Ты — мой ангел
Лоис Дайер








Ее звали Энжел — Ангел. Она и стала ангелом для шерифа Джейка Маккендлеса, настоящего крутого парня. Страсть и нежность казались ему пустыми словами, он упрямо не верил в женские чары и в радость разделенного чувства… пока не спас однажды от смерти своего Ангела.

И тогда в диких горах расцвел невиданный пламенный цветок. Цветок любви. Цветок огня. Цветок счастья…






Лоис Дайер

Ты — мой ангел





Глава 1


Самолет рейсом из Кабо-Сан-Лукаса приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса, и Анжелика Карсон-Уитни — для друзей и близких Энжел — спустилась по трапу в числе других пассажиров. Сумочка через плечо и небольшой саквояж в руке составляли единственный багаж, с самым необходимым для короткой поездки. Прищурив зеленые глаза, она поискала взглядом в толпе встречающих длинную худощавую фигуру кузена Троя и почти сразу же убедилась, что тот не явился.

«Как это на него похоже! — с досадой подумала Энжел. — Звонит, ни свет ни заря, умоляет о помощи, ни словом не объясняя, в чем дело, я спешу к нему, бросив все (как будто нет ничего проще, чем перелет из страны в страну), — и пожалуйста! Даже не соизволил встретить!»

Девушка убрала за ухо прядь роскошных золотисто-рыжих волос, поправила на плече двойную ручку мексиканской плетеной сумочки, бросила еще один взгляд на толпу и со вздохом зашагала к длинному туннелю, украшенному желто-голубой мозаикой. Неистовствовало жаркое послеполуденное солнце Лос-Анджелеса. Его палящий зной чувствовался даже в стенах аэровокзала, но все же ему было далеко до свирепой ярости пекла, к которому Энжел привыкла в Мексике.

— Желаете такси, мисс? — любезно обратился к ней дежурный на выходе.

Его казенная улыбка потеплела, когда девушка приподняла темные очки.

— Мисс Карсон-Уитни! Подумать только, вас совсем не узнать! — воскликнул он. И в самом деле, дочь Мэдлин Карсон и Чарлза Уитни прежде всегда путешествовала в компании своих знаменитых родителей и брата Алекса и одевалась в самых лучших, дорогих магазинах. И хотя прелестное лицо Энжел и ее манера держаться остались прежними, неудивительно, что дежурный не узнал ее в белой блузке и узких брючках самого непритязательного фасона, сшитых в Кабо-Сан-Лукасе соседкой портнихой. Впрочем, ошибка скорее позабавила, чем огорчила девушку, которой нравились произошедшие в ее жизни перемены.

— Рада снова видеть вас, Джордж, — сказала она, тепло улыбаясь в ответ.

— Позволю себе заметить, что мне тоже приятно видеть вас, мисс. Надеюсь, вас встречают? Как всегда, машина отца?

— Сегодня, боюсь, нет, так что такси мне потребуется.

— Одну минутку, мисс.

Джордж помахал ближайшей по очереди машине и придержал дверцу, пока Энжел устраивалась на заднем сиденье. Такси тронулось, и он приподнял свою форменную фуражку.

Как обычно, пробка следовала за пробкой, и дороге до Пасадины, казалось, не будет конца. Это напомнило Энжел, что именно транспорт и постоянная сутолока заставили ее покинуть Лос-Анджелес ради тихого мексиканского городка Кабо-Сан-Лукаса, где улицы даже не были заасфальтированы. Зато там не было часа пик и царила тишина.

Энжел занимала несколько комнат над просторным — на шесть машин — гаражом на территории родительского поместья. Пока ее не было, в квартире жил Трой, о чем ей временами приходилось сожалеть. Лично ей кузен был симпатичен, однако в семействе Карсон-Уитни он считался паршивой овцой и отличался незавидной способностью попадать в одну переделку за другой, часто с катастрофическими результатами. От него можно было ожидать чего угодно, поэтому девушка не воспользовалась своим ключом, а тактично постучала. Никто не ответил.

Войдя и осмотрев спальню и гостиную, Энжел обнаружила, что там пусто. Интересно, куда мог подеваться Трой? Когда они разговаривали по телефону, она еще не знала точного времени прибытия самолета, но ведь существует справочная!

На всякий случай она прошла в кухню. Разумеется, там тоже никого не было. Оставив вещи на столе, девушка поставила чайник и порылась в шкафчиках в поисках заварки. К счастью, посуда оставалась на привычных местах. Пока чайник закипал, она отнесла саквояж в спальню. Неубранная постель имела неопрятный вид, но Энжел слишком устала, чтобы заниматься сменой белья. Она лишь поправила сбившиеся простыни и одеяло и набросила сверху покрывало, прежде чем свисток чайника позвал ее на кухню. Возвращаясь в спальню с дымящейся чашкой в руках, она помедлила на пороге студии. В этом светлом и просторном помещении висели все созданные ею полотна, начиная с первого, написанного в десятилетнем возрасте, и кончая самым последним, девятимесячной давности. Девушка оглядела их с нежностью, представив себе работы последних месяцев, стоящие вдоль стен в крохотной мастерской, которая служила ей в Кабо-Сан-Лукасе еще и домом.

Засмотревшись, она вдруг широко зевнула и удивилась, увидев, что было уже пять. Полет и дорога до Пасадины настолько утомили девушку, что она решила вздремнуть в ожидании Троя, а потому в несколько глотков опустошила чашку и прошла в спальню. Накануне Энжел так увлекла работа над последним полотном, что она не вспоминала о времени до трех часов ночи, а когда наконец крепко уснула, ее разбудил неурочный звонок Троя. Неудивительно, что теперь ей смертельно хотелось спать.

«Интересно, что с ним стряслось на этот раз… Впрочем, когда речь идет о Трое, это может быть и сущая безделица».

Энжел достала из тумбочки легкое, одеяло, прилегла и уснула, едва коснувшись головой подушки.




Около двух тысяч миль севернее Лос-Анджелеса, у самой канадской границы, высоко на утесистом склоне хребта Кеттл, вырисовываясь на фоне синего неба, застыла в полной не-подвижности гнедая лошадь. Если бы не слегка шевелящиеся острые уши и не раздутые по ветру ноздри, ее можно было принять за изваяние, как и широкоплечего всадника, чей пристальный взгляд был устремлен на юг. Его загорелое лицо нельзя было назвать красивым, скорее оно было грубовато-привлекательным и казалось бы обычным, если бы не глаза — серебристо-серые и удивительно ясные, в обрамлении густых темных ресниц. Их короткий взгляд был как вспышка, а продолжительный таил в себе колдовское очарование. Судя по угольно-черным волосам и угловатым скулам, в нем была примесь индейской крови.

Джейкобу Маккендлесу часто случалось бывать в этих местах, так как национальный парк Колвилл вплотную примыкал к его небольшому участку земли. Закон допускал летний выпас скота на горных склонах заповедника за чисто символическую плату, и он не раз объезжал окрестности в поисках отбившихся животных. Обычно это приносило чувство покоя, мира с самим собой, но последние три дня Джейкоба мучило неприятное предчувствие, заставляя по ночам ворочаться с боку на бок в своей одинокой постели. Во время объезда он то и дело ловил себя на том, что вот так же смотрит на юг, замерев в тревожной неподвижности, что-то с той стороны звало его — что-то неясное, чему не было названия, но от чего, тем не менее не удавалось отмахнуться.

Лошадь переступила с ноги на ногу и передернула мощными мышцами крупа, словно намекая на то, что время не ждет и нечего тратить его впустую, тараща глаза на юг, где, сколько, ни смотри, все равно ничего не происходит. Джейкоб с улыбкой потрепал коня по холке.

— Только не делай вид, что устал прохлаждаться.

Жеребец шумно фыркнул, как бы подтверждая, что как раз это он и имел в виду, и как следует встряхнулся, зазвенев удилами и скрипнув подпругой. Хвост его заработал, как веер, отгоняя надоевших мух.

— Ну ладно, ладно, Кончо. Уже двинулись.

Джейк натянул поводья, заставив жеребца повернуть на запад и спуститься по едва заметной тропе, что извивалась между скал, исчезая в одной из бесчисленных сосновых и пихтовых рощиц. Справа и слева клонились под ветром высокие травы, в которых стрекотали кузнечики и жужжали насекомые. Природа ласкала взор своей безмятежной красотой, воздух был наполнен густым запахом нагретых солнцем трав, ароматом цветущего шалфея и сосны и неброских, но разнообразных полевых цветов. Джейк непроизвольно повел плечами, разминая уставшие мышцы, и прищурился на медленно клонившееся к горизонту солнце, по привычке прикидывая, который час.

— Должно быть, уже почти пять, — произнес он.

В половине восьмого ему предстояло заступить, как и в последние три месяца, на ночное городское дежурство. Рипаблик был маленьким провинциальным городком; даже на главной улице торчали постоянно тускло светящие фонари вместо более современных, что зажигаются при приближении к ним и гаснут, стоит удалиться. Тем не менее, там располагалась пара крупных баров, где по выходным было не протолкнуться, поэтому шериф со своими помощниками в эти дни не знали покоя из-за подвыпивших водителей.

Джейк подстегнул Кончо и вскоре оставил южный склон позади. Однако предчувствие, охватившее его, не исчезло.




— Не знаю! Говорят вам, я понятия не имею!..

Что-то тяжелое ударилось в стену. Энжел подскочила в постели и села, испуганно прижимая к груди одеяло. Первую пару минут она не понимала не только что происходит, но и где она находится. С улицы сквозь шторы пробивался слабый свет фонаря, и она сумела разглядеть витую медную спинку кровати, бюро и гобеленовую обивку кресла. Девушка вспомнила, что привело ее сюда.

— Боюсь, мистер Карсон, мы вынуждены будем освежить вашу память.

Этот бархатный незнакомый голос звучал как будто совершенно безобидно, но была в нем нотка, заставившая Энжел похолодеть от страха. Похоже было, что Трой вернулся не один, а в компании, далеко не самой подходящей.

— При чем здесь память, Чавес?! Как я могу вспомнить то, чего никогда не знал? Чтоб мне пропасть, если я когда-нибудь слышал об этих проклятых деньгах!

Сердце девушки забилось часто и болезненно, стоило вновь услышать голос кузена, гневный и перепуганный.

— Значит, тебе ничего не известно — ни о деньгах, ни о товаре?

— Конечно, нет! Откуда? Маргарет ни словом не обмолвилась о том, что она вьючная. Богом клянусь, я узнал это только от вас!

«Вьючная»? Что бы это могло значить? Но уже и без того было ясно, что речь идет не о безделице и что на этот раз Трой влип в какие-то крупные неприятности.

— Ах, мистер Карсон, мистер Карсон! — раздался вздох сожаления. — Я вижу, вы не желаете проявить благоразумие. Что ж, если человек не понимает слов… Хулио!

— Но я и в самом деле ничего не знаю!..

Отчаянные протесты Троя внезапно прервались, и девушка услышала тяжелые удары, сопровождаемые сдавленным стоном. Эти новые звуки наполнили Энжел ужасом, но они же и заставили ее действовать. Нельзя оставаться в стороне, когда какие-то негодяи избивают Троя!

Энжел бесшумно выскользнула из постели. Ее сотрясала нервная дрожь, и пришлось стиснуть зубы, чтобы как-то с этим справиться. Пальцы отчаянно дрожали, когда она поднимала трубку телефонного аппарата. Увы, оттуда не слышалось привычных гудков. Возможно, бандиты перерезали провода, но в квартире Троя телефон могли отключить и просто за неуплату.

Несколько мгновений девушка оставалась в неподвижности, закусив губу и не зная, что предпринять дальше, потом осторожно положила трубку и на цыпочках приблизилась к двери. В ответ на нажатие та приоткрылась с легким скрипом. Энжел окаменела, однако с той стороны не последовало ни окрика, ни поспешных шагов в ее направлении. Едва переведя дух, она заглянула в щель.

Ей сразу бросилась в глаза фигура кузена, полулежащего в кресле с запрокинутой головой. Здоровяк в джинсах и кожаной куртке рокера натягивал весьма подходящие по стилю перчатки на громадные ручищи. Еще двое стояли чуть поодаль, вытянув шеи в сторону Троя и внимательно в него вглядываясь.

— Ты перестарался, Хулио, — заметил один из них с неудовольствием, и девушка сразу узнала бархатный голос со зловещей ноткой. — Только что дух из него не вышиб! Принеси воды и приведи его в чувство. Мы теряем время!

Очевидно, он управлял происходящим, так как держался независимо и был одет в элегантный серый костюм, без сомнения очень дорогой. В руке его дымилась короткая сигара.

Здоровяк кивнул и вышел, бормоча что-то по-испански. Энжел могла только в бессилии наблюдать, как Трой шевельнулся и застонал. Из угла его рта поползла тонкая струйка крови.

— Эй, босс! Я кое-что нашел.

Девушка вздрогнула и метнулась взглядом к кухонной двери, откуда как раз появился Хулио. Его вид был достаточно пугающим, но не это наполнило ее ледяным ужасом, а то, что тот держал в руке ее сумочку.

— Странно, — заметил третий, до сих пор не проронивший ни слова. — Я думал, Карсон живет один.

— Я тоже так думал, — медленно произнес Хулио, обшаривая взглядом гостиную.

Тот, кого он назвал боссом, сделал короткий повелительный жест, Хулио швырнул сумочку на диван и быстро пошел к двери, за которой скрывалась Энжел. Охваченная ужасом, она отступила со странным ощущением нереальности: так бывает в ночном кошмаре, когда тело отказывается слушаться, а воздух становится густым, как патока. Дверь с треском распахнулась. Страх придал девушке сил, и она метнулась к ванной, надеясь укрыться там. Ей удалось пробежать лишь несколько шагов, когда сзади на нее в прыжке обрушилось тяжелое тело. Ударившись головой о притолоку, Энжел потеряла сознание.

Хулио недоверчиво оглядел неподвижное тело, присел рядом на корточки и грубым рывком перевернул ее на спину. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, в чем дело: на виске девушки быстро набухала опухоль, кожа была рассечена, и кровь уже запятнала червонное золото волос.

— Вот черт! — выругался здоровяк, приподнимая ей веко.

Он попытался нащупать пульс на узком запястье, не нашел и выругался снова, потом пожал плечами и отбросил руку девушки, равнодушно проследив, как она сползла с тела на пол.

Двое в гостиной вопросительно посмотрели на него, когда он появился в дверном проеме. Хулио развел руками.

— Можно списать ее со счетов. Приложилась головой о косяк и теперь мертвее мертвого, — буркнул он, с новым интересом глядя на Троя.

— Нехорошо, — сказал третий, с беспокойством бросив взгляд на окно, словно снаружи уже поджидала полиция. — Надо поскорее убираться отсюда.

— Но мы еще не закончили с Карсоном, Джеймисон! — запротестовал Хулио, в бессознательном предвкушении потирая руки в перчатках.

Человек в сером вперил пронизывающий взгляд в его лицо и холодно улыбнулся.

— Это верно, с ним мы еще не закончили, — признал он, переведя взгляд на Троя. — Но это пока подождет. Сейчас важнее знать, кто наша залетная пташка. Обыщи ее сумочку.

С минуту здоровяк шарил в плетеной сумочке Энжел, потом выудил оттуда водительские права.

— Анжелика Карсон-Уитни, — прочел он громко.

Третий бандит, Джеймисон, охнул, и его бегающий взгляд заметался еще быстрее.

— Ты полный идиот, Хулио! Тебя угораздило пристукнуть дочь Чарлза Уитни!

— Подумаешь! — отмахнулся тот, сунул права в сумочку и снова швырнул ее на диван.

— Ты что, не соображаешь, что натворил? Уитни фактически владеет Пасадиной, ему принадлежит половина всей недвижимости! Он глава громадной корпорации, известной киностудии и черт знает чего еще! Думаешь, убить дочь такого человека — все равно что свернуть шею выродку какого-нибудь клерка?

Тяжелый взгляд Хулио переместился с него на человека в сером, которого Трой назвал Чавесом. Тот поморщился:

— Хм… как это все не вовремя… не хватало нам только огласки! — Он задумчиво оглядел своих приспешников и решительно добавил: — От тела придется избавиться.

— Нет ничего проще, — тотчас вызвался Хулио. — Я ее отвезу в холмы за городом и…

— Нет! — в панике вскричал Джеймисон. — Только не здесь, не в окрестностях города! Надо увезти ее подальше. Чем дольше полиция будет разбираться, куда она подевалась, тем лучше для нас. К тому же у меня нет на сегодня алиби, придется это еще устраивать!

— Ладно, — мирно согласился Чавес, — подальше так подальше. Кто у нас сегодня отправляется с очередной партией товара?

— Мой племянник Луис, — сказал Хулио.

— А что за товар?

— Как обычно — немного кокаина, немного героина-сырца… килограмма по три.

— Понятно. Что ж, скажи ему, пусть спихнет тело где-нибудь в другом штате, Вашингтон или Юта подойдут как нельзя лучше. Надеюсь, ты понимаешь, что нам не нужны новые ошибки, — добавил Чавес. — Пусть проделает все так, чтобы мисс Карсон-Уитни не была найдена как можно дольше.

— Все будет в лучшем виде, — заверил Хулио и исчез в спальне.

Джеймисон подошел к окну и выглянул на улицу, явно нервничая все больше.

— Проверь квартиру, чтобы не осталось никаких следов этой женщины! — распорядился Чавес. — Словно ее тут и не было!

Чуть погодя вышел Хулио, неся на плече безжизненное тело Энжел, завернутое в тонкое одеяло, под которым она спала. Чавес пытался привести в чувство Троя, но тот оставался без сознания.

— Хулио! — сердито окликнул гларарь.

Тот уже готов был скрыться в коридоре, но помедлил.

— Что, босс?

— Ты сегодня хорошо поработал, вот что! Этот еще дышит, но толку от него никакого. Скорее всего он вообще не очнется. Прихвати и его — где один труп, там и два.

— Его тоже отвезти к грузовику Луиса?

— Нет, два тела в одном грузовике — это слишком рискованно. Его нужно будет оставить у задней двери бара, где служит Маргарет. В темных переулках Лос-Анджелеса легко получить удар по голове, так что никому не придет в голову пришить это нам. А если он выживет, то вряд ли станет болтать, не так он глуп.

— Точно.

Хулио вышел и вскоре исчез в ночном мраке с Энжел на плече.




Почти за две тысячи миль к северу Джейкоб замер и уставился в темноту. Каждый крохотный волосок на его руках внезапно встал дыбом, словно у хищника, почуявшего опасность. Он по-прежнему не мог понять, что его так тревожит, но знал, что где-то случилась беда и эта беда касается и его тоже. Он стоял лицом к югу, не замечая, как бьется на загорелой шее жилка. Его серебряно-серые глаза горели холодным огнем.

Неприятное предчувствие усилилось, превратилось в физическое неудобство сродни ноющей боли.

— …Я говорю, решай сам, приятель, или будет по-моему, или жди неприятностей. Так и сказал ему, и — ты не поверишь — этот тип сломался! Просто вытянул руки и позволил надеть на них наручники. Скажу тебе, Джейк, если бы так было всегда, нам, полицейским, не пришлось бы… Джейк!

Только в этот момент Дел сообразил, что его напарник не идет рядом, и огляделся. Тот стоял в нескольких шагах позади, неподвижный, как статуя, полный напряженного ожидания. Он словно прислушивался к чему-то, видел что-то, скрытое от глаз Дела. Тот вернулся и некоторое время смотрел в том же направлении, но перед ним лежала только главная улица городка, пыльная и неухоженная.

— Что там? Ты что-то видишь?

Как всегда в пятницу вечером, оба бара в Рипаблик ломились от посетителей. Это были островки жизни на пустынной и полутемной улице, один находился от них буквально в двух шагах. Свет и музыка водопадом изливались оттуда каждый раз, когда очередной посетитель открывал дверь. Пропыленные грузовички и автомобили шеренгой выстроились вдоль восьми городских кварталов. Это была привычная картина, знакомая как свои пять пальцев, и как Дел ни старался, он не смог усмотреть ничего из ряда вон выходящего, не говоря уже о таком, что могло бы встревожить его обычно невозмутимого напарника.

— Что там, Джейк?

— Ничего, — рассеянно откликнулся тот.

Он пытался совладать с охватившими его чувствами, которые не мог объяснить. Интуиция подсказывала — что-то не так, происходит нечто, из-за чего по ночам приходилось патрулировать города и дороги. Но что мог он ответить на расспросы Дела, как объяснить ему свое состояние?

— Мне показалось, — наконец произнес он. — Давай заканчивать с обходом.

Дел догадался, что это всего лишь отговорка, но настаивать не стал. За два года работы бок о бок с Джейкобом Маккендлесом он успел понять, что скрытность у того не в характере и что он непременно поделится подозрениями, если дело важное.




Мало-помалу сознание возвращалось к Энжел, но полностью прийти в себя ей мешала непроглядная тьма. Веки были словно налиты свинцом, и потребовалось гигантское усилие, чтобы их приподнять. Виски тотчас пронзила острая боль. Сильный запах бензина проникал даже сквозь ткань, так плотно льнувшую к лицу, что едва удавалось дышать.

С трудом приподняв руку, Энжел отвела край того, что на ощупь оказалось знакомым тонким одеялом, правда, насквозь пропахшим бензином, и снова медленно открыла глаза. Увы, кругом была та же кромешная тьма. Поблизости мерно рокотало, а то, на чем лежала Энжел, то приподнималось, то ухало вниз, то кренилось вбок и напоминало корабельную палубу во время качки. Прошло некоторое время, прежде чем Энжел сообразила, что находится в машине и слышит шум работающего двигателя. Ее везут, но куда? Она лежала на боку, с прижатыми к груди коленями. Ноги совершенно затекли, но когда она попробовала их выпрямить, подошвы босоножек уперлись во что-то твердое. Сдвинув одеяло, она осторожно потянулась вверх и коснулась холодного металла.

Все это было необъяснимо. Не могут же ее везти в железном ящике! Девушка почувствовала, что снова теряет сознание; несколько мгновений она словно скользила в воронку из черного бархата, потом перестала что-либо сознавать.

А между тем грузовик с калифорнийскими номерами и надписью по брезентовому борту «Трансамериканские грузовые перевозки» все так же мчался в ночь по скоростному шоссе. Энжел и не подозревала, что пересекла границу штата. Мощная машина проскочила Орегон, миновала Портленд и некоторое время спустя повернула на шоссе, что вело в восточную часть штата Вашингтон, к Уэнатчи — городу в самом сердце пустынных земель. Там, в квартале чиканос жил со своей подружкой еще один родственник Хулио, Дэниел, зарабатывая на жизнь сезонным сбором яблок, которыми так прославился штат Вашингтон.

Луис не впервые переправлял незаконный груз наркотиков. Пластиковые мешки с кокаином и героином-сырцом путешествовали из штата в штат внутри дверец кабины. Привычка давно притупила чувство тревоги, зато дополнительный груз, выпавший на долю Луиса в этом рейсе, совершенно выбил его из колеи. Из двадцати двух прожитых лет он проработал на «дядю Хулио» примерно пять и до сих пор ни разу в этом не раскаялся, так как работа представляла собой все те же дальние рейсы между Канадой, Америкой и Мексикой, разве что с довеском внутри дверец, приносившим неплохой приработок. Ничего другого от Луиса не требовалось — до прошлой ночи. Ему и в голову не могло прийти, что однажды его настойчиво попросят помочь избавиться от мертвого тела. Всегда невозмутимого Луиса мысль о покойнице в ящике приводила в содрогание. Больше всего на свете ему не хотелось открывать ящик самому, потому-то он и решил обратиться за помощью к Дэниелу.

Вот как случилось, что на следующую ночь, когда двоюродные братья выехали из Уэнатчи на север — в Канаду, к месту назначения наркотиков, — Энжел все еще находилась в грузовике.

Дэниел ехал на собственной машине — ворованном грузовичке из Юты. Номера тоже были ворованные, снятые с машины на какой-то автостоянке. Чтобы не слишком его обгонять, Луису пришлось снизить скорость. Когда они добрались до дамбы Роки-Рич на реке Колумбия, Луис затормозил и свернул к обочине, Дэниел последовал его примеру. Оба, не сговариваясь, выключили фары. Уже забравшись в грузовик Луиса, Дэниел заметил, что тому не по себе.

— Нервничаешь? — спросил он со смешком, видя, как тот раз за разом попадает мимо замочной скважины в ящике с мертвым телом.

Он и сам был не в восторге от предстоящего: одно дело наркотики и совсем другое — трупы!

— Да нисколько! — горячо заверил Луис, хотя его прошиб холодный пот. Он наконец сумел отпереть ящик и откинул крышку. Крик ужаса сорвался с его губ, лицо смертельно побледнело. Дэниел отшатнулся, едва не упав, когда покойница села в ящике и хрипло прошептала:

— Ну наконец-то!

После долгой тьмы Энжел ослепил даже бледный свет луны, и она прикрыла глаза ладонью.

— Я уж думала, эта машина никогда не остановится! Кто вы такие? Где мы?

Она умолкла в ожидании ответа, но эти двое молча продолжали таращить на нее глаза с таким видом, словно увидели привидение.

— Прошу вас, скажите же что-нибудь! — взмолилась девушка. — Я совсем ничего не помню! Как я оказалась в этом ужасном ящике и почему? Куда вы меня везете? Скажите хотя бы мое имя!




Глава 2


Луис и Дэниел переглянулись.

— Вы что, не помните своего собственного имени? — осторожно поинтересовался Луис.

— Нет… не помню!

Девушка впилась взглядом ему в лицо, но тот озадаченно молчал. Тогда она посмотрела на Дэниела, но и он глядел на нее в недоумении, не зная, что сказать.

— Я вижу, вы тоже не знаете, кто я… — произнесла она с тихим отчаянием.

— Так или иначе, вам надо немного размять ноги, мисс, — буркнул Луис и протянул руку.

Энжел извлекли из ящика и помогли спуститься на гравий обочины. Ноги у нее тотчас подкосились, онемевшие мышцы свело резкой болью. Однако девушка смогла устоять.

Тем временем Дэниел оглядел ее и тихонько присвистнул. Белые блузка и брючки были в пыли и измяты, но тем не менее подчеркивали линии самой потрясающей фигуры, которую ему когда-либо приходилось видеть, лицо, хотя и испачканное, было лицом красавицы, грязные перепутанные волосы, без сомнения, еще недавно были густой ухоженной гривой.

От Луиса не укрылся блеск в глазах брата, и он бросил ему предостерегающий взгляд.

— Даже и не думай! — прошипел он, когда девушка отошла, разминая ноги. — У нас и без того хватает неприятностей.

— Не вижу ни одной, — возразил Дэниел. — Девчонка жива, и к тому же у нее, словно по заказу, напрочь отшибло память.

— Вот именно, — настаивал Луис. — Мало ли кто она! Скажи лучше, что нам с ней теперь делать.

— Лично у меня есть парочка неплохих идей как раз на этот счет, — хмыкнул Дэниел. — Уж в землю я такую конфетку точно не закопаю! Прихватим ее с собой, позабавимся…

— Некогда забавляться! — отрезал Луис. — Я и так задержался, а босс терпеть этого не может. Так можно и клиентов растерять, ясно?

— Ясно, ясно, — примирительно сказал Дэниел, которому сейчас не было дела ни до клиентов, ни до босса. — Я сам ею займусь, и тебе вообще ничего не придется делать. Разберемся с твоим покупателем — и я совершенно свободен. А потом… позже… я ее просто высажу где-нибудь по дороге. Даже если дело дойдет до полиции, что она сможет рассказать? Она же ни черта не помнит!

Луис издал неопределенный звук, обдумывая предложение. Больше всего ему понравилось то, что оно исключало убийство, для которого у него, как не раз говаривал «дядя Хулио», была кишка тонка. В самом деле, размышлял он, девчонка даже не сможет доказать, что она американка.

Энжел вернулась к грузовику и оперлась на него. У нее раскалывалась голова, а ноги все еще подкашивались. Двое, освободившие ее из ящика, о чем-то спорили. Вид этих людей очень не нравился девушке: это были явно сомнительные личности. Оба южане, черноглазые и смуглые, оба в сильно потрепанных джинсах, но если один из них смотрел на нее с неудовольствием, то другой… По телу Энжел пробежала дрожь. Он смотрел на нее, как на сладкий пирог в витрине кондитерского магазина!

Луна стояла уже довольно высоко, тускло освещая пустынную дорогу. Небо было темным, и Энжел поняла, что поблизости нет ни одного более-менее крупного города, огни которого могли бы разогнать мрак на горизонте. Над ее головой сверкали мириады ярких звезд, с поля тянуло цветущим шалфеем и увядшим чертополохом, воздух был насыщен влагой близкой реки. Девушка глубоко вдохнула эти непривычные для нее запахи. Она попробовала было собраться с мыслями, но в сознании была пустота, черный провал: ни имени, ни возраста, ни места жительства, не говоря уже об остальном. Она добилась лишь того, что головная боль стала невыносимой, усилилась и тошнота. К счастью, те двое прекратили разговор и приблизились.

— Садись в грузовичок моего брата, — сказал тот, что пониже и похудее.

Энжел оторвалась от борта машины и едва удержалась на ногах. За спиной, заставив ее вздрогнуть, раздался лязг железа о железо: это упала крышка ящика.

— Ну, чего ждешь, ангелочек? — подскочил высокий и крепкий, хватая ее за руку. — Шевелись, время не ждет!

Он поддержал девушку, довел до грузовичка и подсадил в кабину, задержав ладонь на ее ягодицах куда дольше, чем это было необходимо. Энжел поспешно передвинулась подальше от водителя, так как чувствовала, что он буквально раздевает ее взглядом.

— Между прочим, его зовут Луис, а меня Дэн, — бросил он, устраиваясь за рулем, ухмыльнулся и спросил: — Почему бы нам не познакомиться поближе?

Он потянулся к ней, положил руку на колено девушки и начал поглаживать, двигаясь все выше.

— Нет, нет! — дрожащим голосом запротестовала Энжел. — Может быть, потом… а сейчас у меня раскалывается голова! Понимаете, тот ящик и… и запах бензина… боюсь, меня стошнит!

Это сработало даже лучше, чем она ожидала: Дэн отдернул руку, словно обжегшись, и на его смуглом смазливом лице появилась гримаса отвращения.

— Я постараюсь как-то с этим справиться, — поспешно пообещала девушка, боясь рассердить своего спутника. — Но мне и в самом деле сейчас дурно.

Он недовольно что-то пробурчал, но все же решил оставить ее в покое. Грузовичок сорвался с места и запрыгал по выбоинам обочины. Дэн включил на полную мощность тяжелый рок, и вскоре Энжел показалось, что голова у нее разваливается на куски. За окном машины было темно, даже фонарей не попадалось на этой дороге. Они проезжали какой-то горной местностью, смутно просматривались скалы, ущелья, лесистые склоны и временами уединенные фермы, темные и погруженные в сон. Однажды грузовичок на скорости проскочил небольшой городок, вид которого не пробудил в Энжел никаких воспоминаний. Большой грузовик, в котором она находилась прежде, несся впереди. В какой-то момент его фары выхватили из темноты дорожный указатель, и девушка прочитала: «Индейская резервация Макколвилл».

Энжел нахмурилась. Это словосочетание было ей явно незнакомо. Украдкой она бросила взгляд на своего спутника. Он что же, индеец? Но хотя Дэн был черноволос и смугл, он походил скорее на мексиканца, на латиноамериканца, но никак не на индейца. Они миновали поворот на резервацию, даже не притормозив. Мелькнул еще один знак, который девушка не успела разглядеть. Она сделала вид, что смотрит в окно, чувствуя на себе взгляд спутника.

— Здесь мы сделаем остановку, — заявил тот, выключая музыку.

Энжел повернулась, и он улыбнулся ей одними губами. Его черные, как терн, глаза остались настороженными.

— Советую вести себя прилично, ангелочек.

— Лишь бы там, где мы остановимся, был туалет! — робко проговорила девушка.

— Никаких туалетов! — отрезал Дэн, но когда она отшатнулась от неожиданности, смягчился. — Нам не до этого, ангелочек, но даю слово, что сделаю для тебя остановку, как только выедем за пределы Рипаблик.

Девушка уже собиралась спросить, в каком штате находится этот самый Рипаблик, но Дэн снова включил кассету на полную громкость. Зная, что не сможет перекричать эту какофонию, она отвернулась и уставилась в окно.

Фары впереди помигали, подав какой-то знак, понятный только Дэну, и он свернул вслед за большим грузовиком на боковую дорогу. Вскоре они оказались перед каким-то неприметным домиком, развернулись по направлению к шоссе и остановились, не глуша моторов. Луис дал три коротких гудка, дверь домика открылась, и появились двое. Энжел увидела, как один из них забрал большой пакет, а взамен передал Луису конверт. Сразу после этого обе машины вернулись на шоссе и покатили дальше.

Девушка озадаченно размышляла: кто были те двое? Кто были ее спутники? В этом тихом, безмолвном и тайном обмене было нечто явно незаконное. С упавшим сердцем Энжел сообразила, что, хоть и косвенно, она тоже приняла в этом участие. Выходило, что и сама она теперь не вполне чиста в глазах закона. А раньше? Если такого рода сделки были для нее привычны, если она принадлежала к шайке, то почему не чувствовала себя в этом окружении своей? Скорее всего, она оказалась с ними случайно, но каким образом?

Все эти раздумья вновь заставили ее напрячь память вопреки головной боли. Увы, безрезультатно.

«Почему я ничего не помню? И почему эти двое не хотят сказать, кто я и как оказалась с ними? Или они и в самом деле не знают? Но как это возможно?» — задавалась она вопросами. Инстинктивно прижав ладонь к самому болезненному месту — к левому виску, Энжел ощутила заметную припухлость. Не было никаких сомнений, что ее ударили, и притом недавно. Ранка была свежей, так как начала слегка кровоточить от нажатия. Оставалось лишь гадать, как все произошло. Мучаясь вопросами, на которые не было ответа, Энжел мчалась в ночь, навстречу неизвестной судьбе.




Джейкоб Маккендлес выехал со стоянки у бакалейного магазина на окраине Рипаблик, где через городок проходило шоссе. Четырехскоростной «бронко» отлично слушался руля, мощный мотор рокотал ровно, гравий так и полетел из-под колес, когда машина выкатилась на асфальт дороги. Фары ненадолго осветили крутой склон по другую ее сторону, где между соснами застыл на бегу матерый олень-трехлеток, судя по числу отростков на рогах. Его пугливая самочка тотчас бросилась в заросли. Свет фар по дуге убежал в сторону, оставив грациозных животных во мраке.

— А ведь правда, сегодня было тихо? — заметил Дел, закуривая. — Только один пьяный водитель — для субботнего вечера это рекорд из тех, что заносят в Книгу Гиннесса!

Джейк кивнул с отсутствующим видом. Весь день он мучился все теми же неясными предчувствиями и постепенно начал настораживаться от каждого громкого звука, словно угроза таилась где-то совсем рядом. Дежурство подходило к концу, он устало смотрел сквозь лобовое стекло на убегавшую под колеса дорогу, длинную и довольно узкую темную ленту, разделенную единственной белой полосой. Когда они въехали в город и поравнялись со зданием школы, впереди показались огни встречной машины. Они приближались так быстро, что Джейк невольно напрягся всем телом, как это бывает с каждым полицейским, сталкивающимся с явным превышением скорости.

— И куда его так несет? — бросил он Делу, включая прибор.

— На тот свет, — мрачно прокомментировал его напарник, впиваясь взглядом в засветившиеся цифры. — Почти семьдесят миль в час! Он что, не слыхал, что в городах ограничение до пятидесяти?

Машин оказалось две: большой грузовик трансамериканских перевозок и грузовичок поменьше. Обе они пулей промелькнули мимо. Джейк тотчас затормозил и быстро развернулся. Он буквально ощущал, как сердце качает в кровь адреналин, и каким-то шестым чувством угадывал, что происходит именно то, чего он ожидал, что предвидел все эти дни. Как человек действия, он ненавидел неопределенность, принимая любой вызов, и сейчас ощущал нетерпеливое предвкушение от того, что может встретить опасность лицом к лицу, и облегчение от мысли, что ожидание позади.

— Свяжись с диспетчером! — обратился он к напарнику. — Скажи, что мы преследуем «Трансам» и еще какой-то грузовик, возможно, «ниссан» или «тойоту».

— ФИ-5 вызывает Рипаблик… — начал Дел, и Джейк тотчас забыл о нем, целиком отдавшись погоне.

В этот момент фары первого грузовика начали вспыхивать и гаснуть, передавая предупредительный сигнал второму, а сам он набрал еще большую скорость.

— Ты смотри, уходят! — воскликнул Дел, заражаясь азартом приятеля. — Забудь, что я недавно сказал насчет тихой субботней ночи!

Глаза его так и сверкали, но когда диспетчер отозвался на вызов, он заговорил привычно четким, спокойным голосом:

— ФИ-5 на линии! У нас тут превышение скорости и, возможно, темные делишки, так что преследуем виновников по маршруту номер двадцать. Все понял? Тогда отбой.




— Проклятие! — процедил Дэн, бросив взгляд в боковое зеркальце.

— Что случилось? — осторожно поинтересовалась Энжел.

Ответом был взрыв проклятий одно другого витиеватее.

Дэн выжал акселератор до предела и снова глянул в зеркадьце. Очевидно, он не усмотрел там ничего хорошего, потому что окончательно помрачнел.

— Черт бы побрал Луиса! Говорил же ему, чтоб не баловал со скоростью в Рипаблик!

Энжел повернулась на сиденье, чтобы посмотреть в заднее стекло кабины. К ним быстро приближались огни полицейской машины, чья сирена так требовательно и громко завывала, что этот звук не могла заглушить орущая в кабине музыка. В сердце девушки вдруг вспыхнула надежда.

— Ты что, не собираешься останавливаться? — спросила она Дэна.

Тот лишь засмеялся резким неприятным смехом. Энжел почувствовала страх, потому что угадывала в настроении своего спутника безрассудную дерзость человека, готового на все.

— Закрепи потуже ремень, ангелочек! — посоветовал он, сверкая глазами. — Сейчас позабавимся!

С этими словами он нажал на тормоз и резко вывернул руль, отчего грузовичок накренился и несколько мгновений ехал по дуге на двух колесах. Энжел швырнуло вперед, ремень впился ей между грудей с такой силой, что у нее вырвался крик боли. Дэн дико захохотал и немного отпустил тормоз, выравнивая машину.




Джейк, наоборот, вдавил педаль тормоза, чтобы не врезаться на полной скорости в бок грузовичка. Мощная машина затормозила так резко, что задымилась резина шин. Только железная хватка позволила Джейку удержать в руках руль.

— Круто! — прокомментировал Дел, в глубине души радуясь тому, что не он оказался в этот момент за рулем.

Он в который уже раз подумал, что у Джейкоба Маккендлеса не нервы, а стальные канаты: в то время как его самого прошиб ледяной пот при неожиданном маневре грузовичка, его напарник и бровью не повел, просто проделав все, что нужно. И так бывало всякий раз, когда им приходилось преследовать нарушителей.

— Да уж, круто! — сухо сказал Джейк, возобновив погоню и следя за тем, как быстро сокращается расстояние до беглецов. — Похоже, этот парень не прочь поиграть. Придется вызывать подкрепление.

Пока Дел беседовал с диспетчером, Джейк не сводил взгляда с грузовичка. Водитель бросал машину из стороны в сторону, не позволяя преследователям обогнать его. Немного погодя все три машины приблизились к повороту на скоростное шоссе. Было видно, как «Трансам» повернул на него, резко набрал скорость и начал быстро удаляться, держа курс на американскую границу.

— Сдается мне, маленький грузовик из кожи вон лезет, чтобы не дать нам остановить большой, — заметил Джейк, даже не пытаясь преследовать «Трансам» и по-прежнему держась за грузовичком. — Пусть свяжутся с пограничным кордоном, там его перехватят. Заодно выясни, есть ли еще кто-нибудь из полиции здесь, в окрестностях.

Грузовичок внезапно свернул на дорогу до Холл-Крик. Ни секунды не колеблясь, Джейк повернул следом, только взвизгнули шины. Дорога не была заасфальтирована, и гравий с грохотом летел в днище машины. Во время поворота фары на миг осветили бок грузовичка.

— Он там не один, — воскликнул Дел. — С пассажиром!

В это время преследуемая машина снова резко повернула. На насыпной дороге при такой скорости движения она явно слушалась руля много хуже, чем на асфальте.

— Ему не справиться со следующим поворотом, тот слишком крут, — вполголоса произнес Дел.

Так оно и вышло. Джейк хорошо знал этот опасный поворот, на первый взгляд не такой уж и крутой. Он вовремя затормозил, а Дэниел вошел в поворот на полной скорости и в результате не справился с управлением. Грузовичок развернуло, заскрежетало железо, когда передний бампер машины ткнулся в дорожное ограждение, и грузовичок застыл неподвижно, передними колесами в канаве.

Джейк тотчас же остановил свой «бронко». Он еще не успел поставить машину на ручной тормоз и отстегнуть ремень, а Дел уже выскакивал наружу.

— Я займусь водителем! — бросил он на ходу.

Когда Джейк приблизился к грузовичку со стороны пассажира, его напарник уже барабанил кулаком в водительскую дверцу с требованием немедленно открыть. Тот, кто был за рулем, не обращал на него ни малейшего внимания, дергая рычаг передач и пытаясь подать машину назад. Сильно запыленные стекла не позволяли как следует разглядеть ни его самого, ни его спутника, который вполне мог оказаться громилой, поэтому Джейк предпочел сначала вынуть из кобуры револьвер, а потом уж рвануть ручку дверцы.




Безумная езда Дэна привела Энжел в ужас, и ей страстно хотелось оказаться как можно дальше от него. Стоило грузовичку застрять передней частью в канаве, как девушка попыталась дрожащими пальцами нащупать замок ремня. Она слышала, как полицейская машина остановилась совсем рядом, мигая огнями и завывая сиреной. Дэн непрерывно сыпал проклятиями, пытаясь раскачать грузовичок и подать его назад. Его недавняя бравада сменилась паникой.

— Всем выйти из машины! — раздалось снаружи, и в дверцу Дэна требовательно забарабанили кулаки.

С его стороны защелка двери была нажата, но со стороны Энжел нет, поэтому дверцу распахнули — как раз в тот момент, когда девушка наконец отстегнула ремень. Повернувшись, она увидела, что в лицо ей направлено дуло револьвера. Энжел вскрикнула, глаза ее округлились от испуга, и несколько мгновений она переводила взгляд с револьвера на того, кто его держал — этот человек показался ей столь же опасным, как и его «кольт» сорок пятого калибра.

Из-под гневно сдвинутых темных бровей на нее смотрели пронзительные серебристо-серые глаза, удивительно сочетающиеся с грубоватым лицом, не то смуглым, не то очень загорелым. Их властный взгляд и завораживал, и пугал, поэтому девушка испытала громадное облегчение при виде полицейских нашивок на темной рубашке, облегавшей широкие плечи незнакомца.

Больше ей ничего не удалось разглядеть, так как грузовику все-таки удалось выбраться из канавы. Человек, с револьвером схватил Энжел за плечо и потянул на себя.

— Вон, быстро! — приказал он, и девушка послушно оттолкнулась ногами и прыгнула.

Незнакомец даже не качнулся, он просто принял ее в свои объятия и прикрыл руками ее голову и плечи, когда раздались выстрелы. Энжел инстинктивно приникла к нему, ища защиты на этой широкой и сильной груди — защиты от всего, что успело случиться и что еще могло случиться с ней, не приди этот человек ей на помощь.

Грузовичок с ревом набрал скорость и понесся прочь, окутав их клубами пыли.




Конечно, Джейк действовал по предписанным правилам, когда приказал девушке на пассажирском сиденье покинуть грузовик, однако он был потрясен, увидев так близко ее глаза. Они были полны ужаса и зелены, как сосновая роща после дождя, оттеняемые золотисто-рыжими волосами, которые спутанными прядями падали ей на плечи. Нежные губы и густые ресницы девушки трепетали, словно она боролась со слезами. Джейк подумал, что незнакомка не просто красива, а безумно, несказанно прекрасна. Он понял — вот оно, то, что так тревожило его последние несколько дней, это ее судьба должна была вот-вот пересечься с его судьбой.

Когда грузовичок рванулся с места, инстинкт заставил Джейка схватить девушку за плечо и потянуть к себе. Он скомандовал, и она повиновалась, оказавшись в его объятиях в тот момент, когда машина развернулась, выкатилась на дорогу и начала набирать скорость. Его напарник сделал два выстрела по колесам и, как видно, не промахнулся, так как грузовичок завилял, разбрызгивая пыль и гравий во все стороны.

— На дырявых шинах далеко не уедет, — удовлетворенно заметил Дел, щурясь на облако пыли, скрывшее удаляющуюся машину. — Я всадил ему по куску свинца в переднюю и заднюю. Спорим, через милю обе будут плоские?

Не получив ответа, Дел повернулся к напарнику и, к своему удивлению, увидел, что девушка из грузовичка приникла к Джейку и прячет лицо у того на груди. Некоторое время спустя Дел решил деликатно прокашляться.

— Кто это? — с живым интересом осведомился Дел, ни минуты не сомневаясь, что его напарнику девушка знакома.

— Понятия не имею, — ответил тот.

Он убрал револьвер в кобуру и попытался осторожно отстранить девушку, но ее судорожно стиснутые кулачки лишь сильнее скомкали его рубашку. Она прижималась к нему так тесно, что Джейк ощущал каждый изгиб ее тела, и в этом была невыразимая интимность, на которую он не мог не отзываться. Нельзя сказать, чтобы он испытывал примитивное вожделение; не столько потребность обладать, сколько защищать, оберегать. И это было как раз то, в чем сейчас больше всего нуждалась эта девушка, дрожащая всем телом. Джейк прекратил попытки высвободиться, угадывая, что это реакция на пережитое. Очевидно, незнакомке пришлось многое испытать.

Напарники растерянно переглянулись, и Дел пожал плечами, как бы говоря, что не знает, как лучше поступить в этом случае.

— Мэм! — негромко окликнул Джейк, стараясь не испугать ее еще больше. — Леди! Мисс! Все в порядке?

Золотисто-рыжая макушка качнулась из стороны в сторону в знак отрицания.

Джейк решил сделать еще одну попытку.

— Вы не ранены?

Девушка не пошевелилась. Тогда он осторожно приподнял ее лицо за подбородок и вгляделся в него. Зеленые глаза смотрели невидящим взглядом, лицо поражало мертвенной бледностью. Только тут Джейк заметил припухлость у нее на виске. Небольшая ранка запеклась, но видно было, что еще совсем недавно она кровоточила.

— Это он вас ударил? — гневно спросил он, осторожно приподнимая волосы и разглядывая кровоподтек.

Энжел хотела ответить, но вместо слов вырвался стон, и веки бессильно опустились. Во время безумных гонок по темным дорогам ее поддерживали страх и надежда, но теперь, когда все было позади, она чувствовала лишь безжалостную головную боль. В глазах плясали темные круги, к горлу подкатывала тошнота, и оставалось только держаться за человека с полицейскими нашивками, который обнимал ее за плечи так осторожно, так бережно!

«Я в безопасности, — думала она. — С ним я буду в безопасности всегда. Хорошо бы он позволил мне быть рядом…»

Она не сомневалась, что этому человеку можно довериться.

— Не покидайте меня… — прошептала она, приподнимая тяжелые веки и стараясь проникнуть взглядом в глубину его серебристо-серых глаз. — Мне так больно… так больно!.. — Сухие губы двигались с трудом, и она облизнула их, стараясь объяснить, что чувствует. — Голова… очень больно! Не оставляйте меня! Прошу…

Джейк подхватил ее внезапно обмякшее тело на руки. Кулачки разжались, выпустив его рубашку, но и в бессознательном состоянии Энжел продолжала льнуть к нему, словно в поисках защиты.

Дел поспешил к машине, распахнул дверцу и следил, качая головой, как напарник устраивает девушку на заднем сиденье и укрывает своей курткой. Ее по-прежнему колотила сильная дрожь.

На дороге показались огни машин подкрепления. Три пары фар осветили место происшествия, вновь прибывшие провели осмотр и выслушали короткий отчет о случившемся, в свою очередь поделившись новостями.

— Может, мне заглянуть в больницу на обратном пути? — спросил Дел (ему не нужно было спрашивать, куда направляется напарник — за годы совместной работы они понимали друг друга без слов).

— Само собой, — рассеянно согласился Джейк, переключая передачу для разворота.

Дел отступил от «бронко» на несколько шагов, и машина медленно поползла по неровностям насыпной дороги. В какой-то момент колесо угодило в выбоину, машину тряхнуло, и сзади раздался стон.

— Ничего, милая, ничего, — проговорил Джейк, не поворачиваясь; впереди уже темнела лента асфальта. — Дальше все пойдет легче.

Он понимал, что девушка вряд ли слышит его, но хотел ее приободрить. Она снова застонала и ему захотелось раз и навсегда взять незнакомку под свое покровительство, чтобы впредь ей уже не грозили никакие испытания, никакие страдания. Оказавшись наконец на гладкой и ровной дороге, Джейк нажал на газ, чтобы как можно скорее добраться до больницы.

Он остановил машину у дверей пункта первой помощи. Провинциальная больница была невелика, и в это время суток во дворе ее было совсем тихо. Открыв заднюю дверцу, Джейк обнаружил, что девушка пришла в чувство и что по ее бледным щекам катятся слезы.

— Мы уже на месте, и все будет в порядке, — пообещал он, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя на душе у него было тяжело при мысли, что рана на виске может оказаться серьезнее, чем кажется.

Когда он подхватил девушку на руки, она немного успокоилась, но выглядела по-прежнему неважно.

— Джейк! — воскликнула при виде его дежурная сиделка и перевела взгляд на пострадавшую. — Что с ней?

— Не могу сказать, Кристи, — ответил он, проходя за ней в кабинет предварительного осмотра и щурясь на вспыхнувший яркий свет. — У нее на виске опухоль чуть ли не с куриное яйцо. Вначале она была в сознании, но теперь если и приходит, то ненадолго.

— Положи ее на кушетку, вон ту, с подголовником, — живо распорядилась медсестра и пододвинула передвижной столик, на котором поблескивало множество разнообразных медицинских инструментов.

Открылась вторая дверь кабинета, и появился дежурный врач.

— Доктор Стеммонз, добрый вечер! — приветствовал его Джейк, хорошо знавший весь персонал маленькой больницы.

— Скорее доброе утро, — добродушно ответил тот, поправляя взлохмаченные волосы. — Ну и кого вы нам доставили на этот раз?

— Все, что могу сказать, — это что я вызволил ее из машины, которую преследовал.

Дежурный врач с удивлением на него воззрился и открыл было рот, но Джейк нетерпеливым жестом отмел возможные расспросы.

— Позже вы все узнаете. Пострадавшая явно пережила тяжелое потрясение, к тому же кто-то ударил ее в висок. Сейчас она без сознания.

— Интересно, интересно, — пробормотал врач, склоняясь над девушкой и приподнимая ей веко. — Вот что, подождите-ка за дверью, пока я буду ее осматривать.

Когда Джейк высвободил руку, которую сжимала девушка, та всхлипнула и попыталась его удержать, но он решительно накрыл ее бледные пальцы ладонью, слегка потрепал, чтобы ободрить, и неохотно вышел. У него было странное чувство, что они настолько близки, что он имеет полное право присутствовать при осмотре. Джейк мерил шагами коридор до тех пор, пока не появились доктор Стеммонз и Кристи. Несколько минут показались ему вечностью.

Дежурный врач и медсестра катили передвижные носилки с безжизненным на первый взгляд телом, до подбородка накрытым простыней. Предоставив Кристи везти девушку дальше по коридору, доктор Стеммонз задержался, чтобы переброситься парой слов с Джейком.

— Придется провести более детальное обследование, прежде чем удастся поставить точный диагноз, — сказал он. — Возможно, у нее черепно-мозговая травма. Нужно исключить всякую возможность ошибки, так как дело это нешуточное.

— А у вас есть подходящее оборудование?

— К счастью, да, — заверил врач, глядя на обычно бесстрастное, а теперь встревоженное лицо помощника шерифа. — Послушайте, Джейк, у вас совсем измученный вид! В комнате отдыха персонала найдется кофе, очень советую вам выпить чашечку.

— Спасибо, док, за мной не пропадет, — пошутил Джейк и даже сумел улыбнуться.

— Я запомню это, — сказал врач, хлопая его по плечу. — И не волнуйтесь, я дам вам знать немедленно, как только будет сделано заключение.

С этим он удалился вслед за медсестрой.




Энжел приходила в себя очень медленно, словно поднимаясь из бесконечных глубин, от полной тьмы к свету. Она начинала осознавать окружающее, различать звуки, ощущать чье-то присутствие рядом. Наконец она нашла в себе достаточно сил, чтобы приподнять веки и шевельнуть головой. Прежняя острая ослепляющая боль превратилась в тупую и ноющую. Несколько минут девушка лежала в полной неподвижности, наслаждаясь чувством облегчения.

Потом любопытство заставило ее оглядеться. Она находилась в небольшом помещении, на кровати, простой металлический каркас которой был выкрашен белой краской. Из вены торчала игла, соединенная с резиновой трубкой, и все подсказывало, что она в больничной палате. Энжел коснулась белой простыни и с удовольствием ощутила гладкую поверхность ткани.

— Ну, наконец-то!

Низкий и глубокий, немного грубоватый голос показался ей хорошо знакомым. Девушка повернулась и встретилась взглядом с тем, кому этот голос принадлежал. Глаза ее непроизвольно и радостно расширились.

В кресле у окна, положив локти на подлокотники, сидел мужчина в потертых джинсах и светлой рубашке с закатанными по локоть рукавами. Неяркая лампа в изголовье кровати бросала голубоватые блики на густые жгуче-черные волосы, глаза отливали серебром. Их внимательный взгляд был притягателен настолько, что завораживал. Все это вместе с твердыми чертами загорелого лица отвечало ее представлениям о мужской красоте и говорило о скрытой чувственности.

Некоторое время их взгляды оставались прикованными друг к другу, и в палате царило молчание. Энжел доставляло подлинное удовольствие смотреть на это спокойное, серьезное лицо. Ведь они давно знали друг друга и встретились после долгой разлуки!

— Где же ты был все это время? Я так долго ждала… — вырвалось у нее, и бледное лицо засветилось доверчивым теплом, счастьем, любовью.




Глава 3


Джейк некоторое время смотрел в удивительные зеленые глаза девушки.

Где он был все это время? Последние двое суток — у ее постели, в ожидании, когда она очнется… и в тревоге, что этого может вообще не произойти. Сорок восемь часов — достаточно времени, чтобы поразмыслить над собственным необъяснимым тяготением к ней. В самом деле, он ничего не знал о той, кого вызволил из беды, — ни имени, ни адреса, ни причин, по которым она оказалась в такой неподходящей компании, как мелкий наркокурьер Дэниел Эстевес. Ему даже приходило в голову, что зеленоглазая незнакомка, придя в себя, не узнает его и даже не вспомнит, как отчаянно цеплялась за его руку, словно то была последняя соломинка, что связывала ее с миром, с жизнью.

Но вот она смотрела на него, и глаза ее светились теплом, доверием и чем-то иным, но не менее приятным.

— Все это время я был здесь, в палате, — только и смог сказать Джейк.

Обычно чуждый импульсивности, он вдруг поднялся, присел на край постели и осторожно поправил золотисто-рыжий завиток на бледной щеке.

— Одно время казалось, что этот обморок никогда не кончится. Я беспокоился.

— Я больше не буду, — со слабой улыбкой произнесла девушка, и, Бог знает почему, Джейк вдруг потянулся к ней.

Она тотчас обвила его шею руками, и на некоторое время они замерли. Он ощущал огромное облегчение от того, что в этом еще недавно неподвижном теле появилась жизнь, что сердце бьется в нормальном ритме и дыхание ровное.

Энжел вообще не пыталась осмыслить то, что происходит. Ощущать себя в этих руках казалось ей совершенно естественным. Она уловила запах лосьона, которым он пользовался после бритья, и запах был именно таким, какой нужен. Его щека уже успела слегка обрасти, и ее колючее прикосновение было знакомым, на редкость приятным.

— Вот как, мы уже проснулись! — раздалось от двери. — Надо сказать доктору.

Глянув поверх широкого плеча, Энжел увидела в дверях медсестру, так и сиявшую улыбкой. Вскоре появился высокий лысеющий мужчина в очках, его добродушное лицо выразило некоторое удивление, когда он увидел Джейка сидящим на кровати в объятиях с пациенткой, однако он быстро овладел собой и к постели приблизился с профессионально-бесстрастным видом.

Джейк уложил девушку обратно на подушки подчеркнуто неспешно и отошел в сторонку, позволив доктору Стеммонзу пощупать пульс. Кивнув, тот взял девушку за подбородок и повернул ее голову так, чтобы видеть раненый висок.

— Ну, как мы себя сегодня чувствуем? — осведомился он, разглядывая опухоль.

— Намного лучше, доктор.

— Голова болит?

— Не так сильно, как раньше.

— Хм-м… — протянул доктор, осторожно прикасаясь к виску Энжел кончиками пальцев.

Девушка невольно дернулась.

— Вот что, дружище, подождите снаружи, — обратился доктор к Джейку. — Мне нужно прослушать сердечные тоны и все такое прочее.

Энжел забеспокоилась.

— Я никуда не уйду, — заверил Джейк. — Буду прямо здесь, у двери. Надеюсь, доктор Стеммонз позволит мне войти сразу, как только закончит.

— Ну разумеется, разумеется, — пробормотал тот, держа наготове стетоскоп.

Джейк улыбнулся Энжел, и та постаралась улыбнуться в ответ, но как только он скрылся за дверью, ее улыбка исчезла. Казалось, все тепло, все ощущение комфорта и безопасности покинули палату вместе с ним.

— Почему вы не позволили ему остаться?

— Как это почему? — удивился доктор. — Мне нужно вас прослушать, для этого придется обнажить вас до пояса. Не мог же он оставаться здесь все это время!

— Почему бы и нет? Разве муж не имеет права присутствовать при осмотре жены?

— Муж? — переспросил доктор и обменялся изумленным взглядом с медсестрой. — Вы имеете в виду Джейка?

— Джейка, кого же еще. Джейк… — повторила она тише, со странным чувством, что слышит это имя в первый раз. — Ведь мы с Джейком женаты, не так ли?

Между доктором и медсестрой произошел новый обмен взглядами.

— Боюсь, что нет, моя дорогая. Насколько мне известно, Джейкоб Маккендлес не женат и никогда не был. Он сказал, что впервые увидел вас два дня назад.

Энжел уставилась на доктора с таким видом, словно подозревала его во лжи.

— Это невозможно… — прошептала она.

— И тем не менее это так, — заверил доктор, с сочувствием глядя в ее растерянное лицо. — Вы хоть что-нибудь помните о той ночи, когда оказались в нашей больнице?

— Ничего, — после долгого напряженного раздумья сказала девушка. — Совсем ничего!

— Только не волнуйтесь, — поспешно предостерег доктор. — Это вполне естественно. Когда Джейк доставил вас к нам, вы были без сознания. Но вы должны помнить, что было до этого.

— Я помню грузовичок, который преследовала полиция. Там я оказалась после того… после того как долгое время лежала в ящике…

Воспоминания нахлынули на нее волной, принеся с собой чувство страха и беззащитности, тошноту и боль.

— Так… понятно, — чисто автоматически произнес доктор, не сводя с Энжел пристального взгляда. — А еще раньше?

— Раньше?

Она сдвинула брови, напрягая память, но казалось, что ее жизнь началась с момента, когда глаза открылись в пропахшую бензином кромешную тьму. Отчаяние и страх заставили сердце панически забиться, и в виске тотчас заныло сильнее.

— Нет! — воскликнула девушка, часто дыша. — Я ничего, ничего больше не помню! Только ящик, мрак и бензиновую вонь!

— Ну хорошо, а как насчет имени? Где вы живете?

Энжел снова напряглась в попытке припомнить хоть что-нибудь из своего прошлого, но тщетно.

— Ничего, ничего! — снова повторила она, сжав руки в кулаки, чтобы унять дрожь. — Доктор, что же это такое? Что со мной?

— Приходится признать, что у вас временная амнезия — следствие сильного удара в висок.

Энжел непроизвольно схватилась за опухоль и вскрикнула от боли. У доктора и медсестры вырвался дружный предостерегающий возглас.

— Пока остается только гадать, что тому причиной, но можно предположить, что это случилось задолго до того, как грузовичок застрял в канаве. Судя по тому, что вы провели некоторое время в ящике, некто или сам нанес вам этот удар, или знал, как вы его получили. Большее нам, увы, неизвестно.

— Вы говорите, это временная амнезия? — с надеждой спросила Энжел, и голос ее предательски дрогнул.

— Гарантировать не могу, но шанс есть.

— А что насчет Джейка? — Девушка судорожно сглотнула, с трудом найдя в себе силы продолжать расспросы. — Как я могу чувствовать такую… такую близость к нему, если мы никогда прежде не встречались?

— Сильный шок часто приносит с собой чувство зависимости от того, кто пришел на помощь, чувство сродни духовной близости и узнаванию, — терпеливо разъяснил доктор. — Образно выражаясь, оно служит путеводной звездой в беспросветном мраке.

— Понимаю… — тихо произнесла Энжел.

Но на самом деле ей все казалось странным, все сместилось и потеряло смысл.

— Я бы подержал вас в палате еще пару дней, для контроля и повторного обследования.

— Хорошо, — рассеянно согласилась девушка. — А можно мне повидать Джейка?

— Сначала я вас прослушаю.

Осмотр не занял много времени, и когда доктор Стеммонз нашел состояние Энжел удовлетворительным, она вздохнула с облегчением.

— А теперь ваш спаситель может войти.

Он добродушно потрепал ее по плечу и вышел, сделав медсестре знак следовать за ним. Девушка осталась одна, не в силах отвести взгляд от закрытой двери. Она не могла поверить, что глубокая, такая несомненная на первый взгляд близость, которую она ощутила при первом же взгляде на мужчину в кресле у окна, была лишь самообманом, соломинкой, за которую ее сознание ухватилось из страха перед забвением.




Стоило Джейку шагнуть в палату, как он понял, что все изменилось. На лице девушки и в ее прекрасных зеленых глазах читались растерянность и смущение. Острое чувство потери пронзило его. В этот момент он бы дорого дал, чтобы снова встретить взгляд, полный доверия и тепла. Только тут он понял, как сильно привязался к ней за прошедшие два дня, как позволил себе сжиться с ее присутствием.

Он постарался, чтобы даже тень этих чувств не отразилась на его лице.

— Доктор Стеммонз сказал, что у вас потеря памяти в результате удара в висок, — бесстрастно произнес он.

— Похоже, что так. — Энжел непроизвольно с жадностью вглядывалась в его загорелое лицо, сама не зная, чего ищет. — Я ничего не помню до той минуты, как очнулась в ящике.

— В ящике? — Вопрос прозвучал резко, густые брови сошлись на переносице. — Что значит «в ящике»?

— Прежде чем оказаться в кабине грузовичка, я довольно долгое время провела в металлическом ящике в кузове «Трансама», — объяснила Энжел.

— Прошу вас, начните с самого начала. И не упускайте ничего.

Энжел послушно пересказала все, что помнила, и это было не так уж много. Когда она дошла до обмена, совершенного во дворе неприметного домика, Джейк снова перебил ее:

— Вы хотите сказать, что видели это собственными глазами?

— Именно так. Правда, я находилась на некотором расстоянии, и к тому же было темно, но я помню, что водитель «Трансама» передал тем двоим пакет, а взамен получил конверт.

— Вот оно что, — сказал Джейк, наклоняясь ближе. — Когда вас выпустили из ящика, с вами говорили о наркотиках? Или хотя бы в вашем присутствии?

— Не припоминаю ничего такого… нет, не припоминаю.

— Жаль, — заметил Джейк разочарованно.

— А что такое?

— Грузовичок, в котором находились вы, просто отвлекал внимание. «Трансам» был задержан на канадско-американской границе, но обыск ничего не дал. Если бы обнаружились наркотики, по закону можно было бы задержать обоих водителей, и выйти они могли разве что под очень высокий залог. Без доказательств их можно обвинить разве что в превышении скорости и неподчинении приказу остановиться.

— Мне страшно жаль, Джейкоб, но я ничем не могу помочь, — вздохнула девушка.

— Продолжайте рассказ. Что случилось после обмена?

— Ничего такого, о чем вы не знаете. Мы сразу возобновили путь, проехали Рипаблик и наткнулись на вашу машину. Остальное можно выразить в нескольких словах: вы приказали мне покинуть грузовик, я так и сделала, а когда все было позади, потеряла сознание от слабости. Последние двое суток совершенно выпали из моей жизни.

— Кстати о вашей жизни, — встрепенулся Джейк. — Вы и в самом деле ничего не помните до того момента, как очнулись в ящике?

— Ничего абсолютно. — Сама того не замечая, Энжел нервно скомкала край простыни. — Ни адреса, ни имени…

— Как раз ваше имя нам известно.

— Правда?! — обрадовалась она. — Каким образом?

— Только имя, больше ничего. Вас зовут Анжелика. Разумеется, мы осмотрели вашу одежду, которая сейчас в прачечной больницы. И на брюках, и на блузке нашлись ярлычки, но не фабричные, а что-то вроде дружеской памятки: «Сшито для Анжелики Терезой Р.». И это все.

— Анжелика… — медленно повторила девушка и кивнула. — Звучит знакомо.

Она умолкла и задумалась. Казалось очень странным, что ее имя было подсказано Джейку портновским ярлычком, что он не знал его с самого начала. Она не могла избавиться от ощущения, что он всегда занимал важное место в ее жизни, что они были очень близкими людьми и, что она любила его.

— Джейкоб, — медленно начала она, не в силах противиться властной потребности знать правду, — доктор Стеммонз утверждает, что мы с вами впервые увидели друг друга два дня назад, в ночь погони. Тем не менее, я не могу избавиться от чувства, что между нами существует связь намного большая, чем между случайными знакомыми. Когда я очнулась и увидела вас в кресле у окна, я думала… нет, я просто знала, кто вы! Я была уверена, что замужем, что у постели сидит мой муж! Как это возможно? Если по какой-то причине вы хотите утаить от меня или от доктора, что знали меня прежде, прошу вас, не делайте этого! Я хочу знать все! Если правда о моем прошлом ужасна, я приму ее с достоинством, обещаю. Все, что угодно, только не забвение!

Наступила напряженная тишина. Джейк пытался собраться с мыслями. Он понятия не имел, что сказать, как объяснить то, над чем сам все это время ломал голову. Его тяготение к этой девушке было необъяснимым, с ним нелегко было смириться, а когда он все же сумел принять его как данность, оказалось, что и Анжелика чувствует то же самое! Все это было по меньшей мере странно.

— Нет, — сказал он наконец, с усилием сохраняя спокойствие, — я ничего не утаил ни от вас, ни от доктора Стеммонза. Мы в самом деле не встречали друг друга до той ночи, и я ничего не знаю о вас, Анжелика.

Надежда исчезла с лица девушки, она судорожно сглотнула и отвела взгляд, виновато улыбаясь.

— В таком случае прошу прощения за то, что все время кидалась вам на шею. Надеюсь, как джентльмен, вы сохраните это в тайне.

Некоторое время длилось молчание. Энжел перевела дыхание, расправила плечи и храбро посмотрела Джейку в лицо.

— А что водитель грузовичка? Он никак не прояснил ситуацию?

— Дэниел Эстевес? — Джейк пренебрежительно махнул рукой. — Это мелкая сошка, наркокурьер. За ним числятся десятки арестов по разным поводам. По его словам, вы голосовали на дороге, и он по доброте душевной согласился вас подбросить миль на сто. Он все время называл вас «ангелочек» — совпадение, которое показалось нам интересным.

Джейк оставил при себе слова Дэниела, что пассажирка предложила оплатить проезд натурой в ближайшем мотеле. Его двоюродный брат клятвенно подтвердил это.

— Сейчас ваши отпечатки пальцев проверяются согласно протоколу расследования. Ответ еще не получен. — Он заметил выражение беспокойства на лице девушки и поспешно продолжил: — Но ничего странного в этом нет. Порой ждать приходится неделями. Он пожал плечами и добавил снисходительно: — ФБР!

— Все это не внушает особой надежды, — со вздохом заметила Энжел.

— Я говорил с доктором о вашем случае, — сказал Джейк тоном утешения. — Согласно статистике, временная потеря памяти случается сплошь и рядом. Порой память возвращается медленно, по кусочкам, а порой сразу и целиком.

— Да, конечно, — рассеянно откликнулась девушка.

Она сознавала лишь то, что разом лишилась всего, что определяет место человека в обществе, стала безликим существом — без родственных связей, без места жительства. Это было так, словно она повисла в пустоте, где не на что опереться, или оказалась в незнакомом мире. Ощущение бесприютности еще более усилилось от мысли, что Джейк, которого она считала единственным родным, знакомым человеком, тоже был в конечном счете чужим для нее.

Энжел отвернулась и закрыла глаза, словно воздвигая стену между ним и собой.

— Спасибо, что сказали мне все это. А теперь я хочу отдохнуть.

Джейку пришлось стиснуть в руках шляпу, чтобы не потянуться к ней, как недавно. Лицо на подушке казалось измученным и почти таким же белым, как лен наволочки.

— В таком случае я ухожу.

Энжел услышала скрип стула и знала, что Джейк поднялся. Он не спешил покинуть палату и, видимо, смотрел на нее, но она не открыла глаз. Послышались негромкие шаги, дверь открылась и закрылась снова. Только тогда девушка дала волю слезам. Горячие капельки одна за другой заскользили по щекам.




Джейк повернул на автостоянку у больницы, остановил машину и заглушил мотор. Некоторое время он глядел в лобовое стекло невидящим взглядом и размышлял над тем, правильное ли принято решение. Впрочем, другого выхода все равно не было. В течение нескольких дней он вынуждал себя держаться подальше и от Энжел, и вообще от больницы, довольствуясь ежедневными звонками доктора Стеммонза. Последний разговор состоялся час назад. Его поставили в известность, что состояние пациентки позволяет ее выписать, но поскольку, кроме имени, о ней все еще ничего не известно, возникла проблема: у Энжел не было не только дома, но и денег или хотя бы смены одежды.

«Черт возьми! — сердито думал Джейк, выходя из машины и забирая оттуда большой пакет с покупками. — Не могу же я допустить, чтобы ее просто выставили на улицу! В конце концов, я ее вызволил, я привез в больницу — значит, я за нее в ответе!»

Он отмахнулся от мысли о том, что департамент социального обеспечения не позволил бы Энжел оказаться на улице. В небольшом вестибюле он миновал регистратуру, кивнув медсестре, прошел через приемный покой и из коридора направился в палату.

Когда дверь отворилась, Энжел подняла взгляд от раскрытого журнала, заранее вежливо улыбаясь. Этим утром доктор Стеммонз сказал, что ее состояние больше не представляет опасности, а потому ее выписывают, и что за ней явится кто-нибудь из департамента, чтобы помочь устроиться. Однако вместо строгой деловой женщины в палату вошел Джейк.

— Привет! — сказал он оживленно, делая вид, что не замечает ее удивления. — Как самочувствие?

С их последней встречи Энжел очень изменилась. Она уже не выглядела бледной и измученной, щеки и губы заиграли красками, а зеленые глаза сияли под густыми ресницами.

— Спасибо, хорошее, — ответила она с прохладной любезностью, глядя на пакет в его руках. — Более того, меня сегодня выписывают.

— Я слышал об этом.

Джейк поставил пакет в кресло, сверху положил шляпу, а сам остался стоять, привалившись плечом к стене.

— И куда вы отсюда пойдете? — помолчав, спросил он.

— Пока не знаю. Доктор сказал, что за мной зайдет кто-нибудь из департамента социального обеспечения. Они подыщут мне жилье и работу…

— Вам так ничего и не удалось вспомнить о себе?

— Ничего…

Глаза девушки, поразительно зеленые и искрящиеся, затуманила тревога, уголки губ опустились. Но это длилось лишь мгновение, она тотчас заставила себя улыбнуться.

— Доктор Стеммонз очень добр, но, боюсь, он хочет от меня слишком многого. Он настаивает на терпении, а терпение не относится к числу моих достоинств.

— Откуда вы знаете? — поинтересовался Джейк со смехом. — Помните из прошлого или это лишь допущение?

— Это вывод, сделанный за прошедшие несколько дней, — рассеянно ответила Энжел, не сводя с него глаз.

Она впервые видела, как он смеется, и была поражена переменой в его облике. Он с самого начала показался ей довольно привлекательным, но, смеясь, становился по-настоящему красивым. Ее завороженный взгляд озадачил Джейка, однако его мысли были слишком заняты предстоящим объяснением. Он взял с кресла пакет и поставил на кровать.

— Что это?

— Я заехал по дороге в магазин купить вам щетку для волос, а продавщица подсказала, что другие мелочи тоже не помешают.

— Боже мой! — воскликнула девушка, заглядывая в пакет. — Не знаю, как вас и благодарить!

— Не за что.

Помимо щетки там нашлась зубная паста, дезодорант, компактная пудра и немного самой необходимой косметики. Пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы исчез комок в горле. Каково бы ни было в прошлом состояние ее финансов, Энжел была уверена, что ни один подарок она не принимала с таким восторгом — просто потому, что ни один не был так кстати.

— У меня в доме, как водится, есть комната для гостей. Она свободна. Пока ФБР разбирается с вашими отпечатками пальцев, можете пожить у меня.

Сказав это, Джейк заметил, что лицо Энжел просветлело. Однако девушка сказала:

— Это великодушное предложение, но я не могу его принять. Не хочется вас стеснять.

— Как вы можете стеснить меня, если займете пустующую комнату?

— Посторонний человек в доме всегда стесняет того, кто привык к одиночеству, — резонно заметила она.

— Вы вовсе не посторонняя…

— Правда?

— Нет, конечно, ведь я вас вызволил из беды. К тому же вам все равно нужно где-то жить.

— Ах вот как… — Оживление исчезло с ее лица. — То есть вы хотите сказать, что так я буду у вас на глазах до тех пор, пока не станет точно известно, что я чиста перед законом? Вы предлагаете мне домашний арест?

— Что за ерунда! — взорвался Джейк. — Надо же такое выдумать! Впрочем, я сам виноват, не сумел все объяснить. Словом, я чувствую за вас ответственность. Я взвалил ее на себя в тот момент, когда открыл дверцу и приказал вам покинуть грузовичок. Вы останетесь на моем попечении до тех пор, пока все не будет позади.

— А что, я в опасности? — встревожилась девушка.

— Кто знает? — Джейк пожал плечами, сохраняя на лице бесстрастное выражение. — О вас ничего не известно, кроме имени и того, что вы очнулись в железном ящике.

С минуту Энжел напряженно размышляла, сдвинув брови и покусывая нижнюю губу.

— В таком случае это больше похоже не на домашний арест, а на акцию по охране свидетеля.

— Называйте как хотите, — коротко ответил Джейк.

Он не мог привести причину, по которой взял на себя ответственность за ближайшее будущее Энжел. Чем дальше, тем больше их связывало что-то необъяснимое.

Девушке тоже было нелегко разобраться в путанице чувств. Она по-прежнему ощущала близость к этому человеку, словно прожила бок о бок с ним годы.

— Что ж, я принимаю ваше предложение, — наконец сказала она.

— Вот и хорошо, — спокойно ответил Джейк, скрывая облегчение. — В таком случае одевайтесь, а я подожду за дверью.

Прежде чем отвернуться и пойти к выходу, он бросил взгляд на девушку, и щеки ее порозовели чуть сильнее. Ей пришло в голову, что жар, волной прошедший по телу, был бы естественным в том случае, если этот мужчина в прошлом был ее любовником.

Она не знала, что, выходя, Джейк думал о том, как ясно написано на ее лице сознание тех странных уз, что внезапно соединили их.




— Эта местность мне незнакома, — пробормотала Энжел.

Машина Джейка мчалась на север, и хотя за окном простиралась дикая и прекрасная местность, память ее молчала. Узкое шоссе проходило через холмистую местность, изредка мимо мелькали дома и хозяйственные постройки, пасущийся скот, небольшие табуны лошадей. Направо склоны холмов местами густо поросли сосной и лиственницей, налево простирались золотистые луга, постепенно сменяясь яркой зеленью болот и наконец — синевой какого-то большого водоема.

— Какое чудесное озеро! — вырвалось у Энжел.

— Озеро Калью, — пояснил Джейк.

Шоссе повернуло на восток, и глубокая синева озерных вод вскоре скрылась из виду за одним из холмов.

— А ваш дом? — с любопытством поинтересовалась девушка. — Он стоит на озере?

— Нет, но озеро Калью можно увидеть с веранды, — ответил Джейк, улыбаясь ее восторгу.

Теперь Энжел видела, что холмистая местность, по которой вилось шоссе, представляет собой дно большой долины. Она предположила, что Джейк живет где-то поблизости, и оказалась права: машина свернула на грунтовую дорогу, отмеченную знаком с красивой надписью «Ламберт-Крик».




Карлу Джеймисону очень не хотелось быть тем человеком, который должен сообщить Чавесу, что Анжелика Карсон-Уитни жива. Он вытер платком вспотевшие лоб и шею, собрался с духом и постучал.

— Кто там?

— Джеймисон, — громко ответил он.

— Входи.

Бесстрастный голос босса всегда нервировал Джеймисона, а на этот раз он к тому же боялся, что тот изольет на него свой гнев.

— С добрым утром, босс! — поздоровался он, приближаясь.

Чавес медленно откинулся на спинку кожаного кресла и оглядел подчиненного. Затем жестом позволил ему сесть, и Джеймисон скованно опустился на самый край стула, сжав руки коленями.

— Я вижу, ты хочешь мне что-то сказать, — поощрил его Чавес, видя, что он не решается начать. — Ведь это так, Карл?

— Так, босс, — подтвердил тот, сглатывая.

— И что же это?

— Это касается той девчонки, — начал Джеймисон, вытянул из кармана платок и снова отер лоб.

— Какой девчонки?

— Девчонки Уитни… ну, той самой, которую племянник Хулио должен был спихнуть где-нибудь подальше к северу.

— Ах этой девчонки, — протянул Чавес.

— Да, сэр, этой самой, сэр. — Джеймисон помолчал. — Она… Боюсь, возникла проблема, сэр.

— Проблема? — переспросил Чавес очень мягко, почти мурлыча.

— Она жива! — выпалил Джеймисон и отшатнулся, когда лицо босса на миг исказилось бешеной яростью.

Впрочем, оно тотчас вновь обрело обычное бесстрастие. Чавес расположился в кресле еще удобнее, скрестил ноги под столом и некоторое время молчал, вертя в руке дорогой «паркер».

— Где она сейчас? — спросил он холодно.

— В больнице одного захолустного городишки под названием Рипаблик.

— А где племянник Хулио?

— Там же, в окружной тюрьме.

Резкое движение пальцев послало из-под золотого пера фонтанчик чернил прямо на подлокотник кресла. Очень медленно и аккуратно, сохраняя полный контроль над собой, Чавес взял со стола бумажную салфетку и вытер чернильное пятно.

— Я желаю знать все подробности, — раздраженно произнес он.

— Судя по всему, она была не мертва, а только оглушена. Когда полиция арестовала Луиса и его помощника Дэниела Эстевеса за превышение скорости в границах Рипаблик, девчонка попала в руки полицейским, и ее положили в больницу. Как только Луису разрешили сделать звонок, он связался со мной. Он говорит, что у нее амнезия, что она не помнит вообще ничего, даже своего имени.

Чавес резко поднялся, заставив Джеймисона подпрыгнуть. Однако босс всего лишь приблизился к сплошному стеклу окна, что выходило на город. После недолгого молчания он взорвался, мешая английскую и испанскую ругань.

— Идиоты! — рычал он. — Кругом одни идиоты!

— Какие будут приказания, босс? — робко осведомился Джеймисон. — Может, пристукнуть ее прямо в больнице?

— Нет, болван ты эдакий! Если ее убить, это привлечет интерес, поднимется шумиха, весь район будет под колпаком, а мы не можем рисковать своими канадскими контактами! Все нужно проделать как можно тише!

— Вы как всегда прозорливы, босс. Только скажите, что вы решили, и все будет сделано в лучшем виде!

Чавес ответил не сразу, скользя взглядом по залитым солнцем крышам зданий.

— Что касается родни Хулио, пусть за них заплатят залог и доставят обоих ко мне, а девчонку пока оставьте в покое. Следите за ее родителями. Если память начнет к ней возвращаться, первым делом она свяжется с семьей. Тогда ею и займемся.

— Ясно, босс!

Джеймисон вскочил и бросился к двери, вне себя от радости, что неприятный разговор позади.

— И вот еще что, Карл!

Тот замер, держась за ручку двери и опасливо глядя через плечо.

— Пусть придет Хулио. Немедленно!

— Да, сэр, — пролепетал Джеймисон. — Сию минуту, сэр!

Он рванул дверь и боком выскочил в коридор, не отваживаясь повернуться, чтобы снова не встретить взгляд Чавеса, полный холодной ярости.




Солнце уже давно скрылось за линией гор, в долине постепенно густели сумерки. Энжел стояла, положив руки на перила веранды, что шла вдоль всего фасада одноэтажного дома Джейкоба Маккендлеса, и разглядывала окружающее. Поодаль стояло несколько хозяйственных построек: амбар, сеновал, коровник, конюшня — все крепкое, построенное на многие годы. К конюшне примыкал загон, а за ним, как раз напротив веранды, находился большой пруд, где плавали и ныряли утки. Подъездная дорога заканчивалась между домом и амбаром, возле которого стояли машина и грузовичок-пикап. Двор был обнесен оградой с воротами.

Позади скрипнула дверь, потом закрылась с негромким стуком.

— Совсем не то, чего вы ожидали, не так ли? — раздался рядом знакомый голос, нарушая вечернюю тишину.

Энжел бросила взгляд через плечо, отчего ее золотисто-рыжие волосы качнулись на спине, словно приглашая зарыться в них руками. Джейка вдруг обдало жаром. Он едва удержался, чтобы и в самом деле не погрузить руки в густую рыжую волну.

— Я не знала, чего ожидать, но то, что вижу, мне нравится. Вы всегда здесь жили?

Джейк подошел ближе и оперся плечом на столб веранды, не вынимая рук из карманов. Он заставил себя отвести от девушки взгляд.

— Нет, этот кусок земли я купил десять лет назад, тогда же и построил все это.

— Что значит построили? Своими руками? Или нанимали подрядчика?

— Я все сделал сам, — невозмутимо произнес Джейк. — Сам валил деревья, сам тесал, сам возводил постройки.

— Чтобы валить деревья, надо знать, как это делается, — заметила Энжел, окидывая взглядом его широкоплечую фигуру. — Вы что же, были лесорубом, прежде чем стать помощником шерифа?

Он посмотрел на нее и улыбнулся, блеснув в полумраке белыми зубами.

— Я сказала глупость?

— Вовсе нет. Просто я подумал, что могу добавить еще крупицу информации к тому, что уже знаю о вас.

— Какую же? — быстро спросила девушка.

— Вы горожанка. Горожанам свойственно думать, что только специалист может хорошо выполнить работу. Мы, провинциалы, все делаем своими руками.

Энжел задумалась над этим предположением и решила, что Джейк, возможно, прав. Оно еще раз обвела взглядом постройки.

— Ну хорошо, тогда скажите, откуда вы знали, как правильно срубить дерево и как выполнить плотницкую работу.

— Начнем с того, что у меня полно друзей. Мы валили лес в холмах, лошади таскали бревна вниз, потом эти бревна обтесали и оставили на два года, чтобы как следует просохли… — Он провел ладонью по гладкому столбу, на который опирался, и это был жест удовлетворения и гордости. — Ну, а плотничал мой дедушка.

— Он тоже живет здесь?

— Нет, он живет по другую сторону Рипаблик, в резервации. Он индеец.

Джейк произнес это слово ровным тоном, не отрывая взгляда от лица девушки, чтобы уловить возможное отчуждение.

— Индеец, в самом деле? Чистокровный? Теперь я знаю, откуда у вас эти скулы!

— А что не так с моими скулами?

Неожиданная враждебность в его тоне смутила Энжел.

— Не так? Почему не так? У вас такие угловатые, такие потрясающие скулы, это скажет любой художник! Я бы с удовольствием сделала набросок с вашего прекрасного лица…

Она вдруг умолкла, поражаясь собственным словам.

— С прекрасного лица? — повторил Джейк с усмешкой, стараясь скрыть удовольствие. — К мужчине этот эпитет не слишком подходит.

Энжел смотрела на него широко раскрытыми глазами, как человек, потрясенный до глубины души.

— Что случилось? — спросил он, приближаясь.

— Живопись… — тихо сказала она. — Мне кажется, я умею рисовать…

— Рисовать? В смысле, по-настоящему? Пейзажи, портреты?

— Именно так!

Ее пальцы взлетели к его лицу, легли на скулы, потом скользнули на виски, проследили линию носа с горбинкой и изгиб губ. Отдавшись изучению контуров его лица, девушка не обратила внимания на то, что Джейк затаил дыхание, боясь ее спугнуть.

— Да, я умею рисовать! — повторила девушка скорее для себя, чем для него, и в ее зеленых глазах снова вспыхнула надежда.

— Идемте! — вдруг воскликнул Джейк, схватил ее за руку и потянул в дом.

— Куда? — удивилась Энжел, ускоряя шаг, чтобы поспеть за ним.

Не отвечая, он привел ее в жилую комнату, прошел к письменному столу, открыл один ящик, потом другой, чего-то ища, и повернулся к девушке с карандашом в одной руке и блокнотом в другой.

Сунув их ей в руки, он отвел ее к креслу, слегка толкнул, заставив сесть, и приказал:

— Ну а теперь рисуйте!

Несколько мгновений Энжел смотрела на него в недоумении, прижимая к груди карандаш и блокнот.

— «Рисуйте»! А если я не умею? Если выдаю желаемое за действительное?

— Тогда мы оба будем это знать. Если не попробуете, так и будете терзаться сомнениями.

Энжел понимала, что Джейк прав.

— Что рисовать? — спросила она, волнуясь.

— Ну хотя бы меня, — предложил Джейк и подмигнул. — Мои потрясающие скулы.

— Ладно, — решительно произнесла девушка. — Сядьте и не шевелитесь.

Он опустился в кресло и замер в неподвижности. Энжел открыла блокнот, вытерла повлажневшие ладони о брюки и нацелилась кончиком карандаша на бумагу. Первые штрихи вышли неуверенными, дрожащими, но вскоре дело пошло. Поглощенная работой, девушка не замечала, что ее рука так и летает над блокнотом. Брови ее были сосредоточенно сдвинуты, а взгляд летал взад-вперед между лицом Джейка и листком, где рождался портрет. Не нужно было заглядывать ей через плечо, чтобы убедиться, что результат есть и что он неплох. Ее движения были наметанными, привычными.

Наконец Энжел откинулась в кресле, не отводя взгляда от готового наброска.

— Ну так что? — нетерпеливо осведомился Джейк. — Умеете вы рисовать или нет?

Не говоря ни слова, она протянула ему блокнот. Джейк, в свою очередь, долго не мог оторвать глаз от рисунка. Наконец он поднял взгляд на девушку.

— О да! — заключил он с глубокой убежденностью. — Вы умеете набросать портрет.

При этом он подумал: какая недооценка! Энжел была настоящим художником. На листке блокнота было то самое лицо, которое он каждый день видел в зеркале, бреясь по утрам. При поразительном сходстве с оригиналом это явно было творение мастера, способного передать также и свое отношение к человеку, свое видение его характера, и оно было, без сомнения, довольно лестным.

— Вот мы уже кое-что и знаем о вас. Вы горожанка и художница.

— Потрясающе! — с горькой иронией воскликнула девушка, и ее радостное оживление угасло. — В Америке тысячи городов, и в каждом из них сотни художников.

Он подавил желание привлечь ее к себе и ободряюще обнять.

— Это так, но существуют еще отпечатки пальцев и фотографии, что весьма облегчает поиски. Не тревожьтесь, мы обязательно выясним, кто вы и откуда.

— Ну, раз вы так утверждаете…

— Да, утверждаю, — подтвердил он, украдкой разглядывая лицо Энжел.

Пока она рисовала, на щеках ее пылал румянец лихорадочного волнения, теперь же он померк, оставив лицо болезненно-бледным, с темными кругами вокруг глаз.

— Вам нужно выспаться, — сказал Джейк, беря ее за руку и заставляя подняться. — Предоставьте мне беспокоиться о будущем.

Энжел кивнула, слабо улыбнувшись. Со стороны ее покровителя было очень любезно взять на себя хлопоты по устройству ее судьбы. Она безропотно приняла в качестве ночной сорочки длинную белую майку, заглянула в ванную, что находилась напротив ее спальни, и наконец забралась в постель. От усталости сон сморил ее мгновенно.

Иное дело Джейк. Он проверил лошадей в загоне, прикрыл ворота и примерно час после этого мерил шагами веранду, отчаянно сожалея о том, что бросил курить. Его сильное и здоровое тело желало не отдыха, а близости, и в конце концов пришлось принять ледяной душ, чтобы остудить желание. Но когда Джейк улегся, устав от борьбы с самим собой, он не мог думать ни о чем, кроме того, что Энжел совсем рядом, и лишь тонкая перегородка отделяет их друг от друга.

Ему стоило большого труда забыться сном.




Глава 4


— Трой! Боже мой, Трой! Нет, нет!

— Что за черт? — пробормотал Джейк спросонок, садясь в постели и бессознательно нащупывая на столике пояс с кобурой.

Лишь несколько мгновений спустя он сообразил, что испуганный женский голос доносится из-за перегородки. Он тотчас откинул одеяло, спрыгнул на пол и натянул джинсы прямо на голое тело. Торопливо их застегнув, он вынул револьвер и выскочил в коридор.

К счастью, дверь в комнату для гостей, что служила Энжел спальней, отворилась бесшумно. Джейк проскользнул внутрь и прижался спиной к холодной стене слева от дверного проема, скользя взглядом по темному помещению в поисках незваного гостя. Вскоре он понял, что девушку явно мучил кошмар. Она металась в постели, в страхе повторяя:

— Не делайте этого! Оставьте его! Трой, Трой!

Джейк замер. Он никак не ожидал, что при звуке мужского имени, сорвавшегося с губ Энжел, его пронзит такая мучительная ревность. Он заставил себя подавить ее, стряхнул оцепенение и опустил револьвер, а потом засунул его за пояс. Стараясь не шуметь, он на цыпочках приблизился к постели и присел на самый край.

— Энжел! — окликнул он шепотом, осторожно взял ее за плечи и слегка встряхнул.

Тело ее судорожно напряглось, ресницы взлетели, в глазах был ужас.

— Это я, Джейк, — все так же тихо произнес он. — Помнишь меня?

Неподвижный взгляд стал осмысленным, и он заключил, что исчадия ада, явившиеся ей во сне, растаяли во мраке. Девушка все еще часто дышала, но постепенно дыхание выравнивалось.

— Джейк… — повторила она с невыразимым облегчением, коснувшись его щеки.

— Да, милая, это я, — заверил он так ласково, как только мог.

В ее словах все еще слышался отголосок только что пережитого ужаса, волосы на висках были влажны от испарины. Джейк бережно убрал со лба спутанные пряди.

Его движения были медленными и успокаивающими. Энжел закрыла глаза, обвила руками сильную шею и спрятала лицо на груди, ища утешения и защиты у того, кто уже однажды вызволил ее из беды. После мимолетного колебания могучие руки сомкнулись вокруг нее и привлекли ближе, слегка покачивая, словно баюкая.

— Мне так страшно, Джейк, — призналась девушка. — Мне снилось, что они меня хотят убить… бегут за мной, а я не могу сдвинуться с места!

— Кто «они», Энжел? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя мысль о неизвестной опасности, что грозила ей, пусть даже во сне, наполнила его яростью.

— Не знаю… не могу сказать, — тихо отвечала Энжел. — Это люди без лиц. Я ничего о них не знаю, кроме того, что они хотят убить меня.

— Это был всего лишь сон, милая, ночной кошмар, — сказал Джейк, поглаживая ее по спине, чтобы успокоить.

В душе он понимал, что кошмарные сны не снятся просто так, ни с того ни с сего, что они повторяют, пусть даже в искаженном виде, какие-то события прошлого.

Наступило молчание. Джейк понятия не имел, сколько прошло времени. Он просто баюкал девушку, нашептывая что-то утешительное, пока она не перестала дрожать. Тело ее обмякло и отяжелело, как это бывает в полусне, руки перестали судорожно цепляться за его шею. Думая, что Энжел уснула, он заглянул ей в лицо, но встретил взгляд из-под полуопущенных век. Губы тоже были полуоткрыты, и весь облик казался удивительно нежным и беззащитным.

— Думаю, нам обоим не помешает выспаться, — произнес он хрипловато, борясь с наплывом чувств.

Вопреки сказанному пальцы его продолжали двигаться, поглаживая спину, прикрытую лишь тонкой трикотажной майкой, и было мучительно сознавать, как близок теплый шелк кожи. Энжел и не подумала разомкнуть кольцо рук у него на шее, наоборот, они снова сжались, стараясь его удержать, на лице отразилась тревога. Джейк заставил себя мягко убрать ее руки.

— Не уходи! — взмолилась девушка. — Я не могу сейчас остаться одна!

Он заколебался, потому что отчаянно желал сбросить джинсы и, как был, обнаженным, скользнуть к ней в постель. Если бы только он мог быть уверен, что не попытается воспользоваться ситуацией!

— Это невозможно, — отрезал он больше для себя, чем для нее.

Энжел заглянула ему в глаза и прочла там желание. Джейк не пытался скрыть, что чувствует, и она не стала притворяться непонимающей. Его объятие несло в себе лишь нежность, но обострившиеся черты лица и темный огонь в глазах говорили о совсем ином. Он баялся, что не совладает с собой, и поэтому готов был покинуть ее тогда, когда был ей особенно нужен!

— Я тебе доверяю, — прошептала она.

Инстинктивно Энжел угадывала, что для человека, подобного Джейку, владеть собой было делом чести, что он никогда не позволил бы себе обмануть чье-то доверие.

— Я тебе доверяю, — повторила она.

— Вот как? — Джейк усмехнулся. — В таком случае ты знаешь меня лучше, чем я сам себя. С тобой я ни за что не ручаюсь, милая.

— Зато я ручаюсь за тебя, — сказала она с глубоким убеждением.

Энжел улыбнулась ему. Это была та самая доверчивая улыбка, что сводила его с ума, в ней было тепло и как будто даже любовь — все то, что он прочел в тот момент, когда Энжел очнулась в больнице и увидела его в кресле у окна. Джейк едва слышно выругался, его серебристые глаза сверкнули. Если бы им двигало только вожделение, все было бы куда проще. С вожделением он мог бороться, хотя никогда еще оно не выматывало его настолько и не играло им так, как в этот раз. И все же куда опаснее было нечто новое, испытанное впервые в жизни.

Во все века романтики верили в то, что у каждого человека на земле есть его вторая половинка, его судьба, его суженый, но далеко не каждому удается его встретить, а если такое случается, возникает целый новый мир для двоих. Но кто в здравом рассудке мог верить в такое?

Джейк ничего не говорил долгое время, потом приподнял Энжел, поправил подушку и уложил ее, аккуратно укрыв.

— Хорошо, я останусь.

Лицо девушки озарилось улыбкой, и он поспешил добавить:

— Но лягу поверх одеяла!

— Да, конечно.

Энжел молча следила за тем, как он устраивается рядом с ней поверх одеяла, заложив обе руки за голову, потом легла поудобнее и задремала.

Джейк лежал неподвижно, остро ощущая близость Энжел, чувствуя ее тепло. Когда она повернулась во сне, ее колени прижались к его бедру, лицо оказалось в дюйме от его груди, так что дыхание овевало разгоряченную кожу. Снова и снова Джейк напоминал себе, что эта девушка нуждается сейчас в дружеском участии, в опеке, а вовсе не в любовных играх, но это мало помогало. Лишь на рассвете, не в силах больше терпеть эту сладкую пытку, он уснул.




Энжел проснулась очень рано и поначалу не могла понять, где находится и что за ровный глуховатый звук раздается у самого ее уха. Потом она сообразила, что это биение сердца и что Джейк лежит с ней в одной постели, пусть даже и поверх одеяла. Крепкий спокойный сон сгладил воспоминания о ночном кошмаре, и сейчас все в Джейке волновало ее: и его дыхание, и гладкая кожа груди, к которой она прижималась щекой, и теплота его тела. Ей хотелось провести ладонью по его груди, и она поддалась искушению, скользнув кончиками пальцев по рельефной от развитых мускулов поверхности и ощутив при этом приятный зуд в пальцах.

Девушка лежала, прижимаясь к Джейку всем телом, ее согнутая в колене нога покоилась на его бедрах, словно после ночи любви. Желая посмотреть на его лицо, она попыталась запрокинуть голову, но не сумела, так как его руки прижимали ее разметавшуюся гриву.

Движение заставило Джейка пошевелиться и ощутимо потянуть ее за волосы. Она решила, что его пальцы запутались в них, и замерла, не желая будить его. Однако он снова затих, так и не открыв глаз, и тогда она протянула руку вверх, чтобы высвободить запутавшуюся прядь.

— Не шевелись!

Энжел вздрогнула и откинула голову. Серебристо-серые полуприкрытые глаза Джейка поблескивали между густыми черными ресницами. За ночь его подбородок успел покрыться щетиной. Она ожидала, что он начнет высвобождать пальцы из ее волос, но он только еще больше намотал их на кулак, другой рукой держа Энжел за плечо.

Солнце в этот миг показалось над горизонтом, и свет его заструился в окно, отчего иссиня-черные волосы Джейка показались еще темнее.

— Рассвет только занимается, — мягко прорычал он, словно разнежившийся хищник.

Он повернулся на бок, лицом к ней, скомкав простыню и одеяло. Теперь он прижимался к Энжел всем телом, и его согнутая в колене нога легла на ее бедра. Лицом он зарылся ей в волосы, рассыпавшиеся по всей подушке. Еще немного повозившись, Джейк сумел устроиться так, что они лежали вполоборота друг к другу, его колено между ее ног.

— Спи, — услышала она. — Вставать еще рано.

Он вел себя настолько бесцеремонно, что девушка собралась было запротестовать, но вдруг сообразила, что он пробормотал это в полусне, а теперь уже крепко спит. Энжел закрыла глаза и задремала.




Несколько часов спустя Джейк стоял в кухне у окна, угрюмо смотрел на пасущегося Кончо и ждал свистка чайника, чтобы приготовить кофе. Он был босиком, в тех же выцветших джинсах, низко сидящих на бедрах и обтрепанных понизу. Расстегнутая клетчатая рубашка открывала загорелую грудь. Капелька воды собралась на прядке мокрых волос, упала на шею и щекотно покатилась вниз. Джейк отер ее коротким нетерпеливым жестом.

Когда он проснулся этим утром, то обнаружил, что обвивает Энжел руками и ногами, прижимаясь к ней. Он сумел воспротивиться властной потребности разбудить девушку поцелуем и тотчас, немедленно заняться с ней любовью, только припомнив, что ночью она называла другое имя, без сомнения дорогое для нее. Поэтому он обратился к единственному доступному средству против неуместного возбуждения: принял холодный душ…

На стене между дверью и рядом шкафчиков громко зазвонил телефон, прерывая нить его размышлений. Джейк снял трубку и не слишком приветливо осведомился, кто это.

— Привет, приятель! — послышался оживленный голос напарника.

— Привет, Дел, как дела?

Чайник издал пронзительный свист, и Джейку пришлось прижать телефон плечом, чтобы освободить руки. Пока он доставал кружку и заваривал кофе, Дел рассказывал о вчерашнем разговоре с шерифом.

— Ну вот, — закончил он, — когда я узнал, что ты берешь двухнедельный отпуск, то сразу подумал, что это хороший шанс выехать на природу. Помнишь место нашего прошлогоднего выезда? Райский уголок! Съездим туда на пару дней, осмотримся. Не за горами охотничий сезон, стоит заранее проверить, ходят ли еще олени старой тропой. Ну что, договорились? Тогда в эти выходные и отправимся.

— В эти выходные я не смогу.

— Не сможешь? — удивился Дел. — Ну тогда в следующие.

— Не знаю, не могу сказать, что будет в следующие. — Джейк помолчал. — Видишь ли, дружище, я сейчас занят, — коротко заключил он.

— Занят? Чем это ты занят, если не секрет?

— Джейк!

Он повернулся и увидел Энжел. Она стояла в дверях, держась рукой за притолоку, одетая в одну из его старых рубашек. Взгляд Джейка против воли скользнул по ней с головы до ног.

— Кто у тебя? — послышалось в трубке. — Мне показалось, я слышал женский голос.

— Подожди минуту. — Он прижал трубку к груди. — Доброе утро, Энжел. Хочешь кофе?

— Да, конечно.

Девушке стоило усилия оторвать взгляд от его загорелой груди между полами расстегнутой рубашки и от живота, открытого низко сидящими джинсами. Она запоздало заметила, что так и не сдвинулась с места и что Джейк потянулся за второй кружкой.

— Я сама! — запротестовала она смущенно.

— Ничего страшного, — отмахнулся он, заваривая кофе.

Их пальцы соприкоснулись, когда Энжел принимала чашку, и она почувствовала сладкую дрожь.

Джейк отнял трубку от груди и сразу услышал вопрос Дела:

— Что там происходит? Я что, не вовремя? У тебя появилась подружка?

— Ничего подобного! — рявкнул он, надеясь, что до Энжел, стоявшей в нескольких шагах, не донесся громкий голос его напарника. — Ты ведь знаешь, как долго порой приходится ждать ответа из ФБР… так вот, Энжел пока поживет у меня, в комнате для гостей.

В трубке на миг наступило мертвое молчание.

— Ну и ну! — присвистнул Ден. — Значит, ты поселил в своем доме эту рыжую красотку! Интересно, как ты ее уговорил…

— А так, что ей некуда идти до тех пор, пока не выяснится, кто она и откуда, — отрезал Джейк.

— Хорошо, как скажешь, — примирительно произнес Дел. — Но все равно, тебе чертовски везет, приятель! Я бы прямо сейчас поменялся с тобой местами. Как только представлю себе, что за завтраком напротив сидит такое создание… Само собой, тебе не до выездов в горы!

— За несколько недель горы никуда не денутся, — сказал Джейк таким тоном, словно речь все это время шла только о поездке. — Если мы хотим расположиться в той хижине, что и в прошлый раз, придется подремонтировать крышу.

Минут пять длился чисто деловой разговор. Наконец Джейк попрощался и повесил трубку. Оглянувшись, он обнаружил, что Энжел сидит за столом и мелкими глотками пьет горячий кофе, глядя в окно на пруд с утками. Он присоединился к ней, оседлал стул и оперся на спинку локтями, держа свою кружку в руках.

— Как самочувствие этим утром?

— Спасибо, гораздо лучше, — ответила девушка, встретив его взгляд. — Голова уже не болит.

Вдруг она опустила зеленые глаза и принялась рисовать на клеенке круги.

— Хочу извиниться за то, что случилось ночью. Тот кошмарный сон и в самом деле ужасно меня перепугал… боюсь, других оправданий я предоставить не смогу.

Джейк начал уверять, что ничего страшного не случилось, но Энжел его перебила:

— Хотя я и не помню, что мне свойственно, а что нет, но судя по тому, как мне неловко, я не привыкла паниковать или ощущать полную зависимость от другого человека. — Она помолчала, хмурясь, наконец отрицательно покачала головой и дотронулась до опухоли, которая уже почти совершенно исчезла. — В самом деле, я просто всем существом чувствую, что никогда прежде ни от кого не зависела.

Джейк тотчас ей поверил, просто потому, что во всей манере Энжел держаться, в жестах и походке, в повороте головы и взгляде читалось чувство собственного достоинства, свойственное людям независимым. Что же заставляло ее так тянуться к нему? Возможно, потеря памяти и утрата почвы под ногами. Мысль эта его встревожила. В таком случае притяжение, которое он уже начал считать обоюдным, было лишь с его стороны, она же просто искала точку опоры.

— Понимаю, — сказал он.

— Я рада, — призналась девушка, с облегчением вздохнув. — Знаешь, как неловко раз за разом просить прощения за то, что бросаешься кому-то на шею!

— Разве я хоть раз пожаловался? — спросил Джейк со смехом.

— Не слыхала, — ответила Энжел с принужденной улыбкой.

Он снова смеялся! При этом веки его слегка опускались, густые ресницы затеняли серебро глаз, придавая взгляду колдовскую загадочность, в уголках их появлялась сеточка веселых морщинок. Лучше бы он не был так красив, беспомощно подумала девушка. Возможно, тогда она скорее забыла бы, как он прижимался к ней во сне.

— Я подумала: может, извиниться еще раз, заранее? На тот случай, если все повторится?

— Принимаю заранее высказанное извинение, — усмехнулся Джейк.

Был в его усмешке скрытый смысл или она его только себе вообразила? По телу Энжел прошел трепет.

— Не знаешь, сколько времени в самом худшем случае может занять ожидание ответа из ФБР?

— Всякое случается. Обычно это бывает от одной до трех недель. Возможно, нам и повезет, но лучше приготовиться к долгому ожиданию.

— Боже мой! — воскликнула девушка. — Ты же не обязан терпеть меня под своей крышей целых три недели!

— Не обязан, конечно, но не вижу, почему бы и нет. Другое дело, если бы на мою комнату для гостей была очередь, и народ записывался бы за месяцы вперед, чтобы пожить в ней. — Энжел пыталась было вставить слово, но он не позволил. — Не делай из этого проблему.

— Ну хорошо, но я должна как-то отработать кров и пищу. И не возражай! Я не помню своего прошлого, но каким-то образом знаю, что уборка и готовка мне не чужды.

— Хм… — Джейк бросил взгляд на ее упрямо вскинутый подбородок. — Согласен. Не очень-то я люблю домашние хлопоты такого рода.

— Значит, договорились! — обрадовалась девушка, хотя и сильно сомневалась, что в доме Джейка требуется служанка.

Это был, конечно, дом холостяка, но чистый и уютный. На полках не лежала слоем пыль, в мойке не громоздилась гора грязной посуды.

— Ну а теперь, когда с этим все решено, вернемся к твоему кошмару.

Энжел непроизвольно поежилась: ей меньше всего хотелось возвращаться к пережитому этой ночью.

— А это обязательно? — спросила она, не скрывая своего нежелания.

— Нет, конечно, — заверил Джейк, не отрывая взгляда от золотисто-рыжей макушки, когда девушка низко наклонила голову. — Но это в твоих же интересах. Возможно, сон поможет найти ключ к твоему прошлому, ведь сны, так или иначе отражают действительность. То, перед чем сознание отказывается предстать лицом к лицу при свете дня, часто приходит к нам по ночам.

— Ты хочешь сказать, что те безликие люди реальны? — с ужасом спросила Энжел.

— Я не совсем удачно выразился, — быстро произнес Джейк, проклиная себя за то, что так ее напугал. — Сознание населяет кошмары разного рода существами, чаще всего эфемерными, но что-то бывает и реальным: города, улицы, имена, даты. Это может помочь нам напасть на след.

— Ах вот как! — с облегчением воскликнула девушка, одновременно и желая, и опасаясь вспомнить свой кошмар. — Их было трое, тех людей без лица, — прошептала она, забывая об окружающем и снова погружаясь в бездну ночных страхов. — Они причинили кому-то вред, сделали ему очень больно. Я хотела вмешаться, но не сумела, а потом те трое бросились за мной в погоню, и хотя я бежала изо всех сил, не могла сдвинуться с места! Скоро они настигли меня, но, прежде чем успели схватить, ты меня разбудил, и слава Богу!

— Может быть, ты помнишь хоть одно лицо?

— Лиц не помню, но один из них был смуглый, черноволосый и надменный, а другой выглядел настоящей громадиной. Он первым догнал меня… — Энжел закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, по всему ее телу пробежала дрожь. — Да, это был он — тот, кто почти схватил меня! На нем были черная кожаная куртка и перчатки.

— А остальные двое?

— Одного я совсем плохо помню… он вроде бы белобрысый, но это не точно. Четвертый — тот, кого мучили, — сидел в кресле, и кровь текла у него изо рта. Его руки были связаны за спиной! — Девушка широко раскрыла зеленые глаза, встревоженно глядя в красивое, решительное лицо напротив. — Думаю, он мне должен быть знаком, иначе почему я чувствовала такое отчаяние при виде его страданий?

— Тебе что-нибудь говорит имя Трой? — не сразу спросил Джейк.

— Трой? — повторила Энжел, подумала и отрицательно покачала головой. — Нет, а что?

— Ночью ты несколько раз произнесла это имя.

— Правда? В таком случае я знала его раньше, просто забыла. Кто это, понятия не имею.

— Наверняка тот, кто был связан и избит, — неохотно предположил Джейк, опуская взгляд на остатки кофе в своей кружке. — Возможно, это твой отец или брат… или, скажем, муж. Согласись, что это объяснило бы твое отчаяние.

— Муж?!

Сама возможность того, что в прошлом она могла быть замужем за другим мужчиной, не за Джейком, не приходила Энжел в голову и теперь лишила ее дара речи. Поразмыслив немного, она сказала с глубоким убеждением:

— Нет, это невозможно. Я не замужем.

— Как ты можешь быть в этом уверена? — с оттенком горечи заметил Джейк, которому это предположение нравилось ничуть не больше, чем ей. — Если Трой не твой муж, почему ты с таким отчаянием выкрикивала его имя этой ночью?

— Не могу сказать, — печально откликнулась девушка, запуская пальцы в свою рыжую гриву. — Единственный мужчина, за которым я могу вообразить себя замужем, это ты.

Осознав сказанное, она с ужасом замолчала. Взгляд ее метнулся к глазам Джейка и утонул в их жаркой глубине, словно полной расплавленного серебра.




Глава 5


— Не надо так говорить, — тихо произнес он.

— Почему? — еще тише спросила она, не в силах отвести взгляда.

— Потому что это может развязать мне руки. Ты очень красива, Энжел, и мне нелегко просто находиться рядом и не позволять себе ничего большего. Порой жаль, что руки в буквальном смысле не связаны — они так и тянутся к тебе. Приходится все время бороться с собой…

— А может быть, не стоит? — прошептала девушка, облизнув внезапно пересохшие губы. — Что, если я этого вовсе не хочу?

Джейком овладело горячее желание перегнуться через стол и впиться губами во влажный след, оставленный ее языком. Стремление было настолько сильным, что он почти пропустил сказанное мимо ушей, но затем перевел взгляд с губ Энжел на ее потемневшие глаза.

— Ты не можешь знать, чего хочешь, а чего нет, — возразил он. — Мир, в котором ты жила, который хорошо знала, исчез бесследно, а я… мне просто посчастливилось оказаться рядом в тот момент, когда ты очнулась в другом, незнакомом мире.

— Ты ошибаешься, — произнесла Энжел убежденно. — Я знаю, чего хочу. Можно забыть свое прошлое, даже имя, но нельзя полностью потерять себя, утратить все черты своей прежней личности. Я осталась тем же человеком, каким была, разве что с пробелом в памяти.

— Вот как? — усмехнулся Джейк и вдруг поднялся, с грохотом отодвинув стул.

Он сделал шаг к Энжел и поднял ее со стула, одной рукой зарывшись в густые золотисто-рыжие волосы и запрокинув ей голову. Другая рука легла ей на талию, прижав к каменному от напряженных мышц телу.

— Значит, от меня тебе нужно больше, чем просто плечо, на котором удобно оплакивать свое прошлое? Так ли это? Сейчас увидим.

И он прижался губами к ее губам.

Это было задумано как урок, как попытка показать девушке, что ей нельзя играть им, что это чревато последствиями. Но как только губы соприкоснулись, Джейк забыл, ради чего все начал.

Что касается Энжел, у нее не было времени решить, согласна ли она на подобное обращение. Ей даже не пришло в голову запротестовать, когда она оказалась в кольце его рук. Глубочайший инстинкт заставил ее расслабиться, ответить на грубость покорностью, а потом все заслонило ощущение горячих губ Джейка на ее губах. Руки по собственной воле скользнули по его плечам и сомкнулись на шее, и девушка ощутила, что стальное кольцо превратилось в просто объятие. Ее пальцы зарылись во все еще влажные, прохладные волосы на шее, но кожа под ними была обжигающе горяча, и все это казалось удивительным, волнующим откровением.

Когда Джейку наконец удалось оторваться от губ Энжел, он с минуту тяжело дышал, пытаясь совладать с собой.

— Проклятие! — прорычал он наконец. — Ты не должна была меня поощрять!

— Разве? — Энжел удивленно распахнула затуманенные глаза. — А как, по-твоему, я должна была поступить?

— Дать мне пощечину, вот как! Поощрять меня было совершенно излишне, разве ты не заметила?

— Пощечину? Чего ради?

— Я только хотел продемонстрировать, к чему могут привести такие разговоры. Мы живем под одной крышей, верно, но долго это не продлится. Возможно, через несколько дней выяснится, что ты замужем! — Энжел энергично помотала головой, но Джейк продолжал: — Ты ничего не помнишь, ничего не знаешь наверняка. Если окажется, что я позволил себе лишнее с замужней женщиной, я никогда себе этого не прощу, потому что так воспитан. Ни за какие блага мира я не прикоснусь к женщине, которая принадлежит другому! — Вопреки своим словам он проследил кончиком пальца линию щеки, на которой сейчас пылал румянец смущения, и добавил мягче: — Сначала нужно выяснить о тебе все, а потом уже решать, как поступить. Я не хочу, чтобы позже мы оба пожалели.

Находиться в его объятиях, ощущать его поцелуй казалось таким естественным, что протест едва не сорвался с губ Энжел. Но она сознавала правоту слов Джейка. Если ее жизнь и в самом деле была связана с другим мужчиной, они не имели права ни на что большее, чем просто дружба.

— Ты такой рассудительный, такой благоразумный, — сказала она со вздохом, нехотя размыкая руки. — И конечно же, ты во всем прав. У меня нет никакого объяснения тому тяготению, что я чувствую к тебе с самой первой встречи, а что ты знаешь обо мне, чтобы доверять моим ощущениям? Я появилась в твоей жизни, оказавшись в грузовичке наркокурьера. Лучше будет подождать сведений обо мне, а до тех пор относиться друг к другу чисто по-соседски.

— При чем тут Дэниел Эстевес! — воскликнул Джейк, не зная, радоваться или досадовать на то, что его рассуждения были так безоговорочно приняты. — Не думаю, чтобы ты имела какое-то отношение к этим людям. Не знаю, как ты оказалась с ними, но уверен, что ты чиста перед законом.

— И на том спасибо!

Он взял со стола свою кружку, вылил остывший кофе в мойку, снова ее наполнил. Энжел следила за ним, не в силах отвести взгляд от губ, и заново переживала те ощущения, которые они в ней породили.

— В любом случае придется подождать, пока твоя уверенность будет подкреплена фактами, — сказала она, возвращаясь к действительности. — А пока пусть от меня будет какая-то польза. Что ты предпочитаешь на завтрак?

— Яичницу с ветчиной, — рассеянно откликнулся Джейк, пристально наблюдая за тем, как натянулись на ней узкие брючки, когда Энжел заглянула в холодильник.




Она поставила на место последнюю вымытую кружку и повесила посудное полотенце на крючок. Дверь на веранду была распахнута, оттуда лился широким потоком солнечный свет. Девушка отворила вторую дверь — с натянутой сеткой от мух — и вышла наружу. Кругом стояла тишь, воздух был пропитан запахом хвои и разогретой солнцем смолы.

Энжел так разнежилась в горячем потоке лучей, что стук молотка заставил ее вздрогнуть. Подойдя к краю веранды, она оглядела двор и пошла на стук, для чего пришлось обогнуть амбар — самую крайнюю из хозяйственных построек. К задней его стене была приставлена деревянная лестница, а откуда-то сверху, перемежаясь со стуком молотка доносилась давно вышедшая из моды песенка, которую виртуозно насвистывали.

Энжел невольно улыбнулась, довольная тем, что ей без труда удалось вспомнить ее название. Поколебавшись, она осторожно поднялась по лестнице, но, увидев Джейка, стоявшего на крытой дранкой крыше вполоборота к ней, замерла, словно завороженная. Он был без рубашки, и когда работал молотком, мышцы на спине так и играли под загорелой кожей, влажно блестевшей на солнце.

Во рту у Энжел пересохло, и она с трудом перевела дыхание.

— Вот ты где! — вырвалось у нее.

— Ты как тут оказалась? — спросил он, вытирая потный лоб тыльной стороной ладони.

— Тебя искала.

Она прищурилась, как бы защищаясь от солнца, а на деле не желая выдать обуревавших ее чувств, которые наверняка читались во взгляде. На время работы Джейк обвязал лоб красной крученой банданой, которая, оттеняя его волосы, делала их совсем уж угольно-черными. Он носил джинсы так низко на бедрах, что можно было видеть начало уходящей под кожаный пояс дорожки темных волос.

Энжел сообразила, что смотрит именно туда, и поспешно отвела взгляд.

— Ты сказал, когда закончу, разыскать тебя. Разве не так?

— Так, — подтвердил Джейк, оглядывая место ремонта. — Подождешь минутку?

Она кивнула. Забив недостающие несколько гвоздей, Джейк сунул молоток за кожаный пояс и пошел к лестнице, двигаясь с уверенностью человека, которому не впервой ходить по дранке. Энжел начала спускаться, время от времени поскальзываясь на перекладинах в своих изящных босоножках. Когда оба они оказались на твердой земле и направились к дому, она спросила:

— Ты так и не сказал, зачем мы поедем в город.

— Тебе нужна еще кое-какая одежда. — Джейк окинул взглядом ее плетеные босоножки на высоком каблуке и добавил: — И обувь тоже. Твоя красива, но не слишком подходит для провинции. Ни верхом ездить, ни стойло чистить!

— Но это значит, что тебе придется снова на меня тратиться, — запротестовала девушка. — Это мне не по душе.

Джейк заранее знал, что услышит именно это. Энжел явно была не из тех, кто легко живет за счет других, но она действительно нуждалась в самом необходимом. Он решил прибегнуть к хитрости.

— Я думал, ты собираешься отрабатывать кров и пищу.

— Собираюсь, но…

— В таком случае, — перебил он, — тебе понадобятся джинсы и рабочие ботинки. Сандалии не вставишь в стремена, не говоря уже о том, чтобы вычистить в них стойло… разве что тебе нравится, когда навоз выдавливается между пальцев.

Он засмеялся, и Энжел взглянула на свои ноги с непроизвольно поджатыми пальцами. Девушка поморщилась. Джейк выжидательно смотрел на нее:

— Ну, что?

— Согласна, но при одном условии: ты будешь вести учет всех расходов, которые тебе приходится делать из-за меня. Я отдам долг при первой же возможности.

— Ладно. — Джейк мысленно вздохнул с облегчением, что все уладилось.

…Минут сорок спустя они уже входили в универмаг на центральной улице Рипаблик. Прикрыв за собой дверь, Джейк мягко подтолкнул замешкавшуюся Энжел. Та зашагала вперед, завороженно озираясь. Длинный узкий зал с высоким потолком был полон товаров, занимавших большую часть свободного пространства под вращающимися лопастями громадных вентиляторов.

— Обувной отдел в дальнем конце зала, — сказал Джейк и снова слегка подтолкнул ее в нужном направлении, выводя из созерцания.

В обувном отделе молодая продавщица в униформе раскладывала по полкам носки возле старомодного кассового аппарата.

— Чем могу быть полезна? — спросила она.

— Этой леди необходимы практичные ботинки, — объяснил Джейк. Поймав взгляд Энжел, он сделал жест в сторону полок, забитых картонными коробками, перед которыми стояло несколько кресел: — Там примерочная. Какой у тебя размер обуви?

Некоторое время она молча смотрела на него, потом уныло ответила:

— Не знаю.

— Ничего страшного, я прекрасно подберу вам обувь и не зная размера, — предложила продавщица. — Сейчас обмеряем вашу ногу и…

Ее сочувственный тон еще больше огорчил девушку, тем более что и Джейк, как ей показалось, посмотрел на нее с сожалением. Она опустилась в кресло и сняла босоножки.

— Шесть с половиной, — объявила продавщица, глядя на шкалу измерительной рамки. — Какой предпочитаете цвет?

— Может быть, эти? — нерешительно спросила она, указав на простые черные ботинки.

— Как желаете. — Продавщица нашла нужный размер в стопке коробок. — А носки для примерки у вас есть? Если нет, можете взять одни.

Джейк выудил из еще не разложенных пару хлопчатобумажных носков и положил ей на колени. Энжел сообразила, что ей не позволят примерить ботинки без носков, натянуто поблагодарила обоих и надела ботинок.

— Мне кажется, он самую малость тесноват, — сказала она, пройдясь для пробы между креслом и кассой.

Джейк вынужден был подавить улыбку: до того уморительно она выглядела в простом рабочем ботинке на одной ноге и изящной босоножке на другой.

— Ничего страшного, — произнес он, желая подбодрить Энжел. — Так даже лучше. Ботинки по размеру могут слишком разноситься, а тесноватые станут как раз по ноге, когда намокнут.

— А чего ради им мокнуть? — удивилась девушка.

— Чтобы лучше подошли. — Джейк поспешил объяснить: — Новые ботинки нужно сразу же замочить в лошадиной поилке, чтобы полностью пропитались, потом надеть и не снимать, пока не просохнут. Натуральная кожа всегда принимает форму ноги, и никаких проблем с мозолями в будущем!

Энжел растерянно поморгала, не зная, розыгрыш это или действительно такой метод существует. Она перевела озадаченный взгляд на продавщицу. Та улыбнулась и кивнула:

— В самом деле, так поступают многие. Насчет лошадиной поилки я не знаю, но слыхала, что новые ботинки мочат в ванне или в тазу. А вот то, что их не снимают до полного высыхания, чистая правда.

— Скажите на милость! — пробормотала девушка, глядя на хорошо выделанную кожу своего ботинка. — Довольно странный способ обращения с новой обувью.

— Странный, но действенный, — заметил Джейк и огляделся. — Мы их покупаем. Как насчет шляпы, джинсов и рубашки?

— Надеюсь, размер одежды известен? — спросила продавщица нерешительно.

К счастью, он был известен, но только потому, что любопытство заставило Энжел, одеваясь перед выпиской из больницы, взглянуть на именной ярлычок портнихи. Через четверть часа она подошла к кассе с джинсами, парой рубашек и ковбойской шляпой, сложенными поверх коробки с ботинками. В ее взгляде был вызов, и Джейк понял, что этот скудный выбор отнюдь не случаен.

— Нам нужны еще джинсы и пара рубашек, — обратился он к продавщице. — Цвет любой, голубой или белый — по вашему выбору.

Повернувшись к Энжел, он успел заметить сердитый блеск ее зеленых глаз и не стал дожидаться очередных протестов.

— Как насчет нижнего белья? — огорошил он ее вопросом.

Уловка сработала: девушка смутилась.

— А в чем дело? — спросила она как можно более непринужденно.

— В том, что я не вижу в этой стопке нижнего белья. — Джейк ткнул пальцем в то, что она держала. Девушка выпятила подбородок, и он снова подавил улыбку. — До чего же ты упряма! Вот что, иди и выбери все необходимое сама, иначе этим займусь я.

Энжел бросила на Джейка свирепый взгляд.

— Ладно, будь по-твоему! — Она протопала к полкам, бормоча себе под нос: — Еще не хватало, чтобы мужчина покупал мне нижнее белье! Это неприлично!

— Я все слышал, — спокойно сообщил Джейк, когда она вернулась к кассе и бросила на стопку одежды несколько скромных трусиков в цветочек.

Энжел снова испепелила его взглядом и, к своему великому негодованию, заметила, что он искренне забавляется.

Энжел поднялась в кабину пикапа и громко захлопнула дверь. Когда Джейк уселся за руль, она кипела от возмущения.

— Нам нужно поговорить, — заявила она, прерывая молчание, когда городок остался позади, и наградила Джейка очередным сердитым взглядом. — Речь пойдет о… — она запнулась, подбирая подходящее слово, — о нашем соглашении.

— О каком еще соглашении? — Он коротко взглянул на девушку и вновь устремил взгляд на дорогу.

— Ты прекрасно знаешь, о каком! — отрезала она. — И заруби себе на носу, что я вполне способна сама принимать за себя решения! Временная потеря памяти не превращает человека в идиота! Ты обращаешься со мной так, словно мне два года! По-твоему, мне нужна нянька, чтобы давать указания, сколько брать в магазине джинсов и покупать ли нижнее белье?!

— Джинсы очень быстро пачкаются во время хлопот по хозяйству, а что касается нижнего белья, то я думал, что ты просто о нем забыла, — примиряюще сказал Джейк.

— Можно обойтись одними джинсами, если стирать их почаще! Уж не думаешь ли ты, что я не способна постирать?

— Зачем стирать чаще, когда можно просто иметь несколько пар про запас? Уж не думаешь ли ты, что я не способен заплатить за несколько?

— Вот! — вскричала Энжел. — Об этом и речь! Ты не должен покупать мне одежду!

— Не понимаю, почему бы и нет! — возразил Джейк. — Кто имеет на это больше прав, чем я?

— Прав? — повторила девушка, изумленно округлив глаза. — Каких еще прав? Не ты ли постоянно твердил, что мы чужие люди и чужими должны оставаться? Если ты станешь вести себя как муж, что мне останется, кроме как почувствовать себя женой?

— Я вовсе не веду себя как муж! — рассердился Джейк, сверкнув на нее серебром глаз из-под сдвинутых бровей. — Что за нелепость!

Но в душе он не был так уж уверен в этом. Ему было невыразимо приятно опекать Энжел — это было частью тех уз, что чем дальше, тем сильнее приковывали его к ней. Он в который уже раз вспомнил предчувствие, которое томило его задолго до появления этой девушки в его жизни. Что оно означало? Неужели он был несвободен еще тогда?

Поразмыслив, Джейк решил, что эту идею нужно отмести как абсурдную. Он предчувствовал беду, потому что она двигалась в его направлении. Это была всего лишь интуиция полицейского. То же самое относилось к потребности защищать и оберегать Энжел. Разве девизом его работы не было «Хранить и защищать»? Все остальное было не более чем естественной реакцией одинокого мужчины на красивую и необыкновенно привлекательную женщину. Любой на его месте изнывал бы от желания.

Внутренний голос запротестовал, нашептывая, что все это самообман, но Джейк решительно от него отмахнулся, не желая больше выглядеть смешным в собственных глазах. Он никогда не верил в судьбу, в предназначение людей друг для друга — так чего ради верить теперь?

Он направил все свое внимание на дорогу, упрямо сжав губы.




Энжел подвигала пальцами ног, сдавленных мокрой кожей, и обратила к Джейку взгляд, полный сомнения.

— Что-то не верится, что это получится.

— Ты о чем? — осведомился он, прерывая свое занятие и опираясь на ручку вил, чтобы передохнуть.

— Так ли уж необходимо было вымачивать ботинки в поилке и потом натягивать их на ноги?

— Ах это! До сих пор помогало, а там посмотрим.

Девушка пожала плечами и снова принялась перекидывать свежую солому из кучи в углу в только что вычищенное стойло. Джейк с трудом мог отвести взгляд от стройной фигуры Энжел в облегающих новых джинсах, рубашке и черных ботинках.

У него руки чесались обхватить эту тонкую талию, он так хотел бы провести ладонями по всем изгибам и округлостям ее фигуры…

Энжел посмотрела через плечо и столкнулась с таким горячим взглядом, что ее обдало жаром, как из топки. Она замерла, не в силах шевельнуться, с сильно бьющимся сердцем.

— Джейк…

Ее полный смятения голос разрушил чары, и тот сумел наконец оторвать от нее взгляд и отвернуться.

— Заканчивай с этой соломой! — произнес он резче, чем хотел, яростно вонзая вилы в куб прессованной люцерны. — На дальнем пастбище ограда шатается, так что меня не будет часа два.

Девушка следила за тем, как он размашисто шагает к дверям конюшни, словно стараясь поскорее оказаться подальше от нее. Его силуэт на миг обрисовался в потоке солнечного света и исчез.

— Вот чертовщина! — пробормотала она и выпрямилась.

Джейк упорно отказывался признать, что они желали друг друга. С одной стороны, Энжел досадовала, с другой — восхищалась силой его воли. Он так строго придерживался собственных принципов, словно от этого зависела жизнь их обоих. Решив однажды не испытывать его терпения, Энжел строго следовала этому. Вернее, полагала, что следует, до тех пор пока не обернулась и не встретила этот огненный взгляд.

Она со вздохом вернулась к своему занятию. К тому времени как дощатый пол стойла был полностью покрыт свежей соломой и Энжел занялась чисткой соседнего, наступил полдень. Покончив с последним стойлом, она прислонила вилы к стене и вышла в палящую полуденную жару. Двор был пуст, все живое попряталось в тень. Когда Энжел шла к дому, каждый ее шаг поднимал с хорошо утрамбованной земли пыль, и та садилась слоем на мокрую кожу ботинок.

Оказавшись наконец внутри, в относительной прохладе, Энжел с облегчением вздохнула, тем более что часы на каминной полке показывали, что до обеда остается еще целый час.

— Вот и славно, — сказала она вслух. — К возвращению Джейка я вполне успею принять душ.

«Если он вообще вернется к обеду», — мысленно добавила она, догадываясь, что Джейк сторонится ее. Что ж, она может сама отвезти ему обед. Не хватало еще, чтобы ее присутствие лишило его и крова, и пищи!

Проходя по прихожей, Энжел заметила, что прихрамывает. На ходу сбросив рубашку, она уселась на ящик для обуви и с трудом стащила ботинки. Швырнув их в угол, девушка стянула с себя джинсы и носки, побросав их туда же. Когда открылась ступня левой ноги, она застонала: там красовался здоровенный волдырь, уже успевший прорваться. Только тут девушка припомнила настоятельный совет Джейка заклеить пятки пластырем в тех местах, где мокрая кожа неизбежно должна была об них тереться.

Ковбойская жизнь больше не казалась ей такой уж привлекательной, и она ворчала до тех пор, пока не оказалась под душем. Вода быстро смыла пот и усталость, и настроение Энжел сразу улучшилось. Потом она обмоталась полотенцем и принялась рыться в шкафчике в поисках пластыря. Вспомнив, что она положила его на подоконник в кухне, она приоткрыла дверь и прислушалась, не вернулся ли хозяин дома. Но все было тихо, и девушка решилась покинуть душевую.




Джейк поднялся по ступенькам веранды, с удовольствием ступив в тень после работы на солнце. В доме ему послышались звуки, исходящие как будто из кухни. Движимый любопытством, он заглянул туда и увидел Энжел, пытавшуюся заклеить себе пятку пластырем. На ней не было ничего, кроме большого махрового полотенца, и он так и замер в дверях. От усилий заправленный край постоянно выскакивал, и полотенце норовило размотаться, так что девушке приходилось бросать свое занятие и закреплять его снова. Мокрые волосы свисали на обнаженные плечи, нижний край полотенца едва прикрывал бедра.

— Проклятие! — бормотала Энжел. — Мне не помешала бы еще одна пара рук!

— Могу предложить свои.

Она вздрогнула, выпустила край полотенца и едва успела его поймать. Джейк выглядел, как обычно, спокойным, но от него распространялось желание такой силы, что сам воздух в кухне, казалось, завибрировал. Чисто инстинктивно девушка сжала ноги, подтягивая верхний край полотенца на груди как можно выше. Приготовленный пластырь выпал у нее из рук.

— Я не слышала, как ты вернулся… — сказала она и удивилась тому, каким низким, грудным стал ее голос.

— Что с твоей ногой? — спросил Джейк.

Это был совершенно невинный вопрос, но голос его тоже изменился и был полон скрытого значения.

— Ты говорил, что нужно заранее заклеить пятку пластырем, а я забыла — и вот теперь на ней волдырь.

Энжел приподняла ногу и повернула так, что стало видно красное пятно на нежной белой коже. Джейк подошел вплотную, присел на корточки и поставил ее ступню на свое колено, внимательно разглядывая. Потом коснулся больного места, но так осторожно, что девушка даже не почувствовала.

— На обеих ногах или только на одной?

— На одной, — с трудом выдавила Энжел.

Она ощущала каменную твердость мышц его бедра и нежное прикосновение огрубевших пальцев. Она смотрела на Джейка сверху вниз и видела два черных полумесяца ресниц на фоне смуглых щек и прядь растрепанных ветром волос, упавшую на лоб. В ней родилось властное, почти непреодолимое желание ласково поправить эту прядь.

Джейк вскинул голову и поймал взгляд Энжел. На ее выразительном лице читалось все, что она чувствовала, и сердце его сразу зачастило, откликаясь. Он заставил себя отвести взгляд. Пластырь, упавший на пол, прилип, и он потянулся к коробке на столе за другим.

— Я же тебя предупреждал, что мокрую обувь нельзя надевать без пластыря на пятках, — произнес он с упреком.

Голос не вполне его слушался, и пальцы слегка дрожали, когда он пристраивал пластырь так, чтобы вся краснота была прикрыта. Он поймал себя на том, что снова и снова проводит по светлой полоске, хотя та была уже достаточно разглажена. Он знал, что не должен так вести себя, что тлеющее желание может вспыхнуть костром, но просто не в состоянии был остановиться. Ладонь скользнула на лодыжку, потом выше.

Энжел затаила дыхание, боясь спугнуть неожиданную ласку. Томление заставило ее веки опуститься, губы шевельнулись, беззвучно произнося имя. Пальцы коснулись чувствительной кожи под ее коленом и остались там, медленно и сладко поглаживая. Рука Джейка легла на колено другой ноги и двинулась вверх. Прикосновение было не просто волнующим, оно возбуждало, и тихий стон сам собой сорвался с губ Энжел.

Джейк поднял голову, взгляды их встретились. Он желал ее, но боролся с собой, и это тронуло ее настолько, что она поддалась властной потребности прикоснуться к нему в ответной ласке. Ее рука дотронулась до его лица, и Джейк потерся об нее щекой, прижался губами к открытой ладони.

— Энжел, Энжел! — Имя вырвалось, как крик о помощи. — Не делай этого, лучше помоги мне! Я не должен пользоваться ситуацией!

— Ты и не пользуешься, — мягко возразила она. — Я ведь не ребенок, Джейк.

— О нет! — согласился он, поднимая взгляд на округлости грудей, наполовину прикрытые полотенцем. — О нет, ты не ребенок!

Он поднялся на ноги и запустил руки в тяжелую гриву ее волос. Энжел встретилась с завораживающим взглядом серебристо-серых глаз. Губы соприкоснулись, потом прильнули друг к другу в исступлении давно сдерживаемого желания. Энжел ощутила, как выскальзывает край полотенца от мягкого рывка, как оно раскрывается и соскальзывает с груди, но ей и в голову не пришло протестовать — наоборот, она всей душой приветствовала происходящее. Когда ладонь легла на обнаженную грудь, она прошептана имя Джейка со страстью, и он услышал, понял, что ими движет в этот миг чувство одинаковой силы. Теперь уже ничто не могло остановить их…

Пронзительная трель телефонного звонка разметала окутавший их жаркий туман. Джейк окаменел, открыл глаза и поймал взгляд Энжел из-под густых ресниц; ее губы припухли от поцелуев, щеки пламенели.

— Пропади все пропадом! — прорычал он с горьким разочарованием в голосе.

Телефон надрывался, но Джейк больше не обращал на него внимания. Он бережно опустил Энжел на стул. Ее широко раскрытые глаза не отрывались от него ни на мгновение, в них еще теплилось желание. Внезапно она встрепенулась, словно разом опомнившись, и оттолкнула его руки. Энжел вновь туго обмотала полотенце вокруг тела, старательно заправив край. Лицо ее при этом горело уже не от желания, а от стыда, и она прятала взгляд.

Телефон наконец умолк. Ни одному из них и в голову не пришло поднять трубку.

— Я бы дорого дал, чтобы этого звонка не было, и все же благодарен судьбе за то, что он был, — мрачно произнес Джейк, надеясь, что сумеет удержаться и не привлечь к себе Энжел снова. — Эти проклятые мужские гормоны так и норовят ударить в голову!

Дрожащими пальцами он пригладил растрепанные волосы и принялся мерить шагами кухню. Несколько минут спустя он снова повернулся к девушке с упреком в глазах.

— Послушай, ты должна мне помочь! Видишь ведь, что с тобой я готов в любой момент поддаться худшей стороне своей натуры! Даже когда ты одета с головы до ног, а не прикрыта одним полотенцем!

Энжел тоже поправила волосы, бессознательно повторив его беспомощный жест.

— Вряд ли я смогу тебе в этом помочь, сам видишь.

Серебристо-серые глаза вспыхнули, Джейк сделал шаг к ней… и остановился.

— Раз так, давай называть вещи своими именами. Между нами возникло мощное влечение, ведь так? С ним нелегко справиться, но мы взрослые люди, и я не вижу, почему бы нам немного не подождать. Если окажется, что ты замужем, значит, так тому и быть, но если нет… — он помедлил, — если нет, мы проведем в постели целую неделю. Как тебе этот вариант?

Энжел беззвучно ахнула и прижала ладонь ко рту. Сердце ее неистово забилось.

— Этот вариант по мне… — прошептала она.

— Значит, договорились. — Долгое время Джейк просто смотрел на нее, потом на губах его появилась натянутая улыбка. — А пока тебе лучше одеться. Постарайся при этом как можно больше себя изуродовать. Бесформенная мешковина была бы кстати… впрочем, об этом нужно было думать раньше.

Энжел засмеялась. Одеваясь в своей комнате, она думала о том, что в ее жизни просто не может быть другого мужчины. Так говорила интуиция, так говорили чувства. Тем не менее она не собиралась оспаривать право Джейка знать факты ее биографии и лишь мысленно вознесла молитву, чтобы это случилось как можно скорее: она не знала, как долго сможет выносить ожидание.




Последующие недели были нелегкими. Упорные попытки относиться друг к другу чисто по-соседски выматывали обоих. За всю свою предыдущую жизнь Джейк не принимал холодный душ столько раз, сколько за это время. Энжел, стиснув зубы, держалась от него подальше, чтобы ненароком не прикоснуться. Однако как бы каждый из них ни боролся со страстью, они знали, что она лежит в засаде, как изголодавшийся хищник, и лишь ждет подходящего момента для нападения.

Джейк не уставал поражаться тому, с какой естественной легкостью вошла Энжел в его жизнь. Она смеялась над прыжками телят и жеребят в загоне, простодушно радовалась со-вместным верховым поездкам на дальние пастбища, молча любовалась вместе с Джейком закатом с веранды — и он уже не мог представить себе, что когда-нибудь обойдется без всего этого. Он учил девушку играть в покер, и она не только быстро освоила игру, но и понемногу выиграла весь его запас монеток в пенни, когда они играли по маленькой. Он в шутку обвинил ее в карточном шулерстве и пригрозил, что пошлет запрос в Лас-Вегас, а она смеялась, довольная.

Жаркие летние дни шли неспешной чередой, порождая иллюзию, что так может длиться вечно, И тем большим ударом явился долгожданный ответ из ФБР.

Энжел не слышала, когда машина въехала во двор, так как резала на кухне помидоры к обеду, включив погромче радио. Только повернувшись от стола к холодильнику, она увидела Джейка стоящим в дверях. Ахнув, она тут же засмеялась.

— Ну и напугал же ты меня! Подкрался потихоньку! — сказала она, прижимая руку к груди. — Давно так стоишь?

— Недавно.

На ее улыбку Джейк не ответил, и она заметила угрюмое выражение на его красивом лице. Он слегка сутулился, словно плечи его сгибались под какой-то ношей, а взгляд впервые за долгое время снова был отчужденным. Тяжелое предчувствие овладело девушкой, она оглядела Джейка с головы до ног. Его форменная одежда была в порядке, никаких следов недавней стычки, что же произошло?

— Что-нибудь случилось? Плохое, да?

— Не то чтобы плохое… впрочем, тебе лучше сесть. Я пришел с новостями.

— Вот как!

Энжел сжала руки и выпрямилась. Глаза девушки все больше темнели, по мере того как недоброе предчувствие охватывало ее сильнее.

— Ничего, я постою, — вежливо произнесла она, сделав над собой усилие. — Насколько я понимаю, ты что-то узнал обо мне — кто я и откуда, не так ли?

— Да.




Глава 6


Девушка на миг прикрыла глаза, чтобы не видеть этого недавно близкого, а теперь чужого и бесстрастного лица. Боже, подумала она с болью, правда о ее прошлом так ужасна, что он не находит в себе сил поделиться ею!

— Тогда говори! — поощрила она шепотом.

— Твое полное имя — Анжелика Карсон-Уитни, — начал Джейк бесцветным голосом. — Тебе двадцать пять лет, и жила ты сначала в Лос-Анджелесе, а потом в Кабо-Сан-Лукасе, в Мексике. Твои родители живы, их зовут Чарлз Уитни и Мэдлин Карсон. Есть еще брат Алекс.

Энжел ждала, не решаясь перевести дыхание, но он больше ничего не добавил. А между тем ничего из сказанного не вызвало отклика ни в ее душе, ни в памяти. Это было все равно, что слушать сведения о незнакомом человеке. К тому же Джейк упустил самое важное.

— Ну и?.. — поторопила девушка, когда молчание затянулось. — Замужем я или нет?

— Нет, не замужем. И никогда не была.

— Слава Богу!

 Энжел сорвалась с места и бросилась Джейку на шею, стиснув его изо всех сил. Переполненная радостью, она не сразу заметила, что он никак не откликнулся на этот порыв. Когда она отстранилась и заглянула ему в лицо с безмолвным вопросом, он мягко, но решительно разомкнул ее руки.

— В чем дело? Ты чего-то недоговариваешь? — Она собралась с силами в ожидании ответа, но Джейк хранил молчание. — Речь идет о том человеке, Дэниеле Эстевесе? Я что, как-то с ним связана? Я… я преступница?

— Нет, вовсе нет! — поспешно заверил Джейк. — Хотя по-прежнему остается неясным, как ты оказалась в его компании (и, кстати сказать, в нашей местности), ты вряд ли можешь иметь к нему отношение. Ты художница, и притом известная, и за всю свою жизнь не только ни разу не преступила рамок закона, но не имела проблем даже с дорожной полицией. Нет ни единого упоминания о штрафе за парковку в неположенном месте!

— Вот и хорошо! — удовлетворенно заметила девушка. — Тогда я не понимаю, что с тобой? Что тебя так смущает? На тебе лица нет!

Что его смущает? Джейк медленно покачал головой, не зная, как выразить в словах то, что чувствует. Он мог догадываться о том, что у Энжел окажется семья, у которой есть на нее права. Он даже готов был смириться с фактом существования мужа, если таковой окажется. Но чего он никак не ожидал, это то, что девушка его мечты, его истинная любовь — дочь миллионера и вдобавок светило в своей области. Зачем он ей, ковбой с куском земли и посменной работой, житель пограничного городка, состоящего из одной-единственной улицы, и что самое главное, что самое страшное — метис? Он чувствовал такое безысходное отчаяние, что едва хватало сил сохранять внешнее бесстрастие. И все же голос его был тверд, когда он ответил:

— Все в порядке, лучше и быть не может. Теперь ты знаешь о себе все: кто, откуда, чья ты дочь. Время загадок кончилось, и ты можешь вернуться к привычной жизни.

— Вернуться к привычной жизни? — медленно переспросила Энжел, стараясь осмыслить, как мог Джейк внезапно стать таким отстраненным, таким чужим. — Я не понимаю… тебе что, не терпится от меня избавиться?

— При чем тут это! — крикнул он, не в силах больше хранить бесстрастие, отвернулся и прошел к окну, уставившись в него невидящим взглядом. — Только не говори, что хочешь остаться еще хотя бы на день! Что здесь для тебя? После жизни, которую ты вела у богатых и влиятельных родителей, здесь убого. К тому же и сама ты человек не простой — ты талантлива, твои картины пользуются успехом. Я за год столько не заработаю, во сколько оценены некоторые из них! Теперь понимаешь? У нас разная жизнь, разные судьбы, и я рад, что это выяснилось вовремя!

— Вовремя?

В голосе Энжел прозвучало столько обиды, что Джейк повернулся. Она смотрела на него широко распахнутыми изумрудными глазами, полными слез.

— Что значит «вовремя»? Время ушло, Джейк! О каком времени можно говорить, если я полюбила тебя в тот самый миг, когда впервые увидела, когда ты приказал мне прыгнуть и принял в свои объятия! Уже тогда было бы поздно что-то менять, поздно возвращаться к прежней жизни!

Сердце Джейка радостно дрогнуло, но он знал, что ничего уже не поправить. Если бы он позволил себе надеяться, они могли бы сейчас оказаться в объятиях друг друга, любить друг друга, восполняя все недели ожидания. Но потом стало бы только хуже. Если сейчас мысль о том, что он может ее потерять, мучила его, то после близости разлука разбила бы ему сердце.

— Слишком поздно никогда не бывает, Энжел, — возразил он, стараясь вернуть себе хладнокровие. — Я сам доставлю тебя назад, домой. Увидишь, уже через несколько недель воспоминания о пережитом подернутся дымкой, утратят остроту, а через несколько месяцев ты даже не вспомнишь, как я выгляжу.

Девушка смахнула набежавшие слезы, медленно приблизилась к мойке и скрестила руки на груди, словно защищаясь.

— Говори что хочешь, Джейкоб Маккендлес, обманывай себя, если это необходимо, но знай, что не все еще позади, далеко не все.




«Не все еще позади, далеко не все». Эти слова эхом отдавались в памяти Джейка, пока самолет, доставивший его и Энжел в Лос-Анджелес, катился по посадочной полосе.

— Как я выгляжу? — с беспокойством спросила Энжел, когда они шли по переходу в аэровокзал.

— Просто отлично, — заверил Джейк, задержав взгляд на золотисто-рыжих волосах, каскадом падающих на одно плечо.

На девушке было белое летнее платье, оттеняющее легкий загар. Она надела свои изящные босоножки и выглядела настоящей горожанкой.

— Нет, — поправился Джейк, — на самом деле ты выглядишь потрясающе.

Они двинулись туда, где теснилась толпа встречающих. Энжел была явно взволнованна, и рука Джейка легко коснулась ее талии и осталась там. В этом прикосновении было что-то невыразимо успокаивающее, и она нашла в себе силы снова оглядеть группу незнакомых людей, лица которых при виде ее засветились улыбками. Послышались приветствия, радостные возгласы. Энжел отшатнулась, прижавшись к Джейку спиной, словно в поисках защиты.

— Все в порядке, — прошептал он ей на ухо. — Это твои близкие.

— Но я их совсем не помню! Я никого не узнаю!

Энжел повернулась. Джейк в его линялых джинсах и спортивной куртке был здесь единственным знакомым лицом. Она узнавала его черты, понимание в его глазах, запах его одеколона. Это отчасти успокоило ее, но и напомнило о неминуемой потере.

— Не важно, главное, чтобы они узнали тебя. А они узнали, сама видишь.

— Им известно, что я… что я все забыла?

— Да. Когда я звонил твоим родителям, чтобы сообщить время прибытия самолета, я упомянул, что у тебя амнезия.

Энжел, ободренная его словами, робко двинулась к незнакомым ей людям.

— Анжелика!

Девушка не узнала тонкую, как ивовый прут, высокую женщину с коротко стриженными рыжими волосами, глаза которой были так же зелены, как и ее собственные. Стоило Энжел ступить за барьер, как она была заключена в объятия. Мать Энжел сменил крупный немолодой мужчина с седеющими черными волосами.

— Девочка моя! — воскликнул Чарлз Уитни. — Слава Богу! Мы уж боялись, что потеряли тебя навсегда!

Его объятие было сердечным, но до того крепким, что у дочери прервалось дыхание.

— Эй, сестричка! — приветствовал Энжел зеленоглазый молодой человек с черными волосами. — Ты нас до смерти перепугала. Добро пожаловать домой!

Пока семья осыпала Энжел знаками внимания, Джейк стоял поодаль, и его смуглое лицо ничего не выражало. Ее семья была отнюдь не маленькой, судя по тому, что встречать явилось дюжины полторы человек — от малышей, едва научившихся ходить, до стариков. Если судить по этому приему, все любили Энжел и скучали по ней.

— А вы, должно быть, Джейкоб Маккендлес, — обратился к нему тот седеющий джентльмен, одетый в серый костюм консервативного покроя, и протянул руку для пожатия. — Я отец Энжел, Чарлз Уитни.

— Очень приятно, — ответил Джейк, пожимая руку.

— Хочу поблагодарить вас за то, что доставили мою девочку домой в целости и сохранности. — Взгляд его упал на Энжел, которую упоенно обнимал какой-то пятилетний родственник.

— Не стоит благодарности. — Взгляд Джейка последовал туда же.

Девушка присела на колени и заговорила со своим юным кузеном. Она была так хороша, что сердце в который раз сжала мучительная боль разлуки.

— Вы не должны были утруждаться, сопровождая мою дочь, — продолжал Чарлз Уитни. — Достаточно было посадить ее в самолет. У Энжел вполне здоровый вид. Что говорит на этот счет медицина? Не чревата ли временная потеря памяти другими осложнениями?

— Нет, что вы! — Джейк отрицательно покачал головой, не замечая, что является объектом пристального внимания своего собеседника. — У Энжел с собой отчет ее лечащего врача, доктора Стеммонза, в котором вы найдете все необходимые подробности. Одно могу сказать: он никогда не упоминал о других последствиях… полагаю, вы имеете в виду возможную недееспособность?

— Насколько я понял, моя дочь ничего не помнит о случившемся с ней.

— Ничего, — подтвердил Джейк. — Порой у нее случаются вспышки озарения, когда — назовем это так — отдельные куски прошлого укладываются на свои места, как части мозаики. Но они не включают ни близких, ни знакомых. Однажды во время ночного кошмара Энжел несколько раз произнесла имя Трой, но проснувшись, не могла сказать, чье это было имя.

— Так зовут ее кузена, — сказал Чарлз Уитни и ненадолго задумался. — Уезжая жить в Кабо-Сан-Лукас, Энжел оставила свою квартиру Трою Карсону. Чуть меньше месяца назад он был сильно избит неизвестными людьми и оставлен на задворках одного бара. Полиция до сих пор не выяснила, кто совершил нападение, однако первым, кого Трой упомянул, придя в сознание, была Энжел. Он все время спрашивал, где она и что с ней. Это нас встревожило, но звонок в Кабо-Сан-Лукас не принес результата. Как оказалось, Энжел исчезла оттуда без следа. Поиск был начат немедленно. От Троя утаили тот факт, что его кузина пропала — просто потому, что врачи сочли эту информацию опасной в его состоянии. Видите ли, Трой до сих пор находится в отделении интенсивной терапии, и никто не может гарантировать, что он выкарабкается.

Джейку услышанное не понравилось. Он окинул Уитни встревоженным взглядом.

— Возможно, ваша дочь была свидетелем нападения на своего кузена.

— Маловероятно, — тотчас ответил Чарлз Уитни. — Насколько я знаю, в момент нападения она находилась в Мексике… — Он задумался и добавил: — Вообще говоря, никому неизвестно, когда Энжел покинула Кабо-Сан-Лукас и каким образом могла оказаться в штате Вашингтон.

Если Энжел случайно оказалась на месте преступления, подумал Джейк, это позволяет увязать между собой многие противоречивые детали случившегося. Самым непонятным оставалось то, как она попала из своей лос-анджелесской квартиры в грузовичок Дэниела Эстевеса. Взгляд Джейка снова переместился на Энжел, которая теперь стояла к нему спиной и о чем-то разговаривала с рыжеволосой женщиной. Несколько раз встревоженно оглянувшись через плечо, она наконец нашла взглядом Джейка, облегченно улыбнулась и вернулась к разговору. Повинуясь внезапному импульсу, он вынул из нагрудного кармана визитную карточку, написал под служебным телефоном личный и протянул Чарлзу Уитни.

— Как только выяснится что-нибудь новое, сделайте одолжение, дайте мне знать.

— Непременно, непременно! — заверил тот, пряча карточку. — Надеюсь, вы присоединитесь к торжеству по поводу возвращения Энжел? Если откажетесь, они мне голову оторвут! — Он улыбнулся. — Семья, сами знаете!

Джейк решительно отклонил предложение, зная, что прощание тем тяжелее, чем дольше его откладывать.

— У меня билет на утренний рейс, — объяснил он. — Но спасибо за приглашение. Мне пора в отель, где я заказал номер.

Джейк протянул руку, и Чарлз Уитни энергично ее пожал.

— Рад был познакомиться.

— Взаимно, — произнес джентльмен и с любопытством вгляделся в его лицо. — Вы что же, вот так и уйдете, даже не простившись с Энжел?

— Почему бы и нет? — бесстрастно ответил Джейк. — Мы с вашей дочерью уже сказали друг другу «до свидания», так что… — Взгляды мужчин встретились, и у него вырвалось: — Вы с ней побережнее, прошу!

— Конечно.

Чарлз Уитни не сводил глаз с высокой широкоплечей фигуры полицейского до тех пор, пока тот не скрылся из виду.

Немного погодя Энжел снова взглянула через плечо, но Джейка уже не было рядом с седеющим мужчиной, ее отцом. Она все еще озиралась, когда рядом раздалось: «Он ушел». Вздрогнув, она круто повернулась и оказалась лицом к лицу с отцом.

— Ушёл? Куда?

— В отель, ждать утреннего рейса. Он возвращается домой.

Уныние и сожаление на лице дочери не укрылись от его внимания, и Чарлз Уитни задался вопросом, что успело произойти между ней и Джейкобом Маккендлесом. Он все еще живо помнил тень страдания, прошедшую по лицу молодого полицейского, когда тот просил быть с Энжел как можно бережнее.




Сначала Джейк пытался уснуть, но понял, что ничего не выйдет. Он включил телевизор и невидящими глазами уставился в экран.

Неожиданный стук в дверь заставил его вздрогнуть. Первым движением было выхватить из кобуры револьвер, после чего Джейк медленно прошел к двери. Часы показывали четыре утра.

— Кого еще дьявол несет? — мрачно пробормотал он, заглядывая в глазок.

За дверью стояли двое: один в штатском, другой в полицейской форме.

— Кто вы такие?

— Мы из лос-анджелесской полиции, мистер Маккендлес. Офицер Дженсен и детектив Каллахан, — ответил человек в штатском. — Нам нужно поговорить с вами об Анжелике Карсон-Уитни.

— Входите! — Джейк отворил дверь. — Для начала я хочу видеть ваши удостоверения.

Гости одновременно достали их из кармана и протянули ему. После короткого осмотра Джейк кивнул и отступил, пропуская их в комнату. Закрыв дверь на ключ, он повернулся, сдвинув брови.

— Итак, речь идет об Энжел?..

— За вами послал ее отец, мистер Уитни, — ответил крепко сбитый мужчина в штатском. — Дело в том, что на жизнь мисс Анжелики этой ночью было совершено покушение.

— Как это произошло?

Голос прозвучал спокойно, но детектив Каллахан сделал невольный шаг назад, увидев, что глаза Джейка угрожающе вспыхнули.

— Машина, в которой находилась вся семья Карсон-Уитни, уже въезжала за ограду, когда по ней было сделано несколько выстрелов.

— Есть раненые?

— Стрелял непрофессионал. Он сумел продырявить «мерседес» в нескольких местах, но не попал ни в одного из тех, кто находился внутри.

Джейк начал быстро одеваться, продолжая выспрашивать подробности покушения. Их оказалось не так уж много. Полицейские не скрывали, что их несколько озадачила просьба Чарлза Уитни отправиться за Джейком и как можно скорее доставить его в Пасадину, в родовое поместье.

Машина едва успела затормозить перед величественным особняком Карсон-Уитни, как Джейк выскочил наружу, взлетел по ступеням и остановился перед полицейским, охранявшим дверь.

— Мистер Маккендлес?

— Да, это я.

— Проходите. Семья ожидает вас в гостиной, первая дверь налево.

Джейк пересек холл и вошел в гостиную. На пороге он помедлил, чтобы окинуть быстрым взглядом собравшихся.

— Джейк! — воскликнула Энжел при виде его.

Он выглядел в точности так же, как в последний раз в аэровокзале: бесстрастно спокойный, в джинсах и спортивной куртке поверх белой рубашки. По обыкновению, глаза его сузились, что-то выискивая, и сердце затрепетало при мысли, что они ищут ее. Девушка резко поднялась, отчего стопка черно-белых фотографий соскользнула с ее колен и разлетелась по ковру.

— Джейк, я так рада, что ты здесь!

Не заботясь больше о приличиях, Энжел бросилась ему на шею. Она была в полном порядке: не ранена, даже улыбалась — и Джейк вздохнул с облегчением.

— Все нормально? — спросил он негромко.

— Все отлично! — радостно заверила девушка и отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я помню! Все помню, понимаешь?

Он замер, с жадностью вглядываясь в ее сияющее от счастья лицо, потом переспросил:

— Помнишь все?

— Абсолютно все! Теперь я точно знаю, что оказалась в компании Эстевеса совсем не потому, что у нас есть что-то общее. Я была в своей квартире… спала… проснулась от звука голосов в соседней комнате, а когда приоткрыла дверь, то увидела, как избивают моего кузена Троя. При этом упоминался какой-то «товар» — очевидно, речь шла о наркотиках. Потом эти люди поняли, что я нахожусь в квартире, бросились ко мне, а я от них. Я упала, сильно ударилась головой и потеряла сознание, а когда очнулась, то была уже в ящике в грузовике.

Джейк ощутил на себе встревоженный взгляд, повернулся и увидел суровое, напряженное лицо Чарлза Уитни. Было очевидно, что, хотя отец радовался возвращению к Энжел памяти, он хорошо понимал, какие проблемы влекут за собой ее откровения.

— Вот и чудесно, что ты все помнишь, милая, — сказал Джейк, снова переводя взгляд с отца на дочь. — А как выглядят те люди? Это ты тоже помнишь?

— Помню и это. — Энжел махнула рукой в сторону серьезного мужчины, что стоял поодаль, опираясь на каминную полку. — Детектив Эймс принес фотографии, и я смогла опознать всех троих, в том числе главаря.

— Энрике Чавес, Хулио Родригес, Карл Джеймисон.

Детектив перечислил эти имена бесстрастно, однако его острый взгляд, когда он встретился со взглядом Джейка, был не менее встревоженным, чем у Чарлза Уитни.

— Кто они такие? — спросил Джейк.

— Существует местная преступная группировка по переправке наркотиков, — ответила Энжел. — Так называемая «группа Чавеса». Он и эти двое — в ней самые заметные фигуры. Наверняка это они задумали стрелять в нас.

— В тебя! — поправил ее отец. — В тебя, дорогая. И они не просто хотят запугать тебя, они хотят, чтобы ты умолкла навсегда и перестала представлять для них угрозу!

— Отец и детектив Эймс считают, что мне нужна охрана. — Энжел не спускала глаз с Джейка. — Я согласилась, но при одном условии: охранять меня будешь ты.

Она обхватила Джейка обеими руками за талию и прижалась к нему.

— Целью покушения, без сомнения, была мисс Карсон-Уитни, — вмешался детектив Эймс. — Она не только свидетель нападения на ее кузена, но и сама стала жертвой похищения. Таким образом, по закону она имеет право предъявить Чавесу обвинение в двух преступлениях сразу. Он никак не может допустить, чтобы это случилось, а мы, со своей стороны, счастливы иметь в своем распоряжении такого важного свидетеля против наркодельца. Я готов предоставить для охраны мисс Анжелики весь наш личный состав, но она говорит, что будет в безопасности только рядом с вами.

— Программа по охране свидетелей настаивает на том, чтобы охраняемый жил в тайном месте, известном только одному человеку, — сказала Энжел. — Я знаю, знаю, что для моей безопасности будет сделано все возможное! Но сколько было случаев, когда свидетелей убивали именно в таких местах! Если мне суждено умереть, если придется скрываться и забыть о нормальной жизни, пусть лучше это будет с тобой.

— Но это неразумно! — вскричал Чарлз Уитни, яростно ероша седеющие волосы. — Твоя жизнь в опасности, Анжелика, а этим не шутят! Надо, чтобы вокруг было не меньше дюжины телохранителей… даже целая армия, если таковая найдется. Один человек — это вовсе не охрана! К тому же Джейк, быть может, вовсе не желает бросать работу и переезжать в Лос-Анджелес. Кроме того, суды загружены, адвокаты нарасхват… Боже мой, да это может занять целый год!

— Так долго? — огорчилась девушка.

— Боюсь, ваш отец прав, — подтвердил детектив Эймс. — А между тем у Чавеса множество связей, и трудно сказать, как скоро удастся разыскать его и арестовать. Могут пройти дни, недели, даже месяцы. Одним словом, пока дело будет передано для слушания в суд, вам придется скрываться и скрываться.

Джейк слушал этот спор, что-то про себя прикидывая.

— Можно ускорить дело, если поймать Чавеса на приманку, — сказал он задумчиво, когда Эймс умолк. — Пойманный с поличным, он окажется в тюрьме и не выйдет до самого суда.

— Это верно, — кивнул детектив. — Однако надо признать, что Чавес весьма хитер, а теперь, когда свидетельница совсем рядом, он наверняка удвоит осторожность. Как вы собираетесь его выманить, чем завлечь в ловушку?

— Энжел может послужить такой приманкой, — прямо заявил Джейк.

К его радости, девушка приняла эту идею спокойно, ее плечо даже не напряглось у его груди. Наоборот, она повернулась и с любопытством заглянула ему в лицо своими изумрудными глазами.

— Что ты имеешь в виду?.. — начала она, но ее отец перебил.

— Приманкой? Энжел? — взорвался он. — Да вы с ума сошли! Только через мой труп!

— Ваша дочь и без того находится в серьезной опасности, мистер Уитни, — сурово возразил Джейк. — Но есть немалый шанс, что таким образом мы разрешим проблему. Тогда Энжел вернется к нормальной жизни, и притом очень скоро, в противном же случае ей придется долгое время подвергаться опасности, быть может и меньшей, но тем не менее реальной.

— Ладно, выкладывайте свой план, — проворчал Чарлз Уитни.

Джейк взял девушку за руку, подвел к креслу у камина и усадил, а сам встал по другую сторону от детектива Эймса, рядом с ней.

— Я не могу гарантировать безопасность Энжел здесь, в Лос-Анджелесе, — начал он. — Гораздо разумнее будет, если она вернется вместе со мной в округ Ферри.

Детектив Эймс и Чарлз Уитни обменялись ошеломленными взглядами.

Джейк продолжал:

— Большинство боссов преступного мира достигают своего потому, что не задумываясь платят тем, кто может устранить нежеланного свидетеля с дороги. Таким образом, они поддерживают репутацию безжалостных негодяев, которая весьма котируется в том окружении, где они обделывают свои делишки.

— Это так, ну и что?

— Полагаю, Чавес высоко ценит свою репутацию и не потерпит, чтобы она рухнула. Пусть ваши агенты распустят слух, что я забрал Энжел с собой, а о нем отзывался весьма непочтительно: мол, этот Чавес — полное ничтожество, он никогда не посмеет бросить вызов настоящему мужчине вроде меня. Пусть этот слух разойдется повсюду. Этот человек — южанин, он непременно вспылит и попадется на эту нехитрую удочку.

Отец Энжел начал было протестовать, но Мэдлин, его жена, снова остановила его.

— Чавес, быть может, и король на улицах Лос-Анджелеса, но округ Ферри — моя территория, — сказал Джейк. — Я там знаю каждый дюйм, более того, знаю каждого местного жителя, не только по имени, но и в лицо, потому что на двух с лишним тысячах квадратных миль проживает всего-навсего полторы тысячи человек. Там один крохотный аэропорт на всю округу, и только два шоссе, по которым чужак может добраться до Рипаблик. Не важно, каким образом Чавес окажется там, я немедленно узнаю о его появлении. Самолюбие не позволит ему уклониться от открытой схватки, и наш план обязательно сработает.

— А если что-нибудь пойдет не так? Если этот человек все-таки доберется до Энжел раньше, чем вы о нем услышите? — спросил Алекс, который все это время молчал.

Джейк обратился к брату своей любимой.

— Энжел никогда не останется одна. Я понимаю, что ей не жить, если Чавесу удастся обойти все кордоны…

— …однако его люди могут добраться до нее и в Лос-Анджелесе, — дрожащим голосом произнесла Мэдлин. — И результат будет тот же. Вы это хотите сказать?

Джейк кивнул.

— С той лишь разницей, — добавил детектив Эймс, — что здесь нам потребуются месяцы, чтобы вспугнуть Чавеса. А Энжел тем временем придется постоянно жить под охраной, не знать покоя ни днем ни ночью. Не существует такой вещи, как абсолютная безопасность, увы!

— В таком случае терять мне нечего, а выиграть я могу многое, — с натянутым оживлением заключила Энжел. — Прости, папа, но я доверяю Джейку больше, чем кому бы то ни было. Однажды он уже спас меня.

— Я уверена, что Джейк справится, — сказала Мэдлин. — Если Энжел доверяет ему и считает, что на него можно положиться, не лучше ли и нам довериться его суждениям? Ведь он и в самом деле однажды уже вызволил нашу дочь из беды.

Ее муж ничего не сказал на это, но выглядел не слишком убежденным. Впрочем, когда дошло до деталей предложенного плана, он мало-помалу успокоился и смирился с фактом, что Джейк в самом деле знает, что делает.

Энжел заявила, что немедленно покидает Лос-Анджелес. Когда девушка отправилась укладывать вещи, Джейк и детектив Эймс обсудили последние подробности, и Чарлз Уитни нашел весьма утешительным то, что они были приняты местным представителем закона с таким очевидным уважением.

Не прошло и нескольких часов, как супруги стояли у окна аэровокзала и следили, как спешно зафрахтованный самолет выруливает на взлетную полосу.




Отделение полиции округа Ферри помещалось позади здания суда. От наружной двери к внутренним помещениям вел короткий коридорчик, куда Джейк и ввел Энжел. Ближайший кабинет слева занимал шериф. Заглянув в открытую дверь, Джейк нашел его на месте и поздоровался. Шериф был погружен в какую-то бумажную работу, явно не приводившую его в восторг, но при виде своего помощника его хмурое лицо прояснилось.

Джейк подтолкнул Энжел вперед:

— Знакомьтесь, это шериф Кроуфорд, а это Анжелика Карсон-Уитни.

— Очень приятно, мэм. — Шериф поднялся из-за стола и вышел пожать девушке руку.

— Мне тоже, шериф Кроуфорд, — искренне ответила она.

Глава полиции округа Ферри и в самом деле с первого взгляда вызвал в ней симпатию. Это был высокий, сильный мужчина в тщательно отглаженной форме, золоченые нашивки на которой были отполированы и сияли на фоне грубой темно-зеленой ткани. Полуседые усы гармонировали по цвету с коротко подстриженными волосами, только брови сохранили прежний цвет и низко нависали над внимательными карими глазами, в глубине которых таилась доброта.

— Надеюсь, я не упаду в ваших глазах к тому времени, когда наш маленький спектакль подойдет к концу, — сказал он с широкой улыбкой, потом обратился к Джейку: — Дел уже выехал. Ты покажи гостье наш участок, а я пока покончу с бумажной волокитой.

— Есть, сэр, будет исполнено, сэр!

Джейк отсалютовал с преувеличенным рвением, щелкнул каблуками и вывел Энжел из кабинета шерифа в коридор. Им пришлось пройти через диспетчерскую, где почти все свободное пространство занимала круговая панель радиооборудования, и подняться по узкому пролету металлической лестницы, прежде чем они оказались в просторном помещении с канцелярскими шкафами, сейфом и несколькими письменными столами. В дальней его части находился стол побольше, его окружало не менее двенадцати стульев, все разные.

— Здесь собираются, когда возникает проблема посерьезнее езды в нетрезвом виде, — объяснил Джейк, подвигая для Энжел стул поудобнее.

Он прошел к автомату, достал два пластиковых стаканчика и наполнил их кофе. Должно быть, он делал это тысячу раз, подумала девушка, наблюдая за ним. Вернувшись, он поставил один стаканчик перед ней, а из второго отпил немного, присев на исчерканную поверхность стола и скрестив вытянутые ноги.

На часах было половина двенадцатого: немногим более суток прошло с тех пор, как Энжел покинула округ Ферри, чтобы воссоединиться со своей семьей в Лос-Анджелесе, а казалось, что прошел, по меньшей мере месяц. От усталости слипались глаза, и она потерла их пальцами.

— Как себя чувствуешь? — послышался озабоченный голос Джейка.

— Совершенно вымотанной, — призналась девушка со слабой улыбкой. — А ты?

— Я привык к бессонным ночам, — рассеянно откликнулся Джейк, всматриваясь в ее лицо и с тревогой думая о том, что ей предстоит. — Нам придется некоторое время провести в дороге, Энжел. Потерпишь?

— Конечно, потерплю, — заверила девушка. — Мы вернемся на твое ранчо?

— Нет. Один мой друг встретит нас у Ламберт-Крик. Он приведет лошадей, и мы все вместе отправимся через перевал в тот самый охотничий домик, о котором я когда-то говорил с Делом, помнишь?

— Вот как! — с некоторым сомнением в голосе произнесла Энжел, пытаясь представить себе многие мили, которые придется преодолеть верхом. — Что ж, я постараюсь не быть тебе обузой, но обещай мне одну вещь. Если я свалюсь с лошади, не бросай меня, а подбери.

Джейк против воли улыбнулся, сверкнув зубами, особенно белыми на фоне смуглой кожи.

— Тогда и ты обещай мне то же самое.

— Договорились, — быстро ответила девушка и протянула руку.

Джейк поколебался, прежде чем ее пожать. В самом деле, прикасаться к ней было неблагоразумно. Он едва удержался от поцелуя.

Энжел, в свою очередь, затаила дыхание. Рукопожатие стало крепче, глаза Джейка загорелись и сузились, взгляд потянулся к ее губам.

— Джейк, ты здесь? — раздалось с лестницы.

Оба вскочили, словно пойманные с поличным. Джейк спрятал руку за спину, словно бы на ней мог остаться отпечаток пожатия.

— Да, Дел! — откликнулся он.

 Через минуту в помещение вошел высокий худощавый мужчина. Он был без формы, в джинсах и ковбойке. Живые голубые глаза, обежав взглядом Энжел, выразили откровенное и до того простодушное одобрение, что девушка невольно улыбнулась.

— Мне передали, что надо увидеться. О чем речь? — обратился вновь прибывший к Джейку.

— О крупных неприятностях, о чем же еще!

— Я так и подумал. Может, для начала представишь меня красивой женщине?

— Ах да, извини. Это Анжелика Карсон-Уитни, а это мой напарник, Дел Максвелл.

— Какое удовольствие с вами познакомиться!

— Надо сказать, взаимное, — засмеялась девушка, пожимая протянутую руку.

— Вообще-то мы уже встречались, но могу побиться об заклад, что вы не помните когда.

Энжел бросила взгляд на непроницаемое лицо Джейка и покачала головой:

— Нет… нет, не помню.

— Когда Джейк так мужественно командовал, чтобы вы покинули грузовик Эстевеса, я был с другой стороны, колотил в водительскую дверцу.

— Правда? — оживилась Энжел. — В таком случае благодарю вас, мистер Максвелл.

— Меня-то за что? И называйте меня просто Дел.

— Ну что? — осведомился шериф Кроуфорд, входя. — Можем приступать к обсуждению?

Пока Джейк подробно излагал свой план и объяснял ему, какого рода помощь может понадобиться, девушка тихо сидела в сторонке, допивая свой кофе. Насколько она поняла, по округе предстояло распустить слух, что вскоре здесь могут появиться заезжие гастролеры из Лос-Анджелеса. Их приметы должен был знать каждый местный житель, чтобы сообщить немедленно, когда кто-нибудь подходящий по описанию сойдет с самолета в аэропорту, заправится на бензоколонке или зайдет перекусить в кафе. С этого момента за каждым их движением будут следить полицейские. Рано или поздно Чавес и его люди начнут выпытывать местонахождение интересующих их лиц, и тогда бандитов направят на одно пустующее ранчо у подножия горы Валкен. Тем временем Джейк и Энжел, добравшись до охотничьего домика у старой оленьей тропы, будут отсиживаться там в ожидании новостей. Как только Чавес окажется под наблюдением и проглотит приманку, они спуетятся с гор и присоединятся к другим. На покинутом ранчо он окажется в окружении и будет взят под стражу.

— Можно задать вам вопрос? — обратился шериф к Энжел, испытующе глядя на нее. — И вы согласились на все это?

— Да, согласилась, — твердо ответила она.

— В таком случае, — шериф повернулся к Джейку, — мне остается только оказать тебе всемерную поддержку. Но предупреждаю, что не могу до бесконечности держать Дела в твоем распоряжении. Если в течение недели Чавес так и не появится в наших местах, я вынужден буду его отозвать. Надо же кому-то работать по графику!

— Вы не поняли, шериф. Он мне не понадобится на полные сутки.

— Как так? — удивился тот, приподнимая кустистые брови. — Я думал, тебе нужен человек, с которым ты мог бы чередоваться, наблюдая за тропой к охотничьему домику.

— Нужен, верно. Но я приставлю к этому делу Неда Кьоу.

— Этого только не хватало! Этот индеец не в своем уме! Кто знает, что ему в голову взбредет?

Джейк нисколько не обиделся на слова шерифа, потому что знал: такое отношение к его двоюродному брату основано на репутации последнего, а не на том, что он чистокровный индеец.

— Может, он и не в своем уме, зато знает горы как свои пять пальцев. Мальчишками мы облазили их снизу доверху, вряд ли он все позабыл. Я ему полностью доверяю. Пока он жив, мимо и мышь не проскользнет.

— Что ж, это твоя игра, тебе и набирать команду, — вздохнул шериф. — Но по мне он все равно чокнутый.

— Мне не нравится та часть плана, в которой вы с Энжел присоединяетесь к нам на пустом ранчо, — сказал Дел, когда стало ясно, что шериф одобряет план Джейка. — Зачем это? Разве она не будет в большей безопасности в охотничьем домике?

— Конечно, будет, — согласился Джейк, бросая на девушку неодобрительный взгляд. — Это не моя идея, а ее. Ей хочется видеть, как ребята разберутся с Чавесом и его людьми.

— Ты подаешь все в таком свете, словно мной движут кровожадность и жажда мести, — запротестовала Энжел. — На самом деле я хочу быть при этом потому, что в противном случае мне придется сидеть в горах в полном неведении. Куда лучше своими глазами видеть, что все кончилось. К тому же эти люди могут и вычислить нас. Если Джейк отправится на покинутое ранчо, я останусь одна и буду сходить с ума от беспокойства. — «В том числе за него», — добавила про себя девушка. — Нет уж, я предпочитаю быть вместе со всеми. Знаю, знаю, что мне бы оставили телохранителя, но если это не Джейк, лучше никого не надо.

Что ж, если с ним она будет чувствовать себя в безопасности, он возьмет ее с собой. Но он вовсе не обязан быть от этого в восторге!

— Вот на чем порешим, — обратился Джейк к своим коллегам. — Я глаз с нее не буду спускать, пока угроза не минует. Надеюсь, я правильно представляю себе характер Чавеса. Люди вроде него в грош не ставят провинциалов, считая, что вне больших городов просто не может найтись для них подходящего противника. Он уверен, что справиться с нами будет легче легкого, а потому возьмет с собой разве что пару своих приспешников — то есть тех, кто привык делать свое грязное дело на городских улицах. Я вовсе не намерен недооценивать Чавеса. Если у него хватит ума взять с собой хоть одного человека, который знаком с лошадьми, горными тропами и тому подобным, то для нас все серьезно осложнится. Хочу сказать, что в этом случае Энжел не будет в безопасности даже в горах.

— Понятно, — кивнул Дел. — А ты уже дал знать Кьоу?

— Давно. Позвонил ему еще с борта самолета.

— Тогда у меня вопросов больше нет, — заключил шериф и поднялся из-за стола. Любезно распрощавшись с Энжел, он направился было к двери, но остановился, обернулся и вперил свирепый взгляд в Джейка. — И не забывай держать меня в курсе! Возьми все необходимое, только не молчи, ясно? Повторяю, это твоя игра, но я вовсе не желаю заработать себе язву желудка, изводясь от беспокойства, пока Кьоу будет разыгрывать там последнего из могикан!

— Есть, сэр, будет исполнено, сэр! — отчеканил Джейк, но когда шериф исчез за дверью, широко улыбнулся.

— Мне тоже пора, — сказал Дел, вставая. — Остаток дня проведу, распространяя слухи.

Все трое спустились на первый этаж, где Джейк получил со склада переносные переговорные устройства. К моменту, когда Энжел открыла дверцу машины, у нее подкашивались ноги. Она с облегчением опустилась на удобное сиденье.

— Сколько у нас еще времени? — спросила девушка, когда машина выехала со стоянки.

— Примерно полчаса. Если можешь, поспи немного.

Энжел немедленно погрузилась в сон. Через некоторое время она ощутила, что ее мягко, но энергично расталкивают.

— Пора просыпаться!

Энжел неохотно открыла глаза. Машина стояла на обочине с заглушенным мотором. Справа и слева от дороги высился густой хвойный лес.

— Где мы? — спросила девушка.

— Где-то посредине старой дороги. По ней еще дилижансы ездили в былые времена. — Джейк помог ей выбраться наружу. — Дальше поедем верхом.

Энжел испустила тяжелый вздох, потом непроизвольно зевнула. Опираясь на руку Джейка, она обогнула пикап и округлила глаза при виде незнакомца, державшего под уздцы двух вьючных лошадей, двух верховых и прекрасного гнедого жеребца. Это был настоящий индеец: плечистый, меднолицый, с длинными иссиня-черными волосами. Одет он был, правда, на вполне цивилизованный манер, но джинсы, казалось, вот-вот расползутся по швам на невероятно мускулистых ногах. Стальные шпоры внушительно поблескивали на коротких, усаженных клепками сапожках, мыски тоже украшал металл.

— Кто это? — прошептала Энжел, не в силах отвести взгляда от этого воплощения мужественности.

— Мой двоюродный брат, — пояснил Джейк лаконично.

Ему очень не понравилось восхищение во взгляде девушки.

— Как ты думаешь, он позволит мне набросать свой портрет? — спросила Энжел, у которой руки прямо-таки чесались взяться за карандаш.

— Мы не так долго будем находиться в его компании, чтобы хватило времени сделать набросок, — отрезал Джейк. — Ты поедешь на покладистой кобыле, она идет ровно и меньше тебя утомит.

Злясь на себя за неожиданную вспышку ревности, он увлек Энжел вперед, помог ей подняться в седло и начал приспосабливать стремена на нужную длину.

— Ник, ее зовут Энжел, — бросил он через плечо, потом неохотно поднял голову. — Энжел, это Ник Кьоу.

Ник повторил имя девушки с вежливым бесстрастием, коротко кивнув. Она, в свою очередь, с жадным интересом изучала его непроницаемое лицо, находя в чертах определенное сходство с Джейком — очевидно, фамильное. У Ника были те же угловатые высокие скулы, та же линия подбородка и изгиб рта, зато глаза так черны, что зрачок и радужка не имели видимой границы.

— Привстань, — обратился Джейк к Энжел и, не задумываясь, взялся за ее бедро, чтобы подтолкнуть вверх.

При этом он ощутил тепло желанного женского тела, скрытого джинсовой тканью, и отреагировал на это чисто по-мужски. Пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы подавить несвоевременное возбуждение. Вернувшись к стременам, он с излишней тщательностью проверил и перепроверил их длину.

— Ну вот, теперь порядок. Можешь сесть.

Избегая смотреть на Энжел, он направился к пикапу и вынул два туристических рюкзака, в которых было сложено все необходимое для пары недель в горах. Поместив их в большие седельные сумки на одной из лошадей, Джейк проверил, правильно ли распределен вес, и затянул между ними веревку. Так же старательно он проконтролировал груз на второй лошади. Наконец Джейк вскочил в седло и повернулся к брату:

— Поезжай вперед и забирай с собой вьючных лошадей. Если мы не доберемся до охотничьего домика раньше, чем ты уедешь, возьми с собой переносную рацию из моего рюкзака.

Ник кивнул, ловко уселся в седло и подхватил повод передней вьючной лошади в левую руку.

— Я устрою наблюдательный пункт повыше, чтобы не бросаться в глаза, — сказал он. — Ты знаешь сожженный молнией тамариск на южном склоне Леоны. Если захочешь меня найти без помощи рации, условный знак — три совиных крика.

— Понятно.

— Шериф в курсе, что я не позволю никому проскользнуть мимо?

— Не просто в курсе, но даже обещал перекрыть тропу на тот случай, если забредут туристы.

— В таком случае я буду знать, что по ней может проходить только нехороший человек, — с мрачным юмором заметил Ник.

Он отвернулся и тронул свою лошадь шагом. Вьючные лошади послушно двинулись следом, и вскоре вся цепочка исчезла в лесу.

— А далеко этот твой охотничий домик? — спросила Энжел.

— До него три с половиной часа пути.

Джейк с удовлетворением отметил, что девушка непринужденно держится в седле. Джинсы туго натянулись и еще больше обтянули ее округлые ягодицы, но он приказал себе не обращать на это внимания. Как и на то, что грудь обрисовывалась под легкой белой блузкой каждый раз, когда Энжел оглядывалась на него.

— Ты не должна молчать, если захочешь передохнуть, — заметил Джейк. — Лучше сразу дай мне знать, и мы устроим передышку. Я вовсе не хочу, чтобы ты потеряла сознание от усталости и свалилась с седла.

Не дожидаясь ответа, он пустил Кончо рысью и оказался впереди. Энжел тоже подстегнула свою кобылу, гадая про себя, сколько продлится дурное настроение Джейка.

Дорога поначалу была довольно широкой, но затем постепенно превратилась в тропу. Как ни утомлена была Энжел, она не могла остаться равнодушной к красотам местности, через которую проезжала. Пронизанный солнцем бор вдруг открывал взору поляну, усеянную, словно сапфирами, крупными лесными колокольчиками. Сойки трещали вслед, предупреждая об опасности, и порой некоторое время следовали за маленьким отрядом. Копыта лошадей бесшумно погружались в толстый ковер то изумрудного мха, то сосновых игл, и тишину нарушал лишь шелест ветра в листьях одинокого дубка среди высоких стволов да скрип лошадиной упряжи. Девушка полной грудью вдыхала воздух, напоенный свежими ароматами, и, сама того не замечая, улыбалась.

Джейк все это время оставался впереди, но часто оглядывался, чтобы убедиться, что с его спутницей все в порядке. Поначалу Энжел как будто наслаждалась поездкой, но время шло, и постепенно она начала все больше клониться в седле. Еще полчаса Джейк с беспокойством следил за ней, затем пробормотал: «Хватит!» — и натянул удила.

Только оказавшись рядом, Энжел заметила, что ее спутник остановил свою лошадь.

— В чем дело? — спросила она вяло и потерла усталые глаза.

— Еще немного — и ты свалишься. У меня нет желания заново пристраивать тебя в седле.

Джейк подъехал вплотную и попросту перетащил ее на свою лошадь, усадив впереди и обхватив за талию. Когда она попыталась высвободиться, хватка усилилась.

— Теперь можешь снова уснуть, — сердито произнес Джейк.

— Что значит «заново»? Я не спала!

Комментариев не последовало, а Энжел слишком устала, чтобы спорить. Ее спина удобно прижималась к теплой груди, и Кончо шел теперь шагом, покачивая ее и убаюкивая. Девушка откинулась назад, пристроив голову под подбородком Джейка. От нее не укрылось напряжение в его позе, и она сонно улыбнулась: так ему и надо! Веки сами собой опустились, и она погрузилась в дремоту. Последней мыслью была надежда, что этот тесный контакт двух тел сведет Джейка с ума. А почему бы и нет? Это он решил, что у их страсти нет будущего, а вовсе не она. Она никогда не была против физической близости, пусть даже в чисто буквальном смысле этого слова, вот как сейчас…




Глава 7


Карл Джеймисон стоял перед дверью в кабинет Чавеса, не решаясь войти. Он всей душой жаждал убраться подальше от Лос-Анджелеса и сменить работу. Но Джеймисон знал, что, как бы далеко он ни сбежал, рано или поздно Чавес до него доберется.

Он постарался взять себя в руки, в очередной раз вытер потный лоб и постучал.

— Кто это?

— Джеймисон.

— Входи.

Чавес, по обыкновению, стоял у окна, потягивая из высокого стакана дорогое виски.

— У меня к вам дело, босс, — проговорил Джеймисон, когда Чавес наконец повернулся к нему. — Это… хм… Это касается той девчонки. Есть новости, босс!

Черные глаза Чавеса на миг вспыхнули. Эти переходы от бешеной ярости к полному самообладанию пугали Джеймисона до дрожи. Вот и теперь, в который уже раз, он подумал: а что, если правы те, кто подозревает этого человека в психической ненормальности?

— Хулио промахнулся все шесть раз, — уныло сообщил Джеймисон. — Я имею в виду, в Пасадине. Но мы с ней очень скоро разберемся! — поспешил он добавить, вновь увидев ярость в глазах своего босса. — Клянусь, это будет легче легкого! В том паршивом городишке… как, бишь, его? Рипаблик! Так вот, она завела там приятеля, который строит из себя Рембо. Я слышал кое от кого, что он имел наглость явиться в Пасадину, а когда узнал о покушении, то забрал ее с собой. И еще сказал: мол, если хотят ее, пусть придут и отнимут.

Чавес раздраженно повел плечами, но Джеймисон торопливо продолжал:

— Мы с Хулио можем хоть сейчас туда отправиться и разделаться с обоими. Можете быть спокойны, босс, через неделю эта история покажется вам просто смехотворной!

— Ты так и сыплешь обещаниями, Карл, а между тем девчонка по-прежнему жива.

Тот судорожно проглотил слюну, дернув кадыком.

— От тебя никакого толку, Карл.

— Клянусь, босс, клянусь! Я лично поеду с Хулио, чтобы на этот раз все было в порядке!

— Да, ты поедешь — с Хулио и со мной.

— С вами?! — вскричал Джеймисон, вне себя от удивления. — Но как же? Почему?

— Потому что я слышал несколько иную версию того, что сказал мистер Маккендлес, уезжая, — медленно произнес Чавес. — Он посмеялся надо мной. Сказал, что ничтожество вроде меня никогда не посмеет отнять женщину у настоящего мужчины. Это прямой вызов. Никто до сих пор не осмеливался бросить в адрес Энрике Чавеса слово «ничтожество», и уж тем более я не потерплю этого от какого-то нищего из городишки на краю света!

Последние слова он выкрикнул вне себя от бешенства, раздувая ноздри. Пальцы его при этом так сжались, что раздавили тонкий хрустальный стакан. Чавес даже не взглянул на кровь, заструившуюся из глубоких порезов. Она смешалась с разлитым виски и образовала яркое пятно на белом ворсе ковра. Джеймисон впал в такой ужас при этой демонстрации звериной натуры своего босса, что на некоторое время потерял дар речи.

— Как скажешь, Энрике, — наконец выдавил он. — Завтра же и вылетим…

— Нет, не завтра! — отрезал Чавес. — Это слишком скоро. Выждем дней пять, пусть устанут от ожидания, пусть шарахаются от каждой тени. Вот тогда мы явимся и устроим им отличное представление.




Когда Энжел проснулась, Кончо бежал рысью по широкому лугу, поросшему густой высокой травой, золотившейся в лучах закатного солнца. Девушка отвела с лица растрепавшиеся волосы и огляделась. Там, где луг примыкал к хвойному лесу, приютилось под раскидистой сосной небольшое строение, скорее похожее на хижину.

Девушка повернулась так, чтобы можно было заглянуть в лицо Джейку. Оно было, как обычно, невозмутимым.

— Это та самая хижина? — спросила она с любопытством.

— Та самая, — подтвердил Джейк, окидывая взглядом пустынный луг и строение на краю леса. — Дом, милый дом… во всяком случае, на время.

— Он выглядит таким крохотным!

Кончо остановился перед бревенчатой хижиной, Джейк спрыгнул с седла и протянул руки. Энжел без колебания положила руки на его плечи, а через миг они стояли совсем близко друг от друга, лицом к лицу. Прошла долгая минута, пока Джейк не отдернул руки и отступил. Девушка вздохнула.

— Пошли в дом, — сказал он отрывисто. — Надо посмотреть, в каком он состоянии.

Он первым ступил на широкий плоский камень, что служил единственной ступенькой, отворил тяжелую дверь и скрылся в полумраке хижины.

Джейк распахнул ставни и створки окон, впустив в хижину свежий воздух и столько света, сколько было в этот закатный час под сенью сосны. Сразу стало видно, что пол и все предметы обстановки покрыты густым слоем пыли.

Энжел чихнула. Постояла немного и чихнула снова, виновато глядя на Джейка.

— Это пыль виновата, — предположил тот. — Тебе лучше подождать снаружи, пока я открою все окна и подмету.

— Ничего страшного! — еще раз чихнув, сказала она. — Сейчас все пройдет.

Энжел осторожно ступила внутрь и огляделась: кто знал, сколько времени предстояло прожить в этом лесном домике? Здесь была старинная печь с плитой, хорошо сохранившаяся для своего несомненно солидного возраста. Над ней висели сковородки и кастрюльки, а на полках можно было видеть оловянные тарелки и глиняные кружки. Дальний угол занимала двухъярусная койка, а ближе к плите стоял неуклюжий квадратный стол с четырьмя такими же непритязательными стульями. Вся мебель, казалось, была сколочена прямо на месте, за исключением кресла-качалки со слегка просевшим плетеным сиденьем.

— Если хочешь помочь, поставь лошадей в сарай за домом, — послышался голос Джейка. — Ник должен был привезти овес. Если там стоит мешок, то это как раз то, что нужно. Задай корм лошадям, ладно?

— Конечно.

Лошади нисколько не возражали против того, что их предоставили самим себе. Они мирно пощипывали густую ровную травку у самого дома и не обращали на девушку внимания до тех пор, пока она не подобрала свисающие поводья и не потянула их за собой.

За домом обнаружились две постройки. Одна, совсем небольшая, очевидно, служила временным обитателям туалетом, другая представляла собой низкий сарай, крыша которого поросла золотистым лишайником. Под нависшей стрехой приютилась аккуратная поленница.

Дверь сарая закрывалась на щеколду. Девушка приподняла ее и потянула на себя, ожидая, что она окажется такой же тяжелой, как и дверь дома. Но она подалась легко и девушка увидела, что обе дверные петли хорошо смазаны, причем совсем недавно.

— Большое спасибо, мистер Кьоу, — вслух сказала Энжел, так как сомневалась, что у нее нашлись бы силы бороться с заржавевшими петлями. — Ну а теперь за мной! Кончо! Текила!

Лошади послушно последовали за ней в сарай, тычась мордами ей в плечо. Внутри было примерно так же сумрачно, как поначалу в доме.

Сарай был небольшой, однако сухой и уютный. Стенка из жердей делила его на две части, одна из которых явно и в прошлом служила стойлом. В другой части, в углу, стояла пара мешков, на одном из них оказалась большая банка из-под кофе.

— Дом, милый дом! — повторила девушка слова Джейка и тихо засмеялась.

Ей потребовалось не так уж много времени, чтобы с помощью банки насыпать две горки овса в кормушку. Кончо не стал ждать приглашения, подошел и сунул морду в одну из них.

— Эй, ненасытное существо! — засмеялась Энжел, отпихивая голову жеребца. — Тебе что, нравится есть с удилами во рту? — Она отстегнула недоуздок и стянула уздечку. — Ну вот, совсем другое дело!

Жеребец тотчас снова потянулся к кормушке и уже не обращал на девушку внимания, пока она проделывала то же с кобылой. Но когда она решила расседлать животных, седельный ремень сразу не поддался.

— Что ты делаешь?

Энжел была так поглощена своим занятием, что совершенно забыла об окружающем. Неожиданно раздавшийся голос заставил ее шарахнуться в сторону и схватиться за сердце.

— Это всего лишь я, — сказал Джейк, переступая порог сарая.

У Энжел был до того испуганный и беззащитный вид, что он едва не поддался желанию заключить ее в объятия и успокоить.

— Ты меня ужасно перепугал! — призналась она, вся трепеща, как пойманная в силок птичка.

Джейк мысленно выругал себя.

— Прости, я не хотел, — сказал он виновато. — Мог бы и сообразить, что тебя пугает каждая тень — ведь на то есть серьезная причина. С этой минуты обещаю никогда не подкрадываться к тебе неожиданно.

Девушка кивнула, все еще пытаясь справиться с собой. Чуть раньше ей показалось, что Джейк готов был ее обнять, и она всей душой сожалела, что этого не случилось, так как более чем когда-либо нуждалась в его поддержке. Она заставила себя отвести взгляд и отвернуться.

— Я нашла мешок с овсом и задала корм лошадям, — сообщила она, продолжая бороться с лошадиной подпругой.

На плечи ей опустились руки и мягко отодвинули в сторону.

— Этим займусь я, — сердито произнес Джейк. — Могла бы попросить меня помочь.

— Попрошу, когда буду совсем беспомощной, — отпарировала Энжел, не менее раздраженная тем, что ее не спросили, нуждается ли она в помощи.

— Дело не в том, беспомощна ты или нет. — Джейк с легкостью расстегнул подпругу, снял седло и положил на один из столбиков перегородки. — Просто тебе нет никакого смысла этим заниматься, когда я и сам могу все прекрасно сделать.

Энжел ответила не сразу, подыскивая наиболее убийственные слова. Но как назло ничего не приходило в голову. Она схватила пустой мешок и принялась растирать кобылу.

— Обращаешься со мной, словно я инвалид! — бормотала она при этом. — Или мне сто лет! Или я беременна.

В тот же миг она пожалела о сказанном, но было поздно — фраза уже сорвалась. Девушка бросила украдкой взгляд на Джейка. Тот стоял, положив руки на седло Кончо, совершенно неподвижно. Потом медленно повернулся.

Энжел смотрела на него искоса, из-под ресниц, и от нее распространялся почти ощутимый жар, не только смущения, но и желания. Она разделяла то, что так мучило и томило Джейка, но он не ощутил радости от этого. Всю жизнь он гордился тем, что железно держал данное себе самому слово, и сейчас ненавидел себя за слабость, когда взгляд сам собой скользнул по телу Энжел к ее плоскому животу, туго затянутому в джинсы. Она не была беременна… но могла однажды стать, и он живо представил себе, как это происходит.

Девушка ощутила горячее прикосновение его взгляда и прочла в нем желание. Властная потребность броситься в объятия Джейка охватила ее, но удержало сознание, что он испытывает тот же порыв и борется с ним.

Энжел вернулась к своему занятию и долгое время тщательно растирала кобылу, ни на миг не отводя глаз от ее влажного крупа. Но она прислушивалась к каждому звуку и знала, что Джейк еще с минуту смотрел на нее, прежде чем заняться своим делом. В четыре руки они быстро привели лошадей в порядок. Джейк первым развесил ветошь и вышел из сарая.

— Поблизости есть ручей. Я принесу воды, — сказал он.

Шаги отдалились.

— Ах, Текила, Текила! — прошептала девушка, прижавшись лбом к теплой лошадиной холке. — Я не знаю, сумею ли пройти через эту пытку! Ну что он прицепился к этим моим проклятым деньгам! Наплевать мне на деньги! Что мне в них, если он избегает меня, как зачумленную? Он даже не дает мне возможности выбрать, все уже решил за нас обоих!

Кобыла повернула голову и фыркнула, обдав Энжел теплым дыханием. Та обняла ее за шею, рассыпав рыжие волосы по темной гриве. Это было первое выражение сочувствия за прошедший день, и оно наполнило девушку такой благодарностью, что она взялась разбирать спутанную гриву лошади. За этим занятием и нашел ее вернувшийся Джейк.

В руках у него было полное ведро. Вылив его в поилку, он с грохотом отшвырнул ведро в угол, прикрыл дверцу стойла — прямоугольник с прибитой по диагонали жердью — и махнул рукой на дверь.

— Не знаю, как ты, а я умираю с голоду. Надо посмотреть, какой еды припас нам Ник.

На этот раз они обошли дом с другой стороны, и девушка заметила еще одну поленницу. Вернее сказать, стена снизу доверху была скрыта за дровами, уложенными в несколько рядов. Энжел без особого интереса следила за тем, как Джейк снял с ближайшей к стене поленницы несколько верхних поленьев, и под ними обнаружился цельный суковатый ствол. Джейк ухватился за него и толкнул вверх. Верхний слой дров приподнялся, открылось углубление, из которого он достал пару дорожных ранцев. Потом он снова прикрыл потайную кладовую, а связанные между собой ранцы перебросил через плечо. Когда он повернулся к девушке, на ее лице было восхищенное выражение, как у ребенка, который смотрит фильм о зарытых сокровищах.

— Хитро придумано! — одобрила она, переводя взгляд с Джейка на поленницу. — Кто это устроил?

— Ник и я, — ответил Джейк, удивляясь тому, что способен держаться на расстоянии от этого удивительного существа. — Это было очень давно… насколько я помню, нам тогда было чуть больше десяти лет. В то время мы играли в разбойников и пиратов. Нужно же нам было где-то держать награбленные сокровища!

— Какие именно? — уточнила Энжел, которой живо представился мальчишка-сорванец, каким когда-то был ее любимый.

— Что? Какие сокровища? Честно говоря, не помню. А сейчас пойдем ужинать. Нельзя же прохлаждаться тут до темноты!

Это нелюбезное замечание заставило Энжел обиженно умолкнуть. Джейк скрылся за углом, и ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Возможно, он из тех, кто всегда ворчит на голодный желудок, сердито думала девушка. В таком случае после ужина его настроение непременно улучшится.

Увы, ее ожидания не оправдались.

Позже Энжел сидела за столом, доедая остатки тушеной картошки с мясом и время от времени поглядывая на Джейка, который стоял у широкой полки, заменявшей разделочный стол, и мыл в тазике посуду. Его движения были ловкими, привычными. Вытерев и расставив посуду по местам, он небрежно перекинул полотенце через плечо и повернулся. Девушка тотчас уставилась в свою тарелку. За время ужина она устала в одиночку поддерживать разговор, так как участие в нем Джейка сводилось к односложным репликам и хмурым взглядам.

Джейк оглядел склоненную голову Энжел, ее опущенные плечи и покачал головой. Девушка выглядела усталой, одежда на ней запылилась, но для него она оставалась до боли прекрасной и желанной. Он вынул ложку из ее рук мягким, почти ласковым движением.

— По-моему, ты сейчас уснешь головой в тарелке, — пояснил он, когда она вздрогнула и удивленно взглянула на него своими изумрудными глазами.

— Ничего подобного! Я просто немного задумалась!

— Ну разумеется, — с иронией произнес Джейк, забирая также и тарелку и унося все это к тазику для мытья посуды.

Потом налил теплой воды в тазик побольше, достал из рюкзака мыло, губку и полотенце и положил на соседний стул. — Вот все, что нужно, для водных процедур, а потом можешь сразу ложиться.

Энжел обиделась на его нежелание вести себя полюбезнее, но спорить не стала — не хватило сил. Она вымыла лицо, шею и руки, а Джейк в это время покончил с посудой и достал спальные принадлежности. Это было не бог весть что — всего-навсего пара спальных мешков. Он раскатал по одному на каждой койке, где надувные матрацы уже лежали в ожидании, когда их надуют. Как раз этим он и собирался заняться, когда почувствовал взгляд. Энжел следила за его приготовлениями ко сну, и на лице ее было странное выражение.

— Да, это мало похоже на гранд-отель, — заметил Джейк со смешком. — Но согласись, спать на полу было бы еще неудобнее.

Девушка кивнула. Ее меньше всего заботили удобства предстоящего ночлега, зато весьма занимал тот факт, что они будут всю ночь находиться в такой волнующей близости друг от друга. Глаза ее потемнели и затуманились, и Джейк догадался о ее мыслях.

— Пойду проверю, как там лошади! — вдруг сказал он и вышел из дома.

Энжел нахмурилась, потом пожала плечами и начала рыться в своем рюкзаке. Вскоре она извлекла оттуда фланелевую ночную рубашку до пят, которую захватила по совету Джейка. Он предупредил, что в горах по ночам холодно.

Когда Джейк через час вернулся в дом, Энжел уже крепко спала. Он постарался как можно тише прикрыть за собой дверь и заложить массивную щеколду, разулся у порога и на цыпочках прошел к койкам, чтобы бросить взгляд на свою подопечную. Лишь притушенная керосиновая лампа освещала комнату, бросая на стены громадные темные тени. Энжел спала на спине, уронив одну руку на золотисто-рыжую волну волос, ресницы мирно покоились на щеках, линия рта смягчилась и выглядела еще более нежной, чем обычно. Она казалась феей, отдыхающей в двойном уютном коконе из спального мешка и ночной рубашки, которая могла бы послужить образцом скромности.

С одной стороны, Джейка порадовало то, что она приняла всерьез его совет захватить что-нибудь потеплее, с другой — он досадовал на себя за то, что даже такой целомудренный наряд остудил его кровь не больше, чем тончайшие прозрачные покровы. Воображение и без того разыгралось не на шутку.

На короткий миг Джейк чуть было не поддался страстному желанию лечь рядом и вызволить Энжел из ее двойного защитного кокона, убрать подальше все эти ярды плотной фланели и наконец увидеть ее во всем великолепии наготы. Но потом он ни за что не позволил бы ей исчезнуть из его жизни. Ни за что на свете!

С приглушенным стоном Джейк закрыл лицо руками и с минуту оставался в этой позе. Овладев собой, он потушил лампу и взобрался на верхнюю койку.




Энжел буравила взглядом спину Джейка и сердито размышляла о том, что он поставил целью свести ее с ума. Жить с ним рядом было все равно, что отбывать срок в камере с самым угрюмым человеком на свете.

Через окно, прорубленное в задней стене дома, прекрасно просматривался двор, где Джейк рубил дрова с таким яростным азартом, словно его могли казнить, наруби он меньше положенного. Он был до пояса раздет, что позволяло видеть игру мышц на великолепном торсе. Начал он сразу после обеда и с тех пор ни разу не передохнул.

Обед! Можно было смело поставить еще одну галочку в списке неудачных попыток общения. Энжел сравнивала свою жизнь в течение этой недели с переходом через заминированное поле. Хватало одного слова, чтобы вызвать раздражение Джейка.

На сей раз все как будто начиналось неплохо. За супом они обсудили погоду, а за бутербродами поведали друг другу о безмятежных годах детства. Она совсем уже было решила, что все налаживается и можно расслабиться, когда по чистой случайности задела Джейка, потянувшись через его плечо за кофейной кружкой. Он подскочил, словно ошпаренный, и бросился вон, но перед этим бросил на нее такой огненный взгляд, что Энжел задрожала всем телом.

Он, видите ли, всячески подчеркивает, что ведет с собой героическую битву, угрюмо думала она теперь. Ему нет дела до того, что происходит с ней! А между тем она на грани того, чтобы однажды ночью наброситься на него в приступе безумия, сорвать одежду и… о Боже!

Не раз ей приходила мысль высказать ему все это, но мешала гордость. Возможно, все было гораздо проще, чем она себе воображала. Джейк желал ее, верно, но лишь потому, что они вынуждены были жить бок о бок. Миссия спасения мешала ему утолить желание и разжигала его, в то время как, удовлетворенное, оно сразу пошло бы на убыль. Если бы он, в самом деле желал для них общего будущего, то не избегал бы ее с таким нелепым упрямством. В конце концов, он практически вытеснил ее из своей жизни, и лишь стечение обстоятельств помешало этому. Вполне возможно, Джейк считал дни до появления Чавеса, схватки с бандитами и прощания с ней, теперь уже навсегда.

Энжел забыла о времени, зачарованная ритмичными движениями Джейка и игрой солнечного света на его влажном торсе. Только когда тени удлинились и день склонился к вечеру, она отвернулась наконец от окна. Надо еще было приготовить ужин — еще одна общая трапеза с угрюмым, раздражительным мужчиной.

Джейк бросил сосновое полено на большую кучу нарубленных дров и помедлил, чтобы вытереть лоб. Пот капал с подбородка на грудь, волосы совершенно промокли.

— Ужин готов!

Это прозвучало совсем рядом, и он машинально схватился за винтовку, стоящую у поленницы, а когда оглянулся, Энжел в изумлении и тревоге переводила взгляд с его лица на темный металл дула.

— Черт меня возьми совсем! — выругался Джейк, прислоняя винтовку к груде чурбаков. Повернувшись к Энжел, он испепелил ее яростным взглядом. — Нечего подкрадываться потихоньку!

— Извини, — произнесла девушка, не в силах оторвать взгляда от капельки влаги, что пробиралась все ниже по впадине между мощными грудными мышцами.

Вот она скатилась по слегка втянутому животу, помедлила над пупком, обогнула его и затерялась в полоске темных волос, видневшейся над поясом поношенных джинсов.

Джейк смотрел Энжел в лицо, но ощущал ее взгляд как ласкающее прикосновение, и чем ниже опускался этот взгляд, тем сильнее это волновало. Он так и не перевел дыхание, пока не ощутил, что ему не хватает воздуха.

Его грудь судорожно расширилась, по животу прошла волна дрожи, и девушка опомнилась. Ее взгляд виновато обратился к глазам Джейка, обнаружил там неприкрытое желание и метнулся в сторону.

Молчание затягивалось. Оба они едва осмеливались дышать, не говоря уже о том, чтобы произнести хоть слово.

Джейк боролся с желанием схватить Энжел в объятия, она же готова была взмолиться, чтобы он это сделал.

— Я… — наконец начал Джейк хрипло и вынужден был прокашляться. — Пойду ополоснусь в ручье.

И он бежал от нее в заросли, как монах, которого обуяли демоны.

Это отчасти рассеяло напряжение, но и раздосадовало девушку. Оставшись в одиночестве, она долго не сводила взгляда с купы тамариска, за которой со скалы падал в озерко небольшой водопад ледяной воды, стекающей с гор.

Досада вскоре перешла в яростный гнев. От почти постоянного возбуждения у Энжел ломило все тело, и сейчас ей больше всего хотелось влепить виновнику этого звучную пощечину или вцепиться ему в лицо ногтями. Пропади он пропадом!

Она прошагала в дом не оглядываясь.




Глава 8


Вместо того чтобы подставить под воду сложенные ладони, Джейк просто нагнулся, и на него обрушился поток жидкого холода. Какое-то время ом медленно покачивался, давая воде хорошенько промочить торс и голову и сжимая зубы до боли, чтобы не вырвался крик. Его удивляло, что вода не обращается в пар, соприкоснувшись с его горящим, как в лихорадке, телом. Стояли погожие, даже жаркие дни, он махал топором несколько часов подряд, но все это вместе взятое не могло разгорячить, как один ласкающий взгляд Энжел.

Чтоб ей пропасть! В конце концов, это святое право мужчины — раздевать взглядом! Ему и без того несладко, зачем еще эта пытка?!

Он выпрямился и встряхнулся, как медведь в горном потоке, потом потянулся за мылом, пристроенном в углублении скалы. Намыливаясь, он так мял ни в чем не повинный кусок мыла, что почти растерзал его на части.

Это невыносимо! Если она будет продолжать в том же духе, что остается делать ему? Как она смотрела на него? Словно он лакомство, от которого она бы не возражала откусить кусочек. И хуже всего, что он сам чувствовал нечто подобное, что повторялось снова и снова. Правда, кусать он бы не стал… во всяком случае, сразу. Первых лет сто он только целовал бы ее с головы до ног. Ее губы… они такие нежные, зовущие! Наверное, было бы легче, если бы он не знал, каковы они на вкус. Но он сделал ошибку, он поцеловал Энжел и теперь обречен был не спать по ночам, мечтая о ней — о том, как склоняется к ее приоткрытым губам, как раздвигает их языком и входит в жаркую глубину ее рта так, словно входит в ее тело!..

Джейк очнулся. Он стоял, глядя в переливчатый шелк водяных струй, словно это был шелк волос Энжел. Мысленно он только что был с ней и все еще ощущал мучительную сладость возбуждения. Что теперь делать с этой твердой, как камень, штуковиной, от которой распирает джинсы?

Со сдавленным проклятием он снова подставил спину под водяной поток.




Энжел услышала, как открылась дверь, и тотчас непроизвольно напряглась всем телом. Не поворачиваясь, она бросила через плечо:

— Ужин будет через минуту! — и похвалила себя за то, что говорит спокойным, ровным голосом.

Джейк окинул взглядом ее вытянутое в струнку тело. На девушке была розовая майка, слишком облегающая, на его вкус: она подчеркивала контуры груди. Более того, на ней были короткие белые шорты, которые открывали длинные, стройные, покрытые золотистым загаром ноги. Это просто безобразие, подумал он гневно. Он на грани безумия, а она только и делает, что его провоцирует! И при этом полна достоинства, как католическая монахиня!

Он громко протопал к столу, с грохотом выдвинул стул, уселся, поставил локти на столешницу и вперил мрачный взор в пустую тарелку. Из-за плеча тут же протянулась рука.

Энжел потянулась за тарелкой Джейка, решив не обращать внимания на его настроение и лишь стараясь не прикасаться к нему даже одеждой. Он был в рубашке, застегнутой до самого горла, и девушка ощутила новый приступ досады при мысли, что он считает нужным прикрываться так тщательно, словно находится в обществе распутницы. Подумаешь, на него не так посмотрели! Уж наверное, она не первая особа женского пола, которая таращит на него глаза! Мог бы и привыкнуть!

Все это всколыхнуло ее недавний гнев, и она дала выход возмущению, громко шлепая пищу в тарелки. Наполнив обе, она со стуком поставила их на край плиты.

— Тебе помочь? — спросил Джейк, повернувшись.

— Обойдусь! — буркнула девушка.

Подняв его тарелку, она на миг помедлила, чтобы сделать медленный и глубокий успокаивающий вдох. Она редко выходила из себя, но сейчас чувствовала, что это вот-вот произойдет.

Джейк ничего не заметил, хотя человек он был весьма наблюдательный. На сей раз, однако, он всеми силами старался избегать взглядом Энжел, а потому лишь мимолетно ее оглядел. Разумеется, от него не укрылась неестественная яркость ее глаз и пылающие щеки, но он приписал это жару плиты.

Джейк сидел спиной, и потому пришлось снова тянуться, чтобы поставить перед ним тарелку. Энжел проделала это очень старательно, и все было бы хорошо, если бы ему не вздумалось вытянуть ноги и откинуться на стуле. Так случилось, что его плечо соприкоснулось с ее грудью.

— Дьявольщина! — зарычал он, отшатнувшись. — Не видишь, что ли, куда тянешь руку?

Глаза девушки сузились, она заглянула в сердитое лицо с насупленными бровями, в сердитые глаза, и ее собственная ярость, которая давным-давно уже накипела, вырвалась наконец на волю. Даже не задумываясь о том, что делает, Энжел схватила первое, что подвернулось под руку, и швырнула в своего обидчика. К несчастью, это была ее тарелка с куском жареного мяса, картофельным пюре и горкой вареной кукурузы.

За миг до того, как это случилось, Джейк прочел свой приговор в сверкающих зеленых глазах и даже успел произнести: «Эй, что ты собираешься?..», после чего ему пришлось прыгнуть в сторону, чтобы уклониться от летящей еды.

После грохота наступила полная тишина. Оба смотрели на пол, который теперь представлял собой живописную палитру самых приятных тонов: светлая клякса картофельного пюре, в некотором отдалении коричневый кусок мяса и повсюду — желтые брызги кукурузы. Удивление на лице Джейка сменилось гневом.

— Что тебе в голову взбрело? Чего ради?

— Я сыта по горло, Джейкоб Маккендлес! С утра до вечера ты рычишь на меня, как цепной пес, и притом без всякой причины!

— Ах, без причины!

Джейк и сам был на грани срыва и теперь ощутил, что полностью теряет контроль над собой. Не успела Энжел опомниться, как оказалась в его руках, в таком яростном, жадном объятии, что у нее захватило дух. Рука его нырнула в волосы девушки, схватила их, запрокидывая голову, серебристые глаза полыхнули в лицо сумасшедшим пламенем, и рот прижался к губам в ненасытном поцелуе.

Если она и собиралась запротестовать, возглас возмущения не успел вырваться. В первый момент ошеломленная, девушка молча отбивалась и даже занесла ногу, чтобы как следует проучить грубияна, но через мгновение все изменилось: и поцелуй, и объятие смягчились, преисполнились ласки. Давнее влечение оттеснило негодование. Только теперь она до конца поняла, что породило и питало этот гнев Джейка, который до сих пор казался ей отчасти капризом. Он долго и мучительно боролся с собой, боролся против того, что считал худшей стороной своей натуры, но что на деле было властной потребностью в другом человеке. Он проиграл в этой борьбе и теперь целовал ее так, словно утолял изнурительную жажду, словно поцелуй был первым и последним и нужно было насладиться на всю оставшуюся жизнь.

Энжел умела постоять за себя, дать отпор гневу, особенно беспричинному, но она была бессильна против нежности, тем более что и сама изголодалась по ней. Она прекратила сопротивляться и приподнялась на цыпочки, обвивая руками шею Джейка, отвечая на его поцелуй. Еще миг — и она уже прижималась к нему в исступлении страсти, жадно впивая знакомый и в то же время неизведанный вкус его рта. Для обоих это был момент истины. За прошедшие дни отчуждения каждый думал о другом днем и ночью, снова и снова перебирая в памяти и заново осмысливая поступки и слова, задаваясь вопросом, что правда, а что существует только в воображении. Теперь они знали, до чего им недоставало друг друга все это время, как много каждый из них значил для другого!

Где-то в глубине души Джейка еще таилась мрачная уверенность, что нужно оставить все, как было, и тем самым сдержать данное себе слово, но это означало бы, что он должен остановиться. Если бы он только мог! Он горел, словно в лихорадке, кровь бурлила в жилах, и все тело нетерпеливо отвечало на прикосновение податливых женских форм. Лишь благодаря железной воле он на миг оторвался от губ Энжел.

— Нет! — прошептал Джейк прерывисто. — Нельзя!.. мы не должны, Энжел…

Но ее губы были так близко — призывно полуоткрытые, нежные, так бурно вздымалась ее грудь и так пламенели щеки! Ресницы приподнялись, изумрудные глаза взглянули с безмолвной мольбой. Не откликнуться на этот призыв было выше его сил. Джейк наклонился и покрыл поцелуями нежную кожу ее шеи. Девушка снова, с тихим стоном, закрыла глаза.

— Да, конечно… мы не должны… о, Джейк!

Она умолкла, наслаждаясь тем, как губы движутся вниз по горлу к впадинке между ключицами. Пальцы сжимались и разжимались в густой волне ее золотисто-рыжих волос, сладкая дрожь волнами расходилась по всему телу.

Когда Энжел произнесла его имя, Джейк расслышал в ее голосе трепет нетерпеливого желания и понял, что назад дороги нет. Уже слишком поздно было взывать к благоразумию, к совести и чести — ко всему тому, что всегда было для него свято.

Махнув рукой на голос рассудка, он одним движением сдернул с Энжел розовую майку. Девушка не протестовала, она лишь тряхнула головой, и непослушные волосы упали на плечи каскадом рыжего золота. Она ощутила дрожь его пальцев, когда они скользнули под застежку бюстгальтера, и это заставило ее улыбнуться слабой, дремотной улыбкой и приподнять отяжелевшие веки. Черные брови Джейка были сосредоточенно сдвинуты, черты лица обострились от желания.

Энжел протянула руку, коснулась морщинки на лбу, разглаживая ее, проследила чуть впалую линию щеки и изгиб рта. Она ощущала, как с нее соскальзывает одежда, сознавала, что остается совершенно обнаженной, и уже это было своего рода наслаждением.

Только когда последний предмет одежды — кружевные трусики — соскользнул к ногам Энжел, Джейк позволил их взглядам встретиться. Он попытался расстегнуть рубашку, но потом просто рванул полы в стороны с такой силой, что во все стороны посыпались пуговицы. Сбросив рубашку с плеч, он прижал обнаженное тело девушки к своей груди, покрывая ее лицо частыми жадными поцелуями.

Энжел всем телом ощутила его беззвучный стон и откликнулась, шепча ласковые слова и не сознавая, что именно произносит. Руки любимого скользили по ее спине, их движения становились все лихорадочнее, пока наконец Джейк не подхватил ее и не сделал те несколько шагов, что отделяли их от постели. Не выпуская девушку из объятий, он присел на край кровати и откинулся, увлекая ее за собой. Теперь они лежали рядом, прижимаясь друг к другу всем телом. Стремясь слиться с ее телом еще больше, Джейк обвил бедро Энжел ногой, как однажды уже случалось, прижавшись к ней там, где его напряженная плоть была туго стянута узкими джинсами. Но на сей раз, он бодрствовал и сознавал происходящее. Вся кровь бросилась ему в пах, а напряжение возросло до сладкой боли. Чтобы не дать себе волю, он вынужден был стиснуть зубы до хруста.

Услышав сдавленное проклятие, Энжел вздрогнула и открыла глаза.

— Что-то случилось? Что-то не так? — прошептала она встревожено.

— Мы наконец в постели, лучше и быть не может, — хрипло ответил Джейк. — Беда в том, что я слишком долго этого ждал! Я знаю, что не должен спешить, но…

Энжел прижала палец к его губам и улыбнулась той же дремотной улыбкой, что и раньше.

— Ты ошибаешься, милый, если думаешь, что мы с тобой в разном положении, — продолжала она шепотом, едва слышно. — Я тоже ждала, и тоже слишком долго. Пусть все случится так, как случится!

Ее руки нырнули в густую волну его жестких черных волос и несколько мгновений блуждали там, чтобы потом скользнуть вниз по спине, и это было подтверждением сказанному. Отбросив колебания, Джейк уселся и поспешно освободился от того немногого, что на нем оставалось. Энжел тоже села в постели, пока он стягивал обувь, и прижалась к его спине, опустив голову ему на плечо. Повернувшись, Джейк коснулся ее губ быстрым поцелуем. Когда они снова оказались в объятиях друг друга, он знал, что не сможет дольше ждать — такой шелковистой, теплой и податливой она была. Энжел только приветствовала его нетерпение. Она потянулась навстречу, открываясь для него, и не удержалась от крика счастья, когда их тела слились. На какое-то время оба потеряли представление о времени и не могли бы сказать, как долго все продолжалось. Желание владело ими так долго и так измучило обоих, что в этот первый раз единения они желали лишь утолить иссушившую их жажду. Наслаждение обрушилось на них с такой силой, что каждый безотчетно выкрикнул имя другого, прежде чем рухнуть без сил, словно пловец, выброшенный на берег высокой волной.

Чуть погодя Джейк заставил себя двинуться. Он ничего не сознавал в момент страсти. Ему показалось, что он слышит свое имя, но в следующий миг сладость облегчения захватила его настолько, что стерла все остальные мысли и чувства. Теперь же он сожалел, что обманул ожидания Энжел.

— Прости, милая, — сказал он виновато, приподнимаясь на локтях и глядя ей в лицо.

— За что? — спросила девушка, не открывая глаз.

— За то, что вел себя ничуть не лучше мальчишки-подростка, которому впервые посчастливилось оказаться с кем-то в постели. Я все наверстаю, клянусь.

Легкая морщинка пересекла лоб Энжел, ресницы приподнялись.

— Наверстаешь? Что?

Вглядевшись в Энжел, Джейк увидел, что она вполне разделила его недавнюю страсть и наслаждение. Она лежала, совершенно расслабившись, зеленые глаза смотрели на него благодарно.

— Так о чем речь? — переспросила она.

— Так… ни о чем, — сказал он с улыбкой и повернулся на спину, не разжимая объятий.

Девушка распростерлась поверх него, ее шелковистая макушка оказалась под самым его подбородком. Джейк обнял ее теснее, и она пробормотала что-то неразборчивое и повозилась, устраиваясь еще удобнее, а когда позже он окликнул ее, намереваясь поделиться тем, что было у него на душе, она не ответила. Ее ровное дыхание выдавало глубокий сон. Ничего, подумал он, у нас еще будет время все обсудить. И он позволил себе заснуть, крепко прижимая к груди свою драгоценную добычу.

Однако времени на разговор так и не нашлось. Несколько раз в эту ночь они просыпались, но так уж получалось, что первые же сказанные слова влекли за собой поцелуи и ласки, самым естественным образом переходившие в близость.




Проснувшись, Энжел не сразу открыла глаза, а некоторое время лениво потягивалась с бессознательной счастливой улыбкой на губах. Вспомнив уютные объятия, в которых спала этой ночью, она протянула руку и нащупала только прохладный нейлон спального мешка. Джейка рядом не было.

Девушка открыла глаза и уселась, прикрываясь краем спального мешка. Она отвела прядь растрепанных волос и окинула взглядом единственную комнату домика.

Джейк сидел у стола, по привычке оседлав стул и положив локти на спинку. Поймав его задумчивый взгляд, Энжел слегка покраснела.

— С добрым утром!

— С добрым утром, — откликнулся Джейк.

В его голосе звучало обычное бесстрастие. Из одежды на нем были только джинсы, в руках дымилась кружка кофе. Некоторое время длилось молчание: Джейк не спеша пил кофе, Энжел раздумывала над тем, как ей теперь вести себя с ним.

— Хочешь кофе? — спросил он вдруг, встал и прошел к плите.

— Да, конечно.

Ее голос был далеко не радостным, в первую очередь потому, что Джейк вовсе не выглядел счастливым. Он в молчании протянул ей кружку и вернулся на свое место. Энжел решила вести себя как ни в чем не бывало и принялась за кофе, но ощущала на себе неотрывный взгляд Джейка и в конце концов начала нервничать: ерзать, поправлять волосы, подтягивать край спального мешка повыше.

— Что у тебя на уме? — наконец воскликнула она.

Энжел не знала, хочет ли услышать ответ, потому что не ожидала ничего хорошего, но еще раз спросила:

— Ты мне скажешь, в чем дело?

Джейк ответил не сразу. Все это время он мучился угрызениями совести, проклинал себя за слабость, но в то же время не желал ничего иного, кроме как снова улечься с Энжел в постель. Сделав над собой невероятное усилие, он отогнал эти мысли.

— То, что случилось между нами, было ошибкой, — сказал он угрюмо.

— Что?! — воскликнула Энжел, бледнея. — Ты хочешь сказать, что раскаиваешься?

— Нет, я не раскаиваюсь, — ответил Джейк, растирая ладонью щеку, где забилась жилка.

Наступила пауза. Девушка чувствовала себя так, словно ей только что нанесли жестокий удар, и боялась расплакаться.

— Разве можно раскаиваться в том, что позволил мечте сбыться? — услышала Энжел. — И все-таки… лучше бы этого не случилось. Лучше бы я оказался сильнее. Пойми, скоро все кончится, ты вернешься в Лос-Анджелес, а я… я останусь здесь. Один.

Она ничего не сказала на это. Джейк был не прав, но спорить она не стала, осмысливая услышанное. Джейк не отказывался от нее, он лишь считал, что не имеет на нее прав. Это внушало надежды, потому что давало ей возможность решать — во всяком случае, она на это надеялась.

— Я вовсе не обязана возвращаться в Лос-Анджелес, — наконец сказала девушка.

— Нет, ты должна, — возразил Джейк, — и мы оба это знаем. Я тебе совсем не подхожу, хотя бы потому, что не могу создать такую жизнь, к которой ты привыкла, и ни за что не воспользуюсь твоими деньгами. Мне пришлось бы жить изо дня в день с одной мыслью: что однажды я прочту в твоих глазах сожаление. — Его грустный взгляд коснулся обнаженного плеча девушки и вернулся к ее лицу. — Другой вариант еще хуже, потому что жизнь на ранчо не для тебя. Твое место среди огней большого города, а не в стойле, с вилами в руках.

— Но, Джейк, послушай!

Громкий стук в дверь перебил ее и заставил вздрогнуть, испуганный взгляд заметался между дверью и Джейком. Тот резко повернулся вместе со стулом. Револьвер в кобуре всегда лежал на столе, под рукой, поэтому он быстро его выхватил, на цыпочках направился к двери и прижался спиной к стене. Стук повторился.

— Эй! Есть там кто-нибудь?

Услышав знакомый голос, Джейк поставил оружие на предохранитель, сунул его за пояс джинсов и открыл дверь.

— Входи, — обратился он к Нику. — С чем пожаловал?

Энжел ощутила одновременно облегчение и тревогу, понимая, что Ник ни за что не покинул бы свой пост, если бы не важные новости. Поспешно натянув спальный мешок до самого подбородка, она настороженно следила за тем, как внушительная фигура индейца ступила через порог. Когда она поздоровалась, он ответил степенным кивком и сосредоточил все свое внимание на Джейке.

— Майк приходил. Сказал, что те, кого вы ждете, явились.

— Вот и хорошо, — заметил Джейк с мрачным удовлетворением в голосе. — Майк упоминал, каким образом они здесь оказались?

— Прилетели на частном самолете, достаточно большом, чтобы туда поместилась машина.

— И какие меры были приняты на этот счет?

— Шериф приставил к ним Дела и Чарли.

— А сколько всего гостей?

— Трое. Один из них белый, Джеймисон, а двое других — чиканос. По описанию это должны быть Чавес и Родригес.

— Хорошо, — повторил Джейк тем же тоном. — Нам нужно будет собрать вещи и приготовиться.

— Могу оседлать лошадей, — предложил Ник, бросил взгляд на бледное лицо Энжел и снова повернулся к Джейку. — Спешить некуда. Вряд ли они возьмутся за дело раньше темноты.

— Вполне возможно, что ты прав, но я не хочу рисковать. Всегда лучше прийти на вечеринку слишком рано, чем совсем ее пропустить.

— Ладно. Когда соберетесь, дай мне знать.

С этими словами Ник покинул домик. Когда дверь за ним закрылась, снова оставляя Джейка наедине с Энжел, какое-то время царило молчание. Зеленые глаза девушки казались громадными на ее бледном, обострившемся от волнения лице, и даже спальный мешок не мог скрыть, до чего она напряжена.

— Боишься? — спросил Джейк участливо.

Впервые с того момента, как его план вступил в действие, он почувствовал себя виноватым. Идея выставить Энжел в виде приманки больше не казалась ему такой привлекательной.

Девушка помолчала, прежде чем ответить. Боялась ли она? Да, очень, но совсем не того, о чем думал Джейк. Она доверилась ему и не собиралась идти на попятный. Ее страх касался их будущего.

— Со мной все в полном порядке, — ответила она, прекрасно сознавая, насколько это не так.

Джейк тоже это видел. Точеные черты ее лица казались резче, в глубине глаз таилось беззащитное, молящее выражение. Сумеет ли он уберечь Энжел, по силам ли ему задача, за которую он взялся?

— Вот что, — начал он решительно, — я не возьму тебя с собой. Останешься здесь, под охраной Ника. Здесь ты будешь в большей безопасности.

— Ни за что! — упрямо отрезала девушка. — Куда ты, туда и я!

Их взгляды встретились. Серебристо-серые глаза Джейка были полны упрека, выражение лица Энжел говорило, что ее решение неколебимо. Заглянув в ее серьезные зеленые глаза, Джейк вспомнил то, что пришло ему в голову этим утром, когда он проснулся и увидел девушку мирно спящей: все случилось не так, как следовало бы. После первой ночи, проведенной в объятиях друг друга, им бы надо долго нежиться в постели, чтобы у него было время объяснить, как она ему дорога, как много для него значит, как сильна его любовь к ней. Возможно даже, им бы вообще не стоило покидать постель, а любить друг друга снова и снова и строить планы на будущее. Вместо этого им предстояла схватка с врагами, а будущего впереди не было вовсе, только воспоминания о коротких часах, проведенных вместе.

Девушка видела, как сузились его глаза, как потемнел взгляд и опустились плечи, и спросила себя, что тому причиной. Поначалу она надеялась, что Джейк примет и признает узы, давно уже связавшие их, узы, закрепленные этой ночью, — но теперь эта надежда рассеялась. Болезненное разочарование пронзило ее.

— Пора одеваться, — ровным тоном произнес Джейк, берясь за рубашку. — Пойду помогу Нику седлать лошадей.

— Хорошо, — тихо ответила девушка.

Она подождала, пока Джейк оденется и выйдет. Он не оглянулся, всем своим видом показывая, что не верит в возможность их счастья, и сердце Энжел дрогнуло при мысли, что точно так же он может поступить и в момент последнего прощания.

— Ни к чему переживать о том, что еще не случилось! — вслух сказала она, стараясь приободрить себя.

Выбравшись из постели, она поспешила к своему рюкзаку. Когда все это кончится и Чавес угодит в тюрьму, где ему самое место, Джейку придется ее выслушать! О да, он выслушает все, что у нее накипело, до последнего слова!




Глава 9


— Эй, Дел!

Оклик Джейка заставил его напарника отстраниться от «бронко», на капот которого он небрежно опирался. Сощурив глаза в две узкие щелки, он оглядел заросли, сквозь которые местами просматривалась дорога. Вскоре на одной из прогалин показались трое верховых, в поводу за ними шли две вьючные лошади. Некоторое время спустя они вышли из-под сени деревьев на насыпную дорогу, где Дел ждал в компании Макса Уоринга, десятилетнего сына местного фермера.

— Самое время, Джейк, — заметил Дел вместо приветствия.

Он дружески помахал Энжел, и когда ее кобыла приблизилась, помог девушке спешиться. У той был усталый вид.

— Что, долго ждали? — осведомился Джейк, спрыгивая на землю.

— Не так уж долго. — Дел уточнил время по наручным часам. — Подъехали сюда примерно в три, а сейчас только четверть пятого. Надеюсь, вы в курсе того, что, по нашим сведениям, сюда явились Чавес, Джеймисон и Родригес.

— Да, так сказал Майк, и надеюсь, что он прав. Он видел гостей своими глазами?

— Нет, мы знаем это от Чарли, который дежурил в аэропорту. Он сразу сообщил Кроуфорду, что с частного самолета сошли трое: белый и два американца мексиканского происхождения. Они прихватили с собой машину, а потому сразу же выехали на юг, в направлении Рипаблик. Ну, а самолет развернулся и улетел прежде, чем к нему кто-то успел приблизиться, чтобы задать пару вопросов.

— Хм… — Джейк сложил седло и обменялся взглядом с напарником. — Как по-твоему, что они затеяли?

— Хотят поскорее обстряпать свои делишки, а потом убраться назад на машине.

— Думаю, нет смысла наводить справки насчет самолета, — вслух размышлял Джейк, снимая груз с вьючных лошадей. — Наверняка он был нанят на подставное имя.

— Кроуфорд на всякий случай приказал выяснить, но ты прав, вряд ли это даст результат. Не важно, сейчас они на нашей территории, и надо сделать так, чтобы тут и остались.

— Останутся, — коротко заверил Джейк, — если только у них крылья не вырастут.

Пока трое мужчин заводили лошадей в трейлер по откинутому заднему борту, Энжел стояла у дверцы «бронко».

— Ну вот и все, — сказал Джейк, открывая дверцу с пассажирской стороны. — Можно отправляться.

Девушка послушно поднялась в кабину. Пристегиваясь, она ощутила на себе взгляд и подняла голову. Джейк смотрел на нее, словно что-то для себя прикидывая. Его серебристо-серые глаза были отстраненными, как и все время с тех пор, как они покинули хижину.

— Собери волосы и заправь их под шляпу, — скомандовал он и надвинул собственный головной убор пониже. — Если навстречу попадется машина, любая, держи голову ниже, а если что-нибудь покажется подозрительным, сразу падай на сиденье.

— Хорошо.

Джейк повернул ключ в зажигании, и мощный мотор «бронко» приглушенно заворчал. За время дороги они едва обменялись несколькими словами. Остальные трое ехали впереди в пикапе, за которым тащился, покачиваясь на выбоинах, трейлер с лошадьми.

На насыпной дороге им не встретилось ни единой машины, и все же нервы Энжел были как натянутые струны. Постепенно они добрались до асфальтированного участка дороги и остановились перед воротами в изгороди, обнесенной поверху колючей проволокой.

— Мы что, уже на месте? — шепотом спросила девушка.

— Нет, здесь мы оставим лошадей, чтобы не мешали.

Через некоторое время они двинулись дальше, на этот раз их машина была ведущей, позади ехали Ник и Дел. Макса, разумеется, с собой не взяли.

— А теперь куда? — осторожно спросила девушка, переводя взгляд с лесистого склона у дороги на сосредоточенное лицо Джейка.

— Тут неподалеку есть магазин «Мал̀о», где работает один мой друг. Он должен ставить шерифа Кроуфорда в известность о передвижениях Чавеса. Прежде чем повернуть на пустующее ранчо, мы узнаем у него, где сейчас наша троица.

— А не проще ли самому связаться с шерифом и узнать, где они? — спросила Энжел, глядя на радио.

— Конечно, проще, но не забывай, что Чавес — крупный наркоделец. У него может быть любое снаряжение, и не исключено, что он перехватывает сообщения. Я не хочу, чтобы он насторожился раньше времени.

— Понимаю…

Тот факт, что человек, который за ними охотился, мог прослушивать переговоры полицейских, по-настоящему перепугал Энжел. Опасность стала казаться еще более реальной и близкой.

— А далеко до пустующего ранчо?

— Минут пятнадцать пути.

Джейк украдкой оглядел напряженную фигурку девушки. Пальцы ее судорожно сжимали ремень безопасности, и ему стоило немалых усилий не поддаться порыву и не погладить их.

Впереди показалось несколько одноэтажных домов с беленым зданием в центре — местечко под названием Мало. Перед зданием, служившим одновременно и бензозаправкой, стоял, заправляясь, старенький грузовичок, его водитель выглядывал через окошко.

Энжел послушно нагнулась, сняв с головы шляпу. Джейк бросил взгляд на девушку и, забыв о своем решении не прикасаться к ней, дотронулся до ее прохладной бледной щеки. Она накрыла его ладонь своей в безмолвной благодарности даже за такую скупую ласку. Через несколько мгновений он вынужден был убрать руку, чтобы переключить передачу.

Они обогнули магазин и остановились.

— Привет! — забасил снаружи прокуренный мужской голос.

— Привет, Кенни, — отозвался Джейк. — Что слышно от Кроуфорда?

— Он таскается по пятам за твоими тремя приятелями. Они все еще в городе и задают вопросы, не закрывая рта.

— Можешь выпрямиться, Энжел, — сказал Джейк.

— Слава тебе Господи! — невольно пробормотала она и наконец уселась, щурясь на яркое солнце.

Кенни оказался крепким и румяным седовласым стариком.

Джейк продолжал расспросы.

— И какие же вопросы задают, как ты выразился, мои приятели?

— Да все о тебе! Где, мол, живет, как туда попасть и тому подобное. Да, и еще, с тобой ли некая молодая леди.

— Ну и?.. — нетерпеливо поощрил Джейк. — Надеюсь, им скормили приготовленную информацию?

— Ну да, — подтвердил Кенни, ухмыляясь. — Можешь не волноваться, они проглотили приманку как миленькие. Сейчас они закусывают в ресторане «Медвежий угол». Кроуфорд сказал, что надо ожидать их на пустующем ранчо после наступления темноты. Вряд ли этим господам захочется долго болтаться в таком захолустье, как Рипаблик.

— Вот и пусть поскорее начинают шевелиться, а уж мы свою роль сыграем, как надо, — резко произнес Джейк. — Спасибо за информацию, Кенни, и передай шерифу, что все идет по плану — мы все четверо едем на пустующее ранчо и там будем ждать эту троицу.

— Передам, как не передать. — Кенни похлопал по капоту машины и отступил в сторону. — Берегите свои шеи, ребята.

— Постараемся.

«Бронко» взял с места и с хрустом покатился по гравию дороги.




— Ну и сколько еще нам тут торчать без дела? — недовольно осведомился Хулио и сделал солидный глоток виски в ожидании ответа.

Угрюмый взгляд Чавеса скользнул по интерьеру ресторана. В этот час там было почти пусто, лишь у бара толклось несколько завсегдатаев. Прежде чем ответить, Чавес тоже отхлебнул виски.

— Будем торчать, пока не стемнеет! — Он взглянул на часы и поднял тяжелый взгляд на Джеймисона. — Сейчас двадцать минут восьмого. Ровно в десять можно будет выехать. Надеюсь, ты точно знаешь дорогу, Карл. Этот болван с бензозаправки ничего не перепутал?

— Я справился по карте, босс! — поспешно ответил Джеймисон. — Да и ничего сложного в нашем маршруте нет. Сначала надо ехать на север по скоростному шоссе, а сразу за городишком Калью повернуть налево к горе Валкен. Ранчо Маккендлеса — это четвертый поворот налево после этого.

— Хм… — буркнул Чавес и поднял руку, чтобы сделать знак официантке.

— Это будет легче легкого, босс, — бросил Хулио.

Разумеется, им и в голову не приходило, что бармен — доверенное лицо шерифа Кроуфорда — каждый раз наливал им не одну порцию, а полторы, в надежде, что алкоголь затуманит бандитам голову.




В машине было темно, как в погребе. Тонкий серпик молодой луны давал слишком мало света, чтобы рассеять тьму под сенью деревьев, где были укрыты «бронко» и пикап.

Энжел повозилась на сиденье в попытке вытянуть ноги, но тщетно. В отдалении вспыхнуло пламя зажженной спички, и в открытое окно потянуло едким запахом табака.

— Джейк! — вполголоса окликнула девушка, высовываясь наружу.

От ближайшего соснового ствола отделилась темная тень и приблизилась к «бронко». В темноте невозможно было рассмотреть лицо, но контур широких плеч и знакомая походка были достаточно узнаваемы.

— В чем дело, Энжел? — спросил Джейк, склоняясь к окну.

— Уже половина одиннадцатого! — напомнила девушка, стараясь говорить как можно тише. — Как ты думаешь, они еще долго будут сюда добираться?

— Трудно сказать.

Джейк сдвинул шляпу на затылок и повернулся туда, где виден был поворот дороги, ведущей вверх по склону горы Валкен. Купа деревьев, выбранная ими в качестве укрытия, находилась чуть в стороне от дороги и как раз на полпути к постройкам пустующего ранчо. Там находились в засаде люди шерифа Кроуфорда: два опытных полицейских и новичок. Так как ранчо размещалось выше по склону, оттуда отлично была видна подъездная дорога. Кроме единственной рощицы, где скрывались обе машины, пастбище хорошо просматривалось и подкрасться по нему незамеченным было невозможно.

В данный момент дорога была пуста. Как ни всматривался Джейк, он не видел нигде в отдалении огней приближающейся машины, и как ни вслушивался, не мог расслышать шума мотора. Кругом стояла глубокая тишина.

— Ну вот, зато теперь ты знаешь правду о полицейских засадах, — сказал он, переводя взгляд с пустынного и темного ландшафта на Энжел. — По большей части это ожидание и смертельная скука.

— Насчет ожидания согласна, а вот насчет скуки… — Девушка помолчала. — Я все думаю, Джейк, а почему нельзя было арестовать Чавеса и его людей прямо в Рипаблик?

— На каком основании? В том, чтобы прилететь в Рипаблик самолетом, пусть даже частным и со своей машиной, и задавать вопросы о тебе и обо мне, нет ничего незаконного, Энжел. Другое дело, когда они явятся сюда вооруженными. Можно будет предъявить Чавесу обвинение в покушении на жизнь, и если все повернется так, как я надеюсь, суд постановит отправить его в тюрьму до суда вместо того, чтобы назначить залог. — Он положил руку на локоть Энжел, лежавший на окне. — Тогда ты снова будешь в безопасности.

Энжел хотела еще что-то добавить, но ее остановило движение в темноте — это насторожился Дел. Он окликнул Джейка, и тот поспешно повернулся к дороге, куда указывал его напарник. Девушка посмотрела в противоположное окно машины. Она увидела слабый свет фар в отдалении — какой-то автомобиль поднимался по склону.

— Это они? — спросила она дрожащим голосом.

— Скорее всего. Кому еще тут быть в это время? — Он сделал шаг в сторону. — Дел, кончай курить! А где Ник?

— У тебя за спиной, — послышался негромкий ответ, и темная фигура возникла из сумрака под деревьями.

— Давайте еще раз повторим все по пунктам, просто на всякий случай. Чавес проезжает мимо — туда, где скрываются ребята. Они не показываются, пока все трое не выйдут из машины и не попытаются вломиться в дом. Тогда их арестовывают. Если кто-нибудь из троицы сумеет ускользнуть на машине, мы перекроем дорогу здесь. Но наша главная задача… — он помедлил и по очереди оглядел Дела и Ника, — наша главная задача — оберегать Энжел.

Дел и Ник разошлись по своим постам. Дождавшись, когда они сольются с темнотой, Джейк повернулся к девушке и наклонился к самому ее лицу.

— Оставайся в машине и ни при каких условиях не привлекай к себе внимания. Это ясно?

— Ясно, — тихо откликнулась она.

Джейк испытующе вгляделся в ее глаза. В них таился страх, который она всеми силами старалась сдерживать.

— Осталось недолго. Скоро все кончится.

Неожиданно для Энжел и для самого себя он прижался к ее губам коротким жадным поцелуем, потом выпрямился и пошел прочь. Девушка не сводила взгляда с его фигуры до тех пор, пока та не стала неразличимой для взгляда. Тогда она вознесла горячую молитву, чтобы никто — ни Джейк, ни его товарищи — не пострадал в эту ночь.

Свет фар приближался. Машина двигалась медленно и осторожно, водитель явно не знал дороги. Энжел заметила, что совсем перестала дышать из страха нарушить тишину. По мере того, как машина приближалась, пальцы ее все глубже впивались в край сиденья. Огни описали дугу, означавшую, что машина повернула к пустующему ранчо, и погасли: водитель из осторожности выключил фары. Мотор рокотал так тихо, что, будь в доме спящие, они бы не проснулись. Когда машина приблизилась к купе деревьев, Энжел замерла от ужаса, но серый в темноте седан прополз мимо, и девушка отерла мокрый лоб трясущейся рукой. Машина, находящаяся за пределами видимости из дома, остановилась за амбаром.

Для Джейка ожидание было не меньшим испытанием, чем для Энжел. Он видел, как две неясные фигуры покинули седан и разделились, двигаясь к разным углам амбара. Со своей позиции он мог разглядеть часть дома и крыльцо. Прошла целая вечность, пока одна, а затем и вторая фигура бегом пересекли двор и оказались на крыльце.

Наступила полная тишина, она длилась примерно полминуты, а потом, совершенно неожиданно, разверзся ад кромешный.

— Чарли! Сзади!

Джейк узнал голос молодого Макки, новичка в полиции. Сразу за криком послышались выстрелы, и двое бросились назад, под прикрытие амбара.

— Майк, они бегут на тебя!

С крыльца раздался выстрел и одна из бегущих фигур споткнулась, попыталась сохранить равновесие, но в конце концов, повалилась на землю. Вторая, не замедляя бега, скрылась за амбаром.

— Что-то пошло не так, — послышался голос Ника.

— Похоже! — прорычал Джейк. — Пока неясно, что именно. Еще до выстрелов я слышал крик этого парня, Макки. Вот дьявольщина! Я же сказал Кроуфорду, что тот еще зелен для засад! Наверняка он все испортил!

Энжел всей душой желала, чтобы у нее было оружие и чтобы она умела им пользоваться. Ей послышался шум заводящегося мотора.

— Черт! Черт! — закричал Джейк при виде рванувшего с места седана.

Тот развернулся, явно намереваясь обратиться в бегство. Джейк прицелился и взвел курок. Позади послышалась еще пара похожих щелчков: Ник и Дел приготовились встретить машину. Три выстрела прозвучали одновременно, когда она ринулась на них. Ветровое стекло разлетелось, из машины в ответ открыли огонь.

Энжел закричала и рухнула на сиденье, когда пули засвистели среди кустарника, с чмоканьем впиваясь в сосновые стволы. Она услышала, как Джейк сыплет проклятиями, и уселась снова, не в силах оставаться в неведении. Она сделала это как раз вовремя, чтобы увидеть, как машина Чавеса под визг тормозов врезается боком в патрульную машину. Заднее стекло тоже вылетело, но водитель был достаточно опытен, чтобы переключить передачу и снора рвануть вперед. Едва не опрокинувшись на бок, он на бешеной скорости обогнул патрульную машину и понесся вниз по склону.

— Боже мой, они уходят!

Полицейские тщетно пытались завести мотор. Не задумываясь о последствиях, девушка перебралась на водительское сиденье. Мотор «бронко», к счастью, завелся с первого же оборота. Энжел вдавила сцепление изо всех сил и направила машину из-под деревьев, не обращая внимания на выбоины и хлещущие по бокам ветки. Она вырулила на дорогу, где трое мужчин стояли со вскинутыми ружьями, и резко нажала на тормоза.

— Джейк! — крикнула Энжел, распахивая дверцу. — Садись скорее!

Он буквально вырвал ручку дверцы у нее из рук. Едва успев поставить машину на ручной тормоз, девушка поспешно подвинулась. Джейк и Ник забрались внутрь с двух сторон, причем индеец бесцеремонно перетащил Энжел на заднее сиденье и плюхнулся рядом с ней. Дел подоспел чуть позже и забрался на сиденье рядом с Джейком. А потом мотор дико взревел, и «бронко» прыгнул вперед. Энжел, сидевшую на краешке сиденья, чтобы лучше видеть, подбросило вверх, и она свалилась на пол.

— Пропади пропадом этот треклятый Чавес! — процедил Джейк, выруливая на пастбище, чтобы объехать патрульную машину, торчавшую поперек дороги, перекрывая путь. — Как, черт возьми, все могло пойти наперекосяк?

Никто ему не ответил. Дел не сводил глаз с ветрового стекла, а Ник смотрел в заднее. Между строениями ранчо замелькали огни фар: полицейские выводили из укрытия свою машину, чтобы включиться в погоню.

— Вижу Кроуфорда, — сказал Ник. — Он как будто в порядке, вышел из машины и ждет, когда подъедут ребята.

— Хоть это хорошо!

«Бронко» наконец выехал с пастбища на дорогу, гравий тотчас забарабанил по днищу. Джейк набрал скорость. Далеко впереди можно было видеть седан, на опасной скорости берущий поворот за поворотом.

— Они нас опередили, не догоним! Дел, вызывай подкрепление! А ты, Энжел, сядь как следует. Вот уж кому не следует здесь быть… но у нас нет времени забросить тебя в безопасное место, так что придется оставаться с нами. Если повезет, то все обойдется.




Глава 10


Дел передал свои позывные и ждал ответа диспетчера. Наконец связь была налажена, и он объяснил, что преступники уходят в сером седане на юго-восток по склону горы Валкен сразу за городком Калью, направляясь к шоссе номер 21. Он запросил подкрепление в виде всех наличных патрульных машин.

После этого оставалось только ждать.

— Они что там, уснули все, что ли? — сердился Джейк, бесшабашно не сбавляя скорости на крутом повороте. — Нам срочно нужна подмога!

В этот момент радио снова вернулось к жизни. Оказывается, канадская конная полиция перекрыла границу в Данвиле и готовилась оказать всемерную помощь в задержании преступников.

Внизу можно была видеть реку Кеттл и горсточку мерцающих огней — городок Калью. Седан продолжал мчаться в том направлении, вздымая из-под колес клубы пыли.

— Если повернут к югу, значит, они в самом деле перехватывают наши переговоры и знают о том, что дорога на север перекрыта, — заметил Дел.

Джейк увеличил и без того сумасшедшую скорость, что позволило всем четверым увидеть момент, когда седан вылетел с грунтовой дороги на шоссейную и повернул на юг.

— Ну вот, теперь мы знаем, что они знают, — мрачно прокомментировал Джейк.

«Бронко», в свою очередь оказавшись на шоссе, тоже покатился на юг, в сторону Рипаблик. В считанные секунды они миновали ярко освещенные окна ресторана на перекрестке шоссе и Кеттл-роуд. Вой сирены заставил посетителей дружно высыпать наружу. Кеттл-роуд была перекрыта патрульной машиной. Когда «бронко» миновал перекресток, Энжел повернулась и увидела, что патрульная машина оставила свой пост и последовала за ними. Посмотрев вдаль, она заметила еще пару зажженных фар.

— Джейк, за нами следуют еще машины!

— Отлично, — одобрил он, бросив взгляд в обзорное зеркальце. — Чем больше нас будет, тем лучше. — Он снова сконцентрировал все внимание на дороге и на преследуемой машине.

— Я думаю, стоит блокировать дорогу Шерман-Пасс, это им не позволит улизнуть на юг, к Спокану. Правда, у нас нет на это людей…

— Ну и что? — хмуро вставил Джейк. — Мы с тобой это знаем, а вот Чавес вряд ли.

— Резонно, — сказал Дел и взялся за микрофон, но помедлил и снова повернулся к Джейку. — Лучше бы на самом деле перекрыть шоссе к западу от заправочной станции «С и С», иначе мы все пронесемся через Рипаблик черт знает на какой скорости. Не хватало еще задавить кого-нибудь!

— А вот это верно! И кстати сказать, есть способ! Пусть дорогу перекроет пожарная команда.

— Тогда у Чавеса останется одна-единственная возможность, — вмешался Ник. — Ему придется ехать к югу в направлении реки Колумбия, через резервацию.

— Проще всего будет перехватить их у реки, — заметил Дел.

— Это верно, — согласился Джейк. — Если им удастся как-то преодолеть заслон, единственной преградой станет река, да и то лишь в том случае, если паром в это время окажется у противоположного берега.

— Судя по времени, он там и будет. Нам останется гнать их к реке и спихнуть туда!

Он заговорил в микрофон, передавая диспетчеру указания для пожарной команды.

— Неплохо придумано, — поразмыслив, сказал Ник.

— Не понимаю, — призналась Энжел, озабоченно сдвигая брови и подвигаясь вперед, чтобы заглянуть поверх спинки переднего сиденья. — Как вы собираетесь спихнуть их в реку? Таранить машиной? Но ведь это опасно!

— Не волнуйся, таранить их нам не придется, — усмехнулся Джейк, ненадолго отводя взгляд от дороги. — Шоссе и в самом деле проходит через индейскую резервацию Макколвилл, идет вдоль берега реки Сан-Пойл и заканчивается на правом берегу реки Колумбия.

— То есть, как это заканчивается? Дальше уже вода, так, что ли? И никакого моста?

— Если нужно пересечь реку, существует паром. Он швартуется как раз там, где заканчивается дорога, и машины въезжают на него по сходням, чтобы потом продолжить путь на другой стороне реки. Если он ходит строго по расписанию, то будет в это время на другом берегу и Чавес окажется в ловушке.

— Теперь понимаю!

Вскоре дорога пошла по самой кромке берега, набирать здесь скорость было бы неосторожно. К счастью, седан тоже вынужден был замедлить ход. Мало-помалу расстояние между машинами сокращалось, но к тому времени, когда «бронко» оказался на открытом пространстве, машина Чавеса уже снова оторвалась от них.

— Они уходят! — не выдержал Дел.

Выскакивая на скоростное шоссе, водитель седана так круто заложил руль, что машина едва не перевернулась. Энжел ахнула и зажала рот рукой. Однако колеса снова ударились об асфальт, и машина рванулась вперед.

— Вот дьявольщина! — выругался Джейк в сердцах. — Я уж было подумал, что погоне конец.

Сам он тоже взял поворот, не снижая скорости.




— Почему, черт возьми, вся эта свора полицейских у нас на хвосте? — злобно процедил Хулио, изо всех сил сжимая руль.

Радиоперехватчик кашлял и трещал, периодически выдавая диалоги между полицейскими машинами и диспетчером.

— Почему, почему! Какая разница! — Чавес свирепо оскалился. — Твое дело стряхнуть их!

— А я что делаю? — огрызнулся Хулио. — Кто бы мог подумать, что в таком захолустье придется нарваться на засаду! А полицейские тут, похоже, просто кишат!

— Ничего, нам не впервой!

Вскоре впереди открылся дорожный заслон — пожарная машина с мигающими огнями на крыше загородила дорогу.

— Дьявол, дьявол! Объезжай, Хулио!

— Как, черт возьми? С одной стороны овраг, а с другой подъем!

Фары выхватили из темноты указатель боковой дороги.

— Давай туда! — тотчас крикнул Чавес.

Хулио подчинился и в последний момент вывернул руль, послав машину вправо. Седан скользнул в сторону буквально в нескольких ярдах от заслона. Вслед раздались два выстрела. На этот раз вылетело заднее боковое окно, разбросав осколки по полу и сиденью, в ответ послышались дружные проклятия. Машина быстро удалялась по дороге вдоль реки Сан-Пойл.

— Ну все, теперь они у нас в руках! — удовлетворенно констатировал Дел.

— Не спеши, — предостерег Джейк. — Пока они только движутся в нужном направлении.

Обе машины продолжали мчаться на юг, причем «бронко» постепенно сокращал расстояние, отделяющее их от беглецов. Как ночные птицы, они пролетели через четыре квартала городка Келлер, центрального населенного пункта резервации.

— Еще немного, — сообщил Джейк, когда за окном промелькнул поворот на Швавилла-Базен. — Приготовьтесь!

Ник и Дел молча достали револьверы. Джейк встретил взгляд Энжел в зеркальце над панелью управления.

— Оставайся в машине, не вздумай выйти! А еще лучше сразу пригнись. Наверняка будет перестрелка, ты можешь попасть под выстрел.

В следующий миг он перевел взгляд на дорогу впереди, но Энжел успела прочесть в его глазах всю любовь, которую он чувствовал к ней, весь страх за нее.




Хулио не сбавлял скорости и на одном из поворотов чуть было не потерял управление и едва не съехал в канаву. Он ругался теперь, не закрывая рта. Кое-как ему удалось выровнять седан и направить его вверх по склону небольшого холма, а когда они достигли вершины, впереди открылась необъятная ширь реки Колумбия.

— Что за дьявольщина? — вскричал он в панике, изо всех сил давя на тормоза.

Скорость была так велика, что машина почти закувыркалась вниз по склону — туда, где можно было видеть четкую границу асфальтированной полосы. За ней шло засыпанное гравием пространство, а дальше неприветливо темнела вода. Когда удалось полностью затормозить, все окутало облако пыли. Едва оно рассеялось, стало видно, что вниз ведут широкие дощатые сходни, заканчиваясь на пристани с надписью «Паром округа Ферри. Погрузка и выгрузка». А еще дальше неспешно удалялся к противоположному берегу сам паром.

Чавес длинно и забористо выругался. Хулио вторил ему. Они выбрались из машины и стояли по обе ее стороны, глядя вслед уходящему парому — один с бессильной яростью, другой с тупым изумлением. Потом разом огляделись.

Склон холма, с которого они только что спустились, был естественным углублением в высоком береге реки, так что не было никакой возможности убраться от пристани иначе, как по той же самой дороге, по которой они приехали. Однако там уже раздавался вой полицейских сирен, который быстро приближался.

— Эй, босс! — окликнул Хулио Чавеса, метавшегося по берегу со сжатыми кулаками. Когда тот не обратил на оклик никакого внимания, он схватил его за рукав. — Надо убираться отсюда!

Ответом был взгляд, полный такой безумной ярости, что Хулио, вдвое более массивный, чем Чавес, невольно попятился.

— Надо убираться, — повторил он. — Полиция вот-вот будет здесь! Не сдаваться же им в руки!

Но момент был упущен. Через секунду над гребнем холма появились огни фар первой из машин погони, а еще миг спустя они залили светом углубление берега перед пристанью.

Тормоза завизжали, «бронко» завибрировал всем корпусом, теряя скорость. Джейк жадно вгляделся в то, что открылось его глазам внизу. У самых сходней стоял боком седан с распахнутыми дверцами, а чуть поодаль свет фар выхватил из темноты фигуру Хулио, казавшуюся громадной, и не столь внушительную фигуру Чавеса.

Как только машина остановилась, оба полицейских и индеец выскочили из нее с оружием наготове. На гребне холма к тому времени уже появились и другие огни.

Чавес дико уставился на тех, кто окружил его и Хулио, и поднял свое оружие — девятимиллиметровую «иветту».

— Полиция! Бросайте оружие!

Сильный голос Джейка перекрыл шум двигателя и вой сирен. Он надеялся, что Чавес проявит благоразумие, но тот не задумываясь с ходу начал стрелять, перейдя границу, которая отделяла его от полного безумия. Ему удалось сделать два выстрела из тринадцати возможных.

Все случилось так быстро, что Энжел не успела пригнуться и как раз отстегивала ремень, когда началась перестрелка. Ей приходилось видеть, как падает человек, сраженный выстрелами, но только в кино, поэтому она не удержалась от крика ужаса, когда дружный залп отбросил Чавеса назад и грудь его окрасилась красным. Упав, он остался лежать в полной неподвижности.

Убедившись, что главарь больше не представляет опасности, Джейк огляделся в поисках Хулио, но тот воспользовался перестрелкой, чтобы исчезнуть из виду. На миг он подумал, что тот сбежал, но обнаружил его на корточках позади седана. Поскольку выстрелы стихли, он медленно выпрямился с поднятыми руками.

— Я безоружен! — крикнул он, для верности поднимая их еще выше.

Он подбросил свой пистолет ногой на освещенное пространство.

— Ближе! — приказал Джейк, а когда это было сделано, приблизился, нащупывая на поясе наручники.

Хулио нервно облизнул губы и обвел взглядом полицейских, выстроившихся кругом в некотором отдалении. Все они держали наготове оружие, но он инстинктом угадывал, что наибольшая опасность может исходить от того, кто медленно идет к нему. Ужасная мысль пронзила Хулио: сейчас этот человек спровоцирует его на неверное движение и пристрелит в отместку за покушение на жизнь своей женщины.

— Вы ведь Маккендлес, верно? — заискивающе спросил он.

— Допустим.

Бесстрастный ответ нагнал на Хулио еще больше страху. Как всякий жестокий и очень недалекий человек, он был труслив. Чавес держал его при себе ради его звериной силы, которая не раз приходилась весьма кстати. Единственной мыслью, владевшей сейчас Хулио Родригесодо, было страстное желание остаться в живых.

— Я хочу сказать… эта мисс Анжелика… она ведь ваша подружка, — поспешно заговорил он. — Я ее и пальцем не тронул! Она сама упала и стукнулась головой!

— Вот как, сама? — холодно усмехнулся Джейк.

Он припомнил все, что пришлось пережить Энжел по милости Чавеса и его наемной гориллы, и в серебристо-серых глазах вспыхнул гнев, который Хулио истолковал как готовность убить из мести. Он обратился в слепое бегство.

— Не стрелять! — крикнул Джейк, так как бандит бежал прямо к реке.

Он бросился следом и прыгнул на беглеца, после чего оба рухнули с берега и исчезли.

Энжел выскочила наружу, но остановилась, держась за дверцу «бронко». Губы ее шевелились в неосознанной молитве о спасении Джейка. Она слышала плеск, возгласы и удары внизу у берега.

Хулио защищался, как раненый зверь, но Джейком владело такое сильное желание восстановить справедливость, что перевес постепенно оказался на его стороне. Через некоторое время он выбрался на берег, волоча за собой бандита за ворот куртки. Тот слабо упирался, но видно было, что он отказался от настоящего сопротивления.

Джейк выпустил своего противника, и тот мешком осел на гравий. Тяжело дыша, он защелкнул на руках Хулио наручники и повернулся к Делу, который осматривал тело Чавеса. Тот почувствовал взгляд и жестом показал, что босс преступной группировки мертв.

Энжел вышла из оцепенения и сначала пошла на слегка подкашивающихся ногах, а потом побежала к Джейку. При виде ее он выпрямился, шагнул навстречу и схватил ее в свои объятия. Она, в свою очередь, обвила его руками за талию и спрятала лицо на груди, жадно прислушиваясь к тяжелым ударам сердца.

— Я весь мокрый, — послышалось у нее над ухом. — Боюсь, и ты намокнешь.

— Ну и что! — ответила она, не поднимая головы. — Мне все равно.

— Ты что, плачешь?

— Вот еще! — запротестовала девушка, но тут же громко всхлипнула, выдавая себя. — С чего бы мне плакать?

— Вот и я думаю, с чего бы, — мягко заметил Джейк, приподнимая ее мокрое лицо за подбородок и заглядывая в глаза. — Чавес мертв, Родригесу грозит тюрьма. Все кончено, и ты в безопасности.

Он наклонился и, не обращая внимания на дюжину полицейских вокруг, поцеловал Энжел. И так они стояли долгое время, освещенные фарами патрульных машин, прижимаясь друг к другу в отчаянном объятии.




«Все кончено, и ты в безопасности». Все кончено. Кончено. Кончено.

Эти слова звучали в сознании Джейка днем, ночами нарушали тишину, а если уснуть все-таки удавалось, являлись в его сны. Если бы только это была правда, не раз с горечью думал он, потому что мало-помалу пришел к выводу, что для него никогда не будет все кончено по отношению к Энжел.

К несчастью, он не мог высказать ей это по той простой причине, что не мог ее отыскать. Когда после долгого колебания он решился позвонить в Пасадину, родители Энжел горячо поблагодарили его за помощь, но позвать ее к телефону не смогли, так как она уже вернулась в Кабо-Сан-Лукас. Джейк набрал номер, который она ему оставила, но трубка откликнулась долгими губками. Где она, что с ней?

— …Уже их видел?

Голос Дела наконец пробился в сознание Джейка, и он с усилием вернулся к действительности. Был перерыв в дежурстве, и они только что заказали кофе. Вспомнив про кофе, Джейк отпил из своего пластикового стаканчика, но обжег язык и чертыхнулся. О чем они говорили? Он решил, что притворяться ни к чему.

— Кто видел и кого?

— Ты твоих новых соседей, — недовольно объяснил Дел. — Я имел в виду, что ты, должно быть, уже успел перемолвиться с ними словечком. Ты что, вообще меня не слушал?

— У меня мысли не тем заняты, — виновато ответил Джейк. — Так что они, мои новые соседи?

— Отличный ты парень, Джейк, просто душа любой компании! Я полчаса талдычил, что заброшенный участок рядом с твоим наконец-то взят в аренду кем-то из другого штата, — и вдруг выясняется, что все это время я попусту молол языком.

— Ну извини, дружище, — буркнул Джейк.

Дел оглядел его угрюмое лицо и смягчился.

— Есть новости от Энжел?

— Нет, и скорее всего не будет.

— Странно это, — заметил Дел как-то чересчур небрежно. — Она вела себя так, словно с ума по тебе сходила.

— В самом деле странно, — согласился Джейк, еще больше мрачнея. — Когда она улетала, то даже не оглянулась с трапа, так и прошла внутрь. Что ж, все нормально. Она вернулась к прежней жизни — и точка.

— Ты вроде сам этого хотел, чего ж теперь ходишь такой мрачный? — резонно заметил Дел.

Джейк довольно долго не отвечал, уныло созерцая глубины своего кофе, потом пожал плечами, не желая признать, что на деле меньше всего хотел, чтобы все так кончилось.

— Я не мрачный, а задумчивый. А то, что я хотел, чтобы мы расстались, это святая правда!

— Ну, значит, тем лучше, что Энжел не дает о себе знать. С глаз долой — из сердца вон. Она вернулась к своей жизни, а ты можешь спокойно вернуться к своей.

Джейк испепелил его взглядом, но Дел только ухмыльнулся. Тогда он вскочил на ноги, резко отодвинув стул.

— Хватит скалить зубы, Максвелл! Я не нуждаюсь в доморощенном исповеднике, ясно?!

Он пошел к двери. Дел немного постоял, качая головой, и двинулся следом, бормоча себе под нос:

— Бедняга! Плохо ему приходится.

* * *


Прошло две недели.

Энжел вела новенькую машину по Ламберт-Крик-роуд, следуя за фургоном со всем ее личным имуществом. Она спросила себя, знает ли уже Джейк, кто будет его соседями, и если знает, то что думает по этому поводу. Она намеренно не стала затягивать прощания с ним перед отлетом в Лос-Анджелес и ни единым словом не упомянула о своих планах на будущее, но лишь потому, что не видела в этом смысла. Упрямца вроде Джейкоба Маккендлеса лучше поставить перед фактом, чем тратить время на пустые препирательства.

Девушка опустила стекло, и в кабину ворвался ветерок, напоенный запахом хвои и сосновой смолы. Он шаловливо растрепал ей волосы, зашуршал картой и наконец заставил рассмеяться от чистой радости бытия.

«Упрямый, смешной Джейк! — думала Энжел. — Что он знает о моей жизни? «Огни большого города», скажите на милость! Это все потому, что он видел дом в Пасадине, но ведь это не мой дом, а родительский. Он ничего не знает о том, что я по собственной воле отказалась от образа жизни, который он мне с таким нелепым упорством приписывает. И случилось это еще до встречи с ним, так что ни заслуги его, ни вины тут нет».

Она улыбнулась, вспоминая Кабо-Сан-Лукас с его пыльными улочками и шумным пестрым рынком. Фургон свернул на боковую дорогу, пересек речушку и двинулся, покачиваясь, по грунтовой подъездной аллее к бревенчатому дому, где предстояло поселиться Энжел. Дорога была так запущена, что ей пришлось выбросить из головы все остальные мысли и сосредоточиться на управлении.

Встреча с Джейком произошла три дня спустя. Все это время девушка энергично обустраивала свое новое жилище, аппетит не оставлял желать лучшего, а потому холодильник постепенно опустел. Пришлось выехать за продуктами. Энжел битый час блуждала между прилавками бакалейного магазина и вышла оттуда с четырьмя полными пакетами. Когда она ехала по дороге к дому, ей встретилась патрульная машина Джейка и Дела. Они разминулись, и девушка адресовала напарникам ослепительную улыбку, помахала рукой и как ни в чем не бывало продолжила путь.

— Странно… — сказал Джейк несколько секунд спустя, пытаясь осмыслить увиденное.

Мимо только что проехал новенький пикап с красивой женщиной за рулем. Если глаза его не обманывали, у женщины были золотисто-рыжие волосы. Насколько он помнил, в округе таких не встречалось.

— Мне тоже показалось, что это была Энжел, — заметил Дел, глядя в заднее стекло.

Патрульная машина еще какое-то время катилась вперед, потом раздался визг тормозов, она развернулась, выбросив из-под колес фонтан гравия на обочину, и ринулась за пикапом, завывая сиреной и вспыхивая огнями.

— Однако! — хмыкнула Энжел, заметив, что ее преследуют по всем правилам полицейского протокола.

Она немедленно свернула на обочину и остановила машину, как то и положено законопослушному гражданину в подобном случае. Стоило «бронко» затормозить, как из него появился Джейк и решительно зашагал к ней. Он был в темных очках, так что глаз видно не было, но лицо отражало взрывоопасную смесь эмоций, начиная от изумления и кончая гневом. Не похоже, чтобы он обрадовался встрече, со вздохом отметила Энжел.

Подойдя, он открыл рот, снова закрыл и некоторое время стоял неподвижно. Ей хотелось дружески взять его за руку, но он просто кипел от возмущения, поэтому девушка предпочла держаться за баранку руля.

— Привет, Джейк! — сказала она приветливо.

— Где, черт побери, ты была все это время?! И что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Джейк был благодарен темным очкам за то, что может любоваться видом обнаженных плеч Энжел. Тонкие лямки белой кофточки подчеркивали загар, тронутые помадой губы улыбались, солнечные лучи играли в рыжем золоте волос. Он все еще чувствовал тяжесть долгих дней без нее и мучительных одиноких ночей, но облегчение уже начинало пробиваться сквозь тревогу и отчаяние, как молодая травка по весне — сквозь слой прошлогодней листвы.

— Как мило снова тебя видеть, Джейк, — сказала Энжел, не обращая внимания на резкость его тона. — Разве ты не знаешь, что мы теперь соседи? Я здесь живу, понятно? Я взяла в аренду пустующий участок рядом с твоим.

— Что-что ты сделала?!

Он так забавно поднял брови, осмысливая новость, что девушка едва не прыснула.

— Взяла в аренду участок рядом с твоим, — терпеливо повторила она. — Мы соседи. Ну что, теперь понял?

— Ты взяла в аренду участок рядом с моим, — повторил Джейк бессмысленно, потом сдернул очки и закричал: — Ты что, с ума сошла?!

Энжел нахмурилась с видом человека, который вполне серьезно что-то прикидывает.

— Нет, навряд ли, — наконец констатировала она. — По-моему, я в здравом-рассудке.

Пауза длилась так долго, что она решила: на сегодня достаточно, пусть привыкнет к новой ситуации.

— Время идет, — мягко напомнила она. — Действуй, Джейк. Что, мне показать права? Ты выпишешь штраф?

— Штраф? — удивился он. — За что?

Внезапно он как будто понял, что происходит, потому что повернулся к своей машине. Дел, вытянув шею, упивался спектаклем, огни на крыше «бронко» продолжали вспыхивать. Когда Джейк повернулся, на его смуглых щеках был заметен румянец смущения.

— Нет, на этот раз ограничимся словесным предупреждением.

— Вот и славно. — Энжел уже приготовилась было продолжить путь, но, как бы что-то вспомнив, снова повернулась к окну. — Кстати, Джейк! Приходи ко мне сегодня на ужин… запросто, по-соседски. Думаю, нам надо поговорить.

— Она думает! — вскричал он, сверля ее свирепым взглядом.

Он чуть не свихнулся за эти бесконечные недели, а она… она сидит за рулем — такая спокойная, такая уверенная в себе, такая безмятежная! Вот взять бы ее, вытащить из машины и… и зацеловать до смерти!

Джейк с усилием оборвал волнующий ход мыслей и принял свой обычный непроницаемый вид.

— Да, пожалуй, ты права. Нам давно уже надо поговорить, Энжел. В шесть часов тебя устроит?

— О, вполне. До встречи!

Машина Энжел двинулась вперед, быстро набирая скорость. Девушка посмотрела в зеркальце: Джейк так и стоял, не двигаясь с места. Даже на расстоянии ощущалось, как он сердит. Энжел вдруг усомнилась в том, что выбрала правильную линию поведения.

— Боже мой, — вслух сказала она, кусая губы, — похоже, все пройдет не так гладко, как я думала. Ну и рассвирепел же он!

Всю дорогу до дома она ободряла себя, напоминала, что Джейк ее любит, что все как-то образуется, надо только, чтобы он принял свое чувство и признался в нем.




Джейк поднялся на крыльцо и громко постучал, словно не прося впустить себя, а требуя. Первоначальное потрясение от встречи с Энжел прошло. Когда кончилось дежурство и он оказался дома, Джейк отчасти примирился с ситуацией. Ему не потребовалось много времени, чтобы принять душ, переодеться в привычные джинсы и рубашку и добраться до нового жилища Энжел, поэтому он так и не успел обдумать, что она затеяла. А между тем он должен был разобраться, что к чему, должен был знать, что у нее на уме, потому что с самим собой давно уже разобрался. Он вполне отдавал себе отчет, что хочет от Энжел: чтобы она вошла в его жизнь навсегда. Означало ли ее появление, что и она желает того же?

Открыв дверь, девушка мысленно вздохнула: на лице Джейка было хорошо знакомое ей выражение мрачного упорства. У Энжел мороз прошел по коже, но не для того она бросила насиженное место и отправилась за тысячи миль, чтобы спасовать в решающий момент. Изобразив на лице приветливую улыбку, она отступила в сторону, давая гостю войти.

— Проходи! Рада, что ты смог выбраться ко мне.

Джейк переступил порог и тотчас повернулся. Теперь он был по-настоящему счастлив видеть Энжел. На ней была простая зеленая блузка и длинная юбка, которая подчеркивала тонкую талию. Руки и лодыжки были загорелыми и такими изящными, что пришлось еще больше насупиться, чтобы рот сам собой не растянулся в глупую счастливую ухмылку. Сначала надо было выяснить отношения.

— Я пришел не для светской беседы, — отрезал Джейк, — а потому, что желаю знать, где ты пропадала целый месяц! Зачем пряталась от меня? И еще, зачем ты здесь?

Девушка собралась ответить, но он ей не дал.

— Предупреждаю, я не намерен снова выслушивать всю эту ерунду про соседские отношения! Так я и поверил, что ты решила состариться в захолустье, разводя коров и копаясь на огороде!

Он подождал ответа, но Энжел молчала. Она просто стояла перед ним, глядя снизу вверх своими изумрудными глазами, и он снова опасно близко приблизился к тому, чтобы схватить ее в объятия. Но это было бы неразумно. Одними объятиями дело вряд ли обошлось бы, и он так и остался бы в неведении об истинных мотивах ее приезда.

Джейк отвел глаза, растерянно ероша волосы.

— Послушай… — начала девушка, беря его за руку.

Прикосновение заставило Джейка отшатнуться, взгляд его снова метнулся к ней, и Энжел не знала, смеяться ей или плакать при виде неприкрытого, отчаянного желания на его лице. Она потянула его за собой и слегка толкнула в плечо, заставив усесться на старомодный кухонный стул с высокой прямой спинкой.

— Я хорошо понимаю твои чувства, — тихо произнесла она.

— Правда? — с мрачным сарказмом спросил он.

Неожиданно Энжел вдруг оказалась на коленях у Джейка.

— Да, я тебя понимаю, — повторила она, ласково убирая волосы с его лба. — Я хочу, чтобы и ты меня понял. Я вовсе не пряталась от тебя. Встретить тебя было такой удачей, что я никогда ни за что тебя не покину. Я люблю тебя и всегда любила — еще до того, как встретила. Помнишь то время, когда я не помнила ничего из своей прошлой жизни и едва сознавала, кто я? Очнувшись на больничной койке и впервые увидев тебя, я решила, что мы близкие люди, что мы принадлежим друг другу.

Она медленно обвила рукой шею Джейка, прислушиваясь к участившемуся стуку его сердца и всем телом чувствуя, как оставляет его давнее затаенное напряжение. Он не пытался больше отстраниться, сам того не замечая, он обнял девушку за талию и привлек к себе. Она поспешно продолжила, зная, что нужно успеть высказать все, прежде чем он начнет возражать:

— Больше нет необходимости вызволять меня из беды, Джейк, и ты уже не отвечаешь за мою безопасность. Я просто собираюсь жить поблизости от тебя, быть твоей соседкой, и с этого дня ты вправе приходить ко мне в гости, когда захочешь. Возможно, тебе понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть к моему присутствию — что ж, привыкай! Это не прихоть, не каприз. Я приехала, чтобы остаться навсегда, чтобы убедить тебя, что твой мир — мой мир, что я могу в нем жить. Убедить тебя, что здесь мое место.

Не дав Джейку возможности ответить на это, она потянулась к его губам и легонько коснулась их своими.

— Я люблю тебя, — повторила она шепотом и прижалась к ним в более продолжительном, более горячем поцелуе.

После минуты полной неподвижности, похожей на колебание, Джейк с силой прижал ее к себе и ответил на поцелуй. Когда они наконец оторвались друг от друга, щеки Энжел пылали, глаза искрились, прическа растрепалась, а полурасстегнутая блузка соскользнула с плеч.

— А я? — вдруг спросил Джейк. — Надеюсь, мне тоже можно высказать свое мнение? Если все так, как ты говоришь, зачем тебе понадобилось исчезать бесследно на целый месяц? Ты знала, что я буду сходить с ума от неопределенности, и все равно ни разу не соизволила поднять трубку! Еще пара дней, и я отправился бы в Мексику разбираться, в чем дело!

— Ты мне звонил? — удивилась девушка. — Зачем?

— Сказать, что ты была полностью права, когда говорила, что ничего еще не кончено. И никогда не кончится, разве что после моей смерти — потому что я так тебя люблю, так нуждаюсь в том, чтобы ты была рядом! — Он провел кончиком пальца по припухшей от поцелуя нижней губе, и та затрепетала от прикосновения.

— Как странно… — прошептала Энжел. — Ты столько говорил о моих деньгах, о жизни, к которой я вроде бы привыкла, о том, что ты бы боялся однажды увидеть в моих глазах сожаление…

— С тех пор многое произошло и многое было переосмыслено. Твои деньги не имеют к нам никакого отношения, милая. Придется как-то смириться с их наличием, в конце концов, мы не первая пара, перед которой встала эта проблема. Главным остается то, что мы всегда были созданы друг для друга, иначе зачем бы судьба свела нас вместе? Я всегда знал это в глубине души, просто не хотел в этом признаться. Гордость, наверное… и упрямство.

Горло у Энжел перехватило, и она лишь покачала головой, не в силах ответить.

— Ну вот, теперь ты все знаешь. Остается решить, как быть дальше. Я не хочу ходить к тебе в гости. Никогда.

— Что это значит? — испугалась Энжел. Она еще не привыкла к мысли, что все высказано, и по-прежнему опасалась отказа.

— Это значит, что не мне, а тебе придется делать выбор, Энжел. Выбирай, где мы устроим свой новый дом — здесь или у меня. Почему? Хотя бы потому, что жить двумя домами ужасно неудобно.

— Ах вот о чем речь! — с облегчением воскликнула Энжел.

Лицо ее осветилось улыбкой счастья, но на глазах почему-то показались слезы.

— Надеюсь, ты не собираешься плакать? — встревожился Джейк.

— Конечно, нет! Ведь все хорошо, зачем мне плакать?

— Умница! — Джейк привлек ее ближе и спросил: — А как насчет белого платья? Надеюсь, у тебя есть такое.

Энжел с минуту растерянно смотрела на него, не понимая, при чем тут какое-то платье, когда у них впереди столько более интересных вещей.

— Белое? — переспросила она. — Кажется, есть, а что?

— Ты вовсе не умница, а глупышка, — ласково поддразнил ее Джейк. — Ведь венчаются в белом платье. Или ты этого не знала?

— Венчаются?

— Ну да, венчаются. — Джейк нахмурился. — Вот такой я старомодный, любящий условности человек. Ничто не мешает нам просто поселиться вместе, но если уж быть мужем, то законным!

Энжел тоже нахмурилась и долгое время смотрела на него, потом губы ее дрогнули в улыбке. Сердце Джейка радостно зачастило, потому что это была та самая улыбка, которой ему недоставало все это время, — улыбка, которой Энжел улыбнулась ему тогда в больнице. В ней было все тепло, доверие и любовь, какие только может чувствовать женщина по отношению к мужчине.

— Это что же, предложение?

— Именно так, — подтвердил он, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами.

— Хм… — Энжел скромно потупилась, но потом бросила из-под ресниц лукавый взгляд. — Я согласна. — Он встрепенулся, и она быстро добавила: — Но при одном условии! Ты кое-что мне в свое время опрометчиво пообещал, и вот теперь я не выйду за тебя, пока это обещание не будет выполнено.

— А что это было? — спросил Джейк с подозрением.

— Ты знаешь.

— Честное слово, нет!

— Как?! Ты забыл, что пообещал провести неделю со мной в постели?! Хочешь, не хочешь, а придется выполнять!

Джейк расхохотался. В его серебристо-серых глазах загорелся огонек предвкушения.

— Не волнуйся, милая, я всегда держу слово!

И словно для того, чтобы скрепить договор печатью, губы прижались к губам.