Желанная
Лора Патрик


Молодая англичанка Клер Глостер соглашается сопровождать свою тетушку в Париж, ведь в Лондоне ее больше ничто не удерживает. Ее предал любимый человек, и путешествие кажется девушке лучшим лекарством для разбитого сердца. В дороге она встречает Генри Стилтона, который проявляет к ней повышенное внимание. Клер тоже неравнодушна к Генри, но исходя из своего опыта, не доверяет мужчинам, считая их безответственными и безнравственными.

Сможет ли любовь Стилтона зажечь в сердце Клер ответное чувство?


Лора Патрик

Желанная


1


Клер перегнулась через поручни, стараясь не смотреть на бушующее море. Казалось, еще немного — и она умрет. Девушка подумала об этом без страха. Холодный ветер, крупные капли дождя и соленые брызги били в лицо, одежда Клер промокла насквозь, густые волосы разметались по плечам. Пустой желудок все еще извергал омерзительно горькую желчь, которую девушка пыталась стереть с губ носовым платком.

Какая глупость — пуститься в подобное путешествие! Зачем только она согласилась! Если шторм не утихнет, она просто не дотянет до Франции.

— Вам плохо? Может быть, я могу помочь?

Клер вздрогнула, услышав за спиной чей-то мягкий и в то же время властный голос. Меньше всего ей хотелось попадаться кому-нибудь на глаза в таком жалком виде. Никого из пассажиров рядом не было, все они столпились далеко на корме за рубкой. Команда пакетбота была целиком поглощена своим делом. И все-таки нашелся человек, обративший на нее внимание. Нельзя сказать, чтобы в этот момент его участие было ей приятно. Не поворачивая головы, Клер ответила не самым учтивым тоном:

— Спасибо. Мне ничего не нужно. Уйдите.

Но незнакомец подошел почти вплотную, пристально вглядываясь в осунувшееся бледное лицо девушки.

— Вам бы лучше лечь…

— Нет, в каюте еще хуже. Я туда не пойду. И потом…

Новый приступ рвоты не дал ей закончить фразу. Клер не видела участливой и доброй улыбки, появившейся на лице незнакомца, она слышала только его голос:

— Ложитесь прямо на палубу. Поверьте, мисс, вам сразу станет легче.

И он дотронулся до ее плеча. На сопротивление у девушки не осталось сил, и она нехотя обернулась.

Незнакомец в широкополой шляпе улыбнулся девушке. Взгляд его серо-голубых глаз выражал спокойствие. Волевой подбородок, прямой нос и слегка выступающие скулы говорили о сильном характере. Но во взгляде не было ни высокомерия, ни обидной снисходительности к попавшей в неловкое положение девушке. Совсем просто он сказал:

— Мое пальто достаточно большое. Завернитесь в него и ложитесь. И возблагодарим Всевышнего за этот ветер: он все-таки попутный. Иначе нас бы унесло неведомо куда.

Клер почувствовала, как сильные руки подхватили ее под локти и перенесли подальше от борта. В первый момент такая вольность незнакомого мужчины шокировала Клер, и девушка попыталась вырваться, но тут же поняла, что не сможет этого сделать. И не только от бессилия и слабости. Сработало какое-то подсознательное чувство, подсказавшее, что сейчас не до условностей, ибо этот человек хочет ей добра. Поэтому ее жалобное «Пустите меня, умоляю!» прозвучало как дань пуританскому воспитанию. По-видимому, он это так и понял, поскольку рассмеялся и постарался ее успокоить:

— Сейчас, сейчас, мисс. Прошу вас, не бойтесь!

Он бережно завернул девушку в пальто и уложил у палубного люка.

— Скоро вам станет легче.

— Благодарю вас!

— Лежите спокойно. Я сейчас вернусь и принесу что-нибудь попить.

Незнакомец исчез, и Клер вдруг почувствовала себя безнадежно одинокой. Она вспомнила, что уже видела этого человека: он сидел у окна своей каюты, читал газету и тогда показался ей надменным, даже неприятным. Правда, тетушка Рэкстон, уговорившая ее на это путешествие, заявила, что первое впечатление часто бывает обманчивым. Кстати, как чувствует себя тетушка?

Миссис Рэкстон, солидная, строгих правил дама, была любительницей круизов. Благополучные прогулки на пароходе вселили в нее уверенность, что морская болезнь ей не грозит. Однако сегодняшний шторм показал, что она ошибалась: Клер оставила тетушку в каюте в далеко не лучшей форме.

Вот уж чего не скажешь о ее избавителе. Похоже, он совсем не чувствует качки. Пока это единственное, что она успела заметить. На догадки о том, кто он, чем занимается и к какому кругу принадлежит, сил уже не хватило.

Незнакомец вернулся очень скоро, в наброшенном на плечи пальто, принадлежавшем, по всей видимости, его слуге. Он держал в руках кувшин, полотенце и бокал вина.

— Выпейте это, оно разбавлено.

— Не могу. Мне опять будет нехорошо.

— Выпейте, — настаивал он, — даже если вас снова стошнит. Позвольте, я приподниму вам голову.

Он подложил внушительного размера ладонь под затылок девушки, приподнял голову и поднес бокал с вином к ее губам. Клер сделала глоток и вновь скорчилась в судорогах.

— Я же говорила, чем это кончится!

— Знаю, — ласково ответил незнакомец, подставляя ей пустой кувшин. Затем он вытер ее губы полотенцем и погладил по голове. — Увидите, сейчас станет лучше.

Взяв кувшин, он отошел к поручням и вылил его содержимое за борт. Вернувшись, снова поставил пустой кувшин перед Клер.

— Извините, но придется на время вас оставить. Лежите спокойно, приступ скоро пройдет. Тем более что шторм кончается. Мне нужно спуститься вниз: боюсь, кое-кому в каютах понадобится моя помощь. Если ветер не переменится, то примерно через час мы будем в Кале. Леди Рэкстон я скажу, что вы отдыхаете на палубе. Вернусь перед высадкой на берег, чтобы помочь. Рад услужить вам, мисс.

Он учтиво, как на дипломатическом приеме, поклонился и спустился вниз. Вскоре Клер действительно почувствовала себя значительно лучше. Показалось солнце, палуба быстро высохла и стала нагреваться под его лучами. Пакетбот замедлил ход. Ветер заметно ослабел и слегка переменил направление, поэтому команда занялась перестановкой парусов.

Девушка приподнялась и села, прислонившись спиной к большой связке канатов. Пальто незнакомца все еще оставалось у нее на плечах, а мокрая одежда неприятно холодила тело. Следовало спуститься в каюту и переодеться. Клер осторожно встала, шагнула к люку, но тут же замерла, почувствовав сильное головокружение. Похоже, нужно отказаться от мысли без посторонней помощи спуститься по трапу. Что же, буду сушиться на солнце, как бездомный бродяга, усмехнулась про себя девушка. Приняв решение, она устроилась на лафете пушки, стоявшей у борта на случай нападения пиратов, расправила свои многочисленные юбки и подставила лицо горячим лучам дневного светила.

Сейчас она могла подумать. Кто же он, этот незнакомец? Судя по манерам, изысканной речи, дорогому и безукоризненному костюму, этот человек явно принадлежал к высшему обществу, и она должна его знать. Наверное, у них много общих знакомых. Но где и когда они могли встречаться? На одном из балов? В чьем-нибудь салоне?

Из задумчивости Клер вывел знакомый голос тетушки, раздавшийся над самым ее ухом:

— Боже мой, милая, вот ты где?! А я-то думала, ты пошла в каюту, как только шторм утих. Что за удовольствие сидеть здесь, как простой палубной пассажирке! Побереги цвет лица. Где твой зонтик?

— Не знаю, тетушка. Наверное, в каюте.

— Надо его сейчас же найти. Пойдем, милая, надо собираться. Скоро высадка.

— Разве мы пришли в Кале?

Клер оглянулась и увидела берег, тянущийся вдоль левого борта. Это была Франция.

— Я немного вздремнула. А сижу здесь, чтобы высохнуть.

Помолчав несколько секунд, Клер спросила:

— Тетушка, вы не знаете того человека, который помог мне во время шторма?

— Разве ты его не узнала? Впрочем, я сама только потом догадалась, кто это.

— И кто же?

— Сын герцога Болтона. Мы с ним не раз встречались.

— Но это не он. Его бы я узнала.

— Это лорд Генри Стилтон — его младший брат. В последнее время он так занят работой в министерстве иностранных дел, что почти не бывает в обществе. У него нет времени на салоны, гостиные или балы. Наверное, поэтому я его сначала и не узнала.

— Теперь и я вспоминаю. Говорят, что лорд Генри днюет и ночует в министерстве и ничем больше не интересуется. Насколько мне известно, его последней возлюбленной была леди Беркшир?

— Возможно. Во всяком случае, об этом поговаривали во время его недавнего приезда в Лондон, называя лорда жертвой этой дамы. Не торопись осуждать его, Клер! Большинство неженатых мужчин непременно имеют любовниц, что естественно.

— Любовницы бывают и у женатых мужчин. Но не по-джентльменски заводить их из числа замужних женщин. Для этого есть вдовы, разведенные женщины и девицы определенного сорта…

— Попрошу не говорить таких слов, Клер! — оборвала ее тетушка, гневно сверкнув глазами. — К тому же никто насильно не заставит женщину изменить своему мужу!

— Это относится также и к мужчинам. Я хорошо помню, как страдала моя несчастная мать, когда…

— Не надо, Клер. Все знают, что твой отец был не только распутником, но и редким мерзавцем. Что же касается лорда Стилтона, то мне говорили о нем как о глубоко порядочном человеке.

— Кстати, где же он, ваш глубоко порядочный человек? Обещал вернуться и помочь нам при высадке на берег.

Клер нехотя поднялась с пушечного лафета. Туфли у нее были все еще мокрые, мантилья помята, а влажные, отяжелевшие юбки, казалось, вот-вот упадут. Никогда еще она не чувствовала себя такой жалкой. Подняв с пола палубы пальто, Клер протянула его тетушке:

— Вы сейчас пойдете вниз, пожалуйста, передайте пальто моему благодетелю. Я не хочу с ним встречаться.

— Милая, но ты обязана поблагодарить его…

— Тетушка, поблагодарите его за меня, а я подожду вас здесь, пока не спустят сходни. Клянусь, нет сил возвращаться в каюту. Одно воспоминание о ней вызывает у меня новый приступ рвоты. В следующий раз буду пересекать Ла-Манш как простой палубный пассажир!

— Как это мило — сбиться в стадо на корме и прятаться от шторма под дырявым брезентом!

— Да уж лучше, чем задыхаться в душной каюте. Если только на время следующего путешествия бог не пошлет хорошую погоду.

— Я рада, что тебе лучше, милая. Хорошо, подожди здесь, а я спущусь в каюту и посмотрю, не забыли ли мы чего. Заодно верну пальто и поблагодарю лорда.

С этими словами пожилая дама исчезла. Клер облегченно вздохнула, подошла к борту и, опершись о поручни, стала наблюдать, как по мере приближения к берегу все четче обозначаются дома и расступаются улицы Кале. Она смотрела и думала о том, что им предстоит.

Поездка в Париж не отступала от правил хорошего тона и возражений у нее не вызывала. Однако тетушка упорно настаивала на том, что сначала они посетят Брюссель и место битвы под Ватерлоо. Клер ужасала эта перспектива, — своими глазами увидеть поле сражения, где погибло сорок тысяч человек, и среди них немало молодых, красивых английских офицеров, которых она встречала на балах в Лондоне и Брайтоне, на дипломатических приемах, в салонах и гостиных. А ее тетушке до этого, видимо, не было никакого дела. Она вбила себе в голову, что должна сделать патриотический жест и увидеть место, где командующий английской армией герцог Веллингтон одержал победу над великим французским Наполеоном Бонапартом.

Об этом думала Клер, пока пакетбот подходил к пристани порта Кале. Прошло еще несколько минут, судно пришвартовалось и спустили трап. На палубе вновь появилась ее тетушка в сопровождении двух горничных и полдюжины слуг, тащивших багаж. Клер взяла ее под руку, помогла преодолеть трап, и обе женщины ступили на французскую землю.

— Вы вполне поправились, мисс Глостер? — раздался звучный знакомый голос.

Клер обернулась, стараясь сдержать непонятное волнение и не покраснеть. Ей это удалось — к двадцати пяти годам она уже научилась владеть собой. Но на это ушли какие-то доли секунды, и лорд Стилтон, не дождавшись ответа, обратился к тетушке Рэкстон.

— Почту величайшей честью, миссис Рэкстон, если вы представите меня своей спутнице.

— Это не просто спутница, милорд, Клер — моя племянница, согласившаяся сопровождать меня в путешествии. Милая, разреши представить тебе лорда Генри Стилтона. Хотя, насколько мне известно, вы уже встречались. Милорд, позвольте познакомить вас с мисс Клер Глостер.

— Я к вашим услугам, мисс Глостер.

И он поклонился Клер грациозно и непринужденно, несмотря на свое телосложение. Он выглядел не полным, а скорее крепким. Под великолепным пальто угадывались широкие плечи, длинные стройные ноги. У него была фигура здорового, сильного мужчины, несомненно знавшего себе цену.

— Я очень рада, милорд, — церемонно и подчеркнуто учтиво ответила Клер.

Процедура знакомства, возможно, затянулась бы дольше, если бы не толпа пассажиров, напиравших сзади и спускавшихся по трапу. Лорд Стилтон осторожно тронул Клер за локоть.

— Позвольте, мисс Глостер…

Не закончив фразы, он взял у девушки зонтик, передал его своему слуге и предложил ей руку. Они медленно двинулись по оживленной набережной к унылому приземистому зданию таможни, где проверяли паспорта и досматривали багаж.

— Милорд, — послышался сзади голос слуги Стилтона, — с вашего разрешения я пойду с багажом через таможню и погружу его в экипаж. Это не займет много времени.

Лорд молча кивнул и обратился к Клер:

— Ваш паспорт далеко, мисс Глостер?

— Нет, он у меня в ридикюле, хотя совсем промок. Надеюсь, запись не пострадала. Как вы думаете?

Она вынула документ и протянула его Стилтону.

— Все нормально, — успокоил он девушку, — просто чуть отсырела бумага. Чиновник к этому не придерется.

Он вынул свой паспорт и вручил оба документа пограничному инспектору. Тот быстро пролистал их, поставил нужные штампы и вернул лорду. Передавая Клер ее паспорт, Стилтон спросил:

— Я вижу, вы тоже направляетесь в Париж?

— В конечном счете, да. Но сначала заедем в Брюссель.

Стилтон чуть нахмурил брови, внимательно посмотрел на девушку и глухо сказал:

— Значит, решили посетить поле битвы под Ватерлоо? Я не ошибаюсь?

Почувствовав холодок в его голосе, Клер выдернула руку и ответила еще более ледяным тоном:

— Вы все правильно поняли, сэр. Мы действительно туда едем. И если не сделаем этого, то будем достойны порицания.

— Поездка так много значит для вас?

— Конечно, сэр. Это мой священный долг, и тетушка не простит, если я его не исполню. Ведь под Ватерлоо погибло много наших соотечественников.

— Извините, мисс Глостер, но я не разделяю ваших чувств. Ватерлоо — место величайшей трагедии. И посещать его, пусть даже в порыве патриотизма, — в этом есть что-то нездоровое.

— Может быть, вас не обрадовала наша победа, милорд? Или вы хотели, чтобы это чудовище, Наполеон Бонапарт, и далее оставался на французском троне? Вы предпочли бы видеть Европу в руинах? Так?

— Вовсе нет.

— Но тогда вы говорите и мыслите не как солдат. Вероятно, вас раздражает то заслуженное восхищение, с которым во всех странах отзываются о нашей армии и о ее командующем.

— Вы можете думать что угодно, мисс Глостер. Мне нечего сказать тем, кто намерен из любопытства ступать по костям убитых. До встречи в Париже, мисс Глостер! Всего хорошего!

Он холодно поклонился и, круто повернувшись на каблуках, отошел к фаэтону, возле которого тетушка Рэкстон инструктировала слуг, как лучше разместить багаж. Лорд Стилтон учтиво сказал ей несколько слов, низко поклонился и сел в поданный экипаж. Клер отметила, что его раздражение, видимо, не относилось к ее тетушке.

Думая о его вызывающем поведении, она почувствовала себя виноватой. Может быть, потому что в разговоре она больше защищала взгляды тетушки, нежели свои собственные? Сейчас Клер думала, что во многом согласна с лордом, но, даже и признавая это, она решила как можно реже встречаться с ним в Париже. Да, он проявил к ней внимание во время шторма, но его последние слова перечеркнули всё. Ступать по костям убитых! Нет, этого она не простит! И не хочет его больше видеть…


В Брюсселе свирепствовал тиф. На улицах стоял нестерпимый запах гниения. Раненые — в основном французские солдаты — лежали прямо на мостовой, моля о помощи. Кое-кто помогал, чем мог, но большинство жителей города уже не обращали на них никакого внимания. Что же касается высшего света, там вообще делали вид, будто ничего не произошло: приемы, званые вечера, балы следовали один за другим.

Клер все это пугало и возмущало. Она растерянно спрашивала миссис Рэкстон:

— Тетушка! Как же так можно?!

И при этом думала, какую бы презрительную гримасу скорчил сейчас лорд Стилтон. Тетушка же отвечала ей спокойно:

— Милая, жизнь должна идти своим чередом. Оттого, что одни несчастные умерли, а другие страдают, мир не перестанет существовать.

Но девушка видела, что на самом деле графиня так не думает. Клер с тревогой заметила, что с момента приезда в Брюссель она находилась в совершенно не свойственном ей угнетенном состоянии.

— Тетушка, вы пойдете сегодня на званый вечер?

— Нет, милая. Я очень устала, но если ты хочешь, то…

— Нет, тетушка, никуда я не пойду! Грешно веселиться в этом городе среди смертей и страданий.

— Тогда мы обе останемся в гостинице. Прикажи кому-нибудь из слуг, хотя бы Джеральду, принести продукты из ближайшей лавки.

На следующее утро, пока тетушка отдыхала, Клер вышла на улицу и раздала немало денег раненым. А после завтрака объявила, что пойдет в госпиталь и предложит там свои услуги.

— Клер, зачем подвергать себя опасности?! Там так легко подхватить любую заразу! Кому от этого будет польза? Прошу тебя, не ходи туда. Боже, я и представить не могла, что творится в Брюсселе. Надо срочно уезжать! В Париже нам уже подготовили апартаменты. Завтра же едем!

— Не побывав под Ватерлоо? — с облегчением воскликнула Клер.

— То есть как? А для чего мы сюда приехали? Нет, милая, туда мы направимся в первую очередь!

— Но, тетушка…

— Не перебивай меня! Мы поедем сей же час, благо, что до обеда еще много времени. Прикажу Джеральду нанять приличную карету. А пока будем собираться!

Лучше было не спорить, Клер это знала и попыталась скрыть свое разочарование. Она слишком многим обязана тетушке и не хочет ее огорчать. Ведь леди Рэкстон заменила ей умершую мать. Волей-неволей придется ехать…

Нанятый экипаж уже стоял у подъезда. Через полчаса тетушка с племянницей присоединились к длинной веренице карет, двуколок и фаэтонов, двигавшихся в одном и том же направлении. Любителей посмотреть на поле Смерти и Ужаса оказалось предостаточно. Все же удалось довольно быстро доехать до подножия холма, который так храбро обороняла объединенная армия антинаполеоновской коалиции. Кучер, бывший одновременно и гидом, показал место, где находился командный пункт герцога Веллингтона, полуразрушенные укрепления, две сожженные деревни и поле, затоптанное десятками тысяч солдатских сапог и конскими копытами, — через него Наполеон двинул в атаку свои войска.

Кучер предложил дамам выйти из экипажа и вместе с другими любопытствующими пройтись по этому полю, откуда доносились до них возгласы восторга, удивления и ужаса. Но леди Рэкстон сказала, что не покинет карету и будет продолжать осмотр из окна. Взглянув на тетушку, Клер увидела, как по ее лицу текут слезы. Девушка и сама была взволнована: поле хранило следы трагедии, и ее воображение живо рисовало то, что происходило здесь совсем недавно. Но гордая, сдержанная и лишенная сентиментальности леди Рэкстон — почему плачет она? Клер бросилась ей на шею и сама залилась слезами.

— Господи! Я ведь отговаривала вас от этой поездки! Умоляю, не мучайте себя больше! Давайте уедем отсюда! Кучер! — крикнула она на ломаном французском языке. — Мы возвращаемся в Брюссель! Немедленно.

Кучер взобрался на козлы, и экипаж тронулся. Клер не отпускала руку тетушки, недоумевая, что привело ее, всегда невозмутимую, в такое угнетенное состояние. Наконец миссис Рэкстон вытерла слезы большим батистовым платком.

— Прости, милая, что я оказалась такой плаксой. Сама не знаю, что со мной случилось!

Она никак не могла прийти в себя, слезы катились из ее глаз сплошным потоком. Клер поняла, что лучше оставить тетушку в покое, и всю обратную дорогу молчала. Но мысль, что все это неспроста, не покидала ее.

В гостинице, когда они уселись друг против друга в мягких креслах, Клер решилась:

— Тетушка, милая! Скажите, я ли виновата, что вижу вас в таком подавленном состоянии? Вы хотели поехать на это поле, хотя знали, какое это тяжелое зрелище. Но чувствую, что дело не только в этом. Прошу вас, откройтесь мне! Что заставило вас так страдать?

Леди Рэкстон еще раз подняла платок к глазам и вдруг сказала с неожиданной решительностью:

— Неужели ты считаешь меня такой бессердечной, милая? Конечно, я знала, что нам предстоит пережить. Но, поверь, у меня были особые причины для поездки в Ватерлоо, которое в последнее время стало модным местом для посещения.

— И что же это за причины, тетушка?

— Клер, я должна открыть тебе тайну, о которой знают только моя подруга и ее муж, усыновившие мальчика…

— Какого мальчика, тетушка?

— Моего сына, милая.

— Вашего сына?! У вас есть сын?

— Был. Да, милая, у твоей респектабельной тетушки был тайный роман. Когда я поняла, что должен родиться ребенок, то покинула общество и уединилась в деревне. Со мной была подруга — женщина, которая мечтала о детях, но не могла иметь их. Муж грозил, что, если она не подарит ему наследника, он расторгнет брак. Никто не знал о моей беременности, наши мужья с разрешили нам на время покинуть светскую суету и насладиться деревенской жизнью. А мы направились в Йоркшир, где находилось поместье графа Уилтшира — супруга моей подруги. Никто не заподозрил, что это я родила сына — все считали его сыном миссис Уилтшир. Единственный человек, которого мы посвятили в эту тайну, был ее муж. Какое-то время он колебался, не решаясь объявить ребенка своим, но поскольку собственных детей иметь уже не надеялся, то вскоре смирился. Тем более что родился сын, наследник. Правда, он был точной копией своего отца.

— А отец был красивым?

— Отец? Я никогда и никому о нем не рассказывала. Даже своей подруге. Он был лордом.

— И что же стало с вашим сыном, тетушка?

— Он унаследовал титул графа Уилтшира, женился, произвел на свет наследника и пал смертью храбрых на поле битвы при Ватерлоо. Там, где мы сегодня были.

— Боже мой! Тетушка!

Клер бросилась на колени перед графиней и разрыдалась. Она всегда осуждала супружескую неверность, и вдруг услышала в рассказе тетушки нечто такое, о чем раньше не задумывалась. Миссис Рэкстон была несчастна в браке, замуж ее родители выдали насильно, и она не очень оплакивала смерть мужа. Но разве мало женщин, которые живут с нелюбимыми мужьями, выбранными для них по сословным или материальным соображениям? И стоит ли удивляться, что многие в поисках утешения заводят любовников? В этот момент Клер подумала, что благодарна судьбе, — если бы ее отец не умер, он непременно выдал бы дочь замуж по своему усмотрению.

Прошла минута, другая… Клер подняла голову и посмотрела на тетушку.

— Значит, у вас есть внук? Сколько ему лет?

— Уже двенадцать.

— Бедный мальчик! Сколько ему пришлось пережить! Надеюсь, ему повезло с матерью?

— Она очень ограниченная женщина, не пойму, что сын нашел в ней. Правда, она красива, но вкуса никакого. Хуже всего, что миссис Уилтшир, названная бабушка моего внука, уже не может следить за его воспитанием.

— Она больна?

— У нее хроническая болезнь суставов, которая не позволяет ей передвигаться. А своих мужей мы обе пережили: они были намного старше нас.

— Но у вас есть какая-нибудь возможность участвовать в воспитании внука?

— Для этого в конечном счете мы и едем в Париж. Там будет его мать, которая решила взять мальчика с собой. Говорит, что хочет забыться после перенесенного горя. Но это не так! Она мечтает найти себе нового мужа в Париже.

— Тетушка, вы ее очень не любите!

— Она мне безразлична. Главное — не дать ей испортить мальчика!

— Прошу вас, тетушка, позвольте мне по возможности взять на себя заботу о нем.

В глазах графини блеснули слезы. Она улыбнулась и нежно погладила племянницу.

— Я бы с радостью поручила тебе заботу о нем, милая. В моем преклонном возрасте…

— Не говорите так! — перебила ее Клер. — Я вовсе не это имела в виду! Вы будете еще жить многие годы! Что я стану без вас делать? Но бремя воспитания вашего внука мы можем разделить, как и всякое другое.

— Ты права, Клер. И мне будет гораздо спокойнее от сознания, что ты заботишься о мальчике, особенно когда мы с подругой соберемся покинуть сей грешный мир. Моего внука зовут Эдди, Эдвард Джеймс Уилтшир — граф.

— Он унаследовал титул? — Глаза Клер стали круглыми от изумления. — Но ведь это означает, что ваш внук — один из богатейших наследников в Англии! Надеюсь, его благосостояние надежно обеспечено завещанием?

— Не волнуйся, теперь семейства стали проявлять больше здравого смысла в этом отношении. Бесполезно сохранять в неприкосновенности порядок наследования земли с целью предотвратить ее раздел, если для этого нет денег.

— Видимо, так. Но мне кажется, что при этом допускается несправедливость в отношении младших наследников. Наверное, обидно, когда все достается старшим.

— Может быть. Правда, многие старшие сыновья уходят служить в армию. Вот и мой сын, Уолтер. Ничто не могло его удержать. Когда Наполеон вернулся с острова Эльба и герцог Веллингтон призвал к борьбе с ним, Уолтер тут же встал под знамена союзников. И погиб…

— Но, по крайней мере, он оставил после себя наследника!

Клер никогда не привлекали красочные военные мундиры. Конечно, армия необходима, особенно для борьбы с таким воплощением зла, как Наполеон Бонапарт. Это она признавала, хотя отказывалась понять молодых людей, готовых умереть, только бы покрыть себя славой.

И все же в глубине души Клер осуждала Стилтона. И по вырвавшейся у нее фразе: «Вы ведете себя не как солдат» лорд это понял и был уязвлен. Отсюда и его холодность при прощании.

Но почему она все время о нем думает, несмотря на решение избегать встреч с ним?


2


За годы, прошедшие после революции, Париж сильно изменился. Украшавшие его роскошные аристократические дома и кварталы заметно обветшали, кое-какие из них пришли в полную негодность, даже те, где во времена Республики размещались правительственные учреждения.

И все же город не выглядел умирающим. Светская жизнь французской столицы, благодаря съехавшейся со всей Европы аристократической элите, била ключом. Улицы были запружены фешенебельными каретами, кавалергардами в красочных мундирах. Офицеры разных армий фланировали в толпе праздных зевак.

Но простым парижанам было не до веселья. Шестьдесят тысяч солдат победившей антинаполеоновской коалиции, расположившиеся повсюду, как у себя дома, мародерствовали, совершали насилие, оставляя зловещий след не только в разграбленных жилищах, но и в разбитых человеческих сердцах.

Проезжая по одной из улиц, Клер увидела пожилую женщину, рыдавшую на пороге дома, от которого удалялась группа солдат, тащивших узлы с незатейливым скарбом. Девушка тихо сказала:

— Слава богу, это не англичане: красных мундиров среди них нет.

— Судя по голубым френчам, высоким сапогам и белым лосинам, это пруссаки, — заметила миссис Рэкстон. — Офицер на заставе сказал, что для въезда в город английским военным нужны специальные пропуска. Кроме того, им строго приказано платить за все, что они захотят взять.

— Надеюсь, наши командиры сумеют заставить своих подчиненных выполнять этот приказ. Мне даже страшно представить, что английская армия способна на мерзости, подобные тому, что сейчас мы видели. Я слышала, многие из наших высших офицеров расквартированы в самом Париже. Это хорошо: они будут следить за низшими чинами в городе.

— Конечно, это так, милая. Но не забывай, наши офицеры в Париже ведут себя так же, как в Лондоне.

— Щеголяют перед дамами в своих мундирах и ничего больше не хотят знать?

Герцог Веллингтон занял дом маршала Жюно. Резиденция вдовствующей герцогини, его матери, находилась неподалеку. Карета леди Рэкстон и Клер медленно двигалась в составе ее длиннейшего кортежа. Каждый экипаж, запряженный четверкой лошадей, сопровождали четверо кавалергардов. Джеральд в парике с короткими завитками и в куртке со значками гордо восседал на козлах рядом с кучером. Клер, с интересом смотревшая из окна кареты на эту процессию, не сразу обратила внимание на человека среднего роста, возникшего у дверей их экипажа. Но в следующую минуту она узнала Парминтера, грума леди Рэкстон.

— Ты здесь? Наконец-то!

Тетушка с беспокойством спросила:

— Надеюсь, с лошадьми ничего не случилось?

— Все в порядке, ваша светлость! Лошади здоровы и хорошо накормлены. Черный любимец ждет свою хозяйку, мисс Глостер.

Парминтер поклонился графине и Клер. Девушка ласково улыбнулась ему. Она любила этого скромного и доброго человека, служившего еще ее отцу. Он же учил ее искусству верховой езды, многим премудростям, связанным с лошадьми.

— Здравствуй, Парминтер, — весело крикнула Клер. — Ты даже не представляешь, как приятно увидеть в чужой толпе знакомое лицо. Итак, мой черный любимец оседлан и готов к встрече со мной? А ты уже знаешь здесь самые лучшие места для верховых прогулок. Или я ошибаюсь?

— Нет, мисс, я уже все изучил. Лучше всего кататься в Булонском лесу. Правда, там неподалеку военный лагерь, но он совсем не мешает.

Тем временем кортеж, выполнив свою миссию сопровождения до резиденции вдовствующей герцогини, распался. Карета свернула на соседнюю улицу и остановилась у подъезда отеля «Де Флер», одной из самых фешенебельных в Париже гостиниц. Два джентльмена, видимо, ждали их приезда — они открыли дверцы кареты и помогли дамам выйти. Одного из них Клер сразу узнала: им оказался английский посол сэр Чарльз Стюарт. Другой же… Девушка вдруг почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Ибо это был лорд Генри Стилтон.

Лорд церемонно снял шляпу и низко поклонился — сначала графине, потом Клер. Глубоко посаженные серые глаза спокойно смотрели на девушку. Прочесть по ним что-либо было невозможно. Но Клер почувствовала, что не в силах отвести от них взгляда.

— Мисс Глостер, — мягко и в то же время достаточно холодно сказал Стилтон, — рад видеть вас в добром здравии.

— Спасибо, милорд. Такие недомогания сразу же проходят, как только устраняются их причины. Но я хотела бы еще раз поблагодарить вас за участие, проявленное ко мне во время шторма.

— Право, не стоит об этом вспоминать, мисс Глостер. Надеюсь, вы хорошо устроитесь в этой гостинице и получите удовольствие от пребывания в Париже.

Говоря это, лорд чуть наклонил голову.

Клер тоже еле заметно кивнула в знак благодарности. Она была рада, когда в разговор вмешался сэр Стюарт:

— Лорд Стилтон приехал сюда как представитель министерства иностранных дел, чтобы мне помогать. Сейчас в Париже столько наших соотечественников, что один я не справлюсь. Тем не менее, если потребуется помощь, мы всегда к вашим услугам!

Он низко поклонился обеим дамам. Тетушка Рэкстон поспешила ответить за себя и за Клер:

— Вы очень добры, что при такой занятости смогли встретить нас. Но позвольте нам войти и посмотреть комнаты, которые подобрал мой агент.

— Они самые лучшие, миссис Рэкстон! Надеюсь, вы оцените и мажордома, которого я нашел.

Стюарт и графиня пошли вперед, предоставив Клер подниматься по ступенькам вместе с лордом Стилтоном. Он дотронулся ладонью до обнаженного локтя девушки, и она вздрогнула.

— Спасибо, милорд! — каким-то не своим голосом проговорила Клер, когда Стилтон отдернул руку. — Ступенька здесь невысокая; Право, я могу показаться вам либо совсем слабой, либо совсем глупой.

— Это вы-то слабая и глупая?!

Это прозвучало так, что Клер не могла не улыбнуться:

— Даже в такой мелочи вы пришли мне на помощь. У меня создается впечатление, что я вечно буду вам хоть чем-нибудь да обязана.

— Мисс Глостер! Оказать вам любую услугу — наивысшее счастье для меня.

Клер не замедлила напомнить ему подробности их последней встречи, и улыбка исчезла с лица лорда.

— Я был удивлен, узнав о вашем скором приезде. Мне казалось, вы планировали остаться в Брюсселе на какое-то время.

Клер почувствовала, что возникшая между ними нить доверия снова оборвалась. Ей сделалось досадно, тем более что о причине она догадывалась.

— Надеюсь, путешествие из Кале в Париж доставило вам удовольствие?

— Удовольствие? Я бы так не сказал. Скорее, оно обошлось без приключений. Мы опасались разбойничьих шаек или враждебно настроенных крестьян, но, слава богу, все прошло благополучно.

— Вы поступили благоразумно, взяв с собой сильную охрану.

Клер видела, что Стилтону стоит огромного труда не сорваться и продолжать беседу в спокойном, уважительном тоне. Но и она, поборов растущее раздражение, сумела сдержать себя и не дала лорду возможности стать хозяином положения.

— Опасности существуют даже в Англии, — продолжал он. — Но там нет повального беспорядка. Здесь же — другое дело. Пусть удалось разбить и изгнать Наполеона, но династия Бурбонов никогда не пользовалась симпатией у французов, и они не ждут для себя ничего хорошего от ее возвращения на престол, намереваясь терпеть ее только потому, что лишены выбора.

— Французы не хотят короля Людовика? — с живым интересом переспросила Клер, забыв о пикировке с лордом.

— Нет, больше не хотят, — покачал он головой. — Большинство французов высоко ценят свободу, которую добыли ценой собственной крови. Многие оправдывают даже террор, вызывающий в душе каждого из нас такой ужас.

— Как можно?!

Клер даже страшно было об этом подумать.

— Не забывайте, первыми на гильотину попали феодальные властители, которые их безжалостно угнетали. И только потом чудовище революции начало пожирать своих же детей.

— Понимать и оправдывать все это — ваше право, милорд. Я на такое не способна. Все французские эмигранты, с которыми я встречалась, были очень милыми и культурными. К тому же…

— …К тому же без чванства и надменности. Вы это хотите сказать? — подхватил Стилтон. — И они не испытывали презрения к людям так называемого низшего сорта?

— Конечно, были среди них и такие. Но в основном это…

— Дорогая мисс Глостер! Хорошие и плохие люди есть в любом обществе. Эмигранты изображают покорность, поскольку зависят от милости других. А знаете ли вы, что многие англичане приветствовали бы революцию у себя на родине?

— Якобинцы! — с яростью в голосе воскликнула Клер.

Неизвестно, чем бы закончился их разговор, если бы они не вошли в холл, где сэр Чарльз Стюарт представлял графине ее здешних слуг во главе с высоким худощавым мажордомом. Мажордома звали Доверменом. Во время революции вместе со своим тогдашним хозяином он бежал в Англию, где в совершенстве освоил английский, что особенно понравилось графине, с трудом изъяснявшейся по-французски.

Начался осмотр помещений. О том, что для них в Париже сняты вполне приличные апартаменты, не только комфортные, но и пригодные для небольших приемов, они знали от своего агента еще в Брюсселе. Однако то, что они увидели, не вписывалось ни в какие разумные рамки. Равно как и целая армия прислуги.

— Боже мой, Довермен, где только вы нашли всех этих людей! — изумилась графиня.

— Многие из них, мадам, — с достоинством отвечал мажордом с акцентом — вместо «д» у него получался звук «т», — служили до революции у знатных господ. И сейчас хотели бы вернуться к тому же занятию. Работу свою любят. Но предпочитают служить у англичан. Говорят, что английские господа деликатнее и воспитаннее французских.

— Что ж, надеюсь, они не разочаруются. Спасибо!

Мажордом низко поклонился и вышел. Клер посмотрела ему вслед и сказала, обращаясь к тетушке:

— Итак, нам придется поддерживать репутацию настоящих английских вельмож.

При этом девушка язвительно усмехнулась, что не ускользнуло от проницательного Стилтона.

— Думаю, вам не придется особенно стараться.

— А если ничего не получится? Представляю, как вы обрадуетесь, увидев нас под ножом гильотины!

— Я обрадуюсь? — Голос лорда зазвучал почти испуганно. — Но почему вы так обо мне думаете?

— Потому что вы рассуждаете, как якобинец.

Клер прекрасно понимала, что это не так, но какая-то дьявольская сила заставила девушку бросить ему это обвинение. Ее глаза горели откровенной ненавистью. Но Стилтон ответил спокойно, чуть усмехнувшись:

— Моя профессия требует уважать любую точку зрения, тем более что у каждого вопроса несколько решений. Поэтому я и не позволяю себе никакой зашоренности в суждениях.

— Но только одно решение правильно.

— Не всегда. Подчас разные стороны предлагают собственные, но одинаково приемлемые решения. Тогда на помощь приходит искусство дипломатии.

— Ах, да! Я забыла про компромиссы!

Клер хотела еще что-то прибавить, но в этот момент сэр Чарльз сказал:

— К сожалению, мы вынуждены вас покинуть. Думаю, это весьма своевременно. Мы и так слишком долго отрываем вас от дел, которых всегда достаточно при въезде в новое жилище. Однако, перед тем как уйти, я должен выполнить приятное поручение: миссис Стюарт, моя супруга и я приглашаем вас завтра вечером на прием в посольство. Там будут все важные персоны, находящиеся сегодня в Париже.

— Спасибо, сэр Чарльз! Мы уже предвкушаем удовольствие от приема, — ответила графиня, не скрывая восторга. — А где сейчас находится посольство?

— В том отеле, где одно время жила сестра Наполеона. Герцог Веллингтон выбрал его для английского посольства еще в прошлом году.

Мужчины откланялись и направились к выходу. Глядя им вслед, Клер невольно задержала взгляд на костюме лорда Стилтона. Большинство мужчин, которых она встречала, были либо невысокими и полными, либо высокими и стройными. Лорд не относился ни к тем, ни к другим. У него были широкие плечи и узкие бедра. Наверное, потому так элегантно сидела на нем даже самая обычная одежда.

В этом человеке было нечто такое, что притягивало к нему внимание. Пикировка с ним уже доставляла ей удовольствие. Сейчас же Клер впервые подумала и о том, что лорд Стилтон достаточно привлекателен, чтобы…


Прошло уже немало времени, а мысли лорда были неотступно заняты образом юного, похожего на мальчишку, создания, то отважно борющегося с приступами морской болезни, то бросающего на него из-под полей шляпы дерзкие, полные вызова взгляды.

Узнав о намерении Клер и тетушки совершить модное паломничество на место массового убийства под Ватерлоо, он решил навсегда выкинуть этот образ из головы, но почему-то не смог.

Клер тоже не могла отделаться от мыслей о лорде Стилтоне. Она пыталась внушить себе, что причина всему — его поведение. В конце концов, какое право имеет он указывать, что ей делать и о чем думать? Ей нет до него никакого дела! Но в глубине души девушка чувствовала, что это далеко не так.

Занятая своими мыслями, Клер машинально следовала за мажордомом, объяснявшим тетушке расположение комнат. Графине, которая живо воспринимала каждое его слово, казалось, что комнаты слишком велики и пышно обставлены. Так оно, в сущности, и было.

Лишь когда они вошли в спальную комнату графини, Клер опомнилась и воскликнула:

— Зеленый и серебряный! Великолепно! Так и веет прохладой и спокойствием! Не правда ли, тетушка?

— Я в полном восторге, Клер! Но, к сожалению, сейчас мы должны расстаться. Довермен предупредил, что ужин будет готов через час, и нам следует переодеться.

Графиня вышла, служанка Шарлотта принялась распаковывать вещи. Скоро кровать тетушки была завалена одеждой, требующей глажки и развешивания по шкафам. Посмотрев на Шарлотту, Клер заметила печальное выражение ее лица, всегда такого живого и улыбающегося.

— Шарлотта, что случилось? — с участием спросила Клер преданную служанку. — Тебе не нравится Париж? Ведь он куда лучше мрачного Брюсселя, который мы недавно покинули. Здесь есть что посмотреть, и мало что напоминает об ужасах войны. Может быть, ты недовольна гостиницей?

— Не в этом дело, мисс Клер! Хотя, честно говоря, я не хотела бы видеть место, где раньше стояла Бастилия. Ведь это там провели последние дни перед казнью несчастные король и королева! Надеюсь, ужасную гильотину все же догадались убрать?

— Думаю, что да! Но скажи наконец, что с тобой? Ты никогда не была такой печальной.

— Хорошо, мисс Клер. По правде говоря, мы с Мери очень обеспокоены: в этом огромном городе столько молоденьких и смазливых француженок-служанок. Вдруг вы возьмете их вместо нас.

Клер удивленно развела руками.

— О чем ты говоришь, Шарлотта? Разве я или тетушка хоть раз тебя в чем-нибудь упрекнули? Мы довольны и тобой, и Мери. Кроме того, о каких служанках-француженках может идти речь, если мы и двух слов не можем связать на их языке? Разве вы с Мери не оптимальный для нас вариант в этих условиях? Честное слово, даже странно слышать от тебя такое!

— Я старею, мисс Клер, — продолжала бубнить Шарлотта. — И может случиться, что вы предпочтете кого-нибудь помоложе и попроворнее.

— Чепуха! Ну, посуди сама. Во-первых, ты еще далеко не старая. А во-вторых, ты служишь у нас так давно! Разве мы не знаем друг друга лучше, чем самих себя? Успокойся, пожалуйста! Лучше причеши меня к ужину. Покажи этим служанкам-француженкам, что такое англичанка!

Повеселевшая Шарлотта ретиво принялась за дело. Глянув на себя в зеркало, Клер признала, что сегодня ее горничная превзошла себя. Прическа, с вплетенной в волосы голубой атласной лентой, была просто великолепна.

Вниз она спустилась в роскошном шелковом платье темно-синего цвета. Наряд очень ей шел, и Клер пожалела, что ужинают они без гостей, которые могли бы его оценить. Она подумала о лорде Стилтоне. Как бы ей хотелось вызвать восхищение этого самовлюбленного человека!

Отсутствие гостей отнюдь не смутило французского шеф-повара, горевшего желанием продемонстрировать свое искусство новым, пусть временным, господам. Ужин удался на славу. Довермен постарался: стол был сервирован по всем правилам.

— Все выглядит вполне достойно, — резюмировала тетушка Рэкстон. — Скатерти подобраны со вкусом, посуда великолепна. Только в следующий раз, когда мы будем ужинать или обедать вдвоем, накройте стол в маленькой комнате. Банкетный зал слишком велик для двоих. А сейчас, пожалуйста, подвиньте стул мисс Глостер поближе к моему — так удобнее будет разговаривать.

Мажордом церемонно поклонился и вышел, оставив слуг у дверей. Сдерживая улыбку и стараясь вести себя чинно, Клер заняла место по правую руку от графини.

Для своих лет тетушка перенесла путешествие вполне сносно. Ее розовое платье прекрасно гармонировало с моложавым лицом и седыми волосами. Фигуру она сохранила и смотрелась в высшей степени элегантно. Оценивающим взглядом окинув племянницу, тетушка удовлетворенно сказала:

— Насколько я понимаю, милая, ты собираешься взять Париж штурмом?

— Вряд ли мне это удастся, тетушка. Мне ведь уже не семнадцать лет.

— Ерунда! С тех пор ты совсем не изменилась. Конечно, красота у тебя не классическая, зато в избытке индивидуальности и характера. А это куда важнее! Уверена, сегодня ни один здравомыслящий мужчина не возьмет в жены простушку, пусть даже она выглядит, как греческая богиня.

— А ваш сын, тетушка?

— Его жену не назовешь простушкой, хотя я думаю, что бедный Уолтер ошибся, приняв этот злосчастный подарок судьбы за бриллиант чистой воды. Но ее дефекты — в характере, а не в мозгах. Ладно! Мы отвлеклись от темы. У тебя, Клер, полно предложений. Ты просто не хочешь их рассматривать.

— Одно я восприняла очень даже серьезно, милая тетушка.

— Только не говори мне, что все еще думаешь о предложении этого мальчишки Руарга! Правда, его можно пожалеть: сварливая жена, которая в конце концов ему досталась…

— …И которая принесла ему двадцать тысяч годового дохода, — раздраженно перебила графиню Клер. — Тетушка, я думала, что он любит меня, а оказалось — деньги!

— Клер, ты ведь неглупа и знаешь, что большинство молодых людей озабочены поисками богатых невест. Что же касается Руарга, то его женили против воли. Так захотел его дядюшка, а он ничего не мог сделать.

— Не мог? Он должен был твердо стоять на своем и не отступать. В конце концов мы могли бы прожить на мои пять тысяч в год.

— Это ты так думаешь, милая. А молодой человек привык жить на широкую ногу. Мне он никогда не нравился. Не понимаю, что ты в нем нашла?!

— Он привлекателен и, кроме того, забавен. Хотя сейчас я не могу ответить тебе на этот вопрос. Может быть, в то время…

— …В то время ты была очень романтична, — подхватила графиня, — и, разуверившись в этом юнце, решила вообще не выходить замуж.

— Не совсем так, тетушка. Я не ставила крест на семейной жизни, а лишь отвергала мужчин, делавших мне предложения. Мне претит брак по расчету. Я должна стремиться к своему избраннику всем существом — сердцем, душой и рассудком! Только тогда я могу выйти замуж.

— А как же плоть, милая? Не забывай и о ней. Впрочем, ты вольна выбирать. И все же не будь слишком привередливой, заклинаю тебя. Хуже нет доли одинокой стареющей женщины, не имеющей семьи!

— У меня полно племянников и племянниц, они скрасят мою старость. Я стану добрейшей из тетушек, когда-либо существовавших на этом свете!

— Сейчас ты шутишь. Но поверь мне, что…

— Тетушка, предлагаю оставить эту тему, — не выдержала Клер, — пока у меня не испортилось настроение. Лучше решим, что будем делать до приема?

— Полагаю, утром ты поедешь кататься верхом.

— До завтрака — да. А после?

Графине не хотелось уходить от разговора, тема которого была столь близка ее сердцу. Больше всего на свете она хотела видеть свою племянницу счастливой и беспокоилась за ее судьбу. Леди Рэкстон нахмурилась, размышляя: настаивать ли на продолжении беседы в том же духе или оставить Клер в покое? Наконец она приняла решение и улыбнулась:

— Парминтер сказал, что нашел для нас прекрасный экипаж. В нем свободно размещаются четыре человека, а если потесниться, то и все шесть. Мы можем сейчас воспользоваться им хотя бы для того, чтобы развезти наши визитные карточки. Пусть в Париже знают о том, что мы здесь. Тогда у нас будут гости, и одиночеству придет конец. Не сидеть же нам вдвоем!

— Вы правы, тетушка. У нас есть немного времени, хотя всех, кто нам нужен, мы увидим на приеме у посла. Кстати, у меня просьба — одолжите пару лошадей, тех, гнедых, из вашей конюшни. Сейчас тепло и солнечно, боюсь, что в роскошном экипаже Парминтера я стану задыхаться. Вот если бы он подыскал легкую коляску, которой я могла сама управлять, было бы замечательно!

— Бери их, милая! Я же знаю, ты управляешься с лошадьми не хуже любого кучера. И попроси Парминтера найти хорошую коляску.

Клер облегченно вздохнула. После верховой езды править лошадьми было для нее самым большим удовольствием.

Утро выдалось прохладным. Клер нарядилась в модный темно-бордовый с золотыми блестками костюм для верховой езды и повязала белый шарф. Затем хорошо укрепила на светло-каштановых волосах высокую шляпку с вуалью, надела перчатки и, мельком взглянув в зеркало, спустилась вниз.

Парминтер ждал ее у подъезда, сидя на небольшой лошадке, привезенной графиней из Англии, и держал за повод огромного черного коня. Это был Принц Хип. Поодаль на смешном лохматом пони восседал мальчик, приставленный в помощь старому слуге.

В свое время, когда Парминтер советовал графине купить для Клер Принца Хипа, многие сомневались, справится ли с ним девушка. Но она не испугалась, всецело доверяя Парминтеру. Клер любила животных, и те, казалось, чувствовали это. Совсем скоро Принц Хип безропотно подчинился молодой хозяйке.

Когда Клер подошла, Хип приветливо заржал и попытался просунуть голову ей под локоть. Девушка ласково потрепала его по холке.

— Рада видеть тебя, Хип! Здравствуй, старина!

Парминтер помог Клер сесть в седло. Хип гордо гарцевал, демонстрируя свою силу и красоту, но, почувствовав уверенную руку наездницы, спокойно и размеренно двинулся вдоль улицы. Парминтер ехал рядом. Клер наклонилась к нему.

— Тетушка позволила мне пользоваться ее лошадьми. Было бы хорошо, если бы ты нашел для меня легкую коляску. Что-то вроде небольшого фаэтона, которым я могла бы сама управлять.

— Постараюсь сделать это сегодня же, мисс Глостер.

Она выехала на широкую, довольно пыльную улицу, вдоль которой тянулся длинный ряд вязов, шелестевших листьями на ветру. Клер оглянулась по сторонам.

— Что это за улица?

— Елисейские поля. В тысяча шестьсот семидесятом году ее проложил здесь некто Ленотр, по проекту которого создавались также королевские парки. Всякого рода увеселительные заведения появились здесь сравнительно недавно.

Клер тронула коня, и они двинулись дальше, мимо садов и скверов по обеим сторонам улицы.

— А это что? — снова поинтересовалась девушка.

— Бульвары для простолюдинов.

— Ты хочешь сказать, что знатным дамам посещать их не рекомендуется?

— Думаю, что так.

— Жаль. Где же собирается парижский бомонд?

— Я слышал про какой-то парк Тиволи. Кажется, он так называется.

— Надо будет проверить.

Еще через несколько кварталов перед ними выросло недостроенное массивное сооружение, от которого тем не менее уже веяло величием.

— Насколько я понимаю, это и есть знаменитая Триумфальная арка, Парминтер?

— Да, мисс.

— Как ты думаешь, ее все-таки достроят?

— Не знаю, мисс.

Он всегда говорил только то, что знал. Поэтому ответа на свой вопрос, скорее риторический, Клер не получила.

Некоторое время девушка и старый слуга ехали молча. Они пересекли еще одну широкую улицу, названную в честь Великой Армии Наполеона, и въехали в Булонский лес, который напомнил Клер знаменитый Гайд-парк в Лондоне. Повеяло чем-то привычным и родным. Сразу стало легче дышать. Еле заметным движением поводьев Клер перевела Хипа в галоп.

— Вперед, Парминтер! Через весь парк!

Конечно, старый слуга на своей низкорослой лошадке не мог за ней угнаться. Хип тут же вырвался вперед. Клер понимала, что расстояние между ними должно увеличиваться. Однако топот копыт позади нее не удалялся, а как бы нарастал. Словно кто-то пытался ее нагнать, но не Парминтер. Клер не испугалась — если бы ей грозила опасность, слуга бы крикнул. Тогда кто же это?

Она чуть тронула Хипа стеком, он понесся еще быстрее. Преследователь не отставал. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не оглянуться и не выдать нарастающего беспокойства.

Конец парка уже виделся. Хип сделал еще рывок. Клер натянула поводья, и конь, поднявшись на дыбы, резко повернулся к преследователю.

Церемонно сняв шляпу, ей кланялся лорд Генри Стилтон.


3


— Доброе утро, мисс Глостер! Какая у вас прекрасная лошадь! Об искусстве наездницы я не говорю. Честное слово, давно не получал такого наслаждения от скачки!

Клер холодно кивнула в ответ на комплименты, хотя сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Странно, почему один вид этого человека приводит ее в такое состояние? Тем не менее ей хватило выдержки спокойно ответить:

— Вы слишком добры, милорд.

— Я просто констатирую факт, мисс Глостер. Каскад обычно обгоняет любую лошадь, — сказал он с некоторой досадой в голосе, — и я подумал, что легко настигну вас.

В этот момент наконец подоспел Парминтер и остановился на почтительном расстоянии. Клер ободряюще посмотрела на него и обратилась к Стилтону:

— Поздравьте заодно и Парминтера, старого слугу моей тетушки, милорд. Ведь это он выбрал для меня Хипа.

Лорд посмотрел на Парминтера и дружески кивнул ему.

— У вас верный глаз на лошадей, но…

— …Но затем, — перебила его Клер, — он сделал следующий шаг: обучил меня верховой езде. Многие утверждали, что я непременно сломаю себе шею. Слава богу, этого не произошло.

— Вы меня обезоружили, мисс Глостер, — засмеялся лорд Стилтон. — Парминтер, еще раз примите мои поздравления.

Лорд улыбнулся дружески и даже ласково. Может, он простил ей ту злосчастную поездку в Ватерлоо? Если простил, она не будет держаться с ним столь сурово. Конечно, лорд заслужил наказания за свою дерзость, но он понесет его позже — сейчас у нее слишком хорошее настроение.

На какую-то долю секунды сияние, которое излучали глаза девушки, лишило лорда дара речи. Он почувствовал, что между ними протянулась какая-то почти осязаемая нить, и растерянно пробормотал:

— Не покататься ли нам еще немного? — Но тут же быстро добавил: — Или, может быть, разрешите сопровождать вас до гостиницы?

— С удовольствием, милорд. Если только наши лошади по пути не перессорятся.

И Клер весело рассмеялась, сделав слуге знак следовать за ними. Лорд с готовностью подхватил начатую тему:

— Пусть вас это не беспокоит, мисс Глостер. Каскад и Хип смотрят друг на друга скорее с любопытством, чем с неприязнью. Ручаюсь, пройдет немного времени и они станут друзьями!

Клер почувствовала вдруг необъяснимое волнение. Что могли означать эти слова, как не предложение и впредь совершать вместе верховые прогулки? А что в этом дурного? Присутствие лорда Генри придаст ее утренним экскурсиям некоторую пикантность. К тому же он очень привлекателен, когда не язвит и не критикует всех и вся.

— Скажите, милорд, — с очаровательной улыбкой спросила Клер, — это ваша лошадь или вы взяли ее у кого-то на время?

— Моя. Недавно я купил ее в одном из кавалерийских полков. Прекрасное животное!

— Бывший хозяин убит?

Стилтон бросил на девушку быстрый взгляд.

— Боюсь, что так. Или это был офицер, позднее умерший от ран.

— Война! — Клер сразу стала серьезной. — Как это ужасно! Меня только удивляет, как вы решились на эту покупку. Ведь лошадь всегда будет напоминать вам том, о чем бы не хотелось думать.

Стилтон внимательно посмотрел на девушку.

— Я заплатил за лошадь значительную сумму и таким образом помог родственникам ее прежнего несчастного хозяина.

— Но это облегчило участь лишь нескольких людей.

Некоторое время они ехали молча. Клер думала о сыне миссис Рэкстон, погибшем под Ватерлоо во время кавалерийской атаки. Потом спросила своего спутника:

— Вы совершаете прогулки верхом каждое утро, милорд?

— Да. Если мне позволяет служба.

В глазах девушки заблестели слезы. Понял ли он, что тогда несправедливо осудил ее? И была ли их поездка под Ватерлоо так уж необходима? Совершенно очевидно, что Стилтон изменил свое отношение к ней. Может быть, он решил, что был излишне резок. Несомненно, его бессознательно влекло к ней. Оказав ей помощь во время шторма, Стилтон явно стремился продолжить знакомство. До того памятного разговора в Кале. Потом все кончилось. Что же случилось? Или его насторожило известие, что она наследница графини Рэкстон? И он не хотел сплетен, будто лорд Генри Стилтон охотится за богатыми невестами?

Но сегодня утром он оказался в Булонском лесу и обрадовался, увидев, как изменилось ее отношение к нему. Теперь он будет искать новых встреч! В этом нет сомнений!

Как бы догадываясь, о чем она думает, Стилтон мягко улыбнулся.

— А вы тоже катаетесь по утрам? — спросил он.

— Да. Если только утру не предшествует бессонная ночь.

— Извините, я совсем забыл, что порой балы продолжаются до самого утра. Светская жизнь в Париже довольно изнурительна, к этому придется привыкать. Кстати, помимо сегодняшнего приема, миссис Стюарт на днях дает большой обед. Не сомневаюсь, что вы и миссис Рэкстон получите приглашения.

— Вы уже получили?

— Как сотрудник английского посольства я получаю все приглашения и должен везде присутствовать. Помимо забот о находящихся в Париже соотечественниках, на меня еще возложена обязанность поддерживать отношения с официальными лицами Франции и других стран. Их сейчас здесь полным-полно.

— Боже мой, а как же личная жизнь? И развлечения? У вас, наверное, нет ни минуты свободного времени?

— Ошибаетесь, мисс Глостер. Развлекаться в Париже можно не только вечером на светских балах и приемах.

— Серьезно?

— Совершенно. Жаль, что вы приехали слишком поздно и не попали на грандиозное зрелище — парад союзных войск, расквартированных в Париже. В нем участвовало шестьдесят тысяч человек. Уверен, вы получили бы огромное удовольствие!

— Похоже, это было впечатляющее событие!

— Вы правы, мисс Глостер. Парады — это красивое и к тому же вполне мирное зрелище.

— Даже не верится, что эти люди в красочных парадных мундирах еще вчера убивали… — Клер внезапно смолкла и резко переменила тему разговора. Она заметила мелькнувшую в глазах лорда недобрую усмешку и поняла, что еще одно слово — и вновь начнется пикировка по поводу поездки в Ватерлоо. А этого девушка ни в коем случае не хотела допустить. — Как себя чувствует герцог Веллингтон? Я его очень давно не видела. Последний раз это было год назад в Лондоне.

— Он сейчас самое важное и влиятельное лицо в Париже. К тому же — герой, пользующийся обожанием представительниц прекрасного пола. Впрочем, вы увидитесь сегодня на приеме. Герцог Веллингтон не пропускает ни одного светского раута.

Клер показалось, что в голосе Стилтона проскользнула нотка осуждения. Это ее удивило: репутация самого лорда в отношении женского пола считалась далеко не безупречной.

— Вы не одобряете его поведения, милорд?

— Вовсе нет, дорогая мисс Глостер. С какой стати? Он приглашен на этот прием, как и мы с вами. В этом нет ничего предосудительного.

— Я имела в виду совсем другое. И здесь, и в Лондоне о герцоге Веллингтоне ходит немало пикантных слухов. Мне, например, говорили, что на том самом параде, о котором вы только что рассказывали, рядом с герцогом неотлучно находилась леди Шелли.

— Она действительно там была. И многие это отметили, — сказал лорд уклончиво.

Клер решила продолжить допрос и докопаться до истины.

— Я слышала, что последним увлечением сэра Веллингтона была леди Уэбстер. Это так?

— В Брюсселе об этом поговаривали? Но я не хотел бы повторять сплетни.

Клер поняла, что пора остановиться.

— И мудро поступите, милорд, — сказала она, склонив в знак одобрения голову. — В конце концов лорд Веллингтон далеко не единственный, о ком сейчас судачат в светских кругах.

Стилтон подозрительно посмотрел на девушку. Видимо, его насторожил ее вкрадчивый тон. Клер заметила, как на щеках лорда начал пробиваться румянец. Чуть помедлив, он негромко сказал:

— Не всяким слухам нужно верить, мисс Глостер.

— К счастью, это так.

Клер не поняла, имел ли лорд в виду слухи, касающиеся его самого, но продолжать эту щекотливую тему не решилась. Хотя и не удержалась от маленькой «шпильки»:

— Итак, милорд, как вы только что заметили, передавать сплетни недостойно. Особенно для хорошего дипломата.

— Для любого дипломата, мисс Глостер. Так будет точнее.

— Согласна! Я слышала, вы блестяще провели в Америке мирные переговоры с нашей бывшей колонией, что требует немалого дипломатического искусства!

Стилтон скромно промолчал. Румянец на его щеках разгорелся еще ярче, а в голосе зазвучал металл:

— Это все опять же пустая болтовня. Простите за банальность, но каждый человек может сделать лишь то, что в его силах.

— Не скромничайте, милорд! Ведь вы заслужили похвалу самого премьер-министра. Разве нет?

— Судя по вашему тону, мисс Глостер, я чем-то вас обидел. Если так, то нижайше прошу меня извинить. А сейчас не лучше ли прекратить спор и доехать до гостиницы в мире и согласии?

Клер нервно вздохнула. Она больше не желала прятаться за нагромождением витиеватых фраз и сделала попытку одним ударом разрушить стоявшую между ней и лордом стену непонимания:

— Нет, милорд! Давайте выясним все до конца. Насколько я понимаю, вы никак не можете мне простить поездку на поле битвы при Ватерлоо. Ответьте, разве преступно гордиться победой армии своего отечества?

— Мисс Глостер, я отнюдь не собирался вас осуждать. Если вы так расценили мои высказывания, то еще раз приношу свои извинения. Я тоже от всей души радуюсь победе союзных армий и восхищаюсь военным искусством герцога Веллингтона. Кстати, он едва ли не больше всех скорбит о погибших. Я знаю, что герцог провел несколько дней в Брюсселе, оплакивая павших в битве при Ватерлоо и молясь за упокой их душ.

— Естественно, это его священный долг! Как и всех англичан.

Клер думала в этот момент об Уолтере, сыне графини Рэкстон, своем двоюродном брате. Они никогда не встречались, но это не мешало девушке восхищаться им как героем.

— Но я никогда не пойму тех людей, — продолжал между тем лорд Генри, — которые толпами устремляются на поле битвы только для того, чтобы там побывать. В Брюсселе организация таких, с позволения сказать, экскурсий приносит немалые доходы. Это стало своего рода развлечением. Тысячи мужчин, женщин и даже детей приезжают под Ватерлоо, бродят по полю, подбирая в качестве сувениров все, что попадается под руку, включая окровавленные письма солдат.

— Думаю, таких меньшинство, милорд. Конечно, есть любители сувениров. Но вам никогда не приходило в голову, что среди посещающих это поле битвы есть немало людей, которые потеряли там дорогого, близкого человека? Что они Совершают своего рода паломничество?

Стилтон резко поднял голову и посмотрел прямо в глаза девушке.

— Вы?!

Клер медленно покачала головой.

— Нет, не я. Моя тетушка. Там погиб человек, которого она очень любила. Я просто сопровождала ее.

Лицо лорда исказило выражение бесконечного отчаяния. Помолчав несколько мгновений, он глухо произнес:

— Могу ли я рассчитывать на ваше прощение? Откуда мне было знать…

Клер кивнула и чуть заметно улыбнулась. Ее выразительные, как у газели, глаза были полны слез. Но она не отвела взгляд.

— Я прощаю вас, сэр Стилтон. Вы не знали всего этого и говорили со мной честно и открыто.

Ее голос звучал почти спокойно.

Лорд благодарно склонил голову.

— Мы могли бы стать друзьями, мисс Глостер?

— Мы друзья, лорд Генри. Ну, а теперь мне пора домой. Наверное, тетушка уже беспокоится, куда я пропала. — Клер игриво посмотрела на Стилтона. — А что, милорд, почему бы нам не посоревноваться в скачках? Ну, к примеру, кто первый окажется у ворот парка? Приз — одна гинея!

— Согласен, мисс Глостер. Каскад готов принять вызов.

— Принц Хип тоже.

Ноздря в ноздрю лошади рванулись вперед. Хип едва касался копытами земли. Но Каскад не отставал ни на сантиметр. Клер несколько раз пыталась опередить своего соперника хотя бы на дюйм. Однако скоро поняла, что это бесполезно. Поняла она и другое: лорд Генри никогда не позволит ей проиграть. Девушка рассмеялась и перевела коня на шаг. То же сделал и Стилтон. К воротам они подъехали одновременно.

— Благодарю вас, милорд. Я никогда еще не испытывала такого удовольствия от скачек. И никогда у меня не было столь достойного соперника. Но вы сдерживали своего коня, дорогой лорд Генри. Поэтому гинея — за мной. Выигрыш получите вечером.

Они расстались как старые друзья. И все же какой-то чертенок нашептывал Клер: «Лорд Генри успокоился? Напрасно. Ты должна его снова разозлить. Так надо!»

Парадный экипаж, найденный Парминтером, оказался очень кстати. Нанеся несколько визитов, Клер с тетушкой пристроились к длинной кавалькаде роскошных карет, направлявшихся через Елисейские поля к площади Согласия. Это место считалось столь же модным, как и Булонский лес. Отсюда хорошо просматривались Большой и Малый дворцы, Тюильри и Лувр. Графиня со скучающим видом смотрела из окна и ворчала, что предпочла бы посетить Версаль. Клер же, напротив, живо интересовалась всем окружающим и даже делала пометки в блокноте, который держала на коленях.

— Смотри, Клер! — воскликнула тетушка, указывая на ехавшую рядом карету. — Это графиня Сэвил! Вон та дама, которая машет нам рукой и улыбается.

— Графиня Сэвил? Кто это?

— Названая бабушка моего внука. Держу пари, что где-то здесь и его мамаша Эми Уилтшир. Конечно, демонстрирует мальчика направо и налево. Как же! Ведь она вдова одного английского графа и мать другого!

Клер чуть высунулась из окна, чтобы увидеть юного Уилтшира, о котором столько слышала от тетушки. И пока старые графини обменивались приветствиями на расстоянии, она успела рассмотреть голубоглазого мальчугана, сидевшего рядом с одетой во все черное очень бледной дамой. Клер догадалась, что это и есть Эми Уилтшир, носящая траур по покойному мужу.

— Дорогая Эми! — раздался у нее над ухом притворно любезный голос тетушки. — Я так рада вас видеть! Мы обязательно в самое ближайшее время нанесем вам визит. Здравствуйте, милорд! — обратилась она к мальчику. — Эдвард, ты уже стал графом!

Эдвард хмуро посмотрел на старую графиню и процедил сквозь зубы:

— Было бы лучше, если бы не убили моего отца. Я отдал бы все наследство вместе с графским титулом, лишь бы он остался жив.

— Мы разделяем твое горе, Эдвард! — постаралась тут же утешить его миссис Рэкстон. — Боже мой, война безжалостна!

— Но я мужественно возьму на себя все заботы и ответственность, — необычайно серьезно заявил юный граф и вдруг спохватился: — Как вы себя чувствуете, миссис Рэкстон? — И поспешно снял шляпу.

— Спасибо, неплохо. Позвольте вам представить, граф, мою племянницу мисс Клер Глостер.

Клер улыбнулась мальчику, показавшемуся ей очаровательным. Кроме того, девушку покорил не по возрасту взрослый тон юного Уилтшира. Она сразу полюбила его. Тут же ей стало ясно и то, что мальчик нуждается в защите от собственной матери:

— Ну, что ты смотришь? — раздался ее скрипучий голос. — Поклонись, как тебя учили!

И Эми Уилтшир ткнула сына пальцем в бок. Эдвард густо покраснел, склонил голову и сказал, чуть заикаясь:

— Оч-чень рад поз-знакомиться с вами, мисс Г-глостер!

— О, граф, — с милейшей улыбкой ответила Клер. — Для меня еще большая честь быть представленной вам! Скажите, вы любите верховую езду?

— Конечно!

— Тогда мы можем как-нибудь встретиться в Булонском лесу во время утренней прогулки. Я обычно катаюсь перед завтраком в сопровождении слуги. И если вы не возражаете, мы могли бы заехать за вами и…

— Если граф захочет покататься, — вмешалась маменька графа, — его будет сопровождать воспитатель и кто-нибудь из наших слуг.

— Но, мама, зачем их беспокоить? — попытался протестовать Эдвард.

Миссис Эми тут же оборвала его:

— Им платят жалованье как раз за то, чтобы они беспокоились. Хочешь кататься верхом — пожалуйста! Но только в сопровождении собственных слуг.

Тут она обернулась к Клер и добавила с приторной фальшивой улыбкой:

— Мисс Глостер, не сомневаюсь, что ваше предложение сделано из самых лучших побуждений. И я очень вам благодарна за интерес, проявленный к несчастному мальчику, лишившемуся отца.

— Когда папа был жив, мы всегда катались вместе, — грустно сказал Эдди, еле сдерживая слезы. Но тут же взял себя в руки и улыбнулся Клер: — Надеюсь, мы будем встречаться, мисс Глостер?

— Обязательно, граф!

Кареты разъехались. Графиня посмотрела вслед внуку и тихо спросила Клер:

— Ну, что скажешь?

— Очаровательный мальчик. И с характером: пытается противостоять своей мамаше. В этом смысле ему необходима помощь. Я постараюсь ее оказать. Я вообще, уверена, что мы с ним станем друзьями.

На прием в посольство Клер и миссис Рэкстон приехали, как полагалось по правилам бонтона, с небольшим опозданием. Сэр Чарльз и леди Стюарт тепло встретили их у дверей и провели в гостиную, где уже собралось много гостей.

Окинув взглядом сверкающий золотом зал, Клер сразу же увидела лорда Стилтона в центре большой группы мужчин, обсуждавших какую-то, по-видимому, очень серьезную тему. Его стройная фигура резко выделялась на фоне других. Особенно неуклюжим, вялым и рыхлым выглядел Талейран, который был к тому же косолап и смеялся очень неприятным смехом. Клер стало жалко лорда Генри, поскольку ему приходится иметь дело с подобными людьми.

Но вскоре внимание девушки переключилось на друзей, спешивших ее поприветствовать и представить тем, с кем она не была знакома. Тетушка же заняла свободное кресло и целиком отдалась дружеской беседе с дамами ее возраста, предоставив племянницу самой себе.

Клер это было весьма на руку. Не прошло и нескольких минут, как голосок девушки уже доносился из группы окруживших ее молодых людей. Среди них были два пехотных офицера в красных мундирах, драгунский капитан в голубом и гусар в расшитом золотом ментике и великолепных сапогах. Похоже, в зале можно было увидеть мундиры всех родов войск союзных армий. В свете бесчисленных свечей в роскошных канделябрах бесчисленные золотые пуговицы и металлические знаки отличия блестели и искрились всеми цветами, отражаясь в огромных зеркалах.

Стоя в окружении поклонников, Клер нисколько не удивилась, услышав за спиной знакомый голос. Она знала, что его обладатель непременно будет искать случая поговорить с ней на этом приеме.

— Мисс Глостер, приношу вам самые глубокие извинения за то, что не смог встретить вас у дверей. Но мне доставляет огромную радость видеть вас здесь.

Клер повернулась, чтобы принять от Генри Стилтона официальный поклон. Она была рада этой встрече и, сделав в ответ реверанс, искренне улыбнулась.

— Не надо извинений, милорд. Как видите, эти милые господа не дают мне скучать!

На лице лорда появилось кислое выражение, хотя он попытался, в свою очередь, улыбнуться.

— Да, я действительно это вижу.

Клер заметила, что окружавшая ее толпа мужчин почему-то начала быстро таять. Она с удовлетворением заметила, что присутствие лорда Генри так подействовало на всех самонадеянных молодых людей. Похоже, лорд наблюдал за ней все это время. Что ж, если так, то это лестно.

— Вот, милорд! Я не забываю своих долгов.

С обворожительной улыбкой Клер открыла ридикюль, достала гинею и вручила лорду. Он с торжественным видом принял монету, низко поклонился и, стараясь поймать взгляд девушки, сказал:

— В самое ближайшее время я непременно предоставлю вам возможность отыграться, мисс Глостер.

Что это? Новое предложение вместе кататься верхом? Клер почувствовала, как ее сердце учащенно забилось. И почему оно всегда ведет себя так при встрече с этим человеком?

В этот момент за спиной лорда возник пожилой господин, ростом со Стилтона, с такой же стройной фигурой и приятным лицом. Рядом с ним стояла элегантная дама возраста тетушки Рэкстон. Обоих Клер видела впервые. Стилтон обернулся и, отступив на полшага, сказал с легким поклоном:

— Мисс Глостер, разрешите вам представить господина д'Арбле и его супругу. Господин д'Арбле был начальником штаба у маркиза Лафайета, когда тот командовал Национальной гвардией. Сейчас он либерал, сторонник конституции, помогающий Франции вновь встать на ноги. Его супругу вы, вероятно, знаете как мисс Фанни Верней — известную писательницу. Надеюсь, вам будет интересно познакомиться.

— Конечно, — радостно воскликнула Клер. — Я с таким наслаждением читала все ваши книги, мадам! Моя тетушка, графиня Рэкстон, подписалась на ваш журнал «Камилла». Для меня такая честь познакомиться с вами!

— Вы льстите мне, мисс Глостер!

— Извините нас, — с вежливым поклоном прервал Стилтон, — но нам с господином д'Арбле придется на время вас покинуть, чтобы закончить обсуждение одного крайне важного вопроса с господином Талейраном. Надеюсь, несколько позже мы продолжим беседу.

При этом лорд Генри внимательно посмотрел Клер в глаза.

Фанни Верней оказалась очень разговорчивой. Спустя несколько минут Клер уже знала, где и когда известная писательница познакомилась со своим будущим супругом. А также и то, что Фанни, будучи англичанкой, отлично чувствует себя во Франции. И даже к фамилии д'Арбле быстро привыкла.

Разговор сулил Клер еще немало интересного, но в это время по залу пронесся шорох, и все взоры обратились в сторону дверей.

— Приехал наконец, — недовольно буркнула мадам д'Арбле. — Он всегда опаздывает!

— Кто? — недоуменно спросила Клер.

— Герцог Веллингтон. Посмотрите, как его тут же окружили дамы. Им просто не терпится взять его в плен. А впрочем, где бы он ни появился, везде происходит одно и то же!

— Еще бы, — тихо и несколько уклончиво заметила Клер. — Герцог Веллингтон одержал такую блестящую победу!

— После Ватерлоо его везде чествуют как героя! Я имею честь быть с ним хорошо знакомой. И, честно говоря, тоже им восхищаюсь.

— Несмотря на его любовь к женщинам?

— Женщина может заставить делать глупости любого мужчину. Даже лучшего из лучших. А у герцога Веллингтона прекрасный пол — слабое место!

— Тогда мне жаль его жену.

— И мне тоже. Но она оказалась совершенно неподготовленной к тому положению, которое сегодня занимает ее супруг. Он женился будучи еще очень молодым. И ошибся: брак оказался несчастливым.

— Но все же герцог женат. И флирт, который он себе позволяет непростителен для человека с его именем.

— Это дело совести, дорогая. Я знаю только, что он в высшей степени приятный человек.

Клер почувствовала, что пора переменить тему, и украдкой принялась наблюдать за Веллингтоном. Герцог тем временем начал обходить зал под руку с какой-то интересной брюнеткой.

— Это мадам Грассини, — пробормотала себе под нос госпожа д'Арбле, — бывшая любовница императора. Сейчас пользуется расположением герцога.

— А вон ту даму я знаю! — воскликнула Клер.

— Какую?

— Ту, которая сейчас претендует на право взять герцога под руку с другой стороны. Это Фрэнсис, леди Шелли. Я не видела ее целую вечность!

— Уверяю вас, дорогая, она ненамного отстала от той брюнетки. Совсем недавно Веллингтон оказывал ей исключительное внимание.

— А где же другая Фрэнсис? Я имею в виду леди Уэбстер?

— В уединении. Вот-вот должна родить.

Между тем герцог Веллингтон подошел к ним и представил обеим дамам, державшим его под руки:

— Мадам д'Арбле, вы великолепно выглядите! А это мисс Глостер. Наконец-то мы имеем удовольствие видеть и вас на светских раутах! Вы сегодня очаровательны! Даже просто смотреть на вас — это уже счастье!

Клер изобразила на лице ослепительную улыбку, которая относилась, правда, не к лишенным даже намека на тонкость комплиментам Веллингтона, а к нему самому — герою Ватерлоо. Оставалось только сделать реверанс и отпустить герцога продолжать обход зала. Но в этот момент Клер поймала строгий, даже предостерегающий взгляд стоявшего за спиной Веллингтона лорда Стилтона. Что мог означать этот взгляд? Может быть, лорд думал, что она поддалась очарованию героя-победителя и поэтому с таким восхищением смотрит на герцога? Но что бы там ни было, кто дал ему право бросать на нее подобные взгляды? Похоже, пора преподать урок этому высокопоставленному дипломату!

Клер вновь взглянула в лицо Веллингтону. Он все еще стоял напротив и улыбался. Все дальнейшее произошло мгновенно. Девушка сделала полшага вперед и громко, на весь зал, сказала:

— Мой герцог! Позвольте отдать должное вашему искусству полководца-победителя. Для этого у женщины есть только одно средство — поцелуй…


4


Клер чуть привстала на цыпочки и расцеловала герцога в обе щеки. Веллингтон же, нимало не смутившись, засмеялся своим обычным, похожим на лошадиное ржанье, смехом и сказал:

— Должен признаться, мисс Глостер, что вы не первая поздравляете меня столь очаровательным образом.

— Ваша светлость! — ответила Клер, вновь склоняясь в реверансе и всем сердцем жалея, что позволила себе отомстить лорду Стилтону таким способом. — Мы все благодарим Бога за то, что объединенное командование союзных армий потребовало отречения Наполеона, отказавшись взамен от штурма Парижа. Это спасло город.

— Я тоже счастлив, что удалось избежать уличных боев, — вновь улыбнулся Веллингтон.

Мадам д'Арбле, так и не понявшая поступка Клер, все же заметила смущение девушки и вмешалась в разговор:

— Ваша светлость, мы, бывшие здесь в те дни и живущие сейчас, не имеем никаких претензий к английским солдатам. Нам бы очень хотелось, чтобы воины других союзных армий, оккупировавших Париж, вели себя более достойно. Сплошь и рядом они вытаптывают поля в предместьях города и грабят дома парижан, которым повезло меньше, чем нам.

Герцог сдвинул брови и сразу помрачнел:

— Блюхер — опытный боевой генерал. Но, похоже, он не в силах остановить мародерство. Вы с ним еще не говорили? Он здесь.

И Веллингтон указал на старого человека с длинными пышными усами, хохотавшего над какой-то шуткой одного из собравшихся вокруг него военных.

— Пойдемте, я вас ему представлю, — предложил герцог.

Клер трудно было отказаться. Но она успела обвести взглядом зал и заметить, что лорд Генри куда-то исчез…

Между тем на Стилтона сцена с поцелуем подействовала куда сильнее, чем он ожидал. Казалось бы, что особенного произошло? Клер была знакома с Веллингтоном и, естественно, имела полное право разговаривать с ним в дружеском тоне. Более того, она просто обязана была поздравить герцога с победой. Иначе ее бы осудили. Тогда что же так взволновало его, Стилтона? Реакция девушки на его осуждающий взгляд, выразившаяся в совершенно экстраординарной выходке?

Лорд Генри видел, что Клер стоит в центре зала в кругу приближенных Веллингтона. Это ему решительно не нравилось: девушка могла стать мишенью для грязных сплетен и сама давала для этого повод. Пока еще все можно было исправить, тактично покинув герцога и его окружение. Но она, похоже, отнюдь не собиралась этого делать.

Стилтон извинился перед своими собеседниками и стал пробираться туда, где стояла Клер.

Позднее Клер пыталась понять, каким образом лорду Генри удалось так искусно увести ее от героя Ватерлоо сначала вглубь зала, а затем и вовсе в другую гостиную. Девушка помнила только его чуть смущенную улыбку и голос над ухом:

— Пойдемте, мисс Глостер! Я хочу вам кое-что показать.

Неожиданно для себя самой она подчинилась. В гостиной не было той суеты и волнения, которые кипели в соседнем зале. Гости здесь прогуливались не спеша, тихо разговаривая друг с другом. Бесшумно скользили лакеи с подносами. И Клер почувствовала, как это спокойствие начинает передаваться ей.

— Итак, милорд, — сказала она очень мягко, — что же вы хотели мне показать?

— Бальный зал. — И лорд, чуть тронув девушку за локоть, показал в сторону широко распахнутых двухстворчатых дверей. — Только посмотрите, как он красив! Как, впрочем, и многие другие помещения: ведь раньше это был дворец. Думаю, вас заинтересует и библиотека.

— Вы намерены стать моим гидом? Я крайне польщена такой честью.

— Позвольте предложить вам руку?

— Спасибо, милорд.

Они переходили из комнаты в комнату, и о каждой у Стилтона было что рассказать. Клер восхищалась интерьерами, мебелью, дорогой посудой. Но более всего — обширными познаниями своего добровольного экскурсовода и его ненавязчивой, дружеской манерой общения. Постепенно они дошли до библиотеки.

Как только Клер увидела бесчисленные стеллажи с книгами, она забыла обо всем на свете, включая лорда Генри. Отпустив его руку, девушка восхищенно вскрикнула и принялась внимательно рассматривать разноцветные корешки книг.

— Какая великолепная коллекция! — обернулась она наконец к своему спутнику. — Скажите, лорд, все эти книги — на французском языке?

— Отнюдь нет! Многие — на английском. Особенно те, которые принадлежат посольству. Вы любите читать, мисс Глостер?

— Больше всего на свете!

— Боюсь, что в этой библиотеке не так уж много романов.

— Неважно! Тетушка порой удивляется, застав меня за чтением научных книг.

— Кстати, мисс Глостер, можете пользоваться этой библиотекой.

— Вы не шутите?

— Если какие-нибудь книги из имеющихся здесь вас интересуют, не стесняйтесь.

— Спасибо, милорд. Можно будет зайти на днях и отобрать кое-что?

— Конечно. Я предупрежу сэра Чарльза. Уверен, он с радостью разрешит.

Клер еще раз бросила жадный взгляд на стеллажи, потрогала ближайшие корешки книг и со вздохом сказала:

— Милорд, я так благодарна вам за эту экскурсию. Но теперь мне необходимо вернуться в зал. Боюсь, тетушка уже начала беспокоиться по поводу моего исчезновения.

Лицо Стилтона сразу стало каменным.

— Вы хотите вернуться в общество герцога Веллингтона?

— Почему вы так думаете? — спросила Клер, широко раскрыв от удивления глаза.

Лорд помедлил несколько мгновений и, видимо решившись, сказал:

— По-моему, это было бы верхом глупости. Вы станете предметом насмешек и сплетен.

Клер и сама знала, что подвергала свою репутацию риску. Но какое дело до этого лорду Стилтону? Как он смеет читать ей нотации? Или он только для того и затеял эту экскурсию по посольству? Клер ответила с нескрываемым раздражением:

— Если я буду избегать каждого мужчину, боясь сплетен, то мне скоро не с кем будет словом перемолвиться!

— Вы как всегда правы, дорогая мисс Глостер. Но герцогу Веллингтону в его теперешнем положении следовало бы проявить осторожность и не давать повода для слухов.

— Чепуха! Герцог просто получает удовольствие от общества привлекательных женщин!

Клер понимала, что защищает Веллингтона вопреки своей интуиции. Генри Стилтон просто вынудил ее к этому. И хотя она отнюдь не желала с ним ссориться, все же многолетняя привычка к независимости собственных суждений исключала для нее саму возможность диктата со стороны кого бы то ни было. Девушка глубоко вздохнула и усмехнулась, глядя прямо в глаза лорду.

— Значит, поскольку вы не одобряете моего поведения, я должна игнорировать этого великого человека? Так прикажете вас понимать?

Стилтон отрицательно покачал головой.

— Я всего лишь забочусь о вашей репутации, мисс Глостер.

— Моя репутация никого не касается, кроме меня самой, сэр Стилтон! А сейчас позвольте мне вернуться к тетушке.

Клер резко повернулась и вышла из библиотеки прежде, чем лорд успел заметить слезы у нее на глазах.

Независимость может прибавить женщине обаяния, думал лорд Генри. Но она же подчас приводит и к нежелательным последствиям. А потому Стилтон, отдавая должное женщинам с независимыми взглядами, всегда был с ними предельно осторожен.

На следующее утро во время верховой прогулки в Булонском лесу Клер не встретила ни лорда Генри, ни Эдварда. Это испортило ей настроение, и в гостиницу девушка вернулась совсем подавленной.

Несомненно, вчерашний вечер стал для нее катастрофой. Так, по крайней мере, считала сама Клер. Она поняла, что, во-первых, герцог Веллингтон обожает всеобщее поклонение. А во-вторых, что здешний бомонд намерен вывалять ее в грязи. Но этого она не допустит!

Тем временем все шло своим чередом. По-прежнему, где бы ни появлялась Клер, ее тут же окружала толпа поклонников. Как и раньше, балы, приемы, званые вечера, посещение театров занимали почти все ее время. За этой светской суетой девушка все реже предавалась раздумьям о лорде Генри и его попытке вторжения в ее личную жизнь. Хотя совсем не думать об этом человеке она все-таки не могла…

Так прошел июль. Наступил август. Генри Стилтон ни разу не появился в Булонском лесу. Но на каждом светском рауте Клер видела его стоящим поодаль. И уже больше не сомневалась, что лорд наблюдает за ней.

Однажды утром в Булонском лесу она встретила Эдварда. Юный граф катался в сопровождении своего наставника Остина Гримса, приятного молодого человека, не имевшего состояния, а потому на всю жизнь приговоренного к нелегкой доле воспитателя. Единственное, что могло изменить его судьбу, это удачная женитьба. Но пока подобная возможность не просматривалась даже в отдаленной перспективе.

Клер чрезвычайно обрадовалась этой встрече. Они провели с Эдвардом несколько приятных часов и договорились кататься каждое утро.

С того дня их дружба стала быстро крепнуть. Эдди очень любил лошадей, и поэтому, несмотря на разницу в возрасте, у них очень скоро появились общие интересы.

— Вы прекрасная наездница, мисс Глостер, — сказал Клер юный граф после очередного быстрого галопа.

Его маленький пони выбился из сил, стараясь не отстать от Принца Хипа. Заметив это, Клер сдержала своего черного великана, и они поехали рядом.

— Вы тоже прекрасно ездите верхом, граф, — вернула она Эдварду его комплимент. — Кстати, вы сегодня приехали чуть позже. Вас не устраивает столь ранний час? А я очень люблю кататься как раз в это время.

— Мама долго не хотела меня отпускать, — признался Эдди. — Но я упорно стоял на своем, и ей пришлось согласиться. Не дождусь, когда вырасту и смогу делать все, что захочу. Не спрашивая ничьего разрешения!

— Уверена, ваша мама, граф, в душе желает вам добра.

Клер невольно отвела взгляд. Она далеко не была уверена в том, что говорила.

— Вы ведь знаете, мисс Глостер, что мой папа в свое время вышел в отставку. Конечно, когда объявили призыв, он вернулся в армию. Это был его долг. Он погиб в битве при Ватерлоо. Папа был таким храбрым! Мне очень жаль его, мисс Глостер!

Голос мальчика задрожал, и в глазах появились слезы, Он тут же вытер их рукой.

— Мне очень не хватает папы! — признался Эдди.

Клер захотелось погладить мальчика по голове, как-нибудь утешить. Но пони, на котором сидел Эдди, оказался таким низкорослым, что она не смогла до него дотянуться. Тогда девушка нежно улыбнулась ему и тихо сказала:

— Я немного знала вашего папу, граф. Мы встречались во время его службы на континенте, когда мистер Уилтшир приезжал в отпуск. А еще прошлой осенью. Он был прекрасным человеком и настоящим джентльменом!

— Вы встречались с моим отцом, мисс Глостер? Где? Что он вам говорил?

Эдвард очень хотел услышать как можно больше о своем родителе, и Клер рассказала ему все, что знала. Она намеренно преувеличила степень своего знакомства с покойным графом Уилтширом, зная, что это обрадует его сына.

— Мисс Глостер, — сказал при прощании Эдди, — отныне я не пропущу ни одной верховой прогулки. Я буду приезжать сюда каждое утро!

Юный граф сдержал свое слово. Правда, он всегда приезжал не один. Помимо воспитателя, их с Клер сопровождал гусарский майор Фокс, смотревший на Клер с обожанием. Кроме того, очень скоро обнаружилось, что и Остин Гримс ведет себя скорее не как наставник юного графа, а как воздыхатель мисс Глостер. Он постоянно вертелся около нее, ввязывался в разговоры и ревниво поглядывал на майора. Клер попыталась было поставить его на место, но безуспешно. Гримс заявил, что его дед был лордом, но обнищал. И вот теперь он, его внук, вынужден служить воспитателем.

Иногда к ним присоединялся сам Веллингтон. В большинстве случаев его сопровождала леди Шелли, гордо восседая на одной из лошадей герцога.

— Это для меня такая честь! — то и дело восклицала она, ласково поглаживая по холке великолепное животное по кличке Копенгаген.

— О, вы прекрасно ездите верхом, мадам! — полушутя отпускала комплименты Клер. — Это, наверное, очень импонирует его светлости.


Графиня Рэкстон внимательно наблюдала за своей племянницей. Она давно заметила произошедшую в девушке перемену и была этим недовольна. За восемь лет, прошедших со дня первого появления Клер в высшем обществе, графиня привыкла к ее строгому и безупречному поведению. И вдруг — подобный сюрприз! Подумать только, позволить себе такую выходку на великосветском приеме!

Графиня долго не могла успокоиться, но в конце концов решилась высказать племяннице все, что она по этому поводу думала.

— Клер, что с тобой происходит? — начала она менторским тоном. — Уже чуть ли не весь Париж говорит о том, что ты преследуешь герцога Веллингтона и ставишь этого пожилого и уважаемого человека в неловкое положение. А толпы молодых людей, которым ты позволяешь при всех за собой увиваться? Как так можно?!

— Тетушка, офицеры отлично понимают, что я их дразню.

Графиня глубоко вздохнула. Клер внимательно посмотрела ей в лицо и почувствовала себя виноватой.

— Дорогая тетушка! Вам не нравится бывать со мной на светских раутах? Или я вас утомляю? Скажите!

— Милая, дело не в том, что ты меня утомляешь. На балах и приемах для меня, слава богу, всегда найдется занятие. Хотя бы те же сплетни. Я ведь тоже не прочь перемыть кое-кому косточки. Мне не нравится другое. То, что ты считаешь допустимым нарушать этикет. И это уже дало возможность здешним старым девам рассказывать про тебя грязные небылицы.

— Тетушка, неужели я и впрямь себя так мерзко веду? Наверное, в парижской атмосфере носится какая-то зараза, поскольку, клянусь вам, все остальные дамы ведут себя нисколько не лучше!

— Если другие стараются обратить на себя внимание, используя для этого нашего национального героя, то это совсем не значит, что ты должна поступать так же. Клер, я считала тебя более благоразумной! Заметь, далеко не все позволяют себе совершать ранним утром прогулки в сопровождении герцога или нескольких молодых людей!

— Но что в этом дурного, тетушка? Ведь меня всегда сопровождает Парминтер или другой слуга. Нередко с нами катается и леди Шелли. Кроме того, я подружилась с Эдвардом. Похоже, он мне доверяет.

— Вот это хорошо. Прости, милая, мое пустозвонство. Но я хочу тебе только хорошего!

— Я это знаю, тетушка. Но вы придаете слишком большое значение моему, хотя и легкомысленному, но пустячному поступку. Посудите сами: окончена ужасная война, Наполеон плывет к острову Святой Елены — месту своего изгнания, мы в Париже празднуем великую победу. И в этот момент графиня Рэкстон и ее легкомысленная племянница спорят, прилично ли было подарить поцелуй герою битвы при Ватерлоо!

— Вообще-то говоря, ты права, милая! — сдалась тетушка Рэкстон. — Но все же не забывай о том, что я тебе сказала.

— Не забуду, дорогая тетушка. А сейчас позвольте поцеловать вас. Уж за это меня никто не осудит!

Клер встала, подошла к тетушке и нежно коснулась губами щеки. Неприятный для обеих разговор вроде бы закончился. Тем более, что требовалось привести себя в порядок для приема первых утренних посетителей. И все же Клер продолжала думать об этом. Ее порой шокировало собственное поведение, та легкость, с которой она, хотя и в шутку, позволяла ухаживать за собой. Может быть, Генри Стилтон был не так уж не прав, читая Клер нотации, и вовсе не хотел ее обидеть?

Из задумчивости девушку вывел голос мажордома. Торжественно появившийся в дверях Довермен доложил о приезде графини Уилтшир.

Эми, переполненная сознанием собственной значимости, прямо-таки внесла себя в гостиную. Последовал обмен приветствиями, во время которого Клер и тетушка посетовали, что мать графа Эдварда столь редко радует их своими визитами. В ответ Эми вытащила из сумочки газету и развернула ее перед онемевшими от изумления хозяйками дома:

— Вы это видели?

— Что? — задала встречный вопрос тетушка Рэкстон, обменявшись взглядом с племянницей.

— То, что опубликовано в «Сент-Джеймс кроникл».

— Вы получили газеты из Лондона? — спросила Клер. — Нет, мы их еще не читали. Что там пишут?

— О, они подняли грандиозный шум вокруг сообщения из Парижа о том, что некий герцог, которого, не называя фамилии, титулуют «выдающимся полководцем», пал жертвой чар одной дамы. Конечно, подразумевается леди Фрэнсис Уэбстер! Строят догадки о том, что все это дело может окончиться громким процессом. Ведь супруг леди Фрэнсис, капитан Джеймс В., в судебном порядке потребовал от счастливого любовника своей жены возмещения морального ущерба. И оценил его в пятьдесят тысяч фунтов. Что вы на это скажете, миссис Рэкстон?

— Вокруг герцога постоянно ходит много слухов, — пожала плечами графиня. — Леди Уэбстер была с ним в Париже. Потом, после возвращения Наполеона с острова Эльбы, она поехала за ним в Брюссель. Но там около его светлости вертелась еще и Фрэнсис Шелли!

— Но ведь говорят-то не о Фрэнсис Шелли, а о Фрэнсис Уэбстер, с которой вот-вот разведется муж!

— Вероятно, поэтому герцог и старается использовать мадам Шелли как дымовую завесу, — заметила Клер, как бы размышляя вслух.

— Мисс Глостер, — со злобной и торжествующей улыбкой отозвалась Эми, — не вам об этом говорить! Именно вас в последнее время постоянно видят рядом с герцогом. Кстати, а что вы-то думаете об этом скандале?

— Я не была свидетельницей всего того, о чем вы столь подробно рассказывали, мадам, а потому не могу выступать судьей.

Неизвестно, как долго длился бы этот неприятный разговор, но тут вновь появился мажордом и доложил о приезде еще нескольких дам, знакомых графини. Клер облегченно вздохнула и отошла в глубь гостиной, предоставив дальнейшее обсуждение скандала вокруг герцога Веллингтона вновь прибывшим.

Какое-то время все так и шло. До тех пор пока тетушка Рэкстон не выразила сомнение в том, что все эти сплетни имеют под собой серьезные основания.

— Ну, посудите сами, — горячилась графиня, — герцог любит красивых женщин. Они справедливо считают его героем и преследуют толпами. Так что же, все они — его любовницы?

Эми Уилтшир не могла упустить возможность еще раз уколоть Клер:

— Вы тоже так считаете, мисс Глостер? — спросила она, глядя на девушку с жеманной наивностью.

— Конечно, мадам! — ответила Клер с апломбом. — Герцог просто мягкий и добрый человек. Посмотрите, как он заботится о своих адъютантах. А что касается сплетен, будто бы леди Фрэнсис изменяла с ним мужу, то это совершеннейшая ерунда. Разве вы не знали, что как раз в этот период она была на последних месяцах беременности? Никто не отрицает, что у герцога были любовницы в Индии и Пиренеях. Но и в этом нет ничего необычного для мужчины, который по роду службы вынужден проводить большую часть жизни вдали от дома.

— Вы говорите серьезно, мисс Глостер? — воскликнула весьма пожилая дама, схватившись за сердце и, казалось, готовая упасть в обморок. — Боже, какой кошмар! И так рассуждает молодая девушка, получившая отменное воспитание! Говорит о том, чего ей пока еще даже не положено знать!

— Какие красивые слова, мадам! — в свою очередь воскликнула Клер. — Интересно, как бы я могла всего этого не знать? Да вы сами, миссис Кеннингэм, сколько раз, не стесняясь, говорили при мне довольно откровенные вещи, когда я еще была совсем ребенком. Простите, мадам, но сейчас мне уже двадцать пять лет!

В воздухе запахло ссорой. Но тут вновь появился мажордом и объявил:

— Его светлость лорд Генри Стилтон!

Клер почувствовала, как сердце ее замерло.

Генри Стилтон здесь? Невероятно! Ведь до сих пор он не утруждал себя официальными визитами к ним. А после того злосчастного вечера они почти не разговаривали друг с другом. Что произошло?

Стилтон поклонился графине, потом — остальным дамам. К Клер он подошел в последнюю очередь и склонился к ее руке. Девушка про себя отметила, что этого жеста лорд не удостоил никого.

Единственным свободным оказалось кресло, стоявшее рядом с Клер. К немалому неудовольствию девушки, Стилтон бесцеремонно опустился в него, обвел взглядом гостиную, вновь улыбнулся каждой даме, дав тем самым понять, что готов внимательно слушать их разговор.

Однако дамы почувствовали, что продолжать сплетничать в присутствии мужчины, да еще лорда, не совсем удобно, и стали собираться. Лишь Эми Уилтшир не преминула напоследок еще раз подпустить шпильку Клер:

— Моему сыну очень нравится кататься с вами по Булонскому лесу, мисс Глостер. И я рада, что вы никак не замешаны в скандальной истории, о которой здесь шла речь. Иначе бы мне пришлось запретить эти прогулки. Хорошо также, что мадам Уэбстер удалилась в свое имение. Вы понимаете, что я не могу разрешить Эдварду появляться в ее обществе.

Эми повернулась к Стилтону.

— Скажите, лорд Генри, вы читали эти публикации в «Кроникл»?

Лорд неодобрительно нахмурил брови и уклончиво ответил:

— В посольство газеты доставляются регулярно, мадам.

— Значит, вы уже видели эти статьи. Ко мне почта приходит с большим опозданием.

— Последние номера мы получили только сегодня утром, мадам. Наверное, из-за неблагоприятного ветра на Ла-Манше. Что же касается статей, о которых вы говорите, то это всего лишь перепевы старых сплетен, публиковавшихся раньше. Не думаю, чтобы там было что-нибудь новое. А на «Кроникл» следовало бы подать в суд за клевету. Будь моя воля, я бы привлекал к ответу сплетников.

Эми вспыхнула и вылетела из гостиной. Клер благодарно посмотрела на Стилтона. За этот выпад она была готова простить ему все.

После ухода Эми Уилтшир и еще нескольких дам оставшиеся посчитали за благо переменить тему разговора. Тем более им было о чем посудачить и помимо герцога Веллингтона или его любовниц. Клер же предприняла попытку восстановить дружеские отношения с лордом Генри и тихо сказала ему:

— Вы перестали бывать в Булонском лесу, милорд.

Стилтон бросил на девушку испытующий взгляд и грустно улыбнулся:

— Вас постоянно окружают многочисленные поклонники, мисс Глостер. Может ли такой жалкий неудачник, как я, рассчитывать на ваше внимание рядом с прославленными полководцами, пышущими молодостью графами, галантными гусарами и их блестящей свитой?

Глаза Клер расширились, а сердце учащенно забилось. Неужели лорд ревнует!? Быть не может!

— Видите ли, милорд, — сказала девушка, радуясь, что ее голос звучит твердо, — если вы чувствуете себя неудачником, то исключительно по своей вине. Нельзя же быть таким нетерпимым к каждому, кто…

— Вы заметили, что меня раздражает праздная болтовня? — перебил ее Стилтон.

— И праздный флирт, не так ли?

В серо-голубых глазах Стилтона промелькнуло настороженное выражение, какого раньше Клер никогда не замечала. Это ее смутило. Тем не менее она продолжила:

— Но почему вы считаете непозволительным боготворить человека, спасшего Европу?

— Не буду спорить с вами, мисс Глостер. Скажу даже больше: его можно назвать спасителем не только Европы, но и всего мира. Ведь амбиции Наполеона не знали границ.

— Тем более, все мы должны отдать ему должное. Пусть некоторые из нас станут жертвами, если не его чар, то влиятельности и власти.

— Надеюсь, вам это не грозит, мисс Глостер, — заключил лорд Генри спокойным и холодным тоном.

Клер почувствовала, что разговор потерял прежнюю теплоту. Почему? Или он тоже опасается сплетен, которые могут дойти до ушей леди Беркшир? Поговаривают, что у него был роман с этой дамой. Но только ли был? А если он продолжается и сейчас? И стоит ли так открыто искать с ним более близких отношений? Ведь так недолго и обесчестить себя!

Девушка не заметила, что последнюю фразу сказала вслух. Графиня широко раскрыла глаза и удивленно посмотрела на племянницу.

— Обесчестить себя, Клер? О чем ты говоришь?

— Тетушка, я просто пошутила.

— Не надо так шутить, милая! Зачем без нужды испытывать судьбу? Тем более в присутствии мужчины. Лорд Генри, прошу вас, не потакайте игривому поведению моей племянницы!

— Графиня, мое восхищение вашей племянницей омрачено именно тем, что мисс Глостер отказывается уважать правила поведения, принятые в свете. Но все же я верю, что она никогда не переступит границ пристойности. — Стилтон встал и поклонился графине. — Сожалею, но вынужден покинуть вас. Никогда не стоит злоупотреблять гостеприимством хозяев. Ваш покорнейший слуга, мадам!

Он учтиво поклонился дамам, избегая встречаться взглядом с Клер. Но девушка была настолько смущена, что мысленно поблагодарила лорда за это.

Стилтон хотел уже выйти из гостиной, когда двери распахнулись, и на пороге вновь появился мажордом.

— Его светлость герцог Веллингтон и мадам Грассини! — объявил он.

Это был редкий случай, когда Клер была готова провалиться сквозь землю. Стилтон приветствовал вошедших достаточно сдержанно. Веллингтон же и державшая его под руку оперная звезда поклонились легко и непринужденно. Но Клер синьора Грассини разочаровала. На сцене та выглядела куда привлекательнее, хотя и сейчас каждый ее жест был полон театральности, однако подводил французский язык. Синьора говорила с таким ужасающим итальянским акцентом, что Клер с трудом понимала, о чем шла речь.

Герцог Веллингтон с чарующей улыбкой объяснил, что синьора Грассини горела желанием нанести визит графине Рэкстон и выразить ей самое глубокое уважение. Он же вызвался сопровождать итальянскую примадонну. Клер заметила волнение герцога, хотя он и старался его скрыть. По всей вероятности, Веллингтон гораздо ближе принимал к сердцу ходившие о нем слухи, чем это могло показаться на первый взгляд. С другой стороны, ему явно повезло: отсутствие в Париже по деликатным причинам леди Уэбстер давало возможность старому светскому волоките оказывать максимум внимания синьоре Грассини. К тому же это уравновешивалось его дружбой с мадам Шелли и ее супругом.

И все же герцог оставался человеком, созданным для женщин. Это ни на йоту не умаляло его славы полководца, разбившего самого Наполеона. И, как все, Клер восхищалась им.

Ей бесспорно нравился и Стилтон. Любовница лорда Генри в Париж за ним не поехала. Ходили слухи, что леди Беркшир удерживала дома болезнь мужа. Клер часто думала, что произойдет, если лорд Беркшир покинет этот мир? Женится ли лорд Генри на его вдове? В глазах девушки такой поворот событий выглядел еще более неприглядным, чем роман Стилтона и леди Беркшир…


На следующий вечер графиня с племянницей были приглашены отужинать у лорда Эштона, что считалось большой честью. Утром Клер, как и всегда, отправилась в Булонский лес. У входа в парк ее ждал Эдвард. Юный граф Уилтшир держал под уздцы новую лошадь, которой, похоже, очень гордился.

— Как вы находите эту лошадь, Клер? — спросил он. — Не правда ли, прекрасное животное?

Клер внимательно, с видом знатока, осмотрела новое приобретение Эдварда и одобрительно кивнула.

— Действительно, великолепная лошадка! Как ты считаешь, Парминтер?

Слуга еще более внимательно изучил лошадь со всех сторон и вынес профессиональный вердикт:

— Редкий экземпляр. Только вот не слишком ли этот конь силен для вас, мой граф?

— Нисколько, Парминтер. У меня, честное слово, хватит сил с ним справиться. К тому же он очень послушный.

— Где вы его купили, граф? — спросила Клер.

— Это подарок отца. Он сказал, что отдаст мне его в день тринадцатилетия. Тринадцать лет мне исполнилось еще на прошлой неделе. И вот…

Эдвард величественным жестом показал на лошадь.

— Примите мои поздравления, — тихо сказала Клер.

Она знала, что тетушка будет очень обижена. Ведь ее не пригласили на торжество, которое маменька Эдварда, конечно же, организовала!

— Мама предпочитает видеть меня верхом на пони, — продолжал Эдди. — Но я уже почти взрослый и напомнил ей об этом. Тогда она ответила, что если я непременно хочу сломать себе шею, то это мое личное дело. Но пусть к ней тогда не будет никаких претензий. Впрочем, — и его лицо озарила широкая мальчишеская улыбка, от которой у девушки защемило сердце, — я уже никому не смогу предъявлять претензий, если разобьюсь насмерть!

— Не говорите ерунды! — в сердцах воскликнула Клер. Но тут же улыбнулась и предложила: — А вы не хотели бы прокатиться по парку на Принце Хипе, граф?

— Вы что — серьезно? — задыхаясь от волнения спросил Эдди.

— Конечно, мой граф!

В этот момент из боковой аллеи донесся топот копыт. Клер обернулась и увидела… Похоже, лорд все-таки понял намек на возобновление совместных верховых прогулок!

— О, смотрите, Эдвард! Вот и лорд Генри Стилтон на своем Каскаде. Сейчас я вас познакомлю, и мы поедем кататься втроем!

Девушка возблагодарила бога за то, что сегодня здесь не было герцога Веллингтона. Правда, впереди ехали майор Фокс и воспитатель Гримс. Но это ее не очень тревожило.

Лорд Генри снял шляпу и склонился в приветственном поклоне.

— Доброе утро, мисс Глостер!

— Здравствуйте, мистер Стилтон! Позвольте вас представить графу Эдварду Уилтширу. Насколько мне известно, вы еще не встречались. Эдвард, это лорд Генри Стилтон.

Эдвард с нескрываемым интересом посмотрел на лорда. Наверное, тот ему понравился, потому что на лице юного графа вновь расцвела добрая улыбка:

— Я много слышал о вас, сэр, от моей матери.

— Надеюсь, не плохого?

— Нет, что вы, сэр! Мне кажется, она восхищается вами!

— Вы знакомы с нашим гусаром, майором Фоксом, милорд, — продолжала Клер, — но вряд ли встречались с господином Гримсом, наставником графа Эдварда Уилтшира.

Стилтон обернулся к воспитателю и вдруг его брови удивленно поползли вверх.

— Остин Гримс? Это вы? Быть не может!

— Боже мой, лорд! — воскликнул Гримс, но в его голосе Клер не услышала особенного восторга. — Сколько лет прошло, как мы не виделись!

— Мы познакомились с Гримсом в Оксфордском университете, когда я был на последнем курсе, — объяснил Стилтон.

Клер поняла, что эта встреча столь же малоприятна лорду Генри, сколь и наставнику Эдварда, и поспешила переменить тему разговора:

— У графа Уилтшира новая лошадь, и мы только что хотели испытать ее. Вы составите нам компанию, лорд?

— С огромным удовольствием, мисс Глостер.

— А вы, майор? Мистер Гримс, это предложение относится и к вам. Итак, господа, делайте ваши ставки!

Майор и наставник согласились, хотя и без особого энтузиазма. Предложение Клер делать ставки не вписывалось в их понятия о великосветском поведении истинной леди.


5


Скачки начались. Принц Хип, как обычно, сразу же вырвался вперед. Некоторое время Клер слышала за спиной возгласы, крики, оглушительный топот копыт. Но Браслет, новый конь Эдварда, был моложе, а Каскад — сильнее. Браслет пришел первым, за ним, отстав на полголовы, условную финишную линию пересек конь лорда Генри, а ноздри Хипа оказались на уровне стремени Стилтона. Майор и Гримс остались далеко позади.

— Боже мой, какое блаженство! — воскликнула разрумянившаяся Клер, сдерживая покрывшегося мыльной пеной Хипа. — Поздравляю вас, Эдвард! Браслет — прекрасный скакун, выше всех похвал! Хотя ему, наверное, нетрудно было нести столь легкого всадника. Уверена, только поэтому Каскад лорда уступил ему.

— Вы не правы, мисс Глостер, — рассудительно произнес Стилтон. — Граф Уилтшир одержал чистую победу. Вас же подвело горячее желание выиграть прямо на старте.

Понимая, что лорд подзадоривает ее, Клер рассмеялась. Но Гримс принял эти слова всерьез и рьяно принялся защищать девушку. Стилтон спокойно выслушал его и сказал, не скрывая насмешки:

— Гримс, я ни в коем случае не хотел обидеть мисс Глостер. Если вы неверно поняли мои слова, то приношу извинения. Видимо, мне следует изъясняться более доходчиво.

— Право же, нельзя быть таким тугодумом, Гримс, — прибавила Клер. — Конечно, лорд Генри и в мыслях не имел ничего дурного. Он просто пошутил. Принц Хип действительно слишком силен для меня, и я не смогла его сдержать. Вот и все!

По тому, как Гримс густо покраснел и отошел в сторону, Клер поняла, что ее слова уязвили наставника в самое сердце. Ей стало жаль его.

— Джентльмены, — сказала она примирительным тоном, — скачки закончены, и граф Уилтшир стал единоличным победителем. Пришел момент расплаты. Эдвард, вот моя гинея!

— Клер, я выиграл случайно. Просто на старте вы, вместо того чтобы сдерживать Принца Хипа и сберечь ему силы для финиша, слишком долго смотрели на сэра Стилтона.

Клер залилась румянцем и поспешно ответила:

— Дело не во мне, Эдвард. Просто вы прекрасно управляли Браслетом. А он действительно очень послушный, и ваш отец не ошибся, подарив именно этого коня.

Клер и Эдвард стали называть друг друга по имени чуть ли не с первого дня знакомства. Графский титул молодого Уилтшира уравновешивали годы девушки, и молодые люди очень скоро стали настоящими друзьями.

Пока они разговаривали, подъехал майор Фокс и вручил Эдварду свою гинею. За ним последовал Гримс. Клер отметила, что наставник расстался с монетой крайне неохотно.

Все четверо развернули лошадей и направились к воротам парка. Лорд и Эдвард ехали впереди. Клер же опекали с двух сторон майор и наставник.

— Я восхищаюсь вашим умением себя сдерживать, мисс Глостер, — негромко сказал ей Фокс.

Клер отметила, что даже голос у майора был каким-то неуклюжим, как и все, что этот гусар делал. Она повернула голову и вопросительно посмотрела на него:

— Что вы имеете в виду, майор?

— То, что герцог Веллингтон не соизволил пригласить вас посмотреть парад союзных войск. Не может быть, чтобы это вас не задело!

— Право, майор, я ни в коей мере не претендую на подобную честь, — ответила Клер, чувствуя, как в ней растет раздражение бесцеремонностью гусарского офицера. — А потом у меня нет ни малейшего желания стать всеобщим посмешищем. Ведь вокруг герцога будут в основном его ближайшие советники и подчиненные. Играть там роль белой вороны? Это не по мне!

— Рад это слышать, — мрачно проговорил Гримс. — Такого рода публичные появления никак не приличествуют светской даме!

Клер вдруг стало нестерпимо скучно слушать эти менторские речи. Она чуть тронула стеком Принца Хипа и через несколько мгновений нагнала лорда Генри и Эдварда. Они охотно расступились, пропустив девушку в середину.

— Вы будете сегодня на ужине у сэра Эштона, мистер Стилтон? — спросила она у лорда.

— Непременно, мисс Глостер. Не сомневаюсь, что и вы, и графиня Рэкстон тоже получили приглашение?

— Да, милорд. Мы с нетерпением ждем вечера.

— Там будет хотя и избранное, но весьма разнородное общество, мисс Глостер. Его светлость, должно быть, пригласил на ужин всех влиятельных лиц из стран коалиции, находящихся сейчас в Париже. Кроме того, французских министров, которым союзники поручили управление страной.

— Отлично, милорд! Я уже несколько раз видела на балах и приемах таких известных деятелей, как Талейран и Фуше. Но мне пока еще не доводилось с ними беседовать. Надеюсь, в общении эти люди не столь чопорны и неприятны, как кажутся на первый взгляд?

— Об этом лучше судить вам самой, — ухмыльнулся Стилтон. — Я не осмеливаюсь высказывать свое мнение по столь деликатному вопросу.

— Они омерзительны, эти люди, — уверенно заявил юный граф Уилтшир. — Все так считают!

— Насколько я понимаю, «все» — это ваша матушка, граф? — процедила сквозь зубы Клер.

— И мистер Гримс, — с тем же мальчишеским апломбом добавил Эдвард.

— Я бы не стал, — мягко посоветовал лорд Генри, — повторять это при иностранцах, милый граф. Иначе вы можете спровоцировать международный инцидент.

— Из-за возраста мне еще не приходилось появляться в обществе иностранцев, милорд. Как это все-таки ужасно — быть несовершеннолетним! — с досадой воскликнул Эдвард.

— Какое заблуждение! — возразил ему Стилтон. — Хотя для того, чтобы полностью насладиться юностью, следует жить не в городе, а в деревне. Я, например, навсегда запомнил прекрасные дни, проведенные в вашем, граф, возрасте в родовом поместье. Ездить верхом, гулять по лесу, общаться с местными жителями, помогать им собирать урожай, ловить рыбу в ручье — что может быть прекраснее! Это была, наверное, самая счастливая пора моей жизни! Но и здесь есть немало интересного. Например, этот парк, носящий название Булонский лес. Или огромный, еще незнакомый вам город с его дворцами, музеями, картинными галереями. Кстати, вы успели побывать в Версале?

— Мы уже были кое-где в Париже. Но все, что я видел, показалось мне ужасно скучным!

— Значит, Гримс не сумел вам ничего толком объяснить. Если вы не против, граф, я был бы счастлив показать вам Париж.

— Это было бы прекрасно, милорд! — воскликнул Эдвард. — А мисс Глостер могла бы присоединиться к нам?

— Я бы посчитал это за величайшую честь! Что вы на это скажете, мисс Глостер?

— Я с радостью присоединюсь к такой экскурсии, милорд, — сказала Клер, и мягкий румянец коснулся ее лица.

— Тогда позвольте мне организовать ее.

— Мама охотно отпустит меня с вами, милорд! — с детской непосредственностью воскликнул Эдвард. — Она очень уважает вас.

— Я в высшей степени тронут этим, граф! Мисс Глостер, позвольте сопровождать вас на ужин к лорду Эштону.

Предложение было настолько неожиданным, что в первую минуту Клер растерялась. Затем хотела было отказаться. Но искушение появиться в обществе под руку с респектабельным и всем известным дипломатом оказалось слишком велико.

— Спасибо, милорд! Я охотно воспользуюсь вашим любезным предложением.

Лорд Генри ответил ей обворожительной улыбкой…


Лорд Генри вошел в гостиную сэра Эштона под руку с Клер и графиней Рэкстон. Девушка была в вечернем платье темно-зеленого цвета с достаточно скромным декольте. Оголенные плечи покрывала дымчатая газовая накидка. Стройную изящную шею украшало дорогое жемчужное ожерелье. В темно-каштановые волосы были вплетены шелковые разноцветные ленты. От Клер исходил аромат тончайших парижских духов, веяло свежестью и молодостью.

Лорд Стилтон вдыхал этот запах, наполнявший его грудь каким-то непонятным волнением. Искоса он посматривал на Клер. Никогда она еще не казалась ему такой красивой. Лорд был очарован. Он невольно вспоминал, как держал эту девушку в объятиях, перенося через палубу во время шторма. Неожиданно его пронзила мысль, что с того самого момента он не хотел обладать никакой другой женщиной. Разговоры о его близости с мадам Беркшир были сплошным вымыслом: тесная дружба связывала Стилтона с ее мужем, что делало невозможным даже легкий флирт между ними. Клер же…

Клер была незамужней девушкой. А значит, ухаживание за ней на глазах у всего света могло иметь только одну цель: женитьбу. Но обременять себя супружескими узами Стилтон пока не хотел. Причем — по чисто практическим соображениям: он считал, что еще не имеет достаточных средств, чтобы обеспечить жизнь своей семьи на уровне, достойном его титула и положения в обществе.

Кроме того, претила сама мысль быть причисленным к категории искателей богатых невест, которых лорд Генри откровенно презирал. Но тогда зачем же он сам подставил себя под стрелы великосветских сплетников, а больше — сплетниц, появившись в наипрестижнейшем салоне лорда Эштона под руку с Клер? Эти мысли мучили Стилтона всю дорогу, и даже в тот момент, когда он, держа под руку леди Глостер, переступал порог гостиной. В конце концов он вынужден был признаться себе: эта девушка притягивала его с такой непреодолимой силой, что он начинал терять над собой власть.

Кроме несомненного внешнего обаяния, в Клер Глостер было еще и что-то загадочное, интригующее, а порой — непредсказуемое. Многим ее поступкам Стилтон просто не мог найти объяснения. Взять, например, эту историю с Веллингтоном. Лорд Генри был готов поклясться, что Клер не влюблена в героя битвы при Ватерлоо. Она решительно осуждала герцога за распутство и супружескую неверность. Но как тогда объяснить ее постоянное, чуть ли не демонстративное появление в толпе поклонниц и почитателей Веллингтона? Как правило, герцог отдавал предпочтение женщинам либо умным, как мадам Шталь, либо красивым, как леди Шелли. Но в подавляющем большинстве его избранницы совмещали оба этих достоинства. Клер Глостер, насколько лорд Стилтон имел возможность убедиться, принадлежала как раз к числу таковых. Но откуда та ветреность и даже легкомыслие, которыми был отмечен чуть ли не каждый ее день с момента появления в Париже? Причем она не могла не знать, что подобное поведение в глазах чопорного света никак не вписывается в правила хорошего тона. Отсюда и нежелательные разговоры в обществе.

Вместе с тем Стилтон знал, что Клер никогда раньше не отличалась репутацией взбалмошной девицы «без царя в голове». Скорее ее считали очень живой, излишне независимой и порой даже своенравной. Наверное, как раз поэтому она до сих пор не вышла замуж.

Лорд Генри с невольным восхищением смотрел на оживленное лицо девушки, озаренное открытой улыбкой, не допускающей даже намека на возможность неискренности. Он не знал, что подумать и как себя дальше вести. И все же внутренний голос упрямо твердил ему: «Будь осторожен!»

Появление Клер в обществе никогда не оставалось незамеченным. Не только светскую молодежь, но и пожилых людей привлекал в ней тонкий вкус, врожденный такт, элегантность и задумчивый взгляд умных глаз. Так было и на этот раз. Лишь только Клер и Стилтон вошли в гостиную, все взоры устремились на девушку. Волна шепота, вызванная их совместным появлением, быстро сменилась одобрительными возгласами и почти открытым выражением восхищения столь красивой парой. Клер поняла, что одержала светскую победу. Почувствовал это и лорд Генри. Он решил, что готов заплатить любую цену, выдержать какие угодно сплетни за одну лишь возможность провести вечер рядом с этой девушкой. Стилтон гордился тем, что в настоящий момент Клер опирается на его руку.

— Где бы вы желали присесть, тетушка? — спросила Клер графиню, от которой не ускользнуло впечатление, произведенное на собравшихся ее племянницей.

— Мне все равно, милая. Но лучше — вон там, около колонны, где я вижу нескольких знакомых дам!

Усадив графиню, Клер, все еще под руку с лордом Генри, обошла гостиную, раскланиваясь и обворожительно улыбаясь каждому. Не прошло и четверти часа, как ее уже окружала многочисленная толпа поклонников. Но на этот раз мисс Глостер не позволила себе фамильярностей ни с кем, соблюдая почтительное расстояние с помощью чарующей и одновременно дипломатической улыбки.

Лорд Генри был изумлен и восхищен ею. Вновь и вновь он задавал себе вопрос, как могло случиться, что до, сего времени никто не заметил этого чуда женской красоты и обаяния. Интересно, о чем думал ее отец? Или леди Рэкстон? Ведь графиня уже давно заменила Клер покойную мать. Миссис Рэкстон просто обязана была подумать о будущем племянницы, к которой относилась как к дочери. Ведь лучшей, более совершенной жены не мог бы, наверное, пожелать себе ни один здравомыслящий мужчина! И Стилтон глубоко вздохнул.

Клер услышала этот вздох и почувствовала легкое пожатие руки, поддерживавшей ее под локоть. Она видела, что лорд взволнован, и это состояние передалось ей. Ощущение возникшей между ними внутренней близости опьяняло девушку, кружило голову. Клер не хотелось его нарушать, но она понимала, что это неизбежно, причем сделать это следует немедленно. Стилтон держался слишком напряженно. Может быть, даже жалел о том, что предложил сопровождать их с тетушкой на этот прием. К тому же по поводу Клер в последние недели ходило слишком много всякого рода сплетен.

Конечно, друзья знали истинную цену таким разговорам. Но далеко не все в светских кругах входили в число их друзей, а со многими они вообще не были знакомы. Эти могли поверить любому наговору. А лорд Генри при его положении в обществе не мог позволить себя скомпрометировать.

Клер мягко высвободила руку. Стилтон бросил на нее быстрый взгляд и на мгновение недовольно сдвинул брови. Но тут же его лицо вновь осветилось мягкой, дружеской улыбкой:

— Пойдемте в музыкальный салон, мисс Глостер, — непринужденным тоном предложил он. — Уверен, синьора Грассини непременно будет сегодня петь!

— О, это было бы замечательно! Я смогла оценить красоту звучания контральто совсем недавно, как раз после того, как услышала в опере мадам Грассини.

— Герцог Веллингтон и леди Шелли облюбовали кресла в первом ряду. Где хотели бы сесть вы, мисс Глостер?

— Мне все равно, милорд. Может быть, мы присоединимся к тетушке Рэкстон и ее приятельницам? Правда, около них расположились чуть ли не все парижские сплетницы!

— Давайте займем свободные кресла перед ними.

Клер кивнула в знак согласия. Они прошли к креслам и сели. Синьора Грассини уже появилась около инструмента, и концерт начался. Это было весьма кстати: несмотря на свое появление в салоне под руку с Генри Стилтоном, Клер решила в этот вечер больше не демонстрировать их отношений и, по возможности, поменьше разговаривать с лордом.

Синьора Грассини пела великолепно и заслужила горячие аплодисменты, при этом герцог Веллингтон, как показалось Клер, усердствовал не в меру. Девушка вновь подумала об участи его жены. Что может быть ужаснее видеть, как муж открыто ухаживает за другой! Неужели все мужчины таковы?! Ее пронзила мысль, что вряд ли она сможет доверять кому-либо из них до такой степени, чтобы решиться выйти замуж. Лицо девушки омрачилось. Да, она хотела иметь мужа, семью. Но может ли радость материнства заглушить боль при виде неверности мужа?

Лорд Генри заметил, что Клер чем-то расстроена. Быть может, ее растрогал меланхолический романс, исполненный синьорой Грассини? А вдруг она ревнует, видя до неприличия откровенное восхищение Веллингтона этой девицей?

Стилтон поймал себя на мысли, что он больше всего на свете хотел бы увидеть восхищенный взгляд Клер, обращенный на него, английского дипломата лорда Генри. На мгновение он закрыл глаза, надеясь таким образом избавиться от этой мысли и скрыть волнение, причиной которого была соседка по креслу справа. Но тут же понял, что не в состоянии сделать ни того, ни другого.

Тем временем Клер тоже пыталась собраться с мыслями и сосредоточиться на музыке. И так же безуспешно. Этому мешало присутствие лорда, сидящего рядом с ней. Подобная близость волновала ее, и с каждой минутой все больше. Она горячила кровь и заставляла учащенно биться сердце.

— Тебе жарко, милая? — раздался из-за спины девушки шепот тетушки Рэкстон.

Клер поспешно кивнула. Ее и впрямь бросило в жар, но не от стоявшей в музыкальном салоне духоты, а от взгляда лорда Генри. Но в этот момент певица выдала последнюю невероятную по сложности руладу, и концерт закончился. Клер облегченно вздохнула и поднялась из своего кресла. Встал и лорд Стилтон.

— Она превосходна! — сказала лорду графиня Рэкстон, опираясь на его руку и направляясь в столовую.

— Вы правы, мадам. У синьоры Грассини волшебный голос, — рассеянно отозвался Стилтон, не чувствовавший, однако, в тот момент ничего, кроме тепла покоящейся на его согнутом локте ладони Клер.

Столы в центре зала ломились от самых изысканных и редких яств. У дверей выстроился целый батальон слуг и официантов, в задачу которых входило следить, чтобы тарелки и бокалы гостей не оставались пустыми.

Лорд Генри раскланялся с теми, кого еще не видел, после чего почтительно обратился к высокому пожилому мужчине, сидевшему во главе стола:

— Ваше превосходительство! Милорды! Позвольте нам присоединиться к вашему обществу.

Мужчины встали со своих мест, и Стилтон представил своих дам сначала пожилому господину, оказавшемуся австрийским канцлером принцем Меттернихом, а затем — всем остальным. Меттерних, сразу же затмивший собой и Талейрана, и Фуше, элегантно поклонился:

— Безмерно счастлив возможностью познакомиться с вами, леди Рэкстон. И с вами, очаровательнейшая мисс Глостер.

Взгляд, брошенный канцлером на Клер, заставил девушку покраснеть. Хотя она была обезоружена изяществом и утонченностью его манер, тем не менее, вспомнила, что принц Меттерних слыл столь же большим знатоком политики, сколь и будуарно-альковных дел. Не имея ни малейшего желания стать очередной его жертвой, Клер ответила учтивым, но подчеркнуто официальным реверансом.

Вслед за Меттернихом графиня и ее племянница были представлены Талейрану, а затем — Фуше. Бывший наполеоновский министр полиции был щуплым невзрачным человечком с болезненно-желтым цветом лица. Клер с первого же взгляда почувствовала к нему антипатию и недоверие.

Лорд Генри заметил это, тактично отвел девушку от новоиспеченного герцога и подвел к следующим гостям.

— Господина д'Арбле и его супругу, полагаю, вам представлять не надо, — с улыбкой сказал он. — Вы уже достаточно давно с ними знакомы.

Клер с искренней радостью и очень тепло приветствовала эту симпатичную ей пару. Известная писательница, чуть понизив голос, но вместе с тем совершенно безапелляционно, тут же заявила:

— Дражайшая Клер! Боюсь, вас утомят разговоры в этой гостиной. Собравшиеся здесь джентльмены умеют рассуждать только о политике.

— Вы считаете это скучным, дорогая Фанни? — удивилась Клер, которая просто обожала беседы на политические темы.

— Нет, нет! Я не говорю о себе лично. Мне приходится интересоваться политикой, хотя бы потому, что ею занимается господин д'Арбле.

— Не думаю, что это всегда скучно и утомительно, — улыбнулась Клер. — Более того, мне кажется, что женщин просто необходимо привлекать к политической жизни. Ведь благотворительная деятельность, которой занимаюсь, к примеру, я, очень ограниченна. А что мне остается делать помимо нее? Вы находите выход своей энергии в создании романов. Я бы тоже очень хотела стать литератором, но не имею таланта!

— Самое большое счастье, дорогая Клер, я нашла отнюдь не в литературе и даже не в славе знаменитой романистки, а в семейной жизни. Кстати, почему вы упорно не желаете выйти замуж?

Вопрос был задан таким тактичным тоном, что Клер и в голову не пришло обидеться. Она сокрушенно пожала плечами:

— Мне удалось избежать цепей брака по расчету еще в ранней юности. За это я в высшей степени благодарна отцу, который не принимал сколько-нибудь заметного участия в моей судьбе, а потому не очень настаивал на скорейшем замужестве. А позже мне просто не довелось встретить мужчину, которому можно было бы смело довериться. И я предпочла независимость одинокой женщины участи рабыни нелюбимого человека.

— Она всегда была слишком привередливой, — включилась тетушка Рекстон, краем уха услышавшая разговор. — Дорогая мадам д'Арбле! Может быть, вам удастся вложить в головку моей племянницы хоть немного здравого смысла?

— Не думаю, чтобы Клер нуждалась в моих советах, — чуть улыбнувшись, ответила Фанни. — Ведь я и сама долго не выходила замуж. До тех пор пока не привязалась всем сердцем к господину д'Арбле.

— Ваш муж — прекрасный человек, мадам, но, извините, иностранец. Клер, ты могла бы выйти замуж за иностранца?

— Обещать вам, тетушка, что никогда этого не сделаю, не стану. Но если уж когда-нибудь решусь выйти замуж, то постараюсь это сделать так, чтобы вы остались довольны. Но, тетушка, не забывайте, мы Находимся в окружении иностранцев!

— Но они говорят по-французски, милая! И не обращают внимания на нашу болтовню.

— Вы забыли, миссис Рэкстон, что все они отлично владеют английским, — возразила Фанни. — Вот, к примеру, его превосходительство, принц Меттерних, не правда ли?

Австрийский канцлер стоял рядом и о чем-то оживленно беседовал по-французски с лордом Стилтоном. Услышав свое имя, он быстро повернулся к дамам:

— Извините, мадам! Мы, наверное, утомляем вас своими нудными разговорами.

— Которые к тому же предпочитаете вести по-французски, — съязвила Клер. — Прошу вас, перейдите на английский, если это не слишком затруднительно.

— Нисколько, мисс Глостер, — ответил Меттерних на отменном английском языке. — Видите ли, я чувствую себя как дома не только в Австрии или в Германии, но также во Франции, Англии, Италии и России. На всех языках этих стран я говорю совершенно свободно.

— Искренне вам завидую, — вздохнула Клер.

— Вы интересуетесь языками, мисс Глостер? — включился в разговор лорд Генри. — Если так, то я мог бы давать вам уроки немецкого и итальянского. Разумеется, в пределах своих возможностей.

— Для меня давно не секрет, что вы свободно говорите по-французски, милорд. Но оказывается, этим ваши таланты не ограничиваются. Разрешите выразить мое восхищение!

Клер нисколько не лукавила. Она действительно была приятно удивлена, и теперь начинала понимать, почему в столь молодом возрасте Стилтон занимает такое высокое положение в министерстве иностранных дел.

— Извините, мисс Глостер, — ответил Стилтон, скромно опустив глаза, — помимо французского, немецкого и итальянского я немного говорю по-голландски и чуть-чуть по-русски. По крайней мере, меня понимали в Петербурге.

В тоне лорда Генри не было рисовки или хвастовства. Клер подумала, насколько в этом отношении, как, впрочем, и во многом другом, он выглядел привлекательнее того же Меттерниха. И не удержалась:

— С господином австрийским канцлером вы, наверное, говорили сразу на всех языках, — сказала она, стараясь, чтобы эти слова услышал Меттерних.

— Господин канцлер отлично говорит по-английски и гораздо лучше меня по-голландски.

— Если бы мы все говорили на одном языке! — вздохнула Клер.

— Вы правы, мисс Глостер, — откликнулся Меттерних, — это способствовало бы созданию той самой мирной Европы, которую я бы хотел увидеть.

— И мы все, ваше превосходительство! — подключился к разговору хозяин дома — лорд Эштон, который хотя и не говорил на разных языках так же свободно, как австрийский канцлер, но был столь же решительным противником французской революции и насилия. Оба они всеми доступными путями боролись против распространения революционных идей по всему континенту. И победили…

Лорд Эштон продолжил обходить гостей. После его ухода беседа продолжалась уже за столом. В основном речь шла о послевоенной Европе, ее будущем устройстве. Графиня Рекстон вскоре потеряла интерес к дипломатическим дискуссиям и присоединилась к компании своих сверстниц.

Постепенно разговоры начали стихать, гости стали все чаще поглядывать на позолоченные каминные часы, и лорд Генри выразил готовность проводить графиню и Клер домой. Они попрощались и вышли на улицу. Стилтон помог дамам сесть в экипаж.

— Милорд, я должна вас поблагодарить за предоставленную возможность столько узнать и услышать, — сказала Клер. — Боже мой, как жаль, что я не родилась мужчиной! Непременно стала бы политиком!

— А я, мисс Глостер, — тихо ответил Стилтон, — благодарю бога за то, что он не создал вас мужчиной!

— Вы, милорд, не имеете никакого представления о нашей женской доле. Вот я, например, получила хорошее образование, помимо того, что выучила несколько языков. И что же? Зачем мне все это? Вы, мужчины, считаете, что наше предназначение в этой жизни заключается в ведении домашнего хозяйства и исполнении материнского долга. А я бы лично хотела делать и еще что-нибудь, помимо этого. Но кто мне позволит?

— Многие женщины, которые выходят замуж, рожают и воспитывают детей, ведут домашнее хозяйство, тоже оказывают немалое воздействие на политику, мисс Глостер, — чуть слышно ответил лорд Генри. — Взять, хотя бы, мадам де Шталь.

— Зачем вы приводите в пример жену голландского посла?

— Хорошо, пусть так. Ну, а графиня Ливен? Немка по происхождению, она докладывает в министерстве иностранных дел русского царя Александра обо всем, что слышит и видит.

— Опять же, не забывайте, она замужем за русским послом в Лондоне! Женщины, о которых вы говорите, милорд, это всего лишь счастливые исключения из общего числа!

— Возможно. Но если вы действительно захотите заняться чем-нибудь еще, кроме семейной жизни, то уверен: у вас, именно у вас, мисс Глостер, это непременно получится. Но, простите, мы заставляем вашу тетушку ждать. Всего хорошего!


6


— Клянусь, Клер, я не знала, что в Париже бывает так жарко, — ворчала графиня. — В Лондоне мы давно бы уже уехали за город на природу!

— Вы хотите вернуться в Англию, тетушка?

Клер с трудом заставляла себя говорить спокойно. Меньше всего она сейчас хотела уезжать из Парижа. Хотя действительно погода здесь стояла ужасная.

— Вернуться в Англию? — переспросила тетушка с заметным раздражением. — Уехать, оставив Эдварда на растерзание этой женщине?! Нет, милая! Я останусь в Париже до тех пор, пока Эми Уилтшир не покинет эти места! А она не уедет, пока не побывает на всех званых обедах и балах, запланированных на лето.

— И я тоже! — улыбнулась Клер, облегченно вздохнув. — Это замечательно, тетушка, что вы решили остаться в Париже! Если мой открытый экипаж вас устроит, мы могли бы после завтрака поехать за город. Утром мне пришлось отказаться от верховой прогулки из-за дождя. Но сейчас погода, похоже, наладилась, а в пригородных парках после ливня воздух особенно свеж. Может быть, леди Уилтшир разрешит Эдварду поехать с нами? В экипаже места хватит.

— Сомневаюсь!

— Давайте, тетушка, попытаемся уговорить эту даму. Пошлем ей записку!

И к Эми Уилтшир направился посыльный с письмом, содержавшим вежливую просьбу двух дам разрешить юному графу поехать с ними за город. К общему удовлетворению, разрешение было получено. Но при условии, что Эдварда будут сопровождать Гримс и слуга.

Первой упряжкой правила Клер. Рядом с ней сидел Эдвард, сзади — тетушка Рэкстон. На козлах второй пролетки, в которой ехали Гримс и Парминтер, восседал Джеральд.

Лошади весело цокали копытами, колеса быстро крутились, и вскоре шумный центр Парижа остался позади. Вдоль дороги тянулись зеленые рощицы, залитые солнцем луга, живописные загородные усадьбы. Эдвард громко восхищался искусством, с которым Клер правила лошадьми.

Примерно через час они въехали в дубовую рощу, через которую весело бежал ручей с кристально чистой водой. Клер, решив, что лучшего места для небольшой трапезы не найти, придержала лошадей.

— Как вы относитесь к тому, чтобы перекусить, тетушка? Здесь так красиво и прохладно!

— Действительно прекрасное место! Давайте остановимся.

Коляски свернули с дороги на солнечную поляну. Пока Парминтер и Джеральд поили и мыли лошадей, Клер попросила Гримса принести корзинку с едой и расстелить прямо на траве скатерть. Графиня, Клер и Эдвард расположились на подушках вокруг этого импровизированного стола и принялись за сандвичи, поджаренные куриные ножки и салаты. Гримс и слуги расположились поодаль. После памятной прогулки в Булонском лесу Клер чувствовала растущую антипатию к этому человеку и решительно пресекала всякие попытки с его стороны к сближению.

Свежий воздух, прекрасная погода в значительной мере способствовали хорошему аппетиту, и корзина с продуктами очень скоро опустела. Пора было двигаться дальше.

— Разрешите мне править лошадьми, Клер? — сказал Эдвард, в голосе которого слышалась почти мольба. — Пожалуйста, я так хочу!

— Вы когда-нибудь держали в руках вожжи?

— Мне приходилось управлять коляской, запряженной пони, И еще папа несколько раз позволял мне править упряжкой своего экипажа. Правда, сам сидел рядом. Он говорил, что учиться никогда не рано. А сейчас мне уже тринадцать лет!

— Тогда садитесь рядом со мной, берите вожжи и — с богом! Только очень осторожно! Не забывайте, что нам будут попадаться встречные экипажи, коляски, крестьянские телеги. Боже вас упаси с ними столкнуться!

Клер улыбнулась мальчику и передала ему вожжи. Эдвард почти с благоговением взял их, и коляска тронулась. Прошло совсем немного времени, и стало ясно, что юный граф освоился с упряжкой и безупречно правит лошадьми.

— Настанет день, Эдвард, и вы превзойдете мастерством самого лучшего кучера, — похвалила его Клер.

На лице мальчика заиграл румянец от столь лестных слов. Графиня же смотрела на внука с немым обожанием.

— Папа прекрасно правил лошадьми, — вновь заговорил Эдвард. — И хотел научить меня. А вот мама… — Тут голос мальчика стал грустным, и улыбка исчезла с лица. — Мама никак не хочет согласиться, чтобы у меня был свой экипаж.

— А почему бы вам не обратиться к бабушке? — моментально подхватила тему графиня Рэкстон. — Ведь она, как-никак, ваша опекунша. Думаю, ей без особого труда удастся уломать вашу матушку!

— Великолепная мысль! — воскликнул Эдвард, повеселев. — Непременно ею воспользуюсь, причем в самое ближайшее время!

— Вот и хорошо, — заключила разговор Клер. — А сейчас дайте-ка мне вожжи: мы подъезжаем к городу.

Эдвард с явной неохотой отдал вожжи девушке и недовольно проворчал:

— Если бы у меня был свой экипаж, то я мог бы съездить в Ватерлоо. Правда, мама об этом и слышать не хочет!

— Разве она там никогда не была? — с живым интересом спросила графиня.

— Нет. Мама упадет в обморок при одном взгляде на поле сражения. Но я непременно хочу побывать на том месте, где погиб мой отец!

— Я очень хорошо понимаю вас, граф, — задумчиво, словно разговаривая сама с собой, произнесла графиня. — Но, поверьте, это тяжелое зрелище. В этом смысле ваша мать, возможно, права. И вообще, лучше постарайтесь запомнить отца живым. Таким, каким видели его в последний раз.

— В тот день папа гарцевал на коне впереди своего полка, — вздохнул Эдвард. — Он выглядел таким красивым и мужественным.

— Он таким и был, мой мальчик! Я словно вижу его.

Графиня еле сдерживала слезы. Голос ее заметно дрожал. Клер поспешила вмешаться в разговор, столь тяжелый для ее тетушки.

— Ваш папа не хотел бы видеть вас грустным, Эдвард! — серьезно сказала девушка. — Он пал смертью храбрых, исполняя свой долг. Настоящий мужчина считает за честь умереть на поле боя. Это не то что погибнуть от несчастного случая или скончаться в собственной постели от лихорадки!

— Почему ему было суждено умереть так рано?! — с вызовом воскликнул Эдвард.

— Увы, это от нас не зависит, мой мальчик, — почти прошептала графиня и ласково погладила внука по голове.

Клер поняла, что тетушка сумела взять себя в руки.

Тем временем вдали показался всадник. Он быстро приближался, и с каждым мгновением его фигура казалась Клер все более знакомой.

— Смотрите, — крикнул Эдвард, хватая ее за руку, — мистер Стилтон!

Это действительно был лорд Генри. Поравнявшись с коляской, он галантно снял шляпу, поклонился дамам и юному графу, затем небрежно кивнул сидевшему во второй коляске Гримсу. Увидев в руках у Клер вожжи, Стилтон посетовал, что уже давно не совершал поездок в открытом экипаже. У себя на родине править двуколкой доставляло ему едва ли не наивысшее наслаждение из всех спортивных занятий. Но здесь, в Париже… Сюда он приехал для важных государственных дел, а потому о такого рода развлечениях пришлось временно забыть.

Миссис Рэкстон, улыбнувшись лорду, украдкой взглянула на Клер. Заметив пунцовый румянец, заливший лицо девушки, тетушка многозначительно посмотрела сначала на лорда, потом — снова на племянницу. В глазах этой старой доброй женщины без особого труда можно было прочитать вопрос: «Неужели Клер наконец-то встретила достойного человека, за которого может выйти замуж?»

Лорд Генри нравился графине. Она считала, что лучшей партии для племянницы нечего и желать. Хотя ее и настораживало, что лорду по роду службы приходится чуть ли не постоянно находиться в отъезде. Этого она не одобряла.

— Мисс Глостер вывезла нас за город, — радостно доложил Эдвард Стилтону. — Она прекрасно правит лошадьми, милорд! А лошади мисс Рэкстон просто замечательны!

— Рад это слышать, милый граф, — ответил лорд каким-то особенно добрым тоном. — Простите меня за то, что не сдержал слово. Я обещал сопровождать вас в подобных поездках, но все последние дни был ужасно занят на работе. Однако я отнюдь не забыл об этом. И совсем скоро мы обязательно совершим несколько загородных экскурсий.

За разговором они не заметили, что создали затор на дороге. Пришлось прощаться. Клер тронула поводья, и коляска легко покатила дальше. Лорд Генри продолжил свой путь в Париж, размышляя о том, как было бы славно прокатиться с Клер в коляске по Булонскому лесу и продемонстрировать ей свое искусство кучера. Но ведь для этого необходим роскошный выезд. Не предлагать же такой девушке обычный тарантас! А на сей день ничего подходящего у него просто не было. Правда, он может править лошадьми ее коляски, если, конечно, Клер позволит… Уж не собрался ли он ухаживать за этой женщиной? Нет, не за женщиной, а за незамужней девицей Клер Глостер. Но разве он уже за ней не ухаживает? Да или нет? И если — да, то с какой целью?..

В тот вечер лорд Генри не предложил графине и Клер сопровождать их на очередной бал. Это было его ошибкой. Разочарованная девушка в таких случаях принимается анализировать свои чувства. А это редко хорошо кончается.

Утром Клер не поехала в Булонский лес, сославшись на пасмурную погоду. Графиня задержалась в своей комнате, поэтому девушка завтракала в одиночестве. Она еще не успела допить кофе, когда 6 дверях появился мажордом и доложил о приходе Гримса.

— Мистер Гримс? — удивилась Клер. — Что ему нужно? Уж не случилось ли чего недоброго с Эдвардом!

Она попросила слугу провести воспитателя в малую гостиную, где по утрам тетушка Рэкстон обычно принимала посетителей, и спустя несколько минут поспешила туда сама. Гримс встретил девушку учтивым, тщательно отрепетированным поклоном.

— Мисс Глостер! — обратился он к Клер необычным для себя хриплым голосом.

— Доброе утро, мистер Гримс! Вы хотели со мной поговорить? Вероятно, об Эдварде?

— Нет, не об Эдварде, мисс Глостер.

Гримс помолчал несколько секунд, переминаясь с ноги на ногу, и вдруг заговорил горячо, страстно и взволнованно:

— Мисс Клер! Вы стали для меня самым дорогим существом на свете! Мое сердце без остатка принадлежит вам. Я… я… — Он прижал руку к парчовому жилету.

Но Клер прервала восторженную тираду.

— Мистер Гримс! Умоляю вас! — воскликнула девушка, с трудом сдерживая возмущение. За свою жизнь она получила немало предложении руки и сердца, но ни одно из них не казалось ей таким оскорбительным, как это. — Прошу вас, не продолжайте! И пожалуйста, уходите!

— Нет, дорогая Клер! — Гримс почти кричал. — Я не уйду, не получив ответа. Ради бога, сделайте меня счастливейшим человеком на земле и согласитесь стать моей женой! Отдайте мне вашу руку!

И он потянулся к Клер с явным намерением завладеть ее рукой немедленно. Но девушка резко отстранилась. И сумела справиться со своими эмоциями, не желая унижать этого человека, как бы к нему ни относилась. Гримс же продолжал говорить:

— Я происхожу из древнейшего рода с безупречной репутацией. Этот род обеднел, даже обнищал, и поэтому на наследство мне рассчитывать не приходится. Но все же кое-какими средствами я располагаю…

— Моего состояния хватило бы на двоих, — прошептала Клер, — но я не имею ни малейшего желания выходить замуж ни за вас, ни за кого бы то ни было! А теперь, извините…

Клер поднялась со стула и хотела выйти из комнаты. Но Гримс бросился к ее ногам, встал на колени и, не давая девушке ступить ни шагу, забормотал:

— Дорогая, любимая Клер! Вы не можете быть такой жестокой! Ваш отказ разобьет мне сердце!

— Думаю, этого не произойдет, мистер Гримс. Просто немного пострадает ваше самолюбие. Уверена, вы меня не любите. Что же касается меня, то и я вас не люблю, более того, никогда не смогу полюбить. Благодарю за оказанную мне честь, но я не давала вам ни малейшего повода для надежд. Кроме того, прошу не называть меня Клер: для вас я была и навсегда останусь мисс Глостер. Встаньте, мистер Гримс! Встаньте и уходите!

Но, не поднимаясь с колен, он бросил на Клер полный отчаяния взгляд и сказал:

— Нет! Вы были само расположение и доброта по отношению ко мне, пока не появился этот лорд Стилтон!

— Кто? Лорд Генри?!

Клер удалось на шаг отступить от пылкого поклонника, и, глядя ему прямо в глаза, она процедила сквозь зубы:

— Появление мистера Стилтона никак не повлияло на мое отношение к вам. Вы наставник и воспитатель юного графа Уилтшира. В этом качестве мне вас и представили. Но не более того!

— Для вас я всего лишь наставник графа, мисс Глостер, но в моих жилах течет такая же благородная кровь, как и в ваших. Я внук английского графа! Это правда, клянусь!

— Не будем говорить о крови, мистер Гримс. Это совершенно излишне уже потому, что я не хочу быть вашей женой. Желаю вам более удачно провести остальную часть сегодняшнего дня. Довермен проводит вас.

И она дернула за шнурок колокольчика. Тут же появился мажордом.

— Проводите, пожалуйста, этого господина, Довермен!

В дверях Гримс все-таки обернулся к Клер.

— И все же я не оставляю надежды, мисс Глостер!

Клер стало его жалко. Она чуть наклонила голову и сказала уже гораздо мягче:

— Надеяться — ваше право, мистер Гримс. Но я хочу еще раз честно предупредить вас о тщетности этих надежд.

Гримс еще раз поклонился и вышел. Клер в задумчивости стояла посреди гостиной. Она предвидела, что после подобного объяснения их встречи с Эдвардом будут осложнены присутствием Гримса. Ей следует дипломатичнее вести себя с наставником. Конечно, если он вновь не позволит себе выйти за рамки приличий…

В гостиную Стюартов Клер вошла вместе с тетушкой Рэкстон. Раскланявшись с хозяевами и гостями, они разошлись в разные стороны. Графиня тут же нашла себе партнеров за карточным столиком, а Клер, как всегда, тесным кольцом окружили почитатели разных возрастов, включая майора Фокса.

Но девушка искала глазами высокую импозантную фигуру человека, на руку которого она уже однажды опиралась, входя в этот дом. Вскоре она его увидела. Лорд Генри Стилтон стоял у дальней стены гостиной и разговаривал с какой-то дамой. Увидев Клер, он сказал что-то своей собеседнице, видимо извиняясь, и сделал шаг по направлению к девушке. Но Клер уже узнала женщину. У нее перехватило дыхание, а сердце замерло. Это была леди Беркшир! Она все-таки приехала в Париж! Клер, пытаясь скрыть волнение, повернулась к Фоксу, благо тот стоял в полутора шагах от нее. Майор тут же воспользовался этим:

— Мисс Глостер, смею ли я пригласить вас на первый танец? Вы обещали мне еще в прошлый раз!

— Признаюсь, майор, обещала! И вот вам моя карточка. Первым партнером будете вы.

Рука ее дрожала. Презирая себя за слабость, Клер попыталась мобилизовать всю волю, чтобы успокоиться. Но не смогла. Видеть здесь фаворитку Стилтона было выше ее сил. Хотя Клер знала о ее существовании, она старалась не вспоминать об этом, пока леди Беркшир была далеко. Однако теперь соперница стоит рядом со Стилтоном, и, очаровательно ему улыбаясь, о чем-то рассказывает. И все же, подумала Клер, надо держать себя в руках. Тем более что лорд Генри направился в ее сторону, явно намереваясь с ней заговорить.

Подойдя, Стилтон галантно поклонился и пригласил девушку на танец. Клер, ничем не выдавая своего состояния, вручила ему карточку. Не могла же она при всех устроить ему сцену! Но взгляд, брошенный на лорда, испепелил бы кого угодно. Стилтон удивленно приподнял брови, однако сделал вид, будто ничего не заметил. Он поставил свои инициалы против двух танцев на карточке и отошел, сказав с учтивым поклоном:

— Я с нетерпением буду ждать, когда настанет моя очередь, мисс Глостер.

Клер не обратила внимания, на какие танцы пригласил ее Стилтон. Но сразу же после того, как он отошел, она с волнением посмотрела на карточку. Оказалось, его выбор пал на вальс перед началом ужина и еще на один танец во время перерыва. Значит, она обречена терпеть общество этого человека в присутствии его любовницы практически целый вечер!

Тем временем раздалась музыка, и майор Фокс склонил голову в поклоне, приглашая Клер на обещанный ему первый танец. Клер машинально положила руку на плечо кавалеру. Он обнял ее за талию, и они закружились по залу. Майор танцевал на удивление легко и грациозно. Отдаваясь мелодии и ритму, девушка почувствовала, что начинает успокаиваться. В глазах появился характерный загадочный блеск, а на щеках выступил нежный румянец.

Однако Фокс понял это совсем иначе. Клер не сразу обратила внимание на выражение его глаз, в которых можно было прочесть уже не только немое восхищение, но и рвавшуюся наружу страсть. Когда же девушка заметила, до какого состояния невзначай довела своего партнера по танцам, было уже поздно.

— Извините, мисс Глостер, но я хотел бы поговорить с графиней Рэкстон, — серьезно сказал майор, как только танец закончился.

— О чем, мистер Фокс?

— Вы не догадываетесь? Я намерен просить вашей руки.

Клер вздрогнула от неожиданности. Два предложения за один день — не многовато ли? Она нахмурилась и ответила ледяным тоном:

— Это ни к чему, майор. Мнение тетушки в данном случае не играет никакой роли. Я уже выросла из того возраста, когда нуждаются в няньках. А что касается моей руки, то ею распоряжаюсь я сама и никто больше. И вот вам мой ответ, мистер Фокс: вы мне нравитесь, но только как друг. И не более. Поэтому советую воздержаться от официального предложения, чтобы не ставить нас обоих в неловкое положение.

У майора сразу сделался такой несчастный вид, что Клер поспешила сменить инквизиторский тон на более мягкий, даже дружеский:

— Извините, мистер Фокс! Я, наверное, излишне флиртовала с вами сегодня и, сама того не желая, спровоцировала на такой шаг. Очень прошу простить меня!

Клер смотрела в глаза гусара, стараясь увидеть в них подтверждение того, что ее честный отказ все-таки не сразил обескураженного майора наповал. Убедившись в этом, она ласково улыбнулась ему. Фокс наклонил голову и грустно ответил:

— Это мне нужно просить у вас прощения, мисс Глостер. Я заблуждался относительно ваших чувств. Но заблуждался искренне. Мои же чувства к вам останутся неизменными навсегда. Но я больше никогда не позволю себе говорить вам о них. Прошу лишь об одном: не лишайте меня своей дружбы!

— Мы друзья, мистер Фокс. И для меня это главное. Я ценю дружбу выше любых отношений.

— Спасибо, мисс Глостер!

Майор поклонился Клер и скрылся в толпе танцующих. Тем временем из дальнего угла за ними пристально следил лорд Стилтон. Самого разговора он слышать не мог, но выражение лиц красноречиво говорило о многом. Лорд Генри видел, как Клер флиртовала с майором во время танца, и не сомневался, что сейчас она старается увлечь его еще больше. С досадой Стилтон признался себе, что наблюдать все это ему не только неприятно, но даже больно. Лорд кусал губы, уже выискивая предлог, чтобы отказаться танцевать с Клер. Если эта девица предпочитает кокетничать с гусарами, что ж, пусть так и будет! Ему, лорду Генри Стилтону, не должно быть до этого никакого дела! И все же, какого черта он должен уступать какому-то майору?! Нет, он будет танцевать с ней. И возьмет реванш!

Клер продолжала танцевать. Один партнер сменял другого. Но после инцидента с майором она вела себя более сдержанно. Даже с Веллингтоном, который бесцеремонно вычеркнул из ее заполненной до конца карточки танцев инициалы двух младших офицеров и поставил свои.

— Я вижу, мисс Глостер, — сказал герцог, возвращая ей карточку, — что графиня Рэкстон предоставила вам свободу на сегодняшний вечер. Вы не хотели бы присоединиться к моей компании?

И он указал на толпившихся в глубине зала своих ближайших советников и группу красивых молодых женщин, число которых, как заметила Клер, значительно возросло по сравнению с прошлым балом.

Подобное приглашение поставило девушку в тупик. Ей очень не хотелось обижать отказом героя битвы при Ватерлоо. Но с другой стороны, после недавнего неприятного разговора со Стилтоном, осудившим ее легкомысленное поведение на великосветских раутах, Клер твердо решила не давать больше поводов для сплетен и грязных намеков в свой адрес. Поэтому она с улыбкой слушала Веллингтона, стараясь найти слова для тактичного отказа, что не составило большого труда:

— Ваша светлость. Вы очень добры! Но я прекрасно себя чувствую и здесь. Что касается графини Рэкстон, тетушка играет в карты в соседнем зале и отпустила меня ненадолго. К тому же, простите, я обещала следующий танец вот этому молодому человеку.

И Клер, с обворожительной улыбкой поклонившись графу, положила руку на плечо подошедшему к ней офицеру.

Однако приближалось время ужина, а с ним — и вальса, обещанного лорду Генри. Его присутствие Клер, чувствовала постоянно. И чем ближе была роковая минута, тем больше усиливалось ее волнение. Но ведь ей нет никакого дела до этого человека, явившегося на бал с любовницей, уверяла себя Клер, хотя понимала, что постоянно думает о нем. Сама того не замечая, она следила за дамами, танцевавшими с лордом. При этом с каким-то внутренним облегчением заметила, что ни с одной из них он не танцевал больше одного раза. Даже с леди Беркшир, у которой, кстати, не было недостатка в партнерах.

И вдруг они оба куда-то исчезли — лорд Генри и леди Беркшир. Клер, танцевавшая в этот момент с каким-то молоденьким русским князем, заметила их отсутствие и, сбившись с такта, наступила на ногу своему партнеру. Она извинилась, князь также пробормотал что-то вроде «простите, я сам виноват…», после чего танец кончился.

Клер нашла свободное кресло и принялась яростно обмахивать себя веером. Ей вдруг стало нестерпимо душно, хотя окна были открыты настежь. В висках стучала одна и та же мысль: «Они вышли вдвоем… Он и она… Ведь она его любовница… нетрудно догадаться, зачем они ушли… И прямо здесь, при всех!»

Клер изо всех сил старалась взять себя в руки! Не хватало только упасть в обморок! Наконец она увидела лорда Генри, который стоял, прислонившись к стене, и леди Беркшир, премило болтающую с каким-то полковником. Когда же они успели вернуться? Наверное, пока она и русский князь выясняли, кто кому наступил на ногу. Но ведь это длилось несколько секунд! А может быть, ни Стилтон, ни его любовница вообще никуда не выходили и это лишь бред воспаленного воображения?..

На мгновение Клер встретилась взглядом со Стилтоном и прочла в его глазах неодобрение. Итак, он еще имеет наглость ее осуждать! Какое беспримерное бесстыдство!

Канделябры с мерцающими свечами, лепной потолок, стены, дамы в блещущих бриллиантами бальных платьях — все закружилось перед глазами у девушки. Она не помнила, как очутилась в туалетной комнате, где служанка помогла ей прийти в себя и поправила растрепавшуюся прическу. Но прошло еще несколько минут, прежде чем Клер смогла вернуться в зал.

Уже стоя в дверях, она услышала знакомые звуки вступления к венскому вальсу.

— Я тешу себя надеждой, что вы еще не отказались от мысли со мной танцевать, — раздался у нее над ухом голос, заставивший девушку вздрогнуть. — Но если вы устали, то предлагаю выйти на террасу и подышать свежим воздухом.

Боже мой, очутиться с этим человеком один на один в интимном полумраке террасы! Нет, уж лучше согласиться на танец! — пронеслось в голове у девушки.

— Благодарю вас, милорд, — ответила Клер почти ровным голосом. — Я вовсе не устала, а просто поднялась в туалетную привести в порядок прическу.

— Тогда позвольте еще раз пригласить вас на вальс.

Клер вложила ладонь в руку лорда Генри и почувствовала, как он полуобнял ее за талию…


7


Клер казалось, что еще никогда в жизни она не испытывала подобного блаженства. Она расслабилась в объятиях Стилтона, который плавно кружил ее по залу. Стройные ноги девушки машинально повторяли движения партнера. Ее зеленые глаза тонули в глубине серо-голубых. А дыхание, вдруг сделавшееся спокойным и ровным, сливалось с его — свободным и глубоким. Клер упивалась этими минутами, моля небо сделать так, чтобы они длились вечно.

Но вот оркестр смолк. На последнем аккорде лорд Генри нежно прижал Клер к себе, и они закружились на одном месте.

Девушка замерла в объятиях своего партнера, не в силах справиться с головокружением. Но это было приятное, даже блаженное головокружение. Клер всем своим существом ощущала его близость, слышала, как билось его сердце.

Наконец, придя в себя, она благодарно посмотрела в глаза лорда Генри. Стилтон загадочно улыбнулся и шепнул ей на ухо:

— Мне показалось, что в танце мы идеально подходим друг другу.

— Убеждена, что лишь в танце.

— Не зарекайтесь, мисс Глостер!

Взгляд Стилтона скользнул по лицу девушки, на мгновение задержался на полуоткрытых губах и белоснежной шее, опустился на высокую, вздымавшуюся от волнения грудь.

— Думаю, — уже совсем тихо добавил он, — у нас немало общего и кое в чем другом.

Они стояли одни посреди зала, рука лорда все еще лежала на талии девушки, а взгляд не отрывался от ее губ. Клер поняла, что еще секунда и может случиться нечто, о чем им обоим придется жалеть.

— Мы привлекаем всеобщее внимание, милорд! — шепнула она Стилтону. — Я уже и так стала предметом сплетен и прошу вас не добавлять в этом смысле масла в огонь.

Стилтон резко убрал руку с талии девушки и, слегка поклонившись, отчужденно сказал:

— Вы правы, мисс Глостер. Именно опасаясь сплетен, я и воздержался от искушения вторично сопровождать вас в дом Стюартов. Но, извините меня, ваше поведение сегодня далеко выходило за рамки приличий!

Клер вздрогнула и вспыхнула, как от пощечины.

— Милорд, вы полагаете, что подобным покровительством ограждаете меня от сплетен? Что ж, считайте так, если это льстит вашему самолюбию. Но кто дал вам право оценивать мое поведение и тем более осуждать его?

— Я вовсе не собирался осуждать вас, мисс Глостер, а просто хотел дать совет.

— Совет? Ах вы, лицемер! Читать мне лекции о правилах приличия в то время как ваша любовница…

Клер осеклась, увидев на лице лорда ироническую улыбку.

— Никогда бы не подумал, что вы станете меня ревновать! Неужели это так, мисс Глостер?!

— Ревновать вас? Да избави меня бог от этого! — чуть ли не крикнула Клер, взбешенная словами Стилтона. — Я просто презираю мужчин, которые изменяют своим женам или возлюбленным. Равно как и жен, обманывающих мужей!

Лорд Генри вновь поклонился и уже серьезно сказал:

— Это ваше право, мисс Глостер. Теперь же предлагаю пройти в столовую и приняться за ужин.

Клер чувствовала, что не сможет проглотить ни крошки в обществе этого человека. Но на них уже начали поглядывать с явным интересом. Поэтому она кивнула в знак согласия и взяла Стилтона под руку, которую тот галантно предложил.

— Я надеялся, мисс Глостер, мы стали друзьями и подобные мысли не будут приходить вам в голову. Видимо, мне следует объясниться и поставить все на свои места. Дело в том, что леди Беркшир приехала в Париж отнюдь не по моему приглашению.

— Тогда по чьему же? — не удержалась Клер.

Стилтон пожал плечами, потом посмотрел на Клер и, заметив недоверие в ее глазах, сказал с презрительной усмешкой:

— Она приехала в Париж именно для того, чтобы попытаться склонить меня стать ее любовником.

— Простите, но я думала, что…

— Не вы одна так думали, мисс Глостер. Леди Беркшир сама об этом позаботилась, используя в качестве доказательства мои довольно частые визиты в ее дом. Кое-кого это убедило. Но эти люди не знали одного: я ездил не к миссис Беркшир, а к ее мужу — моему старому другу. Сейчас она появилась здесь. Видимо, это последняя попытка.

Клер посмотрела туда, где стояла леди Беркшир. Дама оживленно и кокетливо беседовала с русским князем. Тем самым, которому Клер полчаса назад отдавила ногу. Лорд Генри проследил за взглядом девушки и облегченно вздохнул: по этому моментально возникшему флирту Клер несомненно поймет, как мало на самом деле заботит эту женщину он, лорд Генри Стилтон…

Столовая была переполнена. Стилтону удалось найти места для себя и Клер на дальнем конце стола. Извинившись, он вышел, чтобы заказать блюда. Клер осталась одна.

Ей было немного стыдно за свою ревность. Конечно, лорд Генри был прав, выразив неудовольствие ее поведением. Вместе с тем извиняться перед ним девушке очень не хотелось. Хотя именно теперь, когда ситуация с леди Беркшир прояснилась, можно было попытаться не только восстановить прежние дружеские отношения со Стилтоном, но и углубить их. Во всяком случае, Клер решила сделать первый шаг.

Когда лорд Генри вернулся и сел за стол, она несколько кокетливо шепнула ему на ухо:

— Я должна признаться, милорд, что критику в свой адрес воспринимаю болезненно. Это серьезный недостаток, из-за которого я, наверное, никогда не смогу стать хорошей женой.

Стилтон изумленно посмотрел на девушку и нахмурился. Клер поняла, что на подобные темы с ним говорить не стоит, даже в шутку. Щеки ее залил румянец, и, сделав небольшую паузу, Клер заговорила снова:

— С первого дня нашего знакомства, милорд, я дала вам немало поводов для критики. И все же, поверьте, мне действительно претит супружеская неверность и даже флирт, когда его используют в корыстных целях. Если же вы считаете, что я и сама в этом небезгрешна, то заблуждаетесь. Кроме того, прошу прощения за несправедливость по отношению лично к вам. Честное слово, у меня не было намерения вас обидеть и тем более оскорбить!

Голос Клер дрожал от волнения. Она посмотрела на лорда.

— Итак, милорд, неужели даже после подобной исповеди я не могу рассчитывать на прощение?

— Видите ли, мисс Глостер, — проговорил Стилтон, как бы рассуждая с самим собой, — вольно или невольно, но вы испытываете свои природные чары на каждом мужчине, с которым встречаетесь.

— Я вас не понимаю, милорд.

— Не понимаете? — В голосе лорда не было враждебности, скорее сквозило некоторое лукавство. — Скажите, мисс Глостер, сколько предложений руки и сердца вы уже отвергли с тех пор, как начали выезжать в свет?

Клер покраснела, вспомнив о последних двух, полученных сегодня.

— Не помню, милорд. Скажу только, что никогда и никому не подавала надежды.

Она умолчала о лорде Руарге: ему она дала повод надеяться. Но об этом Генри Стилтону знать вовсе не обязательно.

— Никому? — переспросил Стилтон.

— Никому, сэр! — По лицу лорда Клер поняла, что убедить его ей не удалось, и решилась: — Как вы думаете, милорд, давало ли мое поведение мистеру Гримсу, воспитателю Эдварда, право рассчитывать на то, что я приму его предложение?

— Гримс делал вам предложение?! Неужели?

— Делал. И не далее, как сегодня утром.

— Это непостижимо! Я не заметил в вашем отношении к этому человеку ничего, что могло бы вселить в него подобную уверенность. По-моему, вы отдавали предпочтение майору Фоксу. Может быть, он принял на свой счет вашу симпатию к юному графу?

— Уверяю, лорд, я никогда не связывала свои утренние прогулки верхом с мистером Гримсом! Наоборот, терпела его присутствие только по настоянию миссис Эми Уилтшир. Хотя Гримс порой и может быть приятным собеседником.

— Боюсь, вы стали невольной жертвой ревности, мисс Глостер. Предметом ее оказался я, за что и приношу извинения. Мое частое присутствие рядом с вами вынудило Гримса предпринять отчаянный шаг, чтобы не упустить возможности обеспечить свое будущее выгодным браком.

— Вы думаете, ему нужна не я, а мои деньги?

— Уверен, что это так. Я просто достаточно хорошо его знаю. Кстати, мисс Глостер, ручаюсь, что многие отвергнутые вами предложения были продиктованы именно желанием заполучить крупное состояние. Будьте осторожны!

— Я это знаю. Хотя не думаю, чтобы, к примеру, мистер Фокс руководствовался подобными соображениями. Он достаточно богат.

— Как, он тоже делал вам предложение?

— Майор сказал, что намерен просить моей руки у тетушки Рэкстон.

— И что же вы ему ответили?

— Что моя тетушка не вправе решать такой вопрос за меня. А еще сказала, что в настоящий момент не имею намерения выходить замуж за кого бы то ни было.

Последние слова девушка произнесла с вызовом. Стилтон помолчал несколько секунд, а потом необыкновенно мягким, дружеским тоном спросил:

— Вы действительно не хотите выходить замуж?

Эта мягкость обезоружила Клер, и начинающее закипать в ее душе раздражение мгновенно исчезло. Она улыбнулась лорду и совсем просто сказала:

— Я выйду замуж. Но лишь тогда, когда встречу человека, который не станет охотиться за моим богатством.

— Но пока такого человека вы еще не встретили?

— Нет.

Клер замолчала и отвела взгляд. Она не желала рассказывать Стилтону о своем увлечении лордом Руаргом, которое сама считала ошибкой.

— Извините, милорд! Вам, наверное, наскучили откровения старой девы. Но я лучше останусь ею, чем выйду замуж за кого попало. Если бы мне было суждено родиться мужчиной!

— Это я уже слышал. Но тогда мир лишился бы одного из самых прелестнейших созданий. И, может быть, прекрасной хозяйки дома.

— Вы серьезно? А что, если мне и впрямь уехать в деревню, заняться хозяйством, выращивать лошадей, сажать цветы? Парминтер мог бы меня многому научить. Тетушка обещала завещать мне имение, она уже не раз говорила об этом.

— То есть ваше состояние увеличится?

— Да. Правда, кто знает, что в последний момент может прийти в голову графине? Ведь поговаривают, что поместье Рэкстон вернется к прежнему владельцу. Только, прошу вас, никому не говорите об этом!

Клер спохватилась, что, похоже, наговорила лишнего. Почему она должна доверять этому человеку? Взгляд его стал серьезным, и в глазах появилось какое-то непонятное выражение. Что это? Восхищение ею? Скрытая страсть? А может, холодный расчет?

— Обещаю вам это, мисс Глостер, — твердо сказал он. — И благодарю за оказанное доверие.

Но у самой Клер не было подобной уверенности. Слишком неожиданно возникла между ними эта близость. И стоило ли так легкомысленно доверять свои секреты по сути совсем чужому человеку? А с другой стороны, лорд Генри — известный дипломат, которому доверяют важнейшие государственные тайны. К чему же эти сомнения, причем в отношении, откровенно говоря, сущей ерунды! Нет, она может и должна ему доверять!

Откуда-то издалека до нее вновь донесся голос лорда:

— Вам душно? Давайте выйдем на террасу.

Клер решительно встала из-за стола и взяла свой ридикюль. Интимная атмосфера террасы больше ее не пугала. Сплетни? Пусть сплетничают!

Стилтон предложил девушке руку, и они вышли из столовой.

Боже мой, как же здесь хорошо! — думала Клер. Чуть веял теплый ветерок. В гуще ветвей деревьев пели птицы. Пахло цветами. А рядом находился он, этот загадочный и удивительный человек…

Постояв немного на террасе, они спустились в сад и пошли вдоль широкой аллеи. Из дома доносились звуки музыки, а через открытые окна было видно, как гости парами и группами переходили из зала в зал. Где-то там должна сидеть за карточным столиком графиня Рэкстон. Интересно, подумала Клер, разрешила бы ей тетушка такую прогулку? А впрочем, почему вечно надо спрашивать чьего-то разрешения?!

— Здесь есть красивый фонтан, — сказал Стилтон. — Хотите посмотреть?

— С удовольствием, — отозвалась Клер.

Они вышли на небольшую площадку, окруженную античными статуями. Фонтан располагался в самом центре. Бившая из него несколькими сильными струями вода с шумом падала в бассейн, где плавали золотые рыбки. При свете луны все вокруг казалось подернутым прозрачной таинственной пеленой.

— Чудесно, не правда ли? — полушепотом спросил Стилтон.

Обойдя вокруг фонтана, они остановились под ветвями развесистого дерева. В этот момент луна зашла за тучу, и стало совершенно темно. Воцарилось молчание. Смолкли даже птицы. Клер почувствовала, что сейчас должно что-то произойти. Она не видела глаз Стилтона, но невольно повиновалась его сильным рукам, когда лорд повернул ее за плечи и прижал к груди. Губы лорда жадно прильнули к ее губам.

Сердце Клер бешено билось. Голова кружилась. Чтобы не упасть, она схватилась обеими руками за лацканы фрака Стилтона. А он целовал ее с нежной страстью. Каждый поцелуй становился все более продолжительным, горячим, настойчивым. И девушка инстинктивно отвечала ему. Что-то подсказывало Клер: именно так чувствуют себя в объятиях человека, которого по-настоящему любят. Радость переполняла все ее существо. Откуда-то прибывали новые силы. Уже не надо было искать опору. Руки Клер обвили шею Стилтона, пальцы погрузились в его густые шелковистые волосы. Нет, они не должны делать этого! Не должны… Не должны… Но разве другого она ждала, когда согласилась выйти на террасу? И разве она не любила этого человека?

Но тут же в ее мозгу молнией блеснула мысль: «Ведь он не любит меня! И давно привык к подобным сценам. Для него это просто приятное развлечение!»

Луна наконец выглянула из-за туч. Вновь все вокруг осветилось матовым светом. В этот момент лорд Генри страстно прошептал:

— Клер!

Он впервые назвал девушку по имени. Это ее окончательно отрезвило. Клер очнулась и высвободилась из объятий Стилтона.

— Вы забылись, милорд! — сказала она голосом, в котором, однако, не было и тени осуждения.

— Нет, дорогая! Я не забылся, — вновь зашептал Стилтон. — Этого поцелуя я ждал с первой минуты нашей встречи. Еще там, на корабле, когда мы пересекали Ла-Манш. Но если он вас оскорбил, прошу меня простить!

— Вы не оскорбили меня, милорд! И не просите прощения. Я знала, что это произойдет, уже когда вышла с вами на террасу.

— Значит, и вы почувствовали это! Ту силу, с которой нас с самого начала влекло друг к другу. Что же теперь нам делать, Клер?

— Что делать? А что вы можете предложить, милорд?

— Генри. Зовите меня просто Генри. По крайней мере, когда мы вдвоем. А что нам делать, ей-богу, не знаю! Скажу честно, жениться я не хочу. А красть честь и невинность девушки — не в моих правилах!

— Значит, милорд, вы не можете ничего предложить.

— Генри! — Стилтон прижал ладони Клер к своей груди. — Прошу вас, дорогая! Я жажду услышать свое имя из ваших уст.

— Генри, — повторила Клер.

Это имя вдруг показалось ей чужим и холодным. Последние слова лорда уничтожили теплоту и близость, возникшую между ними. Он играл ею! А она позволила ему это!

— Благодарю вас за урок, Генри, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Думаю, в этом возрасте я уже имею право удовлетворять свое любопытство и некоторые желания. Конечно до известной степени. Ну, так вот: ваши поцелуи доставили мне удовольствие. Скажу даже больше: я не прочь повторить этот опыт. Но о продолжении подобных отношений не может быть и речи.

— До свадьбы?

— Разумеется. Вы сказали, что не намерены жениться. По крайней мере, в обозримом будущем. Я также не собираюсь выходить замуж. Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга?

— Да.

— Вот и прекрасно. А теперь проводите меня, пожалуйста, в гостиную.

— Не спешите, Клер! — В глазах лорда Генри вновь засветилась лукавая улыбка. — Если мы оба не намерены связывать друг друга супружескими узами, то почему бы не остаться друзьями? А потом, несколько минут назад вы сказали, что не возражаете против моих поцелуев…

Клер не успела опомниться, как снова очутилась в его объятиях. Девушка пыталась сопротивляться, а вернее — делала вид. Губы лорда Генри были слишком нежными, зовущими и чувственными, чтобы им противостоять. И если бы он предложил ей здесь же стать его любовницей, то, наверное, не получил бы отказа. Клер была готова на все, лишь бы оставаться в его объятиях…


8


Лорд Генри не решился сделать подобное предложение. Осыпав Клер поцелуями, он склонил голову в почтительном поклоне.

— Пора возвращаться в танцевальный зал. Ваш очередной партнер, наверное, уже заждался, — произнес Стилтон холодным, почти насмешливым тоном.

Но Клер заметила, что руки лорда дрожали. Это выдавало волнение, которое он пытался скрыть под словесной мишурой.

На террасе они остановились. Лорд Генри взял Клер за руки и поцеловал обе ее ладони. Потом сказал чуть слышно:

— Вы знаете дорогу в танцевальный зал. Не надо, чтобы нас видели возвращающимися вместе из сада. Иначе тут же пойдут всякие разговоры.

Клер молча кивнула. Она тут же вспомнила, как полтора часа назад Стилтон и леди Беркшир вместе исчезли из зала, а вернулись порознь. Похоже, лорд Генри имел опыт в подобного рода делах!

В гостиной она сразу же увидела графиню.

— Боже мой, Клер! Где ты пропадала? Я уже начала волноваться! — затараторила тетушка, заставив сидевших поблизости дам обернуться.

Клер покраснела, невольно почувствовав себя виноватой. Но мельком взглянув в огромное зеркало, успокоилась: с прической и одеждой все было, вроде бы, в порядке. Вот только помада… Надо будет зайти в туалетную комнату!

— Стало душно, тетушка, — спокойно ответила она, — и я решила подышать свежим воздухом.

— Одна?

Графиня озадачила племянницу, задав вопрос при посторонних, которые тут же навострили уши. Но Клер не смутилась:

— Что вы, тетушка. Меня сопровождал лорд Генри.

— Мистер Стилтон? Честное слово, это самый воспитанный и милый из всех здешних кавалеров. Он даже взял на себя труд найти карточный столик для меня.

— Тетушка, я поднимусь в туалетную, приведу себя в порядок и пойду в танцевальный зал. Там меня уже ждут.

— Да, я знаю! У тебя весь вечер расписан по минутам.

В туалетной Клер еще раз убедилась в том, что выглядит прилично, и лишь слегка подкрасила губы. Но спускаться в танцевальный зал ей не хотелось. Предстояло танцевать еще десяток танцев с разными партнерами, включая Меттерниха и самого герцога Веллингтона. Но в этом списке уже не было Генри Стилтона. Он сидел в соседнем зале за карточным столом и играл в вист. А больше ей ни с кем танцевать не хотелось. Можно было разыграть головную боль и пораньше уехать домой. Но не хотелось расстраивать тетушку. Графиня испытывала огромное удовольствие от пребывания на этом приеме. К тому же ей везло в карты. Пришлось остаться до конца.

— Тебе понравилось сегодня у Стюартов, милая? — спросила Клер тетушка, когда они уже сидели в карете. — Я просто не припомню такого замечательного вечера!

— Да, вы правы. Но порой становилось душно. Поэтому я и вышла в сад.

— Где оставалась очень долго! — подхватила графиня с хитрой улыбкой.

— Там было так хорошо, тетушка!

— Тем более в такой компании! Лорд Генри — замечательный человек. Я просто мечтаю, чтобы он сделал тебе предложение!

— Он не более хочет жениться, чем я выходить замуж, тетушка.

— Значит, вы об этом все-таки говорили? Что ж, очень жаль. Лучшего мужа для тебя трудно представить!

— Тетушка, прошу вас, прекратите! Вы же знаете, я не собираюсь выходить замуж! Кончим этот разговор. К тому же у меня ужасно болит голова!


Клер долго не могла заснуть. Голова еще болела, хотя и меньше. Наверное, помогли пилюли, которые она выпросила у графини. И все же сон не шел.

В окно заглядывала луна, напоминая о волшебных минутах в саду Стюартов. Но какой толк в этих воспоминаниях? Они только причиняют боль. Да, она нашла человека, с которым была бы счастлива связать свою жизнь. В этом смысле тетушка, несомненно, права. Но ведь лорд Стилтон отнюдь не жаждет того же. Так же, как и она до недавнего времени отвергала саму возможность брака для себя. Может быть, как раз поэтому они так хорошо поняли друг друга.

Безусловно, Стилтона тянуло к ней. Этого Клер не могла не видеть. Она вспоминала его жаркие, страстные поцелуи, не оставляющие сомнений в искренности. Но при малейшем намеке на возможность брака между ними сразу же выросла стена. Ей нужно избавиться от неосуществимых мечтаний, постараться не думать больше об этом человеке и смотреть на него только как на друга.

Но в этом случае больше целовать себя она ему не позволит!


В последующие дни Клер отказалась от утренних прогулок верхом, не желая больше встречаться с отвергнутыми претендентами на ее руку — майором и воспитателем. Эдварду она отправила записку, обещая в ближайшем будущем возобновить совместные поездки по Булонскому лесу.

Встреч со Стилтоном Клер одновременно желала и боялась. Но судьбе оказалось угодно распорядиться так, что первая состоялась даже раньше, чем можно было ожидать.

Это произошло на банкете у герцога Веллингтона в честь императора России и короля Пруссии. Там собрался весь Париж, и, естественно, лорд Генри оказался в числе приглашенных. Графиня Рэкстон и ее племянница также были удостоены такой чести.

Клер знала, что выглядит далеко не лучшим образом. От бессонных ночей и постоянных горьких мыслей она похудела, осунулась, а под глазами появились синяки. Конечно, в какой-то степени могли выручить роскошное платье, бриллианты, модная прическа. Но следы усталости на лице не смог скрыть даже самый искусный грим.

В роли хозяйки дома герцога выступала леди Элтон, встретившая графиню и Клер как самых близких друзей. Лорд Генри приехал заблаговременно и тоже вышел их поприветствовать.

Отменно причесанный, он выглядел совершеннейшим франтом в великолепном фраке с белоснежной визиткой и артистично повязанным бантом, в безупречно отглаженных брюках, белых шелковых носках и черных лакированных туфлях. Клер никогда его таким не видела и была даже несколько потрясена. Но не подала виду и приветствовала лорда церемонным реверансом. Стилтон выглядел чуть смущенным.

— Оказалось, что мы сидим за столом рядом, — пробормотал он каким-то извиняющимся, неестественным и совершенно не свойственным ему тоном. Увидев на лице девушки выражение, близкое к ужасу, лорд спешно добавил: — Но пусть вас это не смущает, милая мисс Глостер.

Между тем к графине подошел испанский посол, с поклоном предложил ей руку и увел в соседнюю комнату. Клер растерянно смотрела вслед тетушке, расценивая такое поведение графини как предательство. Правда, леди Рэкстон и не подозревала, что происходило в душе ее племянницы. Лорд Генри же попытался разрядить атмосферу шуткой:

— Обещаю, мисс Глостер, вести себя очень сдержанно, какого бы титанического труда это мне ни стоило!

— Мы же будем не одни за этим столом, милорд, — парировала Клер, — а при посторонних вы вряд ли позволите себе какую-нибудь непристойную выходку!

И все же от одной мысли, что на протяжении всего банкета придется сидеть рядом со Стилтоном, девушка была на грани обморока. А впрочем, обморок стал бы выходом из положения. Тогда Клер могла бы извиниться и уехать домой. Но малодушие ей претило. И зачем лишать себя возможности побывать на приеме, куда съехалась чуть ли не вся европейская знать?

Приемы, которые давал Веллингтон, неизменно поражали роскошью. На сей раз герцог превзошел самого себя. Наверное, в мире не было блюда, которое не стояло бы на этом столе. Золотая и серебряная посуда сверкала. Хрустальные вазы, казалось, с трудом выдерживают тяжесть фруктов, привезенных едва ли не со всех континентов. Стоявшая у стен шеренга слуг ждала сигнала, чтобы наполнить бокалы причудливых форм лучшими французскими и итальянскими винами.

Клер сидела за столом между лордом Генри и ставшим уже всемирно известным писателем Вальтером Скоттом. Он сопровождал мадам д'Арбле. Фанни тут же представила его Клер, которая взглянула на известного писателя широко раскрытыми от восхищения глазами и, запинаясь от смущения, проговорила:

— Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр!

Наконец все расселись, традиционная молитва была прочитана, и мужчины принялись ухаживать за дамами. Лорд Генри взял на себя заботу о тарелках и бокалах Клер. Девушка с благодарностью откликалась на его предложения отведать того или иного блюда, пригубить бокал шампанского или одного из модных вин. Но в то же время она дала себе слово не попадаться на удочку светского обольстителя и старалась держать дистанцию. К тому же ее очень интересовало соседство с Вальтером Скоттом.

Однако очень скоро Клер заметила, что подчеркнутая холодность совсем не трогает Стилтона. Он с аппетитом поглощал стоявшие перед ним закуски, отдал должное жареному цыпленку, смаковал вино и одновременно принимал самое активное участие в общем разговоре. Такого поворота событий она не ожидала и не могла скрыть досады, что тут же заметил лорд Генри. Поняв, что самолюбию девушки нанесен ощутимый удар, Стилтон решил прекратить пытку, обернулся к ней с самой обворожительной улыбкой и сказал как ни в чем не бывало:

— Мне кажется, что синьоры Грассини и Каталани собираются петь.

— Это было бы замечательно, — срывающимся голосом ответила Клер.

— Я заметил, что вы подружились с мадам д'Арбле.

— Да. Мы часто видимся.

— И говорите по-французски?

— Преимущественно. Эти беседы помогают мне совершенствовать мои познания в языке, и я искренне благодарна мадам д'Арбле.

— Я обещал заниматься с вами немецким. Если не возражаете, мы могли бы начать уроки. Лучше — утром, сразу после завтрака.

Клер потупила взор. Как она могла отказаться от столь соблазнительного предложения? Но как же быть с данным себе словом избегать встреч с лордом наедине? Хотя можно устроить так, что при этом непременно будет присутствовать кто-нибудь третий. Скажем, Шарлотта.

Она подняла глаза и впервые за весь вечер улыбнулась Стилтону.

— Спасибо, милорд. С радостью принимаю ваше предложение. Мы могли бы встречаться на прогулках в Булонском лесу. И потом, не теряя времени, сразу начинать занятия.

В конце диалога Генри и Клер незаметно перешли на французский язык. Стилтон слушал ответы девушки, и с каждым ее словом лицо его становилось все более изумленным. Наконец он не выдержал:

— Браво, мисс Глостер! Ваш французский выше всяких похвал! Но даю слово, что через какие-нибудь два месяца вы будете так же великолепно говорить по-немецки!

— Если только я пробуду в Париже еще два месяца.

— Собираетесь уехать?

В голосе лорда Клер услышала грустные нотки. Или она ошиблась?

— У нас еще нет твердых планов. Время отъезда должна определить леди Рэкстон. А ее решение зависит от некоторых обстоятельств…

Стилтона несколько озадачила последняя фраза о каких-то обстоятельствах, которые могут повлиять на решение графини. Но он не стал допытываться и снова заговорил о занятиях:

— Но в октябре вы еще будете в Париже?

— Вероятно.

— Вот тогда мы и проверим, есть ли у меня способности педагога.

— Согласна. Но имейте в виду, что я настаиваю на пари. Если у вас ничего не получится, я выигрываю десять гиней.

— При одном условии: вы не будете специально разыгрывать отсутствие способностей, лениться и пропускать занятия. Согласны?

И они пожали друг другу руки, словно заключили важную сделку. Клер подумала, что подобный уговор означал одно: лорд Генри не оставил надежды на более близкие отношения с ней. Поэтому надо быть очень осторожной… Вместе с тем можно ли забыть тот чудесный вечер в саду у Стюартов? И как после этого вернуться к прежней дружбе? А может, и не стоит возвращаться? Ведь она хочет дальнейшего развития событий. Разве нет?


— Завтра утром я не смогу поехать в Булонский лес, — как бы между прочим сказал Стилтон Клер, подсаживая ее в карету. — Давайте договоримся на три часа. В это время в лесу тоже очень приятно. Я заеду за вами в коляске, и мы по дороге детально обсудим план будущих занятий.

— А вам не приходит в голову, милорд, что завтра во второй половине дня я могу быть занята? — с обидой в голосе заметила Клер.

— Но вы же свободны, не так ли? — насмешливо глядя на девушку, спросил лорд.

Такого он до сих пор себе не позволял! Клер вспыхнула:

— Послушайте, милорд! Вы даже не поинтересовались, соглашусь ли я ехать в вашей коляске! А если нет?

— Я заказал открытый экипаж. Им можно воспользоваться только завтра во второй половине дня. — Он понизил голос и умоляюще посмотрел в глаза девушке: — Ну, пожалуйста, Клер! Не отказывайтесь!

— Не будь такой неблагодарной, Клер, — раздался из глубины экипажа голос графини. — Зачем выдумывать ненужные проблемы? Ведь на завтра у тебя нет никаких планов или встреч, которые нельзя отменить! Мистер Стилтон, не обращайте внимания на ее капризы! Ваш слуга тоже поедет?

— Конечно!

— Тогда не о чем больше разговаривать. Слышишь, Клер?

— Хорошо, тетушка. Я буду ждать лорда Генри завтра в три часа.

— Итак, до завтра!

И Стилтон коснулся губами пальцев девушки.


Стрелка часов приближалась к трем. Выглянув в окно, Клер увидела роскошную открытую коляску, подъехавшую к гостинице. Швейцар открыл дверцу, и лорд Генри легко спрыгнул на тротуар и исчез в подъезде.

Сейчас он вручит мажордому свою визитную карточку, думала Клер, тот торжественно появится на пороге и доложит:

— Его светлость лорд Генри Стилтон!

Что ж, таких минут осталось не так уж много. Скоро она вернется в Англию, и наступит конец целомудренному парижскому роману. А пока… Пока надо получить максимум удовольствия от дружбы с необычным человеком, дипломатом, лордом Генри Стилтоном.

Мажордом доложил о его приходе. Стилтон вошел легкой походкой, одетый в тщательно подогнанный к его статной фигуре костюм, и поклонился:

— Вы уже готовы, мисс Глостер? Превосходно! Тогда не будем терять ни минуты.

— Где вы раздобыли такой замечательный экипаж, милорд? Я увидела его из окна.

— Мне его одолжил Меттерних. Вчера на приеме он чуть перебрал и был необычно добрым. Ведь, как правило, господин канцлер правит сам и никому не доверяет вожжи!

Клер прыснула со смеху. Они спустились по лестнице и сели в экипаж. Стилтон наклонился и сделал попытку поцеловать девушку. Но она мягко и вместе с тем решительно отстранилась.

— Не надо, милорд. Мы друзья. Я с удовольствием буду кататься с вами по Булонскому лесу, гулять по парижским паркам. Иногда вы можете сопровождать меня и тетушку на приемы, балы, ужины, одним словом — на всевозможные светские сборища. Но и только!

Загадочная улыбка лорда, игривые манеры, томный взгляд — все моментально исчезло. Никогда еще Клер не видела его столь серьезным. И не могла понять, нравится ей это или нет. Наконец решила, что не совсем, и рассмеялась:

— Не принимайте мои слова слишком близко к сердцу, милорд. А то вы снова разозлитесь и начнете говорить колкости.

— Разве я когда-нибудь позволял себе подобное?

— Не проходило и дня!

Теперь рассмеялись оба. Стилтон взял вожжи, и лошади сразу рванулись вперед.

— Вы отличный кучер, милорд!

— Спасибо!

Клер с облегчением почувствовала, как рушится возникшая было между ними стена. Некоторое время они ехали молча. Но это было легкое, доброжелательное молчание.

Они обгоняли другие экипажи, из окон которых нередко выглядывали знакомые лица, с любопытством провожавшие взглядами их коляску.

— Вот мы и дали новую пищу для сплетен, — улыбнулась Клер. — Вас это беспокоит?

— Похоже, это беспокоит вас, — улыбнулся Стилтон.

— Не особенно. Женщины моих лет всегда тешат себя надеждой, что за ними кто-то будет ухаживать. И если бы меня все время видели в одиночестве, то в глазах света это означало бы, что я никак не могу найти себе мужа.

— Что было бы сущей чепухой.

— Надеюсь. Но я вижу, что и вас не волнуют досужие разговоры за спиной.

— Нисколько. Я всегда делаю только то, что считаю нужным. И никогда не позволю себе стать рабом предрассудков.

— Еще один вопрос, Генри. Почему вы выбрали открытый экипаж для прогулки со мной?

— Чтобы весь Париж видел, какая красивая и очаровательная женщина сидит рядом со мной.

С этого дня для Клер началась новая, довольно непривычная жизнь. Почти каждый день они со Стилтоном проводили несколько часов вместе, сначала катаясь верхом или в коляске по Булонскому лесу, а затем — занимаясь немецким языком. Хотя всегда при этом присутствовал кто-то еще. Во время прогулок их сопровождал юный граф Уилтшир, а также его воспитатель. После завтрака Гримс холодно раскланивался и уходил. Эдвард же воспылал желанием тоже выучить немецкий и обычно оставался на урок. В Булонском лесу к ним нередко присоединялись герцог Веллингтон и майор Фокс. При этом все, как правило, говорили по-французски, что вполне устраивало Клер: ей хотелось изучить этот язык в совершенстве.

Так проходил день за днем. И ни разу Клер и Стилтон не оставались наедине друг с другом…

В сентябре в Париже появился сам Байрон в сопровождении лорда Лэма и его жены Каролины. Это событие на время заслонило все другие. Причем проделки леди Каролины и особенно выходящее за рамки всех приличий преследование герцога Веллингтона на глазах у ее мужа, привлекали всеобщее внимание в не меньшей степени, чем загадочная бледность великого поэта. К тому же леди Каролина появлялась в обществе в столь экстравагантных нарядах, что повергала в шок чопорных светских дам. Даже юный Эдвард однажды не удержался и изумленно прошептал на ухо Стилтону:

— Боже мой, да она же почти голая!

Лорд Генри бросил на мальчика озорной взгляд и также тихо ответил:

— Вы не правы, граф. Мадам Каролина плотно закутана в газовую шаль, а на ногах у нее туфли.

Стоявшая рядом Клер чуть не подавилась от смеха.

— Простите, милорд, но ведь, по правде говоря, это ужасно!

— Ну, что вы, мисс Глостер! Супруга лорда Лэма всего-навсего имеет гипертрофированную склонность к оригинальности и саморекламе.

— Мне жалко ее мужа, милорд! Она не обращает на него ровно никакого внимания.

— А разве многие другие женщины не ведут себя точно так же по отношению к своим мужьям?

— Возможно. Только я с этим категорически не согласна! Ведь каждая из них, выходя замуж, клялась перед Богом в верности своему избраннику. Впрочем, то же самое относится и к мужчинам! Именно поэтому мне, наверное, не суждено выйти замуж. Судите сами, Генри, как я, видя все это, смогу довериться мужчине, каким бы благородным и импозантным он мне на первый взгляд ни показался?

— Вы исповедуете весьма немодную философию, Клер, — резюмировал Стилтон и посмотрел на девушку, прищурившись.

Клер поняла, что продолжение разговора на эту тему грозит очередной ссорой. Но ей вдруг стало обидно.

— Скажите, милорд, — сказала она деланно холодным тоном, — почему, как только я неодобрительно отозвалась о женщине, пользующейся дурной славой, вы сразу же стали необычайно серьезным? Я не услышала от вас ни одного критического замечания в ее адрес. И это при вашем остром языке! Других вы почему-то не считаете нужным щадить! Хотя бы меня.

— Мне нет дела до поведения леди Каролины, Клер. Она меня совершенно не волнует…


9


От этих слов сердце в груди девушки забилось так, словно хотело выпрыгнуть наружу. Значит, лорда волнует она, Клер Глостер! Почему? И даже сейчас, когда она фактически ему отказала! А при первой их встрече на корабле? Сколько он проявил к ней внимания, заботы, даже нежности, притом что раньше они никогда не встречались! Что же это такое? Неужели… неужели… неужели…

Утром они снова вместе катались верхом в сопровождении Эдварда и Гримса. Потом занимались немецким языком. А после обеда лорд Генри повез Клер и тетушку Рэкстон посмотреть парк Тиволи и полюбоваться фейерверком. И ни разу, когда они оставались ненадолго вдвоем, Стилтон не сделал ни одной попытки поцеловать девушку вопреки данному в саду у Стюартов полушутливому обещанию. Не позволил он себе и никаких других попыток к сближению.

По вечерам Генри либо сопровождал графиню с племянницей на банкет или прием, либо гулял с ними по парижским паркам, которые в это время превращались в места светских раутов на открытом воздухе.

Спустя несколько дней Стилтон организовал для них и Эдварда несколько поездок по памятным местам Парижа. Это доставило огромное удовольствие дамам и было крайне полезно юному графу, подобно губке впитывавшему любую интересную информацию.

Поездки также привели и к тому, что Клер стала относиться к лорду с еще большим уважением, даже с восхищением. Что касается Эдварда, то после очередного рассказа Стилтона об одном из средневековых зданий города он воскликнул:

— О, мистер Генри! Если бы вы были моим воспитателем!

На что лорд скромно ответил:

— Не стоит обижать мистера Гримса, мой юный друг. Во многих отношениях он гораздо опытнее меня.

— А вы поедете на экскурсию в Версаль, которую герцог Веллингтон организует на следующей неделе?

— Видимо, да. Если только не помешают срочные дела.

— Отлично!

На Клер это известие произвело двоякое впечатление. Ей уже давно хотелось увидеть Версаль — это чудо французской дворцово-парковой архитектуры. Но ведь лорд Генри поедет туда, как обычно, в карете Стюартов и будет сопровождать посла. Так положено по дипломатическому протоколу. А это придаст их отношениям во время всей экскурсии сугубо официальный характер. Раньше такое ее не очень расстраивало. Но теперь, после слов, недвусмысленно подтвердивших его интерес к ней и только к ней…

Об этом размышляла Клер и на следующее утро, сидя за завтраком в обществе тетушки и лорда Генри. Она не сразу заметила, что графиня и Стилтон также сидят молча. А заметив, вопросительно посмотрела на лорда. Тот глубоко вздохнул и сказал чрезвычайно серьезно:

— Видите ли, обстоятельства складываются так, что мне, вероятнее всего, придется покинуть Париж уже к концу этого месяца. Мы даже не успеем закончить курс занятий, Клер!

— Как?! — воскликнула графиня. — Вы уезжаете? Почему?

Клер молча смотрела на лорда, чувствуя, что ее сердце вот-вот остановится. Все последнее время она жила одним днем, совершенно не задумываясь о будущем. В том числе и о том, что лорд Генри не вечно будет находиться рядом. Стилтон между тем, сделав небольшую паузу, продолжал:

— Мне оказана большая честь получить высокое назначение — должность посла правительства Ее Величества в Австрии. Это весьма солидное продвижение по службе, и было бы безумием от него отказываться.

Графиня разразилась потоком поздравлений. Клер лишь улыбнулась в знак того, что эта новость ей также приятна, и заметила:

— Вы ведь хорошо знакомы с Меттернихом?

— Да. И, честно говоря, если бы не он, то вряд ли меня назначили на такой пост!

Графиня, выразив восторг, пришла в себя и сокрушенно вздохнула:

— Значит, мы лишаемся вашего общества, милорд?

— Боюсь, что да, мадам. Конечно, я буду периодически приезжать в Англию и мы сможем продолжить это столь приятное для меня знакомство.

— На это у меня нет особых надежд, милорд. Ведь вы, как и раньше, будете демонстративно игнорировать лондонское общество.

— Но я могу наносить визиты в ваш дом, мадам, не правда ли? Это куда приятнее!

Хотя Стилтон смотрел только на графиню, Клер поняла, что истинной целью его будущих посещений дома Рэкстон будут встречи с ней. Это несколько подняло настроение девушки. Но боль в сердце в преддверии близкой разлуки осталась. Грусть в ее глазах заметил и лорд Генри.

— Если вы готовы, Клер, мы могли бы начать урок, — сказал он, впервые назвав девушку по имени в присутствии тетушки. — Но перед этим, графиня, я хотел бы поговорить с вашей племянницей наедине. Вы позволите?

Графиня, предвидя дальнейшее развитие событий, величественно наклонила голову в знак согласия.

Стилтон пропустил Клер вперед и плотно закрыл за ней дверь в комнату, где обычно проходили занятия. Девушка была настолько взволнованна, что осталась стоять около камина, забыв о существовании кресел и софы.

— Вы хотели говорить со мной, Генри?

— Да, Клер.

Он пододвинул поближе стул, предлагая ей сесть.

У Клер от волнения так дрожали колени, что она тут же воспользовалась предложением. Взглянув на лорда, она заметила, что он тоже крайне взволнован. Лицо его было бледным, руки дрожали. Когда девушка села, он еще несколько минут шагал по комнате взад-вперед, видимо пытаясь успокоиться. Наконец, немного придя в себя, Стилтон остановился перед Клер и заговорил почему-то очень агрессивным тоном:

— Мисс Глостер, Клер! Я не буду скрывать своих чувств. Это было бы глупо, поскольку для вас они давно не являются секретом. Но настал момент, когда я уже не в силах с собой бороться. Поэтому прошу вас оказать мне честь и принять мое предложение. Клер, дорогая! Будьте моей женой!

О, эти сладостные, волшебные слова! Сердце девушки кричало: «Да, я хочу стать вашей женой, Генри! Дорогой мой, любимый!»

Но Клер не произнесла этих слов. Она подняла на лорда глаза и очень спокойно сказала:

— Нет, мистер Генри. Благодарю за оказанную честь, но я не могу выйти за вас замуж.

Лицо Стилтона стало белым. В глазах, ставших темно-серыми, появилось какое-то непонятное, почти безумное выражение.

— Почему?! — растерянно пробормотал он. — Из-за тех глупых слов, которые я сказал вам на балу? Когда мы оба клялись друг другу, что никогда не свяжем себя брачными узами? Я освобождаю себя от этой клятвы. Освободите себя и вы!

— Нет, — со слезами в голосе воскликнула Клер, — никогда!

— Но почему? Может, вы считаете меня недостаточно богатым? Хотя, право, я никогда не…

— Замолчите, милорд! Не оскорбляйте меня подобным подозрением! Вы отлично знаете, что дело отнюдь не в этом. Хотите, чтобы я сказала в чем? Извольте! В том, что у вас нет ни малейшего желания жениться на мне. Вам нужна не жена, а привлекательная хозяйка дома в связи с новым назначением. Но мне эта роль не подходит!

— Хозяйка дома? Клер, о чем вы говорите?! Неужели вы не видите, как я жажду вас? Нет, вы должны, обязаны стать моей женой!

— Нет, милорд! Я не должна, не обязана и не буду вашей женой. Брак по расчету — не для меня. И вы это отлично знаете!

— Но подумайте о себе, Клер! Вас устраивает доля вечной девственницы? Мы созданы друг для друга! — с неожиданной страстью воскликнул Генри. — Вы ищете выхода своим не получившим применения способностям? Став моей женой, вы его найдете! Я не буду ни в чем препятствовать осуществлению ваших стремлений к самоутверждению! — Стилтон смотрел на Клер умоляющим взглядом. Но при этом так и не сказал одной фразы: «Я вас люблю!», которая решила бы все…

Девушка вновь отрицательно покачала головой и безапелляционно отрезала:

— Наверное, так бы и было, согласись я стать вашей женой, Генри. Но, к сожалению, это невозможно. Поэтому останемся друзьями. По крайней мере, до вашего отъезда в прекрасный город Вену. Я с прежним интересом буду и дальше слушать ваши рассказы и рассуждения. Не стоит прерывать и наших занятий немецким языком. Это может показаться странным Эдварду, а я не хотела бы его огорчать.

Стилтон холодно и официально поклонился:

— Если таково ваше решение, мисс Глостер, я вынужден подчиниться. Прошу забыть, что я осмелился просить вашей руки. Мне следовало помнить, скольким претендентам вы уже отказали, желая остаться старой девой.

Лорд Генри умел бить по самому больному месту. Разве Клер не хотела выйти замуж? Очень хотела! Причем — именно за него, Генри Стилтона. Но если бы он любил ее…

Когда несколько минут спустя тетушка Рэкстон как бы невзначай заглянула в комнату, её племянница и лорд Генри сидели за столом и усердно занимались немецким языком.


— Ну, и что же он от тебя хотел? — спросила графиня Клер, как только коляска Стилтона отъехала от гостиницы.

— Он хотел, чтобы я вышла за него замуж, и сделал предложение.

— Боже мой! Наконец-то! Вот это настоящий сюрприз! Поздравляю тебя! Что же ты сразу не сказала?

— Потому что отказала ему.

— Что? Отказала лорду Генри? Да ты с ума сошла! Почему? Ведь он идеально подходит тебе буквально во всем!

— Во всем, кроме одного.

— Чего же?

— Он меня не любит!

— Господи! Какие высокие слова! Что такое любовь, как не взаимное понимание и желание сделать друг друга счастливыми! Лорд Генри дал бы тебе все. Я уверена, что и страсть — тоже.

— Может быть. Но где гарантия, что через неделю я ему не наскучу, и он не заведет любовницу?

— Ну, милая! Таких гарантий тебе никто не даст! Но пора научиться хоть немного доверять людям.

— Дорогая тетушка! Не требуйте от меня слишком многого. Как знать, может, пройдет какое-то время, и я научусь доверять мужчинам. Но не сейчас…

Через несколько дней Стилтон уехал в Лондон, чтобы привести в порядок дела перед тем, как отбыть к месту нового назначения. Его не было почти месяц. Все это время Клер не находила себе места. Жизнь вдруг стала скучной и ужасно серой. Но наступил октябрь, и Стилтон вновь появился в Париже.

— Вы прекрасно выглядите, Клер, — приветствовал он девушку все в том же Булонском лесу.

— Спасибо, Генри! А как вы себя чувствуете?

Лорд выглядел заметно похудевшим и несколько усталым. Видимо, сказалась дорога.

— Отменно!

— Предлагаю заключить мир. Я очень соскучилась.

— Ну, вы должны были это сказать! — В голосе Стилтона звучала еще не забытая обида.

Клер решила не спешить. Надо дать ему время оправиться от мук оскорбленного самолюбия. Потом она хотела мягко подвести лорда к мысли повторить свое предложение.

— А где Эдвард Уилтшир? — спросил Стилтон.

— Он должен был приехать. Парминтер видел, как он седлал лошадь. Это было еще в семь часов утра. После этого он уехал со своим слугой. И вот уже три часа, как его нет. Я начинаю беспокоиться. Где он может быть?

— Наверное, это миссис Уилтшир, его мать.

— Она им мало интересуется.

В это время в конце аллеи показался всадник, быстро скакавший по направлению к ним. Скоро оба узнали в нем Гримса. Лицо воспитателя было очень озабоченным.

— Мистер Гримс, что с вами? Куда вы так мчитесь?

— Ищу вас, мисс Глостер! Пропал Эдвард. Я надеялся, что он с вами.

— Как видите, его здесь нет, Гримс! — сухо ответил за Клер Стилтон. — Наверное, было бы логично спросить об этом у миссис Эми Уилтшир.

— Извините, мистер Генри, но это невозможно. Миссис Эми вчера вечером уехала из Парижа неизвестно куда вместе с русским князем.

— А Эдвард знал об этом?

— Нет.

— Значит, она сбежала с любовником, даже не простившись с сыном?

— Выходит, так. Очевидно, она боялась, что Эдвард поднимет шум и помешает отъезду. Еще раньше она дала мне денег, чтобы я в случае необходимости переправил юного графа в Англию.

— И куда же она отправилась с этим князем?

— Эдвард как-то говорил, что его мамаша собирается в Россию. Сейчас это звучит достаточно правдоподобно. Боюсь, лорд Генри, как бы юный граф не помчался вслед за матерью!

— Верхом?! Почему же его слуга не разбудил вас? Ведь вы наставник Эдварда и несете за него ответственность.

— Слуга уехал вместе с ним, милорд.

— Слава богу! — сказала Клер. — По крайней мере, мальчик не один! Но мы не должны терять времени, Генри! Эдвард может попасть в беду. Необходимо что-то срочно предпринять.

— Ехать за ним! Но куда? Вот что. Едем к нему домой, надо опросить слуг и осмотреть комнату. Гримс, будете нас сопровождать!

— Исчез портрет его отца! — воскликнул Гримс. — Он стоял в буфете на верхней полке. Там же были продукты. Их тоже нет. Скорее всего, Эдвард взял их с собой.

— У мальчика были деньги?

— Два или три луидора в ящике стола.

Лорд открыл стол и тщательно осмотрел ящик.

— Денег нет. Значит — взял с собой. Что ж, это к лучшему. В случае чего они не умрут с голоду и сумеют заплатить за ночлег. А это что? — И он указал на открытый пустой футляр.

— Здесь лежали пистолеты его отца. Должно быть, захватил и их. Отец подарил ему саблю. Ее тоже нет на месте, — отозвался Гримс.

— Значит, они вооружены, — облегченно вздохнула Клер. — Я не знаю, умеет ли Эдвард стрелять, но слуга, по его словам, владеет пистолетом в совершенстве.

— Надеюсь, наш юный граф не собирается вызывать на дуэль русского князя? При его романтичной душе можно всего ожидать! — усмехнулся Стилтон.

— Господь с вами, Генри! — в ужасе воскликнула Клер.

В этот момент раздался стук в дверь и вошел Парминтер. Клер бросилась к нему:

— Что-нибудь выяснил?

— Не очень много, но все-таки кое-что удалось. Я говорил с мальчиком-конюхом. Он вспомнил, что утром граф Уилтшир долго беседовал со своим слугой и под конец спросил его: «Ты все понял?» Тот ответил, что все. Тогда господин Эдвард сказал: «Ее с вечера нет дома. Значит, не будет долго. Теперь мы сможем наконец туда съездить». Но — куда, этого мальчик-конюх не слышал. Вот все, что мне удалось выяснить, мисс Клер.

— Этого достаточно, Парминтер! — воскликнула Клер. — Я знаю, куда они поехали. В Ватерлоо! Эдвард давно хотел побывать на поле битвы, где погиб его отец.

— Тогда я тотчас же еду! — ответил лорд. — Видимо, они направились в Ватерлоо по главной дороге. Каскад хорошо отдохнул. Я оставлю его на ближайшей почтовой станции, а дальше поеду на перекладных. Сопровождать меня будет слуга. Думаю, мы их быстро нагоним.

— Я — с вами, Генри! — решительно заявила Клер. — Парминтер, ты не откажешься поехать со мной?

— Я просто не отпущу вас одну, мисс Клер!

— Клер, дорогая, это не женское дело! Путешествие может оказаться небезопасным! — воскликнул Стилтон.

— Я езжу верхом не хуже вас, Генри! А потом, я ближе знакома с Эдвардом.

— Милая, но, поехав вдвоем со мной, вы безвозвратно погубите свою репутацию!

— С нами будет Парминтер, — упорствовала Клер.

— Вас должна сопровождать женщина, — мрачно напомнил лорд.

— Посылать домой за Шарлоттой — значит вызвать сердечный приступ графини, которой все придется рассказать. Я этого не хочу. — Клер упрямо покачала головой.

— Тогда нужно хотя бы нанять почтовую карету, — не сдавался Стилтон.

— Ни в коем случае! Эти кареты очень неудобны. А потом, слугам придется скакать рядом, поскольку в экипаже для всех не хватит мест. И вовсе не обязательно привлекать к себе внимание почтовой службы Франции. Едем!

— Постойте, я — с вами, — вдруг вмешался Гримс. — Мистер Генри, разрешите мне поехать. Я все-таки воспитатель Эдварда и несу за него ответственность!

— Вам лучше остаться здесь, Гримс, и следить за домом, который остается без присмотра. Кроме того, мистер Эдвард может неожиданно вернуться и вряд ли будет в восторге от того, что его никто не ждет.

Гримс недовольно пожал плечами и мрачно посмотрел сначала на Клер, потом на лорда.

— Хорошо. Пусть будет так.

— Итак, Генри, чего мы ждем? — обернулась девушка к Стилтону.

— Едем! Только сначала заглянем в посольство: я должен взять деньги. Это не займет много времени.


10


Когда они покидали кабинет Стилтона, настенные часы уже пробили десять. Виной задержки был сам лорд Генри, который настоял на завтраке. Он уверил Клер, что Эдварду не будет никакой пользы, если они лишатся сил от голода и не смогут осуществить задуманное.

Перед отъездом Генри получил согласие посла на это путешествие, а Клер отправила Парминтера к графине с запиской, где уверяла тетушку, что гостит у Эдварда и, возможно, пробудет у него несколько дней.

Ночью прошел сильный дождь, и под копытами лошадей хлюпала грязь. Но все же в это время года дороги раскисают не так, как под Рождество. Поэтому небольшой отряд, возглавляемый лордом Генри, двигался довольно быстро. На первой же почтовой станции они узнали, что Эдвард и слуга останавливались здесь четырьмя часами раньше. При этом не забыли позавтракать, вымыть лошадей и дать им немного отдохнуть.

— Следует поменять лошадей, — предложил Стилтон. — Своих заберем на обратном пути, а до тех пор я попрошу за ними хорошенько присмотреть.

Клер согласилась, и станционный смотритель тут же получил из рук лорда такую пачку денег, какой, наверное, в жизни не видел.

— Теперь все будет в порядке, — уверенным тоном сказал Генри.

Но девушке этого показалось мало. Деньги деньгами, но существуют и другие ценности, порой куда более весомые. Клер подошла к смотрителю и одарила его самой лучезарной улыбкой, на которую только была способна.

— Уверена, — сказала она, — вы хорошо присмотрите за этими прекрасными животными. Они с таким доверием смотрят на вас. Лошади всегда чувствуют доброе сердце.

Девушка ласково похлопала Принца Хипа по шее и нежно поцеловала в теплые бархатные губы. Смотритель был растроган:

— Можете целиком положиться на меня, мадемуазель. Не беспокойтесь!

В ответ он получил еще одну обворожительную улыбку от очаровательной женщины.

— Повезло же этим двоим, лошади и смотрителю, — пробурчал себе под нос Стилтон. После отвергнутого предложения руки и сердца он старался сдерживать при Клер свои эмоции, не желая, чтобы она видела, каким ударом был для него этот отказ. Ведь он искренне полюбил ее, и сейчас думал только об одном: как завоевать любовь этой девушки, чтобы иметь возможность с успехом повторить предложение.

Некоторое время оба ехали молча, погруженные каждый в свои мысли. Наконец Клер спросила:

— Как вы думаете, Генри, мы их догоним?

Стилтон задумался на минуту, потом с сомнением покачал головой:

— Боюсь, что сегодня нам это вряд ли удастся. Эдвард с самого начала взял весьма резвый темп. Ведь они опережают нас на целых четыре часа. Это много.

— Похоже, у него нет недостатка в деньгах. Хватает и на завтраки, и на купание лошадей, и на то, чтобы расплатиться за номер, — заметила Клер. — Гримс, конечно, ошибался, когда говорил о двух луидорах.

— Но, заметьте, лошадей на станции он не поменял.

— Эдвард очень привязан к своему Браслету и, видимо, просто не хотел с ним расставаться.

— Вы правы. Деньги у него, очевидно, есть. Может, у него были какие-то сбережения. А возможно, у кого-нибудь одолжил. При его графском титуле это не так уж сложно. Хотя сейчас титулы во Франции не в почете.

— Поэтому вы стараетесь не очень афишировать свой? — не преминула заметить Клер.

— Я это делаю из дипломатических соображений, — ответил Стилтон, закусив губу. И тут же переменил тему разговора: — Может случиться так, что мы не нагоним их до самого Брюсселя.

— Мне очень жаль, что приходится ехать в столь ненавистный лорду Генри Стилтону город.

— Вы ошибаетесь, Клер. Лорду Генри Стилтону Брюссель отнюдь не ненавистен. Так же, между прочим, как и поле сражения под Ватерлоо. Я искренне рад нашей победе и восхищаюсь теми, благодаря кому она была достигнута. Но мне, простите, омерзительно праздное любопытство, предметом которого стало место этой ужасной трагедии.

— Я вас понимаю, Генри. И уверена, что по своей воле вы туда бы не поехали. Но все же мне не хотелось бы догнать Эдварда раньше, чем он увидит поле битвы. По-моему, остановить его на полпути было бы неправильно. Он очень любил отца. Желание отдать дань этой памяти, посетив место гибели мистера Уилтшира, вполне естественно и даже похвально.

— А я как раз надеюсь, что мы нагоним их раньше. Подобное паломничество в одиночку для несовершеннолетнего мальчика далеко не безопасно. Другое дело, если мы будем рядом.

Клер была поражена и изумленно посмотрела на лорда.

— Как, Генри, вы хотите воспрепятствовать Эдварду в исполнении сыновнего долга?!

Стилтон вздрогнул, как от удара. Лицо его стало суровым. Он долго не произносил ни слова. Но Клер ждала ответа.

— Что ж вы молчите, Генри? — наконец не выдержала девушка.

Генри еще некоторое время хранил молчание, видимо думая о чем-то очень важном. Наконец, взглянув в глаза Клер, сказал:

— Извините, дорогая! Я был не прав. Вы убедили меня, что поездка Эдварда — необходимая дань памяти. Вы правы, Клер!

Девушка ответила Стилтону благодарной улыбкой, заставившей его грустно вздохнуть.

— Вы ведь знаете, Генри, что мы с тетушкой Рэкстон поехали в Ватерлоо не по моей воле. Я не хотела этого, потому что думала примерно так же, как вы. И не могла понять, почему графиня так настаивала на этой поездке. Но потом, когда она все мне рассказала, я поняла: ей необходимо было увидеть это страшное поле в память о погибшем сыне.

— Погибшем сыне? У графини был сын?

Клер спохватилась, что проговорилась, и покраснела. Она не была до конца уверена, что лорду можно об этом рассказать. Хотя такое признание объяснило бы Стилтону то внимание, с которым она относилась к юному графу Уилтширу. Несколько секунд девушка колебалась. И все же решила пока повременить.

— Прошу вас, Генри, не говорите никому об этом.

— Ваши тайны умрут вместе со мной, Клер.

— Спасибо, Генри.

Незаметно пролетело еще несколько часов. День клонился к вечеру. Путники остановились в небольшой гостинице, где и решили заночевать. Вскоре выяснилось, что три часа назад туда заезжал перекусить и немного передохнуть Эдвард. Это означало, что выигран еще один час.

Стилтон снял две комнаты на втором этаже для себя и Клер, между которыми располагалась небольшая гостиная. Жена хозяина сама принесла наверх горячую воду, при этом очень удивилась, почему столь знатная дама путешествует без служанки.

— Я отлично справляюсь сама, — ответила Клер. — Только прошу вас помочь мне постелить постель и одолжить гребень. Завтра утром он мне очень понадобится. Я уеду очень рано.

— А где ваш багаж?

— Багажа у меня нет.

— Понимаю, мадемуазель. Тайное бегство с возлюбленным? Я вас ни в коем случае не осуждаю: он действительно неотразим!

От возмущения Клер бросило в жар.

— Вы ошибаетесь, мадам! Этот господин никакой мне не любовник. И даже не муж. Просто мы едем вместе по очень важному и неотложному делу.

— Ясно.

Но по глазам было видно, что она не поверила ни единому слову Клер.

Приняв ванну и сделав вполне приличную прическу, Клер вышла в гостиную. Лорд Генри уже поджидал ее и тут же распорядился подать ужин, который заказал предварительно.

— С вашего позволения, Генри, я сниму жакет, — извинилась Клер, — здесь душновато.

И, не дожидаясь ответа, расстегнула пуговицы. Стилтон вскочил с места и бросился к ней.

— Позвольте…

Осторожно сняв жакет с плеч девушки, он положил его на свободный стул. При прикосновении его рук Клер почувствовала волнующий и блаженный трепет. Заметив, что взгляд лорда задержался на ее шее, девушка, слегка покраснев, накинула на себя кружевной платок.

Они отдали должное салатам, овощному супу и жареной телятине с грибами. За день, проведенный в дороге, оба проголодались, и им показалось, что ничего более вкусного они в своей жизни никогда не пробовали.

— Хорошо, что мы решили здесь остановиться! — сказала Клер, откинувшись на спинку стула.

Они закончили ужин в отличном настроении. Клер допила свой бокал бургундского и встала из-за стола.

— Я должна идти к себе. Желаю получить максимум удовольствия от коньяка, который вам предстоит отведать.

— Извините, Клер! Я никогда не пью в одиночестве. Тем более — коньяк! Давайте еще немного посидим у камина и выпьем по чашечке чая. Надеюсь, хозяйка сумеет его должным образом заварить. Хотя французы в отличие от англичан чай не очень любят.

— Что ж, с удовольствием принимаю ваше предложение. Чашка чаю, а потом — спать: ведь завтра придется вставать очень рано.

У Стилтона на языке вертелась фраза, что он не прочь отправиться в постель… с ней. Но он промолчал и потянулся к звонку. Тут же открылась дверь и появилась жена хозяина.

— Чего изволите, мадемуазель? — спросила она, глядя не на лорда, а на Клер.

— Две чашки чая, мадам.

— Сейчас принесу, мадемуазель.

— Спасибо, мадам.

Стилтон с некоторым удивлением наблюдал эту своеобразную словесную дуэль. Когда хозяйка ушла, Клер посмотрела на него и улыбнулась:

— Мадам считает нас любовниками. Поэтому и величает меня «мадемуазель».

— Клер, дорогая! Мне очень жаль, что даже в шутку вы не хотите оказаться в таком качестве. Но, право, не стоит принимать близко к сердцу слова этой деревенской простушки. Она же, уверен, и в мыслях не имела вас обидеть.

— Боюсь, что так думает не она одна, Генри. Хотя я знала, на что шла!

— Может быть, вам все-таки не стоило ехать? Видите, к чему это уже привело.

Клер до боли стиснула зубы. Он жалеет, что они поехали вместе. С самого начала он не хотел этого, потому так настойчиво ее отговаривал. Но не из-за того, что беспокоился о ее репутации, просто он не желал, чтобы она была рядом!

И Клер ответила с некоторым вызовом:

— Вы, как всегда, правы, Генри. Мне не следовало ехать с вами. Но я должна была это сделать.

— Но почему?

Девушка поняла, что больше скрывать правду уже нельзя. Она должна рассказать ему все. Сейчас же!

— Да, Генри. Я не могла не поехать. Ради тетушки Рэкстон. Юный граф Эдвард Уилтшир — ее внук и мой кузен. Он этого не знает и, надеюсь, никогда не узнает.

Лорд Генри судорожно глотнул воздух, словно у него перехватило дыхание.

— Вот оно что! Значит, Эдвард — не внук графини Уилтшир, а Уолтер — не ее сын?

— Да. Мадам Уилтшир и тетушка Рэкстон были и сейчас остаются самыми близкими подругами. Они договорились, что графиня Уилтшир выдаст Уолтера за своего сына, и всю жизнь свято хранили эту тайну.

— Но кто был отцом Уолтера? И зачем понадобился этот обман?

— Не знаю, кто был возлюбленным тетушки. Хотя он, бесспорно, принадлежал к высшим аристократическим кругам. Графиня хотела обеспечить будущее своему незаконнорожденному сыну, а леди Уилтшир был нужен ребенок, иначе ее мог бросить муж. Поэтому они и пошли на обман. Кроме того, любовник графини, который собирался тогда жениться, избежал грандиозного скандала.

— Не потому ли вы питаете такое отвращение к мужчинам, имеющим замужних любовниц?

Клер вздрогнула. Подобная мысль никогда не приходила ей на ум. Но она отрицательно покачала головой:

— Нет, Генри, не потому. Я ничего не знала о сыне графини до поездки в Ватерлоо. Но вы правы: эта история — очередное подтверждение обоснованности моего отрицательного отношения к безответственности и безнравственности в личных отношениях. А теперь скажите, лорд Генри Стилтон, сколько внебрачных детей может претендовать на то, чтобы наследовать ваш титул?

Стилтон вскочил со стула как ужаленный.

— Неужели вы верите гнусным слухам, которые распускают обо мне в великосветских салонах?

Его голос сорвался почти на крик, лицо пылало. Это было уже слишком! Можно не любить человека, отвергать предложение руки и сердца, но нельзя же быть настолько жестокой, чтобы позволить себе подобное оскорбление!

Клер, казалось, прочла мысли лорда. И ее ответная фраза «Я не знаю, что думать» прозвучала неуверенно, а голос заметно дрожал. Она поняла, что столь глубоко укоренившаяся в душе ненависть ко всем мужчинам сделала язык неуправляемым. Сама того не желая, Клер жестоко оскорбила Стилтона. Девушка виновато посмотрела на него и тихо сказала:

— Согласитесь, Генри, воспитание детей во многих великосветских семьях напоминает отношение кукушки к своим птенцам: они вылупились и больше легкомысленную мамашу ничто не волнует. Честно говоря, наблюдая аморальность и супружескую неверность, столь широко распространенные в высшем обществе, я начинаю сомневаться в чистоте самых древних и всеми почитаемых традиций.

— Вас это огорчает? — спросил Стилтон уже гораздо мягче.

— Мне жаль, что так происходит. Но особенно беспокоит легкость, с которой молодые люди, как мужчины, так и женщины, дают клятвы верности друг другу при вступлении в брак. Они забывают, что поклялись перед самим Богом и этот обет — священен!

— Вы должны поверить, Клер, что для меня он действительно священен, — задумчиво сказал Генри. — То, что некоторые мужчины и женщины смотрят на это по-другому, меня беспокоит не меньше, чем вас. Но в конце концов это дело совести. Сделки с нею часто приводят к тяжелым, даже катастрофическим последствиям.

— А именно?

— К несчастной или, как минимум, скучной и безрадостной жизни, взаимному равнодушию супругов, даже к неверности. Мужчины в подобных случаях становятся крайне неразборчивыми в связях. Женщины же зачастую страдают от того, что не получают от мужей обещанных при вступлении в брак золотых гор. В такой ситуации убедить женщину, что некоторое нарушение морали решит все ее проблемы и сделает жизнь более романтичной, не составляет особого труда. Кроме того, женщина, будучи уже в почтенном возрасте, продолжает считать себя привлекательной, если имеет молодого любовника.

Клер резко отодвинула недопитую чашку чая, встала из-за стола и процедила сквозь зубы:

— Вынуждена вас покинуть. Пора все-таки отдохнуть.

Генри сделал еще одну попытку преодолеть вновь возникший между ними барьер и мягко сказал:

— Как мне убедить вас, Клер, в том, что я не распутник?

— Во многом вам это уже удалось, Генри. Хотя мне трудно убедить себя, что мужчинам можно доверять. Передо мной неотступно стоит образ отца, который своим безнравственным поведением причинил столько горя моей несчастной матери!

— Клер, дорогая!

— Спокойной ночи, Генри!

Генри положил руку на ладонь девушки и ласково посмотрел ей в глаза. Но не увидел в них ничего, кроме страдания и враждебности.

Клер стремительно вышла из гостиной, чтобы скрыть слезы. Она была уверена, что Стилтон на прощание непременно поцелует ее, и страстно жаждала этого. Но он печально смотрел ей вслед и даже не сделал попытки обнять. Значит…

Девушка уже не верила, что лорд Генри хоть сколько-нибудь ее любит.


11


Утром Клер вышла к завтраку в совершенно подавленном настроении. Девушка сожалела о ссоре со Стилтоном, которая произошла из-за инстинктивного протеста против соблазна очутиться в его объятиях. И девушка отлично понимала это.

Лорд Генри уже был в гостиной и приветствовал ее сухим поклоном.

— Доброе утро, Клер. Надеюсь, вы хорошо отдохнули?

— Спасибо, Генри. Я отлично выспалась.

Клер с неудовольствием отметила, что отвечает таким же холодным и почти враждебным тоном. В конце концов сейчас у них общая цель, ради которой они пустились в столь далекое и нелегкое путешествие. Она умоляюще прижала руку к груди.

— Простите, Генри. Я вчера очень устала и наговорила вам много несправедливых и обидных слов. Честное слово, у меня не было ни малейшего намерения ссориться!

Непроницаемая маска сразу же исчезла с лица Стилтона. Он улыбнулся девушке и пожал протянутую ею руку.

— Это я виноват, Клер! Простите, если я причинил вам боль.

Клер облегченно вздохнула и кокетливо посмотрела на лорда.

— Ах, вы, мой милый дипломат! Способны очаровать кого угодно!

Стилтон взял ее руки и нежно поцеловал ладони.

Когда они выехали из гостиницы, было пасмурно. Дул прохладный ветер. Изредка из-за низко нависших темных туч выглядывало солнце, но тут же снова пряталось. Однако дождя не было, и четыре всадника без помех продолжали свой путь. Клер чувствовала себя совсем разбитой. Ведь ей еще никогда не приходилось проводить в седле столько времени. Но девушка не подавала вида, что устала. Тем более что они постепенно нагоняли Эдварда. Когда путники достигли небольшого городка, где расквартировались части армий союзников, выяснилось, что юный Уилтшир и его слуга опережают их всего лишь на каких-нибудь полчаса.

— Уверен, мы догоним их еще до захода солнца, — с облегчением сказал Стилтон. — Они, вероятнее всего, пересекут бельгийскую границу и остановятся в Монсе, где мы и встретимся!

Отряд приближался к лесу, обступившему дорогу с обеих сторон, образуя узкий мрачный тоннель. Клер объезжала одну из многочисленных рытвин, когда услышала сзади похожий на ругательство возглас Стилтона. В следующее мгновение лорд очутился рядом с девушкой и схватил за поводья ее лошадь:

— Стоп! Посмотрите! — И он показал рукой вперед.

Клер подняла голову и увидела в полусотне метров от них экипаж, стоявший поперек дороги. Его окружало несколько вооруженных всадников. Кучер стоял, прислонившись спиной к колесу экипажа и подняв вверх руки.

— Ехать шагом и осторожно! — скомандовал лорд Генри. — Парминтер, за мной! Даттон, — бросил он своему слуге, — дай предупредительный выстрел в воздух.

— Их слишком много, — в страхе прошептала Клер, но Стилтон ее уже не слышал.

— Освободите дорогу! — громко крикнул он, посылая лошадь вперед.

Тут же раздался предупредительный выстрел.

Бандиты ответили нестройным залпом. Одна из пуль просвистела у виска Клер. Девушка инстинктивно пригнулась, но тут же выпрямилась, хотя сердце, казалось, ушло в пятки. Стилтон выхватил саблю из ножен и пришпорил коня. Но он забыл, что под ним не Каскад. Не привыкшее к подобным переделкам животное неохотно отреагировало на шпоры и в страхе прижало уши.

Из экипажа послышался громкий крик, а в окошке показалось дуло двуствольного ружья, нацеленного на главаря бандитов. Прогремел выстрел, но пуля, не задев никого, попала в дерево. Однако приближение трех вооруженных всадников и выстрел из окна экипажа заставили бандитов ретироваться. Главарь вскочил в седло, схватив за повод стоявшего на обочине коня. В этот момент раздался громкий крик Клер:

— Смотрите, Браслет!

Действительно, это был конь Эдварда Уилтшира. В следующую секунду главарь шайки и остальные бандиты скрылись за деревьями.

Клер первой поравнялась с экипажем, возле которого лежало три мертвых тела. Человек с поднятыми руками продолжал стоять в той же позе. Но девушка не обратила внимания ни на него, ни на убитых. Ее взгляд был прикован к разбитому окошку экипажа.

— Эдвард! — воскликнула Клер и спешилась.

— Клер! Вы здесь! — раздался радостный крик, дверь экипажа распахнулась, и перед ними предстал граф Уилтшир-младший. — Мы пытались остановить этих мерзавцев, но они сбили меня с ног, ранили слугу и забрали Браслета.

— Клер, останьтесь с мальчиком, — вновь скомандовал Стилтон. — Даттон, ты поедешь со мной. Постараемся отбить украденного коня графа!

И мужчины, перемахнув через тянувшийся вдоль дороги ров, скрылись в лесу.

Некоторое время девушка растерянно смотрела им вслед, не зная, на что решиться. Генри приказал ей оставаться на месте. Но зачем? Эдвард был лишь напуган, хотя на лбу у него алела широкая царапина. Что со слугой, она не знала и не могла ему помочь. Стилтон же явно подвергался опасности. И Клер решила, что должна быть рядом с ним.

— Эдвард, — решительно обратилась Клер к юному графу. — Ваш пистолет заряжен?

— Да. Но я ни разу из него не стрелял.

— Дайте мне ваш пистолет!

Клер выхватила у Эдварда оружие, вскочила в седло и устремилась в лесную чашу, где только что скрылись всадники. Впереди послышалась беспорядочная стрельба. Бандиты, должно быть, берегли порох и пули, время от времени стреляя из-за деревьев в своих преследователей. Но пули не достигали цели. Уйти же от погони шайке не удавалось из-за норовистого нрава Браслета, упорно не желавшего следовать за бандитами.

Через несколько минут Генри и слуга уже почти нагнали банду. Главарь, поняв, что с Браслетом ему не справиться, отпустил коня и, повернувшись вполоборота к скакавшему почти вплотную за ним Стилтону, поднял пистолет. Но в этот момент откуда-то сзади прогремел выстрел, и пуля, ударившись о лежавшую возле тропинки каменную глыбу, отскочила в ногу лошади. Особого вреда она не причинила, но испуганное животное шарахнулось в сторону, не дав всаднику прицелиться. Стегнув плеткой коня, бандит скрылся в чаще.

Между тем слуга без особого труда поймал Браслета и привязал его за повод к своему седлу. Клер, убедившись, что конь Эдварда в надежных руках, круто повернула свою лошадь и поскакала назад. Но не успела она проехать и двадцати метров, как услышала за спиной топот копыт. В том, что это был лорд Генри, вознамерившийся догнать ее и прочитать очередную, на этот раз вполне справедливую, нотацию за безрассудное поведение, можно было не сомневаться. Однако поравняться с девушкой ему удалось лишь у самой дороги. Задыхаясь от волнения, лорд начал:

— Послушайте, безмозглое создание! Я же приказал вам оставаться на дороге. Какого черта…

Но Клер прервала его, показав рукой в сторону экипажа. Там толпились солдаты, окружившие офицера в погонах капитана гвардейской караульной службы.

— Надеюсь, вы не станете устраивать мне сцен при посторонних? Имейте в виду, я закачу такую истерику, что опозорю и себя, и вас!

Девушка сказала это с такой решимостью, что Стилтон тут же замолчал. Тогда Клер наклонилась к нему и мягко добавила:

— Простите меня, Генри. Но не в моих правилах бежать от малейшей опасности и тем более бросать в беде друзей.

— Я это знаю, дорогая! И восхищаюсь вами. Но вы не можете себе представить, что я пережил. Ведь вас могли убить…

Продолжить разговор им не дал подошедший капитан. Строгим взглядом он смерил сначала Клер, потом Стилтона и не очень учтивым тоном спросил:

— Извините, сэр, но могу я полюбопытствовать, что вы здесь делаете? Я — капитан Грехэм. Моему отряду поручено поддерживать порядок на дорогах.

Генри представился, подробно рассказав о произошедшем инциденте.

— Бандиты скрылись в том направлении?

Офицер показал в сторону леса, откуда только что выехали лорд и девушка.

— Да, капитан. Думаю, они не успели далеко уйти.

— Капрал! Возьмите шестерых солдат и постарайтесь нагнать мерзавцев. Милорд, позвольте проводить вас и мадемаузель к экипажу. Необходимо срочно оказать помощь раненым. Их как минимум двое. Вам они известны?

— Один из раненых — слуга графа Уилтшира. Двое других мне неизвестны. Полагаю, один из них — кучер, он тоже ранен. Другой, по-видимому, хозяин экипажа. Кстати, на дверце изображен герб, стало быть, это знатный человек.

— Кем бы он ни был, но щеголять гербом на этих дорогах — непростительное легкомыслие.

Капитан козырнул лорду, и все трое двинулись к экипажу, где их с восторженной улыбкой приветствовал Эдвард:

— Позвольте, мистер Генри и мисс Клер, представить вам хозяина экипажа лорда Мердока из Ланкашира. Он направляется в Париж, где надеется быть представленным Веллингтону. А по пути мистер Мердок побывал на поле сражения под Ватерлоо. Лорд — владелец суконной фабрики, поставляющей униформу нашей армии. Он уверен, что герцог будет рад их встрече.

Стилтон поклонился Мердоку и, в свою очередь, представил ему офицера:

— Капитан Грехэм. Шестеро его солдат и капрал преследуют бандитов.

— Уверен, они их поймают, — ответил капитан, низко кланяясь лорду. — А пока мои люди позаботятся о вашем раненом кучере.

— Что с ним? — с тревогой спросила Клер у Эдварда.

— Он легко ранен в голову и нуждается в перевязке.

— Не беспокойтесь, сэр, — заверил обоих капитан. — Мы об этом позаботимся.

— Значит, мы скоро можем ехать? — поинтересовался лорд Мердок.

— Конечно, сэр! Желаю вам счастливого пути, — вновь откозырял Грехэм.

Распрощавшись с солдатами и их капитаном, Генри и лорд Мердок обменялись визитными карточками, после чего экипаж двинулся в сторону Парижа, а конный отряд — к Брюсселю.

— Простите, милорд, — спросил Эдвард у Генри, — откуда вы узнали, что я поехал именно в этом направлении?

— Об этом не трудно было догадаться, мой юный друг. Первой, кому такая мысль пришла в голову, была мисс Клер. Причем именно она горячо настаивала, чтобы вам предоставили возможность посетить Ватерлоо. Мы же приехали сюда только для того, чтобы сопровождать вас на случай опасности.

— Я бесконечно благодарен вам обоим! А вам, дорогой лорд Генри, еще и за то, что вернули мне Браслета.

С этой минуты Эдвард не отходил от Стилтона, к величайшей досаде Клер, которая ждала возможности остаться с лордом наедине. Она была уверена, что после происшедших событий Генри непременно повторит свое предложение. И на этот раз — не получит отказа. Клер поняла, что далеко не безразлична Стилтону. Иначе зачем бы он так волновался за ее жизнь?

Но юный граф Уилтшир расстроил все ее планы. И все же, когда поздно вечером, приехав в гостиницу, они желали друг другу спокойной ночи, глаза лорда Генри излучали бесконечную нежность. Но этого Клер уже было мало.


Приехав в Брюссель, лорд Генри первым делом нанес визит герцогине Ричмонд и ее супругу.

С тех пор как эта семья избрала местом своего постоянного жительства бельгийскую столицу, именно она стала законодательницей здешних мод. В доме Ричмондов был дан знаменитый бал накануне битвы при Ватерлоо. И в жизни очень многих блестящих молодых офицеров, с упоением танцевавших в тот вечер вальсы, мазурки и польки, он оказался последним…

Возвратившись в гостиницу, Стилтон сообщил Клер и Эдварду, что герцог и герцогиня обещали оказать им в Брюсселе самое радушное гостеприимство. Это было очень кстати. Хотя внешний вид города за последние месяцы приобрел более или менее приличный вид, гостиницы были переполнены, что создавало реальную угрозу возникновения эпидемий.

Герцогиня приветливо встретила Клер, воскликнув:

— Милочка, сколько же надо иметь смелости, чтобы пуститься в подобное путешествие, бросив вызов обществу. Знайте, дорогая, что лорд Генри мне все объяснил. Можете рассчитывать на поддержку. Кроме того, прошу вас располагать моей служанкой Мерилин. К сожалению, мои дочери в отъезде. Я бы очень хотела вас познакомить. Ну, а теперь Мерилин покажет вашу комнату.

Клер привела себя в порядок и, тщательно осмотрев себя в зеркале, осталась довольна. Одевшись с помощью служанки, она спустилась в сад. До обеда оставалось еще достаточно времени, а потому можно было спокойно побродить по тенистым аллеям. Выбрав скамейку в укромном месте, Клер села, мечтая о том, что лорд Генри вновь сделает ей предложение. Ведь и он уверен, что Клер скомпрометировала себя, поехав вместе с ним без служанки. Но… Великий Боже! Как она до сих пор об этом не подумала! Что, если своим предложением он просто захочет спасти ее репутацию? Сделать эдакий благородный, красивый жест! И тогда… придется опять отказать ему! На этот раз — навсегда!

Клер услышала звук приближающихся шагов. Кто-то подошел к скамейке и остановился. Девушка подняла голову. Перед ней стоял лорд Генри. Он чуть заметно поклонился и спросил:

— Можно сесть рядом с вами?

— Конечно. В саду очень приятно.

Клер почувствовала нарастающее напряжение. Но Стилтон, казалось, не замечал ее состояния.

— Эдвард просил меня завтра сопровождать его в Ватерлоо. Вы не хотели бы к нам присоединиться?

Его деловой тон привел девушку в чувство. Похоже, сегодня Генри явно не намерен делать ей предложение. Что ж, это даже к лучшему! Будет время еще раз все хорошенько обдумать.

— Конечно, я поеду с вами. Это мой долг.

Клер почувствовала, насколько неестественно прозвучал ее голос.

— Я также считаю поездку с Эдвардом своим долгом, — сказал Стилтон. — Хорошо, что мы отправимся туда все вместе.

— А когда мы вернемся в Париж?

— На следующее же утро надо выехать. Меня ждут срочные дела. Кстати, на этот раз целесообразнее поехать в экипаже.

— Нет, — неожиданно резко оборвала лорда Клер. — У нас нет никакого багажа, поэтому вполне можно ехать верхом. Добрались же мы таким способом до Брюсселя! К тому же в экипаже мы наверняка привлечем к себе внимание бандитов. Да и как быть с Браслетом? Не впрягать же его в Коляску!

— На Браслете поедет один из слуг.

— Эдвард будет этим очень недоволен.

— Не думаю. Он очень умный мальчик. Интересно, его мамаша когда-нибудь соберется навестить сына?

— Если русский князь на ней женится, думаю, она вряд ли вернется. Впрочем, даже если этого не произойдет… У меня нет ни малейшего сомнения в том, что Эми навсегда бросила Эдварда!

— Потрясающе! Даже не мог себе представить, что бывают подобные матери. Ну, а что в таком случае станет с Эдвардом?

— Как раз об этом я сейчас думаю. Скорее всего, старая графиня Уилтшир поселится вместе с ним в своем любимом имении и сделает все, чтобы видеть Эдварда счастливым. Конечно, их регулярно будет навещать тетушка Рэкстон, и в результате эти две почтенные дамы избалуют юного графа до неприличия!

— Могу себе это представить! — усмехнулся Генри. — Вот уж, действительно, идеальное решение проблемы!

— А если, не дай бог, с одной из них или даже с обеими что-нибудь случится, то тогда вмешаюсь я. И, клянусь, сделаю все, чтобы уберечь интересы Эдварда от любых посягательств! И посвящу ему всю свою жизнь.

— Если это будет в ваших силах, Клер.

— Меня ничто не остановит, Генри.

Последняя фраза была откровенной провокацией. Клер ждала реакции Стилтона затаив дыхание. Она надеялась, что он примется доказывать, что могут возникнуть неожиданные обстоятельства, которые ей помешают. Но вместо этого Генри спокойно поднялся со скамейки и сказал в своей обычной учтивой манере:

— Становится прохладно. Может быть, стоит вернуться в дом? К тому же вот-вот позовут к обеду.


12


Чего он хочет? Каковы его истинные намерения? Клер думала об этом весь вечер. Сидя за столом в окружении едва ли не всей брюссельской знати, девушка вспоминала предыдущий день. Тогда у нее не оставалось и тени сомнения, что Стилтон не сегодня-завтра непременно повторит свое предложение. Но этого так и не произошло. Хуже того, поведение лорда Генри по отношению к ней стало подчеркнуто корректным.

Конечно, это объяснялось все тем же великосветским окружением. В такой обстановке необходимо держать себя в руках. И когда Генри предложил девушке вернуться из сада в гостиную, в этом был свой резон. Но почему он никак не отреагировал на недвусмысленный намек? Ведь в тот момент они были одни, и никто не мог ему помешать! Что же все это значит?

Герцогиня Ричмонд предложила Клер перейти в соседний зал, где можно расслабиться в отсутствие мужчин и поговорить о чем угодно.

Удобно устроившись в мягком кресле, Клер рассказала герцогине об Эдварде Уилтшире, о прогулках по Булонскому лесу, где к ним часто присоединялись лорд Генри и герцог Веллингтон. Об уроках немецкого языка, которые так сблизили ее, лорда и юного графа. Наконец, о том, как Эми Уилтшир сбежала с любовником, а Эдвард воспользовался этим для поездки в Ватерлоо, куда давно жаждал попасть. Когда же Клер сделала небольшую паузу, герцогиня вдруг спросила:

— Скажите, Клер, а лорд Генри Стилтон еще не сделал вам предложения?

Вопрос был настолько неожиданным, что у Клер перехватило дыхание.

— Вы считаете, что он должен мне его сделать, мадам? — спросила она, заливаясь румянцем.

— Судя по тому, с каким вниманием вы друг к другу относитесь, это было бы логичным.

У девушки задрожали руки. Значит, ни для кого уже не являются секретом их отношения, в которых они сами еще далеко не разобрались! Она отвела взгляд и уклончиво ответила:

— Ни лорд Генри, ни я пока не помышляем о браке. Особенно — он.

— Никогда не слышала подобной чепухи! — воскликнула герцогиня. — Если даже лорд Стилтон не желает иметь наследников, рано или поздно любой мужчина начинает понимать, что ему нужна жена, хотя бы в роли собственной няньки. Не думаю, что Генри составляет исключение.

— Лорду Генри нужна жена в связи с новым назначением, поскольку того требует этикет. Скажу вам правду, мадам: он сделал мне предложение. Но я ему отказала.

— Позвольте полюбопытствовать почему?

— Не хочу выходить замуж по расчету. У меня есть достаточно приличное состояние, обеспечивающее независимость, и нет никакого желания связывать себя брачными узами с человеком, который меня не любит.

— Вы рассуждаете точно так же, как моя дочь! Она гоняется за романтическим идеалом и решительно отвергает каждого кандидата в мужья, которого ей предлагают родители.

— Но при этом вы не принуждаете ее, мадам?

— Нет. Возможно, меня за это осуждают. Сейчас принято, чтобы родители выдавали дочерей замуж или женили сыновей, даже не спросив их согласия. Но я надеюсь, что дочь в конце концов сама найдет себе жениха. Хватит об этом. Лучше скажите, милая, почему вы думаете, что Генри вас не любит?

— Он мне ни разу не говорил о своей любви.

— И только-то? Милочка, поступки подчас говорят сами за себя лучше всяких слов. Запомните это, детка! Некоторые мужчины просто не умеют выразить своих чувств. Но при этом ведут себя так, что даже дураку все становится ясно. Возможно, к их числу относится и лорд Генри Стилтон.

— Может быть, мадам. Но у меня мало опыта в общении с мужчинами. Все те, кто делал мне предложения, клялись в вечной любви.

— И вы им верили?

— Не всем.

Клер про себя вздохнула: даже тот, единственный в ее жизни, которому она поверила, на деле оказался лжецом!

— А лорду Генри вы доверяете? — продолжала допрашивать девушку герцогиня.

— Не знаю. Однако надеюсь, что он не считает себя обязанным непременно повторить свое предложение.

Графиня пожала плечами.

— Генри должен понимать, что наилегчайший способ вас окончательно потерять — это заставить думать именно так. Если, конечно, он действительно умный человек. А я в этом не сомневаюсь. Знаете что, милая, если он и дальше будет тянуть время, вам придется самой предпринять некоторые шаги.

— Шаги? Какие? — недоуменно спросила Клер.

— Послушайте! Не делайте вид, будто не понимаете, что я имею в виду! Лучше последуйте дружескому совету. Вы должны дать понять лорду, что примете его предложение. Конечно, не сейчас, а когда вернетесь в Париж и скандал вокруг вашей совместной поездки забудется. Вот увидите, пройдет совсем немного времени и Стилтон сам заговорит об этом.

— Но он через несколько недель покинет Париж.

— Тем лучше! Если Генри любит вас, это заставит его поторопиться. Но имейте в виду: для этого он должен быть уверен, что вновь не получит отказа.

Клер выпрямилась. На ее лице появилось решительное выражение. Она благодарно посмотрела на герцогиню.

— Спасибо вам! После нашего объяснения прошло слишком мало времени, чтобы Генри решился повторить предложение. И нечего попусту размышлять, любит он меня или нет. Надо набраться терпения и попытаться вселить в него уверенность, что следующее предложение не будет отвергнуто!

На другое утро специально нанятый Стилтоном экипаж двигался по дороге в Ватерлоо.

— Предлагаю сразу отправиться к колокольне Священного Союза, построенной совсем недавно, — предложил Стилтон. — Как раз там располагались резервы армии Наполеона, во время атаки на которые и погиб майор Уолтер Уилтшир.

Они свернули на узкую проселочную дорогу. Экипаж переваливался с боку на бок, преодолевая бесконечные ухабы и рытвины. Клер жалела, что они не поехали верхом.

— Я хотел бы сначала побывать на холме святого Иоанна, — сказал Эдвард. — Ведь именно оттуда началась атака.

Генри нахмурился.

— Похоже, Эдвард, вы не успокоитесь, пока не осмотрите каждую пядь этого поля.

— Сэр, здесь воевал и принял смерть мой отец!

— Я знаю это, мой юный друг. И мы постараемся предоставить вам возможность увидеть все, — согласился Стилтон.

Экипаж вновь свернул на главную дорогу. Они остановились недалеко от сожженной деревни, на склоне холма святого Иоанна.

Взобравшись на вершину холма, Клер, Эдвард и Генри посмотрели вниз. Отсюда было видно все поле.

— Да, — негромко сказал Эдвард, — это происходило здесь. Вон там кукурузное поле, где находился авангард Веллингтона. Туда Наполеон и двинул свою гвардию. А папа со своим полком атаковал из засады ее резервы. Они были укрыты вон там, где теперь стоит колокольня Священного Союза. Это она? — спросил Эдвард у Стилтона.

— Да, мой юный друг.

Клер почти не слышала Эдварда. Перед ней расстилалось огромное поле, на котором совсем недавно росли кукуруза и пшеница, а по краям стояли шеренги крестьянских домиков. Здесь жили люди, обзаводились хозяйством, растили детей. И вот в один день все было уничтожено. Посевы оказались вытоптанными, от сожженных деревень остались одни печные трубы, а на унылой голой земле валялись ядра, сломанные пушечные колеса и лафеты, ржавеющие клинки сабель. Тут умирали люди…

Наверное, в этот момент все трое думали об одном и том же.

Наконец общее оцепенение нарушил Эдвард:

— На том холме, у колокольни, во время сражения стоял с подзорной трубой Наполеон Бонапарт и руководил действиями своих войск. Давайте съездим туда?

Предложение оказалось весьма своевременным, поскольку к подножию холма, на котором они стояли, подкатила длинная кавалькада фаэтонов, карет и колясок с праздными зеваками и любопытствующими туристами. Стилтон, Эдвард и Клер вернулись к экипажу. Парминтер тронул поводья, и через полчаса они уже стояли на том самом месте, где отдавал приказы величайший полководец всех времен и народов. Клер посмотрела на юного графа: в глазах его блестели слезы. Да, именно у подножия этого холма укрывались резервы знаменитой гвардии Наполеона. Уолтер Уилтшир вывел из засады свой полк и повел солдат в атаку. Но силы были слишком неравными…

— Спасибо вам, милорд, — чуть слышно прошептал Эдвард, — за то, что поехали со мной… И вам, Клер! — На лице мальчика появилась страдальческая улыбка. Он помолчал немного, а потом добавил: — Когда я вырасту, обязательно стану кавалерийским офицером. Как мой отец!

Клер хотела было возразить, но Генри взглядом остановил ее и положил руку на плечо Эдварда.

— Это ваше право — сделать выбор, мой друг. Ну, а теперь пора возвращаться. — Обернувшись к Клер, Стилтон шепнул ей: — Не беспокойтесь. Он еще сто раз передумает. В его возрасте я мечтал стать кучером почтового дилижанса.

— Значит, едете в Вену? Так-так! А вы когда-нибудь там были?

Герцог Ричмонд, сидевший за столом напротив Стилтона, чуть прищурился и уставился на него, ожидая ответа.

— Нет, ваша светлость. Во время Венского конгресса я был в Америке и занимался проблемами подписания мирного договора с нашей бывшей колонией. А потом сразу же вернулся в Англию.

— Чтобы затем поехать в Париж? Тоже неплохо! А вы, мадемуазель, — обратился он вдруг к Клер, — собираетесь выйти за этого молодого человека замуж и отправитесь вместе с ним?

В первый момент Клер была готова провалиться сквозь землю. Она не смела поднять глаз на Стилтона и не знала, как ответить на столь бестактный вопрос герцога.

Выручила герцогиня:

— Ричмонд! Ну зачем ты вмешиваешься не в свои дела? Молодые люди сами решат, как им поступить.

Но тут вмешался Эдвард:

— Вы собираетесь пожениться? Это просто замечательно! Я приеду к вам в Вену погостить.

Такого Клер выдержать уже не могла.

— Нет! — процедила она сквозь зубы. — Мы не собираемся вступать в брак. И прошу больше не говорить на эту тему!

Герцог смутился и что-то невнятно пробормотал. Герцогиня же встала, подошла к девушке и увела ее в соседнюю комнату. Что ответил на выходку Ричмонда лорд Генри, Клер не слышала. Но смотреть в глаза Стилтону в тот вечер было выше ее сил.

— Извините, мадам Ричмонд, — обратилась она к герцогине. — Разрешите мне провести сегодняшний вечер у себя в комнате? Завтра нам предстоит долгое путешествие в Париж, и я хотела бы отдохнуть.

— Не говорите ерунды! Вы должны вернуться к столу, чтобы положить конец дальнейшему распространению сплетен вокруг вашего появления в Брюсселе! Поскольку я оказываю вам гостеприимство, никто не осмелится сказать в ваш адрес ни одного дурного слова. Более того, присутствие в моем доме в качестве почетной гостьи обеспечит вам признание и уважение в высших кругах Парижа. И еще, вас глубоко шокировали слова моего мужа. Вы даже не смели поднять глаз на лорда Стилтона. Поверьте, Генри чувствовал себя так же. Мой совет вам обоим: ведите себя так, будто ничего не произошло, не преступая при этом правил приличия. Тем самым вы станете хозяевами положения. Тем более что вернетесь в Париж в моем экипаже и в сопровождении одной из моих служанок. Вы все поняли?

Клер с благодарностью смотрела на эту мудрую, сильную и бесконечно добрую женщину…


Клер много танцевала в этот вечер. Недостатка в кавалерах у нее, как всегда, не было: молодые офицеры из расквартированного в Брюсселе полка наперебой приглашали очаровательную гостью герцогини Ричмонд.

Однако все это время она чувствовала присутствие Генри. По тому, как часто встречались их взгляды, Клер поняла, что лорд следит за ней. Один раз Стилтон пригласил ее на танец, и девушка с трудом заставила себя взглянуть ему в глаза. Но несмотря на подчеркнутую холодность, Стилтон не показался ей уж очень обескураженным всем происшедшим.

Между тем лорд Генри в первый момент действительно был шокирован бестактностью герцога Ричмонда. Но постепенно эмоции в его душе улеглись. По смущенным взглядам, которые — Стилтон это заметил — исподтишка бросала на него Клер, он понял, как она расстроена. И решил не принимать всерьез ни инцидент за столом, ни громогласное заявление девушки о невозможности брака между ними.

Генри давно признался самому себе в том, что без Клер жизнь теряет для него всякий смысл. И если поначалу превалировало физическое влечение к красивой женщине, то теперь ситуация в корне изменилась. Эта девушка украла его сердце. Она клялась, что не выйдет замуж за человека, который ее не любит, и решительно отвергла предложение Стилтона, считая, что оно обусловлено протоколом. Как убедить Клер в искренности своих чувств? Задача, конечно, не из легких. Но лорд Генри Стилтон не привык отступать…


На следующее утро путешественники двинулись в обратный путь. Вместе с Клер, Эдвардом и Стилтоном в экипаже ехала и Дона, служанка герцогини. Упряжкой правил ее же кучер. Парминтер сидел рядом, готовый в случае необходимости взять вожжи. Весь отряд, включая Эдварда, был вооружен, но на этот раз путешествие прошло спокойно, без стычки с бандитами.


13


Сенсация, вызванная «скандальным поступком мисс Глостер», вскоре наскучила сплетницам светских салонов. И не последнюю роль в этом сыграла герцогиня Ричмонд, приняв Клер и лорда Генри в своем доме как почетных гостей. Спустя немного времени сплетни и досужие домысли сменило восхищение отвагой, проявленной обоими при спасении покинутого матерью юного графа Уилтшира.

К тому же в светских салонах уже обсуждалось куда более злободневное событие: возвращение в Париж герцогини Веллингтон. Герцог, видимо, решил, что присутствие супруги в какой-то степени оградит его от сплетен.

Клер с сочувствием относилась к леди Веллингтон. Эта бесцветная пожилая дама обожала своего мужа и в то же время боялась его. Но, не обладая ни глубоким интеллектом, ни утонченностью манер, ни привлекательностью, была обречена на постоянные измены прославленного супруга.

С тех пор как герцогиня приехала в Париж, Клер регулярно навещала ее, стараясь отвлечь от грустных мыслей о продолжающемся флирте герцога с певицей Грассини. Лорд Генри, поняв причины столь частых визитов своей возлюбленной к миссис Веллингтон, оказывал герцогине повышенное внимание.

Скоро высший свет обсуждал другую новость. Из Петербурга пришла весть о том, что бывшая графиня Эми Уилтшир превратилась в княгиню. Она все-таки сумела женить на себе русского князя, с которым бежала из Парижа.

— Мне этот князь никогда не нравился, — признался Эдвард Клер и графине Рэкстон. — Я ни за что не смог бы назвать его отцом. Просто язык бы не повернулся. Мама прислала мне приглашение приехать в Россию на все лето. Каждая строчка этого письма — формальность и холод. Я не поеду. Лучше вернусь вместе с лордом Генри в Англию. Бабушка будет очень рада моему приезду!

— Мы тоже поедем с вами, Эдвард, — радостно сказала графиня. — Зимой нам здесь делать нечего. К тому же я бы хотела провести Рождество в имении. Ты не возражаешь, Клер?

— Нет, тетушка!

Клер с нетерпением ждала этого дня, мечтая вновь очутиться вместе со Стилтоном на палубе корабля. Она надеялась на этот раз доказать лорду, что вовсе не такая слабая и не боится морских путешествий.

Генри Стилтон, вопреки предсказаниям герцогини Ричмонд, похоже, не собирался повторять свое предложение. Он с головой ушел в дела и очень редко появлялся в свете. Если они встречались на каком-нибудь приеме, Стилтон держался с Клер крайне официально, хотя и предельно учтиво. И только глаза выдавали лорда, красноречиво давая понять, что сердце у него далеко не так спокойно. Конечно, Клер следовало бы самой проявить инициативу, как и советовала герцогиня, но для этого просто не представлялась возможность.

Итак, Клер возлагала надежды на совместное морское путешествие. Стало известно, что переезд Генри в Вену откладывается до Нового года. Так что ноябрь и декабрь Стилтон собирался провести в Лондоне. Все это означало, что у Клер есть еще достаточно времени для осуществления плана, подсказанного герцогиней Ричмонд.

И вот наконец порт Кале. Клер смотрела на пришвартованный к причалу пакетбот с каким-то мрачным недоверием. Укрыться на палубе от ветра или солнца, если оно начнет нещадно палить, было негде. И все же девушка предпочла бы остаться на ней, нежели спускаться в душную тесную каюту.

На борт грузили их багаж. Все формальности были уже позади, и оставалось только подняться по сходням на корабль.

Уже на первых ступеньках трапа Клер услышала над ухом знакомый голос:

— Море сегодня на редкость спокойное. Капитан сказал, что ухудшения погоды не ожидается. Путешествие обещает быть недолгим и приятным.

Клер обернулась. Перед ней стоял Генри Стилтон. Впервые после Брюсселя он говорил с ней мягко, почти нежно.

— Очевидно, вы еще не забыли, как я мучилась на этом суденышке во время шторма? Что ж, наверное, мне не суждена морская доля!

В тоне девушки звучала насмешка, граничащая с грубостью.

— Как я мог это забыть? — просто ответил Генри. Улыбка на его лице заставила учащенно биться сердце девушки. — Конечно, предыдущее путешествие оказалось не совсем удачным из-за непогоды. Но то, которое нам предстоит, надеюсь, станет приятной прогулкой и хорошим стимулом для ваших будущих морских путешествий.

— Возможно, мне еще не раз придется плавать на пакетботах, — ответила Клер. — Но я не стану сидеть в душной полутемной каюте.

— И абсолютно правильно. Настоящую радость от встречи с морем можно испытать только на палубе. А теперь обопритесь на мою руку и поднимемся на борт, пока корабль не отчалил.

На палубе Генри на некоторое время покинул Клер, чтобы поздороваться с капитаном. Тетушка Рэкстон спустилась, спеша поудобнее устроиться в каюте. Эдвард наблюдал, как Гримс обследовал корабль. Слуги у трапа выслушивали указания отплывающих хозяев. Словом, каждый занимался своим делом. Клер с любопытством наблюдала за всеми и чувствовала, как у нее поднимается настроение. В этот момент вернулся Генри.

— Корабль сейчас отойдет. Капитан просит нас присоединиться к пассажирам на палубе, которые собрались около мачты, чтобы не мешать работать матросам. Когда мы выйдем из порта, то сможем делать все, что пожелаем.

— Вы тоже останетесь на палубе, Генри?

— Не могу же я оставить вас одну!

Его лицо вновь озарилось доброй улыбкой, и Клер увидела наконец прежнего обаятельного Генри Стилтона. А в глазах лорда можно было прочесть нечто большее, чем дружеское внимание к девушке.

Через полчаса пакетбот покинул пределы порта. Клер и Стилтон стояли у борта с подветренной стороны. Девушка чуть поеживалась от легкого бриза. Генри взял из ее рук шаль и, набросив на плечи Клер, обнял ее. Она не протестовала, хотя правила приличий требовали этого…

Так прошло несколько минут. Клер чувствовала тепло ладони Генри на своем плече. Дыхание его стало частым. Она заметила, что лорд нервничает, и это состояние передалось ей. Стилтон повернул девушку лицом к себе и склонился над ней, едва не касаясь ее щеки губами. Клер закрыла глаза в ожидании поцелуя. Она забыла, где находится, день сейчас или ночь. Не имело значения даже то, видит их кто-то или нет. Девушка слышала, как стучит сердце Стилтона, и ощущала его горячее дыхание на своем лице…

С кормы послышался громкий смех пассажиров. Клер вздрогнула и попыталась отстраниться.

— Генри! Мы не одни!

— Ну и прекрасно! Я скомпрометировал вас, теперь вам волей-неволей придется выйти за меня замуж.

— Генри!

— Клер, любовь моя! Вы должны знать, что я обожаю вас, вы целиком завладели моим сердцем. И я не могу жить без вас.

Девушка смотрела на Стилтона широко раскрытыми глазами и невнятно бормотала:

— Но… Вы же говорили, что не намерены жениться, были так решительно настроены против брака. Как же теперь… Генри?

— Я клялся, что не женюсь, пока не буду иметь средств для обеспечения достойной жизни своей семье. Меня не устраивала репутация охотника за богатыми невестами. И я был полон решимости не брать в жены наследницу богатого состояния, пока не стану обладателем собственного. Вы же, любимая, были как раз такой наследницей. Это меня пугало. К тому же я постоянно видел вас флиртующей то с одним мужчиной, то с другим. И откуда мне было знать, серьезно это или нет? Но это угнетало, мучило меня. Я сходил с ума от ревности.

— Генри! Этот флирт был результатом вашего поведения. Вы вели себя ужасно самонадеянно, и я захотела сбить эту спесь. Но не смогла совладать с собой и… влюбилась!

— Но вы же сказали, что не любите меня.

— Когда?

— На мое предложение вы ответили, что никогда не выйдете замуж по расчету, то есть без любви.

— Без любви… Но вы же не спросили, без чьей любви?

— Без чьей же?

— Без вашей, Генри! А теперь я знаю, что вы меня любите!

— Но вы же говорили, что не верите ни одному мужчине.

— Любовь победила недоверие. Я люблю вас, Генри, и верю вам бесконечно!

— Клер, родная! После нашей поездки в Ватерлоо вашей репутации грозила самая настоящая гибель. Я не мог этого допустить и старался держаться на расстоянии.

Они стояли полуобнявшись, как в танце, и смотрели друг другу в глаза. Генри не удержался и вновь поцеловал Клер. Она игриво улыбнулась.

— Генри! Должна признаться, что мое состояние — весьма скромное.

— Знаю. Графиня Рэкстон мне сказала. Но все равно — это ваше состояние. Я никогда не буду претендовать на него. Мне нужны только вы!

— Ну и наглец! — притворно возмутилась Клер. — Наводить обо мне справки! Причем — у моей родной тетушки! Но вы ошибаетесь, Генри: это состояние будет принадлежать нам обоим. В конце концов, должны же мы иметь возможность купить собственный дом в Англии!

— Дом у меня есть, Клер. Об этом еще никто не знает. Во время последней поездки в Лондон я получил уведомление о том, что одинокий дядюшка оставил мне в наследство небольшое имение, приносящее к тому же некоторый доход. Это очень милый домик в необыкновенно красивом месте. Уверен, вам там понравится!

Их губы вновь слились в горячем страстном поцелуе, который на этот раз был прерван громоподобным возгласом капитана, дававшего команду матросам. Клер и Генри одновременно оглянулись и увидели Эдварда и Гримса, выглядывавших из-за капитанской рубки.

— Разрешите поздравить вас, милорд, — торжественно произнес Эдвард, обращаясь к Стилтону. — И если вы позволите, я передам эту радостную новость леди Рэкстон.

— И какую же новость вы хотите ей сообщить? — нарочито ворчливым тоном спросила Клер.

— О вашей помолвке, мисс Глостер.

— О помолвке? Но лорд Стилтон еще ничего не сказал мне об этом.

Брови Стилтона изумленно приподнялись.

— О чем же, позвольте спросить, мы говорили минуту назад?

— Сэр, вы сказали, что я должна выйти за вас замуж. Но о вашем желании жениться на мне умолчали.

— Боже мой! Как я мог забыть об условностях? Итак, я должен встать перед вами на колени. Но палуба мокрая, поэтому разрешите обойтись без этого. Мисс Глостер! Не окажете ли вы мне честь принять предложение руки и сердца. Я люблю вас и прошу стать моей женой!

— Что ж, ваша светлость! Это предложение для меня, конечно, полнейшая неожиданность. Но коль скоро наши друзья выказали такой восторг по поводу предлагаемой мне возможности стать леди Стилтон, могу ли я вам отказать?

Генри протянул Клер руку, и она вложила в нее свою ладонь.

— Еще одна просьба, Клер, — обратился лорд к девушке. — Вы не станете возражать, если наша свадьба состоится до Рождества? Признаться, я не хотел бы ехать в Вену один.

— Когда вам будет угодно, милорд, — покорно склонив голову, произнесла Клер, но даже в эту минуту лорд Генри понимал, что вряд ли стоит обольщаться по поводу смиренной покорности будущей леди Стилтон.