Фредерик и Фредерика
Лира Лав


Панорама романов о любви


Странное, поистине фантастическое стечение обстоятельств сводит вместе богатую владелицу кофейной плантации на Юге Африке и простого американского парня — водителя большегрузного автомобиля. Нескольких дней, за которые огромный грузовик пересекает штат за штатом весь североамериканский континент, им хватает, чтобы понять, насколько безрадостными по своей сути были их налаженные, хотя и не схожие между собой жизни. Что истинный смысл существования они обретут, только оставшись вместе.

И тем не менее они чуть было не расстаются…


Лира Лав


Фредерик и Фредерика


1


Девушка подняла залитое слезами лицо и спросила:

— Ты знаешь, что в этом письме, Роджер?

— Нет, дорогая, — улыбнулся молодой человек, глядя сверху вниз на молодую наследницу недавно скончавшегося ван дер Лауффена, сидящую в изящном плетеном кресле. — Старик заезжал в наш офис примерно за пару недель до смерти и передал мне конверт с указанием вручить его тебе на третий день после его похорон.

— Не смей называть дядю Эндрюса стариком! — вспылила его собеседница. — Да он был моложе любого молодого!

— Извини, извини, я не хотел сказать ничего обидного, — тут же поправился Роджер Пепперкорн. — А теперь, не пора ли тебе попудрить носик? Нам надо отправляться.

— О, Роджер, прости, но у меня голова разболелась, — медленно произнесла Фредерика, вытирая кружевным платочком влажные глаза. — Поезжай один. Думаю, твой босс поймет, что я пока не в настроении посещать публичные развлечения, даже концерты.

— Ну что ж, Фредди, отдыхай, дорогая, постарайся поспать, это пойдет тебе на пользу. Позвоню завтра. И не забудь, я договорился, что мы приедем взглянуть на последние поступления мебели, они на этой неделе получили товар из Англии и Германии.

— Да-да, Роджер, до завтра. — С этими словами Фредерика встала, подставила жениху щеку для поцелуя и вышла из гостиной.

Она прошла на любимую веранду с видом на горы и опустилась в кресло-качалку. Позвонив, чтобы ей принесли чаю, снова достала из конверта предсмертное дядино письмо.


Фредди, дорогое мое дитя!


Ты прочтешь эти строки, когда меня уже не будет в живых. Сердце мое разрывается от боли при мысли о том, что я вынужден оставить тебя одну-одинешеньку на этом свете. Благодарение Господу, дела наши в полном порядке и ты материально обеспечена, более чем обеспечена. Роджер в качестве нашего адвоката и твоего жениха позаботится обо всех формальностях. Надеюсь, искренне надеюсь, что ты будешь с ним счастлива. Он — порядочный молодой человек и многообещающий юрист, которого ждет блестящая карьера. И все же мысль о том, что у тебя не осталось ни одного кровного родственника, терзает меня, не давая умереть спокойно.

Я должен покаяться тебе, Фредди, малышка моя родная. Твоя мать, а моя любимая единственная сестра скончалась спустя полгода после твоего рождения, так и не оправившись после тяжелых родов. Но твой отец не умер от тоски по возлюбленной супруге, как я всегда рассказывал тебе, и не похоронен на нашем семейном кладбище. Мне не хотелось травмировать твою чувствительную детскую душу суровой жизненной правдой, ведь ты и так достаточно пострадала, лишившись матери в самом нежном возрасте. Твой отец Северин Берренсдорф оказался, увы, человеком слабым. Он не смог смириться со смертью жены и принять на себя ответственность за твое благополучие, начал пить, ездить в Бург и вести себя неподобающим джентльмену образом. Я неоднократно разговаривал с ним, пытался воззвать к его чувствам и здравому смыслу, говорил об обязательствах по отношению к тебе и покойной супруге, но тщетно. Мой зять и твой отец упорно катился по наклонной плоскости, опускаясь все ниже и ниже с каждым днем. Когда тебе исполнилось два года, я понял, что это необходимо прекратить, дабы тебе не пришлось в дальнейшем мучиться от стыда за его недостойное поведение. Я дал Северину денег и предложил уехать в Америку, чтобы попытаться начать новую жизнь там, где ничто не напоминало бы ему о тяжелой утрате. Спустя две недели он согласился, передал мне опекунские права и отбыл. А я устроил так, чтобы ты носила незапятнанное имя твоей матери.

Было это около двадцати лет назад, в пятидесятом. Больше я о нем не слышал. До тех пор, пока четыре года назад, возвращаясь из деловой поездки в Штаты, не наткнулся случайно на выпуск «Нью-Йорк таймс», где была эта статья о забастовке водителей большегрузных автомобилей. На одной из фотографий я узнал Северина. Сначала, оказавшись дома, хотел начать розыски, потом передумал. В конце концов, мы живем все там же, на той же плантации, что и двадцать лет назад. Он мог бы обеспокоиться судьбой единственной дочери, решил я и ничего не стал предпринимать. Но газету сохранил. И теперь, когда оставляю тебя, мою дорогую малышку, одну, передаю ее тебе, чтобы ты сама решила, стоит ли интересоваться таким отцом, достоин ли он твоего внимания. Ты совершеннолетняя, имеешь материальные средства на удовлетворение всех своих желаний и прихотей. Если хочешь, можешь найти детектива в Йоханнесбурге или написать в Нью-Йорк и нанять представителя «Пинкертон и К°». Оставляю это решение на твое усмотрение.

Будь счастлива, родная моя, и не грусти о своем дяде. Я прожил хоть и не очень долгую, но счастливую жизнь. Счастливую благодаря тебе, Фредди.

Прощай. И помни, я горжусь тобой!

Эндрюс ван дер Лауффен.

8 января 1971 г.


Девушка опустила руку с письмом и глубоко задумалась. Она была хороша собой — невысокая, но с идеальной фигурой прирожденной наездницы, со здоровым цветом лица, длинными светлыми шелковистыми волосами и прекрасными, немного печальными ярко-голубыми глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц. Да, Фредерика ван дер Лауффен могла бы осчастливить любого мужчину, даже если бы у нее не было ни плантации, ни прекрасного особняка, ни солидного банковского счета. Но все это у нее было, и не только это, а еще и острый, аналитический, почти мужской ум, твердый, решительный характер, чувство собственного достоинства и гордость. И еще жених — тот самый Роджер Пепперкорн, который вел дела ее недавно скончавшегося дяди, а теперь и ее собственные.

Да, дядя Эндрюс прав: Роджер действительно человек в высшей степени достойный и подающий блестящие надежды. В тридцать лет он уже добился того, что стал младшим партнером одной из самых старых в Йоханнесбурге адвокатских фирм. Но… было только одно «но», хотя и весьма серьезное для молодой двадцатитрехлетней девушки. Фредерика не любила Роджера и приняла его предложение только потому, что знала: дядя Эндрюс умрет спокойно, если будет уверен, что она не одна на белом свете.

И вот теперь это известие. Девушка погрузилась в раздумья. Она с детства привыкла к мысли, что растет сиротой, хотя всегда тосковала об умершей матери. А вот об отце как-то и не вспоминала, ведь Эндрюс ван дер Лауффен полностью заменил его. И все же отец… Как ей относиться к этому неожиданно появившемуся в ее жизни человеку?

Фредди вытряхнула из конверта пожелтевший от времени газетный лист, развернула и внимательно посмотрела на фотографию. Большие грузовики, плакаты с требованиями повышения расценок, суровые мужчины с нахмуренными бровями, две женщины… Чужие, незнакомые лица, и одно из них обведено красным карандашом. Фредерика вгляделась — приятные черты лица, светлые волосы. Так вот он какой, ее отец! Интересный мужчина.

Как же ей относиться к нему, последнему из оставшихся в живых родственников? Как к близкому человеку или как к постороннему? Она тяжело вздохнула, сложила газету, спрятала обратно в конверт и позвонила. Когда появилась высокая негритянка, приказала, чтобы ей подали лошадь, потом встала, прошла в ванную и умылась. На душе было тяжело — слишком мало времени прошло после смерти дяди. Сейчас она не будет думать о письме, о неожиданном известии, что у нее есть отец, а поедет и положит цветы на свежую могилу, посидит и поговорит с дорогим Эндрюсом. Как и прежде, вечерами, когда он возвращался с плантации…


Утром Фредерика проснулась с готовым решением — оно пришло к ней во сне. Она поедет в Нью-Йорк и разыщет человека, который дал ей жизнь, но ни разу не поинтересовался, что же сталось с этой жизнью. Разыщет и посмотрит, во что превратился Северин Берренсдорф, узнает, почему он так и не вернулся к своей дочери, и тогда уже сделает вывод, стоит считать его отцом или нет.

С этой мыслью она направилась к телефону и набрала хорошо знакомый номер юридической фирмы «Ван Гульдт, Анрейт, Сэллирс и Пепперкорн».

— Роджер, доброе утро. Как прошел вчерашний концерт? Надеюсь, твой босс не обиделся, что я не смогла прийти. Да-да, голова прошла… О нет, Роджер, не думаю, по крайней мере, не сегодня… Мебель никуда не убежит… Да, я знаю, но, если помнишь, свадьба назначена на апрель, так что спешить некуда. Да-да, Роджер, я тоже люблю тебя, милый. А теперь послушай меня, пожалуйста: я еду в Нью-Йорк… Да, в Нью-Йорк, в Соединенные Штаты… как можно скорее, лучше завтра, и прошу тебя взять оформление всего необходимого на себя. Я имею в виду билеты, паспорт, визу, все нужные официальные бумаги и разрешения. Нет, это не поручение дяди Эндрюса, но связано с тем письмом, что ты передал мне вчера… Нет, ненадолго, думаю, на пару недель. Спасибо, Роджер. Да, конечно, приезжай вечером… До свидания, и, пожалуйста, поторопись с оформлением.

Фредерика положила трубку с видом крайнего недовольства — ну что за зануда этот Роджер! Сколько лишних слов, расспросов… Ладно, Бог с ним, надо заняться сборами, сделать все так, чтобы отсутствие хозяйки не отразилось на состоянии дел на кофейной плантации и в доме. Переговорить с управляющим, с домоправительницей… Съездить в банк, получить новую чековую книжку…


Слякотным промозглым зимним днем авиалайнер «Пан-Америкэн», следующий рейсом из Йоханнесбурга, ЮАР, приземлился в аэропорту Ла-Гвардиа в Нью-Йорке. Спустя двадцать минут Фредерика ван дер Лауффен стояла в очереди к офицеру паспортного контроля и широко раскрытыми глазами смотрела по сторонам.

— Цель вашего визита, мэм?

— Простите?

— Я спрашиваю, какова цель вашего визита в нашу страну? Вы приехали по делам или отдохнуть?

— У меня важное личное дело.

— В таком случае я предоставлю вам двухнедельный срок пребывания в Соединенных Штатах. Вас это устраивает?

— Да-да, вполне, благодарю.

Взяв свой паспорт из рук угрюмого офицера, Фредерика проследовала дальше — в зал получения багажа, на таможенный контроль, к отделению банка по обмену валюты — и наконец оказалась на стоянке такси. И тут поняла, что совершенно не готова ни к каким поискам. Вокруг был огромный, чужой, немного пугающий город, незнакомые, странные, несколько агрессивные люди. Фредерика впервые в жизни почувствовала себя слабой и беззащитной.

Зачем она приехала сюда? Почему одна, почему самонадеянно решилась взяться за дело, в котором ни черта не смыслит? Как холодно, как сыро… Дома ей и в голову не пришло, что в Нью-Йорке сейчас зима. Свинцовое небо низко нависало над ней и физически давило на привыкшую к яркому африканскому солнцу девушку.

Что же мне делать? — растерянно думала она. Куда податься? У кого спросить?

— Куда едем, мэм? — грубовато спросил таксист. Подождав минуту, оглянулся на свою юную, немного испуганную пассажирку и смягчился. — Мэм, с вами все в порядке?

— Да-да. Я только что прилетела из Южной Африки и немного растерялась… Знаете, отвезите меня, пожалуйста, в приличный отель, — попросила Фредерика, решительно взяв себя в руки. — А по пути завезите в какой-нибудь хороший магазин, я совершенно не готова к такой холодной погоде.

— Есть, мэм! Как насчет Манхэттена? Вам средства позволят? Там лучшие отели и магазины, там самое сердце Большого Яблока! — отозвался лихой нью-йоркский таксист и резко рванул с места, получив от пассажирки утвердительный кивок.


— Фред, Фред, просыпайся, тебе сегодня в рейс. Если хочешь успеть к одиннадцати, вставай немедленно. Ну же, Фред! Давай вставай, я не могу будить тебя все утро, мне пора кормить маленькую.

Молодая женщина включила свет и вышла из спальни. Мужчина сел на край кровати, протер глаза, взглянул на часы — половина девятого. Проклятье! Опять в рейс! Куда же на этот раз? Подумав об этом, Фред оживился. Если повезет, он поедет на юг, в Калифорнию или в Техас, а может, во Флориду, прочь от сырости и слякоти нью-йоркской зимы.

Мысли о тепле придали сил и энтузиазма. Он вскочил и направился в ванную, напевая себе под нос. Черт, он любит, по-настоящему любит эти бескрайние просторы, широкие, прямые как стрела шоссе, долгую дорогу и одиночество своей кабины!

Спустя сорок минут свежевыбритый Фред Маклелланд вошел в кухню, поцеловал в щеку Маргарет, потрепал светлый младенческий пушок на голове Люси и уселся за стол. Ух, хорошо! Яичница с беконом, его любимый свежевыжатый лимонный сок с ложкой меду, тосты с домашним джемом и ароматнейший кофе. Маргарет — изумительная хозяйка! Позавтракав с видимым аппетитом, двадцативосьмилетний хозяин дома попрощался, подхватил спортивную сумку со всем необходимым для поездки и, насвистывая, отправился к ближайшей остановке автобуса.


Свежая и порозовевшая Фредерика ван дер Лауффен, одетая в новую легкую, но теплую шубку, спустилась в холл «Шератона», отдала портье ключ от своего номера и вышла на Бродвей. От вчерашней поникшей духом, раскаивающейся в своем легкомыслии и излишней самоуверенности девушки не осталось и следа.

Посещение огромного «Робинсон-мэй», покупка там изящной меховой шубки, обед в ресторане, прогулка по вечернему Манхэттену значительно улучшили ее настроение. И сегодня Фредерика намеревалась отправиться в центральный офис «Трансконтинентал трак компани», который находился, как она успела выяснить, во Всемирном торговом центре, и начать розыски своего отца.


— Боюсь, ничем не смогу вам помочь, мисс ван дер Лауффен, — произнес мистер Стивенс, менеджер по персоналу. — Если бы вы знали фамилию, тогда другое дело, но по одной фотографии это сделать просто невозможно. В нашей компании больше четырех тысяч водителей, и у меня нет достаточного количества работников, чтобы пересмотреть все личные дела. Более того…

— О, мистер Стивенс, а можно проверить, есть ли у вас дело Северина Берренсдорфа?

— Да, безусловно, мисс ван дер Лауффен, рад быть вам полезным. — Толстый, лет сорока с небольшим менеджер окинул складную фигурку Фредерики сладострастным взглядом и нажал кнопку переговорного устройства. — Миссис Кармайкл, посмотрите, есть ли у нас дело… как вы сказали, мисс ван дер Лауффен… Северина Берренсдорфа.

Несколько минут прошли в тягостной тишине, пока Стивенс продолжал разглядывать девушку, а она старалась смотреть куда угодно, только не на масленые губы сидящего напротив менеджера, раздувающегося от сознания собственной значимости и неотразимости. Наконец раздалось гудение интеркома и приятный женский голос произнес:

— К сожалению, мистера Берренсдорфа нет в числе служащих нашей компании, мистер Стивенс, сэр.

— Спасибо. Мисс ван дер Лауффен, мне жаль, что ничем не смог помочь. Но, возможно, — произнес менеджер, поднимаясь из-за стола, — я мог бы как-нибудь показать вам город? Скажем, сегодня вечером?

— О, благодарю вас, — вскочила со своего стула Фредерика, — но я, к сожалению, днем уезжаю из Нью-Йорка. Всего доброго, мистер Стивенс, спасибо, что уделили мне время.

С этими словами она покинула кабинет противного менеджера, не оглядываясь, проскочила приемную и вдруг услышала:

— Леди! Леди!

Фредерика резко остановилась и обернулась. Пожилая дама с голубоватыми волосами, взбитыми в «помпадур», смотрела на нее добрыми зелеными глазами.

— Простите, милая леди, но я так поняла, что вы разыскиваете кого-то, и подумала, что могла бы быть вам полезной. Я работаю здесь больше тридцати лет и многих знаю. Мистер Стивенс занял свой нынешний пост только в этом году. Его перевели из другого отдела, — понизив голос, прибавила дама.

Фредерика колебалась лишь долю секунды — настолько сердечной выглядела женщина за пишущей машинкой.

— О, благодарю вас, миссис…

— Миссис Кармайкл. Я секретарь отдела персонала.

— Очень приятно. А я мисс ван дер Лауффен и разыскиваю вот этого человека. — Она достала из сумочки конверт, а из конверта свернутый газетный лист. — Мой недавно скончавшийся дядя, — Фредерика начала излагать причину своего интереса к совершенно незнакомому человеку, решив скрыть истину, — незадолго до смерти увидел этот номер и узнал своего давно потерянного друга. Он поручил мне найти его и вручить полагающуюся ему по завещанию сумму.

Дама слушала, внимательно глядя на загорелую приятную девушку, и кивала. Потом взяла протянутый Фредерикой лист, внимательно посмотрела и сказала:

— А да, помню. Это с той забастовки… лет пять-шесть назад, кажется. Да-да… вроде я узнаю это лицо. Но фамилию, конечно, не скажу… Знаете, что я вам посоветую, мисс ван дер Лауффен? Поезжайте в наше транспортное отделение в Бронксе… Да, точно, он из бронксского отделения, и найдите Гарри Финтроттла. Гарри уже лет двадцать там диспетчером, знает всех водителей, уверена, он сможет помочь вам. Сейчас запишу адрес… Ну вот, пожалуйста, и желаю удачи.

Девушка поблагодарила за помощь, взяла адрес и спустилась на первый этаж, к стоянке такси.


Спустя сорок минут Фредерика разыскала в офисном здании диспетчера Финтроттла — шестидесятилетнего мужчину с красным лицом, большими руками и широченными плечами. Она изложила свою просьбу, снова достала старый выпуск «Нью-Йорк таймс» и протянула ему.

— Вот этот джентльмен, — показала она пальцем на обведенное карандашом лицо.

— Ага, — протянул диспетчер, снял кепку и почесал затылок. — Да, я его знаю, конечно. А что он натворил?

— О, решительно ничего. — И Фредерика заново изложила ту же версию, что и миссис Кармайкл.

Финтроттл выслушал, хмыкнул, покачал головой, снова хмыкнул и ответил:

— Боюсь, вам не повезло, милая леди. Стефен вчера утром ушел в рейс. Придется подождать.

— Подождать? А сколько надо ждать? И как, вы сказали, его зовут? Стефен? А дальше?

— Стефен Бертен. А ждать вам придется… гмм… давайте-ка посмотрим его маршрут… Чикаго, Денвер, Портленд, Фриско, Лос-Анджелес, потом Флорида. Думаю, недели три, если все пойдет гладко, без поломок.

— Три недели? — ахнула Фредерика. — Но как же так? Я… я думала, двух недель мне хватит… У меня и виза… хотя это неважно… Но что же мне делать почти целый месяц? У меня здесь и знакомых нет!

— Нет знакомых? А вы сами-то откуда, милая леди? — поинтересовался грубоватый, но сердечный Гарри-диспетчер.

— Я живу неподалеку от Йоханнесбурга, в Южной Африке.

— О! Далеко, далеко. Так вы гостья в нашей стране. Что ж, в таком случае попытаюсь вам помочь, мисс. Так-так-так… Ага, вот. Фред Маклелланд! Он уходит в рейс сегодня. Маршрут у него несколько иной, но, думаю, сумеет поспеть в Денвер примерно одновременно с Бертеном. А если нет, то скорее всего пересечется с ним в Лос-Анджелесе, у них там всегда задержки с погрузкой-разгрузкой. Хотите отправиться в рейс вместе с ним? Это, конечно, не по правилам, но…

— О, мистер Финтроттл, спасибо вам, огромное спасибо. А как мне найти этого… э-э-э…

— Фреда Маклелланда, мэм. Я приглашу его сюда, он как раз должен сейчас готовиться к отъезду. Думаю, Фред пойдет вам навстречу. — Диспетчер включил селектор и заговорил: — Мистер Маклелланд, мистер Маклелланд, поднимитесь немедленно в диспетчерскую. — Голос его, усиленный динамиками, разносился по всей территории бронксского отделения.

Не прошло и пяти минут, как раздался стук в дверь. Фредерика обернулась… и потрясенно замерла. На пороге стоял высокий молодой мужчина с удивительно правильными, почти классическими чертами лица, с темными, чуть вьющимися волосами и темно-карими смеющимися глазами. Широкие плечи, крепкие руки, мощные ноги — его фигура наверняка вызывала уважение и зависть мужчин и восхищение прекрасного пола.

— Мистер Финтроттл, вызывали? — спросил он мягким, каким-то бархатным баритоном.

— Да, Фред, проходи. Как Мэгги и малышка Лу?

— Спасибо, отлично. Люси уже начинает ползать. Чудо, а не ребенок, — улыбнулся Фред. — Еле оторвал ее от себя, никак не отпускала.

— Замечательная девчушка, — улыбнулся и суровый Гарри. — Повезло тебе, парень, иметь такую семью.

— Это уж точно, — ответил тот. — Мистер Финтроттл, для меня маршрут уже готов?

— Да. Груз берешь в Фили[1 - Фили — сокращенное от Филадельфии. (Прим. пер.)], заходишь в Канзас-Сити, там берешь еще один прицеп, оттуда в Денвер. Потом Эл-Эй[2 - Эл-Эй — сокращенное от Лос-Анджелеса. (Прим. пер.)], Хьюстон и обратно. Путевой лист у миссис Керруэй. Кстати, Фред, есть у меня к тебе небольшая просьба. Ты Стефена Бертена знаешь?

— Да так, слегка. В основном в лицо. Здороваемся, конечно, когда пересекаемся, о бейсболе болтаем, но это и все. А в чем дело-то?

— Дело в том, что нашему приятелю Бертену повезло. Старый друг оставил ему в наследство некоторую сумму. Вот эта милая мисс, — мистер Финтроттл повернулся и указал на Фредерику, замершую у него за спиной, — приехала издалека, чтобы разыскать Стефена и вручить деньги. А он только вчера в рейс ушел.

— Точно, повезло. Рад за него, — отозвался Фред и тут же удивленно спросил: — Только я-то здесь при чем?

— Твой маршрут пересечется с его или в Денвере, или в Лос-Анджелесе. Не мог бы ты захватить с собой мисс ван дер Лауффен? Она говорит, что не имеет возможности три недели дожидаться возвращения Бертена.

— С собой?! Да вы что, мистер Финтроттл? Как я могу взять в рейс женщину? Что я с ней буду делать?

— Да ничего не будешь, — отрезал пожилой диспетчер. — Скажи лучше, просто боишься, что она помешает тебе нарушать все возможные и невозможные правила, которые ты обычно нарушаешь. Вроде превышения восьмичасового графика.

Фредерика переводила глаза с одного на другого — мужчины разговаривали уже на повышенных тонах, совершенно позабыв о ней. Карие глаза мистера Маклелланда потемнели от гнева и перестали улыбаться. Мистер Финтроттл покраснел от возмущения и поднял голос так, что его могли слышать и во дворе.

— Места в твоем «петербилте» хватит на четверых, ты и сам отлично знаешь, Фред. Я, конечно, не могу тебя заставить, но считай, что это моя личная просьба. Иди остынь, подумай и возвращайся с ответом через пятнадцать минут. Не позже, — твердо сказал Гарри, отвернулся и подошел к окну.

Фред окинул девушку злым, полупрезрительным взглядом, повернулся и вышел, так хлопнув дверью, что задребезжали стекла.

Наступила тишина.

Спустя несколько мгновений Фредерика заговорила:

— Извините, мистер Финтроттл, может, мне лучше сейчас уйти, а завтра попытать счастья с кем-то другим? Или вообще полететь самолетом в Денвер или в любой другой город? Не думаю, что мистер Маклелланд согласится взять меня с собой. Да и я буду чувствовать себя неуютно…

— Бросьте, мисс. Фред — парень хороший. Сам не пойму, что это на него нашло. Давайте подождем его решения, прежде чем строить другие планы.

Делать нечего, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Пришлось наследнице состояния ван дер Лауффенов покорно усесться на предложенный стул и дожидаться грубого, но такого… о, такого привлекательного водителя. Почему это он так взвился? — недоумевала Фредерика. Возможно, диспетчер прав: боится, что я буду присматривать за ним. А вдруг… вдруг он решил, что меня специально посылают подглядывать и потом докладывать обо всем увиденном? Ох, какое же у него интересное лицо. И волосы такие… такие шелковистые, что очень хочется прикоснуться…

Эй-эй, Фредди, одернула она себя, да ты что это, девочка? Что за фривольные мысли о постороннем человеке? Забыла, что у тебя дома жених? Да с какой стати ты вообще думаешь об этом грубияне?

Молодую девушку охватило благородное негодование. Черт побери, да как он смеет, наглец, так смотреть на меня? Что я ему дешевка какая-то, перемазанная губной помадой и ярко-синими тенями и пристающая ко всем подряд на углу?

А кто такая эта Мэгги? Черт, вот, наверное, в чем дело! Ясно, Мэгги — его жена. Да-да, точно, диспетчер еще спрашивал про малышку Люси. Все понятно! Парень боится, что другие увидят, как он уходит в рейс с незнакомой женщиной, и расскажут этой его Мэгги. Скорее всего она дьявольски ревнива. А жаль, парень уж очень хорош…

Фредди, Фредди, что это тебе в голову взбрело? Что с тобой? С ума сошла, что ли, думаешь так о постороннем парне, а сама о нем ничего не знаешь, кроме того, что он женат, а его дочка уже начинает ползать. Да разве так тебя воспитывали? Ты же замуж выходишь, вспомнила? За Роджера, адвоката. И свадьба уже назначена на восьмое апреля, произнес голос здравого смысла и благоразумия.

Но какие у него изумительные губы, ответил другой, неизвестно откуда появившийся голосок.

Ты приехала искать отца, возразил первый.

А я и ищу, отозвался второй.

Вот и ищи. Где ты вообще научилась таким грешным мыслям, интересно? В развратной Европе, наверное?..

Внутренний диалог был прерван стуком распахнувшейся двери. На пороге стоял предмет этой беседы.

— О'кей, мистер Финтроттл. Я сделаю, как вы просите. Давайте, мисс, тащите свое барахлишко, выезжаем через полчаса.

Фредерика пришла в себя, широко распахнула чудесные голубые глаза и удивленно произнесла:

— Как же так? Мне еще из отеля выписаться надо, и вещи все там. — Но заметила, как нахмурился Фред, и мгновенно решила, что не стоит злить его еще больше. — Мистер Финтроттл, могу я воспользоваться вашим телефоном, чтобы позвонить в отель и сказать, что выпишу чек и перешлю его по почте? А вещи попрошу оставить в камере хранения. И еще, не знаете ли случайно, где ближайший магазин? Мне надо кое-что купить в дорогу.

— Конечно, мисс, пожалуйста, а по поводу магазина, думаю, миссис Керруэй поможет, — ответил Гарри-диспетчер.

Мужчины переглянулись, озадаченные и впечатленные решительностью девушки. Кто бы мог ожидать, что женщина, любая женщина в состоянии решить такую, казалось бы, неразрешимую проблему за считанные мгновения!

— Жду вас у грузовика через полчаса. Вам покажут, где он стоит, — угрюмо буркнул Фред Маклелланд и вышел.

— Спасибо вам большое, мистер Финтроттл, — тепло поблагодарила Фредерика пожилого диспетчера. — Вы мне очень помогли.

— Не за что, милая леди. Надеюсь, путешествие будет не самым ужасным. Похоже, вы девушка решительная, так что с Фредом справитесь. Передайте Стефену привет от меня. Удачи вам, мисс ван дер Лауффен.

Широко улыбнувшись, Фредерика крепко, почти по-мужски пожала Гарри руку и отправилась готовиться к дальней дороге.


2


Спустя ровно тридцать минут Фредерика стояла возле огромного ярко-красного «петербилта» с двумя сверкающими выхлопными трубами и синей эмблемой «Трансконтинентал трак компани» на дверцах. В руках у нее были две сумки — одна изящная дамская змеиной кожи, вторая — небольшая спортивная. Она уже успела не только купить вещи для путешествия, но и переодеться — в джинсы, свитер, высокие сапоги. Даже изящную шубку сменила на практичную, очень теплую куртку.

Но вот Фреда Маклелланда у машины не оказалось. Он, однако, вскоре появился, мрачно насвистывая сквозь зубы, и, увидев ожидающую его Фредерику, несказанно изумился.

— Вот уж не думал, что такая дамочка, как вы, в состоянии точно придерживаться времени, — грубовато заявил он, оглядывая навязанную ему спутницу.

А ведь она ничего, с удивлением заметил молодой человек. Цвет лица здоровый, свежий, не как у жительницы Нью-Йорка, интересные черты лица, а глаза… Вот это глазищи! Будто озера, любимые им монтанские озера.

В общем, если бы они встретились в другое время и при других обстоятельствах, Фред непременно обратил бы внимание на такую девушку. Но сейчас… Он нахмурился. Дьявол, чертов Гарри испортил ему весь рейс, во всяком случае, половину уж точно. Может, конечно, ему удастся догнать Бертена в Денвере и таким образом избавиться от попутчицы уже в Колорадо, но, если нет… Подумать только, а он-то собирался насладиться в одиночестве пустыми, прямыми как стрелы многополосными шоссе, поездкой к другому побережью, в край вечного солнца…

Фред поднялся в кабину, дернул рычаг, открыл пассажирке дверь. Интересно, как дамочка справится с посадкой в такую машину? Это не лимузин какой-нибудь, из тех, в которых она небось привыкла разъезжать. Он иронически усмехнулся — и едва не получил по голове влетевшей в кабину сумкой. Следом появилась и ее владелица.

— Не стала дожидаться, пока вы мне поможете, — сообщила она и улыбнулась негодующему парню.

— Я и не собирался, — возмущенно заявил тот. — Уж не думаете ли вы, мисс, что я буду обслуживать вас в пути? Нет уж, раз ввязались в это, скажем прямо, мужское дело, то и не рассчитывайте, что с вами будут обращаться, как со слабой, беспомощной женщиной…

— Послушайте, мистер Маклелланд, — прервала его Фредерика, — я не знаю, что вы там себе придумали, но предлагаю прояснить сложившуюся ситуацию раз и навсегда. Я так понимаю, что нам придется провести немало времени в этой кабине, так что нет смысла начинать с обид и недомолвок. Меня зовут Фредерика ван дер Лауффен, и, как уже сказал диспетчер, я обратилась в вашу компанию, чтобы разыскать мистера Бертена по поручению моего недавно скончавшегося родственника. У меня нет ни времени, ни желания вникать в ваши местные правила и разбираться, что вы там нарушаете. Это ваше личное дело, мистер Маклелланд, ваше, вашей компании и служб, контролирующих движение, но не мое. Так что, пожалуйста, не смотрите на меня как на врага-шпиона, — твердо закончила девушка и с силой захлопнула дверь.

Фред помолчал, признавая справедливость ее замечания, но возмущенная гордость не давала так просто смириться с ее присутствием. В конце концов ему навязали довольно унизительную роль таксиста при этой девице с таким вычурным именем. Ван дер Лауффен, подумаешь. Откуда она только взялась на его голову, черт бы ее побрал?

С этими недобрыми мыслями он посмотрел прямо в лицо Фредерике и холодно произнес:

— Нет, это вы послушайте, мисс. Я не напрашивался вам в спутники и совершенно не интересуюсь ни вами, ни вашими делами. У меня своих проблем хоть отбавляй. Так что давайте-ка не диктуйте мне, как себя вести и что думать. И не надейтесь, что я буду строить из себя галантного кавалера. А теперь устраивайтесь и немного помолчите. Времени уже двенадцатый час, а нам еще из города выбираться. До Филадельфии около ста миль, так что надо спешить. Прицеп с грузом берем там. Надеюсь, хоть пробок не будет. Это, пожалуй, единственное достоинство полуденных выездов. — С этими словами Фред запустил мотор, надавил педаль газа и повернул колоссальный руль.

Красавец «петербилт» взревел и неторопливо направился к воротам.

Фредерика отвернулась и уставилась в окно. Черт бы его побрал! Она же не сделала ему ничего плохого! За двадцать три года жизни девушка привыкла к тому, что к ней все хорошо относятся, поэтому такая грубость, такая враждебность, причем без всякого повода, ранили и уязвляли. И удивляли. Конечно, Маклелланд прав: ему и правда практически навязали ее общество. Но она ведь об этом не просила! Хотела даже полететь самолетом в Денвер. И почему это она проявила малодушие и не настояла на своем? Потому что диспетчер был так любезен и так искренне доволен найденным им удачным решением ее проблемы, что у нее духу не хватило разочаровать старика.

Ладно, Бог с ними. Она в состоянии молчать всю дорогу, лишь бы лишний раз не раздражать Фреда. Ей есть о чем подумать… Сиюминутные проблемы пройдут, важные останутся. Через два-три дня, какими бы томительными и неприятными они ни были, «петербилт» со своим экипажем доберется до столицы Колорадо.

А там… там, вполне возможно, ее ждет встреча с этим незнакомым ей Стефеном Бертеном — человеком, любившим ее мать двадцать четыре года назад и давшим ей жизнь. А потом отрекшимся от нее, отвернувшимся от маленького беспомощного младенца… Чего она хочет от него, зачем разыскивает в чужой стране? Дядя Эндрюс ведь прав: они как жили, так и продолжают жить все на той же плантации. Если бы у отца был хоть малейший интерес, он всегда мог бы хоть написать…

Но нет, двадцать лет ни письма, ни открытки, ни звонка. — Настолько ничего, что она еще месяц назад даже не знала, что отец жив. И если бы не смерть дяди Эндрюса, то, наверное, и не узнала бы никогда.

Так зачем же приехала в Америку, зачем пошла на такие расходы, зачем ставит себя в неловкое, неприятное положение? Неужели ей нечем заняться, кроме как навязываться человеку, который не любит ее и не нуждается в ней? И все же, все же…

Она обязана довести дело до конца. Ей просто необходимо узнать, почему за двадцать лет ее отец ни разу не написал, не позвонил, не вспомнил о дочери…

— Эй, мисс, скоро будем в Филадельфии. Не хотите заранее остановиться, немного… гмм… освежиться?

— Что? — Фредерика подняла голову и посмотрела на молодого водителя.

Тот указывал на быстро приближающийся указатель «Зона отдыха». Мимо и навстречу с ревом неслись тяжело груженные машины, торопящиеся по своим важным делам.

— О да, спасибо, с удовольствием, — вежливо отозвалась Фредерика и быстро отвернулась.

Она и не заметила, как промелькнуло время. Тягостные мысли о том прошлом, которого она до сих пор не знала, и о ближайшем будущем, которого не могла даже предугадать, отвлекли ее от мелких неприятностей дня сегодняшнего.

«Петербилт» остановился на окруженной высокими заснеженными соснами площадке. Фредерика открыла дверь и лихо спрыгнула.

— Да вы что! — раздался испуганно-возмущенный возглас. Она обернулась и увидела за спиной Маклелланда. — Соображаете, что делаете? Прыгаете с такой высоты? А если ногу подвернете? Что я буду тогда с вами делать, мисс? Думаете, у меня полно времени, чтобы по врачам таскаться?

Фредерика немедленно вспыхнула.

— Послушайте, мистер Маклелланд, я бы попросила вас перестать обращаться со мной, как с несмышленым младенцем. Мне двадцать три года, и я самостоятельно сажусь на лошадь и слезаю с нее с тех пор, как мне исполнилось восемь. Так что оставьте свои оскорбительные замечания при себе. Остановились отдохнуть и размяться? Вот и отдыхайте.

Она резко повернулась и направилась в сторону одноэтажного домика с удобствами для проезжающих.

Фред смотрел ей вслед со смесью раздражения и восхищения. Вот это девица! Вот это темперамент! Наездница, значит. Понятно, балованное дитятко богатеньких родителей. Что такая может понимать в жизни?

Десять минут спустя оба сидели в грузовике, направляясь к той окраине Филадельфии, где располагались огромные промышленные склады. И оба молчали. Стычка на площадке для отдыха была короткой, но яростной, и разговаривать никому не хотелось. Ей — потому, что парень грубо с ней обращался, хотя она ничем не заслужила этого, ему — потому что совершенно неожиданно Фредерика показалась необычной, интересной девушкой.

Последние несколько миль пролетели незаметно, и через четверть часа грузовик подъехал к складу. Фред открыл дверь, повернулся к Фредерике и бросил:

— Сидите здесь, никуда не выходите. Очереди нет, нас загрузят не позже чем через несколько минут.

Девушка молча наклонила голову в знак того, что слышала, и отвернулась. Тяжелые зимние тучи давили и на голову, и на психику. Мокрый снег мгновенно залеплял окна. Щетки со скрипом поворачивались направо и налево, разгребая грязную, липкую массу.

Господи, какая гнусная погода, зачем только люди живут в таком климате? Что их держит здесь? Фредерика лениво думала о том, что дома могла бы сейчас выйти на веранду со стаканом ледяного лимонада, который так чудесно готовит Мтоба, сесть в кресло и смотреть на дрожащее марево, на рощи кофейных деревьев, на далекие горы… Райское место! Мысли ее незаметно вернулись к новому знакомому. За что он так на нее взъелся? Почему относится как к врагу и не стесняется показывать это?

Фред натянул куртку, накинул капюшон и побежал к офису. Хоть сегодня удастся не ждать час-полтора. Скорее бы выбраться отсюда. Завтра к середине дня они будут в Канзасе, далеко от снега и холода. Надо только поспешить и проехать до ночи хоть миль семьсот. Как неприятно получилось с этой мисс ван дер…

— Маклелланд, тебя загрузят у восьмого терминала. Спеши, груз ожидают. Не понимаю, где ты до сих пор был? Я имею полное право выставить твоей компании неустойку. Вечно вы, проклятые…

— В чем дело? — рассердился мгновенно пришедший в себя Фред, прервав наглого клерка. — Что, читать тут все разучились? Вот мой путевой лист. Я прибыл вовремя. Давай-ка документы на груз, а если у тебя несварение желудка, так иди и решай эту проблему в другом месте, а не на работе.

Он схватил бумаги и покинул офис, громко хлопнув дверью и оставив за спиной возмущенного юнца.

— Ну что за идиоты всегда сидят на погрузке-разгрузке, — бормотал он, залезая в кабину.

— Что случилось? — вежливо поинтересовалась Фредерика.

— Самый большой недостаток моей работы — это необходимость общаться с раздувшимися от важности бездельниками, — ответил Фред, запуская мотор. — Все, кроме этого, замечательно, но один тупой придурок может испортить настроение на полдня. Впрочем, что я рассказываю, вам, наверное, и самой нередко приходится сталкиваться с такими.

— О да, — отозвалась она. — У меня есть некто подобный… Так себя любит и ценит, что считает, будто плантация пока еще держится исключительно за счет его усилий.

— Плантация? — изумился Фред. — Что вы имеете в виду? Где вы работаете, мисс? Погодите, сейчас вернусь и вы мне расскажете. — Он снова выскочил из машины, но через пару минут вернулся и обратился к своей спутнице: — Простите, мисс, не запомнил вашего имени.

— Фредерика ван дер Лауффен. Друзья зовут меня Фредди, — улыбнулась девушка.

— Да ну? А ведь мы с вами тезки. Меня тоже зовут Фредерик, — усмехнулся водитель. — Так что это вы начали говорить про плантацию? Вы что, южанка?

— Да, своего рода. Я живу в Южной Африке и владею кофейной плантацией, одной из самых больших в стране, неподалеку от Йоханнесбурга.

— Вот это да! — то ли восхитился, то ли изумился Фред. — То-то я подумал, что у вас акцент странный! И как вам у нас, в Америке? Давно приехали?

— Приехала я вчера днем, но понять пока не успела. Я ведь ничего и не видела, только шикарный магазин да отель в Манхэттене.

— Ха! Если вас это утешит, могу сообщить, что я сам ни разу не был в манхэттенском отеле, хотя и прожил в Штатах все двадцать восемь лет.

— А вы живете в Нью-Йорке, мистер Маклелланд?

— Фред, мисс ван дер Лауффен. Да, в Саут Орандж, это один из пригородов. Вполне приличное местечко. А вы, мисс Ван…

— Фредерика.

— А вы, Фредерика… Даже не знаю, что спросить. Расскажите немного о себе. Не каждый день простому американскому парню случается встретить богатую плантаторшу с другого континента.

— Бросьте, Фред. Я, конечно, не бедная, и плантация у меня есть, но это не значит… О, поняла, вы иронизируете.

— Немного. Хотя мне, безусловно, интересно. О, вот и трейлер прицепили. Можем отправляться. — Фред выглянул в окно, выскочил проверить прицеп, быстро вернулся, включил первую передачу, и тяжелый грузовик с заметным усилием тронулся с места. — Теперь надо до ночевки успеть отъехать подальше от зимы. Если дороги в приличном состоянии, то миль семьсот — семьсот пятьдесят успеем сделать. Только учтите, часто останавливаться не будем. Времени нет.

— Ладно-ладно. Вы что, считаете меня избалованной, изнеженной девицей? Напрасно. Я приехала по делу и намерена довести его до конца. Так что, пожалуйста, не думайте, что я буду вам мешать. Сама понимаю, как неприятно, когда тебе ни с того ни с сего навязывают чужое общество. Мне, между прочим, тоже довольно неловко. В жизни своей еще не ощущала себя тяжкой обузой.

— О'кей, Фредерика. Полагаю, мы как-нибудь сумеем сносно сосуществовать. Я немного погорячился там, в офисе, но это в основном от неожиданности. Знаете, проснулся утром с радостным ощущением, что передо мной снова откроются безбрежные просторы, безграничные шоссе, что скоро увижу солнце. Только я, мой «петербилт» и дороги, дороги…

— Ясно, — перебила его Фредерика, — а тут вдруг я, как снег на голову. Ладно, Фред, предлагаю забыть неудачное знакомство и начать все заново. Итак, я разыскиваю Стефена Бертена. У меня недавно умер единственный дядя и завещал своему старому другу деньги. Этот человек когда-то жил неподалеку от нас, но давно уехал в Америку, и дядя потерял с ним всякую связь. А потом, не очень давно, когда возвращался из деловой поездки, случайно наткнулся на газету с фотографией, на которой узнал этого человека. Так вот, умирая, дядя Эндрюс поручил мне найти этого Бертена и проследить, чтобы тот получил завещанную ему сумму… Он умер совсем недавно, и мне его очень не хватает, — неожиданно для себя призналась она. — Дома так тоскливо одной… Поэтому я решила, что лучше взяться за дело самой, чем нанимать сыщика. И вот я тут.

— Ясно, — помолчав, отозвался Фред. — Значит, у вас умер дядя. Примите мои соболезнования. Вы говорите, что теперь живете одна. А как насчет родителей? Где они?

— Родители… — Девушка отвернулась, помолчала. — Моя мама умерла совсем молодой. Это я, вернее, мое рождение лишило ее жизни. Отец… да, отец тоже… умер вскоре после нее. Так что я сирота. А теперь вот дядя Эндрюс…

— А кто же управляет вашей плантацией? Вы это серьезно сказали, что у вас плантация?

— Абсолютно. Почему вы сомневаетесь?

— Да я, в общем-то, не сомневаюсь. Просто… не знаю даже, как выразиться. Мне казалось, что человек, владеющий чем-то значительным… должен как-то отличаться от других. Сильно отличаться. А вы… вы очень приятная девушка, совсем не высокомерная, не задавака. Не знаю, понятно ли выражаю свою мысль?

Фредерика усмехнулась.

— И вы что, думаете, что «владение чем-то значительным» предполагает только хождение по дорогим магазинам и проматывание денег? Да знаете ли вы, что управление плантацией — дело серьезное и требует постоянного внимания? Конечно, у меня есть менеджер, но основные дела я веду сама. Даже когда дядя Эндрюс был жив, он выделил мне большой участок работы. А теперь все полностью лежит на моих плечах. И это естественно — ведь я должна буду передать состояние моим будущим детям, не растратив, а умножив его. Обеспечить и их, и их детей. Как делало не одно поколение ван дер Лауффенов до меня.

Фред присвистнул, выслушав эту горячую тираду.

— Вы — серьезная девушка, Фредерика. Мне еще не случалось встречать таких целеустремленных в вашем возрасте. Наши девчонки в это время думают в основном о танцульках, о том, как бы поскорее выскочить замуж, о развлечениях, модных магазинах и тряпках.

— Вы так говорите, будто я думаю только о работе, — улыбнулась Фредерика.

Но слова молодого человека изрядно польстили ей. И уважительная нотка в голосе была удивительно приятной. Теперь, когда напряженность первой встречи несколько развеялась, она снова ощутила интерес. Да, Фред Маклелланд — красивый мужчина и привлекает ее больше, чем кто-либо другой. Фредерика вспомнила Стива Гордона, который ухаживал за ней пару лет назад. Тот тоже был хорош собой, очень хорош, и многие девушки завидовали ей. Но даже Стив не вызывал этого неожиданного сердцебиения, этого почти головокружения при одном только взгляде. Эй-эй, снова одернула себя молодая наследница ван дер Лауффенов, не стоит забывать, что парень женат. И у него есть ребенок. А у нее — жених.

Черт возьми, в который раз за сегодняшний день мне приходится напоминать себе о Роджере? — мысленно подивилась Фредди. Что такое со мной творится? Будто впервые в жизни увидела интересного парня. В конце концов, я не какая-нибудь деревенская девчонка, прожившая безвылазно на ферме и впервые приехавшая в город. Сколько парней поглядывало на меня, когда я училась в Оксфорде? Только почтение к Стиву, который был университетским чемпионом по боксу в полутяжелом весе, мешало им приблизиться и заговорить. Ну и что из этого? Ни один ведь и не нравился мне…

— Смотрите-ка, снег уже перестал, — услышала она голос Фреда.

— Да, правда. И солнце пытается пробиться. Знаете, — задумчиво произнесла девушка, — когда я приехала вчера, это серое хмурое небо, этот холод и слякоть так подавили меня, что больше всего захотелось сесть в самолет и немедленно вернуться домой. Ненавижу такую погоду! — И она содрогнулась от отвращения.

— Ничего, это ненадолго, — пообещал Фред. — Я сам терпеть не могу этот гнилой климат. Знаете, в детстве я мечтал стать знаменитым путешественником, первооткрывателем дальних и непременно жарких земель. Увы, обстоятельства не дали сбыться мечте. Но моя нынешняя работа, пожалуй, максимально приближается к путешествиям. Большие дороги, безбрежные просторы… Черт, приятно думать, что все это ждет впереди.

— Правда?

— Абсолютная правда. Я частенько подумываю о том, чтобы расстаться с Нью-Йорком, перебраться куда-нибудь на юг, да вот Мэг не хочет.

— О… — разочарованно протянула Фредерика и замолчала.

Фред сумел почти неуловимо, но твердо поставить ее на место, напомнив о своей семье. Зачем он сказал о жене? Неужели заметил ее интерес? Но ведь они говорили о совершенно других вещах.

— С другой стороны, если все время жить в каком-нибудь райском месте, то, наверное, скоро перестанешь замечать его прелесть. Вот вы, Фредерика, вы обращаете внимание на то, что вас окружает дома? — поинтересовался он.

— Конечно! Я живу в таком месте, красоты которого просто невозможно не замечать. Африка вообще потрясающе красива, а наше поместье, по-моему, самый изумительный ее уголок. Одни закаты чего стоят…

В голосе Фредерики слышались такое тепло, такая нежность, что Фред повернул голову и взглянул на нее. Девушка мечтательно улыбалась и, казалось, была где-то далеко-далеко, а не рядом с ним, в кабине мчащегося на запад мощного грузовика.

О доме вспоминает, вдруг подумал Фред, или о ком-то, кого оставила там. Не может быть, чтобы такая девушка была совершенно одна. Если она не замужем, то наверняка помолвлена. Или просто влюблена в кого-нибудь, без серьезных обязательств.

Да, хороша, очень хороша. Какое у нее лицо, нежное и одухотворенное. И глаза… Главное, это глаза. Голубые, бездонные. То веселые, то задумчивые, то гневные, но, главное, никогда не пустые, как у безмозглой куклы. Правда, он и знает-то ее всего несколько часов. Может, она вовсе не такая, какой кажется. Может, он все это придумал себе…

Да какое мне до нее дело! — возразил себе Фред. Доеду до Колорадо, застану в Денвере Стефена и высажу пассажирку. В крайнем случае, дотерплю ее общество до Лос-Анджелеса. Она, похоже, не склонна приставать ко мне, так что если не будет затевать беседы, то доберемся в тишине и спокойствии. У нее свои дела, свои проблемы, плантация, а у меня — свои. Семья, работа, деньги…

Они долго ехали, погруженные каждый в свои мысли. Фред машинально следил за дорогой и показаниями спидометра. Наконец решился прервать молчание, напомнить спутнице о своем существовании.

— Фредди, как вы относитесь к кофе? Горячему, черному и сладкому? О черт, — перебил он себя, — что же я, дурак, такие вопросы задаю? Наверное, вам это варево из кафе покажется невозможным.

— Ну что вы, Фред, — тут же откликнулась девушка, — мне даже интересно попробовать, как у вас тут его готовят.

— Через несколько миль будет небольшое придорожное кафе. «У старика Джо» называется. Готовят там неважно, но вот кофе, на мой вкус по крайней мере, отличный. Любопытно, что вы скажете. Только пообещайте, что будете искренни.

— Договорились, — усмехнулась она.

— Этот Джо, хозяин кафе, занятный человек. С ним всегда поговорить интересно, жаль только, что вечно спешить приходится. Он в молодости был ковбоем, потом начал выступать в родео. Одно время даже был чемпионом. Такие истории рассказывает! В конце пятидесятых получил самую серьезную травму — сломал бедро, несколько ребер, ключицу, едва жив остался… Его выходила поклонница, уроженка здешних мест, а потом женила на себе и увезла подальше от Техаса. Теперь вот стоит за стойкой и вспоминает молодость…

— Да что вы! — воскликнула Фредерика. — Как здорово! Я в детстве страшно увлекалась книжками про ковбоев. Но даже и мечтать не могла о том, чтобы увидеть хоть одного на самом деле. Давайте обязательно остановимся, пожалуйста!

— Уже останавливаемся, — ответил Фред, сворачивая с шоссе и приближаясь к длинному двухэтажному деревянному строению с некогда красочной вывеской.

Он выключил мотор, выпрыгнул из кабины и обошел «петербилт», собираясь, несмотря на все прежние суровые слова, помочь девушке спуститься на землю. Но опоздал. Фредерика уже стояла внизу, приплясывая то ли от холода, то ли от нетерпения. Они наперегонки помчались к входу и спустя несколько секунд уже сидели за стойкой.

К ним тут же подошла пожилая барменша и, приветливо улыбаясь, спросила:

— Чего желаете, молодые люди?

— Здравствуйте, миссис Ларсен. Я Фред Маклелланд, приятель вашего мужа. Не узнали?

— А-а-а, Фред! Как же, как же! Приятно снова увидеть вас. Вы проездом, конечно?

— И мне тоже приятно, миссис Ларсен. Вы отлично выглядите сегодня. Да, я в рейсе. Завез вот свою спутницу отведать вашего знаменитого кофе да познакомить со стариной Джо.

— Ай-ай-ай, — протянула хозяйка. — Не повезло вам сегодня. Кофе я, конечно, сейчас заварю, а вот Джо уже третий день в больнице. Совсем разболелся по этой погоде. Ревматизм… Старые травмы просто измучили беднягу.

— Мне очень жаль, — сочувственно произнес Фред. — Вы уж передайте ему от меня привет. Я заеду на обратном пути, обязательно. Надеюсь, ему будет лучше.

— Я тоже надеюсь, — сказала миссис Ларсен, возясь с кофеваркой. — Знаете, Фред, мне уже кажется, что я сделала ужасную ошибку, когда уговорила Джо переехать сюда. Надо было тогда, пятнадцать лет назад, продать это заведение и купить такое же придорожное кафе, только на юге. Где-нибудь в Калифорнии или Аризоне. Может, в Техасе. А сейчас… сейчас у нас совсем времени нет, чтобы заниматься поисками.

— Понимаю, — задумчиво ответил Фред.

Миссис Ларсен поставила перед молодыми людьми большие дымящиеся чашки с черной густой жидкостью, подвинула сахарницу и грустно улыбнулась.

Фредерика осторожно сделала глоток и удивленно приподняла брови — кофе и впрямь был достоин похвалы.

— Вот что я вам скажу, миссис Ларсен, — продолжил молодой человек. — У меня в этот раз длинный маршрут, так я по пути могу обратить внимание на предложения о продаже кафе вдоль крупных магистралей и записать телефоны, к кому обращаться. И когда вернусь, заеду или позвоню вам. А вы уж тогда решите, что с этим делать.

— Фред! Вы даже не представляете, как я вам буду признательна! — воскликнула барменша. — У меня уже вся душа изболелась за Джо. Подумать только, ведь это я, я сама привезла его в этот гнилой климат!

— Ну, значит, так и сделаем, — заключил он, допивая кофе и кладя пятидолларовую банкноту на стойку. — До встречи через две… самое позднее, через три недели, миссис Ларсен.

— Спасибо, — тихо добавила Фредерика. — Кофе был просто замечательный.

Молча они дошли до машины и влезли в еще теплую кабину. Фред завел мотор и все так же молча вывел тяжелый грузовик на оживленное шоссе. Прошло не меньше четверти часа, когда он отвлекся наконец от невеселых мыслей и вспомнил о спутнице.

— Простите, Фредерика, что не оправдал ваших ожиданий.

— Да что вы, — ответила девушка, — разве я не понимаю, что у всех свои проблемы. Жаль вашего приятеля, очень. И жену его тоже жаль. Я бы тоже вся извелась, если бы думала, что кто-то мучается по моей вине.

— Ну, это не совсем так, — поправил ее Фред. — Если бы не Берта, Джо скорее всего вообще бы не выжил. Но переехать на юг им, конечно, не помешало бы. Кстати, как вам кофе, понравился?

— Очень! — искренне ответила Фредерика. — Миссис Ларсен молодец, понимает, и что такое настоящий кофе, и как его правильно варить.

— Угу. С такими способностями они не пропадут, даже если переедут. И все ребята, кто к ним заезжают, будут делать это и в любом другом месте. В конце концов, все мы — бродяги американских хайвэев и ценим и знаем заведения с приличной едой или питьем по всей стране. И рекламу им обеспечим, если понадобится. Так что вы, Фредерика, тоже посматривайте по сторонам, обращайте внимание на таблички «Продается».

— Хорошо.

— А что касается моего обещания, то я знаю одно заведение в Колорадо, вдоль Семидесятого шоссе, немного не доезжая Денвера, где подают отличные ребрышки и барбекю. Ресторанчик при мотеле. Его хозяин тоже бывший ковбой. Надеюсь, там нам повезет больше. Рон — парень крепкий. Да и моложе Джо лет на десять. Ему хватило ума бросить родео, пока был в расцвете сил. Не успел весь переломаться. Так что и деньги не растратил на врачей, как Ларсены.

— У меня складывается впечатление, что бывшие ковбои любят открывать всякие кафе.

— Точно! И кстати, вдоль южных шоссе их еще больше. Ковбои в общей массе любители и знатоки мексиканской кухни. Поэтому те, кому удается накопить денег, с удовольствием заводят небольшой бизнес. Ранчо-то приличное купить немногим по карману, а вот бар, кафе или небольшой мотель проще. Да и привыкли ребята к просторам…

— Ох, Фред, как бы мне хотелось проехать с вами по всем Штатам, — мечтательно произнесла Фредерика. — Это, наверное, лучший способ узнать страну.

— Да, — коротко отозвался он и замолчал.

Это косвенное напоминание о том, что они скорее всего расстанутся уже послезавтра, оказалось неожиданно неприятным. Девушка ему нравилась, определенно нравилась. И пожалуй, не так уж плохо было бы проделать весь рейс в ее обществе. Она не навязчивая, не капризная, не болтливая. И слушает его с неподдельным интересом. Фредди, безусловно, права: такая поездка — прекрасная возможность увидеть все самое интересное. Хотя… может, ей больше понравилось бы посмотреть большие города, чем мотаться с ним по половине штатов. Богатая наследница, владелица плантации… гмм… ночевала в шикарном отеле на Манхэттене… Наверное, привыкла обедать в ресторанах. А он ее к старику Джо завез!

Стоп! — одернул он себя. Я же не ухаживаю за ней, а просто подвожу в Денвер по просьбе диспетчера. Какое мне дело, что ей нравится, а что нет. Пусть вообще скажет спасибо, что напоил кофе. Могла бы терпеть до ночевки… H-да, а уже темнеет. Времени скоро шесть, а встретились мы утром, около одиннадцати, кажется. Должно быть, умирает с голоду, но молчит, не жалуется. Характер!..

— Послушайте, Фредерика, как насчет того, чтобы перекусить? Много времени у нас нет, мы еще меньше четырехсот миль сделали, но в «Макдоналдс» можно заскочить. Возьмем что-нибудь и поедим в пути.

— Ладно, только платить буду я, — твердо ответила девушка.

— Это еще почему? — удивился Фред. — С какой стати вы должны кормить меня?

— Потому что за кофе расплачивались вы. А с какой стати вы должны угощать меня? — воинственно возразила она.

Фред усмехнулся про себя — он только сейчас вспомнил, что действительно бросил на стойку пять долларов. В тот момент его настолько волновали мысли о бедняге Джо, что действие было чисто машинальным. Ему и в голову не пришло, как она могла расценить этот жест.

Да, самостоятельная девица, одобрительно подумал Фред, а вслух сказал:

— Ладно, как хотите.

Через десять миль показался знак ресторана, и большой грузовик притормозил и свернул направо.

Фредерика распахнула дверь и легко соскочила вниз. Снег давно перестал, но было холодно. Она побежала по асфальту к дверям, потом обернулась и крикнула:

— Фред! Фред, что вам взять?

— Пару гамбургеров и большую порцию картошки. И два яблочных пая, если у них есть. И еще большой стакан колы.

Девушка кивнула и хотела было подойти к экспресс-окну, но передумала и вошла внутрь. Она давно почувствовала смену настроения своего спутника и решила, что лучше сейчас привести себя в порядок и освежиться. Вдруг он не захочет сделать лишнюю остановку…

Фредерика вернулась через несколько минут, умытая, заново причесанная, с двумя бумажными пакетами.

— Вот, держите, — сказала она, подавая Фреду в окно один из них.

Он взял, поставил на сиденье, открыл дверь и подал ей руку, помогая забраться внутрь.

— Спасибо. И хорошо, что вы предложили поесть, — благодарно сообщила Фредерика. — Я вдруг поняла, что просто умираю от голода. Знаете, — добавила она, — я еще ни разу не была в таком ресторане. Поэтому взяла себе то же, что и вам.

— Ну вот, значит, познакомитесь и с этим достижением нашей цивилизации, — иронично улыбнулся Фред. — Я вообще-то не сторонник такой пищи, но в рейсе удобно, времени не отнимает. Ладно, поехали. Надо еще миль триста сделать до ночевки. — И он вывел «петербилт» на хайвэй. — Достаньте мне, пожалуйста, гамбургер, Фредерика.

— Держите. — Она развернула и протянула ему, потом достала и себе гамбургер. С интересом откусила, пожевала, улыбнулась. — А знаете, мне нравится. Не так уж плохо, как можно было подумать по вашим словам.

— Это вы просто проголодались.

— Нет, правда. Своеобразный вкус. — Некоторое время они молча ели, потом Фредерика спросила: — А где мы будем ночевать? Вы уже знаете?

— Пока нет. Надеюсь, успеем до полуночи добраться до Иллинойса, а если нет, тогда где-нибудь в Индиане. Но не ближе Индианаполиса. — Он замолчал и вдавил педаль газа в пол.


3


Красивое лицо медленно приближается… Улыбающиеся карие глаза почти рядом, она видит в них отражение своих голубых, немного испуганных и ожидающих чуда глаз… Вот сейчас это случится: губы Фреда коснутся ее чуть приоткрытого от нетерпения рта. Фредерика застонала — она неосознанно мечтала об этом моменте с той самой секунды, как в первый раз увидела его в офисе транспортного отделения в Бронксе.

— Фредди, Фредди! — услышала она его голос и снова застонала. Какие разговоры, когда они готовы слиться в упоительном поцелуе? — Фредди, что с вами?

Девушка вздрогнула, открыла глаза и обнаружила, что спутник энергично встряхивает ее за плечо.

— Фредди, с вами все в порядке? Что-то болит? Вы стонали во сне. — Фред кинул быстрый взгляд на ее удивленное лицо, ничего не понимающие, заспанные глаза. — Простите, что разбудил, но я немного испугался. Наверное, вам приснился кошмар? — полуспросил-полуответил он.

Фредерика тряхнула головой, прогоняя остатки сна. Нет, это был вовсе не кошмар. Она до сих пор еще ощущала нервное возбуждение от ожидания прикосновения его губ… Как бы ни было стыдно признаваться в этом даже себе, но молодой человек произвел на нее необычное, прежде не изведанное ею впечатление. Что это? Любовь с первого взгляда, о которой она так часто читала в книгах, но раньше не верила? Или примитивное сексуальное влечение, которое благовоспитанным девушкам испытывать не полагается, тем более по отношению к совершенному незнакомцу? К тому же женатому…

Фредерика вздохнула, посмотрела прямо перед собой на черное, освещаемое только фарами грузовика шоссе и ответила:

— Нет, не кошмар. Хотя… не помню… Наверное, смена времени сказывается. Я долго спала?

— Почти три часа. У вас действительно утомленный вид. — Фред свернул на обочину, повернулся и достал небольшую кожаную подушку. — Вот, держите. Прислоните к окну и положите голову. А может, хотите прилечь сзади, на койке? Не стесняйтесь, там есть занавеска, можете устроиться с относительным удобством.

— Нет-нет, спасибо, все в порядке. Я отдохнула.

Девушка и правда чувствовала себя совершенно свежей, не считая, конечно, эмоционального смятения. Неудивительно, ведь дома сейчас утро…

Воспоминание о доме, о плантации, а вместе с ними и о Роджере наполнило ее тоской. Господи, какая же я безнравственная, испорченная, огорчилась Фредерика. Подумать только, знаю этого парня всего полдня и уже такие мысли! Что это, отцовское наследие? Судя по письму дяди Эндрюса, тот не отличался безупречной нравственностью. Но он-то перенес утрату любимой женщины, а я…

Она покачала головой, внутренне ужасаясь тому, что с ней происходит. Я, похоже, серьезно увлеклась женатым парнем с маленьким ребенком. И какие же у меня перспективы? Влюбить его в себя, заманить плантацией и деньгами, заставить развестись, уехать со мной, бросив дочь? Или изменить Роджеру и вступить в легкомысленную, порочную связь? А почему я вообще решила, что он готов на какие-то отношения со мной? Он счастливый муж и отец, владелец дома в нью-йоркском пригороде…

— Мы долго простояли в пробке, — услышала она голос Фреда, прервавший ее невеселые размышления. — Кто-то не справился с управлением, не вписался в поворот, вылетел на встречную полосу и столкнулся с грузовиком. Пока прибыл дорожный патруль, пока разобрались, пока дождались «скорую», прошел почти час.

— Кто-нибудь пострадал?

— Не знаю, мы были далеко, но, судя по виду «форда», его водитель не в лучшем состоянии. Нос почти весь в салон вдавился… Еще бы, ведь грузовик-то был груженый.

— Бедняга, — пробормотала Фредерика и с удивлением отметила, что они снова движутся по шоссе. Когда это он успел отъехать? Неужели она так глубоко и надолго погрузилась в самобичевание, что ничего не заметила?

— Да, невесело. На дороге, к сожалению, много чего случается. И далеко не всегда по вине водителей. Знаете, многие перевозочные компании экономят на ремонте, насколько возможно. И даже больше… Завтра днем, когда будет светло, посмотрите, сколько черных полос на шоссе — это следы лопнувших покрышек. Изнашивают до того, что резина не выдерживает торможения, и… Но вы не волнуйтесь, наша машина в полном порядке. Я все лично проверил перед рейсом.

— Я не волнуюсь. Вы отлично водите, мне с вами совсем не страшно. — Фредерику смутил неожиданно сорвавшийся с ее уст комплимент, прозвучавший, по крайней мере в ее ушах, почти как признание в любви. — Нам еще долго ехать? Мы уже проехали Индианаполис?

— Нет. — Фред показал рукой на отделение для всяких мелочей и сказал: — Достаньте карту и увидите сами, где едем.

Она послушалась, открыла крышку, пошарила рукой и вытащила потрепанный атлас автодорог всех штатов.

— Откройте Огайо. Найдите Семидесятый хайвэй… Так, а теперь смотрите ближе к западной границе. Мы только что проехали Додсон. Можете сами посчитать, сколько осталось до границы с Индианой. А оттуда еще не меньше восьмидесяти миль.

Фредерика включила верхний свет и углубилась в изучение карты, ведя по ней длинным тонким пальцем и шевеля губами. Ее спутник периодически косился на нее, восхищаясь красотой лица и неожиданной сосредоточенностью, с которой она отдалась такому обычно неинтересному для женщин делу.

— До границы около пятидесяти миль, — сообщила она через несколько минут. — А оттуда до Индианаполиса еще порядка восьмидесяти. А времени сейчас… — Девушка взглянула на приборную доску и присвистнула. — Ого, уже начало одиннадцатого. А сколько это — миля?

— Почти полтора километра.

— Вот это да! Значит, осталось двести километров. Ничего себе! Когда же вы будете отдыхать? Я-то выспалась, а вы…

— Ничего, мне не привыкать. Только вот с ночевкой будет небольшая проблема. — Фредерика внезапно затрепетала. Проблема с ночевкой! Неужели им придется остановиться в одном номере? — Дело в том, — продолжил водитель, не подозревая, что его слова послужили причиной глубокого волнения спутницы, — что мотели не предусматривают стоянок для грузового транспорта. У нас есть специально отведенные стоянки для отдыха, но, боюсь, для девушки они не подходят. Да и удобства там…

— Ох, — выдохнула Фредерика, — что же тогда делать? Может, я буду спать здесь, в кабине? На той койке, где вы предлагали?

— Ну-ну, до этого пока еще не дошло. Все много проще. Я найду ближайший к стоянке мотель, завезу вас туда, устрою, а потом уж вернусь и устроюсь сам. А утром заберу вас и мы вместе позавтракаем. Идет?

Фредерика ощутила глубокое разочарование, за которое тут же снова упрекнула себя. Что у нее на уме? Хотела провести ночь с молодым мужчиной? В одном номере? А когда не вышло, расстроилась? Ну и ну, ай да скромница ван дер Лауффен!

— Идет, — вслух отозвалась она, сумев скрыть огорчение. — А вы уверены, что для вас это несложно? Я правда вполне могу поспать и в кабине.

— Нет, этот вариант мы оставим на самый крайний случай, — засмеялся Фред. — А то прошлую ночь провели в шикарном отеле на Манхэттене, а эту — в грузовике. Слишком уж резкий контраст! Я был бы дурным хозяином, если бы позволил гостье испытать такие неудобства. Кстати, не хотите ли перекусить? Или позже?

— А это не слишком нас задержит? Я имею в виду, времени и так много, а ехать еще…

— Все верно. Но и поесть-то надо. Я, честно говоря, жутко проголодался, — ответил он.

И тут ему на ум пришла коварная мысль: а что, если не добраться до намеченной на сегодня цели? Остановиться заночевать пораньше? Немного выбиться из графика? И прибыть в Денвер уже после того, как Бертен уедет оттуда? Тогда можно будет продолжить путь в ее обществе до самой Калифорнии…

— Что ж, в таком случае я согласна. Только место выберите сами.

— Ладно. Как насчет хорошего бифштекса? Фунтового, с кровью, с жареным луком и картошкой?

— Обожаю! — вскричала девушка и захлопала в ладоши. — И большую кружку пива, холодного!

Фред покосился на нее и усмехнулся: аппетит что надо, и жеманства никакого. Что за девушка, просто чудо! Вон глаза как сверкают! Ему таких еще встречать не доводилось.

— Договорились. Только от пива мне придется воздержаться. Если поймают, прав лишат.

— Ох, простите, как-то не подумала, — с раскаянием сказала Фредерика. — Я тоже тогда не буду, конечно.

— Это еще почему? Зачем такие жертвы? Если хочется, обязательно выпейте. Я угощаю… вроде как хозяин.

— Нет-нет, ни в коем случае. Я буду то же, что и вы.

Фред сделал вид, что задумался на мгновение, потом предложил:

— Может, немного изменить план? Не ждать до Индианаполиса, а найти мотель и стоянку прямо сейчас. Я вызову такси, мы поедим в ресторане, выпьем пива, если есть желание, а завтра встанем пораньше и наверстаем упущенное. Ну, как вам моя идея, устраивает?

— Полностью. — Фредерика слегка покраснела, но в темноте кабины это осталось незамеченным.

Может, я тоже немного ему нравлюсь? — подумала она. Готов даже от жесткого расписания отказаться… А что, если… Ей в голову вдруг пришла та же мысль, что и ему: если опоздать в Денвер, то можно пробыть в его обществе не три, а тать или шесть дней…

— Вот и хорошо. Тогда достаньте в бардачке еще одну карту, со стоянками… Смотрите, где у нас ближайшая? Ага, Лаусвилль, через несколько миль. Да-да, помню такую. Отлично, а теперь глядите внимательно по сторонам, ищите или «Холидэй инн», или «Мотель 6».

Не прошло и десяти минут, как огромный «петербилт» остановился у одноэтажного придорожного мотеля.

— Вам двойной номер или два отдельных? — поинтересовалась владелица, женщина лет пятидесяти с небольшим, оторвавшись от экрана телевизора.

— Нет, номер нужен только для мисс, — ответил Фред. — Я отгоню машину на ближайшую стоянку, потом вернусь и отвезу ее поужинать.

— Бросьте, мистер, не морочьте себе голову. Вы сегодня у меня первые и, боюсь, последние клиенты. Времени-то уже почти половина одиннадцатого. Так что оставляйте здесь свой грузовик и располагайтесь с удобствами. Чего вам себя мучить, куда-то еще мотаться, когда тут все удобства. Вода горячая, кровати большие…

Молодые люди переглянулись, кивнули друг другу, и Фред протянул хозяйке документы.

— Нам два одноместных, пожалуйста, миссис…

— Миссис Кастор. Кстати, по поводу ужина… Могу порекомендовать ресторан тут неподалеку, всего в шести милях по боковому шоссе. Только поторопитесь, он открыт до двенадцати.

— Отлично, спасибо, миссис Кастор. Я отнесу вещи, а вы пока, будьте добры, вызовите нам такси.

Женщина расхохоталась.

— Такси?! Да вы, видно, миллионер, молодой человек! Ближайший город, достойный этого названия, в сорока милях. Поезжайте-ка лучше на своем грузовике. Вряд ли у старины Огдена сегодня клиентов намного больше, чем у меня.

— Да мы думали посидеть, кое-что отпраздновать, немного выпить… — неуверенно пробормотал Фред.

— Не волнуйтесь, если не будете увлекаться, то обратно доберетесь. Главное, в кювет не свалиться, а движения большого там и днем-то не бывает.

— Ну, до кювета дело точно не дойдет, — улыбнулся молодой человек и отправился в машину за вещами.

Миссис Кастор повернулась к Фредерике, оглядела ее с ног до головы и с удовлетворением кивнула.

— Это ваш жених, мисс? Девушка покраснела.

— Нет, совсем нет. Мы познакомились только сегодня. Просто… попутчики, что ли…

— Бросьте, мисс, парень смотрит на вас, как кот на сметану. Да не краснейте, он хороший человек, видно сразу.

— Нет-нет, — поспешила разубедить ее Фредерика, втайне польщенная словами хозяйки. — Вам показалось, уверяю.

— Ну, как угодно, мисс. Устраивайтесь и отдыхайте. Устали, наверное? Издалека едете?

— Из Нью-Йорка.

— Да уж, не ближний свет. Я сама-то была там всего два раза в жизни, — вздохнула женщина и положила на стойку ключи. — Идите, мисс, освежитесь немного, носик попудрите, чтобы ваш «попутчик» не разочаровался.

Девушка покраснела сильнее, но возражать не стала, а схватила ключ и почти бегом бросилась по коридору к комнате номер пять. На втором ключе, заметила она, стояла цифра шесть. Захлопнув за собой дверь, Фредерика прошла в ванную и с наслаждением ополоснула горящее лицо. Фред будет спать в соседнем номере. И он что-то странное сказал хозяйке насчет ужина. Будто хочет отпраздновать… Но что именно? И эти удивительные слова по поводу того, как Фред смотрит на нее… Неужели и правда как-то особенно? Так, что даже посторонним заметно?

Она торопливо причесалась, распустила светлые волосы по плечам, провела по губам помадой и в этот момент услышала стук в дверь.

— Фредди, вот твоя сумка. — На пороге стоял улыбающийся Фред. — Готова? Тогда поехали скорее, а то опоздаем.

— Поехали. — Она взяла протянутую сумку, бросила ее на пол, схватила куртку и закрыла за собой дверь.

Миссис Кастор помахала им рукой и снова вернулась к покинутому из-за их приезда телевизору.

Они вышли в ночь, морозную звездную ночь, сели в машину и поехали по двухполосному местному шоссе. Фары освещали узкое полотно дороги, сплошь в выбоинах.

— Черт побери, — брюзжал Фред, — ну почему, стоит только свернуть с хайвэя, и сразу оказываешься словно в прошлом веке? Куда только власти девают деньги налогоплательщиков? Да тут элементарно можно разбить подвеску…

— Тогда, может, лучше вернуться? — робко предложила Фредерика. — Мы могли бы доехать до следующего «Макдоналдса» и купить там что-нибудь перекусить.

— Ну уж нет, я ведь сказал, что хочу кое-что отметить, так не будем отвлекаться от программы. А то зачем тогда остановились раньше времени? Да вон, наверное, и тот самый ресторан. Теперь уж поздно возвращаться, да и глупо.

Он свернул к небольшому двухэтажному зданию — единственному освещенному в крошечном провинциальном городке.

— А что ты хочешь отметить? — поинтересовалась девушка.

— Вот сядем за стол, закажем пива, тогда и узнаешь, — ответил ее спутник, решительно выключил мотор и выскочил из кабины.

Он быстро обежал грузовик, собираясь помочь Фредерике спуститься на землю. Но она уже стояла внизу — молодая, независимая, улыбающаяся, с разлетающимися на ветру волосами.

Старина Огден, хозяин ресторанчика, которому на самом деле было не больше сорока, встретил их в дверях.

— Вам повезло, ребята, что Бетси мне позвонила и предупредила, а то я бы уже закрыл. Проходите, столик вам готов. Что будете есть?

Молодые люди вошли и оглядели тускло освещенный зал. На столике в центре горели свечи в грубых керамических подсвечниках, под стать им была посуда, красно-белая клетчатая скатерть… и ароматы. Ароматы свежего жареного мяса, лука и разных пряных специй могли любого нормального человека довести до головокружения, а голодного — до умопомрачения.

— Мы мечтали о бифштексах с кровью, — ответил Фред, усаживая девушку. — С луком и жареной картошкой. И еще о пиве.

— «Будвайзер» подойдет? — С этими словами хозяин, он же официант, быстро исчез в кухне, моментально вернулся с бутылками и стаканами, поставил их перед гостями, откупорил, сказал, что мясо будет готово через десять минут, и снова скрылся.

Фред разлил пиво по стаканам, придвинул один Фредерике, сам взял второй и торжественно произнес:

— Ну вот, а теперь предлагаю тост за наше знакомство. Честно скажу, Фредди, что утром, когда увидел тебя, страшно разозлился, но сейчас искренне рад. Ты — замечательная девушка, смелая и независимая, и дорогу с тобой делить одно удовольствие. Не болтаешь непрерывно, не капризничаешь, не требуешь какого-то особого внимания. В общем, я рад, что мы с тобой встретились!

Фредерика смотрела ему в глаза и внимательно вслушивалась не только в слова, но и в интонации голоса, однако не заметила фальши. Он говорил совершенно искренне.

— Спасибо, Фред, — ответила девушка. — Я тоже рада. И еще очень рада, что ты сменил свое мнение обо мне. А то поначалу испугалась, что нам придется провести три дня бок о бок в напряженном, враждебном молчании. Не то чтобы меня это удивило, в конце концов я и правда как снег на голову тебе свалилась. У тебя свои планы, свои дела…

— Да нет, — перебил ее Фред, — просто я испугался, что ты такая же, как большинство наших девушек. Пустышка, болтушка, мелкая и тщеславная особа, мечтающая поскорее выскочить замуж, купить дом, набить его самой современной мебелью и кухонными приспособлениями, завести ребенка, чтобы обеспечить спокойное будущее, и больше никогда не работать и самой ни о чем не беспокоиться. Пойми меня правильно, я не против семьи и детей, но, когда один наслаждается жизнью, другой вкалывает и платит за все удобства, а ребенок служит оружием и гарантией на случай развода, то меня это возмущает до глубины души…

Она слушала и поражалась горячности его тирады, почти гневу, с которым Фред отзывался о ее американских сверстницах. Что-то в этом было глубоко личное, выстраданное. Неужели у него неудачный брак? Разве это возможно? Кто может не любить такого парня?

— Впрочем, что это я, — оборвал он себя. — Не обращай внимания, просто мне довелось повидать несколько таких браков, неоднократно наблюдать, как милая стройная девушка в течение года превращалась в такую неопрятную сварливую бабу, что… Ладно, я совсем не это хотел сказать. Хоть у нас и не шампанское, но давай выпьем за знакомство. Мне оно очень приятно, очень!

— За знакомство! — Фредерика подняла запотевший бокал, и они чокнулись.

Хозяин словно ждал этого момента. Он немедленно появился из кухни с большим подносом. Расставил тарелки на столе перед своими последними на этот день посетителями и стал ждать их реакции.

— Вот это запах! — воскликнул Фред, глубоко вдохнув. — Сразу чувствуется, что мясо отличное, мистер…

— Паркинс. Можно просто Огден. Спасибо. Мясо действительно прекрасное, так что испортить его не может даже такой повар, как я, — усмехнулся он.

— Знаете, надо мне запомнить ваше заведение. Теперь буду всегда заезжать сюда и ребятам расскажу. Такое мясо — редкая удача, когда уходишь в рейс на неделю-другую.

— Ешьте, ребятки, ешьте, приятного аппетита!

Хозяин удалился, а гости накинулись на еду и продолжили разговор только через несколько минут.

— Я даже не представляла, что так проголодалась, — сказала Фредерика, отрезав следующий кусок от своего бифштекса и аккуратно положив на него золотистые луковые колечки. — Вкусно, правда? Тебе нравится?

— Угу, — откликнулся Фред. — Просто великолепно!

— Честно говоря, — улыбаясь, продолжила Фредерика, — обожаю вкусно поесть. А дядя Эндрюс, который меня воспитал, вообще был гурманом. Давно, лет пятнадцать назад, он ездил по делам в Кейптаун и обедал там с приятелями в одном ресторане. Ему настолько понравилась еда, что он переманил местного шеф-повара. Момбали с тех пор так и работает у нас. Дядя даже посылал его на год во Францию на стажировку.

— Ого! Тогда тебе, наверное, мои восторги по поводу нашего скромного ужина просто смешны!

— Да нет, что ты, совсем наоборот. Я как раз хотела сказать, что сам Момбали оценил бы способности мистера Паркинса.

— Правда?

— Честное слово! И, кстати, изысканная кухня иногда надоедает. Тогда я с удовольствием отправляюсь на охоту. Между прочим, зажаренная на костре свежая буйволятина очень хороша, особенно если ешь ее на природе, любуясь пейзажем и ведя неторопливую беседу с дядей.

— Могу себе представить, — вздохнул Фред. — Я тоже люблю отправиться в долгий поход, поохотиться и порыбачить в свое удовольствие, и чтобы рядом никого не было. Только я, леса, горы и тишина. Люди всегда все портят. Хотя скорее всего это зависит от того, кого берешь в компанию… Почему-то мне кажется, что с тобой проблем не было бы.

— Еще бы, — усмехнулась девушка. — Я с детства привыкла к походной жизни, люблю ее. Дядя приучил. Хотя последние годы нам нечасто доводилось отправляться даже на небольшие сафари. То я оканчивала учебу, то у дяди подворачивались срочные дела…

— А ты хорошо стреляешь? — поинтересовался ее собеседник.

— Да неплохо. В Африке почти все стреляют хорошо. Трудно не научиться, когда вокруг столько дичи. К тому же это не только полезно, просто необходимо. Если не собираешься всю жизнь просидеть, не выходя за пределы плантации, или прожить в городе… Пиво вкусное, мне нравится, — перебила себя Фредерика, допивая золотистый напиток.

— Еще заказать?

— А ты будешь?

— Н-нет, пожалуй, воздержусь. Дорога далеко не в лучшем состоянии, не стоит увлекаться.

— Тогда я тоже не буду, — твердо заявила Фредерика.

— Этого еще не хватало! В конце концов, ты отдыхаешь, зачем отказывать себе в таких пустяках?

— А может… — Она запнулась, потом продолжила: — Давай возьмем пару бутылок с собой и выпьем в мотеле.

— Идет! — немедленно отозвался Фред. — Ты наелась?

— Угу. Спасибо, было очень вкусно.

— Да, это точно. Я оплачу счет, а ты можешь оставить чаевые, — прибавил он, вспомнив ее заявление, что она будет платить за себя.

— Хорошо.

Они расплатились, тепло поблагодарили хозяина и направились к машине. Девушка остановилась у своей стороны, собираясь вскочить на подножку, и почувствовала, как сильные руки крепко обхватили ее талию и с легкостью приподняли. Она обернулась и посмотрела Фреду прямо в глаза, пытаясь прочесть в них, простая ли это вежливость или за галантностью стоит нечто большее. Увы, было темно и ей не удалось разобрать их выражение.

Он отпустил руки, обошел машину, залез в кабину и сел рядом. Оба молчали, не желая разрушить странного очарования мгновения. Оба ощущали, что между ними только что проскочила какая-то искра…

Наконец Фред завел мотор и медленно отправился в обратный путь.


4


Настойчивая трель телефонного звонка пробилась наконец в сонное сознание Фредерики. Не открывая глаз, она протянула руку, нащупала трубку и буркнула в нее:

— У-у? Кто это?

— Мисс, это хозяйка. Доброе утро. Простите за ранний звонок, но ваш приятель поднялся уже полчаса назад и просил разбудить вас.

— О Господи, сколько времени?

— Четыре сорок, мисс.

— О-о-о, — простонала Фредерика и с трудом разлепила веки.

Накануне они вернулись из ресторана около двенадцати да еще полчаса провели в номере Фреда, допивая прихваченное с собой пиво и чуть натянуто болтая о пустяках, — оба ощущали некоторую скованность после того мгновения у машины.

— Мисс, я только что заварила кофе. Если желаете, могу принести чашечку.

Фредерика тряхнула головой, прогоняя остатки сна. И с удивлением обнаружила, что чувствует себя свежей и отдохнувшей. Никаких следов последствий смены часовых поясов.

— Не волнуйтесь, миссис Кастор, я сейчас быстро приму душ и выйду. Спасибо за звонок. Кофе будет очень кстати, благодарю… А Фред уже пил?

Хозяйка усмехнулась.

— Сказал, что подождет вас. Так что поторопитесь.

Ей больше ничего и не требовалось. Фред ждет ее! Девушка соскочила с кровати, бегом кинулась в ванную, быстро искупалась и вымыла волосы, вытерла их полотенцем практически насухо, оделась и через пятнадцать минут была готова — благоухающая мылом и зубной пастой. Она вышла из номера и направилась к стойке регистрации, где нетерпеливо перетаптывался ее спутник. Он заметил ее, сразу же просиял и воскликнул:

— Фредди, привет! Отлично выглядишь. Хорошо спала?

— Как убитая, — широко улыбнулась она. — А ты? — С трудом оторвав глаза от его лица, Фредерика повернулась к хозяйке и затараторила, чтобы скрыть охватившее ее смущение: — Миссис Кастор, еще раз доброе утро. Кофе пахнет просто изумительно! И вообще все прекрасно! Кровать чудо какая удобная, почти как дома. У вас отличный мотель!

— Ладно, ладно. Пейте, пока не остыл. — Миссис Кастор сделала глоток из своей чашки и продолжила: — Знаете, я была почти права. Вчера, кроме вас, приехал только один клиент. Сразу после того, как вы отправились в ресторан. И тоже из Нью-Йорка. Боюсь, если так пойдет и дальше, придется продавать заведение. А жаль, оно досталось мне от отца. Сама-то я раньше жила в Калифорнии, но потом развелась с мужем и дела пошли не так весело. Жизнь там уж очень дорогая… А потом отец прихворнул и написал, что просит помочь с мотелем. Думаю, услышал от знакомых, что я далеко не процветаю. Терять мне было нечего, вот и приехала. Только вскоре оказалось, что он болен серьезнее, чем думал. Папа промучился полтора года и умер.

— О, как жаль, миссис Кастор! — с искренним сочувствием произнесла девушка.

— Да ничего, милочка, тому уже почти десять лет, — ответила хозяйка. — Впрочем, что это я? Развлекаю вас с утра такими скучными разговорами. Вам ехать пора.

Фредерика поставила на стойку пустую чашку, импульсивно обняла пожилую женщину и сказала:

— Еще раз спасибо, миссис Кастор. Мне у вас очень понравилось, очень! Надеюсь, что ваши дела поправятся. Сейчас, наверное, просто не сезон для путешествий. И Фред может рассказать о вашем мотеле своим коллегам-тракерам.

Та немного устало улыбнулась.

— Правда? Это было бы здорово.

Молодой водитель кивнул, глядя на обеих женщин.

— Пожалуй, я скоро смогу открыть рекламное агентство, — отозвался он. — У вас есть какие-нибудь брошюры? Раздам их ребятам вместе с хвалебными отзывами, думаю, это оживит ваш бизнес. А теперь вы, леди, допивайте кофе, а мне пора грузить вещи. Фредди, где твоя сумка?

— В номере, сразу у двери.

Фред отправился укладывать их скромный багаж, а миссис Кастор порылась под стойкой и вытащила небольшую пачку проспектов.

— Вот, милочка, передайте, пожалуйста, вашему приятелю, — сказала она. — Да не смущайтесь вы так, еще раз повторяю, он отличный парень. Сразу видно. Кто знает, может, и правда его стараниями дела поправятся. Хотя… честно говоря, дорогая, я скучаю по Калифорнии. По солнцу, по теплу, по вечному лету… Вы были там?

— Нет, я вообще в Штатах третий день. Но, возможно, еще попаду.

— Что ж, от души желаю повидать Калифорнию. Сказочный штат! Лучший, уж поверьте. А вы сами-то откуда?

— Из Южной Африки.

— Ого! Отдыхать приехали?

— Нет, по делам. Мне надо…

— Фредди, — прервал ее голос Маклелланда, — поторопись, пора ехать!

— Ну, — вздохнула она, — спасибо вам, миссис Кастор, и желаю удачи.

— Вам тоже, милая. Легкой дороги! И смотрите не упустите парня-то.

Девушка ничего не ответила на пожелания симпатичной хозяйки, просто кивнула и вышла. Да и что можно было ответить? Что он женат и у него маленький ребенок? Что другая уже не упустила его?

С тяжелым сердцем подошла она к грозно ревущему «петербилту», поднялась в кабину и села.

— Готова? Удобно устроилась?

Фредерика снова кивнула, продолжая молчать. Очарование утра было отравлено неприятным напоминанием. Вчера вечером она позволила себе забыться и беззаботно наслаждалась простыми радостями совместного ужина с Фредом, совершенно выкинув из головы и его, и свои обстоятельства и обязательства. Ну ничего, миссис Кастор, сама того не зная, напомнила ей о них. Господи, подумать только, она, Фредерика ван дер Лауффен, владелица крупнейшей кофейной плантации, невеста Роджера Пепперкорна, увлеклась простым американским шофером-дальнобойщиком, семейным человеком, имеющим ребенка…

С другой стороны, как он вчера неодобрительно говорил об американских девушках, их стремлениях, о том, как многие опускаются, выйдя замуж. И так страстно, с таким пылом… Может ли быть, что и его жена тоже стала неряшливой и скучной, не обращает на него внимания, тяготится его присутствием? Поэтому и он постепенно начинает посматривать на других?..

Фред следил за дорогой, искоса поглядывая на свою спутницу. Он инстинктивно чувствовал, что настроение ее резко изменилось, но решил не спрашивать, что тому причиной. В конце концов он ей чужой человек и не имеет права лезть в душу… Хотя вчера она вроде бы испытывала непритворное удовольствие от их общения, смеялась, слушала, говорила сама. Да и сегодня утром вышла из номера сияющая…

Ах я дурак! — мысленно воскликнул он. Даже не поинтересовался, есть ли у нее жених или возлюбленный. Да как же у такой девушки и не быть? Наверное, вспомнила о нем и загрустила. Или попросту застыдилась, что опустилась до дружеской болтовни с простым шофером.

Фред взглянул в окно и неожиданно заметил темно-синий пикап, на который обратил внимание еще вчера. Тот несколько раз появлялся в боковом зеркале. Странно, очень странно. Он вдавил в пол педаль акселератора — мотор взревел, и мощный грузовик рванул вперед, обгоняя своих коллег, тоже несущихся в западном направлении по Семидесятому шоссе. Пикап отстал, и молодой человек выкинул его из головы — наверное, показалось, каких только совпадений не бывает.

Он продолжал посматривать на Фредерику, которая упорно глядела в окно и молчала. Да ладно, плевать, сказал себе Фред. Какое мне дело до богатой девицы из дальней заокеанской страны? И тут же сам себе возразил: да нет, она ведет себя не как чванливая богачка, брезгающая обществом рабочего парня.

— Фредди, не хочешь позавтракать? — решился он наконец прервать тягостное молчание.

Она вздрогнула, словно неожиданно проснулась.

— Позавтракать? А сколько времени?

— Уже почти восемь. Посмотри назад и направо — видишь, холмы начинают розоветь. Скоро рассвет. И облака разошлись, день будет солнечный, — ответил Фред самым беззаботным тоном.

Господи, он говорит так спокойно, словно вчера ничего и не произошло, с тоской подумала Фредерика. А может, и не произошло? Может, мне только почудилась та странная искра?

В таком случае, девочка, сказала она себе, возьми себя в руки и не теряй лица. Еще не хватало навязываться тому, кто безразличен к тебе! Разговаривай так же спокойно, как и он.

— Нет, есть я не хочу, а вот кофе бы еще с удовольствием выпила. Только не знаю, есть ли у нас время, ты ведь вчера проехал намного меньше, чем хотел…

Да и черт с ним, решил Фред, ободренный звучанием ее мелодичного голоса. Чего спешить? В Денвер торопиться? Чтобы уж точно застать там Бертена и поскорее расстаться с ней?

— Я бы и сам от кофе не отказался, — вслух сказал он. — А поесть можно будет и попозже. Смотри по сторонам, как только увидишь ближайший ресторан или кафе, скажи. Только не «Макдоналдс», там варят жуткую бурду, которую и называть-то кофе стыдно.

— Кстати, — вдруг вспомнила Фредерика, — а ты не забыл про свое вчерашнее обещание?

— Какое? — изумился Фред.

— Ну, той женщине, к которой мы вчера заезжали кофе пить, у которой муж бывший ковбой и болен?

— А-а-а, по поводу придорожных кафе? Конечно нет. Только сейчас еще рано интересоваться. По-хорошему, вообще стоит отложить это до обратного пути. От Лос-Анджелеса я буду возвращаться на восток по Десятому хайвэю, вот там и посмотрю. А тут слишком холодно, особенно для ревматика.

— Ты очень внимательно относишься к людям, к их проблемам, — задумчиво заметила она.

— Что ж тут удивительного? Каждый должен помогать другому. Иначе он недостоин звания человека.

— Конечно, только далеко не все так поступают.

— У меня в жизни был период, когда я остро нуждался в чьей-нибудь помощи. Тяжелый период. И если бы никто не пришел тогда мне на выручку, мы бы с тобой сейчас не катили по этому шоссе в таком замечательном грузовике.

Фредерике хотелось спросить, что это был за период, но она не рискнула. Еще не время вдаваться в слишком личные подробности, они знакомы всего лишь сутки.

— Смотри, вон впереди какое-то заведение! — воскликнула она, желая отвлечь его от невеселых воспоминаний. — «Кофейня старого Тома».

Фред улыбнулся и повернул тяжелый грузовик к съезду с шоссе. При этом он взглянул в боковое зеркало и снова увидел догнавший их синий пикап.

— Кстати, — вдруг вспомнила Фредерика, когда они уже уселись за стойку и ждали, пока им нальют кофе, — я даже не заметила спросонья, а ты опять заплатил.

— Я? За что? — удивился Фред.

— За мой номер в мотеле!

— Да, конечно, но не могли же мы уехать, лишив такую милую леди целых пятнадцати долларов. Не волнуйся, она дала мне квитанцию, вот держи. Я не собираюсь покушаться на твою независимость, отдашь, когда будет удобно, — усмехнулся Фред.

С ума сойти, до чего ему идет эта усмешка, подумала девушка, взяла протянутый клочок бумаги и сунула в карман.

— Спасибо. Только мне надо сначала разменять деньги, а то у меня только сотенные купюры. Мелочь я оставила вчера на чаевые. Между прочим, — вдруг добавила она, — мне сейчас пришло в голову, что неплохо бы купить фотоаппарат. Надо признать, мне, в общем-то, здорово повезло. Приехала по делам, а попала в интереснейшее путешествие по стране. Надо бы запечатлеть кое-что на память. А то вернусь домой, нечего будет даже показать. Только рассказы…

— Неплохая мысль, — одобрил Фред, подвигая к ней одну из поданных им чашек. — Как это я сам не догадался?

— Ну, думаю, вчера ты был рассержен на меня, а когда немного отошел, уже стемнело. К тому же вспомни, какой жуткий день был. Это сегодняшнее чудесное безоблачное утро навело меня на мысль о камере. — Фредерика немного покривила душой. Ей, конечно, интересно было поснимать живописные пейзажи, но больше всего хотелось запечатлеть самого Фреда. И эту его улыбку-усмешку…

— Ладно. Но признаюсь сразу, я в фотографии ничего не смыслю. Могу снимать только автоматом, чтобы щелкнуть — и готово. Всякие там объективы, выдержки и диафрагмы не для меня. А у тебя какие таланты в этой области?

— Примерно такие же, — скромно ответила Фредерика, хотя прекрасно разбиралась в фотосъемке. — Но если аппарат хороший, то справлюсь.

— Ну и отлично. Мисс, — обратился он к официантке, лениво протиравшей бокалы на другом конце стойки, — не скажете, где ближайший «Вулмарт»?

— Скажу, отчего же нет, — охотно отозвалась та, обрадовавшись возможности поболтать. — Это в Дервине, в восемнадцати милях на запад по Семидесятому. На противоположной стороне, на холме. Сразу заметите, не ошибетесь. А ближайший съезд примерно еще через полмили…

— Спасибо, мисс, — прервал ее Фред, почувствовав, что женщина готова говорить и говорить. Он положил на стойку пару долларов, встал и потянул за собой Фредерику, на первый взгляд небрежно, но крепко обняв за тонкую талию. — Идем, нам пора. Нельзя сидеть тут целый день.

Оказавшись на улице, он не отпустил ее, а довел до самого грузовика, помог подняться в кабину и потом медленно обошел вокруг машины, стараясь не расплескать полученного удовольствия. Сердце колотилось, как у четырнадцатилетнего мальчишки, впервые поцеловавшего девчонку, на которую засматривался половину своей такой еще короткой жизни. Господи, до чего она хороша, восхищенно подумал он. Такая гибкая и в то же время сильная. Одно слово, наездница!

Фред уселся за руль, завел мотор, повернулся к Фредерике и улыбнулся.

— Ну, поехали?

Девушка улыбнулась в ответ и кивнула. Она все еще ощущала прикосновение его сильных, теплых, таких мужественных рук. Почему-то у Роджера ладони всегда потные, мелькнула неуместная мысль и тут же исчезла, унеся с собой и воспоминания о женихе, дожидающемся ее возвращения на другом краю света.

И снова они мчались на запад по шумному хайвэю, обгоняя другие грузовики, которые по-деловому, не форсируя событий и не превышая лимит скорости, прокладывали свой путь к месту назначения. Обычно Фред ехал так же, обычно, но не сейчас. Сегодня он уже сделал лишнюю остановку и много еще сделает. Немного выбьется из графика, не сильно, чтобы не допустить штрафов, но достаточно, чтобы продлить удовольствие и довезти Фредерику до солнечной Калифорнии. Она успеет и там сделать свое дело, а пока… Пока, похоже, ей тоже приятно его общество. Не так, как ему, естественно, но все же…

— Фред, смотри, вон он! — закричала она, указывая налево. — Скорее перестраивайся!

Спустя три минуты они вошли в супермаркет и, не торопясь, пошли к прилавку с техникой. Фредерика поговорила с продавцом за стойкой, выдав таким образом свое более глубокое знание предмета, чем показала раньше, выбрала аппарат и к нему пять пленок.

— Боже мой! — воскликнул Фред. — Вот это размах! Когда ты собираешься все это отснять? К концу следующего года?

Но она не обратила внимания на его насмешку и направилась к кассе. А оказавшись снова в машине, начала восхищенно крутить в руках приобретенную игрушку.

— Отличная модель, просто отличная, — с удовольствием констатировала Фредерика, вставила пленку, немедленно навела объектив на Фреда и нажала на спуск. — А вот и первый кадр.

— Давай и я тебя сфотографирую, — предложил он. — Ведь это твое путешествие. — Она отдала ему аппарат, поправила волосы, которые и так были в полном порядке, и улыбнулась. — Внимание, снимаю! Вот и хорошо, а теперь у машины. Подожди, я помогу тебе выйти.

Фредерика терпеливо ждала, пока он спустится на землю, откроет дверь и снова обхватит сильными пальцами ее талию. Тогда она положит ладони на его широкие плечи и обопрется. Какое блаженство!..

Они стояли, не спеша размыкать объятий, и смотрели друг другу в глаза. И эти глаза говорили громче и яснее, чем мог выразиться язык. Мгновение длилось и длилось, и обоим не хотелось разрушать его. Только звук громко захлопнувшейся дверцы подъехавшей машины заставил их прийти в себя.

Фред опустил руки, неловко отвел глаза в сторону и прошел немного вперед, выбирая самую выигрышную, на его взгляд, позицию. А порозовевшая то ли от ветра, то ли от волнения Фредерика приняла полушутливую позу фотомодели, рекламирующей новейшую марку автомобиля.

— Готово! А теперь скорее обратно, а то замерзнешь. Ветер-то какой!

И снова он помог ей, не нуждающейся в помощи, но с таким удовольствием принимающей ее, подняться в высокую кабину.

Следующие два часа прошли в легкой, почти непринужденной беседе. Фредерика постоянно щелкала камерой, стремясь запечатлеть как можно больше так полюбившихся ей стальных монстров хайвэев. Сияющие яркими отполированными боками и огромными хромированными выхлопными трубами грузовики пленили ее воображение. Да и сами дороги, прямые и, казалось, бесконечные асфальтовые полосы, так отличались от привычных с детства африканских «шоссе» — зачастую двух пыльных колей, накатанных старыми, видавшими виды грузовиками времен Второй мировой войны.

Фред слушал ее оживленную болтовню, указывал на кое-какие достойные, по его мнению, внимания объекты. Однажды, когда она перезаряжала пленку, посмеиваясь, прокомментировал:

— Теперь я понимаю, почему ты взяла пять. Признайся, это только на сегодня, да?

Она расхохоталась в ответ, довольная шуткой. Но вскоре ей стало казаться, что настроение Фреда начало портиться. Он все чаще и чаще посматривал в зеркало заднего вида и все реже и реже говорил. А если и открывал рот, то в основном, чтобы спросить, не проголодалась ли она и не надо ли ей «попудрить нос». Остановку сделали только одну, у «Бургер кинг». Фредерика соскочила вниз, на сей раз без всякой помощи, и купила им по паре показавшихся ей безвкусными чизбургеров и по большому стакану кока-колы.

После еды, прошедшей почти в полном молчании, она утратила интерес к окружающему и скучающе посматривала в окно. Было заметно, что Фред нервничает: он вел машину странными рывками, то набирал скорость до девяноста пяти — ста миль в час, то тормозил и какое-то время тащился чуть ли не шагом.

Наконец он прервал молчание.

— Хочу задать тебе нескромный вопрос. Можно?

— Ну, попробуй, — согласилась Фредерика с замиранием сердца.

Она вдруг вспомнила жениха, о существовании которого совершенно забыла. Неужели Фред хочет узнать именно об этом? Хотя… почему ей пришла в голову такая странная мысль? Не надо выдавать желаемое за действительное. Он женат, и ему нет ни малейшего дела до моих возможных женихов, мужей или приятелей, строго сказала она себе. Да, но вдруг все-таки спросит, ехидно откликнулся внутренний голос, скажешь ему о Роджере, или…

— У тебя с собой много денег?

Девушка оцепенела, потом залилась краской. То, что она ощутила, услышав вопрос, наверное, испытывают только очень гордые люди, когда их ударят по лицу.

— Что… что ты имеешь в виду?

Боже мой, может ли такое быть? Неужели она так обманулась в этом парне? Решила, что он честный, порядочный, а он вдруг про деньги…

— Я имею в виду наличные. Американские доллары. Подожди, не отвечай, выслушай меня сначала, — добавил он, заметив, что Фредерика готова то ли взорваться, то ли разрыдаться. — За нами со вчерашнего дня следует один и тот же пикап. Я сразу не обратил на него особого внимания, в конце концов мало ли кто едет в том же направлении. Но сегодня утром он снова появился за нами, а это уже слишком большое совпадение. В такое трудно поверить. Более того, сколько бы я ни прибавлял скорость, сколько бы ни тормозил, это не помогает. Он чуть отстает или опережает нас, но потом снова пристраивается сзади. Вот я и подумал, может, кто-то узнал, что ты везешь с собой крупную сумму, чтобы вручить Бертену, и думает…

— Нет-нет, — перебила его успокоившаяся Фредерика. — У меня наличными всего пара сотен. Дядя приучил меня носить с собой чековую книжку. Всегда настаивал на этом, особенно когда отправлял на учебу в Оксфорд…

Фред невольно присвистнул, на секунду позабыв о теме их разговора.

— Вот это да! Ты училась в Оксфорде?

— Да, три года. Дядя Эндрюс считал, что мне надо повидать Европу и получить приличное образование.

— И как тебе там понравилось?

— Понравилось, но домой я вернулась с удовольствием. — Фредерика помолчала, подумала, потом решилась: — Знаешь, Фред, я хочу признаться тебе кое в чем. Но пообещай, что ты никому не расскажешь.

— Идет, только как ты можешь знать, что я сдержу слово?

— Не могу, но мне кажется, что ты человек честный. И кроме того, хочется с кем-то поделиться, может даже, посоветоваться. Так вот дядя Эндрюс не завещал Бертену никаких денег. Я придумала эту историю, чтобы не рассказывать всем и каждому, зачем на самом деле разыскиваю его. — И Фредерика поведала все, о чем узнала из предсмертного письма дяди. — Теперь ты знаешь столько же, сколько я. Как считаешь, я не зря все это затеяла? Ведь если бы отец хотел меня видеть или вообще как-то интересовался мной, то мог бы написать, позвонить, подать о себе весточку любым способом. Но он не сделал ничего этого, а исчез бесследно больше чем на двадцать лет. Ты знаешь его, Фред?

— Очень мало. Практически нет.

— Какой он? Пьет или…

— Да нет, не похоже. Иначе его не взяли бы на работу. А так… даже не знаю, что и сказать. Он человек спокойный, выдержанный…

— Женат? Еще дети у него есть?

— Я не в курсе, извини. Мы только киваем друг другу при встрече. Максимум шуткой перекинемся, результаты бейсбола обсудим, вот и все.

— Понимаешь, мы, наверное, завтра или послезавтра будем в Денвере, а у меня чем ближе к цели, тем меньше мыслей о том, что сказать ему, о чем спросить, что рассказать о себе.

— Конечно, понимаю. — Фред кинул на нее быстрый взгляд, протянул руку и легко похлопал по плечу. — Хочешь немного больше времени? Скажем, до Лос-Анджелеса? Даже если мы пересечемся с ним в Колорадо, то ты ведь можешь и не встречаться с ним.

Фредерика закрыла глаза и задумалась. Предложение было заманчивым, очень заманчивым со всех сторон: можно собраться с духом перед встречей с отцом, и проехать по чужой стране, устроить себе настоящие каникулы, прежде чем вернуться к делам, и побыть с Фредом… Последнее привлекало больше всего.

— Да, ты прав, спасибо, — ответила наконец она. — Было бы действительно хорошо не спешить с этой встречей. А когда мы будем в Лос-Анджелесе?

— Думаю, дней через пять.

— Так скоро?! — Эти слова вырвались невольно. Фредерика уже успела решить, что сможет провести в обществе молодого человека не меньше недели, а то и десяти дней.

— А тебе хотелось бы дольше? — улыбнулся Фред и сжал ее руку.

На время тот факт, что кто-то преследует их машину, был забыт.

— Ну, в общем… мне… мне интересно путешествовать с тобой, — призналась девушка. — Кто знает, когда еще я попаду сюда. Такие поездки требуют времени, а я теперь осталась одна… — Она замолчала, внезапно вспомнив, что ее вынужденное одиночество — явление временное, что на начало апреля назначена свадьба.

— Ладно, — отозвался Фред, — подумаю, как это сделать. Ты не помнишь, что Гарри сказал про Стефена, когда тот ушел в рейс? Нет?.. Тогда я, пожалуй, позвоню из Лос-Анджелеса и выясню, куда он едет оттуда. Скорее всего он тоже не вернется напрямую обратно. Будет возможность перехватить его где-нибудь на юге, когда ты приготовишься к встрече.

Он говорил быстро и убедительно, ему приятно было думать, что их совместная поездка продлится несколько дольше, чем предполагалось. Просто удивительно, как еще вчера утром эта девушка вызвала у него откровенно враждебную реакцию!

Фредерика ответила не сразу. Мысли о женихе помогли ей вспомнить и то, что возвращения Фреда ждут жена и дочь. Так разумно ли продолжать то, что уже и сейчас, совершенно очевидно, начинает приобретать форму серьезного увлечения? А вдруг она действительно влюбится в него, семейного мужчину? Впрочем, зачем же влюбляться? Разве она не может держать себя в руках и просто поддерживать приятельские отношения с интересным человеком, не вешаясь ему на шею?

Ха-ха, шепнул коварный внутренний голосок, кого ты хочешь обмануть, Фредди? Ну-ка; вспомни, что тебе снилось, когда зазвонил телефон?

Но она отмахнулась от беспокоящих ее мыслей и сказала:

— Думаю, это самый разумный вариант. Если, конечно, я тебе не мешаю. К тому же ты всегда можешь переиграть, если возникнут проблемы.


5


Фред сразу вернулся к действительности.

— Гмм, проблемы… — Он покосился в зеркало заднего вида и сказал: — Похоже, они уже возникли. Посмотри в зеркало со своей стороны, видишь, за нами, примерно в полумиле?

— Да, вижу.

— Это он. У тебя есть какие-то соображения?

— Никаких. Говорю же тебе, у меня наличных почти нет.

— Ясно, — задумчиво протянул Фред. — Очень странно, очень…

— Послушай, а может, тебе все-таки показалось?

— Говорю же, я проверял: он все время неподалеку. Преследует нашу машину — это факт. Неясно только, кто именно его интересует — ты или я?

— По-моему, это как раз ясно. Не забывай, что я приехала… Господи, подумать только, оказывается, позавчера, а кажется, будто уже не меньше недели. Столько событий, столько впечатлений!

Фред снова хмыкнул.

— Пожалуй, в твоих рассуждениях есть логика. Так, а если он едет за мной, то почему?

— А что ты везешь? Может, груз ценный?

— Любой груз чего-то стоит. Останавливай любой трейлер, там всегда что-то есть. Тряпки какие-то везу, то ли джинсы, то ли куртки, даже не вникал.

— А если не груз, то что ему надо?

— Это-то как раз меня и волнует. Поймать бы его да встряхнуть хорошенько!

— Угу, а он потом в суд подаст за нападение. У тебя что, доказательства есть?

— Повторяю: второй день он нас преследует.

— Это я слышала. И даже поняла теперь, почему ты машину вел рывками, как ненормальный. Но это не доказательство.

— Согласен. Но нельзя же ничего не делать! — возмутился Фред.

— Ну, можно, наверное, к полицейскому обратиться. Нам ведь полно патрульных машин попадалось.

— Гмм, — в третий раз хмыкнул он. — Ну, в общем, конечно, можно, но не хочется, честно говоря… Что я, слабак несчастный, чуть что, сразу: «Дяденька, помоги»? К тому же подтверждений-то моих слов все равно нет.

Фредерика усмехнулась: ай да гордец! А вообще-то правильно рассуждает… И задумалась. Загадочный преследователь интриговал и делал путешествие еще более интересным.

— Можно было бы посмотреть его номер и выяснить, кому принадлежит машина, — предложила она. — Может, имя владельца что-то прояснит?

— Я уже подумал об этом. Но мы массу времени потеряем. Ты не представляешь, как работают государственные службы! — с горечью пожаловался Фред. — Не дай Бог туда обращаться!

— Ну ладно, а если не в официальные органы, а к частному детективу?

— К детективу?! Знаешь, сколько это стоит? Нет, к сыщикам только в самом крайнем случае обращаются. Когда больше уже ничего сделать нельзя.

— Хорошо, тогда я предлагаю сначала раздобыть доказательства, а потом решать, какие дальнейшие шаги предпринимать, — сказала Фредерика.

— Как же ты думаешь это сделать?

— Я могу сфотографировать его несколько раз в течение дня. Аппарат хороший, с массой возможностей, позволяет и время зафиксировать на пленке. К тому же в кадр можно захватить всякие указатели.

— Хорошая мысль, — одобрил Фред. — Только мне бы не хотелось, чтобы ты высовывалась. Пока мы не знаем, с чем имеем дело, лучше не рисковать.

— Я в свое зеркало сниму. Это известная техника, ею многие фотохудожники пользуются. Я видела несколько таких снимков: очень эффектно. Ты только держись на такой дистанции, чтобы он был ясно виден. Зафиксируем его и впереди, и следом за нами, идет?

— Фредди, ты потрясающая девушка! — восхищенно воскликнул Фред. — Чего ни спросишь, ты все знаешь, все умеешь.

Она в ответ мило покраснела и чуть отвернулась — комплимент оказался более чем приятным.

— Спасибо, — негромко произнесла Фредерика. — Ты даже не представляешь, до чего здорово услышать такие слова. Ненавижу, когда мужчины относятся к женщинам только как к красивым игрушкам.

— Я тоже. Но у меня, между прочим, сложилось впечатление, что некоторые специально поощряют такое отношение.

— Вполне возможно. Тогда они этого полностью заслуживают, забывая, что игрушки недолговечны. Впрочем, Бог с ними, у нас есть дела поважнее. — С этими словами Фредерика вытащила фотоаппарат и принялась настраивать его. — Так, отлично. А теперь попробуем. — Она прицелилась в зеркало, потом сказала: — Чуть-чуть быстрее, чтобы он целиком попал в кадр. — Фред прибавил газу, и сразу раздался щелчок. — Хорошо. Ага, вон впереди указатель с названием города. Заставь-ка его обогнать нас, тогда я сниму их вместе.

Ближайшие два часа прошли в увлекательной игре. Фредерик и Фредерика из преследуемых превратились в охотников и подстерегали свою жертву в самых разных местах. Теперь, что бы ни случилось, водителю синего пикапа не отвертеться.

— Фред, а есть возможность быстро проявить и отпечатать пленку? — спросила девушка.

— Почему же нет? Минут через пятнадцать будем проезжать Колумбию, это довольно большой город для Миссури. Остановимся, найдем какой-нибудь супермаркет и сдадим пленку. А пока будем ждать, погуляем немного, разомнемся и поедим.

— Правильно! А потом посмотрим, где он нас снова найдет.

— Найдет, не сомневайся. Боюсь только, до завтрашнего утра тебе уже не удастся продолжить фотоохоту. Скоро стемнеет. Знаешь что, Фредди, — вдруг оживленно добавил он, — мне вдруг пришло в голову, как выяснить, кого из нас он преследует. Сегодня мы остановимся на ночевку в разных местах: ты в отеле, а я на стоянке для водителей грузовиков. Ему придется выбирать, за кем следить.

— Гениально! — воскликнула девушка, но потом поняла, что это означает, и расстроенно примолкла.

Ну конечно, так она и думала, что он к ней относится просто как к приятному попутчику. Она не интересует его как женщина. Да и с какой стати? Его дома ждут жена и маленькая дочка. Счастливый семьянин, с какой стати такому заглядываться на других, когда все проблемы уже решены? Поэтому ему все равно, кто где будет ночевать. А может… может, это его жена решила выяснить, как ее супруг ведет себя вдали от дома?

А тебе-то что до этого? — ехидно осведомился противный голосок внутри. Ты же скоро замуж выходишь! Роджер ждет твоего возвращения, чтобы новую мебель заказать.

Да, Роджер…

Фредерика вздохнула. Да не люблю я этого Роджера. Не люблю, и все тут. Конечно, он хороший человек, знающий специалист, и дяде Эндрюсу помогал в делах, и ко мне прекрасно относится, но… Вот именно, что «но». Неужели мне надо связывать свою жизнь с мужчиной, к которому я не испытываю ничего, кроме уважения? Я еще не в том возрасте, чтобы поставить крест на любви.

Угу, понимаю, поэтому ты и мечтаешь о чужом муже, да? — продолжал гнусный насмешник.

— Фредди, Фредди!

— А? Что?

Девушка с трудом пришла в себя, отогнала назойливого внутреннего собеседника.

— Я говорю, смотри, вон съезд на Колумбию. Не передумала печатать фотографии?

— Нет-нет, давай посмотрим, что у нас получилось. По-моему, мне удалось пару раз довольно ясно снять его лицо.

— Молодец! — Фред лихо крутанул необъятный руль и свернул направо.

Вскоре он уже затормозил перед автозаправкой, где можно было на время оставить грузовик.

Он оказался внизу быстрее Фредерики и принял ее в объятия, когда она прыгнула. И снова не спешил размыкать руки и отпускать девушку. Она почувствовала, как затрепетало ее сердце, подняла глаза и испытующе посмотрела Фреду в лицо, пытаясь понять, переживает ли он нечто подобное. И увидела, что карие глаза не смеются, а вглядываются в нее с не меньшим вниманием. Значит, ему тоже хочется узнать, что она ощущает…

— Пойдем, а то уже темнеет. — Фред разжал руки, но лишь затем, чтобы плотнее запахнуть куртку на Фредерике. — Застегнись, а то замерзнешь. Ветер больно резкий… — неловко добавил он и лишь теперь окончательно отпустил ее.

Она молча, не торопясь, застегнула молнию, взяла аппарат за ремешок и захлопнула дверь. Потом повернулась к парню и просто сказала:

— Я готова.

Служащий на автозаправке указал им на ближайший торговый комплекс, где находились и отдел фотосервиса, и супермаркет, и несколько кафе и ресторанчиков. Он располагался совсем неподалеку, и молодые люди решили добраться пешком.

Бешеный ветер ревел и завывал как раненый зверь, словно обиженный на отсутствие пешеходов, поэтому, казалось, с радостью и удвоенной силой накинулся на Фреда и его спутницу. Он попытался сорвать шапку с головы водителя, но безуспешно. Тогда налетел на Фредерику, сбросил ее капюшон, растрепал светлые волосы. Она засмеялась и отбросила с лица рассыпавшиеся пряди.

Господи, как хороша, подумал Фред, взял ее за руку, и они побежали. Ему не удалось вспомнить, когда еще он чувствовал себя так хорошо, как сейчас — на заснеженных улицах небольшого незнакомого городка в компании красивой, раскрасневшейся от ветра девушки. Все заботы, неприятности, проблемы покинули его, осталась самая простая и искренняя радость: сжимать в руке маленькую теплую ладонь Фредерики и бежать куда-то вдаль, мечтая лишь об одном — чтобы она не отняла ее.

Спустя полчаса они сидели в уютной кофейне и пили горячий шоколад.

— Я не знал, что экспресс-сервис существует не везде. Ладно, не расстраивайся, доедем до следующего города, сдадим там, — говорил Фред.

— Да я и не расстраиваюсь, просто думала, что лучше поскорее иметь при себе доказательства преследования. Кстати, мне показалось, что его не было на стоянке у супермаркета. Ты не обратил внимания?

— Обратил. Между прочим, и на заправке я его тоже не видел. Может, решил отстать?

— Гнался почти два дня и вдруг бросил? — Фредерика с сомнением усмехнулась. — Очень странно.

— Согласен. Он был впереди, когда мы съехали с шоссе. Возможно, потерял нас. Тогда это явление временное, он быстро спохватится, здесь не так-то много поворотов. Но, мне кажется, что стоит воспользоваться возникшим преимуществом. Почему бы нам не устроить тебя здесь в каком-нибудь отеле, а мне не проехать на стоянку не вперед, а назад. Как тебе мой план?

— Пожалуй, сработает. Только если наш приятель не попадется на твою удочку, тебе не будет обидно никогда не узнать, чего он хотел?

— Вот уж нет! — чистосердечно воскликнул молодой человек. — Я совсем не горю желанием ввязываться в детективные истории с неизвестным исходом. Тем более пока отвечаю не только за себя, но и за тебя. Еще не хватало, чтобы тебе угрожала какая-то опасность!

Он говорил так горячо, что у Фредерики потеплело на душе. Значит, она не безразлична ему!

— В таком случае, раз уж я остаюсь тут до утра, давай все же вернемся в магазин и сдадим пленки. А утром заберем. И новых купим, ладно? — скрывая охватившую ее радость, предложила девушка.

Ей не терпелось посмотреть все сделанные снимки, а не только таинственного преследователя. Убедиться, что улыбающееся лицо Фреда продолжит улыбаться ей, даже когда между ними будет простираться Атлантический океан. Что карие глаза будут вечно смеяться с фотографий. Что великолепный красный грузовик и его водитель останутся с ней навсегда, что бы ни случилось…

Грустные мысли и унылые чувства быстро справились с весельем, и Фредерика опустила глаза.

Фред внимательно наблюдал за ней. От него не укрылась смена ее настроения, и он в очередной раз задумался о причинах.

Почему я до сих пор не узнал, свободна ли она? Не ждет ли ее дома жених или возлюбленный? А впрочем, какое мне до этого дело? Конечно, Фредди девушка чудесная, необычная, но не моего круга… Кто я такой? Простой парень без образования, без лишних денег, обремененный семьей и разными проблемами. А она владелица плантации, богатая и независимая… Какая мы пара? И вообще пора подумать о Мэг, все ли у нее в порядке, а то увлекся, видишь ли…

Воспоминание о Мэгги моментально вернуло его к действительности. Он допил шоколад, отодвинул чашку и сказал:

— Хорошо, Фредди, если хочешь, вернемся в фотосервис. И, кстати, пока мы будем в универмаге, подумай, не надо ли тебе чего-нибудь. Ты, наверное, когда из Дому выезжала, не рассчитывала на такое тяжелое путешествие. На грузовике, без всяких удобств, с практически незнакомым человеком через всю страну.

— Да ты что, Фред? — изумилась девушка. — Почему так говоришь? Мне совсем не тяжело, и ты… ты уже не кажешься чужим. Мне с тобой легко, словно со старым знакомым, будто я тебя знаю с самого детства. Правда! — И она улыбнулась так, словно радуга на небе появилась после грозы. Фред ощутил, как исчезла горечь, появившаяся после сеанса самоанализа. — А что касается магазина, ты, пожалуй, прав.

Спустя полтора часа он устроил Фредерику в отеле, принес в номер ее на удивление немногочисленные покупки и дорожную сумку и чуть смущенно взглянул на нее.

— Ну как, тебе тут нравится? Не побоишься остаться одна?

— Конечно нет! — воскликнула она. — Чего мне бояться? — Но, заметив его слегка огорченное лицо, тут же добавила: — Скучновато, конечно, будет, но что поделаешь…

Фред моментально просветлел.

— Знаешь, давай сделаем так: я сейчас отгоню грузовик и устроюсь, а потом схвачу машину и приеду. Сходим поужинать.

Девушка улыбнулась.

— С удовольствием.

— Значит, договорились?

Она молча кивнула, и Фред направился к выходу. На пороге замешкался, словно что-то вспомнил, обернулся и взглянул на нее. Фредерика смотрела ему вслед, и было в ее взоре нечто такое, что заставило его вернуться и заключить ее в объятия.

Медленно, очень медленно, неотрывно глядя в ее чуть испуганные, но такие прекрасные голубые глаза, он наклонился и прикоснулся губами к ее приоткрытым в ожидании губам…

Он целовал ее так нежно, так бережно, словно она могла сломаться в его сильных руках. Никогда еще Фред не испытывал ничего подобного — будто ему доверили нечто очень дорогое и необыкновенно хрупкое. Какое счастье вот так держать ее, ощущать тепло мягких губ и думать, что это будет продолжаться долго-долго, всю жизнь!..

Но ничто на свете не длится вечно, кончился и поцелуй. Они постояли еще несколько мгновений, не размыкая объятий, глядя друг другу в глаза, пытаясь прочесть там что-то очень важное, но не произнося ни слова.

Потом Фред пришел в себя, откашлялся и сказал:

— Ну, устраивайся, я скоро вернусь. — Повернулся и вышел.

А Фредерика осталась стоять, разрываемая противоречивыми чувствами. С одной стороны, этот американский парень за два коротких дня непонятно каким образом стал казаться ей хорошим и близким знакомым. Да что притворяться — он понравился ей. Очень понравился, и не только как человек. Их первый поцелуй был самым потрясающим опытом в ее короткой жизни. У нее еще и сейчас кружилась голова… Но есть еще и «но», большое «но». Мэгги и малышка Люси…

Фредерика глубоко вздохнула и села на кровать, провела рукой по шелковому покрывалу. Да, Фред, красавец Фред женат, и у него есть маленькая дочь, которая уже начала ползать и которую он обожает.

Ты опоздала, девочка, насмешливо произнес уже знакомый ей мучитель — ехидный голосок.

А я и не претендую на него, мысленно возразила она. С какой стати мне влюбляться в чужого мужа, когда у меня скоро свой будет?

О Боже! Фредерика похолодела, вспомнив о предстоящей в апреле свадьбе. Сейчас, после только что пережитого фантастического поцелуя, сама мысль о ней казалась кощунственной. Как молодой двадцатитрехлетней девушке выйти замуж за мужчину, мысль о котором не вызывает ничего, кроме скуки?

Ведь, если честно, Роджер даже целоваться не умеет. Несколько предыдущих опытов убедили ее в этом на сто процентов. Впрочем… возможно, дело не в умении. Может быть, Роджер просто не вызывает в ней никаких чувств. Тогда их брак заведомо обречен.

Отлично, так я и знал, что ты что-нибудь придумаешь, чтобы оправдать свое поведение, сообщил первый, ехидный голос. Конечно, самое удобное сейчас — это заявить, что Роджер тебе не подходит, и кинуться в погоню за чужим мужем.

Измученная этими мыслями Фредерика подошла к окну и выглянула на улицу. Ветер с такой силой гнул деревья, будто пытался вырвать их с корнем, шел снег — мелкий и колючий, как шипы дикой розы… Бр-р, какая гадость! То ли дело сейчас дома — раннее-раннее утро, солнце медленно поднимается из-за гор и начинает свою работу. Скоро проснутся слуги, Мтоба отправится в кухню варить кофе, и по всему дому разнесется божественный аромат…

Вот если бы оказаться там, проснуться, потянуться и… И что? Увидеть рядом Фреда? Она покраснела и возмущенно одернула себя: даже не думай!

Может, стоит пригласить его погостить на плантации, показать ему любимые места, провезти по саванне, раскинувшейся под палящим летним солнцем и бурлящей жизнью? А потом организовать небольшое сафари на три-четыре дня, подстрелить антилопу или кабанчика и устроить настоящий пир. Такая поездка должна понравиться и запомниться надолго. Возможно, ему даже захочется вернуться еще раз…

Да, точно, решила Фредерика, обязательно приглашу его.

И семью тоже? — поинтересовался противный голосок. И вообще, нашла, о чем думать. Ты что, совсем забыла, что тут делаешь? Ты, между прочим, приехала разыскивать отца, а не чужих мужей соблазнять. Как это ты так быстро позабыла о своих целях?

Но до встречи с отцом еще далеко, успокоила себя Фредерика. Хотя… Вот именно «хотя»! Она забыла о том, что их преследуют от самого Нью-Йорка. Кто знает, чем обернется вся эта история? Может, стоит серьезно задуматься, уж не она ли тому причиной? Что, если его жена и правда решила проследить, как ее супруг ведет себя в поездках? А тут ему буквально навязали девицу, которая якобы кого-то разыскивает.

Стоп! — оборвала она себя. Что дает мне основания так думать? Подобные действия ведь характеризуют обе стороны, а Фред не давал поводов считать его гулякой, этаким современным Казановой…

А как же ваш поцелуй? — напомнил ехидный собеседник. Похоже, эта неизвестная тебе Мэгги имеет полное право на подозрения. Вы ведь знакомы всего полтора дня, а Фред уже поцеловал тебя. Почему не предположить, что он проделывал это и раньше?

Но эту мысль Фредерика категорически отвергла. Нет, не тот он человек. Его просто невозможно представить в роли ветреного повесы, бегающего за каждой встречной юбкой.

Интересно, а какая она, эта счастливица Мэгги, к которой он возвращается домой? Хорошенькая или не очень? Наверное, все же хорошенькая, даже скорее красивая. С какой стати такой парень, как Фред, женился бы на дурнушке?

Фредерика подошла к зеркалу. Прямо на нее смотрела молодая девушка с растрепанными светлыми волосами, лихорадочно блестящими голубыми глазами и ярким румянцем на щеках. Она кинулась к сумочке, выхватила оттуда щетку и начала приводить в порядок волосы, продолжая внимательно изучать свое отражение. Высокий лоб, прямой, классической формы нос, аккуратные уши, губы… Что ж, губы тоже неплохи, особенно сейчас, когда еще помнят его поцелуй…

О, этот поцелуй! Это восхитительное, упоительное мгновение, когда он медленно нагнулся к ней, заглянул в глаза, словно хотел прочитать ее самые сокровенные мысли, и коснулся ртом ее приоткрытых в ожидании губ…

Стук в дверь прервал волнующее воспоминание. Раскрасневшаяся Фредерика открыла, и… Перед ней стоял улыбающийся Фред и держал в руке изящную белую розу на длинном стебле.

— Это… мне? — немного неуверенно спросила девушка.

Фред чуть смущенно усмехнулся и протянул цветок.

— Кому же еще? — С этими словами он вошел в номер и остановился напротив Фредерики.

— Спасибо, — тихо произнесла она и уткнулась носом в бутон, вдыхая сладостный аромат.

Господи, как же она прекрасна с этим румянцем на щеках, с этими огромными блестящими глазами! Он не мог налюбоваться ею. Ему безумно хотелось заключить ее в объятия и припасть к манящим розовым губам, но что-то удерживало его. Фреду показалось, что она то ли напугана, то ли встревожена, и он подавил желание и почти спокойно сказал:

— Как ты, нормально устроилась? Все в порядке?

— Угу. А ты? Где ты остановился? — спросила она, с трудом скрыв разочарование. Ей на какое-то мгновение показалось, что он готов снова поцеловать ее, но, видно, только показалось. А жаль…

— Тут неподалеку, четырнадцать миль к востоку от города.

— Ты быстро вернулся…

— Я спешил. Мы же собирались поужинать. Не передумала еще?

Она покачала головой, тут же решив забыть на время свои сомнения и томительно-мучительные размышления и просто веселиться.

— Куда пойдем?

— Ну, выбирать, естественно, тебе, — начал Фред. — Я тут поговорил с парнями на стоянке, и они рекомендовали два ресторанчика. Один с мексиканской кухней называется «Красотка Рамирес». Говорят, там отличные энчилады, лучшие на весь штат. А второй называется «Ребрышки, ребрышки, ребрышки». Там готовят великолепное барбекю. У хозяина есть фирменный соус, рецепт которого он получил еще от деда и который охраняет строже, чем код к сейфу. Один парень, говорят, приезжал к нему за этим рецептом из самого Техаса, предлагал пять тысяч, но уехал ни с чем.

Фредерике название первого заведения почему-то сразу показалось подозрительным, и выбор был сделан в пользу барбекю.

— В таком случае мы просто обязаны попробовать его, — решительно заявила она.

— Тогда поехали?

— Угу. — Она быстро схватила сумочку, куртку, шарф и повернулась к Фреду. — Я готова.

— Ты не хочешь оставить цветок?

— Нет. — Фредерика покачала головой и подняла глаза.

Она так посмотрела на него, что ему захотелось упасть на колени и то ли плакать от умиления и счастья, то ли клясться ей в вечной любви. Или стоять и смотреть в голубые озера ее глаз вечно, не отрываясь ни на мгновение, утонуть в них и забыть обо всем и всех на свете.

Стоп, приказал он себе, не сходи с ума. Помни, кто ты и кто она. Ты даже до сих пор не удосужился узнать, нет ли у нее жениха или возлюбленного, а уже мечтаешь о том, что тебе недоступно.

Невероятным усилием воли Фред поборол желание припасть к ее губам, отвел взгляд, взял за руку и повел на улицу, к ожидающему такси.

«Ребрышки, ребрышки, ребрышки» оправдал свою репутацию и их ожидания. Барбекю было великолепным, знаменитый соус выше всяких похвал, пиво ледяным, яблочный пирог, горячий и благоухающий корицей, таял во рту.

Они сидели за столиком в полутемном зале и говорили, говорили, говорили — о его работе, о путешествиях, о тех местах, где он уже побывал и которые еще хотел бы посетить, о ее доме, о саванне, о диких зверях, которых она видела, о многочисленных сафари, об увлечении фотографией. И много о чем еще, кроме того единственного, что интересовало их больше всего, — о том неодолимом влечении, что оба испытывали, но пытались скрыть друг от друга.

Неожиданно Фредерика вспомнила о преследователе.

— Кстати, ты видел того парня в синем пикапе?

Фред вздрогнул, словно его внезапно разбудили, и пришел в себя, вернулся к действительности.

— В пикапе? Н-нет, по-моему, не видел. — И тут ему пришло в голову, что он так и не позвонил Мэг и не спросил, все ли у нее в порядке. Было уже довольно поздно, а в Нью-Йорке даже на час больше. — Ты наелась? — спросил Фред. — Извини, но я, оказывается, совсем забыл узнать, как дела дома. Если не возражаешь, давай закончим, а то я волнуюсь, все ли у них в порядке.

Фредерика почувствовала себя так, словно ей на голову вылили ведро ледяной воды.

— Ты… ты очень скучаешь по ним, Фред?

— Конечно, — тут же откликнулся он. — Но сегодня я подумал, не из-за Мэг ли это преследование? Не может ли это быть ее бывший муж?

— Бывший муж?!

— Угу. Она ушла от него за три месяца до рождения малышки Люси. Он оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. Я ее предупреждал, но она влюбилась до потери рассудка и не послушала. А потом совершенно случайно выяснилось, что он не страховой агент, как говорил, а мелкий торговец наркотиками. Она пришла ко мне за помощью и кровом, но Чарли не готов был отпустить ее. Он устроил отвратительную сцену, так что мне пришлось вышвырнуть его. После он прислал своих приятелей и предупредил, что мне это так с рук не сойдет. Передал, что не позволит какому-то дальнобойщику забрать его жену. Потом все вдруг затихло. А спустя пару месяцев мы узнали, что он попался с дозой и его посадили, но, увы, ненадолго. Вот я и подумал, не его ли это штучки, и заволновался, как там Мэг и Люси…

Фредерика решительно положила на стол двадцать долларов, небрежно бросив:

— Моя очередь платить. — Потом поднялась и добавила: — Ты прав, уже поздно, пора идти. И, раз ты волнуешься, давай сначала завезем тебя, а уж потом меня.

Однако спустя десять минут они остановились перед ее отелем. Фредерика вышла из такси, грустно улыбнулась и сказала:

— Поезжай, не провожай меня. Спокойной ночи. — И исчезла в дверях.


6


Расстроенный Фред ехал, размышлял о резкой смене ее настроения, и ругал себя. Какой же он бесчувственный дурак: рассказывал ей о своих семейных проблемах, когда она только сегодня поведала ему, что недавно потеряла последнего родного человека. Одинокая молодая девушка, лишившаяся матери в раннем детстве, всего пару недель назад узнала, что ее бросил отец. Естественно, ее потрясло это известие, особенно после смерти дяди. А тут он своими бестактными разговорами о семье напоминает ей о том, чего она лишена. Ах, какой же он болван, бездушный эгоист! Бедняжка Фредди, такая молодая и такая одинокая…

Завтра утром он просто обязан придумать, как отвлечь ее от грустных мыслей, и поправить то, что напортил сегодня.

Оказавшись наконец на стоянке, он первым делом позвонил домой и терпеливо выслушал ворчание Мэг по поводу позднего звонка. Она только-только уснула, а тут он разбудил ее.

— Нет, дорогой, у нас все в порядке, — окончательно проснувшись, заверила его Мэгги. — Нет, Чарли не появлялся. А почему ты спрашиваешь?

Фред решил, что не стоит волновать ее сообщением о том, что кто-то следует за ним по пятам от самого Нью-Йорка.

— Просто видел сегодня одного парня, который немного походит на него, вот и вспомнил. И решил проверить, не появлялся ли он у тебя в мое отсутствие. Да ладно, не обращай внимания, родная. Как моя ненаглядная Люси?

— Сегодня капризничала весь день. Зубки режутся, наверное. Все тянет в рот и жует. А так здорова, совершенно здорова. Мы даже ходили гулять, хотя шел снег. Ты где, Фред?

— Посередине Миссури. Завтра буду в Канзас-Сити, оттуда направляюсь в Денвер. Ну ладно, милая, отправляйся отдыхать. Береги себя и Люси, пока меня нет. Целую тебя.

Мэг ответила каким-то нежным пустяком, зевнула и повесила трубку.

А Фред, узнав наконец, что его близкие в полном порядке, и успокоившись, завел будильник на шесть утра, лег в постель и погрузился в мечты о Фредерике.

Какая же она все-таки удивительная девушка — мягкая, но решительная, умная и образованная, но приветливая и общительная, богатая, но не брезгающая обществом простого парня.

А глаза! Господи, великий Боже, что за потрясающие у нее глаза! Так бы и смотрел в них целыми днями… И лицо — нежное, но такое выразительное. Кожа гладкая, с чуть заметным румянцем, так и хочется провести по ней пальцами, прямой классический нос, как у древнеримской богини, высокий лоб — признак недюжинного ума, и он у нее есть, без сомнения, есть. И рот…

Он повернулся на бок, тяжело вздохнул, вспомнив их поцелуй. Мягкие нежные губы, которые она так доверчиво приоткрыла навстречу его губам, казались ему величайшим чудом, сотворенным природой. Неужели это было на самом деле? Неужели ему и вправду выпало в жизни такое невероятное счастье — поцеловать эту изумительную, необычную девушку?

И как он, жалкий, безмозглый дурак, заплатил за предоставленный ему шанс, может быть лучший в жизни? Затеял разговор о своей семье и напомнил таким образом Фредди о ее собственной, которую она потеряла.

Да, молодец, нечего сказать! Испортил ей настроение на весь остаток вечера, а может, и не только. Неуклюжий недотепа! Может, она сейчас лежит в постели и плачет, думая об умершей матери, о бросившем ее отце, о недавно скончавшемся последнем родном человеке — дяде? Такая хрупкая, такая одинокая, такая в чем-то слабая и беззащитная…

Ничего себе беззащитная — не побоялась одна прилететь на другой конец света в поисках отца, перебил его внутренний голос.

Конечно, беззащитная, мысленно возразил Фред, вспомнив, как Фредерика смотрела на него широко открытыми глазами, когда он помогал ей спуститься с высокой подножки. Как несколько секунд держал в объятиях стройное девичье тело, и она позволяла, уверенная, что он не обидит, не злоупотребит ее доверием. Словно говорила, что рассчитывает на его порядочность.

Да, решил Фред, верно, хрупкая и беззащитная, но одновременно и отважная, почти бесстрашная. Все-таки не каждый взрослый мужчина осмелится отправиться в чужую страну с неизвестными обычаями искать незнакомого человека, когда есть и возможность, и средства поручить это другим.

Он закрыл глаза и сразу же увидел чудесную улыбку, расцветшую на губах и в глазах Фредерики, когда он преподнес цветок. И ей было приятно его внимание, точно! Она даже взяла розу с собой в ресторан!

Ну да, конечно, придумывай! — откликнулся внутренний голос. Просто проявила свое прекрасное воспитание. Неужели ты наивно полагаешь, что был первым мужчиной в ее жизни, преподнесшим ей цветок? Да за ней наверняка увиваются толпы парней.

Ну и что, снова возразил Фред, это совершенно естественно. Да такая потрясающая девушка заслуживает всего внимания в мире! — Заслуживает, безусловно, только с какой стати он вдруг решил, что она готова принимать его внимание? Надеется, что она свободна? Что у нее нет возлюбленного или даже жениха?

Молодой человек тяжело вздохнул, повернулся на другой бок и внутренне согласился с тем, что действительно до сих пор ничего не знает о ее личной жизни. Но шестое чувство подсказывало, что, будь у Фредди мужчина, который бы к ней серьезно относился, он не отпустил бы ее одну. И не потому, что ей нельзя доверять, совсем нет. Просто трудно, даже невозможно представить парня, добровольно согласившегося расстаться с нею хоть на несколько дней. Тем более позволившего ей полететь через океан на поиски отца, имея на руках лишь старый газетный выпуск.

Фред снова перевернулся, открыл глаза, включил свет. Половина второго. Пора спать, осталось чуть больше четырех часов. Впереди еще один день за рулем, а он никак не может расслабиться. Мысли о Фредди, приятные и одновременно беспокойные, мешали погрузиться в дремоту. Накануне, ночуя в том же отеле, что и она, он не так тревожился. А сейчас ему вдруг начало казаться, что с ней может произойти что-то непредвиденное, может даже опасное.

В конце концов, не стоит забывать о синем пикапе. Если это не проделки Чарли, то чьи? Кто может позволить себе потратить столько времени и денег, преследуя простого шофера и его спутницу? И зачем? И кого из них?

Успокойся, сказал он себе, утром все выяснится. Если владелец пикапа интересуется мной, то я сразу засеку его. Для того-то мы и расстались, чтобы выяснить хотя бы это.

С этой мыслью Фред начал задремывать, но до самого утра видел не преследователя и не синий автомобиль, а смеющееся лицо Фредерики, ее светлые, развевающиеся на ветру волосы и слегка приоткрытые, словно ожидающие его поцелуя нежные губы.


А тем временем объект его внимания и то тревожных, то сладостных мыслей расхаживал из угла в угол, старательно обходя стоящую посередине комнаты кровать. Вернувшись в отель, Фредерика попыталась было лечь, но, покрутившись без сна минут сорок, поднялась, накинула халат и отправилась в этот долгий, но бесплодный путь, которым так часто следуют безнадежно влюбленные. Она никак не могла успокоиться, вспоминая события прошедшего дня, и буквально разрывалась между противоречивыми чувствами. Ее терзали невыносимая нежность, томительная тоска и жуткая, раздирающая душу ревность.

Единственным ее собеседником был старый знакомый — внутренний голос, а он этим вечером оказался не в духе и не желал утешать и успокаивать.

Что же ты думаешь, дорогая моя, начал он, когда она двинулась в бесконечный путь на одном месте, серьезный мужчина, молодой отец, преданный семьянин вот так с ходу возьмет и позабудет ради тебя о своих обязанностях и привязанностях?

Ничего я не жду, ответила Фредерика, густо покраснев. А просто… просто он принес мне цветок…

Ха! Цветок! Тоже мне, нашла, о чем упоминать. Да он проявил себя заботливым человеком, только и всего. И нечего делать из этого Бог знает какие выводы. Выказал немного внимания приятной девушке, посетившей его страну и делящей с ним долгую дорогу через весь континент. В знак, так сказать, гостеприимства.

Да, но он ведь поцеловал меня…

Ну и что же, что поцеловал. Мало ли молодых мужчин, которые целуют малознакомых женщин. Вспомни, с каким волнением Фред рассказывал о своей жене. О ее неудачном первом браке. Вспомни, вспомни! Да у него глаза горели, когда он говорил о негодяе Чарли, который плохо обращался с его Мэгги. Вспомнила? Вот то-то! А он предоставил ей кров и поддержку, приютил ее, беременную чужим ребенком… Истинный рыцарь.

О да, задумчиво ответила Фредди, такой никогда не бросит свою женщину в беде.

Именно! — воскликнул язвительный голос. Но только есть маленькое «но». Его женщина — не ты, а незнакомая тебе Мэгги.

Да-а, тоскливо протянула она, верно, Мэгги.

Надеюсь, ты сама не захочешь мужчину, который может взять и бросить жену, ребенка, так ведь?

Конечно! — пылко воскликнула Фредди. За кого ты меня принимаешь?

А за кого я должен тебя принимать, когда ты, невеста, без пяти минут жена Роджера, влюбилась в первого встречного и готова чуть не на шею ему вешаться?

Влюбилась?! Хотя да, надо признать честно, похоже, что влюбилась. Несмотря на все твои предупреждения… Влюбилась…

Ну вот, так я и знал. Поздравляю, дорогая! Ты совсем забыла, зачем сюда приехала. Не молодых парней соблазнять, а отца искать. И что теперь? Его ведь попросили подвезти тебя до Денвера, а ты навязалась еще и дальше. Как будто это его проблемы, а не твои. И не надо мне говорить, что ему приятно твое общество! Конечно, приятно. Кому охота ехать одному целую неделю, а то и две?

Фред любит путешествовать, он сам мне говорил, защищалась Фредерика.

Ну да, придумай еще, что это не ты попросила его тащить тебя вместе с собой через всю страну, а он сам предложил! Ничего не выйдет, детка, это твоя затея. А еще прикинулась невинной овечкой: не можешь, видишь ли, решить, что сказать отцу при встрече. С мыслями, оказывается, необходимо собраться. Дома надо было об этом думать, дома! А ты ведь еще обещала Роджеру, что отправишься с ним смотреть мебель для вашего будущего жилища, помнишь?

О Господи, хоть Роджера-то сюда не примешивай, не терзай меня!

И почему же Роджера не примешивать? Боишься, что стыдно станет? На несколько дней вырвалась из дому и уже готова позабыть о своих обязательствах! Хорошенькая же жена из тебя выйдет!

Да не люблю я этого Роджера, не люблю!

Ах, не любишь. А Фреда, значит, любишь? Ну так, должен тебе напомнить кое-что, милая: он женат. Женат! И очень тревожится о своей семье. И не позволит, чтобы его жену кто-то обидел.

Я и не собираюсь ее обижать, с чего ты взял?

А что же ты собираешься? Уж просвети меня, пожалуйста. Завести с ним интрижку, переспать и вернуться домой, где тебя ждет жених? Этого ты хочешь?

Нет, не этого!

А чего же тогда? Отбить его у жены, которой и так уже в жизни немало досталось? Нет, нет, нет!!!

Фредерика в отчаянии упала на кровать, накрыла голову подушкой и разрыдалась, не в силах выносить дальнейших укоров своего сурового и язвительного собеседника — совести.

Ну конечно, она влюбилась, отрицать это бессмысленно. Она вся горела, вспоминая их поцелуй. Но почему, почему Фред так сделал, если любит свою жену? Зачем подал ей надежду? Ведь здравый смысл подсказывает, что она совершенно беспочвенна…

Что же делать, что делать? Как встретиться с ним завтра лицом к лицу? Как ни в чем не бывало? Словно они по-прежнему хорошие приятели и тот поцелуй, лишивший ее покоя и сломавший защитный барьер, ничего не значит?

И, главное, как жить дальше, когда их путешествие закончится? Ведь ей даже подумать страшно, что придется вернуться домой, снова встретиться с Роджером, рассуждать о предстоящей свадьбе, выбирать мебель, заказывать платье, а потом… потом отправляться с ним в церковь и там венчаться…

Всхлипы становились все громче и громче. Как же тяжело быть одной на этом свете, совсем одной! Ей не с кем поделиться случившимся, не с кем посоветоваться, кроме собственной совести, которая только корит и упрекает. Хотя, конечно, справедливо…

То есть как это не с кем? А отец? Тот, которого она отправилась искать на другом конце света…

Фредерика высунула голову из-под подушки, потом села на кровати, вытерла мокрое лицо руками и вдруг поняла, что ей делать.

Собиралась искать Стефена Бертена? Отлично, вот и ищи. Отправляйся в аэропорт, лети в Денвер. Там найдешь его, поговоришь и тогда решишь, что дальше: возвращаться ли сразу домой или побыть с ним. А Фреда надо оставить в покое. Не пытаться сломать человеку жизнь только потому, что он оказался приветливым и согласился терпеть ее общество, хотя и не обязан был. Не лезть в людские судьбы, заниматься своими проблемами. Не вести себя, как богатая избалованная девица, которой непременно нужно получить то, что ей не принадлежит. Она ведь не такая!..

Фредерика вскочила с кровати, ощутив, что нашла правильный, единственный возможный в сложившейся ситуации выход. Да, верно, порядочность обязывает ее поскорее избавить Фреда от своего присутствия. Вдруг… вдруг он тоже увлечется? Ну вдруг? Она спасет себя от него, а его от себя. Как бы ей ни хотелось быть с ним, ехать и ехать по бесконечным американским дорогам, побывать в Колорадо, Неваде, Калифорнии и вкусить сладость еще хоть одного головокружительного поцелуя, душевное благородство требует от нее этой жертвы.

Быстро одевшись и покидав в спортивную сумку немногочисленные распакованные вещи, Фредерика выскочила из номера и спустилась вниз, в регистратуру отеля.

Заспанный клерк непонимающе взглянул на нее, потом на часы, показывающие без двадцати два, потом снова на взволнованную девушку.

— Чем могу быть вам полезен, мэм?

— Я хочу уехать. Вызовите мне, пожалуйста, такси.

— Такси? В такое время?

— Да. Мне срочно надо в аэропорт.

— В аэропорт, мэм? — В голосе бедняги клерка слышалось нескрываемое изумление. Такое, что он даже проснулся.

— Да-да, в аэропорт. Почему вас это удивляет?

— Боюсь, мэм, вы не очень хорошо представляете, где находитесь. Это Колумбия, штат Миссури. Население шестьдесят пять тысяч человек. Нет, я не хочу сказать, что у нас нет аэропорта. Есть, но маленький. Для частных самолетов. Так что вам придется ждать девяти утра и потом ехать туда и искать кого-нибудь, кто согласится взять вас с собой.

— О Господи. — Фредерика бессильно опустилась в ближайшее кресло. — И что же теперь делать? Мне… мне надо срочно попасть в Денвер.

Молодой служащий покачал головой, подумал, почесал в затылке и ответил:

— Мне кажется, самое разумное дождаться утра и на такси доехать отсюда до Канзас-Сити. Это относительно недалеко, около восьмидесяти миль. А уж там есть настоящий большой аэропорт. Если у вас имеются деньги, то это наилучший и самый быстрый способ добраться до Денвера.

— Но почему же надо дожидаться утра? — спросила расстроенная девушка.

— Потому что раньше шести часов самолеты не летают. Не думаю, что вам понравится провести полночи в аэропорту. Хотя, если настаиваете, я готов вызвать машину прямо сейчас.

Фредерика понурилась, поразмышляла пару минут, потом нехотя согласилась с ним:

— Ладно. Только разбудите меня в половине пятого, пожалуйста.

— Хорошо, мэм. А такси на который час заказать?

— На без четверти пять.

Она подняла сумку и побрела обратно в номер. Ей предстояло провести там еще три часа. И эта мысль пугала… Три часа в бесконечных разговорах и спорах с совестью, три часа бесплодных мечтаний о Фреде…

Кто бы мог подумать, что она, спокойная и уравновешенная девушка, так быстро потеряет голову из-за простого американского парня? К тому же женатого и совершенно не интересующегося ею.

И тут вдруг Фредерика поняла, что не может скрыться, не сказав ему спасибо и не попрощавшись. Что он подумает о ней, когда приедет утром и узнает об ее исчезновении? Примет за неблагодарную истеричную и взбалмошную богачку?

Какое тебе дело, за кого он тебя примет? Ты же не собираешься больше видеться с ним, напомнил внутренний голос.

Она тяжело вздохнула и не снизошла до ответа. Что он понимает в душевных переживаниях? Судит только исходя из категорий нравственности и чести. Где уж разуму разбираться в тонких оттенках чувств? В конце концов, она же идет на жертву, чтобы не усложнять Фреду жизнь…

Фредерика пыталась утешить себя соображениями о добродетельности своего поведения, но душу переполняла тоска. Тоска от осознания того, что молодой водитель грузовика больше не улыбнется ей, не заглянет в глаза, не обнимет и не поцелует. Никогда…

И тут она вспомнила о сданных в проявку пленках. Даже фотографий у нее не останется… Если только не попросить служащего отеля переслать их ей домой. Да, это вполне возможно. Так она и сделает.

Приняв решение и смахнув навернувшуюся слезинку, Фредерика села к столу и быстро написала записку Фреду. Потом, не раздеваясь, прилегла на кровать и пришла в себя от пронзительной телефонной трели.

— Мэм, ваша машина будет у подъезда через пятнадцать минут, — сообщил клерк, с которым она беседовала три часа назад.

Она поблагодарила, наскоро умылась, привела в порядок растрепанные волосы, взяла вещи и подаренную Фредом розу и сбежала вниз. У стойки регистратуры оплатила счет и, добавив двадцать долларов, сказала:

— Я хотела бы попросить вас получить фотографии и переслать их мне. Это возможно?

Клерк быстро спрятал банкноту и услужливо улыбнулся.

— Не сомневайтесь, мэм. Все сделаю, как пожелаете.

Фредерика слегка поколебалась и чуть стеснительно добавила:

— И еще. За мной часа через полтора должны заехать… Парень на красном грузовике… — Она ощутила, как на глаза снова навернулись слезы. Правильно ли она поступает? Неужели и впрямь сейчас уедет и больше никогда не увидит Фреда?.. Но потом усилием воли взяла себя в руки и закончила: — Вы не могли бы передать ему вот это? — Девушка протянула конверт, немного подумала, достала еще двадцать долларов, мучительно покраснела и выдавила: — И если он будет спрашивать, куда я поехала, не говорите, пожалуйста, ладно?

Банкнота исчезла с молниеносной быстротой. Клерк подобострастно поклонился, снова заверил ее, что сделает все, как она просит, и проводил Фредерику к уже ожидающему ее такси.


Ничего не подозревающий Фред брился, насвистывая веселую мелодию, и размышлял о том, что им готовит сегодняшний день. Сейчас он закончит, заедет за Фредерикой, и они продолжат свой относительно неспешный путь на запад. Кстати, не забыть бы проследить за вчерашним синим пикапом, напомнил он себе, споласкивая лицо холодной водой.

Несмотря на короткий сон, Фред отлично отдохнул и чувствовал себя превосходно. Впрочем, возможно, это результат волнующего ожидания предстоящей встречи. Что уж там кривить душой: ему не терпится поскорее увидеть милое лицо своей спутницы, услышать ее смех и обнять тонкую талию, помогая подняться в кабину. Скорее, скорее, мысленно подгонял он себя, упаковывая бритвенные принадлежности. Она, наверное, уже проснулась и ждет меня.

Еще пятнадцать — двадцать минут, и он взбежит по лестнице на третий этаж, постучит в дверь номера… и увидит ее! О, Фредерика, красавица Фредди! Удивительная, ошеломительная девушка! И может быть… может быть, она уже простила его и его глупую вчерашнюю болтовню, испортившую ей настроение, и позволит поцеловать себя…

Фред задохнулся, вспомнив испытанное им вчера небывалое ощущение счастья. Да, целовать такую девушку — действительно счастье, огромное, ни с чем не сравнимое. Она не такая, как другие, которых можно поцеловать и забыть через полчаса. Фредди так и искрится радостью жизни, искренним интересом к ней. С ней никогда не будет скучно, как с глупенькими девчонками, думающими только о танцах да о замужестве.

Вдохновленный тем, что сулит ему начинающийся день, Фред накинул куртку и направился к ожидающему его верному «петербилту». А погодка-то, похоже, будет отличной, подумал он, поглядывая на безоблачное небо. До восхода еще далеко, но снег прекратился, ветер улегся, и температура уже поднялась выше нуля. Если так пойдет и дальше, то днем будет не меньше пяти, а то и десяти. Фредди наверняка понравится…

Он вскочил в кабину, запустил мотор и двинулся к западу — к Колумбии и ожидающей его там девушке. Несколько раз Фред внимательно смотрел назад, но вчерашнего пикапа не заметил. Наверное, отстал. Или… или караулит Фредерику?

Он внезапно похолодел. Господи, как же он мог оставить ее совершенно одну? Что, если с ней что-то случилось?

Фред поглубже вдавил педаль газа, прибавив скорость до семидесяти миль в час. Еще пять миль… еще три… Вот и отель. Он выпрыгнул из машины и, пулей промчавшись мимо стойки регистрации, взлетел на третий этаж. Постучал — никакого ответа. Постучал еще раз тот же результат. Приложил ухо к двери, надеясь услышать шум льющейся в душе воды, но все было тихо.

Не зная, что думать, терзаемый дурными предчувствиями, Фред кинулся вниз, к стойке регистрации.

— Я приехал за девушкой из триста шестого, — задыхаясь, обратился он к молодому клерку. — Стучал-стучал, но она не отвечает. Не могли бы вы позвонить по внутреннему телефону? С ней ничего не случилось?

Клерк усмехнулся, порылся в конторке и положил на стойку конверт.

— Вы имеете в виду мисс ван дер Лауффен? Она оплатила счет и уехала сегодня утром. А вам просила передать вот это.

Фред раньше неоднократно слышал выражение «земля разверзлась», но считал его образной метафорой. Однако сейчас, глядя на конверт и молодое ухмыляющееся мужское лицо, испытал именно это. Прямо перед ним разверзлась бездна отчаяния, и он падал в нее, падал, падал…

Неимоверным усилием воли он справился с головокружением, открыл конверт, достал листок бумаги и прочел:


Дорогой Фред,

я решила продолжить поиски самостоятельно. Прости, что не смогла дождаться тебя и сказать об этом лично, но так даже лучше. Поверь, я не хотела тебя обидеть. Наше путешествие было очень интересным, но теперь мне необходимо продолжить путь одной.

Желаю тебе всего самого наилучшего.

Фредди.


Он аккуратно сложил записку, убрал ее в конверт, тупо посмотрел на клерка. Ему хотелось ущипнуть себя, но он удержался и снова достал листок. Внимательно осмотрел его — нет, все верно, это не приснившийся кошмар. Слова по-прежнему были на бумаге.

— Когда она уехала? — медленно выговаривая слова, произнес Фред.

— Около пяти утра, — ответил клерк.

— Одна?

— Да.

— Но… как же она уехала? — все так же тупо спросил он. — Ведь у нее нет машины.

Служащий отеля усмехнулся.

— Существуют еще такси, парень. Я лично вызывал его.

Фреду вдруг показалось, что бездна немного уменьшилась. Показалось дно, а вместе с ним и проблеск надежды.

— Куда она поехала? Ты знаешь?

— Ну нет, парень, я не могу тебе сказать. Нам не полагается давать никакой информации о наших клиентах.

— Она уже не клиент. Она уехала! — в полном отчаянии выкрикнул Фред, готовый удушить этого наглого щенка.

— Сожалею, мистер, но ничем не могу помочь, — твердо ответил клерк, нащупав в кармане новенькую двадцатку, что оставила ему Фредерика.

Молодой человек то ли заметил этот жест, то ли просто вспомнил, как надо разговаривать с подобной публикой. Он тут же вытащил банкноту того же достоинства и показал ему.

— А так? Опять не можешь?

В глазах клерка заметались искорки — жадность боролась с порядочностью. На удивление, победила порядочность. Он покачал головой.

— Извините, мистер. Она просила не говорить.

Фреду стало нехорошо. В ушах зазвенело, в глазах потемнело. Не может быть! Он, должно быть, ослышался. Но взгляд на клерка убедил его в обратном.

Он поспешно забрал двадцатку и достал пятьдесят долларов.

— Этого хватит?

Купюра моментально исчезла.

— Она собиралась лететь в Денвер. Я посоветовал отправиться через Канзас-Сити. Такси ушло без десяти пять.

Фред схватил его за лацканы пиджака.

— Точно? Смотри, а то вернусь и всю душу из тебя вытрясу!

— Нет-нет, все точно, сэр, — подобострастно отозвался перепуганный клерк. — Мисс еще попросила меня забрать фотографии и переслать ей.

— Адрес оставила? — рявкнул Фред и еще раз встряхнул парня. — И квитанцию давай сюда, я сам получу.

Тот проворно вытащил листок с адресом и квитанцию. Фред все забрал и направился к выходу. Ему было тяжело и холодно, словно айсберг лежал на груди. Ожидающий его радостный день сразу померк, хотя небо было по-прежнему безоблачным, обещая солнечную погоду.

Значит, он все-таки оскорбил ее. Ну еще бы, проявил себя бесчувственным чурбаном. Эх, такое чудо было совсем рядом, а он, как последний растяпа, умудрился упустить его.

Он медленно, словно приговоренный к повешению, поднялся на подножку грузовика, открыл дверь, влез в кабину и завел мотор.


7


Красавец «петербилт» мчался по Семидесятому шоссе на запад, пожирая мили, как голодная мартышка — бананы. Осталось всего пятьдесят, тридцать, пятнадцать…

Вот и граница Канзис-Сити. А вон и указатель на аэропорт. Скорее, скорее! Вдруг ему повезет? Вдруг Бог снизойдет и откликнется на его мольбу? Вдруг на самый ранний рейс не было билетов или самолет еще не вылетел?

И Господь смилостивился: первый самолет, отправляющийся в этот день в столицу Колорадо, должен был взлететь в десять сорок утра. Фред кинул взгляд на часы: восемь сорок шесть. Она должна быть здесь, если ничего не случилось.

Он добежал до зала вылетов и огляделся, разыскивая знакомую ярко-синюю куртку. Но безуспешно. Потом еще раз внимательнее осмотрел пассажиров, ожидающих вылета, и понял, что не ошибся. Фредерики среди них не было. Может быть, она пошла выпить кофе?

Молодой человек, еще не теряя надежды, бросился обследовать все кафетерии и рестораны быстрого питания. В одном заметил знакомую куртку, подбежал, схватил ее обладательницу за рукав, и…

— В чем дело, мистер? — разгневанно спросила совершенно незнакомая ему женщина лет тридцати с небольшим.

Он поспешно извинился и, когда та смягчилась, спросил, не видела ли она тут девушку в такой же куртке. Но женщина молча покачала головой и снова обратила свое внимание на лежащий перед нею журнал.

Фред бросился дальше — к кассам, к отделам брони, заглянул во все сувенирные киоски. Никого, даже отдаленно напоминающего Фредди. Он спрашивал везде, где мог, описывал ее, но получал все те же отрицательные ответы. Девушка словно растворилась в воздухе.

Что же теперь? Возвращаться в Колумбию и разыскивать таксиста? Выяснять, где он высадил ее? Предположить, что она передумала и полетела не в Денвер, а в Лос-Анджелес, чтобы иметь время подготовиться к предстоящей встрече с отцом?

Или самому лететь в Колорадо, бросив тут свой грузовик? Будь что будет, но он не в состоянии оставить дело вот так, на полдороге. Даже если он и совершил непоправимую ошибку и настолько сильно обидел Фредерику, что она не желает ехать с ним дальше, ему следует хотя бы убедиться, что с ней все в порядке. Ведь чертов синий пикап, который не давал ему покоя весь вчерашний день, сегодня не появился. Что, если ей угрожала какая-то опасность? И продолжает угрожать?

И тут он увидел ее. Девушка стояла, прислонившись плечом к стеклянной стене, выходящей на летное поле, и глядела куда-то вдаль. Куртка была расстегнута и позволяла любоваться стройной фигурой. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Но прекрасные широко открытые голубые глаза, казалось, ничего не видели. В них блестели слезы.

Фред почувствовал, как замерло сердце. До чего же она хороша, не передать словами! Так бы и смотрел на нее целыми днями, позабыв обо всем на свете — о работе, о семье, о невыплаченном кредите за дом и машину…

Но почему эти слезы? Неужели что-то случилось? В чем дело? Может, тому виной таинственный преследователь?

Фред расправил плечи. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Да попадись ему сейчас этот тип, он из него котлету сделает! Или… она все еще терзается из-за его слов? Вспоминает свои утраты и волнуется по поводу встречи с неизвестным ей пока отцом?

Он осторожно приблизился к Фредерике и негромко позвал:

— Фредди.

Она вздрогнула, повернулась, увидела его и ахнула. Побелела, как свежевыпавший снег, потом покрылась ярким румянцем и неуверенно выговорила:

— Фред?.. Но как ты нашел меня?.. Зачем? Я же… Ты получил мою записку?

Он кивнул.

— Получил. Почему ты уехала, не дождавшись меня? Я так сильно обидел тебя?

— Ты? Обидел? Нет, конечно же нет!

— Но тогда почему? Почему решила, что так лучше, Фредди? Ты даже не представляешь, как я волновался. Думал, тот вчерашний парень в пикапе…

— Да, тот парень… — Она тяжело вздохнула. — Мне пришло на ум, не следит ли он за тобой по поручению… твоей жены. И решила не усложнять тебе жизнь, если это вдруг так и есть… — И еще один вздох.

— Жены? — Фред настолько опешил, что даже попятился. — Какой жены? Я сроду не был женат!

Фредерика еще шире раскрыла глаза, не зная, чему верить.

— То есть как? — изумленно промямлила она. — Но ведь твой диспетчер спрашивал тебя про твою семью — Мэгги и малышку Люси. И ты сам вчера расска…

— Мэг — моя сестра, — перебил ее Фред. — Младшая. Я у нее единственная опора в жизни. Наши родители… Они погибли, когда мне было почти семнадцать, а ей двенадцать.

— Мэгги — твоя сестра? — повторила Фредерика, краснея еще сильнее.

— Ну да, сестра. А малышка Люси — моя племянница. Естественно, я волновался, все ли у них в порядке. Наверное, уже привык к тому, что должен вечно защищать и оберегать их.

Господи, подумала девушка, глядя в честные карие глаза молодого шофера, какая же я невозможная дура! Это же надо, придумать такое и терзать себя беспричинными угрызениями совести!

Фредерика вздохнула, с трудом проглотила стоявший в горле ком, поморгала, прогоняя навернувшиеся слезы, и лучезарно улыбнулась.

— Ну вот, а я все неправильно поняла, — произнесла она. — Решила, что тот парень на пикапе нанят следить за тобой во время дороги.

— Это пока не исключено, — ответил Фред, — но не ясно, по какой причине. Однако уж точно не ревнивой женой, если ты подумала именно об этом.

Она потупилась, стесняясь откровенно признаться, хотя он угадал безошибочно. Но ведь такую ситуацию представить совсем нетрудно. Какая женщина будет спокойна, когда такой парень отправляется в поездку на десять дней, а то и на две недели? Уж конечно, ему на шею будут вешаться все девчонки подряд. Высокий, красивый, с веселыми глазами и потрясающей улыбкой. Да надо быть слепой, чтобы не обратить на него внимания!

А тем временем Фред, ободренный ее слегка смущенным видом, легко положил руки ей на плечи. Потом одним пальцем приподнял опущенный подбородок, заставил посмотреть ему в глаза и медленно-медленно наклонил голову к ее лицу.

— Ты даже не представляешь, что я пережил, когда узнал, что ты уехала, — отчетливо, значительно произнес он и коснулся губами нежных розовых губ девушки.

Боже, какое невозможное, невероятное, потрясающее блаженство — смотреть в его глаза и впивать сладость его поцелуя, подумала Фредерика, забыв обо всем на свете.

Но Фред быстро пришел в себя, вспомнив, что они в общественном месте, и отпустил ее. Она чуть вздохнула, сожалея о краткости упоительного момента.

— И что же ты теперь намерена делать? — спросил он. — Хочешь дальше лететь? Ты уже взяла билет?

Фредерика покачала головой.

— Пока нет. Сама не знаю почему.

— Неважно. Значит, поедешь со мной дальше? — Он смотрел на нее так выразительно, так красноречиво, словно вслух высказывал все, что было у него на душе.

И она наконец-то поняла, что нравится ему, по-настоящему нравится. Иначе истолковать этот взгляд было невозможно — столько в нем было нежности и горячей мольбы.

— Конечно, поеду, — ответила Фредерика, весело тряхнув волосами. Но, вспомнив свой поспешный отъезд, помрачнела. — Я оставила квитанцию на получение фотографий служащему отеля, — смущенно призналась она.

— Она у меня, — ответил Фред. — Если ты готова, то сейчас быстренько заедем и возьмем еще один прицеп, потом вернемся в фотосервис, а оттуда сразу двинемся дальше. Времени-то уже немало. А то и к вечеру до Колорадо не доберемся.

— Кстати, как ты меня нашел? — вдруг вспомнила Фредерика. — Ведь я же просила… — И осеклась.

— Просила не говорить мне, куда поехала? — закончил за нее Фред. — И наверное, денег дала этому парню в регистрации? Но меньше пятидесяти долларов, верно?

— Верно, а откуда ты знаешь? — удивилась девушка.

— Думаю, нам стоит еще и в отель заскочить, чтобы ты забрала их. А как узнал, да очень просто. В этой стране все продается. За двадцатку он отказался что-то сообщать мне, но пятьдесят долларов решили дело в мою пользу. Значит, ты дала меньше, вот и вся хитрость.

— Подумать только, — поразилась она. — Да, я дала ему двадцать долларов, чтобы он забрал и переслал мне фотографии, и еще столько же, чтобы… гмм… передал тебе записку.

— Ну, нахал! — возмутился Фред. — Тогда точно заедем. Еще не хватало, чтобы тебя тут обирали. Между прочим, когда добиралась сюда на такси, не догадалась посмотреть, не едет ли за тобой наш вчерашний знакомый?

— Нет, извини, — тихо пробормотала девушка. Ей было тогда так тошно, так горько, что она даже не вспомнила о преследователе. А если бы и вспомнила, вряд ли стала бы интересоваться. Ведь она уезжала, чтобы больше никогда не встречаться с Фредом.

Он поднял с соседнего кресла знакомую ему спортивную сумку, мягко, очень осторожно взял Фредерику под руку и повел на дальнюю парковку, где оставил свой грузовик.

Зимнее солнце поднялось над землей и заливало ее яркими лучами. Уже заметно потеплело по сравнению с утром, а было всего только начало десятого. Безоблачное синее небо словно улыбалось молодым людям.

Фредерика распахнула куртку и, радостно смеясь, подставила лицо ласковому светилу.

— Сегодня будет отличный день, — уверенно заявила она.

— Он уже отличный, — ответил Фред. — С той самой секунды, как я заметил тебя. — Он обнял ее за талию и повернул к себе лицом.

Фредерика, внезапно посерьезнев, посмотрела ему в глаза, желая прочесть в них то, что он не договорил. И прочла. Так ясно, как в открытой книге. Она подняла руки, переплела пальцы у него на шее и чуть приоткрыла губы, приглашая поцеловать ее.

Фред припал к ним ртом, еще не веря своему счастью, но и не желая терять его. Он целовал ее долго — сначала нежно и бережно, потом со все возрастающим пылом и не хотел отрываться, словно пил из живительного источника и никак не мог напиться. И она… она тоже целовала его! Мягкие теплые губы двигались, отвечая с не меньшим пылом.

Блаженство, упоительное, непередаваемое блаженство первого настоящего, страстного поцелуя…

И уже во второй раз их привел в себя звук захлопнувшейся дверцы автомобиля. Они разомкнули объятия и, не говоря ни слова, помчались к терпеливо дожидающемуся их красному грузовику. Фред быстро забросил сумку в кабину, подсадил Фредерику, влез сам, запер дверь и только тогда снова повернулся к девушке.

Она словно ждала этого движения — подалась вперед и опять обняла его за шею.

— О, Фред…

Их губы снова слились в поцелуе — долгом, страстном, ненасытном.

Наконец Фред почти нечеловеческим усилием воли заставил себя оторваться от Фредерики и, заглянув ей в глаза, произнес:

— Ты очень нравишься мне, Фредди, очень. Ты — фантастическая девушка!

Она покраснела от удовольствия, которое ей доставил его искренний комплимент, но промолчала. Потому что в ответ ей хотелось крикнуть: «Я люблю тебя, Фред, люблю!»

Они немного посидели, смакуя свои ощущения, потом он сказал:

— Ну что, поедем?

Она согласно кивнула.

И спустя десять минут они уже были на промежуточном складе, а через пятьдесят выбрались за пределы города с еще одним прицепом.

— Фредди, ты, наверное, голодная. Не ела ведь еще ничего, да? Дотерпишь до Колумбии или остановимся раньше? — спросил Фред.

— Нет, давай уж до Колумбии, а то ты и так уйму времени потерял из-за моих выходок.

Он увидел ее смущенную улыбку, усмехнулся сам и ответил:

— Из-за твоих, как ты выражаешься, «выходок» я приобрел нечто очень ценное. — Затем взял ее руку и поднес к губам.

Оставшееся время оба молчали. Слова сейчас казались им лишними и неуместными. И только у самого города Фредерика заметила:

— Знаешь, а пикапа-то нет за нами. Может, отвязался?

— Угу, я тоже обратил внимание. Посмотрим, как пойдет дальше.

Фред остановился у отеля, где ночевала девушка, и сказал:

— Ты посиди, я скоро вернусь.

— Я с тобой.

— Нет. Ты гостья в моей стране, и я не хочу, чтобы ты портила впечатление общением с отдельными морально не очень чистоплотными гражданами.

— Фред, ты ничего с ним не сделаешь? — В ее голосе слышалось нескрываемое волнение.

Он засмеялся и легко провел пальцами по ее щеке.

— Не волнуйся, все будет отлично. Я же не гангстер какой-то. Просто заберу плату за работу, которую он не выполнил. — Спустя три минуты Фред открыл правую дверь и сказал: — Вылезай, идем завтракать. — Он принял ее в объятия и протянул две купюры. — А вот и твои деньги. Ну, пошли? Как аппетит?

— Просто умираю от голода, — с сияющими от счастья глазами призналась Фредерика.

Взявшись за руки, молодые люди бегом направилась к ближайшему кафе.

Через полчаса, насытившись и забрав долгожданные фотографии, они продолжили путь на запад. День оправдал ожидания и был великолепным — ярким и солнечным. Мчащиеся навстречу грузовики буквально слепили глаза сверкающими хромовыми цистернами и выхлопными трубами.

Фредерика любовалась открывающимся ее восхищенному взору изумительным зрелищем бескрайних американских просторов. К часу дня она уже успела извести одну пленку и приступила ко второй, стремясь запечатлеть как можно больше интересного. Впрочем, едва ли стоит упоминать о том, что две трети ее ушли на снимки красавца Фреда.

Часа в два они остановились перекусить в придорожном кафе где-то посередине Канзаса. Хозяйка поглядывала на них с улыбкой — молодые люди были настолько увлечены друг другом, что едва замечали вкус поданных им блюд.

Они напомнили ей времена ее собственной молодости: первую любовь, ее ненаглядного Билла, когда тот еще только начинал ухаживать за ней… Как давно это было и как прекрасно… Она вздохнула, подала счет и проводила посетителей, скрасивших полчаса ее безрадостной одинокой старости сиянием молодости и огромного счастья. А когда они уже были у дверей, остановила их и протянула Фредерике сверток с двумя кусками свежайшего пирога с корицей — ее фирменного блюда.

— Вы напомнили мне о самых лучших моментах моей жизни, — объяснила она свой неожиданный поступок. — Тебе повезло, девочка, поверь старухе. Не упусти этого парня, он — чистое золото.

Фредерика обняла хозяйку, чмокнула ее в сморщенную как печеное яблоко и такую же ароматную щеку и ответила тихо, чтобы Фред не услышал:

— Знаю. Я постараюсь. Спасибо и до свидания.

Она добежала до машины и самостоятельно поднялась в кабину — сияющая, с растрепанными волосами и блестящими от возбуждения глазами.

— А у нас почему-то принято считать, что в Штатах люди жесткие и угрюмые, озабоченные только деньгами и еще раз деньгами.

— В основном так и есть, — ответил Фред, заводя мотор и с улыбкой посматривая на ее светящееся от радости лицо.

— Вот и нет! — воскликнула Фредерика. — Я тут всего четвертый день, а уже встретила столько хороших людей! И таксист, что вез меня в отель в Нью-Йорке, и секретарша в вашем головном офисе, и Гарри-диспетчер, и все в мотелях и кафе были так приветливы!

Фред усмехнулся.

— Тебе никогда не приходило в голову, что именно твое присутствие выявляет в них лучшие стороны? Ты, похоже, даже не представляешь, какая редкость в нашей стране искренний и непосредственный человек. Надо быть или законченным негодяем, или старым угрюмым циником, чтобы не поддаться твоему обаянию. Но, к счастью, я пока ни тот, ни другой. — Он обнял ее одной рукой, притянул к себе и поцеловал.

Фредерика задохнулась. Боже, каждый следующий поцелуй был лучше предыдущего! Этот будил в ней незнакомое, неведомое доселе ощущение. Кровь быстрее помчалась по жилам, неожиданно напряглись соски, и она непроизвольно выгнулась ему навстречу, ища сама, еще не зная чего, но инстинктивно понимая, что дать это ей может только он, Фред.

Она положила руку ему на грудь, медленно провела по ней пальцами и услышала, вернее, почувствовала ответный полустон-полувздох. Фред судорожно прижал ее еще сильнее к себе, потом вдруг резко отпустил, оторвался от сладостных губ и отодвинулся. Потряс головой, пытаясь прогнать возбуждение. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди и пока отказывалось приходить в норму.

Фредерика была странно разочарована: она ждала и жаждала большего, того, что должно было последовать за таким поцелуем. Хотя прекрасно понимала, что Фред проявил недюжинную силу воли и самообладание, не позволив себе пойти дальше и злоупотребить ее доверием.

Наконец он понял, что вполне владеет собой, и негромко сказал:

— Не искушай меня, Фредди, я ведь не железный. Я самый обычный смертный мужчина.

Девушка покраснела, словно он сделал ей изысканнейший комплимент. Значит, он относится к ней не только как к хорошему приятелю и приятному попутчику. Она волнует, возбуждает его как женщина. Фредерика удовлетворенно вздохнула и, понимая, что сейчас не время и не место для продолжения, решила немного разрядить обстановку.

— Давай поедем дальше, — сказала она с ангельской улыбкой, словно и не слышала его слов. — Да, между прочим, ты не забываешь следить за машинами сзади? Не видел нашего знакомого? Кстати, я рассмотрела — у него номера штата Нью-Джерси.

— Нет, — ответил Фред, сумев в конце концов полностью справиться с последствиями их страстного поцелуя. — А ты?

— Я тоже нет. Похоже, мы отвязались от него. Хотя… — Фредерика поколебалась и прибавила, указав пальцем на стоящий неподалеку «форд-эскорт» невыразительного серого цвета: — Хотя мне кажется, что эту машину я уже видела раньше.

— Можем, в принципе, подождать, пока появится водитель, — задумчиво протянул Фред.

— Можем, но какой в этом смысл? К сожалению, лицо вчерашнего получилось слишком расплывчатым. Так что едва ли удастся понять, он это или нет.

— У этого номера штата Миссури, так что вроде бы с тем его пока ничто не связывает. Давай-ка все же поедем и поглядим. Вдруг это случайное совпадение. Все-таки хайвэй тут один, мало ли кто с какой скоростью едет. По одному разу судить нельзя.

Красавец «петербилт» величественно, как океанский лайнер, выплыл на шоссе и там, грозно взревев мотором, понесся в сторону Колорадо и его столицы Денвера.

— Фред, а ты позвонил вчера Мэг? — внезапно вспомнила Фредерика. — Что она сказала? Не появлялся у нее этот… забыла, как его зовут… бывший муж?

— Чарли? Нет. Она ничего о нем не слышала.

— А как она вышла за него замуж? Ну, я имею в виду, раз он торговец наркотиками и все такое…

— Боюсь, это в основном моя вина, — тяжело вздохнув, ответил Фред. — Меня слишком часто не бывает дома. А за молодой девушкой необходим постоянный присмотр, особенно в Нью-Йорке. В том году, когда погибли наши родители, я окончил школу. Страховка была незначительной, и мне пришлось взять заботу о Мэг на себя. Деньги решил оставить — вложить и потратить потом на свое и ее обучение. И пошел работать. Чем только ни занимался — и машины мыл, и в магазине помощником был, и на складах грузчиком. Приличной работы никак не мог найти. Все говорили, мол, слишком молод, надо бы получиться. Как будто я сам не знал. А когда мне было учиться, если Мэгги надо было то платье, то новые туфли, то еще что-нибудь? Она тогда росла не по дням, а по часам. Я просто с ног сбивался, чтобы все успеть.

— Да, нелегко тебе пришлось, — с искренним сочувствием произнесла Фредерика, внимательно слушавшая его рассказ. Ее восхищение Фредом возросло еще больше.

— Да нет, ничего. Я справлялся. К тому же Мэгги — молодчина: взяла заботы по хозяйству на себя. И магазины, и готовка, и стирка, и уборка — все было на ней, и в школе еще успевала отлично. Сидела над учебниками до глубокой ночи. Мэг у меня хорошая девочка. Потом, когда мне двадцать один исполнился, стало легче. Один приятель — мы вместе в автомастерской работали — посоветовал получить профессиональные водительские права. Я подумал, почему бы и нет? Мэг было уже шестнадцать, ей оставалось учиться всего год. Ну, походил на курсы три месяца и сдал экзамен.

— С тех пор так и ездишь? — спросила Фредерика.

— Нет. Я доработал в мастерской, пока она оканчивала школу. Не хотел оставлять ее надолго одну. А потом, когда она уже поступила в колледж, устроился в компанию по грузоперевозкам. Не в эту. Там и машины были поменьше, и рейсы не такие дальние — в пределах ближайших трех штатов.

— А материально стало легче?

— Да, конечно. Спустя пару лет я уже кое-что скопил, продал старую родительскую квартиру и купил дом. Ну и Мэгги тоже, конечно, помогал. А когда решил, что она уже достаточно повзрослела, чтобы не волноваться за нее, устроился в эту фирму. Рейсы стали дальними, но деньги неплохие платят.

— А что произошло с сестрой?

— Да, в общем, ничего особенного. Просто она тогда еще не научилась как следует разбираться в людях. На какой-то вечеринке познакомилась с этим Чарли. Он старше ее на шесть лет, а в двадцать один это колоссальная разница. Вскружил девчонке голову, заболтал, наобещал Бог знает чего, вот она и влюбилась. Да как! Я вернулся из очередной поездки, а Чарли у нее уже с языка не сходит: Чарли то, Чарли се. Мне бы встретиться с ним, посмотреть, что за человек, но пришлось срочно в следующий рейс выходить. Почти по тому же маршруту, что и сейчас. Не был дома около двух недель, а когда вернулся, Мэг заявила, что выходит замуж за своего ненаглядного Чарли.

— И что ты сделал?

— А что я мог? Сказал ей, чтобы на следующий день пригласила его в гости познакомиться. Ну а как увидел его, сразу понял, что ничего хорошего из этой женитьбы не выйдет. Хлыщ самый настоящий. Но ничего, кроме этого, сказать не мог, поэтому промолчал. Потом жалел, что не догадался нанять сыщика — узнать, кто же он на самом деле. Но Мэг была совершеннолетней, у него деньги водились вполне приличные, так что моей помощи им не требовалось, поэтому и моего совета особенно не спрашивали. Они поженились. На свадьбе я увидел его друзей и еще больше насторожился, настолько они мне не понравились. Первое время, правда, Мэг была счастлива. У него была неплохая квартира в Квинсе, и она с удовольствием там хозяйничала. Несколько раз приглашала меня в гости, хвалилась то новой мебелью, то посудой, то еще какими-то хозяйственными пустяками.

— Значит, поначалу все шло хорошо?

— Да. Я даже начал думать, уж не ошибся ли в своей оценке зятя. А потом однажды вернулся из рейса раньше обычного и сразу заехал к Мэгги. И увидел… — Фред заметно вздрогнул, помолчал и продолжил, — багровый кровоподтек у нее на подбородке.

— Какой подлец! — пылко воскликнула Фредерика.

— Негодяй! — с не меньшим жаром согласился Фред. — Ударить мою маленькую сестренку, которая в жизни и мухи не обидела. И Мэг еще пыталась отпираться! Представляешь, ей до того было стыдно признаться в этом, что она постаралась уверить меня, будто споткнулась и ударилась о край стола!

— Вот ужас! И после этого ты забрал ее домой?

— Если бы! Вместо этого, как последний дурак, пошел у нее на поводу и промолчал. Мэг рыдала и умоляла меня поверить в него, говорила, что это недоразумение, что подобного никогда не повторится, что ее драгоценный Чарли едва с собой не покончил, когда пришел в себя после приступа гнева и понял, что натворил. Она якобы сама была виновата: устроила сцену на пустом месте. Так я даже на это не среагировал, не спросил, по какому поводу, представляешь?

— Он… — Фредерика поколебалась, не зная, как задать вопрос, чтобы не обидеть его. — Он изменял ей?

— Да. — Фред замолчал, и несколько минут они ехали молча. Наконец он тяжело вздохнул и продолжил: — А потом… только потом мне пришло в голову узнать, кто же такой на самом деле мой дорогой зять. И спустя всего три дня детектив дал отчет, от которого у меня волосы встали дыбом. Чарли, оказывается, был вовсе не преуспевающим страховым агентом, а мелким торговцем наркотиками, к тому же еще и сутенером.

— Ты имеешь в виду, что он имел отношение к проституции? — нерешительно произнесла девушка.

— Самое непосредственное. Под его «чутким руководством» работали семь женщин. И с некоторыми из них мой дорогой зять спал. А потом являлся домой и ложился в постель с Мэг!

Фредерика задохнулась от ужаса.

— Но… но она ведь могла заболеть! Заразиться от него чем-нибудь опасным!

— Элементарно, — подтвердил Фред и снова погрузился в молчание. — Слава Богу, этого не произошло. Иначе была бы двойная трагедия. Потому что к тому времени, когда я все выяснил, Мэгги уже забеременела. Тогда я попытался забрать ее домой, но она уперлась как осел. Устроила истерику, заявила, что я с самого начала невзлюбил Чарли и клевещу на него. Никакие отчеты не могли уверить ее в обратном.

— Как же тебе удалось в конце концов переубедить ее?

— Прошло еще два месяца, и в очередное возвращение я приехал к ним домой и успел как раз вовремя. Чарли колотил Мэг кулаками по лицу и животу, обзывал самыми скверными словами. — Фред содрогнулся при воспоминании о той ужасной сцене. — Я разбил ему морду в кровь и, наверное, убил бы, если бы Мэг не оттащила меня. Чарли был без сознания. Я заставил ее собрать вещи, и мы уехали… Но на следующий день она вернулась к нему. И пробыла там еще два дня. А потом пришла вся в слезах и сказала, что хочет остаться у меня навсегда. Назавтра Чарли явился к нам и попытался вернуть жену, но я вызвал полицию. Не потому, что боялся не справиться, а потому, что Мэгги испугалась, что я все-таки убью его и меня посадят.

— Он приходил и еще?

— К счастью, нет. После того случая прошло всего три дня, как его схватили во время рейда и посадили за торговлю наркотиками. Дали срок, но, на мой взгляд, недостаточный. Шесть лет. Вот я и испугался, что он мог уже выйти. Знаешь, тюрьмы переполнены и многих освобождают досрочно, особенно если адвокат постарается. Но, похоже, этого пока не произошло. Иначе он заявился бы к Мэгги. Ну, вот тебе и полная история моей жизни, — закончил молодой человек и тревожно покосился на спутницу.

Не внушил ли он ей отвращения своим рассказом? Не отпугнул ли от себя нежную, обеспеченную и далекую от насилия и грязи девушку? Но Фредерика смотрела на него с таким искренним сочувствием, что Фред успокоился. Нет, она все понимает правильно. Ну что за чудо! До чего же ему повезло, что он встретил ее! Как она умеет слушать, сопереживать! Он впервые в жизни выговорился, излил душу, и ему стало легко и спокойно.

А Фредерика молча накрыла его руку своей и слегка сжала. По всему его телу разлилась нежность, и они еще долго ехали, наслаждаясь возникшей между ними душевной близостью.


8


День уже клонился к вечеру, когда Фредерик и Фредерика пересекли восточную границу штата Колорадо. До столицы оставалось не больше ста восьмидесяти миль, и девушка внезапно затосковала.

Хотя они с Фредом и договорились ехать до Лос-Анджелеса и, может быть, обратно, на Восточное побережье, пока она не соберется с мыслями и не решит, о чем будет говорить с отцом, на душе у нее было неспокойно. Сейчас, когда до Денвера осталось ехать всего около трех часов, Фредерике подумалось, что стыдно проявлять малодушие и откладывать встречу, ради которой она проделала такой длинный путь. Теперь ведь ей точно ничто не помешает продолжить путешествие с Фредом.

Она инстинктивно потянулась к нему. Он бросил на нее мимолетный взгляд и немедленно свернул на обочину.

— Что, Фредди? Что случилось? — взволнованно спросил Фред. — Ты побледнела…

— Я подумала… подумала, что если мы пересечемся со Стефеном в Денвере, то мне лучше там и поговорить с ним, не откладывая до Лос-Анджелеса. Как ты считаешь?

Он с затаенной тревогой посмотрел на девушку.

— Ты не хочешь дальше ехать со мной?

— Ну что ты! — воскликнула она. — Конечно, хочу! Но, знаешь, я очень нервничаю в ожидании этой встречи. Может, я почувствую себя спокойнее, если не откладывать ее на потом?

— Наверное. А ты уже решила, как будешь говорить с ним?

Фредерика тяжело вздохнула.

— Нет. Мне немного страшно, Фред. Что я скажу ему? Здравствуйте, я ваша дочь? Кажется ужасно глупым и даже нахальным. А вдруг это не так? Что, если дядя Эндрюс ошибся? Или спросить, когда он приехал в Штаты? Но с какой стати он будет отвечать постороннему человеку?

Фред пододвинулся и обнял ее обеими руками.

— Не волнуйся, милая. Если хочешь, я могу сопровождать тебя. Думаю, ты могла бы сначала предложить Стефену ту же версию, что и всем остальным. Что его старый знакомый завещал ему деньги и тебе необходимо убедиться, тот ли он человек.

Она склонила голову ему на плечо и закрыла глаза, вдыхая запах горячего молодого тела. Все будет хорошо, сказала себе Фредерика. Пока Фред рядом, у меня в жизни все будет хорошо. Он настоящий мужчина, на которого можно положиться. Он поможет мне. Обязательно.

После этого ей стало легко, словно камень свалился с души. Она словно ожила, стряхнув тягостные мысли о предстоящем неловком разговоре.

Фредерика выпрямилась и заметила заботливый и немного встревоженный взгляд молодого человека. Она улыбнулась ему, и тревога сразу исчезла из карих глаз, сменившись выражением, к которому она еще не привыкла, — нежности и даже… да, верно, желания. Желания, которого он пока еще никак не выразил, кроме той смущенной фразы, но которое, тем не менее, она ощущала каждой клеточкой своего тела. Потому что оно отзывалось на скрытый пыл, на сдерживаемую страсть…

Впервые в жизни Фредерика испытывала сексуальное возбуждение в присутствии мужчины, впервые чувствовала почти неудержимое влечение. И сейчас, когда Фред развеял терзавшие ее сомнения и подозрения, ей больше всего хотелось уступить этому влечению и познать, что же это такое — физическая близость.

О да, конечно, подружки в университете не раз рассказывали о своих похождениях, но ей никогда не доводилось испытывать острого стремления самостоятельно попробовать, каков он — этот секс, который они на разные голоса так восхваляли или осуждали.

И ее приятель Стив, тот самый чемпион в полутяжелом весе, что ухаживал за ней, не делал ничего, что могло бы пробудить такое желание. Он был на удивление почтителен и даже робок и всего только несколько раз поцеловал ее. Она отвечала на его поцелуи механическими движениями губ, не ощущая ничего необычного, ничего волнующего и зажигательного, ничего даже отдаленно напоминающего то, о чем взахлеб рассказывали подружки.

Так же было и с Роджером, который целовал ее словно по обязанности. А может, ей это только казалось, потому что она сама принимала его поцелуи точно по обязанности, потому что согласилась на благоразумные доводы дяди Эндрюса и потому что не видела вокруг лучшей кандидатуры для брака.

Все изменилось в одночасье, стоило ей встретиться с простым американским парнем Фредом Маклелландом. Как она терзалась до сегодняшнего утра, пока он не приехал за ней в аэропорт и не сказал такое приятное: «Ты очень нравишься мне, Фредди, очень». И как хорош был весь день, наполненный откровенными разговорами, горячими объятиями и жаркими, страстными поцелуями!

Ей хотелось, чтобы он не останавливался на них, а поступил так, как обычно поступают мужчины, испытывающие к девушке определенные чувства: недвусмысленно дал ей понять, что желает ее. И тогда…

Что тогда? — мгновенно возникла мысль. Тогда я залезу с ним в постель, позабыв о приличиях и благоразумии? О предстоящей меньше чем через два месяца свадьбе и о женихе, который ждет меня, чтобы выбрать новую мебель для нашего дома?

Но Фредди решительно отмахнулась от нее и снова нежно улыбнулась Фреду. Ободренный молодой человек нагнул голову и медленно, томительно-медленно приблизил губы к ее рту. Фредерика еле слышно вздохнула и сделала почти неуловимое движение, встретив его на полпути. Их губы слились в долгом страстном поцелуе. Фред проник языком в горячую пещеру ее рта и принялся сначала осторожно, потом все более и более пылко посасывать ее язык, упиваясь сладостным ощущением. Фредерика застонала, выгнувшись дугой, и прижалась грудью к его груди. Этого он уже не мог выдержать и принял в ладонь роскошный спелый плод, предложенный девушкой. Он нащупал изюмину ее соска и слегка сжал, вызвав еще один стон, даже более страстный, чем первый.

Фредерика переживала что-то невероятное. Голова кружилась так, что, не сиди она, наверняка упала бы. Сердце колотилось как бешеное, будто стремилось вырваться из груди. О, какое наслаждение! Упоительное, восхитительное! Лишь бы он не убрал руку, лишь бы не убрал!

Фред словно услышал ее мысленную мольбу, приподнял край свитера и коснулся прохладными пальцами ее нежной и такой горячей кожи. Девушка содрогнулась и снова изогнулась дугой, словно прося не останавливаться. Пальцы двинулись вверх, поглаживая, пока не разыскали край бюстгальтера, и приняли тяжесть роскошной груди, медленно сжали, наслаждаясь ее упругостью и округлостью.

— О, Фред, — простонала Фредерика, не прерывая поцелуя. — Еще, пожалуйста, еще…

Он сжимал ладонью ее грудь, катал пальцами твердый сосок, а Фредерика дышала все чаще и чаще и стонала почти безостановочно. И лишь когда сама приподняла край бюстгальтера и выпустила грудь на свободу, Фред очнулся.

Стиснув зубы и приложив нечеловеческое усилие, он оторвался от ее губ и тихо произнес:

— Не искушай меня, девочка, не искушай…

Она открыла глаза и взглянула на него еще ничего не видящим и не понимающим взглядом.

— Но почему? — в отчаянии прошептала Фредерика, испытывая почти боль от внезапного чувства физической утраты. — Почему?

Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул, убрал руки и с трудом ответил:

— Сейчас не время и не место. Посмотри, где мы.

Девушка обвела глазами уходящее вдаль шоссе, по которому непрерывной чередой мчались грузовики, почти закатившееся солнце и вспомнила, где находится. Возбуждение постепенно проходило, уступая место смущению. Фредерика залилась краской, отодвинулась и уставилась в свое окно, чтобы не глядеть на спутника. Ей было мучительно стыдно, что она вела себя как… как… Она даже слов не могла подобрать для описания сладострастных стонов, бесстыдных откровенных признаний, такого неприкрытого желания.

И все же… все же ей хотелось пережить заново эти сногсшибательные ощущения, снова ощутить губами его губы, снова почувствовать его пальцы на своей обнаженной груди…

Фредерика тряхнула головой и не повернулась, когда Фред запустил мотор и вывел громадный грузовик на хайвэй, влившись в поток своих «коллег», деловито направляющихся на запад.

Прошло около пятнадцати минут напряженного молчания, прежде чем он решился наконец прервать его.

— Как ты считаешь, Фредди, нам стоит сегодня доехать до Денвера или лучше заночуем неподалеку?

— Не знаю. Поступай, как считаешь нужным, — все еще не оборачиваясь, выдавила Фредерика.

— Но мне бы хотелось сделать так, как тебе будет удобнее. Ты все еще хочешь встретиться со Стефеном или передумала?

Девушка медленно повернула голову и стеснительно взглянула на спутника. И встретила его взгляд, такой приветливый и успокаивающий, что сразу поняла: он ее не презирает и не осуждает.

Она испытала мгновенное облегчение и улыбнулась.

— Да нет, не передумала. Если ты не устал, давай остановимся там, откуда сможем рано утром попасть… А, кстати, где мы можем встретиться с ним?

— Либо в местном отделении «Трансконтинентал трак компани», либо на грузовом терминале у одного из складов. Но сначала надо заехать в отделение, отметить документы и выяснить, где Стефен. Мало ли что может случиться в дороге. Нам с тобой пока везло: даже шина ни разу не лопнула. А такое случается сплошь и рядом. И это немалая потеря времени.

— Господи, да неужели за этим не следят перед отправкой? — изумилась Фредерика. — Мы с тобой делаем не меньше шестидесяти миль в час, а посмотри, сколько грузовиков нас обгоняют! Разве это не опасно, если на такой скорости вдруг лопнет покрышка?

Фред замялся. Ему не хотелось пугать ее, но такая неприятность чревата не только потерей времени. Достаточно взглянуть на черные следы, оставленные на шоссе, и на обрывки покрышек, валяющиеся по обочинам, чтобы понять это.

— Ну, в общем, конечно, иногда бывает и опасно… но в основном водители знают, в каком состоянии их машина, и держатся сообразно с ним. Если шины неважные, никто не гоняет на большой скорости… Впрочем, ты об этом не беспокойся. Я всегда сам проверяю грузовик перед выездом и могу тебя заверить, что наш «петербилт» сейчас в идеальном состоянии. Бояться решительно нечего.

— Да я не про себя сейчас говорю! — воскликнула девушка. — Это же возмутительно, просто преступно выпускать в рейс неисправные грузовики! А если придется отправиться на таком через весь континент?

— Согласен, преступно. Но кого это волнует, кроме нас самих? Хозяева выжимают все, что могут, гоняя машины по двести, а то и двести пятьдесят тысяч миль без капитального ремонта. Знаешь, — неожиданно признался Фред, — я часто думаю о том, чтобы выплатить наконец кредит за дом и купить собственный грузовик. Быть самому себе хозяином. Это мечта всей моей жизни — стать независимым, самому решать, куда ехать и какой груз везти.

— Мне кажется, что тебе это удастся, — задумчиво отозвалась Фредерика. — Ты такой серьезный, такой… взрослый, если можно так выразиться. С ранней молодости привык отвечать не только за себя, но и за маленькую сестренку. Это… это очень тяжелый груз, который не каждый способен взвалить на свои плечи. Да, я уверена, что твоя мечта осуществится. Ты справишься.

Фред кинул на девушку быстрый взгляд, потом снова перевел его на дорогу. На душе стало тепло от ее уважительного тона, от безоговорочной веры в него. Может, она права и через несколько лет, когда малышка Люси подрастет, он сможет добиться главной цели всей своей жизни. Кто знает? Когда придет время создавать собственную семью, ему хотелось бы иметь основания для уважения со стороны будущей жены. А за что и уважать мужчину, как не за способность быть хозяином своей судьбы? И возможно, тогда он…

Что он? Предложить руку и сердце ей, богатой красавице Фредерике? А откуда он знает, что она будет дожидаться его? Что, если у нее дома все-таки остался жених? Нет-нет, иначе она бы не отвечала так на мои поцелуи, возразил самому себе Фред.

Эта мысль немного успокоила его, и он подумал, что неплохо было бы найти предлог остановиться и еще раз, а лучше даже не один, поцеловать ее.

— Надо бы заправиться, — небрежным тоном заметил Фред. — Не хочешь перекусить? Уже почти семь, ты, наверное, с голоду умираешь.

— Ну, умирать не умираю, но не отказалась бы попить чего-нибудь теплого. А то после захода солнца стало прохладно. — И Фредерика зябко повела плечами.

— Что же ты сразу не сказала? А я-то и внимания не обратил, что вот-вот снова снег пойдет, — засуетился Фред. — Мне бы давно печку включить. — И он завозился с кнопками на приборной доске.

— Не надо, от нее лишний шум, — сказала девушка, накрыв его руку своей, довольно прохладной.

Фред схватил ее и сжал, поднес к губам и начал согревать горячим дыханием. Потом воскликнул:

— Да ты просто закоченела! Сейчас-сейчас, только до ближайшего кафе доберемся. — Он выпустил ее руку и прибавил газу.

Не прошло и четверти часа, как они уже сидели за столиком и перед Фредерикой стояла большая чашка горячего бульона. Она обхватила ее замерзшими пальцами и смотрела сквозь поднимающийся парок на улыбающегося Фреда. Господи, какое это счастье просто вместе сидеть за столом! Если бы такое было возможно, ей не наскучило бы видеть его напротив себя каждый день всю оставшуюся жизнь — за завтраком, обедом, ужином.

А вместо этого ее ждет тоскливое лицезрение Роджера, томительно-скучные разговоры о его делах, о его боссе, о его честолюбивых устремлениях и о деньгах, деньгах, деньгах…

С трудом справившись с мыслями о невеселой перспективе, Фредерика тоже улыбнулась и протянула:

— Как хорошо!..

— Правда?

Она кивнула и заметила зажегшийся в глазах Фреда огонек. Он постепенно разгорался и разгорался до размеров пламени, готового пожрать их обоих, — пламени страсти. Еда была забыта и медленно остывала, пока подошедшая официантка не прервала их уединения вопросом:

— Бифштекс уже подавать?

Молодые люди вздрогнули и пришли в себя. Фред ответил:

— Подавайте.

Они закончили трапезу без малейшего аппетита, едва прикоснувшись к поданным блюдам, ежесекундно ощущая, как растет и крепнет их взаимное влечение.

Несмотря на бульон и чашку горячего какао Фредерика продолжала дрожать. Но не от холода, а от волнующего ожидания. Близилась ночь, до Денвера оставалось не больше ста миль, и скоро им предстоит остановиться. Устроятся ли они в одном мотеле, как в первую ночь, или это невозможно? Да, наверное, разочарованно подумала она. Но, может быть, стоит предложить ему заночевать, немного не доезжая до города? И тогда…

Что тогда? Возьмут ли они один номер на двоих или отдельные? Или здесь это не разрешается? А если нет, если отдельные, то придет ли он к ней позже?

Да что это со мной? — изумилась она. Неужели я готова отдать ему, практически постороннему человеку, свою девственность почти на пороге свадьбы?

Но владеющая ею страсть не давала ясно мыслить. Единственное, чем была сейчас занята ее голова, — это воспоминаниями о последних поцелуях в машине, о том, как его сильные руки прикасались к ее груди, сначала через свитер, потом… О, это потрясающее, незабываемое «потом», когда пальцы Фреда пробрались внутрь и ласкали ее кожу… И еще его слова, постоянно звенящие в мозгу: «Сейчас не время и не место». А когда же будут «время и место»? Сегодня ночью? В мотеле?..

— Фредди, взгляни-ка, — услышала она голос Фреда, подняла глаза и увидела, что он указывает на какую-то машину. — Разве это не тот «форд-эскорт», который мы заметили днем? Ну, помнишь, возле кафе, где хозяйка дала тебе с собой коричного пирога? Какие у него были номера?

— Штата Миссури, по-моему, — ответила она, моментально приходя в себя. — А у этого?

— Не вижу. Давай-ка ты садись в кабину, чтобы не замерзнуть, а я сделаю вид, будто что-то забыл в кафе, и пройду мимо него.

— Я с тобой.

— Нет! — Фред произнес коротенькое слово так твердо, что Фредерика покорилась.

Он вернулся через две минуты, уселся на сиденье, запустил мотор и мрачно произнес:

— 459 БВР, Миссури. Запиши где-нибудь, чтобы не забыть. По-моему, это он.

Они выехали на шоссе и продолжили путь. Фред постоянно смотрел в боковое зеркало и, казалось, совершенно забыл о своей спутнице.

Мощный грузовик неторопливо, но уверенно глотал милю за милей, пока наконец вдали не показалось море огней.

— Это Денвер? — спросила Фредерика.

— Угу.

— Он сзади?

— Не вижу. — Фред нехотя ронял короткие слова, явно встревоженный предыдущей встречей.

— Где думаешь остановиться? — внешне спокойно, но замирая от волнения, спросила Фредерика.

— Тут на самой окраине есть маленький мотель. А при нем ресторанчик. Там отлично готовят. Я знаю хозяина. Если нам повезет и он еще не уехал в Тусон на…

Фред запнулся, а девушка оживленно воскликнула:

— Это тот бывший ковбой, про которого ты мне рассказывал? Как его зовут? Э-э-э…

— Рон. Точно, это он. А я уже и забыл, что говорил о нем.

— А куда он мог уехать? — заинтересовалась она, обрадовавшись возможности немного отвлечь Фреда от мрачных мыслей о вновь появившемся преследователе.

— На ежегодное родео в небольшом, но очень красивом городке на юге Аризоны. Его проводят в самом конце февраля, но ребята любят собраться заранее, вспомнить молодость, потрепаться и крепко выпить. Очень интересно наблюдать за ними, особенно когда появляются старые поклонницы, которые еще помнят их во времена славы. — Он засмеялся и подмигнул Фредерике. — Тебе бы понравилось, гарантирую.

— О, Фред, если бы ты знал, как мне хочется туда попасть! — вскрикнула Фредерика.

— Это пока не исключено, — успокоил он ее. — Узнаем точную дату у Рона или, если он уже уехал, у того, кто его заменяет. Может, и успеем после Лос-Анджелеса. Или…

— Или что?

— Или, если ты переговоришь завтра со Стефеном, то свернем с маршрута и…

— Ни в коем случае! У тебя два прицепа, как ты с ними будешь разъезжать? Да и в конторе твоей не одобрят, я уверена.

Молодой человек понурился.

— Это точно. Вот поэтому я и хочу завести дело и быть хозяином самому себе. Ладно, — вздохнул Фред, — мы уже подъезжаем.

Он лихо свернул с шоссе, подогнал огромный грузовик с двумя прицепами к смехотворно крошечному по сравнению с ним мотелю и соскочил на землю. Обежал вокруг, помог Фредерике спуститься и повел внутрь. За конторкой сидела улыбчивая девушка.

— Желаете остановиться у нас?

— Да. А где Рон? — спросил Фред. — Уже укатил?

— Точно. Еще вчера утром. За ним старый друг приехал, вместе и отправились. А вы его знакомые?

— Приятель. Фред Маклелланд. А эта милая мисс — гостья нашей страны. И очень интересуется ковбоями. Я пообещал познакомить ее с Роном и накормить его фирменными ребрышками, и вот не повезло.

— Да, — вздохнула девушка. — Действительно, не повезло. И разминулись-то вы с ним всего на два дня. Но все-таки зайдите в ресторан. Рон недавно взял помощника на кухню и очень им доволен. Даже поделился кое-какими своими секретами. Надеюсь, вам понравится. — С этими словами девушка протянула им два ключа. — Номера шесть и семь, пожалуйста. С вас тридцать семь долларов девяносто центов.

Фред сунул руку в карман, но внезапно вспомнил:

— Я на грузовике с двумя прицепами. Можно его где-нибудь тут пристроить или мне доехать до стоянки?

— Раз вы приятель Рона, то ставьте.

Они расплатились и вместе вышли в холодную февральскую ночь. Снегопад кончился, и над головами молодых людей лежала огромная черная чаша, усыпанная яркими звездами.

Фред глубоко вдохнул морозный воздух и произнес:

— Как неудачно получилось… Сейчас устроимся, а потом, если хочешь, можем заглянуть в ресторан.

— Если честно, у меня нет аппетита. Наверное, по поводу завтрашнего дня волнуюсь, — ответила Фредерика.

— Ну, еще не поздно. Передумаешь — сходим. А пока бери ключи и устраивайся. Я поставлю машину и принесу твои сумки.


9


Она открыла дверь, включила свет и вошла в номер. Огляделась по сторонам. Большая, оклеенная светлыми обоями комната с новым, тоже светлым длинноворсным паласом. Окна закрыты шторами того же цвета, что и палас, и покрывало на кровати — ложе поистине королевском и по размеру, и по комфорту. Напротив стояла тумба с телевизором, рядом с кроватью — небольшой столик с лампой. Над входом висел кондиционер. Этим обстановка и ограничивалась.

По левую руку располагалась дверь, ведущая в ванную, где хозяева только-только сменили оборудование. Краны сверкали хромом, фарфор сиял, на полочках были разложены мыло, паста и масса пушистых полотенец. Фредерика закончила осмотр, вернулась к кровати и опустилась на мягко вздохнувший матрас.

Какая роскошь! И кто бы мог подумать, что стоит она всего лишь двадцать долларов!..

Проведя рукой по покрывалу, она представила, как Фред выходит из душа, обернув бедра белым полотенцем. На слегка вьющихся волосах и на коже еще поблескивают капельки воды. Он чуть улыбается и подходит к ней ближе, еще ближе… А она… она откидывает одеяло, и он видит, что на ней длинная шелковая рубашка и больше ничего…

Еще шаг, и он опускается рядом с кроватью, берет ее руку и подносит к губам. Медленно, не отрывая взгляда, перемешается выше, садится рядом и все так же неспешно наклоняется к ее лицу. Его чувственные губы приближаются к ее уже приоткрытым в нетерпении и…

— Ну как, нравится? Все в порядке? Кондиционер надо включить, а то прохладно. — Фред опустил ее сумку на пол и повернул рычаг, прервав ее мечтания.

Прибор мягко заурчал, и через три минуты в номере стало тепло и уютно.

Девушка не вставала с места и молча смотрела на Фреда широко открытыми, почти умоляющими глазами. Но он словно не замечал этого и бодро продолжал:

— Вот и отлично! Умойся, отдохни минут двадцать, а потом я зайду и свожу тебя поужинать.

— Фред… — прошептала она, не спуская с него просящего взгляда, — я не хочу в ресторан. Не хочу ужинать.

— Ну-ну, это у тебя от усталости, — сказал он, словно увещевал маленького ребенка. — Отдыхай, я зайду попозже, тогда и решим.

И с этими словами Фред повернулся и поспешно, словно спасаясь бегством, покинул номер.

Фредерика чуть не расплакалась от обиды и огорчения. Да что это с ним? Совсем недавно так целовал ее, что она до сих пор с ума сходит, бредит им, представляет его в откровенно эротических сценах, а он…

Немного посидев и поморгав, чтобы прогнать подступившие слезы, девушка все же поднялась, достала из сумки свежее белье и отправилась в душ. Горячие тугие струи массировали тело, причиняя напряженным соскам почти невыносимую боль. Она провела по груди руками и ощутила, как раскаленная волна возбуждения покатилась по телу вниз, к животу и еще ниже. Перед глазами все поплыло, и Фредерика испугалась этой реакции.

Она поскорее включила холодную воду, и туман рассеялся. Выскочив из душа и насухо вытершись, Фредерика быстро высушила волосы, распустила их по плечам блестящими волнами, надела кружевное белье, сменила джинсы и свитер на длинный шелковый пеньюар, сунула ноги в шелковые же домашние туфельки на каблуках, кинулась обратно в ванную и придирчиво оглядела себя в зеркале. Неплохо, очень неплохо. Что ж, можно считать, она готова к операции «обольщение».

А это тебе необходимо? — вкрадчиво поинтересовался ее вечный собеседник — внутренний голос. Вспомни о девичьей чести, о свадьбе, назначенной на восьмое апреля, о женихе, с нетерпением ожидающем тебя дома.

Не желаю я вспоминать о нем! — мысленно воскликнула Фредерика. Не желаю! Если буду дожидаться этой холодной рыбы, озабоченной только своей карьерой, то так никогда и не узнаю, что такое страсть и горячий секс.

А с этим парнем узнаешь? Уверена?

О да, на сто процентов. Я вся вспыхиваю от одного его взгляда. Его губы сводят меня с ума. А руки, крепкие, сильные, мускулистые руки… О-о-о!.. Она застонала, снова ощутив это ошеломительное впечатление — прикосновение его пальцев к ее обнаженной коже, к груди, к соскам… Нет, я хочу, я должна, обязана изведать настоящую плотскую любовь, пережить ее радости и восторги. Фред даст мне все это, непременно!..

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Фредерика кинула последний взгляд в зеркало, обратила внимание на то, как горят ее щеки, как сверкают глаза, и наконец решилась. Вышла в комнату и открыла дверь.

Он стоял на пороге и смотрел на нее, потеряв дар речи. Господи, до чего же хороша! Настоящая богиня, Афродита пеннорожденная, мелькнула у него мысль. Фредерика шагнула навстречу, и он задохнулся. Взяла его за руку и легко потянула к себе. Он вошел, ногой захлопнул за собой дверь и продолжал безмолвно созерцать стоящее перед ним чудо.

Девушка внутренне улыбнулась, заметив его реакцию, — она придала ей сил. Еще шаг — и вот уже они стоят, почти соприкасаясь грудью. Голубые глаза ни на мгновение не отрываются от карих, словно от этого зависит сама жизнь. Фредерика приоткрывает губы и облизывает их медленным, дразнящим движением.

Все, больше это невозможно выносить! Он — живой мужчина, а не каменный чурбан, хотя и тот не устоял бы перед подобным соблазном. Фред наклонил голову и впился губами в сладостный бутон ее рта. Фредерика застонала, прижалась к нему грудью изо всех сил, обвила руками шею и полностью, не задумываясь о последствиях, отдалась поцелую.

Они дышали все быстрее и быстрее, отрываясь друг от друга лишь на кратчайшие мгновения, чтобы набрать в легкие воздуха. Фред сжимал ее обеими руками, неторопливо поглаживал стройную спину, упругие ягодицы и пробирался к чуду из чудес — восхитительной округлой груди. И вот наконец желанный плод в его ладони — сочный, спелый, с выпирающей твердой виноградиной соска.

— О-о-о! — застонал он и припал к нему губами.

Осторожно прикусил зубами сосок, и Фредерика изогнулась и вскрикнула то ли от боли, то ли от наслаждения. Он тут же отпустил, но она схватила его голову и вернула на место, зашептав:

— О, пожалуйста, пожалуйста…

Фред лизал и посасывал напряженный сосок сквозь тонкую ткань одеяния, но ей этого было мало. Она потянула его за собой, и оба упали на кровать, задыхаясь от сжигающего их желания. Девушка перекатилась на спину, он последовал за ней и оказался сверху. Фредди ощутила, как в низ ее живота впилась пряжка его ремня и что-то еще — твердое, напряженно пульсирующее…

Он быстро развязал соблазнительно шуршащий пеньюар и добрался до кружева бюстгальтера. Теперь только этот тончайший лоскуток материи отделял его от желанной цели. Медленно, терзая и ее, и себя ожиданием, завел руку за спину и расстегнул крючок. Еще медленнее сдвинул бретельки, и… Вот оно, это сокровище, — безупречное, великолепное творение Господа, способное сделать счастливым любого мужчину. Почти благоговейно он сжал пальцами розовый сосок, и Фредерика отозвалась еще одним вскриком. Выгнула бедра, и прижалась ими к той самой пульсирующей выпуклости в самом низу живота, и опустила руку, нащупывая молнию, стремясь поскорее добраться, коснуться пальцами его напряженного члена, и…

И тут Фред пришел в себя, вскочил и уставился на нее полубезумными от невозможного, почти непреодолимого желания глазами.

Фредерика еще не верила в случившееся. Еще чувствовала кожей его пальцы, его губы…

— Что… что? — еле слышно выговорила она.

Фред набрал полную грудь воздуха, с шумом выпустил его и только потом выдавил:

— Я… я не могу… Ты можешь потом пожалеть…

— Пожалеть? Нет-нет, я не пожалею. Иди ко мне, скорее, ну пожалуйста, — отбросив ложную скромность, лихорадочно прошептала она.

— Я… ты… — Он никак не мог найти подходящих слов, но знал, что не имеет права делать то, о чем она его просит, о чем сам так страстно мечтает. — Ответь мне честно, Фредди, ты… девственница?

Она потупилась и тихо ответила:

— Да.

Он задохнулся. Потом с огромным трудом продолжил:

— Ну, вот видишь… Мы знакомы всего три дня… Ты… Это как наваждение… А вдруг ты пожалеешь об этом уже завтра, но утраченного-то не вернешь?.. Поверь мне, поверь: я забочусь только о тебе. Я не могу так поступить с тобой… Я сейчас уйду… Мы поговорим завтра… если не передумаешь. Я не хочу неосторожным шагом испортить всю твою жизнь…

Фред повернулся и быстро вышел из номера, плотно закрыв за собой дверь. Фредерика упала на кровать и расплакалась — громкими, тяжелыми, разрывающими грудь всхлипами.


Утро приветствовало всех жителей Колорадо безоблачным небом и небольшим приятным морозцем. Даже невыспавшаяся и расстроенная Фредерика не могла не улыбнуться, выглянув из окна.

В половине седьмого Фред позвонил ей в номер и сказал, что зайдет за ней через двадцать минут.

— Успеешь собраться? — поинтересовался он спокойным заботливым тоном, словно накануне вечером ничего не произошло.

Фредерика в конце концов решила, что не стоит акцентировать внимание на своем разочаровании, дуться и выказывать обиду. Может, он действительно говорил искренне. Она готова поклясться, что ему было непросто пересилить свое желание. А уж в том, что он испытывал это желание, Фредерика не сомневалась. Достаточно только вспомнить давление внизу ее живота…

Все, не стоит больше к этому возвращаться! — приказала она себе. Иначе испорчу себе сегодняшний день. Возможно, через несколько часов я встречусь с человеком, давшим мне жизнь. Надо думать о том, что я ему скажу. И оставить Фреда в покое. Как бы то ни было, а я обязана признать, что он совершенно прав. Если моя свадьба с Роджером состоится, то отсутствие невинности осложнит наши дальнейшие отношения и в конце концов погубит брак. Так что Фред проявил благородство по отношению ко мне, выказал себя настоящим мужчиной.

Фредерика тяжело вздохнула. А она, чем она ему ответила? Ложью! Потому что скрыла, что у нее есть жених. А в их случае умалчивание — та же ложь.

Да ведь я не люблю Роджера, пыталась она оправдаться перед самой собой, но внутренний голос был неумолим.

Это не важно, заявил он. Пока не расторгла помолвку, ты его невеста. И не имеешь морального права принимать чужие ухаживания, тем более соблазнять парня, который прекрасно к тебе относится. Более чем прекрасно.

Этот короткий диалог после полубессонной ночи не улучшил ее настроения, и Фредерика встретила своего спутника в довольно взвинченном состоянии.

Фред сделал вид, что не замечает этого, и бодро спросил:

— Проголодалась? Зайдем в ресторан? Или хочешь сначала поехать в офис и узнать, что известно об отце?

— Давай лучше сразу отправимся. Я очень волнуюсь. Настолько, что даже так и не смогла решить, как начать разговор.

— Ты уверена, что готова к нему? Точно хочешь встречи с ним? Потому что можешь, как мы и планировали, поехать дальше и увидеться с ним в Лос-Анджелесе.

— Да, знаю. — Фредерика попыталась улыбнуться. — Но провести в таком ожидании еще несколько дней мне не хочется. У меня внутри все дрожит, — тихо призналась она, но не добавила, что виной тому не только предстоящее свидание со Стефеном Бертеном. Простой взгляд на Фреда оказывал на нее такой же эффект.

— Ну-ну, успокойся. Давай все-таки зайдем в ресторан и хотя бы кофе выпьем. Увидишь, тебе сразу станет лучше.

В его голосе прозвучало столько искренней заботы о ее благополучии, что Фредерика улыбнулась уже совершенно непринужденно.

— Ладно, уговорил, — ответила она и взяла сумку.

К ее крайнему удивлению, предсказание Фреда сбылось. После большой чашки кофе и двух свежих булочек она почувствовала себя значительно спокойнее. И когда через сорок минут они подъехали к местному офису транспортной компании, Фредерика была внутренне уверена, что разговор ей удастся. Она решила, что воспользуется советом Фреда и сначала изложит версию о наследстве. А если окажется, что Стефен Бертен и Северин Берренсдорф — один и тот же человек, раскроет ему свое имя.

Фред велел ей ждать его в машине, выпрыгнул из кабины и направился в диспетчерскую. Появился оттуда минут через пять и помахал рукой. Добежал до машины, уселся и оживленно сообщил:

— Стефен был здесь за четверть часа до нас. Сейчас он на складе. Ну что, готова? Едем? — Фредерика посмотрела на него такими огромными перепуганными глазами, что он сразу взял ее руку и ободряюще сжал. — Не волнуйся, я все сделаю так, как ты захочешь. Помни об этом. Меня больше всего волнует твое настроение и состояние. Поняла? Твое, и ничье иное. Не хочешь говорить с ним, не надо.

Его голос и слова вернули ей уверенность в себе.

— Спасибо, Фред. Нет, я вроде бы в порядке. Только… можно, ты со мной пойдешь, а?

— Конечно. Все, что угодно. Помни, я всегда на твоей стороне. Можешь на меня рассчитывать.

Она кивнула. Фред выпустил ее пальцы, завел мотор и вывел тяжелую машину на улицу.

Вскоре они стояли перед воротами грузового терминала. Он посигналил, и металлические створки медленно раздвинулись, открыв их взгляду большую площадь со стоящими по обе ее стороны серыми зданиями с полукруглыми крышами — складами.

Фред протянул охраннику бумагу, тот прочел ее и махнул рукой.

— Тебе вон туда, парень, к девятому корпусу по левой стороне.

— Слушай, приятель, не скажешь, где тут двадцать четвертый склад? У меня там сейчас дружок разгружается. Хочу перекинуться парой слов.

— Двадцать четвертый? Это на противоположной от тебя стороне, через два корпуса после твоего.

— Спасибо, друг! — Он забрал свои документы и отъехал от ворот, которые так же неспешно закрылись за ними.

Фред подогнал грузовик к указанному складу, зашел внутрь, отдал накладные и вернулся.

— Ну, можно отправляться. Мне кажется, вон та синяя машина как раз Стефена.

— А ты… ты пойдешь со мной? — спросила Фредерика, глядя на него сверху вниз. Она уже не боялась, но в его присутствии чувствовала себя намного спокойнее.

— Конечно. Носик не хочешь попудрить? — шутливо предложил он.

Она засмеялась в ответ и прыгнула прямо в его объятия. Касание было мимолетным, но напомнило обоим о той силе, что неодолимо толкает их друг к другу.

Ты потрясающая! Ты сводишь меня с ума! — сказали его карие глаза.

Ты потрясающий! Ты сводишь меня с ума! — ответили ее голубые.

Я готов совершить ради тебя самый невероятный подвиг! — крикнули его карие глаза.

Я и так восхищаюсь тобой! — ответили ее голубые.

Я люблю тебя, Фредди! — признались его карие глаза.

Я люблю тебя, Фред! — признались ее голубые.

Молчаливый диалог закончился. Они сказали друг другу все необходимое, не издав ни звука. И теперь просто взялись за руки и пошли к указанному им строению и к синему грузовику.

— Стефен! Стефен Бертен! — воскликнул Фред, завидев довольно высокого мужчину лет сорока с небольшим, с широкими плечами и светлыми волосами.

Тот обернулся на зов, прищурился, разглядывая приближающуюся к нему пару, и пошел навстречу.

— Фред? Маклелланд, это ты? Привет! Рад видеть тебя. Неожиданная встреча.

Мужчины пожали друг другу руки. Фред быстро взглянул на Фредерику и сказал:

— Честно говоря, не очень неожиданная. Я тут оставляю часть груза. А вот эта милая леди приехала специально, чтобы встретиться с тобой.

Стефен перевел взгляд на Фредерику. Хорошенькая, очень хорошенькая. Но приехала специально, чтобы повидаться с ним? Что же ей, черт побери, от него надо?

— Чем могу быть вам полезен, мисс? — вежливо произнес он.

— Видите ли, мистер Бертен, — начала Фредерика, слегка покраснев, — дело в том, что у меня недавно умер дядя.

— Примите мои соболезнования, мисс. Но как это…

— Он оставил завещание, — продолжила она, кинув взгляд на Фреда и убедившись, что он рядом и готов поддержать ее в любую секунду. Впрочем, незнакомец не проявлял никакой враждебности… но и излишней приветливости тоже. — Завещание, в котором отписал некую сумму своему старому другу. Дядя, к сожалению, давно потерял его из виду. Но несколько лет назад ему случайно попался на глаза номер «Нью-Йорк таймс» с репортажем о забастовке водителей грузовиков. И на одной из фотографий он узнал своего давно потерянного друга. Вот этот номер.

Девушка достала из сумочки конверт и вытащила пожелтевший газетный лист.

Стефен взял его и с интересом взглянул на снимок, на лицо, обведенное красным карандашом.

— Да, точно, это я, мисс. А кто же этот мой старый друг? Что-то даже на ум никто не приходит.

— Он жил далеко, не в Соединенных Штатах… — Фредерика не спускала с него пристального взгляда, чтобы заметить малейшую реакцию.

Увы, реакция оказалась совсем не той, что она ожидала. Стефен помрачнел, потом рассмеялся:

— Черт, а я-то уж размечтался о неожиданном наследстве! К сожалению, милая мисс, должен вам сказать, что все ваши хлопоты были напрасны. Я в жизни не имел друзей за пределами Штатов.

— Странно… — протянула Фредерика. — А дядя был уверен, что именно вы его давно потерянный друг.

— А где он жил, ваш дядя?

— В Южной Африке, под Йоханнесбургом, — ответила девушка, внимательно глядя на собеседника, и добавила: — Его звали Эндрюс ван дер Лауффен.

Но в реакции Стефена ничего не изменилось. Он не вздрогнул, не побледнел, не покраснел, не отвел взгляда. Только покачал головой.

Фредерика кинула вопросительный взгляд на Фреда, и тот кивнул, мол, говори прямо.

— Имя старого друга моего дяди Северин Берренсдорф, он был мужем моей матери и… — она поколебалась секунду и закончила, и моим отцом. Он уехал в Штаты двадцать лет назад.

Стефен изумленно посмотрел на нее, потом на Фреда и снова на нее.

— Ясно… — протянул наконец он. — Простите, милая мисс, не знаю, как вас зовут…

— Фредерика ван дер Лауффен.

— Простите, мисс ван дер Лауффен, я понимаю ваш… интерес, но вынужден разочаровать вас. Дело в том, что ваш дядя ошибся. Я не тот человек, которого вы разыскиваете. Я родился в этой стране и, как ни грустно это признавать, пока еще ни разу не выезжал за ее пределы. Поверьте, это так. Мне, старому холостяку, было бы крайне лестно назвать такую очаровательную девушку своей дочерью, но, увы…

— Это… правда? — сглотнув, выговорила Фредерика.

— Правда, мисс, истинная правда. Мне безумно жаль вас огорчать, вы ведь пошли на такие расходы. Может, вам стоит нанять частного детектива? Ведь если ваш отец легально въехал в нашу страну, то должны остаться какие-то документы. Вы знаете его имя, возраст, внешность. Да-да, внешность, — подтвердил он, заметив ее удивление. — Он ведь похож на меня, раз даже ваш дядя так ошибся.

— Верно, Фредди, — подхватил молодой человек, видя ее явное разочарование. — Стефен прав. Почему бы тебе не поручить поиски тому, кто профессионал в этом деле?

— Я подумаю, — нехотя ответила Фредерика, потом протянула старшему из мужчин руку и улыбнулась. — Благодарю вас, мистер Бертен, за совет. Приятно было познакомиться с вами.

Он принял протянутую ему руку, сразу утонувшую в его громадной ладони, легонько пожал и ответил:

— Мне тоже было приятно, мисс. Не расстраивайтесь, в жизни всякое бывает. Надеюсь, вы еще увидитесь с вашим отцом.

— Спасибо. Всего вам доброго.

— И вам, мисс.

Фред тоже обменялся со Стефеном рукопожатием и увел немного огорченную девушку. Они молча дошли до своего грузовика, от которого уже отцепили один прицеп. Молодой человек помог ей подняться в машину, сходил на склад, вернулся и сел рядом. Посмотрел на погруженную в размышления Фредерику, все так же молча завел мотор и вывел грузовик с территории склада.

Они ехали по оживленным улицам города, направляясь к Семидесятому хайвэю, чтобы продолжить по нему путь на запад, в Калифорнию, в край вечного лета.

Так прошло около получаса, когда Фредерика наконец заговорила:

— Знаешь, я даже рада, что все так получилось. Если честно, то меня терзала мысль о том, что родной отец ни разу за двадцать с лишним лет не пожелал узнать, как я живу. А так… кто знает, что с ним случилось. Уехал ли он в Америку или еще куда-нибудь или вообще обманул дядю Эндрюса и остался в Йоханнесбурге, пока не пропил все деньги…

— Так ты не хочешь продолжать поиски? — осторожно спросил Фред, поглядывая на нее, чтобы понять, не очень ли она расстроена.

— Полагаю, нет. Если он найдется, я снова начну терзаться сомнениями, мучиться вопросом, почему же он так со мной поступил. Нет, пожалуй, лучше остановиться.

Фред кивнул, принимая и, видимо, одобряя ее решение. Потом спросил:

— А что ты планируешь делать дальше?

Фредерика задумалась. И верно, что? Цель ее поездки достигнута, встреча с предполагаемым отцом состоялась, результат, хотя и отрицательный, но вполне определенный, получен.

Вывод один: надо возвращаться домой и приступать к подготовке к свадьбе. Только вот… только вот как расстаться с Фредом? Как прервать это путешествие и лишить себя шанса завоевать его сердце? Потому что она уже поняла: ей хочется не только жаркого, страстного секса, ей хочется его ответной любви.

Ответной?! Да, именно ответной. Пора уже честно признаться хотя бы себе: она влюбилась. Влюбилась до самозабвения. И мечтает о взаимности, как и всякая нормальная девушка. Но не только об этом, а еще о том, чтобы выйти за него замуж.

Замуж?! Ты помолвлена, милая моя! — рявкнул возмущенный голос ее совести. Что ты собираешься сказать своему жениху? Что уехала на две недели и не сумела уберечь девичью честь, прыгнув в постель с первым встречным? Чудесно, просто восхитительно!

Не успела Фредерика ему ответить, как услышала голос Фреда:

— Послушай, Фредди, мне надо кое-что сказать тебе. Знаю, вчера вышло очень… Черт, даже не знаю, как выразиться! Ну, неловко, что ли.

— Нет-нет, — испуганно перебила его девушка, — не надо, не продолжай. Давай лучше забудем.

— Нет. Иначе ты будешь считать меня… Даже не знаю, кем можно считать мужчину, который поступил так, как я вчера? Дело в том, что у меня в жизни произошел очень неприятный случай. Это было давно, лет шесть назад. Я встретил девушку на одной вечеринке. Мы вроде понравились друг другу, начали встречаться. Сходили пару раз в кино, затем я пригласил ее в ресторан поужинать, потом она позвала меня домой… Ну, в общем, там это и случилось. После я почел своим долгом сделать ей предложение, но она засмеялась и ответила, что на черта ей нужен нищий, у которого на шее еще и сестра сидит. У нее уже есть жених, и они ждут только прибавки к его жалованью, чтобы купить домик и тогда сыграть свадьбу…

Но дело совсем не в этом. Я, в общем-то, не расстроился. Она стала мне очень неприятна после этих слов, физически неприятна. Самое главное, что спустя неделю меня разыскал этот парень, ну, жених ее… Понятия не имею, как он узнал и как нашел меня. Не спросил, неудобно было. Отпираться я не собирался. Думал, набьет мне морду и успокоится. Даже приказал себе не отвечать на удары. Принять, так сказать, заслуженное наказание. А он… он только плакал и говорил, что любит эту девицу всю свою жизнь, с раннего детства. Что последние три года работал как проклятый, чтобы накопить на маленький домик в пригороде. Вкалывал и мечтал о первой брачной ночи, когда внесет ее в спальню и насладится долгожданной наградой — лишит ее девственности. И тут я украл у него эту награду.

Мы потом пошли в бар, он пил и плакал, плакал, плакал. А я утешал его, представляешь? Мне трудно передать, что я тогда чувствовал к этому бедолаге. Жалость, гнев и немного презрения, что он такой слизняк. И еще, конечно, стыд. Я походя сломал человеку жизнь. Лишил его счастья. Жутко, до сих пор вспоминаю об этом с дрожью.

Фред замолчал.

— Они поженились? — осторожно спросила Фредерика.

— Да. Спустя год. К тому времени я немного успокоился, но не совсем. Потому что так и не решил для себя, правильно ли поступил, не сказав ему, что не я сделал ее женщиной. Она была уже весьма опытной особой и сама вешалась мне на шею. — Он откашлялся и смущенно покосился на Фредерику: не сочла ли она его слова намеком? Но нет, ее мысли были заняты другим. — Я слышал, они и сейчас живут вместе, — закончил Фред свою исповедь.

— Я считаю, что ты поступил правильно, — спустя какое-то время произнесла девушка. — К чему было причинять ему лишнюю боль? Он ведь все равно женился бы на ней. Какая разница — простить ей одного или нескольких возлюбленных?

— Я так и сказал себе. Но тогда же поклялся больше никогда не поступать легкомысленно. Поэтому вчера… так и получилось. Только поэтому. Ты очень нравишься мне, Фредди, поверь.

— Ты мне тоже, — тихо ответила Фредерика, прекрасно понимая, что сейчас наступил момент, когда ей необходимо признаться в том, что она скрывала от него до сих пор.

Она уже открыла рот, но тут же снова закрыл, едва не прикусив язык. Нет, лучше сделать это завтра. А если не завтра, то сегодня вечером. Но только не сейчас. Чуть позже. У нее нет сил. К тому же она не похожа на ту его девицу. Ей ведь не нужна связь на одну ночь.

Нет, она, Фредерика ван дер Лауффен, хочет иметь любовника и супруга в одном лице. И будет иметь! Даже если придется нарушить данное покойному дяде обещание. Он бы ее простил. Ему только хотелось быть уверенным, что рядом с его дорогой племянницей будет мужчина, на которого она всегда сможет положиться. А на Фреда можно положиться. Да, дядя Эндрюс одобрил бы ее выбор.


10


— Фред, мне можно остаться с тобой до Лос-Анджелеса? — спросила она, приняв это решение и немедленно повеселев. — У меня есть время, и я могу вернуться домой оттуда.

— Ты же хотела не только до Лос-Анджелеса, но и обратно на Восточное побережье со мной ехать, — напомнил он ей. — Что же теперь спрашиваешь?

— Ну, тогда у меня была цель, а теперь она уже достигнута. Так что у меня нет даже благовидного предлога, чтобы напроситься в дальнейшее путешествие, — хихикнула Фредерика.

— Тебе не надо искать никаких предлогов, — неожиданно серьезно ответил Фред. — К тому же мы раньше договорились. А я всегда держу слово. И еще не забывай: у нас есть шанс успеть на Тусонское родео. А оно, на мой взгляд, лучшее. Просто грех, если ты уедешь, не посмотрев его.

Девушка поняла, что он так же не стремится расстаться с ней, как она — с ним, успокоилась и вдруг почувствовала, что сейчас уснет. Это наступила реакция на пережитые волнения и две полубессонные ночи. Она зевнула, откинулась к окну и прикрыла усталые глаза.

— Я немного вздремну, — пробормотала Фредди, уже засыпая. — Если что-то случится, разбуди меня.

— Спи-спи, — отозвался Фред, бросая на нее влюбленный взгляд.

Он вел грузовик по скоростной трассе и улыбался, временами посматривая на прислонившуюся к окну Фредерику. Как же ему повезло! Встретить такую девушку, когда уже решил, что останется на всю жизнь холостяком. Ведь наблюдение за женами некоторых друзей внушило ему глубокое отвращение к браку, вернее к его последствиям. Счастье еще, что малышка Мэг не превратилась в неряху и ленивицу, как большинство замужних женщин, которых он встречал. И почему это женщины перестают заботиться о своей внешности, когда выходят замуж? Считают, что уже поймали на крючок золотую рыбку, и не боятся упустить ее? Что же тогда удивляться, если мужчины заводят связь на стороне.

Но Фредди, красавица и умница Фредди, она не такая. Энергичная, смелая, решительная. Ей точно не грозит стать бездельницей, валяющейся целыми днями на диване, даже не сняв ночной рубашки. Из нее получится прекрасная жена, великолепная мать и…

У него внезапно дух захватило при воспоминании о том фантастическом, сногсшибательном видении в длинном сексуальном пеньюаре, представшем перед ним вчера вечером. О да, тысячу, миллион раз да! Она будет изумительной любовницей. Он заново ощутил нежность ее кожи, роскошные изгибы стройного тела, почувствовал тяжесть груди на ладони.

Перед глазами замелькали упоительные, возбуждающие картины: Фредерика в постели, обнаженная, с пылающими от желания щеками. Ее восхитительная грудь вздымается все чаще. Он подходит, опускается на колени, протягивает руку и медленно-медленно проводит пальцами по обращенному к нему лицу — по высокому гладкому лбу, по щеке, по приоткрытым в ожидании губам… Наклоняется ниже, еще ниже и наконец целует ее. Сначала почти невесомым поцелуем, потом начинает постепенно усиливать давление. И вот уже она позволяет ему проникнуть языком в сладостные глубины ее рта. А тем временем руки не остаются без дела. Они гладят ее шею, плечи, спускаются к изумительно тонкой талии, пока еще старательно избегая груди. Спешить некуда — перед ними вечность. Пальцы пробегают по бедру, устремляются к длинным ногам, и Фредерика тихо стонет, не отнимая губ, и раздвигает ноги, приглашая его сорвать цветок ее девственности. Он едва не сходит с ума, задыхается, но и сейчас отказывается торопиться. Он должен, просто обязан сделать так, чтобы для нее этот первый раз стал настоящим праздником любви…

Фред тряхнул головой и нажал на тормоз. Черт побери, так и в аварию недолго попасть! О чем это он размечтался? И ведь даже не узнал, нет ли у нее кого-нибудь дома.

Хотя нет, конечно нет. Иначе она обязательно сказала бы ему после той исповеди, когда он пытался объяснить свое позорное бегство прошлой ночью. Фредди — натура прямая и честная, она не стала бы таить от него наличие близкого друга. Ведь он недвусмысленно дал ей понять, что любит ее. Любит?!

Он был ошеломлен, произнеся мысленно это слово. Так это любовь? Конечно, а что же еще? Да, он, Фред Маклелланд, двадцативосьмилетний холостяк, которого друзья уже начали дразнить волком-одиночкой, влюбился!

Потрясенный сделанным открытием, он неспешно ехал, поглядывая то на дорогу, то на обгоняющие его машины, и мечтал об ожидающем их с Фредерикой будущем. Ближайшее включало четыре с половиной тысячи миль дорог, изумительные пейзажи, южное тепло, маленькие мотели, уютные кафе и ресторанчики и любовь, любовь, любовь… Десять дней и ночей любви.

А потом, после возвращения в Нью-Йорк, они поженятся, и будут жить долго и счастливо, и, как в сказках, умрут в один день.

Беглый взгляд в зеркало дальнего вида вмиг рассеял картины безоблачного счастья. Невыразительный серый «форд-эскорт» следовал за ним на почтительном расстоянии.

Черт, неужели снова тот, который они уже пару раз видели вчера? Какой у него был номер? Штата Миссури, это точно. А вот цифры… Не помню, сокрушенно вздохнул Фред, хоть убей, не помню. Надеюсь, Фредди не забыла записать.

Он снова притормозил, сбросил скорость почти до тридцати миль в час, чтобы заставить «форд» обойти их. И тому ничего не оставалось делать, как обогнать «петербилт».

Фред внимательно наблюдал за его приближением, чтобы заметить номер. Есть! 459 БBP, Миссури. Он свернул на обочину, повернулся к мирно спящей Фредерике и нехотя потряс ее за плечо.

— Фредди, Фредди! Проснись, милая!

Она зашевелилась, потерла глаза рукой, приоткрыла их и взглянула на Фреда.

— Я долго спала?

Он кинул взгляд на часы и несказанно удивился. Оказывается, он провел в мечтаниях почти три часа.

— Нет, не очень. Отдохнула?

Фредди потянулась с ленивой кошачьей грацией, и он невольно пододвинулся к ней ближе. Она сразу заметила его движение и так посмотрела, что Фред тут же позабыл обо всем на свете…

Когда они оторвались друг от друга, Фред вспомнил, зачем разбудил ее.

— Ты где-нибудь записала номер того «форда»?

Еще не пришедшая в себя от потрясающего поцелуя Фредерика недоуменно переспросила:

— Того «форда»?

— Ну да, помнишь, вчера мы его видели два раза. Серый, с номером штата Миссури.

— А-а-а… — протянула Фредерика и открыла сумочку. Покопавшись там, вытащила записную книжку и торжествующе воскликнула: — Вот он! 459 БВР, Миссури.

— Так. — Фред уронил коротенькое словцо, как тяжелый булыжник.

— Что… что случилось? Ты снова его видел?

— Угу. Только что.

Девушка взглянула в зеркало со своей стороны.

— Уверен? За нами никого, кроме красного грузовика.

— Я вынудил его обогнать нас.

— О! — коротко отозвалась она, помолчала и добавила: — Ты не хочешь остановиться где-нибудь и позвонить домой?

Что за девушка! — восхитился Фред, несмотря на сжигающее его беспокойство. Такая чуткая, все понимает с полнамека. Сразу заметила, что я волнуюсь.

— Да, давай остановимся. Я почти уверен, что этот парень или сам Чарли, или нанят им. Скоро я это выясню, но сначала следует убедиться, что Мэгги и малышка в безопасности.

Они подъехали к ближайшей заправке. Фредди пошла в дамскую комнату, Фред отправился звонить. Вернувшись, девушка увидела, что он уже ждет ее.

— Ну как, позвонил?

— Да. К ним он не приходил. Я предупредил Мэг, чтобы в случае появления подозрительных людей немедленно звонила в полицию. Слава Богу, Люси еще маленькая и ее не оставляют во дворе одну. Ладно, меня что-то утомила эта игра в догонялки и прятки. Пора познакомиться с нашим приятелем. Садись, сейчас заправлю бак и поедем.

— Фред, ты уверен, что это благоразумно? Мы ведь эту машину даже не сфотографировали.

— Достаточно я думал о благоразумии. Я не позволю какому-то мелкому жулику и негодяю изводить и запугивать меня и тем более тебя. Забирайся в машину и ничего не бойся.

Фредерика подчинилась, мысленно восхитившись его решимостью. Какой мужчина! Да, дядя Эндрюс был бы рад познакомиться с Фредом и обязательно одобрил бы ее решение выйти за него замуж.

Так, значит, ты уже все решила? — неожиданно робко спросил внутренний голос.

Окончательно и бесповоротно, твердо ответила Фредерика. Я поговорю с ним вечером, расскажу о помолвке, объясню, чем та была вызвана. Он поверит, ведь я не люблю Роджера и никогда не любила.

А потом, после этого разговора, мы остановимся в каком-нибудь придорожном мотеле — и… и я стану женщиной, его женщиной…


Фред поднялся в кабину, с силой хлопнул дверью и вывел грузовик на автостраду. Он гнал его на предельной скорости, напряженно вглядываясь в даль, не обращая внимания на роскошный пейзаж, на заснеженные горы, на великолепные ели и кедры.

— Вон он! Смотри, Фредди, вон там, почти у развязки. Еле плетется, ждет нас. Ладно, приятель, сейчас познакомимся!

Он нажал на газ и, обойдя своего преследователя, свернул на местное шоссе. Пустая и узкая асфальтовая полоса тянулась к югу, скрытая от глаз проезжающих по основному хайвэю густым лесом. Фред гнал вперед, постоянно поглядывая в зеркало. Отъехав миль тридцать, сбросил скорость. «Форд» нагонял. Вот уже между ними триста ярдов, двести, пятьдесят…

Огромный грузовик резко затормозил, прицеп занесло, развернуло поперек дороги. Фред выхватил из-под сиденья громадный ключ для смены колес и спрыгнул вниз.

«Форд» стоял, уткнувшись носом в прицеп. Слегка оглушенный водитель возился с рычагом, пытаясь сдать назад. Фред рванул дверцу, вытащил его наружу и заорал:

— Говори, что тебе надо!

— Мне? — Мужчина лет тридцати пяти — тридцати восьми смотрел на него с деланным изумлением.

— Тебе, тебе! Не отпирайся. Ты едешь за мной уже который день! Говори, кто тебя послал! — Фред схватил его за воротник кожаной куртки и встряхнул.

— Да вы что, мистер? — возмутился мужчина. — Вы в своем уме? Немедленно отпустите! Я вас первый раз вижу!

— Брось отпираться, парень! — рявкнул Фред и показал ему ключ. — Выкладывай или проклянешь тот день, когда появился на свет! Тебя Чарли послал?

— Чарли?! — Тот выглядел искренне удивленным, даже забыл на минуту о своей роли и перестал разыгрывать возмущение. — Кто такой Чарли?

— Чарли Гренджер из Квинса. Не знаешь такого? — уже менее уверенно спросил Фред, опуская ключ.

Мужчине сомнение в его голосе придало сил.

— Ты ошибся, приятель, я слыхом не слыхивал ни о каком Чарли.

— Ладно, если не Гренджер, то кто тогда? На кого ты работаешь? — Тяжелый стальной ключ снова приблизился к лицу незнакомца, убеждая в том, что Фред не шутит.

— Слушай, парень, успокойся. Убери эту чертову железяку, я и так скажу. Пропади все пропадом! Я работаю на нью-йоркское отделение «Пинкертон и К°». Это мое первое дело. Мне поручили следить за мисс ван дер Лауффен с момента ее прибытия в Нью-Йорк и до возвращения на родину.

— За Фредерикой?! — Молодой человек был так потрясен, что едва не выронил свое импровизированное оружие.

Он взглянул на девушку и махнул ей рукой, приглашая принять участие в их небезынтересной беседе. Когда она подошла, он обратился к мужчине:

— Повтори, что ты мне сказал.

Тот приложил руку к козырьку фуражки и отрапортовал:

— Я преследовал вас по приказу шефа нью-йоркского отделения «Пинкертон и К°». Мне поручили следить за мисс ван дер Лауффен с момента прибытия ее в Нью-Йорк и до возвращения на родину.

— Что?! — Фредерика уставилась на него широко открытыми от изумления глазами. — Но почему? И кто вас нанял?

— Понятия не имею.

— Но… но…

— Подожди, Фредди, успокойся. Не может быть, чтобы наш приятель так-таки ничего и не знал. — Фред снова угрожающе поднял ключ.

Мужчина отшатнулся, насколько было возможно, и окончательно сдался.

— А, да черт с ним со всем! Так и знал, что не гожусь для этой работы. — Он сразу как-то успокоился и сказал Фреду: — Опусти ключ, приятель, я не собираюсь никого прикрывать ценой своего здоровья. Наш клиент — фирма «Ван Гульдт, Анрейт, Сэллирс и Пепперкорн».

— Что?! — Фредерика попятилась. — Кто именно сделал заказ?

Мужчина вздохнул и ответил:

— Мистер Роджер Пепперкорн. Он звонил и лично говорил с боссом. А тот пригласил меня и поручил дело. Сказал, что с таким пустяком справится даже новичок. А вы все равно засекли меня. Даже несмотря на то что я машину сменил. Так что не видать мне больше этой работы как своих ушей. Вот так-то, молодые люди.

Фред повернулся к девушке и поразился — та покрылась ярким румянцем то ли от смущения, то ли от гнева.

— Ты знаешь этого Пепперкорна?

— Да. — Она вздохнула. — Отпусти этого парня. Он не опасен. Пусть следит, если хочет.

Молодой человек внимательно посмотрел на нее, повернулся к незадачливому сыщику и сказал:

— Уезжайте, мистер. Я не буду звонить вашему боссу, если вы прекратите эту глупую слежку. Может, вам удастся выкрутиться и сохранить свое место.

— Спасибо, парень, за доброе слово. Только, думаю, я все же попробую найти себе другое занятие. Не лежит у меня душа к этому, если честно. А вы, мисс, лучше держитесь подальше от этого мистера Пепперкорна. Чувствуется, он мерзавец, каких поискать. — С этими словами мужчина приподнял кепку, сделал полупоклон в сторону Фредерики, сел в машину и уехал.

Молодые люди остались стоять на пустынном шоссе. Фред не выдержал первым.

— Ты не хочешь объяснить мне, что все это значит? — спросил он. — Тебе грозит опасность? Кто этот Пепперкорн? Шантажист? Что ему от тебя надо?

Девушка медленно подняла голову и встретила его заботливый взгляд. Боже, какой позор! Почему, ну почему она не сделала этого уже давно? И что теперь? Придумать что-нибудь и превратить умолчание в откровенную ложь? Нет! Фредерика ван дер Лауффен не опустится до такого. Никогда! Она глубоко вдохнула, как перед прыжком в ледяную воду, и призналась:

— Роджер Пепперкорн — мой жених.

Фред отшатнулся, словно она ударила его по лицу.

— Жених?! — Он ушам своим не верил. Не может быть! Только не это! Что же творится с миром? Если уж такая девушка, как Фредди, солгала, то кому же тогда верить? Как жить дальше?

— Фред, послушай, это не то, что ты думаешь, — заторопилась она, с ужасом наблюдая, как он побелел. Словно снег на обочине.

— И когда же свадьба?

— Восьмого апреля. Но…

Фред поднял руку.

— Не надо, Фредди. Не унижай ни себя, ни меня объяснениями. — Он помолчал и с болью в голосе прибавил: — Знаешь, это как постоянно возвращающийся кошмар. Иногда его не бывает месяц, год, пять лет. Уже начинает казаться, что он не вернется, расслабляешься, а он тут как тут. Ну хорошо, садись в машину. — Девушка кинулась к нему, но он твердо отстранил ее. — Не стоит, Фредерика, успокойся. Ничего страшного не произошло. Я ведь и раньше знал, что женщинам нельзя верить. Так что ты не открыла для меня ничего нового.

— Фред, поверь, я собиралась сказать тебе вечером. Хотела сегодня утром, но после вчерашнего и этой встречи со Стефеном у меня просто сил не было. — Он повернулся и пошел к грузовику, не обращая на нее внимания. — Фред, ну послушай, пожалуйста! Я прошу тебя! Я не люблю Роджера! Никогда не любила! И приняла его предложение только потому, что дядя волновался, как бы я не осталась одна-одинешенька. Я сделала это исключительно ради того, чтобы он мог умереть спокойно, не терзаясь за меня. — Но он не оглядывался, не слушал ее. В полном отчаянии Фредерика выкрикнула: — Я тебя люблю, Фред, тебя!

Это он услышал. Остановился, оглянулся и ледяным тоном произнес:

— Не оскверняй этого слова, маленькая лгунья. Ты такая же, как все. А я-то, дурак, поверил тебе. Ну, довольно болтовни, садись в машину. Я отвезу тебя в Денвер. Там ближайший крупный аэропорт. А оттуда ты уж добирайся самостоятельно. Деньги есть?

Она молча кивнула, поняв, что спорить бесполезно. Гордо вскинув голову, поднялась в кабину и села, отодвинувшись как можно дальше от разгневанного молодого человека.

Они молча проделали обратный путь. Фредерика несколько раз порывалась заговорить, но он каждый раз качал головой, отказываясь слушать.

Фред высадил девушку в центре, снял ее сумку и холодно произнес:

— Прощай. Надеюсь, ты осталась довольна путешествием. Удалось вскружить голову еще одному доверчивому идиоту.

Она задохнулась, на глаза навернулись слезы отчаяния и обиды.

— Фред, пожалуйста, я… — Но он так посмотрел на нее, что она проглотила конец фразы. — Прощай, Фред.

— Прощай, — сдавленным голосом повторил он. — Будь счастлива.

Затем решительно поднялся в кабину, завел мотор и уехал. А она еще долго смотрела ему вслед, глотая слезы.


11


— Фред!

— Что?

— Фред, тебе нравится мое новое платье?

— Угу.

— Но ты даже не посмотрел на него!

— Угу.

— Фред, ты слышишь меня?

— Угу.

— Фред, черт бы тебя побрал! — взвизгнула Мэгги и хлопнула по столу газетой. — Ты почти две недели сидишь за этим столом и говоришь только «угу» или «что»! Ты пришел из того проклятого рейса и ни разу с тех пор даже с Люси не поиграл! Что с тобой творится, Фред?

— Угу.

Она подошла к брату и присела перед ним на корточки, решив во что бы то ни стало вывести его из этого заторможенного состояния.

— Фред, посмотри на меня, родной. Я Мэгги, твоя сестра. Я люблю тебя. Мне плохо без тебя. И страшно.

Он оторвал мутные, покрасневшие от бессонницы глаза от скатерти, перевел их на маленькую фигурку.

— Я здесь, Мэг.

— Нет, Фред. Здесь только твоя оболочка. И та уже на ладан дышит. А где настоящий ты, я не знаю. Пожалуйста, поговори со мной, Фред. Ты даже не представляешь, как мне страшно. По-настоящему страшно. В первый раз после смерти мамы и папы.

Эта фраза привела его в чувство. Он снова посмотрел на сестру и словно впервые увидел ее. Поднял, посадил к себе на колени, обнял. А потом, к ее ужасу, уткнулся ей в плечо и заплакал — тяжело, сотрясаясь всем телом, как плачут только очень сильные мужчины. Она молча гладила грязные темные волосы и шептала на ухо какие-то нежные пустяки.

А когда он наконец затих, тихо спросила:

— Это… из-за девушки, Фред?

Он молча кивнул.

— Хочешь мне рассказать?

— Не сейчас. Попозже.

— Ты встретил ее в том рейсе, да?

— Да.

— Как это случилось? Ты подвозил ее?

— Да.

— Но ты же не берешь попутчиков! — воскликнула Мэгги, намереваясь любой ценой продолжать разговор, не дать Фреду снова замкнуться, уйти в свое горе.

Он усмехнулся, вспомнив их первую встречу. Она стояла рядом с Гарри — молодая, стройная, красивая, с распущенными светлыми волосами, в нарядной шубке. А он еще возмутился, словно ему предлагали посадить рядом с собой гремучую змею, а не девушку. Впрочем, как показали дальнейшие события, он был абсолютно прав. Она оказалась-таки не менее смертоносной, чем гремучка. И снова грудь сдавило страшной тоской.

— Фред! — Мэг не успокаивалась, мешала ему снова погрузиться в отчаяние. — Расскажи, почему ты ее взял.

— Гарри-дйспетчер попросил. Она приехала из Южной Африки.

— Откуда? — поразилась Мэг.

— Из Йоханнесбурга. У нее там кофейная плантация.

— Что?!

Он вдруг разозлился и рявкнул:

— Ты что, плохо слышишь? Кофейная плантация. Знаешь, такое место, где растут деревья, из плодов которых ты варишь мне утром кофе.

— Фред, я знаю, что такое кофейная плантация, — успокаивающим тоном произнесла сестра. — Просто думала, что ослышалась. А зачем она приехала сюда?

— Отца искать. Мать умерла, когда ей было полгода, и ее вырастил дядя. Он недавно умер и оставил ей письмо. Рассказал, что ее отец жив, живет в Штатах, работает водителем грузовика. И приложил газету с фотографией этого человека, знаешь, с репортажем об одной из забастовок. Поэтому она и приехала. А он только накануне в рейс ушел. Вот Гарри и попросил меня взять ее с собой, потому что мы должны были с ним примерно в одно время оказаться либо в Денвере, либо в Лос-Анджелесе.

— И встретились?

— Встретились. Только оказалось, что Стефен не ее отец. Просто внешне очень похож. Он родился и всю жизнь прожил здесь. Дядя ошибся.

— Она расстроилась?

— Да, похоже, не очень. Впрочем, чего же расстраиваться, если отец никогда не вспоминал о ней. Не писал, не звонил.

— А потом что?

— Что-что? Влюбился я в нее, вот что! Видела бы ты ее — чудо как хороша! Красавица! Фигура, с ума сойти! Да за такую все отдашь, и то мало.

— Ну и…

— Именно «ну и…». Оказалось, что у нее дома жених. Свадьба восьмого апреля. А она и словом не обмолвилась.

— А ты ей нравился?

— Знаешь, мне казалось, что да. Мы один раз даже чуть было не… Ладно, не обращай внимания, — перебил он себя. — Но почему же тогда она смолчала о нем? Даже когда я рассказал ей про ту злосчастную историю?

— Может, постеснялась? — Мэг попыталась заглянуть брату в глаза. — Или собиралась, но не успела?

Он горько вздохнул.

— Она так и сказала.

— А ты что?

— А что я? Я не поверил. Собрался и отвез ее в аэропорт. Даже слова доброго не сказал на прощание. Как чурбан бесчувственный бросил ее посреди чужой страны и гордо уехал.

— Да-а, история, — сочувственно протянула Мэг. — А ты правда ей нравился?

Последовал еще один тяжелый вздох.

— Она даже сказала, что любит меня, а я как баран уперся: она, мол, обманула меня…

— Послушай, Фред, у нас сегодня тринадцатое марта. У тебя есть время успеть…

— Успеть — что? — Он с интересом посмотрел на сестру.

— Что-что? Поехать к ней и помешать свадьбе! Ты знаешь, где эта ее плантация?

— Не… — И тут вдруг он вспомнил утро, клерка с бегающими перепуганными глазами, две двадцатидолларовые банкноты и бумажку с адресом. Куда он ее дел?

Фред вскочил и кинулся в спальню. Мэг устремилась за ним и остановилась в дверях, наблюдая, как он лихорадочно обшаривает карманы курток и джинсов.

— Вот! Вот адрес! — заорал ее дорогой брат, радостно размахивая клочком бумаги. — Мэг, Мэгги! Ты чудо! — Он схватил ее в охапку и закружил по комнате.

— Тихо ты, дурачок, Люси разбудишь.

Они сели на неубранную постель. Фред, еще не веря своему счастью, уставился на бумажку, где аккуратным почерком был написан драгоценный адрес.

— Черт, Мэг, у меня ведь даже паспорта нет, — неожиданно пришел в себя он.

— Успеешь. Только не теряй ни секунды. Эй, подожди! — крикнула она, глядя, как Фред метнулся к шкафу. — Хоть побрейся, прежде чем идти куда-то!


Шестого апреля Фред подъезжал к плантации Фредерики, полный решимости воспрепятствовать ее свадьбе с этим Пепперкорном. Какого черта такая замечательная девушка должна достаться негодяю, который устроил за ней слежку? Он не достоин ее, даже мизинца ее не достоин! К тому же Фредди говорила, что не любит его. А он, Фред, готов жизнь за нее отдать. На сиденье взятого напрокат полуразбитого «лендровера» лежал чемодан с единственным выходным костюмом, навязанным заботливой Мэгги, а в кармане куртки — коробочка с обручальным кольцом, которое носила их покойная мать. Мэг сказала, что оно должно принадлежать только его Фредди и никому другому.

— Тебе хоть в голову пришло, что это — твоя судьба? Подумай, вас даже зовут одинаково: Фредерик и Фредерика, — заявила она, провожая его в аэропорт. — Поезжай и без нее не возвращайся.

Фред улыбнулся воспоминанию. Действительно, это судьба. А он, идиот, едва не упустил ее.

Он вытащил карту и посмотрел. Оставалось около трех миль. Сердце его забилось с утроенной силой. Еще пять минут, и он увидит ее, свою ненаглядную Фредерику!..

Фред оставил машину у ворот и пешком пошел в сторону особняка, прихватив с собой только куртку.

На крыльце стояла она — его мечта, его сокровище, его любовь. А напротив нее мужчина, целующий ей руку.

Фред остановился как вкопанный. Ему почему-то казалось, что она должна была расторгнуть помолвку с этим Пепперкорном после всего, что случилось. Но нет, видно, он ошибся. Кто же еще будет целовать руку девушки за два дня до свадьбы?

Фредерика заметила его почти в то же мгновение, что и он ее. Вздрогнула… и увидела, как он резко повернулся и размашисто зашагал в обратном направлении. И сразу все поняла. Не раздумывая ни минуты, кинулась за ним, поймала за рукав и потянула за собой.

— Фред, позволь мне представить тебе моего управляющего, мистера Генделла. Мистер Генделл — это мой очень хороший друг из Америки мистер Маклелланд.

Управляющий учтиво поклонился, но молодые люди уже не замечали его. Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться. Тот сразу все понял, кашлянул.

— Я пойду, мисс ван дер Лауффен, — негромко произнес он и удалился, посмеиваясь в усы и вспоминая свою молодость и первую любовь, когда тоже не видел никого и ничего, кроме своей Рут.

Фред шагнул вперед и притянул Фредерику к себе.

— Я был таким идиотом, Фредди, — прошептал он, глядя в прекрасные голубые глаза. — Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня.

Она ничего не сказала, только чуть приоткрыла губы, приглашая его к примирению.

Все еще не веря своему счастью, он припал к ним, как к источнику жизни, и пил долго-долго, пока не захватило дыхание. И оторвался только для того, чтобы, задыхаясь, вымолвить:

— Ты выйдешь за меня, Фредди?

Она чуть отстранилась, пленительно улыбнулась и произнесла:

— Я дам тебе ответ завтра утром.

— Завтра утром? Но почему?

— Девушкам полагается обдумывать такие предложения, — кокетливо заявила она, потом рассмеялась и добавила: — Узнаешь.

День пролетел как одна минута.

Фредерика водила Фреда по особняку, по плантации, показывала конюшни и своих лошадей. В общем, не давала скучать ни минуты. А когда солнце стало клониться к западу, окрасив все вокруг в фантастические красные тона, повела домой ужинать.

Им накрыли стол на террасе. Белая скатерть, свечи в изящных подсвечниках, столовое серебро, тончайший севрский фарфор, изысканная еда, дорогое вино…

Фред ничего не замечал, кроме нее, Фредерики. А она задумалась и, казалось, унеслась мыслями куда-то далеко-далеко. К концу ужина он занервничал. Действительно ли она рассталась с этим Пепперкорном, или… Но она ведь обещала обдумать его предложение и ответить на него завтра… И все же, все же… Спросить? Или довериться и ждать решения своей судьбы?

— Идем, я покажу твою спальню, — прервала она его мысли. Поднялась, небрежно бросила салфетку, взяла его за руку и повела на второй этаж. — Вот здесь ты будешь спать.

Посредине комнаты стояла невиданных размеров кровать под пологом — настоящее королевское ложе. На ней было грех просто спать. Эта кровать предназначена совсем для другого…

Стоп, сказал он себе, если я сейчас начну думать об этом, то не усну ни на минуту.

Несмотря на такой благоразумный совет, Фред повернулся к девушке, попытался притянуть ее к себе, но она ловко увернулась.

— Ванная — направо. Располагайся и отдыхай. — И исчезла, оставив его в одиночестве.

Фред последовал ее совету, принял душ, смыл с себя пыль и грязь долгой дороги и улегся. Как он и предполагал, сон ускользал. Парень ворочался с боку на бок и думал обо всех тех мгновениях, когда держал Фредерику в объятиях. Как ласкал ее нежную кожу, гладил тонкую талию, стройные ноги, выпуклые бедра, упругую округлую грудь…

Он застонал, в очередной раз повернулся и вдруг услышал какой-то шорох. Вскочил, и…

Перед ним стояла Фредерика.

В том же самом пеньюаре, что и в прошлый раз. Светлые волосы рассыпаны по плечам, щеки пылают, губы приоткрыты, зовя к поцелую. С ума можно сойти!

А она глаз не сводила с его плавок, которые едва не лопались от натяжения.

— О-о-о! — выдохнула Фредди и шагнула вперед.

Он отступил. Хрипло прошептал:

— Учти, сейчас я уже не смогу остановиться.

Это заставило ее наконец поднять взгляд и посмотреть ему в глаза.

— Я очень надеюсь на это. Не обмани моих ожиданий, Фред.

Все сомнения были отброшены в одно мгновение. Он схватил ее на руки, швырнул на кровать и в следующее мгновение оказался рядом.

И вот оно, счастье, которое он едва не потерял. Второй раз в жизни он развязал этот пеньюар. Но на сей раз под ним не было ничего, кроме нее, его желанной Фредерики.

Еще не до конца веря тому, что это все же свершилось, он провел ладонью по стройному телу, представшему перед ним во всей красе. Фредерика застонала, выгнула спину, предлагая и прося. Он опустил голову и прикоснулся губами к груди, взял зубами твердый сосок и слегка сжал. Она вскрикнула и взмолилась:

— О, еще, еще!

И вот уже руки его устремились ко второй груди, гладили и мяли ее, а Фредерика стонала все громче и громче, выгибаясь и извиваясь.

Последний проблеск сознания заставил его хрипло выдавить:

— Ты хочешь? Уверена?

— Да, черт тебя побери, да! Скорее же, умоляю!

Тогда он отбросил последние колебания и медленно вошел в нее. Так медленно, так осторожно, что она почти не почувствовала боли, захваченная непередаваемыми, невыразимыми ощущениями. Несколько толчков, и ее влажная плоть начала ритмично пульсировать.

— О, Фред, Фред, Фред, я люблю тебя! — закричала она.

Он словно с ума сошел, услышав этот крик, потерял голову, содрогнулся и потек, потек, потек в нее, давая и беря…

Они долго лежали без сил.

Фредерика пришла в себя первой. Приподнялась на локте, щелкнула выключателем и взглянула на часы. Половина первого.

— Уже завтра, — сказала она.

— Да, — прошептал он, притягивая ее к себе и целуя. — Пора дать ответ. Ты будешь моей женой, Фредди?

Она вытянулась, провела обеими руками по бокам, посмотрела на него.

— Но ты не сказал, любишь ли меня.

— Неужели тебе еще нужны слова? — прошептал он, склоняясь над ней и начиная снова играть соском.

— Нет, но услышать их было бы так приятно.

— Я люблю тебя, Фредди. Настолько, что чуть с ума не сошел, когда ты уехала. Проклинал себя за то, что так обошелся с тобой. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя! Ты выйдешь за меня, Фредди? Скажи сейчас, не мучай, я больше не вынесу этого!

— О да, ведь я теперь твоя женщина, — без колебаний ответила она, беря его руку и ведя ею вниз, к средоточию своей женственности.

Они занимались любовью всю ночь, и лишь на рассвете, окончательно обессилев, Фред вдруг вспомнил:

— Почему же ты все-таки не ответила сразу, а предпочла терзать меня? За то, что я так отвратительно поступил с тобой?

— Не-а, — томно протянула она. — Мне одна подружка в университете говорила, что если выходишь за парня, которого любишь, то надо сначала проверить, каков он в постели. Потому что разочарование убьет любовь и лучше узнать об этом заранее, до свадьбы. Она ссылалась на собственный горький опыт, и я поверила ей.

— Значит, ты заранее планировала это, чертовка?

— Я должна была убедиться, что мне разочарование не грозит… и убедилась. — Она чмокнула его в нос и закончила: — А теперь, неутомимый любовник, давай спать, ты, наверное, умираешь от усталости.

— Угу, — полусонно согласился Фред, с трудом садясь на кровати. — Сейчас, только сначала куртку найду.

— Куртку? Зачем? Хочешь прогуляться?

— Не болтай ерунды, женщина! — возмущенно заявил он, доставая из кармана ту самую коробочку и протягивая ей. — Вот, посмотри, тебе нравится?

Фредди открыла крышку, и глаза ее наполнились слезами счастья.

— Какая прелесть, — прошептала она, надевая кольцо на палец.

— Это мамино. Мэгги сказала, что только ты достойна носить его.

— О, Фред, как это трогательно. Я… я даже не знаю, что сказать.

— Ничего не говори. Просто поцелуй меня, и я буду знать, что мы с тобой теперь всегда вместе, на всю жизнь.

Она тут же выполнила его пожелание. И сдержала свое слово.


Они жили долго и счастливо, родили четверых детей, но не умерли в один день. Они живы и сейчас, уважаемые почтенные супруги Маклелланд. А «Транспортная корпорация Маклелланда и сына» уже пять лет как вышла на первое место в ЮАР по объему грузоперевозок.


notes


1


Фили — сокращенное от Филадельфии. (Прим. пер.)


2


Эл-Эй — сокращенное от Лос-Анджелеса. (Прим. пер.)