Красиво жить очень хочется
Хельга Нортон


Джеймс Дукарт в первый раз увидел Николь на обложке модного журнала. Не в силах оторвать от фотографии пораженного взгляда, он сразу решил во что бы то ни стало познакомиться с ней. Прекрасную незнакомку звали Николь Уайлдер, она была дочерью сенатора. Джеймс стал часто просматривать сообщения о светской жизни Нью-Йорка. О Николь там писали с завидной регулярностью. За красоту, гордость и надменный вид ее прозвали Снежной королевой.

Наконец ему представился случай познакомиться с Николь. Действительность превзошла все его ожидания. И с того самого вечера Джеймс твердо решил жениться…


Хельга Нортон

Красиво жить очень хочется


Большой фарфоровый заяц с какой-то удивительно человеческой грустью в глазах взирал на пеструю толпу прохожих из витрины антикварного магазина на одной из улочек Бронкса…

Николь стояла перед этой витриной уже минут десять-пятнадпать и не могла оторвать от него взгляда.

— Грустный заяц — грустная Николь.

— Ну почему, почему все так ужасно?

— Почему она теперь не может себе позволить даже эту маленькую радость — зайти в магазин и купить для своей коллекции этого милягу. Да, правда, он страшно дорогой, но ведь совсем недавно стоило ей только захотеть…


1


— Николь, к тебе пришли! — Сенатор Томас Уайлдер тихонько постучал в спальню дочери. — Джеймс Дукарт ждет тебя в гостиной.

Николь неподвижно сидела на подоконнике, задумчиво уставившись в одну точку. Казалось, она даже не обратила внимания на слова отца.

Сквозь неплотно прикрытую дверь она услышала, как, нерешительно потоптавшись на месте, мистер Уайлдер тяжело вздохнул.

— Не заставляй гостя ждать слишком долго, дорогая! — произнес наконец он.

Не заставлять Джеймса ждать слишком долго?! Губы Николь скривились в презрительной усмешке. Мало того что отец принуждает ее выйти к этому нахалу, так еще и торопит!

Резко распахнув дверь, Николь нарочито медленно начала спускаться по лестнице. Но чем ближе подходила она к дверям гостиной, тем сильнее стучало ее сердце. Не в силах больше справиться с охватившим ее волнением, она почти вбежала в комнату. Джеймс Дукарт тут же поднялся навстречу хозяйке.

И за этого человека она должна выйти замуж? Да ведь они совсем не знают друг друга!

Они с Джеймсом Дукартом встречались лишь несколько раз на каких-то скучнейших празднествах и званых ужинах, от которых ей не удалось отвертеться. И, нужно признаться, за время их коротких бесед Дукарт так и не смог очаровать свою «невесту».

Она никак не могла побороть снова нахлынувшую на нее волну возмущения.

Выйти замуж за этого человека?!

За окнами двадцатый век, а она, как какая-то средневековая крестьянка, должна выходить замуж по расчету! Нет, это невозможно! Она должна найти выход. И ее абсолютно не волнует брачный контракт, который двадцать лет назад подписали ее старомодные родители. К тому же, совершенно очевидно, что стоящий перед ней мистер Джеймс Дукарт — герой не ее романа.

С первой минуты знакомства он показался Николь каким-то слишком уж большим и неуклюжим увальнем. Среди других мужчин ее круга он выглядел простолюдином из рабочих кварталов города. Это сходство только усиливалось его смуглым, почти оливковым цветом кожи, густой черной шевелюрой, а самое главное — мускулистым торсом, который не мог скрыть даже самый изысканный смокинг. Из разговоров с подругами она узнала, что Джеймс не любитель веселых вечеринок, малоразговорчив, любит уединение и покой. Кроме того, во время их более чем короткой беседы этот мужлан ясно дал ей понять, что не потерпит, чтобы его будущая жена «шаталась по ночным заведениям».

Отец говорил ей, что мистер Джеймс Дукарт — владелец огромного и прибыльного ранчо, расположенного где-то в штате Пенсильвания. К тому же совсем недавно он унаследовал пакет ценных бумаг, позволяющий ему иметь право голоса в ряде богатейших компаний Штатов. Но это еще не все! Совсем недавно ей сообщили, что мистер Дукарт является официальным совладельцем компании «Эверет и Ко». Другими словами, жизнь и благополучие ее родного отца, сенатора Уайлдера во многом зависела от стоящего сейчас перед ней господина!

Чем больше Николь узнавала об этом человеке, тем сильнее она убеждалась — свадьба с Джеймсом Дукартом не сможет принести ей счастья. И теперь она ни минуты не жалела о том, что так резко и даже грубо отвергла его приглашение на танец во время их последней встречи. А мысль о том, чтобы отужинать в обществе этого господина «где-нибудь в тихом уютном ресторане» заставила бедняжку содрогнуться от жалости к себе.

Нет! Ее отец может сколько угодно восхищаться таким «завидным женихом», но она никогда не выйдет замуж за этого зануду! Настало время заявить об этом официально!

Николь смерила Дукарта презрительным взглядом. Сразу видно, этот провинциал не часто выбирается в Нью-Йорк! Скорее всего он предпочитает коротать дни в тиши собственного замка… Что ж, значит, ей не придется слишком часто избегать неприятных встреч с ним на вечеринках и званых ужинах. Без сомнения, между ними слишком мало общего! И ее многочисленные знакомые вряд ли осудят ее за столь решительный шаг.

Заметив ее замешательство, Джеймс, казалось, немного смутился. Отвернувшись, он изучал теперь старинный чайный сервиз, сохранившийся в семействе Уайлдеров еще со времен прабабушки нынешнего главы семейства.

Николь неприязненно следила за каждым движением своего гостя, продолжая изучать его внешность…

Тяжелые и даже несколько грубоватые черты его лица больше подошли бы для какого-нибудь лесоруба или моряка. Твердая, выступающая вперед квадратная челюсть, прямой нос, полные, чувственные губы и густые, немного нависшие над глазами брови никак не соответствовали образу человека из высшего общества.

Его почти двухметровая, атлетического сложения фигура, правда, внушала страх и уважение. Он прикоснулся к своей «невесте» всего лишь раз, на вечере в Балтиморе, когда пригласил ее на танец, но этого единственного раза было достаточно, чтобы Николь почувствовала исходящую от него мощь и энергию. Он держал ее ладони в своих всего с полминуты, и потом, виновато улыбнувшись, выпустил ее миниатюрные руки из своих лапищ, словно позволяя им пока идти своей дорогой. Но глаза его в тот момент излучали неподдельную, нескрываемую страсть. Казалось, он позволял ей насладиться последними минутами свободы, не сомневаясь в своей власти над ней. Да, тогда Николь явно сумела очаровать своего «жениха»!

Этот эпизод надолго вывел ее из состояния равновесия. В течение нескольких дней Николь преследовал его полный восхищения взгляд… Нет, определенно, ей просто необходимо держаться от этого человека подальше. Ее свободолюбивая натура создана отнюдь не для Джеймса Дукарта.

Тем временем гость осторожно взял в руки старинную фотографию ее прабабки в тяжелой серебряной оправе. В его огромных руках она казалась миниатюрной детской игрушкой. На минуту Николь даже испугалась, что он сломает их семейную реликвию.

Девушка судорожно вздохнула. Чем больше всматривалась она в своего гостя, тем сильнее стучало ее бедное сердце. Словно предчувствуя приближающуюся опасность, ее душа трепетала от одного его взгляда. Не понимая, что с ней происходит, Николь низко опустила голову. Она с трудом подавляла желание броситься вон из комнаты.

Наконец она нерешительно взглянула на своего мучителя: казалось, он не заметил ее смущения, продолжая с интересом изучать семейные реликвии Уайлдеров.

Только сейчас Николь обратила внимание на его одежду.

Джинсы! Неужели для встречи с ней он не мог надеть что-нибудь поприличнее?! Конечно, эти явно недорогие, купленные в супермаркете джинсы выгодно подчеркивают удивительную стройность его ног, но все же… Николь была разочарована.

Она еще раз смерила гостя оценивающим взглядом. Его светлая рубашка и серый шерстяной пиджак произвели на нее лучшее впечатление. Но обувь… Тяжелая рифленая подошва его ботинок оставила на роскошном ковре гостиной четкий след. Да, этот парень не долго думал над тем, что надеть на свидание со своей будущей женой.

Наконец опомнившись, Николь попыталась взять себя в руки. Что с ней происходит? Неужели внешний вид этого господина произвел на нее такое впечатление, что она начисто позабыла обо всех правилах приличия? Ни один мужчина в ее жизни не вызывал в ней такого замешательства. Но и ни один мужчина в ее жизни не предъявлял на нее своих прав!

К тому же от этого господина зависит благосостояние сенатора Уайлдера…

— Ты собираешься простоять так всю оставшуюся жизнь?! — прервал поток ее мыслей Джеймс. — Неужели мой вид так напугал тебя?

Вздрогнув от звука его низкого голоса, Николь наконец пришла в себя. Джеймс стоял прямо напротив нее, внимательно вглядываясь ей в глаза. Не выдержав его пристального взгляда, смущенная девушка поспешно опустила голову.

— Ничего я не испугалась! — краснея как школьница, пробормотала она. — Просто мне не доставляет никакого удовольствия общаться с таким типом, как вы! Если бы не отец…

Джеймс медленно поставил старинную фотографию на место.

— Никакого удовольствия? — улыбаясь повторил он.

Кажется, этот нахал нисколько не обиделся! Напротив, ее слова только развеселили его!

Чуть склонив набок голову, он рассматривал свою собеседницу как какой-то уникальный музейный экспонат.

— Пожалуй, ты могла бы и не говорить мне этого. Я не такой дурак, как ты думаешь, и заметил, что ты не в восторге от моего общества, — нарушил он наконец затянувшееся молчание. — Означает ли это, что вы согласны принять мое предложение, мисс Уайлдер? — вдруг неожиданно закончил он.

— Вы… Вы… — Николь задыхалась от возмущения. — Вы мне противны, Джеймс Дукарт! Я ненавижу вас!

Они стояли теперь лицом к лицу. Напуганная его грозным видом, Николь с трудом подавляла в себе желание броситься вон из комнаты.

— Но ведь ты совсем не знаешь меня, — удивительно мягко возразил ей гость. — К тому же я не собираюсь силой брать тебя замуж. Если ты не хочешь, Ники…

— Меня зовут Николь, — холодно ответила она. — И если вы собираетесь жениться на мне, вам прежде всего следовало бы научиться правильно произносить мое имя.

— Я знаю, как его нужно произносить, — нисколько не смутился он. — Но мне больше нравится называть тебя именно так.

Он бережно коснулся ладонью ее светлых локонов.

От неожиданности Николь чуть не закричала. Не в силах сдвинуться с места, она беспомощно закрыла глаза руками.

— Что вы делаете… — чуть слышно выдохнула она. — Прекратите сейчас же! Какое вы имеете право?

— Я слишком ленив, чтобы произносить твое имя полностью, — нисколько не смущаясь, продолжал гость. — К тому же «Ники» звучит для меня приятнее.

— В таком случае, если не возражаете, я буду звать вас Джимми. Малыш Джимми!

Громкий смех Джеймса вызвал в ней очередную волну возмущения.

Неужели его совершенно невозможно вывести из себя?

— Я приготовил для тебя подарок, — невозмутимо продолжал он. — Это кольцо будет символизировать нашу помолвку.

— Я… Убирайтесь вон!

— Не упрямься, детка! Тебе не обязательно носить его. К тому же мы можем пожениться прямо сейчас. — Джеймс осторожно приоткрыл небольшую коробочку. — Я уже купил и обручальные кольца. Собирайся.

— Собираться?! — Николь побледнела. — Вы… Прямо сейчас?!

Да что он о себе воображает?

— Ну конечно! Твой отец сообщил мне, что в Коннектикуте вся эта церемония занимает не больше часа. Но если ты предпочитаешь выйти замуж в Нью-Йорке…

Должно быть, мой отец сошел с ума, с горечью констатировала Николь. Она уже еле сдерживала слезы. Так, значит, эти господа уже обо всем договорились.

А ведь ей казалось, что отец любит ее. И вот теперь он «продает» ее этому джентльмену.

— Твой отец всегда принимает правильные решения. Пожалуй, надо признать, что сенатор Уайлдер — самый рассудительный и здравомыслящий человек в сенате. И именно поэтому я так уважаю его мнение…

— Великолепно. Значит, на этот раз он принял решение заплатить вам за ваши услуги своей единственной дочерью?

— Тебе не стоит рассматривать свое замужество с этой точки зрения! — снова рассмеялся Джеймс.

— Но дело обстоит именно так! И единственным оправданием для моего отца служит то, что вы принудили его к этому шагу!

— Это была его личная инициатива, — пожал плечами Джеймс. — Но, повторяю: если ты не хочешь выходить за меня замуж, я не буду настаивать. Скажи мне, и я сразу уйду.

— Если бы все было так просто! — с горечью воскликнула Николь. — Я отлично понимаю, что от вас зависит его судьба! Ведь, если не ошибаюсь, речь идет о сотнях тысячах долларов. Не притворяйтесь невинным ангелом. Стоит мне сейчас отказаться, и дело всей его жизни пойдет прахом. — Слезы брызнули из ее глаз. — Господи! Как я вас ненавижу!

Николь вспомнился ее вчерашний разговор с отцом. В течение последних двух лет они не слишком-то ладили, поэтому сперва она была несколько удивлена его необычно ласковым и даже просящим тоном. Отец пытался пробудить в ее душе воспоминания об их безоблачном прошлом, о том, как они любили и понимали друг друга. Но когда она поняла, к чему клонит сенатор Уайлдер…

Нет, даже если бы у этого нахала было вдвое больше денег и влияния, она и тогда бы не вышла за него замуж!

Слова отца нисколько не убедили ее. Да, ему уже за шестьдесят, да, он давно мечтает о внуках, но, без сомнения, больше всего он мечтает о состоятельном и уважаемом зяте. Вчера Николь молча выслушала все его доводы и увещевания. В этот вечер отец окончательно разрушил все ее иллюзии о богатстве их знатного семейства. Положение сенатора всегда обязывало содержать толпы приживалов, к тому же мать Николь обожала дорогие магазины… Их дома и в Нью-Йорке и в Майами были просто забиты роскошными вещами, а счет в банке все уменьшался и уменьшался. Николь уже двадцать восемь, и так же, как и мать, она научилась только тратить.

Нет, отец не винил их с матерью в том, что разорился. Он честно старался делать все возможное и содержать своих «девочек» на уровне: кроме основной работы, вел дела компании, играл на бирже…

Ах, лучше бы он этого не делал!

Всего несколько дней назад с биржи ему прислали сообщение о полном банкротстве. Поставив на карту оставшиеся деньги, сенатор Уайлдер проиграл все.

Его последней надеждой стала дочь. Вердикт отца был однозначен: чтобы спасти честное имя семьи, мисс Уайлдер обязана как можно скорее дать свое согласие на брак с Дукартом. Разговоры на эту тему велись в их доме уже не меньше года, но Николь все время удавалось избегать прямых ответов.

Но вчера доводы отца были настолько неоспоримы, что Николь не решилась возражать.

К тому же через несколько месяцев очередные выборы в Конгресс. Кто станет голосовать за неудачливого бизнесмена? На какие деньги проводить предвыборную кампанию? А если отец потеряет и этот, последний источник доходов…

Девушка представила себе, как они продают свои роскошные дома и перебираются в какое-нибудь захолустье. Скорее всего, тогда придется расстаться не только с прислугой, садовниками и поваром, но и с прекрасной коллекцией французской живописи — предметом зависти всех ее многочисленных друзей…

Николь резко тряхнула головой, стараясь отогнать от себя эти ужасные мысли. Нет, Уайлдеры во что бы то ни стало должны раздобыть деньги! Ей никогда не пережить такого позора!

Тяжело вздохнув, Николь еще раз окинула взглядом своего гостя. В разговоре с отцом мистер Дукарт недвусмысленно дал понять, какие преимущества даст семейству Уайлдеров ее свадьба со столь завидным женихом. Несомненно, политическое положение сенатора, подкрепленное столь значительным капиталом, может только улучшиться. А кроме того, Джеймс явно выразил готовность заплатить по всем счетам терпящего финансовую катастрофу…

Теперь все зависит только от нее.

Джеймс Дукарт явился сюда, чтобы получить этот желанный для него приз. Николь с трудом сдерживала бессильные слезы отчаяния. Он покупает ее, как дорогую игрушку в магазине! Мысль о том, что это бесчеловечно, даже не приходит ему в голову.

— Как вы можете так поступать? — чуть слышно прошептала она, не поднимая глаз.

— Месяц назад мне исполнилось тридцать пять, — нисколько не смущаясь, пояснил Джеймс, — Настало время обзаводиться семьей. Последние двадцать лет я был слишком занят своей карьерой и повышением благосостояния. А теперь готов посвятить себя семье и детям.

— Но при чем тут я?! — срывающимся от гнева голосом прохрипела она. — Уверена, на свете найдутся тысячи женщин, мечтающие о таком муже, как вы! Стоит вам только выйти на улицу… — Николь все еще не решалась взглянуть ему в глаза. — Вы… Вы довольно привлекательны, к тому же очень богаты. Девушки будут сами вешаться вам на шею…

— Все это так, — оборвал он ее. — Но меня не интересуют такие девушки!

Сенатор Уайлдер сам предложил свою единственную дочь в жены мистеру Дукарту. Краска стыда залила щеки девушки. Но, в конце концов, лично она никогда не напрашивалась к нему в невесты! И не ее вина, что Джеймс ведет себя, как купец в лавке!

— Послушайте, очень скоро вы обязательно встретите прекрасную девушку, и вы полюбите друг друга. А потом, после свадьбы, она родит вам чудесного наследника, — все еще пыталась сопротивляться Николь.

Джеймс недоуменно пожал плечами.

— Но неужели ты не понимаешь, я хочу жениться именно на тебе! И именно ты должна родить мне наследника!

Николь казалось, что жар его серых глаз способен расплавить даже камень.

— Это безумие! Ведь мы толком не знаем друг друга!

— У нас будет предостаточно времени для этого после свадьбы! Поверь мне, мы обязательно будем счастливы, Ники, — уверенно возразил Джеймс. — Мне кажется, я всегда мечтал именно о такой девушке, как ты, — продолжал он. — Ты великолепна! Никогда в жизни я не встречал еще таких синих глаз! А твои губы! Они словно притягивают к себе магнитом! Как только я тебя увидел, сразу сказал себе: «Вот женщина, которая достойна стать моей женой!» В тебе есть все: и ум, и красота, и порода. Если хочешь, я прямо сейчас могу написать оду, посвященную тебе — твоей тонкой талии, высокой груди, длинным стройным ногам…

— Хватит! — не выдержала наконец Николь. — Мне надоело выслушивать всю эту ерунду, мистер Дукарт! Вы наглый, неотесанный, да к тому же сексуально озабоченный маньяк! Я больше не намерена терпеть…

— Какой напор! — рассмеялся в ответ Джеймс. — Признайся, ты сама не веришь тому, что сейчас наговорила. И мы оба знаем, чем окончатся все наши споры.

— Я знаю только одно: еще слово, и я запрещу вам появляться в моем доме!

— Возможно, сейчас ты искренне ненавидишь меня, — нисколько не обиделся гость. — Но пройдет немного времени, и…

— Нет! — гневно замахала руками девушка. — Несколько минут назад вы были мне просто безразличны, но после всего сказанного я твердо уверена: между нами нет и не может быть ничего общего!

В наступившей тишине Николь судорожно пыталась придумать выход из создавшейся ситуации. Этого нахала совершенно не трогают ее гневные тирады. Значит, если она действительно хочет избавиться от него, необходимо срочно менять тактику боя.

— Ну, хорошо, — криво усмехаясь, начала она вновь. — Вы утверждаете, что стоило вам только взглянуть на меня, как вы влюбились без памяти?! Такое ощущение, что раньше вам просто не приходилось иметь дело с женским полом! То же самое происходит с солдатами в армии: все они влюбляются в красавиц с обложек журналов. Но их еще можно понять, у них нет другого выбора. А вы, мистер Дукарт! Или ваша самооценка настолько занижена, что единственное, что вы можете себе позволить, так это купить чью-то любовь?!

— Попробуй посмотреть на это с другой точки зрения, Ники, — терпеливо ответил Джеймс. — Как иначе я мог отреагировать на предложение твоего отца? Хотя думай, как хочешь! Все, что я могу сказать в свое оправдание, так это то, что я действительно влюбился в тебя с первого взгляда!

Чем больше вглядывалась она в его лицо, тем больше страсти и желания читала в его глазах. Нет, этот вандал не производил впечатления безнадежного романтика, вечно витающего в облаках. Наоборот, Джеймс Дукарт больше был похож на человека, привыкшего добиваться поставленных целей. И на этот раз его целью стала мисс Николь Уайлдер…

— Это невыносимо! — в отчаянии воскликнула девушка. — Каждый раз, когда мы встречались, я изо всех сил старалась нагрубить вам, я играла роль настоящей великосветской стервы.

— Я знаю. — В его серых глазах мелькнула озорная искорка. — И, должен отметить, ты неплохо справлялась с поставленной задачей, Ники, — неожиданно серьезно продолжил он. — Я понимаю, что на первый взгляд мало похож на героев всех твоих предыдущих романов. Возможно, я не так хорошо воспитан, как все пижоны из твоего привычного окружения, но… Мы созданы друг для друга. Я понял это с самой первой минуты нашего знакомства. Это судьба, Ники, и как бы ты ни сопротивлялась, как бы ни старалась, все будет именно так, как должно быть. Посмотри правде в глаза.

— Правда состоит в том, что я ненавижу вас, Джеймс Дукарт! — перебила его девушка. — Каждый ваш жест, каждое слово бесит меня! И не только потому, что вы невоспитанный и грубый невежа! Вы еще и абсолютный, неизлечимый эгоист! И хватит морочить мне голову своими сказками о судьбе и гармонии! Вы мне противны!

Она резко отвернулась.

— Да что ты?!

Николь почувствовала, как его горячие ладони касаются ее хрупких плеч.

— Не трогайте меня! — инстинктивно попыталась вырваться из его объятий девушка.

Но голос ее почему-то прозвучал тускло и неубедительно.

— Ты вся дрожишь. — Джеймс крепко сжал ее плечи. — Судя по всему, ты еще не привыкла к мужской ласке. Что ж, меня устраивает такое положение дел, — довольно улыбнулся он. — Я не прочь стать твоим учителем.

На этот раз он недалеко ушел от истины. Весь ее сексуальный опыт исчерпывался одним-единственным случаем. Тогда ей было всего восемнадцать. И она, и ее тогдашний приятель (после этого оба они так и не нашли в себе сил продолжить свои отношения) изрядно выпили на вечеринке по случаю окончания колледжа. Этот адский коктейль из кипящих юношеских гормонов, алкоголя и любопытства заставил их обоих забыть обо всем на свете. С тех пор прошло уже много лет, но всякий раз, вспоминая события той далекой ночи, Николь отчаянно краснела и смущалась.

Тот случай послужил ей уроком на всю жизнь. Никогда еще она не испытывала такой боли, такого отвращения к себе и окружающим. И люди смеют называть это счастьем! Николь поклялась себе больше никогда не допускать подобного! И она сдержала обещание. Все разговоры подруг об их любовных похождениях нисколько не трогали ее воображения. Всякий раз, когда речь заходила о сексе, Николь старалась отойти в сторонку. Именно поэтому за ней закрепилась репутация «стыдливой монашки». Но она не обращала на иронию друзей никакого внимания. В конце концов, если ей не интересны постельные утехи, это ее личное дело.

Так было всегда.

Так было до этой минуты.

Николь от всей души надеялась, что Джеймс не понял, что с ней произошло. Жаркая волна словно накрыла ее с головой. Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, девушка отчаянно пыталась освободиться.

Да что с ней происходит?! Неужели Джеймс прав и между ними действительно существует какая-то магическая связь?

Нет, все это лишь эффект неожиданности. Этот человек всегда был и будет ей отвратителен.

— Никогда больше не смейте прикасаться ко мне! — набросилась она на него. — Черт возьми, как я ненавижу вас! — Конечно, Николь учили, что истинная леди никогда не позволит себе произносить такие слова. Но этот наглец не заслужил ничего более благозвучного. — В следующий раз я… Я ударю вас!

— Дорогая, настало время привыкать к моим ласкам. Впереди еще столько лет совместной жизни! — рассмеялся он в ответ. — А после свадьбы тебе предстоит узнать еще много нового! Только не волнуйся, я буду очень осторожен. Чрезвычайно осторожен и нежен.

— Нет! — Николь в ужасе заметалась по комнате. — Прекратите немедленно! Я не позволю! Я никогда не стану вашей женой! Я никогда не выйду за вас замуж! Я пойду работать! Я верну весь долг моего отца! Все до единого цента!

— И кем же ты собираешься работать? — холодно спросил Джеймс. — Прекрати истерику! Я ничего такого не сказал и нечего дергаться!

Губы ее дрожали от волнения.

— Джеймс, — чуть слышно прошептала она. — Это была самая ужасная ночь в моей жизни, понимаешь? И если ты когда-нибудь попытаешься заставить меня пережить этот позор еще раз… я… я умру!

— О господи! Ники, поверь же, я вовсе не собираюсь насиловать тебя, — спокойно остановил он ее.

Сердце ее учащенно забилось.

— Ты хочешь сказать, что… Что даже если я выйду за тебя замуж, ты никогда не станешь принуждать меня заниматься с тобой сексом? — не веря своим ушам, прошептала она и даже попыталась улыбнуться. — Это правда?

Что ж, если ей не суждено избежать этой свадьбы, она должна хотя бы заручиться его согласием не требовать от нее исполнения супружеского долга!

— Девочка моя! — Джеймс недоверчиво покачал головой. — Неужели ты так наивна, что ждешь от меня такого обещания? Ведь если даже я сейчас и пообещаю тебе это, неужели ты не понимаешь, что ни один мужчина на свете не сможет устоять перед таким соблазном, как ты?! — Он изо всех сил пытался подавить насмешливую улыбку. — Ники, дорогая, я не знаю, кто мог так запугать тебя, но, поверь, в этом нет ничего ужасного. Я не причиню тебе боли! Вот увидишь, все будет просто великолепно! Тебе понравится!

Его серые глаза словно раздевали бедняжку. А его слова! Николь не могла унять лихорадочную дрожь во всем теле.

— Единственное, что мне может понравиться, это если ты немедленно покинешь мой дом и поклянешься больше никогда не появляться здесь! — топнув ногой, закричала она.

Его тяжелая рука снова коснулась ее плеча. И снова электрический разряд прошел меж ними.

— Оставь меня в покое! — все еще пыталась сопротивляться несчастная девушка.

— Не притворяйся, Ники! — неожиданно резко остановил ее Джеймс. — Теперь-то я точно ты ждешь нашей первой брачной ночи не меньше меня!


2


Его рука медленно скользила теперь вдоль ее спины. Николь чувствовала, как тяжелая, сильная ладонь от впадины между лопатками движется вниз, словно стараясь изучить все изгибы ее тела. Будто загипнотизированная близостью этого странного мужчины, девушка не могла пошевелиться. Наконец, словно очнувшись ото сна, бедняжка попыталась освободиться от этого наваждения. Бесполезно.

Казалось, Джеймс даже не заметил ее сопротивления.

— Кое-кто называет тебя Снежной королевой, — чуть слышно прошептал он. Губы его были теперь совсем рядом с ее губами. Горячее дыхание обжигало нежную кожу ее щек.

Николь чувствовала себя загнанным в угол зверьком. Крепко зажмурившись, она отчаянно пыталась вырваться на свободу.

Но ужаснее всего было не это. Впервые в жизни она испытывала ни с чем не сравнимое чувство тревожного волнения. С одной стороны, ей хотелось оказаться сейчас как можно дальше от этого самоуверенного нахала, но в то же время она с трудом сдерживала себя, чтобы не прижаться к его сильному плечу, не броситься к нему на шею и с головой нырнуть в нахлынувшую вдруг волну нежности и страсти!

Потеряв всякий контроль над собой, девушка робко раскрыла глаза и…

— А ведь минуту назад ты готова была разорвать меня на части, — неожиданно улыбнулся Джеймс. Он осторожно коснулся пальцами ее приоткрытых губ. — С самого первого взгляда я понял, что под твоей неприступной и холодной внешностью скрывается целый океан нерастраченных чувств.

И, не давая ей опомниться, крепко прижался губами к ее рту. На секунду Николь показалось, что она попала в эпицентр ядерного взрыва. В голове помутилось, обрывки сознания все еще пытались воззвать к ее здравомыслию. Десятки колоколов тревожным набатом предостерегали ее, требовали как можно быстрее бежать с поля боя.

Наконец, собрав последние силы, она сумела оттолкнуть его от себя.

— «Океан нерастраченных чувств?!» — тяжело дыша, прохрипела Николь. — Нет, теперь я нисколько не сомневаюсь: мало того что ты — омерзительный, наглый тип, ты просто-напросто сумасшедший!

Все это слишком напоминало глупый дешевый фарс! Никогда больше она не позволит этому ужасному мужчине дотронуться до себя! Никогда больше не унизится до того, чтобы терять сознание от его мерзких поцелуев!

Николь задыхалась от злости:

— Я ненавижу тебя! Клянусь всеми святыми, я ни за что не соглашусь… Я… Я никогда больше не…

— Никогда больше не прикоснешься ко мне? Никогда больше не позволишь себе удовольствия целоваться со мной? И никогда не будешь моей? — все еще улыбаясь, закончил за нее Джеймс. — Если не ошибаюсь, именно это ты пытаешься сейчас сказать?

— Вот именно! — топнула ногой девушка. — Ты абсолютно прав! Я не выйду за тебя замуж даже под страхом смертной казни! А если ты еще раз станешь распускать руки… Не сомневайся, я сумею найти на тебя управу!

Джеймс внимательно смотрел ей в глаза. Так они стояли друг против друга целую вечность. Слова были не нужны. Николь ясно читала в его взгляде и насмешку, и озорство, а самое странное — ощущала его поразительную силу и уверенность, что все будет именно так, как думал он!

Покраснев, девушка поспешно отвернулась.

— Теперь я знаю тебя уже лучше, моя дорогая Снежная королева! — рассмеявшись, закончил он.

Николь готова была расплакаться от обиды и злости.

Какая же она дура!

Потеряв самообладание, она набросилась на него с кулаками, но Джеймс даже не пытайся увернуться. Наоборот, словно не замечая града ее ударов, он снова попытался обнять ее за плечи. Горячие губы коснулись нежной шеи девушки…

И снова она ощутила нахлынувшую волну страсти… Кровь прилила к ее щекам.

— Прекрати немедленно! — сама не веря своей решимости, потребовала Николь. — Отпусти меня!

Из последних сил сопротивляясь собственным желаниям, девушка снова и снова пыталась освободиться.

Бесполезно. Кулаки ее уже разжались, руки сами собой потянулись к его лицу.

Джеймс сжал ее руки в своих.

— Ну, нет, малышка. На этот раз тебе не удастся сбежать от меня! Теперь ты в моей власти, и я не собираюсь отпускать тебя до тех пор, пока ты не признаешь своего поражения. Что бы ты там ни говорила, мы созданы друг для друга и очень скоро ты сама сможешь убедиться в этом.

В панике Николь отчаянно пыталась вырваться из его стальных тисков. Но что толку?! Разве может она противостоять этой горе мускулов? Джеймс без труда сдерживал натиск ее смешных атак.

А затем она снова ощутила его горячее дыхание. Дрожа всем телом, девушка попыталась отвернуться, но руки его уже нежно обнимали ее…

Новый поцелуй был неизбежен.

Она следила за тем, как его упругие, зовущие губы медленно приближаются к ее лицу, и вдруг, забыв обо всем на свете, порывисто прижалась к своему мучителю.

Этот человек сломил ее волю окончательно. Она чувствовала рядом с собой его могучее сильное тело, слышала прерывистое жаркое дыхание, ощущала дурманящий запах его одеколона, растворялась и таяла в его страстных объятиях. Руки Джеймса скользили все ниже и ниже. Вот пальцы его коснулись холмиков груди, еще мгновение — и она почувствовала их прикосновение к внутренней стороне бедер… Николь не смогла сдержать страстного стона.

Она уже потеряла всякую надежду на освобождение. Более того, она уже не хотела этого и готова была простоять так целую вечность, чтобы руки его ласкали ее бесконечно, а губы неторопливо поднимались от ямочки на шее ко рту, а потом все так же медленно двигались обратно, оставляя после себя сладостное ощущение неги и жара. Тело ее стало вдруг таким податливым и слабым…

Она должна была кричать, звать на помощь отца, домашних. Но не могла себя заставить. Сердце бешено стучало, готовое вот-вот выскочить из груди. Зажмурившись, Николь старалась крепче прижаться к Джеймсу. Сознание ее словно уплывало, не в силах выдержать такой накал страсти и желания…

Тем временем умелые пальцы Джеймса нащупали под тонкой тканью шелковой блузки застежку бюстгальтера. На этот раз Николь не почувствовала и тени страха или стыда. Вздохнув полной грудью, она застонала от возбуждения…


Джеймс резко отстранился от своей жертвы. Только еще раз, словно на прощание, коснулся ее напряженной груди, скользнул вниз по бедрам… Отступая назад, он нежно прошептал ей и самое ухо:

— Сюда могут войти. Постарайся выглядеть спокойной. — А затем, улыбнувшись, чуть слышно добавил: — Если хочешь, мы могли бы продолжить наши игры в другое время. Например, сегодня вечером.

Сознание медленно возвращалось к ней.

— Нет! — поспешно выкрикнула Николь, стараясь застегнуть тугую застежку на спине.

— Ты хочешь сказать, что не желаешь выглядеть спокойной? — насмешливо продолжал он. — Или у тебя уже есть какие-то планы на вечер?

Удивительно, стоило Джеймсу отойти всего на шаг, и рассудок вновь взял верх над страстью.

— Я хочу сказать, что не собираюсь продолжать «наши игры»! — грубо оборвала его Николь.

Его заливистый, беззаботный смех заставил ее замолчать.

— Ну-ну, дорогая! На сей раз тебе не удастся меня обмануть. Признайся, тебе ведь очень понравилось! Но, поверь, это еще далеко не все. Когда мы поженимся, я научу тебя многому другому!

Что заставило ее вести себя таким образом? Как могла она еще минуту назад мечтать провести в его объятиях всю оставшуюся жизнь?! Неужели этот вандал действительно имеет над ней какую-то власть?! Почему она почти не сопротивлялась? Ведь стоило ей закричать, позвать на помощь, и ничего бы не произошло! А узнай отец, как вел себя только что его хваленый мистер Джеймс Дукарт, свадьба была бы тут же расстроена! Боже! Как могла она так опуститься. Подумать только: чуть не лишилась ума от его поцелуев!

Чуть?

Николь покраснела. Неужели даже самой себе она боится признаться в том, что вела себя как последняя идиотка? Еще немного и…

Ты готова была отдаться ему прямо на ковре гостиной! Стоило ему только захотеть…

За дверью послышался закаленный в многочасовых дебатах зычный голос сенатора Уайлдера.

Стараясь изобразить на лице беззаботную улыбку, Николь повернулась навстречу входящим в гостиную родителям. И если сенатор, готовый к тому, что он может увидеть, тщательно скрыл свои чувства, то его супруга, явно не ожидавшая прихода такого гостя, не смогла сдержать возгласа искреннего удивления.

Во всяком случае, на лице Мэри Уайлдер не отразилось ни тени негодования или хотя бы недовольства по поводу нежданного гостя.

— Дорогая, позволь представить тебе моего молодого друга, — несколько высокопарно начал сенатор. — Это мистер Джеймс Дукарт. Несомненно, ты не раз встречала его на приемах, но мне все никак не удавалось познакомить вас. Мистер Дукарт — главный спонсор ралли южных штатов. — Сенатор обернулся в сторону Джеймса. — А это миссис Мэри Уайлдер, — несколько заискивающе улыбнулся он.

Голос сенатора чуть заметно дрожал. Мэри Уайлдер была прекрасно осведомлена о существовании мистера Дукарта. Слишком часто в последнее время она становилась свидетельницей жарких споров между мужем и дочерью. И поводом для всех этих дебатов неизменно служил Джеймс Дукарт. Мэри давно поняла, как жаждет сенатор видеть этого молодого человека своим зятем. Видела она и то, как отчаянно сопротивлялась Николь всем попыткам отца склонить ее к скорейшему замужеству.

Удивлению миссис Уайлдер не было предела.

— Очень рада вас видеть, мистер Дукарт, — с некоторым запозданием произнесла свое дежурное приветствие Мэри. По всей видимости, она решила отложить прояснение ситуации на более удобное для этого время. — Николь, дорогая, ты уже предложила своему гостю что-нибудь выпить? Что вы хотите, Джеймс?

— О, спасибо! — не смог сдержать лукавой улыбки гость. — Благодаря Николь я уже получил то, что хотел.

Его явно двусмысленный намек привел несчастную девушку в бешенство. Мало того что отец так искусно делает вид, будто никак не ожидал встретить здесь столь дорогого гостя, а искушенная в светских интрижках мать старательно не замечает следов покушения на родную дочь, так этот наглец еще и позволяет себе такие вольности!

Но главный удар был впереди.

— Сенатор Уайлдер, — неожиданно серьезным тоном продолжал свою пытку Джеймс. — Я прошу руки вашей дочери. — Он сделал эффектную паузу. — Мы с Николь уже обсудили этот вопрос, и она дала свое согласие. Дело только за вами. Мы оба с нетерпением ждем вашего родительского благословения.

Николь побелела от гнева. Неужели никто кроме нее не заметил явной издевки в голосе этого шута? Почему все молчат?

Девушка с ненавистью взглянула в лицо своему мучителю. Казалось, Джеймс только этого и ждал. Глаза их встретились… Не выдержав, Николь отвернулась. Она признала свое поражение.

Как бы ей хотелось сейчас схватить этого нахала за шиворот и самолично выставить за дверь! Господи, неужели судьба ее семьи целиком и полностью зависит от такого чудовища?

Не готовая к столь резкому повороту событий, миссис Уайлдер просто лишилась дара речи, ведь всего несколько дней назад ее дочь заявляла, что Дукарт — самое примитивное и мерзкое животное на свете. И вот теперь? Упорно не поддаваясь никаким уговорам отца, Николь выражала готовность выйти замуж даже за дикаря с необитаемого острова, но только не за мистера Дукарта, а стоило новоявленному претенденту появиться в их доме, как сердце дочери растаяло.

— Все… Все это так неожиданно, Николь, — выдавила наконец из себя совершенно растерянная миссис Уайлдер.

Джеймс усмехнулся.

— Я понимаю, о чем вы говорите. Конечно, Николь избегала встреч со мной, но, стоило нам немного побыть наедине, как все изменилось!

— Вот именно! — вмешался сенатор. Он ринулся к Джеймсу, долго и горячо тряс его за руку. Наконец его сияющее от счастья лицо повернулось в сторону жены. — Мэри, дорогая моя, надеюсь, ты простишь нам всем нашу скрытность. Наши дети признались мне в своих чувствах еще несколько недель тому назад, но я уговорил их немного подождать, чтобы преподнести тебе настоящий сюрприз. А если ты взглянешь на последнюю страницу сегодняшней «Нью-Йорк таймс», ты найдешь там объявление об их помолвке! Я лично писал для этого текст! — довольно улыбаясь, выпалил он.

— Что?! — в унисон воскликнули Джеймс и Николь.

Сенатор, казалось, не слышал их слов.

— Я заранее выкупил две тысячи экземпляров этой газеты. Мои служащие вырежут это объявление и отправят его всем нашим родственникам и близким друзьям.

— Вы хотите сказать, что у вас такое множество родственников и близких друзей? — сухо перебил его Джеймс.

Мистер Уайлдер согласно кивнул, совершенно не замечая резкого тона гостя.

Николь покраснела. Прищурившись, она снова взглянула на своего новоявленного жениха. Да как он смеет разговаривать таким тоном с человеком, который, по крайней мере, в два раза старше его? Но, самое ужасное, как мог отец так поступить? Поместить сообщение о помолвке в «Нью-Йорк тайме»! Значит, он априори был уверен в полной ее капитуляции.

Она вспомнила, каким беспомощным и несчастным выглядел ее отец во время их вчерашнего разговора. Значит, все это была лишь искусная маска? И его слезы отчаяния — великолепная бутафория?

— Добро пожаловать в нашу семью, Джеймс. Я всегда мечтал о таком сыне! — тем временем патетически восклицал сенатор. — Теперь я могу быть спокоен за будущее Николь. Рядом с таким мужем ей нечего бояться жизненных бурь.

Эти лживые фразы уже не трогали несчастную девушку. Она слишком устала сопротивляться. Неужели у нее не осталось никакой надежды?

Николь с отчаянием взглянула на мать: она должна понять свою дочь!

Девушка знала, что существует единственный человек на свете, кто может властно и безапелляционно приказывать могущественному сенатору Уайлдеру. И этот человек — ее мать. Стоит ей сейчас просто выразительно взглянуть на мужа, и весь этот кошмар закончится.

Еле сдерживая слезы, она безмолвно взывала к материнскому сердцу. Мама, неужели ты не понимаешь? Прикажи им замолчать, прикажи им остановить этот мерзкий фарс!

— Я так потрясена… У меня просто нет слов, — произнесла наконец Мэри. Не замечая умоляющих взглядов дочери, она обернулась к новоявленному зятю. — Джеймс, мой мальчик, в своей жизни я видела всякое! Но сейчас… Господи, я так рада! — радостно защебетала она.

— Ну, признаться, сперва я тоже не находил слов, — заторопился поддержать жену сенатор. — Я давно старался обратить внимание Николь именно на тебя. Но она даже не хотела думать об этом! И вот, такой неожиданно счастливый финал! Наша малышка с детства отличалась редкостным упрямством. И мы всегда знали, что если она внушила себе, что черное — это белое, убедить ее в обратном практически невозможно. Но тебе удалось невозможное, Джеймс!

Счастливый отец взглянул наконец в сторону дочери.

— Признайся, милая, ты нарочно не говорила нам с мамой, что встречаешься с Джеймсом? Ты боялась наших упреков, боялась, что мы будем стараться ускорить ход событий? Ах ты, глупышка! Неужели ты не понимаешь — мы с мамой желаем тебе только добра.

Джеймс нахмурился, но не проронил ни слова.

Скорее всего, он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться прямо в лицо этому лжецу! — с гневом подумала Николь.

— Да, девочка обвела нас вокруг пальца, мой друг, — обратилась к мужу Мэри. — Она так убеждала нас в своей неприязни к тебе, Джеймс, что, честно говоря, я поверила ей!

— Маленькая притворщица, — констатировал гость.

Губы его чуть заметно кривились от беззвучного смеха.

Николь с трудом подавляла желание влепить ему звонкую пощечину.

— Если быть совсем точной, — язвительно ответила она, — вчера еще я заявила родителям, что скорее соглашусь обвенчаться с гориллой из зоопарка, чем с мистером Дукартом.

— Вот именно! — заволновалась Мэри. — А теперь ты собираешься за него замуж!

— Может быть, горилла отказала тебе, Николь? — высказал свое предположение Джеймс.

Сенатор и его супруга весело рассмеялись этой «элегантной» шутке.

— Какое чувство юмора! — продолжала восхищаться своим будущим зятем Мэри. — Не всякий сумеет сориентироваться в такой ситуации. Молодой человек, я вам так благодарна! Признаться, в глубине души я всегда страдала из-за слишком независимого характера моей малышки. Но вы с такой легкостью сумели приручить ее! Теперь я могу умереть спокойно. Я так счастлива!

— Это действительно чудесно! — расплылся в улыбке мистер Уайлдер.

Николь понимала, что, как влюбленная в своего жениха невеста, она просто обязана была порадоваться за него, и поэтому грозно нахмурила брови. Возможно, родители и сумеют продать ее тело, но никогда в жизни она не смирится с этим! Джеймс Дукарт еще не раз пожалеет о своем выборе!

И отец, и мать были слишком возбуждены, чтобы замечать такие мелочи, как мрачный вид будучий новобрачной.

— У вас есть какие-либо пожелания относительно дня свадьбы? — перешел к делу Джеймс Дукарт.

— Нет, конечно, все зависит только от вас, — снова защебетала Мэри. — Мы с Николь начнем готовиться к этому торжественному дню прямо сейчас. Сколько хлопот! Сначала нам нужно отметить вашу помолвку. Пожалуй, больше всего для таких целей подойдет зал нашего клуба. Там просторно, но в то же время очень уютно.

— Нет, в этом нет никакой необходимости, миссис, — перебил размечтавшуюся тещу Джеймс. — Мы с Николь решили не отмечать помолвку. Мы собираемся пожениться немедленно. Прямо сегодня. И поэтому сейчас же отправляемся в Коннектикут.

Все радужные планы Мэри лопнули в одно мгновение.

— Я… Ах, я понимаю. — Она выглядела так, словно только что проглотила целый лимон. — Ну, если вы так решили… — Взгляд ее наконец остановился на дочери.

С той самой минуты, как Джеймс объявил всю эту чушь относительно их свадьбы, миссис Уайлдер не сводила с него глаз, только сейчас она удосужилась взглянуть на виновницу всей этой суеты!

Николь даже не старалась скрыть свой гнев.

— И куда именно в Коннектикуте вы собираетесь поехать? — нахмурившись, продолжала миссис Уайлдер. Кажется, понемногу она начала понимать смысл происходящего. — Или… — Новая догадка озарила ее озабоченное лицо. — К чему такая спешка? Почему вы хотите пожениться немедленно?! Николь? Неужели ты… Я всегда считала тебя благоразумной! И это после того, как мы с тобой уже несколько лет посещаем лекции в центре планирования семьи?! Я… Я… У меня просто нет слов!

Николь презрительно фыркнула. Что ж, если матери доставляет удовольствие считать свою дочь полной идиоткой, это ее право. Злобно сверкнув глазами, девушка обернулась в сторону Джеймса.

Господи! Да Николь Уайлдер скорее умрет, чем позволит себе оказаться в постели с таким чудовищем!

— Мама, ты совершенно потеряла голову! — воскликнула она. — Никогда в жизни я не…

— Не разочаровывай свою маму раньше времени, крошка, — вмешался в разговор Джеймс, лучезарно улыбаясь, он по-хозяйски обнял Николь за талию.

Снова оказавшись в тисках его стальных объятий, девушка отчаянно пыталась высвободиться. Бесполезно! Казалось, Джеймс даже не замечает ее сопротивления.

— Ничего удивительного, что твоя мама неправильно истолковала нашу спешку, — все так же беззаботно улыбаясь, продолжал он. — Но позвольте, я вам все объясню, — обратился он к онемевшим от такого напора родителям.

Заметив их смятение, Джеймс еще больше воодушевился. Наклонившись, он легко поцеловал в щечку свою будущую жену.

— Мэри, Томас, я имею самые серьезные намерения в отношении вашей дочери и никоим образом не собираюсь портить ее безупречную репутацию. Мы оба достаточно благоразумны и решили сделать нашу первую брачную ночь по-настоящему незабываемой. Даю вам честное слово, в данный момент Николь не беременна. Но смею надеяться, не пройдет и месяца, как ваши догадки и подозрения станут действительно обоснованными!

И в подтверждение своих слов Джеймс фамильярно похлопал свою невесту по заду.

Николь задыхалась от злости. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Сжав кулаки, она изо всех сил старалась не расплакаться от обиды, никогда еще не чувствовала она себя такой беззащитной и одинокой!

— Ну а теперь, когда мы выяснили все интересующие нас вопросы, пора перейти к обсуждению деталей, — невозмутимо продолжал разглагольствовать Джеймс. — Конечно, если вы настаиваете на пышной свадьбе, мы ничего не будем иметь против. Мы подчинимся.

— Пожалуйста, дорогой, говори только от своего имени! — Николь была больше не в силах наносить эту комедию. — Если мама возьмется за дело, подготовка к свадьбе затянется на несколько месяцев. Не знаю, как ты, а я не собираюсь ждать так долго. Все уже решено. Зачем же откладывать? Мы действительно можем пожениться прямо сегодня.

Николь сама не понимала, как могла произнести такое. Объятия ненавистного мистера Дукарта словно парализовали ее волю, лишили рассудка.

Хотя… Кто знает, возможно, это единственный выход. И отец, и Николь прекрасно понимали, от кого зависит дальнейшая судьба их семьи. У них не осталось выбора — либо мистер Дукарт заполучит несчастную Николь в жены, либо…

Нет, никому из них не перенести такого позора! За финансовым крахом семьи Уайлдеров неминуемо последует отторжение их от светского общества, рухнет карьера отца в сенате… Стоит ли продолжать этот черный список?

Николь еще раз взглянула на свою мать. Представить эту великосветскую львицу управляющей домом, готовящей обеды, штопающей дырки на заношенной одежде? Нет, это невозможно!

Что ж, с тоской подумала Николь, родители никогда не отказывали ей даже в мелочах, они дали своей дочери все, что могли. Настало время платить по счетам. Она просто обязана выйти замуж за Джеймса Дукарта. И хватит оплакивать свою несчастную судьбу. Джеймс еще не раз пожалеет, что силой вынудил ее на этот шаг!

Если этот вандал жаждет свадьбы прямо сегодня, она обязана подчиниться. Его слово — закон для нее. Он ясно дал ей понять, что не собирается играть в детские игры.

Николь тяжело вздохнула.

— Что ж, насколько я понимаю, нам пора собираться в дорогу. — Ни один мускул не дрогнул на ее словно окаменевшем лице. Нет, она не собиралась прикидываться счастливой. Возможно, хотя бы это омрачит безоблачное настроение Джеймса. Стараясь не смотреть ему в глаза, она продолжала: — Если позволишь, я поднимусь наверх, чтобы переодеться. Это не займет слишком много времени, обещаю.

— Конечно, дорогая, — широко улыбнулся в Джеймс. — Но прежде, чем выпустить ее из объятий он еще раз крепко поцеловал свою покорную жертву. — Смотри не задерживайся!

Николь покраснела. Стараясь не встречаться взглядом с растерянными родителями, она бросилась вон из комнаты.

Оставшись втроем, Джеймс и чета Уайлдеров молча изучали друг друга. Молодой человек без труда прочел на лице сенатора все возрастающее беспокойство по поводу судьбы Николь. Мэри же, напротив, была даже довольна, что нашелся наконец человек, обладающий правом и силой так запросто управлять ее своенравной дочерью. Она с любопытством вглядывалась в стоящего напротив господина, искренне пытаясь отыскать в его лице черты некой избранности, позволившей ему с такой легкостью отыскать путь к сердцу Николь.

— Вам не о чем волноваться, — постарался успокоить сенатора Джеймс. — Я обещаю, с вашей дочерью ничего не случится.

— Ну конечно! Если Николь будет рядом с тобой, я за нее совершенно спокоен, — слишком поспешно закивал головой мистер Уайлдер. — Просто для нас она всегда остается маленькой и беспомощной девочкой. — Голос его вдруг задрожал. — Мы всегда старались оберегать ее и радовать.

— Я это понимаю, — заверил их Джеймс. — Возможно, она пока не в восторге от мысли, что станет моей женой, но, я уверен, очень скоро все изменится…

— Да, но я всегда представляла Николь в пышном белоснежном платье, идущей к алтарю по усыпанному розами ковру, — негромко заметила Мэри. — Почему-то мне казалось, что ее свадьба непременно состоится в кафедральном соборе, в присутствии всех наших друзей и знакомых.

Джеймс прекрасно знал, чего от него ждут. Но молчал. Мысль о том, что он с такой легкостью добился желаемого, заставила его позабыть о всех правилах хорошего тона. Нет, он никогда не сомневался, что женится на Николь Уайлдер. Но так быстро…

В первый раз он увидел Николь на обложке какого-то журнала: младшая сестра Джеймса Нэнси восхищалась тогда изысканным нарядом и дорогими украшениями незнакомой девушки, и он, не в силах оторвать от фотографии пораженного взгляда, сразу решил во что бы то ни стало познакомиться с ней. Имя прекрасной незнакомки было Николь Уайлдер.

После этого случая Джеймс не пропустил ни одного журнала, ни одного сообщения о светской жизни Нью-Йорка. Имя Николь упоминалось с завидной регулярностью.

Сенатор Уайлдер, уже давно попавший в полную зависимость от капиталов молодого Дукарта, постоянно приглашал своего компаньона на вечеринки и званые ужины. Но ярый противник всех этих помпезных глупостей, Джеймс долго не решался посещать подобные мероприятия. Наконец любопытство взяло верх. Должен же он выяснить, что скрывалось за очаровательной внешностью младшей Уайлдер. Результат превзошел все его ожидания. И с того самого вечера Джеймс твердо решил жениться. Его нисколько не пугали холодные взгляды и презрительные усмешки в его адрес. Терпеливо снося все это, он дождался своего часа.

Джеймс никогда не питал иллюзии по поводу своей внешности. Ну что ж, мужчине совсем необязательно быть красавцем. К тому же у него есть масса других, более существенных и привлекательных качеств. Его богатство и деловая хватка уже давно стали предметом вожделения всех потенциальных невест в округе.

Джеймс слышал и о том, что немало самых блестящих молодых людей из разных штатов мечтали бы жениться на красавице Николь. Но ни одному из них не удалось добиться ее расположения. Она упорно держала всех знакомых мужчин на расстоянии, не позволяя приблизиться. Мисс Уайлдер уже давно завоевала репутацию неприступной красавицы. Окружающим позволялось восхищаться ею, поклоняться и мечтать о ней, но…

— Николь Уайлдер напоминает ледышку, — сказал как-то приятель Джеймса. — Не сомневаюсь, она отвергла бы даже принца Монако.

Но Джеймс не придавал этим разговорам ни малейшего значения. Николь притворяется холодной и неприступной — пусть, раз ей так нравится. Но он сумеет растопить лед ее сердца! И сегодняшний поцелуй в гостиной окончательно убедил его в этом. За видимым равнодушием Николь скрывается горячее и страстное сердце — в этом Джеймс уже не сомневался.

— Джеймс! — Голос Мэри прервал поток его мыслей. — Ты не против, если мы с Томасом все-таки отметим ваше бракосочетание? Мы могли бы сделать это задним числом. Скажем, через пару месяцев? Возможно, Николь не говорила тебе, но мы с ней так часто обсуждали день ее бракосочетания во всех подробностях… Когда она была маленькой, ее любимым занятием было устраивать свадьбы своим куклам. Я покупала ей огромное множество кукольных нарядов.

— Мама! Я уверена, что Джеймсу совершенно не интересно слушать твои рассказы о моем детстве, — перебила вошедшая в гостиную Николь. Строгий шерстяной пиджак, длинная юбка, тщательно зачесанные назад волосы — девушка изо всех сил старалась одеться как можно скромнее. Кроме того, ей наконец удалось привести в порядок свое лицо и поправить макияж.

— Николь, дорогая, я просто хотела объяснить Джеймсу, что настоящая свадьба могла бы доставить тебе истинное удовольствие, — смущенно оправдывалась миссис Уайлдер. — Хотя, конечно, в дороге вы еще успеете поговорить об этом.

— Я содрогаюсь при одной мысли о пышных празднествах в нашу честь, — сухо оборвал ее Джеймс. — Как вы, наверное, успели заметить, я ненавижу всю эту показуху.

В воздухе повисла тяжелая пауза. Наконец сенатор Уайлдер, краснея, обратился к расстроенной жене:

— Мэри, послушай, если Николь и Джеймс не хотят пышных торжеств в их честь, мы вполне можем обойтись и без этого. В конце концов, это их свадьба…

— Спасибо за поддержку, сенатор. Думаю, вы абсолютно правы, — сухо поблагодарил его Джеймс.

Да как он смеет так оскорблять ее мать! Николь готова была наброситься на него с кулаками. Но, немного подумав, решила не вмешиваться. Все это совершенно бессмысленно! Ведь даже если бы Джеймсу вздумалось сыграть свадьбу в здании крематория или на необитаемом острове, отец все равно согласился бы с ним! Так зачем же сопротивляться?!

— Я приглашаю вас быть единственными гостями, а заодно и свидетелями нашей церемонии, — словно не замечая царящего в атмосфере напряжения, продолжал Джеймс. — А после регистрации мы могли бы поужинать вчетвером в каком-нибудь хорошем ресторане. За мой счет, разумеется, — не преминул добавить он. — Скажите, какую кухню вы предпочитаете, и мы можем зарезервировать столик прямо сейчас.

— О нет, нет! Я думаю, вам будет удобнее поехать без нас! — заторопилась Мэри. — Томас прав. Если вы решили сделать это без лишнего шума, это ваше право. А потом мы прекрасно сможем поужинать прямо здесь. Я распоряжусь, и Имани приготовит нам праздничный стол. Это будет значительно проще, да к тому же никто не сможет помешать нам. Все будет чудесно…

И уже через минуту Николь снова оказалась наедине со своим мучителем. Они стояли теперь у подъездной дорожки роскошного дома Уайлдеров, скрытые от любопытных взглядов прохожих летней зеленью старого сада.

— Твоя мать считает чудесным домашний ужин в кругу семьи, — иронически усмехнулся Джеймс. — В моем доме семейный ужин всегда воспринимался как нечто совершенно обыкновенное. Теперь я действительно чувствую, что мы принадлежим к разным мирам.

— К сожалению, это не единственное, что разнит нас! — гневно топнув ногой, воскликнула девушка. — И именно поэтому я считаю, что наша свадьба — большая ошибка. Мы оба еще пожалеем об этом!

— Не преувеличивай, — беспечно рассмеялся Джеймс. — Как бы ты ни сопротивлялась, тебе придется признать, что между нами очень много общего. И тот факт, что ты с такой легкостью согласилась на наш брак, — доказательство этому.

— Неправда! — Николь с ненавистью сбросила его руку со своего плеча. — Надеюсь, ты понимаешь, что я сделала это только ради спасения своей семьи?! Если бы не ты, я предпочла бы проработать всю свою жизнь посудомойкой в ресторане, только бы не видеть твою мерзкую физиономию!

Джеймс молча распахнул перед ней дверь машины.

— Ты можешь говорить все, что угодно, но факт остается фактом: мы едем в Коннектикут, и уже через несколько часов ты станешь миссис Дукарт.

— Я ненавижу тебя! Я ненавижу твое имя. Господи! Ну почему ты выбрал именно меня? Такие денежные мешки, как ты, всегда предпочитали до конца своих дней оставаться холостяками.

— У тебя большой опыт общения с «денежными мешками»? Хотя теперь это не имеет никакого значения. Представь себе, я особенный, не похожий на других богач. И я женюсь на тебе!

Николь трясло от гнева. Неужели она собирается терпеть все его выходки и впредь?

Обернувшись к Джеймсу, она влепила ему звонкую пощечину.


3


Джеймс явно не ожидал от нее такой реакции. Потирая щеку, он растерянно поднял глаза:

— Как ты могла, Ники? Ведь мне же больно! Хотя… — усмехнувшись, он снова взял себя в руки. — Тебе придется дорого заплатить за это.

Он резко сжал ее тонкое запястье. Медленно, словно растягивая удовольствие, притянул девушку к себе.

Николь сопротивлялась как могла. Пожалуй, с большим успехом она могла бы попытаться сдвинуть с места небоскреб. Зажатая в тисках объятий, она скоро оставила всякую надежду на освобождение.

— Ты сама спровоцировала меня, — угрожающе прошептал Джеймс. — Или ты думала, что постоянно сможешь безнаказанно оскорблять меня? Я миролюбивый человек, но никогда не стану подставлять для удара вторую щеку!

— Что ты сказал? — Николь задыхалась от обиды. — Я спровоцировала тебя? То есть ты считаешь, что вел себя как ягненок? А я, жестокосердная волчица, совершенно беспричинно набросилась на тебя?

— Именно так!

Николь не верила своим ушам.

— Я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда, дорогая, — не повышая голоса, продолжал он. — Я никому не позволю безнаказанно оскорблять себя! Тебе, как моей будущей жене, запрещаю даже думать об этом. Немедленно извинись!

— И не подумаю!

Хотя, глядя в его потемневшие от гнева глаза, Николь была отнюдь не уверена в своих словах.

К тому же ее пугали чувства, которые овладевали ею в его объятиях. Еще секунду назад она пыталась освободиться, но вдруг ощутила нарастающую внутри волну физического влечения.

От всей души надеясь, что он ничего не замечает, она постаралась ударить его в грудь.

— Ну, ну, детка — попробуй еще раз! — рассмеялся Джеймс. — Ты выглядишь сейчас так сексуально!

— Прекрати! Ты нарочно стараешься разозлить меня еще больше. Если тебе доставляет удовольствие издеваться над окружающими, то почему бы тебе не выбрать какую-нибудь другую жертву? В конце концов, купи себе боксерскую грушу!

— Ха, кажется, ты уже забыла, не я, а ты всего минуту назад ударила меня?

— Но ты сам вынудил меня. И если ты думаешь, что я и дальше намерена терпеть твои оскорбления, то тебе лучше сразу пойти и поискать другую жену.

— Мои поиски закончились, Ники, — медленно выпрямившись, произнес Джеймс.

Глаза их снова встретились. Словно загипнотизированная его тяжелым, притягивающим к себе взглядом, девушка не могла сдвинуться с места. Он казался ей таким огромным, почти необъятным. Стоит ему захотеть и… Все попытки сопротивления будут напрасны. Да и найдет ли она в себе силы сопротивляться достаточно долго?

— Сегодня ночью ты ляжешь в постель уже миссис Дукарт, дорогая, — все так же не повышая голоса, продолжал он.

Облизывая внезапно пересохшие губы, Николь с ужасом представила себя лежащей рядом с этой горой мускулов. Она, маленькая и беззащитная, предстанет перед ним обнаженной, а он набросится на нее, требуя исполнения супружеского долга.

Бедняжка чуть не закричала от ужаса.

— Должна признаться, в постели я так же бесчувственна, как и на людях, — процедила Николь. Она старалась говорить как можно более равнодушно, но сердце ее отчаянно билось, стремясь вырваться из груди. А ведь раньше ей всегда удавалось поставить на место любого нахала! — Так что охладите свой пыл, мистер Молодожен!

Казалось, Джеймса нисколько не задела ее ирония.

— Откуда тебе знать, дорогая? Может быть, именно мне удастся разжечь в тебе огонь страсти? Твоя внешняя холодность нисколько не пугает меня. К тому же поверь мне, Ники, я не собираюсь брать тебя силой. — Он крепко прижал девушку к своей груди. Уткнувшись носом в его рубашку, Николь чувствовала жар его мощного тела, слышала гулкие удары сердца. — Под твоим безразличием скрывается настоящая дикая страсть. Не обманывай себя, Ники, мы оба хотим сейчас одного и того же, — прошептал он ей в ухо.

Девушка промолчала. Руки Джеймса коснулись ее спины, затем мягко и нежно скользнули ниже. Он, как прилежный школьник, старательно изучал все изгибы ее податливого тела, пальцы его неторопливо двигались теперь вдоль ее бедер.

— Не надо! — робко всхлипнула Николь, стараясь скрыть нахлынувшую на нее волну сладостной истомы и желания…

Неужели этот вандал прав, и они действительно хотят сейчас одного и того же? Неужели у нее не хватит силы воли противостоять своим собственным животным инстинктам?

Используя последний аргумент, она судорожно всхлипнула:

— Послушайте, мистер Насильник, вы выбрали неудачное время! Если нас заметит кто-нибудь из соседей, они несомненно вызовут полицию.

Ей хотелось оказаться сейчас где-нибудь в недоступности от его пылких объятий. Или она просто обманывает себя?

— Полицию? — Джеймс удивленно приподняв брови. — Зачем?

— Затем, что ты пытаешься совратить меня прямо на виду у всей округи! В конце концов, мы еще не женаты!

— Так, значит, ты считаешь, что этим занимаются только семейные пары? Боже, дорогая, как ты отстала от жизни! — рассмеялся он.

— Не вижу ничего смешного, — возмутилась Николь.

Наконец ей удалось освободиться. Отскочив на безопасное расстояние, она злобно прошипела:

— Только попробуй снова приблизиться ко мне! Я буду кричать! Буду звать на помощь! Ты не имеешь права так обращаться со мной! Мы живем в цивилизованном мире, и, позволь тебе напомнить, для брака мужчины и женщины требуется как минимум согласие обоих.

— Ники, если я не ошибаюсь, всего несколько минут назад ты объявила своим родителям, что выходишь за меня замуж. Или я ослышался? — усмехнулся Джеймс. — Ты права, мы действительно живем в цивилизованном мире, потому я и испросил твое согласие.

— Черт возьми, Джеймс! Ты прекрасно понимаешь, что вынудил меня сделать это. — Щеки Николь пылали от гнева и обиды.

— Неправда, — совершенно серьезно возразил он. — Ты опять пытаешься обмануть себя, дорогая! Что бы ты сейчас ни говорила, ты прекрасно понимаешь, что это не так! Мы созданы друг для друга! Просто ты боишься признаться в этом даже самой себе! Садись в машину, нам предстоит долгий путь, и мы успеем договорить по дороге.

— Прости, я совсем не хотела сделать тебе больно, — снова заговорила Николь.

В нерешительности она сделала несколько шагов в его сторону. Стоит ей сейчас сесть в машину, и все будет кончено.

— Ты успеешь сделать это позже. Поторопись! — язвительно повторил он свой приказ. — Если ты через минуту не сядешь в машину, мне придется затащить тебя туда силой. И тогда нас обязательно услышат не только твои соседи.

Должно быть, он и сам не мог предположить, насколько действенной окажется его угроза. Ведь любой журналист в городе без сожаления отдаст полжизни только за то, чтобы первым написать о скандальном замужестве единственной дочери сенатора Уайлдера.

Николь решилась.

С самым независимым видом она устроилась на переднем сиденье. Презрительно прищурившись, проследила за тем, как Джеймс аккуратно захлопнул за ней дверцу, а потом, все так же не торопясь, уселся за руль.

Отодвинувшись как можно дальше к окну, она старалась не смотреть в его сторону. В полной тишине машина, мягко прошуршав по мелкому гравию дорожки, выехала на улицу. Поток торопившихся по своим делам людей и автомобилей несколько успокоил нервы Николь. Задумавшись, девушка внимательно следила за пролетающими в окне яркими витринами дорогих магазинов.

— Твой отец прислал мне вчера атлас дорог Америки, выделив красным карандашом наш путь до Коннектикута, — прервал поток ее мыслей Джеймс.

Николь предпочла промолчать.

Как ни в чем не бывало, ее спутник включил радио. Щелкая кнопками переключения станций, он предложил девушке выбрать что-нибудь. Николь выразительно фыркнула.

— Я никогда не слушаю радио в машине!

Так и не дождавшись продолжения диалога, она раздраженно заметила:

— Обычно я ставлю кассеты с записями уроков иностранных языков. И благодаря этому теперь свободно говорю на испанском, вполне сносно по-французски, а недавно начала изучать японский.

Джеймс равнодушно пожал плечами и, пощелкав еще немного кнопками приемника, остановил свой выбор на какой-то ужасно легкомысленной песенке в стиле кантри.

— Это твой любимый стиль? — язвительно усмехнулась Николь, внимательно выслушав какую-то бредятину о покинутых крутобедрых девицах, мчащихся в ночи навстречу своему новому счастью.

— Совершенно верно, — словно не заметив иронии, примирительно улыбнулся он.

Но она вовсе не собиралась мириться.

— Какая гадость! Пожалуй, это единственный стиль в музыке, который я не переношу!

Джеймс резко усилил звук.

— Кажется, я предупреждал, что сопротивление бесполезно, дорогая, — не повышая голоса, продолжал он. — Ты отказалась выбрать что-нибудь по твоему вкусу. Значит, тебе придется наслаждаться именно этой музыкой. Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком, в следующий раз ты станешь покладистее.

— Я не нуждаюсь в твоих уроках! — взорвалась Николь.

— Ну, тогда хотя бы прислушайся к моему совету, — перебил ее он. — Тебе не следует принимать меня в штыки. Ведь нам же предстоит жить рядом друг с другом до конца жизни. И если ты каждый раз будешь сопротивляться, то очень скоро я просто перестану интересоваться твоим мнением. Поверь мне, дорогая, в нашей борьбе я всегда буду выходить победителем.

— Это не ты, а я должна дать тебе совет! — срывающимся от гнева голосом прошипела Николь. — Если вы, мистер Дукарт, действительно собираетесь жениться на мне, вам стоит запомнить одну важную вещь — я никогда не проигрываю и не собираюсь делать этого в дальнейшем. Не вы первый, не вы последний, уважаемый.

— Никогда не проигрываешь? — высоко вскинул брови Джеймс. — Тогда позвольте мне освежить в вашей памяти события сегодняшнего вечера. Ведь, если не ошибаюсь, вы активно сопротивлялись нашей свадьбе? Как же вы сможете объяснить тот факт, что мы едем сейчас в Коннектикут?

Немного помолчав, он вдруг коснулся ее колена.

— Что ж, я рад, что ты считаешь наше бракосочетание еще одной победой в своей жизни, — беспечно продолжал Джеймс. — Честно говоря, я испытываю сейчас то же самое чувство. Видишь, как мы похожи, — рассмеялся он. — Идеальная пара.

Его дружелюбный тон не мог обмануть Николь: он специально старается раздразнить ее.

В этот момент он сжал обе ее руки в одной своей и прижал к собственным коленям.

Она ощущала плотную ткань его джинсов, стальные мускулы мощных ног. Его пальцы осторожно поглаживали нежные ладони девушки.

Новый разряд молнии настиг ее в самый неподходящий момент. Она крепилась как могла, когда ей уже казалось, что Джеймсу начинает надоедать вся их глупая игра, это случилось.

Как ему удается заставлять ее испытывать такие чувства? Ведь он делает все так же, как все ее предыдущие поклонники. Однако, если раньше она чувствовала лишь отвращение и злость, прикосновения этого неандертальца переворачивали все ее представления об отношениях между мужчиной и женщиной.

Николь с силой вырвала свои руки из его лапы.

Джеймс, казалось, не замечал ее переживаний.

— Странно, что твои родители так категорично отказались поехать с нами, — как ни в чем не бывало продолжал он.

Они проехали огромный щит, приветствующий путешественников в штате Коннектикут.

— Неужели им совершенно не хочется присутствовать на свадьбе единственной дочери? Если не ошибаюсь, это происходит с тобой впервые. Или ты скрыла от меня какие-то факты своей биографии?

— Прекрати сейчас же! Никто не давал тебе права критиковать моих родителей, — резко оборвала его Николь.

— Я никого не критикую, — возразил он. — Хотя… Пожалуй, ты права, дорогая, — Джеймс неожиданно сдался. — И я очень уважаю твою нетерпимость к любым замечаниям в свой адрес.

— Мои родители — самые любимые и близкие мне люди. Я готова на все ради них!

— Как трогательно, — кивнул головой Джеймс. — Что ж, я понимаю и полностью разделяю твои чувства. Я рад, что семья — самое главное в твоей жизни, Ники. Надеюсь, это еще сильнее укрепит наш союз. И именно поэтому уверен, что мы станем самой замечательной семейной парой в мире.

— Должно быть, ты самый циничный человек во всей вселенной, — мрачно откликнулась девушка. — Такое впечатление, что у тебя никогда не было ни матери, ни отца. Или они сразу после рождения отправили своего наследника в пансионат для воспитания настоящих акул бизнеса?

Молчание Джеймса только еще больше разозлило ее. Она смерила своего спутника презрительным взглядом. Полностью сосредоточившись на управлении машиной, он словно забыл о ее существовании. Костяшками пальцев он отбивал по кожаной оплетке руля ритм несущейся из динамика песни.

Видя, что он не обращает на нее ни малейшего внимания, Николь зашлась от гнева. Напрасно она пыталась успокоиться, убеждая себя, что сидящий рядом с ней мужчина — вульгарный и грубый дикарь, выходки которого нужно просто не замечать. Уж лучше бы он кричал и ругался.

Не выдержав, Николь первая нарушила затянувшуюся паузу:

— Ты обвиняешь моих родителей в том, что они отказались отправиться вместе с нами, а сам?! Где сейчас твои родители? — Ее голубые глаза искрились от гнева. — Или им абсолютно наплевать на судьбу своего единственного сына?!

— Мои родители умерли, — резко оборвал ее Джеймс и остановил машину у обочины.

Прикрыв глаза, Николь изо всех сил пыталась подавить стон отчаяния. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой гадкой и отвратительной.

— Прости меня… — смущенно пробормотала она. — Я… я не знала. — Она была так расстроена своей бестактностью, что даже забыла о собственной злости. — Мне очень жаль, — несколько официально продолжала она.

Николь приходилось несколько раз сопровождать отца на похоронах высокопоставленных чиновников из разных министерств, и теперь от смущения ей удалось припомнить лишь эту дежурную фразу.

— Да что ты, — обернулся к ней Джеймс. — Ты не имела чести быть знакомой с моими стариками, к тому же ты так ненавидишь их единственного сына. К чему тебе горевать об их смерти?

Никто и никогда не задавал ей подобных вопросов.

Действительно, к чему горевать о смерти совершенно незнакомых ей людей?

— Ну… я… — краснея, Николь никак не могла найти подходящих слов. — Конечно, я никогда не знала твоих родителей… Но… но мне всегда очень грустно слышать о том, что кто-то… кто-то скончался…

Щеки ее пылали. Обычно она с легкостью выходила из всех неприятных ситуаций, всегда умела быстро изменить тему разговора, загладить свои или чужие неловкости, но теперь впервые в жизни она не знала, что ей делать дальше.

— Как… Когда ты потерял родителей, Джеймс?

— Я их не терял, — грубо оборвал ее он. — Они просто умерли. Я понимаю, ты хочешь хоть немного смягчить свои слова, но смысл твоего вопроса от этого нисколько не меняется.

Николь тяжело вздохнула.

— Просто я думала, что тебе будет больно снова услышать это слово, — терпеливо возразила она. — К тому же смысл вопроса от этого не меняется. Умерли… Это звучит немного официально.

— Совершенно верно. Только сегодня утром слушал по радио дебаты двух конгрессменов по поводу растущих с каждым годом налогов и «умирающего среднего класса», — совершенно неожиданно сказал он.

Радуясь, что удалось-таки замять тягостную тему, Николь с энтузиазмом подхватила:

— Слова наших политиков ничего не стоят. Государство уже очень давно думает только о том, как бы разбогатеть за счет своих граждан. И все политики уже поняли правила игры. Перед выборами они обещают избирателям улучшение жизни, но, как только добираются до вершин власти, продолжают повышать и налоги, и плату за государственные услуги на образование и здравоохранение.

Его усмешка оборвала поток ее слов. Онемев, она растерянно смотрела на него, не в силах даже пошевелиться…

Наконец Джеймс отвернулся от нее, и они снова тронулись в путь.

Дрожащими руками девушка поправила вылившуюся из-под заколки прядь волос.

Несомненно, она в опасности. Его взгляды, его прикосновения, даже его молчание просто сводят ее с ума. И если одна его улыбка может заставить ее дрожать от волнения и страсти…

Николь попыталась собраться с мыслями. Еще не все потеряно. Просто не стоит раскисать. Нужно сопротивляться. Ведь Джеймс Дукарт просто купил ее. Просто помахал перед носом у отца чеком на несколько сотен тысяч, и сделка состоялась. Так неужели же она собирается смириться с этим?

Гнев и злость нарастали в ней с новой силой. Что ждет ее после свадьбы? Такие мужчины, как Дукарт, обычно полностью подчиняют себе женщину, не оставляя ей права выбора даже в мелочах. Не пройдет и нескольких лет, и она станет бледной и жалкой тенью своего богатого мужа.

Он уже заставил ее бросить все свои дела и ехать с ним в этот дурацкий Коннектикут. А завтра этот наглец прикажет ей забыть обо всех ее прежних друзьях, о веселых вечеринках и пикниках в кругу утонченной и образованной молодежи. Он запрет ее в четырех стенах, и она месяцами не будет видеть никого, кроме своего мужа.

Николь уже готова была разрыдаться от жалости к самой себе.

Нет, она должна сопротивляться до самого конца. Речь идет обо всей ее жизни.

Прищурившись, девушка снова внимательно посмотрела на своего спутника. Он еще не раз пожалеет о своей «покупке».

— Ты спрашивала, когда и как умерли мои родители.

Спокойный голос Джеймса ворвался в поток ее мрачных мыслей. Теперь уже звук его голоса не вызвал в ней никаких особых эмоций. Мысленно поздравив себя с первой победой, она опустила глаза.

— Они погибли в автомобильной катастрофе двенадцать лет назад, мне тогда исполнилось двадцать три. С ними был и один из моих младших братьев, который тоже умер, только в больнице десять дней спустя, — сухо продолжал Джеймс.

Даже помня о том, что сидящий напротив нее мужчина был ее злейшим врагом, Николь не смогла больше притворяться равнодушным бревном, не могла не выразить сочувствия.

— Это просто ужасно… — прошептала она. — И не могу представить, что было бы со мной, очутись я тогда на твоем месте. К тому же потерять брата…

Голос ее заметно дрожал.

— Да, мне тогда было очень тяжело…

Губы Джеймса сжались и побелели от напряжения, он неотрывно следил за дорогой, не поворачиваясь в ее сторону.

— Как… Как это случилось?

— Родители повезли Шона в колледж после каникул… Со встречной полосы на них выехал совершенно пьяный придурок… Лобовое столкновение. Шону тогда только исполнился двадцать один год. Он был одним из лучших в Бостоне. В моей альма-матер… — чуть заметно улыбнулся Джеймс.

— Ты учился в Бостоне? — почему-то Николь была уверена, что Джеймс сразу после школы отправился ворочать капиталами своей семьи, предпочитая до всего доходить своим умом.

— А после Бостона я закончил Нью-Йоркский бизнес-колледж, — заметив ее удивление, миролюбиво усмехнулся он. — Я изучал там финансы и банковское дело. Собирался стать банкиром, работать где-нибудь в Вашингтоне. — Голос его опять стал глухим и бесстрастным. — Когда это случилось, я как раз сдавал выпускные экзамены.

Глаза их встретились.

Когда Николь увидела его впервые, он показался ей грубым и неотесанным ковбоем из глухих американских прерий. Но теперь, зная, что перед ней выпускник престижного Бостонского университета, она попыталась представить Джеймса в строгом костюме, за массивным столом в кресле роскошного офиса в центре Вашингтона. Нет, это абсолютно невозможно. Он вполне подошел бы на роль садовника, водопроводчика, электрика… Кого угодно, но не банкира.

— И… И ты не поехал в Вашингтон? — нерешительно высказала свое предположение Николь.

— Нет. Я сразу отправился домой. Нас в семье было пятеро. И после смерти родителей я остался с двумя младшими братьями и сестренкой. Они тогда были совсем маленькими. После нас с Шоном отец с матерью не собирались больше иметь детей. После рождения Шона у мамы были какие-то проблемы со здоровьем. Мне было уже одиннадцать, когда появился Дэви, Нэнси родилась еще через два года и сразу за ней — Марк.

— И они остались сиротами… Бедные дети!

— Я стал их официальным опекуном. Я просто не мог оставить их одних. Сейчас все они уже выросли. Они хорошие ребята, и мы очень любим друг друга. — При воспоминании о своих младших братьях и сестре лицо Джеймса осветилось счастливой улыбкой. — Марк тоже учится в Бостоне на медицинском. Я уверен, он обязательно станет прекрасным врачом. Нэнси в прошлом году с отличием закончила женский колледж в Алабаме и сейчас живет со мной. Ей всегда нравилось управлять нашим огромным хозяйством, и у нее это здорово получается!

— Она еще так молода. Разве она не собирается когда-нибудь выйти замуж? — Николь вдруг снова вспомнила о своей ненависти к нему. — Наверняка ты намереваешься выдать ее за такого же феодала, как ты сам?

Джеймс проигнорировал ее сарказм.

— У наших соседей есть сын. Брэду Лакмену почти столько же, сколько Нэнси, и они очень любят проводить время вместе. Так что, если через несколько лет они решат пожениться, я не буду возражать. А что касается Дэвида, он недавно закончил Гарвард. Сейчас работает в одном из отделений Американского банка.

— Что ж, ты основательно преуспел в воспитании своих младших братьев, — сухо заметила Николь.

Конечно, надо отдать Джеймсу должное, не каждый молодой человек сумеет в двадцать три года взять на себя все заботы об оставшихся без родителей малышах! Да к тому же после того, как сам пережил такую трагедию!

Но где-то в глубине души Николь нисколько не удивляло такое мужество и сила духа ее собеседника. Она уже имела возможность убедиться, что Джеймс Дукарт относится к категории людей, которые умеют добиваться поставленных целей. Только ведь не она виновата, что судьба подарила ему такие испытания. И если даже ценою обстоятельств ему пришлось круто изменить свои жизненные планы, пожертвовать карьерой банкира ради своей семьи, он не имеет права требовать от нее того же.

Ему никогда не понять, что значит для нее свобода.

Вне всякого сомнения, как только она станет его женой, Джеймс обязательно привяжет ее к своей дурацкой ферме. Ведь настанет день, когда Нэнси выйдет замуж и уедет. Должен же кто-то вести это огромное хозяйство.

О господи! Это невозможно себе представить!

— Конечно, не все у нас было гладко, — продолжал свой рассказ Джеймс. — Особенно когда ребятам было лет по пятнадцать. Марк — тот всегда был покладистым и разумным парнем. Зато Нэнси и Дэвид доставляли столько хлопот, но, к счастью, все обошлось.

— А что они думают о твоей внезапной женитьбе? — перебила его Николь. От ее взгляда не ускользнула легкая тень недовольства, промелькнувшая в его глазах. — Признайся, ведь они ничего не знают, — сделала она свой вывод. — Ты так и не решился сообщить им о своей сумасшедшей идее? Ты поставишь их перед фактом.

— Я не нуждаюсь ни в чьих советах! Я сам планирую свою жизнь! К тому же они еще дети!

— Ах вон оно что?! И до сих пор обязаны отчитываться перед тобой? — с новой силой набросилась на него Николь. — Ты подчинил их себе! А ты уверен, что они действительно любят тебя? Или ты просто принуждаешь их признаваться тебе в этом? Ты… Ты — диктатор!

— Прекрати! — резко оборвал он ее. — Мы с ребятами — самые близкие друзья. И теперь я вижу, что воспитывал их совершенно правильно. Теперь, когда у меня уже есть опыт, я твердо знаю, как буду вести себя со своими собственными детьми!

Николь похолодела.

— Я… Я ничего не знаю о маленьких детях.

Только сейчас она поняла, что его дети будут и ее детьми.

— Я была единственным ребенком в семье, — неуверенно продолжала она. — Когда я училась в старших классах, мне очень хотелось поработать няней, но мама не позволила.

— Не волнуйся. — Джеймс нежно коснулся ее рук. — Ты будешь отличной матерью. Инстинкт материнства заложен в любой женщине. К тому же существует множество специальных книги журналов. И кроме того, ведь я буду рядом с тобой. Клянусь, я буду образцовым отцом, — улыбнулся он.

Николь резко вырвала свою руку.

— Я сумею справиться со своими детьми, — заявила она. — Но я хочу, чтобы это были дети того мужчины, которого я выберу себе в мужья добровольно.

— Этот мужчина сидит рядом с тобой, дорогая, — не повышая голоса, продолжал Джеймс. — Просто тебе нужно время, чтобы осознать это. А что касается наших детей, я думаю, надо поторопиться. Наши биологические часы настоятельно требуют этого.

— У меня еще достаточно биологического времени! — грубо оборвала его девушка.

— Возможно, сейчас тебя пугает мысль о собственных детях, но, поверь, это так чудесно, — словно не слыша ее слов, уверенно продолжал Джеймс. — Сначала ты восхищаешься детьми своих друзей, потом понимаешь, что настало время иметь своих собственных малышей, — мечтательно продолжал он. — У нас их будет несколько. Иначе ребенок чувствует себя одиноким.

Николь не раз читала об этом в журналах. Все это правда. Она действительно уже давно думала о своем ребенке.

Но иметь общих детей с этим дикарем! Нет, она больше не намерена выслушивать его глупые сантименты!

— Прекрати немедленно! — резко воскликнула Николь. — Я больше не могу слушать твои бредни!

Джеймс улыбнулся.

— Мы будем идеальными родителями. И ты, я уверен, забудешь обо всех своих светских раутах и вечеринках. Ты посвятишь себя только семье, только мне и нашим малышам. Как ты думаешь, сколько у нас будет детей?

Николь сжала кулаки. Теперь у нее не осталось никаких сомнений — он просто издевается над ней.

— Конечно, я могла бы догадаться, что такой мужлан, как ты, ни за что не допустит, чтобы у женщины были какие-то другие интересы, кроме семьи. А что, если я решу вдруг сделать карьеру в бизнесе?!

Николь прекрасно понимала, как глупо и неестественно звучат сейчас ее слова. Не она ли еще неделю назад издевалась над всеми этими дурочками, вздумавшими соревноваться с мужчинами в политике и финансовых сферах? Но если Джеймс Дукарт считает себя истинным джентльменом, он обязан не заметить всей надуманности ее доводов.

Нет, Джеймс не собирался потакать ей.

— Глупо, Ники! — На этот раз он даже попытался сдержать смех. — Не я, а ты и такие, как твой отец, почему-то возомнили, что женщины не способны ни на что, кроме кухни и уборки дома. Но я не разделяю вашей точки зрения, и, если бы ты действительно стремилась достичь каких-то высот в профессиональной карьере, я никогда бы не стал мешать тебе в этом. Это жестоко — заставлять увлеченную женщину полностью посвящать себя домашнему хозяйству и семье.

— Ты хочешь сказать, что будь я врачом, адвокатом, учительницей или… да кем угодно, то ты не женился бы на мне?

— Совершенно верно, дорогая! Ведь я знаю, как одиноко и неуютно чувствует себя человек в непривычной обстановке, без возможности применить свои знания и опыт на практике! А я не хочу, чтобы моя жена была несчастна. Прежде чем принять предложение твоего отца, я все хорошенько обдумал, Ники. Ты родилась для того, чтобы быть матерью и женой.

Она долго не могла вымолвить ни слова. На какое-то мгновение ей показалось, что все это происходит не с ней. Или все это подстроено? Все это изощренная, но глупая шутка!

Николь готова была расплакаться от бессилия.

— Какой смысл разговаривать с тобой. У меня ощущение, что я говорю с кирпичной стеной. Ведь я тысячу раз повторяла тебе: я ненавижу тебя! И, выйдя за тебя замуж, я стану самой несносной женщиной на свете.

— Я тоже повторял тебе тысячу раз: успокойся, Ники. Доверься мне, ты будешь самой счастливой женой в мире! Ты сама еще не понимаешь, что мы созданы друг для друга.

— Твои умозаключения меня не волнуют. Ты просто ненормальный. Только сумасшедший может планировать счастливую семью с женщиной, которая обещает приложить все усилия, чтобы превратить его жизнь в кромешный ад!

— Ты действительно собираешься это сделать, Ники? — несколько удивленно произнес он. — Ты собираешься сделать нас несчастными?

— Вот именно! — крикнула она. — Я гарантирую тебе, Джеймс, ты не раз пожалеешь, что вынудил меня на этот шаг. И ты сам будешь умолять меня о разводе.

— А я гарантирую, что этого никогда не случится, — твердо возразил он. — Преданность — это основная черта твоего характера, Ники. И наша свадьба — доказательство твоей любви и преданности родителям. Я уверен, ты будешь самой верной и любящей женой и матерью. К тому же подумай сама: настало время изменить твой образ жизни. Ты не можешь порхать по вечеринкам и ночным клубам до конца своих дней. Да и ни один из этих хлыщей из вашей компании так и не сумел добиться твоей взаимности. Они надоели тебе, и ты ждала кого-то совершенно особенного! И вот я появился.

— Замолчи! За всю жизнь я не слышала столько нелепостей, сколько за последние несколько часов! — воскликнула вконец измученная девушка. — Я всегда мечтала жить в большом городе, посещать вечеринки, театры и концерты. А ты собираешься запереть меня в своем идиотском доме!

— Посмотри правде в глаза, дорогая, — снова перебил ее Джеймс. — Я прекрасно осведомлен о финансовом состоянии вашей семьи. Даже если ты останешься в Нью-Йорке, тебе не придется больше ходить на вечеринки. Твои друзья отвернутся от вас, ты будешь вынуждена работать. Мистер Уайлдер уже несколько месяцев судорожно пытается устроить свои дела с помощью твоего замужества. Но богатенькие женишки проплывают мимо. Бонифилд Кейси, Уильям Бэнсон, кто еще?

— Должно быть, ты нанял частного детектива! — взорвалась от гнева Николь. — Какая тебе разница? Кто давал тебе право вмешиваться в мою личную жизнь?

— Все это было так очевидно, дорогая, — рассмеялся Джеймс. — Кроме того, прежде чем остановить свой выбор именно на тебе, я тщательно изучил список всех возможных кандидаток. О тебе я знаю почти все.

— Да что ты?! — презрительно фыркнула она.

— Ни одна женщина в мире не способна сохранять спокойствие после такого заявления малознакомого мужчины.

— Да, почти все, — повторил Джеймс. — И я заметил, что все твои романы были очень кратковременны и заканчивались, когда избранник, кроме разговоров под луной, начинал требовать от тебя чего-то большего!

Никогда еще мужчина не позволял себе таких вольностей в общении с ней! Но самое ужасное, с горечью подумала про себя Николь, что этот грубиян прав.

— Только такой испорченный человек, как ты, мог вообразить себе подобную чушь. Хотя ты можешь говорить сейчас что угодно: меня абсолютно не волнует твое мнение.

Джеймс рассмеялся.

— Ты утверждаешь, что никогда не собиралась выскочить замуж за беднягу Кейси? Но я собственными ушами слышал, как он жаловался своим друзьям о заговоре его отца с семейством Уайлдеров. Он клялся, что даже в страшном сне не может представить тебя своей женой! — Заметив ее бледность, Джеймс немного смягчился: — Не переживай, просто в тот момент Бони еще не созрел для женитьбы. Правда, всего через несколько месяцев после этого случая его окольцевала другая красавица, — с деланой грустью добавил он.

Скрестив на груди руки, Николь с самым независимым видом уставилась в окно.

— А потом на твоем пути появился Уильям Бэнсон, — продолжал свою экзекуцию Джеймс. — Интеллигентный, воспитанный молодой человек с приличным наследством. Именно о таком муже для своей дочери и мечтал сенатор. Но, к его огромному сожалению, мисс Уайлдер не приложила никаких усилий, чтобы заманить потенциального жениха в свои сети. Вы с Вилли остались друзьями… Чисто платонические, ведущие в тупик отношения. Поэтому никто не удивился, когда в один прекрасный день Бэнсон пригласил тебя на свою свадьбу. Как горевал тогда твой отец!

— Ну, теперь он может быть доволен, — не выдержала Николь. — Я собираюсь связать свою судьбу с одним из богатейших женихов страны. Господи, ну почему никто не предупредил меня, чем обернется мое упрямство. Ведь любой из моих предыдущих ухажеров был в тысячу раз лучше тебя.

— Все твои ухажеры? — насмешливо спросил он. — Да ни один из них не собирался на тебе жениться. Ты абсолютно не умеешь притягивать к себе мужчин. Все они относились к тебе только как к другу. Твоя асексуальность, твоя внешняя холодность отпугнет кого угодно.

— Почему же тогда ты выбрал именно меня?! — чуть не плача крикнула в ответ Николь.

— Я не такой дурак, как остальные, — не повышая голоса, продолжал он. — Я никогда не искал легких побед. Пройдет совсем немного времени, точнее, — Джеймс выразительно взглянул на часы, — семь часов, и все твои страхи исчезнут.

— Нет!

Николь в отчаянии закрыла лицо руками.

— Да! Да, дорогая Ники.

— Как я тебя ненавижу, — только и сумела прошептать она.

Машина подъехала к стоянке перед величественным зданием городской администрации Нью-Хейвена.

Медленно, словно повинуясь какому-то гипнозу, Николь опустила затекшие ноги на асфальт. Взяв свою жертву за руку, Джеймс молча ввел ее в прохладный холл. Звенящая тишина коридоров напомнила ей здание городской тюрьмы, которую они с отцом посетили во время его предвыборной кампании.

Безропотно повинуясь, она послушно следовала за Джеймсом вдоль пронумерованных кабинетов.

Вскоре они оказались в просторной комнате. Яркое солнце пробивалось сквозь тяжелые занавеси. Несколько пар терпеливо ожидали своей очереди в расположенных вдоль стены креслах.

Не прошло и получаса, как пожилой и, казалось, абсолютно не замечающий ничего вокруг себя судья сухо поздравил их с законным браком. Массивное золотое кольцо на безымянном пальце левой руки напомнило ей звено тяжелой цепи средневековых каторжников. Не понимая, что с ней происходит, она, потупив глаза, медленно надела кольцо на руку своему притихшему супругу.

А затем он приподнял ее лицо за подбородок и медленно, словно растягивая удовольствие, поцеловал.

Глаза их встретились.

— Свершилось, Ники, — чуть слышно прошептал он, опуская руку.

Думая только о том, чтобы не упасть в обморок, девушка судорожно ухватилась за его плечо. Джеймс осторожно, словно дорогую и хрупкую вещь, почти вынес ее из здания суда на залитую солнцем площадь. Они медленно подошли к стоящей в тени высоких деревьев скамейке.

Джеймс бережно опустил на нее свою бесценную ношу. Прикрыв глаза, Николь подставляла лицо освежающему ветерку. Постепенно она начала приходить в себя. Осознав происшедшее, девушка еще плотнее смежила веки, пытаясь изгнать из памяти ненавистный ей образ.

— Нам пора ехать, миссис Дукарт, — услышала вдруг она. — Чем раньше мы сводим твоих родителей в ресторан, тем скорее останемся, наконец, наедине, — мечтательно протянул Джеймс.

Николь вздрогнула, словно очнувшись от тяжелого сна.

Миссис Дукарт?!

Нет, этого не может быть! Она с ужасом взглянула на свою левую руку. Обручальное кольцо вызывающе ярко блестело в лучах летнего солнца.

Она только что вышла замуж.

— Это невозможно, — чуть слышно прошептала Николь, растерянно оглядываясь по сторонам.

— Между прочим, в Нью-Йорке я забронировал номер на двоих в гостинице недалеко от аэропорта, — словно не слыша ее слов, продолжал Джеймс. — Так что нам никто не будет мешать. Мой самолет прибудет за нами завтра утром.

Николь покоробило от одной мысли, что она может остаться с Джеймсом на ночь в одной комнате.

— Твой самолет? — рассеянно повторила она.

— Да, маленький, двухмоторный, — охотно пояснил он. — С тех пор как я получил удостоверение пилота, я предпочитаю летать на нем самостоятельно. В нескольких метрах от нашего дома небольшой аэродром, я приказал построить его, чтобы без задержек летать на заседания совета директоров. Так что завтра утром мы будем уже в нашем родовом имении.

Джеймс Дукарт решил все за них обоих. В его планах нет места ее негодованию и сопротивлению. Он просто появился, поразил ее родителей толщиной своего кошелька, стремительно заручился их согласием и женился на ней.

Только сейчас Николь до конца осознала, кто ее новоявленный муж. Он богат настолько, что смог позволить себе жениться на ней против ее воли. Богат настолько, что сможет держать ее взаперти, сколько ему заблагорассудится. Он считает себя вправе распоряжаться ею по своему усмотрению.

Несмотря на яркое теплое солнце, Николь почувствовала озноб, даже руки ее дрожали.

По дороге домой она не проронила ни слова. Джеймс продолжал слушать свою идиотскую музыку кантри, весело отстукивая такт особо понравившихся мелодий.

Скрестив на груди руки, Николь внимательно смотрела в окно. Она не должна нервничать. Нужно беречь силы для главного боя, который произойдет уже этой ночью.


4


Николь сразу узнала стоящий напротив парадной двери грузовик. «Линос» — любимая кулинарная компания ее матери!

Джеймс внимательно разглядывал огромные буквы на белоснежном кузове автомобиля.

— Не слишком ли много для скромного домашнего торжества? — насмешливо произнес он. — К тому же я не люблю все эти заказные обеды. Не лучше ли было отправиться в ресторан?

— «Блюда, приготовленные „Линос“, — самого высокого качества», — сухо повторила Николь рекламный девиз компании. — Все наши знакомые пользуются их услугами в торжественных случаях.

— Извини, дорогая, но меня мало волнует мнение ваших знакомых, — довольно грубо оборвал ее Джеймс. — И если твои родители…

— Моя мама хотела сделать нам приятное, — чуть не плача от обиды прошептала Николь. Только теперь она вдруг обнаружила, с каким трудом Джеймс пробирается к их дому сквозь плотный ряд припаркованных по обеим сторонам дороги автомобилей. — Хотя, скорее всего, сегодня они решили не ограничиваться «узким кругом семьи»… — в замешательстве пробормотала она.

Джеймс с ужасом повернулся в ее сторону.

— Ты хочешь сказать, что… — начал он.

— Вот именно, — кивнула утвердительно Николь. — За время нашего отсутствия мама пригласила практически всех на нашу с тобой свадьбу!

Она сжала губы от негодования.

— И это после того, как я заявил, что не хочу устраивать пышные празднества?

Он грозно нахмурил брови.

Дух противоречия снова проснулся в ней.

— А почему бы и нет? Ведь уже завтра ты собираешься заточить меня в своем дурацком доме, — напомнила она ему. — К тому же мой отец — сенатор! Положение обязывает его устроить для своей единственной дочери хотя бы достойные проводы из родительского дома.

— О господи! — совершенно не слушая ее, продолжал сокрушаться Джеймс. — Никак не ожидал, что такое возможно — всего за несколько часов они успели оповестить о нас весь город.

— Ты еще очень плохо знаешь свою тещу, — усмехнулась Николь. — А я-то удивилась, почему она так быстро сдалась. Это сразу должно было вызвать у меня подозрение: ведь она всегда мечтала устроить мне пышную свадьбу. Теперь понятно, зачем она так настойчиво выпроваживала нас из дому. Как только мы вышли за порог, она бросилась к телефону.

— Неужели все эти машины принадлежат вашим гостям? — Он с ужасом указал ей на бесконечную вереницу припаркованных автомобилей. Его растерянность сменилась наконец негодованием. Честно говоря, первоначально он собирался сразу увезти молодую жену в свое имение. Лишь из уважения к сенатору он согласился на небольшой семейный ужин перед отъездом. Но такое!

— Я ненавижу светские сборища, даже если и знаком со всеми гостями! — прорычал Джеймс. — А теперь я должен принимать поздравления от всей этой толпы!

— Но эти люди — друзья нашей семьи, — попыталась образумить его Николь.

— А что, если бы у твоей матери было больше времени на подготовку? Подозреваю, она пригласила бы сюда пол-Америки.

— Возможно, — холодно парировала Николь. — Не забывай, что ты не слишком до этого раздумывал, прежде чем дать согласие взять в жены незнакомую тебе женщину!

Джеймс приподнял брови.

— Кажется, ты не очень сильно расстроилась, обнаружив здесь столпотворение? — хмуро заметил он.

— Ты злишься от одной только мысли, что тебе предстоит провести вечер в кругу незнакомых людей, — с горечью заметила девушка. — Кажется, я готова умереть, только бы не появляться там в твоем обществе. Миссис Дукарт — это звучит просто отвратительно.

Поспешно распахнув дверь автомобиля, она стремительно бросилась к дому. Джеймс неторопливо закрыл машину и направился следом за ней. Взяв ее за руку, он уверенно распахнул входные двери.

— Разве ты не собираешься обнять меня, — прошептал он ей в ухо. — Не забывай, мы с тобой безумно влюблены друг в друга. Ведь сегодня день нашей свадьбы.

Николь покраснела от злости. Его уверенный тон приводил ее в бешенство. А ведь она всегда отличалась железной выдержкой! Никому и никогда не удавалось вывести ее из себя. Но Джеймс Дукарт… Вместо того чтобы с высокомерной холодностью осадить этого наглеца, она краснеет и смущается, как школьница.

Тяжело вздохнув, она попыталась успокоиться. Но от прикосновения его сильных рук мысли рвались и путались…

Вот сейчас она сильно толкнет его в грудь. Не удержав равновесия, Джеймс кубарем покатится вниз по мраморной лестнице и нелепо растянется на земле. Или нет, лучше она…

Его пальцы еще крепче сжали ее запястье. Николь зажмурилась. Она опять почувствовала нарастающую внутри нее волну незнакомого, пугающего своей глубиной желания.

С трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от переполняющих ее эмоций, она еще крепче прижалась к его сильной груди. Джеймс медленно поднес ее руку к губам, поцеловал и нежно взглянул ей в глаза.

— Нет! — Николь резко отдернула руку. Все тело ее горело и дрожало от страсти. Опустив глаза, она пыталась придать своему голосу уверенность. — Не прикасайся ко мне!

— Не прикасаться? — делано удивился Джеймс. — Но почему? Ведь я же вижу, что тебе это понравилось.

— Неправда!

— Кого ты пытаешься обмануть, Ники? Неужели ты думаешь, что я слепой? Еще минута, и ты бросилась бы снимать с меня штаны прямо здесь!

— Да как ты смеешь?!

Она все еще не решалась поднять глаза.

— Я сказал то, что чувствую. К тому же ты так страстно двигала бедрами, что я подумал…

Николь возмущенно фыркнула и решительно распахнула дверь. Этого наглеца невозможно переспорить. Тем более когда он абсолютно прав, с горечью добавила она про себя.

Миссис Уайлдер радостно бросилась им навстречу.

— Дорогая, мы ждем вас уже целый час! — обнимая дочь, посетовала Мэри. — Рэнди Пресс сказала, что видела тебя и твоего очаровательного супруга направляющимися к дому еще четверть часа назад. А вот и мой новоявленный зять, — обратилась она к столпившимся в коридоре гостям. — Не правда ли, он великолепен?!

Николь обернулась, пытаясь увидеть выражение лица Джеймса, но Мэри уже раскрыла ему свои объятия.

— Я никак не могла дождаться, когда смогу представить вас нашим друзьям, — ласково улыбаясь, прощебетала она.

Взяв за руки «молодых», хозяйка уверенно повела их в гостиную под прицелом множества любопытных взглядов.

— Встречайте жениха и невесту! — возбужденно обратилась к гостям Мэри. — Мистер и миссис Дукарт!

Глаза их на секунду встретились. Нет сомнения, оба они испытывали сейчас одни и те же чувства.

Джеймс всегда ненавидел светские рауты. Николь же в обычной обстановке обожала быть в центре внимания, но теперь ей хотелось провалиться сквозь землю.

Пристальные взгляды гостей обжигали. Но привычка быть королевой бала и режиссером спектакля помогла ей справиться с ситуацией. Приветливо улыбаясь, непринужденно отвечая на многочисленные вопросы сгорающих от любопытства друзей, Николь быстро почувствовала себя «в своей тарелке». Дочь сенатора Уайлдера никогда еще не была так очаровательна и любезна…

Джеймс, не привыкший к подобным мероприятиям, даже и не старался играть роль счастливого молодожена. Кисло улыбаясь, он с трудом сносил рукопожатия и похлопывания по плечу абсолютно незнакомых ему мужчин, беззаботное щебетанье и стремительные поцелуи многочисленных женщин. Попав в непривычную для себя обстановку, он не принимал никаких попыток подыграть им, не выразил желания поддержать разговор и продолжить знакомство.

Неужели все эти дамочки из высшего общества только и умеют, что говорить глупости и пошлости своими противными птичьими голосами? Неужели все холеные и высокомерные пижоны способны только на то, чтобы отпускать старые сальные шутки, нисколько не стыдясь окружающих их женщин?

Он стоически выдержал взволнованное, но немногословное приветствие сенатора Уайлдера.

— Дорогие друзья! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить радостное для всех нас событие, — артистически взмахнув руками, начал он. — Давайте же сделаем этот день действительно незабываемым для наших прекрасных молодоженов!

Джеймс криво усмехнулся: очевидно, сенатор Уайлдер не успел серьезно подготовиться к своему выступлению. Отвернувшись, он отыскал глазами Николь. Окруженная плотным кольцом возбужденно щебечущих подруг, она, казалось, охотно делилась с ними впечатлениями сегодняшнего дня. От всех ее страхов и сомнений не осталось и следа.

— Николь, ты поступила нечестно! — стараясь перекричать остальных, обратилась к ней Розмари Ниевис. — Я просто не могу поверить! Как тебе удалось скрывать это от нас? Ты притворялась равнодушной ко всем мужчинам в мире, а теперь вот раньше всех нас выскочила замуж.

Девушки дружно прыснули со смеху. Николь загадочно улыбнулась.

— Правильно сделала, дорогая! — поддержала подругу дочь сенатора Филадельфии. — Такие, как Розмари, вечно уводят женихов. — Она игриво погрозила той пальцем. — Кто знает, что было бы, расскажи ты ей о нем раньше! А теперь, когда ты окольцевала своего Джеймса, она тебе не страшна!

— Как ты можешь такое говорить, Рэнди! — подчиняясь правилам игры, Розмари приняла вид обиженной добродетели. — Я всегда желала нашей Николь большого счастья. Она не разменивалась по мелочам, поэтому заслужила больше, чем мыс вами. Такие мужья, как Джеймс Дукарт, не часто встречаются городским девушкам. Он не из тех, кто, подняв жену на руки, уронит ее на пол по дороге к спальне! — Все опять дружно засмеялись. — Такие, как Джеймс, никогда не станут терять время, часами прихорашиваясь перед зеркалом, переживая за свой профиль или бачки. Я уверена, он всегда предпочтет старое доброе виски легкомысленному белому вину. Он — настоящий мужчина!

— Подожди, Розмари, — остановила ее хвалебную оду Джеймсу Уитни Кельви, живущая по соседству с Уайлдерами.

Уитни знала Николь с самого детства.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы восхвалять Джеймса Дукарта. Николь и сама прекрасно осведомлена о его достоинствах. Но почему бы тебе не сказать о том, как повезло самому мистеру Дукарту. Ведь такая жена, как Николь, бесспорно может сделать его самым счастливым мужчиной на свете.

— Дорогая, а вы уже подумали о детях? Вы собираетесь обзавестись ими сразу или планируете подождать? — хитро улыбнулась Николь Джоэн Хэсли.

Николь с трудом подавила тяжелый вздох. Этот вопрос явно застал ее врасплох. И она была благодарна, когда Энни Браун, молодая секретарша ее отца, не дожидаясь ответа, нарушила неожиданную паузу.

— Позволь мне еще раз поздравить тебя, детка, — торжественно начала она. — Я знаю, что мистер Уайлдер уже начал волноваться по поводу твоего упорного равнодушия ко всем мужчинам нашего круга. Но ты развеяла все его опасения. Я уверена, вы с Джеймсом всегда будете жить в мире и согласии. А что может быть лучше, чем жить вдали от этого суетливого города! Я так завидую тебе, дорогая!

— Что касается меня, я и представить себе не могу, что бы я делала на ранчо в Пенсильвании! — чуть слышно заметила Розмари, как только Энни отошла в сторону. — Нет, я лучше умру, но ни за что не променяю все эти вечеринки, магазины и выходы в свет на деревенское спокойствие.

— Вот что делает с нами настоящая любовь, — многозначительно подняла вверх палец Рэнди Пресс.

— Все это так, — поспешила согласиться с ней Розмари. — Но ведь не будут же они проводить целые дни в постели. Дорогая, а что ты собираешься делать, когда твой очаровательный муж будет занят работой? Научишься печь пироги и вышивать гобелены?

Николь растерянно молчала. На этот раз злая на язык Розмари точно попала в цель. Мысль о том, что она вынуждена будет проводить целые дни, довольствуясь только обществом своего мужа, пугала ее. А если еще и вспомнить о том, что ей волей-неволей придется исполнять свой супружеский долг…

Нет, это просто ужасно!

— Николь, девочка, поприветствуй нашего дорогого гостя! — услышала она за спиной голос сенатора Уайлдера. — Преподобный отец Ростин специально приехал к нам, чтобы устроить свадебную церемонию прямо здесь!

Майкл Ростин здесь! Николь похолодела от ужаса.

Свадебная церемония?!

Николь почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Отец Майкл, священник церкви, которую она прилежно посещала с самого рождения, скромно стоял у окна, сжимая в руке их семейную Библию. Джеймс подхватил под руку и подвел свою молодую жену к отведенному для церемонии месту. Он не проронил ни слова, но глаза его, казалось, метали молнии.

— Мы с отцом… — заметив его возмущение, робко начала Мэри. — Мы просто не могли допустить, чтобы вы сочетались только гражданским браком. Отец Майкл был столь любезен, что согласился приехать, чтобы сочетать вас узами нерушимого церковного брака! — Она умоляюще взглянула на Джеймса. — Надеюсь, вы не будете возражать?

— Что вы, Мэри, — сухо остановил ее мистер Джеймс. — Мы с Николь очень тронуты вашей заботой и охотно сделаем все, что нужно. Это будет еще одним доказательством глубины наших чувств, не правда ли, дорогая? — обратился он к Николь.

Бедняжка не смела поднять глаз. Она нашла в себе силы, чтобы вытерпеть эту пытку в зале суда незнакомого ей города, но сказать «да» в присутствии всех друзей, на глазах родителей, положив руку на семейную Библию, слышавшую клятвы в вечной любви не одного поколения Уайлдеров? Нет, она не перенесет этого!

— Мама, поверь, в этом нет никакой необходимости, — умоляющим голосом начала она. — Ни Бог, ни отец Майкл совершенно не обязаны быть свидетелями наших чувств! То есть… Я хочу сказать, что у мистера Ростина есть множество более важных дел, которыми он не м зарегистрировали наш брак, и, думаю, этого вполне достаточно.

— А мне всегда казалось, что, выражая свои чувства в лоне церкви, мы доставляем Богу иное удовольствие, — остановил ее Джеймс. — Конечно, я понимаю, дорогая, сегодняшний день принес тебе столько волнений, но… Посмотри на отца Майкла, судя по его улыбке, он несказанно счастлив присутствовать сейчас здесь.

Мэри, обрадованная поддержкой своего зятя, согласно закивала головой.

— В таком случае, отец Майкл, вы можете начать прямо сейчас, — торжественно объявил сенатор.

— Дорогие прихожане! — уверенно начал пастор. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы…

Ей хотелось кричать от отчаяния. Неужели этот день никогда не закончится?! Выходить замуж за ненавистного ей человека дважды!


Рассматривая гору свадебных подарков, Николь наконец смогла отвлечься от невеселых мыслей. Уже через несколько минут после окончания церемонии она потеряла Джеймса из виду. Порхая из комнаты в комнату, забыв на время о причине столь пышного торжества, она была почти счастлива.

Но Джеймс не собрался надолго оставлять ее без внимания. Терпеливо принимая поздравления гостей, он хмуро оглядывался по сторонам. Наконец, не выдержав и выразительно взглянув на часы, он довольно неучтиво откланялся и стремительно бросился на поиски своей молодой жены.

Николь сидела в углу столовой, беседуя с молодой парой. Они совсем недавно стали родителями и теперь делились с ней своим опытом по воспитанию молодого поколения.

Джеймс стремительно пересек комнату и положил руку не ее плечо. Безразлично взглянув на предложенную ему фотографию чудесного малыша, он бесцеремонно потянул Николь за руку:

— Нам пора уезжать, дорогая!

Ей стало страшно. Она с ужасом смотрела на своего мужа, думая только о том, что через несколько минут останется с ним наедине.

Господи, как она ненавидела в эту минуту своего мужа!

— По всем правилам игры она должна была сейчас подняться, игриво обнять его за плечо и попрощаться с друзьями. Но злость и раздражение мешали ей сделать это.

— Мы не можем уехать прямо сейчас, дорогой! — обернулась она к Джеймсу. — Нельзя бросать гостей. Ведь еще совсем рано. К тому же я должна самолично разрезать наш свадебный торт и угостить всех присутствующих.

— Хорошо! — нетерпеливо перебил ее Джеймс. — Я думаю, ты можешь начать резать торт прямо сейчас. — Он торопливо поклонился недоумевающему семейству. — Тем более что тебе ведь еще надо собрать вещи! Я уже распорядился: мой самолет прибудет за твоим багажом на следующей неделе. А пока я советовал бы тебе собрать все только самое необходимое.

— Но я не хочу ехать прямо сейчас, — упрямо стояла на своем Николь. — Мы должны остаться. Мы не имеем права.

Нет, она просто не готова остаться с ним наедине прямо сейчас. Кто знает, может быть, через несколько часов ситуация изменится, или ей наконец удастся найти выход из положения.

— Подумай о моих несчастных родителях! Когда еще я встречусь с ними! К тому же они потратили столько сил, чтобы устроить в честь нас этот праздник. И деньги…

— Вот уже полтора часа я терплю весь этот содом, — снова перебил ее Джеймс. — Я должен улыбаться незнакомым мне людям, должен искренне благодарить их за внимание к моей скромной персоне. Меня тошнит от этого балагана! — с негодованием воскликнул он. — А что касается финансовой стороны дела… Насколько я понимаю, твой отец не замедлит переслать все счета на мое имя! Так что я не буду чувствовать себя виноватым, оставляя всю эту ораву наслаждаться моим гостеприимством.

От гнева Николь забыла обо всех правилах приличия.

— Как ты смеешь так говорить о моем отце? С какой стати он станет пересылать тебе эти счета?

— Это оговаривается в нашем с тобой брачном контракте, — с готовностью пояснил Джеймс. — Я должен буду оплатить все твои кредиты. Также я беру на себя все свадебные расходы.

— Мои кредиты?

Николь просто не верила своим ушам.

— Вот именно, — кивнул он. — Все твои счета по кредитным карточкам, телефонные разговоры, расходы на машину, на парикмахера и косметолога, счета из магазинов…

Казалось, он собрался перечислять все до бесконечности.

— Нет! — отчаянно краснея, прошептала она. — Отец не такой жадный! Ты все врешь! Он никогда бы не стал обременять тебя всем этим, тем более не предупредив меня!

— Успокойся, — не повышая голоса, продолжал Джеймс. — Когда я впервые ознакомился с нашим брачным контрактом, я решил, что это даже полезно для меня: во всяком случае, получил возможность побольше узнать о своей будущей жене.

Его тон не оставлял никаких сомнений — на этот раз Джеймс Дукарт сказал правду. Никогда еще Николь не чувствовала себя такой униженной. Неужели ее отец способен на это? Мало того что он вынудил свою дочь на брак с нелюбимым человеком, он заставил Джеймса…

— Не беспокойся, я уже расплатился со всеми твоими долгами, — прервал поток ее мыслей спокойный голос Джеймса. — Но один счет произвел на меня особое впечатление. Триста долларов из магазина «Твой секрет». Я долго ломал себе голову, какие секреты ты умудрилась приобрести им такую сумму?

— Мне надо идти, — перебила его Николь. — Нужно напомнить матери, что нам пора уезжать.

Низко опустив голову, не обращая ни на кого внимания, девушка решительно пробиралась сквозь толпу гостей. Щеки ее горели от стыда и обиды.


— Свадебный торт был успешно разрезан на сотни кусков. Каждый из гостей получил свою частичку их счастья. Гости дружно зааплодировали. Со всех сторон посыпались шутки, пожелания и советы молодым.

— Иди наверх, — шепнул ей на ухо Джеймс. — И поторопись, дорогая, нас ждет не простая ночь!


Поднявшись в свою комнату, Николь устало присела на краешек кровати. Тишина и приглушенный свет успокаивали ее. Подойдя к окну, девушка несколько минут пристально всматривалась в темноту безмолвного сада. Тяжелые грозовые тучи скрывали звезды, и ей казалось, что, сочувствуя ее горю, ночное небо оделось в глубокий траур.

Всего через несколько минут она навсегда погнет эти стены, своих родителей и друзей. Но все это пустяки по сравнению с тем, что предстоит ей пережить всего через несколько часов, с ужасом подумала она.

Слезы градом полились по ее щекам. Стараясь не думать о будущем, Николь стремительно стала распихивать по сумкам содержимое шкафов.

Она делала это машинально, пока три огромных чемодана и бесчисленное множество пакетов не преградило ей дорогу к дверям; тогда, словно в забытьи, она выскочила на лестницу и, не обращая внимания на какие-то слова матери, приказала дворецкому уложить чемоданы в машину мистера Дукарта.

— Девочка моя, — дергала ее за руки Мэри. — Перед уходом ты должна надеть другое белье. Подумай…

Господи!

Снова вернувшись в спальню, Николь обреченно достала из шкафа новое белье и, раздевшись, прижалась пылающим лбом к холодной поверхности зеркала.

Дверь в комнату медленно открылась. Думая о своем, Николь не удосужилась запереть ее на ключ.

— Обернувшись, она встретилась глазами с Джеймсом. Не двигаясь, они стояли так целую вечность…


5


Джеймс буквально пожирал ее глазами, завороженно всматриваясь в искрящиеся в электрическом свете белокурые локоны, разметавшиеся по груди, потрясенный плавными изгибами ее великолепной фигуры, тонкой талией и нежным цветом гладкой, ухоженной кожи.

Кружевные облака комбинации, которую она судорожно сжимала в руках, эффектно оттеняли идеально правильные пропорции ее тела, подчеркивали и дополняли его совершенство.

Взгляд его скользнул вниз по длинным и стройным ногам Николь; полупрозрачные чулки, кокетливо заканчивающиеся легкомысленными кружавчиками, не скрывали их безупречной формы.

Джеймс представил, как он касается ее коленей, затем его руки скользят все выше и выше… не выдержав напряжения, он покорно прикрыл глаза.

Эта женщина сочетала в себе сексуальность и девичью наивность, агрессию и покорность, высокомерие и страх! Никогда еще он не испытывал подобных чувств! С того самого момента, как увидел Николь впервые, он мечтал только об одном: укротить эту тщательно скрываемую страсть, добиться права обладать ею.

До встречи с Николь он и не предполагал, что способен на подобную бурю чувств. Замкнутый и рассудительный от природы, он всегда умел подчинять свои эмоции холодному расчету. В его душе не было места безумным страстям и неисполнимым желаниям. Поставив перед собой цель, он настойчиво стремился к ее осуществлению. Так и на этот раз. Решив завладеть этим сокровищем, он приложил все усилия и добился своего. Эта женщина теперь принадлежит ему.

И Джеймс был уверен в правильности своего выбора. Еще в юности он твердо знал, какой должна быть его жена: образованная и интеллигентная, но не допускающая мысли о собственной профессиональной карьере, готовая посвятить свою жизнь любимому мужу и детям. Привлекательная, знающая цену своей красоте, но и испытывающая желания тратить ее направо и налево. Они будут жить вдали от суетного светского общества, наслаждаясь уединением и покоем.

Николь Уайлдер идеально подходила для этой роли. Но как убедить ее в этом? Как доказать, что она прекрасно может обойтись без всей этой великосветской мишуры? Как дать понять, что его выбор станет единственно правильным для них обоих?

Ее отчаянное сопротивление совершенно не входило в его планы. Еще никто и никогда не пытался помешать их осуществлению.

Джеймс всегда гордился своим умением реально оценивать ситуацию. Так случилось и на сей раз. Нет, он не питал ни малейших иллюзий по поводу чувств, которые испытывает к нему молодая жена. Один ее взгляд способен был свести его с ума. И если она догадается об этом, если поймет, какую власть имеет над ним…

Джеймс глубоко вздохнул. Он должен быть предельно осторожен. Ни один мужчина не способен устоять перед чарами своей любимой.

До сих пор счет был исключительно в его пользу. Кажется, Николь уверена, что ее муж самый хладнокровный и расчетливый человек на свете. И в его планы не входило разубеждать ее в этом. По крайней мере, сейчас…

— Убирайся вон из моей комнаты! — опомнилась наконец Николь.

Она прекрасно видела выражение его глаз и безошибочно определила его желания. Он даже не пытался скрыть своей пылкой страсти при виде ее обнаженного тела, в ужасе девушка попыталась спрятаться за створку шкафа.

Она изо всех сил старалась скрыть свой страх перед его сильным мускулистым телом, страстными и жадными губами. Пусть уж лучше он видит ее разгневанной и неприступной. Может, это остановит его…

— Я только хотел спросить, не нужно ли помочь спустить вниз вещи, — спокойно произнес он.

Теперь, когда она спряталась, хладнокровие снова вернулось к нему.

— Благодарю вас, мистер Дукарт, но вы опоздали. Джим уже уложил мои чемоданы в машину.

Не решаясь поднять глаза, Николь торопливо натягивала на себя юбку. Чувствуя на себе его пристальный взгляд, она неуклюже топталась на месте, стараясь втиснуться в свои ставшие вдруг тесными туфли. Наконец, не выдержав, она набросилась на Джеймса с новой силой:

— Спускайся вниз и попрощайся с гостями! Я присоединюсь к тебе через минуту!

— Я больше не могу видеть всю эту толпу. Поэтому предпочту остаться и подождать тебя здесь, — все так же спокойно сказал он. — Тем более что ты уже почти готова.

Тон его голоса не оставлял никаких сомнений: он намеревался делать то, что задумал, и никакая сила на свете не способна была переубедить его!

Дрожащими от напряжения пальцами Николь пыталась справиться с бесконечным числом крошечных пуговиц на блузке, но стоило Джеймсу на шаг приблизиться к ней, как, отмочив в самый дальний угол комнаты, она пудрилась покончить с этим нелегким делом в считаные секунды.

Но Джеймс и не думал отступать. Пальцы его нежно коснулись ее горящей щеки.

— Я вижу, моя Снежная королева тщательно подготовилась к своей первой брачной ночи. — Он указал на брошенные на пол трусики и лифчик. — Я польщен!

Николь попыталась вырваться из его объятий.

— Я переодела белье исключительно ради собственного удобства! — резко осадила она его.

— Тогда позволь мне заметить, — широко улыбнулся Джеймс, — наши вкусы относительно женского белья очень схожи! Кстати, — внезапная догадка озарила его лицо, — я, кажется, понимаю, чем торгуют в магазине «Твой секрет». Не там ли ты приобрела эти чудесные кружева?

Он выразительно коснулся ее бедра.

Николь прикусила губу. Мысль о том, что сам того не желая, Джеймс заплатил за ее роскошное белье, была для нее невыносима.

Николь чувствовала, как густая краска медленно заливает ее щеки. Господи, как она ненавидела его!

Джеймс тем временем неторопливо огляделся по сторонам. Без сомнения, эта спальня могла принадлежать только молодой девушке. Нежные розовые обои, пастельные тона занавесок, бежевая обивка мебели… Он чувствовал себя здесь непрошеным гостем, ворвавшимся в чужие владения. Неожиданно его взгляд остановился в самом дальнем углу комнаты.

— Зайчики?! — с детской непосредственностью воскликнул он.

Все пять просторных полок стоящего в углу стеклянного шкафа были плотно заставлены игрушками. Керамические, фарфоровые, мраморные и плюшевые фигурки зайцев самых разнообразных цветов и размеров теснились здесь.

— Да это целое состояние! — восхищенно присвистнул Джеймс, подходя поближе. — Я нигде еще не видел такого сборища зайцев.

— Сборища? — разочарованно повторила Николь. Какой смысл объяснять этому варвару, что в ее коллекции есть даже антикварные экземпляры. — Я рада, что тебе они нравятся, — сухо одолжила она. — Я начала собирать эти игрушки, когда мне исполнилось шесть. Многие из них, чтоб ты знал, антикварная редкость!

Но Джеймс, казалось, и не слышал ее слов.

— Ты только посмотри! — весело заливался он. — Здесь и заяц монах, и лыжник, и… Господи! Есть даже заяц негр!

— Этот сувенир привезли мои друзья с Гаити, только я никак не могу понять, что смешного ты нашел в моей коллекции? — раздраженно оборвала она его смех.

— А неужели вид зайца в костюме русского казака или японской гейши не вызывает улыбки на твоем лице? Или в доспехах средневекового рыцаря?

Николь презрительно фыркнула.

— В этой коллекции есть даже набор из двадцати зайцев в национальных костюмах разных народов. Этот сувенир я привезла из Франции. Меня уже несколько раз уговаривали продать, но я не соглашалась: видишь, какая я!

Но Джеймс не обращал на ее сарказм ни малейшего внимания.

— Ты собираешься взять все это с собой на ранчо? — вдруг забеспокоился он. — Или… оставишь их здесь?

— Я обязательно возьму их с собой, — заметив его нерешительность, категорично заявила она. — Хотя бы для того, чтобы доставить неудобство. Ведь я уверена, что на твоем дурацком ранчо не найдется для них места. К тому же они будут раздражать тебя своей несерьезностью.

— С чего ты взяла? — Он высоко поднял вверх брови. — Почему ты так злишься, Ники?

Его дурацкий вопрос окончательно вывел ее из себя. Схватив с туалетного столика расческу, она попыталась запустить ею в своего мучителя, в последний момент Джеймс перехватил ее руку.

— Что с тобой, дорогая? Или ты таким образом пытаешься заигрывать со мной?

— Не трогай меня! Убери свои грязные лапы или я закричу на весь дом!

— Ты хочешь привлечь свидетелей? — рассмеялся он. — Уверен, все ваши гости с удовольствием подержат нам свечку!

— Как я ненавижу тебя, Джеймс Дукарт! — в отчаянии воскликнула девушка.

— Я это уже слышал, — остановил он ее.

Теперь они стояли так близко друг к другу.

— Джеймс, ну, пожалуйста, не надо! — Она умоляюще сложила руки на груди.

Он внимательно посмотрел в ее полные отчаяния глаза.

— Такое ощущение, что один зайчик из твоей коллекции вдруг ожил и стоит сейчас передо мной, — задумчиво произнес он.

Неожиданно он с легкостью приподнял ее, взяв на руки, решительно направился в сторону двери.

— Джеймс, что ты делаешь?! — беспомощно пискнула она. — Отпусти, куда ты меня несешь!

Не слушая ее причитаний, Джеймс осторожно нес свою драгоценную ношу вниз по лестнице. В полной тишине они прошествовали сквозь расступающуюся перед ними толпу ошарашенных гостей и оказались на улице.

Опомнившись, гости во главе с четой Уайлдров дружно высыпали на крыльцо.

Открыв дверцу своей машины, Джеймс обернулся в сторону дома.

— Нам пора, — улыбнулся он. — До свидания, дамы и господа! Уверен, мы еще не раз встретимся с вами!

— Джеймс! — Николь с новой силой замолотила по воздуху ногами. — Мы не можем уехать прямо сейчас! Я еще не попрощалась с родителями.

— Дорогая, я всегда был против этих слезливых напутствий и поцелуев, — прошептал он ей в самое ухо. — В конце концов, мы расстаемся с ними не навсегда!

Но Томас и Мэри стояли всего в нескольких шагах от машины. Они не решались настаивать, но в глазах сенатора Уайлдера было столько мольбы, а Мэри, нисколько не смущаясь гостей, даже не скрывала слез…

Опустив Николь на землю, Джеймс поспешно отошел в сторону. С неудовольствием поглядывая на часы, он, выждав пять минут, решительно взял жену за руку.

— Наконец-то мы одни! — удовлетворенно заметил он, когда машина выехала за порог дома Уайлдеров.

— Как ты мог? Уехать так неожиданно! Моя бедная мама… — всхлипывая, Николь рылась в сумочке в поисках носового платка.

— Дорогая, — не выдержал Джеймс. — Тебе уже двадцать восемь. Женщины в твоем возрасте давно имеют собственную семью и детишек, и все эти восклицания: «ах, что мы с папой будем делать без тебя в опустевшем доме» — совершенно бессмысленны. И хватит об этом! Дай вам волю, вы с Мэри прорыдали бы на плече друг у друга целый год.

— Замолчи! — резко оборвала его Николь. Слезы ее мгновенно высохли. — Я не намерена выслушивать от тебя все эти грубости! Только такой варвар, как ты, способен издеваться над моими чувствами. Мой бедный отец! Его сердце чуть не разорвалось от отчаяния.

— А мне показалось, он вздохнул с облегчением, — не унимался Джеймс. — А когда я напомнил ему, что он может выслать мне все счета за этот вечер незамедлительно, он просиял от счастья.

— Истинные чувства недоступны такому циничному типу, как ты, Джеймс, — злобно прошептала девушка.

Она была настолько возмущена его словами, что на минуту даже забылась горечь ее расставания с родным домом.

— Поверь, мне не очень приятно слышать такие обвинения в свой адрес, — пожал он плечами, настраивая ручку радиоприемника. — На сей раз ты сама выберешь, что мы будем слушать, или опять предоставишь мне право выбора?

Сперва она хотела проигнорировать его слова. Но мысль о том, что снова придется слушать это ужасное кантри, заставила ее изменить решение. Николь потянулась к приемнику и с легкостью нашла свою любимую волну. Ненавязчивый, легкий рок. Она предпочитала эту радиостанцию еще со времен колледжа. Откинувшись на сиденье, она удовлетворенно прикрыла веки.

— Тебе действительно нравится?

— Да! — с вызовом откликнулась девушка, скрестив на груди руки, она всматривалась теперь в темноту дороги.

Больше этот вандал не добьется от нее ни слова!

Но любопытство скоро взяло верх.

— А что ты имеешь против?

— Да нет, ничего, — с готовностью откликнулся Джеймс. — Эту песню очень любила Шери, моя бывшая подружка. Она крутила ее безостановочно, поэтому всякий раз, когда я слышу эту мелодию, я вспоминаю о ней.

Николь немного помолчала. Было очевидно, что он дразнит ее, но она уже не могла остановиться:

— Ты сидишь рядом со своей женой в день свадьбы и думаешь о какой-то другой женщине, — с обидой произнесла она. — Хвастаешь своей бывшей подружкой?

Резко повернувшись, она выключила радио.

— Я не хвастаюсь. — Губы Джеймса чуть сжались от смеха. — Если быть объективным, Шери была кошмарной девицей.

— Меня это абсолютно не интересует.

Но на душе у нее скребли кошки.

Зачем он делает все это? Зачем ему понадобилось дразнить ее? И что случилось с ней самой? Почему его слова об этой дурацкой Шери так раздражают ее?

Николь устало прикрыла веки. В полной тишине они подъехали к мотелю, зарегистрировались и поднялись в свой номер. Расплатившись с портье, Джеймс неодобрительно взглянул на сваленные посреди комнаты чемоданы.

— Ведь я велел тебе взять только самое необходимое!

— Но здесь нет и половины моих вещей. Я старалась взять только нужное! Или ты думаешь, что, пока мой багаж прибудет, я буду ходить в одном и том же?

— Ники, наше ранчо находится в Америке, а не на острове Мадагаскар. Уже во вторник твои вещи будут там!

Заметив его раздражение, Николь мстительно улыбнулась. Что ж, на этот раз ей удалось вывести его из себя!

Но вся ее радость мгновенно улетучилась, стоило им переступить порог спальни. Огромная комната сегодня принадлежала только им. Затаив дыхание, Николь не смела взглянуть на своего спутника. Все ужасы, которые она пережила за день, — ничто по сравнению с тем, что ждет ее этой ночью!

Джеймс по-хозяйски обследовал апартаменты.

— Свою первую брачную ночь мы проведем в «президентском» номере, — лукаво улыбаясь, объявил он. — Так здесь называют номер люкс. — Он вынул из холодильника бутылку шампанского. — Здесь есть специальные номера для молодоженов, но меня уверили, что тут нам будет уютнее. К тому же я боялся, что зеркала на потолке могут напугать тебя. В любом случае выбор уже сделан.

Николь нерешительно присела на краешек кресла. Как завороженная, она следила за каждым движением этого малознакомого человека. Затем, прикрыв глаза, снова погрузилась в свои размышления.

Джеймс осторожно взял ее за руки.

— Нет!!! — Николь вскочила со своего места. — Не могу! Я просто физически не смогу пройти через все это! — в отчаянии закричала она.

Вместо ответа Джеймс прижал ее ладонь к своим губам и осыпал ее ледяные пальцы мелкими и торопливыми поцелуями.

— Честно говоря, я голоден, — вновь заговорил он. — Как насчет того, чтобы поужинать? Как мне кажется, тебе так и не удалось попробовать ни одного сандвича на нашем свадебном празднестве.

— «Линос» не готовит сандвичей, — обиделась Николь. — Их блюда по праву считаются самыми изысканными во всем городе. И, судя по всему, ты сможешь убедиться в качестве их услуг, когда получишь счет.

— Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, — недовольно поморщился он.

Довольная своей нехитрой местью, Николь промолчала. Чуть расслабившись, она позволила Джеймсу взять себя за руку и даже благосклонно приняла протянутую ей папку с меню. Однако в голове у нее вдруг возник новый план.

— Почему бы нам не спуститься вниз? — хитро прищурилась она. — Ну, пожалуйста! — умоляюще сложила она на груди руки.

— Мы поужинаем здесь, — перебил ее Джеймс, поднимая телефонную трубку. — Я собираюсь заказать себе стейк. У тебя есть еще несколько секунд, чтобы выбрать что-нибудь. Иначе тебе придется довольствоваться тем, что закажу я! Итак, что ты хочешь?

— Я хочу уехать отсюда! — в отчаянии крикнула она. — Я хочу домой.

— Я имел в виду несколько иное, — терпеливо пояснил Джеймс. — Тем не менее, твой ответ означает, что ты не очень голодна и мы можем заняться… Поужинать ведь можно и потом! — он решительно положил трубку на место.

— Нет! — искренне испугалась девушка. — Я… Я… Дай мне немного времени, чтобы познакомиться с меню.

Судорожно сжав в руке плотный картон, она невидящим взором уставилась в список блюд.

Джеймс резко схватил ее за руку. Меню со стуком упало на пол.

— Почему ты боишься меня? Я неприятен тебе только физически, как любой представитель противоположного пола, или… — тихо спросил он.

— Я ничего не боюсь! — Она не должна признаваться в своем страхе. Ведь иначе он получит дополнительный козырь в их и без того неравной борьбе! — И меня абсолютно не пугает физическая близость. Просто ты мне совершенно… безразличен. — Взглянув в его темневшие от гнева глаза, она торопливо добавила: — Возможно, все изменится, но мне нужно время. Секс вообще-то никогда особо не интересовал меня.

— Но почему?

— Понимаешь… — Николь немного задумалась. — Однажды я попробовала…

— Однажды?!

— Да. Это было больше десяти лет назад. — Николь чувствовала, как горячая краска заливает ее щеки. — В общем, я не хотела бы повторить этот эксперимент.

— Глупышка, — прошептал Джеймс. — Насколько я понимаю, первый опыт так разочаровал тебя, что ты предпочла забыть о том, что ты женщина!

Николь вспыхнула.

— Я… Я пыталась предупредить тебя, что не сумею доставить тебе удовольствие в постели, но ты так и не захотел меня выслушать! — Ей снова показалось, что она сумеет выбраться из этого кошмара. — Я абсолютно фригидна! Ты выбрал себе в жены ледышку! И теперь, когда наконец знаешь это, нам стоит подумать, каким наиболее безболезненным для нас обоих способом мы сможем расторгнуть наш союз!

— Забудь об этом, Ники! — рассмеялся Джеймс. — Я не собираюсь разводиться с тобой. Напротив, всего через несколько минут я навсегда излечу тебя от фригидности! — Он нежно приподнял ее лицо. — Я твой доктор, малышка.

Его неторопливые и осторожные движения несколько притупили ее бдительность. Джеймс не преминул воспользоваться этим: мгновение, и губы его крепко прижались к ее губам.

Николь попыталась освободиться, но Джеймс, казалось, даже не заметил ее сопротивления. Поцелуй его проникал все глубже и глубже, заполняя собой ее сознание, подчиняя себе.

Закрыв глаза, Николь в панике прислушивалась к зарождающемуся в ее груди незнакомому чувству. Силы ее стремительно таяли. Еще несколько секунд, и она больше не могла сопротивляться…

Рука Джеймса скользнула вниз по ее спине, нашупала тугую застежку лифчика… Пальцы его двигались теперь по направлению к ее груди. Николь боялась, что вот-вот потеряет сознание. Никогда еще она не испытывала такого приятного, но пугающего своей силой чувства.

— Теперь ты сама убедишься, — прошептал ей в самое ухо Джеймс, — тебе давно пора бы познакомиться с этим искусством. Впрочем, еще не все потеряно!


6


Взяв Николь на руки, он осторожно перенес ее в спальню, аккуратно поставил на середину комнаты и, отойдя немного в сторону, начал неторопливо раздеваться.

Скорее всего, привычка раздеваться в присутствии других людей выработалась у него уже очень давно, с горечью подумала Николь, и, вероятно, все эти «другие люди» были его предыдущими любовницами.

Николь нахмурилась. Мысль о многочисленных любовных связях Джеймса еще не приходила ей в голову. Но теперь она была уверена: Джеймс Дукарт — опытный, привыкший к победам бабник! Она с ужасом следила за тем, как он сбрасывает с себя рубашку, развязывает шнурки на ботинках, снимает носки. Наконец, выпрямившись, Джеймс потянул за широкий кожаный ремень на джинсах.

Неужели они сейчас сделают это?! И как же она будет выглядеть в глазах этого «специалиста»? Николь охватила паника. Ведь она всего лишь старалась играть роль уверенной, знающей себе цену дамы! А сейчас? Она просто обязана предотвратить надвигающийся позор! Николь судорожно пыталась придумать достойный выход из положения.

Притвориться равнодушной?

Действительно, а что, если вести себя, как натуральное бревно? Изображать из себя Снежную королеву? И тогда Мистер Совершенный Любовник разочаруется в ней! Кто захочет иметь дело с «куском льда», когда вокруг столько очаровательных красавиц, только и ждущих, когда их заманят в постель?

Николь не смогла сдержать улыбки. Как почувствует себя этот самоуверенный донжуан, так и не добившись от нее ответной страсти? И единственное, что ей останется сделать в этом случае, так это проследить за выполнением всех условий брачного договора после расторжения их брака.

— Ты выглядишь, как кошка, обнаружившая кусок великолепной осетрины! — самодовольно заметил Джеймс.

По всей вероятности, он неверно истолковал ее улыбку.

Николь хотелось закрыть глаза, чтобы никогда больше не видеть его. Она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься бежать, но все же заставила себя не отрываясь смотреть на него. Темные жесткие волосы курчавились на его груди, постепенно собираясь в густую стрелку, спускающуюся все ниже и ниже, уходящую под расстегнутую металлическую пуговицу джинсов.

— Ну-ну! Не надо так пугаться! — услышала она его насмешливый голос. — Представь, что перед тобой пушистый зайчик из твоей коллекции.

— Прекрати свои глупые шутки! — Она изо всех сил старалась придать своему голосу уверенность и силу, но, кажется, ей это не слишком удалось.

— Не обижайся, дорогая. — Джеймс чуть коснулся ее руки. — Ты моя жена, и я никогда не позволю себе сделать тебе больно. — Он сжал ее ладони. — Ты чувствуешь, как я хочу тебя, Николь? — прошептал он ей в самое ухо. — Я мечтаю только о том, чтобы целовать тебя, ласкать, представляю себе, как вхожу в тебя, и мы сливаемся друг с другом! — Джеймс прижался горячими губами к ее рту. — Я хочу тебя, Ники!

Волны любопытства, смущения и вновь зарождающейся в ней страсти поглотили девушку. Но все эти чувства не могли победить одно — самое главное: чувство ужаса.

Что-то ужасное и враждебное для нее было в этом мужчине. Он представлялся ей захватчиком, ворвавшимся в ее девичий рай, призванный разрушить его покой и идиллию.

Но любопытство одержало верх. Неуверенная как смущенный ребенок, она коснулась волос на его груди. Потом медленно и осторожно пальцы ее двинулись вниз…

Под грубой тканью джинсов Николь почувствовала упругую плоть.

— Подожди! — резко перехватил ее руку Джеймс. — Нам не стоит форсировать события.

Мягко и в то же время решительно он вернул ее ладонь на свою разгоряченную грудь.

Джеймс понимал, что сейчас ему не стоит торопиться. В конце концов, он добился своего: Николь Уайлдер стала его законной женой. И теперь в его власти сделать ее счастливой. Те долгие годы, когда Николь избегала мужской ласки, как бы омолодили ее. В свои двадцать семь лет она так и осталась невинной и неопытной девочкой.

— Не бойся! — тихо уговаривал ее Джеймс. — Я не причиню тебе зла. Я не стану требовать от тебя невозможного! Вот увидишь, все будет хорошо!

Он нежно поцеловал ее в губы.

На этот раз Николь не успела подготовиться к обороне. Инстинктивно она чуть подалась вперед и немного приоткрыла губы. Язык Джеймса осторожно поглаживал внутреннюю поверхность рта. Его руки крепко обхватили ее талию, скользнули ниже…

Бедная девушка боялась пошевелиться. Она чувствовала, как где-то, чуть ниже живота, нарастает и крепнет горячая, сжигающая ее изнутри страсть. С каждой секундой она становилась все жарче, все невыносимей. Николь судорожно сжала в своих ладонях жесткие волосы на его груди.

Нет, она не забыла своего плана избавления от мистера Дукарта. Но просто не могла сопротивляться. Растущее внутри нее непреодолимое желание ласкать, целовать, получать удовольствие и радость, казалось, парализовало ее волю и разум.

Когда пальцы его коснулись пуговиц на ее платье, Николь не смогла подавить нетерпеливого стона. Джеймс замер.

— Ты еще не готова? — прошептал он. — Хочу раздеть тебя до того, как это случится, родная. Не бойся, мы не станем торопиться.

И, не почувствовав сопротивления. Джеймс продолжил расстегивать пуговицы. Не отрываясь от ее губ, он осторожно положил блузку на тумбочку у кровати.

Николь больше не могла бороться с собственными желаниями. Она порывисто сомкнула руки на его шее. Ей хотелось быть как можно ближе к нему, раствориться в его горячей нежности…

Джеймс сразу ощутил изменение в ее поведении. Душа его ликовала. Однако он не торопился. Ему хотелось разбудить в ней всю так долго скрывающуюся страсть без остатка, и с каждой минутой все труднее было сохранять внешнее спокойствие. Эти поцелуи просто сводили его с ума!

Раньше он всячески старался избегать отношений с неопытными в любви партнершами. Конечно, он догадывался, сколько терпения и нежности необходимо проявить к таким девушкам. Но стоило ему взглянуть на фотографию Николь Уайлдер, и он забывал обо всем. Ради этой любви он был готов на любые жертвы! И даже шестизначные долги сенатора не сделали Николь менее желанной. Впервые в жизни Джеймс не думал о финансовой стороне дела, но, кажется, ему еще придется пожалеть об этом.

Хотя… Если дело так пойдет и дальше, то просто не останется времени для работы. Решившись на эту свадьбу, он не предполагал такого накала страстей.

Джеймс попытался взять себя в руки. Прикрыв глаза, он медленно и осторожно расстегнул пуговицу на юбке Николь. Он с трудом удерживался, чтобы не разорвать эту дурацкую юбку в клочья. Но Николь инстинктивно прикрыла ладонью молнию.

Они молча смотрели друг на друга.

— Сними юбку, — чуть слышно произнес наконец Джеймс. — Сними ее прямо сейчас, Николь.

Ей хотелось кричать. Она понимала, что почти проиграла свою борьбу. Несмотря на все ее отчаянное сопротивление, Джеймс сумел разбудить в ней страсть и желание. Вспомнив о лежавшей на тумбочке блузке, Николь покраснела и порывисто прикрыла грудь руками.

— Нет!

— Пожалуй, мне не стоило останавливаться, ведь всего минуту назад ты хотела меня, не так ли?

Голос Джеймса чуть дрожал от напряжения. Но он не мог остановиться! Та власть, которую она имела над ним и о которой даже не подозревала…

— Сейчас не время и не место для детских капризов, дорогая, — уже увереннее продолжал он. — И если ты не хочешь раздеваться сама, я с удовольствием сделаю это за тебя.

Резким движением Джеймс расстегнул молнию на ее юбке. Легкая ткань послушно скользнула по ее бедрам и чуть шурша упала на пол. Теперь Николь осталась лишь в своем нежно-розовом белье из магазина «Твой секрет» и чулках…

Она дрожала от волнения, а прикосновения его разгоряченных ладоней снова наполнили ее страстным желанием.

— Ты пожалеешь об этом, — сама не веря своим словам, все еще продолжала сопротивляться Николь.

— Никогда, — чуть улыбнулся в ответ Джеймс. — Поверь мне, мы оба никогда не будем жалеть об этом!

Но Николь не убедили его слова. Решившись на побег, она оглядывалась по сторонам. Осознав, что сейчас ей вряд ли хватит сил, чтобы броситься к спасительным дверям вдоль стены, искренне намереваясь сократить себе путь, она бросилась на кровать… Только потом Николь осознала, как двусмысленны были все ее действия…

Огромная, как футбольное поле, постель «президентского» номера тут же поглотила ее разгоряченное тело. Рука Джеймса крепко сжалась на ее тонком запястье. Он с легкостью перевернул девушку на спину. Глаза их были теперь так близко друг к другу…

— Расслабься, Ники, — прошептал он ей в самое ухо.

— Но… но я не могу! — Николь изо всех сил старалась освободиться из-под тяжести его сильного тела.

— Это неправда. — Его пальцы коснулись ее груди. — Ты не только можешь, ты хочешь этого, Ники.

Она ощутила, как напряглись вдруг и набухли соски на ее груди… Она не могла больше сопротивляться!

Николь все еще умоляла его остановиться, хотя в душе мечтала лишь об одном: эти минуты должны были продолжаться вечно! Она уже не отдавала отчета в своих действиях. Ей хотелось как можно крепче прижаться к его сильному, разгоряченному телу, слиться с ним в единое целое.

Тем временем руки его скользнули вниз по гладкому животу и внутренней стороне бедер, дрожащим от страсти коленям…

— Знаешь, твои шпильки… Они такие сексуальные, — прошептал вдруг Джеймс. — Ты наполняешь страстью любую вещь…

— Эти каблуки могут стать неплохим оружием, — улыбнулась в ответ Николь.

Но почему-то сейчас ей совсем не хотелось приводить свои угрозы в исполнение. Она уже не сопротивлялась, когда Джеймс осторожно снял с нее туфли.

— Сейчас тебе не от кого защищаться. — Он медленно расстегнул застежки ее пояса и с видимым удовольствием снял с нее шелковистую паутину чулок.

Николь не могла даже пошевелиться. Сердце ее гулко стучало, голова кружилась от нетерпения.

Ладони Джеймса снова сжали ее бедра. И, не отдавая отчета в своих действиях, девушка порывисто обняла его, словно благодаря за терпение и ласку.

Где-то в самой глубине сознания она еще слышала тревожный сигнал, предупреждающий о надвигающейся опасности. Ведь только вчера она была твердо уверена, что ничего подобного просто не может случиться. Но природа берет свое, и женское начало все же одержало верх над страхом и всяческими комплексами!

Правда, если быть честной перед самой собой, Николь понимала, что с самого начала дала Джеймсу повод поверить в успех его притязаний. Вся ее враждебность и злость были лишь видимой стороной их отношений. Ведь стоило ему прикоснуться к ней, и она, сама того не желая, растаяла в его объятиях.

Очнувшись от этих мыслей, Николь еще раз взглянула на своего мужа. Как, почему этот человек, которого она искренне презирает, сумел пробудить в ней такую страсть, такое дикое желание?

— Это несправедливо! Нечестно, — обессиленно взмахнула руками она.

— На войне — как на войне, — улыбнулся в ответ Джеймс.

Он осторожно поцеловал грудь через тонкое кружево бюстгальтера.

Сердце ее забилось с новой силой. Война. Его случайная фраза попала в самую цель. Приподнявшись на локте, она оттолкнула его от себя.

— Ты абсолютно прав, — стараясь освободиться, продолжала Николь. — Это война. И любовь, о которой сегодня все так красиво говорили, не имеет к нам никакого отношения.

Опустив руку на ее плечо, Джеймс уверенно уложил девушку обратно.

— Обсудим это как-нибудь в другой раз.

Его сильный язык одним движением приоткрыл ее губы…

Николь застонала. Она чувствовала на себе тяжесть его тела, ощущала своей кожей мелкие уколы его курчавых волос, и… и ей нравилось это.

Они целовались. Медленно, страстно, горячо, нежно…

Наконец Джеймс, словно нехотя, оторвался от ее жарких губ и заскользил вниз, по запрокинутому подбородку, по пульсирующей жилке на ее хрупкой шее, осторожно отодвинул в сторону кружево бюстгальтера и коснулся ее разгоряченной груди.

Николь не могла больше сдерживаться. Забыв обо всем на свете, она полностью погрузилась в то счастье, которое дарил ей Джеймс. Постанывая от удовольствия, она все сильнее прижимала его голову к своей груди.

Неожиданно Джеймс отстранился от нее и встал с постели. Николь с недоумением взглянула на него. Не в силах больше сдерживать свои чувства, она страстно прошептала:

— Не уходи, Джеймс…

Джеймс улыбнулся.

— Я никуда не уйду, — пообещал он.

Только сейчас Николь поняла, что он собирался сделать. Торопливо сбросив с себя джинсы и трусы, он обернулся к ней. В горле у нее все пересохло. Ее единственный опыт сексуального общения с мужчиной проходил в полной темноте. К тому же в тот раз они так торопились, что даже не удосужились полностью раздеться. Впервые в жизни Николь видела перед собой обнаженного мужчину.

Джеймс лег рядом. Теперь он казался ей еще больше, еще жарче и опасней, чем раньше. Николь по-настоящему испугалась.

Что она делает здесь, рядом с этим человеком?

Приподнявшись, Джеймс заглянул ей в лицо.

— Испугалась? — мягко улыбнулся он ей.

— Я… Кажется, мне уже поздно говорить «нет», — неуверенно покачала головой Николь.

— Пожалуй, ты права. — Джеймс нежно провел ладонью по ее губам. Рука его заскользила вниз по изгибам ее напрягшегося тела. Не спуская с нее глаз, он осторожно прикоснулся к заветному треугольнику.

— Может, не надо, Джеймс? — смущенно полнилась Николь.

Инстинктивно она скрестила ноги, стараясь вытеснить его руки с запретной территории.

Но Джеймс, казалось, даже не заметил этого. Уверенным движением он раздвинул ее бедра и, улегшись поудобнее, осторожно потянул на себя нежно-розовое кружево трусиков. Николь вспыхнула, почувствовав между ног влажный жар желания.

— Скажи, что ты хочешь меня, — откладывая в сторону ее трусики, попросил Джеймс. Он с нескрываемым восхищением смотрел теперь на обнаженное тело. — Ты так красива, Ники. Ты просто великолепна.

Он не мог найти подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. Еще никогда он не встречал в своих партнершах столько естественности и женственности, никогда еще не видел таких идеальных пропорций и форм, такой белоснежной и шелковистой кожи, такой красивой и сексуальной груди.

И теперь эта женщина стала его женой.

Джеймс с трудом сдерживал торжествующую улыбку.

Он ощутил внутри себя прилив нежности к лежащей рядом Николь. Что с ним происходит? Да, он всегда чувствовал себя защитником, иногда позволял себе быть излишне агрессивным и нетерпеливым, но испытывать такую нежность?

Теперь ему было недостаточно просто видеть жаждущую их близости обнаженную Николь. Он хотел большего. Хотел услышать от нее страстные слова желания.

Николь горела от возбуждения. Восхищенный взгляд Джеймса сводил ее с ума. Она боялась и вместе с тем безумно хотела его. Впервые в жизни она чувствовала себя такой слабой и наполненной дикой энергией одновременно.

— Скажи мне это, Ники. Скажи мне, что ты хочешь меня!

Его голос звучал как крик. Полуприкрыв глаза, он внимательно следил за ней.

— Нет!

Кого она хочет обмануть? Джемсу прекрасно известно, что она лжет. Он видел и слышал ее, он касался ее… он знает. Он наверняка знает, как сильно она хочет его.

— Нет! — еще тверже повторила свой отказ Николь.

Неожиданно Джеймс рассмеялся.

— Ты маленький упрямый зайчишка. Твое тело горит и разрывается на части от желания. И ты, и я, мы прекрасно знаем об этом. Почему ты не доверяешь своим чувствам? — Его губы приблизились к самому ее уху. — Скажи мне, что ты хочешь меня!

Наверное, именно таким тоном библейский змей убеждал наивную Еву вкусить запретный плод.

— Я никогда не смогу сказать тебе этого, — упрямо повторила Николь.

— Сможешь.

Его голос звучал так уверенно.

А затем он плотно прижал свою ладонь к внутренней стороне ее бедер. Все тело ее задрожало от напряженного ожидания. Джеймс уже не скрывал торжествующей улыбки. Теперь он знал наверняка: Николь хочет его и ей придется признать это.

— Да! — порывисто выдохнула она. — Я хочу тебя, Джеймс!

Она потеряла всякий контроль над своим телом, над своими чувствами. Ей казалось, что после долгого заточения ее наконец выпустили на волю. Упиваясь совершенно новым, пьянящим чувством свободного полета, она конвульсивно двигалась навстречу любому его движению.

Счастливые слезы текли по щекам Николь. Поднявшись на самую вершину блаженства, она свободно парила теперь в каких-то райских просторах. Голос Джеймса прозвучал откуда-то издалека:

— Открой глаза, Ники.

Она послушно взглянула на него. Лицо его было так близко…

— Почему ты не подождала меня? — улыбаясь, прошептал он. — Наша брачная ночь еще не окончена!

Она почувствовала на себе тяжесть его сильного тела.

— Я… Я боюсь, — чуть слышно прошептала она.

Не двигаясь, она напряженно ждала его действий.

— Я знаю, Ники.

Джеймс прекрасно понимал ее чувства. Он внимательно вглядывался в лицо. Ее неподвижность вселяла в него силы.

Медленно и осторожно он проник в ее лоно. Николь ожидала почувствовать нестерпимую боль, но… Она ощущала в себе его плоть, его могучую силу. Никакой боли.

Его движения становились все сильнее и отзывались все глубже. Инстинктивно подчиняясь ему, она крепко обняла своего любовника, стараясь слиться с ним, раствориться в нем. И она снова почувствовала, как внутри нее нарастает и крепнет жаркая волна страсти.

Судорожно сжимая его плечи, словно в забытьи, она застонала от наслаждения. Она не понимала, что с ней происходит, да и не желала понимать. Она хотела сейчас лишь одного: чтоб Джеймс проникал в нее все глубже. С каждой секундой она хотела его все больше и больше!

Дикая, неуправляемая страсть охватила их обоих. Слившись в едином порыве, они погрузилась в пучину наслаждения.

Когда все закончилось, Джеймс порывисто обнял свою любимую, обессиленно упав на нее всем телом. Николь все еще крепко сжимала его плечи. Голова ее кружилась, сознание уплывало.

С трудом Николь заставила себя разомкнуть веки. Она увидела свое обнаженное расслабленное тело, раскинувшееся на бесконечно широкой кровати. А рядом с ней, счастливо улыбаясь, лежал мужчина. Ее муж. Она отчетливо вспомнила теперь все, что с ней происходило. Ее стоны и страстные объятия, ее конвульсивные движения, и вершина, пик физического наслаждения.

Резко вскочив, Николь уселась на постели. Щеки ее пылали от стыда. Джеймс осторожно потянул ее к себе. Оглянувшись, она еще раз взглянула на его мощное сильное тело. И его мужское достоинство выглядело теперь совсем по-другому. Николь в ужасе отвернулась.

Он медленно провел пальцем по ее спине.

— Ложись рядом со мной, дорогая.

Голос его звучал немного устало.

— Я… Мне надо принять душ, — не поднимая глаз, возразила Николь.

Ей просто необходимо было остаться сейчас одной. Она попыталась встать на ноги. Рука Джеймса снова сомкнулась на ее запястье.

— Я понимаю, ты не можешь похвастаться богатым сексуальным опытом, но… — Словно не замечая ее сопротивления, он заставил ее снова лечь рядом с собой. — Но знай, никогда нельзя торопиться в ванную сразу после этого. Твой партнер может подумать, что ты торопишься смыть с себя все следы вашей любви. — Джеймс нежно поцеловал ее в щеку. — Поняла? — ободряюще улыбнулся он.

Николь попыталась освободиться. Безуспешно. Теперь она была так близко рядом с ним.

Что с ней происходит? Как могла она хотеть его всего несколько минут назад?! И как она может все еще хотеть его сейчас?! Хотеть Джеймса Дукарта? Человека, которого еще вчера ненавидела больше всех на свете.

— Отпусти меня! — сухо бросила она ему. Заметив в его глазах недоумение, Николь нехотя добавила: — Пожалуйста. Я вернусь через несколько минут.

— Тебе нужно время, чтобы все обдумать, — мрачно заключил он. — А потом ты снова решишь, что я — самый отвратительный мужлан во всем мире. И в результате придешь к выводу, что я просто-напросто принудил тебя сделать это.

— Совершенно верно! — оборвала его Николь. — Я ненавижу тебя, Джеймс Дукарт!

Она опять попыталась освободиться. Джеймс с легкостью повернул ее к себе лицом и, навалившись на нее, внимательно взглянул ей в глаза.

Снова ощутив близость его тела, Николь с ужасом почувствовала уже знакомую ей волну желания. Курчавые волоски на его груди приятно щекотали ее нежную кожу.

Она почувствовала, как внутри нее с новой силой зарождалась страсть. Ей вдруг захотелось обнять своего противника, раствориться в его ладонях. Отчаянно сопротивляясь своим желаниям, она снова и снова пыталась вырваться. Бесполезно! Горячая волна нежности и любовного томления накрыла ее с головой. Расслабившись и прикрыв ставшие вдруг такими тяжелыми веки, Николь полностью отдалась своим ощущениям.

Джеймс пристально вглядывался в ее лицо. Нет сомнений, он сумел разбудить в Николь истинную женщину!

Но ее слова!..

Я ненавижу тебя!

Разве это он ожидал услышать от своей жены в первую брачную ночь? Нахмурившись, он резко вскочил на ноги.

— Я пойду закажу нам ужин. Если не возражаешь, я закажу стейк и для тебя!

От неожиданности Николь не могла сдвинуться с места. Она с трудом сдерживала слезы разочарования.

Джеймс, уже стоя на пороге спальни, с удивлением смотрел на свою растерянную жену.

— Что ж, — произнес он наконец, — пожалуй, настало время преподнести тебе следующий урок. Слова «ненавижу тебя» никогда не должны произноситься в постели! Это может оскорбить твоего партнера, что непременно отразится на вас обоих, — и, не глядя в ее сторону, Джеймс стремительно прошел в ванную.

Через мгновение она услышала звук льющейся из душа воды. Обняв руками колени, Николь поудобнее уселась на кровати, думая о том, что будь это настоящая первая брачная ночь, они стояли бы теперь под тугими струями воды вместе. Прикрыв глаза, она живо представила себе, как его руки касаются ее груди, скользят вниз…

Вздрогнув, Николь попыталась прийти в себя. Что с ней происходит? Почему при одной мысли о нем она начинает дрожать от страсти и желания?

Вскочив на ноги, она торопливо накинула на себя тонкий шелковый халат. Шагая из угла и угол просторной спальни, она тщетно пыталась выбросить из головы все, что связано с этим человеком.

Прислонившись к косяку двери, Джеймс с недоумением следил за ее бесконечным кроссом. Заметив наконец его присутствие, Николь в смущении замерла на месте. А что, если он подойдет сейчас к ней… Прикоснется своими нежными руками к ее разгоряченному телу…

— Ванная в твоем распоряжении, — прервал поток ее мыслей Джеймс. — Советую тебе поторопиться. Ужин подадут с минуты на минуту.

— Разочарованная его сухим тоном, Николь, приняв самый независимый вид, прошествовала мимо него в ванную. Джеймс Дукарт даже не обернулся в ее сторону!

Решительно хлопнув дверью, Николь сбросила с себя халат и стремительно шагнула под горячую струю душа. Вода послушно повторяла изгибы ее усталого тела, стекала по лицу, смыва горькие слезы, ручьями льющиеся по щекам. Она не понимала, почему чувствует себя такой одинокой и несчастной.

Нет, ей совсем не хотелось снова ощутить жаркие прикосновения Джеймса, не хотелось прижаться к его сильному, молодому телу и почувствовать себя защищенной от всех и от всего. Ей не хотелось, чтобы он видел ее слезы… А если бы он ворвался сейчас в ванную и попытался приблизиться к ней, она без колебаний влепила бы ему пощечину.

Николь вздохнула. Все ее благие намерения ничего не стоят. Вспомнить хотя бы, как буквально через полчаса отчаянного сопротивления она уже стонала от наслаждения в его объятиях.


7


— Мы будем на месте через несколько минут.

Джеймс легко коснулся ее плеча.

Вздрогнув, Николь очнулась от тяжелой дремоты. С недоумением оглядываясь по сторонам, она смущенно терла глаза.

Как странно! Ей казалось, что всего несколько минут назад она покорно поднялась на борт маленького самолетика и заняла место рядом с пилотом. С благоговейным ужасом следила она за тем, с какой легкостью щелкал Джеймс тумблерами хитроумных приборов, переговариваясь по рации с диспетчером аэропорта.

Она твердо была уверена, что погибнет. Напрасно Джеймс пытался убедить ее в безопасности этого перелета, уверяя в надежности всех бортовых систем и ссылаясь на свою многолетнюю практику.

Наконец отчаявшись, он решительно втолкнул ее в тесную кабину. В полной тишине они поднялись в воздух.

Напряженно прислушиваясь к ровному гулу мотора, Николь, закрыв глаза, в мельчайших подробностях представляла себе обгорелые останки их тел на фоне дымящихся обломков самолета.

Но время шло…

Постепенно мысли ее переключились на воспоминания о событиях прошедшего дня. Николь почувствовала, как запылали ее щеки. Исподтишка она взглянула на своего мужа. Но Джеймс, поглощенный управлением самолетом, казалось, не замечал ее замешательства.

Ее первая брачная ночь…

Она вышла из ванной с твердым намерением никогда больше не поддаваться его гипнозу, не показывать своего страха перед ним. Возможно, Джеймсу и удалось выиграть их первое сражение, но война еще далеко не закончена. Во всяком случае, Николь не собиралась капитулировать.

Она даже не успела одеться, как голос Джеймса из комнаты сообщил, что ужин уже подали в номер. Забыв обо всем, не сняв с головы полотенце, изнемогающая от голода, она бросилась к столу.

Тогда она даже не задумывалась о том, как воспримет Джеймс ее появление в воздушном коротеньком халатике, все мысли были сосредоточены лишь на одном: хоть что-нибудь съесть!

Сейчас, откинувшись в тесном кресле кабины, прикрыв глаза, Николь видела себя словно со стороны: развязная девица в легкомысленном шелковом халатике, присаживающаяся к маленькому, накрытому белоснежной скатертью столику. Приглушенный свет, горящие свечи и искрящаяся бутылка вина в серебряном ведерке со льдом.

Джеймс открыто соблазнял ее!

И она, как глупый кролик, бездумно бросилась в эту ловушку. Сочный стейк, великолепный гарнир… Джеймс, казалось, предупреждал каждое ее желание. Он был так внимателен, так обходителен.

Она чувствовала себя умиротворенной и счастливой и даже не заметила, как снова оказалась в его объятиях. Конечно, если бы он попытался вернуться в спальню, она бы сопротивлялась, но Джеймс просто обнял ее. Послушно опустив голову на его сильное плечо, Николь позволила ему играть своими локонами.

Кто мог предположить, что такой консервативный, враждебный ко всяким «новомодным веяниям» Джеймс Дукарт будет пытаться овладеть ею прямо на софе в гостиной.

Руки его скользнули под тонкую ткань халата и… Николь вновь не нашла в себе сил сопротивляться. Все ее планы рухнули в одно мгновение, и как дикая кошка она набросилась на него, с наслаждением отдаваясь жарким поцелуям.

— Начинаем посадку.

Спокойный голос Джеймса заставил Николь подпрыгнуть от неожиданности. С недоумением оглядываясь по сторонам, она постепенно приходила в себя. Прикрыв ладошками пылающие от эротических воспоминаний щеки, Николь молча следила за тем, как юркий самолетик приземлился наконец на бесконечном, наполненном душным запахом летней травы поле. С ужасом она взглянула на своего мужа:

— И мы… Мы будем здесь жить?!

— Совершенно верно. — Джеймс коснулся ее ладони. — Как видишь, я отличный пилот, дорогая. Надеюсь, тебе удалось отдохнуть во время полета?

Николь с негодованием отдернула руку:

— Это был самый отвратительный перелет в моей жизни! Удивительно, как мы не разбились, если бы ты не промучил меня всю предыдущую ночь, я вряд ли сумела бы заснуть.

Он лишь рассмеялся в ответ. Топнув от злости ногой, Николь отвернулась к окну.

Как она могла вести себя так прошлой ночью?

— Я показал себя настоящим мужчиной, не правда ли? — весело продолжал он. — Четыре раза за ночь! Нет, даже пять, если считать сегодняшнее утро!

— Ты… Ты… Ты вел себя как дикое животное! Если тебе доставляет удовольствие гордиться своими…

— Но ты сама виновата! — перебил Джеймс. — Твой вид так возбуждает меня, малышка! Признайся, тебе ведь понравилось? Теперь-то я убедился, что ты далеко не Снежная королева! Никогда еще у меня не было такой живой, такой сексуальной, такой… такой желанной партнерши!

Презрительно прищурившись, она обернулась в его сторону:

— Замолчи сейчас же! И выключи наконец этот дурацкий мотор! Я хочу выйти!

Вскочив на ноги, она изо всех сил дернула ручку двери. Подожди! — Джеймс придвинулся к ней вплотную и, крепко обняв за плечи, страстно поцеловал.

— Нет!!! — Николь замахала на него руками. — Отпусти меня!

— Не волнуйся, у нас не хватит на это времени: Нэнси будет здесь с минуты на минуту. Просто мне не хотелось, чтобы моя жена выглядела как злобная мегера, — неожиданно закончил он.

Его улыбка сводила ее с ума:

— Ты… Ты… Я ненавижу тебя! Ты думаешь, мне легко осознавать, что ты… купил меня! Как игрушку в магазине!

— Ну, — хитро подмигнул он ей, — если судить по твоему вчерашнему поведению, тебя не очень тяготит такое положение.

В сердцах Николь попыталась ударить его.

— Ты разрушил мою жизнь! — прошипела она. — И я сделаю все, чтобы превратить твою в ад!

— Спасибо, что предупредила. Но, кажется, нам придется отложить выяснение отношений, Нэнси уже здесь.

Наклонившись вперед, Джеймс распахнул дверцу кабины.

— Джеймс!

— К ним навстречу бежала стройная брюнетка. Ее огромные голубые глаза буквально искрились от радости.

Николь с интересом смотрела на девушку. Для своих двадцати двух лет сестра Джеймса выглядела, пожалуй, слишком серьезной. Тяжелые ботинки, широкие джинсы и свободная майка скрывали прелести ее фигуры, но опытный глаз Николь сразу оценил длинные ноги и тонкую талию.

Нэнси дружелюбно протянула ей руку:

— Рада познакомиться, Ники. Я так волновалась перед этой встречей! Все произошло настолько стремительно! Мы ведь не знали, что Джеймс встречался с вами. Когда он сообщил о своей свадьбе, я… мы все ужасно растерялись! И вот вы уже здесь!

— Привет, Нэнси. — Николь вежливо улыбнулась в ответ. — Уверена, мы с тобой быстро подружимся!

— Помоги мне погрузить вещи в машину, Нэнси.

Джеймс энергично сбрасывал на землю тяжелые чемоданы. Открыв багажник зеленого джипа, его сестра с легкостью подхватила огромные сумки. Отойдя в сторону, Николь молча следила за работой. Возможно, она должна была принять более активное участие во всей этой суете, но где это видано, чтобы Николь Уайлдер занималась подобными вещами?

Наконец Нэнси уселась за руль. Забравшись на заднее сиденье, Джеймс оказался так близко, что Николь почувствовала жар его разгоряченного работой тела. Плечи их соприкасались. Сгорая от смущения, она не решалась взглянуть в его сторону.

— Ну, рассказывайте! — требовательно заявила со своего места Нэнси. — Как вам удавалось скрывать ото всех свои отношения? Когда начали встречаться? Когда решили пожениться? Джеймс, я никогда не думала, что ты такой романтик! — Немного помолчав, она беззаботно продолжала: — Кажется, это единственное по-настоящему романтическое приключение в твоей жизни.

— Моя очаровательная супруга с удовольствием расскажет тебе обо всем чуть попозже, сестричка, — обнимая Николь за талию, отозвался Джеймс.

— Если бы у меня был талант, я обязательно написала бы роман о нашей сказочной любви! — прошипела Николь ему в самое ухо. — Какие еще истории ты успел наплести доверчивой девочке? Лгун!

Словно не расслышав ее гневных слов, Джеймс без запинки выдал сестре рассказ о чудесной встрече двух одиноких душ, об их торжественной клятве любить друг друга до конца жизни, о пышных торжествах в доме сенатора…

— Как в сказке! — благоговейно выдохнула Нэнси. — Я так рада за вас! Кстати, Джеймс, наверное, теперь я постараюсь присмотреть какое-нибудь жилье в городе. Я не хотела бы мешать вашему счастью, и поэтому…

— Нэнси, мы с Николь вчера обсуждали эту проблему, — резко перебил ее брат. — Мы решили, что…

— «Вы» ничего не решили! — не дала ему закончить юная мисс Дукарт. — Теперь ты женатый человек, и я не хочу чувствовать себя лишней в доме. К тому же мне давно пора пожить самостоятельно. Я уже присмотрела чудесную квартирку в Ду-Бойсе. Там все готово к моему переезду. Так что у вас будет самый настоящий медовый месяц. Никто не будет путаться под ногами.

— В нашем доме достаточно места для всех, — не терпящим возражений тоном поставил точку в разговоре Джеймс.

Даже после двух дней знакомства с этим человеком Николь поняла, что все дальнейшие уговоры бесполезны. Джеймс Дукарт уже принял свое решение и сопротивление бесполезно! Без сомнения, Нэнси тоже поняла своего брата. Жалобно всхлипнув, она обиженно замолчала.

В напряженной тишине Николь судорожно пыталась предпринять хоть какие-то попытки разрядить обстановку.

— А где находится этот Ду-Бойс? — нерешительно начала она.

— Это ближайший город от нашего ранчо. Мы пролетали над ним сегодня утром.

— Ду-Бойс — крошечный городишко. Там никогда и ничего не случалось. Ну почему ты вбил себе в голову, что я обязательно попаду в какую-нибудь историю? — обиженно отозвалась Нэнси. — Такое ощущение, что мне все еще пятнадцать лет и я отпрашиваюсь у тебя в путешествие в Содом и Гоморру! Ники, ну пожалуйста, скажи ему…

— Не надо вмешивать Ники в наши дела! — тут же оборвал сестру Джеймс. — К тому же за двадцать восемь лет своей жизни она никогда не жила одна.

Николь чувствовала себя меж двух огней. Беспомощно оглядываясь по сторонам, она пыталась найти выход из ситуации.

— Ну, если ей нравилось так жить, это ее дело! — продолжала Нэнси. — Неужели ты хочешь, чтобы я жила вместе с вами до самого своего замужества с Брэдом Лакменом? Ну как ты не можешь понять, что я уже давно выросла, Джеймс?!

Машина резко остановилась. Распахнув дверцу, Нэнси выпрыгнула на дорогу. Слезы ручьями текли по ее щекам…

— Ну хватит, Нэнси, — нарушил наконец звенящую тишину Джеймс. — Добро пожаловать в нашу семью, Ники. Мне очень жаль, что через пятнадцать минут знакомства с моей сестрой ты стала свидетельницей ее истерики.

Николь нахмурилась. Очевидно было, что отношения в семье Дукартов далеки от идиллии, которую с упоением описывал Джеймс вчера по дороге в Коннектикут. И она всей душой сочувствовала несчастной Нэнси, ставшей жертвой деспотичного нрава своего старшего братца.

— Многие девушки в двадцать два года уходят из семьи и начинают жить отдельно. И я не понимаю, почему ты так агрессивно настроен, Джеймс! — начала она. — Насколько мне известно, Нэнси уже закончила колледж. Она вполне самостоятельна, так почему бы не позволить ей пожить отдельно, если ей так этого хочется?

— Но зачем? — не унимался Джеймс. — У Нэнси есть собственная спальня, кабинет и даже гостиная, где она может встречаться со своими друзьями. К тому же она скоро выйдет замуж и переедет жить к мужу. Зачем прыгать с места на место?

— Разве Нэнси недостаточно ясно объяснила тебе, что стремится к независимости? Ты ведешь себя, как тиран и диктатор! — не сдавалась Николь. — Подумай, твой брат Дэвид живет отдельно от тебя, не так ли? Почему же не дать такую возможность и Нэнси?

— Но Дэвид совсем другое дело. Обстоятельства сложились так, что ему надо жить там, где находится банк, в котором он работает. Если бы Нэнси предложили стоящую работу в Ду-Бойсе, я ничего бы не имел против. Но, насколько я понимаю, она предпочитает не утруждать себя ежедневными заботами о пропитании. Так зачем же уезжать с ранчо?

Николь задумалась. Что ж, призналась она себе, Джеймс, скорее всего, прав. По всей видимости, у Нэнси нет веских оснований покидать родной дом. За годы учебы в колледже она привыкла к свободной жизни, привыкла жить на деньги брата и ни в чем себе не отказывать.

Однако Николь не собиралась отступать. Даже если ее ненавистный супруг абсолютно прав, она не станет с ним соглашаться.

— Уверена, будь Нэнси мужчиной, ты не был бы таким упрямым, — презрительно сощурившись, обронила она. — Это еще одно доказательство твоего исключительного ханжества и консерватизма!

— Признаюсь: я ненавижу феминисток, — усмехнулся он в ответ. — Но, пожалуй, нам стоит подытожить наши дискуссии. — С этими словами Джеймс распахнул дверцы машины. — Мне не хотелось бы спорить с тобой именно сейчас, дорогая, — протягивая Николь руку, продолжал он. — Добро пожаловать в наш дом!

Николь растерянно огляделась по сторонам. Она ожидала увидеть вокруг бескрайние, засеянные бог знает чем поля и ветхий полуразвалившийся домишко, но…

— Здесь так чудесно!

Огромный, выстроенный в колониальном стиле особняк украшали свежевыкрашенные колонны. Высокие деревья отбрасывали тень на усыпанную гравием дорожку, ведущую к высокому крыльцу. Множество великолепных цветов распускалось навстречу утреннему солнцу.

— Я знал, что тебе понравится, — довольно улыбнулся Джеймс. — Пойдем, я покажу тебе дом.

Он нежно обнял Николь, и они медленно пошли вдоль залитой солнечным светом аллеи. Уже на крыльце дома Джеймс легко поднял жену на руки. Он торжественно внес ее в высокую, украшенную ореховым деревом залу. Солнечные зайчики резвились на отполированном до блеска полу.

Губы Джеймса коснулись ее щеки. Неожиданно Николь в порыве какой-то благодарности ответила ему на поцелуй пересохшими от волнении губами.

Он опустил ее на пол. От охватившего ее волнения Николь прижалась лицом к его широкой груди.

Услышав незнакомые голоса, девушка вздрогнула от неожиданности. Подняв голову, она заметила наконец людей, которые их окружали. Смутившись, Николь покорно кивала, даже не пытаясь запомнить имена многочисленных домочадцев. Она и не ожидала, что у Джеймса так много прислуги! В доме Уайлдеров была всего лишь одна горничная и повариха, а здесь…

— Это наша повариха Ардита, это горничные — Рикки и Нина, садовник Карол, распорядитель Сэмми, а это Мария, наша экономка. Чуть позже ты встретишься с Донгом Парком, управляющим фермой, и с нашими рабочими, но сейчас они в поле. Завтра я покажу тебе наши владения. А сегодня мне хотелось бы, чтобы ты ближе познакомилась с домом. Мария проводит тебя. Она живет с нами уже двадцать лет, все мы давно считаем ее членом семьи. Мне жаль, что на следующей неделе она покинет нас.

— Но теперь, когда мистер Джеймс привел в дом жену, моя душа спокойна, — улыбнулась в ответ женщина. — Пойдем со мной, дорогая, — повернулась она к Николь. — Я все тебе покажу.

Взяв Николь за руку, Мария повела ее по коридору. Оглядываясь по сторонам, молодая женщина невольно затаила дыхание; Джеймс шел за ними следом.

— Теперь я понимаю, почему ты так спешил жениться на мне, — выдохнула наконец она, когда они остались одни. — Тебе просто необходимо было срочно подыскать новую экономку!

— Поверь мне, дорогая, — усмехнулся в ответ Джеймс, — за те деньги, что я заплатил твоему отцу, я с легкостью мог бы нанять любую из экономок. Конечно, я предполагал, что после отъезда Марии ты возьмешь на себя ее обязанности, но, если тебе этого не хочется, мы подыщем кого-нибудь еще. К тому же скоро ты будешь так занята нашими детьми, что…

Николь вздрогнула.

— Детьми?! Но… Но ведь я еще не беременна.

Джеймс осторожно повернул ее к себе.

— Как знать? Если я не ошибаюсь, мы ведь не предохранялись?

Густая краска залила ее щеки. Предохранение? Господи, этой ночью Джеймс заставил ее забыть обо всем на свете! Теплая, полная неги и истомы влага… Его горячая твердая плоть внутри. Впервые в жизни Николь представила себя беременной. Нежный росток новой жизни, который будет развиваться в ее утробе. Лицо просветлело.

Но ведь это будет ребенок от Джеймса Дукарта.

— Когда у тебя месячные? — нисколько не смущаясь собственного вопроса, спросил он.

Николь прекрасно понимала, как глупо сейчас выглядит: всего несколько часов назад они занимались любовью, а теперь вдруг его вопрос заставил ее покраснеть до корней волос! Низко опустив голову, она пробормотала:

— Наверное… Наверное, через два-три дня.

— Что ж, похоже, в этом месяце нам уже не удастся добиться результата, — озорно сверкнув глазами, сказал Джеймс. — Придется подождать несколько недель, пока не созреет новая, готовая к оплодотворению клетка…

— Прекрати немедленно! Мы ведь говорим не о проблеме увеличения поголовья скота в твоем стаде!

— Мне нравится смотреть на тебя, когда ты краснеешь, — признался Джеймс. — Удивительно! В постели ты ведешь себя так раскованно, свободно, а в жизни — настоящая монашка.

Осторожно приподняв ее подбородок, он нежно поцеловал молодую женщину в губы.

Николь сдалась.

Крепко обнявшись, они медленно двинулись вперед, переходя из комнаты в комнату. В благоговейном молчании Николь восхищалась внутренним убранством огромного дома, старинной мебелью из мореного дуба, роскошными коврами на натертых до блеска полах, великолепными картинами на стенах…

Прохлада дома заставила их забыть о палящем солнце за окном. Скорее всего ей никогда не придется изнывать от летней жары, с облегчением подумала про себя Николь. Держась за руки, они вышли во внутренний сад, полный удивительных цветов. Чуть поодаль Николь заметила наполненный голубой водой бассейн. Там же она увидела несколько столов, заботливо укрытых от солнца белоснежными скатертями.

А она считала, что едет на забытую богом и людьми ферму времен «Хижины дяди Тома».

Николь сделалось стыдно. До нее наконец дошло, что она вышла замуж за очень богатого человека. А что она могла предложить ему взамен? Джеймс владеет всем, чего только можно пожелать. Теперь и она сама стала его собственностью. К тому же от него зависит будущее сенатора Уайлдера…

Удивительно, как он до сих пор прощал ей все грубости и злые упреки! Такие люди, как Джеймс Дукарт, владеют миром, они имеют право на любые прихоти.

— Тебе не стоит нанимать другую экономку, когда Мария уедет, — чуть слышно произнесла она наконец. — Я… Я с удовольствием возьму на себя все заботы по дому.

Джеймс удивленно вскинул брови:

— Ты? Ты уверена, что у тебя получится?

— Наверное. Насколько я поняла, Ардита готовит еду, Рикки следит за чистотой и порядком, Нина стирает и гладит… Мне останется только управлять ими, — немного заискивающе улыбнулась Николь.

— Но что заставило тебя так резко изменить свое решение? — не унимался Джеймс.

— Ну… Ведь должна же я чем-то заниматься, чтобы не умереть здесь со скуки. К тому же… Раз уж я живу в этом доме, я обязана хоть чем-то тебе отплатить…

— Отплатить? — нахмурился Джеймс. — Ты моя жена, и я привел тебя в дом не для того, чтобы… Ники, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне. Тебе совершенно не нужно делать то, чего не хочется.

Разговаривая, они вошли в огромную, занимающую целый этаж спальню. Здесь был и телевизор, и магнитофон с проигрывателем, и шкаф, уставленный книгами. Огромное зеркало создавало иллюзию бесконечности. Но, самое главное — гигантская дубовая кровать со множеством пестрых подушек.

— Ты сказал, что я не обязана делать то, что мне абсолютно не хочется, — хриплым от волнения голосом сказала она.

— Только не говори, что тебе не хочется спать со мной! — Усевшись на постель, Джеймс притянул Николь к себе. — Мы оба прекрасно знаем, что это не так!

Николь не решилась возражать, но ужас в ее глазах был красноречивее всяких слов.

Джеймс нахмурился. Конечно, ее можно понять. Прожив столько лет без секса, она и представить себе не могла, что когда-нибудь ей таки придется заниматься этим! К тому же прошло слишком мало времени, и она еще не успела до конца осознать свои желания и потребности в этом…

— Не бойся меня, дорогая! — нежно начал он.

— Если ты не считаешь нужным прислушиваться к моим словам, мне не остается ничего другого, как подчиниться! — резко перебила Николь.

Она горько усмехнулась.

— В моем положении выбирать не приходится…

— Роль покорной рабыни не очень подходит для таких женщин, как ты, Ники. — Рука его легко скользнула вдоль ее спины. Чуть влажными губами он нащупал тонкую жилку на ее нежной шее.

— Я… Мне придется делать все, что ты захочешь, — поморщилась Николь. — Хотя бы ради моего отца.

Рука Джеймса нырнула под легкую ткань ее блузки.

— Не думай об этом, дорогая. Я планировал наш брак не как выгодную сделку! Наша семья — прежде всего наша семья, и в ней нет места амбициям и расчетливости!

Немного отодвинув плотные кружева лифчика, он жадно впился губами в ее разгоряченную грудь. Николь из последних сил старалась сдержать возбуждение.

— Все не так просто. Мы не были равны с самого начала. И теперь ты владеешь мной!

Она чувствовала прикосновение его горячих ладоней, жар и желание его сильного тела. Инстинктивное, почти животное желание близости поглотило все ее мысли. Она уже не понимала, что происходит. Забыв обо всем, она порывисто подалась вперед, осыпая его градом поцелуев.

Губы их соединились, и они слились в едином порыве страсти. Сквозь тончайший шелк белья Николь ощущала его сильные руки. Ни с чем не сравнимая, всепоглощающая волна блаженства накрыла ее с головой.

Неожиданный стук в дверь вернул их на землю.

— Джеймс, я только хотела узнать, Николь с тобой? — послышался за дверью голос Нэнси. — Я собираюсь идти в конюшню, и, если она хочет посмотреть наших лошадей, я с удовольствием взяла бы ее с собой.

Николь медленно приходила в себя. Она легла, крепко обхватив руками тело Джеймса, все еще судорожно покрывая поцелуями его разгоряченное лицо.

Господи! Как это могло случиться?!

Со стоном разочарования Джеймс нехотя перевернулся на спину.

— Иди одна, Нэнси, — даже не пытаясь скрыть своего раздражения, скрежетнул он зубами.

Но сестра Джеймса и не думала уходить.

— А после того как мы посмотрим на лошадей, я хотела предложить Ники прокатиться до Ду-Бойса. Я покажу ей наш городишко… — не услышав ответа, она нетерпеливо толкнула дверь. — Эй, зачем вы заперлись?! — захихикала Нэнси. — Чем вы там занимаетесь?!

Одним прыжком Джеймс подскочил к двери.

— Нэнси, я считаю до трех! И если ты не успеешь удалиться… — срывающимся от гнева голосом прорычал он.

— Нет, Джеймс, подожди! — Усевшись на кровати, Николь обхватила руками колени. — Ведь она просто хотела быть гостеприимной! Наверное, мне стоит принять ее приглашение.

— Она нарочно пытается привлечь внимание к своей персоне. Хочет показать, что ее присутствие в этом доме совершенно излишне и мешает всем нам. Наивная, таким путем она пытается добиться моего согласия поселиться в Ду-Бойсе, — криво усмехнулся он и открыл дверь.

Стоя на пороге, Нэнси хитро поглядывала на них, не в силах скрыть довольной усмешки.

— Кажется, я помешала? — с притворным сожалением в голосе начала она.

— Нет-нет, ничего! — не в силах поднять на нее глаза, смущенно возразила Николь. — Мы как раз собирались…

— Ты действительно нам помешала! — Джеймс решительно обнял свою жену за талию. — И, пожалуй, настало время поучить тебя кое-чему, дорогая сестрица! — грозно хмурясь, произнес он. — Отныне и навсегда…

— Твой наряд не очень-то подходит для посещения конюшни! — не обращая на него внимания, продолжала говорить Нэнси. — Что ж, придется отложить это до следующего раза. Зато сегодня после обеда мы вполне могли бы прокатиться до Ду-Бойса.

— Ники никуда не поедет! — решительно перебил ее Джеймс. — Она слишком устала после утомительного перелета.

— А почему ты отвечаешь вместо нее? Или твоя жена уже не имеет права голоса? — не сдавалась Нэнси. — Ну так как, Ники, поедешь со мной?

— Кажется, я оказалась меж двух огней, — смущенно улыбаясь, пробормотала растерянная Николь.

Она чувствовала на своем бедре сильную и властную руку мужа. Нет, ей совсем не хотелось отправляться в этот дурацкий Ду-Бойс, но, с другой стороны, она боялась, что Нэнси неправильно истолкует ее отказ. Пожалуй, было бы здорово бросить сейчас Джеймса в спальне наедине с его желаниями и страстями!

Николь вздохнула.

Подумать только, всего несколько часов назад она, не раздумывая, пошла бы на это! Но теперь!

— Хватит топтаться в нашей спальне, Нэнси! — решительно заговорил Джеймс. — Неужели ты не видишь, что Ники просто старается не обидеть тебя! Она не хочет никуда ехать! Найди себе другого попутчика и оставь нас одних!

Нэнси небрежно пожала плечами.

— Как хотите. Я могу поехать и одна. К тому же мы с Брэдом собирались сходить куда-нибудь поужинать. А потом мы, наверное, зайдем в кино.

— Вот и прекрасно. Весело провести время! — Джеймс решительно захлопнул за сестрой дверь. Он с нетерпением обернулся к молодой жене. — На чем мы остановились?

— Как ты мог так грубо разговаривать с ней, Джеймс! — набросилась на него Николь. — Мне наверное, следует догнать ее, извиниться за нас обоих…

— Нет, тебе следует остаться в спальне! — не терпящим возражений голосом закончил за нее Джеймс. Властным движением он снова притянул ее к себе. — Не беспокойся за Нэнси, она вполне заслужила такое обхождение! Удивительно, как такой спокойный и рассудительный парень, как Брэд, мог влюбиться в мою взбалмошную сестрицу!

— Значит, он полюбил ее за что-то другое! — неожиданно даже для самой себя рассмеялась Николь.

— Как бы то ни было, я рад, что у них все хорошо, — продолжал Джеймс. — Я стараюсь не торопить их, но, мне кажется, лучшего варианта для Нэнси не найти.

Николь нахмурилась. Как могла она допустить такое? Она сидит с ним на кровати и спокойно обсуждает «его» семейные проблемы! Хотя разве с Джеймсом может быть иначе?

— Не могу поверить, что ты не давишь на них, — презрительно улыбнулась она. — Ты не из тех людей, кто…

— Давай ненадолго отложим наши споры, — неожиданно остановил он ее.

И, прежде чем она успела что-либо возразить, он закрыл ей рот поцелуем. Николь снова почувствовала, как неистово вскипает в ней страсть и рождается безумное желание любви; жажда единения с его сильным и мужественным телом вновь овладела ее разгоряченным сознанием.

Она хотела его.


8


Облачившись в белые узкие брючки, шелковую, абрикосового цвета блузку и легкие изящные босоножки, Николь посчитала себя абсолютно готовой к экскурсии по ранчо.

Ожидавшие ее внизу Джеймс и Нэнси с недоумением разглядывали ее наряд.

— Пожалуй, нам стоит сперва отправиться в Ду-Бойс, чтобы прикупить кое-какой одежонки для Николь, — улыбнулась Нэнси. — В таком виде ей нельзя и близко подходить к конюшням.

— Ты права, — коротко ответил ей Джеймс, не спуская глаз с Николь. — Дорогая, неужели у тебя не нашлось ничего попроще? Какая-нибудь старая одежда… А обувь?

— Старая одежда? — в растерянности спросила Николь.

— Ну да. Что-нибудь купленное по крайней мере год-два назад, и, желательно, в дорогом бутике, — поморщился он. — Конечно, я понимаю, основным твоим времяпрепровождением в доме родителей была покупка дорогих вещей, но все же… Нет, сегодня мы явно не сможем осмотреть поля!

Николь обиделась.

— У меня есть старая одежда! — резко бросила она в ответ. — Несколько костюмов, пара свитеров и куртка. Я их очень давно покупала. Классические модели никогда не выходят из моды. Но ты ведь сам велел мне взять только минимум, чтобы не перегружать свой игрушечный самолетик!

Нэнси прыснула.

— Прекрасно, — сухо парировал Джеймс. Посмотрим, как ты будешь выглядеть верхом на лошади в классическом костюме. Кстати, сегодня утром я позвонил в транспортную компанию: твои вещи, включая автомобиль, прибудут на этой неделе.

Николь уже открыла рот, чтобы поблагодарить его, но передумала. Зачем? В конце концов, это была его обязанность!

Она молча присела на край широкого стола и стала завтракать: свежие рогалики и яичница с беконом, фрукты, кофе и апельсиновый сок. Удивляясь себе, Николь с космической скоростью поглощала все это. Раньше она с трудом вливала в себя полчашки кофе, заедая его крошечным тостиком, а теперь…

Но раньше по ночам она спала!

Вспомнив о событиях прошедшей ночи, Николь чуть не уронила чашку с горячим кофе себе на колени.

— Значит, решено, — услышала она голос мужа. — Сейчас мы отправимся в Ду-Бойс за ботинками, кепкой и парой приличных джинсов и футболок. Но запомни, пожалуйста, дорогая, здесь на ранчо мы не делаем покупок ежедневно, кроме продуктов питания и… В общем, мы выбираемся в большие магазины только в случае крайней необходимости!

— Жизнь в нашей колонии подчиняется самому строгому режиму! — грозно нахмурившись, передразнила брата Нэнси. — Мы, заключенные, получаем не более двух долларов в неделю. Все что тебе разрешается — это пара бутылок дешевого вина по воскресеньям. Запомни это хорошенько, Николь!

— Прекрати сейчас же! — перебил ее Джеймс.

— Спасибо, что предупредила меня, Нэнси, — холодно откликнулась Николь. — Конечно, я предполагала, что жизнь на ранчо — не сахар, но теперь я знаю это наверняка! Не волнуйся, дорогой, тебе больше не придется тратить на меня ни цента! — Горькие слезы обиды хлынули из ее глаз. Прикрыв лицо руками, Николь всем телом содрогалась от рыданий.

Задумавшись, Джеймс внимательно разглядывал ее скорбную позу. Она вбила себе в голову, что пожертвовала свободой ради карьеры отца-сенатора, ради финансового благополучия семьи. Но как убедить ее, что это не так?

Неужели даже та чудесная ночь, которую они провели в этом доме, ничего не изменила в ее отношении к нему? Неужели она не понимает его чувств?

— Мы отправляемся в Ду-Бойс прямо сейчас, Ники.

Джеймс резко поднялся.

— Я в состоянии купить себе пару джинсов самостоятельно! — угрюмо пробурчала Николь.

— Пятидесяти долларов, что лежат в твоем бумажнике, хватит разве что на один ботинок, — сухо констатировал Джеймс.

— Откуда ты знаешь, сколько у меня денег? — вспыхнула Николь в негодовании.

— Я посмотрел, — без тени смущения ответил он.

— Ты? Ты посмел заглянуть в мой бумажник?!

Николь не верила своим ушам.

— Между нами не должно быть секретов, дорогая.

— Но я имею право на свою личную жизнь.

— Вы оба представляете собой забавную семейную пару. — И Джеймс, и Николь совсем забыли о присутствии в столовой третьего человека. — И если вы заговорили о праве на личную жизнь, помните, что в любую минуту я могу оказаться рядом. Какие уж там тайны, когда в доме постоянно находится посторонний!

Бросив на стол салфетку, Нэнси стремительно вылетела из комнаты.

Некоторое время оба они недоуменно молчали.

— Значит, именно так выглядит жизнь с младшей сестрой? — чуть улыбнувшись, прошептала наконец Николь. Гневная тирада Нэнси почему-то вернула ей хорошее расположение духа. — А я-то всегда мечтала о таком «счастье»!

— Ну… — Джеймс задумчиво потер подбородок. — Поверь мне, я все равно люблю ее.

Взглянув друг другу в глаза, они весело рассмеялись.

— Нам пора ехать, Ники, — нежно обняв ее за талию, напомнил Джеймс.

— Спасибо, конечно, но я предпочитаю носить то, что у меня есть, — как можно равнодушнее ответила Николь.

— Если я сказал, что мы едем в город, то мы туда поедем! — довольно грубо перебил ее супруг.

С этими словами он, не обращая ни малейшего внимания на ее отчаянное сопротивление, легко поднял Николь на руки и вынес во двор, к джипу.

В этот момент оба услышали приветственный возглас выходящего из гаража человека. Высокий незнакомец в широкополой шляпе был похож на ковбоя из классических вестернов. Его выгоревшие на солнце длинные волосы развевались по ветру.

— Джеймс, я слышал, ты только что женился?! Так это и есть новоиспеченная миссис Дукарт?

— Совершенно верно.

Джеймс чуть повернулся к незнакомому мужчине, давая возможность разглядеть свою несчастную пленницу.

— Сейчас же опусти меня на землю! — сердито приказала ему Николь, даже не надеясь на исполнение своего желания.

— Донг Парк, управляющий фермой, быстро оценив ситуацию, пошире распахнул перед Джеймсом дверцу машины. Он приветливо помахал им рукой и отвернулся, чтобы идти по своим делам.

— Мы едем в Ду-Бойс и будем дома часа через два-три! — крикнул ему вслед Джеймс.

— Понятно. Было приятно познакомиться с вами, миссис Дукарт.

Донг коснулся ладонью полей своей шляпы.

— Не слишком приятный тип, — махнув рукой в сторону управляющего фермой, пробормотала Николь, когда они выехали за ворота.

— Как бы там ни было, Донг — отличный работник. Все остальное меня мало волнует.

— А тебя взволнует, если я скажу, что я ничем не лучше твоего управляющего, — стиснув на груди руки, продолжала Николь.

Джеймс рассмеялся:

— Ты можешь говорить все что угодно, дорогая. Но я не слепой и отлично вижу, что с каждым днем ты влюбляешься в меня все больше и больше.

В растерянности Николь пыталась найти достойный ответ. Немного помолчав, она так и не смогла придумать ничего лучше, чем покрутить ручку радиоприемника. Не проронив больше ни слова, они доехали до самого Ду-Бойса.

Ду-Бойс оказался не таким уж захолустным городишком, как представлялось ей ранее. Они проехали мимо сияющего неоновой рекламой кинотеатра, многочисленных баров, уютных семейных ресторанчиков и выехали на торговую улицу. Джеймс показал своей спутнице городскую церковь, здание почты и вокзала, библиотеку и поросший зеленью сад начальной школы.

— Наши дети будут учиться здесь, — словно разговаривая о погоде, произнес он. — Школьный автобус каждое утро собирает сюда детишек со всей округи.

— Мне кажется, это слишком далеко, — попробовала было возразить Николь. Если ему удалось затащить ее сегодня в Ду-Бойс, это совершенно не означает, что она собирается подчиняться ему всю оставшуюся жизнь! — Каждое утро отправлять малышей с вечно спешащим водителем в такой опасный путь?

— Это судьба всех детей, живущих вдали от города, — рассмеялся Джеймс. — К тому же, возможно, что-нибудь и изменится к тому времени, как они подрастут, — примирительно закончил он.

Николь с нескрываемой неприязнью взглянула на своего мужа. Он уверен, что может безнаказанно смеяться над ней!

В одном из магазинов Джеймс приобрел ей пару тяжелых ботинок, кепку и какую-то одежду. Холодно поблагодарив его, она с самым независимым видом уселась в машину.


Огромное стадо коров под присмотром нескольких пастухов с длинными хлыстами в руках медленно продвигалось к распахнутым настежь воротам в стойло. Рев и мычание животных, зычные крики молодых работников, энергичные удары хлыстов, тяжелый запах свежего навоза и назойливые мухи вокруг — Николь была в ужасе от увиденного.

— Не могли бы они быть хоть немного поласковее с бедными животными, — неуверенно обратилась она к своим спутникам.

И Донг, и Джеймс, и Нэнси — все трое разразились в ответ дружным заливистым смехом. Обидевшись, Николь быстро отвернулась.

— На нашей ферме сотни коров и телят, — с гордостью обратилась к ней Нэнси. — А в прошлом году Донг стал победителем конкурса управляющих в штате.

— Поверь, им совсем не больно, — примирительно улыбнулся ей Джеймс. — Они ведь животные, и управлять ими можно только силой.

Вновь вспомнив о своем положении в этом доме, Николь покраснела.

— А теперь мы покажем тебе наши конюшни. Совсем недавно у нас родилось несколько великолепных жеребят.

— Надеюсь, что хоть с ними ты обращаешься поласковее.

— Не волнуйся, дорогая, — усмехнулся он в ответ. — Чистопородные арабские скакуны у нас в почете.

Улыбнувшись, Николь сделала вид, что поняла смысл его шутки. Сейчас ей совсем не хотелось идти смотреть эти чертовы конюшни, но отступать было некуда.

Николь с самым заинтересованным видом изучала развешенные на стенах вымпелы и медали, полученные питомцами Джеймса на скачках и выездках.

— Я оседлаю для тебя Мисс Эшли, — безапелляционным тоном произнес он вдруг.

— Нет! Пожалуй, мне лучше вернуться в дом, — неуверенно возразила Николь. — Я обещала Адрите посмотреть сегодняшнее меню и составить список продуктов на завтра.

— Это может подождать, — перебил Джеймс. — Ты ведь неделю уже живешь здесь, а мы так ни разу и не покатались.

— Для этого есть веские причины, — краснея выдавила из себя наконец молодая жена.

Но Джеймс уже подвел к ней оседланную лошадь. Нэнси, усевшись верхом на черного скакуна, с интересом наблюдала за ними.

— Послушай, — решительно начала Николь, — если ты действительно вздумал усадить меня верхом, тебе придется сперва оглушить меня чем-нибудь тяжелым. До тех пор пока я могу контролировать себя…

— Ты что, никогда не ездила верхом?!

Удивление Нэнси было неподдельным.

— Ну… Только однажды, — смущенно призналась Николь. — Когда мне было шесть лет, отец взял нас с мамой на ипподром. Один из друзей нашей семьи посадил меня на огромную кобылу и… В общем, когда она понеслась, я вылетела из седла, упала и вывихнула ногу, а потом мне пришлось провести две недели в больнице.

— Ну и что? — не сдавалась Нэнси. — Я падала с лошади тысячу раз, и, как видишь, ничего!

— Очень хорошо, а я ни за что не сяду на это чудовище, — указывая на Мисс Эшли, заявила Николь.

— Попробуй, ведь если не получилось однажды, это не значит, что не получится никогда, — хитро улыбнулся ей Джеймс.

Николь сразу поняла, на что он намекает. Ее первый неудачный сексуальный опыт!

— Я обещаю, с тобой ничего плохого не произойдет! — продолжал он. — Ведь ты же имела возможность убедиться в том, что я всегда знаю, что говорю.

— О чем это вы? — вмешалась в разговор Нэнси.

— Это наше личное дело, сестричка, — оборвал ее Джеймс. — Езжай! Мы тебя догоним.

— Но я хочу послушать, о чем вы разговариваете! К тому же, если я вам так мешаю, не лучше ли мне переехать в город?

— Твой братец, кажется, решил избавиться от меня уже через неделю после свадьбы, — серьезно сказала ей Николь.

Джеймс рассмеялся.

— Уверяю тебя, Мисс Эшли — очень смирная лошадь. Но если ты так боишься… Нэнси, оседлай для Ники старика Нэкса.

— Нет! Нэнси, не делай этого! Я не собираюсь садиться ни на каких стариков!

Резко развернувшись, Николь заторопилась к выходу.

Нэнси нагнала ее уже на дорожке, ведущей к дому.

— Джеймс распрягает Мисс Эшли, — радостно провозгласила она. — Похоже, на этот раз тебе удалось переубедить его, дорогая! Такое нечасто случается.

— Все мы когда-нибудь делаем что-то в первый раз, — ответила ей Николь. — Счастливо покататься, Нэнси.

— Спасибо… — Обернувшись, она всматривалась в ворота конюшни. — Нет, Ники, борьба еще не закончена. Тебе все-таки придется прокатиться!

Николь увидела огромного гнедого жеребца, которого вел за собой ее муж. Не в силах пошевельнуться, она следила за его приближением.

— Ты знаешь, я решил, что для первого раза мы проедемся с тобой на одной лошади, — ободряюще улыбнулся ей Джеймс.

— Но я…

— Я научу тебя держаться в седле.

— Но зачем? Я не хочу! Я вполне счастлива и без этого.

— Теперь, когда ты живешь на ферме, ты просто обязана научиться. Гарантирую, тебе понравится.

С этими словами он с легкостью поднял ее над головой. Усадив жену в седло, Джеймс ловко устроился позади нее.

Николь в ужасе закрыла глаза. Спасительная земля казалась теперь такой далекой и недосягаемой.

— Я сейчас упаду!!!

— Успокойся!

Руки Джеймса крепко сомкнулись на ее талии.

Почувствовав неуверенность одного из седоков, конь заволновался, Джеймс не успел вовремя натянуть поводья, и, неуклюже подпрыгнув на месте, животное бросилось вперед. Стараясь удержаться в седле, Джеймс изо всех сил ударил его в бока. Резко остановившись, конь недовольно покосился на хозяина. Не удержав равновесия, Николь упала на землю. Больно ударившись подбородком, она закрыла глаза.

— Ники!

Нэнси в ужасе закрыла лицо руками. Джеймс поспешно спрыгнул с лошади и склонился над распростертой на земле женой. Как он мог допустить такое? Ведь она же предупреждала его!

— Это моя вина, — совершенно упавшим голосом прошептал он.

— Совершенно верно! — не открывая глаз, окликнула Николь.

— Она может говорить! — воскликнула Нэнси. — Ники, дорогая, ты слышишь меня? Ты помнишь что произошло?

— Ну конечно, — все так же спокойно ответила Николь. — только что упала с лошади. — Усевшись на земле, она с ненавистью взглянула на побледневшее лицо Джеймса. — Я ударилась животом и несколько минут не могла дышать, но сейчас, кажется, все в порядке.

— Ты можешь двигаться? Пошевели пальцами! — суетился вокруг нее муж.

Николь с интересом уставилась на своего супруга. Еще никогда она не видела его таким взволнованным.

— Николь, мне… мне… Прости меня!

Что ж, по крайней мере на этот раз ему удалось правильно произнести ее имя.

— Я отвезу тебя в больницу, — продолжал он.

— В больницу? Но я чувствую себя нормально. Мне не нужен никакой доктор, — искренне удивилась она.

Джеймс осторожно поднял ее на руки.

— Родная моя, я знаю, ты будешь вести себя молодцом. А после того, как вернешься из больницы, мы поедем куда ты захочешь. Хочешь, вернемся в Нью-Йорк, к твоим родителям? Мы можем поехать туда поездом.

— Джеймс, со мной все в порядке. Отпусти меня сейчас же! — не выдержала наконец Николь.

К ее удивлению он тотчас опустил ее на землю. И выглядел таким виноватым?

— Ники, поверь мне, я не хотел, чтобы так получилось.

— Надеюсь, теперь ты поймешь, что не все получается именно так, как ты хочешь, — улыбнулась ему Николь. Она больше не держала на него зла. В конце концов, ему ведь тоже досталось. — Я не обиделась. И, честно говоря, я сама виновата: должна была вести себя осторожнее.

Джеймс крепко обнял ее за плечи.

— Когда я увидел тебя лежащей на земле… Я думал, что умру. Знаешь, Ники, я подумал… Если ты действительно не хочешь подходить близко к животным, вполне можно обойтись и без этого.

Джеймс, привыкший всегда добиваться желаемого, сгорал от стыда. Как он мог заставить ее делать то, на что она не способна? Он с ужасом думал о том, что могло бы случиться. Они были женаты всего десять дней, но Джеймс уже не представлял себе жизни без своей Ники. Ни одна женщина в мире не имела над ним такой власти! Ни одна из них не была для него столь желанной и любимой!

Обнявшись, они медленно поднялись по дорожке к дому.

— Кстати, насчет поездки к твоим родителям… — обратился он к ней.

— Она отменяется? — сразу откликнулась Николь.

— Конечно нет! — горячо заверил он ее. — Ты можешь поехать поездом. Просто я хотел уточнить, когда это удобно сделать. Ты еще не договорилась с родителями о времени своего приезда?

Николь задумалась. Вернуться домой. Увидеть родителей. Пообедать в шикарном ресторане со своими подружками, пойти в парикмахерскую…

Она нахмурилась. Каким-то удивительным образом вся ее прошлая жизнь не казалась ей теперь такой уж привлекательной!

— Пожалуй, мы можем отложить поездку, — стараясь не смотреть ему в глаза, произнесла она наконец. — Все мои вещи скоро прибудут на ранчо, и мне надо будет распаковать и разложить все как следует. К тому же довольно глупо уезжать домой, когда…

— Твой дом здесь, Ники. — Джеймс нежно коснулся ладонью ее щеки.

И Николь не нашлась что ответить.


9


Каждый день, закончив многочисленные дела по дому, Николь отправлялась к бассейну. Ее закрытый черный купальник украшала лишь широкая белая полоса на груди.

Ярким солнечным днем, удобно расположившись у несущей приятную прохладу воды, она раскрыла каталог модной одежды. Пестрый, суперсексуальный купальник-бикини на одной из моделей сразу привлек ее внимание.

Прикрыв глаза, она с наслаждением представляла себя в обществе Джеймса. Заботливые руки мужа нежно втирают в ее кожу солнцезащитный крем… Она изо всех сил старается лежать неподвижно, но… Разве можно унять жаркую истому, наполняющую страстью и желанием всю тебя. Не выдержав, она одним рывком скинет с себя все эти пестрые лоскутки, мешающие их телам слиться в одно…

Тяжелый каталог с глухим стуком выпал из ее ослабевших рук. Открыв глаза, Николь с недоумением оглядывалась по сторонам. До замужества она и представить себе не могла, что когда-нибудь станет фантазировать на подобные темы.

Николь зачерпнула воды и прижала мокрые ладони к пылающим щекам.

Целыми днями теперь из головы у нее не выходят все эти эротические фантазии, и каждый вечер она с нетерпением ждет, когда же они с Джеймсом останутся наедине. И все это после того, как он «выкупил» ее у родителей, насильно женился и вывез из родного города, вырвав из привычной обстановки!

Отбросив в сторону каталог, Николь попыталась сосредоточиться на романе, который так расхваливала Нэнси, но ее окликнула горничная, чтобы сообщить о прибытии гостьи.

— Это Ванесса Лакмен, наша соседка, — пояснила она, внимательно вглядываясь в удивленные глаза Николь.

Кивнув головой, Николь с сожалением захлопнула книгу.


— Николь, дорогая, мне так приятно познакомиться с вами! Мой сын, Брэдли, так много рассказывал о вас! С того момента, как я узнала о свадьбе нашего любимого Джеймса, мне не терпелось увидеть вас!

Николь широко улыбнулась своей гостье.

— Я тоже очень рада познакомиться с вами! Насколько я поняла, Брэд и Нэнси…

— О да! Я так рада за детей! Они выглядят чудесной парой! Вы так добры к моему сыну!

Николь смущенно молчала. Неужели она ослышалась?! За все время пребывания на ранчо она ни разу не встретилась с Брэдом Лакменом!

Почти каждый вечер Нэнси садилась за руль своего джипа и уезжала на ферму к Лакменам. А теперь мать Брэда сообщает, что ее сын целыми днями пропадает на ранчо Дукартов. Николь задумчиво покачала головой.

Так, значит, Нэнси и Брэд…

Миссис Лакмен между тем продолжала беззаботно щебетать.

— Я хотела пригласить вас с Джейком к нам. Посидим, отметим вашу свадьбу.

Николь уже раскрыла было рот, чтобы выразить свою радость по этому поводу, но миссис Лакмен жестом руки остановила ее.

— Но есть одна проблема, дорогая. Если Джеймс узнает, что я приглашаю на званый ужин, он ни за что не придет! Уж я-то знаю, как он ненавидит подобные церемонии.

Николь тут же вспомнила его раздражение по поводу праздника, устроенного ее родителями в честь их свадьбы.

— Мы регулярно приглашаем Джеймса на наши праздники, но он приходил лишь раза два! — Женщина хитро улыбнулась. — А что, если мы с вами пойдем на маленькую хитрость? Вы, Николь, скажете мужу, что я пригласила вас на ужин… Предположим, в эту субботу. Только скажите, что мы собираемся в узком кругу. Уверена, он не сможет отказать!

— Вы правы! — горячо поддержала соседку Николь. — Джеймс очень рад, что у Нэнси с Брэдом все складывается так удачно…

После ухода миссис Лакмен Николь снова погрузилась в чтение. Внезапно появившаяся Нэнси сообщила, что Джеймс уже вернулся и скоро присоединится к ним.

Николь с интересом взглянула на свою собеседницу.

— Только что приходила мать Брэда, — хитро улыбаясь, начала она. — Она пригласила нас всех к себе на вечеринку. Мы скажем Джеймсу, что будут только свои, а на самом деле соберем всех друзей и соседей! Всех, кто знает Джеймса.

— Ему это не понравится, — нахмурилась Нэнси. Затем, немного помолчав, она осторожно спросила: — Миссис Лакмен говорила что-нибудь о Брэде?

— Она благодарила меня за то, что мы терпим ее сына в нашем доме вот уже целый месяц, — как можно безразличнее откликнулась Николь.

— А ты? — Нэнси умоляюще взглянула на жену своего брата. — Ты сказала ей что-нибудь?

— Зачем? — притворно пожала та плечами.

— О, Николь! Большое тебе спасибо!

— Но я хотела бы знать, — резко перебила она Нэнси. — Почему ты обманывала нас все это время? Что между вами происходит?

— О, Ники, пожалуйста, не спрашивай меня об этом!

Одного взгляда на вдруг покрасневшую до корней волос Нэнси было достаточно, чтобы понять, в чем дело. Нэнси и Брэд любят друг друга! И не имея возможности встречаться в своем доме, они уединяются где-то еще! Но где?

В гостинице в Ду-Бойсе? На сеновале? Или на заднем сиденье джипа?

Николь невольно поежилась: неужели хотя бы одно из этих мест пригодно для таких встреч?

— Не хочу учить тебя, Нэнси, — медленно начала она. — Но, может быть, вам с Брэдом лучше пожениться прямо сейчас? И тогда не надо будет скрываться и обманывать своих близких.

— Я подумаю! Спасибо, что не выдала нас с Брэдом!

Нэнси с разбегу бросилась в прохладную воду бассейна.

Николь задумчиво следила за ней, размышляя о том, как отреагировал бы на все это Джеймс. Бесспорно, она не собиралась рассказывать мужу о своем разговоре с Нэнси! Ведь стоит ему узнать о том, что происходит между его младшей сестрой и Брэдом Лакменом, — достанется обоим!

Джеймс неторопливо вышел из дома и медленно приближался к шезлонгам. Николь, не отрываясь, следила за ним, восхищаясь великолепным телосложением своего мужа.

Тело ее напряглось от желания. Всего за несколько недель Джеймсу удалось разбудить в ее сердце все нереализованные за столько лет чувства!

— Я думала, ты до самого обеда просидишь в своей конторе, — стараясь скрыть свои чувства, произнесла она.

— Я сделал уже предостаточно. — Джеймс улыбнулся. — Должен же я хоть немного внимания уделить молодой жене!

— Увидимся позже! — крикнула им пробегающая мимо Нэнси. — Сегодня вечером мы будем у Брэда. Так что не ждите меня слишком рано!

— Неужели Нэнси наконец поняла, что стоит оставить нас наедине! — рассмеялся ей вслед Джеймс. — Просто не верится! К тому же она, кажется, уже передумала переезжать в Ду-Бойс.

Николь так хотелось сейчас же рассказать ему правду. Но имеет ли она право раскрывать чужие секреты?

Джеймс ласково провел ладонью по ее бедру:

— У тебя такая нежная кожа! Будь осторожнее, тебе не стоит так долго лежать на солнце.

Николь не могла оторвать глаз от его атлетического торса.

— Ты… Ты закроешь меня от солнца? — спросила она, не поднимая глаз.

— Потом. — Джеймс резко поднялся на ноги. — Сначала мы с тобой искупаемся.

— Но я не хочу! Я не люблю лежать мокрой!

Вместо возражений Джеймс просто поднял ее на руки.

— Нет!!!

Неужели он собирается бросить ее в воду?

— Раз, два…

— Джеймс, пожалуйста, подожди! Мне надо сказать тебе… Я… Я не умею плавать!

Он сразу поставил ее на ноги.

— Не умеешь? — недоверчиво повторил он.

— Нет. В четыре года я упала в бассейн. К тому времени, как меня заметили, я уже нахлебалась столько воды! Родители так переволновались в тот день, что никогда больше не подпускали меня к воде.

— Ники, ты же понимаешь, что все это глупости и предрассудки! — горячо возразил ей Джеймс. — Нет, нет! Я не буду заставлять тебя, но, мне кажется, ты должна попробовать! Мы взрослые люди. Скоро у нас появятся собственные дети. Неужели ты не будешь подпускать их к воде?

— Нет, я не боюсь воды, — продолжала оправдываться Николь. — Я даже очень хотела научиться, но… Все мои друзья прекрасно держатся на воде, и я просто не решалась признаться, что не умею. Каждый раз мне приходилось говорить, что я не хочу… лежать мокрой.

— Неужели никто никогда не решался подшутить над тобой и столкнуть тебя в воду?

— Нет! — рассмеялась она. — Они не смели!

— Тебе повезло, что меня не было среди них!

— Только не говори, что вода полезна и что при плавании работают все мышцы тела и тому подобное!

— Ники, но ты ведь хочешь научиться плавать? — хитро улыбнулся Джеймс.

— Прикосновение его сильных рук заставляло ее задрожать.

— К тому же мы можем попробовать сделать это в воде… — продолжал он.

— В воде?!

Джеймс игриво оттянул бретельку ее купальника. Твердая, белоснежная, идеальной формы грудь была теперь так близко от него. Затаив дыхание, он чувствовал, как растет внутри желание…

Джеймс осторожно поцеловал ее нежно-розовый сосок. Откинувшись в шезлонге, Николь тихонько застонала. Ее тонкие пальцы судорожно сжали его плечи. Не в силах оторваться Джеймс торопливо целовал ее груди, чувствуя как с каждой секундой эти чудесные холмы напрягаются и горячеют… Крепко прижавшись к его пахнущему солнцем телу, Николь забыла обо всем на свете.

— Джеймс, пожалуйста… — прошептала она.

— Да, да, дорогая! — Порывистым движением он скинул с ее плеч бретельки купальника. — В следующий раз постарайся надеть что-нибудь более открытое. — Он с нетерпением отбросил его в сторону. — А то этот купальник похож на какой-то пояс целомудрия. Предлагаю купить тебе бикини. — Пальцы его скользили теперь по горящей от напряжения коже…

Закрыв глаза, Николь полностью отдалась своим ощущениям. Счастливый стон вырвался из ее груди. Его ровные и ритмичные движения сводили ее с ума! Волна наслаждения снова накрыла их обоих.

Когда все закончилось, они продолжали лежать в той же позе, не в силах сдвинуться с места, и Николь чувствовала внутри себя его жаркую плоть и с наслаждением вдыхала в себя запах его тела. Запах любви!

— Джеймс… — благодарно прошептала она наконец. Ей так хотелось сказать ему о своем счастье! Но… Нет в мире слов, способных в полной мере передать эти ощущения!

Он медленно приподнялся. Не отрываясь, его серые глаза изучали ее обнаженное тело. Ее смущенная улыбка была красноречивее всяких слов. Неужели он действительно заслужил такое счастье! Он должен сказать ей так много! Но как?

Они молча смотрели друг на друга…

— Ну что? — поднялся наконец Джеймс. — Ты готова к первому уроку плавания?

— Прямо сейчас?! — с испугом спросила она. — Зачем откладывать?

— Ну, хорошо, — обернувшись, Николь поискала глазами свой купальник. Брошенный на самую кромку бассейна, он напоминал кожу, оставленную змеей…

— А может, без купальника? — проследив за ней взглядом, улыбнулся Джеймс. — Нам ведь с тобой уже нечего стесняться.

— Нет, лучше я поднимусь в дом и попробую что-нибудь найти, — возразила Николь.

— Ну, если ты идешь туда, то, пожалуйста, заполни бланк заказа на эти бикини. — Джеймс протянул ей увесистый каталог. — Я одобряю твой выбор.

— Но… Но как ты узнал? — покраснела Николь. Впрочем, она почти сразу нашла ответ на свой вопрос. Разглядывая понравившуюся модель, она автоматически загнула страницу.

— Я замечаю все, что происходит с тобой, дорогая, — тихо, но уверенно произнес Джеймс.

— Нет, Джеймс, — чуть слышно произнесла она. — Я не хочу покупать это… Я… Я просто не могу.

— Не можешь???

— Я… — Николь набрала в легкие побольше воздуха. — Не хочу увеличивать долги Уайлдеров.

— Долги Уайлдеров, — поморщился Джеймс. — Но ведь я тысячу раз говорил тебе: забудь об этих долгах.

— Как я могу забыть о них, ведь эти долги перевернули всю мою жизнь!

Если бы Джеймс не женился на ней, что делали бы теперь ее родители? Если бы не Джеймс и его деньги, была бы она здесь, разве стала бы ее заботить возможная беременность? Никогда еще у Николь не было такой большой задержки.

— Значит, мы всю жизнь будем спорить по этому поводу? — прервал поток ее мыслей Джеймс.

Он явно сердился.

Какая теперь разница, по любви или по расчету они поженились?! Главное — их брак обещает быть самым счастливым союзом в мире! Конечно, Николь не жалеет о случившемся. Возможно, она слишком самолюбива, чтобы признаваться в этом даже самой себе, но… Да и он никогда не был так счастлив.

Джеймс нахмурился. Он хочет от нее невозможного. Как может она забыть об их разговоре в день свадьбы? Да, они забывают обо всем в спальне, оставаясь наедине, но… Во всем остальном Николь ведет себя как его рабыня!

Губы Джеймса дрожали от гнева. Забыв обо всем на свете, он крикнул:

— Что ж, если тебе нравится считать себя моей рабыней, то… Я приказываю тебе, и ты обязана подчиниться! Поднимись наверх и закажи себе эти бикини!

Никогда еще Николь не видела его в таком гневе. Она испуганно смотрела теперь на своего большого и сильного супруга, не решаясь возражать.

— Пожалуй, я останусь в доме, — пробормотала она.

Об уроке плавания теперь уже не могло быть и речи.

— Хорошо, — холодно согласился он. — И, пожалуйста, подумай о том, что я тебе сказал.

Николь медленно поднималась по лестнице. Этот разговор напугал ее. Никто еще не позволял себе говорить с ней в таком тоне. Горькие слезы катились по ее пылающим от обиды щекам.

За обедом они молча смотрели каждый в свою тарелку, стараясь не замечать друг друга. Наконец Джеймс резко отбросил в сторону свою салфетку и поднялся с места.

— Мне надо ехать на ферму к Лакменам. Стив говорил, что хотел бы купить у нас пару жеребят.

Сердце Николь бешено забилось.

Джеймс не может поехать туда прямо сейчас. Нэнси и Брэд наверняка сказали Лакменам, что проведут вечер в обществе Дукартов!

Николь живо представила себе, как приехавший к Лакменам Джеймс поинтересуется, чем занимается его сестрица в обществе Брэда. Каково же будет всеобщее удивление, когда они выяснят, что их обманывают! А быть может, миссис Лакмен даже вспомнит, как благосклонно приняла ее благодарность за доброе отношение к их сыну сама Николь. И тогда Джеймс поймет, что она помогала Нэнси обманывать его.

— Джеймс!

Она резко вскочила.

Он вопросительно взглянул на нее.

— Ты… Ты не должен уезжать…

— Но почему?!

— Потому… — Николь на секунду задумалась. — Потому что люди не должны уезжать так поспешно! Потому что нельзя уезжать, когда мы с тобой в ссоре! Это… — Она судорожно пыталась подыскать нужные слова. — Это нехорошо.

— Глупо, — пожал плечами Джеймс. — Ведь мы договорились о роли каждого в нашем браке. Как лицо зависимое, ты не имеешь права ни приказывать, ни даже просить меня о чем-либо.

— Но… — Николь покраснела. — Как твоя жена, я имею право голоса.

Он сделал несколько шагов в ее сторону.

— Хватит ходить вокруг да около, дорогая. Ты хочешь что-то сказать мне?

— Да… — стараясь оттянуть время, пробормотала она. — Я… Я больше не хочу быть твоей рабыней. Пусть между нами будут обычные семейные отношения… Пожалуйста!

Она и сама не ожидала, что скажет это.

— Так, значит, ты больше не будешь упрекать меня долгами семейства Уайлдеров? — Стараясь заглянуть ей в глаза, он приподнял ладонью ее подбородок. — Значит, теперь ты не будешь сопротивляться…

— …Тратить твои деньги? — улыбаясь, закончила за него Николь.

Глаза их встретились. Она почувствовала, как легко и спокойно стало у нее на сердце.

— Как и всякой женщине, тебе просто необходимы разные мелочи. Бикини, хорошее нижнее белье. И зайчишки… Кстати, твоя коллекция уже прибыла и дожидается тебя в гостиной.

Легкая улыбка коснулась его губ.

— О, Джеймс, не думай, я не буду… Я хорошо усвоила законы семьи Дукартов по поводу различных покупок. — Она осторожно коснулась его руки. — Кажется… я разлюбила делать бессмысленные покупки.

— Что ж, я рад, что ты усвоила этот урок, — удовлетворенно кивнул Джеймс.

— Ты… Ты не обидишься, если я скажу тебе кое-что?

Он обнял ее за плечи.

— Джеймс… — Она все еще не решалась высказать свою просьбу. — Джеймс, милый, еще не поздно провести первый урок по плаванию?

— Прямо сейчас? — Он на минуту задумался. — Пожалуй, ты права. Пойдем попробуем. Бассейн освещается и подогревается, поэтому мы вполне можем порезвиться. Если ты, конечно, не передумаешь.

— Я очень хочу!

— Тогда пойдем.

Обнявшись, они поднялись наверх, чтобы переодеться.

Когда они вышли в прохладную темноту вечера, Николь нерешительно и осторожно обняла своего спутника за талию, потом смущенно взглянула на него снизу вверх. Широко улыбнувшись, Джеймс с легкостью поднял ее на руки.

Губы их оказались так близко друг к другу…


10


Джеймс был приятно удивлен новостью о приезде своих младших братьев: Дэвид и Марк почти одновременно известили его о своем прибытии в пятницу, за день до назначенного Лакменами ужина. Николь и Нэнси прекрасно понимали причину такого дружного решения братьев, но умолчали о ней.

Конечно, Николь пыталась намекнуть Джеймсу о том, как соскучилась по большим и веселым вечеринкам в кругу друзей и знакомых. И чем больше она говорила на эту тему, тем более обнадеживающей казалась его реакция. Нет, очевидно, Джеймс вовсе не был угрюмым и замкнутым в себе мизантропом. У него ведь очень много друзей.

Однако любому обществу Джеймс Дукарт предпочитал общество своей жены.


Джеймс с гордостью представил Николь своих братьев. Всего через несколько недель Марк должен был закончить университет, после чего, не откладывая, собирался отправиться в Вашингтон, чтобы продолжить свое образование, работая в одной из самых престижных медицинских клиник.

— Когда ты получишь диплом, ты вполне мог бы отдохнуть на ранчо хотя бы пару недель. Еще успеешь наработаться, — обнимая младшего брата, говорил ему Джеймс.

Марк рассмеялся:

— Я так люблю свою медицину, что не могу дождаться дня, когда смогу начать упаковывать чемоданы для переезда в Вашингтон. К тому же ты сам приучил нас с Дэвидом ни минуты не сидеть без дела.

— Ну, просто копия Джеймса. Мальчик-чудо, — чуть слышно фыркнул Дэвид.

Джеймс не мог слышать слов своего брата, но Николь и Нэнси, стоявшие совсем близко к Дэвиду, прекрасно поняли, что он имел в виду. К тому же Николь заметила на губах Дэвида лукавую улыбку, обращенную к брату.

Новоявленная миссис Дукарт внимательно приглядывалась к своей новой семье. Бесспорно, Джеймс гордился успехами Дэвида ничуть не меньше, чем Марком. Он подробно расспрашивал брата о работе в его банке, пытался выведать последние новости финансового мира. Но Дэвид не слишком охотно отвечал на все его вопросы. Марк же торопился рассказать брату обо всем. Он, не умолкая, говорил о своих семинарах и лекциях, показывал фотографии знакомых девушек, описывал шумные и веселые студенческие вечеринки. Дэвид поглядывал на него чуть свысока, стараясь не нарушать живой беседы давно не видевшихся братьев.

Разные характеры, разные манеры, стиль общения, раздумывала про себя Николь по дороге в конюшню. С недавнего времени она старалась навещать лошадей регулярно. Сначала каждый визит сюда воспринимался ею как акт высшего героизма с ее стороны. Еще бы! Огромные, мощные, свирепо фыркающие гиганты за непрочными досками стойла… Но постепенно Николь привыкала к их влажным и грустным глазам и испытывала невероятную нежность, когда гладила теплую шерстку молоденьких жеребят.

Все свои походы в конюшню Николь держала в строжайшем секрете. Она и сама, впрочем, не знала, зачем делала это. Может быть, ей хотелось заранее приучить своего будущего ребенка не бояться этих благородных животных?

Она станет матерью!

Николь до сих пор не могла поверить в случившееся. Мысль о беременности пришла ей в голову после двух недель задержки. Ее организм, всегда работавший как хорошо отлаженные часы, дал сбой. Купив в ближайшей аптеке тест для определения беременности в домашних условиях, Николь дрожащими руками выполнила все инструкции. Беременность! Но даже после этого она не верила в реальность происходящего.

Неужели маленькое зернышко — новая жизнь — уже растет внутри нее?

Она осторожно трогала живот, внимательно разглядывая по утрам свое тело. В детстве она страстно мечтала о младшем братишке или сестренке. И вот теперь, после стольких лет ожидания, она сможет растить и лелеять своего собственного ребенка!

Она так и не решилась сообщить Джеймсу о своей беременности. Ей нравилось ощущать себя в новом качестве, она мечтала о том, как прижмет к себе свое дитя. Но даже мысль о разговоре с Джеймсом на эту тему пугала ее. Это ее ребенок!

Ведь Джеймс Дукарт женился на ней только после долгих уговоров сенатора Уайлдера. И совсем не важно, что сейчас Джеймс действительно влюблен в свою жену. Она — жертва и обязана подчиняться любому приказанию своего «господина»! Так неужели то же самое ждет и ребенка?!

Резко вскинув голову, Николь попыталась думать о чем-то другом. Но мысль о том, какое будущее ожидает ее младенца, вновь повергла ее в ужас. Горячие слезы отчаяния потекли по щекам: с некоторых пор она стала плаксива и обидчива.

Да, чем дольше она будет держать в секрете свое положение, тем дольше ее малыш сможет чувствовать себя свободным.

Николь решительно распахнула двери конюшни, прошла мимо красавца Вендела и приблизилась к стойлу Мисс Эшли.

Неожиданно она услышала позади себя голоса Нэнси и Дэвида, живо обсуждающих какие-то свои проблемы. Сперва Николь хотела выйти им навстречу, но любопытство взяло верх. Затаив дыхание, она прислушивалась теперь к их разговору.

— Я не знаю, как мне сказать ему обо всем, Нэнси! — взволнованно воскликнул Дэвид. — Я надеялся, что после своей женитьбы он сосредоточит всю свою неуемную заботу на Николь, но, к сожалению, этого не произошло. Как и раньше, Джеймс пытается управлять моей жизнью!

— Вот именно, — с горечью согласилась Нэнси. — Наш братец обожает распоряжаться судьбами близких ему людей. После свадьбы он лишь присоединил к списку своих марионеток еще одно имя.

— Я был уверен, что он никогда не сможет найти себе жену! А теперь мне кажется, что наш Джеймс влюблен по уши, — продолжал Дэвид. — Ты не знаешь, какие между ними отношения? Может быть, Николь сможет повлиять на него? Может, нам стоит посвятить ее в свои планы?

— Нет, не думаю, — перебила его Нэнси. — По всей видимости, Николь тоже без ума от него. Я каждую минуту с ужасом жду, что она расскажет ему о наших с Брэдом отношениях.

Дэвид и Нэнси считают, что они с Джеймсом влюблены друг в друга?!

Николь не верила своим ушам. И снова она почувствовала на щеках горячие слезы. Нет, не зря говорят, что беременные женщины сходят с ума. Иначе как объяснить ее отчаяние от того, что предположения Дэвида и Нэнси неверны?

— Господи, Дэвид, что же теперь с нами будет? — услышала она опять голос Нэнси. — Мы с тобой жалкие, ни на что не способные трусы. И мы заслуживаем того, чтобы терпеть деспотизм Джеймса. Неужели нам никогда уже не освободиться от его опеки?

— Правда, Джеймс делает все это из лучших побуждений. Он просто уверен, что знает жизнь лучше любого из нас. Что он лучше нас понимает, что хорошо и что плохо для каждого из семьи Дукартов. — Дэвид немного помолчал. — И все же мы должны объяснить ему, что уже не дети, что теперь мы вправе самостоятельно строить свою жизнь.

— Нам никогда не решиться на это! — в отчаянии воскликнула Нэнси. — Мы обречены всю жизнь улыбаться и лебезить перед этим тираном, оплакивая за его спиной свою горькую участь. Мы хуже, чем просто трусы, Дэйв, мы — самые обыкновенные животные, которые и дня не могут прожить без своего пастуха! И мы будем дрожать при одной мысли о том, что Джеймс узнает о нас правду. Хотя, с другой стороны, — чуть слышно добавила вдруг она, — иногда мне даже хочется, чтобы все раскрылось как можно быстрее.

Прожив свою жизнь среди политических интриг и великосветских сплетен, Николь прекрасно усвоила, когда и как нужно выходить из своего укрытия. Нэнси и Дэвид замерли от неожиданности.

— И как же ты рассчитываешь посвятить Джеймса в историю своих отношений с Брэдом, дорогая? — произнесла Николь чуть слышно.

Нэнси вздрогнула, как от удара хлыстом.

— Ты… ты следила за нами! — опомнился наконец Дэвид. — Признайся, тебя подослал Джеймс?

— Ты подслушала весь наш разговор? — хмуро взглянула на нее Нэнси.

— Я не шпионка, но я слышала достаточно, чтобы понять, что оба вы считаете себя «самыми обыкновенными животными, которые и дня не могут прожить без пастуха», — не повышая голоса, продолжала Николь. — Возможно, это не мое дело, но до тех пор, пока вы будете только скулить за спиной Джеймса, он вряд ли догадается, что вы уже давно созрели для взрослой жизни.

— Совершенно верно, — горько усмехнувшись, согласился Дэвид. — Сейчас я пойду к Джеймсу и сообщу ему, что ухожу из этого чертова банка. Джеймс потратил столько сил, чтобы выбить для меня такое престижное место. «Такие возможности для профессионального роста и карьеры». Но почему-то каждое утро я отправляюсь на работу, как на каторгу! Я ненавижу ее.

Николь вспомнила, с какой гордостью рассказывал ей Джеймс об успехах Дэвида. Он и сам работал когда-то в одном из банков, но трагическая смерть родителей вынудила его забыть о карьере финансиста ради своей семьи.

— Но ведь никто не заставляет тебя быть банкиром, Дэвид, — мягко возразила ему Николь. — Может, Джеймс и не догадывается, что тебе не по душе эта работа. Есть множество других профессий, и, я уверена, Джеймс понял бы тебя.

Вместо ответа Нэнси и Дэвид дружно рассмеялись. Николь вздохнула:

— А кем бы ты сам хотел быть, Дэвид?

— Мы с друзьями рок-музыканты, — отвернувшись от нее, произнес Дэвид. — Я играю на гитаре и ударных, но чаще всего пою. Это началось еще в колледже. Наша группа была очень популярна и в университете. В последний год мы даже начали неплохо зарабатывать, выступая в ночных клубах. После окончания учебы мы планировали отправиться в Калифорнию… У меня были длинные волосы и серьга в ухе… А теперь… — Дэвид медленно провел рукой по ежику коротко остриженных волос. — Как последний дурак, я вынужден надевать на наши выступления парик.

Николь не могла похвастаться глубокими познаниями в рок-музыке, но даже она догадывалась, как неуютно должен был чувствовать себя Дэвид среди лощеных и озабоченных только своей карьерой коллег по работе.

— Так, значит, ты хочешь стать рок-звездой, — задумчиво заключила Николь.

Когда-то, еще совсем маленькой, она мечтала вырасти и стать принцессой. И теперь ей казалось, что цель, поставленная Дэвидом, в чем-то схожа с ее детской мечтой и столь же нереальна. А ведь ему уже двадцать четыре!

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Николь, — словно читая ее мысли, горячо возразил Дэвид. — Но это совсем не глупые иллюзии! У меня действительно есть талант, и я готов много работать, чтобы добиться успеха. Все, что мне нужно сейчас, это время. И… Вчера вечером я подал в дирекцию банка заявление об уходе. Сразу после вечеринки у Лакменов я отправляюсь в Калифорнию. Я расскажу об этом Джеймсу прямо сейчас!

— Нет! Не надо! — в ужасе закричала Нэнси. — Я уеду на несколько дней к своей подруге в Джонстаун, и, когда меня здесь не будет, ты сможешь говорить с Джеймсом, о чем тебе вздумается! Я не хочу видеть, как вы будете убивать друг друга!

Николь была абсолютно согласна с Нэнси: Джеймс явно не привык, чтобы ему перечили.

— А на какие деньги ты собираешься жить в Калифорнии, Дэвид? — осторожно спросила Николь.

Она надеялась, что Дэвид не рассчитывает на постоянную помощь Джеймса.

Странно, подумала вдруг она, всего несколько месяцев назад она так мечтала, чтобы Джеймс почувствовал себя обманутым и несчастным. И вот теперь даже мысль о том, что он расстроится, причиняла ей ужасную боль. Ей так хотелось защитить своего мужа от всех жизненных неприятностей. Так хотелось сделать его счастливым.

— Не волнуйся, — успокоил ее Дэвид. — Я не собираюсь доить своего брата до конца жизни. Я очень ценю и уважаю его. Когда погибли наши родители, финансовые дела Дукартов были очень плохи. Ферма не давала доходов, мы захлебывались в долгах. Джеймс сумел все наладить. А несколько лет назад он разделил все заработанные деньги. Каждый из нас теперь имеет отдельный счет. Проблема лишь в том, что благоразумный Джеймс сделал так, что ни один из нас не может воспользоваться счетом до того, как нам исполнится тридцать. Брат считает, что к этому возрасту мы научимся понимать, что такое — собственным трудом заработанные денежки. Он всегда боялся, что мы вырастем богатенькими лентяями, умеющими лишь тратить.

— Что ж, я его понимаю, — кивнула Николь, вспоминая, какой глупой и расточительной она была всего несколько месяцев назад. Она сорила деньгами без всякого смысла, как мотылек, порхая по жизни. Нет, ей не хотелось бы, чтобы ее ребенок вел себя так же.

— Конечно, тебе легко рассуждать, — горько заметила Нэнси. — Но если бы у Дэвида была возможность тратить свои собственные деньги, ему не надо было бы ломать сейчас голову над тем, как выжить в Калифорнии хотя бы первое время.

— Нет-нет! — горячо возразил сестре Дэвид. — Джеймс абсолютно прав. У меня впереди еще шесть лет. И если за этот срок я так и не сумею добиться чего-то в музыке, я вернусь в банк и заставлю свои деньги работать на себя!

Николь облегченно улыбнулась. Теперь она убедилась, что идеи Дэвида — не просто мечта хорошо обеспеченного молодого человека, стремящегося улизнуть от настоящей работы.

— Хотелось бы, чтобы Джеймс воспринял эту новость с такой же улыбкой, — вздохнул Дэвид. — А может, ты поможешь нам убедить его, Николь? — с надеждой в голосе произнес он. — Нет, конечно не сейчас, мы сделаем это после вечеринки. Но, в любом случае, умоляю тебя, не говори ему пока ничего.

Они пожали друг другу руки и, продолжая обсуждать, под каким соусом преподнести эту новость Джеймсу, дружно зашагали в сторону дома.

— У меня остался лишь один вопрос, — обратилась Николь к Дэвиду и Нэнси. — Теперь, когда я знаю о семействе Дукартов немного больше, чем прежде, скажите мне что-нибудь про Марка. Он действительно доволен учебой и готов посвятить медицине свою жизнь? Или он так же, как и вы с Нэнси, ведет двойную жизнь, втайне мечтая уехать куда-нибудь в дальние страны миссионером?

— Нет, — рассмеялся Дэвид. — Насчет Марка ты можешь быть спокойна. Он всегда был самым рассудительным из нас. Они с Джеймсом похожи друг на друга: Марк всегда добивается желаемого, он честный, добрый и искренний. Нет, он просто не умеет обманывать! — Дэвид немного поморщился. — В отличие от нас с Нэнси… Мы вечно хотим сделать так, чтобы и нам, и Джеймсу было хорошо и спокойно. Святая ложь… Она еще никого до добра не довела.

— Ну, Дэвид, не драматизируй, — рассмеялась Николь. — Все будет замечательно. Если тебе нравится петь, а не работать в банке, это твое право. Так же как Нэнси имеет полное право встречаться с Брэдом, не ставя никого об этом в известность.

— С Брэдом?! — фыркнул Дэвид. — Надеюсь, ты шутишь, Николь! Всем давно известно, что…

— Еще слово, Дэвид, и я пойду к Джеймсу и сообщу ему о том, что ты уволился из банка! — перебила его Нэнси.

— А я сообщу ему, что вот уже почти год как ты крутишь роман с управляющим, прикрываясь несчастным и безответным Брэдом! — не сдавался Дэвид.

Николь так и застыла от неожиданности.

— Управляющий фермой? — не веря своим ушам, повторила она. Донг Парк и Нэнси? Да разве такое возможно?! — А Брэд Лакмен?! Ведь даже его мать сообщила мне, что…

— Мы с Брэдом в… сговоре, — нехотя объяснила Нэнси. — И мне, и ему необходимо было придумать повод, чтобы отлучаться из дома. Мы знали, что родные будут рады узнать о нашем романе. — Девушка тяжело вздохнула. — Таким образом, мы получили свободу действий. И Джеймс, и родители Брэда счастливы, что мы с ним дружим.

— Так, значит, каждый вечер ты уединяешься совсем не с Брэдом? — все еще не могла поверить этой новости Николь. — Ты встречаешься с Донгом Парком?! Но что же в этом плохого, Нэнси? Зачем тебе скрывать это? Насколько я знаю, Джеймс очень хорошо относится к Донгу. Я не думаю, что он был бы против ваших встреч…

— Встреч с Донгом? — Казалось, Нэнси готова была расплакаться. — Не будь такой наивной, Николь. Я не просто встречаюсь с ним. Я сплю с ним! Я делаю это каждый вечер! Мы трахаемся с ним на сеновале, вон там. — Она нервно махнула рукой в сторону ветхой постройки. — Донг ночует в доме с остальными работниками, поэтому нам приходится прятаться.

— На сеновале?! — Николь вспомнила свое посещение этого убогого строения. Теперь ей стало понятно, почему Нэнси так стремилась снять квартиру в Ду-Бойсе! — Но это просто невозможно! Там ведь нет никаких условий!

— Условий! — Нэнси горько рассмеялась. — Зачем? Донг не собирается предлагать мне ничего, кроме секса. Он не любит меня и не скрывает этого! Он часто встречается с другими женщинами и даже рассказывает мне о своих любовных подвигах!

— Донг — настоящий ковбой, — пояснил Дэвид. — Он любит выпить, а потом подраться. Он просто не может сидеть на одном месте. Он живет у нас уже пять лет, и мы каждую минуту ждем, что он уедет. Никогда не знаешь, что придет ему в голову в следующий момент.

— Если Джеймс узнает об этой связи, то мистер Парк очень скоро окажется на ближайшем кладбище, — мрачно заметила Николь. — На сеновале? Это просто ужасно! — Она снова взглянула на Нэнси. — Но почему? Ведь ты молодая, красивая женщина! Если бы ты захотела, то могла бы найти себе кого-нибудь более достойного. Зачем тебе нужен этот гнусный тип?

— Нет, Николь, мне не нужен никто другой. — Крупные слезы потекли по щекам Нэнси. — Я люблю Донга! И мне все равно, что подумают обо мне другие. Я не могу жить без его голоса, без его рук, без запаха его тела… Я готова на все ради него. Представь себя на моем месте. Это было бы так же, как если бы Джеймс не любил тебя. Как бы ты себя почувствовала, если бы он хотел тебя только как женщину? Неужели ты бросила бы его?

— Уверен, если бы Джеймс пригласил Николь на сеновал, чтобы переспать с ней, она, не задумываясь, отказала бы ему, — сухо оборвал тираду сестры Дэвид.

Нэнси захлебывалась слезами. Но Николь уже не замечала ничего вокруг.

«Я не могу жить без его голоса, без его рук, без запаха его тела»…

Именно такие чувства испытывала она к Джеймсу! Неужели же это любовь?!

Бессмысленно обманывать себя: Джеймс стал для нее центром вселенной, главной радостью в жизни. И как бы она ни убеждала себя, как бы ни внушала себе ненависть к нему, пора было честно посмотреть правде в глаза: жизнь без него потеряет всякий смысл. А он?

Он совсем не любит ее.

Николь с трудом сдерживала слезы. Почти физическая боль пронизывала ее грудь.

«Как бы ты себя почувствовала, если бы он хотел тебя только как женщину?»

Николь прекрасно знала ответ на этот вопрос. История Нэнси была так понятна ей!

Николь представила свою дальнейшую жизнь: она будет обречена жить в его доме, ухаживать за ним, слушаться его, выполнять любое желание. Она превратится в куклу, в манекен, не способный ни на что. И ее дети, так же как и она, как Нэнси и Дэвид, будут страдать под гнетом его власти. Они вынуждены будут жить только так, как прикажет им Джеймс Дукарт.

Николь инстинктивно прижала руки к животу. Ей так хотелось защитить своего малыша от этого бессердечного тирана, уверенного в своей непогрешимости и силе. Неужели ее ребенок не заслужил счастья и радости? Неужели с самого рождения он вынужден будет жить в страхе не угодить отцу?

— О, Николь, не принимай это так близко к сердцу! Не надо плакать! — Нэнси осторожно стерла слезу с ее щеки. — Я так ценю твое отношение ко мне.

Нэнси думает, что это слезы сочувствия! Она не может понять, что происходит в душе Николь. Господи! Ну почему, почему она влюбилась в Джеймса! В человека, который не способен на настоящие чувства! Который может лишь повелевать и управлять! Ведь поначалу она его так ненавидела!

— Ну-ну! Вы обе, сейчас же прекратите рыдать! — попытался остановить их Дэвид. — Иначе Джеймс сразу догадается, что что-то не так. И нам вряд ли удастся придумать пристойный повод для ваших слез.

— Мы скажем, что Брэд полюбил другую девушку, — попыталась пошутить Нэнси. — Но в таком случае придется отменить завтрашнюю вечеринку. На самом деле это было бы просто замечательно! Ведь завтра нам с Брэдом придется демонстрировать всем свои несуществующие чувства.

— Кстати, — улыбнулась сквозь слезы Николь, — если Брэд согласился подыгрывать тебе, значит, у него тоже есть что скрывать от родителей.

Вообще-то ей не было до него никакого дела, но светская привычка быть в курсе событий одержала на этот раз верх.

— Да, бедный Брэд. У него дела даже хуже, чем у меня, — мрачно заметила Нэнси. — Он влюблен в одну индианку, которая живет в нескольких милях отсюда. Настоящая дочь своего народа. Работает поварихой в резервации.

— А мистер Лакмен просто ненавидит индейцев, — поспешил добавить Дэвид. — Он даже слышать о них не может. Уверен, если Брэд решит жениться на ней, он проклянет своего единственного сына! Но Брэд действительно любит ее. И она его тоже. Теперь ты понимаешь, Николь, почему Брэд согласился принять предложение нашей Нэнси? Хотя все ваши хитрости ни к чему не приведут. Рано или поздно правда откроется, — обратился он к сестре. — Поэтому я предпочитаю сбежать от вас подальше. Калифорния вполне подходящее для меня место.

— То есть ты собираешься предать меня?! — возмутилась Нэнси.

Николь чувствовала, что сходит с ума. Неужели все это правда? А Джеймс так гордился своим младшим братом! И с такой теплотой рассказывал ей об отношениях Нэнси и Брэда. Он понятия не имеет, что его жена ждет ребенка. А самое главное — он и не догадывается, как она любит его.

Господи, как же он сможет перенести все это?!


Стараясь избегать любых разговоров с Джеймсом, Николь отправилась в постель сразу после ужина. Притворившись спящей, она слышала его осторожные шаги по комнате. Склонившись над ней, Джеймс заботливо несколько раз поправлял ее одеяло. Наконец он тихонько, стараясь не тревожить ее, улегся рядом. Она чувствовала спиной его горячее тело.

Джеймс коснулся ее руки. Нежная кожа ее округлого плеча просто как магнит притягивала его губы. Он почувствовал, как напрягаются от желания мышцы. Нет, он не мог больше ждать! Только Николь имела на него такое влияние. И, самое главное, страсть в нем разгоралась с каждым днем все сильнее. Каждую минуту, каждое мгновение ему хотелось ощущать на своих губах сладость ее поцелуев, касаться ее шелковистой кожи. И незачем обманывать себя — это любовь! Так нужно ли скрывать ее? Только… Разве он сможет признаться ей в этом? А что она ответит ему? После того, как он вынудил ее выйти за него замуж, привез на ранчо, спровоцировал падение с лошади, устроил безобразную сцену из-за этого чертова купальника?! Он ведь разрушил весь привычный уклад ее жизни!

К тому же, скорее всего, она беременна.

Если бы Николь могла услышать сейчас его мысли!

Даже в темноте Джеймс чувствовал, что краснеет. Каждый день, каждую минуту он ждал, что она сама признается ему в этом. Но Николь упорно молчит. А может быть, она и не догадывается о том, что ждет ребенка? Хотя разве существует на свете женщина, не знающая первых признаков наступившей беременности?!

Сегодня вечером она поужинала без особого аппетита, а потом, сославшись на усталость и головокружение, отправилась прямиком в постель. Она выглядела совершенно здоровой, но Джеймс не стал ее останавливать. Ведь беременные женщины часто чувствуют себя неважно, особенно в первые месяцы.

Она ждет от него ребенка! Эта мысль переполняла его такой всеобъемлющей радостью, что становилось трудно дышать. Джеймс еще ближе прижался к ее такому дорогому, такому любимому телу!

Сегодня первая ночь со дня их свадьбы, когда они засыпают не в объятиях друг друга! Нет, больше он не мог этого выдержать!

— Николь! — чуть слышно прошептал он.

Не услышав ответа, Джеймс повторил дорогое имя чуть громче. Она даже не шелохнулась. А ведь раньше Николь просыпалась от малейшего шороха. Внимательно вглядываясь в темноту, Джеймс неожиданно заметил, как напряжены ее колени.

— В чем дело, Николь?

Он никак не мог понять, для чего ей нужно так глупо притворяться.

Лицо ее горело от волнения. Уткнувшись в подушку, она молчала. Стоит ей сейчас раскрыть рот, и всех ее секретов как не бывало. Она просто не умеет скрывать правду от Джеймса. Нет, она слишком устала за сегодняшний день, чтобы делать вид, что ничего особенного не происходит. Судя по тому, как он нежно дотронулся до ее живота, он уже догадывается обо всем.

— Можешь перестать притворяться, Николь, — громко произнес он. — Я знаю, что ты не спишь. Скажи, зачем ты решила разыграть весь этот спектакль?

Не в силах даже пошевелиться, она промолчала.

— Да, по-моему, легче добиться ответа этого стола, чем от моей жены! — заговорил он опять. — Если ты не хотела близости со мной сегодня ночью, то могла прямо сказать мне об этом! — В голосе его слышались нотки нетерпения и раздражения. — Я не выношу, когда меня обманывают!

Физическая близость. Секс. Вот все, что ему надо от нее. Он такой же, как Донг Парк. Вся разница лишь в том, что они лежат не на сеновале, как бедняжка Нэнси и этот ковбой.

«Я не выношу, когда меня обманывают!» Сейчас она обманывала его во всем! Она скрыла от него уход Дэвида из банка, правду об отношениях Нэнси и Парка, Брэда Лакмена и его индейской подружки, правду о завтрашней вечеринке… Нет, если Джеймс когда-нибудь узнает, что она пыталась утаить от него все это, ей уже никогда не добиться его любви!

Николь чувствовала, как горькие слезы отчаяния полились по ее щекам. Зарывшись лицом в подушку, она никак не могла заставить себя остановиться.

— Ники, дорогая, что произошло? — испугался Джеймс. Он склонился над ней, стараясь заглянуть ей в глаза.

Чувствуя себя жалкой обманщицей, недостойной его сострадания, Николь попыталась оттолкнуть его.

Джеймс Дукарт хочет от нее только секса, он не любит ее. Она носит в себе его ребенка, который никогда не получит полноценной отцовской любви.

— Уходи! Оставь меня в покое! — изо всех сил крикнула она. — Я не могу больше видеть тебя!

Теперь Джеймс был абсолютно уверен, что Николь беременна. А как же иначе объяснить все эти перепады настроения, слезы и капризы?

Он медленно поднялся с постели. Ее поведение было явно неадекватным, но… Разве можно обижаться на женщину, которая носит в себе твоего ребенка? Он готов был стерпеть ради нее все что угодно. Но, с другой стороны, еще никто и никогда не позволял себе такого отношения к нему.

Растерянно потоптавшись у кровати, Джеймс все же решил уступить жене.

— Хорошо, дорогая, — примирительно начал он. — Я сейчас уйду. Я буду спать сегодня внизу, в гостиной.

Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь.

Николь мгновенно села в кровати. Недоуменно оглядываясь по сторонам, она никак не могла поверить своим глазам. Неужели Джеймс действительно ушел? Впервые за время ее замужества они не будут спать вместе?! То есть не будут заниматься любовью, мысленно поправила она себя.

Она подошла к зашторенному окну. Приподняв тяжелую ткань, долго смотрела на звездное небо, умоляя всех святых заступиться за нее перед мужем. Уже вернувшись в постель, она долго ворочалась с боку на бок, не находя себе места, то и дело вздрагивая от шорохов и звуков враждебной ночи.

Уснула она только под утро.


11


Впервые родители взяли Николь на вечеринку, когда ей было полгода от роду. С тех пор и до последнего дня своей незамужней жизни она появлялась на таких мероприятиях не реже раза в неделю. Но ни одно празднество в ее насыщенной развлечениями жизни не шло ни в какое сравнение с тем, что она увидела в доме у Лакменов.

Никогда еще она не видела Джеймса таким разъяренным.

Этот день начался плохо с самого утра. Проснувшись одна на широкой супружеской постели, Николь заторопилась вниз. Джеймс к тому времени уже успел уехать по своим делам в город. Мало того что он не зашел даже попрощаться с ней, не сообщил, когда вернется, он велел передать ей, чтобы она отправлялась на вечеринку Лакменов в компании Нэнси и братьев! Конечно, он обещал приехать на праздник, но…

К тому времени, как Джеймс освободился, гости уже давно собрались. Длинная вереница машин в саду Лакменов сразу выдала с головой все планы заговорщиков.

Скромный семейный ужин в узком кругу? Джеймс был вне себя от бешенства. К тому же видел Николь целый день, и теперь, как только направился к ней, какие-то малознакомые люди окружили его со всех сторон, желая счастья в семейной жизни. Рассеянно улыбаясь, он тщетно пытался пробиться сквозь толпу доброжелателей, издали следя за тем, как мило воркует его супруга со своими новыми соседями.

Гости вокруг Николь наперебой приветствовали новую хозяйку ранчо Дукартов, восхищались ее красотой и грацией, вспоминали холостяцкую жизнь Джеймса.

— Никогда бы не поверил, что Джеймс женится, — начал издалека Джерри Уандер. — Я решил так после знаменитого скандала между ним и Шери Допмэн, и до последнего времени мое убеждение было непоколебимым. Подумать только, тогда все только и делали, что обсуждали их роман. — Джерри повернул голову в сторону насторожившейся Николь. — Джеймс не рассказывал вам, дорогая, о своей первой любви? Они с Шери были просто сумасшедшими! Однажды они поспорили, хватит ли ей смелости заявиться на вечеринку в короткой юбке без нижнего белья. Мало того, он заставил бедняжку танцевать с ним рок-н-ролл! — расхохотался он в голос.

— Э-ээ… — Чувствуя на себе взгляды окружающих, Николь долго не могла придумать, что сказать. — Нет, об этом он не рассказывал.

— Прекрати, Джерри! — пришла ей на помощь неимоверно полная жена мистера Уандера. — Уверена, что никому не интересно выслушивать эту чушь! Тем более что с тех пор прошло уже лет десять — обернувшись к Николь, заключила она.

Николь попыталась выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. Быть может, тем далеким утром в день их свадьбы Джеймс, услышав давно позабытую песенку, вспомнил именно о своей Шери?

— А что случилось с этой самой Шери потом? — подойдя к Джерри поближе, шепотом спросила Николь.

Она просто обязана была узнать все о своей сопернице!

— В прошлом году она вернулась из Детройта, где жила последние годы: брак сложился неудачно, они с мужем развелись, — с готовностью сообщил ей Джерри. — Сейчас живет в Ду-Бойсе. Кстати, — он указал ей на высокую блондинку в черном облегающем платье рядом с Джеймсом, — вон она, Шери Допмэн. Думаю, им есть о чем поговорить после такой долгой разлуки!

Николь внимательно вглядывалась в эту обворожительную женщину лет тридцати. Простое, но в то же время элегантное платье выгодно подчеркивало идеальные пропорции ее точеной фигуры. Без сомнения, Шери Допмэн забыла о своем нижнем белье и на этот раз.

Николь оценивающе посмотрела на себя в зеркало. В этот вечер она была в ярко-красной блузке и скромной трикотажной юбке на широком эластичном поясе. Разве может она сравниться с Шери Допмэн? Николь тихонько вздохнула.

Незаметно проскользнув между гостями, она направилась к хозяевам дома. Алекс Лакмен, старший брат Брэда, обнимая за талию молодую жену Дару, радостно приветствовал новоявленную миссис Дукарт. Ни Алекс, ни Дара не смогли добавить ничего нового к рассказу о Шери, зато оба вспомнили о Марлен Росс.

— Нет, Джеймс никогда не собирался жениться на Шери, — заверил Николь Алекс. — Другое дело, Марлен Росс. У них был самый настоящий роман! Из тех, что описывают в книжках!

— Да-да! — подхватила его слова Дара. — Но, когда речь зашла о свадьбе, Марлен Росс вдруг показала ему зубки! Нет, она не отказывалась от брака с Джеймсом, но сразу предупредила его о том, что терпеть не может маленьких детей. Одним из ее условий было то, что все их дети с самого рождения будут воспитываться вдали от родителей. Джеймс был так расстроен. С тех пор он как будто перестал воспринимать девушек всерьез. Потом у него еще было много подружек, но ни одна из них не задерживалась более чем на пару месяцев.

— А Марлен Росс пришла сегодня на праздник? — перебила ее воспоминания Николь.

Разве она ожидала услышать такое о собственном муже?

— Ну конечно, — улыбнулась в ответ Дара. — Она стоит вон в том углу, у окна. Высокая рыжая девица в ярком алом платье с глубоким декольте.

— Та самая, что направляется сейчас к Джеймсу? — не в силах скрыть своего раздражения, уточнила Николь.

Она чувствовала себя последней ревнивой дурой, кем-то вроде Отелло в юбке, но ничего не могла с собой поделать.

Разглядывая издалека Джеймса в окружении бывших любовниц, она с тоской думала о том, что не сможет ответить ему тем же. Джеймс Дукарт — это первая и, наверное, последняя любовь в ее жизни!

Стараясь думать о чем-нибудь другом, Николь медленно переходила из комнаты в комнату, надеясь на встречу с Нэнси или с Дэвидом.

В одной из комнат она заметила Донга Парка с молодой блондинкой, которая явно выпила уже больше нормы. Развязный управляющий, ничуть не смущаясь присутствия других гостей, жадно обнимал свою новую подружку. В другом углу комнаты на небольшом диване примостились невеселые Брэд и Нэнси. Отвернувшись к окну, Брэд мечтал, должно быть, увидеть сейчас среда всей этой пестрой толпы любимую девушку, Нэнси же не сводила глаз со своего распутного Донга.

Николь должна была что-то предпринять, и она просто не могла больше видеть этого страдания в глазах Нэнси.

Решительно подойдя к Донгу, она резко дернула его за руку:

— Мне надо поговорить с тобой, приятель!

Затем она обернулась к его полупьяной подружке. Никогда еще примерная сенаторская дочь не позволяла себе употреблять такие выражения!

— Исчезни, крошка! — прошипела она, как разъяренная пантера.

Девушка тут же перестала смеяться и растерянно взглянула на своего спутника. Донг широко улыбнулся им обеим.

— Николь, дорогая, чем могу быть полезен? Хочешь выпить? Скажи, что ты любишь, малышка, и…

Этот идиот решил, что она пристает к нему! Николь просто трясло от гнева.

— Во-первых, Донг, отныне и навсегда я приказываю тебе называть меня миссис Дукарт! Во-вторых, до тех пор, пока ты не сделаешь предложения Нэнси, я запрещаю тебе видеться с ней!

От неожиданности Парк чуть не выронил из рук стакан.

— Ты знаешь обо мне и Нэнси? — не поверил он своим ушам.

— Я знаю все, — не давая ему опомниться, продолжала Николь. — И я не рассказала о ваших отношениях Джеймсу прямо сейчас, потому что нам понадобится не менее двух недель, чтобы найти нового управляющего! Так что через две недели, мистер Парк…

— О господи, миссис Дукарт! — побледнел Донг. — Но я не хочу уходить от вас! Я очень доволен своей работой, к тому же ранчо находится так близко от дома моих родителей.

— Это меня не интересует! — снова перебила его Николь. — Если ты действительно хочешь остаться у нас, ты знаешь, что нужно сделать!

— Но я просто не могу жениться! Я… не создан для семейной жизни!

— Правда? — усмехнулась в ответ Николь. — Ну, тогда забудь о том, что было между тобой и Нэнси! И если я еще раз услышу о том, что вы были вместе, я… оболью тебя бензином и самолично поднесу спичку! — Николь просто задыхалась от возмущения. — А потом я расскажу Джеймсу, как ты издевался над его младшей сестрой, и не думаю, что он будет судить меня слишком строго.

Николь никогда не предполагала в себе способности к таким решительным действиям, но реакция Парка убедила ее в том, что она у нее есть: явно испугавшись и глупо хлопая своими длинными ресницами, он весь съежился от смущения.

— Я понял вас, миссис Дукарт, — чуть слышно промямлил он.

Резко повернувшись, Николь решительно вышла из комнаты. Конечно, Нэнси будет расстроена таким поворотом событий, но… В глубине души Николь была уверена в своей правоте. Да и не могла же она просто наблюдать за тем, как страдает эта милая и добрая девочка!

В этот момент она почувствовала на своем плече чью-то руку. Пока она решала проблемы с Донгом Парком, Джеймс кончил ворковать с бывшими любовницами и вспомнил наконец о существовании жены!

— Мы уезжаем немедленно, — безапелляционным тоном заявил он. — Пойдем попрощаемся с Ванессой и Стивом.

— Ты, должно быть, уже всласть наговорился и с Шери, и с Марлен?

— Мне надоела вся эта суета и балаган! — остановил ее Джеймс. — Я люблю своих друзей, но такие сборища для меня просто пытка!

— А мне показалось, ты не очень страдал, болтая со своими бывшими подружками! — не унималась Николь. — И я тоже неплохо провела время в кругу твоих друзей. Оказывается, ты не такой уж примерный и нелюдимый, как мне показалось сначала. Со сколькими девицами в округе ты успел переспать? Признайся честно, сколько из них пришли сегодня на эту вечеринку!

Джеймс нахмурился.

— Мне не нравятся твои шутки, дорогая.

— Теперь-то я понимаю, почему ты так ненавидишь большие сборища, — все еще стояла на своем Николь. — Конечно, если бы я могла похвастать такой бурной личной жизнью, я…

— Ну хватит, Ники! — снова попытался остановить ее Джеймс. — Забудь об этом, мы уезжаем.

Повинуясь светской привычке, Николь лучезарно улыбалась окружающим, в то время как Джеймс буквально тащил ее через все комнаты к выходу. Казалось, никто не удивился их столь раннему уходу. Все гости дружно желали им счастливого пути, явно не собираясь следовать их примеру. А ведь вся эта вечеринка была затеяна специально по случаю их бракосочетания!

Так и не проронив больше ни слова, они подъехали к дому. Николь изредка поглядывала на Джеймса, пытаясь догадаться, о чем он думает. Почему так разозлился? Почему? К тому времени, как они въезжали в знакомые ворота, Николь уже вся взмокла от напряжения. В ее положении нельзя так волноваться.

— Джеймс, мне кажется, я скоро сойду с ума, — нарушила она наконец затянувшееся молчание. — Никогда еще у меня не было такой ужасной ночи, как вчера.

— Ты спала как младенец, — не оборачиваясь в ее сторону, возразил Джеймс. — Я специально заходил к тебе через десять минут после того, как мы расстались. — И, надо сказать, слегка удивился, когда вместо ожидаемых слез и упреков услышал твое спокойное ровное дыхание!

Глаза Николь стали просто круглыми от удивления.

— Но…

— Вот именно. — Он распахнул перед ней дверцу машины. — Поднимись ко мне в кабинет. Думаю, нам надо серьезно поговорить.

Николь не посмела ему перечить.

— Взгляни сюда. — Джеймс решительно протянул ей пухлую папку с документами. — Здесь все, что касается финансовых обязательств между мной и сенатором Уайлдером. Все бумаги существуют в единственном экземпляре, и я передаю их тебе. Если ты уничтожишь их, вопрос будет исчерпан. Твоя семья будет спасена.

Николь с трудом понимала происходящее. Зачем он говорит ей все это?

— Ты свободна, Николь, — спокойно произнес он.

Джеймс назвал ее полным именем…

— Но почему? — в отчаянии прошептала она. — Зачем ты делаешь это?

Рука ее непроизвольно коснулась живота.

Да, она всегда мечтала уничтожить эти документы, но теперь, когда судьба сенатора Уайлдера была у нее в руках, Николь никак не могла понять, что же с ней происходит. Зачем Джеймс делает это?

Острая, почти физическая боль пронзила ее уставшую душу. А может быть, он просто решил избавиться от нее?

— Твоя сегодняшняя встреча с Шери и Марлен как-то повлияла на решение расстаться со мной, Джеймс?

— Прекрати, Николь. Сегодня утром я специально ездил в город, чтобы привезти эту папку. И я собирался отдать ее тебе, независимо от того, увижусь я с ними или нет. К тому же неужели ты действительно считаешь, что эти женщины меня хоть немного интересуют? Я не виделся с ними уже несколько лет и не собирался видеться еще столько же! Обе они хотели выйти за меня замуж, но я никогда даже в мыслях не имел ничего подобного. — Голос его стал тверже и уверенней. — Я никогда не хотел жениться ни на ком, кроме тебя, Ники. Только ты. Ты и больше никто. Но если ты не хочешь этого, я не собираюсь держать тебя здесь силой. Обещаю, на карьере твоего отца наш развод никак не отразится. Ты свободна, Ники, — тихо повторил он.

Она изо всех сил сжала в руках злосчастную папку. Сердце ее стучало, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди.

— Так, значит, — Николь уже не могла скрывать своей радости, — ты думаешь, что я не хочу с тобой жить? Ты сказал, что с этой минуты я вольна делать все, что мне захочется. И ты больше не будешь препятствовать моим желаниям и диктовать мне свои условия? — Глаза ее блестели от возбуждения. — И ты даже не попытался сделать так, чтобы оставить меня в своем доме навсегда?

— Господи, о чем ты говоришь? Я ничего не понимаю, — растерялся Джеймс. Неужели она решила так изощренно поиздеваться над ним напоследок? Никогда еще он не чувствовал себя таким несчастным. — Я понял, что поступил глупо, Ники. Нельзя заставить человека полюбить себя. Я больше не хочу, чтобы ты думала обо мне как о жестоком тиране, не понимающем, что такое нормальные человеческие отношения.

Николь осторожно уселась на краешек массивного кожаного кресла. Она явно была озадачена.

Неужели Джеймс действительно понял, что был не прав?

Ей снова вспомнились все события того не слишком давнего дня — дня их свадьбы. С какой уверенностью, с каким апломбом заявил он тогда, что его совершенно не волнует ее мнение по поводу их брака. «Мы прекрасно подходим друг другу, и это самое главное!»

Потом, после нескольких недель совместной жизни, она и в самом деле убедилась в его правоте.

— Ты хочешь сказать, что жалеешь о нашем браке? — снова повернулась она к нему.

Она знала ответ на свой вопрос, но ей так хотелось услышать эти слова именно от него.

— Нет! — горячо возразил Джеймс. — Это было самое счастливое время в моей жизни! Я никогда его не забуду! Я люблю тебя, Ники. — Голос его дрожал от волнения. — Я надеялся, что со временем и ты полюбишь меня, но я не могу тебя заставить…

— «Там, где замешаны деньги и расчет, нет места чувствам», — улыбнулась ему Николь.

Они долго смотрели друг другу в глаза. И каждый из них думал теперь об одном и том же. Николь вдруг почувствовала в душе такое спокойствие, такое умиротворение. Теперь она вольна была выбирать. И она выбрала — Любовь.

Джеймс протянул ей руки, и она бросилась к нему в объятия.

— Я люблю тебя, — прошептала она в тот момент, когда губы их уже готовы были соединиться. — О, Джеймс, милый мой, я люблю тебя больше всего на свете! — Горячие слезы радости катились по ее щекам, и, смущенно улыбаясь, она с надеждой смотрела в его глаза. — Извини, я сама не знаю, почему я стала такой плаксой. Но… Я просто схожу с ума от любви к тебе!

— Ты стала плаксивой, — нежно стирая с ее щек слезы прошептал Джеймс. — А ты не догадываешься почему?

Николь нежно прильнула к нему и, спрятав лицо у него на груди, прошептала:

— Так ты уже знаешь, что у нас будет ребенок?

— Ну… — Джеймс осторожно коснулся ее живота. — Честно говоря, я догадывался, но мне хотелось, чтобы ты сама сказала мне об этом.

Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой, такой защищенной и уверенной в завтрашнем дне.

— Я беременна, Джеймс, — радостно улыбаясь, подтвердила она. — Я купила в аптеке сразу два теста, и оба они подтвердили мои подозрения. Но… — немного отстранившись, она шутливо стукнула его по плечу. — Не смей мне говорить ничего о своем опыте по разведению жеребцов.

— Никогда! Я обещаю, — совершенно серьезно заверил ее он. — Я хотел спросить тебя, Ники… Ты рада, что у нас будет малыш? Ведь ты знаешь, я хотел ребенка с самого первого дня нашей встречи. Правда, мне надо было сразу спросить, хочешь ли ты сама этого? Я был таким идиотом! Прости меня.

— Что ж, в следующий раз будешь умнее, — еще крепче обнимая его, ответила Николь. — А теперь обещай мне, что ты выполнишь мою просьбу.

— Все, что хочешь! — горячо поддержал ее он.

— Я хочу, чтобы мы с тобой стали нашим детям идеальными родителями. Мы должны быть в меру строги, но и не подавлять их воли. И если у них когда-нибудь не получится что-то с первого раза, если они будут бояться повторить попытку снова, мы должны будем помочь им преодолеть этот страх.

— Ты будешь самой лучшей матерью в мире! — радостно воскликнул Джеймс. — И я клянусь, что всегда буду помогать тебе!

— А что ты будешь делать, если у нашего сына будет талант и он вдруг захочет стать… музыкантом? Если он откажется работать в банке, а пожелает уехать, предположим, в Калифорнию, чтобы создать там свою рок-группу?

— Хмм… — Джеймс был явно озадачен. — Ну если он будет еще достаточно молод, если уже получит образование, если у него не будет своей семьи, которую надо содержать… Да, наверное, — голос Джеймса дрожал от напряжения, — я позволю ему сделать это. И даже поддержу его желание идти собственным путем в жизни.

— А что, если наша дочка вдруг влюбится в какого-нибудь пустого, совершенно никчемного молодого человека. И если она будет страдать от этого, ты будешь сочувствовать ей? А если у нас будет молодой сосед, который вдруг влюбится в юную индианку, а вся его семья ополчится на него за это? Ты постараешься убедить их, что любовь не считается ни с цветом кожи, ни с чем другим? Ведь правда? — Николь нежно погладила его волосы.

Джеймс нахмурился.

— Скажи мне, что все это значит, Ники? — Но увидев ее смеющиеся глаза, мокрые от счастливых слез щеки, он не мог оставаться серьезным. — Ладно, бог с ними со всеми! Если ты будешь рядом со мной, я стерплю и приму все!

— Ты прав, Джеймс, спасибо. Я очень хотела, чтобы ты так ответил.

— Я всегда прав, дорогая! — рассмеялся он в ответ.

— Конечно, если только не считать тех случаев, когда бываешь не прав! — тут же включилась в игру Николь. — Но не беспокойся, я всегда приду тебе на помощь в трудную минуту. — Голос ее вдруг стал глубже и серьезнее. — Я люблю тебя, Джеймс. Я полюбила тебя в тот самый момент, когда впервые увидела. Только мое уязвленное самолюбие и строптивость мешали мне признаться себе самой в этом чувстве. Я пыталась разжечь в себе ненависть к тебе, но это оказалось невозможным. Прости меня, Джеймс, за те злые слова, которые я тебе тогда говорила. Какой же я была дурой!

Джеймс хотел было что-то ответить, но из всех слов выдохнул только: «О, Николь!» — и тут же почувствовал жаркий вкус ее чуть солоноватых, напоминающих о море губ. Именно о море, потому что он уже тонул в море любви, с головой захлестнувшем их.


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.