И тогда оно упало мне в руки Луис Реннисон Из дневника Джорджии Николсон #5 Пятая книга Луизы Реннисон о дневниковых записях противоречивой, веселой, неожиданной, чуть сумасшедшей, но такой привлекательной Джорджии Николсон. Луис Реннисон И тогда оно упало мне в руки От автора Это почти гениальное произведение я посвящаю своей семье: мутти, вати, Соши, Джону, Эдуардо Дельфонсо, Хонсу, Либби, Милли, Эрроу, Джолли и выводку цыплят. Особая благодарность Кимбо — пусть она не обижается, что именно с нее были списаны пышные формы джорджиальной мамы, и особенно ее нунги. Особый привет Стране Вечнозеленых Киви, а также всем землянам и жителям Острова Уайт. Обожаю всех своих друзей, хотя порою они недооценивают мою гениальность. Вот они: Филиппа Мэри Хоп Прингл, Джулз с Монголом, Джимджэмз, Элтон, Джеддбокс, Джо Гуд, Лоззер, дорогой мой Джоф Томпсон, Элан Ди, Джипси Дейв, Ким и Сэнди, Дауниетраузерз и его очаровательная женушка, Миссис Эйч и ее партнеры, МиззМорган, Фил (да-да) Найт и его невеста, в которой течет кровь викингов, Рут, семья Коков, Рози, Шейла, Барбара, Кристин, и вся крутая туса из Парклендз. Обожаю Криса (орган), викария Деззера, юного Фила и его музыкальный коллектив из церкви Святого Николаса. Бэгги Эггисс, Дженни и Саймон, и, конечно же, Кэнди и семья Хьюлингсов. Привет игровому салону «Черный Пес», у меня только одна просьба — пустите меня скорее к джойстику. Обожаю и очень благодарна Клэр и Гиллону. Ну и особое спасибочки издательству HarperCollins, растиражировавшим меня по всему миру. Чмоки Джилли и Сэлли из английского отделения, и нижайший поклон Эликсу Рейду. Привет с хвостиком талантливым редакторам из США. И вообще — мучос спасибос всем, кто пишет мне письма и признается в любви к моим книгам. Ну, пока. Ой, минуточку, забыла поблагодарить тех, кто раскупил мою книжку Dancing in my Nuddy-Pants — ведь именно благодаря им она попала в топ-лист бестселлеров New York Times. И теперь мне есть чем щеголять на званых обедах и всяких шикарных мероприятиях. Хотя, скажу вам, тяжеловато носить кулончик в виде пирамиды весом в четырнадцать фунтов… Эхма — но это цена славы. (Ха — цена моей собственной женской глупости — потому что призы ставят на полку, а не вешают на шею.) Возлюбленные мои друзья! Bonsoir! пишу вас из своей «берлоги, где рождаются мечты», в обыденной жизни называемой диваном. Я очень надеюсь, то вам понравится моя очередная книжка под названием «…и тогда оно упало мне в руки. Примечательно, что гамбургериане, то есть американцы, переназвали ее на свой лад: «Смешной Быстрый Верблюд» («Away Laughing on a Fast Camel»). Они, видите ли, посчитали, что мое название «…и тогда оно упало мне в руки» — двусмысленное. Во дают. Сравнили наш английский и их! Ведь у них значения слов совершенно не те, что у нас — это как застегнуть кофту не на те пуговицы. Например, слово «fag» у них, пардон, означает «гей», а у нас это сигарета или «бычок». Гамбургериане пришли в ужас от самой обыкновенной фразы, как то: «Элисон зажгла сигарету». На их языке это чуть ли не триллер про Элисон, которая сожгла бедного гея. Вот на какое непонимание я натолкнулась! И все же, дорогие мои, я провела столько счастливых минут, часов и дней-недель-месяцев за написанием этой книги, а все ради вас! Хотя, поверьте, я могла бы преспокойно бить баклуши и почивать на лаврах. Мои воображаемые слуги Хуан и Карлос пытались отвлечь меня от работы музицированием, но я твердо сказала им (в своем воображении): «О те, уберите свои гитары, и хватит бряцать, ибо мои читатели ждут от меня следующей книги». Во как сильно я вас люблю. Очень. Правда. Безо всяких преувеличений. Причем люблю — всех до одного. Ваша Джорджия. P.S. С ориентацией к меня все в порядке, между прочим — просто у кого-то с головой не очень. Одна, совсем одна Суббота, 5 марта 11.00 Мимо окна пролетела ворона Небо серое… Облака серые… И даже трусы у меня и те серые — серые и безысходные, как моя жизнь. Хотя раньше они были белые и с кружавчиками. Просто мама по рассеянности кинула их в стиральную машину вместе с папиными черными семейными трусами… Если бы людям выдавали ордена за тупизм, у моей мутти точно вся грудь была бы в орденах. Сейчас я бы с радостью взбила кому-нибудь перинку[1 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Взбивать перину — девичий вариант слова избить. Мы делаем это не так круто, как мальчишки: в основном мы толкаемся, щипаемся или колотим друг друга подушками.], но пенять не на кого, разве что на Бога. Но Бог, хоть он и вездесущий, все же невидим. (Последним существом, кто попытался «взбить перинку» Богу, был Сатана, и кончил он в Аду, с полной ж. раскаленных мечей. А потом еще его засунули головой в кипящее варево, во как). 11.20 Вот «шикарные» итоги моей жизни: в прошлом месяце мой Бог Любви умотал в Вакатан[2 - Город в Новой Зеландии.], прихватив с собой мое сердце. 11.25 В переносном смысле, конечно, а то бы у меня под нунгами[3 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Нунги. Был такой криминальный авторитет, он изобрел в тюрьме специальный язык кватама и даже свой алфавит, чтобы никто не понял, о чем он переговаривается с другими преступниками. А в переводе с кватамского языка «нунга-нунга» означает «блямс-блямс». То есть парни считают, что наши груди колышутся, как груши на ветке — блямс-блямс, или нунга-нунга. Из чего я делаю вид, что у парней вообще с головой не в порядке.] образовалась огромная дыра. 11.28 И я бы тогда умерла. Что, если честно, было бы для меня огромным облегчением. 12.00 Горевать — очень утомительное дело. От слез у меня глазки стали щелочками, как у поросенка, а нос распух до гигантских размеров. Спасибо хоть прыщи не выскочили, хотя за ними не заржавеет. Вот у моей одноклассницы Элисон, одной из Близняшек Бумер, однажды на шее вырос огромный прыщ, и этот прыщ родил еще один прыщ. Так они и размножались. Меня ждет такая же судьба. 12.05 Звоню своей лучшей подруге Джас. — Привет, это я. — Чего тебе? — Что-то не слышу радости в голосе. — Ты мне звонила пять минут назад, и до этого тоже звонила, и все время прерываешь рассказ Тома. Мы же в поход собираемся. — Зарабатываешь скаутские значки? — Ну да. Будем проходить курс выживания в условиях дикой местности — как развести костер и все такое. Ну, шары-мары и полное merde — добро пожаловать в Джасландию[4 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Джасландия — страна, в которой вечно пребывает моя мечтательная подруга Джаска. Причем народонаселения там — один единственный человек. Но она сама выбрала себе такую жизнь.], страну дураков. Только я девочка воспитанная и умею проявлять милосердие к у.о., поэтому и говорю: — Ты что, только-только учишься разводить костер? — Ага, правда, здорово? — В смысле, тебя учат чиркать спичкой и подносить ее к дровам? — Спичками пользоваться запрещено. — Это почему? — Потому что мы должны выживать в условиях дикой местности. — И это большая дикость, Джас. Им что, в лом спичками поделиться? Джаска начала тихо заводиться: — Твое раздражение простительно. Ты расстраиваешься из-за Робби, что он улетел в Страну Вечнозеленых Киви[5 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Страна Вечнозеленых Киви — Новая Зеландия. Новая Зеландия — довольно скучное название, как считаете? Да вообще названия всех стран скучные. Поэтому Америка для нас — Страна Гамбургеров, Швейцария — Сырландия и т. д. Ну, а Джасландия — это вообще отдельный случай.]. — Еще бы не расстраиваться. — И теперь ты осталась без парня. — Ну, вобщем да. — И тебе так одиноко, и никому ты, бедная, не нужна… — Джас, я и без тебя знаю. — Дни тянутся бесконечной чередой… — Джаска, умолкни. — Я просто хотела сказать, что… — Я просила тебя умолкнуть. Джас замолчала — обиделась на меня уджасно[6 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Уджасно. Все заморочки, связанные с моей разлюбимой подругой. Уж сколько она меня достает. Ну просто уджас!]. — Ну, я пошла, — говорит она. — Сейчас Том покажет мне, как завязывать морские узлы. Я хотела было спросить в своей обычной très amusant[7 - весьма забавный (фр.).] манере, уж не на ней ли он будет показывать эти узлы и не собирается ли он после этого скручивать ее в бараний рог, но Джаска уже положила трубку. Дикарка. 12.30 А я одна, совсем одна. В доме пусто и тоскливо. Все отправились к дедушке на ужин. Меня тоже хотели прихватить, но я объяснила, что у меня траур и кушать что-то не хочется. Грустна моя повесть — любой другой заплакал бы от сочувствия, но только не мой вати. Он сказал, что с радостью оставит меня дома, потому что после моих препирательств та давняя история, когда он свалился в Индии в канализационный люк, стала казаться ему светлым воспоминанием. 13.15 Сижу в заточении, прямо как пленник Бренды[8 - Речь идет об «Узнике Зенды», романе английского писателя Энтони Хоупа. Книга неоднократно экранизировалась.], если только я опять ничего не путаю. Да и заточение у меня не вынужденное, а по собственному желанию. Ведь в любой момент я могу выйти на улицу. Могу, но не хочу. Вот не хочу и не выйду. Никогда. 13.30 Словно миллион лет прошло. Печаль утомляет и хочется хоть с кем-то пообщаться. Кстати, который час? Звоню Джаске. — Джас. — О, черт. — А сколько времени? — Чего? — Очень неграмотно говорить «чего». Я же к тебе культурно обращаюсь. Хочу знать, сколько натикало. — У тебя что, часов нет? — Джас, ты что, не въезжаешь? У меня горе, если ты не заметила. — Еще бы не заметить. Ты звонишь мне каждые пять минут. — Ах, извини, я не знала, что тебе в лом посмотреть на часы и сказать своей подруге, который час. Я все глаза выплакала и ничего не вижу. — Совсем ничего? — Совсем. — Тогда как ты набрала мой номер? Ух, эта мисс Семейные Трусы. — И вообще, — говорит Джаска, — теперь твоя лучшая подруга — не я, а П. Грин. Ты же у нас герой, спасла ее от Близняшек Бумер. Я кинула трубку. Джорджиально! Мало того, что я теперь безбожница[9 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Безбожница — это я любимая без моего Бога Любви, т. е. без Робби.], так мне еще навязывают в подруги пучеглазую П. Грин, эту золотую рыбку-мутанта. Полное sacré bleu, если не сказать merde и черт возьми. Ах, Робби, как ты мог променять меня на другую страну? Ведь здесь у тебя было все, а там ничего. Только бесчисленные стада овец. Пойду и послушаю его песни — это единственная ниточка, которая связывает меня с моей любовью. Любовью, которая не умрет никогда. 14.20 Господи, я плачу. Песня Робби про Ван Гога «О нет, это снова я» — ну такая грустная, такая грустная… 14.30 Или еще вот эта: «Плыви, плыви» (4-й трек). Песня про дельфина Сэмми, попавшего в сети. Хорошо, что я не люблю сандвичи с тунцом и вообще никакую рыбу. А мама только и делает, что поглощает «Джемми доджерсы»[10 - «Jammy Dodgers» — популярное в Англии бисквитное печенье.], а в этом печенье ничего живого — сплошная химия. 14.35 Если честно, у моего БЛ есть очень большой недостаток — его гипертрофированная любовь к природе. Похоже, у них это семейное: родители помешаны на овощах, а Том, брат Робби (я еще зову его Джасменом[11 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Джасмен. Зовут Том. К джазу он не имеет никакого отношения. Он просто Джаскин парень.]), влюбился в девушку, глупую, как овощ. Ха-ха-ха. А что, я классно придумала. Теперь буду смотреть на Джаску и представлять ее овощем. Я никогда не забуду своего Робби — как мы целовались и как он покусывал мою губку. Ах, в этом ему нет равных! 14.50 Черт, стоп! Робби покусывал мочки моих ушей, а губку — Дейв Смехотура. В связи с чем у меня вопрос: а где Дейв? Нужно дать ему «добро» на то, чтобы он стал моим новым бойфрендом — это в отместку Робби, потому что именно Робби свел меня с Дейвом, хотя Бог Любви, как и любой другой бог, может быть только один. А этот чертов Дейв разбудил во мне интерес ко всем мальчикам сразу, т. н. Космический Зуд. 14.55 Звоню Рози. — Ро-Ро, приветик. — Bonsoir. — Ро-Ро, я в глубокой тоске. — Не боись, подруга — у меня есть de la гениальный le план. — А твоим планом полиция не заинтересуется? Рози как-то неубедительно захихикала. Нездоровый смех, короче. — В следующую субботу, — говорит Рози, — я устраиваю вечеринку в честь возвращения Свена из Швецландии. — И что это будет за вечеринка? — Бал Оборотней. — О нет. — О да. — Офигеть. Слушай, а чем твой Свен занимался в Швецландии? Отбывал трудовую повинность на оленьей ферме Санта-Клауса? — Это в Лапландии. — Ты уверена? Странно. Ты ведь у нас в географии не очень-то сильна. — Извини, Джи, ты сама не лучше, если забыла подписать на контурной карте мира Германию. — Немудрено. — Как можно было умудриться, если в классе висит атлас мира? Короче, я пошла доделывать костюм оборотня. Увидимся в понедельник в нашей альмаматерной школе. В ванной перед зеркалом 15.00 Я все-таки сильная личность, если нашла в себе силы протереть лицо сначала очищающим молочком, а потом тоником. 15.30 Сей косметологический подвиг совершенно лишил меня сил. Я вернулась в комнату, чтобы почитать книжку по медитации, где для достижения гармонии рекомендуется представить себя дельфином. Пока Робби в отъезде, я соорудила на комоде алтарь для поклонения Робби. Хотя он мне пока не пишет. 15.45 Предлагаю взглянуть на алтарь. На фольге для выпечки разложены ритуальные предметы: в центре — фото Робби, по левую от него сторону — фигурка Будды, по правую — Иисуса. В ногах у Иисуса — блюдце для подношений. Случайно порывшись в мамином нижнем белье, я нашла ароматические палочки. Надо полагать, под воскурение оных мои мутти с вати совершают какие-нибудь чудовищные целовательные ритуалы, разученные ими в Катманду, или что-то вроде того. 15.50 А Иисуса я отняла у Либби, потому что она решила, будто это Кен, друг Барби. Теперь у Иисуса одна нога отломана, и мне пришлось прикрепить его к алтарю скотчем. 16.00 Звоню Рози: — Ро-Ро, ты у нас девушка мудрая — объясни, что со мной происходит? Раньше меня тянуло к одному парню, а после общения с Дейвом я подсела на всех парней, вместе взятых. — Ага, Дейв такой классный. — Ну, вообще, да. — Хочешь, я приглашу его в субботу? — Мне все равно — я держу его на расстоянии. — Слепому бобру хоть кивай, хоть подмигивай. Во имя нашей усатой мисс Уилсон, что она несет? В холодной постели (в буквальном смысле) 22.00 Потому что у Либби такая холодная попа, будто она сидела в ведре с мороженой макрелью. Все может быть, если она гостила у дедушки. От него не знаешь чего ждать. Например, недавно он раскуривал трубку и чуть не сгорел сам. 22.05 Но я люблю Либби даже такую — с холодной попой, злючку, — любую. Во сне она такая хорошенькая, моя милая сестренка. Я поцеловала Либби в лобик, а она, не просыпаясь, хлопнула меня ручонкой по лицу и пробормотала: «Кака-макака». Интересно, что ей снится? Лучше и не знать. 22.15 Только я стала засыпать, как соседские пудели громко заскулили и затявкали. Обычно в это время из своих нор вылезают кроты — пуделям мало надо, чтобы испугаться. Выглянула в окно и смотрю в соседский сад. Мистер и Миссис Шустрые Штанишки недавно поставили там собачий домик, но эти тупые собаки почему-то боятся туда зайти — тявкают и пятятся. Я угораю: где это видано, чтоб собаки боялись конуры? 22.20 А, понятно. Там же Ангус — я видела, как он высунул лапу и заехал одному пуделю по морде. Урра! Суперкот снова атакует! Ха-ха-ха! У меня кот — ну просто très très amusant, прелесть. Быстренько превратил собачью будку в кошачью. И теперь это его террортория[12 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Террор-тория. Всем, кто находится поблизости от моего кота Ангуса, советую помнить, что это его террор-тория. Мой совет касается не только соседских пуделей, но и людей. Потому что Ангус, как известно, является помесью обычного кота и дикой шотландской кошки.]. 22.25 Ой-ой… Из дома выбежал сосед с палкой. Пытается выудить из будки Ангуса. Я бы запретила законом производство полосатых пижам бегемотских размеров, потому что в природе не бывает полосатых бегемотов, бывают только полосатые зебры. Полосатый Бегемот ковыряет палкой в будке, но Ангус решил, что это игра, ему это нравится, это будоражит его шотландские гены. Сейчас он вылезет наружу и начнет играть в «перетягивание каната». 22.28 Точно. Ангус вцепился в палку мертвой хваткой, и теперь его не отодрать ни за какие коврижки. В другой конец палки вцепился сосед, только не зубами, а руками. Теперь Ангус будет мотать его по кругу до скончания века. 22.33 Вдруг Ангус решил приколоться и разжал пасть. И сосед завалился на землю. Ангус подбежал к палке и снова схватил за свой конец. О, это моя любимая мыльная опера… Черт, сосед увидел меня и машет свободной рукой. Не думаю, что он имеет в виду «привет, как дела» — скорее всего, он требует, чтобы я спустилась. Не по-соседски будет, если я начну орать из окна и обзываться, типа козел и все такое. Господи, я что, егерь своему коту? Нянька своим соседям? Мне пора давать значок за добрые дела, как Джаске. В соседском саду 22.40 Сосед, от натуги весь красный, пытается стряхнуть Ангуса с палки. «Чертов котяра… Да когда же он отвяжется…» — приговаривает он. Размечтался. Однажды мы повели Ангуса к ветеринару, и дело едва не кончилось ампутацией его руки. И ветеринар сказал, что он таких котов не лечит. Чтобы вразумить полоумного соседа, я использую весь свой дипломатематический талант: — Хотите от него отбиться, — громко и отчетливо произношу я, — тащите метлу. А потом еще громче, для тупых, повторяю: — ХОТИТЕ ОТ НЕГО ОТБИТЬСЯ, ТАЩИТЕ МЕТЛУ! — Что вы кричите? Я не глухой, — говорит сосед. — Что? — переспрашиваю я. По-моему, смешно. Но бешеный сосед не оценил. Тогда я схватила бельевую веревку, сделала лассо, заарканила Ангуса и затащила его в дом. Там я заперла его в сушильном шкафу, оставив наедине с папиными семейными трусами. К утру от трусов останутся одни клочья, но это жизнь. Воскресенье, 6 марта Всю ночь мне снилась наше с Робби венчание. Это было джорджиально. На мне была белая вуаль. Когда мы подошли к алтарю, БЛ откинул вуаль и воскликнул: — Джорджия, да ты же красавица! Господи, я даже не строила рожи и говорила на нормальном английском, без противного немецкого акцента. И я даже улыбнулась со свойственной мне предосторожностью, прижав язычок к нёбу, потому что нос так меньше расплющивается. Церковь в этом сне была забита до отказа друзьями и родственниками, и все они вели себя как нормальные люди, вати даже сбрил свою дурацкую бородку, а дядя Эдди ради своей племянницы надел шляпу, чтобы не походить на костюмированное яйцо. Церковный хор, почему-то состоящий из бурундуков, распевал писклявыми голосами: «Аллилуйя невесте», но все равно было здорово. Регентом у бурундуков была Либби. А потом викарий обратился к пастве: — Может ли кто-либо из вас назвать причину, препятствующую воссоединению этих людей? Я пристально посмотрела в глаза Робби, голубые, бездонные, мечтательные. И вдруг Джеки, одна из близняшек Бумер, которая стояла у меня за спиной, выкрикнула (не вынимая сигареты изо рта): — Я знаю такую причину! У Джорджии синдром «красной попы»! — Именно! — вторила ей сестричка Элисон (аж с двумя сигаретами во рту). — И еще она запала на всех парней вместе взятых! Я почувствовала, как жар приливает к щекам, и мне стало трудно дышать. …Я проснулась вся в слезах… Оказалось, это Либби улеглась с лошадкой Чарли на мои нунги — лежит и распевает песенку: — Слоненок свой хобот сложил в чемодан, уехал от нас цирковой караван! 8.15 А времени, между прочим, всего 8.15. К тому же сегодня воскресенье. И во сне я была невестой, а в реальности — синий чулок, хоть и с синдромом «красной попы». 8.30 Может, все-таки обратиться к младенцу Иисусу с молитвенной просьбой? Пусть он услышит меня и вернет мне Робби. И, честное слово, тогда я избавлюсь от синдрома «красной попы». 8.35 Нет, я не могу молиться, потому что Либби очень громко поет. Что ж, придется идти в церковь. По такому случаю, думаю, викарий Арнольд заколет жертвенную овцу и сделает подношение. А поскольку овец в городе нет, а есть только паства, в основном состоящая из пенсионеров, я сильно сомневаюсь, нужна ли мне такая жертва. 9.05 Что бы мне такое надеть? Что-нибудь скромное и богоугодное. 9.36 Эх, как же мне идут накладные ресницы. 9.37 Может, не стоит все-таки? А вдруг Бог воспримет это как неуважение к своей персоне. 9.38 Жаль. Я так долго их приклеивала. Так снять или нет? Бог все видит и оценит мой подвиг. Интересно, а в библейские времена продавали накладные ресницы? Вопрос спорный. …А может, Бог просто не заметит, что ресницы накладные? 9.40 Но тогда какой же он Всемудрый и Вездесущий, если не заметил, как битые полчаса я приклеивала эти самые ресницы? С другой стороны, что делать Богу в моей комнате — у Него и без меня дел хватает. В туалете 9.50 Он что, и сейчас Вездесущий?.. На улице возле дома 10.10 Кругом тихо, народ отсыпается, только со стороны соседей, что напротив, раздается какая-то возня. Надеюсь, Бешеный Сосед Номер Два не обижает Ангусовых деток — они ведь практически мои родственники. Да, сосед такой же бешеный, как и мой вати — орет по малейшему поводу. Вот что он сейчас орет? Выскочил из дома, в шубе и меховой шапке, стоит и орет. Ой, только это не шуба с шапкой — это целый выводок котят облепил его и вцепился своими коготками. А их мамочке Наоми как всегда по барабану — не мать, а кукушка какая-то: торчит в кухонном окне, подняв хвост, соблазняет Ангуса. А котятки такие хорошенькие, но больно уж чумные. На прошлой неделе они прорыли ход под забором, перебежали дорогу, опять прорыли ход и пробрались в сад соседей Шустрые Штанишки — у них там есть небольшой декоративный пруд с рыбками. Я сначала не поняла и говорю маме: — Это что, наши соседи разводят летающих рыбок? — Да нет, — отвечает мама. И она была права: рыбки были не летающие, а обыкновенные золотые, просто котята ловили их в воде зубами и подбрасывали в воздух, и те шлепались на землю, одна даже за куст зацепилась и повисла. Когда разъяренные Шустрые Штанишки выскочили на улицу, котята быстренько смотались через лаз. Шустрые Штанишки собрали рыбок и кинули их обратно в пруд. В наказание соседи, что напротив, заперли котят в кроличьем вольере. Но заточение, видно, длилось недолго — котята снова на свободе и ползают по бедному соседу, как по папочке родному. Сосед пытается отодрать их и вопит: — Ну все, с меня хватит!.. Все родители так говорят, но продолжают любить своих детей. В церкви Викарий Арнольд так обрадовался моему приходу, что я даже немного напряглась. И мне не понравилось, что он обращался ко мне «чадо мое», хотя я вовсе не его чадо. Мой вати, конечно, тоже не лучший вариант, но, по крайней мере, он не альбинос. Ведь у викария белесые волосы и кожа такая прозрачная, что сквозь нее все прожилки видны. Во время службы викарий шокировал меня тем, что исполнил под гитару веселую песенку про времена года. А я к этому не привыкла — в школе нас заставляют петь заунывные песни, которые гораздо больше подходят для церкви. И еще у них тут традиция — жать друг другу руки, и я тоже жала, раз так принято. Ничего не попишешь — ведь я пришла в господний дом. Потом народ постепенно рассосался, осталось только несколько человек — они пошли в притвор возжигать свечи и молиться. Наверное, свечи — это что-то вроде небесной валюты, покупаешь свечку, а в обмен за это Бог исполняет твои желания. Джорджиально! Я купила свечку и сразу зажгла ее, но в притворе было тесно и мне некуда было ее воткнуть. Тогда я пристроилась за одной пожилой леди, у нее еще на голове был повязан шарф с длинными концами. Эта леди стояла на коленях перед иконой и бормотала молитву, явно пытаясь отвлечь внимание Господа только на одну себя, чтоб другим не досталось. Я тоже опустилась позади нее на колени, потому что не выспалась и не привыкла к долгому выстаиванию на службе. И я принялась молиться, держа в руках зажженную свечу. Я думала о Боге Любви, о нашей с ним страсти, что не знает границ, простираясь через Тихий океан. Через огромное пространство воды, короче. На какой-то момент я заклевала носом, свечка моя наклонилась, и шарф старой леди заполыхал. Я очнулась и давай ее тушить, но старая леди подумала, что я дерусь, и стала отбиваться сумочкой. 11.45 Я пыталась объяснить викарию, что в церкви следует вывесить правила противопожарной безопасности, запрещающие ношение платков и шарфов с длинными концами. Но Арнольд рассердился и перестал называть меня «чадом». Когда я уходила, он даже не пригласил меня на следующую службу. Спасибо, не очень-то и хотелось. Середина дня Очень трудно наводить мосты с Богом. Понедельник, 7 марта Снова шконцлагерь[13 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Шконцлагерь — моя разлюбимая школа, где работают не учителя, а настоящие оберфюреры в юбках.] Чем я не вдова? Сегодня я надела черные очки и повязала на рукав пальто черную траурную ленточку. Потом выдернула из маминого черного боа перо и воткнула его в берет. Мы идем с Джаской в школу. — А правда траур мне к лицу? — говорю. — Я прям как Жаклин Онассис. — Да? — недоумевает Джаска. — Разве она когда-нибудь выглядела идиоткой? Ох, ох — мне еще целый день торчать в школе и терпеть Джаску. На ассамблее Наша многоуважаемая директриса, толстая как бегемот и потому прозванная Спичкой, долго распиналась о предстоящих экзаменах, о нашей (не)успеваемости и прочее. Под конец она сказала: «Главное, девочки, не победа, а участие. Учеба — это как спортивное многоборье… Во имя панталон Этельреда Неразумного[14 - Король Англии, представитель Уэссекской династии. Хочешь узнать больше, см. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Этельред Неразумный. Очень рада, что вы спросили — для меня это повод сверкнуть своими познаниями в истории. Так вот, на протяжении всей английской истории королям и королевам дают какие-нибудь заслуженные прозвища. Например, Ричард Львиное Сердце (потому что храбрый) или «Национальная Бабушка» (это про нашу теперешнюю Королеву Елизавету, хорошая ведь). А был еще такой король Этельред, он жил давным-давно, даже еще до того, когда наша Спичка была действительно маленькой девочкой, тонкой как спичка. Так вот, этот Этельред был Неразумный. В Англию приперлись викинги, чтобы показать нам, где раки зимуют. Они пробрались в замок Этельреда, а он вместо того, чтобы руководить обороной, в это время был в туалете. Пусть вообще скажет спасибо, что его Неразумным назвали, а не Беспортошным]…» О чем она говорит? Следующий урок был в научном корпусе, и на улице мы с девчонками столкнулись с Ястребиным Глазом, нашей классной. Надо же ей на ком-то сорвать зло — вот она и потребовала, чтобы я сняла траурную повязку. Но одной жертвы ей мало, и она привязалась к первалкашке[15 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Первалкашка — девочка одиннадцати лет, находящаяся на первой ступени средней школы. У них такие невинные лица, что так и хочется сделать какую-нибудь гадость.], и та со страху свалилась в куст остролиста. Когда беднягу отвели в медпункт, я и говорю Рози: — А меня голыми руками не возьмешь. Вдовья доля очень закаляет. Пусть только Ястребиный Глаз сунется еще раз. Я ей такую речь заготовила: «Если б вы знали, что такое любовь, вы бы не приставали к нам со своей историей Древнего Рима. Плевать я хотела на ваш Древний Рим и на Ромула с Ремом вместе взятых. И уж тем более на страусов, которые их выкормили[16 - Ромул и Рем (лат. Romulus и Remus) — легендарные братья-основатели Рима. По преданию, их вскормила волчица, а заботы матери заменили прилетевшие дятел и чибис.]. — Да? — говорит Рози. — За такие разговорчики два дня подряд будешь оставаться после уроков. — А ты знаешь, что я вчера видела по телику? На страусиных фермах страусы влюбляются в своих хозяев! Ведь те их кормят и ухаживают за ними, и у бедных птиц что-то перещелкивает в голове — они лезут к людям целоваться. — Страусы? — Да. — Non. — Mais oui, mon petit idiot, c'est vrai[17 - Да-да, моя маленькая дурочка. Это чистая правда (фр.).]. — И как они, по-твоему, целуются, с такими клювами? — Как? Раз клюнуть. На большой перемене Наша крутая туса бурно обсуждает предстоящий Бал Оборотней. Джаска уселась на батарею под кодовым названием «тостер для трусов» и говорит: — Мы с Томом наденем одинаковые накладные уши. — И давай дико хихикать. — Джас, а ты не боишься, что это будет выглядеть, как слуховой аппарат? — поинтересовалась я. Джаска сердито хрюкнула и беспокойно заерзала на батарее — наверное, ее трусы уже поджарились и готовы к употреблению. А Рози у нас вся из себя радостная — скоро возвращается из снежной Швеции ее Свен. Как говорится, сани уже в пути. Рози ласково шлепнула меня по спине и говорит: — А знаешь, что будет, если слон и мышь займутся любовью? Мы все в изумлении уставились на нее, а она слегка сдвинула очки набок и говорит: — Дырки в плинтусе! И мне стало так одиноко… Я почувствовала себя песчинкой, летящей над океаном жизни. Ну а где океан, как говорится, там и бикини. Да, я одинокая песчинка в бикини, летящая над океаном жизни… Я была где-то далеко-далеко, совершенно в другом мире. Я, конечно, очень люблю своих подруг, но они такие дурочки. Недавно они подначивали меня, вспоминая, как я наводила справки, где можно достать накладные брови. А что мне было делать, если свои собственные я сбрила? Я же сделала это ради любви. А теперь мне даже и сбривать-то их не для кого… 15.00 Английский у нас должна была вести Ястребиный Глаз, но ей больше нравится шугать народ в коридоре, и нас передали мисс Уилсон. Мисс Уилсон редкостная клуша, так что на уроке будем бить баклуши. Блин! Это была великая измена, потому что мисс Уилсон хочет поставить с нами «Макбета», но название пьесы до премьеры она предложила держать в тайне — чтобы не сглазить, есть такая примета у артистов. Некая шотландская пьеса, и все. А я и говорю Рози: — Приехали. Будем играть мужчин в лосинах и декламировать на древнеанглийской абракадабре. Распределили роли. И — о горе мне! — роль леди Мак… роль леди МакБред будет играть Джаска, а я буду каким-то придурком в лосинах по имени МакДаф. А моей женой будет золотая рыбка-мутант П. Грин. Она уже вживается в роль и смотрит на меня влюбленными глазами. Не представляю, как я буду играть мужчину, потому что они остаются для меня загадкой. 16.15 Идем из школы домой. Джас смотрит на свою руку и говорит: — Черт, прыщ. — Джас, у тебя и на подбородке прыщ. Джаска сразу заткнулась и начала ощупывать свой подбородок. Вообще-то я прикололась, но если она и дальше будет трогать свой подбородок, дождется, что действительно вскочит прыщ. Дома (ха!) 17.00 Джорджиально — Ангус забрался в мой шкаф и все там перевернул. Выскочил оттуда с трусами на голове, ну чисто обкурившийся арабский шейх. Я хотела его пнуть, но Ангус увернулся и начал скакать по комнате, довольно урча. Слушайте, а ему нравится жестокое обращение. Он в отличие от меня, умеет превратить это в удовольствие. Пожалуйста, могу пинать его хоть каждый день. На кухне 17.30 Мням-мням, quelle surprise, у нас к чаю вкуснятина les delicieuses[18 - вкуснятина (фр.).] — рыбные палочки и жареная фасоль, а то у меня, судя по кривым ногам, от недоедания развился рахит. На кухню входит вати. У него хорошее настроение, поэтому он целует меня в макушку. Я боднула головой и говорю: — Пап, ты внедряешься в мое личное пространство. А он такой довольный: — Только что видел Колина. Они с Сэнди устраивают костюмированную вечеринку на тему «Властелина Колец». — Супер! — восклицает мама. А я с присущей мне серьезностью говорю: — Знаешь, вати, я ни за какие коврижки не надену костюм эльфа, да и тебе не советую — зеленые колготки тебе не к лицу. Отец улыбается: — Да ладно тебе. Я же знаю, что ты хочешь пойти с нами. И смеется так гнусненько, а следом за ним и мама. А потом и Либби подхватывает, что меня особенно беспокоит: «Хи-хи, хрю-хрю». Смеется, как помесь пьяного Санта-Клауса и поросенка. А я-то надеялась, что в детском саду из нее сделают нормального человека. Всего лишь 18.30 Интересно, а сколько сейчас времени в Стране Киви? Они опережают нас на сутки. Т. е. если в Англии понедельник, у них, соответственно, вторник. 18.35 Выходит, что я еще не знаю, что надеть на Бал Оборотней, а Робби уже знает. А я возьму и не пойду. Или все-таки пойти? Вот так всегда: про саму себя узнаю самая последняя. Ах, Младенец Иисус и К°, сделайте так, чтобы в моей жизни произошло что-нибудь прекрасное, иначе я прямо сейчас пойду спать. Ладно, подожду еще полчасика, ибо уверена, что Ты, Иисус — глубоко порядочный человек и услышишь мою молитву. 19.35 Ведь я прошу о такой малости. Но, похоже, Иисус занят другими делами. Или же сердится на меня за поджог старой леди. В туалете Сижу и созерцаю свой пупок. Он у меня не впуклый, а выпуклый — интересно, это нормально? А вдруг он развяжется? У вати привычка читать в туалете, и он всегда держит тут какое-нибудь чтиво. Ммм… Не понимаю, как можно одновременно тужиться и читать. Так, посмотрим… «Живи и умри». Это про меня. 20.30 Ведь ни одна живая душа не позвонила… И где Дейв? Я бы сама ему набрала, но он решит, что я на него запала. Еще чего. 20.45 Папочкино туалетное чтиво — книжка про Джеймса Бонда. Представила вдруг, как он запирается в тарталете и воображает себя Джеймсом Бондом, с пузиком и дурацкой бородкой. У себя в комнате 21.00 Я, так сказать, нахожусь на заре женственности, у меня высокие трепещущие нунги-нунги, губы бантиком, готовые для поцелуя… Эх, такая девушка пропадает! Ложусь спать в девять вечера, как порядочная. 21.05 Одиночество длилось недолго — притащилась Либби с книжкой «Хейди» и требует почитать. Хейди — это имя девушки из Сырландии[19 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Сырландия — страна, где постоянно готовят и захомячивают сыр. Это я про Швейцарию.]. Она поехала в горы, где живет ее дедушка, который носит кожаные шорты с подтяжками. Бедная внучка. Мой дед, кстати, не лучше — он тоже носит шорты, спасибо, что не кожаные. 21.15 Хейди живет с дедушкой в горах, пасет коз и хомячит сыр. И так на протяжении всей книжки. 21.20 Даже Либби сморило. Я потихоньку спустилась вниз и набрала Джаске. Разговариваю шепотом, а то вати опять начнет выступать, что я истощаю его бюджет. — Джас? — А, это ты… — Почему такое разочарование в голосе? — Я уже легла, читаю книжку про выживание в диких условиях, мне Том принес. — Ах-ах, Джасочка, я дико извиняюсь. Ты там читаешь инструкции, как правильно ломать прутики для костра, когда жизнь твоей подруги превратилась в пепелище. На другом конце провода повисла долгая пауза. — Джас, ты меня слышишь? — Ага, — послышалось в отдалении. Джаска явно оторвала трубку от уха. — Чем ты там хрустишь? — Ммм… — Прутики заготавливаешь? Я офундеваю от нее. — Слушай, Джорджи, — нетерпеливо говорит Джас уже в трубку, — я пошла. А то мне еще немецкий повторять. — Ох, не советую. Эти немцы такие козлодои. — В смысле? — В смысле, что доят коз. Ходят в ледерхозенах и едят козий сыр. — Кто тебе такое сказал? — В книжке написано. — В какой? — «Хейди». Книжка — полный отстой, кстати. — Ты уверена, что в «Хейди»? — Jah. — Я знаю, это книжка для детей, — заявляет Джаска тоном ученого энциклопедиста. — И Хейди живет в швейцарских Альпах. — На что ты намекаешь? — На то, что это не Германия, хоть и близко от Швейцарии. — Что практически одно и то же. — Тогда получается: Италия и Франция — одно и то же, если рядом находятся? Ты это хочешь сказать? — Хочу. — А Италия и Греция? — Одно и то же. — Что за бред. — Зато я не заморачиваюсь на тему дров и прутиков, потому что я не тупая, как бревно, в отличие от некоторых. И Джаска бросила трубку. Теперь мне и поговорить-то не с кем. Снова набираю ее номер. — Джас, прости. Ну почему делаешь больно тем, кого любишь? — Только не надо мне ля-ля про любовь. — Ладно, спокночи. — Ага. 22.00 Изнываю от тоски. Сто лет не целовалась. Рот мой зарастает травой забвения, скукоживается, как шагреневая кожа. Ой, а вдруг такое и правда бывает? Ведь без движения ноги могут отсохнуть — я сама видела в поликлинике плакат «Бегом от инфаркта». И если у обездвиженных стариков отсыхают ноги, то вдруг у молодых нецелованных организмов по аналогии отсыхает рот? 22.05 Причем на груди это никак не отражается — грудь моя и близко не усохла. В туалете 23.00 Наугад открываю папину книжку про Джеймса Бонда и читаю: «Он подошел и положил ей руки на грудь. Она отстраненно посмотрела в окно и сказала хриплым от волнения голосом: «Не теперь…»» Что-то я не догоняю. Так Бонд тоже этим грешил — укладывал руки на нунги-нунги? Среда, 9 марта От БЛ по-прежнему ни одного письма. И Смехотура тоже куда-то исчез. Интересно, он будет на Балу Оборотней? Хотя мне-то что — я скорее начну вышивать крестиком на туалетной бумаге, чем позвоню ему первая. В ванной 7.30 Джорджиально — на щеке вскочил прыщ! У меня скоро «гости» — может, поэтому я такая вялая. Разбитая жизнь тоже, конечно, сказывается. Хотя я точно знаю, что когда «они» придут, хандра пройдет. А прыщ закрашу черным карандашом, будто это родинка. За завтраком Мутти увидела мою т. н. родинку и говорит: — Ты бы еще указатель нарисовала и подписала: «Внимание: прыщ». Я хотела сострить в ответ, но у меня нет сил. 8.20 Превозмогая себя, собралась в школу. Выхожу из дома и вижу почтальона. Он боится подойти к нашим дверям — из-за Ангуса. В глазах панический ужас. Как можно с таким лицом приносить людям хорошие вести? — Если вы к Ангусу, — говорю я, — так он сейчас на утренней охоте. Если хотите с ним поиграть, приходите позже. — Я ему поиграю, — говорит почтальон. — Головой в мешок — и в речку. Держите. И он протягивает мне письмо, вернее, грубо сует в руки. Смотрю: письмо со штампом «авиа» и адресовано мне. Из Кивиландии. От БЛ. Ура-ура! Господи, какой божественный почерк, его почерк! Кому: Джорджии Николсон. То есть мне. Отправитель: Робби Дженнингс. Р.Д. 4 Аллея Пукака (без шуток) Вакатан. Новая Зеландия. Я радостно поскакала по дороге, и тут навстречу мне Марк с дружками. И они с сальной улыбочкой уставились на мои нунги. — Эй, — говорит Марк, — не споткнись о буфера. Очень смешно… Хорошо еще, что сегодня мои нунги прочно упакованы в спортивный топ. Кстати, у Рози есть поговорка на эту тему: «Если грудь — гора, ни к чему вам вандербра». Но мне плевать на Марка с дружками, взошла моя заря женственности, у меня любовь! И я гордо поскакала дальше. А Марк кричит мне вслед: — Девушкам нельзя носит такие тяжести. Может, помочь? Мерзкий. Карлик несчастный! И как я могла с таким целоваться! 8.35 Джас топчется возле ворот и приговаривает: — Брр, ну и колотун! Она в меховой шапке, а под ней еще беретка. — Ты похожа на плюшевого медведя, которого подобрали на помойке, — говорю я. Джаска продолжает мелко стучать зубами — ее волнует только одно, физра сегодня будет на улице или нет. — Хочу напомнить тебе, Джаска, что мы живем в стране Шизландии, а учимся в шконцлагере, а физручка у нас шиза и лесбиянка. Она обожает полярный холод и вечную мерзлоту. Ты не обратила внимание, как во время снегопада радостно индевеют ее усики? Нда… Если на Джаске сейчас семь одежек, как она собирается выживать в диких условиях? Умрет ведь. Джаске холодно, а у меня на душе тепло: — Джаска, слышишь, наконец-то в моей жизни произошло нечто суперовское, très très magnifique. — Бррр… — дрожит Джас. — Джас, заткнись. — И я вытаскиваю письмо. — Это от БЛ. — И что он пишет? — Пока не знаю. — Почему ты не открыла конверт? — Потому что все вкусненькое оставляют напоследок. — Ты собираешься съесть его письмо? — Джас, не нарывайся, а то взобью перинку с утра пораньше. Я спрятала письмо на груди (для надежности), и мы пошли вверх по дороге, ведущей к школе. Я вся запыхалась, но душа моя пела. — Джаска, душа моя поет, и знаешь какую песню? Но Джаска молча села на батарею и начала оттаивать, начиная с трусов. А душа моя продолжала исполнять хит под названием: «Ура! Ура! У меня письмо в вандербра!» На ассамблее Спичка сообщила обалденную новость: мистер Эттвуд, школьный сторож и самый прославленный идиот н. э., уходит на пенсию. Мы радостно заулюлюкали, но, поймав на себе хищный взгляд Ястребиного Глаза, перешли на песню «For He's a Jolly Good Fellow»[20 - Песня-поздравление с каким-нибудь важным событием в жизни. Согласно Книге рекордов Гиннеса, это вторая по популярности песня после «Нарру Birthday to You».]. Спичка напыщенно трясет всеми своими подбородками и говорит: — А давайте в знак благодарности за многолетнюю службу нашей школе устроим для мистера Эттвуда прощальный вечер — с музыкой и прочее. Пусть в последний раз покажет нам, как он умеет зажигать. — И она засмеялась как дурочка. Мистер Эттвуд зажигает? Во имя огромных Спичкиных трусов, о чем она говорит? Элвис однажды позажигал на школьной дискотеке — и оказался на больничной койке, чего и желаю ему в дальнейшем. Потом мы с девчонками пошли на основы религии, а я и говорю: — Поперло. Хотя день начинался из рук вон scheissenhausen. На урок иду радостная. Девчонки отоспятся, а я буду читать письмо от любимого. На основах религии Наша крутая туса устроилась на задних партах. Ро-Ро принялась вязать для Бала Оборотней что-то длинное и колючее, похожее на бороду. Джулз занялась удалением кутикул, а Джаска погрузилась в учебник по выживанию. Она от него прямо балдеет — там даже есть пошаговые фотки, как девочка строит дом из веток. Наверное, Джаска представляет на ее месте себя. Ладно, где тут мое письмо?.. Мисс Уилсон вещает про «всемирную благодать» и пытается вовлечь нас в беседу. Но я больше люблю, когда она стоит к нам спиной и что-нибудь пишет на доске — о, как убаюкивающе стучит ее мелок… Чтобы перевести стрелки, я поднимаю руку и спрашиваю: — Мисс Уилсон, меня вот мучает один вопрос, прямо крыша едет… Девчонки хихикают, а мисс Уилсон напряженно смотрит на меня сквозь толстые линзы очков. Вот странная тетка, и одевается более чем странно. Если бы не размер, можно было бы подумать, что ее красное шерстяное платье и в тон к нему красные войлочные башмаки куплены в детском магазине. Но мисс Уилсон очень хочет знать, от какого такого вопроса у меня едет крыша. — Я полагаю, Джорджия, вопрос твой теологического свойства? — Абсолютно. Меня интересует, что значит фраза «Бог, сучий на небесах»? Мисс Уилсон густо краснеет в тон платью и башмакам и говорит: — Гм… Джорджия… Ты просто не поняла. Ты, очевидно, имеешь в виду фразу «Отче наш, сущий на небесах». «Сущий» — это архаичное слово, обозначающее «существующий», «живущий». То есть Бог вездесущ, он повсюду. — Понятно. Тогда получается, что он рядом, даже когда мы в туалете? Тут мисс Уилсон пустилась в пространные объяснения, что Бог не такой как все и что он является духовной, а не физической сущностью… Ее манера рассказывать действительно убаюкивает — прямо как аудио-книжка. Джулз даже положила голову на парту и мирно засопела. Пока девчонки дремали, я дрожащими руками раскрыла письмо и мысленно отправилась в Страну Вечнозеленых Киви. Вот что писал мне Робби: Дорогая Джорджия, Прости, что так долго молчал, у меня был полный замот. Знаешь, природа тут просто фантастическая: весь здешний ландшафт сформирован вулканической активностью. Тут вообще много действующих вулканов, и каждый день мы являемся свидетелями геотермических явлений. Вот и вчера: сидим мы на улице, обедаем, а стол под нами ходит ходуном. Это гудит внутри раскаленная лава, заставляя землю содрогаться. Неподалеку на холме овцы мирно щипали травку — они почти не двигались, но земля раскачивала и их и лес… Тут повсюду на полях установлены буровые скважины, и пар выводят наружу, превращая его в электричество. Ребята сводили меня к одной такой скважине — она называется «Шкодливая Девчонка» — извержение газа из нее происходит каждые пятнадцать минут. «Шкодливая Девчонка», говоришь? Стоило ради этого тащиться в Новую Зеландию! Да у нас полная школа таких шкодливых девчонок, с той лишь разницей, что мы извергаем смех, а не газ. Вот такое письмо — сплошь про местную растительность, про овец и прыгающие столы. И ни слова о том, как он обо мне скучает. Я в полном шоке. А в конце приписка: На этом заканчиваю — ребята зовут меня на речку купаться. В этой речке бьют теплые источники. По вечерам мы сидим на берегу в воде и играем на гитарах. Нормально, да? И я пишу Джаске записку: «Джас, представляешь? Письмо БЛ сплошь про овец, буровые скважины и речку с горячими источниками, а мне посвящена одна строчка: «Надеюсь, у тебя все хорошо. Ты классная девчонка. Целую. Робби». Всего один жалкий поцелуй. 11.00 Из класса я вышла вконец расстроенная. Даже сырные палочки в рот не лезут. Мы пошли в кабинет биологии и уселись на батарею. Я вытащила письмо и вслух прочитала его девчонкам. — И чего? — говорит Джас. — Он же назвал тебя классной девчонкой. Я гляжу на нее с молчаливым упреком и жду, что скажут остальные. — Да плюнь ты на него, — говорит Рози. — Он по развитию опустился на уровень кенгуру. И про гитару наверняка врет — ему теперь по зубам разве только диджериду[21 - Диджериду — музыкальный духовой инструмент аборигенов Австралии.]. Короче, очередной Рольф Харрис[22 - Рольф Харрис (1930) — австралийский телеведущий, носит бороду.]. Так что забей и живи дальше. 16.15 Идем с Джаской домой. Я сетую: — Просто не верится. Я столько раз перечитывала его письмо… Прям какой-то сплошной гимн природе и паровым выбросам. Джас задумчиво (ха) наморщила лобик и вдруг выдает мысль, далекую от присущего ей идиотизма: — А вдруг письмо зашифровано? — Зашифровано? — Ну да… Гм… Ну, чтобы посторонние — таможенники там или твои предки ничего не поняли. — Джаска, прости, что считала тебя набитой дурой. Джорджиальная ты моя. У себя в комнате 16.45 Осталось только расшифровать письмо. Но как? 17.30 Я пошла и взяла папины очки «для дали». Надела их и стала вычеркивать слова… 18.00 Есть! Звоню Джаске: — Готово! — Давай читай. — Стиль получился телеграфный, но слушай: «Дорогая Джорджия прости фантастическая каждый день электричество меня Шкодная Девчонка извержение каждые пятнадцать минут». Джаска помолчала, а потом переспрашивает: — Как ты сказала? «Извержение каждые пятнадцать минут»? — Ага. Правда, он классный? Лежу на кровати 19.00 Нет никакого кода. Есть обыкновенное пустое письмо. Чувствую себя — хуже не бывает. 19.30 Еще как бывает. Знаете, что отчебучил мой вати? У нас была нормальная человеческая машина, так он ее продал и купил старый «Робин Релайант»[23 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. «Робин Релайант». О, только не спрашивайте меня об этом… Ну ладно, ладно, все равно ж не отстанете. Понимаете, есть такие люди, которых хлебом не корми, им только дай что-нибудь изобрести. С другой стороны, их можно понять. Представьте: живет какой-нибудь чел в провинциальном Запузыринске, где ни магазинов, ни телевидения, вообще ничего. Ну чем им еще заняться? Вот они и изобретают распрыскиватели воды для воробушков или подставку для страусиных яиц или чесалку для спины. Ну, и был такой человек по имени Робин. И он изобрел трехколесную машину. Гениально, да? Это как изобрести трехколесный велосипед, который до него уже давно изобрели. Или, к примеру, кому нужен моноцикл? Только клоунам. Тоже самое и с «Робин Релайантом» — клоунская машина и есть. Даже не знаю, как остановить эту эпидемию, ведь живу среди клоунов. Не живу, а мучаюсь.], это такая трехколесная машина, на которую ведутся только идиоты. С утра пораньше вати уже во дворе — облизывает свою машину с «ног до головы». Я высунулась из окна и прорычала: — Ну зачем она тебе? А он мне в ответ: — Потому что это антиквариат! Пытаюсь использовать логику: — Антиквариат — это картины, драгоценности и кольца, а не какая-то машина, родственник трехколесного велосипеда! Господи, вы только посмотрите, как он на нее дышит, как полирует бархоткой! Трехколесное чудовище красного цвета, черепаха с гоночной полоской по корпусу. — Эй, выходи, прокачу, — зовет вати. Щаз. Он открыл капот, почесал в затылке, что-то подправил в моторе и кричит: — Конни, бери Либби и садитесь в машину! Карета подана! Господи, как он уверен в своей неотразимости. И мутти туда же — вышла вся расфуфыренная, в юбке чуть ниже пупка. А ребенка одеть не позаботилась — Либби выскочила в пальтишке, а под ним майка и голая попа. 20.00 Ангуса они тоже берут. Я уже настолько поверила в их всеобщее сумасшествие, что решила, будто машину поведет Ангус — потому что он залез к отцу на колени, поднялся на задние лапы, а передними ухватился за руль. Несмотря на свое разбитое сердце, я расхохоталась. А вати-то, вати — в летном шлеме времен второй мировой войны и в мотоциклетных очках! Отец опустил окно, нажал на газ и крикнул: «Взлетаем!» И что мама в нем нашла? Интересно, каким он был в период ухаживания? Неужели мама смолоду западала на придурковатых толстяков с неопрятной бородкой? Мне придется смириться — ведь я никогда не выйду замуж и всю жизнь проживу с родителями. 20.05 Нет, уж лучше замуж, чем с ними. 20.10 Мне же играть бородатого МакБреда, а я ничего не понимаю в мужской психологии. Может, в доме есть такая книжка? Если нет личной жизни — посвящу себя театру. 20.30 Звонит телефон. Если это Дейв Смехотура, мне плевать. Ненавижу парней. Но звонит Рози. — Джи? — Ой, привет, я так рада, потому что мне так хре… — Я на минуточку, Джи. Слыхала анекдот? Собака заходит в пивную и говорит бармену: «Мне, пожалуйста, пинту пива и пакетик чипсов…» — Рози, послушай… — Бармен присвистнул от удивления и говорит: «Вот это да, говорящая собака! Ты запросто можешь работать в цирке». А собака и отвечает: «А им что, нужны электрики?» Протараторив анекдот, Рози бросила трубку. По-моему, у нее с головой не все в порядке. Только поднялась наверх, а телефон снова звонит. Блин, ну почему нельзя купить радиотелефон или нанять прислугу, какого-нибудь Хуана? На этот раз звонит Эллен: — Джорджия, это я. Я это… насчет вечеринки. Как ты думаешь, если я это… Короче, ты не будешь против? Во имя Ангуса и всех его детей — о чем это она? — Эллен, я ничего не поняла. — Ну, я имею в виду… что если… ну… если с Дейвом Смехотурой это… ты как на это смотришь? Отлично. Она считает меня матерью Терезой. Она же не знает, что я целовалась с Дейвом. Да, я не святая, и ничто человеческое мне не чуждо. И у меня могут быть свои проблемы. Например, у меня прыщ вскочил на лице. Хотя кого это волнует? Между тем Эллен продолжает ныть, как ей нравится Дейв и как бы ей обратить на себя его внимание. — Ты хоть знаешь, почему Дейва называют Смехотурой? — спрашиваю я. — Не-а. Ну и почему? Ладно, она сама напросилась. — Смехотурой Дейва назвали потому, — говорю я, — что он любит поржать. И тебе, дорогая vis-à-vis, надо развивать смехометрические показатели. 21.00 Господи, почему, когда я ерничаю, меня воспринимают всерьез? Я в шутку посоветовала Эллен научиться заразительному смеху, и она поверила. Господи, как же я устала. 21.30 К тому моменту, когда наша клоунская семейка вернулась домой, я уже была в постели с выключенным светом. Ха. Кого волнует, что я сплю. Слышу: по лестнице — топ-топ… Дверь открывается — щелк — и я зажмуриваюсь от яркого света. Здрасьте, давно не виделись — в комнату вваливаются мутти, Либби и Ангус в мотоциклетных очках и с залихватским шарфом на шее. — Ах, Джорджия, это было так здорово! — воскликнула мама. Либби же забралась ко мне в постель и начала ковырять мой прыщик: — Раз, два, три — прыщик, гори! Потом приперся папа, представляете? В мою комнату, без стука. А я в пижаме. — Слушайте, — вскипела я. — Вообще-то я спала. А они стоят и смеются. А папа еще подначивает мутти с Либби, щекочет их. Кошмар. Четверг, 10 марта На математике Рози меня достала. Ее Свен возвращается, и у нее нервное возбуждение. Каждый раз, когда мисс Стэмп отворачивается к доске, Рози вскакивает и пляшет инфернальное диско. В какой-то момент она не успела сесть, а мисс Стэмп обернулась и увидела робота, дико качающего головой. — Розмари, что с тобой? — спрашивает мисс Стэмп. А Рози отвечает: — Я просто выражаю согласие с вашей аксиомой о круглости круга. В итоге Рози влепили «неуд» за грубость, но даже это ее не остановило. Она начала слать мне записочки. Вот одна из них: «Завернутое в целлофан, крутится на веревочке на шпиле собора. Что это?» Я пытаюсь не реагировать. Но Рози многозначительно шевелит бровями, как будто у нее нервный тик. Я шепчу одними губами: «Короче?..» И она посылает мне запиской ответ: «Школьный завтрак Богоматери». Господи, когда они оставят меня в покое? На английском Кроме «МакБреда», мы еще будем проходить «Грозовой перевал»[24 - Роман Эмили Бронте.] (или по-нашенски «Грозовой переврал») и «Дневник Самюэля Пеписа»[25 - Пепис, Самюэль (1633–1703) — английский мемуарист, составивший бытописание английского двора периода реставрации Стюартов.], хотя этот Пепис — на редкость занудный человек, который всюду совал свой нос и чуть ли не заглядывал под дамские юбки. А нам впаривают, что его книга представляет историческую ценность. Как же мисс Уилсон будет читать нам неприличные места из этого дневника? Ведь у нее случится нервный срыв или, как мы говорим, «нервоспас». 16.30 Идем с Джаской и Рози домой — и вдруг нам навстречу Дейв Смехотура, Ролло и Том. Джаска вся зарделась, будто не видела своего Джасмена тыщу лет. В стиле Самюэля Пеписа, который надиктовывал свой дневник секретарю, представляю себе мое бытоописание Джаски: «Наступил четверг. Девица Джас проснулась утром и облачилась в свои огромные трусы. Но что это? Попа ее растет не по дням, а по часам…» Когда я увидела Дейва, я все же дрогнула. Он такой классный. А Дейв и говорит: — Спокойно, девчонки, только не подеритесь из-за меня, я один, а вас много. Я холодно посмотрела на него, а он мне подмигнул и все испортил. Смехотура, одним словом. У меня бы сейчас была улыбка до ушей, но кожа стянута из-за огромного слоя косметики. А Рози и говорит Смехотуре: — Ты придешь на Бал Оборотней? Мы накроем стол. — А рыбные палочки будут? — интересуется Ролло. — Расслабься, — отвечает Рози. — Мы же не старперы какие-нибудь. Легкий фуршет и все такое. — Да ты что? — смеется Дейв. — Что-то вроде фуршета из поджаренных частей убиенных младенцев? — Прекрати, — вспыхнула Рози. — Будут сосиски с кетчупом. — Ну да, — изрек Дейв. — Кто бы сомневался. Пока, цыпочки. И, кстати, Джорджия, своей холодностью ты только подстегиваешь мою страсть. И они ушли, насвистывая мотивчик из «Ограбления по-итальянски»[26 - Фильм Гэри Грея «The Italian Job», США, 2003 г.]. 16.45 Я очень зла на Дейва — он даже мою холодность превращает в шутку. А девчонки только и ждут, когда я себя выдам. Потом мальчишки пошли дальше, а Том остался с нами. Джаска взяла его за руку и защебетала: — Ой, я откопала в библиотеке книгу про съедобные грибки! Если мы заблудимся в лесу, то не умрем — съедим грибок и будем сыты. — Джас, грибок, это то, чем можно заразиться в бассейне. А в лесу растут грибы. — Знаешь что, — вспыхнула Джас. — А тебя вообще ничего не интересует, кроме Дейва. Я изображаю удивление, хотя чувствую себя пчелой, по которой хлопнули мухобойкой. — И вовсе неправда, — говорю я. — Мне плевать на Дейва. Но еще больше мне плевать на грибы, слизняки и всякую прочую лесную гадость, которой вы собираетесь питаться. Но, по-моему, я их не убедила. Делаю вторую попытку: — Слушайте, может хватит, а? Да он… да я… — Значит, все-таки он тебе нравится? — говорит Том. — Еще бы, — поддакивает Джаска. — Кое-кому про кое-кого все известно. Чтоб резинка на ее трусах сейчас лопнула! Подруга называется… Рози, которая только что притворялась слепой и держалась за меня, будто я ее собака-поводырь, открывает глаза и говорит: — Подумаешь, слизняки. Мой йоркширский дядюшка любит коровье вымя — у них это считается деликатесом. Господи, неужели это правда? Как особа женского пола, испытываю личную обиду. 17.00 Иду домой одна-одинешенька. Подхожу к двери, открываю ее своим ключом и кричу с порога: — Здравствуй, Джорджия, доченька дорогая. Снимай скорей пальто и иди погрейся у камина. Вот тебе горячая кашка… А когда придет наш папочка — он ведь у нас настоящий богатенький буратино — мы сядем и поговорим насчет съемной квартиры в Лондоне для тебя, всего-то полторы штуки фунтов. 18.00 Мамина комната обклеена картинками по аэробике. Мама равняется на этих полуголых девиц. Сейчас она дома, занимается аэробикой. А где же мой папочка? Ах, ну да — нарезает на клоунской машине, создает аварийные ситуации на дороге. Брр… Замерзла. И как быстро темнеет. Я забралась под плед. Мне холодно и скучно. 19.00 Звонит телефон. Бегу вниз, снимаю трубку. Это Эллен: — Говорят, ты сегодня видела Дейва. Он придет в субботу на Бал Оборотней? — Ну. Давай рассуждать логично: будет стол, будет Свен, наверняка в костюме викинга. Еще бы Смехотура не пришел. И тут с Эллен что-то случилось. Она начала сипеть, и хрюкать, и хрипеть. — Эллен, что с тобой? — Слышала мой заразительный смех? Как ты учила. Полная чума. У себя в комнате Такая тоска, что я даже села за уроки. В комнате мутти 19.15 Так… посмотрим, какие муттины наряды годятся к празднику оборотней. Из новенького — ничего. Прыснула на прыщик маминым Opiumом. Этот усох, зато появляется новый, на носу. Как будто у них общая грибница. 19.30 Даже нет сил написать письмо БЛ. Он больше для меня не бог, я вообще перевела его в разряд сумчатых. Я тут мучаюсь, а он купается в теплых источниках. 19.40 Надо будет сообщить ему свой новый адресок: Трататашная страна Графство Трататашир Трататафорд-на-море Трататашная улица Трататашный дом Джорджии Николсон. 19.45 Таак… В муттином ящике с нижним бельем я отыскала книжку «Как влюблять в себя всех подряд». 20.00 Я офундеваю. 20:30 Звоню Рози. — Рози. — Quoi? — Ты знаешь, как влюблять в себя всех подряд? — Лично я удерживаю Свена при помощи еды и поцелуев. Ага, я видела, как они одновременно целуются и захомячивают какой-нибудь «джанк фуд». — А я, — говорю, — нарыла у мутти секретную книжку о том, как влюблять в себя всех подряд, причем нормальных парней, а не таких, как Свен. Пятница, 11 марта Я на взрослых офундеваю. Они все с приветом. Ведь как должна проходить нормальная репетиция? Актеры должны читать пьесу по ролям. Но мисс Уилсон говорит, что сначала нужно вжиться в роль. И привела нас в спортзал. И заставила изображать под музыку любимые цвета. Рози была фиолетовым: она вошла в образ, полезла вверх по канату и чуть не придушила себя от старания. Остальная наша крутая туса (кроме Мисс Семейные Трусы) получила «неуд» за плохое поведение, потому что мы танцевали «диско». Потом нам дали задание сымпровизировать на тему лилипутов. «Лилипут» П. Грин заняла собою все пространство, ползая по полу и сбивая спортивные скамейки. Потом мы изображали Гулливеров, и П. Грин чуть не раздавила упавший со скамейки Розин плеер. Если бы сейчас сюда нагрянула аттестационная комиссия, то нашу школу сразу бы перевели в разряд у.о. И тут в спортзал вошел Элвис, в грязном комбинезоне и кепочке. Зачем ему комбинезон, если он ничего не делает? Ну да, там просто большие карманы, удобно хранить сигареты, очки и прочее. Элвис застал наш класс за исполнением «съедобной» рапсодии. Я исполняла «партию» яйца, а Рози — сосиски. Элвис посмотрел и говорит: — Чем вы тут занимаетесь? Согласно штатному расписанию, спортзал — для физкультуры. — Мы проходим Шекспира, — сказала мисс Уилсон. — Не знаю никакого Шекспира, — сказал Элвис. — Сложите маты на место и убирайтесь отсюда. И он вышел, держась за поясницу. Ах, как нам будет его не хватать, когда он свалит на пенсию. Из-за него мы не до конца раскрыли образ яйца и сосиски. По дороге в класс я говорю Джаске: — Элвис — дурак. У него старческий мармазм, как у моего дедушки. — Не мармазм, а маразм, — поправляет меня Джаска. Она вся потная и красная, потому что была «помидором». — Не придирайся к словам и поправь челку, — говорю я. И Джаска побежала в тубзик приглаживать челку, потому что по дороге домой мы можем натолкнуться на Тома. Джаска — кокетливый помидор. 18.00 Я решила вернуться к жизни и пообещала подругам прийти на Бал Оборотней. 18.30 Приду и докажу Дейву Смехотуре, что мне на него плевать. 20.00 Ну, предки. То они тебя не замечают, без конца повторяя «не шуми», «иди в свою комнату» и все такое. А когда действительно хочется побыть с подружками наедине, они тут как тут. Я привела к себе Эллен, Джулс, Рози, Мэбс и Джаску. Сейчас мы делаем друг другу прически. И вдруг в дверь — тук-тук… Хотя на двери, между прочим, табличка: «Мутти, вати, Либби и Ангусу не входить». Для Либби и Ангуса, по аналогии с дорожными знаками, я специально нарисовала два «кирпича» — перечеркнутую голову Либби и кошачью лапу. Но папа все равно вошел. А девчонки давай визжать. — Привет! — говорит. — Кто хочет покататься на моей новой машине? А я и отвечаю: — Во-первых, к нам нельзя. А во-вторых, мы что, похожи на идиоток, которые поедут с тобой кататься? Наверное, мы и впрямь были похожи на идиоток — с яичной-то маской на лице. 20.30 Выпроводив папу, я придвинула к двери комод и говорю девчонкам: — Я уже придумала свой образ оборотня. Черная-черная одежда, черная-черная помада, все черное! — Ради кого ты так стараешься? — интересуется Эллен. Джаска тоже на меня уставилась, а на голове у нее рог из бигуди — это она челку накрутила. Я грозно смотрю на подругу, но она надкусывает сырную палочку и говорит: — Джорджия, колись. Как его зовут? Он такой смехотурный? Ух, как я ее ненавижу. — Все может быть, — небрежно говорю я. — Жизнь продолжается. Я пытаюсь забыть БЛ, хотя и возвела ему алтарь. Хотите посмотреть? Я срываю с комода покрывало, будто открываю памятник, и от моего резкого движения Иисус отклеивается и падает на Будду. Но фото Робби в центре, стоит непоколебимо, как и положено богу. Это память о нашем первом свидании, когда мы впервые поцеловались. А вот Робби лежит на кровати, закинув руки за голову, и смотрит прямо в камеру, то есть на меня… И я расплакалась. Девчонки окружили меня и начали жалеть. Рози говорит: — Да брось ты. В Новой Зеландии у тебя не может быть соперниц. Там же одни кенгуру. Чтобы снова не расплакаться, я срочно сменила тему и показала девчонкам мамину книжку по обольщению. Мы забрались на кровать, и я принялась зачитывать куски вслух. Глаза у девчонок так и заблестели. — Ну вот, — говорю. — Правда, классно? Тут все по полочкам разложено. Пункт первый: «Улыбка должна быть открытой». И мы как идиотки заулыбались. Когда Джаска широко улыбается, это уджас. Не представляю, как такое может нравиться парням. Наверно, я что-то напутала. Смотрю в книжку. Да нет, именно так: «Широко улыбайтесь». Но не настолько же широко. — Джас, ты не обижайся, — говорю я, — но ты меня пугаешь. Джаска фыркнула: — Кто бы говорил. Когда ты широко улыбаешься, у тебя нос занимает пол-лица. Вот она, благодарность за ценную информацию. — Все, я больше не могу, у меня рот болит, — говорит Эллен и перестает улыбаться. — Что там дальше? — Пункт второй: «Стреляйте глазками», — читаю я. И мы стали «стрелять». Легко. Третий пункт: «Танцуйте в одиночестве». Я включила музыку, и мы всей толпой начали изображать танец «в одиночестве». Кстати, я заметила, что новый вандербра очень даже подходит для бойких танцев. — Посмотри, у меня нунги не просвечивают? — ору я Джаске. Джаска поняла меня слишком буквально и сократила дистанцию. — Что ты пялишься? — говорю я. В другой ситуации Джаска ушла бы, хлопнув дверью, но сейчас я носитель ценной информации. — Так, пункт четвертый, — читаю я дальше. — «Посмотрите ему прямо в глаза и тряхните волосами». Что мы и сделали. В пятом пункте мы стреляли глазками, опускали их вниз, встряхивали головой и опять стреляли глазками. Мы проделали все это много раз, пока у нас не заболели шеи. В шестом пункте значилось: «Оближите губы и идите прямо на него, демонстративно покачивая бедрами». Обалдеть! Рози наруливала по комнате, вихляя бедрами. И тут я не выдержала и говорю: — Рози, ты меня пугаешь. Ты же не на протезах! Следующий пункт был самым чувственным. Нужно было изобразить мягкий теплый взгляд, взгляд-ириску. Смотришь на парня тягучим взглядом, словно хочешь притянуть его к себе. Ха, а у меня из-за Либби почти каждый день получается взгляд-ириска — она часто приходит ко мне в постель с какой-нибудь конфетой и тычет ею в глаз. 22.00 Девчонки ушли домой счастливые и обогащенные новыми знаниями. Стою у окна и смотрю им вслед. Они идут по улице, виляя бедрами и пританцовывая, словно утепленные аборигенки. Я даже повеселела, глядя на них. Полночь До Бала Оборотней — девятнадцать часов. 00.05 Но какая мне разница? Я же поставила на мальчиках крест. 00.13 Села дочитывать муттину книжку. Следующая глава посвящена искусству соблазнения в разных культурах мира. Например, если монгольская женщина хочет познакомиться с мужчиной (т. н. синдром «красной попы»), она втыкает в землю перед юртой флажок. Мужчина проходит мимо, видит флажок, бежит к себе домой, хватает лассо, прыгает на коня и скачет обратно к юрте, где живет женщина. Услышав топот копыт, та пытается убежать. Задача мужчины — догнать избранницу и заарканить. 00.20 Ночь. Я совсем одна. Суббота, 12 марта 11.00 Проснулась, считай, ни свет ни заря, и это после долгой трудовой недели! А внизу мама орет как резаная: — Ты, грязное животное! Сама виновата. Нечего было за такого замуж выходить. Спускаюсь вниз за подробностями скандала и вижу: мама стоит на пороге дома и бросается в Ангуса чем попало. Ангус сидит на клумбе и держит в зубах ухо летучей мыши. Мама вся красная от злости, и из одежды на ней только пеньюар, а ведь рядом соседи, а пеньюар — прозрачный. Мама оборачивается ко мне и гневно говорит: — Твой чертов кот… превратил наш дом в кладбище грызунов! Ему что, мало кошачьих консервов? Мерзкое животное! Что толку орать на Ангуса? Его уже не изменишь. С таким же успехом можно просить гостью-сороконожку поскорее вытирать ноги. — Дорогая мутти, — говорю я, — зачем ты обижаешь Ангуса? Смотри, ты довела его до слез! — Вот я ему устрою веселую жизнь! Тогда он у меня по-настоящему заплачет! Нужно гасить мамину агрессию: — Этот случай очень хорошо объясняется в кошачьей литературе. Знаешь, почему Ангус приносит тебе мертвых птичек, мышек и уши от летучих мышей? В его глазах ты — глупая, беспомощная кошка, неспособная добывать себе пропитание. И это ухо — дар от всего сердца. А ты на него кричишь. Ангус перевернулся на спину и начал тиранить трофей всеми четырьмя лапами. Плакать он и не собирался. 12.30 Побежала к себе наверх готовиться к вечеринке. Наложила на ногти (ноги-руки) лак-основу. Так, что у нас дальше? Релаксация. Легла на кровать, положила на закрытые веки огуречные кружочки. Расслабляюсь. Блин. С песней «Sex bum, Sex bum, I'ma sex bum!» в комнату входит Либби. Не рановато ли? Выставила сестренку из комнаты и запустила ее в сушильный шкаф — пусть поиграет. Гляжу в окно: там, во дворе, вати начищает до блеска свою клоунскую машину. Я уже советовала ему сменить шлем на клоунскую маску, но папа на мой юмор не реагирует. Открываю окно и ору: — Вати дорогой, а ты в курсе, что твоя младшая дочь вместо «Трех слепых мышек» поет кое-что покруче? С блаженной улыбкой на лице папа продолжает полировать свое детище. А что я? Если бы в моей комнате сейчас поселился какой-нибудь толстый эскимос по имени Карл, то отец и его звал бы «дочкой», — ему без разницы. Это называется «родил и забыл». Но меня, в отличие от родителей, волнует судьба моей младшей сестры, и тут у меня хватка, как у шерпы[27 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Хватка шерпы. Когда мы англичане завязали с завоеванием земель, то есть когда другие сказали нам: «Все, хва, халява закончилась», от плана А мы отказались и приступили к плану Б.А именно: денно и нощно мы пытались штурмовать еще что-нибудь интересненькое, горы например. Мы висли на склонах Эвереста, словно копытоластые лемминги, так и не достигнув его вершины. Мы уже достали местное население — то кто-нибудь сорвется вниз, то забредет в какую-нибудь их деревушку. Бродит там в своем дурацком анораке, приговаривая: «И куда это я попал?..» Поэтому, чтобы избавиться от нас, это самое местное население, то есть шерпы, решили завести нас на Эверест, и дело с концами. Так что первым человеком, покорившим Эверест, был шерп Тензинг Норгей. Хватка у него была та еще. Что ж, ему было ради чего стараться.] — не отстану, пока не получу ответа: — Алле! Ты меня слышишь? Твоя четырехлетняя дочь распевает песню Тома Джонса «Sex bum». Папа смеется. — А ты не боишься, что она станет малолетней проституткой? Тут опять входит Либби с книжкой про Хейди: — Джорджия, давай читай! Пытаюсь объяснить, что я занята, что мне скоро уходить, но Либби угрожающе трясет своей Барби в акваланге. Спасибо еще, что хоть Ангус не ворвался — я успела закрыть дверь перед самым его носом. Либби угорает от смеха, глядя, как Ангус шарит под дверью лапой, туда-сюда, туда-сюда. Нет уж, фигушки, не впущу. Не хватало еще, чтоб он по моему наряду мышиные кишки размазывал. 16.00 От таких книжек, как «Хейди», дети точно вырастут чумовые. Эта Хейди живет с дедушкой в горах, быт у них очень даже незамысловатый, а она радуется, как дурочка: «Хейди спала на матрасе, набитом соломой, и была счастлива». Боже праведный. 16.30 Там в книге еще есть мальчик Питер, он приревновал Хейди к ее новой подружке Кларе. Клара — инвалид-колясочник. И пока эта Клара, которую пересадили на стул, сидела у Хейди дома и поедала сыр, Питер угнал пустую коляску и столкнул ее с горы. (Делаю себе мысленную пометку: никогда не поеду в жестокую Сырланлию[28 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Сырландия — страна, где постоянно готовят и захомячивают сыр. Это я про Швейцарию.]). 17.00 И после всего у книжки еще и счастливый конец: Клара — пошла! Мораль «Хейди» такова: если у вас есть знакомые калеки, сталкивайте их инвалидные коляски в пропасть, и тогда все будет хорошо. Конец. 19.00 Пора. В наряде оборотня я вся из себя такая таинственная… От черной помады я отказалась — не хочу быть похожей на гота. Я видела их летом на концерте под открытым небом. Они все были в «коже» и буквально плавились на солнце, потом еле отодрали себя от сидений. Так что вместо черной помады я выбрала блеск для губ — благо у меня полно новых пробников. Так что все très très с бантиком. Спускаюсь вниз, готовясь к отцовской нотации — про короткую юбку, кричащую косметику… про комендантский час, и что мне еще рано выпивать и целоваться. Но разве я могу воспринимать его как взрослого? Пусть сначала нормальную машину купит. Сидит сиднем на диване перед теликом и толстеет. — Вати, тебе пора заняться фигурой, — говорю я. — Шар тоже фигура, — заявляет он, покатываясь со смеха. Я брезгливо удаляюсь. Ура! Свобода! Веселье! Не думайте, что я забыла про свое горе. Просто у меня большая сила воли. 19.45 Мы собрались возле башни с часами и пошли к Рози. Возле ворот я говорю Джаске: — Ты обратила внимание, какие у Рози деликатные мутти и вати? Они никогда не остаются дома, если она зовет гостей. А мои сидят у меня на голове и без конца спрашивают, чем это я занимаюсь, и с какой стати, и когда это прекратится. А Джас и заявляет: — А мои сделали мне отдельный ключ. Они полностью мне доверяют. — А может, это ключ от чужого дома? Намек, чтобы ты валила куда подальше? — парирую я. Джасмен хохочет, но быстро замолкает под холодным взглядом Джаски. Я продолжаю смеяться, и тогда Джаска как толкнет меня локтем, я чуть не навернулась на своих шпильках. Они у меня такие высокие, что я даже могу заглянуть Свену в глаза — могу, но не хочу. Черт, из-за Дейва у меня мандраж. 20.15 Том нажал на кнопку звонка, и дверь резко распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге стоял Свен. Вернулся, значит. Господи, я уже отвыкла от таких Гулливеров. Нда… У человека явно «завышенные» представления о своей персоне: поверх парика с афрокосичками Свен еще нацепил шлем викинга. В одной руке он держит рог с вином, из которого все время отхлебывает, а другой хватает нас с Джаской в охапку и кричит: — Привет, деффчонки! Заходи! Господи, с какой он вообще планеты? Хочу знать, чтобы облетать ее стороной. Опускаю взгляд и вижу… Ой, уморил! Он в меховых шортах! И тут к нам выходит хозяйка дома Рози, вся покрытая «шерстью»: мохнатые брови, бакенбарды, мохнатые руки, мохнатые наколенники, и из ботинок тоже прет шерсть. — Ты еще более доисторическая, чем Свен, — говорю я. — Ага, правда, здорово? — радостно восклицает Рози. — Да вы проходите. Подходите к столу и угощайтесь. Смехотура не зря пошутил: чиполаты[29 - свиные сосиски с луком.] в томатном соусе и впрямь походили на окровавленные пальцы. Ха. 21.00 В доме полно народу, много знакомых: Сэм с дружками из шестилетки, парни из Фоксвуда, ребята из Сент-Джонса, в том числе Дамион Найтли (по кличке Дамочка), девчонки из школы Мургранж и прочие девицы, с которыми мне приходилось сталкиваться на концертах «Стифф Диланз». Многие парни довольно симпатичные, но ни в одном из них нет того шарма, je ne sais quoi, который и превращает юношу в Бога Любви, отчего у девушек и развивается синдром «красной попы». Но где же Смехотура? Ну и ладно. Я только успокоилась, как Джас и говорит: — А Дейва-то нет. — И что? Джаска молча смотрит на меня. В последнее время она только этим и занимается, что молча смотрит на меня. 21.15 Ладно, буду отрабатывать свои чары на ком-нибудь другом. Подходит Дамочка: — Привет, Джи, пошли танцевать. Он вытащил меня на середину «танцпола» (маленький пятачок между софой и фуршетом) и начал кривляться под музыку, определенно выбранную Свеном. Что до Свена, он забрался на стойку бара и изображал из себя стриптизера в меховых шортах, если, конечно, викинги танцевали стриптиз. Внизу перед Свеном как меховая юла крутилась Рози. А я стала отрабатывать на Дамочке взгляд-ириску. Дамочка как-то растерялся и даже запаниковал. И тут я быстренько отвела взгляд, а потом стрельнула глазками. И знаете — сработало! Дамочка двигался как под гипнозом. Не отрывая взгляда, я стала пятиться к камину, Дамочка — за мной, ну чистый зомби. Я подошла к окну, Дамочка — за мной. И тут в комнату входит Дейв. Оба-на. Он весь в черном, в точности как я. У него шикарный образ оборотня: волосы напомажены и зачесаны назад, а изо рта торчат клыки. Страшно признаться, но я даже с таким Дейвом захотела бы целоваться. Я отвела взгляд-ириску от Дамочки и пошла к столу, но взгляд-ириска продолжал действовать, потому что Дамочка шел за мной как приклеенный. Я сделала вид, будто не заметила Дейва, когда он крикнул на всю комнату: — Эй, девчонки, налетай, подешевело! В порядке очередности! Ну да, очень смешно и amusant. Не много ли он из себя возомнил? Дейв ушел на кухню, и за ним — целый выводок девчонок, в том числе Эллен, ну никакой гордости у человека. Я бросила неосторожный взгляд в сторону кухни, а Дейв возьми да и выгляни оттуда. Я резко отвернулась и случайно уткнулась губами в рот напирающего на меня Дамочки. Тут он вообще впал в транс и говорит: — А пошли на улицу? — Эээ… Там же холодно, — промямлила я. — А я тебя согрею. Дамочка явно перепутал пособие по обольщению девочек с инструкцией для «банных листов». Тут ко мне подходит Эллен, красная от смущения: — Эээ… Он ведь… Я ведь… — Только не упади в обморок, — предупреждаю я. — Помнишь пункт «танцуйте в одиночестве»? Бедная Эллен, приняв мой совет за добрый, начала с мечтательным видом раскачиваться под музыку, стрелять глазками и встряхивать головой. Очень скоро возле нее нарисовался один из дружков Сэма. Не так-то просто обольстить нужного тебе парня. В комнату вернулся Дейв и стал пялиться на меня — ведь знает, хитрюга, что клыки ему к лицу. Меня так и подмывало сказать: «Эй, что это ты такой всклыкоченный?» Молчи, мозг, молчи! А Дейв все смотрит и смотрит, но не подходит. От волнения мне захотелось «по-маленькому», но я решила потерпеть и пошла к стойке с «сидюшками». Проходя мимо Дейва, я одновременно вихляла бедрами, стреляла глазками и встряхивала головой. Синхронное исполнение сразу трех пунктов обольщения оказалось делом непростым. Зато результат не заставил себя ждать. Дейв пошел за мной. Я стою у стойки и смотрю на «сиди», вроде как интересуюсь. А потом вижу, что все диски стоят «вверх ногами». — Джорджия, — послышалось сзади. Я даже не обернулась. — Джорджия, ты что это хромаешь? Дай я тебя обниму и поцелую, и тебе станет легче. Я мысленно смеюсь. Смехотура он и есть смехотура. Потом оборачиваюсь и выдаю восьмой пункт, который я зажилила от девчонок: «Ведите взгляд от его носа к губам и далее к шее…». Дейв, вытащив клыки, говорит: — Ну что, красавица… Меня к нему как магнитом потянуло. Еще секунда, и мы бы стали целоваться при всех, особенно при Эллен. У меня словно вся кровь отхлынула от головы и запульсировала на губах. Из забытья меня вывел девичий голос: — Дейв, привет! Прости, что опоздала. Никак не могла припарковать скутер. Я мысленно попрощалась с поцелуем и тупо уставилась на девушку. Это была Рашель, я видела ее раньше с другими компаниями — на концертах и на хоккее. Кажется, Рашель застала врасплох не только меня, но и Дейва — я онемела как золотая рыбка, а Дейв стал похож на лесного кролика, ослепленного фарами машины. — Привет, Рашель, — промямлил «кролик» и поцеловал девушку в обе щечки. А она его — в губы, обвила его шею руками и говорит: — Ну что, пошли? И они пошли в обнимку в другую комнату. А я осталась стоять как дура. Дейв оглянулся и пожал плечами. Я была в шоке. Такого я от него не ожидала. Разве можно после этого тут оставаться! Я выскочила в коридор, схватила пальто и ушла в ночь. Выйдя за ворота, я дала волю слезам. В своем черном наряде и с размазанным макияжем я, наверное, была похожа на обиженную панду, но мне плевать. За спиной послышались шаги — кто-то сбежал по лестнице и поспешил в мою сторону. Ага, он хочет передо мной извиниться. Фигушки. И вдруг слышу Джаскин голос: — Джи, погоди, я с тобой. Я все видела. Бедная ты моя. Иногда у Джаски весь ум уходит в челку, но сейчас она поступила как настоящая подруга. Джаска обняла меня и говорит предупреждающе: — Ты только ничего не подумай. Я тебя чисто по-дружески обнимаю. — Ой, Джас, как все уджасно… Ведь я к нему всей душой. Мы иногда целовались, а больше дружили, и он рассказал мне, из какого теста сделаны парни. И после всего этого он взял и променял меня на другую. — Понимаю. — Взял и променял. — Понимаю. — Как будто я уже умерла. — Ох, как же я тебя понимаю! — Слушай, а она рыжая. — Я знаю. — И улыбка у меня красивей, чем у нее. — Ну да… Не уверена. — Точно тебе говорю. — Как скажешь. — Я теперь совсем одна на тонущем корабле жизни. — Знаю. — Джас, ты что меня хоронишь раньше времени! — Я ведь понимаю, как у тебя все безрадостно. В отличие от меня. Дома, в кровати 23.45 Джаска сказала, что больше не будет меня жалеть. Потому что, когда она меня так жалела в кавычках, я натянула ей шапку на глаза, и она упала, стукнувшись об асфальт. Чем очень меня повеселила. А в остальном… Проклятая Вселенная, проклятый земной шар… Полночь Убрав с алтаря Барби и смахнув дохлую моль, я зажгла свечку перед фоткой Робби. За что мне все это? Наверное, в прошлой жизни я сотворила что-то нехорошее. Может, я была тем римлянином, который продолжал музицировать, когда весь город был охвачен огнем? Кажется, его звали… Тиранозавр Рекс? Нет, это был Нерон. А Рекс был динозавром, и динозавры не играют на скрипках. Может, помолиться и попросить у Младенца Иисуса прощения? И тогда мои желания сбудутся? Я посмотрела в окно, в бездонное черное небо и запричитала: «О, Младенец Иисус, прости меня за прегрешения! Хотя, если откровенно, сама я ничего о них не знаю. Что, кстати, нечестно: ты знаешь, а я нет. Но ты такой, какой есть, и я не стану подвергать тебя сомнению. Слушай, а нельзя попросить, чтобы в будущем моя жизнь была на какую-нибудь другую букву, а не на «ж»? Спасибо, спасибо…» Ангусов сын, известный также под именем Горди косоглазый Суббота, 13 марта Совершаю с семьей вылазку на природу, вот до какой степени мне плохо. И едем мы на папиной клоунской машине, что лишний раз подтверждает степень моего отчаяния. Вати — в шлеме времен Второй мировой войны и в мотоциклетных очках, что сильно контрастирует с моим трагическим настроением. Мы с Либби сидим сзади. Она сделала мне прическу «зашибись», заплела сто косичек с шерстяными фенечками. И я стала похожа на убойного пигмея. А мне все по барабану. Жизнь моя закончена, можно свободно отдать себя на растерзание малолетке. У папы хорошее настроение, а это значит — жди беды. Когда мы проезжали мимо двух тетенек, он опустил стекло и окликнул их: «Эй, девочки, лови момент — это я, секс-бомба на своей лихой тачке». Какой позор. И я говорю мутти так, чтобы тетеньки услышали: — Знаешь, по-моему лекарства папе не помогают, надо увеличить дозу. 14.00 И вот мы на природе, точнее — посреди заброшенного поля. Здесь хорошо, никаких вам телефонов и все такое. Потому что, если б мне позвонил с извинениями Дейв, я бы все равно не сняла трубку. А если бы он мне не позвонил, я бы весь день терзалась тем, что у меня даже не было шанса отшить его. 14.20 Я немного оживилась, увидев, как папа скачет по полю — сейчас он похож на толстого горного козлика, выпущенного на волю. Мы, девочки, остались в машине и не выходим. Я пересела вперед, а мама с Либби устроили пикник на заднем сиденье. На Либби шапочка с заячьими ушками и смешное пальтишко из искусственного меха, из-под которого сверкает ее голая попа. Надеюсь, она не устроит нам тут «сюрприз». Папа бегает по полю и восторженно восклицает: «Глядите, кукушкины слюнки!» или: «Смотрите, мышь-полевка!» А потом он бежал-бежал, далеко убежал, и вдруг исчез, как будто сквозь землю провалился. Я чуть не воскликнула: «Спасибо тебе, Господи, что явил нам чудо!», но воздержалась, вдруг это желание перебьет более важное. Встревоженная мама вылезла из машины и стала звать папу: — Боб, дорогой, где ты? С дальнего края поля послышались приглушенные крики. Мама побежала туда, а потом остановилась и посмотрела куда-то вниз, будто там был обрыв. Мы с Либби вылезли из машины и побежали к маме. Оказалось, что папа по самые плечи провалился в барсучью нору. Несмотря на плаксивое настроение, я долго смеялась. Папа был красный как рак и орал: — Чертова нора! Я тоже была красная как рак, но только от смеха. Мама еле его вытащила, а отец потом долго выступал: — Чертовы барсуки… я буду жаловаться… это же опасно… я чуть не покалечился… ничего смешного. Мама подставила папе плечо, а я и говорю: — Пап, а пап, советую тебе возглавить антибарсучье движение, а заодно и антибобручье движение, короче, против всех животных, которые строят и копают. — Джорджия, умолкни. Да ради бога. Он думает, мне одной смешно? Маме тоже смешно, просто ей еще надо тащить папу и вести за него машину. Дома мама приготовила папе чай, а он лежал на диване и стонал. 17.00 Я болтаюсь на кухне. Ангус сидит и гипнотизирует входную дверь, желая выйти. Но меня не проведешь, я его знаю как облупленного. Стоит пожалеть его и открыть дверь, Ангус лениво выйдет за порог, глянет на улицу, брезгливо тряхнет лапкой и поднимет глаза на тебя, словно говоря: «Не-а, не пойду». Лично меня это доводит до бешенства. Мама стоит и обрезает обгорелые края у тоста. Это она для папы старается. А для меня фигушки. Я и говорю: — Мам, а знаешь, если папа устроит потоп на своем водоканале и его оттуда турнут, ты не расстраивайся. Мы будем охотниками на барсуков. Запускаешь вати и ждешь. Если он долго не возвращается — значит, там барсуки. Главное найти вати. Всего-то натикало 20.00 На улице темень, и на душе так же. Телефон молчит. Ненавижу Дейва. Несмотря на холод, нет мочи сидеть дома. Пойду посижу на парапете, немножко успокоюсь. Оделась потеплее и вышла на улицу. Сижу под фонарем, смотрю на окна. Кто-то жарит каштаны, кто-то целуется. Из ворот напротив выезжает на велике соседский мальчик Оскар и начинает выделываться. Ставит своего коня на дыбы, резко тормозит и разворачивается, и даже ездит задом наперед — короче, фигней мается. Мальчишки все чокнутые. От нечего делать наблюдаю за выкрутасами Оскара, и тут он начинает мне подмигивать. Это еще что? Ночной филин на велике? — Ну так что, согласна? — кричит мне «филин». — В смысле? Оскар спрыгивает с велика и говорит: — Ну, это я о нас с тобой. — В каком смысле? — Ну… чтобы ты да я. — Не поняла? — Ну… как насчет разбудить в себе зверя… выпустить змею из штанов? Я так и отпала. — Алле, — говорю, — тебе же только двенадцать исполнилось. — Ну и что. Я люблю женщин постарше. Ну, приехали — ко мне уже малолетки клеются. Глядишь, так дело дойдет и до Либбиных детсадовцев. Короче, Оскар стоит и подмигивает, а тут мимо проходит Марк Большая Варежка. Полный комплект. Марк и говорит Оскару: — Оскар, иди домой, а то пропустишь мультик перед сном. Оскар надулся, но покатил велик, кинув мне через плечо: — Ладно, мне все равно сейчас должна звонить одна цыпочка. Мы еще вернемся к нашему разговору. Он что, вообще? Марк стоит и смотрит на меня, вернее даже не на меня, а на мои нунги. — Джорджия, а ты классно выглядишь, — говорит он. — Пойдешь со мной гулять во вторник? Встречаемся в восемь вечера на дальнем пустыре. Ну, пока. Внутри меня все кричало: «Что? Что?!» Но сама я не вымолвила ни слова. Что?! На дальнем пустыре? Щаз, размечтался. И где его подруга-карлица? Да какая мне разница. Никуда я не пойду. Совсем обнаглел. Понедельник, 14 марта На перемене Спрятавшись от ветра за стенкой корта, мы с девчонками соорудили себе вигвам, пристегнув друг к дружке наши пальто. Ммм, оченно тепло и уютно, и руки тоже внутри. Мы нащупываем в рюкзаках завтраки, отщипываем вслепую и кладем в рот, что, кстати, довольно затруднительное занятие, учитывая, что голов из такого «пальто» торчит пять. Рози говорит: — Классная была вечеринка. Я легла спать в восемь утра и уже в десять была на ногах — нужно было успеть прибраться до прихода предков. — А я думала, они у тебя добрые, — говорит Эллен. — Так-то оно так, только Свен со своими танцами на барной стойке передавил кучу сосисок. — А у Лесли Эндрюс вся шея в засосах, — ни с того ни с сего заявляет Джулз. — На ней сто слоев пудры, но все равно такое впечатление, будто ее лемминги покусали. На физкультуру она заявилась в водолазке, но мисс Стэмп потребовала одеться по форме и сама же охала, когда увидела ее шею. Господи, что мне до их вечеринки! Я тактично пытаюсь сменить тему: — Девчонки, а что мы подарим Элвису на прощание? Может, наручники или смирительную рубашку? Или футболку с логотипом «Дрочила»? Но девчонки меня проignorez-vousли, а Джулз и говорит: — Почему ты так рано ушла? У тебя что, «гости»? Джас молча смотрит, ждет, что я отвечу. Она до сих пор со мной не разговаривает после вчерашнего. И все остальные девчонки тоже на меня смотрят. — А я так расстроилась из-за Дейва, — вздыхает Эллен. — Думала, ему уже надоело любить всех девушек скопом, а он привел эту девицу, как там ее… — Рашель, — подсказывает Рози. — Да нет, я Эллен, — поправляет рассеянная Эллен. — Эллен, ты ловишь фокус или как? — смеется Рози. — Я говорю про девицу Дейва Рашель. — Ну да, Рашель, — нервно поправляется Рози. — Я просто глазам своим не поверила. — Я тоже, — говорю я. И Эллен начинает канючить (канючка номер два после Джас): — А я-то считала его хорошим человеком… — Все считали его хорошим человеком, — перебиваю я. — А он оказался гадом ползучим. Сначала входит в доверие, а потом… Все девчонки снова смотрят на меня — как бы не окосели, мы же стоим впритык. И тут я понимаю, что прокололась. — То есть, я имела в виду, что это было очень жестоко по отношению к Эллен, — пытаюсь выкрутиться я. Мне действительно жалко Эллен. Но Джаска наверняка подумала сейчас: «Врушка». А я послала ей в ответ мысленный сигнал: «Заткнись, дикарка». Дома 18.38 Противный сосед, что живет напротив, хочет пристроить котят по чужим людям. Собственно, он заглянул к нам, чтобы обсудить детали вечеринки на тему «Властелина Колец». Сам он будет Гендельфом, а Оскар — хоббитом[30 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Хоббит. Эта тема меня достала. Вы и сами знаете, кто такие хоббиты. Это такие маленькие чуваки с большими ушами, они описаны в книжке «Властелин Колец». Но ушастые хоббиты по сравнению с орками это еще детский сад. В этом «Властелине Колец» вообще нет ни одного нормального человека. Ужас, короче.]. Двенадцатилетний нимфоман в роли хоббита, ха-ха. И мой папочка в зеленых лосинах… А потом сосед заявил: — Шестерых маленьких монстров я уже пристроил, их скоро заберут. А вот седьмого никто не хочет брать. Придется тащить его в ветеринарную клинику. Что?! Я прекрасно знаю, что за этим последует. Седьмой котенок вознесется в плетеной корзинке прямо в кошачий рай… Когда сосед ушел, папа устроился на диване с газетой. А я ему и говорю: — Папочка миленький, ну давай его заберем. Представляешь, что будет с Ангусом? Он ведь все слышал и чуть не разрыдался. В этот самый момент Ангус проснулся и совершил цирковой прыжок — только львы прыгают через кольцо, а Ангус прыгнул сквозь папину газету и порвал ее на две равных половинки. Кажется, даже сам Ангус удивился собственной прыгучести. Папа схватил его за шкирку и швырнул через всю комнату. Но Ангус спокойненько приземлился на свои мягкие лапки и свалил прочь. 19.00 На кухне мама гладит белье, строит из себя примерную домохозяйку. Я подхожу и говорю ей через плечо: — Мутти, предупреждаю: это утюг, и он горячий. — Прикуси язык, — огрызается мама. У меня в комнате 19.15 У Либби тоже трудовой порыв — трет все подряд хозяйственной щеткой и ворчит: — Ууу, бляха муха… Благотворное влияние родителей налицо. Я прилегла на кровать. Пришла Либби и уткнулась в меня носом: — Джорджия, Джорджия, аблюю… ммм… ммм… ммм… — Это она меня целует. Фу, опять не высморкалась. — Либби, — говорю я, — деток Ангуса пристраивают по чужим людям. — О, нет! — Но если ты попросишь мамочку, одного котенка она для тебя оставит. Либби хитро улыбнулась и пошла вниз, громыхая щеткой по перилам. Слышу ее мелодичный голосок внизу: — Маамочка… Маамочка… Через десять минут Из кухни доносится ласковое бормотание Либби: — Ну, маамочка… Маминых слов не разобрать, но в ее голосе слышатся увещевательные нотки. Потом раздается грохот и крики: — Либби, прекрати! А ну прекрати кусаться!.. Черт! 22.00 Спасенного котенка зовут Гордон. Либби все время приговаривает: — Гордон, аблюю… Она надела на него кукольную пижамку и притащилась с ним ко мне в кровать. Гордон такой классный, и еще он косоглазый. Он тихонько лежит и сосет Либбин пальчик. Вторник, 15 марта Часов в шесть утра Горди проснулся и уткнулся в мой подбородок. Он теплый как шарфик. Я его обожаю. 19.00 День в школе прошел скучно. Мы изучали «Грозовой переврал», а потом у нас был сдвоенный французский. Я рассказала девчонкам о приставаниях Оскара и Марка. Джас по-прежнему со мной не разговаривает, но очень оживилась, услышав, как выпендривался передо мной Оскар, какие кренделя выписывал на своем велике. — Может, ты вихляла бедрами, как советовали в книжке? — спросила Джаска. — Джас, я просто сидела. И Оскару — две-на-дцать. Но Джас допытывалась, как вредная сорокалетняя старуха, которая всех девочек считает порочными: — Ну, может, ты вихляла бедрами мысленно? Она что, того? Ха-ха, вообще-то она со мной первая заговорила, так что я выиграла. 19.45 И зачем я накрасилась? Кому это надо? Мутти с вати позвали в гости дядю Эдди с его придурошными дружками. Дядя Эдди, как всегда, заглянул ко мне, ослепив меня своей отполированной лысиной. — Дядя Эдди, фрикам вход воспрещен, — предупредила я. Но он же не может без того, чтобы не загадывать детям загадки: — Что такое «Сто ног, а ходить не могут?» — Дядя Эдди, мне уже шестнадцать, и я… — Пятьдесят пар штанов! — продолжил дядя Эдди. — Ха-ха-ха! Народ угорал! Довольный собой, он спустился обратно к своим фрикам. Чему он радуется? Пора бежать из этого дома. В нем слишком высокий уровень радыации[31 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Радыация — смертельно опасная концентрация дурацких проявлений радости в нашем доме. Аж дозиметр зашкаливает.]. 19.59 Я потихоньку вышла на задний двор. Мне просто интересно, притащится ли Марк Большая Варежка на т. н. свидание, им же назначенное. Ух как я его пошлю. 20.00 «Варежки» нету. Ну вот: меня же и прокатили. 20.02 И тут из-за кустов появляется Марк. С сигаретой в зубах. Ну просто Марк Огромная Варежка. — А ты прикольная, — говорит он. Я только открыла рот, чтобы послать его, а он мне: — Сигаретку хочешь? — Спасибо, я предпочитаю сигары. Я вообще что? — Тогда пошли, — говорит Марк и протягивает мне руку. И представьте: мое тело перестало меня слушаться. Зачем-то я подала ему руку, и это было большой ошибкой — ростом я выше Марка, и чтобы сравняться с ним, мне пришлось идти вразвалочку, согнувшись как орангутан. И вот мы взбираемся вверх по тропинке — а кругом темень и холодрыга ужасная. Ветер задувает в мой кардиган. Марк молчит, и я тоже. Этот жиденький лесок на холме, куда привел меня Марк, обычно заполнен влюбленными парочками. Но сегодня меж деревьев гуляет один лишь ветер. Марк выбросил сигарету, схватил меня за загривок и притянул к себе. Я даже оглянуться не успела, а он уже вовсю целуется со мной, толкается своим языком у меня во рту. Никаких тебе прелюдий, комплиментов, типа «Какая у тебя гладкая кожа» или «Клевая кофточка»… Никаких тебе один-два-три-четыре по поцелуйной шкале, а сразу с места в карьер. Короче, приятного мало. Язык у Марка шершавый, как у Ангуса. (Мой котяра однажды вылизывал мое лицо и попал мне в рот). От страха мой язык заметался и вжался в стенку гортани, как пленный перед расстрелом. Я уже начала задыхаться, и все пыталась вспомнить, существует ли на свете так называемый «поцелуй в гланды». Напор у Марка был тот еще, и это явно доставляло ему удовольствие, чего не скажешь про меня, между прочим. Потом он вдруг начал стонать и прижался ко мне еще крепче, а я пыталась высвободить зажатые руки. И тут Марк сунул голову в разрез моей футболки и ткнулся носом в мои нунги. Оба-на! Это уже пункт восьмой — ласки выше пояса! Как ошпаренная, я отпрыгнула назад, а Марк потерял равновесие и упал в кусты. Вылез он оттуда не очень довольный и весь в хвойных иголках. — Зачем ты это сделала? — угрюмо спросил он. — Эээ… Это было несколько… Я не уверена, что хотела бы, чтобы ты… Марк снова закурил и говорит: — А ты думала, зачем ты сюда пришла — поболтать, что ли? — Ну, я не знаю… Действительно, вот зачем я сюда пришла? Вопрос конечно интересный. Мне просто было скучно, вот и пришла, но лучше в этом не признаваться, потому что мальчик и так зол. — Так мы пойдем до самого конца или нет? — спросил он. — Да нет… Я ведь… Марк развернулся и пошел прочь. — Меня тошнит от таких, как ты, — бросил он через плечо. И я осталась одна в кромешной тьме на вершине горы. Господи, зачем я сюда пришла! Странные чувства обуревали меня. Но больше всего мне было одиноко. И я поплелась вниз одна. Когда я подошла к дому, Ангус уже лежал в засаде. Он прыгнул и вцепился в мои джинсы. И вот так — с камнем на душе и с Ангусом, повисшим на ноге, я вошла в дом. Полночь Его тошнит от таких, как я. Что он имел в виду? Среда, 16 марта Мы с Джаской идем в школу. — Джас, — спрашиваю я, — а ты со своим Лапой до какого пункта дошла? Джаска зарделась как красна девица и начала что-то мямлить. — Эй, Джас, я ведь тебе все рассказываю. — Лучше бы ты этого не делала. — Джас! — Нуу… Наш поход прошел на уровне. — По поцелуйной шкале? — Мы дошли до отметки шесть с половиной. — Он всего-то поцеловал тебя в ушко? Джаска запыхтела и стала подтягивать юбку одновременно с трусами. — Знаешь, Джорджия, на одних поцелуях далеко не уедешь. — Да? А вы что? Ходите по лесу и выковыриваете носами трюфели? — Носами трюфели выковыривают свиньи. — Да? А вы что? — не унималась я. Джаска обозвала меня злючкой и сказала, что я бешусь из-за Дейва. Ох, она-то не знает, что дело не только в Дейве, но и в Оскаре, да еще в Марке Большой Варежке. И мне даже стало стыдно, что я такая испорченная. На перемене Мы с Рози перехитрили школьный «патруль» (Линдси с префектами) и на улицу не пошли. А вот Джаска с девчонками пошла и даже книжку с собой прихватила про выживание в условиях дикой среды. Ястребиный Глаз считает, что школу нужно проветривать при любой погоде и что это полезно для здоровья. Ну конечно, «Грозовой переврал» по их мнению тоже полезная книжка, прямо классика. А там читать-то нечего. Тамошняя героиня слоняется по йоркширским болотам под пронзительным ветром и без конца причитает: «О, Хатлиф, твоя Кэти идет к тебе!» И т. д. и т. п. От такого чтения точно жить не захочется. Так на чем я себя так грубо прервала? Ну да, я рассказывала, что на перемене учителя открывают окна и проветривают школу, а нас выгоняют на улицу. А поскольку окна открыты, мы с Рози залезли в кабинет биологии и решили там погреться — зажгли лабораторные горелки. На полках там всякие законсервированные экспонаты, в том числе мышка-полевка. Я машу мышке и говорю: — Привет. А мой папа свалился в барсучью нору. — Это я ей вроде как сообщаю новости из родных мест, хотя мышка уже много лет безмолвно плавает в растворе и не дышит. Рози решила поджарить на горелке банан. Это пожароопасно, но меня уже разморило от тепла, потому что я в пальто, а поверх него лаборантский халат. Пока Рози поджаривает банан, я рассказываю ей про Большую Варежку. Рози выслушала меня и говорит: — Ты же знала, что он дурак, зачем пошла? Да и вообще, у нас есть дела поважнее, это очень ответственная четверть. Я изумленно смотрю на подругу: — Только не говори мне про экзамены и что важна победа, а не участие. Рози строго смотрит на меня поверх очков и отвечает: — Не глупи. Я не про экзамены, а про то, как мы будем провожать Элвиса на пенсию. На хоккее На хоккее у меня сон как рукой сняло. Эх, люблю погонять клюшкой мяч, случайно ударяя себя по лодыжкам. Кровь быстрее бежит по жилам! Сегодня на воротах стоит П. Грин, а это гарантированная хохма. В защитной экипировке она похожа на огромную черепаху. Я просто ухохатывалась, глядя, как она выковыривает клюшку из сетки. Но самый, pièce de rèsistance[32 - неотразимый момент (фр.).] был, когда она завалилась на ворота и десять минут не могла подняться, шевелила лапками, как перевернутая на спину черепаха. Когда же, наконец, она поднялась, ей шайбой заехали по попе «в подгузниках», и она снова бухнулась на сетку. Жестоко, но смешно. У Джаски 17.00 Джаска с джасменом скоро опять идут в поход, и Джаска хочет похвалиться, как она подготовилась. Пришлось тащиться к ней домой — вот на какие жертвы идешь ради дружбы. В комнате у Джаски идеальный порядок: на кровати мягкие игрушки рассажены по росту, очень грустное зрелище. Я посмотрела на это дело и говорю: — Даа… Приехали. Джаска роется в шкафу, что-то оттуда вытаскивает. — Смотри, — говорит она, — почти армейский вариант. Водонепроницаемые штаны. Даже если я упаду в болото, то не промокну. Я смотрю на эти штаны жуткого лимонного цвета и отвечаю ей: — По-моему, это штаны от недержания. — Джорджи, ты ничего не понимаешь, — говорит Джас. — У девушки обязательно должно быть хобби — все лучше, чем вешаться парням на шею и унижаться. Она меня достала. Причем очень. 18.00 Но на этом демонстрация походной моды не закончилась. Джас похвалилась, какие у нее резиновые сапоги, плащ и пр. и пр. С чувством исполненного долга я отправилась домой. Мне хотелось дойти как можно быстрее, поэтому я представила, что я маленькая девочка и скачу на лошадке. Я помчалась галопом — и-го-го! — подхлестывая лошадку воображаемым прутиком. Дорога была пустынной, и Черная Звезда (так я назвала лошадку) скакала галопом, и на боках ее выступала пена. Я всякий раз поддавала ей прутиком, и мы неслись так, что ветер в ушах свистел! Нно, милая! — приговаривала я. — Нно! А потом — тпру! — потому что нам пора было переходить дорогу. Смотрю, а на той стороне — Дейв Смехотура. Замечательно. Спасибо, Господи, ты меня круто подставил. Я вся красная и потная, без косметики, да еще на «лошадке». Дорогу я перешла, преисполненная достоинства и холодная, как айсберг (хотя дышала как загнанная лошадь). — Джорджия, а что это ты меня игнорируешь? — окликнул меня Дейв. — Что тебе надо? — сказала я, не сбавляя шага, а сама с ужасом подумала: у меня, наверное, прическа сейчас похожа на хвост бешеной лошади. Но Дейв не отстает, идет следом. Это называется — игнорирует мое игнорирование. Меня это бесит. А потом еще он меня и за руку схватил. — Джорджия, ну посмотри на меня. Может, хватит злиться? Ведь я же не твой парень, а ты не моя девушка. Ты ведь сама не захотела. А потом я встретил Рашель, она хорошая, она ведь тоже человек… Но у меня даже мускул на лице не дрогнул. Дейв улыбнулся и говорит: — Разве мы не можем просто дружить? Ведь нам было так весело друг с другом. Что ж, он прав. Пусть из нас не получилась влюбленная парочка, зато Дейв как никто умеет смешить. Как-то так, без всякого напряга, мы оказались в кофейне, где я и рассказала Дейву про Марка Большую Варежку. — Да он полный придурок, — возмутился Дейв. И мне сразу стало легче. Одно дело, когда такие вещи говорит Рози, а другое — друг мужеского пола. Выпив кофе, мы вышли на улицу и еще немного погуляли, держась за руки. А потом Дейв остановился и взял меня за подбородок (не путать со «схватил»). Он притянул меня к себе и тихонько поцеловал в губы. Черт! У меня коленки затряслись. А потом я пошла домой. — Эй! — окликнул меня Дейв. — А насчет Марка не беспокойся. Я с ним поговорю. Дома Вот радости привалило: к нам с ночевкой приезжает мой кузен Джеймс. — Мам, ну за что? — воскликнула я. — Дорогая, он наш родственник. — А если б Гитлер, например, был моим родственником, ты и его впустила бы в дом? Тут мутти «включила маму»[33 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. «Включить маму» — это когда моя мутти пытается быть мамой. Очень дикое зрелище.]: — Не глупи, пожалуйста. Отправляйся делать уроки. Да, и душ пока не принимай, мне нужно убрать в ванной кучку после Горди. Горди сделал в ванной кучку? Представляю, как он долго закапывал ее, скребя когтями эмаль… Ему что, собственного лотка мало? И как он вообще забрался в ванну? А, знаю, наверняка Либби его подсадила. Или Ангус. Точно, Ангус. Я вхожу в комнату: Ангус развалился на моем кардигане и умывается после туалета. — Ну ты и гад, — говорю я. — Вот погоди, вырастет у тебя сын, узнаешь. Маленькие детки — маленькие бедки. Но Ангус меня не слушает. Закрыл глаза и спит. Да что я распинаюсь? С какой стати Ангус будет переживать за своего сына, если он сам такой же хулиган? Это у них в крови. 21.00 Звонят в дверь. Как всегда, открыть некому. Мама с Либби в ванной и, судя по громкому мяуканью, там же наши коты. Не представляю, как туда вообще после этого можно заходить. Чтоб я еще раз приняла там ванну или душ! Ни за что — даже если мама вымоет ее нитроглицерином[34 - Вот мальчики хорошо секут в нитроглицерине. Джорджия что-то напутала, потому что нитроглицерин — отнюдь не моющее средство (Прим. пер.).]. А звонок все дзынь да дзынь. 21.03 Я кричу своим: — Не беспокойтесь, мои дорогие, я открою! Это ничего, что у меня экзамены на носу! Я работаю — вы отдыхаете! Иду вниз. Если это Джеймс, у меня случится истерика. 21.05 Ёпрст! Открываю — а там Марк Большая Варежка. Стоит, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Джорджия, я тут насчет вчерашнего… Что? Он опять хочет посягнуть на мои нунги-нунги? — Чего надо? — устало спрашиваю я. — Я это… Тоже мне, культура. — Я это… — Ты кто? Граф Монте-Кристо? Тупица? Наглая Большая Варежка? Определись. — Я это… Я пришел извиниться, — говорит Марк. Джорджиально. И тут я вижу, что у него рот распух и губа рваная. Может, он превращается в монстра, как в фильме «Невероятный Халк»[35 - Американский научно-фантастический боевик «The Incredible Hulk» (2008), реж. Луи Летерье.]? — Так ты меня прощаешь? — интересуется Марк. Ой, прямо сцена из «Унесенных ветром», старого кино, где джентльмены в камзолах и панталонах. Мне следовало бы ответить примерно в таком духе: «Сэр, ваши извинения приняты. Ваше благородство беспредельно». Но весь облик Марка как-то не вяжется с традицией изъясняться высокопарным слогом, поэтому я просто говорю: — Эээ… Ну да, прощаю. Еще немного потоптавшись, Марк уходит, а потом поворачивается и говорит: — Только скажи своему приятелю, что я извинился. — Какому еще приятелю? — Ну, Дейву. Bay! Ваще!!! Это Дейв его что ли так разукрасил? 21.15 Я позвонила Рози и рассказала о случившемся. Рози впечатлилась по полной программе — она у нас вообще любительница всего брутального. — Вот это я понимаю! — воскликнула она. — Наш человек. Это еще хорошо, что Свен не подключился. Тут на одной вечеринке парень вперед меня в туалет заскочил, так Свен закинул его задницу через забор. — То есть парня отдельно, а задницу отдельно? — Джорджия, не ерничай. Это выражение такое. — Sacré bleu. Ужас. — Mais oui[36 - еще бы (фр.)]. 21.35 Теоретически я против насилия, если учитывать мое отношение к Иисусу. Но хорошенького понемножку. То, что Дейв поколотил Марка — это как раз то самое исключение из правил, которое меня вполне устраивает. 21.40 От этого меня еще больше тянет к Дейву. А вот к кузену Джеймсу я испытываю совсем иные чувства. Он нынче зачитывается «Хоббитом» Толкиена и прожужжал мне все уши на эту тему. «А ты знаешь, — говорит он, — что люди до сих пор собираются у могилы Толкиена и разговаривают между собой на эльфийском языке»? Тоже мне интересность. Какие-то придурки собираются у могилы мертвого чувака и говорят на эльфийском языке. Это тупость, вот что я вам скажу. Слава богу, что Джеймс не пристает ко мне со своими «щекоталками». Пусть лучше читает своего Толкиена. Полночь Интересно, чем отличается парень от эльфа? Четверг, 17 марта Позвонила Дейву Смехотуре и отблагодарила его за то, что он кое-кому «взбил перинку», защищая мою честь. — Всегда пожалуйста, — ответил Дейв. И никаких тебе «ну, до встречи»… Суббота, 19 марта Были времена — целовали меня мальчишки в ушко и все такое, а теперь я одна. Как такое могло произойти? Неужели я уже достигла своего «потолка» по поцелуйной шкале? 23.00 Села за письмо к БЛ: Дорогой Робби, Тут у нас идут дожди, и в школе мы разучиваем одну дурацкую шотландскую пьесу… 12.15 Лучше не напоминать ему, что я до сих пор школьница. Пятница, 1 апреля, День дураков Мой праздник. Пятница, 8 апреля Несколько раз пыталась засесть за письмо к Робби, но, увы, мне нечего ему сказать. Нужно принять эту горькую истину: он не хочет быть моим бойфрендом. Пора очищать комод от алтаря. 23.00 Я убрала все реликвии, связанные с БЛ. Когда в комнату вошла мама, то застала меня в слезах. Она присела на кровать и погладила меня по головке. В другое время это считалось бы посягательством на личность, но сейчас мне даже все равно. — Солнышко, мне так не хочется, чтобы ты расстраивалась, — говорит мама. — У тебя все будет хорошо, и мальчики от тебя никуда не денутся. Ведь ты у меня такая хорошая и смешная, доченька моя. От этого я заплакала еще горше. Тут пришла Либби: — Джи, матли. В одной руке у нее было печенье, уже много повидавшее на своем веку, а в другой она держала за шкирку Горди. Она запустила Горди ко мне под одеяло, и тот стал кусать мои коленки. Полночь Мама принесла мне теплого молочка[37 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Теплое молочко — успокаивающий напиток для маленьких. Упаси боже, я имею в виду, конечно же, не эльфов. Я имею в виду деток. С детками вообще разговаривают, используя уменьшительно-ласкательные суффиксы. Молочко, одеялко, хлебушек и т. д. Только вот не надо со мной так разговаривать! Но теплое молочко — исключение. Моя мамочка приносит мне его в постельку, когда мне совсем паршиво.] — прямо как в детстве, когда я болела. Эх, хорошее было время. Я на секунду поставила кружку на тумбочку — Горди тут как тут, сунул мордочку в молоко и после этого чихал минут двадцать. Поцелуйный счетчик зашкаливает Понедельник, 11 апреля В шконцлагере Горячие новости! Осторожней, не обожгитесь! У «Стифф Диланз» — новый солист. Эта новость была объявлена Эллен на нашей сходке в тарталете, на большой перемене. На случай шухера, у нас есть старый отработанный способ остаться незамеченными. Шесть девочек забираются с ногами на толчок — точнее, стоят на одной ноге и не дышат. — Этот новый солист наполовину итальянец, наполовину американец, — продолжает рассказывать Эллен. — И зовут его Масимо. — Черт, — говорит Джулз, — нужно срочно поднатаскаться в американском. — Мэбс говорит, что он красавчик. — Анжела Ричардс видела, как он подрулил к «Фениксу» на крутом итальянском скутере. 11.00 Я молча слушаю их глупую болтовню. Им-то что — подумаешь, одного солиста заменили другим. А у меня-то «Гибель Богов»: мой Бог Любви предпочел мне вомбатов[38 - Вомбаты — роющие норы травоядные животные, внешне напоминающие маленьких медведей.] и буровые скважины. Джулз говорит: — Анжела доложила, что мальчик — обалдеть. Пока он парковал свой скутер, его обступили девчонки, а он им: «Чао». — И как же он собирается выступать, если не знает английского? — замечаю я. — Да знает он английский, — возражает Эллен. — Он же наполовину американец. — Ну да, у нас knickers, у них — panties[39 - трусы (англ.).]. И ты называешь это английским? — Может, ты и права, Джи, — говорит Рози. — Но синдром «красной попы» способен стереть между нами все языковые различия. На уроке плавания Сегодня мисс Стэмп подменяет герр Камьер. А сама физручка на каких-то курсах. Я говорю девчонкам: — Курсы для лесбиянок что ли? Как пить дать. Плыву в бассейне Я проплыла под Джаской, а она запищала, как будто там акула, и намочила свою драгоценную челку. Я мастерски плаваю «кролем», особенно по сравнению с П. Грин. Она же в надувных нарукавниках и при этом каждые пять минут умудряется уходить на дно. Но самый прикол был, когда к нам в плавках вышел герр Камьер. «Уааа…» — отреагировали мы. Герр Камьер занервничал и шагнул в воду с той стороны, где глубоко. Ушел на дно в очках. И потом долго нырял, пытаясь их нашарить. Герр Камьер — самое бледное существо на земле, даже бледнее бледной поганки. А его руки и ноги явно принадлежат отряду палочниковых. А когда он поплыл «брассом», то сильно фыркал и брызгался, словно близорукий бобер. Короче, мы веселились. И вдруг завыл сигнал пожарной тревоги. О, черт и merde! Ну на фига? Во-первых, тревога наверняка ложная, а во-вторых, лучшее средство от огня это и есть вода. Да уж, то была особая пожарная тревога. Потому что роль «спасателя» исполнял мистер Эттвуд. Он нагрянул в бассейн со свистком, он свистел и орал на нас, чтобы мы срочно вылезали из воды и собрались в безопасном месте. Тело после воды тяжелое, ступеньки мокрые, а тут еще тебя подгоняют. — Вообще! — возмущенно воскликнула я. Мы с девчонками пошли в раздевалку, но Элвис быстренько запер дверь и говорит: — Всем на выход. Ориентируйтесь по указателям. У Рози большие нунги, а когда она злится, то может ими и убить. Она как поперла на Элвиса, у него даже очки съехали набок. — Ну и куда ведут ваши указатели? — грозно спросила Рози. — К спасению, — изрек Элвис. — Быстро все на улицу! — На улицу?! И вот мы уже на школьном дворе. Начало апреля, а мы в одних купальниках. Стоим и дрожим от холода, а этот псих ходит вокруг нас с рулонами фольги. — Мы что, будем запекать овощи для пикника? — интересуюсь я. А Элвис вошел в роль, гасит панику, вызванную пожаром, и как рявкнет на меня: — Фольга огнеупорна. А ну оборачивайся. Супер. 15.00 Никогда не забуду, как все мы, включая герра Камьера, стояли на школьном дворе, завернутые в фольгу. Герр Камьер пытался делать вид, что все нормально, хотя вряд ли он имеет представление о наших английских нормах. Чтобы нас подбодрить, он предложил «попрактиковать неметский»: — Споем песня про семья Коххов — как они отправились на пикник. Перечислим предмедты, которые они забыли… Храни, Господь, Королеву, но и про нас не забудь… Суббота, 16 апреля Джаска уже в Лесу Дураков со своим Джасменом, а наша крутая туса отправилась в Черчилль-сквер[40 - Черчилль-сквер (Churchill Square) — самый популярный торговый центр в Брайтоне.]. На улице дубняк, но мы все равно немножко посидели на парапете и поглазели на мальчиков — они там ходят табунами. Сегодня в «Будда Лаунж» ночная дискотека, но родители меня не отпустят — из-за наезда Спички. Смотрите, что она написала в моем дневнике: «Джорджия умная девочка, но она портит себе жизнь своими детскими шуточками». Детскими шуточками? Ха-ха-ха! Это в ее школьные годы шуточки были такие же примитивные, как залить хлопья «Weetabix» молоком. Но время не стоит на месте. Шуточки нашего поколения гораздо круче. Не каждый взрослый выдержит. 13.15 Мы съели по шоколадному мороженому и раскрыли пудреницы, чтобы подкрасить губы, и тут мимо проходят Дейв Смехотура с Ролло. Дейв и говорит: — Ой, девочки, мы так соскучились по вашей нежности. Он вообще что? А Эллен аж вся завибрировала. Но я, au contraire[41 - напротив (фр.).], сама непринужденность. Я даже изобразила фирменную улыбку, свернув язык трубочкой. А Дейв взял и подмигнул мне. Эй, хватит подмигивать… А Ролло стоит такой грустный. Думаю, он до сих пор влюблен в Джулз, хотя сам же с ней и расстался. Джулз тоже переживает, хотя держится как неприступная крепость. А Эллен начала применять пункты из книжки про обольщение, мотая головой, встряхивая волосами и стреляя глазками. — Эллен, с тобой все в порядке? — осторожно спросил Дейв. А она ему так кокетливо: — Ну да. А ты как поживаешь? — И снова боднула головой и стрельнула глазками. Но выстрел в цель не попал. Я чувствовала, что начинаю краснеть, а тут еще появилась Рашель, та самая подружка Дейва, и она тоже покраснела, но потом взяла себя в руки и говорит: — Всем привет. Рада вас видеть. Да ну? Это с какого перепугу она так рада нас видеть? Особенно меня. И тут мы все стали изображать из себя благовоспитанных девиц, очень утомительное занятие. Потом Дейв с Рашель удалились, а Джулз с Ролло отошли в сторонку выяснить отношения. Рози, Эллен и я пошли в Boots за пробниками. Пока Эллен застряла у прилавка Rich Chick, я говорю Рози: — Тебе не кажется, что Рашель, как и Джаска, слишком возбуждена? «Ой-ой, кукушкины слезки», «Ой-ой, прекрасный день, неправда ли», «Ой-ой, какая у тебя прическа», «Ой-ой…». — Джи, я тебя уже поняла, — перебила Рози. — А вот ты не такая, ты другая. Ты колкая и язвительная, за это я тебя и aime[42 - люблю (фр.).]… Оказывается, Эллен, пока намазывала из пробника ароматизированные тени для глаз, прислушивалась к нашему разговору. Кстати, кому нужны ароматизированные тени — чтобы тебя в глаз поцеловали что ли? Хотя я уже ничему в этом мире не удивляюсь. Так вот, я думала, что Эллен там, а она уже оказалась тут, просунула между нами голову и заявляет: — Джи, зачем ты так обижаешь Дейва? Ведь это не ты, а я в пролете… Ты помнишь, как на «рыбной» вечеринке вы поцеловались? И мне пришлось долго распинаться, что все это фигня, что дружба превыше всего, ляля, фа-фа, а потом в магазинчик ввалилась Джулз, счастливая, как слон, проломивший вольер. — Он попросил дать ему еще один шанс! — выпалила она. И мы долго спорили, стоит ли предоставлять парням второй шанс. А кто его знает. Любовь — мрак. Дома На эти выходные я наказана. Буду сидеть дома с Либби, а взрослые в кавычках едут оттягиваться по полной программе. Все наши девчонки идут сегодня на ночную дискотеку. Я пыталась впарить вати, что дискотека — это что-то вроде домашнего задания, но он был тверд: — Джорджия, я сказал — нет. А мутти добавила: — Кто-то же должен остаться с ребенком. У дяди Эдди день рождения. Они идут в какой-то задрипанный бар с караоке. В свой прошлый день рождения дядя Эдди заработал приз за исполнение песни «Я девственница»[43 - Песня Мадонны «Like a Virgin».]. Мутти тоже вспомнила про эту историю. Она красится в ванной и кричит оттуда: — Знаешь, когда он начал петь, он был вылитая Мадонна. Даже страшно представить. Перед уходом мама решила меня порадовать: — Да, кстати. Я записала тебя на прием к доктору Джилхули — ты там сделай отметку у себя в календаре. — О нет, я тебя умоляю. С моими локтями все в порядке. У меня прекрасные родители, и они заботятся о моем здоровье. — Твое здоровье тут ни при чем. Просто доктор Джилхули такой классный мужчина. — Увидев мою кислую мину, мама поправилась: — Шутка. Я хочу попросить, чтобы он тебя взял к себе на практику[44 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Практика. Это слово я включила, потому что мне хочется прокричать об этом от лица всей английской молодежи. У них-то ума не хватит, вот я и кричу. Так кто же придумал эту дурацкую практику? Наверняка английские вати, вроде моего. Мы сидим на уроках, никого не трогаем: кто-то красит ногти, кто-то обменивается записками, кто-то дремлет, уронив голову на парту. Так нет же — надо этим взрослым засунуть нас на денек в офис или в магазин, или в регистратуру какой-нибудь больнички, чтобы нас проняло: мол, работать — это вам не хухры-мухры. А я ведь уже много раз объясняла мутти, что я очень занятой человек, какая уж тут работа.]. Ты же любишь биологию. — Что? Знаешь, мамочка, если я умею изображать столбняк, это еще не значит, что из меня выйдет хорошая регистратурная медсестра. — Это же интересно. Ты прикоснешься к реальной жизни. — Мам, я не хочу прикасаться к такой жизни. Ты же сама видела, что там творится. Полный коридор стариков, которым уже пора носить урологические подгузники. Но она меня не слышит. Пошла к себе одеваться. 19.50 Мутти с вати сели в психмобиль, и он с ревом укатил прочь, оставляя позади себя шлейф дыма. Так, где там Либби? А, вот она: учит Горди прыгать через свой красный хула-хуп. Хотя Горди и без нее прекрасно умеет прыгать и скакать, он этим только и занимается. 20.00 Тем более что Горди косоглазый. Интересно, кошкам выписывают очки? Ангус на улице — сидит на заборе и милуется с Наоми. А ведь у них дети! Как я понимаю бедного Горди. У меня такая же травма из-за собственных родителей. В последнее время возле соседского дома ошивается какой-то черный задрипанный кот. Его заинтересовала Наоми. Получается такой кошачий любовный треугольник. У Наоми ни стыда, ни совести, она заигрывает с этим Дрипой даже при Ангусе. Позорит всю нашу женскую породу. 20.25 Quel dommage![45 - Черт подери! (лат.).] Горди гоняется за собственным хвостом, и, кажется, хвост одерживает победу. — Джи, пошли на улицу, — ноет Либби. — Солнышко, уже пора спать. Давай лучше почитаю тебе про Хейди. И тут она ударила меня по голове этой самой «Хейди». Даже ее достала эта бесконечная история про сыр и кожаные штаны. Либби сердито топает ножкой: — Хачу на улицу! Ты плахой мальчик! О, господи… Либби брыкается и не хочет одеваться. Хочет идти прямо так, в пижаме (спасибо еще, что не с голой попой). Я пытаюсь обернуть ее пледом, но Либби вырывается, прыгает по комнате, напевая: — Тпру-ннуу, тпруу-нуу, лошадь скачет на Луну. Только я открыла дверь, как Либби выскочила на улицу, ну вылитая лошадь, собравшаяся на Луну. Когда я проходила мимо забора, Ангус хлопнул меня лапой по плечу. Спасибо, друг, мне так сейчас нужна твоя поддержка… Когда Либби доскакала до ворот, я говорю: — Молодец, лошадка, хорошо скачешь. А теперь поскакали домой в теплую постельку. Но Либби открыла калитку и поскакала дальше по улице. Я за ней. Пытаюсь схватить ее за шкирку, но Либби замахала руками и чуть не вышибла мне глаз. 20.40 Прошло еще десять минут, а мы все скакали, как две лошадки, собравшиеся на Луну. Моей задачей было развернуть ее в сторону дома, но Либби оказалась более прыткой, и в результате мы доскакали аж до Бэронз-стрит, а там же «Феникс», где «Стифф Диланз» репетируют. Ну и, конечно, вижу картину маслом: останавливается машина, и оттуда вылезает Домм, в руках зачехленная гитара, наверняка на репетицию приехал. Пока Либби кружила вокруг меня, я успела поздороваться с Доммом. — Привет, Джорджия, — сказал Домм. — Привет, Либби. Нет бы «лошадке» заняться своим делом, но она с места в карьер сообщает нашу семейную новость: — А Горди покакал прямо в ванну. — Ой, только дальше, пожалуйста, без подробностей, — сказал Домм и повернулся ко мне: — Тебе Робби пишет? И тут мне сразу захотелось плакать. — Я только знаю, что ему там хорошо, — тихо сказала я. — Ну да, я тоже об этом слышал. Жаль. Гм… У нас тут восьмого концерт, приходи обязательно. Мы взяли классного солиста, и у нас диск наклевывается. — Новый солист — это здорово, — говорю я, а про себя думаю: «Очень рада за вас, но как вы могли променять БЛ на кого-то еще, даже если мой БЛ так любит путешествовать». И тут из-за угла вылетает серебристый скутер и тормозит прямо возле «Феникса». — А вот и Масимо приехал, — говорит Домм. Ага, тот самый итальяно-американский псевдо БЛ. Ну и насколько он меня интересует по десятибалльной шкале? На минус двенадцать, что значит «по барабану». Либби, завороженная стрекотом мотора, кучей зеркал и разными шикарными прибамбасами, побежала к скутеру. — Либби, вернись немедленно! — кричу я. Одного слова достаточно, чтобы она сделала все с точностью до наоборот. Пока Масимо снимал шлем, Либби доложила: — Привет. Я лошадка с Луны. О, черт! Я подошла к сестренке, сцепила ей ладошки, чтобы она меня не оцарапала, и взяла на руки. А она давай целовать меня как бешеная — взъерошила ртом волосы, всю обслюнявила и размазала блеск для губ, фу. — Я аблю тебя, Джинджер, — приговаривает Либби. Пока я с ней боролась, мне было не до Масимо, и вдруг он говорит, с таким приятным итальянским акцентом: — Здравствуй, Джинджер. Чао, лошадка с Луны. И тут я его увидела. Мамочкиродные. Он прекрасен. Просто распрекрасен. Настоящий красотулечка. Распрекрасный красотулечка. Такие черные волнистые волосы, и весь загорелый — это в Англии-то, в апреле! И такие губы, глаза, зубы! И плечи, и руки, и вообще. Рот, прости господи, не такая «варежка», как у Марка, но довольно крупный. И длинные ресницы, и глаза цвета янтаря! Очень знакомые глаза… И тут я вдруг поняла: у этого парня глаза… как у моего Ангуса! Вот прикольно! Точно такие же янтарные глаза, только без этого бешеного кошачьего блеска, а наоборот — глаза смеющиеся и мечтательные. И тут я очнулась и поняла, что уж слишком долго не отвечаю на его приветствие. Я отодрала от себя Либби, которая впилась ртом мне в шею (отодрала очень нежно, как и положено на людях старшей сестре) и дала себе мысленную команду: Веди себя естественно и ни в коем случае не впадай в истерический смех. Я глубоко вздохнула и выпалила: — И вам тоже чао. Только я никакая не рыжая[46 - Джинджер (Ginger) в переводе с английского — рыжая.] — это просто игра света. Хи-хи-хи… Аатлично — на меня все-таки напал истерический смех. Домм понял, что у девочки сносит крышу, и срочно пришел на помощь: — Масимо, это Джорджия. Джорджия, это Масимо, наш новый солист. Джорджия… эээ… очень дружила с Робби. О, Масимо, Масимо… Вааще! Так, взяли себя в руки… Масимо пристегнул мотоцикл к парковочному столбику и посмотрел мне прямо в глаза. Как я удержалась на ногах — не знаю. И он сказал: — Ну что ж, Джорджия, рад был познакомиться. Надеюсь, мы еще увидимся. Чао. — И пошел с Доммом к «Фениксу». — Ага, чао, — пробормотала я вдогонку. А Либби крикнула: — Пока-пока, гомик! Я быстро развернулась и понесла Либби куда подальше. Ведь не объяснишь же людям, что для нее что «гомик», что «гномик» — все едино… — Либби, не смей так больше говорить! Это нехорошее слово! А Либби едет на мне и распевает: — Стоит на полянке пряничный домик, а в домике том живет пряничный гомик… О, господи… …О, господи, ну и тяжелая у меня сеструха. Пока я дотащила ее до дома, я была уже совсем без ног. Мы поднялись наверх, но спать со мной Либби отказалась, потому что, видите ли, я на нее накричала. И еще вместо того, чтобы поцеловать меня, заехала в ухо своей костлявой Барби. В постели Господи, лодка моей мечты снова подняла паруса. Полночь Наконец-то я нашла замену БЛ. Но есть одно «но» — юноша не проявил ко мне ни малейшего интереса. 00.35 Но ведь он же сказал: «Надеюсь, мы еще увидимся». Значит ли это, что он действительно надеется, или он это сказал просто так? Наступают счастливые денечки — я снова влюбляюсь. Понедельник, 18 апреля Шконцлагерь № 14 Красилась буквально на ходу, потому что проспала. Успела заехать себе в глаз кисточкой для туши. Джаска ждала меня у ворот такая посвежевшая. Радости полные штаны. — Привет, Джорджия! Гляди, а у меня второй значок скаута! Супер, правда? — Джас, со мной тут такое… — Да, мы были в лесу и построили домик из веток, а Том… — Джас, только не надо мне про ваш домик из веток. Лучше я тебе расскажу о прекрасном принце. — Джи, ты разве забыла правило нашей тусы? — Какое именно? — Кто первый начал, тот и договаривает. — Так это было сто лет назад. К тому же у тебя — домик из веток, а у меня — распрекрасный прр… Но Джаска заткнула уши и стала мычать мантру. Джорджиально. «Хо-ро-шо. Го-во-ри» — произнесла я губами. Джаска отняла руки от ушей и спрашивает: — Тебе честно интересно? Я чуть не заорала на нее: «Конечно же, мне НЕинтересно, клуша ты эдакая!» Но я улыбнулась и вежливо так говорю: — Ну конечно же, мне интересно. И про то, как вы жгли костер, и как варили кашку из старой тыквы, приправленной барсучьими какашками. — Нет, Джи, по-моему тебе неинтересно. — Что ты, очень даже интересно. — Если бы тебе на самом деле было интересно, ты задавала бы вопросы поумнее. О мамамиа. — Ладно. Тогда расскажи, пригодился ли тебе в походе Том Швейцарский Нож. — Ой, спасибо, что ты спросила, потому что, знаешь… 8.50 И так всю дорогу. Джаска распиналась про свой поход, пока, наконец, впереди не замаячили ворота до боли любимого шконцлагеря. Я сразу же попала в поле зрения Ястребиного Глаза, которая, как известно, не особо пылает ко мне любовью. Она буквально на меня охотится. — Джорджия Николсон, — говорит она, — с таким слоем косметики ты похожа на ночное существо. Быстро умыться! И «неуд» за поведение. Я потащилась в тарталет, ворча себе под нос: — Не знаешь, что это называется «найт пипл», не выпендривайся. Из тарталета я вышла с красным умытым лицом — радуйся, учителка. И тут я наталкиваюсь на макрель Линдси: — Джорджия Николсон, ты опоздала на ассамблею на три минуты. «Неуд» за поведение. — Слушай, Линдси, может, ты меня сразу сваришь в кипящем масле, и дело с концом? Правда, я сказала это, когда она уже уковыляла на своих циркулях. На уроке английского Сегодня мы изучаем жизнь Эйвонского барда, известного еще под именем Билли Шекспир. Мисс Уилсон восторженно рассказывает про его дуплеты[47 - Джорджия имеет в виду дублет — лингвистический термин (Прим. пер.).] и про то, что он практически изобрел английский язык. Но Рози послышалось не «бард», а «бёрд», то есть «птица»[48 - bird (англ.) — птичка.], и она переиначила Шекспира в Эйвонского лебедя. Но мне все это скучно слышать: ведь кто такой Шекспир в сравнении с Масимо? Я теперь только о нем и думаю. Он самый прекрасный парень во Вселенной и даже за ее пределами. Послала Рози записочку и велела пустить ее по цепочке нашим девчонкам. Записку я выдержала строго в шекспировском стиле, ибо из меня так и прет высокопарность. И потом я же все-таки тянусь к знаниям… А написала я так: О блин, о блин, сие повествование меня достало. Ночная дискотека милее сердцу моему. А Рози отвечает мне: Воистину — ах, слово дискотека ласкает слух прелестных дев! И ввечеру оттянемся мы классно!.. И пока мисс Уилсон писала на доске стихи, мы с девчонками, устав от церемоний, вскочили и быстренько станцевали несколько движений в стиле диско. И это так прикольно-amusantненько! На перемене Мисс Уилсон очень бы обрадовалась тому факту, что влияние Билли Шекспира на культуру Англии действительно неистребимо. На перемене Рози присела на тостер для трусов (так мы называем батарею), но потом вскочила как ошпаренная и выпалила: — Покорнейше благодарю — я свою попу обожгла! После этого я так долго смеялась… Увы, любовная истерика… Даже не знаю, говорить ли девчонкам про Масимо. А то еще подумают, что я зазналась, меняя Богов Любви как перчатки. Поэтому сию исключительную новость я решила поведать только своей лучшей подруге Джаске. За школьными воротами 16.00 Мне так не терпелось поделиться с ней, но я стояла и ждала, пока она расскажет девчонкам про жизнь в лесу, где нет ни мяса, ни сосисок, а одни только слизняки. Кажется, я уже начала засыпать стоя, как лошадь, но Джаска ткнула меня: — Джорджия, пошли, сколько можно тут стоять. Ну и мы пошли. По дороге я начала рассказывать ей про Масимо: — Джас, он такой джорджиальный! Ну просто bon, душечка, и настолько formidable[49 - потрясающий (фр.).]! У него такие глаза… представляешь, прямо как у Ангуса! Думаю, если с ним целоваться — поцелуйный счетчик просто зашкалит за отметку 25! — А разве бывает выше десяти? — Джас, это называется сексапил. — Но почему я ничего не знаю о новой шкале? — Потому что я только что ее придумала. — Зачем ты нарушаешь старые правила и придумываешь новые? Представь, что все пришли в лес и начали высекать огонь, а кто-то один воспользовался спичками. Это то же самое. Господи, ее все время клинит! — Короче, — заключила я. — Масимо бесподобен. Он вызывает у меня тройной синдром обожания: конкретночеловеческий, общечеловеческий и космический. И Джас так неодобрительно на меня посмотрела: — Ты все время говорила, что Робби у тебя единственный и неповторимый, а теперь ты переключилась на Масимо, хотя знакома с ним всего несколько минут. Ты кончишь полным одиночеством, с репутацией легкомысленной женщины. Что ей надо от меня? Юная Мать Тереза с драной челкой. Я даже обиделась: — Знаешь что? Зато я не буду такой, как ты, несчастная поедательница слизняков. Джаска надулась, и всю дорогу мы ignorez-vouвали друг друга. А потом мы снова натолкнулись на Дейва. Странное дело: как только у него завелась девушка, я стала постоянно с ним сталкиваться, будто он ходит за мной по пятам. Именно это я и собиралась ему сказать, но он словно прочитал мои мысли, улыбнулся и произнес: — Эй, Джорджия, кончай за мной ходить — ты ведь знаешь, что мне это приятно. Блин. Мы дошли до Джаскиных ворот, и она поковыляла домой, но потом обернулась и говорит Дейву: — А Джорджии нравится Масимо. У меня нет слов! Она растрепала про мою любовь по Радио Джас, и тем самым унизила меня! Я почувствовала, как у меня краснеют уши. А Дейв стоит и пристально так смотрит на меня. — Значит, этот солист покорил твое воображение, Джорджия? Он действительно шикарный малый. — Он просто итальянец, и этим все сказано. — А я видел его с дамской сумочкой в руках, — с ухмылкой сказал Дейв. — Дурак, это барсетка. — Но очень смахивает на дамскую сумочку… Мы шли в сторону моего дома и препирались. И вдруг Дейв начал меня щекотать, прям как мой кузен. Может, он еще и эльфийский язык знает? Что вообще такое с мальчишками? И я спросила об этом у Дейва. А он взял и поцеловал меня. Да как он посмел! Я хотела ему сказать об этом, но рот у меня был занят. Стыдно признаться, но он классно целуется, и на какое-то мгновение я забыла обо всем на свете. Когда мы оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, Дейв сказал: — Ты классно целуешься. — Зачем ты это сделал, Дейв? Ведь у тебя есть девушка. — Ну и что? — Это же нехорошо. — Но почему? — Ты меня клеишь и целуешься со мной, а встречаешься совсем с другой. — Джорджия, не повторяйся. В любом случае, у меня готово объяснение. Ага, сейчас он скажет, что ему нравлюсь я и только я, а я ему отвечу: «Прости, Дейв, но я вынуждена отвергнуть тебя, потому что люблю другого». И я обратила к нему взгляд, преисполненный сочувствия: — Ну что ж, Дейв, жду твоих объяснений. — Мне нравится с тобой целоваться, потому что я люблю всех девчонок скопом. — Ну да… — У меня возраст такой. Годам к сорока пяти это пройдет. Неужели тебе не хочется целоваться со мной? — А как же Рашель? — Она классная, но и ты тоже классная, и, знаешь, даже твоя мама классная. — Тебе нравится моя мама?! Не могу поверить своим ушам. По-моему, Дейв и сам почувствовал, что переборщил. — Да ладно тебе. Просто во мне гормоны играют. Это они виноваты. Я ошарашено смотрю на него. — Послушай, Джи, девчонки сильно отличаются от мальчишек. Девочкам нравится, когда до них дотрагиваются платонически хоть тысячу раз в день, им этого достаточно, чтобы почувствовать себя красивыми. Поэтому я беру тебя за руку, щекочу тебя. Но парни только и думают что о сексе, поцелуях и футболе. И, даже играя в футбол, они думают о сексе. Все очень просто. Я дома Дома никого. Я в полной растерянности. Дейв чокнутый. А что если все обстоит именно так, как он сказал? Ведь тогда очень многие вещи становятся понятными. И насчет Оскара, и насчет Марка Большой Варежки и кузена Джеймса. И насчет парней из Фоксвудской школы, которые толкают нас по ногам колесами своих велосипедов, приговаривая: «пих-пих-перепих…» 17.00 Но ведь есть и другие отношения, как, например, у Джасмена с Джаской или как у Свена с Рози. Нет, я ничего не понимаю!.. 17.45 Вернулась с работы мама. Смотрю на нее и недоумеваю, как она вообще могла понравиться Дейву? Интересно, а он ей нравится? О, это запросто — у моей мамы никаких моральных принципов. О черт, хватит нести всякую чушь. 18.00 Зазвонил телефон. В кои-то веки ответила мутти. Разговаривает и хихикает: — Да ты что? Что? О нет… И он под музыку снял всю одежду? О боже. Но это еще не все: — Ага… Ага… О нет… Да ты что?.. Мне хотелось подойти и убить ее, но мама не унималась: — Там что, действительно все раздеваются? Понятно… И все под воздействием музыки? Bay. А во сколько все это дело начинается? А что ты наденешь? Ладно, до встречи… У меня в комнате Раньше мир казался мне таким простым и понятным, а теперь все словно обезумели. Мутти отправилась танцевать «в нудиках»[50 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. «Нудики» — это трусы, названные в честь нудистов, то есть полное отсутствие трусов.] с чужими мужчинами, сказав, что этот стиль называется «пять ритмов». Папа наруливает с друзьями на своем психмобиле — не исключено, что они гоняются за женщинами, пугая их до смерти. Либби положила в корзинку Горди и отправилась в гости к Джошу. Ох, не завидую я его родителям. Ангус между тем привел Наоми в свою съемную «холостяцкую» квартиру, домик для пуделей, потому что соседи куда-то уехали. 18.30 Нужно постараться не думать о Масимо. Лучше поделаю уроки. Еще один «неуд» по поведению, и меня отстранят от занятий. 18.45 Книжка «Грозовой переврал» — скука несусветная. Она отбила у меня всякое желание читать остальные произведения этой самой Эмили Бронте. 19.00 Что-то мне не сидится на одном месте. Позвонила Джульке с Эллен. Договорились встретиться возле «клуба для совместного выполнения домашних заданий», то есть возле башни с курантами. 20.00 На улице холодрыга, но мое лицо согревает плотный слой косметики. Я так густо накрасила ресницы, что можно объявлять чемпионат по поднятию ими тяжестей. Мы сидим на парапете и болтаем. Тут мимо проходит Марк со своими циничными дружками. Я чуть с парапета не свалилась, когда он сказал мне: «Все в порядке?», что было равнозначно: «Доброе утро, мисс Николсон». Даже Джулз с Эллен заметили. Джулз сказала: — Надо же, ведь может, когда захочет. И мы стали обсуждать загадочный мир мальчиков. Джулз все сомневалась, стоит ли ей возобновлять отношения с Ролло. — В тот раз, когда он меня бросил, — призналась она, — Он сказал, что свобода ему важнее. А вдруг через неделю его опять переклинит? Гмм… — Нужно почитать об этом в книжке про обольщение, — предлагаю я. — Да твоя книжка… — вздыхает Эллен. — Ну потанцевала я в одиночестве по твоей книжке. А Дейв Смехотура запал на другую. — Знаешь что, там же не было такой главы «Эллен, потанцуй одна, и к тебе подкатит Дейв Смехотура». Это всего лишь учебник, как притягивать к себе парней. Ведь к тебе же подошел парень, неважно какой. Иногда я и сама удивляюсь, какая я мудрая. Мы уже гуляем, а не сидим, как раз проходим мимо «Феникса». Хотя с моей стороны это была тщательно спланированная случайность. В окнах горит свет, микроавтобус «Стифф Диланз» стоит на парковке. Ой… все поджилки трясутся. Я и говорю девчонкам: — Интересно, Масимо с ними репетирует? Ну, их новый солист? Этот чел — полный улет. — Ты хочешь сказать, он тебе понравился? — в лоб спрашивает Джулз. — А пошли через черный ход и подсмотрим? Интересно же, — продолжаю я. Элен, конечно, сразу заверещала, что без спросу нельзя и все такое, но все равно пошла с нами. Дверь была открыта, и мы потихоньку входим внутрь. Со сцены доносятся звуки музыки. Справа — дверь, которая ведет в артистическую, я это знаю, потому что однажды целовалась там с Робби. Воспоминания о нем отозвались болью в сердце, но пусть идет к своим вомбатам, а мне надо учиться жить заново. Входим в артистическую. — Вон слуховое окно, видите? — говорю я. — Можно встать на стул, а со стула перелезть на коробки, и сцена будет как на ладони. Юбка у меня узкая, поэтому пришлось задрать ее выше трусов. И вот я уже карабкаюсь наверх. — Ты права, — язвит Джулька. — Действительно все видно, особенно снизу. Эллен отказалась забираться на коробки, она у нас вообще трусиха. А, наверное, на ней такие же трусы «макси», как на Джаске. Я же говорю, во всех смыслах «трусиха». Прикольно! Отсюда видно всю сцену, а мальчишки даже не подозревают. Боже мой, боже мой… Самый потрясный из них — Масимо. В итальянской рубашке и итальянских джинсах, да-да, я уверена, что именно в итальянских. Он исполняет «Играй-рай-рай», и его легкий акцент завораживает. — Bay… — шепчет Джулз. — Я же говорила, — отвечаю я. Играли мальчики недолго, а потом Домм сказал: — Может, будем собираться? Я проголодался. — Что ж… — ответил Масимо. — Это было… клево, я правильно говорю? Пошли ко мне домой — у меня есть вино и паста. — Ciao bella, mon amigo, — сказал Домм, и все мальчишки засмеялись. Потом они стали отключать аппаратуру, а Масимо сказал: — Черт… Scusi, мне надо кое-кому позвонить. — Хоть классная бэйби? — спросил Бен. Масимо улыбнулся (о боже, какая улыбка): — Ну да… Хотя ладно, завтра позвоню. Он спрыгнул со сцены и пошел… черт, он же идет в раздевалку. А я тут под потолком, да еще в таком виде. Мы с Джулз тут же спустились вниз и чуть не завалились на Элен. А потом мы быстренько смылись. 23.00 Бегу домой, чтобы успеть до возвращения родителей. Уф-уф-уф… Масимо такой уф-уф-уф… А что это за девушка, которой он хотел уф-уф-уф… Возле дома вижу Ангуса — он несет маме в подарок мышиный хвостик. Ага, мутти прослезится от умиления. Я забежала наверх и нырнула в кровать. И сразу начала мечтать о Масимо. Теперь придется учить итальянский. Скажу Спичке, что немецкий мне плохо дается (особенно после того, как я узнала слово «целоваться» по-немецки… У них это будет knutschen.) и попрошу заменить его на итальянский, потому что я… эээ… очень интересуюсь Древним Римом. Вторник, 19 апреля Наверное, Джас встала с восходом солнца. Потому что, когда я пришла в шконцлагерь, она уже была там. Она меня ignorez-vousует, все не может простить, что я обозвала ее поедательницей слизняков. На математике Улыбнулась Джаске самой своей очаровательной улыбкой, но та с головой ушла в квадратные уравнения. На перемене Кто бы сомневался. Отправилась к Спичке насчет итальянского. Но я даже не дошла до своего главного аргумента про Древний Рим… Эх, да что там говорить — я даже до ее кабинета не дошла. Меня подловила Ястребиный Глаз и поинтересовалась, куда это я. Я объяснила, в чем дело, а она мне и говорит: — Не зли меня. Скажи спасибо, что я тебя вообще терплю. Однако как педагогично. Какой она после этого учитель, если ненавидит собственных учениц? Ну да, у нее же есть любимчики — вроде макрели Линдси или тупой Моники. Большая перемена Взяла в библиотеке книжку Parliamo Italiano, выбрала уютную кабинку в тарталете, забралась на толчок с ногами. Сижу читаю. Пять минут спустя Очень отвлекают первалкашки — забегают в тарталет и взахлеб обмениваются новостями: «Ой, а мы на биологии смотрели в микроскоп, а там микробы плавают как рыбки в аквариуме». Неужели в их возрасте я была такая же глупая? Отлично, теперь они начали играть в «салочки». А потом пришла Линдси и шуганула их. И, естественно, начала ломиться в мой «кабинет». — Кто там? — Это я. — Кто «я»? — «Я». Мой ответ почему-то очень разозлил ее: — А ну быстро выходи! Черт. Все-таки меня выкурили из моей избы-читальни. А Линдси от злости вся красная. И коленки у нее тоже красные, потому что она ими долбила в дверь кабинки. — Я так и знала, что это ты, — говорит Линдси. — Я, конечно, извиняюсь, но законом пока не воспрещено ходить в туалет, — вспыхиваю я. — Не наглей, — шипит Линдси. Я даже отвечать не стала, а просто пошла на выход. А она и говорит мне вслед: — Твое место — с малышней в песочнице. Господи, когда ты повзрослеешь? Как же я ее ненавижу. Она до сих пор ест меня поедом из-за Робби. На улице Брр… Спряталась от ветра за домиком Элвиса. Слава богу, этот маньяк куда-то убрался. Закуталась в пальто и читаю про родину макарон и Масимо. На биологии — Куда ты исчезла на перемене? — поинтересовалась Рози. И я призналась, что изучала итальянский. — Основная прелесть этого языка, — говорю я, — состоит в окончаниях. У них все заканчивается на — uo. — Да? И как по-итальянски будет «стол»? — Столио. — А любовь? — Любовио. По-моему, Рози очень впечатлилась. 16.15 Что-то Джас нигде не видать. Она либо понеслась домой со скоростью ветра, либо спряталась, дожидаясь, когда я уйду первая. Детский сад, честное слово. Дома Мутти настаивает, чтобы я прошла практику у доктора «Клуни». Для нее это просто лишний повод попасть к нему на прием. Везет же мне. А вот Джас проходит практику в овощном магазине у Дженнингсов, т. е. будет целоваться с Томом, не отходя от кассы. А Рози собирается взять на время практики больничный, то есть будет целоваться со Свеном, не выходя из дома. Кто вообще придумал эту практику? Неужели мама думает, что я соглашусь на карьеру регистратурной сестры? Нет уж, у меня замашки покруче. Я буду… я буду девушкой поп-звезды! Это тяжелая и ответственная работа, но ведь кто-то должен ее выполнять. Я и говорю мутти: — Напрасно ты хлопочешь, потому что я стану самой богатой во всей Вселенной и даже за ее пределами. Мама пытается отловить Либби и Горди, поэтому отвечает, зло сдувая челку со лба: — Да? Ну и чем конкретно ты хочешь заниматься? — Я уже придумала. — Могу себе представить. Ты, верно, надеешься стать девушкой какого-нибудь музыканта, а потом они выпустят диск, прославятся, и ты будешь купаться в роскоши. С апартаментами в Лондоне или где-нибудь в Америке. Короче, жизнь — молочная река, кисельные берега. Ух ты, мутти не откажешь в проницательности. Или, может, она просто слушает Радио Джас? — Мам, откуда ты все это знаешь? Мама пытается засунуть Либби в полукомбинезон, а та рычит и брыкается. А где Горди? Неужели уже одет? — Как откуда я знаю? — кричит мама, уворачиваясь от Либбиных шлепков. — Увы, Джорджи, у тебя в голове сплошная каша. Иди быстро надевай пальто. Ну вааще. Слава богу, мы едем без Горди. Чтобы он ничего не натворил в наше отсутствие, мама засунула его в «вольер» — Либбин деревянный манеж, а сверху прихлопнула его перевернутым столом. Либби хватается за прутья манежа, не желая расставаться с арестованным другом. Маме удалось отодрать Либби только после того, когда был найден компромисс: Горди для компании подкинули тряпичную куклу. Слава богу, в моем детстве таких кукол не выпускали. Это же не кукла, а чудовище какое-то: глаза вытаращенные, и жуткая улыбка на лице. Тело и голова у нее тряпичные, а руки-ноги пластмассовые, причем такие острые, что ими только глаза выкалывать. На спине у куклы клеймо: «Made in Eastern Europe». Вот еще одно место, где я теперь не хотела бы жить. А вати с дядей Эдди отправились на «дело». Уходя, папа сказал маме: — Я вернусь, дорогая. Ты тут без меня не расслабляйся». И смачно поцеловал ее. Какая гадость. У доктора Клуни Как же меня это заморачивает. Хочется домой, полежать на кроватке и помечтать о Масимо, полистать книжку по обольщению. Концерт «Стифф Диланз» через семь дней, а я еще даже не приступила к очистке лица и не продумала макияж. Надо будет купить накладные ресницы, с блестками например. Нет, с блестками это будет перебор — как бы не ослепить Масимо в прямом смысле этого слова. Не сошла ли я с ума и не уподобляюсь ли Эллен, страдающей безответным «синдромом красной попы», на обыкновенном языке называемом влюбленностью? В конце концов, Масимо всего лишь сказал, что рад был со мной познакомиться. Ведь он же не говорил: «Будь моей девушкой» или «Давай сходим куда-нибудь, выпьем по чашечке кофе». О боже. Я веду себя как круглая, le grand, идиотка. Кстати об идиотах. В приемной мистера Клуни мы застали противного соседа. Он очень повеселел с тех пор, как раздал котят. А про Горди он сказал: «Нужно быть полными дураками, чтобы забрать такого котенка». Сейчас, увидев нас в приемной, он воскликнул, обращаясь к маме: — Конни, ты как всегда шикарно выглядишь. Ни за что не поверю, что ты заболела. Мама захихикала, как дурочка. Она всегда глупеет в присутствии мужчин. У меня-то гордости побольше, чем у нее, и способы обольщения совершенно другие. — Да нет, спасибо, я здорова, — жеманно ответила мама. — Мы пришли насчет Джорджии. Она хочет посвятить свою жизнь медицине. — Медицине? — переспросил сосед. — Ха-ха-ха-ха… — Увидев, что мама не шутит, сосед умолк и скрестил ноги. Спрашивается, зачем. В кабинете Клуни мама впала в телячий восторг. Этот Клуни действительно хорош — хоть кино про него снимай. — Ну-с, Джорджия, — сказал мне Клуни, — снова беспокоят локти? — Да нет. — Опять свист в легких? — Да нет. — Тогда что? Стремительно отрастают брови? — Нет, но можете выписать мне специальный крем… Тут мама меня перебила: — Нет, нет, дело в том, что… хи-хи-хи… у Джорджии явная склонность к медицине… ведь так, Джорджия? — Ну, как сказать… — ответила я. — Во всяком случае, я хорошо умею изображать столбняк. Мама бросила на меня гневный взгляд, а Клуни и говорит: — Ну, давай, показывай. И я показала. — Что ж, очень правдоподобно, — согласился Клуни. — А еще могу показать, как гидра щупальцами засовывает в себя планктон, — сказала я, вдохновленная похвалой. — Хотите? Но миссис, срывающая с себя одежды в присутствии посторонних мужчин и называющая это аэробикой, подвела черту под моей «ученой» речью: — Вот я и подумала. У нее же практика начинается. Может, возьмете ее на денек? — С огромным удовольствием, — отреагировал Клуни. — Правда-правда. С тех пор, как ваша семья переступила порог этого кабинета, моя жизнь… как бы выразиться поточнее… она заиграла другими красками. Пока мы общались, Либби превратилась в индуса: схватила манжет от тонометра — он же на липучках — и соорудила себе чалму. В клоунмобиле 19.00 Я с трудом втиснулась на заднее сиденье машины, с таким же трудом перенося мамино верещание: — Правда, он прелесть? Я упорно молчала, но мама продолжала фонтанировать: — Он сказал, «С огромным удовольствием», представляешь? — Уж у него-то наверняка нормальный автомобиль, не то что у нас. — Не смей обижать своего отца! Он обожает свою машину. Я тоже считаю ее стильной. — Если б ты намазала лицо белым гримом, надела красный парик и клоунский нос, тогда бы все совпало: клоун едет в клоунской машине. — Девочка моя, почему у твоего отца не может быть хобби? — Но не такое же дурацкое. Пока мы спорили, из-за поворота выехал… еще один клоунмобиль. О боже, они размножаются! О боже, за рулем — дядя Эдди, а рядом с ним — вати, и оба в мотоциклетных очках. Они поравнялись с нами, когда на светофоре зажегся красный свет. А когда зажегся зеленый, оба психмобиля с ревом рванули с места. Формула-1, не меньше. Либби пищала от восторга, а я не знала куда деться от позора. Мама, конечно, отшучивалась, но наверняка в глубине души думала: «Эх, и зачем только я вышла за него…» Дома Тряпичная кукла оказалась набита птичьими перьями. Когда мы вернулись домой, в гостиной мела метель из белых птичьих перышек… У Горди вся морда была в перышках, как будто он сожрал целую птичью стаю. И тут мама взорвалась: — Я что, в сумасшедшем доме живу? Этот Горди еще похлеще Ангуса! Я кинула взгляд на Гординого папашку — он довольно улыбался. Тут в дом влетел счастливый вати и кинулся обнимать маму, но она оттолкнула его, крикнув: — Уйди с глаз моих, Боб! Сначала ты разводишь опарышей в гараже, потом коллекционируешь клоунские машины. А мне так хочется… — Чтобы он был нормальным? — подсказываю я. — Нет! — воскликнула мама. — Чтобы его вообще не было? — снова подсказываю я. Уже на пороге своей комнаты мама повернулась и тихо сказала: — Я хочу быть собой — собой, понимаете? И чем больше, тем лучше! Ой. 22.00 Любой, лицезревший мамин бюст (а при таких-то размерах не заметить его просто невозможно), вряд ли поддержит ее стремление насчет «чем больше, тем лучше». Когда мама исчезла в комнате, папа повернулся ко мне и говорит: — А что я такого сделал? Но я не собираюсь разбираться в их отношениях. Они меня достали! Профукали свой шанс в жизни, а я не хочу из-за них профукать свой. У себя в комнате Полночь Снизу доносятся мамино бормотанье и всхлипы. Фиг заснешь. Потом папа затянул песню «That's Why the Lady is a Tramp»[51 - Песня, которую исполняли Фрэнк Синатра и Элла Фицджеральд.]. Это он ее так развлекает. Я бы сразу умерла. Гадость. Теперь они целуются, даже сверху слышно это ужасное чмоканье… Мою комнату нужно срочно звукоизолировать. 00.10 Итак, на концерт «Стифф Диланз» я точно иду. Но как можно «случайно» натолкнуться там на Масимо? Он наверняка будет окружен плотной толпой девчонок. Четверг, 21 апреля Проснулась пораньше и по маминой книжке посмотрела мальчишечьи способы обольщения девушек. 8.10 Надо же. Мы девчонки любим, когда нам говорят: «Ты самая прекрасная на свете» и все такое. Но оказывается, парням достаточно восторженных междометий в свой адрес: «Ойй…», «Ах…» и пр. Кстати, очень полезная подсказка. Я резко глупею, когда думаю о Масимо. Но вот с этим я по крайней мере справлюсь. Только интересно ойкать и айкать нужно низким голосом или высоким? Ладно, буду чередовать на всякий случай. Полдень Джас продолжает меня игнорировать. Вааще. Сегодня на английском во время репетиции пьесы «МакБред» мы довели Мисс Уилсон до белого каления. Там есть танец ведьм, а Рози, Джулз и Элен начали дергаться в стиле диско. А потом Банко (известный нам под именем Мойра Сандерсон) говорит ведьмам: — Кто? Женщины ли вы? Вас счесть за женщин бороды мешают. Рози начала ржать, а следом за ней и мы. Только мы успокоились, как леди МакБред (известная еще под именем Джаска) говорит: — Сметаннолицый шут! Что смотришь гусем? И нас опять скрючило от хохота… 20.00 После футбола папа привел в дом шумную компанию болельщиков. Они громко топают и смеются, слышны хлопки открывающихся банок с пивом. Господи, огради меня от общения с ними. 20.05 Как бы не так. В комнату просовываются папа с дядей Эдди. Оба смеются без остановки. — С удовольствием бы пообщалась с вами, — говорю я, — но вы же видите, что я готовлюсь к литературе. — Понял, — отвечает папа. — Вы проходите роман известного классика «Как влюблять в себя всех подряд»? О merde! Они успели прочитать обложку. Теперь до конца жизни будут меня подначивать. Хорошо, что их снизу позвали: «Боб, иди посмотри! Дейв засунул в штанину обе ноги!» Да… Мой вати явно с таким заданием не справился бы. Маме должно быть обидно. Дядя Эдди успел рассказать мне, что папу сегодня выгнали с трибуны, потому что он все время орал, обращаясь к судье: — Мистер Ланкастер, Морин[52 - Ланкастер (Lancaster) — австралийский футбольный клуб. Морин (Maureen) — женское имя.]! И после этого он еще приходит домой и пьет пиво. Если у меня, как выразилась Ястребиный Глаз, недоразвитое чувство ответственности, то я знаю, кого за это благодарить… 20.30 Вернулась мама с Либби. Потом мне послышался Джаскин голос. Неужели это Либби так прикалывается? Но потом в дверь постучали, и Джаскин голос произнес: — Джорджия, это я… Можно войти? Она что, забыла, что не разговаривает со мной? — Ладно, входи. Джаску всю трясет, глаза заплыли от слез и превратились в щелочки: — Джорджи, представляешь? Том уезжает в Страну Киви на полгода! — О, non! — На шесть месяцев! — лихорадочно повторяет Джаска. — Как он мог! Бросить меня тут одну! — Знаешь, когда уезжал мой БЛ… — попыталась вставить я, но Джас меня не слушает. — Ну как он мог со мной так поступить? — Знаешь… Я тоже через это прошла. Меня вообще променяли на сумчатых. — Но я бы никогда не бросила Тома, никогда! — в отчаянии восклицает Джас. Она уже завелась и не может остановиться. Тогда я сунула ей в руки лошадку Чарли и побежала вниз, ведь человеку нужно оказать скорую помощь. Влетаю в кухню, чтобы налить лекарственный кофе с молоком и прихватить парочку «Джемми доджерсов». Либби тоже здесь: пенкой для волос она пытается сделать Горди чуб а-ля Элвис Пресли. А мутти подшивает свой карнавальный костюм для вечеринки «Властелин Колец». Что-то я не очень уверена, что в этой книге фигурирует проститутка, но ручаться не могу — я отложила книжку при первом же упоминании о хоббитах. — Мам, — говорю я. — Ты все ругаешь меня за плохие оценки по поведению, а папу, между прочим, прогнали с трибуны, потому что он обзывал судью женским именем Морин. И очень тебя прошу: запрети ему надевать на вечеринку зеленые лосины. — Зря ты так. У твоего папы очень красивые ноги. Она что, вообще? — А что с Джас? — спрашивает мама. — Она говорит, у нее с Томом какие-то проблемы. — Просто он на полгода уезжает в Новую Зеландию. А там овец больше, чем людей. — Боже, как грустно, — говорит мама. — О бозе, о бозе, о бозе… — повторяет Либби. Только не думайте, что она кому-то сочувствует. — Нормально, а меня ты пожалела? — возмущенно говорю я маме. — Меня тоже бросили ради каких-то несчастных вомбатов. Тут в кухню вваливается вати — достает из холодильника пиво и огромный кусок сыра. Подмигивает нам и говорит: — Как жестянка, девчонки? — И уходит. Я пристально смотрю на маму и говорю: — Грустно, когда тебя бросают ради вомбатов. Но еще грустнее быть замужем за вомбатом. — Не груби, — говорит мама. — У тебя могли быть папы и похуже. В кухне повисла долгая грустная пауза. И слышно, как в гостиной кто-то громко пукает. Ой, мое молоко закипело. Я хлопочу, завариваю нам с Джаской кофе. — А что у тебя с Дейвом Смехотурой? — интересуется мама. — Ха. — Неужели тебе больше никто не нравится? Увлекшись заваркой кофе, я случайно сболтнула: — «Стифф Диланз» взяли нового солиста, зовут Масимо, он итальянец, и очень классный. Черт. Зря я сказала. Вообще-то родители существуют не для откровенных бесед, а для вытягивания денег. Откровенные беседы с мамой? Ну я размечталась. Она слышит только себя любимую: — Ой, у меня однажды был парень-итальянец. Мы от школы поехали на экскурсию в Римини[53 - город в Италии.], там я с ним и познакомилась. Знаешь, у него были такие густые волосы, что все расчески ломались. Мы как-то пришли на пляж и обомлели: девица в одних бикини села на мотоцикл и прямо так укатила. — В одних бикини? Мама молча кивает. — Надо же, — говорю я. С развевающимися на ветру нунгами? — Да, причем у нее был довольно большой размерчик. — Бедные водители. Она ведь создавала аварийную ситуацию. — Я так и сказала об этом моему итальянцу. И знаешь, что он ответил? — Что? — До сих пор не знаю. Он не говорил по-английски, а я — по-итальянски. И мама дико рассмеялась, а вслед за ней и Либби. Ну и нравы в этой Стране Вечно Кудрявых Макарон. 20.45 Сверху из моей комнаты раздается жалобный голос: — Джорджия, ты где? У меня в комнате, временно являющейся Комнатой Разбитых Сердец Мы с Джаской забрались на кровать, едим «Джэмми доджерсы» и пьем кофе с молоком. В перерывах между чавканьем и причмокиванием Джаска интересуется: — Как бы мне удержать Тома? Тут из меня поперла такая рассудительность: — Ну… Этот вопрос следует рассматривать с двух точек зрения. — С правильной и неправильной? — Нет, Джас. Нужно понимать, как думают «юбки» и как думают «брюки». То есть девушка и парень. Джаска так заинтересовалась, что даже чавкать перестала. — Так вот, — продолжаю я. — «Брюки» хотят поехать к брату, чтобы слиться в экстазе с широким ассортиментом овощной продукции. Но «юбка», то есть ты, этого вовсе не хочет. — Ну да. И как мне быть? Как-нибудь помягче отговорить его? Я грустно качаю головой. Я чувствую себя мудрым седобородым старцем, вокруг которого собрались ученики, внимающие моей мудрости: — Нет, Джас, нет. «Юбка» никогда не поймет «брюки». Стоит тебе проявить насилие, «брюки» упрутся рогом. — Брюки упрутся рогом? — Именно. «Брюки» хотят расправить крылья и улететь, а не висеть в затхлом шкафу, который ты называешь счастливой жизнью. — Да? А может брюкам очень даже нравится висеть в этом шкафу? — Так бывает только в начале отношений. Но от долгого висения в шкафу «брюки» задыхаются — их начинает поедать моль. — Да? — Джаска вздохнула. — Значит, нужно выпустить брюки на свободу — пускай летят? — Думаю, что так. Джаска сидит такая задумчивая и понимающая, что я даже испугалась. — Ладно, — говорит Джаска. — Пускай летят. Но без Тома. Как же она меня утомила. Я провожу такие блестящие философские аналогии, но для Джаски брюки так и остались просто брюками. Полночь Джаска ушла домой совершенно сломленная. По-человечески мне ее, конечно, жалко. Но разве она меня пожалела, когда уехал мой БЛ. 00.05 Нет, я буду хорошей подругой, никакой мести. (Надеюсь, что Иисус сейчас не очень занят голодающими Африки и все такое. И что он увидит, какая я хорошая, и вознаградит меня бойфрендом наполовину итальянского, наполовину американского происхождения…) Черт, забыла, на чем я так грубо себя прервала… Ах, да, быть хорошей подругой. Подарю-ка я Джаске «Кёрли-Вёрли»[54 - «Кёрли-Вёрли» (Curly Wurly) — шоколадная продукция, выпускаемая в Англии и Австралии, в основном в форме «косичек». См. также «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Кёрли-Вёрли — Керливерлийские шоколадки-косички. Их хорошо уминать с теплым молочком. Про теплое молочко я уже сказала свое теплое слово.] в красивой подарочной упаковке. 00.15 Что-то не спится. Нет, я должна поразить воображение Масимо еще до начала концерта. Иначе, если откладывать себя в «долгий ящик», он будет уже весь обвешан девушками, как яблоня в урожайный год. Домм упоминал, что Масимо учится в художественном колледже Святого Беды[55 - Беда Достопочтенный (Beda Venerabilis)(672— 735) — англосаксонский религиозный мыслитель.]. Нужно как-то случайно столкнуться с ним по дороге домой. Не со святым, конечно, а с Масимо. А поскольку колледж этот находится на другом конце города, мне придется прогулять школу. 00.20 И пропустить тему «газообмена» по химии. 00.25 Ха! Я преспокойно могу пройти эту тему и дома — стоит лишь войти в папину комнату и принюхаться… Что упало, то пропало Пятница, 22 апреля По дороге в шконцлагерь Мой знаменитый «брючный» спич все-таки возымел действие — Джас решила игнорировать Тома. — И давно ты его так? — интересуюсь я. — Ну, вчера я пришла домой поздно, так что… — То есть практически ты его еще не игнорировала? — Нет. Но как увижу — сразу начну. Но, судя по всему, колеблется подруга моя. И тогда я дарю ей «Кёрли-Вёрли» в красивой рождественской упаковке, скромненько так, безо всяких затей. Я же не знала, что у нее от этого начнется истерика. Джаска кинулась мне на шею и заверещала: — Ой, Джи, ты такая хорошая, а я так гадко с тобой поступала! Ты прости меня, пожалуйста, что я с тобой не разговаривала. Ведь на самом деле я так тебя люблю! Блин. Совсем рехнулась. Повисла у меня на шее, все-таки она тяжелее, чем портфель, я ее до школы не донесу. Прямо какая-то лесбийская версия «Грозового переврала». Не дай бог рядом окажется Масимо или шконцлагерные садисты типа Линдси или Ястребиного Глаза. Но может быть и самое худшее развитие сценария… Вроде мисс Стэмп. Если она такое увидит, то сразу позовет нас в гости на «чаек». И там предложит услуги персонального тренера, т. н. массасажик[56 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Массасажик. Допустим, у вас так сильно болят мышцы, что даже дотронуться больно. Тогда появляется садистка мисс Стэмп и начинает делать вам массасажик, и вам становится еще хуже. Садомазосажик, короче.]. Фу. Поэтому я резко отталкиваю Джаску и говорю: — Джас, как тебе не стыдно, а еще кавалер скаутских значков. Джас пристыжено поправляет свой берет. — Ну вот, — примирительно говорю я. — В конце концов, полгода не такой уж и большой срок. Двадцать четыре недели пролетят как один миг. И у тебя есть возможность совершить поступок. — Например? — Ну… Например, ты успеешь отрастить челку и начнешь убирать ее в хвост. Разве это не поступок? Нашему взору явится иная, преображенная Джас… Господи, ну почему она все воспринимает всерьез? На перемене Мы с девчонками забежали в кабинет биологии и дали друг другу клятву с прижиганием. За неимением каленого железа прикладывали палец к «тостеру для трусов» (так мы называем батарею центрального отопления) и торжественно обещали: «Мы, крутая туса, клянемся, что никогда между нами не встанет мальчишка. Один за всех и все за одного, во веки веков». Что-то вроде клятвы шести мушкетерок. Я в принципе не возражаю, но пальцы на другой руке держала скрещенными, потому что знаю: если у меня получится с Масимо, я предпочту клятву «один за одного». На английском Такое впечатление, что и остальные девчонки держали пальцы скрещенными. Наша клятва была в силе минут десять, не больше. Мы пришли на английский, чтобы продолжить изучение «Грозового переврала», как вдруг за окнами зависли два мойщика стекол. Парни так себе, но мы уже часа полтора не видели представителей противоположного пола — кроме мистера Элвиса Эттвуда, конечно, но он не в счет. Появление за окном парней произвело в классе фурор. Кто-то потихоньку полез под парту подкрашиваться, а некоторые девчонки начали дико встряхивать волосами. А мисс Уилсон и говорит: — Девочки, угомонитесь, это всего лишь мойщики стекол. Ведите себя прилично. — И даже попыталась вставить историю из собственной жизни: — Давным-давно, когда я была такая же, как вы… — Мисс Уилсон, — перебила ее Джулз. — Неужели это было так давно, что вы знали самого Эйвонского лебедя? — Джулия, если ты имеешь в виду Шекспира, то он звался Эйвонским бардом, а не лебедем. — Понятно, — говорит Джулз. — Вам виднее. Все-таки личное знакомство… Полкласса не удержались и прильнули к стеклам, наблюдая за мойщиками. Поняв, что одной ей с нами не справиться, мисс Уилсон побежала за подмогой. И привела Ястребиный Глаз. Та приоткрыла окно и велела мойщикам переключиться на окна в коридоре. Ууу, какая жалость… Зато полчаса мы провели в свое удовольствие. А остальное время придется бродить по дурацким вересковым полям «Грозового переврала». На большой перемене Возле окон в коридоре собралась ликующая толпа, как будто это не мойщики стекол, а поп-звезды. Толпа медленно передвигалась вслед за парнями, строя им глазки и улюлюкая. Линдси с дежурными пыталась разогнать сборище, но на смену одним девчонкам вставали другие. Даже первалкашки завелись и стали распевать дурацкую песенку: «Мойщик — ой-ой, мойщик — мой!..» Тогда Элвис выставил вдоль окон цепочку из дежурных. Но на него напирает Мелани Гриффит, угрожая нокаутом своими нунгами. Короче, было весело. Даже Джаска воспряла духом и по дороге домой объявила, что пойдет с нами на концерт спе-ци-ально, чтобы продемонстрировать Тому, как сильно она его игнорирует. Когда мы дошли до ее ворот, Джас говорит мне: — Ты должна поддержать меня, когда я буду его игнорировать. Он должен заревновать и все такое. — Джас, лучше смерть, чем целоваться с тобой. 13.00 Уже знаю, что надену завтра на концерт. Решила строить из себя неприступную. Особенно мою неприступность должны подчеркнуть сногсшибанцы[57 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Сногсшибанцы — накладные ресницы. Если надеть сногсшибанцы, мальчишки просто штабелями укладываются. Но возможен другой вариант. Если перебрать с клеем, накладные ресницы могут слипнуться, и тогда сногсшибанцы опасны не для мальчишек, а для тебя самой, потому что можно запросто навернуться — ничего же не видно.]. Суббота, 23 апреля По нашему дому ходят хоббиты: это вати с дядей Эдди нацепили огромные уши и валяют дурака. Особенно они идут в кавычках моему толстопузому дядюшке. И еще у меня вопрос: разве в книжке Толкиена были «голубые» эльфы? Глядя на моего папочку, напрашивается именно такой вывод. Он скачет по комнате в зеленых лосинах и приговаривает: «Привет! Я Легалет!»[58 - Вообще-то эльфа зовут не Легалет, а Леголас. Это герой книги Толкиена «Властелин Колец». Папочка все перепутал (Прим. пер.).] Либби с Горди будут ночевать у дедушки. Молю бога, чтобы они там не свели друг друга с ума. И еще. Ужас. У бабуленции, что живет по соседству с домом престарелых, навязчивая идея. Будто дедушка — ее бойфренд, ну а она, соответственно, его «девушка». «Девушка» связала дедушке свитер. И дедушка чуть не задохнулся, потому что никак не мог просунуть туда голову. Оказалось, что эта «девушка» забыла вывязать горловину. 11.30 Моя комната сейчас — как гримерная у какой-нибудь артистки. Я даже выгнала Ангуса. Но он и так при деле — борется за свою любовь с новым ухажером Наоми — Дрипой. Сосед, чей дом напротив, считает моего кота террористом — но он еще не видел этого Дрипу. Сегодня на рассвете Ангус вызвал его на дуэль и вернулся домой с кусочком его хвоста. Пора устроить в гостиной зал боевой славы Ангуса. 16.00 Набросала план подготовки к макияжу: 1. Распарить лицо и очистить его тоником. Нанести тональный крем-основу оттенка «слоновая кость», особенно тщательно маскируя маленькие прыщики. 2. Покрыть ресницы рассыпной пудрой — тогда при нанесении туши они будут казаться гуще. (Это, кстати, подсказка от топ-моделей. Правда, они еще советуют по средней линии губ — для эффекта пухлости — делать белый вертикальный акцент. Но это уж слишком. Не хочу быть похожей на клоуна в такой решающий для меня день.) 3. Чтобы не было жирного блеска, покрыть лицо пудрой… Так, это я сделала, это сделала, теперь дальше: 4. Прежде чем приступить к основному макияжу, проверить состояние ног. Возможно, придется делать эпиляцию. Рассматриваю икры, обернувшись на свое отражение в зеркале. И тут в комнату заходит «Легалет»: — Привет, я Легалет… Черт, Джорджия, ты похожа на привидение! Я спряталась в шкафу и кричу оттуда: — Не смей подглядывать! Это пока базовый слой, и я еще не накрасилась по-человечески! И вообще — это моя комната! У меня же хватает такта делать вид, будто ты пустое место! Папа ретируется, бормоча себе под нос: — Маленькие детки — маленькие бедки… Кстати, Джорджия, во сколько тебя нужно отвезти? Что? Отвезти? В костюме эльфа? На клоунской машине? Нет! — Папочка, — говорю я, — ты что, забыл? Мы же договорились с Джаскиным папой. Папа слишком вошел в образ эльфа, чтобы вспомнить, что на самом деле Джаскин папа сейчас в Бирмингеме. 19.00 Не помню, чтобы меня так колбасило, даже когда у меня был БЛ. Из-за густо накрашенных ресниц, к которым я еще приклеила «сногсшибанцы», я с трудом держу глаза открытыми. Надеюсь все же, что со стороны это выглядит естественно. Я же не купила ресницы с блестками — остановилась на тех, что погуще и подлиннее. Может, лучше снять? Столько старалась, столько клея извела. Попробовала — а ресницы не отдираются, хотя на упаковке написано, что это делается просто. На какие только жертвы не пойдешь ради любви. На концерте «Стифф Диланз» 20.15 По дороге на концерт мы с девчонками уржались. Джаска тоже. Она твердо решила доказать Тому, что у нее есть своя голова на плечах. В чем я сильно сомневаюсь, но развивать эту тему не стала. А еще Джаска сказала, что и без Тома мальчишек — пруд пруди. И вот идем мы по Хай-стрит, цокая каблучками, и распеваем хором: «Расступись народ, красота идет». Идем, взявшись за руки, сплошной цепью, разрывая ее, только когда переходим улицу или заворачиваем за угол. Идем, и нас не объехать не обойти. Поэтому все пешеходы, завидев нас, перебегают на другую сторону улицы. Возле входа в «Феникс» мы, наконец, разомнули руки. Я очень волнуюсь и даже малость побаиваюсь. Кстати, Эллен, Мэбз, Рози и Джас еще ведь не видели моего Масимо. Заходим в дамскую комнату и еще разок (в сотый) подкрашиваем губы. Рози и говорит: — И каким путем ты пойдешь, Джорджия? Полным ходом по поцелуйной шкале или станешь изображать снежную королеву, которую все же можно расколдовать? — Я буду снежной королевой. — А зачем тогда накладные ресницы? Я гляжу на подругу, если не волком, то Клингоном[59 - Клингоны (англ. Klingons) — вымышленная инопланетная цивилизация гуманоидов-воинов из научно-фантастической вселенной, изображенной в кинокартине «Звездный путь».] точно, и говорю: — Это не просто накладные ресницы, это сногсшибанцы! Они делают меня старше. Мы вышли из тарталета и еще раз оценивающе посмотрели на себя в зеркало. Я попробовала взгляд «тягучая ириска» и осталась собой довольна. Входим в зал. Тут класно, но темно, а глаза еще не привыкли к темноте. Мои сногсшибанцы, увы, также не способствуют хорошей видимости. Джас уже заняла для нас столик поближе к сцене, и мы присоединились к ней. Возле барной стойки я заметила Тома, который еще не в курсе, что его отшили. Были и другие парни, не представляющие никакого интереса, и несколько девчонок из нашей школы. 21.35 Я вся на нервах, и каждые пять минут бегаю в тарталет «по-маленькому». Джаска уже успела меня довести бесконечными расспросами: — Он смотрит на меня? Ой, только не смотри в его сторону. — Джас, как я могу знать, смотрит он или нет, если сама не буду смотреть? Так, спокойно. Я придумала. Дай-ка мне твой коктейль. Буду посматривать через бокал. Беру Джаскин коктейль и делаю глоточек. В конце концов ради кого я слежу? — Так… Пока не смотрит… Ой, ой, смотрит… — Ну? Он очень расстроен? — Погоди, мне кубик льда мешает. Сейчас я его разгрызу… хрум-хрум… Так… Сейчас он разговаривает с Мэттом… Ой, опять посмотрел. — Как он посмотрел? Просто посмотрел или все же осознал, что я стою дороже, чем шерсть новозеландских овец? — Джас, ну ты даешь, я все-таки через стекло смотрю. Ой, у меня уже шею свело. Эй, я помаду не смазала? Джаскин бокал пуст, миссия выполнена, я чувствую себя настоящим другом. 22.00 Масимо пока не видно. Вообще-то я не очень хорошо его запомнила. Может, мне просто показалось, что он красивый? А вдруг он метр с кепкой? Или у него мерзкий смех… или он успел отпустить козлиную бородку… или ему вообще нравятся девушки-эльфы… или… И тут диджей объявляет: — А теперь давайте поприветствуем «Стифф Диланз»! Ребята вышли без Масимо. Домм подходит к микрофону и под всеобщий визг восторга объявляет: — Привет всем! Мы вернулись! Спасибо, спасибо… Сегодня вы просто обалдеете, какой у нас новый солист. Он, правда, не совсем англичанин, с изрядной примесью итальянской крови… Девушки, спокойно, спокойно… Итак — Масимо! Ciao, Масимо! Я как увидела его, у меня коленки подогнулись. Этот юноша просто создан для того, чтобы вызывать синдром обожания. Девчонки возле сцены просто рехнулись — прыгают и хлопают в ладоши. Для меня такие вещи непозволительны — по причине внутреннего достоинства и размера моих нунг. — У этих девчонок никакой гордости, — говорю я Джульке. — Это уж точно. Они из тех, кто любит пробираться в артистическую и подсматривать в щелку, взобравшись на груду коробок. — Молчи, Джулз, дай послушать, — примирительно отвечаю я. Теперь самое главное, чтобы он меня увидел, не увидев, что я увидела, что он меня увидел… Ну, вы меня поняли. Масимо пел фантастически. И очень сексуально. Создавалось полное впечатление, что он поет только для тебя, смотрит только на тебя. Хотя вряд ли он смотрел на меня, потому что я пригнулась — да что там говорить, я практически забралась под стол, со страхом откладывая тот момент, когда наши взгляды встретятся. Песни были такими заводными, что я вылезла из-под стола и пошла танцевать. Но Джаска боялась, что сейчас придет Том и начнет выяснять отношения, поэтому ее мы поставили в центр, а сами танцевали вокруг, т. е. ходили по кругу, как на собачьей выставке. Но это еще не все. Если кому-то нужно было в туалет, мы в ритме танца длинной цепью шли в туалет и таким же макаром возвращались. Наконец, я выбежала на лестницу глотнуть свежего воздуха. И тут я увидела Тома. — Джорджия, что это ты так странно смотрела на меня, как пират сквозь подзорную трубу? — Эээ… Гмм…. — Это Джас тебя попросила? Слушай, она собирается со мной мириться или нет? Я на полгода уезжаю, ты можешь ей это объяснить? — Том, скажу тебе прямо. Мы с Джас подруги, и мы тебя ignorez-vousуем. Ты для меня как мираж, я тебя практически не вижу и видеть не хочу. — Ты что, не хочешь мне помочь? — Non, мы с девчонками дали друг другу клятву с прижиганием. А Том так хитро смотрит на меня и говорит: — Я мог бы свести тебя с Масимо. — Да? — Да. Мы вчера с ним виделись в снукер-клубе[60 - Снукер (англ. Snooker) — разновидность бильярда.]. — С Масимо? — Ну да, мы поболтали и все такое. Во время перерыва он обязательно ко мне подойдет, а я в этот момент «случайно» буду стоять, разговаривая с тобой. И я ответила с достоинством, которое только могла себе позволить при столь узкой юбке: — Неужели ты думаешь, Том, что я предам подругу ради какого-то парня? Это после того, как мы дали клятву с прижиганием? Том снова пристально посмотрел на меня и говорит: — Ты уж извини, но ты совершенно чокнутая. 23.00 Мы собрались в туалете. Джас уселась на край раковины и ноет: — Он негодяй. Он просто использовал меня. Ну зачем ему эта Новая Зеландия? А мы стоим и поддакиваем, типа, да, ты права. Он гад последний. Тебе такой не нужен. Но девчонкам это быстро надоело, и они пошли танцевать. А я осталась. А до перерыва минуты две, не больше. А Джас все ноет и ноет, нервно накручивая на палец челку. Ух, так бы и дала ей по рукам. — Он предал наше прекрасное прошлое, — убивается Джаска. — Ах, сколько мы выследили бобровых нор, сколько грибов собрали вместе… Неужели все это было просто так? А гнездо жаворонка, которое мы нашли? Неужели и оно ничего не значит? — Джас… — А кротовая нора, на которую мы наткнулись на берегу реки?.. — Джас… — И зачем я училась разжигать костер без спичек? Ради чего все это? Я крепко взяла ее за руку: — Джас, ты должна поговорить с ним. — Что? — Ты должна выговориться. Джаска спрыгнула с раковины вся такая красная от злости, я даже испугалась. — Джорджия, и после всего моего ignorez-vouвания ты предлагаешь мне поговорить с ним? — Почему бы и нет. — Ты так считаешь? Ладно. Вот слабачка. Минуточку, мне нужно проверить состояние сногсшибанцев. Все в порядке. — Значит так, — говорю я. — Сейчас мы выходим отсюда, это раз. Если ты такая гордая, я сама иду к Тому и говорю ему, что попытаюсь тебя уломать. Потом иду к тебе и якобы пытаюсь тебя уломать. Ты будешь мотать головой и упираться, а потом якобы согласишься уделить Тому четыре с половиной минуты. Потом я иду к Тому и сообщаю ему об этом. Четыре с половиной минуты. Учти — я засеку время. 23.07 Объявили перерыв, и музыканты стали спускаться со сцены. А я подошла к Тому с докладом: — Задание выполнено. Она согласна поговорить с тобой, но я должна буду отойти и снова попытаться уговорить ее, но это только для виду. Том дружески обнял меня. Ладно уж, хоть он и брат БЛ, бросившего меня в угоду вомбатам, он все-таки хороший парень. Но в этот самый момент из артистической вышел Масимо. Он шел сквозь толпу, и она расступалась перед ним, как море. И в его сторону было произведено множество выстрелов глазками. Особенно Шэрон Дейвис старалась. Сделала себе светлые прядки, очень ненатуральные, между прочим. Вот мои сногсшибанцы, это да — очень даже натурально выглядят. Минуту назад я выдавила на них еще клея, для верности. Я стою и смотрю на Масимо через Томово плечо. Мимо нас проходит Линдси со своими тупыми подружками. Зачем она нацепила такую короткую юбку? Да с ее ногами можно носить только штаны «дутики». Но она эгоистка — ей плевать, что она травмирует людей своими жуткими ногами. Оймамочкиродные. Масимо идет в нашу сторону. Том тихонько подмигнул мне, а потом позвал: — Эй, Масимо, ciao. Масимо увидел нас и направился в нашу сторону. Господи, сделай так, чтобы я от страха не захотела «по-маленькому». Масимо встал рядом с нами, и меня как захлестнула теплая волна. — Привет, Том, — сказал Масимо и посмотрел на меня. — А, это вы, прекрасная Джинджер. И меня понесло — я начала хихикать, так что Тому пришлось стукнуть меня по спине. — Вообще-то это Джорджия, — сказал он. А я не могу остановиться: — Просто Либби считает, что я наполовину кошка, наполовину сестра, вот она и называет меня Джинджер. Том пытается спасти ситуацию: — До отъезда Робби в Вакатан, он встречался с Джорджией. Масимо посмотрел мне прямо в глаза и тихо произнес: — Робби… как это правильно сказать… нужно быть дураком, чтобы уехать от такой хорошенькой девушки. И он так улыбнулся! Я опустила глаза, потому что готова была кинуться ему на шею и расцеловать его. Но потом, по правилам обольщения, мне следовало кокетливо стрельнуть глазками и тряхнуть волосами. Да только ресницы мои слиплись. Так я и стояла с закрытыми глазами, не в силах ничего сделать. Чтобы как-то выпутаться, я сказала (с «мечтательно» закрытыми глазами): — Ой, моя любимая песня, пойду потанцую. — Причем играли «Two Little Boys» Рольфа Харриса. Полный отстой, короче. Оймамочкиродные, что же мне делать? Я томно мотаю головой, вскидывая брови — изображаю из себя романтичную девушку. Но на самом-то деле я отчаянно пытаюсь разлепить ресницы! — Позволь, я угощу тебя коктейлем, — предлагает Масимо. — Мммм… ля-ля-ля… Нет, спасибо, non grazie, я лучше потанцую. Так, нужно сматываться. Чтобы ни на кого не натолкнуться, я вытянула перед собой руки и пошла. Нет, очень странно выглядит. Так, одну руку вперед, а другой машем над головой в ритм музыке. Туалет где-то справа — главное, добраться до него, а там уж разберусь со своими сногсшибанцами. Размахиваю рукой, чувствую, попала по чему-то мягкому. — Черт, прямо по груди ударила — ты, сметаннолицая шутиха! — слышится голос Рози. — Рози, отведи меня в туалет, — взмолилась я. — Отвали, лесбиянка несчастная, — огрызнулась Рози. Продолжаю размахивать руками в такт музыке. А что, может у нас в Англии так принято танцевать. — Рози, — говорю я, — у меня ресницы склеились, я ж ничего не вижу. — Понятно. Так, клади мне руки на плечи, танцуем конгу[61 - Конга — кубинский танец, в котором партнеры движутся друг за другом «паровозиком»; был очень популярен в 30-х годах прошлого столетия.] и уверенно движемся в сторону туалета. — Ты уверена? Рози встала впереди, властно положила мои руки себе на плечи, и мы задвигались в латино-американском ритме. Да, круто же я попала. Потому что очень скоро весь зал выстроился за нами гусиной цепочкой, и все мы дружно танцевали круговую конгу. Я кричала Рози, умоляла ее увести меня отсюда, но она просто угорала от смеха. Тогда я вырвалась из цепочки и потянула за одну сногсшибанцу… Слава богу, получилось. Что упало, то пропало, как говорится. Ура, я вижу свет! Бегу в туалет, чтобы разделаться со второй сногсшибанцей. 23.30 Так, вдох-выдох, спокуха. Возвращаюсь в зал полная надежд. Масимо сказал, что я хорошенькая и что Робби дурак, если уехал от меня. Это уже кое-что. Смотрю, Том с Джаской воркуют в уголке. Остальные участницы «собачьей выставки» разбрелись с мальчиками по залу, кто танцует в обнимку, кто держится за ручки, сидя на диванчиках. И тут я вижу Масимо. Он разговаривает с Линдси, их лица почти соприкасаются. Дома, в постели 1.00 Дождь. Гром. Молния. Трижды merde. И еще раз это же слово. 1.05 Что за жизнь. Я дома, а родители где-то шляются. Жизнь — жестокая штука. Если б я жила в Йоркшире и питалась деревенской пищей, то была вылитой Эмили Бронте. И умерла бы от чахотки, после долгой прогулки под дождем. 1.30 О, что за ночка! Лежу и ем себя поедом, вспоминая, чем закончился вечер. С Масимо мы больше не пообщались. Перерыв закончился, и «Стифф Диланз» продолжили выступление. Я смотрела на Масимо, а он попросту меня игнорировал. Джас и Том долго ворковали в уголке, давно уже превысив свой лимит в четыре с половиной минуты, а потом вообще смотались. А после концерта пошел ливень. Аатлично. Рози, Джулз, Эллен и я стоим возле дверей и боимся выйти на улицу. Первый раз в жизни я была бы счастлива, если б сейчас к «Фениксу» подкатил Легалет на своей клоунской машине. Мы с девчонками сами себя наказали, сказав своим отцам, что нас заберет чей-то другой папа. Набравшись духу, мы выскочили под дождь и добежали до огромного развесистого дерева. Стоим и видим, как Домм и другие парни из «Стифф Диланз» загружают аппаратуру в джип. Ливень хлещет с такой силой, что капли отскакивают от земли и попадают в лицо. Я всматривалась в пелену дождя, тщетно пытаясь увидеть Масимо. А потом из «Феникса» вышла Линдси в своем дурацком кожаном плаще и с дурацким зонтиком. Одна, как перст, даже подружки ее бросили. Хи-ха, так ей и надо. Я и говорю девчонкам: — Смотрите, вот дура! Она никому не нужна! Сейчас за ней папочка приедет! — Может, она и дура, — говорит Эллен, — но зато сухая. А мне столько воды за шиворот налило, что я сейчас заквакаю как лягушка. — Смотрите, как она переминается с ноги на ногу! — говорю я. — Она хоть и сухая, но, кажется, она натерла себе попу стрингами. Так ей и надо. Я хотела предложить девчонкам соорудить нашу знаменитую палатку, состегнув все наши пальто, как вдруг послышался рев скутера, и из-за поворота вырулил Масимо в куртке с капюшоном. Сердце мое ушло в пятки. Я видела, как Масимо притормозил возле джипа и попрощался с ребятами. А потом — и это было ужасней всего — к Масимо подошла Линдси и занесла ногу, явно намереваясь забраться к нему на заднее сиденье. Я думала, он сейчас как рванет с места, и Линдси позорно свалится в лужу. Но ничего подобного не произошло. Наоборот, Масимо слез с мотоцикла, взял у Линдси зонтик и услужливо держал его над ней, пока она залезала на мотоцикл и застегивала шлем. Потом он сложил зонтик, засунул его себе под ноги, дал газу, и они уехали. — Ё-моё», — сказала Рози. …Домой я вернулась вся промокшая до нитки. Но я этого даже не почувствовала. В моей душе шел нескончаемый дождь… 1.40 Мутти с вати вернулись. И привезли от дедушки Либби с косоглазым чудовищем Горди. Уложив сестренку спать, они расхаживают внизу, подначивая друг друга и приговаривая: «Тсс! Тсс!» 1.45 Вроде умолкли. Слава тебе господи. 1.48 Черт. Вати затянул гимн «Боже, храни королеву», а мутти дико хихикает. После первого куплета — тишина. Потом вати говорит: — А теперь второй куплет. Папа поет, мама ржет. Ужас. Но зато их двое, а у меня — никого, даже Либби сегодня спит не со мной. Меня никто на свете не любит. И никогда не полюбит. А он мне ну так нравится. Я лежу в кровати и плачу. 2.01 …Просыпаюсь от того, что чувствую у себя на шее тяжесть мокрой кошачьей попы. Открываю глаза и в свете луны вижу: в упор на меня смотрят четыре кошачьих глаза — вернее три, потому что четвертый косит куда-то в сторону комода. Из чего делаю два вывода. Первый: меня пытаются придушить не одна, а две мокрых кошачьих попы. Второй: Горди уже успел погулять под дождем. Оба кота трясутся от холода и чихают. — Кыш! — говорю я. — Идите к себе в корзину! Ангус перекатился на спину и начал елозить, вытираясь о мое одеяло. Горди, не переставая чихать, сначала вцепился когтями в папашкин загривок, а потом забрался ко мне под одеяло. Оооо… Я хватаю его за шкирку, вытаскиваю и говорю, глядя прямо в глаза, а точнее в глаз: — Гордон, ты плохой котенок, ай-яй-яй. Марш в корзину! А он высунул язык, мокро дышит на меня и смотрит, смотрит… Ну что творится в его глупой головенке? Обсохнув в корзине, коты устроили беготню по ковру, с грохотом наталкиваясь на мебель. Я засунула голову под подушку. Еле уснула. Воскресенье, 24 апреля Пошла днем погулять в поле. Не хочу, чтоб предки расспрашивали меня про вчерашний вечер. Не хочу отвечать на телефонные звонки подружек. Я чувствую в груди сердце. Оно разбито уже столько раз, что его не склеишь. Остается только одно — прилично сдать экзамены и уехать в Конго, например. Буду работать там врачом, помогать человечеству. Но как представлю этих больных нытиков, прямо бешенство берет. Во вторник у меня практика в приемной доктора Клуни. Вот и потренируюсь, как абстрагироваться от занудливых пациентов. И еще я надеюсь, что в Конго народ поприличнее. Таких противных соседей, как наши, на всем белом свете не сыщешь. Тоска… 16.30 Получила от Джаски кучу smsок, штук восемьдесят уже. Ладно, вернусь домой, позвоню. 17.00 — Джас, это я. — Привет, Джорджия! Слушай, тут Том рассказал мне, как странно ты себя вела при Масимо. А я-то считала, что он тебе нравится. — Но он мне действительно нравится! — А зачем тогда ты устроила танцы под Рольфа Харриса? Я хотела ей объяснить, но Джаску, кажется, даже не интересует причина моего столь странного поведения. — Мы с Томом пришли к соглашению, — тараторит она. — Нужно обменяться кольцами! И пусть себе едет в свою Новую Зеландию. Кольцо ведь — знак верности. Он же все равно вернется. У меня даже нет сил, чтобы заткнуть ее. — И еще Том сказал, — продолжает моя подруженция, — что он будет собирать информацию об их дикой среде и даже привезет гербарий. Кажется, Мисс Трусы Макси ожила. А мне так нравилось, когда она плачется мне в жилетку. С другой стороны, хоть кто-то в этом мире счастлив. — Знаешь, — говорю я, — вот вы ушли раньше и даже не знаете, что Линдси уехала с Масимо на его скутере. Тут даже Джаска отреагировала: — О, non. — Oui, Джаска. — Джорджия, но это же полный merde. Зачем ему Линдси? — Не знаю. Я совершенно не понимаю парней. — Хочешь, спрошу у Тома? Он все-таки парень. — Ну, не знаю, Джас. Я и так еле в себя пришла, не хочу лишний раз… — Я сделаю это аккуратно. — Только без имен, ладно? — Том! — орет Джаска, оторвав трубку от уха. — Тут Джорджия интересуется, как Масимо угораздило посадить на свой скутер Линдси. Я кричу в трубку, чтобы Джаска заткнулась, но она меня не слышит. Кажется, они собрали там целый консилиум. — Как же так? — громко возмущается Джаскина мама. — Ты же говорила, что он нравится Джорджии. Зачем он так нехорошо поступает? — Не знаю, — отвечает Джас. — Может, Том знает? — Том! — кричит Джаскина мама. — По-моему, Масимо не прав, как считаешь? Когда к обсуждению моей личной жизни подключился Джаскин папа, я просто положила трубку. 21.30 Звонок в дверь. Ну что еще? Никого нет. Все уехали к дедушке. Может, коты набедокурили? Что-то их не видно в доме. Опять звонят. Так. Я не обязана открывать. Пусть думают, что никого нет. Ну да, только у меня свет в окне горит. Черт. А если это кошачья полиция? Вдруг они «замели» моих буйных питомцев? Ну все, берегись, Ангус, берегись, Горди. Нет, это не кошачья полиция — слышно, как мои питомцы громко лакают воду из толчка, фу. Открываю дверь прямо как есть, в пижаме. Она у меня в том же стиле, что трусы макси у Джаски — то есть огромная и бесформенная. Но мне перед чужими не стыдно. Мама. А это Дейв Смехотура. Стоит и смотрит, опершись о косяк: — Привет, джорджиальная моя. Да, ну и пижамища. — Я… Эээ… — Так можно войти или нет? Я принес тебе благую весть, прямо как Санта-Клаус в Рождество. — Эээ… Ты проходи на кухню, поставь там чайник, а я сейчас. Бегу наверх, быстренько подкрашиваю губы, ресницы, накладываю румяна, переодеваюсь в джинсы с футболкой, а вандербра надеть не успела — придется опять держать руки скрещенными на груди. Уф, уф… Бегу вниз на кухню. Дейв сидит на корточках и чешет Горди животик. Когда он поднялся, Горди повис у него на рукаве, как ушастая сосиска. — Я пришел к тебе с миссией любмейстера[62 - См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Любмейстер — консультант по любовным вопросам. Есть же хормейстеры, гроссмейстеры, капельмейстеры. Любмейстеры тоже занимаются очень важным делом, подросткам они просто необходимы.], — поясняет Дейв. — Как твой наставник по любовным вопросам, докладываю, что виделся с Масимо. Я вся затрепетала. В это время Горди с грохотом свалился на пол. — И что-то-то он ска-ка-зал? — Что вообще произошло в субботу? Масимо говорит, ты была какая-то странная. — Понимаешь, у меня сногсшибанцы слиплись, а одна потом вообще отвалилась. — Сногсшибанцы? Слиплись? И одна отвалилась? Как это? Дейв с недоверием смотрит на мои нунги — вроде обе на месте. — Да нет, ты не понял, — говорю я. — Я имею в виду накладные ресницы. Я опустила глаза, и ресницы слиплись. Я же ничего не видела. Поэтому я притворилась, будто танцую с закрытыми глазами. Потом одна сногсшибанца отвалилась, а от второй я избавлялась в тарталете. — В тарталете? — Да, в туалете. — Ну ты даешь! — Дейв даже присвистнул. Полночь Как настоящий друг и любмейстер, Дейв провел со мной просветительскую беседу. Если я хочу заполучить Масимо, сказал он, я должна быть сладкой и горькой одновременно, не подпуская его близко. Я ему понравилась, несмотря даже на то, что танцевала под песню Рольфа Харриса. Но Масимо парень видный, к тому же наполовину итальянец, и, следовательно, падок на девичью лесть. Именно этим и воспользовалась Линдси. Масимо еще не осмотрелся и не знает что да как, сказал Дейв. И про Линдси он тоже ничего не знает — что она девушка-макрель, макрель в стрингах. 00.10 А по мне, так с первого взгляда ясно, кто такая Линдси. Одни ноги чего стоят. И если Масимо нравятся девушки с узловатыми коленками, то я вас умоляю. Хотя… Ведь БЛ тоже с ней встречался… Но Дейв объяснил мне, что парни западают на самое неожиданное в девушках, т. е. парни прокалываются на своем, а девушки на своем. А что до узловатых коленок… Парней можно понять — у них ведь «полные штаны змей»… Ну Дейв и отмочил. 1.00 И еще Дейв сказал, что с парнями нельзя разговаривать полунамеками — они этого не понимают. 1.10 В книжке «Как влюблять в себя всех подряд» действительно нахожу такие слова: 1. Парни любят лесть. С этим вы никогда не переборщите. И даже если на самом деле вы подтруниваете над ними, они не поймут вашей иронии. 2. С парнями нельзя разговаривать полунамеками — они этого не понимают. Нужно говорить конкретно, чего вы хотите. Сколько же у них заморочек. 2.00 И еще вопрос: с какой стати мой наставник по вопросам любви сам пристает ко мне с поцелуями? 2.05 Или, если точнее, с какой стати я с ним целуюсь? Надеюсь, с точки зрения общечеловеческого синдрома обожания это нормально. Понедельник, 25 апреля На уроке немецкого Испробовала лесть на самом паршивом представителе мужской части населения, т. е. на герре Камьере. Он нацепил носки в клеточку — они ярким пятном торчат из-под его коротковатых брюк. Сегодня герр Камьер ударился в воспоминания о своем разнемецком детстве в Баварских Альпах: как он ходил в походы, где они распевали народные песни и отплясывали народные танцы. И еще они жарили на костре сардельки. Герр Камьер, наверное, съел на своем веку тонны сарделек — уж больно часто он вставляет их в грамматические упражнения на доске. После урока, пока герр Камьер запихивал книжки в портфель, я тихо подошла к нему сзади. От неожиданности он аж подпрыгнул и уронил книжки на пол. Пока он их подбирал, я и говорю: — Герр Камьер, урок был очшень, очшень интеррестен, и на вас сегодня очень красифф носки. А он и отвечает: — А, благодарю, Джорджия. Дер носки есть подарок от моей мамы, и я ими очень дорожить. У меня есть галстук в тон носки. — О, как это интерестен. — Карашо, я в следующий раз надеть, чтоб ты увидеть, — сказал герр Камьер и нервно поправил очки на переносице. — Я буду очшень ратт. Герр Камьер во весь рот разулыбался — от такого внимания к своей персоне у него даже начался нервный тик. О, трудная эта штука — лесть. И это учитывая, что я выбрала самый легкий объект. Перемена, сходка на тостере для трусов Рассказала Рози с Джулз про советы любмейстера. Рози и говорит: — Дейву вполне можно доверять в этих вопросах, но только герра Камьера трудно назвать парнем, он просто учитель немецкого. Бьюсь об заклад, что с Элвисом у тебя этот номер не пройдет. Большая перемена Самое трудное задание — опутать лестью Элвиса Эттвуда, чемпиона по ворчанию. Рози с Джулз уверены, что у меня ничего не получится. Они решили поподглядывать и поподслушивать — спрятались за туалетом на улице. Элвис копается в саду, а на самом деле он извращенец и подглядывает за девчонками: на улице тепло, и они вышли на физру в шортиках. Мне иногда кажется, что если он отрастит волосы и нацепит юбку, то будет вылитая мисс Стэмп. Я подхожу к Элвису с такими словами: — Здравствуйте, мистер Эттвуд. Говорят, что вы от нас уходите, какая жалость. Слышу, как Рози сдавленно смеется за туалетом. Мистер Эттвуд одаривает меня кривой ухмылкой, припасенной специально для меня. Я же контратакую обворожительной улыбкой, у меня даже ноздри трепещут от восторга — так я его обожаю. — Что тебе надо? — рычит Элвис. — Я был в кабинете химии и видел, что ты нарисовала на доске. — Ваш портрет? Как это прелестно! — говорю. — Прелестно! Да это же мерзость! — Ах, ах, и кто же посмел нарисовать вас в чем мать родила, с огромной трубкой во рту? — Да, кто посмел? — Не знаю. Первый раз слышу. Элвис грозно шевелит бровями: — Ужасное, ужасное поведение! А еще девочки. В наше время за такие дела уши надирали. — Знаете, я совершенно с вами согласна, мистер Эттвуд. Дисциплина у нас в школе — отвратная. Я так просила мисс Хитон надрать мне уши, когда меня оставили после уроков, но она меня и слушать не захотела. А вы знаете, что в школе для мальчиков до сих пор практикуют розги? Элвис расправил плечи и вытянулся в полный рост (это метр с кепкой-то): — Вот-вот, я бы и в вашей школе ввел розги. Потому что никакие нотации вам не помогают. — Совершенно с вами согласна, мистер Эттвуд. Нотации — это все фигня, вы уж меня извините. На основах религии я очень часто поднимаю вопрос о розгах, да какое там. — Элвис весь напрягся, не понимая, в чем подвох. А я продолжаю: — Уж не знаю, в курсе вы или нет, но нам, девочкам, нужна сильная рука. В вашем лице. Вы думаете, почему мы так безобразничаем? Да потому, что нам не хватает вашего отцовского внимания. Ведь мы вас так уважаем, так уважаем. Мы все ерничаем, но на самом деле даже домой идти не хочется, так вы нам дороги. Услышав эти слова, Элвис гордо выпячивает грудь и говорит: — Вот когда я был школьником, нас держали в ежовых рукавицах. В полседьмого подъем, в полдевятого отбой, и весь день как пчелки. — Вот, видите? Вы прямо как мой папа. У него похожие методы воспитания. Слышно, как за туалетом трещат кусты — наверное, девчонки уже просто полегли от смеха. — Мне так приятно было пообщаться с вами, мистер Эттвуд, — говорю я. — Вы мне как отец родной. Элвис растроган чуть ли не до слез. Он вытаскивает из кармана трубку, закуривает ее и мечтательно произносит: — Что ж… Я всегда рад… Эх, прошло мое беззаботное детство… У меня, знаешь ли, была игрушечная железная дорога, и заводной паровозик с вагончиками. Я их до сих храню дома в коробке. — Ой, звонок, — прерываю его я. — Извините, у меня английский. «Грозовой переврал» и все такое. Я завернула за туалет, а там Рози хохочет в кустах, натянув на голову пальто. По дороге домой 16.15 Идем с Джаской и болтаем. — Не может быть, чтоб все было так просто, — говорю я. — Да, не может быть. Навстречу нам — фоксвудские мальчишки, с ужимками орангутанов и грязными приколами, типа: «Эй, девчонки, а покажите нам…» Я и говорю одному прыщавому: — Какой ты милый. Хочешь взглянуть на мои нунги? Парень резко изменился в лице и присмирел. И все парни тоже затихли. А прыщавый и говорит осторожно: — Ну да, хочу. — Что ж, — говорю я. — Кому-то другому я бы не показала. Но ты мне давно нравишься. Жду тебя в парке в полвосьмого за туалетами. Прыщавый нервно поправляет галстук и кивает: — Ладно, приду. Ну вааще. У меня нет слов. Мы с Джас изумленно переглянулись. Вторник, 26 апреля Сегодня практика у доктора Клуни. Рабочий день начинается в девять. Прикольно, что школьная форма необязательна. Поэтому нужно выбрать наряд. Что-нибудь черное? Пожалуй. Накладные ресницы-сногсшибанцы. Может быть. Только кого там соблазнять? Не доктора же. Зато можно отработать технику ношения ресниц в безопасной обстановке, среди слепых и глухих. 17.10 Уф… Практика закончена. Дай бог здоровья доктору «Клуни» и его пациентам, но больше меня туда на аркане не затащишь — если только на каталке в парализованном состоянии. Короче — полный кошмар. Сплошь больные и старые, представляете? Стонут, кряхтят, кашляют… Ни одного здорового человека. Бедные доктора. И еще у стариков, почему-то именно у них, такой своеобразный запах — словно они посыпают себя средством от моли, чтобы не рассыпаться в прах. Кто его знает, может, есть такой одеколон «Старый пень», от которого бабулечки впадают в экстаз и начинают вязать своим престарелым «бойфрендам» маразматические свитера без горловин. Одним словом, медицина — это не мое. И в Конго я не поеду. Тем более что я даже не смогла найти эту страну на карте. 17.40 Слава богу, что я молодая и здоровая. И что практика на этом закончилась. Свобода, ура, тра-ля-ля. От радости мне хочется прыгать и скакать. Мои накладные ресницы не склеились — эксперимент прошел удачно. Иду себе, мурлычу песенку, плавно покачивая бедрами, все как по книжке. Мимо проезжает машина с парнями. Они мне сигналят и машут из окна. Дураки, конечно, зато мой прием дает результаты. Я встряхиваю волосами и радостно смеюсь. А теперь все одновременно: мурлычем песню, покачиваем бедрами, встряхиваем волосами и смотрим взглядом «тягучая ириска». Получается! Я суперская! Повторим еще раз — мурлычем песню, покачиваем бедрами, встряхиваем волосами и смотрим взглядом «тягучая ириска»… И вдруг слышу: «Ciao». Оймамочкиродные. Масимо на своем скутере. Он сказал мне ciao… Поднимаю глаза: и вправду он. — Ciao, — отвечаю я. Каково, а? Классно-классно… Каково! Каковее не бывает… Тьфу, мозг, молчи… Масимо сидит на скутере и смотрит на меня так, словно сейчас я закрою глаза и начну удаляться в ритме танца, как в тот вечер на концерте. Но я никуда не ухожу, а говорю ему: — Как жизнь? Класс. Нормалек. У меня все получается. А он смотрит на меня своими изумительными глазами. Ну конечно, а чем же ему еще смотреть, ушами? Ха-ха-ха… Так, это что-то новенькое — на меня напал истерический «внутренний» смех, болезнь прогрессирует. — У меня все отлично, — говорит Масимо. А я про себя думаю: «А у меня тоже»! Масимо нажал на сцепление, и скутер громко взревел. — Тебя никуда не подвезти? — спрашивает он. Мама. — Я на репетицию, — говорит Масимо. — У меня есть немного времени. Подвезти меня домой? Не хватало еще, чтобы он увидел наш психмобиль или маму в прикиде для аэробики, или Либби в «нулевом» прикиде. — Только я не домой, — отвечаю. — Я к подружке. Мы сегодня тусим в ночном клубе. Черт, что я говорю? Молчи, рот, молчи. И тут Масимо мне улыбнулся — и от этой улыбки я начала таять, как шоколадка на солнышке. Он протягивает мне второй шлем — и, хотя я знаю, что после шлема на голове будет не прическа, а «блин», я все равно счастлива. Я забралась на заднее сиденье, причем довольно изящно. Когда буду слезать, нужно постараться не сверкать трусиками из-под моей короткой черной юбки в складку. Надо будет аккуратно развернуться, поставить одну ногу на асфальт, а вторую… — Держись крепче, — говорит Масимо, и мы срываемся с места. Я сижу, крепко обхватив его за пояс. И хотя на нем парка, меня будто током стукнуло, когда я его коснулась. Ветер бьет в лицо, и мои глаза слезятся, и я боюсь, как бы у меня ресницы не отклеились. И вот мы несемся по дороге, и это такой восторг и счастье! Я и сама не верю, что сижу, обняв такого шикарного парня. Масимо кричит мне сквозь вой ветра: — Подсказывай дорогу! Вообще-то до Джаски минут пять езды, но я кричу, что нужно повернуть на Хай-стрит, хотя это совсем не по дороге. Потом мы остановились на красный свет, и я наблюдаю, как в сторону кафе «Луиджи» идет Смехотурова Рашель со своими подружками из шестого. Завидев Масимо, девушки радостно машут ему, включая, кстати, и саму Рашель. Масимо вскидывает руку в перчатке, изображая приветственный жест, а потом выжимает газ, потому что зажегся зеленый свет. Ох, надеюсь, из-под шлема можно разглядеть мое лицо — уж больно хочется, чтоб девчонки обзавидовались. О, так бы каталась и каталась, подобно «Летучему голландцу», правда, то был корабль, а не мотоцикл… В конце концов я все же вынуждена была показать правильную дорогу, и вот мы у Джаскиного дома. Странно, что за нами не гналась полиция, потому что мы мчались на бешеной скорости. Притормозив у ворот, Масимо даже не выключил мотор. Значит, задерживаться он не собирается, чтобы поболтать и все такое. Усиленно пытаюсь выудить итальянские слова: — Ну что ж, огромное gracios. Большио спасибио. Масимо улыбается: — Мне это доставило удовольствие. Я, как бы это сказать, соболезную за свой плохой английский. — Да ладнио, мой итальянский тожио не блескио. Масимо рассмеялся: — А ты смешная. Отлично, он тоже считает, что я смешная. Не классная, не сексапильная — такая чтоб на всю жизнь, а смешная. — Что ж, — говорит Масимо, — мне пора на репетицию. — Ага, ну, ciao. Тут я срочно вспоминаю наставления любмейстера и расплываюсь в улыбке: — Рада, что ты приехал к нам в город, и вообще, поешь ты ну просто très bon. Он тоже улыбается: — Спасибо. До встречи. Ciao. Он уехал, а я стою у Джаскиных ворот в полном недоумении. Что это было? Он что, вежливо отшил меня? Трижды merde. Как меня все достало. Стою и смотрю: скутер Масимо с ревом удаляется прочь. Не исключено, что после репетиции у него свидание с Линдси. Как она вообще умудряется влюблять в себя парней? Для меня это полная загадка. Может, она подмешивает им в колу лошадиный транквилизатор? Вдруг вижу: Масимо резко разворачивается и несется обратно. Он тормозит возле меня и кричит сквозь рев мотора: — Джорджия, а ты не хочешь пойти со мной в кино? Я само спокойствие. Масимо разворачивает скутер, жмет на газ и снова кричит: — Если хочешь, жду тебя полвосьмого в пятницу, возле башни с часами. Ciao, va bene. А потом он уехал. Звоню в дверь, открывает Джаска: — Привет. Пришла проверить мою «домашку» по биологии? — Джас, возьми себя в руки. Дай пройти. Мне нужно срочно подкрепиться. — Да пожалуйста. Что ты хочешь? — Чего-нибудь сладенького, снять стресс. Тащи все, что есть шоколадного, щас я тебе такое расскажу! Сидим у Джаски в комнате, захомячиваем шоколадные конфеты. Я взахлеб рассказываю про свой полет на «стрекучем голландце» и последующий разговор. — Круто, — говорит Джаска. — Он, считай, назначил тебе свидание. — Правда здорово? — Да, но ведь он еще встречается с Линдси. А вдруг это двойное свидание? Ты придешь в кино, а там она. Французские штучки. — В смысле? — Ну, ménage à trois[63 - любовь втроем (фр.).]. — Джас, он итальянец. — Ну, тогда menagio à trios. 20.00 Я постаралась поскорей уйти, потому что Джаска вызывает у меня агрессию. Но факт остается фактом: Масимо, самый красивый парень в мире, практически БЛ, пригласил меня, Джорджию Николсон, в кино. 20.30 Кто бы сомневался, что мне постараются испортить настроение. Когда я вернулась домой, мутти с вати были уже на взводе. — Где ты была? — начал вати. — Только не говори, что у подружки делала уроки. Я не вчера родился на этот свет. Меня так и подмывает сказать, что в любом случае он вчерашний день. Но я не стала никого обижать — сегодня я люблю весь мир. Тут и мутти начала наезжать: — Ты должна быть с нами откровенна. Если хочешь, чтобы тебя считали взрослым человеком, надо и вести себя соответственно. — Да, — поддакивает вати. — Мы тоже когда-то были молодые. И, между прочим, уважали своих родителей и никогда не врали. — Вы что, предлагаете мне всегда говорить вам правду? — Конечно, солнышко, — кивает мутти. — Мы же твои папа с мамой. — Да? — резонно возражаю я. — Но почему, когда я честно высказалась про вашу клоунскую машину, папа разозлился? Предки укоризненно завздыхали, а я сижу себе на седьмом небе и болтаю ножками и смотрю на все свысока. — Ладно, — говорю. — Вот вам чистая правда. Сегодня, как вы знаете, у меня был тяжелый день. Доктор Клуни это, конечно, хорошо, но пациенты его — полный кошмар. И вот иду я домой, вся из себя уставшая, и тут вижу — новый солист из «Стифф Диланз» на своем скутере. Он и подвез меня до Джаски. — И сколько лет этому солисту? — подозрительно спрашивает вати. — Пап, он итальянец, — терпеливо отвечаю я. — Что? — Он итальянец. Верно, мам? Вати смотрит на мутти и сурово произносит: — Конни, так ты в курсе? Это что, заговор? Почему я обо всем узнаю последний? Я тут вкалываю, а вы… Переключив отца на маму, я быстренько убежала к себе. Мне неважно, чем у них там дело кончится — да хоть разводом. Главное, что у меня теперь есть Масимо. 21.00 Сегодня в детсаду Либби занималась поделками. Они мастерили очки. Либби вырезала очки из картона, а дужки приклеила скотчем. Дома Либби нацепила очки на Горди, а сверху, чтобы они не спадали, натянула шапочку, точнее — резиновую перчатку. Зато держит намертво. 23.00 Времени до пятницы в обрез. Хочу попросить у мамы денежку на новый наряд. Хотя она наверняка припомнит, что в прошлую субботу мне купили ботильоны на коротком каблучке, пару юбок и брюки. И еще вот думаю — стоит ли перед свиданием проконсультироваться у Дейва Смехотуры? Лучше не надо, а то опять начнем целоваться. Ой, я так волнуюсь, что сон потеряла… ммм… хррр… хррр… Среда, 27 апреля За завтраком Сижу, ем хлопья с молоком. Папа игриво так ущипнул меня за плечо. Они сидят с мамой и мило разговаривают. А как же развод? — Джорджия, — говорит вати, — спасибо, что ты была с нами искренной. Вот тебе пятерка, и ты поймешь, что говорить правду выгодно. — Да? Тогда я вам еще скажу. В пятницу я иду с Масимо в кино. Я думала, вати «полезет в бутылку» и они с мамой снова поссорятся, но ничего подобного. Надо же, какой последовательный. — Ладно… — бормочет он, натягивая на себя мотоциклетный шлем. — Молодец, так держать… — И пошел заводить машину. Отныне я буду говорить им правду и только правду. Может, еще заплатят. Перемена Посиделки на тостере для трусов Обсуждаю с крутой тусой, что надеть на свидание. И еще показываю танец радости, придуманный мною по случаю. Я ритмично покачиваю бедрами и грожу кому-то пальчиком — вот такой у меня танец радости. Рози и говорит: — Джорджия, ты знаешь, что ты одна из самых близких моих подруг, одна за всех, все за одного, и мы вместе идем по жизни, как говорится, до самого Типперэри[64 - Типперэри — город в Ирландии, в связи с которым существует известная солдатская песня-марш, там есть такие слова: «Долгая дорога до Типперэри» (It's a long way to Tipperary). Песня написана в 1912 году; особую популярность приобрела во время Первой мировой войны.]. — Oui, — отвечаю я, продолжая исполнять танец радости. — Но если ты не перестанешь валять дурака, я тебя придушу. Перед физрой Мы пришли в раздевалку, а там еще толкаются девчонки из шестого, ну и Линдси тоже тут. Сегодня гитлерша заставит нас бежать кросс по открытой местности. А что, отличная тренировка перед свиданием. Но дома я все равно свалюсь трупом, потому что у меня все будет болеть, особенно попа, но c'est la vie. И тут вижу — Линдси на меня так зло смотрит, ну прямо как та собака, что сторожила в сказке Андерсена огниво. А потом она стала перешептываться со своими подружками. Интересно, знает ли она про нас с Масимо. Да откуда. Но мне все равно не по себе. Мы ведь однажды уже схлестнулись из-за БЛ, и сколько она мне крови попортила. Оставлена после уроков 16.20 О боже. Gott на Himmel и три раза Mon Dieu. Ястребиный Глаз совсем озверела. На перемене я замечталась в тарталете, и опоздала на латынь. Столкнулась в коридоре с Я. Г., а она мне и говорит: — Урок начинается в три. Почему опаздываешь? А я, забыв про осторожность, ляпнула: — А что, я пропустила что-то интересное? И Я. Г. оставила меня после уроков. Я должна восемьсот раз написать: «Грубость — остроумие дураков». Такое наказание — двойная мука для меня, потому что после кросса мне больно сидеть. Спасибо еще, что ходить могу, чего не скажешь про П. Грин. Зря она перепрыгнула через ту лужу… 16.25 Я придумала джорджиальный выход, как побыстрее написать эти несчастные восемьсот предложений — приклеила к линейке пять ручек в ряд. Пятая строчка выходит хуже всего — как будто пьяная курица мимо проходила. Но это издержки рационализаторства. Четверг, вечер, 28 апреля Джас осталась после уроков по собственному желанию. Вместе с учителем биологии она ходит по спортивному полю, пытаясь отыскать кротовий помет. Какая содержательная девушка. И в такой сгорбленной позе похожа на Квазимодо женского пола. Но должна честно признать: я уважаю Джаску за то, что она такая независимая и смогла потрепать Тому нервы. Он, в свою очередь, просто обалдел и уже не так рьяно рвется в Новую Зеландию. Снова брошена в топку любви Пятница, 29 апреля На большой перемене Как же медленно тянется время. Я советуюсь с Po-Po: — Как ты думаешь, мне приклеивать ресницы? А Рози отвечает (при этом не переставая жевать рисовый пудинг): — А что, если дело дойдет до поцелуев? И твои ресницы в чем-нибудь запутаются? — В чем это они могут запутаться? — Ну, в его усах, например. — У него нет усов. — Знаю. Это я так, для наглядности. Мало ли что. От таких советов можно свихнуться. Лучше ни с кем не советоваться, а то до вечера буду совсем никакая. Все же ресницы не стану приклеивать. 16.30 Лечу домой так, что нунги по ветру развеваются. Мне, конечно, плевать, если кто увидит, но лучше не надо. Слава богу, никто из знакомых не встретился. Потому что видок у меня был тот еще. 17.35 Приняла ванну и вся намазалась лосьоном. Накрасилась. Может, составить список тем для беседы, а то не дай бог что ляпну? 18.00 Весь ужас в том, что у меня нет нормальных тем для разговора. Не могу же я рассказывать про папу и его психмобиль или про мою бесстыжую маму. И про Либби тоже нельзя. И про Ангуса с Горди. И, тем более, про дедушку. Может, про нашу школьную жизнь, про подружек? Надо быть сумасшедшей, чтобы про это рассказывать. Может, про книжки? Кому интересно слушать про «Грозовой переврал» или про пособие «Как влюблять в себя парней». Тогда про что? Про косметику? О, Господи. 19.15 Иду мелкими шажками, чтобы не вспотеть и не оказаться на месте раньше положенного. В горле пересохло, и я не знаю, как я вообще смогу разговаривать. А вдруг он разочаруется? Да он, скорее всего, вообще не придет. Он ведь итальянец, такой красивый и еще меня старше — на него все девчонки вешаются. Нужно выбирать парня своего круга, своего уровня, так написано в книжке. Если ты сама на «восьмерочку», значит выбирай себе парня тоже на «восьмерочку» или «семерочку». А как саму себя оценить? Вспомнила. Когда мы с девчонками проставляли друг другу оценки за красоту, за волосы я получила «9», а за нос — минус «2». Тогда что, в среднем получается «7»? Но в таком случае меня ждет полный облом, потому что Масимо — за пределами наивысшей оценки. 19.40 Может, повернуть назад? Масимо все равно не придет, и я уже заморочилась стоять в магазине, одним глазом рассматривая витрину с кухонными принадлежностями, а другим бросая взгляды на улицу. 19.42 Мамочкиродные. Вот он, приехал на своем скутере. Так. Расслабились. Пока я выходила, Масимо пристегивал скутер к столбику и не заметил меня. Что радует — потому что я чуть не навернулась, ступив на пандус вместо ступенек. Боже, какой он красивый — в костюме и в серой куртке на молнии. Надо же, я никогда не общалась с такими шикарными парнями. Правда, в костюме Масимо выглядит как взрослый мужчина. Да ладно, я ведь тоже накрасилась не по годам. Тут Масимо обернулся и так долго смотрел на меня, что за это время можно было исполнить ирландский танец, но я воздержалась. А потом он сказал: — Ciao, Джорджия. Ты прекрасно выглядишь. Прости, что опоздал. Боже, это невыносимо. Я еле выдавила из себя «домашнюю заготовку»: — А, привет. Масимо оставил скутер возле башни — как бы его за это не штрафанули. Потом мы пошли в «Одеон». Иногда мы случайно касались друг друга, а когда он открыл передо мной дверь, пропуская вперед, то слегка приобнял за талию — и тут у меня все поджилки затряслись в ритме «моррис»[65 - От англ. morris dance — традиционный шотландский танец; мужчины в средневековых костюмах с колокольчиками и трещотками изображают легендарных героев. Предположительно танец имеет мавританское происхождение, отсюда его название (Moorish — мавританский).]. Масимо купил билеты и колу с попкорном, и мы пошли в зал. Верхний свет уже погасили, и мы ориентировались по огонькам в полу. Bay, у нас билеты на последний ряд, там ведь всегда целуются. Интересно, у них в Италии так же? О, мой Gott на Himmel. Я судорожно соображаю, что бы такое сказать поумнее. Потом мы сели. Масимо протянул мне «колу» и говорит: — Мисс Джорджия, что-то вы сегодня больно молчаливая. — Ну да, просто я сегодня бегала кросс, и у меня… Хорошо, что он меня перебил на полуслове: — Ты любишь спорт? Я очень люблю спорт, футбол, бег. Я каждый день бегаю. — Ага, и я тоже. Меня хлебом не корми, дай побегать. Даже если погода плохая, я все равно бегаю — в комнате по кругу. Он довольно долго смеялся, и я вместе с ним, хотя сказала я чистую правду. Потом я все никак не могла сосредоточиться на фильме. Мы соприкасались плечами, а когда он протянул мне попкорн, то дотронулся до моей руки. Меня так трясло от волнения, что я все время роняла попкорн. 20.45 Уже полфильма прошло, но никакого намека на поцелуи. Мы случайно соприкасались руками, один раз он даже задел мои коленки, но не более того. Может, он уже определился и просто досиживает со мной из приличия? Да я вообще ему не нравлюсь. Может, я для него — «свой парень» и больше ничего. О БОЖЕ. 22.00 Мы вышли на улицу. — Я отвезу тебя домой, — сказал Масимо. И никакого тебе «пойдем в кафе, выпьем по чашечке кофе»… Значит, все-таки «свой парень»? Меня это убивает, но я не подаю виду, хотя готова кинуться ему на шею и расцеловать его. И еще одна деталь: пока мы выходили из зала, Масимо со всеми девушками перездоровался. Он тут не более двух недель, а его почти все девчонки знают: «Ciao, Масимо», бла-бла-бла… — Я смотрю, ты уже освоился, — говорю я с милой улыбкой. — Ну да. Здешние девушки очень дружелюбны… Ну дает. Неужели он такой наивный? Когда мы подошли к скутеру, Масимо и говорит: — Просто в Италии у меня была девушка, там все было по-серьезному, а потом мы расстались. Она страдала, и я страдал. Я, как бы это сказать… обжегся… Нормально. Сначала мне простодушно рассказывает мне мужские гормоны Дейв, а теперь этот красавчик поэтически описывает свою обожженную душу. Масимо смотрит на меня и печально улыбается: — Но я больше не хочу грустить. Хочу радоваться и веселиться. Ты ведь веселый человек, Джорджия? — Эээ… Ну да. Я теперь безвылазно проживаю в стране под названием Смехландия. Когда Робби уехал в Новую Зеландию, я покинула Город Любви и отправилась на пмж в Смехландию, с остановкой в Грустландии. Масимо рассмеялся: — Кажется, я тебя понимаю. Все хорошо. Жизнь прекрасна. — О, да, абсо-блино-лютно. Я села на скутер, Масимо помог мне застегнуть шлем. Он заглянул мне в глаза и сказал: — Caro… ты такая милая. И полетели. Какое это наслаждение — сидеть, обхватив его руками! Мы мчались по темным улицам, и это было прямо как в кино, правда, с жанром я еще не определилась — мелодрама это или комедия… Когда мы подъехали к моему дому, я аккуратненько, чтобы не сверкать трусиками, слезла, потом сняла шлем и тряхнула волосами. Масимо выключил двигатель. И он вдруг спрашивает меня: — Джорджия, что ты можешь сказать про Линдси? Вы вроде дружите? Гм… И что я должна ответить? Да я скорее сдохну, чем стану дружить с этой узколобой. Меня так и подмывало сказать: «Я ее ненавижу до глубины души», но мне не хочется выглядеть в глазах Масимо стервой, поэтому я отвечаю: — Гм… Ну да, Линдси, она, вобщем… ну да. И все. — У Линдси есть лишний билет на «Late and Live»[66 - Late and Live — ночной концерт, где играют вживую.], наверное, это интересно, как думаешь? Я молча киваю и даже натурально улыбаюсь, хотя мозг мой вопиет: «Убей ее… придуши ее же собственными стрингами, сунь ее личиком в ведро с макрелью…» Уф, теперь я знаю, каково приходится ревнивцу Ангусу. И тут вижу: вати просунул голову меж занавесок и машет нам. Потом его сменила мама — тоже улыбается и машет. Слава богу, что хоть клоунский автомобиль в гараж загнали. Зато Ангус с Гордоном оказались на улице, хотя Гордона в это время вообще не выпускают. Горди по-прежнему в картонных очках, но без резиновой шапочки, поэтому очки съехали набок. Оба кота забрались на кирпичную стену и там играются. Я и говорю Масимо, чтобы хоть как-то поддержать разговор: — А это Ангус и Горди. Масимо подошел ближе к котам и говорит с улыбкой: — Какие забавные. Тут Ангус замер и в упор уставился на Масимо, я даже заволновалась — а вдруг коты этой породы не любят итальянцев? И Гордон тоже сел и стал смотреть на Масимо. Сидят и смотрят, высунув язычки. Два кота идиота. Что варится в их бедных головках? Вконец расстроенная, я говорю: — Ну, я пойду, а то больно холодно. Спасибо за приятный вечер. — Ну да. Ciao. Масимо завел скутер, забрался на него, потом снова слез и подошел ко мне: — Спасибо тебе, Джорджия. — Он приблизил свое лицо к моему, и я подумала: «Да, да! Сейчас он меня поцелует! Наконец-то!» Он меня и впрямь поцеловал. Как маленькую. Просто коснулся губами моих губ. Безо всякого участия языка или рук. Чмокнул, и все. — Ну, пока. И уехал. Полночь Я так устала! Во имя ночной рубашки Ричарда Аттенборо[67 - Ричард Аттенборо (англ. Richard Attenborough; род. 29 августа 1923) — английский актер театра и кино, режиссер, продюсер. В 1967 году был произведен в командоры ордена Британской империи, в 1976 получил рыцарское звание, а в 1993 был удостоен титула барона.] — что все это значит? Суббота, 30 апреля 10.00 Глазам своим не верю. В кругу папиных друзей — психмобильная истерия: еще двое купили себе трехколесные «Робин Релайант» и устроили сходку у нас перед домом. Стоят и обсуждают колеса, прилепленные красные носы и прочее. Я сижу в комнате и жду, когда они уберутся на свое клоунское ралли, чтобы спокойно погрустить. 10.30 Мутти поднялась ко мне, чтобы перед уходом чмокнуть меня в щечку. Я зарылась головой в подушку, а мама и говорит: — Ладно, тогда я поцелую подушку. — Ррр… — рычу я. — Мы вернемся часам к восьми, — говорит мама. — Обязательно поешь, не хватай что попало, вроде чипсов с джемом. Да, кстати, этот итальянский мальчик — очень даже. О боже, она что, глаз на него положила? 11.00 Смотрю сквозь щелочку меж занавесок, как отчаливает кавалькада психмобилей. А потом еще родители удивляются, что мы их стыдимся. Возьмите хотя бы моих: вати — в кожаных штанах и пиджаке, в летном шлеме и мотоциклетных очках. Мутти — в кожаной юбке и кожаных сапогах-ботфортах, ну вылитая проститутка. А папа — ее сутенер… Вчера Либби устроила родителям сцену, потому что тоже хочет на ралли. Она своего добилась. Едет не только она, но и Горди с Ангусом. Либби сидит с котами на заднем сиденье, и все трое — в мотоциклетных очках! Я угораю! Вот откуда у Либби такая власть надо всеми? Ведь Ангус — это мой кот, мой. Еще вчера вечером он лежал на мне и урчал, успокаивал меня. Я надеялась, что он останется со мной — я даже встала в полдевятого, чтобы покормить его. Кстати, при кормлении Ангуса я соблюдаю все меры безопасности — этот зверь хоть кому откусит руку. А кормлю я его следующим образом: выгоняю в прихожую, кладу еду в миску… У Гордона своя собственная миска, и стоит она в туалете на первом этаже, потому что после кормления он обычно пьет очень много воды, а в туалете ее пруд пруди (фу). Так вот, пока Ангус долбит головой в дверь, я накладываю в миску еду, потом бегу в сад, захожу в дом с другой стороны и впускаю Ангуса на кухню. Он пулей летит к миске, а я быстренько закрываю дверь, чтобы не дай бог во время кормления не оказаться с ним в одной комнате. И что вы думаете, он мне спасибо сказал? А Либби его только пальцем поманила, и вот он уже в мотоциклетных очках и готов отчалить. Странно еще, что Либби не настропалила всех посадить его за руль. Но еще не вечер — на обратном пути, может, дело этим и кончится. 12.00 Звоню Джас, своей лучшей подруге: — Джас. — А, привет. Ну как там у тебя, до какого уровня вы дошли? — Джас, я в полном смятении. Я рассказала ей, как мы сходили в кино. И Джаска задумалась. В трубке слышится — треск, или это винтики скрипят в ее голове… Джаска думала-думала, а потом заключила: — Что, вы не дошли по поцелуйной шкале даже до «единицы»? — Думаю, что нет. Один раз, передавая мне колу, он случайно дотронулся до моей руки. — Но за руку он тебя не держал? — Нет. — Тогда это не считается. Ну какую отметку по поцелуйной шкале можно поставить, если тебе предложили колу, или сказали «привет», или… Она начинает действовать мне на нервы. Ну никакого такта у человека. — То есть, он дал тебе колу, но при этом даже не приобнял, — не унимается Джас. — Ну, тогда это полный «ноль» получается. А когда он проводил тебя до дому, как он тебя поцеловал? — Он просто коснулся моих губ. — И как долго длилось касание? — Ну… Пару секунд. — Всего пару секунд? — Да. — Точно? — Джас, ну сколько можно? — То есть касание длилось две секунды? — Да, да! — Нет, это не может засчитываться как поцелуй. Так любой может чмокнуть, две мои тетушки всегда чмокают меня в губы. И тут я взорвалась: — Да? Поздравляю, твои тетушки — явно лесбиянки! — Ничего подобного! Короче, мы поцапались и бросили трубки. 13.00 На нервной почве я даже есть не могу. Джас права. Это был «нулевой» поцелуй — то есть Масимо просто не хотел со мной целоваться. Он хочет целоваться с Линдси, вот что. Что же во мне не так? 14.30 Смотрюсь в зеркало. У меня сплющенный нос. Может, дело в нем? Но нос не мешал мне быть с Робби и с Дейвом Смехотурой. Глаза красивые — даже девчонки поставили мне за них «8». И волосы тоже. Русый цвет немного скучноват, но после того, как я обесцветила прядку и она у меня просто отвалилась, я боюсь экспериментировать. Брови? Ну, брови, во всяком случае, у меня под контролем. Тогда что? Что во мне не так? Единственно, на что я грешу, так это на нос. Ведь кто-то из девчонок вообще мне за него «О» поставил. Но даже это завышенная оценка, по-моему. 15.30 Звонит телефон. Это Рози. — Джи, почему не звонишь, как все прошло? — Потому что ничего не было. Масимо чмокнул меня в губки, сказал, что я милая и что он с Линдси пойдет на фестиваль «Late and Live». Рози помолчала, а потом говорит: — Так, понятно. Собираем экстренное совещание. Жду в четыре, заодно и перекусим. 16.10 Рози сделала мне сэндвичи с джемом — даже хлебную корочку обрезала, потому что я совсем ослабела от горя. — Все будет нормально, — сказала Рози. — На второе у нас чипсы прямо из духовки. Потом пришли Джулз, Эллен и Мэбс. Джулз и говорит: — Официальное собрание крутой тусы объявляется открытым. Говоря словами Билли Шекспира, по совместительству бойфренда нашей мисс Уилсон, «пусть танец диско утешеньем будет нам». И мы с девчонками начали отплясывать в стиле «инфернального диско». Мне сразу полегчало. Потом мы свалились без сил на диван, и тут кто-то позвонил в дверь. Рози пошла открывать. Привела Джаску. Джаска и говорит: — Я почти готова простить тебя. Нормально, да? Я что ли виновата, что ее тетушки имеют нездоровые наклонности. Только я смолчала, потому что сейчас мне очень нужна дружеская поддержка. И я поведала им свою грустную историю. Девчонки дружно кивали, как мудрые черепахи, и подкармливали меня сэндвичами с джемом. — Ну что скажете? — спросила наконец я. Рози наморщила лобик и говорит: — Что ж, после всего услышанного я поняла вот что: во-первых, он итальянец. Мы все дружно закивали. — Во-вторых, он ведь парень. Мы снова киваем — прямо какое-то собрание китайских болванчиков. — Допустим, — сказала я. — И что дальше? — Ну… — протянула Рози. — Я даже не знаю, что и сказать. — Мы тоже, — вздохнули остальные. Ну и qu'est que c'est?[68 - Что это такое? (фр.).] Воскресенье, 1 мая Просто места себе не нахожу. Прошлую ночь почти не спала. Вчера Масимо был с Линдси на «Late and Live», так что после семи вечера я уже буквально сходила с ума. Ну как вообще она может нравиться? Единственный ее плюс, это то, что она старше меня. Но с таким же успехом можно сказать, что и Спичка меня старше, но это не значит, что она может понравиться Масимо. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Хотя в нашем сумасшедшем мире всякое бывает. Меня просто тошнит от собственных фантазий. Я представила себе Спичку в короткой юбке — эдакий слон на толстых ножках — вот она забирается на скутер Масимо, и они едут на концерт. 9.30 Хотя сомневаюсь, что с таким грузом скутер вообще сдвинется с места, потому что весь центр тяжести сместится на заднее сиденье. Единственное, что я могу допустить в таком случае — скутер стартует прямо в небо и летит в космос. Туда им и дорога. 9.40 Хоть самой себе не ври, он же тебе нравится! Просто у него была несчастная любовь, и ему не нужны серьезные отношения. Его не за что винить. Как говорится, кто посмеет бросить в него камень, если сама такая же. У меня тяга к парням, а у него — к девушкам. 10.00 Так нечестно: он мне нравится, а я ему нет. 13.00 Под глазами мешки, и еще я похудела. За последние сутки я почти ничего не ела, не считая сэндвичей с джемом и жареных чипсов. Ну еще плюс кукурузные хлопья с молоком и тост — мама принесла мне все это утром в кровать. 14.00 Опять одна — вся наша безумная семейка отправилась в гости к дедушке. Вчера — сходка клоунских машин, сегодня — выездная сессия дурдома. Жизнь продолжается. Ангус, Горди и Наоми — на съемной «хате», т. е. в домике для пуделей, потому что соседи напротив тоже куда-то слиняли. Оставили бедных собак на растерзание кошкам. Ангус, Горди и Наоми устроили в будке банкет, подъев всю собачью еду, а теперь резвятся с «пищащей косточкой». Пудели спрятались за мусорным баком и дрожат от страха. 15.00 Все перепробовала, чтобы отвлечься от мыслей о Масимо — врубала музыку, занималась йогой, молилась Младенцу Иисусу, выщипывала брови. Дойдя до последней степени отчаяния, полностью сделала домашку по немецкому. 16.00 Звоню Дейву. Трубку снял он сам личной персоной. — Дейв, это Джорджия. — А, привет, джорджиальная моя. Что, не удержалась и решила мне позвонить? Я-то знаю, что вам девушкам от меня нужно. Я так прекрасен, что, чует мое сердце, скоро придется нанимать телохранителей. Я себя обожаю. — Дейв, мне нужно… я хочу… Я даже заикаться стала от волнения. — Что такое? — переспрашивает Дейв. — Мне так паршиво. Дейв становится серьезным и говорит: — Что такое, девочка моя? Что случилось? А ну быстренько рассказывай, а то сейчас лично нагряну. — Ты там… не очень занят? — Ты имеешь в виду, здесь ли Рашель? Ты разве забыла, что, имея дело с парнями, нужно называть вещи своими именами, а не ходить вокруг да около. — Ладно. Так ты один или с Рашель? — Один. Мы с ней вчера ходили на «Late and Live», тусовались до утра, так что сейчас она отсыпается. Слушай, может, мне действительно приехать? 17.00 И мы отправились гулять «в поля». Было довольно холодно, но мы все гуляли и разговаривали. Я ему все-все рассказала. — Точно, Масимо с Линдси были там, — говорит Дейв. — Он видный парень, в солидном костюме и всякое такое. Должен признаться, на этот раз я не заметил при нем дамской сумочки. Вроде ничего нового он не сказал, но сердце у меня екнуло. Дейв обнял меня за талию и говорит: — Послушай мнение опытного любмейстера. Думаю, Масимо распыляется. Любую девушку только помани, и ему трудно избежать соблазна. Ты же сама говорила, что у него в Италии был серьезный роман, и теперь он пытается отвлечься. Но заметь: ты ему все равно очень нравишься. Хоть ты и безумный человечек, но такая милая и привлекательная. Ты — прелесть! Тут я не удержалась — крепко обняла Дейва и расплакалась. Дейв вытащил носовой платок и начал вытирать мне слезы. Слава богу, что я без накладных ресниц, а то они могли бы сползти мне на рот и превратились бы в накладные усы, вот была бы умора. 22.00 Дейв посоветовал мне не падать духом, но в то же время смотреть на вещи реально. Нужно верить в себя, сказал он, потому что я умничка. «Верь в себя, и народ к тебе потянется (т. е. парни), в том числе и Масимо». Не знаю почему, но я верю Смехотуриным мудростям. Он настоящий друг. И классный консультант по вопросам любви. Настоящий парень. В том смысле, что друг. Не бойфренд. Как хорошо — просто разговаривать с парнем и не думать о поцелуях. Полночь Но как тогда мы умудрились с ним дойти до отметки «6» по поцелуйной шкале? Вторник, 3 мая Льет как из ведра. Мы с Джаской идем в школу под зонтами и разговариваем. — Переживания на меня хорошо действуют. Во мне появилось больше достоинства, — говорю я. — Да? Тогда почему у тебя такая смешная походка? Я ткнула Джаску в локоть — она махнула зонтом и чуть не заколола двух впереди идущих первалкашек. Зато они отбежали подальше от нас и не болтаются под ногами. На ассамблее Наши девчонки взяли за моду падать в обмороки. Оно и понятно — ведь на носу экзамены. Кэти Смит и Розмари Дюваль отключились прямо во время гимна «Сие прекрасное и благостное». Обморочных девиц складируют в кабинете медсестры. Счастливые паршивки. — Всем спокойно, — объявляет Спичка, — с ними все будет хорошо. И тут на пол грохается Изабелла Кинг, и ее оттащили в сторонку. Ну просто мрут как мухи. Может, и мне тоже? А то у нас сейчас сдвоенная физика. Нет, не выйдет — Ястребиный Глаз на стреме. Я вижу, как она поставила на ноги Изабеллу и подвергает ее допросу третьей степени. А Спичка такая наивная, волнуется за нас: — Девочки, перед выходом в школу необходим плотный завтрак, чтобы не было голодных обмороков. Я тихо говорю девчонкам: — Ну, тогда ей не грозит бессознанка. Ее организм может питаться собственными запасами из тройного подбородка. Рози начало трясти от смеха — как бы и остальных девчонок не разобрало. Когда мы шли в класс, то видели Линдси, всю из себя довольную. Тощая дура. И зачем только она нужна Масимо? На физике Мы с Рози утащили Пончика (скелет) из кабинета биологии, надели на него лаборантский халат и посадили рядом с собой за последнюю парту. Герр Камьер заметил присутствие нового ученика, только когда Пончик стал тянуть руку вверх, желая ответить на вопрос. Большая перемена У нас сходка в тарталете научного блока. Я пересказала девчонкам все, что насоветовал мне Дейв, только от своего лица. Девчонки согласно закивали, восхищенные моей умудренностью. — Хватить кивать, надоело, — говорю я. — Ну и что ты собираешься делать? — интересуется Джулз. — Неужели замочишь Линдси? — Нет уж, это больно по-детски, — говорю я. — Я уже выросла из подобных шалостей. Убийство будет, но не в прямом смысле этого слова. Мы убьем ее взглядом. И мы договорились, что каждая будет смотреть на какую-нибудь отдельную часть Линдси — на нос, на ее маленький лобик или ножки-прутики. И так далее. Чтобы у нее развилась паранойя. Пусть думает, а вдруг у нее козявка из носа торчит, или юбка задралась. Вторая часть моего плана по завладению Масимо — это каждодневный бег, т. к. мне нужно быть в хорошей физической форме. Доведя себя до совершенства, я разузнаю, где именно делает свои пробежки Масимо, и «случайно» устрою пробежку поблизости. И тогда он будет сражен наповал — надеюсь, не в прямом смысле и не моими нунгами. Спортивный лифчик уже куплен. 15.00 И вот мы начали свою кампанию преследования. На перемене, когда Линдси разговаривала с одноклассницами, я вперилась взглядом в ее подбородок. Линдси явно забеспокоилась и пошла в туалет — наверное, посмотреться в зеркало, не вскочил ли у нее прыщ. Ха! 15.45 Потом Джулз с Эллен стали смотреть на ее лоб, и Линдси опять побежала в туалет. Если дело так и дальше пойдет, она там просто поселится. 16.30 Отличненько. Приступаем к пункту «2» моей программы — бег. 16.32 Дождь закончился, но все равно холодно: изо рта идет пар — и это в мае! 17.00 Фу, ну и жара, аж вспотела. Вроде и хоккеем занималась всю зиму, а дыхание все равно сбивается. 17.10 Еле бегу. Хорошо еще, что нунги плотно упакованы — мне сейчас достаточно одного удара, чтобы оказаться в нокауте. 17.15 Ладно, добегу до конца поля, а потом обратно вниз по дорожке и — домой. У меня сейчас голова взорвется. Бум, и нету. 17.16 Думала, я одна такая идиотка бегаю, а оказывается, есть еще и другие. Слышу за спиной топот, но у меня нет сил обернуться. Уфф… Дома сразу же засуну голову в холодильник, потому что у меня все лицо горит. И вдруг слышу: — Ciao, Джорджия! Мамочкиродные, это ж Масимо! О нет… А я в таком виде. Он нагнал меня и бежит рядом. Я не сбавляя скорости изобразила обворожительную улыбку на лице. Если только бывают на свете обворожительные красные помидоры в спортивных костюмах. Черт, а Масимо такой классный и совсем не потеет. И не задыхается — спокойно ведет беседу: — Слушай, у меня же нет твоего номера телефона, — говорит он. — Может, дашь? Я опять улыбаюсь. Считайте это моей последней, предсмертной улыбкой, потому что у меня уже нет сил. И вдруг передо мною тропинка, ведущая к дому. Я сворачиваю и бегу под уклон, перебираю ногами, влекомая силами гравитации, а Масимо остается на прежнем маршруте. — Ладно, недотрога! — кричит он вдогонку. — Я тебя найду, когда вернусь из Америки. Ciao caro! Моя тропинка делает резкий крен, я теряю равновесие и бухаюсь в колючий куст. Выбираюсь из кустов. Ооо… Оооо… Я полный труп. Человек спрашивал номер телефона, а у меня даже не было сил ответить. Я все профукала. 21.30 Ковыляю вниз и звоню из дома Смехотуре: — Дейв, он спрашивал мой номер телефона, а я даже не могла ничего ответить, потому что убегалась. И еще он назвал меня недотрогой. — Отлично, молодец! — говорит Дейв. — Наконец-то ты вняла моим мудрым советам. 23.00 Совершенно не понимаю их логики. Дейв сказал, что я, сама того не ведая, все сделала правильно. Теперь я для Масимо — девушка-тайна. Дома, в кровати 23.10 Он сказал, что найдет меня, когда вернется из Америки. Это вам не хухры-мухры. Это вам не «ну, пока». Среда, 4 мая Вечер В сегодняшних сутках — явно не 24 часа, а 50 миллионов часов. Наконец Джас разузнала через Тома (а тот — через Домма), как там Масимо. 20.30 Джас и говорит: — Масимо уехал на неделю в Лондон. А оттуда он полетит к родителям в Страну Гамбургеров. 23.00 В Страну Гамбургеров? 23.10 Merde. Блин. 23.15 Вати вернулся на своем «Робин Релайанте». Дрынь-дрынь, бум-бум, лягушонка в коробчонке. Господи, сколько же от него шуму! Он что-то говорит маме, а та восклицает: «Bay! Супер! Класс!» Он что, купил себе очередные кожаные штаны? О, Gott на Himmel, и Donner и еще полный Blitzen[69 - Гром и молния! (нем.).] — они топают ко мне наверх. Я прячу голову под одеяло, слышу, как открывается дверь. — Ну же, скажи ей, — говорит мама отцу. О чем это она? — Джорджия, мы едем в Америку! — заявляет отец. От радости я подпрыгнула как мячик. Полночь И прижала папу к своей груди. 00.05 Господи, мы едем в Америку! Я отыщу там Масимо! 00:10 Правда, я не знаю, в каком он штате, и в каком городе, но, если я не ошибаюсь, по сравнению с нами Америка — это такая ма-аленькая страна… Р.р.р.s Дураки, как говорится, не в счет. И баста, не будем больше углубляться на эту тему, потому что я девушка воспитанная и все такое. Кто меня не понял — я не виновата. Тем не менее, как говорится, во имя мира во всем мире и всеобщей гармонии, я составила к этой книжке глоссарий (только не говорите мне, что не знаете значения слова «глоссарий», потому что я точно взорвусь). А для тех, кто все же не знает этого слова, я переименовала его в «Джорджиальные словечки». Джорджиально, не правда ли? Ладно, всех люблю. Джорджиальные словечки Безбожница — это я любимая без моего Бога Любви, т. е. без Робби. Взбивать перину — девичий вариант слова избить. Мы делаем это не так круто, как мальчишки: в основном мы толкаемся, щипаемся или колотим друг друга подушками. «Включить маму» — это когда моя мутти пытается быть мамой. Очень дикое зрелище. Джасландия — страна, в которой вечно пребывает моя мечтательная подруга Джаска. Причем народонаселения там — один единственный человек. Но она сама выбрала себе такую жизнь. Джасмен. Зовут Том. К джазу он не имеет никакого отношения. Он просто Джаскин парень. Кёрли-Вёрли — Керливерлийские шоколадки-косички. Их хорошо уминать с теплым молочком. Про теплое молочко я уже сказала свое теплое слово. Любмейстер — консультант по любовным вопросам. Есть же хормейстеры, гроссмейстеры, капельмейстеры. Любмейстеры тоже занимаются очень важным делом, подросткам они просто необходимы. Массасажик. Допустим, у вас так сильно болят мышцы, что даже дотронуться больно. Тогда появляется садистка мисс Стэмп и начинает делать вам массасажик, и вам становится еще хуже. Садомазосажик, короче. «Нудики» — это трусы, названные в честь нудистов, то есть полное отсутствие трусов. Нунги. Был такой криминальный авторитет, он изобрел в тюрьме специальный язык кватама и даже свой алфавит, чтобы никто не понял, о чем он переговаривается с другими преступниками. А в переводе с кватамского языка «нунга-нунга» означает «блямс-блямс». То есть парни считают, что наши груди колышутся, как груши на ветке — блямс-блямс, или нунга-нунга. Из чего я делаю вид, что у парней вообще с головой не в порядке. Первалкашка — девочка одиннадцати лет, находящаяся на первой ступени средней школы. У них такие невинные лица, что так и хочется сделать какую-нибудь гадость. Практика. Это слово я включила, потому что мне хочется прокричать об этом от лица всей английской молодежи. У них-то ума не хватит, вот я и кричу. Так кто же придумал эту дурацкую практику? Наверняка английские вати, вроде моего. Мы сидим на уроках, никого не трогаем: кто-то красит ногти, кто-то обменивается записками, кто-то дремлет, уронив голову на парту. Так нет же — надо этим взрослым засунуть нас на денек в офис или в магазин, или в регистратуру какой-нибудь больнички, чтобы нас проняло: мол, работать — это вам не хухры-мухры. А я ведь уже много раз объясняла мутти, что я очень занятой человек, какая уж тут работа. Радыация — смертельно опасная концентрация дурацких проявлений радости в нашем доме. Аж дозиметр зашкаливает. «Робин Релайант». О, только не спрашивайте меня об этом… Ну ладно, ладно, все равно ж не отстанете. Понимаете, есть такие люди, которых хлебом не корми, им только дай что-нибудь изобрести. С другой стороны, их можно понять. Представьте: живет какой-нибудь чел в провинциальном Запузыринске, где ни магазинов, ни телевидения, вообще ничего. Ну чем им еще заняться? Вот они и изобретают распрыскиватели воды для воробушков или подставку для страусиных яиц или чесалку для спины. Ну, и был такой человек по имени Робин. И он изобрел трехколесную машину. Гениально, да? Это как изобрести трехколесный велосипед, который до него уже давно изобрели. Или, к примеру, кому нужен моноцикл? Только клоунам. Тоже самое и с «Робин Релайантом» — клоунская машина и есть. Даже не знаю, как остановить эту эпидемию, ведь живу среди клоунов. Не живу, а мучаюсь. Сногсшибанцы — накладные ресницы. Если надеть сногсшибанцы, мальчишки просто штабелями укладываются. Но возможен другой вариант. Если перебрать с клеем, накладные ресницы могут слипнуться, и тогда сногсшибанцы опасны не для мальчишек, а для тебя самой, потому что можно запросто навернуться — ничего же не видно. Страна Вечнозеленых Киви — Новая Зеландия. Новая Зеландия — довольно скучное название, как считаете? Да вообще названия всех стран скучные. Поэтому Америка для нас — Страна Гамбургеров, Швейцария — Сырландия и т. д. Ну, а Джасландия — это вообще отдельный случай. Сырландия — страна, где постоянно готовят и захомячивают сыр. Это я про Швейцарию. Теплое молочко — успокаивающий напиток для маленьких. Упаси боже, я имею в виду, конечно же, не эльфов. Я имею в виду деток. С детками вообще разговаривают, используя уменьшительно-ласкательные суффиксы. Молочко, одеялко, хлебушек и т. д. Только вот не надо со мной так разговаривать! Но теплое молочко — исключение. Моя мамочка приносит мне его в постельку, когда мне совсем паршиво. Террор-тория. Всем, кто находится поблизости от моего кота Ангуса, советую помнить, что это его террор-тория. Мой совет касается не только соседских пуделей, но и людей. Потому что Ангус, как известно, является помесью обычного кота и дикой шотландской кошки. Уджасно. Все заморочки, связанные с моей разлюбимой подругой. Уж сколько она меня достает. Ну просто уджас! Хватка шерпы. Когда мы англичане завязали с завоеванием земель, то есть когда другие сказали нам: «Все, хва, халява закончилась», от плана А мы отказались и приступили к плану Б. А именно: денно и нощно мы пытались штурмовать еще что-нибудь интересненькое, горы например. Мы висли на склонах Эвереста, словно копытоластые лемминги, так и не достигнув его вершины. Мы уже достали местное население — то кто-нибудь сорвется вниз, то забредет в какую-нибудь их деревушку. Бродит там в своем дурацком анораке, приговаривая: «И куда это я попал?..» Поэтому, чтобы избавиться от нас, это самое местное население, то есть шерпы, решили завести нас на Эверест, и дело с концами. Так что первым человеком, покорившим Эверест, был шерп Тензинг Норгей. Хватка у него была та еще. Что ж, ему было ради чего стараться. Хоббит. Эта тема меня достала. Вы и сами знаете, кто такие хоббиты. Это такие маленькие чуваки с большими ушами, они описаны в книжке «Властелин Колец». Но ушастые хоббиты по сравнению с орками это еще детский сад. В этом «Властелине Колец» вообще нет ни одного нормального человека. Ужас, короче. Шконцлагерь — моя разлюбимая школа, где работают не учителя, а настоящие оберфюреры в юбках. Этельред Неразумный. Очень рада, что вы спросили — для меня это повод сверкнуть своими познаниями в истории. Так вот, на протяжении всей английской истории королям и королевам дают какие-нибудь заслуженные прозвища. Например, Ричард Львиное Сердце (потому что храбрый) или «Национальная Бабушка» (это про нашу теперешнюю Королеву Елизавету, хорошая ведь). А был еще такой король Этельред, он жил давным-давно, даже еще до того, когда наша Спичка была действительно маленькой девочкой, тонкой как спичка. Так вот, этот Этельред был Неразумный. В Англию приперлись викинги, чтобы показать нам, где раки зимуют. Они пробрались в замок Этельреда, а он вместо того, чтобы руководить обороной, в это время был в туалете. Пусть вообще скажет спасибо, что его Неразумным назвали, а не Беспортошным. Late and Live — ночной концерт, где играют вживую. Переверните страницу и посмотрите, что будет в следующей книге Любовь как тесные туфли Смейтесь, только штаны не потеряйте Луис Реннисон «…then he ate my boy entrancers» First published in Great Britain in HarperCollins Publishers Ltd 2005 Ракета подана Суббота, 7 мая Солнышко светит, тра-ля-ля-ля, это такая яркая одуванчиковая планета. Йес! Я больше не чувствую себя одинокой, я почти счастлива. 10.10 Обалдеть: мой вати, самый глупый из отцов и самый ворчливый из ворчунов, сам того не ведая, совершил благое дело — организовал поездку в Страну Гамбургеров! Итак, что я знаю про эту страну? Там живет много толстых людей, и они ходят в шортах (полный пипец). И еще у них есть такой герой фастфуда — наполовину полковник, наполовину куриный окорок. Но это ладно. Догадайтесь, кого я еще там встречу? Масимо! Мой Бог Любви, наш местный итальянский мачо, поехал в Америку навестить своих родителей. А я, без пяти минут его девушка, осталась тут, на родине Шекспира. Представляете, как удивится Масимо, когда я вдруг подойду к нему и скажу: «Howdy!» И мы будем целоваться прямо за границей! 10.15 Единственная ложка дегтя в бочке меда (и даже хуже) — это то, что в Америке вати потащит нас на слет клоунских машин. И с нами попрется лысый пряник дядя Эдди. Остается надежда, что наших автомобилистов (отца с дядей) задержат за непристойное их возрасту ношение кожаных штанов. 10.30 Моей скромной персоне вообще свойственно проявление joie de vivre[70 - бурная радость (фр.).], поэтому я звоню своей лучшей подруге, чтобы поделиться радостью: — Джаска, у меня суперская новость. — Ой, Джорджи, извини, но Том через неделю уезжает, и мы тут с ним разбираем… — Неужели коллекцию твоих трусиков? Только без подробностей, пожалуйста. — Бесполезно тратить свое остроумие на Джаску, поэтому я просто делюсь новостями: — Я еду в Страну Гамбургеров! И там увижусь с Масимо! — Да ты что? Не может быть. Ты хоть знаешь, в какой части Америки он находится? Я нервно смеюсь. — Так что, ты даже адреса не знаешь? — Вообще-то нет, но это ничего. — Как же ты его найдешь? — А что, Америка такая большая? — Я продолжаю смеяться. Как бы не так — чтобы эта Мисс Семейные Трусы испортила мне настроение! — Она не больше твоих физкультурных панталон. Джаска обиженно замолкает. — А я думала, ты за меня порадуешься. — Тебе лишь бы влюбиться. А у меня Том уезжает в Страну Вечнозеленых Киви, и я тут умру с тоски. Подумаешь, раздула из мухи слона! Джасмен (т. е. Джаскин парень) едет в Страну Белых Облаков всего-то на две недели. Пытаюсь пресечь Джаскино нытье: — Слушай, у меня возникла джорджиальная идея, настолько джорджиальная, что если б я могла, сама бы себя наградила. Молчит. Даже не спросит. — Джас, тебе что, неинтересно? — Наверняка ты придумала что-нибудь идиотское. — Ну спасибо. Извини, что побеспокоила. А я-то хотела тебя осчастливить. Тогда, оревуарчик, bonne chance. — И я положила трубку. Даже Джаска не способна испортить мне настроение. Тирли-тирли. 11.00 Пора готовиться к поездке. Что там носят гамбургериане? Наверно, ковбойские шляпы. 11.10 Я слышала, что гамбургериане очень брезгливые и большие чистюли, все время плещутся под душем. Тогда не завидую таможеннику, который заглянет в Либбин чемодан — она собирается провезти контрабандой свое любимое «одеялко» — мамин старый лифчик. Представляете, какой размерчик у мутти, если ее лифчиком можно укрыться? 11.11 Ну разве дадут в этом доме поспать. Либби пнула ногой дверь, влетела в мою комнату и радостно вопит: — Джорджи! Я сама сходила на толчок! 11.13 Либби пришла не одна, а в компании своих длузей — Барби в акваланге и Лошадкой Чарли. Сама же она грызет морковку, восполняет потерянное на толчке. Вслед за ней в комнату просачивается наш косоглазый Горди, он у нас под домашним арестом, пока мы не сделали ему прививки. Хотела бы я видеть ту прививку, которая возьмет нашего Горди. 11.15 Звонит Джаска — куда она денется, ей же надо знать про мой джорджиальный план. — Ну что, готова меня выслушать? Не слышу радости в голосе. — Да не могу я сейчас радоваться. — А ты попробуй. Поднапрягись и засмейся, и тогда мир засмеется вместе с тобой. Ты ведь хочешь знать про мой план? Ведь он касается и тебя, о моя волосатая подруга. — Неправда, я не волосатая. — Как скажешь, только близко к цирку не подходи. — Может, хватит? Давай рассказывай про свой план. Но лучше бы помогла деньгами, я так хочу поехать вместе с Томом. — Забей ты на него. Пусть они с Робби купаются в австралийских речках и превращаются в сумчатых. Тебя ждет другая дальняя дорожка. — В смысле? — Ну, я ведь еду в Страну Гамбургеров… А ты едешь со мной. Мы будем кататься по всей Америке, как Тельма и Луис[71 - «Тельма и Луис» — американский фильм про двух девушек, путешествующих по Америке.]. — Нас по-другому зовут. — Я в курсе, но мы возьмем с них пример. — И мы не американки… и не умеем водить машину. О, господи. И тогда я сказала: — Джас, забудь про машину. Ракета подана — мы летим в Америку. notes 1 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Взбивать перину — девичий вариант слова избить. Мы делаем это не так круто, как мальчишки: в основном мы толкаемся, щипаемся или колотим друг друга подушками. 2 Город в Новой Зеландии. 3 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Нунги. Был такой криминальный авторитет, он изобрел в тюрьме специальный язык кватама и даже свой алфавит, чтобы никто не понял, о чем он переговаривается с другими преступниками. А в переводе с кватамского языка «нунга-нунга» означает «блямс-блямс». То есть парни считают, что наши груди колышутся, как груши на ветке — блямс-блямс, или нунга-нунга. Из чего я делаю вид, что у парней вообще с головой не в порядке. 4 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Джасландия — страна, в которой вечно пребывает моя мечтательная подруга Джаска. Причем народонаселения там — один единственный человек. Но она сама выбрала себе такую жизнь. 5 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Страна Вечнозеленых Киви — Новая Зеландия. Новая Зеландия — довольно скучное название, как считаете? Да вообще названия всех стран скучные. Поэтому Америка для нас — Страна Гамбургеров, Швейцария — Сырландия и т. д. Ну, а Джасландия — это вообще отдельный случай. 6 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Уджасно. Все заморочки, связанные с моей разлюбимой подругой. Уж сколько она меня достает. Ну просто уджас! 7 весьма забавный (фр.). 8 Речь идет об «Узнике Зенды», романе английского писателя Энтони Хоупа. Книга неоднократно экранизировалась. 9 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Безбожница — это я любимая без моего Бога Любви, т. е. без Робби. 10 «Jammy Dodgers» — популярное в Англии бисквитное печенье. 11 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Джасмен. Зовут Том. К джазу он не имеет никакого отношения. Он просто Джаскин парень. 12 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Террор-тория. Всем, кто находится поблизости от моего кота Ангуса, советую помнить, что это его террор-тория. Мой совет касается не только соседских пуделей, но и людей. Потому что Ангус, как известно, является помесью обычного кота и дикой шотландской кошки. 13 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Шконцлагерь — моя разлюбимая школа, где работают не учителя, а настоящие оберфюреры в юбках. 14 Король Англии, представитель Уэссекской династии. Хочешь узнать больше, см. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Этельред Неразумный. Очень рада, что вы спросили — для меня это повод сверкнуть своими познаниями в истории. Так вот, на протяжении всей английской истории королям и королевам дают какие-нибудь заслуженные прозвища. Например, Ричард Львиное Сердце (потому что храбрый) или «Национальная Бабушка» (это про нашу теперешнюю Королеву Елизавету, хорошая ведь). А был еще такой король Этельред, он жил давным-давно, даже еще до того, когда наша Спичка была действительно маленькой девочкой, тонкой как спичка. Так вот, этот Этельред был Неразумный. В Англию приперлись викинги, чтобы показать нам, где раки зимуют. Они пробрались в замок Этельреда, а он вместо того, чтобы руководить обороной, в это время был в туалете. Пусть вообще скажет спасибо, что его Неразумным назвали, а не Беспортошным 15 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Первалкашка — девочка одиннадцати лет, находящаяся на первой ступени средней школы. У них такие невинные лица, что так и хочется сделать какую-нибудь гадость. 16 Ромул и Рем (лат. Romulus и Remus) — легендарные братья-основатели Рима. По преданию, их вскормила волчица, а заботы матери заменили прилетевшие дятел и чибис. 17 Да-да, моя маленькая дурочка. Это чистая правда (фр.). 18 вкуснятина (фр.). 19 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Сырландия — страна, где постоянно готовят и захомячивают сыр. Это я про Швейцарию. 20 Песня-поздравление с каким-нибудь важным событием в жизни. Согласно Книге рекордов Гиннеса, это вторая по популярности песня после «Нарру Birthday to You». 21 Диджериду — музыкальный духовой инструмент аборигенов Австралии. 22 Рольф Харрис (1930) — австралийский телеведущий, носит бороду. 23 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. «Робин Релайант». О, только не спрашивайте меня об этом… Ну ладно, ладно, все равно ж не отстанете. Понимаете, есть такие люди, которых хлебом не корми, им только дай что-нибудь изобрести. С другой стороны, их можно понять. Представьте: живет какой-нибудь чел в провинциальном Запузыринске, где ни магазинов, ни телевидения, вообще ничего. Ну чем им еще заняться? Вот они и изобретают распрыскиватели воды для воробушков или подставку для страусиных яиц или чесалку для спины. Ну, и был такой человек по имени Робин. И он изобрел трехколесную машину. Гениально, да? Это как изобрести трехколесный велосипед, который до него уже давно изобрели. Или, к примеру, кому нужен моноцикл? Только клоунам. Тоже самое и с «Робин Релайантом» — клоунская машина и есть. Даже не знаю, как остановить эту эпидемию, ведь живу среди клоунов. Не живу, а мучаюсь. 24 Роман Эмили Бронте. 25 Пепис, Самюэль (1633–1703) — английский мемуарист, составивший бытописание английского двора периода реставрации Стюартов. 26 Фильм Гэри Грея «The Italian Job», США, 2003 г. 27 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Хватка шерпы. Когда мы англичане завязали с завоеванием земель, то есть когда другие сказали нам: «Все, хва, халява закончилась», от плана А мы отказались и приступили к плану Б. А именно: денно и нощно мы пытались штурмовать еще что-нибудь интересненькое, горы например. Мы висли на склонах Эвереста, словно копытоластые лемминги, так и не достигнув его вершины. Мы уже достали местное население — то кто-нибудь сорвется вниз, то забредет в какую-нибудь их деревушку. Бродит там в своем дурацком анораке, приговаривая: «И куда это я попал?..» Поэтому, чтобы избавиться от нас, это самое местное население, то есть шерпы, решили завести нас на Эверест, и дело с концами. Так что первым человеком, покорившим Эверест, был шерп Тензинг Норгей. Хватка у него была та еще. Что ж, ему было ради чего стараться. 28 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Сырландия — страна, где постоянно готовят и захомячивают сыр. Это я про Швейцарию. 29 свиные сосиски с луком. 30 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Хоббит. Эта тема меня достала. Вы и сами знаете, кто такие хоббиты. Это такие маленькие чуваки с большими ушами, они описаны в книжке «Властелин Колец». Но ушастые хоббиты по сравнению с орками это еще детский сад. В этом «Властелине Колец» вообще нет ни одного нормального человека. Ужас, короче. 31 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Радыация — смертельно опасная концентрация дурацких проявлений радости в нашем доме. Аж дозиметр зашкаливает. 32 неотразимый момент (фр.). 33 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. «Включить маму» — это когда моя мутти пытается быть мамой. Очень дикое зрелище. 34 Вот мальчики хорошо секут в нитроглицерине. Джорджия что-то напутала, потому что нитроглицерин — отнюдь не моющее средство (Прим. пер.). 35 Американский научно-фантастический боевик «The Incredible Hulk» (2008), реж. Луи Летерье. 36 еще бы (фр.) 37 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Теплое молочко — успокаивающий напиток для маленьких. Упаси боже, я имею в виду, конечно же, не эльфов. Я имею в виду деток. С детками вообще разговаривают, используя уменьшительно-ласкательные суффиксы. Молочко, одеялко, хлебушек и т. д. Только вот не надо со мной так разговаривать! Но теплое молочко — исключение. Моя мамочка приносит мне его в постельку, когда мне совсем паршиво. 38 Вомбаты — роющие норы травоядные животные, внешне напоминающие маленьких медведей. 39 трусы (англ.). 40 Черчилль-сквер (Churchill Square) — самый популярный торговый центр в Брайтоне. 41 напротив (фр.). 42 люблю (фр.). 43 Песня Мадонны «Like a Virgin». 44 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Практика. Это слово я включила, потому что мне хочется прокричать об этом от лица всей английской молодежи. У них-то ума не хватит, вот я и кричу. Так кто же придумал эту дурацкую практику? Наверняка английские вати, вроде моего. Мы сидим на уроках, никого не трогаем: кто-то красит ногти, кто-то обменивается записками, кто-то дремлет, уронив голову на парту. Так нет же — надо этим взрослым засунуть нас на денек в офис или в магазин, или в регистратуру какой-нибудь больнички, чтобы нас проняло: мол, работать — это вам не хухры-мухры. А я ведь уже много раз объясняла мутти, что я очень занятой человек, какая уж тут работа. 45 Черт подери! (лат.). 46 Джинджер (Ginger) в переводе с английского — рыжая. 47 Джорджия имеет в виду дублет — лингвистический термин (Прим. пер.). 48 bird (англ.) — птичка. 49 потрясающий (фр.). 50 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. «Нудики» — это трусы, названные в честь нудистов, то есть полное отсутствие трусов. 51 Песня, которую исполняли Фрэнк Синатра и Элла Фицджеральд. 52 Ланкастер (Lancaster) — австралийский футбольный клуб. Морин (Maureen) — женское имя. 53 город в Италии. 54 «Кёрли-Вёрли» (Curly Wurly) — шоколадная продукция, выпускаемая в Англии и Австралии, в основном в форме «косичек». См. также «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Кёрли-Вёрли — Керливерлийские шоколадки-косички. Их хорошо уминать с теплым молочком. Про теплое молочко я уже сказала свое теплое слово. 55 Беда Достопочтенный (Beda Venerabilis)(672— 735) — англосаксонский религиозный мыслитель. 56 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Массасажик. Допустим, у вас так сильно болят мышцы, что даже дотронуться больно. Тогда появляется садистка мисс Стэмп и начинает делать вам массасажик, и вам становится еще хуже. Садомазосажик, короче. 57 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Сногсшибанцы — накладные ресницы. Если надеть сногсшибанцы, мальчишки просто штабелями укладываются. Но возможен другой вариант. Если перебрать с клеем, накладные ресницы могут слипнуться, и тогда сногсшибанцы опасны не для мальчишек, а для тебя самой, потому что можно запросто навернуться — ничего же не видно. 58 Вообще-то эльфа зовут не Легалет, а Леголас. Это герой книги Толкиена «Властелин Колец». Папочка все перепутал (Прим. пер.). 59 Клингоны (англ. Klingons) — вымышленная инопланетная цивилизация гуманоидов-воинов из научно-фантастической вселенной, изображенной в кинокартине «Звездный путь». 60 Снукер (англ. Snooker) — разновидность бильярда. 61 Конга — кубинский танец, в котором партнеры движутся друг за другом «паровозиком»; был очень популярен в 30-х годах прошлого столетия. 62 См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Любмейстер — консультант по любовным вопросам. Есть же хормейстеры, гроссмейстеры, капельмейстеры. Любмейстеры тоже занимаются очень важным делом, подросткам они просто необходимы. 63 любовь втроем (фр.). 64 Типперэри — город в Ирландии, в связи с которым существует известная солдатская песня-марш, там есть такие слова: «Долгая дорога до Типперэри» (It's a long way to Tipperary). Песня написана в 1912 году; особую популярность приобрела во время Первой мировой войны. 65 От англ. morris dance — традиционный шотландский танец; мужчины в средневековых костюмах с колокольчиками и трещотками изображают легендарных героев. Предположительно танец имеет мавританское происхождение, отсюда его название (Moorish — мавританский). 66 Late and Live — ночной концерт, где играют вживую. 67 Ричард Аттенборо (англ. Richard Attenborough; род. 29 августа 1923) — английский актер театра и кино, режиссер, продюсер. В 1967 году был произведен в командоры ордена Британской империи, в 1976 получил рыцарское звание, а в 1993 был удостоен титула барона. 68 Что это такое? (фр.). 69 Гром и молния! (нем.). 70 бурная радость (фр.). 71 «Тельма и Луис» — американский фильм про двух девушек, путешествующих по Америке.