Исчезнувшая луна
Ли Бреккет


Повесть рассказывает о таинственном Лунном Огне, артефакте находящемся где-то на морях Венеры, и дарующем нашедшему поистине божественные силы....


Ли Бреккет

Исчезнувшая луна


Глава 1. ТЕМНЕЮЩЕЕ МАРЕВО МОРЯ


Незнакомец говорил именно о нем: странный незнакомец, чужой в этих краях, рослый дикарь, одетый в простую кожаную одежду и не похожий на уроженцев этой деревни, приютившейся на краю болот. Он что-то выспрашивал, вступал в разговоры, подсматривал исподтишка.

Дэвид Хит видел это, но смутно, как сквозь туман, и так же смутно отдавал себе отчет в том, что находится в грязном Дворце Наслаждений, принадлежащем Карлуне, что он порядком напился, но все-таки не мешает выпить еще, и что вскоре, когда он потеряет сознание, его, вероятно, вышвырнут через перила в грязь, где он сможет либо утонуть, либо отоспаться — по его собственному выбору. Но Хит плевал на то, что его ждет. Мертвому и безумному плевать на все. Словно бревно, он лежал на обтянутой шкурами раме, в кожаной маске, скрывающей нижнюю половину лица, и вдыхал теплый золотистый пар от варева, булькающего в тяжелой металлической чаше.

Он вдыхал этот пар и пытался уснуть, но сон не шел. Он даже глаз не мог сомкнуть. Видимо, сна в эту ночь так и не будет — будет лишь тяжелое, полуобморочное забытье.

Момент, которого ему не избежать, настанет как раз перед тем, когда его одурманенное сознание скользнет в никуда, когда он, по всей вероятности, не будет видеть ничего, кроме населенной призраками темноты, и этот момент покажется вечностью. Но зато потом, через несколько часов, он обретет покой.

А до тех пор он будет наблюдать из своего темного угла за жизнью во Дворце Наслаждений.

Хит чуть повернул голову. У его плеча, вцепившись кривыми когтями в край лежанки, скорчился маленький дракон, покрытый блестящей, золотистой чешуей. Крошечное чудовище заглянуло ему в лицо своими рубиновыми глазами, и в этом взгляде человек прочитал симпатию и сострадание. Хит улыбнулся и вновь уронил голову на шкуры. По телу его пробежала судорога, но наркотик настолько притупил все ощущения, что он почти не почувствовал этого.

К Хиту никто не подходил, лишь изумруднокожая девушка с Голубых болот время от времени приближалась, чтобы наполнить его опустевшую чашу.

Она не была человеком и поэтому не обращала внимания на то, что он — Дэвид Хит.

Незримая стена окружала его, и ни один человек не решался полюбопытствовать, что же скрывается за этой стеной.

Исключением из правил был только незнакомец.

Взгляд Хита блуждал по залу: мимо длинного низкого бара, где простые матросы лежали на потертых подушках и пили огненный фол, мимо столов, за которыми сидели капитаны и помощники, игравшие в бесконечную и сложную игру в кости, мимо обнаженной девушки из Нехали, которая танцевала при свете факелов. Тело девушки блестело от крошечных чешуек и было гибко и бесшумно в движении, как тело змеи.

Единственное огромное помещение с трех сторон открывалось в насыщенную испарениями ночь. Это было последнее, на чем остановился взгляд Хита: тьма и море. Они были его жизнью, он любил их.

Тьма на Венере совсем не та, что на Земле или на Марсе. Планета скупа на свет и не хочет с ним расставаться. Лицо Венеры никогда не видит солнца, но даже ночью здесь сохраняется память о нем, скрытом вечными облаками.

Воздух цвета индиго светится сам по себе — тускло и немощно. Хит лежал и смотрел, как горячий ветер медленно собирает свет вокруг деревьев лайя, жарким сиянием касается грязной гавани и постепенно рассыпается бесконечными огоньками моря Утренних Опалов. В полумиле к югу река Омаз неторопливо стекает в низину, вся пропитанная вонью Голубых болот.

Море и небо — страсть и погибель Дэвида Хита.

Тяжелый пар клубился в его мозгу.

Дыхание стало медленнее и глубже, веки начали тяжелеть.

Хит закрыл глаза.

Но в этот миг сердце его кольнула игла острой тоски, и смутная печаль овладела им. Судорожно скорчившись, он тихонько захныкал. Кожаная маска приглушала звук.

Маленький дракон поднял голову и застыл подобно деревянной фигурке.

Полуголое тело Хита, прикрытое лишь короткой туземной юбочкой, начали сотрясать конвульсии. Печаль в душе его росла, превратилась в безысходное горе и наконец обернулась смертельным ужасом.

Жилы на шее вздулись и натянулись, как проволока. Он попытался крикнуть, но не смог. Пот крупными каплями стекал по его коже.

Маленький дракон вдруг поднял крылья и издал долгий шипящий звук, постепенно перешедший в визг.

Хита обступили неясные призраки, в ушах стоял скрежет, гул и грохот. Хит обезумел от страха, он умирал. Широко шагающие монстры толпой выходили к нему из сияющего тумана. Его тело тряслось, трещало, хрупкие кости разлетались пылью, сердце выскакивало из груди, мозг стал частью залившего всю планету тусклого марева.

Он сорвал с лица маску и крикнул:

— Этна!

Потом сел, широко раскрыв невидящие глаза.

Откуда-то издалека послышался гром. Постепенно этот гром превратился в человеческую речь. Летящие из-под самых небес раскаты повторяли его имя.

Сквозь фантомы пьяного бреда проступило живое человеческое лицо и на миг заслонило ужасные видения.

Лицо незнакомца с Высокого плато. Хит видел каждую черточку этого лица, огнем нарисованную в воспаленном мозгу.

Квадратная челюсть, твердый изгиб рта, нос с горбинкой, точно ястребиный клюв; белый шрам на белой коже; глаза как лунные камни, только жгучие, блестящие; длинные серебряные волосы, связанные узлом и скрепленные золотыми цепочками воина.

Руки трясли Хита, ладони били по щекам.

Дракон вопил и хлопал крыльями, но не мог вырвать глаз у незнакомца, поскольку был накрепко привязан к изголовью кровати.

Хит отдышался, содрогнулся в последний раз, всхлипнул и пришел в себя.

Он готов был убить этого человека, укравшего у него драгоценные минуты покоя. Он уже изготовился для удара, ибо все посетители Дворца делали вид, что их это не касается, и лишь искоса, со страхом и ненавистью, поглядывали в его сторону. Но заводить драку не стоило: горец был крупным, сильным мужчиной, куда более сильным, чем Хит в свои лучшие дни. Следовательно, оставалось только упасть на койку и покорно наблюдать, как уходят последние силы.

— Говорят, ты нашел Лунный Огонь, — сказал незнакомец.

Хит удивленно смотрел на него одурманенными глазами и молчал.

— Говорят, что ты — Дэвид Хит, землянин, капитан «Этны».

Хит опять не ответил, внимательно рассматривая причудливую игру света и тени на стене возле горящего факела.

Хит всегда был тощим и жилистым, но теперь и вовсе исхудал. Кости его лица страшно выдавались под натянувшейся кожей. В черных волосах и неухоженной бороде пробивалась седина.

Горец внимательно и задумчиво посмотрел на Хита и наконец произнес:

— Я думаю, все вранье. Никакой ты не Хит.

Хит невесело улыбнулся.

— Очень немногие добрались до Лунного Огня, — продолжал венерианин. — То были люди сильные, бесстрашные.

После долгого молчания Хит прошептал:

— Они были глупцами.

Он обращался не к горцу. Он забыл о нем. Его темный безумный взгляд был устремлен на что-то, видимое ему одному.

— Их корабли гниют в зарослях плавучей травы Верхних морей. Маленькие драконы склевали их тела. — Хит говорил хрипло, монотонно, рассеянно. — За морем Утренних Опалов, за травами и за Стражами, за Драконьим Горлом и еще дальше — я видел это, поднимавшееся над Океаном-из-не-воды.

По его телу прошла судорога, исказила изможденное лицо. Он поднял голову, как человек, силящийся вздохнуть; свет факелов заплясал на его лице. Во всей громадной комнате не было слышно ни звука, ни шороха, только тяжелое сопение притихших людей раздавалось вокруг.

— Одни боги знают, где они теперь, эти сильные, храбрые люди, прошедшие через Лунный Огонь. Только боги знают, кто они теперь. Они теперь не люди, если вообще живы. — Хит замолчал. Глубокая дрожь пробежала по его телу. Он опустил голову. — Я смог дойти только до окраины.

В полной тишине горец засмеялся:

— Я думаю, ты врешь.

Хит не шевельнулся и не поднял головы.

Венерианин наклонился над ним и сказал громко, чтобы землянин услышал его сквозь расстояние, созданное наркотиками и безумием:

— Ты похож на других, на тех немногих, которые вернулись. Только они не прожили и месяца: они умерли или покончили с собой. А ты, я вижу, зажился!.. — Он схватил землянина за плечи и, резко встряхнув, закричал: — Сколько времени ты живешь?

Маленький дракон завизжал, дергаясь на привязи. Хит застонал.

— В аду… — прошептал он. — Вечно.

— Три сезона, — сказал венерианин, — и часть четвертого. — Он выпустил Хита и отступил назад. — Ты никогда не видел Лунного Огня. Ты просто знал, что нарушившие табу живут на всем готовом до тех пор, пока их не настигнет кара богов!

Он сбросил чашу. Та разбилась, и по полу разлилась лужа пузырящейся золотистой жидкости с тяжелым запахом.

— Ты этого хотел! Ты знал, как скрасить остаток своей тупой жизни!

Во Дворце Наслаждений послышалось тихое злобное ворчание.

Затуманенные глаза Хита различили жирную квадратную тушу приближавшегося Карлуны. Больше трех сезонов Карлуна повиновался традиционному обычаю — кормил и поил парию, который был посвящен гневу богов, ревностно хранящих тайну Лунного Огня. Теперь Карлуна был полон сомнений и очень зол.

Хит громко захохотал. Он слишком мало выпил сегодня, и это сделало его безрассудным и истеричным. Сидя на койке, он смеялся всем в лицо.

— Я был только на краю, — сказал он. — Я еще не бог. Но уже и не человек. А если вам угодно получить доказательства — пожалуйста!

Он встал, привычным, как дыхание, движением отвязал маленького дракона и посадил к себе на плечо.

Минуту он стоял покачиваясь, а затем двинулся через комнату — медленно, неуверенно, но с упрямо поднятой головой. Толпа расступилась, освобождая ему дорогу, и он шел в полной тишине, кутаясь в те немногие обрывки достоинства, что еще имел, пока не приблизился к перилам, где и остановился.

— Погасите факелы, — приказал он. — Все, кроме одного.

— Не надо, — нерешительно возразил Карлуна. — Я верю тебе.

Теперь всех присутствующих охватили страх и невесть откуда взявшееся почти болезненное любопытство. Люди поглядывали по сторонам, размышляя, куда бы убежать, но никто не покинул зал.

— Погасите факелы, — повторил Хит.

Незнакомец протянул руку к ближайшему факелу и окунул его в ведро. Вскоре все огромное помещение погрузилось в темноту, лишь в дальнем углу чадил один-единственный факел.

Хит облокотился на перила и уставился в жаркую индиговую ночь.

Из моря Утренних Опалов поднимался густой туман. Он полз над грязью и перемешивался с болотными испарениями. Хит жадно всматривался в туман. Голова его запрокинулась вверх, тело напряглось. В страстном порыве к чему-то невидимому он воздел руки.

— Этна, — прошептал он. — Этна!

С ним произошла почти неуловимая перемена. Куда девалась эта пьяная, изможденная развалина? Он стоял прямо и твердо, мускулы на тощем костяке напряглись.

Лицо его тоже изменилось. Теперь оно дышало мощью. Темные глаза горели таким глубоким огнем, пылали таким нечеловеческим светом, что присутствующие могли поклясться, будто видят нимб над его головой.

На один миг лицо Дэвида Хита стало лицом бога.

— Этна, — сказал он.

И она пришла.

Из синей тьмы, из тумана она, изгибаясь, плыла к землянину. Тело ее состояло из сверкающего воздуха, нежных капель росы, созданное и переполненное той же силой, что была в Хите. Она казалась совсем юной, лет девятнадцати, не больше, с розовым румянцем земного солнца на щеках; глаза ее были большими и блестящими, как у ребенка, тело гладкое, с нежной девичьей угловатостью.

«Я познакомился с ней, когда она спускалась по трапу, чтобы в первый раз увидеть Венеру, и ветер трепетал в ее волосах и играл с ними, и шла она легко и весело, как жеребенок весенним утром. Всегда легко, всегда весело, даже в тот миг, когда впереди ее ждала смерть».

Туманная фигура улыбалась и протягивала к нему руки. Лицо ее было лицом женщины, нашедшей любовь, а с ней и весь мир

Все ближе подплывала она к Хиту, и землянин протянул руки, чтобы коснуться ее.

Мгновение — и девушка исчезла.

Хит упал на перила, и тело его обмякло. Теперь в нем не было ни бога, ни силы. Точно пламя, которое внезапно вспыхнуло и тут же погасло, оставив после себя лишь горку пепла.

Веки его устало сомкнулись, по щекам бежали слезы.

В сырой темноте комнаты никто не шевелился.

— Я не мог идти дальше, в Лунный Огонь, — сказал Хит.

Через некоторое время он заставил себя выпрямиться и пошел к крыльцу, опираясь о перила и нащупывая путь, как слепой. Его непослушные ноги с трудом одолели четыре ступеньки и по самые лодыжки погрузились в теплую, жидкую грязь. Он прошел между рядами плетеных, обмазанных грязью хижин — сломанное чучело человека, бредущее в ночи чуждого мира.

Хит свернул на тропу, ведущую в гавань.

Его ноги разъехались в вязкой глубокой жиже, он упал лицом вниз, безуспешно попытался встать и замер, с каждой секундой все глубже погружаясь в черную липкую грязь. Маленький дракон впился когтями в плечо своего хозяина, клевал его, пронзительно вопил, но Хит уже ничего не слышал.

Он не почувствовал, как чужак с Высокого плато вытащил из грязи его и дракона и понес вниз, к темнеющему мареву моря.


Глава 2. ИЗУМРУДНЫЙ ПАРУС


— Дай мне чашку, — произнес женский голос.

Хит почувствовал, как его голову приподняли, а затем в глотку ему полилась огненная жидкость с резким привкусом венерианского кофе. Как всегда борясь со страхом и реальностью, он проснулся, судорожно вздохнул и открыл глаза.

Он лежал на собственной койке в своей каюте на борту «Этны». Напротив на резном сундучке сидел высокий венерианин, упираясь затылком в тяжелую палубную балку. Рядом с Хитом стояла женщина и внимательно разглядывала его.

Ночь еще не кончилась. Грязь, облепившая тело Хита, не успела высохнуть. «Быстро сработано, — подумал он. — В один миг дотащили до корабля».

Маленький дракон улегся на привычном насесте — на плече Хита — и, вытянув чешуйчатую шею, следил за гостями.

— Теперь ты можешь говорить? — спросил незнакомец.

Хит пожал плечами. Он внимательно рассматривал женщину. Она была высока, но не слишком, молода, но не очень. Фигура ее мало отличалась от фигур уроженок Венеры: широкие плечи, длинные ноги, естественная грация. Одета она была в короткую тунику из шелка бессмертного паука, очень шедшую к ее мягким кудрявым волосам, ниспадавшим на спину, — блестящее чистое серебро с неким трудноуловимым оттенком.

Что же касается ее лица… Такое лицо мужчина забудет не скоро. Его лепили из теплого податливого материала — таинственной смеси страха, веселья и нежности. Но сейчас в этот раствор, как капля дегтя, попало немного горечи и уныния, а может быть — затаенной обиды и непреклонной решимости. Ко всему прочему, лицо это украшали сжатые в патетическом нетерпении губы и огромные перепуганные глаза.

Хит был бы не прочь поломать голову над загадкой этого противоречивого лица, но не сейчас, а прежде, в тот далекий день, когда он еще не знал, кто такая Этна.

— Кто вы и что вам от меня нужно? — спросил он, обращаясь к обоим. Взгляд его, обращенный на мужчину, исполнился черной ненависти. — Мало ты издевался надо мной у Карлуны?

— Я хотел проверить тебя, — ответил незнакомец. — Убедиться, что ты не солгал, говоря о Лунном Огне.

Он наклонился, прищурился и еще раз с ног до головы осмотрел Хита. Его напряженное тело изогнулось, как лук, а на красивом, покрытом шрамами лице заплясали тени от фонаря.

«Спешит, змееныш, — подумал Хит. — Что-то покалывает ему бока».

— А что тебе до этого? — спросил он.

Это был глупый вопрос. Хит давно понял, чего от него хотят. Все его существо звало к отступлению. Незнакомец не ответил прямо.

— Стража лунных тайн — тебе это о чем-нибудь говорит? — спросил он.

— Это древнейший культ Венеры, и его служители — одни из самых влиятельных людей на этой безлунной планете, — произнес Хит, ни к кому особо не обращаясь. — Лунный Огонь — символ их божества.

Женщина невесело рассмеялась:

— Хотя они никогда не видели его!

— Вся Венера знает о тебе, Дэвид Хит, — продолжал незнакомец. — Слово бежит далеко. Жрецы тоже знают. Дети Луны. У них особый к тебе интерес.

Хит молча ждал.

— Ты подлежишь каре богов. Но месть не настигла тебя до сих пор. Возможно, потому, что ты землянин и боги Венеры — не твои боги. Как бы то ни было, Дети Луны устали ждать. Чем дольше ты живешь, тем больше у людей искушение совершить святотатство, тем меньше веры в неотвратимость божественной кары. — Тон его граничил с сарказмом. — Итак, — закончил он, — Дети Луны проследят, чтобы ты умер.

Хит улыбнулся:

— Я вижу, жрецы делятся с тобой своими секретами?

Человек повернул голову и коротко бросил:

— Алор!

Женщина встала перед Хитом и спустила с плеч тунику.

— Вот, — сказала она с яростью, — смотри!

Злилась она не на Хита, а на то, что скрывалось между ее белыми грудями: клеймо-татуировку — перечеркнутый круг, символ Луны. Хит глубоко вздохнул.

— Храмовая прислужница, — усмехнулся он и снова взглянул ей в лицо.

Женские глаза смотрели на него, серебряно-холодные, спокойные.

— Мы проданы с колыбели, — сказала она. — У нас нет выбора. А наши родители страшно гордятся тем, что их дочери выбраны для храма. — Горечь, и гордость, и тлеющая ярость рабыни звучали в ее словах. — Брока сказал правду.

Хит насторожился. Он оглядел их поочередно, ничего не говоря, и сердце его забилось, гулко и быстро ударяясь о ребра.

— Они убьют тебя, — продолжала Алор. — И смерть твоя будет нелегкой. Я знаю. Я слышала, как люди кричали много ночей подряд, а их грех был меньше твоего.

С трудом шевеля непослушными губами, Хит произнес:

— Беглянка из храмовых садов и метатель копий. Их грех тоже велик. Вряд ли они прошли половину Венеры только для того, чтобы предупредить меня об опасности. Я думаю, они лгут. Я думаю, жрецы идут и за ними.

— Мы все трое вне закона, — подтвердил Брока. — Но Алор и я можем убежать. А вот тебя они выследят, где бы ты ни был. Есть, правда, одно надежное место…

— Где же оно? — спросил Хит.

— В Лунном Огне.

После долгого молчания Хит издал хриплый, скрежещущий звук, который должен был изображать смех.

— Уходите, — велел он. — Убирайтесь. — Он поднялся, дрожа от слабости и злости. — Оба вы врете. Я единственный оставшийся в живых из тех, кто видел Лунный Огонь, и вы хотите заставить меня отвести вас туда. Вы верите в легенды. Вы думаете, что Лунный Огонь превратит вас в богов. Все вы, как последние идиоты, сходите с ума по власти и славе. Все вы воображаете, будто Лунный Огонь осуществит ваши мечты. Ну так послушайте меня: не даст он вам ничего, кроме страданий и смерти. — Он заговорил громче: — Уходите, лгите кому-нибудь другому. Напугайте Стражей Верхних морей. Подкупите самих богов, чтобы они доставили вас туда. Но убирайтесь отсюда!

Венерианин медленно встал. Каюта была мала для него, балки палубы уперлись ему в плечи. Он отшвырнул в сторону маленького дракона, схватил Хита обеими руками и сказал:

— Я доберусь до Лунного Огня, и ты отведешь меня туда.

Хит ударил его в лицо. Брока на мгновение опешил, а Хит прошипел:

— Ты пока еще не бог.

Венерианин оскалился. Кулаки его крепко сжались.

— Брока! — крикнула женщина и, шагнув ближе, вцепилась ему в запястье. — Не убивай его, дурак!

Брока тяжело выдохнул сквозь сжатые зубы. Пальцы его медленно разжались.

Лицо Хита налилось кровью. Он упал бы, если бы ясенщина не подхватила его. Она снова обернулась к Броке:

— Ударь его, но не сильно.

Брока замахнулся и аккуратно ударил Хита по челюсти.

Прошло не менее двух долгих венерианских часов, прежде чем Хит пришел в себя. Процесс этот, как всегда, происходил медленно — постепенный переход от состояния туманной неопределенности к резкому осознанию всего, что случилось. Ему показалось, что голову его надвое разрубили топором.

С какой стати он вообще проснулся? Наркотика хватило бы на несколько часов беспробудного сна. Небо за дверью каюты посерело: ночь превращалась в утро. Хит лежал, размышляя, не болен ли он, и вдруг понял, что именно его разбудило.

«Этна» была на ходу.

Злость нахлынула на него с такой силой, что он даже не смог выругаться. Кое-как Хит поднялся на ноги и пересек каюту. Он сразу почувствовал, что «Этна» идет не так, как надо, что утренний ветер силен, а судно рыскает по сторонам. Он пинком распахнул дверь и вышел на палубу.

Сорванный ветром большой треугольный парус из шелка золотого паука, чуть видимый в синем воздухе, бился о реи.

Почувствовав прилив сил, Хит бросился к нему в страхе за судно.

Брока пытался удержать равновесие на ходящей ходуном палубе.

Пенная борозда в кильватере, белая на черной воде, извивалась, будто змея.

Женщина Алор стояла у поручней, глядя на низкий берег, оставшийся далеко позади.

Брока промолчал, когда Хит отпихнул его в сторону и взялся за кормовое весло. Алор внимательно следила за ними, но ничего не говорила.

«Этна» была маленьким судном с облегченной оснасткой, которым мог запросто управлять один человек. Хит установил парус, и через несколько минут судно легко и изящно двигалось по волнам, а кильватерная линия вытянулась словно по струнке.

После этого Хит повернулся к Броке и Алор и набросился на них с такой яростью, что тигрица, защищающая детеныша, показалась бы в сравнении с ним домашней кошкой.

Брока даже бровью не повел, а стоял и смотрел на берег и светлеющее небо.

Когда Хит выдохся, женщина сказала:

— Мы должны были отплыть. Может быть, мы уже опоздали. А ты не хотел нам помочь.

Хит махнул рукой и замолчал. Запас его ругательств иссяк. Он повернул штурвал.

Брока одним прыжком оказался возле и поднял руку. Внезапно Алор закричала:

— Погоди!

Что-то в ее голосе заставило мужчин оглянуться. Она стояла у поручней лицом к ветру, трепавшему ее волосы; короткая туника облепила бедра. Рука ее была вытянута в указующем жесте.

Наступал рассвет. На секунду Хит потерял всякое чувство времени. Палуба, чуть покачивающаяся под его ногами, низкий туман, заря над морем Утренних Опалов, та, что дала морю его название. Казалось, никогда не было Лунного Огня, не было ни прошлого, ни будущего, только Дэвид Хит и его корабль, и свет над поверхностью воды.

Свет струился медленно, просеиваясь как дождь из драгоценных камней сквозь многомильное жемчужно-серое облако. Холодный и медлительный поначалу, он становился теплее, набирал силу, превращая туманный воздух в капли розового огня, сиявшего так низко над водой, что казалось, будто маленькое суденышко плывет через опаловое пламя, бескрайнее как сама Вселенная.

Море меняло оттенки от черного до синего, перечерченного молочно-белыми полосами. Маленькие драконы поднимались из своих неопрятных гнезд, разбросанных по поверхности воды, сверкая пурпуром, охрой и киноварью, а водоросли шевелились в смутной радости бытия, протягивая к свету свои побеги.

В это короткое мгновение Дэвид Хит был совершенно счастлив.

Затем он увидел, как Брока выхватил из-под гакаборта лук, и понял, что незваные гости перенесли все свои пожитки на борт еще тогда, когда он сидел у Кар луны.

Это был большой лук горных варваров. Брока наложил на него стрелу с костяным наконечником и с такой силой натянул тетиву, что лук выгнулся, словно это был тонкий прутик.

Между тем к «Этне» приближалось изящное, как жемчужина, плывущее сквозь мягко горящую завесу тумана легкое судно. Оно было еще сравнительно далеко, но ветер подгонял его весьма быстро, и судно неслось, как настигающий в атаке дракон.

— Это «Лахаль», — сказал Хит. — Зачем это Джахор забрался в наши воды?

И тут он с ужасом, не веря своим глазам, увидел, что на носу приближавшегося корабля установлен громадный таран с шипами.

Пока мозг Хита силился понять, почему Джахор, обычный шкипер обычного торгового корабля, хочет потопить его, Алор произнесла только два слова:

— Дети Луны.

Хит увидел на палубе четыре фигуры в черном.

Длинный блестящий таран склонился и засиял в свете зари.

Хит бросился к кормовому веслу. Золотой парус «Этны» трещал от напряжения.

Хит угрюмо оценил расстояние и сбавил ход. Брока яростно обернулся к нему:

— Ты спятил? Они налетят на нас! Отверни в сторону!

— В какую сторону! Меня прижмет к подветренному берегу.

Хита внезапно наполнила слепая злоба к Джахору и к четырем одетым в черное жрецам.

Теперь оставалось только ждать и надеяться. Дэвид Хит еще жив и пока не собирается умирать.

«А если не повезет, — подумал он, — я утащу „Ла-халь“ с собой на дно».

Брока и Алор стояли рядом у поручней, следя за стремительно приближающимся изумрудно-зеленым парусом, и молчали. О чем сейчас говорить? Хит видел, что женщина время от времени оглядывается на него.

Теперь Хит ясно различал Джахора, капитана судна. Он видел команду, скучившуюся на шкафуте, — испуганных матросов, согнанных туда по приказу жрецов. Они были вооружены и держали в руках крюки.

На передней палубе стояли Дети Луны.

Это были высокие мужчины. На их черных одеяниях сверкал выложенный драгоценными камнями символ Луны. Они ходили по раскачивающейся под ногами палубе, их серебряные волосы раздувал ветер, и тела их напоминали волчьи, когда волк настигает жертву в предвкушении кровавого пиршества.

Хит боролся с кормовым веслом, стараясь выровнять курс, боролся с ветром и морем. Женщина Алор не сводила с него дерзкого тяжелого взгляда, и Хит ненавидел ее не меньше, чем жрецов, ненавидел остро и мучительно, поскольку понимал, как он выглядит со стороны: тощий, изможденный, дрожащий, из последних сил воюющий с непослушным веслом.

Изумрудный парус подходил все ближе, раздувшийся под напором ветра и сверкающий, словно грудь павлина. Жемчуг и изумруд, пурпур и золото на темно-синем фоне моря, украшенный драгоценностями таран — два пестрых дракона мчались навстречу друг другу, навстречу смерти.

Ближе, еще ближе. Священные символы горели огнем на груди Детей Луны. Женщина Алор высоко подняла голову и издала долгий, звенящий крик. Хит разобрал только последнее слово, которое она произнесла как ругательство:

— Вакор!

На голове одного из жрецов красовалась украшенная камнями повязка — знак власти. Он поднял руки, и слова вылетевшего из его уст проклятия, горячие и едкие, понеслись по ветру.

Тетива лука Броки зазвенела, как гигантская арфа. Но стрела не долетела до корабля, и Вакор рассмеялся.

Жрецы перешли на корму, чтобы не видеть полные страха глаза матросов.

Хит предостерегающе крикнул, и Брока с Алор распластались на палубе. Он видел их лица — лица мужчины и женщины, встречающих смерть без радости, но и без страха.

Брока прикрыл женщину собой.

Хит развернул «Этну» против ветра и остановил ее.

«Лахаль» проскочила мимо не более чем в трех ярдах, бессильная что-либо сделать.

Вырвавшееся из рук весло отшвырнуло Хита на доски палубы и едва не ослепило его. Он услышал громоподобное хлопанье паруса, почувствовал сотрясшую «Этну» дрожь — и молился лишь об одном — чтобы не обломалась мачта. Поднявшись, он увидел, как жрец Вакор прыгает на высокой корме «Лахали». На таком расстоянии Хит отчетливо различал его лицо.

Глаза Вакора были горящими, дикими глазами фанатика. Жрец не был стар. Тело его еще не потеряло величавой осанки, а полные, чувственные губы придавали лицу горделивое выражение.

Жрец дрожал от ярости, и крик его походил на звериный рык:

— Мы последуем за тобой! И боги убьют тебя!

«Лахаль» летела от них как птица, и вскоре Хит не смог разобрать ничего, кроме последнего, слабого отголоска его проклятий:

— …Алор!

Собрав последние силы, Хит успокоил свой поруганный корабль и дал полный назад с правого борта. Брока и Алор медленно поднялись на ноги.

Я думал, ты погубишь судно, — сказал воин. Алор прошла на корму и стала наблюдать, как «Лахаль» судорожно борется с волнами, пытаясь остановить свой смертельный бег.

— Вакор! — прошептала она и плюнула за борт.

— Они пойдут за нами, — произнес Брока. — Алор мне сказала, что у них есть карта, единственная, которая показывает путь к Лунному Огню.

Хит, слишком усталый, чтобы бояться, пожал плечами и указал вправо:

— Там сильное морское течение — настоящая река в море. Большая часть шкиперов боится его но их корабли не чета «Этне». Мы пойдем там. А потом нам останется только верить в удачу.

Алор резко обернулась:

— Значит, ты пойдешь к Лунному Огню?

— Я не сказал этого. Брока, принеси мне бутылку из шкафчика в каюте.

Но пошел не Брока, пошла женщина. Она принесла Хиту бутылку и, пока он пил, внимательно разглядывала его. Потом спросила:

— С тобой все в порядке?

— Я умираю, а она еще спрашивает, — усмехнулся Хит.

Она посмотрела ему в глаза и произнесла — без насмешки, а наоборот, с уважением:

— Ты не умрешь. — И отошла в сторону.

Через несколько минут течение подхватило «Этну» и понесло назад, к северу.

«Лахаль» исчезла в тумане. Хит знал, что Джахор не рискнет бороться с течением.

Почти три часа Хит стоял на вахте и вел корабль. Когда течение повернуло на восток, он вывел «Этну» на спокойную воду. Затем упал на палубу и уснул.

Высокий варвар поднял его и отнес на койку.

Весь остаток дня и всю долгую венерианскую ночь Брока вел судно, а Хит спал тяжелым сном. Алор сидела возле него, следила за тенями кошмаров, мелькающими на его лице, слушала, как он стонет и бормочет, и усмиряла дрожь, пробегавшую по его телу.

Он все время повторял имя Этны, и странное тоскливое недоумение появилось в глазах Алор.

Когда на заре Хит проснулся и вышел на палубу, Брока с варварской грубостью спросил:

— Ты решился?

Хит не ответил, и Алор сказала:

— Вакор будет охотиться за тобой. Слух о тебе прошел по всей Венере, ты не спрячешься нигде, кроме…

Хит невесело улыбнулся, вернее, оскалился;

— Кроме Лунного Огня. По-твоему, это так просто?

Однако он понимал, что женщина права. Дети Луны никогда не сойдут с его следа. Хит был крысой в ловушке, и все выходы из нее вели к смерти.

Но смерть бывает разная. Если он умрет, то не так, как хотелось бы Вакору, — он умрет с Этной. Этна, реальная, а не призрак, снова будет в его объятиях.

Сейчас он понял то, что всегда знал в глубине души: он нисколько не дорожил своей жизнью, и все три сезона лихорадочно цеплялся за нее лишь потому, что был уверен — когда-нибудь он вернется сюда.

— Мы пойдем к Лунному Огню, — сказал Хит. — И, может быть, станем богами.

— Ты слаб, землянин, у тебя нет мужества, — пожал плечами Брока.

— Посмотрим, — выдавил из себя Хит.


Глава 3. ЧЕРЕЗ СМЕРТЕЛЬНЫЙ БАРЬЕР


Шли дни и ночи. По морю Утренних Опалов «Этна» двигалась по направлению к экватору, держась подальше от торговых путей.

Берега, мимо которых они проплывали, были дикими и пустыми, даже рыбачьи хижины не ютились на них.

Большие крутые утесы вздымались из воды, и на них нельзя было отыскать место, чтобы хотя бы поставить ногу. По другую сторону Драконьего Горла притаились только смертельные ловушки Верхних морей.

«Этна» бежала легко, словно спешила как можно дальше удалиться от грязной гавани, которую они оставили, и цепей, от которых они бежали. Перемена коснулась и Хита. Он снова стал человеком. Он стоял на палубе прямо, чисто выбритый, довольный тем, что не надо больше принимать решений, мучиться сомнениями. Дни страха, дни беспамятства миновали, и теперь он был счастлив на своем горьком пути.

«Лахали» они больше не видели, но Хит отлично знал, что она продолжает следовать за ними. Она не так легка и быстроходна, как «Этна», но зато крепка и надежна, да и Джахор хороший моряк. Кроме того, там был жрец Вакор, а он потащит «Лахаль» хоть по горам Белого Облака, лишь бы поймать беглецов.

Однажды Хит сказал Алор:

— Похоже, Вакор ненавидит тебя не только за твой побег.

Лицо женщины скривилось от отвращения и стыда.

— Он зверь, — прошипела она. — Змея, ящерица, возомнившая себя королем. — И добавила: — Он очень рад, что мы здесь все трое.

Управляясь с рулем, Хит смотрел на Алор с некоторым любопытством. Длинноногая, с детским ртом, она стояла и рассматривала белую пену, кипевшую за кормой.

— Ты, видно, очень любила Броку, — сказал он, — если нарушила ради него обет. Это примут во внимание, если поймают тебя.

Алор взглянула на него и невесело усмехнулась:

— Я ушла бы с любым мужчиной, который вытащил бы меня из храма. А Брока сильный, он преклоняется передо мной.

Хит был поражен:

— Ты не любила его?

Она пожала плечами:

— Он приятен на вид. Он вождь воинов, он мужчина, а не жрец. Но любовь… — И вдруг Алор спросила: — Какая она, любовь? Как ты любил свою Этну?

Хит вздрогнул:

— Что ты знаешь об Этне?

— Ты говорил о ней во сне. И Брока рассказывал, как ты вызывал ее тень у Кар луны. Ты рискнул пойти к Лунному Огню, чтобы вернуть ее назад.

Она взглянула на фигуру, вырезанную из кости, на носу корабля — изображение молодой, стройной, улыбающейся женщины.

— Я думаю, ты дурак, — неожиданно закончила она. — Только дурак может любить призрак.

Она ушла в каюту раньше, чем Хит успел подобрать нужные слова, раньше, чем он собрался схватить ее за белую шею и…

Этна!

Он проклял женщину из храмовых садов.

Он все еще злился, когда Брока вышел из каюты, чтобы сменить его.

— Я останусь тут на некоторое время, — коротко сказал Хит. — Думаю, погода переменится.

На юге кипели облака, близилась ночь. По морю, как всегда, бежала легкая зыбь, но что-то изменилось: странная дрожь сотрясала киль корабля, и доски палубы жалобно скрипели.

Распрямив широкие плечи, Брока посмотрел на юг, затем перевел взгляд на Хита.

— Я думаю, ты слишком много болтаешь с моей женщиной, — сказал он.

Не дождавшись ответа, он положил руку на плечо Хита и слегка сжал его. В этой руке хватило бы силы, чтобы переломать Хиту все кости.

— Не разговаривай так много с Алор.

— Я не ищу с ней встреч! — разъяренно рявкнул Хит. — Она твоя женщина, ты и заботься о ней.

— Я забочусь не о ней, — спокойно возразил Брока, — а о вас обоих.

Он смотрел на Хита сверху вниз, и тот знал, какой контраст они представляли: его тощее тело против мощи рослого варвара.

— Однако она вечно торчит с тобой на палубе и слушает твои россказни о море, — продолжал Брока. — Не разговаривай с ней так много. — На сей раз он повторил это резким тоном.

— О, Господи! — насмешливо сказал Хит. — Неужели я такой придурок, как ты? Тот, кто ищет Лунный Огонь и верит храмовой девке, — безнадежный тупица. А ты еще ревнуешь! — В этот момент он яростно ненавидел обоих, и ненависть толкнула его продолжить: — Подожди, пока тебя коснется Лунный Огонь. Он сломает всю твою силу и гордость. После этого тебя не будет тревожить, кто и где болтает с твоей женщиной.

Брока бросил на него холодный, задумчивый взгляд и отвернулся, разглядывая темневшее море.

Через некоторое время до Хита дошел весь юмор создавшейся ситуации, и он захохотал.

Они шли к смерти втроем. Откуда-то с юга, как черный погонщик, за ними следовал Вакор и подгонял их к смерти. Мечты о власти и славе, плавание, влекущее за собой месть богов, — и в такое время варварский вождь вздумал ревновать!

Неожиданно Хит с удивлением осознал, как много времени проводит с ним Алор. По привычке и по старому морскому обычаю он помогал ей коротать долгие тревожные часы ожидания, травя матросские байки. Оглядываясь назад, он видел лицо Алор, внимающее ему, удивительно молодое и радостное, вспоминал, как она задавала вопросы, желая научиться управлять судном.

Хит вспомнил теперь, как красива она была, когда ветер путался в ее волосах, вспоминал ее крепкое, сильное тело, когда она удерживала «Этну» в равновесии при повороте.

Гроза собиралась давно и наконец разразилась.

Хит знал, что море Утренних Опалов не пропустит их без борьбы и будет донимать суденышко мелями, острыми рифами, мертвым штилем, грохочущими приливами, хитрыми, изменчивыми течениями, туманом и дрейфующей травой. И он должен со всем этим бороться. Теперь они подошли совсем близко к Драконьему Горлу, воротам Верхних морей, и если сейчас налетит южный ветер, он принесет с собой смерть.

Ночь стала чернильно-черной. В море переливались белые сполохи — кипящий котел ведьмина огня. Устрашающе заревел ветер. «Этна» со спущенными парусами зарывалась в высокие волны, корпус ее сотрясался от мощных ударов, и Хит еще раз порадовался силе Броки, когда они вместе боролись с непослушным кормовым веслом.

Он почувствовал, что рядом с ним кто-то есть, и понял, что это Алор.

— Иди вниз! — крикнул он.

И услышал только эхо ее ответа. Она не ушла, а всем телом навалилась на весло.

Стрелы молний, широкие, как хвост кометы, проносились стремительно и яростно, словно стартовали с какой-нибудь далекой звезды и набирали скорость, проходя через половину Галактики. Они покрывали море Утренних Опалов пурпурным огнем, пока ветер не нагнал мрак и не смел их.

Затем хлынули потоки дождя.

Сердце Хита обливалось кровью. Ветер и бурное море зажали маленький кораблик в клещи и силком тащили его вперед. С такой скоростью «Этна» будет у Драконьего Горла уже на заре и на полном ходу устремится в него, беспомощная, как щепка.

Вспышка молнии высветила громадное напряженное тело варвара, мокрое и блестящее, его разметавшиеся длинные волосы, освободившиеся от узлов и цепочек. Их руки и плечи соприкасались в совместном усилии.

Казалось, борьба эта продолжалась целые столетия, но вдруг дождь прекратился, ветер стих и над морен повисла глубокая тишина. В этой тишине в уши Хита ударил громкий голос Алор:

— Кончилось?

— Нет, — так же громко отозвался он. — Слушай! Они услышали доносящийся с севера ровный гул шторм начинался снова.

Пришла заря — немногим светлее ночи.

Сквозь несущиеся по воздуху водоросли Хит увидел две горные гряды, которые почти вплотную соприкасались друг с другом, втягивая море Утренних Опалов в пролив под названием Драконье Горло.

Вода высоко вздымалась между маячившими впереди утесами, осыпая черные камни белым жемчугом пены.

«Этну» несло туда, как листок к мельничной запруде.

Утесы сходились теснее и теснее, пока пространство между ними стало не шире мили.

Черные каменные титаны, а между ними узкая полоса яростно бурлящей воды, изорванной и раздробленной похожими на клыки скалами.

Это и было Драконье Горло.

Когда Хит проплывал здесь раньше, стояла хорошая погода и корабль шел на веслах, а не под парусом. Но и тогда пройти было не легко. Хит вспоминал фарватер, пытаясь направить судно по водной тропке между камнями.

«Этна» набрала скорость и провалилась в Драконье Горло.

Ее несли безумный поток и такой же безумный ветер. Время от времени Хит видел перед собой вздымающуюся скалу и, поворачивая корабль в сторону, старался избежать смерти, прячущейся в бурлящем водовороте. Дважды или трижды «Этна» вздрагивала, издавая скрежещущий звук, и Хит думал, что все кончено.

Один раз, когда казалось, что всякая надежда потеряна, Хит почувствовал, как пальцы Алор стиснули его руку.

Высокая вода спасла их, подхватила и пронесла над рИ фами, которые смертельным барьером подстерегали в конце пролива.

Покачиваясь, «Этна» вышла в относительно спокойные воды Верхних морей, где уставшие от непогод волны показались путешественникам воплощением самой нежности. Долгое время все трое стояли над кормовым веслом, не в силах осознать, что все уже позади и они по-прежнему живы.

Шторм выдохся. Порывы ветра утихли. Хит поставил парус, сел, опустил голову на колени и задумался о том, почему Алор сжала ему руку.


Глава 4. «Я БУДУ ЖДАТЬ!»


Несмотря на ранний час, солнце припекало вовсю. Верхние моря цепью тянулись вдоль экватора. Мелкая, опоясанная скалами вода задыхалась от обилия водорослей и была наполнена плавучими островками грязи.

Каменные мысы резали ее на лабиринты озер и глухие протоки.

Ветер был слабый и почти не отличался от штиля. Открытая вода осталась позади. Плавающие водоросли собирались вокруг «Этны», их пятнистый желтый ковер шевелился, словно живой. В воздухе пахло гнилью.

Под руководством Хита Брока и Алор орудовали ножами-секаторами — большими лезвиями на скобах, укрепленных над носом судна. Затем, используя тяжелое кормовое весло как гребное, толкали «Этну» вперед силой своих натруженных мышц.

Стаи маленьких пестрых дракончиков, потревоженных кораблем, с визгом летали вокруг. Эти места были их родиной. Здесь они сражались, здесь гнездились среди водорослей, и душный влажный воздух был полон шума их крыльев. Они садились на поручни и на снасти, поглядывая на пришельцев своими красными глазками. Дракон, сидевший на плече Хита, испускал резкие возбужденные крики. Хит подкинул его в воздух, и тот умчался к своим сородичам.

Среди водорослей в горячей застойной воде кишела живность; какие только формы она здесь ни принимала, а порою и вовсе не имела никаких форм; единственное, что объединяло все эти формы, — скученность и фантастическая прожорливость. Маленькие рептилии скользили в траве, пожирая драконьи яйца. То тут, то там из воды высовывалась крошечная черная голова, хватала яйцо, хрустела скорлупой, бесстрастно поглядывала на «Этну», жевала, проглатывала и снова уходила под воду.

Хит не терял бдительности.

Солнце высоко поднялось над вечными облаками. Над морем растекалась удушливая жара.

Весло ходило взад и вперед, нож резал, трава обтекала корпус судна, а за кормой темная полоса воды медленно стягивалась и водоросли вновь свивались друг с другом.

Хит старался не поворачиваться к Алор.

Он не хотел смотреть на нее, не хотел вспоминать прикосновение ее руки. Он хотел думать только об Этне, помнить дрожание Лунного Огня и мечтать о награде, которая ждет его впереди. Что значит какая-то храмовая девка по сравнению с этим?

И все-таки он украдкой поглядывал на нее. Ее руки блестели от пота, вокруг алых губ обозначились усталые морщинки. Но даже сейчас она привлекала странной и дикой красотой. Время от времени она бросала на него голодный взгляд из-под пушистых ресниц, и глаза ее не были похожи на глаза храмовой девки. Хит мысленно проклинал Броку за то, что тот заставил его думать об Алор, и себя за то, что не мог не думать о ней.

Они трудились до тех пор, пока их не свалила усталость; тогда они легли на палубу отдохнуть.

Брока привлек Алор к себе.

— Скоро это кончится, — сказал он. — Скоро мы достигнем Лунного Огня. Тебе понравится это, Алор. Ты станешь подругой бога!

Отвернув голову, Алор безразлично застыла в кольце его рук и ничего не ответила. Брока рассмеялся:

— Бог и богиня, похожие на меня и на тебя. Мы построим себе такие высокие троны, что их увидит само солнце. — Он положил голову женщины к себе на плечо и внимательно взглянул в ее лицо. — Власть, Алор, сила! У нас будет и то и другое!

Он закрыл ей рот своими губами; его рука ласкала ее привычно и по-хозяйски. Алор оттолкнула его:

— Оставь. Слишком жарко, я устала.

Она встала и отошла в сторону, повернувшись к Броке спиной.

Тот посмотрел на нее, затем повернулся и взглянул на Хита. Темная волна прихлынувшей крови окрасила его лицо.

— Слишком жарко, — медленно произнес он, — и ты устала, да к тому же рядом лежит землянин.

Он вскочил, схватил Алор за волосы и пригнул ее голову к палубе. Хит тоже вскочил и резко бросил:

— Оставь ее в покое!

— Она моя! И я могу делать с ней что угодно! — Брока свирепо взглянул в горящие глаза Алор: — Ты моя или не моя? — Он отшвырнул женщину и в бешенстве начал мотать головой, ничего не видя перед собой. — Ты думаешь, я слепой? Вы целыми днями глазеете друг на друга.

— Ты спятил, — спокойно ответил Хит.

— Да, — согласился варвар, — спятил. — Он сделал Два шага к Хиту. — Я настолько спятил, что сейчас убью тебя.

— Если ты это сделаешь, то никогда не доберешься До Лунного Огня, — сказала Алор.

Брока остановился. Ревность и мечта раздирали его Душу на части. Он стоял лицом к корме. Вдруг что-то заставило его отвернуться от Хита. Постепенно выражение его лица изменилось. Хит быстро обернулся, а Алор приглушенно вскрикнула.

Далеко позади, слабо различимый в насыщенном испарениями воздухе, мелькал изумрудный парус.

Видимо, «Лахаль» прошла через Драконье Горло сразу же, как только миновал шторм.

На «Лахали» были гребцы, а во время штиля это давало ей огромные преимущества. Она тоже застряла в водорослях, и весла оказались бесполезны, но зато на ней имелись люди, чтобы резать траву; они сменяли друг друга, и корабль жрецов шел быстрее «Этны» и не останавливаясь. Хиту же, Броке и Алор отдыхать почти не приходилось.

Они надрывались над кормовым веслом весь оставшийся день и всю душную ночь, впав в исступление, наполовину загипнотизированные ритмом своих движений, как животные, которые ходят по кругу, вращая колесо жернова. Они работали по двое, в то время как третий отдыхал. Брока не сводил с Алор глаз.

Благодаря своей чудовищной выносливости он не спал и тогда, когда Хит и Алор работали вместе, не позволял им обменяться ни словом, ни взглядом.

На заре они увидели, что «Лахаль» подошла ближе.

Брока сидел на палубе и смотрел на зеленый парус. Хит видел, как сверкали его глаза и дрожало тело, несмотря на тропическую жару.

Сердце Хита упало. Верхние моря были рассадником лихорадки, и, похоже, варвар-гигант имел несчастье ее подхватить.

Сам Хит был невосприимчив к болезни, но Брока привык к чистому воздуху Высокого плато, и яд быстро проник в его кровь.

Брока прикинул скорость обоих судов и сказал:

— Ничего не выйдет. Нам придется остановиться и сражаться.

— Я думал, что ты хочешь найти Лунный Огонь, — раздраженно ответил Хит. — Я думал, что ты сильный мужчина и можешь победить там, где всякий другой проиграет. Я думал, что ты собираешься стать богом.

Брока встал:

— Пусть у меня лихорадка, но я все равно самый лучший на этом корабле.

— Тогда работай. Если нам удастся удержаться впереди до тех пор, пока мы не расчистим траву…

— Лунный Огонь?

— Да.

— Мы удержимся впереди, — твердо сказал Брока.

Он согнулся над веслом, и «Этна» поползла вперед через водоросли. Ее золотой парус безжизненно повис в страшном безветрии. Жара давила на Верхние моря, словно само солнце проваливалось сюда сквозь марево водяных паров.

«Лахаль» медленно, но верно догоняла их.

Лихорадка Броки усиливалась. Время от времени он поворачивал голову в сторону изумрудного паруса и осыпал Вакора проклятиями.

— Не поймать тебе нас, жрец! — вопил он. — Я, Брока из племени Сари, уйду от тебя и достигну Лунного Огня. Ты будешь лежать на брюхе, жрец, и лизать мои сандалии, прежде чем сдохнешь! — Сверкая глазами, он повернулся к Алор: — Ты знаешь легенды, женщина! Человек, искупавшийся в сердце Лунного Огня, приобретает силу бога. Он может построить собственный мир, он может стать королем, лордом, господином. Он может подарить своей божественной супруге дворец из бриллиантов с золотой крышей. Это правда, Алор? Ты слышала, как об этом говорили жрецы в храме?

— Да, правда, — ответила Алор.

— Новый мир, Алор, мир, принадлежащий только нам!

Брока с неистовой силой заработал веслом, и тайна Лунного Огня снова захватила Хита. Раз уж жрецы знали туда дорогу, то почему сами не стали богами? Почему никто из людей не возвращается оттуда, чтобы каждый смог убедиться в приобретенном ими божественном даре? Вернулись только те, которые, как и Хит, прошли не весь путь.

А божественный дар был. Хит знал это, потому что сам носил в душе его отголосок.

День тянулся бесконечно. Изумрудный парус заметно приблизился.

К вечеру воздух наполнился треском перепончатых крыльев, драконы возвращались домой, и суета в водорослях пошла на убыль. Рептилии неподвижно застыли с несъеденными яйцами драконов в пастях.

Ни одна голова не высунулась на поверхность в поисках пищи. Шумная стая драконов спешила к своим гнездам. Внизу царила тишина.

Хит уперся было в весло, но замер, насторожившись.

— Тихо, — произнес он. — Смотрите туда.

Они повернули головы. Впереди, пока еще далеко от них, по невидимой из-за водорослей воде потянулась полоса ряби — словно бы дно Верхних морей пришло в движение.

— Что это? — прошептала Алор и, увидев лицо Хита, замолчала.

Рябь приближалась к «Этне» — как бы лениво, нехотя, но при этом довольно быстро. Хит достал из кормового ящика гарпун. Пляска водорослей на воде постепенно стихала и вскоре исчезла вовсе. Хит изо всех сил швырнул гарпун.

Вода заволновалась снова. Полоса ряби обогнула корабль и заторопилась туда, где упал гарпун, за корму «Этны».

— Они атакуют только то, что движется, — сказал Хит, — Они оставили нас, потому что мы стоим.

Травяной покров горбом выгнулся над водой и лопнул; лохмотья водорослей повисли на огромной чешуйчатой спине. Создание, по-видимому, не имело формы, голову его нельзя было различить. Это была просто громадная голодная черная масса, распространявшаяся вверх и в стороны. Живность, не успевшая скрыться, была тут же проглочена.

— Что это? — снова прошептала Алор.

— Один из Стражей, — ответил Хит. — Стражей Верхних морей. Корабль, если он плывет, они раздавят в щепки, а команду сожрут.

Он оглянулся на «Лахаль». Она не двигалась. Хитрый Вакор тоже почуял опасность.

— Мы должны ждать, пока Страж не уйдет.

Брока глядел на Хита. Лихорадка полностью овладела им, и теперь глаза варвара светились безумием. Он бормотал что-то бессвязное; можно было разобрать только «Алор» и «Лунный Огонь».

Внезапно он отчетливо сказал:

— Без Алор Лунный Огонь — ничто. — Он повторил слово «ничто» несколько раз, стуча кулаками по коленям, затем стал озираться по сторонам, словно искал кого-то. — Она ушла. Алор ушла. Она ушла к землянину.

Алор заговорила с ним, коснулась его тела, но он отталкивал ее. В его обезумевшей от лихорадки голове жила только одна мысль.

Он встал и направился к Дэвиду Хиту.

Тот поднялся.

— Брока, — сказал он, — Алор рядом с тобой. Она не ушла.

Брока не услышал и не остановился.

— Брока! — закричала Алор.

— Нет, — сказал он. — Ты любишь его. Ты больше не моя. Ты смотришь на меня как на пустое место. В твоих губах нет тепла.

Он тянулся к Дэвиду Хиту, будто хотел лишь одного: рвать, топтать и уничтожать.

На тесной палубе места для маневра не оставалось, но драться Хит не хотел. Он попытался увернуться от больного, но тот прижал его к поручням. Волей-неволей Хиту пришлось защищаться, но от этого было мало проку. В бреду Брока не чувствовал боли.

Всем своим телом он притиснул Хита к поручням — так, что чуть не переломил ему спину, — и руки варвара потянулись к горлу обидчика. Хит бил и отпихивал Броку, с отчаянием понимая, как глупо умереть в бессмысленной ссоре из-за женщины.

Вдруг он почувствовал, что Брока выпустил его и сползает на палубу. Затуманенные глаза Дэвида увидели Алор, стоящую рядом с ними и держащую в руках шкворень. Он вздрогнул — то ли от неожиданности, то ли от злости — злости на себя самого, которому даже в драке потребовалась помощь женщины. Брока неподвижно лежал на палубе и тяжело дышал.

— Спасибо, — коротко сказал Хит. — Это плохо, что ты его ударила. Он не соображал, что делал.

— Разве? — невозмутимо спросила Алор.

Хит не ответил. Он хотел отойти, но она схватила его за плечо.

— Вполне возможно, что я умру в Лунном Огне, — сказала она. — У меня нет такой веры в себя, как у Броки. Поэтому я скажу тебе сейчас: я люблю тебя, Дэвид Хит. Мне все равно, что ты подумаешь и нужно ли тебе это, но я люблю тебя.

Она пристально вглядывалась в его лицо, будто хотела запомнить каждую черточку.

Затем она поцеловала его. Губы ее были нежными и очень сладкими.

Она отступила и спокойно сказала:

— Мне кажется, что Страж ушел. «Лахаль» снова на ходу.

Хит молча последовал за ней на корму. Ее поцелуй горел в нем, как сладкий огонь.

Хит дрожал и был совершенно растерян.

Пока Брока без чувств валялся на палубе, они напряженно трудились, не решаясь даже на малую передышку.

Хит уже мог различить людей на борту «Лахали» — маленькие, сгорбленные фигурки гребцов, которые непрерывно менялись, давая уставшим набраться сил. Он видел черную одежду Детей Луны, стоявших на передней палубе.

«Этна» плыла все медленнее, и расстояние между кораблями все время уменьшалось. Настала ночь, и из кромешного мрака до беглецов доносились пронзительные проклятия Вакора.

Брока очнулся около полуночи. Лихорадка оставила его, но он был угрюм и молчалив. Грубо оттолкнув Алор, варвар взялся за весло. «Этна» прибавила скорость.

— Далеко еще? — спросил он.

— Теперь уже близко, — задыхаясь от усталости, ответил Хит.

Пришел рассвет, а они все еще боролись с водорослями. «Лахаль» была так близко, что Хит уже видел драгоценную повязку на лбу Вакора. Тот стоял один на верхнем креплении ножа-секатора, смотрел на беглецов и смеялся.

— Работайте! — кричал он. — Трудитесь и потейте! Эй, Алор, женщина садов! Здесь лучше, чем в храме? Брока, вор и нарушитель закона, заставляет тебя трудиться. А ты, землянин, вторично бросаешь вызов богам! — Он наклонился над водой, будто хотел дотянуться до «Этны» и схватить ее голыми руками. — Потейте, собаки, надрывайте животы! Все равно не уйдете!

Они надрывались и потели, а весла «Лахали» взяла в руки свежая смена, и судно бежало все быстрее и быстрее. Торча на своем насесте, Вакор хохотал над тщетными стараниями «Этны».

Хит с хмурым лицом и с огнем в глазах всматривался вдаль. Он видел, как на севере собирается в тучи туман, как меняется цвет водорослей, и подгонял своих спутников. В душе его разгоралась ярость.

Она пылала все ярче и была сильнее, чем ярость Броки. Это была та железная ярость, которой даже сами боги не могли преградить дорогу к Лунному Огню.

Теперь их отделяло от «Лахали» расстояние, равное полету стрелы. Но вот водоросли поредели, и мало-помалу «Этна» начала набирать скорость. И вдруг беглецы обнаружили, что вышли в чистые воды.

Они что есть силы заработали веслом, и Хит направил «Этну» туда, где, как он помнил, проходило северное течение, достигающее Океана-из-не-воды. После страшной, напряженной борьбы с водорослями им казалось, что судно не плывет, а летит. Но когда они достигли зоны тумана, «Лахаль» тоже освободилась из травяного плена и, подгоняемая усилиями теперь уже всех гребцов, помчалась как стрела.

Туман сгущался. В черной воде сверкали редкие золотые искры.

Здесь начиналась цепочка маленьких плоских, заросших необычной растительностью островов. Ни летающих драконов, ни Стражей, ни мелких рептилий в этих местах не было. Здесь вообще ничего не было — только тишина и жара.

И эту тишину нарушали истошные вопли Вакора, подгонявшего нерадивых гребцов.

Течение понесло корабли быстрее, и золотые блестки на воде закружились в хороводе. На лице Хита застыло странное, нечеловеческое выражение. Весла «Лахали» бешено вспенивали воду, и лучники уже высыпали на переднюю палубу, готовые стрелять, как только позволит расстояние.

Но случилось невероятное. Вакор издал долгий пронзительный вопль, взмахнул рукой, и весла замерли. Жрец поднял над головой сжатые кулаки, бессильно потряс ими и прокричал одно, зато самое страшное проклятие.

— Я буду ждать, богохульники! — добавил он после этого. — Пока вы живы, я буду вас ждать!

Изумрудный парус уменьшился, потускнел и пропал в тумане.

— Они же почти взяли нас. Почему они остановились? — спросил Брока.

Хит указал на север. Туман окрасился сверху дыханием пылающего золота.

— Лунный Огонь!


Глава 5. В ЛУННОМ ОГНЕ


Хита влекли вперед безумные мечты, навязчивые воспоминания, сны, видения.

Они упорно вели его сюда, хотя все существо землянина противилось этому, предвидя неминуемую гибель. И вот он снова здесь, и с этим уже ничего не поделаешь.

Он внимательно следил, как меняется океан, пока вокруг «Этны» не заплескалась уже не вода, а мягкие, огненные волны золотистой жидкости. Хита вновь окутал туман, яркий, сверкающий.

Первая слабая, покалывающая дрожь пробежала по его нервам, и он знал, что будет дальше, — обманчивое чувство удовольствия, которое вырастет до экстаза, а потом превратится в нестерпимую боль. Он видел смутные силуэты островов, лабиринт невысоких скал, в котором корабль может блуждать вечно, так и не найдя источник удивительного живого света. Он видел остовы кораблей, погибших в этих бесплодных поисках Они лежали на отмелях, и туман укрывал их блестящим саваном. Некоторые из них были такими древними, что даже раса, построившая их, исчезла из памяти Венеры.

Тихая, сверхъестественная красота щемящей тоской наполнила все существа Хита. Тело его боялось смерти, но душа жаждала чуда.

Брока глубоко втянул в себя воздух, будто хотел вдохнуть силу Лунного Огня.

— Ты найдешь его? — спросил он. — Самое сердце.

— Найду.

Алор молчала и не двигалась. Таинственные лучи, разлитые здесь повсюду, посеребрили ее кожу и осыпали волосы серебряной пылью.

— Ты боишься нарушить табу? — спросил Хит.

— Привычки ломать трудно. — Она повернулась к нему: — Что такое Лунный Огонь?

— Разве жрецы не объяснили тебе этого?

— Они говорили, что у Венеры когда-то была луна. Она ходила в облаках огненным диском, и бог, живший на ней, был самым главным из богов. Он следил за планетой, за всем, что на ней делается. Но меньшие боги завидовали, и однажды им удалось разрушить дворец Лунного бога. Все небо Венеры вспыхнуло, когда дворец был разрушен. Горы падали, моря выходили из берегов, вымирали целые народы. Лунный бог был убит, и его сверкающее тело пронеслось сквозь облака, как комета. Но бог не может умереть по-настоящему, он только спит и ждет. Золотой туман — это пар от его дыхания, а сияние его тела — Лунный Огонь. Человек может получить божественность из сердца спящего бога, но все боги Венеры проклянут его, потому что человек не имеет права посягать на их власть.

— И ты не поверила этой истории, — сказал Хит.

Алор пожала плечами:

— Ты видел Лунный Огонь, а жрецы не видели.

— Я не был в его сердце, — сказал Хит. — Я видел только край кратера и свет, исходящий из него, адский свет.

Он вздрогнул и замолчал, в который раз задумавшись о том, что в действительности лежит за тайной Лунного Огня.

— Луна когда-то существовала, это ясно, иначе не было бы о ней легенд. Я уверен, что здесь какое-то излучение, что-то радиоактивное. Источник его пока неизвестен, и очень даже возможно, что ни на Марсе, ни на Земле ничего подобного нет.

— Я тебя не понимаю, — сказала Алор. — «Излучение», «радиоактивный элемент»… О чем ты?

В венерианском языке не существовало таких понятий, и она с трудом повторяла за Хитом незнакомые земные слова.

— Радиоактивность — это особый вид огня, который горит в некоторых элементах. Он съедает их, питаясь их атомами, и излучение от этого огня очень мощное. — Хит прикрыл глаза. — Вы чувствуете его — маленький огонек в вашей крови?

— Да, — прошептала Алор, — я чувствую.

— Это как вино, — откликнулся Брока.

Хит продолжал, облекая в слова старые мысли:

— Луна была разрушена, но не завистливыми богами, а столкновением с другим телом, может быть — с астероидом. А возможно, взорвалась от собственной энергии. Я думаю, один из осколков луны уцелел, упал сюда и его излучение распространилось по поверхности, изменив море и окружающий воздух. Тем же способом оно изменяет людей. Похоже, оно меняет электрическую структуру мозга, расширяя его возможности далеко за пределы обычного человеческого разума. Оно дает мозгу силу, достаточную для того, чтобы управлять свободными электронами — творить… — Он сделал паузу и быстро закончил: — В моем случае — творить только миражи. А когда произойдет мутация, человеку плевать на проклятия богов Венеры. Я получил очень немного, но и этого достаточно.

— Чтобы стать богом, стоит потерпеть боль, — сказал Брока. — У тебя не было силы.

Хит криво усмехнулся:

— Много ли богов вернулось из Лунного Огня?

— Скоро ты увидишь одного из них, — ответил Брока.

Он схватил Алор за плечи и привлек к себе, заглядывая ей в лицо.

— Не одного, а двоих, — сказала она.

— А возможно, и троих, — добавил Хит.

Брока повернулся и бросил на него спокойный холодный взгляд.

— Не думаю, — сказал он, — что у тебя прибавилось силы.

После этого они долгое время не разговаривали. «Этна» двигалась по течению между островами. Иногда путешественники брались за кормовое весло, и его широкая лопасть утопала в огненной пене.

Золотой блеск усиливался, и с ним усиливался звенящий в крови огонь.

Хит стоял у штурвала, стройный и сильный. Тот, прежний Хит, что с веселым смехом в штормовую погоду проходил пролив Лхила.

Усталость, слабость, боль — все ушло.

То же самое творилось и с его спутниками: Алор гордо выпрямилась, а Брока стоял на носу корабля и громко выкрикивал вызов всем богам, которые захотят его остановить.

Хит смотрел Алор в глаза. Она улыбалась нежно и приветливо.

— Я думаю, никто из нас не останется в живых, — прошептала она. — Но, может быть, ты найдешь свою тень, Дэвид, прежде чем умрешь.

Брока вновь повернулся к ним, и момент для ответа был упущен.

Под вуалью Лунного Огня не было ни ночи, ни дня, ни самого времени.

Хит представления не имел, как долго пурпурный нос «Этны» вспарывал золотой поток. Звенящая сила наполнила капитана. Она пульсировала в нем и пьянила его. Острова бесшумно проплывали мимо, и ничто не двигалось в этом торжественном море, кроме легко скользящей по огненным волнам «Этны».

Наконец в глаза им ударили лучи невообразимого света, льющегося из сердца Лунного Огня, живого ядра сияющего тумана. Хит увидел землю, темную, неопределенного вида, тонувшую в пылающей дымке, и пошел туда знакомой дорогой. Теперь в нем не было страха. Он перешагнул через него.

— Корабль! — крикнул вдруг Брока.

Хит кивнул:

— Он и раньше был здесь и будет тогда, когда следующий человек найдет сюда путь.

От острова тянулись два длинных мыса, образовав удобную бухту с изрезанными берегами. «Этна» вошла в нее, миновав брошенное судно, терпеливо дрейфующее, недоступное ни течениям, ни ветрам, ни тлену. Его голубой парус был спущен, снасти были как новые. Судно ожидало возвращения домой. Ждало очень долго.

Подойдя к берегу, путешественники увидели другие корабли, которые не сдвинулись с места, не изменились с тех пор, как Хит впервые увидел их три года назад.

Их было немного — тех, кто нашел Драконье Горло, прошел через него, остался в живых в Верхних морях, в лабиринте островов Лунного Огня и добрался до цели.

Некоторые корабли были еще на плаву, хотя команда давно покинула их; грязные паруса этих вечных скитальцев безвольно повисли на реях. Здесь были даже странные плоскодонные суда, каких не существовало на Венере, наверное, уже тысячу лет. Золотой туман сохранил их, и они, как верные псы, ждали возвращения своих хозяев.

Хит подвел «Этну» к берегу в том самом месте, где швартовался когда-то.

По телу судна пробежала мягкая дрожь. Путешественники перелезли через борт. Землянин помнил необычный хруст угольно-черной почвы под ногами. Волна силы, прокатившаяся по жилам, заставила его вздрогнуть. Как и в прошлый раз, она ощущалась на грани боли.

Они молча зашагали в глубь острова. Туман сгустился, наполнился танцующими искорками света. Бухта скрылась за его призрачным занавесом. Они спешили вперед; дорога постепенно шла в гору. Они двигались как во сне; свет и тишина порождали в их душах благоговейный страх.

Неожиданно они натолкнулись на мертвеца. Он лежал лицом вниз, вытянув руки вперед, к тайне, до которой оставалось несколько шагов. Руки все еще тянулись к цели, которой этот человек так и не достиг. Хит со спутниками прошли мимо.

Давящий туман, яркий свет, золотые точки, блики, кружащиеся и мерцающие в безумном танце. Хит прислушивался к голосу боли, говорившему в нем. Этот голос усиливался с каждым шагом, превращаясь в беззвучный вопль.

«Я помню! Кости, плоть, мозг, каждый атом их — полны пламени, взрывающегося, рвущегося к свободе. Я не могу идти дальше, я не могу вынести этого! Я скоро проснусь, целый и невредимый, в грязи, на задворках заведения Карлуны».

Но Хит не проснулся, а дорога становилась все круче. В душе Хита бушевали безумие, страсть и страдание, какие человек вынести не в силах.

Он вынес.

Кружащиеся точки начали собираться в неопределенные фигуры, превращаясь в бесформенных гигантов, которые шагали рядом с людьми.

Хит услышал, как Алор застонала от ужаса, и заставил себя сказать:

— Они ничто. Призраки из нашего сознания. Начало власти.

Путники шли все дальше и дальше. Наконец Хит остановился и, взглянув на Броку, показал рукой:

— Твоя божественность лежит там. Иди и возьми ее.

Взгляд варвара, ошеломленный, дикий, устремился к темным туманным очертаниям кратера вдали, к немыслимому свету, сиявшему на горизонте.

— Оно бьется, — прошептал Брока, — как сердце. Не сводя глаз с огня, Алор отступила назад:

— Я боюсь. Я не пойду.

Хит видел, что лицо ее исказилось, а тело сотрясала та же дрожь, что мучила его самого. Ее голос поднялся до рыдания.

— Я не могу идти! Я не могу остаться здесь! Я умираю! — Она схватила Хита за руки. — Дэвид, забери меня отсюда, уведи меня обратно!

Раньше, чем он успел подумать и сказать что-нибудь, Брока оторвал от него Алор и нанес ему сокрушительный удар. Хит упал, и последнее, что он слышал, — это пронзительный голос женщины, выкрикивающий его имя.


Глава 6. КОНЕЦ МЕЧТЫ


Видимо, Хит недолго пролежал без сознания, потому что, придя в себя, увидел удаляющиеся силуэты мужчины и женщины. Брока бежал, как безумный, по склону кратера, неся на руках Алор. Вот он встал на край, а затем прыгнул вниз и исчез. Хит остался один.

Он все еще лежал и старался сохранить ясность ума, борясь с муками плоти.

— Этна, — шептал он, — это конец мечты.

Медленно, дюйм за дюймом, он пополз к сердцу Лунного Огня.

На этот раз он был ближе к нему, чем тогда. Странная грубая почва царапала его кожу. Из ран текла кровь, но эта боль казалась булавочным уколом по сравнению с той, которую рождал в нем Лунный Огонь. Брока, наверное, тоже страдал, но все-таки бежал к своей судьбе. Возможно, его нервная система была более грубой, нечувствительной к таким потрясениям. Или жажда власти овладела всем его существом.

Хиту власть была не нужна. Он не хотел становиться богом. Он хотел умереть и знал, что это произойдет очень скоро. Но прежде чем умереть, он хотел сделать то, чего не сумел в прошлый раз: вернуть Этну. Он хотел снова услышать ее голос, посмотреть в ее глаза и вместе с ней ждать прихода могильной тьмы.

Смерть разрушит его мозг, а с ним и призрак, созданный памятью. Но он не увидит, как жизнь уходит из нее. Она будет рядом до конца, нежная, любящая и веселая, такая, какой была всегда.

Он полз к кратеру и повторял ее имя. Он пытался не думать ни о чем другом, чтобы забыть о страшных, нечеловеческих видениях, рожденных его мозгом.

— Этна! Этна! — шептал он.

Его руки хватали землю, колени были разбиты в кровь, блеск Лунного Огня опутывал его золотой паутиной. Но он не останавливался, хотя душа была готова покинуть тело.

Он добрался до края кратера и заглянул вниз, в сердце Лунного Огня.

Он увидел море сверкающего пара, такого плотного, что по нему пробегали мелкие волны, покрытые искрящейся пеной. Посреди этого моря возвышался остров, напоминавший по форме упавшую гору. Он пылал так яростно, что смотреть на него могли только глаза бога.

«Она плыла в облаках, как огненный диск».

Хит понял, что его гипотеза оказалась правильной. Но теперь это не имело значения. Тело спящего бога или обломок упавшей Луны — неважно! Главное, чтобы это что-то вернуло ему его Этну. Хит хотел только этого.

Он подтянулся, перевалился через край и покатился вниз по склону. Когда пар сомкнулся над ним, Хит вскрикнул.

После этого наступили настоящие чудеса.

Казалось, некая сила разделила атомы организма, называемого Дэвидом Хитом, и собрала их в новые, неведомые комбинации. Потом вспыхнула боль, равной которой он никогда не испытывал. Он скорчился в мучительной судороге и вдруг почувствовал, что его тело стало здоровым и сильным, сознание — ясным, трепещущим, чистым, готовым й новому знанию.

Он оглядел себя, поднес руки к лицу.

Он не изменился, но знал, что стал другим.

На этот раз Хит получил полную дозу радиации, и она, по-видимому, завершила перемену, начавшуюся три года назад. Возможно, он уже не был прежним Дэвидом Хитом, но не был он и тем промежуточным, средним звеном между человеком и богом, в обличье которого жил последние месяцы.

Он больше не чувствовал, что идет к смерти, и уже не желал этого. Он был полон огромной животворной силы и великой радости. Он вернет из небытия свою Этну, и они станут жить здесь, в золотом саду Лунного Огня.

Надо жить здесь — Хит был уверен в этом.

В прошлый раз он достиг только границ Лунного Огня, но не это было причиной несовершенства его творений. Вне Лунного Огня нет достаточной концентрации энергии излучения, при которой может быть полностью задействована телекинетическая сила мозга. Вероятно, даже в окрестных туманах близ Лунного Огня нет нужного количества свободных электронов. Но здесь, возле источника, воздух был буквально пропитан ими. Сырая материя, из которой можно создавать.

Дэвид Хит встал, поднял голову и со страстным желанием протянул руки вперед. Прямой, сияющий, сильный, стоял он в живом свете, и его смуглое лицо было лицом счастливого бога.

— Этна, — шептал он, — это не конец мечты, а начало!

И она пришла.

Чудесная власть, торжествующая сила, которая была заложена в нем, вызвала ее из Лунного Огня.

Этна, скользящая и улыбающаяся, неопределенная, как тень в тумане, но постепенно обретающая четкие контуры, подошла к нему. Он видел ее белые руки, бледное пламя волос, алые губы, задумчивые глаза.

И вдруг Хит с криком отступил. Это была не Этна, а Алор.

Некоторое время он не мог пошевелиться, а только смотрел на свое создание.

Видение улыбалось ему, и лицо ее было лицом женщины, нашедшей любовь и с нею весь мир.

— Нет, — сказал он, — я хочу не тебя, а Этну!

Он выкинул из своего мозга мысль об Алор. Изображение увяло, и он снова принялся звать Этну.

И на этот раз к нему явилась Алор.

Он разрушил видение. Злоба и разочарование были так сильны, что он готов был броситься вперед и заблудиться в тумане. Алор! Зачем эта храмовая шлюха навязывается ему?

Он ненавидел ее, но имя этой женщины пело в его сердце и не хотело умолкать. Он не мог забыть, как она поцеловала его, как смотрела на него, и ее последний крик был обращен к нему.

Душу его переполнял образ Алор, а имя Этны хранил только разум.

Он сел, склонил голову на колени и заплакал, зная теперь, что это конец мечты. Он навеки потерял старую любовь. Эта мысль была жестокой, но в ней заключалась правда, и он не мог примириться с ней.

«А Алор, может быть, уже умерла».

Эта мысль оборвала его отчаяние. Он вскочил, полный смертельного страха, и оглянулся. Пар, точно золотая вода, скрывал все вокруг. Хит побежал, выкрикивая имя Алор.

Он бежал, может быть, целые столетия в этом безвременном мире и искал ее. Никто не отвечал на его призывы. Иногда в тумане он замечал чью-то фигуру и думал, что нашел Алор, но всякий раз это оказывалось тело мужчины, умершего Бог знает когда. Все они были одинаковые: истощенные и улыбающиеся. Казалось, их открытые глаза все еще видят созданные ими призраки.

Это были боги Лунного Огня — горсточка людей всех веков, которые нашли свой путь к последней границе жизни.

Жестокая шутка. Человек мог обрести божественность в золотом озере. Он мог сотворить в нем собственный мир, но не мог уйти, потому что в этом случае пришлось бы оставить тот мир, где он был королем. Они, эти люди, наверное, узнали об этом, когда пошли обратно к гавани, прочь от источника, а может быть, они никогда и не пытались уйти.

Хит шел сквозь прекрасный неподвижный туман и звал Алор, но ответа не было.

Он сознавал, что в этих поисках ему становится все тяжелее сохранять разум. Вокруг мерцали полусформировавшиеся образы. Возбуждение его росло, и с ним росла настоятельная потребность остановиться, чтобы строить и творить.

Хит боролся с искушением, но настало время, когда пришлось остановиться, потому что не осталось сил идти дальше. Он сел, и ощущение безнадежности поисков навалилось на него со всей силой. Алор пропала, и он никогда не найдет ее. Он закрыл лицо руками, вспомнил о ней и вдруг услышал голос, звавший его по имени. Он вскочил: она стояла рядом и протягивала к нему руки.

Хит привлек ее к себе и стал целовать, чуть не рыдая от радости, но вдруг в голову ему пришла страшная мысль. Он отступил на шаг и спросил:

— Ты настоящая Алор или призрак, созданный мной?

Она не ответила, но потянулась, чтобы поцеловать его. Хит отвернулся, слишком усталый и разочарованный, чтобы уничтожить видение, и подумал: «Зачем разрушать ее? Если женщина для меня потеряна, почему не сохранить сон?» Он вновь взглянул на нее, и это была Алор с ее теплым телом и ласковыми глазами.

Искушающий образ вновь взметнулся над ним, и на сей раз Хит не боролся. Он был богом, хотелось ему этого или нет. Он мог творить.

Он бросил всю силу своего мозга в золотой туман, и отравление властью опьянило его, наполнило безумной радостью.

Сверкающее облако спустилось к его ногам. Перед Хитом рос остров теплой ласковой земли, богатой травами и цветами, рай, потерянный в сияющем море. Мелкие волны шептались на широких отмелях. Склонившиеся ветки деревьев лайя лениво шевелились на ветру, с пением проносились яркие птицы. В аккуратной маленькой бухточке покачивалось судно, подобное которому могли построить только ангелы.

Идеал, недостижимое желание души, и Алор была с ним, чтобы разделить это.

Теперь он понял, почему никто не уходил от Лунного Огня.

Он взял за руку двойника Алор. Они бродили по берегу, и Хит заметил, что чего-то не хватает. Он улыбнулся, и на его плечо снова уселся маленький дракон, и теперь в этом раю не было никакого изъяна. Дэвид Хит обрел божественность…

Но какой-то упрямый уголок в сердце Хита предал его.

«Все это ложь, — говорил он, — и Алор ждет тебя. Если ты замешкаешься, она умрет, как умирает здесь каждый, улыбаясь Лунному Огню».

Он не желал слушать. Он был счастлив, но что-то не давало ему покоя. Он понимал: пока реальная Алор жива, он не может по-настоящему радоваться мечте. Он знал, что должен разрушить этот рай, пока рай не разрушил его. Он знал, что Лунный Огонь смертоносен, люди не могут получить власть богов и остаться в здравом уме.

Но не мог же он уничтожить созданный им остров!

Ужас переполнил Хита. Он так сильно поддался искушению, что потерял контроль над собственной волей. И он разрушил остров, и море, и любимый корабль, и это было куда больнее, чем срывать с костей собственную плоть.

Двойника Алор он разрушил тоже.

Он понимал, что если хочет спастись от безумия и смерти Лунного Огня, то не должен творить ни единой травинки, потому что иначе у него не останется сил противиться нечестивой радости творения.


Глава 7. БОЖЕСТВЕННАЯ ПОСТУПЬ


Он снова бежал через золотой туман, бежал и кричал. Спустя много лет, а может, через минуту он услышал слабый далекий голос Алор, называющий его имя. Он откликнулся, но больше не услышал его. Затем он увидел величественный замок, маячивший сквозь туман. Такие постройки часто встречались на Высоком плато, но эта была куда больше любого замка варварских королей и возведена из громадного малинового драгоценного камня, похожего на тот, что называют «драконьей кровью». Хит сообразил, что видит часть мечты Броки.

Ступени золотой лестницы вели к огромной, массивной двери. Двое рослых воинов в усыпанных самоцветами доспехах охраняли ее.

Хит хотел пройти между ними, но они схватили его, и вырваться из их рук не было никакой возможности. Ненависть Броки к землянину была вложена в тех, кого сотворил его мозг.

Хит попытался освободиться, но их сила превосходила человеческую. Они повели его по фантастическим коридорам, по полам, инкрустированным жемчугом, хрусталем и драгоценными металлами.

Вдоль стен стояли открытые сундуки, наполненные всеми сокровищами, какие только мог вообразить варварский мозг.

Бесшумно скользили рабы, выполняя приказы, воздух был тяжелым от благоухания пряностей.

«Как странно идти в коридорах чужого сна», — подумал Хит.

Его привели в огромную комнату, где пировало множество людей. Там были арфисты, певцы, и танцовщицы, и толпа рабов, и танцоры, пляшущие на остриях мечей.

Мужчины и женщины за длинными столами походили на вождей и их жен, только одеты были в простые кожаные костюмы без всяких украшений. Стражники Броки и даже рабы были более нарядны, чем гости.

Над криками и шумным весельем восседал Брока. Его высокий трон был сделан в виде серебряного дракона с распростертыми крыльями и украшен драгоценными камнями. На Броке были великолепные доспехи, на лбу между бровями висел огромный бриллиант, какой мог носить только верховный властитель.

Он пил вино из золотой чаши и следил за пирующими. В его глазах не светилось ни одной человеческой искры. Бог или демон — но человеком Брока уже не был.

Одетая как королева, Алор неподвижно сидела рядом с ним, закрыв лицо ладонями.

Сквозь шум пира пробился крик Хита.

Брока вскочил на ноги, и все затихло.

Стражники, вожди, рабы — все повернулись и принялись наблюдать, как Хиг идет к трону, и все ненавидели Хита, как ненавидел его Брока.

Алор подняла голову, взглянула Хиту в глаза и спросила его же словами:

— Ты настоящий Дэвид Хит или только призрак, рожденный моим воображением?

— Я Дэвид, — ответил он и порадовался тому, что разрушил свой рай.

Безумный взгляд Броки остановился на Хите.

— Не думал я, что у тебя хватит силы, — сказал он, смеясь. — Но ты не бог. Ты стоишь здесь как пленник и не имеешь власти.

Хит знал, что может победить даже в его владениях, но не решался начать борьбу.

Один раз он уже осмелился попробовать и в результате чуть не погиб. Если он попробует еще раз, они будут бросать друг на друга свои призрачные армии, пока не умрут, и он станет таким же безумным, как Брока.

Хит оглядел толпу грозных призраков, достаточно крепких и реальных, чтобы убить его по первому слову Броки, и спросил Алор:

— Ты хочешь остаться здесь?

— Я хочу уйти отсюда и, если можно, с тобой, Дэвид. Если нет — я хочу умереть.

Яд еще не коснулся ее. Она пришла сюда не по своему желанию. Даже омывшись в Лунном Огне, она все еще оставалась человеком.

Хит повернулся к Броке:

— Ты видишь, она не дорожит тобой.

Лицо Броки потемнело от ярости. Он схватил Алор своими громадными лапами и сказал:

— Ты останешься со мной. Ты — часть меня. Послушай, Алор, в мире нет ничего такого, чего я не смог бы дать тебе. Я построю другие замки, создам другие племена, покорю их и положу к твоим ногам. Бог и богиня будут вместе, Алор! Мы станем править миром!

— Я не богиня, — ответила Алор. — Отпусти меня.

— Сначала я убью тебя. — Брока кинул бешеный взгляд на Хита — Я убыо вас обоих.

— Разве высшие боги унижаются до того, чтобы раздавить муравья или червя? — спросил Хит. — Мы недостойны такой чести, ни она, ни я. Мы слабы, и даже Лунный Огонь не может дать нам силу. — Он заметил искру мысли в глазах Броки и продолжил: — Ты всемогущ, для тебя нет ничего невозможного. А она слишком слаба и будет обузой тебе. Сотвори другую Алор, Брока! Сотвори богиню, достойную тебя!

— Сотвори женщину, которая будет любить тебя, Брока, — добавила Алор, — а нас отпусти.

Тишина сгустилась. Глаза гостей-фантомов засверкали еще ярче. Затем Брока кивнул:

— Ладно. Встань, Алор.

Она встала. Варвар вдруг понял, что может осуществить свою мечту и без этой своенравной, упрямой женщины. Радость творчества охватила его. Из золотого воздуха он вылепил новую Алор. Это была не просто женщина, а смесь снега, пламени и чуда — рядом с ней настоящая Алор выглядела бесцветной и некрасивой. Новая Алор поднялась на трон, села рядом со своим создателем, взяла его за руку и улыбнулась.

Брока велел стражникам отпустить Хита.

Дэвид подошел к Алор, и Брока презрительно сказал:

— Убирайтесь с глаз моих!

Сквозь толпу они прошли к двери, но та вдруг исчезла, слившись со стеной замка. Брока засмеялся, и вся его компания разразилась диким хохотом.

Хит обнял Алор крепче и пошел к другой двери, но и та исчезла, а издевательский смех снова зазвучал, отражаясь от свода.

— Думаете, я выпущу вас отсюда? — гремел Брока. — Вы оба предали меня, когда я был человеком! Даже богу не изменяет память!

Хит увидел, что стражники и другие создания приближаются, увидел их горящие глаза. Черный страх наполнил его существо, и он загородил собой Алор.

— Слабак! — кричал Брока. — Даже для спасения собственной жизни ты не можешь творить!

Это была правда. Хит не решался. Люди-призраки не сводили с него оловянных, бездушных глаз и хищно скалились в предвкушении убийства.

Решение пришло само собой.

«Я не буду творить, я буду разрушать!»

Руки людей-призраков оттащили его от Алор. Он слышал их вопли и знал, что если промахнется, то их обоих разорвут на куски. Он призвал на помощь всю обретенную здесь силу, всю свою волю и любовь.

Лица призраков начали медленно таять, точно восковые фигурки над огнем, руки их ослабели, и вскоре толпа гостей превратилась в бесформенное облако, колышущееся во тьме.

Богиня Броки тоже растаяла вместе с драконовым троном (/ королевские доспехи варвара стали прозрачными, точно тонкая корка льда, едва заметная на его коже.

Брока вскочил и дико, словно в приступе удушья, захрипел.

Хит почувствовал, что столкнулись и переплелись в смертельной схватке их враждебные волевые импульсы. Брока старался удержать свои видения, объединяя частицы энергии в подобие материи, но Хит, в свою очередь, стремился разорвать, рассеять их. В результате призраки находились в промежуточном состоянии между бытием и небытием.

Стены замка зашатались, потекли, как красная вода, и исчезли. Богиня Алор, танцовщицы, рабы и вожди исчезли, остался лишь золотой туман, рослый варвар, лишенный своих грез, мужчина Хит и женщина Алор.

Хит посмотрел на Броку и сказал:

— Я сильнее тебя, потому что отказался от своей божественности.

— Я снова построю! — выкрикнул Брока, задыхаясь.

— Строй.

Брока начал строить. Глаза его горели, массивное тело дрожало от напряжения.

Все вернулось на свои места: замок, драгоценности, толпа пирующих.

— Убить! — крикнул Брока своим подданным.

Но не успели фантомы ступить и шага, как снова начали слабеть и таять.

— Если хочешь сохранить свое королевство, Брока, отпусти нас! — крикнул Хит.

Теперь замок был не более чем призрачным контуром. Лицо Броки взмокло от пота, руки хватали воздух, ноги дрожали и подгибались. Темные глаза Хита были холодны и суровы. Если сейчас он и напоминал бога, то бога безжалостного и непоколебимого, как судьба.

Видения рассыпались и исчезли.

Брока опустил голову. Он не хотел смотреть на Хита, стыдясь своего бессилия.

— Уходите, — прошептал он. — И пусть Вакор встретит вас.

— Смерть снаружи чище, чем то, что ждет тебя здесь, — сказал Хит.

Алор взяла его за руку, и они пошли прочь, пробираясь сквозь золотой туман.

— Он будет счастлив, пока не умрет, — произнес Хит. Алор пожала плечами.

Они уходили все дальше от пульсирующего сердца Лунного Огня, сначала по склону кратера, затем по длинному спуску к гавани.

Наконец они снова оказались на борту «Этны».

Пока корабль плавно скользил в лабиринте между островами, Хит держал Алор в объятиях. Губы их часто встречались в мучительно коротком поцелуе. Золотой туман редел, и огонь в их крови слабел, но они не замечали этого, и им было все равно.

Вскоре корабль вышел из вуали Лунного Огня, и впереди показался зеленый парус «Лахали». Вакор все еще ждал.

— Прощай, любовь моя, прощай, Дэвид! — прошептала Алор.

Два корабля спокойно покачивались на тихих волнах. Вакор дождался, пока Хит и Алор подойдут к борту, и махнул рукой матросам:

— Взять их!

Но те в страхе остановились. Хит увидел их испуганные лица и удивился, но, взглянув на Алор, понял, что она уже не та, какой была раньше. В ней было что-то чистое и сияющее, новая глубина и новая спокойная сила, а глаза светились нездешней, таинственной красотой.

Он понял, что и сам изменился. Богами они больше не были, но те, кто омылся в Лунном Огне, никогда уже не станут прежними.

Он без страха встретил взгляд Вакора.

Жестокое, волчье лицо жреца утратило уверенность и властность, глубокое недоумение отразилось на нем.

— Где Брока? — спросил Вакор.

— Мы оставили его там. Он строит свою призрачную империю.

— В сердце Лунного Огня?

— Да.

— Ты лжешь! — закричал жрец. — Вы не могли вернуться из сердца спящего бога. Оттуда никто не возвращался.

Хит пожал плечами:

— Поверишь ты или нет — что нам до того?..

Наступило долгое, томительное молчание. Четверо высоких жрецов в черном обратились к Вакору:

— Мы должны поверить. Посмотри в их глаза.

Сделав торжественный ритуальный жест, они отошли, оставив Вакора одного.

— Это не может быть правдой, — прошептал Вакор. — Закон, табу построены на этом камне. Люди возвращались от окраины, как вернулся ты, Хит, но возвращались разрушенными и проклятыми за свое святотатство.

Однако никто и никогда не возвращался из самого Лунного Огня. Вот поэтому и был создан закон, иначе вся Венера умерла бы в грезах.

— Все другие жаждали власти, — спокойно сказала Алор, — а мы искали только любовь. Нам больше ничего не надо.

Снова воцарилось молчание. Вакор смотрел на них и боролся с собой. Наконец он медленно выговорил:

— Вы вне моей власти. Спящий бог принял вас и позволил вам уйти невредимыми. Я только Дитя Луны. Я не могу судить.

Он закрыл лицо руками и отвернулся.

— Дай им людей на весла, — сказал один из младших жрецов Джахору.

Хит и Алор поняли, что они свободны.

Через несколько недель Хит и Алор встречали рассвет на берегу моря Утренних Опалов. Ветер дул с берега. Он наполнил золотой парус «Этны», и корабль натянул причальные канаты, словно один, без экипажа, собрался пуститься в плавание. Хит наклонился и развязал узлы.

Они стояли и смотрели, как маленький кораблик, набирая скорость, легко и изящно устремился навстречу солнцу. Костяное изображение на носу протягивало руки к заре и улыбалось, и Хит ждал, когда исчезнет последний отблеск паруса, а с ним все, что оставалось от его прошлой жизни, воспоминаний и грез.

Алор ласково коснулась его. Он повернулся и обнял ее, и они пошли в тень деревьев лайя, а в небе разгорался молодой день.

Они думали о том, насколько свет солнца, которого им никогда не доводилось видеть, прекраснее и заманчивее, чем все холодные чудеса Лунного Огня, которые они когда-то держали в руках.