Игры в любовь
Лорен Хендерсон


Джуди и Салли за тридцать, они закадычные подруги и соседки с пятилетним стажем. Салли — маленькая брюнетка, а Джуди — высокая блондинка. Друг за друга они горой, а также за своего приятеля Мика. Когда-то он разбил Салли сердце, но теперь все позади, и былая любовь давным-давно переросла в крепкую дружбу. Три мушкетера в современном исполнении. И все было бы хорошо, если бы Салли не вздыхала украдкой по лучшему другу. А тот, не замечая этого, делится с подругами своими сердечными победами. Мик — классический бабник, одна лишь Салли не хочет замечать этого очевидного факта. Все меняется, когда из Нью-Йорка следом за Миком является юная Кэти и поселяется вместе с ним. И тихая лондонская жизнь Салли и Джуди взрывается. Вместо дружбы — сплошные страсти, эпицентром которых, разумеется, становится Мик.

Лорен Хендерсон написала очередную залихватскую и злую комедию, на сей раз про женскую дружбу и мужской эгоизм.


Лорен Хендерсон

Игры в любовь


Моей маме и сестре Лизе, главным поклонницам (они поделили первое место). Наверное, в эту минуту они в каком-нибудь книжном магазине тайком перетаскивают мои книги из темного угла на видное место у кассы.


Пролог


Кэти прежде не доводилось иметь дело с гадалками, но она примерно знала, чего ждать. Тонны черной туши на морщинисто-сухом лице, миллион дешевых побрякушек, грубоватые манеры прожженной особы, которую якобы ничем не проймешь, и жадная до денег ладонь. Ах да, и вот еще что: решительно все гадалки — женщины.

Мягкий голос за ее спиной произнес:

— Кэти? Это вам бросить карты на судьбу?

Кэти обернулась и обнаружила перед собой парня лет тридцати, со спокойными темными глазами и длинными черными волосами, собранными в хвост. Он был весь в черном — как и здешние бармены.

— Да, Кэти — это я, — согласилась она и спрыгнула с табурета перед стойкой.

Глаза Кэти нашли Мика, он ободряюще улыбнулся, и она последовала за барменом в дальний угол бара — укромное местечко, прятавшееся за фальшивыми колоннами. Сердце тревожно билось. Ей еще никогда не гадали. А ко всему прочему, сегодня у нее есть особая причина желать, чтобы будущее ей нагадали феерическое.

Мужчина указал на кресло. Кэти села за столик, он устроился напротив. И лишь тут она осознала, что этот спокойный парень в униформе бармена и есть та самая гадалка, которой она назначила встречу, поддавшись необъяснимому порыву.

Несмотря на все свое изумление, Кэти не собиралась выглядеть наивной провинциалкой. Хотя в Нью-Йорке она пробыла всего лишь пару недель, но уже успела усвоить, что обитатели этого города высшей доблестью почитают умение не удивляться — никогда и ничему. Она не выставит себя сонной и отсталой британской курицей, которая слыхом не слыхивала о гадалках мужского пола. Вообще-то вполне закономерно, что в таком странном заведении и гадалка не совсем обычная. Достаточно того, что один толстяк вполне заурядной наружности у них с Миком на глазах скрылся в дамском туалете, а через полчаса объявился в зале, облаченный в платье с кружевами и блондинистый парик. Устроившись за барной стойкой, блондинка громовым басом лидера бойскаутов гаркнула, что «Стерва Бинго сейчас всем покажет», и принялась раздавать посетителям карточки бинго. Но самое дикое заключалось в другом: Кэти могла поклясться, что в уборную мужик вошел чернокожим, а появился оттуда белым, — по крайней мере, лицо и руки у него побелели.

Кэти сосредоточилась на гадалке. Заурядное круглое лицо, лишь ясные темные глаза привлекают внимание. И еще безмятежность. Только не расслабляйся, велела себе Кэти, а то вмиг облапошат. Подобный тип запросто выудит у тебя всю подноготную, а потом ее же преподнесет как откровение свыше. Нет уж, с ней этот фокус не пройдет, она будет держать язык за зубами.

— Меня зовут Армандо, — представился парень. — А ты, значит, Кэти. Так чего бы тебе хотелось? Раскинуть на судьбу?

А на что еще гадают, удивилась про себя Кэти и на всякий случай кивнула. На черной скатерти не было ничего, кроме колоды карт и стакана с водой. Никаких тебе хрустальных шаров или вонючих лампадок. Даже обидно, разочарованно подумала Кэти.

Армандо протянул ей колоду:

— Перетасуй и трижды сними левой рукой.

Кэти повиновалась. Она тасовала карты, и пальцы слегка дрожали. Сзади Стерва Бинго орала в микрофон:

— Ну, парни-парнишечки и, конечно, все наши девочки-мегерочки, вот и настало время бинго! А значит, вам нужна Стерва Бинго!

Армандо взял у Кэти колоду, снял сверху несколько карт, разложил их на столе: две карты в центре, крест-накрест, четыре карты вокруг этого креста и еще по вертикальному столбцу из трех карт с каждой стороны.

— Ого! — он ткнул пальцем в крест. — Любовник, а сверху Башня! Не просто любовь, еще и классный секс! Башня — символ выплеска. В другом контексте он может означать преждевременную эякуляцию, но в нашем явно знак очень положительный. Я прав?

Кэти натянуто улыбнулась.

— А сверху Двойка Кубков. Для тебя все складывается как нельзя лучше. Как будто мы и без того не в курсе! — Его палец ткнулся в карту под крестом. — Мир. Дальняя дорога. Твоя профессия подразумевает частые разъезды? Или ты просто любишь путешествовать? А вот и Солнце. Ты сейчас счастлива. И не стоит удивляться! Так… — Армандо коснулся карты под Солнцем. — Твои друзья, твой дом, твоя жизнь… Верховная Жрица. Тут что-то мутновато, какая-то тайна. А может, тебе уже все ясно?

Кэти покачала головой.

— Значит, сейчас разгадаем твою тайну. Сверху — Король Жезлов. Единственный мужчина в раскладе. Он очень милый… хотя, возможно, слегка безалаберен. Гляди-ка, восседает на троне, в руке жезл. А вот видишь, у его ног ящерка? Он ее даже не замечает. Смотрит в другую сторону, ждет чего-то.

Вылитый Мик, подумала Кэти. Всегда готов к приключениям, всегда жаждет нового: новые забегаловки, новые люди, новые встречи. Вот это ей в нем и нравится. Жизнь с Миком точно не будет скучной.

— И похоже, — Армандо улыбнулся, — это и есть твой мужчина.

Твой! Кэти захлестнула радость. Они с Миком познакомились всего неделю назад, и хотя с тех пор были неразлучны, но для таких слов вроде бы рановато. Впервые кто-то назвал Мика «ее» мужчиной. Внутри стало тепло-тепло, будто она только что залпом проглотила двойной бурбон.

— Однако кое-что смущает. — Армандо коснулся двух карт по бокам от креста. — Что было и что будет. Так… — Он поднял стакан с водой и отхлебнул. — В прошлом — Дама Пятиконечной Звезды. Брюнетка, холеная, элегантная. А в будущем — Дама Меча. Сердитая и тоже темные волосы. Может, это ты сама?.. — Он взглянул на волосы Кэти. — А внизу Колесо Фортуны. Но в зеркальном отражении. А это означает цикличность. Может, у тебя есть сестры?

— Нет, — ответила Кэти.

— Кузины? Подруги, наконец? Очень необычный расклад, я бы даже сказал… семейный. С учетом сходства между Дамой Меча и Дамой Пятиконечной Звезды…

— Да никого нет. Ну мама разве что…

— И часто она сердится?

— Бывает.

Уж мама точно рассердилась бы, узнай, что я путаюсь с человеком, которого встретила в нью-йоркском баре, подумала Кэти. А уж если бы узнала, что через день я переехала в его гостиничный номер… Брюнетка… элегантная и холеная… Да, наверняка мамочка.

— По-моему, я догадываюсь, кто это.

— Хорошо. — Вид у Армандо все еще был озадаченный. — Значит, что было и что будет. Эти темноволосые дамы… такое сходство… Я уж подумал, что у тебя есть сестра. Ну ладно, — он улыбнулся, — вопросы?

Кэти покраснела.

— А этот… — начала она и запнулась. Да какого черта, этот парень — гадалка, и такие вопросы для него не в диковинку. — Этот роман, который показывают карты… он надолго?

Армандо снова уставился на карты.

— Надо еще раз раскинуть, по-новому, но уже сейчас я вижу, что влюблены вы одинаково. Центральные карты, сочетание Влюбленных и Башни… В общем, полная взаимность.

Взаимность. Кэти снова ощутила радость. Она ни разу не встречала мужчину, которому так нравилось бы заниматься любовью, как Мику, и после секса он никогда не уходит в себя, не отстраняется. И ведь с тех пор как они познакомились, Мик постоянно рядом, едва ли не круглые сутки. Совершенно очевидно, что его тянет к ней, он расспрашивает ее обо всем на свете, он хочет знать о ней все. Нет, никаких сомнений, это не отпускная интрижка. Она поняла это уже через пару дней, которые провела в ожидании, когда же на его лице мелькнет тень нетерпения, как это случается у мужиков, если им до смерти хочется сбежать от тебя, хотя бы ненадолго. А Мик не сбежал, даже не попытался. Более того, наутро после их первой ночи он не чмокнул ее прощальным поцелуем и не пробормотал обещание как-нибудь звякнуть. Нет, вместо этого он снял телефонную трубку и заказал завтрак в номер, а потом они опять занялись любовью.

Лицо Кэти невольно расплылось в улыбке.

Она протянула Армандо двадцатку, поблагодарила и танцующей походкой вернулась к барной стойке. Честное слово, вот взяла бы и зацеловала Мика до смерти, задушила бы его в объятиях!.. Поймав свое отражение в зеркале на стене, Кэти осознала, что никогда не выглядела лучше: она прямо-таки светилась счастьем, щеки пылали, глаза горели. В голове всплыли слова из журнальной статейки, которую она прочла в самолете, — о том, что симптомы любви сходны с наркотическим опьянением: чрезмерное возбуждение, неконтролируемые эмоции и, разумеется, зависимость, — но Кэти безжалостно изгнала ее из памяти.

— Ага! — воскликнула она, обхватив руками широкую спину Мика, и впечатала поцелуй где-то на уровне лопаток, поскольку выше дотянуться не смогла.

— Ну и как? — рассеянно спросил он.

Усевшись на соседний табурет, Кэти обнаружила, что Мик увлечен игрой в бинго.

— Просто класс, — радостно сообщила она. — Этот Армандо настоящее чудо. Ты тоже должен попробовать.

— Бинго! — заорал Мик.

— А вот и победитель! — зашлась в восторге Стерва Бинго. — Давай-ка сюда, дружок, покажи мне свой… счет. О-о-о! — добавила она, окинув Мика взглядом. — Гляньте, девочки, какой здоровенный! Может, местами и грубоват, но я уверена, кто-нибудь сумеет тебя, дружок, согнуть — или склонить!

Остальные игроки со знанием дела загоготали. Стерва заглянула в карточку, лежащую перед Миком.

— И точно, бинго! Выбирай: или пять баксов, или пара стаканчиков за счет заведения… Я пью «Космо», если хочешь знать… Ой-ой-ой, нет, вы только гляньте, какая здоровая башка!

Стерва Бинго погладила бритый затылок Мика — и вправду основательный, признала Кэти. Стерва с сожалением убрала свою лапу.

— Обожаю большие головки! — пробасила она в экстазе. — А кто нет, а? Ладно, хватит пошлить, вернемся к нашим помидорам…

Мик со смехом повернулся к Кэти. Какой он спокойный, с гордостью подумала она. Ну многие ли мужчины рискнут зайти в гей-бар, не говоря уж о том, что он даже не дернулся, когда эта Стерва Бинго лапала его, да еще с этими своими скабрезными шуточками.

— Пять долларов или два коктейля, — сказал Мик. — Выпивка, пожалуй, все-таки поинтереснее, но меня так и подмывает продемонстрировать свою гетеросексуальность…

И медлить с этим он не стал — как только они очутились на улице, Мик поцеловал ее. По-настоящему поцеловал — жарко, влажно, расплющивая в объятиях. Его тяжелое, просторное пальто укрыло их, как мантия, точно Мик — волшебник и вот-вот заставит Кэти исчезнуть в складках своего облачения. Кэти всегда нравились крупные мужчины, рядом с которыми она чувствовала себя хрупким цыпленком. Она провела языком внутри его рта, лизнула в ямку под ключицей, оттянула свитер, провела рукой по груди и, наконец, обняла мощную шею. Мик был горячий, точно раскаленная печка.

«Я люблю тебя, — подумала Кэти. — Это безумие, но я действительно, кажется, в тебя влюбилась. И ты в меня тоже, ведь Армандо так сказал, поэтому, может, это и не безумие вовсе…»

Мик поднял руку, и рядом с визгом остановилось такси. Они сели в машину, и Кэти немедленно забралась к Мику на колени.

— Ну вот, теперь дело решенное, я очевидный гетеросексуал, — сказал Мик, вытащил ее руку из-под своей рубашки и сунул себе между ног. Кэти принялась усердно наглаживать. Мик застонал ей в ухо, его рука заползла к ней под юбку.

Внезапно такси с визгом затормозило. Водитель хотел было проскочить на красный, но в последний миг у него сдали нервы. Кэти ударилась головой о переборку в салоне.

— Ой!

Барахтаясь, она нечаянно пихнула Мика ботинком в пах.

— Боже…

— Прости…

— Ох… Нет-нет, все нормально… уже…

Мик затащил ее обратно на колени.

— Как твоя голова?

— Больно. А как Мики-младший?

— Тоже.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Иди ко мне. — Мик привлек ее к себе, провел пальцами по волосам. — Расскажи, что тебе наговорил твой ворожей.

— Посоветовал держаться от тебя подальше, — радостно соврала Кэти. — Сказал, что ты серийный убийца и твой холодильник забит расчлененными жертвами.

— Пока все сходится. А еще что? Ждет ли тебя дальняя дорога за море, где ты встретишь высокого темноволосого статного незнакомца? Нет, погоди, это ты уже успела…

Кэти вывернулась из-под его руки, поцеловала.

— На самом деле все было просто здорово, — сказала она. — Он почти во всем попал в точку. Хотя была одна деталь…

И она рассказала Мику, что Армандо решил, будто у нее есть сестры-соперницы. Или кузины.

— Потому что внешне они ужасно похожи на меня. Ну, понимаешь, такие же брюнетки. И вот эти брюнетки собрались вокруг меня, а другая карта сказала, что они тут не просто так… Мол, это какая-то закономерность. Мы так и не выяснили, в чем же дело. Хотя мне кажется, это моя мама…

Кэти не заметила странное выражение, мелькнувшее на лице Мика, поскольку не смотрела на него, зарывшись носом в ворот его свитера. Но если бы в этот миг колесо такси не угодило в выбоину, она бы уж точно обратила внимание, как дернулась его рука. Однако влюбленная Кэти объяснила это движение атавистическим мужским желанием уберечь подругу от превратностей жизни. И — такова уж ирония судьбы — любовь ее лишь окрепла.


Глава первая


— Итак, последние известия: у Мика новая подружка! — объявила Салли. — Отгадай, как зовут?

— М-м-м… — отозвалась Джуди. — Уже была такая?

— Вроде бы нет. Дай подумать. — Салли быстро перебрала в уме список. — Да, точно не было.

— Ладно… Дженни? Рэйчел? Дейзи? Или у него сейчас опять иностранный период? — Джуди помедлила, затем торжествующим тоном предположила: — Мари? Или Шери?

— Не-а, англичанка. Познакомился с ней в Нью-Йорке, но она англичанка.

— Брюнетка… — вздохнула Джуди.

— Живая…

— Симпатичная…

Обе говорили уже нараспев, почти хором. Это был их давнишний ритуал.

— И ей, естественно, двадцать четыре, — закончила Салли.

— Постарше предыдущей, — отметила Джуди.

— Ага, но лишь чуть-чуть. Он ведь предпочитает приблизительно такой возраст, иначе это ненадолго.

— А что, в данном случае надолго?

— Голос у него был торжественный.

Джуди закатила глаза.

— Нет, правда, жутко торжественный, — настаивала Салли.

Джуди покосилась на подругу, говорившую, как всегда, непринужденно и легко. Впрочем, и выглядела Салли соответственно — абсолютно безмятежно.

На коленях у нее лежало только что купленное платье, она приподняла его, примеряя длину бретелек. Заколов одну бретельку булавкой, Салли принялась распарывать шов.

— Нет, ну почему у меня такая высокая талия? — пожаловалась она. — Вечно бретельки длинные…

Ответа не требовалось. Салли постоянно ворчала по поводу бретелек. Джуди и внимания не обратила на ее слова — мысли ее были заняты совсем другим. Всякий раз, когда Мик заводил новую подружку, Джуди боялась, что уж на этот-то раз Салли точно не выдержит. Джуди уж и не помнила, как давно она знакома с Салли и Миком. Больше пяти лет точно — с тех пор, как Салли поселилась здесь и с непостижимой щедростью швырнула к ее ногам свою бурную, богатую приключениями жизнь, будто сверкающий блестками событий невод, в котором Джуди с готовностью запуталась. Но пройди не пять, а все пятьдесят пять лет, Джуди все равно не поймет, как это Салли может спокойно обсуждать Мика и его пассий, которые как на подбор — вариации самой Салли, только все моложе и моложе. Что ж, наверное, эта тема больше и вправду не тревожит Салли. Да не просто не тревожит, подобное сходство искренне забавляет ее, даже льстит. Может, Джуди не понимает подругу только потому, что сама никогда не смогла бы дружить с бывшим возлюбленным, и уж тем более участвовать в его личной жизни на правах любящей сестрицы? Или она просто завидует близости Салли и Мика? Этим вопросом Джуди изводила себя не один год, но так и не пришла хоть к какому-то внятному ответу.

— Когда он возвращается? — спросила она.

— На следующей неделе.

— Вместе с новенькой?

— Наверное. Она живет в Лондоне, так что в любом случае мы скоро ее увидим. Ты же знаешь, как Мику нравится приводить их сюда, дабы мы одобрили его выбор. Ах да, я так и не сказала, как ее зовут. Кэти.

— Чудо!

Джуди отсалютовала стаканом. Не вынимая булавок изо рта, Салли потянулась к кофейному столику за своим стаканом, и они чокнулись за здоровье неведомой Кэти.

— По описанию она ничего, — невнятно промычала Салли.

— Молоденькая, — добавила Джуди с высоты своих немалых лет, которых натикало уже тридцать три.

— Ну да… Хорошенькая и молоденькая.

— Как по-твоему, может, нам стоит их предупреждать?

Салли удивленно посмотрела на Джуди:

— Ты серьезно?

— Ну… — Джуди вдруг смутилась, — просто, понимаешь, мы уже столько их перевидали… Ты, конечно, больше… Но порой я смотрю на очередную брюнеточку и думаю, до чего же гадко, что мы ее не предупредили. Хоть бы намекнули, что ли… Они ведь все так радуются, аж светятся, будто Мик в них лампочки зажигает.

— Угу, — задумчиво согласилась Салли и вынула булавки изо рта. — На днях я на автобусной остановке видела такой щит, с рекламой мобильного телефона. Парочка целуется, а парень поднял руку с трубкой, и из нее на них льется свет. Как в кино… И я вдруг вспомнила Мика. Он же как никто умеет показать, что ты лучше всех на свете.

В сексуальном плане Джуди была не во вкусе Мика — высокая и основательная, в компании все больше молчит, а главное — блондинка, хоть и не очень удачного оттенка. И все же Джуди отлично понимала, что имеет в виду Салли. У Мика потрясающая способность во время любого разговора (даже самого незатейливого) полностью концентрироваться на собеседнике — ровно до тех пор, пока он не переключится на кого-то еще. Мик — самый обаятельный человек из всех, кого Джуди встречала в своей жизни. Ему прощаешь почти все, даже эту его ужасную привычку обольщать, очаровывать, а потом бросать. Настоящий жонглер женскими сердцами. И при этом ни грамма фальши. Он всегда говорит от чистого сердца. Перед таким напором искреннего интереса ни одна женщина не устоит. Мик словно журналист, в гости к которому пожаловала знаменитость. Пока ты на его ток-шоу, он весь твой. А ты — вся его.

— Но ты же не всерьез предлагаешь мне поговорить с этой Кэти? — недоверчиво спросила Салли. — И что я ей скажу? «Видишь ли, дорогая Кэти, наш Мик никогда и ни с кем не остается долго, скорее всего через несколько месяцев он разобьет тебе сердце и уйдет к девушке, похожей на тебя, так что спасайся бегством, пока еще не слишком больно…» Так, что ли? Она же просто решит, что я завистливая старая кляча. И потом, даже если она мне поверит, то все равно будет убеждена, что именно ей удастся изменить его. Люди учатся лишь на своих ошибках.

— Пожалуй, — признала Джуди. — Я вообще-то ни на что и не надеялась. Просто когда видишь, как эти малышки суют голову в пасть льва, то как-то…

Салли встала и скинула банный халат. Натянув платье — шикарный красный креп, она подошла к зеркалу проверить, как смотрятся укороченные бретельки.

— Мик ведь не откусывает им головы, — сказала Салли своему отражению. — Он же такой классный, с ним чувствуешь себя абсолютно свободной, и он знает столько всякой всячины, и в постели просто супер. А все эти девчонки лет на десять моложе его… Да он для них точно божья благодать! Конечно, он разбивает сердца, когда их бросает, но ведь за все надо платить. Уверена, потом они лепят своих мальчиков по его образу и подобию, обучают всем его штучкам… Господи, бывает куда хуже! Он ведь не какой-нибудь законченный мерзавец, он просто не способен на серьезные и длительные отношения. Его срок — не больше года…

— Года?! — воскликнула Джуди. — На моей памяти он ни с одной не продержался дольше шести месяцев, факт! Ах да, — она виновато посмотрела на Салли, — ты с ним была год.

— Ага. Даже четырнадцать месяцев. А потом он разбил мне сердце и т. д. и т. п., а позже я поняла, что Мик — это Мик, и мы сумели стать друзьями. Ну, как сзади, нормально?

— Нормально. Впрочем, я не понимаю, что тебя не устраивало. На твоем месте я бы завязала их узелками, и все дела.

— Джуди! — Салли картинно округлила глаза. — Узелки на приличном платье? Да ты что?

— Ладно, ладно, шучу. — Уловив облегченный вздох Салли, Джуди добавила: — На самом деле я бы их приколола булавками к лифчику.

— Прекрати! — Салли заткнула уши. — Слышать такое не могу!

Она сняла платье, снова влезла в халат и, вооружившись иголкой с ниткой, устроилась в углу дивана.

— А как у тебя дела со Скоттом? — проникновенным тоном спросила она, следуя неписаному правилу всех добрых подруг: за вечер надо обсудить любовную жизнь обеих, как прошлую, так и нынешнюю.

Джуди уныло вздохнула. Мысли о Мике и Салли всегда поднимали ей настроение: у них такая яркая жизнь, в ней столько драм и событий, что дружба с этой парочкой возносила ее над скукой и серостью ее собственной жизни. Всякий раз, когда Салли спрашивала о секретарских буднях или о сердечных переживаниях, Джуди впадала в тоску от убогости своего существования. Ну, со Скоттом, может, и не так тоскливо, как с другими, но эти отношения — заведомый тупик, а это ничуть не лучше.

— Он вечно вкалывает, — пробормотала она. — Я давно уже его не видела.

— Не расстаешься с мобильником? — невинно спросила Салли.

Мерзкий брусок из синей пластмассы лежал на кофейном столике и словно издевался над Джуди, упорно отказываясь звонить.

Джуди смущенно подергала себя за волосы.

— Сказал, что постарается позвонить… Откуда я знаю. Может, и правда позвонит. Только он предупредил, чтобы на этой неделе я не рассчитывала. Он сдает большой проект.

— Что за проект?

— Ох, его с души воротит, зато деньги приличные. Ему заказали миллион фоток для одного онлайнового магазина. Какой-то фотокаталог. Совершенная бессмыслица, но платят аккуратно.

— Ясно. Хотя я не понимаю, почему он не может заглянуть к тебе в перерыве между съемками, — заметила Салли, эхом вторя мыслям Джуди.

Та пожала плечами:

— Вообще-то он сказал, что на следующей неделе точно позвонит. Обычно если Скотт обещает, то делает.

— Мужчины все такие, — утешила Салли, — полностью растворяются в работе. Хотела бы я так. Если мне кто-то нравится, я о нем думаю как заведенная, а как увижу, прямо летать хочется, даже если я по уши в работе. — Она испытующе посмотрела на Джуди: — А для тебя самой это много значит? Я имею в виду, он тебе по-настоящему нравится?

Что ни говори, а Салли умеет глядеть в корень. Обычно Джуди с удовольствием наблюдала, как Салли препарирует чужие душевные травмы, но совсем иное дело, когда лазером проходятся по твоим чувствам.

— Даже не знаю. — Джуди снова пожала плечами. — Иногда думаю, может, и хорошо бы встретить кого-то другого. Знаешь, как это бывает. Навоображаешь о мужике черт знает что, потому что кроме него глянуть не на кого, а потом подворачивается кто-то еще, и ты понять не можешь, а какого хрена убила время на этого урода, который ему и в подметки не годится. Только Скотт… — Она помолчала, пытаясь сбивчивые, беспорядочные мысли сложить во внятные слова. — Скотт другой. Он очень… глубокий. Вот я не знаю, о чем он все время думает.

— Ага, не очень он разговорчивый, — тактично поддакнула Салли.

Скотта, как и всех прочих новых знакомцев Джуди, предъявили Салли и Мику, и впечатление он произвел тягостное. Салли с Миком и вообще занудностью не грешили, а уж перед новыми знакомыми они просто устраивали шоу, блистая общительностью, искренностью и остроумием. Это умение показать себя с детства взращивали их родители, типичные представители среднего класса, которые всюду таскали их за собой и заставляли общаться с людьми. Скотт же оказался угрюмым молчуном, он мало что поведал о себе в первую встречу — впрочем, как и в пятую. Бесконечные попытки Салли разговорить Скотта напоминали тщетные атаки волн на каменный парапет — волны раз за разом разбивались о мощную стену. Разумеется, когда-нибудь волны все-таки возьмут свое и смоют чертовы камни, но на это ведь уйдут века.

— Ну да ладно, поживем — увидим, так? — сказала Салли, завязывая узелок на нитке. — Мало ли рыбы в море! Как говорит Мик.

— Мику он тоже не нравится?

Салли замерла, сообразив, что проговорилась.

— Да дело не в том, что нам… мне… он не нравится, — вывернулась она. — Просто мы еще не очень хорошо его знаем, вот и все. Он ведь редко у нас появляется. Ты должна его как-нибудь привести, когда он будет не так занят… Посидим, выпьем.

И Салли отрезала нитку.

— Ну вот и все. — Она встала, снова надела платье и подошла к зеркалу. — Ровно? — с сомнением спросила она. — Или левая короче? Боже, ну почему я такой недомерок? Осточертело вечно все перешивать.

В этот вечер Салли выглядела особенно эффектной. Недавно она подстриглась «под эльфа», отчего карие глаза стали еще больше, а скулы и все остальные черты лица проступили четче, даже прямые темные брови, стрелами разлетающиеся к вискам. Не хватало лишь острых ушек, чтобы стать вылитым эльфом. Салли была из тех девушек, для которых изобрели слова «сорванец» и «малышка».

Разглядывая в зеркале себя рядом с подругой, Джуди уныло подумала, что самой ей больше подходят слова «дылда» и «корова», — по крайней мере, в сравнении с маленькой изящной Салли, которая едва доставала ей до плеча. В красном платье Салли казалась совсем хрупкой, точь-в-точь оживший мак. Зато она, Джуди, в таком же платье, но на три размера больше будет похожа на перезревшую помидорину.

Словом, можно не бояться, что в баре к ним подвалит какой-нибудь мужик с идиотским высказыванием «Так вы, я гляжу, сестрички?». Вообще-то Джуди — высокая блондинка, что, согласитесь, звучит неплохо. Но у нее широкая кость, и потому выглядит она блондинкой-громилой. Нет, она вовсе не толстуха, но, во-первых, в ней без каблуков под сто восемьдесят сантиметров, во-вторых, плечи ого-го, в-третьих, широкие бедра, ну и наконец, мясистостью Бог ее тоже не обидел. В присутствии Салли Джуди всегда чувствовала себя деревенской красоткой. Или кухаркой из пьесы, где Салли — героиня, похожая на эльфа, а сама она — краснощекая служанка, главная обязанность которой — утягивать на хозяйке корсет.

Каждый раз, когда нужно было появиться вместе с Салли на людях, Джуди впадала в депрессию, хотя и прекрасно сознавала, что любая женщина, кроме разве что анорексичной пятнадцатилетки, рядом с Салли выглядит жирной бабищей. Она вздохнула, отвернулась от зеркала и потянулась за стаканом с вином. Утешительный приз. «Еды! — подумала она. — Углеводов! Это меня всегда подбадривает».

— Оголодала я что-то, — объявила Джуди. — Макароны сварить?

— Давай я, — вызвалась Салли.

— Нет, моя очередь. — Джуди хотелось похлопотать, отвлечься от неконструктивных мыслей о Скотте и о своей невыносимой огромности. — И потом, ты уже сварганила соус.

— Мы прямо как пожилые супруги, — рассмеялась Салли, когда Джуди отправилась в тесную кухоньку. — Помочь?

— Нет, лучше найди что-нибудь приличное по ящику.

— И чего ты хочешь?

— Главное, чтоб зауми поменьше.

— Уф, а я-то размечталась посмотреть по Четвертому каналу документальный фильм об эпидемии дизентерии в Первую мировую…

Джуди поставила на огонь чайник и вынула из шкафчика пачку макарон. Находясь в гостях друг у друга, обе неизменно испытывали чуточку сюрреальное ощущение — оттого, что планировка квартир была абсолютно идентичной. Впрочем, у Салли квартирка значительно милее, поэтому они и собирались обычно у нее. Купить эту квартиру Салли помогли родители, когда муниципалитет начал распродавать свободную жилплощадь. А Джуди спокойненько унаследовала аренду родительской квартиры, когда ее мать, выйдя на пенсию, переехала в Корнуолл. Жить в квартире Джуди могла до скончания века, но владелицей ее при этом не была. То ли потому, что ее родители, в отличие от родителей Салли, не расщедрились на приличную обстановку, то ли сама Джуди не испытывала того древнего трепета, который знаком любому владельцу недвижимости, но над своим гнездышком она не особо старалась. А может, все дело в том, что она тут выросла и питала нежность к выщербленному кафелю в ванной и облезлой кухонной утвари. Или, что скорее всего, она слишком ленива, да еще и не особо обременена деньгами. В любом случае, уютная кухонька Салли всегда пробуждала у Джуди зависть.

— Салли, ты что, весь холодильник сюда ухнула? — сказала она, глядя в кастрюльку с невероятно густым соусом. — Грибы, морковь, лук, горошек, перец, кукуруза, а это что… курятина?

— У меня оставалась жареная курица из кулинарии. Я решила, что сойдет. Ненавижу выбрасывать продукты.

— У тебя есть отвертка и гаечный ключ?

— В коробке с инструментами, — автоматически ответила Салли. — А зачем гаечный?

— Просто подумала, может, добавим в этот супец?

— Отстань. Я всего лишь стараюсь готовить питательную пищу…

В дверь позвонили.

— Ты кого-то ждешь?

— Нет. Если снова эта чертова шпана… — Салли вскочила, — я их кипятком ошпарю. Ну? — буркнула она в домофон неприветливо.

Домофон ухнул в ответ.

— Боже! — воскликнула Салли совсем другим тоном. — Ты когда вернулся? Давай заходи.

Джуди выглянула из кухни:

— Мик?

Собственно, и спрашивать было незачем. Никто другой не вызвал бы у Салли столько энтузиазма.

— Да!

— Понятно.

Салли проигнорировала сарказм:

— Здорово, да? Я по нему так соскучилась.

— Для меня загадка, как это Мик всегда умудряется появляться, когда мы собираемся сесть за стол, — заметила Джуди, которая обрадовалась встрече с Миком ничуть не меньше, но чувствовала, что толика скепсиса не повредит — хотя бы для того, чтобы уравновесить восторги подруги.

Салли распахнула дверь. Обычно они открывали дверь в квартиру и возвращались на диван к телевизору, потому что лифта в их доме дожидаться дольше, чем автобуса в час пик. Но на этот раз Салли маячила в коридоре, вслушиваясь в жуткие скрипы и скрежет, которые означали, что древняя кабина ползет на шестой этаж. Лифт, точно брюзгливый пенсионер, бесконечно жаловался на мозоли и подагру каждому, кто готов был выслушать. Наконец он со стоном замер, жалостливо тренькнули открывающиеся двери, и в коридоре раздались тяжелые шаги Мика.

— Мик!

— Салли!

Они обнялись, и Салли почти исчезла в складках большого пальто.

— Как же я соскучился по моим девчонкам!

Мик так и сиял, его большие темные глаза — лучшее в его наружности — жадно заглядывали в квартиру поверх затылка Салли. Мик не из писаных красавчиков, к тому же несколько лет назад, когда у него начали редеть волосы, он завел привычку брить голову, но лицо четко очерченное, крупный нос и массивная челюсть, да и лысина, как ни странно, ему идет. Его большой, правильной формы череп смотрится по-настоящему внушительно. Вкупе с массивной фигурой он придает Мику значительный, даже несколько устрашающий вид — до тех пор, пока не заметишь дружелюбный огонек в темных глазах.

Мик чмокнул Салли в макушку и, приподняв, чуть отстранил, дабы лучше разглядеть. На лице его была написана искренняя радость.

— А Джуди тоже здесь?

— В наличии и в исправном состоянии, — отозвалась Джуди, помахав ему из кухонных дверей. Она всегда старалась держаться на втором плане, не позволяя себе думать, что Мик рад видеть ее не меньше, чем Салли, с которой его, в конце концов, связывали куда более тесные узы. Однако Мик кинулся в кухню и сграбастал Джуди в столь же радушные объятия.

— Прекрасно! Обед! И что у нас сегодня? — спросил он, снимая пальто и швыряя его в сторону стула. От него едко пахло самолетом и холодом, словно он только что пересек Атлантику в багажном отделении.

— Макароны а-ля Салли, — сказала Джуди. — Объедки в пикантном соусе. Подаются с деликатесными спагетти.

— М-м, мои любимые. — Мик тяжело бухнулся на диван. — Надеюсь, их много. Я просто дохну с голоду. В самолете же почти не кормят. Обеды просто крошечные, каждая калория на учете… Помнится, ты так раньше питалась, Салли, по телевизионным рецептам. Кусочек курятинки размером с мизинец, два ломтика картофеля и три зеленые горошины.

— А потом ночью всегда тайком лазила в холодильник и сжирала пачку мороженого, так меня мучил голод.

— Себя ограничивать бессмысленно. — Мик похлопал себя по округлому животу. — Женщины вовсе не такие толстые, как воображают. Кроме того, я вам все время повторяю, девчонки, мужчинам нравятся женщины в теле. Кому охота заниматься любовью с мешком костей? Я хочу, чтобы до вас наконец дошло: вы классные такие, какие вы есть.

— Ага, — проворковала Салли, — только ты всегда замечал, если у меня ноги небритые, лицемер! Получай!

Она со стуком поставила перед ним на кофейный столик стакан с вином.

Джуди принесла пластиковую посудину с тертым пармезаном.

— Как вам сервировочка? Элитное обслуживание!

— Могу внести свою лепту в атмосферу разврата и пошлости, — сказал Мик. — Я принес еще вина.

Он пошарил в своем объемистом кожаном рюкзаке и выудил пять миниатюрных самолетных бутылочек.

— Охмурил стюардессу? — ехидно поинтересовалась Салли.

— В каком-то смысле. — Мик и не подумал смутиться.

— Ну, рассказывай о своей новой пассии, — велела Джуди.

— О Кэти? Она милая. Просто ангел. Умная, веселая… — Вид у Мика сделался мечтательный. — Конечно, мы с ней знакомы только две недели… даже десять дней… Но она чудо. Правда. По-моему, я влюблен.

Салли фыркнула:

— Ты всегда влюблен, Мик!

— Неправда! — возмутился он и отхлебнул вина.

— Ну да, ведь ты всегда говоришь, что влюблен, — ехидно заметила Джуди, ставя на столик три тарелки с макаронами.

Мик намотал спагетти на вилку, сунул в рот и помолчал.

— Нет, правда, Кэти чудесная, — сказал он наконец.

— Бла-бла-бла, — пробубнила Джуди с полным ртом.

Она была вынуждена признать, что соус у Салли удался на славу, хотя любой итальянец наверняка грохнулся бы в обморок. Она подмигнула подруге, та в ответ закатила глаза.

Но Мика уже было не остановить.

— Нет, вы иногда такие циничные! — сердито сказал он и возмущенно запихнул в рот очередную порцию спагетти. — Вот увидите Кэти, сами поймете. По-моему, она может стать единственной.

— Ага, — согласилась Джуди. — Единственной до следующей.

Мик опять запротестовал.

— Заткнись, Мик. — Салли взяла телевизионный пульт. — Твоя мыльная опера мне надоела. Давай обычную посмотрим.

Они дружно откинулись на спинку дивана, держа в руках тарелки, и позволили убаюкать себя привычной вступительной мелодией к сериалу. С приходом Мика жизнь снова потекла полноводной рекой. Джуди с удовлетворением поглядывала на Салли и Мика. Они — семья, трое против всего мира. Вот пусть так и остается.

Ее захлестнул прилив внезапной ненависти к этой проныре Кэти. Если бы не она, если бы не все эти девицы-клоны, их уютному мирку ничто не угрожало бы. Джуди наблюдала, как Салли накручивает спагетти на вилку, приклеившись взглядом к экрану. На всем белом свете одна только Салли умеет вот так есть спагетти — уставясь в ящик и умудряясь при этом не заляпаться соусом. Салли — сама чистота, и квартирка у нее такая же чистенькая и симпатичная. Салли ненавидит бардак — и в жилище, и в душе. А потому ни за что не признает, что Мик до сих пор ей небезразличен, что он для нее больше, чем брат или друг.

Для Джуди это было очевидно. Если бы Салли действительно переболела Миком, она сумела бы признать, что и поныне, выражаясь языком расхожих психологических книжек, «сохранила к нему чувство». Все сохраняют чувства к тем, кого когда-то любили, даже если расстались с ними десять лет назад. Всегда какая-то частичка тебя испытывает ностальгию и смягчается при упоминании бывшей любви. И если ты честна с собой, ты это признаёшь и тем самым ясно показываешь, что ты — говоря все на том же языке психоаналитиков — «миновала этот этап» и теперь смотришь на все с другой точки зрения. Но если ты настойчиво отрицаешь собственную слабость, если бывшего любовника ты превратила в лучшего друга и не признаёшь, что все еще неровно дышишь к нему, значит, ты обречена болеть им до конца своих дней. Салли порвала с Миком девять лет назад, и с тех пор у нее была лишь парочка мимолетных романов. Она так к нему привязана, словно у нее на пальце его кольцо.

За эти годы Джуди не раз пыталась пристроить Салли. Вполне достойные самцы при виде многочисленных достоинств ее подруги начинали бить копытом и загорались желанием вытащить ее на свидание. А Салли их даже не посылала, нет, все обстояло гораздо хуже — она их едва замечала. Значит, настала пора придумать ход пооригинальнее. Просто очередной кандидат в любовники — заведомо провальное дело.

Джуди переводила взгляд с Мика на Салли, а те заходились в притворном ужасе от козней злодейки на экране. Идеальная пара. И эта пара никогда не станет настоящей парой, если ей кто-нибудь не поможет. Мик продолжит охмурять копии Салли и заводить романы, которые будут не долговечнее стрекозиной жизни, а Салли продолжит плыть себе по течению, не замечая других мужчин, потому что образ Мика навсегда отпечатался на ее сетчатке. А ведь эти двое явно созданы друг для друга.

Значит, кто-то должен дать им хорошего пинка, чтобы до них наконец дошло.


Глава вторая


Познакомившись с Салли и, естественно, признав в ней соперницу, новая пассия Мика обычно выбирала одну из двух тактик. Девушка либо принималась изливать на Салли показное дружелюбие, надеясь переманить ее на свою сторону, либо, наоборот, не скрывала враждебности, полагая, что их будущее с Миком зависит от того, смогут ли они убрать Салли из кадра. Ни тот ни другой метод ни разу не сработал, но девушки, избравшие первый вариант, обычно держались чуть подольше. Больше всего на свете Мик ненавидел раздоры, явные или скрытые. Хотя все его романы были сложны и запутанны, любовных интриг он не переносил, ибо более всего любил покой.

В считанные секунды Салли отнесла Кэти к разряду «подружек». Кэти оказалась настоящей трещоткой, она тарахтела без умолку. Едва Салли вошла в бар, как Кэти набросилась на нее с вопросами и комплиментами, демонстрируя, как здорово она усвоила рассказы Мика и насколько не боится козней бывшей любовницы Мика. Сам же Мик, который отродясь не умел читать между строк, нежно улыбался Кэти. Время от времени он бросал на Салли гордый взгляд, и на его лице яснее, чем на классной доске, было написано: «Ну разве она не ангел! Само дружелюбие! Смотри, как старается!» Салли подумала, что вот так любящий родитель взирает на свое чадо, пока то демонстрирует свои успехи на ниве школьного образования. Ей казалось, что Кэти того и гляди взберется на табурет и примется декламировать таблицу умножения.

— Так вы, значит, живете напротив Мика, в этом небоскребе! А ваша подружка Джуди живет на одной площадке с вами! Просто супер! Я всегда мечтала жить по соседству с лучшей подругой! — восклицала Кэти. — Вы, должно быть, сто лет подбирали квартиры, чтобы жить рядом!

— Вообще-то вышло не совсем так, — возразила Салли, исхитрившись-таки вставить словечко. — Лет пять назад я купила эту квартиру и пошла знакомиться с соседями по этажу. Джуди единственная из всех не посмотрела на меня волком, вот я и пригласила ее на чай…

— И вы стали лучшими подругами! Класс!

— Вообще-то Салли просто решила, что мы должны стать лучшими подругами, — поправила Джуди. — Наша дружба — целиком и полностью ее заслуга.

Салли развернулась. Джуди стояла за ее спиной и робко улыбалась. «Наверное, переживает, что мне пришлось в одиночку терпеть эту мисс Трещотку», — подумала Салли. Но тут ее взгляд наткнулся на Скотта. Так, теперь все понятно. Скотт не входил в планы на вечер — этакий мини-раут в честь новой девицы Мика. Уже несколько дней Скотт не давал о себе знать. Салли даже начала подозревать, что его вычеркнули из меню. И вот он тут как тут. Она вздохнула. Накладочка выходит: словесный понос Кэти, помноженный на словесный запор Скотта… Да уж, вечерок вырисовывается диковатый.

— Салли усадила меня на свой новый диван, — заговорила Джуди, снимая пальто, — и объявила что-то вроде «Как здорово! Знаешь, мы должны стать лучшими подругами, тогда сможем бегать друг к дружке в гости, как в кинокомедиях». Я всегда думала, что это глупость, ведь на самом деле так не бывает, чтобы лучшие подруги жили на одной лестничной площадке… А она добавляет: «Если у нас получится, будет так прикольно!»

И Джуди столь точно передразнила Салли, что расхохотались все, кроме Скотта.

— Я тогда решила, что она чокнутая, — продолжала Джуди, улыбнувшись Салли. — Потому что вдруг мы не поладим? И до конца жизни окажемся в западне, придется сталкиваться лбами на лестничной площадке или вместе спускаться в лифте, а сказать друг другу нечего, вот и будем чувствовать себя полными дурами. Или хуже того, возненавидим друг друга…

— Но вышло-то по-моему, — самодовольно сказала Салли.

— Она вела себя так уверенно, что я не устояла, — согласилась Джуди. — А через пару лет Салли мне говорит, мол, пора бы завести третьего. Ты же знаешь, у двух подружек в комедиях всегда есть какой-нибудь сосед, надоедливый, но смешной и эксцентричный.

— А ты мне ответила: «Или приятель-педик, или красавец-самец этажом ниже, от которого они обе тащатся», — расхохоталась Салли.

— Но вместо этого нам пришлось довольствоваться Миком, — мрачно сказала Джуди.

— Вот именно, суррогатом. — Салли скорчила гримаску Мику.

— Нет, в самом деле, как это произошло? — повернулась Кэти к Мику. Несмотря на все ее потуги, голос звучал натянуто. Было очевидно, что ее так и подмывало спросить: «Какого черта ты решил поселиться рядом со своей бывшей любовницей?» — но она изо всех сил старалась не выдать возмущения.

— Я давно искал квартиру, — объяснил Мик. — Обитал в ту пору у матери в подвальном этаже, с самого окончания колледжа, и мне не терпелось обзавестись своим жильем.

— Так что, увидев табличку «Продается» на нашей улице, я тут же позвонила Мику, — продолжила Салли.

— Жалко вот только, что не в одном доме, — сказала Джуди. — Бегал бы к нам смотреть телик прямо в пижаме, а так переодеваться приходится. — Она взглянула на Скотта: — У Мика квартира на первом этаже в том доме с террасами, через дорогу от нас. Прямо за автобусной остановкой.

Скотт вежливо кивнул и собрался было что-то сказать, но тут опять вклинился Мик:

— Зато я знаю, когда девчонки дома, потому что вижу свет у них в окнах.

— И всегда поспевает именно в ту минуту, когда мы накрываем на стол, — сказала Джуди, обращаясь в основном к Скотту.

Наблюдая за усилиями Джуди разговорить Скотта, Салли с любопытством ждала, что же он ответит. Может, пошутит, что и сам не утруждался бы готовкой, если б жил напротив двух подруг? Или сделает Салли и Джуди комплимент, мол, Мику здорово подфартило, что он живет так близко от них? Вообще-то Скотт симпатичный, признала Салли, хотя и молчун. Несмотря даже на козлиную эспаньолку — такие бородки ей никогда не нравились. Целовать мужчину с такой порослью, это же… как бы сказать… в общем, тьфу, гадость. Она сделала зарубку в памяти: спросить у Джуди. И все же Скотт определенно красив, серые глаза такие ясные, и сложен хорошо. И волосы торчат так трогательно… Правда, одет немного официально. Салли нравился небрежный стиль — как у Мика. И все же Скотту явно шли и облегающий черный свитер, и серые брюки.

— За выпивкой надо к стойке идти? — спросил Скотт.

— Нет, здесь разносят. — Джуди оглянулась.

Мик, сидевший лицом к центру зала, поднял руку, призывая официантку. Хотя бар был переполнен, девушка вмиг оказалась у их столика. Как ни привыкла Салли к подобным вещам, но не удержалась от улыбки. Вот она, магнетическая власть Мика над женщинами. Он из тех редких мужчин, которые обожают компанию женщин, а те инстинктивно это чувствуют. Скотту, увы, этого магнетизма явно недоставало. Он ошарашенно выслушал официантку, которая с сильным акцентом уроженки Южного полушария сообщила, что пиво в баре только бутылочное, к тому же исключительно австралийское.

— И вина у них тоже только австралийские и новозеландские, — пояснил Мик.

При иных обстоятельствах — то есть если бы его не стесняло присутствие женщин, с одной из которых он встречается, — Скотт наверняка поинтересовался бы: «А какого рожна ты взял, что меня это утешит?»

— Скотт обычно пьет только портер, — объяснила Джуди с озабоченным видом.

— Я и вино пью, — пробормотал Скотт, словно оправдываясь, как показалось Салли. — Просто хотел пропустить кружечку. Э-э… для разгона.

Он взял бутылку пива и неприязненно смотрел на Мика, пока тот заказывал еще одну бутылку новозеландского «Совиньона».

— Извини, — сказала Джуди Скотту.

— Ничего страшного, — улыбнулся он ей. — Тебе-то откуда было знать?

— Не хочешь вина попробовать, Скотт? — предложил Мик, протягивая свой стакан.

Скотта перекосило. Салли от отчаяния едва не закрыла лицо руками — она-то знала, что Мик вовсе не стремится показать свое превосходство, но именно так подумает Скотт.

— Спасибо, я в курсе, что такое «Совиньон», — холодно ответил он. — Не люблю белое.

— Ну и отлично, нам больше достанется! — с фальшивым весельем воскликнула Салли.

Кэти льстиво рассмеялась, переводя взгляд с Салли на Мика. Тот нежно улыбнулся ей, но ее смех рассыпался жалкими осколками в вакууме молчания, которое нарушила лишь официантка, вернувшаяся со второй бутылкой вина. Все они — за исключением Скотта — накинулись на вино с жадностью алкаша, которого оделили флакончиком с жидкостью для снятия лака.

Вечер грозил обернуться катастрофой, но Салли все же надеялась, что алкоголь сгладит острые углы и мало-помалу спаяет разношерстное сборище в душевную компанию. Пока же Мик со Скоттом больше походили на магниты на уроке природоведения, повернутые друг к дружке противоположными полюсами.

Да, начало было ужасное, но и продолжение оказалось не лучше. Разумеется, Мик со Скоттом не завели этакий веселый кобелиный треп типа «мы мальчики, вы девочки» — не последнее средство разрядить обстановку. Будь Мик иным человеком, он поднял бы Скотту настроение, устроив небольшое мужское братание с сексистским душком. Но символом братания в понимании Мика был белый «Совиньон», который он и предложил Скотту, — план не более удачный, чем анекдот про гомиков в душе в мужской тюрьме. Судя по всему, Скотт невзлюбил Мика с первого взгляда. Он не только не реагировал на его реплики, но даже взглядом не удостоил.

Салли встревожилась не на шутку. Этикет требовал, чтобы Скотт хотя бы попытался найти общий язык с друзьями своей девушки, — разумеется, если они не расисты, не охотники на бедных зверушек, не зануды из социальной службы и не фанаты Билли Джоэла[1 - Билли Джоэл (р. 1949) — популярный американский певец; в его песнях часто звучат социальные и политические темы. — Здесь и далее примеч. перев.]. Но Скотт сидел бирюк бирюком, потягивал свое пиво и, судя по всему, не собирался принимать участия в общей беседе. Более того, Салли не увидела ни единого признака того, что он отвечает на симпатию Джуди. Такой уж он, вздохнула про себя Салли, этот Скотт: держится особняком, точно не имеет никакого отношения к Джуди. Зато Мик и Кэти просто образец счастливой пары, корчащейся в первом экстазе. Мало того, что вдвоем втиснулись в не самое просторное плетеное кресло, так еще их руки вытворяют черт знает что. Ну и разумеется, беспрерывно смотрят друг другу в глаза и хихикают, точно малолетки. Ладно, Кэти хихикает. А с лица Мика просто не сходит дурацкая ухмылка.

— Джуди говорит, ты весь в работе, Скотт? — предприняла попытку Салли. Гамбит не из блистательных, но по крайней мере она старается.

— Угу. — Скотт отхлебнул пива.

— Интересно? — не сдавалась Салли.

— Да не очень, — ответил Скотт, вытирая капли пива с бородки. — Просто фотографирую всякое барахло. Платят, конечно, неплохо, но я не этим хотел бы заниматься.

— Да? А чем ты хотел бы заниматься?

«Ну почему я несу такую чушь? — сердито спросила себя Салли. — Прямо консультант по профориентации в выпускных классах».

И тут же сама ответила: потому что Мик и Кэти заняты собой, а Скотт и Джуди ведут себя как парочка законченных зануд.

— Путешествовать и фотографировать, — лаконично ответил Скотт. — Кое-какой опыт у меня уже есть, но на этот рынок нелегко прорваться.

— Скотт просто мастер, — вставила Джуди. — Ты бы видела его работы!

Салли вежливо кивнула. На ее взгляд, Скотт удручающе влиял на Джуди. Куда подевались ее сарказм и живость? Хотя она их видела вместе всего лишь пару раз, но оба раза Джуди на себя не была похожа, словно присутствие Скотта подавляло ее.

— Ой, я обожаю фотографию, — вставила Кэти. — У меня дома куча альбомов, в основном про моду: Пенн, Хорст и другие. Знаю, что неоригинально, но мне так нравятся все эти красотки в стиле сороковых!

«Вот и поучилась бы у них, — желчно подумала Салли. — Сама ведь красотка, а вырядилась в растянутый полосатый свитер и мешковатые джинсы. Никакой тебе косметики, и стрижка идиотская. Как будто кто-то сначала грубо обкорнал густые темные волосы, а потом они отросли клочками и теперь торчат в разные стороны, как у клоуна. Да и свитер тоже вполне клоунский. Сунуть ей в руки три мячика, обуть в башмаки с помпонами, вымазать нос красной краской — и может смело отправляться в балаган и кувыркаться там в опилках, а ее будут сверху обливать водой из ведра».

Салли вздохнула: боже, ну что ты за стерва! В наказание надо будет сегодня перед сном пересмотреть старые фотоальбомы, все фотки, где тебе двадцать четыре, как сейчас Кэти. Тогда ты тоже казалась себе офигительной дивой, а на самом деле чучело чучелом: туфли на платформе, черные колготки с идиотским узором, безразмерные черные свитера. Да рядом с тобой тогдашней Кэти выглядит просто шикарно.

— Пойду поищу дамскую комнату, — сказала Салли, вставая. Ей не так уж и приспичило, просто она немного устала, пытаясь раскачать компанию. Может, если удалиться ненадолго, они к ее возвращению сумеют отыскать хоть какую-то тему для разговора.

Кэти задумчиво и чуть завистливо наблюдала, как Салли проталкивается через переполненный бар. Какая она стильная, как классно одета! И явно не особо старалась, выглядит так, словно влезла в простенькое платьице, накинула миленькую кофточку и вышла из дома. Фото из глянцевых журналов нравились Кэти в первую очередь потому, что в глубине души она считала себя ужасной неряхой. Но на снимках Пенна или Хорста все женщины такие прекрасные, такие безупречные и такие бесконечно далекие, что даже глупо равняться на них. Они — идеал, нереальный и недостижимый. А вот Салли очень даже реальная, и рядом с ней чувствуешь себя такой неряшливой коровой, что так и хочется броситься за ней в туалет, хорошенько отдубасить, а потом спустить в унитаз, чтоб и следа не осталось. Кэти увидела, как два парня обернулись, когда Салли проходила мимо. А она даже не заметила их. Господи, интересно, как себя чувствует женщина, столь привлекательная, что может позволить себе игнорировать восхищенные взгляды?

— Я ужасно много болтаю, правда? — спросила Кэти вполголоса. — Просто хочу всем понравиться… Особенно Салли. Я же вижу, что она для тебя значит…

— Ты прелесть, — нежно сказал Мик, пожимая ей руку под столом. — Просто будь собой. Не бери в голову.

— Серьезно?

— Это первое, что я в тебе заметил. Ты вся искришься, такая свежая и живая. Я не мог от тебя глаз оторвать.

Кэти поцеловала его в губы. Поймав взгляд Джуди, она отстранилась и покраснела. Может, Мику она и кажется «искристой и живой», но на самом деле она — глупая и сентиментальная.

Джуди же и не думала осуждать, напротив, она искренне завидовала легкости, с какой Мик и Кэти демонстрировали свои телячьи нежности. Конечно, и Скотт может — наедине или когда они идут по улице, в людской толчее — взять ее за руку, точнее, подставить локоть, чтобы она просунула свою. Но разве можно представить, чтобы он вдруг наклонился и поцеловал ее при друзьях? А у Мика с Кэти сегодня дебют в кругу друзей Мика, а они вовсю целуются и обнимаются. Хотя Джуди и поругивала Мика за его безоглядность в любовных приключениях, но как же было бы здорово, если бы кто-нибудь так же безоглядно влюбился в нее.

Она перевела взгляд на Скотта. Тот тянул пиво, как всегда спокойный и собранный. Джуди подумалось, что, если бы Мик и Кэти вдруг повалились на стол, срывая друг с друга одежду, Скотт и глазом не моргнул бы. Разве что отодвинул бы свою бутылку, дабы не опрокинули ненароком. Джуди резко встала, что-то пробормотала невнятно и направилась в сторону туалета.

Салли мыла руки. Она подняла вопросительный взгляд на подругу.

— Просто позвонил часа два назад и спросил, что я делаю вечером! — выпалила Джуди, отвечая на невысказанный вопрос.

— Вот как? — Салли не удалось скрыть неодобрение.

— У него очередной завал на работе…

Салли оторвала бумажное полотенце. Вытирая руки, она сказала как можно мягче:

— Ну не знаю, Джуди… Не позволяй так помыкать собой. Что бы ты посоветовала, окажись на моем месте?

— Именно это. — Джуди скорчила страдальческую мину и уставилась на свое отражение в зеркале — лишь бы не встречаться взглядом с Салли.

— Я же не говорю, что ты должна с ним играть в кошки-мышки, — продолжала Салли, комкая мокрую бумагу и швыряя в корзину для мусора. — Просто, по-моему, он слишком эгоистично ведет себя: то пропадает на целые недели, а то требует, чтобы ты по первому звонку бежала к нему.

— Знаю, — вздохнула Джуди. — Но он действительно пытается заработать себе имя… А я хочу проявить понимание.

— Мне кажется, мужчине иногда не мешает немножко побегать. — Салли выудила из сумочки помаду, растянула губы, и голос ее зазвучал искаженно, словно она вынула вставную челюсть. — Если делать стойку всякий раз, когда позовут, то рискуешь стать чем-то привычным.

— Знаю, — уныло повторила Джуди. Конечно, именно такие слова и ждешь от верной подруги, но ведь ей так хотелось увидеть Скотта. Прошла почти целая неделя, и она ужасно обрадовалась, услышав его голос. Она просто не смогла бы сказать ему, что занята в этот вечер.

— Не бери в голову, — утешила ее Салли.

Втайне она считала, что у Джуди со Скоттом ненадолго. Даже надеялась, что ненадолго. Она верила, что Джуди найдет кого-нибудь получше. Джуди ведь очень привлекательная, хотя и немного комплексует по поводу своих размеров. Зациклилась на том, что она не лилипутка, а ей бы понять, что большинство мужчин буквально умирают по таким вот высоким грудастым блондинкам. Ну ладно, ноги у Джуди и впрямь немного подкачали, но ведь никто не совершенен, а женщины имеют привычку абсолютизировать свои недостатки и забывать о своих достоинствах. Например, у нее, у Салли, ягодицы от целлюлита прямо как два апельсина, она вся испереживалась по этому поводу, а надо бы почаще напоминать себе о том, что в остальном она очень даже ничего.

— Уже? — удивилась Салли, когда Джуди направилась за ней к выходу.

— Да. Просто меня воротит от Мика и Кэти. Хотела передохнуть.

— У них тоже ненадолго, — проговорилась Салли.

— Тоже?!

— Ну… не дольше, чем у Мика с прошлой, — выкрутилась Салли, прежде чем Джуди успела подумать, не имеет ли она в виду нечто совсем иное.

Когда они вернулись, официантка как раз ставила перед Скоттом новую бутылку пива.

— Может, хотите еще вина? — спросила она.

— Нет, мы сегодня особо не разгоняемся, спасибо, — ответил Мик и так улыбнулся, что официантка удалилась танцующей походкой.

— Мик с дамами пьет только белое, — ехидно заметила Салли.

— Просто я большая девочка, — самодовольно сказал Мик.

Джуди фыркнула. Мик ростом за метр восемьдесят, голова выбрита как у вышибалы, и сложение как у регбиста, но он может позволить себе такие шутки. Невозможно представить кого-нибудь менее похожего на девочку, чем Мик в его огромном свитере, из-под которого барабаном выпирает пузо. Вид у него весьма тяжеловесный, надо признать. Зато есть харизма. Когда Мик пускает в ход свое обаяние, его физических недостатков просто не замечаешь.

— Собственно, — ухмыльнулся Мик, — мне иногда кажется, что я женщина, которой досталось мужское тело.

На этот раз расхохотались все — даже Скотт.

— Да нет, вы не понимаете, — продолжал Мик. — Мне нравится все, что делают девушки. Ну, почти все. И я обожаю женское общество. У меня даже никогда не было друзей мужчин. Мне нравится, когда вокруг меня все мои девочки.

И он обхватил одной ручищей Кэти, а другой обнял Салли и Джуди.

— Конечно, я был бы лесбиянкой. Никакого секса с мужчинами. Мерзкие волосатые животные, — добавил он чопорным голосом викторианской старой девы, — такие грубые, тискают тебя как мясную тушу…

— И ты бы не скучал по своему члену? — неожиданно спросил Скотт.

Девушки перестали смеяться и уставились на Мика, чувствуя, что ситуация становится малопредсказуемой.

— Я об этом никогда не думал всерьез, — резко ответил Мик.

— Ну так подумай, — предложила Джуди, желая поддержать Скотта. — Неужели не скучал бы?

— Зато у меня были бы груди! — торжествующе выкрикнул Мик. — Я бы их весь день трогал. Не знаю, почему женщины этого не делают.

— Тут важен размер, — вздохнула плоскогрудая Кэти.

Мик прошептал ей что-то на ухо, она засмеялась и покраснела.

— А по-моему, ты точно скучал бы по члену, — сказал Скотт.

— Возможно, — буркнул Мик.

Салли чуть не фыркнула. Нашли о чем спорить. Поймав взгляд Джуди, глаза которой тоже искрились смехом, она поняла, что они подумали об одном и том же.

— А я бы скучала! — сказала Салли. Она слишком наслаждалась темой, чтобы вот так просто закрыть ее. Во всяком случае, тема была общая, пусть и омраченная враждебными течениями.

— И я, — согласилась Джуди. — Я бы весь день трогала эту штуковину. Не знаю, почему мужики этого не делают.

— Тут важен размер, — и Салли покачала мизинцем.

Они с Джуди расхохотались. Как-то раз, много лет назад, у Салли случился секс с одним несчастным, у которого член был не толще фломастера, и теперь стоило ей чуть согнуть мизинец, как они с Джуди заходились в истерике.

— Похабные шутки самые смешные, — неожиданно улыбнулся Скотт.

— Может, Мику и все равно, но уж я-то точно скучала бы по его члену! — сказала Кэти и подмигнула Салли. — Ты же понимаешь!

Повисло тягостное молчание. Снайперша Кэти на лету подстрелила беседу. Салли больше всего поразило то, что Кэти в первую же их встречу нарушила женскую солидарность: заговорила о том, что обе они спали с Миком. Да скажи она об этом даже через год после расставания с Миком, Салли все равно сочла бы ее слова страшной бестактностью… Но в день знакомства?! Это было так дико, что Салли понятия не имела, как нужно реагировать.

Джуди же, напротив, внезапно прониклась к Кэти сочувствием. Она поняла, что глупость та ляпнула исключительно из страстного желания понравиться друзьям Мика, ну и спьяну, конечно. Даже у Мика сделался обескураженный вид. Он провел рукой по блестящей лысине, задержавшись на выпуклости в центре затылка, — этот жест его успокаивал.

— Ну, пожалуй, мне пора, — нарушил Скотт неловкую тишину. — Завтра рано на работу.

Мне?! — разом подумали Джуди и Салли. Джуди поверить не могла, что Скотт позвонил ей лишь затем, чтобы провести пару часов за выпивкой с ней и ее друзьями. А может, вечер выдался настолько ужасный, что он мечтает поскорей уйти и забыть об этом кошмаре?

— Ты идешь? — довольно неделикатно спросил Скотт, глядя на Джуди.

— А… да-да, конечно.

Предложение застигло ее врасплох, но Джуди постаралась не выдать своего облегчения. Кроме того, она надеялась, что Скотт захочет провести с ней ночь. Честно говоря, ей просто не терпелось заняться любовью. Вот уж проблема так проблема, когда с кем-то встречаешься. Если не заниматься сексом достаточно долго, то привыкаешь и компенсируешь чем-то иным. Но стоит разбудить гормоны, и в голове только и вертится: секс, секс, секс. С той самой ночи, когда они со Скоттом впервые переспали, Джуди ощущала себя огромным, пульсирующим, влажным влагалищем. Разве у мужчин не так же? Разве они не чувствуют себя огромными ходячими пенисами? Будь ее воля, она бы взяла больничный дня на три, после того как они со Скоттом трахнулись, и все три дня провела бы с ним в постели. Но у Скотта такая выдержка, кроме того, он ни за что не пожертвует ради нее работой.

— А вы, ребята, остаетесь? — спросила Джуди, вставая.

Скотт уже держал наготове ее пальто. Иногда у него чертовски приятные манеры, джентльмен, да и только.

— Вряд ли, — быстро ответила Салли. Ей совершенно не улыбалось остаться наедине с Миком и Кэти.

— Тогда вместе прогуляемся до дома, — сказал Мик, тоже вставая, — нам же по дороге. Это так приятно.

Поэтому Салли пришлось топать домой в компании Мика и Кэти, чувствуя себя брошенной. Парочка шагала рука об руку, толкаясь с детским пылом свежеиспеченных любовников. Ну да ладно, скоро и болезнь под названием «Кэти» пройдет. Иного развития событий Салли и не представляла. Для Мика эта девушка слишком молода, слишком наивна и слишком незрела. С другой стороны, у Мика, похоже, тенденция встречаться с девицами все моложе и моложе. Впрочем, нет, девушки примерно одного возраста. Просто сам Мик стареет. Когда же он наконец остепенится и найдет себе кого-нибудь своего возраста?

А вот и ее подъезд.

— Спокойной ночи. — Салли обняла Мика. — Пока, Кэти.

Она мило улыбнулась девушке, а та радостно кинулась к ней с поцелуями. Салли чуть не отшатнулась.

«Боже, да она настоящий кутенок. Хорошо еще, не облизывает мне физиономию и не сопит в ухо».

— До воскресенья. — Мик чмокнул Салли в макушку.

— Да, конечно. До воскресенья.

— А что в воскресенье? — услышала Салли вопрос Кэти, доставая ключи.

Салли открыла дверь. Вопрос с подковыркой, хотя Мик наверняка выкрутится. Уже много лет они вдвоем по воскресеньям обедают у Стефани, матери Мика. Салли всегда замечательно ладила со Стефани, и их отношения не прервались вместе с завершением романа с Миком. А вскоре начался этап великой дружбы Мика и Салли, и обеды у Стефани возобновились. Со временем эти воскресные трапезы превратились в традицию, и если бы их троицу увидел сторонний наблюдатель, то наверняка бы решил — вот самые счастливые люди на свете. Для нее Мик давно уже стал братом, а Стефани — второй матерью.

Но девушки Мика, конечно же, видели их совместные воскресные обеды в совершенно ином свете. Как ни старался он объяснить им, что это просто «семья», они неизменно и все как одна дулись и жаловались. Впрочем, Салли их не осуждала: на их месте она вела бы себя точно так же.

Салли закрыла дверь. «Моя квартирка, — подумала она. — Моя милая, родная квартирка. Тишина, покой. И все здесь по-моему». Она представила Мика, который — как пить дать — в эту минуту препирается с Кэти по поводу воскресного обеда. Потом представила Джуди, которой помыкает тип с козлиной бороденкой, — симпатичный тип, надо признать, но, в принципе, ничего особенного. Ну да, ей самой сегодня секс не светит, зато в ее распоряжении вся кровать, и никто не станет ворчать, если ей вдруг взбредет в голову полистать какой-нибудь дурацкий журнал со сплетнями, прежде чем выключить свет, и никто не разбросает по комнате свои громадные вонючие ботинки, о которые она споткнется, когда пойдет ночью в туалет… И никто не оставит сиденье унитаза поднятым, так что она спросонок шлепнется голым задом на холодный фаянс. Салли разделась, почистила зубы, выключила повсюду свет, кроме маленького торшера, который окрашивал золотом ее пуховое одеяло персикового цвета, и уютно устроилась в постели с чашкой диетического какао (конечно, зубы надо бы чистить после какао, а не до, но ведь потом сон сморит) и с последним номером журнала «Хелло!» — ее грешного пристрастия.

«Душевная трагедия лауреата премии «Оскар!» — вопила обложка. — Муж звезды втюрился в стриптизершу в Лас-Вегасе!»

Со вздохом глубокого удовлетворения Салли раскрыла журнал. Но не успела она сосредоточиться на сплетнях, как взгляд ее упал на окно спальни. Занавески, как обычно, были задернуты не полностью, а приоткрыты ровно настолько, чтобы можно было глянуть, горит ли свет у Мика. И Салли глянула. Для нее это был ежевечерний ритуал. Окно Мика слабо мерцало — видимо, у дивана горела свеча. Конечно, когда он с женщиной, ощущения немного иные. И все же почему-то всегда приятно убедиться, что там, на другой стороне улицы, у Мика все в порядке.


Глава третья


— Похоже, вы с Миком сегодня поцапались? — спросила Джуди в машине, когда они направлялись к нему домой.

В слабом отсвете приборного щитка и уличных фонарей она заметила ухмылку Скотта. Джуди всегда чувствовала прилив гордости, если удавалось заставить его улыбнуться: так он куда красивее, без этой своей мрачности, из-за которой Салли и Мик считают его занудой.

— Да нет вообще-то. — Скотт все еще ухмылялся. — Просто он меня завел немного.

— Он что-то сказал? — спросила Джуди, заранее разозлившись на Мика за то, что он нахамил Скотту.

— Нет-нет, не в том дело. Просто он не шутил, когда объявил, что не очень любит мужиков.

— Вот потому-то мы с ним и ладим, — вздохнула Джуди. — С Миком легко, потому что он может сказать все, что угодно.

— Пожалуй, ты права, — пожал плечами Скотт и снова замолчал.

Джуди молчание Скотта всегда немного нервировало. Она привыкла к обществу Салли и Мика, к их бесконечному трепу, шуткам и разглагольствованиям о всякой всячине. Молчание в их компании обычно означало, что один из них чем-то удручен.

Джуди посмотрела на руки Скотта на руле и почти затряслась от вожделения. С другими мужчинами она чувствовала себя иначе — запросто могла положить руку мужчине на бедро, погладить, медленно двинуться к ширинке… А вот со Скоттом все по-другому — она боялась, что он возьмет и отпихнет ее руку. Он такой спокойный. В первую встречу его отстраненность даже отпугнула Джуди, несмотря на то что он сам отыскал ее на той дурацкой вечеринке, подошел и проговорил с ней весь вечер. Конечно, можно потерпеть изоляцию от прочего мира, если ты счастлива наедине с кем-то единственным, но как же тяжело беспрестанно гадать, о чем этот единственный думает.

Даже встречаться он предложил ей, продумав все заранее, и не преминул дать понять, что все делает по плану и вовремя: сначала заинтересовал ее, затем они несколько часов общались, знакомились поближе, так сказать, потом последовал перерыв, и лишь при следующей случайной встрече он попросил у нее номер телефона. Скотт не из тех, кто клеится по пьянке и сразу лезет языком тебе в ухо. С самого начала у Джуди сложилось впечатление, что Скотт ничего не делает без предварительного и крайне тщательного анализа.

Даже его жилище свидетельствовало об этом. Нет, дом его не поражал больничной чистотой, от которой кровь стынет в жилах, — из разряда «здесь я занимаюсь сексом только с трупами, которых предварительно стерилизую в отбеливателе», — но каждая вещь занимала свое строго определенное место. Зато у Скотта имелся большой и невероятно удобный диван. А моток проводов, торчащих из игровых приставок перед гигантским телевизором, придавал квартире вид если не уютный, то по крайней мере обжитой.

— Хочешь выпить? — спросил Скотт.

— Да, неплохо бы.

Он вернулся из кухни с бутылкой пива для себя и бокалом вина для Джуди. Та сидела на диване, настороженно примостившись на самом краешке. Хотя они со Скоттом встречались уже с месяц, сексом собирались заняться лишь в третий раз. Скотт столько вкалывал, что ему было не до свиданий, и они все еще пребывали на той прискорбно неловкой начальной стадии, когда пара движется на ощупь, не желая принимать как должное то чувство, что уже объединяет их. Джуди хотелось наброситься на Скотта с той минуты, как они переступили порог квартиры, но ее останавливало его хладнокровие. Если бы он хоть разок прикоснулся к ней в автомобиле или на лестнице, она бы точно присосалась к нему в страстном поцелуе, но сейчас… Сейчас на нее точно столбняк напал, все, на что ее хватало, — это сжимать бокал, точно то был талисман.

— Не очень мне эта Кэти, — сказала она, чтобы хоть как-то заполнить паузу.

— Ну так она же намного моложе, — справедливо заметил Скотт.

— Ага, и еще всегда чувствуешь себя очень неловко, когда впервые встречаешься с друзьями своего парня.

— Ты же говорила, что они знакомы буквально несколько недель, — напомнил Скотт. — Значит, они пока не настоящая пара. Они ведь едва знают друг друга.

«Ну да, как и мы с тобой», — подумала Джуди. Ей до жути захотелось, чтобы Скотт прямо сейчас рухнул на колени и объявил о своей любви до гроба. Как же это гнусно, когда ты одержима человеком, который в любую минуту может послать тебя куда подальше, и возможность такого исхода лишь распаляет тебя.

Они помолчали. Джуди не сводила глаз с поверхности вина в своем бокале, словно ждала, что оттуда вот-вот вынырнет номер билета, выигравшего недельный джекпот. Скотт глотнул пива, поставил бутылку на колени, снова поднял, с видимым восхищением изучил этикетку и наконец неловко пробормотал:

— Может, останешься?

— Что?

— Я говорю, хочешь переночевать у меня?

Это что, вопрос на засыпку? Джуди с подозрением посмотрела на Скотта, но он, похоже, просто-напросто нервничал. «Господи, мужики! — подумала она и вздохнула. — А какого хрена я сюда приперлась, по-твоему? Ради стакана вина на халяву и идиотской игры в молчанку?» Находись они сейчас у нее дома, ей бы и в голову не пришло спрашивать его, хочет ли он остаться. Если мужчина, который с ней уже переспал, заявляется к ней домой за полчаса до полуночи… Да он с таким же успехом мог вывести у себя на лбу жирным фломастером «Айда в койку». И почему мужчины считают, что женщины чем-то отличаются в этом?

— Только если ты собираешься трахнуть меня, — с напускным равнодушием проговорила Джуди.

— Ну… по-моему, это можно организовать, — промямлил Скотт.

— Тогда ладно.

— Что ладно?

— Тогда останусь. Или тебе нужно письменное подтверждение?

— Нет. — Скотт поставил бутылку на столик. — Кажется, до меня дошло. Почему бы не сесть поближе, а? Сидишь за километр.

В глазах у него зажегся огонек, но руку он не протянул и не придвинулся, а ждал, когда она сама пересядет поближе. Джуди заерзала в его сторону, и диван показался ей нескончаемым мостом.

«Мог хотя бы раскрыть объятия, — мрачно думала она, — раз уж я выставляю себя полной дурой, волоча задницу по дивану». Но Скотт и не собирался ничего такого делать, просто сидел и улыбался ей.

Господи, а стоит ли вообще терпеть весь этот позор? Может, лучше просто вернуться домой и завалиться в кровать со свежим детективом, пачкой шоколадного печенья и стаканом молока, вставив в вибратор новые батарейки — на сладкое перед сном. Чтобы все было по ее, без всех этих сложных межличностных коллизий и конфликтов желаний… Поздно. Скотт наконец-то сообразил и принялся целовать, гладить руки и задирать рукава блузки. Он как-то признался, что его заводят светлые, выгоревшие волоски у нее на руках. Джуди тогда с трудом ему поверила и даже чуточку испугалась, когда он набросился с ласками на ее руки. Сама она мечтала о гладкой и безволосой младенческой коже, как у Салли, рядом с которой Джуди чувствовала себя гориллой, только гориллой-альбиносом. И между ног у нее целая копна из волос, пружинистая и густая, точно мочалка. Скотту это особенно нравилось, Джуди же он казался чокнутым извращенцем.

Но стоило его языку скользнуть ей в рот, стоило ощутить запах его кожи, и она уже не могла больше ни о чем думать, кроме того, как бы поскорее раздеться и оседлать его. Что она и сделала. В этот раз он почти довел ее до оргазма. Он был очень внимателен, так что Джуди почти искренне корчилась, билась и орала «Ах, боже!». Она бы не стала притворяться, но не хотелось его расстраивать — ведь он наверняка решил, что помог ей кончить.

Неудача не слишком взволновала Джуди. Ей еще не довелось встретить мужчину, который помог бы ей кончить в первые несколько встреч. Обычно нужно время, чтобы привыкнуть к новому телу, к новым пальцам, к новым губам, мало-помалу расслабиться под ними и почувствовать, что постепенно таешь и растворяешься в оргазме. Она не возражала и подождать.

Засыпая, она мучилась не тем, что не сумела кончить; нет, заботило Джуди совсем другое: завтра придется в потной и мятой одежде мчаться домой, чтобы принять душ и переодеться. Вот главное неудобство неустойчивой связи: нельзя оставить у него шмотки или притащить с собой сумку с косметикой и рабочей одеждой — все это выглядит слишком по-семейному. Нет, приходится заявляться как есть, потому что если исчезнет спонтанность, то вся атмосфера разрушится. А поутру, разомлев и ослабнув после ночных ласк, несешься домой, приводишь себя в приличный вид, а потом летишь на работу. Да, и обязательно проверить, не осталось ли каких-то подозрительных синяков и укусов.

В следующий раз, решила она, Скотт ночует у меня.

Только бы не забыть постирать постельное белье.

Требования Скотта к гигиене были куда выше ее собственных.


Глава четвертая


— А как тебе этот? — Салли взмахнула шелковым шарфом, переливчато-лазурным, с мазками аквамарина и бледной зелени. — Психоделия семидесятых…

Джуди с сомнением разглядывала шарфик.

— Даже не знаю…

— Да брось ты, смотри-ка!

Салли обернула шарф вокруг шеи. Глубокая синева чудесно оттеняла ее бледно-золотистую кожу. Джуди никогда не понимала, почему этот оттенок именуют оливковым, — ведь кожа у Салли не зеленая и не черная, а оливки только такими и бывают.

— Еще можно носить его на джинсах, вместо ремня… Или скатать и повязать на голову, как…

— Салли, мы же говорим о Кэти, — напомнила Джуди. — Она совсем не похожа на тебя.

— Вовсе не обязательно писать книгу под названием «Двадцать способов носить ваш чудесный шарфик», чтобы понять, что делать с обычным шарфом, — огрызнулась Салли.

Джуди молчала.

— Я ее научу, — сказала Салли, и на ее лицо легла угрюмая тень.

Джуди молчала.

— Набросаю схему, как его завязывать, — мрачно добавила Салли. — Могу даже сняться на видео и показать, как носить шарф разными способами. Могу тебя заснять, как я тебе показываю, как носить его разными способами. Могу…

— Без особых усилий дать ей понять, что она деревенщина, — закончила Джуди.

— Пожалуй, ты права, — вздохнула Салли. — Просто я думала, что Кэти одевается как мальчишка, потому что не умеет иначе, — добавила она, не в силах устоять перед искушением уколоть Кэти, — и, знаешь, этот шарф подошел бы к… — Салли замолчала и посмотрела на Джуди. — Ладно, уговорила. Боже, до чего же все сложно. А этот шарф и правда пошел бы к ее волосам.

— На вас он смотрится чудесно, — льстиво сказала хозяйка лавки.

— Ну да, у нас с ней одинаковый цвет лица, — согласилась Салли, щупая шелк. — А сколько стоит?

— Экспедиция начиналась под девизом «Купим подарок для Кэти», — заметила Джуди, когда они вышли из лавки.

Они еле тащились, потому что Салли была занята тем, что, выдернув ремень из джинсов, продевала вместо него новый шарфик.

— Пока купили три шмотки, что в принципе уже неплохо, только почему-то все они для тебя.

— А чего ты ждала от прогулки по Портобелло в субботу? — попробовала защититься Салли.

— Да нет, все нормально, просто я хотела отметить, что на данный момент налицо перекос в соотношении Салли-Кэти. Вот и все.

— Купи себе что-нибудь и расслабься! — фыркнула Салли. — Не понимаю, как можно уйти отсюда с пустыми руками. У вас каменное сердце, мисс Бакстер.

Салли просто рассуждать: она миниатюрная и хорошенькая, с таким лицом и с такой фигурой наряжаться одно удовольствие. А вот попробуй Джуди подпоясаться этим шарфом, концы вряд ли удалось бы стянуть. Подростком она без конца экспериментировала с косметикой, украшениями и цветастыми платьями, но в отчаянии отказалась от этого дела, почувствовав себя едва ли не трансвеститом. Теперь она почти не пользовалась косметикой, только чуточку туши на ресницы да легкий мазок помады. В крайнем случае немножко пудры. В принципе, такой аскетизм должен бы создавать ощущение превосходства — будто она чувствует себя увереннее других девушек, которые и на улицу не выйдут, не намазав как следует ресницы и не очертив губы. На деле же все обстояло иначе. Салли казалась ей такой изысканной: настоящая куколка, с блестящими красными губками и четкими темными глазками.

Прищурившись, Салли наблюдала за подругой. Она давно изучила Джуди и знала, о чем та сейчас думает.

— Значит, по-твоему, одежду ей покупать не нужно?

— Ну почему же, если найдем что-нибудь в самый раз…

— Например? Еще один полосатый свитер на три размера больше? У нее их сотня! Сколько уже прошло, с тех пор как мы с ней познакомились? Два месяца? И я ни разу ее ни в чем другом не видела! А ты?

— Весна уже, — заметила Джуди. — Давай прикупим для нее полосатых маек.

Салли хихикнула.

— Люблю, когда тепло. Обожаю разгуливать в сандалиях, не рискуя при этом отморозить себе пятки. — Она опустила взгляд на свои открытые туфли, из которых выглядывали пальцы с розовыми накрашенными ноготками.

— Радуйся жизни, пока можешь, — кисло сказала Джуди. — На следующей неделе обещают дожди.

— Черт возьми, ну почему мы не переедем в Майами? Что мы вообще делаем в этой дурацкой мокрой стране? Ого, смотри!

Салли подскочила к витрине с украшениями из бирюзы и серебра. Оказавшись у прилавка, она забыла обо всем на свете. Джуди знала, что в такие минуты лучше ее не трогать — это все равно как в разгар причастия спрашивать у священника, который час. Выйдя наконец из транса, Салли попросила у продавца пару серег-колечек, инкрустированных бирюзой, и протянула их Джуди:

— Ну-ка.

— Чего — ну-ка? Если хочешь знать мое мнение, хотя обычно ты не хочешь, то, по-моему, они Кэти совсем не пойдут.

— При чем тут Кэти, кретинка. Это тебе.

— Вот уж точно нет.

Салли чуть не топнула от нетерпения.

— Примерь! — сердито велела она и сунула Джуди зеркальце.

Та робко поднесла одну из сережек к уху. Сопротивлялась она только потому, что ожидала обнаружить в зеркале нечто отталкивающее. Здоровенную, мужиковатую бабищу, которую такие милые сережки только еще больше изуродуют, — и поразилась тому, что увидела. Сережка была совсем маленькая — не чета огромным кольцам, что покачивались в ушах Салли, — и бирюза не просто приятно контрастировала со светлыми волосами Джуди, но и подчеркивала зеленые проблески в ее карих глазах.

— Недурно, — признала она.

Салли закатила глаза, но удержалась от замечаний, хотя на лице было написано: «А я тебе что говорила?»

Джуди наклонила голову, чтобы волосы прикрыли сережку, посмотрела, как бирюза зеленовато-синим блеском просверкивает сквозь короткие светлые пряди, и собственная внешность на миг почти очаровала ее. Нет, все-таки Салли настоящая волшебница.

— Красиво, — сказал рядом какой-то мужчина.

Джуди удивленно оглянулась. Незнакомые мужчины редко с ней заговаривали. Она ведь не Салли, которой присвистывают вслед, или отпускают комплименты, или спрашивают, часто ли она тут бывает и не прочь ли выпить.

— Пол! — вскрикнула она. Ну, во всяком случае, теперь ясно, почему он заговорил. — Салли, это Пол Хаусман из нашего офиса.

— Джуди всех нас держит в черном теле. — Пол приветливо кивнул Салли. — От нее ничего не скроешь. С нами только так и можно.

Пол — сама тактичность. Ведь по сути Джуди не больше чем секретарь. Теперь, когда на каждом шагу компьютеры, мужчины молодого поколения так привыкли с ними управляться, что секретарская профессия вымирает. Если подчиняешься одному начальнику, теперь тебя называют личным помощником, а если нескольким, как Джуди, то офис-менеджером. Титул, может, и внушительный, но зарплата, естественно, не столь внушительна. Джуди не слишком любила свою работу, но сменить ее было не на что. Да и атмосфера в офисе была довольно дружеская.

— Вы архитектор? — вежливо спросила Салли.

— Пока что не очень высокого полета, — улыбнулся Пол. — Да, архитектор. А вы подруга Джуди?

— Угадали, лучшая подруга, мы живем на одной площадке. Как в комедии. — Сколько бы раз Салли ни повторяла эту фразу, она ее неизменно забавляла.

— Я вас в офисе не видел, — сказал Пол. — То есть, — поправился он и слегка покраснел, — я не видел, чтобы вы заходили за Джуди или что-нибудь в этом роде…

Сообразив, что сморозил глупость, он замолчал. С чего бы это ему встречать Салли в их офисе? Впрочем, он, пускай и неуклюже, сообщил то, что хотел: ему жаль, что он не встретился с ней раньше. Джуди ухмыльнулась. Ей все сразу стало понятно, как только глаза Пола скользнули к Салли — такой симпатичной, с двумя забавными толстыми хвостиками и солнцезащитными очками, сдвинутыми чуть ли не на затылок.

— Так вы за покупками вышли? — спросил Пол.

— Нет, — съехидничала Джуди. Ведь дураку понятно, что за покупками.

Пол снова покраснел, и Салли над ним сжалилась.

— Если серьезно, — объяснила она, — мы пришли покупать подарок одному человеку на день рождения. А на самом деле покупаем сплошь подарки самим себе. Точнее, я покупаю. Вот, пытаюсь убедить Джуди, чтобы она что-нибудь купила себе, чтобы счет сравнялся и мы обе могли бы мучиться угрызениями совести.

— Красивые серьги, — сказал Пол хрипло.

— Я подумаю. — Джуди положила сережки на прилавок, к великому разочарованию хозяина лавки, который надеялся, что товар уже продан.

— Вот она всегда так, — доверительно шепнула Салли. — Сто лет решает, купить или нет. Меня это с ума сводит. Она что, и на работе такая?

— Вот уж нет. — Пол улыбнулся Джуди. — Совсем наоборот. Она в точности знает, как что работает и кому что следует делать. Без нее мы бы пропали.

— Без меня вы бы остались без печенья, — сурово поправила Джуди. — Мужчины у нас в офисе уверены, что печенье материализуется в результате химической реакции, — пояснила она Салли, — а женщины скорее руки себе отрубят, чем купят этот сгусток калорий. Кроме Сары, — добавила она, скорее обращаясь к Полу, — но Сара покупает только имбирное, потому что имбирное печенье она ненавидит и точно знает, что не станет его есть.

— Так вот почему у нас на подносе всегда лежит пачка имбирного печенья?

Джуди торжественно кивнула.

— Еще одна загадка века разгадана! — радостно воскликнул Пол. — Я же говорю: Джуди знает все.

Все трое неловко помолчали. Джуди и Салли пора было продолжить поиски подарка для Кэти, а Полу следовало сказать «ладно, до понедельника» и удалиться. Но было очевидно, что Полу хочется продолжить беседу с ними или, по крайней мере, с Салли.

Джуди медлить не стала. Пол — хороший парень, даже на удивление хороший. Впрочем, что тут удивительного? Просто она плохо знает своих коллег. У нее на лбу словно приклеен ярлык простого офис-менеджера, а все остальные вокруг — сплошь архитекторы или дизайнеры, с отличным образованием, да еще из другого сословия. Ее не смущало, что Салли с Миком тоже из другого сословия, она давно уже и думать об этом не думала. Но Салли и Мик с самого начала преодолели мнимый классовый барьер, растоптали его, словно и не заметив, что происхождение Джуди чем-то отличается от их собственного. Это одна из многих причин, почему Джуди их так любила. Впрочем, Пол… Да, Пол действительно милый, и Салли ему явно понравилась. В голове Джуди стремительно созревал коварный план.

— А ты сильно занят, Пол? — невинно спросила она. — Или не прочь с нами прошвырнуться?

Глаза Пола загорелись.

— Ну… да, разумеется! Я просто вышел ноги размять и кофе выпить.

А живет он в Ноттинг-Хилл, припомнила Джуди. Завидный жених.


— Ты мне не говорила, что у вас на работе тебе кто-нибудь нравится, — с энтузиазмом сказала Салли.

Джуди вытаращилась на нее, чашка с капуччино зависла на полпути.

— Ты о чем?

Салли нетерпеливо махнула рукой в глубь кафе, куда несколько секунд назад удалился Пол — в поисках туалета. Собственно, он выразился несколько иначе: «Вы позволите мне отойти на минутку?» Пол был очень хорошо воспитан.

— Ты это про Пола? — в полном недоумении уточнила Джуди.

— Конечно! По-моему, он очень милый. Не представляю, почему ты раньше ни словом о нем не обмолвилась.

— Салли. — Джуди аккуратно поставила чашку. — Два важных момента. Во-первых, я все еще со Скоттом…

— Да я-то понимаю, однако…

С того вечера в баре прошло два месяца, и за это время отношение Салли к Скотту не изменилось к лучшему. Ей казалось, что он недостаточно часто встречается с Джуди.

— А во-вторых, я просто не верю, что ты сама не видишь: Полу на меня плевать…

— В смысле?

— В том смысле, что Полу нравишься ты, а не я. Тебе на салфетке написать или схему начертить?

Салли подумала.

— Ты уверена? — все еще с сомнением спросила она.

— Уверена, идиотка.

— Но ведь ты его пригласила на день рождения Кэти сегодня вечером! Я думала, дело в тебе!

— Слушай, Салли, ты иногда такая дурочка! — Джуди вздохнула.

Пол принял приглашение с плохо скрываемой радостью. Не будучи таким идиотом, как Салли, он прекрасно понимал, что Джуди пригласила его вовсе не оттого, что размечталась пообжиматься с ним на вечеринке. И если у него на эту субботу и имелись иные планы, он отбросил их без малейшего сожаления.

— И он любит поболтать, прямо как мы с тобой, — отметила Салли.

— Ага, только страстным взором он пожирает не меня.

Джуди всегда очень веселила та искренность, с какой Салли не замечала очевидного, когда дело касалось мужчин. Она просто-напросто не понимала, когда мужчина начинал распушать перед ней хвост. За много лет Джуди насмотрелась, как мужчины сдавались в полном отчаянии, не сумев пробудить интереса в этой дурочке. Но на этот раз все будет иначе. Нет, она вовсе не собирается выступать в роли сводни. У Салли слишком сложная ситуация, ее невозможно разрешить таким примитивным способом. У Пола совсем иное предназначение. Он будет троянским конем.

Довольно симпатичным коняшкой, что очень важно. Такой красавец, как Пол, запросто способен пробудить ревность в бывшем любовнике. В офисе Джуди как-то не обращала внимания на внешность Пола — отчасти потому, что ей не слишком нравились мужчины в костюмах, а отчасти потому, что к блондинам у нее душа не лежала. Но здесь, за столиком в кафе, она отметила и мускулистые руки, заросшие золотистыми волосками, и узкую талию… К тому же он из тех блондинов, которые на солнце бронзовеют, а не краснеют, точно раки в кипятке.

— Ну и как? — Вернувшийся Пол сел и взял чашку с кофе. — Довольны подарком?

— По-моему, отлично, — ответила Джуди. — Как раз в стиле Кэти. А если и нет, то сразу видно — мы старались.

Они купили Кэти серебряные серьги в форме попугайчиков, отделанные мелкими гранатами и аквамаринами. Салли решила, что серьги выглядят одновременно и дорого, и забавно. И кроме того, отлично подойдут к гардеробу Кэти.

Джуди посмотрела на серьги и едва не захлебнулась кофе.

— Салли! Ты только взгляни!.. Я только что поняла, почему мы выбрали именно попугаев. Полоски!

Салли ошарашенно уставилась на нее, перевела взгляд на серьги и расхохоталась.

— Господи! — выдавила она между взрывами смеха.

— А в чем дело? — спросил Пол.

Джуди рассказала ему о пристрастии Кэти к полосатой одежде.

— Наверное, на подсознательном уровне мы думали о прутьях клетки, — объяснила она. — Поэтому когда стали выбирать, то из всех этих сережек…

— Выбрали попугаев в клетке? — улыбнулся Пол.

Джуди взяла одну из сережек и дурашливо прохрипела:

— Сам дур-р-рак! Пиастры! Пиастры!

Салли снова рассмеялась. Пол посмотрел на нее, и глаза их встретились. Такие минуты общего веселья сближают людей быстрее, чем долгие часы задушевных бесед. Джуди с удовлетворением отметила, что Пол не в состоянии отвести от Салли взгляда. Операция «Троянский конь» началась.


Глава пятая


— Что за прелесть!

Возглас Салли был столь искренним и неожиданным, что Кэти зарделась от удовольствия.

— Весь день вожусь, — призналась она.

— Мы бы помогли, — сказала Салли. — Мы же предлагали, разве Мик тебе не говорил?

Прямые темные брови Кэти слегка нахмурились. Салли невольно отметила, что брови не мешало бы выщипать: торчат в разные стороны, как ножки у двух сороконожек-близняшек, которые прилегли отдохнуть после долгой прогулки. Салли так и подмывало сбегать через улицу домой за пинцетом.

— Говорил, — сказала Кэти после томительной паузы. — Но мы решили все сделать сами.

— Ты молодчина, но ведь нельзя же все приготовления в свой день рождения брать на себя! — возразила Салли. — Мы бы пошуровали по хозяйству, а ты привела бы себя в порядок!

Джуди поморщилась: какую же чушь несет Салли. Подобную ситуацию в разных вариациях Джуди наблюдала не раз: очередная девушка Мика пытается застолбить территорию и водрузить свой флаг на покоренном теле Мика, а сам Мик и Салли с равнодушием небожителей наблюдают за ее усилиями. Кроме того, Салли допустила бестактность, сказав, что Кэти нужно привести себя в порядок. Кэти и так принарядилась, натянув очередную хлопчатобумажную футболку, на сей раз с кружевной отделкой. Правда, штаны остались неизменные. Джуди наблюдала, как Кэти изучает разницу между своими дизайнерскими потугами и успехами Салли по оформлению жилища.

— Смотрится шикарно, — пришла на выручку Джуди. — Берлогу Мика просто не узнать.

Преувеличение было бесстыжее, но на лице Кэти снова заиграла улыбка.

— И музыка классная, — отметила Салли. — А то Мик бесконечно крутит свой джаз.

— Я ему твержу, что нельзя на вечеринке ставить исключительно пластинки Колтрейна или Майлза Дэвиса, — согласилась Кэти. — И сегодня притащила все свои диски с хип-хопом и загрузила в стерео, пока Мик не опомнился. И похоже, он не очень возражает.

Салли улыбнулась:

— Ты погоди, он еще покажет себя во всей красе, когда надерется. Это же асфальтоукладчик, а не человек.

— Надраться? — быстро сказала Джуди, прежде чем Кэти обиделась на Салли за то, что та знает характер Мика лучше, чем она. — Отличная мысль! Мы принесли шампанское.

— И подарок, — добавила Салли, вручая сверток Кэти.

— Ой, спасибо, ну зачем вы так…

Кэти провела гостей на кухню, где они откупорили вино. Это Салли приучила Джуди к шампанскому — пускай и из супермаркета, но все же шампанское. Они чокнулись, но Кэти свой бокал даже не пригубила; бормоча невнятные оправдания на фоне ритмичной музыки, она выскочила из кухни.

— Не любит она меня, — угрюмо буркнула Салли и глотнула шампанского.

Они прошли в гостиную.

— Они все тебя не любят, — пожала плечами Джуди. — А ты чего ожидала?

— А здесь и правда недурно, — отметила Салли.

Каждый квадратный сантиметр книжной полки Кэти заставила маленькими свечками, а комнату украсила электрическими гирляндами с лампочками в виде миниатюрных красно-золотых японских фонариков. Это был единственный источник света. Эффект получился фантастический. Повсюду стояли вазы с красными гвоздиками. Было уже около десяти вечера, и, хотя гостей собралось немало, тусовка только начиналась. Публика мирно беседовала, никто еще не напился, не флиртовал напропалую и не отплясывал на столе.

— А где Мик? — удивилась Джуди.

Мик был душой любой вечеринки.

Салли озадаченно огляделась.

— Не знаю. Может, они с Кэти наверху решили размяться по поводу дня рождения? Скоро спустится. Ой, а вон Билл и Шиобан, я их сто лет не видела. — Она помахала рукой: — Шампанского хотите? Смотри, Джуди, да тут одни наши знакомые. А где друзья Кэти?

— Позже подойдут, — предположила Джуди. — Ведь они гораздо моложе, не забывай. Эта публика терпеть не может заявляться на вечеринки раньше полуночи.

Джуди почти угадала. Друзья Кэти начали подтягиваться около половины двенадцатого. Даже в мягком розовом полумраке было легко отличить друзей Мика от друзей Кэти. Хотя обе компании были одеты достаточно стильно, но те, кому перевалило за тридцатник, приспосабливали моду к себе, явно предпочитая удобство. Так, на Салли был элегантный топ из черного крепа, с одной бретелькой через плечо, и брючки с заниженной талией, и, когда Салли нагибалась, обнажалась лишь тоненькая полоска золотистой кожи. Зато двадцатитрехлетнее подобие Салли явилось в крошечном топике, который еле держался на тоненьком шнурке, а брюки сидели так низко, что им, похоже, не давали свалиться лишь выпирающие тазовые кости. Голый живот словно вопил всему миру: да-да, знаю, что видно, правда, классно?

— Мы такими не были десять лет назад, — с каменным лицом изрек Билл. — Мы не выпендривались и не одевались хрен знает во что.

— Точно! — захохотала его жена Шиобан. — Когда мне было шестнадцать, я носила прозрачные зеленые гаремные шаровары.

— Ой, смотрите! — вскрикнула Джуди. — Это же Пол. Пол!

Она помахала ему поверх людских голов. Все же иногда полезно быть такой дылдой. Хотя Салли и взгромоздилась на шпильки в десять сантиметров, на которых с трудом перековыляла через улицу, до Джуди ей все равно было далеко.

Принять Пола за приятеля Кэти было просто невозможно. Чисто выбрит, благоухает туалетной водой, джемпер и брюки сидят как влитые — не мешковатые и не в обтяжку. Джуди похвалила себя. Может, удачная идея и посетила ее случайно, зато как она ею воспользовалась!

— Ну что, понравились ей серьги? — спросил Пол у Салли, едва они обменялись протокольными любезностями.

Пока Салли объясняла, что Кэти еще не открывала подарки, и заверяла его, что нет-нет, сегодня Кэти не надела полосатую майку, Джуди шарила глазами по всей комнате, отыскивая Скотта. Он пообещал, что постарается заскочить. Джуди так и не разобралась в своих чувствах к нему и не понимала, отчего она так часто думает о нем: то ли по привычке, то ли потому, что он становится по-настоящему дорог ей. Твердо Джуди знала одно: при каждой встрече с ним она искренне радуется. А это, похоже, что-то все-таки значит, верно?

Скотта нигде не было видно. Зато Джуди заметила Мика, который спустился по лестнице и, к ее изумлению, вышел на улицу. Джуди подошла к окну. Мик стоял на крошечном, с носовой платок, газончике, который агенты по недвижимости именуют лужайкой, и наблюдал за автомобилями, несущимися по Каледониан-роуд.

Идеальный момент для начала второй стадии операции «Троянский конь». Оставив Пола и Салли болтать, Джуди поспешила на улицу. Она помедлила на пороге, глядя на Мика, потом окликнула его:

— Мик!

Мик повернул голову:

— А, это ты, Джуди. — Он протяжно вздохнул.

— Ты в порядке?

— Нет. Ну, наверное. Не знаю. Небольшая встряска вышла.

— Я чем-нибудь могу помочь?

Мик снова тяжело выдохнул. На этот раз это было нечто среднее между вздохом и смешком.

— Если бы. Не знаю. Конечно, я сам виноват.

Джуди уже умирала от любопытства, но никак не могла придумать вопрос, чтобы разговорить Мика и при этом не показаться назойливой.

— Уф-ф. Прямо хоть на луну вой.

Джуди подняла глаза на ночное небо. Ночь была темная — для Лондона, конечно, где загазованная атмосфера и уличные огни скрывают роскошь черного небесного бархата. Прямо над головой висел полумесяц, белый и ясный, с крутым изгибом и туманными краями, точь-в-точь обрезок ногтя. Через облака слабенько мерцали несколько одиноких звезд. Удивительно, как это успокаивает — стоит лишь запрокинуть голову и посмотреть на небо. Даже если стоишь на пятачке земли, зажатый между пульсирующим ритмом хип-хопа и автомобильным ревом. Все куда-то уходит, растворяется под сиянием этого маленького молочно-белого месяца. На несколько секунд Джуди отдалась бездумному созерцанию ночного неба.

На землю ее вернул Мик:

— Ну иди сюда, обними меня. Глядишь, и поможет.

Похоже, Мику требовалось убежище от жизненных передряг. И Джуди постаралась предоставить ему это убежище — она обхватила его двумя руками и крепко-крепко прижала к себе. Мик приник к ней всем телом, его основательный, но плотный живот разделял их точно упругая подушка. Прикосновение этого средоточия плоти странным образом успокаивало. К тому же Мик был так уверен в себе, что его физическое несовершенство не имело никакого значения. На каблуках Джуди была ненамного ниже Мика.

— Ого, — прошептал Мик ей на ухо. — Ты такая… высокая. И сильная.

Джуди поняла, что он чуть не сказал «здоровая», но в последний момент опомнился. Она к этому привыкла. Мужчину можно назвать «здоровым», это ему только польстит, тогда как женщину наверняка обидит. И наоборот, мужчина оскорбится, если его назовут «хрупким», зато любой женщине такое определение будет в радость.

Джуди припомнила, как часто ее обзывали «здоровой». Конечно, она знала, что жиру в ней не так уж и много. Не знала она другого: каково это — ощущать себя маленькой и хрупкой. Рядом с ножками Салли ее ножищи — настоящие бульдозеры. И ни одному мужчине, кроме разве что профессиональных штангистов, не оторвать ее от земли, не говоря уж о том, чтобы подхватить на руки, притиснуть к стене и заняться сексом стоя. Все это вроде бы и ерунда, но проблема налицо: Джуди не чувствовала себя женственной.

— Ну, ты вряд ли привык к женщинам моего размера, — с сарказмом ответила она.

— А знаешь, ты права, — сказал Мик с удивлением. — У меня были сплошь одни малышки. Странно, правда?

Джуди вздохнула. Ну почему мужчины такие слепцы?

— И все же очень сексуально, когда женщина смотрит тебе прямо в глаза, — поспешил исправиться Мик. — А я и не догадывался.

Он улыбнулся Джуди, и та поняла, что он говорит искренне, а вовсе не утешает ее. Мик — все, что угодно, только не лицемер.

— Софи была не из малышек, зато очень уж… хрупкая, — задумчиво продолжил он. — Изящная. И ужасно ранимая. А Кэти совсем крошечная, рядом с ней все просто слоны…

Он замолчал и резко отстранился.

— Мик, в чем дело?

— Так, ничего. То есть… есть кое-что, но… Слушай, я пойду в дом. Извини, Джуди. — Он потрепал ее по руке. — Просто мысли…

Джуди проводила Мика задумчивым взглядом. Что с ним творится? Может, с Кэти полаялись? Но Мик и раньше ссорился со своими пассиями, однако никогда особо не переживал. Ссоры были для Мика источником развлечения, темой для разговоров, не более. Обычно он сразу же заявлялся к ним с Салли и с таким смаком рассказывал обо всех неприглядных подробностях ссоры, словно это произошло не с ним, а с одним из его приятелей. Но в столь странном настроении Джуди видела Мика впервые.

Она медленно вернулась в дом, где набирала обороты вечеринка. С приватными мирными беседами было покончено, большая часть гостей уже вовсю отплясывала в центре гостиной. В тесной комнате было жарко и душно. Джуди продралась сквозь подергивающиеся зады поближе к камину, где Салли со счастливой улыбкой изгибалась напротив Шиобан. Джуди огляделась. Ага, вот и Пол, привалился к стене рядом с Биллом, потягивает пиво и наблюдает за Салли. В молодости парни не прочь потанцевать, но когда гетеросексуальному мужчине за тридцать, заманить его на танцпол довольно затруднительно. Словно возраст освобождает его от этой повинности. Скорее всего, большинство мужчин искренне ненавидят танцевать, а с годами до них доходит, что для завоевания женщины вовсе не обязательно скакать, изгибаться и описывать вокруг нее загогулины. Во всяком случае, в буквальном смысле.

— Классный вечер! — крикнула Салли. — Кэти, наверное, на седьмом небе!

— Ага! — проорала в ответ Джуди.

Кэти так и не появилась в гостиной. Да и Мик, похоже, опять скрылся наверху. И все же она не собиралась рассказывать Салли о том, что произошло на улице. Джуди прекрасно знала: если Салли заподозрит, что с Миком что-то неладно, она тут же кинется разбираться, предоставив Пола самому себе. Черт! Из-за странного поведения Мика она забыла сказать ему про Пола. Теперь придется выискивать новую возможность. Если Мик поссорился с Кэти, это идеальный момент. Он изведется от ревности, глядя, как привлекательный и перспективный Пол охмуряет Салли. Это во-первых. А во-вторых, ухаживания Пола подстегнут его, и Мик наконец поймет, что нужна ему только Салли. Джуди трезво оценивала ситуацию и понимала, что нескольких часов для того, чтобы швырнуть Мика и Салли в объятия друг другу, явно недостаточно. Зато их вполне хватит, дабы взрыхлить почву и бросить в нее семена.

А кроме того, хлопоты сводни помогут ей хоть как-то компенсировать собственное одиночество. Еще на улице Джуди проверила мобильник: от Скотта ни слуху ни духу. Хм, а может, зацапать какого-нибудь парнишку лет двадцати двух и уволочь его в свою пещеру? Она обвела взглядом комнату, изучая кандидатов. Все сплошь с ожерельями из ракушек, в балахонах с блестками и с лицами, усеянными прыщами. Джуди содрогнулась. Ну уж нет. Сначала они уморят тебя этими дикими скачками, так что ни о каком сексе потом и речи быть не может, сил останется только на то, чтобы дотащиться до кровати и мешком свалиться на нее… Через несколько минут Джуди энергично отплясывала под заводной хип-хоп — счастливая, как всякая женщина, чей мужчина так и не появился.

Внезапно музыка смолкла. Решив, что это соседи явились с жалобами на шум или сломалась аппаратура, танцоры издали дружный стон.

— С днем рожденья тебя!..

Таша, лучшая подруга Кэти, внесла в гостиную большой торт, утыканный горящими свечками. Друзья вытолкнули в центр комнаты Кэти. Вид у нее был слегка ошалелый.

— С днем рождения, Кэти…

— С днем рожденья тебя!

Комната взорвалась приветственными возгласами. Кэти наклонилась и задула свечи. Все захлопали в ладоши. Таша отошла в сторону, стараясь не споткнуться, запутавшись в своих неимоверных клешах. По лестнице быстро сбежал Мик, продрался сквозь плотную толпу, встал за спиной Кэти и положил ей на плечи руки. Она оглянулась и что-то сказала. Он наклонился и зашептал ей на ухо. Кэти накрыла его руку своей. Лицо у нее было бледным и усталым, но она пыталась улыбаться. Итак, все ясно, решила Джуди. Проблемы Мика связаны с Кэти.

— Кэти! Первый кусок! А этот Мику! — Таша вручила обоим бумажные тарелки с ломтями торта. — Ореховый с шоколадом, твой любимый! — радостно объявила она.

— Спасибо, Таша, — слабо улыбнулась Кэти.

Она взяла пластмассовую вилку и подцепила кусочек. Мик уже успел ополовинить свой ломоть. Кормить Мика — все равно что швырять уголь в топку локомотива: пока поезд движется, надо непрерывно поддерживать пламя.

— Вкуснятина, — с набитым ртом сказала Кэти.

Таша, дождавшись вердикта, радостно умчалась на кухню оделять тортом остальных. Кэти подцепила еще кусочек, пожевала и вдруг зажала ладонью рот. Вилка полетела в сторону. Сунув тарелку Мику, Кэти метнулась к лестнице.

Таша, к счастью, не видела этого фиаско, а большинство гостей или были слишком увлечены танцами, или стояли в очереди за тортом. Салли и Джуди обменялись взглядами.

— Что это с ней? — спросила Салли.

— Странно.

— А Мик в порядке?

Черт, ведь именно такого поворота хотела избежать Джуди. Салли уже шла через комнату к Мику. Тот сунул в рот остатки торта Кэти и развернулся к лестнице. Салли последовала за ним. Вздохнув, Джуди поспешила за подругой, надеясь остановить ее. Чем больше Салли ведет себя как озабоченная младшая сестра Мика, тем меньше вероятность, что он когда-нибудь разглядит в ней женщину своей жизни.

— Мик! — Салли уже нагнала его. — Что стряслось? Кэти в порядке?

На втором этаже находились спальня, крошечная кладовка и ванная. Из ванной неслись звуки, не оставлявшие никаких сомнений — несмотря на музыку и громкий смех внизу. Лицо Мика так резко осунулось, что Джуди внезапно увидела, как он будет выглядеть в старости.

— Отравилась чем-то? — спрашивала Салли. — У меня еще осталось то лекарство, помнишь? Я сбегаю и…

Мик помотал головой. Он оглянулся, чтобы убедиться, что они в коридоре одни. В приоткрытую дверь Джуди увидела, как на застланной кровати Мика извивается парочка. Но поскольку мужчина ожесточенно жевал ухо женщины, а женщина истошно стонала, точно овца, страдающая запором, риск, что они подслушают, был минимален.

— Все равно узнаете рано или поздно, — безрадостно сказал Мик. — Шила в мешке не утаишь. Кэти беременна.


Глава шестая


Первым, кого увидела Джуди, спустившись в гостиную, был Скотт. Несмотря на только что услышанную новость, сердце у нее екнуло. На миг, потрясенная собственной радостью, она даже усомнилась, а Скотт ли это. Но нет, точно он: его кожаный пиджак, его лохматая голова и его всегдашняя отстраненная поза. И он кого-то ищет взглядом. Неужели ее?

— Эй! — Джуди постучала Скотта по плечу, от всей души надеясь, что ее лицо не растянуто в блаженно-счастливой улыбке.

Скотт обернулся:

— Привет! А я уж решил, что ты ушла! Извини, что опоздал, у меня компьютер полетел. Два часа убил, пока все наладил.

Он поцеловал ее в губы, потом чуть отстранился.

— Ты в порядке? — Он изучающе смотрел на Джуди. — Какой-то вид у тебя… не такой.

— Только что случилась одна странность…

Джуди понимала, что «странность» — не самое уместное слово, просто оно первым пришло на ум.

Танцы были в самом разгаре. Гремел хип-хоп, все натыкались друг на друга и громко ухали, крутя в воздухе руками, словно пытаясь завести двигатель.

— Так ты в порядке? — повторил Скотт.

— А вот торт!

Джуди оглянулась. Широко улыбающаяся незнакомая девушка протягивала им две бумажные тарелки. Джуди с сомнением посмотрела на жирные ломти. Всего несколько минут назад она слушала, как Кэти перерабатывает лакомство в жидкую субстанцию, иначе именуемую блевотиной, так что к угощению она испытывала не совсем однозначные чувства. Однако взять тарелку было проще, чем объяснять отсутствие аппетита.

— Отлично. — Скотт, понятное дело, сомнений не ведал. — Праздничный торт!

— Шоколадно-ореховый, — сообщила Джуди.

— Объедение! — И Скотт с готовностью накинулся на свою порцию.

— Только не для виновницы торжества, — сухо сказала Джуди.

— То есть? — Скотт поднял взгляд от тарелки. — Слушай, что тут происходит?

Джуди оглянулась на дверь в кухню. Весь первый этаж был забит разгоряченной публикой, люди отрывались по полной: орали, размахивали стаканами и гасили окурки об объедки торта. Здесь явно не уединишься. Наверху тоже исключено. Любовники из Эдема изгнаны, и в спальне теперь приходит в себя Кэти. Сцена, кстати, вышла забавная, поскольку, когда любовников попросили удалиться, мужчина мусолил во рту нечто более интимное, нежели женское ухо.

— Может, прогуляемся? — предложила Джуди. — Прихватим выпивку…

— Как скажешь, — покладисто ответил Скотт. — Я же к тебе пришел.

Снаружи было холодно, а Джуди не захватила жакет. Увидев, как она ежится, Скотт снял пиджак и набросил ей на плечи. Пиджак пах свежевыделанной кожей, а подкладка воротника самим Скоттом — самую малость. Почему иногда так приятно влезть в шмотки твоего мужчины? — подумала Джуди, кутаясь в пиджак. В старую рубашку, футболку или куртку, которая тебе всегда велика, какой бы «здоровой» ты ни была. Может, дело в том, что одежда — продолжение его тела и дает тебе ощущение, что ты не одинока?

В палисаднике у Мика имелась лавочка — простая деревянная скамья, на которую не польстился бы ни один любитель граффити. В самый раз для двоих, если прижаться друг к дружке.

— Торт и правда классный, — оценил Скотт, расправившись с угощением.

— Вот, — Джуди протянула ему свою тарелку, — съешь и мой.

Она залпом проглотила водку с тоником и закашлялась. Господи, ну и пойло. На вкус — чистый «Смирнов», тоник там и не ночевал. По телу заструилось тепло.

— Обычно ты не отказываешься от сладкого. — Скотт взял ее тарелку. — Что-то действительно стряслось.

— Ну да, я сладкоежка, — криво улыбнулась Джуди. — Просто Кэти только что наизнанку выворачивало после этого торта, так что эта картина у меня всю охоту отбила.

Она вкратце пересказала, что произошло наверху. Скотт слушал, не перебивая. Слушать он умел.

— И что теперь? — спросил он, когда Джуди замолчала. Он аккуратно сложил тарелки и опустил их на траву.

— Не знаю, — вздохнула Джуди. — Понятия не имею. Ну и ситуация… Так жалко всех! Мик говорит, что она залетела по чистой случайности, и я уверена, что не врет. Не представляю, чтобы Кэти решила забеременеть нарочно. Она же такая молодая, и с Миком они знакомы буквально пару месяцев. И вообще она не из таких… Независимая, есть приличная работа… — Джуди помолчала и добавила после долгой паузы: — Салли в шоке, я вижу. Она сама не своя.

— Но я думал, они расстались много лет назад, — удивился Скотт.

— Так и есть, но они очень близки. Как брат и сестра.

— Ну, если как брат и сестра, то для нее это вряд ли такой уж удар, разве нет?

Джуди раздраженно передернула плечами, словно пытаясь стряхнуть слова Скотта.

— Ты не понимаешь.

— Ну так объясни мне. — В его голосе тоже проскользнула нотка раздражения. — Они либо любовники, либо нет. Если нет, но все же ухитряются оставаться друзьями, то просто молодцы. Только тогда чего ради Салли убиваться из-за того, что девушка Мика залетела?

Джуди была согласна с логикой его доводов, и все же ей чудилось, будто Скотт специально изображает бестолочь, что он просто не желает взглянуть на ситуацию ее глазами. А ведь именно этого ждешь от близкого человека.

— Они очень близки, — повторила она. — Просто как одна семья. Мать Мика относится к Салли как к дочери. И кроме того, мы и предположить не могли, что Мик остановится на Кэти. Им, конечно, хорошо сейчас вдвоем, но на самом деле они слишком разные. — Она махнула рукой назад, в сторону дома. — Ты только посмотри, какие у них разные друзья. Им же нечего сказать друг другу. «Хотите еще торта?» — «Ой спасибо, как вкусно!» И вдруг — это… Господи, какой облом! Мика словно пыльным мешком огрели.

Она опустила голову и принялась растирать лицо руками.

— Слушай, а тебе не кажется, что ты занимаешься не своим делом?

— Нет, не кажется, — огрызнулась Джуди. Да как он смеет! — У одного из моих лучших друзей серьезная проблема.

— Согласен. Только вся эта история Салли и Мика слишком запутанная, и, похоже, ничего хорошего из нее не выйдет. По-моему, тебе не надо в это влезать…

— Послушай, я их знаю, а ты нет, верно? Ты и видел-то их пару раз, да и вообще не особо стремишься познакомиться с ними поближе.

Она зло глотнула водки. Черт, никакого тоника там точно нет.

— По-моему, мы уже выяснили, что Мик меня недолюбливает, — мягко возразил Скотт.

Джуди заскрипела зубами от отчаяния.

— Знаешь что, — сказал Скотт, — пошли отсюда. Пойдем к тебе, выпьем немного или приготовим чай… Утром все будет выглядеть иначе.

С таким же успехом он мог бы вынуть из кармана красную тряпку и помахать перед ее физиономией. И Джуди понесло.

— Да как ты смеешь! — заорала она. — Дело хуже некуда! У меня есть право расстроиться и запутаться! А ты так говоришь, будто я кретинка недоделанная!

— Джуди, я вовсе не хотел…

— Нет, хотел! Салли и Мик мои лучшие друзья. Салли сейчас на втором этаже драит унитаз, который девчонка Мика заблевала шоколадным тортом. (Скотт, минуту назад умявший два куска этого самого торта, слегка побледнел.) А ты только и можешь сказать, что я переживаю по пустякам? Господи! А что же тогда, по-твоему, не пустяки? Полетевший компьютер? И как бы тебе понравилось, если бы я сказала, что это просто пустяки, а?!

И тут Скотт допустил роковую ошибку.

— Но это же совсем другое дело. Ведь я сам все исправил. Я же не стал вываливать на тебя свои проблемы.

Типично мужской ответ. И Джуди поняла бы это, будь она не так пьяна и разгневана. Каждая разумная женщина знает, что нормальный гетеросексуальный мужчина скорее даст глаз себе выколоть, чем признается своей подруге, что не способен найти разумное и изящное решение ее проблемы.

Через несколько секунд до Скотта дошло, что он натворил.

— Я не имел в виду, что ты хотела перевалить проблему, — торопливо проговорил он, — просто я…

— Ну что ж, мне очень жаль, что я не такая хладнокровная, как ты.

Джуди величественно встала. Сделать это оказалось труднее, чем она ожидала. В голове все внезапно поплыло. Этакое синхронное плавание — череда переворотов и взмахов.

— Жаль, что я не умею, как ты, волшебным образом избавляться от своих проблем… Конечно, это не мои проблемы, а Мика и Кэти, но… в общем, мои проблемы…

На взгляд Джуди, выражаться она могла бы и красноречивее. Но в данный момент это было все, на что она оказалась способна. Она сдернула с плеч пиджак и швырнула в сторону Скотта. Тот подхватил пиджак, не позволив ему упасть на жирные тарелки. Джуди внезапно поняла, что смертельно устала.

— Я домой! — объявила она.

Вечеринка осточертела, а на втором этаже она будет чувствовать себя третьей и никому не нужной ногой. Или даже четвертой ногой, если ввести в уравнение еще и Кэти. Но это же бред! Кому нужна четвертая нога? Это уже псина какая-то подумается. Как же все перепуталось. И как же хочется домой. И как же…

В голове уже не плыло, а что-то беспорядочно крутилось и переплеталось.

— Но я ид-ду од-дна, — добавила она. — Я уна-а-ашу свои н-нудные пра-а-аблемы с-с-с-с-собой, чтоб не грузить тебя…

Она развернулась на каблуках, как ей показалось, с большим достоинством, и прямо через кусты двинулась к калитке. Полминуты проклятий и остервенелых пинков по безмозглой железяке — и калитка выпустила ее на волю.

— Джуди! — Скотт стоял за ее спиной. — Джуди, я не хотел.

— Вали отсюда! — заорала она. — Ты нич-ч-его не па-анимайш! Ты ва-аще… недо…

И она форсировала проезжую часть. Под какофонию автомобильных сигналов Джуди перебралась на другую сторону, умудрившись не подвернуть лодыжку и не сломать шейку бедра.

— Ну и отлично! — заорал ей вслед разъяренный Скотт. — Не знаю, на кой хрен я вообще пытался понять!

Джуди одолевал праведный гнев. Как ей казалось, именно в праведном гневе, а не в сильном опьянении она хлопнула дверью, сорвала с себя одежду, разбросала ее во все стороны и ничком повалилась на кровать. В водочном тумане она вспомнила слова Скотта, которые он произнес на первом свидании: ему приходится столько работать, что времени не остается ни на что, тем более на девушек. Тогда она не придала этому большого значения, поскольку сама сомневалась, стоит ли встречаться с кем-нибудь; кроме того, она решила, что это одна из тех фразочек, которыми мужчины одаряют женщин в первые минуты знакомства — для профилактики, дабы идиотка не проснулась поутру и не принялась шарить по тумбочке в поисках обручального конца. Но слова Скотта все-таки запали в память и теперь всплыли, словно начертанные огненными буквами высотой в полметра. «Времени у него нет! — зло подумала Джуди. — Некогда выслушать, что творится в моей жизни, он для меня и пяти минут не найдет, все, что ему нужно, это запихнуть в меня свой конец…»

Последним словом, мелькнувшим в ее сознании, было слово «с-скотина», которое она зло выплюнула в подушку.

Когда Джуди очнулась, с пересохшим ртом и гудящей головой, злость куда-то улетучилась, уступив место боли, жалости к себе и срочной потребности сбегать в туалет. Но слова Скотта в памяти остались.


— Воняет, как в мужском борделе, — заметил Мик.

Они с Салли находились в ванной комнате. Мик сидел на унитазе, а Салли на краю ванны. Кэти, измученная и уставшая, заснула в постели Мика. От блевотины в ванной не осталось и следа — благодаря яростным стараниям Салли.

— У тебя нет освежителя воздуха, — объяснила Салли. — Пришлось побрызгать твоим «Мускусом».

— Моим мускусом? — моргнул Мик.

— Твоим лосьоном после бритья.

— А, ну да. Я им не пользуюсь. Мне его Лиззи подарила. Или Мэри?

На мгновение Мик окунулся в воспоминания — как обычно, когда всплывало имя бывшей пассии.

— Ну и что ты собираешься делать? — спросила Салли.

— Господи, даже не знаю. — Мик провел рукой по бритой голове. — Ты еще спроси, что мне делать с долгами третьего мира или с узаконенным расизмом в полиции.

— А Кэти… уверена?

— Два теста сделала. Да она и так знает. Как-то утром проснулась, ее стошнило, и она поняла, что залетела. Говорит, что чувствует себя совершенно иначе.

— А как это вообще произошло?

Вот она, близость Мика и Салли во всей красе: никакой неловкости при обсуждении сексуальной жизни друг друга.

— Она отравилась, — мрачно сказал Мик. — Сидела часами в туалете. В прошлом месяце мы ходили во французский ресторан, ну и, наверное, съела несвежую мидию. Конечно, тогда она об этом не подумала, ведь о таких вещах не помнишь, когда тебя наизнанку выворачивает, но ведь она на таблетках, и, очевидно, таблетку из нее вымыло вместе со всем остальным. — Он невесело хохотнул. — Еще помню, как я ее подбадривал: мол, считай это бесплатной очищающей процедурой. Вот и очистились…

— И вы не пользовались презервативами?

Мик покачал головой.

— Мик!

— Я их ненавижу, — ответил он голосом пятилетки, который признается в ненависти к тертой морковке. — Ты же знаешь, я их ненавижу.

У Салли мурашки пробежали по спине. Как все просто: мелочь, дурацкая случайность, тухлая мидия — и вся жизнь вверх тормашками. Салли невольно подумала и о том, что Кэти, должно быть, из плодовитых, раз вот так запросто забеременела. Сама Салли ни разу не залетала и позавидовала этому доказательству материнских способностей Кэти. По крайней мере, Кэти теперь знает, что если захочет, то сможет родить. В последнее время Салли стала почитывать в женских журналах статьи, которые раньше обычно пропускала, — про искусственное оплодотворение, про донорские клетки, про то, что после тридцати пяти способность забеременеть резко падает, — и, читая все это, она ощущала страх. А что, если и ей предстоит через такое пройти? Конечно, сейчас у нее никого нет, но она всегда думала, что однажды родит…

Салли одернула себя. В соседней комнате лежит Кэти, которой всего-то двадцать пять, больная и несчастная, а ты по какой-то извращенной логике сидишь тут и завидуешь ей. Салли представила себя беременной в этом возрасте и содрогнулась.

— Так она еще не ходила к врачу? — деловито спросила она.

— Нет, она только вчера окончательно убедилась.

— Господи, накануне своего дня рождения! И пришлось изображать перед гостями радость и терпеть… Какой кошмар. Бедная.

— Ага, — рассеянно сказал Мик, но Салли видела, что он больше тревожится за себя. «А почему бы и нет? — подумала она как верный друг. — Ведь это и его проблема».

— Хорошо еще, что сразу выяснилось. — Салли старательно выискивала положительные моменты. — В государственных клиниках такие очереди, но у нее полно еще времени.

— На что? — глупо спросил Мик.

Салли захотелось его ударить. Она очень любила Мика, но порой он такой кретин.

— На…

Почему-то слово «аборт» ей не давалось. Ребенок Мика…

— На… На прерывание беременности, — закончила она с облегчением, припомнив официальный эвфемизм.

— Нет! — Мик произнес это таким тоном, словно это Салли была кретинкой. — В том-то и вся штука. Кэти хочет рожать.

Салли так долго на него таращилась, что взгляд ее расфокусировался и лицо Мика расплылось. В голове шумело, язык точно парализовало.

— Вот именно, — кивнул Мик. — В том-то и дело.

— Но вы же всего пару месяцев вместе!

— Конечно. Но она славная девчонка, серьезно. И она не хочет избавляться от ребенка. От нашего ребенка, — добросовестно поправился он.

— А как же ты? — Салли удивлялась, как это ей удается ворочать языком. Мозг словно превратился в вязкую жидкость.

— Ну, я ведь уже не мальчик…

— Тебе всего тридцать пять!

— И я всегда хотел детей…

— Но вы же почти не знаете друг друга!

— И Кэти действительно удивительная, в ней столько жизни и радости… По-моему, именно такую я и искал.

Мик расплылся в улыбке. Его голос звучал увереннее с каждой фразой:

— Ну да! Наверное, так и есть. Точно. Ведь надо же когда-то остановиться. Может, это сам Господь дал мне знак.

— Ты атеист, — пробормотала Салли.

— И вообще все замечательно, если уж на то пошло, — радостно продолжал Мик. — Подумать только, в ней растет новая жизнь, которую я помог создать!.. Это же просто чудо. Впрочем, надеюсь, этому бедолаге не достанутся мои волосы. Точнее, их отсутствие. — Он наклонился, посмотрелся в зеркало над ванной и уныло добавил: — Или мой нос. Или… Черт, будем надеяться, что он будет похож на Кэти…

На полке стоял подсвечник в форме кувшинчика, отделанный зеркальной мозаикой. Бессмысленно уставясь на него, Салли рассматривала осколки своего лица, искаженного до неузнаваемости, как в комнате смеха. Глаза, носы и щеки по отдельности, точно на картине окончательно выжившего из ума Пикассо. Или жутковатая головоломка на тему Алисы в стране чудес. Она и чувствовала себя так, словно ее разбили вдребезги на миллион осколков. И вся королевская конница, и вся королевская рать не сможет бедную Салли собрать.


Глава седьмая


Говорят, в пору беременности женщина неотразима. Ты вся благоухаешь. Твои волосы роскошны (хотя после родов, разумеется, клочьями остаются на подушке, будто у тебя линька, — очевидный симптом послеродовой депрессии). Кожа буквально светится, ты так и сочишься гормонами счастья, ты порхаешь словно накачанная наркотиком, который природа создала для тебя одной, по твоему индивидуальному рецепту.

В полном отчаянии Кэти смотрела в зеркало. Щеки ввалились. Еще чуточку похудеть, и ее лицо станет похоже на череп. Кожа, обычно бледно-золотистая, выцвела до никотиновой желтизны, лицо осунулось от усталости и недоедания. Именно так она выглядела, когда в Индии подцепила дизентерию.

Кэти потеряла самое малое три килограмма с того дня, когда у нее впервые случился приступ утренней тошноты. И хорошо еще, если бы тошнота действительно была только утренняя. В желудке вообще ничего не держалось. Не помогали ни имбирные капсулы, ни имбирный чай, ни противорвотные настои с поганым вкусом. Иногда какой-нибудь одинокий крекер задерживался в желудке и не рвался наружу, но Кэти подозревала: это лишь потому, что желудок настолько измучен круглосуточными конвульсиями и спазмами, что иногда от изнеможения просто дает осечку. Кэти была уверена, что от нее воняет рвотой, и мылась как одержимая. Ей казалось, что изо рта у нее несет как из помойки, но тут она была бессильна. Полоскать рот не получалось: при малейшем запахе мяты она снова скрючивалась над ближайшей фаянсовой посудиной.

На работе она взяла больничный, сославшись на сильнейшее расстройство желудка, и голос у нее был такой ужасный, что все умоляли ее не выходить, пока не поправится окончательно. «Никаких проблем, — угрюмо подумала Кэти. — Даже когда выйду на работу, вид у меня будет такой жуткий, что никому не придет в голову назвать меня симулянткой». Конечно, она могла сообщить на работе о своей беременности, но Кэти считала, что еще не время. Вот когда истечет три месяца и ребенок будет в порядке, тогда можно. В книгах пишут, что вся эта тошнота и рвота — здоровый признак: организм защищает плод от всего, что способно его потревожить. А плод тем временем радостно высасывает все необходимые вещества из ее и так истощенного организма. Кэти мрачно поскребла ногтем зубы. Если каким-то образом срочно не принять меры, зубы начнут разрушаться изнутри, потому что ребенок-вампир ворует у нее запасы кальция.

Что бы такое надеть поприличнее? Она еще раз перебрала свой небогатый гардероб. Кэти всегда жила на чемоданах. До сего дня она была путешественницей, туристкой, из тех, кто умеет месяцами обходиться одной сумкой. Последние пару лет она пребывала в постоянном движении: посетила все континенты, кроме Антарктики, с радостью бросаясь в любое приключение, но перспектива обеда в компании матери Мика пугала ее больше, чем полет на параплане и гонки на верблюдах, вместе взятые.

Чем больше Мик рассказывал о своей матери, тем больше Кэти нервничала. Старания Мика ее успокоить только бесили. Как это ее вообще угораздило попасть в такую ситуацию? Она вытащила свое единственное платье, которое надевала, собираясь на собеседование при устройстве на приличную работу. Платье было из черного крепа и рекламировалось как идеальная дорожная одежда: скатай и запихни в угол рюкзака, а когда понадобится, просто раскатай. Але-оп — и как новенькое! До сих пор фокус удавался. Но теперь платье не годилось. Увы, Кэти понятия не имела, что же теперь годится.


Впервые в жизни Салли пожалела, что Хэмпстед так близко от Каледониан-роуд. Уж лучше бы он находился где-нибудь в районе Докленда. Или возле Ипсвича. Она бы с радостью провела побольше времени за рулем: мозг хоть отчасти занят и можно постепенно свыкнуться с мыслью о том, что ее ожидает впереди. Впервые Мик представит матери свою девушку — Салли, разумеется, не в счет. Более того, Кэти не просто очередная новая девушка, а будущая мать первого внука семейства Гуинн.

Ни миссис Гуинн, ни Мик не мыслили воскресного обеда без Салли — она ведь фактически член семьи. Кроме того, ее отсутствие означало бы, что, во-первых, она ревнует к Кэти, а во-вторых, ей нашли замену. Но мать Мика слишком деликатна, чтобы допустить подобную бестактность.

Вот почему Салли не посмела отказаться. Впрочем, всему есть предел, и потому ехала она одна. Раньше они всегда ездили вместе с Миком. Сегодня утром он оборвал телефон, и после первого вопроса, не захватить ли ее с собой, Салли перестала подходить и пряталась у окна гостиной, покуда не убедилась, что его автомобиль отъехал. «Сколько еще раз придется мне вот так караулить у окна и наблюдать, как Мик бережно сопровождает Кэти на последних месяцах беременности? — подумала Салли. — А потом он будет катать коляску с ребенком…» Перед глазами вспыхнула картинка: на широкой груди Мика висит детская торба на лямочках, он улыбается младенцу, а рукой сжимает ладошку Кэти. А может, Мик даже станет просить ее посидеть с ребенком? При этой мысли Салли зажала рот рукой и вырулила на обочину, где ее и стошнило — в точности как будущую счастливую мать.

Голова у Салли шла кругом с той самой минуты, когда Мик сообщил ей о беременности Кэти. В тот вечер она не могла заставить себя отойти от Мика. Несмотря на то что обсуждать с ним ситуацию было выше ее сил, перспектива остаться одной казалась еще хуже, словно присутствие Мика не позволяло ей развалиться на кусочки. Много лет назад один ее приятель, Джейк, заявился обдолбанный и на целых пять часов буквально присосался к ней, его колотило лишь от мысли, что он может остаться один. И сейчас, сидя рядом с Миком, Салли впервые поняла, что пережил тогда Джейк, и задним числом ощутила вину за его страдания, когда она все же улизнула от него и заперлась в ванной…

Салли просидела бы с Миком всю ночь, если бы он ей позволил. Только гордость помешала ей цепляться за него, как когда-то Джейк цеплялся за нее. В конце концов Мик устало сказал, что должен проверить, как там Кэти, и до Салли дошло, что теперь она лишняя. Она спустилась вниз, чтобы разыскать Джуди, но там ее перехватил Пол и сообщил, что Джуди ушла в сопровождении высокого парня с бородкой. Пол решил, что у Салли мигрень, и настоял на том, чтобы проводить ее до дома, открыл ей калитку, следил за машинами, пока они переходили дорогу, и вообще вел себя точно сказочный рыцарь. Все это она замечала будто со стороны, словно это зомбированное тело Салли брело рядом с Полом. А настоящая Салли парила в воздухе, наблюдая, как тело переставляет ноги, разговаривает и даже улыбается, и едва сдерживала рыдания и желание начать крушить все вокруг.

И она разрыдалась, едва за ней захлопнулась дверь подъезда. Она рыдала в лифте, на лестничной площадке, у себя в квартире, она рыдала так, что не могла разлепить глаза. В нарушение всех правил Салли, которая всегда строго следила за своей внешностью, в тот вечер не почистила зубы, не наложила маску на лицо, даже косметику не смыла. Ей не хотелось видеть свое отражение в зеркале. Оттуда на нее взглянуло бы тоскливое лицо неудачницы, пусть даже вполне привлекательное и ухоженное. Проиграла! И даже подурнела, поскольку вся покрылась пятнами, а глаза превратились в две узкие щелочки.

Она плакала так, как никогда в жизни не плакала, даже когда они с Миком расстались, она рыдала не так сильно. Наутро все ее милые персиковые наволочки были измазаны тушью и пудрой. И слезы повторялись каждую ночь, всю неделю. Единственное отличие — перед сном она тщательно смывала косметику.

Салли закусила губу и сделала несколько глубоких вдохов. Притормозив на светофоре, она опустила козырек и посмотрелась в зеркальце. Как всегда аккуратна и ухожена, глаза ясные (спасибо глазным каплям), губы красиво подведены розовой помадой. Она даже больше обычного потрудилась над своей внешностью. Единственное, что поможет ей пережить этот обед, не устроить истерику и не швырнуть тарелку в Кэти, — гордость, которой, хвала Господу, у нее предостаточно. Внезапно Салли захотелось, чтобы рядом оказалась Джуди. Мик наверняка бы тоже обрадовался. Присутствие Джуди превратило бы торжественную церемонию «Принцесса Кэти знакомится со свекровью» в самый обычный воскресный обед. И триумф Кэти не был бы таким полным. Салли ущипнула себя за то, что не догадалась раньше.


— Преподаете английский иностранцам? — переспросила Стефани Гуинн, словно эта информация была для нее в новинку, хотя Кэти не сомневалась, что она уже все знает от Мика. — Должно быть, увлекательно. Дорогая, наверное, вы замечательно знаете грамматику.

— Да нет… Совсем не так хорошо. То есть, в каком-то смысле, да, конечно, — сбивчиво забормотала Кэти.

Не хватало еще, чтобы ее приняли за книжного червя. Да и вообще, если честно, на уроках о грамматике она почти не вспоминает. Кэти скрестила пальцы и взмолилась, чтобы миссис Гуинн не втянула ее в дискуссию «об употреблении сослагательного наклонения».

Кэти испытывала перед миссис Гуинн такой страх, что почти лишилась дара речи. А тут еще этот дом! Вовсе не произведение модного дизайнера, с белыми диванами и букетами роз в серебряных вазах, с единственным элегантным ковром на полированном паркете, — это как раз было бы не так ужасно, поскольку свидетельствовало бы, что миссис Гуинн просто рабски следует моде и, следовательно, у нее слабый характер. О нет, дело обстояло куда хуже. Этот просторный дом на тихой улочке в Хэмпстеде был итогом всей жизни. Картины, мебель, ковры и безделушки явно собирались десятилетиями, с каждым предметом связаны свои воспоминания и ассоциации, не дом, а воплощение вкуса миссис Гуинн во всех его разнообразных проявлениях. И поскольку никто не гнался за совершенством, в доме было необычайно уютно. Обивка кресла, на котором сидела Кэти, выцвела, парча на подлокотнике чуть продралась, пружины немного выпирали. Чувствовалось, что в этом кресле не одно поколение семейства Гуинн проводило счастливые часы, пока из кресла оно не превратилось в бесценную фамильную реликвию.

Через стеклянные двери Кэти видела сад, также чуточку запущенный, но такой же уютный: фруктовые деревья с неподрезанными ветками, кое-как подстриженная трава, буйство бледно-золотых нарциссов и фиолетовых крокусов под крошащейся каменной оградой. Сад, который манит выйти в него, прилечь на густой лужайке с книгой и задремать под деревом.

— Собственно, сейчас я обучаю учителей. — Кэти заставила себя вернуться к беседе. — Я несколько лет колесила по свету и решила, что пора вернуться в Англию.

— О, это, должно быть, вносит приятное разнообразие: учить людей, которые уже владеют языком, — сочувственно сказала миссис Гуинн.

— Ну да, наверное, — согласилась Кэти. — Но я предпочитаю учить начинающих. Мне нравится преодолевать трудности.

— Кэти молода и полна энтузиазма. — Мик нежно улыбнулся ей. — Энергия бьет из нее ключом.

— Что ж, это пригодится, когда появится ребенок, — с одобрением заметила миссис Гуинн. — Когда я родила Мика, мне было за тридцать. В ту пору это считалось преступно поздно, и все мои друзья, которые обзавелись детьми раньше, говорили, что поздние дети самые трудные. Организм уже не так легко восстанавливается. Конечно, это в любом случае тяжело… — Она вздохнула. — Ну что ж, зато у вас есть Мик, он поможет. И хорошо, что у него свободная профессия.

— Очень хорошо, — с долей сомнения ответила Кэти. Как ни обожала она Мика, никакой уверенности, что от него будет много толку, она не испытывала.

— Впрочем, по части домашнего хозяйства он не силен, — улыбнулась миссис Гуинн. — Придется вам взяться за его обучение.

— Конечно. — Кэти испуганно улыбнулась в ответ.

Она не могла думать о миссис Гуинн как о Стефани, хотя именно об этом мать Мика попросила первым делом: «Дорогая, пожалуйста, зовите меня Стефани. Миссис Гуинн звучит ужасно официально». И разумеется, от ее просьбы стало еще более неловко, чем если бы она об этом вообще не упоминала.

— Так что на обед, мама? — спросил Мик. — Как обычно?

— Ну да, естественно, лазанья Александры.

— М-м-м… — Мик развалился на диване. — Моя любимая.

Миссис Гуинн заговорщицки улыбнулась Кэти:

— Я никудышный кулинар. Хотя, если откровенно, никогда особенно и не задавалась целью научиться готовить. Всегда находились дела поинтереснее. Боюсь, бедный Мик рос заброшенным ребенком. Ему не часто доводилось питаться домашними разносолами, разве что какая-нибудь из нянь умела стряпать. Сама я кормлюсь исключительно готовыми закусками. Иногда, правда, выберусь в ресторан, а так… оливки, долма, сыр… Обычно я не много ем. Но по воскресеньям я прошу домработницу приготовить что-нибудь такое, чтобы потом лишь разогреть. Она чудно готовит. Как раз то, что нужно на обед в воскресенье, верно?

Похоже, она ожидала услышать «да», но Кэти почему-то почувствовала, что, согласившись, она выдаст свой страх. Словно она из тех мягкотелых трусих, что готовы всем поддакивать. Поэтому она ограничилась судорожной улыбкой.

Упомянув о более интересных занятиях, миссис Гуинн имела в виду свою профессию. Она была художницей, более того, портретистом, и довольно известным: ее работы часто выставлялись на Бонд-стрит. Ее студия располагалась на верхнем этаже дома. У нее была масса богемных друзей, и Мик с самого нежного возраста присутствовал на их сборищах. Мать не раз писала Мика, получилась целая серия портретов, которые она обещала попозже показать Кэти. Все эти пугающие факты уже хранились в памяти Кэти — Мик много рассказывал ей о матери. Кэти ожидала увидеть существо рассеянное и слегка не от мира сего: собранные в узел спутанные седые волосы, испачканные краской руки, красивое морщинистое лицо с постоянно отсутствующим выражением. И уютный артистический хаос в доме, со стеллажами, заросшими пылью, и холстами повсюду.

Этот образ пугал Кэти, ведь в ней самой не было ни капли богемности, галереями и театрами она не интересовалась, а вопросов про искусство боялась как огня. Однако теперь ей не хватало той рассеянной художницы, какую нарисовала фантазия. Воображаемая миссис Гуинн вряд ли оценила бы ее любимые виды отдыха — реалити-шоу по телевизору и оглушительный хип-хоп. Но что подумает о ней реальная миссис Гуинн, она не могла даже представить. Хотя голос и манеры у матери Мика были как у дамы из высшего света, остальных признаков великосветской особы Кэти не обнаружила: ни жемчугов, ни высокой, пышной прически, ни облегающего черного платья. А Кэти предпочла бы иметь дело со стереотипом. Но великосветская дама была облачена в потертые джинсы, пусть и в сочетании с блузкой из струящегося шелка, а ее пепельные волосы были острижены совсем коротко, «под мальчика». Правда, цвет у волос был изумительный: нежный пепел, готовый обратиться в ничто, стоит только прикоснуться к нему кочергой; серый цвет мягко растворялся в бледном золоте, оттеняя кожу, несомненно увядающую, но до сих пор красивую.

— Кэти, вы наверняка не сможете есть эту лазанью, — сочувственно сказала миссис Гуинн. — Мик говорит, вас мучит ужасная тошнота по утрам. Поэтому я запаслась всякими печенюшками… А вот и хлеб. Если хотите, я приготовлю тосты. И еще я вчера купила большую бутылку диетической колы и откупорила, чтобы вышел газ. Дочь моего приятеля, Лора Стивенс… Мик, ты помнишь ее? Так вот, Лора недавно родила. И по ее словам, диетическая кола без газа прекрасно подавляет тошноту. Поэтому я решила, что стоит попробовать.

— Большое спасибо, — сказала Кэти, тронутая заботой миссис Гуинн.

— Так вам налить?

— Ладно, — пролепетала Кэти, — только сначала покажите, где у вас туалет, на случай, если придется туда бежать…

— Прямо по коридору, в самом конце. Мик, почему бы тебе не налить Кэти стаканчик колы? Бутылка на кухонном столе. Только не клади лед, вода должна быть комнатной температуры, так желудок меньше раздражается.

— Уж это я знаю, мам, — усмехнулся Мик. Он поднялся с дивана. — И вообще, не пора ли обедать?

Миссис Гуинн доверительно улыбнулась Кэти:

— Вечно голодный. А в детстве такой ненасытный был. Одна его няня все твердила, что это не ребенок, а черная дыра. Но по крайней мере никогда не привередничал, ел все, что не прибито.

— На родную мать я не обижаюсь, — весело сказал Мик и отправился на кухню.

— Скоро сядем за стол! — крикнула миссис Гуинн. — Просто я хотела, чтобы вы попробовали, не поможет ли вам кола, Кэти. Хотя уже пора доставать лазанью.

Она взглянула на изящные серебряные часики на запястье, и в тот же миг раздалась трель входного звонка.

— Ну вот. Зря я беспокоилась. Салли никогда не опаздывает. Мик, встреть Салли, раз уж ты встал!

Кэти услышала, как открывается входная дверь и Мик с Салли обмениваются приветствиями.

— Стефани! — воскликнула Салли, появляясь в дверях. — Как дела?

— Все в порядке, дорогая, спасибо… Боже, какая ты красивая!

Вот Салли, в яркой розовой кофточке и кремовой юбке, на все сто процентов вписывается в компанию матери Мика, с горечью подумала Кэти. Простая, веселая и, как верно заметила миссис Гуинн, красивая. Рядом с ее нарядом черное платье Кэти смотрелось ужасно официально. Не говоря уж о том, что Кэти исхудала настолько, что больше походила на вешалку для одежды, чем на живого человека.

— Ой, какая прелесть, ты надела серьги, которые мы с Джуди тебе подарили! — весело сказала Салли, подходя к Кэти, чтобы поцеловать ее. — Как я рада, что они тебе понравились!

Кэти машинально коснулась сережки-попугайчика. И, едва коснувшись, ощутила непреодолимое желание сорвать серьги и растоптать. В суматохе вечеринки открытка Салли и Джуди оказалась отдельно от подарка, и Кэти решила, что сережки подарил ее старый приятель, вспомнивший, что она обожает птиц. Серьги ей нравились. Точнее, нравились до этой самой минуты, когда выяснилось, кто на самом деле их подарил. Почему-то обиднее всего казалось именно то, что Салли так точно угадала ее пристрастия, — даже обиднее, чем ее появление на этом обеде, который должен был стать официальным дебютом Кэти. Господи, да Салли, похоже, своя в этом доме. Вот сучка! Взять бы этих долбаных попугаев да запихнуть ей в задницу! Кэти обхватила живот руками, словно напоминая себе о том, что у нее есть кое-что, чего нет у Салли.

— Приступим? — Миссис Гуинн снова глянула на часы. — Самое время вынуть лазанью. Ах да, и кстати, у меня отличная новость. Угадайте, кто скоро ко мне приедет?

Мик налил всем, кроме Кэти, красного вина.

— Прости, малыш, тебе нельзя. Вот, держи стакан с колой.

— Да можно ей немножко вина, главное, чтобы желудок угомонился, — весело возразила миссис Гуинн. — Моей маме велели пить пиво всю ее беременность. В те времена все пили.

— А ты все-таки поберегись, — с сомнением сказал Мик. — Как по-твоему? Даже если и не стошнит, все равно окосеешь. Ты ведь уже неделю толком не ела.

Кэти с сожалением посмотрела на вино. Ужасно хотелось залить ненависть к Салли парой бокалов. Но она знала, что Мик прав. Вино тут же ударит в голову. Она представила, как выдает пьяные тирады, срывает серьги и швыряет их на стол, поливая Салли площадной бранью, — и даже хихикнула.

— Что такое? — спросил Мик.

— Да нет, ничего. Просто представила, как я упилась.

Кэти улыбнулась Салли и почувствовала себя лучше. В конце концов, это она, Кэти, вынашивает ребенка Мика. У Салли был шанс с Миком, и она его упустила. Кэти — будущая невестка, скоро она родит внука миссис Гуинн. А Салли — тоскливая старая дева, которая никак не может отлипнуть от Мика.

Мик чмокнул ее в макушку и придвинул свой стул поближе. Кэти крепко сжала его руку, лежащую на столе, — пускай Салли видит. «Боже мой, — подумала она, — веду себя как шестилетка, которая злорадствует, что зацапала любимого мишку своей сестренки».

Миссис Гуинн отрезала огромный кусок сочащейся маслом, ароматной лазаньи, положила на тарелку и поставила ее перед сыном.

— Мику львиная доля, — рассмеялась Салли. — Прости, Стефани, ты говорила о госте?

— Да-да, новость! — вспомнила миссис Гуинн. — Ни за что не угадаете! Она позвонила мне пару дней назад, сказала, что собирается в Лондон, хочет побродить по галереям, а остановиться решила у меня, — разумеется, я не возражаю… — Она вручила Салли тарелку и закончила: — Софи! Приедет в начале следующей недели! Ну разве не прелесть? Я ей рассказала все новости о вас, и о Кэти, и о ребенке. И ей не терпится познакомиться с Кэти…

Вилка Мика громко звякнула о тарелку. Мать замолчала.

— А кто такая Софи? — беспомощно спросила Кэти.

В комнате повисла гнетущая тишина. Кэти подняла голову и обнаружила, что миссис Гуинн и Салли пристально смотрят на нее. А потом обе, как сговорившись, перевели взгляд на Мика. Тот уставился на свою лазанью. Кэти заметила, что мочки ушей у него пунцовые.


Глава восьмая


— То есть как это не знала? — недоверчиво спросила Джуди. — Как это она могла не знать?

— Они ведь не так уж давно вместе, — ответила Салли. — И о Софи он ей не рассказал. Не успел. Мне о ней он тоже не сразу рассказал.

— И долго он тебя мариновал?

— Пару месяцев. Кэти, наверное, как раз созрела, но потом… Ну… ОНА ЗАБЕРЕМЕНЕЛА!

Последние два слова Джуди почти увидела, будто их начертали на стене, на которую она смотрела, прижимая к уху телефонную трубку.

— Как думаешь, что он ей сказал? — спросила Салли. — После обеда, я имею в виду.

— Как обычно, наверное, — предположила Джуди. — Ведь он со всеми ведет себя одинаково. Помнишь Лиззи и Венди? По их рассказам, он с ними повел себя так же, как и с тобой.

— Ну да, он всем рассказывает одну и ту же историю про Софи. Первая любовь, восемнадцать лет, то да се, разбитое сердце, бла-бла-бла, не думал, что сможет еще когда-нибудь поверить женщине, опять бла-бла-бла, большой светофор мигает, воют сирены, все тает в тумане, вокруг тебя закрываются тяжелые металлические двери, и все, привет, ты в мышеловке, и сердце кровью обливается, и бла-бла-бла. И, выслушав его, ты тут же и навсегда решаешь стать для него той Единственной, которая никогда его не предаст… И только потом до тебя доходит, что хотя он тысячу раз признавался тебе в любви, но ни разу не заговорил о вашем совместном будущем и уж точно не видел тебя в роли Единственной, которая бла-бла-бла. Но понимаешь ты это очень поздно, поскольку твое сердце уже разбито вдребезги. И все равно, при одном только имени Софи у тебя мурашки по коже, и бла-бла-бла…

— Салли! — прервала ее Джуди.

Этот монолог она слышала далеко не в первый раз, но сегодня бесстрастный тон Салли напугал ее. Зная, как Салли ненавидит, когда ее жалеют, Джуди поспешила сменить тему:

— Бедняжка Кэти, подумать только, теперь и ей все это предстоит пережить.

К ее огромному облегчению, Салли проглотила наживку.

— Вот именно! — вскрикнула она. — Но я очень надеюсь, что он поведет себя деликатнее, она все же беременна. И ситуация совершенно иная.

— Не знаю. Судя по его реакции, когда мать рассказала о приезде Софи, никакой деликатностью там и не пахнет.

— Ну… пожалуй. Мне ее действительно жалко.

Это была наглая ложь. Никогда и никому Салли не завидовала так, как завидовала сейчас Кэти. И дело было не только в беременности, но и в том, как отнесся к этой беременности Мик. Кто бы мог подумать, что он окажется образцовым будущим папашей? Он накупил кучу книг про младенцев и беспрерывно рассуждал, как лучше переоборудовать малую гостиную в детскую. Ах, если бы все было так просто… Если бы простым заявлением о беременности ты могла превратить Мика в верного партнера и спутника жизни!..

«А смогла бы я избавиться от своих таблеток и ждать, когда прекратятся месячные?» — спросила себя Салли. Нет. Ни за что. В голове ее уже вовсю мелькали непристойно прагматичные мысли. Можно, например, каждый день спускать таблетку в унитаз. Но тонут ли они в воде? Или лучше запихивать на дно мусорного ведра? Нет, ничего бы у нее не вышло. Когда у них с Миком был роман, ей, как и Кэти, было двадцать пять, и к тяготам материнства она была совершенно не готова. И пускай Мик разбил ей сердце, все же ей был нужен именно он, а не его ребенок, и она не смогла бы забеременеть, чтобы его удержать. И к тому же в те годы Мик нужен был ей как чудесный, забавный и верный любовник, а вовсе не как заботливый папаша и верный муж. Но теперь-то все иначе. Она изменилась. Повзрослела. Остепенилась. У нее теперь даже есть своя квартира. Которую не с кем разделить.

При мысли, что это она могла бы переехать к Мику, в дом на другой стороне их улицы, и выкрасить в яркие цвета маленькую комнату, Салли окатывала горячая волна — смесь вины, радости и отчаяния, и ее бедное разбитое сердце начинало трепыхаться, демонстрируя, что оно еще живо, еще бьется. Но нет, не стала бы она переезжать к Мику. Она поступила бы разумнее. У нее ведь тоже есть недвижимость. Они продали бы свои квартирки и купили бы что-нибудь попросторнее.

— Так когда приезжает Софи? — спросил в трубке голос Джуди.

Салли порадовалась, что Джуди ее сейчас не видит, иначе от той не укрылись бы ее грезы наяву. Салли постаралась взять себя в руки, хотя это было непросто — столько разных и нелепых мыслей роилось в голове. Иногда эти мысли ей даже снились.

— На следующей неделе, — ответила она.

— Черт возьми, скорее бы на нее посмотреть, — с чувством сказала Джуди.

— Это точно, — поддакнула Салли.

Она не лгала, ей всегда хотелось собственными глазами увидеть мифическую Софи. И все же она чуточку завидовала Джуди: та смотрела на все, что связано с Миком, со стороны, а потому могла в полной мере насладиться разворачивающейся драмой.

— И как Кэти выглядела? После того, как ей рассказали про Софи?

— Как будто ее кувалдой огрели, — ответила Салли, слегка ободренная воспоминанием.

Перед тем как Стефани произнесла имя Софи, Кэти улыбнулась Салли — самодовольной улыбкой собственницы. А в следующий миг по ней словно асфальтоукладчик проехался.

— А потом Мик сказал: «Ах да, Кэти, разве я тебе не рассказывал о Софи? Это моя бывшая подруга, сколько лет уже прошло! Будет приятно встретиться». И тут Стефани сменила тему, очень тактично, как она умеет, но от этого все вышло еще хуже, потому что Кэти сообразила, что Стефани пытается ее отвлечь… Черт!

На мониторе мигал значок поступившего письма.

— Ладно, закругляюсь. Мне тут работу сбросили. Вечером увидимся. Ты дома будешь?

— Ага. Поужинаем вместе? Я купила замороженную пиццу.

— Не пепперони, надеюсь?

— Салли, ты же знаешь, что пепперони я никогда не покупаю, потому что ты ее не ешь, так что будь любезна…

— Ладно-ладно, до вечера. Мне пора.

Джуди задумчиво положила трубку и подняла голову. Взгляд ее уперся в стильный серый костюм, коричневую рубашку и шелковый галстук винного цвета. Наверное, у него сегодня встреча с клиентами, автоматически подумала она. Потом перевела взгляд на лицо Пола. Она точно знала, зачем он здесь. В их офисе открытая планировка, и стоит лишь Джуди произнести в телефонную трубку имя Салли, Пол тут как тут. Джуди слышала, что в ЦРУ есть специальные приборчики, которые ловят в телефонных разговорах по всему миру ключевые слова типа «президент», «коммунизм», «империализм», «взорвать на хрен». Вот так и антенны Пола улавливали все фразы, в которых мелькало слово «Салли». У него был тяжелый случай — настолько тяжелый, что он даже не пытался это скрыть.

— Как поживает твоя подруга Салли?

Пол беззаботно поигрывал галстуком, но беззаботность его была не убедительней игры телесериальной актриски второго плана, которая пробуется на роль Дездемоны.

Джуди задумчиво смотрела на Пола. Уже третий раз он пытается заговорить с ней о Салли. Утром в понедельник, после той злосчастной вечеринки, он выпытал у нее телефонный номер Салли и несколько раз звонил ей, но либо попадал на автоответчик, либо Салли вежливо его отшивала. Тогда Пол сосредоточился на Джуди, надеясь выудить информацию о том, как следует ухаживать за Салли. Но Джуди его игнорировала, потому что в качестве троянского коня Пол уже не годился. Даже если Мик взбесится от ревности и поймет, что Салли — его судьба, что с того? Кэти-то беременна, и тут ничего не изменишь. И какой тут, скажите, возможен хэппи-энд?

Будь Пол не столь упорен, Джуди и не задумалась бы о варианте Б. Но теперь ее все чаще посещала крамольная мысль: кому от этого вред? Мик скоро станет папашей. Они с Кэти наверняка поженятся, как только родится ребенок. И что, прикажете Салли ждать его до гробовой доски? Да на хрен все! Ей нужна замена, и желательно кто-нибудь понастойчивей. Например, такой, как Пол, который явно не собирается сдаваться…

И Джуди одним росчерком пера отдала Полу роль «Друга на переходный период». Главное — не отнимать у него последнюю надежду. Ему нужно чувство цели, но в то же время не стоит лепить из него этакого охотника на женщин.

— У нее все в порядке, — сказала Джуди, — просто небольшие неприятности.

— Господи. — Пол присел на край стола, на лице его была написана тревога. — С ней все нормально?

— Ну, в общем и целом да, — ответила Джуди и приступила к рассказу.

Она изложила оскопленную версию недавних событий — дабы Пол понял, что Салли нужно спасать, и как можно скорее. Он как раз из тех мужчин, которые с готовностью запрыгивают на белого коня ради дамы сердца, угодившей в беду. На миг Джуди ощутила укол совести. Она ведь вполне сознательно бросает бедного Пола в яму с ядовитыми змеями. Но с другой стороны, разве робкий сердцем способен завоевать прекрасную даму? И потом, ее прежде всего волнует Салли. Может, и жестоко так манипулировать Полом, но всех ведь в этом мире не спасешь. Так что придется симпатяге Полу рискнуть.


Глава девятая


Кэти впервые позволила себе строгость по отношению к Мику. Он собрался поехать на вокзал один, но она запретила. Она долго наряжалась, причесывалась, даже губы подкрасила. Ее по-прежнему постоянно подташнивало, но выворачивало все реже, отчасти благодаря выдохшейся коле, которая и вправду оказалась чудодейственным средством. Поэтому Кэти набрала пару потерянных килограммов и выглядела уже не таким истощенным дистрофиком. И кожа не такая землистая, подумала она, разглядывая себя в зеркале. И красная помада смотрится не слишком гротескно.

Она переминалась с ноги на ногу, постоянно поглядывая на часы, хотя и понимала, что это ничего не изменит. Они торчали на вокзале уже битый час, встретили два поезда и проверили всех пассажиров. Сердце у Кэти билось как загнанное, словно ее ждала встреча с самой судьбой. Что ж, возможно, так оно и есть. Да и Мик был необычно взбудоражен, ему не стоялось на месте: он расхаживал взад и вперед по платформе, сунув руки в карманы.

Видя, как он вышагивает туда-сюда, Кэти успокаивала себя, припоминая все те милые глупости, что Мик говорил и делал в последнее время. Как гладил ей живот и шептал, что ждет не дождется, когда он вырастет. Как смеялся над ней, когда она жаловалась, что растолстеет и подурнеет. Как в тот раз повалил ее на кровать и дарил ей оргазм за оргазмом, а потом целовал, и на губах его оставался ее собственный вкус. И как твердил, что всегда будет любить ее запах, ее кожу, что она навсегда — его Кэти, которая родит ему малыша. Как зачитывал ей вслух отрывки из книг для будущих родителей, ужасно серьезным голосом, почти как увлеченный школьник. Но более всего ее утешало даже не то, что он так радовался ребенку, а самые первые воспоминания, связанные с Миком: как он с самого начала не скрывал своей нежности, как целовал и обнимал на людях, без намека на обычные мужские комплексы. Он с самого первого дня не мог обойтись без нее ни минуты, беспрестанно звонил ей, хотел, чтобы она всегда была рядом, а едва они вернулись в Лондон, вручил ей ключ от своей квартиры. Как же с ним легко! Никогда раньше ей не было так легко с мужчиной; казалось, она знает его всю жизнь. И с ее друзьями он быстро нашел общий язык. Она в шутку как-то заметила, что он поладит даже с дохлой собакой, если их друг другу представить. Мик ответил, что поладит с кем угодно, кроме глистов.

Кэти в сотый раз посмотрела на часы. Половина пятого. Взглянула на табло. Прибывает очередной поезд. Внезапно душа у нее ушла в пятки. А что, если… А что «если», что «если», что «если»? — повторяла она про себя сердито. Что толку гадать? Надо просто дождаться, а там действовать по ситуации.

— Кэти! Еще один поезд, может, тот самый?

— Да уж пора бы, черт возьми, — буркнула Кэти. — Кто-то говорил насчет трех часов.

— Что?

— Ничего. — Она заставила себя улыбнуться.

Через турникет паспортного контроля просачивались первые пассажиры. Как и прежде, Кэти с волнением изучала толпу, готовясь к худшему. Боже правый, да тут есть дамы просто с обложки журнала. Она отбраковывала всех женщин в стильных жилетах с шелковыми шарфами и всех блондинистых вешалок в брюках в обтяжку и на шпильках. Но даже исключив их, она видела, как много остается шикарных миниатюрных брюнеток. В мини-юбках, в модных джинсах, в ярких замшевых пиджаках, в дивных вязаных шапочках, они выходили одна за другой, с плетеными сумочками через плечо, с изящными чемоданчиками, улыбающиеся, уверенные в себе… И каждая — воплощенный кошмар Кэти.

После того как Кэти убедилась в том, что беременна, она начала замечать всех беременных женщин, с округлыми животами и набухшими грудями, а также молодых матерей с колясками, в которых барахтаются младенцы. Беременные были повсюду, животастая армия росла с каждым днем. Ей казалось, что стоит выйти из дома, и она тут же наткнется как минимум на трех раздутых баб, которые ошиваются возле их двери, чтобы весело поприветствовать ее. И вот теперь происходило примерно то же самое, только с миниатюрными брюнетками. Взгляд Кэти попросту проскальзывал мимо тех женщин, что не укладывались в нужный шаблон. Пока она с ревнивой завистью рассматривала особенно привлекательную темноволосую девушку с большой папкой под мышкой, Мик вдруг сорвался с места и заключил в объятия особу, на которую Кэти не обратила никакого внимания.

Они обнимались целую вечность. Наконец, когда они разлепились, Кэти увидела женское лицо. И едва устояла на ногах, столь силен был шок.

— Кэти, знакомься, это Софи! Мои любимые девчонки! — радостно кричал Мик, закидывая на плечо потрепанную полотняную сумку-мешок немыслимых размеров.

Рядом со своим багажом Софи казалась совсем крошечной, зато огромный Мик подхватил мешок, точно это была дамская сумочка. Он подтолкнул Софи к Кэти.

— Софи, это Кэти! Боже, как здорово снова тебя видеть!

И снова сграбастал Софи своими лапищами.

— Привет, Кэти, — сказала Софи, когда Мик наконец ее освободил. — Приятно познакомиться.

Она шагнула к Кэти и клюнула ее — по разу в каждую щеку. Кэти что-то буркнула. Она надеялась, что ее голос звучит дружелюбно, но совершенно не сознавала, что произносит. Она все еще пребывала в шоке.


Глава десятая


— Отлично выглядишь, — сказал Скотт. — Это тебе.

Он робко протянул букет.

Купил на заправке по дороге, подумала Джуди, узнав обертку: аляповатую, ярко-красную с белыми буквами. А с другой стороны, где тут еще купишь цветы? Никак не скажешь, что Каледониан-роуд и вообще Кингз-Кросс кишит стильными цветочными лавочками, в которых дизайнеры составляют букеты на заказ. Скотту еще повезло, что не схлопотал по морде за те пять минут, пока добирался пешком от заправки до дома Джуди. В этом районе мужчина с сентиментальными атрибутами, к которым букет цветов относится со всей очевидностью, — явный нонсенс.

— Красивые, — сказала Джуди. — У меня где-то даже ваза была…

Она скрылась в кухне и принялась шарить по шкафам, хлопая дверцами. Салли на ее месте с ходу бы нашла три, а то и все четыре вазы. Салли у нас Образцовая Хозяйка. В отчаянии Джуди уже почти собралась воткнуть цветы в бутылку из-под вина, но вдруг вспомнила, что мать поставила под раковину старый стеклянный графин, который Джуди так и не удосужилась выкинуть. Она с торжеством вытащила графин, вымыла и сунула в него цветы. В обертке они смотрелись явно лучше. Ну и ладно, в конце концов, она же не специалист по икебане — должно быть, гены не те. Вот окрестили бы ее какой-нибудь Камиллой, так наверняка с рождения умела бы составлять букеты.

Она отнесла цветы в гостиную и поставила на кофейный столик.

— Спасибо. — Джуди поцеловала Скотта.

Он прижал ее к себе, она взъерошила ему волосы, мягкие и явно недавно вымытые, — наверное, ради нее старался. С внезапным удивлением Джуди поняла, что поцелуи Скотта становятся все настойчивее. Одной рукой он придерживал ей голову, а другой все теснее прижимал к себе. Мешкать Джуди не стала и с готовностью ответила на столь нежданную страсть. Вообще-то Скотт был достаточно стеснителен, если не сказать закомплексован, и немного расслаблялся лишь в постели. А при встрече и прощании они ограничивались ритуальными чмоками, никаких переплетенных рук-ног и жарких языков, хотя именно они уместнее для пары, которая встречается не так давно и для которой каждая ночь вдвоем автоматически означает секс. Джуди всем телом приникла к нему, чувствуя, как внутри у нее все плавится. От Скотта приятно пахло мятой. Скорее всего, прямо перед приходом прополоскал рот или пожевал мятную жвачку.

— Ты не против, если мы по-быстрому, а потом уже пойдем? — прошептал он ей в губы. — Прямо здесь?

«То есть на моем диване? — с иронией подумала Джуди. — Да мы инвалидами станем, если попробуем тут трахнуться». Но предложение она оценила.

Скотт наклонился и поцеловал в шею, в главную эрогенную зону. Джуди задрожала.

— О-о-о… ох, Скотт…

А Скотт уже вовсю обрабатывал языком место, которое, как он недавно обнаружил, является средоточием Джуди.

— Ну давай, — пробормотал он ей в шею.

— Да что на тебя нашло? — выдохнула Джуди.

Вообще-то она собиралась сказать вовсе не это, а «боже, до чего же здорово!», но слова вырвались сами собой. Скотт замер.

— Я по тебе соскучился, — буркнул он смущенно. — Мы же давно не виделись… я все время работаю… и… в общем, соскучился.

Он снова поцеловал ее в губы, крепко-крепко, и лицо Джуди запылало от удовольствия. И дело тут было не в одной лишь физиологии. Скотт впервые признался, что скучает по ней. Казалось, это награда за все те часы, что она просидела у телефона, ожидая звонка, уверенная, что он не позвонит, потому что она ждет, а вот если бы ушла на свидание с кем-нибудь другим, он бы названивал, пока телефон не расплавился.

После той ссоры на вечеринке они со Скоттом помирились довольно быстро. Джуди чувствовала себя виноватой, но Скотт сказал, что ей не за что извиняться: по пьяни человек и не такое может наговорить. И больше он к этой теме не возвращался. А сейчас сказал, что скучал по ней. Фанфары уже вовсю грохотали в голове Джуди. Впрочем, она понимала, что чересчур ликовать не стоит.

— Я тоже по тебе скучала, — шепнула она ему в ухо.

Потом стащила с него кожаный пиджак и бросила на пол. Звякнули ключи.

— Правда? — обрадовался Скотт, расценив ее слова как зеленый свет для блицкрига, и начал расстегивать пуговицы на ее блузке.

— Черт, нет… я не знаю… который час?

— Диван ждет, — ответил Скотт.

Рука с часами нырнула под блузку и сжала грудь, мягко, но уверенно. Джуди застонала.

— Нам к восьми…

— Подумаешь, вечеринка… Можно и опоздать.

— Ужин…

— Что? — Рука Скотта застыла на ее груди.

— Ужин… Кэти сама готовит…

— Черт! — Рука выскользнула из-под блузки. Гримаса разочарования исказила лицо Скотта. — А я надеялся сегодня провести вечер с тобой… В смысле, думал, заскочим к ним по-быстрому и…

— У тебя все по-быстрому, — едко заметила Джуди.

— Ну, раз мы опаздываем…

Его огорчение было столь неподдельным, что Джуди решила не сердиться. И вообще, он ради нее готов на серьезные жертвы — вот сейчас благородно отказался от секса на продавленном диване, чтобы пойти к ее друзьям, скучать по которым он точно никогда не будет.

Именно покладистость Скотта, подогретая позывами разбуженного либидо, заставила Джуди схватить руку Скотта и сунуть обратно себе под блузку.

— Только недолго, ладно? Полчаса, не больше.

— Фирма гарантирует… — Скотт потянулся к застежке бюстгальтера. — Максимум пять минут, вставил-вытащил, никаких излишеств…

— Ловлю на слове… — Джуди начала расстегивать его ширинку.

— О… О-о-о, Джуди, лови на чем хочешь…


— Как вы поздно! — с притворным осуждением воскликнула Салли, открывая дверь.

Не понять, чем они только что занимались, было просто невозможно: лицо у Джуди возбужденное и расслабленное одновременно, волосы взъерошены, тушь под глазами расплылась, а Скотт выглядит не столь неприступным, как обычно. Да и одеты так, словно их срочно эвакуировали из горящего дома.

— Скотт пытался меня убедить, что я должна чаще носить юбки, — бесстрастно заявила Джуди.

— Ну да, я действительно считаю, что юбки тебе идут, — согласился Скотт. — У тебя же очень красивые ноги.

Взгляды Джуди и Салли встретились, в глазах плескался смех. Ну и придурки же эти мужчины! Ведь ноги у Джуди как две корабельные сосны — длинные, прямые и абсолютно одинаковой толщины, что внизу, что вверху, никаких тебе соблазнительных изгибов. Ну да, в штанах они смотрятся классно, и когда она голая, тоже терпимо, но в юбке… Из-под юбки они выглядывают наподобие двух гладких бревен. И если Скотт до сих пор не заметил этого ужасного недостатка, то исключительно по мужской своей слепоте или же… или же он просто очень милый. Салли улыбнулась: точно, он не из тех мерзких типов, что подмечают недостатки женщин, дабы ощутить свое превосходство. Джуди улыбнулась в ответ. Они обе уловили тайный подтекст этой реплики Скотта: юбка куда удобнее для любви на скорую руку. Салли и Джуди так хорошо знали друг друга, что иногда казалось, будто между ними телепатическая связь.

— А мы вина принесли. — Джуди протянула бутылку.

— Просто прелесть, — с сарказмом сказала Салли, изучая этикетку. — Не та ли это бутылка, которую кто-то тебе притащил в прошлом году на вечеринку? А мы ее так и не выпили, потому что этот болван признался, что купил на заправке.

Ну кто Салли за язык тянул с этой заправкой! Только бы Скотт не сообразил, что она догадалась, откуда он взял цветы.

— Обед готов? — быстро спросила она. — Мы дико проголодались.

— Да уж я думаю. Привет, Скотт, — добавила Салли, вдруг вспомнив, что не поздоровалась толком. Хорошие манеры Салли всегда забавляли Джуди. — Нет, обед еще не готов, и мы пока просто напиваемся — то есть я и Мик. Кэти на кухне, вся в панике, потому что гости опаздывают.

— Простите меня, это все я виноват, — покаялся Скотт, снимая пиджак и вешая его на крючок у входа. — Джуди предупреждала.

Глядя, как он раздевается, Джуди испытала прилив желания, словно где-то внутри завибрировала гитарная струна. Оставалось надеяться, что обед не затянется: ей снова не терпелось оказаться в постели со Скоттом.

— Все в порядке, — сказала Салли.

Они вошли в гостиную, где в центре уже стоял колченогий обеденный стол Мика. Кэти опять пустила в ход свои дизайнерские таланты: комнату мягко освещали свечи, а на белой скатерти посреди стола поблескивала стеклянная чаша, в которой плавали белые цветы.

Джуди с интересом поискала взглядом Софи, но в комнате был только Мик. Выбравшись из своего любимого продавленного кресла, он поцеловал Джуди и обнял ее с такой радостью, словно они не виделись годы, потом кивнул Скотту.

— Привет, — сказал Мик.

— Ага, — ответил Скотт.

После чего каждый вооружился стаканом и сделал вид, что другого не существует.

— Софи в бегах, — объявила Салли. — Ушла от Стефани час назад и пропала. Телефон не отвечает. Мы думаем, она отправилась от вокзала Кингз-Кросс не в ту сторону.

— Вообще-то от Кингз-Кросс просто добраться, — отозвалась Кэти из кухни. — Автобусная остановка прямо перед станцией метро…

Мик развел руками. Очевидно, дискуссия была в самом разгаре, когда прибыли Джуди и Скотт.

«А Мик нервничает», — отметила Джуди. Хотя, казалось бы, причин нет. В конце концов, Софи под сорок, она говорит по-английски и в состоянии позаботиться о себе.

— Может, уже за стол? — неискренним тоном предложила Джуди, у которой после занятия любовью разыгрался аппетит. — Уверена, Софи вряд ли понравится, что мы все сидим тут и ждем.

— В самом деле! — Из кухни в необъятном переднике Мика выскочила Кэти. Она выглядела как ребенок, влезший в родительские шмотки. — Лазанья пригорит, если ее еще хоть немного продержать в духовке…

И как раз в этот миг раздался звонок в дверь — к счастью для Кэти, поскольку Мик собрался яростно восстать против такого плана. Он метнулся к двери, а Кэти уставилась на Джуди и Салли, изнемогая от любопытства — как они отреагируют на Софи? Картинка была точно кадр из голливудского блокбастера: через двадцать минут неспешного развития сюжета наконец-то появляется герой в униформе ковбоя, официанта или заключенного; с тревогой всматриваясь в знаменитое лицо, все перепачканное грязью или скрытое форменной фуражкой, но не утратившее и грамма звездности, зритель расслабляется в мягком кресле и тянется за стаканом, уверенный, что теперь-то история пойдет как по маслу. Кэти наблюдала за сценой из дверей кухни. В глубине души она злилась на себя за то, что чувствует себя лишней. Ведь она живет у Мика, носит под сердцем его ребенка, а в духовке томится ее стряпня — ну что еще нужно? Она даже не может попенять Салли за то, что та открыла дверь Джуди и Скотту, или Мику за то, что он ей это позволил. (Салли заявила, что узнала звонок Джуди, отчего Кэти чуть не взорвалась — ведь это квартира Мика!)

И все же появление Софи мгновенно низвело Кэти до эпизодической роли, даже в собственном доме.

Джуди и Салли глупо таращились на Софи, пока та вежливо целовала Мика в щеки. Отстранив его маленькой ручкой, когда он вознамерился заключить ее в свои фирменные медвежьи объятия, она отступила на шаг и сняла кожаный пиджак, размера на два больше, чем нужно, старый и потертый, словно его лет двадцать таскали по багажным отсекам авиалайнеров. Мик с готовностью подхватил пиджак.

Софи оглядела комнату, но не из любопытства, а скорее изучая расположение людей и мебели, чтобы ненароком не споткнуться о какое-нибудь препятствие.

— Это Софи! — гордо объявил Мик из-за ее спины и возложил руки на ее плечи. От этого его жеста Софи словно стала еще субтильнее.

Француженок принято именовать изящными. Но Софи была просто костлявой. Щеки у нее ввалились, тонкие цыплячьи косточки выпирали тут и там, а под глазами залегли большие синяки — очевидное свидетельство нарушенного кровообращения или плохого питания.

— Привет, Софи, я — Салли.

Салли шагнула вперед, не зная, что делать — то ли пожать Софи руку, то ли поцеловать на континентальный манер, в обе щеки. Помогать ей Софи явно не собиралась, стояла и разглядывала Салли, точно та была музейным экспонатом. Салли послала ей суетливый воздушный поцелуй и растерянно отступила.

Джуди и не надеялась осилить континентальный поцелуй в обе щеки, тем более что и сама Софи, похоже, не очень рвалась целоваться. Джуди так и осталась девушкой из рабочих кварталов в Северном Лондоне, так что — отвалите со своими слюнявостями. Она знала, что и Скотт скорее удавится, чем станет манерничать.

— Я — Джуди, а это Скотт, — с улыбкой сказала Джуди. Ее так и подмывало вставить «мой Скотт», но она сдержалась. В конце концов, не стоит бежать впереди паровоза. — Рада познакомиться. Мы о тебе наслышаны.

— Ah oui?[2 - Ах вот как? (фр.)] — откликнулась Софи и снова замолчала. Похоже, ее одолевала смертельная скука.

— Проходи же! — с грубоватой нежностью подтолкнул ее в гостиную Мик. — И еда уже готова. Все за стол!

— Так, значит, ты заблудилась по дороге с вокзала? — спросила Салли, отодвигая стул. — Мы так и подумали.

Благодарение Господу нашему, что есть Салли, — подумала Джуди. — Без нее никто бы не знал, о чем говорить.

— Не-эт, pas du tout[3 - Вовсе нет (фр.)], — ответила Софи. — Просто я еще не бывай в этот район, и мне интересно. Я прохаживайся и смотреть люди и здания.

— Боже, ты, должно быть, единственный человек на свете, кто заинтересовался Кингз-Кросс! — воскликнула Джуди. — Мы все здесь больше пялимся себе под ноги и норовим проскочить побыстрее.

— Au contraire[4 - Напротив (фр.)]. Я же говори, мне интересно. — Софи отпила вина. — Мне интересно любой место, неважно, убогий он или нет. Я люблю все смотреть, всегда. Это полезно для мой искусство.

И разумеется, этой тирадой Софи убила всякое желание беседовать с ней. Во-первых, она назвала их район убогим. Но одно дело, если Джуди считает свой район дырой, и совсем другое, если так отзывается о нем заезжая выскочка. А во-вторых, англичане обычно впадают в ступор, когда в их присутствии поминают искусство, да еще в столь пафосном контексте. Последовала долгая пауза, которую нарушила Кэти, внеся в гостиную огромное блюдо с лазаньей.

— Господи помилуй, Кэти, сколько ты наготовила! — воскликнул Мик. — Даже для меня многовато!

— Похоже, я напутала с количеством, — пробормотала Кэти. — Что-то удвоила нечаянно, поэтому пришлось все остальное тоже удваивать.

Кэти улыбнулась Салли:

— Это рецепт кухарки матери Мика… Стефани, — поспешно и с вызовом добавила она, желая показать Салли, что и она с матерью Мика на короткой ноге. — Та самая лазанья, которую любит Мик.

— Замечательно, — вежливо сказала Салли и поймала взгляд Джуди.

Они подумали об одном и том же: еще пару месяцев назад Кэти была живой и веселой девчушкой — компанейской, болтливой и симпатичной, как и положено в двадцать четыре. А теперь напоминала пародию на домохозяйку в стиле пятидесятых, смысл жизни которой — побаловать благоверного его любимым блюдом, пока в духовке подходят булочки с корицей. Кэти явно перестаралась.

Кэти поставила огромную алюминиевую посудину на стол. Салли узнала в ней форму для жаркого, которую Мик купил много лет назад, когда пожелал самолично приготовить рождественскую индейку, но потерпел полное фиаско, потому что забыл купить саму индейку. Насколько она знала, до сего дня формой никто не пользовался.

— Выглядит аппетитно, — заметил Скотт.

— Кажется, сверху чуть пригорело. — Кэти метнула в сторону Софи осуждающий взгляд. — Перестояла в духовке.

Ее гамбит с треском провалился. Софи явно не собиралась взваливать на свои тощие плечи ответственность за пригоревшую лазанью. Она сидела рядом с Миком, потягивала вино и мыслями, казалось, находилась за сотни миль от скучной компании и приземленных кухонных интересов.

Джуди с удивлением разглядывала гостью. Она привыкла считать, что все француженки являются обладательницами такой штуки, как шик. А если уж не шика, то соблазнительной талии — как у Жанны Моро или Анук Эме — и ярко выраженного стиля.

И вот эта, думала она, и есть тот самый образец? Вот этот мешок с костями мешает ему полюбить другую женщину?..

Темные волосы Софи сально поблескивали и неряшливо торчали за ушами. Если не считать комков туши на слипшихся ресницах и коричнево-бордовой помады, делавшей кожу еще более землистой, а круги под глазами еще темнее, косметика отсутствовала. А одежда! Линяло-зеленая фуфайка, поддетая под нечто вроде сарафана из черного крепа, который уныло свисал с острых ключиц. На плоской груди болталась нитка зеленых бус, которые она, наверное, купила за двадцать пенсов — или за их эквивалент в евро — на блошином рынке. Джуди искренне полагала, что во Франции блошиных рынков не существует, как таковых, — не может же такая стильная нация отовариваться на развалах старого барахла. Но, глядя на Софи, она осознала свое заблуждение — во Франции блошиные рынки есть, их просто не может не быть, иначе откуда взялось все это неопрятное тряпье? Господи, если так одеваются молодые богемные французские художницы-авангардисты, то остается только порадоваться, что сама она родилась по эту сторону Ла-Манша.

— Расскажи нам о своем искусстве, Софи, — попросила Салли, осуждающе глянув на Джуди и Скотта, которые отказывались взять на себя часть бремени по поддержанию беседы.

Салли ненавидела неловкую тишину, родители с раннего детства вбили в ее голову, что молчание в компании — дурной тон. И Салли лучше сделала бы себе харакири тупым хлебным ножом, чем вытерпела муку затянувшейся неловкой паузы, — после этого уж точно появится тема для разговора.

Она понимала, что просьба ее бестактна. Любой уважающий себя английский художник смутился бы и не нашелся с ответом. Но, судя по всему, это была единственная тема, которой Софи хоть сколько-то интересовалась.

— Я рисовай себя, — оживилась та. — В основном нагая. В разный поза и на фоне разный пейзаж. Это постоянный попытка исследовай суть мой… — она поискала слово, — féminité[5 - Женственность (фр.)]… и сообщай мой мнение о загадке женский тело.

Кэти, разрезавшая лазанью, замерла и выразительно посмотрела на Софи. В ее взгляде столь неприкрыто читалось «задавака и идиотка», что Джуди чуть не расхохоталась.

— И поэтому ты ходишь по разным… м-м… районам? — продолжала Салли, с трудом сдержав позыв огреть бутылкой по голове Джуди, которая фыркала у нее под боком. — Ищешь… фон для своих картин?

— Не-эт, pas du tout, — Софи воззрилась на Салли как на законченную кретинку. — Мне понравится бывать в разный место, чтобы они проникай в мой подсознание. Я постоянно есть открыт новым… ощущений. Но я всегда оставайся пассив. Это есть качество разважнейшее…

— Наиважнейшее, — поправил Мик.

— Oui, наиважнейший качество для художника. Пассив.

Достаточно цензурного ответа ни у кого не нашлось, но, по счастью, всех отвлекла первая порция лазаньи, соскользнувшая с лопаточки Кэти на тарелку. Раздавшееся при этом хлюпанье могло бы стать отличным звуковым рядом к гиперреалистичному документальному фильму о желудочно-кишечных расстройствах. Кэти в ужасе уставилась на тарелку. Из лазаньи сочилась красная жижа.

— А я-то думала, что я ее сожгла! — вскрикнула Кэти. — Ведь сколько продержала в духовке!

Классическая кулинарная несправедливость: сверху сгорело, внутри не пропеклось. Джуди, чьи кулинарные навыки ограничивались помешиванием макарон в кипящей воде и разогреванием замороженной пиццы, увидела в чужом фиаско подтверждение правильности своего принципа: никогда не экспериментируй с рецептами, которые тебе заведомо не по плечу.

Кэти почти рыдала. На ее лице, и без того раскрасневшемся от долгой суеты у плиты, теперь полыхал лихорадочный румянец. Это был совсем не тот случай, когда можно весело посмеяться над своим неудачным дебютом и разогреть готовую пиццу, — нет, это был позор, смыть который можно только кровью.

На выручку, как всегда, пришла Салли.

— А я уверена, что вкусно! — сказала она и храбро протянула тарелку. — Просто немножко… сочнее обычного, вот и все. Вперед, Кэти, я же не могу есть, пока всем не раздали, а я едва жива от голода.

Рука с лопаточкой перестала дрожать, помедлила и снова потянулась к лазанье. Однако ненависть Кэти к Салли молниеносно взлетела вверх. Да как она смеет выручать ее? Внутри у Кэти все тряслось, точно все ее внутренности превратились в один огромный кусок непропекшейся лазаньи. Ее так и подмывало швырнуть сочащийся жижей кусок на розовую вышитую блузку Салли.

— Мику не забудь положить побольше, — посоветовала Салли и послала Мику слегка раздраженную улыбку. Кэти была не единственной в их компании, кто сдерживал в себе стремительно пухнущую ненависть. — Это же его любимое блюдо.


Глава одиннадцатая


— Боже, какой кошмар!

— Вот именно. Я еле запихнул все это в себя, хуже бесплатного угощения для бродяг.

— Хорошо еще, мороженое нашлось… Кстати, у нас тут голодные остались?

Вообще-то Джуди осталась именно голодной, но не набрасываться же на печенье в присутствии Скотта. Кроме того, она рассчитывала на новую порцию секса, а печальный опыт научил ее, что страсть на полный желудок может привести к неприятным происшествиям.

— Все в порядке, — сказал Скотт.

Джуди знала, что далеко не все в порядке. Скотт предпочел бы сразу вернуться к ней, а не идти сначала к Салли на разбор полетов. Если бы они уже были постоянной парой, он мог бы запросто сказать, что посмотрит футбол или новости у Джуди, пока подруги перетирают неприглядные подробности вечера. Однако предложи Джуди такое сейчас, сложилось бы впечатление, что она принимает Скотта как должное. А это недопустимо. Так что придется Скотту потерпеть. Мысль о том, чтобы отложить разговор с Салли, даже не пришла ей в голову.

— Как это она умудрилась так изувечить лазанью? — с недоумением спросила Джуди.

— Наверное, переложила консервированных помидоров, — предположил Скотт. — Это самая распространенная ошибка, когда готовишь лазанью. Люди нервничают, думают, что соуса маловато, вот и подбрасывают в последний момент еще пару помидорчиков. И портят все дело.

— Я не знала, что ты еще и повар! — удивилась Джуди.

Скотт смутился.

— Я за эти месяцы совсем зашился… — пробормотал он. — Разве я еще не угощал тебя обедом?

— Нет, — твердо сказала Джуди, чувствуя себя обманутой.

— Но мы съели свои порции! — триумфально объявила Салли. — Мы просто молодцы! Даже не верится, что мы их уничтожили!

Джуди поняла, что Салли пьянее, чем казалось раньше. Что ж, ее подруга героически снесла бремя вечеринки на своих хрупких плечах; если ей нужно полечиться алкоголем, чтобы прийти в себя, Джуди не станет кидать в нее камни.

— Мик даже попросил добавку, — заметил Скотт.

— Мик всегда просит добавку, — подтвердила Салли. — Он только в женщинах не любит повторяться. Подавай ему всегда новые… — она порылась в памяти, ища нужное слово, — новые блюда подавай постоянно.

— А ты заметила, что Софи даже не притронулась к лазанье? — сказала Джуди.

— Какая бестактность! — возмутилась Салли. — Я глазам своим не верила!

— «Не-эт, спасибо, я не питайся вечером, я просто буду пускай дым всем в лицо, если вы не возражай», — передразнила Джуди.

Даже просто откажись Софи от лазаньи, Кэти вправе была бы обидеться на гостью, но то, каким взглядом Софи посмотрела на тарелку, как мягко, но решительно она отодвинула ее в сторону и попросила пепельницу, — по мнению Джуди, этого было более чем достаточно, чтобы Кэти надела все блюдо непропеченного месива на прилизанную голову Софи. Все равно ей давно пора вымыть волосы.

— А ее тряпье! — продолжила Джуди.

— Вот именно! — Салли подалась вперед с выражением глубочайшей серьезности, которое всегда появлялось на ее лице, когда речь заходила об одежде. — Точно беженка из горячей точки. А этот сарафан… Сарафан!

— И бусы!

— Вот именно!

— И волосы сальные!

— Как ты думаешь, — голос Салли стал еще серьезнее, — как ты думаешь, она раньше была привлекательнее? Когда Мик впервые ее встретил?

Джуди поразмыслила. Много времени не потребовалось.

— Нет! — решительно сказала она. — Может, потолще была… Но вряд ли.

Джуди посмотрела на стакан в руке Салли. Наполовину пуст. И то плюс. Минус, что вторая половина уже внутри Салли.

— Птмушто, — язык у Салли еле ворочался, — птмушто я не пнимаю, что Мик в ней нашел. А ты? А, Джуди? Он-на такая… я думала, она красотка, глаз не отрвать. Нвроятная умница…

Голова Салли моталась из стороны в сторону, точно игрушка на стекле в кабине дальнобойщика, в глазах плескалось выпитое вино, и все же она была самой красивой женщиной из всех, кого Джуди доводилось встречать. Джуди прекрасно понимала, что именно хочет сказать Салли. Ведь и сама она тоже ожидала от мифической Софи чего-то сногсшибательного. Чего-то, что объяснило бы, почему Мик бежит от прочных и долгих отношений, почему жизнь его — нескончаемая череда женщин. Ведь Салли была самой привлекательной из его девушек. Конечно, нелепо выбирать спутницу жизни только по внешним данным, но Салли и остальным взяла: отличное чувство юмора, доброта, ум. Крошка Кэти по всем параметрам в подметки ей не годится, она слишком молодая, слишком незрелая. И вся миловидность Кэти объясняется исключительно возрастом, а по большому счету лицо у нее абсолютно заурядное.

— А этот ее бред насчет искусства? — К облегчению Джуди, Салли наконец заметила стакан в своей руке и поставила на журнальный столик, но тут же снова схватила и сделала затяжной глоток. — Рисует сбя голой, ну и смбожание!

— Вообще-то, — почти извиняясь, вмешался Скотт, — что-то в ней есть. Раз уж вам интересно.

— Шутишь?

Как и любая на ее месте, Джуди была до глубины души потрясена, что ее парень находит привлекательной женщину, которая противоположна ей и физически, и психологически, — господи, да во всем! И если Скотт, встречаясь с коротко стриженной блондинкой под сто восемьдесят сантиметров ростом, которой крошечная футболка этой Софи еле налезет на голову, не говоря уж обо всем остальном, — если он признается, что ему понравилась Софи, то о чем это говорит, а?

— По-твоему, Софи крсвая? — пробормотала Салли.

— Не для меня. — Скотт произнес это совершенно спокойно, словно не замечая, что Джуди напряглась всем телом, а Салли смотрит на него так, как если бы он объявил, что ему по душе любовь втроем с мальчиком и ишаком. — Впрочем, я вижу, что именно в ней есть. Этакая сумасшедшинка. И то, что она постоянно погружена в свое личное облако. Так что очень трудно привлечь ее внимание.

— А разве это нравится мужчинам? — недоверчиво спросила Джуди.

Но тут же вспомнила девчонку, с которой училась в школе. Та как магнитом притягивала всех мальчишек, и другие девчонки никак не могли понять, в чем дело. Она была сутулая, с лошадиным лицом, а на вечеринках всегда падала на ближайший диван и тоскливо сидела, ни на кого не глядя, и все же мальчишки выстраивались перед этим диваном в очередь и ждали своего шанса ее разговорить. Может, и Софи из таких? Из этаких снарядов-невидимок на фронте любви, ты их не принимаешь в расчет, а они — раз, и проскользнули мимо твоих радаров. И пока ты ждала неприятностей от роскошных блондинок, какая-то тоскливая мочалка взяла и умыкнула твоего парня.

— Она с приветом, — продолжал Скотт. — От такой не знаешь чего ждать. Это и привлекает мужчин. Ведь и женщины любят диких парней.

— Знчит, мы слшком нрмальные? Мы с Джуди? Ты об этом? Может, ндо, чтбы у нас в глове бла каша?

Джуди подумала, что вряд ли у Салли может быть большая каша в голове, чем сейчас.

— Кроче, — продолжала Салли, — у тебя чудная женщина… чудная… Джуди моя лушшая подруга, првда, Джуди? Я тебя люблю… Она же просто чудо. — Салли так резко повернулась к Скотту, что чуть не свалилась с дивана. — Милая-милая Джуди, а ему пдавай шзнутую… Ты меня раз-злил…

— Пошли, Салли, — твердо сказала Джуди, вставая. — Тебе пора в постель.

Она поставила Салли на ноги, ту мотало из стороны в сторону.

— Помочь? — спросил Скотт.

— Нет, все нормально. Знаешь что, возьми ключи — у меня в жакете — и иди ко мне. Я мигом.

Конечно, понадобилось чуть больше одного мига, чтобы разуть Салли, уложить под одеяло, поставить на тумбочку стакан с водой и положить две таблетки аспирина. Салли вела себя очень послушно и покорно свернулась в постели калачиком, только попросила Джуди минутку-другую подержать ее за руку и объяснить ей еще раз, какая она, Салли, замечательная и как ей, Джуди, повезло, что она дружит с такой милой-милой Салли.

Прежде чем вернуться в свою квартиру, Джуди осмотрела себя в зеркале в гостиной. Прямые палевые волосы, ясные серые глаза, широкие скулы и крутой подбородок. Воплощение здравого смысла. Даже одежда разумная — синяя рубашка и узкие черные брюки. В точном соответствии с рекомендациями глянцевых журналов. Она вздохнула. Может быть, всему виной алкоголь, но уверенность вдруг оставила Джуди. Хотя Скотт не стал бы так говорить, если бы тайком мечтал, чтобы какая-нибудь чокнутая богемная штучка в истерике искромсала в лоскуты все его любимые футболки. У них же все хорошо, разве нет? Сегодня он даже подарил ей цветы. И все же Джуди чувствовала, что желание схлынуло. Конечно, несправедливо наказывать Скотта за прямоту, за то, что ответил на вопрос, который не давал покоя им с Салли. И тем не менее заниматься любовью больше не тянуло. Она устала. Да и спать страшно хочется.

Эта стерва Софи всех их разом сглазила. Салли завтра ждет жуткое похмелье, а Джуди уже сегодня расхотелось секса. Она содрогнулась при мысли о том, что творится в доме через улицу. Софи уехала рано, и хотя можно было надеяться, что с ее исчезновением атмосфера разрядится, на деле вышло иначе. Мик так усердно хлопотал вокруг Софи, так волновался, как бы она не заблудилась, возвращаясь к Стефани, что даже не заметил ярости Кэти.

Джуди отодвинула занавеску и посмотрела на окна квартиры Мика. На первом этаже все еще горел свет. Джуди увидела в гостиной большой силуэт. Это Мик, складывает обеденный стол. Вот закончил, подошел к окну и уперся лбом в стекло. Выражение лица разобрать невозможно, но в позе было столько отчаяния. Господи. Джуди не могла оторвать взгляд от фигуры Мика, от его поникших плеч и опущенной головы. Она вдруг осознала, что страстно желает, чтобы из кухни сейчас выскочила Кэти и швырнула в него блюдо с остатками лазаньи.

Джуди одернула себя. Может, она и относится к происходящему, как к мыльной опере, но она и сама в ней участвует, пусть и в роли второго плана — этакая наперсница главной героини. Как в «Реставрации»[6 - «Реставрация» — романтическая комедия (1995), в главных ролях Роберт Дауни, Полли Уокер, Мэг Райан и Хью Грант.]. Салли — героиня, Кэти-инженю, Софи — женщина-вамп. А Мик — ось, вокруг которой все они вращаются.


Глава двенадцатая


Сегодня вечером Кэти договорилась поужинать с Ташей и еще двумя подругами, и надо было как-то убить полтора часа после работы. Она поступила так, как поступала всегда в подобных обстоятельствах: отправилась по магазинам на Оксфорд-стрит. Только на этот раз повестка дня была совсем иная. Никаких модных бутиков, чтобы поглазеть, и распродаж, чтобы за пятерку оторвать отличную футболку. Кэти села в автобус и доехала до магазина «Мать и дитя».

Беременность еще не изменила ее фигуру, так что всякий раз, входя в магазин для будущих матерей, она чувствовала себя самозванкой. В этих магазинах всегда было людно, женщины либо толкали перед собой детские коляски, либо величественно и бережно покачивали животами.

Прежде чем заходить в такой магазин, надо засунуть подушку в штаны, подумала Кэти. Ей хотелось подойти к женщине с самым огромным животом и громко объявить, что и она, Кэти, тоже беременна. «Просто еще рано, и, наверное, видно станет не очень скоро… Но у меня срок в декабре, малыш будет рождественский. А пока еще не заметно. Разве не здорово?» Разумеется, все решили бы, что она спятила. Будущие мамаши прикрыли бы животы сумками, а мамаши состоявшиеся заслонили бы собой коляски — на тот случай, если Кэти вздумается похитить их чада.

Она не могла дождаться, когда живот наконец-то раздуется, а груди нальются молоком и станут больше. Ага, «больше», кого ты хочешь обмануть? Кэти посмотрела на свое отражение в зеркале: плоская как мальчишка. Груди не отрастут за пару дней. Она ведь всегда такой была. Еще со школы, когда по утрам выпрыгивала из постели и смотрелась в зеркало, надеясь, что уж сегодня-то все переменится.

Бесконечные ряды крошечных пинеток и носочков. Ну почему сердце сжимается от нежности при виде маленьких башмачков? Она пощупала миниатюрную пару ботиночек из черной замши, с пряжками на щиколотках, размером с ее большой палец. Мечтательно засунула палец в башмачок, представляя, как туда войдет ножка ребенка.

В сумке запищал телефон. Сообщение от Таши: «Ты где?»

«Мать и дитя», — ответила Кэти.

«Детская одежда? Буду через 5 мин».

Вот и славно, подумала Кэти. Можно будет во весь голос обсудить с Ташей беременность. Она рассмеялась. Ну и дурочка же ты!

И книги, и врачи советовали никому не рассказывать о беременности первые три месяца, пока риск выкидыша не станет минимальным. Но Кэти было плевать. Она твердо знала, что с ребенком все будет в порядке. Посмотрите, как долго ее тошнило! Ведь это же добрый знак: здоровый ребенок отторгает все, что ему не нравится. Хотя, слава богу, тошнота, кажется, уже проходит. Кэти машинально потрогала сумочку, проверяя, на месте ли бутылка с выдохшейся диетической колой.

«Я у главного входа, ты где?» — просигналила Таша.

«Наверху».

Кэти перегнулась через перила и помахала. Таша что-то крикнула, махнула рукой в ответ и со всех ног кинулась к эскалатору. Такой уж она человек: даже если виделись вчера, ведет себя так, словно прошли годы разлуки.

— Привет! Эй, малыш! — Таша потрепала Кэти по животу. — Слушай, у тебя пока никаких признаков.

— Рано еще, — сказала Кэти и, заметив, как обернулись две женщины, ощутила прилив удовлетворения. — Сначала вроде бы сиськи должны подрасти.

— Ага, размечталась, — улыбнулась Таша. — Господи, вот будет умора: Кэти с сиськами!

— Представляешь, я часами сижу и гипнотизирую этих тварей: растите, растите, растите.

— Так что нам надо? Ты должна составить список необходимого, а то мы тут весь магазин скупить Можем. Ведь тебе нужна масса всякой всячины.

— Конечно. В следующем месяце мы с Миком едем к моим родителям, они нам кое-что приготовят. У них в городке есть лавка детского секонд-хенда, там и коляски, и все, что хочешь.

— Твоя мамочка все классно организует, ты же ее знаешь. Боже! — Таша замерла у витрины с вышитыми носочками. — А что она сказала? Как вообще отнеслась? Ты же мне ничего не рассказала…

— Ой, мама на седьмом небе, — ответила Кэти, разглядывая носочки с вышитыми клубничками, которые вряд ли налезли бы на большой палец на ее ноге. — Она сама меня родила довольно рано. И потом, у Мика хорошая профессия и квартира, родители все это оценили. Им не очень понравилось, что он вечно в свободном полете, но на программистов всегда большой спрос. Я, конечно, не стала уточнять, что он специализируется на компьютерных играх.

— А мама не возражает, что он настолько старше?

— Брось! Папа тоже на десять лет старше ее. Им не терпится познакомиться с Миком.

— Да уж, я думаю!

Таша поймала в зеркале их отражения.

— Ты только посмотри! Разве не странно, что невозможно понять, кто из нас беременная! Я все никак не привыкну, что ты внешне совсем не отличаешься!

Кэти закатила глаза. Таша исполнена благих намерений, она прекрасная подруга, но иногда ведет себя совершенно бестактно.

— Ну никто ведь не нашивает на твою одежду большой опознавательный знак, как только сперма проникла в яйцеклетку.

Она погладила живот рукой и подумала: «Со стороны мы, наверное, как две студентки. Две студентки-подружки. Таша — рослая, смешливая, с нелепыми косичками и в модном топе, а рядом я — маленькая брюнетка, неотличимая от мальчишки в своих камуфляжных штанах и тенниске».

— Вот погоди, появится живот — из ужасных штанов с эластичным поясом не буду вылезать, — мрачно сказала Кэти. — Тогда ты будешь знать, кто из нас беременная.

— Брр, — с отвращением поморщилась Таша. — Эластичный пояс!

Кэти улыбнулась.

— Ладно, пошли посмотрим шмотки для беременных. — Она взяла Ташу за руку. — Ты просто обалдеешь.


Глава тринадцатая


Пол оставил на автоответчике Салли четыре сообщения. Вообще-то сообщение было только одно, поскольку остальные три раза он клал трубку.

— Салли? Это Пол, коллега Джуди. Ну… мы встречались на рынке Портобелло, а потом на вечеринке… Я знаю, ты сказала, что в ближайшее время занята, но я подумал, вдруг все-таки выдастся свободный вечер. Я был бы рад пригласить тебя поужинать. Словом, позвони мне как-нибудь. Я давал тебе свой номер, но на всякий случай повторяю… Ладно… Жду звонка.

Салли вскипела. Так это был всего лишь Пол! Значит, это он названивал, надеясь нарваться наконец на нее саму, а не на автоответчик. Салли вздохнула и стерла сообщение. Пол ей нравился, он милый и дружелюбный, да и весьма симпатичный, но у нее нет на него времени, просто нет. Салли даже в голову не приходило задаться вопросом: а нашлось ли у нее время хотя бы для одного из тех многочисленных мужчин, что звонили ей все эти последние годы, надеясь выманить ее на свидание?

Повесив пальто, она прошла к окну гостиной. Прежде чем задернуть занавески, посмотрела на противоположную сторону улицы, на дом Мика. Интересно, горит там свет? Свет горел. Обычно Салли сразу звонила, чтобы спросить, чем занимается Мик. Но сейчас, насколько она знала, его дома нет, там, вероятно, одна Кэти. Салли поежилась, задернула занавески и отвернулась от окна. Мысль о том, что Кэти живет в квартире Мика, была невыносима.

Джуди с работы еще не вернулась. Салли всегда знала, дома Джуди или нет. Дверь в квартиру подруги рассохлась, и если Джуди дома, то из-под двери выбивается полоска света. Салли потянулась к телефону, чтобы оставить Джуди сообщение и попросить ее заглянуть. Она надеялась, что сегодня у Джуди нет свидания со Скоттом. Ей хотелось увидеть подругу.

Как она и предполагала, Джуди дома не оказалось. Салли собралась было повесить трубку, как вдруг услышала осторожное:

— Алло! Салли?

— Мик?

— Вот странно.

— Как это получилось?

— Не знаю. Просто набрал твой номер, и ты сразу сняла трубку.

— Ну да, как раз собиралась тебе звонить, — соврала Салли.

— Между нами телепатическая связь, — радостно сказал Мик. — Чем занимаешься?

— Только что вернулась.

— Ну да, я так и понял, видел, как ты свет зажгла. Кэти ушла обедать с друзьями, а мне скучно. Как-то не по себе одному. Я вроде уже привык, что кто-то рядом.

— Мик, ты всегда ненавидел быть один, — твердо сказала Салли. — Поэтому и торчишь у нас постоянно.

Это была чистая правда, но у Салли имелись и другие причины для столь жесткого заявления: она не желала, чтобы Мик решил, будто ему плохо только потому, что рядом нет Кэти.

— Ну так, может, я загляну? — Если Мик что-то задумал, его не остановить. — Могу заскочить в китайский ресторан. Кажется, моя очередь покупать ужин.

«Ага, кажется тебе», — с иронией подумала Салли. Обычно лишь на десятый совместный ужин Мик вспоминал, что пора бы и ему озаботиться угощением.

— Мне курицу с лимоном, — попросила она. — И что-нибудь с зеленым горошком.

— Ладно, притащу всякой всячины, а там будем выбирать, — довольно сказал Мик.

Вот черт! Теперь ее холодильник до конца недели будет забит объедками, и, разумеется, ей самой придется все это доедать. Холодная лапша и склеившийся рис, жирная свинина в кисло-сладком соусе, куриные крылышки во фритюре. Навещая местный китайский ресторанчик, Мик считал своей обязанностью скупить все меню, по одной порции, так что одолеть все это самостоятельно ему было не под силу.

К приходу Мика, нагруженного бумажными пакетами, из стереоцентра лилась тихая музыка, газета была открыта на странице с телепрограммой, а Салли в уютной пижаме свернулась на диване, прихлебывая пиво.

— Открыто, — крикнула она.

— Зря ты так, — с упреком сказал Мик, оглядываясь на захлопнувшуюся дверь.

Реплика была настолько знакома, что Салли даже не потрудилась ответить. Джуди тоже без конца ей твердила, что в их районе нельзя оставлять дверь открытой и что надо хотя бы посмотреть на посетителя в глазок, установленный муниципальными властями. Но Салли все равно выпрыгивала из ванны, шлепала по коридору, оставляя за собой лужицы, открывала дверь и возвращалась в ванну. Потом приходила Джуди, садилась на крышку унитаза, и они принимались болтать. Салли уверяла, что никому и в голову не придет вламываться к ней, а Джуди настаивала, что «всякое бывает», и от беспомощности скрипела зубами.

Вместо ответа Салли указала на тарелки, вилки, китайские палочки и бутылки с соевым соусом, расставленные на журнальном столике.

— Еда, еда! — пропела она. — А то я от голода почти умерла! И кстати, в холодильнике есть пиво.

— Я тоже принес, — похвастался Мик.

— Отлично. А курицу с лимоном?

— Я все принес.

Салли изучила содержимое пакетов.

— И правда. Замечательно.

Когда объедаешься в компании мужчины, испытываешь особое удовольствие. Если объедаешься с женщиной, то ты обязана жалобно поскулить, что толстеешь, что желудок растягивается, что ты себе противна. А с мужчиной, особенно если он намного крупнее тебя, можно — только на один сумасшедший вечер, разумеется, — забыть о калориях, углеводах и насыщенных жирах и запихнуть в себя столько жареного риса, сколько влезет в твой раздутый, как у Будды, живот. Салли с Миком умяли гору пельменей, говядину во фритюре, пирожки и еще много всякой всячины, которой их снабдила забегаловка «Нефритовый сад». Через полчаса они впали в полукоматозное состояние.

— Еще пива? — предложил Мик.

— Не могу. Честно.

Салли отвалилась на подушку и обхватила руками живот. Потом вяло потянулась к пульту и начала переключать каналы. Выбор передач был жалкий.

— Игру посмотреть, что ли? — предложила она. — Или программу о положении в национальном здравоохранении? Может, про… торговцев подержанными автомобилями? А на Пятом канале тупой боевик.

— Ваш вкус нам известен, мисс Уотсон. Следуйте ему, — отозвался Мик из кухни, куда унес остатки еды. — Может, рис в духовку, а не в холодильник поставить?

— Мик, ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты так делаешь, так зачем же всегда спрашивать?..

— Потому что за ночь в холодильнике он застынет…

— Это понятно. Но почему ты всегда спрашиваешь, если знаешь, что я это считаю негигиеничным…

— Потому что все-таки надеюсь, что в один волшебный вечер ты передумаешь и прозреешь…

— Пока не прозрела. Пихай все в холодильник.

— Наверное, хорошо, что мы хоть в чем-то не согласны, — задумчиво сказал Мик, вернувшись. — Иначе было бы просто скучно. Подвинься.

Он опустился на другой конец дивана, сунул под спину подушку и закинул длинные ноги на журнальный столик. Потом дотянулся до ног Салли и положил их себе на колени.

— Ну вот, приятно и уютно. Так что тут у нас?

— Семья слева борется за спортивный автомобиль, но если они проиграют, то все, что они пока выиграли, получит семья справа. В том числе и офигительный круиз на «Куин Элизабет-2».

Мик вздохнул, глубоко и удовлетворенно.

— Блаженство, — счастливо пробормотал он.

Час спустя в дверь постучала Джуди. Ее встретили два рассеянных возгласа: «Эй, Джуд!» Шутка была настолько бородатая, что Джуди уже не обращала на нее внимания, да и сами они тоже[7 - «Эй, Джуд!» — песня «Битлз».].

Салли и Мик сидели на диване обнявшись, вытянув ноги и накрыв их одеялом, на котором стоял большой поднос.

— Беру колоду… и кладу третью даму, — сказала Салли, откопав среди сброшенных карт третью даму, с которой должна была ходить.

— Черт, а я думал, у тебя только одна.

— Ну и дурак. — Она с удовлетворением скинула карты и объявила: — Ага, а вот и последняя.

— Черт. — Расстроенный Мик поворошил карты. — Вот это я влип.

— Джуди, если хочешь, там в холодильнике китайская еда.

— Спасибо, не хочу, я уже поела.

— А пива хочешь? — спросил Мик.

Джуди хотела. Но картежники так уютно устроились и погрузились в игру, что вокруг них словно возникло силовое поле, которое отталкивало ее и гнало из квартиры. Все равно как наткнуться на любовную парочку, увлеченную интимным разговором: сколько бы они ни просили тебя остаться, ты все равно понимаешь, что им так и не терпится прильнуть друг к другу, глаза в глаза, губы в губы.

— Да нет, устала я. — Джуди почти не покривила душой. — Сегодня лягу пораньше.

— По телику нет ничего, — сказал Мик. — Мы уже рукой махнули… Ага! Стрит!

Он торжествующе положил карты.

— Я взяла кассету в видеопрокате, — сказала Джуди. — Тот самый триллер, с Брэдом Питтом.

Она знала, что Салли хотела посмотреть новый фильм. Но та, поглощенная игрой, сказала лишь:

— А, классно, тогда оставь до завтра. Посмотришь, дашь мне, ладно? Нет, Мик, так не ходят…

— Ладно, утром занесу. Ну, до завтра.

И Джуди закрыла дверь под небрежное «До завтра» Салли и Мика, которые препирались, чья очередь сбросить карты.

Она вернулась к себе и тут же включила телевизор, чтобы в квартире стало хоть немного уютнее. Она не могла злиться на Салли с Миком, потому что знала: они были бы просто счастливы, если бы она организовала себе пива с китайской едой и улеглась с книжкой на ковре, пока они доиграют. Они же не виноваты, что их близость в самом зените и они не замечают никого вокруг себя. Джуди, так же как Салли и Мик, была в семье единственным ребенком. Она считала, что именно потому они втроем так сдружились. До сих пор ей не приходилось переживать чувство соперничества с братом или сестрой — и именно его она теперь ощущала. Это не была ревность любовника. Просто третий ребенок в семье завидовал тому, что двое других понимают друг друга почти без слов, а его не берут с собой поиграть, и чувствовал, что ему что-то обещали и обманули.

Чувство было таким сильным и постыдным, что она даже себе едва ли признавалась в нем. Более того, она постаралась перенаправить его на Кэти, вообразив, что бы та почувствовала, если бы вошла и застала Салли и Мика в такую вот минуту их близости. Мик настолько был погружен в свои отношения с Салли, что даже Кэти услышала бы просто туманное «А, привет!», означающее «рад тебя видеть, но пока, честное слово, малыш, я занят». Для Кэти, рассуждала Джуди, это было бы даже похуже, чем застукать Салли и Мика в постели. Один их вид, когда они растворились друг в друге настолько, что никого вокруг не замечают… Такое семейное чувство, такое удовлетворение — это будет поопаснее зрелища зверя с двумя спинами. Секс, в конце концов, дело преходящее, страсть угасает. А вот такая интимность может длиться вечно.


Глава четырнадцатая


Выйдя из «Бутс» с пакетом вегетарианских сэндвичей и банкой диетической газировки, Салли повернула направо и зашагала в сторону Риджентс-парка. Ей нравилось ходить в «Бутс». Добровольная епитимья у алтаря секции «Для тех, кто хочет похудеть», где, как ни странно, даже вода продается с ярлычком «Низкокалорийный продукт», очень помогает после нескольких вечеров чревоугодия и подъедания всех эти китайских объедков, которые Мик столь эгоистично оставил в холодильнике. Свободной рукой Салли ущипнула себя за бедро, проверяя, можно ли ухватить складку, — она определенно прибавила в весе. Ну что ж, денек-другой воздержания от греховных продуктов — и брюки перестанут давить в поясе. Да, именно греховных. Когда речь заходит о диете, каждая женщина — католичка.

Стоял чудный весенний день, из тех, что так хороши в Англии: ясное синее небо, мягкий ветерок и яркая зелень над головой, нежные свежие листья на веточках дрожат в трепетном предчувствии лета. Даже прохожие казались счастливыми, шагали упруго и улыбались широко. Такие дни настолько редки в Лондоне, что если уж выпадают, все горожане наслаждаются жизнью. Салли дошла до конца Бейкер-стрит и задержалась у светофора, подставив лицо солнцу. Она решала, где бы ей съесть сэндвич. Пока она не так уж и голодна, возможно, лучше полчасика прогуляться по парку, а потом найти приятное дерево и устроиться под ним или отыскать свободную скамейку. Всегда лучше сначала пройтись пешком, а уж потом перекусить. В этом случае ты, пожирая сэндвич, в полной мере сознаешь свою добродетель. Парк находился в некотором удалении от офиса, но именно поэтому Салли всегда проводила там свой перерыв, когда позволяла погода. Такая прогулка прекрасно заменяла скучное занятие в спортзале.

Она решила обойти пруд до розового сада, сделать крюк, вернуться обратно, а потом подыскать симпатичное место и пообедать. С одной стороны будет поблескивать пруд, а с другой будут розоветь на солнце величественные террасы Нэша. Позже, в июне и начале июля, она всегда обедала в розовом саду: там так красиво — длинная аллея с душистыми розами в полном цвету. В апреле же самая пора любоваться крокусами, которые высаживают вокруг пруда; белые, пурпурные и желтые — первые мазки цвета в парке.

Она отправилась кружным путем, мимо открытой эстрады, — дабы растянуть прогулку на полчаса. Солнце отражалось в воде, сияло на каждой зеленой травинке. Салли шла словно загипнотизированная: солнце слепило, но не было той летней жары, от которой стучит в висках. Размахивая пакетом, Салли так наслаждалась, что, миновав пруд, даже сделала лишний поворот и свернула налево, собираясь пройти до конца аллеи розового сада. В конце аллеи журчал фонтан, струи солнечными брызгами осыпались на серые камни. Было так красиво, что на миг Салли подумала, не сесть ли прямо здесь и не пообедать ли, любуясь фонтаном. Нет, твердо сказала она себе, сначала надо пройти весь маршрут. Правило есть правило, а талия есть талия…

И тут, в самом конце аллеи, прямо у фонтана, она увидела Мика. Она узнала бы его где угодно: большая бритая голова, мощный торс и та удивительная вальяжность, с какой он развалился на скамье. Несмотря на свои очевидные физические недостатки, Мик чувствовал себя гораздо увереннее прочих мужчин. Отчасти именно этим он и привлекал женщин — они немедленно замечали его уверенность, которая тут же передавалась и им самим. Если ты способен дать женщине чувство комфорта, считай, что ты уже ее завоевал.

Как же здорово будет понежиться на солнышке вместе с Миком! Салли ускорила шаг… и резко остановилась. Мик был не один. На скамейке лежал кардиган, несомненно женский. Так он с Кэти…

У Салли было несколько вариантов. Развернуться и удрать. Продолжать идти по аллее, остановиться и поболтать с Миком и Кэти. Свернуть на тропинку, петляющую меж клумб с розами, и вернуться к пруду. Но Салли приняла иное решение: она села на скамейку, с которой могла незаметно наблюдать за Миком и Кэти.

Салли захотелось немножко подсмотреть за ними, увидеть их наедине, узнать, как они ведут себя друг с другом, когда их никто не видит. Кэти явно где-то бродила, и Салли на миг представила, что это ее собственный кардиган лежит на скамейке и это ее, Салли, ждет Мик. Сейчас она подойдет к нему, прижмется к его большому телу, наклонится за поцелуем… Воспоминания о том времени, когда они были любовниками, накрыли ее с головой. Она так отчетливо помнила, как он целовал ее, как его руки обнимали ее, она почти услышала свой собственный счастливый стон… Салли скорчилась, словно от боли, обхватила себя руками, вдруг почувствовав себя страшно одинокой и беззащитной. Она с трудом сдерживала подступившие к глазам слезы.

Внезапно Мик подался вперед, будто увидел Кэти. Салли подняла голову. По аллее шла высокая девушка в джинсах и футболке, руки она держала перед собой, приподняв, словно что-то несла в ладонях. Над детской площадкой, скрытой розовыми кустами, взлетали и опадали счастливые крики детей, напоминая вопли чаек. У девушки были густые темные волосы; тугие длинные локоны падали ей на плечи точно виноградные гроздья. Кожа у нее была очень белая и не очень чистая, словно еще не оправилась от юношеских прыщей. Скорее всего так и было — на вид девушке можно дать не больше двадцати. Смеясь, она подошла к Мику и протянула ему пирожком сдвинутые ладони, он наклонился и… Он что, пьет из ее ладоней?

Потом девушка снова рассмеялась, расцепила руки и провела ладонью по его загривку. Мик тоже засмеялся, прижался к ней и зарылся головой в живот, целуя и… о господи… он что, фыркает ей в живот, как младенцу, когда хотят рассмешить его? Наверное, никто, кроме Салли, не понял бы, что Мик проделывал, но она догадалась, поскольку это была их любимая забава. Девушка заливисто хохотала и отталкивала Мика, наконец она упала на скамейку, и он уткнулся лицом в ее густые волосы.

У Салли остановилось сердце.

Следующие несколько минут стерлись из ее памяти — видимо, она лишилась чувств. Придя в себя, Салли с недоумением посмотрела на банку с диетической газировкой, которую сжимала в руках. Она не помнила, как открывала ее, но банка была пуста, а во рту стоял химически-приторный вкус.

Салли повернула голову и снова увидела их. Она была уверена, что ее не заметят. Мик чуть близорук и с такого расстояния ее не узнает. Кроме того, он был слишком занят своей Мисс Прыщ-2003 и не видел ничего вокруг, разве что Салли вылила бы на них ведро воды. Осторожно, словно боясь помять, Салли опустила пустую банку в пакет. Она двигалась медленно, руки и ноги казались тяжелыми и плохо слушались, словно она враз постарела. Она коснулась рукой деревянных перекладин скамейки и была потрясена тем, какие они теплые. Саму ее трясло от холода, а во рту было сухо, несмотря на опустошенную банку.

Салли даже не пыталась разобраться в том, что чувствует. На это требовалось время. Но она четко поняла, что сильнее всех прочих чувств была радость. Жгучая-жгучая радость. Она ужаснулась, но радость все росла и росла. Словно исполнилось ее самое заветное желание. Такой радости она не переживала с тех пор, как они с Миком были любовниками.

И сердце ее вновь забилось.


Глава пятнадцатая


— И что ты ему скажешь? — спросила наконец Джуди.

Она налила вина. Кьянти в «Пицце Экспресс» пусть и похоже на уксус, зато крепость у него двенадцать градусов, а сейчас это как раз то, что нужно. Они обе настолько на взводе, что выпили бы и антифриз, глазом не моргнув, — лишь бы отпустило.

— Что ему скажу? — эхом откликнулась Салли, беря свой бокал.

— Ну да! Ты же не скажешь, что видела, как он обжимался с пятнадцатилеткой?

— Ей не пятнадцать, — возразила Салли, — скорее девятнадцать. То есть все законно.

— Отлично, — язвительно сказала Джуди. — Гора с плеч. Пускай трахается за спиной своей беременной подруги, по крайней мере педофилом не объявят. Ура!

Она поковыряла салат и отодвинула. Аппетит куда-то улетучился. Салли настояла, что нужно сделать заказ, прежде чем она поведает Джуди судьбоносную весть, как обещала по телефону, и Джуди очень оценила возможность хлебнуть алкоголя сразу после откровений Салли. Однако теперь не знала, полезет ли ей в рот что-нибудь. Чувствовала она себя ужасно. Зато реакция Салли ее поразила: глаза подруги сверкали, она с наслаждением уминала мясной рулет, вгрызаясь в него белыми зубами, точно собака, которой перепала кость после затянувшейся голодухи.

— Не знаю зачем… — наконец сказала Салли. — Я не думала… То есть зачем, по-твоему, мне говорить с Миком?

— Чтобы его остановить! — крикнула Джуди. Люди за соседним столиком обернулись. — Он не имеет права так поступать с Кэти.

— Уже поступает, — возразила Салли, и Джуди не могла не отметить удовлетворения в голосе подруги.

— Значит, должен прекратить! — Джуди немного сбавила тон, но эмоции все равно били через край. — У них скоро ребенок будет! И они с Кэти вместе всего несколько месяцев!

Она знала, что эти два аргумента вряд ли равноценны, но других придумать не могла. Сзади скрипнули стулья — люди за соседним столиком подбирались ближе, чтобы не пропустить ни слова. Джуди развернулась и прожгла соседей свирепым взглядом.

— Но ему хочется, — отозвалась Салли. — Такой уж он. Ни с кем не может подолгу, ты же знаешь, Джуди.

— Ты имеешь в виду… что он бросит Кэти ради этой девчонки?

Салли покачала головой:

— Вряд ли. Она совсем не в его вкусе. Нет, думаю, это что-то мимолетное.

— Значит, останется с Кэти?

Салли пожала плечами:

— Поживем — увидим. Он так радуется ребенку…

— По-твоему, получается, — в голосе Джуди звучало недоверие, — что Мик по-прежнему будет трахаться на стороне, а бедняжка Кэти сидеть дома с ребенком?

Салли подалась вперед, поставила локти на стол и оперлась подбородком о сложенные ладони.

— Джуди, а по-твоему, как должно быть? Ты считаешь, Мик переродится только потому, что Кэти забеременела? Люди не меняются ни с того ни с сего.

Собственная наивность повергла Джуди в шок. Неужели она так сильно отстала от жизни? Она-то тешила себя жалкой туманной надеждой, что Мик в принципе неплохой человек, просто заблудший, но рано или поздно изменится, однажды вернется к Салли и на этом остановится. А Салли все это время думала совсем иначе, и, похоже, думала верно. Мик, с точки зрения Салли, неисправим. Джуди жила в мире грез, где все как в голливудских комедиях, с которыми Салли всегда сравнивала их ситуацию, где смешной бывший любовник наконец-то прозревает и возвращается к своей истинной возлюбленной. Ей казалось, что она знает Мика и Салли, а выяснилось, что она совершенно не знает их. Джуди вдруг стало очень одиноко.

Она залпом проглотила остатки кьянти.

Слава богу, ей достало ума не поделиться с Салли своими идиотскими мечтами, что когда-нибудь они с Миком все же сойдутся. Собственные усилия как-то распутать ситуацию с помощью Пола и ревности Мика казались теперь Джуди жалкими детскими потугами.

— И ты действительно считаешь…

Она замолчала, устыдившись своего севшего голоса — словно молит о приглаженной версии правды. Как же не хочется думать о Мике дурно.

— Мик всегда менял женщин, — констатировала Салли. — Помнишь, перед Кэти он крутил с той девушкой из Бразилии? На горизонте всегда маячит очередная, даже если с ней ничего не выйдет.

— Всегда?

— Только когда мы с ним были вместе, он не ходил налево, — сказала Салли, и лицо ее осветилось гордостью. — Я же тебе рассказывала, мы поругались, потому что я предложила ему съехаться, а он сказал, что не готов, а я ответила, что он никогда не будет готов и просто меня за нос водит… И я оказалась права. — Салли вздохнула. — Впрочем, и он тоже. Он действительно был не готов.

— Да, ты оказалась права. Он никогда не будет готов, — резюмировала Джуди. — Значит, он по ходу дела наградил Кэти ребенком, но все равно не готов…

— Да ладно тебе, Кэти ему не пара, — отмахнулась Салли.

Принесли пиццу, горячую и дымящуюся. Джуди вспомнила, что во времена ее юности фирменная пицца «Экспресс» была гораздо больше, размером с половину стола, а эта и тарелку не прикрывает. Она никак не могла взять в толк, то ли пиццы и правда усохли, то ли просто в детстве они казались огромными, как и весь остальной мир. Впрочем, сейчас это не имело значения. Аппетит пропал начисто. При мысли о пряной пепперони воротило. Джуди ковыряла корочку, пока Салли нарезала свою пиццу «Четыре сезона». Тонкие ленточки сыра неохотно тянулись за ножом.

— И все же я думаю, ты должна с ним поговорить, — вяло сказала Джуди. Вино уже ударило ей в голову. Надо бы поесть, но она не могла запихнуть в себя ни кусочка.

— Бесполезно, — ответила Салли с набитым ртом. — Он просто закатит глаза и скажет: «Сэл, ну ты же знаешь, такой уж я человек, что тут поделаешь?»

— Тогда нужно поговорить с Кэти.

— С Кэти? — Салли опустила вилку. — Ты рехнулась?

— Надо рассказать, во что она вляпалась…

— Мы уже обсуждали эту тему! Людям нельзя давать советы, они должны учиться на своих ошибках. Если бы все бывшие подруги Мика предупредили меня о том, какой он на самом деле, это все равно ничего не изменило бы. Я бы все равно с ним сошлась. Невозможно разлюбить человека только потому, что кто-то заявит, что у него дурной характер.

Все это было верно, но Джуди показалось, что Салли оправдывается.

— Но она беременна. Она ждет ребенка!

— Я знаю, что такое беременность, — огрызнулась Салли. Похоже, ей было невдомек, что посетители забегаловки ловят каждое слово. Как ни злило это Джуди, винить она их не могла: этот разговор сочнее, чем целая апельсиновая плантация во Флориде.

— И это все меняет. Разве нет?

— Она просто решит, что я завидую. — Салли остервенело вонзила в пиццу нож.

Точно в цель! Джуди полагала, что Салли даже не отдает себе отчета, насколько точно. Господи, какая же она была дура. Она ошибалась не только насчет Мика. Она ошибалась и насчет Салли, которая в глубине души, втайне от себя самой рада поражению Кэти. Мик неверен Кэти, и это делает Салли счастливой. Достаточно посмотреть на ее сияющее лицо, блеск в темных глазах. О господи, как все ужасно. Никогда еще Джуди не чувствовала себя такой беспомощной. Она не в силах помочь Салли, потому что сама отчаянно нуждается в помощи. Ее мир перевернулся.

— Пол тебе звонил? — наконец спросила она. Жалкая попытка намекнуть, что именно на этом направлении Салли стоит сосредоточиться.

— Пол? — Салли удивленно посмотрела на нее, словно забыв, кто такой Пол и откуда он взялся. — Ах да! Общался с моим автоответчиком.

— И ты ему не перезвонила?

Салли покачала головой. На ее губах все еще оставалась помада, хотя она уже разделалась с пиццей. Рот не лоснился от жира, а лак на ногтях безукоризненно чистый. Джуди часто говорила о Салли, что та может весь день проездить в метро в белых перчатках и на них не появится ни пятнышка. Она всегда завидовала аккуратности Салли. И продолжает завидовать, если честно. Только теперь она совсем иначе увидела эту нечеловеческую чистоплотность, это прямое доказательство, что Салли — не совсем земное создание. Она понятия не имеет, что такое грязь и что такое человеческие отношения, она живет в своих фантазиях и странных представлениях о мужчинах и женщинах.

— Но почему? — с вызовом спросила Джуди.

— Почему? — удивилась Салли. — А зачем мне это?

— Затем, что он хороший человек, ты ему действительно нравишься, у вас может получиться…

Салли непонимающе смотрела на нее.

— Я… Мне не хочется.

— Но ты же мечтаешь встретить кого-нибудь, правда? Ведь ты не собираешься всю жизнь прожить одна?

— Только не с Полом.

— Откуда ты знаешь? Ведь ты ему и шанса не дала! Почему хотя бы не сходить с ним в кино?

— Просто не хочу, тебя это устраивает? — Салли поджала губы. — С чего это вдруг он тебя так волнует?

— Ты никогда ни с кем не встречаешься! Мужчины тебя все время приглашают на свидания, а ты ни разу не согласилась!

— Меня не приглашают все время. Не смеши.

— Так приглашали бы, если бы ты им позволила.

Салли пожала плечами.

Вино уже ударило Джуди в голову. Она не ела с самого утра, и теперь от алкоголя в голове шумело и откуда ни возьмись появилась отчаянная смелость. Разве могла она на трезвую голову сказать Салли то, что говорила сейчас?

— Ты не хочешь встречаться с Полом, вообще ни с кем не хочешь встречаться, потому что все еще ждешь Мика! Неужели ты не понимаешь, что это выглядит так, как будто ты за ним замужем, но не имеешь ничего против, что он тебе изменяет направо и налево, потому что уверена: он любит тебя одну, а все остальные приходят и уходят… Но, Сэл, ты взгляни, что он творит с Кэти, он и с тобой поступил бы так же, ему нельзя верить, ты должна его забыть и найти себе другого…

— Не поступил бы! — яростно оборвала ее Салли и испуганно замолчала. Она оттолкнула от себя тарелку. — Я не это имела в виду… Я не жду Мика… Черт, как ты могла такое ляпнуть? Ты же моя подруга, ты должна меня поддерживать. Всегда, во всем…

Как будто друзья подписывают некий договор, устало подумала Джуди.

— Просто я… — Салли почти задыхалась, подыскивая нужные слова и не желая признать, что в доводах Джуди есть хоть доля правды. — Просто я…

Внезапно она встала и неуклюже схватила сумочку.

— Я не могу… Не могу с тобой сейчас разговаривать, это полный бред. Я сейчас такая злая…

Она развернулась на каблуках и выбежала из кафе, налетев на чей-то столик и не извинившись. Это было совершенно непохоже на нее, но, с другой стороны, весь вечер прошел не в стиле Салли. Чтобы хоть немного поднять себе настроение, Джуди обернулась и рявкнула:

— Ну, чего пялитесь?

Соседи дружно уткнулись в свои пиццы и принялись что-то мямлить в жалкой попытке изобразить беседу и продемонстрировать, что не слышали ни слова из разговора подруг. Джуди до боли хотелось броситься вслед за Салли, но что она ей скажет? Единственное, что успокоило бы Салли, — это если Джуди возьмет свои слова обратно, но этого она сделать не могла. Хотя Джуди и пребывала в растрепанных чувствах, втайне она все же гордилась собой, потому что наконец-то сказала правду, которую носила в себе много лет. Она подозвала официанта и попросила счет.

— Вам завернуть? — спросил официант, глядя на нетронутую пиццу Джуди.

Драматизма ради, конечно, стоило бы отказаться, оставить пиццу на тарелке и гордо выйти с пустыми руками и гудящей от дешевого вина головой. Но в Джуди не было ни капли драматизма. Зато имелось много здравого смысла, который подсказал ей, что через пару часов, как только схлынет адреналиновая волна, придет волчий голод.

— Да, пожалуйста, — ответила она.

Джуди посмотрела на остатки «Четырех сезонов» — Салли съела только половину и даже не притронулась к ветчине, которую Джуди обожала. Когда Салли заказывала «Четыре сезона», ветчина всегда доставалась Джуди. Она указала на тарелку Салли:

— И это тоже, если можно.


Скотт, как обычно, допоздна трудился в офисе над фотографиями для каталога. Джуди застала его за компьютером. На мониторе теснились снимки с лондонскими пейзажами, сплошь небоскребы: Сити, сверкающее стекло на фоне серого неба с клочками облаков. Ниже шли фотографии колеса обозрения — кабинки свисали точно большие груши. Безукоризненные работы — чистые линии, четкие детали. Джуди не удержалась от похвалы. Скотт пожал плечами:

— Каталожные фото, разве это искусство?

— Но ведь красиво.

Но Скотт не желал, чтобы его хвалили за нечто столь заурядное. Джуди оглядела его маленький офис, посмотрела на увеличенные фотографии на стенах. Красивые и глянцевые… Да, наверное, он прав: это не совсем искусство, скорее просто отличная работа. Но отличная же! Ни одной лишней детали, необычные ракурсы, игра света и тени создает почти трехмерный эффект. Джуди вздохнула: все-таки жаль, что Скотт не разрешает его хвалить. Как, скажите, демонстрировать свою любовь, если человек сам собой недоволен? Каждый раз, когда она хотела сказать Скотту, как он талантлив, тот лишь раздраженно отмахивался. Но ведь он и правда очень талантлив. Джуди уже несколько месяцев пыталась пробить стену, которую выстроил вокруг себя Скотт. Собственно говоря, ей всего лишь хотелось донести до него, что пусть он еще и не достиг вершин в своей профессии, она все равно гордится его талантом. Но Скотт упорно давал понять, что она просто раздувает его эго. Комплименты отскакивали от стены и падали к ее ногам, точно отсыревшие петарды, а Джуди чувствовала себя полной дурой.

— Что ты там принесла? Пиццу? — сменил Скотт тему — как всегда, когда Джуди заводила речь о его работе.

— Так, объедки, в общем-то.

Скотт раскрыл верхнюю коробку.

— Нетронутые объедки, — констатировал он. — Боже, просто лилипутская! Ты что, диетическую порцию заказала?

Джуди даже покраснела от удовольствия.

— Ну вот, оказывается, я права! — сказала она, тоже заглядывая в большую плоскую коробку, в каких, говорят, пиццы развозят на микроавтобусах. — Они действительно стали меньше!

— Зато в микроволновке помещаются. — Скотт предпочел быть оптимистом. — Разогреем?

— Давай.

Он пристально посмотрел на нее:

— Что случилось? У тебя по телефону был странный голос.

Джуди вздохнула. Ей хотелось довериться Скотту, она была так рада услышать в телефонной трубке его голос, а не автоответчик; но теперь ей казалось, что она напрасно оторвала его от работы.

— Салли, — наконец сказала она. — Мы поругались.

— Поругались? — Скотт поднял голову. — А я-то думал, вы не разлей вода.

— Вот именно, — снова вздохнула Джуди. Она пожалела, что не купила по дороге бутылку вина. — Салли сегодня в обеденный перерыв застукала Мика в Риджентс-парке, он там обжимался с какой-то свистушкой.

— Тот самый Мик, у которого подружка скоро родит?

От Джуди не укрылось, что в голосе Скопи больше иронии, чем удивления.

— Он самый.

— Ну и что Салли?

— Ничего.

— Да? — Скотт закрыл дверцу микроволновки и пробежался пальцами по кнопкам. — И что она собирается делать?

— Ничего.

— Что-то ты повторяешься.

— А разве ты не считаешь, что она должна что-нибудь сделать?

— Например?

— Поговорить с Миком! Сказать ему, что нельзя так себя вести!

— Но, Джуди, он же просто такой по натуре. Она его не изменит.

— А ты предлагаешь спокойно смотреть, как он портит жизнь себе, Кэти и своему ребенку?

Скотт перестал улыбаться.

— Я не вижу, что тут можно сделать, — мягко сказал он.

— Предупредить Кэти! — выкрикнула Джуди.

— И как, по-твоему, она отреагирует?

Джуди поморщилась. Хмель почти выветрился; в конце концов, она и выпила-то всего пару бокалов, это не вино, а новость о Мике ударила ей в голову. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме страшной усталости.

— Конечно, не обрадуется, — признала она. — Но, по-моему, Кэти должна знать. То есть… — Джуди помедлила. Да, это ужасно, но ведь решение Кэти оставить ребенка наверняка основывалось на надежде, что они с Миком будут жить долго и счастливо. — То есть пока еще не поздно сделать аборт, если захочет. Ведь теперь все изменилось!

Как Джуди и предполагала, Скотт смутился. Он неловко переступил с ноги на ногу, пожал плечами, хмыкнул, еще раз пожал плечами, снова переступил… Конец его мучениям положила звякнувшая микроволновка. С невыразимым облегчением Скотт отвернулся к печке и принялся торопливо тыкать в кнопки. Джуди молча наблюдала за ним. Если рядом есть какая-нибудь груда железяк, то мужчина всегда найдет утешение.

— И ты поговорила об этом с Салли? — наконец спросил он.

— Да. Но она так странно себя повела. Она почти… — Джуди еле выдавила из себя это слово, чувствуя себя предательницей, — злорадствовала.

— Джуди, — Скотт вынул из микроволновки пиццу и положил обратно в коробку, — по-моему, тебе надо немного сбавить обороты.

— Что?

— Попробуй посмотреть на всю эту историю со стороны. Ведь по большому счету все это тебя напрямую не касается, а заварушка, судя по всему, затевается крупная…

— Не касается?! — Джуди задохнулась от возмущения. — Ну да, это не я с Миком в парке тискалась, но ведь это мои друзья! И что же я, по-твоему, должна делать?

— По-моему, чем больше ты впутаешься, тем будет хуже. Ты только зря расстроишься…

— Но я же не могу иначе! Они же мне не безразличны!

Скотт разрезал пиццу. Упорно избегая глядеть на Джуди, он обратился к куску пиццы:

— Ты хоть понимаешь, сколько времени тратишь на разговоры о них?

— Ты о чем?

— Просто я только и слышу от тебя: Салли и Мик, Мик и Салли… Да я не всегда могу слово вставить…

В голове у Джуди что-то взорвалось — белая, слепящая вспышка.

— Значит, по-твоему, я зануда? Так, выходит? Вечно талдычу об одном и том же?

— Да нет же! — сердито выкрикнул Скотт. — Ты абсолютно не желаешь понять! Я лишь имею в виду, что ты себя ведешь так, словно на этой парочке свет клином сошелся, вот и все.

— По крайней мере, — ядовито сказала Джуди, — эта парочка находит для меня время. Неудивительно, что я постоянно с ними — я хотя бы чувствую, что они действительно желают меня видеть.

— А вот это совсем несправедливо! — На лице Скотта заиграли желваки. — Ты же знаешь, сколько я работаю. И когда удается выкроить свободный вечер, я тороплюсь к тебе… чтобы часами обсуждать, что там у Салли с Миком, как Кэти посетила мамочку Мика, каких гадостей накануне наговорила эта идиотка Софи, как Кэти хлопочет над комнаткой для ребеночка. Мало того, каждый раз ты тащишь меня к ним, наверное чтобы мне не казалось, что моя жизнь пуста…

Джуди захотелось швырнуть ему в лицо коробку с пиццей. Единственное, что ее остановило, — это то, что пицца особого вреда не причинит. Куда больше ее устроил бы топор для рубки мяса.

— Это моя жизнь! — заорала она. — Они мне как родные!

— Нет, Джуди, они тебе не родные, они твои друзья.

— Они ближе, чем родные!

— И тем не менее ты ничем не можешь им помочь! Ты не можешь разгрести за них навозную кучу, в которую они сами вляпались. Ты должна отойти в сторону и дать им самим разобраться, а не лезть в самую свару!

— Я и не лезу, я пытаюсь помочь! — Она сделала глубокий вдох — так яростно, словно вдыхала спиртовые пары, которыми собиралась опалить ему лицо. — И что будет, если я отойду в сторону? У тебя появится для меня больше времени? Да ни за что! Хотя для тебя, конечно, было бы проще, чтобы я сидела дома и ждала, пока ты соизволишь позвонить! Ты хочешь со мной встречаться, когда тебе удобно, ты же из тех, кто женат на работе! — Черт-черт-черт, зачем у нее вырвалось это идиотское слово! У мужиков от него крыша едет… Ладно, поздно уже. — И ты меня близко не подпускаешь к своей работе, не разрешаешь хвалить тебя, хотя мне нравится все, что ты делаешь! Ты меня постоянно отталкиваешь! А я хочу быть нужной, хоть кому-нибудь нужной.

В последних словах прозвучала такая тоска, что Джуди сама оцепенела. Господи, как в той песенке, где сплошные жалобы, что не с кем поделиться своей любовью. В полном замешательстве она смотрела на Скотта, на лице которого читались смущение и растерянность, и знала, что ее лицо сейчас как отражение лица Скотта. Ей захотелось съежиться и умереть. Вся злость испарилась без следа. Невыносимо. Она вскочила, оттолкнув кресло, схватила сумочку и бросилась в крошечную прихожую.

Скотт сзади неуверенно крикнул:

— Джуди, вернись, Джуди…

Ослепнув от слез, она с трудом нащупала задвижку, и дверь каким-то чудом открылась. Джуди, конечно же, надеялась, что Скотт кинется за ней, но задержаться она и не подумала. Упрямство и отчаяние гнали ее вниз, по обтянутым линолеумом ступенькам. Грохнув дверью, она выскочила на улицу и метнулась за угол, словно скрывалась от погони. Голос Скотта преследовал ее и на лестнице — он все же выбежал следом на лестничную площадку, — но, оказавшись на улице, Джуди поняла, что никто за ней не торопится. Чего ради он будет гнаться за психопаткой три лестничных пролета? Ну и пусть подавится дурацкой пиццей, уныло подумала она и перешла на шаг.

Она дошла до остановки на Тотнем-Корт-роуд и стала ждать автобуса, едва ли не ежесекундно посматривая на телефон: проверяла, не выключился ли и не пытаются ли Салли со Скоттом дозвониться до нее. Телефон был включен, а Салли со Скоттом дозвониться не пытались. Автобус ждать себя не заставил. Закон подлости во всей своей красе: когда спешишь — ждешь это корыто веками, а когда до смерти боишься возвращаться домой, автобус издевательски пунктуален. Если Салли дома, она обязательно услышит, что Джуди вернулась. Они всегда слышат скрип лифт и стук соседской двери. Но Салли вряд ли заглянет к ней. Можно, конечно, поскрестись в ее дверь самой — после такой ссоры как-то неловко открывать своим ключом, — но вдруг ее прогонят? Мысль об этом была нестерпима. Автобус раскачивался, иногда тормозил, а Джуди раздумывала, не доехать ли ей до конечной остановки. Она уже успела занять лучшее место в салоне — на втором этаже, слева и сзади, — единственное место в лондонском автобусе, изолированное от остальных, едешь на нем, как на диване, просиженном тысячами пассажирских задниц. Джуди съежилась, насколько может съежиться высокая и не слишком худосочная женщина, и закрыла глаза. У нее ведь проездной. Может, кондуктор разрешит ей кататься по десятому маршруту туда-сюда, от Арчвея до Хаммер-смита, можно и до полпервого ночи, или когда там последний рейс? Так хочется спрятаться от всех. Вернее, от себя, от своего одиночества.

Выходя из лифта, Джуди чувствовала себя преступницей. Домушником. Словно Салли с диким воплем вот-вот выскочит из своей квартиры и Джуди придется уносить ноги, прежде чем бывшая лучшая подруга вызовет полицию. Просто не верится, что она чувствует такую вину за то, что всего-навсего сказала Салли правду. Свет из-под соседней двери не выбивался, и Джуди возблагодарила судьбу. Она тихо шмыгнула в свою квартиру, осторожно закрыла дверь и почувствовала себя еще более одинокой. Неужели она действительно навсегда оттолкнула Салли и Скотта? Лишиться лучшей подруги и любимого — за один вечер! Какой чудовищный идиотизм!

На автоответчике мигал огонек. И хотя Джуди боялась, что это Салли, которая собирается сказать, чтобы она никогда не смела стучаться в ее дверь, она рванулась к аппарату, надеясь на невозможное.

— Алло, Джуди, это я, Скотт. Ну… ты извини, что я тебя так расстроил. Я не нарочно. Ты права, я не так уж часто нахожу для тебя время… Извини. Но ты же знаешь, это из-за работы, что я могу поделать… Но я не хочу, чтобы ты чувствовала… ну… Короче, я сегодня думал тебе сказать… в общем, мне предлагают взяться за один заказ, придется поехать во Флориду. Работы на пару дней, но, если постараться, можно растянуть на пару недель… Может, поедешь со мной, а? Устроим что-то вроде отпуска… Ты как? Я, конечно, не знаю, удастся ли тебе договориться на работе, но было бы здорово… Ну… через пару дней точно буду знать, сразу позвоню… В общем, надеюсь, ты в порядке… Ты мне позвони скорей, ладно? Ну… вот. Короче. В общем, давай.

Ей вдруг сделалось тепло и уютно, точно от кружки горячего шоколада со взбитыми сливками. Скотт хочет ее видеть! И не просто видеть — он зовет ее с собой во Флориду! Джуди едва не пустилась в пляс.

Только вот Салли не дает о себе знать, вспомнила она, и радость ее слегка потускнела. Интересно, спросила себя Джуди, а если бы это позвонил не Скотт, а Салли и предложила помириться, была бы она так же счастлива? И поняла — да, была бы.


Глава шестнадцатая


— Господи, ничего ужаснее я не помню…

— Да ладно тебе, совсем не так ужасно, как Вечер Жидкой Лазаньи…

— Извини, но я не согласна: меня заставили разглядывать все эти кошмарные картинки и нахваливать каждую! Хуже надо мной никто не издевался…

— А тот рисунок с огурцом, помнишь?

— Еще бы! Я думала, лопну со смеху…

— Я изо всех сил старалась на тебя не смотреть, а то бы наверняка со стула упала…

«Это мой исследование в отношении мой сексуализация, здесь я применяй фаллосный символ, чтобы понимай мой зависть к пениса…»

— Боже, ну хватит! — Салли даже согнулась от хохота.

— «К несчастье, магазин был закрываться, вибратор я не купи и вынуждай писать эту огурец. Он замерзай в холодильник, но я француженка, а по тому находи в этом странно приятный удовольствие…»

— Ох, Джуди, перестань, уже живот болит…

Джуди изобразила Софи с картины: одухотворенное лицо и огурец, торчащий между ног. Салли снова забилась в агонии.

— Боже, они же меня услышат… — сказала она, преодолевая икоту и оглядываясь на дом Мика.

— Да брось ты, Софи до сих пор расписывает свою зависть к пенису, за ее болтовней они ничего не слышат.

— Аа-ах!

Салли медленно выпрямилась и вытерла слезы.

— Правда, больно, — пожаловалась она с упреком. — Я чуть не задохнулась.

— Не казните гонца, ваше величество. Ага, зеленый, пошли!

— Дело в том, — сказала Салли, когда они перешли через улицу, — что есть и совсем неплохие рисунки. Ну, не то чтобы действительно замечательные, слишком уж много самолюбования, но…

— Живописец она хороший. Она ведь живописец, верно? — Беседуя на подобные темы, Джуди всегда чувствовала себя не в своей тарелке. — Я хочу сказать…

— Скорее рисовальщик, — поправила Салли. — Линии у нее на самом деле уверенные, а иной раз и эффектные. Жаль только, она все время рисует только себя. Вряд ли она видит себя со стороны или в перспективе.

— Конечно, — сказала Джуди, по-своему понимая ее слова. — Но знаешь, я уважаю ее за то, что она не изображает себя этакой писаной красавицей. Если бы я себя рисовала, я бы точно сгладила свои недостатки.

— А она даже не пытается увеличить себе грудь или подтянуть живот, — язвительно согласилась Салли. — У тебя же есть ключи?

Джуди открыла дверь подъезда.

— Но я понимаю, что ты имеешь в виду, — продолжала Салли. — И я, наверное, несправедлива к ней. Вот мы с тобой вечно бухтим, что журнальным красоткам наверняка и липосакцию сделали, и подтяжку. А французская воображала преспокойно выписывает свой дряблый живот и плоскую грудь, а мы над ней издеваемся, что она не топ-модель.

— Хотя лобком ей надо заняться непременно, — сказала Джуди, вызывая лифт.

— Вот именно. То есть я, конечно, согласна, это жуткий сексизм — требовать от женщины, чтобы она там все сбривала, натирала воском и все такое, но если бы у меня волосы отросли до колен…

— Не будем преувеличивать, буквально пара-тройка кудряшек на уровне бедра, — сказала Джуди с притворным сочувствием, и они снова покатились со смеху.

— И как Мик ее терпел? — удивилась Салли. — Он же вечно рассказывает анекдоты про волосатых женщин. Однажды я на неделю опоздала с депиляцией, так он заявил, что я как экспонат на уроке анатомии.

— Брилась бы тогда по утрам и не забивала себе голову.

— Между прочим, не такая уж я и волосатая. — Салли показала совершенно гладкую руку. — Сейчас красиво, но в старости превращусь в лысую старуху, — вздохнула она. — Ну да ничего, куплю себе классный набор париков.

Они вошли в лифт и замолчали. Тема была исчерпана, но обычно это их не беспокоило. Джуди и Салли привыкли молчать вдвоем, раньше это не тяготило. Однако теперь, когда их отношения дали трещину, им стало неловко. Обе не отрывали глаз от табло, на котором менялись номера этажей. Джуди даже не помнила, исправно ли табло, до сегодняшнего дня она его попросту не замечала.

Дверь со скрежетом открылась, они вышли, и Салли пробормотала, поворачивая к своей квартире:

— Ну, тогда до завтра.

— Ага, до завтра, — ответила Джуди, не желая идти на уступки.

Настроение у нее упало. Она-то надеялась, что этот вечер смягчит Салли, ведь ничто так не объединяет людей, как необходимость сплотиться против общего врага. Джуди была почти уверена, что Салли пригласит ее к себе. Естественно, она и сама могла бы пригласить Салли, но ей казалось, что первый ход должна сделать Салли, ведь это она обиженная сторона. Джуди вовсе не стремилась к мелодраматической сцене, но и сделать первый шаг не решалась, поскольку боялась, что Салли оттолкнет ее, вопросив, как может она доверять человеку, который был столь груб и жесток.

Наутро после ссоры Джуди нашла на коврике у двери белый конверт. Слегка дрожащими руками она торопливо вскрыла его и обнаружила листок бумаги, в который была вложена двадцатифунтовая банкнота. Стало очевидно, что скорого примирения можно не ждать — иначе бы Салли просто зашла. В записке Салли коротко извинялась за то, что погорячилась и оставила Джуди расплачиваться по счету. Несмотря на разочарование, Джуди невольно улыбнулась: как это похоже на Салли. Ох уж это ее приличное воспитание!

Она еще не рассказала Салли о Флориде. К тому же речь шла не просто о Флориде, а о знаменитых пляжах — Ки-Уэст, Ки-Ларго… Они со Скоттом прилетят в Майами, возьмут напрокат автомобиль и поедут вдоль моря, останавливаясь там, где понравится. Впрочем, удовольствие от этих планов было подпорчено тем, что она не могла поделиться ими с Салли, попросить у нее совета, как ей лучше загорать, услышать, что в бикини она вовсе не смотрится как корова-альбинос. С того дня они виделись, только когда заходил Мик или их куда-нибудь приглашали — как сегодня. Ни о каком общении с глазу на глаз не было и речи. Вообще-то это было даже смешно: в присутствии посторонних они, не сговариваясь, изображали, будто все как обычно. Когда Мик заходил к Салли, та просила его стукнуть в дверь Джуди, проверить, дома ли она. А если он звал их к себе, то Салли сбрасывала на мобильник Джуди коротенькое сообщение. Они вели себя, как супруги на грани развода, которые пускают пыль в глаза соседям. И Джуди не знала, есть ли выход из этой ситуации. День проходил за днем, и ей казалось, что былая дружба становится все дальше и дальше. Сегодня вечером, заметив, что Салли едва сдерживает смех, разглядывая рисунки и картины, Джуди решила, что стена наконец рухнула, поскольку она сама тоже давилась хохотом. Но, похоже, она снова ошиблась.

Еще и по другой причине ей не хотелось рассказывать Салли о своей поездке со Скоттом, — господи, ведь еще десять дней! Целых десять дней! Разве могла она, после того что наговорила Салли про ее отношения с Миком, хвастаться приглашением Скотта?! Мол, посмотри, как у меня все классно и как у тебя все хреново. Но ведь сказать, что она уезжает, все равно придется. Нельзя же просто взять и исчезнуть на неделю.

Или все-таки лучше так и поступить?.. Если просто исчезнуть на неделю, может, Салли соскучится и это подтолкнет ее к примирению? Джуди сознавала, что это сродни попытке вызвать у бывшего любовника приступ ревности, чтобы попытаться вернуть его. Кроме того, она так и не разобралась, ошибается Скотт или все-таки нет, считая ее близость с Миком и Салли чрезмерной. Разве близость между друзьями — это нечто ненормальное? Иначе какой смысл жить? Джуди чувствовала, что плутает впотьмах. У нее не было братьев и сестер, с которыми она бы ссорилась и мирилась, которым бы доверяла уже потому, что их близость была как данность, которую нельзя отменить. Ни в детстве, ни в юности у нее не было человека — если, конечно, не считать родителей, — про которого она могла бы сказать: наши узы не разорвать никогда и ни за что. Но именно о такой близости она всегда мечтала, и именно таким человеком стала для нее Салли… И Джуди изводила себя вопросом: а если бы они с Салли поменялись местами, ощущала бы та столь же острое чувство утраты?


Глава семнадцатая


Глядя на Кэти, Салли не верилось, что та беременна. Тем легче было ей притворяться перед самой собой, что Кэти вовсе не беременна и что весь этот кошмар на самом деле не происходит. Утренняя тошнота у Кэти миновала, она уже не бегала каждые пять минут в туалет. И хотя в пабе ее старались не особо обкуривать и она пила исключительно диетическую колу, помешивая соломинкой, чтобы вышел газ, все это не бросалось в глаза. До сих пор Салли удавалось убедить себя, что Кэти просто очередная одноразовая девушка Мика. Именно это она пыталась сделать и сейчас.

Салли понимала, что ведет себя хуже страуса, поскольку закапывает в песок не только голову, но и все, что только можно закопать. Она отчаянно старалась забыть о том, что произошло. Это было невероятно трудно, особенно с тех пор, как из главной ее опоры Джуди превратилась в важнейшую часть того, о чем Салли хотела забыть. Если же она все-таки набиралась смелости осмыслить происходящее, то первой ее настигала ужасная мысль: все, от чего она так упорно пытается спрятаться, рано или поздно настигнет ее, и тогда ей точно не спастись. А потому Салли все глубже зарывалась в песок, с отчаянием обреченного на смерть решая: пусть будет что будет. Но до тех пор она намерена храбро притворяться, будто все по-прежнему. Жалкое утешение, но другого она не находила.

Выглядела Салли как всегда, то есть замечательно, зато чувствовала себя препогано. И прежде всего, ей было очень одиноко. Спасали ее самообладание и гордость, которых у нее всегда имелось в избытке, так что она даже больше времени, чем раньше, уделяла собственной внешности: для всех, и особенно для друзей, она должна оставаться веселой, красивой, ухоженной — словом, такой, какой ее все любили. И лишь оставшись одна, она решалась стереть с лица улыбку, взглянуть в зеркало и увидеть тоску в глазах да ввалившиеся щеки. Но это было дело поправимое. Тонкий слой бежевых теней, чтобы убрать красноту с век, черный карандаш, чтобы подчеркнуть глаза, чуть больше обычного румян, чтобы спрятать бледность… И перемены никто не замечал. Хоть это утешало.

— Ого! Я и не представляла, что придет столько народу! — Шиобан плюхнулась на стул рядом с Салли.

— Всем хочется повидать вас перед отъездом, — улыбнулась Салли и чокнулась с Шиобан. — Поздравляю!

— Вернемся, ты и глазом моргнуть не успеешь. Жаль, нам не по карману умотать на целый год. Говорят, полгода пролетят и не заметишь.

Шиобан и Билл круто меняли свою жизнь. Уволились, сдали квартиру и купили два билета до Австралии, с которой решили начать свое кругосветное путешествие.

— Как знать, — утешила Салли. — Может, осядете где-нибудь в Таиланде и раскрутите собственный бизнес.

— Ага. Или вдруг уверуем в Господа и станем миссионерами, а на Филиппинах нас похитят террористы.

— Ну, если выберетесь живыми, всегда можно написать об этом бестселлер.

— И потом про нас снимут кино! — вдохновенно подхватила Шиобан, теребя длинные рыжие волосы. — Хочу, чтобы меня сыграла Николь Кидман.

— А Билла?

Шиобан засмеялась и оглянулась на мужа, который у стойки бара беседовал с Миком и еще двумя мужчинами.

— Может, Дени Де Вито? Он же известный сердцеед, да? — Она нежно улыбнулась, глядя на Билла, лысеющего коротышку. — Мой пузатенький поросеночек. Мы надеемся, что за время путешествия животик втянется.

— Поезжайте в Индию, — посоветовала Салли. — Не мойте фрукты и питайтесь с уличных лотков. Классная диета. Гарантирую, что через неделю не узнаете себя. Правда, несет с обеих сторон без остановки и жутко болит задница. Зато оглянуться не успеете, а ребра уже выпирают, как стальные балки.

Шиобан весело расхохоталась, но Салли вдруг стало тоскливо. Глядя на Шиобан, которая без ума от своего Билла, парня пусть и отличного, но уж точно не красавца, Салли еще острее ощутила свое одиночество. Она смотрела на Мика. Он, конечно, посимпатичнее Билла, и харизма у него есть, но ведь тоже не Аполлон. До Мика Салли увлекалась стройными красавчиками, но, узнав его, с удивлением обнаружила, что ее совершенно не раздражает его брюшко, — более того, в ее глазах оно даже придавало Мику дополнительный шарм. Мик словно раз и навсегда непостижимым образом переписал ее ДНК. Дело не в том, что теперь она замечала исключительно высоких, лысых и пузатых. Все обстояло гораздо хуже. Она вообще никого не замечала — кроме Мика.

— Билл мечтает устроиться сезонным рабочим на австралийской ферме, — болтала Шиобан. — Вряд ли он в курсе, чем там занимаются сезонные рабочие, но он считает, что это звучит круто…

Салли вполуха слушала болтовню Шиобан и разглядывала приятельницу. Несмотря на рыжие кудри и очень белую, как у всех ирландцев, кожу, Шиобан нисколько не походила на красавицу Николь Кидман. Разумеется, со звездой она сравнила себя в шутку, подтрунивая над своей заурядной внешностью. Но ведь Шиобан все же встретила человека, с которым счастлива, с которым живет душа в душу и с которым не боится броситься в неведомое, навстречу приключениям. Шиобан с Биллом женаты уже пять лет, а она сама не сумела убедить Мика хотя бы съехаться. А ведь она в десять раз красивее и обаятельнее Шиобан. Все эти журналы мод, Священное Писание современных девушек, все эти умные советы, индивидуальные рекомендации, новейшие фасоны — какой от всего этого прок? Салли прекрасно знала, что большинство женщин искренне завидует ей, ее внешности и вкусу. И что в результате? Толстуха Шиобан, в нелепых джинсах мешком и растянутой тенниске с дурацкими надписями, нашла свою судьбу, а Салли сидит на скамье запасных и смотрит, как другая ждет ребенка. А может, жить даже проще, если знаешь, что ты не красавица? Может, тогда с радостью довольствуешься тем, что тебе перепало, и искренне благодаришь за это свою счастливую звезду? Может, ты просто понимаешь, что не заслуживаешь того, что рисовалось тебе в мечтах, и потому не рвешься достичь эталона красоты, который навязывает тебе общественное мнение?..

Господи, если бы Шиобан могла прочесть хотя бы малую часть мыслей Салли, она наверняка выплеснула бы свое пиво (от которого ей следовало бы воздержаться, поскольку вон какие складки на животе) на прелестный новый свитер Салли и впредь не сказала бы ей ни слова. И Салли совсем не обиделась бы. Салли прекрасно сознавала, что зависть к Кэти стремительно превращает ее в эгоистичное и злобное чудовище. Буквально на днях она поймала себя на мечтаниях о том, как у Кэти случается выкидыш — ведь еще нет трех месяцев, значит, все возможно, первая беременность часто заканчивается выкидышем, разве не так? И Салли затрясло от отвращения к себе — к себе, переполненной ненавистью. Но, несмотря на отвращение, в нечистых закоулках ее ума продолжала ворочаться надежда, что в один прекрасный день ей позвонит Мик и хриплым голосом сообщит, что Кэти заперлась в туалете и плачет без остановки, потому что плод из нее выпал и его смыло в унитаз, вместе с их отношениями…

— Ну да, Новая Зеландия, говорят, там просто супер, — сказала Салли, когда Шиобан сделала паузу. — И потом, у них такое классное вино!

Этого вполне хватило. Шиобан опять пустилась болтать, предоставив Салли разбираться с ворохом ее путаных чувств и оборванных мыслей.

Салли невесело подумала, что она, наверное, напоминает ту змею, что постоянно пожирает самое себя. Она знала, что надо как-то вырваться из этого порочного круга и отыскать другую точку зрения. Как же хочется поговорить с Джуди! Но Джуди наверняка посоветует позвонить Полу, а Салли отгородилась от других мужчин забором не хуже Великой Китайской стены. Свидание с Полом означало бы, что с Миком все кончено. А на это у нее нет сил. Она ведь до сих пор верит, что если отираться рядом с Миком долго-долго, то все получится. «Интересно, что же должно произойти, чтобы я отказалась от этой надежды? — спросила себя Салли. — Чтобы у Кэти родился ребенок? (Она упорствовала в этом своем «у Кэти», несмотря на очевидный вклад Мика в это дело.) Чтобы Мик и Кэти поженились? Чтобы объявили о второй беременности Кэти?»

— Ты в порядке? — спросила Шиобан. — Какой-то у тебя странный вид.

— Просто опьянела малость, — выдавила Салли. — Сегодня не пообедала, водка в голову ударила.

— Так, дорогая, вот чипсы, — Шиобан придвинула пакетик. — Мы заказали целый воз. Я уже обожралась. Ага, кстати, насчет путешествий, ты слыхала про Джуди? Вот это класс! Флорида — так романтично…

Салли понятия не имела, о чем речь, но не нашла в себе сил признаться, что их с Джуди теперь разделяет пропасть.

— Ну да, здорово. — Она весело улыбнулась и тут же отвела взгляд, чтобы Шиобан ненароком не заметила полыхнувшую в ее глазах ненависть.

Это ведь она, Салли, лучшая подруга Джуди! Или уже нет? Неужели Джуди поставила на ней крест? До этой минуты она свято верила, что они с Джуди помирятся, когда придет время, — но что, если Джуди не хочет мириться? Что, если она взяла и вычеркнула Салли из своей жизни?

Она оглянулась на Джуди, стоявшую у стойки бара. Та повернула голову, и глаза их встретились. Джуди первая отвернулась и продолжила беседу с двумя коллегами Шиобан.

«Я надоела ей, — с тоской подумала Салли. — Ее тошнит от меня и моих дурацких проблем, и она уедет со Скоттом». Про Скотта она догадалась — Шиобан назвала поездку «романтичной». «А потом переедет к нему, и мы никогда больше не увидимся».

От мысли, что Джуди не поделилась с ней замечательной новостью о своей поездке со Скоттом, на душе стало так же гадко, как бывало, когда она вспоминала про Кэти. Салли знала, что означает для Джуди такой поворот, и изо всех сил постаралась за нее порадоваться, — но ей это не удалось.

— Тебе с сыром и луком? — предложила Шиобан. — Или шашлычные?

И Салли чуть не ударила Шиобан.


— Я пробовай вовлечь в свой творчество другой человек, — рассказывала Софи. — Я экспериментируй многие разы, я пробовай вовлечь другой физический форма. Но почему-то никогда не получайся правильный симметрия. Я старайся-старайся и наконец обязана признавай, что симметрия нет, потому что я в принципе не интересуй чужой фигура. Мой собственный тело, вот что меня интересуй. На нем и надо концентрируйся.

И она небрежно вскинула руку, словно отмахивалась от чего-то назойливого.

— Значит, в основном ты рисуешь себя? — уточнил Гэри, коллега Билла.

— Да, верно. Потому что я есть тема, которой интересуйся. Только я сам.

— Еще бы! — Билл постарался задавить в своем голосе сарказм, но потерпел полное фиаско.

— Для меня это есть чудесный открытие, — продолжала Софи, оживляясь все больше и больше. — Сначала я думай, что весь человеческий жизнь интересный. Тогда я экспериментируй с многий субъекты. Конечно, на всех рисунках я тоже присутствуй, вы понимать? Но потом я осознавай: нет, нужно быть честный с собой — я единственный субъект, который я удаюсь реализовать с настоящий… — она вопросительно взглянула на Мика, — меткостью?

— Четкостью, — подсказал тот.

— Четкостью. И любовь. Настоящий любовь у меня есть только к мой тело. И тогда я решай написать только себя, конечно, голый, это же откровение. И вдруг в мой искусство просыпайся душа.

Джуди невольно улыбнулась. Не забыть бы рассказать об этом Салли, ей понравится, подумала она и тут же вспомнила, что они с Салли уже не в тех отношениях. И все же, если сегодня они поедут домой вместе… впрочем, наверняка в ту же машину погрузятся и Мик с Кэти. Ладно, если они будут вместе ждать такси, она расскажет Салли об очередном примере дикого нарциссизма Софи… А потом, если не успеет рассказать все до конца, продолжит в лифте, а там, глядишь, Салли предложит зайти к ней…

Даже не оборачиваясь на Билла и Гэри, Джуди знала, что они таращатся на Софи, отвесив от изумления челюсти, тогда как Мик радостно улыбается ей во весь рот.

— Ты уже поделилась новостью о твоей выставке, Софи? — Мику не терпелось, чтобы она поведала о своих успехах, точно любящему мужу, который умирает от гордости за свою женушку.

Джуди только одного не могла взять в толк: какого черта он решил, что Софи нуждается в подсказке?

— Да, я беседуй со многий галерея, — ответила Софи. — Мой творчество очень их завлекай.

Билл что-то шепнул Гэри на ухо. Джуди не расслышала, хотя вряд ли это был комплимент Софи.

— Однако некоторый из них не находи мне место. Тогда я должна решай, который выбирать. Я думай. Впрочем, это бывать лето. Я очень волновайся.

О том, что она «очень волновайся», Софи объявила с таким хладнокровием, словно сообщила о намерении выпить чаю. В этот вечер она была в очередном диковатом наряде: тоскливое твидовое платье поверх грубых шерстяных колготок, на ногах сабо. На шее болтались обрубки янтаря, под глазами красовались синяки-близнецы, а волосы, как обычно, выглядели так, будто перед выходом она тщательно прополоскала их в оливковом масле. И все же Гэри явно заинтересовался Софи: он задавал вопросы осторожным и вежливым тоном мужчины, который собирается закрутить роман. Сплошные кивки и расшаркивания. Билл посмотрел на Джуди, кивнул в сторону нарождающейся парочки и закатил глаза. Они отошли к противоположному концу барной стойки.

— Жуткая баба, — сказал Билл вполголоса. — Просто жуткая.

— Считай это развлечением, — посоветовала Джуди. — Если к ней относиться серьезно, сойдешь с ума.

— Не верится, что Мик клюнул на такое! — раздраженно сказал Билл. — Ведь он обычно сам первый выводит всех на чистую воду.

— Софи его околдовала.

Билл пожал плечами:

— Может, ты и права. Но все равно поверить не могу! Мик говорил о ней с таким благоговением, что я решил, будто это какая-нибудь помесь Жюльетт Бинош и Эммануэль Беар. Ожидал увидеть французскую штучку высшей пробы. Но это!

— А Гэри она, похоже, нравится, — заметила Джуди.

Гэри все ближе придвигался к Софи. Путем тщательно рассчитанной хореографии он умудрился поставить один локоть на стойку бара и развернуть Софи к себе лицом, тем самым изолировав ее от остальной толпы. А Софи, судя по всему, не гнушалась и аудиторией из одного человека. Джуди успела уже изучить француженку, а потому знала, что Софи на этот счет не особо требовательна. Главное, чтобы публика не пыталась заговорить на темы, не касающиеся ее персоны, в этом случае лицо ее мгновенно делалось скучающим, а во взгляде отчетливо сквозила этакая устало-экзистенциальная ennui[8 - Тоска, меланхолия (фр.)], которая удается только французам.

Билл скривился:

— Пока живут на свете дураки…

— А мой… Скотт считает, что некоторым мужчинам нравятся шизанутые женщины, — сказала Джуди. — Не те шизанутые, которым наплевать на мужчин, а по-настоящему двинутые.

«Мой Скотт» она произнесла с невыразимым удовольствием и легким привкусом вины, поймав себя на мысли, что испытывает судьбу. Но она ведь не злоупотребляет такими словами, а сейчас просто не сумела совладать с собой. Да, она знает, что это ужасно, что надо быть независимой и иметь свое мнение, а не ссылаться на мнение мужчины, но как же приятно обронить словно между прочим: «А мой Скотт считает» — с таким видом, что ей-то самой абсолютно безразлично, что там считает «мой Скотт».

— Да уж, она точно шизанутая, — ухмыльнулся Билл. — Вещь в себе, у нее даже голос странный.

И, как будто повинуясь условному рефлексу, он завертел головой, отыскал взглядом Шиобан и нежно улыбнулся ей. Шиобан все болтала с Салли. Раньше Джуди, наверное, немножко приревновала бы, но теперь все изменилось. Она словно купалась в лучах невидимого солнца. Джуди испытывала очень странное и новое чувство — что ее отношения со Скоттом медленно, но верно открывают дверь в мир счастливых людей.

Глаза ее на миг задержались на Салли. Их взгляды уже пару раз пересекались, но Джуди от неловкости оба раза терялась и не могла отреагировать адекватно — улыбнуться, подмигнуть, вздернуть бровь, на худой конец. Вместо этого она быстро отводила глаза и старалась не думать о том, что их с Салли теперь разделяет пропасть, а не какие-то несколько метров.

В баре был час пик: служащие из окрестных офисов переводили дух после рабочего дня. Зал и в обычные вечера бывал битком, а сегодня и вовсе трещал по швам от дополнительных двух десятков посетителей, которые собрались пожелать Биллу и Шиобан счастливого пути.

Салли не знала, давно ли появилась девушка, — когда она ее заметила, та стояла в углу и смотрела на Мика, абсолютно не вписываясь в толпу людей за тридцать в аккуратной одежде. На девушке был грубый просторный джемпер, какие вяжут любящие деревенские бабушки из шерсти собственной козы, под джемпером мотались тяжелые, ничем не сдерживаемые груди, будто она собралась на ритуальное сожжение лифчиков. Густую темную гриву перехватывал самопально крашенный шарф — такие по пятерке продаются на Карнаби-стрит[9 - Карнаби-стрит — улица в Лондоне, в 1960-х — модный торговый центр, с 1980-х — достопримечательность, место, где считает своим долгом побывать каждый турист.]. Уши сплошь в кольцах и заклепках. Просто восьмидесятые годы, подумала Салли. И ни намека на косметику. Лицо у девушки было хмурым. Должно быть, понимает, что она здесь чужая, решила Салли. И все же что-то в ней было… Молодость, поняла Салли. Девушка была совсем юной, все в ней — от нерешительной и одновременно агрессивной позы до неумения скрывать свои чувства — буквально вопило о ее молодости. Она походила на маленького ребенка, который, не контролируя себя, пинает мебель и корчит рожи, сигнализируя тем самым о своем дискомфорте взрослым.

«Какая ужасная кожа», — отметила Салли. Интересно, поможет ли скраб? И только тут она ее узнала. Дурная кожа, темная копна волос, угловатость — ну да, та самая девчонка из парка!

Салли окаменела. Что же предпринять?

Как ни странно, именно об этом она подумала в первую очередь. И тут же себя одернула: в конце концов, все это совершенно ее не касается. Но что эта девица здесь делает? Не мог же Мик настолько обнаглеть, чтобы пригласить ее.

Салли оглянулась на Мика. Тот не замечал девушку. Наклонившись над Кэти, он что-то рассказывал ей, а Кэти весело смеялась. Рядом с ними стояла подруга Кэти, Салли забыла ее имя — то ли Таша, то ли Триша. Должно быть, Кэти позвала ее в качестве группы поддержки. Салли снова поймала себя на злорадстве и поморщилась. Впрочем, в данный момент не ее злорадство было главной проблемой. Салли помахала Мику рукой, привлекая его внимание. Он поцеловал Кэти в макушку и начал прокладывать путь через толпу к тому месту, где стояла Салли.

— В чем дело, Сэл? Что-то срочное?

— Нет… просто…

Салли не находила слов. Только сейчас до нее дошло, что если она предупредит Мика о девушке, то тем самым выдаст себя, даст понять, что в курсе его романа, флирта, интрижки — или как он там это называет. Но почему-то ей не хотелось признаваться, что все эти две недели она хранила его тайну. Ей словно навязывали роль матери или старшей сестры, которая смолчит, а при необходимости и предупредит. Да и вообще… Если она во всем признается, ее отношения с Миком наверняка изменятся, пускай она и не до конца понимает причину. Салли вдруг стало ясно, что, несмотря на все ее злорадство и тайные мечты, на самом деле она хочет лишь одного: чтобы все оставалось как есть и они тоже оставались как есть, треугольником Мик-Салли-Кэти. А со своей болью она как-нибудь разберется. Присутствие четвертого элемента враз сделало фигуру неустойчивой. Такого еще не бывало. Ситуация становилась непредсказуемой.

— Ты что? — спросил Мик, видя ее волнение. — Эй, дорогая, в чем дело? — Он погладил ее по щеке. — Вы только посмотрите на это озабоченное лицо! Давай, выкладывай, наверняка все не так ужасно. Ты из-за ссоры с Джуди?

— А ты откуда знаешь? — Салли была совершенно ошарашена.

— Не держи меня за идиота. Вы обе на взводе, и каждый раз, когда я вас вижу, вы почти не разговариваете друг с другом. Я уже давным-давно понял. Ладно, рассказывай. Спорю, что все это ерунда. Если хочешь, я поговорю с Джуди. Она не меньше твоего жаждет помириться.

Салли едва не улыбнулась иронии ситуации. Они поссорились из-за Мика, и Мик же собирается стать голубем мира. Но сейчас ей было совсем не до улыбок: описав круг, она ткнулась носом в тему, о которой так старалась не думать.

На ее лице, очевидно, отразилось столько страдания, что Мик ласково привлек ее к себе, обнял, похлопал по плечу и зашептал в ухо, что все не так плохо. В сильном и теплом кольце его рук, прижавшись к его крупному телу, отдавшись враз нахлынувшим воспоминаниям, Салли на несколько секунд почти убедила себя, что в конце концов все образуется. Она вдыхала запах Мика, ощущала лицом колючие волокна его свитера, его упругий и круглый живот казался таким надежным, и она представила, что все остальное — лишь кошмар.

— Так вот она! Это и есть Кэти?

Салли даже не повернула головы на незнакомый голос. Тепло Мика было таким уютным, таким убаюкивающим, что звуки извне доходили до нее словно сквозь вату. Зато Мика точно окатили ведром ледяной воды. Он вздрогнул и резко оттолкнул Салли; чтобы устоять на ногах, она сделала шаг назад. В следующий миг между ними протиснулась та самая девушка. Волосы у нее вздыбились, как у разъяренной кошки, глаза так и сверкали.

— Вильяма! Что ты тут делаешь? — Мик был скорее удивлен, чем испуган. — Я думал, у тебя всю эту неделю по вечерам занятия?

— А я прогуливаю! — свирепо ответила Вильяма. — Я знала, что ты со своей! — Это слово она выплюнула, будто оно обжигало ей рот. — Я тебя выследила от твоего офиса. — Она обернулась к Салли: — Он меня любит, не тебя! Меня! Поняла? Он мне сам говорил! Он любит меня!

В ее голосе не было ни уверенности, ни ликования. Одна злость, словно она выкрикивала в мегафон лозунг на демонстрации протеста: «Салли — Салли — Салли! Долой — долой — долой!»

— Но мы не… — пробормотала Салли. — Я не…

Язык не слушался, она просто не могла признаться перед этим жутким созданием по имени Вильяма, что она, Салли, не является девушкой Мика. Несмотря на всю гнусность ситуации, Салли все же невольно ощутила теплую гордость из-за ошибки Вильямы. Она поймала взгляд Мика. Тот в явной панике тряс головой. Что он пытается ей сказать? О чем она должна умолчать?..

И тут до нее дошло. Он просит ее солгать! Дать понять этой Вильяме, что она, Салли, — его девушка, чтобы эта сцена была разыграна здесь, между ними троими, вдали от Кэти. В баре было так шумно и людно, что Мик, возможно, и впрямь надеялся, что все пройдет шито-крыто. Пусть разберется с Салли, а потом он тихонько спровадит девчонку, прежде чем Кэти заподозрит неладное.

Салли смотрела на него, не веря своим глазам. Нет, она не скажет ни слова. Пускай теперь Мик сам выкручивается — она ради него и пальцем не пошевелит.

Пауза затягивалась. Они втроем стояли слишком близко друг к другу и отдельно ото всех остальных. Наконец Вильяма громко потребовала:

— Ну так скажи ей! Скажи, что меня любишь! Ты же обещал сказать, вот и давай!

— Вильяма, — в полном отчаянии заговорил Мик, — это не самый подходящий момент… это неудачная мысль… Слушай, давай выйдем на улицу и поговорим…

— Нет!

Салли невольно восхитилась настойчивостью Вильямы. Такой не нужны уроки, как постоять за себя. Такая сама кого хочешь обучит этому искусству.

— Я хочу с ней поговорить! — Вытянув шею, Вильяма дернула головой в сторону Салли, точно разъяренная змея. — Я хочу, чтобы она о нас знала!

Мик затравленно взглянул на Салли:

— Ну вот, она уже знает! То есть ты уже сказала все, что хотела. А теперь давай…

— Я хочу остаться здесь! Хочу познакомиться с твоими друзьями! Я не позволю себя прогнать!

Салли показалось, что Вильяма хорошенько отрепетировала эту сцену, назубок заучила все реплики и жесты. Она так уверенно двигалась выбранным курсом, словно проложила его на карте. Однако Салли не могла взять в толк, куда именно эта странная девушка рассчитывает прибыть.

— Видишь ли, — мямлил Мик, — сейчас это довольно сложно. Ты же знаешь, я тебе говорил, это проводы, не самая лучшая обстановка для знакомства… Давай мы с тобой выпьем где-нибудь в другом месте, а там можно все обсудить, и я…

— Нет! Я никуда не пойду! Я останусь здесь с тобой и твоими друзьями, а ты всем скажешь, что ты меня любишь!

Салли испытывала уже не просто восхищение, но благоговейный трепет. Возможно, столь сверхчеловеческая уверенность в себе объяснялась ее юностью. Салли по себе знала, какой паутиной Мик может опутать женщину, как он умеет убедить ее, что она для него — центр мироздания. Судя по всему, с Вильямой именно это и случилось.

— Мик! — Билл, уже прилично опьяневший, подошел к Мику сзади и любовно обнял. — Мы же будем скучать без вас, ребятки. Как же мы будем скучать… Ну чего бы вам с нами не поехать, а? Да пошли ты эту долбанутую работу, поехали с нами, вместе вокруг света, вот это был бы кайф…

Коротенькие толстые ручки Билла едва обхватывали талию Мика, но Билл вцепился так сильно, словно торс Мика был для него единственным шансом устоять на ногах. При других обстоятельствах Салли наверняка бы рассмеялась, но только не сейчас.

— Вы друг Мика? — громко спросила Вильяма. — Отлично. Давайте знакомиться, я — Вильяма.

Она протянула руку. Билл, неуклюже уткнувшись головой в плечо Мика, по-совиному посмотрел на девушку и лишь пошевелил пальцами, не отцепляясь от Мика.

— Привет, я Билл, оч-чень рад. Это в мою ч-честь веч-черинка. В м-мою и Шиобан. А м-мы вот уезжаем. В кругосветку.

Вильяма проигнорировала его слова. Или, может, просто не поняла: ее познания в английском явно находились на начальном уровне.

— Я люблю Мика! — объявила она. — Я люблю Мика, а он любит меня!

— Я тоже люблю Мика! Мы все любим Мика! — радостно заорал Билл и вытаращил глаза. — Как, г-говоришь, тебя з-зовут?

— Вильяма, — ответила девушка, слегка сбитая с толку.

— Вильяма, Вильяма… это типа как Уильям? Это что ж за имя-то? Уильяма! Уильяма-а! — пропел он. — Или, может… как это… В-вильгельм-мина?

И он захихикал.

— Это очень… — Вильяма гневно зыркнула на Мика, ища у него поддержки. — Я не знаю это слово! Такое имя в нашей стране очень часто!

— Очень распространенное? — отчаянно подсказал Мик.

— Да, очень распространенное в нашей стране, — подтвердила она и хмуро посмотрела на Билла. — Только это неважно, а что я хочу сказать…

— А это где? — продолжал хихикать Билл. — Где твоя страна? Мы с Шиобан собираемся в самые разные…

— Сербия! — объявила Вильяма.

— Ой, страшно! — испугался Билл. — Даже очень страшно. Не, в Сербию мы не хотим, слишком опасно. И тучи вечно. Нам солнышка хочется, — доверительно признался он, глядя на Салли. — Но Шиобан говорит, придется всю дорогу защищаться от солнца. Мою бедную голову защищать от солнышка. А то мозги расплавятся.

Оторвав одну руку от талии Мика, Билл погладил свою плешь и тут же, потеряв точку опоры, покачнулся. Мик подхватил его и сказал, обращаясь к Вильяме:

— Послушай, Билл чуток перебрал, я должен найти ему место и усадить… Отведу его к жене… Ты подожди пока, ладно?

С тем же успехом загнанный псами лис мог бы попросить преследователей подождать пару минут, пока он шмыгнет в нору к соседу на последнюю чашку чая, прежде чем его разорвут в клочья. Сумей Мик изобразить хоть подобие убедительности, Вильяма, быть может, и отпустила бы его, но малодушие, звучавшее в голосе, выдало Мика с головой.

— Нет! — выкрикнула она. — Останешься здесь и скажешь ей, — она ткнула пальцем в Салли, которая вздрогнула, — что любишь меня!

Большие карие глаза Мика умоляли Салли не выдавать его. Он отчаянно артикулировал: «Прошу! Прошу тебя!» Тем временем Билл, которому наскучило ждать, вырвался из его рук и повалился на Вильяму. Девушка схватила его за плечи, причем скорее рефлекторно, чем в благородном порыве не дать ему грохнуться на пол.

— Так! — неожиданно взревел за ее спиной голос. — Так это он!

И голос выпалил непонятную, но, со всей очевидностью, не слишком доброжелательную тираду. Вильяма побледнела. Оттолкнув Салли в сторону, перед Вильямой вырос разъяренный парень — коренастый, мускулистый, по-варварски красивый, вряд ли старше двадцати. Его крепкий подбородок зарос густыми и жесткими завитками, которые расползались по всему лицу, вплоть до щетинистых черных бровей. Парень недвусмысленно клацнул зубами и сжал кулаки.

Вильяма, опомнившись, уже что-то кричала на сербском. Парень поднял увесистый кулак, целя прямо в голову Билла. Вильяма завизжала еще громче, яростно затрясла головой и ткнула пальцем в Мика. Юнец развернулся. Тем временем Вильяма, не выдержав веса толстяка Билла, ослабила захват, и Билл, громко икнув, тяжело осел в самом центре четырехугольника.

— Ты! Я тебе говорю! — заорал парень, тыча рукой в лицо Мику. — Вильяма моя! — Кулак гулко ударился о его грудь. — Моя!

— И хорошо, — сказал Мик, поднимая руки и пятясь назад. — Твоя так твоя, никаких проблем, приятель…

— Нет! — заверещала Вильяма. — Нет! Я не твоя! Я люблю Мика, а он любит меня!

Салли в панике оглянулась. Не было ни малейшего шанса, что эта сцена останется без внимания. Шум в баре практически стих, и заинтересованная публика подтягивалась посмотреть на представление.

— Ты вор! — хрипел парень. — Ты украл ее!

— Да нет же, — бормотал Мик, — нет-нет, что ты, мы просто друзья…

— Врешь! — завопила Вильяма и обрушила на Мика шквал сербской речи, увенчав его пощечиной. Удар вышел нешуточный, голову Мика отбросило назад. — Врешь! Ты меня любишь, ты говорил! Скажи ему, всем скажи!

Парень зарычал, перешагнул через валяющегося на полу Билла и с размаху впечатал кулак в лицо Мика. Тот пошатнулся. Вильяма завизжала, схватила парня за руку. Тот с силой отпихнул ее. Вильяма споткнулась о Билла и наверняка бы упала, не поддержи ее один из зевак. Мика и молодого серба уже обступила плотная толпа зрителей.

— Что тут творится? — Это была Джуди. Она протиснулась к Салли, схватила ее за руку и вытянула из толпы.

— Сколь веревочке ни виться… — У Салли кружилась голова.

— Что?

— Это та самая девушка из парка. А это, похоже, ее парень…

— Господи…

Они разом оглянулись, отыскивая Кэти. Испуганная и растерянная, девушка протискивалась к Мику. За ней следовала Таша, а впереди проталкивался Гэри. Он попытался ухватить парня за руку, но тот, отшвырнув его, снова ринулся на Мика. Одной рукой вцепившись ему в шею, он другой с размаху заехал Мику в живот. Мик сложился пополам. Кэти закричала и бросилась к сербу, но сзади в нее вцепилась Таша:

— Нет, Кэти, ребенок! Ребенок!

— Мик! — Кэти разрыдалась. — Отстань от него, подонок!

В образовании Вильямы, возможно, и имелись пробелы, но дурой она явно не была. Злобно оглянувшись на Салли, она набросилась на Кэти:

— Ах, так это ты Кэти! Так вот я тебе говорю, что Мик любит меня, а не тебя! Меня зовут Вильяма, и он любит меня!

— Какого хрена, она же беременная, отвали от нее, сучка! — даже громче сербки завопила Таша, заслоняя собой Кэти.

Вильяма замерла. Она уставилась на Ташу, потом перевела взгляд на Кэти, явно сраженная сообщением. Гэри мужественно предпринял еще одну попытку схватить серба, но тот с первобытной силой ударил его в плечо. Гэри отшвырнуло на людей, стоявших за ним, а парень, воспользовавшись суматохой, схватил с ближайшего столика пивную бутылку. Посетители, отталкивая друг друга, кинулись к выходу.

— Драган! — закричала Вильяма. — Нет!

Мик все еще держался за живот. Парень шагнул к нему и опустил бутылку на голову Мика. Хлынула кровь. Кэти зашлась в истерике.

— Что за… — прошептала Джуди.

Сжимая в руке разбитую бутылку, серб на какой-то миг замер, словно раздумывая, не врезать ли Мику еще разок. Всех парализовало — всех, кроме Вильямы. Она рванулась вперед, подхватила табурет и с размаху огрела им соотечественника. Тот зашатался, бутылка выпала из его руки, и в следующее мгновение Гэри и еще двое мужчин схватили парня и повалили на пол.

Снаружи уже завывали сирены. В баре вдруг стало очень тихо. Слышались только рыдания Кэти и сопение мужчин, под которыми почти исчез Драган. Сирены выли все громче. Салли оглянулась. Публика, бежавшая из бара, плющила лица об оконные стекла, наслаждаясь бесплатным спектаклем.

— Мик! Ты в порядке? Мик!

Кэти вырвалась из рук Таши, подскочила к Мику, опустилась на колени и обняла его. Вильяма, все еще державшая табурет, переводила взгляд с Мика на молодого серба, и на лице ее была мука.

— О боже, что она затеяла? — в отчаянии прошептала Салли, когда Вильяма неуверенно шагнула к Мику с Кэти и подняла табурет. — Кэти… ребенок!

— А ну поставь! — Через стойку перепрыгнул самый рослый бармен. — Давай, милая, поставь эту штуку на место, все уже позади. Будь же умницей. Видишь, и полиция приехала.

И тут бар вдруг озарился переливами красных и синих огней, помещение быстро заполнялось полисменами. Воспользовавшись растерянностью Вильямы, бармен вырвал у нее табурет. Девушка была слишком ошарашена и не сопротивлялась. Над Миком уже склонились санитары. Голова у Салли шла кругом. Лишь через пару минут она поняла, что, вцепившись в Джуди, горько рыдает на ее плече, а Джуди, тоже рыдая, крепко прижимает ее к себе.


Глава восемнадцатая


— Мик Глинн? — устало переспросил медбрат в неопрятной робе, пробегая глазами список на столе.

— Гуинн, — вскочила со стула Джуди. — Гуинн. Вот он. Боже, два часа ждем, а они даже фамилию не удосужились узнать, — пробормотала она на ухо Салли.

— За мной, пожалуйста, — поманил медбрат, явно не желая делать лишнего шага сверх положенного.

Ругнувшись про себя, Джуди помогла Мику встать на ноги. Кэти, дремавшая на плече у Таши, проснулась, услышав фамилию Мика, и тоже вскочила, полусонная.

— Который час? — Она посмотрела на свои часы. — О, почти час ночи! Сколько мы прождали?

— Нет, в голове не укладывается! Вы моментально приняли мерзавца, который ударил Мика, а нам пришлось ждать целых два часа, пока вы соизволите осмотреть потерпевшего! — накинулась Джуди на регистраторшу.

— Я вам уже объясняла, — ледяным голосом отчеканила та, — мы принимаем людей в порядке серьезности их травм.

— Но его же бутылкой ударили! — воскликнула Джуди. — Посмотрите, у него вся голова в крови!

Все было как об стенку горох: они с регистраторшей уже не в первый раз на бис исполняли эту репризу. И все же эта небольшая стычка немного успокоила Джуди. Шок после драки в баре сказался на всех по-разному. Приехав вслед за Миком в больницу, Кэти и Салли обмякли, из них словно выпустили весь воздух. А Джуди, напротив, ярость придала новых сил. И через два часа она чувствовала себя так, будто в ее вены закачали ведро адреналина.

— Его ударили по лицу и разбили о голову бутылку! — воинственно сообщила она медбрату.

— Какую бутылку? — спросил медбрат, нагибая голову Мика и стараясь получше рассмотреть рану, вокруг которой запеклась кровь.

— Пивную.

— Это хорошо. — Медбрат осторожно пощупал кожу вокруг раны.

— Без перчаток?! — ужаснулась Джуди.

— Хорошо? — возмутилась Кэти.

Она стояла рядом с Миком, стараясь, однако, его не касаться.

— От пивных бутылок травмы менее опасные, — лаконично объяснил медбрат. — Сознание терял?

— Не знаю, — ответила Кэти. — Он странный был.

— Мик, так больно? — спросил медбрат, трогая нос Мика.

Тот медленно повел головой:

— Нет.

— Синяки останутся, но нос цел. Рана на голове поверхностная. Главная опасность — сотрясение мозга. Сознание ты терял?

— Как-то не очень помню, — пробормотал Мик. — Голова сильно кружилась.

Он потрогал макушку и поморщился, коснувшись пальцами разреза на коже.

— Не трогай! — велел медбрат и оттянул Мику веко. — М-да…

— Что? — переполошилась Кэти.

— Сначала наложим швы, потом обследуем на сотрясение мозга.

— Что это значит? А если сотрясение?

Мик кисло улыбнулся:

— Не волнуйся, Кэти. Мозги целы.

— Увы, — буркнула себе под нос Джуди.

— Если сотрясение, оставим его в больнице на ночь, — сказал медбрат. — На всякий случай. И никакой паники. Это обычные меры предосторожности. Все с ним будет в порядке. — И он широко зевнул. — Ну давайте, что ли, подштопаем. И попытаемся найти врача вместо меня.

— Надолго это? — спросила Джуди.

— Могу соврать, — ухмыльнулся медбрат, — но не буду. У нас сейчас завал. Вряд ли быстро.

— Кэти, тебе сейчас лучше уехать, переночуешь у меня, — твердо сказала Таша.

Она тоже выглядела усталой. Свидетельские показания; поездка в травматологию; долгое бдение под флуоресцентными лампами на раздолбанных пластиковых стульях, отлитых под задницы, которые просто не встречаются в природе, — после таких ночных развлечений люди не ходят летящей походкой. Однако круглое лицо Таши излучало уверенность, а взгляды, которые она бросала на Мика, жгли так, что любой, у кого слой эмоционального тефлона был потоньше, чем у Мика, давно бы уже сгорел дотла.

— Таша, — сонно пробормотала Кэти, — у тебя же только одна кровать.

— Вместе ляжем. Или я на полу. Устроимся как-нибудь. Но ты едешь со мной.

— А к нам ты не хочешь? — неуверенно предложила Кэти. — У нас есть вторая кровать.

— Нет, — процедила Таша сквозь зубы. — Туда ты сегодня не поедешь. Пошли!

Она походила на расплывшегося ангела мщения, ради разнообразия облачившегося в тесную футболку и мешковатые джинсы. Но силы воли у этого ангела с косичками вполне хватило, чтобы подчинить Кэти.

— Ладно. Я и правда ужасно устала. — Кэти зевнула. — Мик…

Она посмотрела на него и, кажется, впервые осознала всю чудовищность произошедшего. Тревога за Мика и стресс от пережитой драки на время затмили суть случившегося: неверность Мика. Но после того как спокойствие медбрата нагляднее всяких слов продемонстрировало неопасность травмы Мика, до Кэти наконец дошло, что ее благоверный изменял ей с сербкой, которой нет еще и двадцати. Лицо Кэти сморщилось, точно скомканная салфетка, нежные, еще совсем по-детски округлые щеки внезапно точно съежились и обвисли, губы скривились, а воспаленные глаза наполнились слезами. Кэти сделала движение, словно желая поцеловать Мика на прощанье, но остановилась и замерла в неудобной позе, слишком усталая и измученная, не в силах решить, чего же она хочет — остаться с ним или уйти.

Решение приняла Таша. Она положила пухлую руку на хрупкие плечи Кэти и буквально потащила ее к выходу, даже не оглянувшись на оставшихся. Наклонив голову, она что-то ласково шептала подруге.

Зрелище было душераздирающее. Они напоминали двух подростков, раздавленных взрослой жизнью. Глядя на них, Джуди со стыдом осознала, что разрывается между жалостью к Кэти и почти животной радостью, что весь этот ужас случился не с нею. Вот он, самый страшный из женских кошмаров: беременная, с неверным мужчиной. Какая-то часть нашей души всегда утешается чужим несчастьем, и Джуди поймала себя на том, что неожиданно взбодрилась: ей-то самой, по крайней мере, не придется наблюдать за муками, которые предстоят Кэти. А бедной Таше не позавидуешь.

Медбрат помог Мику подняться. Тот послушно поплелся за ним, даже не обернувшись на Салли и Джуди.

— Надо дождаться и узнать, что они скажут, — произнесла Салли. — Вы нам сообщите, если сотрясение мозга? — крикнула она медбрату.

Тот оглянулся:

— Угу. Только придется малость подождать. Сначала надо швы наложить.

Они скрылись в грязном коридоре.

«Господи, — думала Джуди, глядя им вслед, — что творится с нашим здравоохранением?! Полы немытые, персонал спит урывками, а автомат с кофе, судя по всему, не работает уже лет десять». Агрегат на стене висел криво — очевидно, один из страждущих, раздосадованный тем, что ему отказали даже в эрзаце капуччино, выместил на нем свой социальный протест. Металл вокруг кнопки возврата бы покорежен — должно быть, кто-то столь яростно давил на нее, что вывихнул палец, а потом ждал часа три, пока ему окажут первую помощь.

— Вам еще повезло, что сегодня никого с ножевыми ранениями, — сказала регистраторша, когда Салли и Джуди снова сели. — Тогда бы вы ждали еще дольше.

— Вот и чудесно, — ответила Джуди. — Будем оптимистами.

Она оглядела людей, сидевших в приемном покое, но те были либо слишком подавлены, либо слишком больны, а потому не смогли оценить юмор этого диалога.

— Ну, а ты как? — спросила она, переводя взгляд на Салли.

— Даже не знаю. Какое-то безумие.

— Вот именно, — согласилась Джуди.

Впервые с той ссоры в «Пицце Экспресс» они не просто оказались с глазу на глаз, но нормально разговаривали. Джуди вознамерилась поглубже закопать топоры, которые все еще торчали из земли. Она твердо решила вести себя так, будто никакой размолвки попросту не было. И пока ей это удавалось.

— Не знаю, что и думать. — Салли откинула с лица волосы, поерзала, пытаясь устроиться поудобнее, и страдальчески скривилась. — Боже, я готова на преступление ради чашки кофе.

— Да уж. Не помешало бы им починить аппарат или найти спонсора, чтобы установил новый. «Нескафе», «Кока-кола»… И плевать, что Минздрав наживается, все лучше, чем кофеиновая ломка.

— Только не «Нескафе»! — В Салли мигом пробудилась сознательность среднего класса. — Ты что, забыла? Они же используют детский труд в странах третьего мира!

— Ладно, — согласилась Джуди. — Тогда какой-нибудь «Максвелл-Хаус». Один хрен.

Салли вздохнула:

— В голове все перепуталось. Мик с этой Вильямой… меня это просто добило. Как же она на него орала. Совершенно немыслимая пара. Даже на одну ночь, я уж молчу о каком-то там романе… Она… Знаю, что так говорить нехорошо, но она ведь настоящая уродина, и прыщавая, и одета жутко… Черт, наверное, я последняя стерва. Да-да, стерва, не возражай. Но знаешь, что я думаю: Мику просто необходимо было изменить Кэти, настолько необходимо, что запал даже на такую, как эта Вильяма. Ухватился за первую, кто подвернулся. Он ведь обычно такой разборчивый, ему нужно, чтобы девушка была красива, изящна… Нет, он, конечно, не прав, но это факт. А она… Могу спорить, у нее подмышки как войлок. Похоже, она даже не слыхала о бритве, как ты думаешь?

— Необходимо изменить Кэти? — переспросила Джуди.

— Ну да! До того, что даже забыл про свою привередливость. Просто рванулся к первому аварийному выходу.

— Э-э… наверное, — пробормотала Джуди.

Салли явно искала очередное доказательство того, что Кэти Мику не пара, а потому не желала его осуждать, ну разве только за то, что ему изменил вкус.

— Господи, какая жалкая история, — вздохнула Салли. — Он жалкий тип.

— Это точно! — с облегчением согласилась Джуди.

— Он просто всех использовал. Эта бедная дурочка Вильяма явно уверовала, что он в нее по уши влюблен. Он ей наверняка наврал, что жить без нее не может. А Кэти… Он так радовался ребенку, а теперь посмотри на него! Да он специально нашел себе эту гориллу! Психопатку, да еще с ревнивым ухажером.

— Крови захотел? — с некоторой издевкой усмехнулась Джуди.

— Нет, — задумчиво ответила Салли, — не совсем так. Но подсознательно он был не против, чтобы интрижка рано или поздно всплыла. Он же наверняка сразу увидел, что Вильяма — собственница, и уж совершенно точно знал, что она закатит дикую сцену. Могу поклясться, наедине она ему уже не раз что-то подобное устраивала. Он нарочно выбрал женщину, которая не способна контролировать себя.

— И у него все получилось.

Салли слабо улыбнулась:

— Так ты согласна со мной?

— Похоже, ты много об этом думала.

— Так было же о чем. Ой, я же тебе самого ужасного не рассказала.

Салли наклонилась к Джуди и перешла на шепот. Необходимости в том не было никакой, потому что в приемном покое до них никому не было никакого дела. Сработал рефлекс — сплетничают, как правило, вполголоса.

— Когда Вильяма к нам подошла, Мик меня как раз обнимал, и она вообразила, будто я и есть Кэти. Она все орала: «Он меня любит, не тебя». А Мик хотел, чтобы я подыграла ей.

— Вот козел! — воскликнула Джуди так громко, что даже регистраторша, давно привыкшая к человеческой невоздержанности, осуждающе посмотрела на нее.

— Именно. Он все кидал на меня такие умоляющие взгляды. По-моему, он мечтал ее спровадить, пока Кэти не увидела.

— Но ты же сама сказала, что он осознанно хотел, чтобы эта девчонка закатила сцену и взорвала ситуацию.

— Неосознанно, — поправила Салли. — А на сознательном уровне он перепугался, что Кэти узнает про Вильяму.

В этот момент в приемный покой вошла Вильяма собственной персоной. Салли и Джуди выпрямились и нервно переглянулись. Неужели она подслушивала? А что, если тут не все стулья приварены к трубе?

Следом за Вильямой шагал Драган. Точнее, они решили, что это Драган, поскольку голова у него была обмотана бинтами, которые почти полностью закрывали лицо. Он что-то сказал, та огрызнулась. Девушка озиралась по сторонам, явно разыскивая Мика. Заметив Салли, Вильяма наградила ее уничтожающим взглядом, затем посмотрела на Джуди — той показалось, что ее опалили из огнемета.

Разочарованная Вильяма что-то буркнула и, печатая шаг, направилась к выходу, Драган следовал по пятам. Вильяма игнорировала его до тех пор, пока они не оказались на улице. Через оконное стекло во всю стену Салли и Джуди увидели, как девушка резко развернулась, ткнула в Драгана пальцем и, судя по всему, разрядила в него всю обойму своей ярости. Драган пытался протестовать, но Вильяма осаживала его, раз за разом тыча в его грудь пальцем, дабы усилить свою аргументацию. Наконец, видимо сказав все, что думала, она устремилась прочь, Драган кинулся за ней.

— Похоже, мы знаем, кто у нас победил, — заметила Салли.

— Ага. Парень уже сидел бы, если бы Мик не отказался подавать на него в суд.

— Если честно, меня это сначала жутко разозлило, но теперь я понимаю, почему он так поступил. Представляешь слушание в суде?

— Интересно, сильно она его долбанула эти табуретом? — полюбопытствовала Джуди.

— Нос точно сломала.

— Может, ему заодно сделали операцию по раз делению бровей? — предположила Джуди, и подруги расхохотались.

— Как я рада, что я не одна такая стерва. — Салли улыбнулась и посмотрела на Джуди.

— Вот что! Не хочу я больше с тобой ссориться! — выпалила Джуди и подивилась наивности своего признания.

— Я тоже, — тотчас отозвалась Салли. — Особенно из-за Мика. Он того не стоит.

«Ого! — подумала Джуди. — Вот это поворот!»

— Нет у меня больше сил переживать за него и хранить его секреты. Решено, он просто бабник. И пускай сам разбирается.

— А что, по-твоему, будет с Кэти? И с ним?

— А черт его знает. — Салли скривилась. — Может, она и не примет его назад после всего. Только вот ребенок… Ох, я сейчас об этом даже не могу думать. Ужас. Не хочу думать. И наверное, долго еще не захочу.

Они помолчали, глядя друг на друга.

— Мы с тобой подумали об одном и том же? — спросила наконец Джуди.

— Наверняка. Почему мы его вообще тут ждем? Может, это не на один час!

— Тогда домой, что ли?

Они встали и направились к выходу.

— А как же ваш молодой человек? — удивилась регистраторша.

— Это не мой молодой человек, — твердо ответила Салли. — А домой он сам доберется.

Она повернулась к Джуди и неловко попросила:

— Ну а теперь давай выкладывай про свой отпуск. Шиобан говорит, ты через пару дней уезжаешь со Скоттом. Это же здорово! Новый купальник уже купила?


Глава девятнадцатая


— Ты что, приехал во Флориду фотографировать это пластиковое зверье? — изумилась Джуди.

— Это же сила! Я целую серию сделаю.

Стоя на коленях, Скотт еще пару раз щелкнул огромного фиберглассового тираннозавра, который нелепо торчал перед придорожной забегаловкой. Солнце палило так нещадно, что Джуди предпочла ретироваться на скамейку под раскидистым деревом. А Скотт, похоже, не замечал жары — он весь сосредоточился на рекламном уродце.

— Представляешь, их даже нет в путеводителе! — сказал он.

— Все американские глупости не опишешь.

— Все равно. Разве можно упустить такое?

Этот мотель, как и остальные гостиницы, Джуди и Скотт нашли случайно. Во Флориде был не сезон, и последние несколько дней они провели в свое удовольствие, переезжая с курорта на курорт, останавливаясь где вздумается. Начали с самого края — с города Ки-Уэст, куда Скотта и пригласили снимать элитную яхту. У них оставалось еще два дня, и они решили провести их в Ки-Ларго — маленьком дремотном городке, где можно было ни о чем не думать и расслабиться по полной. В Ки-Уэст было интересно, но пляжи и бары, даже не в сезон, там полны народу, а Джуди и Скотту хотелось уединения, а потому, когда со съемками было закончено, они двинулись в путь. Небольшой мотель «Сансет-Коув» показался им уютным, при гостинице имелся свой пляж с каяками, водными велосипедами и маленьким пирсом. Они поселились в отдельном бунгало с видом на море — конечно, если высунуться из окна по пояс и хорошенько вывернуть шею, чтобы арендованный автомобиль не загораживал красоты. Но главную достопримечательность городка, как отметил Скотт, непременно следовало включить в любой уважающий себя путеводитель — все его площади, улочки и проулки были густо заселены доисторической и вполне современной живностью из раскрашенного стекловолокна. Они уже обнаружили тираннозавра, двух мелких динозавров, оленя, слона и парочку животных, которых Скотт почему-то называл морскими котиками. Он был без ума от этих нелепейших скульптур.

— Динозавры и пальмы, — счастливо сказал он. — Ты хоть раз видела что-нибудь более идиотское?

— Знаешь, чего тут не хватает? — отозвалась Джуди. — Фламинго. Огромных пластмассовых фламинго. Ведь мы же во Флориде!

— Хм, а ты права. Но, согласись, это было бы слишком банально.

Скотт встал, отряхнул от песка колени.

— Сейчас я еще этих морских котиков поснимаю, — объявил он.

— Что ж, как ни увлекательно наблюдать за художником в творческом запале, а я все-таки, пожалуй, переоденусь и окунусь, — сказала Джуди.

— Отличная мысль. Я скоро присоединюсь. Стой, ты куда?

Джуди, уже направившаяся к их бунгало, которое кто-то оптимистично назвал «Вид на залив», остановилась.

— Сказала же, окунусь…

— А поцелуй?

За этим дело не стало. У губ Скотта был чуть солоноватый привкус, отдававший лосьоном для загара.

— Извини, что я не сразу с тобой. Но я просто обязан отснять все это, прямо сейчас…

— И хорошо. — Джуди взъерошила ему волосы. — Не торопись. Когда тебе понадобится ключ, найдешь меня в шезлонге у моря.

Он еще раз поцеловал ее, и она зашагала к бунгало, изо всех сил стараясь не расплыться в дурацкой улыбке, — что ей совершенно не удалось. Джуди и не помнила, была ли она когда-нибудь так счастлива.

Она посмотрелась в зеркало крошечной и тесной ванной комнатки. Наверное, никогда еще она не выглядела так классно. Глаза блестели, все лицо буквально светилось счастьем, загоревшая кожа золотилась, на носу высыпало несколько мелких веснушек. Волосы загустели и немного выцвели — отчасти благодаря особому лаку, который нашла для нее Салли. Джуди ощущала себя изящной и эффектной, и в кои-то веки она была довольна каждым квадратным сантиметром своего тела. Даже загоревшие ноги-сосны смотрелись относительно прилично, и ей было почти плевать, что складку на животе можно ухватить двумя руками. Живот уже загорел, так что какая разница, какой он величины?

Джуди вытряхнула вещи из чемодана прямо на пол. При всей своей британской педантичности, оказавшись во Флориде, Скотт смотрел на хаос сквозь пальцы. Сначала Джуди тревожило, что он сочтет ее неряхой, но когда раз в два дня меняешь место жительства, невозможно все раскладывать по полкам и вешать на плечики, это же и последнему идиоту ясно. Она не знала, что тому виной — отпускное настроение или жаркое флоридское солнце, но Скотт уже не прятался в своей раковине, не комплексовал и даже рисковал демонстрировать свои чувства на людях. Все было именно так, как она мечтала.

А пару дней назад их чувства подверглись серьезному испытанию. Скотт отравился несвежей рыбой и на несколько часов приклеился к унитазу, а когда наконец вывалился из туалета, был слаб и беспомощен, точно новорожденный кутенок. К счастью, в номере имелась микроволновка, а в местной аптеке Джуди нашла пропаренный рис в пакетиках — интересно, почему американцы называют эти магазины «аптеками», хотя они скорее похожи на супермаркеты? — и кормила его рисовым отваром, пока желудок Скотта не пришел в норму. Если первое время Скотт отчаянно стыдился революции в кишках, то уже через час слабым голосом шутил из-за двери туалета по поводу своего состояния. Дабы он там не скучал, Джуди просунула под дверь журнал и прибавила громкость телевизора, чтобы их обоих не смущали звуки, которые издавал Скотт.

Натягивая сейчас бикини, она невольно улыбалась, вспоминая все это. Даже смешно, какие вещи могут вызывать ностальгию. Еще повезло, что она сама не ела ту рыбу. Если бы им пришлось отчаянно бороться за место на одном унитазе, вряд ли это укрепило бы их отношения…

Комфортно расположившись в шезлонге, Джуди обмазалась лосьоном с головы до пят. Скорее всего, она уже не обгорит, однако пекло здесь жуткое, а Джуди отчаянно боялась походить на английскую курортницу. Облупленный нос и клочьями слезающая кожа выдали бы ее сильнее, чем панама с британским флагом и брюзжание по поводу того, что в местных ресторанах не подают рыбу с жареной картошкой в газетных кульках.

Успехи Скотта в борьбе с солнцем были не столь впечатляющи, но он же мужчина, а на каждом мужчине лежит проклятие мачо, которое не позволяет постоянно мазаться лосьоном. Настоящий мужчина может вымазать себя лосьоном только один раз, независимо от того, сколько времени он проводит на солнце. Первые пару дней спина у него была как у вареного омара, но теперь краснота постепенно проходила. Джуди закрыла глаза и прислушалась к мягкому шороху прибоя в нескольких метрах от ее ног.

Должно быть, она задремала, потому что в себя пришла только от голоса Скотта.

— Эй, — она пошевелилась, — все отснял?

— Пока да. Впрочем, устрою еще сеанс. Вечером, когда эти звери производят жутковатое впечатление.

Джуди открыла глаза. Скотт стоял рядом с ней на коленях, лицо у него было красное.

— Тебе надо опять намазаться лосьоном, особенно лоб, — сонно сказала она. — И нос.

— Слушаюсь.

— Господи, по-моему, ты помешался на этих динозаврах!

— Я еще и антилоп нашел, — похвастался Скотт.

— Поздравляю.

— Вот увидишь снимки, по-другому запоешь. Может, я даже выставку устрою.

— Ох, Скотт, просто здорово… — Джуди села и неуклюже обняла его за плечи.

— Я так рад, что мы приехали, — пробормотал он.

— Потому что нашел гигантских уродцев?

— Точно. Это единственная причина. — Он прижал ее к себе. — Нет, правда, классный у нас получился отпуск. Я был не уверен, как все сложится… Ну ты понимаешь… — Он неловко кашлянул. — В общем, никогда не знаешь, как поладишь… А у нас все так здорово…

— Ага, — сказала Джуди, стараясь не слишком выдать свое волнение. В итоге это ее «ага» прозвучало почти пренебрежительно. Она немедленно исправилась, вложив в продолжение больше энтузиазма: — Ага, действительно здорово! Но комплименты ты делаешь так себе.

— Правда? — Скотт ухмыльнулся и покрепче притиснул ее к себе.

— А разве нет? Помнишь, как я притворилась, что прыгаю в открытый автомобиль, а ты сказал, что я похожа на Дэйзи из «Хаззарда»[10 - Актриса Катрин в роли Дэйзи в американском телесериале «Дюки из Хаззарда» неизменно щеголяла в вызывающих сверхкоротких джинсовых шортах, которые с тех пор так и называются — шорты Дэйзи.]?

— Так ведь похожа.

— А я сказала, что она гораздо красивее меня, а ты заявил, что нисколечко. А я говорю: брось, Скотт, она гораздо красивее, а ты: она же теперь совсем старуха, так что ты точно гораздо красивее. Такого дурацкого комплимента я в жизни не слышала!

— Сама нарвалась, — твердо сказал Скотт. Он не сдавался и не позволял себя задирать, даже в шутку, и Джуди это нравилось. — Сказала бы «спасибо», и делу конец.

— Хм. — Джуди довольно похлопала себя по округлому животику, совсем не как у Дэйзи на экране. — А обед был замечательный. Этих омаров надо рекламировать на придорожных щитах.

— Просто монстры!

— А крабы с сыром!

— В Лондоне я точно буду скучать по крабам с сыром, — вздохнул Скотт.

— Ой, не вспоминай этот мерзкий дождливый Лондон. — Джуди обняла его. — Только сутки остались, ужасно…

— Прости. — Скотт наклонился и поцеловал ее.

Они собрали пляжные пожитки и двинулись к «Сансет-Коув». Олени, освещенные разноцветными лучами, падавшими сквозь пальмовые листья, выглядели нереально.

— Спать совсем не хочется, — сказала Джуди. — Может, покачаемся в гамаках?

Это была еще одна замечательная особенность «Сансет-Коув»: три гигантских гамака (или качели, как их еще называют во Флориде) прямо на пляже. Под тростниковыми крышами висели плетеные лодочки, наподобие здоровенных корзин, выстланные зелеными матрасами. Они были такие огромные, что высокий Скотт помещался в гамаке целиком. Джуди считала, что для полноты отпускных ощущений следует заняться сексом в одной из этих корзин. Но она уже поняла, что Скотт робеет, когда речь заходит о сексе в не совсем обычных условиях. На почти пустынном пляже Марафона[11 - Популярный морской курорт в штате Флорида.], в самом начале отпуска, она предложила заняться любовью в море и удивилась, что он отказался, хотя вокруг не было ни души — лишь еще одна парочка вдалеке, которая, похоже, именно этим и занималась. Джуди понадеялась, что, если заманить Скотта в гамак, особенно после доброй порции рома, он увлечется и забудет, что они резвятся на открытом воздухе. В конце концов, плетеные стены шалаша так высоки, а тростниковая крыша такая плотная, что там вполне уединенно. Если не слишком шуметь, никто и не узнает, чем они занимаются.

— Романтическое настроение? — Он обнял ее. Еще какое, подумала Джуди, но промолчала.

— Просто сказка. — Скотт плюхнулся в гамак. — Морской воздух, лучший в мире гамак и ты.

Джуди вытянулась рядом с ним и поцеловала, ее рука как бы случайно заняла стратегическую позицию — на животе Скотта. Расчет Джуди был таков: сунуть руку в шорты Скотта, вытащить его член и возбудить. Если проделать это достаточно быстро, то, возможно, Скотт не станет возмущаться и настаивать, что надо срочно перебраться в номер. Но действовать Джуди не спешила. Они развернулись друг к другу лицом, провалились в центр гамака и принялись целоваться, сначала робко, потом глубже, и легкий бриз гладил их обнаженную кожу. Ладонь Скотта зарылась в волосы Джуди и ласкала ей затылок — он уже знал, что от этой ласки она буквально сходит с ума. В темноте Джуди почти не различала его лица, что добавляло волнения, словно ее ласкал незнакомец.

Ее левая рука, лежавшая у него на животе, принялась медленно, едва касаясь, поглаживать кожу, осторожно, по-шпионски подобралась к ремню. Скотт не сопротивлялся — возможно, не догадывался о диверсии, задуманной Джуди. Ее пальцы коснулись мягкой дорожки волос, сбегающей к паху. Внезапно Скотт застонал, выпустил ее волосы и схватил Джуди за руку.

— Джуди… не надо, — прошептал он.

— Нет-нет… подожди… — Пальцы уже добрались до пениса, обхватили его и теперь массировали, ощущая, как под мягкой хлопчатой тканью он наливается твердостью.

Скотт вздохнул. Его рука выпустила запястье Джуди и поползла на поиски груди. Задыхаясь от возбуждения, Джуди крепче сжала пальцы, наслаждаясь твердостью его плоти. Все, теперь он в ее власти. Ему уже никуда не деться.

— О боже, — простонал Скотт, когда его член вынырнул на вечерний воздух.

Он заерзал под Джуди, дергая юбку, шаря между бедрами, пристраиваясь, выискивая. Наконец его пальцы скользнули внутрь нее. Джуди словно стегнули прутом, она дернулась и резко оседлала его. Скотт шумно выдохнул, подхватил ее ритм, и уже через несколько секунд они двигались слаженно и мощно. Гамак тяжело раскачивался, негромко поскрипывали опоры. Ладонь Скотта, снова зарывшаяся в волосы Джуди, поглаживала ей затылок в том же ритме. Джуди изогнулась в судороге, с трудом подавив крик, чувствуя, как его член пульсирует в ней. Еще несколько мгновений — и она, с присвистом втянув в себя воздух, распласталась на Скотте, прижалась лицом к его лицу.

— Ты просто чудо, — шепнул он ей в щеку.

— Это хорошо. — Ее губы расползлись в слабой улыбке.

— Я был не уверен… Даже не знал, что у меня встанет, вот так… на улице…

— Хорошо, — повторила Джуди, улыбаясь уже во весь рот.

Власть над мужчиной — необыкновенное чувство, особенно если ты любишь этого мужчину. Интересно, подумала Джуди, а что испытывает мужчина, доведя женщину до экстаза? Такой же триумф, оттого что превратил любимого человека в дрожащий от счастья студень?

— А тебе было хорошо? — спросил он.

— Еще бы.

— Потому что я подумал… раз уж мы тут, а юбку я тебе уже задрал, а моя рука совершенно случайно оказалась у тебя в трусиках…

Каждое слово он сопровождал действием.

— Просто я подумал, что если ты хочешь еще раз…

Джуди уже было не до напускной скромности и даже не до шуток. Она вжала пах в его пальцы, впилась в его губы, отдалась его воле полностью.

— Молчание знак согласия, — пробормотал Скотт, насколько ему позволял ее язык во рту, и его рука энергично принялась за работу.


Глава двадцатая


— Сэл! Эй! Я вернулась!

Джуди заколотила в дверь Салли. Она уже совсем было собралась достать ключи, когда Салли открыла дверь. И вид у нее, к удивлению Джуди, был более чем смущенный.

— Привет, — сказала она, поцеловав Джуди. — Я и забыла, что ты сегодня возвращаешься. Как отпуск?

— Отлично! Я тебе послала открытку, хотя ты ее наверняка еще не получила.

— Ого, какая ты загорелая!

— Я тут рома прихватила, — Джуди взмахнула бутылкой. — Нас ждет коктейль контрабандиста!

— Здорово… — Заслонив собой дверь, Салли посмотрела на бутылку и рассеянно пробормотала: — Спасибо.

Джуди едва не подпрыгивала от нетерпения, желая поведать все волнующие детали отпуска, а потому не заметила, что в приветствии Салли нет Должного заряда энтузиазма. Но стоило ей войти в квартиру подруги, и она мигом поняла: что-то тут явно не так. На кофейном столике два бокала с вином; гостиную освещали свечи, создавая интимную атмосферу, чего Салли не стала бы устраивать одна. А когда из кухни раздался звук, который не спутаешь ни с чем, — пробки, вылетающей из горлышка бутылки, до Джуди наконец дошло.

— Там кто-то есть? — глупо спросила она. — Мик?

— Нет-нет, — покраснела Салли. — Я с ним не виделась с той ночи в травмпункте.

— Тогда…

— Привет, Джуди. — На пороге кухни появился Пол.

Он тоже, кажется, покраснел, хотя трудно сказать наверняка — от свечей толку не много.

— Пол! — Джуди мгновенно оценила ситуацию. — Ну… привет! Как дела?

— Да ничего. Мы с Салли только что из кино.

— Да, и что смотрели? — Джуди была благодарна за эту кость, которую можно долго мусолить.

— Новый фильм Спилберга. Как-то он нам не очень, правда, Салли?

— Вообще-то да. Какой-то гнетущий.

Последнего слова в лексиконе Салли Джуди раньше не замечала. Должно быть, цитирует Пола. Это становилось все более захватывающим.

— Как насчет бокала вина? — предложил Пол.

Джуди понимала, что надо бы отказаться. Но новости рвались из нее, да и хотелось прийти в себя после долгого полета.

— Ну, разве что неполный, — сказала она, идя на компромисс между своей потребностью и явным смущением Салли. — Потом пойду и отосплюсь по полной программе.

— Дать тебе снотворное? — с готовностью предложила Салли.

«Ну да, — подумала Джуди. — Запихай в меня снотворное и влей побольше красного вина. Надеешься уморить меня за двадцать минут?»

Впрочем, она совершенно не обиделась. Две недели назад, перед ее отъездом, Салли и Пол еще не встречались. В лучшем случае это их второе свидание. И впервые за все эти годы, что Джуди знала Салли, та принимала у себя мужчину, да еще с вином и при свечах. Неудивительно, что Салли так смутилась.

— Во Флориде мы немножко подкопили меланина, — сказала Джуди, принимая у Пола бокал с вином. Он поймал ее на слове и налил только половину бокала. Пол явно не желал ее поощрять, чтобы, не дай бог, она не зависла тут надолго. — Надеюсь, поможет заснуть. Приму пару таблеток и отрублюсь.

— Может, лучше прямо сейчас примешь? — услужливо предложила Салли.

— Нет, спасибо, — усмехнулась Джуди, радуясь возможности чуть подразнить Салли. — Мне еще чемодан разбирать. Не волнуйся, я не застряну.

Салли пустилась в смущенные возражения, мол, она только будет рада и Джуди может оставаться сколько угодно, к ней присоединился Пол, мямля что-то в том же духе. Как дурно написанная ария для сопрано и тенора. Не чувствуй Джуди себя такой усталой, она бы непременно влилась в хор. С большим удовольствием она слушала, как Салли и Пол ведут свои партии, и представляла, как все было бы.

Сопрано. Ты должна остаться! Останься! Не уходи!

Контральто. Нет, нет, нет! Я уйду! Все, уже ухожу!

Тенор (пианиссимо). Это, конечно, не моя квартира и все такое, но останься хотя бы допить свой бокал, ведь это же неплохое вино, южноафриканское каберне «Шираз»…

Джуди расслабилась в кресле, тактично предоставив диван в распоряжение ростков любви — дабы, когда она наконец уйдет, они не оказались вдали друг от друга, на разных сиденьях.

— Ну и как Флорида? — бодро спросила Салли.

— Великолепно, — со вздохом удовлетворения ответила Джуди.

Она пустилась описывать острова и едва добралась до Моста Семи Миль[12 - Мост Семи Миль соединял острова флоридской коралловой гряды, сейчас вместо него проложена дамба.], к которому Пол, будучи архитектором, проявил вежливый интерес, как гудок их древнего домофона сообщил им, что кто-то внизу жмет кнопку звонка.

Салли посмотрела на Джуди в полной панике. Мгновенно оценив ситуацию, Джуди живо сказала:

— Чертовы мальчишки! Они что, никогда не спят?

— Поздновато для мальчишек, — заметил Пол.

— Ты не знаешь наш район, — назидательно ответила Джуди.

Вот еще одно отличие между богатыми архитекторами, которые живут в элитных кварталах Ноттинг-Хилла, и такими, как она, кто вырос в суровых муниципальных районах.

Снова раздался звонок. Несмотря на то что Джуди подкинула идеальное оправдание, Салли затравленно смотрела перед собой, словно внизу стояла курносая и нетерпеливо отрабатывала взмахи косой, ожидая, пока ее впустят.

— Не обращай на не… них внимания, — живо сказала Джуди. — Скоро надоест и уйдут.

Звонки прекратились. Салли чуть расслабилась.

— Так что там насчет контрабандистов? — спросила она, и Джуди распознала светскую нотку. — Звучит заманчиво!

— Коктейль подают в огромных бокалах, — начала Джуди. — Наливают всякую всячину, а ром такой крепкий, и все это в нем плавает, а потом все это поджигается… Представляете, я в первый вечер там выпила это и чуть не отрубилась, настолько крепкая штука… А в Америке это считают аперитивом, но порции такие огромные, и вообще вы вообразить не можете, какие там порции…

Зазвонил телефон. Джуди точно знала, кто звонит, и, судя по всему, Салли тоже — лицо у нее было как у героини триллера, которую преследует серийный убийца.

— Я не возьму, — нервно сказала она. — Мы так мило болтаем, зачем все портить…

Джуди с ужасом поняла, что Салли забыла: сейчас сработает автоответчик. Естественно, через пять звонков телефон замолчал, а Салли вздохнула с огромным облегчением. И тогда тишину заполнил голос Мика — искаженный связью, но безошибочно узнаваемый:

— Сэл? Это Мик. Я только что был у твоих дверей, у тебя свет горел, я подумал, может, ты в ванной или еще что-нибудь и не слышишь звонка… Возьми трубку, если ты дома, Сэл. Сэл, мне правда нужно тебя видеть. Кэти от меня ушла, на звонки не отвечает, живет у Таши, а Таша не разрешает мне встречаться с ней… Я не знаю, что делать. Сэл, мне правда надо с тобой поговорить… — Он издал долгий и глубокий вздох. — Слушай, позвони мне, ладно?

Салли в отчаянии смотрела на Джуди. Та собрала в кулак всю уверенность, какой запаслась за неделю бескрайнего счастья со Скоттом, и приняла вызов.

— Бедный Мик, — вздохнула она, впрыскивая в голос нужную комбинацию сострадания и безразличия. — Жалко его. Он таких дров наломал с Кэти. Но ему нужно самому во всем разобраться, а не полагаться на друзей. Я уверена, сейчас он оставляет на моем автоответчике точно такое же сообщение.

— Он поссорился со своей девушкой? — спросил Пол.

— Еще как! — ответила Джуди, видя, что Салли все еще не обрела дар речи. — Выставил себя полным придурком. Но мы ничем тут помочь не можем.

Она махнула рукой, как бы отгоняя Мика, и адресовала Полу широкую улыбку, которая означала, что проблема Мика из разряда второстепенных.

— Так о чем я? Ах да, ром…

Через двадцать минут атмосфера разрядилась настолько, что Джуди решилась оставить двух голубков ворковать наедине. Сославшись на разницу в часовых поясах, она бодро вскочила, и Салли проводила ее до двери.

— Завтра вечером заглянешь? — спросила она. — Я хочу услышать все сочные подробности, которые ты не можешь рассказать при Поле.

— И в большом количестве, — посулила Джуди довольно.

— И спасибо! — почти беззвучно сказала Салли, целуя ее на прощанье. Они крепко обнялись.

— Спокойной ночи, Джуди, — попрощался Пол с дивана.

— Наслаждайся! — шепнула Джуди подруге.

Дверь за ней захлопнулась, и она пожелала, чтобы Салли и Пол сегодня хотя бы пообнимались всласть и чтобы вечер им не испортило вторжение Мика.

Разбирая чемоданы, она выставила на самом видном месте флоридские сувениры. Два радужных стакана из Ки-Уэст, прейскурант из мотеля «Сансет-Коув» (где два номера оказались переоборудованными трейлерами в стиле вестерн, и Скотт ужасно расстроился, что они заняты; «Может, в следующий раз?» — сказал он и покосился на Джуди, проверяя ее реакцию) и три большие открытки из мотеля, с видами местного дока в его лучшие времена, когда он был свежевыкрашен, а на пирсе можно было даже разобрать название гостиницы.

Рядом с доком виднелись три тростниковых шалаша. Джуди накрыла пальцем крышу одного шалаша и улыбнулась. Через несколько секунд она поймала себя на том, что с умилением читает описание мотеля («Вид на залив»: 1 королевская кровать с маленькой кухней. «Берег»: трейлер вестерн, 1 королевская кровать и складной футон).


Глава двадцать первая


— Боже, от меня все еще воняет хлоркой. Придется опять принять душ. — Салли понюхала свою ладонь.

— А мне даже нравится, — сказала Джуди. — Напоминает, что хоть разок потрудились ради здоровья.

Салли фыркнула:

— Ради здоровья! Ты просто хотела похвастаться загаром! Ты же одна во всем бассейне вырядилась в бикини.

— Да, у меня загорелый живот, — радостно согласилась Джуди. — У меня одной во всем бассейне загорелый живот! А уже две недели прошло. Этот крем для загара действительно помогает.

— Стыдись, выпендриваешься перед бедными лишенцами. Надеюсь, у тебя от хлорки волосы позеленеют.

Волосы Джуди все еще были влажными: сушилки, поставленные муниципалитетом в бассейне, такие слабые, что лучше воспользоваться ручным феном. Но ей было все равно. Мокрые волосы напомнили ей Флориду — как она выходила из моря и волосы постепенно сохли на солнце. По Каледониан-роуд дул легкий ветерок, хотя аромат был совсем не тот, что на флоридских атоллах. Короткие волосы Джуди чуть шевелились, и она наклонила голову навстречу автомобильным выхлопам.

— Не-а, не позеленеют. Когда я уезжала, одна завидущая корова дала мне этот вонючий осветляющий лак, пытаясь сорвать мой дивный отпуск, но если бы ее план удался, я бы уже знала.

Салли проигнорировала последнее замечание:

— Классно поплавали. Чаще надо ходить.

— Вот именно. Всю жизнь живу в пяти минутах ходу от бассейна и ни разу не заглянула.

— Кстати, совсем неплохо для муниципального бассейна. Я только думаю, а что, если все эти дети туда писают.

— Вот потому и столько хлорки, — сказала Джуди. — Чтобы моча разлагалась.

— Зато, по крайней мере, на вкус не ощущаешь.

— Слушай, давай сменим тему, а то вряд ли еще раз захочется пойти. Салли, смотри! — Джуди показала рукой на дом Мика.

— Я не желаю его видеть, — быстро сказала Салли. — Лучше спрячусь за газетным киоском, пока он не пройдет. Если я его увижу, я могу опять им заболеть, ты же знаешь, я перед ним не могу устоять, он просто будет изливать чары, и в конце концов мне его станет жалко. А я уже решила, что не буду с ним видеться хотя бы месяц и дам Полу шанс…

— Ну да, конечно, конечно. Только это не Мик. Это Кэти.

— Кэти?!

Кэти только что вышла из дома Мика и с трудом продвигалась по дорожке к калитке, потому что идти ей мешали две большие дешевые сумки в пеструю клетку — такие пластиковые торбы продают в магазинах за 99 пенсов, якобы чтобы носить в прачечную грязное белье. На деле же ими чаще пользуются бедняки, которым не по карману даже самый дешевый чемодан. Эти сумки, перевязанные бечевкой и коричневой клейкой лентой, сплошь и рядом можно увидеть на автовокзале «Виктория», где их таскают тощие, убитые жизнью мужчины в безвкусной одежде из секонд-хенда, пахнущей чужим потом. Такие клетчатые сумки — один из безошибочных признаков бедности, и оттого Кэти показалась Джуди особенно несчастной.

— Переезжает, — сказала Салли, видя, как Кэти пропихивает сумки через калитку.

— Может, подойти поговорить с ней? — Джуди и вправду этого хотелось. Если быть с собой совершенно честной, то больше из любопытства, чем от тревоги за Кэти.

Они переглянулись. Джуди поняла, что и Салли не может устоять перед соблазном. Возможно, они больше никогда не увидят Кэти — упускать такой шанс нельзя.

Кэти села на скамейку на автобусной остановке, с видом нищенки поставив у ног два раздутых пластиковых баула. Услышав, как Салли позвала ее по имени, она удивленно оглянулась.

— А, привет. — Под глазами у Кэти были красные круги, лицо усталое и осунувшееся, скулы выпирали. Она ужасно исхудала.

— У тебя все в порядке? — неловко спросила Джуди.

— Нет, — яростно ответила Кэти. — Конечно, не в порядке. — Она показала на сумки: — Барахло вот забрала.

— Ты могла бы одолжить у Мика спортивные сумки, — озабоченно сказала Салли.

— Мне от него ничего не нужно, — коротко ответила Кэти.

— Ты видела Мика? — спросила Джуди.

— Я ему велела, чтобы его не было дома. Я больше никогда не хочу его видеть.

— Ох, Кэти, мне так жаль, — вырвалось у Салли.

— Тебе жаль? Ты же сделала все, чтобы нас разлучить! Я ни на секунду не поверю, что тебе жаль.

— Кэти, я ничего не сделала! — запротестовала Салли, прекрасно сознававшая, что это не вполне правда. Да, она не пыталась их разлучить, но ведь мечтала о разрыве Мика и Кэти. Впрочем, такого поворота даже она вообразить не могла.

— Ты вечно у нас торчала! — крикнула Кэти. — Давала мне понять, что знаешь Мика лучше, чем я, и его квартиру лучше знаешь. Ты как дурацкий дорожный знак на улице. Вечно мозолила глаза. И вечно ты знала про все на свете! — Она бросила взгляд на свою поклажу. — Например, что я могла бы одолжить у Мика спортивные сумки.

— Я не хотела тебе навредить! Я просто пыталась помочь!

Кэти фыркнула.

— Я ни разу не пришла без приглашения Мика, — бормотала Салли. — Если тебе не нравилось, надо было с ним поговорить.

— Я пыталась, — печально сказала Кэти. — Не раз пыталась. Только я должна была сразу понять, что ничего у нас с ним не выйдет. Даже без этой девчонки.

Она посмотрела на улицу, не появился ли автобус.

— А после той истории в баре ты с ним разговаривала? — спросила Джуди, садясь рядом с Кэти, чтобы не создалось впечатление, будто они с Салли ведут перекрестный допрос.

— Он мне беспрестанно названивал к Таше, но я не хотела с ним говорить. Даже мобильник отключила. Я больше не хочу его видеть, никогда.

— Но как же ребенок? — вырвалось у Салли.

Кэти избегала ее взгляда. Она опять посмотрела в конец улицы, отчаянно желая, чтобы подошел автобус и увез ее от этого кошмара.

— Давай вызовем тебе такси? — предложила Джуди.

Кэти покачала головой:

— Не надо. На Кингз-Кросс я сяду в метро.

— Ты все у Таши живешь?

— Ну да. Я не захотела, чтобы она помогала мне сегодня. Она и так изо всех сил старается. Я решила это сделать сама. — Она посмотрела на Салли и сказала тихо: — Я тебя просто ненавидела. Мне казалось, что мне до тебя никогда не дотянуться. Мик вечно гундел про тебя, Салли это, Салли то… Словно ты была его идеалом. — Она рассмеялась — коротким, безрадостным смешком. — И вот что получилось. Я все из-за тебя переживала, и мне даже в голову не пришло, что он может быть с кем-то еще. — Она уставилась на свои ладони. — Я ведь ничего и не заметила. Он просто мастер… Говорят, когда у человека роман на стороне, это видно. А по-моему, ерунда это.

Оба баула были открыты — на таких сумках не предусмотрено ни молний, ни пряжек, и Джуди невольно заметила, что из одной сумки торчит плюшевая игрушка. Бедный мишка. Интересно, Кэти для ребенка купила или это ее собственный? — подумала Джуди. И то и другое умиляло.

— Мик просто ужасный тип, — сказала Салли. — Ты не виновата.

— А мать у него настоящая сука, — сказала Кэти и мазнула рукавом по глазам, чтобы скрыть наворачивающиеся слезы. — Просто возненавидела меня за то, что у меня от него ребенок. Она никогда не разрешит ему повзрослеть. — Она глубоко вздохнула. — Сейчас я просто хочу все это забыть. Сделать вид, что ничего не было.

Наконец появился автобус. Кэти вскочила и подняла руку, голосуя с такой яростью, что стало абсолютно ясно, сколь сильно ей не терпится избавиться от Джуди и Салли.

Она подтащила сумки к краю тротуара.

— Я помогу, — предложила Салли. — Тяжелые же… Тебе нельзя таскать тяжести.

Кэти отстранила ее, нащупывая в кармане проездной.

— Выходит, Мик вам не сказал?

Двери автобуса распахнулись, она забросила свои пакеты в салон и показала водителю карточку.

Джуди внезапно поняла, что не хочет спрашивать, но «Что?» уже сорвалось с ее губ.

— Я сделала аборт, — сказала Кэти. — Так что теперь могу таскать что угодно. Удивительно, как это он вам не рассказал. Наверное, его мамочка сейчас как раз празднует.

Кэти поднялась в автобус и двинулась по салону, волоча сумки по полу. Она не обернулась.


Глава двадцать вторая


— Сэл! Сэл, впусти меня! — барабанил в дверь Мик. — Сэл, я так не отстану. Я должен тебя видеть.

Джуди уже пять минут грызла ногти и раздумывала, не стоит ли вмешаться. Черт знает, каким образом Мику удалось проникнуть в подъезд. Возможно, ждал под дверью, поигрывая своими ключами, пока кто-нибудь подойдет, улыбнулся очаровательно и позволил открыть дверь вместо себя. Запросто. В более приличном районе Лондона шрам на его бритом черепе заставил бы людей задуматься, но на Кингз-Кросс никто и бровью не поведет.

— Может, я пойду и скажу ему, чтобы ушел? — в третий раз предложила Джуди.

— Оставь, — тоже в третий раз повторил Скотт. — Если она не откроет, ему рано или поздно надоест и он уберется.

Джуди снова приникла к глазку в двери.

— Не уберется, сел на ступеньках, — доложила она. — Черт! Хорошо еще, что Салли сегодня не ждет Пола. Представляешь, приходит Пол, а у двери бушует Мик…

— Он бы просто велел ему сваливать, и все дела, — заметил Скотт.

— Пожалуй. Да, Пол не стал бы церемониться, — согласилась Джуди.

— Сэл, я не уйду! — снова заорал Мик. — Я буду сидеть здесь, если надо, и всю ночь! Все равно ты выйдешь рано или поздно!

— Может, соседи полицию вызовут? — предположил Скотт.

— Наши соседи? — фыркнула Джуди. — Да им плевать! Станут они из-за таких мелочей переживать! Тут и не такое случается, и никто еще ни разу полицию не вызвал.

— Даже если драка?

— Ха!

— Ты сама могла бы вызвать, — предложил Скотт.

— Черт, я не знаю, это вроде как-то… Вряд ли Мик на что-то серьезное решится, поорет под дверью, да и все. Кроме того, они же приедут через несколько часов, если вообще приедут. Он под дверью, она за дверью… Никто никого не избил.

— Ну, может, сама Салли вызовет, если захочет.

— Ей это и в голову не придет, — уверенно сказала Джуди и сама удивилась. — Давай-ка я ей позвоню. — Она кинулась к телефону и набрала номер Салли. — Занято.

— Наверное, трубку сняла, чтобы он ей с мобильного не звонил.

Джуди положила трубку.

— Не знаю, что делать, — беспомощно сказала она.

— Забудь о них. Давай лучше кино посмотрим.

— Не могу, Скотт. — Она подошла к нему и обняла. — Не могу. Это же мои друзья. И потом, если мы прибавим звук, чтобы заглушить его вопли, то миссис Сейгар начнет колотить в стену. Когда орут, никто не возражает, а стоит телик включить на полную громкость, она звереет.

Скотт выдохнул в ее волосы:

— Ладно. Чем хочешь заняться?

Джуди ощутила прилив теплой радости. Скотт ее поддерживает. Она подняла голову:

— Мне казалось, ты считаешь, что мое дело сторона.

— Считаю. Но не очень-то приятно смотреть кино, когда какой-то болван колотит в соседскую дверь.

Его грубоватый тон не обманул Джуди — Скотт действительно пытался помочь. Она была глубоко тронута.

— Я выйду и поговорю с ним, — решила она.

— Я с тобой, — твердо сказал Скотт.

— Чтобы защитить, если Мик кинется на меня с топором?

— Пусть знает, что ты не одна, — хрипло буркнул Скотт.

Джуди поцеловала его, чувствуя себя самой счастливой женщиной в мире. Она прошла в прихожую и отворила дверь. Сердце ее колотилось. После того как она всерьез решила противостоять Мику, эта мысль уже не казалась ей такой уж замечательной.

— Мик? — нервно позвала она.

Мик обернулся, взгляд у него был несчастный. Он сидел под самой дверью Салли, как будто боялся, что если сесть чуть поодаль, то останется щелочка и Салли через нее просочится. Шрам на его затылке в свете флуоресцентной лампы казался кроваво-красным.

— Джуди! Я просто хочу с ней поговорить! Это важно. Скажи ей, чтобы она со мной поговорила!

— Вряд ли она захочет, Мик.

— Она должна!

— Почему бы тебе не написать ей письмо?

— Нет, — нетерпеливо сказал Мик. — Я должен с ней поговорить, ну как ты не понимаешь…

Он снова забарабанил в дверь кулаком:

— Сэл! Я здесь! Впусти меня!

Джуди представила, как Салли прижалась к дверному глазку и изучает всю картину: Мик, прямо под дверью; смущенная Джуди в позе, которая выдает замешательство; а за спиной Джуди маячит Скотт, прислонившийся к косяку.

Скотт кивнул Мику.

— Чего ты тут встал, как телохранитель? — рявкнул Мик. — Я никого не собираюсь бить. Просто Я ХОЧУ ПОГОВОРИТЬ С САЛЛИ.

На последних словах он повысил голос, что было совсем излишним: стены в доме тонкие, и Салли, которая, вне всяких сомнений, притаилась за дверью, наверняка слышит каждый шорох.

— Почему бы тебе не зайти к Джуди? Выпьем пивка и поговорим, — предложил Скотт. — Похоже, она тебе не скоро откроет.

Вот вам и невмешательство. Джуди одарила Скотта взглядом, в котором смешались благодарность, уважение и обещание исключительного секса, попозже. Правда, она не была уверена, хорошо ли ей удалось передать последнее. Ну что ж, значит, его ждет сюрприз.

Мик помешкал — возможно, его соблазнило пиво. Потом покачал головой:

— Нет, никуда я не пойду. Мне нужно поговорить с Салли, и прямо сейчас. Хотя спасибо, — добавил он с механической вежливостью.

— Но что за срочность, Мик? — спросила Джуди.

У него на лице заиграли желваки.

— Я решил! — объявил он. — Отныне все будет иначе. Я должен поговорить с Салли. — Он снова стукнул в дверь: — Сэл, ты слышала? Все будет иначе! Я действительно серьезно обо всем подумал! Я должен тебе об этом сказать.

Джуди вздохнула. Мик не уйдет. Он останется здесь и будет орать, пока не охрипнет, а такая обстановка мало способствует первобытной страсти на диване, которую она задумала в качестве сюрприза для Скотта. Они взяли в прокате кассету «Без пощады» — с Ким Бэйсингер и Ричардом Гиром. Триллер так себе, зато действие разворачивается в Новом Орлеане и страстного секса там предостаточно. Как раз под настроение. Но Мик, похоже, собирается спутать им все планы.

— У нас весь холодильник забит пивом, — как бы между прочим заметил Скотт.

Джуди едва зубами не заскрежетала и тут же поспешила одернуть себя. Какая же она гадина! Скотт тут из кожи лезет, чтобы помочь, а она… Нет, надо поскорее спровадить Мика и вернуться на диван, а вовсе не заманивать его к себе, угощать пивом и играть роль жилетки. Джуди стрельнула в Скотта негодующим взглядом, но он смотрел на Мика.

Однако Мик и во второй раз не поддался искушению пивом.

— Нет, — отказался он. — Пока не поговорю с Салли, не уйду.

А Салли действительно подслушивала под дверью. Тихо щелкнул замок. Все замолчали. Скрип открываемой двери прозвучал как в фильме Хичкока. Салли уставилась на Мика, вряд ли даже заметив Скотта и Джуди. Вид у нее был изнуренный, словно она до смерти устала, убеждая себя поговорить с Миком.

— Заходи.

— Сэл! — Мик вскочил.

Салли посмотрела на Скотта, потом на Джуди.

— Все в порядке, не волнуйтесь, — сказала она, впуская Мика. — У меня все будет хорошо.


— Думаешь, он все еще у нее? — спросил Скотт, выключая телевизор.

— Наверное. Они помирятся. Рано или поздно это должно было случиться.

Джуди потянулась к нему, как только он опустился на диван. Свет они потушили — идеальная обстановка для скромного безумства. Эффект «Без пощады» оказался стопроцентный. Ким и Ричард уже вовсю разбирались с главным негодяем: под потолком зловеще шуршали вентиляторные лопасти, на балконе живописно развевались муслиновые занавески… Джуди не терпелось отработать кое-какие из ключевых сцен. Нет, она вовсе не планировала сцепляться наручниками и мокнуть в одежде под душем. Впрочем, от последней идеи она отказалась с неохотой, поскольку в памяти живо всплыла другая сцена: флоридский номер, жара — и они со Скоттом под струями воды. Правда, они были голые. И руки у них были свободны, что, на взгляд Джуди, являлось немаловажным моментом.

— Иди сюда, — прошептала она с театральным придыханием.

— По-моему, у тебя недобрые намерения, — нервно ответил Скотт, подыгрывая ей.

— Еще какие недобрые. Лучше сдавайся без разговоров. Не вынуждай меня причинять тебе боль.

— О нет-нет, ты меня заводишь, а это мне совсем ни к чему, — пролепетал Скотт, пародируя идиотскую американскую комедию, которую они недавно вдвоем посмотрели по кабельному телевидению.

Он сел рядом с ней, она потянулась к его рубашке. Судя по всему, «Без пощады» не пощадил и Скотта, поскольку через две секунды Джуди уже энергично извивалась под ним, чувствуя его эрекцию. Они как раз стаскивали друг с друга одежду, когда в дверь зазвонили.

— Опять! — простонал Скотт.

— Джуди! — крикнула Салли. — Это я! Впусти меня!

— Давай затихнем, может, она уйдет, — прошипела Джуди на ухо Скотту, поглаживая его голую грудь.

— Джуди!

— Твою мать! — Скотт сел на диване. — Все равно не дадут сосредоточиться, ты будешь переживать, что у них кризис…

— Не буду! Честное слово!

— Джуди! Пожалуйста! — надрывалась Салли. — Это ужасно важно! Я же знаю, ты дома!

— Чтоб тебя… — в сердцах сказала Джуди и тоже села. — Или не тебя, — добавила она с сарказмом и, не удержавшись, погладила Скотта через джинсы.

— Не надо!

— Ого, это надо записать. — Она поцеловала его. — Обычно ты сам просишь.

— Мне не приходится просить, — надменно сказал Скотт. — Ты вытаскиваешь его даже раньше, чем успеешь меня поцеловать, ты просто озабоченная шлюха.

— Обещаю, мы к этому вернемся, когда я поговорю с Салли.

Джуди поднялась, прошла к двери, открыла и остолбенела от изумления.

Салли сияла, она буквально лучилась счастьем. Джуди никогда еще не видела Салли такой: подруга просто светилась, точно напичканная радиоактивными элементами. Джуди даже испугалась, а не опасно ли находиться рядом с ней.

Так в плохом кино изображают ангелов — в коконе белого сияния.

Салли схватила Джуди за руку.

— Пошли ко мне! — Голос у нее был возбужденный, как у пятилетнего ребенка, которому не терпится похвастаться тортом. — И Скотт тоже. Скотт! — позвала она. — Идем ко мне!

На кофейном столике в гостиной Салли красовались четыре бокала. Мик держал в руках бутылку шампанского, готовый откупорить ее в нужный момент.

— Что происходит? — спросила Джуди, ошалев от сексуального воздержания и полной неспособности понять, что может быть важнее, чем любовные игрища со Скоттом.

— У нас новость! — объявил Мик.

Он тоже так и сиял, словно собрался сообщить, что мир во всем мире наконец-то установлен.

У Джуди появилось ужасное предчувствие. Она взяла Скотта за руку и крепко сжала.

— Салли… — Мик протянул ей руку.

Салли встала перед ним и робко улыбнулась. Он обнял ее.

— Салли, — Мик оперся подбородком о ее макушку, — только что согласилась… Салли меня осчастливила больше, чем я даже мог мечтать… Мы с Салли только что обручились!

И триумфальным жестом он выбил пробку. Над кофейным столиком жахнуло белое облачко брызг.


Глава двадцать третья


— Ну просто преждевременная эякуляция, — сказала Джуди. — Вот что такое их помолвка.

— А я-то думал, ты обрадуешься! — удивился Скотт. — Разве ты не этого желала?

— Да, но только… не сейчас! Сразу после того, как Мик так обошелся с Кэти!

— Но ведь ты всегда знала… То есть ты всегда говорила, что он бабник.

Джуди не сиделось на месте. Она прошлась по гостиной, внезапно осознав, как же тут тесно: лишь восемь шагов от стены до книжных полок.

— Ну да… Просто я считала, что они с Салли — идеальная пара, а Мику нужно лишь перебеситься. А потом появилась Кэти. И он изменился, он выглядел таким довольным. И эта новость про ребенка… Они же оба радовались ему. А потом… Ты бы видел Кэти после аборта. Жуть! Он ее просто-напросто погубил. А если человек на такое способен, он способен на все!

— Думаешь, он и Салли будет обманывать?

— Нисколько не удивлюсь. Господи, они выглядели такими счастливыми… И я об этом мечтала, ты прав… Но когда это действительно случилось, мне захотелось утащить Салли куда-нибудь подальше и заорать: «Даже не думай!»

Она резко остановилась.

— Не знаю, может, я и правда вижу все в черном свете. Просто, по-моему, теперь все не так, как раньше. И этот аборт! И эта полоумная Вильяма! Да ему хотелось разрушить их идиллию с Кэти, понимаешь? Хотелось! Неужели Салли слепа?

— Она его любит, — сухо сказал Скотт. — И он ее любит. Я никогда не видел, чтобы он так смотрел на Кэти.

— Правда?

Джуди села на диван, хватаясь за спасительную соломинку.

— Правда. На Кэти он смотрел… ласково. Снисходительно. Нет, не так… Как на новую игрушку, по которой он сходит с ума, но которая рано или поздно ему надоест.

— А ты не считаешь, что эта же история повторится с Салли?

— Нет, не считаю. На нее он смотрел так, словно действительно ее любит.

— Просто все так внезапно, — пожаловалась Джуди. — Я же и говорю, преждевременная эякуляция. Ведь с той истории прошло-то чуть больше двух недель. У него и времени не было все обдумать толком. Знаешь, что меня еще беспокоит? Он так торопится, потому что понял: все остальное он уже запорол.

— Ну так он же мог найти очередную идиотку и трахаться с ней, — заметил Скотт.

— Тоже верно, — приободрилась Джуди. — Может, до него дошло, что пора остепениться?

— Вот именно.

— И речи об обручении он ни разу не заводил! — Джуди все больше воодушевлялась. — Ни одной своей подружке он предложения не делал. Даже Кэти. Похоже, он действительно хорошо все обдумал.

— Знаешь, что мне показалось? — сказал Скотт. — Когда он сидел под дверью… Что он решился. По-настоящему решился. И его объявление о помолвке, оно тоже мне показалось искренним.

— Ох, хотела бы я верить, что все образуется!

— Ну даже если и нет…

— Знаю. От меня ничего не зависит.

— Зато, — Скотт взял ее руку и прижал к своему паху, — от тебя зависит кое-что здесь.

— Вообще-то там все не так интересно, как раньше, — нахально сказала Джуди.

— Согласен. Нужна скорая помощь. По-моему, ты должна сосредоточиться на более важных вещах. Поменьше думать о том, что от тебя не зависит, и побольше о том, что зависит только от тебя.

— Надеюсь, тобой не эгоизм движет? — совершенно серьезно спросила Джуди. — Ты ведь просто хочешь меня отвлечь, да?

— Очень хочу. Никакого эгоизма, один сплошной альтруизм.

Джуди издала длинный глубокий вздох, который, как ей показалось, вырвался из самого ее нутра.

— Ну что ж, если ты считаешь, что это мне поможет…

— Считаю.

— Тогда я попробую. — И она расстегнула молнию.


Квартира Салли была завалена свадебными журналами. Но Салли не была бы Салли, если бы весь этот глянец не являлся лишь верхушкой айсберга. Она купила роскошное издание «Подлинные свадьбы звезд» и увлеченно штудировала его. Из книги уже торчало несметное количество ярко-розовых закладок.

— Ты взгляни на Одри Хепберн, — ворковала она. — Конечно, у меня не такая фигура и с моими волосами такого не получится… Ну зачем я постриглась! Может, накладной шиньон? Нет, она просто чудо!

— Кто бы спорил. — Джуди забрала у Салли книгу и полистала.

Она не могла не признать, что во всех этих невестах в белом есть что-то ужасно трогательное. И какая несправедливость: женихи на фоне невест почти не заметны. Даже если сам жених тоже знаменитость, все равно он лишь приложение к невесте, чтобы та не выглядела одинокой в своем шикарном кружевном платье.

— Элизабет Тейлор здесь такая красавица, — отметила Джуди. — Тебе это пошло бы.

— Боже, упоминать при невесте об Элизабет Тейлор[13 - Американская кинозвезда Элизабет Тейлор (р. 1932) скандально известна также своими многократными замужествами и разводами. В частности, за британским киноактером Ричардом Бертоном она была замужем дважды (причем оба раза недолго).]! Это же все равно что актеру сказать «Макбет»!

— Перекрестись и трижды обернись вокруг себя, — предложила Джуди. — По-моему, так принято?

— Черт, а ведь мне точно пошло бы, — с горечью сказала Салли, разглядывая фото. — Ну, ничего не поделаешь. Все-таки дурная примета.

— Пожалуй. — Джуди перевернула страницу. Снова Элизабет Тейлор. И на следующей странице. И на следующей. — Хорошо еще, что ты не в шестидесятых замуж выходишь. Какие жуткие шляпы!

— Кошмарные. Я даже фату не хочу.

— Да ты сначала примерь. Это так романтично!

— Придется обежать все свадебные салоны, — мечтательно сказала Салли. — Только самые стильные, конечно. Деньги не проблема. Мама с папой велели не жалеть.

— Везет некоторым, — с завистью вздохнула Джуди. Ее собственная мать всегда на мели, и даже если Джуди когда-нибудь выйдет замуж, то спасибо, если мамочка хотя бы тостер подарит, а уж о свадебных расходах и мечтать не стоит.

— А вот развлечение на вечер! — Салли указала на гору видеокассет.

— И как мы все это пересмотрим? — испугалась Джуди. — Это же на целую ночь!

— Ты не поняла, балда. Это фильмы, в которых есть свадьбы. Я подумала, что надо их прокрутить и поглядеть, нет ли там каких-нибудь хороших идей.

— Как увлекательно…

— Эй, Джуд! Ты же обещала помочь!

— Ну обещала.

— К тому же ты их все уже видела!

— Да ну? — Джуди опустилась на корточки перед телевизором. — «Сбежавшая невеста»… «Сводник»…

— Ну, тут смотреть особенно нечего. У Дженнифер Лопес наряд просто чудовищный. Но, по-моему, там в самом начале есть еще одна свадьба.

— Отлично. Один отпадает, осталось всего триста девяносто девять.

— Не преувеличивай.

— «Отец невесты», «Семь невест для семи братьев», «Четыре свадьбы и одни похороны», «Филадельфийская история», «Свадьба моего лучшего друга», «Принцесса-невеста», «Высшее общество»… Черт, я и не представляла, сколько фильмов со свадьбами. «Свадебный певец» — нет, это тебе ни к чему, ведь это восьмидесятые. Одевались тогда отвратно. «Свадьба в сезон муссонов»… Салли, черт возьми, это же Индия! Ты что, собралась в сари выходить замуж?

— Просто мне интересно все! И я избегаю стереотипов. А в этом фильме костюмы просто блеск.

— Ну, если остановишься на индийском стиле, могу маркером намалевать тебе точку промеж глаз. — Джуди взяла следующую кассету. — «Лебедь»… Это что такое?

— Грейс Келли в роли принцессы, — почти в экстазе выдохнула Салли.

— Не вздумай слизать наряд у Грейс, иначе придется воздержаться от гонок по горным трассам. Раз уж мы заговорили о дурных приметах[14 - Выдающаяся американская киноактриса Грейс Келли (1929–1982) погибла в автокатастрофе: автомобиль, которым она управляла, сорвался в пропасть.]. — Джуди добралась до последних кассет. — Ты кое-что пропустила.

— Да? Что? — Салли с готовностью схватила ручку и листок.

— «Невеста Франкенштейна», «Микки-Маус женится»…

— Отвали! — Салли не удержалась и захохотала. — Кстати, в прокате еще был фильм «Невеста в черном»…

— Ого, вот это шик!

— Только она в черном не потому, что работает в «Вог», а просто у нее жениха убили как раз накануне свадьбы, и она там выслеживает убийц и мочит одного за другим.

— Значит, черный включаем в список дурных примет.

— И еще мы должны подумать о наряде для подружки невесты.

— Салли, может, не стоит?!

— Не волнуйся, никаких оборок и зеленого крепа. Я придумала отличный брючный костюм.

Джуди схватилась за голову.

— Наверняка каких-нибудь пастельных тонов, и куда его потом девать? — простонала она.

Она подумала, что костюм обойдется в целое состояние, но сказать об этом Салли — чересчур бестактно. А ведь еще надо подарить молодоженам что-нибудь дельное! Брючный костюм от какого-нибудь известного модельера, если Салли все-таки настоит, встанет самое малое фунтов в пятьсот. А у нее ведь нет богатых и щедрых родителей. Пятьсот фунтов для нее огромная сумма, тем более за брючный костюм, который она наденет лишь однажды.

Салли осуждающе поцокала.

— Доверься мне. Я все продумала. Тебе нужно что-то светлое, голубовато-зеленое, это как раз подчеркнет твои глаза. И сможешь потом носить на работу или на торжества. И жакет всегда неплохо смотрится, даже сексуально. Кстати… — она выдержала эффектную паузу, — за твой наряд плачу я. Точнее, мои родители. Включу в расходы на свадебное платье.

— Нет, Сэл, это уже лишнее, — возразила Джуди.

— Никаких проблем. Правда. Знаешь что, давай так: ты экономишь на костюме и тратишься на хороший подарок для нас.

Нет, все-таки Салли настоящее воплощение такта! Всегда знает, как вывернуться из неловкой ситуации и никого не обидеть. И самое главное — она не заставит Джуди влезать в платье, в котором все увидят ее уродские ножищи.

— Времени у нас куча, — деловито сообщила Салли. — Мы с Миком решили сыграть свадьбу в октябре. А в медовый месяц отправимся на сафари.

— Ого! Классно!

— Стефани дружит с людьми, которые организуют экспедиции. Они знают одно шикарное место рядом с Виктория-Фоллз[15 - Виктория-Фоллз — самый большой в мире водопад (128 м, 1,6 км в ширину), считается одним из семи природных чудес света. Находится на реке Замбези, на границе Замбии и Зимбабве.], мы там можем снять деревянную хижину. Но с ванной!

Джуди невольно улыбнулась: Салли верна себе. Медовый месяц в африканской хижине ей по душе лишь при условии, что там есть ванная.

Зазвонил телефон. Салли схватила трубку.

— Привет, милый! — радостно вскрикнула она. — Нет, пока тебе сюда нельзя, мы с Джуди изучаем свадебные кассеты, я же предупреждала! Нет, это дурная примета. И мне действительно надо с этим разобраться… Да, Стефани мне тоже звонила, послезавтра они с моей мамой поедут присмотреть отель… Ну да, конечно. Уже голова кругом… Нет, дорогой, все нормально, просто вопросы надо решать последовательно, иначе вся эта суета нас в лепешку раздавит… Вообще-то они сами все сделают, буквально рвутся в бой… Ну да. И я тебя… Так, а если ты заглянешь после одиннадцати? Мы уже управимся, иначе бедная Джуди совсем обезумеет от обсуждения чужого свадебного платья… Конечно. Я тоже. Люблю. Ну, пока.

Она чмокнула трубку и положила ее на место.

— Мика это сводит с ума, — призналась она. — Все эти приготовления. Видит Бог, меня тоже, но я думаю, если я ему об этом скажу, мы оба сломаемся. Когда обручен, такое чувство, будто тебя привязали к вагону на американских горках: страшновато, а уже не слезть.

— А ты хотела бы слезть? — спросила Джуди и тут же подумала, что говорит как священник, который решил прочесть жениху и невесте нотацию о серьезном отношении к браку.

— Вообще-то нет, — ответила Салли. Она прижала к груди подушку. — Просто как-то не по себе. Слишком внезапно. Я в тот вечер думала, что Мик пришел мириться, у меня и в мыслях не было, что он собирается делать предложение. И он держался гораздо увереннее меня. Он ведь очень долго размышлял, даже советовался со Стефани, сначала по телефону, а потом еще — когда поехал к ней за кольцом.

Классическим жестом Салли вскинула руку, демонстрируя кольцо, — освященная временем традиция невест. Кольцо было семейной реликвией — рубин, окаймленный мелкими жемчужинами, в старинной золотой оправе, — но казалось, что его сделали на заказ, специально для Салли. Она протянула кольцо Джуди, чтобы та его примерила, но кольцо едва налезло той на мизинец.

— Вообще-то я действительно нервничаю, — призналась Салли. — То есть, конечно, я ужасно рада, но все-таки как-то не по себе. И Мику тоже. Мы постоянно друг друга успокаиваем.

Джуди постаралась скрыть вздох облегчения. Ее гораздо больше встревожило бы, если бы Салли и Мик не сомневались в своем решении. Сомнения и тревоги в порядке вещей, когда ты обручен. Особенно в их ситуации.

— Ну вот! — сказала Салли тоном, показывающим, что с обсуждением предсвадебных треволнений на сегодня покончено. — Еще по чашечке кофе, и смотрим кассеты!


Мик появился сразу после одиннадцати. Джуди редко так радовалась чьему-либо приходу. У нее было ощущение, что она запихнула в себя с десяток шоколадных тортов. Ее едва не выворачивало. Когда невеста в белом облаке фаты плывет к алтарю, опираясь о руку любящего родителя, под аккомпанемент восхищенных вздохов, — может, это и трогательно, но лишь в ограниченных дозах. И нет ничего удивительного, если после просмотра десятка этих душещипательных моментов тебе захочется распилить невесту и всех прочих, кто попадется под руку, бензопилой. А когда еще приходится в деталях обсуждать невестино платье, невестины туфли и невестин букет — уж совсем тошно становится. Нет, это будет посильнее, чем передоз шоколадного торта!

— Привет, невеста! — Мик обнял Салли. — Как успехи с платьем? Выбрала что-нибудь роскошное?

— Утром выберу. — Салли поцеловала его. — Пока что у меня в голове каша.

— Ого! — Мик уставился на разбросанные по полу кассеты. — Понятно. Неужто вы все это пересмотрели?

— Только свадебные эпизоды. Я их искала, а Джуди готовила кофе.

— Без которого точно бы сдохла. — Джуди со стоном поднялась с подушек.

Ей все еще было странно видеть, как Мик и Салли присасываются друг к дружке в страстном поцелуе. Это казалось почти непристойным, словно брат и сестра, которых она знает целую вечность, вдруг увлеклись инцестом. Оба смотрели на нее с одинаково идиотски-счастливыми улыбками, и Джуди, несмотря на свадебную аллергию, которая у нее развилась за последние несколько часов, невольно улыбнулась в ответ. Они стояли в точности как тогда, когда Мик объявил об их помолвке: Мик за спиной Салли, положив ей руки на плечи, уперев подбородок в ее макушку… Полное ощущение, что он вот-вот ее раздавит.

— Ну, мне, пожалуй, пора спать. — Джуди зевнула.

— Нам тоже, — ответил Мик и поцеловал Салли в макушку.

Вот как можно дать человеку понять, что он третий лишний, подумала Джуди, закрывая дверь. Ладно, это пройдет, когда поженятся и переживут первый период одержимости друг другом — через несколько месяцев. Она в который раз поблагодарила судьбу за то, что у нее есть Скотт. Все-таки тяжко наблюдать чужое блаженство, пусть и у тебя самой далеко не все безнадежно. При мысли, каким кошмаром все это обернулось бы для нее, будь она одна, Джуди даже поежилась.

Может, именно этим объясняются ее сомнения? Может, она просто завидует? Салли словно каким-то чудом обошла все подводные камни. Еще вчера она была одинока… Впрочем, нет, у нее же что-то закрутилось с Полом и сулило вылиться в серьезные отношения… Джуди вздохнула, вспомнив, что Пол всю неделю выглядел так, словно ему дали под дых, а потом еще врезали по башке. И вдруг — бац! — Салли хвастается колечком и планирует медовый месяц в Зимбабве. Или в Замбии? Как ни крути, Салли удалось избежать всей этой обычной тягомотины: разговоров о том, чтобы съехаться; первых робко-абстрактных бесед про детей. И ногтей, обгрызенных едва ли не под корень в ожидании, когда он наконец соберется с духом и сделает предложение, тоже не было.

Джуди вдруг поняла, что все эти годы дружбы с Салли она посматривала на подругу снисходительно. Считала, что уж она-то сама умеет строить отношения, а вот у Салли жизнь не задалась — сидит и томится по своему Мику, который и в ус не дует. Теперь же на коне оказалась Салли. Словно как-то особенно удачно бросила игральные кости и перескочила на верхний уровень, а Джуди все мается в самом низу. До чего же несправедливо устроена жизнь!

Стоп. Ну почему она такая завистливая сука? Нет, больше никаких сомнений, Салли обязательно выйдет замуж за Мика, а она, Джуди, будет радоваться счастью подруги. И кто знает, может, их свадьба и Скотта подтолкнет. Так, самую малость… Нет-нет, речь не про обручение или, тем паче, про свадьбу. Но, может, Скотт предложит съехаться?.. Ох, мечты, мечты. Даже интересно, чужие свадьбы только у женщин вызывают сентиментальное слабоумие?


Глава двадцать четвертая


— Лосося здесь готовят великолепно, — подсказала миссис Гуинн.

— В самом деле? — нервно спросила мать Салли.

Она явно планировала заказать что-то другое, но уверенность миссис Гуинн повергла ее в смятение. Салли перевела взгляд на мать Мика. Готовясь к свадьбе, Стефани будет тиранить маму, подумала она. Не специально, конечно, но будет. Что ж, Салли не возражала. У Стефани прекрасный вкус, и пока все ее предложения в точности совпадали с пожеланиями самой Салли. Придется мягко подтолкнуть маму, сделать так, чтобы она думала, будто Стефани лишь подхватывает ее собственные идеи. Мама ведь всю жизнь шла в фарватере чужих мнений и желаний.

Салли улыбнулась отцу, которого никакой силой не заставишь заказать что-нибудь против его воли. Он заговорщицки ухмыльнулся ей в ответ; оба прекрасно поняли друг друга. Дело отца — подписывать чеки, и эта роль его вполне устраивала.

— Ну что ж, возможно, я действительно хочу лосося, — согласилась миссис Мастерсон. — Ведь это очень полезно, верно? Сплошной рыбий жир.

— Ты можешь заказать что угодно, — сказал муж.

— Да, но я хочу лосося, Джефф. Стефани говорит, что он великолепен.

— Как вам понравился отель, Джефф? — осведомилась Стефани.

— Очень славный, — ответил мистер Мастерсон.

— Прекрасно! — Стефани явно считала, что усомниться в ее выборе может только глупец. — Просто гора с плеч.

Официант принес шампанское и ритуальным жестом выставил на одобрение мистеру Мастерсону.

— Отлично, продолжайте, — кивнул тот.

И бокалы были наполнены и подняты.

— За Мика и Салли! — Миссис Гуинн улыбнулась. — Наконец-то они обручены. Я просто на седьмом небе. — Она чуть опустила бокал. — Я надеялась, что Мик сделает Салли предложение, с того самого дня, как с ней познакомилась. И хотя им потребовалось чуть больше времени, чем обычно…

— Девять лет, кажется? — уточнил мистер Мастерсон. — Должен сказать, я уже потерял всякую надежду!

— О, я всегда верила, что мы увидим их вместе, — возразила миссис Гуинн. — Несмотря ни на что. Мик знает, как мне нравится, когда я оказываюсь права, не так ли, сынок?

— Это еще слабо сказано, мама, — фыркнул Мик. Он капнул на хлеб оливкового масла и закинул в рот.

— Но ведь я действительно оказалась права! И очень рада.

— Мы тоже очень рады, — вступила миссис Мастерсон. — Мик нам всегда был как сын, правда, Джефф?

Джефф Мастерсон подмигнул Мику:

— Ну, если раньше не был, то теперь стал. Мик, мальчик мой, добро пожаловать в семью. — Он наклонился через стол и чокнулся с Миком. — Я знаю, что ты сможешь сделать Салли счастливой.

— Рад стараться, сэр, — не ударил в грязь лицом Мик.

— А я сделаю счастливым его, — твердо заявила Салли.

Мик нежно пожал ей руку.

— Я уже счастлив.

— Ах, — проворковала миссис Мастерсон.

— Выпьем, — предложил мистер Мастерсон. — Это же просто извращение — просидеть десять минут кряду с полными бокалами и даже не пригубить.

— Джефф, ты всегда преувеличиваешь, — ласково попеняла его жена, однако послушно выпила шампанское, явно испытывая облегчение, что кто-то руководит ее действиями.

Ну просто праздник любви, думала Салли. Теперь остается только надрезать вены, сесть вкруг стола, запястье к запястью, и церемониально породниться кровью.

Поймав взгляд Стефани, она вспомнила недавний случай, когда они изучали прейскуранты цветочных магазинов и в гостиную притащилась Софи, собиравшаяся на встречу по поводу выставки ее работ. Стефани предложила Софи посмотреть фото цветочных композиций.

— Я почитай красные розы есть очень вульгарный, — тут же сообщила Софи. — Они слишком мясистый. Я самолично предпочитай лилия. Одна-единственный лилия, но идеальный. Это бывать очень элегантный.

— Но, Софи, разве можно идти к алтарю с единственным цветком! — возразила Стефани. — Ты только подумай, как уныло будет выглядеть невеста! И потом, она же должна бросить букет?

— Бросить букеты? — бестолковым эхом отозвалась Софи.

«О господи, с какой она планеты?» — подумала Салли.

— Ну да, в толпу незамужних девушек! Есть такая примета: кто поймает букет, та и выйдет следующей замуж.

Софи презрительно скривилась.

«Не волнуйся, манерная французская кляча, уж тебе-то я ни хрена не брошу, — пообещала про себя Салли. — Мне плевать, выйдешь ты когда-нибудь замуж или нет, но я не собираюсь навлекать несчастье на какого-нибудь бедолагу, который тебе попадется».

Она уже решила, что хорошенько прицелится и швырнет букет прямо в Джуди, чтобы поделиться с лучшей подругой частицей своего бесконечного счастья. У Джуди со Скоттом, похоже, все складывается как надо. В последнее время Салли даже переменила свое мнение о нем. Ну да, Скотт по-прежнему все больше помалкивает, но Джуди с ним действительно хорошо, а это главное. С тех пор как они вернулись из Флориды, Джуди буквально светится. И сидеть у телефона словно пришитая в ожидании звонка, как в начале их знакомства, прекратила. На взгляд Салли, мужчина должен успокаивать женщину, а не заставлять нервничать. Например, Пол всегда заранее назначал время следующего свидания или предупреждал, когда позвонит, на него во всем можно было положиться. Бедный Пол, как же гнусно она с ним обошлась! Ладно, с этим она разберется позже, нельзя позволять этим мыслям испортить счастливый семейный обед.

Салли посмотрела на Стефани, облаченную в изысканный шелковый костюм, с бриллиантовыми серьгами в ушах, с безупречным макияжем. Ни пятнышка от губной помады на бокале с шампанским. Настоящая королева — как и всегда. С удовольствием и легкой иронией Салли припомнила их разговор после того, как Софи умотала в свою галерею.

— Ну вот, все вышло, в точности как я и задумала, — сказала Стефани с самодовольной улыбкой.

— Что вы имеете в виду?

— Приглашение Софи погостить у меня. Она милая девушка, и, разумеется, ее родители — мои добрые друзья. И я ей всегда рада. Но у меня имелись кое-какие дополнительные причины.

Салли не отрывала от нее взгляда, в ней зарождалось подозрение.

— Да ты уж, наверное, и сама все поняла, дорогая, — улыбнулась Стефани. — Эта Кэти. Она же не пара Мику. Нет, в голове не укладывается, взяла и переселилась к нему. Я все понимаю, но нельзя же так бесцеремонно. А Мик такой доверчивый, она бы окрутила его в два счета. Что и произошло. Разумеется, я задумала все еще до того, как узнала про ее беременность. Ребенок был бы катастрофой. — Она содрогнулась. — Но, слава богу, теперь все образовалось. Естественно, мне жалко эту девушку, однако ей следовало понять, что у них с Миком ничего не получится. Он всегда предназначался тебе, моя дорогая. И я всегда была уверена, что в конечном счете вы будете вместе. Просто его нужно было немножко подтолкнуть в верном направлении, правда?

— И для этого вы пригласили Софи?

— Ну разумеется! Мик и Софи… Они оба в ту пору были слишком юны. Софи, по-моему, было всего семнадцать, когда они влюбились. И она вряд ли создана стать женой и матерью, ведь она вся в своем искусстве. Но между ними всегда была сильная связь. И я подумала, что, если Софи окажется рядом, Мик быстрее поймет, что Кэти — не совсем то, что ему нужно. Во-первых, возраст… Да и не из нашего круга. Я имею в виду, ведь она совершенно не вписывалась в наш круг, ты согласна? И даже если бы он закрутил с Софи, то ненадолго. Я все просчитала. Мик оставит Кэти ради Софи, но с Софи у него заведомо не заладится, и он вернется к тебе. Что ж, вышло не совсем так, но ведь в итоге все получилось неплохо, верно?

Салли вспомнила, как Кэти назвала Стефани сукой. Знай бедная Кэти, что именно подстроила Стефани, она бы выразилась покрепче.

Стефани пожала Салли руку:

— Ты создана, чтобы стать мне невесткой. Просто Мик понял это позже меня. Конечно, ему я ничего сказать не могла. С мужчинами так сложно… Если они решат, что на них пытаются влиять, тут же упираются, и тогда их с места не сдвинуть. Нет, с ними нужно хитростью. Ох, дорогая, знала бы ты, в какой ужас я пришла, когда узнала, что Кэти ждет ребенка. Она действительно старалась изо всех сил!

— Это просто случайность, — неуверенно возразила Салли, чувствуя, что обязана защитить Кэти.

Стефани приподняла брови.

— Дорогая, ну что ты такое говоришь?! Нынешние молодые женщины прекрасно разбираются в таких делах, разве нет? В их распоряжении сотни различных контрацептивов, и у них все равно происходят «случайности». Боюсь, я не такой ангел, как ты. — Она пожала плечами. — Ну что ж, как бы то ни было, Кэти образумилась. Она никогда бы не смогла соперничать с Софи. И с тобой, конечно.

Салли поняла, что Стефани не знает про Вильяму. Да и откуда? Мик наверняка ничего не рассказал матери. Стефани пару раз с глубокой тревогой упоминала о шраме Мика и велела им больше никогда не ходить в тот бар, но, судя по всему, она решила, что пьяная драка к Мику не имела никакого отношения.

По лицу Салли Стефани догадалась, что та расстроена, но причину истолковала ошибочно.

— Ах, дорогая, не стоит тревожиться из-за Софи, — утешила она. — Для Мика она в прошлом. Первая любовь, так сказать. В конце концов, когда ушла Кэти, рядом была Софи. Он мог бы ей сделать предложение, но ему и в голову такое не пришло. Он только и говорил что о тебе. А уж когда ты отказалась с ним видеться и он понял, что у тебя кто-то появился! — Она рассмеялась. — Видела бы ты его в тот день, когда он явился за кольцом! Просто обезумел от отчаяния. Я его, естественно, утешила. Сказала, что ты согласишься. Но в каком состоянии он был! Я его таким просто и не помню.

— Он знал, что я встречаюсь с Полом?

— Да, он видел, как вы заходили в твой подъезд. И пришел в ужас. Думал, что потерял тебя навек…

«Значит, вот что для этого потребовалось. Мне нужно было много лет назад начать с кем-нибудь встречаться, — подумала Салли, переводя взгляд на Мика. — Неужели подействовало бы? Или Мику нужна была катастрофа с Кэти, чтобы понять, что пора остепениться?»

Она взяла его за руку. Он сжал ее пальцы, наклонился и поцеловал в губы. Старшее поколение зашлось от удовольствия.

— Только, чур, больше никаких прекрасных дам не спасать! — шутливо погрозил мистер Мастерсон. — Кроме жены, конечно!

Салли на мгновение замерла, прежде чем сообразила, что отец имеет в виду официальную версию драки в баре. Они объяснили всем, что Мик попытался встать между разъяренным парнем и его девушкой и в благодарность получил бутылкой по голове.

— Ни в коем случае, сэр, — ответил Мик, снова сжав пальцы Салли. — Этот урок я усвоил.

— И в самом деле, Мик, — сказала его мать. — Я не помню, чтобы ты когда-нибудь так прекрасно выглядел. Обручение явно тебе на пользу.

— Погоди, мама, вот увидишь, когда женюсь, — ухмыльнулся он. — Это еще только цветочки.

И Мик сцедил остатки шампанского.


Салли рассказала Мику о Поле в тот же вечер, когда он сделал предложение, а Мик притворился, что не подозревал о его существовании. Естественно, ведь она же согласилась выйти за него замуж — ему уже ничто не угрожало. И все же, как сейчас понимала Салли, изумление он разыграл отменно. Она обещала, что на следующий день позвонит Полу и скажет, что больше не может с ним встречаться. Так Салли и поступила. Дело оказалось на удивление тяжкое. Хотя они с Полом познакомились совсем недавно, она, к полному своему изумлению, успела к нему привязаться. И привязанность эта была особенная. Она не просто рада была слышать его голос по телефону, с удовольствием виделась с ним, нет, она еще и часто думала, каков он без одежды, ее тянуло к нему физически, засасывало, точно в воронку.

Это открытие потрясло Салли. Такого она еще не чувствовала ни к кому, кроме Мика. Прежде она даже гадала, сможет ли вообще когда-нибудь запасть на другого мужчину. Конечно, кому-то это покажется редким извращением, но многие годы Салли прожила настоящей монахиней. Наверное, что-то взорвалось в ее собственном мозгу в тот миг, когда Драган опустил бутылку на голову Мика. Или чуть раньше? Когда Мик безмолвно попросил ее прикрыть его перед Вильямой? Должно быть, узы, что связывали ее с Ми-ком, за долгие годы поистрепались и в тот вечер наконец лопнули. И стоило им разорваться, как ее тут же потащило прочь от Мика. Ну да, так все и произошло. Мик ведь сразу почувствовал, что она отдалилась, что с каждым днем становится все дальше. И тогда он понял, что на самом деле ему никто не нужен, только она одна.

Салли удивилась, когда дня через два после семейного обеда ей позвонил Пол и пригласил в кафе. Да, он знает, что она обручена, и не желает ставить ее в неловкое положение, просто ему очень хочется встретиться с ней в последний раз, всего лишь выпить, посидеть и расслабиться. Он говорил так разумно, так дружелюбно, что Салли не нашла в себе сил отказать. Ему нужно поставить точку, решила она. В конце концов, она бросила его слишком внезапно.

Она никого не предупредила об этой встрече. Ни Мика, что было само собой, ни Джуди. Подкрашивая губы перед зеркалом в дамском туалете своего офиса, она задала себе вопрос: почему? Это что, маленькая месть Мику? Он путался со всеми женщинами, какие встречались на его пути, а теперь она в отместку идет на встречу с бывшим любовником… ну, почти любовником… В принципе, объяснимо, хотя и непонятно, почему она скрыла это даже от Джуди. Подобная секретность придавала встрече привкус интимности. Возможно, после долгих лет примерного поведения Салли чувствовала потребность чуточку порезвиться, совершенно безобидно порезвиться.

Пол ждал ее в баре. Едва увидев ее в зеркале, он вскочил и пересел на другой стул, а на свое место усадил ее — дабы она сидела лицом к залу. До чего же он все-таки галантный.

— Я заказал для тебя «Пино Гриджио»[16 - Итальянское белое виноградное вино, чуть кислое на вкус, также известно как «серое бургундское».]. — Он пододвинул бокал. — Ты ведь его предпочитаешь? Но если не хочешь, я попрошу что-нибудь другое.

— Нет-нет, все замечательно.

Салли старательно избегала встречаться с Полом взглядом.

— У тебя хорошая память, — сказала она, сделав глоток.

— Не так уж много времени прошло, Салли.

— Да, немного.

Она опять приложилась к бокалу, испытывая смущение и досаду. С Полом они встречались не больше двух недель; впрочем, то были весьма насыщенные две недели, что правда, то правда. Виделись почти каждый день. И хотя вдоволь наобнимались на диванах дома друг у друга, до постели дело так и не дошло. Салли не хотела спешить, а Пол проявил понимание. Однако теперь, вспоминая, что они вытворяли на пару, Салли густо покраснела. В мозгу ее вспыхнула яркая картинка: Пол целует ей грудь, а ее пальцы зарылись в его густые светлые волосы… Салли теперь очень не хватало этих мягких волос — в ее распоряжении отныне имелся лишь бритый затылок Мика. Картинка вспыхнула и погасла.

— Как я рад, что ты согласилась прийти, — сказал Пол. — Я о тебе много думал.

— Я тоже, — пробормотала Салли, уткнувшись в бокал. Она чувствовала на себе его взгляд, но не находила сил поднять глаза.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко. Боже, что за чушь я несу. Конечно, тебе неловко. Нам обоим неловко. То есть я не желаю, чтобы тебе было неловко больше, чем это неизбежно в такой… гм… ситуации.

Салли на секунду взглянула на Пола. Серый пиджак, темно-синяя рубашка с неярким шелковым галстуком. Очень элегантно.

— Но мне действительно необходимо было повидать тебя, — продолжал он. — Я хочу, чтобы ты знала: у меня нет чувства, будто ты меня использовала.

— Использовала?!

Салли забылась настолько, что подняла голову и в упор уставилась на Пола. На его красивом лице была написана одна лишь озабоченность — и никакой враждебности.

— Пол, я никогда и не думала тебя использовать! — торопливо сказала она. — Честное слово! Мне с тобой было очень хорошо!

В мозгу опять замелькали картинки. Салли посмотрела на его губы и снова покраснела.

— Мне тоже, — очень серьезно ответил Пол. — Я просто хотел сказать… Я знаю, ты говорила про Мика, когда мы встречались, я всегда догадывался, как это для тебя важно… Понятно, что, когда он тебе сделал предложение, ты не смогла устоять… Конечно, я не имею в виду, что ты из-за меня сомневалась или что-то в этом роде, извини, опять чушь…

— Нет-нет, все в порядке.

Впрочем, она действительно не сомневалась. Едва Джуди и Скотт произнесли тост и вернулись в квартиру Джуди, они с Миком сорвали друг с друга одежду и… и не одевались до самого утра. Это было даже лучше, чем раньше, и Салли ни разу не вспомнила Пола. Но вот сейчас она смотрит на него, и ее ладони, которые помнят прикосновения к его обнаженной груди, покалывает…

— Я знаю, что у тебя с Миком много лет… как бы это сказать… странная ситуация…

«Джуди, — подумала Салли. — Джуди все ему выболтала про нас с Миком». Но она не рассердилась на Джуди, поскольку знала, что та желала ей счастья. И все же неприятно, что Пол знает о том, как безнадежно и терпеливо ждала она все эти годы Мика. Он знает, достаточно взглянуть на его лицо…

— И я… в общем, я надеюсь, что ты будешь счастлива. Правда. Ты чудесная и заслуживаешь счастья. Но… но если все-таки у тебя не сложится, если что-то пойдет не так… В общем, я ведь живой человек и буду надеяться… Ты только не сердись, что я так говорю… Словом, я буду рядом. Хотя бы как друг. Если тебе захочется поговорить… или вообще…

Салли молчала, с трудом сдерживая слезы.

— Я ни на что не намекаю… И конечно, мы с тобой едва знакомы… Но ты мне стала дорога, и я не хотел, чтобы все так закончилось, чтобы ты так и не узнала, что я… Черт, ты что, плачешь? Господи, я же не хотел, чтобы все так…

Салли схватила сумочку, уже почти ничего не видя за туманом слез.

— Мне пора, — пробормотала она. — Прости, что я от тебя убегаю, прости за все…

— Салли, пожалуйста, тебе не за что извиняться, это ты меня прости, я так ужасно…

Пол встал и отодвинул столик. Салли не смотрела на него, боясь разрыдаться в голос. Какой он милый, и сколько в нем мужества, раз решился на такую встречу… а ведь имел все основания считать ее расчетливой шлюхой, которая развлекалась с ним, дожидаясь, пока освободится тот, на кого она положила глаз…

Салли опрометью выскочила из бара, прекрасно сознавая, что все посетители пялятся сейчас на Пола. Но что она могла поделать?

Она нашарила в сумочке телефон.

— Мик, у меня жуткий день выдался на работе… Ты где? Я прямо сейчас приеду… Да, я тоже люблю, я тебя ужасно люблю…


Глава двадцать пятая


Софи явно не нравилось, как проходит открытие выставки. Салли знала, на что та надеялась: что ее работы выставят в какой-нибудь престижной галерее на Корк-стрит или в раскрученном модном месте Ист-Энда. Вместо этого пришлось довольствоваться скромным зальчиком в Сент-Джонс-Вуд, где клиентура состоятельная, а иногда даже образованная, но уж никак не стильная. Посетителями были консервативно одетые местные буржуа, тогда как Софи, очевидно, мечтала о мрачных интеллектуалах в рубашках в обтяжку, с толстыми очками в черных оправах и с искусно всклокоченными гривами.

На всех стенах висели автопортреты: Софи тушью; Софи, развалившаяся на кушетке; Софи, сгорбившаяся над кофейным столиком; Софи недовольная; Софи в тисках особо острого припадка экзистенциальной хандры. Оригинал по большей части торчал на улице и курил сигарету за сигаретой, презрительно отметая робкие попытки владельцев галереи познакомить автора с потенциальным покупателем. Когда какой-нибудь храбрец все же набирался духу и приближался к Софи, ему не удавалось вытянуть из нее ничего, кроме типичного галльского пожатия плечами или угрюмого «Хм», что означало отсутствие какого-либо желания поддерживать вежливую беседу.

— Почему она ни с кем не общается? — спросила Джуди, наблюдая через окно за Софи. Зажав в зубах сигарету и привалившись к стеклу, та напоминала кошку, которая с высоты своего величия наблюдает за суетой людишек, безумно мечтающих приласкать ее.

— Считает, что за нее говорит ее искусство, — ответила Салли. — Стефани ее избаловала. Между прочим, это как раз Стефани договорилась с галереей.

— Да ну? — изумилась Джуди, отреагировав на первые слова подруги. — Да ее невозможно заткнуть, когда она начинает распинаться насчет своего драгоценного искусства!

— Обычно так и есть, но это когда ее работы не висят на стенах, — улыбнулась Салли. — А когда висят, то пусть публика и любуется ими, а не пристает к ней с идиотскими разговорами.

— Хренотень какая-то. Тогда зачем она вообще сюда явилась?

Салли скорчила гримасу.

— По-моему, надеялась, что все будут с молчаливым благоговением взирать на ее мазню, а не трепаться и глушить дармовую выпивку. — Она взглянула на содержимое своего пластикового стаканчика. — Если быть точной, то гнусную кислятину. Но это лишь мои догадки. Понятия не имею, что творится у нее в голове.

— Вообще-то есть и неплохие вещи, — признала Джуди, оглядываясь вокруг.

— Может быть, просто немного странно видеть ее на каждой стене обнаженной, — сказала Салли. — Она ведь не из тех, о ком думаешь: «Ого, вот бы посмотреть, какова она без одежды!»

— Да уж, — согласилась Джуди. — Но мужики, похоже, не против.

— А ее лобковые джунгли? — фыркнула Салли. — Настоящая порнуха, по-моему.

— Художественно оправданная порнуха, — поправила Джуди. — И мужчины могут, не изводясь чувством вины, да еще в присутствии законных супруг созерцать голую жопу Софи.

Именно этому занятию увлеченно предавалось большинство из бродивших по галерее мужчин. Но покупать рисунки никто не торопился. Ни под одним экспонатом так и не появился аккуратно отпечатанный ярлычок «Продано».

— Что скажешь? — спросила Джуди у подошедшего к ним Скотта.

— Лично я предпочитаю, когда у женщин на костях мяса побольше, — ответил тот. — Или тебя интересует, понравились ли мне ее рисунки? — добавил он бесстрастно. — Об этом я еще не успел подумать. Слишком увлекся изучением деталей.

Джуди сердито шлепнула его по руке:

— Очень смешно!

— А что я могу поделать? Будь это голый мужик, вы бы тоже стояли и хихикали над его хозяйством.

— В чем-то он прав, — признала Салли.

— А сама она как? — Скотт оглянулся на Софи. — Похоже, смурнее обычного.

— Злится, что ничего еще не продано.

— Так ведь сегодня только первый день, — удивился Скотт.

— Ну да, но ведь обычно предполагают, что именно на открытии что-нибудь продастся. Думаю, Стефани обязательно купит какой-нибудь рисунок. Она и так чувствует себя виноватой из-за всей этой истории, а тут еще Софи ведет себя как Грета Гарбо.

Салли оглянулась на Стефани, которая оживленно болтала с одной из совладелиц галереи — дорого одетой женщиной, женой богатого бизнесмена. Тот, видимо, купил ей долю в галерее, чтобы она хоть как-то отвлеклась и приутихла по части антидепрессантов, которые пошли в ход после того, как дети выросли и поступили в университет.

— Салли, ты слышала, Скотт продал несколько наших отпускных фотографий издательству, которое готовит большой альбом о Флориде, — похвасталась Джуди.

— Вот это да! Поздравляю, Скотт!

— Еще рано говорить что-то определенное, — пожал плечами Скотт. Но Салли видела, что он очень доволен. Только сейчас, спустя несколько месяцев после знакомства, она научилась читать настроение Скотта.

— И ему заказали еще! — продолжала хвастаться Джуди. — Ты законченный неудачник, Скотт, никто и никогда не узнает о твоих успехах, если я про них не растрезвоню.

— Ты мой самый большой успех, — сказал он, целуя ее в щеку.

— О-ла-ла, — пропела Салли.

В своем предсвадебном угаре она желала, чтобы все вокруг были так же счастливы, как она сама. Воспоминания о Поле и об ужасном последнем свидании она загнала в самый темный и глухой угол сознания. В тот вечер ее накрыла столь мощная волна чувства вины и презрения к себе, что она со всех ног бросилась к Мику, дабы хоть немного забыться, приняв изрядную дозу любви и секса. С тех пор Салли старательно притворялась перед самой собой, что Пол никогда не существовал. И это ей, похоже, удавалось. А у Джуди хватало ума не упоминать имени Пола.

— Дорогая, — к ним подошел Мик, — знаешь, Софи так расстроена, что никто ничего не купил, так что я подумал, не стоит ли нам…

— Ни в коем случае! — твердо сказала Салли. — Мы копим на медовый месяц. Если захочет, может подарить свой шедевр нам на свадьбу.

«А я его повешу в подвальном туалете, — добавила она про себя. — В темной тесной каморке, где туалетную бумагу еле разглядишь».

Мик явно расстроился.

— А я надеялся…

— Нет, Мик! Она должна справиться с этим самостоятельно. — На Салли накатило вдохновение. — Кроме того, она на нас попросту обидится, ведь это будет очевидным проявлением жалости. Думаю, мы ее только унизим.

Лицо Мика потухло.

— Наверное, ты права. Это мне как-то не пришло в голову.

Салли и Джуди обменялись торжествующими взглядами, а Мик побрел прочь.

— Еще какие-то три недели — и она увезет свои хилые сиськи в Париж, — пробормотала Салли. — Дожить бы. Как думаешь, может, подарить ей на прощанье бюстгальтер точно по размеру?

Джуди фыркнула.

— Здравый подход, — усмехнулся Скотт.

— Пойду, пожалуй, за Миком, — смиренно сказала Салли. — Не хочу, чтобы он отстегнул пятьсот монет за отвисшую голую задницу своей бывшей пассии.

Салли смешалась с толпой.

— Джуд, мне пора, — виновато проговорил Скотт. — У меня еще работы на несколько часов.

— Скотт, опять! — запротестовала Джуди. — Мы же все потом собрались поужинать где-нибудь! Я думала, ты с нами…

— Извини, мне жаль, но…

Хотя тон у Скотта и был смущенный, но Джуди видела, что он уже все решил.

— И что, так всегда будет? — потерянно спросила она.

— Ты же знаешь, мне самому это не особо нравится, — обиженно ответил Скотт. — Я бы с удовольствием поехал с тобой.

— Так поезжай! А поработаешь завтра.

— Нет, Джуд, не получится. У меня полный завал.

— А я-то надеялась, что эти фотки для альбома что-то изменят в лучшую сторону…

— Это всего лишь везение. Пока заказы не станут делом обычным, мне придется снимать для рекламных проспектов. Ты сама должна понять.

— Да, но…

Джуди осеклась. Ей было нечего сказать, этот разговор они вели уже не раз. Она едва сдержала вздох разочарования. И что за радость встречаться с мужчиной, с которым ты почти не видишься? Или который так устает, что на долгожданном свидании засыпает перед телевизором? А она так мечтала о вечере со Скоттом. Салли и Мик теперь настолько увлечены друг другом, что она для них почти ничего не значит. И Скотт стал необходим ей вдвойне: поболтать, перекинуться шуткой, поделиться впечатлениями, а в конце вечера вместе поехать домой, а не трястись опять в такси с Ми-ком и Салли, которые на заднем сиденье будут целоваться взасос.

— Вообще-то я надеялся, что ты приедешь сегодня ко мне, — сказал Скотт. — Я к одиннадцати вернусь. Посмотрим вместе телик, если тебя сон не сморит.

Джуди озадаченно смотрела на него:

— Да, но…

— Вот, — он вложил в ее руку связку ключей, — сделал наконец дубликаты. Теперь, даже если мне придется работать допоздна, ночью мы все равно будем вместе.

— Ох, Скотт… — Глаза Джуди мигом наполнились слезами.

— Я давным-давно собирался, — неловко добавил он. — Большой от подъезда, а этот от квартиры. Только в квартире не нажимай изнутри кнопку, а то я не смогу войти.

Джуди прекрасно видела, что Скотт намеренно маскирует отрывистыми, чисто мужскими инструкциями весь символизм этого момента. Это было по-своему трогательно.

— Очень любезно с твоей стороны.

Она держалась изо всех сил, чтобы не приникнуть к его груди и не зареветь белугой: «Ты меня любишь! Ты правда меня любишь!» Скотт наверняка сочтет столь бурное проявление чувств не более уместным, чем громогласное заявление, что она на днях подцепила лобковую вошь.

— Исключительно из корысти, — усмехнулся Скотт. — Мне нравится, когда ты согреваешь для меня местечко на диване.

— Завтра же сделаю дубликаты своих ключей…

— Как хочешь, — безразлично сказал Скотт.

Они не смотрели друг на друга, уж слишком очевидной была их обоюдная радость от этой небольшой революции в их отношениях.

— Ох! — внезапно выдохнула Джуди после паузы. — Ох, я же сегодня не смогу! Прости! Завтра на работе совещание, и я должна быть в костюме… официальный стиль и прочая хрень… Так что придется поехать домой за вещами, а потом будет поздно…

Скотт жил далековато от Кингз-Кросс, где обитали Джуди и Салли.

— Но я постараюсь… — добавила она.

— Да нет, все в порядке. Я понимаю.

— Но ведь это же первый раз, когда… то есть, ты же мне только что дал ключи, а я… Я не хочу, чтобы ты подумал, что я не хочу, но…

— Джуди, все в порядке, — повторил он. — Я все прекрасно понимаю.

— Правда, понимаешь? Мне так неловко…

«Боже, — думала Джуди, — что я несу, кретинка! Делаю из мухи слона. Он сейчас решит, что я успела прилипнуть к нему, а значит, пора делать ноги…»

— Знаешь что? Ты как-нибудь закинь ко мне часть своих офисных шмоток, — предложил Скотт. — Твоя ночная рубашка у меня уже есть, и твоя зубная щетка тоже. По-моему, и дневная одежда лишней не будет. И проблема тогда снимется. Согласна? Сегодня же освобожу часть шкафа.

— Скотт! — Джуди наконец пришла в себя. — Хорошая мысль, — сказала она сдержанно. — Займусь этим в следующие выходные.

Вообще-то она с радостью занялась бы этим завтра, но «в следующие выходные» звучало не столь угрожающе.

— Вот и отлично.

— И ты тоже перевези ко мне часть своих вещей.

— Идет.

Они нервно улыбнулись друг другу.

— Джуди, дорогая моя, мы же с тобой еще и словом не перекинулись. — Это была Стефани Гуинн.

Джуди и не заметила, как она приблизилась, но в теперешнем состоянии она вряд ли бы заметила даже слоних на пуантах и в балетных пачках, если б им вздумалось ввалиться в галерею.

— Привет, Стефани! — неловко воскликнула Джуди.

В присутствии Стефани она всегда чувствовала себя не в своей тарелке. А также неуклюжей и толстой деревенской девахой. Она предпочла бы называть ее «миссис Гуинн» — обращаться к матери Мика по имени казалось ей жутким панибратством, но Стефани на этом настаивала, да и смешно было бы звать ее «миссис Гуинн», в то время как Салли обращается к ней исключительно по имени. Вот одно из множества отличий между рабочим и средним классом, которое Джуди так и не сумела объяснить Салли. Салли всякий раз отмахивалась и говорила, что надо вести себя проще, потому что никто об этом и не задумывается. Но Джуди-то задумывалась!

— Это мой Скотт, — сказала Джуди и поежилась в ожидании реакции на запретное слово. Она понимала, что ее страх иррационален — он ведь только что вручил ей ключи от своей квартиры, так чего еще тебе надо?

— Скотт! Очень приятно. Много о вас наслышана. От Салли, разумеется. Мик никогда не рассказывает мне о мужчинах. Он интересуется исключительно женщинами. Впрочем, вы, видимо, уже это и сами поняли.

Скотт невольно ухмыльнулся.

— Надеюсь, вы с нами отобедаете, дорогой мой? Я приглашаю всех в один милый французский ресторанчик, тут за углом.

— Увы, не могу, — с сожалением отказался Скотт. — Мне снова пора за работу.

— О, вы меня расстраиваете! Ты не сможешь переубедить своего друга, Джуди?

— Когда речь идет о работе, его никто не сможет убедить, — буркнула Джуди.

— Боже, какая жалость. Ну что ж, может, в следующий раз? Джуди мне очень нравится, и мне не терпелось познакомиться с вами.

— Джуди и мне чуточку нравится, — улыбнулся Скотт и быстро поцеловал Джуди. — Простите… Мне действительно пора.

— Может, приедешь, если закончишь пораньше? — предложила Джуди.

— Ладно. Позвоню на мобильный. Извините, что не могу принять ваше приглашение, — церемонно сказал Скотт и едва ли не поклонился.

— Какой милый юноша, — заметила миссис Гуинн, когда Скотт ушел.

— Да. — Джуди покраснела.

— А Софи все на улице, — вздохнула миссис Гуинн. — По-моему, я обязана еще разок попытаться зазвать ее сюда, пускай поговорит с гостями. Ведь для того и устраиваются открытия, чтобы публика познакомилась с художником. Бедная Моника просто с ума сходит. Признаюсь, я и сама озадачена. Софи всегда с таким энтузиазмом рассуждает о своем искусстве, я не понимаю, почему сегодня она такая неприступная… Должно быть, нервы.

И Стефани удалилась в облаке кашемира, шелка и дорогих духов. Джуди наблюдала через стекло, как она что-то говорит Софи. Но Софи дымила очередной сигаретой и равнодушно пожимала плечами. У Джуди сложилось впечатление, что Стефани сердится: ее жестикуляция становилась все эмоциональнее, она даже чуть ссутулилась — верный признак раздражения. Атмосфера за окном явно накалялась. Стефани принялась тыкать в Софи пальцем, та отшвырнула недокуренную сигарету и разразилась тирадой. Теперь уже художница размахивала руками, яростно трясла головой и что-то кричала. За сценой уже наблюдала парочка зевак.

— Что происходит? — спросила Салли.

Они подошли вплотную к окну и почти прилипли к стеклу, забыв о приличиях.

— «Французская художница открывает выставку грандиозным скандалом», — со смаком сказала Джуди. — Как тебе заголовок? «Припадок галльской несдержанности потряс галерею Сент-Джонз-Вудс».

— О господи… Салли, что с Софи?

Это была Моника, владелица галереи.

— По-моему, она слегка расстроилась. — Салли явно вознамерилась побить все рекорды тактичности. — Стефани пытается убедить ее вернуться, но, похоже, от этого только хуже.

— О боже, о боже… — Моника принялась заламывать руки. — Я отнесу ей вина, надеюсь, это поможет.

Она выскочила на улицу, подошла к Софи со Стефани и с умоляющим видом протянула Софи стакан вина. Точно затравленная мамаша, которая пытается утихомирить вопящее чадо любимой игрушкой. Но Софи едва заметила ее появление. Особенно энергично дернувшись, она попросту выбила стакан из руки Моники, и тот впечатался в стеклянную витрину галереи. И пластиковый стаканчик, и толстое оконное стекло уцелели, лишь вино драматично багровыми брызгами окрасило витрину.

— Ого! — восхитилась Джуди. — Акция в стиле модерн. Вино на стекле: мощный символ художницы с ее… гм…

— Отрешенностью от современного мира? — подсказала Салли.

— Я хотела сказать «дерьмовым нравом», но твой вариант лучше.

— Зря Моника понесла ей красное вино, — заметила Салли.

— Ну нет. Красное смотрится куда эффектнее белого.

Посетители галереи чрезвычайно возбудились. Воспитанная публика не ринулась к окну с радостными воплями, но ограничилась шепотом и вытягиванием шей в сторону окна. Со всех сторон неслось: «Поистине артистичный темперамент», «Истинный художник всегда борец», а также «Ну ни хера себе! Видел, нет, ты видел?»

А Софи на улице уже рыдала. Внезапно она бросилась в галерею. Толпа расступилась, пропуская ее и умирая от желания посмотреть, во что же выльется скандал. Сорвет со стен свои рисунки? С бранью накинется на публику? Джуди впервые в жизни поняла, что означает фраза «все вокруг затаили дыхание». Правда, любопытство любопытством, но свои стаканы ценители современного искусства предусмотрительно попрятали за спины. Одно дело — галльская страсть и артистизм, и совсем другое — облитое красным вином парадное шмотье и солидный счет из химчистки.

Софи замерла посредине зала, дико озираясь, потом заметила Мика, который стоял в дальнем конце галереи, и с каким-то утробным криком кинулась к нему.

— Michel! Michel! C'est pas possible, tout ça! C'est affreux! C'est dégueulasse![17 - Мишель! Это невозможно, все это! Это ужасно! Это омерзительно! (фр.)]

Мик обнял ее и растерянно уставился поверх ее головы, взывая о помощи.

— По-моему, бедняжка очень устала. — Лицо у Стефани было мрачнее тучи. Салли еще не видела ее такой. Вынув мобильный телефон, Стефани громко объявила: — Софи, я вызываю такси для тебя.

— Non, non, — прорыдала Софи. — Pas sans Michel. Je reste avec Michel.[18 - Нет, нет! Я не могу без Мишеля. Я останусь с Мишелем (фр.)]

— Что она там талдычит? — поинтересовалась Джуди.

— Желает остаться с Миком, — сердито сказала Салли. — Вот нахалка. Словно не знает, что мы обручились.

Софи уже обмоталась вокруг Мика, как в старомодных виршах, в которых женщины сплошь и рядом сравниваются с лозой, обвившейся вокруг могучего дуба. Мик попытался оторвать ее от себя, но Софи приклеилась намертво. Публика была в восторге: сначала скандал с демонстрацией артистического темперамента, а теперь шоу с несчастной любовью. Ну просто «Жюль и Джим». Такое они видели исключительно в фильмах Трюффо[19 - «Жюль и Джим» — фильм Франсуа Трюффо (1962) о многолетнем любовном треугольнике, состоявшем из двух друзей и одной импульсивной женщины. Франсуа Трюффо (1932–1984) — французский кинорежиссер, один из основателей «Французской новой волны» в кинематографе.], в местном кинотеатрике. А тут, во-первых, живьем, а во-вторых, совершенно бесплатно.

— Может, мне ее отвезти домой? — беспомощно сказал Мик.

— Non! Non!

— Или просто вывести прогуляться, чтобы успокоилась?

На этот раз Софи воздержалась от протестов.

— Сэл, ты как, не против? Мы просто погуляем… Пусть подышит свежим воздухом…

Салли окаменела. Она бы тоже сейчас с удовольствием забилась в истерике. Но меньше всего ей хотелось, чтобы это идиотство превратилось в любовный треугольник, с полагающейся кошачьей дракой, винными струями, плещущими во все стороны, ревнивыми обвинениями и ультразвуковым визгом. Она чувствовала, что все глаза в галерее теперь устремлены на нее — в жадном ожидании, что она немедленно подскочит к жениху и вырвет его из когтей обнаглевшей француженки.

— Нет, я не против, — сказала она, сознавая, до чего сухо и до чего по-английски себя ведет. На миг она даже пожалела о своей британской сдержанности. Француженка уже бы намотала на одну руку сальные патлы Софи, а другой лупила по ее страхолюдной физиономии. Ладони у Салли так и чесались.

— Просто… — Мик опустил глаза на Софи, — ее нужно отсюда увести…

— Пожалуйста! — взмолилась Моника.

Похоже, в ее элегантной галерее событий такого масштаба еще не случалось, и бедняжка оказалась не готова к истерикам французских художников. Вот владелец галереи в Ист-Энде пришел бы в дикий восторг и наверняка уже названивал в «Индепендент», дабы в красках расписать самые сочные детали скандала. Но Моника желала, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

— Пошли, Софи, — сказал Мик. — Пошли погуляем.

Доволочь Софи до дверей оказалось непросто, поскольку она вцепилась в Мика намертво и не отпускала; они медленно брели сквозь толпу, которая расступалась перед ними, точно волны Красного моря перед Моисеем.

— Я позвоню, как освобожусь, — сказал Мик, проходя мимо Салли. — Я тебя люблю, Сэл.

Поцеловать невесту ему не удалось, потому что повисшая на нем Софи внезапно энергично задергалась. Салли коснулась его руки, хотя внутри все так и бурлило, как в котле у безумного химика. Она бы ничуть не удивилась, если бы изо рта у нее вдруг повалили клубы дыма и полезла пена.

Мик и Софи наконец очутились на улице, и в зале воцарилась гулкая тишина. Толпа дружно развернулась к окнам, следя за парочкой, пока та не скрылась из виду. Все надеялись, что Софи оторвется от Мика и бросится под машину или отколет что-нибудь еще столь же драматичное. Затем раздался коллективный разочарованный выдох, и все так же дружно повернулись к несчастной Монике, стоявшей в центре зала. Волны Красного моря сомкнулись, и Монику захлестнул девятый вал страстных и, судя по выражению ее лица, оказавшихся совершенно неожиданными требований продать работы Софи. Любители искусства в галерее Сент-Джонз-Вудс ничем не отличались от прочих: от художников они ожидали прежде всего диких выходок, а Софи только что вывалила на них вагон и маленькую тележку этих самых выходок. Размахивая чековыми книжками, публика обступила Монику. По крайней мере, для нее все вышло удачно.


Глава двадцать шестая


— Продали все рисунки, все до единого! — Салли метала громы и молнии. — Просто не верится! Эта крыса их обжулила!

— Брось, Сэл, по-моему, она не притворялась!

— Ага, и раскрутила их по полной программе! Да они же все словно рехнулись тогда. Ее рисунки скупили только потому, что она закатила скандал! Где справедливость?

— Зато теперь они могут вволю посудачить за обедом и притвориться, будто водят дружбу со страстными французскими художницами. Отличный способ поднабрать очков в глазах знакомых банкиров…

— Пожалуй, — вздохнула Салли. — Только меня все равно это бесит.

Но Джуди знала, что на самом деле бесит Салли: Софи и Мик до сих пор не вернулись, хотя прошло уже больше двух часов с тех нор, как они вышли из галереи. Правда, Мик позвонил и сказал, что Софи никак не успокоится и он поведет ее выпить. Миссис Гуинн настояла на том, чтобы Джуди и Салли поехали с ней в ресторан: «Ведь мы же заказали столик, нельзя же позволять сорвать все наши планы», но обед вышел нескладный. Не сговариваясь они попросили только по одному блюду, чтобы побыстрее отделаться. Салли поминутно дергалась — когда по соседству звонил чей-нибудь телефон. Стефани была в ярости на Софи. То, что Моника продала чуть ли не все рисунки, с точки зрения Стефани, ни в коей мере не компенсировало скандала, устроенного в ее галерее. Салли ни разу не видела Стефани в таком ужасном расположении духа.

— Я точно знаю, почему Софи не захотела возвращаться в Хэмпстед. Я бы тоже не спешила. Стефани ведь ей голову оторвет, как только она объявится.

— Вот и хорошо, — сказала Джуди.

— Точно. И все же мне ее почти жалко. Если бы она еще к Мику не клеилась…

— «Мишель! Мишель!» — Джуди изобразила Софи, надеясь подбодрить Салли. — «Я слишком хрупкий для этот жесткий мир!»

Салли механически улыбнулась.

— Завтра она исчезнет, — предсказала Джуди. — Спорим, Стефани уже пакует ее барахло? Она посадит ее на поезд быстрее, чем ты выговоришь «психованная французская художница с вялыми титьками».

— Ты серьезно? — просветлела Салли.

— Ну да. И хватит тебе дергаться. Ты же видела сегодня лицо Стефани. Такие женщины больше всего на свете боятся оказаться в неловком положении, да еще на людях. Софи выписала себе билет в один конец до Франции.

— Ох, Джуди, я тебя обожаю! — Салли обняла ее. — Ты всегда умеешь утешить.

Джуди тоже обняла ее.

— Эге-гей, лесбияночки! — заорал мальчишка с другой стороны улицы. — Не возьмете в компанию?

— Господи, иногда этот район сводит меня с ума, — сказала Салли, отстраняясь и прибавляя шагу. — Мы с Миком хотим продать свои квартиры и купить что-нибудь получше. Я тебе еще не говорила?

— Вот как? А я думала, что ты переедешь к Мику! А как же я без вас?

— Не дальше Кентиш-Таун. И вообще, мисс с ключами от квартиры Скотта, тебе-то чего переживать? Вы со Скоттом того и гляди съедетесь.

— Только не сглазь! — Джуди подскочила к ближайшей магазинной двери и постучала по деревянной обшивке.

— Знаешь, я страшно рада, что и у тебя все так удачно складывается, Джуд. — Салли сжала ее руку.

— А уж как я рада. Он очень хороший, Сэл. Просто не сразу раскрывается.

— Ага, мне он уже тоже нравится. И у него отличное чувство юмора. Только он порой такой сдержанный, что до меня не сразу доходит, когда он шутит. И еще он очень дорожит тобой, а значит, у него отличный вкус.

— Или ему некуда деваться.

— Ну да, тоже вариант.

— Слушай, у меня есть мороженое, давай я за ним заскочу и мы его сожрем, пока ты ждешь звонка от Мика.

— Мороженое? Заманчиво. В ресторане я бы не отказалась от десерта, но вся эта история…

Еще один пункт в списке преступлений Софи. Тебя приглашают в элитное место, а ты не можешь насладиться чудесными блюдами на халяву, потому что атмосфера ужасная и всем не терпится слинять.

— Думаешь, она точно скоро свалит? У нее ведь хватит наглости заявиться к нам на свадьбу. Впрочем, надеюсь, Стефани позаботится, чтобы этого не произошло.

Джуди зашла к себе, достала из холодильника клубничное мороженое с шоколадной стружкой и направилась к Салли. Мороженое она поставила на стол в кухне, чтобы немного оттаяло — все, что попадало в ее древний холодильник хотя бы на четверть часа, обретало твердость гранита.

— Прошу. — Салли вручила ей бокал вина. — Проверим, что там у нас по телику?

Она взяла пульт. Джуди подошла к окну и откинула занавеску, чтобы взглянуть, не горит ли свет у Мика.

— Я уже смотрела, — сказала Салли. — Еще не вернулся. Иначе позвонил бы.

— Знаю, просто рефлекс…

Голос Джуди осекся. В конце улицы появились две знакомые фигуры. Парочка поравнялась с фонарем, и в оранжевом свете блеснул бритый затылок. Джуди смотрела, как Мик открыл калитку и придержал, пропуская Софи. Они прошли по короткой дорожке и остановились перед крыльцом. Дверь закрылась за ними прежде, чем Джуди решила, стоит ли говорить Салли. Она знала, что та рассвирепеет: одно дело сводить Софи в паб, чтобы она там успокоилась, залившись спиртным, и совсем другое — тащить ее к себе домой, да еще тайком от Салли.

Джуди решила промолчать. Возможно, Мик как раз сейчас снимает трубку телефона, чтобы позвонить и сообщить, что он вернулся и вызывает такси, дабы отправить Софи к Стефани. В гостиной Мика зажегся свет.

— В одиннадцать повторят «Друзей». — Салли изучала программу. — А до тех пор ничего интересного… Стоп-стоп, в десять тридцать «Фрэйзер»[20 - «Фрэйзер» — американский комедийный телесериал, снятый в продолжение знаменитого сериала «Будем здоровы!».]! Класс!

Софи стащила пальто и отбросила куда-то в сторону, наверное на спинку кресла. Эта ее манера неизменно раздражала Салли, большую любительницу порядка, она даже недавно заставила Мика повесить в его прихожей дополнительную вешалку. Джуди не отводила взгляда от окна напротив. Мика видно не было. Софи закурила, положила сигарету в пепельницу и начала расстегивать блузку. Джуди зажмурилась, надеясь, что когда откроет глаза, все встанет на свои места. Но она знала, что увидит на самом деле. Джуди открыла глаза. Так и есть. Софи в одном бюстгальтере стояла в центре гостиной Мика. Вот она взяла сигарету, затянулась и положила обратно в пепельницу, потом завела руки за спину, чуть повернув голову в сторону, — классическая поза женщины, которая расстегивает молнию на юбке.

«Может, она просто собирается переночевать на диване у Мика? — в панике подумала Джуди. — А Мик пошел за какой-нибудь рубашкой для нее». Юбка упала на пол. Софи, в бюстгальтере и колготках, снова взяла сигарету и подошла вплотную к окну. Вероятно, если годами рисуешь себя обнаженной, перестаешь стесняться и не чувствуешь смущения, разгуливая голой по чужой квартире, да еще при отдернутых шторах.

В гостиную вошел Мик. Сцепив зубы, Джуди ждала, что он вручит Софи одеяло, разложит диван-кровать и уйдет. Салли, конечно, разозлится, но все лучше… Джуди неожиданно поняла, что почти молится о том, чтобы Софи переночевала в гостиной Мика. Все, что угодно, лишь бы не другой вариант.

Никакой рубашки Мик не принес. Он засмеялся, что-то сказал, подошел к Софи и принялся ее целовать, его руки блуждали по ее узкой спине. В тот миг, когда его пальцы добрались до застежки бюстгальтера, Джуди снова закрыла глаза.

Сказать Салли или промолчать? Надо сказать, надо, но Джуди не находила в себе сил. Или лучше оставить все как есть и пусть Салли пребывает в счастливом неведении? Может, это случайность, последнее увлечение Мика? Джуди вспомнила Кэти, Вильяму…

— Джуди, ты что там высматриваешь? Драка, что ли? По-моему, у нас на улице ничего другого интересного не увидишь.

Джуди услышала, как Салли встает. Через секунду-другую она подойдет к окну. Сердце у Джуди билось так, что она почти задыхалась. Она опустила занавеску, рука дрожала.

— Боже, да ты вся белая как мел. Что случилось?

Салли резко отдернула занавеску. Мик и Софи уже лежали на диване, Мик стягивал через голову свитер, а Софи расстегивала ему рубашку. Джуди помертвела. Салли молчала, казалось, целую вечность, хотя вряд ли прошло больше тридцати секунд. Но вполне достаточно, чтобы понять, что именно происходит в гостиной напротив. Даже шторы не задернул, подумала Джуди. Хочет, чтобы его застукали? Они с Софи могли запросто подняться в его спальню, окно которой выходит на другую сторону. Могли не включать свет, Салли не знала бы, что он вернулся, и занимайся чем угодно. Но вместо того Мик решил трахнуть Софи в гостиной, при ярком свете. Тогда уж мог бы и сигнальные ракеты пустить.

— Джуди… — Салли медленно повернулась.

Джуди шагнула к ней и обняла, прижала ее лицо к своей груди и принялась ласково гладить по спине.

Салли плакала, плакала и плакала.


Эпилог


Бармен откупорил пиво и поставил перед Ми-ком. Большинство женщин пили особый вечерний коктейль — кроваво-красную смесь в бокалах для мартини, — но Мик выбрал пиво, как и почти все мужчины вокруг. Кое-кто отважился на коктейль, но отчаянные храбрецы слишком уж смахивали на модельеров во французских или итальянских костюмах, и в их изящных руках хрупкие фужеры для мартини не выглядели смешно. Впрочем, даже если бы Мик не понимал, как глупо он смотрелся бы с мартини, он никогда бы не стал лакать красную бурду, которую бармен именовал «Ужас Хэллоуина».

Мик отошел от стойки и огляделся, потягивая пиво. Рекламная фирма, устроившая вечеринку, постаралась на славу. Он и не ожидал, что все будет так здорово. Обычно служебные вечеринки устраиваются прямо в офисах, из соображений экономии, но сегодня все было иначе. По-видимому, таким способом рекламщики пытались уверить клиентов, что процветают даже в эти нелегкие времена. Все бармены были в маскарадных костюмах, с нарисованными шрамами на щеках; помещение освещали сотни свечей в тыквах-рожах. Кроме того, по залу бродили нанятые актеры, изображая киношных маньяков и серийных убийц. Мик уже заприметил Фредди из «Кошмара на улице Вязов», Джейсона из «Пятницы, 13-го» и Франкенштейна. Последний, конечно, на серийного убийцу не тянет, но под Хэллоуин смотрится очень даже в тему.

В одежде гостей не наблюдалось ничего маргинального — это противоречило бы деловой атмосфере мероприятия. Практически все женщины были в черном, хотя вряд ли в честь Хэллоуина, скорее из навязчивого стремления выглядеть как можно стройнее. Мик этой мании никогда не понимал. Почти все дамы пришли в черных обтягивающих брючках, куцых и тоже черных топах и туфлях на высоком каблуке, волосы у всех были собраны сзади — сплошная вариация на одну и ту же тему. Мика не интересовали женщины, которые выглядят как клоны.

Его взгляд упал на девушку у окна, которая беседовала с двумя незнакомыми ему мужчинами. Изящная и невысокая, с темными короткими волосами, в простом красном платье и высоких сапожках. Она весело смеялась и оживленно жестикулировала. Мик наблюдал за ней, слегка заинтригованный. И пила она пиво — никаких «Ужасов Хэллоуина». Чем дольше он на нее смотрел, тем сильнее становилось желание подойти к ней.

— Мик?

Он обернулся. Прошло несколько секунд, прежде чем Мик вспомнил, кто это.

— Скотт?

— Он самый. — Скотт улыбнулся, глядя на растерянное лицо Мика. — Вот уж не ожидал тебя тут встретить.

— Я в этом году выполнил для них большой заказ. Компьютерный дизайн.

— Я тоже. Правда, не компьютерный.

— Ах да! Ты же работаешь на фотостудию, которая занимается каталогами?

— Больше нет. Уже несколько месяцев вольная птица.

— Правда? Молодец.

Они помолчали, прихлебывая пиво. Мику Скотт никогда особо не нравился, но он не мог не признать за ним чисто мужского таланта молчать. Женщинам это не дано, им просто необходимо заполнять паузы в беседе. Хотя Мик всегда предпочитал общество женщин, нельзя было отрицать очевидное: мужское общество успокаивает. Он часто бывал с мужчинами с тех пор, как расстался с Салли. Выбирал паб поспокойнее, где никто не станет тебя донимать, где ни с кем не надо трепаться, и устраивался у стойки. Обычно Мик принимался шарить глазами, отыскивая женщину, с которой можно перекинуться парой слов, но в последнее время он делал это намного реже. Впрочем, его уже тянуло к прежним привычкам. Интересно, а Скотт не знает эту стриженую в платье? Хотя какая разница. Даже если и знает, не станешь ведь просить его познакомить.

— Так у тебя все в порядке? — наконец спросил Мик.

— Да.

— Ты все еще с Джуди?

— Ага. Решили съехаться. Свою квартиру она сдаст.

— Правильно.

— Да. Конечно, все не так просто, но мне уже не терпится. Надоело мотаться туда-сюда.

Мику именно это всегда нравилось: входить в квартиру новой девушки, узнавать, как она живет, — окно в чужую жизнь. Когда живешь с кем-то под одной крышей, все как-то не так. Но он понимающе кивнул.

— Джуди тоже сегодня могла прийти, но у нее у самой на работе вечеринка. Я чуть позже поеду к ней.

— Ясно.

Скотт изучающе смотрел на Мика, будто желая понять, как тот отнесется к тому, что он сейчас скажет.

— А потом собираемся в ресторан всей компанией. То есть мы с Джуди и Салли с Полом.

Мик не проронил ни слова.

— Ты же знаком с Полом? Он работает с Джуди. Они с Салли теперь вместе.

Скотт явно старался добиться от него какой-то реакции, но Мик решил не поддаваться. Ему ужасно не хватало Салли. Не в качестве невесты, нет, — дурная была идея, если хорошенько подумать. Ну не создан он для брака! Просто для него это был единственный способ вернуть Салли. Но как же теперь погано — ведь в доме напротив нет Салли которая его ждет. После истории с Софи он оттуда переехал, поселился у матери, а свою квартиру сдал. Переехать его заставила Салли. Такой жесткой и непреклонной он ее никогда не видел, а потому безропотно подчинился. Теперь он об этом жалел. Как знать, останься он там, может, все потихоньку образовалось бы, восстановился бы счастливый баланс, который существовал столько лет. Мик знал, что это нереально, но помечтать всегда приятно. Бутылка опустела. Он с сожалением сцедил последние капли. Как же они с Салли были счастливы. Это Кэти все испортила, вот с нее-то вся эта лабуда и началась. Он нарочно старался не вспоминать Пола — этого дебила в костюмчике с галстуком он видел несколько раз, когда тот провожал Салли до ее квартиры. Один из тех мужиков, которые, идя с женщиной по улице, обязательно держатся ближе к проезжей части, открывают двери и ловят такси. Просто не верится, что Салли купилась на такую серость.

— Ну, пожалуй, мне пора. — Скотт посмотрел на часы.

— А, ну да, конечно.

— Тогда пока.

— Пока.

И Скотт тоже дебил. Другого типа дебил, с идиотской эспаньолкой и идиотским спокойствием. Ясно же, что он пытался испортить Мику настроение. Обломался, парень?

Мик направился к стойке за пивом и тут заметил, что одна из кабинок залита пурпурным сиянием, в котором мельтишили разноцветные искорки. Слегка заинтригованный, Мик подошел поближе. Из кабинки, хихикая, выпорхнули две девицы-клона. Мик просунул голову в дверь.

— Входите! — сказал женский голос.

Мик был не из тех, кого нужно просить дважды.

Женщина сидела за столом, накрытым пурпурной скатертью, в центре стоял хрустальный шар. Поскольку это была элитная корпоративная вечеринка, то и женщина мало походила на обычную ярмарочную гадалку. Черное платье в обтяжку, алая губная помада, ногти без капли лака, на плечи ниспадали длинные светлые локоны. Она могла бы сойти за одну из местных дамочек, если бы не реквизит, который выдавал ее ремесло.

— Вам погадать? Садитесь и дайте мне руку.

— А в хрустальный шар смотреть не будете? — Мик пододвинул стул и сел.

Гадалка засмеялась:

— Это просто бутафория. Я читаю судьбу по ладони.

— Так я вам должен ручку позолотить?

— Ваши любезные хозяева обо всем уже позаботились, — улыбнулась она.

Голос отлично соответствовал образу: низкое, чуть хрипловатое контральто. Именно таким голосом хорошо раскрывать тайны судьбы. Мик почувствовал, что между ними уже что-то возникло. Он протянул ей правую руку. Холодными пальцами гадалка перевернула его ладонь, провела по ней ногтем. Как это эротично — оказаться наедине в комнате с незнакомой женщиной, которая так интимно держит твою руку. Мик наслаждался.

— Линия жизни длинная. Прекрасно. Брак не ожидается. Останетесь холостяком. Впрочем, кое-что я вижу… Небольшой разрыв… Видимо, однажды были обручены?

Мик открыл рот.

— Не надо, — подняла она руку. — Молчите. Мне нравится читать судьбу без подсказок. Вы можете сбить меня с толку.

Она провела ногтем вдоль другой линии.

— Никаких денежных затруднений. Похоже, и не предвидится. Выглядит неплохо, линия благосостояния не прерывается. Большого богатства не будет, но и финансовых проблем никаких. Любовь… Гм, это интересно… Одна за другой, верно?

Мик не ответил.

— А иногда даже перекрываются. Большая активность… Любопытно… — Она вгляделась в его ладонь. — И большое сходство. По-моему, все ваши девушки очень похожи друг на друга.

Она помолчала.

— Четкий узор. Но я вижу, что одна линия прорисована четче других. Она долго была ближе остальных, так? Не могу сказать, повторится ли эта близость в будущем… Очень сложный узор. Да, весьма необычно.

Она опустила руку на хрустальный шар, посмотрела ему в лицо и улыбнулась:

— Брюнетки? Это просто догадка. Много брюнеток, по-моему. Счастливчик.

Когда Мик вернулся в главный зал, стриженая девушка в красном платье стояла у стойки бара. Бармен поставил перед ней пиво.

— «Ужас Хэллоуина» не понравился? — улыбнулся Мик.

— Боже упаси, никаких «Ужасов», — рассмеялась девушка и посмотрела на бармена: — Только не обижайтесь. — Она обернулась к Мику: — Я, может, и выпила бы, это даже в тон моему платью. Но я терпеть не могу коктейли.

— Не любите крепкие напитки?

— Ну почему же, водку люблю! Хотя она меня — нет.

— Ну, тогда — за пиво!

Они весело чокнулись.

— Меня зовут Мик, — сказал он. — Мик Гуинн.

— А я — Натали Джексон. Отвечаю за связи с общественностью в этой компании. Боюсь, что… — она перешла на шепот, — боюсь, что «Ужас Хэллоуина» на моей совести. Косвенно. Это я наняла всех этих ребят.

— И Фредди, и Джейсона, и чудовище Франкенштейна?

— Точно, все они — моих рук дело. Можете проклинать меня, если хотите.

— Мне только что погадали по руке, — сообщил Мик.

— Отлично! Честно говоря, я боялась, что народ побоится туда заходить. Но, похоже, у гадалки перебывало уже немало желающих. Я задумала так, чтобы люди забредали к ней случайно, из любопытства. Ну и как?

— Прямо в точку.

— «Темноволосые статные незнакомцы и дальняя дорога за море»?

— «Темноволосые прекрасные незнакомки», — поправил Мик, улыбаясь. — А я и не надеялся, что так быстро сбудется.

Натали Джексон рассмеялась и подняла стакан.

— Вы очень любезны, Мик Гуинн, — сказала она, кокетливо глядя на него поверх стакана.

— Стараюсь, — сказал Мик.


notes


Примечания


1


Билли Джоэл (р. 1949) — популярный американский певец; в его песнях часто звучат социальные и политические темы. — Здесь и далее примеч. перев.


2


Ах вот как? (фр.)


3


Вовсе нет (фр.)


4


Напротив (фр.)


5


Женственность (фр.)


6


«Реставрация» — романтическая комедия (1995), в главных ролях Роберт Дауни, Полли Уокер, Мэг Райан и Хью Грант.


7


«Эй, Джуд!» — песня «Битлз».


8


Тоска, меланхолия (фр.)


9


Карнаби-стрит — улица в Лондоне, в 1960-х — модный торговый центр, с 1980-х — достопримечательность, место, где считает своим долгом побывать каждый турист.


10


Актриса Катрин в роли Дэйзи в американском телесериале «Дюки из Хаззарда» неизменно щеголяла в вызывающих сверхкоротких джинсовых шортах, которые с тех пор так и называются — шорты Дэйзи.


11


Популярный морской курорт в штате Флорида.


12


Мост Семи Миль соединял острова флоридской коралловой гряды, сейчас вместо него проложена дамба.


13


Американская кинозвезда Элизабет Тейлор (р. 1932) скандально известна также своими многократными замужествами и разводами. В частности, за британским киноактером Ричардом Бертоном она была замужем дважды (причем оба раза недолго).


14


Выдающаяся американская киноактриса Грейс Келли (1929–1982) погибла в автокатастрофе: автомобиль, которым она управляла, сорвался в пропасть.


15


Виктория-Фоллз — самый большой в мире водопад (128 м, 1,6 км в ширину), считается одним из семи природных чудес света. Находится на реке Замбези, на границе Замбии и Зимбабве.


16


Итальянское белое виноградное вино, чуть кислое на вкус, также известно как «серое бургундское».


17


Мишель! Это невозможно, все это! Это ужасно! Это омерзительно! (фр.)


18


Нет, нет! Я не могу без Мишеля. Я останусь с Мишелем (фр.)


19


«Жюль и Джим» — фильм Франсуа Трюффо (1962) о многолетнем любовном треугольнике, состоявшем из двух друзей и одной импульсивной женщины. Франсуа Трюффо (1932–1984) — французский кинорежиссер, один из основателей «Французской новой волны» в кинематографе.


20


«Фрэйзер» — американский комедийный телесериал, снятый в продолжение знаменитого сериала «Будем здоровы!».