Самозванка (Сокровища)
Лиза Джексон


Одри Нэш приезжает в Орегон с единственной целью – узнать, кто ее настоящие родители. У нее есть все основания полагать, что она – похищенная двадцать лет назад дочь недавно умершего миллионера Уитта Дэнверса. Семейство в панике, ведь Дэнверс оставил дочери, если та найдется, половину своего состояния. Разобраться с самозванкой поручают «паршивой овце» семьи, Заку, что он и делает – влюбившись в нее по уши. Он становится ее телохранителем, ее любовником, единственным другом. Но сам Зак оказывается перед жуткой дилеммой: либо Одри мошенница, либо... его сестра!


Лиза Джексон

Самозванка

(Сокровища)


Пролог

ОДРИ


Портленд, штат Орегон. Октябрь, 1993 год

Если бы она могла вспомнить!

Если бы она знала правду!

Если бы она была уверена, что не ошибалась!

Одри подняла голову. Небо закрывали тяжелые, набухшие тучи. Если бы она могла узнать вкус этого влажного густого тумана, вспомнить, как когда-то стояла на этом углу напротив старого отеля «Дэнверс», только тогда он казался огромным мрачным замком, а она нетерпеливо дергала маму за руку, пока они ждали зеленого сигнала светофора.

Мимо мчались автомобили, обдавая ее брызгами. Зябко кутаясь в широкий плащ, Одри пыталась не столько укрыться от холодного осеннего ветра, сколько унять внутреннюю дрожь. При одной мысли о предстоящей ей миссии Одри начинала дрожать. В этой битве она должна была победить!

Решение принято. Она не прекратит борьбу, даже не начав ее. Одри пережила небывалое потрясение, затем целыми днями, не разгибаясь, сидела в библиотеках по всему Северо-Западу, чтобы не пропустить ни одной строки, будь то большая статья в финансовых ведомостях или крошечная заметка в светской хронике, посвященная знаменитому семейству Дэнверс. И теперь, когда она проехала сотни миль, наступило время действовать.

Она не могла отступить сейчас. Теперь, когда роли аналитика и эксперта сыграны, она должна превратиться в бойца. Победить или расстаться с надеждой. Одри снова посмотрела на отель, восьмиэтажный викторианский особняк. Когда-то он был самым высоким зданием в городе, но его уже давно переросли огромные небоскребы, безликие коробки из стекла и стали, проткнувшие небо и нависшие над узкими улицами города. «Господи, помоги мне», – помолилась Одри.

Не дождавшись разрешающего сигнала светофора, она устремилась через улицу к отелю. Капюшон ее плаща наполнился ветром, как маленький парус. Начинало смеркаться, скрытое за облаками солнце опускалось за западные холмы, поросшие все еще зелеными лесами, в гуще которых были разбросаны роскошные виллы.

В отеле, пока еще закрытом для публики, кипела жизнь: заканчивались многомесячные работы по его реконструкции. Восстановление былого великолепия шло полным ходом. Одри воспользовалась открытой настежь боковой дверью, предназначенной для персонала. Почти все было готово к приему первых посетителей. Уже два дня Одри терпеливо наблюдала, как грузовики подвозили мебель к служебному входу старого особняка. Сегодня через главный вход вносили белье, посуду и даже продукты – все для праздничного открытия, назначенного на ближайшие выходные.

Поговаривали, что ради этого события соберется весь клан Дэнверсов: его первая жена и четверо детей от первого брака. Отлично, это ей на руку.

Узнав о восстановлении отеля и намечавшемся празднике, она решила появиться на его открытии. Но вначале ей хотелось провести разведку боем, познакомиться с человеком, который руководил перестройкой. Дело в том, что Закари Дэнверс, средний из сыновей Уитта Дэнверса, занимал в семье особое положение и считался паршивой овцой. В юности он не раз имел трения с законом, и только деньги и связи отца спасали Зака от серьезных неприятностей. Больше того, злые языки утверждали, что он был нелюбимым сыном Уитта и старик практически вычеркнул его из своего завещания.

Именно с Закари Одри решила познакомиться первым. Только у него она могла найти поддержку. Одри часами рассматривала фотографии Зака и была уверена, что узнает его, когда увидит. Немного выше шести футов, с волосами черными, как вороново крыло, смуглой кожей и глубоко посаженными серыми глазами, он был единственным сыном Уитта, непохожим на отца. Зак был намного стройнее своих братьев и кряжистого родителя, а черты его лица были такими же резкими, как очертания тихоокеанских скал. Крепкий мужчина с твердым, плотно сжатым ртом. Ни на одной фотографии он не улыбался. Шрам, пересекающий бровь ото лба к правому уху, и сломанный нос подтверждали слухи о вспыльчивом характере Зака.

«Теперь или никогда», – решила девушка и вошла в холл. Ей пришлось посторониться, давая дорогу грузчикам, согнувшимся под тяжестью длинного дивана, запакованного в полиэтиленовую пленку. Она слышала голоса рабочих, переговаривающихся между собой в задних помещениях. Служащие отеля сновали между кухней и обеденным залом ресторана, расположенными напротив парадного входа. В воздухе смешались запахи моющих средств, скипидара и лака. Визг циркулярной пилы сливался с жужжанием мощных пылесосов.

Грузчики установили диван у огромного камина. Одри задержалась в холле, рассматривая новый интерьер отеля, бывшего когда-то самым роскошным в Портленде и служившего местом, где собирались отцы города, принимались судьбоносные решения и составлялись долгосрочные планы. Кусая губы, Одри смотрела наверх, на фасадные окна в замысловатых стальных рамах, через которые последние лучи дневного света отбрасывали розовые, золотые и голубые тени на мраморные плитки пола перед стойкой портье.

Все это принадлежало ей. Здесь ее будущее.

Или все это страшная ошибка?

Существовал только один способ выяснить это. Одри решительно направилась к широкой лестнице с резными перилами, которая вела на балкон.

– Стойте! Туда нельзя! Леди, у нас закрыто, – послышался сверху низкий мужской голос.

Его обладатель – крупный мускулистый человек – стоял на лесах, сооруженных на площадке второго этажа, и возился с огромной люстрой, висящей над стойкой портье. Не обращая внимания на окрик, Одри продолжала подниматься по покрытой ковром лестнице.

– Эй, я вам говорю!

Она поколебалась, сжимая перила. Это трудно. Она и не ожидала, что будет легко. Но, в конце концов, электрик – это одна из маленьких ступенек, которые нужно преодолеть, идя к цели. Одна из многих ступенек. С обезоруживающей улыбкой Одри обратилась к мужчине.

– Вы Закари Дэнверс? – спросила она, прекрасно зная, что это не так.

– Нет, я...

– Но вы из семьи Дэнверс?

– С какой стати? – раздраженно спросил он, хмурясь. – Я не Дэнверс, и вам нечего делать там, наверху.

– У меня назначена встреча с Закари Дэнверсом. – В ее голосе тоже зазвучало раздражение.

– Встреча? – удивился мужчина, очевидно не поверивший в ее блеф.

Отбросив с лица непокорные пряди волос, Одри уверенно и спокойно смотрела ему прямо в глаза.

– Да, встреча.

– Это для меня новость. Он ничего не говорил об этой встрече.

Он продолжал смотреть на девушку с недоверием.

– Может быть, он забыл. – Ногти Одри впились в ладонь, но лицо осталось спокойным, а в голосе звучала уверенность. – Мне нужно поговорить с ним или с кем-нибудь из семьи Дэнверс.

– Он будет примерно через полчаса, – наконец сдался мужчина.

– Я подожду его в зале.

– Но я не думаю...

Не дослушав, Одри взбежала по оставшимся ступенькам. Толстый ковер заглушал стук каблучков.

– Дьявол! – пробормотал мужчина, но не спустился с лесов, а вернулся к своей работе. – Эти чертовы бабы.

Сердце Одри стучало, как у пойманного кролика, но на площадке она уверенно повернула налево и прошла в двойные высокие двери.

Внутри было сумрачно. Нажав выключатель, Одри оказалась в залитом светом зале. Сотни миниатюрных ламп в виде свечей отражались в блестящем, как зеркало, дубовом паркете. Ее горло сжалось, к глазам подступили слезы. Значит, все это случилось здесь? Именно здесь произошел роковой поворот в ее счастливой жизни и начался новый неожиданный виток?

Почему это произошло? Одри прикусила губу. Господи, если бы она только могла вспомнить!


Октябрьский дождь стекал по волосам за воротник его замшевой куртки. Он стучал по мокрым опавшим листьям и пронизывал густой орегонский туман, поднимавшийся с мокрых улиц и скапливавшийся у стен домов. Автомобили и грузовики с грохотом катили мимо, свет их фар тускло отражался в каждой капле воды, придавая городу вид призрачный и нереальный.

Зак Дэнверс был совершенно измотан. Эта работа слишком затянулась и отняла уйму времени и сил. Он чувствовал, что превратился в брюзгу. Слава богу, скоро все будет позади! Проклиная себя, своих братьев и особенно умершего отца, он распахнул стеклянные двери старого отеля. Он потерял тут год жизни! Целый год. Все из-за обещания, которое он дал своему умирающему отцу пару лет назад. Проклятая жадность! И конечно, ему было тогда приятно увидеть отца в роли просителя.

От этой мысли ему стало не по себе. Может быть, он гораздо больше похож на отца, чем хотел признать.

Управляющий отеля, недавно нанятый нервный парень с редеющими волосами и постоянно движущимся адамовым яблоком, сидел вместе с новым клерком за длинной стойкой красного дерева, гордостью Зака. Он отыскал эту замызганную старую деревяшку в таверне, уже сто лет расположенной в ветхом здании недалеко от Бернсайда. Дом собирались сносить, но Зак решил, что стойка стоит того, чтобы ее реставрировать. Теперь красное дерево отражало мягкий свет ламп.

Вся фурнитура отеля была заменена на старинную или чертовски хорошие копии, и теперь очарование девятнадцатого века сочеталось в нем с удобствами двадцатого. Рекламщикам понравится эта фраза.

Зак никак не мог понять, что заставило его согласиться заняться реконструкцией отеля, хотя он начал подозревать, что ему не чуждо чувство семейной гордости.

– Сукин сын, – пробормотал он снова.

Зак устал от города, шума, воздуха, состоящего, казалось, из выхлопных газов и паров бензина, проклятых рекламных огней и больше всего от своей семьи или, лучше сказать, от того, что от нее осталось. Он не мог дождаться отъезда.

– Эй, Дэнверс! – заорал Фрэнк Джиллет – его правая рука – с высоты двадцати футов, где он чинил проводку в капризной люстре. – Тебя тут искали. Какая-то женщина. Она тебя ждет в зале уже больше часа.

Зак нахмурился.

– Что за женщина?

– Она не сказала своего имени. Заявила только, что у нее с тобой назначена встреча.

– Назначена встреча?

– Она так сказала, – объяснил Фрэнк, спускаясь с лесов. – Она сказала, что у нее с тобой назначена встреча и она не будет говорить со мной, раз я не член семьи, как она выразилась.

Неожиданно откуда-то со стороны кухни послышался звук падения и серебряный перезвон, отозвавшийся эхом по всему отелю.

– Черт! – выругался Фрэнк. – У этих растяп все валится из рук.

– Может быть, она журналистка? – продолжил расспросы Зак.

– Эта женщина? – Фрэнк порылся в кармане и вытащил пачку сигарет. – Откуда я знаю? Я ей сказал, что я не Дэнверс, и она не захотела со мной разговаривать. Но я не отказался бы провести с ней время.

– Красивая?

– Десять баллов из десяти, – с удовольствием отметил Фрэнк.

– Ну конечно.

– Слушай, все, что я могу сказать об этом деле: если мы немедленно не избавимся от этой хорошенькой попки, у нас будут проблемы. Представь, что она поскользнется, упадет и сломает свою хрупкую шейку. Отдел охраны труда спустит с нас семь шкур и...

– Заканчивай работу. Я разберусь с красоткой и со страховой компанией.

– Отлично. – Фрэнк закинул голову и уставился на люстру. – Ладно, сейчас посмотрим, заработала ли эта дрянь. Эй, Рой, врубай электричество.

Лампы секунду помигали, затем ярко вспыхнули и погасли.

– Чертова проводка! Рой! Вырубай! – взревел он.

– Ладно, Фрэнк, я пошел беседовать с загадочной дамой.

– Давай, – бросил Фрэнк и снова полез на леса.

Зак не сомневался, что к торжественному открытию отеля все будет работать прекрасно. Фрэнк позаботится обо всем, даже если ему придется соединить два провода и самому их держать.

Поднимаясь, Зак оглянулся на вестибюль и подумал об отце. Сейчас Уитт гордился бы своим сыном, от которого он столько раз отрекался. Но не в этом было дело. Уитт Дэнверс мертв и кремирован, его прах развеян над лесистыми холмами Орегона два года тому назад. Заслуженный конец лесного барона, всю жизнь разорявшего страну, Уитт был из тех людей, которые брали от жизни все. Тем, кто вставал на его пути, приходилось впоследствии горько жалеть о попытке противостоять богатейшему человеку в Портленде. Включая его среднего сына.

Зак сжал челюсти. На то, чтобы наконец прийти к компромиссу с отцом, ушли годы, и теперь не время вносить изменения в условия перемирия.

– Покойся с миром, несчастный мерзавец, – тихо сказал Зак, открывая двери зала. Он буквально ворвался в зал и резко остановился, словно налетев на препятствие. Да, женщина была здесь. В свободном черном плаще и высоких, до колен, сапогах. Она повернулась на звук шагов, и с первого взгляда на нее Заку стало ясно, зачем она его ждала.

Блестящие черные локоны обрамляли совершенной красоты лицо. Большие голубые глаза смотрели из-под густых черных ресниц прямо на него. Тонкие черные брови были вопросительно приподняты. Заку показалось, что его сердце на секунду остановилось, когда ее улыбка подчеркнула форму высоких скул и слегка приподнятого твердого подбородка.

– Вы Закари Дэнверс, – уверенно сказала она. Она держалась так, как будто имела все права стоять здесь, в этом зале, словно была здесь хозяйкой.

У Зака пересохло в горле. Картины прошлого, загнанные в дальний угол памяти, запрещенные, волнующие, ожили перед ним.

– Да, – с трудом выговорил он.

Отбросив волосы с неправдоподобно красивого лица, она улыбнулась и пошла к нему навстречу с протянутой для рукопожатия рукой.

– Я давно ждала встречи с вами. Меня зовут...

– Ланден, – продолжил Зак.

– Вы узнали меня? – В голубых глазах светилась надежда.

– Думаю, это всего лишь внешнее сходство.

– Да? – Она сникла.

– Вы ведь здесь именно из-за этого?

– Да.

– Вы считаете себя моей давно потерянной сестрой. – Он не пытался скрыть ни иронию, ни презрение.

Ее яркие глаза затуманились, и протянутая к нему рука, которую Зак так и не пожал, опустилась.

– Да, я так думаю. Честно говоря, я не совсем уверена. Но именно поэтому я здесь. – Она пыталась овладеть собой. – Долгое время меня звали Одри.

– Так вы не совсем уверены? – Зак с трудом сдерживал раздражение.

Целую минуту он, как околдованный, смотрел в эти глаза-озера, точно такие же, как те, которые когда-то давно, казалось, видели его насквозь. Но ему удалось быстро прийти в себя. Как он мог хоть на секунду подумать, что перед ним Ланден? Разве он не видел столько самозванок, что должен чувствовать их за милю? Да, она очень похожа на мачеху. Большое дело!

– Моей сестры нет в живых почти двадцать лет, – сказал он сухо, давая понять, что ему неприятен этот разговор.

– Единокровной сестры, – уточнила девушка.

– Не имеет значения.

Она вздохнула и обхватила себя руками.

– Я просто хотела проверить, смогу ли я вспомнить это место.

– Ланден было всего три года.

– Четыре, почти пять. И даже четырехлетние дети могут запомнить что-то. Может быть, это будут только их впечатления, но что-то они запомнят. – Она посмотрела в угол. – Оркестр был здесь, в этой нише. И еще были какие-то растения, наверное, деревья, кажется, около окна.

Одри нахмурилась, пытаясь восстановить ускользающие картины.

– Еще был огромный фонтан и ледяная скульптура... лошадь, нет, не просто лошадь, а бегущая лошадь, по-моему, и...

– Вы хорошо подготовились. Одри поджала губы.

– Вы мне не верите.

– Думаю, вам лучше уйти, – сказал Зак, указывая на дверь. – Ланден нет в живых уже двадцать лет, и не смейте тревожить ее память. Отправляйтесь домой, пока я не вышвырнул вас отсюда.

– Откуда вы знаете, что Ланден нет в живых?

Зак с необыкновенной четкостью вспомнил все обвинения, которые ему пришлось выслушать двадцать лет назад, подозрительные взгляды и шепот за спиной всюду, где бы он ни появлялся.

– Я серьезно говорю. Лучше вам уехать.

– Я тоже серьезно, Зак.

Одри окинула внимательным взглядом огромный зал и снова повернулась к нему.

– Думаю, вам интересно будет узнать, что я легко не сдаюсь.

– У вас нет никаких шансов.

– Кто будет принимать решение?

– Не имеет значения. – Голос Зака звучал резко, на лице отражалась непреклонность. – Вы можете поговорить с моими братьями и сестрой, матерью или нашими юристами, но никто из них не будет слушать ваши россказни. Можете с таким же успехом поберечь свои силы и мое время. Последуйте моему совету и отправляйтесь домой.

– Может быть, мой дом здесь.

– Чушь!

– Какое несчастье, что Кэтрин нет в живых.

Зака бросило в жар. Он не мог равнодушно вспоминать свою очаровательную и слишком молодую мачеху. Потрясающее сходство между этой девушкой и Кэтрин, второй женой его отца, было очевидно. Временами ему казалось, что перед ним Кэт, женщина, превратившая когда-то его жизнь в ад на долгие годы.

– Несчастье или, наоборот, большое удобство? – спросил он с деланым равнодушием. Она покраснела:

– Вы меня боитесь?

– Я сказал, убирайтесь!

Она посмотрела Заку прямо в глаза – он с трудом выдержал этот взгляд, – затем вышла из зала и начала спускаться по лестнице. Зак подошел к окну и стоял, наблюдая, как она стремительно шла по улице навстречу ветру, слегка наклонив голову.

Она еще вернется. Все они возвращались. Но в конце концов влияние и деньги семьи Дэнверс всегда одерживали верх, и самозванки оставляли надежду откусить кусок от миллионов старого Уитта.

«Наконец-то отделался», – подумал Зак, однако, когда хрупкий силуэт исчез за углом, у него появилось предчувствие, скорее уверенность, что эта особа, выдающая себя за Ланден Дэнверс, окажется непохожей на всех предыдущих.


ЧАСТЬ I

1974

ЗАКАРИ


Глава 1


– С днем рожденья, дорогой, – нежно промурлыкала Кэтрин Дэнверс прямо в ухо Уитту, проплывая в его объятиях по бальному залу.

С небольшой эстрады в углу доносились звуки танго «Как летит время», и чарующая мелодия летела над толпой гостей.

– Не ожидал такого сюрприза? – прошептала Кэт, прижимаясь к мужу и полностью отдаваясь ритму танца.

– От тебя я ожидаю всего, – Уитт довольно хмыкнул.

Конечно, он знал, что Кэтрин заказала на сегодняшний вечер этот зал его собственного отеля для несуществующей женской организации, и предвидел, что его ждет. Так просто провести его было нельзя, иначе он не был бы в свои пятьдесят лет самым крупным бизнесменом Портленда. Уитт притянул жену ближе и, ощутив под черным шелковым платьем ее нежные груди, прижался к ней еще сильнее. Всего несколько лет назад, чтобы возбудиться, ему было достаточно запаха ее духов, даже мысли, что под элегантным нарядом нет абсолютно ничего, кроме ее атласной кожи.

Кэтрин притворно надула губки. Музыка зазвучала тише: пианист играл соло. В ее черных волосах плескались отблески бальных огней, а ее яркие голубые глаза загадочно мерцали, полуприкрытые длинными густыми ресницами.

Было время, когда Уитт не пожалел бы состояния за одну только ночь в ее постели. Чувственная, опытная, Кэтрин знала, как сделать мужчину счастливым. Он никогда не спрашивал, где она прошла такую школу, но было очевидно, что Кэтрин не пропустила в ней ни одного урока. Уитт был благодарен ей за то, что она стала его любовницей и вновь пробудила, казалось, навсегда угасшее желание.

Милый игривый котенок превращался в постели в дикую кошку, и на несколько лет ее необузданная страсть превратила его в полноценного мужчину. Уитт женился на Кэтрин, был верным мужем и в первые годы брака каждую ночь проводил в ее постели. Но хотя еще ни одна женщина не возбуждала его так долго, как Кэт, на смену ненасытному желанию пришло охлаждение, и теперь он уже не мог вспомнить, когда они занимались любовью в последний раз. Проклятая импотенция! Нет большего унижения для мужчины. Даже сейчас, когда их тела сливались в танце в одно, а язык Кэтрин ласкал его ухо, он не чувствовал ни волнения в крови, ни напряжения в чреслах. Самые изощренные приемы любовной игры не возвращали ему мужскую силу. Это чудо, что у них все-таки появился ребенок.

Неожиданно Уитт резко отстранил Кэтрин, а затем снова грубо прижал к себе. Она засмеялась своим сексуальным горловым смехом, который всегда возбуждал его. Уитту нравилось в ней все. Невозможно было примириться с мыслью, что он больше никогда не накроет ее своим большим телом. Он хотел бы взять ее здесь и сейчас, на полу этого бального зала, на глазах сотен гостей в смокингах и вечерних платьях – чтобы все видели, что он настоящий мужчина и может удовлетворить свою жену!

Нет такого приема, который не испробовала бы Кэт, чтобы разбудить его угасшую страсть. Прозрачные пеньюары, чулки на поясе, бюстгальтеры и трусики, открывающие то, что они должны скрывать от постороннего взгляда. Самые изощренные ласки – западные и восточные, грубость и покорность, – ничто не могло вернуть ему мужскую силу. И мысль о том, что он потерял навсегда, отравляла Уитту жизнь.

Наконец романтическая мелодия смолкла. Уитт наклонился над женой, Кэтрин откинулась назад, ее высокая грудь открылась еще больше, длинные черные волосы коснулись пола. На минуту Уитт и Кэтрин застыли, глядя друг другу в глаза. На глазах у восхищенных гостей он крепко поцеловал жену прямо в ямочку между туго натянувших ткань платья грудей, словно не мог сдержать желания, затем они оба выпрямились. Послышались смех и аплодисменты.

– Старый петух! – выкрикнул один из гостей, и Кэт покраснела, словно юная девушка.

– Тащи ее в спальню, не трать зря времени! – подхватил другой подгулявший гость, который, судя по его сальному взгляду, был явно не прочь поменяться местами с именинником. – Вам давно пора сделать сына!

– Еще успеем, – ответил Уитт, за улыбкой скрывая горечь. Никто не должен был знать, что могущественный Уитт Дэнверс бессилен. Кэтрин никогда не осмелится выдать его. Сделать сына!Если бы эта толпа друзей, родных и партнеров по бизнесу только узнала его постыдную тайну!

У него больше не могло быть детей. В первом браке с Юнис, с этой грязной шлюхой, Уитт родил трех сыновей и одну дочь. Но у них с Кэт была только Ланден, четырехлетняя крошка, самое любимое существо в мире. Эта девочка ему дороже, чем все остальные дети, вместе взятые. Они доставляют слишком много беспокойства, не говоря уже о том, что напоминают об этой старой суке, их матери. И что он когда-то нашел в Юнис Прескотт, с костлявой фигурой и острым языком, для которой секс с ним всегда был неприятной обязанностью? Уитт считал ее фригидной до тех пор, пока... Дьявол!Он не хотел сегодня вспоминать ни Юнис, ни проклятого итальяшку, с которым эта блудливая монашка изменяла ему.

Уитт подвел Кэтрин к центру зала, где уже начала подтаивать ледяная скульптура бегущей лошади. Рядом бил многоярусный фонтан, в котором струилось и пенилось шампанское. Оркестр начал новую мелодию, и пары вновь закружились по залу. Уитт взял с серебряного подноса полный бокал и одним глотком осушил его.

– Папочка!

Уитт обернулся и увидел Ланден: в темно-синем платьице с кружевными воротничком и манжетами, она бежала к нему, протягивая ручки, черные кудри обрамляли сияющее личико. Его крошка подбежала и, подпрыгнув, бросилась в его объятия. Уитт поймал ее и прижал к себе. Пухлые ручки Ланден обвились вокруг его шеи, ноги обхватили талию.

– Тебе нравится вечеринка, солнышко?

Большие голубые глаза смотрели на него с восторгом, щеки раскраснелись от бега и возбуждения.

– Тут громко. Уитт рассмеялся.

– Это точно.

– И много дыма! Он плохо пахнет!

– Только не говори маме. Она хотела сделать мне приятный сюрприз, и мы должны похвалить ее, – сказал Уитт, подмигивая девочке.

Она забавно подмигнула в ответ и потерлась щекой о его щеку, обдавая запахом детского шампуня. Затем маленькие ручки принялись теребить галстук. Уитт снова рассмеялся, в его душу вернулся мир. Ничто не радовало его так, как этот маленький сгусток энергии.

– Эй, это мамина работа – завязывать галстук, – сказала Кэтрин, убирая маленькие пальчики с шеи Уитта, и поцеловала пушистую головку. – Оставь папин галстук в покое.

– Хочешь потанцевать? – предложил Уитт дочери.

Между бровей Кэтрин появились чуть заметные морщинки, показывавшие, что она не одобряет такого баловства. Но Уитт не привык считаться ни с чьими желаниями, кроме своих собственных: он выпил еще бокал шампанского и закружился по залу с пищащей от удовольствия Ланден на руках.


– Это просто тошнотворно, скажи? – Триш устроилась рядом с бокалом шампанского, ей-то было уже можно, ведь ей уже исполнилось двадцать один.

Зак пожал плечами. Он привык к выходкам старика, и ему было наплевать, что бы ни вытворял Уитт. Зак никогда не ладил с отцом, а с тех пор, как тот развелся с их матерью и неожиданно привел в дом молодую жену, всего на семь лет старше своего первенца Джейсона, дела пошли еще хуже. Заку совсем не хотелось сюда приходить, его просто заставили. Он не мог дождаться, когда можно будет убраться из этого прокуренного зала с гремящей музыкой и скучными стариками.

– Отец просто не может не лапать Кэт, – скривилась Триш. – Противно смотреть. – Она выпила еще. – Старый похотливый козел.

– Потише, Триш, – посоветовал Джейсон, подходя к брату с сестрой. – Отец, наверное, начинил зал «жучками», как штаб-квартиру республиканцев. Тут у нас настоящий «Уотергейт».

– Очень смешно, – огрызнулась Триш, откидывая на спину длинные каштановые волосы. Но она не смеялась. В ее голубых глазах застыла скука. Девушка рассматривала толпу, словно ища в ней кого-то. Джейсон расправил усы и злобно сказал:

– Держу пари, половина этих ослов мечтает, чтобы папуля разорился.

– Все это его друзья, – лениво возразила Триш.

– И враги.

Оркестр ушел на перерыв, и Джейсон облокотился на фортепиано. Он следил за отцом, все еще державшим на руках Ланден, которая играла с его галстуком. Уитт переходил от одной группы гостей к другой, не опуская на пол свою драгоценную ношу.

– Да наплевать на это, какая кому разница, – заявил Зак.

– Тебе лишь бы спорить, – улыбнулся Джейсон.

Эта улыбочка, означавшая: «Уж я-то знаю, в чем тут дело», – всегда выводила Зака из себя. Джейсон вел себя так, будто больше всех знал. В своем солидном возрасте – ему было уже двадцать три – Джейсон учился в юридическом институте и был на семь лет старше Зака, о чем не забывал напоминать брату при любой возможности. Зак терпеть не мог Джейсона, как, впрочем, и Триш. Их обоих слишком волновал Уитт, и особенно его деньги.

Оставив брата с сестрой ревновать отца к Ланден, Зак прошел мимо нескольких групп гостей, беседовавших об импичменте Никсона и ограничениях на продажу бензина. Ему было глубоко плевать и на то и на другое. Незаметно стащив бокал шампанского с одного из пустовавших столиков, Зак подошел к высоким окнам. Потягивая запрещенное шампанское, он смотрел сквозь стекло бокала на лежащий под ним город. Несмотря на бензиновый кризис, в жаркой июльской ночи нескончаемым потоком неслись автомобили, мигали габаритные огни и слепили фары, отражаясь в изгибах реки Уиламетт, разделяющей город на восточную и западную части.

Вдалеке, на горизонте, над огнями города поднимался хребет Каскадных гор. Отдаленные раскаты грома и сверкающие разряды молний были почти незаметны в шуме и огнях города, но в воздухе чувствовалось напряжение. Зак прикончил шампанское и, надеясь, что никто на него не смотрит, спрятал пустой бокал в вазоне с каким-то экзотическим растением.

Он чувствовал себя здесь лишним, как всегда бывало на семейных сборищах. Этот смокинг, который Кэт заставила его надеть, только подчеркивал, что он не похож на своих родных братьев и сестер. Он не походил на них внешне: у них у всех была светлая кожа, голубые глаза и темно-русые волосы. Больше всего общего у него было с Ланден. Но из-за этого Джейсон, Триш и Нелсон, его младший брат, относились к нему только хуже. Все они ненавидели маленькую принцессу.

Мысли Зака перешли на Ланден. Он решил, что, скорее, равнодушен к ней. Конечно, она его доставала. Любой четырехлетний ребенок достает взрослых. Но она совсем не была такой плохой, какой представляли ее остальные. И Ланден совсем не была виновата в том, что отец обращался с ней как с бесценным сокровищем.

Словно прочтя его мысли, Ланден пробилась сквозь толпу гостей и обхватила его за ногу. Он только собрался сказать ей, чтобы она убиралась, как девочка обнаружила его бокал, спрятанный в вазоне.

– Не трогай! – злобно прошептал Зак.

Ланден подняла личико, ее глаза хитро блестели. Господи, если бы он мог сейчас выйти на балкон и перекурить! Еще одна привычка, за которую его ругали отец и мачеха, хотя Кэт никогда не расставалась со своим золотым портсигаром, а Уитт – – со своими гаванскими сигарами. Ланден сунула бокал обратно:

– Спрячь меня от мамы!

– Я не собираюсь играть в твои глупые игры.

– Тихо! Она идет. Здорово, только этого ему не хватало.

– Ланден! – Высокий голос Кэтрин перекрывал оркестр.– Ланден! Где ты? Иди сюда, пора спать. А, вот ты где!

Кэтрин, улыбаясь, обошла группу гостей и подошла к ним.

– Нет! – закричала Ланден.

– Пойдем, дорогая, уже почти десять.

– Ну и пусть десять!

– Лучше делай, как она говорит, – посоветовал Зак, стараясь не смотреть на мачеху. Он хорошо понимал, что в ней привлекало отца. Кэт Дэнверс была самой сексуальной женщиной из всех, кого он видел. В свои шестнадцать он отлично знал, что такое неудовлетворенное желание, которое сжигает тебя изнутри.

– Пойдем. – Кэт нагнулась, чтобы взять Ланден на руки. Платье натянулось под тяжестью округлых грудей, и казалось, что тонкая ткань сейчас лопнет и они вырвутся на свободу.

– Я уложу ее, – предложила подошедшая вслед за Кэтрин няня Джинни, маленькая женщина в туфлях без каблуков, в старомодном оливково-зеленом костюме. Рядом с Кэт она выглядела солидной матроной, хотя, скорее всего, была чуть старше хозяйки: ей было немного за тридцать.

– Я не хочу спать, – упрямилась Ланден.

– Она сегодня капризничает.

Кэтрин заметила, что к ним направляется один из официантов. Со вздохом она снова повернулась к дочери:

– Слушай, дорогая, скоро принесут торт, ты можешь остаться и посмотреть, как папа задует свечки. Но потом ты пойдешь спать.

– А мне дадут торта?

Кэтрин раздраженно нахмурилась.

– Конечно, дорогая. Но потом ты сразу же пойдешь с няней спать. Для тебя приготовлена комната рядом с нашей, и мы с папой придем попозже тебя поцеловать.

Довольная Ланден побежала в зал, Джинни пошла за ней. Кэтрин выпрямилась и поправила платье.

Зак надеялся, что мачеха теперь пойдет к оркестру, чтобы заказать «С днем рожденья тебя...», однако она смотрела ему в лицо, слегка подняв голову. Зак был на три дюйма выше, но каким-то образом рядом с ней не ощущал этого. Кэтрин вытащила пустой бокал из вазона и повертела его в руке. Даже когда она придиралась к нему, он сгорал от желания. Как будто сознавая свою власть над ним, как и над любым мужчиной, имеющим глаза, она облизала губы и сунула бокал ему под нос.

– Мы ведь с тобой не хотим испортить папочке праздник? Если тебя поймают с этим, будут неприятности.

– Никто меня не поймает, – пробурчал Зак.

– Не думай, что ты самый умный, Зак. Я видела, как ты взял бокал, и, думаю, не я одна. Это мог заметить любой, включая Джека Логана. Ты не забыл его – он из полиции. Кажется, вы и раньше сталкивались.

Зак упрямо нахмурился.

– Я сказал, никто меня не поймает.

– Будем надеяться. Потому что, если ты опять попадешь в тюрьму или в другую передрягу, Уитт не будет тебя вытаскивать. Так что шевели мозгами. – Она хищно улыбнулась и повернулась к нему спиной.

Когда Кэтрин оставила его и поплыла по залу, переходя от одной группы гостей к другой, Зак грязно выругался. Его кровь кипела. С каким наслаждением он схватил бы ее за шею и тряс изо всех сил.

Зак не мог оторвать глаз от плавных линий спины, подчеркнутых черным шелком платья. Она двигалась медленно, и каждое движение заставляло его сжимать челюсти. Низ живота горел, Зак прислонился лбом к оконному стеклу, чтобы охладиться. Часто ему казалось, что все это шоу было устроено для него, но он убеждал себя, что это только его воображение, что он видит сексуальную игру в самых обычных движениях.

В зале было ужасно жарко, кровь стучала в висках. В свои шестнадцать Зак был еще девственником, но это его не волновало. Только бы не оставаться наедине с Кэт! Он избегал этого, как только мог.

Зак подошел к ближайшему подносу с вином, схватил бокал и залпом осушил его, продолжая смотреть на Кэт. Казалось, она не обращала на него внимания. Расхрабрившись, он подошел к другому подносу и выпил еще шампанского. Несколько капель пролились и потекли по подбородку, но ему было все равно.

Казалось, в зале стало еще жарче, и Зак ослабил узел галстука. Он почувствовал легкость в голове. Действие шампанского. Тем лучше. Он вообще не хотел сюда приходить. А раз уж он здесь, почему бы ему тоже не поразвлечься?

Когда Зак пил свой следующий бокал, кто-то взял его за руку. Он вздрогнул от неожиданности, и шампанское выплеснулось на рубашку. Длинные пальцы Кэт сжимали его руку. Ее глаза были темными от гнева.

– Я вижу, ты не знаешь, когда надо остановиться. Зак стряхнул ее руку.

– Ты не можешь мне указывать, что делать, а что нет.

– Не могу? – Ив ярости она была такой сексуальной, что у Зака пересохло в горле. – Это мы еще посмотрим.

Назло ей он допил вино. Но на нее это не подействовало. Неожиданно на ее лице появилась нежная улыбка, а глаза заблестели. Кэт взяла его за руку.

– Потанцуй со мной, Зак.

Несмотря на ее дружеский тон, он почувствовал опасность.

– Но я... Я вообще не танцую.

– Уверена, ты прекрасно танцуешь. Это просто.

– Нет, я не могу. Кэт обняла его и коснулась губами уха.

– На нас смотрят, пойдем. Это ловушка, он не должен соглашаться.

– Кэтрин, я не хочу танцевать.

Но она была права. Все смотрели на них. Ему хотелось умереть тут же, на этом месте. Уголком глаза он заметил среди наблюдателей Джейсона, его лицо было непроницаемо. Триш пила шампанское и бог знает что еще. Она пьяно улыбнулась. Уитт снова танцевал с Ланден и ничего не замечал вокруг.

– В самом деле, Кэтрин, я не хочу.

– Ты хочешь, Зак, – прошептала она, прижимаясь животом к его бедрам. – Уж я-то знаю. И если ты не потанцуешь со мной, я скажу отцу...

Зак виновато взглянул на отца, но тому было совершенно безразлично, что его сына, который приносил ему столько неприятностей, насильно тащат на танцевальную площадку, как быка на бойню. Зак не мог представить себе, что такое танцевать с Кэтрин, обнимать ее, прижимать к себе ее чувственное тело. Его кровь кипела. На площадке она повернулась к нему и принялась извиваться в ритме танца. Ее бедра и груди терлись о его напряженное тело.

– Ну, ведь совсем неплохо? – прошептала Кэтрин, чувствуя его эрекцию и возбуждая его все больше.

– Пусти меня.

– Ты этого не хочешь. – Она повернулась так, чтобы ее лобок терся о его ноги. Ему казалось, что он сейчас лопнет. – Я же чувствую.

– Не надо...

Господи, его правая рука, словно сама по себе, гладила ее голую спину. Кэт вскрикнула от удовольствия. Или ему это показалось?

– Ты врешь, – шепнула она, щекоча губами его ухо.

Его сознание раздвоилось. Он хотел немедленно прекратить это и никогда больше не видеть эту суку. И хотел продолжать безумный танец, даже если бы ему пришлось умереть в конце. Если бы он мог наклониться и попробовать на вкус эту нежную шею, спуститься ниже и...

Словно читая его мысли, Кэт выгнула спину, еще больше открывая грудь, и прижалась сильнее.

– Не возражаете, если я разобью вашу пару? – Голос Уитта вернул Зака к реальности. Он виновато опустил руки и попытался отодвинуться от горячего тела Кэт. Но она не выпускала его из объятий. Глядя на мужа затуманенными глазами, она улыбнулась и сказала:

– Думала, ты меня уже никогда не пригласишь.

Но Уитт не обратил на ее слова внимания, он злобно смотрел на сына.

– Держись подальше от шампанского. Не хватало, чтобы Джек арестовал тебя прямо здесь. Потанцуй с Ланден, потом пригласи одну из дочек Крамера, они весь вечер этого ждут.

Зак готов был кинуться на старика. Он взглянул на Кэт: ее глаза смеялись. Она потешалась над ним! Похоже было, что отец договорился с Кэт, чтобы она сделала из него дурака!

Красный от злости, Зак отвел Ланден к ее няне. Несколько девушек в дорогих нарядах пытались привлечь его внимание, но он ничего не замечал. У Зака чесались кулаки. На ком-то нужно было выместить ярость.

Сорвав с шеи проклятый галстук, Зак хотел только одного – уйти из этого чертова отеля куда глаза глядят. Как он мог свалять такого дурака! Все из-за Кэт! Чертова кукла! Джейсон с бокалом в руке подошел к Заку, подпирающему колонну и прикидывающему, как ему поскорее убраться отсюда.

– Не обращай на нее внимания, – посоветовал Джейсон.

– На кого?

– Я говорю о Кэт, – улыбнулся брат.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Зак, пытаясь притвориться непонимающим.

Джейсон указал на танцплощадку:

– Я отлично видел все представление. Зак стиснул зубы.

– Она натуральная сучка, – продолжал Джейсон. – Я понял, что она задумала, по ее походке, когда она к тебе направилась. Она готова была лечь и раздвинуть ноги прямо среди танцующих.

Джейсон отпил еще глоток виски.

– Это ее любимая игра.

У Зака задергалась щека. Он пытался справиться с тиком, но не смог.

– Она это нарочно сделала, будь уверен. Решила тебя поставить на место, и это у нее отлично получилось.

– Я ее ненавижу.

– Разве ты один? Мы все ее ненавидим, – подхватил Джейсон, жадно следя глазами за танцующей Кэт. – Но она самая сексуальная телка на планете. Что бы ни говорили о неотразимости Рэйчел Уэлш или Урсулы Андерс. Они просто не видели нашу мачеху. Интересно, какова она в постели.

– Мне это неинтересно, – пробурчал Зак, глядя себе под ноги.

– Да хватит врать. Здесь все хотели бы ее попробовать. – Джейсон по-братски обнял Зака за плечи. – Но она почему-то выбрала тебя. Она положила на тебя глаз.

– Какого черта! Что ты несешь! – буркнул Зак, но его сердце забилось сильнее.

– Не то чтобы я совсем уверен. Она на меня никогда так не смотрит, как на тебя, когда думает, что ее никто не видит. Господи, это те еще взгляды!

– Заткнись.

– Но тебе нельзя с ней путаться: если старик узнает...

– Я сказал – заткнись! – разозлился Зак. Сначала Кэт, теперь Джейсон. – Я не собираюсь с ней путаться.

Джейсон пожал плечами.

– Все говорят, что ты особенный. Думаю, Кэт хочет выяснить, так ли это.

– Господи, Джейсон, ты сам соображаешь, что болтаешь? Вряд ли. Противно слушать.

– Знаешь, что тебе сейчас нужно? Зак молчал.

– Иди и найди себе телку.

Придвинувшись ближе к брату, Джейсон показал пальцем на группу молоденьких девушек: их прически были сделаны в дорогих парикмахерских, а макияж скопирован из модных журналов. Рядом с Кэтрин они казались бесполыми куклами.

– Но только не Кэт. Отец с тебя шкуру спустит. Смотри, Алиса Крамер – горячая штучка и от тебя без ума. Я думаю, из нее течет, когда она просто на тебя смотрит.

– Прекрати! – прошипел Зак, но Джейсон только рассмеялся, довольный произведенным эффектом.

– Да говорю тебе, в нее воткнуть все равно что в горячий пудинг.

– Да замолчишь ты, наконец!

Зак посмотрел на Алису и поймал ее ожидающий взгляд. Лицо миниатюрной девушки с большой грудью покрывал толстый слой макияжа. Она была по-своему неплоха. Заметив, что Зак обратил на нее внимание, она покраснела и захихикала. Но Зака эта дочка крупного банкира совершенно не волновала. Рядом с Кэт она выглядела невзрачной школьницей.

– Она просто из платья вылезает от одного твоего взгляда. Я тебе по собственному опыту могу сказать, что дочки Крамера – страстные телки. Если ты переспишь с Алисой, ты запомнишь это на всю жизнь.

– Спасибо, обойдусь, – ответил Зак.

– Я говорю тебе, маленький братец, время действовать. Хочешь, я тебе...

– Забудь, Джейсон. Джейсон схватил брата за руку.

– На самом деле, Зак. Я знаю, что ты чувствуешь. Ты словно бочка с порохом, готовая взорваться. Поверь мне, у тебя только один выход. – Он понизил голос. – Есть одна девушка – ну, на самом деле женщина, – она знает, что делать, чтобы мужчине было хорошо. Она сегодня меня ждет.

– Проститутка? Ты говоришь о проститутке? – Зак был шокирован и одновременно заинтригован. Неужели Джейсон водится с проститутками? Черт побери! Джейсон отвел брата в укромный уголок подальше от гостей и накрытых столов.

– Послушай меня, эта девушка, Софи, она... Словом, она тебе понравится. Она очень хорошая девушка.

– Хорошие девушки не становятся проститутками, – недоверчиво сказал Зак.

– Нет, правда. Она не из тех, которые ловят клиентов на улице. Она это делает, потому что ей это нравится. Она всегда готова.

– Ну хватит.

– Она симпатичная, чистенькая и будет делать только то, что ты захочешь. Можешь трахать ее до умопомрачения, но если ты захочешь просто поговорить, она выслушает тебя. На самом деле тебе решать, – продолжал Джейсон с братской заботой.

Зак понимал, что он должен перестать слушать и уйти, но не мог. Честная шлюха, ожидающая Джейсона? Проститутка, выслушивающая клиента?

– Я отлично знаю твое упрямство, но, ради бога, на этот раз послушай меня. Тебе нужна женщина, но это не может быть Кэт. – Он вытащил из кармана ключ и сунул в горячую ладонь Зака. – Это в трех кварталах отсюда. Отель «Орион». Софи. Все устроено.

– Я не хочу.

– Не упрямься, забудь о Кэт и иди к Софи. Улыбнувшись, Джейсон направился к бару, оставив Зака сжимать в кулаке проклятый ключ. Проглотив комок в горле, Зак разжал пальцы и посмотрел на него: комната 307, ключ к свободе от Кэт.

Внезапно сообразив, что любой из гостей мог слышать их с Джейсоном разговор, Зак сунул руки в карманы. Интересно, сколько людей были свидетелями его позора на танцплощадке. Кто еще, кроме брата и отца, видел, как губы Кэт касались его уха, а руки Зака скользили по ее гибкой спине. Он не должен думать о ней.

Оркестр заиграл «Он очень славный парень». Думая о загадочной Софи, шлюхе с большим сердцем, Зак наблюдал, как в зал ввезли огромный торт в виде елки. Пятьдесят свечей были расположены в форме новогодней гирлянды. Маленькие огоньки мигали и переливались, пока Уитт с помощью Кэтрин и Ланден не задул последнюю огонек.

Послышались аплодисменты и смех, и Уитт, как жених на свадьбе, отрезал огромный кусок торта и принялся угощать жену, а затем под приветственные возгласы гостей. Кэтрин брала руками кусочки торта и кормила Уитта, облизывая пальцы.

К моменту, когда Ланден увели спать, Уитт был изрядно навеселе. Он бросил суровый взгляд на Зака, и даже издалека можно было прочесть угрозу в его глазах. По своему многолетнему опыту Зак знал, что отец не забыл, как его молодая жена флиртовала с его сыном. Ничего не могло укрыться от Уитта, и рано или поздно, но за все приходилось платить. На спине Зака было немало шрамов от отцовского ремня, и после сегодняшнего к ним должны были прибавиться новые. Если не на спине, то в душе. Уитт Дэнверс был жестоким отцом. Он никогда не щадил чувства сына. При каждой возможности он давал понять, что считает Зака ни на что не годным ничтожеством. Так зачем обращать внимание на старика! В кармане ощущалась тяжесть ключа.

Кэтрин и Уитт снова закружились в танце, и внимание отца переключилось на жену. Удобный момент, чтобы смыться. Зак пробрался сквозь шумную толпу гостей и выскочил из зала на лестницу, где задержался, чтобы отдышаться и справиться с шумом в голове: шампанское не прошло даром. Что он делает? Нельзя же так просто уйти с вечеринки? Старик расстроится.

То есть еще больше расстроится. Тем лучше.

Зак с пьяной решимостью помчался вниз по лестнице.

– Эй, Зак! Ты куда? – закричал ему вслед младший из братьев, Нелсон, перегнувшись через перила. Его длинные светлые волосы свисали на глаза, как обычно сиявшие восторгом при виде Зака.

– Отстань, – бросил Зак. Ему осточертело все: и обожание Нелсона, и недовольство Уитта.

– Но ты уходишь.

– Только никому не говори, Нелсон, ладно? Наконец Зак спустился в холл и быстро прошел через лес пальм в кадках, мимо стойки портье, стараясь не думать о том, что будет, когда Уитт обнаружит его уход.

Ночь была влажной. С реки доносились запахи тумана и тины. Заку стало холодно, и он пошел быстрее.

То, что он собирался делать, было идиотизмом, но выпитое шампанское делало его смелым и безрассудным. Ну и что, если старик узнает? Что он сделает? Выгонит из дома и заставит жить с матерью? От этой мысли Заку стало тошно.

Он не сознавался себе, что в глубине души по-прежнему любит мать, Зак считал, что она не заслуживала любви после того, как оставила их с отцом в доме на холме. Зак не знал всей подноготной, но и до него дошли слухи о том, что Уитт застал жену в постели со своим самым ненавистным врагом, Энтони Полидори. Оказалось, что они были любовниками долгие годы. Чтобы избежать публичного скандала, Юнис вынуждена была согласиться на развод и приняла все условия Уитта: она лишалась детей, но получала алименты. Она не потеряла положения в обществе, но ее дети потеряли мать.

Как бы Зак ни злился на отца, он не мог побороть своего восхищения Уиттом и его властью над людьми этого города. Что касалось матери, Зак ее просто ненавидел за то, что она опозорила отца, став любовницей его кровного врага. Только из-за того, что Юнис ранила его гордость, несколько лет спустя Уитт так легко попался в нежные лапки Кэтрин Ларуш. Эту женщину – на двадцать лет моложе его – Уитт встретил в отеле «Императрица» в Виктории, в штате Британская Колумбия, и уже через неделю женился на ней. Уитт сказал детям, что Кэт из богатой семьи из Онтарио, что он ее обожает, что она будет всегда ему верна. Их новая мама.

Вся семья была в шоке, юристов чуть не хватил удар, но дело было сделано. Кэтрин Ларуш – кем бы она ни была – стала невестой самого богатого человека в Портленде. Тогда она казалась вполне нормальной, вспоминал Зак, но со временем ее отношение к нему изменилось. По мере того как он взрослел, она обращала на него все больше внимания. Она как-то странно смотрела на него, когда он снимал рубашку, плавал в бассейне или скакал на лошади. Росли его мускулы, и вместе с ними рос интерес Кэтрин Дэнверс.

Зак снова и снова повторял себе, что все это ему только кажется, что он взрослеет и по-другому начинает смотреть на вещи. Но это не срабатывало. И Джейсон высказал вслух те же подозрения.

Зак потряс головой, чтобы в ней прояснилось. Он потрогал ключ, и его сердце сжалось от дурного предчувствия. Что, если он войдет в отель, поднимется на третий этаж, откроет дверь, и его встретит старуха с дурным запахом изо рта? А если там будет мужчина? Гомик, одетый проституткой? Черт возьми! Может, это идиотская шутка Джейсона, и все подстроено, чтобы посмеяться над ним?

Наконец перед ним оказалось облитое светом белое здание, разрезающее черное небо. Зак оглянулся: никто за ним не следил. И никто, кроме Джейсона, не знал, что он здесь. От этих мыслей ему стало легче.

Поколебавшись долю секунды, Зак выпятил подбородок, расправил плечи и решил, что ему пора становиться мужчиной.


Глава 2


Коридор был пуст, желтая ковровая дорожка стара и изношена, металлические двери выкрашены под дерево. Сравнение с изысканными интерьерами «Дэнверса» было не в пользу «Ориона». Но Зака это не волновало. Борясь с желанием повернуться и убежать, с колотящимся сердцем он подошел к номеру 307. К Софи. Это его судьба. Поспешно – пока не потеряно с трудом обретенное мужество – он постучал в дверь.

– Открыто, – ответил приятный женский голос.

Сердце Зака остановилось. Дрожащими пальцами он взялся за ручку и рывком открыл дверь.

Женщина не видела его: она лежала на животе, раскинувшись на кровати. Черный лифчик, пояс, чулки и эфемерные трусики составляли весь ее наряд. Зак увидел ямочки на ее округлых ягодицах, и у него пересохло в горле.

– Ты опоздал, – мягко упрекнула она.

Зак начал задыхаться, его сердце, казалось, билось между ног.

Она медленно поворачивалась, и его глазам открывались полные груди, скорее открытые, чем скрытые крошечным лифчиком. Софи призывно улыбалась, но улыбка исчезла, как только ее взгляд упал на лицо Зака.

– Ты как сюда попал? – закричала она испуганно. – Убирайся!

Она растерянно посмотрела вокруг, словно ища оружие для защиты или одежду, чтобы прикрыться.

– Убирайся к чертовой матери!

Софи схватила шелковый розовый халатик и стала лихорадочно одеваться, не попадая в рукава.

– Меня прислал Джейсон. Она застыла.

– Черт возьми, – пробормотала Софи. Ее глаза смотрели недоверчиво.

Открытый халатик позволял ему видеть ложбинку между грудей. Зак проглотил комок и постарался, чтобы его голос не дрожал.

– Он остался на дне рождения отца и...

– Отца?

– Я его брат, Закари. – Больше всего в этот момент ему хотелось провалиться сквозь землю. Эта проститутка сразу же догадается, что он девственник.

– Ты на него не похож.

– Я знаю. – Зак все еще не мог сдвинуться с места.

– Закрой наконец дверь. Зак толкнул дверь ногой.

Настороженность Софи не прошла. Она выглядела так, словно в любой момент готова была броситься к двери.

– Зачем Джейсон прислал тебя сюда? Ты меня до смерти напугал.

– Извини, я не хотел.

– Ну ладно, проходи, – приказала Софи, поверив ему.

Осторожно, представляя себе, как она выскочит из номера и побежит по коридору, крича, что ее насилуют, Зак прошел по желтому ковру и сел в ногах постели.

– Значит, тебя послал Джейсон? – переспросила Софи, вытаскивая сигарету. Когда она закурила, было видно, что руки у нее трясутся. – Зачем?

– Ну, он не мог прийти сам. Он был нужен отцу. Она глубоко затянулась.

– А ты не нужен?

– Джейсон – его старший сын, – ответил Зак, словно это что-то объясняло.

На самом деле для него это объясняло все. Джейсон с первого дня воспитывался как наследник дэнверсовских миллионов, и рождение второго сына ничего не изменило. Софи улыбнулась.

– Значит, он папочкин любимец?

– Нет, Ланден.

– Ах, да. Джейсон о ней рассказывал. Малышка. Сколько ей, три?

– Уже почти пять.

Заку было непонятно, какое значение имеет возраст сестры в этом странном разговоре. Он в отеле, в одном номере со шлюхой, и они обсуждают его маленькую сестренку. Вроде Джейсон предупреждал, что Софи любит поболтать. Но Заку казалось, что их разговор пошел не по тому руслу.

Софи погасила сигарету, взяла со столика недопитый бокал и помешала пальцем лед, внимательно рассматривая Зака. Его волосы были растрепаны, верхние пуговицы рубашки расстегнуты.

– Значит, Джейсон прислал тебя заменить его?

– Да.

Она отпила еще глоток и облизала кончиком языка мокрые губы.

– У тебя еще не было женщин, Зак? Вопрос подействовал на него, как пощечина.

– Были, конечно.

– Да? Наверное, их было много? – Софи поднесла к губам бокал, чтобы скрыть улыбку.

– Это мое дело, – угрюмо проворчал Зак, понимая, что они оба знают, что он солгал. Ну а что он должен был отвечать?

– Любишь прихвастнуть?

Зак разозлился. Она что, нарочно его дразнит? Он смотрел Софи в глаза и пытался понять, не смеется ли она над ним. Девушка поставила бокал на столик и распахнула халат. Зак не мог отвести глаз от ее пышной груди. Его возбуждение нарастало, но он не пытался скрыть эрекцию. Софи спустила халат с одного плеча.

– Так что же нам делать? – спросила она. Теперь розовый халатик совсем не прикрывал ее.

Зак молчал, и она начала придвигаться к нему. Теперь ее глаза горели. Софи встала на колени и положила голову ему на плечо. От нее приятно пахло духами, табаком и виски.

– Значит, ты мне ничего не расскажешь? Ладно. Только скажи, если я сделаю что-то, что тебе не понравится.

Софи запустила свой горячий язычок ему в ухо, и Зак застонал от удовольствия. Напряжение стало невыносимым. Он испугался, что сейчас опозорится, кончив в штаны.

– Давай, парень, чего ты ждешь, – шепнула Софи. Зак схватил ее за плечи и прижался губами к ее рту, одновременно наваливаясь на нее, чтобы почувствовать все ее тело.

– Вот так, – жарко шептала она, пока он снимал ее лифчик и освобождал полные груди. Темные соски возвышались над бархатной кожей и звали к себе. Зак уже не мог остановиться. Он сжал ее сосок, и Софи застонала и выгнулась. Ее пальцы расстегнули пуговицы его рубашки и начали ласкать обнаженную кожу. У Зака – пьяного от шампанского – закружилась голова.

Неожиданно Софи замерла, Зак открыл глаза и заметил, что она в испуге смотрит на дверь. Дверь с шумом распахнулась. Софи вскрикнула и попыталась выбраться из-под него. Зак, все еще разгоряченный вином и женским телом, повернулся к двери. Он не двигался, но Софи за это время ухитрилась сползти с кровати.

В дверях стояли двое мужчин: один высокий, темноволосый, с плохими зубами и напомаженными волосами, второй пониже, более мелкий, с изрытым оспой лицом и горбатым носом.

– Убирайтесь отсюда! – приказал Зак. Они не двинулись с места.

– Я сказал...

– Заткнись! Коротышка захлопнул дверь.

Зак скатился с кровати и встал между ней и мужчинами, чтобы защитить Софи.

– Вызывай полицию!

– Ты Дэнверс? – спросил его коротышка.

– Что с того? – Зак испугался. Эти люди знали, кто он. Откуда? Эта шлюха! Все это подстроено!

Он схватил телефонную трубку. Высокий выбил ее из рук Зака.

– Какого черта...

Зак повернулся, но было поздно. Высокий мужчина уже схватил его за руку и заломил ее за спину.

– Немедленно пусти, скотина! – Зак лягнул нападающего и попал ему ботинком в живот.

– Сукин сын! – Мужчина еще сильнее вывернул Заку руку. Боль пронизала плечо. Послышался хруст, рука словно загорелась.

– Помоги мне, Руди!

Краем глаза Зак заметил, что Софи протянула руку к телефону.

– Ничего не выйдет, сестренка, – сказал Руди и, дернув за шнур, выдрал розетку из стены.

– Пожалуйста... – прошептала девушка.

– Заткнись! – послышалось в ответ.

– Пусти меня! – Зак снова лягнул мучителя.

– И не мечтай, Дэнверс. Ты слишком любишь трахаться. – Он закрутил руку назад еще сильнее. Зак вскрикнул. Боль стала непереносимой.

– Ты его убьешь, Джой?

– Может быть. – Верзила с силой ударил Зака кулаком по лицу. На рубашку закапала кровь. – Эй, посмотри-ка на него. – Верзила удивленно уставился на Зака. – Дерьмо! Это не тот парень, который мне нужен. Этот совсем не похож на...

– Вы ошиблись! – закричала Софи. Ее губы дрожали.

– Не думаю, – заявил Джой. – Давай, Руди, кончай его.

Зак вывернулся из рук верзилы, но упал на пол. Он видел, как Руди полез в карман и вынул что-то блестящее. Послышался щелчок. Нож-выкидуха!

– Давай, заколи его, как свинью! – приказал Джой, навалившись на Зака.

– Нет! – закричал Зак, пытаясь сбросить верзилу.

– Я сказал, заколи его! – разозлился Джой. Руди занес нож. Софи завизжала от ужаса.

Зак дернулся, и нож располосовал ему лицо до самого уха. Он почти ослеп от боли. Кровь текла из раны, заливая глаза.

– Стойте!

– Это не тот парень, – мрачно сказал Руди, вытирая лезвие. —Я видел Дэнверса.

– Наплевать! Он сказал, что он Дэнверс.

Нож вонзился Заку в плечо. «Они убьют меня. Зарежут, как телка на бойне», – с ужасом понял Зак. Он попытался бороться, но силы были слишком неравны.

– Он сам сказал, что он Джейсон Дэнверс, так что кончай с ним, – добавил Джой.

«Джейсон? Они приняли меня за Джейсона?» – сообразил Зак.

– Закари, – выговорил он с трудом, выплевывая кровь и выбитый зуб. – Я Закари Дэнверс.

– Он говорит правду! – По лицу Софи катились слезы. – Это не Джейсон! Ради бога, не трогайте его!

– Это не Джейсон? – повторил Руди. – Я так и думал.

– Дерьмо! – Джой отпустил Зака и вытащил нож из его плеча. Рана горела. Зак лежал на полу в луже крови и не мог пошевелиться.

– Я же говорил, что это не тот парень, почему ты никогда не слушаешь? – Руди повернулся к Софи. – Давай одевайся, и пошли отсюда.

– Но этот парень... – прошептала Софи.

– Ничего с ним не сделается. – Руди брезгливо посмотрел на Зака и снова обратился к Софи: – Давай собирайся, если не хочешь объяснять в участке, как ты оказалась здесь с полумертвым сыном Уитта Дэнверса.

«Не уходи», – хотел попросить ее Зак, но язык почемуто стал слишком толстым и не поворачивался во рту. Теперь он видел только три пары ног: женские, босые, и мужские, в ботинках. Он попытался поднять голову.

– Сукин сын! – Джой с размаху ударил его ногой в пах. – Пока, Дэнверс. Ты везунчик.

Черные круги все быстрее завертелись перед глазами Зака, затем наступила темнота.


У Кэтрин ныли ноги, болела голова, глаза чесались от сигаретного дыма. Вечеринка удалась. Если даже праздник не был сюрпризом для Уитта, он прекрасно подыграл ей. Она опустилась на стул и сняла туфли, чтобы дать отдых ногам.

Несмотря на близость рассвета, еще не все гости покинули праздник и продолжали веселиться. Кэт надела туфли и позвала Уитта наверх.

– Ланден наверняка не заснет, пока мы не зайдем к ней.

Она встала и потянулась, чувствуя, что после нескольких часов на ногах, несмотря на то что ее волосы спутаны, а помады на губах почти не осталось, она все так же прекрасна и желанна. Весь вечер она ловила на себе восхищенные мужские взгляды.

Уитт, нагрузившийся шампанским, зевнул и положил тяжелую руку ей на плечи. Она слегка согнулась под его весом. Собираясь на вечеринку, Кэт тщательно оделась и планировала соблазнить мужа, чего бы это ни стоило, но теперь она мечтала только об одном: вытянуться на огромной мягкой постели и заснуть.

Она помогла Уитту войти в лифт. Слава богу, на несколько часов их гости забыли об ОПЕК, импичменте и катастрофическом состоянии экономики. Даже Уитт не говорил о проблемах лесной индустрии. Все эти разговоры о лесозаготовках, росте цен на бензин и тому подобном вызывали у нее головную боль и раздражение.

Лифт, слегка поскрипывая, довез их до седьмого этажа.

– Вперед, именинник, – сказала Кэтрин, поддерживая мужа.

Постель в их роскошном номере с видом на реку была уже приготовлена. Уитт свалился на нее, как мешок картошки.

– Иди ко мне, – глухо позвал он. Кэтрин засмеялась.

– Хочешь меня?

– Всегда, – подтвердил он. – Я люблю тебя, Кэт. Спасибо тебе за все.

На ее глазах показались слезы. Кэтрин отвернулась, закрывая шторы.

– Я тоже люблю тебя, дорогой.

– Мне жаль, что я не могу... Я имею в виду...

– Не надо, это не имеет значения, – сказала она искренне.

Секс был очень важен для нее, но не так, как любовь. Кэт могла бы найти секс где угодно, но она давно поняла, что на любовь люди очень скупы. Она наклонилась, ласково потрепала его по волосам и поцеловала в щеку.

– Я сейчас вернусь. Только посмотрю, как там Ланден.

– Я тоже пойду, —сказал Уитт. Туман в его глазах рассеялся при мысли о любимой дочери.

Кэт вздохнула. Как она ни обожала Ланден, она не могла не ревновать к ней Уитта. Пока муж с трудом поднимался с постели, она открыла дверь, прошла в соседний номер и зажгла свет.

Вначале Кэтрин не поверила своим глазам, затем ее сердце забилось от испуга. Обе постели были пусты, простыни на них скомканы.

– Ланден, – встревоженно позвала она.

Кэтрин заглянула в распахнутый настежь шкаф – он был пуст: ни вещей, ни одежды, ничего. Нигде ни следа ни Ланден, ни Джинни.

«Господи, сделай так, чтобы это просто оказалось ошибкой! Только без паники! Ланден где-то здесь, должна быть здесь», – повторяла она. Но Кэтрин овладело жуткое предчувствие, что она больше не увидит свою девочку.

– Уитт, – позвала она, удивляясь, что еще способна говорить. В конце концов, няня могла перейти с девочкой в другой номер, чтобы не мешать родителям. – Уитт!

– Да? – Муж показался в дверях. – В чем дело?

– Вызови охрану! Что-то произошло: Ланден и Джинни пропали! Может быть, они в другом номере, но все равно звони в охрану и управляющему.

Кэтрин изо всех сил пыталась сохранить спокойствие и рассудительность. «Это просто ошибка. Нет никаких оснований для истерики. Господи, только бы ничего не случилось с моей девочкой!» – молила она.

Уитт вошел в номер, споткнулся о торшер и выругался. Сообразив наконец, что Ланден действительно пропала, он кинулся отодвигать кровать, словно пытаясь найти под ней ребенка.

– Ничего не трогай! Оставь все для полиции! – бросилась к нему Кэт. – Просто вызови эту чертову охрану!

– Она не пропала, – сказал Уитт, неожиданно протрезвев. – Это невозможно. Она в отеле. В другом номере. – Он открыл дверь и закричал: – Джейсон! Зак! Все сюда! – И, повернувшись к Кэтрин, добавил: – Мы найдем ее. И эту чертову няньку. И клянусь, я лично сверну ей шею!

Несмотря на уверенный тон, лицо его было перекошено от боли, и Кэтрин снова охватил ужас. И чувство вины. Она любила Ланден, очень любила. Но сколько раз она ревновала к ней Уитта. Неужели бог накажет ее за это! Кэтрин побежала в свой номер и связалась с охраной отеля.

– Это Кэтрин Дэнверс. Пришлите охрану. Номер 714. И вызовите полицию. Ланден пропала!


Уитт расстегнул верхние пуговицы рубашки и стоял, глядя в окно на город, который он всегда любил, которому верил. Уличные фонари, небоскребы, машины выглядели как обычно, но город казался Уитту зловещим. Родной Портленд предал его.

Уитт посмотрел на свое отражение: скорее восемьдесят, чем пятьдесят.

Кто бы ни похитил его дочь, он заплатит за это сполна. Но ужасная мысль терзала Уитта: что, если Ланден так и не найдут?

Он должен отогнать эти черные мысли. Конечно, ее найдут. С ней все будет в порядке. В конце концов, она Ланден Дэнверс. Это мучило не меньше, чем боль от потери. Кто-то посмел бросить ему вызов. Кто-то знал, как ранить его больнее всего. Уитт взял одну из сигарет Кэтрин и закурил, надеясь, что никотин поможет ему успокоиться. Но этого не произошло.

Обернувшись, он обвел глазами лица членов своей семьи – встревоженные и измученные, с темными кругами вокруг глаз. Здесь были все, кроме Ланден. И кроме Зака.

Послышался громкий стук в дверь.

– Полиция! Что происходит?

Джейсон открыл дверь и впустил Джека Логана, всего несколько часов назад веселившегося вместе со всеми на вечеринке. Джек, бывший когда-то давно, до встречи с Уиттом, честным копом, давно уже состоял на жалованье у Дэнверса. С Джеком вошло еще четверо полицейских.

– Нам позвонили и сказали, что Ланден похищена. – Джек обвел всех внимательным взглядом и профессионально отметил отсутствие двух Дэнверсов.

– Ее нигде нет. – Уитт погасил горькую сигарету и повел полицейских в комнату Ланден.

– Помоги нам бог, – пробормотал Логан.

Вскоре комнату предоставили в распоряжение экспертов, а Джек вернулся в номер Уитта, чтобы вместе с сержантом Трентом начать расследование.

Были допрошены все члены семьи, и вместе, и по отдельности. Логан не доверял никому.

Пока копы записывали показания, он потребовал список людей, присутствовавших на вечеринке. Ему нужны были фамилии, адреса и телефоны гостей, официантов, флористов, музыкантов и всех, кто имел хотя бы малейшее отношение к отелю в этот вечер. Кто осуществлял доставку продуктов? В каком агентстве Кэтрин заказывала музыку? Кто выпекал хлеб? Кто делал ледяную скульптуру? Были ли приглашены репортеры и фотографы? Откуда взялась няня? Кто она такая? У нее есть семья? Откуда у нее рекомендации? Какие у Джинни Слэйд были отношения с Заком?

– Никаких! – закричала Кэтрин. – Зак не имеет к пропаже Ланден никакого отношения!

– Но его тоже нет, – нахмурился Логан. – Вы считаете это совпадением?

– Как вы можете! Парню всего шестнадцать! Как он может быть замешан в такое дело! Его, наверное, тоже похитили! – вмешался Уитт.

Логан бросил на него взгляд, который ясно говорил, что он невысокого мнения об уме миллионера.

– Уитт, этот парень с двенадцати лет постоянно попадает в переделки. Посмотри правде в глаза! Я только и делал, что вытаскивал его из дерьма.

– Не мели чепухи, – отрезал Уитт, притворяясь, что его не задели за живое слова Логана. Он и сам видел, что Зак ведет себя агрессивно и не ладит ни с кем в семье, даже с Ланден, хотя девочка бегает за ним, как собачонка. – Ты знаешь, кого должен арестовать, Логан. За этим стоит проклятый итальяшка!

– У тебя нет доказательств.

– Иди ты к дьяволу! – заорал Уитт, пытаясь выплеснуть раздражение.

Но Логан только сочувственно посмотрел на всемогущего дельца и провел рукой по седым волосам. Его морщинистое лицо, казалось, навсегда обветрилось за те десять лет, когда он утюжил мостовые восточной части города. Красные прожилки на носу свидетельствовали о страстном долголетнем романе с ирландским виски. Нетерпимый грубый служака. Уитту потребовались годы, чтобы приручить его. Люди Дэнверса пытались его поймать на нарушении закона, заставить взять взятку. Логан не поддавался, но, когда его дочери Райзе, ставшей наркоманкой, потребовалась помощь и Уитт поместил девушку в клинику и замял дело в газетах, копу ничего не оставалось, как стать карманным полицейским, работающим на Дэнверса.

С тех пор он превратился в надежного друга и помощника, но никто не мог заставить его отказаться от своего мнения или промолчать.

– Я считаю, что Зак в курсе того, что случилось с твоей девочкой, Уитт. – Логан посмотрел на Кэтрин, которая стала белее бумаги. – Кто из вас знает, почему он мог захотеть причинить ей вред?

– Он еще ребенок, – упрямо прошептала Кэт.

– А может, он хотел отомстить вам?

– Дерьмо! – выпалил Уитт.

Однако все знали, что они с Заком никогда не ладили. Парень был не похож на Дэнверсов, и это возбуждало мерзкие подозрения и отражалось на отношении отца к Заку. Злые языки твердили, что Зак не сын Дэнверса. И еще проблема с Кэт. Уитт видел, как она сегодня танцевала с пасынком, прижималась к нему и что-то шептала на ухо. Может быть, он захотел отомстить. Господи, нет! Зак – единственный из его детей, которому нравилась Ланден. И парню всего шестнадцать!

– Такое случается, – продолжал Логан. – Когда один ребенок ревнует родителей к другому.

– Только не это! Может быть, Зак по уши в неприятностях, но он не похищал Ланден.

– Кто знает, – бросил Логан и начал давать указания своим людям.

Все так или иначе связанные с семьей Дэнверс и все постояльцы отеля должны были быть допрошены. Следовало проверить все их контакты и связи за последние три месяца.

Пока допрашивались члены семьи, Логан держал связь со своими сотрудниками по мобильному переговорному устройству. Часть его людей рассредоточилась по всему зданию и тщательно обыскивала его. Остальные патрулировали город, сообщая обо всем подозрительном.

Немедленно связались со всеми информантами в криминальном мире. Допрашивались все причастные в прошлом к похищениям людей, хотя Логан и считал, что это дело отличается от других. Ситуация была не похожа на обычное похищение с целью выкупа. Стандартные процедуры не давали эффекта, мелкая сеть не приносила улова.

Логан был практиком: простой полицейский дослужился до детектива не благодаря образованию и острому уму, он получил это звание благодаря тому, что всегда выполнял свою задачу. Как только его не называли за двадцать лет службы: упрямым ослом, легавым, мусором, но главное было в том, что он всегда добивался результата. Он всегда шел напролом, основную часть его лексикона составляли крепкие ругательства. Логан посвятил свою жизнь очистке улиц города.

Он видел своих клиентов насквозь. Закари Дэнверс был из них. Может, он вообще не сын Уитта. Ходили сплетни, что его настоящий отец Энтони Полидори. Хотя обычно Логан не полагался на слухи, он верил, что не бывает дыма без огня. Возможно, отношения между Заком и Уиттом хуже, чем хотел признать Дэнверс. Может, Зак ненавидит человека, который его вырастил. Если принять во внимание вражду между семьями Дэнверс и Полидори, все возможно.

Логан был убежден: чем скорее найдется Зак, тем скорее удастся обнаружить Ланден. А когда он найдет обожаемую дочку Уитта, они будут в расчете.

Члены семьи Дэнверс бродили по отелю в халатах, как неприкаянные, переговариваясь шепотом и стараясь не беспокоить Кэтрин, которая сидела в оцепенении с дымящейся сигаретой между пальцами.

Триш грызла ногти, с ногами забравшись в кресло, Джейсон бродил по комнате, словно лунатик, Нелсон нервно дергался, словно чувствовал себя виноватым. Все были здесь, кроме Ланден, ее няни Джинни и Зака.

Уитт горячо надеялся, что девочка не захотела идти спать и спряталась в укромном уголке, а Джинни – эта идиотка – вместо того, чтобы признаться, что она потеряла ребенка, ищет ее по отелю. Но в глубине души Уитт сознавал, что он надеется напрасно. Ланден похищена. Жива ли она? Он не должен представлять себе худшее, иначе сойдет с ума.

Все полицейские, кроме Джека Логана, ушли.

Кэт откинула с лица рассыпавшиеся пряди волос, посмотрела на мужа пустыми глазами и прошептала:

– Мы должны что-то делать.

– Копы обыскивают здание. Логан прочесывает список гостей и допрашивает всех, кто хотя бы на милю приближался к отелю.

– Этого недостаточно! – За холодными словами скрывалась буря эмоций. – Мой ребенок пропал! Ланден исчезла!

Борясь с подступившими слезами, Кэт бесцельно покружила по комнате и взяла новую сигарету.

– Что ты хочешь чтобы я сделал? – Уитт чувствовал себя совершенно беспомощным, это состояние было ему совсем незнакомо. Он всегда был у руля.

– Используй свое влияние! Ты самый богатый человек в городе, ты не должен сидеть и покорно ждать новостей. Подумай, к кому можно обратиться. Вызови это чертово ФБР, в конце концов! Найди мою дочь! – Ее руки тряслись.

– ФБР уже работает, они всегда подключаются к делам о похищении на случай, если жертву увезут за пределы штата. И я сделаю все, что возможно, чтобы найти Ланден, ты это прекрасно знаешь. Верь мне, я стараюсь.

– Ты должен действовать! – Кэтрин погасила только что зажженную сигарету. – Может быть, Ланден где-то с Заком, – сказала она, снова возвращаясь к этой мысли, – и все это просто глупая шутка.

Уитт посмотрел на нее с сомнением.

– Или он задумал что-то плохое. Ты же знаешь, Уитт, парень постоянно в чем-то замешан. Он всегда по другую сторону закона, как и его отец.

Уитт не ответил ей, но был потрясен. Сомнение в его отцовстве витало в воздухе, но они никогда не обсуждали это с Кэт. Он не хотел верить, что у мальчика, которого он считал своим сыном все эти годы, течет в жилах дурная итальянская кровь, кровь его врага. Но сейчас было не время углубляться в это. Ему нужно было во что бы то ни стало сохранить холодную голову.

Его младший сын Нелсон что-то выглядел слишком испуганным. Уитт никогда не питал к нему особенной нежности, слишком уж он внешне походил на Юнис. свою мать. Что-то было не так с мальчиком, что-то странное постоянно проскальзывало в его поведении.

– Почему ты не сказал мне, что Зака не было в спальне? Ты не мог этого не заметить: у вас общая комната, – обратился к нему Уитт.

– Не знаю.

– Где он?

– Не знаю.

Уитт сверлил сына взглядом.

– Все равно ты что-то недоговариваешь, – сделал вывод Уитт.

– Я только видел, как он ушел с вечеринки. Уитт не отводил от него взгляда.

– Ушел? Когда?

Кэтрин подошла ближе к Нелсону.

– Сразу же, как только Уитт разрезал торт, да? Нелсон неохотно кивнул.

– И Ланден была вместе с ним? – спросил Уитт, уже зная ответ.

Нелсон отрицательно затряс головой, его длинные светлые кудри разлетелись по плечам.

– Он ушел один, не хотел, чтобы ему помешали.

– Почему ты нам раньше это не рассказал? – Казалось, Кэтрин готова была наброситься на мальчика.

– Ну, я не хотел, чтобы у него были неприятности.

– Ланден пропала! – закричала Кэт. Она была на грани истерики. – Мне плевать, какие неприятности могут быть у твоего брата!

Уитт встал между сыном и женой.

– Мы пока еще ничего не знаем. Давай не делать поспешных выводов.

– Этот парень всегда нарушал закон, – злобно сказала Кэтрин. – Я не хотела этому верить, но не собираюсь его покрывать.

– Хватит! – Уитт перевел взгляд на старшего сына и увидел, что по губам Джейсона скользнула усмешка. – Ты находишь это забавным?

– Нет, конечно, нет.

– Ты знаешь, где твой брат?

– Я думаю, что он проводит время с какой-нибудь девушкой, – спокойно ответил Джейсон, глядя прямо в глаза Уитту. – Он постоянно возбужден.

Кэтрин была шокирована.

– Ну ладно, отец. Не притворяйся, что забыл, как это бывает в шестнадцать лет, когда думать ни о чем больше не можешь. Зак просто кого-то подцепил.

Уитту было не до воспоминаний. Не теперь, когда пропала Ланден.


Глава 3


Вой сирен.

Где-то совсем недалеко звуки сирен разрывали ночь. Зак медленно открыл глаза. Где он? Он попытался подняться, руку пронзила боль. В голове шумело, картинка перед глазами была нечеткой. Сжав зубы, он встал на колени и увидел под собой темное кровавое пятно на дешевом ковре. Комната кружилась, но память медленно возвращалась. Отель «Орион», номер 307. Софи. Наконец он вспомнил все. Соблазнительную девушку, мужчин, которые вломились в номер и чуть не убили его. Почему они хотели его убить? Потому что приняли его за Джейсона.

Этот негодяй его просто подставил. Родной брат.

Наконец Зак встал на ноги и потащился в ванную. С трудом превозмогая боль, он кое-как включил воду. Зак посмотрел в зеркало: жуткое зрелище, под глазами расцветали синяки, на ноздрях и на губах – запекшаяся кровь, глубокая рана пересекала лицо от лба к уху. Его смокинг был порван и залит кровью.

Ярость и стыд боролись в его душе. Джейсон заманил его к проститутке, и он чуть не погиб. Но он остался в живых и отомстит брату за подлость.

Зак умылся, морщась от боли, когда вода попадала в рану. Он побоялся трогать плечо, чтобы оно не начало снова кровоточить. Надо было спешить. Зак не собирался никому объяснять, что произошло, и не хотел, чтобы бандиты вернулись и прикончили его. Он собирался как можно скорее вернуться в отель «Дэнверс» и незаметно пробраться в свой номер.

Он полагал, что это будет нетрудно. Его часы показывали половину пятого утра: почти светало. Вечеринка давно закончилась, а те, кто еще не спал, должно быть, так пьяны, что даже не узнают Зака. И тогда он найдет Джейсона и посчитается с ним.

Зак вышел из номера и, никем не замеченный, спустился в холл. Выждав, когда портье отвернулся, он прошел к выходу мимо старика, продающего утренние выпуски газет, и наконец оказался на улице.

В городе бушевала гроза. Дождь лился потоками, стекая Заку за воротник. Наклонив голову, он упорно шел против ветра. В голове гудело, ноги его не слушались, и только усилием воли он заставлял себя двигаться вперед.

Завернув за угол, Зак увидел у отеля «Дэнверс» несколько полицейских машин. Синие и красные огни мигалок освещали отель и десяток вооруженных полицейских вокруг. Зак замер.

Когда он понял, что случилось, его гнев сменился страхом. Джой с напарником добрались до Джейсона и напали на него прямо в отеле отца. Джейсон убит! Зак на подгибающихся ногах кинулся к отелю, забыв о том, как он выглядит, и не думая о полицейских с резиновыми дубинками и пистолетами. Он перебежал через улицу, не обращая внимания на редкий транспорт, не слыша сигналов машин и скрипа тормозов.

– Эй, ты! Стой! – послышался громкий окрик.

Зак продолжал бежать между двумя припаркованными автомобилями.

– Парень, я тебе говорю. Стой!

Но Зак не чувствовал ничего, кроме страха и боли в плече.

– Полиция! Стреляю!

Это Зак услышал и остановился прямо между двумя полисменами, которые подбежали к нему с поднятыми пистолетами. Их лица были серьезны: они были готовы стрелять без дальнейшего предупреждения.

– Руки вверх! Живо!

Зак медленно поднял одну руку, другая безжизненно висела и не повиновалась ему.

– Черт! Посмотри на него, Билл! – удивленно сказал один из копов. – Похоже, нашему парню крупно не повезло. Что с тобой случилось? Ты знаешь, где девочка?

– Что? – переспросил Зак, думая, что полицейский говорит о Софи, но не собираясь рассказывать ему о происшедшем. Он не верил копам.

Более толстый – Билл – мрачно улыбнулся.

– Ты его узнал, Стив? Это сын Дэнверса. Тот, который пропал.

– Закари?

– Да, ну и что?

Полицейские обменялись многозначительными взглядами, и кровь Зака похолодела. Высокий коп, Стив, сказал:

– Так где же девочка?

– Какая девочка?

– Твоя сестра.

«Триш? Ланден?» – мелькнуло в голове Зака.

– Что с моей сестрой? – спросил Зак. – Где Джейсон?

Билл взял его за руку, и Зак чуть не потерял сознание от боли.

– Уберите руки!

– Посмотри на это, Билл. – Стив показал дубинкой на кровавое пятно на рукаве Зака. – Ты не ранен, парень?

– Давай отведем его к отцу. В отеле есть врач. И Дэнверс вызвал своего личного врача к жене. Пошли, парень, сюда, через заднюю дверь. Ты же не хочешь, чтобы в газетах появилось твое фото в таком виде?

– Что случилось с Триш? – спросил Зак испуганно. Эти бандиты добрались до его сестры. Она была пьяна и... Господи! Он им покажет!

– Может быть, ты сам нам расскажешь, – ответил Билл, уводя Зака к служебному входу. – Думаю, что ты знаешь немало.


– Мне плевать, сколько сейчас времени, – кипятился Уитт.

Его терпение истощилось. Ланден исчезла без следа, и Уитт догадывался, кто за этим стоит.

– Я требую, чтобы вы послали машину к Полидори! Если надо, разбудите этого грязного итальяшку и вытрясите из него все, что он знает!

– Успокойся, Уитт. Мы допросим мистера Полидори после того, как закончим обыск отеля.

– Вы должны это сделать!

Уитт потянулся к сигарному ящику, который хранился в столе в кабинете на первом этаже отеля. Кэтрин спала после укола, сделанного ей доктором Макгенри. Уитт закурил и вышел из-за огромного стола.

– Вы обыскали все номера?

– Дважды, – ответил Логан. Его злило, что Уитт считает его и его людей идиотами, неспособными выполнять рутинную работу.

– А служебный лифт?

– И бойлерную, бельевые, конференц-зал, лифтовые шахты, комнаты персонала и холодильники. Мы прочесали машины на стоянке, ресторан, винный погреб и разобрали весь чертов отель по камешку. Его несколько раз перестраивали, и мои люди подозревали, что обнаружится какое-нибудь помещение, о котором все давно забыли. Поверь мне, Уитт, здесь ее нет.

– Тогда чего же ты ждешь?

– Отчетов от моих людей на улице. Мы перекрыли прилегающие к отелю кварталы, проверяем каждый дом и ищем под каждым кустом.

– Вы зря тратите время! – рявкнул Уитт. – Полидори...

Он повернулся на шум и увидел, что два полицейских ввели окровавленного Зака.

– Позовите доктора, – приказал он и повернулся к сыну: – Что с тобой?

Зак с подозрением посмотрел на копов и провел языком по распухшим губам.

– А тут что происходит? – спросил он. – Что-то случилось с Триш?

– С чего ты взял?

– Копы сказали, что она пропала.

– Они имели в виду Ланден, – хрипло сказал Уитт.

– Ланден? Она ведь еще ребенок, – не понял Зак.

– Ты был с ней?

Зак отрицательно помотал головой и покачнулся.

– Господи! Что с ней?

– Она пропала.

– Как пропала?

– Вместе с Джинни. Они исчезли. Это все, что мы знаем. – Несмотря на то что Уитт злился на парня, он понимал, что Заку сильно досталось. – Как ты себя чувствуешь?

– Выживу.

– Ну и что с тобой случилось? – спросил Уитт раздраженно.

Он поднял трубку телефона и набрал номер.

– Мистер Макгенри еще здесь? Я послал за ним человека. Просто скажите, чтобы доктор спустился ко мне в кабинет. Что? Вернулся Зак. Ему нужен врач.

Уитт бросил трубку и снова обратился к сыну:

– Тебе лучше лечь. Похоже, ты потерял много крови.

– Я в порядке. Уитт взорвался:

– Просто делай, что тебе говорят! Раз в жизни ты можешь вести себя нормально? Ложись на диван, и пусть Макгенри тебя осмотрит.

Казалось, Зак собирался протестовать, но он сдержался и сел на диван как раз в тот момент, когда доктор Макгенри, как всегда, живой и энергичный, вошел в кабинет. Он пользовал членов семьи уже много лет и был не только самым лучшим врачом, но и человеком, который умел держать язык за зубами.

– Ну, не хотел бы я лечить твоего противника! Представляю, что ты с ним сделал. – Умелые руки ловко сняли смокинг и рубашку, и обнажилась кровоточащая рана.

– Ладно, Зак, рассказывай, – приказал Уитт, отправив сломанную сигару в переполненную пепельницу и закуривая новую.

Зак упрямо молчал. Дэнверс попытался говорить спокойно.

– Зак, неважно, что ты думаешь обо мне. Сейчас меня волнует только безопасность Ланден. Так что лучше расскажи мне, что произошло с тобой сегодня ночью. От этого может зависеть жизнь твоей сестры.

Зак смотрел на него с ненавистью, но Уитту было все равно. Он повернулся к Логану и добавил, глядя тому прямо в глаза:

– То, что ты нам сейчас расскажешь, Зак, не выйдет за пределы этой комнаты.

Логан кивнул, подтверждая его слова, и Уитт продолжил:

– Мы тебя слушаем, Зак.

Зак закрыл глаза, чтобы комната перестала кружиться. Он хотел бы солгать, но не осмелился и изложил всю историю, исключая только участие Кэтрин и Джейсона. Он не рассказал, что мачеха раздразнила его, танцуя с ним, и Джейсон дал ему ключ от комнаты Софи. Зак не заложил брата, он заявил, что сам договорился встретиться с Софи. Он не знал, почему он это сделал. Может быть, он хотел разобраться с Джейсоном сам. А может быть, в глубине души любил брата, несмотря на то что все эти годы их отношения были хуже некуда.

Доктор молча обрабатывал рану. Он ворчал себе под нос, смазывая Зака чем-то жгучим, затем зашил плечо и занялся лицом.

– Твой нос снова сломан, это придаст тебе шарма, – сказал Макгенри, стирая засохшую кровь с лица.

Каждый раз, когда доктор касался носа, Зак едва не терял сознание.

– Сейчас будет не так больно. – Макгенри достал шприц и ввел Заку обезболивающее.

Наконец вмешался Логан – один из лучших полицейских в Портленде или, по мнению Зака, заноза в заднице. Парень видел, что тот ему не верит. И заметил, какими взглядами обменялись копы, когда он рассказывал о проститутке. Что бы он ни сказал, они будут считать, что он лжет.

– Эти парни, которые на тебя напали, – спросил Логан, когда доктор начал укладывать инструменты в свой чемоданчик, – значит, их звали Руди и Джой?

– Так они друг друга называли.

– Ты их видел раньше?

– Никогда.

– Я сделал, что мог, теперь его нужно отвезти в больницу, – вмешался доктор.

Логан и глазом не моргнул.

– Док, мы ищем ребенка. Здесь все решают минуты. Нужно, чтобы Зак поехал с нами в участок и посмотрел несколько фотографий, вот и все.

– Я против. Уитт нахмурился.

– Зак, а ты что скажешь?

Его плечо горело, кровь стучала в голове, но он кивнул отцу:

– Я поеду.

Макгенри больше ничего не мог сделать. Он отвел Уитта в сторону и сказал ему что-то, чего Зак не расслышал.

Через несколько минут он уже сидел в полиции и в мигающем флуоресцентном свете рассматривал черно-белые фотографии, с трудом фокусируя взгляд. Шли часы, люди приходили и уходили, Заку было все труднее сосредоточиться.

– А этот? Может быть, этот?

Снова и снова перед ним бесконечная череда фотографий мужчин, которых он никогда не видел. Отец сидел тут же, дымя своей сигарой.

Все фотографии начали казаться одинаковыми, и лица поплыли перед глазами. У Зака все болело, время от времени сон наваливался на него. Один из копов следил за его реакцией, другой приносил кофе, который отдавал пеплом от сигарет.

– Это все. Он никого не узнал, – зевая, сказал коп. Тощая женщина, заступившая в утреннюю смену, начала убирать папки.

– Думаю, Руди и Джоя нет в картотеке, – сказал Ральф О'Доннелли.

– Руди? – переспросила женщина.

– Да, парень слышал это имя, – объяснили ей.

– Что же вы сразу не сказали?

Она порылась в папках, открыла одну из них и сунула разворот Заку под нос.

– Посмотри еще раз.

В наступившей тишине все уставились на Зака. Он водил пальцем по рядам фотографий, чтобы не пропустить ни одного лица. Наконец он нарушил молчание:

– Ну я не думаю...

– Посмотри еще раз. Представь, что твой бандит побрился, причесался по-другому или еще что-то в этом роде, – раздраженно бросил Логан.

Зак сжал зубы, рассматривая расплывающуюся фотографию в нижнем ряду страницы. Борода и усы, длинные волосы, но тот же нос крючком и те же холодные глаза. Он тихо прохрипел, показывая на фото:

– Наверное...

– Рудольфе Джанотти, – самодовольно сказала женщина, видно было, что ей приятно побить мужчин на их поле. – Парень, который работает на Джозефо Сири.

– Итальяшки! – прорычал Уитт. Он вскочил, схватил папку и принялся разглядывать фотографию. – Держу пари, они связаны с Полидори.

– Точно! – сказала женщина. – И полное досье: наркотики, сутенерство, может быть, еще и азартные игры.

– Я вам говорил! – Уитт неловко дернулся и лягнул ножку стола. – Когда я доберусь до Энтони, мало ему не покажется! Поехали!

– Не Энтони! – перебила его женщина. – Мы говорим не об отце. Эти типы, – она показала на фото, – связаны с сыном, Марио Полидори.

Глаза Уитта потемнели от гнева. Он ненавидел сына также сильно, как и отца.

– Тащи его сюда, Джек. Мы поговорим с ним.

– Это от нас не уйдет, – спокойно сказал Логан. – Но сначала надо найти Сири и Джанотти. Посмотрим, что они скажут. И что они знают. Тогда мы сможем прижать Марио Полидори.

– И его отца!

– Может быть.

Уитт снова впал в ярость.

– Он стоит за этим, Джек! Я твержу тебе об этом с самого начала. Он похитил мою девочку, и бог знает что может случиться с ней!

– Не волнуйся, Уитт, мы найдем ее.

Голос Логана доносился как будто издалека, и Заком овладело безразличие. Комната завертелась, и стало темно. Он соскользнул со стула и потерял сознание до того, как его голова ударилась о грязный пол, покрытый линолеумом.


Прошло два долгих тяжелых дня. Зак проснулся на больничной койке. Плечо горело, ватные тампоны в носу мешали дышать. Бинты охватывали голову и плечо, страшно воняло антисептиком.

– Ты выглядишь ужасно.

Услышав голос Джейсона, он быстро повернулся, и боль пронзила руку. Ключ, София, бандиты, Ланден – все вспомнилось мгновенно.

– Сукин сын! – сказал Зак, с трудом ворочая языком. – Ты меня подставил.

Он попытался приподняться, опираясь на загипсованную руку.

– Все не так, Зак. Мне очень жаль. Я не знал, что так получится.

– Лжешь!

Джейсон спокойно продолжал:

– Понимаешь, у меня были небольшие стычки с ее любовником, но...

– Небольшие стычки! Они мне чуть яйца не отрезали! – От злости Зак даже забыл о боли. Каким идиотом надо было быть, чтобы попасться в ловушку Джейсона! – Меня от тебя тошнит!

– Я не знал, что они там будут.

– Если бы не знал, ты бы пошел туда сам, а не подставил меня.

Зак отвернулся к окну. Ему были видны пушистые облака и след самолета на голубом небе. До боли сжав челюсти, он не смотрел на брата. Складка на наволочке бередила рану на лице. Господи, как он ненавидит больницы! Почти как Джейсона!

– Отец считает, что похищение Ланден – дело рук Полидори.

Зак не ответил. Вражда между Полидори и Дэнверсами велась не одним поколением. Все неприятности, которые случались с ним в жизни, Уитт приписывал Полидори.

– Нет ничего нового. Даже ФБР ничего не накопало. Никто не требовал выкупа, и Джек Логан считает, что Ланден захватили террористы.

– Логан просто идиот.

– В своем деле он понимает. – Джейсон подошел к изголовью постели и встал так, чтобы попасть в поле зрения Зака. – Слушай, я знаю, что все это плохо выглядит, но так совпало. – Он замялся. – Я все равно чувствую себя виноватым.

– Ты и виноват.

– Но я правда не знал, что они тебе что-то сделают.

– Ты знал, что они придут.

– Никогда! Я клянусь тебе! Я только знал, что Софи меня ждет. Я не представлял, что ее парень настолько разозлится, чтобы послать туда этих придурков с ножами.

Зак недоверчиво хмыкнул.

– Я не обижаюсь на тебя за то, что ты мне не веришь. – Джейсон тяжело вздохнул. – На самом деле я как раз вчера решил больше не встречаться с Софи. Но я не мог знать, что они нападут на тебя. Я думал, ты поимеешь хорошую телку, только и всего. Ты должен мне поверить.

Но Зак не верил. Он свалял дурака в первый раз, когда поверил Джейсону, и не собирался повторять свою ошибку, за которую дорого заплатил. Он упорно смотрел в сторону.

– Если бы я мог что-нибудь изменить, Зак, я бы все сделал для этого. Кстати, дома дела совсем плохи. Отец вышел на тропу войны с Полидори, а Кэтрин живет на таблетках и к тому же пьет. Триш тоже. Впрочем, она так уже давно.

Джейсон снова попытался поймать взгляд Зака.

– Что касается Нелсона, в его глазах ты герой. Зак заскрипел зубами.

– Ну да, – сказал Джейсон, надевая куртку. – Он считает, что человек, который переспит со шлюхой и получит удар ножом, заслуживает медали за храбрость.


– Зак? – Знакомый голос пробудил теплые детские воспоминания: ощущение радости, уверенности, что тебя любят, запахи корицы и горячего шоколада, и самое приятное – нежный жасминовый аромат духов. Как давно это было...

Зак медленно открыл глаза. Приглушенное ночное освещение смешивалось с отблесками прожекторов, горящих вокруг стоянки машин. В изножье кровати стояла высокая крупная женщина в дорогом костюме. Мама. Юнис Патриция Прескотт Дэнверс Смит. Зака затопили эмоции: обида, гнев, тоска и боль. Он не хотел разбираться, откуда эта боль.

– Что ты здесь делаешь?

На него смотрели грустные глаза человека, которому суждено всю жизнь расплачиваться за сделанную ошибку.

– Мне позвонил Нелсон и рассказал, что случилось. Я прилетела из Сан-Франциско первым же самолетом. Она подошла и взяла Зака за руку.

– Бедный мой! Как ты себя чувствуешь? Нормально? Он никогда не будет нормально себя чувствовать. Они оба знали это. Зак отдернул руку.

– А тебе какое дело? Тебя это не касается, – сказал Зак, с трудом ворочая языком.

– Меня это касается. Я очень волнуюсь. Больше всех на свете.

Он фыркнул.

– Ты не веришь, что я люблю тебя, – тихо сказала Юнис. – Никогда не верил.

Зак закрыл глаза. Ему хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать всю эту ложь, в которую так хотелось поверить. Если бы она любила его, она не оставила бы его с Уиттом.

Зак не отвечал. Он пытался притвориться, что она не существует. Он делал это уже много лет. Так было легче. Она может говорить что хочет, но Уитт просто купил ее, заплатил достаточно, чтобы она отказалась от своих детей.

– Я всегда считала, что у нас с тобой особые отношения, – сказала Юнис со вздохом.

Интересно, подумалось ему, она так же перебирает жемчуг на шее, как делала всегда, споря с Уиттом? Сколько времени прошло с того момента, когда он перестал ей верить? Восемь лет? Девять?

– Мне не хотелось этого говорить, мать не должна по-разному относиться к своим детям, но ты всегда был моим любимцем. Ближе всего к моему сердцу.

– Не лги мне. Мы оба знаем, что у тебя нет сердца. Юнис рассердилась:

– Закари, не смей... – Она заставила себя замолчать, гнев прошел, осталась горечь. – Наверное, я это заслужила.

Сколько можно! Почему бы ей просто не заткнуться? Но он не мог не слушать.

– Я бы никогда тебя не оставила. Твой отец позаботился о том, чтобы я больше не видела своих детей. Ты можешь не верить, но это мне дорого стоило. Я сожалею, что...

Зак ей не верил. Ее связь с Полидори длилась несколько лет. Она не могла не знать, что за это придется платить. Зак считал, что она пренебрегла своими детьми, мужем, всей семьей и предпочла мужчину, который просто использовал ее, чтобы отомстить Уитту. Зак ни секунды не верил, что Юнис и Энтони Полидори любили друг друга. Между ними не было ничего, кроме секса. Эта мысль причиняла ему боль. Полидори выбрал Юнис, чтобы разрушить жизнь Уитта, а она спала со смертельным врагом своего мужа для развлечения. Ей хотелось ощутить свою привлекательность и поквитаться с пренебрегающим ею мужем, доказать, что она может сама принимать решения, неважно, правильные или нет.

Зак равнодушно слушал ее оправдания. Он знал, что они с Уиттом никогда не были счастливы в браке. В доме всегда ощущалась напряженность. Ему было интересно узнать, как начались ее отношения с Полидори, где они встретились, кто сделал первый шаг, но об этом детям никогда не рассказывали, так что приходилось полагаться на свое воображение.

– Ты слишком легко осудил меня, Зак, – чуть слышно продолжала Юнис. – Ты не знаешь, каково это – быть совершенно одинокой, ненужной. Притворяться, что ты счастлива, когда тебе тошно, улыбаться, когда ты готова выть.

Он открыл глаза и увидел, что Юнис стоит у окна, прислонившись лбом к стеклу. Она выглядела измученной и несчастной. Зак невольно задумался, что стало тому причиной: ее жизнь с Уиттом, потеря детей или новый брак с одним из самых знаменитых кардиологов в стране.

Юнис повернулась, почувствовав на себе его взгляд.

– Ты не должен ненавидеть меня, Зак. Не надо ненавидеть меня за то, что я люблю тебя.

– Ты не знаешь, что такое любовь.

– Нет, знаю. Я знаю любовь и боль, которую она причиняет. К сожалению, тебе это тоже знакомо. Никто, и ты в том числе, не может жить без любви.

Она обхватила себя руками!

– Ты хотел бы ненавидеть меня, Зак, потому что тебе так легче. Я причинила тебе боль, изменив твоему отцу.

– Я не хочу об этом слышать.

– Но я не могла поступить иначе, ты должен понять. Уитт был абсолютно равнодушен ко мне, и у него были другие женщины. Я встретила в банке Энтони. Он был ласковым, обаятельным. И с этого все началось. Я знала, что не должна, но это было сильнее меня. Теперь ты все знаешь. Наверное, ты все равно будешь меня ненавидеть.

– Мне плевать.

– Ты только так говоришь. Я хочу попросить у тебя прощения. Ты сможешь простить меня? Зак молчал.

– Я готова для тебя на все, Зак.

Ее голос звучал так искренне, что Заку хотелось ей поверить, но он поборол это искушение.

– Может быть, ты наконец уйдешь?

– Ты не понимаешь...

– Я не хочу ничего понимать. – У него снова разболелась голова.

Юнис проглотила приготовленные слова. Когда она заговорила снова, ее тон был ледяным.

– Ты знаешь, как меня найти, Зак. Думаю, тебе трудно жить с отцом. Если ты захочешь приехать в Сан-Франциско и пожить с нами...

– Нет, спасибо.

Он не хотел этого. Если у Юнис снова прорезались материнские чувства, значит, ее снова мучает совесть, как всегда в Рождество и в дни рождения детей. Она всегда была матерью по выходным, и ее это устраивало.

– Если ты передумаешь...

Она уже взяла сумочку и подошла к двери.

– Я никогда не передумаю.

– Как скажешь, Зак, но я прилетела только потому, что люблю тебя.

С этими словами Юнис вышла из палаты, остался только шлейф знакомых с детства духов.

Зак почувствовал пустоту и одиночество. Он отчаянно пытался побороть эти ощущения. Он один на этом свете. Отец не доверял ему, мать – несмотря на все заверения – не любила его, и его почти ничего не связывало с братьями и сестрой. Свою мачеху он мог характеризовать только нецензурными словами. А теперь еще пропала Ланден. К удивлению Зака, его сильно расстраивали мысли о том, что она где-то одна, испуганная и одинокая, может быть, даже в опасности. Он зажмурился, он не собирался плакать. Ни о матери, ни о Ланден, ни о себе. Он пролил слишком много слез, когда потерял мать, он не так глуп, чтобы снова плакать об этом.

«Да, пора делать ноги», – подумал Зак. Как только он будет здоров, он продаст свой «Порш» и будет свободен, как ветер. Господи, какой же он дурак! Он никак не мог уехать. Только не сейчас, пока не выяснилось, что с Ланден. Иначе они решат, что он виноват, и пустят по его следу половину полицейских штата. Но может быть, к его выздоровлению Ланден уже найдется. Тогда всем будет наплевать, что он уехал.

Нужно набраться терпения, а это нелегко. Терпение никогда не числилось среди его достоинств. Но сейчас у него нет другого выхода – только ждать.


Глава 4


Джек Логан не доверял Полидори. Ни теперь, ни раньше. И не только потому, что они были итальянцами. Они были итальянцами худшего сорта, тесно связанными с криминалом.

«От этих грязных даго всегда жди неприятностей», – подумал он, включая зажигалку в своем роскошном двухдверном «Форде» 1969 года. Вишневая машина со сверхмощным двигателем была подарком Уитта Дэнверса. И недешевым подарком. Логан не хотел думать об этом как о взятке. Он старался не вспоминать, как он, честный коп, стал карманным полицейским Дэнверса. На красный свет у Семнадцатой улицы он вытащил из кармана пачку «Мальборо» и сунул себе в рот сигарету. По правде говоря, Дэнверс нравился Логану не больше Полидори. Зажигалка щелкнула, он закурил и поехал дальше, когда вспыхнул зеленый.

Логан вообще не доверял людям с деньгами, особенно с политическими амбициями. И во главе его списка подозрительных лиц – если бы таковой существовал – стояли бы Энтони Полидори и Уитт Дэнверс. Полидори собирался баллотироваться от штата в сенат, и его горячо поддерживали как католики, так и итальянцы. Уитт, по мнению Логана, собирался стать мэром или губернатором, и все профсоюзы Портленда отдали бы за него свои голоса. От одной этой мысли Логану становилось тошно.

Проехав бульвар, Логан повернул на юг, к Милуоки. Там селились все итальянские фермеры еще в прошлом столетии. Когда-то Полидори были торговцами овощами. Они копили деньги, покупали по дешевке землю, продавали свои продукты в лучшие рестораны Портленда и незаметно превратились в богачей. Конечно, до Дэнверсов им было далеко, однако семья Полидори была далеко не последней в городе.

Вдыхая ароматный дым, Логан представлял себе, с каким удовольствием он бы посадил Полидори за похищение ребенка Дэнверсов. Посмотреть, как этот самодовольный маленький итальяшка потечет на допросе! Но этого никогда не будет. Логан знал это, Полидори знал это, и даже Уитт Дэнверс, этот упрямый осел, и тот прекрасно это понимал, хотя и не желал никому в этом признаваться.

Игнорируя ограничение скорости, Логан сильнее нажал на газ и промчался по узким улочкам Милуоки мимо клуба «Уоверли-Каунти», самого элитарного клуба в графстве. Акры, когда-то сплошь засаженные овощами и зеленью и принадлежащие предкам Полидори, теперь были территорией загородного клуба, протянувшейся по восточному берегу реки Уиламетт.

Сколько Логан помнил, Полидори жили в Хайтсе. Стефано, отец Энтони, был очень неглуп. Он умел беречь деньги и умел их хорошо вкладывать. Стефано купил почти целый квартал Портленда и построил открытый рынок и маленькое кафе, которое со временем превратилось в настоящий итальянский ресторан, один из лучших ресторанов города. Во время Великой депрессии Стефано покупал собственность в городе по бросовым ценам, а когда начался подъем, открыл целую сеть ресторанов в разных районах, а также приобрел один из самых старых отелей всего в трех кварталах от «Дэнверса». Это был настоящий памятник архитектуры, красивейшее здание Портленда.

Но на этом Стефано не остановился. Когда он завоевал положение и богатство, ему понадобился новый дом для его семьи. И он приобрел огромное имение рядом со знаменитым клубом.

Первый итальяно-американец, поселившийся в аристократическом Хайтсе, Стефано перестроил имение и создал, подобие итальянской виллы. Розовое здание на вершине холма, шесть каминов, облицованных мрамором, три фонтана и многоярусный сад, уступами спускающийся к реке, – это было нечто.

Когда Стефано неожиданно погиб, Энтони унаследовал виллу, которую в Хайтсе прозвали «Маленькой Италией».

Логан повернул и подъехал к воротам виллы. К машине подошел темноволосый охранник, и Логан молча показал полицейский значок. Это было больше ритуалом, чем необходимостью, так как охранник знал копа в лицо.

Наконец ворота открылись, и «Форд» покатился между кустами роз и фонтанами к главному входу.

Энтони Полидори, коротышка без талии, с редкими усиками и темными умными глазами, которые загорались, когда он злился, встретил Логана на пороге и провел в холл, в котором могло бы поместиться все жилище копа.

– Можешь не объяснять, почему ты здесь, – сказал Полидори, когда они прошли в кабинет. – Это снова из-за дочки Дэнверса.

Предложив посетителю кресло, он прошел к бару, налил в два хрустальных стакана на три пальца ирландского виски и передал один из них Логану.

Аромат напитка приятно щекотал ноздри, но коп, не пригубив, поставил свой стакан на массивный стол. Логану страшно хотелось выпить, но он старался скрыть это.

– Так вышло, что в связи с этим делом всплыло твое имя.

– Именно так мне и сказали. – Полидори стоял у окна и смотрел на открывавшийся вид на сверкающую на солнце реку. – Твои ребята уже были здесь сегодня. Ты знаешь, что я терпеливый человек, но даже я считаю, что не нужно зря тратить мое время и деньги налогоплательщиков. Мне нечего сказать ни тебе, ни твоим людям. Оставьте меня в покое, займитесь настоящими бандитами.

Логан не потрудился ответить. Пусть итальяшка выговорится. Он успеет прижать ему хвост.

– Я удивлен, – продолжал Полидори, – что ты приехал сам.

– Отчет Тейлора меня не устроил. Он мне показался неполным.

Полидори откашлялся, затем отпил из стакана.

– Я не знаю, что еще надо сказать твоим людям, чтобы они поняли: я не имею отношения к похищению. Передай семье Дэнверс мои глубочайшие...

– Хватит болтать, – Логан сказал это таким низким голосом, что сам себя не узнал.

Глаза Полидори гневно вспыхнули.

– Ты тоже мне не веришь. – Он театрально вздохнул.

– Давай перейдем к фактам. Двое из твоих людей напали на Закари Дэнверса, избили и порезали его. Он сейчас в больнице. И примерно в это же время пропала вместе с няней Ланден Дэнверс. Совпадение?

– Может быть, мне лучше вызвать адвоката?

– Ты мне не ответил.

– Я не имею никакого отношения ни к тому, ни к другому, – сказал Полидори, наливая себе новую порцию виски. – Никакого.

Логан не поверил итальянцу.

– Может быть, тебе следует понять, почему мы на тебя нажимаем. У меня хорошая память. Я не забыл, что ты говорил, когда умер твой отец.

– Это было давно.

Логан, не мигая, смотрел Полидори прямо в глаза.

– Ты обвинял в поджоге отеля Джулиуса Дэнверса, отцаУитта.

Лицо Энтони налилось кровью.

– Ты поклялся мстить всей семье Дэнверс.

В глазах Полидори горела такая ненависть, что даже видавшему виды Логану стало не по себе.

– Джулиус Дэнверс был подлым убийцей. Он убил моего отца, Логан. Об этом знает весь Портленд. Он нанял негодяя, который разлил в отеле керосин, и все здание мгновенно загорелось. – Ноздри Полидори раздувались, он придвинулся ближе к Логану. – На пожаре погибло семь человек. Могло бы погибнуть много больше, если бы отель не был закрыт на уикенд. Кто-то знавший, что отец будет в это время в отеле, рискнул и выиграл.

– А может, твой старик сам поджег отель, чтобы получить страховку? – поддел собеседника Логан.

Эффект превзошел ожидание. Полидори взорвался:

– Он погиб, Логан! Его ударили по голове и оставили в офисе, затем полили все вокруг керосином, осталось только поднести спичку, чтобы начался ад! Я никогда не узнаю, умер отец, не приходя в сознание, или он очнулся в пламени и кричал от боли и ужаса, сгорая заживо! Не проходит и дня без того, чтобы я не подумал об этом! – Он снова глотнул виски. – Стефано был достойным человеком. Преданным мужем. Хорошим отцом. А Джулиус Дэнверс превратил его в живой факел. Уитт все это прекрасно знает.

– Все это лишь твои предположения. Полидори с ненавистью спросил:

– Сколько он платит тебе, Логан, чтобы ты был на его стороне? Сколько бы он ни платил, этого мало за такую работу.

Удар попал в цель. Логан потянулся к стакану, но сдержался. С трудом ему удалось расслабиться.

– Давай вернемся к делу. Похищена дочка Уитта. Где она?

– Я не знаю. Я уже сказал тебе, что мне об этом ничего не известно.

– А может, ты решил наконец отомстить, похитив ребенка?

– Не говори глупости, – бросил Полидори, но сжал свой стакан так, что побелели костяшки пальцев.

– Это самый сильный удар, который можно было нанести Уитту. Ланден – его слабое место.

– Поверь мне, я этого не делал. Если ты собираешься обвинять меня, я вызову адвоката. – Полидори подошел к письменному столу и поднял телефонную трубку.

– Я не верю тебе, – спокойно сказал Логан, так внимательно глядя на Энтони, что видел даже капельки пота, выступившие у корней волос. Многолетний опыт допросов подсказывал упрямому копу, что итальянец виноват. Но в чем?

– Неважно, во что ты веришь, Джек. Важно, что ты можешь доказать. Решай, либо ты у меня в гостях, тогда веди себя прилично и выпей виски, который я тебе любезно предложил, либо ты здесь по своим полицейским делам, тогда предъяви мне что-нибудь или убирайся из моего дома.

Логан не шелохнулся. Наконец он добился своего. Полидори вышел из себя.

– Джой Сири и Руди Джанотти работали на тебя.

– Это было давно.

– Значит, они работали на твоего сына. Полидори снова покраснел и оперся о стол.

– Не впутывай в это Марио, – потребовал он. Его губы заметно дрожали.

– Он уже по уши в этом, – ответил Логан. – Говорят, он встречался с дочкой Дэнверса – со старшей дочкой – несколько лет назад. Она была еще несовершеннолетней, шестнадцать, если я правильно помню, когда их отношения испортились.

– Мой сын был на Гавайях, когда пропала девочка, – нахмурясь, сказал Полидори.

– Удобно.

– Он ничего не знает о похищении.

– Весь город знает о похищении, Тони. Это было во всех газетах и на всех телеканалах, даже на общенациональном. Думаю, и на Гавайях. Многие считали, что Ланден похищена ради выкупа, как ребенок Линдбергов, другие говорили, что террористы украли ее, чтобы превратить в человека-бомбу, как бедную Пэтти Херст, хотя это глупо, если учитывать возраст девочки. Однако она исчезла, и никто не требовал ни цента, и ни одна террористическая группировка не взяла на себя ответственность за ее похищение. Странно, не правда ли?

Логан сверлил Полидори взглядом.

– Похоже на то, что кто-то решил отомстить Уитту Дэнверсу. Так что я занялся этой версией, составил список людей, у которых на Дэнверса зуб, и как ты думаешь, кто оказался первым в этом списке?

– Я не должен все это выслушивать. – Полидори уже в который раз потянулся к телефону.

– А Марио дома? Я бы поговорил с ним. – Логан почувствовал, что переиграл Полидори, и поднял свой стакан. Что с того, что он на службе?

– Тебе не о чем говорить с Марио.

– Я могу поговорить с ним здесь, – невинно добавил Логан, водя пальцем по кромке стакана. – Конечно, я могу надеть на него наручники и отвезти в участок. – Он задумчиво нахмурился, словно обдумывая этот вариант. – Вокруг твоего дома полно журналистов. Шустрые ребята. Все что-то вынюхивают. Но ты сам выбирай, как лучше.

– Ты козел, Логан!

– А ты грязный даго!

Полидори опустил трубку на рычаг. Логану казалось, что он видит, как в голове у итальянца крутятся шарики. Было приятно заставить мерзавца попотеть.

– Если Марио согласится помочь, я не заберу его в участок, если нет...

Логан пожал плечами и отпил из стакана, наблюдая за Полидори. Виски было дорогим, оно мягко прошло по накатанному пути и согрело желудок.

– Будет довольно неприятно, если газеты снова вытащат на поверхность эту старую историю с твоим сыном.

Коп самодовольно улыбнулся.

– Скандальные истории не забываются, время от времени они вылезают на поверхность. У людей в этом городе долгая память.

– Ты будешь держать язык за зубами?

– Может, я и козел, но я не лжец.

Полидори со вздохом нажал на кнопку, спрятанную в крышке стола, и в комнате мгновенно появился охранник. После бурного разговора на итальянском, в котором имя Марио слышалось не один раз, охранник снова исчез.

Через несколько минут в комнату вошел Марио, двадцатишестилетний сын Полидори. Он был выше отца, его смеющиеся глаза светлее, темные густые кудри вились по плечам. Настоящий плейбой: красивый самодовольный сынок богатых родителей. Когда он не гонял на автомобилях или не плавал на яхте в Карибском море, Марио управлял рестораном в южном районе города. Сейчас он был взволнован. Он постоянно двигался. Что это? Наркотики? Страх?

Энтони указал на полицейского:

– Ты уже встречался с детективом Логаном?

– Да, мы встречались, – ответил Марио, скользнув взглядом в сторону Логана.

Тот не потрудился встать.

– Он считает, что ты можешь знать что-то о похищении дочки Дэнверса.

– Ты ошибаешься, Джек. – Марио присел на угол стола и начал нервно покачивать ногой. – Я был на Гавайях.

– Ты знаешь Джоя Сири и Руди Джанотти?

– Они работали на меня.

– Что они делали?

– Выполняли поручения, – сказал Марио с обворожительной улыбкой, открывавшей ровные белые зубы. – В ресторане много всяких дел. Я уволил Руди полгода назад: он связался с наркотиками. Застал его на горячем и выгнал. Джой устроил истерику, сказал, если я уволю Руди, он тоже уйдет. Так что я выгнал и его. – Парень слез со стола и отошел к окну, избегая смотреть Логану в глаза.

– И это все? Ты больше никого из них не видел? – Логан допил виски.

Марио пожал плечами.

– Видел, почему нет. У них остались приятели в нашем ресторане, но на меня они больше не работали.

– Знаешь, Зак Дэнверс заявил, что они напали на него? Марио снова пожал плечами.

– Зак Дэнверс врет.

– Не на этот раз. – Притворяясь, что его не интересует ничего, кроме пустого стакана, Логан спокойно добавил: – Люди говорят, что у тебя с Триш Дэнверс был роман.

Лицо Марио превратилось в застывшую маску.

– Я с ней знаком.

– Говорили, что ты ее бросил, – продолжал нажимать на парня Логан.

Марио не отличался терпением: он кипел от злости.

– Какое твое дело, Логан?

– Вроде бы Дэнверс прекратил ваши отношения. Не хотел, чтобы его дочка путалась с грязным даго. Кажется, ей сделали аборт. – Логан поставил пустой стакан на стол.

– Да?

– Я, конечно, не знаю всех деталей, но я над этим работаю. По-моему, у тебя есть серьезные основания мстить Уитту Дэнверсу.

– У многих людей в этом городе есть основания мстить Уитту, – вмешался Энтони. Логан поднял лохматую бровь.

– У некоторых больше, у некоторых меньше.

– Я был на Гавайях. В то время когда напали на Зака Дэнверса, я...

– Я понял, ты сосал «Мартини» на пляже. Но Джой и Руди напали на Зака, а в это время похитили его младшую сестру с няней.

– Я бы поставил на Закари. – Злые глаза и холодная улыбка неприятно изменили лицо Марио. – Признайся, Логан, ты покрывал его с тех пор, как он вышел из пеленок. Да он мать продаст, чтобы достать Уитта.

Марио обменялся быстрым взглядом с отцом. Логан не просек, что они хотели сказать друг другу. Может быть, то, что настоящим отцом Зака был Энтони Полидори. Глядя на Марио, легко было поверить в это. Зак был гораздо больше похож на Марио, чем на своих братьев.

– Ни для кого не секрет, – продолжал младший Полидори, – что Зак ненавидит Уитта. Я считаю, что он инсценировал нападение, чтобы отвести от себя подозрение. Он заплатил няньке, чтобы она увезла Ланден. Пара царапин, и у него отличное алиби. Любой идиот, который знает хоть что-то о семье Дэнверс, знает, что Ланден – любимица Уитта. Ты не там копаешь, Логан.


– Думаешь, отец бы так суетился, если бы похитили кого-нибудь из нас? – спросила Триш, шипя от злости, как разъяренная кошка. – Ничего подобного. Он вне себя, потому что похитили его драгоценную принцессу.

Зак не хотел ее слушать. Лежа в шезлонге у бассейна, он закрыл глаза за стеклами темных очков и мечтал, чтобы Триш убралась подальше. Но она, наоборот, установила свой мольберт в тени старых елей, которые возвышались над кирпичным забором, и уселась на треногий стул рисовать.

День выдался жаркий. У Зака болела голова и горело плечо. Он поправлялся медленно. Он взял жестянку от кока-колы и с удовольствием отхлебнул пива. Вылить колу и налить пива из бутылки, позаимствованной в холодильнике, – дело одной минуты, зато сколько удовольствия! Конечно, его могли застать за этим, но ему наплевать. Зак приложил ледяную банку к ноющему виску и блаженно расслабился, хотя Триш не переставала говорить.

– Отец сходит с ума, потому что ни полиция, ни ФБР не могут найти того, кто стоит за похищением, – сказала она, слегка размазывая рисунок углем кончиком пальца. – Он хочет обвинить Полидори, потому что парни, которые напали на тебя, работали на них раньше.

Неужели так трудно немного помолчать? Зак всего четыре дня назад вернулся из больницы и в первый раз вышел из своей комнаты. Он решил полежать у бассейна, потому что задыхался в четырех стенах.

– Мама вчера звонила, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь, но ты вроде спал.

Зак не хотел думать о матери. Она их предала —принесла в жертву своей гордости. Из-за того, что она не могла смириться с деспотизмом Уитта, ее дети вынуждены были терпеть его тяжелый характер, чтобы Юнис могла сохранить свою репутацию. Она не заботилась о репутации, когда спала с этим подонком, Энтони Полидори. Зак ненавидел ее. Но ее слова снова и снова звучали в его ушах: «Ты всегда был у меня любимцем». Его горло сжалось, и он с трудом выговорил:

– Она приходила в больницу.

– И ты, конечно, не стал с ней разговаривать.

– Мне нечего было ей сказать.

– Господи, Зак, как ты можешь быть таким бесчувственным, – сказала Триш, разглядывая свой рисунок.

– Фамильная черта.

– Я серьезно.

– Я тоже.

Зак протянул руку к столику и включил транзистор, надеясь, что с помощью тяжелого рока ему удастся выкурить сестру. Он покрутил ручку настройки, нашел старый хит «Роллинг Стоунз» и запустил радио на полную мощность.

– Я сама себя не слышу, когда радио так вопит!

Зак молчал. Ему наплевать, если она оглохнет, лишь бы замолчала. Он хотел, чтобы его оставили в покое. И не хотел думать о матери. Или о Ланден. И вообще ни о чем. Он отпил еще пива.

Зак чувствовал, что все члены семьи, включая Триш, постоянно пытались вытянуть у него информацию, касающуюся Ланден, как будто подозревали, что он похитил сестру. Но зачем? И как? И когда?

Зак не верил никому в своей семье. «Может быть, это правда, что в моих жилах течет кровь Полидори», – подумал он с сарказмом. Это было бы что-то – через столько лет узнать, что он сын Энтони Полидори! Это могло бы многое объяснить, например, почему он любимец Юнис. Но Заку не нравилась эта идея. Ни капли. Конечно, Уитт – первосортный мерзавец, но Полидори – скользкий негодяй более низкого пошиба. Полиция уже сто лет знает о его связи с организованной преступностью, но у них нет доказательств.

– Выключи это! – заорала Триш. Зак сделал вид, что не слышал ее.

– Они не нашли родственников Джинни Слэйд? – спросил он.

Джейсон рассказал Заку, что полиция обыскала комнату няни. Если бы нашли ее, нашли бы и Ланден, но ее рекомендации оказались поддельными, а вся семья исчезла.

– По крайней мере, я об этом пока не знаю. – Триш прищурилась, отклонила голову назад и рассматривала свою работу. – Но никто не думает, что она участвовала в похищении, иначе она бы уже потребовала денег. Ее текущий счет в банке нетронут, так же как и ее сбережения. Почти тысяча долларов.

– Откуда у тебя такие подробные сведения? Триш пренебрежительно посмотрела на него.

– Я подслушиваю. У замочных скважин, у открытых дверей и у вентиляционных отверстий.

Зака впервые заинтересовал разговор с сестрой. Он всегда считал, что Триш полностью поглощена собой и ее не интересует ничего, кроме собственной персоны, нарядов, маникюра и очередного приятеля. Хотя в последнее время, припомнил Зак, она не так много встречалась с парнями. После разрыва с Марио Полидори. Зак посмотрел на сестру. Пожалуй, она ничего. Рыжеватые темно-каштановые волосы оттеняли ее голубые глаза. Конечно, она слишком много красилась и носила одежду на два размера меньше, но что-то в ней было, как во всех детях Дэнверса. Но вообще-то она всегда была занозой в заднице.

В свои двадцать лет она все еще училась в художественной школе. Несколько раз Триш уходила из дома, но всегда возвращалась либо с разбитым сердцем, либо обвиняемая в употреблении наркотиков, либо с кучей неоплаченных счетов. Иногда все вместе. Дела о наркотиках – в основном марихуана и изредка героин – прикрывались Джеком Логаном, а отец оплачивал поддельные чеки и восстанавливал положительный баланс кредитных карточек. С разбитым сердцем было сложнее. Триш всегда связывалась с неудачниками. Включая Марио Полидори.

Неважно, при каких обстоятельствах Триш уходила из дома, она всегда возвращалась к толстому бумажнику Уитта с поджатым хвостом. Зак думал, что жизнь в реальном мире со счетами за квартиру и электричество, требующими оплаты, была слишком сложна для его сестры. Она привыкла к тому, что за все платит папочка.

Зак продолжал рассматривать сестру. У нее уже появились горькие складки в углах губ, как у матери. После скандала с Марио Триш сильно изменилась. Зак точно не знал, что произошло у них с Марио, но он слышал, как отец кричал, что Полидори использовал Триш, чтобы отомстить ему. Девушка оказалась в центре незатихающей войны между семьями. Этой вражде, казалось, не будет конца. Но Заку было все равно. Плевать на Полидори и на эту бесконечную склоку. Его это не касалось.

– Знаешь, Зак... – сказала Триш, поворачивая мольберт так, чтобы он мог видеть рисунок – карикатуру на него самого: неопрятный подросток развалился в шезлонге и сосет коку. Рядом орущее радио и под шезлонгом жестянка из-под пива. – Ты бы был поосторожнее.

– Очень остроумно, – заметил Зак, имея в виду карикатуру.

– Не только я вижу тебя насквозь, – сказала Триш, убирая уголь в коробку. – Кэт и отец постоянно строят разные планы. Обсуждают преимущества военной школы и закрытой школы в Европе. Хотят отправить тебя на ранчо, чтобы ты там работал и был подальше от неприятностей.

– Вот еще, – проворчал Зак, хотя ранчо было самой приятной перспективой, особенно по сравнению с остальными.

– Что бы ты ни говорил, лучше военная школа или заграница, чем «Макларен», – сказала Триш, имея в виду исправительное заведение для подростков.

– Они думают, что я туда попаду?

– Я не знаю, что они думают, могу только догадываться, Зак. С тобой не так просто с тех пор, как ты вернулся из больницы и покалечил этого репортера.

Он ухмыльнулся и посмотрел на сбитые костяшки пальцев.

– Ты ничего не делаешь, чтобы расположить к себе людей.

– Этот придурок заслужил хороший удар.

Зак будто снова услышал идиотские вопросы и увидел направленную на себя камеру. Когда он с трудом выбрался из отцовского «Линкольна», из-за ограды выскочил репортер.

– Ты можешь объяснить, почему на тебя напали в ту ночь, когда твоя единокровная сестра?….

Реакция последовала незамедлительно, кулак Зака с размаху врезал парню в челюсть, послышался хруст. Журналист упал с залитым кровью лицом. Боль пронизала Зака, зато морально ему стало намного легче. Говорили, что будет полицейское расследование.

Словно читая мысли брата, Триш вздохнула и собрала свои вещи.

– Ты думаешь, что я похитил Ланден? – неожиданно спросил Зак, убеждая себя, что ему безразличен ответ сестры. Она отрицательно покачала головой, рассматривая длинный шрам на его лице, и сказала:

– Я не знаю, что ты делал в ту ночь, но ты не рассказал правду, по крайней мере, не всю правду. И пока ты не выложишь все начистоту, ты будешь под подозрением.

Зака больше всего разозлило то, что она высказала вслух его мысли.

– С каких пор ты у нас непорочная дева? Он допил пиво и смял в кулаке жестянку.

В глазах Триш было слишком много горечи для ее возраста.

– Ты ничего не знаешь обо мне, Зак. И никогда не хотел знать. Я просто хотела помочь тебе, можешь забыть об этом. – Триш направилась к дому, добавив: – Я ошиблась, поступай как знаешь.


Пробуждение было отвратительным. Горечь во рту, стук крови в висках. Резкий солнечный свет ударил в глаза. И главное, ощущение непоправимого несчастья.

Господи! Ланден! Она пропала уже две – или три? – недели назад. Отчаяние затопило Кэтрин.

Она с трудом нащупала на столике сигареты, но пачка оказалась пустой. Смяв, Кэтрин швырнула пачку на пол и зарыдала. Она не могла больше выносить это день за днем. Тупые полицейские, бесполезные федералы и репортеры, туча репортеров. Пролезающие в тараканьи щели, с любопытством рассматривающие ее и спрашивающие, спрашивающие без конца.

Ничего удивительного, что Зак сломал одному из них челюсть, когда вернулся из больницы.

На непослушных ногах Кэтрин доковыляла до окна и посмотрела наружу сквозь щель в занавесках. Полицейская машина у подъезда, и дальше, за воротами, место, где собирались эти навозные мухи. Несколько автомобилей уже стояли в тени старого дуба, ветви которого протянулись над кирпичной оградой.

– Надеюсь, что вы будете гореть в аду, – прошептала она, поправляя занавески.

Кажется, уже день? Кэт посмотрела на часы: два часа пополудни. Она проспала семнадцать часов подряд, спасибо снотворному Макгенри или чем там еще он ее накачал. Надо продолжать жить, с Ланден или без нее.

Эта мысль причинила Кэт острую боль. Нет, она найдет свою девочку. Она уже не верила ни в полицию, ни в ФБР. И от Уитта было мало толку. С тех пор как пропала Ланден, он спал в другой комнате. И Кэтрин знала почему. Он боялся, что ей недостаточно, чтобы ее на ночь погладили по голове, ей нужны настоящие мужские ласки, нужен секс, чтобы успокоиться и спать без таблеток и уколов.

В ванной Кэтрин с трудом содрала рубашку, которую не снимала уже несколько суток, и посмотрела на себя в зеркало. Сальные волосы, бледное лицо с синяками под глазами, сухие потрескавшиеся губы.

Всю жизнь Кэт не позволяла себе забывать, что ее внешность – это ее самое большое богатство. Она постоянно поддерживала себя в форме. Гимнастика, массаж, парикмахерская, маникюр, одежда от кутюр. Теперь она походила на старую спившуюся шлюху.

Горячая, затем холодная вода душа вместе с пылью и потом смывала слезы с ее лица. Она должна держаться ради Ланден. У девочки был единственный шанс – ее мать. Если она перестанет бороться, никто не станет искать Ланден.

Она не должна проявлять слабость, нужно быть спокойной и уверенной.

Через час причесанная, накрашенная и со вкусом одетая Кэт спустилась вниз и прошла на кухню. Кухарка сказала, что Уитт закрылся с копами в кабинете и приказал их не беспокоить. Отказавшись от супа, которым пыталась накормить ее Мария, Кэт налила себе апельсинового сока, добавив в него хорошую порцию водки, когда кухарка отвернулась, затем проглотила пару таблеток успокоительного. Наконец, захватив первую попавшуюся газету и новую пачку сигарет, Кэт была готова встретить новый день.

Она надела солнечные очки и вышла в сад. Немилосердно палило солнце, но легкий прохладный ветерок освежал кожу. Со стороны бассейна слышался плеск воды. Кэт прошла по дорожке, обсаженной рододендронами, и увидела, что Зак плещется в бассейне, играя и кувыркаясь, как морской лев. Его раны затянулись, движения снова стали быстрыми и стремительными.

Неожиданно Кэтрин охватило желание. Страстное, яростное и нестерпимое. Зак всегда вызывал у нее особое чувство. Он не был похож на остальных детей Дэнверса. Более смуглая кожа, серые, а не голубые глаза и, главное, атлетическое сложение.

Может быть, сплетни говорят правду. Хотя Кэтрин трудно было представить холодную, чопорную Юнис, занимающуюся любовью с Энтони Полидори.

Но что бы ни послужило причиной – игра генов или другой отец, – Зак был не похож на Дэнверсов. Его нос не был таким прямым и гордым, как у Уитта. Правда, нос Зака был сломан не меньше трех раз. И последний – как раз в ту ночь, когда похитили Ланден. Была еще авария с мотоциклом. И жуткая драка с парнем, в два раза больше Зака, который сказал, что мать Зака – подстилка, отец – рогоносец, а он сам ублюдок грязного даго. Парень отделался синяком под глазом и ушибленным членом – Заку удалось заехать ему между ног. Сам Закари пострадал гораздо сильнее. Был сломан не только нос, но и несколько ребер. Кроме того, отец противника, скользкий адвокатишка, грозил передать дело в суд. Конечно, Уитт заплатил ему, на что и было рассчитано.

Чертовски сексуальный, мужественный, Зак абсолютно не ощущал своей привлекательности. Кэтрин устроилась в шезлонге у воды и принялась наблюдать за пасынком сквозь темные очки.

За все годы замужества Кэт ни разу не изменила Уитту. И в последние годы, когда он даже перестал пытаться заниматься с ней любовью, ей удавалось справляться с желанием, вспыхивающим при появлении на горизонте привлекательного самца. У нее была масса возможностей за эти годы, причем многие претенденты являлись близкими друзьями Уитта, но она относилась к таким предложениям как к неуместным шуткам и никогда не давала воли страсти, изводившей ее по ночам.

Но справиться со своим чувством к Заку Кэт не могла. И он отвечал ей взаимностью. Он мог сколько угодно протестовать, но она знала, что нравилась ему. В последний раз на вечеринке, когда она заставила Зака танцевать с ней, Кэт чувствовала, что его желание так же сильно, как ее. Шампанское вскружило ей голову, и она представляла себе, каким любовником был бы Зак: опытным и умелым или девственником, которого требовалось учить азам. Хватило бы у него терпения дождаться, когда партнерша достигнет оргазма?

«Господи, я должна перестать думать об этом! Он сын Уитта! Мой пасынок!» – говорила себе Кэт, раздирая длинными ногтями целлофановую обертку пачки сигарет и нервно закуривая.

Выдыхая душистый дым, она постаралась не думать о Заке, и ее мысли снова вернулись к Ланден. Где ее девочка? Жива ли она? Ей страшно? Может быть, она давно убита? Нет, она не могла думать об этом. «Ланден», – прошептала Кэт, и ее глаза наполнились слезами. Она торопливо отпила из своего стакана, надеясь, что водка поможет ей успокоиться. Если бы кто-нибудь обнял ее сильными руками, сказал, что все будет хорошо, что Ланден в безопасности и скоро будет дома. Любил ее. Ей нужен мужчина. Кто угодно. Нет, только Зак.

Кэт развернула газету и под ее прикрытием продолжала любоваться Заком. Ее глаза были скрыты солнечными очками: он не мог видеть, что она наблюдает за ним. Ее мозг усиленно работал над проблемой, как соблазнить пасынка. Кэт собиралась применить беспроигрышную стратегию: план не должен был сорваться.


Зак начал задыхаться, едва зажившее плечо горело. Он плавал уже час, надеясь, что Кэт закончит наконец читать газету и уйдет. Но она, похоже, собиралась сидеть у бассейна до вечера. На самом деле он был рад, что она наконец вышла из своей комнаты. Было странно, что она почти безвылазно сидит там.

Впрочем, в последнее время в доме было много странного. Копы и федералы, репортеры, дежурящие у ворот. Тихое бешенство Уитта и изоляция Кэт. Джейсон переехал домой и бродил по комнатам, как зверь по клетке. А Нелсон, который первые несколько дней после больницы таскался за Заком по пятам, снова закрылся у себя наверху, слушая «Лед Зеппелин».

Заку казалось, что все они смотрят на него с подозрением, будто он и в самом деле знал, что случилось с Ланден и ее няней.

Он вынырнул из воды, тряхнул головой, откидывая с лица мокрые волосы, и вылез из бассейна. С него стекала вода, но полотенце было на другой стороне, около Кэт. А после той вечеринки Зак старался держаться от нее подальше. Рядом с мачехой ему было не по себе, отчасти из-за того, что он сразу начинал думать о Ланден и переживать за девочку, отчасти из-за того, что его снова охватывали те чувства, которые он испытал, танцуя с Кэт. Ему было особенно неприятно, что мачеха знала, что он потом пошел к шлюхе, к проститутке. Как будто ему нужно платить за это! У Зака была масса возможностей делать это с ровесницами, но его не привлекали хихикающие девчонки, которые предлагали ему потрогать их сиськи в обмен на какой-нибудь пустяк. Они постоянно влюблялись, заигрывали с ним, но не интересовали его. Зак не верил в любовь и не собирался верить. Пример его родителей и близких доказал, что любовь – глупая выдумка. Ее не существует.

Горячая плитка обжигала ступни, и Заку пришлось пробежаться вокруг бассейна, чтобы добраться до полотенца.

Кэт посмотрела на него и неожиданно улыбнулась.

– Тебе сегодня лучше, – произнес он неуверенно, понимая, что должен что-то сказать.

– Да.

Кэт сдвинула очки, чтобы лучше видеть его. Господи, как она прекрасна! Мягкие нежные губы, черные глаза... Глядя на нее сверху, он видел ее грудь, открытую почти до сосков.

– У тебя больше ничего не болит? – спросила она заботливо, как будто ей не все равно.

– Вроде нет.

Зак набросил полотенце на голову и вытирал волосы и лицо, стараясь отгородиться от сексуальной ауры, притягивающей его к мачехе помимо воли. Черт, почему она на него так смотрит?

– Хорошо. Я беспокоилась о тебе. – Она потянулась и поменяла позу.

– Правда? – Зак не верил ей. Он чувствовал себя, как кролик рядом с удавом.

Она отпила сока и облизала губы. Где-то в доме хлопнула дверь.

– Конечно. Столько всего случилось. Это такой ужас. – Она тихо заплакала, и впервые в жизни Заку стало ее жаль. – Все равно, я знаю, я вела себя с тобой ужасно. Там, в отеле. Я напилась и разозлилась, но все равно это непростительно. Поверь, я чувствую себя виноватой.

– Ладно, забудь, – пробормотал Зак, его лицо горело.

– Я забуду, если ты простишь меня.

«Господи, что происходит?» – испуганно подумал Зак.

– Конечно.

– Спасибо. – Опять эта трогательная улыбка, только теперь слезы на ее щеках говорили о том, как страдает Кэт, потеряв ребенка.

Зак чувствовал себя идиотом, как он мог думать о ее сексуальности. Перед ним сидела страдающая женщина. Он повертел в руках полотенце и с трудом выговорил:

– Не волнуйся, Ланден скоро найдется.

– Ты думаешь?

Она так обрадовалась! Какое он имел право будить ложные надежды, может быть, Ланден уже давно нет в живых. Зак растерялся.

– Я не знаю, но ведь ее все ищут. – Фраза получилась неуклюжая, он умолк и заметил, что в глазах Кэт снова появилось страдание. Черт, откуда он мог знать, что надо говорить в таких случаях!

Она встала и взяла его за руку.

– Я надеюсь, Зак, – прошептала Кэт, часто моргая, чтобы остановить слезы. В этот момент она казалась такой юной и беззащитной. И такой маленькой рядом с ним. – Господи! Как я на это надеюсь!

К его удивлению, она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Спасибо тебе за сочувствие, Зак. Мне так нужен друг.

Кэт улыбнулась, отпустила его руку и пошла к дому. Мокрый Зак ошалело смотрел ей вслед, не понимая, что же тут только что произошло.


Боль горячей стрелой пронизала грудь Уитта. На секунду он перестал дышать, будто кто-то жесткими пальцами сжал его горло. Где это чертово лекарство? Уитт открыл ящик стола, нащупал пузырек с таблетками и сунул под язык нитроглицерин. Поддерживая руками голову, он сидел за столом, ожидая, пока утихнет боль. Зазвенел зуммер внутренней связи, но Уитт не ответил, надеясь, что Ширли, уже двадцать лет служившая его секретаршей, поймет, в чем дело. Зуммер замолчал.

Через пять минут Дэнверсу стало лучше, проклятый приступ прошел. Никто, кроме Макгенри, не знал о его болезни. Уитт и впредь собирался хранить это в секрете. Он ненавидел слабость во всех ее проявлениях. А эти приступы служили сигналом, что он уже не тот железный человек, каким был раньше.

Уитт достал ящик с сигарами, открыл его и вдохнул знакомый аромат. Он взял сигару, но не собирался зажигать ее, во всяком случае, не сразу после приступа.

Пора было узнать, что хотела сообщить Ширли. Оказалось, что его ждет в приемной некий Роджер Фелпс. Вскоре мистер Фелпс уже устраивался напротив него в кресле. Он не произвел на Уитта приятного впечатления: поношенные брюки, грязноватая рубашка, видавшая виды куртка. Дэнверс был разочарован затрапезным видом человека, на которого возлагал большие надежды. Фелпс, бывший агент ФБР, несколько лет назад ушел из ведомства и открыл собственное дело.

– Чем я могу быть вам полезен, мистер Дэнверс? – спросил Фелпс неприятным резким голосом.

– Вы могли бы и сами об этом догадаться. Была похищена моя дочь Ланден. Полиция и ФБР ничего не добились за это время. Они не нашли никаких следов, а уже прошел почти целый месяц.

Фелпс молча пил поданный Ширли кофе.

– Вас очень хорошо рекомендуют. Детектив только пожал плечами в ответ. Уитт начал раздражаться.

– Я хочу услышать, почему я должен платить вам, если никто другой не добился успеха.

Выражение лица Фелпса слегка изменилось, и он напомнил Уитту волка, почуявшего добычу.

– Очень просто. Вы хотите, чтобы ваша дочь была найдена.

– И вы можете это сделать? – недоверчиво спросил Уитт. Может быть, Фелпс не так прост, каким он показался с первого взгляда.

– Если я не смогу, вы ничего не будете мне должны, кроме моего гонорара.

– Который составляет пять тысяч долларов, – уточнил Уитт.

– Это недорого, не так ли? – Фелпс поставил пустую чашку на стол. – Все, что мне нужно, – это абсолютная честность со стороны всех членов вашей семьи. Никаких секретов. Никакой лжи. Никаких скелетов в шкафу.

– Справедливое требование. Вы можете поговорить с ними, пока вся семья здесь, в Портленде. Но я собираюсь вскоре отправить их на ранчо. Я боюсь потерять еще кого-нибудь. Закари...

Уитт поморщился, вспомнив о среднем сыне.

– Закари уедет первым, – продолжал Уитт. – Остальные переедут через пару недель. Так что сначала поговорите с Закари.

– Это тот парень с фальшивой историей о шлюхе? Уитт разозлился.

– Это не фальшивая история. Полиция допросила девушку. Ее зовут Софи…

– Констанцо. Я уже поговорил с ней.

Уитт перебросил незажженную сигару в другой угол рта.

– И что она сказала?

– То же самое, что она рассказала в полиции. Не больше. Подтвердила алиби вашего сына. Но у меня такое ощущение, что она лжет.

– Ощущение? – скептически повторил Уитт.

– Поверьте мне, она говорит не все, что знает, – мрачно улыбнулся Фелпс. – Но проблема не в этом. Что касается Закари, я с ним поговорю и послушаю, что он скажет, может быть, мне удастся узнать больше. Я поговорю со всеми до того, как они уедут.

Детектив вытащил из внутреннего кармана потрепанный блокнот и быстро что-то записал. Затем хмуро спросил:

– Ну а ваша жена? Я смогу связываться с ней здесь, или она тоже уедет на ранчо с детьми?

Уитт поколебался. Он никак не мог принять решение насчет Кэт, но откладывать дальше было уже нельзя. Ей лучше уехать.

– Кэтрин будет на ранчо.

Почему ему будет легче, когда она уедет, Уитт не мог объяснить, но он надеялся, что смена обстановки пойдет жене на пользу.

Фелпс задал новый вопрос:

– А вы сами?

– У меня в Портленде бизнес, большой бизнес, Фелпс. – Парень определенно действовал Уитту на нервы. – Вы сможете найти меня здесь.

– Отлично. – Детектив скрестил руки на круглом животике. – От вашей семьи мне нужно только одно, мистер Дэнверс. Абсолютная откровенность.

– Вы ее получите, —сказал Уитт, стремясь как можно быстрее закончить разговор.

Этот потрепанный малый раздражал его, но Дэнверс нуждался в нем. Ему нужен был кто-то, кто найдет Ланден. Полиция потеряла след, ФБР тоже оказалось бессильно. На душе у Уитта кошки скребли, и, хотя он особенно не верил в бога, ему начинало казаться, что он за что-то наказан. Грехов за ним было предостаточно.

– Но вы, возможно, ее не получили, – заметил Фелпс, прерывая ход мыслей Дэнверса. Детектив наклонился вперед и уставился на Уитта неожиданно проницательными глазами. – Если я обнаружу, что за похищением стоит кто-то из вашей семьи, я получу свой гонорар?

– Вы его получите, – подтвердил Дэнверс, хотя ему на миг показалось, что воротник его рубашки превратился в жесткий собачий ошейник.

Фелпс фальшиво улыбнулся, и Уитт почувствовал, что между ними протянулась невидимая, но крепкая нить. – Отлично, значит, мы друг друга поняли.


Глава 5


Сухой ветер с поля приносил с собой пыль, труху от соломы и слабый запах солярки. На склоне, около поваленных сосен, гудел трактор. Упираясь каблуками ковбойских сапог, Зак чинил оборванную проволоку ограды. Это было нелегко, его красная бандана промокла от пота. Солнце палило безжалостно, но Заку это нравилось.

– Натягивай здесь, – крикнул Мэнни, управляющий ранчо. – Держи крепко, и я их свяжу.

Впервые за последние недели Зак чувствовал себя свободным. Его раны почти совсем зажили. Он любил ранчо, занимавшее три тысячи акров к северу от Бенда, в центральной части Орегона. Ограниченное с востока подножием Каскадных гор, оно простиралось до самого горизонта. В отличие от крепости из красного кирпича, в которой Дэнверсы жили в Портленде, «Лэйзи М» было открыто всем ветрам и отвечало неугомонному характеру Зака.

Его отправили сюда сразу же после разговора с Фелпсом, частным детективом, которого нанял Уитт. Детектив вел себя терпеливо, говорил спокойно, заставляя Зака говорить то, что он не собирался. После этой беседы у Зака появилось стойкое ощущение, что Фелпс подозревает его в похищении Ланден. Он думал о том, чтобы рассказать детективу правду, но не видел никакой пользы для поиска девочки в том, что он расскажет об отношениях Джейсона с Софи. Кому какое дело? Одно с другим не связано, считал Зак. У него был свой моральный кодекс, неважно, хороший или плохой. Он никогда ни на кого не доносил.

Уитт отправил сына на ранчо, надеясь, что долгие часы тяжелого труда – починка изгороди, чистка коровника, объезд ранчо – вымотают сына так, что у него не останется сил на буйные выходки. Зак не собирался возражать: это лучше, чем военная школа, о которой постоянно заводили разговор после того, как пропала Ланден. Он мечтал вырваться из дома, подальше от подозрительных взглядов, молодой обольстительной мачехи, туда, где не будет копов. Джек Логан, как и Роджер Фелпс, готов был обвинить Зака во всех мыслимых и немыслимых преступлениях.

Правда, у него были неприятности с законом. Его тысячу раз ловили на употреблении спиртных напитков. Он украл катафалк с похорон и устроил гонки, и Уитту нелегко было замять дело об угоне, не говоря о моральном ущербе. Его выгнали из школы за то, что он устроил взрыв в уборной. Плюс постоянные драки, частенько заканчивающиеся для Зака больницей, и мотоциклетные аварии, которые начались задолго до того, как он получил права.

«Дьявол на колесах», – называл его Логан. Джейсон заступался за брата. «Это такой возраст, – говорил он. – Надо просто подождать, пока он перебесится».

Кэт это даже развлекало. «Держу пари, ты был таким же диким и необузданным в его возрасте», – говорила она Уитту, который после угона катафалка впал в ярость и готов был задушить Зака собственными руками.

В свою очередь, Нелсон, после того как Зака в очередной раз приводили домой окровавленным или доставляли в наручниках, считал брата героем, ходил за ним по пятам и выспрашивал малейшие подробности его подвигов.

Только Триш ничего не говорила, казалось, ее вполне устраивало, что Зак отвлекает на себя внимание родителей.

Да, он доставлял им хлопоты, и ему было наплевать на это. Это бесило Уитта больше всего. Кроме того, отца беспокоило, что Зака, казалось, ничего не интересовало. Даже у Триш были ее уроки рисования. Джейсон хотел стать классным юристом, но у Зака не было стремления ни к чему. Его не интересовал ни гостиничный бизнес, ни лесопромышленность, вообще ничего, даже отдаленно связанное с «Дэнверс Интернэшнл».

Но Заку нравилось ранчо. И он не имел никакого отношения к похищению Ланден. Почему ему никто не верил?

Конечно, Ланден была капризной, честно говоря, Уитт ее окончательно испортил. Но Зак по-своему любил девочку, которая могла добиться чего угодно, просто улыбнувшись отцу и подмигнув ему, как будто они знают общий секрет. По мнению Зака, любой, кто мог так манипулировать стариком, заслуживал уважения. Даже если это четырехлетняя девчонка.

– Отпускай, готово! – закричал Мэнни, проверив свой столб. – Сегодня пятница, кончаем работу.

Зак посмотрел на часы. Пять пятнадцать. С тех пор как он на ранчо, Мэнни не отпускал его раньше восьми. Распорядок был каждый день один и тот же. Усталый как собака, Зак возвращался домой вечером, мылся, ел и ложился спать еще до девяти часов, так как в пять, на следующее утро, Мэнни уже поднимал его на работу.

Он снял бандану, вытер пот и пыль с лица и пошел по берегу ручья туда, где он привязал после обеда своего коня. Он мог бы вернуться домой в двуколке, на грузовике или на телеге, но предпочитал скакать верхом, и Циклон, норовистый жеребец, самый быстрый на ранчо, был его любимцем.

– Пора, приятель, – сказал Зак, набрасывая на спину коню одеяло и кладя седло. – Пора домой.

Циклон дернулся, но парень избежал удара и не выпустил удила.

– Ты непослушный сукин сын. – Зак вскочил в седло. – Мне это нравится, я и сам такой. – Он ударил пятками по бокам коня и поскакал.

Волосы Зака развевались на ветру, на глазах выступили слезы. Он чувствовал себя свободным.

Зак не скучал по своим родным. Джейсон продал бы душу за небольшую сумму наличными. Триш не нашла ничего лучшего, чем снова связаться с Марио Полидори. Похоже, она не способна учиться даже на собственных ошибках. Говорили, что она принимает наркотики, но Зак не замечал признаков этого. Что касалось Нелсона, он стал совершенно невыносимым. Нелсон ходил за братом по пятам и выспрашивал подробности о шлюхе и бандитах с ножами. Его восторги раздражали Зака, а обожание было неприятно.

С Ланден было совсем по-другому. Он заставлял себя не вспоминать о ней, боялся думать обо всех ужасах, которые могла переживать сестра.

– Давай быстрей, – поторопил Зак Циклона, и они понеслись. Они подходили друг другу, эти двое. Оба любили скорость и пренебрегали препятствиями. Овражек в поле, через который тек ручей, конь перелетел без малейших колебаний. В первый раз за долгое время Зак рассмеялся.

– Пошевеливайся, мешок с травой! – крикнул он, хотя Циклон мчался так, что ветер свистел в ушах.

Ближе к концу пути Зак начал придерживать коня и к конюшне подошел уже шагом. Зак не видел наблюдавшую за ним Триш, пока не оказался у коновязи. При виде сестры его оживление и радость исчезли без следа. Ему снова предстояло общаться с семьей. Ранчо, которое секунду назад казалось целым миром, стало маленьким и душным.

– Это просто тюрьма! – начала Триш, обламывая сосновые иглы.

– Что ты здесь делаешь? – Но Зак и так уже понял: они все здесь.

– Новый вид семейного отдыха, – саркастически сказала сестра.

Она с отвращением смотрела на навозных мух, жужжащих над старой соломенной подстилкой, вытащенной из стойла, все здесь оскорбляло ее эстетическое чувство.

– Я изо всех сил пыталась отговорить отца, но ты знаешь, какой он, когда примет решение.

– Хм. – Зак методично расседлывал коня.

– Я, конечно, понимаю, старику надоело, что все сидят, ждут, когда зазвонит телефон, и ничего не делают.

Зак тоже это понимал.

– Отец сказал, что мы действуем ему на нервы, наконец-то что-то новенькое, – злобно добавила Триш.

Зак молчал.

– Вообще-то, я думаю, он беспокоится, что еще кого-нибудь могут похитить.

– Вряд ли. – Зак повесил седло на крюк. – Разве не ты говорила, что он и бровью не поведет, если кого-то из нас похитят?

Триш надулась.

– Я уверен: если бы я пропал, он купил бы бутылку лучшего шампанского и устроил праздник.

– Он не так плохо к тебе относится, – возразила Триш без особой уверенности. Затем взглянула на Зака и признала: – Ладно, ты прав. В конце концов, неважно, зачем он отослал нас сюда, главное, что теперь мы все вынуждены торчать в этом богом забытом месте.

– Вы что, все приехали?

– Даже Кэт.

Зак постарался не выдать своих эмоций.

– Ей здесь не понравится, – спокойно сказал он.

– Уже. Ты бы слышал, как они ругались. Я вспомнила, как мать ссорилась с отцом перед самым разводом. Кэт закатила истерику, но, несмотря на все ее протесты, она оказалась здесь, с нами. Она хотела остаться в Портленде, чтобы следить за ходом поисков Ланден. Она так злилась, я уж думала, что она возьмет отцов пистолет и всадит в него пулю. Но все было бесполезно, старик никому не уступает. – Триш задумалась, и Зак понял, что она вспомнила о своем разрыве с Марио.

– Он всегда настаивает на своем. Триш посмотрела на брата.

– Кэт в отчаянии, расследование зашло в тупик. Ни полиция, ни ФБР ничего не добились. Просто сборище некомпетентных ослов.

– А Фелпс?

– Этот частный детектив? Просто смех. Ты видел когда-нибудь такого простака? – Выбросив смятые иглы, она отряхнула руки. – Полный тупик. Старик пытается всех убедить, что за похищением стоят Полидори.

– А это правда?

– Они совсем не идиоты, Зак. Энтони отлично знает, что их начали бы трясти в первую очередь.

Зака это не убедило, но он не стал возражать сестре. Пусть Триш верит в то, во что хочет верить.

– Все это так тяжело. С тех пор как пропала Ланден, никто никуда не ходит без охраны.

Зак продолжал заниматься Циклоном. Он не был расположен выслушивать жалобы сестры. Триш бесится от того, что не может встречаться с Марио Полидори. Обе семьи против этого романа. Единственное, в чем они солидарны за последние сто лет. Когда Триш заявляла, что она уже совершеннолетняя, Уитт предлагал ей уйти из дома и обеспечивать себя самой либо вести себя под его крышей, как он считает нужным.

Триш не устраивало ни то ни другое. Она воображала себя современной Джульеттой, а Марио – своим Ромео. От всего этого Зака просто тошнило. Он взял седло и понес его в конюшню, но сестра последовала за ним и туда.

– Я считаю, что мы с тобой можем договориться. Заку хватало своих неприятностей, он не хотел влезать в ее дела.

– Слушай, Зак, мне нужна твоя помощь.

Зак убрал седло и повесил одеяло. В воздух поднялась пыль и конские волоски.

Триш закашлялась, Зак довольно ухмыльнулся. Так ей и надо. Она никогда не любила лошадей, она здесь потому, что ей что-то нужно от него. Ужасно нужно.

– Слушай, – повторила она нетерпеливо. – Вот мои условия. Я хочу незаметно удрать отсюда ночью.

– Зачем?

– Это мое дело.

– Чтобы встретиться с Марио?

– Чем меньше ты будешь знать, тем лучше.

– Я не собираюсь в этом участвовать.

– Что? – Триш смотрела на него оскорбленно. – Я тебя защищаю...

– Как именно?

– Я сказала Кэт, что ты никогда и волоса не тронул бы на голове Ланден.

– Спасибо за помощь, – проворчал он, вынимая бандану из кармана и вытирая пот.

– Другие не сделали и этого. Кэт не уверена, что ты не имеешь отношения к похищению. Если бы ты был старше, все бы думали, что это ты сделал, но тебе только шестнадцать.

– Зачем мне похищать Ланден?

– Ради выкупа, конечно, – спокойно объяснила Триш. Зак разозлился.

– Тогда почему я не требую выкупа?

– Еще прошло слишком мало времени.

– И как я это сделал? Как я схватил Ланден вместе с няней и увез неизвестно куда, пока меня чуть не убили ради алиби? Это просто глупо, и все это понимают. Они подозревают меня, потому что я ушел той ночью из отеля, и у них нет других подозреваемых.

– Расскажи это Джеку Логану.

– Логан просто козел. Мне на него наплевать.

Зак вышел из конюшни, отвязал Циклона, отвел его в стойло и наполнил поилку свежей водой.

– Ты просто дура, Триш, – сказал он в сердцах. Сестра уселась в углу, на мешке с желудями, поставив локти на колени и подперев подбородок кулаками. Ее глаза сузились, как у злобной кошки, она кусала губы.

– Хорошо, хорошо. Может быть, тебя подозревать глупо.

– Спасибо.

– Тогда кто же ее похитил, как ты думаешь?

– Я не хочу даже думать об этом. – Это была чистая правда.

– Но ведь кто-то это сделал.

– Тогда Джинни.

– Да, но кто ей заплатил?

– Не знаю. Черт возьми, разве обязательно снова обсуждать похищение?

Зак никогда не признался бы в этом, но он скучал по девочке. Правда, она дико раздражала его, бегая за ним по пятам. Он твердил Ланден, чтобы она отстала, но это ничуть не помогало. Но сейчас он беспокоился за сестру и часто не мог уснуть, думая, что с ней.

– Я могу сказать только одно слово, и тебе не поздоровится, – злобно сказала Триш.

– Как это? – Зак расчесывал запутанную гриву Циклона и как раз разбирал колтун.

– Я могу сказать, что Марио намекнул на твое участие в похищении.

Зак замер от ужаса. Это действительно грозило серьезными неприятностями. Но он взял себя в руки и продолжил заниматься Циклоном.

– Но ведь это неправда.

– Ну и что? Все в это поверят. Ты знаешь, что говорят о тебе и о Полидори?

– Знаю.

Конечно, он знал, что многие считают его сыном Полидори, потому что Юнис была любовницей Энтони как раз в то время, когда был зачат Зак. Он сжал зубы и продолжал чистить жеребца, игнорируя угрозы сестры. Какого черта она хочет от него?

– Зак, здесь просто ужасно! Я хочу обратно в Портленд.

– Ты только что приехала.

– Все равно!

– Ты хочешь быть с Марио?

– Тебе-то что?

Зак посмотрел на нее, как на идиотку.

– Не будь дурой, Триш. У вас никогда ничего не получится с Марио. Отец этого не позволит.

– С каких пор тебе не все равно?

– Мне все равно. Просто бесплатный совет.

– Заткни его себе в задницу.

– Договорились.

Зак открыл заднюю дверь стойла и выпустил Циклона побегать. Заржав, конь выбежал на волю и принялся кататься в пыли. Триш нахмурилась.

– Ты не собираешься мне помогать? Зак отрицательно покачал головой.

– И не подумаю.

– Ты сильно пожалеешь.

– Скажи мне лучше что-нибудь новенькое. Раздраженный, Зак выскочил из конюшни, мечтая только об одном – чтобы родные оставили его в покое.

Но через несколько часов его нашла Кэт.

Солнце село, Джейсон увез Триш и Нелсона в город. Зак, избегавший родных, как только мог, утащил из холодильника пару банок пива и забрался на крышу сеновала, примыкавшего к конюшне. Темное небо освещалось падающими звездами. Зак сидел, опершись спиной о шершавую стену конюшни и вытянув ноги. Приглушенный конский храп и хруст сена действовали на него успокаивающе.

Узкий серп молодого месяца давал достаточно света. Зак видел силуэты деревьев и дом за ними. Правда, дом был освещен изнутри, как во время приема гостей. Горели все окна, за стеклами он видел Кэт, беспокойно снующую по комнатам. Зак решил, что он проскользнет в дом через французские двери только после того, как она ляжет спать.

Он смотрел в высокое темное небо и пытался снова почувствовать себя свободным, каким был до приезда семьи. Но даже вид бескрайних полей, простирающихся на запад, не помог ему. Он опять оказался в ловушке. Зак открыл жестянку, пена согревшегося пива выплеснулась наружу, и он жадно всосал ее. Залаяла собака, затем в конюшне послышались чьи-то шаги. Зак замер. Кто-то поднимался к нему по лестнице.

Сначала он почувствовал аромат духов, затем увидел ее, пролезающую в узкое окно на крышу. Бледное лицо, черные блестящие волосы. Неизвестно отчего, Заку стало страшно.

– Мэнни сказал, что ты, скорее всего, здесь, – сказала Кэт так спокойно, как будто залезть по лестнице на сеновал было для нее обычным делом.

Держась за стену конюшни, она подошла ближе и села рядом. Запах духов усилился, ее плечо оказалось совсем рядом с его плечом.

– Что тебе нужно? – грубо спросил Зак.

– Мне нужна компания. – Кэт улыбнулась. – Я думала, мы друзья.

Где-то вдалеке завыл койот.

– Разве это возможно? – пробормотал Зак, только чтобы что-то ответить.

– Можно попробовать. Для начала угости меня пивом. Зак молча передал ей банку. Кэт открыла ее, облилась пеной и начала слизывать ее со своих длинных красивых пальцев. Зак старался не думать о том, как она близко, но не мог не чувствовать тепло, исходившее от ее тела.

– Красивая ночь, – сказала Кэт, глядя в небо. – Для тех, кто любит природу.

– Ты не любишь?

– Я выросла в городе. – Она снова отхлебнула пива и облизала губы, затем подогнула колени и обхватила их руками. – В Оттаве.

Зак не ответил.

Молчание затянулось на целую вечность. Зак пытался казаться спокойным, но его сердце билось слишком сильно.

– Я не хотела приезжать сюда, – тихо сказала Кэт. – Я не хотела быть так далеко от поисков Ланден.

У нее перехватило горло, но она не заплакала, только вздохнула и провела рукой по волосам, убирая их с лица.

– Я тебе не слишком нравлюсь? – неожиданно спросила Кэт.

– Ты моя мачеха, – не нашел ничего лучше Зак.

– Злая мачеха?

Он пожал плечами и глотнул пива. Кэт молча повернулась к Заку, обняла и поцеловала в губы.

– Господи, Кэт, – прошептал он, вырываясь. – Не надо!

– Тише. Она снова прижалась к нему нежными губами.

– Не надо, Кэт, – прохрипел он севшим голосом.

– Ты тоже этого хочешь, – прошептала она.

Зак говорил себе, что не собирается даже прикасаться к ней, но не находил в себе сил оторваться. Ее губы не отрывались от его рта, ее грудь, прикрытая только тонкой майкой, терлась о его обнаженную грудь. Но когда ее язык нажал на его губы, пытаясь проникнуть внутрь, он сдался и страстно ответил на поцелуй. Ее нежный язык ласкал его рот, зажигая огонь в крови. Зака бросило в жар, его член так напрягся, что, казалось, должен был разорвать «молнию» на джинсах.

«Не делай этого, немедленно прекрати!» – кричал его внутренний голос. Но Зак не мог остановить начавшееся безумие. Больше всего на свете он хотел целовать, гладить и ласкать ее всю ночь.

«Она жена твоего отца». Эта мысль отрезвила Зака, он собрал все силы и оттолкнул Кэт.

– Мы не должны, – сказал он, тяжело дыша. Кэт застонала.

– Но почему, Зак? – умоляюще прошептала она.

– Мы не должны. – Он отодвинулся, боясь прикоснуться к ней, чтобы безумие снова не охватило его.

– С каких пор ты делаешь то, что должен?

– Не надо играть со мной, Кэт, – упрямо ответил Зак.

– Я думала, мы понимаем друг друга. Кэт пожала плечами.

– Я не играла, Зак. Я знаю, ты тоже этого хотел.

– Нет.

– Я уверена, что тебе это необходимо. Я нужна тебе.

– Ты не нужна мне, Кэт, – жестко сказал Зак, мечтая, чтобы она ушла, пока им снова не овладела слабость. – Я ни в ком не нуждаюсь.

– Ты сильно ошибаешься.

К его ужасу, Кэт потянулась к нему и погладила по голове, как будто он провинившийся ребенок, которому прощают его шалости. Зак дернулся, словно она его ударила.

– Оставь меня в покое, Кэт, – пробормотал он сквозь зубы. Напряжение в паху не спало, кровь стучала в висках, он старался не смотреть на мачеху.

Она вздохнула и отступила к окну в конюшню, около которого стояла лестница. Послышался скрип ступенек, затем легкие шаги по земле, и он остался один.

Зак бросился ничком на теплую крышу и заскрипел зубами. Идиот! Она была так близко, в его объятиях, нежная, сексуальная, желанная. Он еще чувствовал аромат ее духов! Вкус ее рта на губах!

«Ты просто идиот, Закари Дэнверс, я тебя ненавижу!»


Все следующие дни Заку удавалось избегать Кэт. Он вставал с рассветом, когда мачеха только забывалась тяжелым сном, работал в поле и возвращался на закате, когда Кэт сидела в своей комнате перед включенным телевизором. Он даже не встречался с ней. Что касается братьев и сестры, то они постоянно доставали его все вместе и каждый в отдельности.

Джейсон приставал к нему, предлагая поехать в Бенд и развлечься с девушками. Зак отказывался, и Джейсон ехал один. Триш умоляла помочь ей сбежать с ранчо в Портленд, пытаясь шантажировать его. Иногда она курила марихуану, глаза у нее становились стеклянными, она сама – отрешенной. Но Зак предпочитал ее такой. Тогда она не донимала его угрозами и планами побега. Что касалось Нелсона, он восхищался братом и без конца расспрашивал о легендарной ночи в отеле, его отношениях с проституткой и стычке с бандитами. Сколько бы Зак ни объяснял, что у него ничего не было с Софи, Нелсон вбил себе в голову, что брат заботится о чести девушки, или еще какую-то глупость – и продолжал расспросы.

«Парень просто болен», – подумал Зак, выходя из-под душа и надевая шорты. Нелсон помешался на сексе, постоянно расспрашивал о наручниках, плетках и цепях, интересовался всякими извращениями, о которых Зак не знал и знать не хотел.

Зак прошел в кухню. Кухарка уже ушла, оставив приготовленный ужин. Он подогрел себе свиное жаркое, взял из холодильника пиво и отправился на задний двор. Старая колли радостно завиляла хвостом в ожидании подачки.

– Нечего на меня так смотреть, – проворчал Зак. – Ты и так слишком толстая, Шед.

Собака замерла в ожидании. Где-то прокричала сова. Ее голос и шелест крыльев летучих мышей подчеркивали тишину. Зак подумал, что в таком месте он мог бы быть счастлив. Если бы только не его семья! Он нахмурился. Похоже, что он не только внешне, но и внутренне здорово отличался от своих братьев и сестры. Они все продолжали любить мать, предавшую и бросившую их. И старались угодить Уитту, Зак не мог понять – из любви или из корысти.

Он закончил есть, отдал кости собаке и вытер руки о шорты. В два глотка с пивом было покончено, и Зак отправился на кухню за новой порцией. Быстро разделавшись со следующей банкой, он почувствовал шум в голове. В своей комнате Зак включил стерео и бросился на кровать. Звучала старая песня о любви: «Давай, бэби, зажги огонь в моей крови...»

Это о Кэт. Только она может превратить кровь в жидкий огонь. Зак закрыл глаза и отдался музыке.

Скрипнула французская дверь на террасу, и ветерок пошевелил занавески. Зак открыл глаза и уставился в потолок. Он был возбужден. Так же возбужден, как от поцелуев Кэт. Он постоянно думал о ней, и три ночи подряд ему снились эротические сны. Напряжение в паху причиняло боль. Зак даже подумал, что зря не поехал с братом в Бенд и не нашел себе девушку, но воспоминание о визите к Софи отрезвляло. Ему не нужны неприятности, но он больше не мог терпеть это напряжение.

В глубине души Зак знал, что ему нужна не просто женщина. Ему нужна Кэт. Именно Кэт, жена его отца, его мачеха. Самая желанная женщина на свете. Он повернулся на бок. Придется помочь себе самому, как это ни противно. Не то чтобы он никогда не занимался онанизмом, но он ненавидел следующее за облегчением чувство опустошения и отвращения к себе.

«Не лги себе, Дэнверс, ты хочешь ее. Тебе нужно просто пройти по холлу, повернуть за угол и постучать в дверь. Она даст тебе все, о чем ты мечтаешь!» Эти мысли сводили Зака с ума, лишали воли.

Он больше не мог терпеть, рука сама потянулась к паху.

Послышался звук открывающейся двери, ветерок принес знакомый аромат духов.

Зак открыл глаза и увидел ее. Кровь застучала в висках. В комнату в ночной рубашке, с распущенными волосами вошла Кэт. Ее губы дрожали, по щекам текли слезы.

– Зачем?.. Что ты тут делаешь?

– Обними меня, Зак, – прошептала она.

– Что случилось?

Кэт подошла к его кровати и остановилась, словно колеблясь. Зак сел.

– Ты не должна быть тут, Кэт.

– Ты прав, но... – Она зарыдала. Через некоторое время ей удалось немного успокоиться. – Только что звонил Уитт. Полиция и ФБР, они уже сделали все, что могли; они все считают, что Ланден... что Ланден нет в живых.

Последние слова Зак разобрал с трудом. Ему стало безумно жаль Кэт, он встал, подошел к ней и обнял, стараясь успокоить. Зак нежно гладил ее по голове, просил не плакать, шептал глупые слова о том, что Ланден скоро найдется, может быть, уже завтра, и все снова будет хорошо.

Он старался думать о Кэт, как о страдающей матери, потерявшей ребенка, но вместо этого вспоминал, как она целовала его. Когда наконец она немного успокоилась, Зак сказал:

– Иди в свою комнату, прими снотворное.

– Я не могу. Не прогоняй меня, Зак, умоляю тебя. Мне страшно и одиноко. Просто обними меня. Пожалуйста!

Зак знал, что должен отвести Кэт в ее комнату, но у него не хватило духа ей отказать, и, когда она подняла голову, умоляя, он наклонился и поцеловал ее в мокрые соленые губы. Теперь он чувствовал, что переступил черту, за которой жизнь никогда не будет прежней.

Кэт погладила его по спине, ее руки задержались на его бедрах. Заку показалось, что он лопнет от возбуждения. Он знал, что уже не сможет остановиться, и, не шелохнувшись, стоял, пока Кэт расстегивала пуговицы на его шортах.

Зак потянулся к ней, неловкими руками снял с нее ночную сорочку. Она легла на спину, согнула и раздвинула ноги и потянула его к себе.

– Иди ко мне, Зак. Ты мне нужен. Я хочу тебя.

Закрыв глаза, он вошел в ее влажное горячее лоно, и в три быстрых удара все было кончено. Зак опустился на нее, потрясенный. Он подумал, что сын не должен терять девственность с женой своего отца, но ему было наплевать.

Счастливый, Зак поцеловал Кэт. Все будет хорошо. Она научит его. Он будет для нее самым лучшим любовником.


Зак не помнил, когда он так крепко спал. Он пошевелился, почувствовал рядом нежное теплое женское тело.

Небо уже светилось на горизонте, начинался новый день. Ранчо просыпалось. Скоро придут слуги, ей пора уходить.

– Я все время думала, как это будет с тобой, – сказала Кэт, проведя пальцем по шраму на его лице. Она улыбалась, но в глазах была боль.

– И как это было?

После ночи любви он проснулся возбужденным. Может быть, у них еще есть немного времени?

– Это было прекрасно, Зак. Лучше не бывает.

Он улыбнулся, погладил ее по волосам, убирая с лица непокорные локоны. Как ему хотелось, чтобы эти прекрасные глаза улыбались, чтобы из них исчезла горечь. Словно в ответ на его мысли, она заплакала. Зак прижал ее к себе.

– Не плачь.

– Я не могу удержаться.

– Не плачь, мы найдем Ланден. – Он неожиданно почувствовал себя всемогущим. – Я найду ее.

– Но, Зак, что ты можешь сделать?

– Ты меня не знаешь.

Его руки потянулись к ее груди, пальцы гладили напрягшиеся соски. Неожиданно Кэт вздрогнула.

– Ты ничего не слышишь?

– Нет, – лениво ответил он, занятый игрой с ее телом.

– Кажется, шумит мотор. – Она отодвинулась от Зака. Зак прислушался и уловил шум подъезжающего автомобиля.

– Похоже на грузовик. Может быть, Пит приехал пораньше. Иногда он так делает, – сказал Зак. Его возбуждение нарастало. Он не мог насытиться этой женщиной. Зак положил руку ей на живот.

– Ты уверен? – испуганно спросила Кэт.

– Угу, – пробормотал он, его рука потянулась ниже. Шум мотора усилился. Нет, этот приглушенный рокот не мог принадлежать разболтанному грузовику, скорее такие звуки характерны для большого дорогого автомобиля, например, это мог бы быть «Линкольн Континенталь», как у отца.

Машина подъехала к самому дому и остановилась.

– Уитт, – испуганно прошептала Кэт.

– Нет...

Хлопнула дверь автомобиля, и послышались шаги. Эти шаги Зак не мог не узнать. Уверенные, тяжелые шаги его отца.

– Проклятье, Кэт! Тебе надо уходить отсюда!

Но было уже слишком поздно, открылась парадная дверь, и отец быстро прошел к спальне Кэт, к их общей спальне. Кэт замерла от ужаса.

– Господи, – бормотала она, – господи... господи...

– Уходи. Через террасу.

Зак толкал ее к французской двери на общую террасу. Наконец она опомнилась, взяла свою ночную рубашку и выскользнула из комнаты под приближающиеся крики Уитта:

– Кэт? Где ты? Что случилось?

Он шел по коридору и открывал одну дверь за другой, все приближаясь. Зак натянул шорты, в эту минуту дверь его комнаты открылась, и на пороге появился отец. Смятые простыни и запах духов рассказали Уитту обо всем. Его губы побелели от ярости.

– Убирайся вон! – бросил он сыну и с размаху ударил его кулаком по лицу. Зак упал на пол. – Подонок!

– Уитт! – В дверях появилась Кэт. – Не надо! Это я во всем виновата.

Зак вскочил.

– Ты? Ты его заставила тебя трахнуть? – Уитт швырнул парня об стену. В глазах у Зака потемнело. – Ты недоделанный сукин сын! – Его кулаки работали без остановки. – Я всегда подозревал, что ты не мой сын. Теперь я в этом уверен. Убирайся, пока я тебя не убил.

Пошатываясь, Зак направился к двери. В глазах мутилось, липкая кровь текла по затылку, ему стоило большого труда не упасть снова.

– Ты не должен его выгонять! – закричала Кэт. Послышался звук пощечины.

Зак обернулся и увидел на нежной щеке мачехи красный отпечаток пятерни отца. Уитт стоял с глупым видом, словно не понимая, как это могло получиться.

– Никогда не прикасайся ко мне, – сказала Кэт мужу, отступая к стене.

– Прости, Кэтрин, клянусь, я никогда больше... Я был вне себя, Кэт. Прости...

Уитт шагнул к ней, но она отступила еще на шаг.

– Отойди от меня, Уитт! Не смей ко мне прикасаться! – Она повернулась и выбежала на террасу.

Плечи Уитта опустились, он оперся спиной о стену, словно у него подкосились ноги.

– Видишь, что ты наделал, Зак, – сказал он, пытаясь ослабить узел галстука.

Это воскресило худшие воспоминания детства: отец расстегивает ремень и сечет его, маленького, беспомощного, гордо закусившего губу, чтобы не проронить ни звука.

– Убирайся и забудь сюда дорогу, – задыхаясь, прохрипел Уитт, доставая из кармана лекарство и кладя под язык таблетку. – Чтобы я тебя больше никогда не видел.

– Не увидишь. – Зак смотрел на отца с ненавистью. – Я сюда не вернусь.

– Именно этого я и хочу, – ответил отец, так же холодно глядя на сына. – Но если я узнаю, что ты имеешь отношение к похищению Ланден, я найду тебя на том свете и разорву на куски, так и знай.

Зак повернулся и молча вышел. Голова раскалывалась, перед глазами плыли круги. Он уходил навсегда. Уходил от этого человека, которого всю жизнь считал своим отцом. Чем дальше, тем лучше. Он хотел только одного: никогда больше не видеть Уитта Дэнверса.


ЧАСТЬ II

СЕМЬЯ


Глава 6


Портленд, штат Орегон. 1993 год

В памяти было все так живо, словно это случилось вчера.

– Бог мстит за грехи, Одри.

И восемнадцатилетняя девушка отвечает:

– Это не мой бог, это твой бог, мама. Твой!

За этим следует пощечина, один из немногих ударов, которые пришлись на долю Одри. Шэрон Нэш редко поднимала руку на свою приемную дочь, но тем больнее бывало девочке.

– Не смей никогда говорить так. – В дыхании Шэрон смешивались запахи кофе и джина. – Сейчас же иди умойся и забудь об этом парне. Ты не должна с ним встречаться. Марк Кеннеди ничтожество, ты слышишь меня? Как и его мать. В его жилах течет испорченная кровь.

– А какая кровь течет в моих жилах? – вызывающе спросила Одри.

– Мы не знаем, и тебе не нужно это знать.

– Мне нужно! Я хочу знать!

– Пути господни неисповедимы, он привел тебя к нам. Грешно сомневаться в его мудрости. Не смей больше задавать глупые вопросы.

Одри повернулась на пятках и побежала по лестнице в свою маленькую комнату под крышей.

Это было несколько лет назад, но кажется, что еще вчера. Одри не случайно вспомнила этот разговор в неуютной комнате мотеля на 82-й улице Портленда, перебирая в памяти стычку с Закари Дэнверсом, еще одним человеком из тех, кого, по мнению ее приемной матери, следовало избегать приличным девушкам.

Хотя она говорила с ним всего несколько минут, Одри довольно много читала о нем и не была разочарована.

Закари всегда был в семье чужаком. В шестнадцать лет отец выгнал его из дома и не раз вычеркивал из завещания. Зак предпочитал делать все по-своему, ему было плевать, чего от него ожидали другие. Благодаря своему духу противоречия он вполне мог стать на ее сторону и помочь ей узнать правду.

А может, и нет. За год до смерти отца Закари помирился с Уиттом. Тем не менее Одри инстинктивно чувствовала, что только он может быть ее союзником в семье, остальные готовы перегрызть горло за наследство Уитта.

А может, Закари такой же, как все? Если это так, то ей придется еще труднее, чем она представляла.

Одри посмотрела на свое отражение в мутном зеркале и прикусила губу. Что, если она затеяла бесполезную войну? Как она могла надеяться выиграть что-то у всесильной семьи Дэнверс? И почему Закари Дэнверс, ее сводный брат, показался ей таким привлекательным?

Одри всегда нравились парни, против которых возражала ее приемная мать. Импульсивные, мужественные, мятежные. Как Закари Дэнверс.

Именно Зак был единственным из семьи Дэнверс, к которому Одри инстинктивно тянулась, единственный, кому она готова была верить.

– Ты дура, – сказала Одри своему отражению. – Верить Заку – все равно что верить леопарду, выслеживающему добычу.

Девушка нашла копию видеокассеты, которая привела ее в Портленд, и положила ее в сумочку. Машинально застегивая «молнию», Одри задумалась, почему она никак не может усвоить такой важный урок о мужчинах.

Хотя Зак мог оказаться ее единокровным братом, но это не значило, что он безопасен для нее. Он был хищником с дикими замашками и животной привлекательностью, грубым и сексуальным. Рядом с ним так же безопасно, как в пороховом погребе с сигаретой.

Ничего удивительного, что Одри тянуло к нему. Всю жизнь ее привлекали именно такие мужчины.

– Только идиоты не учатся на своих ошибках, – объяснила она снова своему отражению, стоя босиком на потертом оранжевом коврике.

Но если она не может доверять Закари, тогда кому из оставшихся членов семьи? Ни одному из них. И никто из них не поверит ей.

Оставшись в белье, Одри отправилась в крошечную ванную, где на крюке, вбитом в дверь, висело ее платье. Она нашла его в магазине среди ношеных вещей; белое шелковое платье с меткой известного дизайнера идеально подходило ей. У нее никогда раньше не было ничего подобного, но Одри никогда и не платила столько за одно платье.

Ее приемная мать была суровой верующей женщиной, не признающей никаких украшений, кроме обручального кольца и креста. Одри одевали в неяркую практичную одежду и покупали ей прочную крепкую обувь.

Отец был совсем другим. В отличие от жены, Виктор был мечтателем, всегда ожидал большего урожая, чем могла дать его земля, и верил, что следующий год будет лучше нынешнего.

Но Одри поверила ему. Когда она узнала, что Виктор считал ее пропавшей дочерью миллионера Дэнверса, Одри проглотила блестящую наживку и до сих пор надеялась доказать это.

Она проделала огромную работу, прочла буквально все, что появлялось в печати о Дэнверсах и о похищении Ланден за эти годы на всем побережье. Изучила старые бумаги в столе отца, звонила бывшей секретарше своего умершего дяди Эзры, чтобы найти хоть какие-нибудь доказательства за или против. Именно Эзра Нэш, юрист, известный своим умением обходить закон, занимался в свое время ее удочерением. Но либо он не вел архивы, либо они были давно уничтожены, либо он намеренно стремился скрыть обстоятельства ее появления в семье Нэш.

Одри ощутила безумное возбуждение, когда узнала, что может оказаться Ланден Дэнверс, пропавшей дочерью миллионера. Наконец-то она узнает что-то о своих родителях, своей семье. И хотя Одри твердила себе, что шансы на это ничтожно малы, в конце концов она все-таки направилась в своем стареньком автомобильчике в Портленд, родной город Ланден. Девушка почти убедила себя, что она пропавшая когда-то Ланден Дэнверс, поверила, что обретет потерянную семью и, когда у ее родных пройдет первое потрясение от встречи, они откроют ей свои объятия.

Одри покачала головой, и циркониевые капельки в ее сережках засверкали, как настоящие бриллианты.

«Это дешевая подделка, – подумала Одри. – Может быть, как и ты сама?»

Нет, она не собиралась верить грязным слухам о своем происхождении, которые ей всю жизнь приходилось слышать в маленьком городке, где она выросла.

Одри с ожесточением потрясла головой, чтобы отогнать воспоминание о самом мерзком эпизоде своего детства. Ей тогда было одиннадцать, а Томми Синклэйру, крупному прыщавому подростку, на два года больше. Он загнал Одри в угол на школьной площадке для игр и пытался потискать ее на глазах у своих приятелей.

Она дралась, как разъяренная дикая кошка, царапалась, лягалась и кусалась, тогда он схватил ее под мышки и, зажав ей рот, утащил с площадки за мусорные баки на пыльный берег пересохшего ручья. Там не было ни души, и почти не слышны были крики и смех играющих детей. Томми бросил девочку на землю и уселся на нее сверху.

Одри сильно ударилась головой, и у нее перед глазами поплыли круги, но она пыталась кричать.

– Заткнись, – довольно засмеялся мучитель. – Тебе это понравится, маленькая грязная шлюшка!

– Пусти сейчас же! – закричала Одри в ужасе.

– Я только посмотрю, что у тебя там в трусиках и здесь в лифчике.

Он так сильно давил ей на ребра, что Одри не могла вздохнуть, но она пыталась извиваться и царапаться.

– Держите ее за руки, – крикнул поцарапанный Томми своим дружкам, Бену Уиттэкеру и Билли Аккерману, которые стояли в кустах и зачарованно глазели на развертывающуюся перед ними сцену.

Бен сказал неуверенно:

– Но, Томми, может, все-таки не надо?..

– Я сказал, возьми ее за руки и держи!

Неохотно Бен подошел и присел на корточки рядом с головой Одри. Томми схватил девочку за руки и прижал их к земле за ее головой.

– Держи крепче, – бросил он приятелю.

Бен послушался и сел Одри на руки. Как она ни пыталась вырваться, у нее ничего не получалось: парень был слишком тяжелым.

– Не делай ей больно, Том, мы же только шутим.

– Заткнись! Это вообще была твоя идея.

– Пустите! Помогите! – закричала Одри.

Но Томми закрыл ей рот ладонью и пересел с ее ребер на колени. Теперь она не могла ни двигаться, ни кричать. Она пыталась извиваться, но ее движения, видимо, только возбуждали. Свободной рукой Томми разорвал на Одри блузку и лифчик и обнажил ее крошечные грудки с большими розовыми сосками.

– Ой, – притворно засмеялся парень, потрогав соски, – у нее и сисек-то нет.

– Давай дальше, Том, – закричал тонким голосом Билли, другой парнишка. Он покраснел, как рак, и держался за ширинку. – Посмотрим, что у нее в трусиках.

Одри было так тошно, что она хотела умереть. Стыд и ярость душили ее. По щекам текли слезы. Она снова и снова пыталась высвободить руки, сбросить с себя тяжелое тело Томми или укусить его жесткую ладонь, но все было напрасно. Наконец ей удалось ущипнуть Бена между ног.

– Да она совсем дикая, – завопил он, подпрыгнув, но не выпустил ее рук.

Том в это время гладил ее грудки и щипал соски.

– Плоская, как доска, – сказал он. Билли захихикал.

– Ну кончай, Том, – опять предложил Бен.

– Как бы не так, веселье только начинается, – хрипло ответил приятель.

Одри согнула ноги и попыталась стряхнуть с себя Томми, но он посмеялся над ней и расстегнул «молнию» на ее шортах.

– Нет! – пыталась крикнуть Одри, дергаясь изо всех сил, но борьба была слишком неравной: он был гораздо сильнее и тяжелее ее.

– Ты незаконнорожденная, Одри; знаешь это? Одна шлюха залетела и родила тебя. Она даже не знала, кто твой отец.

Его толстые пальцы полезли к ней в трусы, а на губах появилась бессмысленная ухмылка.

– Точно знаю, – продолжал он бормотать. – Твоя мать была шлюхой и давала всем подряд за пару баксов. Переспала со всеми мужиками и не по одному разу. И ты будешь делать то же самое, как только у тебя вырастут сиськи.

Рука грубо раздвинула ей ноги, пальцы Томми царапали, нажимали, ей было больно, невыносимо стыдно и страшно.

«Господи, если ты существуешь, убей его! Умоляю тебя! Я всегда буду хорошей!»

– Слушай, может, все-таки хватит, – испуганно сказал Бен.

– Еще нет. Надо рассмотреть, что у нее здесь, между длинных цыплячьих лап. Что она будет предлагать нам всем..

Одри изо всех сил сомкнула челюсти, и ей удалось прокусить его ладонь. Томми взвыл и отшатнулся от нее. Девочка воспользовалась моментом, согнула ногу и ударила его коленкой.

– Сука! – завопил он. – Шуток не понимаешь! Сейчас я сделаю это с тобой по-настоящему.

Он схватился за «молнию», и Одри, к своему ужасу, заметила, что его брюки в паху словно надуты. Она завизжала, получила сильный удар по голове и почти отключилась.

– Прекрати, Том! – закричал Бен, вскакивая на ноги и освобождая ее руки. – Оставь ее.

– Ну, нет. Она такая же шлюха, как ее мать. Ей это понравится.

– Нет! – закричала Одри, вырываясь.

– Пошли, ребята, хватит. – Голос Бена дрожал.

– Он прав, – присоединился к приятелю Билли. – Пошли. О, черт!

Одри увидела мальчика, который налетел на Томми как торпеда и ударил его ногой в зад, освобождая ее. Девочка вскочила и в ужасе смотрела, как маленький Марк Кеннеди сцепился с крупным Синклэйром. От сильного удара Марк отлетел в сторону и упал, но быстро перекатился на живот и встал между Томом и Одри.

– Оставь ее в покое, жирный придурок!

– Вали отсюда, Кеннеди! – тяжело дыша, закричал Том, размазывая рукавом кровь по лицу.

Со стороны игровой площадки послышался свисток.

– Черт! Перемена кончается. – Билли перепрыгнул через низкую ограду и побежал к школе, Бен поспешил за ним.

Но Томми задержался. С ненавистью глядя на Одри, он выпалил:

– Весь город знает, что твоя мать тебя не хотела. Она отдала тебя этим старикам-фермерам, потому что ей было насрать на тебя.

– Нет!

– Она была шлюхой, ей нравилось давать всему городу. Она даже не знала, кто твой отец.

– Заткнись! – закричал Марк. Томми переключился на него.

– Ты ее защищаешь, потому что такой же, как она. Твой отец пьяница, а мать пошла по рукам!

Марк сжал кулаки и бросился на Томми, но тот перемахнул через ограду и убежал. Кеннеди несколько раз лягнул загородку, выплескивая накопившуюся злость, затем повернулся к Одри.

– Ты как, в порядке?

Она кивнула, пытаясь не плакать.

– Не обращай внимания на Томми, он просто козел. Сам не знает, что говорит.

Одри проглотила слезы.

– Это правда? Что все знают, кто моя мама? Марк вытер нос тыльной стороной руки.

– Нет, конечно. Он просто кусок дерьма. Ты сама знаешь, какой он придурок.

– Я его ненавижу!

– Знаю. Я тоже его ненавижу. Одри не могла смириться с обидой.

– Я докажу, что он врет!

– Конечно, докажешь. А потом я его убью.

– Я... – Неожиданно ей не хватило слов. – Спасибо тебе, ты...

Марк шмыгнул носом и покачал головой.

– Нечего меня благодарить, я давно хотел вытрясти дерьмо из Синклэйра.

С этого началась любовь Одри к Марку Кеннеди и ее поиски настоящих родителей. Ей всегда хотелось узнать о своем прошлом, хотя она ничего не предпринимала для этого. Но после издевательств Томми эта цель захватила девочку, и Одри начала действовать.

Она начала приставать к родителям с расспросами о своей настоящей семье, но Шэрон Нэш ничего не собиралась рассказывать приемной дочери. Ее вопросы служили источником вечного раздражения. Иногда Одри казалось, что Виктор готов что-то поведать, но сердитый взгляд жены заставлял его придержать язык. И обстоятельства ее рождения оставались для девушки тайной. Одри постоянно чувствовала неудовлетворенность, ее мучили догадки, мерещились страшные тайны. Она никогда не забывала о том, что чужая на этой ферме, и попеременно представляла себе родной дом в виде то бедной хижины, то роскошного дворца. Если бы она только знала правду!

Одри перерыла все документы, хранившиеся в нижнем ящике отцовского письменного стола, но не нашла ничего интересного. В ее жизни наступило сложное время. Отношения с Марком начали принимать сексуальный характер, и ей все время приходилось бороться со своими желаниями. Но особенно ее выматывали постоянные стычки с матерью.

Шэрон, казалось, ненавидела Марка, как и всю его семью. Она запретила Одри встречаться с ним, хотя и не объяснила почему.

Однажды, когда их маленькая семья собралась за крашеным кленовым столом и мать разлила кофе, Одри набралась храбрости и спросила:

– Мама, что ты имеешь против Марка?

Кровь бросилась Шэрон в лицо, она часто заморгала и чуть не уронила чашку.

– Ничего я против него не имею. Одри надоели постоянные недомолвки.

– Это неправда, мама, – сказала девушка, пытаясь сохранить спокойствие. – Ты позвонила его отцу и сказала, чтобы Марк держался от меня подальше.

– Я ничего такого не...– Шэрон оборвала оправдания на полуслове, выпрямилась и строго сказала: – Я не должна ничего объяснять тебе, Одри. Я потратила много лет, чтобы вырастить тебя достойным человеком. Я ничего для тебя не жалела. Даже позволяла тебе больше вольностей, чем считала нужным. Ты скакала на лошадях и лазила по горам, и я не возражала. И теперь ты просто не имеешь права, – ее голос дрожал от гнева, – подвергать сомнению мой авторитет!

– А ты не имеешь права скрывать от меня правду!

– Я ничего не скрываю!

– Тогда скажи, за что ты ненавидишь Марка? И кто мои настоящие родители? Ты ведь знаешь, кто они?

– Господи! – Шэрон буквально трясло. – Я отдала тебе всю свою любовь...

– Мы сейчас говорим не о любви, мама. Я хочу знать правду. Ты всегда твердишь о боге, я думаю, что он хотел бы, чтобы я знала правду!

Зарыдав, Шэрон вскочила и выбежала из комнаты.

– Черт побери, – пробормотал отец и побежал за ней.

Одри понимала, что должна пойти за ними и извиниться перед матерью, но не смогла себя заставить. Она была в бешенстве.

Одри поднялась к себе в комнату и устроилась на широком подоконнике. Отсюда ей были видны звезды, и легкий ветерок остужал ее горящие щеки.

Родители были в саду, недалеко от окна. Одри слышала, как Шэрон тихо плачет и жалуется мужу:

– Я всегда старалась делать как лучше. Бог знает, как я была счастлива, когда Вирджини привезла девочку. Это было ответом на мои молитвы.

Одри вся обратилась в слух. Кто такая Вирджини?

– Я знаю, дорогая, успокойся, – утешал Виктор.

– Все эти годы я боялась, что она вернется и заберет девочку. Я так боялась, Виктор, я постоянно молилась.

Одри старалась не упустить ни слова. Значит, ее мать звали Вирджини? Девушка замерла. Она знала, что ее удочерили, что документы оформил дядя Эзра, но никогда не слышала имени своей матери. Вирджини. А фамилия?

– Никто не собирается забирать ее. Ты, Шэрон, напрасно беспокоишься. Никто не знает, что случилось с Вирджини. Она пропала.

Шэрон громко всхлипнула.

– Неважно, Вирджини ее заберет или кто-то другой, вроде этого ужасного парня. Я столько мечтала о ее будущем, Виктор. Я знала, что Одри когда-нибудь выйдет замуж, у нее будет своя семья, и я этого хочу, но...

– Но ты не хочешь, чтобы она вышла за Марка.

– Да, не хочу!

Виктор снова начал успокаивать жену:

– Не волнуйся, дорогая, они же еще дети, они просто радуются жизни и...

– Я думаю, что она уже спит с ним!

Одри виновато покраснела. Хотя они с Марком не перешли еще последней черты, но были близки к этому: он настаивал, а она любила его и готова была уступить.

– Ну как тебе только пришло это в голову!

– Этот парень такой же испорченный, как и его мать. Все, что ему надо... ну, здесь нечего объяснять. Если они еще не спят вместе, это скоро случится.

– Иисус! Подумай, что ты говоришь, Шэрон!

– Не поминай имя господа всуе, Виктор! – гневно воскликнула Шэрон.

– Извини, дорогая. Все совсем не так плохо. Одри – хорошая девочка. Мы просто должны верить ей, вот и все.

– И молиться за нее. Она всегда была дикой, Виктор, ты сам знаешь. И ты ее поощрял. Она носилась по округе, как дикий индеец, а ты вел себя так, словно у тебя не дочь, а сын. А какая она упрямая! Господи, я никогда не видела такой упрямой девчонки. Она совсем не похожа на эту милую Элис Уэбер.

Одри думала, что ее стошнит. Элис была двуличной подлизой. Последний человек, на которого Одри согласилась бы быть похожей.

– Элис Уэбер просто притворщица, – ответил отец.

– По крайней мере, она не огорчает своих родителей, встречаясь с таким негодяем, как Марк Кеннеди. Я не удивлюсь, если узнаю, что именно он скачал бензин на колонке Причарта две недели назад и залез в июне к Макалистерам, когда они уезжали навестить родных в Канзас-Сити.

Одри прикусила язык, чтобы удержаться от ответа на эту возмутительную ложь.

– Никто не знает, кто это сделал, Шэрон, – возразил Виктор.

– Все равно. Мы оба знаем, что от него одни неприятности и что он нравится Одри. Виктор, мы должны молиться. Много молиться.

Несмотря на запреты, Одри не прекратила видеться с Марком и не перестала выяснять правду о своей настоящей семье. Обрывки разговоров, которые она подслушивала, шепот за закрытыми дверями, виноватые взгляды, которыми обменивались родители, когда она снова затрагивала запретную тему, – все это только разжигало ее азарт. И наступил момент, когда она не смогла больше терпеть неизвестность.

Однажды утром она спустилась в кухню и села за стол на свое место.

– Давно пора, ты уже опаздываешь в школу, – неодобрительно встретила ее мать. Она посмотрела на тесно облегающие джинсы, но в первый раз за все время смолчала. – Садись, отец прочтет молитву.

Пока отец читал молитву, мать постоянно поправляла его.

– Пусть он читает, как считает нужным, – не выдержала Одри, после этого Шэрон замолчала, но сверлила девушку холодным взглядом, пока Виктор не закончил.

Намазывая тост маслом, Одри размышляла о том, как несправедлива к ней жизнь.

– Почему вы никогда не рассказывали мне о моих настоящих родителях? – неожиданно выпалила она.

Шэрон уронила желток на тарелку, и он растекся желтой лужицей.

– Мы же сказали тебе, что ты родилась в семье, которая не могла тебя содержать.

– Как их фамилия?

Мать нервно облизала губы.

– Мы ее никогда не знали.

Одри посмотрела на отца, который не отрывал глаз от тарелки.

– Папа?

– Все сделал твой дядя Эзра.

– Я хочу знать своих настоящих родителей! – упрямо сказала Одри. Она хотела сделать им так же больно, как больно было ей.

Наступило тяжелое молчание. У Одри было тяжело на сердце, она вела себя эгоистично и жестоко по отношению к людям, от которых не видела ничего, кроме добра.

– Я посмотрю, что можно узнать, —пообещал Виктор.

– Но все архивы сгорели при пожаре, – быстро вмешалась Шэрон. Ее лицо было бледным, как бумага.

– Я хочу знать.

Одри делала им больно, но не отступала. Ей нужна была правда.

– Мне кажется, вы знаете имя моей матери. Я слышала, как вы говорили о Вирджини.

– О боже! – Шэрон закрыла лицо руками.

– Кто она?

– Одри, хватит, – попросила Шэрон слабым голосом, для нее это было адской пыткой. Виктор положил вилку и наконец поднял на Одри глаза.

– Вирджини – это моя родственница, троюродная сестра. Она не могла растить тебя одна.

– А кто мой отец?

– Этого я не знаю.

– А она? Она знала, кто мой отец? – с замиранием сердца спросила Одри.

– Мы ее никогда об этом не спрашивали, – сказал Виктор.

– А где она сейчас? Как мне с ней увидеться?

– Ты не можешь с ней увидеться, – отрезала Шэрон. – Это невозможно.

– Я старался найти Вирджини, – спокойно ответил дочери Виктор, – но не смог. Честное слово.

– Но я имела право знать! – Одри безумно разозлилась. – Вы никогда не рассказывали мне об этой женщине, вы говорили, что мои родители умерли.

– Мы твои родители, – прошептала Шэрон.

– Мои настоящие родители, – безжалостно поправила Одри.

Виктор тронул ее за локоть.

– Мы не лгали. Мы не могли найти Вирджини и никогда не слышали о твоем отце – о твоем настоящем отце. Мы сами предполагали, что они умерли.

– Разве вы не понимали, что я хочу знать правду? – спросила Одри.

– Нам хотелось верить, что это несерьезно. – Виктор виновато вздохнул. – Я попробую найти Вирджини. Я постараюсь.

У Одри больше не было времени спорить с ними. Она проглотила печенье и запила его кофе. Шэрон с начала разговора не съела ни куска.

– После школы – сразу домой, – строго сказала она. Одри молча подхватила учебники и выскочила из дома.


Теперь, через много лет, она была близка к ответам на так мучившие ее вопросы. Одри расчесала волосы и занялась укладкой своих длинных черных кудрей. «Ведьмины космы», – называла их Шэрон, когда девушка не собирала волосы в прическу и не заплетала косу, а распускала их по плечам.

Одри собиралась появиться на торжественном открытии отеля «Дэнверс» после реконструкции. Пришла пора встретиться с семьей. После встречи с Закари она несколько раз пыталась поговорить с ним по телефону, но его не звали и он не отвечал на ее просьбы перезвонить. Она не пробовала связаться с кем-нибудь другим из Дэнверсов. Закари был единственным, кому нечего было терять при появлении пропавшей наследницы, единственным из всех детей Дэнверса, у которого было свое дело, остальные – Джейсон, Триш и Нелсон – оставались в тени Уитта и, как стервятники, ждали его смерти.

Зак совсем не похож на них, он всегда был другим. Не случайно ходили слухи, что он не сын Уитта. Дикие выходки, стычки с законом и, наконец, загадочный скандал с отцом, после которого Уитт выгнал сына из дома и вычеркнул из завещания. Только недавно, перед смертью старика Дэнверса, Зак помирился с семьей.

Одри считала, что только Зак, который много лет был изгоем, мог быть ее естественным союзником. Что ж, значит, она ошибалась.


«Это просто еще одна авантюристка», – подумал Зак. Он мог учуять обман за милю, эта черноволосая женщина с загадочными голубыми глазами и дерзкой улыбкой такая же охотница за наследством, как и другие, приезжавшие до нее.

Но почему Заку не удавалось выбросить ее из головы? Как он ни пытался, он снова мысленно возвращался к их встрече, и хрупкая девушка, так похожая на Кэт, вставала перед глазами.

Настроение у него и так было ни к черту из-за предстоящего открытия отеля. Со стаканом виски в руке он расхаживал по тому же самому номеру, в котором их разместили с Нелсоном много лет назад, когда похитили Ланден, и хотя здесь многое изменилось, но память упорно возвращала Зака к событиям той страшной ночи.

Ему было некогда предаваться воспоминаниям, и он злился на Одри за то, что она воскресила боль давно прошедших дней. Больше всего Заку хотелось убраться отсюда подальше. Он выполнил свою часть договора, перестроил отель и хотел получить честно заработанную награду, которую старик обещал ему перед смертью.

Сцена была тягостной. Отец пытался помириться и признать, что был не прав, но не мог заставить себя произнести нужные слова, и они снова поругались. Когда разъяренный Зак был уже на пороге, Уитту удалось вернуть его обратно.

– Ранчо твое, если хочешь, Зак, – сказал отец, обращаясь к спине сына.

Зак замер в дверях.

– Мне ничего не нужно.

– Но ты ведь хочешь получить ранчо?

Зак повернулся к отцу и принялся сверлить его взглядом.

– Ты всегда получал то, что хотел, если я правильно помню.

– Я ухожу.

– Подожди, – попросил отец. – Это ранчо стоит несколько миллионов.

– Мне плевать на деньги.

– Ну конечно, ты всегда был гордецом. – Уитт стоял у окна со стаканом виски в руке. – Но ты хочешь это ранчо. Интересно, почему? – Он поднял бровь. – Может быть, это ностальгия?

Укол достиг цели, но Зак не подал виду.

– Это неважно. Уитт хмыкнул:

– В любом случае оно твое.

Зак отлично знал, что за это придется заплатить и цена будет немалой.

– И что я должен сделать?

– Ничего особенного. Восстановить отель «Дэнверс».

– Что?

– Я не прошу ничего сверхъестественного. У тебя строительная фирма в Бенде. Перетащи ее сюда или найми других людей. Деньги – не проблема. Я хочу, чтобы отель стал как новый.

– Ты с ума сошел. Это будет стоить целое состояние.

– Сделай мне одолжение. Это все, о чем я прошу, – тихо сказал Уитт. – Ты любишь ранчо, а я – этот старый отель. Когда-то он был лучшим. Я хочу снова увидеть это.

– Найми кого-нибудь другого.

Уитт допил виски и посмотрел сыну в глаза.

– Я хочу, чтобы это сделал ты. Чтобы ты сделал это для меня.

– Иди ты к черту!

– Уже был. И не без твоей помощи.

У Зака сжалось горло. Отец предлагал ему мир. И по этому мирному договору отдавал то, чего Заку хотелось иметь больше всего на свете.

– Не позволяй своей гордости стоять на пути к мечте, – сказал Уитт, читая мысли сына.

– Гордость здесь ни при чем, – солгал Зак.

Уитт протянул ему свою большую, еще сильную руку.

– Ну, что ты скажешь?

Зак колебался всего долю секунды.

– Я согласен, – наконец ответил он, и отец с сыном пожали друг другу руки впервые за много лет.

После этого Зак начал работать над реконструкцией отеля, а Уитт изменил свое завещание. Работа по перестройке старого здания и восстановлению былого великолепия заняла два года. Уитт умер задолго до ее окончания, так и не дождавшись воплощения своей мечты. До марта этого года Зак имел возможность проводить на ранчо много времени, но затем ход работ потребовал его постоянного присутствия и ему пришлось переехать в Портленд.

Зак с отвращением повязал галстук. Он откроет чертов отель, устранит последние недоделки и пошлет к черту этот город с его проблемами.

«А как же Одри?» – неожиданно подумал Зак.

Черт, почему он не мог перестать думать о ней! Как будто она постоянно рядом, как когда-то было с Кэт. Проклятье, вот что это. Но нравилось это Заку или нет, Одри была фантастически похожа на его мачеху. Эти черные волосы, ясные голубые глаза, острый подбородок и высокие скулы. Живая копия Кэтрин Дэнверс. Правда, Одри гораздо выше ростом, но обладает той же удивительной грацией, которую он не встречал ни у одной женщины, кроме Кэт.

Зак вспомнил о фантастической ночи, проведенной с мачехой, и помрачнел еще больше. Страсть, опасность, счастье – ничего подобного у него не было с другими женщинами. При одном воспоминании у него разливался огонь в крови. Кэт соблазнила его, стала его первой женщиной и ввела в ворота рая, из которого он попал прямо в ад и не забудет этого до самой смерти. Но Зак ничего не хотел бы изменить.

Но почему короткая встреча с Одри Нэш воскресила эту старую историю, о которой он старался не вспоминать? Зак не видел Одри после их первой встречи, но знал, что девушка вернется. Как фальшивая монета. Они всегда возвращались. Она пыталась дозвониться ему, но он не отвечал. Не хотел подавать ложных надежд. Одри – не первая авантюристка, объявившая себя Ланден Дэнверс, и она не будет последней.

Сунув палец за тесный воротник парадной рубашки, чтобы хоть чуть-чуть ослабить давление, Зак поморщился. Зачем он вообще оделся в этот обезьяний наряд? Он всегда ненавидел формальности. Его заранее тошнит от предстоящего вечера.

Зак взглянул на стоящие в углу номера сумки: его вещи уже были собраны, чтобы завтра в поддень он мог уехать на ранчо.

– Наконец-то, – пробормотал Зак, выходя в коридор и направляясь к лифту.

Никому из своей семьи он не рассказал о визите Одри. Зачем? Они еще больше распсихуются. Дела с наследством Уитта далеко не закончены, и если они узнают, что появилась новая претендентка... Зак ехидно улыбнулся, нажимая кнопку нужного этажа. Что, если бросить сейчас эту бомбочку? Но Зак сразу же отказался от этой мысли. Он уже вырос из того возраста, когда ему нравилось дразнить своих братьев и сестру, чтобы полюбоваться их реакцией.

Наконец лифт остановился, и Зак заглянул в открытые двери бального зала. Гости уже начали собираться. Когда Зак услышал шуршание шелка, звон бокалов, звуки смеха, ему показалось, что он перенесся в прошлое. Уже двадцать лет в этом зале не было никаких вечеринок. Последней было пятидесятилетие Уитта Дэнверса.

Заку стало не по себе, как будто и сегодня должно было произойти что-то неприятное.

Пианист в углу играл на концертном рояле, который блестел, как зеркало. Зак узнал мелодию из последнего кинофильма. Шампанское било фонтаном и стекало в огромную вазу с ледяной скульптурой, изображающей скачущую лошадь, символ отеля «Дэнверс». Розовые розы в хрустальных вазах. Накрахмаленные до хруста скатерти. Сердце Зака сжалось. Слишком похоже. Словно воскресло прошлое.

Он доверил Триш все приготовления, только равнодушно взглянул на список гостей. Она подбирала музыкантов, дизайнеров, официантов. Сама занималась организацией всей чертовой вечеринки. Зак велел ей делать все, что она хочет. Он выполнил свою часть соглашения, восстановил проклятый отель и даже явился на его открытие.

Теперь он понял, что выпустил демонов наружу. Праздник как две капли воды был похож на вечеринку по случаю пятидесятилетия Уитта, которую устроила Кэт.

Зак прошел мимо столов с закусками к бару, оставив без внимания призыв Джейсона, окруженного друзьями. Все они были аккуратно пострижены у дорогих парикмахеров, безукоризненно одеты, их туфли сияли, а фигуры поддерживались в идеальном состоянии в лучших спортивных клубах. Зак готов был держать пари, что они младшие партнеры юридических фирм. Кому они нужны, эти зазнайки?

Бармен, молодой парнишка с симпатичными маленькими усиками, подстриженной бородкой и серьгой в ухе, приветливо улыбнулся Заку.

– Что вам предложить?

– Пива.

– Простите? – растерялся парень.

– Пива. Любого. В банке или в бутылке, все равно. То, что у вас есть.

– Мне очень жаль, сэр, но у нас нет...

– Так достаньте, – прорычал Зак, и испуганный бармен побежал к распорядителю, который немедленно помчался к служебному лифту.

– Привет, Зак! Отличная работа. Отель выглядит потрясающе, – послышался сзади женский голос, но Зак проигнорировал комплимент.

Другая женщина, видимо журналистка, профессионально подхватила его под руку.

– Всего несколько вопросов, мистер Дэнверс, об этом отеле.

– Моя сестра разослала пресс-релизы во все издания.

– Конечно, но я хотела бы задать несколько вопросов. Зак не трудился быть вежливым.

– Поговорите с Триш Маккитрик. Она занималась внутренним дизайном.

Зак отошел, оставив даму с ее вопросами. Он нетерпеливо взглянул на часы. Джейсон собирался выступить с небольшой речью. Затем он примет поздравления от мэра, губернатора и президента исторического общества. Зак собирался переждать все это, затем сфотографироваться с семьей и уйти.

Зак подошел к окну. Ему хотелось, чтобы вечер уже оказался позади. Не надо было оставаться. Черт, он становится мягкотелым. Раньше он послал бы Джейсона подальше и уехал. А может, ему хочется принять свою долю поздравлений по поводу реконструкции отеля?

«Ты такой же, как и они, Дэнверс. Хочешь получить свою часть славы», – подумал он.

– Мистер Дэнверс?

Зак вернулся к действительности. Перед ним стоял официант с серебряным подносом, на котором стояла высокая бутылка пива и замороженный бокал. Зак взял бутылку и, указав на бокал, сказал:

– Это мне не нужно. – Он отвернул крышку, бросил ее на поднос и добавил: – Но одной бутылки мне мало.

– Пиво в баре, сэр. Как только вам потребуется.

– Спасибо.

Зак с наслаждением отпил из бутылки и почувствовал себя лучше. Он выглянул в окно и увидел целую процессию сверкающих лимузинов, которые по очереди выгружали из своих кожаных недр мужчин в смокингах и женщин в мехах, шелках и бриллиантах. Это были гости Дэнверсов, элита Портленда.

Все как двадцать лет назад. Похоже на идиотский розыгрыш.

Ему захотелось курить, хотя он давно бросил эту привычку. Облокотившись о подоконник, он продолжал смотреть в ночь. И увидел ее. Она показалась ему тенью из прошлого. На другой стороне улицы появилась Одри Нэш. Зак смотрел, как она переходит улицу, пробирается между лимузинами, скопившимися у отеля, и приближается к дверям. Значит, у нее хватило духа прийти.

Одним глотком он прикончил пиво, поставил бутылку на столик и быстро пошел к выходу сквозь толпу гостей. Несколько человек пытались остановить его, но Зак никого не замечал. Он подошел к входу в отель как раз в тот момент, когда Одри пыталась убедить работника отеля, что у нее есть приглашение.

– Вы сказали, ваша фамилия Нэш? – переспросил клерк, просматривая список гостей.

– На самом деле моя фамилия Дэнверс.

– Дэнверс? Значит, вы родственница.

– Да…

– Все в порядке, Рич. Она со мной. – Закари с мрачным видом взял Одри за ледяную руку.

Девушка взглянула на него ясными голубыми глазами, которые, казалось, смотрели прямо в душу.

– Спасибо, Зак, – сказала она так, словно они были знакомы всю жизнь.

Зак чувствовал, что совершает огромную ошибку, но он провел Одри в гардероб, помог снять плащ, и они поднялись в зал. Он чувствовал себя предателем почти в такой же степени, как в ту ночь, когда переспал со своей мачехой. Но, несмотря ни на что, позволил Одри опереться на его руку.

Их появление привлекло внимание. Девушка была не менее красива, чем Кэтрин в свое время. Она изящно уложила густые черные волосы. Ее белое платье, перехваченное в талии поясом, оставляло одно плечо обнаженным, облегало бедра и достигало пола.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Зак, когда они отошли туда, где их не могли слышать.

– Я член семьи, и здесь мое законное место.

– Чушь!

Она загадочно улыбнулась.

– Почему ты пришел мне на помощь?

– И не собирался.

– Если бы ты не подошел, меня бы не пропустили.

К ним подошел официант и предложил напитки. Одри взяла бокал с подноса, и парень растворился в толпе.

– Не обманывай себя, Зак. Ты меня выручил.

– Я хотел избежать скандала. Ее улыбка была чарующей.

– Значит, ты считал, что я устрою скандал?

– Я это знал.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Кроме того, что ты очередная кладоискательница.

– Тогда почему ты не дал мне устроить скандал и не полюбовался, как меня выбрасывают на улицу? Она снова улыбнулась и отпила из бокала.

– Журналисты не пропустили бы это.

– С каких пор тебя волнует пресса?

– Эта семья пережила достаточно скандалов, – ответил Зак.

– Думаю, что тебе абсолютно наплевать на честь семьи и все такое.

– Ну почему же.

Он внимательно наблюдал за девушкой. Она была совсем не так уверена в себе, как стремилась показать. Такая же красивая, как Кэт, с полными губами, высокими скулами, стрелами бровей над загадочными голубыми глазами, она казалась земной и чувственной. И все-таки ее облик говорил о невинности, которой и не пахло в радиусе мили от Кэтрин Ларуш Дэнверс. Даже в самые тяжелые минуты жизни Кэт играла роль, старалась выжать максимум из своей сексуальной привлекательности и манипулировала людьми.

– Ты можешь доказать, что ты Ланден? – спросил Зак, решив, что пора перейти к сути.

– Могу и докажу.

– Это невозможно.

Она пожала обнаженным плечом и отпила из бокала. Пианист заиграл старую мелодию «Битлз», мелодичные звуки поплыли по залу и, смешиваясь со смехом, поднимались к потолку к тысяче огней, отбрасываемых антикварными хрустальными люстрами. Все как двадцать лет назад.

Зак с усилием вынырнул из прошлого.

– Думаю, ты должен познакомить меня с остальными членами семьи, – предложила Одри.

– Ты для этого сюда пришла сегодня?

Ее улыбка была такой сексуальной, что Заку стало жарко.

– Я пришла, чтобы увидеть тебя, Зак.

Совсем как Кэт. Но теперь ему уже не шестнадцать лет, и его не проведешь, как мальчишку.

– Сомневаюсь. Не пытайся льстить мне, это не сработает.

Она смотрела на него, словно зная, что это не так.

– Ты единственный, к кому я могла обратиться, только ты мог бы поверить мне, дать мне шанс.

– Ты ошиблась, сестренка. – Последнее слово Зак произнес с издевкой. – Я тебе абсолютно не верю. Мне плевать, кто ты и какую игру ведешь, но я не верю, что ты Ланден. Можешь, если хочешь, рассказать свою историю репортерам и остальным членам семьи, но мне на это глубоко плевать.

– Ты врешь, Закари.

От ее уверенного тона Заку стало не по себе. Он подумал, что она хорошо подготовилась и знает о нем намного больше, чем он о ней.

– Прекрасно, добро пожаловать в семью. Ты будешь очарована.

Зак схватил девушку за руку и поволок сквозь толпу гостей. Их провожали заинтересованными взглядами.

Что бы Одри ни думала об этом, она молча повиновалась Заку. Она знала, что, появившись здесь, на этом празднике, она сможет привлечь внимание всей семьи Дэнверс, и продолжала лелеять слабую надежду, что найдет, себе союзника, что кто-то из них захочет вести честную игру. Именно Зака она надеялась увидеть в этой роли. Одри знала, что после похищения Ланден Уитт лишил его наследства. Что Зак всегда был не в ладу с отцом. Что он сам обеспечивал себя и заработал небольшое состояние, возглавив строительную фирму, оказавшуюся на грани банкротства, и сделав ее прибыльной. Что бы ни случилось, Зак крепко стоял на ногах.

Одри узнала Джейсона по фотографиям в прессе, которых просмотрела не одну сотню. Высокий, ширококостный, с каштановыми волосами, отливающими медью, в которых уже появилась седина, с серьезным лицом. Захваченный разговором с тощей как жердь девушкой вдвое младше его, он на секунду отвел глаза от собеседницы, посмотрел на Одри и застыл. Его загорелое лицо побледнело, кадык задергался, словно он пытался проглотить что-то, и прошло не меньше минуты, прежде чем он вернул себе прежнее спокойствие, хотя бы внешне.

Одри не удивила такая реакция. Она знала, что очень похожа на женщину, которую считала своей настоящей матерью, и видела по изумлению, мелькнувшему в глазах Джейсона, что он потрясен этим сходством.

– Думаю, тебе нужно кое с кем познакомиться, – сказал Зак брату.

– Извини, пожалуйста, я ненадолго тебя оставлю, – церемонно обратился Джейсон к тощей блондинке. Девушка подозрительно осмотрела Одри. – Только на минуту, Ким, обещаю тебе.

Ким капризно оттопырила нижнюю губку и не двинулась с места. Зак так крепко держал Одри за руку, словно боялся, что она убежит.

– Это Одри Нэш, а это мой брат Джейсон. – Он представил их друг другу с соблюдением всех формальностей.

– Мы могли встречаться раньше? – спросил Джейсон.

– В другой жизни, – ответил Зак. – Одри думает, что она Ланден.

Рот Ким округлился от удивления, но Джейсону удалось улыбнуться.

– Еще одна Ланден. Замечательно, очень кстати. – Голос Джейсона был таким же холодным, как и его глаза. – Позволь мне угадать, ты пришла сюда сегодня, чтобы сразу поднять большой шум? Здесь много репортеров и фотографов, они так и ухватятся за сенсацию. – Джейсон сделал глоток шампанского, наблюдая за Одри поверх бокала. – Я угадал?

– На самом деле она появилась на прошлой неделе, – сказал Зак, выпуская наконец ее руку. Джейсон повернулся к брату.

– И ты до сих пор молчал?

– Я думал, она уедет.

– Ну да, просто возьмет и уедет. – Джейсон пробормотал что-то нелестное про безголовых идиотов. На его виске пульсировала синяя жилка. – Как ты сюда прошла?

– Я сказал, что она со мной, – снова вмешался Зак.

– Ты ее пустил сюда, не зная, что она собирается делать? Или ты тоже в этом участвуешь? – разозлился Джейсон. Зак не затруднил себя ответом, только пожал плечами.

– Хотел поиздеваться над нами? – продолжал Джейсон.

– Она самозванка, – сказал Зак. – Пусть делает что хочет.

– Не здесь. И не сейчас. – Джейсон понизил голос, заметил, сколько любопытных взглядов обращено на их маленькую группу. – Разве ты не понимаешь, что скандал нам сейчас навредит?

Горящие ненавистью голубые глаза уставились на Одри, и ей пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы выдержать взгляд Джейсона.

– Уведи ее наверх. В свой номер. Нет, лучше отвези ко мне домой. У тебя есть ключ.

– Никто меня никуда не повезет, – заявила Одри.

– Ты сама это затеяла, – напомнил Зак.

– И не намерена никуда уезжать отсюда, – твердо сказала девушка, понимая, что должна казаться сильной – любое проявление слабости в присутствии членов семьи Дэнверс равносильно самоубийству.

Зак не смог удержаться от довольной улыбки.

– Может быть, ты все-таки Ланден. Она тоже была упрямой штучкой.

– Уведи ее отсюда. Встретимся в моем доме.

– А как насчет Николь? – спросил Зак и увидел, что лицо брата застыло при упоминании его жены. Их брак даже в лучшие времена не был безмятежным.

– Ее нет в городе. Навещает родственников в Санта-Фе. Зак не стал больше задавать вопросы. Его не касалось, почему жена Джейсона не присутствует на одном из самых важных событий в жизни своего мужа.

– Я никуда не поеду, – упрямо сказала Одри. – И не надо говорить обо мне, как будто меня здесь нет. Я считаю, что у меня такое же право присутствовать здесь, как и у вас.

– Она в чем-то права.

– Я сказал, увези ее отсюда, Зак.

– А я сказала, Джейсон, что я не вещь, которую можно погрузить в машину и увезти.

Гнев старшего Дэнверса, казалось, не произвел на нее никакого впечатления. При случае Одри могла быть очень упрямой, особенно когда дело касалось вопросов, в которых она была абсолютно уверена, ну, или почти уверена, как в том, что она Ланден Дэнверс.

Одри заметила насмешливый блеск в глазах Зака и поняла, что он наслаждается, наблюдая, как Джейсон выходит из себя. Важный чопорный юрист, женившийся на приданом и пытающийся управлять состоянием семьи.

– Здесь не время и не место. – кипятился Джейсон.

– Тогда назови их, – резко сказала Одри и заметила сбоку какое-то движение.

Это тощая блондинка Ким придвинулась ближе, впитывая каждое слово.

– Что?

– Назови время и место. – Одри не собиралась отступать после того, как она зашла так далеко, одержав нелегкую победу над своими собственными сомнениями.

– Черт побери! – послышался мужской шепот.

Одри повернулась и увидела хрупкого высокого мужчину с темно-русыми волосами и голубыми глазами, которые расширились от удивления и не отрывались от ее лица.

– Она как две капли воды похожа на...

– Мы знаем, Нелсон, – поспешно перебил его Джейсон раздраженным тоном.

– Нелсон, это Одри Нэш. – Похоже, Зак наслаждался растерянностью своих братьев. – Она заявила, что она Ланден.

Нелсон потрясенно перевел взгляд с Джейсона на Зака.

– Но она не может быть Ланден. Все знают, что Ланден убили.

– Все так думали, – вмешалась Одри. Джейсон не выдержал. Он злобно бросил Заку:

– Ты ее привел сюда, и ты ее отсюда выведешь!

– Может быть, я пока еще не собираюсь уходить.

– Если ты хочешь, чтобы кто-нибудь из нашей семьи выслушал твою историю, ты сейчас же уберешься отсюда. – Это было похоже на соглашение.

– Я позабочусь о ней. – Зак снова взял девушку за руку, но она оттолкнула его.

– Мне не нужен никто, чтобы обо мне заботиться, – резко сказала Одри.

– Тогда зачем ты здесь? – спросил Джейсон. – Если ты здесь не из-за наследства или не из-за того, чтобы о тебе заботились, почему ты не осталась там, откуда приехала?

– Потому что я хочу знать правду.

– Значит, ты здесь не из-за денег?

Одри промолчала, и Джейсон ехидно улыбнулся. Его приятельница Ким продолжала зачарованно наблюдать за происходящим. Пианист сделал перерыв, и следующие слова Джейсона неожиданно громко прозвучали в наступившей тишине:

– Все вертится вокруг денег, Одри. И незачем лгать. Прежде чем она смогла ответить, Зак схватил ее за руку и на этот раз не отпустил. Понимая, что от этой железной хватки ей не избавиться, даже если она устроит сцену, Одри подчинилась и пошла за ним по знакомому залу. Она знала, что уже была здесь много лет назад. Все было почти как тогда. Только тогда играл оркестр, и бокалы для шампанского были не высокие, а низкие. И были еще и другие отличия. Например, огромный зеленый торт с множеством свечей. И поза лошади. И лепестки роз на полу создавали живой розовый ковер.

Конечно, она вспоминает пятидесятилетие Уитта, ее последний вечер с родителями. Или просто воображает себе, как это должно бьшо быть? В последнее время она столько прочла о семье Дэнверс и видела столько фотографий, что ей могло показаться все, что угодно. Она узнала своих братьев, как только увидела, и узнала бы родителей, будь они живы.

Уитт никогда не переставал верить, что его любимая дочь вернется. Он оставил полмиллиона тому, кто найдет ее, и он завещал Ланден существенную долю наследства, которое в целом превышало сотню миллионов.

Дело не в деньгах, говорила себе Одри, когда Зак надевал на нее плащ, но она любой ценой узнает правду, и ей наплевать на последствия.


Глава 7


– Почему ты думаешь, что ты Ланден?

Зак затормозил на красный свет, бросавший цветные тени на мокрый асфальт. Дворники равномерно двигались, смахивая со стекла капли воды.

– У меня есть доказательство. – Пожалуй, это была не совсем правда, но ведь и не совсем ложь.

– Доказательство, – повторил Зак, словно пробуя слово на вкус.

Он нажал на газ, и джип начал карабкаться по извилистым крутым улицам на восточные холмы. Выглянув из окна, Одри увидела, что огни города горят далеко внизу.

– Какое доказательство?

– Видеозапись.

– Какая видеозапись?

– Моего отца.

– Твоего отца? Ты имеешь в виду Уитта?

Зак прошел поворот, не сбавляя скорости, и джип слегка занесло.

– Нет, моего приемного отца, Виктора Нэша. Мы жили в Монтане.

– О, это полностью все прояснит, – издевательски протянул он.

– Не обязательно так иронизировать.

Еще несколько поворотов, и они подъехали к высоким воротам, которые Зак открыл, набрав код на пульте дистанционного управления. Он остановил джип у гаража перед домом, выстроенным в стиле Тюдоров. Четырехэтажный дом из камня и кирпича с темными перекрещивающимися балками и остроконечной крышей, казалось, вырос прямо из земли, настолько органично он вписывался в окружающее пространство.

Фонари, скрытые в зарослях азалий и рододендронов, мягко освещали дорожку. По стенам вился плющ. Высокие ели росли вдоль каменного забора, как бы охраняя границы владений.

– Приехали, – сказал Зак, наклоняясь к ней и протягивая руку, чтобы открыть дверь джипа с ее стороны.

Они вышли из машины, и он повел Одри к заднему входу в дом.

– Что-нибудь узнаешь? – спросил Зак, включая свет в огромной кухне.

Одри покачала головой, на что он поднял бровь, будто удивляясь ее признанию в том, что она не помнит. Она неуверенно оглянулась, но ни блестящие плитки пола, ни восточные ковры, ни стеклянные дверцы шкафов – ничто не пробуждало воспоминаний.

– Мы можем подождать в кабинете, – предложил Зак, наблюдая за ее реакцией. – Джейсон скоро появится.

Одри представила себе встречу с семьей, и ей вдруг захотелось все бросить и исчезнуть. В кабинете, расположенном в дальнем углу дома, пахло табаком и дымом. В камине краснели угли. Зак положил на них мшистые дубовые дрова. Он снял смокинг и бросил его на спинку кожаного кресла.

– Ну, что ты скажешь об этой комнате? Это личный кабинет отца. Ты, вернее Ланден, прибегала сюда, чтобы поцеловать его на ночь. – В глазах Зака были вызов и насмешка.

– Я... Нет, не помню, – призналась Одри, проводя ладонью по старому дереву стола.

– Вот это сюрприз, – продолжал издеваться Зак. – Ты первая из всех моих чудом воскресших сестренок не помнишь этот дом во всех подробностях. – Он поставил ногу на каминную решетку. – Как, хочешь поскорее отделаться и расскажешь мне заготовленную историю, или подождем остальных?

– Тебе обязательно быть таким грубым со мной?

– Это только начало. Поверь мне, я в этой семье самый ласковый.

– Я читала о тебе совсем другое, – сказала Одри, вступая в борьбу. – Непослушный сын, паршивая овца в семье, подросток, постоянно нарушающий закон.

– Это правда. И это лучшее, что можно написать обо мне, – ответил Зак сквозь сжатые зубы. – Ну, мисс Нэш, что вы нам приготовили?

– Не понимаю, зачем мне повторяться. Мы можем подождать остальных.

– Как хочешь. – Его серые глаза напоминали небо в Арктике. Зак подошел к бару. – Выпьешь?

– Думаю, не стоит.

– Снимешь напряжение. – Он выбрал бутылку скотча и налил виски в низкие хрустальные бокалы. – Поверь, тебе это понадобится задолго до того, как они закончат с тобой.

– Если ты собираешься меня запугать, то зря тратишь время.

Зак покачал головой и поднес бокал к губам.

– Просто предупреждаю.

– Спасибо, но думаю, я справлюсь, что бы они ни сказали.

– Тогда ты будешь первой.

– Вот и отлично.

Зак пожал плечами, допил виски и поставил пустой бокал в бар.

– Садись.

Он махнул рукой в сторону обитого твидом дивана, снял галстук, расстегнул рубашку и закатал рукава. На его руках и груди росли темные волосы, кожа, несмотря на позднюю осень, была загорелой.

– Просто для поддержания разговора, – сказал Зак, – во сколько нам обойдется твое молчание и отъезд домой?

– Что?

Он обжег Одри презрительным взглядом.

– Я не собираюсь верить в сказки, понятно? Это пустая трата времени. Поэтому давай перейдем к делу. Ты хочешь устроить большой скандал, шумиху в прессе, консультации с юристами и тому подобное и доказать, что ты Ланден, так? – Зак налил себе еще виски.

– Я и есть Ланден. По крайней мере, я думаю, что это так.

– Ну конечно, ты Ланден, – сказал он с издевкой.

– Не обязательно иронизировать.

– Хорошо, тогда вернемся к главному. Сколько будет стоить, чтобы ты передумала и решила, что ты все-таки Одри Нэш?

– Я и так Одри Нэш.

– Значит, ты настаиваешь на обоих вариантах?

– До тех пор, пока не докажу, что я Ланден. – Огонь в камине вспыхнул ярче, но Одри с трудом сдерживала нервный озноб. – Я не приехала бы сюда, если б не думала, что я твоя сестра.

– Единокровная сестра, – поправил Зак. – Давай будем точными. Будем придерживаться фактов. Значит, ты решила воспользоваться сходством с моей мачехой?

– Может, прежде чем судить, сначала посмотришь кассету?

– Ту самую волшебную кассету? – переспросил Зак с вызовом.

– Да, видеозапись, которая привела меня сюда.

Запись послужила поводом, но не являлась доказательством, по крайней мере, убедительным доказательством. Неожиданно она показалась Одри такой же несерьезной, как и мечты Виктора о том, что в один прекрасный день она станет богатой и знаменитой.

– Я нашла эту кассету после смерти отца. Он оставил ее мне.

– Не могу дождаться, – пробормотал Зак с сарказмом. – Но скоро мы начнем твое шоу.

Он поставил ее бокал с виски на край журнального столика со стеклянной крышкой, снова налил себе и встал у окна, наблюдая за каплями дождя, бегущими по стеклу.

Одри встала и спросила:

– Если ты не возражаешь, я хотела бы пройти в туалетную комнату.

– В туалетную комнату? – передразнил Зак. – Так это называют девушки на фермах в Монтане?

Одри несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, затем посмотрела ему в глаза.

– Тебе все это очень нравится, правда? Зак осмотрел ее с ног до головы.

– Мне ничего не нравится.

– Но ты с удовольствием издеваешься надо мной, стараешься запугать.

– Ты сама ввязалась в это. Ищи «туалетную комнату» сама. Может быть, тебе удастся вспомнить.

Одри молча схватила сумку и выскочила из комнаты. Коридор казался незнакомым, но она пошла направо, повернула за угол и остановилась, увидев нечто, что можно было бы назвать музеем семьи Дэнверс. Фотографии, награды, трофеи расположились на застекленном стеллаже.

Большая фотография в центре заставила ее задержать дыхание: Уитт, Кэтрин и Ланден. Одри зачем-то потрогала стекло, палец оставил почти незаметный след на тонком слое пыли. Кэтрин, одетая в платье цвета красного вина с длинными рукавами и открытой шеей, в бриллиантовом колье, сидела в плетеном кресле, держа на коленях улыбавшуюся Ланден. Девочке на фотографии было около трех лет. Ее розовое бархатное платьице было украшено кружевным воротничком, густые черные волосы спадали длинными вьющимися прядями. Уитт стоял за креслом, одной рукой обнимая жену с видом собственника. Он тоже улыбался в камеру.

«Папа», – подумала Одри. Неужели это ее семья? Настоящая семья. У нее защемило сердце, на глаза навернулись слезы. После всех этих лет мучительной неизвестности неужели она наконец нашла их, своих настоящих родителей? Она задержала взгляд на подбородке Кэтрин, так напоминавшем ее собственный, снова взглянула на улыбающееся личико девочки. Хотя Виктор и Шэрон очень редко фотографировали ее, когда Одри была маленькой, сходство было несомненным.

«Ты моя мама?» – беззвучно спросила она у женщины на снимке.

– Очень трогательно, правда?

Одри испуганно обернулась. Она не слышала, как подошел Зак, и не знала, что он стоит за ее спиной, наблюдая.

– Я не слышала, как ты подошел. Зак пожал плечами.

– Как тебе музей? Не правда ли, мило? – Он обвел глазами снимки. – Семья Дэнверс при полном параде.

Одри смотрела на стенд. Дипломы и футбольные кубки, награда Триш из школы искусств, студенческий билет Нелсона, награда Джейсона, полученная в соревнованиях по плаванию, и ключ от города, врученный Уитту как почетному гражданину. Немало и фотографий: Уитт на торжественных церемониях, Уитт с одним или несколькими детьми, молодой Уитт со своим отцом, Джейсон в футбольной форме, Нелсон в мантии магистра, свадьба Джейсона, Триш в вечернем платье. Но здесь не было ни одного изображения Зака, ни детского, ни взрослого. Одри не поверила своим глазами и снова осмотрела все.

– У меня не было значительных достижений, – объяснил Зак, словно прочтя ее мысли. – Уитт не любил пустых снимков.

– Я не ожидала увидеть это. – Она показала на стену.

Зак взглянул на портрет Уитта со второй женой и младшей дочерью и застыл, глядя на Кэт. Одри почувствовала, что присутствует при какой-то интимной сцене, не предназначенной для посторонних глаз.

– Я так и не нашла...

Зак резко повернулся к ней.

– За поворотом, вторая дверь налево.

Одри поспешила исчезнуть. Ей не хотелось быть свидетелем при встрече Зака с прошлым.

В ванной она умылась холодной водой. «Не позволяй им запугать тебя», – твердила она мысленно, глядя на свое бледное отражение в зеркале.

Когда Одри вернулась в кабинет, Зак снова стоял у окна, глядя в ночь.

Напомнив себе, что ей нужен хотя бы один союзник в семье, которая попытается уничтожить ее, Одри взяла бокал, приготовленный для нее Заком, и отпила глоток, обжигая горло и желудок.

– Знаешь, почему я пришла к тебе первому? – спросила она, надеясь сломать невидимый барьер, который он поставил между ними. Зак не ответил, просто продолжал смотреть в ночь.

– Я думала, что ты сможешь понять.

– Я ничего не смыслю в притворстве.

– Ты знаешь, каково быть чужим в семье, – не сдавалась Одри.

Его плечи напряглись, и Зак снова глотнул скотча.

– Напрасно ты решила из-за каких-то фотографий, что у нас с тобой есть что-то общее. Хотя я и был чужим.

– Но ведь ты хотел назад, в семью. Зак еще больше напрягся.

– Ты ошибаешься, сестричка, я никогда не хотел назад. Это была идея старика.

– Так ли это? – спросила Одри и решила, что она ничего не добьется, если немного не нажмет на него. – Что ты ему сделал? За что он лишил тебя наследства?

– Почему именно я что-то сделал ему? Может быть, это он что-то сделал? – Его стальной взгляд пронзил ее насквозь.

– Я просто гадала, – примирительно сказала Одри, но ее пальцы сильнее сжали бокал, чтобы он не видел, как они дрожат. – Что случилось тогда, Зак?

Он повернулся к ней, и она почувствовала, что атмосфера в комнате накалилась. Лицо Зака было жестким, резкие черты освещались красноватым пламенем камина.

– Это абсолютно тебя не касается. Несмотря на холодок в груди, Одри не сдавалась:

– Я пыталась выяснить, что произошло у вас с Уиттом, но не узнала ничего существенного. Я думала, вы поссорились из-за подозрений по поводу твоего участия в похищении Ланден.

– Может быть, частично так и было.

– А что еще?

На секунду Одри показалось, что он вот-вот откроется ей. Но Зак снова отвернулся к окну со словами:

– Это неважно.

– Это очень важно, потому что...

– Хватит, Одри.

Его тон был таким категоричным, что она решила отступить. До следующего удобного момента. Но Одри собиралась узнать секрет Зака, без этого ей не удастся подобрать к нему ключ. Может быть, правду говорят, что он на самом деле сын Энтони Полидори. Одри отпила крошечный глоток огненного зелья и поудобнее устроилась на диване. Оставалось только ждать.


Джейсон Дэнверс гнал свой «Ягуар» по узким мокрым улицам, пытаясь рассуждать логично. Он сказал свою заранее обдуманную речь, потанцевал с недавно избранным мэром – потрясающе популярной дамой, принял поздравления губернатора и президента исторического общества, сделал заявления для прессы и, наконец, затолкал Ким в такси и отправился домой.

Теперь перед его глазами вставало прекрасное лицо Одри, так похожей на Кэт. Неужели это все-таки Ланден? Самый страшный кошмар Джейсона материализовался: появилась женщина, похожая на Кэт, и все поверили, что это пропавшая Ланден. Он постоянно боялся, что самозванка заявит свои права на наследство Дэнверса и начнет тяжбу, в результате которой все состояние семьи окажется под судебной опекой на долгие годы.

Джейсон ожидал, что его отец проявит мягкотелость и признает своей пропавшей дочерью любую авантюристку с черными волосами и голубыми глазами, которая бросится ему на шею с криком «Папочка!». Но Уитт был сделан из более твердого материала.

Вскоре после пропажи Ланден, когда полиция, ФБР и частный детектив Фелпс, нанятый Уиттом, потеряли надежду найти следы девочки, Уитт решил сам найти дочь. Он купил время на телевидении и предложил награду в миллион долларов тому, кто найдет его ребенка.

Обращение по телевизору вызвало невиданный отклик. За ним последовал поток из тысяч писем и телефонных звонков не только со всех концов США, но даже из Японии, Германии и Индии. Все претендентки, естественно, оказались самозванками. Это определяла целая команда специалистов, набранная Уиттом. Затея эта обошлась в миллион долларов и не принесла никаких плодов.

Даже Кэт сдалась, но вместе с надеждой найти дочь она потеряла интерес к жизни. Она умерла в 1980 году, на одиннадцать лет раньше мужа. Молодая, красивая, измученная чувством вины, отвергнутая Уиттом. Забытая всеми. Кроме Джейсона. Его тянуло к ней как магнитом. И он тяжело переживал ее самоубийство, сознавая свою вину.

Наконец «Ягуар» проскочил последний поворот.

Джейсон должен был заметить состояние Кэт, предупредить кого-нибудь, что она в глубокой депрессии, но он этого не сделал. Он знал, что Кэт не смирилась с потерей Ланден и пьет, чтобы заглушить боль. Он видел ее в слезах, слышал ее истерики. Она снова и снова повторяла ему, как любила свою девочку и что у нее никогда не будет другой. Она даже просила его стать отцом ее ребенка. Она потеряла связь с реальностью.

Уитт больше не доверял ей, после того как застал с Заком. Для него это оказалось страшным повторением прошлого, оскорбило его мужское достоинство. Сначала ему изменила Юнис, затем Кэт. Да еще с собственным сыном.

Но Джейсон никому не сказал, что Кэт в опасном состоянии. Потому что глубоко внутри он был самым обыкновенным трусом. Он скрывал свои чувства к Кэт и старался забыть ее, но неожиданное появление Одри воскресило прошлое.

Сходство двух женщин казалось невероятным.

«Что, если это действительно Ланден?» – спросил он себя в который раз за этот вечер. Эта мысль заставила его задохнуться, хотя он знал, конечно, знал, он просто был абсолютно уверен, что она самозванка.


Свет фар ударил в окно, и Закари почувствовал облегчение. Брат наконец приехал. Отлично. Джейсон разберется с Одри, а он сможет убраться из опостылевшего города. Он не хочет быть рядом с женщиной, так напоминающей Кэт.

– Ну вот, мы больше не одни.

– Давно пора.

Одри сидела на диване, сбросив туфли и поджав под себя ноги. Шелковое платье мягко обрисовывало ее женственные формы.

Судя по всему, она чувствовала себя здесь как дома. Как будто она в самом деле член семьи. Зак смотрел, как машина брата подъезжает к гаражу.

– Да, его все это не порадует, – сказал он.

– Как и тебя.

Зак уловил иронию в ее голосе, и уголки его губ бессознательно поползли кверху. Еще та штучка. Но она смогла противостоять Джейсону, и за одно это Зак не мог ее не уважать.

– Пришло время разобраться, – сказал Джейсон, входя в кабинет.

– Без сомнения.

Джейсон, как большинство юристов, был прирожденным актером. Он никогда не выказывал своего удивления, кроме тех случаев, конечно, когда это полагалось по роли. Не считая сегодняшнего вечера, когда перед ним неожиданно предстал во плоти его вечный кошмар – Ланден, воскресшая и требующая своей доли наследства, львиной доли.

Джейсон прошел к бару и налил себе виски.

– Предлагаю перейти прямо к делу, если у вас нет возражений, – хорошо поставленным голосом сказал он.

Зак оперся спиной о каминную доску и приготовился смотреть спектакль.

– Чего вы хотите, мисс Нэш?

Ответ на этот вопрос у нее был готов давно.

– Признания.

– Что вы Ланден?

– Да.

Улыбка Джейсона была такой язвительной, что Заку на секунду стало жаль Одри.

– Вы знаете, что мы вам не верим.

– Да, я этого ожидала.

– И вы знаете, что не менее сотни юных дам уже обращались с таким заявлением?

Одри не потрудилась ответить, но не отвела взгляда от лица Джейсона.

– Она говорит, что у нее есть доказательство, – вмешался Зак, которому стало не по себе от грубости брата.

– Доказательство? – с недоверием переспросил Джейсон, но в его лице что-то дрогнуло.

– У меня есть видеозапись.

– Какая видеозапись?

– Она досталась мне от приемного отца. Там объясняется, что произошло.

Джейсон посмотрел на Зака.

– Ты уже видел ее?

– Еще нет.

– Прекрасно, чего же мы ждем? Я полагаю, что кассета при вас, мисс Нэш.

– Да. – Одри потянулась к сумочке, лежавшей в кресле. Зак сунул руки в карманы.

– Ты не считаешь, что лучше подождать, когда приедут Нелсон и Триш?

– Зачем? – резко спросил брат, взяв у Одри кассету.

– Их это так же касается, как и нас с тобой. Сняв пластиковый футляр, Джейсон спросил:

– Это единственная копия?

Взгляд Одри ясно говорил: «Не надо принимать меня за идиотку», – но вслух она сказала только:

– Конечно, нет.

Джейсон посмотрел на видеокассету, повертел ее в руках и отложил на край стола.

– Все, что здесь записано, можно проверить, не так ли? Если упоминаются какие-нибудь гражданские акты, должны быть подтверждающие их документы.

– Что имеется в виду?

– Документы об удочерении, например.

– Они были уничтожены.

– Уничтожены? – Джейсон иронически улыбнулся.

– Да, при пожаре.

– Удобно.

– Я так не считаю.

Сам не зная почему, Зак вмешался:

– В архиве штата должны храниться копии. Одри покачала головой.

– Думаю, что удочерение было нелегальным.

– Чем дальше, тем лучше, – ехидно сказал Джейсон. Но Одри не казалась обескураженной.

– Послушайте, – сказала она спокойно, словно ей нет дела до целого света, словно не она бросила бомбу, назвавшись пропавшей наследницей, словно она не знала, что Джейсон пойдет на все, чтобы ее уничтожить. – Я знаю, что вы сделаете все, чтобы опровергнуть мои слова. Я сама провела серьезное расследование, прежде чем приехала сюда, потому что, честно говоря, я не уверена, что я Ланден Дэнверс.

Джейсон сиял, как ребенок, получивший подарок на Рождество.

– А, значит, вы все-таки передумали.

– Нет, – покачала головой Одри. – Я просто хочу, чтобы вы понимали мою позицию. Мой отец считал, что я Ланден.

– Ваш отец?

– Виктор Нэш. Он умер в прошлом году. Я ничего не знала, пока не обнаружила видеозапись.

– Это облегчает дело, не так ли? – перебил девушку Джейсон. – Ваш отец и, полагаю, ваша мать не могут выступить свидетелями. Но, к счастью для вас, отец оставил вам загадочную пленку, на которой говорится, что вы наследница миллионов. Думаю, что я пока излагаю правильно?

– Папа считал, что я должна это знать, – ответила Одри, не сумев скрыть обиду.

– Значит, он пропел свою лебединую песню о том, что вы украденная принцесса сказочно богатого королевства Дэнверс?

Девушка подняла голову и посмотрела на Джейсона потемневшими от боли глазами.

– Да, именно так.

– И вы поверили, иначе бы не приехали сюда.

– Конечно, но я не уверена.

– Тогда остался только один вопрос: во сколько нам обойдется, чтобы вы поверили, что не являетесь Ланден Дэнверс?

– Я уже говорила, что дело не в деньгах. Если я выясню, что я не Ланден Дэнверс, я уеду.

– Не поднимая шума в прессе?

Одри неожиданно вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу с Джейсоном. Без каблуков она была на целую голову ниже его, но, вскинув подбородок, смотрела ему прямо в глаза. На ее щеках выступили красные пятна.

– Вы можете не верить, – сказала она так тихо, что ее голос почти заглушался треском огня в камине, – но мне наплевать на деньги. Я видела, что сделали деньги с вашей семьей, да и с другими, но мне необходимо знать правду. – Ее глаза сузились.– Будьте честны, Джейсон, хотите ли вы знать, являюсь ли я Ланден на самом деле?

– Я уже знаю, – сказал Зак.

Джейсон вопросительно посмотрел на брата.

– Она самозванка. – Зак демонстративно допил очередную порцию виски.

«Как похоже на Зака, делать скоропалительные выводы», – подумал Джейсон. Брат всегда уверен в себе. Для Зака существовало только белое или черное, хорошее или плохое, правильное или неправильное. Горячая голова снова не позволила брату правильно оценить ситуацию, в которую они попали.

Эта женщина волновала Джейсона не потому, что она была фантастически похожа на Кэт. Любой приличный хирург мог скроить нужное лицо, черные волосы легко получить в парикмахерской, а голубые контактные линзы продаются в любом магазине. Ее сходство не создавало серьезной проблемы, Джейсона волновало ее поведение. Одри была первой из всех претенденток, которая не заявляла, что уверена в своих правах. В отличие от нее другие демонстрировали свою уверенность, грозили судом, скандалом в прессе, выступлениями по телевидению. Одри вела себя иначе, и именно это пугало Джейсона.

– Садитесь, мисс Нэш, – предложил он тоном, который всегда заставлял смириться строптивых свидетелей в суде.

Девушка не пошевелилась. Краем глаза Джейсон заметил, что Закари улыбается уголками губ. Значит, его это забавляет! Конечно, Заку особенно нечего терять при появлении пропавшей наследницы. Уитт вычеркнул его из завещания, и только много позже, когда он постарел и узнал правду о своей молодой жене, он смягчился, попытался наладить отношения с Заком и предложил ему ранчо, единственное имущество, к которому сын был неравнодушен.

Зак отказывался, но в конце концов сдался. Тот факт, что Зак принял это наследство, привел Джейсона к убеждению, что его брат не менее алчен, чем остальные члены семьи.

Если бы действительно появилась Ланден, доля Зака в наследстве существенно не изменилась бы. Он не получал по завещанию ничего, кроме ранчо, которое просто уменьшилось бы на пару сотен акров, если бы Заку пришлось выплачивать Ланден ее долю.

Однако Джейсон, Триш и Нелсон серьезно пострадали бы, так как Уитт оставил пятьдесят процентов холдинга, включая и стоимость ранчо, своей младшей дочери. Не было сделано никаких распоряжений на тот счет, если она так и не найдется. Только через пятьдесят лет эти средства могут быть распределены среди остальных наследников. К этому времени Джейсон уже будет одной ногой в могиле.

К счастью, почти никто не знает об условиях завещания, иначе целая вереница Ланден Дэнверс стояла бы под дверью, и каждая из них пыталась бы получить вожделенное наследство.

И первая из них уже стоит перед ним, и ее вид выражает бескомпромиссность и решительность. При этом девушка похожа на Кэт настолько, что пробуждает в Джейсоне те же ощущения, которые он испытывал в двадцать лет в присутствии своей молодой мачехи, самой сексуальной женщины на свете. Кэт постоянно снилась ему, присутствовала в его эротических фантазиях, но ее привлекал Зак, который был в то время еще совсем мальчишкой.

Зак ничего не предпринимал, но женщины липли к нему как мухи. Кэт была только первой из длинной цепочки дамочек, которые готовы были на все, чтобы забраться в постель к Заку. Брат, казалось, не проявлял ответного интереса, и это особенно разжигало любительниц постельных приключений.

– Послушайте, – сказала Одри, еще выше подняв подбородок. – Почему бы вам не посмотреть пленку?

– Я посмотрю ее, – ответил Джейсон, взглянув на часы. – Но мы подождем несколько минут до приезда Нелсона и Триш.

– Устроим семейный праздник, – ухмыльнулся Зак. – Вечер шуток и смеха.


– Говорю тебе, Триш, она чудовищно похожа, – сказал Нелсон, останавливая машину у гаража, рядом с джипом Зака и «Ягуаром» Джейсона. – Мне показалось, что я вернулся в прошлое. Она выглядела в точности как Кэт.

На Триш слова брата не произвели никакого впечатления. Все это уже было, просто Нелсон слишком нервный.

– Ну и что она хочет?

– Никто не знает. Наверное, денег.

– Откуда она приехала?

– Говорю тебе, никто о ней ничего не знает.

– Ты не думаешь, что стоило сначала навести справки, а затем уже с ней встречаться?

– Джейсон не хотел скандала на вечере. Там была туча репортеров.

– И он решил привезти ее сюда. Блеск!

Триш вышла из «Кадиллака» Нелсона и захлопнула дверь. У нее не было времени на подобные игры. Нужно или напугать суку как следует, чтобы она унесла ноги и больше не совалась, или дать ей денег. Самозванки брали совсем недорого. Предложи им чек на пять, в крайнем случае на десять тысяч долларов, и они уже готовы на все. Все они подписывали бумаги, что не являются Ланден Дэнверс и отказываются от любых претензий к семье, и многие из них, как считала Триш, заканчивали приключение в постели Джейсона. Он, похоже, помешался и готов был трахать любую бабу, хотя бы отдаленно смахивающую на Кэт. Что-то вроде перевернутого эдипова комплекса. Триш было плевать, коль скоро эти женщины больше не являлись со своими претензиями. Заплатить этим шлюхам было намного дешевле возни с юристами, и все были довольны. Так почему не поступить так же и с этой? Забавно будет посмотреть, как Джейсон затаскивает ее в постель.

Нелсон продолжал бубнить:

– Именно сейчас мы не можем себе позволить публичный скандал. Моя работа...

– Не приносит тебе ни гроша. Ты работаешь общественным защитником, – любезно напомнила сестра. – Если ты не получишь чек из трастового фонда, тебе нечем будет заплатить за квартиру в конце месяца.

Нелсон сердито посмотрел на Триш.

– Ты ведь знаешь, почему я там работаю. Это только первый шаг, Триш.

– Политика, – сказала она с отвращением. – Ты такой же, как отец. Любишь покрасоваться.

– Политика – это власть, Триш, и мы оба знаем, как ты относишься к властным мужчинам.

– Примерно как и ты, – парировала сестра, хотя почувствовала себя при этом так, словно дала Нелсону пощечину.

Удар попал в цель. Однако Нелсон и сам обладал отвратительной способностью находить слабое место человека. Иногда Триш казалось, что в семье нет таких секретов, о которых не знал бы Нелсон и знание которых не использовал к своей выгоде. Но в его шкафу тоже завалялась парочка скелетов.

Когда они вошли в дом, Триш посмотрела на часы. Уже за полночь, неудивительно, что она устала. Открытие отеля прошло успешно, и Триш предпочла бы сейчас принимать поздравления и комплименты, а не разбираться с очередной самозванкой в доме, в котором выросла. Несмотря на множество детей, здесь не часто звучал смех. Она не могла вспомнить ничего, кроме постоянных споров и выговоров отца, который пытался заставить своих пятерых отпрысков вести себя только так, как ему этого хотелось.

Триш достала из сумочки портсигар, остановилась в холле и закурила свои любимые «Салем лайт». Ей требовалось сейчас что-нибудь покруче, хорошая выпивка или порция кокаина, но Триш решила обойтись никотином. Идя по знакомому коридору, она пыталась не вспоминать ужасные ссоры, ненависть, пропитавшую, казалось, даже стены, когда отец узнал, что она спит с Марио Полидори.

– Ты сделала это мне назло! – орал Уитт. Его лицо раскраснелось, на лбу вздулись жилы.

– Нет, папочка, я люблю его и хочу выйти за него замуж.

– К черту! Ты никогда не выйдешь за него и ни за какого другого вонючего даго! Разве ты не знаешь, кто такие Полидори? Что они сделали с нашей семьей?

Ее начало трясти, но Триш расправила плечи.

– Ты ненавидишь Марио из-за мамы. Из-за того, что она спала с Энтони...

Сильная пощечина отбросила девушку к противоположной стене кабинета. Триш сильно ударилась головой об угол каминной полки.

– Никогда больше не говори об этой женщине! Она просто шлюха. Чтобы спать с Полидори, она оставила меня и всех вас. Так что нечего рассказывать мне, как ты любишь сына этого подонка!

– Папа, ты не понимаешь...

– Нет, Триш, это ты не понимаешь! Ты больше никогда с ним не увидишься! Поняла?

Прижимаясь к стене, дрожа от страха перед разъяренным отцом, она все-таки отказалась подчиниться. Она любила Марио. Ее отец просто чудовище. В жизни его волнует только одно – его драгоценная Ланден. Триш потерла горящую щеку и прикусила губу, чтобы не плакать. В этот момент она ненавидела Уитта Дэнверса и готова была сделать что угодно, чтобы причинить ему боль.

Теперь, годы спустя, она чувствовала то же самое. Ее отец был подонком при жизни, и он продолжал командовать своими детьми из могилы, наложив издевательские условия на пользование наследством. Отец никогда не любил ее, совсем не любил, думала Триш, подходя к кабинету. Для него существовала только Ланден, и теперь она, или, вероятнее всего, очередная самозванка, вернулась и пытается запустить жадные руки в наследство Дэнверса. Триш собиралась бороться с ней всеми средствами. Ланден спаслась от того, к чему были приговорены остальные члены семьи. Ей не приходилось каждый день встречаться с отцом лицом к лицу, дрожать и притворяться, подлаживаться под него, чтобы он не выкинул их из завещания.

Всем им досталось. Правда, Заку не так, как остальным. Он послал отца к черту и только потом, много лет спустя, поддался на его сладкие уговоры. Как бы Триш ни противилась этому чувству, но она обожала брата за то, что ему это удалось.

Что касается Одри Нэш, даже если она докажет, что она Ланден, Триш в глубине души поклялась, что эта сука не получит ни цента из наследства Дэнверса. Она не заплатила за это, не знала, что такое жить с этим тираном. И вообще, скорее всего, просто очередная охотница за деньгами.

– О чем ты думаешь? – с подозрением спросил Нелсон.

– Так, ни о чем. Брат не поверил.

– Просто держи себя в руках, Триш. Выслушаем, что она скажет. Соберись. Она выглядит в точности, как наша умершая мачеха выглядела двадцать лет назад.

Они вошли в кабинет, и Триш чуть не споткнулась, увидев лицо женщины, сидящей на диване. Прекрасной женщины. Сходство было невероятным, и хотя эта девушка не обладала сексапильностью Кэт, она была копией покойной мачехи.

Кто-то, кажется Нелсон, передал Триш бокал, и она отпила большой глоток. Зак познакомил их, но сестра почти не реагировала. Она оказалась очень далеко в прошлом, погрузившись в воспоминания. Триш забыла, что держит в руке сигарету, и пепел падал на ковер. Господи, этого не могло быть. Неужели эта женщина действительно ее пропавшая сестра? Она отпила еще глоток. Джейсон продолжал вещать:

– Мы ждали вас двоих, чтобы посмотреть кассету. Одри уверяет, что это доказательство ее идентичности с пропавшей Ланден.

Он вставил кассету в видеомагнитофон, включил его, и Триш перевела взгляд с лица женщины на экран.

Закари устроился у окна. Атмосфера в комнате была напряженной, но его развлекало нервное ожидание, написанное на лицах братьев и сестры. Одри испугала их. Испугала всех, кроме Зака.

Зак услышал незнакомый голос и повернулся к экрану. Измученный лысый мужчина, лежа на больничной койке, говорил, с трудом произнося слова:

«Я думаю, что должен был рассказать это тебе раньше, но из эгоизма, Одри, я продолжал хранить историю твоего рождения в тайне. Когда ты спросила меня об этом, я поклялся богом, что не знаю правды, а потом... Потом я не осмеливался тебе рассказать. Мы с твоей матерью, пусть земля ей будет пухом, всегда хотели иметь детей, но Шэрон была бесплодной. Это постоянно мучило ее. Она думала, что ее наказывает бог, хотя я никогда не понимал за что. Поэтому, когда мы нашли тебя, вернее, когда нам дали тебя, это казалось чудом, о котором она молилась много лет.

Мы удочерили тебя через моего брата Эзру. Ты, может быть, его не помнишь, он умер в семьдесят седьмом. Именно он рассказал нам о тебе. Эзра знал, что мы с Шэрон мечтали о детях. Но наш возраст – нам обоим было за пятьдесят – и финансовое положение – ферма обременена долгами – не позволяли нам легально усыновить ребенка. Слишком старые и слишком бедные с точки зрения органов опеки».

Мужчина замолчал, выпил воды из стакана, стоявшего рядом на столике, затем откашлялся и снова повернулся к камере.

«Эзра сказал мне, что дочка его дальней родственницы попала в трудное положение. Эта женщина, Вирджини Уотсон, развелась с мужем и осталась без средств к существованию. Ей не на что содержать свою пятилетнюю дочку. Все, о чем она мечтает, – чтобы Одри обрела семью, в которой у нее будут любящие родители. Сам Эзра был холостяком и не мог взять на себя заботу о ребенке. Но он знал, что мы с Шэрон сделаем для девочки все. Мы были счастливы. Мы удочерили тебя, а документы... Правду сказать, мы не оформляли их как положено. Официально нам не позволили бы. И мы боялись рисковать, боялись, что тебя отнимут у нас. Вирджини просто привезла и оставила тебя, и с этого момента мы считали тебя своим ребенком».

Он помолчал. Видимо, ему стало хуже, и следующие слова давались ему еще с большим трудом.

«Я подозревал, что за этим что-то кроется, но мне было все равно. Твоя мама была счастлива впервые за много лет, и я понятия не имел, кто ты на самом деле. Я говорил себе, что кто-то бросил тебя, а мы любим и счастливы вместе.

Только годы спустя, после смерти Шэрон, я начал поиски. Клянусь, что до этого у меня не было и мысли, что ты можешь оказаться чьим-то украденным ребенком. Но если хочешь знать правду, даже если бы я знал, я не уверен, что я отдал бы тебя родителям. Но перейду к сути. Как-то, выбрасывая старые газеты из амбара, я прочел историю о похищении дочери Дэнверсов. Полиция объявила розыск ее няни Джинни Слэйд. Это имя ничего для меня не значило, но через две недели я сидел и читал Библию. Книга открылась на той странице, где был вложен листок с нашим семейным деревом. И там я увидел написанным черным по белому: Вирджини Уотсон Слэйд. Выходило, что Вирджини Уотсон вышла замуж за Бобби Слэйда из Мемфиса».

Он нервно облизал губы.

«Я не глупый человек и могу сложить два и два и получить четыре. Выходило, что ты могла оказаться той самой пропавшей дочкой Дэнверсов, но я хотел знать точно и попытался найти Вирджини. Но никто ничего не слышал о ней уже долгие годы. С того момента, как она оставила тебя в нашем доме, Вирджини исчезла. Ни телефонных звонков, ни писем. Ее родители не знали, жива ли она, и не представляли, где может находиться Бобби Слэйд. Как будто она исчезла с лица земли. Мне стыдно признаться, но я был счастлив, я боялся потерять тебя».

Виктор поморгал и снова выпил воды. Мужчина выглядел искренним, но Зак не собирался поддаваться на это шоу, как бы искусно оно ни было сыграно. В его глазах Одри была самозванкой. А Зак не привык менять свое мнение о людях.

«Я понимаю, что это звучит ужасно, – продолжал Виктор хриплым голосом, – но я не мог выдержать мысли о том, что потеряю тебя, Одри. Ты – это все, что есть у меня в целом мире. Когда мы взяли тебя к себе, мы знали, что это незаконно, что удочерение не внесено в архивы штата. Я испугался, что меня могут обвинить в похищении, хотя я и не знал, кто ты и откуда. Так что я решил умереть, храня эту тайну, и оставить эту пленку в сейфе».

Виктор посмотрел в камеру влажными от слез глазами и добавил:

«Ну вот, детка, это все, что я знаю. Надеюсь, это тебе поможет. Наверное, я слишком любил тебя, поэтому не мог решиться и рассказать правду. Я буду скучать по тебе там...»

Виктор улыбнулся, и экран потемнел.

Нелсон тихо присвистнул. Джейсон уставился в свой пустой бокал. Триш захлопала в ладоши, словно на театральном представлении.

– Браво! Это шоу войдет в историю видеозаписи! Ты действительно думала, что мы поверим в такую галиматью?

– Я не знаю, – тихо ответила Одри, на ее глазах блестели слезы.

Зак сказал себе, что все это часть хорошо отрепетированного спектакля, что мужчина на видео, скорее всего, актер, в крайнем случае ее отец, помогающий девушке запустить руку в наследство Дэнверсов.

– Очень трогательно, – сказала Триш с иронией. Джейсон нажал кнопку и вытащил кассету из магнитофона.

– И это ваше доказательство? – спросил он. – Все, что у вас есть?

Одри кивнула, и напряжение, превратившее лицо Джейсона за последние несколько часов в застывшую маску, казалось, начало отступать.

– Ну, мисс Нэш, этого недостаточно.

– Как бы то ни было, Джейсон, это только начало, – ответила девушка, вставая и надевая туфли. – Вы не обязаны мне верить. Я на это и не рассчитывала. Но я хочу вас предупредить: я собираюсь выяснить, кто я на самом деле. Если я не Ланден Дэнверс, поверьте, я уеду, и вы никогда больше не услышите обо мне. Но в противном случае я буду бороться и с вами, и со всеми вашими юристами, которых вы натравите на меня.

Одри взяла сумочку и перекинула через руку плащ.

– Уже поздно, я знаю, вам нужно о многом поговорить, так что я вызову себе такси.

– Я отвезу тебя, – сказал Зак, не желая, чтобы она уходила, хотя он не мог бы сказать почему. Конечно, в результате ее появления он мог бы потерять деньги, но история Одри все-таки задела его за живое. Кто же она на самом деле?

– Это совсем необязательно.

– Конечно, обязательно. – Зак поймал ехидный взгляд Триш и заметил злое выражение лица Джейсона. – Знаменитое гостеприимство Дэнверсов, – добавил он с иронией.

– Слушай, Зак, не надо делать мне одолжений, договорились? – Одри направилась к выходу, но Зак схватил ее за локоть.

– Вроде бы ты говорила, что тебе нужен друг? – Его пальцы железным кольцом сжимали ее руку, теплое дыхание щекотало шею.

Одри напомнила себе, что он такой же чужой в этой семье, как и она. Его даже нет на семейных портретах.

– Может быть, я передумала, – сказала девушка.

– Очень неразумно, леди. Похоже, тебе понадобится немало друзей, если ты хочешь чего-нибудь добиться.

Поколебавшись секунду, она бросила через его плечо взгляд на семью Дэнверс. На ее семью. Но так ли это? Демонстрируя независимость, она вырвала руку и отодвинулась от него.

– В любом случае спасибо.

Было очевидно, что Зак не позволит ей поступить по-своему. Он последовал за ней на кухню, откуда она попыталась позвонить, вырвал из рук Одри телефонную трубку и положил ее на рычаг.

– Я думал, что ты ухватишься за возможность побыть со мной вдвоем.

– Не надо себе льстить. Зак нагло ухмыльнулся.

– Я имел в виду, чтобы получить побольше сведений о семье. Ты ведь этого хотела, не так ли? Одри нахмурилась.

– На чьей ты стороне?

– Ни на чьей, – ответил Зак, открывая дверь. – Я забочусь только о себе.

Одиночка, которому никто не нужен. Или он хочет ее в этом убедить.

– Может быть, тебе будет интересно узнать, что мне плевать и на семью, и на деньги.

– Но тебя интересует ранчо, – уколола его Одри, надевая плащ.

– Ранчо – это моя слабость, —подтвердил Зак.

Они вышли на улицу, дул пронизывающий осенний ветер.

– У тебя их много, я имею в виду – слабостей?

– Больше ни одной. – Зак открыл дверцу джипа. – Я ушел из дома, когда мне было шестнадцать, я перестал верить женщинам, когда мне было двадцать один. Я бы бросил пить, но считаю, что мужчина должен иметь, по крайней мере, один порок.

– По крайней мере.

– По крайней мере, я не являюсь патологическим лжецом.

– Почему же тогда ты хочешь общаться со мной? Он сел за руль, запустил мотор и включил фары.

– Давай сразу же договоримся об одной вещи: я ничего от тебя не хочу. – Нажав на газ, он дал задний ход. – Но у меня такое чувство, что тебе удастся тут всех расшевелить.

– Это тебя беспокоит?

– Ничуть. – Он выкрутил руль, и джип легко повернулся на скользком асфальте. – Потому что я считаю тебя обманщицей. Может быть, высокого класса, но сути это не меняет.


Глава 8


Зак выехал из ворот и бросил на нее быстрый взгляд. Одри сидела, прислонившись к дверце, и смотрела вперед. Ее профиль так напоминал Кэт, что Зак ощутил почти физическую боль. Если даже эта девушка не Ланден Дэнверс, она чертовски похожа, просто копия Кэт. Линия подбородка, густые черные волосы, даже манера смотреть из-под полуопущенных загибающихся кверху ресниц одновременно соблазняюще и невинно. Точно как Кэт.

Зак сжал руль так, что у него побелели костяшки пальцев. Меньше всего он хотел вспоминать свою чертовски сексуальную мачеху. У него ушли годы на то, чтобы справиться со своими чувствами, и когда он убедил себя, что все в прошлом, она приняла таблетки и умерла от передозировки. Все демоны ожили в его душе и принялись терзать Зака с новой силой.

А теперь эта женщина – зеркальное отражение Кэт – появилась, как дух из прошлого, чтобы снова преследовать его. Он должен был бы бежать от нее как от огня, но не мог. Какая-то колдовская сила удерживала его.

– Расскажи мне о моей матери, – попросила Одри, словно прочитав его мысли.

– Как будто это была твоя мать, – сказал Зак, включая стеклоочистители. Одри предпочла пропустить его грубость мимо ушей.

– Какой она была?

– Что ты хочешь о ней узнать?

– Почему она покончила с собой?

– Никто не знает, что это было: самоубийство или она просто приняла по ошибке слишком много таблеток.

– А что ты об этом думаешь?

– Ничего. Думать об этом бессмысленно. Это ее не вернет. – Его лицо превратилось в маску.

– А ты бы этого хотел? Чтобы она была жива? Зак зло посмотрел на девушку.

– Давай говорить начистоту. Мне не нравилась Кэт. Я считал ее расчетливой сукой, которая всех использовала. Она могла заставить всех плясать под свою дудку. – Он сбавил скорость на повороте и добавил: – Но я не хотел ее смерти.

Одри поняла, что задела больной нерв, но не поверила в откровенность Зака. Он был слишком напряжен.

– А остальные? Что они почувствовали, когда Кэтрин умерла?

Зак пожал плечами.

– Откуда я знаю? Спроси у них.

Джип спустился с холма и влился в поток машин, движущийся к востоку.

– Где ты остановилась?

Одри выдала заготовленную ложь:

– В «Бенсоне».

Зак удивленно поднял бровь. «Бенсон», как и «Дэнверс», был одним из старейших и самых престижных отелей. Отделка в стиле английского клуба, постояльцы – звезды Голливуда и сенаторы и высокие цены.

Но девушке хотелось укрыться от всевидящих глаз Дэнверсов, поэтому она солгала. Какая разница, что на самом деле она живет в дешевом мотеле на 82-й улице? Никому из Дэнверсов не следует знать о ней слишком много. По крайней мере, сейчас. Пока она не готова. Одри не собиралась им лгать. Она расскажет им правду, когда сочтет это необходимым, но она слишком устала и не готова была ко второму раунду, ей требовался тайм-аут.

– А где ты живешь, когда не останавливаешься в «Бенсоне»?

Прямой вопрос. Улыбка тронула ее губы. Холодный юмор Зака нравился девушке.

– В Монтане. Я уже тебе говорила. Я выросла в маленьком городке около Биттерутса, который называется Белами.

– Никогда о таком не слышал.

– О нем немногие слышали.

– Ты прожила там всю жизнь?

Одри внимательно посмотрела на Зака.

– Столько, сколько я себя помню.

– С твоими родными?

– Да.

Одри разозлилась, Зак пытался поймать ее на оговорке, в то время как девушка старалась говорить искренне.

– Твоя мать тоже считала, что ты Ланден? Одри покачала головой.

– Не думаю.

Проскакивая перекресток на желтый свет, Зак спросил:

– Разве ты не помнишь, как ты впервые увидела своих родителей? Если ты Ланден, тебе тогда было около пяти лет. Ты сама говорила, что ребенок в таком возрасте тоже что-то помнит?

Одри рассеянно смотрела в окно, небоскребы протыкали черное небо.

– Я ничего не помню, только какие-то не связанные между собой картинки.

– Картинки? А какие именно?

Зак повернул на боковую улицу, ведущую к «Бенсону».

– С той вечеринки. Было шумно и весело...

– Ты прочла об этом.

– Я помню Уитта. С белыми волосами. Он напоминал мне белого медведя, такой огромный...

– Те же газеты.

Зак въехал на дорожку, предназначенную для гостей отеля «Бенсон». Одри повернулась к нему.

– Конечно, ты прав, – сказала она, берясь за дверную ручку. – Но кое-что не совсем совпадает. Во всех этих полустертых картинках, которые сохранились в памяти, есть одна слишком ясная, и она меня пугает.

– Что же это? – недоверчиво спросил Зак, хотя сердце его тревожно забилось.

Одри посмотрела ему прямо в глаза.

– Я помню тебя, Зак.

– Сомневаюсь. – Однако тревога не проходила.

– Так ясно, как будто это было вчера, я вспоминаю угрюмого темноволосого мальчика, которого я обожала.

Одри открыла дверь, вышла и скрылась в дверях отеля.

Заку хотелось догнать ее, заставить объяснить, что она имела в виду. Что именно она помнила? Но он не сдвинулся с места. Эти брошенные напоследок слова наверняка являлись частью ее плана, они сказаны, чтобы поколебать его уверенность.

Послышался нетерпеливый сигнал подъехавшего автомобиля, и Зак тронулся с места, но всю дорогу до «Дэнверса» слова Одри звучали в его ушах. Чтобы избежать гостей, продолжавших праздник в баре, он поднялся на служебном лифте. В его номере на автоответчике мигала красная лампочка. Зака это не удивило: он был уверен, что Джейсон позвонит.

Закари с тоской посмотрел на упакованные дорожные сумки. Ему стало ясно, что он никуда не едет. По крайней мере, сегодня. Сбросив туфли, Зак сел на кровать и позвонил брату. Джейсон поднял трубку после второго звонка.

– Наконец-то. Где ты был?

– Я отвез ее в «Бенсон».

– Она что, остановилась там? – недоверчиво спросил Джейсон. – Хороший ход, правда? Заявляет, что она потерянная Ланден Дэнверс, а сама останавливается у наших конкурентов.

Джейсон заговорил в сторону, но Зак слышал, как он поручает Нелсону позвонить в «Бенсон» по другой линии и выяснить у Боба Эверхарта, который раньше работал у Уитта, в каком номере остановилась Одри. Когда он вернулся к разговору с Заком, его голос окреп.

– Черт побери, если бы я знал номер твоего сотового, я мог бы позвонить тебе и сказать, чтобы ты покараулил ее у отеля.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы проследить за ней, конечно.

– Конечно, – передразнил Зак. – Как же я сам не додумался?

– Она опасна, Зак.

– Не думаю. – Он лег на спину и уставился в потолок. Зак уже и сам не понимал, зачем позвонил Джейсону. – Слушай, уже поздно, я уезжаю.

– Ты уезжаешь? В такой момент?

– Ага.

– Когда в семье такие ужасные неприятности?

– Да плевать мне на это.

– Тебе, конечно, плевать, – раздраженно сказал Джейсон.

Зак слегка переигрывал, ему было не наплевать. Его волновало, что будет с ранчо. И беспокоила Одри. В чем все-таки заключалась ее игра? Джейсон не сдавался.

– Ты думаешь, что твое ранчо защищено от ее посягательств? Потому что оно оформлено по дарственной? Это не так. Знай, если эта женщина докажет, что она Ланден, ты тоже пострадаешь. После подписания завещания было куплено довольно много земли, и все это, по закону, не будет рассматриваться как часть ранчо. И не только все мы пострадаем, если придется отдавать пятьдесят процентов, но и ты тоже.

Зак нахмурился.

– Ты хорошо поработал.

– Лучше слушай. Одри, похоже, тебе доверяет. Она пришла к тебе первому. Держись к ней поближе. Выясни, что за всем этим кроется. Что? – Его голос зазвучал приглушенно, но Заку было слышно, что он говорит. – Я так и знал! Отлично, теперь надо обзвонить таксопарки. Ну, не знаю как. Просто сделай! Полиция всегда это делает. Слушай, позвони Логану, зря, что ли, мы ему платим, у него остались связи, хотя он и на пенсии. Давай кончай объяснять мне, почему ты ничего не можешь.

Перепалка с младшим братом продолжалась, и Зак уже собрался вешать трубку, как Джейсон вернулся к разговору с ним.

– Большой сюрприз. Ни Одри Нэш, ни Ланден Дэнверс, ни Одри Дэнверс, ни Ланден Нэш нет в отеле «Бенсон». Она, видимо, просто зашла в дамскую комнату и, убедившись, что ты уехал, взяла такси и укатила бог знает куда.

– Она еще вернется. Они всегда возвращаются.

– Ты кое-что забыл, Зак. Она другая! Она не заявляет, что она Ланден. Она не кричит, что она наша дорогая потерянная сестренка. Нет, у нее другая история. Самая привлекательная для журналистов всех мастей. «Она или не она», «Бедная сирота или потерянная наследница». Они вцепятся в это, как стая стервятников. Мы должны закрыть рот этой девке!

– Как ты собираешься закрыть ей рот?

– Во-первых, ты должен за ней проследить.

– Ты шутишь!

– Ничуть.

Зак так сжал челюсти, что они заболели. Он не терпел, когда им командовали, но, сколько он себя помнил, кто-нибудь из его семьи – Уитт, Кэт или Джейсон – пытался заставить его плясать под свою дудку.

– Я считаю, что у нее есть сообщник, – деловито продолжал Джейсон.

– Но послушай...

– Почему бы нет? На карту поставлены большие деньги. Очень большие. Люди готовы на многое, чтобы наложить на них лапу, даже воскресить погибшую девушку. Только подумай, Зак, теперь, когда Уитта и Кэт нет в живых, появляется пропавшая наследница, и мы не можем даже сделать тест на ДНК или что-нибудь в этом роде.

– Меня это не волнует.

– Тебя должно это волновать! Хочешь ты этого или нет, но ты член семьи и... – Подожди минуту.

Зак слышал, как Джейсон что-то неразборчиво говорит, затем в трубке снова зазвучал энергичный голос брата.

– Слушай, Логан обзванивает таксопарки. Я свяжусь с тобой, когда появятся новости.

– Не трудись. – Зак швырнул трубку на рычаг.

Он устал от Портленда, устал от своей семьи, устал от всего. Зак снял смокинг, взятый напрокат на сегодняшний вечер, убрал его в чехол и повесил в шкаф. Когда он закончил переодеваться в джинсы и свитер, телефон снова зазвонил. Зак не собирался брать трубку, но что-то его заставило это сделать. Ему не надо было гадать, кто звонил.

– Она остановилась в «Виде на реку» на 82-й, это где-то около Флавела, – удовлетворенно сообщил Джейсон. – Похоже, претендентка на наследство не купается в золоте?

– Какая разница.

– Очень большая. Она не сможет нанять лучших юристов, если она не может заплатить за номер в приличном отеле. Не съездить ли тебе туда, Зак? И выясни все, что сможешь. Если она работает одна, увези ее на ранчо.

– Ты в своем уме?

– Там она будет для нас безопасна. Изолирована от всего мира.

– А если она не захочет поехать?

– Уговори ее.

– Как? Сказать, что она может получить часть ранчо? Дурацкая идея.

– Давай, Зак. Попробуй. Кто знает? Может быть, она и в самом деле Ланден.

– Чушь! – сердито сказал Зак, но снова, как наяву, услышал низкий волнующий голос: «Так ясно, как будто это было вчера, я вспоминаю угрюмого темноволосого мальчика, которого я обожала».

– Надеюсь, что ты прав, но хотел бы убедиться в этом.

– Поезжай туда сам.

– Я ведь уже объяснял, она доверяет только тебе.

Зак раздраженно стукнул кулаком по столику и представил себе Одри. Ее соблазнительная, волнующая красота таила опасность. В его жизни нет места женщине, особенно такой, которая положила глаз на состояние семьи. Он уже выучил этот урок.

– Все это скоро кончится. Нужно только, чтобы она некоторое время побыла под присмотром. Все, что от тебя требуется, – убедить ее пару дней побыть на ранчо.

– И не подумаю.

– Ну, по крайней мере, поезжай и поговори с ней, – продолжал терпеливо Джейсон. – Пригласи ее переехать в отель «Дэнверс» за наш счет.

– Так она и переехала, – хмыкнул Зак. – Она так старалась скрыться, а ты думаешь, что она захочет переехать в отель, где с нее глаз не будут спускать?

– Я считаю, что она предпочтет более престижный район. Не забывай, она явилась за деньгами, а таким, как она, не нравится жить в дешевых мотелях.

– Может быть, она предпочитает уединение.

– Тогда она никогда бы не затеяла такую авантюру. Она очень скоро вообще забудет, что значит это слово. – Джейсон немного помолчал, и Зак представил себе, как брат нервно проводит рукой по волосам. – Проклятие, Зак, нужно, чтобы кто-нибудь присматривал за ней.

– Вот и пригласи ее сам в наш отель.

– Она доверяет тебе, сколько раз можно повторять. Зак пожал плечами.

– Если у нее есть хоть капля мозгов, она не верит никому из нашей семьи.

Он вспомнил, как Одри смотрела на фотографию Уитта, Кэтрин и Ланден. Как будто она действительно хотела узнать на ней себя. Как будто она сама верила в эту сказку. Или она лучшая в мире актриса.

– Поговори с ней, – не отставал Джейсон.

Зак выругался и повесил трубку. Он не согласился, но и не отказал, однако взял сумку и потащился в гараж. Одри Нэш – это большая заноза в заднице. Та еще проблема. Проблема, которая ему совсем не нужна.

Он бросил сумку на заднее сиденье джипа и поехал на восток, к реке. Моросил дождь, машин было немного, и Зак летел на полной скорости, неожиданно спеша найти Одри. Черт, он такой же, как все в этой семье.

Зак никогда не слышал о мотеле «Вид на реку», но нашел его без особого труда, закопченное блочное строение, когда-то выкрашенное белой краской. Мерцающая табличка обещала бесплатное кабельное телевидение. Вид из окон на ночной бар и парковку. Хорош «Вид на реку»! Ни вида, ни реки. Зато дешево.

Зак внимательно осмотрел припаркованные машины и заметил старый «Чеви Нова» с монтанским номером, стоящий перед восьмым коттеджем.

«Вот ты где», – обрадовался он, паркуя свой джип под большим дубом. Он выключил мотор и осмотрел окна мотеля.

Окно конторы было темным. «Надеюсь, никто не подглядывает и не думает, что я что-то замышляю», – подумал Зак. Он устроился на сиденье полулежа, посмотрел на часы и нахмурился. Было почти четыре утра, хотя транспорт шел непрерывным потоком, создавая ровный несмолкающий гул.

«Интересно, ранняя ли ты пташка? Ничего, скоро я это узнаю».


Джейсон привычным жестом провел рукой по волосам. Ему требовалось все обдумать. Именно он был мозгом семьи, единственным, кто знал, как управлять состоянием отца. Триш занималась своим искусством и дизайном, Нелсон практиковал давно устаревшие формы права как общественный защитник, Зак руководил строительной фирмой в Бенде и вел хозяйство на ранчо в центральном Орегоне, и только Джейсон держал в руках все нити семейного бизнеса.

Нахмурившись, Джейсон бросил взгляд на кровать. Как только Одри Нэш появилась на торжественном открытии отеля, планы Джейсона на эту ночь полетели ко всем чертям. Если бы все шло как надо, сейчас он бы катался по этой постели с Ким, и они стонали бы от удовольствия. Вместо этого он стоял тут один, встревоженный ожившим кошмаром. Неужели эта хитрая стерва доберется до семейного состояния?

После того как Зак и Одри уехали, ему пришлось разбираться с этими придурками, братом и сестрой, каждому из них он готов был посоветовать только одно: побольше времени проводить на кушетке у своего психоаналитика.

С Заком никогда не было просто, но, по крайней мере, он без тараканов в голове, не то что Нелсон и Триш. Сестра, несмотря на брак и кучу любовников, никогда не была счастлива. Джейсон подозревал, что она так, видимо, и не смирилась с потерей Марио Полидори. Что касалось Нелсона, у него были свои проблемы. Нелсон исповедовал пуританскую мораль, о чем готов был разглагольствовать часами, однако имелась и темная сторона его личности, которая проявлялась, когда он злился или волновался.

Джейсон разделся догола и налил себе еще виски. Он стоял у выходящей в сад стеклянной двери спальни и смотрел на верхушки деревьев, сквозь которые просвечивали огни города, расположенного далеко внизу. Джейсону хотелось немедленных действий. Он считал себя человеком, который быстро принимает решения и выполняет их, человеком, который заставляет колеса вертеться.

Без колебаний он подошел к телефону и набрал номер, давно выученный наизусть, номер, по которому он не звонил долгие годы. На другом конце провода, к его разочарованию, щелкнул автоответчик. Что ж, он знал, что сказать.

– Это я, Дэнверс. Пришло время получать по счетам, а за тобой должок, и немалый. У меня есть для тебя дело. Я позвоню завтра.

Положив трубку, он почувствовал угрызение совести, но хороший глоток скотча согрел желудок и вернул душевный покой.

Несколько часов отдыха – и он будет готов ко всему. Он докажет, что Одри Нэш – самозванка.


Одри выключила свет. В комнате пахло старыми окурками и пылью, зато мотель был ей по карману. И никто не знал, что она здесь. По крайней мере, пока.

Она легла на кровать и закрыла глаза, но ей не спалось. Перед ней, сменяя одна другую, вставали картины сегодняшнего вечера. На первом плане всегда был Закари, хотя она старалась не думать о нем. Его неуемная энергия и вызывающий взгляд пробудили воспоминания прошлого, которые Одри считала давно похороненными. Старая история, она не хотела об этом думать. Но девушка знала, что, если она хочет смело идти в будущее, ей придется встретиться со своим прошлым. Что ж, сжав зубы, она попыталась вспомнить лицо Марка.

Непутевый Марк Кеннеди, который спас ее от Томми Синклэйра.

Ее первая и единственная любовь. Как же он был похож на Зака Дэнверса!

Одри тяжело вздохнула. Несмотря на возражения и даже запреты матери, она продолжала встречаться с Марком. Она верила, что их любовь победит все препятствия. Как она ошибалась! Она убедила родителей разрешить ей пойти с Марком на вечер, и это оказалось самой страшной ошибкой в ее жизни. Если бы она не была такой упрямой, если бы она пошла с кем-нибудь другим, может быть, в ту ночь ничего бы не случилось. Воспоминания, снова эти страшные воспоминания, нахлынули на нее.

– Ты не можешь идти на вечер в таком виде! – сказала Шэрон Нэш, когда Одри спустилась вниз в серебристом платье, которое купила на собственные деньги. – Это платье слишком вызывающе. Оно приведет к неприятностям, дорогая, и у тебя они будут с этим парнем.

– Но, мам... – не выдержала Одри.

– Действительно, Шэрон, – вмешался Виктор, читавший газету на кушетке. – Мы ведь договорились, что обсуждать человека за его спиной – это не по-христиански.

Мать поджала губы, но не стала спорить. Вопреки ее желанию они с Виктором разрешили Одри пойти на вечер с Марком, если она подтянет свои отметки и вернется точно в срок.

– Ты пойдешь в том желтом платье, которое я сшила тебе весной.

Желтое платье сливочно-масляного цвета с белым воротником и рукавами буфф годилось только для девочки восьми лет, идущей в церковь в Пасхальное воскресенье.

– Но, мама...

– Если ты хочешь вообще туда пойти, ты наденешь то, что я сказала. И будешь хорошо себя вести. Иначе люди начнут о тебе говорить.

Одри сдула с глаз челку.

– Люди всегда говорят, мама.

– Особенно когда ты даешь им для этого основания. У них и так будет достаточно оснований, раз ты идешь с сыном Джанет Кеннеди. – Шэрон нервно теребила крестик, висевший у нее на шее на золотой цепочке. – Джанет всегда вертела хвостом перед мужчинами, да еще и при муже.

– Марк совсем не такой, – сказала Одри, и при мысли о мальчике, которого она любила, ее сердце радостно забилось. Если бы мать знала, как далеко они зашли в своих отношениях, она бы упала замертво.

– Он совсем испорченный. Не забывай об этом. Прадедушкины часы в холле отстукивали секунды. Одри понимала, что рискует, но не уступила.

– Марк – самый достойный человек из всех, кого я знаю, – дерзко заявила она.

– Ты ничего не понимаешь! – закричала мать, в ее глазах светилась ненависть. – Поверь мне, яблоко падает недалеко от яблони. И его отец ненамного лучше своей жены. Сай уже много лет как присосался к бутылке. Но я его не виню, Джанет сломала ему жизнь, путаясь со всеми подряд и делая из него дурака. Ничего удивительного, что он в глаза людям смотреть не может.

– Шэрон, – Виктор попытался остановить жену.

– Вот если бы ты шла на этот вечер с кем-нибудь вроде Стивена Макфарленда...

– Я лучше буду гореть в аду, – пробормотала Одри сквозь зубы.

– У нас в семье так не говорят, – прошипела Шэрон, обдавая девушку своим дыханием, пропитанным джином. – Ты должна понимать, что почем. Марк Кеннеди тот еще жеребец, он вроде своей мамочки. Всегда готов потрахаться.

Шэрон скривилась, словно проглотила какую-то гадость.

– Держи ноги вместе, Одри. Если ты будешь давать просто так, никто на тебе не женится. Мы здесь люди богобоязненные, и я не хочу, чтобы за моей спиной шептались, что моя дочь снимает трусы по первому требованию.

Не выдержав, Виктор бросил газету и вскочил с кушетки.

– Шэрон! Хватит!

– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала Одри, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

– Я не могу не беспокоиться, Одри. Хотя ты мне и не дочь по крови, но бог свидетель, я люблю тебя так, словно сама тебя родила.

Она положила свои загрубевшие от работы руки девушке на плечи и посмотрела на нее с нежностью.

– Но ты слишком красива. Мужчины всегда будут стараться залезть к тебе под юбку. Не разрешай им! Никогда! Поверь, я не хочу быть грубой, просто такова жизнь, и тебе нужно это понимать.

– Ты не можешь распоряжаться моей жизнью!

– Могу и буду! – Глаза Шэрон стали злыми, пальцы впились в плечи дочери. – Ты будешь делать то, что я скажу. Если ты хочешь пойти на этот вечер, пойди переоденься.

– Я несколько недель работала, чтобы купить это платье, – жалобно возразила Одри.

– Я всегда говорила тебе, что у дураков деньги не держатся. Я прикреплю к платью ярлычки, и ты сможешь в понедельник отнести его обратно в магазин. Иди переоденься, иначе тебе придется остаться дома с нами. Сегодня по телевизору кино с Джоном Уэйном, отец собрался его смотреть.

Одри со слезами на глазах вылетела из комнаты и побежала к себе наверх. Она сняла свое узкое облегающее платье и полезла в шкаф. Тут ее осенило. Это было опасно, но могло и пройти. Одри вытащила свою длинную зимнюю накидку, подпорола подкладку и осторожно подсунула под нее серебристое платье.

Затем девушка быстро поправила макияж, чтобы скрыть следы слез. В этот момент она услышала шум подъезжающего автомобиля.

Когда зазвонил дверной звонок, Одри уже стояла внизу в желтом платье, перекинув накидку через руку. Мать критически осмотрела ее и сказала напоследок:

– Веди себя прилично.

Но Одри уже открывала дверь. На пороге стоял Марк в поношенном коричневом костюме, который был ему немного мал. Светло-каштановые волосы, янтарные глаза. Марк улыбнулся, и она растаяла.

Он подарил Одри букетик, она вдела ему цветок в петлицу, еще минута, и они свободны. И она будет делать все, что захочет, думала Одри, пока пикап трясся по изрытой ямами гравиевой дорожке. Она переоденется, будет танцевать и пить шампанское из бутылки, которую припас Марк.

Вечер был именно таким, как Одри мечтала. Они с Марком поели в симпатичном ресторанчике, а потом пили шампанское в его машине. На вечере они танцевали, целовались в темном углу и не замечали никого вокруг. Одри любила его, она была в этом уверена. Она даже не обращала внимания на то, что Элис Уэбер пыталась заигрывать с Марком. Хотя Шэрон считала Элис примерной девушкой, она ошибалась. Элис легко сближалась с парнями и часто их меняла. На этом вечере она заинтересовалась Марком.

– После полуночи мы собираемся у реки, как вы? – Элис говорила это им обоим, но смотрела только на Марка. – Джефф добыл целый бочонок вина. Отлично проведем время.

– Я не знаю... – начала Одри.

– Конечно, придем. – Марк обнял ее и нежно поцеловал в шею. —Будет здорово.

Когда танец кончился, он прижал девушку к себе и прошептал ей прямо в ушко:

– Пошли отсюда, все уже смылись.

Только тогда она заметила, что многие пары уже исчезли.

– Поедем на эту вечеринку, к реке.

– Я не могу, – возразила Одри.– Я должна вернуться вовремя, иначе мать меня убьет.

– Но сегодня же праздник.

– Мне и так повезло, что меня отпустили с тобой. Они вышли на улицу, и Марк обнял Одри за плечи, защищая от дождя и ветра.

– Поехали, – уговаривал он, подсаживая ее в пикап.

– Мать вызовет полицию, правда.

– Ты можешь убежать незаметно. Притворись, что идешь спать, а сама вылезешь в окно.

Марк налил им по стакану шампанского.

– Мы здорово повеселимся, – пообещал он, целуя ее в шею.

Ей стало жарко, и она чуть не пролила вино на платье.

– Давай, Одри. – Он допил свой стакан и уронил его на пол. Марк поцеловал девушку в губы, у Одри по коже побежали мурашки. – Мы выпьем с ними, а затем улизнем в лес. Я взял с собой спальник.

– Я хочу поехать, ты же знаешь, что хочу.

– Хочешь? – Он посмотрел ей прямо в глаза и прильнул к губам. – Тогда пойдем.

Грузовик стоял на дорожке недалеко от ее дома. Его руки были теплыми и нежно гладили ее тело.

– Разреши мне, – прошептал он. Они оба были уже полураздеты. – Я люблю тебя.

– Не теперь. Я уже пять минут назад должна быть дома.

Он застонал и отодвинулся от нее.

– Хорошо. Когда?

– Я хочу, чтобы это было как-то особенно, – сказала Одри, чувствуя себя романтической идиоткой.

– Так и будет.

– В машине или в грузовике?

– С тобой – все равно где, – сказал Марк, снова глядя ей в глаза. – Я люблю тебя, Одри. Я хочу на тебе жениться, ты же знаешь.

Ее сердце растаяло.

– Я тоже хочу выйти за тебя замуж.

– Значит, мы поженимся.

– Здесь и сейчас? – спросила Одри, смеясь.

– Как только тебе исполнится восемнадцать, а я кончу школу и найду работу.

– О, Марк! – Одри обняла его и нежно поцеловала. Ей так многого хотелось от жизни. Закончить колледж, сделать карьеру, найти своих настоящих родителей, но больше всего на свете она хотела выйти замуж за Марка Кеннеди.

– Давай, детка, – сказал он, наконец оторвавшись от ее губ. – Встретимся у реки. Я буду ждать тебя. – Он допил шампанское прямо из бутылки.

– Но я не могу, – прошептала она, переодеваясь в желтое платье и пряча серебристое под подкладку накидки.

– Скажи лучше – не хочешь, – разозлился Марк. Он завел мотор.

– Я люблю тебя, Марк.

– Не похоже.

Господи, как ей хотелось сказать, что она согласна! Но страх перед родителями был сильнее. Марк привез ее к дому, Одри пулей выскочила из машины и побежала к двери, надеясь, что родители уже спят. Шэрон поджидала ее на кухне. Седые волосы были накручены на бигуди, старый байковый халат обтягивал располневшую талию, перед ней на столе лежала раскрытая Библия и стояла чашка давно остывшего кофе. Шэрон посмотрела на дочь, затем показала на часы.

– Ты опоздала.

– Прости, пожалуйста.

– Я волновалась.

– Все в порядке, мама.

– Ты хорошо повеселилась?

– Отлично, – сказала Одри, чувствуя, что ее щеки горят, а глаза блестят.

Девушка поспешила в свою комнату и чуть не упала на лестнице. Голова кружилась от вина, она легла на кровать, закрыла глаза и мгновенно заснула.

Во сне она была с Марком и разрешила ему делать с ней все, что он хочет, потому что они скоро поженятся. Одри целовала его, когда ее сон нарушили завывания сирен. Сначала ей казалось, что это часть ее сна, но она открыла глаза, и пронзительные звуки не исчезли, а стали громче.

Ей стало страшно.

Голова все еще кружилась. Одри нащупала тапки, спустилась вниз и, хотя в холле горел ночник, чуть не упала, наткнувшись на отца, шедшего в кухню. Он прислушивался к реву сирен, разносившемуся по холмам.

– Похоже, случилось что-то серьезное. На восток едут. «К реке! Господи, молю тебя, только не Марк!» – подумала Одри.

Шэрон вошла в кухню и включила свет. Зевая, она подошла к окну и уставилась в темноту.

– Надеюсь, это не пожар.

Но нигде на горизонте не полыхало.

– Наверное, какой-то дурак полез ночью купаться, – сказал отец.

Одри больше ни секунды не могла терпеть неизвестность. Она схватила ключи от машины и направилась к выходу.

– Мне нужно ехать.

– В чем дело, Одри? – всполошилась Шэрон. – Ночь на дворе!

– Это Марк. Он сейчас на реке. Я должна быть там.

– Ты останешься дома! Одри! Ты меня слышишь?

Но девушка уже сбегала по ступенькам. Не замечая дождя, она добежала до машины и поехала к реке, продолжая бессвязно молиться. Лысая резина старенького «Плимута» скользила по мокрому гравию, наконец она выбралась на дорогу и изо всех сил нажала на газ.

Стеклоочистители разбрызгивали дождевые капли, и Одри не видела ничего, кроме полосы разбитого асфальта, освещаемой фарами ее машины.

– Молю тебя, боже, только не Марк! – снова и снова твердила девушка. – Только бы с ним ничего не случилось!

Лес и река светились огнями, среди скопища автомобилей и грузовиков она разглядела две полицейские, пожарную и «Скорую». Одри вылезла из своего «Плимута» и пошла к группе школьников, стоящей у леса, не чувствуя, как тапочки скользят по мокрой траве, а дождь поливает голову и плечи.

Она подошла к «Скорой», когда санитар захлопывал дверцу фургона.

– Отойди, – резко сказал шофер.

– Что случилось? – закричала Одри.

Но включилась сирена, и «Скорая» умчалась, брызгая грязью из-под колес.

Вокруг толпились люди с угрюмыми лицами.

– Какая ужасная трагедия для его семьи, – сказала пожилая женщина, всхлипывая.

– Его мать этого не переживет.

– Глупые дети.

– Они совсем безголовые, особенно этот парень.

Неужели они говорят о ее Марке! Сердце Одри испуганно стучало, ее била дрожь. Двое полицейских разговаривали со школьниками, закутанными в одеяла. Их смокинги и бальные платья промокли от дождя, бледные лица осунулись от пережитого ужаса. Марк должен быть здесь, среди них! Одри заметила его друга, Джеффа Хинсона. Почему он отвернулся от нее?

– Где же он? – громко спросила Одри, упорно не желая верить своим предчувствиям, и подбежала к ребятам.

Один из полицейских продолжал говорить:

– Мы позвоним вашим родителям и развезем вас по домам, но мне нужно будет попозже поговорить с каждым из вас...

– Где Марк? – перебила его Одри, обводя взглядом бледные, мокрые лица.

Тут она увидела Элис Уэбер. В свете полицейской мигалки ее обычно загорелое лицо казалось серым, мокрое, грязное платье, покрытое тиной, липло к телу.

– Кто ты такая? – спросил полицейский.

– Одри Нэш. Я подруга Марка Кеннеди. Он должен быть где-то здесь.

Элис громко разрыдалась, Джефф по-детски вытер рукавом покрасневшие глаза.

– С ним что-то случилось? Это его увезла «Скорая»? Что с Марком?

Наступило страшное молчание.

– Я его девушка! – Она схватила полицейского за рукав и затрясла. – Говорите!

– Мне очень жаль, мисс, – ответил он, отводя глаза.– Его не удалось спасти.

– Не удалось что? – Наверное, она ослышалась. Это глупая неуместная шутка. Она еще спит и видит этот ужас во сне. Конечно, это сон.

– Мы пытались, но он слишком долго пробыл в воде. Он утонул, когда пытался спасти...

– Утонул? – прошептала она онемевшими губами.

– Мне очень жаль.

– Нет! – закричала Одри, и земля покачнулась у нее под ногами. – Этого не может быть!

Она посмотрела на Джеффа, он кусал губы, по его лицу катились слезы.

– Где он? Где же он?

– Марк прыгнул в реку, чтобы спасти Элис, и его подхватило подводное течение. Он был пьян и...

– Нет!

– Это правда, Одри, – повторил Джефф, размазывая слезы по лицу. – Марк умер. Его пытались откачать, когда вытащили из воды, но было уже поздно.

Темнота сгустилась перед глазами, и земля все быстрее поплыла ей навстречу.

Остальное ей рассказали потом. Кто-то из соседей привез ее домой. Она проснулась в своей постели в слезах, обессиленная. И родители, и друзья утешали ее, без конца говорили о путях господних и о мудрости божьей, но эти слова не находили отклика в ее опустевшем сердце.

Одри была на похоронах. Она едва замечала, что происходит вокруг, не чувствовала, как снег тает на лице. Простой сосновый гроб опустили в черную землю. Вокруг плакали и шептались люди, мать Марка рыдала и теряла сознание. В голове у Одри было пусто, она не понимала, что происходит, и следила за всем будто издалека. Когда девушка вернулась домой с похорон, Шэрон заявила:

– Хватит плакать, ты не можешь ничего изменить. Надо учиться смиренно принимать все, что посылает господь. На все воля божья.

– Не говори со мной о божьей воле, – заплакала Одри. – Бог не хотел, чтобы Марк умер.

– Бесполезно спорить об этом. Пути господни неисповедимы.

– Все это дерьмо! Бог не для того посылает людей на землю, чтобы убивать их.

– Замолчи! Ты не должна сомневаться в божьем промысле! Нам не дано понять...

– Конечно, не дано, – сказала Одри, всхлипывая. – Потому что тут нечего понимать. Я не собираюсь верить в бога, который убивает того, кто пытается спасти чужую жизнь!

Шэрон отвесила дочери такую пощечину, что у девушки закружилась голова.

– Никогда не говори так! Бог привел тебя ко мне, Одри, и он может забрать тебя у меня в одно мгновение, вот так!

– Как он забрал Марка? Кому нужен такой бог?

На щеках Шэрон выступили красные пятна.

– Мы все нуждаемся в господе. И ты еще больше, чем другие. Если бы ты встала на колени и помолилась за душу бедного парня...

– Никогда! – сказала Одри, с вызовом глядя в глаза матери. – Я никогда больше не буду молиться.

– Тогда ты будешь наказана.

– Я уже наказана! Разве ты не понимаешь? Марк умер! Мама, он мертв! Его уже никогда не будет. Твой драгоценный бог отнял его у меня.

– Ты будешь сидеть дома, Одри. – Шэрон поджала губы. – Две недели. И если не раскаешься, то еще две недели.

– Я не собираюсь раскаиваться. Я не грешила.

– Ты не считаешь ложь грехом?

– А кто из нас лжет? Ты забыла, сколько ты лгала мне о моей семье? Почему ты не рассказываешь мне о моей родной матери?

– Я твоя мать.

Рыдая, Одри убежала в свою комнату. Она захлопнула за собой дверь и бросилась на кровать. Плача в подушку, девушка думала о побеге. Но зачем теперь бежать? Она не могла убежать с Марком. Она его больше не увидит. Одри зажмурилась. Перед глазами встало милое лицо Марка. Может быть, если бы она пренебрегла запретами родителей и пошла с ним на реку, он был бы жив? Этого она никогда не узнает. Но она никогда больше не полюбит так беззаветно. С любовью приходит страх и боль. Невыносимая непрекращающаяся боль.

Она никогда не узнает, что было бы, если бы она пошла на реку. Как не знает, кто она на самом деле. До боли закусив губу, Одри решила, что любой ценой выяснит все о своей семье. Теперь, когда Марка больше нет, что ей еще оставалось?

Начиная с этого дня Одри упорно занималась поисками. Она писала письма, встречалась с юристами, обращалась в правительственные службы и вела дневник. Но не нашла никаких следов Вирджини Уотсон. Только после смерти отца она получила ключ к разгадке своего происхождения. И она была готова пройти через ад, чтобы узнать, является ли на самом деле Ланден Дэнверс.


Глава 9


Одри проснулась от скрипа тормозов: на стоянке мотеля парковался огромный грузовик. Со стоном она потянулась, встала с постели и осмотрела жалкий интерьер номера. Это определенно не «Ритц», не «Бенсон» и уж тем более не «Дэнверс». Но пока сойдет.

Не обращая внимания на ржавые трубы и пятна на раковине, она приняла душ, высушила волосы полотенцем и собрала их на затылке в конский хвост. Косметика ей сегодня не понадобится. Она не собиралась блистать красотой ни в библиотеке, ни в городских конторах, ни в историческом обществе, ни в полицейском справочном бюро, если ей понадобится туда зайти. Но, на секунду заглянув в зеркало, она вспомнила семейную фотографию, и ее сердце забилось сильнее. Почти всю ночь она провертелась на продавленном матрасе, думая об этом портрете и о том, как Зак смотрел на Кэтрин, словно ожидая одобрения или прощения.

– Ненормальный, – пробормотала Одри. – Вся эта чертова семейка – сплошные психи. И ты решила стать частью такой семьи. Идиотка, больше ничего не скажешь.

Оставив вчерашнее шелковое платье висеть в шкафу, она надела свитер, джинсы и кроссовки, схватила вместительную сумку и выскочила на улицу.

Пользуясь потрепанной картой Портленда, она подрулила к «Макдоналдсу» и, ожидая кофе, принялась изучать город.

Река разрезала Портленд на две части. Восточная часть представляла собой простую сетку автострад и извилистых улочек. На западном берегу реки Уиламетт дело обстояло посложнее. Хотя улицы вели с севера на юг и с востока на запад, они были более старыми, узкими, повторяли очертания берега и, кроме того, петляли по холмам, которые начинались прямо на берегу.

Одри заплатила за кофе и медленно поехала мимо офисов и магазинов на запад, к реке. Ехидно улыбаясь, она подумала: что-то поделывают ее братишки и сестренка? Эта мысль заставила ее взглянуть в зеркало. На нее смотрели встревоженные голубые глаза. Неужели она действительно Ланден Дэнверс, или это заблуждение ее приемного отца? Что ж, слишком поздно, чтобы гадать и сомневаться. Теперь она Ланден Дэнверс, а Джейсон, Нелсон, Триш и даже Зак – это не враги, а самые близкие ее родственники.

Ее «Нова» проехала по мосту Хауторн и направилась в деловой центр. Библиотека располагалась неподалеку от отеля «Дэнверс», в трех кварталах от офиса «Дэнверс Интернэшнл».

Одри припарковалась на углу и взяла сумку. Хотя солнце из последних сил старалось принести тепло на мокрые улицы, холодный ветер с реки сводил на нет все его усилия.

Когда Одри поднималась по ступенькам на крыльцо библиотеки, девушке вдруг стало не по себе, словно кто-то смотрел ей в спину.

– Не хватало только стать параноиком, – сказала она себе, но неприятное ощущение, что за ней следят, не исчезло.


– Что-то случилось вчера на открытии отеля? – Юнис читала в душе младшего сына, как в открытой книге. Нелсон, нервный, беспокойный, грыз ноготь большого пальца. В мятой рубашке и джинсах, видевших лучшие дни, небритый и даже непричесанный, он не находил себе места.

– Что-то пошло не так, – повторила Юнис, сгоняя с кресла персидского кота.

– Ну можно и так сказать, – промямлил Нелсон и уселся напротив матери в кресло у стола в гостиной. Он позвонил из машины и, пренебрегая ограничениями скорости, меньше чем через пятнадцать минут оказался у ворот ее дома на озере Освего.

– А что все-таки произошло?

– Еще одна авантюристка.

– Ланден?

– Так она заявляет.

Вздохнув, Юнис отпила кофе и задумчиво посмотрела в окно, выходящее на озеро. В свинцовой воде отражались облака, быстро летевшие на запад. На дальнем берегу качались пустые яхты, стоящие на приколе.

– Она самозванка, – сказала Юнис.

– Конечно, она самозванка, но из-за нее все равно будут проблемы. Как только пресса пронюхает об этом, они снова забросают нас дерьмом. Все начнется сначала. Догадки, рассуждения, история похищения, репортеры, фотографы, все сначала. – Нелсон двумя руками отбросил с лица спутанные светлые волосы.

– Но не так все плохо, – сказала Юнис с нежной улыбкой, предназначенной только для детей. – Попробуй извлечь из этого выгоду для себя. Если ты действительно собираешься в один прекрасный день баллотироваться в мэры...

– В губернаторы.

– В губернаторы. – Юнис прищелкнула языком и покачала головой. – Мы серьезно относимся к своему общественному положению, не так ли? – Она не собиралась его обижать, просто хотела слегка подшутить над ним. Но Нелсон не засмеялся.

– Похоже на то. Мы с тобой готовы пройти через многое, чтобы получить то, что мы хотим, правда?

Она пропустила укол мимо ушей.

– Если ты будешь действовать разумно, ты можешь набрать очки на этой истории.

– Каким образом?

– Прими ее сочувственно и радушно, – сказала Юнис. Нелсон посмотрел на мать, как на сумасшедшую. – Я серьезно, Нелсон, подумай над этим. Ты защитник сирых и убогих, человек, стремящийся к справедливости. Выслушай ее историю, постарайся ей помочь, а когда будет доказано, что она самозванка, не обвиняй ее, спокойно объясни репортерам, что она просто попыталась воспользоваться горем твоей семьи.

– Не может быть, чтобы ты серьезно это предлагала.

– Об этом стоит подумать.

Юнис добавила в свой кофе сливок – совсем немного, ведь она гордилась тем, что у нее фигура тридцатилетней женщины, – и наблюдала, как меняется цвет напитка.

– Давай, – добавила она. – Расскажи мне об этой женщине.

Юнис спокойно пила кофе и терпеливо ждала. Нелсон расскажет ей все. Как всегда. После развода с Уиттом все дети страдали, и она испытывала ужасные угрызения совести. Она не хотела заставлять детей мучиться, они были для нее дороже всего на свете. Никому из них по своей воле она не причинила бы боли. Это Уитта она хотела заставить страдать, но он, казалось, без особых потерь пережил развод, его дела пошли еще лучше, и вскоре он женился на этой молодой шлюхе. От этих воспоминаний Юнис показалось, что ее любимый кофе горчит.

Нелсон встал лицом к окну и раздраженно барабанил пальцами по подоконнику. Хотя он сам просил разрешения приехать и облегчить душу, Юнис чувствовала, что сын уже жалеет о своем поступке. Он всегда был изменчивым, заряженным каким-то постоянным внутренним раздражением, словно у него внутри бомба замедленного действия. Да и чему удивляться, если вспомнить тот день, когда был зачат Нелсон.

К тому времени у нее с Уиттом давно не было близких отношений, но, когда он узнал о ее связи с Энтони Полидори, на Юнис обрушился ад.

– Подстилка даго! – орал Уитт, обнаружив измену. Он получил доказательства, что Полидори только что был в его кровати. Уитт отвесил жене такую пощечину, что ее голова откинулась назад и Юнис упала на кровать. Он обрушился на нее, прижимая к матрасу своим массивным телом.

– Как ты посмела? – орал он, молотя ее кулаками по лицу. Несмотря на то что Юнис была крупной, сильной женщиной, в его ручищах она превратилась в безвольную куклу. Слезы катились по ее лицу, она думала, что Уитт убьет ее. Его лицо было безумным, изо рта брызгала слюна, глаза горели ненавистью.

– Ты моя жена! Жена Уитта Дэнверса! Ты что, не понимаешь, что это значит? – Он схватил ее за плечи и затряс. – Нравлюсь я тебе или нет...

– Меня от тебя тошнит, – не выдержала Юнис.

– И ты поползла к Полидори? Задрала юбку и раздвинула ноги! Почему? Чтобы отомстить мне?

– Да! – крикнула она, не смея признаться, что просто любит Энтони и никогда не любила Уитта. Тяжелые кулаки снова замолотили по лицу.

– Сука! Лживая шлюха!

– По крайней мере, он мужчина. Он знает, как удовлетворить женщину.

– Мужчина? – взвыл Уитт. – Я покажу тебе, что такое мужчина!

Он сел на нее и начал расстегивать пряжку брючного ремня. Она умоляюще прошептала:

– Не надо, Уитт, прошу тебя...

– Ты это заслужила!

– Не надо! – Она закрыла лицо руками. Он тяжело дышал.

– Ты публичная девка, ты это заслужила! Уитт взял ее руку и поднес к паху.

– Расстегивай!

– Но я...

От последовавшего за этим удара она чуть не потеряла сознание.

– Расстегни «молнию»!

– Не надо, Уитт!

– Давай, ты пока моя жена.

Ее воля была сломлена. Дрожащими руками она расстегнула его брюки, с удивлением обнаружив его возбуждение. Этого не происходило уже много месяцев, он винил в своей импотенции сначала работу, потом ее.

– Ты знаешь, что надо делать. Давай, представь, что я – это Полидори! Покажи мне, как ты развлекала этого подонка.

– Но, Уитт... Он схватил Юнис за волосы.

– Будет так, как я скажу. Я оттрахаю тебя во все дырки и выкину на помойку. И ты больше никогда не увидишь своего грязного итальяшку!

Юнис закрыла глаза и сдалась.

– Мам? – Голос Нелсона вернул ее к настоящему. Он испуганно смотрел на нее. Последний из ее детей, зачатый в ту ужасную ночь. Уитт никогда не сомневался в своем отцовстве. Нелсон всегда был его хрупкой копией. Сейчас он выглядел как Уитт в молодости, в то время, когда она думала, что любит своего будущего мужа. Юнис покорили его энергия, напор, амбиции. Не будучи красавицей, она происходила из хорошей семьи и имела собственное состояние, Уитт решил, что такая жена будет прекрасной опорой и поможет воплотить его честолюбивые планы.

– Все это в один прекрасный день станет нашим, – говорил он, глядя на Портленд из окна пентхауза. – В каждом квартале будет дом, принадлежащий Дэнверсу.

Юнис поверила ему. Она была верна мужу, но у него довольно быстро появились другие женщины. И после рождения двух старших детей между ними все реже возникала близость. Она превратилась в молодую вдову при живом муже, который развлекается на стороне.

С Энтони Юнис словно воскресла, она снова почувствовала себя молодой, желанной. И в первый раз в жизни она полюбила по-настоящему.

– Мам, да что с тобой? – встревоженно спросил Нелсон. Серьезное лицо, нахмуренные брови, совсем как Уитт. Несмотря на ужасные обстоятельства, при которых он был зачат, Юнис любила младшего сына, как и всех своих детей.

– Ничего, все в порядке, – соврала она, заставив себя улыбнуться. – Расскажи мне, что ты знаешь об этой девушке, которая называет себя Ланден:

– Особенно нечего рассказывать. Никто ничего не знает, кроме того, что мы услышали вчера ночью.

Юнис механически помешивала кофе, слушая Нелсона. Мальчик нервничал, но в этом не было ничего необычного, он родился нервным. В детстве у него бывали странные фантазии, его мучили кошмары. С тех пор как он стал взрослым, он стремился самоутвердиться, как будто в глубине души чувствовал, что не должен был появиться на свет. Отсюда его работа общественным защитником. Нелсон хотел доказать, что хотя сам родился с серебряной ложкой во рту, но готов бороться за права обездоленных. Конечно, она ему поможет, как всегда помогала своим детям. Это ее искупление за все те годы, когда она не могла быть рядом, когда Уитт лишил ее детей и она вынуждена была наблюдать со стороны, как он пытается превратить их в свои маленькие копии.

Естественно, у него это не получилось. Его отпрыски были для этого одновременно слишком сильными и слишком слабыми. Джейсон больше всего напоминает Уитта по характеру, его тоже мало что волнует, кроме корпорации и состояния. Триш так и не стала самостоятельной женщиной. Уитт сломал ее много лет назад. А Зак – она улыбнулась, подумав о своем втором сыне, – он совсем особенный. Юнис обожала его за дерзость и независимость. Нелсон, конечно, конформист и умел поладить с Уиттом, когда ему что-то требовалось.

Развод стал для нее кошмаром. Газеты изображали Юнис пресыщенной богатой дамочкой, неразборчивой в связях, включая кровного врага своего мужа. У нее не было ни сил, ни денег, чтобы бороться с Уиттом, и она согласилась на скромные алименты, оставив детей на милость этого чудовища. Даже сейчас при воспоминании о том, что Уитт отнял у нее самое дорогое, она в ярости стискивала зубы. Она должна была пожертвовать собой и жить с ним, терпеть его безразличие, его тяжелый характер, но никогда не расставаться с детьми, но она трусливо приняла деньги и уехала.

С тех пор в ее жизни не было ни одного счастливого дня. Даже во втором браке, внешне благополучном, она часто засыпала в слезах, тоскуя по своим детям.

Что касается ее отношений с Полидори, их связь распалась, как только Уитт узнал о ее измене. Она часто думала, что Энтони использовал ее, чтобы отомстить Уитту. Юнис поморгала, чтобы скрыть непрошеные слезы.

– Ты правда хорошо себя чувствуешь? – Нелсон озабоченно смотрел на нее, не понимая причин ее огорчения.

– Отлично, – ответила Юнис, не собираясь раскисать. – Ну что ж, давай займемся нашей проблемой. Нужно подробнее разузнать об этой авантюристке, которая называет себя Ланден.


Одри закрыла сумку и откинула назад голову, стараясь избавиться от напряжения в шее. Она просмотрела множество материалов в местной прессе о семье Дэнверс, записала имена и даты, которые не смогла найти в Монтане. Она начала поиски с 1974 года, с момента похищения, но просмотреть все, конечно, не успела. Необходимо было сделать перерыв. Одри собрала газеты и вышла на улицу.

За это время погода существенно изменилась к лучшему. Ветер стих, ярко светило солнце. Легкие облака медленно плыли по небу. Словом, день выдался хороший, и Одри решила пройтись до торгового центра пешком.

Она зашла в кафе на первом этаже, но не успела сделать заказ, как заметила Закари. Не ожидая приглашения, он взял стул, стоящий напротив нее, перевернул, уселся, по-ковбойски оседлав его, и недовольно бросил:

– Ты мне наврала.

– Неужели? – спросила она, не зная, в чем именно он намерен ее уличить.

– Не притворяйся. Ты остановилась не в «Бенсоне».

– Это преступление?

– Мне безразлично, где ты живешь, но остальным кажется, что это важно.

– Но если тебе безразлично, почему ты здесь?

– Меня послала семья.

Одри не поверила ему: Зак был не похож на человека, которого можно заставить сделать что-то, чего он не хочет.

– И как же ты меня нашел?

– Это было несложно.

Одри постаралась сдержать раздражение.

– Ты за мной следил!

Зак пожал плечами. Его притворное безразличие разозлило ее еще больше.

– Неважно. Я здесь, чтобы передать тебе приглашение.

Одри посмотрела на него с подозрением, но в этот момент появилась официантка, чтобы принять заказ, и им пришлось прервать разговор.

– Я тебя не приглашала к моему столу, – сказала Одри, как только официантка отошла к другим посетителям.

– Как и тебя никто не приглашал вчера вечером.

– Зачем ты за мной следишь?

– Ты заставила моих близких поволноваться.

– А тебя? Тебя я тоже заставила волноваться?

Зак так холодно посмотрел на нее, что Одри захотелось оказаться за много миль отсюда. Проницательные серые глаза пристально изучали ее лицо.

– Ты меня беспокоишь, – признался он, откинув голову назад.

– Ты все еще мне не веришь.

– На самом деле ты сама не веришь в свою легенду. Бессмысленно было спорить с ним на эту тему. Зак Дэнверс напоминал ей терьера, вцепившегося в кость, он предпочитал верить в то, что ему удобно. Отлично, решила про себя Одри, пусть думает что хочет. Однако от его циничного недоверия ей становилось не по себе. Она решила попытаться наладить контакт с упрямцем. Он по-прежнему единственный из семьи, которому она готова была верить.

– Так что ты говорил о приглашении? – напомнила Одри, намазывая хлеб маслом.

– На семейном совете решено пригласить тебя переехать в «Дэнверс».

Этого следовало бы ожидать, тем не менее она растерялась.

– Чтобы было легче следить за мной?

– Можешь так считать.

– А ты можешь им передать, чтобы они шли к черту?

– Уже передал. – Уголки его рта дрогнули.

– Слушай, Зак, я не терплю, когда мной манипулируют, и ненавижу, когда за мной следят.

– Ты сама к нам приехала, ты еще не забыла об этом?

Что ж, это правда. Одри сдула челку со лба. Она не должна выходить из себя. Она просто устала, голодна и не выспалась. Да и вчерашний вечер дался ей нелегко. Ее нервы, как натянутые струны, казалось, реагировали на самые слабые раздражители. Одри становилось страшно при одной мысли о новой встрече с семьей Дэнверс.

– Я просто хотела, чтобы ты помог мне узнать правду.

– Я и так ее знаю, – ответил Зак.

– Но если ты так уверен, зачем ты следил за мной? Зак снова молча разглядывал ее не меньше минуты.

– Я думаю, что ты собираешься разворошить осиное гнездо и не представляешь последствий. И ты очень быстро пожалеешь об этом.

– Каждый сам отвечает за свои ошибки.

– Я просто тебя предупредил.

– О чем? – Одри облокотилась на стол и придвинулась к нему. – Послушай, Закари, я не собираюсь провести остаток жизни, гадая, кто я на самом деле.

– А если ты выяснишь, что ты не Ланден? Неожиданно она улыбнулась, и Зака снова поразило ее сходство с Кэт.

– Я последую старой английской пословице: буду переходить мост, когда подойду к нему.

Официантка принесла заказ, и Одри с наслаждением принялась за еду.

– Джейсон считает, что в «Дэнверсе» тебе будет намного удобнее, – продолжал Зак, откусывая сандвич.

– Он беспокоится о моем здоровье и безопасности? – с иронией сказала Одри.

Зак пожал плечами.

– Передай ему «спасибо», только это будет «спасибо, нет». Цена слишком высока.

– Тебе не придется ничего платить.

– Я говорю не о деньгах, – отрезала Одри.

Их глаза встретились, и снова Зак почувствовал укол в сердце. Ему было тяжело рядом с ней. Эти такие знакомые голубые глаза, черные волосы, мягкая обещающая улыбка. Он молчал до самого конца обеда, за который расплатился с официанткой, несмотря на все возражения Одри. Она в конце концов решила, что лучше проиграть незначительную битву и сберечь силы для решающей.

Когда они зашагали к библиотеке, улицы были запружены людьми и автомобилями. Одри сдернула резинку, черные локоны рассыпались по ее плечам и заблестели на солнце. У Зака пересохло во рту. Ему показалось, что рядом с ним идет Кэт.

– Так что же все-таки привело к твоему разрыву с отцом? – спросила Одри, перекидывая сумку на другое плечо.

– Ну, я совсем не подарок. Она тихо рассмеялась.

– В это я могу поверить.

– У меня постоянно случались неприятности с законом, и Уитта это бесило. У него были на нас свои виды. Все сыновья должны были окончить лучшую школу первыми в классе, потом пойти в юридический колледж, затем поступить на работу в престижную фирму.

– Так ты юрист? – Одри прекрасно знала, что это не так, но ее интересовало, что ответит Зак.

– Этого еще не хватало, – сказал он и брезгливо поморщился.

– Но ты же только что говорил...

– Но мое мнение не учитывалось, разве ты не поняла? – На его лице появилось жесткое выражение, к которому Одри уже начала привыкать. Ни раскаяния, ни желания вызвать сочувствие, только вызов. Но кому и что он хотел доказать?

– А чем ты занимаешься, когда не реставрируешь отели?

– Слушай, Одри, кончай притворяться дурочкой. Со мной это не пройдет. Ты отлично знаешь, что я строитель. Я много лет ремонтировал дома, а сейчас управляю ранчо.

– Это семейное ранчо?

Зак бросил на нее быстрый взгляд.

– Угу.

– А как же строительство?

– Я до сих пор владею строительной компанией в Бенде.

– Мастер на все руки?

– Делаю, что считаю нужным.

Они подошли к парку, окружающему библиотеку. Кивнув головой на здание, Зак мрачно спросил:

– Ну что, вытащила из шкафов все скелеты?

– Пока нет, все еще впереди.

– И когда закончишь, будешь знать, кто ты: Ланден или нет?

– Надеюсь.

Его губы сжались.

– Могу сэкономить тебе кучу денег, времени и сил и сказать сразу: ты не Ланден.

Легкий ветерок развевал ее волосы.

– Почему ты так в этом уверен?

– Опыт, – ответил Зак.

Одри подняла свою изящно очерченную бровь, как часто делала Кэт.

– Интересно, ты собираешься следить за мной до конца жизни? – спросила она, щурясь от солнца.

– Я просто жду от тебя ответа. Что скажешь, Одри? Ты собираешься оставаться в этой вонючей дыре на 82-й улице или переедешь в роскошный номер отеля «Дэнверс»?


Глава 10


Похоже, в сыщики он не годится, думал Зак, засунув руки в карманы и провожая взглядом Одри, поднимавшуюся по ступенькам в библиотеку. Хотя она отказалась переехать в «Дэнверс», Зак считал, что это только вопрос времени. Скоро Одри сдастся, а вслед за этим последуют другие подарки, вернее, взятки, которые позволят отделаться от нее. Ему хотелось надеяться, что Одри окажется умнее и порядочнее, но она очередная авантюристка, золотоискательница, которая почему-то, как отражение в зеркале, похожа на его покойную мачеху.

Погода испортилась, небо начало затягиваться облаками. Зак, решив, что его миссия выполнена, направился к соседнему переулку, в котором оставил свой джип. У него были более важные дела, чем слежка за Одри Нэш, однако ему не хотелось оставлять девушку. Она оказалась необыкновенной: решительной, остроумной и очаровательной. Интересно, насколько она похожа на Кэт по характеру? И что бы он чувствовал, обнимая ее в постели? Стараясь отогнать непрошеные мысли, Зак поехал обратно к реке. Он поставил джип в подземном гараже отеля и решил, что может задержаться в городе еще на пару дней, пока не закончится история с Одри. Долго это не продлится. Старая игра в кошки-мышки. Предложение денег и отказ от денег, пока не будет достигнута нужная сумма или кто-то не накопает на нее достаточно грязи и не пригрозит разоблачением.

В любом случае дело кончится одинаково. Она испарится. Зак сидел в машине и слушал шум мотора. Он смотрел перед собой невидящим взглядом, не замечая ни людей, ни машин. Он не мог не думать об Одри, но ему не нравилось, когда женщина, любая женщина, овладевала его мыслями.

Заставив себя вернуться к действительности, он взял сумку с заднего сиденья и на служебном лифте поднялся в холл. Здесь кипела жизнь. Три клерка в зеленой униформе работали за компьютерами, туда-сюда сновали посыльные. Несколько человек слонялись без дела, полная дама спорила со служащим из-за телефонного счета.

Хотя отель был сдан в эксплуатацию и принял первых постояльцев, то тут, то там обнаруживались мелкие неполадки. Помехи в кабельном телевидении, протечка труб в цокольном этаже, несколько неисправных замков на шестом, проблема с хлорированием бассейна, капризная плита в кухне и многое другое. И все это следовало устранить незаметно для постояльцев.

Зак нашел Фрэнка Джиллета в кухне. Тот возился с плитой, отодвинутой от стены. Из угла рта у него свисала неизменная сигарета, и он щурился от дыма. Фрэнк на секунду оторвался от работы и заметил Зака.

– Сколько бы мы ни заплатили за это дерьмо, это слишком много.

– Ты сам их заказывал.

– Значит, я ошибся, – проворчал Фрэнк. – Подожди минутку. – Он повернулся и крикнул: – Подключайте ее!

Послышалось жужжание, лампы в кухне мигнули. Фрэнк с помощью Зака поставил плиту на место.

– Тяжелая, сволочь! – сказал Фрэнк. – Проверь-ка, – велел он повару, тощему китайцу с козлиной бородкой.

Скептически взглянув на управляющего, повар выполнил приказ. Индикаторы на табло плиты мигнули, а когда китаец включил газ, конфорки загорелись ровным синеватым пламенем.

– Черт возьми, похоже, все в норме, – проворчал Фрэнк. – Иногда я сам себе удивляюсь. – Он со вкусом затянулся.

– Давай, расскажи мне обо всех проблемах в отеле, – предложил Зак.

– У тебя что, найдется пара часов?

– Столько, сколько нужно, – ответил Зак.

Они вышли из кухни и устроились в маленьком кабинете за стойкой портье.

– Отлично, – сказал Фрэнк и снова скрылся в облаке дыма. – Начнем с этой затраханной системы безопасности.


Освальд Суини гордился тем, что был слеплен из другого теста и ничем не походил на Джейсона Дэнверса. Небольшого роста, с полнеющей талией и такими выпуклыми темными глазами, что, казалось, их обладатель имел обзор больше ста восьмидесяти градусов, Освальд провел десять месяцев в армейской разведке, прежде чем был с позором выгнан за ерундовую историю. Он избил солдата, который предложил ему потрахаться. Освальд обозвал парня «грязным педерастом» и выбил ему два передних зуба. Однако у того хватило наглости донести на Суини начальству, и в результате оба вылетели из разведки, как пробка из бутылки.

Освальда, впрочем, это вполне устраивало. Как и устраивало то, что у него не было ничего общего с этим надутым индюком Дэнверсом. Они были настолько разными, насколько это вообще возможно. Дэнверс – богач, а Суини вечно не знал, удастся ли ему оплатить очередной счет. Джейсон образован, Освальд же считал, что вся эта учеба только для бездельников. Дэнверс женат и содержит любовницу, он удовлетворялся тридцатидолларовыми уличными девками, у которых никогда не спрашивал имен.

У Освальда было всего лишь три слабости: сигареты без фильтра, дешевые телки и быстрые лошадки. Иногда, к его разочарованию, расходы на телок обгоняли доходы от лошадок, на которых он ставил.

Однако, несмотря на разницу между ними, у Освальда и Джейсона было одно важное общее свойство: оба были готовы на все, чтобы получить желаемое.

В данный момент Джейсона интересовала вся подноготная какой-то девки по имени Одри Нэш, особенно вся грязь, какую можно было на нее накопать. Она объявила себя Ланден Дэнверс, и Джейсон не собирался считаться с расходами, чтобы избавиться от нее. Эта Одри на вид вылитая мачеха Дэнверсов, та самая миллионерша, которая умерла еще молодой от выпивки и таблеток. Мало кто понимал, как это могло случиться, но Суини знал все в подробностях. Он мог бы написать об этом книгу – «Все о семье Дэнверс» – и сделать себе состояние.

– Мне неважно, сколько это будет стоить, – сказал Джейсон, меряя шагами потертый линолеум в так называемом офисе Суини. Несколько списанных из армии шкафов, автоответчик, подключенный к телефонному аппарату, трубку которого Освальд никогда не поднимал, письменный стол с поломанными ящиками и два стула составляли всю обстановку комнаты.

Суини не доверял никому, он сам вел свою бухгалтерию и печатал свои письма. Он платил арендную плату за этот крошечный закуток помесячно, не желая связывать себя на целый год. Освальд жил по принципу «волка ноги кормят», и хотя его контора находилась в далеко не престижном районе, она вполне отвечала его потребностям. Деньги он хранил в арендованной ячейке банка и собрал уже почти двадцать тысяч долларов. Не состояние, но неплохой кусок. Суини погасил окурок в переполненной пепельнице.

– Выясни о ней все, что сможешь, – продолжал Джейсон, раскрывая свой кожаный «дипломат» и доставая видеокассету. – Вот копия ее так называемого доказательства. Здесь какой-то мужчина, который называет ее своим приемным отцом, признается, что считает ее украденной дочерью Уитта Дэнверса. Сцена до тошноты сентиментальная.

– Думаешь, она работает одна?

– Черт, откуда мне знать! – Джейсон положил кассету на стол. – Все, что я знаю: если она пойдет с этим к журналистам, у нас будет масса проблем, которых хватит на пару лет.

– Ты передал копию записи в полицию? Джейсон нахмурился.

– Нет пока. От них информация немедленно попадет в прессу.

Стало быть, Дэнверс старается любой ценой избежать огласки. Освальд побарабанил пальцами по футляру видеокассеты.

– Разве ты не мог поручить это дело Уотсону?

Ответный взгляд Джейсона мог бы расплавить сталь. Корпорация «Дэнверс Интернэшнл» обычно приглашала частного детектива Боба Уотсона в тех случаях, когда по какой-либо причине ее не удовлетворяла работа полиции. Боб носил костюм-тройку, галстук за восемьдесят долларов и имел больше секретарей и сотрудников, чем у Освальда было проигрышных билетов на бегах.

– Ты прекрасно знаешь, почему я обратился к тебе. Суини и не сомневался в том, почему ему было оказано предпочтение. Он никогда особенно не считался с законом и готов был зайти весьма далеко, намного дальше, чем этот чистоплюй Уотсон. Если Джейсон обращался к Суини, это значило, что он в отчаянном положении.

– Я хочу, чтобы ты организовал слежку за Одри Нэш. Выясни, одна ли она работает, а если не одна, то с кем. И раскопай о ней все. Она сказала, что приехала из небольшого городка в Монтане, Белами, кажется. А ее дядя Эзра был юристом в Боузмене. Посмотри, что ты сможешь найти о нем и обо всех остальных ее родственничках.

– Насколько глубоко копать? – спросил Суини, мысленно потирая руки в ожидании приличного гонорара.

– До центра Земли. Все об этой женщине, чтобы мы смогли дискредитировать ее и выставить из города. У каждого свой скелет в шкафу. Найди ее слабое место, а я позабочусь об остальном.

Суини не сдержал ухмылки. Приятно было видеть, как этот высокомерный сукин сын потеет и дергается. Особенно приятно, что это принесет Освальду немалую выгоду.

– А если это действительно твоя сестра?

– Конечно, нет. Но эта женщина меня беспокоит. Она работает совсем не так, как другие. – Брезгливо взглянув на сиденье единственного обшарпанного стула для посетителей, Джейсон все-таки сел. – Вместо того чтобы выдвигать требования, угрожать походом в полицию и созывом пресс-конференции журналистов, она совершенно спокойна. Абсолютно.

Джейсон смотрел на Суини, но детектив видел, что мысли Джейсона далеко отсюда, с Одри Нэш.

– Она еще свое возьмет. Она просто поднимает ставки. Все, что ей нужно, это звонкая монета, – предположил Освальд.

Джейсон вернулся к реальности. Его губы сжались.

– И ты должен это доказать. К сожалению, на это может потребоваться время.

Суини снова ухмыльнулся, показав дырку между желтыми от курева передними зубами.

– Туг тебе здорово повезло. У меня как раз нет ничего срочного.

Он достал из стола мятый блокнот и обкусанный карандаш и включил для подстраховки старый магнитофон.

– Ну поехали. С самого начала. Твой старик, кажется, нанимал частного детектива, когда похитили Ланден?

– Фелпса. Считалось, что он лучший, но он ничего не нашел. Можешь поговорить с ним, если хочешь, но он уже не работает. Живет с дочерью в Такоме.

– Я поговорю с ним и пущу «хвост» за мисс Нэш, – сказал Освальд.

Хотя Суини и не нравилось, что придется привлекать к делу еще кого-то, он не мог разорваться, а в данный момент требовалось срочно ехать в Монтану. У него была пара ребят, которым можно было до определенной степени доверять, они прилепятся к ней как пластырь и будут ему докладывать о каждом вздохе.

– Мне не нужны фальшивки.

– Все будет четко.

Суини почуял деньги и не собирался упускать их. Выудив из Джейсона все подробности, Освальд решил, что эта Одри Нэш – крепкий орешек. У нее были и мозги и мужество. Редкое сочетание для женщины.

Два часа спустя Джейсон встал, снял с рукава пиджака пылинку и ушел, оставив Суини чек на три тысячи долларов. Освальд убрал драгоценную бумажку в карман рубашки, подошел к окну и раздвинул полоски жалюзи. Он проследил, как Джейсон, пробежав с непокрытой головой под дождем, сел в свой дорогой «Ягуар», завел мотор и влился в поток машин.

– Сукин сын! Богатый сукин сын! – проворчал Суини с ненавистью.

Заметив на подоконнике дохлых насекомых, он нахмурился и отпустил жалюзи. Да, эта конура просто помойка, но для его целей она отлично подходила. Освальд вытащил из нижнего ящика стола бутылку «Джека Дэниелса» и отвинтил пробку. Протерев горлышко грязным подолом рубашки, Суини поглотил хорошую порцию. Виски привычно обожгло горло, согрело желудок и устремилось в кровь.

Такое дело стоило отпраздновать. Этот индюк приполз к нему на коленях. Деньги прекрасная вещь, но в жизни есть и другие удовольствия. Когда Дэнверс умоляет о помощи, например. Сукин сын! Суини видел отвращение в его глазах, когда Джейсон обвел глазами комнату и заметил старую мебель, грязные полы, полные пепельницы и почти непрозрачное от пыли окно. Освальд видел, как скривился его аристократический нос от запаха пота и старых окурков.

Довольный Суини закурил свой любимый «Кэмел» и снова отпил из бутылки. Да, его ставки поднимались.


Зак положил телефонную трубку и от души выругался. Несмотря на заверение Мэнни, управляющего на ранчо, что все идет нормально и его присутствие не требуется, Зак был раздражен и обеспокоен. И все из-за этой девушки, чтоб ее черти побрали!

Он пытался позвонить Джейсону и заявить, чтобы тот сам следил за Одри, но узнал только, что у мистера Дэнверса важная встреча и он будет недоступен в течение дня. Секретарша обещала, что мистер Дэнверс свяжется с ним, как только освободиться. Телефон зазвонил, и Зак схватил трубку. Голос Одри, слегка измененный и далекий, звучал ровно.

– Я решила воспользоваться вашим гостеприимством. Его пальцы крепче сжали трубку. Хотя Зак не ожидал ничего другого, он почувствовал разочарование. Она будет принимать подачки одну за другой, пока не добьется намеченной суммы.

Зак посмотрел на часы.

– Я встречу тебя здесь в шесть часов.

Итак, она переедет в их отель. Почему бы нет? Интересно, что такое она открыла в библиотеке, читая старые вырезки и статьи в журналах об их семье? Когда Уитт был жив, ему удавалось избегать упоминаний в печати почти обо всех нежелательных событиях. После смерти отца эта обязанность перешла к Джейсону. Но Одри будет копать глубоко, она не удовлетворится поверхностной картиной, для этого она слишком упорная.


«Похоже, я их беспокою всерьез», – подумала Одри, открывая дверь в номер, расположенный на верхнем этаже отеля. Гостиная с камином, две спальни, две ванные комнаты, зимний сад на лоджии и прекрасный вид на город. В отделке роскошного номера были использованы мягкие персиковые и бежевые тона. Мебель в старинном стиле, конечно, современной работы, но искусно сделана. Довершали великолепие мягкий пушистый ковер, бар с дорогими напитками и ваза с розовыми розами на стеклянном кофейном столике.

– Это взятка? – спросила девушка Зака, вешая сумку в один из шкафов.

– Называй как хочешь, – пожал он плечами.

Одри согласилась остановиться в отеле только для того, чтобы доказать свое доброе отношение к семье. Хотя она понимала, что каждый ее шаг будет на виду, она пошла на это сознательно.

– Есть ли какие-нибудь условия? – спросила Одри.

– Вопрос не ко мне. – Зак смотрел на нее холодными глазами. – Тебе придется спросить у Джейсона, чего он ждет за это.

– Если он думает, что может от меня откупиться...

– Именно так он и думает. – Зак посмотрел на нее как на наивную дурочку. – Это в его природе, так что не принимай на свой счет. И не заблуждайся, это гостеприимство не означает, что семья решила принять тебя с распростертыми объятиями.

– Я понимаю.

– Вот и отлично.

Одри бросила куртку на спинку кресла.

– Ты не очень-то любишь свою семью?

Зак фыркнул и ответил, даже не пытаясь скрыть иронию:

– Разве ее можно не любить?

Он вытащил из кармана ключ и подкинул его в воздух.

– Теперь ты гость семьи Дэнверс. Я точно не знаю, что это значит, но уверен, что мой братец не преминет тебе все объяснить.

Зак двинулся к выходу, но Одри неожиданно положила руку на его локоть.

– Послушай, разве нам обязательно ненавидеть друг друга?

Он обернулся и посмотрел в ее голубые, как летнее небо, глаза. Тяжелые воспоминания всколыхнулись в его душе. Слишком часто его завораживали волшебные глаза Кэт. Такие, как у этой женщины.

– Ты хочешь, чтобы мы были друзьями? – спросил Зак, не стараясь казаться вежливым и не пряча издевки.

– Почему бы нет? – ответила Одри. Ее улыбка была искренней и проникала глубоко в сердце Зака, туда, куда был закрыт доступ уже много лет. – Я почти никого не знаю в этом городе.

Он замер с маской равнодушия на лице, боясь пошевелиться и особенно остро чувствуя ее теплую руку на своем локте.

– Давай я приглашу тебя на обед, – продолжала Одри.

– Зачем?

– Может быть, это поможет нам узнать друг друга и мы перестанем вести себя, как петухи перед дракой.

– Думаешь, это возможно?

– Конечно, возможно, – сказала Одри мягко. – Поверь мне.

Зак знал, что должен немедленно уйти. Просто открыть дверь и убраться отсюда как можно дальше. Но вместо этого он продолжал стоять, смотреть в ее нежное лицо и думать, как может такая беззащитность быть такой опасной.

– Это плохая идея, – ответил Зак.

– Чего ты боишься?

– Дело не в страхе.– Зак хотел, чтобы она обиделась.– Не думаю, что нужно общаться с врагом семьи.

Низкий грудной смех Одри обволакивал Зака, лишая способности действовать.

– Разве твой брат не послал тебя шпионить за мной? Разве ты не спал рядом с моим отелем и не следил за мной до библиотеки? Извини, если тебе было не так интересно, как в кино про шпионов. В любом случае ты увяз в этой истории так же глубоко, как и я, и ты можешь возражать, но тебе не меньше моего хочется знать, правда ли, что я твоя сестра.

– Единокровная сестра, – уточнил Зак.

– Точно. – Она отпустила его руку. – Единокровная сестра. Подожди минуту, пока я переоденусь.

Он должен был сказать «нет» и уйти. Немедленно. Но он не ушел. Вместо этого Зак посмотрел на ее поношенную шерстяную рубашку и джинсы и сказал:

– Ты выглядишь прекрасно.

– Я выгляжу так, словно только что приехала с захолустной фермы. Я буду готова через минуту.

Одри не стала ждать его ответа и ушла в свою новую спальню. Интересно, застанет ли она его, когда выйдет? Одри переоделась в белый свитер и черные слаксы, провела щеткой по волосам, слегка коснулась губ бледно-розовой помадой и вернулась в гостиную. Зак стоял с бокалом в руке и смотрел на утопающий в огнях город. Одри он напомнил опасного хищника, готового к прыжку. Зак заметил отражение Одри в оконном стекле, повернулся и замер, пораженный. Его рот сжался в тонкую линию, как будто он внезапно рассердился.

– Ты готов?

Он поставил свой бокал на стол.

– Как всегда.

Всю дорогу до подземного этажа Зак молчал. Он выглядел мрачным и смотрел на Одри так, словно в чем-то обвинял ее. Она не могла понять причину этого странного поведения. В тесной кабинке лифта пахло виски и кожей, и, хотя Зак старался держаться от Одри на максимально возможном расстоянии, она чувствовала жар, излучаемый его телом. Его шаги в тяжелых ботинках гулко отдавались на бетонном полу гаража. Ей пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним.

– Куда ты хочешь поехать? – спросил Зак, открывая для нее дверь своего «Чероки».

– Это ведь твой родной город, – ответила Одри, устраиваясь на сиденье.

– Да? А я думал, что твой тоже. – Он захлопнул дверь и пошел к водительскому месту.

– Я хотела сказать, что...

– Догадываюсь, что ты хотела сказать, – бросил Зак.

Через несколько минут джип уже мчался по запруженным машинами улицам Портленда. Опускался легкий туман, и легкое серебряное свечение придавало городу загадочность.

– Я думала, мы решили быть вежливыми друг с другом, – прервала молчание Одри. Зак хмуро посмотрел на нее.

– Почему ты меня ненавидишь?

Упрямо сжав челюсти, он молча вел джип на восток, к реке.

– Зак? – Она ждала ответа.

– Почему ненавижу? – пробурчал он, останавливаясь у светофора.

– Почему бы не дать мне шанс?

Сжимая руль, Зак бросил машину вперед, как только сменился свет.

– Потому что не верю в твою историю, Одри.

– Почему ты судишь заранее, не хочешь разобраться?

– А что хорошего из этого выйдет?

– Может быть, ничего. Я имею в виду – для тебя. Одри скрестила на груди руки и перевела взгляд на улицы Портленда. Бессмысленно и пытаться заставить его верить в то, во что она и сама почти не верит. Но девушка надеялась, что сможет превратить Зака в своего союзника.

Одри искоса поглядела на него и расстроилась. Он никогда не станет ее другом. Если бы Зак не был ее сводным братом, он, пожалуй, показался бы ей привлекательным. Высокий, стройный, напористый, с убийственной улыбкой, которая могла бы растопить айсберг. Зак заметил, что Одри рассматривает его. Повернувшись к ней, он неожиданно сказал:

– Могу сказать тебе, что ты безумно похожа на Кэт.

– Это преступление?

– Для меня да, – проворчал он еле слышно.

– Кэт... Так вы называли Кэтрин?

– За ее спиной.

Одри облокотилась на дверцу и спросила:

– А как вы звали ее в лицо? Зак насмешливо фыркнул:

– Милая мамочка.

– Что?

– Я пошутил, Одри. – Лицо Зака снова застыло. – Честно говоря, я старался вообще избегать ее.

– Почему?

– Она была опасной, – отрезал Зак и включил радио. Музыка наполнила салон автомобиля. Значит, он не хотел разговаривать о Кэтрин. Одри этому не удивилась. В своем расследовании она очень мало узнала о женщине, которая, возможно, родила ее. Казалось, Кэтрин предпочитала оставаться в тени своего властного мужа, играя роль красивой любящей жены. Интересно, ей в самом деле не хотелось быть на виду или это выбор Уитта?

Одри нашла немного информации о Кэтрин Ларуш Дэнверс, и эти сведения были отрывочными и малосодержательными. Кэтрин и Уитт встретились в Канаде, и после бурного романа, к ужасу всей семьи Дэнверс, они поженились. Скандальный развод с Юнис, в результате которого дети лишились матери, нанес тяжелую травму их психике. Одри казалось естественным, что они были потрясены появлением молодой мачехи.

Одри постоянно проводила параллель между собой и второй миссис Дэнверс. Она оказалась чужой в этой семье, как Кэтрин двадцать лет назад. И все-таки Одри чувствовала, что Зак рассказал ей не всю правду. Он скрыл что-то, касающееся Кэтрин, и, судя по его реакции, для него это были тяжелые воспоминания. Как только заходил разговор о его мачехе, он становился злым и напряженным.

Город за окном автомобиля изменился, небоскребы исчезли, огней стало меньше, движение ослабло. Мысли Одри обратились к детству Зака. Уитт Дэнверс был властным, видимо, он не терпел ни малейших возражений и не прощал непослушания. Его первая жена не могла ему противостоять, а вторая... Какой же была вторая?

– Какая же опасность исходила от Кэтрин? – спросила Одри.

– Самого худшего толка. Если она хотела чего-то, она пускала в ход любые средства, чтобы это заполучить.

– Чего же она хотела?

Казалось, Зак колебался. Он погрузился в давние неприятные воспоминания. Рот сжат в тонкую линию, на шее явственно выступили жилы, выдавая злость и внутреннюю борьбу, но с кем или с чем? Время проходило в молчании.

Джип выехал из города и понесся по сельской местности, окруженной холмами. Туман превратился в моросящий дождик.

– Чего же хотела Кэтрин? – повторила вопрос Одри, когда дорога повернула к холмам.

Он опять посмотрел на нее то ли обвиняюще, то ли с обидой.

– Всего.

Одри чувствовала, что разговор пошел по кругу, но, по крайней мере, Зак не молчал. После изнуряющих часов в библиотеке, когда она изучала только предвзятое отражение жизни семьи и взгляд со стороны, она наконец-то нашла кого-то, кто видел все изнутри и может, хотя и неохотно, рассказать ей об этом. Одри уговаривала себя быть терпеливой.

Дорога сузилась и запетляла в холмах, но Одри, погруженная в мысли о женщине, которая, возможно, была ее настоящей матерью, не замечала смены пейзажа за окном.

– И она получила то, что хотела? – наконец спросила Одри.

– Разве ты сама не знаешь? – вопросом на вопрос ответил Зак.

– Нет, я, наверное, не поняла, что ты хотел сказать.

– И это после стольких часов в библиотеке и выкапывания грязи о нашей семье? Кэт умерла, Одри. Она покончила с собой.

– Но я думала, что это несчастный случай... Я читала, что Кэт по ошибке выпила слишком много таблеток.

– Это не был несчастный случай, – жестко сказал Зак, припарковывая джип на площадке у небольшого ресторанчика. – Кэт покончила с собой. Она открыла пузырек со снотворным и проглотила все таблетки, затем запила их виски.

– Но ты не можешь знать...

Зак резко затормозил, выключил мотор и взял Одри за плечи. Его пальцы больно впились в тело.

– Она покончила с собой. Это удалось не пропустить в печать, но Кэтрин Дэнверс стала жертвой своих собственных кошмаров.

Его глаза туманили воспоминания, ноздри раздувались от непонятного ей гнева. Одри стало не по себе, но она не могла отвести взгляда от его лица. Ей вдруг показалось, что Зак собирается поцеловать ее. Собственное ответное возбуждение застигло ее врасплох.

– Черт тебя подери, откуда ты только взялась, – прошептал он. – Уезжай домой, Одри. – Он отпустил ее так внезапно, что она едва не потеряла равновесие. Его лицо снова стало жестким. – Уезжай домой, иначе тебе плохо придется.


Глава 11


– И кто же мне угрожает? – с вызовом спросила Одри, отстраняясь от него. Стекла джипа запотели, и казалось, что они только вдвоем в этом мире.

– Угроза в тебе самой.

– Ты говоришь загадками. Его глаза блеснули в темноте.

– А ты играешь с огнем.

– Этот разговор все время возвращается к тому месту, с которого начался.

– Ты так считаешь?

Зак снова повернулся к ней, и, почувствовав жар его тела, она потеряла голову. Его дыхание было теплым и прерывистым, глаза горели.

– Зачем ты это делаешь? – спросил он обвиняюще, а затем наклонил голову и прижался губами к ее губам. Поцелуй был почти грубым, но он зажег ее кровь. И когда язык Зака проник к ней в рот, она с готовностью откликнулась на поцелуй. Руки Одри, казалось, сами обняли его за шею и притянули ближе. Девушка с наслаждением прижалась к его жесткой мускулистой груди. Вдруг Зак так же неожиданно отстранил ее.

– Господи помилуй!

Он, тяжело дыша, откинулся на сиденье и закрыл глаза.

– Черт побери, Одри, что ты от меня хочешь?

– Но я...

– Только не разводи снова эту канитель о дружбе. Думаю, я тебе уже доказал, что это невозможно.

Она не знала, что ответить, ее чувства и мысли все еще были в смятении.

– Закари, но ведь я не могу... То есть это не то, что...

– Что, не то что?

Зак открыл глаза и посмотрел ей прямо в лицо, словно колеблясь – задушить ее или снова поцеловать.

– Дьявол! – проворчал он, снова наклонился к ней и впился в губы, прижимая ее всей своей тяжестью к сиденью. Его язык снова проник в ее рот, разжигая огонь в ее венах. Одри должна была остановить его, но не могла, да и не хотела. Он целовал ее губы, лицо, шею, его руки гладили, изучали, заставляли ее дрожать от страсти. Но когда Зак наконец оторвался от нее, она увидела в его глазах неприкрытую ненависть.

– Только не говори мне, что ты не можешь, – проворчал он сквозь сжатые зубы. – Ты можешь и очень хочешь. Но ты этого от меня не дождешься! Ты такая же, как она.

Зак резко сел и взялся за ручку двери.

– Ее волновала только постель.

– Нет!

– Ты ее не знала.

– Мне очень жаль.

– Тебе жаль? – Зак даже задохнулся от негодования. – Жаль? – переспросил он с издевкой. – Не надо изображать святую невинность, Одри. Ты этого хотела. Ты была готова на все.

Она хотела дать ему пощечину, но вместо этого изо всех сил сжала кулаки.

– Нет.

Если бы она только могла солгать и убедить его, что он ее совсем не привлекает как мужчина, но Одри предпочла придержать язык, чтобы не выдать себя окончательно. Безумное желание, вот что толкало их друг к другу, и бессмысленно было отрицать это. Иначе Зак со свойственным ему упрямством начнет доказывать обратное.

– Я просто хотел проверить, насколько ты похожа на Кэт, – продолжал Зак, пристально рассматривая ее растрепанные волосы, горящее лицо и припухшие от поцелуев губы. – И как далеко ты готова зайти.

От такой наглой оскорбительной лжи Одри вскипела:

– Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты поцеловал меня из любопытства?

Зак пожал плечами.

– Мне плевать, во что ты веришь.

– Не лги, Зак, я же не лгу. Ты поцеловал меня, потому что ты хотел меня. Можешь говорить что угодно, но ты чувствовал то же самое, что чувствовала я.

– Господи, теперь ты говоришь, как она! Страшная мысль заставила девушку содрогнуться. Она представила себе Зака в пятнадцать или шестнадцать лет и Кэтрин, слившихся в страстном объятии.

– Что ты хочешь этим сказать? – прошептала она с ужасом. – Что она добивалась тебя? Что она была твоей...

– Никем она не была! – От его взгляда можно было онеметь.

– Я не верю тебе.

– Мне плевать, во что ты веришь, Одри. Не заставляй меня все время повторять это. Зак открыл дверь джипа, и внутрь проник холодный воздух. Его лицо в темноте казалось гневной маской.

– Я не знаю, что тебе нужно от меня, Одри, но советую быть осторожнее, не то ты это получишь.

Зак захлопнул дверь, развернулся и пошел к входу в ресторан. У Одри не было выбора, медленно досчитав до десяти, чтобы успокоиться, она последовала за ним.

Она нашла Зака у стойки бара.

– Я уже заказал для тебя, – сказал он.

В этот момент барменша, тощая блондинка с накрашенными ярко-красной помадой губами, поставила перед ними по кружке пива. Их глаза на секунду встретились в зеркале над баром.

– Пошли за столик.

Он мотнул головой в сторону пустого столика, над которым висело колесо от телеги с вделанными в него по краям тусклыми электрическими лампочками, оформленными под масляные фонарики.

Одри попыталась справиться со своим негодованием. Хотя внутри у нее все кипело, она молча уселась на пластиковое сиденье и взяла кружку с пивом, расценивая ее как знак примирения со стороны Зака.

Он выпил полкружки за один прием и спросил с уже ставшей привычной издевкой:

– Что еще ты хотела бы узнать о семье Дэнверс?

– Все, что ты хотел бы мне рассказать.

– В этом вся проблема. Я ничего не хочу тебе рассказывать. Я считаю, что будет лучше всего, если ты соберешь свои вещи и отправишься прямиком в свой Боузмен.

– Белами.

– Хоть к черту.

– Теперь ты говоришь совсем так же, как остальные члены семьи.

– Плевать, – пробормотал он и допил свое пиво.

Зак помахал пустой кружкой, и официантка немедленно принесла ему полную вместе с меню. Она подмигнула Закари, как старому знакомому, и обратилась к Одри:

– Еще пива?

– Не сейчас.

– Тогда посмотрите меню, я подойду через пару минут. Когда она отошла к соседнему столику, Одри сказала:

– Знаешь, несмотря ни на что, я считаю, что мы могли бы стать друзьями.

Она сама не верила тому, что говорила. Зак презрительно хмыкнул в ответ.

– Друзьями! – повторил он с мерзкой улыбкой. – Ты так ведешь себя со всеми своими «друзьями»?

– Не смей!

– Это ты не смей! Мы с тобой никогда не будем друзьями! – рявкнул Зак, грубо схватив Одри за плечо. – Поняла?

Она сердито сбросила его руку.

– Почему ты так стремишься возненавидеть меня?

– Так будет легче, – ответил он, уставившись в свою кружку с пивом. – Для нас обоих.

– Ты боишься, что я получу наследство Уитта Дэнверса. – Одри решила, что Зак больше похож на остальных членов своей семьи, чем он хочет признать.

Зак продолжал хмуро изучать свое пиво.

– Мне наплевать, даже если ты завладеешь всеми чертовыми деньгами, акциями, лесопилками, отелем и чертовым ранчо. Я скажу только, что легко отделался. Я тебя не боюсь.

– Я тебе не верю.

– Твое дело. – Он равнодушно пожал плечами.

– Ты настоящий сукин сын, Зак Дэнверс. Ты ведь знаешь это?

Он довольно ухмыльнулся:

– Я над этим работал.

– Истинный Дэнверс.

Усмешка с его лица моментально исчезла.

– Давай заказывать.

Некоторое время они не разговаривали. Одри наблюдала, как официантка напропалую кокетничает с Заком, предлагая ему дежурные блюда. Наконец они заказали салат «Цезарь» и мясо с жареным луком. В зале зазвучала песня в стиле кантри о потерянной любви и разбитом сердце, заглушая звон посуды и гул разговоров. В этом ресторанчике собиралась простая публика, и все здесь напоминало Одри родной Белами.

– Почему ты привез меня сюда? – спросила она, когда официантка отошла, поставив на столик корзинку с горячим хлебом.

– Ты предпочла бы дорогой ресторан в центре?

– Вообще-то нет. – Она отломила кусочек хлеба.

– Я думал, что ты хочешь узнать меня получше. – Его глаза блеснули. – Теперь ты знаешь.

– Не думаю. Мне кажется, ты что-то скрываешь, Зак. И пытаешься меня напугать. – Одри откусила хлеб и посмотрела ему в глаза. – Это не сработает.

Зак откинулся на спинку стула и отхлебнул пива. Некоторое время они молчали, потом Зак решил сменить тему разговора.

– Ну и что ты узнала о моей знаменитой семье?

– Пока недостаточно.

От его взгляда ей стало не по себе. После того как принесли заказ, Одри добавила:

– Конечно, я нашла информацию о похищении и о семье вообще, но за всем этим нет ни атмосферы, ни деталей.

– Так что ты осталась ни с чем, – подвел итог Зак.

– Почти. Но я не закончила копать.

Зак проворчал что-то о женщинах, упрямых, как мулы. Одри предпочла не отвечать, сделав вид, что увлечена салатом.

– Ну и где еще ты собираешься искать? – не отставал Зак.

– Есть еще масса возможностей. Редакция «Орегонца», историческое общество, полиция. Я ведь только начала.

– Там ты тоже ничего не узнаешь. Кстати, в твоей легенде имеется дыра величиной с Монтану, —заметил он.

– Поделись со мной, – попросила Одри.

Пусть он выскажется. Может быть, его мнение поможет ей разобраться.

– Если все, что ты говоришь, правда, зачем Джинни Слэйд украла Ланден? —Зак неторопливо разрезал мясо. – Не потому, что ей нужен был ребенок, иначе она не отдала бы его Нэшам. И не ради денег, ведь она даже оставила свои сбережения на банковском счету в Портленде. И никогда не обращалась за выкупом.

– А если ей за это заплатили? – предположила Одри.

– Сколько? Мой отец обещал миллион долларов за возвращение дочери и освобождение от любых преследований. В 1974 году это была куча денег.

– Это и сегодня куча денег.

– Но Джинни их не взяла.

– Ее не могло не пугать наказание. Твой отец, то есть наш отец, считался не слишком разборчивым в средствах. Известно, что он держал слово только тогда, когда ему это было выгодно. И у него была репутация очень мстительного человека. Есть еще один мотив для похищения.

– Какой же?

– Месть. Уитт нажил слишком много врагов. Он шагал по головам, не заботясь о том, куда наступает. Многие были бы рады увидеть его поверженным, страдающим. Просто нужно узнать, кто из них организовал это похищение. И я надеялась, что ты мне поможешь.

– Зачем мне это нужно?

– Потому что Ланден – твоя сестра и многие люди в этом городе думают, что ты причастен к ее похищению.

– Я был тогда еще подростком.

– Но очень бойким подростком. Вспомни, у тебя были постоянные неприятности с законом, кроме того, многие считали, что ты вообще сын Энтони Полидори, тебе крепко доставалось от рук Уитта, а той самой ночью ты попал в скверную историю.

– Я не имею никакого отношения к тому, что случилось с Ланден! – резко заявил Зак.

– Отлично, Дэнверс. Теперь у тебя есть шанс доказать это. Все, что от тебя требуется, – помочь мне выяснить, кто я на самом деле. Если я Ланден, тогда ты навсегда освободишься от грязных подозрений. Все узнают, что маленькая девочка не умерла, а выросла на ферме в Монтане.

– А если нет?

– По крайней мере, ты ничего не потеряешь. И твоя семья, и все остальные, кому это небезразлично, узнают, что ты пытался докопаться до правды.

– Ты кое-чего не учла, – ответил Зак, отодвигая пустую тарелку.

– Чего же?

– Мне плевать, что будут думать люди, которым это «небезразлично». – Его глаза снова затуманило желание. – Твое предложение не проходит, Одри. – Зак гипнотизировал ее взглядом. – Я отказываюсь тебе помогать.


Пронизывающий ветер с гор заставил Освальда Суини поежиться от холода. Он в последний раз затянулся дымом «Кэмела» и выбросил окурок. По его мнению, Белами находился на самом краю света. Освальд закрыл машину и направился в меблированные комнаты, где обрел временный приют. Внутри было жарко и пахло чем-то вкусным: то ли горячим супом, то ли готовящимся рагу.

Он слышал, как хозяйка хлопочет на кухне, но не собирался обременять себя вежливыми приветствиями и сразу поднялся к себе в комнату. Он обнаружил в этом Белами совсем не то, что ожидал, и это его раздражало, так как Суини уже устал и от маленького городка, и от его жителей, воображавших себя солью земли.

Освальд подозревал, что дела Одри Нэш идут неважно, и действительно, оказалось, что девушка по уши в неоплаченных счетах. Счета из больницы, закладная на ферму, которой она владела, долг за обучение в колледже. Даже продажа фермы не спасала ее. Но нужно было еще немного покопаться, чтобы понять, насколько она нуждается в деньгах. В деньгах Дэнверсов.

За последние двадцать четыре часа он изъездил этот сраный городок и отморозил себе задницу, пытаясь разрушить легенду, которую Одри пыталась продать Джейсону. Расхождения действительно обнаружились, но слишком несущественные, а все, что касалось ее жизни как приемной дочери Виктора и Шэрон Нэш, подтвердилось на сто процентов.

Но все-таки здесь что-то было. Расспрашивая соседей о семье Нэш и особенно об Одри, он замечал, что они что-то недоговаривают. Суини был уверен, что девушка что-то скрывает, он просто не мог узнать что.

Пока кусочки головоломки подходили один к другому и складывались в ясную картину. Когда-то давно красивая молодая девушка Шэрон вышла замуж за Виктора Нэша, вполне достойного фермера несколькими годами старше ее. Все, о чем она мечтала в этой жизни, – стать хорошей женой и матерью. Но оказалось, что она не может забеременеть, а медики в те годы были больше озабочены предохранением от беременности, чем лечением бесплодия. Она переходила от одного врача к другому, все более отчаиваясь. Однако, когда медицинская наука смогла предложить средства для решения ее проблемы, Шэрон уже стала слишком стара. Она смирилась со своей судьбой и говорила, что такова воля господа.

Время для фермеров было тяжелое, и никакое агентство не могло разрешить бедной пожилой чете усыновление ребенка. Вопрос о частном усыновлении даже не вставал из-за его стоимости. Семья Нэш была обречена на бездетность.

Проводя годы в молитвах, Шэрон всю свою энергию отдавала церкви. Раз все на этой земле – муж, врачи, юристы – не оправдали ее надежд, то всю любовь и все силы она решила отдать служению господу. Неожиданно Шэрон получила ответ на свои молитвы. Но не от церкви, а от брата Виктора, работавшего в юридической фирме. В семье Нэш появилась маленькая девочка, все думали, что это какая-то родственница. Шэрон и Виктор были так счастливы, что не задавали лишних вопросов, боясь потерять ребенка. Счастливая новоиспеченная мать считала, что Одри – прямой ответ на ее молитвы. Ее мужа серьезно смущал их с Шэрон возраст, но его жена была так счастлива, а родная мать, его близкая родственница, как понял Суини, не могла содержать ребенка, так что Виктор тоже согласился, и вскоре Одри стала его любимицей.

Освальд вытащил из кармана куртки небольшую флягу и с наслаждением промочил горло. Пока все его сведения опирались на городские сплетни. Он не обнаружил никаких документов на удочерение. Эзра Нэш, тот самый юрист, который привез ребенка, давно умер, а его архивы сгорели при пожаре. Все это бесило Суини. Собранная информация точно соответствовала рассказу Одри и признанию ее отца на пленке, но Освальд чуял подвох. Что же было не так?

И не следовало забывать о деньгах, в которых она остро нуждалась.

Мисс Нэш могла иметь самые добрые намерения, но Суини был уверен, что она охотится за богатством Дэнверсов. Несмотря на бедность, девушке каким-то образом удалось закончить колледж, причем по двум специальностям: по бизнесу и архитектуре, она даже была первой в классе. После этого Одри работала в строительной фирме.

На следующий день Суини собирался запросить информацию о кредите, чтобы подтвердить слова свидетелей. Он снова отпил из фляги и прямо в ботинках улегся на кровать. Еще несколько дней придется торчать в Белами, в этой дыре, вдали от цивилизации. Чем скорей он отсюда смоется, тем лучше. Единственным следом может быть эта самая Джинни Слэйд, или Вирджини Уотсон Слэйд, и он ее разыщет, хотя это будет очень непросто. Потребуются и время, и деньги. Дэнверсам придется раскошелиться.


Зак забросил сумку за плечо. Пора уезжать из города. Находиться в одном отеле с Одри и даже на одном этаже означало нарываться на неприятности. Он уже два дня не видел Одри, но не мог выбросить из головы мысли о ней. Несмотря на кучу дел – в этом чертовом отеле все время возникали проблемы, – он постоянно находился в напряжении, ожидая увидеть ее или услышать ее голос. Он медленно, но верно сходил с ума, а ведь прежде его мысли всегда были ясными, и он знал, чего хочет.

До тех пор, пока не встретил Одри. Когда Зак находился с нею рядом, его чувства брали верх над разумом, и он начинал плохо соображать. Она была дьявольски красива и казалась точной копией Кэт. Зак терял чувство реальности, ему казалось, что прошлое снова вернулось. И вместе с прошлым вернулось жгучее желание, лишающее его воли и разума. Как это могло случиться?

Неужели она действительно его единокровная сестра? Или просто красивая женщина, ослепленная жадностью? Она использует свое неправдоподобное сходство с Кэт в своей игре или в самом деле верит, что она Ланден?

Зак застегнул сумку и направился к лифту. На этот раз он уедет, хотя бы ненадолго. Три часа он будет бездумно крутить баранку, а потом окажется на ранчо, далеко от этой опасной загадки по имени Одри Нэш. Джейсону это, конечно, не понравится, ну и наплевать на него.

Зак забросил сумку на заднее сиденье и помчался в дом Дэнверсов на западных холмах. Джейсон просил его появиться на семейном сборище, и он решил заехать туда и бросить бомбу, заявив о своем отъезде. Всего на пару дней. Ему требовалась передышка, пространство, в котором он мог бы свободно дышать.

Двери гаража были открыты, и Зак увидел «Ягуар» Джейсона рядом с белым «Мерседесом» Николь. В третьем отсеке стоял блестящий черный «Роллс-Ройс» классического образца. Один из слуг полировал его роскошные бока.

Игрушки Джейсона. Старший брат всегда любил игрушки. Скаковые лошади, дорогие автомобили, богатая жена и сексуальные юные любовницы – все это для Джейсона всего лишь игрушки разных сортов.

Зак смотрел на дом, в котором вырос, стараясь подавить горькие воспоминания. Наконец он подошел к двери и забарабанил по ней костяшками пальцев. Вскоре появилась Николь, тонкая, как струйка дыма, и улыбнулась Заку своей бледной улыбкой.

– Проходи, Закари.

– А где Джейсон?

– Внизу.

– Отлично. Я найду дорогу.

Они с Нелсоном частенько катались по этой лестнице в картонных коробках, гонялись друг за другом по крутым ступенькам, и, когда Уитт хотел наказать их, он тащил их вниз.

Незабываемая картина: отец одной рукой держит его за воротник, а другой расстегивает ремень. Уитт стремился любой ценой сломать Зака, заставить его бояться, выбить из него непокорность. И, несмотря на мольбы Юнис, ремень снова и снова обрушивался на спину Зака.

– Черт, – пробормотал он, не в силах прогнать непрошеные воспоминания. Несмотря на частые жестокие порки, отцу не удавалось сделать сына мягкой глиной в своих руках. До боли сжав зубы, Зак молча терпел побои.

Он нашел старшего брата играющим в дартс. Джейсон бросал стрелы в цели, укрепленные на стене около зеркального бара. Основную площадь комнаты занимал бильярдный стол. В одну из стен был вделан огромный камин. Две двери вели в сауну и джакузи. На стенах были развешаны охотничьи трофеи: головы медведя, антилопы, тигра и бизона, добыча их дедушки, Джулиуса Дэнверса, который очень гордился своими успехами на этом поприще. В углу стояло чучело белого медведя, рядом висели шкуры зебры и кенгуру. Стеклянные глаза и оскаленные зубы встречали входящих в эту комнату.

– Что ты узнал? – Джейсон даже не посмотрел брата, он запустил следующую стрелу в глаз быка.

– Об Одри? Совсем немного.

Зак взял бильярдный шар и принялся катать его в руках.

– Она выросла на маленькой бедной ферме в Монтане. Ее мать была религиозной фанатичкой, а отец очень любил свою дочь. – Зак присел на стол. – Одри решила любой ценой узнать правду, какой бы она ни оказалась.

– То есть она действует в одиночку, – уточнил Джейсон.

Зак нахмурился и уставился на огонь. Голубые и желтые язычки газового пламени шипели, касаясь керамического полена.

– Я думаю, что Одри просто интересует ее происхождение.

Джейсон покосился на брата и метнул стрелу, в очередной раз поразив цель.

– Похоже, у тебя слабость к нашей вновь обретенной сестренке.

– Я продолжаю считать, что она не Ланден.

– Конечно, она не Ланден. – Джейсон снова бросил стрелу, но на этот раз промахнулся. – Мы за ней последим, и она себя выдаст.

– Я уезжаю на ранчо.

– Но не теперь же!

– Сегодня.

У Джейсона некрасиво задергался глаз.

– Разве это не может подождать? Мэнни – отличный управляющий...

– Я вернусь через пару дней. Мне нужно проверить, что происходит на ранчо и в офисе.

Джейсон собрался возражать, но придержал язык, услышав звук шагов на лестнице. Триш, не говоря братьям ни слова, направилась к бару и налила себе изрядную дозу текилы.

– А где Нелсон? – спросила она, устроившись на табурете.

– Скоро должен быть.

– Я слышала, маму тоже позвали, это правда?

– Дьявол! – проворчал Зак, бросая на стол бильярдный шар.

– Она тоже включена в завещание, – ответил Джейсон.

– Как же, это часть их соглашения, составленного при разводе.

– В любом случае она заинтересованное лицо.

– Дьявол, – повторил Зак. Триш повернулась к нему.

– Может, тебе чего-нибудь выпить, Зак?

– Не сегодня.

Триш перевела взгляд на Джейсона.

– А девушка тоже придет?

– Одри? – Зак напрягся. —Ты и ее позвал? Джейсон посмотрел на часы.

– Она приедет с минуты на минуту. Может быть, мы сегодня заключим с ней соглашение и отправим обратно на родную ферму.

– У тебя ничего не выйдет, – разозлился Зак. Он не хотел снова видеть Одри, не хотел чувствовать ее запах и тонуть в ее глазах.

– Послушайте меня! Даже если она самозванка, она слишком похожа на Кэт. Да газеты с ума сойдут! Они будут полны фотографий: старые изображения Кэт и портреты Одри, одним словом, найдите десять отличий. Но, как ни сравнивай, вы должны признать, что она выглядит словно ожившая мачеха.

– Я ничего не собираюсь признавать! – Триш допила текилу и налила себе новую порцию. – Я не желаю это слушать.

– Газеты и телевидение будут только началом. Потом она найдет себе хорошего юриста, кого-нибудь, готового на риск ради известности. Многие адвокаты сильнее стремятся к славе, чем к деньгам.

– Ну и что ты собираешься делать? – спросил Зак, стараясь не выдавать своих чувств. Ему было противно обсуждать Одри за ее спиной, а тем более замышлять что-то против нее. Может, Триш и права, и ему нужно выпить.

На губах Джейсона появилась неприятная улыбка.

– Как говорилось в «Крестном отце», я сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

– Тебе нечего ей предложить.

– А я считаю, что сто тысяч вполне способны решить проблему.

Триш открыла рот от удивления.

– Ты отдашь ей такую кучу денег?

– Ну вначале я, конечно, предложу меньше. Начнем с более скромной суммы и попытаемся ее убедить. Но сто тысяч совсем не так много, если учесть гонорары адвокатам, когда дело дойдет до суда. Подумайте о том, сколько мы потеряем, если завещание будет опротестовано и все имущество окажется под контролем судебных исполнителей.

– Держу пари, что отец сидит в аду и смеется над нами, – сказала Триш, прикуривая сигарету и выпуская колечки дыма. – Уму непостижимо: оставить почти половину состояния потерянной дочери, о которой даже неизвестно, жива она или нет. Он просто поиздевался над нами.

– Это положение завещания действительно до того момента, пока мы не представим доказательства о ее смерти, – напомнил Джейсон. – Тогда ее доля наследства будет поделена между нами.

От холодного взгляда, которым Джейсон сопроводил свой комментарий, Заку стало не по себе. Насколько далеко готовы зайти его братья и сестра, чтобы получить наследство? У каждого из них свои слабости. У Джейсона страсть к деньгам. Триш всегда ненавидела Ланден и ревновала к ней отца, это ее шанс взять реванш. А амбиции Нелсона простираются до небес.

«А ты сам? Разве ты чист?» – с горечью подумал Зак.

Что касалось его братьев и сестры, он был убежден, что они готовы лгать, чтобы добиться своей цели. И даже готовы красть. Но готовы ли они убивать?

– То, что отец сделал в завещании распоряжения относительно Ланден, не означает, что мы не можем бороться с таким положением, – заметил Джейсон. – Вы ведь знаете, как часто завещания оспариваются в суде. Нам нужно доказать, что старик был не в своем уме, когда составлял этот идиотский документ. В конце концов, кто в здравом уме оставит миллионы девчонке, которая пропала почти двадцать лет назад?

– Так почему же ты ничего с этим не делаешь? – завизжала Триш. – Если ты такой опытный юрист?

– Потому что поверенный отца поклянется, что старик был в таком же здравом уме, как вы и я.

– Значит, это будут его слова против наших.

Зак ненавидел обсуждения отцовского состояния. Конечно, это было необходимо, он не был ни так глуп, ни так богат, чтобы не понимать, что это важно, но больше всего ему хотелось отделаться от всей семейки и забыть о них. Жадные стервятники, вот кем все они стали.

«А ты сам? Ты ведь здесь, с ними. Надеешься сохранить свое ранчо», – издевался внутренний голос. Господи, что за чертовщина! И тут еще Одри. При мысли о ней Заку стало жарко. Ему не нравился план откупиться от Одри, но он не мог придумать лучшего.

– Итак, первое, что необходимо сделать, – это избавиться от очередной мисс Ланден, – продолжал Джейсон. – Отошлем ее на родную ферму и займемся опротестованием завещания.

– Я не думаю, что она на это согласится. – Зак старался говорить спокойно. – Для нее это скорее вопрос чести. Одри стремится не к деньгам, она хочет узнать правду. Джейсон скептически покачал головой.

– За всем стоят деньги, Зак. Разве ты не знаешь, что у каждого своя цена? Даже у мисс Нэш. Нам просто нужно предложить ей ее цену.

Зак услышал шаги на лестнице и напрягся. Он ощутил присутствие Одри раньше, чем Николь ввела ее в комнату.

– Вы ведь все знакомы с Одри? – продемонстрировала хозяйка свое безупречное воспитание.

Одри совсем не казалась испуганной. Наоборот, она держалась с достоинством. Она бросила на Зака беглый взгляд, от которого он почему-то внутренне сжался. Затем обратилась к Джейсону, спокойно глядя в его холодные оценивающие глаза:

– Мне передали, что вы хотели меня видеть.

– Да, я пригласил вас. Проходите, садитесь. – Он показал на мягкие кожаные кресла, расставленные у камина. – Что будете пить?

Одри колебалась всего пару секунд.

– У вас есть белое вино? Я люблю «Шардоне».

Джейсон пошел к бару с таким видом, словно готов выполнить любое желание гостьи. Зак решил уйти, но не успел он сдвинуться с места, как снова послышались шаги на лестнице и появились Нелсон с Юнис. Мать увидела Одри и побелела, однако ей удалось быстро справиться с собой.

– Значит, вы и есть мисс Нэш, – сказала Юнис, протягивая девушке руку. Она улыбалась, но глаза оставались холодными. – Я Юнис Смит.

Одри отлично знала, кто эта женщина, чьи пальцы на ощупь напоминали высохший пергамент.

– Что ж, Одри, Нелсон сказал мне, что ты называешь себя похищенной дочерью Уитта. – Юнис отпустила руку девушки, продолжая улыбаться ледяной улыбкой.

В этот момент Джейсон подал Одри бокал вина. Она изо всех сил сжала ножку бокала, пытаясь скрыть внезапно охвативший ее страх.

– Да, и именно поэтому я здесь, – ответила Одри. – Чтобы узнать правду.

– Правда, – сказала Юнис, изучая девушку, – не всегда дается нам в руки.

Одри поставила бокал на столик, даже не пригубив.

– Ну что ж, давайте перейдем к делу. – Юнис удобно устроилась в сливочно-желтом кресле. – Николь, дорогая, налей мне джина с тоником, – попросила она невестку. Получив свой напиток, Юнис похлопала молодую женщину по тонкой руке. – Ты хорошая девочка.

Николь улыбнулась свекрови, но бросила на мужа недовольный взгляд.

Каждый мускул Одри трепетал от напряжения, атмосфера внутри ее предполагаемой «семьи» была накалена до предела, и девушка не знала, что хуже – смотреть в стеклянные глаза мертвых животных или в глаза людей, окружавших ее. «Ты сама к этому стремилась, – безжалостно напомнила она себе. – Ты знала, что будет трудно, так что держись!» После этой накачки Одри села на край кресла так, чтобы между ней и Юнис находилась преграда в виде кофейного столика.

Джейсон устроился на диване рядом с Одри. Зак выглядел скучающим. Трехдневная щетина делала его еще больше похожим на отдыхающего хищного зверя. Он опирался спиной о каминную плиту и задумчиво смотрел на Одри.

Она подвинулась, усаживаясь поудобнее и наблюдая, как Нелсон занимает место как можно ближе к матери. Когда все устроились, Николь по молчаливой команде мужа пробормотала что-то о том, что ей нужно к дочери, и, извинившись, вышла.

– Здесь никто вам не верит, – жестко сказала Юнис.

– Я этого ожидала, – внешне спокойно ответила Одри. – Я приехала, чтобы узнать.

– Помню, помню, – презрительно закивала Юнис. – Чтобы узнать правду. Слушайте, – она наклонилась вперед, – хватит всех этих разговоров о правде. Это становится скучным. Очень благородно звучит, но все равно скучно слушать одно и то же, тем более что все мы понимаем, что это ложь. В действительности вы хотите получить круглую сумму, шантажируя нас своим сходством с Кэтрин.

– Но я не...

– Хватит болтать! – вмешался Нелсон. – Мы готовы платить, но вам придется подписать документ.

– Неужели вам безразлично, что я могу оказаться вашей сестрой? – с горечью спросила Одри. – Я знаю, что вас волнует состояние Уитта, но подумайте: что, если я и в самом деле Ланден?

– Это не имеет ни малейшего значения, – равнодушно заявила Триш, выпустив струйку дыма. – Для нас ты чужая, и, если ты на наших глазах провалишься сквозь землю, нам на это плевать.

– Триш! – одернула дочь Юнис, затем повернулась к Одри. – Она немного резковата.

– Извините, но мне здесь больше нечего делать. Я думала, что вы позвали меня, чтобы задать какие-то вопросы о моей жизни и помочь узнать правду, но я ошиблась. – Одри встала и набросила на плечо ремешок сумки. – Верите вы в это или нет, я приехала в Портленд не для того, чтобы портить вам жизнь или отнимать ваши деньги.

– Именно для этого ты и приехала, – отрезала Триш. Одри расправила плечи и подняла голову.

– Я не сдамся.

Триш с торчащей изо рта сигаретой захлопала в ладоши и закричала пьяным голосом:

– Браво! Отличное представление!

– Прекрати, Триш! – сказал Зак так раздраженно, что Юнис удивленно посмотрела на сына. Джейсон решил, что ему пора вмешаться.

– Мы могли бы компенсировать ваши усилия.

– Вы все еще думаете, что от меня можно откупиться? – Одри машинально взяла свой бокал и отпила глоток вина.

– Ну понимаете, мы могли бы предложить вам двадцать пять тысяч долларов.

Девушка поперхнулась вином. Она ожидала, что ей предложат отступные, но такая крупная сумма ее поразила.

– Думаю, меня это не устроит. Улыбка на лице Джейсона застыла.

– Может быть, вас устроит пятьдесят тысяч?

Нелсон заметно побледнел, Закари казался равнодушным. «Он с ними заодно, – решила Одри. – Он тоже хочет откупиться от меня». Она вскипела. Она считала его не таким, как остальные, надеялась, что он ей поможет, что ему не безразлична правда. Значит, она ошиблась.

– Прошу вас всех меня простить, – сказала Одри, дрожащей рукой ставя бокал на столик. – Но я иду собирать вещи.

– Вам совсем необязательно уезжать из отеля. – Джейсон поднялся.

– Конечно, я уеду. Я сделала ошибку, переехав в отель. Одну из многих.

Одри посмотрела на Зака и на этот раз уловила непонятную искру в его серых глазах. Она вспомнила, как они целовались в джипе и он был полон страсти и гнева. Неужели это было только частью общего плана? Плана, который они составили, чтобы отделаться от нее? Неужели он готов был пасть так низко, чтобы соблазнить ее, только для того, чтобы она не угрожала их состоянию?

Одри молча повернулась и направилась к лестнице. Что касалось ее, военные действия начались. Семья Дэнверс может отправляться в ад.


Глава 12


Одри покинула отель «Дэнверс». Ей еще повезло, что удалось снять номер в отеле «Орион», всего в нескольких кварталах. «Орион» интересовал Одри еще и потому, что он был тем самым отелем, в котором избили Закари в ту ночь, когда похитили Ланден.

«Орион» с тех пор много раз менял хозяев. Его тоже модернизировали, но в отличие от «Дэнверса», который был восстановлен во всем блеске викторианского периода, в «Орионе» превалировал современный стиль: бежевый ковролин, встроенные в розовато-лиловые стены осветительные приборы. Отсутствие оригинальности отель компенсировал удобством. В нем имелось три ресторана с разной кухней, тренажерный зал, сауна и бассейн.

Одри до двух часов ночи копалась в своих заметках, пытаясь не вспоминать подробности своей встречи с семьей. По крайней мере, теперь она знала, на что ей рассчитывать. Ей не удалось найти союзника в семье Дэнверс.

Даже Закари, который казался ей непохожим на остальных, когда дело коснулось состояния Уитта, оказался таким же жадным и подозрительным, как его братья и сестра. Казалось, он стремится уехать из города, чтобы избавиться и от нее, и от всех проблем, связанных с наследством.

Свернувшись клубочком на огромной постели, Одри думала о нем. Когда он целовал ее, казалось, что он делает это с искренним чувством. Она почти поверила, что он влюбился в нее, какая дурацкая идея! Если она Ланден Дэнверс, тогда он ее брат и никакой роман между ними невозможен. Если же она не Ланден, то он будет относиться к ней как к обманщице, и снова не может быть и речи о любви.

Но она не хочет любви, убеждала себя Одри. Нет, она хочет только выяснить, кто она такая, и постарается докопаться до правды, как бы глубоко Дэнверсы ее ни спрятали.


Подъезжая к вершине холма Сантьям-Пас, Зак потянулся за сигаретами, затем нахмурился и принялся угрюмо смотреть вперед на две светлые дорожки от фар. Он бросил курить много лет назад, но с тех пор, как впервые увидел Одри, в его душе поселилось беспокойство, и никотин здесь не помог бы. От этого могло освободить только одно – секс с Одри Нэш. При одной мысли о ней Зак почувствовал возбуждение. Но именно она из всех женщин была для него недоступна.

Он сжал зубы и перешел на четвертую передачу. Дело в том, что Одри Нэш, или черт ее знает, кто она на самом деле, оказалась очень привлекательной женщиной. Красивая, дьявольски сексуальная, уверенная в себе, остроумная – словом, самая очаровательная из всех, кого он знал. Считая Кэт.

Зак старался избегать женщин после Кэт, но чем холоднее и независимее он держался, тем больше внимания привлекал к себе. Кроме того, ему нравился секс. Но он ненавидел всякие сложности, которые начинались, стоило переспать с женщиной, поэтому Зак попытался жить целомудренно. Но это не сработало, и он все-таки женился.

Зак встретил Джоан Уитби вскоре после смерти Кэт. Их отношения были обречены на разрыв с самого начала. Когда Кэт покончила с собой, Зак испытал огромное чувство вины, и тут рядом оказалась Джоан, заботливая, нежная, сексуальная. Она помогла Заку забыться, а он женился на ней. Зак даже не подозревал, что она охотилась за куском дэнверсовского семейного пирога, но именно он и был ее главной целью. Когда Зак сказал ей, что его не интересует наследство, Джоан не поверила.

– Я тебе не верю! – кричала она. – Это идиотизм!

– Не больший идиотизм, чем лизать старику зад, надеясь, что он за это включит меня в завещание.

Когда Джоан наконец убедилась, что Зак не собирается ничего просить у отца, она нашла предлог, чтобы развестись с ним, и уехала. Говорили, что она в Сиэтле вышла замуж за бездетного богатого старика и теперь хорошо обеспечена.

Зак надеялся, что это правда. Он выучил свой урок и теперь знал, чего женщины хотят от жизни. Их бог – деньги. И Одри такая же, как все.


Джек Логан не захотел разговаривать с Одри. После ухода со службы в полиции он проживал в Селвуде, небольшом городке между Портлендом и Милуоки.

Одри неоднократно звонила Логану и оставляла сообщения на автоответчике, но, поскольку он не отвечал, решила сама к нему заехать. Но ей не удалось проникнуть дальше ворот: территорию охраняли злые немецкие овчарки. Очевидно, бывший полицейский дорожил своим уединением.

С Роджером Фелпсом, частным детективом, которого Уитт нанимал для поисков Ланден двадцать лет назад, ей повезло ничуть не больше. Фелпс тоже ушел на покой и жил в Такоме. Когда Одри позвонила ему, он заявил, что никогда ни с кем не обсуждает дел своих клиентов. Одри объяснила, кто она, но Фелпс только рассмеялся в ответ и пригласил ее «вступить в клуб». Очевидно, он познакомился с немалым количеством Ланден Дэнверс, когда Уитт объявил о награде в миллион долларов за возвращение дочери.

«Вторая неудача», – сказала себе Одри, вешая трубку, и перешла к следующему пункту намеченной программы. Немаловажной причиной того, что она поселилась в «Орионе», была надежда найти кого-нибудь из работавших здесь двадцать лет назад и помнивших ту ночь, когда похитили Ланден Дэнверс и напали на Закари Дэнверса.

Но из старых служащих почти никого не осталось. Ей удалось найти только двоих, старую тайку и мужчину, который до сих пор торговал в киоске в вестибюле отеля. Горничная не стала разговаривать с Одри, объясняя на ломаном английском, что не понимает ее вопросов. Зато мужчина, продающий конфеты, сигареты и журналы, охотно поделился воспоминаниями.

– Конечно, я все помню. Я был как раз здесь, когда сынишка Дэнверса с трудом выбрался из лифта. Я сразу заметил, что с ним что-то не то. В тот момент я, правда, еще не знал, чей он сын. Это я узнал наутро, когда вышли первые газеты. – Для убедительности он похлопал по пачке газет на прилавке. – Той ночью несколько постояльцев пришли взволнованные, они говорили, что в отеле «Дэнверс» что-то случилось, но никто не знал точно, что именно. Говорили, кого-то похитили, убили или обокрали, но никто ничего не знал толком. Ну я высунул голову наружу, чтобы поглядеть, и заметил, что там полно полицейских машин с мигалками. Фары горели и освещали всю округу. Но я не мог надолго бросить свое место, эти посыльные – шустрые ребята, мигом все растащат. Так что я просто сидел на этом стуле и ждал новостей. Долго ждать не пришлось. Паренек с трудом выбрался на улицу, и через пятнадцать, может, двадцать минут примчались копы и рванули на третий этаж, где он был с девушкой. Номер 317, нет, 307. Да, именно 307. Управляющий проводил их туда, и они нашли выпивку, наркотики и лужу крови на ковре, но ни проститутки, ни парней, которые избили сына Дэнверса, там уже не было.

– А на чье имя был снят номер? – спросила Одри.

– В этом-то вся штука. Представьте себе: номер был снят на Уитта Дэнверса.

– На Уитта? – удивилась Одри. – Не может быть!

– В этом вся штука. – Старик так радовался, словно сам придумал эту забавную шутку. – В то время как Уитт Дэнверс развлекался в своем отеле, кто-то воспользовался его именем и превратил номер в бордель.

Он с чувством почесал за ухом и отвернулся к покупателю. Продав «Уолл-стрит джорнэл», киоскер вернулся к разговору с Одри.

– Если бы меня спросили, я бы сразу сказал, что за всей историей стоит Энтони Полидори. Эти семьи всегда враждовали. И в то время обстановка была горячей. Вот Дэнверс и потерял свою дочку. Кстати, его сына избили итальянцы, если Зак не врал. И шлюха была из них.

– Даже если это были итальянцы, отсюда не следует, что они работали на Полидори.

– А что в ту же ночь дочку Дэнверса украли, это что, по-вашему, совпадение? – Седые лохматые брови старика поднялись над очками. – Я не верю в такие совпадения.

С этим было трудно поспорить. Одри знала о вражде семьи Дэнверс с богатым итальянским кланом Полидори, но ей не приходило в голову, что эта вражда могла иметь какое-то отношение к похищению Ланден. Поговорив с киоскером еще немного и не узнав ничего нового, она купила пару шоколадок и журнал, посвященный Портленду, а затем, справившись у клерка за стойкой о сообщениях, направилась к себе. Неожиданно Одри остановила лифт на третьем этаже и прошла по коридору к номеру 307. Значит, именно здесь был Зак во время похищения. Это его алиби. Объятия итальянской проститутки. И это в шестнадцать лет!

Одри вспомнила свою приемную мать и представила, что могла бы сказать в таком случае Шэрон: «Волны греха глубоки...» «Прекрати!» – сказала себе Одри. Она должна выкинуть из головы Закари. Помимо того что он мог оказаться ее кровным родственником, Зак был человеком, с которым не стоило связываться. Ему плевать на законы и приличия, он равнодушен к тому, что о нем подумают, он живет в своем мире по своим законам. Таких людей следует избегать.

Чтобы отвлечься от мыслей о Заке, Одри взялась за ручку двери, но номер оказался заперт, и она не смогла заглянуть в него. Да это и не помогло бы в ее поисках. Там наверняка уже несколько раз сменили обстановку, и она не увидит ни лужи крови на ковре, ни следов от двух голов на подушках. Что в этой истории было правдой? И что ложью? Что выдумал старик-киоскер?

Только Зак знает, что случилось той ночью, но он ускользает от нее, не верит в ее искренность. Любой ценой нужно завоевать его доверие. «Трудная задача», – подумала Одри, заходя в лифт.


Как и договаривались, Джек Логан сидел в полутемной кабинке кафе «Ред Аи», тихом заведении в районе аэропорта. Он использовал этот прокуренный бар для встреч, когда не хотел привлекать к себе внимание. Заметив Джейсона Дэнверса, Логан крепко выругался себе под нос. Адвокат разоделся в костюм-тройку с галстуком и подъехал в своем «Ягуаре».

– Ты бы еще повесил себе на спину светящуюся табличку, – проворчал Логан, вертя свой стакан с пивом.

– Что?

– Ты здесь выглядишь, как клоун в церкви. Дэнверс нахмурился.

– Я не собираюсь здесь надолго задерживаться.

– Я тоже не собираюсь.

Джейсон заказал виски со льдом и подождал, пока официантка принесет заказ. Не прикасаясь к стакану, он вытащил из кармана кассету и положил ее перед Логаном.

– Что это? – спросил бывший полицейский.

– Надеюсь, что ничего, – сказал Джейсон и ввел Логана в курс дела.

– И сколько копий этой записи ходит по свету?

– Бог знает. Она дала мне одну, а я сделал копию для Суини.

– Но не для полиции?

– Пока нет. Я думал, что ты этим займешься.

– Ты должен был пойти в полицию.

– Хотел избежать преждевременной утечки информации. Я передам кассету в полицию, а потом это окажется в шестичасовых новостях. Логан хмыкнул, ему нечего было возразить Джейсону.

– Я посмотрю, что смогу сделать, но она и ко мне подбиралась.

– Что ты имеешь в виду?

– Она много раз звонила мне домой и даже приезжала, хотя и не прошла дальше ворот.

– Дьявол! – Джейсон заметно нервничал. – Все еще хуже, чем я думал.

– Ты что, обеспокоен этой историей? Думаешь, она на самом деле Ланден?

– Нет.

– Но ты не уверен?

– Ни в чем нельзя быть уверенным.

– Выглядит точно как твоя мачеха.

Мужчины смотрели друг другу в глаза, словно знали тайну, которую ни один из них не хотел раскрыть. Затем Джейсон допил свое виски.

– Не говори с ней и выясни все, что сможешь. Если она обратится к прессе, мы передадим пленку в полицию.

– Ты сказал, что на тебя работает Суини?

– Сейчас он в Монтане. Проверяет ее историю.

– Он грязный подонок, – сказал Логан, но Джейсон не обратил внимания на его слова.

– Свяжись с ним. Держи руку на пульсе, а рот на замке. Если полиция что-то пронюхает, дай мне знать.

Джейсон бросил на стол двадцать долларов и пошел к выходу.

– Говнюк, – пробормотал Логан, быстро меняя двадцатку на пятерку.


Мэнни оказался, как всегда, прав, на ранчо дела шли нормально. Заку совсем не требовалось приезжать. «Снова я оказался никому не нужен», – с горечью подумал Зак, направляясь по первому снегу к мастерской, где Мэнни ремонтировал трактор.

– Как дела? – спросил Зак.

– Дрянь.

Мэнни затянул последнюю гайку и выполз из-под трактора. Чистокровный пайют. Высокий, с гладкой темной кожей, длинные косы уже начинали седеть, лицо, как всегда, лишено всякого выражения. Он взял ковбойскую шляпу с сиденья трактора и нахлобучил ее на голову.

– Я тебе говорил, чтобы ты оставался в городе. – Мэнни вытер руки о замасленную тряпку.

– Я не смог его больше выносить. Мэнни ухмыльнулся, показав золотые зубы.

– Я тебя понимаю. В городе хороши только женщины и виски, но и тут этого добра навалом.

Зак подумал об Одри. Женщины таят опасность. Особенно одна из них, называющая себя его сестрой. Виски намного лучше.

Они вместе вышли из мастерской. Голубовато-серое небо, морозный воздух и темные облака на западе, повисшие над цепью Каскадных гор.

– Разобрался с семейными делами? – спросил Мэнни. Где-то в отдалении раздалось лошадиное ржание.

– Это никогда не кончится, – ответил Зак со вздохом. Если не Одри, то другая самозванка. До конца жизни Заку суждено общаться с женщинами, выдающими себя за Ланден Дэнверс. Оставалось надеяться, что они не будут доставать его так, как эта. Он прекрасно понимал, почему гнал всю дорогу через горы. Зак хотел, чтобы между ним и Одри оказалось как можно большее расстояние. Здесь, по крайней мере, он может обдумать все спокойно.

– Нашел покупателя для твоих двухлеток, – вторгся в его мысли Мэнни.

– Для всех? – спросил Зак, пытаясь выбросить из головы образ Одри.

– Для пары сотен голов.

– Хорошее начало. Пошли в дом, я угощу тебя завтраком, а ты введешь меня в курс дела.

Зак провел день на ранчо, проверяя счета, знакомясь с заказами на покупку и продажу скота и земли, затем проехался по полям. Насос, качающий воду в дом и другие строения усадьбы, вышел из строя, крыша одного из загонов прохудилась, началась тяжба с местными властями из-за того, что срубили реликтовую сосну, и один из постоянных клиентов, который покупал каждый год несколько сотен голов телят, стал неплатежеспособен. Зака приглашали на совещание скотопромышленников в Бенде, и ему нужно было заказать корма и припасы на зиму. Хотя на ранчо было полно дел, все они были обычными. Мэнни с рабочими могли прекрасно со всем справиться, если бы Заку пришлось вернуться в Портленд.

Он зашел в свою контору в Бенде и увидел, что дела идут ни шатко ни валко. Он сделал несколько звонков, встретился с клиентами и переговорил со своей секретаршей Терри, миниатюрной рыжеволосой женщиной около тридцати, ожидающей в феврале третьего ребенка. Компетентная до того, что могла бы руководить конторой с завязанными глазами, она знала Зака, как никто.

– Ну и как городская жизнь? – поинтересовалась Терри, когда он вернулся в офис. Она сидела за столом с заткнутым за ухо карандашом. Отхлебывая кофе, Терри изучала банковские документы.

– Ничего особенного.

– Тебе звонил Джейсон. – Терри откинулась на спинку, кресло протестующе застонало.

– Сюда?

– Он сначала позвонил на ранчо, но не застал тебя. Джейсон просил, чтобы ты срочно связался с ним.

– У Джейсона всегда все срочно.

– Он был еще более настойчив, чем обычно.

Терри положила очки на стол, взяла свою недопитую чашку с кофе и встала. Потирая затекшую спину, она подошла к кофеварке.

– Хочешь кофе? Только он без кофеина. Зак покачал головой:

– Нет, спасибо.

Долив кофе в свою чашку, Терри спросила:

– Зачем ты нужен Джейсону в Портленде? Это из-за отеля?

– Да, скорее всего, – неохотно соврал Зак. На самом деле он был уверен, что проблема в Одри Нэш.

Тут и гадать нечего, ему придется немедленно ехать обратно в Портленд. Зак разозлился. Он не хотел снова видеть Одри, не хотел снова испытывать противоречивые чувства, которые она вызывала.

Зак все-таки налил себе чашку бурды, которую Терри пила вместо кофе, и в этот момент зазвонил телефон. Секретарша подняла трубку.

– Минутку, сейчас он подойдет. – Терри нажала кнопку, чтобы перебросить связь в кабинет. – Это снова твой дорогой братец, и ты ему очень нужен.

Она вернулась к банковским счетам, а Зак прошел в свой кабинет. Захлопнув ногой дверь, он уселся на край стола и схватил трубку.

– Слушаю.

– Где тебя носит? – В голосе Джейсона было не только недовольство, но и неподдельное волнение.

– А в чем дело?

– Не валяй дурака! Ты отлично сам это знаешь. Я думаю, что она собралась идти со своей историей в газеты.

– Это она тебе сказала? – Зак нахмурился. – Что случилось?

– Я позвонил ей и предложил деньги. Немного увеличил сумму.

– И она разозлилась?

– Хуже. Она взбесилась. Возвращайся как можно скорее, Зак.

– Чтобы исправлять твои ошибки?

– Ты сделаешь все, что потребуется, Зак. Тебя это касается столько же, сколько и всех остальных.


Энтони Полидори никому не позволял беспокоить его во время завтрака. Все в доме знали, что ничто не должно нарушать покой главы семьи. Даже его сын.

Энтони сидел у стеклянной стены, выходящей на берег реки, и отламывал кусочки круассана, читая спортивный раздел вчерашней газеты. Погода для октября стояла прекрасная, Энтони даже надел темные очки, чтобы солнце не слепило глаза.

Неожиданно в комнату влетел растрепанный, небритый Марио. Он схватил со стола серебряный кофейник и налил себе кофе. «Разболтанный мальчишка, ни воспитания, ни манер», – подумал Энтони.

Он даже не потрудился скрыть своего раздражения, с недовольным видом отложил газету в сторону и спросил:

– Что случилось?

Марио не часто вставал раньше полудня.

– Потрясающая новость! – На губах Марио играла неотразимая улыбка, та самая, из-за которой у него было столько неприятностей с женщинами.

Он подошел к стеклянной стене и наблюдал за катером, тянущим баржу вверх по течению.

– Должно быть, в самом деле потрясающая, если солнце еще не зашло, а ты уже встал с постели. Марио хмыкнул и устроился в кресле напротив отца.

– Я думал, тебе будет интересно. – Он сделал паузу, чтобы придать своему сообщению ббльшую значимость.– В городе появилась новая дамочка.

– Это вся новость?

Марио тонкой струйкой наливал сливки в кофе.

– В общем, вся. Она заявляет, что она Ланден Дэнверс.

Энтони задумчиво прищурился.

– Это не ново. Это предсказуемо.

Глаза Марио блеснули, он наклонился и придвинул к себе фруктовый салат, который отец всегда приберегал на десерт. Энтони раздраженно помахал служанке, которая уже поняла, что от нее требуется, и со всех ног помчалась в кухню.

– Самозванки появлялись и будут появляться. Марио поскреб щетину на подбородке.

– Ты бы посмотрел на нее! Она просто гребаная копия старухи. Кэтрин или как ее там звали?

Энтони передернуло. Он не терпел грубых выражений, тем более за столом, но не хотел ссориться с сыном. В последнее время Энтони с трудом понимал его.

– Значит, она похожа...

– Куда там похожа! Мне сказали, что она точная копия, как отражение в зеркале.

В этот момент служанка принесла фруктовый салат для него и тарелку для Марио. Сын, страшно довольный собой, принялся за еду, опираясь на стол локтями и забыв все правила поведения.

– Может быть, мне стоит встретиться с этой леди? Как ее зовут?

– Одри Нэш, – ответил Марио с набитым ртом. – Из какой-то богом забытой дыры в Монтане. Мои парни работают над этим.

– Как ты вообще узнал о ней? Об этом не было ни слова ни в газетах, ни по телевидению.

– Она еще не заявила о себе открыто, но, наверное, скоро сделает это. Один из наших парней видел ее на открытии отеля. Она пришла с Заком Дэнверсом, затем несколько раз встречалась с семьей. – Марио отпил пару глотков кофе. – Джейсон чуть не взбесился.

– Еще бы, – спокойно заметил Энтони.

– Она вполне может оказаться настоящей Ланден. – Марио испытующе посмотрел на отца. – Знаешь, многие думают, что это ты похитил девчонку.

Энтони медленно прожевал остаток круассана.

– Если бы я ее похитил, думаешь, она появилась бы здесь через двадцать лет? – Он увидел, как его сын побледнел, и остался доволен произведенным эффектом. – А что по этому поводу думает Триш? Ее это беспокоит? – холодно добавил он.

У Марио слегка дернулась щека.

– Откуда мне знать?

– Разве вы перестали встречаться?

– Ты позаботился об этом много лет назад, – ответил сын с плохо скрытой горечью.

– Триш Дэнверс – обычная шлюха. В глазах Марио загорелась ненависть.

– Она тебя использовала, чтобы досадить отцу, – продолжал Энтони. – И больше ничего.

Он развернул газету, думая о женщине, называющей себя Ланден Дэнверс. Он должен узнать о ней все.

– Может быть, мы пригласим куда-нибудь мисс Нэш, – сказал Энтони, глядя на сына поверх газеты. Марио отодвинул тарелку и, нахмурив брови, задумался.

– Зачем?

– В память о старых добрых временах.

– Уитт умер. Зачем тебе все это теперь?

Энтони не собирался отвечать сыну. Как можно объяснить, что вендетта никогда не прекращается? Пока в Портленде останется хотя бы один Дэнверс, Энтони не успокоится.

Ему понравилась новость. Добро пожаловать в Портленд, Ланден Дэнверс.


Одри постучала в дверь маленького домика в Тигарде, пригороде, расположенном за западными холмами Портленда. Через минуту в маленьком окошке блеснули темные глаза и дверь распахнулась. На пороге показалась маленькая мексиканка с седыми волосами, собранными в пучок.

– Миссис Сантьяго?

– Пресвятая Дева, – прошептала женщина, мелко крестясь. – Вы живая копия хозяйки.

– Можно мне войти? – спросила Одри.

Она заранее договорилась о встрече с миссис Сантьяго, которая работала в семье Дэнверс до самого ухода на покой вскоре после смерти Уитта. Одри рассказала свою историю, и Мария хотя и неохотно, но согласилась поговорить с ней.

– Пожалуйста, прошу вас, – засуетилась женщина, отступая и показывая в глубь крошечной комнатки. – Садитесь, пожалуйста.

Одри устроилась на краю старой кушетки, а Мария села в кресло-качалку у окна и положила ноги на табурет, стоящий рядом.

Девушка уже рассказала о том, что ее удочерили двадцать лет назад, все документы об этом уничтожены, а приемные родители умерли, и теперь она ищет свою родную семью.

– Я не прошу у вас ничего противозаконного, – сказала Одри. – Я просто очень мало знаю о семье Дэнверс, может быть, вы поможете мне.

Мария нервно потерла руки.

– Честно говоря, несколько лет назад я бы не сказала ни одного слова, – призналась она, – но теперь, когда хозяин умер, а Джейсон выгнал меня, как старую побирушку, теперь...

Она непроизвольно сжала руки в кулаки и спросила:

– Что вы хотите знать?

– Все. Абсолютно все, что вы можете рассказать.

– Но это будет долго. Я проработала в семье много лет. Одри не могла поверить в такую удачу. Она улыбнулась маленькой женщине и сказала:

– Рассказывайте. Я никуда не тороплюсь.

Когда Одри вернулась в отель, было уже почти десять часов вечера, и ее голова, как и кассета в магнитофоне, была полна фактов из жизни семьи Дэнверс. Одри получила ответы на многие вопросы и узнала кучу секретов, включая все о вражде с Полидори.

Она решила отпраздновать удачу бокалом вина и горячей ванной. На следующий день Одри собиралась переехать в более дешевый и соответственно менее комфортабельный отель. А затем, поскольку Дэнверсы не приняли ее, она обратится в полицию и в прессу. Как только у нее появится новый, теперь уже постоянный адрес, она встретится с кем-нибудь из репортеров, и дело завертится. После этого ей придется проконсультироваться с юристами о дальнейших действиях. Ей не хотелось даже думать об этих встречах, но придется пройти и через это.

Ее назовут самозванкой и авантюристкой. Дэнверсы будут преследовать ее, используя все возможности, которые им дают их миллионы. Они вытащат на поверхность все сплетни, которые могут ее дискредитировать, будут рассматривать под лупой каждый ее шаг и выискивать малейшие нестыковки и неточности в ее доказательствах. Именно это ей и нужно.

Она разделась, налила себе бокал «Шабли» и легла в горячую ванну. Медленно потягивая вино, Одри принялась думать о Заке – своем единокровном брате.

Умный. Жесткий. Сексуальный.

Как Марк Кеннеди. Ей нужно избегать его, чтобы не потерять голову.


Глава 13


Одри давно уже допила вино, да и вода в ванне остыла. Она забыла о времени, в ее мыслях прошлое смешалось с настоящим. Ее жизнь в Белами казалась очень далекой и почти нереальной. Она даже не могла вспомнить лица Марка, хотя события той страшной ночи на берегу реки никогда не изгладятся из памяти, как бы она ни пыталась забыть пережитый ужас.

За инсультом матери и ее скорой смертью последовала тяжелая затяжная болезнь отца. Виктор так измучился, что, когда жизнь оставила его, это казалось освобождением. Однако, потеряв обоих родителей, Одри почувствовала себя, как никогда, одинокой, неприкаянной, не нужной никому в целом мире.

Одри, поеживаясь, вылезла из ванны и вытерлась мягким пушистым полотенцем с фирменной надписью «Орион». Она думала о своих поисках, о результатах этого расследования. Была ли она Ланден Дэнверс? И так ли это важно, в конце концов? Действительно ли она хотела бы быть родственницей кого-нибудь из детей Дэнверса? Никто из них ей не нравился. Кроме Закари.

Нет, она ему не доверяла. Он ничуть не лучше остальных. Но она не могла перестать думать о нем. Грубый в тех случаях, когда его братья пытаются демонстрировать прекрасные манеры. Равнодушный к мнению окружающих, в то время как Нелсон из кожи лезет, чтобы показать, что всегда соблюдает правила. Закари самонадеян, потому что считает себя независимым, а Джейсон – потому что считает, что заслуживает богатства и власти, которые получил при рождении.

Зак не похож на других.

Может быть, это из-за того, что в его жилах течет другая кровь? Может, он и в самом деле сын Полидори? Одри поморщилась при этой мысли, но в то же время нашла ее заманчивой. Ее отношения с Заком гораздо легче понять, если предположить, что он не член семьи Дэнверс.

Она протерла запотевшее зеркало кончиком полотенца и снова задумалась о Закари. Как замечательно было бы сейчас очутиться в его объятиях. Эта мысль отрезвила ее. Что она делает: мечтает о мужчине, который ее презирает, который может оказаться ее единокровным братом. Одри даже потрясла головой, как будто вредные мысли могли вылететь из головы, как капельки воды из ушей после купания.

Она натянула просторную футболку и залезла в кровать. Чистые накрахмаленные простыни все-таки не пахли той свежестью, как высушенное во дворе на веревке белье. Странно, долгие годы она стремилась убежать оттуда. Огни большого города манили ее, но долг привязывал к городу, который она называла родным. Конечно, теперь это неважно, но далекая Монтана перестала быть ненавистной, и в первый раз за долгие годы Одри с нежностью подумала о доме. Но она не убежит, чтобы укрыться в безопасной скуке Белами. Не теперь, когда она так далеко зашла. «Когда тяжелее некуда, становится легче», – напомнила себе Одри, зарываясь носом в подушку. Закрыв глаза, она прислушивалась к шуму автомобилей и голосам редких прохожих. Она думала о том, где сейчас Зак, а потом, рассердившись на себя за это, перевернулась на другой бок, словно убегая от недозволенных мыслей. Минут через двадцать усталость взяла свое, и Одри крепко заснула и не слышала шагов в ночи, затихших рядом с ее номером, и шуршания записки, просунутой под дверь.

Только на следующее утро, когда, протирая глаза, чтобы стряхнуть остатки сна, она побрела к двери номера за газетой, оставленной для нее в коридоре, Одри заметила на полу листок белой бумаги. Она подняла его и развернула. Записка оказалась лаконичной: «Убирайся домой, сука».

Во рту у нее пересохло. Она перечитала записку, холодея от страха.

Конечно, ее хотели напугать, и это только первое предупреждение из многих, но вместе с тем Одри почувствовала удовлетворение. Кого-то она беспокоит.

И настолько сильно, что он решил напугать ее.

Одри решила, что существует небольшая, совсем небольшая вероятность того, что она на правильном пути.


Телефонная будка находилась в этом ресторане между бильярдными столами и туалетами. Набрав номер в Портленде, Суини ждал ответа. Ему пора было отчитываться перед Дэнверсом, но этот звонок важнее. В трубке послышался голос: «Вы позвонили в офис Майкла Фостера. Сейчас я не могу подойти к телефону, сообщите ваше имя, номер телефона и время звонка, и я свяжусь с вами позже».

– Дерьмо! – прорычал Освальд.

Этот чертов паралитик, где он может быть? Конечно, у него есть эта говенная коляска с ручным управлением и все такое, но куда и зачем он потащился? Суини пыхтел от злости. А уж то, что у Фостера была красивая и умная любовница, вообще доводило его до белого каления. Что может делать такая телка с инвалидом? Гудок ударил прямо в ухо.

– Фостер, это я, Суини. Подними чертову трубку! – Он подождал, но никто не ответил. – Дьявол! – проворчал Освальд. – Слушай, я знаю, что ты там, так что возьми трубку. У меня для тебя есть работенка. Денежная. Если тебе интересно. – Он подождал еще немного, но наконец сдался. – Ладно, я перезвоню позже.

Суини швырнул трубку на рычаг. Он пытался бороться со своим плохим настроением, но становилось только хуже. Как этот ветер со снегом, который, казалось, вечно дует в этом чертовом городе.

Освальд устроился в баре, пил пиво и слушал балладу в стиле кантри о парне, который покончил с собой после смерти своей возлюбленной. Нет, этот город – это просто дыра у бога в жопе. Пришло несколько местных, они улыбались, болтали с барменом, усаживались на свои насиженные места. Как в поганом телесериале. Суини мог бы назвать их имена: Норм, Клифф, Сэм.

Чтобы не сдохнуть от скуки, он повернулся к телевизору, висящему над баром, где вовсю шел бейсбол. Но даже не обратил внимания на счет.

Суини еще не отошел после вчерашнего. Он приехал на ферму, на которой выросла Одри Нэш, и попытался потолковать с арендаторами, но практически ничего не узнал. Или эти придурки молчуны по натуре, или не купились на его легенду о страховании, но они даже не впустили его. После бесполезной поездки на ферму он направился в единственный городской банк, сдающий площади для хранения вещей, дал взятку парню, который нес ночное дежурство, и вволю порылся в манатках мисс Нэш. Он переставлял коробки, залезал во все ящики и даже щели старой мебели и перебирал бумажки по листочку, а книги – по страничке. И наконец он нарыл то, что надо. Счета, которые доказывали, насколько плохи финансовые дела Одри Нэш. Ничего удивительного, что она погналась за деньгами Дэнверсов. И генеалогическое древо, вложенное в семейную Библию.

Суини сделал копии всех бумаг, включая все страницы Библии, на которых нашел записи, затем дал парню, так рьяно охраняющему ценности, пятьдесят долларов и вернул собственность Одри на место. Да, ей не мешало бы быть поаккуратней.

Но Суини пока не мог уехать из этого чертова городишки. Он заказал еще пива, посмотрел на часы и, прихватив портфель с бумагами, снова направился к телефону. На этот раз Фостер оказался на месте. Хакер схватил трубку после второго звонка.

– Наконец-то, – проворчал Суини вместо приветствия.

– Освальд, всегда рад. – Фостер не скрывал иронии.– Что у тебя за работа?

– Пустяки. Ты должен найти мне кое-кого. Во-первых, Джинни Слэйд, или Вирджини Уотсон, или Вирджини Уотсон Слэйд. Возраст в районе пятидесяти. Была замужем за Бобби, или Робертом, Слэйдом.

– Это все? – спросил Фостер.

– Чего тебе еще надо?

– Уотсон и Слэйд – нередкие фамилии. Укажи какие-нибудь координаты, к примеру, на восток от Миссисипи.

– Подожди. – Освальд раздраженно открыл портфель и вытащил копию генеалогического древа. – Так, нашел. Вирджини родилась в Мемфисе, штат Теннесси. Они с Бобби поженились в июне 1967 года. Кроме этого, могу добавить, что она ошивалась в Монтане и отдала на воспитание свою дочь по имени Одри. Девочку взяли старики Виктор и Шэрон Нэш в конце 1974-го. Но я не нашел об этом никаких записей и не знаю точной даты.

– Это все?

– Не совсем, – ответил Суини. Он любил поразить собеседника неожиданной новостью. – Вот еще что: мы подозреваем, что Вирджини Уотсон Слэйд была нянькой Ланден Дэнверс.

Фостер удивленно свистнул и спросил:

– Та самая Джинни Слэйд?

– Точно.

– Ну а ты тут при чем? Подожди, дай подумать. Девушка объявилась и потребовала свою долю наследства?

– Попал в точку.

– Это может быть интересным.

– Посмотрим, что ты нароешь.

– Как мне с тобой связаться?

– Я тебе сам позвоню. Еще что-нибудь?

– Хотелось бы знать номер ее социального страхования.

– Сейчас. – Суини снова порылся в своих заметках. – Нашел, – сказал он и продиктовал набор цифр. – Этот номер принадлежал Джинни, когда она была нянькой Ланден Дэнверс.

Освальд ответил еще на пару вопросов и, довольный, повесил трубку. Фостер обязательно ее найдет. Он компьютерный хакер еще с восьмидесятых и умеет извлекать выгоду из своих возможностей. Суини не знал, как именно действует его знакомый: имеет своих людей в государственном аппарате или подключается к архивам ФБР, но он отлично находил людей, даже тех, которые предпочитали скрываться. Так или иначе, но он всегда добивался результата.

Суини закрыл портфель и вернулся в бар. Его настроение улучшилось. Еще стаканчик, и можно звонить Джейсону Дэнверсу.


Одри оглянулась, но не заметила знакомого лица в потоке людей у входа в отель «Орион». Она твердила себе, что превратилась в параноика, что никто ее не преследует, но не могла отделаться от чувства, что чей-то взгляд постоянно сопровождает ее. Весь день, пока она ездила по городу в поисках нового жилья, Одри казалось, что за каждым ее движением следят. Может быть, все дело в угрожающей записке, подсунутой под дверь номера?

Одри была почти уверена, что, как в прошлый раз, появится Зак. Но его не было. Если бы он следил за ней, то довольно быстро вышел бы из тени и встретился с ней лицом к лицу: игра в прятки не в его характере. Тогда кто же преследует ее?

«Никто», – решила Одри, рассматривая улицу. Она не увидела никого закрывающего лицо газетой, прячущегося за телефонной будкой или быстро ныряющего в ближайший магазин, когда она резко оборачивалась. Она просто нервничает из-за Дэнверсов и пугается собственной тени.

Поздоровавшись с киоскером у входа, Одри прошла к стойке портье, чтобы справиться, не было ли для нее сообщений, и получила записку от телефонистки и плотный белый конверт. Она решила прочитать все без свидетелей и отправилась в свой номер.

Сбросив туфли и устроившись на кровати, Одри прочитала записку. Телефонный звонок от Нелсона Дэнверса, он желал поговорить с ней «срочно». «Прогресс, – подумала Одри. – Но ему придется подождать».

В конверте оказалось неожиданное приглашение. Мистер Энтони Полидори просил оказать ему честь и отужинать с ним сегодня в семь часов в ресторане «Антонио». Машина будет ждать ее у отеля.

Одри перечитала приглашение еще раз. Почему Полидори решил встретиться с ней? Очевидно, он узнал, что появилась новоявленная Ланден Дэнверс. Но откуда? И как он узнал, где она остановилась? Ей стало не по себе. Она подошла к окну и выглянула на улицу, полагая, что за ней все-таки следили и наблюдали за ее номером. Но Одри не увидела никого стоящего под ближайшим фонарем, никто не прятался в тени под окнами.

«У меня просто сдают нервы», – убеждала себя Одри. Она прошла к шкафу и осмотрела свой скромный гардероб. Если она встретится с Полидори, это ей не повредит. Или, приняв его предложение, она окажется у него в руках?

Одри посмеялась над собой. Она начала думать, как Дэнверсы. У нее нет никаких оснований бояться Полидори, переговорить с заклятым врагом Уитта Дэнверса будет даже интересно, она сможет узнать что-нибудь новенькое. Если верить Дэнверсам, Полидори – самый вероятный кандидат на роль похитителя Ланден. Зачем же он хочет встретиться с ней?

Одри выбрала узкую черную юбку и белую шелковую блузку и переоделась. Затем она уложила волосы и надела жакет.

В тот момент, когда она выходила из лифта в главном холле, к дверям отеля подъехал лимузин. Шофер помог ей сесть в салон автомобиля, в котором друг напротив друга сидели двое мужчин. Старший из них, небольшой полный итальянец в элегантном сером костюме и темных очках, указал ей на сиденье рядом с собой и приветливо поздоровался:

– Очень приятно, мисс Нэш. Добро пожаловать. Я Энтони Полидори, а это мой сын Марио.

Лимузин плавно тронулся.

– Рад познакомиться, – сказал второй мужчина, помоложе, смуглый, с правильными чертами лица и вьющимися черными волосами, немного длиннее, чем диктовала современная мода, и темными, как ночь, глазами.

– Меня удивило ваше приглашение, – честно сказала Одри. Энтони улыбнулся и постучал сына по коленям своей тростью.

– Она удивилась. – Потом недоверчиво взглянул на нее: – Разве вы не слышали о вражде между нашими семьями?

– Немного слышала, – подтвердила Одри, не собираясь выкладывать все, что знала.

– Немного. К сожалению, это очень серьезно. – Он на несколько минут задумался, и в салоне раздавались только звуки классической музыки. – Марио, ты забыл о хороших манерах. Предложи мисс Нэш выпить.

– Спасибо, может быть, позже, – ответила Одри, но Марио уже налил ей бокал вина из охлаждавшейся в ведерке со льдом бутылки.

– Прошу вас. – Он протянул ей бокал с ослепительной улыбкой.

Молодой человек – чуть меньше или чуть больше тридцати – был очень привлекателен и хорошо знал об этом. Марио обращался со своей красотой, как модель с дорогим костюмом, выставляя ее напоказ и принимая только выигрышные позы. Передавая Одри бокал, он как бы ненамеренно коснулся ее руки и пристально посмотрел в глаза.

Глядя сквозь затемненные стекла на улицу, Энтони прищелкнул языком и снова заговорил:

– Видите ли, эта вражда продолжается уже несколько поколений. Ее начали Джулиус Дэнверс и мой отец.

Это Одри хорошо знала. Мария, прослужившая в доме Дэнверсов много лет, рассказала ей о Стефано Полидори и о том, как он стал кровным врагом Дэнверсов.

Патриарх семьи Дэнверсов, Джулиус, нажил состояние в конце девятнадцатого века. Лесоруб-иммигрант, он предусмотрительно захватил богатые лесами земли. Он покупал, выпрашивал, угрожал и в некоторых случаях даже крал. Он не только основал компанию по поставке редких пород дерева, которыми изобиловал штат, но и построил целую сеть лесопилок, которая протянулась от севера Калифорнии до канадской границы за Сиэтлом.

Говорили, что Джулиус мог убить любого, кто пытался соперничать с ним в его бизнесе. Его вина в несчастных случаях на лесопилках, в которых погибали люди, неугодные ему, не была доказана, но общественное мнение обвиняло его.

Уже будучи богатым человеком на пороге двадцатого века, Джулиус занялся судостроением и гостиничным бизнесом. Он открыл роскошный отель «Дэнверс» на юге Портленда в 1905 году. Останавливаться в «Дэнверсе» стало престижно, и в него съезжались сливки общества.

Хотя сам Джулиус не окончил даже среднюю школу, он основал в Портленде первый колледж, который посещали его дети и где вместе с дипломом они получили высокое положение в обществе. Жестокость и безнаказанность Джулиуса были общеизвестны. Говорили, что он покупает политиков, судей, полицейских и репортеров десятками. Джулиус не терпел конкуренции, никто не должен был вставать на его пути.

Его самым сильным соперником был Стефано Полидори, итальянский иммигрант, один из немногих в Портленде, который начинал свою карьеру торговлей овощами с лотка, а затем с грузовика и постепенно, экономя каждый цент, купил в округе несколько ферм. Вместе с ростом города рос и его достаток, и вскоре Полидори уже имел открытый овощной рынок и ресторан. Затем доходы позволили ему построить отель, который вполне мог соперничать с «Дэнверсом» по роскоши и комфорту.

Семья Полидори все богатела, и Стефано начал наступать на пятки Джулиусу во всех областях. Они превратились в смертельных врагов. Джулиус не мог поверить, что даго способен на что-то большее, чем торговля луком и помидорами с лотка. Но Стефано был так же умен и жесток, как его конкурент. Как и Джулиус, Стефано использовал свое богатство, чтобы подняться по социальной лестнице Портленда. Годы шли, а соперничество и ненависть между этими двумя мужчинами и их семьями возрастали.

– Я слышала о Джулиусе и о вашем отце, – заметила Одри, когда лимузин сворачивал на парковочную площадку у стоящего над рекой ресторана.

– Упрямые люди, очень упрямые, оба. – Энтони тяжело вздохнул. – Вы, наверное, знаете, что мы считаем Джулиуса виновным в смерти моего отца.

Конечно, она читала о пожаре, случившемся в 1935 году. Его причиной сочли загорание масла в кухне, но некоторые журналисты сомневались в том, что смерть Стефано действительно была несчастным случаем. Говорили, что пожар, в результате которого отель и несколько зданий вокруг него сгорели дотла, был подстроен Джулиусом Дэнверсом. На могиле отца в присутствии репортеров Энтони Полидори, новый глава семьи, поклялся отомстить Дэнверсам.

– Вот мы и приехали, – сказал Энтони. – Этот ресторан принадлежит одному из моих друзей.

Шофер открыл дверь лимузина, и Энтони, почти не опираясь на трость, выбрался наружу и направился ко входу в ресторан. Одри и Марио последовали за ним.

В дверях их встретил улыбающийся метрдотель. Их приветствовали официанты, и даже с кухни слышались радостные клики; Очевидно, в этом итальянском ресторане у Энтони не было врагов.

Они поднялись по крутой лестнице в отдельный кабинет со стеклянными стенами, за которыми виднелись освещенные огнями мосты.

– Красиво, не правда ли? – спросил Энтони.

– Очень, – искренне сказала Одри.

– Эта река – главная артерия города. – Энтони любовался панорамой реки и отражавшимися в ней небоскребами, стоявшими на противоположном берегу.

Не ожидая заказа, стройный официант принес вино и хрустящий итальянский хлеб.

– Как обычно? – спросил он, разливая вино.

– Да, для всех, – ответил Полидори.

– Зачем вы хотели меня видеть? – спросила Одри, когда официант вышел.

– Разве вы не догадываетесь? – Темные глаза Энтони блеснули.

Ей на помощь пришел Марио:

– Мы узнали, что вы называете себя Ланден Дэнверс и приехали в Портленд, чтобы отстаивать свои права.

Одри выпила немного превосходного кьянти.

– Но какое отношение это имеет к вам?

– Попробуйте хлеб, – предложил Энтони, словно не слышал вопроса. – Здесь его пекут лучше, чем во всем городе. А может быть, даже лучше, чем на всем Северо-Западе. – Он взял кусок хлеба для себя.

– Разве вас до сих пор волнует семья Дэнверс?

Она получила в ответ одну из его уклончивых улыбок.

– Меня всегда волнует то, что происходит в семье моего заклятого врага. Я был потрясен, когда узнал, что девочка похищена, и еще больше потрясен, когда оказался главным подозреваемым.

Он грустно покачал головой, словно дивясь человеческой глупости, и добавил:

– Несмотря на мои протесты и мое алиби, Уитт и его полицейская ищейка Джек Логан решили, что я имею отношение к похищению ребенка. Даже Марио оказался под подозрением, несмотря на то что находился в это время на Гавайях.

Энтони театрально воздел руки к потолку.

– Я хочу очистить имя Полидори от грязных подозрений. И если вы действительно Ланден, я с удовольствием помогу вам.

На Одри весь этот спектакль не произвел большого впечатления. Она молчала. Наконец Энтони спросил:

– Дэнверсы, естественно, не готовы признать вас своей единокровной сестрой?

– Они немного сомневаются, – уклончиво ответила Одри. Марио не сдержал смешок.

– Еще бы!

Недовольный несдержанностью сына, Энтони сказал:

– Конечно, мне неизвестно ваше материальное положение, но хочу обратить ваше внимание, что Дэнверсы необыкновенно богаты и влиятельны. Если они объявят вам войну, а поверьте мне, именно это они и сделают, они будут драться, как дикие звери, они вцепятся в вас зубами и когтями. Вам просто необходима помощь, и мы готовы вам ее оказать.

– Вы хотите мне помочь? – переспросила Одри, не уверенная, что правильно поняла.

– Да, именно так.

Марио откинулся в кресле и задумчиво рассматривал ее из-под полуопущенных ресниц.

– Наша семья тоже обладает весом в этом городе, – продолжал Энтони. – Думаю, что наши юристы – лучшие в Портленде. Если вам понадобится юридическая помощь или кредит...

Одри почувствовала себя так, словно ее вербует вражеская разведка. Она насторожилась.

– Мне кажется, что это не очень хорошая мысль.

– Но вы хотите доказать, что вы Ланден, или нет? – Его темные глаза холодно блеснули.

– Конечно, хочу.

– Тогда вы должны принять мое предложение. Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы исправить несправедливость по отношению к моей семье и к вам.

Одри решила отказаться. Хотя и отец и сын Полидори изо всех сил пытались ей понравиться, девушка чувствовала, что они стремятся поставить ее в такое положение, чтобы она оказалась у них в вечном неоплатном долгу. Однако Одри понимала, что отказываться нельзя. Пока нельзя. Она знала, что терпение – это добродетель, хотя часто оно дается с большим трудом. Кроме того, в ее положении нельзя было отвергать никакую помощь. Ей требовались союзники в ее поисках, любые союзники, которых она могла заполучить.

– Вы очень добры ко мне.

– Значит, мы договорились.

– Не совсем. – Она поболтала вино в бокале. – Видите ли, многие члены семьи до сих пор думают, что вы стоите за похищением Ланден.

Некоторое время Полидори молча изучал отражение пламени свечей в своем бокале. Наконец он сделал большой глоток и напыщенно сказал:

– Подозрение, что я участвовал в похищении девочки, это одновременно проклятие моего существования и самое большое удовольствие моей жизни.

Он немного помолчал, довольный своим красноречием.

– Впрочем, когда-то в этом не было ничего приятного. В дом постоянно приходили полицейские. И худший из них – Джек Логан. Но через некоторое время меня стало забавлять, что Дэнверсы считают меня таким могущественным и верят, что я мог организовать похищение под самым их носом. – В его темных глазах блеснула ненависть.

Одри стало не по себе. Ходили слухи, может быть, с подачи самих Дэнверсов, что Полидори связан с организованной преступностью Портленда. Но она решила, что ни этот человек, ни его репутация не запугают ее.

– Так это сделали вы? – спросила она напрямик. Энтони деликатно откашлялся.

– Я скажу вам правду, мисс Нэш. Я жалею, что мне в голову не пришла эта идея. Конечно, я не причинил бы вреда девочке, но с удовольствием смотрел бы, как Уитт корчится в муках. Это было бы, как бы это сказать, забавно, не могу подобрать лучшего слова. Не забудьте, что за убийством моего отца стоял старый Джулиус Дэнверс.

– Но смерть Стефано не имеет никакого отношения к Уитту.

Энтони откинулся в кресле, не выпуская из рук бокала.

– Дети должны платить за грехи отцов.

Одри заметила, что при этих словах старшего Полидори , Марио изменился в лице. На секунду их глаза встретились, затем он перевел взгляд на реку.

– Из-за этого пришлось умереть Роберту Дэнверсу? – спросила Одри.

Улыбка Энтони увяла.

– Старший сын Джулиуса погиб из-за несчастного случая с его яхтой, насколько я знаю.

– Некоторые думают, что этот несчастный случай организовали вы.

– Люди любят сочинять небылицы.

Одри не отступала.

– У Джулиуса было три сына. И только одни из них – Уитт – выжил.

Тяжело вздохнув, Энтони сказал:

– Второй сын Джулиуса, Пит, был убит на войне. – Он нахмурился. – И я тоже не имею к этому никакого отношения. Я уверен, что Дэнверсы готовы обвинить меня в сотрудничестве с Гитлером и Муссолини, но я не нанимал нацистов, чтобы они сбили самолет Пита. И не имею никакого отношения к случаю с яхтой. Я слышал, что Роберт сильно пил и налетел на скалу. Это трагедия. Но в ней виноват только случай.

– Но в результате из наследников Джулиуса в живых остался только Уитт.

– Совершенно верно. Но если бы я обладал такими возможностями и подстроил эти смерти, зачем мне оставлять в живых Уитта?

Одри подумала и решила сыграть ва-банк.

– Может быть, вы хотели наказать его по-другому. Предпочли, чтобы он страдал. С Уиттом вас связывала личная вражда. Мстить можно по-разному. Вполне вероятно, что вы предпочитали причинить боль живому.

Одри не сказала вслух о связи Энтони и первой жены Уитта, Юнис, но всем было понятно, что она имеет в виду. На губах Энтони заиграла жестокая самодовольная улыбка.

– Вы, видимо, полагаете, что я местный дон Корлеоне? – спросил он, обменявшись взглядом с сыном.

– Я ничего не знаю о вас, – не смутилась Одри. – На самом деле я думаю, что мне не следовало сюда приходить.

– Почему же?

Наклонившись к нему, Одри сказала:

– Видите ли, мистер Полидори...

– Прошу вас, называйте меня Энтони. – Он улыбнулся, блеснув золотыми зубами. – Ведь мы все здесь друзья, не так ли?

Одри сделала вид, что не заметила иронии, и искренне продолжала:

– Полагаю, что вы захотите получить конфиденциальную информацию о семье Дэнверс, чтобы использовать ее в своих целях.

– Вы не доверяете мне.

– Я же сказала, я вас совсем не знаю. Энтони снова улыбнулся в ответ.

– Все эти истории о вражде Дэнверсов и Полидори сильно преувеличены, – вмешался Марио. И снова его темные глаза поймали ее взгляд, пытаясь заглянуть в душу. – Я не собираюсь отрицать, что когда-то наши семьи враждовали и было много неприятных инцидентов, но все это в прошлом.

– Да и к чему ворошить это теперь? – лицемерно подтвердил Энтони. – Уитт мертв.

– Да, это правда, – согласилась Одри.

– И вы считаете его своим отцом, – безмятежно продолжил Энтони.

Он все больше раскрывался перед Одри с новой стороны: холодный, жестокий, беспринципный.

– Почему вас это интересует, мистер Полидори?

– Но ведь я уже объяснил.

– Но я не верю в ваше объяснение, – прямо сказала Одри. Она устала играть в кошки-мышки и не видела смысла продолжать разговор. – Вы ведь не случайно пригласили меня сюда и, полагаю, не для знакомства с итальянской кухней?

– Я любопытен от природы, вот и все.

– И все-таки зачем? – настаивала Одри.

– Говорят, что, если найдется Ланден Дэнверс, она унаследует большую долю в «Дэнверс Интернэшнл». – Теперь все становилось на свои места. – Наши деловые интересы во многом пересекаются с корпорацией Дэнверсов, и нам бы хотелось кое-что выкупить из имущества своих конкурентов.

Энтони поставил на стол локти и оперся подбородком на сплетенные пальцы.

– Особенно меня интересует отель «Дэнверс».

Ее сердце встревоженно забилось. Отель? Одри вспомнила сверкающие люстры бального зала, старинные интерьеры, представила, сколько денег и времени вложено в восстановление былого великолепия отеля.

– Значит, вы пригласили меня сюда, чтобы подкупить? – Одри покачала головой и рассмеялась. – Боюсь, что придется присвоить вам номер и выдать табличку. Аукцион уже открыт. Вам придется вступить в борьбу с несколькими Дэнверсами. Они тоже решили, что меня можно купить.

– А вас можно купить? – спокойно спросил Энтони.

– Нет.

– Как же я сразу не понял? Достойная леди с благородными намерениями. – Его глаза злобно блеснули.

– Я просто хочу узнать правду. А вам нужен отель, чтобы доказать детям Уитта, что вы в конце концов взяли верх над ним.

В этот момент к ним подошел официант с бутылкой кьянти и супницей. Наполнив бокалы, он разлил ароматный суп по тарелкам и поставил перед каждым посетителем. После его ухода Энтони, пожелав девушке приятного аппетита, пояснил:

– С тех пор как наш отель сгорел в 1935 году, Полидори не удалось построить ничего столь изысканного. Но я не расстаюсь с мечтой, я хочу, чтобы имя Полидори носил самый старый отель города.

– Но в городе продается много отелей, – возразила Одри. – Почему именно «Дэнверс»?

– Почему? – На губах Полидори появилась улыбка победителя. – Хороший вопрос. Просто он мне подходит. Этот ход не оставил бы Уитта равнодушным. Как вы думаете?


Глава 14


Зак предчувствовал беду. Она ощущалась в воздухе так же, как озон перед грозой. Именно это погнало его обратно в Портленд. Панический звонок Джейсона не мог заставить Зака вскочить в джип и гнать тяжелую машину на запад по горным дорогам. Не было никаких срочных дел, и его не волновало, что Одри могла доказать, что она Ланден, и сам он из-за этого мог лишиться ранчо. Нет, причина его безумной гонки более естественная, более глубинная. Это опасность, которую чувствуешь нутром и не можешь объяснить словами.

– Идиот, – сказал себе Зак, когда в пелене дождя показались огни Портленда.

Он мчался к Одри. Зак сжал челюсти. Он даже не знал, где она остановилась.


Одри вернулась в отель около десяти часов вечера. Первым делом она скинула туфли и помассировала затекшие ноги, затем набрала номер, оставленный Нелсоном. После пяти длинных гудков она решила повесить трубку, но тут он подошел к телефону.

– Нелсон Дэнверс слушает.

– Это Одри. Вы мне звонили?

Пауза повисла на другом конце провода.

– Да, я звонил, – раздался слегка запинающийся голос. – Я думал, что мы могли бы встретиться. Просто поговорить, познакомиться поближе. Может быть, даже сегодня? Я готов приехать, и мы посидим в баре вашего отеля.

Одри посмотрела на часы. Почему бы и нет? Было еще довольно рано, и она ничуть не устала. Обед с Полидори дался ей нелегко, и развеяться совсем не помешает. Одри пообещала Нелсону, что будет в баре через двадцать минут, и, только повесив трубку, заметила записку. На столике лежал сложенный листок бумаги, на котором была написана ее фамилия.

Ей стало не по себе. Неужели любой может войти в ее номер?

Она взяла бумажку и развернула ее.

«Убирайся, сука!»

От страха у нее задрожали руки, и Одри чуть не уронила записку на пол.

Немного успокоившись, Одри поняла, что ее напугала не столько сама записка, сколько то, что в ее запертый номер мог войти посторонний человек. Значит, кто-то, ненавидящий ее, знает, где она остановилась, и может приходить сюда по своему желанию, когда ее нет или даже когда она спит. Ее охватила паника, она почувствовала тот же ужас, что и когда-то на школьном дворе, когда на нее напал Томми Синклэйр с дружками. Но Одри взяла себя в руки. Она не позволит этому автору анонимных писем, который даже боится подписаться, запугать себя. Слишком много ей пришлось пережить. Ей пришлось стать жесткой. Она прекрасно стреляла. Она видела, как пристрелили ее любимую лошадь, когда та сломала ногу. Она пережила потерю родного дома и смерть всех близких ей людей. Она никому не позволит взять над ней верх.

Она сложила записку и положила ее в сумочку к первой, которую сначала смяла, чтобы выбросить, но затем передумала и сохранила. Одри решила показать их Нелсону и послушать, что он скажет.

Через десять минут она уже была внизу в баре и сидела за отдельным столиком у окна, выходящего на улицу. Одри наблюдала за медленным потоком машин, тормозящих на светофоре. Пешеходы с зонтиками зябко кутались в пальто с поднятыми воротниками и суетились, как мыши в лабиринте, тычась из тупика в тупик.

Одри не собиралась ничего заказывать, но после получения записки ей захотелось расслабиться, и, когда появился Нелсон, она с удовольствием потягивала ром с колой. Одри с трудом узнала его. До сих пор она видела Нелсона только в сшитых на заказ дорогих костюмах, а сегодня, с растрепанными ветром волосами, на которых блестели капельки дождя, он предстал перед ней в свитере, черных джинсах и черной кожаной куртке.

В отличие от Зака, который в таком виде выглядел совершенно естественно, Нелсон, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. Он несколько раз нервно оглядел бар, прежде чем заметил ее и направился к ней между столиками. Он был еще бледнее, чем обычно, менее уверен в себе, и в его поведении было что-то от маленького мальчика, которого неожиданно оставили одного. Раньше Одри этого за ним не замечала.

– Одри! – Нелсон постарался изобразить дружескую улыбку, присаживаясь на стул напротив нее. За его спиной немедленно появился официант, и Нелсон заказал бурбон со льдом.

– Вам, наверное, показалось странным, что я позвонил вам, – сказал Нелсон, стряхивая капли дождя с куртки.

– Я этого ожидала.

– Как? – удивился Нелсон.

– Вы просто первый. Я полагала, что каждому члену семьи будет что сказать. Каждый захочет попробовать убедить меня, что лучше всего мне уехать из города.

Он продолжал улыбаться, хотя глаза стали холодными.

– Что ж, мне неприятно об этом говорить, но для вас это действительно лучший выход.

– Значит, я должна убегать с поджатым хвостом?

– Не совсем так.

– Но тогда я все равно вернусь, чтобы узнать правду.

– Разве это так важно?

– Да! – выкрикнула Одри, потеряв терпение. – Вы даже представить себе не можете, сколько лет я пыталась выяснить, кто я такая.

Официант принес Нелсону заказ, и он поднял бокал.

– И чего же вы хотите от нас?

– Я уже сказала вам это: я хочу признания.

– А вместе с признанием свою долю наследства. Нелсон сказал это таким тоном, будто лично его это не касалось, без цинизма и грубости своих братьев и сестры. Все выглядело так, словно он собирается помочь ей, но Одри не доверяла Нелсону.

– Послушайте, я совсем не жду, что вы и остальные члены семьи примете меня с распростертыми объятиями, не задавая никаких вопросов. Это было бы просто глупо:

– Но ведь...

– И я понимаю, что я не первая из тех, кто объявил себя вашей потерянной сестрой.

– Отнюдь. – Он снова по-мальчишески обаятельно улыбнулся.

– Я прошу только дать мне шанс. Я не знаю, чем занимается сейчас ваша семья, но думаю, что каждый делает все возможное и невозможное, чтобы доказать, что я самозванка. Уверена, что целая команда юристов и частных детективов работает над этим дни и ночи.

Нелсон отвел глаза, и Одри поняла, что оказалась права. За ней следили сыщики, нанятые Дэнверсами.

– Это ваше право, и возразить мне нечего. Но если вы получите точную информацию, доказывающую, что я не Ланден Дэнверс, поделитесь ею со мной, и я уеду. Я готова сдать кровь, пройти через детектор лжи и тест на ДНК, что угодно, если это может помочь. Так что дайте мне знать, когда ваши детективы вернутся к вам с отчетом.

– Но в этом случае вы можете остаться с пустыми руками.

– Я знаю. Поймите же наконец, для меня самое главное – узнать правду, Нелсон. Может быть, вам она безразлична, но я считаю, что это просто позор, если общественный защитник не стремится к правде и справедливости, чего бы ему это ни стоило.

Нелсон молча пил свой бурбон, не поднимая глаз, а Одри думала, что из всех детей он больше всего похож на отца. Уитт был крупнее, но у него были те же ярко-голубые глаза, прямой аристократический нос, густые волосы и квадратный подбородок. Но на этом сходство кончалось. В представлении Одри Уитт Дэнверс был значительной фигурой, резким и жестоким человеком. Нелсон скорее казался женственным, а Одри думала, что мягкость совершенно отсутствовала у человека, которого она считала теперь своим отцом. Вся нежность, которая скопилась на дне его черной души, была отдана одному существу, его младшей дочери Ланден. Его маленькой принцессе.

Неожиданно ей стало жаль этого еще молодого человека, сидящего напротив нее. Все дети Уитта пережили моральную травму, от которой, возможно, никогда не оправятся. Но она ничего не узнает, если проявит хотя бы намек на слабость, если позволит эмоциям взять верх над разумом.

– Но если окажется, что я Ланден, – сказала Одри, подняв бровь, – что вы сделаете тогда?

– Не знаю. Не могу даже представить это. Ланден считалась умершей много лет. По крайней мере, я так думал. И вся семья.

– Но если окажется, что я ваша пропавшая сестричка Ланден, вам придется общаться со мной день за днем и вместе со мной заниматься семейными делами, не так ли?

– Ну я вообще-то не работаю на компанию.

– Вы состоите в совете директоров. Естественно, все нити в руках Джейсона, но и вы, и ваша сестра тоже имеете вес.

Нелсон не отвечал, и Одри решила испытать его.

– Я могла бы стать для вас полезной. Я читала, что вы собираетесь заняться политикой. Если вы поможете мне узнать правду, это облагородит ваш имидж.

Одри улыбнулась Нелсону, как будто они были союзниками.

– Пресса и телевидение будут прославлять ваше доброе сердце и любовь к истине. Это не помешает при голосовании. Поверьте, журналисты выжмут из этой истории все. Только представьте себе заголовки в газетах: «Нелсон Дэнверс находит похищенную двадцать лет назад сестру!» Или: «Кандидат в губернаторы ценит правду превыше всего!» Нелсон смотрел на нее настороженно.

– Кроме того, – продолжала искушать Одри, – если действительно окажется, что я Ланден, от меня будет зависеть финансирование вашей политической карьеры. Вы, наверное, хотели бы получить возможность свободно распоряжаться своей долей наследства.

Одри внимательно следила за реакцией Нелсона, пытаясь понять, почему в его присутствии ее настроение так решительно менялось, верх брала то женская стервозность, то доброта.

– Знаете, Одри, – сказал Нелсон, глядя на нее так, словно не верил в ее реальность. – Я пришел сюда, чтобы договориться с вами, а не для того, чтобы выслушивать угрозы.

– Рада, что вы затронули эту тему, я тоже не люблю, когда мне угрожают.

Девушка открыла сумочку и достала анонимные записки. Взглянув на них, Нелсон открыл рот от удивления, но быстро опомнился и протянул руку, но Одри не позволила ему дотронуться до бумаг.

– Посмотрите, что мне подбросили в номер, только не трогайте их руками. Может быть, в полиции захотят проверить отпечатки пальцев.

Одри держала перед ним развернутые записки, чтобы он мог прочесть их. Нелсон побледнел.

– Но от кого они?

– Я не знаю. Видите, они же не подписаны.

– Но как вы их получили? По почте? Их кто-то принес? – Нелсон волновался, уголок его рта дергался.

– Одна лежала утром под дверью. А другая лежала на бюро, когда я сегодня вечером вернулась в номер. Не так много людей знают, что я живу здесь, Нелсон, но вы, очевидно, знали и, полагаю, остальные члены семьи тоже. Думаю, тот тип, который следит за мной, докладывает вам обо всем, и вы все знаете, когда меня не бывает в номере.

Одри убрала волосы назад и посмотрела Нелсону прямо в глаза.

– Передайте всем членам семьи: это не сработает. Вы можете послать мне тысячу записок с угрозами, но я не отступлю. Меня всегда считали упрямой, и не зря. – Она придвинулась к нему совсем близко. – Мое главное правило: чем больше на меня давят, тем сильнее я становлюсь. А это, – Одри потрясла в воздухе записками, – пустая трата времени.

– Я понятия не имею, откуда взялись эти записки, – сказал Нелсон растерянно.

– Нет? Странно, я могла бы высказать вполне достоверную гипотезу. Уверена, что вы тоже.

Одри положила записки на стол перед Нелсоном.

– Передайте братьям и сестре мои слова: пусть они бросят это дело. Я и так была готова идти к газетчикам, а это, – она указала на записки, – самый верный путь толкнуть меня к дверям редакции «Орегонца». Я знаю несколько репортеров, которые сделают из этого материала конфетку, и десяток авторов, которые готовы пожертвовать правой рукой, только чтобы иметь возможность немного всколыхнуть город. Они будут счастливы развлечь подписчиков новыми подробностями из жизни семьи Дэнверс.

Одри допила ром и спросила:

– Что вы об этом думаете?

– Я думаю, – сказал Нелсон, и его голос был неожиданно спокоен, – что вы такая же мошенница, как другие.

– А я думаю, что кто-то из семьи сильно испугался. – Она постучала длинным ногтем по запискам. – По-настоящему испугался.

– Вы даже не знаете, что их автор – член семьи.

– Кто же еще?

Одри сложила записки и убрала их в сумочку. Ей не нравилось изображать стерву, но у нее не было выбора. Кто-то в семье решил, что пора начинать грязную игру. Может быть, Нелсон? Она этого не думала, но ведь Одри так мало знала о нем. На самом деле ей было жаль Нелсона, который старательно носил строгие костюмы днем и кожаную куртку вечером и посещал свою скучную работу просто потому, что это было частью игры, затеянной много лет назад его отцом. Она подозревала, что, хотя Уитт Дэнверс давно лежал в могиле, Нелсон все еще пытался ему доказать, что чего-то стоит.

– Вы хотели бы узнать что-нибудь еще? – спросила Одри.

– Почему бы вам просто не оставить нас в покое?

– Я не могу.

Поскольку разговор пошел по кругу, Одри встала.

– Знаете, это могло бы не быть войной.

– Не могло бы. – Нелсон смотрел на нее пустыми мертвыми глазами. Ей захотелось убежать, но Одри не двинулась с места. – Если вы знаете хоть что-нибудь о нашей семье, вы должны понять, что иначе не могло быть.

– По крайней мере, мы поняли друг друга. Она махнула рукой в сторону бара.

– Не волнуйтесь об оплате. Вы мой гость.

Нелсон наблюдал, как она скрылась в стеклянных дверях бара. Проклятие, он все испортил. Он надеялся расположить ее к себе и выудить какую-нибудь полезную информацию, но она так повернула разговор, что он чуть вообще не разучился связно излагать свои мысли. Обычно Нелсон оставался спокойным и равнодушным в присутствии женщин, но встречались и такие, которые смущали и даже пугали его, как Одри Нэш, кем бы, черт бы ее побрал, она ни была.

У Нелсона возникло неприятное предчувствие, что она действительно Ланден. Не только и не столько из-за ее внешности, а из-за ее манеры говорить, уверенной и властной. Он ожидал увидеть авантюристку, которая мечтает урвать немного денег и как можно быстрее убраться с поля боя, а его встретила умная, самоуверенная женщина, и Нелсон растерялся.

Поправляя воротник куртки, он взглянул на свое отражение в зеркале, встроенном в стену над баром, и увидел мрачное лицо. Чужие глаза, полные неприкрытого желания и страсти, втягивали его в себя, лишали воли. Нелсон почувствовал ту же темную непреодолимую тягу, с которой боролся долгие годы. Он отвел взгляд и быстро направился к выходу. Он должен думать о карьере и не может бездумно отдаваться желанию, которое стало проклятием всей его жизни с той поры, как он начал интересоваться сексом. Одна ночь может погубить все его будущее. Особенно теперь.

Несмотря на жар в паху и пот, выступивший на верхней губе, он вышел из бара на улицу. Зябко поежившись под холодным октябрьским ветром, Нелсон быстро, чтобы сексуальные демоны не успели лишить его воли и не заставили повернуть назад, прошел несколько кварталов до отеля «Дэнверс», где он оставил свою машину. Из своего «Кадиллака» он позвонил Джейсону по сотовому телефону.

– Я только что встречался с Одри, – сказал он, оглядываясь, словно ожидая, что кто-то за ним гонится. – Я еду к тебе.

– Великолепно! – раздраженно сказал Джейсон и швырнул трубку.

День был ужасным. Переговоры с депутатами, которым следовало активнее заботиться об интересах лесопромышленников и прокатить закон о защите старых лесов от вырубки, обед с новоиспеченным сенатором, совещание с застройщиком, который собирался превратить старые склады на берегу в место для гуляний. Но что бы он ни делал, Джейсон не мог выбросить из головы мысли об Одри Нэш.

Как освободить семью от ее притязаний? И как освободиться от нее самому? Один взгляд на девушку возбуждал его, он воображал, как избивает или насилует ее.

– У нее мертвая хватка, – пробормотал Джейсон.

Даже мысли о сексе с Одри опасны, наверное, они появились из-за того, что она напомнила ему Кэт. Вместе с образом мачехи, такой страстной и желанной, вернулось чувство вины, подавляемое годами.

Слишком много проблем одновременно!

Джейсон ждал звонка Суини. Он только что вернулся после встречи с Ким, которая снова требовала, чтобы он развелся с женой, как он ей опрометчиво пообещал. И ему не нужна была дополнительная нервотрепка и Нелсон со своими проблемами. Брат, видимо, не выдержал нервного напряжения, которое создала эта самозванка Одри-Ланден. Обычно ровный и спокойный, Нелсон иногда срывался. Но сейчас для этого было самое неподходящее время. Джейсон посмотрел на часы и нахмурился.

– Ну давай же, Суини, звони, – пробормотал он, наливая себе следующую порцию виски.

Через десять минут телефон наконец ожил. Джейсон схватил трубку после второго звонка и услышал гнусавый голос Освальда.

– Я откопал в этой вонючей дыре все, что было можно, – начал Суини, не заботясь о приветствии. – Наша подруга мисс Нэш оказалась весьма трудолюбивой пчелкой. После того как она обнаружила видеокассету после смерти отца, она изучила все книги из библиотеки округа, которые касались лесной промышленности, отельного бизнеса, судостроения и торговли недвижимостью.

Джейсон похолодел. Эта стерва нацелилась на «Дэнверс Интернэшнл».

– Значит, она хорошо выполнила свое домашнее задание, – пробормотал он.

– Дьявол, она его выполнила и перевыполнила. Она заказывала книги со всего Северо-Запада: из Сиэтла, Портленда, Спокэйна, Орегон-Сити. Кстати, и газеты тоже. Связывалась с мэрами трех или четырех штатов. Трудилась как пчела.

Джейсону не хотелось верить в услышанное. Он надеялся, что Одри окажется обычной мошенницей, которая удовлетворится небольшой суммой за внешнее сходство с Кэтрин. Суини продолжал выкладывать плохие новости:

– Кстати, обрати внимание, что она окончила свой колледж с отличием. Лучшая в классе.

– Господи!

– Эта девица не просто еще одна самозванка, смахивающая на Кэт Дэнверс. У нее есть мозги, и она узнала о тебе, твоей семье и о том, как вы делаете деньги, все, что смогла.

Джейсон оперся спиной о стену и растерянно смотрел в ночь за окном. Он чувствовал себя так, словно у него земля поплыла под ногами.

– Она владеет акциями «Дэнверс Интернэшнл». У нее их немного, штук сто. Но достаточно, чтобы получать всю информацию, которую ты рассылаешь инвесторам. На лбу Джейсона выступил холодный пот.

– Что-нибудь еще? – хрипло спросил он.

– Да, и немало. Но ничего такого, что бы тебе понравилось. У нее подходящая группа крови. И отрицательный резус. Конечно, это не так редко встречается. Но Уитт имел отрицательный резус и группу 0, а Кэтрин – положительный и группу А. Я не нашел информации о Ланден, но в этой ситуации отрицательный резус и группа А вполне подходят. Чертовски неудачно, что Уитт и Кэтрин уже нет в живых и мы не можем провести тест на ДНК.

– Да, зато это чертовски удобно для нее.

– Так что теперь она держит тебя за яйца, – довольно рассмеялся Суини.

Джейсон несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

– Теперь выкладывай хорошие новости, – сказал он, молясь, чтобы в деле Одри появился хоть небольшой просвет.

– У нее совсем нет денег. Она тонет в счетах. Пока она сдает свою ферму, но, похоже, ей придется ее продать, но и тогда это не покроет даже счетов из больницы. Деньги Дэнверсов ей нужны позарез.

Эта новость порадовала Джейсона. Она означала, что в суде мисс Нэш обязательно проиграет. Если только она не найдет такого адвоката, который решит оторвать кусок «Дэнверс Интернэшнл» для себя и будет работать без предварительной оплаты.

Джейсон обладал большой властью в городе, и многие адвокаты просто не посмеют выступить против Дэнверсов, однако найдутся и такие, которые пойдут на все ради известности и богатства.

– Ладно, еще что?

– Пока все, но я планирую узнать еще кое-что в Мемфисе. Надеюсь потолковать с Бобби Слэйдом.

– С мужем Джинни? – На горизонте мелькнул тонкий лучик надежды. – Ты нашел его?

– Думаю, да. А тебе я посоветую только одно: вставай на колени и молись, чтобы у него оказалась группа крови А и отрицательный резус. Это может здорово помочь. Да, для тебя есть еще одна интересная новость: сегодня вечером к отелю «Орион» за мисс Нэш подъехал роскошный лимузин.

– Кто его послал?

Суини помедлил с ответом, и у Джейсона появилось отвратительное чувство, что Освальд наслаждается его неприятностями.

– Ну в этом-то весь смак. Наш старый друг Энтони Полидори приглашал ее на обед.


– Слушайте, – сказал Нелсон, вешая куртку на спинку стула. – Она совершенно неуправляема. Не знаешь, что она сделает в следующий момент. Она сказала, что обратится в прессу и вообще сделает все, чтобы получить то, что ей нужно, и я ей верю. Она не пыталась пускать мне пыль в глаза.

Зак стоял у камина, опираясь бедром о плиту итальянского мрамора. Ему было неуютно в парадной гостиной, в которую не разрешалось заходить ребенком. Снежно-белая комната с редкими золотыми и черными вкраплениями казалась холодной. Зак предпочел бы оказаться на краю света, а не стоять здесь, в старом доме Дэнверсов, вместе с братьями и сестрой. Хмурясь, он слушал Нелсона. Его младший брат всегда был склонен к преувеличениям, именно поэтому из него когда-нибудь может получиться хороший политик. То, что он брал взятки и при каждом удобном случае лгал, обнажая в улыбке прекрасные белые зубы, никак не могло помешать его карьере.

Нелсон бродил по комнате, нервно поглядывая на Зака с той минуты, как средний из братьев неожиданно присоединился к спешно созванной семейной конференции. Зак видел, что его присутствие сковывает братьев и сестру, он и сам не хотел бы участвовать в том, что они затевали, но он остался, частично чтобы позлить их, частично чтобы узнать об Одри все, что можно.

– И что, по твоему мнению, мы должны делать? – спросил Зак, для которого младший брат всегда был загадкой. То добрый, то жестокий, то спокойный, то истеричный, словно в нем уживалось несколько разных личностей.

– Черт, откуда мне знать, что делать! Как раз поэтому я здесь.

– Ты будешь потрясающим мэром, Нелсон, – заметил Зак, поднося к губам бутылку с пивом.

– Губернатором, – уточнил Нелсон.

Триш щелкнула зажигалкой и закурила новую сигарету.

– А что бы ты сделал, Зак?

– Оставил бы ее в покое. Пусть делает что хочет. Выпустив густое облако дыма, Триш рассмеялась.

– Если тебе на все наплевать, это не значит, что нам всем безразлично, что из этого выйдет.

– А у тебя есть идея получше?

– Нанять киллера. – Триш откинулась на мягкие диванные подушки.

– Ты что, спятила? – испугался Нелсон.

– Господи, неужели не понятно, что я пошутила? – Триш картинно закатила глаза. Нелсон резко остановился перед сестрой.

– Никто не знает, когда ты шутишь, Триш. Даже ты сама.

– Очень остроумно, Нелсон. Очень.

Нелсон нервничал еще больше, чем обычно, и беспокойно метался по гостиной.

– Мы все должны быть очень осторожны. Она уже получила несколько писем с угрозами.

– Как это мило, – протянула Триш. Зак напрягся.

– Что ты имеешь в виду?

В ответ Нелсон подробно пересказал свой разговор с Одри. Выслушав брата, Зак все больше волновался. Кто-то угрожал Одри. Но кто? О том, что она в городе, знал узкий круг людей.

Триш со скучающим видом погасила очередную сигарету.

– Кто-нибудь из вас думал, что Одри на самом деле может быть Ланден? Если это так, то мы окажемся в куче дерьма и у нас не будет даже детской лопатки, чтобы выбраться из нее.

– Ланден умерла, – убежденно сказал Джейсон.

– Откуда ты знаешь? Разве кто-нибудь из нас может это точно знать? – спросила Триш.

– Мы все это знаем. Очевидно, что она умерла много лет назад, но, может, существует один шанс на миллион, что она живет в какой-нибудь дыре и не знает, что она Ланден Дэнверс.

– А может быть, она только недавно узнала об этом? – предположил Зак, обводя глазами свою семью.

– Этот геморрой мне надоел, – сказала Триш, вставая с дивана. – Меня тошнит, когда очередная девка является и ноет: «Я ваша сестричка, маленькая принцесса». Именно так он ее называл, вы все это помните.

Триш посмотрела на Зака злыми глазами.

– Ты ведь помнишь? Никто больше его не волновал. Все мы могли провалиться сквозь землю, отец и глазом бы не моргнул. Но когда похитили его драгоценную доченьку, тут и чертям жарко стало.

Ее голос стал злым: нелюбимая дочка, которая никогда не слышала от отца доброго слова. Уитт замечал ее только тогда, когда она шла наперекор его воле.

Чертова семейка напоминала Заку клубок змей.

– Она должна была умереть, – настаивал Джейсон. Зак не удержался от искушения и подлил масла в огонь:

– Может быть, ее убил один из нас.

– Господи, Зак, подумай, что ты говоришь!

Нелсон засучил рукава свитера до локтей и обвел всех взглядом.

– Слушайте, если мы будем ссориться, это нам ничего не даст. Давайте подумаем, как нам ее разоблачить. Она убеждала меня, что если мы узнаем правду и докажем, что она не Ланден, то она просто уедет.

– И ты поверил в эту сказочку для маленьких дурачков? – фыркнула Триш. – Господи, Нелсон, ты просто идиот! Чем больше я об этом думаю, тем больше я убеждаюсь, что из тебя получится идеальный политик.

– Заткнись! – приказал Джейсон. – Я нанял Суини, чтобы проверить ее историю, его человек следит за Одри. Если у нее есть сообщники, мы об этом скоро узнаем.

– Суини? – с отвращением повторил Зак.

Он подозревал, что Джейсон наймет кого-нибудь следить за Одри, но всем известно, что Освальд Суини продаст собственную мать, если это будет ему выгодно.

– Он отлично справится с делом, – сухо ответил Джейсон.

– Суини – вонючий хорек, – заявила Триш.

И Зак первый раз в жизни согласился с сестрой. Как голодный пес, схвативший кость, Суини не остановится, пока любой ценой не выяснит все факты, и вцепится в любого, оказавшегося у него на пути. Но у Зака не было ни времени, ни желания дискутировать с Джейсоном о выборе частного детектива.

В этот момент Зака больше беспокоил младший брат. Нелсон слишком сильно нервничал и словно бы куда-то спешил.

– А эти записки настоящие? – спросил Зак.

С одной стороны, он готов был разорвать на куски своих родных за каждое дурное слово, сказанное об Одри, а с другой – чувствовал бы себя дураком, если бы поверил хотя бы одному ее слову. Она мошенница и самозванка. И родственная душа.

– Что ты имеешь в виду? – Нелсон удивленно посмотрел на него.

– Она не могла написать их сама?

– Зачем? – не понял Нелсон.

– Например, чтобы вызвать к себе сочувствие.

– Совсем с ума сошел? – поинтересовалась Триш.

– Подождите минуту. Почему бы и нет? – спросил Джейсон, которому явно понравилась эта идея. – Она достаточно хитра, чтобы самой написать эти записки. Уверен, именно так все и было. – Его глаза радостно блестели.

– В противном случае она подвергается серьезной опасности, – заметил Зак. – Кстати, где она остановилась?

– Она живет в «Орионе», – ответил Нелсон. – Только я не знаю, в каком номере.

Заку показалось, что время пошло вспять. «Орион». Он не был в этом отеле с той ночи, когда пропала Ланден. И, проезжая мимо, всегда вспоминал ту кошмарную ночь.

– А кто знает, что она живет там?

Нелсон закусил губу.

– Теперь, наверное, половина Портленда. Ты что, не слушал меня? Она собиралась обратиться в газеты. Ты представляешь, что из этого получится? Начнется настоящий бедлам…

– Почему ты спрашиваешь, Зак? – перебила Нелсона Триш и взяла новую сигарету. – Тебе же всегда было наплевать на семью.

– Так же, как сейчас.

– В чем же дело? – Она щелкнула зажигалкой и затянулась. – Слушай, Зак, если бы я тебя не так хорошо знала, я бы решила, что ты увлекся нашей новой родственницей. В романтическом плане.

Зак ничего не ответил.

– Значит, все так же, как было с Кэт. Это просто сильнее тебя. – Триш рассматривала огонек сигареты, словно именно в этой точке сошлись ответы на все вопросы. – Мне бы не хотелось верить, что эта копия нашей мачехи уже запустила в тебя когти.

Зак заставил себя улыбнуться.

– Триш, я думаю, что здесь ты единственная имеешь когти.

Она молча смотрела на брата сквозь клубы дыма, поднимающегося к потолку.

– Я по-прежнему считаю, – сказал Джейсон, – что самое лучшее – спрятать ее где-нибудь подальше, например на ранчо.

– Забудь об этом.

– Там ты окажешься с ней наедине, – поддразнила его Триш. – Вдвоем на ранчо. Как когда-то с Кэт.

Зак стиснул бутылку пива так, что у него побелели костяшки пальцев, а Джейсон поднял руку ладонью вверх, словно успокаивая их.

– Послушайте меня оба, сейчас не время для ссор. Держи себя в руках, Зак. Ты знаешь, кто наш общий враг.

Да, Зак знал это, но не хотел с этим смириться. Джейсон продолжал убеждать его, чтобы он уговорил Одри уехать из Портленда на ранчо. Но Зак не стал слушать рассуждения брата о том, почему Одри должна находиться подальше от их семьи. Ему нестерпимо захотелось вырваться из атмосферы ненависти, которой был пропитан весь этот старый роскошный особняк. Кроме того, он все-таки верил, что Одри не солгала о записках, и, значит, она была в опасности. Зак молча вышел из комнаты, сбежал вниз по ступенькам крыльца под моросящий дождик и вскоре уже был на пути к «Ориону».


Глава 15


Снаружи отель «Орион» выглядел также, как много лет назад, когда Зак решительно потянул на себя его тугую дверь, стремясь поскорее расстаться с невинностью. Внутри нетронутым остался только киоск, в котором все тот же мужчина продавал газеты, журналы и сласти, все остальное изменилось до неузнаваемости. Стеклянные столики и пухлые диваны с цветочной обивкой стояли вокруг стойки, и остролистые пальмы росли, казалось, прямо из терракотового пола.

Оставив за порогом неприятные воспоминания, Зак прошел прямо к стойке, за которой несли ночное дежурство двое молодых клерков – мужчина и женщина.

– Позвоните, пожалуйста, в номер мисс Нэш, – попросил Зак, – и передайте, что к ней пришли.

Сотрудники обменялись взглядами, затем рыжеволосая женщина с бледно-коралловыми губами выразительно посмотрела на часы.

– Она ожидает вашего визита?

– Нет.

– Но сейчас уже поздно.

– Она не будет возражать.

Пальцы с безукоризненным маникюром забегали по клавишам компьютера.

– Сейчас я проверю, может быть, она просила не беспокоить ее.

Девушка посмотрела на монитор, пожала плечами и потянулась к телефону.

– Как вас зовут?

– Закари Дэнверс.

– Она знает вас?

– Да.

– Одну минутку.

– Я подожду ее в баре.


На третий звонок Одри вслепую нащупала телефонную трубку и взглянула на часы. Половина первого. Кто мог звонить ей в такое время?

– Алло?

– Мисс Нэш, это Лаура, дежурная по отелю. Извините, что побеспокоила, но к вам посетитель. Вас хочет видеть мистер Дэнверс.

– Кто?

– Закари Дэнверс.

Сонный туман, окутывавший ее, мгновенно рассеялся. Первой реакцией Одри была радость, прежде чем она поняла, что Зака призвали, чтобы пополнить ряды бойцов. Пришло время собирать воинов и отправлять их на войну с Одри, раз она собралась обратиться в прессу. Интересно, он тоже собирается убеждать ее принять взятку?

Она быстро натянула джинсы и свитер, собрала волосы в хвост и взяла сумочку.

«Третий раунд», – сказала себе Одри, вспомнив о Полидори и Нелсоне.

Она становится популярной. И слишком много людей знают, где она живет. Пора перебираться в более дешевый и менее известный квартал.

Одри увидела Зака, как только вошла в бар. Несмотря на приглушенный свет и мрачноватый интерьер, она сразу заметила его за угловым столиком. Он следил за дверью своими ястребиными глазами и не отводил от нее взгляда, пока она шла к столику.

Одри уже забыла, насколько внушительно он выглядит. Жесткий изгиб рта, густые черные брови и проницательные глаза, которые, казалось, видят тебя насквозь.

Когда она подошла, Зак пил пиво. Он не сказал ни слова, не улыбнулся и ничем не показал, что рад ее видеть. Даже поморщился, словно его раздражало ее присутствие.

– Знаешь, который час? – спросила Одри, кладя ключи и сумочку на столик.

Он пожал плечами.

– Где-то после полуночи.

– Если ты приехал, чтобы предложить мне взятку, то прокатился зря.

– Садись, Одри.

Он подтолкнул ногой стул в ее сторону, и она, поборов внутреннее сопротивление, неохотно опустилась на мягкое сиденье.

– Я слышал, что ты получила письма с угрозами.

– Плохие новости быстро распространяются.

Подошел официант, и хотя Одри сначала хотела отказаться, потом все-таки решила немного выпить. Присутствие Зака, как обычно, нервировало ее. Наверное, все дело в его отношении к жизни: циничный, сексуальный мужчина, который привык нравиться женщинам, одинокий ковбой, свободный от всяких обязательств. Именно тот тип мужчин, от которого ей следует держаться как можно дальше.

– Я выпью бокал «Шардоне», – заказала Одри.

– Расскажи мне об этих письмах, – сказал Зак, когда официант отошел.

Она вынула из сумочки обе записки. Он даже не попытался дотронуться до них, просто прочел и нахмурился. Его брови сошлись на переносице, лоб прорезала резкая глубокая морщина.

– Ты умеешь заводить новых друзей, – наконец прокомментировал он.

Одри снова сложила записки и убрала их обратно в сумочку.

– Эти записки написаны не друзьями. Зак отхлебнул пива и посмотрел ей в глаза.

– Тебе лучше пойти с этим в полицию. Это может быть опасно.

– Это написал трус, и он, скорее всего, носит фамилию Дэнверс.

– Может быть. – Зак не стал спорить.

– Но он меня не остановит. Вместо того чтобы убегать с поджатым хвостом, я решила пойти с моей историей в прессу, – заявила Одри, проверяя его реакцию.

Зак равнодушно пожал плечами.

– Делай что хочешь. – Он глотнул из бутылки.

– Разве тебя это не волнует?

– Не очень.

– Но ведь ты здесь. Почему?

– Вы, мисс Нэш, можете в это не поверить, но вам нужен телохранитель.

Одри чуть не рассмеялась.

– Это стоит обдумать, – с иронией сказала она. Какая наглость это мужское самомнение! Смотреть на нее как на хрупкую фарфоровую куклу, которой суждено разбиться от малейшего удара. Конечно, он не знал, что Виктор Нэш позаботился о том, чтобы его единственная дочь выросла крепкой и мужественной.

– На этот раз ты ошибся, Закари. Поверь мне, я могу постоять за себя. Я выросла на ранчо в Монтане и...

– И ты получаешь письма с угрозами, – продолжил он.

– Письма без подписи, от какого-то жалкого труса.

– Кто бы это ни был, он может быть опасен.

– Он просто пытается испугать меня, но это не сработает.

Одри отпила из своего бокала и почувствовала, как прохладное вино оросило нёбо, оставляя нежное послевкусие.

– Скажи прямо, – попросила она, глядя в эти жесткие серые глаза. – Говоря о телохранителе, ты имеешь в виду себя? А ты не думаешь, что с моей стороны будет глупо доверить свою защиту человеку с фамилией Дэнверс?

– Ты не можешь одна бороться против всего света.

– Не против всего света, Зак, а только против семьи Дэнверс.

– Они обладают большой властью.

– Ты хочешь сказать, что вы обладаете большой властью? Ты тоже член семьи, нравится тебе это или не нравится.

Зак допил пиво.

– Если тебе интересно, могу сказать: мне это не нравится.

Его независимость тронула Одри. Разве она сама не пыталась постоянно отстаивать свою свободу?

– Но ты связан с ними, ведь так? Из-за денег отца. Быстрым змеиным движением он схватил Одри за запястье и проговорил с угрозой:

– Послушай, я пытаюсь сделать тебе одолжение, а ты пытаешься бороться со мной. Это все равно что писать против ветра.

– Мне не нужно никаких одолжений.

Одри подняла голову. Но ей было трудно не замечать тепла, которое обжигало ее руку и растекалось по телу. Ее сердце билось, как у пойманного зверька.

– Я стараюсь помочь тебе.

Ей очень хотелось верить Заку, но Одри знала, что он, вероятнее всего, лжет и его послали, чтобы обезвредить ее. Она представила себе, как они все вместе выбирают способ отделаться от нее, и вскипела. Сколько она себя помнила, кто-то пытался командовать ею, навязывать ей свою волю, но на этот раз, слава богу, она не уступит ни дюйма. Сжав зубы, Одри резко выдернула руку и вскочила.

– Я не нуждаюсь в помощи.

– В этом ты как раз ошибаешься.

Одри пылала от злости, ее глаза горели решимостью.

– Спокойной ночи, Зак. И иди к черту! Она повернулась и направилась к выходу.

Зак проводил ее глазами, любуясь стройными бедрами и плавными изгибами спины.

– Дьявол! – выругался он. В присутствии Одри его мысли постоянно возвращались к сексу, и он превращался в озабоченного самца.

Зак был недоволен разговором. Похоже, с этой женщиной невозможно договориться. Она всегда настоит на своем. Ладно, она может жаловаться, если хочет, но он проведет эту ночь у дверей ее номера.

Зак бросил на стол несколько мелких купюр и метнулся к выходу. Он оказался в холле как раз в тот момент, когда закрывались двери лифта. Зак наблюдал за мигающими на панели лифта цифрами и заметил, что кабина остановилась на пятом этаже. Затем лифт, нигде не останавливаясь, двинулся вниз. Зак вошел в открывшиеся двери и отправился на пятый этаж. Если потребуется, он просидит у дверей Одри всю ночь, но будет уверен в ее безопасности. В коридоре он заметил кресло, стоявшее у окна рядом с искусственной пальмой. Отсюда отлично просматривались двери всех номеров. Зак сел в кресло, вытянул ноги, устроился поудобнее и приготовился ждать.

Одри с силой захлопнула за собой дверь номера. У нее было ощущение, что Зак следует за ней. Его самоуверенность раздражала Одри, а попытки командовать выводили из себя настолько, что она готова была переколотить все вокруг.

Она распустила волосы и бросила заколку на кровать.

– Ублюдок! – пробормотала Одри и неожиданно задумалась.

Интересно, чей же он сын на самом деле? Если быть честной, ей очень хотелось, чтобы Зак оказался сыном Полидори, а не Уитта Дэнверса, которого она считала своим отцом. Еще ни один мужчина не возбуждал ее так, как Зак. Уверенный в себе, сексуальный, решительный, одним словом, просто неотразимый.

А что, если Закари все-таки сын Уитта? Да ладно, не это главное. Все, что ей нужно узнать, это является ли она сама дочерью Уитта Дэнверса.

Одри взяла газету, лежавшую на столике, и раскрыла ее на разделе «Жилье внаем». Она должна найти себе новое место жительства. Это первое, что она сделает завтра. Затем отправится в редакцию «Орегонца» и расскажет свою историю. Они тут же тиснут ее в ближайшем выпуске. Затем надо будет договориться об интервью для радио и телевидения.

Если Дэнверсы предпочитают жесткую игру, они ее получат.


Триш оставила машину в обычном месте, между гаражом и пустующей сторожкой на территории усадьбы Полидори. Они с Марио уже больше двадцати лет тайно встречались в этом маленьком коттедже. Ее сердце забилось сильнее, когда она тихо постучала в дверь.

Он ждал ее. Освещенный только лампой, горящей на кухне, он прошел к ней через темную гостиную, и у Триш, как всегда, при виде Марио перехватило дыхание. С годами она стала циничной и жесткой, но рядом с ним снова превращалась во влюбленную девочку.

– Как ты поздно, – сказал он.

– Семейные дела.

– Забудь о них.

Марио захлопнул дверь, обнял Триш и поцеловал страстно, горячо, властно. Она задрожала. Марио быстро снял с нее куртку, расстегнул блузку, и вскоре она уже стояла перед ним, обнаженная до пояса, как и он сам.

– Пойдем. – Он увлек ее в спальню с зеркальной стеной. – Смотри, как я буду любить тебя.

Его глаза блестели. Марио встал на колени и взял в рот ее сосок. Его неутомимый, горячий язык довел Триш почти до экстаза, но Марио не останавливался, возбуждая ее все сильнее и сильнее.

Рядом с ним она могла быть собой, вести себя естественно. Он принимал Триш такой, какой она была. Он был пылким и чутким любовником. Если ей хотелось нежности, он был ласков, если хотелось грубого быстрого секса, становился жестким.

– Скажи, что я могу сделать для тебя? – прошептал он, снимая с нее брюки и лаская мягкие завитки в паху.

– Ты... – Она задохнулась от страсти. – Ты уже это делаешь.

Триш чувствовала, как его палец осторожно пробирается во влажную глубину. Все волнения этого дня остались далеко позади и казались нереальными. Настоящим было только желание, которое, как жидкое пламя, разливалось по жилам и становилось все нестерпимее.

– Я могу сделать больше, намного больше, только попроси.

Второй палец присоединился к первому, расширяя жаждущее его ласк отверстие.

– Чего ты хочешь, Триш, любимая? Только скажи мне. Триш таяла от нежных слов.

– Я хочу тебя всего.

Марио молниеносно сбросил джинсы и резким ударом вошел в нее. Она задохнулась и изо всех сил обхватила его ногами. Затем они начали бешеную скачку. Он держал ее на руках, ее плечи опирались на стену. Как всегда, она растворялась в нем без остатка.

– Давай, Триш, давай... – хрипло шептал Марио. Она видела в зеркале свое искаженное страстью лицо и его блестящую от пота спину, мускулы которой равномерно сокращались. Его хриплый крик слился с ее счастливым стоном, и они упали на кровать. На смятые, пропахшие любовью простыни.

– Я скучал по тебе, – прошептал Марио.

– Господи, Марио, как мне тебя не хватало.

Ее глаза наполнились слезами, но ей удалось удержаться от рыданий. Он гладил ее грудь и теребил сосок между пальцами.

– Ты можешь остаться на ночь? Триш благодарно улыбнулась.

– Конечно.

– Тогда я буду любить тебя снова и снова, и ты забудешь обо всем.

Если бы она только могла. Она перекатилась на бок и достала со столика открытую пачку «Уинстона».

– То, что меня беспокоит, никуда не денется.

Триш закурила и передала сигарету Марио. Она не хотела думать о других его женщинах, хотя подозревала, что их несколько. Но чего она могла ожидать?

Много лет назад, юная и наивная, Триш верила, что они с Марио созданы друг для друга, что наперекор всему они будут вместе до конца жизни, что такой страсти на свете еще не бывало и их любовь будет вечной. Как она была глупа и неопытна. Но с тех пор жизнь преподала ей свои жестокие уроки.

– У тебя проблемы? – спросил он, целуя Триш в шею. Она засмеялась и взяла у него сигарету. Выпустив струйку дыма, Триш вздохнула:

– Как всегда.

– Поделись со мной.

– Ты и сам, наверное, знаешь. Твой отец приглашал ее на обед.

– А, ты имеешь в виду Одри Нэш?

– А ты откуда знаешь? – Она нервно погасила сигарету.

– Я тоже был на этом обеде. С отцом. Необоснованная ревность заставила ее похолодеть.

– И что ты о ней думаешь?

– Она красивая. – Сердце Триш пропустило несколько ударов. – Очень похожа на Кэтрин. Вполне может быть твоей единокровной сестрой, но, скорее всего, еще одна мошенница.

– А твой отец, что думает он?

– Мне казалось, что мы договорились. Мы не обсуждаем наших отцов.

– Уитта нет в живых.

– Зато мой отец, к несчастью, жив и здоров. Хочешь выпить?

Триш покачала головой. Когда она с Марио, ей не нужны ни выпивка, ни кокаин. Эта многолетняя страсть – благословение и проклятие всей ее жизни. Она не проходит, как хроническая болезнь. Триш была замужем, но брак распался, потому что она была заражена любовью к Марио.

Он встал с постели и прошелся по комнате, вызывая у нее новый прилив желания. Она жадно рассматривала его нагое тело в зеркале. Марио налил себе бурбона.

– А что ты думаешь об Одри? – неожиданно спросил он. Триш разозлилась.

– Что она такая же фальшивка, как трехдолларовая бумажка.

– Но ты очень беспокоишься из-за нее.

– Не очень, – солгала Триш, подбирая волосы и подтягивая колени к подбородку.

Это работа ее ревнивого воображения, или Марио задавал эти вопросы не только из пустого любопытства? В его глазах блестели искры интереса, которые он пытался скрыть.

– И что вы собираетесь с ней делать? – спросил он.

– Я предложила нанять киллера, – поддразнила она. – Не знаешь хорошего, который сейчас без работы?

Марио раздраженно прищелкнул языком.

– Мой отец не связан с мафией, ты прекрасно это знаешь. Кроме того, сейчас вы не можете просто ее убить.

– Это была шутка.

– И неудачная. – Он закрутил крышку бутылки, и их глаза встретились в зеркале. – Думаю, Одри не отступит. Она не спасовала перед отцом, а это редко удавалось мужчинам и почти никогда – женщинам. Она очень долго будет камнем преткновения для вашей семьи.

Марио задумчиво улыбнулся, взял свой бокал и вернулся в кровать.

– Джейсону или кому-нибудь другому придется что-то делать.

Триш слегка напряглась, когда он присел рядом и матрас прогнулся под его тяжестью. От этого разговора ей стало не по себе, и хотя когда-то она целиком доверяла Марио, теперь стала подозрительной. Разговоры в постели могут иметь серьезные последствия. Как там в этой старой поговорке? Болтливый язык топит корабли.

– Кроме того, она может оказаться вашей сестрой. От этой мысли Триш стало дурно.

– Не дразни меня.

– Я просто рассматриваю все возможности. – Марио отпил из бокала и предложил бурбон Триш. – Я знаю, как ты обожала маленькую Ланден.

– Она была дрянью, – с горечью сказала Триш. – Я ее ненавидела. Отец ее боготворил, но уже в четыре года она была хитрой сукой, как и ее мать.

Марио прищелкнул языком и отставил бокал в сторону.

– Ты все еще слишком напряжена. Давай попробуем это исправить.

Он дразняще улыбнулся и лизнул ее сосок.

– На этот раз все будет по-другому, – прошептал Марио.


Одри проснулась в шесть от звонка будильника. Она чувствовала себя так, словно совсем не спала. Почти всю ночь она думала о Заке, то как о друге, то как о враге. Она снова и снова вспоминала их страстный поцелуй в джипе, и желание волновало ее кровь.

«Зак – запретный плод. Забудь о нем!» – сказала себе Одри, рассматривая собственное отражение в зеркале ванной комнаты. Она стояла под горячим душем, пока окончательно не проснулась. Сегодня она собиралась в редакцию самой крупной газеты Портленда. При этой мысли ей стало не по себе. Она так надеялась, что до этого не дойдет. Глупые надежды! Обращение к прессе неизбежно.

Но сначала ей нужно найти жилье. Одри быстро оделась, вооружилась вчерашней газетой, вышла из номера и застыла на пороге. Она чуть не онемела, когда встретила взгляд серых глаз Закари Дэнверса. Все в той же синей рубашке с расстегнутым воротом, он сидел в кресле, вытянув длинные ноги. Увидев ее, он потянулся.

– Привет, – сказал Зак таким тоном, словно они встречались на рассвете каждый день.

– Что ты здесь делаешь? – с трудом выговорила Одри.

– Жду тебя.

– Зачем?

– Мне показалось, что неплохо бы кому-нибудь побыть рядом на случай, если возникнет опасность, – как ни в чем не бывало объяснил Зак. Он обвел взглядом пустой коридор.

– Или на тот случай, если ты выдумала все эти угрозы.

– Зачем мне выдумывать?

– Я не могу объяснить ничего из того, что ты делаешь, Одри, – сказал он, вставая.

– Что бы я ни делала, это не так глупо, как сидеть всю ночь в кресле в холле отеля. Странно, что охрана тебя не выкинула отсюда.

– Меня почти никто не видел. Только ранние пташки сегодня утром. – Зак снова потянулся всем телом.– Итак, никто тебя не беспокоил?

– Никто не звонил мне ночью, не мешал мне спать. Они вошли в лифт.

– Давай я угощу тебя завтраком.

Одри бросила на него быстрый взгляд. Они были одни в лифте, и ей казалось, что он заполняет собой всю кабину. В первый раз в его глазах не было враждебного выражения, и ей сразу захотелось довериться ему. Как бы там ни было, ей необходим хотя бы один дружески настроенный человек в семье или, на худой конец, человек, с которым можно было бы просто общаться.

Наконец кабина остановилась, и двери лифта открылись. Одри поспешила выйти, создать между ними дистанцию. Она остановилась у стойки портье, чтобы справиться, нет ли для нее сообщений. Клерк подарил ей дежурную улыбку.

– Вы популярная дама, – сказал он, передавая Одри несколько визитных карточек.

Мэри Макдонах с телевидения, Эллен Ричардс из местного журнала, Роберт Эллисон, репортер «Орегонца». Одри стало страшно.

– Похоже, шило вылезло из мешка, – сказала она Заку.

В этот момент коротышка в куртке в елочку и коричневых слаксах вскочил с кресла, полускрытого листьями крупного папоротника.

– Вы Одри Нэш? – спросил он с профессиональной улыбкой. Зак шагнул к Одри и напрягся.

– Я Барни Хэйволин из «Портленд Уикли». – Он сунул ей свою визитку. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов, если вы не против.

Не ожидая ответа, он продолжил:

– Я слышал, что вы заявили, будто являетесь на самом деле Ланден Дэнверс. Это правда? – Он включил микрофон и улыбнулся Одри, словно она была его давним другом.

– Да, это так. – Она попыталась улыбнуться в ответ.

– Как вы узнали, что вы наследница Уитта Дэнверса?

– Я узнала это от своего отца.

– Уитта?

– Нет, от своего приемного отца. Послушайте, мистер Хэйволин, я не знаю, как вы выяснили, что я приехала в Портленд и остановилась в этом отеле, но…

– Вы можете доказать, что вы Ланден?

– Я планирую сегодня днем созвать пресс-конференцию и все объяснить.

Репортер понимающе улыбнулся. Одри видела, что все служащие отеля, даже посыльные, собрались в холле и наблюдают за развертывающимся спектаклем.

– Одну минуту, – настаивал Хэйволин. – Это займет совсем немного времени. У меня всего несколько вопросов.

– Она сказала – позже, – грубо вмешался Зак, вставая между наглым репортером и Одри.

– Но мы ведь уже здесь. – Хэйволин снова улыбнулся, хотя было очевидно, что он боится потерять свой шанс на эксклюзивное интервью. – Я мог бы угостить вас обоих чашкой кофе или завтраком.

Тут он встретился глазами с Заком, и его лицо засветилось радостью.

– Кстати, кто вы? – спросил Хэйволин, узнавая Дэнверса, но не в силах поверить своему счастью.

– Ваш ночной кошмар, – отрезал Зак. На его лице отразилось бешенство, жилы на шее вздулись.

– Но вы же...

– Убирайтесь!

– Закари Дэнверс! – Хэйволин расцвел, понимая, что получил гораздо больше того, на что надеялся. – Значит, вы признаете свою сестру?

– Я сказал – убирайтесь!

– Сейчас, сейчас. А кто вы для нее? Телохранитель? Или ближе?

Хэйволин старался заглянуть через плечо Зака, чтобы поймать выражение лица Одри, но сильная рука схватила его за шиворот и пронесла мимо киоска через стеклянную дверь на улицу.

– Эй, вы не имеете права! – кричал несчастный. – Мы живем в свободной стране! Зак молча вышвырнул Хэйволина на улицу.

– Я засужу тебя, сукин сын! – закричал тот, поправляя одежду, но в этот момент к дверям отеля подъехал пикап с эмблемой местного телевидения.

– Черт! – выругался Зак и схватил Одри за руку. Пока репортеры выгружались из машины, он вернулся к стойке отеля, ведя девушку за собой.

– Нам нужно выйти отсюда, – объяснил он клерку, который был свидетелем сцены. – У вас должен быть запасной выход, вам не нужен еще один скандал в отеле.

– Ну, я не знаю...

Подъехал еще один фургон с радиостанции.

– Быстрей! – приказал Зак. Клерк опомнился и вызвал охрану.

– Выведи этих людей на улицу и вызови Билла, чтобы навел здесь порядок.

– Сюда, – показал охранник, коренастый негр с невозмутимым выражением на лице. Он повел их в конец холла, затем через кухню. Позади слышались громкие голоса репортеров. Одри с благодарностью опиралась на сильную руку Зака. Она не была готова к интервью. Не сейчас. Ей требовалось время, чтобы сформулировать заявление, подготовить ответы на ожидаемые вопросы и неизбежные обвинения.

Через несколько минут они уже были на улице и шли в направлении к отелю «Дэнверс», у которого тоже собралась немалая толпа. Крепко держа ее за руку, Зак провел ее через служебный вход, а затем через лабиринт коридоров в подземный гараж и наконец усадил в свой джип.

– Куда мы поедем?

– Какая разница? – спросил он, выруливая на узкую выездную полосу.

Его лицо было жестким и суровым, как долины Монтаны.

– Я считаю, что имею право знать.

– Ты сама заварила эту кашу. Я мог бы просто оставить тебя на съедение этим пираньям.

– Я ничего не сообщал а журналистам.

– Как же! – Зак уже подъезжал к выезду с парковки.

– Ты мне не веришь? – расстроенно спросила она.

– Нет, – признал он. – Если тебя это так интересует, могу сообщить, что я не поверил ни одному твоему слову с того момента, как ты появилась в городе.


Глава 16


На ее лице была маска холодной решимости: подбородок поднят, яркие голубые глаза смотрели смело и уверенно. Темные тучи грозили дождем, а деревья покачивались на холодном осеннем ветру. Одри стояла на небольшой площадке в городском парке и отвечала на вопросы репортеров. Ее щеки порозовели от ветра, волосы немного растрепались. Но она улыбалась, и Зак решил, что годы публичных выступлений в колледже не прошли для нее даром. Пока ее наскоро собранная пресс-конференция проходила успешно. К кучке журналистов присоединилось несколько прохожих, которые услышали ее речь и заинтересовались.

– Вот почему я здесь, – продолжала Одри. – Чтобы узнать правду о себе. Чтобы узнать, являюсь ли я дочерью Уитта и Кэтрин Дэнверс.

Шесть микрофонов торчали перед ее лицом, фотографы непрерывно щелкали аппаратами, жужжали кинокамеры. Ветер играл ее волосами, в отдалении слышался обычный городской шум. Настырный репортер с тонкими губами и острым носом спросил:

– У вас есть еще какие-нибудь доказательства, что вы Ланден Дэнверс, кроме рассказа вашего приемного отца, записанного на пленку?

– Нет.

– Вам не кажется, что этого маловато? Видеокамеры есть у многих. Любой может сфабриковать такую фальшивку.

– Это не фальшивка, – спокойно ответила Одри.

– Это ваше мнение, но вы не можете знать точно. Вам неизвестны мотивы вашего приемного отца.

Рыжеволосая дама с трубным голосом спросила:

– Что случилось с Джинни Слэйд?

– Я бы сама хотела это знать.

– Почему она не потребовала выкуп?

Одри пожала плечами. Мимо прогрохотал огромный грузовик, разогнавший голубей и выпустивший клубы сизого дыма.

– Что вы думаете о награде в миллион долларов, которую Уитт назначил за возвращение дочери? Разве Джинни не хотела получить хотя бы часть?

– Я не могу говорить за нее.

Другая женщина быстро сунула свой микрофон прямо в лицо Одри.

– Кто стоял за похищением?

– Мне это неизвестно.

– А вы, мистер Дэнверс? Что вы об этом думаете? Зак раздраженно посмотрел на журналистку.

– Мне нечего сказать.

– Но вы же здесь, вместе с этой женщиной, которая заявляет, что она ваша сестра.

Зак окончательно взбесился:

– Это ее представление, а не мое.

– Значит, вы так относитесь к этому интервью? – спросила дама, и ее глаза заблестели в предвкушении добычи. – А что думают остальные члены семьи?

– Я не могу говорить за них.

– Вы ведь в свое время были основным подозреваемым в деле о похищении сестры?

– В то время мне было шестнадцать лет, – возмутился Зак, затем заставил себя сдержать эмоции. – Об этом вам лучше спросить в полиции.

Он взял Одри за локоть, словно пытаясь увести ее силой. Журналисты – настоящие стервятники, все до одного. Зак давно это понял, еще когда похитили Ланден.

– А что считает полиция? – спросила у Одри рыжеволосая дама. Она бросила быстрый взгляд на Зака.

– Пока ничего.

Одри не стала объяснять, что по настоянию Зака последние три часа перед пресс-конференцией она провела в полицейском участке. Девушка рассказала свою историю, передала полицейским копию видеокассеты и показала записки с угрозами. Однако пора было заканчивать интервью.

– Большое спасибо всем. Если вы захотите связаться со мной, оставьте, пожалуйста, сообщение в отеле «Орион».

– В «Орионе»? А почему не в «Дэнверсе»? – завопил остроносый.

– Подождите минуту, – заволновалась рыжая дама.

– Всего несколько вопросов...

Но рука Зака, крепко сжимая локоть Одри, уверенно вела ее к джипу.

– Проклятый зверинец, – проворчал он, усадив ее в машину и устроившись на водительском сиденье.

В зеркале заднего вида Зак заметил, что несколько репортеров бросились к своим автомобилям в надежде проследить за ними.

«Желаю удачи», – мрачно подумал он. Зак знал город как свои пять пальцев. Еще когда он был подростком, ему не раз приходилось уходить от преследования полиции на угнанном мотоцикле. Он включил зажигание и тронулся с места. Несколько автомобилей поехали за ними. Зак ехидно ухмыльнулся.

– Все прошло совсем неплохо, как ты считаешь? – спросила Одри.

– Полный провал.

– Ты говоришь, как истинный Дэнверс. Зак неожиданно сделал резкий поворот.

– За нами следят? – догадалась девушка.

– Да, – бросил Зак.

Он посмотрел в боковое зеркало, нахмурился и свернул в переулок, ведущий к Бернсайду.

– Некоторые стервятники не получили того, чего хотели.

Зак проехал через мост над рекой Уиламетт, направляясь на восток к горам, затем развернулся на развязке скоростной трассы, снова переезжая реку, и повернул на юг. Наконец преследователи отстали.

– Ты сегодня растревожила осиное гнездо.

– Пора было.

– Не нужно было сообщать репортерам, пока как следует не подготовилась.

– Я же тебе говорила, что никому ничего не сообщала.

– Но кто-то сделал это.

– Да, – согласилась Одри. – Кто-то сообщил.

Она задумалась. Кто это мог быть? Кто-то из Дэнверсов? Энтони Полидори? Негодяй, который посылал ей записки? Кто-то, подслушавший ее разговоры? Триш? Джейсон? Нелсон? А может быть, Зак?

– Тебе придется звонить в «Орион» и проверять, нет ли сообщений, – сказал Зак.

– Я знаю.

– Ты уже решила, куда переедешь?

– Пока нет.

– Джейсон считает, что тебе лучше всего поехать на ранчо.

– С тобой? – спросила Одри.

Неожиданно джип показался ей очень маленьким, атмосфера сгустилась. Она представила себе жизнь вдали от города вдвоем с Заком. Разве она смогла бы это выдержать? Одри посмотрела на его резкий профиль. Конечно, она не согласится. Ей некогда ездить по горам, у нее много дел здесь, в Портленде. Это просто один из способов ее обезвредить, который придумала семья Дэнверс.

– Мне все равно, что считает Джейсон.

– Это не такая плохая идея. Ты будешь там в безопасности.

Вдвоем с Закари Дэнверсом и в безопасности? Одно исключает другое. Просто находиться рядом с Заком уже опасно.

– Тебе нравится этот план? – спросила она, водя пальцем по запотевшему стеклу. – Чтобы я оказалась в таком месте, где семья могла бы следить за мной днем и ночью, записывать мои телефонные разговоры и знать, с кем я встречаюсь. Спасибо, но мне это не подходит.

Зак съехал с дороги на парковку, где между двумя заправками беспорядочно стояли грузовики. Рядом мигала неоновая вывеска ресторана. Зак остановился у самого входа.

– Давай поедим что-нибудь, а потом ты примешь решение.

Он нагнулся, чтобы открыть ей дверь. Зак посмотрел ей в глаза, и Одри подумала, что он ее поцелует, как тогда. От него пахло кожей и кофе, а его подбородок был покрыт жесткой щетиной. Страстный, импульсивный, резкий. Желанный.

Она машинально облизала пересохшие губы, чувствуя, что он читает ее мысли.

– Дьявол, – пробормотал Зак и резко выпрямился. Одри продолжала сидеть, прижавшись к спинке кресла и боясь шевельнуться.

– Какого черта мне с тобой делать? – раздраженно спросил Зак.

– Ты не несешь за меня никакой ответственности, – возмутилась она.

– Ты так считаешь?

– Слушай, Зак, наверное, я должна поблагодарить тебя за помощь, но я не нуждаюсь в няньке.

– Ты очень ошибаешься.

Зак вышел из машины, и ей ничего не оставалось, как последовать за ним в ресторан.

Одри хотела сказать ему, чтобы он уехал и оставил ее в покое, но не смогла этого сделать. Зак поддержал ее в трудную минуту, а когда она решила созвать пресс-конференцию, то не отговаривал ее, а был рядом во время этого тяжелого, изматывающего испытания. Одри не понимала его намерений, но не верила в его бескорыстие. Она просто была благодарна Заку, его присутствие и молчаливая поддержка вселяли в нее мужество. Тем не менее Одри была уверена, что смогла бы справиться и одна, и подозревала, что он не отходит от нее, чтобы следить за ней. Но почему же он настоял на том, чтобы поехать в полицию и подать жалобу? Может быть, у него не было выбора: информация о том, что появилась женщина, которая выдает себя за Ланден Дэнверс, уже распространилась по городу.

Они вошли в ресторан, который встретил их запахами кофе, сигаретного дыма и горячего масла, и уселись за видавший виды столик.

Полная официантка налила им кофе и пообещала вскоре принять заказ. Одри взяла меню, обернутое в пластик, и попыталась сосредоточиться на дежурных блюдах, но в присутствии Зака не понимала, что читает. После того как они заказали обед, Зак допил кофе и заявил:

– Будет лучше, если ты заранее расскажешь мне о своих планах, Одри. – Его глаза просвечивали ее, как рентгеновские лучи. – Потому что теперь шутки кончились.


В кабинете Джейсона прозвучал гудок интеркома.

– Я знаю, что вы просили вас не беспокоить, – сказала его секретарь Франс, – но на второй линии ваш брат, и он говорит, что ему необходимо срочно с вами поговорить. Я пыталась объяснить ему...

– Не волнуйтесь, я поговорю с ним.

Джейсон прошел по пушистому темно-зеленому ковру и взял трубку. Нелсон волновался, его голос дрожал.

– Джейсон, включи второй канал, новости. – И положил трубку.

Джейсона охватило отчаяние, сбывались самые страшные предположения. Он включил нужный канал. Джейсон наблюдал за происходящим как завороженный. Сука, она все-таки сделала это. Она провела пресс-конференцию прямо в центре города, на большой парковке, а рядом с ней, то попадая в объектив камеры, то выпадая из ее охвата, стоял не кто иной, как Зак. Небритый подбородок, мятая одежда и непроницаемое выражение лица. Ему плевать, как журналисты истолкуют его присутствие и то, как он выглядит перед камерой.

Джейсон громко и грязно выругался. Его левый глаз дергался, мешая смотреть.

Все-таки она очень красива. Прямая и стройная, черные вьющиеся волосы развевались по ветру, ясные голубые глаза смело смотрели в объектив. Она выглядела настолько похожей на Кэт, что у Джейсона перехватило дыхание. Он вспомнил призывную сексуальную улыбку Кэт, ее дразнящий смех, загадочный скользящий взгляд. Вначале ее интересовал только Зак, несмотря на то что он был еще мальчишкой. Но когда отец вышвырнул Зака на улицу, после того как обнаружил его в постели с мачехой на ранчо, ситуация изменилась. Кэт начала замечать Джейсона. События развивались медленно. Улыбка. Многозначительный взгляд. Двусмысленная шутка. Легкое прикосновение. Частые и продолжительные деловые поездки Уитта только способствовали их сближению.

В первый раз все произошло холодным зимним вечером, за окнами выл ветер, и электричество отключилось. Джейсон и Кэт остались в доме одни. Она жаловалась, что ей страшно, и он обнял ее, чтобы успокоить и согреть. Но когда она подняла голову и ее губы приоткрылись, он поцеловал ее. И они стали любовниками. Кэт была ненасытна, годы воздержания подогревали ее страсть.

После их первой совместной ночи они стали часто встречаться, подстегивали себя наркотиками, пробовали кокаин и марихуану. Даже теперь, думая о Кэт, Джейсон чувствовал сильное возбуждение, какого давно уже не было. Его жена Николь была фригидна, а Ким – его любовница – слишком старалась угодить. Она делала все, что он просил, но не была страстной от природы, как Кэт, которая наслаждалась сексом и не могла жить без него. Ким только пыталась делать вид, что наслаждается.

Джейсон никогда не встречал другой такой женщины, как Кэтрин Ларуш Дэнверс.

И теперь Одри, кто бы она ни была на самом деле, выглядела как копия Кэт, и это пугало его до глубины души.

Она отвечала на вопросы и улыбалась, искусно овладев вниманием аудитории. Джейсон присел на край стола.

Одри Нэш была врагом, с которым следовало считаться, с ней так легко не справиться. Интересно, какова она в постели: страстная, как Кэт, или старательная, как Ким? Он нахмурился, вспомнив о своей любовнице и ее растущих претензиях. Он не мог развестись с Николь, да и не хотел. Жена Джейсона была очень умной женщиной. Ей принадлежала половина всего состояния, которое скоро должно было стать самым крупным в Портленде. Он должен был найти способ заставить Ким умерить свои аппетиты и разоблачить Одри Нэш.

Джейсон посмотрел на часы и снова нахмурился. Он планировал сегодня посетить несколько небольших лесопилок. Вертолет компании уже ожидал его.

Он досмотрел пресс-конференцию, выслушал спекуляции комментаторов на тему, когда найденная наследница вступит во владение своим состоянием, затем последовал старый репортаж о ночи, когда была похищена его младшая сестра, и наконец показали фотографию Ланден, а затем ее современный портрет, сделанный с помощью компьютерной графики, который весьма напоминал Одри. Джейсон снова похолодел от страха. Неужели это все-таки она?

Как только Джейсон выключил телевизор, снова ожил интерком.

– Извините, мистер Дэнверс, но мистер Суини настаивает, чтобы я вас соединила, он говорит, что это важно. Я пыталась ему объяснить, что вы заняты, но он мне так нагрубил.

– Переключите его на меня, Франс.

– Пожалуйста, вторая линия.

– Понятно. – Потными от волнения руками он поднял трубку. – Джейсон Дэнверс.

– Ты велел мне позвонить, когда я приеду в Мемфис, ну вот я здесь.

– Ты нашел Бобби Слэйда?

– Я нашел их чертову прорву. Роберт Э. Ли Слэйд – это здесь родовое имя, или как там это называется. Я с трудом получил список и выделил основных кандидатов.

– Смотри не ошибись и найди того, кого надо.

– Пара пустяков. Да, кстати, думаю, тебе интересно узнать, что твоя Одри времени не теряла. Джейсон стиснул трубку в руке.

– Что ты имеешь в виду?

– Мой человек, который работает у Полидори, говорит, что на ее счет у хозяина большие планы. Если она действительно окажется Ланден, Энтони собирается ее использовать. Он хочет прикупить кое-какие предприятия «Дэнверс Интернэшнл».

– Что еще? – с трудом проговорил Джейсон сквозь стиснутые зубы.

– Пока все. Если не считать, что самозванкой очень заинтересовался сын хозяина.

– Марио?

– Угу. Забавно получается? Ты ведь знаешь, что твоя сестра все еще встречается с ним?

– Знаю, – проворчал Джейсон. Триш никогда не учится на своих ошибках.

– Ну и семейка у вас, Дэнверс. Я позвоню, когда будут новости. – Суини отключился.

– Подожди! – Джейсону была неприятна мысль, что нанятый им человек сам решает, когда прекратить разговор, но в трубке уже звучали короткие гудки.

Информация, собранная Суини, всегда оказывалась ценной, к тому же он завербовал одного из слуг Полидори. Джейсон чувствовал, что тратит деньги не напрасно. Но ему хотелось знать больше. Намного больше.

Взглянув на часы, Джейсон нахмурился и взял со стола приготовленный к поездке кейс. В приемной Франс разговаривала по телефону. Джейсон направился к лифту, но она задержала его, помахав рукой.

– Это Джи из охраны, – сказала она, вешая трубку. – Внизу собралась толпа репортеров, которые хотят поговорить с вами или с кем-нибудь из семьи. А это, – она показала на небольшую стопку корреспонденции, – тоже от репортеров, причем есть даже письма из Сиэтла. Они хотят взять у вас интервью о похищенной сестре. Она вопросительно подняла брови.

– У нас опять объявилась новая Ланден?

– Да, и на этот раз очень правдоподобная, – ответил Джейсон, не скрывая раздражения.

– О боже! – Франс поджала губы.

Франс Бут была предана «Дэнверс Интернэшнл» до мозга костей.

– Джи сказал, что вам не стоит появляться внизу.

– Совершенно верно, – согласился Джейсон, пытаясь беззаботной улыбкой успокоить Франс. – Они не ожидают, что я улечу с крыши. Что-нибудь еще?

– Два раза звонила мисс Монтичелло. Просила вас ей позвонить.

Джейсон поморщился при упоминании Ким. Она может немного подождать, ей это не повредит. Теперь, когда Одри вступила в открытую борьбу, решение проблемы с Ким можно отложить до лучших времен.

Джейсон поспешил к лифту, где встретился с двумя вице-президентами: обходительным исполнительным директором и энергичным лохматым парнем, стоящим во главе отдела продаж. Оба заговорили одновременно, и Джейсон автоматически отвечал им, пока они ехали в лифте на крышу, где их ожидал вертолет. Слава богу, пропеллер крутился, и мотор ревел, не давая разговаривать. Они поднялись над городом. Всю свою жизнь Джейсон верил, что когда-нибудь он станет королем Портленда. Теперь из-за Одри Нэш его надежды могли рассыпаться в прах.


Зак смотрел на Одри. Она устроилась в дальнем уголке его джипа и смотрела перед собой в ветровое стекло невидящими глазами. Она вела себя так, словно не помнила о его присутствии в машине, а он ощущал ее близость каждой клеточкой тела. Когда Одри была рядом, все чувства Зака обострялись до предела, а нервы превращались в туго натянутые струны.

Ее нижняя губа слегка выпятилась вперед, а пальцы выбивали нервную дробь на коленях. Растрепавшиеся на ветру распущенные волосы свисали на плечо густыми беспорядочными прядями. Куртка обрисовывала выпуклые груди. Интересно, ее сходство с Кэт ограничивается только лицом или продолжается под одеждой?

Разозлившись на себя за эти мысли, он включил фары и отъехал от ресторана, предлагавшего дары моря, в котором они выпили бутылку вина и ели жаренных в масле крабов с горячим свежеиспеченным хлебом. Зак старался не смотреть на Одри, но его взгляд выхватывал то нежную линию щеки, то ямочки на щеках, которые появлялись, когда она улыбалась, то тонкую, созданную для поцелуев шею, то округлую высокую грудь.

Он был возбужден весь день, молча проклиная себя за то, что ведет себя как изголодавшийся по сексу подросток. Одри нравилась ему не только внешне, ее ум и характер привлекали его не меньше.

Весь день Одри давала одно интервью за другим, и, хотя Зак не одобрял ее затею, он не собирался ее останавливать: все равно все это безнадежно. Он держался в тени, наблюдая, как Одри искусно сражается с репортерами. Она держалась спокойно и уверенно, словно не замечала оскорбительных намеков на то, что она самозванка, охотящаяся за чужим наследством. Девушка была энергична и жизнерадостна, ей даже удалось подать свою историю с юмором. Одним словом, в газетных и телевизионных репортажах она будет выглядеть просто здорово, и если семья Дэнверс не примет ее как честную женщину, которая искренне хочет узнать правду, то общественное мнение будет не на их стороне.

Зак с отвращением поморщился. Связями с общественностью занимался Нелсон. Парню придется изрядно попотеть. Однако пора было двигаться дальше.

– Куда теперь?

– Думаю, обратно в отель.

– Репортеры не дадут тебе дойти до номера, – предупредил Зак. – А твой телефон расплавится от звонков.

Она слегка улыбнулась.

– Эти проблемы я предоставлю охране отеля. – Подавив зевок, Одри добавила: – Думаю, что с этим нетрудно будет справиться.

– Как знаешь, – буркнул Зак и поехал к отелю «Орион».

Она оказалась еще упрямее, чем он думал. И уже несколько раз доказала, что ее нелегко запугать. Ее упорство и независимость вызывали невольное уважение.

– Репортеры порой могут быть очень назойливы. Одри бросила на него взгляд из-под полуопущенных ресниц.

– Я это уже знаю.

На секунду ему показалось, что в ее глазах мелькнуло что-то большее, чем привычная враждебность: печальное выражение, которое отозвалось болью в его сердце.

– Не беспокойся об этом, Зак. Я справлюсь.

Проклиная свою неспособность справиться с желанием, парализующим его волю в присутствии Одри, он подъехал к отелю.

– Пошли, – коротко бросил Зак, и они направились к отелю сквозь сгустившийся туман. Их шаги звучали приглушенно на мокром асфальте, Одри опустила голову, защищая лицо от ветра.

Зак ожидал, что в холле их окружат репортеры, но питающихся скандалами стервятников не было видно, только несколько постояльцев в плащах и с зонтиками спешили в бар и ресторан.

Одри облегченно вздохнула. День был долгим и трудным. Ее силы оказались на исходе, не столько из-за мучительных интервью, сколько из-за присутствия Зака. Ее пугал отстраненно-выжидающий вид, с которым он наблюдал за собравшимися репортерами и скупо отвечал на вопросы, обращенные к нему. Одри чувствовала в нем нараставшее напряжение, замечала, как застывало его лицо в ответ на провоцирующие замечания журналистов, и заранее знала, когда он бросит на нее очередной мрачный взгляд. Они не расставались почти весь день, не считая того часа, когда она разговаривала с этой дамой из «Орегонца».

Несмотря ни на что, Одри не могла поверить, что Зак ее единокровный брат. Словно прочитав ее мысли, Зак посмотрел ей в глаза, и она заметила в них огонек желания, которое он тщетно пытался скрыть. Время как будто замерло. Ей показалось, что они с Заком остались одни во всем мире. Мужчина и женщина. Одри нервно облизала губы и заметила, что его жадный взгляд уловил это движение.

– Мисс Нэш, – обратился к ней дежурный из-за стойки. Одри вернулась на землю. Ей удалось выговорить почти спокойно:

– Что, есть какие-нибудь сообщения?

– Вы, наверное, шутите, – сухо сказал парень и подал толстую пачку корреспонденции, которую она с трудом удержала в руке. Одри быстро просмотрела записки. Некоторые из них были от журналистов с просьбой об интервью, некоторые от незнакомых людей, которых заинтересовала или возмутила ее история.

Когда Одри и Зак подошли к лифту, он оглянулся и тронул ее за локоть.

– Ты не возражаешь, если я зайду с тобой в номер, чтобы посмотреть, не оставил ли твой горячий поклонник нового сообщения?

Сердце Одри отчаянно забилось. Она прикусила губу, не зная, что ответить.

«Это глупость. Самая обыкновенная глупость, – говорила она себе в панике. – Ты всегда соображала, что делаешь, возьми себя в руки. Только представь: остаться вдвоем с Заком в комнате – все равно что напрашиваться на неприятности. Он предлагает невозможное!» Одри пожала плечами:

– Как хочешь, мне все равно. – Господи, что она такое говорит!

Они вошли в лифт, и ей снова стало нечем дышать. Зак взялся обеими руками за медные перила, привалившись спиной к стене и не пытаясь сократить разделявшее их расстояние. Кабина дернулась и остановилась. Как только двери открылись, Одри выскочила из нее, как птица из клетки, и быстро пошла по коридору.

Понимая, что совершила серьезную ошибку, разрешив Заку зайти в номер, она открыла дверь, вошла внутрь, зажгла свет и замерла.

Ее испугала кровь на зеркале, но она подавила желание убежать из комнаты. Она медленно подошла к зеркалу и прочитала приклеенную к нему записку, забрызганную кровью.

«Убирайся из города, пока жива, жадная сука!»

Одри протянула руку, чтобы отклеить листок, но Зак помешал ей.

– Не трогай, полиция должна увидеть все как есть.

– Полиция? – недоумевая, повторила Одри. – Но я не хочу снова к ним обращаться. Но Зак был неумолим.

– Хочешь ты или нет, Одри, но у тебя нет выбора.

– Как он сюда вошел? – удивленно спросила она. Эта записка больше рассердила девушку, чем испугала.

– Это неважно.

Не ожидая ответа, Зак нашел карточку, которую ему дал в полиции детектив Нед Фиск. Фиск уже ушел со службы, но его напарница, Селия Стинсон, вскоре прибыла с целой командой экспертов, которые отклеили записку и принялись посыпать все порошком для снятия отпечатков пальцев. Стинсон оказалась очень серьезной миниатюрной женщиной со светлыми кудрявыми волосами. Она осмотрела комнату, прочла записку и посоветовала Одри немедленно переехать.

– И я не имею в виду переехать в другой номер. Уезжайте в другой отель, и чем дальше, тем лучше. Теперь, после вашего обращения к прессе, это, – она постучала пальцем по пластиковому пакету с письмом, – может оказаться опасным.

К тому времени, как полиция закончила свои процедуры, часы показывали два часа ночи, и Одри устала до предела. День заканчивался так же трудно, как начался. Зак потер рукой застывшие мышцы шеи.

– Я думаю, что ты должна последовать ее совету.

– Сегодня? – спросила Одри.

– Прямо сейчас.

– Утром я...

– Черт возьми, Одри, ты что, не понимаешь? Шутки кончились. Мы имеем дело с маньяком. Ты переедешь, и переедешь немедленно.

Зак открыл шкаф, вынул чемодан и бросил его на кровать.

– Прекрати! Ты не смеешь мне приказывать!

Когда он повернулся к ней, его лицо было мрачным, ноздри раздувались. Одри испуганно отступила назад.

– Послушай, кто бы это ни писал, он становится все опаснее.

– А по-моему, он просто злится.

– Называй это как хочешь, но он съехал с катушек. И никто не знает, что он сделает в следующую минуту.

Зак резко откинул крышку чемодана.

– Я не боюсь.

– Значит, у тебя еще меньше мозгов, чем я думал. Зак вытащил ящик из комода и опрокинул его содержимое в чемодан.

– Зак... – начала Одри, в ответ он взорвался.

Зак отшвырнул ящик и повернулся к ней. Его лицо выражало холодную ярость.

– Хватит говорить глупости, Одри! Я не мешал тебе общаться с журналистами, я стоял рядом, как чертов индеец с невозмутимым лицом, пока ты давала свои интервью. Я отвел тебя в полицейский участок, но я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось из-за того, что ты не видишь опасности там, где ее заметит даже слепоглухонемой идиот.

– Но подожди, я же не могу...

– Ты можешь, и ты переедешь сейчас же, черт тебя побери!

Одри твердо смотрела ему прямо в глаза, надеясь, что он не выдержит ее взгляда и отступит, но он не отошел ни на дюйм. Его ноздри раздувались, в глазах сверкала ярость.

– Значит, так: или я ночую в этой комнате, или ты переезжаешь. Выбирай, что тебе больше нравится.


Глава 17


Ад. Иначе нельзя было назвать то, что происходило с ним в последние три дня. Настоящий ад. Почти все время Зак проводил с Одри, присутствовал на ее интервью или караулил ее сон рядом с дверью в спальню в занюханном отеле в Эстакаде, далеко от города. Он занимал смежный номер и требовал, чтобы она не закрывала дверь между номерами на случай, если ей понадобится помощь. Каждую ночь он часами смотрел на эту незапертую дверь и думал об Одри, какой нежной и невинной она выглядит, когда спит. Один раз он все-таки не выдержал, открыл дверь и заглянул внутрь, чтобы посмотреть на нее. В окно светила полная луна. Одри вздохнула, ее губы раскрылись, и она повернулась на спину. Зак замер на месте, но Одри не проснулась. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы заставить себя уйти из ее номера.

Все это время он жил в напряжении, почти не спал и столько раз принимал холодный душ, сколько не принимал за всю предыдущую жизнь.

Пока, казалось, никто не знал, где она остановилась. Он не говорил этого ни одному человеку, и, если Одри сумеет держать закрытым свой очаровательный ротик, она будет в безопасности. Она говорила о постоянном месте, но Заку удалось убедить девушку, что мобильность – лучшая защита для нее. Иначе любезный корреспондент быстро разыщет ее и все равно заставит переехать.

Сейчас Одри сидела напротив него за столиком старого ресторанчика, в котором их вряд ли могли бы узнать, и улыбалась. Колдовская улыбка отражалась в ясных голубых глазах.

– Ты параноик, – заявила она, доедая суп из моллюсков.

Мужчины в рабочей одежде сгрудились у бара с бесплатным арахисом, солеными крендельками и попкорном. По телевизору шел футбол. Судя по крикам, побеждала «Денвер Бронкос».

– Фамильная черта. – Он отодвинул тарелку. – Если у тебя она отсутствует, значит, ты не Дэнверс.

– Думаю, нет, – ответила Одри с дразнящей улыбкой, от которой у него перехватило дыхание.

Черт, рядом с ней он становится полным идиотом. Неожиданно на ее лице появилось виноватое выражение, словно она что-то скрывала от него.

– Мне звонили по телефону, – наконец решилась на признание Одри.

Зак ждал продолжения, догадываясь, что она провела часы, а может быть, и дни, решая, стоит ли рассказывать ему об этом.

– Кто звонил? – спросил он, потеряв терпение.

– Марио Полидори.

– Он знает, что ты здесь?

Зак почувствовал опасность. Полидори! Вечно эти итальянцы, проклятье семье Дэнверс.

– Я думаю, многие знают, где я, – спокойно сказала Одри. – Твоя семья следит за мной, я в этом уверена. И наверное, не они одни. Кроме того, все эти журналисты...

– Господи!

Зак нервно потер шею, в желудке у него похолодело, верный признак того, что следует ожидать неприятностей. Это не так часто случалось, но опыт научил его серьезно относиться к этому предупреждению. Почему Одри не сказала ему о звонке Полидори раньше? Они могли бы переехать в какое-нибудь более безопасное место.

– Может быть, еще кто-нибудь звонил?

Одри покачала головой, и ее непослушные волосы рассыпались по плечам.

– Только Полидори.

– Чего он хотел?

– Очевидно, поговорить со мной.

Одри доела суп и положила ложку. Может быть, стоило сказать Заку о предложении Полидори? Она поколебалась и решила промолчать. Что хорошего могло из этого получиться? Если Зак узнает, что Полидори стремятся внедриться в бизнес Дэнверсов и купить с ее помощью предприятия «Дэнверс Интернэшнл», это сделает его еще более подозрительным. И ей совсем не обязательно по собственной глупости страдать от его плохого настроения.

– Держись от него подальше, – мрачно посоветовал Зак.

– Почему?

– У него дурная кровь.

– Не надо снова затевать разговор о старой вражде. – Кто-то опустил монету в музыкальный автомат, и в сигаретном дыму поплыла песня о несчастной любви.

– Она существует, Одри. И этот шрам не дает мне о ней забыть.

Одри посмотрела на тонкую линию, пересекающую его лицо, она была едва заметной, но, видимо, служила ему вечным напоминанием. Без сомнения, Зак по-прежнему считал, что нападение в отеле «Орион» было организовано семьей Полидори.

Со стороны бара донеслись громкие одобрительные крики футбольных болельщиков. Любимая команда выигрывала.

– Расскажи мне об этой вражде, – попросила Одри, когда шум в зале вернулся к обычному уровню. – Тогда я смогу решить, стоит ли мне встречаться с Марио.

– Это длинная история, – неохотно ответил Зак.

– Я уже кое-что знаю.

– Я и не сомневался в этом.

– Давай, Зак, рассказывай.

Задумчиво глядя на нее, он покатал в ладонях бутылку пива, слегка нахмурился, затем пожал плечами.

– Ладно, почему бы и нет. Ты, скорее всего, знаешь уже почти все. Наши семьи враждовали очень давно, я был еще ребенком, когда узнал об этой странной ненависти к семье, которую даже никогда не встречал. Ты наверняка об этом читала, – добавил он, и Одри кивнула, решив, что ей лучше не рассказывать о встрече с Марией Сантьяго.

Официантка принесла новую бутылку пива для Зака. После того как она собрала пустые стаканы и бутылки, вытерла стол, выписала счет и наконец ушла, Зак продолжал:

– По-моему, эта вражда не имеет никакого смысла. Она началась с Джулиуса Дэнверса и Стефано Полидори. Короче говоря, Энтони, единственный сын Стефано, поверил, что Джулиус виноват в смерти его отца, который погиб при пожаре отеля Полидори. Этот отель конкурировал с «Дэнверсом», и якобы Джулиус подстроил пожар и убийство. Кто знает, что в этой истории правда, а что выдумка? Энтони поклялся отомстить, и двое из сыновей Джулиуса погибли. Уитт считал, что за всем этим стоял Энтони, хотя, на мой взгляд, такие обвинения притянуты за уши. Я имею в виду, что один из них убит немцами.

– Да, трудно поверить в сговор Полидори с фашистами. Он отхлебнул пива, поставил бутылку и заплатил по счету. Они вышли на улицу. Вечер был холодным, но ясным. На черном бархатном небе сверкали миллиарды звезд. Вокруг темнели мрачные силуэты елей, тишину нарушал только плеск воды.

Вся ее настороженность растаяла, Одри казалось, что нет ничего естественнее, чем быть рядом с Заком. Странно, что они познакомились так недавно, она чувствовала себя с ним так, словно знала его всю жизнь.

Они поехали к подножию гор, повторяя извилистый путь реки. Зак остановил машину на небольшой площадке и помог Одри спуститься по горной тропинке к реке, которая с ревом прорывалась сквозь скалы. В каньоне дул холодный ветер, и Одри поежилась. Зак снял куртку и набросил девушке на плечи, стараясь не прикасаться к ней.

– Я подумал, что тебе здесь должно понравиться, – сказал он. – Когда мне приходится туго, я всегда уезжаю из города к дикой природе. Иногда это помогает. Если я недалеко от океана, то иду на берег и смотрю, как волны разбиваются о скалы. На ранчо я скачу в горы, к водопаду. А когда я в городе, то приезжаю сюда.

Жалобно простонала ночная птица, и темный лес с мрачными обросшими мхом елями, казалось, придвинулся ближе, отделяя их от всего мира.

– Ты мне рассказывал о вашей вражде с Полидори, – напомнила Одри и тут же заметила, что Зак снова напрягся.

– Она была, есть и будет. Добрый старый Уитт, этот великий человек, который, как ты надеешься доказать, был твоим отцом, мыслил и действовал так же грубо и примитивно, как Джулиус. Однако Уитт был совсем неглуп, и он был готов на все, чтобы защитить и преумножить богатство Дэнверсов. Как и его отец, он приручил многих политиков, судей и полицейских.

– Ты его не любил, – неожиданно сказала Одри.

– Никогда, – признался Зак.

– Но ты уважал его?

– Я ненавидел сукиного сына. – Зак смотрел на реку, но в бледном свете луны Одри могла видеть выражение его лица, жесткое и непримиримое.

– А как ты относишься к своей матери? Он презрительно хмыкнул:

– Юнис? Это сложная натура, – сказал Зак. Видно было, что он тщательно выбирает слова. – Она говорит одно, а делает другое.

Одри знала историю Юнис Патриции Прескотт Дэнверс Смит. В свое время она казалась семье Дэнверс подходящей невестой для Уитта. Единственная дочь богатых родителей, она имела собственное состояние, острый ум и царственную осанку. Впрочем, отмечали также ее упрямый, неуступчивый характер. Многие считали ее избалованной и надменной. В жизни Уитта постоянно возникали другие женщины. Мария, их служанка, говорила, что любовные похождения Уитта были известны всему городу, и Юнис тоже знала о них. Даже после того, как она родила ему сына и дочь, Уитт не удовлетворялся своей верной женой и часто проводил ночи вне дома.

Мария рассказала Одри, что слышала, как Юнис обвиняла Уитта в импотенции, но, скорее всего, это были всего лишь слова обиженной женщины, это не могло быть правдой, ведь после этой ссоры она родила от него еще двух сыновей, Закари и Нелсона. Чтобы отомстить мужу за бесконечные измены, Юнис вступила в связь с Энтони Полидори. Именно в этот период она забеременела Заком, и многие отмечали, что он совсем не похож на своих братьев и сестру. На этот счет ходило много неприятных шуток, и широко обсуждалась возможность того, что настоящим отцом Закари был Энтони Полидори, заклятый враг Уитта. Когда брак Юнис и Уитта был расторгнут, все домашние оказались во власти его вспыльчивого характера. По словам Марии, они все страдали от этого. Мстительный, несдержанный, властный, Уитт требовал от всех полного подчинения.

Юнис и Уитт развелись вскоре после рождения Нелсона. Уитт, используя все свое влияние и богатство, добился, чтобы все дети остались с ним. Юнис получила достаточно денег, чтобы смириться с этим. Среди незамужних дам, стремящихся к богатству, немедленно открылся сезон охоты на Уитта. Неожиданно он женился на Кэтрин Ларуш и в возрасте почти сорока шести лет снова стал отцом. Когда родилась Ланден, Уитт и сам словно родился заново, почувствовал себя новым человеком.

Закари задумчиво смотрел на темную ревущую реку.

– Мне кажется, твоя мама вас любит, – нерешительно сказала Одри.

– Она нас оставила.

– Но ведь у нее не было выбора. Зак нахмурился.

– Именно это она говорит.

Он нагнулся, поднял камень и со всех сил бросил в реку.

– Ты хотел бы, чтобы она осталась с твоим отцом?

– Нет, – ответил Зак, бросая следующий камень. Затем, словно осознав бесполезность своих усилий, он подошел к старой ели и прислонился к шершавому стволу.

– Я хотел бы, чтобы она забрала нас с собой.

– Но она же не могла.

– Ты хочешь сказать – не хотела. В то время судьи на бракоразводном процессе всегда поддерживали мать, даже если отцом был такой могущественный человек, как Уитт Дэнверс. Но Юнис слишком боялась огласки и не хотела потерять репутацию. Она не хотела, чтобы все узнали, что Уитт бабник, а у нее была связь с Энтони Полидори.

Зак пристально посмотрел на Одри, оценивая ее реакцию, и продолжил:

– Ты, конечно, не думаешь, что я настолько наивен или глух, чтобы не знать, что говорят за моей спиной. – Его улыбка была холодной, как вода в реке. – Сколько я себя помню, люди говорили, что я сын Полидори. Но это неправда.

Одри подошла к нему ближе и встала под опущенными ветвями огромного дерева. Запах мокрой земли и родниковой воды смешивался с естественным мужским запахом. Ночь соблазняла их и окутывала легким черным облаком.

– Тогда уже существовал анализ крови. Можно было доказать, что ты сын Уитта.

– Ты, наверное, шутишь? Чтобы Уитт Дэнверс пошел к врачу проверять, кто отец его сына! – Его голос звучал резко, перекрывая шум воды. – Ты даже не представляешь, каким он был! Он мог ударить жену, бил детей ремнем. Разорял мелкие предприятия, чтобы выкупить их по дешевке. Он был упрямым и безжалостным. И гордился своей властью. Уитт никогда, ни при каких обстоятельствах не согласился бы определять свое отцовство с помощью теста. Ты должна понять, Одри, что его не волновало ничего и никто, кроме его самого, прибыли, его гордости и Ланден. Да, еще он любил Ланден.

Зак повернулся, и луна осветила его горящие бешенством глаза.

– А ты ее не любил.

– Она была испорченной и вертела всеми, как марионетками.

– Ей было всего четыре.

– Это неважно, – ответил Зак, глядя Одри прямо в лицо, словно он искал какой-то изъян, доказательство того, что она не может быть той маленькой девочкой, которую он помнил. Сердце Одри часто забилось, и ей стало трудно дышать. Зак провел пальцем по ее щеке, не отводя взгляда.

– Ланден была развита не по годам, упрямая и хитрая. Она могла заставить Уитта сделать все, что захочет, и знала это. Мне тогда было шестнадцать, и она бегала за мной, как собачонка. Меня это раздражало. Но я не могу сказать, что не любил ее. Мне даже нравилось наблюдать, как старик превращается рядом с ней в дурака.

Зак взял в руки прядь ее волос.

– Я не знаю, Ланден ты или нет, – медленно сказал он. – Но если это так, это очень усложняет жизнь.

Зак замолчал и медленно наклонился к ней. В темноте его губы нашли губы Одри. Теплые, жадные, они взяли в плен ее рот. Зак обнял ее и прижал к себе. Она почувствовала жар его тела и силу его желания. Его язык скользнул в глубь ее рта, жадно исследуя и лаская, сводя ее с ума. Она знала, что должна остановить его, но грубое, животное желание лишило ее разума. Одри не хотела ни о чем думать, в ее жизни существовала только эта минута, и ей хотелось, чтобы она длилась вечно.

Она обняла Зака за шею, словно боясь, что ноги не удержат ее. Его руки проникли под ее свитер. Ее набухшие груди ждали их. Он просунул руку под шелковый лифчик и потрогал сосок. Одри застонала, ожидая продолжения, игнорируя слабеющий голос разума.

– Одри, – прошептал Зак и снова поцеловал ее, еще более страстно.

Ноги не держали Одри, и она мягко опустилась на мох под елью. Зак оторвался от нее, поднял голову и посмотрел ей в глаза. Она почувствовала, что растворяется в них.

– Я хочу тебя, – прошептал он.

– Я знаю.

– Мы не должны этого делать.

– Я знаю.

Зак начал ласкать ее грудь. Одри закрыла глаза и откинула голову назад, говоря себе, что она не может, не должна позволять ему этого.

Опасные мысли взяли верх над осторожностью: «Я хочу его. Я никогда не испытывала ничего подобного. Может быть, он мне и не брат».

– Одри, что мы делаем, – выдохнул Зак, прижимаясь лицом к ее животу.

Его дыхание было сухим и жарким, как воздух в пустыне, оно опаляло ее кожу. Одри поцеловала его в волосы. Неожиданно Зак резко откатился в сторону. Он повернулся к ней спиной и тихо выругался.

– Зак?

– Замолчи!

– Послушай...

– Оденься и забудь о том, что произошло.

Он вскочил на ноги, не глядя, бросил в ее сторону фонарик и исчез на темной тропинке. Натягивая куртку, Одри злилась, не испытывая ни жалости, ни раскаяния. Она не собиралась соблазнять его, просто сексуальное напряжение, которое копилось всю последнюю неделю, достигло критической массы, и произошел взрыв. Одри знала, что должна была вести себя благоразумно. И в глубине души понимала, что Зак прав. Она не могла заниматься любовью с единокровным братом, но будь она проклята, если она может справиться с желанием, которое лишило их разума.

Подобрав фонарик, она побрела по дорожке наверх. Шум воды становился все тише, а рокот моторов все слышней. Преодолев последний поворот, Одри увидела джип. Его фары отбрасывали два луча на ствол огромного дерева. Кто-то выцарапал на нем инициалы и обвел их сердечком. Ирония судьбы.

Одри забралась на пассажирское сиденье джипа и сердито посмотрела на Зака.

– Это была ошибка, – сказал он.

– Я не собираюсь тебе возражать.

– Очень хорошо.

– Тогда прекрати вести себя так, будто я все начала.

– Это случайность, согласна? Больше это не повторится.

Но, произнося эти слова, Зак знал, что говорит неправду. Он не представлял, как ему удастся держаться от нее на расстоянии.


Несколько часов спустя Одри решила, что она не обязана сообщать Заку о предстоящей встрече с Марио Полидори. Зак и так взбесился, когда она сказала, что Марио звонил ей. С нее хватит его опеки, она устала от постоянного контроля. То он ведет себя как старший брат, то стремится стать ее любовником. Одри мучили противоречивые чувства, и она решила, что ей необходимо побыть вдали от Зака, чтобы привести в порядок свои мысли. Она должна выяснить, Ланден она или нет. Если это так, то ей придется бороться с кланом Дэнверсов, чтобы доказать свои права, а если нет, то она уедет. Или станет любовницей Зака. И то и другое – самоубийство.

Одри остановила свою потрепанную «Нову» на улице рядом со старым овощным рынком, с которого началось процветание Полидори. Расположенный всего в четырех кварталах от отеля «Дэнверс» рынок был закрыт. На его месте предполагалось построить небоскреб под офисы.

Марио уже ожидал ее на углу у ирландской пивной, куря сигарету.

– Я уже думал, что ты не придешь, – сказал он, сверкнув в темноте белозубой улыбкой. Одри было не по себе, но ей удалось внешне остаться спокойной.

– Я же сказала, что приду.

– Но я думал, что он убедит тебя держаться от меня подальше. – Еще одна ослепительная улыбка.

– Он?

Марио придержал дверь, пропуская ее вперед.

– Закари Дэнверс, твой брат. Разве он не играет роль твоего телохранителя?

Они вошли в прокуренный зал, наполненный смехом и громкими разговорами. Звенели стаканы, стучали бильярдные шары, в воздухе проносились стрелы для игры в дартс. На самодельной сцене играл джаз-банд, но музыка почти заглушалась голосами посетителей.

Ничего не спрашивая у Одри, Марио заказал два ирландских кофе и закурил сигарету. Затем он перешел к делу:

– Мы с отцом хотели бы знать, подумала ли ты о нашем предложении. – Он выпустил струйку дыма из уголка рта.

– Немного, – уклончиво ответила девушка. Официантка поставила перед ними по стеклянной кружке.

– Дело в том, что я не могу заключать никаких соглашений с тобой или с твоим отцом. – Тонкой соломинкой она смешивала мятное масло с взбитыми сливками, плавающими в кофе.

– Ты не знаешь...

– Я не знаю, кто я на самом деле. Но даже если докажу, что я Ланден, все равно не собираюсь что-то менять в корпорации.

Марио удивленно поднял брови.

– Но ты получишь больше половины акций.

– Я все равно буду посторонней. И я сразу тебе скажу: я не планирую ничего продавать или менять в «Дэнверс Интернэшнл». Если только я не столкнусь с вопиющей некомпетентностью, я не стану вмешиваться.

– Это меня удивляет. – Он отхлебнул кофе, оценивающе глядя на нее своими черными глазами.

– Я верю в старую мудрость: «Если что-то не сломано, не надо это чинить», – сказала Одри.

Перед глазами как живые встали воспоминания о долгих жарких летних днях под монтанским солнцем. Сколько раз во время работы ее отец говорил Одри эти слова. Ей не хватало его. Теперь Одри понимала, что, даже если выяснится, что Уитт Дэнверс был ее кровным отцом, настоящим отцом для нее навсегда останется Виктор Нэш.

– Расскажи о себе, – попросил Марио, но Одри только улыбнулась в ответ.

– Это скучно. Я выросла на ферме в Монтане. Всю неделю работала, по воскресеньям ходила в церковь. Вот и сказке конец. Лучше ты расскажи о своей семье, это должно быть намного интереснее, чем сгребать сено и варить варенье.

– Ты шутишь.

– Нет, мне действительно интересно.

– Это было ужасно, – сказал он, затягиваясь. – Слуги, шоферы, два дома в Портленде, имение на Гавайях и вилла в Мехико. Никто из детей не перенес того, что выпало на мою долю.

Одри засмеялась. Марио рассказал кучу историй о католических школах и вспыльчивых монашках с длинными линейками, которые гуляли по рукам недостаточно благочестивых учеников. Она узнала о ранней смерти матери Марио, которую, возможно, ускорило упрямство мужа и сына, о его стычках с отцом.

– Но теперь вы очень близки, – заметила Одри.

– Тогда я был молодой. Непослушный. Сексуально озабоченный, – засмеялся Марио. Он потянулся к ней и погладил по руке. – Ну, ты знаешь, как это бывает.

– Откуда?

Его пальцы продолжали нежно гладить ее руку. Глядя в его гипнотизирующие черные глаза, она неожиданно поняла, что Марио решил соблазнить ее. С трудом выдавив принужденную улыбку, Одри убрала руку.

– Почему ты решил со мной встретиться?

– Хотел договориться с тобой о делах, касающихся «Дэнверс Интернэшнл», – сказал Марио, казалось, довольный ее поведением. Видимо, ему нравились трудные победы. – А еще я хотел встретиться с тобой наедине, потому что ты потрясающая женщина. Я хотел бы узнать тебя получше. – Он отпил глоток кофе, нахмурился и добавил сахара. – Тебя это беспокоит?

– Не особенно, – солгала Одри. Она не верила Марио, но знала, что может узнать у него кое-что полезное о семье Дэнверс. – Но я не отношусь к легкодоступным женщинам.

– Это я понял. И мне это нравится. – Марио щелкнул пальцами и показал официантке, что ему нужна еще кружка кофе. – Думаю, что мы можем многому друг друга научить. – Его улыбка была откровенно циничной.


Триш стояла в переулке и наблюдала. Она видела Марио – ее Марио – с Одри, и ее сердце ныло. Скольким она ради него пожертвовала, как сильно она любила его, сколько они пережили и перестрадали вместе, и все это для него ничего не значит. Слезы навертывались на глаза, нижняя губа дрожала. Она всегда гордилась своей выдержкой, своей способностью прятать боль глубоко внутри и не выдавать себя даже в нетрезвом виде или после приема наркотиков.

Она зажгла сигарету дрожащими руками и глубоко затянулась. Следовало порвать с Марио много лет назад, но ей никак не удавалось сделать это. Как только ей казалось, что она освободилась от него, он звонил или присылал ей цветы, и она снова летела в его объятия. Даже во время своего недолгого брака она тайно встречалась с Марио, лгала мужу, наставляла ему рога, потому что не могла избавиться от своего самого сильного порока – Марио Полидори.

Когда она встретила Марио, она была еще почти девочкой. Ей нравилось встречаться с ним тайком, это добавляло остроты в их отношения. Он научил ее пить вино и курить марихуану, а она отдала ему свою девственность на заднем сиденье красного «Кадиллака», принадлежавшего его отцу. Ее интерес к искусству угас, и она пропускала занятия, чтобы встречаться с Марио у реки, в номере, который сдавался по часам, где они чувствовали себя свободными и потешались над своими отцами и их глупой враждой.

Триш стояла у окон пивной и заглядывала внутрь через щель в занавесках. Марио откинул голову, он смеялся, и его блестящие белые зубы сверкали. Триш непроизвольно сжала кулаки. Она не должна стоять здесь и смотреть, как он унижает ее, заигрывая с этой сукой, которая заявляет, что она Ланден. От этой мысли Триш чуть не стало дурно. Потерять Марио из-за какой-то самозванки, которая притворяется Ланден. Той самой Ланден, которая уже украла у нее любовь отца. Ланден, родившейся красавицей, принцессой, сокровищем семьи Дэнверс.

Триш с отвращением отвернулась и направилась к своему автомобилю. Она шла все быстрее и быстрее, с сигаретой в зубах, выдыхая дым, как паровоз, и громко стуча высокими каблуками. Невыплаканные слезы стояли в ее глазах, она тихо проклинала Марио, обещала, что он дорого заплатит за это оскорбление. Отбросив окурок в канаву, она поспешила к машине, стараясь избавиться от картины смеющегося Марио, стоявшей у нее перед глазами.

Ничего удивительного в том, что он решил соблазнить Одри. Марио был уверен в том, что он необыкновенный любовник, и Триш не могла отрицать его таланта в этой области. К сожалению, его аппетит был ненасытным. Марио никогда не был верен Триш, даже когда она была беременна. Тот вечер, когда она призналась ему в этом, Триш всегда вспоминала с душевным содроганием.

Когда они наконец оторвались друг от друга в дешевом отеле у аэропорта, Триш решилась сказать Марио о будущем ребенке. Его кожа все еще была влажной от пота, Триш вытянулась на постели рядом с ним и гладила его мускулистое тело.

– А у меня есть один секрет, – сказала она, когда он взял пачку «Уинстона».

– Правда? – Марио зажег спичку, закурил и выпустил дым из уголка рта. – Какой же?

– Ты скоро станешь отцом. Наступило мертвое молчание.

– В сентябре.

Марио сдвинул брови и выпустил дым из ноздрей. Наконец он улыбнулся. Она увидела его счастливую, радостную улыбку победителя и поняла, что все будет хорошо.

– Я стану отцом? Ну да, конечно, – сказал он с иронией и рассмеялся, сигарета покачивалась у него в зубах. Шлепнув ее по голой попке, он добавил: – Здорово ты меня разыграла, Триш, я чуть не поверил, что ты залетела.

Ее глаза наполнились слезами. Триш представляла, как он обнимет ее и сделает ей предложение, когда услышит о ребенке. Она была так наивна, что мечтала, как их любовь и этот ребенок, ее драгоценный ребенок, положат конец глупой вражде между их семьями. Любовь победит ненависть.

– Ты ведь пошутила, правда? – спросил Марио, заметив ее слезы.

– У меня будет ребенок, Марио, – сердито сказала Триш, вставая с постели и надевая свитер. – Твой ребенок.

Несколько долгих секунд он молча смотрел на нее, на его сигарете рос столбик пепла.

– Не может быть.

– Это правда, черт побери! Нравится тебе это или нет, но мы скоро будем родителями.

– Господи, Триш, как ты могла сделать такое? – в ужасе прошептал Марио, его смуглая кожа побелела. Он потер лоб, словно пытаясь стереть весь этот разговор из памяти.

– Это сделала не я, —мрачно уточнила Триш. – Это сделали мы.

– Ты уверена?

– Я была в поликлинике.

– Черт! – Он снова упал на продавленный матрас и обхватил голову руками. – Как же это могло случиться!

– Ты знаешь, как это случилось.

– Худшего момента для этого и специально нельзя было выбрать. Мой старик...

– Знаешь, Марио, я этого не планировала. Извини, если причинила тебе неудобство, – сердито сказала Триш, едва сдерживая рыдания.

Выбросив сигарету в переполненную пепельницу, Марио посмотрел на девушку. Сообразив наконец, как ей тяжело, он протянул к ней руки, приглашая лечь рядом.

– Иди сюда, Триш. Это не конец света.

– Это чудо, – сказала она, обидевшись за своего будущего ребенка. – Чудо.

– Конечно, конечно.

Триш не поверила ему, и слезы опять подступили к глазам.

– Ты совсем не рад.

– Конечно, я рад, – возразил Марио, но его голос звучал мрачно. – Я просто потрясен. Не каждый день слышишь такую новость.

Марио приглашающе похлопал ладонью по матрасу рядом с собой, и Триш, все еще обиженная, присела на краешек. Его сильные теплые руки обняли ее, и она почувствовала себя защищенной, снова поверила в него и в их любовь. Его дыхание щекотало ей ухо.

– Ты хочешь этого ребенка? – тихо спросил Марио.

– А разве ты не хочешь?

– Хочу. Конечно, хочу.

Триш слегка расслабилась, хотя ей хотелось бы услышать больше уверенности в его голосе.

– Наверное, я должен предложить тебе выйти за меня замуж?

Она шмыгнула носом и кивнула.

– Думаю, что это будет правильно.

– Ну раз правильно, тогда слушай. Триш, ты выйдешь за меня замуж?

– Конечно, выйду, – важно сказала она и обняла Марио за шею. – Я люблю тебя. Я всегда тебя любила и буду любить до самого последнего дня своей жизни.

– Девочка моя, – нежно сказал он, целуя ее и гладя ее грудь под свитером. В одно мгновение он оказался сверху и грубо овладел ею, словно пытаясь уничтожить что-то чужое, поселившееся у нее внутри.

Через две недели они сообщили новость своим родителям. Уитт и Энтони были вне себя от бешенства. Энтони обругал сына всевозможными грязными словами и запретил ему видеться с Триш. Если Марио не может не трахаться с девками, то Энтони сам найдет ему приличных проституток. А если он собрался жениться, то есть прекрасная девушка-католичка с большими сиськами и хорошим приданым. Синтия Ланца – милая девушка, правда, она глуповата, но в семейной жизни это даже достоинство. А если он такой идиот, что не знает, как предохраняются от беременности, то ему нужно проверить голову. И вообще, хватит думать членом, пора разбираться в жизни. И никогда больше не видеться с Триш.

Марио нарушил этот приказ на следующей неделе и рассказал Триш об этой сцене. Ей показалось, что он даже почувствовал облегчение от того, что его избавили от ответственности.

Уитт разъярился еще больше, чем отец Марио. Когда Триш пришла к нему в кабинет и рассказала обо всем, он побагровел и разбушевался так, что она испугалась за свою жизнь.

– Ты никогда не выйдешь за этого грязного даго! – вопил Уитт, выбегая из-за стола. По дороге он смахнул античную вазу, которая разбилась на мелкие кусочки.

– Ты мне не запретишь! – Триш могла быть такой же упрямой, как ее отец.

– Ты несовершеннолетняя, Триш, тебе всего шестнадцать. Мы обвиним этого подонка в совращении малолетней и изнасиловании.

– Папа, он меня любит! Он хочет на мне жениться!

– Через мой труп! – прорычал Уитт, брызгая слюной. – Конечно, это страшный удар, но время еще есть. Все можно поправить.

– Что ты имеешь в виду? – тихо спросила Триш, отказываясь понимать. Но ее затрясло от ужаса.

– Я знаю врача, который...

– Нет! – закричала она. – Я не буду делать аборт!

Триш охватила паника. Потерять ребенка? Лучше умереть! Она убежит и спасет его. Триш инстинктивно обхватила себя руками, словно защищая свое нерожденное дитя.

– Или аборт, или его арестуют и будут судить, – с ненавистью сказал Уитт. – И не смей со мной спорить! Я буду счастлив засадить в тюрьму сынка Полидори.

– Ты этого не сделаешь!

В глазах Уитта не было ничего, кроме ненависти.

– Он тебя изнасиловал. Использовал, как уличную девку. И если ты думаешь, что я разрешу тебе рожать ублюдка от грязного итальяшки, то у тебя совсем нет мозгов.

– Но я не хочу...

Уитт поднял руку, чтобы ударить ее, и Триш испуганно закричала. В комнате неожиданно появилась Кэт.

– Я разберусь с этим, Уитт.

Она словно ожидала под дверью, выбирая момент, чтобы вмешаться.

– Она моя дочь, – прорычал Уитт.

– Сейчас ты слишком взволнован, – спокойно сказала Кэт. – Я сказала, что разберусь. Это женское дело.

– Я не собираюсь уступать. – Уитт вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Кэт закрыла дверь на замок. Услышав щелчок металлического язычка, Триш ощутила себя в ловушке.

– Триш, давай поговорим разумно. Я знаю, что ты расстроена, и твой отец тоже огорчен. Это потому, что он тебя очень любит.

– Черта с два!

– Конечно, любит. На свой лад. Но он ненавидит Полидори также сильно, как любит тебя. И он серьезно говорит о том, что передаст дело в суд. Марио может оказаться в тюрьме, и что хорошего в этом для тебя и ребенка?

Триш отчаянно зарыдала, по опыту понимая, что не сможет долго противостоять нажиму семьи. Подобно древним китайцам, придумавшим страшную пытку водой, которая капает на темя осужденному секунда за секундой до тех пор, пока не сведет его с ума, Уитт будет настаивать и запугивать ее, пока не добьется своего.

В конце концов Кэт убедила Триш, что единственное и самое лучшее, что можно сделать в данных обстоятельствах, это избавиться от ребенка. И на следующий день, с утра, пока девушка не передумала, Кэт отвезла ее в частную клинику, где Триш лишилась единственного существа в мире, которое что-то значило для нее.

С тех пор она не беременела. Триш потеряла ребенка, а вместе с ним и любовь Марио. Хотя он продолжал говорить, что любит ее, их отношения изменились. Они потеряли чистоту.

С тех пор уже прошло черт знает сколько проклятых лет. Триш сидела в своем спортивном автомобиле, положив голову на руль. Они с Марио всего лишь любовники. Они тайно встречаются, чтобы заняться сексом, без всяких обязательств. Триш старалась скрыть, что все еще любит его, даже от себя, но все время что-то случалось, и ее глубоко скрытые чувства поднимались со дна души, как будто эта хрупкая и такая короткая детская жизнь навсегда соединила ее с Марио. Любовь, а вместе с ней ревность всегда возвращались. Она будет любить Марио Полидори до самого последнего вздоха. Сегодня, наблюдая за Марио и Одри, Триш снова пережила привычную боль утраты. Горячая, неукротимая ненависть к сопернице разливалась по жилам.

Марио был с Одри. С этой красавицей, которая так похожа на Кэт. И слишком похожа на Ланден.


Глава 18


– Я ухожу, – сказал Джейсон, заглядывая в дверь спальни жены.

– В это время? – Николь сидела в халате и расчесывала волосы. Она смотрела на отражение Джейсона в зеркале и размышляла, как могла когда-то так ошибиться и поверить в его любовь к ней. Она взглянула на часы. – Куда?

– У меня встреча.

– Уже почти полночь, – сказала Николь, с отвращением замечая заискивающие интонации в собственном голосе.

– Я знаю.

Закрыв глаза, Николь попыталась найти в себе силы, чтобы продолжать игру. Наконец она отложила щетку и спокойно сказала:

– Знаешь, Джейсон, я давно должна была бы развестись с тобой, чтобы покончить с этим. Тогда тебе не приходилось бы постоянно лгать.

– Но я не...

Николь протестующе подняла руку.

– Прекрати. Ты, видимо, считаешь меня полной идиоткой.

Когда Николь посмотрела на мужа, он улыбался фальшивой улыбкой, которую она так ненавидела все эти годы. Эта улыбка была предназначена специально для нее.

– Тебя замучили домашние заботы, дорогая? – сказал Джейсон.

От его притворно-ласкового тона Николь затошнило. Насколько они отдалились друг от друга за эти годы. Теперь они так далеки, что им никогда не найти общего языка.

– Нет, меня мучают не домашние заботы и не проблемы с парикмахерской, меня беспокоит твоя новая подруга, – спокойно ответила Николь, несмотря на бившую ее дрожь. Она думала, что разлюбила его много лет назад, но все равно испытывала боль, когда Джейсон обманывал ее. По крайней мере, у него хватило совести, чтобы покраснеть.

– Она звонила сюда. Ким, не так ли? Молоденькая блондинка, у которой ноги растут от ушей, а вместо груди стиральная доска?

Николь нанесла на лицо ночной крем, легко касаясь кончиками пальцев кожи вокруг глаз, чтобы предотвратить ранние морщинки.

– Ты ведь не думал, что я не знаю?

Джейсон слегка надулся, как он делал в суде, когда сталкивался с особенно упрямым свидетелем.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Прекрати, Джейсон. – Она промокнула излишки крема. – Что бы ты обо мне ни думал, я не дура. И я знаю, что происходит с этой новой Ланден. Ты ведь очень напуган?

Николь отбросила светлые волосы за спину и сняла серьги – грозди бриллиантов и сапфиров, сверкающие в мягком освещении ее туалетного столика. Она сама их выбирала, и Джейсон подарил серьги ей на пятую или шестую годовщину свадьбы.

– Эта Ланден вполне может оказаться твоей сестрой.

– Не думаю.

Иногда, когда боль была не слишком сильной и Николь могла посмотреть на все это со стороны, видеть, как он лжет, было даже забавно. Джейсон врал так мастерски, так виртуозно, с таким изяществом и убежденностью, как будто сам верил в то, что выговаривали его тонкие губы.

– Закари не участвовал бы в этом, если бы это не было серьезно, – сказала Николь. – Нелсон выглядит так, словно заблудился в лабиринте. Триш ужасней, чем обычно, это просто комок нервов. И даже твоя мать, обычно такая отчужденная, неожиданно стала участвовать в жизни семьи. И ты. Ты страшно беспокоишься, – сказала она, убирая драгоценности в бархатный футляр и захлопывая его. – Все очень беспокоятся.

– А ты нет? – Джейсон подошел к Николь сзади и обхватил ее шею руками.

Их глаза встретились в зеркале. Она чуть приподняла подбородок, и Джейсон слегка, почти незаметно, сжал ее горло. Ему нужно было бы всего чуть-чуть нажать, и он задушил бы ее, но Николь не испугалась. Она выразительно посмотрела на небольшую фотографию, прикрепленную в углу зеркала.

Со снимка смотрела их дочь Шелли, смеющаяся, с развевающимися от ветра волосами. Только Шелли связывала ее с мужем. Джейсон посмотрел на фотографию, и его руки расслабились. Он никогда не сделал бы ничего, если это привело бы к потере дочери, которую он любил так же безумно, как когда-то Уитт любил Ланден. Маленькая сорвиголова вертела папой как хотела.

– Ты знаешь, почему я дорожу нашим браком, – сказала Николь мягко, хотя ее слова таили серьезную угрозу. – Развод стал бы трагедией для Шелли.

Самодовольная улыбка Джейсона увяла.

– Дети легко адаптируются к новым условиям.

– Правда? – спросила Николь многозначительно. – А как же ты?

– Со мной все нормально.

– Ты уверен? Я с тобой не согласна. Кроме того, есть еще твои братья и сестра.

Их глаза снова встретились в зеркале.

– Зак всегда приземляется на ноги. А остальные? Кто может знать, какими бы они были.

Джейсон отвернулся от нее и направился к двери.

– Я не допущу публичного скандала, Джейсон. Если твоя подружка собирается купаться в грязи, мы с Шелли не будем принимать в этом участия. Прекрати с ней встречаться или поставь ее на место, мне все равно, что ты предпочитаешь.

Это была не совсем правда. Николь волновало, что другая женщина – молодая женщина – может вскружить ему голову, но она была достаточно умна, чтобы понимать, что Джейсон никогда не будет верным мужем. Ему было необходимо, чтобы его обожали и чтобы им восхищались. Обладание юной красоткой льстило его мужскому самолюбию. Эти мысли ее угнетали, но она сжилась с ними. Она готова была вытерпеть многое ради Шелли. До тех пор, пока его любовницы будут оставаться в тени. Николь еще никогда не переживала так сильно, как сейчас из-за этой Ким. Не так легко быть женой Джейсона Дэнверса.

Все изменилось с тех пор, как Одри Нэш появилась в городе. Напряжение нарастало. Николь услышала стук во входную дверь, и ее сердце испуганно забилось. Кто это? Она подумала, что Ким решилась на крайние меры и пришла к ним в дом. Джейсон дал ей код замка на воротах, и она собралась заставить любовника рассказать все жене.

Шелли! Мысли Николь перешли на девочку. Она не должна встретиться с этой женщиной! Схватив шелковый халат, лежащий в ногах кровати, она торопливо накинула его и, на ходу завязывая пояс, поспешила к выходу. Николь догнала Джейсона на лестнице, он опередил ее на несколько ступенек. Муж открыл дверь, и холодная зимняя ночь дохнула им в лицо.

На пороге стоял Закари. Почему-то он казался совершенно неуместным в доме, в котором он вырос. Он казался напряженным. Неукротимая энергия, которую Николь привыкла видеть в Заке в любых условиях, выражалась во всем, что он делал. Быстрыми шагами он пересек комнату, одним взглядом словно вобрав в себя все детали. Его длинные волосы были растрепаны, а подбородок нуждался в бритве. Он был так вызывающе сексуален, что Николь старалась не смотреть ему в глаза, потому что боялась увлечься и потерять свою независимость, которую так ценила. Она предложила Заку сесть, но он только помотал головой, глядя на брата.

– Мне нужен номер Суини.

– Вообще-то я собирался уходить, – недовольно начал Джейсон.

– Сейчас?

– У меня назначена встреча.

Зак не стал заострять на этом внимание – то, что делал Джейсон в свободное время, его не касалось.

– Отлично. Я тебя не задержу. Дай мне только номер Суини.

– Суини сейчас нет в городе. – Джейсон занервничал.

– Тогда скажи, как с ним связаться. – В голосе Зака слышалось нетерпение.

– Ну, он все время в бегах, ты его все равно не застанешь, – сказал Джейсон.

Его голос звучал неестественно глухо. Как будто он не мог больше контролировать себя. И маска игрока в покер, обычно такая непроницаемая, отработанная за годы работы в суде, тоже изменила ему. «Он снова лжет, – поняла Николь. – И ложь дается Джейсону нелегко, когда перед ним стоит его железобетонный братец. Неужели весь этот обман никогда не кончится?»

Глаза Зака угрожающе потемнели.

– Дай мне его номер, Джейсон, или позвони сам. Я хочу с ним поговорить.

Старший брат попытался перевести разговор на другое.

– Тебе не помешает выпить. У меня есть бутылка неплохого...

– Мне ничего не надо, – резко сказал Зак. – Дай мне телефон.

Джейсон посмотрел на брата и наконец сдался.

– Ладно. Пойдем в кабинет. – Он посмотрел на часы. – Но знаешь, в Мемфисе сейчас два часа ночи.

– Отлично. Мы как раз его застанем.

– Но Суини, наверное, спит.

– Значит, проснется, – резко ответил Зак.

Он не мог избавиться от напряжения с тех пор, как поцеловал Одри на берегу реки и держал ее в своих объятиях. Еще немного – и он бы не удержался. Желание кипело у нее в крови. Никогда в жизни он так не стремился к женщине. Никогда ничего так не хотел. И никогда так безвольно не отдавался своим желаниям.

Джейсон передал ему через стол номер, нацарапанный на листке бумаги. Зак набрал номер и беспокойно ждал, постукивая пальцами по столу.

– Ну давай, – бормотал он, пока Джейсон закрывал дверь в кабинет.

После седьмого звонка в трубке послышался пьяный голос Суини: – Да.

– Это Закари Дэнверс.

– Черт, ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Какие у тебя новости?

– Я собирался звонить Джейсону утром. Зак посмотрел на часы.

– Тебе повезло. Уже скоро утро, и Джейсон рядом со мной.

– Мерзавец ты, Дэнверс. – Судя по голосу, Суини слегка протрезвел. Послышался щелчок зажигалки. – Ладно, пока немного, но есть с чего начать.

Зак замер в ожидании. Если Суини подтвердит, что Одри самозванка, значит, она обычная мошенница. Но если он выяснит, что она Ланден? Тогда еще хуже. Это значит, что она его сестра. В любом случае он проигрывал.

– Это все равно что искать иголку в стоге сена, – продолжал Суини. – Но я его нашел. Похоже, парень, который был женат на Джинни Уотсон, переехал в Кентукки. И довольно давно, в семидесятых. Я встречусь с ним завтра.

– У тебя есть его номер телефона? В трубке молчали.

– Ну так есть или нет?

– Вообще-то есть, но я хотел сначала встретиться лицом к лицу. Так ему труднее будет меня обмануть.

– Я хочу поговорить с ним.

– Успокойся. Еще поговоришь, – равнодушно бросил Освальд. – Но сначала я разобью лед. Я позвоню тебе, как только у меня будут новости. Или передам через Джейсона.

– Где ты остановишься? – спросил Зак.

– Где я остановлюсь? Отличный вопрос. Может, в гребаном «Ритце»? Или в «Дэнверсе»? У вас есть отель в Кентукки? Какого черта, откуда мне знать, где я остановлюсь! – Он бросил трубку, и Зак услышал короткие гудки.

– Что с тобой? – спросил Джейсон, наливая виски в два стакана. Он подозрительно наблюдал за братом.

– Просто я устал ждать и не доверяю Суини.

– Как и я. Но он держит язык за зубами, и, если он что-нибудь узнает, он тут же сообщит, хотя это дорого стоит. Кстати, а где Одри? Ты ее где-то прячешь?

Зак промолчал, и на губах старшего брата появилась ехидная улыбка.

– Хранишь ее только для себя?

– Мне казалось, ты хотел, чтобы она меньше бывала на людях.

– Она появилась в теленовостях и во всех газетах. Вряд ли можно сказать, что она мало бывает на людях. – Джейсон подошел к столу, открыл ящик и вытащил кучу газетных вырезок. – Ее появление стало сенсацией. Ею интересуются даже газеты Восточного побережья. Каждый раз, когда я включаю чертов телевизор, кто-нибудь рассуждает о ее шансах на наследство, и весь день в холле нашего офиса сидят проклятые репортеры.

– Свобода прессы, – заметил Зак с иронией.

– Иди к черту со своими шутками. – Джейсон отодвинул бокал. – Они уже добрались до этого дома и атакуют Шелли и Николь. Я себя чувствую так же, как тогда, когда похитили Ланден. Со всеми этими репортерами, раскинувшими лагерь у наших ворот.

Зак вспомнил толпу журналистов, бомбардировавших семью вопросами. Они звонили в любое время дня и ночи, собирались за забором и кидались на каждого, неосторожно осмелившегося покинуть дом. От своей бригады в отеле, которая все еще занималась устранением мелких неполадок, Зак знал, что там тоже постоянно дежурит целая команда репортеров. Даже его офис в Бендеони не оставили без внимания. Терри звонила и сказала ему, что несколько журналистов искали его после того, как Одри встретилась с представителями прессы.

– Я даже не мог себе представить, что такое начнется, – говорил Джейсон, снова берясь за бутылку. – Даже юристы начали волноваться. Они хотят поговорить с мисс Нэш, но я посоветовал им немного подождать.

– Предоставь ее мне.

Зак не хотел отдавать Одри на растерзание этим кровососам, работающим на корпорацию Дэнверсов.

– Она уже наняла себе адвоката?

– Не думаю. —Зак пожал плечами. —Но сегодня она ужинает с Марио Полидори.

– Полидори? – Джейсон смотрел на него недоверчиво. – Зачем?

– Не знаю. Она мне не сказала.

– Так, стервятники слетаются на добычу. Замечательно, Зак. Просто великолепно! – Он погрозил брату пальцем. – Ты не должен был допускать этого!

– Меня не касается, с кем она встречается.

– Как же! Его не касается! Полидори, используя самые разные способы, уже много лет пытается купить активы «Дэнверс Интернэшнл». Они точат зубы на отель, на недвижимость на берегу и в старом городе, даже на лесопилки. Легче перечислить, что ему не нужно. Лишь бы это принадлежало Дэнверсам. Мы с трудом удерживаем его на расстоянии.

– Чем плохи его деньги?

– Здесь дело не в деньгах, Зак, а в принципе, – объяснил Джейсон.

Зак улыбнулся, поймав брата на противоречии.

– Разве не ты говорил, что дело всегда в деньгах?

– Но только не с Полидори. Он хочет взять реванш, – сказал Джейсон, мрачно глядя в свой стакан.

Зак не стал спорить. С раннего детства он слышал, что Полидори – худшие люди в мире, что они жаждут крови Дэнверсов. Со временем Зак изменил свое мнение, но доверия к итальянцам не испытывал.

Прежде чем Джейсон начал задавать вопросы, на которые Зак не собирался отвечать, он встал и вышел из кабинета. Беспокойство брата действовало ему на нервы.

Зак доехал до старого города и остановился у отеля «Дэнверс», забрал оставленные для него чертежи и кучу сообщений, которые он тут же просмотрел и выбросил в ближайшую урну. Все они были от журналистов разных толков и мастей. Джейсон был прав, говоря о них.

Зак сел в джип и выехал из надоевшего города. Назад к Одри. Его нога с силой давила на педаль газа. На самом деле его волновала встреча Одри с Марио Полидори, и это чувство не имело отношения ни к вражде между семьями, ни к наследству Уитта. Его мучила обычная ревность. Зак не хотел признаться себе в этом, гоня машину по извилистой дороге к Эстакаде, но он не должен был обманывать себя, предпочитая правду, хоть и горькую правду. Ему была неприятна мысль о том, что Одри проводит время с другим мужчиной.

– Идиот, – сказал себе Зак и включил радио. Жмурясь от слепящего света встречных машин, он рассеянно слушал лирические песни, но его мысли постоянно возвращались к Одри. Господи, что же ему делать? Он знал, чего хочет, но это было либо кровосмешением, либо глупостью, либо смесью того и другого в зависимости от того, кем в конце концов она окажется.


Одри заехала на стоянку мотеля «Фер Глен», огляделась и попыталась справиться с разочарованием. Джипа Зака не было, а темные окна номеров не прибавили ей оптимизма. Ко всему прочему от сильной боли темнело в глазах. Этот ужин с Марио Полидори дался ей нелегко. Нельзя сказать, что встреча была совсем бесполезной, она узнала кое-что о его семье, а также о вражде между ними и Дэнверсами, однако весь вечер была настороже. Отношение Марио к ней быстро перешло из легкого любопытства в дружеское расположение, а затем в интерес другого рода. Одри заметила вожделение в его глазах и догадалась, что он хочет с ней переспать. Не потому, что находит ее неотразимой, а потому, что она новый объект для его коллекции, может быть, даже новый объект из семьи Дэнверс. Похоже, Марио Полидори нравится доказывать свою мужскую привлекательность.

От мысли о том, что она уже оказалась в списке его будущих побед, ей стало противно. Она говорила себе, что должна быть польщена его выбором, что он просто флиртует с ней, но в глубине души знала, что играет с огнем, и была рада, когда наконец рассталась с Марио. Может быть, подумала она, слова Шэрон о грехе блуда все-таки проникли в ее мозг.

«Только ты почему-то не чувствовала ничего подобного, когда дело касалось Зака, а секс с ним гораздо опасней», – честно призналась себе Одри.

Раздраженно прикусив губу, она заставила себя выбросить из головы тревожные мысли. Одри была очень близка к тому, чтобы отдаться Заку. Если бы он не разжал объятий, понятно, что бы произошло.

– Прекрати! – приказала себе Одри, вынула ключи из зажигания и сжала их в кулаке. Холодный ветер заставил ее поежиться, пока она шла по дорожке к двери своего номера. Одри вошла в комнату и потянулась к выключателю. Но включить свет ей не удалось.

Что-то тяжелое пролетело по темной комнате, она почувствовала сильный удар и, задохнувшись от боли, упала, сильно ударившись головой. Одри попыталась встать, однако напавший на нее человек оказался сильным и тяжелым. Он навалился на нее всем телом, не давая двигаться. Боль пронзила позвоночник. Девушка закричала, боль и ярость закипели в ней.

– Нет! – закричала Одри. – Пусти меня!

Но человек прижал ее лицо к полу с такой силой, что она с трудом дышала и не могла выговорить ни слова.

– Сука! – послышался полный ненависти голос, когда Одри попыталась освободиться. Она похолодела от ужаса и снова попробовала закричать, но рука в перчатке зажала ей рот.

– Не хочешь по-хорошему, да?

Одри рванулась вперед, но чье-то колено прижимало ее позвоночник к полу. Она заставила себя соображать, несмотря на парализовавший ее страх. Она пыталась бороться, стряхнуть с себя это тяжелое тело и получила за это удар по голове.

– Ты, жадная идиотка!

Чей же это голос? Слышала ли она его раньше? Одри чувствовала какой-то странный запах, неуловимо знакомый аромат, но не могла сосредоточиться на этом, ей нужно было освободиться. Она вырывалась изо всех сил, но ничего не добилась.

– Возвращайся в свою Монтану, пока жива.

Одри не собиралась так легко сдаваться. Она приподняла голову и укусила руку, закрывавшую ей рот. Противник зашипел от боли и отпустил ее. Одри была готова к этому. Она быстро отползла в сторону. Двигаясь к двери, она звала на помощь, надеясь на чудо. Она едва успела прикрыть рукой лицо, защищаясь от летящего ей прямо в лицо какого-то предмета. Череп взорвался от боли, и Одри показалось, что сознание оставило ее.

Словно сквозь плотный слой ваты послышался лай собаки и далекий мужской голос. Нападавший замер. Одри заставила себя сесть и крикнула:

– Помогите!

Противник лягнул ее ногой в грудь. Болезненный удар заставил Одри согнуться пополам.

– Чертова сука!

Тяжело дыша, неизвестный отпустил ее и исчез в темноте. Чувствуя металлический привкус крови во рту, Одри с трудом подползла к порогу. Ей достаточно было бы одного взгляда, чтобы узнать напавшего на нее. Она уже встречала его, Одри была в этом уверена, но боль мешала ей ясно мыслить, и она нечетко видела предметы перед собой. Одри пыталась сконцентрироваться, но расплывающийся в глазах силуэт исчез под деревьями, окружающими мотель.

Мертвой хваткой вцепившись в дверь, она жадно вдыхала холодный воздух. Она видела звезды и свет, зажегшийся в соседних номерах. «Проклятие», – в отчаянии подумала Одри, выплевывая кровь на крыльцо. Она попробовала закричать, но голос не слушался ее. Собака продолжала лаять, нарушая тишину ночи.

– Эй! Что с вами? – спросил незнакомый мужской голос.

Она сделала глубокий вдох, резкой болью отозвавшийся в ребрах. Шаги, хрустящие по гравию, все приближались. Человек наклонился над ней, в номере зажегся свет. Неожиданно она почувствовала спазмы в желудке, и ее затошнило.

– О, черт! – сказал мужчина, опускаясь рядом с ней на колени. – Только не двигайтесь, мисс, вы ранены.

Она, прищурившись, посмотрела на него, но в глазах все плыло. Он повернулся к открытой двери в другой номер и закричал:

– Мардж! – Его голос отдался в голове Одри резкой болью. – Мардж, разбуди управляющего и вызовите службу спасения!

Где-то захлопали двери, зазвенели слабо закрепленные в них стекла. Мужчина снова наклонился к Одри.

– Лежите и не двигайтесь, мисс, вам сейчас окажут помощь.

Поднялся шум, каждый звук отдавался болью в голове Одри. Она беспомощно моргала, пытаясь не потерять сознания. Что-то знакомое было в напавшем на нее человеке, знакомое и одновременно страшное, казалось, она вот-вот поймает ускользающую мысль. Кто это был?

– Да, мисс, не знаю, что тут случилось, но выглядит ужасно, – сказал добряк, пришедший к ней на помощь. – И вам досталось изрядно.

Одри дотронулась рукой до затылка, волосы оказались липкими от крови. Она с большим трудом, превозмогая боль, подняла голову. Когда глаза привыкли к яркому свету, она увидела погром, устроенный в комнате. Разбитый телевизор, перевернутые кресла, разорванные простыни – словно кто-то пытался выместить свою ярость на неодушевленных предметах. На зеркале над комодом было жирно написано черным фломастером: «Смерть суке!»

– Боже мой, – выдохнула Одри, и комната завертелась вокруг нее. Ей показалось, что кто-то прячется под кроватью или за занавесками и сейчас снова бросится на нее.

– Что тут было? – спросил мужчина. – Нет, не отвечайте. И не волнуйтесь. Полиция во всем разберется.

Шаги. Крики. Вокруг начали собираться люди, взволнованные, любопытные. Одри было так плохо, что ее охватило полное безразличие ко всему. Послышалось шуршание шин по гравию.

– Одри!

Она услышала его голос, прорвавшийся сквозь плотную пелену, и снова почувствовала себя живой. Глаза Одри наполнились слезами, и она попыталась встать.

– Лежите, не двигайтесь, – сказал кто-то.

Зак пробился сквозь начавшую собираться у двери толпу и склонился над ней.

– Одри! Как ты, Одри?! – говорил он, нежно держа ее за руку. Казалось, он хотел защитить ее от всего мира, передать ей свою силу и энергию, взять на себя ее боль и страх. Прижимаясь к нему, она боролась с подступавшими к горлу рыданиями. Рядом с ним она снова чувствовала себя в безопасности.

– Эй, на вашем месте я бы ее не трогал, – посоветовал кто-то из постояльцев Заку. – Оставьте ее как есть. Врачи уже едут.

– Что тут произошло? – спросил управляющий, бросив на Одри равнодушный взгляд. – Кто это сделал? Господи, тут ни одной вещи целой не осталось!

– Кто-нибудь вызвал полицию? – спросил Зак.

– Мы вызвали службу спасения, – ответил менеджер, низенький лысеющий человек в трусах и длинной футболке. Он продолжал с ужасом разглядывать комнату. – Страховая компания нам это не компенсирует.

– Не волнуйся, Одри. – Зак поцеловал ее в лоб, поддерживая сильными руками. – Все будет хорошо, – сказал он, словно убеждая сам себя. Она задрожала и сильнее прижалась к его широкой груди. – Все будет хорошо.

Издалека донесся резкий звук сирены. Зак закрыл глаза и продолжал обнимать Одри, как будто боялся, что она может исчезнуть.


Одри отпустили из больницы в ту же ночь, но после этого ей пришлось отвечать на вопросы в управлении шерифа округа Клакамас. Так как мотель находился за пределами города, происшествие должно было расследоваться в округе.

За двухчасовым допросом последовала часовая беседа по телефону с детективами из Портленда Селией Стинсон и Недом Фиском. Все подозревали либо кого-то из семьи Дэнверс, либо одного из маньяков, возбуждающихся от газетных публикаций.

Одри старательно отвечала на вопросы, она даже пыталась улыбаться в ответ на шутки и проглотила немного черного кофе, но к тому времени, как Зак накинул ей на плечи одеяло и посадил в джип, она смертельно устала. В голове стучал отбойный молоток, а все тело болело. Наконец они отправились обратно в мотель, но, подъезжая к нему, Зак выругался сквозь зубы. Она посмотрела в окно и заметила, что, несмотря на полицейское заграждение, у ее номера дежурит команда с телевидения, готовая к съемкам.

– Отлично, – пробормотал Зак.

Вместо того чтобы остановиться и отдать ее на растерзание репортерам, он резко развернулся и направил джип на восток, постепенно поднимаясь к горам, одетым в снежные шапки, позолоченные первыми лучами солнца.

– Куда мы едем? – спросила Одри, хотя на самом деле ей было это безразлично.

– Ко мне домой.

Джип упорно карабкался в горы. Снежные вершины Каскадных гор придвинулись совсем близко.

– Не знала, что у тебя есть дом. На лице Зака появилось жесткое выражение.

– Мы едем на ранчо.

– В Бенд? – сказала она и покачала головой. Движение сразу же отозвалось острой болью. – Но я не могу туда ехать.

– Почему?

– Это слишком далеко. У меня назначены встречи в Портленде. Интервью, переговоры с юристами...

– Все это может подождать, – твердо заявил он.

– Нет, Зак, я действительно не могу.

– Тебя сегодня чуть не убили! – закричал Зак, выплескивая накопившиеся эмоции. – Может быть, ты готова не обращать на это внимания, но я не готов. Тот, кто посылал тебе эти записки с угрозами, обнаглел. Если бы он ударил тебя чуть посильнее, мы бы с тобой сейчас уже не разговаривали.

Одри не сдавалась:

– Но я не могу...

– Можешь. Ты ждала почти двадцать лет, и ничего с тобой не случится, если ты подождешь еще несколько дней. Не спорь, Одри. Тебе нужно время, чтобы прийти в себя.

Она хотела возразить, сказать, что никому не позволит руководить своей жизнью, но неожиданно не нашла нужных слов. И она была испугана. Больше, чем когда-либо в жизни.

– Но совсем недолго. Он улыбнулся.

– Я не собираюсь брать тебя в заложницы, если ты это имеешь в виду. – Зак словно читал ее мысли.

– Именно это, – упрямо сказала Одри.– А моя машина...

– Я пошлю кого-нибудь за нашими вещами. Попрошу захватить и этот сундук с железяками, который ты упрямо зовешь автомобилем. Конечно, на нем можно будет ездить только после того, как его проверит механик.

– Она в порядке, – возразила Одри.

– Она на последнем издыхании.

– Прошу тебя, мне нужна моя «Нова».

– Ее тебе привезут через пару дней. Кстати, на ранчо полно транспорта: автомобили, грузовики и даже трактор, если все остальное тебя не устроит.

– Очень смешно.

Одри тронула его доброта, но она хотела бы знать, искренне ли он заботится о ней или выполняет задачу, возложенную на него семьей.

– Знаешь, ты совсем не должен все это делать.

– Позволь мне это решать самому, – нахмурился Зак.

Он не добавил, что боится за ее жизнь и больше не оставит ее одну. Он чувствовал себя виноватым в том, что пренебрег своим инстинктом, когда точно знал, что не должен ни на секунду выпускать ее из виду.

Солнце, поднимаясь все выше, посылало в долину яркие лучи. Зак включил радио и взглянул на Одри. Она сидела с закрытыми глазами, прислонившись головой к окну, и ровно дышала. Наверное, заснула. Вот и хорошо. Он нажал на газ, и джип рванулся вперед. Зак сжал зубы и поклялся, что, если он найдет подонка, который избил Одри, то разорвет его на части голыми руками.


Глава 19


– Идиот! Ты соображал, что ты делаешь?

Энтони Полидори последний раз бил своего сына, когда Марио объявил, что обрюхатил дочку Уитта Дэнверса. Но сейчас Энтони с трудом держал себя в руках и не пускал в ход трость. Вместо того чтобы расколотить эту тупую башку, он с размаху воткнул палку в мягкую землю.

– Я просто хотел пообщаться с ней...

– Еще бы! Это твоя вечная проблема. Женщины. Любая женщина. Я тебя умоляю, держись от нее подальше, ты только создаешь проблемы!

Энтони нахмурился. За что бог так наказал его, почему у него такой глупый сын? Он прошелся по саду, пытаясь успокоиться. От злости он не спал всю ночь. С той минуты, как человек, следивший за Одри Нэш, доложил, что она ужинала с Марио, он ожидал неприятностей, и они не заставили себя долго ждать. Энтони остановился у теннисного корта, где он провел столько времени, обучая сына. Господи, как быстро промчалась жизнь! Может быть, ее съела ненависть? И он вместе с Дэнверсами просто потерял чувство реальности?

Просунув пальцы в отверстия железной решетки, он оперся на нее. Давно ли он еще надеялся, что его единственный сын вырастет блестящим бизнесменом, лидером, способным взять в свои руки дела семьи. Однако Марио никогда не проявлял интереса к бизнесу. Уже в школе он проявлял полное отсутствие мозгов. Или трудолюбия. У него всегда хватало сообразительности, чтобы получить то, что он хотел. Но он не хотел трудиться. Если не считать казино, которым он совсем недолго управлял, Марио не работал ни одного дня в своей жизни. Настоящий голливудский красавец, прекрасный игрок в теннис, опытный горнолыжник, Марио не видел необходимости в учебе. Главный его талант проявлялся в победах над женщинами. Как с Триш Дэнверс.

Когда Триш забеременела – Энтони подозревал, что его сына заманили в ловушку, чтобы насолить ему самому, – он был вне себя от злости, но тогда решил, что это ошибка молодости. Но теперь эта встреча с Одри Нэш! Только идиот мог не понять, насколько это опасно. А теперь еще оказалось, что той же ночью на девушку напали. Марио давно вышел из того возраста, когда можно было надеяться, что он еще повзрослеет и исправится. Энтони тяжело вздохнул и сказал:

– Полицейские уже были здесь и задавали вопросы. И знаешь, кто мне звонил? Помнишь Джека Логана, капитана полиции? Видимо, он все еще работает на Дэнверсов и ухватился за возможность снова нам насолить.

Марио оставался невозмутимым. Дорогие слаксы, рубашка от кутюр, итальянские кожаные туфли, модная однодневная щетина и полное спокойствие. Он шел рядом с отцом, но не выказывал ни малейших признаков раскаяния.

– Откуда мне было знать, что на нее нападут? Я не умею предсказывать будущее. – Он нахмурился. – Только не говори мне, что один из твоих людей замешан в этом!

– Ты с ума сошел! – воскликнул Энтони и почувствовал резкую боль в груди, которая появлялась каждый раз, когда он сильно волновался. Он глубоко вдохнул. – Мы ведь заключаем с ней договор?

Марио задумчиво пожевал нижнюю губу и покачал головой.

– Видимо, нет. Она сказала, что не согласна.

– Но она согласится, если мы предложим ей лучшие условия, – уверенно сказал Энтони. Он много раз играл в эту игру. И всегда выигрывал. – Но мы должны быть осторожны. Надо соблюдать приличия, чтобы не выдать своих намерений.

– Да что тут выдавать? Она уже знает, чего мы хотим. Ты сам ей сказал, что тебя интересует старый отель, так что я ничего не выдавал.

– Да?

Они шли по кирпичной дорожке через сад к заднему входу в дом. Марио придержал отцу дверь. Приступ Энтони прошел, сердцебиение восстановилось, и он легко поднялся по ступенькам. В столовой он сел на свое обычное место, положил сахар в кофейную чашку и бросил Марио утренний выпуск «Орегонца». Газета плавно опустилась на тарелку с аккуратно нарезанным грейпфрутом.

– Что за... – хотел возмутиться Марио, но заметил снимок дешевого мотеля, а под ней маленькую фотографию Одри. Даже на грубом газетном черно-белом снимке она была красива. Нежные черты ее лица напомнили Марио, как он желал ее вчера вечером. А все, что он хотел, он всегда получал. Мысленно он уже наслаждался ею в постели. Много лет назад он мечтал о Кэтрин Дэнверс, а теперь появилась Одри. С ней у него все получится.

– Прочти заметку, – приказал Энтони, раскладывая на коленях салфетку и нетерпеливо ожидая, пока служанка принесет сок и кофе. – О тебе в третьем абзаце. Скоро здесь появится детектив Стинсон, чтобы допросить тебя.

Энтони налил себе долгожданный кофе и размешал сахар, постукивая серебряной ложкой по столетнему фарфору.

Выражение лица Марио менялось по мере того, как он читал статью. Он оказался последним человеком, с которым общалась Одри перед нападением.

– Это всего лишь догадка опытного человека, – сказал Энтони, поднося чашку к губам. – Но я полагаю, что мы еще услышим о тебе в утренних новостях.

Появилась служанка с корзинкой горячих оладий, накрытых клетчатой салфеткой. Поставив кушанье на стол, она неслышно исчезла. Энтони развернул салфетку, и по комнате разнесся аппетитный аромат корицы и апельсина.

– С этого момента, сын, – сказал Энтони, выбрав поджаренную оладью, – сообщай мне, когда ты решишь встретиться с мисс Нэш. – Он разрезал оладью и полил ее растопленным маслом. – Это поможет нам избежать многих неприятностей.


Зак выписывал по кабинету круги такого радиуса, насколько ему позволяла длина телефонного шнура, и ругался себе под нос. Один раз он чуть не швырнул трубку об пол, чтобы оглушить женщину на том конце провода. Не подозревая о его раздражении или привычно это игнорируя, Эллен Ригли энергично продолжала:

– Я бы хотела взять интервью у мисс Нэш в любое удобное для нее время.

Она была настойчива, вернее, назойлива. Зак посмотрел в окно: земля ранчо простиралась до самого горизонта. Но и этого казалось недостаточно, чтобы Одри была в безопасности.

– Я уверена, что она захочет поделиться своими впечатлениями.

Зак еще крепче сжал трубку и взглянул на первую полосу местной газеты, которая лежала на его столе. Фотография Одри на первой странице вместе со снимками Уитта, Кэт и Ланден. Заголовок набран огромными черными буквами: «Нападение на женщину, называющую себя наследницей Уитта Дэнверса».

Пресса реагировала мгновенно. Они не пробыли на ранчо и двух дней, а здесь уже настоящий сумасшедший дом. Зак чувствовал себя так, словно пробирался сквозь зыбучие пески. Чем быстрее идешь, тем глубже проваливаешься, пока не задохнешься. И он не мог найти выхода из этого положения. Не знал, как ему оградить Одри от всего этого.

«Движемся от плохого к худшему», – мрачно подумал Зак. Находиться рядом с Одри и постоянно бороться с желанием само по себе было сущим адом. А теперь приходилось удерживать ее от опрометчивого шага: она стремилась обратно в Портленд, несмотря на незажившие раны на голове.

Напористый женский голос в трубке не умолкал:

– Я могла бы прилететь сегодня во второй половине дня или завтра утром, чтобы встретиться с мисс Нэш на ранчо и...

– Я уже сказал вам, что мисс Нэш не собирается давать интервью. – Терпение Зака истощилось.

– Но я должна поговорить с ней, мистер Дэнверс. – Очевидно, она решила добиться своего любой ценой. – Читатели «Пост» должны знать правду об этом нападении...

Зак швырнул трубку и переключил телефон на автоответчик. Он устал от репортеров, от полиции и от всего этого кошмара. Телефон немедленно зазвонил снова, но Зак не обращал внимания на звонки. Он только что вернулся на ранчо после бесполезной поездки на фирму. Репортеры без конца названивали Терри, а наиболее наглые из них устроились в его офисе, накачивались кофе и требовали интервью. Он сказал им несколько слов, ни одно из которых не годилось для печати, и большинство шакалов немедленно убралось, но некоторым, особо упорным, пришлось помочь найти выход.

Зак оставил бесплодные попытки нормально работать, велел Терри закрыть офис до конца недели, набил кейс документами, сунул несколько чертежей под мышку, оседлал верный джип и сломя голову помчался на ранчо в эпицентр циклона. Он не мог отключить телефоны в доме, так как ему могли звонить из управления шерифа в Эстакаде и из полиции Портленда. Кроме того, он ждал новостей от Суини. Уже прошло два дня с тех пор, как он разговаривал с частным детективом, но, по словам Джейсона, тот еще не звонил. Эта скотина избегает его. А может быть, это указание Джейсона.

После нападения на Одри Зак никому не верил.

Захватив с вешалки свою куртку, он миновал холл и вышел на улицу через заднюю дверь. В лицо ударил холодный ветер. Снег в низинах подтаял, но подножия гор были словно посыпаны белой пудрой. В ясном небе сверкало холодное солнце, и редкие облака собирались у высоких вершин. В другой ситуации Зак ощутил бы прилив энергии, радуясь приближающейся зиме. Только не сегодня.

Ранчо было слишком легкодоступным местом, и ему уже пришлось отразить атаку репортеров и фотографов. К счастью, Мэнни взял охрану на себя. Набросив на плечи одеяло из конского волоса, он с невозмутимым лицом аборигена занял позицию в пикапе у ворот. Из бокового окна торчало дуло мелкокалиберной винтовки, а на одном из столбов теперь красовалась табличка «Посторонним вход воспрещен».

Никому и в голову не могло прийти, что Мэнни Клиавотер прославился как худший стрелок в округе и был самым добродушным парнем из всех, кого знал Зак. Его суровое лицо под тенью черной фетровой шляпы, украшенной серебром и перьями, отпугивало незваных гостей. Надолго ли?

Зак надеялся, что Одри побудет на ранчо до тех пор, пока не поправится и пока не утихнут страсти вокруг нападения на нее. Но его план с треском провалился: казалось, весь мир знал, где она. Как и человек, преследующий ее.

Зак до боли стиснул зубы. С тех пор как Одри отказалась от охраны полицейских, он взял это на себя. Но и здесь, на ранчо, она не была в безопасности. Это доводило его до бешенства.

Зак нашел Одри у конюшни. Солнечные лучи играли в ее черных волосах. Девушка опиралась локтями на верхнюю перекладину загородки и наблюдала за пасущимися кобылами и их подросшими жеребятами. Порывы ветра поднимали пыль в загоне и кружили опавшие листья.

Одри не слышала его шагов. Она переступила с ноги на ногу и повернулась в профиль. От ее красоты у Зака захватило дух, но он приказал себе не думать об этом.

– Ты стала популярной. Телефон уже раскалился.

– Почему, ты думаешь, я сюда удрала? – Ее щеки порозовели от холода. – Сначала я с ними еще разговаривала, но они становятся все более назойливыми.

– Мэнни держит оборону у ворот, а автоответчик запишет все звонки, и мы ничего важного не упустим.

Зак подошел ближе и поставил ногу на нижнюю перекладину. Глядя на горную цепь на горизонте, он спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Будто по спине проехал грузовик. – Одри улыбнулась, и на щеках появились ямочки, которые сводили его с ума. – Но я это переживу, хотя, конечно, не всех это устраивает.

– Не говори так. Но она продолжала:

– Ты же понимаешь, Зак, что я не могу остаться здесь навсегда.

– Спешишь доказать, что ты Ланден?

– Думаю, мне надо нанять адвоката и частного детектива, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

Одри пристально смотрела на него, и Зака снова охватило желание. Он вспомнил, как целовал ее на берегу ревущей реки, и многое бы сейчас отдал за то, чтобы это повторилось. Нет, такие мысли не приведут ни к чему хорошему. И он заговорил о деле:

– Джейсон уже нанял одного парня по имени Освальд Суини. Он раскопает все, что можно.

– Для Джейсона, – уточнила Одри. Зак насторожился.

– Ты вроде говорила, что хочешь знать правду, какой бы она ни оказалась.

– Я и сейчас это говорю, – ответила Одри, жмурясь от солнца. – Этот Суини работает на вашу семью, так? Поэтому он не скажет мне или семья не захочет мне сообщить, если он получит доказательства, что я Ланден. Только если результат будет отрицательный, меня поставят в известность. – Она отряхнула пыльные руки о джинсы. – Вот я и решила, что нужно, чтобы кто-то играл на моей стороне.

– Насколько я знаю, ты немногое можешь себе позволить.

Одри не ожидала этого от Зака. Ей было неприятно сознавать, что он собирает о ней сведения и делится ими со своей семьей. Очевидно, есть вещи, которые Зак скрывает от нее и обсуждает за ее спиной с братьями и сестрой. Наверное, они вместе смеялись, когда узнали, что у нее нет ни гроша за душой. Что ж, рядом с Закари Дэнверсом нельзя расслабляться. Один неверный шаг – и ты полетишь в пропасть. Она не так глупа, чтобы поверить, что он заботится о ее безопасности.

– Чего ты от меня хочешь?

Зак поколебался, затем посмотрел ей в глаза, и Одри почувствовала себя так, словно стала прозрачной.

– Я хочу, чтобы ты оставалась живой и здоровой.

– Для того чтобы доказать, что я лгунья? – Воздух между ними накалялся. – Ты не можешь держать меня здесь против воли.

– Разве я это делаю?

– Да.

Зак в раздражении сдвинул брови, но Одри не поняла, к чему относилось его недовольство: к ней, к самому себе, к семье или ко всему миру. Они стояли рядом, но он неожиданно шагнул ближе и схватил ее за отвороты старой кожаной куртки.

– Ты хоть помнишь, что двое суток тому назад тебя пытались убить? – спросил он со злостью.

– По-твоему, я должна испугаться и убежать?

Но ее дыхание стало быстрым и неровным. Ее обволакивал запах кофе и кожи, смешанный с мужским одеколоном. Зак не отпускал ее, в его глазах светилась злоба.

– Ты еще помнишь, как чувствует себя человек, когда ему вышибают мозги?

Одри побледнела и неохотно выговорила:

– Помню.

– И кто, по-твоему, это сделал?

– Я не знаю, – еще тише ответила она.

– Вот и я не знаю. Но, думаю, этот тип следит за тобой и так легко не сдастся.

– Я тоже не сдамся.

– Ладно, – устало сказал Зак, его лицо было так близко, что Одри видела зеленые точечки в его серых глазах. – Тогда вспомни о том, что он сделал с простынями. Ты их хорошо разглядела?

Она ничего не ответила, но и не отступила от него ни на шаг.

– Простыни были разрезаны на ленточки, как будто их драл бешеный зверь с огромными, острыми как бритвы зубами.

Он привлек ее к себе еще ближе.

– Ты случайно не заметила, что было написано на зеркале? Это относилось к тебе.

– Какая разница, что там было написано?

– Что? – повторил он громче.

– Какая-то очередная угроза.

– Не какая-то очередная угроза! Там было: «Смерть суке». Я бы сказал, коротко и ясно. Ты представляешь, кем надо быть, чтобы проделывать такие вещи?

– Я даже не хочу думать об этом.

– Я тоже не хочу, но мне приходится, потому что этим не закончится.

Одри подняла голову и с вызовом посмотрела Заку прямо в глаза.

– Я не могу убегать от опасности, Закари. Я все это начала и доведу до конца.

– Если он не прикончит тебя раньше, – проворчал Зак, жадно глядя на ее губы.

Также внезапно, как он схватил ее, Зак отпустил Одри. Он отошел в сторону и продолжил:

– Я считаю, что тебе нужно затаиться в безопасном месте, пока полиция не поймает этого подонка или шум вокруг нападения не утихнет. Сейчас ты мишень не только для преследующего тебя психопата, но и для своры газетчиков. Это очень неприятные личности. Так что лучше пока не высовываться.

Зак несколько секунд не отрывал от нее тяжелого пристального взгляда, затем резко развернулся и направился к конюшням. Одри пошла за ним, пытаясь справиться со страхом.

– Я никому не позволю пугать меня: ни тебе, ни маньяку, раздирающему простыни.

– Значит, ты не такая умная, как я думал, – бросил на ходу Зак.

Он открыл дверь и вошел. Дверь за ним захлопнулась, но Одри упрямо последовала за ним. Его сапоги гулко стучали по старому дощатому полу. Густые запахи лошадиного пота, кожи и сена напомнили Одри об оставленной дома ферме. Она облокотилась о шершавый еловый столб, поддерживающий сеновал.

Зак прошел в конец строения и открыл плечом последнюю дверь. Старые петли протестующе заскрипели. Одри хотела пойти за ним, но передумала и осталась с лошадьми, гладя любопытные бархатные носы, тянувшиеся к ней.

Что она здесь делала? Что пыталась доказать? Ей нужно оставить Зака с его паршивым настроением и вернуться в дом. А еще лучше стащить ключи от грузовичка и уехать в Портленд, где она найдет ответы на свои вопросы.

До сих пор она медлила, используя в качестве предлога свои раны, чтобы оставаться наедине с человеком» который тронул ее сердце. Долгие годы она не давала воли своим чувствам, но Закари легко сломил ее оборону. Господи, да она любит его!

Одри снова услышала его шаги и подняла голову. С седлом, уздечкой и попоной в руках он вошел в первое стойло, в котором был привязан огромный вороной конь. Жеребец захрапел и гордо вскинул голову, но Зак ухитрился всунуть ему в рот мундштук и надеть уздечку. Он действовал быстро и умело, и борьба человека и коня закончилась победой человека.

Одри видела, что он привык побеждать. Зак относился к тем людям, которые знают, чего они хотят от жизни, и всегда это получают. Как Уитт Дэнверс. Его отец. И ее отец тоже.

Зак седлал жеребца. Он сосредоточился на работе и, казалось, забыл о ее присутствии. Его молчание угнетало Одри.

– Ты собираешься ехать верхом?

– А что, похоже? – мрачно буркнул Зак.

– Куда?

Он обернулся, и их глаза встретились. Его глаза были все еще темными от гнева. Секунды тянулись бесконечно.

– А что?

Одри пожала плечами. Зак продолжал пристально смотреть на нее, раздевая ее взглядом, медленно снимая одну вещь за другой. Одри буквально ощущала это кожей, но не собиралась противиться тому, что происходило. Он перевел взгляд на шею, где пульсировала голубая жилка. Когда их глаза снова встретились, в них горел огонь желания.

– Ты тоже хочешь? – спросил он так тихо, что она едва расслышала его слова за топотом лошадиных копыт и хрустом соломы.

– Что? – с трудом выдавила она из себя.

– Тоже хочешь поехать верхом? – медленно повторил Зак, подчеркивая голосом двойной смысл вопроса. Она облизала пересохшие губы.

– Да, хочу. – Одри с трудом узнала собственный голос.

– Ты уверена? – Зак вопросительно поднял бровь. – Это может быть опасно.

Одри почувствовала, как пот тонкой струйкой стекает между грудей.

– Я не боюсь, – ответила она, словно убеждая сама себя. В голове крутились эротичные картины.

– Тогда ты просто глупа, Одри, – сказал Зак и тихо выругался. Он вывел вороного на улицу. Одри, как привязанная, шла за ним. Значит, он просто дразнил ее. Бешенство разгорячило ей кровь.

– Подожди меня! – закричала Одри.

Не обращая внимания, он пришпорил коня и пустил его в галоп.

– Подожди! Зак, пожалуйста! – кричала она изо всех сил. Он рывком развернул вороного и подскакал к ней. Лицо было злым, глаза метали молнии. Крутой ковбой, который всегда идет своим путем.

– Ты этого не хочешь, – сказал Зак, его ноздри гневно раздувались.

– Ты не знаешь, чего я хочу.

– Еще как знаю! Ты хочешь только одного: запустить руку в деньги семьи. Но я тебе в этом не помощник.

Начал подниматься ветер, он остудил ее щеки и откинул волосы назад.

– Я хочу совсем другого, и ты знаешь это. Лучше скажи мне, чего ты боишься?

– Боюсь?

– Разве нет, Зак?

На его лице появилась горькая улыбка.

– Разве это не очевидно? – Их глаза встретились. – Я боюсь тебя.

Зак свистнул, развернул вороного и нагнулся в седле. Конь рванулся в галоп и застучал копытами по сухой траве, поднимая клубы пыли.

Одри обессиленно прислонилась к стене конюшни. К глазам подступили слезы.

Он измучил ее. И все-таки... Все-таки она его любит! Одри понимала, что не должна даже думать об этом. Особенно теперь, когда решался главный вопрос ее жизни.

– Он прав! – Одри злилась на себя и на весь свет. – Ты просто дура.

Она резко выпрямилась и энергично направилась к дому. Решение немедленно покинуть ранчо созрело окончательно. Она уедет, и пусть их разделяют мили и мили. Она возьмет его джип или, на худой конец, грузовик. Можно было позвонить кому-нибудь и попросить, чтобы ее увезли отсюда. Или поехать за ним.

Вдалеке послышался крик койота. Солнце скрылось за тучей. Одри колебалась всего секунду. Не в ее характере было убегать от проблем. Она зашла слишком далеко, и пути к отступлению уже не было. Одри вошла в конюшню, сняла со стены уздечку и отвязала молодую белую кобылку, вывела во двор и обуздала ее. Зак почти скрылся из виду. Одри вскочила на лошадь без седла и поскакала за ним.

Нервная лошадка почувствовала нетерпение всадницы и помчалась вперед, только ветер свистел в ушах. Зубчатые цепи гор быстро приближались.

Одри подгоняла и подгоняла лошадь, словно боялась, что если замешкается хоть на мгновение, то снова окажется перед мучительным выбором.

Зак уже скакал по редколесью, и Одри следовала за ним. Ее мучил страх: она не знала, чего боялась больше – что не догонит Зака или что настигнет его. Но расстояние между ними заметно сокращалось. Наконец он натянул поводья, и его жеребец остановился на берегу реки, извивавшейся между холмами и падающей со скалы, разбиваясь на миллионы струек. Будто бы только что заметив, что Одри скачет за ним, Зак повернулся в седле. Она смотрела на его профиль, такой же резкий и суровый, как горная цепь на горизонте, и подгоняла кобылу. Несмотря на явное неодобрение, написанное на его лице, Одри хотела только одного – быть рядом с ним. Зак не сводил с нее глаз и, когда девушка уже могла его слышать, резко сказал:

– Уезжай назад.

– Назад в Монтану?

– Назад в дом.

– Не сейчас.

Одри соскочила на землю, Зак тоже спешился. Он подошел к ней против своей воли, словно притянутый магнитом.

– Я тебе сказал, чтобы...

– Я не уеду, – ответила Одри, тяжело дыша. Она смело встретила его гневный взгляд.

– Ты никогда не слушаешь, что тебе говорят?

– Нет, если мне это не нравится.

Одри не пугал его гнев, как не пугал рокот водопада за спиной.

– Ты не понимаешь, что играешь с огнем.

– Объясни мне.

Он не отрываясь смотрел на Одри, и злость в его глазах сменялась желанием.

– Ты никогда не сдаешься.

Судя по голосу, Зак признал свое поражение. Он протянул руку и убрал с ее лица непокорную прядь.

– Не вижу необходимости.

– Не обманывай себя, Одри.

В его глазах горел такой огонь, что девушке стало страшно. Она чуть не пожалела, что затеяла это безумное преследование. Да, она любила его, но стоит поддаться чувству, ей никогда не излечиться от этой страсти. Словно прочтя ее мысли, Зак обнял ее, привлек к себе и поцеловал. Одри тесно прижималась к нему, отбросив все сомнения. Она забыла, что он может оказаться ее братом, а их любовь преступным кровосмешением. Они опустились на ложе из сухой травы и опавших листьев. Зак осыпал поцелуями ее лицо и шею.

– Ты хочешь этого, Одри? – прошептал он.

– Я хочу, Зак. Я хочу тебя.

Он все еще пытался бороться с собой, но она поцеловала его в губы, и Зак сдался. Одри знала, почему он так стремился избежать близости. Он допускал, что они брат и сестра. Но Одри была убеждена, что это чепуха. Конечно, они чужие. Она не могла бы влюбиться в собственного брата. Очень похоже на то, что отец Зака – Энтони Полидори. Зак больше похож на итальянца, чем на Уитта. Он не мог быть ее братом! Но спустя мгновение она ни о чем не могла думать, целиком отдавшись чувствам.

Его пальцы нащупали пуговицы блузки, затем застежку лифчика, и скоро Одри оказалась обнаженной до пояса. Он поцеловал ее темный сосок, и ее словно пронзила молния. Ее нежная грудь бурно отзывалась на каждое прикосновение, на каждую ласку, и Одри до боли хотелось большего.

«Люби меня, Зак!» – хотелось закричать ей. Наконец его пальцы добрались до ремня джинсов, и теперь на ней остались только кружевные трусики. Его теплые губы снова вобрали в себя ее сосок, язык нежно лизал его, заставив Одри застонать от невыносимого наслаждения. Она стала торопливо раздевать его, обрывая непослушные пуговицы на рубашке.

– Одри, – глухо произнес он, глядя на нее потемневшими от желания глазами.

Она отозвалась на этот призыв каждой клеточкой тела. Был ли это призыв продолжать или, наоборот, остановиться, она так и не узнала. Она хотела его, неважно, что будет потом.

– Ты уверена? – спросил он. – Мы можем ошибаться...

– Нет, – прошептала Одри. – Люби меня, Зак. Люби меня и ни о чем не думай.

Целуя ее, он гладил ее тело и просунул руку под шелк ее трусиков. Зак освободил ее от последней преграды и прильнул губами к нежному животу. Его теплое дыхание коснулось завитков в паху, и девушка задохнулась от желания.

– Закари, – не выдержала она, требуя продолжения.

– Еще не пора, – прошептал он и притянул ее руку к «молнии» на своих джинсах. Одри спустила джинсы с его стройных бедер. Дрожащими пальцами она гладила его ягодицы и чувствовала, как отзывается на ее прикосновения его тело.

Их обнаженные тела, разгоряченные и возбужденные, требовали близости. Одри поцеловала его, и Зак не смог больше сдерживаться. Он резким движением раздвинул ей ноги и овладел ею. Одри, испытав острое наслаждение, закрыла глаза, но Зак попросил:

– Смотри на меня. Мы никогда не забудем этого. Мы не сможем это забыть, даже если захотим.

Это прозвучало как мрачное пророчество, но Одри послушно смотрела на него, отдаваясь безумной скачке. Больше не было ни секунды отдыха, ни мгновения передышки. Он входил в нее все сильнее и глубже, двигался все быстрее, пока мир перед ее глазами не закружился.

– Одри, любовь моя, – шептал он.

Она прижимала к себе Зака изо всех сил, а ее тело содрогалось в сладких конвульсиях. Горячие слезы катились по ее щекам. Она сама не знала, от чего плачет: от радости или от облегчения. Но Одри не хотела думать о завтрашнем дне.

Он и так наступит слишком быстро.


Глава 20


—Расскажи мне о моей матери, – попросила Одри, когда они, усталые и удовлетворенные, лежали рядом.

Вечерняя заря угасала, мрачные облака медленно плыли по серому темному небу. Зак, услышав ее просьбу, напрягся и отодвинулся.

– Я не знал твоей матери. – Он взял джинсы и натянул их. – Она жила в Монтане вместе с тобой.

– Я спрашиваю о родной матери, – объяснила Одри. Она не собиралась ни сердиться, ни позволять ему снова построить между ними барьер отчужденности. Теперь, когда они стали любовниками, у них все будет общее. – Я спрашиваю тебя о Кэтрин.

После безумной горячей скачки они лежали обнаженные, прижимаясь друг к другу. Одри гладила шрам на его плече, памятку той страшной ночи, когда была похищена Ланден, и думала, что они не могут быть родными. Или он сын Полидори, или она не Ланден Дэнверс. Но теперь, когда любовная лихорадка утихла, она уже не была в этом так уверена. Зак казался чужим, как никогда, словно не мог поверить, что все это случилось наяву.

– Кэтрин не была твоей матерью, – уверенно ответил он.

– Ты не можешь этого знать.

«Это как раз правда», – подумал Зак, натягивая сапоги. Ему хотелось оказаться далеко отсюда, очень далеко. Рядом с Одри он чувствовал себя жучком в липкой паутине. Почему она решила отдаться ему? Она внезапно разуверилась, что они родственники, или просто хотела подобраться к нему поближе, чтобы побольше разузнать о семье? Или собирается шантажировать его? Или влюбилась в него? Неважно почему. Этого просто не должно было случиться. Он не должен был уступать. После Кэт Зак ни разу не потерял над собой контроль, ни разу не позволил женщине соблазнить его. Инициативу всегда проявлял он. До сих пор. Пока не появилась Одри.

Зак с отвращением стиснул зубы и встал, отряхивая пыль, покрывавшую джинсы.

Но он не смог устоять перед Одри. Вызов в ее синих глазах, дерзко поднятый подбородок, мягкие чувственные губы и сексуальность в каждом взгляде и жесте превращали его в самца. Разум умолкал, оставалось только тело. Ему был нужен только секс, необузданный и горячий. И наконец он его получил. Этого оказалось слишком много. Ураган, который подхватил его и несет против воли. Все так же, как это было с Кэт.

Зак попытался успокоить себя. Все это дело времени. Как только Одри окажется на расстоянии, он возьмет себя в руки. По крайней мере, пока вся эта история не разъяснится окончательно.

Но Зак не умел долго обманывать себя. Каким образом он может оказаться на расстоянии? После того как он познал ее тело, его постоянно будет мучить неутоленное желание. Его челюсти сжимались стакой силой, что, казалось, зубы вот-вот начнут крошиться. Зак надел куртку и резко сказал:

– Пора возвращаться. Уже холодно.

Одри положила ему руку на плечо, и он застыл.

– Ты не должен чувствовать себя виноватым, – сказала она, перекрикивая шум водопада.

– Я не чувствую.

– Тогда почему же...

– Слушай, Одри, мы не должны были этого делать. И больше не будем. Пока не узнаем правду.

– Значит, ты начал верить мне.

– Черт побери! Ты хоть понимаешь, о чем мы с тобой говорим? – воскликнул Зак. – О кровосмешении!

Это слово повисло между ними, разделяя их сильнее любого расстояния.

– Но это не...

– Откуда ты знаешь? Если ты так уверена, что ты Ланден, то как ты можешь это говорить? Зак видел, что она колеблется.

– Потому что, – наконец решилась Одри, – я считаю, что ты не сын Уитта.

– Господи! – Кровь отхлынула от лица Зака. – Значит, ты вбила себе в башку эту глупость!

Он схватил ее за руку и больно сжал.

– Послушай меня, сестренка, и хорошо запомни то, что я тебе скажу. Я не сын итальянца.

– Откуда ты знаешь? – упрямо спросила Одри.

– Если бы я был сыном Полидори, то после разрыва с Уиттом Юнис бросила бы ему в лицо правду обо мне и настояла бы, чтобы я остался с ней.

– Нет, ведь на карту была поставлена ее репутация, – возразила Одри. – А репутация была для нее важнее детей. Юнис не сделала бы ничего, что могло ей повредить.

– Но она же изменила отцу?

– Потому что он задел ее гордость. Зак презрительно фыркнул.

– И кроме того, она не хотела причинить тебе боль. Он вдруг вспомнил слова Юнис, которые она говорила у его постели в больнице: «Мне не хотелось этого говорить, мать не должна по-разному относиться к своим детям, но ты всегда был у меня любимцем. Ближе всего к моему сердцу». Господи, только не это! Зак смотрел на Одри, словно ища в ней разгадку своего прошлого и будущего.

– Ты не должна была делать это, полагаясь только на призрачную надежду, что я не сын Уитта.

– Я сделала это потому же, почему и ты это сделал. Я просто не могла удержаться. Потому что с первой минуты, как увидела тебя, я уже знала, что это случится. Потому что, черт побери, я люблю тебя!

Одри поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Зак говорил себе, что должен оттолкнуть ее, что они играют с огнем и, что бы ни случилось, добром это не кончится, но он не мог остановиться. Его руки обвили ее стройную талию и не слушали приказов разума. Целуя, он раздевал Одри и любовался ее красотой. Голубые пульсирующие жилки на ее округлой груди сводили его с ума, ее нежные соски мгновенно отзывались на его ласки. Дрожащими от желания пальцами она помогала ему снимать с себя одежду. Ее глаза светились, как синее небо Монтаны. Он смотрел на нее, на эту запретную для него женщину, так глубоко проникшую в его сердце, в самые потайные уголки. Зак овладел ею с той же неутоленной жаждой, с силой устремляясь в глубь ее тела, словно пытаясь скрыться от всех сомнений. Он никогда еще не терял себя, не растворялся в женщине без остатка. Но ведь ему никогда не приходилось заниматься любовью с женщиной, которая называла себя Ланден Дэнверс. Его пальцы сжались в кулаки, захватывая сухую траву и опавшие листья.

Одри обняла его еще крепче, и он услышал, как гулко стучит ее сердце. Постепенно Зак возвращался к действительности. Как же она могла дышать, когда он всем телом давил на нее? Зак приподнялся на локте и посмотрел на Одри.

Ее черные волосы разметались по плечам, голубые глаза сияли.

– Ты слишком красива, – сказал он, в глубине души считая ее красоту проклятием. Насколько она похожа на Кэт и насколько не похожа!

– В чем дело, Зак? – спросила она и улыбнулась. Ее лицо как будто озарилось солнцем.

– Все это очень опасно. Не могу найти слов, чтобы объяснить это тебе.

– Для кого опасно?

– Для любого мужчины, который окажется рядом с тобой, и для тебя самой.

– Ты полюбил меня не только за красоту, – сказала Одри, поворачиваясь на бок и потягиваясь.

– Не только, – согласился он, следя за игрой света и тени на ее гладкой коже.

– Тебя привлекло и другое, и ты это знаешь. – Одри улыбнулась ему, и на долю секунды ему показалось, что рядом с ним Кэт. – Ты не смог устоять, потому что я была для тебя запретным плодом.

– Подожди-ка, ты ведь сама набросилась на меня. Загнала меня в угол. – Зак показал на лошадей, щиплющих сухую траву между деревьями. – Еще немного – и ты сбросила бы меня с обрыва.

Одри рассмеялась, и Зак не смог сдержать ответной улыбки.

– После всех этих долгих страстных взглядов, которые ты бросал на меня, и тех раз, когда ты хотел меня поцеловать, но в последний момент отступал, после того, как ты привез меня на берег реки, чтобы соблазнить, а затем отступил, теперь оказывается, что именно я во всем виновата? – Одри подмигнула ему, и он снова почувствовал возбуждение. – Я с тобой не согласна.

– Ты упустила один важный момент.

– Какой же?

Зак взял ее руки в свои, на его жестком лице появилось раскаяние.

– Мы просто перестали собой владеть. Наше поведение вышло из-под контроля разума. Мы оба знаем это.

– И как мы собираемся вернуть разуму контроль над телом? – спросила Одри, в то время как Зак потянулся за своими джинсами. – То, что мы тут делали, похоже, не помогло?

– Мы найдем способ, – пробурчал он и начал быстро одеваться.

Зак чувствовал, что надо спешить. Он хотел знать правду, и как можно скорее. Зак повернулся к Одри и с удивлением заметил, что она уже оделась. В ее спутанных волосах застряли травинки, но лицо светилось счастьем любящей женщины.

Одри легко вскочила на спину кобылки и бросила вызов:

– Догони, если сможешь!

Зак в этот момент натягивал сапоги. Она ударила лошадь пятками по бокам и умчалась.

– Дьявол, а не женщина, – проворчал он.

Через несколько секунд он уже скакал за ней по пятам, собираясь настигнуть ее. Не заботясь о том, к добру это или к худу. И когда Зак догнал Одри, он почувствовал, что Земля вертится не напрасно.


Одри никак не ожидал, что планы Зака так быстро и так резко изменятся. Но после того, как она пообщалась с репортерами и они заверили девушку, что ее история снова появится в газетах, он сделался беспокойным и на следующее утро первым делом сказал Одри, что им пора возвращаться в Портленд, как она хотела.

С одной стороны, Одри была бы счастлива остаться здесь вдвоем с Заком, вдали от всех и притвориться, что остальной мир просто не существует, но она не могла себе этого позволить. Одри не могла сдаться теперь, когда цель так близка.

Пока Зак рубил дрова, она налила себе бокал вина и прошла в кабинет. Это была необыкновенная комната. Кедровые стены, огромный камин, сложенный из речных камней, старая мебель, корзины с журналами прошлых лет, индейские пледы. Акварели с изображениями лошадей, коров и мирных сельских сцен висели на стенах. Уютная домашняя комната, в которой витал легкий запах дров и золы. Она представляла себе, как Зак проводит здесь вечера, сбросив сапоги и вытянув ноги на диване. Ей захотелось стать частью этой уютной картины. Но такие мечты были сумасшествием, она не должна думать, что у них может быть какое-то общее будущее.

Одри провела рукой по корешкам книг в шкафу и заметила в углу одной из полок старый альбом с фотографиями.

– Я и не знал, что он тут, – указав на альбом, сказал вошедший Зак и положил у камина охапку дров. Вместе с ним в комнату ворвался холодный ветер, и запах сосен и мускуса смешался с дымом разгоравшегося в камине огня. Одри свернулась клубочком на диване.

– Я налила тебе бокал вина, – сказала она. – Оставила его на кухне.

Он вернулся с бутылкой пива и бокалом, который поставил рядом с ней на журнальный столик. Затем Зак устроился в кресле напротив нее, открутил пробку с бутылки и принялся наблюдать, как она, прихлебывая вино, рассматривает фотографии.

– Ты не найдешь здесь ничего особенного.

Одри чувствовала, что Зак с непонятным беспокойством следит за ней.

– Почему же?

Она продолжала листать альбом. Фотографии были старыми и слегка выцвели. На них не было Юнис, но пустые страницы напоминали о ее незримом присутствии. Нашлось несколько детских фотографий Зака. Он нигде не улыбался и смотрел на камеру как на врага. Зато было много снимков Кэтрин. Она улыбалась, принимала естественные, но соблазнительные позы и, казалось, флиртовала с камерой. Одри прикусила губу, рассматривая эти фото, а когда появился снимок Кэт с черноволосой малышкой на руках, ее сердце сильно забилось.

Зак сделал длинный глоток из бутылки, затем снова склонился над огнем, подбросив несколько кленовых поленьев.

– Ты так ничего и не рассказал мне о ней, – заметила Одри.

Зак, отряхивая руки, смотрел, как жадное пламя лижет новую добычу, словно пробуя ее на вкус.

– Здесь нечего рассказывать.

Одри не поверила ему. Что-то в его тоне взволновало ее. Она инстинктивно почувствовала, что Зак хочет, чтобы она отступила, и это лишь подзадорило ее.

– Почему ты так говоришь, Зак? – спросила Одри, глядя ему прямо в глаза. – Что она тебе сделала?

– Кроме того, что обвинила в похищении Ланден?

– Это не могло быть всерьез. Ты был еще подростком. Одри снова взглянула на него, и у нее перехватило дыхание. Глаза Зака потемнели, он сжал зубы. Лицо застыло словно маска. Одного взгляда Одри оказалось достаточно, чтобы понять все. Благодаря интуиции любящей женщины она по выражению лица Зака поняла, что он и Кэтрин – ее мать – были любовниками.

– Нет... – в ужасе прошептала она, качая головой. – Нет, только не это!

Но страшное подозрение не рассеялось. Альбом с семейными фотографиями упал на пол. Он шагнул к ней, но она вскинула руку, словно защищаясь.

– Господи! Ты не мог! Нет!..

– Одри!

– Вы с Кэтрин были любовниками? – Наконец ей удалось выговорить эти страшные слова. Он ничего не сказал, просто закрыл глаза. Его рот сжался в тонкую линию.

– Но она была моей матерью, – прошептала она.

– Я знаю, кем она была, – бросил Зак и схватил со стола свое пиво. – Так вышло.

– Так вышло? – недоверчиво переспросила Одри. – Господи, Зак, ведь она была твоей мачехой!

– А ты можешь оказаться моей единокровной сестрой. Не такая уж приятная мысль, как ты считаешь?

Он отпил из бутылки. Лучше бы он ее ударил! Одри вскочила с дивана.

– Но я не...

Зак толкнул ее, и она упала на диван. Он наклонился к ней так близко, что почти касался ее лица.

– Разве ты здесь не для этого? Разве это не входило в твои планы? Доказать, что ты моя любимая маленькая сестренка?

– Нет, – прошептала Одри, не желая понимать, что он говорит правду.

Она опять вскочила на ноги, но Зак схватил ее за руки.

– Я предупреждал тебя!

– Ты только намекал на что-то. Ты мог бы мне сказать, что ты... ты...

– Что я что? – злобно сказал Зак. – Что я был любовником женщины, которая может оказаться твоей настоящей матерью?

От этих слов Одри стало дурно. Если бы Зак не держал ее за руки, она бы упала.

– И что бы ты сделала? Ты бы отступила? – безжалостно продолжал он. – Не думаю.

Грубо притянув ее к себе, Зак поцеловал ее. Грубо, словно наказывая. Он злился на нее, на себя, на весь мир. Когда он оторвался от ее губ, они оба тяжело дышали.

– Ты это делал… Ты занимался со мной сексом, потому что я похожа на нее?

– Господи, нет! Я всегда хотел вычеркнуть Кэт из своей жизни. Еще до того, как все случилось. Но она не отступала.

– Я не хочу этого слышать.

– Она была очень страстной женщиной, а я – сексуально озабоченным парнем. Я не собираюсь оправдываться. Этого не должно было случиться.

– Значит, Уитт поэтому исключил тебя из завещания? Зак мрачно улыбнулся.

– Это было одной из причин.

– Как же вы помирились? – продолжала допытываться Одри.

– Когда она стала спать с Джейсоном, старик перестал лезть из-за меня на стену. Потом она умерла, и мы заключили своего рода соглашение. Я восстанавливал для него старый отель и получал ранчо.

Его пальцы бессознательно сжимали ее руки.

– Почему, ты думаешь, Кэт покончила с собой? – спросил он. – Из-за меня. Из-за Джейсона. Из-за Ланден и Уитта. Из-за проклятого бремени – быть членом семьи Дэнверс. К чему ты так стремишься.

Одри оттолкнула его.

– Не делай все еще хуже, чем на самом деле, – сердито сказала она. Одри смотрела в его мрачное лицо и не понимала, чего ей хочется больше: ударить его или поцеловать.

– Не думаю, что это возможно, – сказал он и стремительно вышел из комнаты.

Зак решил напиться. Не выпить, а именно напиться до потери сознания, до полного забвения. Он схватил куртку и вышел на улицу. Похолодало, и шел снег. Он решил найти себе женщину, женщину на одну ночь, которая не будет ожидать от него ничего, кроме секса. Может быть, она даже не спросит, как его зовут.

Зак так хлопнул дверью, что стекла в ней зазвенели.

Мэнни, несмотря на холод, сидел в кресле-качалке у порога маленького домика, стоящего у края парковки. Из угла его рта свисала неизменная сигарета. Он слушал транзистор и вырезал что-то из дерева. Мэнни посмотрел на Зака, который шел мимо к своему джипу.

– Уезжаешь?

– Угу.

– Похоже, ты собираешься подраться?

– Для начала.

– Когда вернешься?

– Не знаю. – Зак мотнул головой в сторону дома. – Присмотри за ней, ладно?

– Я пайют, а не тюремщик.

– Просто проследи, чтобы она никуда не уехала.

– Проблемы с женщинами, – сказал Мэнни, не меняя невозмутимого выражения лица, он вдохнул дым и выпустил его из ноздрей, – это проблемы наихудшего сорта.

– Аминь.

Зак забрался в джип, вставил ключи в замок зажигания, завел мотор и умчался. Черт побери, что с ним происходит? Сначала Кэт, а теперь эта женщина, которая похожа на нее, словно живая копия. Любым путем он должен был отделаться от нее и вырваться из этого порочного эротического круга, который душил его.


На следующий день, вечером, они вместе покинули ранчо и не разговаривали всю дорогу до Портленда. Это весьма устраивало Зака. Его голова гудела после вчерашнего продолжительного общения с «Джеком Дэниелсом». В общении с блондинкой, у которой он вызвал большой интерес, он ограничился кивком, и ей пришлось переключиться на более активного парня. Когда Мэнни приехал в город, чтобы забрать его, Зак уже просто тонул в виски. И теперь за это приходилось расплачиваться. И жестоко расплачиваться.

Зак включил радио и под мелодии в стиле кантри размышлял о том, как будут развиваться события, когда они приедут в Портленд. Одри не посвящала его в свои планы, но он подозревал, что она захочет расстаться с ним. И он не мог винить ее в этом: чем скорее они расстанутся, тем лучше будет для них обоих.

Когда они въехали в город, Зак сказал:

– Я заказал тебе номер.

– Попробую отгадать, – ответила она с издевкой. – Пожалуй, этот номер не в «Орионе». – Одри даже не посмотрела в его сторону.

– В отеле тебе не будет угрожать опасность.

Она взглянула на него с неодобрением, молчаливо обвиняя во лжи.

– От кого? – Одри вопросительно подняла темную бровь. – От семьи Дэнверс? От того, кто на меня напал? – «От тебя?» – мысленно продолжила она.

Одри видела, что Зак сердится, но ей было все равно. Он оскорбил ее до глубины души. Только подумать – он и Кэтрин! Ей не хотелось больше думать об этом. Она проворочалась всю ночь, представляя себе свою мать, страстную, нетерпеливую, соблазняющую собственного пасынка, и горячего, не умеющего владеть собой мальчика.

«А чем ты лучше, ты ведь знаешь, что он может оказаться твоим братом?» – говорила она себе.

– Хорошо, – раздраженно сказал Зак. – Скажи, чего ты хочешь.

– Пока не знаю. Верни мне машину, и я сама разберусь, куда мне ехать.

– Твою машину еще не починили.

– Как? Она прекрасно ездила.

Зак презрительно фыркнул. Сегодня утром ему звонил механик с отчетом.

– Я не знаю, что вы подразумеваете под этим в Монтане, но мой механик сказал, что в твоей машине нужно менять тормоза, амортизаторы, свечи, ремень вентилятора и так далее и тому подобное.

– Отлично! Ты сам ему это приказал! – Одри даже не представляла, каким образом она сможет оплатить такой ремонт.

– Не волнуйся, я обеспечу тебя колесами, только это будет надежная машина.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, Зак.

– Но...

– И в твоей жалости!

– Но тебе нужна машина.

– И меня достало твое чертово упрямство. Ясно? Отвези меня в аэропорт, я возьму машину напрокат, – решительно сказала Одри.

Она не могла больше переносить свое подчиненное положение. Она должна сама управлять своей жизнью. Она узнает правду и потом решит, что ей делать дальше.

Зак бросил на нее хмурый взгляд.

– Ты должна оставаться со мной.

– Конечно, ради моей безопасности? – с издевкой заметила Одри, желая сделать ему больно.

– Да.

– Даже не думай об этом.

Зак мрачно посмотрел на нее и ничего не сказал. Он молча проехал мимо поворота на аэропорт и направился в центр города. Они не останавливались, пока не оказались в подземном гараже отеля «Дэнверс». Одри трясло от злости.

– Что ж, возьму такси до аэропорта, – сказала она, когда Зак вытащил ее сумку из машины.

– Отлично.

– Это ненужная потеря времени, и больше ничего. Он нажал локтем кнопку лифта и ждал, держа в руке ее вещи и раздраженно постукивая носком сапога. Наконец кабина приехала. Зак пропустил ее вперед, вошел следом, и они поднялись в главный холл отеля. Он отозвал в сторону управляющего и, сверля его глазами, распорядился:

– Мисс Нэш необходимо поместить в отдельный номер с одним ключом. Никто, кроме мисс Нэш, не должен входить туда, включая персонал отеля и членов моей семьи. Понятно?

– Да, мистер Дэнверс. – Адамово яблоко смешно прыгало на шее коротышки.

– Установите у входа в номер круглосуточный пост охраны.

– Но, Зак, это просто смешно! – запротестовала она.

– Охранник должен дежурить постоянно, независимо от того, в отеле мисс Нэш или отсутствует. Ясно?

– Конечно, мистер Дэнверс.

– Она будет отвечать на телефонные звонки. Ее гости будут ожидать в холле, пока она не позволит им войти. И никто, даже Джейсон, не должен избежать этой процедуры. Если кто-то попытается пройти к ней без ее разрешения, немедленно известите меня. Я буду в своем номере. И не регистрируйте мисс Нэш. Она моя гостья.

– Да, мистер Дэнверс, – кивнул управляющий. Затем он повернулся, снял с доски ключ и передал его Одри. Она решила не устраивать скандала при посторонних и, сжав зубы, взяла ключ. На время. До тех пор, пока она не возьмет напрокат машину и не переедет. Но Зак еще не закончил.

– Я сам отнесу ее багаж. Считайте ее особо важным гостем, и никто не должен знать, что она здесь.

Одри хотела возразить, но придержала язык. Пусть делает что хочет. Осталось потерпеть совсем немного, и она освободится от его опеки. Одри последовала за ним в кабину лифта, они поднялись на шестой этаж и прошли в роскошный угловой номер из нескольких комнат, с камином, зимним садом и джакузи. Зак бросил ее сумку на диван и закрыл дверь на замок. Послышался такой громкий щелчок, что Одри вздрогнула.

– Мне было бы спокойнее, если бы я остался с тобой, – сказал он, показывая на диван, на котором стояла сумка.

– Я считаю, что в данных обстоятельствах это было бы большой ошибкой, – ответила Одри. Мысль о том, что они остались вдвоем, заставляла ее нервничать.

– Если я не буду рядом, то не смогу тебя защитить. Расстояние в несколько метров между ней и Заком казалось ей одновременно и слишком маленьким, и слишком большим.

– А я не смогу защитить себя, если буду рядом с тобой, – заявила она дрогнувшим голосом, отступая к окну. – Все это зашло слишком далеко, Закари, но я не виню тебя. То, что между нами произошло, было ошибкой. Теперь я это понимаю, но я не уверена, что смогу держать себя в руках, если ты будешь рядом.

Одри говорила искренне, ей хотелось бы забыть обо всем и прижаться к его сильному телу, поцеловать его, почувствовать его руки на своей груди. Чтобы не сказать ничего лишнего, она закусила губу. Лицо Зака стало несчастным.

– Это твое решение, Одри, – мягко сказал он.

– Значит, так и будет, – нарочито бодрым голосом ответила девушка.

– Я в 714-м номере.

У нее сжалось сердце. Это был тот самый номер, из которого много лет назад похитили Ланден.

– Позвони мне, если я буду тебе нужен.

«Ты мне нужен! Ты мне нужен всегда!» – Но эти мысли Одри остались невысказанными. Зак вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.


Зак подъехал к стоянке автомобилей «Дэнверс Интернэшнл» и открыл ворота с помощью электронной карточки. Он не хотел покидать отель, понимая, что Одри может уехать, но должен был получить ответы на свои вопросы. А для этого следовало встретиться с Джейсоном и прижать его к стенке. По телефону скользкий адвокат увиливал от прямых ответов. Поэтому, убедившись, что Джейсон в своем кабинете, Зак немедленно поехал к нему. Готовый к бою, Зак поставил свой джип на место, предназначенное для машины вице-президента, и поднялся на этаж, на котором располагались кабинеты руководства корпорации. Днем в здании кипела жизнь, но сейчас Заку казалось, что он попал в мавзолей.

Зак пересек небольшой холл, миновал пустующий стол секретаря и сквозь резные двери из дорогих пород дерева прошел в святая святых корпорации – кабинет президента. Джейсон в костюме и галстуке развалился на кожаном диване перед телевизором. Судя по тому, что его волосы были слегка растрепаны, а узел галстука ослаблен, день у него выдался не из легких. Закинув ноги на журнальный столик, он потягивал виски из высокого бокала.

Зак с силой захлопнул за собой дверь и остановился, осматривая комнату, в которой принимались главные решения корпорации. Две стены были сделаны из стекла и обеспечивали вид на панораму города, особенно красивую вечером. Остальные стены из кедра украшали различные трофеи и призы, дары лесов, которым Дэнверсы были обязаны своим богатством.

– Я вижу, ты сердишься, – заметил Джейсон, вставая и заправляя рубашку в брюки.

– Немного, – сказал Зак вслух.

– Из-за Одри? – Джейсон выключил телевизор и взял свой бокал.

– У нее решительный характер.

– Я думал, тебе это нравится в женщинах.

– Но не в этой.

Джейсон вопросительно поднял бровь, но не стал продолжать тему.

– Налей себе выпить.

– Не сегодня. – Зак присел на угол широкого письменного стола. – Я приехал, потому что хочу поговорить с Суини.

– Он недавно звонил. – Джейсон глотнул виски. – У него важные новости.

Зак замер в ожидании.

– Он чуть ли не кричал от гордости, – продолжал Джейсон, подходя к бару, чтобы долить себе виски и добавить льда. – Он вроде бы нашел Бобби Слэйда. Если ты помнишь, мы надеялись, что он окажется родным отцом Одри. Роберт Э. Ли Слэйд. Он в самом деле оказался бывшим мужем Джинни Уотсон и живет в Лексингтоне, штат Кентукки, держит автомастерскую или что-то в этом роде.

Джейсон сделал неопределенный жест рукой, отпил из бокала и продолжил:

– По словам Суини, Слэйд не знает, где сейчас его бывшая жена. Он не имел от нее известий уже около двух лет. Тогда она получила место няни в Сан-Франциско.

У Зака вспотели ладони. Он хорошо помнил Джинни Слэйд. Это была невзрачная, безвкусно одетая женщина, которая рядом с Кэт казалась старухой. Но каким-то образом она ухитрилась похитить любимого ребенка прямо у Уитта из-под носа.

– Что еще он сообщил тебе?

– Много всего. Бобби говорит, что у его бывшей жены не все дома. Это случилось с ней после того, как их малышка утонула. Джинни постоянно обвиняла мужа, обвиняла себя, и их брак в конце концов распался. По мнению Суини, Слэйд рад, что отделался от нее.

– Ну а что насчет Ланден?

– Я как раз подхожу к главному, – объявил Джейсон, уставясь в потолок. – Слэйд рассказал, что много лет назад – где-то в середине семидесятых, как раз перед его переездом в Кентукки, – Джинни появилась в Мемфисе. Она была с ребенком – темноволосой девочкой лет четырех. Ему показалось это странным, но Джинни сказала, что это ее дочь, и он поверил. Она всегда была помешана на детях, еще до того, как потеряла свою дочку.

Джейсон посмотрел на брата. В его глазах были ненависть и отчаяние.

– Самое странное в этом деле, за что Суини немедленно ухватился, заключалось в том, что она называла девочку Одри. Именно так звали их утонувшую дочку.

– Господи помилуй! – прошептал Зак с ужасом.

– Вот и я почувствовал то же самое. Приходится признать, хотя все во мне восстает против этого, что Одри может оказаться Ланден.

Зак вцепился в края стола. Этого не могло быть! Не должно было быть! Он вспомнил прикосновения ее нежного гибкого тела, ее тихие стоны...

– У Нелсона истерика. Он сейчас едет сюда.

– А Триш уже знает? – спросил Зак, с трудом понимая, о чем они говорят.

– Я не смог ее найти, – ответил Джейсон. – Носится где-то в поисках неприятностей.

– Дай я поговорю с Суини. И если он солгал…

– Чушь, Зак! Возьми себя в руки.

– Я просто хочу задать ему несколько вопросов, – упрямо сказал Зак.

Джейсон понимающе улыбнулся, словно говоря, что видит своего брата насквозь.

– Номер телефона ты найдешь на моем столе, Зак. Но ты ничего не добьешься этим разговором. Как говорится, факты есть факты. Одри Нэш может оказаться нашей сестрой. Хорошо хоть, она об этом ничего не знает.

– Да, – согласился Зак с упавшим сердцем.

– Пока не знает, – добавил Джейсон. Его челюсти сжались, и Зак заметил, что в этот момент брат, как никогда, стал похож на отца.

– И насколько это будет зависеть от меня, – решительно добавил Джейсон, – она никогда ничего не узнает.


Глава 21


– И загнали сами себя в ловушку. Самодовольный тон Суини совсем не соответствовал ни его словам, ни сложившейся ситуации. Зак, наоборот, был напряжен.

– У тебя есть адрес Джинни Слэйд?

– Нет, но я знаю, у кого она работала два года назад в Сан-Франциско.

– Диктуй.

Суини пару секунд поколебался, затем неохотно сообщил Заку адрес и телефон последних хозяев Джинни. Не так много информации, но Заку этого было достаточно. Как только он повесил трубку, в кабинет вошел Нелсон, бледный и растрепанный.

– Что происходит?

– Суини нашел Джинни Слэйд, – ответил Джейсон. – Вернее, почти нашел. Суини считает, что она в Сан-Франциско.

– Значит, все это правда?

Нелсону не удалось договорить. Он прошел в кабинет, упал в одно из кожаных кресел и принялся тереть виски.

– Я не могу в это поверить! Она в самом деле Ланден?

– Похоже на то, – неохотно ответил Зак.

– Это еще неизвестно, – решительно заявил Джейсон. – Мы не должны сами доказывать, что она Ланден. Нам просто следует молчать об этом.

– Так не пойдет, Джейсон, – ответил Зак так же твердо, несмотря на всю горечь ситуации.

Нелсон прекратил тереть виски и начал массировать за ушами, пытаясь избавиться от головной боли.

– Сплошные неприятности, – устало бросил он. – Сначала мама, теперь еще это.

– Что с Юнис? – спросил Зак.

– Она ловила своего чертова кота, поскользнулась и упала, – ответил Нелсон. – Немного ударилась, несколько царапин, но, слава богу, ничего серьезного. Но это дело с Ланден! Просто не могу поверить!

Он посмотрел на Зака и попытался улыбнуться.

– Знаешь, много лет назад я тобой восхищался. Ты участвовал в драках, снял проститутку.

Нелсон помолчал, уставившись в пол. Затем он громко вздохнул:

– Думаю, все это давно в прошлом.

Меньше всего Зака интересовали сейчас экскурсы в историю. Нелсон всегда был со странностями, и возвращение Ланден в семью ничего не могло изменить. По крайней мере, к лучшему. Зак похлопал младшего брата по плечу. Затем, приняв решение, он пересек комнату и направился кдвери.

– Эй, куда ты собрался? – закричал ему вслед Джейсон. – Подожди, Зак! Черт, что ты собираешься делать?

– Какая разница? – обреченно сказал Нелсон. – Все кончено, Джейсон.

– Пока еще нет.

Продолжения разговора Зак не услышал, так как он закрыл за собой дверь и направился к лифту. Мысль, что Одри может оказаться Ланден, причиняла ему боль. Он не мог поверить в это, говорил себе, что это невозможно. Что ж, по крайней мере, они приблизились к развязке. Дамоклов меч, столько лет висевший-над семьей Дэнверс, готов был упасть.


Триш была в бешенстве.

Она вскочила в свою «Альфу» и помчалась вперед, не разбирая дороги. Она собиралась встретиться с Марио, но ее планы провалились. В который раз! Ее пальцы судорожно сжимали руль. Она не сбавила скорость на повороте и вылетела из своей полосы. Водителю, ехавшему по встречной, едва удалось избежать столкновения. Он возмущенно нажал на клаксон. Триш грязно выругалась и понеслась дальше, поглядывая в зеркало заднего вида, не едет ли он за ней. Пусть едет, она ему покажет, на что способна нормальная машина. У нее было жуткое настроение.

И все из-за Марио. И Одри.

Марио клялся, что он не может встретиться с ней, потому что у него дела, но Триш не так глупа, чтобы поверить в это. Сколько бы он ни извинялся, она не услышала в его голосе ни капли сожаления. Триш знала причину: у него другая женщина. И не надо быть гением, чтобы понять, что это Одри Нэш.

С тех пор как она увидела Марио в кафе вместе с Одри, он избегал Триш, изобретая один глупый предлог за другим. Но Триш понимала, что к чему. Каждый раз, когда у него появлялась новая шлюшка, он пропадал. Но всегда – рано или поздно – возвращался к ней. Иногда через несколько дней, а иногда через несколько месяцев он снова появлялся, совершенно не раскаиваясь, но полный любви и страсти. Секс всегда стоил ожидания. Но пережитая боль не стоила.

А теперь он заинтересовался Одри, и это всерьез беспокоило Триш.

– Сука! – прошипела Триш.

В ее отделении для перчаток лежал пистолет. Но она еще не решила, кого застрелит первым: Марио или Одри. Может быть, обоих вместе. Она купила оружие для защиты и никогда им не пользовалась, но сегодня она была вне себя. Если она поймает Марио с этой дешевой деревенской шлюхой из Монтаны, она продырявит их, не моргнув глазом. Ее ладони вспотели, на следующем повороте руль чуть не выскочил из рук. Мысли об убийстве ей нравились, но Триш понимала, что все это только фантазии. Инфантильные мечты о мести, на которую она никогда не решится. Триш включила зажигалку, мечтая о порции кокаина. Небольшая порция взбодрила бы ее и, может быть, позволила бы реализовать мстительные планы. Она вытащила сигарету и сунула в рот.

Зазвонил сотовый, и Триш радостно улыбнулась. Марио передумал! Держа руль одной рукой, она взяла трубку.

– Да? – Но, к ее разочарованию, это был Нелсон.

– Я думал, тебе следует об этом знать, – промямлил он потерянным голосом. – Похоже, что Одри – это и в самом деле Ланден.

– Черт, не может быть!

Зажигалка, нагревшись, щелкнула. Триш зажала трубку между ухом и плечом и прикурила, не отрывая глаз от дороги.

– Я тоже в это не верю, но Суини считает это доказанным.

– Этот коротышка не нашел бы свой собственный член, если бы он не был пришит к его яйцам.

Триш бросила зажигалку в пепельницу и набрала полные легкие дыма.

– Почему ты всегда так грубо разговариваешь?

– Отстань. Репортеры уже пронюхали?

– Пока нет, но скоро узнают. Зак совершенно взбесился.

– Зак? – Триш нахмурилась и выпустила струю дыма, которая почти закрыла ветровое стекло.

– Да, он вернулся в город.

– С этой сукой?

– Наверное.

Кровь Триш буквально закипела: ее подозрения подтвердились. Понятно, почему Марио сегодня занят.

– Джейсон намерен скрыть правду. Он не хочет, чтобы об этом узнал кто-то посторонний, особенно Одри. Но Зак выскочил отсюда как ошпаренный, я думаю, он собирается ей все рассказать.

– Черт!

Сердце Триш тревожно забилось. Сначала Марио, а теперь вся ее жизнь, ее будущее, все, что она имела как наследница империи Уитта Дэнверса, все это могло быть потеряно. Из-за этой суки.

– Где она?

– Слушай, – Нел сон загадочно понизил голос. – Закари поселил ее в нашем отеле. Джейсон уже проверил, хотя этот тупой управляющий, Рич, не сказал ему, в каком она номере. Джейсон угрожал, что уволит его, но тот все равно не раскололся.

– Думаю, Зак пригрозил, что разорвет его на части. – Триш затормозила на красный свет.

– Скорее всего. Похоже на нашего брата, – мрачно согласился Нелсон.

– Да, дела все лучше и лучше, – ответила Триш, с лихорадочной скоростью прокручивая в голове разные варианты.

– Ты хочешь сказать, хуже и хуже, – продолжал ныть Нелсон.

– Зачем Заку нужно, чтобы Одри это узнала?

– А я откуда знаю? Скорее ты это сообразишь, ты отлично разбираешься в чужих эмоциях.

Неожиданно все встало на свои места. Ее подозрения превратились в уверенность. С нехорошей улыбкой Триш резко нажала на газ, когда переключился свет, и рванула вперед.

– Спорю на что угодно, наш равнодушный к женщинам стоик по уши влюбился, – сказал Триш с отвращением. – Меня от этого тошнит. Эта сука – его любовница. – Она затормозила на желтый. – Знаешь, это можно обернуть к нашей выгоде.

– Не представляю, как это сделать.

– Увидишь, – бросила Триш, отключилась и повернула к реке.

Она включила радио и с удовольствием запела старую песню вместе с Тиной Тернер. Теперь она была уверена, что справится с Одри.


После ухода Зака Одри принялась за дело. Она арендовала по телефону автомобиль, позвонила механику Зака и сказала, что ей срочно нужна ее машина. Теперь ей нужно было связаться с хорошим юристом. После того как она дала первое интервью, к ней уже несколько раз обращались юристы. И у нее накопилось десяток визитных карточек вежливых господ с хорошо подвешенными языками, в дорогих костюмах, которые выражали готовность заняться ее делом. Некоторые намекали, что не потребуют оплаты вперед, но все они производили на нее впечатление скользких типов. Очевидно, что в этом деле их волновала только собственная выгода.

Теперь ситуация изменилась. И изменилась к худшему. Одри легла на спину и закрыла глаза руками.

«Забудь его», – приказала она себе. Если бы только она могла! Но что бы она ни делала, она думала о нем, видела его перед собой, чувствовала его прикосновения...

Зазвонил телефон, и она чуть не подпрыгнула. Зак. Это мог быть только Зак. Никто не знал, что она здесь. Одри подняла трубку.

– Алло.

– Одри, – послышался женский голос. – Значит, ты здесь. Она узнала Триш.

– Зак никому не сказал, где ты, я просто позвонила наугад. И хотя мне не сказали, в каком ты номере, но все-таки соединили с тобой.

– Что тебе нужно? – спросила Одри. Неужели эта женщина действительно ее единокровная сестра?

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Сейчас?

– У тебя что, важные дела? – Не ожидая ответа, Триш продолжила: – Я сейчас внизу, в гараже отеля. Давай встретимся с тобой в баре через пять минут. Или, если хочешь, можно и в другом месте.

– Ничего не имею против бара, – ответила Одри. – Я сейчас спущусь.

Сколько хлопот о ее безопасности, но при этом узнать, где она остановилась, может каждый. Одри провела щеткой по волосам, надела шелковый пиджак и вышла из номера, захлопнув за собой дверь. В коридоре она чуть не столкнулась с рослым рыжим охранником.

– Мистер Дэнверс приказал мне дежурить у вашего номера, – сказал он извиняющимся тоном. – Вы куда-то идете?

– Ненадолго.

– Куда?

– Всего лишь в бар отеля, – неохотно ответила Одри. Ей было неприятно находиться под наблюдением, но она понимала, что охранник выполняет свою работу. Одри поспешила к лифту и спустилась на первый этаж, нервно постукивая пальцами по стенке. Наконец кабинка остановилась, и двери открылись.

Прислонившись спиной к колонне, со скрещенными на груди руками перед ней стоял Зак. Он напоминал ягуара, готового прыгнуть на ничего не подозревающую добычу.

– Далеко собралась? – протянул он, слегка улыбаясь.

– Нет, я... – растерянно промямлила Одри, но быстро взяла себя в руки. – Ты что, все это время просидел внизу, ожидая, что я попытаюсь убежать из-под надзора? Улыбка Зака исчезла. Глаза смотрели сердито.

– Ты слишком много о себе воображаешь, сестренка, слишком много.

– Пропусти меня, – ответила Одри, пытаясь обойти его.

– И куда ты все-таки собралась?

– В бар.

– Жажда замучила?

Одри посмотрела на него исподлобья и сказала:

– Вообще-то, это тебя не касается, но я встречаюсь там с твоей сестрой.

– Триш здесь? – удивленно спросил Зак, бросив мрачный взгляд на стеклянную дверь бара.

– Да, она меня ждет. Так что позволь мне пройти.

Но он не пропустил Одри. Вместо этого Зак прошел к бару, открыл дверь и обвел взглядом зал. Триш сидела за столиком в углу, в одной руке – бокал, в другой – неизменная сигарета. Зак пересек бар, Одри следовала за ним.

– Какого черта ты здесь делаешь? – резко спросил он, мрачно глядя на сестру.

– Просто решила немного выпить со своей, вернее, с нашей сестрой. – Триш стряхнула столбик пепла с сигареты. – Присоединишься к нам?

Одри так растерялась, что не смогла этого скрыть.

– О господи! Я испортила тебе сюрприз! – с притворным раскаянием воскликнула Триш, прижимая ладонь к груди. – Он еще не сказал тебе?

Она осуждающе посмотрела на брата и заявила:

– Зак, я считаю, что она должна об этом знать. Ты не согласен? – Триш перевела взгляд на Одри. – Напали на след Джинни Слэйд. Похоже, что ты в конце концов права. Зак, тебе незачем притворяться удивленным. Я знаю, что тебе об этом уже известно.

– Никто еще не говорил с Джинни, – сказал Зак.

– Это только вопрос времени.

Одри не могла поверить, что розыскам и сомнениям пришел конец и она обрела свое настоящее имя. Она посмотрела на Зака, и радость мгновенно сменилась отчаянием. Хотя Одри знала, что это может случиться, вся кровь отхлынула от ее лица, а ноги стали ватными. Значит, именно об этом она мечтала?

Закари сел за столик напротив Триш, потянул Одри за руку и усадил рядом с собой на кожаный диванчик.

– Правда, я удачно выбрала время для сюрприза? – ехидно сказала Триш.

– Почему ты мне ничего не сказал? – спросила Одри, изумленно глядя на Зака.

– Я сам только что узнал это.

Триш многозначительно посмотрела на них и сказала с издевкой:

– Это существенно усложняет ситуацию.

– Она всегда была сложной. – Зак непонимающе взглянул на сестру.

– Знаю. Я имею в виду вашу с Одри ситуацию.

В этот момент подошел официант с новой порцией виски для Триш. Зак заказал пива, Одри попросила белого вина. Триш насмешливо улыбнулась:

– Белое вино. Вот, значит, что пьют у нас на фермах в Монтане.

– Прекрати, Триш, – рявкнул Зак.

– Братик, не надо так сильно переживать. А ты, сестренка, смотрю, совсем скисла. – Она допила свой бокал. Официант принес бокалы, и Одри взяла свой. Ее рука дрожала.

– Зачем ты хотела меня видеть? – спросила она Триш.

– Чтобы сказать тебе, чтобы ты держалась подальше от Марио.

Одри удивленно подняла бровь.

– Мы с ним уже много лет вместе, – объяснила Триш.

– Но я не встречаюсь с Марио.

– Что ты говоришь?

– Я виделась с ним один раз по делу.

– Он держал тебя за руку и смеялся над твоими шутками. – Триш глубоко затянулась и смяла сигарету в пепельнице. – Не надо врать. Просто запомни: Марио не для тебя.

– Что ты о себе воображаешь? – не выдержала Одри. – Вы оба? – добавила она, поворачиваясь к Заку. – Ты охраняешь меня, как заключенную, а ты указываешь мне, с кем мне можно, а с кем нельзя встречаться. С меня хватит. Я ухожу отсюда.

Она попыталась встать, но Зак удержал ее за руку.

– Подожди секунду, – попросил он и повернулся к сестре: – Ты все сказала?

– Не совсем. – Триш отпила из нового бокала. – Просто на всякий случай, если вы кое в чем не уверены, думаю, надо вас просветить. Если вы стали любовниками, то у вас большая проблема, ребята.

– Придержи язык, Триш, – не выдержал Зак.

– Если ты в самом деле Ланден, а похоже, так оно и есть, тогда тебе придется смириться с тем, что Зак – твой единокровный брат. Я знаю, какие ходят сплетни, но если вы рассчитываете, что Зак сын Энтони Полидори, то вы здорово ошиблись. Это неправда.

Руки Зака сжались в кулаки.

– Я тебя предупреждаю...

– Я просто рассказываю, что знаю. Вспомни, Зак, ты всегда обвинял меня, что я подслушиваю у дверей и подглядываю через замочные скважины.

Триш вздохнула и снова отпила из бокала.

– Я так и делала. Это был мой единственный шанс. Единственный шанс выжить, единственный способ узнать, что происходит. И я знаю прорву разных вещей.

Она зажгла новую сигарету.

– Я хорошо помню тот день, когда мама разными хитрыми способами узнала группу крови Энтони Полидори. Она была страшно разочарована, потому что у нее не осталось даже тени надежды, что он может быть твоим отцом. Да, она хотела, чтобы ее любимый сын оказался сыном ее любовника. – Глаза Триш возбужденно горели. – Так что, если вы трахались, подумайте о том, что вы гораздо роднее, чем представляли себе.

– Замолчи, Триш!

Но она уже не могла остановиться.

– Не любишь слушать правду?

– Пойдем отсюда. – Зак подтолкнул Одри к краю дивана.

– Как ты думаешь, газетчикам понравится эта милая деталь романтической истории чудесно нашедшей родных Ланден Дэнверс? – с ненавистью сказала Триш. – Интересно, что они скажут по этому поводу. Есть такое замечательное слово «инцест». Все это может получиться очень забавно.

Она с наслаждением затянулась и выпустила дым из ноздрей.

– Только попробуй сделать это, и я сверну тебе шею, – пригрозил Зак.

– Господи, Зак, прекрати эту мелодраму. Тебе это не идет.

– Проверь! – прорычал он, едва сдерживаясь. – Я бы на твоем месте прикусил язык.

Одри не могла больше терпеть эту ненависть. Она вскочила и устремилась к дверям, затем пересекла холл и выскочила на улицу. Холодный дождь падал на город. Прохожие с поднятыми воротниками прятались под зонтиками.

Одри перебежала улицу, не слыша гудков возмущенных водителей. Дождь лил ей за воротник, мокрые волосы прилипли к лицу.

– Одри! – услышала она голос Зака, но не остановилась. Даже не оглянулась.

Она хотела убежать как можно дальше от этой ненависти, от этой боли, от этой страшной чудовищной ошибки. Ее слезы смешивались с дождем. Как она могла полюбить брата? Зачем она приехала в Портленд? Зачем? Что она выиграла теперь, когда узнала, что в самом деле Ланден?

– Одри! Остановись.

Он был совсем близко, Одри уже слышала звуки его шагов по мокрому асфальту и попыталась бежать быстрее. Назад, в прошлое. Снова превратиться в Одри Нэш. Проститься с надеждой стать Ланден Дэнверс. Навсегда расстаться с Заком.

На перекрестке она сошла с тротуара на красный свет. Мимо в опасной близости промчался автомобиль, чудом не сбив ее, и обдал брызгами грязи. Зак схватил ее и втащил обратно на тротуар.

– Нет! – закричала Одри.

– Тише. Все будет хорошо, обещаю тебе.

Зак прижал ее к себе, и она разрыдалась, вцепившись в его куртку. Она выла, как раненое животное, держась за него и одновременно отталкивая. Любопытные прохожие останавливались, глядя на них, затем проходили мимо, не желая мокнуть под холодным дождем.

– Одри, пожалуйста, тише. Не надо. Все будет хорошо. Я все улажу.

– Что ты сделаешь! – кричала она в ответ. – Ничего никогда не будет хорошо!

Но его запах, тепло его большого сильного тела успокоили ее. Всхлипывая, она прижалась к нему и позволила перевести через улицу.

– Я не хотела этого, – повторяла она в отчаянии. – Я не хотела любить тебя.

– Я знаю, успокойся, я знаю.

– А теперь... Теперь...

Зак только крепче обнял ее. Если бы они могли убежать на край света и навсегда забыть фамилию Дэнверс.

– Пойдем, – сказал он.

– Куда?

Его губы решительно сжались. Зак повел ее назад, к отелю.

– Мы должны полететь в Сан-Франциско. Все это еще не кончено.


Когда они подъезжали к дому на Ноб-Хилл в Сан-Франциско, нервы Одри звенели, как туго натянутая струна. После ночи, проведенной в аэропорту Портленда, они первым рейсом улетели в Сан-Франциско, арендовали автомобиль и устроились в отеле, как когда-то, в двух смежных номерах, соединенных дверью. Но теперь она знала, что они никогда больше не будут вместе. Она никогда не погладит его шрам, никогда не почувствует его внутри себя. Они никогда больше не будут любовниками.

Господи, она, наверное, сошла с ума. Сумасшествие даже находиться рядом с ним.

И все-таки, измученная переживаниями и дорогой, Одри забылась тревожным сном, а Зак принялся за поиски Джинни Слэйд. Он начал с номера телефона, который ему дал Суини. Там ему сказали, что Джинни, или Вирджини, больше не работает у них, но Заку удалось узнать номера телефонов тех людей, которые обращались, чтобы проверить рекомендации Джинни, и он методично обзвонил всех.

На это ушли часы, но в конце концов ему повезло, и он нашел нынешнюю хозяйку Вирджини, Велму Бассет. И вот теперь они стояли на пороге большого дома в викторианском стиле, выкрашенного в благородный серый цвет с белой отделкой. Широкие кирпичные ступени вели к солидному крытому крыльцу.

Зак нажал на кнопку звонка. За крепкой дубовой дверью послышались приятные мелодичные звуки.

Одри замерла от страха. Вскоре дверь отворила приятная стройная женщина лет тридцати.

– Миссис Бассет? – спросил Зак. – Я...

– Вы мистер Дэнверс, я поняла. А это мисс Нэш. – Она улыбнулась, но было видно, что она нервничает. – Входите, прошу вас. Я сделала, как вы предложили, и позвонила в Портленд. Они прислали мне по факсу ваши фотографии и статью о похищении Ланден. Вы должны меня простить, – добавила хозяйка дома, проводя их через холл в уютную гостиную, – но мы в основном интересуемся местными новостями. Мой муж – банкир, он, конечно, более информированный человек, чем я, но я в самом деле ничего не знала о похищении. Тогда я была еще ребенком и жила в Нью-Йорке.

Она растерянно оглянулась и добавила:

– Простите, я забыла о своих обязанностях хозяйки. Я позову Вирджини, и вы сможете поговорить с ней здесь. Прошу вас, садитесь. Марта принесет вам чай или лимонад, или, может быть, лучше что-нибудь покрепче?

– Нет, нет, ничего не нужно, – ответил Зак.

– Ну хорошо. Я думаю, что в вашей истории действительно что-то есть. И теперь, если окажется, что Вирджини в самом деле эта женщина, Слэйд... Но ведь тогда нельзя доверять ей нашу девочку...

Наконец она ушла и оставила их одних в красивой комнате, отделанной в персиковых тонах. Одри присела на край кресла, а Зак остался стоять у окна с видом на океан. В комнату, неслышно вошла служанка и поставила на журнальный столик серебряный поднос, на котором было все необходимое для чаепития. Из холла донеслись шаги, и Одри обхватила себя руками, стараясь сдержать нервную дрожь. Узнает ли она эту женщину, которая украла ее у настоящих родителей, женщину, которая навсегда изменила ее судьбу?

– Но я никого не ждала, – возражал пронзительный женский голос.

– Эти люди сказали, что они ваши друзья, очень старые друзья.

– Миссис Бассет, я никого здесь не знаю.

Этот голос заставил сердце Одри забиться сильнее. Комната, казалось, поплыла под ее ногами, когда эта женщина вошла в комнату. Она была маленькой, похожей на птичку, с темными седеющими волосами и невыразительным лицом, но, когда ее взгляд упал на Одри, она замерла на месте.

– Нет... – прошептала она, хватая ртом воздух. Ее лицо стало белым как мел. – О господи!

Наконец Джинни удалось взять себя в руки.

– Кто вы? – спросила она, пытаясь улыбнуться, но губы ее дрожали.

– Попробуйте угадать, – мрачно сказал Зак.

– Но я не знаю...

– Знаете, Джинни. Это Ланден. Вирджини переводила взгляд с Зака на Одри.

– Ланден?

– Ланден Дэнверс, девочка, которую вы отвезли в Монтану и отдали на воспитание Виктору и Шэрон Нэш, называя ее своей дочерью, хотя та уже много лет как умерла.

– Нет! – воскликнула она, нервно облизывая губы. – Миссис Бассет, я не знаю, что они вам наговорили, но...

– Я уже вызвала полицию, Вирджини, – ответила Велма. – Если они лгут...

– Матерь Божья! – Джинни схватилась за сердце. – Вы не могли...

– Почему бы вам не рассказать нам все, – сказал Зак, подходя к креслу. – Тогда мы смогли бы договориться.

Продолжая причитать, Джинни опустилась на диван. По ее щекам текли слезы. Наконец она решилась.

– Я так виновата... Я страшно виновата.

– Расскажите нам все, Джинни, – бесстрастно повторил Зак.

Одри было невыносимо жаль эту женщину, которая, казалось, постарела на двадцать лет с тех пор, как вошла в эту комнату. Велма Бассет стояла у двери и расширенными от ужаса глазами смотрела на старую няню своей дочери.

– Я не хотела этого делать, – сказала Джинни, доставая из кармана клетчатый носовой платок и вытирая лицо. – Но это были такие большие деньги.

– Какие деньги?

– Мне обещали пятьдесят тысяч долларов, если я увезу Ланден.

Сердце Одри больно сжалось.

– Я знала, что это нехорошо, но не смогла устоять. Мне и всего-то надо было уехать вместе с девочкой.

– Кто вас нанял? – спросил Зак.

– Да я и сама не знаю.

Одри больше не могла молчать.

– Но ведь кто-то заплатил вам, встретился с вами.

– Все было устроено по телефону. Сначала я даже думала, что это просто шутка. Затем я получила пакет. Десять тысяч долларов. А потом мне снова позвонили и предложили еще сорок тысяч.

Она опять всхлипнула.

– И все, что я должна была сделать, это уехать из города. Пять тысяч лежали для меня в камере хранения в аэропорту, а остальное – в Денвере. Оттуда я могла ехать куда захочу. Подальше от Портленда. Мы должны были раньше приехать в аэропорт, но Ланден в тот вечер долго не ложилась спать, и мы чуть не опоздали на самолет. Я очень боялась. Господи, что же со мной будет теперь?

– Одно я вам скажу точно: здесь вы больше не работаете, – подала голос Велма. – Я вам заплачу выходное пособие, но вы ни на минуту не останетесь в этом доме с моей дочерью!

Миссис Бассет трясло от злости. Она выскочила из комнаты, стуча каблучками, и поспешила наверх.

– Хлоя! Где ты? – послышался ее крик.

Джинни поправила волосы дрожащими руками и спросила:

– Как вы меня нашли?

– Это было не так просто, – ответил Зак. Одри наклонилась к Джинни.

– Но вы ведь знаете, кто вам платил?

Та покачала головой и виновато посмотрела на девушку.

– Понятия не имею.

– Хотя бы мужчина или женщина?

– Я правда не знаю. Я ни с кем не встречалась. А деньги были наличными, мелкими купюрами.

Джинни выглядела такой несчастной, что Одри поверила ей.

– Вам придется повторить это в полиции, – сказал Зак. 

– Я все расскажу.

– Это может быть нелегко.

Джинни подняла на Зака испуганные глаза.

– Мне никогда не было легко, – призналась она. – Двадцать лет я боялась собственной тени, ожидая, когда наступит день расплаты. Я знала, что вы вернулись в Портленд, – добавила Джинни, глядя на Одри. – Об этом рассказывали в новостях. Я видела ваше лицо, слышала вашу историю, знала, что вы хотите вернуться в семью.

– Но вы могли скрыться, – тихо сказала Одри. Джинни тяжело вздохнула.

– Куда? Да и зачем? Я была уверена, что вы меня не найдете. – Она выпрямилась. – Вы точная копия своей матери. Это даже пугает.

– Да, мне говорили.

– Но почему вы не обратились к отцу? – спросил Зак. – Вы бы вернули ему дочь и получили миллион долларов.

Джинни удивленно посмотрела на него.

– Уитт Дэнверс убил бы меня на месте за то, что я увезла его дочку. – Она помолчала. – Вы дадите мне пару минут, чтобы я собрала вещи? А потом я поеду с вами в полицию.

– Конечно, – согласилась Одри.

– По-моему, мы глаз с нее не должны спускать, – вмешался Зак.

– Не волнуйтесь, мистер Дэнверс, – сказала Джинни. Она в первый раз посмотрела на Зака, пытаясь связать этого взрослого мужчину с тем озорником, который постоянно вызывал приступы гнева у отца.

– Не волнуйтесь, – повторила она спокойно. – Пришло время положить этому конец.

Джинни вышла из комнаты, пересекла холл и начала спускаться по лестнице.

– Как же мне теперь тебя называть? – спросил Зак, отходя к окну. – Одри? Или Ланден?

Это было прощание. К глазам Одри подступили слезы.

– Одри, – тихо ответила девушка. – Для тебя я всегда буду Одри.

Старинные часы в холле громко отсчитывали минуты. С шоссе доносился приглушенный шум автомобилей. Одри думала, сколько еще она пробудет рядом с Заком. Как мало осталось этих драгоценных неповторимых минут. Ее сердце разрывалось от боли, но она не отрываясь смотрела на него.

– Черт, что она может делать так долго? – нетерпеливо спросил Зак.

– Собирает свои вещи, – объяснила Одри, хотя ей тоже показалось, что прошло довольно много времени.

Вернулась миссис Бассет, ведя за собой хорошенькую золотоволосую девочку лет семи, одетую в матроску с медными пуговицами.

– Не представляю, как я смогу вас отблагодарить, – сказала Велма, нервно оглядываясь. – Как представлю себе, что я доверяла ей Хлою, так меня начинает трясти от ужаса. Я позвонила мужу. Он хочет предъявить ей обвинение. Она обманула нас, представила ложные рекомендации.

Она обняла дочку и поцеловала ее в макушку.

– Почему бы тебе не поиграть на пианино, детка?

– Не хочу, – упрямо сказала девочка.

– Ну тогда, – Велма заметила корзинку с пирожными, – может быть, ты хочешь пирожное? – Она тут же спохватилась: – О господи, я совсем забыла предложить вам чаю.

– Спасибо, не надо, – сказала Одри, а Зак только покачал головой, тревожно глядя на лестницу, по которой спустилась Джинни, словно боялся, что она снова убежит. Миссис Бассет неожиданно нахмурилась.

– Я думала, что вы уже вызвали полицию.

– Да, мы вызвали, они приедут с минуты на минуту, – ответила Одри.

– Из цокольного этажа есть выходы на улицу? – резко спросил Зак.

– Нет. Только окно, в которое спускали уголь, но оно уже много лет закрыто, и еще лестница из старого погреба, но она тоже перегорожена. Если возникнет пожар, у нас достаточно большие окна.

– Черт!

Он вскочил из гостиной и сбежал по лестнице. Как он мог оказаться таким глупцом? Спустившись вниз Зак почувствовал свежий ветерок еще до того, как заметил покачивающиеся занавески открытого окна. Зак направился к комнате, откуда через открытую дверь лился мягкий свет.

– Джинни? – позвал он.

Зак вошел в небольшую уютную комнату. На кровати лежал раскрытый чемодан. Один из ящиков небольшого комода был наполовину выдвинут, белье и ночные рубашки валялись рядом на полу.

– Джинни? – снова позвал он, но ему никто не ответил.

Зак пересек комнату и открыл дверь в крошечную ванную. Ему стало не по себе. Кровь была всюду. На полу, на стенах, на унитазе и в раковине. Джинни Слэйд лежала на потертой линолеуме с высунутым языком и пустыми, смотрящими в потолок глазами. На ее запястьях были свежие порезы, из которых, все еще пузырясь, струилась кровь. В правой руке она сжимала лезвие бритвы.

Зак шагнул назад, прочь из залитой кровью комнаты и от этих невидящих глаз.

– Звоните в полицию! – закричал он. – Одри, вызови полицию! Нет, лучше службу спасения! Нужен врач.

Зак услышал шаги и повернулся, чтобы встретить Одри у подножия лестницы.

– Не ходите сюда и, ради бога, уведите ребенка наверх! – приказал он.

– Но что случилось?

Одри заметила, как из-под двери ванной на ковер просачивается кровь.

– О боже!

– Это Джинни! Вызовите же чертову полицию!

– Миссис Бассет уже позвонила.

Зак заставил себя вернуться в ванную и проверить пульс Джинни, но не обнаружил никаких признаков жизни. Джинни Слэйд, единственная свидетельница того, что случилось с Ланден Дэнверс много лет назад, была уже мертва.


Глава 22


– Вы говорите, она не сама это сделала? – спросила Одри после того, как закончила давать показания в полиции.

Она сидела у покрытого пластиком стола; Зак стоял у дверей, прислонившись к стене. Комната казалась голой и неуютной. Полные пепельницы, застарелый запах табачного дыма, урна, до половины наполненная пустыми пластмассовыми стаканами от кофе.

Детектив Джон Фолмер, который вел их дело, носил очки с толстыми стеклами и зачесывал соломенные волосы вперед, чтобы скрыть обширную лысину.

Он был полон неукротимой энергии, которая впрочем, выражалась в основном в том, что он одновременно курил и жевал резинку.

С тех пор как Зак обнаружил тело Джинни, прошли долгие часы. Одри считала, что женщина покончила с собой, боясь наказания за похищение ребенка. Но Фолмер был другого мнения. Грея ледяные ладони о чашку с горячим кофе, Одри спросила:

– Но как же убийца нашел ее?

– Мы пока этого точно не знаем, но некоторые улики у нас есть. Окно взломано, значит, кто-то ждал ее в доме.

Детектив снял очки и тщательно протер их подолом рубашки, энергично жуя резинку. Зак посмотрел на Одри.

– Дело в том, что Джинни была левшой, – спокойно объяснил он. – А бритву нашли в ее правой руке. Она не могла нанести себе такие порезы.

– Вы знали об этом? – Фолмер внимательно посмотрел на Зака.

– Я помню. – Зак смотрел на Фолмера, но Одри чувствовала, что его мысли были далеко отсюда, в прошлом.– Как-то давно, когда Ланден была совсем маленькой, Джинни что-то шила и оставила на столе ножницы. Мне нужно было что-то открыть, и я взял их, но не смог резать. Тут я и заметил, что они сделаны для левши. В то время такая вещь была редкостью. Джинни заметила и устроила мне головомойку, кричала, чтобы я не трогал ее вещи.

Зак пожал плечами.

– Мы не особенно ладили. – Он посмотрел Одри в глаза. – В этом нет ничего удивительного.

Детектив затянулся и погасил сигарету в полной окурков пепельнице.

– У меня пока нет официального заключения о причине смерти, придется подождать результатов вскрытия, но, похоже, негодяй сначала ее придушил, затем всунул ей в правую руку бритву и вскрыл вены. Вот и все.

У Одри по коже побежали мурашки. Фолмер вытряхнул пепельницу в урну и зажег новую сигарету.

– Я понимаю, что это не вы убили Джинни, – сказал детектив, давая им свои визитки, – но у нас могут возникнуть к вам вопросы.

Зак посмотрел на Одри – она выглядела совершенно измученной.

– Вы сможете найти нас через «Дэнверс Интернэшнл» или в отеле «Дэнверс» в Портленде, – сказал он, записывая телефоны на обороте своей визитной карточки.

Они вышли из комнаты.

Одри пребывала в растерянности. Значит, она Ланден Дэнверс. Наследница миллионов Уитта Дэнверса. Что же дальше?

– Пойдем, я накормлю тебя обедом, – предложил Зак. Он тоже выглядел усталым и измученным. Смуглая кожа побледнела, под глазами залегли тени. Как долго они смогут притворяться, что ничего особенного не происходит, что притяжения между ними не существует? – думала Одри.

– Я знаю отличное место в китайском квартале. Сегодня мы останемся здесь, а завтра вернемся домой.

Домой. Сможет ли она когда-нибудь считать Портленд своим домом?

Одри вспомнила, как страшно оборвалась жизнь Джинни чуть ли не у них на глазах, и вздрогнула.

– Как ты думаешь, кто ее убил? – спросила она Зака.

– Хотел бы я знать, – ответил он, нахмурясь.

Они вышли на улицу. Было уже темно, с океана дул пронизывающий ветер. Тонкий пиджак совсем не согревал Одри, и она дрожала от холода. Зак взял ее за руку, она попыталась отнять руку, но сильные теплые пальцы не отпускали ее. Они прошли к оставленной в трех кварталах от участка машине.

Усевшись в «Форд», Зак озабоченно посмотрел в зеркало заднего вида на проезжающий мимо транспорт.

– Смотри в боковое зеркало, – попросил он, перестраиваясь из ряда в ряд.

– Думаешь, за нами кто-то следит?

– Это очевидно.

– Но здесь, в Сан-Франциско? – удивилась Одри, хотя и сама пришла к тому же выводу, что и он. Так же, впрочем, считали и полицейские.

– Ты полагаешь, что это мы привели убийцу к Джинни? Одри замолчала и принялась внимательно наблюдать за машинами, не замечая, впрочем, ничего особенного.

– Мне кажется, Джинни рассказала нам не все, – сказал Зак. – Мы до сих пор не знаем, кто все это организовал.

– Очевидно, что не твоя мать и не Уитт. Я считаю, что тот, кто устроил похищение, и убил Джинни, чтобы сохранить тайну.

– Но кто же? – прошептала Одри.

– Это может быть кто угодно.

– Кто-то из семьи?

– Вполне возможно.

– Или Полидори, – добавила она, думая, что круг подозреваемых сузился.

Конечно, Энтони Полидори мог стоять за этим похищением, и Одри была уверена, что его люди следили за ней в Портленде, но и наследники Уитта Дэнверса могли в этом участвовать.

Джейсон всегда был помешан на власти и богатстве, Триш стремилась отомстить своему отцу за потерянного ребенка и разбитую жизнь. Нелсон, правда, был слишком маленьким, в то время ему исполнилось всего четырнадцать. Зак тоже был подростком.

Убедившись в отсутствии слежки, Зак поехал в китайский квартал. Он оставил машину прямо на улице, и они вошли в маленький переполненный ресторанчик.

Внутри было шумно. Звенели стаканы, слышалась разноязычная речь. Их усадили за столик на двоих у самой кухни, но Одри не возражала. Впрочем, она с трудом понимала речь официантки, ей казалось, что все здесь быстро говорят по-китайски. Одри легче было на людях – оставаться наедине с Заком совсем не хотелось.

Они съели ароматный суп, поджаристого цыпленка и какое-то блюдо из креветок, настолько острое, что у нее выступили на глазах слезы. Все это они запивали китайским пивом. Наконец Одри почувствовала, что напряжение, сковывавшее ее плечи, отпускает, и она смогла расслабиться.

После еды подали бледный чай с тонким цветочным ароматом. Она вдохнула жасминовый запах, и ее пальцы разжались. Чашка упала на стол, горячий чай полился ей на колени.

– Одри, что с тобой? – испугался Зак.

Как только она почувствовала запах жасмина, то сразу же поняла, кто напал на нее в мотеле.

– Что ты вспомнила? – спросил Зак, глядя ей прямо в глаза.

– Все.

Одри начала вытирать чай салфеткой, стараясь не смотреть на него. Она повторяла себе, что это может оказаться ошибкой, но ничего не помогало: она знала.

Зак схватил Одри за руку и повернул к себе лицом.

– Говори же, черт возьми!

– Мне кажется, я знаю, кто напал на меня в мотеле, – неохотно ответила она.

– Что? – удивился Зак.

– И знаю, кто писал мне записки с угрозами, – продолжала она.

– Откуда?

– Этот чай... Он пахнет жасмином. Тот же самый запах. Так пахли записки и человек, который напал на меня.

Зак нахмурился и сжал челюсти.

– Юнис, – мрачно сказал он.

Одри молча кивнула, не желая говорить вслух то, о чем они оба думали: его мать убила Джинни Слэйд.


Им все-таки удалось уклониться от встречи с репортерами, хотя новость уже распространилась со скоростью лесного пожара: Одри Нэш – это Ланден Дэнверс. Газеты Сан-Франциско пестрели сенсационными заголовками, и, когда они на следующий день прилетели в Портленд, съемочные группы уже караулили их везде: у отеля «Дэнверс» и у дома Джейсона. Рано или поздно Одри придется сделать заявление для прессы, но прежде всего она хотела посмотреть в глаза женщине, которая пыталась ее убить.

Всю дорогу до дома Юнис на озере Освего Зак молчал. «Дворники» мерно двигались по ветровому стеклу, сбрасывая капли дождя. Зак так сильно сжимал руль, что костяшки пальцев побелели.

В доме, несмотря на дневное время, горело электричество. Пока они шли по дорожке к крыльцу, у Одри от волнения вспотели ладони. Зак громко постучал кулаком в дверь, и вскоре на пороге показалась Юнис в шелковом халате.

– Зак? – обрадовалась она, увидев сына, но тут же заметила Одри, и улыбка исчезла с ее лица.

Зак нетерпеливо толкнул дверь и прошел в дом, который всегда поражал его своей безжизненностью. Все вещи на своих местах, идеальная чистота. Здесь никогда не разбрасывали игрушки, ни одна травинка на газоне не пострадала от детских ног. Так же как и в доме Юнис в Сан-Франциско, где она жила со своим вторым мужем, доктором Лайлом Смитом.

Проходя мимо нее, Зак уловил неизменный запах жасмина, теперь он был для него запахом мести.

– Нам надо поговорить, – бросил он.

– О чем же? – Юнис заставила себя улыбнуться. – Это не может подождать?

– Чего? Пока сюда не приедет полиция? – грубо спросил Зак, и она испуганно отступила, бросив ненавидящий взгляд на Одри.

– Может быть, ты сначала все-таки объяснишь мне, что происходит?

– Игра окончена, Юнис, – объявил он, не собираясь смягчать удар.

– Но я не понимаю, почему ты говоришь со мной таким тоном, – неискренне запротестовала она.

– Не надо врать!

Одри видела, какую боль причиняет ему эта сцена. Он все еще до конца не верил в вину матери.

Слегка прихрамывая, Юнис ввела их в просторную кухню. В кресле на мягких подушках устроился пушистый кот. В хрустальной вазе стояли свежие хризантемы и ветки папоротника.

Юнис, с недовольно поджатыми губами, автоматически играла роль хозяйки, но ее руки слегка дрожали, когда она наливала кофе в три чашки.

– Мы не будем пить кофе, – сказал Зак.

– Но я буду.

Где-то неподалеку залаяла собака. Персидский кот приподнял голову, зевнул, потянулся и снова закрыл глаза.

– Садитесь, – едва слышно предложила Юнис.

– Нет, спасибо.

– Сядь, Зак, и выпей со мной чашку кофе, – сказала она, выпрямившись. – Может быть, это наша последняя возможность побыть вместе.

Поскольку он не ответил, Юнис села в одно из свободных кресел, высоко держа голову. Одри осталась стоять у окна.

– Ты здесь из-за Джинни, – сказала Юнис, тонкой струйкой наливая сливки в свою чашку.

– Именно так, – жестко ответил Зак.

– Я не убивала ее.

– Ладно, хватит.

– Это правда, – сказала она, умоляюще глядя на Зака.

– Не надо лгать, мама, это не твой стиль, – со злостью сказал он.

– Но я говорю правду, Зак. Конечно, я хотела убить ее, господь свидетель, я хотела этого, но я не убийца. Юнис провела рукой по лицу.

– Ты знаешь, чего меня лишил твой отец, как он издевался надо мной, но я не могла решиться на убийство.

Она отпила глоток из своей чашки и рассеянно посмотрела на кота.

– Если бы я могла убить, убила бы Уитта, после того как он отнял у меня детей.

Зак недоверчиво фыркнул. Он взял у Одри сумочку и вытряхнул на стол ее содержимое. Губная помада, расческа, щетка, кошелек, ключи и, наконец, письма, дубликаты писем, которые она передала в полицию. С отвращением указывая на них пальцем, Зак спросил:

– Разве это не твоих рук дело?

Ее губы задрожали, но Юнис ответила:

– Да, это я писала. – Она судорожно вздохнула и повернулась к Одри. – И я напала на тебя в мотеле. Я была так расстроена, когда увидела вас вместе, это было ужасно.– Я не могла вынести мысли о том, что вы вдвоем. – Юнис поморгала. – Ведь вы же брат и сестра, – добавила она с отвращением. – Мой любимый сын и это отродье Кэтрин.

Она помолчала.

– И все это моя вина, только моя. Если бы я не вмешалась...

Юнис откинулась на спинку кресла, и по ее щекам потекли слезы. Она не сводила взгляда с Зака.

– Ты не должен верить этой истории насчет Энтони. Он не твой отец. Я проверила это. Господи, я так молилась, чтобы ты не был сыном Уитта, но...

Некоторое время она не могла говорить.

– Я ненавидела Уитта. Он ужасно обращался со мной и с детьми. Но во время развода я проявила слабость, я не боролась и в результате потеряла самое дорогое, что у меня было, – детей. А затем Уитт женился на этой девке, которая была немногим старше Джейсона, – с отвращением продолжала Юнис. – И она ухитрилась забеременеть, несмотря на то что Уитт Дэнверс уже много лет был импотентом. Она родила дочку, которая стала для него самым дорогим существом.

Он забыл, что у него есть три сына и дочь. Ему это было безразлично. – Она посмотрела на Одри с неприкрытой ненавистью. Яд, казалось, сочился с ее языка. – Он готов был на все ради своей принцессы, но не для моих детей. А я так тосковала по ним! И я подумала, что должна что-то сделать для них, и решила избавить их от тебя.

Она тяжело вздохнула и посмотрела на вазу с последними осенними цветами.

– Но я не смогла убить тебя. Это была ужасная ошибка. Всегда оставалась вероятность, что ты вернешься и превратишь в ад жизнь моих детей.

– И после всего этого вы думаете, мы поверим, что вы не убивали Джинни Слэйд? – спросила Одри, но Юнис смотрела только на сына.

– Ты поверишь в то, во что захочешь поверить, правда, Зак? Ты всегда так делал. Но раз уж я решилась облегчить душу, я расскажу все. Это я заплатила Джинни Слэйд пятьдесят тысяч долларов, чтобы она увезла Ланден. Мне было все равно, куда она ее денет, лишь бы девчонка снова не появлялась. – Юнис снова с ненавистью посмотрела на Одри. – Но Джинни все-таки меня подвела.

Она вздохнула, закрыла глаза и потерла виски.

– В то время я жила в Сан-Франциско и была замужем за Лайлом. Считалось, что моя жизнь сложилась удачно, и меня не могли заподозрить. Когда Лайл умер, я переехала сюда, чтобы быть поближе к своим детям.

Юнис повернулась к Одри.

– Когда я впервые тебя увидела, я сразу поняла, что ты Ланден, ты слишком похожа на нее. Ты не могла быть дочерью другой женщины. И потом я увидела, как Зак смотрит на тебя. Я не могла равнодушно наблюдать за этим, я должна была что-то сделать. Поэтому я писала записки, я даже украла ключ и проникла в номер, но, когда все это не помогло, я решила напугать тебя всерьез.

– А когда ты ушиблась при нападении, ты сказала Нелсону, что ловила кота, – перебил ее Зак. – И поэтому ты до сих пор хромаешь.

Юнис пожала плечами. Но Зак не закончил.

– А затем полетела за нами в Сан-Франциско и убила Джинни.

– Нет, Зак, что бы ты обо мне ни думал, я не убийца. Спроси у Нелсона. В тот вечер, когда убили Джинни, он был здесь со мной.

– Нелсон скажет все, что ты захочешь. Я ему не верю.

– Тогда поверь его другу. – Она подняла голову и посмотрела Заку прямо в глаза. – Нелсон был у меня в тот вечер не один. Конечно, они не остались ночевать. Считается, что я не знаю, что Том – любовник Нелсона, но они пробыли здесь весь вечер. Мы ужинали и играли в карты.

– Тебе придется рассказать это в полиции.

– Я знаю, – кивнула Юнис. – Я уже связалась с адвокатом. Я это сделала сразу после того, как Джинни была убита. Я ждала, что ты приедешь.

Она грустно улыбнулась и потянулась, чтобы погладить его по щеке, но Зак невольно отпрянул. В ее глазах появилась боль.

– Ты всегда был умным мальчиком, Зак. Мой самый любимый.


Обычно Энтони Полидори не переносил, когда прерывают его сон, но, когда его разбудил телефонный звонок с новостью о том, что Юнис Дэнверс Смит арестована за похищение Ланден Дэнверс, Энтони только улыбнулся и поблагодарил. Хотя, конечно, жаль, что Юнис виновата в этом. Он чувствовал себя виноватым перед ней. Он догадывался, что она была влюблена в него тридцать пять лет назад. Она ему тоже нравилась, но Энтони ее не любил; на самом деле он просто использовал ее, чтобы отомстить Уитту. Юнис об этом догадывалась. Она страстно ненавидела Уитта, и они с удовольствием развлекались за его спиной.

Значит, двадцать лет назад Юнис решила разрушить жизнь бывшего мужа. Хотя все эти годы его семью обвиняли в похищении Ланден, Энтони нравилась смелость бывшей любовницы. Может быть, он напрасно поторопился бросить ее, когда Уитт узнал об их связи.

Он встал с постели и накинул старенький полосатый халат. Этот халат жена купила ему когда-то давно, и у Энтони не хватало духа выбросить его.

Ему захотелось поделиться новостью с Марио. Спускаясь по лестнице, он задумался о своей жизни и с удивлением обнаружил, что больше не испытывает черной ненависти к семье Дэнверс, которая мучила его годами.

Энтони подошел к двери сына и постучал. Тишина. Он постучал громче и попробовал повернуть ручку. Дверь была закрыта на замок.

– Марио, открой, это я.

В ответ послышалось ворчание.

– Господи! – Ругаясь и натыкаясь на мебель, Марио наконец добрался до двери. – Ну что?

– Нам нужно поговорить.

– Ты что, с ума сошел? Четыре часа утра!

– Накинь что-нибудь и спускайся вниз. Марио провел ладонью по лицу и зевнул.

– Я только возьму сигареты и надену тапочки, – сказал он, затем повернулся и споткнулся обо что-то.

Мальчик никогда не вырастет.

Энтони прошел в кухню и открывал бутылку шампанского, когда на пороге появился сын.

– Что, черт побери, происходит? – спросил Марио. Он сонно жмурился и поеживался от холода.

– Мы празднуем.

– А это не могло подождать до какого-нибудь приличного часа? Хотя бы до шести или до семи утра?

– Нет. И сейчас не время для сарказма.

– Ладно, как скажешь. – Марио щелкнул зажигалкой и затянулся. – Умираю от любопытства. Что все-таки случилось?

– Много всего. Садись, садись.

Энтони похлопал по ручке своего кресла и показал, чтобы Марио сел на нее, как когда-то в детстве. Сын послушно устроился рядом с отцом.

– А теперь, – Энтони подал бокал Марио, затем чокнулся с ним, – выпьем за наше будущее.

– Хорошо. – Марио пожал плечами, решив, что старик окончательно рехнулся. – За будущее.

Он поднес бокал к губам, но отец жестом остановил его.

– И за окончание вражды.

– Господи!

– Да, именно так, – серьезно подтвердил Энтони.

– О чем ты говоришь? Эта идиотская вражда кончена? Как это могло случиться? Ты открыл наше лучшее шампанское и объявил, что столетняя вражда закончилась. Просто так. – Марио щелкнул пальцами, затем протер глаза. – Я, наверное, еще сплю и вижу сон.

– Есть еще одна вещь, которую мы должны отпраздновать.

– Надо же! И что это?

– Твою скорую женитьбу.

– Ну теперь я точно знаю, что сплю.

– Нет, Марио. Тебе пора жениться. Тебе нужна жена. А я давно мечтаю о внуках. Нам нужно думать не о прошлом, а о будущем. Ты женишься, у тебя появятся дети, и мы все будем счастливы.

– Да, конечно. Но что все-таки сегодня произошло? – спросил Марио. – Когда я пошел спать, все еще было по-прежнему, а теперь ты вытащил меня из постели и разговариваешь, как прорицатель. Ты ударился головой или что-то еще случилось?

Энтони не обратил внимания на грубость сына. Он снова поднял свой бокал и чокнулся с Марио. Он думал о невесте для него. Выбор был велик, и среди других – Одри Нэш, то есть Ланден Дэнверс. Весьма привлекательная кандидатка. Красивая, богатая, умная. Разве можно требовать большего от будущей невестки?

Правда, она может не согласиться выйти за Марио. Что ж, найдется другая. Может быть, не такая умная, как Ланден, но более подходящая для его сына.

– Есть только одна женщина, на которой я хотел жениться, – сказал Марио неожиданно серьезно. Энтони постарался, чтобы на его лице не отразилось отвращение. – Это Триш. Улыбаясь, отец ответил:

– Я не буду стоять на твоем пути.

Энтони отпил из своего бокала, глядя на удивленное лицо сына, и рассмеялся от всего сердца, как не смеялся уже много лет. Он потрепал Марио по колену давно забытым жестом – наверное, последний раз это случилось еще при жизни жены, когда мальчику было лет пять.

– Выпей. Сейчас я расскажу тебе, что сегодня произошло.


Когда они вышли из центрального полицейского управления Портленда, Зак был мрачен. Он не проронил ни слова, когда почти одновременно к особняку матери подъехали полиция, адвокат Юнис и Нелсон. Чуть позже появился Джейсон. Все отвратительно спорили и кричали друг на друга. Затем в длинной шубе из горностая прибыла Триш. Она прошла мимо Одри, как мимо пустого места, и бросила Заку:

– Полюбуйся, что ты натворил.

У дверей полицейского управления толпились репортеры. Они пытались перекричать друг друга, чтобы привлечь к себе внимание Одри.

– Мисс Нэш, уже доказано, что вы Ланден Дэнверс?

– Похоже на то.

– Что вы чувствуете, найдя свою настоящую семью?

– Я пока еще не поняла.

– Вам предстоит унаследовать огромное состояние. Каковы ваши планы?

– У меня пока нет планов.

Зак попытался встать между ней и журналистами, но Одри остановила его.

– Послушайте, – сказала она во все микрофоны, протянутые к ней, – сейчас я очень устала. Конечно, я рада, что я Ланден Дэнверс, – добавила она, не глядя на Зака. – Но у меня еще нет никаких планов на ближайшее будущее.

– Вы переедете жить в Портленд?

– Пока не знаю.

– Что вы можете сказать об обвинениях, предъявленных Юнис Смит?

– Никаких комментариев.

– Это правда, что она напала на вас в мотеле в Эстакаде?

– Пока мне больше нечего сказать.

– Но теперь, когда вы стали самой богатой женщиной в нашем штате, вы...

– Извините меня.

Одри пробивалась сквозь кричащую толпу, Зак следовал за ней. Она не смотрела на него и пыталась не думать о своем будущем. Почти год она мечтала о том, какой счастливой станет ее жизнь, когда она докажет, что она Ланден Дэнверс, и найдет свою настоящую семью. Все должно было сказочно измениться. Потерянная принцесса Уитта Дэнверса. Самое дорогое для него существо в мире. Его сокровище.

Она была просто дурой. Инфантильной идиоткой.

Они сели в джип, и Зак выехал на улицу. За ними устремилось не менее десятка машин.

– Отлично, – пробормотал он сквозь зубы, глядя в зеркало на своих преследователей. – Просто отлично.

Зак взглянул на Одри. Она устало привалилась к дверце и смотрела на него своими невероятными глазами, которые, казалось, видят тебя насквозь.

– Они будут ждать тебя в отеле, – сказал он, резко поворачивая джип, следя за фарами преследователей. – Вампиры.

Зак вел машину как безумный, меняя полосы и поворачивая в последний момент, но Одри заметила, что направление изменилось и небоскребы старого города остались далеко позади.

– Куда мы едем?

– Туда, где нас не найдут.

– И мы будем там одни?

Зак помолчал, сильнее, чем нужно, сжимая руль, затем кивнул. Одри стало жарко.

– Одни.


Джек Логан был слишком стар, чтобы метаться по городу, преследуя лихача на джипе. Он устал и разозлился, и, если бы не бутылка любимого ирландского виски, которое возвращало ему силы, он бы позвонил Джейсону Дэнверсу и послал бы его подальше вместе с его сумасшедшим братом. Но ему платили, и платили хорошо, кроме того, когда эта гонка закончится, он сможет лечь спать хоть на целый день.

Джеку не слишком нравилось на пенсии, ему не хватало активности и адреналина в крови, который приносила работа в полиции. Что говорить, артрит заставил его прихрамывать, и он уже не так ловок, как когда-то, но его ум так же быстр, а ему приходится заниматься садоводством и прочей ерундой, которую его дочь Райза считает очень полезной для здоровья. Нет, ему не хватало азарта. Джек не хотел смириться с тем, чтобы его отправили на задворки только из-за того, что он достиг определенного возраста.

Поэтому он продолжал брать деньги Дэнверсов, не столько из корысти, сколько ради самой игры. Он следовал за джипом, держась позади и сворачивая на параллельные улицы; несколько раз он терял Зака, но потом снова находил.

У него было прекрасное чутье, он угадывал, куда ведет этот изломанный зигзаг. Джип неуклонно пробивался к северу, к огромному мосту между штатами через реку Колумбия. Именно там, на пристани, стояла яхта Дэнверсов. Наконец джип въехал на мост. Логан на большом расстоянии не торопясь следовал за ним. На другой стороне реки, в Ванкувере, около границы с Вашингтоном, он повернул машину и направился к югу. Чтобы наградить себя за проницательность, он открутил крышечку и сделал хороший глоток из своей заветной бутылки. Затем Логан въехал на пристань. Показав сторожу у ворот старую полицейскую бляху, он заехал на парковку и тут же заметил джип Зака.

Прямое попадание!

– Ты еще не вышел в тираж, Логан, – с удовольствием пробормотал он и снова открыл бутылку.

Виски согрело желудок и заставило кровь бежать быстрее. У него не было сотового телефона, но Джек знал, где здесь ближайший магазинчик с телефонными будками. Он заставит Джейсона еще немного попотеть: сам пропустит пару стаканчиков в баре неподалеку, а затем позвонит сукину сыну. Раз он в деле, он вполне может потребовать прибавки. Он ее заслужил.


Глава 23


Запах воды поднимался от реки, а свежий ветерок играл ее волосами. Одри была здесь, на этой белоснежной яхте, в последний раз вдвоем с Заком. Она должна была бы чувствовать себя счастливой, ведь она получила то, о чем мечтала, но огромный груз давил на ее плечи, и будущее представлялось пустым и безрадостным. Без любви. Без Зака.

– Выпьешь что-нибудь? – спросил он, когда они спустились по короткой лесенке в сверкающий позолотой салон.

– Наверное, – равнодушно ответила Одри и присела на диван. Неожиданно на ее глазах показались слезы. Она обхватила себя руками и вздохнула.

– Я не знаю, чего я хочу.

– Да? – притворно удивился Зак, наливая им по бокалу коньяка. – Ты все уже получила, Ланден.

– Не называй меня так.

– Почему? Ты много сделала, чтобы этого добиться.

– Просто мне не по себе от этого.

Зак стоял совсем близко, высокий, небритый, в потертых джинсах, словно ковбой с ранчо, и потерянный для нее навсегда.

– Придется привыкать.

Он передал Одри бокал, и их пальцы на мгновение соприкоснулись. Проклиная судьбу, она отпила глоток коньяка, надеясь, что отупеет от спиртного и перестанет испытывать эту невыносимую боль, забудет волшебство его прикосновений и ощущение его близости.

Одри поставила пустой бокал, чтобы Зак налил новую порцию, и встретила его вопросительный взгляд.

– Хочешь напиться?

– Наверное.

– Не очень удачная мысль.

– Не надо меня воспитывать, – заявила Одри, резко вставая и направляясь к бару.

Она налила себе хорошую порцию коньяка. Она уже ощутила на себе его благотворное действие – кровь согрелась, а в голове слегка зашумело.

– Так что же ты собираешься делать, Зак? Теперь, когда знаешь, что я твоя сестра по отцу?

– Бежать как можно дальше.

– Но ты все еще здесь.

– Не забывай, что где-то рядом бродит убийца.

– Ты считаешь, что он еще не сдался?

– Он не остановится.

– И ты собираешься охранять меня до тех пор, пока он не окажется за решеткой? Быть моим телохранителем? – спросила Одри и глотнула коньяка.

– Не вижу другого выхода.

– А может, мне не нужен телохранитель? – заявила она с вызовом. – Может, мне нужен любовник?

– Тогда найди себе любовника!

Зак допил коньяк и подавил желание выпить еще. Если он напьется, это только усложнит положение. Одри уже потеряла над собой контроль, но он не мог осуждать ее за это. Им обоим пришлось нелегко.

Она мрачно рассматривала дно пустого бокала, затем перевела тяжелый взгляд на Зака.

– Но я хочу тебя.

Он закрыл глаза и выругался про себя.

– Ты не должна так говорить. Это невозможно. Одри решительно пошла к Заку и покачала головой.

– Ты тоже хочешь меня.

– Господи, Одри, прекрати сейчас же, – сказал он сердито.

Но она подошла к нему вплотную, встала на цыпочки, погладила ладонью по груди и прижалась губами к его губам.

– Мы ведь делали это раньше, – прошептала она.

– Но тогда мы не знали...

Одри поцеловала его в шею, затем тронула его губы языком. Борясь с собой, Зак схватил ее за руки и отодвинулся от нее.

– Прекрати, Одри!

– Зак, я тебя люблю.

– Ради бога, прекрати! Мы не должны этого делать! Но разум предавал его. Почему бы и нет? Они ведь уже это делали, они уже переступили запретную черту. Еще один, последний раз ничего не изменит. Затем они простятся навсегда.

Желание горело в его крови, кровь стучала в висках. Зак закрыл глаза, чтобы не видеть любимого лица.

– Мы пожалеем об этом. – В его голосе была боль.

– Никогда, – прошептала Одри, и он сдался.

Зак прижал Одри к стене и жадно впился в ее губы. Она тяжело дышала, и ее грудь, поднимаясь и опускаясь, касалась его груди. Он накрыл ладонью круглый упругий холм и сжал его.

– Ты этого хотела, Одри? – хрипло сказал он. Ее глаза расширились от испуга.

– Нет, я...

– Ты хотела этого!

Он был готов наплевать на все запреты и овладеть ею. Одежда была слишком непрочным барьером. Через минуту они сбросят ее и останутся обнаженными. Только мужчина и женщина.

Брат и сестра.

Нет! Если он сейчас не остановится, в следующую секунду уже окажется внутри ее желанного тела. Зак снова поцеловал ее, на этот раз поцелуй был полон любви и нежности.

– Не надо, – прошептала Одри. – Я не могу. – По ее щекам потекли слезы.

– Я знаю.

Зак услышал посторонние звуки, как будто кто-то шел по палубе. Они были не одни на яхте! Он медленно поднял голову и предостерегающе положил палец на ее губы, подавая ей знак молчать. Одри сначала удивленно посмотрела на него, а потом тоже услышала шаги.

– Оставайся здесь, – прошептал он прямо ей в ухо.

– Нет... – начала она, но он заставил ее проглотить возражения одним взглядом.

Зак отпустил ее и медленно пошел вверх по лестнице.

Сердце Одри испуганно билось: а что, если на палубе его ждет убийца? Она должна помочь Заку. Одри оглядела салон в поисках оружия, но ничего не нашла. Наконец она не выдержала и решила тоже подняться на палубу.


– Значит, тебе все равно, сестра она тебе или нет, ты все равно готов с ней трахаться? – услышала она голос Джейсона. Он стоял на главной палубе, прислонившись к гику, полы его пиджака раздувал ветер, дождь падал крупными каплями.

– Надо же, Зак, ты ничему не научился. Сначала Кэт, теперь ее дочь.

– У Кэт была связь с тобой, – напомнил Зак. Он стоял спиной к люку, не спуская глаз с брата.

– Но я не спал с Ланден.

– Зато ты убил Джинни.

Джейсон нахмурился. Одри стояла в тени, на лестнице, кусая губы, чтобы не закричать от страха. Может быть, в салоне есть телефон?

– Я не мог позволить ей болтать, – объяснил Джейсон.

– Но как ты узнал, где она?

– Я и не знал. До тех пор, пока Суини не нашел ее. А в Сан-Франциско за вами следили его люди.

Одри хотела вернуться в салон, но Джейсон заметил ее и помахал, чтобы она поднималась на палубу.

– Привет, сестренка! – сказал он. В руке у него был пистолет. – Как тебе нравится быть самой богатой женщиной в Портленде?

– Что ты здесь делаешь? – спросила Одри.

– Приехал поболтать с братом и сестрой.

– Как ты нас нашел? – перебил его Зак.

– Я знал, что вам захочется где-то уединиться, так что было нетрудно догадаться. Господи, Зак, ты всегда был сумасшедшим, но не до такой же степени, чтобы трахаться с собственной сестрой?

– Лучше заткнись, подонок! – не выдержал Зак. Джейсон в ответ только холодно улыбнулся.

– Нет! – закричала Одри, ожидая услышать звук выстрела.

Но Джейсон сделал шаг в сторону и толкнул гик, который оказался не закрепленным, в сторону брата. Тяжелая мачта ударила Зака по животу и отшвырнула к борту. Он чуть не упал в море.

– Нет! – закричала Одри, бросаясь к нему, но было слишком поздно. Джейсон подбежал к брату и ударил его пистолетом по затылку, но Заку удалось лягнуть Джейсона в пах. Тот скорчился от боли. Зак попытался еще раз ударить его, но Джейсон увернулся, схватил брата за ногу, прижал его к перилам и вывернул ногу. Раздался хруст ломающейся кости. Джейсон столкнул брата в черную холодную воду Колумбии.

– Нет, нет! – кричала Одри, молотя Джейсона кулаками, но он оттолкнул ее.

– От тебя одни неприятности, – сказал он, направляя на Одри пистолет, но она думала только о том, что Зак тонет. Дрожащими руками она сбросила пиджак.

– Ты и двух минут не протянешь в такой холодной воде, – равнодушно заметил Джейсон, опуская ненужный пистолет. Она и так убивала себя. Из-за Зака. – Ты замерзнешь и пойдешь ко дну.

– Зато тебе придется гореть в аду, подонок! – закричала Одри и шагнула за борт.

Джейсон хотел ударить ее по голове, чтобы она наверняка утонула, но она уже летела вниз и вскоре ушла под воду. Оставалось надеяться, что она замерзнет или утонет. Любой вариант его устраивал как нельзя лучше.

Джейсон не сомневался, что Зак погиб, и это слегка огорчало его. Он всегда уважал младшего брата. Упрямый, непокорный, не признающий никаких авторитетов, он делал только то, что хотел, и жил, соблюдая собственный кодекс чести. Много лет назад, когда Зак был еще подростком, он не рассказал правду о Софи, о той проститутке, к которой Джейсон послал его той ночью, когда исчезла Ланден. Естественно, это была ловушка.

Хотя Джейсон ничего не знал о готовящемся похищении Ланден, он догадывался, что этой ночью к Софи могут прийти Джой и Руди или другие громилы, занимающиеся грязными делами Полидори, поскольку Джейсон проигрался и не заплатил.

Это были его дела с Марио. Никто из стариков не знал, что Марио держит игорный дом. Уитт был занят только своей бесценной Ланден и своей ненавистью к Полидори, а Энтони считал, что его сын просто безмозглый плейбой. Тогда Зак промолчал, И молчал все эти годы. Что ж, теперь его нет в живых, и, может быть, это к лучшему.

Джейсон медленно прошел по палубе, пристально глядя в темную воду, пытаясь разглядеть какие-нибудь признаки жизни и молясь, чтобы Ланден наконец умерла. Жаль, что она была так красива, совсем как ее мать.

Джейсон поморщился, вспомнив о самоубийстве Кэт. Когда Уитт заподозрил, что они любовники, она приняла целый пузырек таблеток и выпила бутылку виски. Некоторое время Джейсон чувствовал себя виноватым, но вскоре решил, что смерть Кэт только на пользу ему и всей семье, теперь наследство Уитта доставалось только его детям. До тех пор, пока не появилась Ланден.

Когда он впервые увидел Одри, он пришел в ужас. Новость Суини о том, что она действительно Ланден Дэнверс, была тяжелым ударом, но Джейсон знал, что надо делать. Убивать оказалось легче, чем он думал. Конечно, он не сам разделался с Джинни. Он не мог так рисковать, ему требовалось алиби. Джейсон просто договорился с парнем в кафе «Ред Аи», и тот сделал, что нужно, всего за пять тысяч долларов. Проблема была решена, а Джейсон имел алиби.

Эта сделка не вызвала у Джейсона никаких угрызений совести, ведь Джинни была для него чужой. Но собственными руками убить Зака было гораздо трудней. Что касается Одри... Он сжал зубы и мысленно поздравил себя с удачей. Пора было продолжить спектакль.

– Помогите! – закричал он. – На помощь!

Затем Джейсон схватил телефон и набрал номер службы спасения. Он подождал, пока на соседних яхтах появились люди и послышался звук сирен. Тогда он сбросил туфли и пиджак и прыгнул в воду. К приезду полиции течение унесет тело недавно найденной Ланден Дэнверс и его брата в море. Его могут заподозрить, но никогда ничего не докажут. Еще две человеческие жизни отняты рекой.


Зак закашлялся, хлебнул воды и снова закашлялся. Ему было холодно. Чертовски холодно, и сильно болела голова. Он инстинктивно рванулся вверх, чувствуя, что течение увлекает его все глубже. Зак вынырнул, глубоко вдохнул и снова ушел под воду. Его мышцы не слушались, одна нога почти не двигалась, но он снова выплыл на поверхность. Что-то ужасно беспокоило его, что-то было не так, но он не помнил, что именно. Совсем недалеко Зак увидел свет и поплыл на него, напрягая последние силы. Наконец он вспомнил и стал двигаться быстрее, мощными рывками бросая свое тело к берегу.

Одри осталась на яхте вместе с Джейсоном. Только бы она была жива! Зак больше не чувствовал ни холода, ни боли. Он должен успеть. Кашляя и дрожа от холода, он выбрался на берег почти на четверть мили ниже по течению. Один сапог он потерял в воде, второй – выбросил. На берегу он почувствовал, что не может идти из-за боли в ноге. Сжав зубы и припадая на одну ногу, он доковылял до бензоколонки. В круглосуточном магазинчике продавец, увидев Зака, схватился за пистолет.

– Вызовите полицию, – приказал Зак.

– Не сомневайся, я уже звоню.

Держа в руке направленный на Зака пистолет, он дрожащими пальцами набрал номер.

– Алло, это Луис с бензоколонки, что около пристани. У нас тут небольшая проблема.

Через несколько минут прибыла полиция. Заку дали одеяло и отвезли обратно на яхту. Вместе с двумя полицейскими он поднялся на борт и увидел Джейсона, который только что вылез из воды. На яхтах горел свет и двигались люди.

– Где Одри? – спросил Зак, но Джейсон, глядя на брата как на привидение, не мог выговорить ни слова. – Где она? Если с ней что-то случилось, я тебя убью!

– Эй, мистер, полегче, – сказал один из полицейских, когда кулак Зака врезался в челюсть Джейсона. – Хватит.

Полицейские вдвоем оттащили Зака от брата.

– Ты, подонок, где она?

Один из патрульных, который был на яхте с Джейсоном, объяснил:

– Мистер Дэнверс сказал, что она бросилась в воду, чтобы найти вас, после того, как вы упали в реку.

– Упал? Значит, я упал?

– Зак, – виновато сказал Джейсон. – Мне очень жаль. Зак сразу понял, чего он хочет. Так же, как и много лет назад, он просил Зака не выдавать его. К черту!

– Ты пытался убить меня, – процедил Зак сквозь зубы, – И думаю, ты пытался убить ее.

– Мы разберемся в участке, – сказал один из полицейских.

– Нет! Сначала надо найти ее, – настаивал Зак. Он с отчаянием смотрел в черную воду. – Вы обязаны ее спасти!

– Прошло уже больше получаса, мистер Дэнверс. Зак попытался перелезть через борт, но полицейские помешали ему.

– Не трогайте меня!

– Пойдемте, мистер Дэнверс.

Он пытался сопротивляться, но от резкой боли в ноге чуть не потерял сознание.


Зак не спал уже несколько дней. День сменялся ночью, и он потерял счет времени. Отвратительно было сознавать, что его мать и брат сидят в тюрьме. Сообщник Джейсона, условно освобожденный из тюрьмы, распустил язык в одном из баров, а его собутыльник сотрудничал с полицией. Его без труда раскололи, и всплыло имя Джейсона. Николь отправила Шелли в Санта-Фе и подала на развод. Ким скрылась в неизвестном направлении.

Триш порвала с Марио Полидори. Когда он пришел делать ей предложение, она велела ему навсегда убраться из ее жизни. Но Зак не верил, что Триш долго продержится. Когда дело касалось Марио, она всегда была слабохарактерной дурой.

Нелсон, напротив, обрел цель в жизни. Он старался помочь матери. Долгие годы Нелсон страдал, стараясь примирить свою истинную сущность с той ролью в обществе, которую навязывал ему отец.

Никто не сомневался, что Одри погибла. Душевная боль измучила Зака.

Полицейские водолазы и добровольцы исследовали дно реки всюду, где смогли, но тела не нашли и решили, что его унесло в Тихий океан. Зак закрыл глаза и ощутил, как слезы потекли из-под век. Он не плакал с самого детства, но теперь неожиданно почувствовал облегчение. Он постоянно видел ее перед собой, на него смотрели большие голубые глаза, затуманенные желанием. Она умерла, чтобы спасти его. Все должно было быть наоборот. Это он должен был умереть, а она наслаждаться жизнью Ланден Дэнверс.

– Сукин сын, – повторял Зак, – сукин сын.

Он открыл бутылку скотча и налил себе большую порцию. Газеты с воодушевлением приняли новый подарок от знаменитой семьи Дэнверс – свежий скандал. Репортеры продолжали дежурить у отеля, на ранчо, у причала, на лесопилках, у офиса корпорации – словом, повсюду, где только был шанс получить какую-нибудь информацию.

Зак отпил виски и посмотрел на часы. Было почти десять. Резко зазвонил телефон, и Зак нетерпеливо схватил трубку.

– Да?

– Теперь вроде ты всем заправляешь?

– Кто это? – спросил Зак.

– Только не говори, что ты меня не узнал.

– Суини, – равнодушно сказал Зак.

– Твой братец, который сейчас в тюрьме, задолжал мне.

– Не сомневаюсь.

– Я думал, ты заплатишь.

Зак поднял бутылку и отпил прямо из горлышка большой глоток.

– А я не думаю.

– У меня новая информация..

– Пошел ты!

– Это касается Ланден.

Он должен был бросить трубку, но не сделал этого. Зак молча ждал.

– Но сначала ты мне заплатишь.

– Ладно. Я в 714-м номере.

– Я приеду.

Суини отключился. Зак посмотрел на полупустую бутылку и подумал, что следует допить ее, прежде чем общаться с таким типом, как Суини. Несмотря на боль, он вылез из постели, взглянул в зеркало и присвистнул. На него смотрело бледное обросшее лицо. Зак чертыхнулся, сбросил одежду и устроился под душем, стараясь не намочить гипсовую повязку. Затем он побрился и посмотрел на свое отражение в зеркале. Все равно он ужасно выглядел.

Когда приехал Суини, Зак снова общался с бутылкой. Без предисловий он спросил детектива:

– Сколько мы тебе должны? Освальд заколебался.

– Я проверю, когда увижусь с Джейсоном, – сказал Зак, заметив, что Суини собирается приврать. – Выпьешь?

Суини улыбнулся, показав мелкие желтые зубы, но что-то в лице Закари заставило его отказаться.

– Я составил отчет. Он передал Заку папку.

– Рассказывай, что еще ты узнал, – приказал Зак, не заглянув в папку.

– После того, как получу свои деньги.

Зак не сдвинулся с места, он просто смотрел Суини в глаза.

– Газеты дорого заплатят за эту информацию.

– Бульварные газеты? – сказал Зак. – Смотри не сделай себе хуже.

– Ладно, ладно, сдаюсь. – Суини поднял руки вверх. – Понимаешь, я не мог просто так бросить это дело. Вся эта история с Ланден настолько необычная. Думаю, я даже мог бы написать книгу, и она имела бы бешеный успех.

Выражение лица Зака заставило его стать серьезным.

– Словом, я копал дальше, и знаешь, что я выяснил? Твой отец был импотентом.

Он помолчал, оценивая эффект своего открытия, но это не было новостью. По крайней мере, для Зака, К чему он клонит?

– Это правда, – горячился Суини, глядя на равнодушно молчавшего Зака. – У Уитта Дэнверса член не вставал, по крайней мере, не настолько, чтобы он мог сделать женщине ребенка. Он не мог быть отцом Ланден. Я потратил кучу времени, но мне удалось узнать, что, когда все думали, что твоя мачеха уехала к друзьям в Викторию, она была в клинике в Сиэтле, где ей сделали искусственное оплодотворение.

– Что ты говоришь? – Зак был потрясен. Суини ухмыльнулся, довольный результатом.

– Я говорю, что эта Одри Нэш является Ланден Дэнверс, но не является биологической дочерью Уитта Дэнверса.

Стакан выпал из руки Зака, и виски потекло на джинсы.

– Если бы она была жива, я думаю, она бы все равно получила свое наследство. Правда, потребовалась бы целая армия юристов, чтобы разобраться с этим делом, но, поскольку она была любимым ребенком Уитта, а половина твоей семьи сейчас или в могиле, или за решеткой, она бы выиграла дело. Без сомнений.

– Если бы она была жива, – тихо повторил Зак.

– Да, но тут уж я ничего не могу поделать, – с сожалением вздохнул Суини.

– Надеюсь, ты можешь доказать все это.

– Конечно. Все записи сохранились. Их можно представить в суд. Кроме того, я нашел медсестру, которая охотно рассказывает все, что знает. Просто обидно, что Ланден нет в живых.

– Черт! – выругался Зак.

– Слушай, Дэнверс, – заволновался маленький детектив, заметив, что Зак уже забыл о нем. – Как насчет моего чека?


Зак отнес свои вещи вниз, в холл отеля. Он оставался в Портленде намного дольше, чем планировал. Прошло уже больше недели после разговора с Суини, и с фамилии Дэнверс больше не начинался каждый выпуск новостей. Зак все еще был в гипсе, но уже мог ходить и стремился уехать из этого города. Вряд ли он сюда когда-нибудь вернется.

Пришло время отъезда. Неожиданно для себя он оставил вещи у стойки портье и поднялся по лестнице в бальный зал, в котором в первый раз увидел ее. Зак открыл двери, почти надеясь, что она появится, но, когда зажег свет, увидел только огромную пустую и холодную комнату.

Ему остались только воспоминания, сломанная лодыжка и сознание того, что он никогда не будет прежним.

Дверь за ним с шумом захлопнулась. Он помнил, какой была Ланден в ту ночь, когда ее похитили. Озорная, не по годам развитая девочка. И она выросла потрясающей женщиной. Он вспоминал Одри в ее развевающемся черном плаще, в белом бальном платье, ее голубые глаза и нежные губы. Такая милая и такая желанная. Теперь весь мир для него превратился в пустыню.

Что ж, он практичный человек. По крайней мере, был таким раньше. Ему придется смириться с тем, что Одри больше нет, что он любил ее и больше никогда никого не полюбит. Может, это и к лучшему. Он не создан для таких отношений. Но к его глазам снова подступили слезы, и он выругался сквозь зубы. Бессмысленно горевать, это ничему не поможет.

Злясь на самого себя, он выключил свет и вышел из зала. Он поедет в Бенд и напьется так, что Мэнни придется отвозить его домой. Потом проспится и вернется к своим обычным делам.

Его машина стояла на улице. Зак вынес вещи из отеля и почувствовал скупую ласку зимнего солнца, которое освещало голые деревья, мокрые мостовые и отражалось в окнах небоскребов. Он надел темные очки, завернул за угол и направился к джипу, но неожиданно замер на месте. Она была здесь, стояла, опираясь на ограду. Голубые, как небо, глаза смотрели прямо на него, черными волосами играл ветер. Этого не может быть!

– Что за черт!

– Ты собираешься стоять здесь весь день с открытым ртом или все-таки повезешь меня домой? – спросила она.

Это невозможно. Его сердце забилось чаще, но он все еще не верил своим глазам. Он просто не мог поверить.

– Ну, ковбой?

Зак бросил вещи и шагнул вперед. Смеясь, она подбежала к нему и бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе как можно крепче, чтобы почувствовать ее тепло.

– Но как же ты оказалась здесь? Что с тобой случилось?

Одри поцеловала его, и слезы, слезы облегчения и радости выступили у него на глазах.

– Я не могла больше без тебя, – призналась она. – Я пыталась. – Ее лицо стало серьезным. – Когда я выбралась из воды, то решила, что для тебя будет лучше всего, если ты будешь думать, что я утонула. У меня в кармане нашлись деньги, я сняла комнату и даже купила себе одежду. Я пыталась придумать, как мне забрать свою машину и документы и вернуться в Монтану, чтобы ты не смог меня найти.

Зак нахмурился.

– Ты хотела, чтобы я думал, что ты утонула.

– Не сердись. – Она прижала палец к его губам. – Я ведь считала, что мы с тобой брат и сестра, но, когда в газетах появилась эта история о Кэтрин, что я не дочь Уитта Дэнверса, тогда... – Одри улыбнулась ему. – Я подумала, что это меняет дело.

– Но почему ты не приехала раньше?

– Я хотела быть уверена. И я не хотела возвращаться как Ланден Дэнверс, – добавила она, отбрасывая волосы с лица. – Я поняла, что мне больше нравится быть Одри Нэш, что мне не нужны никакие деньги Дэнверсов.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Я здесь, потому что я люблю тебя, Зак. И хочу быть с тобой. Без всяких обязательств.

Он молча смотрел на нее и наконец улыбнулся.

– Ну тогда послушай меня, – ответил Зак. – Я полюбил тебя с первого взгляда и прошел ради тебя через ад. Я не желаю слушать эту чушь об обязательствах. У тебя будут обязательства, и немало.

Он подхватил Одри на руки и, не обращая внимания на резкую боль в ноге, понес ее прямо в отель. Прохожие оборачивались и шептались, глядя на них, но Зак не обращал на них внимания. Он плечом открыл дверь в отель, поднялся по лестнице с Одри на руках и внес ее в бальный зал. Только здесь Зак поставил ее на пол и закрыл дверь. Он обнял Одри и поцеловал ее в шею.

– Теперь, мисс Нэш, – сказал Зак, – мы начнем все сначала.

Одри счастливо улыбалась, глядя на человека, которого любила. После всех усилий, которые она потратила, чтобы вернуть свое прошлое – жизнь в роскоши и богатстве, она поняла, что самое ценное на земле – это любовь. Зак неторопливо расстегивал на ней блузку.

– На этот раз, дорогая, мы все сделаем правильно, поверь мне.