губ, морщинку на лбу. Джип резко остановился.

— Ким!

— Да?

Джон протянул Ким руку:

— Ким?

Она смотрела на него. Его рука обещала надежность и мир. Она зажмурила глаза, а потом дала ему свою руку. Дальше Джон вел машину одной рукой. Оба молчали.

Они ехали по плоской равнине, обогнули невысокие холмы, поросшие колючим кустарником, затем преодолели впадины, разрезавшие равнину, словно каньоны. Здесь Джон выпустил руку Ким, потому что ему нужно было крепко держать руль, лавируя между высокими деревьями по ковру из дикого папоротника. В отчужденном молчании высились призрачные эвкалипты. На дорогу лениво вышла ящерица с голубым языком.

Когда солнце стало клониться к западу, перед ними раскинулся целый океан диких цветов. Они опять оказались в царстве деревьев, кустарников и цветов.

Ким первой нарушила молчание:

— Теперь я знаю, почему Пек и Билл не хотят уходить с этой земли…

Реакция Джона была неожиданной:

— Перестань думать о Пеке и Билле, Ким.

Ким удивилась. Неужели «война» продолжается?

— Мне казалось, они тебе нравятся.

— Да, когда не стоят у меня на пути…

— Что ты имеешь в виду? На нашей свадьбе Пек вел себя очень хорошо. Кэти даже удивилась… У него такая репутация!

Джон немного успокоился.

— Да, возможно, Пек и Билл оказали нам добрую услугу. Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем.

— Узнаем что? — изумилась Ким.

— Людей, которые населяют этот Богом забытый уголок земли. Каждый из них — загадка. Живет в своем особом мире.

Джип совершил последний подъем и выехал на широкую равнину. На севере и на востоке мерцало пустынное марево.

— Мы могли бы даже назвать эту землю своим домом, — заметил Джон, сменив тему разговора. — Думаю, доберемся до старых развалин до захода солнца. Даже раньше, если повезет.

Ким посмотрела на карту, потом на часы.

Джон решил, что Ким не должна узнать, что предшествовало их свадьбе. Дай бог, чтобы ему повезло!

«На закате, — думала Ким, — словно дикие цветы в пустыне, я сверну свои колючие лепестки. Может, если повезет, сегодня вечером…»

Дальше она думать не осмелилась. Они оба мечтали об удаче. Скоро машина выехала на старую песчаную дорогу.

— Кто-то проезжал здесь прошлой ночью, — сказал Джон. — «Лендровер», судя по глубине отпечатков шин.

— Туда или обратно? — спросила Ким. — Надеюсь, в доме никто не живет.

— Обратно. Обрати внимание, как задние колеса засели глубоко в песке. Возможно, машина проехала мимо дома.

Ким узнала полустертые следы шин на песке, почувствовала облегчение. Кто бы здесь ни проезжал, он не остановился в доме. Если повезет, они с Джоном будут там одни.

Чуть позже Ким заметила тонкую струйку дыма, поднимавшуюся на северо-востоке.

— Смотри, Джон! Дым. Может, это лагерь аборигенов?

— Это из дома, Ким, — ответил Джон, несколько минут вглядываясь в дым. — Кто-то затопил старую печь.

— О нет!

Эти слова вырвались у Ким случайно. Ее сердце почти перестало биться.

— Боюсь, что так. Похоже, у нас гости.

Воцарилось молчание. Ким не знала, что сказать. Возможно, Джон тоже это почувствовал. «Только не давать волю чувствам!» — молила Ким свою удачу.

Они въехали в подгнившие, покосившиеся ворота и остановились во дворе, рядом с грудами бревен и ржавого железа. Потом обогнули старый, полуразрушенный дом. Там, в пятидесяти ярдах от крыльца, были припаркованы легкий фургон и маленький дом-прицеп из их экспедиции! Джон сидел, положив руки на руль, и смотрел на фургоны. Лицо Ким окаменело. Она не проронила ни слова. Ей казалось, что ветровое стекло затуманилось.

В доме что-то упало. Чашка? Канистра? Потом раздался взволнованный мужской голос. Он с кем-то говорил. В доме было два, если не больше, человека! Минуту спустя они появились в провале, который раньше был дверью.

Майри и Стивен Коул!

Воздух не двигался, и вечерняя жара окутала джип и сидевших в нем людей плотным слоем пара. Но Ким было холодно. «Только не Майри! Красивая, самовлюбленная, хищная, умная Майри!» Что она, Ким, сделала за эти годы, чтобы заслужить такое?

— Да, Майри, — произнес Джон так тихо, что Ким почти испугалась.

Неужели в его голосе слышалось облегчение? Или ей это только показалось?

Она взглянула на него. Не похоже, чтобы его пожирал внутренний огонь или сковал ледяной холод. Джон надел на себя непроницаемую маску и был готов улыбнуться Майри. Пытался выглядеть профессионально? Лидер экспедиции встречается со своими подчиненными?

Джон повернул ручку. Ким увидела, что он действительно улыбается Майри. Она — само изящество и очарование — уже шла к ним по дорожке. Она шла, как хозяйка, встречающая припозднившихся гостей, правда, смотрела только на Джона. И улыбалась только ему. Джон ответил на ее улыбку.


Глава 16


Ким медленно оттаивала. Ей придется играть по-старому, как когда Селия и Диана намеревались увести у нее будущих поклонников. Она будет улыбаться. Ей придется сделать это, иначе остается только лечь и умереть.

Джон уже вылез из джипа и смотрел на Майри, продолжая улыбаться. Ким вышла из машины на негнущихся ногах, но скорее бы умерла, чем призналась в этом. Она выпрямилось, внезапно ощутив прилив решимости, а может, даже гордости.

Майри не удастся заполучить Джона. Даже через ее труп. Она придумает для нее что-нибудь искусное и ужасное. Что-то вроде штучек, которые время от времени откалывала маленькая сестренка Джеффа. Внезапно наступило озарение, словно яркая вспышка, потому что пришло оно из глубин полузабытого знания.

На эту мысль ее натолкнул Стивен. На его лице блуждала принужденная улыбка, и он поднял руку, чтобы пригладить волосы. Именно этот жест и стал решающим. Ким уже видела его раньше и теперь вспомнила где. Она знала, что нужно делать!

Ким улыбнулась Стивену. Потом без тени сомнения Майри. Правда, последняя улыбка пропала зря, так как Майри была занята исключительно Джоном.

— Не могу поверить, — говорила Майри, выглядевшая очаровательно, несмотря на место, час и хмурое выражение лица. Идеально очерченные брови были приподняты чуточку выше обычного. Ее улыбка была решительной, но такой же ослепительной, как прежде. — Я просто отказываюсь верить, что вы женаты! Это какая-то ошибка. Мы узнали об этом на базе. Нам удалось подключиться к одной из радиостанций на севере. Люди говорили, что собираются на свадьбу. На вашу! Мы так смеялись.

— Это правда, — ответил Джон так мягко, что Ким бросила на него быстрый взгляд.

— Мы решили, что это ошибка, — решительно повторила Майри. — Перепутали имена. Джон, ведь это неправда! Я просто не могу поверить. — Она несколько натянуто рассмеялась.

Ким провела руками по бокам комбинезона, словно стараясь разгладить его. Потом надвинула на лоб свою потертую шляпу. Она опять стала самой собой. Ладно, так тому и быть. Сунув руки в карманы, она уставилась на Стивена.

— Привет! — громко произнесла Ким, надеясь, что ее голос прозвучал угрожающе.

Стивен почувствовал в ней что-то необычное. Он стоял молча, внимательно разглядывая Ким, а потом попытался разрядить напряженную обстановку.

— Ким, милая, как ты меня подвела! — насмешливо произнес он, продолжая глядеть на нее, как на змею, которая вот-вот может укусить. — Уехала и вышла замуж за другого. Я могу умолять тебя о поцелуе или похитить его? То, что говорит Джон, не может быть правдой.

Ким покачала головой. Она продолжала внимательно следить за ним, улыбаясь очаровательной улыбкой Моны Лизы.

— Прости, Стивен. По средам я не целуюсь. Сегодня ведь среда? В любом случае мои поцелуи очень дороги. Очень… — Она помолчала, искоса поглядывая на него. — Или не очень? Например, те поцелуи в лагере?

Стивен на мгновение отвел взгляд, а потом распрямил плечи.

— Дорогие поцелуи? — спросил он с недоверием. Неужели она догадалась о торговле информацией с промышленным химиком? Как это могло случиться? Он же замел все следы. Что она имела в виду под словом «поцелуи»: кодовое слово или предупреждение? Что у нее на уме?

Стивен глянул на Джона Эндрюса, чтобы избежать встречаться взглядом с Ким и оттянуть время.

— Забавно, — наконец сказал он. — Не могу себе представить, чтобы Джон целовался…

Ким решила, что краснеть не стоит. У нее дело к Стивену. Своего рода сделка. В эту игру будут играть двое. Она специально продолжала смотреть на него так, будто ей все известно. Ей хотелось, чтобы он растерялся.

— Кстати, Ким, — продолжал Стивен, — все в лагере слышали о том, как ты шла четыре дня по пустыне. Никто не может в это поверить…

Майри, от которой их отделяло всего несколько ярдов, быстро обернулась. Она услышала последние слова Стивена.

— Почему, Джон? — спросила она, поворачиваясь к своей добыче. — Почему ты остался там один? Ты — лидер, поэтому важнее. — Она небрежно рассмеялась. — Иногда удобно быть девушкой в экспедиции, правда? Тебя первой спасут и все такое.

Джон сдвинул шляпу на затылок.

— Все было совсем не так, — мягко начал он.

— Да, я знаю. Можешь не говорить. Конечно же твои бесценные находки! Ты был прав. Великие ученые должны идти на жертвы. Ты будешь героем, Джон.

Ким показалось, что Джон смотрит на Майри с явным интересом. Майри тоже это заметила, и ей понравилось. Ким пыталась сохранять выдержку.

— Ты считаешь, что смерть от жажды или одиночества стоит этих ценных находок? — с интересом спросил Джон.

— Конечно, ты бы повел себя именно так, Джон! Это традиция. Мы были уверены, что ты нашел что-то особенное. Поэтому Джордж Кроссмен разрешил мне приехать сюда. Согласно твоим же инструкциям, у меня должен быть партнер. — Майри опять рассмеялась. На этот раз так, словно это была веселая шутка. — Поэтому приехала со Стивеном. Мне нужно было найти это место. Стивен здесь уже был.

— Конечно. — Джон опять нахлобучил шляпу. Потом снял ее, сложил пополам и сунул за пояс.

— Стивен знал маршрут, — задумчиво кивнул он.

Стивен расправил плечи:

— Давайте взглянем фактам в лицо, босс. Мое присутствие не требовалось в лагере. Бедной девочке нужен был помощник, чтобы сменить колесо, если она вдруг проколет шину.

— Ты недооцениваешь себя, Стивен, — слишком уж ласково возразила Майри. — Ты мне очень помог.

Стивен улыбнулся Ким:

— Видишь? И это все я. Без меня не обойтись. Как без страхового агента.

— Что ж, теперь моя очередь воспользоваться твоими услугами, — произнесла Ким с мягкостью, не обманувшей Стивена. — Когда мы ехали сюда, то увидели дым из трубы. Котелок кипит? Мы сегодня еще не ужинали и не обедали. Пойдем приготовим чай. Стивен, ты со мной…

— Он уже на огне, — с готовностью ответил Стивен. Он не понимал, что у Ким на уме, и не доверял ей. Ему также было непонятно ее желание оставить Майри наедине с Джоном.

Стивен понял, что ему грозит беда. Джон, сунув руку в карман, а другой стирая пыль со лба, уже начал оживленную научную беседу с Майри. Ким догадалась, что речь идет о находке и копиях записей, сделанных специально для нее.

Почему Джон не может понять, что она делает? Ким почти с отчаянием задавала себе этот вопрос и не находила на него ответа.

Вместе со Стивеном она вошла в дом.

— Проходи, Ким! — небрежно пригласил Стивен.

На мгновение Ким стало его жаль. Он почуял опасность. И как же он был прав!

— Положи куда-нибудь свою шляпу, детка. Повесить ее некуда. — Стивен продолжал что-то говорить, словно слова могли отвратить то, чего он так боялся. Он прочитал ответ в глазах Ким. Она надула Смита. Он уже обнаружил это. Все-таки не такая уж дурочка эта Ким.

— Кстати! Мы так смеялись, когда увидели эти огромные буквы, нацарапанные на стене: 

«ЗДЕСЬ БЫЛА КИМ ВЕНТВОРТ».


— Да, — серьезно ответила Ким. — А ниже я приписала: 


«И ДЖОН».


— Ты уже видел эти слова, когда был здесь в прошлый раз, Стивен. Может быть, тогда они спасли нам жизнь. Теперь же они указывают, кому принадлежит этот дом. Нашим с тобой! — Ким сделала упор на последних словах.

Стивен возился с котелком.

— Наши имена первыми появились здесь, милый Стивен, — настойчиво повторила Ким.

Это обращение смягчило его сердце.

— Итак, моя дорогая. Чем я могу тебе помочь?

Ким молча стояла посреди комнаты на ветхомполу. Она так и не сняла шляпу. Ей казалось, что в шляпе она становится выше и внушительнее.

— Я хочу, чтобы ты увез Майри. Сегодня, — просто произнесла Ким. Взгляд ее ясных глаз под старой, выцветшей шляпой был решительным.

Стивен поставил котелок на коврик, принес из угла четыре чашки и начал разливать чай.

— Да брось ты! — со смехом произнес он. — У Майри есть мозги. Милая Ким, она приехала сюда, чтобы узнать кое-что известное Джону и что будет очень полезно в ее работе. Ты ведь не думаешь, что она согласится уехать?

— Нет, но ее можно похитить.

Стивен посмотрел на Ким так, словно и вправду увидел змею. Теперь он ждал шипения и укуса.

— Ты, случайно, немного не тронулась в пустыне, крошка?

— Не называй меня крошкой, Стивен. Я теперь другая.

— Сядь, Ким. Ты меня смущаешь. Если ты больше не крошка, тогда кто же?

— Ну, можно сказать, что шантажистка. Ты бы так сказал, если бы узнал меня немного получше, тогда в лагере, — задумчиво протянула Ким.

Стивен, не выпуская котелка из рук, уставился на Ким.

— Шантажистка?

— Не удивляйся, Стивен. Ты этим сам уже давно занимаешься. Поэтому должен понимать, о чем я.

Стивен поставил котелок, сел на корточки и продолжал глядеть на Ким. Она заметила, что он побледнел. Наглости как не бывало.

Ким подошла к стене и уселась на пол, вытянув загорелые ноги. Она сняла свою нелепую шляпу и швырнула ее рядом с собой.

Сквозь открытую дверь девушка заметила, что Джон и Майри, облокотившись на капот машины, по-прежнему оживленно беседуют. Со Стивеном она играла роль бессовестной и дерзкой девчонки, но ее сердце разрывалось на части.

Она знала, что Майри слишком сильна. У Майри слишком мощное оружие. Даже теперь, глядя в лицо Джону, оживленно болтая, улыбаясь, Майри рассчитывала на победу. Для нее не существовало такого понятия, как брак.

Ким закрыла глаза.

— Вернемся к шантажу, — начала она.

— Да?

— Я продам тебе секрет, Стивен. Я знаю, зачем ты поехал на другой конец Австралии — чтобы работать на этого Смита, или как его там на самом деле. Кажется, ты как-то говорил: Мэттьюз. Наверное, поэтому в его подписи в журнале регистрации была буква «М». Ты три года изучал ботанику, но потом присвоил себе чужую работу. За это тебя выгнали, и ты не смог получить свою степень.

Стивен передал Ким чашку и молча прислонился к стене.

— Я ведь права? — спросила Ким.

— Продолжай.

— Тебе это было не по душе, Стивен. Но ведь ты был отстранен всего на два года. Хотя сам ты решил иначе. Почему? Ведь ты мог вернуться и закончить учебу?

— Чтобыопять столкнуться с профессором Уоттсом? И теми лекторами?

— Для этого нужна смелость, — наконец согласилась Ким, склонив голову набок. — Но все-таки лучше, чем брать деньги и становиться «шпионом» химика!

Стивен быстро взглянул на нее:

— Ты знала? Знала, зачем я пошел в экспедицию?

— Ты задавал слишком много ненужных вопросов, милый Стивен. Особенно о растениях, о которых я должна была молчать и которые имели отношение к медицине. А потом ты проник в лабораторию Джорджа. Тогда в лагере, помнишь? Я только подозревала, но…

Стивен отпил чаю, чтобы не смотреть Ким в глаза.

— А я-то думал, что только Майри умная! — произнес он после долгого молчания.

— Да, она тоже. Поэтому я боюсь ее.

— Из-за Джона?

— Из-за всех.

Солнце село. Землю окутала лилово-розовая дымка. От этого беседующая с Джоном Майри стала еще красивее.

— Этот Смит, — продолжала Ким, чтобы прервать молчание, — брал мою записную книжку. Но там были всего лишь записи и зарисовки, которые я сделала по памяти после своей первой поездки в Манутарру. Симпатичные, но ничего более. Совершенно бесполезные для экспедиции. Ничего ценного с научной точки зрения. Ему пришлось принести сделанную копию сюда под покровом ночи, чтобы ты помог ему разобраться. Тебе пришлось сказать ему, что это всего-навсего история путешествий одной девушки. Он был очень взбешен, когда узнал?

Стивен сидел сгорбившись и не отвечал.

— Как ты узнала, что он был здесь? — наконец спросил он.

— «Лендровер» проезжал мимо на запад за последние сорок восемь часов. Мы видели следы. Это был тот же «лендровер», который забрал мистера Смита из городка. Еще один из его людей? Насколько он урезал твой гонорар, Стивен, когда ты сказал ему, что дневник, взятый им у этой сопливой девчонки из гостиницы, не содержал в себе ничего стоящего?

Стивен молчал. Сквозь открытую дверь Ким видела тех двоих.

Майри подошла поближе и смахнула рукой осу, запутавшуюся в волосах Джона. Сердце Ким замерло. Этот небрежный жест Майри резанул ее прямо по сердцу. Ее кровь закипела.

— Знаешь что, Стивен? — мягко спросила она. — Для меня было бы проще устроить сцену, топать ногами или рыдать. А потом сказать: «Стивен, милый, давай убежим отсюда!» Двое бродяг. — Ким вздохнула. — Но я лучше останусь.

— Ладно, — согласился Стивен, — и что дальше?

— Похить ее. Она никогда не согласится уехать, если ты попросишь. Она будет цепляться за Джона, пока он не согласится взять ее с собой в пустыню, и он ее возьмет, это точно. По правилам их должно быть двое. Его бесценные находки на первом месте. Не знаю, как ты это сделаешь, тебе придется думать самому. Пожалуйста, выполни мою просьбу.

— Ты любишь его?

— Конечно.

— Знаешь, Ким, я тебя тоже по-своему люблю. Я ненавидел то, что стояло между нами, я имею в виду деньги.

Ким улыбнулась ему. Улыбка получилась слабой, но искренней.

— Мы с тобой неподходящая пара, наши жизни полны глупых ошибок. Разве не так? Меня всегда считали глупой девчонкой. А ты… — Она замолчала.

— Догадываюсь. Мы не подходим друг другу.

— Не грусти, Стивен. Я ведь еще не накинула тебе на шею петлю. У меня есть еще одна просьба. Еще один шантаж…

— Проси хоть целый мир, Ким. После твоего перехода — четыре дня и ночи в песках с одним только компасом и бутылкой воды — ты можешь просить луну и звезды.

— И в шляпе на голове, Стивен. Не забывай об этом, — терпеливо улыбнулась Ким. — Последним и самым суровым приказанием доктора Джона Эндрюса было: «Не снимай шляпу!» Я так и сделала. Смешно, правда?

— Ты можешь смеяться?

— Все позади. Я жива и вышла замуж за доктора Эндрюса. Чего еще мне желать?

— Ничего, только избавиться от Майри. Что ж, вперед! Я увезу ее. Бог знает как, но увезу. Когда мне станет страшно или Майри будет лягаться и вопить, как курица в мешке, я вспомню, что ты не снимала шляпу и победила солнце. Ты знала, что солнце самая могущественная сила в мире?

— Я хочу задать тебе еще один вопрос. Помнишь?

— Валяй!

— Поскольку у нас с собой нет Библии, тебе придется поклясться.

— По рукам!

— Никогда ни при ком не смей сомневаться в докторской диссертации Ральфа Синклера. Слышишь, Стивен? Рисунки, которые я делала для него, имели отношение только к его теме. И только к ссылкам. Остальные рисунки он делал сам.

— Прости меня, Ким. Это было подло с моей стороны. Ты знала, зачем я это сделал?

— Покупал мою верность. Тогда я впервые догадалась, что у тебя что-то на уме. А потом появились все эти вопросы.


Глава 17


Сначала золотые, затем лиловые, розовые и, наконец, аметистовые сумерки сменились густой фиолетовой ночью. Небо на западе потемнело, словно там опустили гигантский занавес. Рядом с домом послышались шаги. Стивен и Ким переглянулись. Каждый торжественно поплевал на палец и приложил его к сердцу в знак клятвы. Стивен увезет Майри, а Ким никогда никому не скажет о его прошлом.

В дом вошла одна Майри. Джон сказал, что хочет поговорить со Стивеном. Ким опять оказалась в роли хозяйки. Стивен с Майри привезли много еды. Майри решила тут же записать некоторые научные подробности, о которых поведал ей Джон. Ким решила, что это всего лишь отговорка, чтобы не готовить. А может, и нет. У Майри и Джона было много важных новостей. Ким должна быть справедливой. Разве она не делала дополнительные копии для Майри? А последняя, тем временем просто игнорировала присутствие Ким.

Когда все поужинали и потушили сигареты, Стивен внезапно вспомнил о роли хозяина.

— Наверное, вы хотите в последний раз взглянуть на образцы, Джон, — предположил он. — Установить термостаты и все такое. Мы с Майри приехали первыми, так что следующая работа наша. Не удивляйся, Майри! Если действительно хочешь получить отличные оценки у босса, помоги помыть посуду. Ким готовила еду. А кроме того, мы не путешествовали весь день, в отличие от них!

Майри мгновенно уловила суть предложения Стивена. Женщина всегда готова помочь! Такая завоюет любого мужчину. Но чтобы для этого пришлось мыть посуду?!

Она собиралась идти туда, где Джон нашел почти вымершие и поэтому уникальные образцы hopwoodi. И она надеялась, что Джон возьмет ее. Это растение относится к тому же семейству, которое изучает и она. Возможно, работа будет даже опубликована. Ее имя рядом с именем доктора Джона Эндрюса? Нет, она никому не скажет. Ни один ученый еще не решался рисковать успехом. Майри продолжала просчитывать ситуацию. На краю пустыни с Джоном у нее будет время подумать кое о чем другом. Мы живем в современном мире. Бери от жизни все, особенно когда речь заходит о мужчинах. А Ким… Что ж, бедняжка Ким! Опять она окажется проигравшей. Как обычно. Обслуживающий персонал должен работать в паре, так что ей придется вернуться в лагерь со Стивеном.

— Сначала надо помыть посуду на улице, — командовал Стивен. — Держи ложки и вилки. Я принесу пластиковую посуду. Пожалуй, стоит помыть дно котелка. Боже, как он закоптился!

Пока шел сбор посуды и слышались приказы, Ким сидела у огня поджав ноги. Ей казалось справедливым, что Майри предстоит мыть посуду.

Холодало. Через два часа температура упадет на пятнадцать градусов. А через четыре часа будет очень холодно.

Ким думала о долгой ночи и холодных твердых досках пола. Спальные мешки и одеяла остались в джипе. Возможно, ей, чтобы не смущать Джона, предложить самой спать в машине?

Придется подождать, пока Майри и Стивен отойдут подальше. Не стоит надеяться, что Стивену удастся ночью увезти Майри. Уже слишком поздно. Возможно, завтра. Или на следующий день…

Джон, прислонившись спиной к стене, читал бумаги, привезенные Стивеном из лагеря. Где они будут спать? В кладовке? В пустой комнате с дыркой в стене? Один человек здесь и один там? Как бы ей об этом спросить?

Стивен и Майри, звеня посудой, вышли на улицу. В воцарившейся тишине отчетливо слышались их голоса, когда Стивен пытался что-то советовать Майри. Та, как обычно, не желала и слушать.

— Тебе лучше проверить свой гербарий, Майри. Я сложил твои образцы в фургон перед ужином и запер дверцу. Ключ у меня. Дай понесу. Теперь тарелки…

— Какого черта ты трогал мою коллекцию? — раздраженно спросила Майри. — Там была установлена нужная температура…

— Конечно! — беспечно проговорил Стивен. — А вдруг эти старатели явятся ночью? Или из пустыни прискачет кенгуру и захочет полакомиться твоей коллекцией? Фургон — единственное безопасное место. Особенно когда он заперт.

— Они и так были в безопасности!

— Ладно, ладно! Я тебе помогу. Сначала сложим посуду, а потом проверим фургон. Фонарь в кабине.

Их голоса замерли в отдалении.

Ким почти не слушала, уставясь на холодные угли в печи. Несмотря на доносящийся снаружи шум, она ощущала только пустоту внутри. Прошло много времени с тех пор, как Джон перевернул страницу.

Ким украдкой взглянула на него и встретила ответный взгляд. Он сидел прислонившись к стене, вытянув длинные ноги, и смотрел на нее. В глазах было что-то многозначительное. Бумаги в беспорядке валялись на полу. Ким хотела зажмурить глаза, но веки не слушались.

— Ким, — ласково позвал он. — Подойди сюда. Эта стена будет долго оставаться теплой.

Ким хотела покачать головой. Боялась, что когда Стивен и Майри войдут в комнату, то все поймут.

— Мне и здесь хорошо. Мне кажется, Стивен утеплил стену…

— К черту Стивена! — сказал Джон. Она не ослышалась? — К черту Майри! У меня такое ощущение, что они теперь не скоро вернутся…

Ким уставилась на него. Может быть, у нее что-то со слухом? Одно ругательство предназначалось для Майри.

В воцарившейся тишине слух Ким уловил громкий звон на улице и последовавший за ним грохот. Как будто хлопнула дверца машины! Нет, даже две. Фургона и прицепа.

Джон тоже услышал звук. На его губах появилась легкая блуждающая улыбка.

— Возможно, это ветер гремит железом на крыше? — напряженно спросила Ким, только чтобы избавиться от гипнотического притяжения взгляда Джона.

Джон широко улыбался, словно его что-то сильно позабавило.

— Ким, — мягко повторил он, — Ким, милая. Ты мне нужна. Потому что…

Ким подняла голову. Соблазн подойти к Джону был слишком велик. Она опять взглянула ему в лицо.

— Потому — что? — подсказала она.

— Потому что я люблю тебя.

— Но ты ведь сказал…

— Иди сюда, Ким. Или мне самому подойти к тебе?

Медленно, все еще не веря в чудо, Ким поднялась с пола и двинулась в сторону Джона. Он сказал, что любит ее!

Она скользнула на пол рядом с ним. Джон обнял ее. Усталая и благодарная, Ким прижалась щекой к его плечу. Теперь ей было все равно, если даже кто-то зайдет и увидит их. Ей хотелось навсегда остаться в его теплых объятиях. Ким была оглушена громким биением собственного сердца. Снаружи раздался рев двигателя. Ей показалось, что он становился все громче, а потом постепенно растаял вдали. Ким почувствовала, как Джон гладит ее руку.

Ким резко выпрямилась:

— Фургон уехал! Вместе с прицепом. — Ее голос срывался, потому что она не могла поверить в это чудо.

Глаза Джона светились каким-то особенным светом, который она никак не ожидала увидеть в глазах ученого.

— И они забрали все с собой, включая Стивена и Майри, — сказал он.

— Стивен увез Майри? — Ким не могла в это поверить. — Но как ему это удалось?

— Думаю, он запихнул ее в фургон вместе с образцами, — мягко пояснил Джон. — По крайней мере, судя по последнему разговору, который мы слышали. — На его лице опять появилась прежняя ослепительная, неотразимая улыбка. — Стивен вел себя как истинный джентльмен и отпер для нее дверь. Но потом он повел себя совсем по-другому и быстро закрыл Майри внутри.

— Майри внутри? — с недоверием переспросила Ким.

Потом она медленно поверила в случившееся. Это произошло! Они уехали. Стивен сдержал свое слово.

— Но откуда ты узнал, Джон? Это же мы со Стивеном…

— Придумали этот план? — Джон с невинным видом приподнял брови. — Стивен никогда не умел держать язык за зубами. Поэтому никто, даже Майри, не говорил ему о hopwoodi.

— Стивен рассказал тебе все?

Джон упивался своей шуткой с такой добродушной веселостью, что у Ким заныло сердце.

— Он мне во всем признался. Я даже придумал для него первые шаги. Например, положить образцы Майри в фургон, чтобы она пошла проверять их. А также вывести ее на улицу мыть посуду…

— Ты…

Нет, это не мог быть доктор Джон Эндрюс, серьезный и умный ученый!

Ким была поражена, но вместе с тем на нее безумной волной накатило ощущение счастья. Такие штучки хороши для нее. Но чтобы Джон!

— Я не думала, что ты когда-нибудь… Я имею в виду, что только я могла придумать нечто вроде похищения. Всю жизнь я совершала безумные поступки из самозащиты.

Джон вовсю смеялся:

— А ты не думаешь, что мужчина тоже может совершать такие поступки в целях самозащиты?

— Защиты от чего? От Майри? Но ты же собираешься дать ей работу…

— Я передумал. Раньше хотел. Майри — блестящий ботаник, но слишком уж целеустремленная. Мы с ней просто не уживемся, Ким. Начнется настоящий ад среди горшков с цветами. Ты только представь себе!

— Но ты не… — Ким запнулась. У нее не было слов.

Ким откинулась назад и посмотрела в лицо Джону. Она была еще слишком взволнована, чтобы опять броситься в его объятия. Какое великолепное зрелище, он из себя представлял, когда сидел вот так, вытянув длинные ноги на пыльном, изъеденном муравьями, трухлявом полу!

— Что же я? — переспросил он. — Давай, Ким!

Ким была сражена и молчала, пристально глядя на него. Она боялась, что это счастье опять окажется всего-навсего миражом. Да, он действительно способен на ужасные вещи, как и она сама! Ким покачала головой.

— Ты не доверял мне. С этим мистером Гарольдом Смитом… — с упреком сказала она. У нее была своя теория насчет буквы «М» в имени банкира, но она не собиралась выдавать Стивена даже Джону! Она должна выполнить свое обещание. Теперь ей было больно только оттого, что Джон не доверял ей.

Джон уже не улыбался, а серьезно смотрел на нее:

— Это неправда, Ким. Я был совершенно уверен в тебе как в ассистенте. Мне просто было больно думать о том, как этот бессовестный Смит посмел обмануть такое невинное… — Он замолчал. — В общем, такую девушку, как ты, Ким.

— И какая же я? — спросила она, боясь, что он опять назовет ее школьницей.

Вместо ответа, Джон поднялся на ноги.

— Пора спать. Я иду за одеялами. Становится холоднее.

Ким показалось, что Джон вышел на улицу с очень решительным видом.

Хотя на небе не было звезд, Ким казалось, что она их видит. Она пошла к яме с водой и вымыла посуду до конца. Потом умылась сама и два раза почистила зубы. Отнесла чашки, тарелки, ножи и вилки в дом и сложила их в уголке. Поставила котелок на огонь, чуть прикрутила фитили ламп и помешала остывшие угли.

На пустыню наползала ночная прохлада. Сердце Ким зловеще билось. Она сильно волновалась, потому что Джон долго не возвращался. Конечно, устраивает поудобнее свои образцы. Ким положила поближе свою любимую шляпу. Наконец вернулся Джон и бросил на пол одеяла. Ким печально посмотрела на них.

— Джон, — мягко произнесла она, покачав головой, — ты забыл спальные мешки. Они под…

Ким встретилась с ним взглядом.

— К черту спальные мешки! Это все равно, что жить в отдельных домах. Каждый из нас в своем…

Ким молчала, сидя с широко раскрытыми от удивления глазами. Джон уселся на одеяла рядом с ней, мгновение смотрел на нее, потом протянул руки. Ким прижалась к нему.

— Я очень решительный человек, — произнес он, крепко обнимая Ким. — Ты должна это знать, моя милая Ким. У меня будет такой дом, как я хочу, с моей женой рядом… — Джон поцеловал ее в губы. Ким хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. — Я очень тебя люблю, Ким. С самого первого дня, если бы я только признался себе в этом. Ты была такой очаровательной в своей короткой юбочке и новых туфлях. Этакая маленькая дикая кошечка. Но я тоже могу быть упрямым. Вынужден признать. Так что мы с тобой прекрасная пара. Но теперь…

Впервые в жизни Ким не знала что сказать. Неужели он ее все время любил?

Джон поднялся на ноги и посадил Ким на сваленные в кучу одеяла, обнял ее и улыбнулся:

— Я должен тебе еще кое-что сказать, дорогая Ким. Я забыл принести твою пижаму.

Ким широко раскрыла глаза. А потом, словно по волшебству, вернулась к жизни. Проворно изогнувшись, она схватила старую поношенную нелепую шляпу и нахлобучила ее на голову.

— Тогда я буду в шляпе, — сказала она. — Как ты велел, Джон. И днем, и ночью!

Ким смеялась, Джон улыбался в ответ.

Она всегда знала, что отыщет в пустыне настоящий рай. Поэтому она и убежала.